Сеятель Дмитрий Владимирович Лазарев
        Вирус Зоны #7 Лесногорской аномалии больше нет, но угроза не исчезла. Неведомая могущественная сущность вырывается в нашу реальность, и целый отряд АПБР гибнет в массовой бойне под Иркутском. «Лояльный», жертва эксперимента по созданию Измененных нового поколения, собирается сделать орудием своей мести носительницу смертельной чумы. Кровавый след жестоких убийств ведет из Сибири к Уралу, а московские сталкеры получают заказ на уничтожение питерского Источника. Во всех этих вроде бы не связанных событиях Посвященный Олег Катаев видит признаки надвигающейся войны между посланцами вселенского разума. Способен ли хоть кто-нибудь остановить безумного Сеятеля, жаждущего уничтожить человечество?
        Дмитрий Лазарев
        Вирус Зоны. Сеятель
        Пролог
        Посвященный
        Санкт-Петербургская Зона. Одиннадцатый год метеоритного дождя
        Тьма. Она была везде. Даже внутри него. Он был тьмой, а она была им. Он растворялся во тьме, становился невероятно огромным, как целый мир, но в то же время оставался собой. Уже не человеком, но еще и не окончательно и бесповоротно новой формой жизни, которая должна унаследовать Землю. Высшим существом, переходной ступенью эволюции, посредником между человечеством и Сеятелями, и одновременно тем, кого он вспомнил в момент перепрограммирования Источника. То, изначальное «Я» продолжало жить в нем. Хотя тьма и норовила поглотить его целиком, сделать так, чтобы он перестал существовать как личность.
        Но Посвященный сопротивлялся - понимал, что нельзя, рано. Процесс еще только запущен, пусть и в правильном направлении, но пускать все на самотек нельзя. От того, насколько он справится со своей миссией, зависит слишком многое. Дивный новый мир или мир кошмаров и смерти. Мирное сосуществование или тотальная война на уничтожение. Посвященный не знал, насколько прочна новая программа Источника и не свернет ли все на прежние рельсы, едва он только уйдет с места «машиниста».
        Эта тьма - она была живая, мыслящая, глобальный эгрегор Обломков-Сеятелей, как уже пробужденных, так и крепко спящих и лишь дремлющих на грани сна и яви. Каждое новое пробуждение было важно: проснувшийся Источник должен был получить по информационным каналам нужный программный код, тот, который Посвященный задал питерскому Источнику, - код мира и постепенных эволюционных преобразований. Но тьма слишком могущественна - необоримое глобальное суперсознание, посланное на Землю вселенским разумом. Долго ли оно будет мириться с тем, что обитатели преобразуемого мира самовольно влезли в программу Сеятелей? Ответ на этот вопрос чрезвычайно интересовал Посвященного и одновременно страшил его.
        Поэтому он продолжал плавать в этой тьме - почти часть ее, да не совсем. И это «не совсем», казалось, раздражало тьму, нарушало гармонию ее бытия самим фактом наличия и воспринималось как нечто чужеродное. Естественно, тьма стремилась устранить эту дисгармонию, и казалось бы, исход предрешен. Ибо что он такое - один Посвященный против безбрежного коллективного сознания сотен Сеятелей? Но его Источник, тот самый, который сейчас являлся единственным полностью активным, рассылающим всему эгрегору программные сигналы, заложенные Посвященным, защищал его. Именно поэтому, и только поэтому, каждый раз, когда Посвященный проваливался в необходимый пока его организму сон и оказывался здесь, ему удавалось просыпаться. И просыпаться собой.
        Эти сны-странствия по безбрежной тьме были не только опасны, но и полезны: интеграция с глобальным эгрегором Сеятелей позволяла чувствовать все изменения, которые с ними происходили. Уже несколько десятков источников по всему миру находились на грани пробуждения, и хотя это пограничное состояние могло продлиться как пару дней, так и несколько лет, но уже было ясно, что вот-вот пробуждение примет массовый характер, и если он, Посвященный, упустит контроль над ситуацией, для человечества это обернется ужасной катастрофой.
        Когда интеграция становилась чуть более сильной, на грани критической степени растворения «Я» Посвященного в эгрегоре, он чувствовал и более тонкие вещи - слабые и далекие сигналы дискомфорта от некоторых Источников. Но он не знал, как это толковать - для этого ему пришлось бы сделать необратимый шаг. А пока оставалось лишь гадать, что с этими Источниками не так. Находятся ли они в очень неприятном месте вроде жерла действующего вулкана рядом с озером кипящей лавы, или с ними что-то делают. Например, люди: изучают, подвергают каким-то другим процедурам, которые могут прийтись не по нраву частично пробужденному Сеятелю. Вот, скажем, АПБР вполне на это способно. После их затеи с кровью Измененных Посвященный уже ничему не удивился бы. И ведь они не настолько тупы, чтобы не понимать: это игра с огнем. Но продолжают ее вести.
        Вот только Посвященный был слишком далеко от этих проблемных точек и повлиять на события никак не мог. Конечно, можно было задать прямой вопрос своему Источнику, но это уж в крайнем случае. Их взаимная интеграция и без того была достаточно тесной, так что, если случится что-то действительно серьезное, сознания Посвященного эта информация никак не минует.
        Пока, за исключением этих отдельных тревожных симптомов, все шло сравнительно спокойно, и Посвященный уже начал думать о грядущем пробуждении. Своем, разумеется. И о том, что он станет делать в первую очередь. Но тут произошло нечто странное.
        Посвященного вдруг пронзила острая боль, и первой эмоцией его было безмерное удивление: здесь, во тьме, не могло быть боли - это владения чистого разума, а боль - атрибут плоти. Но в следующий миг он понял, что это не его ощущения, не его реакция, а ментальный отголосок того, что ощущал весь эгрегор Сеятелей. Происходило нечто из ряда вон выходящее и в то же время отчасти знакомое. Это было одновременно похоже и не похоже на пробуждение Источника. С тех пор как он стал Посвященным, Источники при нем еще не пробуждались, если не считать… Да, примерно год назад нечто в этом роде как раз и произошло в Сибири, недалеко от озера Байкал. Пробуждение, но какое-то неправильное. Тогда Посвященный еще только учился интегрироваться в эгрегор и многого не понял. Странные события у Байкала тогда изрядно взбаламутили ментальное пространство, но прекратились столь же быстро, как и начались. Вроде бы там что-то возникло, что-то странное и даже опасное, а потом исчезло, словно его выдернули из этого мира.
        Год относительной тишины. Почти год. С тех пор Сеятели ни на что столь резко не реагировали, кроме событий с Сидом-Пауком. И вот снова. И похоже, там же, в районе озера Байкал. Совпадение? Ой, вряд ли! С тем, что было год назад, никто ничего не сделал. Проблема просто ушла. Сама. Только, выходит, не ушла, а спряталась. Что там сейчас? Какой-то Источник? С ним беда? И в этот момент в сознание Посвященного хлынул поток информации. От своего, питерского Источника. Он-то понял, что происходит, а в силу их тесной интеграции эти сведения сразу стали достоянием Посвященного. И того охватил леденящий ужас. А когда его наконец выбросило из сна, последние минуты которого напоминали уже изощренную пытку, ужас остался с ним и в яви.
        Там, далеко на востоке, к северу от Иркутска, в маленьком городке под названием Лесногорск, исчезнувшем с карт Земли год назад, случилась страшная беда, масштабы которой еще только предстояло осмыслить. И что-то с этим сделать. Да только с идеями у Посвященного было весьма напряженно. А если честно, то полный ноль.
        Глава 1
        Дмитрий
        Окрестности Иркутска
        - Да что происходит, в конце-то концов?! - Голос Кейт сорвался на истерический фальцет. - Ты мне можешь объяснить?!
        - А на что это похоже, как ты думаешь? - хмуро отозвался Дмитрий, прерывая свое страшное занятие. - И прекрати орать, в ушах уже звенит. Да и вдруг кто услышит, оно нам надо?
        Последний аргумент возымел действие - словно кто-то резко выкрутил ручку громкости. И следующий вопрос был задан почти шепотом:
        - От чего он умер?

«Лояльный» ответил не сразу - сначала копнул несколько раз лопатой, посмотрел на результат, недовольно хмыкнул, но все же спихнул тело незнакомца в импровизированную могилу и принялся закапывать. Девушка терпеливо ждала: ледяное спокойствие спутника пугало ее едва ли не больше, чем образовавшийся внезапно труп согласившегося их подвезти доброго самаритянина.
        - Ты правда не догадываешься или талантливо включаешь дурочку?
        По отсутствию ответа и четко ощущаемому спиной ее испуганно-растерянному взгляду Дмитрий понял, что продолжение таки требуется, и со вздохом добавил:
        - На ногти свои посмотри и вспомни Лесногорск.
        Он продолжал, не оборачиваясь, забрасывать землей мертвое тело бедолаги-водителя осиротевшего «Форда», печально застывшего на дороге. «Лояльному» не нужно было смотреть на Кейт, чтобы оценить ее нарастающий страх по заливающей лицо восковой бледности.
        - Желтые… Это… симптом той чумы, да? Но почему я больше ничего не чувствую, а он уже умер? Сколько мы с ним ехали в машине? Три часа, четыре?
        - Ну, во-первых, он, видимо, и без того не шибко здоровым был. Здоровых вирус убивает за пару-тройку дней. А во-вторых, ты - переносчик, а в этом случае все развивается медленнее. - Дмитрий продолжал размеренно работать лопатой.
        - А как же ты? Почему с тобой ничего не происходит?
        - Я же «лояльный», забыла? На меня эта зараза не действует. - Тут он все же остановился и посмотрел на нее. На усталом, перечеркнутом жутким шрамом лице выступила испарина, и видно было, что ему хочется тяжело опереться на лопату, но короткий черенок этого не позволял. - Ну что, все еще хочешь домой, к родителям?
        У Кейт дрожали губы.
        - И что теперь?
        - Ничего хорошего, - мрачно бросил Дмитрий, возвращаясь к своему занятию. - Насчет себя тоже не обольщайся - оно в тебе зреет, только медленно. А то, что у меня есть, может только максимально затормозить процесс, но не остановить совсем.
        - А что у тебя есть?! - встрепенулась Кейт.
        - Универсальный штамм-блокиратор, - не очень понятно пояснил «лояльный». - Только всего несколько ампул, надолго его не хватит. - Он немного помолчал, вздохнул и, опережая очередное «а что потом?», добавил: - Ехать тебе надо со мной. Без меня ты долго не протянешь…
        - Куда ехать?! - Девушка подскочила к Дмитрию и схватила его за локоть. «Лояльный» с трудом удержался, чтобы не отпрянуть, но посмотрел так, что сама Кейт поспешно сделала шаг назад.
        - В Красноярск. Там ближайшее отделение АПБР.
        - А там мне помогут? - В эти мгновения Кейт казалась живым воплощением надежды.
        - Должны. - Дмитрий даже удивился, как легко и непринужденно сорвалась с его губ эта ложь. - Они уже в процессе создания вакцины, и все, что им нужно, - образец твоей крови с вирусом в ней.
        Воплощение надежды едва не сделалось воплощением безудержного ликования, однако новая мысль снова нагнала тень на лицо Кейт.
        - Но до него же… ох! Как мы доберемся-то?.. Поезд и самолет…
        - Исключены, если, конечно, ты не хочешь запустить глобальную эпидемию. К счастью, у нас тут образовалась машина.
        Эти слова он произнес, бросив на свежую могилу последние две лопаты земли и обстучав ее лезвие о свои кроссовки.
        - К счастью?
        Кейт даже слегка передернуло от такого подхода: ведь «лояльный» в отличие от нее, несомненно, знал, чем обернется для водителя согласие посадить их в машину. Знал и молчал. Какое уж тут счастье! Голый расчет самого циничного толка. Но обвинять сейчас Дмитрия во всем этом - уж точно не лучшая идея. И страх стал далеко не последним аргументом «против».
        - Ну, если ты предпочитаешь угробить кучу народа на любом виде общественного транспорта или топать пешком тысячу с гаком километров с хорошей вероятностью помереть, не одолев даже десятой части пути…
        - Нет, конечно! Только я водить не умею.

«Лояльный» пожал плечами.
        - Значит, придется мне. Я, конечно, еще тот водитель, но на безрыбье… Будешь штурманом. Руку давай - пора делать первую инъекцию.
        Глава 2
        Рита
        Окрестности Лесногорска
        Ноги Риты гудели, и понемногу начинала ныть спина. Но хуже всего была бурлящая в голове ядовитая каша из безнадеги, боли и бессильной злости. Ситуация складывалась на редкость поганая, и выхода из нее не наблюдалось. От слова «совсем».
        С каждой минутой от нее удалялись «лояльный» Дмитрий и зачумленная Кейт. И век бы ей их не видеть, да только эти двое, если оставить их в покое, способны похоронить ее последнюю надежду на жизнь, хотя бы отдаленно похожую на нормальную. Просто уничтожить в мире всю оставшуюся нормальность. Под корень. Превратить его в нескончаемый жуткий кошмар. Причем Кейт тут, похоже, ни сном ни духом. Она скорее всего даже понятия не имеет, какую бомбу сейчас собой представляет. А вот «лояльный» Дмитрий - та еще сволочь! Все он знает, этот больной ублюдок, но, видимо, хочет рассчитаться с человечеством за какие-то ему одному ведомые грехи, за собственную неудавшуюся жизнь.
        Да, когда-то Рита тоже была такой, до того как Артем вколол ей антинову. Теперь ее передергивало при воспоминании о мертвых телах, которые она оставила за собой, сбегая из иркутского отделения полиции. Чем она, кипящая сейчас праведным гневом на Дмитрия, по большому счету, от него отличалась? Только масштабами жертв. Да, тогда она была еще не на вакцине, а он - да. То есть она не имела ни малейшей возможности контролировать свои инстинкты под властью Зова Источника, зато у «лояльного», похоже, есть чертовски веские причины ненавидеть людей. То на то и получается. Вот только сейчас он пытается сотворить то, что разрушит ее жизнь. Ее и ребенка. Ребенка Артема. Она не может этого допустить… и в то же время ничего не может сделать, потому что потеряла эту «сладкую» парочку. Очевидно, они воспользовались попутной машиной и куда-то уехали. Куда? Как ей теперь искать их? Тоже ловить машину? Пару часов назад это, наверное, еще можно было сделать, но сейчас на Лесногорской трассе все наверняка кишит апэбээровцами…
        Стоп, а ведь это может быть выходом! В конце концов, проблема чокнутого «лояльного» и этой зачумленной - как раз по их профилю. Дать им информацию взамен на несколько ампул антиновы, которые ей, кстати, скоро могут понадобиться, когда ее ломать начнет без вакцины… Ага, так они ее и отпустили! АПБР, судя по всему, тоже первостатейные уроды. Даже если они ничего не знают о ребенке сувайвора, отпустить «лояльную»? Серьезно? Держи карман шире! АПБР понесло немалые потери в этом долбаном Лесногорске и теперь примется всеми силами их восполнять.
        Только фиг она им дастся, даже ради антиновы. А вот поохотиться волчьим способом - отбить от группы одного оперативника, свалить его своей способностью пьющей жизнь и забрать вакцину - вполне реально! Можно спорить на что угодно, что к бывшей Лесногорской Зоне ни один апэбээровец без антиновы не сунется - они же себе не враги. Решено - так она и сделает! Убивать оперативника не станет - только вырубит его и в карман сунет записку с информацией, а дальше уж пусть у АПБР голова болит - они на таких делах собаку съели… Кстати, ее, записку эту, недурно бы сначала написать, хорошо подумав предварительно, что АПБР стоит знать, а что - нет. Где-то у нее в сумке были блокнот и ручка…

* * *
        Рита не ошиблась - АПБР уже было весьма солидно представлено в бывших окрестностях бывшего Лесногорска, навсегда исчезнувшего с карты Земли и оставившего взамен очень впечатляющий вывал наподобие Тунгусского. Хотя нет, пожалуй, круче. Многие квадратные километры поваленного леса. И причины этого катаклизма еще придется как-то объяснять общественности, чтобы не вызвать паники. Впрочем, это проблемы АПБР, равно как и поимка двух опасных беглецов из Лесногорска. А у нее задача куда проще - найти «жертву», передать информацию и скрыться с добычей. Так, чтобы ее не нашли…
        Это-то ладно, а что потом, когда закончится действие добытых ампул вакцины? Вопрос, конечно, интересный, только до этого «потом» надо было еще дожить. Поэтому, как говорила одна известная литературная героиня, «я подумаю об этом завтра».
        А пока Рита, спрятавшись за могучими стволами елей на границе зоны вывала, наблюдала за довольно-таки бестолковой суетой множества оперативников АПБР, прибывших сюда на нескольких внедорожниках и двух вертолетах. Она сильно сомневалась, что им удастся хоть как-нибудь прояснить картину случившегося. Все полезное и интересное осталось в схлопнувшемся пространственном кармане, пожравшем Лесногорск. А здесь так - не последствия даже, а отголоски последствий.
        Но хуже было другое - вся суета творилась довольно далеко от границы зоны вывала, а значит, и возможности скрытно подобраться к апэбээровцам нет. Представить, что никто не обратит внимания на вышедшую из леса одинокую женщину, направляющуюся к работникам спецслужбы при исполнении, достаточно сложно. Особенно в таком месте. Эх, жаль, что она, при своем таланте к поглощению чужой жизненной силы, не имела других талантов популярной в кино и беллетристике кровососущей нежити - не умела на расстоянии взять жертву под контроль и заставить приблизиться к себе. Это, будьте добры, к псионикам. Узкая специализация, чтоб ее!
        И тут внезапно:
        - Ну-ка, ну-ка, кто у нас тут? Медленно поворачивайся и никаких глупостей!

* * *
        Первым делом Рита подумала, что она идиотка - надо же было настолько увлечься наблюдением за вероятным противником, чтобы полностью потерять бдительность! Типовая ошибка гражданской, пусть даже и со способностями пьющей жизнь, охотящейся на профессионалов спецопераций. Затем Рита подумала, что идиот апэбээровец - с Измененной не следует разговаривать, а стоит сначала пальнуть в нее становым дротиком, а уже потом, подстраховавшись от всяких неожиданностей, выяснять, кто она такая и что здесь делает.
        Сила пьющей жизнь, опережая подчеркнуто медленный разворот ее тела, хлынула было в направлении голоса, чтобы свалить оперативника, доведя его до состояния полной беспомощности… Хлынула и тут же погасла, после чего послышался сухой смешок. И тогда Рита поняла, что верной оказалась именно первая мысль.
        Апэбээровцев было двое. Мужчина и женщина, оба в камуфляже. Он - темноволосый с седыми прядями атлет чуть за сорок, она - коротко стриженная шатенка тридцати с копейками. У него в руках транквилизаторный пистолет наверняка со становыми дротиками, у нее - ничего. Но она «глушилка» - гасит способности Измененных. Так что Рита против этих двоих - беспомощней котенка. Судя по виду мужчины, он даже без всякого пистолета в рукопашной свернет ее в бараний рог за десять секунд, а его напарница не позволит применить спецспособности. Шах и мат самонадеянной дуре, вздумавшей поохотиться на охотников!
        Брюнет был спокоен, как танк, и Рита не представляла, какое событие способно вывести его из равновесия. Про себя она решила пока так его и называть - Танком.
        - Ты оттуда? - он мотнул головой в сторону вывала.
        - Да, но я «лояльная»… И не зараженная, - поспешила добавить Рита. А то с них станется пристрелить ее без разговоров, просто на всякий случай.

«Глушилка» вздрогнула и побледнела, а на лице Танка не дрогнул ни один мускул.
        - Что за вирус? Откуда исходит?
        - Подробностей не знаю…
        Рита постаралась как можно более сжато изложить то, что знала о лесногорской чуме, ее происхождении и симптомах, о том, как схлопнулся пространственный карман, а также о «лояльном» Дмитрии и о Кейт. А вот Артема и вообще опасное слово «сувайвор» она предпочла оставить за скобками своего повествования, равно как и собственную беременность. Правда, все равно понимала, что с каждым словом вязнет все глубже, и шансы на то, что ее отпустят, и без того призрачные, становятся просто нулевыми.
        Танк продолжал сохранять невозмутимость, а «глушилка» явно дергалась, хотя вот ей-то как «лояльной» чума была не страшна.
        - Пургу не гони! - наконец не выдержала она. - Два дня! Пфф! Да Лесногорск уже год как исчез из нашего мира!
        - Как год?! - Рита была потрясена настолько, что Танк ей, кажется, поверил.
        - Каком кверху! - коротко рубанул он. - С этими аномалиями сам черт ногу сломит. Пойдешь с нами, там разберемся.
        Мысли Риты отчаянно заметались, словно рыбы, попавшиеся на крючки, но способ избежать пленения (а что это было пленение, сомнений уже не вызывало), не находился, хоть тресни. Она уже открыла рот для банального и бесполезного «Не надо, отпустите меня!», когда события вокруг резко ускорились. За спиной у Риты, в середине вывала, началась какая-то суета, и воздух разорвал высокий женский крик: «Во-о-олки!»
        Глава 3
        Выживший
        Окрестности Лесногорска
        Реальность мерцает. Так у меня бывало, когда сбоила спутниковая трансляция. У меня, по крайней мере, первая ассоциация такая. Картинка периодически гаснет вместе со звуком. Только сбои трансляции не сопровождаются болевыми ощущениями для зрителя. А мне вот сейчас больно. И очень. Я не знаю, что происходит, но чертовски хотел бы узнать. С памятью, кстати, та же ерунда. Тоже сбоит и глючит. «То, что было не со мной, помню». И наоборот.
        Не помню, как вырвался из лесногорского ада… И еще кое-чего не помню. Важного. Очень важного. Безумие… В голове полный кавардак, очень похожий на то, что творится вокруг - перемолотый пространственным катаклизмом лес. Лесногорск больше не вернется в этот мир. Вместо него теперь вот этот бурелом. А то страшное, что гнойным нарывом зрело в этом городке, осталось там, за пределами реальности… Осталось ли?
        Этого я тоже не помню. Но почему же у меня ощущение, что не все так просто? И еще чувство, что мне обязательно надо кого-то найти. Кого? И зачем? Что со мной случилось, когда меня выкинуло из коллапсирующей аномалии? Я потерял часть памяти? Часть личности? Или… что?! Я не знаю, как сходят с ума, но то, что творится со мной, очень похоже на это. Мысли разбегаются, и некоторые выглядят… странными, словно они не принадлежат мне. А кому?.. Кто здесь еще? Клиника, палата номер шесть!
        Пытаюсь встать. Получается с трудом. Впрочем, тут же падаю. Ноги дрожат, колени подгибаются, суставы горят огнем. И не только суставы. Болит все тело, будто меня избивали палками. Долго, со знанием дела и садистским удовольствием. Хорошо, что я не вижу, как сейчас выгляжу. Кошмар, наверное.
        Я чувствую чье-то присутствие. Оглядываюсь по сторонам, не вижу никого, но ощущение это меньше не становится. Скорее, наоборот. Меня внезапно захлестывает волна темноты, и мир гаснет.

* * *
        Вспышка! Зрение возвращается ко мне. Я вроде там же, а вроде и в другом месте, в этом проклятом буреломе черт разберет - никаких ориентиров на километры окрест. Но все же кажется, что я сместился куда-то. Интересно, как? Полз без сознания? Или просто опять ничего не помню? Второй вариант тоже, конечно, не фонтан, но первый - это вообще кромешная жуть. Это даже не лунатизм, а больше похоже на одержимость - как будто кто-то управлял моим телом, пока я был в отключке. Не хочу думать об этом - страшно.
        Пытаюсь ползти. Куда - не знаю. Но что-то внутри меня подсказывает направление. Где-то там моя цель - кто-то или что-то, кого или что я пытаюсь найти. По-прежнему не помню, что ищу. Но это важно. Кружится голова, меня тошнит. Хотя последнее - скорее всего от голода. Откуда-то точно знаю, что не ел уже несколько часов. И при себе ни крошки. С водой несколько проще - недавно прошел дождь, и в расщепленном пне, недавно представлявшем собой основание ствола здоровенной ели, скопилась вода. Жажду утолил, но без еды я долго не протяну…
        Чувствую приближение кого-то. Живые, причем с разных сторон - спереди и сзади. Спереди - там, куда я, собственно, и стремлюсь, пахнет опасностью. Те, кто приближается оттуда, несут угрозу. Именно мне. Нельзя, чтобы они меня нашли, особенно беспомощным. Надо подкрепить силы. А вот для этого как раз могут пригодиться другие - те, что идут сзади.
        Откуда я это знаю? Вернее, с чего я это взял? Мысль кажется не моей, будто кто-то подумал ее моей головой, если, конечно, можно так выразиться.
        Зрение опять мутится, картинка расплывается, словно в не наведенном на резкость фотоаппарате, затем на мгновение гаснет, а когда мне снова «включают свет», происходящее кажется каким-то сюрреалистическим действом. Две косули. Приближаются медленно, осторожно переставляя тонкие ноги среди бурелома. Идут целенаправленно ко мне. Я плохо вижу их, так как зрение по-прежнему мутится, но ощущаю исходящий от них страх, будто я - хищник, находящий жертву не по ее запаху, а по запаху страха, который она испытывает. Две косули - и есть жертвы. Я это понимаю, они это понимают, но продолжают покорно идти на заклание, как загипнотизированные…
        Именно! Именно загипнотизированные! Будто я ими управляю подобно Измененным-животноводам. Во мне поднимается волна протеста: нет, я не хочу! «Тогда сдохнешь!» - холодно отвечает мне мое сознание. Понимаю, что так оно и есть. Страх и отвращение борются во мне с отчаянным, звериным желанием выжить во что бы то ни стало. Я важнее! Ценнее этих двух жалких косуль в десятки раз. Я могу сотворить еще столько полезного, стольких спасти, выполнить свою миссию. Люди охотятся на животных, убивают их, едят их мясо, делают из их шкур одежду. Я ведь не из тех, кто предпочитает думать, будто мясо само появляется в магазинах в свежемороженом или парном виде? Нет. Я и сам убивал, причем не только животных. Людей тоже.

«Да, но не так!» - возражаю я сам себе.

«У тебя ничего нет, - спорят со мной. - Ни ружья, ни пистолета, ни даже ножа. А это есть. Да и какая, к черту, разница, каким способом ты их убьешь?»
        Резонно. Трудно спорить. И это мысленное согласие на то, что должно произойти, будто отстраняет мое сознание от действия, заставляет уйти с поля на зрительские места, и я превращаюсь в наблюдателя. Это странное, безумное ощущение - смотреть на то, что делаю я, как бы изнутри своего тела и в то же время со стороны. Иллюзия, конечно, но жутко реалистичная, от которой уж точно пахнет клиникой. Но мне как-то резко и вдруг делается все равно.
        Косули уже в паре метров от меня, и что-то внутри решает, что достаточно. Тело мое вдруг испускает холодную энергетическую волну, которая накрывает двух несчастных копытных. Они начинают шататься, у них подламываются ноги. Та, что поменьше, видимо, подросший детеныш, падает первой, а следом валится и вторая. Жизни в них остается все меньше и меньше, а вот я вдруг ощущаю, что меня наполняет сила. Постепенно отступает боль в суставах и во всем теле, мышцы становятся более упругими, и кажется, даже сильные ссадины и поверхностные раны начинают чесаться, затягиваясь. Сила пьющего жизнь. Откуда она у меня? Никогда не было… вроде. Если, конечно, это не очередной трюк моей разодранной на лоскутки памяти - «тут помню, тут не помню».
        Все. Косули мертвы, а я… я почти в порядке, если не считать бардака в голове. Поднимаюсь на ноги. К моему удивлению, это получается у меня без особого труда и даже почти без болевых ощущений. Стараюсь не смотреть на мертвых косуль. Есть я их не буду - мне их даже разделать нечем. Я среди леса, совсем не подготовленный к походу. Огонь развести тоже нечем. Даже трением, потому что вокруг все влажное после дождя.
        Но силы у меня уже есть, и я могу идти. Точнее, уходить, прятаться, потому что я еще не в оптимальных кондициях, а враги приближаются, и их много. Что это именно враги, не сомневаюсь нисколько. Вернее, не сомневается что-то внутри меня. Я слышу отдаленный гул моторов и стрекот вертолетов в небе, и волна страха накрывает меня с головой. Даже не просто страха - паники. Все мое существо стремится как можно скорее оказаться подальше отсюда, но пока не может, а те, что приближаются, воспринимаются мною как охотники с точки зрения затравленного матерого волка. Они давно мечтают снять с меня шкуру и повесить ее на стену. Вернее, поймать меня, запереть в клетку и тщательно изучить в своих лабораториях. АПБР!
        Эти четыре буквы вызывают у меня смешанные чувства. Только встречаться с теми, кого они обозначают, я совершенно не жажду. Уйти, скрыться! Однако я не только слышу, но и чувствую. Чувствую кое-что помимо приближения увешанных оружием оперативников АПБР. Где-то недалеко моя цель, та, которую я ищу. Да, все-таки «кто» и «она», вспомнил. Только черты лица расплываются. Но она тоже где-то там, неподалеку. А значит, нельзя мне уходить и скрываться. Я должен найти ее. Нельзя упустить, потому что если она уедет далеко, я могу ее потерять, а если с ней что-нибудь случится… даже думать об этом не хочу. Так что я остаюсь, и точка!

«С ума сошел?! - истерично верещит часть моего сознания. - Жить надоело?!»

«Конечно, нет! - упираюсь рогом я. - Но там она, и я не могу отдать ее на милость этих…»

«Чокнутый!» - безапелляционно ставит диагноз мой внутренний оппонент, и зрение мое снова туманится.
        Дальше я не очень понимаю, что творю и как я это творю. Меня словно опять просят уйти со сцены и пересаживают в зрительный зал. Это бесит безмерно, но сделать я ничего не могу - реальность снова начинает мерцать и через какое-то время меркнет совсем.

* * *
        Вспышка! Прихожу в себя, лежа в засаде среди бурелома. Очень грамотно лежа, в хорошо выбранном месте, так что меня трудно увидеть, если не прочесывать местность частым гребнем. Не похоже, что я просто брякнулся здесь в обморок. Это ж какое-то дикое везение должно быть, чтобы так удачно упасть.
        Я уже не один. Вывал кишит оперативниками АПБР. Я не знаю, что они хотят здесь найти, но подозреваю, что не найдут. Зато, если будут усердно искать, могут найти меня. А вот уж это будет совсем некстати. Пока они еще далеко от меня, но доберутся, вопрос времени.
        Только сейчас главное не это. Главное - что я чувствую ее. Причем совсем близко - там, среди них. Чувствую ее страх и отчаяние. Ее захватили? Угрожают? Во мне поднимается волна гнева. Не позволю! Мое! Не трогать! Однако легко сказать «не позволю». А как? Что я могу? Сил в себе ощущаю не так чтобы очень много. Да и те физические. Способности Измененных? Не помню, какие у меня есть. Хотя… недавно же я их применял - выпил жизнь из двух косуль, предварительно их приманив. Животновод, пьющий жизнь… Чем это тут поможет, против такой-то оравы? Есть ли у меня что-то еще? Не знаю. Вернее, не помню. Может, и есть. Только если я прямо сейчас их не вспомню, толку-то от них? Времени в обрез. Действовать надо немедленно. И…
        Что «и», я додумать не успеваю, поскольку чувствую: события уже запущены. Какие? Кем? Когда? Мной? Тогда почему я опять ни черта не помню? Я ощущаю надвигающееся и уже неотвратимое нечто. На мгновение мне делается страшно, но потом чувствую, что губы помимо воли кривятся в жесткой усмешке, и страх вытесняется почти злорадным предвкушением.
        А вскоре я уже и вижу это. Вывал буквально захлестывает серая волна. Мохнатые спины, хвосты, морды с прижатыми ушами и оскаленными пастями. Волки. Сотни, если не тысячи волков. Откуда столько? Неужели это я их призвал? У меня непроизвольно отвисает челюсть. Сейчас уже совсем не страшно - поток серых хищников обтекает меня и устремляется в центр вывала, где апэбээровцы вдруг начинают суетиться интенсивнее. Еще бы, блин, не суетиться - тут сожрут и фамилию не спросят.
        - Во-о-олки! - раздается чей-то запоздалый испуганный крик, и начинают греметь выстрелы.
        Глава 4
        Рита
        На выстрелы Танк хоть как-то отреагировал: челюсти его сжались, а глаза потемнели. Он сунул «глушилке» транквилизаторный пистолет.
        - Уводи ее к машинам. Глаз не спускай!
        - Ты куда? - Дрогнувший голос шатенки выдал ее сильный страх.
        - Помогу нашим, - нетерпеливо отозвался оперативник. - Уводи же, ну! - Достал из кармана боевое оружие и скрылся за деревьями.
        Рита встретилась взглядом с «глушилкой». У той дернулся глаз. Новая неожиданная напасть пугала, конечно, и Риту, однако держалась она явно лучше апэбээровской «лояльной» - все же лесногорская закалка давала о себе знать. Тем временем шатенка нервно мотнула вправо транквилизаторным пистолетом.
        - Иди, и без глупостей!
        Рита покорно двинулась вперед. Дополнительно нервировать сейчас и без того психующую «глушилку», конечно, не стоило: еще не ровен час дернется палец на спусковом крючке - и получи становый дротик, от которого потом черт знает сколько времени будешь в себя приходить. И хорошо, если очнешься с полным комплектом рук и ног - волки обладают завидным аппетитом, особенно если стая большая.
        Рита шла, прислушиваясь к своему организму - полностью ли подавлена ее способность, или нервы «глушилки» дают о себе знать? Так, а это еще что? В животе неведомо откуда взялся источник тепла, который стал потихоньку рассылать импульсы по организму. И мало-помалу ее скованная чужим воздействием Сила начала отзываться на эти импульсы. Сила пьющей жизнь. Рита настолько удивилась, что даже замедлила шаг и споткнулась, на что тут же последовала нервная реакция ее конвоирши:
        - Эй, я же сказала, без глупостей! Двигай давай!
        Рита сжала зубы - ее охватило жгучее желание развернуться и от души врезать шатенке между глаз. Но удержалась - понимала, что просто не успеет: на разворот и удар ей потребуется куда больше времени, чем той на выстрел. И тогда - привет семье.
        Рита двинулась дальше, внимательно глядя под ноги, чтобы больше не спотыкаться, и контролируя свою скорость, дабы не спровоцировать ускорением или замедлением натянутую как струна «глушилку». Шла и прислушивалась к разрастающемуся источнику тепла в животе.

«А ведь это ребенок!» - едва не заставила ее сбиться с шага внезапная мысль. Ребенок Артема - дитя сувайвора - пытается преодолеть вредоносное воздействие на мать.
        Озарение это тут же показалось бредом - уж очень маленьким был срок. Эмбрион еще даже толком формироваться не начал, какое уж там… А с другой стороны, частичка сувайвора в ней - это может быть очень серьезно. Недаром этот ублюдок Дмитрий сделал такую стойку на ее беременность. Что в принципе она знает о сувайворах? Да ни черта! Эх, надо было в свое время поподробнее расспросить об этом Дмитрия… Если бы он пожелал говорить, конечно, - тот еще жук! Но если кровь сувайвора творит такие чудеса, почему бы и другому его… хм… биологическому материалу не оказывать подобное воздействие?
        Тогда пока стоит принять за исходный посыл, что частица погибшего Артема в ней пытается справиться с воздействием «глушилки» и, судя по всему, мало-помалу справляется. А значит, надо дождаться, когда это произойдет, и… Шатенку Рите было совершенно не жалко, только вот вряд ли у нее есть при себе антинова. Очень сомнительно, что АПБР снабжает своих «лояльных» вакциной - это ведь ослабление контроля получается. Плохо. Придется искать, где они оставили машины, и разбираться с охраной… Ага, «разбираться», как же. С «глушилкой» сначала справься, разборщица!
        Впереди, между стволами елей, показался просвет. Похоже, именно там оставили машины апэбээровцы. И не без присмотра, можно даже не сомневаться. Стало быть, действовать надо сейчас, пока они с конвоиршей один на один, - когда появятся другие оперативники, будет поздно. Теплота почти уже одолела холод чужого воздействия, сковывающий Ритины способности. Ну же, родимая, давай! Еще чуть-чуть! Ну пожалуйста! Между тем просвет проявлялся все четче - до него оставалось каких-то полтора десятка шагов. Медленная гонка - что за странное выражение! А ведь так и есть! Шагать мерно, ровно, не быстро и не медленно, именно так, как раньше, и молиться, чтобы теплота внутри справилась с воздействием «глушилки» раньше, чем расступятся ели.
        До просвета оставалось пять шагов, когда Рита не выдержала - ударила всей Силой, которая на этот момент вырвалась из-под гнета подавляющей способности «глушилки», и одновременно на всякий случай упала ничком. И правильно сделала, так как сзади сухо щелкнул транквилизаторный пистолет - шатенка, уже попав под вампирический удар Риты, все же успела дернуть спуск, но становый дротик разошелся с целью. Рите не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что «глушилка» больше не числится среди живых - способности пьющей жизнь позволяли подобные вещи чувствовать сразу и очень четко.
        Она медленно, стараясь не шуметь, поднялась на ноги и обыскала свою мертвую конвоиршу. Ну, что и требовалось доказать - никакой антиновы. Надо идти к машинам. От этой мысли у Риты дрогнули колени. Не напитайся она только что жизненной энергией злосчастной «глушилки», пожалуй, снова бы упала. Не хотелось ей идти туда - накатывало какое-то плохое предчувствие, но надо. Без вакцины уходить нельзя, иначе в лучшем случае через пару месяцев она будет корчиться в жутких муках и почти наверняка умрет: ломка «лояльных» в разы хуже обычной наркоманской - нет шансов перетерпеть, с течением времени становится только хуже.
        Первый шаг в сторону просвета она делала с диким трудом - словно пробивалась через внезапно загустевший воздух. Второй и третий были такими же, а дальше пошло полегче - в конце концов, жребий брошен, а Рубикон и пылающие мосты позади прилагались в комплекте.
        Осторожно выглянуть из-за елей. Вон они, внедорожники, остановились на всякий случай в паре десятков метров от зоны вывала - мало ли что. Только не видно движения. Неужели все же рискнули оставить машины без охраны, понадеявшись на местное безлюдье? Ох, вряд ли. Тогда где же тот (или те), кого тут оставили? Сидят в засаде с того момента, как послышались выстрелы? Возможно. А ей в таком случае что делать? Тоже сидеть в засаде до опупения? Этак она дождется либо оперативников, отбившихся от волков, либо волков, сожравших оперативников. Оба варианта ничего хорошего Рите не сулили.
        И все же она сделала шаг из-под прикрытия деревьев. Второй шаг, третий… никакого грозного окрика, выстрела или тихого щелчка транквилизаторного пистолета, сопровождающегося болью от тесного контакта со становым дротиком. Почему-то это «отсутствие всякого присутствия» пугало Риту больше, чем если бы случилось что-то из вышеперечисленного.
        А затем ее взгляд запнулся о первую странность - открытую дверцу одной из машин. Если оставляешь машины без присмотра, не закрывать их - идиотизм, а если с присмотром, но сидишь в засаде, тоже не слишком умно - дверца насторожит неведомого неприятеля. Оставался единственный вариант - с тем, кто остался с машинами, что-то случилось…
        Каждый новый Ритин шаг был все равно что по минному полю. Вернулся тот, лесногорский страх, когда они с Артемом ходили по городу, кишащему зачумленными. Взгляд ее буквально впивался в приоткрытую машину, пытаясь высмотреть сокрытое - либо труп, либо угрозу, либо то и другое вместе. Снова сбой на полушаге - из-за переднего бампера что-то высовывалось. Что-то серое. А рядом темное. Лужа чего-то темного. К горлу девушки подступил комок, а в голове принялся шуршать и завывать вихрь паники, выгоняя оттуда все полезные мысли, вроде той, например, что машину можно на всякий случай окатить волной ее вампирической Силы, чтобы тот, кто там засел, там бы и остался. Насовсем.
        Вместо этого был сделан еще один шаг, и взгляду открылось несколько больше. Чуть больше серого… мохнатого, а рядом темное, жидкое. Труп волка и кровь. Значит, и сюда они уже добрались? Тогда понятно, что с охранником. Только где он? Или его мертвое тело? А в багряном тумане страха, окутывающем ее сознание, колотилась еще одна ассоциативная цепочка: «Открытая машина - труп - вакцина - это шанс!»
        Еще шаг, еще… Движение впереди. Настолько неожиданное, что Рита зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть, - чья-то рука вдруг безвольно свесилась из дверцы, и с нее начала капать кровь. А парой секунд позже из дверцы высунулась окровавленная морда волка. Верхняя губа зверя приподнялась, обнажая клыки в жутком оскале. Замешательство Риты длилось всего мгновение, а потом она вспомнила, кем является, и свалила хищника вампирическим импульсом своей Силы. Огляделась - и очень вовремя, так как из-за машины вынырнул еще один зверь, но прыгнуть на нее не успел - смертельный энергетический удар пьющей жизнь опередил его.
        - Да сколько ж вас здесь? - сквозь зубы процедила Рита.
        Но больше никто не появился. Передернув плечами, девушка уже более спокойно подошла к машине - живых там точно больше не было. Сунулась внутрь и тут же отпрянула, отвернулась и зажала рот рукой, сдерживая внезапный и острый приступ тошноты. Водителем уже начали обедать, о чем свидетельствовали выгрызенное горло и живот, торчащие там и тут мясо, кости, внутренности. Рука, свесившаяся из дверцы, естественно, двинулась не сама по себе - она была почти отгрызена в районе плечевого сустава. Салон машины весь пропитался запахом крови, от которого Риту выворачивало наизнанку. Странно. В Лесногорске у нее с этим было как-то проще. Неужели эта маленькая частичка Артема внутри нее так влияет на ее восприятие? Рано вроде бы пока для специфических реакций на вкусы и запахи в связи с беременностью. Хотя… кто его знает, ребенка сувайвора. Да и «лояльная» пьющая жизнь - тоже не самый типичный пример беременной женщины. В их странном союзе все может пойти наперекосяк, и многие правила, железобетонно справедливые для людей, в ее случае могут либо не действовать, либо действовать совсем иначе. И потом этот сносящий
крышу сдвиг времени. На пару дней провалиться в аномалию, а вынырнуть обратно через год… Рехнуться можно! Впрочем, этот вопрос пока терпит. В отличие от вакцины.
        Так что тело все-таки надо обыскать. Пусть ее вырвет при этом, и не раз, но вакцина того стоит. Рита подошла к машине снова и тщательно, стараясь не извозиться в крови и по возможности не смотреть на изуродованное тело водителя, на ощупь стала обшаривать карманы его крутки. К счастью, поиски не затянулись - в нагрудном кармане ее пальцы нащупали небольшую коробочку как раз подходящего размера. Вытащив ее оттуда, она пулей вылетела из машины и какое-то время не могла продышаться - так мерзко ей было.
        Увлеченная собственным далеко не блестящим состоянием, движение она заметила слишком поздно и среагировать уже не успела. Сухой щелчок и острая боль в шее. Ноги подломились, и Рита упала на бок, каким-то образом ухитрившись не раздавить коробочку с ампулами. Осторожные приближающиеся шаги, чья-то тень на ней, полный ненависти голос Танка: «Вот же ты тварь!», и мрак, затопивший ее сознание.
        Глава 5
        Дмитрий
        Сумрак и тени. Много теней. Вроде и человеческих, а вроде и не очень. Уродливые, сгорбленные, шатающиеся. Впереди какие-то строения. Жилые дома и промзона рядом, через улицу. Небольшой городок. Живой… пока еще. Кое-где горят огни, но мало. И тени людей двигаются вперед, туда, где жизнь. Они голодны, вечно голодны. У них не так много остается времени, чтобы нажраться до отвала, вкусить человеческой крови… и умереть.
        Дмитрию не надо видеть их лица, чтобы узнать, как они выглядят. Бледные как смерть, с красными запавшими глазами, окруженными черно-багровыми синяками. И желтые ногти. Дмитрий ловит себя на том, что улыбается. И это не то чтобы душевная потребность - уголки рта самопроизвольно ползут вверх, будто тело помнит нормальные человеческие реакции и повторяет их бездумно, на автомате. Потому что когда человеку хорошо, или он удовлетворен тем, что происходит, или плохо его недругу, он должен улыбаться. И это абсолютно нормально, ибо так задумано его биологической природой.
        Дмитрию должно быть сейчас хорошо. Свершается столь долго лелеемое им возмездие. Справедливое возмездие над теми, кто ради своих корыстных целей, властных амбиций и научного любопытства изуродовал его, превратил его жизнь в ад, сделал из него раба, вынужденного служить тем, кого ненавидит, в обмен на регулярные инъекции антиновы. Теперь они узнают, да, узнают, что такое жить в аду. Потому что сами в нем окажутся, но ненадолго. Прежде чем умереть.
        Дмитрий улыбается: ковыляющие фигуры приближаются к строениям. Скоро-скоро оттуда послышатся крики ужаса и выстрелы - музыка для его ушей. Пусть зачумленные сделают всю грязную работу, пусть. Он не тщеславен и совершенно чужд позерства. Ему не обязательно смотреть в глаза своим врагам, когда они будут умирать. Не обязательно даже, чтобы они знали, за что и от чьей руки умирают. Это все из пошлой беллетристики и низкопробного кино - из той же оперы, что и пафосные речи мстителя. Нет, ему достаточно будет плюнуть на их трупы и забрать из хранилищ все запасы антиновы.
        А еще… Где-то там, далеко, Источник. Такой же полупробужденный, как… И тоже во власти АПБР. Его еще нужно будет пробудить. И пробудить по правильному протоколу, с нужным программным кодом. Зачем? Нужно - и все. А потом и остальные… И смести этого питерского ренегата. Утопить в крови его Измененных, раздавить Посвященного, разрушить сам Источник, чтобы эта зараза больше никуда не распространилась.
        На Дмитрия накатывают изумление и страх - он не понимает, откуда берутся эти мысли. Ему не нужен еще один Источник, не нужно тащиться за тридевять земель в Питер, кого-то там уничтожать. Зараза распространится… Единственную заразу, которая есть, он везет с собой. Это его персональное оружие, инструмент его мести. Он не собирается распространять эпидемию дальше. Когда свершится то, что он затеял, все хвосты будут зачищены. К чему устраивать апокалипсис? Он что, чокнутый? Нет, строго план, и все.
        Да, конечно, план, а потом…
        Никаких потом! Потом он будет жить, просто жить, сколько позволят запасы антиновы.
        Жалкие подачки отживших… И ему этого хватит? Он этим удовлетворится? И эта тоска - после таких-то свершений, киснуть где-то в провинции обывателем! Да, именно киснуть, хорошее слово. У него богатый словарный запас. Можно, правда, еще расширить. И цели расширить - слишком уж они мелкие. Такие цели - для отживших, а не для новой формы жизни, которая приходит им на смену. Новая форма жизни и мыслить должна по-новому, более масштабно, глубоко, заглядывать дальше вперед, просчитывать ходы. Неужели он этого не понимает? Да нет, понимает, конечно же, просто пока еще не осознает. Все постепенно, поэтапно, от цели к цели, чтобы разум справился с ростом объемов информации, свыкся с новыми темами для размышлений, примерил на себя новые цели, осознал их важность. Он справится, пусть не сразу, а попозже, хотя особенно медлить не стоит. Питерский Источник и его Посвященный…
        Так, стоп! Никакого Питера пока! Он и слышать об этом не желает. Красноярск, месть, антинова, понятно?! Понятно, как не понять. Но потом…
        Дмитрия охватывает волна бешенства, раскаленной добела ярости, какую он позволяет себе очень нечасто, сознавая, что у него, «лояльного»-сыщика, не имеющего никаких боевых способностей, единственный козырь - холодный разум. Его изощренный, совершенный разум, который может такое, что и не снилось не то что всяким там пневматикам и кинетикам, но даже и паукам - региональным лидерам «Нового мирового порядка». НМП потому и в загоне, потому их и травят, словно диких зверей, что мозгов не хватает. Террористы… Иногда головой надо думать, а не жечь и взрывать.
        Кстати, а НМП - это мысль! Надо будет с ними связаться. Потом, когда он…
        Нет! Никаких потом! У него есть цель, к ней и нужно идти, а все эти бредовые фантазии забыть.
        Пока что можно и забыть, но…

«Но» оформиться не успевает, поскольку впереди, в сгущающейся темноте, начинают трещать одиночные выстрелы, автоматные очереди, взрывы гранат и крики. Дмитрий снова начинает улыбаться. Правильно, вот так, вот так. Умирайте, отжившие, умирайте! Заливайте своей кровью пожар в его груди!
        И тут же он ощущает толчок в груди. Изнутри. Неприятный, тревожный и даже болезненный. Что происходит? Реальность начинает расползаться перед ним на лоскуты. Чудесная, пленительная реальность штурма зачумленными объекта АПБР превращается в тонкие полоски, как бумага в шредере. А полоски в квадратики, в мелкую крошку. Картина рассып?ется, будто и не было ее. Из груди Дмитрия рвется яростный, возмущенный крик, но раньше наступает пробуждение.

* * *
        Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск
        Он не стал открывать глаза. Попытался сначала так почувствовать окружающую действительность, отбросив накатившее жуткое разочарование, что рассыпавшаяся только что сцена была лишь сном. О снах не стоит думать, они не несут ничего, кроме отражений собственных мечтаний и тревог. Сны не могут спасти или убить. Реальность вот может. Так что там с ней?
        Тревожно, но не опасно. «Лояльный» совершенно четко ощущал на себе полный ненависти взгляд своей спутницы. Ну что за коктейль эмоций, в самом деле? Пожалуй, на такое способны только женщины - ненависть, страх и одновременно боязнь потерять.
        Они остановили машину на обочине трассы в лесу. Дмитрию надо было отдохнуть - слишком много всего накопилось в голове с того момента, как он с напарницей прибыл в Иркутск расследовать странное дело с Измененными. Потом было столько всего. Казалось, целая жизнь, спрессовавшаяся в считаные дни, - преследование, Лесногорск, пространственная аномалия, безумные приключения внутри нее, прорыв наружу, катаклизм, добрый самаритянин, которого убила чума и машиной которого они завладели… Тут любой устанет, будь он хоть трижды Измененным.
        В считаные дни… Они с Кейт чуть с ума не сошли, когда увидели дату на навигаторе. Вернее, чуть с ума не сошла Кейт, а Дмитрий просто сильно удивился. У аномалий бывают разные свойства, далеко не все из которых изучены, а у пространственных - особенно. К тому же тут еще и аномалия экстраординарная - громадных размеров, созданная очень необычным Источником и провалившая целый город на какой-то особый слой реальности. Стоит ли удивляться, что при коллапсе аномалии произошел такой временной сдвиг? Пожалуй, нет. Лесногорск исчез с карты Земли, и такое не могло пройти незамеченным. Наверняка его искали многие: и те, у кого там остались родственники или друзья, и АПБР. Но с момента полной изоляции внутрь аномалии было уже не попасть. Может, так и замышлял Источник - чтобы за год схлынуло напряжение в окрестностях пропавшего города, чтобы его все перестали искать… И вот тогда из него должна была хлынуть чума…
        План этот удался лишь отчасти, но Дмитрий его скорректирует, доведет до ума и реализует в той части, что выгодна ему. И даже хорошо, что прошел этот год: может, в красноярском АПБР уже забыли о своем сыщике, списали его в потери. Спутница его, конечно, расстраивается: ее близкие тоже наверняка похоронили, только ей-то в любом случае путь к ним заказан…
        Кейт… Бесполезная, капризная дрянь! Даже водить не умеет, никакого от нее толку. Пока никакого… Ну а раз Дмитрий - бессменный водитель, пришлось остановиться для отдыха. И вот теперь она смотрит. Смотрит неотрывным взглядом на его шею. Смешно, честное слово! Но на этот раз Дмитрий не позволил дернуться вверх уголкам своего рта. Только произнес, не открывая глаз:
        - В «бардачке». Под документами на машину и футляром с солнечными очками.
        - Что? - ошеломленно переспросила Кейт.
        - То, что ты ищешь. - Глаза «лояльный» по-прежнему не открывал и даже не подумал сменить позу. - Нож перочинный, многолезвийный. Так, игрушка в принципе, но перерезать открытое горло хватит. Резко, поперек, прямо под кадыком.
        - Что?!
        - Забодала чтокать! - хмуро произнес он, открыл глаза и сел. - Или делай, или не сверли меня глазами - раздражает.

«Лояльный» открыл «бардачок», залез туда, достал перочинный нож и, не раскрывая, протянул ей.
        - Бери, ну!
        - Зачем?
        - Сделаешь что хотела.
        - Я не хотела!
        - Врешь. Очень даже хотела. Только боялась больше. Или, может, мозг включила наконец. - Он положил нож на приборную панель. - А представь только, как просто - чик, и я уже на небесах. А ты ловишь попутку, и в Иркутск - обнять мамочку. То-то ей сюрприз будет - прямо-таки возвращение с того света! А потом - три дня.
        - Что три дня?
        - Опять ты со своим «что»! - вздохнул «лояльный». - Самой не надоело? Три дня - это время, за которое Иркутск превратится в зомбиленд вроде Лесногорска, только круче, масштабнее. По улицам будут бродить сотни тысяч красноглазых буйных психов, алчущих крови незараженных. Четыре дня - и полыхнет по всей области, да и в соседних регионах тоже - Улан-Удэ, Чита, Красноярск, - везде, куда ходят автобусы и поезда от вас. Чуть позже - места более отдаленные, куда от вас летают самолеты, Москва, например. А дальше заграница. И это не остановить никакими кордонами и карантинами - тут тебе не затерянный в тайге Лесногорск, а региональный центр человеческой цивилизации.
        Последние слова Дмитрий произнес вроде бы невозмутимо, но сарказма в его словах не услышал бы только глухой.
        - Здорово, правда? - продолжил «лояльный» совершенно серьезным тоном, без намека на улыбку ни на губах, ни в глазах. - Только прикинь, в твоей власти запустить конец света по сценарию «Обители зла» или чего-то в этом роде. И почти никаких усилий - знай перемещайся в пространстве и контактируй с людьми. А у самой все будет идти очень медленно, так что вполне успеешь запастись попкорном и насладиться апокалипсисом.
        У Кейт дрогнули губы, увлажнились глаза, но заплакать она себе не позволила, только резко отвернулась и процедила сквозь зубы:
        - Ну и сволочь же ты!
        - Скажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
        Излив яд, выделившийся по поводу прерванного сна, Дмитрий стремительно терял интерес к разговору. Он даже зевнул. Ладно, сколько поспал, столько поспал. Надо было ехать дальше.
        - Зачем ты вытащил меня? - вдруг спросила Кейт.
        - В смысле?
        - Оттуда, из аномалии. Ты обещал вытащить Риту, у тебя была сделка с тем парнем, Артемом, но насчет меня уговора не было.
        - Ну а я, как сволочь, должен был тебя оставить там?
        - А вот теперь ты дурачка включаешь, - устало произнесла Кейт. - Только не надо мне говорить, что по ту сторону ты еще не знал насчет этого! - Она резким движением продемонстрировала ему свои ярко-желтые ногти.

«Лояльный» глянул на спутницу с неким подобием ленивого интереса.
        - А сама что же не заметила по ту сторону?
        Казалось, от этого простого вопроса Кейт слегка растерялась.
        - Да я вся на нервах была, о Вике думала, и вообще…
        - Угу, тебе, стало быть, позволительно чего-то не заметить, а мне нет?
        Огонь в ее глазах как-то резко и вдруг угас.
        - Отпираться будешь, да?
        Дмитрий пожал плечами.
        - Не хочешь - не верь, дело твое. Мне, знаешь ли, тоже было о чем подумать и по ту сторону, и по эту. Скажу только, что в момент нашей первой встречи, когда я взял вас с Ритой с собой к границе аномалии, твои ногти желтыми еще не были.
        Кейт махнула рукой.
        - Хватит. Не хочу больше об этом говорить. Ты ведь все равно не признаешься…
        - Было бы в чем, - буркнул «лояльный». - Ладно, поехали. Где мы там, глянь.
        Кейт включила навигатор и дождалась соединения со спутниками.
        - Зима близко.
        Несколько секунд он непонимающе смотрел на нее, затем на экран навигатора, где отображался действительно недалекий городок под названием Зима, и расхохотался. Еще пара секунд заполненной недоумением паузы - и хохотать стали уже хором, давая выход накопившемуся нервному напряжению.
        Глава 6
        Выживший
        Окрестности Лесногорска
        Я не хотел этого, правда. И не представляю, как все получилось. Несколько сотен волков, кровавая бойня на вывале… Безумие какое-то! Я не призывал этих хищников, по крайней мере осознанно, и не натравливал их на оперативников АПБР. Но кто-то же призвал! И почему-то же меня они не тронули. Если первый факт можно объяснить присутствием поблизости Измененного-животновода, то со вторым все сложнее: с чего бы озверевшей волчьей орде, убивающей всех подряд, обходить своим вниманием какого-то человека, если, конечно, не он ее призвал?
        Но я этого не помню и понятия не имею, как мне это удалось. А главное - зачем. Да, я не очень радовался присутствию здесь всех этих апэбээровцев, они мешали мне добраться до моей цели и даже, кажется, угрожали ей. Но я не хотел их убивать. А волков вызвал тот, кто хотел. Тот, кто паниковал и сначала настаивал на бегстве. Тот, кто умел призывать волков. Кто?!
        Мне начинает казаться, что я схожу с ума. Впрочем, в первый раз, что ли? Я проходил через всякое. Как в Муромской и Владимирской Зонах, так и в Лесногорске. И ничего, не рехнулся пока. Правда, по словам опытных сталкеров, подобный эффект накапливается, а ментальная стойкость конечна. Рано или поздно на спину верблюда падает та самая соломинка, и - крак! Здравствуй, желтый дом!
        Так, стоп! Что за внезапные воспоминания прорвались сквозь туман, в котором плавает мое сознание? Постепенная самоидентификация, как у Борна? Только у меня хуже - еще и что-то постороннее лезет, чужое. Не понимаю, откуда это. Словно во мне поселился кто-то еще… Все это сильно попахивает раздвоением личности. Я прошел через лесногорский ад и выбрался живым. Но как насчет моей психики? Она-то живая, или все уже, сливай воду? И что тогда вокруг реально, а что - плод моего больного воображения?
        Осторожно иду через вывал, стараясь обходить многочисленные трупы людей и зверей и не вляпываться в лужи крови. Апэбээровцы взяли с собой нескольких «лояльных» с боевыми способностями, но их это не спасло, как и оружие. Полтора десятка человек против нескольких сотен волков, настроенных убивать, причем не для еды, а просто так, - какие тут могут быть вопросы? За одного убитого человека звери платили десятикратную цену, но все равно взяли верх. И спокойно разбежались, лишь слегка обглодав мертвые тела.

«Интересно, хоть кто-то спасся? - немного отстраненно думаю я. Но следующая мысль действует словно хук в голову: - А она?! С ней-то что?! Если ее загрызли волки, я…»
        Закончить не могу, ибо не знаю, что «я»… Мне нечего делать в таком случае, некому мстить, разве что себя прикончить на месте. Кстати, оружие! Мысль о нем становится еще одним хуком в голову. В Лесногорске среди агрессивных зачумленных и мутантов, вроде того урода со щупальцами, пистолет и даже автомат с гранатами казались естественными и сами собой разумеющимися принадлежностями, предметами первой необходимости даже. Но здесь-то, в обычном мире… Впрочем, насколько он обычен - еще большой вопрос, но в нем по-прежнему считается криминалом ношение личного оружия, и попадись я даже с пистолетом - у меня будут большие проблемы…
        О последнем я думаю, уже обшаривая карманы разгрузки одного из мертвых оперативников и очищая их от запасных обойм к пистолету, уже перекочевавшему в мой карман. Тянет и к чему-то более серьезному вроде автомата в руках вон того высокого брюнета с разорванным горлом, но я себя останавливаю: автомат в карман не сунешь, а мне еще возвращаться к цивилизации, к людям, потому что она там, она жива, я чувствую. Найду ее во что бы то ни стало, только для этого мне нужно будет не попасть в тюрьму. К тому же я и без оружия кое-чего стою, только мне нужно навести порядок в собственной голове.
        Вовремя вспоминаю об одежде и деньгах. Первая на мне выглядит хуже лохмотьев средневекового нищего, а вторых нет совсем. Кривлюсь: похоже, придется заниматься мародерством. Впрочем, теперь-то какая разница, как этим мертвым бедолагам, так и мне? Правда, на душе, конечно, погано: как ни крути, ведь это я их убил, пусть не собственными руками, а клыками зверей, но все равно, а теперь еще и грабить буду. Только в Зоне это закон выживания: что нашел, то твое, покойникам имущество не нужно, а тебе пригодится. Да, здесь не Зона, но с выживанием все не менее сложно: вот эти ребята, что лежат тут погрызенные, не дадут соврать.
        Через некоторое время обзавожусь более-менее подходящей одеждой, не уляпанной кровью и не порванной волчьими клыками, рюкзаком, а также небольшой суммой наличными - на первое время хватит. Кроме того, на всякий случай прихватываю несколько ампул антиновы. Почему-то у меня ощущение, что вакцина мне может понадобиться.
        Наконец все. Покидаю место кошмарной бойни и двигаюсь в ту сторону, где предположительно находится дорога на Иркутск.

* * *
        Где-то по дороге из Лесногорска в Иркутск
        Внедорожники АПБР, конечно, не самый лучший для меня транспорт, потому что их скоро, наверное, объявят в розыск. Но выбирать мне не из чего, а времени терять нельзя. Я не знаю, каким образом я ухитряюсь чувствовать ее, свою цель, но факт в том, что чувствую: она удаляется, и с довольно большой скоростью. Видимо, тоже на машине. Помимо того, что я боюсь ее упустить, сам этот факт тоже тревожит: память подсказывает мне, что она не водит автомобиль, а значит, ее везут. И если вспомнить последнее, что я чувствовал относительно нее, везут, очевидно, против ее воли. Значит, кто-то из апэбээровцев выжил и сумел сбежать, прихватив пленницу. Нет, за ее спасение ему, конечно, спасибо, но я твердо намерен их разлучить - она нужна мне. Очень. Я еще сам не понимаю почему, но чувствую эту насущную необходимость, которая граничит с жаждой.
        Боже, как мне надоело называть ее «она»! Почему я никак не могу вспомнить ее имя? Ее? А свое? Меня внезапно охватывает леденящий ужас - я только сейчас соображаю, что не помню своего имени. На мое счастье, дорога пуста, так что вильнувший «Патриот» ни во что не врезается. Меня трясет, и я тороплюсь съехать на обочину там, где ели не так плотно подступают к дороге. Останавливаюсь, утыкаюсь лицом в руль. Плечи дрожат, по спине пробегает волна сильного озноба, сверху вниз, потом снизу вверх - ей, похоже, нравится моя спина. Виск? начинает не по-детски ломить, боль из них распространяется на затылок и лоб, голову словно сжимает стальной обруч, а к горлу вдруг подступает тошнота. Едва успеваю вывалиться из машины и упасть коленями в траву, когда меня выворачивает наизнанку. И нечем вроде бы - я не ел уже черт знает сколько времени, но я все равно содрогаюсь в мучительных спазмах. Как же мне плохо!

«Это еще цветочки!»

«Что?! Кто это?»

«Я».

«Кто «я»?»

«Часть тебя. И одновременно нет».

«Я схожу с ума?»

«Постепенно. И не только с ума. Разваливаешься. Долго ты не выдержишь. Мы не выдержим. Одно тело на двоих, таких, как мы, - это слишком мало».

«На двоих?!»

«Иначе нам бы оттуда ни за что не вырваться. Но теперь надо разделиться, иначе мы погибнем оба. Потеря памяти, распад личности, распад плоти - самые ближайшие перспективы. У нас мало времени».

«Что делать?»

«Найти мне тело. И как можно быстрее».

«А как же она?»

«Если ты превратишься в пускающего слюни идиота или умрешь где-нибудь в канаве от интенсивного внутреннего кровотечения, ей это никак не поможет».

«Но что значит «найти тебе тело»? Любое? Просто взять и поймать первого встречного?.. Что ты молчишь? Эй! Эй, ты здесь?»
        Отвечает мне снова мерцание реальности, туман в глазах и, наконец, полный мрак.
        Интерлюдия 1
        Посвященный
        Санкт-Петербургская Зона
        Впервые Посвященный не знал, что делать. К такому он не был готов. Безумный Источник со сбившейся программой. Сеятель-убийца, на которого уже ничто не подействует. Его можно только уничтожить, или он уничтожит все. Но как эгрегор Сеятелей отреагирует на уничтожение своего? Да, этот «свой» готов распространять безумие, как заразную болезнь, по эгрегору, он невероятно опасен, однако он - Сеятель. Сеятель, породивший смертоносную чуму и устроивший локальный апокалипсис в отдельно взятом маленьком сибирском городке. Сеятель, почти уничтоженный, но сумевший вырваться из коллапсировавшей пространственно-временной аномалии, им же самим и созданной. Вырваться в нематериальной форме. И не один. Вырвался кто-то еще, тоже очень опасный. Планы этих двоих не поддаются прогнозированию - один странный, другой безумец, их не просчитаешь ни разумом человека, ни разумом нормального Сеятеля.
        Еще, можно сказать, повезло, что эти события отложились на целый год: вырвись эти двое на оперативный простор во время войны с Сидом-Пауком, бороться с ними было бы попросту некому. А сейчас есть. Вроде…
        Остановить обоих… Как? Посвященный не может оставить свой пост в Питере, рядом с Источником… Или все-таки может? Установить жесткую ментальную связь и рискнуть? Его армия Измененных не так велика - Сид-Паук постарался во время прошлогодней войны. Их одних отправлять нельзя - безумный Сеятель перехватит контроль, и тогда уже точно конец всему. Посвященный должен идти только сам и только будучи тесно связанным со своим Источником. Эх, как жаль, что все сувайворы погибли! Они могли бы помочь, но что теперь толку жалеть об этом? Значит, все придется делать самому. Вспомнить, что это такое - быть человеком действия, каким он был раньше, до того как Олег Катаев, последний сувайвор, стал Посвященным.
        Обычно для связи с Источником ему не требовался физический контакт. Но сейчас он просто необходим. Посвященный задумал беспрецедентное в связи с беспрецедентным, а потому все правила, до сих пор считавшиеся незыблемыми, стоит переосмыслить. Обломок пульсировал холодным зеленоватым свечением. Посвященный приблизился к нему с ножом в руке, провел лезвием по ладони и прижал ее, окровавленную, к шершавому боку Источника, устанавливая через свою кровь, кровь сувайвора, самую прочную связь между ними. Неразрывную. Это было опасно и, что самое главное, необратимо. Если что-то случится с Источником, Посвященному придется очень плохо - в попытках спастись Обломок Сеятелей может высосать из него всю жизненную энергию. А сейчас, отправляясь на восток вместе с большинством оставшихся Измененных, Посвященный оставляет Источник почти без прикрытия. Правда, тот, конечно, в состоянии за себя постоять, но… кто может знать, как все повернется?
        Через тело Посвященного прокатились волны жара и холода, а рука словно прилипла к Обломку. Электрические разряды принялись колоть раненую ладонь, охватили кисть, стали подниматься выше, захватили локоть, предплечье… Покалывание постепенно превращалось в довольно сильную боль, и вскоре ему пришлось сжать зубы, чтобы не кричать. Минута - и все его тело превратилось в средоточие боли. В голове царил форменный хаос из образов, часть которых была порождена его памятью, а часть казалась настолько странной и чуждой, что не было сомнений - она исходила от эгрегора Сеятелей. Сжатые зубы уже не помогали, Посвященный до крови прокусил губу, и все равно прорывалось глухое рычание.
        М?ка закончилась внезапно и резко. Вот только что реальность представляла собой филиал преисподней, и вдруг полное ничего - ни звуков, ни боли, ни мыслей, ни каких-либо иных ощущений. Посвященный упал, но даже не почувствовал удара о пол, словно у него разом атрофировались все нервные окончания. А затем сознание тоже погасло, и он провалился в безбрежную тьму.
        Глава 7
        Рита
        Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск
        Рита тяжело приходила в себя, но не спешила открывать глаза, потому что не ждала от окружающей действительности ничего хорошего. Гудел мотор. Тело, плотно пристегнутое к автомобильному креслу, затекло и болело, голова же просто раскалывалась, а потянувшись к своей Силе, девушка предсказуемо ее не обнаружила. Стан, будь он трижды неладен! И теплота в животе на сей раз что-то не разгоралась. Возможно, против стана ее нерожденное дитя было бессильно.
        - Не дергайся! - послышался холодный голос Танка. - Часа два еще действовать будет. А потом я вколю снова.
        - Не надо! - вырвалось у нее, и глаза сами распахнулись.
        Под колеса машины стремительно убегала серая лента дороги, тесно зажатой в колючих объятиях елового леса.
        - Если ты думаешь, что после всего я тебе поверю, то ты полная дура.
        - Я не убивала водителя! Это волки.
        - А Светку тоже волки?
        Сообразив, что Танк имеет в виду «глушилку», Рита замолчала. Крыть было нечем.
        - Вот то-то же, вампирша хренова! Я не буду спрашивать, зачем ты ее убила, - и так понятно. Мне интересно другое: как? Она же подавила твою Силу!
        Да уж, вопросик. А как тут ответишь? Она же сама ничего толком не знает, лишь догадывается, да и догадки эти - не для ушей оперативника АПБР. Поколебавшись, она все же решила сказать часть правды. При всех тухлых картах, что были у нее на руках, из этой почти не лжи можно было извлечь хоть какую-то выгоду с пусть невнятной, но перспективой.
        - Я беременна, - осторожно произнесла Рита. - Не знаю, возможно, в этом причина. У меня стаж изменения - всего ничего, и знаю я о нем куда меньше вашего. О механизмах действия Силы тоже. Может, какие-то гормональные изменения… Из-за них воздействие вашей… коллеги могло вдруг стать неэффективным.
        - Бред! - отмахнулся Танк, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги. - Такого быть не может!
        - Вам часто попадались беременные «лояльные»? Если до сих пор такого не случалось, это еще не значит…
        - Заткнись! - В голосе Танка впервые проскочили нотки раздражения, хотя лицо его по-прежнему оставалось каменным. - Мне надо подумать.
        - Послушай, я не могла отдать себя в руки ваших живодеров, понимаешь? - Рите надоело «выкать» с оперативником, который так с ней разговаривал и, без сомнения, ненавидел. - Не могла позволить, чтобы меня разбирали на биологические запчасти и ставили на мне опыты теперь, когда ребенок… А твоя коллега очень нервничала, и если б я не ударила в полную силу, она пальнула бы дротиком, и…
        - Я сказал, заткнись! - это он уже почти прорычал.
        Дополнительно злить и без того раздраженного верзилу, которому тебе нечего противопоставить, - не самая лучшая тактика, так что Рита замолчала.
        - Кто отец? - вдруг бросил Танк после основательной паузы. - Ну, чего молчишь?
        - Ты же сказал заткнуться, - неожиданно даже для самой себя огрызнулась Рита, успевшая уже погрузиться в свои невеселые размышления.
        - Обычно я женщин не бью, - доверительно сообщил Танк, даже не повернув головы в ее сторону, - но для тебя сделаю исключение, хочешь?
        - Нет, - буркнула она.
        - Тогда отвечай на вопрос!
        - Какая тебе разница? Человек. Обычный. Вашей конторе он неизвестен.
        - Точно обычный? - прищурился оперативник. - Впрочем, это мы выясним, когда найдем его. Имя, фамилия?
        - Не найдете, - помрачнела Рита. - Он погиб в Лесногорске, когда схлопнулась аномалия.
        - О как! А ты почему выбралась?
        - Он отослал меня с этими… с «лояльным» Дмитрием и Кейт. Дмитрий сказал, что знает, как нас вытащить, но для этого надо было законсервировать Ис… Обломок.
        - А твой парень, стало быть, решил, что сможет это сделать? С чего бы? Он супермен какой-то, что ли?
        - Дмитрий сказал ему, где находятся становые заряды, заложенные там АПБР для страховки.
        Танк какое-то время молча и сосредоточенно вел машину.
        - Если законсервировать Обломок, созданная им аномалия ликвидируется практически мгновенно, ты в курсе?
        - Нет, откуда?
        - Интересно, был ли в курсе твой приятель, что шансов выбраться живым у него не было в любом случае и что стоит ему приблизиться к Обломку, как излучение запустит процесс изменения… Это если ты не врешь, конечно.
        - Зачем тогда спрашивать, если все равно ничему не верить? - устало отозвалась Рита.
        - Да просто в твоей истории концы с концами не сходятся. Или ты не все знаешь, или не все мне говоришь. Причем во второе мне верится гораздо больше. А вот нравится оно мне намного меньше.
        - У него стойкость, - недолго поколебавшись, все же решилась Рита. - Не знаю откуда. И к излучению, и к чуме… То есть была стойкость.
        Впервые за все время она увидела, как Танк вздрогнул и присвистнул.
        - Твою ж налево! - Он даже повернулся к ней. - Поздравляю, девочка, тебя угораздило залететь от сувайвора!

* * *
        - Куда мы едем? - не выдержала Рита. Полчаса молчания, в течение которых Танк, по-видимому, переваривал новую информацию, показались ей форменной пыткой.
        - В Красноярск, - хмуро отозвался оперативник. - В АПБР. Рванула исчезнувшая год назад аномалия, мы понесли охренительные потери, по стране шатаются без намордника записанный нами в покойники чокнутый «лояльный» с уровнем интеллекта как у Эйнштейна и переносчица страшного вируса. Со всем этим надо разбираться, тебе так не кажется? Ты единственная, кто хоть что-то знает обо всем этом дерьме, плюс в тебе ребенок сувайвора - возможная причина того, что тебе удалось сбросить воздействие Светки. Тебя надо как следует изучить. Возможно, в тебе ключ к борьбе с этой чумой…
        - Препарировать будете? - Лицо Риты покрылось бледностью.
        - Понадобится - будем! - отрубил Танк. - Но думаю, до этого не дойдет. Хотя я не научник, конечно, и понятия не имею, какие им там могут понадобиться тесты.
        На какое-то время воцарилась тишина. Теперь уже Рите требовалось время на то, чтобы осмыслить свои невеселые перспективы. А Танк, похоже, вообще за последнее время многократно превысил свой обычный разговорный лимит. Так что первой снова не выдержала «лояльная»:
        - Как думаешь, куда они подались?
        - Дмитрий и эта зачумленная? Черт их знает, если честно! Хотя одна догадка у меня есть… - Какое-то время у Танка ушло, чтобы подобрать слова. - У этого урода зуб на АПБР, и здоровенный. Когда научники с ним экспериментировали, что-то они там напортачили. В результате инъекции вакцины ему требуются чаще, и ломает его сильнее, чем других «лояльных». Думаю, я бы на его месте очень захотел отомстить. Я бы даже подумал, что волки - его рук дело, но у него нет таких способностей. Это кто-то другой постарался - сами по себе волки в такие стаи не сбиваются, особенно летом. Тут либо сразу несколько Измененных-животноводов из НМП, либо…
        - Либо кто?
        - Не знаю. И если хочешь знать, меня это чертовски беспокоит. Хотя Дмитрий - все же больше. Этот парень - долбаный гений, а вот крыша у него определенно не на месте. Он таскает с собой эту зачумленную как оружие массового поражения, инструмент мести. Она - его ключ ко всему. Только с ее помощью он сможет разобраться с нашим отделением в Красноярске, а заодно и раздобыть запас вакцины. Учитывая, как часто ему требуется колоться, последний мотив может быть даже более сильным. При этом очень сомневаюсь, что он просто так выпустит ее «в люди» - глобальная эпидемия ему точно не нужна. Стало быть, нам по пути - он, как и мы, сейчас на всех парах мчит в Красноярск. О нем я своих предупредил, его объявили в розыск с указанием не приближаться, а только сообщать. Внешность у него приметная, так что где-нибудь да засветится. А вот с зачумленной дело хуже: фотографии нет, особых примет - тоже, даже имени ее ты не знаешь. Вряд ли она иностранка, а раз так, «Кейт» - больше на прозвище смахивает, чем на имя. В итоге у нас нет ничего, и если, скажем, она где-то появится отдельно от своего меченого спутника, может
выйти нехорошо. Мне же как можно быстрее надо дать ориентировку типа: «Увидите ее - стреляйте на поражение, не сближаясь», а как это сделать без фотографии?
        - Фоторобот?
        - Верно мыслишь. Все, что нам нужно, - отделение полиции, в котором его можно составить. - Он бросил взгляд на экран навигатора. - Думаю, Тулун - то, что надо. Два часа езды… или меньше.
        И с этими словами Танк притопил педаль газа.
        Глава 8
        Дмитрий
        Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск
        У всего есть своя оборотная сторона. Но у чего-то их больше одной. Дмитрий к своим «обороткам» уже привык и почти смирился, но вот именно сейчас они начинали его напрягать. И дело даже не в инъекциях - того, что он забрал в Лесногорске у напарницы, ему до Красноярска хватит точно, даже с запасом. Дело в другом - его сверхспособности были интеллектуального плана, а потому мозг практически никогда не отдыхал, то есть непрерывно что-то прикидывал, просчитывал, анализировал, причем без отрыва от производства, в данном случае - вождения машины.
        Сейчас темы для раздумий были, скорее, неприятного толка. Первая касалась периодически накатывающих словно чужих мыслей и желаний, тех, которые про «потом», про питерский Источник и тому подобное. До сих пор «лояльному» удавалось контролировать все, что с ним происходит, подавлять все «нерегламентированные» мысли и эмоции. Дмитрий называл это «входить в режим робота». А вот с этими почему-то не получалось. Это беспокоило и сильно. То, что не поддавалось контролю и управлению с его стороны, воспринималось как угроза, и он пока не знал, как с ней справиться.
        Второй темой для размышлений была его цель под Красноярском. Базу АПБР с налета не захватить, даже если удастся запустить туда чуму - там ведь не только люди. А «лояльных» вирус не возьмет. С ними придется справляться как-то иначе. Как? Ум - это, конечно, хорошо, но на силу нужна другая сила, которой у него нет. Где ее взять? Вариант был один, и там в процессе слишком многое могло пойти не так. Но за неимением лучшего могучий мозг «лояльного» взялся за проработку этого единственного способа.

«Лояльный»-сыщик, у которого было больше прав называться аналитиком, чем у всех аналитиков-людей красноярского отделения АПБР, в процессе работы пропускал через себя огромные объемы информации, а возможности его мозга были таковы, что ни одна деталь не пролетала, не задерживаясь. Все они оседали где-то в глубоких тайниках памяти, из которых Дмитрий умел их извлекать, когда в них возникала необходимость.
        Пока Обломки Сеятелей вели себя спокойно, главными задачами региональных отделений АПБР являлись поиск и ликвидация террористов НМП. Поэтому в аналитический отдел поступала вся информация о случаях появления незарегистрированных Измененных, а в особенности - о нападениях на людей или различные объекты. И вот сейчас все эти сведения пригодились, хотя за прошедший год что-то, конечно, могло и поменяться. Сводить в голове воедино всю эту статистику и мысленно наносить точки на карту Красноярского края, Иркутской области и сопредельных регионов, пытаясь вычислить, где базируется местная ячейка НМП, продолжая при этом ехать по трассе, - задача из категории невозможных. Для кого угодно, кроме Дмитрия. Он справлялся.
        Постепенно на его мысленной карте формировалась зона наиболее вероятного расположения убежища террористов. Радовало то, что она сравнительно недалеко от их маршрута, и почти не придется делать крюк. Зато встретят их вряд ли радушно, и это основательно тревожило. Классические, свободные Измененные, или Новые, как их называли в АПБР, не очень-то хорошо относились к «лояльным» и, само собой, не жаловали отживших. Так что дуэт Дмитрия и Кейт рисковал быть пущенным в расход без долгих разговоров. Именно в этом состояла главная задача - подкатить к Новым с выгодным предложением, прямо как в сказке: «Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь». И успеть сделать это до того, как Новые превратят их в трупы. И вот такое выгодное предложение пока никак не вырисовывалось в голове Дмитрия.
        Это нервировало не меньше, чем ощущение утекающего, словно песок сквозь пальцы, времени. С каждым часом вероятность того, что в АПБР просчитают его визит и подготовят теплый прием, возрастала, а следовательно, шансы на успех уменьшались. В раскладах следовало учитывать и еще два момента - его склонную к истерикам спутницу, которой наверняка не понравится идея сунуться в логово террористов, и, как ни странно, ту «лояльную», с которой они расстались под Лесногорском: Дмитрий чувствовал, что потенциально она еще способна доставить проблемы. Многозадачность его мозга аукалась сейчас «лояльному» очередным стрессом: мощный аналитический ум вываливал на него все проблемы разом - и действительные, и потенциальные, а психологически это было не айс. Даже для него.
        И этот вал негатива вместе с большим количеством одновременно решаемых задач высшей категории сложности грозил перегрузкой мозга, а значит…
        Он таки переоценил свои возможности и почувствовал надвигающийся приступ лишь за несколько секунд до него, но все же успел съехать на обочину и затормозить. А потом его мир превратился в ад.

* * *
        Здесь боли нет. Только багровый сумрак мрачного заката. И странные изломанные фигуры, двигающиеся в полуприседе, словно обезьяны. А еще оранжевые огоньки глаз. Их много, этих фигур, и Дмитрий знает, кто они. Правда, только теоретически - вживую встречаться не доводилось. Истребители.
        И опять впереди строения. Это уже точно промзона. Похоже на… электростанцию? Да, наверное. Что он здесь делает? Откуда тут истребители? Это что, Зона? Какая? Где? Дмитрий чувствует смятение. Он к такому не привык. Привык все контролировать, привык сам вести игру. Он всегда знал свою цель и шел к ней с невероятным упорством, и тогда его ничто не могло остановить. А здесь он ничего не знает. Не может понять. То, что впереди, - не цель. Точнее, цель, но не его. А чья?
        Безумие какое-то! С тех пор как с ним поработали научники АПБР, он только и делает, что борется за независимость. За то, чтобы не рвать жилы, исполняя чужие приказы, не рисковать жизнью, преследуя чужие цели. Только за свои, только за то, к чему стремишься сам, что сам считаешь важным. И при этом все время оказывается в зависимости от кого-то еще. А в данном случае вообще неизвестно от кого. Какая вопиющая несправедливость! В нем пробуждается дикая злоба, направленная одновременно и на всех вокруг, и ни на кого конкретно. Долбаные люди! Долбаный мир! Долбаное все! Как же его это за…
        Впереди начинают рваться гранаты, трещать автоматные очереди. Уродливые фигуры истребителей валятся как подкошенные, но их много. Слишком много. Некоторые, чей оттенок светящихся глаз ближе к пламенному, присаживаются и плюют ядом вперед, в сумрак, откуда гремят выстрелы, и оттуда доносятся крики боли.
        Все происходящее одновременно и радует Дмитрия, и бесит, и пугает. Льющаяся впереди кровь хотя бы отчасти гасит пылающий в груди пожар ненависти. Но непонимание, ради чего все это, раздражает, а мысль, что кто-то управляет им, словно куклой, окатывает ледяными волнами страха.

«Ты хочешь этого, - звучит внезапно в голове. - Именно этого. Только сам пока не понимаешь. Они нам мешают. Очень мешают. Все должно быть правильно. Как заложено…»

«Кому это «нам»?» - внезапно перебивает Дмитрий.

«Нам. Новой, высшей ступени эволюции. Тем, кто придет на смену отжившим. Ты сам такой. Ты знаешь, что нам нужно. Можешь править».

«Я не знаю».

«Знаешь. Только не помнишь. Я помогу тебе вспомнить».

«Но я не хочу править!»

«Хочешь. И будешь. Твоя армия раздавит отживших, и тогда придет наше время. Слушай меня!»
        И на сознание Дмитрия бурным потоком обрушивается информация.

* * *
        Боль вернулась резко, словно взрыв, и картинка реальности мгновенно изменилась: никаких истребителей, электростанции, автоматных очередей. Лес, машина и встревоженная Кейт над ним со шприцем в руке. Дмитрий мысленно похвалил себя за то, что показал спутнице, где взять вакцину на случай приступа.
        Теперь его медленно отпускало. Боль, тошнота, двоящиеся образы в глазах, хаос в голове… И жутковатый осадок от той, другой реальности. Если б только можно было считать ее просто сном, так ведь нет! Чутье говорило ему, что все не так. Этот «сон» и реальность тесно переплетались, взаимно проникая друг в друга. И проникающее оттуда очень пугало «лояльного»…
        И тут его настигло то, что произошло с ним на грани возвращения в обычную реальность. «Слушай меня!» - сказал неведомо кто, и потом… Воспоминание ударило внезапно и мощно, словно молотом по черепной коробке изнутри. «Лояльный» застонал и схватился руками за виск?.
        - Да что с тобой?! - всполошилась Кейт.
        Если б Дмитрию не было так плохо, он бы, пожалуй, усмехнулся своей фирменной изломанной шрамом усмешкой, которая обычно так «неотразимо» действовала на всех его собеседников. Зачумленная хоть и ненавидит его всей душой, или что у нее там вместо, но куда больше боится остаться одна. Этот страх у нее буквально на лбу написан. Да и не только на лбу - она вся сейчас воплощенный страх. Но в данный момент для него важнее всего было знание, которое пришло оттуда.
        - Почти прошло, - проскрипел наконец «лояльный», справившись с новым приступом боли. - Надо ехать.
        - С ума сошел?! Ты еле живой!
        - Живее, чем ты думаешь. И времени у нас уже почти нет.
        - Что это значит? - Ее страх стремительно перерастал в панику.
        - Скорость развития той дряни, что сидит в тебе, растет. Вакцину нужно получить как можно скорее. А до этого нам нужно еще кое-куда заехать.
        - Куда?
        - Доверься мне. - «Лояльный» с трудом выпрямился в водительском кресле и полез в карман. - И рукав закатай - пора колоться.
        Глава 9
        Выживший
        Где-то по дороге из Иркутска в Красноярск
        Честно говоря, уже очень хочется сдохнуть - так мне плохо. Единственное, что удерживает, - она. Вернее, мысли о ней. Ни имени, ни лица, просто туманный силуэт перед глазами. Понятия не имею, почему она для меня так важна, но это ни на что не влияет. Я знаю, что вначале должен вспомнить, а потом спасти.
        Реальность пока, к счастью, не мерцает, и я более-менее нормально веду машину, периодически вздрагивая, представив, что будет, если «свет» мигнет, когда я за рулем. Подозреваю, что смятка из металла и человеческой плоти, обильно политая кровью. Еду по дороге на Красноярск, потому что вроде бы туда едет она, но прежде мне нужно разделиться с «попутчиком». «Найди мне новое тело». Ха! Чтоб я еще знал, как это сделать… А ведь времени у меня уже совсем немного. Голова просто разламывается, дрожат руки, ноют суставы, в горле комок… Если так пойдет и дальше, то скоро я не смогу ни соображать внятно, ни действовать, ни даже машину вести.
        На фоне всего этого даже идея заехать на окраину Иркутска, где отловить первого встречного, поначалу с негодованием отвергнутая, уже не вызывала такого отторжения. Еще чуть-чуть - и я, пожалуй, решусь. Вот только пустовато здесь: я свернул с трассы, чтобы объехать Иркутск и срезать по небольшой дороге - не грунтовке, конечно, асфальтовой, но весьма посредственного качества и, похоже, малопопулярной. Где тут взять того несчастного, чье тело вместит моего «попутчика»?
        Но решать моральную дилемму мне не пришлось. Ее решили за меня. Мимолетное затруднение дыхания могло бы показаться случайным, но не мне: я-то знаю, что это атака. Измененного-пневматика. Не будь я тем, кто я есть, ошметки моих легких кровавой кашей залили бы сейчас лобовое стекло.
        Я мгновенно почувствовал вектор угрозы и то, что противников аж трое. Трое Измененных на меня одного. Засада? Неожиданно опасность влияет на меня благотворно. Мобилизует, что ли. Только что почти развалина, я вдруг возвращаю себе концентрацию и четкость зрения. Отступает тошнота, перестают дрожать руки… Адреналин помог? Не знаю, но какая разница - неизвестно, надолго ли, так что надо пользоваться. Давлю на педаль газа, стремительно сближаюсь и рву из кармана пистолет. Отклоняюсь в сторону пассажирского сиденья, и это спасает мне жизнь - еще один Измененный, кинетик, швыряет в лобовое стекло обломок ствола упавшей сосны. На водительском месте меня бы просто пригвоздило, а так - ободранная рука, ссадины на лице от осколков и неслабый адреналиновый коктейль, опрокинутый залпом.
        Палю в направлении вектора угрозы, но по сути - в белый свет, как в копеечку, поскольку врагов не вижу, одновременно пытаясь вырулить левой рукой… Фиг там - ствол, пробивший лобовуху, почти заблокировал руль. Каким-то чудом мне удается разминуться с сосной и выпрыгнуть из машины через пассажирскую дверь за мгновение до того, как она наскакивает на здоровенный пень и переворачивается. Перекатываюсь в сторону по траве, не обращая внимания, что сучки, кочки и выступающие корни деревьев тщательно пересчитывают мои ребра. Это пережить можно, а вот еще один комель в лоб - очень вряд ли. Кстати, неизвестно, кто третий. Чувствовал-то я троих Измененных. Стало быть, надо ждать сюрприза. Я оказываюсь за пнем, машина лежит на крыше в нескольких метрах, пока только паром исходит. Надеюсь, не рванет.
        Высовываюсь и снова стреляю туда, откуда прилетел обломок ствола. Давлю на спуск, пока сухой щелчок не оповещает меня о пустом магазине. Пока перезаряжаю, способности пьющего жизнь во мне улавливают где-то там, впереди, эманации боли и агонии. Похоже, попал в кого-то, и основательно так попал - не в руку навылет.
        Но пока я соображаю, как же мне добраться до остальных, остальные добираются до меня сами. Я успеваю заметить только стремительную размазанную тень, метнувшуюся ко мне из-за дальних елей, и мысленно в отчаянии выругаться: сверхбыстрый Измененный не оставляет мне шансов. Пол-оборота в направлении атаки - и пистолет на уровне груди, но в моем животе сидит уже добрых двадцать сантиметров стали. Жуткая, раздирающая внутренности боль, слабеющие колени и с глухим стуком падающий на землю пистолет… Измененный выдергивает нож для повторного удара, но не успевает его нанести: я ощущаю волну чудовищного мороза, исходящую от меня, вижу мгновенно покрывающуюся инеем траву, в которую падаю, и застывшего в замахе Измененного с ножом. Застывшего в буквальном смысле слова, почти превратившегося в ледяную статую. Успеваю еще удивиться перед падением: я такого не умею, это только фризеры… «Напарник» сработал? Сосед по телу? Видимо, да, больше некому.
        А потом остаюсь только я, неровная земля под моими лопатками, синее небо, ярящееся в животе пламя боли и постепенно начинающие холодеть конечности. Умираю. Понимаю и констатирую это мысленно с какой-то философской отстраненностью, как если бы думал о том, что начинается дождь.
        И тут же ощущаю что-то еще. Внутри меня становится как-то свободнее - чужая личность покидает меня, кидается туда, к последнему оставшемуся Измененному. «Найди мне тело». Ну да, вот оно. Само нашлось. Несмотря на агонию, вдруг чувствую внезапное облегчение - только тут мне становится ясно, насколько меня напрягало присутствие во мне этого чужого. Хорошо, что мы расстаемся, жаль, что таким образом. Мне бы хотелось еще пожить. Хотя бы для того, чтобы догнать и спасти ее.
        Риту. Имя бьет мне в мозг словно молотком. И лицо. Ее лицо возникает перед глазами. Лукавая улыбка на тонких губах, искорки в глазах. «А вы мне что?» - в ответ на просьбу пропустить меня к своему месту в самолете. Жаркие объятия и поцелуй в каком-то разгромленном офисе и ее страстное: «Тема, ты гений!» Тема? Это я. Вот оно, все возвращается, да только поздно уже. Жестокая ирония - вспомнить все и умереть, не успев сделать самого главного. Рита, прости…
        Меня накрывает чья-то тень. Слышу незнакомый голос:
        - М-да, неловко вышло. - В тоне, впрочем, совершенно не слышно сожаления. - Но если хорошо подумать, все к лучшему.
        - Ты… кххха-кха… увхерен? - Говорить мне тяжело, на губах выступает кровь.
        - Ну да. Мне не пришлось делать это самому. А мы бы друг другу в любом случае мешали. Даже в разных телах. Так что в решении позвать сюда этих Измененных было даже своеобразное изящество.
        - Это ткхы? - У меня еще, как ни странно, есть силы на удивление.
        - А кто же еще? Или ты веришь в такие совпадения? Нет, сувайвор, если хочешь хорошего результата, все надо брать в свои руки.
        - Ктхо тхы? - говорить все труднее. Похоже, Измененный своим ударом ухитрился как-то и легкое задеть. Или он успел дважды ударить?
        - Не помнишь? - чуть удивляется бывший сосед по телу. - Впрочем, это тоже к лучшему - ни к чему тебе. Рана смертельная, даже ты не выкарабкаешься. А теперь прости, у меня много дел. И спасибо, что помог оттуда выбраться.
        Шаги удаляются, и остаюсь наедине со своей надвигающейся смертью.
        Глава 10
        Дмитрий
        Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск

«Лояльный» шагал вперед по узкой лесной тропинке, выглядевшей так, будто вот-вот исчезнет, растворится в траве, с уверенностью опытного проводника, точно знающего, куда идти.

«Сусанин со стажем», - подумал про себя Дмитрий и даже усмехнулся. Только на сей раз его жуткая изломанная ухмылка пропала зря - плетущаяся сзади Кейт ее видеть не могла. «Лояльный» представлял, что она сейчас может думать. Ничего хорошего. Например, что ее спутник сошел с ума. Или что, наоборот, прозрел, решил завести зачумленную подальше в лес, там прикончить и закопать. Во избежание. «Может, и стоило бы», - мелькнула мысль, но тут же была отметена: все давно решено, этап сомнений пройден. Он уже не свернет с избранного пути - это было бы предательством самого себя. Сдаться в АПБР с повинной? Его, наверное, не убьют - таким ценным ресурсом не разбрасываются, но это получится добровольное возвращение в ад, и второго шанса вырваться может уже и не представиться. Нет уж, вперед, только вперед.

«Лояльного» вел внутренний навигатор, который ни разу еще не давал сбоев, поэтому все гуще обступающая его тайга и зарастающая тропинка не пугали Дмитрия. Пугало его другое - то, что ждало на том конце пути. Те, кто ждал. Террористы НМП, Новые. Убийцы, которые часто убивают, не вступая в переговоры. Кейт боялась еще больше: и своего спутника, и леса, и неизвестности. Будешь тут бояться, когда он ей ничего не объясняет, и все, что она слышит: «Доверься мне». Угу, именно то, что располагает к доверию. Но скажи он ей хоть часть правды, была бы истерика и отчаянное сопротивление, в результате коего ее пришлось бы вырубить и тащить на себе бесчувственное тело. Не самый лучший вариант. Силы ему еще понадобятся.
        Новых Дмитрий тоже чувствовал. Впереди. Все ближе. Это означало, что он на правильном пути. А четверо приближались особенно быстро - явно шли навстречу незваным гостям. К своему удивлению, «лояльный» даже определил их видовую принадлежность: кинетик, пневматик, пиромант и сверхбыстрый. Внушительная команда. Почти на все случаи жизни. Такие даже сувайвора прикончили бы, пожалуй.
        Мысль о сувайворе неожиданно резанула «лояльного» тревогой, пробудила ощущение, будто он что-то упустил из виду. Сталкер по прозвищу Художник, последний сувайвор. Сам-то он сейчас покойник, но есть женщина, которая носит его ребенка. Где-то она сейчас? Что делает? Ребенок сувайвора, кстати, может оказаться полезен в начинающейся игре. Очень полезен. Правда, он, Дмитрий, не собирается задерживаться в этой игре надолго. Он только получит свое в Красноярске и свалит. Вернее, попытается свалить. А Кейт тогда уже перестанет быть полезна, и от нее придется избавиться. Как от бомбы, которая может взорвать весь мир. А его не надо взрывать. Пусть живет. В нем, правда, есть кое-кто лишний, кого хорошо бы из этого мира убрать. Остальные же Дмитрию не мешают - он найдет, куда от них деться. Только вот надо решить проблему вакцины. Вовсе не факт, что потенциальной добычи в Красноярске «лояльному» хватит до конца жизни… А вот кстати!
        Мощный интеллект «лояльного» скакнул с одного предмета на другой. Ребенок сувайвора! Ведь его кровь при переливании передает реципиенту свойства донора. Стало быть, и неуязвимость к вакцинальной зависимости и ломке тоже. Вот оно! Кровь сувайвора, а значит, и его ребенка - сама по себе супервакцина! Дмитрий задрожал, словно в лихорадке. Какого же дурака он свалял, отпустив там, возле схлопнувшегося лесногорского кармана, ту «лояльную», Риту! Ведь у него в руках было решение всех проблем, а он его бездарно продолбал, увлекшись другой идеей. А если бы сейчас эта беременная «лояльная» была с ним… Нет, мести ублюдкам-научникам из красноярского АПБР это бы все равно не отменило. Но все остальное стало бы намного проще! Гений, да? Мощный интеллект? Кретин он, вот кто! Дмитрий с трудом удержался, чтобы не садануть себя ладонью по лбу.
        Да, есть нюансы. Да, ребенок сувайвора - это решение на перспективу. Прямо сейчас ведь у него кровь не возьмешь. И неизвестно, кстати, когда эта кровь обретет все необходимые свойства. Возможно, только после рождения. Окажись Рита в данный момент во власти Дмитрия, он бы, чего доброго, не удержался и распотрошил ее сразу, чтобы извлечь зародыш из чрева, наплевав на риск. Так что, пожалуй, к лучшему, что она пока далеко. Но поймать ее еще вполне возможно. Он вычислит, а Новые (если, конечно, удастся их привлечь на свою сторону) схватят. А к тому времени и Дмитрий слегка остынет, сможет рассуждать и действовать прагматично…
        Черт! Новые! Он отвлекся и почти забыл о них, а ведь они совсем рядом. Как, вот как ему склонить к сотрудничеству этих убийц? Вся надежда на собственный ум, хитрость и изворотливость. Что он прямо на ходу сможет придумать что-нибудь убойное, сделать им предложение, от которого они не смогут отказаться. Вот только одного ума для этого недостаточно. Нужен еще хорошо подвешенный язык. Жаль, что умение общаться с другими человеческими и человекоподобными существами никогда не являлось коньком Дмитрия. Скорее, его «талантом» было пробуждать в них страх и неприязнь к себе.
        Знание из сна-видения настойчиво стучалось в его мозг, но оно было слишком невероятным. «Лояльный» даже близко не представлял, как сможет воплотить в реальность то, что он услышал там. Причем непонятно от кого. Заслуживал ли доверия подобный источник? А с другой стороны, что еще он сможет сделать? В данный момент для них с Кейт точка невозврата уже давно позади - слишком далеко они зашли во владения Новых. Теперь даже если они обратятся в бегство, убийцы из НМП живыми их не выпустят. Поздно сомневаться. И другого способа спастись и взять верх Дмитрий не видел при всей мощи своего интеллекта.
        И тут в его голове зазвенел набат: опасность! Прямо сейчас! «Лояльный» только и успел, что открыть свое сознание так, как говорил голос из видения. И в тот же миг почувствовал, как нечто могучее хлынуло в него и сквозь него, словно он был линзой, фокусирующей излучение. Все это произошло очень вовремя, потому что от приближающихся Новых тоже хлынул поток энергии. Дмитрий не разобрал, что это был за поток, какого рода воздействие, однако явно враждебное - Измененные решили разобраться с незваными гостями, не вступая в переговоры. Но чем бы там они ни пытались ударить, встречная волна Дмитрия легко нейтрализовала их воздействие, а добравшись до них самих, погасила их способности, как это делают «глушители». Только ни один «глушитель» не способен нейтрализовать четверых боевых Измененных сразу.
        Дмитрий ощутил эмоциональные всплески изумления и страха с той стороны, хотя и сам, пожалуй, был удивлен не меньше, потому что не владел никакими активными способностями. То, что сейчас произошло с Измененными, сделал не он, а словно кто-то через него. «Лояльный» ощутил себя пистолетом в чужих руках, и ощущение это отнюдь не было приятным. Пусть даже руки эти пока вроде бы помогали ему, однако Дмитрий не питал иллюзий, что неведомый доброхот - его союзник. У таких есть только рабы, а значение имеют только их цели. На интересы же какого-то там «лояльного» чихать им с высокой сосны.
        Но думать об этом времени уже не оставалось: на прогалину впереди выходили четверо Измененных. Еще несколько шагов - и на ней же окажутся Дмитрий с Кейт. И вот тут уже с ходу нужно начинать переговоры, потому что глушение глушением, но рослые, сильные мужчины вчетвером смогут расправиться с ними двоими даже без всяких сверхспособностей и оружия. При «лояльном» же только пистолет, из которого он пристрелил напарницу в Лесногорске. Четыре патрона в обойме. По патрону на Измененного. Но стрелять в Новых Дмитрий не станет - он пришел сюда не убивать, а за помощью.

«Лояльный» поднял руку, давая спутнице сигнал остановиться. Кейт молча подчинилась, ограничившись недоуменным взглядом. Дмитрий шагнул к ней и склонился к ее уху, мимоходом отметив, что зачумленной стоило большого труда не отшатнуться. Прошептал:
        - Только без паники. Сейчас мы встретимся с Новыми. Из НМП. Что бы я ни говорил, молчи! Кивни, если поняла.
        Поняла. Кивнула. Постаралась медленно и спокойно, но все равно получилось судорожно. Хорошая девочка. Умная девочка. Знает, кто такие Новые. И знает, что хорошим девочкам рядом с ними делать нечего. Но будет молчать и делать что говорят, поскольку надеется. И так будет до тех пор, пока эта надежда в ней не умрет. Пока она не поймет, что «лояльный» и не собирается ее лечить. Что это вообще невозможно. Что Дмитрия интересуют только месть и запасы антиновы в красноярском АПБР. Что «вакцина», которую он ей колет якобы для замедления развития ее болезни, на самом деле - простая глюкоза. А когда поймет… Впрочем, это будет потом. А сейчас актуальнее другое.
        Они вместе шагнули на прогалину. Навстречу Новым. И Дмитрий уже знал, что им скажет.
        - У меня есть план, как уничтожить красноярское отделение АПБР и как раздобыть биологический материал сувайвора для опытов. Вас это интересует?
        Глава 11
        Выживший
        Где-то по дороге от Иркутска в Красноярск
        Мне больно и холодно. Жизнь утекает из меня как плата за знание, за возвращающиеся воспоминания. Только к чему они мне там, в могиле? Я догадываюсь, кто был со мной в одном теле и кто сейчас, перескочив в материальную оболочку Измененного, ушел по своим непонятным делам, оставив меня умирать. Посвященный лесногорского Обломка. У нас с ним не было шансов вырваться из коллапсирующей гигантской аномалии. Поодиночке не было. Но вдвоем как-то получилось. Кстати, я не помню как. Едва ли не единственное, что сейчас осталось неизвестным. Видимо, для этого ему пришлось войти в мое тело и… может быть, создать пространственную аномалию внутри пространственной аномалии и успеть нырнуть в нее за мгновение до катастрофы… А теперь он здоров и полон сил, а я загибаюсь от ножевого ранения.
        Ужасно обидно! Причем я ни на минуту не верю в то, что у него благие намерения. Скорее, как раз наоборот. Но я никак не могу ему помешать. И Риту тоже не могу спасти. Не хочу! Не хочу так! Я же сувайвор, черт побери! Я через такое прошел, что некоторым и в самых жутких кошмарах не снилось. И выжил. А тут какой-то мутант с разогнанными рефлексами меня прикончит? Да черта с два! Не дождетесь!
        Итак, что я умею? Давай, Художник, вспоминай! У сувайвора должна быть некоторая повышенная стойкость организма и даже, по-моему, регенерация. Особенно если сувайвору этому вкатили дозу крови Измененных. А мне вкатили, я точно помню. Сам загнал себе в вену порцию крови Риты - Измененной, пьющей жизнь. Потом, кстати, еще Посвященный мне свою кровь вливал… Для того чтобы я ему поверил. И черт его знает, что за коктейль был намешан в его крови, об этом я могу только гадать. Пока будем исходить из того, что знаем точно. Итак, пьющий жизнь. Не так плохо. Только вот не из кого ее здесь пить. Призвать зверей, как это сделал мой сосед по телу, я не смогу, наверное… Или смогу? Даже если такое во мне есть, я понятия не имею, как это использовать.
        Пытаюсь почувствовать ближайших зверей или птиц и позвать их к себе просто мысленным «иди сюда». Ничего не получается, только силы начинают убывать быстрее. Либо я что-то делаю не так по неопытности, либо слишком слаб для подобных номеров, либо это мне просто не передалось. Ладно, тут облом. Что у нас еще?
        Помнится, в моих снах-видениях в Лесногорске Катаев учил меня корректировать реальность, увеличивая вероятность хороших событий. А кстати, тема! Чего я хочу? Чтобы прямо сейчас мимо проехала машина с кем-то, кто умеет оказывать первую помощь и перевязывать раны. И чтобы этот кто-то довез меня до больницы. Там-то я быстро оклемаюсь. Пытаюсь настойчиво представлять такой вариант развития событий. Получается плохо, перед глазами мутится, усиливается боль в животе и кровотечение, и в виски словно по десятку иголок вонзают. Нет, так я кони двину раньше, чем что-то у меня получится. Нужны силы. Нужно живое, из чего их можно взять. Постойте, а трава что, не живое? А кусты, деревья, червяки, букашки всякие? Клещи те же. Они ведь тут есть, просто обязаны быть. Ну-ка, ну-ка…
        Включаю свой вампирический насос на полную мощность. Честно говоря, с этой способностью у меня тоже опыта небогато, но по крайней мере что-то получается. Я чувствую, как холодная волна расползается от меня во все стороны, и все живое, накрытое ею, гибнет. У этого живого силы немного, но оно отдает ее всю без остатка, и мне понемногу становится легче. Чуть приглушается боль, все медленнее начинает течь кровь, постепенно останавливаясь. Вот бы и рану заживить, только это очень вряд ли - с мелочи вокруг столько энергии не возьмешь. Но по крайней мере не умру. Продержусь до… чего? Момента, когда кто-то случайно проедет мимо и решит остановиться? Здесь, на не шибко популярной, а точнее, довольно-таки глухой дороге, возле разбитой машины, трупа с огнестрельными ранениями и раненого с ножевыми? Ну да, щаз! Сил для того, чтобы запустить коррекцию реальности, у меня по-прежнему не хватает. Для этого надо еще лежать и лежать, надеясь на живучесть организма сувайвора и его регенерацию. Только это долго - у меня нет столько времени. Рита и ее похититель удаляются от меня, и я подозреваю, что если не
потороплюсь - могу фатально опоздать, и с ней случится нечто необратимое. Этого нельзя допустить!
        Оглядываюсь и холодею. Зеленой травы вокруг меня больше нет. В радиусе десяти метров как минимум. Засохла, почернела. Куст, попавший в этот радиус, тоже превратился в растительный скелет - мертвые, скрюченные ветки, осыпавшиеся листья. К горлу подступает ком - ничего себе! А собственно, на что я рассчитывал? Что моя способность из воздуха энергию брать будет? Ничто не возникает на пустом месте. Энергия не берется ниоткуда. Жучки, букашки, клещи, черви, бабочки тоже наверняка валяются вокруг меня в большом количестве, мертвые. Я сознаю это, но не вижу их. А вот почерневшую траву и погибший куст вижу. И мне страшно от этого. И грустно. Что не отменяет необходимости выжить, чтобы спасти Риту. Ту, в ком сейчас сосредоточен весь свет моего единственного, далекого, подслеповатого окошка. Нет ничего другого. Нет иного смысла. Только этот - женщина, с которой меня свел авиарейс, и крохотная жизнь, частичка меня, растущая внутри нее.
        Уходить отсюда. То есть не уходить, а уползать. Из этого черного круга смерти, от разбитой машины и трупа. Не к трассе, конечно, - через заваленный буреломом лесной массив я далеко не уползу, да и заблужусь на раз, но вот вдоль дороги можно попытаться. Туда, где не будет столь страшного антуража и больше шансов найти доброго самаритянина. Только для этого нужны силы… Эх, простите меня все!
        Закрываю глаза, вонзаю пальцы в почву на все три фаланги и усиливаю вампирические импульсы. Вон до той ели у границы мертвой зоны всяко можно добраться. И до тех двух мелких сосенок. И того малинника тоже. Смогу, если захочу, благо с хотением у меня проблем нет. Дотянусь, сожму мертвой хваткой и вытяну жизнь. Потому что мне нужно. Очень нужно.
        Губительный холод расползается, а мне в то же время делается теплее. Я начинаю чувствовать ноги. Двигаться уже проще. Не смотрю ни на ель, ни на сосенки, ни на малинник. Не хочу видеть сушь и черноту, пожирающую их. Пусть трусость, пусть тактика страуса. Все, что может ослабить мою решимость, - к черту! Я все равно чувствую губительное действие своих способностей, но меня это не остановит. Ползу. Как Мересьев. Моя рана не начинает снова кровоточить только потому, что я вливаю в себя всю энергию, до которой могу дотянуться. И двигаюсь вдоль дороги. На юго-запад, не оглядываясь. Все это медленно, но неуклонно. Не оглядываюсь назад, на место схватки с Измененными. Надеюсь, оно уже скрылось из виду. Мне так легче. Ползу и продолжаю рассылать во все стороны смерть. Чернота и сушь сопровождают меня, словно гибельная аура.
        Внезапно вспоминаю компьютерную игру, в которую играл в детстве. Там было жуткое создание, которое, шагая по земле, оставляло за собой мертвую пустыню. Сейчас я делаю что-то подобное. И отчасти извиняет меня только одно - моя цель. Если я не найду и не спасу Риту, и все это окажется напрасным… то лучше мне будет просто сдохнуть. Я вытащил из Зоны неизвестно кого с невероятно мощными способностями. И этот неизвестно кто положил уже целый отряд АПБР, а теперь шарашится по миру с неизвестными намерениями, и я очень сомневаюсь, что, когда он станет их осуществлять, миру эти намерения понравятся. Я ползу и убиваю лес вокруг, словно какое-то умертвие… Мне нужно совершить чертовски серьезные добрые дела, чтобы искупить все это.
        Ползу уже на автопилоте. Не обращаю внимания ни на что вокруг. Еще чуть-чуть - и можно будет попробовать. Оглядываюсь на оставшуюся за спиной черную полосу и тихо матерюсь себе под нос. Все, хватит. Не дело, если там, где я остановлюсь, меня будет окружать мертвая трава. Народ сейчас пуганый - телевизионные новости каждый день круче любого фильма ужасов. От любой непонятки люди шарахаются, и, между прочим, правильно делают. Я же хочу, чтобы мне помогли.
        Ставлю очередную веху на своем маршруте - густые заросли кустарников. Их надо обогнуть. Жутко утомительно, конечно, но главное - оказаться там, откуда не будет видно этой безобразной черноты. Стараюсь ползти размеренно, чтобы не выбиться совсем из сил, иначе ничего не останется на коррекцию реальности. А без нее, похоже, никак.
        Казалось, проходит вечность, пока заросли наконец остаются позади. Падаю без сил в траву и переворачиваюсь на спину. Немного отдышаться - и за дело. Закрываю глаза - так мне проще. У меня ведь и в этом опыта шиш да маленько. Научился во сне-видении, пару раз делал такое в Лесногорске, и все. Чего я хочу?
        Начинаю на ходу лепить нужную мне версию реальности. Врач. Сельский врач, возможно, фельдшер. Едет в… какая тут ближайшая деревня? А, не важно, главное, что по этой дороге… К пациенту. Нет, лучше от пациента, так больше вероятности, что остановится. Видит меня, и… Только не думать о том, какова вероятность подобного развития событий! Неверие может все испортить. А тут даже не верить надо, а просто знать, что оно так и есть. Что это такая же реальность, как то, что я лежу на спине раненый и вдыхаю травяные и хвойные запахи окрестного леса. Как то, что за теми кустами - почерневшая от прикосновения моей вампирической Силы растительность, а немного подальше - труп Измененного с несколькими пулями в теле.
        Постепенно детализирую картинку, но без фанатизма, чтобы не слишком заужать тропу, на которую придется сворачивать событийной цепочке реальности. Цвет, марка машины не важны. Не очень важно даже то, кто за рулем, как он (она) выглядит. Главное, что приближается эта машина со стороны, противоположной той, откуда приполз я. Самаритянин (самаритянка) не видит почерневшей травы, кустов и деревьев. Не видит раздолбанного внедорожника и трупа неподалеку от него. Ничто не нарушает ее спокойствия. Она только что помогла больному и возвращается домой в хорошем настроении, с чувством выполненного долга… Стоп, почему «ее» и «она»? Да потому что образ такой возникает у меня перед глазами. Реальность откликается на мои действия, делает шаг навстречу, материализует мои запросы.
        И на лицо мое крадучись, словно кошка на спящего хозяина, заползает пока еще робкая оптимистичная улыбка. Получается!
        Глава 12
        Самаритянка
        Окрестности Иркутска
        Солнце светило в спину, не жарко, легкий ветерок. Яна Миронова опустила стекло с водительской стороны и поймала себя на том, что напевает арию из своего любимого мюзикла:
        Героям - подвиг!
        Подонкам - повод!
        Юнцам посулим боевую славу.
        Надежду - нищим!
        Голодным - пищу!
        И каждый из них обретет то, что ищет[1 - «Армия чародея» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.].
        Это был действительно хороший вечер, и Яна пребывала в превосходном настроении. Пожалуй, идея стать врачом общей практики, поначалу воспринимавшаяся как безумная авантюра, оказалась вовсе не так уж плоха и начала приносить плоды. Несколько семей в четырех поселках к северу от Иркутска наняли ее в качестве семейного доктора, не испугавшись молодости. Яна успела себя зарекомендовать, еще работая в районной больнице, куда многие ездили специально к ней. Это ли не показатель?
        Главное, что теперь она могла заниматься своими пациентами индивидуально, избавленная от иссушающего душу и выматывающего больничного конвейера. Там на каком-то этапе Яна с ужасом обнаружила в себе ростки цинизма и формального подхода, порожденные большим потоком пациентов, переработками, накапливающейся усталостью и недосыпом. И ужас ее был совершенно понятен: работа-призвание, работа - смысл жизни могла превратиться в ненавистную каторгу, а энтузиазм и сострадание к больным - в потухшие глаза и утомленно-досадливое «ну-что-там-еще?».
        И тогда Яна просто сбежала. Уволилась, причем не с переходом куда-то, а так, на пустое место. Близкие, друзья и коллеги смотрели на нее с недоумением и пытались отговорить от «большой ошибки», но когда Яна что-то решает - ее и бульдозером не свернуть. Решение стать врачом общей практики пришло ровно через сутки после того, как ее заявление об уходе легло на стол главврачу. А дальше бульдозером уже стала сама Яна.
        Кто бы мог подумать, что в такой хрупкой, изящной девушке с ангельской внешностью скрывается столь прочный стальной стержень? Что она способна на такой целеустремленный напор? И это при почти полном отсутствии всякой поддержки. Даже близкие уговаривали перестать дурить и возвращаться в больницу. Но куда там!
        Зато какой был триумф, когда с ней заключила договор первая семья! Это сделала она, Яна Миронова! Сама, без блата и мохнатой лапы, почти без помощи со стороны. И вот для нее настала новая жизнь. Та, о которой она мечтала. Яна не сомневалась, что справится, что оправдает доверие этих четырех семей. Вот как сегодня. Случай вроде бы проходной, но из таких и состоит работа семейного доктора, врача общей практики. Да, ей не делать сложнейших операций, о которых потом будут писать большие статьи в медицинских журналах, не ездить на конференции за границу. Зато она будет ближе к людям, не превратится в робота, для которого все эмоции, в том числе и сострадание, - только помеха в профессиональной деятельности. «Не принимай близко к сердцу!», «Не пропускай через себя!» - вот были самые популярные советы от ее более опытных коллег по больнице, когда у Яны наступал передоз чужой болью. Но она не хотела так. Хотела принимать и пропускать. И не могла иначе. Близкие не понимали, почему она отказывается от карьеры. С ее-то способностями Яна вскоре могла перевестись в областную больницу, а там, глядишь, и еще
какая-нибудь возможность подвернется. А ей нужна была не карьера, а вот эта простая радость вроде сегодняшней, когда ребенок избавлен от боли, и вся семья ей благодарна. И таких простых радостей у нее может быть много. И будет много - в конце концов, она только начинает жить - ей еще и тридцати нет.
        Сегодняшний вечер был из тех, которые хочется отпраздновать. Хотя вроде с чего бы? Обычное дело в ее работе. А вот Яне захотелось сделать что-нибудь необычное, не как всегда. Пусть даже по мелочи. Проехать до дому другой дорогой, например. Вот этот проселок, кстати, очень симпатично смотрится. Яна подумала, что давно хотела проверить эту дорогу - мало ли, может, она короче или живописнее. И сегодняшний вечер казался наиболее подходящим для такого эксперимента. Яна никогда не была авантюристкой по натуре. Да, в тех делах, которые касались главных для нее вещей, она готова была делать резкие шаги и многое ставить на кон, но рисковать в мелочах, лишь бы что-нибудь отчебучить, она считала глупым. Но почему-то именно сегодня у нее возникло настроение делать глупости. В конце концов, жить, никогда их не делая, - довольно-таки скучно, разве не так? Вот то-то и оно. И Яна свернула на проселок.

* * *
        Дорога изобиловала ямами, а машина у Яны на внедорожник никак не тянула, так что у девушки довольно быстро появился повод пожалеть о своем опрометчивом решении. Но, как ей не раз говорила мама, упрямство вперед нее родилось, так что разворачиваться Яна не стала. Сложности даже раззадорили девушку. Ей вдруг стукнуло в голову, что эти препятствия расставлены на ее пути специально, чтобы проверить решимость. А там, за ними, ждет награда. Яна понятия не имела какая, но почему-то не сомневалась, что ради нее стоит постараться.
        Проселок выглядел довольно-таки глухим, и лес почти везде тесно сжимал его в своих крепких зеленых объятиях. Дремучий такой лес - самая настоящая тайга. И не подумаешь, что в паре десятков километров к югу - уже окраины областного центра.
        Засмотревшись на мрачный пейзаж, Яна пропустила очередную яму. К счастью, она была не настолько большой и глубокой, чтобы «Лада Веста» села на брюхо, однако зубы у девушки лязгнули ощутимо, и она едва не прикусила язык. С ее губ даже сорвалось короткое, но емкое ругательство, а в следующий же момент будто кто-то вонзил ледяную иглу в основание позвоночника девушки, и она поспешила остановить машину. Тормозила по науке - с работающим сцеплением, так что «Веста» остановилась плавно, проехав еще несколько метров, а девушка принялась вертеть головой - показалось или нет?
        То, что заставило ее остановиться, лежало где-то недалеко от левой обочины и до ужаса напоминало человеческое тело. Лежало или нет? Может, Яна просто начала нервничать на этой глухой дороге, и ей померещилось? Но проверить было необходимо. Из машины девушка ничего не видела, так что пришлось выйти. У Яны хватало знакомых женщин и даже мужчин, которые в подобном случае ни за что не стали бы даже тормозить, а добавили газу и поспешно уехали бы. Потому что народная примета гласит: человеческое тело на глухой дороге в лесу - к проблемам. Но Яна была слеплена из другого теста, иначе ни за что не стала бы врачом.
        И все же ей было страшно. Осторожно двигаясь назад, в направлении, откуда она ехала, девушка пристально вглядывалась в густую траву на дальней обочине, почти надеясь ничего там не увидеть, и коленки у нее при этом ощутимо подрагивали. На ум сразу пришла куча современных страшилок на тему Измененных, террористов НМП и тому подобной жути, о которых она почему-то даже не подумала, сворачивая на глухой проселок. Все эти истории казались чем-то невообразимо далеким. Они были где-то там, за многие тысячи километров от Иркутской области. Но так хорошо было думать дома, в своей квартире, перед телевизором. Здесь же, в глухом лесу, в голове начинала крутиться мысль, что далеко не все, связанное с Зонами, мутантами и Измененными, попадает в новостные программы - кому нужна паника среди населения? И если здесь, в окрестностях Иркутска, происходит что-то подобное, об этом вовсе не обязательно расскажут по телевизору.
        Яна и сама не знала, почему в связи с телом на дороге ей вспомнились именно Измененные. Мертвые тела могут образоваться по сотням различных причин: сердечный приступ у грибника, разбойное нападение с убийством, дикие звери и многое, многое другое. И то, что тело, которое она предположительно видела, мертвое, - тоже очень даже не факт. Может, кому-то просто стало плохо, или он напился пьяный…
        Перебирая мысленно наиболее вероятные варианты, она продолжала шаг за шагом приближаться к месту, где, как ей показалось, лежал человек. Каждый новый шаг был все труднее, словно она выдирала ноги из болотной жижи с пудом грязи на каждой. И вдруг встала как вкопанная. Не показалось - человек лежал на спине в высокой траве, и джинсовая рубашка его стала на животе красно-коричневой. Вряд ли он пролил на себя вино или кетчуп. Очень похоже на ранение. И эта мысль, словно крепкая оплеуха, вышибла Яну из ступора. Чувство врачебного долга оказалось сильнее страха, и она хотела сразу броситься к пострадавшему (даже с дороги было видно, что он жив - живот вздымался от прерывистого дыхания), но сообразила, что ей непременно понадобится перевязочный комплект, и метнулась обратно к машине.
        Пока она доставала аптечку, у нее мелькнула мысль позвонить в ближайшую больницу - ведь если у незнакомца серьезное ранение, его все равно придется туда вести, но Яна отмахнулась от этой мысли: сначала нужно посмотреть самой. Возможно, сейчас каждая минута дорога, какое там звонить!
        Не прошло и полуминуты, как она уже склонилась над раненым. Это был среднего роста жилистый шатен примерно тридцати пяти лет, хотя щетина и печать дикой усталости на лице заметно старили его. Довольно спортивного телосложения и, судя по всему, успевший побывать во многих передрягах. Поймав себя на том, что оценивает мужчину с точки зрения его привлекательности, Яна мысленно обозвала себя дурой и мотнула головой, словно пытаясь вытрясти оттуда лишние мысли.
        Рана выглядела жутко. Ножевая, в верхней части живота, довольно длинная. Наверняка повреждены внутренние органы. Не похоже на работу Измененных. Видимо, обычные бандюганы постарались. Яна поежилась и непроизвольно оглянулась. Да нет, вряд ли они еще здесь. Скорее всего тормознули машину, пырнули владельца ножом, бросили здесь умирать и уехали на его тачке. Беспредел какой-то. Яна думала, что подобное давно в прошлом, ан нет! Вот и думай, кого больше опасаться - Измененных или собратьев по биологическому виду.

«Так, хватит! - приказала себе Яна. - Делай свою работу, ты ведь доктор, а не следователь!»
        Первым делом она продезинфицировала рану и вколола незнакомцу противостолбнячную сыворотку. В процессе он застонал и открыл глаза.
        - Тихо-тихо! - попросила Яна. - Все будет хорошо. Сейчас перевяжу, и поедем в больницу.
        - Не… надо… в больницу!
        Яна про себя чертыхнулась. Это можно было предвидеть.
        - Я вижу, долг в тебе сильней предубежденья.
        - Ты должен в храме завершить леченье.
        - Нет, не в этот раз[2 - «Встреча у летописца» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.].
        Она не стала спрашивать почему. Меньше знаешь - крепче спишь. Может, и не ограбление с угоном. Может, за ним охотятся. Может, он вообще - преступник в розыске. Вот это ты влипла, подруга! Главное, глубже не влипни. Зачем тебе нужны чужие неприятности? Только долг свой исполни - и до свиданья!
        - Хорошо-хорошо, только потерпите и не волнуйтесь. Перевязку-то надо сделать. Потом отвезу вас… куда скажете.
        Да уж, пообещала так пообещала! Везти его «куда он скажет» может оказаться очень опасным. С другой стороны, не оставлять же бедолагу здесь, в лесу!
        Он утомленно прикрыл глаза. Решив считать это знаком согласия, Яна продолжила свою работу. На мгновение у нее возникло странное ощущение - что раненый пытается казаться более немощным, чем он есть на самом деле. И что рана должна бы выглядеть куда хуже, чем кажется сейчас. Словно она даже помаленьку заживать начала. Отметя эту мысль как заведомо бредовую, Яна продолжила перевязку. Видела, как раненый время от времени сжимал зубы, чтобы не издать ни звука. Похоже, это для него почему-то было важно. Возможно, привычка. С Зоны. Не той, которая уголовная, а которая аномальная. Где куча всяких монстров, мутантов, Измененных. Где каждый день играешь в пятнашки со смертью и не можешь позволить себе крик, когда больно… Может, он сталкер?
        Так вступил со смертью в игру я.
        Партию на равных веду я,
        Где враги любовников ближе,
        А удар нежней поцелуя[3 - «Детство чародея» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.].

«Так, стоп, девочка! - снова осекла она себя. - Эк тебя на романтику-то растащило! Ты еще влюбись в него сейчас! Приключений захотелось? Коктейльчиков адреналиновых?»
        Яна не могла сказать, чего ей хотелось на самом деле. Вернее, глобально - могла и в жизни этого добилась. Но сегодняшнее нежданное приключение застало ее врасплох, и она понятия не имела, как теперь быть. Может, она не нагулялась, ненаприключалась еще. Может, слишком быстро взяла свою жизнь в ежовые рукавицы и подчинила все одной цели. И чего-то ей, видимо, не хватило. Того, от чего захватывает дух на самом пике виража между ужасом и восторгом. Оно конечно, многие всю жизнь так проживают, и ничего. Но этим многим, возможно, и не выпадал такой случай. А ей вот выпал. Раньше, до того, как она воплотила свою мечту в работе, такое, возможно, было бы и совсем некстати. Но сейчас-то! Сейчас, когда у нее уже все получилось, немного можно?
        Хм, «немного»! Если только в подобных делах это слово применимо. Приключения вроде этого половинчатыми не бывают: либо ты в них погружаешься с головой, либо не встревай вообще и проезжай мимо. Тут не компьютерная игрушка, на которую можно убить несколько часов и бросить, если не пошла. Тут себе жизнь сгубить на корню можно.
        За всеми этими мыслями девушка несколько замедлилась с перевязкой. У нее было такое ощущение, что момент, когда она закончит, станет поворотным: или туда, или сюда. И решение, которое она примет, обжалованию подлежать не будет. Ну что же…
        - Все, - неожиданно для себя произнесла Яна и сама не узнала своего голоса. - Сейчас подгоню машину поближе и попробую помочь вам в нее перебраться.
        Садясь за руль, она испытала мгновение паники, будто какой-то чужой голос в ней закричал: «Беги! Спасайся!» Но Яна не послушалась: аккуратно развернулась на узкой дороге и остановила машину совсем рядом со своим неожиданным пациентом, даже имени которого не знала. Девушка вышла из машины, оставив открытой заднюю дверцу, и подошла к незнакомцу. Она вовсе не была уверена в том, что у нее получится: состояние шатена было таким, что его придется практически волочь на себе. Но против ожиданий, когда она присела рядом с ним и закинула его руку себе на плечи, встать на ноги им удалось относительно легко. И когда они двинулись к машине, незнакомец вовсе не висел на ней, а скорее, опирался. И это тоже было странным. Впрочем, странностей за этот вечер накопилось уже более чем достаточно. Одной больше, одной меньше…
        Яна аккуратно уложила шатена на заднее сиденье и с тревогой подумала, что на такой поганой дороге его, чего доброго, растрясет. Села за руль и попыталась собраться с мыслями, а параллельно - унять дрожь в руках. А еще сформулировать один из десятка вопросов, которые крутились на языке…
        - Спасибо, - донеслось сзади, и это сбило девушку с мысли. - Могу я узнать, кто меня спас?
        - Яна, - коротко представилась девушка, пытаясь унять сумбур в голове.
        - Хорошее имя. А подруга Алена у вас есть?
        От столь неожиданного вопроса Яна даже развернулась.
        - Есть, а что?
        - Просто это правильно, - улыбнулся шатен. - Так нужно для вселенской гармонии.
        Яна ничего не поняла, но переспрашивать не стала. Может, это просто какой-то неизвестный ей прикол или анекдот. И вдруг разозлилась.
        - А сами представиться не хотите?
        - Артем, - после мимолетной паузы ответил шатен. - И еще раз спасибо, Яна. За все.
        Благодарность в данном случае была вполне естественна, но тут она внезапно смутила девушку. Яна поспешно отвернулась, чтобы скрыть это.
        - Так куда же вас отвезти, если не в больницу? Хотя я бы советовала туда.
        - Нельзя мне в больницу. Нет времени. Не могу сказать всего, просто поверьте. Дело слишком важное и неотложное.
        - Да какие дела в вашем состоянии?!
        - Если вы меня подвезете, по дороге я оклемаюсь.
        Яне показалось, что она ослышалась:
        - Оклемаетесь?! Да вы хоть представляете, какого размера дыра у вас в животе? С такой две недели лежать надо. Как минимум.
        - И тем не менее… - Артем перевел дыхание. - А насчет куда… Я сейчас обнаглею до невозможности.
        Яна хмыкнула.
        - Ну попробуйте.
        - До Тулуна. Думаю, этого должно хватить.
        Раньше Яна думала, что про отвисшую челюсть - это фигура речи не шибко умелых беллетристов, но тут поняла свою ошибку. Подбросить на четыреста километров?! Вот уж действительно, до невозможности. И не обнаглел, а… Другое слово тут подойдет больше. Какое-то время она собирала мысли в кучу, чтобы сказать ему, куда он может пойти со своими прихотями. Причем пешком. Ибо нефиг путать «Скорую помощь» с бесплатным такси. И вообще…
        - Душа твоя, как первый снег, бела.
        И ты бесстрашна, праведная дочь.
        Но правильно ли знак ты поняла?
        Быть может, ты мне призвана помочь?
        - Тебе?! Помочь?![4 - «Встреча у летописца» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.]
        И в тот момент, когда достойная отповедь сформировалась в голове Яны, она с невыразимым изумлением услышала, как ее губы и язык произносят:
        - Хорошо. Я отвезу вас.
        Глава 13
        Неизвестный
        Лесногорский вывал

«Хаммер» пикап остановился там, где дорога еще была, но брошенные машины АПБР скрывались за уцелевшими деревьями. Неизвестный решил, что так будет лучше. Он-то привычный, да и спутники его - калачи тертые, но вот кое-чего им видеть не следует. Пока не следует.
        С момента бойни прошло уже несколько часов, но тут по-прежнему никто не появился. Трупы, человеческие и волчьи, так и остались лежать там, где их застигла смерть. За это следовало благодарить скорее всего АПБР. Видимо, отправляясь сюда, оперативники Агентства - или, скорее, даже их руководство - позаботились о том, чтобы никто не совался в зону вывала и не путался под ногами. Очень кстати. Прямо как специально для целей Неизвестного. Но кто же в Агентстве мог знать, что их тут всех перебьют? Это и называется обстоятельствами непреодолимой силы.
        Неизвестный постепенно осваивался с новым телом. Удобное, крепкое. Такого при более-менее аккуратном использовании должно хватить надолго. А при неаккуратном… Ну, можно будет и другое подобрать. Хотя у этого маленький бонус - способности пневматика. Лишними не будут.
        - Куда дальше, босс? - спросил тот из наемников, что был за рулем.
        Его почему-то звали Халк. А второго - Джинн. Когда они представились Неизвестному впервые, он только плечами пожал: угодно называться дурацкими именами - пусть их. Главное, чтобы дело свое знали. А способности псионика подсказывали Неизвестному, что эти знают. Строго говоря, наемниками они не были, потому что денег от него не получили, хотя сами были уверены в обратном. Но если хорошо сработают, может, и получат - Неизвестному вполне могут понадобиться их услуги еще раз. Отжившие… Неизвестный был не в восторге от того, что в этом деле от них некоторым образом зависит, но тут уж ничего не попишешь - уж больно добыча специфическая: ни он сам, ни Измененные с ней не справятся.
        Неизвестный поднял взгляд на Халка. Наступил ответственный момент.
        - Вон там, за деревьями, - он махнул рукой влево, - большая поляна. На ней два вертолета. Там скорее всего будут трупы.
        - Даже так? - смуглый Джинн картинно приподнял бровь. Можно подумать, его это смущает. - Кто их убил?
        - Волки. Но не беспокойтесь, стая уже ушла. Я точно знаю.
        Видно было, что у обоих наемников чешется язык спросить откуда, но они сдержали свое любопытство: легкое псионическое воздействие внушило им четко отмеренную дозу страха перед нанимателем. Не настолько, чтобы непрерывно трястись, но достаточно, чтобы избегать злить его и задавать лишние вопросы.
        - Так вот, - продолжил Неизвестный, - вам нужно будет забрать груз, который в вертолетах. Это должны быть взрывные устройства. Довольно большие и тяжелые, так что прихватите рюкзаки - они вам пригодятся…
        - Э-э, босс, - видно было, что Халку не шибко хочется задавать этот вопрос, но приходится, - бомбы? А они…
        - Не бойтесь, не растрясете. Это не совсем обычная взрывчатка, и предназначена она для особых целей.
        - А вертолеты… Они, часом, не апэбээровские? - спросил Джинн и замолчал, напоровшись на ледяной клинок взгляда нанимателя.
        - Вам какая разница? - Голос Неизвестного был не теплее взгляда. - Там все мертвы. Вас никто не увидит. Ваше дело - забрать товар и доставить в Иркутск по этому адресу. - Он протянул бумажку Джинну. - Дождетесь меня там, получите вторую половину. Но если обманете…
        Вместо окончания фразы Неизвестный добавил еще один псионический импульс страха и оценил эффект: оба побледнели, у Халка на лбу выступила испарина, а Джинн нервно сглотнул.
        - Если же все сделаете как надо, - продолжил наниматель, - возможно, получите еще один заказ… на более серьезную сумму.
        Пряник подействовал не хуже кнута, и в глазах наемников появились жадные искорки.
        - На этом мы пока расстанемся, - заключил Неизвестный. - Идите, а у меня тут еще дела.
        - А как же вы доберетесь? - изумился Халк.
        - Это моя забота, - отрезал наниматель. - До встречи.
        И, закрыв за собой дверцу, двинулся прочь, туда, где оставили свои машины погибшие апэбээровцы.

* * *
        Вскоре деревья перед ним расступились и открыли импровизированную стоянку внедорожников. Неизвестный водить не умел, но полагался на способности того, чье тело занял: хорошенько покопавшись, он обнаружил у прежнего владельца этой плоти водительские навыки. Можно будет дать ему чуть-чуть свободы, ровно настолько, чтобы тот отвез Неизвестного в Иркутск. Морочливо, конечно, но не ехать же три часа в одной машине с двумя становыми бомбами! Это бесило Неизвестного - ограничения, собственная уязвимость, ну да ничего, это временно. Когда осуществится его план, подобные проблемы останутся в прошлом.
        Но сейчас он здесь не только ради того, чтобы раздобыть транспорт на обратную дорогу. Нужно было кое-что проверить, проанализировать - то, что он не мог сделать, когда был здесь в прошлый раз, находясь в одном теле с сувайвором - слишком многое мешало. Но теперь есть и время, и возможность.
        Неизвестный подошел к машинам и остановился возле той, у которой лежали три волчьих трупа и один человеческий. Закрыл глаза и сконцентрировался, «прислушиваясь» к тонким энергиям. Они были до сих пор взбудоражены недавней катастрофой и последовавшей за тем бойней, в которой помимо людей и волков участвовали еще и несколько «лояльных». Один… одна из них, кстати, лежит неподалеку. В таком хаосе даже самый сильный поисковик вряд ли бы что смог четко определить, но Неизвестный был все же игроком другой лиги.
        Он отправился в направлении, где почувствовал остаточные, почти уже рассеявшиеся эманации смерти «лояльной». Необходимо было проверить смутные ощущения, возникшие, когда он стоял возле машин, и еще более смутные подозрения, зародившиеся намного раньше, когда Неизвестный еще делил тело с сувайвором. «Она», - говорил тот. «Спасти Ее». Для него это было очень важно. Несмотря на свое, мягко говоря, неидеальное состояние, сувайвор чувствовал ее присутствие. Она была здесь… И оставила след. Эта женщина не принадлежала к отжившим. Измененная. А скорее, «лояльная». У обычной Измененной чувств к человеку быть не может. А там, насколько ему удалось понять эмоции своего соседа по телу, чувства были. Взаимные.
        Неизвестный подошел к телу «лояльной». Теперь уже не определишь, какими способностями она обладала, хотя… некоторые почти уже рассеявшиеся эманации говорили о применении способностей «глушителя». Как она умерла? Интересно! Следы воздействия пьющей жизнь. Подруга сувайвора? Видимо, она, больше некому. Только как она ухитрилась убить своими способностями «лояльную» с талантом «глушителя»? И ведь не застала ее врасплох - та применила свою Силу, специально разработанную для подавления чужих талантов, но все равно проиграла. Как такое могло произойти?
        Наверняка не обошлось без сувайвора… Но дистанционно помочь своей подруге он не мог. Значит, косвенное влияние… И тут Неизвестного осенило. Был один-единственный вариант, при котором подобное могло произойти. Сила «глушителя» почти совершенна. Если сувайвор даже обладает каким-то талантом Измененного благодаря введенной ему в вену порции крови, этот талант «глушитель» тоже может подавить. Но если частица сувайвора находится внутри кого-то другого и не проявляет себя на постоянной основе, то подавляющая способность «глушителя» вполне может дать сбой. И частица эта никак не кровь - она бы проявляла себя иначе. Тут речь может идти только о ростке новой жизни. Подруга сувайвора была от него беременна!
        Вот это поворот! Неожиданный и, возможно, очень даже неприятный. Как пожалел в этот момент Неизвестный, что не допросил как следует сувайвора перед смертью! А когда они находились в одном теле, память соседа была в плачевном состоянии - он не помнил ни как зовут его подругу, ни как она выглядит. И теперь с ее поиском могут быть сложности. А найти ее надо. Обязательно. В том, что она жива, Неизвестный не сомневался - смерти ее он не чувствовал. Стало быть, пьющая жизнь отсюда уехала? Одна? Сама? Или ее кто-то увез? Но кто? Ведь все апэбээровцы погибли. Или не все?
        Неизвестный двинулся назад, к машинам. Но единственное, что он почувствовал, - нехватку одного автомобиля, на котором кто-то уехал. И все, больше ничего. Никаких подробностей. Челюсти Неизвестного непроизвольно сжались. На мгновение его накрыло волной ярости. Как же некстати сейчас все эти сложности! Ему совсем другим надо заниматься - транспортировкой становых бомб, к которым он сам приблизиться не мог. Но и оставлять без внимания потенциального ребенка сувайвора тоже нельзя.
        Ехать! Быстрее ехать! А по дороге сосредоточить мыслительные ресурсы на решении обеих этих задач.
        И Неизвестный сел в одну из бесхозных апэбээровских машин, дав временно ограниченную свободу сущности Измененного, чье тело он захватил. Получив команду, тот завел машину и тронулся с места. Теперь только думать…
        Интерлюдия 2
        Посвященный
        Москва
        Они прибыли сюда на двух машинах. Посвященный и его команда из восьми Измененных. Невелика армия, конечно, но времени собирать б?льшую просто нет. Периодические подключения к эгрегору Сеятелей говорили Посвященному, что противник времени даром не терял и развил бурную деятельность. И второй опасный беженец из коллапсировавшего пространственно-временного кармана тоже действовал. Было, правда, что-то еще, но это ощущалось Посвященным довольно-таки смутно. Словно оно не касалось напрямую Источников, а потому эгрегор не то чтобы совсем это игнорировал, но просто отметил, не придавая особого значения. Что же это может быть? Вырвавшийся вирус? Нет, начнись в Сибири эпидемия, Посвященный непременно почувствовал бы подобное событие, так как Сеятели не оставили бы его без внимания. Тогда что?
        У Посвященного редко болела голова. Если в буквальном смысле. А тут она болела сразу у обоих - и в переносном тоже. Страшная угроза постепенно перемещалась от Иркутска на запад. Куда? Первым городом, пришедшим на ум Посвященному, был Красноярск. Потому что там находилось отделение АПБР. Коль скоро безумный Сеятель начал войну, то логично будет, если первый удар он направит на главного противника - человеческую спецслужбу, которая единственная располагает средствами для более или менее успешного сопротивления. Стало быть, по его логике, она должна быть уничтожена как можно скорее.
        Но первый вариант - не обязательно самый верный. Знает ли безумный Сеятель об измененной программе остального эгрегора? А если знает, что собирается по этому поводу делать? Внезапно накатившая волна дурного предчувствия заставила Посвященного поежиться. Вновь вспомнился оставленный без прикрытия Источник. Грозит ли ему что-нибудь? Не факт. Кроме того, Источник - не беспомощный котенок, и тем, кто рискнет к нему сунуться, придется в этом убедиться на собственной шкуре. Да и какую-никакую охрану Посвященный оставил, однако на душе все равно было неспокойно. Но возвращаться нельзя. Гипотетическая угроза против вполне явной и реальной не котировалась совсем. Враг сейчас там, в Сибири, и некому его остановить, кроме Посвященного…
        Волна тьмы нахлынула, словно цунами, и мгновенно захлестнула его сознание, отключив от реальности. Хорошо, что не он сидел за рулем, иначе непременно потерял бы управление. Подобные резкие переходы случались крайне редко. Обычно Посвященный сам, погружаясь в сон, подключался к информационному полю эгрегора. У него было ощущение, что его до сих пор держат на некоторой дистанции, и даже то, что есть, - только потому, что питерский Источник пока единственный активный из всех, если не считать безумного Сеятеля. А подобные внезапные подключения с той стороны означали, что произошло какое-то важное событие, на которое Посвященный мог и должен был повлиять.
        Сигнал пульсировал где-то в районе Иркутска, но не болевой точкой, а скорее, каким-то слегка беспокоящим жжением. Очень знакомым жжением. Посвященному уже приходилось испытывать подобное и вообще и вступать в контакт с обладателем именно этого ментального ритма. Ассоциативная память сработала безошибочно, и дыхание у Посвященного перехватило. Он боялся поверить в то, что ощущает, хотя ему очень хотелось.
        Порой ему казалось, что эгрегор сам не знает, как реагировать на сувайворов. Они были вещью в себе, аномалиями среди аномалий, ответом человечества на появление Сеятелей. Хотя для полноценного ответа их все же было слишком мало. Но малое количество компенсировалось тем, что никто не знал пределов их возможностей. Изначально сувайворов было трое: Катаев - прежнее «Я» Посвященного, Стрельцов и профессор Воскобойников. Стрельцов пожертвовал собой ради перепрограммирования питерского Источника, судьба Воскобойникова до сих пор неизвестна. Пропал - и с концами. Даже эгрегор ничего не мог о нем сообщить. Предположительно - погиб при коллапсе Лесногорской аномалии. И этот четвертый… Все получилось ненамеренно, когда Катаеву пришлось спасать жизнь сталкера по прозвищу Художник переливанием своей крови. Таланты этого Художника дремали слишком долго - до того момента, как они понадобились в Лесногорске. Но он должен был погибнуть там, когда схлопнулась аномалия. Похоже, такова уж судьба сувайворов - жертвовать собой ради спасения многих. Мог ли Художник выжить? Жгучий ментальный сигнал говорил именно об
этом. Но тогда… тогда Посвященный не один, и его собрат по крови где-то там, недалеко от места событий. А это означало, что шансы существенно возросли.
        И Посвященного накрыла другая волна - воодушевления.
        Глава 14
        Рита
        Тулун и окрестности
        В Тулун они въезжали еще до рассвета. Танк уже успел свериться по навигатору, где находится ближайшее местное отделение полиции, и проложил к нему маршрут. Ехать было удобно - пусто, темно, особенно когда они свернули с федеральной трассы. Для привыкшей к никогда не спящим мегаполисам Риты это выглядело странно и жутковато. Впрочем, от Танка, настоящего имени которого она до сих пор так и не знала, исходила удивительная аура надежности и безопасности.
        Правда, к Рите оперативник АПБР по-прежнему относился с настороженностью и, несмотря на ее протесты, уговоры и даже мольбы, все же вколол ей еще одну дозу становой сыворотки. Даже аргумент, что в случае чего помощь пьющей жизнь ему будет совсем не лишней, его не впечатлил. На это он хладнокровно заметил, что предпочтет в случае чего не опасаться, что оставленная без внимания «лояльная» высосет из него всю жизненную силу. И Рита замолчала - нечем ей было убеждать апэбээровца. С чего бы ему ей доверять? С того, что дорога прошла без эксцессов? Так какие там эксцессы, когда она под станом? Кстати, Риту слегка начало беспокоить - не окажут ли становые инъекции плохого влияния на развитие ребенка? Спутника своего она об этом спрашивать не стала: откуда ему знать, в конце концов?
        Дежурный в отделении встретил их неласково. Дескать, шляются тут всякие по ночам и спа… то есть работать мешают. Но удостоверение АПБР произвело на него поистине магический эффект - подтянулся, только что во фрунт не встал и под козырек не взял за отсутствием оного. Рита едва не фыркнула, представив этого усатого толстяка, стоящего навытяжку и рявкающего: «Так точно, вашвысокбродь!»; «Не могу знать, вашвысокбродь!»; «Рад стараться, вашвысокбродь!». Настолько разительной оказалась перемена.
        Только тут у Риты с образом Танка состыковалось словосочетание «капитан Тропинин», но про себя она решила называть его по-прежнему - и короче, и больше к его типажу подходит.
        Естественно, того, кто работал с компьютерной программой составления фоторобота, в такой час на месте не оказалось. Поскольку усатому внушили, что дело архиважное и архисрочное, означенному сотруднику стали звонить на сотовый. Тот не отвечал. Вернее, приятный женский голос сообщил, что «абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети». Мог и впрямь выключить на ночь-то. Бедолага дежурный, который встречал их с сонным лицом, теперь выглядел, как Кристофер Ллойд из «Назад в будущее» с поправкой на комплекцию - волосы дыбом, безумный взгляд. Он спешно отправил дежурного водителя домой к специалисту по фотороботам, видимо, про себя на все корки костеря вредного апэбээровца и его молчаливую спутницу, которые своим появлением основательно испортили его спокойное дежурство.
        Рита, которую поначалу забавляла суета усатого, постепенно начинала нервничать. И тем сильнее, чем больше затягивалось ожидание. И дело было не только в том, что, пока они тут торчат, этот урод Дмитрий и его зачумленная спутница могут натворить немалых бед. Где-то внутри сидел червь смутной тревоги, который постепенно отжирался до размеров змеи. Здоровенной такой ядовитой гадюки. Или кобры. Рита просто спинным мозгом чувствовала приближающуюся к ним крупную гадость. Что за гадость и откуда - без понятия, но беспокойство росло, постепенно превращаясь в страх, чему в немалой степени способствовало ощущение собственной беспомощности. А ведь она уже успела от него отвыкнуть, хотя с момента изменения не прошло еще и недели ее субъективного времени, а по ощущениям - так целая вечность.
        Та, прежняя Маргарита Зорина, стюардесса S7, пределом мечтаний которой было всласть поваляться на тайских пляжах, осталась далеко в прошлом, можно сказать, перестала существовать. И эта, новая Рита жертвой быть категорически не желала. Только что она могла сейчас сделать?
        - Не нравится мне это.
        - Что? - заговоривший Танк уже сам по себе был внезапен, как снег на голову, а то, что слова его полностью отвечали мыслям Риты, тем более выбило ее из колеи.
        - Затяжка эта. И мост.
        - Какой мост?
        - Через Ию. Река такая, протекает через Тулун.
        - Не помню никакого моста.
        - Это потому, что мы через него не переезжали, - терпеливо, как слабоумной, объяснил Танк.
        - И?..
        Оперативник вздохнул, а глаза его отразили всю глубину страданий человека, вынужденного объяснять очевидные вещи.
        - Если что, драпать лучше всего на северо-запад, в сторону Красноярска. И мост при этом нам никак не миновать - он тут один. Перекрыть его ничего не стоит.
        - От кого драпать?
        Спина Риты постепенно покрывалась гусиной кожей: не ошибается, выходит, ее спинной мозг - есть опасность. Даже апэбээровец, сам ни разу не экстрасенс, ее чует. А чутью его, пожалуй, стоит доверять - мужик опытный, наверняка во многих передрягах побывал.
        - Если б я знал, от кого… - Он понизил голос. - Там, на вывале, кто-то же натравил на нас волков. Этот кто-то хотел грохнуть всех. Но мы с тобой спаслись. И я почему-то думаю, что наш враг уже в курсе. Я бы на его месте догнал нас и закончил начатое. За нами наверняка погоня. Нам бы сейчас педаль в пол и пилить дальше, а мы тут застряли. Да и я еще лажанулся - надо было сначала мост пересечь.
        - И что делать? - Рита сцепила руки, чтобы несколько унять их дрожь.
        - Если через пять минут этот долбаный специалист не появится, надо валить. Иначе…
        - О, вот и ты! - прервал его радостный возглас усатого. Он обращался к кому-то в дверях. - Наконец-то, Петрович! Прости, что так рано выдернул…
        - Какого хрена, Василич?! - возмутился худой и желчный специалист по фотороботам. - Что за пожар?!
        - Всем пожарам пожар, - веско заявил Танк, предъявляя вновь прибывшему удостоверение. - Мы зверски спешим, так что давайте не будем терять время. Его уже упущено навалом.

* * *
        Магия удостоверения подействовала и на Петровича. Пререкаться он больше не стал, а только мрачно хмыкнул и пошел к своему компьютеру. Зато работником оказался хорошим, с программой управлялся ловко, и довольно быстро по описанию Риты на экране стало появляться лицо Кейт. Ну не один в один, конечно, но весьма похожее. Рита с каждой минутой нервничала все больше. Танк, наверное, тоже, но ему лучше удавалось это скрывать. На Риту же периодически косились и усатый Василич, и худой Петрович, но вопросов, к счастью, не задавали.
        - Достаточно! - наконец резко бросил Танк. - Отправьте на печать.
        - Но я еще… - начала было возражать Рита.
        - Некогда! - оборвал ее оперативник. - Узнать уже можно. Значит, так, - повернулся он к тулунским полицейским. - Разошлите ориентировку по отделениям. Не только вашим, но и во все города от Тулуна до Красноярска. Кто увидит - в контакт не вступать, взять не пытаться, стрелять на поражение.
        Усатый аж поперхнулся:
        - Ну, это уж слишком!
        - Слишком? Это особо опасная террористка из Новых. С ней может быть еще один человек. Высокий, сутулый, чуть подволакивает правую ногу, глаза темные, почти черные, глубоко запавшие, на лице шрам. Заметный такой шрам через левую щеку от уха до верхней губы. С ним следует поступить так же.
        - Простите, но мы вынуждены будем позвонить в АПБР, - с неожиданной твердостью заявил усатый, - в Красноярск за подтверждением ваших полномочий. Сами понимаете, такой приказ… А удостоверение, его и сделать недолго, знаете ли.
        На мгновение Рите показалось, что сейчас Танк врежет усатому. И тем самым все окончательно испортит. Сотрудничества с полицией им тогда будет не видать как своих ушей. Но оперативник только зубами скрипнул.
        - Черт с вами! - бросил он. - Звоните, проверяйте. Только, если жизнь дорог?, не приближайтесь к ней! - Танк сфотографировал экран с готовым фотороботом на свой смарт и повернулся к Рите: - Идем, нам пора.

«Лояльная» увидела, как напряглись полицейские. Интенсивная работа их мозгов была очень хорошо заметна по взглядам. «Та-ак, эти двое пытались заставить нас убить неизвестно кого, а теперь, когда мы решили проверить их полномочия, сразу спешат свалить. Что-то тут нечисто! Удостоверение АПБР у этого «капитана», похоже, липовое, а девчонка вообще какая-то мутная - молчит все время». Такая вот бытовая телепатия от «лояльной» с заблокированным даром: в покере Петрович с Василичем точно не добились бы успеха. Рита даже почти хотела, чтобы эти двое сделали глупость и попытались их задержать, - она была бы не прочь полюбоваться, как Танк скрутит обоих в бараний рог.
        И кто знает, чем бы все закончилось и к какому бы решению пришли полицейские, окажись все предоставлены сами себе, но в ситуацию вмешались извне. Рита почувствовала это за считаные секунды до того, как оно произошло. Внутри все словно скрутилось в тугой узел, и его сжала мертвой хваткой сильная ледяная рука. «Лояльная» побледнела и бросила отчаянный взгляд на Танка, который, судя по его глазам, тоже что-то почуял.
        С улицы послышался шум моторов двух подъезжающих машин. Вернее, сначала одной, потом второй. Затем что-то хлопнуло, треснули два выстрела, кто-то вскрикнул, и в крике этом смешались удивление, страх и боль, а следом грохнул взрыв.
        - Началось! - процедил апэбээровец, выхватил обычный и транквилизаторный пистолеты и метнулся к двери.
        Рита, справившись с коротким ступором, бросилась за ним. Но стоило оперативнику сунуться в вестибюль, как оттуда пахнуло волной жара. Языки пламени жадно лизнули стену, от чего сразу занялись обои. Выразив свое отношение к происходящему коротким емким словом, Танк отпрянул и мотнул головой в сторону окна в конце коридора, но оно взорвалось сверкающими в рассветном солнце брызгами осколков. Тогда оперативник заскочил обратно в комнату, где они только что были, и замер - ему в грудь уставилось черное око ствола пистолета в чуть подрагивающей руке усатого. Вбежавшая следом Рита, увидев оружие, вскрикнула и тем самым на секунду отвлекла дежурного. Танку этого хватило - прыгнув вперед, он перехватил вооруженную руку полицейского и дернул ее вверх. Грохнул выстрел, пуля ушла в потолок. Секундой позже толстяк мявкнул от боли, словно большой обиженный кот, - колено апэбээровца врезалось ему в живот. Еще секунда - и его рука завернута за спину, хрустнул сустав, и пистолет выпал из враз ослабевших пальцев. Отшвырнув воющего от боли дежурного в сторону и пинком отправив пистолет в дальний конец комнаты, Танк
подскочил к окну и распахнул его.
        Оперативник уже поставил ногу на подоконник, и Рита бросилась за ним, но в этот момент ее схватили за руку костлявые, словно у Кощея, пальцы Петровича.
        - Отпусти, кретин, нас всех убьют! - прошипела девушка, шаря по сторонам глазами в поисках тяжелого предмета, которым можно было бы отоварить специалиста по фотороботам.
        Но не пришлось. Кто-то показался в дверях, и в следующее мгновение у Петровича лопнули глаза, а изо рта и носа хлынула кровь.

«Пневматик!» - с отчаянием поняла «лояльная», проклиная стан в своей крови, который заблокировал ее собственную Силу.
        Но тут хлопнул выстрел, и между глаз Нового образовалось темное пятнышко пулевого отверстия. Он рухнул как подкошенный, и освободившаяся от чужой хватки Рита вскочила на подоконник. Им дико повезло, что помещение находилось на первом этаже, а Новые не успели окружить здание. Танк был уже внизу, подхватил спрыгнувшую «лояльную», и они побежали к дальнему концу здания, где располагалась стоянка. Сейчас сгодится любая машина - до своей уже не добраться, так как они оставили ее перед входом, а там сейчас Новые.
        Сзади снова дохнуло жаром, и за спинами бегущих чадящим пламенем неохотно вспыхнули влажные после недавнего дождя кусты. Танк и Рита виляли, как зайцы, хотя смысла в этом было немного: Измененные, обладающие собственными боевыми способностями, не пользовались огнестрельным оружием, а пироманту чихать на траекторию движения цели - он жарит по площадям. Будь за зданием пустая, открытая площадка, беглецам пришлось бы туго, но тут пока спасала буйная растительность, да и зажженные пиромантом костры скрыли их от взгляда преследователя.
        Хоть какая-то фора, правда, минимальная - пиромант ведь наверняка не один. Кто знает, сколько Новых находится по ту сторону здания и отправили ли нападающие хоть кого-то на стоянку. По идее, должны были, но с улицы ее не очень-то увидишь. Это Танк, индеец Зоркий Глаз, как-то ухитрился углядеть.
        Была надежда, была, и Рита мчалась следом за своим спутником, проявлявшим удивительную для его комплекции ловкость и проворство, и могла думать только об одном - как бы не споткнуться и не упасть.
        Повезло - не упала. А потом повезло обоим: стоянка оказалась безлюдна. Только три полицейских «Форда» выделялись на фоне асфальтовой пустыни своими обтекаемыми корпусами. Танк подскочил к тому автомобилю, что стоял ближе всех к выезду. Рита сжала зубы, представив, как он сейчас начнет возиться с замком на водительской двери, но апэбээровец только хмыкнул, сунул руку в карман, извлек оттуда что-то, очевидно, заранее приготовленное, и приложил к замку. Раздался щелчок, и он открылся. Рита мимоходом восхитилась полезностью спецслужбовской примочки, но тут распахнулась пассажирская дверца, недвусмысленно приглашая ее внутрь. И «лояльная» не заставила себя упрашивать.
        Оказавшись внутри, она увидела, как Танк приставил тот же предмет, которым открыл машину, к замку зажигания, и мотор заурчал. Оперативник поставил ногу на педаль газа, но нажать не успел - замер, словно подвергся мгновенной заморозке. Рита увидела впереди, метрах в десяти, высокую мужскую фигуру, испуганно глянула на спутника и наткнулась на абсолютно ничего не выражающий взгляд его пустых глаз.

«Псионик!»
        Пугаться времени уже не было - спасаться надо. Рита выхватила из кармана спутника транквилизаторный пистолет и вывалилась наружу из пассажирской дверцы. Стреляла она уже практически из положения лежа. Но попала. Пистолет был специсполнения и становые дротики выпускал с завидной скорострельностью. Как минимум два из четырех попали в Измененного. Он зашатался и рухнул на асфальт, а Танк мгновенно «разморозился». Он затащил «лояльную» в машину и утопил педаль газа.
        Слава американскому автопрому, «Форд» набрал скорость быстро, слегка подпрыгнул, переезжая тело псионика, и вылетел со стоянки. Когда они выезжали на улицу, вслед им из дверей полицейского отделения полыхнул факел пироманта, сделавший бы честь мощному огнемету, и какой-то тяжелый предмет разбил заднее стекло - это явно кинетик постарался. Но остановить беглецов было уже нельзя - они как наскипидаренные понеслись на северо-запад, к единственному мосту через Ию.
        Глава 15
        Кочетковский
        Иркутск
        Утро у Вадима Кочетковского, олигарха местного розлива, не задалось с самого начала. Сломался будильник. Вернее, сбойнул айфон, запрограммированный на побудку в семь утра. Вадиму нужно было успеть на деловую встречу. В результате предательства дорогущего «яблочного» гаджета проснулся он почти в восемь, поскольку накануне позволил себе расслабиться и допоздна засидеться за покером с друзьями. Пришлось звонить, извиняться и переносить встречу.
        Когда он налил себе кофе, за окном зверски взревел чей-то мощный мотоцикл. От неожиданности предприниматель вздрогнул, чашка выскользнула из его пальцев и залила горячим напитком брюки, ошпарив ноги. Слегка шипя от боли, он принялся переодеваться.
        Со второй попытки выпив наконец кофе, он собрал в кейс нужные документы, позвонил горничной, чтобы убралась на кухне, и вышел из дому. Кочетковский как раз садился в свою «БМВ», когда взгляд его почему-то зацепился за незнакомца, не спеша прогуливающегося за оградой особняка олигарха и с любопытством на него поглядывающего. Тоже, нашел Эрмитаж! Вадим с раздражением подумал, что надо бы все-таки поискать дом за городом, и сделал себе в айфоне пометку встретиться с риэлтором.
        И тут же хлопнул себя по лбу! Вот болван! Все утро наперекосяк, и важное дело - из головы вон! Ему же сегодня надо обналичить два с половиной миллиона, а стало быть, необходимо позвонить в банк, чтобы подготовили нужную сумму. Уже набрав номер банкира и отдав соответствующее поручение, Кочетковский вдруг засомневался: а на черта ему такая сумма наличными?

«Спать надо ночами, а не в покер резаться! - тут же гневно наехал он на себя. - А то совсем памяти не стало. Тебе же за аренду надо налом отдать!»

«За аренду чего?» - продолжал растерянно допытываться червячок сомнения.

«Коровы!!! - вконец озверел олигарх. - Тех складов на окраине!»
        Не слушая более продолжавший что-то бубнить внутренний голос, Кочетковский отметил в айфоне, что надо бы навестить врача по поводу проблем с памятью, сел наконец на заднее сиденье и скомандовал водителю трогать.

* * *
        Деловая встреча прошла успешно, что несколько поправило настроение Вадима, и в банк он пришел, уже почти избавившись от утреннего раздражения. Там сработали без проволочек и вручили Кочетковскому кейс, битком набитый пятитысячными банкнотами.
        - Можно не пересчитывать? - ухмыляясь, спросил он работника банка.
        Тот ответил дежурной вежливой улыбкой - тут привыкли к плоским шуткам олигарха.
        Кочетковский вышел на улицу и увидел замершего у машины… ну конечно, своего помощника! Как же его?.. Блин, точно, Антон! Да что ж с памятью-то, мать вашу?! Нет, точно надо врачу показаться. Оно и вообще-то не дело, а уж с его родом деятельности - и подавно. Память должна быть острой как бритва!
        - Здравствуйте, Вадим Алексеевич!
        - И тебе не хворать, Антон.
        Поймав ожидающий взгляд помощника, олигарх чуть не хлопнул себя по лбу и вручил Антону кейс с деньгами.
        - Отвезешь на склады и передашь этому… как его…
        - Боброву, - подсказал Антон.
        - Именно, Боброву! И расписку возьми.
        - Конечно, Вадим Алексеевич.
        - Только осторожно там, а то мало ли. Сумма-то немаленькая. Может, ребятам из охраны позвонить?
        - Я справлюсь, - мягко улыбнулся помощник, и Кочетковский сам себе удивился, какие глупые вопросы он задает. Это же Антон! Кстати, почему он не уходит?
        - Еще что-то? - осведомился олигарх.
        - Да, Вадим Алексеевич. Вы просили напомнить вам отдать распоряжение насчет самолета.
        - Какого самолета? - Кочетковский оторопел, но изо всех сил постарался этого не показать: ни к чему, чтобы подчиненные знали о его проблемах. И тут же нужное воспоминание само всплыло в его памяти. - Ах да, точно! Спасибо, что напомнил. Сейчас позвоню. Ступай. И аккуратнее там.
        - Конечно, Вадим Алексеевич. - Помощник удалился, а Кочетковский, пребывая уже в полном смятении, сел в машину и набрал номер авиабазы, где стоял его личный самолет. И как он мог забыть?! Самолет же должен был доставить… эти… в общем, очень важный груз в Москву, иначе сорвется миллиардный контракт! И что бы он делал без Антона?
        Глава 16
        Самаритянка
        По дороге из Иркутска в Красноярск. Окрестности Тулуна
        Яна сидела за рулем и периодически искоса поглядывала на своего молчаливого спутника, стараясь делать это незаметно.
        Ты не похожий на других,
        Что пришлось тебе испить?
        Что за демоны терзают тебя?
        Что ты таишь в своей глуби?
        Неужели исцелить
        Твое сердце невозможно, любя?[5 - «Соблазнение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.]
        Загадочность и молчание. Вот два слова, которыми можно было охарактеризовать Артема, о котором она по-прежнему практически ничего не знала, кроме имени.
        Нет хуже для женщины, чем быть романтичной натурой. Они, как правило, наскребают на свою голову самые неприятные приключения, увлекаясь вот как раз такими личностями, как нынешний спутник Яны, у которого просто на лбу написано: «Держись подальше - целее будешь». Почему же на нее эта надпись, наоборот, действует притягательно? Почему она почти без раздумий согласилась отвезти совершенно незнакомого человека за тридевять земель? Почему его скупые, а зачастую и односложные ответы на ее робкие и деликатные вопросы не только не оттолкнули девушку, но даже наоборот - заинтриговали и породили желание во что бы то ни стало докопаться до его секретов? Почему ее не отпугивало даже понимание, что молчит он не просто так, и знать его тайну может оказаться даже опасным для жизни?
        Эффект Флоренс Найтингейл? Вот так, стремительно? Одна перевязка в лесу, и все - пропала Яна? Это может показаться странным и невозможным, но, к сожалению или к счастью, с ней как раз такое и произошло. То, что до сих пор Яна была слишком увлечена своей работой и воплощением мечты, тоже сыграло не последнюю роль - у нее просто не было особо времени на романтические приключения. А если добавить еще ожидание принца на белом коне, то получим клиническую картину группы максимального риска любовных катастроф, в которой с фатальной неизбежностью оказалась Яна.
        Так что, когда бабахнуло подобно внезапной грозе там, на лесной дороге, девушка оказалась к этому совершенно не готова и беззащитна. Ей было все равно, что «принц» от кого-то скрывается, от бандитов ли, от спецслужб или от Измененных, но за ним в любом случае ведется охота. Ей было наплевать, даже если он сам являлся бандитом или сотрудником спецслужбы. Он был ранен, одинок и несчастен - вот и все, что ее волновало. Человека надо было спасать, и, похоже, именно ей, раз судьба так вовремя привела ее к нему.
        Я помню о тебе
        Днем и ночью.
        Все мысли о тебе!
        Ты тот, кого я ждала!
        Только я одна
        Могу помочь тебе.
        Только я одна!
        Я гласу свыше вняла![6 - «Соблазнение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.]
        Мелодия и слова арии крутились в голове, как нельзя лучше отвечая тому, что творилось в душе девушки, и убивая на корню остатки благоразумия.
        Яну тревожило его состояние. Он все время молчал, время от времени морщился от боли, но не позволял себе ни стона, ни крика. «Оклемаюсь», - сказал он. Это звучало безумно. От такой раны нельзя оклематься в машине, в дороге. Она не лечится одной перевязкой. Но он продолжал упорно отказываться от больницы. «У меня нет на это времени», - убойный аргумент, попробуй возрази. Артем отказался даже останавливаться, чтобы поесть, хотя по нему было заметно, что в последний раз он ел слишком давно. Ну тут уж Яна проявила твердость. К тому же бензин подошел к концу, и на ближайшей заправке она забежала в магазин купить еды ему и себе. Ему - щадящий рацион, потому что неизвестно, какие там внутренние органы задел нож.
        Артем, впрочем, поблагодарил и даже улыбнулся.
        - Все в порядке, не волнуйтесь. Пусть сейчас так не кажется, но скоро будет, поверьте! - Это была самая длинная речь, какую он произнес в дороге.
        Стояла уже глубокая ночь, но сна у девушки не было ни в одном глазу. Какой сон, когда такие эмоции?! Артем иногда проваливался в короткую тревожную дрему, но тут же выныривал из нее, словно боялся захлебнуться.
        И чем ближе становился Тулун, объявленный конечной целью их поездки, тем больше нервничала Яна. Сама мысль, что придется оставить Артема там одного в таком состоянии, пугала ее. В голове царило смятение, и девушка понятия не имела, что станет делать там, в Тулуне. Отпустит его? Нет, она просто не сможет. Сказать, что останется с ним дальше, пойдет куда угодно? Нет, это уж слишком. Не для нее, нет, но для того, чтобы быть сказанным вслух. Кто знает, как он отреагирует? Может, грубо отошьет ее? Неизвестно, какие у него там дела в Тулуне. Может, такие, для которых противопоказаны лишние свидетели.
        Она понимала, что не может ему навязываться. Но как врач должна хотя бы осмотреть рану еще раз, убедиться, что ему не стало хуже. Впрочем, признаков ухудшения она не замечала. Скорее, наоборот, что ее очень удивляло. У человека даже с лошадиным здоровьем такого быть не могло. У человека… Пришедшая в голову мысль заставила ее нахмуриться.
        Мог ли ее временный спутник быть Измененным? Какая-то часть ее сознания тут же принималась яростно возражать против такого предположения, но Яна понимала, что эта часть необъективна и потому не может рассуждать здраво. Ведь на самом деле исключить этого нельзя. Да, он вежлив, улыбается, не пытается ее убить, но девушка не очень-то верила пропаганде, рисующей Измененных маньяками-убийцами, не способными обуздать свои кровожадные инстинкты. Наверное, если нужно для дела, они вполне могут и потерпеть…
        - Яна…
        То, что Артем заговорил первым, было настолько внезапно, что девушка даже вздрогнула.
        - Да? - Яна чувствовала, что он сейчас скажет, и от осознания неизбежности этих слов внутри нее все сжималось.
        - Скоро Тулун. Я вам невероятно благодарен. Вы меня просто спасли. Во всех смыслах. Я этого никогда не забуду и никогда, наверное, не смогу вам отплатить… А сейчас у меня даже денег нет, чтобы вам бензин компенсировать… - Тут он, видимо, по глазам девушки понял, что говорит совсем не то. - Лучшее, что я смогу сделать, - это освободить вас от своего присутствия. Пожалуйста, высадите меня на южной окраине города. Дальше я один.
        - Но как же… - беспомощно уронила девушка. - Вы ведь ранены. В таком состоянии…
        - У меня нормальное состояние, - с легкой улыбкой перебил Артем. - Могу доказать.
        - Как? - На щеках Яны полыхнул румянец, и она тут же разозлилась на себя за это. Наверняка он даже близко не имел в виду того, что сейчас пришло ей в голову.
        - Остановитесь вон там, на обочине.
        Это «вон там» было видно плоховато в ночной темноте, его лишь краем доставали фары.
        Смущение резко сменилось страхом - к девушке разом вернулись ее подозрения насчет Измененного. В их свете даже ее внезапное всепоглощающее чувство выглядело иначе: а ну как это лишь морок, наваждение? Мужчины и так-то умеют морочить женщинам голову, а если у этого еще и сверхспособности имеются? Яна что-то слышала про таких. Псионики, кажется… Или не псионики?
        - Можем, конечно, и дальше проехать…
        Голос Артема вывел ее из странного состояния, и девушка обнаружила, что почти миновала удобное для остановки место. Хорошо хоть, не врезалась никуда… Она резко свернула и лихо затормозила, удостоившись удивленного взгляда.
        - Не надо так нервничать. - Он все еще пытался улыбаться, но лицо его уже постепенно становилось тревожным. - Знаете, можем расстаться прямо здесь. До города тут километра три, не больше. Дойду сам.
        - Дойдете?
        - Смотрите.
        Он вышел из машины и прошелся по обочине туда-сюда быстрым шагом. На весьма кстати оказавшийся тут большой пень полуметровой высоты чуть ли не запрыгнул и соскочил обратно. Яна даже глаза округлила - этого просто не могло быть.
        - Можно осмотреть вашу рану?
        Его взгляд поскучнел.
        - Зачем вам?
        - Я все-таки врач, не забывайте, - спокойный тон Яне давался с трудом, - и не могу просто так отпустить тяжело раненного пациента, не убедившись, что с ним все в порядке. Хотя я не представляю, как с вами может быть все в порядке…
        - На мне с детства все как на собаке заживает.
        - Не убедили.
        - Яна… Скажите, зачем вам лишние приключения? Я и так превратил ваш обычный вечер черт знает во что. Вы всю ночь провели в дороге. Сейчас для вас самый подходящий момент, чтобы уехать домой и обо всем забыть. Пока это еще можно сделать. Смотрите, как бы не стало поздно.
        Только что леденевшая от страха Яна вдруг почувствовала, что он отступает под натиском внезапной решимости.
        Стану я тебя достойна.
        Заслужу твое признанье.
        Покажу, на что способна
        Дочь святого Паладайна![7 - «Присяга» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.]
        - Пытаетесь напугать меня, Артем?
        - Порой страх очень полезен. Он может жизнь сохранить. Вы уже там, под Иркутском, должны были понять, что мужики с ножевым ранением просто так на лесной дороге не валяются. Что такие играют в опасные игры, и рядом с ними можно влипнуть в крупные неприятности.
        Она усмехнулась:
        - Главное, что вы очень вовремя мне все это говорите, Артем.
        Он и глазом не моргнул.
        - Признаю, было бы правильнее завести этот разговор еще там. Но мне была очень нужна ваша помощь…
        - А теперь уже не нужна, и меня можно отослать? «Ты была полезна, теперь мешаешь. Мне придется вырвать тебя из сердца!»[8 - «Отречение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.]
        - Что? - Он выглядел ошеломленным. Наверное, не уловил цитату и счел ее чокнутой истеричкой. Ну, это уж она как-нибудь переживет.
        - Ничего. Забудьте мои слова. Вы правы в одном - я ехала всю ночь, и прежде чем возвращаться домой, мне нужно отдохнуть. Полагаю, в Тулуне я найду какую-нибудь гостиницу и посплю там несколько часов. Не вижу смысла вам идти пешком до города, если я все равно поеду туда же и могу вас довезти.
        - Если бы все было так просто!
        - Так объясните мне, в чем сложность. Потому что я пока не понимаю.
        - В Тулуне меня ждет опасность. Я чувствую. Я знаю.
        - Знаете? Вы пророк? Или экстрасенс?
        - У меня хорошая интуиция. Кроме того, когда едешь туда, где находится враг, логично предположить опасность.
        - Враг?
        - Да, враг, Яна. И весьма опасный. Думаю, дыра в моем животе, которую вы столь удачно залатали, - достаточно наглядный показатель.
        Страх помаленьку начал возвращаться. Пока только ледяными иголочками, пробежавшими вдоль позвоночника.
        - Тогда зачем вы туда едете? Месть?
        - Нет. Ради мести я бы не стал втравливать в это дело вас. Но там в опасности еще один человек, и чтобы спасти его, мне и нужна была ваша помощь. Вы и помогли. Сделали даже больше, чем я мог рассчитывать. Я перед вами в долгу. Но рисковать еще и вашей жизнью - это будет не просто перебор, а беспредел какой-то.
        - Спасти его? - Сознание Яны зацепилось за те слова, которые показались ей главными.
        - Ее, - глухо уронил Артем, и в душе девушки что-то оборвалось.
        - А… она вам кто?
        - Она ждет от меня ребенка.
        Вот так. Шах и мат ее романтическим планам, надеждам и мечтам, поставленный всего лишь одной короткой фразой. И Артем совсем ни при чем - он ей ничего не обещал, ни на что не намекал. Просто Яна взяла и уверовала непонятно почему, что Артем один и только и ждет, когда она упадет в его объятия. И что же теперь? Все было зря?
        Бессмысленно, как всякая жестокость.
        Жестоко, как бессмыслица любая.
        Сгустился мрак, звенящий звук истаял,
        И чувствую, у ног разверзлась пропасть.
        Она зияет бесконечной пастью,
        Но боль такая ноги подкосила,
        Что как бы ни хотела в вечность пасть я,
        Я сделать шаг навстречу ей не в силах[9 - «Бессмысленно, как всякая жестокость» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.].
        У Яны и вправду задрожали колени, и она осторожно, чтобы это не слишком бросалось в глаза, оперлась о свою машину. Девушка не знала, что чувствуют боксеры, оказавшиеся в нокдауне, но, наверное, что-то в этом роде. Мысли в ее голове метались словно муравьи в разворошенном палкой муравейнике, и ни одну из них Яна не могла не то что поймать, даже зацепить толком. Как теперь найти более-менее достойный выход из сложившейся ситуации? Хотя какое там - Артем наверняка уже все понял. Он пытался дать ей шанс молча уехать, но она сама полезла все выяснять. Выяснила. Легче стало?
        - Откуда вы знаете, что она здесь?
        Яна даже не сразу поняла, что это она сказала. Словно ее речевыми органами распоряжался кто-то посторонний.
        Он вздохнул.
        - Просто знаю.
        Его взгляд говорил: «Не надо, помолчи! Не задавай вопросов, ответы на которые тебе не понравятся!» Но Яну было уже не остановить.
        - Не понимаю. Магия? Телепатия?
        Она пыталась говорить с иронией, сама не зная, за какую последнюю надежду цепляется. Что ее спутник расколется, признает свою ложь, скажет, что нет никакой женщины, беременной от него, и он просто пытается отослать Яну прочь ради ее же безопасности?
        Как это ни горько, но воплотиться ее чаяниям было не суждено. Артем еще раз вздохнул, посмотрел на лежащий в пяти метрах впереди и освещенный фарами большой камень, после чего тот взмыл в воздух и улетел в кусты.
        Вот тут эмоции можно было уже не прятать. Да и бесполезно. Лицо Яны побелело, в глазах появилось какое-то затравленное выражение, а пальцы судорожно схватились за приоткрытую дверцу машины. Измененный. Все-таки Измененный. Что же, достойное завершение безумной ночи и достойная награда ей, чокнутой авантюристке. Интересно, он ее быстро убьет или…
        - Успокойтесь, Яна, я не сделаю вам ничего плохого! Просто вы были слишком настойчивы в своих поисках ответов. Я не Измененный. Обычный Измененный с отжившей бы не церемонился.
        - С отжившей? - слабым голосом переспросила Яна.
        - Так они называют обычных людей. Я уже не совсем человек, но человеческие чувства, эмоции, мораль остались при мне. Я не лгал вам - там, впереди, дорогому мне человеку, вернее, - тут он слегка усмехнулся, - тоже не совсем человеку, грозит опасность. Я сделаю все, чтобы спасти ее. Но это невероятно опасно, и втягивать вас в разборки, к которым вы не имеете никакого отношения, я просто не могу, понимаете? Это было бы подло с моей стороны, после того как вы меня спасли и помогли добраться сюда. Уезжайте, Яна! Пока еще можете.
        Девушка молчала. Ее словно всю парализовало, включая язык и губы. Она не могла ни произнести хоть слово, ни двинуться с места. Там, где дерутся Измененные, обычные люди просто умирают, а он ее отпускает, хотя она и влезла туда, куда не просили, и узнала лишнего. Хотя, казалось бы, все предельно ясно: на романтических планах можно ставить крест - тут ей ничего не светит, а идти с Артемом - жутко опасно, почти самоубийство. Чего тут думать?! Бежать отсюда во все колеса, а поспать немного можно и где-нибудь по дороге. Да вот в машине хотя бы.
        Там, откуда они приехали, постепенно начало светлеть над дорогой небо. Рассвет… А на душе ночь. Непроглядная, без единого фонаря.
        - Давайте так, - тихо произнес Артем, - вы просто постоите здесь какое-то время, а я пойду к городу. А когда скроюсь из виду, вы сядете в машину и поедете назад. Доедете до Куйтуна или до Зимы, там остановитесь и поспите. А потом со свежими силами - в Иркутск. И не надо ничего вспоминать - вам же спокойнее спать будет. Договорились?
        Господи, ну почему так трудно разлепить губы и сказать «да»? Или просто кивнуть? Взять и подвести черту под этой странной и немного даже дикой историей, которая могла сломать, а то и преждевременно оборвать жизнь Яны?
        Чтобы поднять взгляд на своего спутника, девушке понадобилось огромное усилие, будто она стокилограммовую штангу поднимала… А когда ей это удалось, в нее будто молния ударила: лицо Артема резко изменилось. Его накрыла тень, румянец сбежал со щек, а взгляд сделался невидящим, словно он смотрел куда-то очень далеко, чуть ли не в другую реальность. Накатившая тревога странным образом вывела девушку из состояния ступора, и губы разлепились сами:
        - Что происходит?
        Казалось, он даже услышал ее не сразу, а когда услышал, понимание тоже пришло с запозданием. Теперь уже ему пришлось бороться с собой, чтобы хоть что-то ответить.
        - Там… в Тулуне… на нее напали!
        Эта фраза окончательно разбила навалившуюся на Яну скованность. Она села в машину и сделала рукой приглашающий жест:
        - Садись же, ну! - Переход на «ты» получился удивительно естественным. Настолько, что возникло даже удивление, почему лишь сейчас.
        - Что?
        - Из-за того, что ты не хочешь меня втягивать, она может там погибнуть.
        Артем отчаянно замотал головой.
        - Тогда садись!
        Третьего приглашения ему не понадобилось.
        Глава 17
        Рита и Художник
        Тулун
        Разумеется, за ними погнались. Не приходилось сомневаться, что нападение на отделение полиции не случайно. Измененные точно знали, кого там найдут, и пришли именно за ними. Рита не успела понять, сколько всего было нападавших. Сейчас осталось неизвестное количество минус два. Пневматика убил Танк, псионика они прикончили совместно. Как минимум остались пиромант и кинетик. А может, и еще кто-то. Будь Сила при ней, с двоими-то можно было бы и рискнуть. Но не сейчас. Действие стана продлится еще часа два, в течение которых Рита будет обычным человеком с почти полным отсутствием боевых навыков. Поганый расклад, но тут уж ничего не попишешь. Надо удирать. Через мост. И надеяться, что у Измененных не хватило либо ума, либо бойцов, чтобы его перекрыть.
        Внезапно перед ее глазами встал образ Артема, и Риту пронзила острая тоска. Выглядел он не ах - бледный, вымотанный, с кругами под глазами и… что это? Куртка в крови? Он ранен? Рита замотала головой. Что за глюки, в самом деле! Нашла время. Артем мертв - не смог выбраться из Лесногорской аномалии. Пожертвовал собой ради ее спасения… в том числе. К чему сейчас думать о нем? Только душу травить. Не придет он на помощь, ее Художник-«уфолог». Самим нужно выкручиваться.
        Тулун просыпался медленно. Машин на улице Гидролизной (она же - федеральная трасса М-53), по которой они неслись, почти не было, а те, что были, казались стоячими - настолько быстро ехал Танк. Впрочем, преследователи не очень-то отставали. Одна машина прочно сидела у них на хвосте - зеленая «Ауди». Возможно, за ней и вторая поспешала. Остановить их никто не пытался. Гаишники то ли еще спали, то ли решили не связываться: бой у полицейского участка наделал много шума.
        - Держи. - Танк протянул Рите свой смарт. - Набирай сообщение: «Высылаю фоторобот носительницы опаснейшего заболевания. Угроза глобальной эпидемии. Прозвище - Кейт. С ней - наш Дмитрий. Думаю, едет в Красноярск - похоже, объявил нам войну»… Написала? Приложи к сообщению последнюю фотку из папки с изображениями… Там увидишь… Сделала? Теперь давай сюда, я отправлю.
        Как Танку удалось отправить сообщение и ни во что не врезаться, у Риты в голове не укладывалось. «Форд» пару раз вильнул, но на дороге удержался. Сзади их пока достать не пытались - то ли далековато было, то ли не хотели громко заявлять всем вокруг, что в машине Измененные. Но был и третий вариант, который Рите не нравился сильнее всего, - что преследователи не считали нужным пока тратить свою Силу, потому что гнали беглецов прямо в засаду, поджидающую у моста.
        Поворот, заправка, еще заправка, слева показался стадион, а впереди - водная гладь и… Танк яростно выматерился, и Рита полностью разделяла его эмоции: поперек моста, на самом въезде, стоял здоровенный «КамАЗ» - не объехать и даже на встречку не вылететь, так как разделительный барьер заканчивался у самого моста. Танк выкрутил руль вправо, и вовремя - в грузовике, похоже, сидел кинетик, удар которого разбил водительское боковое стекло вдребезги, да и по лобовому побежали трещины. «Форд» еще раз вильнул, только уже намеренно, сбивая Измененному прицел, и снова очень кстати - тот швырнул в них здоровенный и явно тяжелый контейнер. Скорости были высокие, взять должное упреждение Новый не сумел, и «Форд» ухитрился разминуться с летевшей в него здоровенной дурой, лишь слегка помяв крыло.
        Судя по экрану навигатора, вправо ехать было бесполезно - тупик, там их и возьмут тепленькими. И все же Танк уверенно правил туда. Рита не могла понять, чего он добивается, но, очевидно, с теми же сложностями столкнулись и Новые. Решив, что апэбээровец запаниковал и не видит, куда едет, они временно прекратили его долбать кинетическими ударами, уверенные, что теперь он и так от них никуда не денется.
        Но Танк все-таки делся. Причем туда, куда не ожидал никто, включая Риту. Там, где тупиковая дорога подходила совсем близко к обрывистому берегу Ии, оперативник в очередной раз выкрутил руль, только уже влево, и разогнавшийся «Форд» по красивой дуге сиганул с обрыва прямо в реку под аккомпанемент крика ужаса Риты.

* * *
        По-хорошему, мне бы за руль, но дороги еще пусты, так что пусть пока ведет Яна. А мне надо подумать. Хотя бы немного. Рита удаляется, я это чувствую, стало быть, она не в ловушке, а убегает. Погоня… Пожалуй, при общем поганом положении дел это наилучший расклад: есть небольшой запас времени и шанс, что ее не успеют убить, пока я подоспею на помощь.
        Угу, подоспею… а смогу ли помочь? Сколько там Измененных? И каких? А что могу предложить им я? Сила пьющего жизнь - неплохо, но для яростной и стремительной схватки - далеко не самое лучшее оружие. Дар кинетика, очевидно, полученный с той инъекцией Посвященного еще в Лесногорске, - уже получше, тем более я успел опробовать его в деле. Что еще? Мой сосед по телу успешно применял способности животновода и фризера. Могу ли чем-то из этого пользоваться я? Зверей я призывать пробовал. Неудачно. Проверю теперь другой вариант…
        Я концентрируюсь точно так же, как делал с камнем во время недавней демонстрации, осторожно прикасаюсь к стеклу пассажирской дверцы пальцем, представив, как леденящий холод концентрируется в нем, прямо в последней фаланге, и с радостью вижу, как от моего ногтя во все стороны начинает расползаться морозный узор, как в минус тридцать, притом что за бортом - вполне себе летняя погода.
        - Что ты делаешь? - нервно слышится слева.
        Я чуть не вздрагиваю - настолько погрузился в свои эксперименты, что успел забыть о своей спутнице и спасительнице.
        - Готовлюсь, - отвечаю и сразу перестаю излучать холод: Силу надо беречь.
        - Думаешь, будет бой?
        - К гадалке не ходи, - бурчу я. - А ты думала, про опасность - это я так, для понтов, чтобы впечатление произвести?
        Ее страх я чувствую. Возможно, это часть способностей пьющего жизнь. И страх сильный. Но что-то сильнее его. Не могу этого понять, если честно. Что заставляет ее так поступать? Я с ней ничего не делаю. Никакого воздействия. Да и нет у меня таких способностей - ни крови псионика, ни крови сирены мне не вводили. Все, что я сделал, - это скорректировал реальность так, чтобы она поехала по той дороге и нашла меня. Больше ничего и не мог. А когда просил подвезти до Тулуна, думал, она меня пошлет. Это было бы логично и естественно. Куда логичнее, чем ее внезапное согласие. А сейчас? Когда я раскрыл почти все карты и она знает про опасность? Что ею движет? Любовь с первого взгляда?
        Не то чтобы я совсем в это не верю… Если разобраться, у нас с Ритой как раз что-то подобное. Когда она изменилась и перебила тех полицейских в Иркутске, я, вместо того чтобы позвонить куда следует и свалить подальше, поперся следом за ней и в результате угодил в лесногорский ад. Но на тот момент у нас с Ритой уже были близкие отношения, а тут… Я для Яны - совсем незнакомый, практически чужой человек… Странно, очень странно.
        Когда я не понимаю мотивов людей, особенно тех, кто мне почему-то помогает, то невольно напрягаюсь. Да, бывают, конечно, добрые дела просто так, от души. Например, пожертвовать на благотворительность, стать донором, поволонтерствовать в детском доме, взять домой несчастного бездомного щенка. Но все эти добрые дела не предполагают риска для собственной жизни. И вот тут, как мне кажется, пролегает граница. Пошел бы я сам за Ритой, если бы познакомился с ней прямо в полицейском отделении? Ох, вряд ли! А Яна, получается, пошла, и это никак не укладывается в голове. Вот ей-богу, мне было бы комфортнее, если бы не приходилось постоянно держать в уме мою спутницу в контексте «А что, если?..» - для головной боли одних Измененных будет вполне достаточно.
        Кстати, о них… двое или трое преследуют Риту буквально по пятам примерно в четырех кварталах впереди. Еще кого-то я смутно ощущаю дальше по курсу. К сожалению, это все, что у меня есть. Навигатор в машине Яны имеется, но карт она в него закачала по минимуму - только Иркутск и ближайшие окрестности. Что там впереди? Черт его знает! Я навожусь на Риту как на пеленг и еще немного ощущаю тех, кто на нее охотится. Тоже странно, кстати, раньше такого не было. Новая способность? Еще одна? С этим надо бы разобраться, но явно уже не сейчас. Время уходит, как уходит Рита и ее преследователи. Яна же, кажется, едет на предельной для нее скорости - быстрее просто боится. Так мы всех упустим. А нечто смутное впереди, на пути у Риты, меня очень тревожит. Засада?
        - Яна, можно, я за руль сяду? Мы слишком медленно едем.
        Угу, еще одно испытание для ее странного альтруизма - позволить незнакомому типу рулить своей машиной, которую он вполне и разбить может. Даже если ты по уши влюблена… А хотя если влюблена, какого черта ты пытаешься помочь объекту своей страсти спасти его зазнобу, твою соперницу? Еще одна непонятка. Такая самоотверженная любовь только в книжках бывает. Да и откуда ей взяться, самоотверженной, за считаные часы на ночной дороге?
        - Хорошо.
        Ну вот. Опять она мне шаблоны рвет своей покладистостью. Что с ней делать будешь? Но Яну и все ее странности я пока задвигаю. Сначала Рита. Я на расстоянии чувствую ее нарастающее напряжение и страх, а значит, там дела аховые.
        Педаль газа в пол, и «Лада Веста» рвет вперед, словно смирная кобыла, впервые получившая шпор от всадника. Держу пари, эта машина никогда еще не ездила с такой скоростью. Надеюсь, она это переживет. И ее владелица тоже.
        Хорошо гнать по улицам предрассветного пустого города. Радует также отсутствие гаишников - мне только еще разборок с ними не хватает для полного счастья. Однако у меня в голове буквально тикает метроном смерти, и когда он остановится…
        Внезапно мое сознание буквально захлестывает волна ужаса. Не моего ужаса. Чужого. Ритиного. Я, конечно, не вижу ее глазами того, что происходит, не слышу ее ушами, а ощущаю только эмоции, которые она испытывает. И в этот момент мне кажется, что она кричит, срывая голос.
        Рефлекторно почти с остервенением давлю педаль газа, словно хочу прожать ее до самого асфальта, хотя и понимаю, что из этой машины вряд ли удастся выжать больше. Едва вписываюсь в поворот и вижу недалеко впереди остановившуюся машину. Риты в ней нет. А есть…
        Отчаянно выкручиваю руль левой рукой, правой же хватаю свою спутницу за плечи и притягиваю к себе так плотно и так резко, что она даже пикнуть не успевает. А в следующий момент окружающий мир тонет в море пламени.

* * *
        Рите не хватало воздуха. Грудь стягивало словно стальным обручем, темнело в глазах. Но жить хотелось сильнее, и она терпела. Оперативник и «лояльная» вырвались из тонущей машины через разбитое стекло водительской дверцы и теперь пытались отплыть под водой как можно дальше от места, где машина упала в реку. Молодец все-таки Танк - в таком диком цейтноте ухитрился найти единственное спасительное решение и воплотить его! Теперь бы только получилось…
        Она позволила себе всплыть, только когда уже стало казаться, что сейчас разорвутся легкие. Интересно, что Танк продержался с ней наравне, хотя в этом плане у Измененных есть преимущество.
        Уфф! Довольно далеко отплыли. Впрочем, течение помогло, за что ему большое человеческое и нечеловеческое спасибо. Танк резво, саженками, подплыл к дальнему берегу Ии, выбрался, подождал, пока подплывет медленным брассом измотанная Рита, и помог выбраться ей.
        И тут же схватился за горло, посинел и рухнул с выпученными глазами. Пневматики умеют убивать и так - экономично, чисто, без крови. Просто удушение. Дешево, надежно и практично, как говорил один киногерой. Из кустов выступили трое Новых - блондин, рыжий и побритый налысо верзила. Один из них явно был поисковиком, успевшим нацепить на беглецов свой «маркер». Не будь здесь его, пожалуй, трюк с подводным плаванием мог и пройти. Но их везение кончилось. У Танка-то определенно, а у Риты… Откровенно говоря, надежды было мало. Интересно только, чего они медлят? Хотят посмаковать убийство? Заставить ее страдать? Эх, если бы не стан! Впрочем, даже и без него какие у нее шансы против троих? Пневматик, поисковик и, видимо, кинетик, если это группа из «КамАЗа» - он же долбал по их машине у моста. Ее Сила все же убивает не мгновенно. Эти бы успели раньше. А сейчас Рита вообще в их полной власти.
        - Чего пялитесь? - Отчаяние придало ей смелости. - Нравлюсь?
        - Заткнись, - холодно посоветовал блондин. - Пойдешь с нами, и без глупостей. Если жить хочешь.
        И в душе Риты крохотным огонечком зажигалки в непроглядном пещерном мраке затеплилась робкая надежда.

* * *
        Объятие помогает. Пламя обтекает нас обоих: иммунитет сувайвора - не хухры-мухры. Но машина вспыхивает, и когда она рванет, даже мне не выжить. Я сам не понимаю, как мне удается все успеть - отстегнуть оба ремня, разблокировать водительскую дверцу, окутав руку ледяной перчаткой, распахнуть ее и вывалиться наружу, оставив машину нестись вперед, на таран а-ля Гастелло. До Яны, видимо, доходит, что мои объятия - это не просто так, и что только они спасли ее от огня, так что теперь она сама ко мне прижимается изо всех сил.
        Грохот близкого взрыва оглушает нас, со свистом летят горящие металлические обломки, но не задевают - мы лежим на земле, и смерть проносится над нами. А Новые? Чувствую лишь одного живого, а было двое. Пиромант. Логично, что он уцелел - если успел избежать самого взрыва, то огонь ему повредить не должен, родная стихия все-таки.
        Яна продолжает ко мне прижиматься и совершенно правильно делает - если этот ходячий огнемет даст еще один залп, спастись она может лишь так. Вот только движения мои девушка сковывает основательно. Выдернуть пистолет из кармана мне удается с огромным трудом, но вовремя. Когда в дыму и пламени появляется смутный силуэт Измененного, я трижды стреляю в его направлении. Попадаю дважды - фигура дергается, затем складывается пополам и падает.
        - Так и лежи! - приказываю Яне, высвобождаясь из ее объятий. - Я проверю.
        Встаю на ноги и медленно иду к огню. Это пламя уже не энергетическое, созданное Измененным, а самое настоящее, так что сожжет меня за милую душу. Окутываюсь ледяным коконом фризера и шагаю в огонь. Жарковато, но жить можно. Один труп, второй… Все, больше нет - ни живых, ни мертвых.
        А где Рита? Она жива, я чувствую. Только… что-то с ней не то. Впереди, на другом берегу, но не одна. Захватили? Сжимаю зубы от накатившей бешеной ярости. Убью! Всех, к чертовой матери! Всех, кто посмел…
        Начинаю излучать мороз во все стороны, увеличивая интенсивность. И дикий холод давит пламя. Образуется коридор, покрытый снегом и замерзшим пеплом. Возвращаюсь к Яне, помогаю подняться.
        - Прости за машину… - Блин, я с ней никогда не расплачусь! Впрочем, у нее был шанс уехать. - Тебе стоит остаться здесь. А лучше уйти, и как можно скорее. Видела же, что творится. Я на тот берег, и там будет настоящий ад. Только дай мне свой номер телефона. Не знаю когда, но постараюсь раздобыть денег… за машину. Пришлю.
        Мотает головой.
        - Не надо.
        - Что не надо?
        - Денег. Иди. Я тут подожду.
        - Как знаешь, - пожимаю плечами. - Но я бы на твоем месте свалил.
        Отворачиваюсь и иду к мосту.

* * *
        Тулун практически вымер. И Рита, в общем, понимала почему. В таких провинциальных городках даже авария со смертельным исходом становится событием, которое долго обсуждают. Зонные баталии, к которым более-менее привыкла европейская часть страны, тут кажутся чем-то далеким и почти нереальным. И вдруг выстрелы и взрывы почти в центре города. Маленькая война практически. У народа шок. Все сидят, пришипившись, никто не хочет попасть под раздачу. Полиция, наверное, соберется с духом и с силами, но это тоже очень не сразу. За это время Измененные уволокут Риту туда, куда Макар телят не гонял. И шансы на спасение тают с каждой минутой.
        Она понятия не имела, чем ей грозит попадание в лапы к Новым, но ничего хорошего не ждала. Скорее всего они прослышали про ребенка сувайвора и тоже вознамерились ее препарировать, как юннаты лягушку. Естественно, потом им нет никакого резона оставлять ее в живых - «любовь» Новых к «лояльным» хорошо известна. Будь у нее выбор, Рита предпочла бы АПБР, да только кого волнует ее мнение?
        Буйство пламени за мостом было видно издалека. Полыхало изрядно, что несколько удивило Риту. Там-то что? Подтянулись полицейские, и у них произошел бой с пиромантом и его командой? Видимо, так, другого объяснения в голову не приходило. Рита от души надеялась, что огнеметателя и иже с ним в процессе грохнули. По мимолетному обмену взглядами своих конвоиров она поняла, что этот буйный пожар на том берегу Новых тоже напряг, и «лояльная» позволила себе несколько секунд молчаливого злорадства.
        Рита невольно положила руку на живот. Интересно, сможет ли ее малыш справиться со станом так же, как он справился с воздействием «глушилки» на вывале? Вот бы смог! Тогда, глядишь, при помощи эффекта внезапности кривая куда и вывезет…
        - Постойте-ка! - Рыжий внезапно замер, и остальные тут же остановились как вкопанные, вопросительно глядя на него. Вряд ли он был главным. Скорее - поисковиком. - Здесь что-то не так.
        Новые заозирались, и Рита тоже. Берег Ии тут был совершенно голым, кусты закончились. Впереди мост, справа какая-то промзона. Засада? Где? Рита почувствовала впереди бурление воздушных масс - похоже, его создавал пневматик на случай, если в них кто-то надумает стрелять.
        Но стрельбы не было. Просто вдруг пахнуло жутким холодом - и блондин превратился в ледяную статую. Из-за лежащей неподалеку связки труб появилась человеческая фигура. Лысый кинетик среагировал мгновенно - подхватил своей Силой здоровенный камень и метнул в неожиданного противника. Однако тот оказался не лыком шит - словно заправский кэтчер в бейсболе, он врезал по камню невидимой воздушной битой, так что импровизированный снаряд кинетика улетел далеко в сторону. А секунду спустя лысый побелел и рухнул. Даже находясь под станом, девушка почувствовала веяние Силы пьющего жизнь. Но это было невозможно, невероятно: ни один Измененный не владел несколькими Силами сразу, кроме разве что Посвященных и…
        Додумать она не успела, так как рыжий поисковик рванул из кармана пистолет, но тут же переломился пополам с воем боли, получив от Риты удар ногой в пах. Мгновение - и он тоже упал, серея на глазах. Три трупа за несколько секунд.

«Лояльная» таращилась на приближающегося неожиданного спасителя и решила, что сходит с ума: в грязной, окровавленной одежде, точно как в ее видении, измотанный и небритый, к ней шел…
        - Тема!!! - взвизгнула Рита. Она бросилась ему на шею, сжала в объятиях и принялась с безумной радостью целовать его покрытое колючей щетиной лицо. - Живой!
        Занятые друг другом, они не видели, как пистолет рыжего словно сам по себе взлетел в воздух и полетел на бреющем в сторону ближайшей постройки. И к реальности их вернул только звонкий женский голос:
        - Как трогательно! Прямо приятно посмотреть - вся семья в сборе!

* * *
        Есть такая шутка: «Хорошо быть пессимистом - ты всегда либо прав, либо приятно удивлен». Я предпочитаю приятное удивление. Когда случается большая гадость, которую ты предвидел, в словах «я знал» утешительного мало.
        Я почувствовал это за секунду до того, как услышал ее голос, - разом погасли все мои способности, словно пламя свечи накрыли гасильником. И потом она заговорила. Яна.
        - Как трогательно! Прямо приятно посмотреть - вся семья в сборе! Да, Артем, с пистолетом глупить не надо - просто аккуратно положи его на землю и толкни ко мне.
        Будь я один, попытался бы. Но Рита… Медленно, за ствол, опускаю пистолет на землю, столь же медленно, дабы не провоцировать, разворачиваюсь, отправляю его пинком поближе к Яне, которая стоит шагах в пятнадцати и держит нас под прицелом, гадко улыбаясь. И рука у нее совсем не дрожит. Потому что не Яна это. Теперь не Яна. Интересно, как давно он в ней сидит? Или просто временами подталкивает к принятию нужных ему решений?
        - Что это за девица? - тихо шепчет Рита словно в ответ на мои мысли.
        Но «Яна» тут же реагирует:
        - А вот шептаться не надо, девочки и мальчики! Этого я не люблю. - Чуть склонив голову, она с любопытством смотрит на нас. - А ты живуч, сувайвор! Я думал, ты умрешь на той дороге. Потом еще пожалел, что не добил… Ненадолго. Зато теперь ясно, что все было к лучшему: ты привел меня к ней и своему отпрыску. Три лучше, чем один.
        - Зачем мы тебе? - не выдерживает Рита. - Тоже препарировать будешь?
        Я бы не стал задавать этот вопрос, потому что догадываюсь, в чем причина. Правда, интересно, что ответит мой бывший сосед по телу. Если вообще что-нибудь ответит. Я, кстати, не знаю, вселился ли он в Яну или просто контролирует ее дистанционно и какие у него сейчас возможности. Посвященный, если это, конечно, он, крут, спору нет. Все мои особые таланты он подавил, но с природой сувайвора ему не справиться - воздействовать на меня он не сможет. Потому и пистолет в руках. А Рита…
        Голос «Яны» обрывает мои мысли на полуслове:
        - Ты мне без надобности. - Презрительно-безжалостный взгляд пробегает по Рите. - Ты никто, и звать тебя никак. Твой спутник мне просто мешает. А вот то, что зреет в твоем чреве, может быть интересно. Думаю, я потрачу на него какое-то время. Только сначала, - губы «Яны» складываются в кривую усмешку, - вскрою тебя. Иди сюда!
        Последние слова произнесены совсем другим тоном и, похоже, подкреплены псионическим воздействием, потому что взгляд Риты становится отсутствующим, и она делает шаг вперед, второй, третий… Еще немного - и она встанет между мной и «Яной», и тогда, только тогда у меня появится крохотный шанс. Кидаться сейчас на Посвященного бесполезно - реакция у него молниеносная, а расстояние между нами такое, что он меня три раза пристрелить успеет. Кстати, странно, что он с этим делом медлит. Бережет про запас? Для опытов, если с ребенком Риты не срастется? Как ни крути, сувайвор - ценный биологический материал.
        Еще шаг Риты, еще… Незаметно напрягаю руку, и из рукава в ладонь соскальзывает то, что я незаметно поднял с земли, когда клал на нее пистолет, - плоский, но тяжелый камень.
        И вдруг Рита останавливается. Это становится неожиданностью и для меня, и для Посвященного. Глаза «Яны» наполняются удивлением. Она не может понять, почему сбойнуло, а вот до меня доходит. Мой ребенок. Ребенок сувайвора. Он начинает чудить даже на таком раннем этапе развития. И сейчас вот, похоже, сбросил псионическое воздействие Посвященного.
        - Иди. Сюда! - четко и акцентированно произносят губы «Яны», а я чувствую, что это больше, чем просто слова.
        Но сознание Риты уже не поддается. Ее взгляд проясняется.
        - Пошел. Ты! - с видимым удовольствием произносит Рита.
        Гениально! Пусть даже сама этого не зная, она находит идеальную тактику против нашего могучего врага. Я внимательно слежу за глазами «Яны». В них возникают растерянность и гнев, которые на несколько мгновений заставляют Посвященного потерять контроль. И в этот момент я понимаю - не вселение, а дистанционное управление. Как бы крут он ни был, невозможно одновременно успешно делать столько дел - подавлять мои способности, управлять телом несчастной девушки и псионически давить на Риту. Хоть в одном, да не справишься. В данном случае сбоит контроль, и во взгляде врага безжалостное сверхсознание уступает место личности законной владелицы тела. Всего на пару секунд, но мне их хватает. Не выдержи я эту битву с собой заранее, я бы не смог бросить этот камень. Именно в Яну, а не в «Яну». Но не брось я его, умерли бы все: я, Рита, Яна, мой пока не рожденный ребенок. Посвященный понял бы, что мы слишком опасны, и пристрелил бы всех…
        Бросок получается снайперским и очень сильным. Правда, готов признать, что тут не обошлось без везения: пол-оборота головы Яны - ее взгляд, полный смятения и боли, направлен на Риту, и открыт висок. В него я и попадаю. Девушка падает без звука, как подрубленное деревце. Я кидаюсь к ней, первым делом завладеваю оружием, только потом проверяю пульс на ее шее и с невыразимой радостью обнаруживаю слабую пульсацию. Жива! И теперь избавлена от контроля извне. Такие штуки, насколько мне известно, даются адски тяжело даже паукам и Посвященным, и вот такое «аварийное прерывание» сеанса контроля должно вышибать контролера из нормальных кондиций на какое-то время. Точных данных у меня, конечно, нет и быть не может, но какая-то фора у нас сейчас появляется. Возможно, очень небольшая.
        - Что происходит, Тема? - голос Риты звучит так, словно она на грани срыва. - Кто это был?
        - Объясню по дороге, - говорю я, поднимаясь. - Когда будем удирать отсюда.
        В моей руке телефон Яны. Набираю номер службы спасения.
        - Алло! Здесь девушке плохо. Очень. Черепно-мозговая травма. Нужна медицинская помощь… Не важно, кто говорит. Не завершаю звонок, отследите. И побыстрее, пожалуйста.
        Кладу телефон на грудь Яне и беру Риту за руку.
        - А теперь - валим!
        Глава 18
        Тягач
        Москва
        - А вы умеете заинтриговать, волки-зубки! - произнес Тягач, отхлебнув пива и с прищуром глядя на заказчика. - Как вы на нас вышли?
        - Могу же и я иметь свои маленькие секреты, - тонко улыбнулся тот, не реагируя на странную присказку собеседника. - У меня есть способы находить то, что нужно. Для нашего с вами сотрудничества этого достаточно. И денег, конечно.
        Вольный сталкер по прозвищу Тягач был одним из самых успешных в своей рискованной профессии. Об этом свидетельствовало хотя бы то, что за десять лет зонного стажа он не только выжил и не попался АПБР, но и поднял очень неслабые деньги. Потому и получил свое прозвище - чего только не натягал из Зон! Одним из секретов его успеха было феноменальное чутье. Обычно он с ходу вычислял, что за фрукт его заказчик, что ему нужно в действительности и можно ли иметь с ним дело. А вот сейчас его чутье дало осечку - не считывался заказчик, хоть тресни. Первым желанием Тягача было отказаться - играть втемную он не любил. Но речь шла о таких бабках… Когда заказчик озвучил сумму, Тягач даже поперхнулся, и это при том, что всегда славился самообладанием. Даже страшно стало - чего-то клиент за эти деньги попросит? И подозрительно. Но ведь Джинн этого типа рекомендовал. А Джинн - человек надежный, ему можно верить. К тому же Тягач сейчас основательно сидел на мели: с прошлого года вокруг Питерской Зоны царило затишье, заказы перепадали только изредка и случайные. И было их меньше, чем сталкеров, не прокормиться.
        Так что заказ этот свалился словно манна небесная, да и поговорку про дареного коня Тягач хорошо помнил. Но сам заказчик… с него даже взгляд соскальзывал, не в силах зацепиться хоть за сколь-нибудь приметную деталь. Ему бы разведчиком самое то работать.
        Они сидели в баре «Сойка» в Северном Медведкове, одном из самых любимых и надежных мест сходок для сталкерской братии. Как деловых, так и не очень. В «Сойке» часто обмывали добычу, там же заключали новые контракты. Безопасность и конфиденциальность гарантировались владельцем заведения. Для таких встреч были предусмотрены специальные «тихие» кабинеты с хорошей звукоизоляцией и системой антипрослушки.
        - Итак, волки-зубки, кого за эти деньги нужно убить? Президента США? - насмешливая интонация Тягача была призвана скрыть невольную тревогу.
        - Источник. - Слово упало, будто камень в колодец.
        - Что?! - сталкер подумал, что ослышался.
        - Я имею в виду Обломок, - поправился заказчик. - Питерский Обломок.
        Тягач скривился. Клиент-то, похоже, фантазером оказался. Или чокнутым. А он-то уже губу раскатал…
        - Вы могли бы хоть сто миллионов посулить. И предложить слетать на Луну. Было бы из той же оперы.
        - Не совсем.
        - Но как может простой сталкер уничтожить Обломок?
        - При помощи становых бомб.
        - И у вас, конечно, чисто случайно парочка таких имеется?
        - Имеется, и вовсе не случайно. А кроме них, это уже лично для вас, - несколько доз антиновы и еще кое-что по мелочи. И за все эти бонусы я с вас ничего не вычту - считайте их положенной по контракту экипировкой.
        Сталкер вперил в заказчика испытующий взгляд, пытаясь понять, врет он на голубом глазу или говорит правду. Но с тем же успехом он мог смотреть на стену, силясь разглядеть, что там за ней. Бесполезно. Тягач молчал - ему надо было собраться с мыслями. Заказы, подобные этому, подворачиваются раз в жизни. Если очень повезет. Так почему же ему так не хочется за него браться?
        - Вам-то это зачем, волки-зубки?
        Незнакомец глянул так, что у Тягача возникло ощущение, будто его препарируют заживо.
        - Господин сталкер, я плачу вам такие деньги вовсе не за то, чтобы вы мне задавали такие вопросы. Если Обломка не станет, выиграют все. Да, вы лишитесь источника дохода, только я гляжу, вы с него не больно-то жируете. А того, что вы получите от меня, вам хватит на безбедную жизнь до конца ваших дней. Что еще надо?
        Тягач наконец вернул себе каменное выражение лица и молча пожал плечами. Дескать, нет так нет, я просто спросил.
        - Если согласны, треть суммы получите сегодня, когда явитесь… - незнакомец написал на бумажке адрес и придвинул ее по столу к сталкеру, - вот на этот склад и получите… экипировку. Остальное - по возвращении там же. Ориентировочное местоположение Обломка указано вот здесь. - На стол легла изрядно потрепанная старая туристическая карта Санкт-Петербурга. - Более точно определите сами. Подбор команды - на ваше усмотрение. Сумма от этого не изменится.
        Тягач кивнул и молча забрал карту и бумажку с адресом. Это можно было считать согласием.
        - Сколько у меня времени?
        - Медлить не стоит. Дня три-четыре, не больше. По моим сведениям, эти дни внимание Обломка будет занято другим, и у вас появится шанс добраться до него. Потом же… - Заказчик развел руками, показывая, что дальше он ни за что не отвечает.
        - Ясно. - Сталкер поднялся, собираясь уходить.
        - Да, еще одно, - бесцветный, пустой и очень похожий на змеиный взгляд заказчика приморозил Тягача к месту. - Аванс, который вы получите, - это очень большие деньги. Если вдруг вам в голову придет глупая мысль с ними скрыться… искренне не советую.
        Сталкер хотел было бросить в ответ что-то резкое, но разливающийся вдоль позвоночника холод заставил его передумать. Он только дернул плечом и молча вышел.
        Незнакомец проводил его долгим взглядом. Этот не кинет. Точно. Не тот типаж. Отжившие… насколько они все-таки разные. На каждого нужны свои рычаги воздействия, если требуется не сиюминутное выполнение приказа, которое достигается простым псионическим подчинением, а долговременная работа. У кого-то жадность, у кого-то страх, у кого-то гордыня или профессиональное самолюбие. У кого-то имеется свой кодекс чести, как у этого сталкера, а кто-то придерживается единственного принципа: цель оправдывает средства. Иркутский олигарх Вадим Кочетковский был из последних, и кто бы мог подумать, что однажды его самого отнесут к разряду средств. Если бы он узнал, что именно проспонсировал своим щедрым пожертвованием, то очень бы удивился. Но теперь ему уже все равно. На том-то свете.
        Глава 19
        Дмитрий
        Окрестности Красноярска. Дивногорск
        Дивногорск вполне соответствовал своему названию, особенно летом. Уютно расположившийся между поросшими лесом горами и Енисеем в двадцати километрах от Красноярска, этот небольшой городок как-то сразу очень к себе располагал. Много зелени и парков, мало людей и машин, красивые пейзажи вокруг, что еще нужно для неспешной и мирной жизни? Курортная зона для красноярцев и гостей края, он стал и пристанищем для тех, кто работал в краевом центре, но не хотел жить в его шуме и суете. Желаешь отдохнуть, никуда особо не уезжая? Тогда тебе сюда.
        И никогда не подумаешь в таком идиллическом месте, что совсем недалеко в горах находится один из самых засекреченных объектов в стране - красноярская база АПБР. Но кому, как не Дмитрию, было это знать? Поэтому его не обманывала местная расслабляющая атмосфера. Теперь тут для него была вражеская территория. И в этом симпатичном месте ему нельзя было просто так разгуливать по улицам - уж слишком приметная внешность. И Кейт тоже нельзя, но по другой причине. Она представляла собой оружие массового поражения глобального масштаба, только применить это оружие следовало точечно, практически с лазерным наведением. Именно поэтому контакты Дмитрия и Кейт с человечеством было решено свести к нулю. Уединенный домик в ближайших окрестностях Дивногорска снял один из Новых - псионик.
        Вся прибайкальская ячейка НМП пребывала в ярости и пылала жаждой реванша. Дмитрию пришлось приложить максимум усилий и всю свою убедительность, чтобы перенаправить их гнев на АПБР. Это было непросто, особенно учитывая, что и сам «лояльный» на какое-то время впал в бешенство и смятение. Так хорошо спланированная операция по захвату подружки сувайвора сорвалась со стопроцентными потерями среди исполнителей. Как могло такое случиться? Кто вмешался? В Тулуне произошло что-то вроде локальной войны, и при других обстоятельствах Дмитрий не преминул бы туда заехать и выяснить, что к чему и с кем (или с чем) столкнулся ударный отряд Новых. Хотя бы для того, чтобы знать, какой новый враг у них появился. Но сейчас на первый план выходили другие дела. Как ни много значил захват беременной подружки сувайвора, задача по красноярскому АПБР была важнее. Хотя бы потому, что дальше можно будет избавиться от Кейт, чье присутствие стало уже изрядно напрягать «лояльного».
        Прибывший с Дмитрием и Кейт отряд Измененных за исключением псионика поселился в одной из дивногорских гостиниц под видом туристической группы. А псионик устроился вместе с «лояльным» и зачумленной. И для контроля, и для охраны, и для сопровождения, когда Дмитрию понадобится выйти в люди. Те немногие, с кем он будет контачить, не должны ничего запомнить. Об этом и позаботится псионик.
        А выходить Дмитрию обязательно придется: сотрудники красноярского АПБР появляются в городе, естественно, не в форменной одежде с соответствующей аббревиатурой на спине, и узнать их сможет только «лояльный». Узнать и навести свою команду на цель. Того же псионика, в частности.
        Собственно, этот вечер уже настал. «Лояльный» нацепил ватно-марлевую повязку. Подглядел, что отдельные жители их используют, так как то с гор, то с Енисея периодически начинал дуть весьма прохладный ветер, и народ, кто послабее, конечно, простужался. Стало быть, он такой будет не один. А повязка почти скрывала уродливый шрам, так что, если не приглядываться, не заметишь. Пора на охоту.
        Они шли вдвоем, изображая беспечных туристов - глазели по сторонам. Один фотографировал через каждые пять шагов, второй периодически глухо кашлял в свою повязку и чертыхался, дескать, угораздило же простудиться в отпуске. Гуляли они не наудачу. Дмитрий знал места, где любили тусоваться сотрудники базы АПБР, когда их отпускали в увольнение в город. Так что маршрут был разработан прицельно по таким точкам.
        Пивной бар с оригинальным названием «Озорной лосось» стоял в списке первым пунктом, к нему «охотники» и направились. Но заходить им даже не пришлось: они находились в десяти шагах от входа в бар, когда его дверь открылась, и оттуда чуть нетвердой походкой вышел невысокий широколицый брюнет южной внешности. О, этот человек был хорошо знаком Дмитрию - Рашид, сотрудник научного корпуса. У «лояльного» аж зубы свело от ненависти, и он, отвернувшись на всякий случай, незаметно ткнул псионика в бок.
        К счастью, тому объяснять ничего не пришлось, и взгляд его стал как у хищника, заметившего добычу.
        Глава 20
        Рашид
        У Рашида Бакаева выдался редкий свободный вечер. Последние недели руководство научного корпуса гоняло своих сотрудников в хвост и в гриву. «Горел» новый проект, который после исчезновения Дмитрия под Лесногорском стал архиприоритетным. Усилитель способностей. Впервые он был опробован именно на этом «лояльном». Испытания оказались ограниченно успешными - способности Дмитрия заметно усилились, однако ломка стала более частой и жестокой, необходимая частота вакцинаций увеличилась в разы. Конечно же, начальству это не нравилось. Не то чтобы им было жалко подопытных «лояльных», но все эти побочные эффекты снижали их эффективность, а это уже никуда не годилось: требовались могучие суперсолдаты, а не наркоманы, которых постоянно выводит из строя острая потребность в новой дозе.
        Эта задача была возложена именно на красноярское отделение, и его научный корпус бился над ней уже почти год с весьма скромными результатами. Трое подопытных умерли, еще у двоих потребность в вакцинациях снизилась весьма незначительно, а у одного усиление способностей мерцало: то он почти супермен, то лишь немного отличается от обычного человека.
        Но нельзя так долго работать на износ. Человеческий организм начинает давать сбои. И разум тоже. Так что последнее время руководство научного корпуса несколько ослабило хватку ежовых рукавиц и пересмотрело графики выходных и увольнительных для своих сотрудников в сторону послаблений.
        Причем Рашиду еще повезло. Он опасался, что после массовых потерь на лесногорском вывале в отделении могут вновь ужесточить режим и отменить увольнительные. Но, видимо, начальство среагировало не так быстро, и его успели отпустить. Так что в этот вечер Рашид намеревался хорошенько оттянуться, потому что фиг его знает, когда такая возможность представится в следующий раз. Начальным пунктом его обширных планов на вечер был бар «Озорной лосось». Ну и дефицит общения с противоположным полом тоже следовало восполнить именно сегодня.
        Выйдя на улицу, Рашид задумался, куда бы ему направиться в поисках подобных приключений. Пик туристического сезона в Дивногорске приходился на зиму, а не на лето. Именно зимой сюда съезжалось множество любителей горных лыж, и вот тогда для вольного охотника наступало золотое время. Летом приходилось больше напрягаться в поисках «добычи». Что до платной любви, то ее Рашид, считающий себя довольно привлекательным мужчиной, не признавал в принципе. Ему помимо всего прочего процесс охоты нравился не меньше, если не больше, чем результат.
        Летом в городе у туристов было не так уж много излюбленных мест. Одним из таковых, безусловно, являлась набережная Енисея. И Рашид уже совсем было собрался двинуться туда, но внезапно передумал. Ему захотелось чего-то новенького, необычного. Места «охоты» в том числе. Почему-то ему показалось, что он знает, где сегодня ему будет сопутствовать удача. И он решительным, насколько, конечно, позволяло его не совсем трезвое состояние, шагом двинулся в сторону гор.
        Дивногорск - очень маленький город. И хотя в нем имелось даже два автобусных маршрута, его не составляло никакого труда пройти пешком вдоль и поперек. Так решил поступить и Рашид - заодно подышать свежим воздухом и слегка протрезветь. В «Лососе» он все же перебрал, а женщины как карты - сильно пьяных не любят. Вот легкий хмель будет самое оно.
        Двигался он уверенно, как будто точно знал, куда идет, то есть прямо конкретное место. Будь Рашид потрезвее, возможно, его тренированный аналитический ум ученого и уловил бы некую странность в столь внезапно возникшей уверенности, которой в общем-то неоткуда было взяться. Но сейчас даже мысль такая не пришла ему в голову. Естественно, не увидел он и того, что за ним на небольшом расстоянии следуют двое туристов, у одного из которых нижняя половина лица закрыта медицинской маской. Какое там! Все, о чем сейчас мог думать Рашид: видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий.
        Путь к цели потребовал несколько больше времени, чем предполагал Рашид, и хмель почти сошел с него. Правда, решимости и уверенности в собственном неизбежном успехе этот факт никоим образом не уменьшил. Не насторожило и то, что район, в который он пришел, ему до сих пор посещать не приходилось. Собственно, его и районом-то назвать было нельзя - довольно дикая местность за чертой города, по которой было разбросано квадратно-гнездовым способом несколько домиков, которые сдавали туристам, ищущим уединения. Летом они обычно пустовали. И лишь тут у Рашида впервые зародилось сомнение: какого черта он сюда приперся и кого здесь надеется найти? Но сомнение это тут же смела новая мысль: цель совсем рядом, нужно пройти еще немного.
        Это напоминало уже одержимость. Но Рашиду было плевать, и он ускорил шаг. Обогнул густые заросли кустарников, и за ними открылся небольшой гостевой дом на одну, максимум на две семьи, перед которым не спеша прогуливалась она! У Рашида аж дыхание перехватило. Он сразу понял, что именно за ней сюда шел. И логика нервно курила в сторонке, куда ее бесцеремонно отодвинули. Рашид словно точно знал, что она здесь будет. Как будто договаривался с ней о свидании. А ведь он видел ее первый раз в жизни. Или не первый? В ее лице было что-то смутно знакомое, но воспоминание ускользало, теряясь в серой пелене тумана, окутавшего сознание Рашида.
        - Привет! - с неожиданной робостью произнес он. - Отличный вечер для прогулок, не правда ли?
        И тут же мысленно обругал себя за такой банальный заход: эта женщина была не из тех, кого можно просто снять. Ее требовалось завоевывать - с первого же взгляда ясно. Невысокая брюнетка, скорее, симпатичная, чем красивая, но было в ней что-то, что-то… Мозг пасовал, не в состоянии выдать подходящее к случаю определение. Даже странно, обычно у Рашида с этим все было в порядке, и за словом в карман он никогда не лез. Не настолько же пьян вроде - почти успел протрезветь, пока шел, а вот надо же…
        - Привет! - Она улыбнулась, и Рашид почувствовал, что тает под ее взглядом, как мартовский снег под лучами солнца. - Да, весьма. И место красивое.
        - Вы тут недавно? - Каждую новую реплику мозг научника рожал с диким трудом.
        - Да, только приехала.
        Подача была идеальной, и Рашид ее успешно принял:
        - О, в таком случае вам нужна экскурсия. Хотите, покажу вам город и окрестности? Во мне кроется талант гида, и я лишь иногда выпускаю его на свободу. По особым случаям. Как этот.
        Ее улыбка чуть приправилась сожалением.
        - Увы, сейчас я не могу. Несколько срочных дел. Давайте завтра!
        Рашид дернулся, словно у него внезапно все зубы заболели. Где он, а где завтра! И послезавтра. И вообще неизвестно, когда он в следующий раз сможет вырваться с базы. Эх, не судьба! А ведь как все хорошо начиналось! Однако ничего не поделаешь - остается лишь вежливо распрощаться и уйти…
        Рашид уже открыл рот, чтобы объяснить, что он-де человек подневольный, а потому пребывает в ситуации «сейчас или никогда», но тут обнаружил, что она сделала несколько шагов вперед и стоит уже совсем рядом… И что-то в ее облике было не так, неправильно… В лице? Да нет, все нормально. Волосы, одежда? Нет и нет. Руки? Возможно. Маникюр у нее необычный. Желтого цвета. С этим была связана какая-то смутная ассоциация, но вспомнить сейчас Рашид не мог - с памятью творилась нечто странное и непонятное. Впрочем, не только с памятью.
        - Э-э, простите, я не знаю вашего имени…
        - Катя, - она протянула руку, - а вас как зовут, уважаемый гид?
        - Рашид. - Научник взял ее изящную кисть так осторожно, словно она была из хрупкого стекла, и сжал нежно, чуть ли не почтительно. - Мне очень приятно, Катя, но, видите ли, какое дело, завтра мне не позволит работа. И все ближайшие дни тоже. Сегодня последний свободный вечер.
        - О! - Ее лицо выразило искреннее огорчение. - Надо же, как неудачно! Я бы хотела с вами погулять, Рашид, правда. Но не все зависит от меня… Знаете что, я пробуду здесь еще пару недель. Если вдруг вам за это время удастся вырваться с вашей работы, думаю, дорогу сюда вы не успеете забыть.
        Научник улыбнулся. Эх, знала бы она… Конечно, всякое бывает, но две недели - это очень вряд ли.
        - Я постараюсь, Катя, - произнес он, отпуская наконец ее руку. - Удачно вам разобраться с делами и хорошего вечера!
        - Взаимно, Рашид. Надеюсь, мы еще увидимся.
        - Я тоже надеюсь.
        Он коротко поклонился, развернулся и двинулся прочь. Настроение развлекаться пропало напрочь. Разговаривать с кем-то, пить, снимать женщин, кататься по Енисею на прогулочном суденышке - все возможные пункты программы на сегодня потеряли свое очарование. Хотелось просто как можно скорее добраться до базы, уйти в свою комнату и спать, спать… Желательно без сновидений. И Рашид, потирая внезапно зачесавшуюся правую ладонь, ускорил шаг. Мелькнувшая было мысль об автобусе была отметена. Только пешком. Окраинами. Не видеть и не слышать людей. Возможно, кому-то показалась бы перебором такая реакция на неудачную попытку развлечься с симпатичной девушкой, но в глазах Рашида все было совершенно нормальным и естественным. Просто плохое настроение, со всеми же бывает, разве не так?
        Глава 21
        Художник и Рита
        Окрестности Красноярска
        Я все еще перевариваю новости, рассказанные Ритой. От таких, пожалуй, можно не только несварение, но и язву заработать. И потерянный год на фоне всего остального кажется полной ерундой. Родители и без того никогда не знали, где я, и уже устали ждать меня домой. Так что для них в этом смысле ничего не изменилось. Зато изменилось во всем остальном. Я-то, наивный, думал, что, схлопнув аномалию, избыл угрозу чумы, а она вон как вывернулась! Не менее живуча, чем сувайвор. А главное, что я сам спас в Лесногорске эту девчонку Кейт от кошмарного монстра, что на нее охотился, и попросил «лояльного», тоже оказавшегося изрядной сволочью, вытащить ее наружу. Знать бы заранее…
        Неужто поднялась бы рука на беззащитную девушку, которая на меня не нападает? Или хватило бы духу оставить ее той твари? А ведь, пожалуй, поднялась бы. И хватило. Я Зоной меченный, и неоднократно, и знаю, что там может созреть и что оно может сделать с людьми, в какие бы одежды ни рядилось. А в Лесногорске через такое прошел, чтобы все остановить, что и сейчас не дрогну. Ну не могу я отойти в сторону, оправдываясь тем, что это не моя война, что я уже достаточно сделал… Недостаточно, если зараза еще может выплеснуться на человечество и похоронить его. Недостаточно, если неведомая тварь, вырвавшаяся вместе со мной из аномалии, бродит по свету и черт знает что замышляет. С его-то возможностями этот гад как бы не опаснее бедолаги зачумленной будет. И если тот оперативник, что вез Риту, не ошибается насчет планов сбрендившего на почве мести «лояльного», то примерно известно, где их искать, а вот моего бывшего соседа по телу…
        Ох, ежики, боюсь, эта чехарда никогда не кончится и не даст мне спокойно жить! Видимо, и правда бывших сталкеров не бывает. Не отпускает нас Зона. Сталкер - это диагноз и приговор. По мне хорошо заметно - чем дальше бегу от всех этих зонных заморочек, тем глубже увязаю.
        Хорошо хоть, Рита молчит, не мешает вести угнанную в Тулуне «Шеви Ниву» и не задает глупых вопросов типа «что дальше?». Вот знать бы! Догнать и прикончить Дмитрия и Кейт - это на поверхности. Хотя тоже пойди их отыщи: Красноярск и окрестности - не точка на карте. И площадь приличная, и народу дофига. К тому же если на Риту у меня внутренний маячок срабатывал, то на этих двоих - нет. А способности поисковика мне бы очень пригодились… М-да, мечтать не вредно. Жаль, что нечем было взять кровь у того Нового в Тулуне - мог бы ввести себе и проапгрейдиться. Сразу после смерти кровь Измененных еще работает. Теперь-то, конечно, обзавелся всем необходимым для инъекций - мне же еще Рите вакцину вводить, но момент упущен. Как искать этих двоих? Расположения объекта АПБР под Красноярском мы не знаем - все нужные сведения канули в реку вместе с машиной и смартом того оперативника. Как? Вот разве что… Мысль, внезапно пришедшая в голову, кажется перспективной.
        Постойте-ка, дамы и господа, сувайвор я или погулять вышел? Способности-то по коррекции реальности у меня никуда не делись. Удалось же мне приманить Яну там, на лесной дороге, так почему бы не попробовать повысить вероятность «случайной» встречи с нашей «сладкой» парочкой? Должно сработать. Кстати, пора бы уже и начинать - Красноярск недалече, и если коррекция получится, увеличится вероятность свернуть в нужную сторону…
        - Кто все-таки это был? - не выдерживает Рита. И поясняет, словно и без того непонятно: - В той девушке?
        Не вовремя она, конечно, затевает этот разговор, но ответить надо. Или хотя бы попытаться - каких-то объяснений Рита уж точно заслуживает.
        - Точно не знаю, - отвечаю. - Видишь ли, я плохо помню момент, когда меня выбросило из аномалии. И то, что было непосредственно перед этим. Память молчит. Короче, взорвать удалось только два заряда из трех. Чтобы законсервировать Источник, этого не хватило. А до третьего заряда нам было не добраться - тот монстр уже успел перекрыть нам дорогу. По крайней мере так сказал Посвященный.
        - И ты ему веришь?
        - А черт его знает! Особенно теперь. Во всяком случае, тот план «Б», о котором мне рассказал «лояльный» Дмитрий, без Посвященного не удался бы, и аномалию схлопнуть не получилось бы. Понятно, конечно, что теперь и Дмитрию я не стал бы доверять, но тогда, думаю, он не врал. У этого «лояльного» свои тараканы, он хочет отомстить, но… работай он по указке лесногорского Источника, он бы эту Кейт доставил в Иркутск и выпустил в люди. Дешево и сердито - получите апокалипсис и расписаться не забудьте.
        Рита содрогается, представив подобную перспективу.
        - Но он еще вполне может это сделать.
        - Если его припрут к стенке - да. Но раз до сих пор не сделал, значит, глобальная эпидемия в его планы не входит. Значит, не совсем чокнулся. Так что на том этапе, думаю, он искренне хотел помочь. А вот Посвященный… с ним все непросто. Он работал на Источник и находился под его влиянием, а вышел из-под него, когда два взрыва становых бомб ослабили воздействие Обломка.
        - Или талантливо притворился, что вышел, - вворачивает Рита.
        - Или притворился, - соглашаюсь. - Поди знай. Назвался он профессором Воскобойниковым, последним сувайвором. Ну, то есть предпоследним уже. Якобы он хотел перепрограммировать Источник на другой вид взаимодействия с человечеством. Чтобы он не творил таких бесчинств, какие в других Зонах происходят…
        Рита вздрагивает:
        - Кстати, мне Танк сказал… ну, тот оперативник, который меня вез, что Муромо-Владимирская Зона закрылась, и Обломок удалось законсервировать. Зато открылась Зона в Питере, представляешь? Это теперь город-призрак!

«Шеви Нива» виляет, но я тут же беру под контроль и нервы, и управление.
        - Ох, ежики, ничего себе новости! Жесть просто! - Какое-то время молчу, укладывая в голове эту шокирующую информацию. - Ну, тем важнее нам разобраться со всей этой фигней здесь. В общем, Посвященный сделал попытку перепрограммировать лесногорский Источник, но у него не вышло - Обломок взял его под контроль. Так вот, Посвященный сказал, что у этого Источника произошел сбой первоначальной программы то ли из-за того, что его до этого АПБР не по назначению использовало, то ли из-за попытки самого Воскобойникова, но факт остается фактом: Обломок сбрендил, и чума - тому доказательство. Это ни фига не штатный способ воздействия Источников на нашу земную реальность. Другие, во всяком случае, работали иначе… В общем, Посвященный решил помочь мне остановить рехнувшийся Обломок. А потом…
        - Так что было потом? - торопит Рита, поскольку я надолго умолкаю.
        - Дальнейшее как в тумане. Многое могу только предполагать… Помнишь мои приступы в Лесногорске? Ну, когда меня накрывало так, что я даже сознание терял?
        - Еще бы! Ты там еще, типа, общался с этим… как его… Катаевым, чья кровь тебя сувайвором сделала.
        - Ну да. Не уверен, правда, что именно с ним. Или это просто так память крови работала… Короче, в один из последних таких «сеансов связи» мы с ним осваивали создание пространственных аномалий в Зоне.
        - Чего-о-о?!
        - Ага, я тоже офигел сначала. Но, как выяснилось, это возможно. Во всяком случае, в условиях Зоны точно. Что-то вроде коррекции реальности с повышением вероятности возникновения аномалии в конкретный момент времени и в конкретном месте.
        - Неслабо!
        - Угу… Короче, как я уже сказал, могу только гадать, как мне удалось оттуда выскочить, и этот вариант кажется мне самым правдоподобным.
        - Пространственная аномалия внутри пространственной аномалии?
        - Взрыв мозга, да?
        - Не то слово.
        - В общем, как бы то ни было, меня оттуда выбросило буквально в последний момент. Но выбросило не одного. Кто-то или что-то выбралось оттуда вместе со мной в моем теле.
        - Рехнуться можно!
        - И я чуть не рехнулся, пока он или оно находилось во мне. В голове творилось черт знает что, память почти не работала. Только думал непрерывно: нужно найти тебя. То есть это я теперь знаю, что тебя, а тогда - ни имени, ни внешности, только туманный образ. И настоятельная потребность. А мой сосед по телу… Черт его знает, что ему было нужно. Но он невероятно крут. Волков, которые порвали апэбээровцев на вывале, призвал он… А потом… Потом он сказал, что ему тесно со мной в одном теле и ему нужно другое. И где-то через час на нас напали Измененные. Трое. Двоих мы убили, но один из них, сверхбыстрый, ранил меня ножом в живот. А в третьего переселился мой сосед… Я до сих пор не знаю, кто он такой. Сначала я был почти уверен, что это Посвященный лесногорского Источника, который нашел вот такой экзотический способ выскочить из-под паровоза. В моем теле. Но теперь я уже ни в чем не уверен.
        - А кто же еще это может быть?
        - Знаешь, Рита, чем больше я об этом думаю, тем страшнее мне делается.

* * *
        Машину я останавливаю в паре километров от городской черты. Пора браться за коррекцию реальности. В прошлый раз это далось адским трудом. В Зоне оно, пожалуй, проще - там реальность подвижна, как ртуть, а здесь…
        Тщательно воспроизвожу в памяти внешний облик Дмитрия и Кейт. Не знаю, нужно ли это для коррекции - опыта у меня немного, но, пожалуй, лишняя визуализация не повредит. Может, чем яснее представишь себе того, с кем хочешь встретиться, тем выше шанс.
        Визуализирую я уже хорошо - вот их лица встают передо мной. Миловидное лицо Кейт, обрамленное черными как смоль волосами, и желчная физиономия «лояльного», пересеченная шрамом. Ах да, у Кейт еще руки с желтыми ногтями. Важная деталь. Представляю их так, словно они стоят передо мной в нескольких шагах. Окружающая обстановка размыта, чтобы не создавать реальности проблемы, задавая конкретное место встречи. Если не загонять ее в жесткие рамки, вероятность успеха повысится… наверное. Может быть, я перестраховываюсь, но интуиция подсказывает делать именно так. Попробую ей довериться и в этот раз.
        Ну вот, кажется, хватит. Лучшее - враг хорошего. Неизвестно, дадут ли дальнейшие усилия какой-нибудь эффект, а времени жалко. Открываю глаза и завожу машину.
        - Готово? - спрашивает Рита.
        В ответ пожимаю плечами.
        - В прошлый раз получилось. Будем оптимистами.
        - Ну-ну…
        Трасса 255 между тем довела нас до Красноярска. Юго-восточные окраины… А вот и развилка. Почти не колеблясь, сворачиваю с трассы налево, на Трактовую. Бросаю взгляд на экран навигатора. Цепочка улиц, по которой я еду, ведет за пределы Красноярска. В Дивногорск.
        - Думаешь, нам туда? - с сомнением произносит Рита.
        Я улыбаюсь, стараясь, чтобы получилось как можно беззаботнее:
        - Так думает реальность.
        Глава 22
        Ольга
        Окрестности Дивногорска. База АПБР
        Ольга Завадовская проснулась внезапно, как от удара. И это не был обычный кошмар, каковые стали для нее уже практически рутиной. Она не всегда их запоминала, но ощущения после этих снов были достаточно специфическими, чтобы ни с чем их не спутать. Тут было что-то другое. Тревога после кошмаров обычно спадала, как только приходило осознание, что это сон. Тут же наоборот - неприятное ощущение нарастало, делалось из зудящего жгучим и одновременно леденящим. Что-то не так.
        Смешно… Что тут может быть не так? Все «не так» осталось снаружи, в большом, сходящем с ума мире. А тут… как в сейфе. Безопасно. Ничего не происходит, кроме новых экспериментов. Над ней в том числе. Кого-то другого все эти опыты, пожалуй, уже и взвыть бы заставили, но не Ольгу.
        Она вытерла испарину со лба, откинулась на подушку и невидящим взглядом уставилась в серый потолок своей маленькой комнатенки. Двое других экспериментальных «лояльных» с усиленными способностями - нестабильный пиромант Иван и мощный кинетик Петр - считали, что живут в аду. Они ненавидели каждый новый день на базе, ненавидели тех научников, что с ними работали, да и всех остальных заодно. Ненавидели, но зависели от них. От вовремя сделанных инъекций вакцины и снимающих боль препаратов. Поэтому не бунтовали, но о взгляды их можно было порезаться. Ольга могла их понять: они считали, что научники сломали им жизнь. А вот ей они жизнь спасли.
        Лимфобластная лейкемия. Запущенная стадия. Но фоне ВИЧ-инфекции. Просто плохая девочка не слушалась папу. Просто плохая девочка сбежала из дому в шестнадцать лет и до тридцати черт знает чем занималась. Тяжелые вещества и, как это принято называть, «беспорядочные половые связи». Плюс невезение - надо было еще умудриться заполучить такой букет. Ольге удалось. Когда стало ясно, что с ней что-то не так, она вернулась домой. И просто упала у родительских дверей, не в силах нажать кнопку звонка. К счастью, отец оказался дома. И к счастью, Андрей Игоревич Завадовский был одним из ведущих специалистов научного корпуса красноярского отделения АПБР.
        На этом этапе Ольгу уже не смогли бы спасти никакие светила мировой медицины, никакие чудо-лекарства. Все, что ей оставалось, - несколько месяцев мучительной агонии и смерть. Отец предложил альтернативу. Робко и нерешительно, словно она могла отказаться. Словно для нее могло быть что-то хуже. Она бы душу дьяволу продала без колебаний, а тут всего лишь требовалось стать участницей эксперимента по созданию усиленных «лояльных». Что за вопрос?! Конечно, да!
        Кровь Измененной со способностями «глушилки» справилась с ее смертельными болячками за считаные дни. Антинова, введенная через несколько часов после первой инъекции, остановила изменение сознания. А третьим этапом стала усиливающая сыворотка. Катализатор. Первую ломку Ольга приняла стоически. Она знала, что будет плохо, но когда старуха с косой уже в упор смотрела ей в глаза, выбирать не приходилось. Боль Ольга приняла как плату за жизнь и считала эту цену вполне божеской. Бывает, платят и побольше. Ей не давали долго мучиться. Она находилась под постоянным наблюдением. Так что, едва начинался очередной приступ, к Ольге прибегали люди в белых халатах и кололи вакцину. Отпускало. И начинался новый этап бесконечных экспериментов, заборов крови, тестов и введения новых версий сыворотки. А до кучи - мир ее сузился до границ базы АПБР. Периодически ее выпускали погулять по территории. Там имелся даже небольшой участок соснового леса. Эти прогулки, а также книги и фильмы составляли все ее развлечения… Да, жизнь не сахарная, конечно, но смотря с чем сравнивать. Например, для той, кому в последний момент
отменили смертный приговор, буквально сняв с эшафота, все выглядело совсем иначе.
        Кошмары стали еще одним побочным эффектом. Не самым тяжелым, но самым надоедливым. Они повторялись примерно два-три раза в неделю, и настроение после них портилось капитально. Особенно после тех, которые не запоминались. Ольге почему-то казалось, что именно эти сны предупреждали ее о приближении чего-то плохого, а она их не помнит. Когда такое происходило, ей помогали только разговоры с отцом. У «лояльной» жизни имелся и еще один минус: курить и пить было бесполезно - никакого эффекта.
        Отец, кстати, проявлял удивительное терпение в отношении нее, словно не она перед ним, а он перед ней был виноват. Ольга вовсе не была уверена, что на его месте не послала бы лесом дочь, которая в шестнадцать, ублажая тараканов в своей голове, бросила только-только овдовевшего отца и пропала на полтора десятка лет.
        Потому нарастающая тревога заставила ее подумать об отце. И тревога эта перешла в решимость немедленно пойти к нему. И пофиг, что пять утра, а отец, будучи совой, наверняка засиделся в своей лаборатории как минимум до двух ночи и вряд ли сейчас обрадуется ее визиту.
        Одной из немногих прежних черт, оставшихся у новой Ольги после изменения, была ничтожно короткая дистанция от принятия решения до его исполнения. В свое время она говорила так: «Передумывают только слабаки. Я не даю себе такого шанса».
        Вот и в этот раз, быстро одевшись, Ольга вышла из своей комнаты.

* * *
        Первым, кто встретился ей по пути в жилую часть лабораторной секции, был Рашид. Или не Рашид? Ольга даже замерла, потрясенная, - настолько разительная перемена произошла с бойким широколицым южанином. Это с трудом ковыляющее бледное красноглазое создание с огромными синяками под глазами когда-то определенно было Рашидом. Но теперь оно напоминало персонажа из фильма ужасов.
        Пока Ольга пыталась сообразить, что же с ним такое могло произойти, Рашид ее заметил. И движения его резко изменились - стали более уверенными и быстрыми. Не издав ни звука, он бросился на Ольгу. Та ожидала чего угодно, только не этого, и среагировать не успела - научник повалил ее, разинул рот и попытался впиться зубами ей в шею. На Ольгу пахнуло омерзительным запахом гнили, и она инстинктивно отдернулась. В результате зубы безумца клацнули почти впустую, зацепив лишь ворот Ольгиной блузки. Раньше она только радовалась, что ее способность такая мирная - глушение паранормальных талантов других, но сейчас очень бы не помешали умения хотя бы кинетика, не говоря уже о фризерах, пиромантах или пневматиках.
        Силы больного были не так велики, но весом он Ольгу превосходил существенно, и она никак не могла его сбросить. Более того - ей все труднее становилось не дать себя укусить. Одной рукой Ольга уперлась сумасшедшему в подбородок, но он исхитрился цапнуть ее зубами за пальцы, и «лояльная» закричала, тут же мысленно выругав себя за глупость - с этого надо было начинать. Кто-то же должен прийти на помощь. А пока ей удалось, чуть изогнувшись, двинуть нападающего коленом в пах.
        Только тут он издал первые звуки - нечто среднее между шипением и скулежом. Вот только сбросить его с себя ей по-прежнему не удавалось, похоже, больной на боль реагировал как-то иначе, чем обычный человек. Рашид еще раз клацнул зубами и капнул слюной ей на шею. Ольга закричала снова, на сей раз от отвращения, и краем глаза заметила движение в конце коридора… и едва не задохнулась от ужаса - это ковыляющей походкой двигались еще трое больных. В полумраке коридора их белые лица с синяками под глазами выглядели словно черепа.
        Но тут произошло что-то еще. Шаги с другой стороны коридора, и неведомая сила буквально смела с нее Рашида. Больной отлетел на несколько метров дальше по коридору, почти под ноги другим таким же.

«Петр!» - с невыразимым облегчением поняла Ольга.
        Кинетик тут же подбежал к ней и помог подняться, буквально вздернув ее за руку с пола.
        - Валим отсюда!
        - Не могу! - в отчаянии всхлипнула Ольга и мотнула головой в сторону надвигавшихся больных. - Мне туда надо!
        - Зачем?!
        - Там отец!
        - Б…! - емко выразил свое отношение к происходящему кинетик, и в следующий момент больных смело к стенам его Силой, будто кегли молодецким страйковым броском мастера боулинга. - Тогда вперед!

* * *
        До комнаты отца нужно было пробежать два с половиной коридора, и они бежали, стараясь не сильно топать, потому что в боковых ответвлениях то тут, то там виднелись угловатые шатающиеся фигуры. Ольгу помаленьку леденящей волной начал накрывать ужас. Неужели на всей базе так? А как же отец?
        - Что происходит? - хриплым полушепотом спросила она.
        Ее спутник дернул плечом:
        - Похоже, эпидемия.
        - Чего?!
        - А я знаю?! - встречно удивился он. - Бактериологическая атака…
        Понятно, что ничего не понятно. Кто на них напал? НМП? Другое государство? Еще кто-то? Ответов не было, и не факт, что они когда-нибудь появятся. Но Ольга поймала себя на мысли, что ей плевать. Главное - вытащить отца и убраться отсюда. Последний поворот, за ним длинный лабораторный коридор, в конце которого находятся жилые комнаты старших научных сотрудников…
        Ох, твою ж налево… У дверей лаборатории, в которой обычно работал отец, толпились не меньше десятка красноглазых зомби и пытались вломиться внутрь. Двери шлюзового типа были чем-то заклинены в полузакрытом состоянии, и больные пытались прорваться через щель.
        Ольга схватила Петра за руку:
        - Надо добраться туда - отец там, я чувствую!
        Она видела, как скривился «лояльный». К ней-то Петр относился хорошо, но весь научный персонал по понятным причинам терпеть не мог. И сейчас он явно не в восторге от того, чтобы тратить Силы на спасение кого-то из научников, причем, возможно, тоже зараженного. Даже почти наверняка.
        Кинетик уже открыл рот, чтобы выдать Ольге последний аргумент, но тут больные, штурмующие двери лаборатории, заметили вновь прибывших и, видимо, сочтя их более легкой добычей, двинулись на «лояльных».
        Петр глухо выматерился и от души саданул по ним своей Силой. Вот тут Ольга впервые увидела, что такое разогнанные способности кинетика. Толпу не просто смело, ее практически перемололо, словно она попала под танк. Тела превратились в месиво крови, плоти и сломанных костей. Путь был свободен, но Петр покачнулся и вынужден был опереться о стену. Из носа его закапала кровь.
        - Ты как? - испугалась Ольга.
        - Жить буду, - вяло отозвался кинетик. - Поторопись - если сюда подвалит еще одна такая толпа, нам крышка.
        Ольга кивнула и бросилась к дверям, стараясь не наступать на лужи крови, хотя это было практически нереально. У самых дверей лежал изуродованный труп бородатого толстяка, в котором с трудом угадывался заместитель начальника научного корпуса Савельев. Его голова была зажата створками шлюза. Сквозь узкую щель ничего не было видно.
        Судорожно сглотнув, «лояльная» застучала в дверь:
        - Папа, это я, открой! Мы пришли, чтобы вытащить тебя, не бойся!
        - Уходите! - глухо раздалось из-за двери после небольшой паузы. - Некого тут уже спасать.
        Ольга даже не сразу поняла, что это говорит отец, - настолько изменился его голос.
        - Папа, что с тобой? Ты тоже заражен, да?
        - Уходи, говорю! - попытался рявкнуть отец, но надсадно, с бульканьем, закашлялся.
        На глазах Ольги выступили слезы. Она беспомощно оглянулась на своего спутника. Тот досадливо сплюнул и процедил:
        - А ну-ка отойди!
        - Ты что делать собрался? - перепугалась Ольга.
        - Что надо. Или ты тут, под дверью, собралась до морковкина заговенья торчать?
        Ольга попятилась, и кинетик ударил. Одну из створок шлюзовых дверей вырвало из направляющих, и она с грохотом упала. Пыль еще не успела рассеяться, как «лояльная» уже ринулась внутрь. Страх у нее словно ампутировали, в голову даже мысли не пришло, что ее могут встретить агрессивно. К счастью, не встретили. Отец был там. Один и в полуоглушенном состоянии - кинетик не поскупился на Силу, вложенную в удар. Но хуже было другое - красные, слезящиеся глаза отца с огромными синяками под ними на бледном лице, дрожащие руки с ядовито-желтыми ногтями. Единственное, что пока отличало отца от кровожадной толпы, которую только что перемолол Петр, это разум. Он пока теплился в Андрее Игоревиче. Во взгляде его плескались тоска и отчаяние.
        - Зачем… ты пришла? Я… уже покойник… Все тут… покойники, кроме «лояльных»… На них эта зараза не действует…
        - Нет-нет-нет-нет! - зачастила Ольга, мотая головой, словно это могло отменить творящийся вокруг кошмар. - Ты же крутой спец, папа! Ты сможешь найти средство от этой дряни!
        - Твоя вера… кха, кха!.. очень вдохновляет, но… у меня нет времени… Примерно полчаса… а может, меньше… и я превращусь… в такого же психа… как те… в коридоре… И попытаюсь… вырвать… тебе горло…
        - А кстати, почему вы до сих пор таким не стали? - впервые заговорил Петр.
        - Эта… дрянь, похоже… пришла из Лесногорска… Наши люди… успели передать симптомы… Когда я… обнаружил их у себя… побежал в лабораторию… И вколол себе… кровь «лояльного»… Это был… единственный способ…
        - Ну да! - вскинулась Ольга. - Со мной же сработало!
        - А тут… нет… Видимо… слишком поздно… Болезнь… невероятно быстро развивается… Быстрее, чем изменение… преобразует организм…
        - Но ты же вколол себе маленькую дозу! - уцепилась за соломинку Ольга. - А если переливание? Моей крови?
        Андрей Игоревич помотал головой:
        - Мы… не успеем… На базе… Больше пятисот… сотрудников… Минимум… четыреста пятьдесят… из них… сейчас рыщут… по коридорам… в поисках свежего… гемоглобина… А дверь… вы вынесли… Скоро… они будут здесь… Уходите!
        - Поправка, - бесцветным голосом произнес Петр. - Они уже здесь. И с «уходить» мы уже опоздали…
        В коридоре послышались множественные шаркающие шаги, а Ольга замерла, будто замороженная. Ее усиленные способности «глушилки» впервые дали о себе знать.
        - И не только они, - слова давались «лояльной» так тяжело, словно ее речевой аппарат был полупарализован. - Я чувствую Измененных. Чужих Измененных. Их много, и они на внешнем периметре.
        Интерлюдия 3
        Посвященный и Неизвестный
        Красноярск
        Внутри у Посвященного все сжималось, в голове начала пульсировать тупая боль. Это могло означать только одно: он на правильном пути. Эгрегор Сеятелей подает сигналы: враг где-то рядом. Эта боль станет для Посвященного маячком, как в детской игре в тепло-холодно, - будет усиливаться по мере приближения к безумному Сеятелю. И пусть неизвестно, в чьем теле пребывает сущность свихнувшегося Источника, Посвященный не ошибется - он его узнает, эгрегор покажет. Вопрос только в том, чтобы враг первым не вычислил тех, кто на него охотится, ибо тогда охотники могут стать добычей. Нельзя недооценивать силу Источника.
        Посвященный огляделся: вся команда в сборе, пора двигаться. Боль усиливалась, и это было хорошим знаком: враг, видимо, тоже только что прилетел в Красноярск, но с небольшим отставанием от команды Посвященного. Сейчас он, похоже, находился в зале прилета. Нельзя позволить ему добраться до автобусов и уехать. Лови его тогда… Оно конечно, затевать бой прямо в аэропорту, где полно народа, - не самая лучшая идея, но какой у них, в сущности, выбор? Придется вплотную работать с реальностью и пространством, заимствовать Силу у своего Источника, без него с безумцем не справиться.
        Они двигались широким полумесяцем, лавируя в толпе встречающих. Посвященный шире открыл канал связи с питерским Источником: сейчас ему понадобятся все доступные ресурсы: надо ведь еще и своих прикрывать, если сумасшедший Сеятель сделает попытку перехватить над ними контроль. А он сделает, можно не сомневаться.
        Только максимальная концентрация и помогла Посвященному опередить противника. Безумец, без сомнения, почувствовал приближение угрозы - на то он и Источник. И тут же попытался нанести упреждающий удар самым предсказуемым способом. Незримые ментальные щупальца потянулись к отряду Измененных. Ко всем и к каждому в отдельности. Но Посвященный открыл в себе энергетические врата, из которых хлынула Сила. Чистая Сила Сеятеля. Она, словно тесак, обрубила щупальца врага. Тот подобного явно не ожидал и на какое-то время будто бы смешался, собираясь с мыслями и Силами для нового удара. Безумца по-прежнему не было видно - он так и не вышел из соседнего зала. В ментальном пространстве он воспринимался как сгусток злого, голодного и ядовитого мрака. Но не видя противника, да еще находясь среди людей, бойцы Посвященного могли лишь ограниченно участвовать в этом бою. Пироманты, пневматики, фризеры, пьющие жизнь - как им использовать свою Силу против врага здесь, у всех на виду? Пока что они ограничивались лишь энергетической поддержкой Посвященного, но так бой не выиграть. Его следовало перевести на другой
уровень, и тогда шансы существенно увеличатся.
        К тому же враг, видимо, решил, как действовать дальше, но Посвященный вновь сумел предугадать его ход. Безумный Сеятель активировал вампирическую составляющую своей Силы и попытался охватить ею всех людей, кто был в зале прилета аэропорта. Безумца не сдерживали никакие рамки, никакие соображения морали и жалости. Это же отжившие - они все равно обречены, так чего их жалеть? Удайся это безумцу - и он мог бы получить решающее преимущество, но его опередили.
        Посвященный вложил в это всю свою энергию плюс энергию, полученную от своих бойцов, и немалую часть того, что получил от Источника, и создал локальный разрыв пространства, чем-то похожий на аномалию, созданную сумасшедшим Сеятелем в Лесногорске, только неизмеримо меньше. Но у этого разрыва была особенность: сила притяжения, как у аномалий типа Провалов, причем действующая избирательно - только на тех, на ком была печать Источника. Любого. Обычные люди даже не замечали этого незримого разрыва. Зато они заметили, как из зала одновременно исчезло больше десятка человек. То есть тех, кто только казался людьми. И в аэропорту Емельяново началась паника.

* * *
        А вот уже там, в пространственном кармане, куда затянуло всех участников боя, началось всерьез. Здесь можно было не стесняться в применении Силы. С обеих сторон посыпались энергетические удары, и вскоре стало ясно, что безумец в заведомо невыгодном положении: в численном меньшинстве и лишенный возможности подпитываться от людей, он неизбежно должен был проиграть. И конечно же, понимал это. Пока что ему удавалось блокировать, гасить огненные, воздушные и ледяные волны, которые обрушивали на него Измененные Посвященного, а также попытки последнего свернуть пространство вокруг безумного Сеятеля, чтобы заточить его в ловушке искаженной реальности. Но рано или поздно его щиты будут пробиты, потому что не выдержит плоть, являющаяся временным вместилищем для сущности Источника. Она просто не приспособлена для оперирования энергией в таких объемах.
        И тогда он пошел ва-банк. Чудовищной силы ментальный удар безумца проломил щиты псиоников. Взять их под контроль враг уже не мог, но сжег одному из них мозг, а второго отправил в глубокое беспамятство. Ментальный щит отряда Посвященного ослаб, и на какие-то десятки секунд Измененные вынуждены были перейти к обороне. Этого только и нужно было Сеятелю. Тут, в пространственном кармане, тоже была своего рода Зона, со всеми вытекающими, включая податливость реальности. Пространственную аномалию Сеятелю удалось создать практически мгновенно, причем вела она за пределы искаженного пространства. Посвященный успел понять, что происходит, но что-либо с этим сделать - увы, уже нет.
        Фигура безумного Сеятеля нырнула в аномалию и пропала, а следом схлопнулась и сама аномалия. Враг сбежал.
        Посвященному ничего не оставалось, кроме как, сжав зубы от досады, превратить пространственный карман в подобную же аномалию, поместив ее выход за городскую черту Красноярска, и выводить туда свой отряд. Охоту за безумцем надо было начинать сначала.
        Глава 23
        Дмитрий
        Окрестности Дивногорска. База АПБР
        Месть - блюдо, которое подают холодным. Казалось бы, приевшийся штамп, но Дмитрий с данной фразой был полностью согласен. Он долго ждал и планировал это, а теперь до момента наслаждения оставалось уже совсем немного. Считаные часы, чтобы чума сделала свое дело. Зараженного Рашида очень аккуратно и скрытно сопроводили почти до периметра базы АПБР, отследив, чтобы он не вступил в контакт ни с кем посторонним. Эта бомба должна была разорваться на объекте и нигде больше. Никаких лишних жертв.
        Сейчас на базе должно было твориться форменное светопреставление. Восемьдесят процентов персонала - люди. Стало быть, сейчас они уже заражены, причем во второй стадии - жаждущие крови сумасшедшие. Вскоре они все умрут, но пока несут смерть другим.
        Периметр базы. Естественно - ни окриков, ни выстрелов. За безопасностью следить просто некому. На базу можно попасть тремя путями: главные ворота для автотранспорта и две проходные. Ворота сейчас не открыть, а вот проходные - вариант. «Лояльный» улыбнулся своей жуткой, изломанной улыбкой. Его-то из числа персонала базы никто не исключал, а даже если записали в покойники, вряд ли нашли время на то, чтобы удалить отпечатки пальцев пропавшего сыщика из базы электронных замков внешнего периметра. Такие мелочи обычно забываются.
        Он приблизился к проходной и приложил большой палец к сканеру. Поймал себя на том, что затаил дыхание. Несколько секунд ничего не происходило, а потом загорелся зеленый индикатор, и дверь открылась. Дмитрий выдохнул. Отряд в два десятка Новых во главе с «лояльным» и его зачумленной спутницей вошел на базу АПБР. Беспрепятственно. Сразу за дверью проходной находился пост охраны. Сейчас он был пуст, только на полу багровели крупные пятна крови. Тел, впрочем, на доступной взгляду территории не обнаружилось. Возможно, где-то рыщут в поисках свежей крови.
        Дмитрий уверенно повел свое небольшое войско по направлению к лабораторному корпусу. Навстречу им попались несколько одиночных зачумленных, которых сжег идущий следом пиромант. «Лояльный», наблюдая процесс, улыбался: вот так они все сгорят. Все больные апэбээровские ублюдки. Они заплатят. Заслужили. К тому же заразу надо выжечь целиком. Вместе с переносчицей, которая сейчас неотступно следовала за Дмитрием в надежде получить вакцину. Неужели до сих пор не поняла, что никакой вакцины здесь, на практически мертвой базе, не было, нет, да и быть не может? Откуда? Апэбээровцы только знакомятся с лесногорской чумой, и знакомство это для них фатально. Чума стремительна и безжалостна. Она не оставляет шансов. Когда тут было изобретать вакцину? И кому?
        И ведь это она, Кейт, считающая себя хорошей девочкой, принесла сюда смерть. Она и никто другой. Интересно, что сейчас творится в ее хорошенькой головке? Вероятно, что-то вроде предистерики. Или не пред. Но не вопит пока хотя бы, и ладно. Впрочем, Дмитрий попросил псионика Новых на всякий случай держать ее под контролем, чтобы она своим нервным срывом не устроила всем проблемы. А может, ее уже сейчас устранить? Предназначенную ей роль она сыграла и вряд ли понадобится для чего-то еще, а если сбежит, последствия могут быть катастрофическими.
        Дмитрий совсем уж было собрался отдать соответствующее распоряжение пироманту, когда они неожиданно напоролись на первый очаг сопротивления. Толпа зачумленных наседала на двух «лояльных», судя по всему, пьющего жизнь и пневматика. Неподалеку лежал окровавленный труп. Отсутствие симптомов чумы на лице и руках говорило о том, что он был «лояльным». Несколько мертвых зачумленных валялись тут же: «лояльные» сражались отчаянно. К тому же они заняли узкий отросток коридора, где зачумленные не могли использовать свой подавляющий численный перевес.
        Обе стороны были весьма заняты друг другом, и можно было бы предоставить им и дальше разбираться самостоятельно, но, к сожалению, они перегораживали путь к лабораторному корпусу, и миновать их возможным не представлялось. Так что «лояльный» сморщился, будто целиком разжевал лимон, и скомандовал:
        - Убить всех!
        Но прежде чем его бойцы успели выполнить этот приказ, произошли две совершенно неожиданные вещи. Во-первых, в дальнем конце бокового коридора буквально из ниоткуда вывалилась на редкость скверно выглядящая человеческая фигура, а во-вторых, в голове «лояльного» вдруг зазвучал ментальный голос еще одного псионика, оставленного «на шухере» снаружи вместе с парочкой боевых Измененных:

«Тревога, сувайвор на базе!»
        И Дмитрий на какое-то время натурально выпал в осадок.
        Глава 24
        Художник и Рита
        Дивногорск. Окрестности базы АПБР
        По бурной юности я знаю, что такое автопилот. Не раз, не два и даже не десяток он выручал меня, помогая добраться домой после суровых пьянок. Сейчас я знакомлюсь с другой его ипостасью: просто позволяю рукам поворачивать руль машины туда, куда им вздумается. Даже не пытаюсь осознанно принимать решение, смотреть на карту и выбирать дорогу. Какая разница, если я все равно не знаю, куда ехать? Зато знает реальность, запрограммированная мною на скорую встречу с «лояльным» Дмитрием и зачумленной Кейт. По сути, такое программирование означает, что во всем, касающемся моего поиска, мне феноменально везет. При одном условии: не пытаться самому рулить процессом. Доверившись своей удаче, я не могу заблудиться, не могу свернуть не туда. Любое мое действие ведет к вожделенной встрече.
        Я даже не смотрю на навигатор. Он отвлекает меня и выводит из состояния беспечной отрешенности. Все, что я себе позволяю, - это реагировать на происходящее вокруг. На дорожные знаки, светофоры, пешеходов, другие машины…
        На каком-то этапе внезапно заканчивается Дивногорск, и начинается сосновый лес. Краем глаза замечаю, что Рита дергается и все порывается меня о чем-то спросить. Но мы обо всем договорились заранее, поэтому она молчит, понимая, что вертящееся на языке «Ты уверен?» - худший из возможных вариантов вопроса. Ни в чем я, конечно, не уверен. Я просто доверился реальности - сейчас пусть работает она. Моя работа начнется потом. Вернее, наша работа, потому что Рита никуда меня одного не пустит, да и пьющая жизнь «лояльная» точно не станет обузой в предстоящей большой драке.
        И все же я настолько увлекаюсь тем, чтобы не принимать осознанных решений, что невольно «зеваю» угрозу. За считаные секунды до того, как расступаются деревья и открывают нам какие-то маячащие впереди постройки, Рита хватает меня за руку, тесно прижимается ко мне, и тут же волна жуткого мороза превращает все вокруг во владения Снежной королевы. Я успеваю только вдавить в пол педаль тормоза. Мой иммунитет спасает от удара фризера нас обоих. Вываливаемся из машины через водительскую дверцу, и я, по какому-то дикому наитию, успеваю выхватить пистолет, ибо периферийное зрение вылавливает стремительную тень, перемещающуюся на фоне стволов сосен. Даже не пытаюсь поднять руку, стреляю от живота, и внезапно передо мной возникает фигура тяжело раненного выстрелом в упор сверхбыстрого Нового. Практически невидимый глазу в своем сверхрежиме, он почти добирался до нас, когда пуля «выключила» его суперменство, превратив, в самой ближайшей перспективе, в обычного мертвеца.
        Еще одна волна мороза превращает куст за моей спиной в произведение искусства в стиле сюрреализма, которое, впрочем, тут же распадается на мельчайшие осколки. Я тоже могу морозить, но по фризеру бить холодом бесполезно - у него иммунитет. Мне по-прежнему не видно врага, так что и кинетическую Силу применить затруднительно. А потому я, не мудрствуя лукаво, просто стреляю в том направлении. Раз, другой, третий… А Рита подкрепляет мои пули импульсом своей вампирической Силы. Уж не знаю, кто из нас его достает, да не так уж это и важно. Главное - больше нет волн холода. Готов, стало быть. Сколько же их тут, интересно?
        И словно в ответ на мой вопрос кривится от боли Рита, растирая виски ладонями.

«Псионик!» - понимаю я и в бешенстве бью вперед всем убойным, чем владею, - Силой пьющего жизнь и морозом. Чувствую смерть Нового и удовлетворенно сжимаю кулак. Впрочем, тут же поворачиваюсь к Рите:
        - Цела?
        - Вроде. - Она неуверенно улыбается. - Знаешь, а наш малыш молодец! Он меня защищает от воздействия Измененных. Когда полностью, когда частично. Иногда с запозданием… Я уже несколько раз замечала. Кровь сувайвора - не водица.
        Невольно улыбаюсь тоже.
        - Это хорошо. Но все же держись поближе ко мне. Если однажды наш малыш опоздает, это может закончиться очень печально.
        Она серьезнеет.
        - Заметано.
        Я прислушиваюсь к своим ощущениям.
        - Кажется, впереди никого. Путь свободен. И меня тянет внутрь, на базу. Они там. Оба.
        - Тогда идем, чего тянуть.
        Глава 25
        Ольга
        - Пистолет…
        - Что?!
        - В ящике… моего стола, Оля… Дай… мне его… Или сама… В голову… пожалуйста… Я не хочу… так…
        - Даже не думай! - Однако «лояльная» метнулась к указанному столу. Оружие будет вовсе не лишним. Но не для того, для чего просит отец. - Ты до сих пор не стал таким, как они. Значит, кровь «лояльного» борется. Значит, есть шанс!
        Сзади загрохотало. Первые красноглазые сунулись в лабораторию и сполна получили от Петра. Ольга сжала в руках пистолет. Когда-то давно она ходила в тир и пробовала стрелять из «Грача». Даже не в прошлой жизни, а в позапрошлой - еще до побега. Это как с велосипедом… наверное. Ну да, вот так снимается с предохранителя, а вот так взводится курок.
        Еще несколько больных попытались ворваться в лабораторию и опять получили по мозгам Силой кинетика. Петр пока держался, но Ольга видела, что кровь все сильнее капает у него из носа - верный симптом приближающегося приступа. Последняя инъекция была довольно давно плюс перенапряжение… «Лояльная» сжала зубы. Ну что за невезение?! Все в кучу.
        Третью атаку красноглазых она встретила уже вместе с Петром - выпустила пару пуль в дверной проем и, кажется, даже в кого-то попала. Пожалуй, даже хорошо, что эта чума так жутко меняет лица. Легко представить, что стреляешь совсем в незнакомых людей - не в тех, с кем, возможно, каждое утро здоровалась последний год. Или даже не в людей. В монстров. Жутких кровожадных монстров, пришедших неведомо откуда и заполонивших всю базу.
        - Если собралась что-то делать, делай быстрее! - даже голос Петра уже подрагивал, похоже, он на грани.
        - Отец, нам нужна антинова. Срочно!
        - Здесь… ее нет… Она… в лаборатории пятнадцать… Отсюда налево… потом направо… в первый коридор… А там… третья дверь.
        - Чудесно, блин! - мрачно бросил Петр. - Нас как раз там и ждут. С распростертыми объятиями. Толпы долбаных красноглазых поклонников хотят разобрать на сувениры! Кто первый за своей минутой славы?
        - Прорвемся! - упрямо заявила Ольга.
        - Как?!
        Очередную атаку вновь отражали вдвоем, но Ольга позволила себе только два выстрела - надо было беречь патроны. Но один из них пришелся точно в лоб красноглазому верзиле, до боли напоминающему оперативника Бортаутаса, большого любителя баек и анекдотов. «Лояльная» тряхнула головой, словно с помощью этого нехитрого приема могла избавиться от нежелательных мыслей.
        - Пошли!
        - У тебя крыша протекает, ты в курсе? - поинтересовался Петр. - Я тебе не установка «Град». Еще раз такое, что сотворил на входе, я не выдам, тебе ясно?
        - Здесь мы все равно сдохнем, - пожала плечами Ольга, - только чуть-чуть попозже. Для тебя играют роль эти двадцать-тридцать минут? Для меня - нет.
        - Точно. Рехнулась, - поставил диагноз кинетик, со злости впечатав еще одного зачумленного в противоположную стену коридора.
        Ольга решительно приблизилась к отцу и протянула руку:
        - Пошли, папа!
        - Оставьте… Без меня… у вас больше шансов! Возьми… карточку в кармане… Она… откроет…
        - Разговорчики в строю! - прикрикнула «лояльная». - Прикажешь тебя нести? Я понесу. Но моя грыжа будет на твоей совести! И учти, без тебя мы можем застрелиться, но не найти нужную пробирку среди ваших реактивов.
        Андрей Игоревич скрипнул зубами и с помощью дочери поднялся на ноги. Обхватил было ее за плечи, но подошедший Петр решительно отстранил Ольгу.
        - Тоже мне тяжелоатлетка! Этот вес я уж как-нибудь сам. А кинетику свободные руки не обязательны.
        Подумав, «лояльный» не стал подставлять плечи, а просто, не мудрствуя лукаво, взвалил Андрея Игоревича на спину, словно мешок картошки, и прихватил его запястья, чтобы не свалился. Пока Петр возился с отцом, в следующего зачумленного пришлось стрелять Ольге. Пуля попала красноглазому в грудь и опрокинула его навзничь. На лица их «лояльная» старалась не смотреть, боясь кого-нибудь узнать. Еще двоих снес кинетическим ударом Петр, после чего они шагнули в коридор. Едва не врезались в высокого худого зачумленного, которого кинетик с перепугу так шарахнул, что красноглазый сполз по стене мешком переломанных костей. В следующего практически в упор выстрелила Ольга. Она понятия не имела, что у нее за пистолет и сколько в нем патронов. Надеялась только, что больше десяти.
        Дальше, к своему великому удивлению и радости, «лояльная» обнаружила, что налево путь свободен. А вот справа надвигалась толпа.
        - Скорее! - срывающимся голосом крикнула Ольга и выстрелила в прущего впереди широкоплечего зачумленного, чтобы тот рухнул под ноги остальным и хоть немного их задержал, а сама двинулась следом за ушедшим вперед Петром.
        Тому явно приходилось тяжеловато - Андрей Игоревич Завадовский был мужчиной весьма внушительной комплекции, да и сил у «лояльного», похоже, оставалось всего ничего.

«Ну же, еще чуть-чуть! Еще немножечко везения - и мы доберемся до лаборатории пятнадцать, где антинова. И где целая дверь. Ну, Господи, я знаю, что очень долго была плохой девочкой, но разве я так уж много прошу?»
        Видимо, слишком. Такой ответ на ее безмолвный вопрос последовал сразу за поворотом в нужный коридор. Там были зачумленные. Много зачумленных. Они бестолково шарашились от стенки к стенке и наглухо перегораживали подход к двери с заветной табличкой «Лаборатория 15». И сзади толпа напирала. «Лояльной» захотелось завыть от накатившего отчаяния…
        - Аааааа!!! Твари!!! - вопль был столь громким и неожиданным, что Ольга с перепугу чуть не выронила пистолет.
        А в следующий миг в коридоре за спинами зачумленных, перегородивших подход к вожделенной лаборатории, полыхнуло яростное пламя.
        Глава 26
        Дмитрий
        Кинетические удары, сыплющаяся с потолка штукатурка, вспышки пламени, запах горелой плоти, покрывающиеся инеем от морозных ударов стены и кровь, заливающая пол. Впереди шел бой, но Дмитрий не смотрел туда - там разберутся без него. В голове отбойным молотком колотились слова оставленного снаружи псионика: «Тревога! Сувайвор на базе!», а взгляд не отрывался от появившейся из ниоткуда шатающейся фигуры.

«Что за хрень вообще происходит?!»
        Подобные вопросы, даже мысленные, были совсем не в стиле сыщика: с его могучим интеллектом он был обычно куда конкретнее и точнее в формулировках. А сейчас это стало показателем уровня его стресса. Два одновременных диких форс-мажора, попирающих все постулаты теории вероятности. Какой сувайвор?! Откуда?! Их же не осталось никого - все погибли! Или… тот самый? Из Лесногорска? Но как?! Когда схлопывалась аномалия, он же не мог оттуда выбраться! Или мог? Значит… это он покрошил тех Новых, которых Дмитрий отправил за его беременной подружкой? О-хо-хо! По спине пробежала волна холода. Если сувайвор до него доберется…
        А это тогда кто?! Шатающаяся фигура постепенно приближалась, и с каждым ее шагом взгляду «лояльного» открывалось все больше жутких подробностей. Это был мужчина, и он истекал кровью. Хотя нет, это определение будет неполным - он истекал кровью и терял куски плоти, словно был шагающим мертвецом, который разлагался на ходу. Вот на глазах Дмитрия у него отвалились два пальца на левой руке и кусок правой щеки, обнажив часть зубов в жутком оскале. Из-под сомкнутых век текли струйки крови. Из носа, ушей и рта - тоже. Он не мог ничего видеть, но целеустремленно шел на Дмитрия. Он вообще не мог оставаться живым, но двигался. Конечно, эпоха метеоритного дождя заставила людей пересмотреть все категории возможного и вероятного, но то, что восставших из могилы мертвецов не бывает, до сих пор казалось незыблемым. А если это не ходячее опровержение, то что?!
        Дмитрий чувствовал, как за его спиной затаили дыхание псионик и Кейт. Последняя, наверное, уже сорвала бы голос от постоянного крика, не контролируй ее Новый. А псионик, похоже, находится на грани того, чтобы удариться в панику и обратиться в бегство. Внезапно обострившаяся в последнее время чувствительность Дмитрия к особым энергиям сейчас говорила ему, что псионик уже попытался атаковать «мертвеца» на ментальном уровне, но безуспешно: тот как ковылял на них, так и ковыляет. Вот у него подломилась левая нога - из окровавленной штанины выпал кусок плоти, возможно, из-под коленки с куском сухожилия. Неизвестный рухнул на пол и дальше продолжал двигаться ползком.
        Дмитрий поймал себя на том, что его вспотевшая и дрожащая рука сжимает пистолет и тщетно пытается навести его на это порождение кошмара. Но шорохи сбоку и сзади заставили его отвлечься…
        Трое зачумленных вынырнули из бокового коридора как раз напротив Кейт и псионика. Двое сразу бросились на Нового, а третий - на Дмитрия. Рявкнул пистолет в руке «лояльного», и на месте красного глаза больного образовалась дыра. Он рухнул, как подрубленное дерево. А вот псионик среагировать не успел, и двое больных повалили его на пол. Раздался громкий, омерзительный хруст и дикий вопль боли, испущенный Новым. Пуля из пистолета Дмитрия размозжила затылок одному из зачумленных, и он как раз примерялся, как бы половчее пристрелить второго, когда на него самого напали. Но не больные. С воплем раненой тигрицы на него прыгнула Кейт. Хоть она и была существенно легче «лояльного», но импульс прыжка сыграл свою роль, и девушка опрокинула Дмитрия на пол, о который он к тому же еще и основательно приложился затылком. Перед глазами все поплыло, в ушах звенело от ее криков:
        - Гад! Гад! Гад! Ты мне все врал! Врал!!
        Она сидела на «лояльном» верхом и осыпала его беспорядочными ударами. Пожалуй, еще и за волосы бы схватила, не будь у него короткая стрижка. Наконец ему удалось сфокусировать зрение. Дмитрий закатил Кейт неслабую оплеуху и сбросил ее с себя. Пальцы нашарили на полу выпавший во время падения пистолет, рука резко дернулась вправо, чтобы выстрелом остановить атаку последнего зачумленного, но струя пламени, выпущенная Новым-пиромантом, опередила его, превратив красноглазого в двуногий костер. Тогда полный страха взгляд «лояльного» метнулся к «ходячему мертвецу». Однако тот уже лежал на полу бесформенной грудой плоти. Побелевший от бешенства Дмитрий повернулся к Кейт, наводя на нее пистолет. Что же, хотя бы с ней он сейчас все закончит. Вот только выстрелить «лояльный» не успел. Бешеная ярость и ненависть, только что вулканом полыхавшие в глазах девушки, вдруг куда-то делись, а на смену им пришел холодный и безжалостный интерес ученого, собравшегося препарировать очередной объект для опытов. Внезапная волна ужаса заставила «лояльного» задрожать, а вооруженную руку вдруг свело судорогой, и пистолет
вновь выпал.
        - Не так быстро! - разлепила губы «Кейт» и криво усмехнулась. - Это тело не трогай - на него у меня планы!
        Глава 27
        Ольга

«Иван!» - эта мысль окатила Ольгу смесью безумного облегчения и тревоги: слишком хорошо она знала внезапно появившееся новое действующее лицо. Ни один другой «лояльный» из числа тех, что находились на базе, не смог бы так резко и радикально поменять ситуацию. Только этот участник эксперимента по усилению спецнавыков «лояльных», за рост и худобу прозванный Свечой, хотя прозвище Вулкан ему, пожалуй, подошло бы больше. Если не считать тех, кто не пережил опытов, именно с ним эксперимент пошел наиболее криво. Способности получились дико нестабильными, они пропадали и появлялись самым непредсказуемым образом, предположительно - в зависимости от эмоций, зато на пике это было что-то страшное. При нем постоянно держали нескольких «глушителей», чтобы он ненароком не спалил к чертям всю базу, расстроившись или разозлившись. И это вовсе не преувеличение.
        Ольга не питала иллюзий относительно милосердия руководителей научного корпуса АПБР и, если честно, не знала, почему Ивана до сих пор по-тихому не ликвидировали, введя во время очередной вакцинации вместо антиновы тройную дозу жидкого стана. Может, еще рассчитывали взять под контроль эту ходячую бомбу?
        И вот сейчас Иван-Свеча, что называется, отжег по полной. В буквальном смысле. Ибо тот, кто запустил чуму на базу АПБР, обеспечил ему высший уровень стресса.
        Ольга еще успела издать предупредительный возглас и отшатнуться к стене. Петр с отцом на плечах был не столь быстр, и будь коридор не столь сильно забит зачумленными, следующих мгновений не пережили бы, наверное, все трое. Полыхнуло адски - коридор заполнился пламенем, дикими воплями агонии и запахами горелой ткани и плоти. Толпа красноглазых, перегораживавших путь, перестала существовать, приняв на себя львиную долю пламенного заряда взбешенного и перепуганного пироманта.
        Путь был свободен, вот только там стоял Иван-Свеча, полностью потерявший контроль над своими способностями. Энергетическое пламя плясало вокруг него, не способное повредить тому, кто его породил, а для остальных смертельно опасное. Малейшая провокация, любая ерунда, которая напугает или разозлит Ивана, - и он зажжет для них большой погребальный костер.
        Пироманта трясло, это видели все трое, и все трое боялись пошевелиться, понимая, что это движение может стать для них последним. А между тем считаные секунды оставались до момента, когда из-за поворота появится еще одна толпа зачумленных. Короче, смерть со всех сторон, причем одна другой страшнее.
        И Ольга решилась. Она потянулась к Ивану своей Силой «глушилки», вовсе не уверенная, что в одиночку сможет справиться с ним. Вернее, она не сомневалась, что не сможет, но хоть чуть-чуть его продержать, а там чем черт не шутит, может, его Сила пропадет столь же внезапно, как и появилась. Ольга вложилась полностью - бросила все, что могла, все свои усиленные экспериментом способности, понимая, что, действуя на таком запредельном максимуме, она, так же как до этого Петр, провоцирует преждевременное наступление ломки - вакцинация-то была почти месяц назад.
        Три события произошли одновременно - из-за угла появились зачумленные, Петр вступил с ними в бой, а из Ивана рванулась наружу огненная волна. Этот первый импульс Ольге удалось удержать каким-то чудом - огонь появился, но лишь поплясал немного в воздухе вокруг пироманта и погас. «Лояльная» пошатнулась и схватилась рукой за стенку, чтобы не упасть, ощутив на губах соленый металлический вкус собственной крови.
        Ольга сделала шаг вперед, поднимая руку:
        - Ваня, не надо! Успокойся, пожалуйста! Это же я!
        Какие-то мгновения ей казалось, что ее слова подействовали, и пиромант сумеет взять себя в руки. Но в этот момент сзади от души жахнула по зачумленным кинетическая Сила Петра, с потолка посыпалась штукатурка, и Свеча не выдержал. На сей раз языки пламени едва не лизнули Ольгу в лицо, прежде чем погаснуть, но сама она буквально рухнула на колени. Звякнул упавший на пол пистолет. Хотя, пожалуй, именно против Свечи Ольге бы не хватило духу пустить в ход оружие.
        С какой-то странной апатией и отстраненностью она подумала, что третья волна их всех прикончит. И ее, и отца, бессильно привалившегося к стене, и Петра, сражающегося с зачумленными из последних своих кинетических сил. А она ну ничегошеньки с этим уже поделать не может.
        - Ваня…
        Ольга сама не поняла, что произошло. Просто пиромант вдруг замер, будто парализованный. И взгляд его, в котором только что плескались гнев, паника и растерянность, внезапно стал совершенно пустым, как будто из него мощным пылесосом откачали все эмоции. А затем он резко развернулся и, не говоря ни слова, двинулся прочь, а вокруг него все так же продолжали периодически проскакивать пламенные протуберанцы.
        Несколько секунд Ольга ошеломленно смотрела ему вслед, не в силах поверить тому, что осталась жива. Из ступора ее вывел крик отца. Ну конечно! Зачумленные же! «Лояльная» не глядя схватила пистолет и с трудом поднялась на ноги. Ситуация выглядела аховой: после очередного кинетического удара Петр не устоял на ногах, будто словил отдачу. Похоже, у кинетика кончились силы, и он больше ничего не может противопоставить надвигающейся красноглазой толпе.
        Ольга подняла пистолет двумя руками - в одной тяжелое оружие дрожало. Колени, впрочем, дрожали тоже. Слезились глаза, и мутилось в голове от запаха паленой плоти. Выстрел! Каким-то образом Ольга ухитрилась попасть, и один из зачумленных упал. Петр тоже сумел подняться на ноги, но вид у него был - краше в гроб кладут. Попятился. Ольга выстрелила еще раз. И еще. Второго зачумленного удалось поразить только с двух выстрелов. И каждый раз, давя на спуск, Ольга до одури боялась услышать сухой щелчок, означающий, что патроны кончились. Краем глаза «лояльная» видела, как отец невероятными усилиями ползет к двери лаборатории 15.
        У Петра оружия не было. Обычно он в нем и не нуждался - кинетик такой мощи был сам себе оружием, но сейчас Ольга видела по его глазам: следующее применение им Силы приведет к тому, что ломочный приступ начнется немедленно. «Лояльная» выстрелила еще раз, а Петр сорвал со стены углекислотный огнетушитель. Против Ивана он бы не помог, а сейчас его придется использовать не по назначению. Струя углекислоты ударила в надвигающуюся толпу, и та забуксовала. Ничтожная фора, конечно, однако…
        - Есть!
        Хриплый крик, вырвавшийся из горла отца, заставил ее обернуться. Он таки дотянулся своей ключ-картой до сканера на двери, и она отъехала в сторону, открывая вход в лабораторию.
        - Скорее!
        Рывок, сделанный, чтобы открыть дверь, лишил Андрея Игоревича последних сил, и он рухнул прямо на пороге. Петр выматерился, швырнул в толпу зачумленных опустошенный огнетушитель, подбежал к научнику и стал затаскивать его внутрь помещения. Ольга медленно отступала следом за ними. Казалось, руки, держащие пистолет на весу, вот-вот отвалятся.
        Выстрел! И особо ретивый зачумленный словно споткнулся и нырнул головой вперед на обгоревшие трупы. Еще один! Но рука дернулась, и пуля ушла «в молоко»…
        - Оля! - возглас Петра.
        Вошли, значит, пора и ей. Она бросилась к двери лаборатории, но споткнулась о труп и с размаху упала, вновь выронив пистолет. Только на сей раз он улетел далеко вперед по коридору. Бежать за ним нет времени, да и патронов там, наверное, уже шиш да маленько. Ольга даже не пыталась подняться - рванула, как спринтер с низкого старта. Но какой-то особо шустрый красноглазый все же ее догнал. Прыгнул и схватил за ногу. «Лояльная» опять упала, уже на самом пороге. Страх и дикая досада накатили вместе, одной волной - остальные преследователи были уже в паре метров. Только не сейчас, когда им уже почти удалось достичь спасительного убежища! Она принялась отчаянно лягаться, пытаясь избавиться от хватки зачумленного, да куда там - вцепился хуже клеща. У Ольги даже нога начала неметь.
        - Твою мать! - прогремело где-то позади нее, и в следующее мгновение голова красноглазого лопнула, словно арбуз, по которому ударили кувалдой.
        Глухой стук падения тела известил Ольгу о том, что для Петра это кинетическое усилие стало явно лишним, и его накрыло агонией ломки. Отчаянным кувырком «лояльная» перевалилась внутрь лаборатории, вскочила и врезала кулаком по кнопке закрывания двери. Та с шипением закрылась буквально за мгновение до того, как самые быстрые из больных успели в нее сунуться. И бессильный стук кулаков с той стороны переполнил Ольгу дикой радостью: спаслись!
        Глава 28
        Дмитрий
        Дальнейшее напоминало какое-то торжественное шествие. Никто больше не пытался остановить отряд, во главе которого встала Кейт. Вернее, не Кейт, а сущность, оккупировавшая ее тело. Дмитрий чувствовал мощь этой сущности, и от этого ему делалось дурно. Что бы ни вселилось в тело брюнетки, ему беспрекословно подчинялись все: и Новые, и даже зачумленные. Красноглазые толпы не раз и не два вываливали навстречу отряду, но сразу же теряли всю свою агрессию и либо разбегались, либо пристраивались сзади и сопровождали незваных гостей базы в качестве этакого кошмарного эскорта. Происходящее походило на безумие, и одна только мысль о том, кто такой их новый вожак, буквально замораживала кровь в жилах Дмитрия.
        - Постойте! - наконец рискнул заговорить «лояльный».
        - Что такое? - «Кейт» обернулась, и сыщик вздрогнул.
        Он привык к тому, что всем становится не по себе от его изломанной шрамом усмешки, но никогда бы не подумал, что ему самому будет так страшно смотреть на улыбающуюся девушку.
        - Мне нужна вакцина, - хриплым от волнения голосом произнес «лояльный». - Я пришел сюда в том числе и за ней.
        Несколько секунд «Кейт» молчала, что-то обдумывая.
        - Знаешь, где она?
        - Да.
        - Тогда веди, только побыстрее - у меня мало времени.
        - И…
        - Что еще? - раздражение неизвестной сущности нарастало.
        - Вы в курсе, что на базе сувайвор?
        - Что?! - Казалось, из глаз «Кейт» подобно Зевсу-громовержцу ударят молнии.
        - Я оставил охрану на входе, - нервно облизнув губы, быстро заговорил «лояльный». - Этот тип, похоже, всех перебил, но меня они предупредить успели.
        Какое-то время по лицу «Кейт» ничего нельзя было прочитать, а взгляд ее сделался отсутствующим.
        - Сам, значит, пришел. - Улыбка неизвестного делалась постепенно все более жуткой. - Ну, в этот раз уже…
        Сущность не договорила, но Дмитрий словно почувствовал исходящие от нее множественные ментальные посылы. И первым результатом стало то, что вся красноглазая свита отряда вдруг разом двинулась прочь и скрылась в лабиринте коридоров. Но чутье сыщика подсказывало ему, что этим дело не ограничится. И он не ошибся. Вся зачумленная база АПБР пришла в движение волей этого странного создания. Отправилась на поиски того, кого оно объявило дичью, - сувайвора. На мгновение Дмитрию даже стало его жалко.
        Глава 29
        Художник и Рита
        Непрекращающееся безумие. Чувствую себя героем фильма ужасов. Или персонажем компьютерной игры с видом от первого лица про отстрел монстров в подземелье. Вот только жизней запасных нет, зелья здоровья на полу не валяются и сохраниться нельзя.
        База АПБР кишмя кишит зачумленными. Они вываливаются на нас отовсюду - с лестниц, из дверей, коридоров, тупичков. Спереди, сзади, с боков. По одному, по два, по четыре, по десять, толпами. Жуткие, искаженные, белые как мел лица с черными ямами синяков вокруг красных глаз, в которых единственная эмоция - дикий, неутолимый голод. Будь на нашем месте люди, не прошедшие закалку Лесногорском, могли бы и свихнуться от такого - тут нужна стойкая психика.
        Я быстро теряю счет убитым. Мы с Ритой работаем чем можем - Силами пьющих жизнь, морозом, оружием. В моем пистолете давно нет патронов, кончились даже запасные обоймы, но среди зачумленных попадаются оперативники и охранники базы, у которых есть и пистолеты, и даже автоматы. Только, на наше счастье, чума почти полностью лишила их разума, оставив лишь жажду крови, которую они пытаются утолить подобно диким зверям - кидаются на добычу, норовя вцепиться зубами в любой открытый участок кожи. А оружие, даже если они его не бросают, просто лежит в карманах, кобурах, болтается на ремне, надетом на шею, как мертвые железяки, которыми зачумленные не помнят, как пользоваться. Их оружие - лишь зубы и ядовито-желтые ногти. Но мы - еще та добыча, и путь наш усеивают трупы. По прохождении нескольких коридоров мы обзаводимся пистолетами и автоматами, которыми стараемся пользоваться чаще, чем своей Силой: кто знает, когда она понадобится, возможно, вся целиком.
        Перед нами не встает вопроса, куда идти. Я доверяюсь интуиции, которая благодаря откорректированной реальности должна привести меня к Дмитрию и Кейт. Иногда на нашем пути попадаются запертые двери, для прохода через которые нужен либо спецпропуск, либо отпечаток пальца сотрудника АПБР. Если я чувствую, что мне нужно туда, за дверь, я преодолеваю препятствие с помощью способностей фризера. Когда дверь охлаждается почти до минус ста градусов, она становится хрупкой, после чего довольно эффектно и эффективно разрушается ударом ноги. Вот только на подобные аттракционы тратится довольно много Силы, и без крайней необходимости я к ним стараюсь не прибегать.
        Однажды за одной из таких дверей меня ждали двое «лояльных» - сверхбыстрый и пневматик. Эти разума не потеряли (им-то чума была не страшна) и применили свои умения. Хорошо, что я в этот момент только выходил из фазы морожения двери, и мне не пришлось концентрировать холод для удара, иначе бы сверхбыстрый меня прикончил. Мороз остановил его почти на расстоянии ножевого удара передо мной. А пневматика я скосил очередью после его неудачной попытки взорвать мои легкие. Нож у сверхбыстрого я, конечно, забрал - хороший такой нож, да непростой - «Палач», таким спецназ пользуется, уж я в этом разбираюсь. К тому же у него есть существенный плюс - можно не бояться, что в самый ответственный момент закончатся патроны.
        К счастью, «лояльных» мало. Кого-то, видимо, убили зачумленные, кого-то - Новые, пришедшие с Дмитрием и Кейт. Кстати, то, что я до сих пор не знаю, сколько их и каких видов, меня слегка нервирует. Если там наберется двое-трое сверхбыстрых, они меня на ремни порежут, несмотря на все мои сувайворские иммунитеты и спецподготовку.
        Какая же тут прорва этих зачумленных! Все никак не кончаются. Не знаю, конечно, сколько на этой базе было персонала, но не город же миллионник, в самом деле! Кто-то же должен и на местных «лояльных» нападать, а кто-то - на Новых Дмитрия или… это что же, все на нас? По всему выходит, что так. Мысль эта мне активно не нравится: у зачумленных практически нет разума, они не могут сами по себе объединяться, выбирать врага и совместно на него нападать… если только кто-то очень крутой не взял их под свой контроль. «Лояльный» Дмитрий на такого крутого никак не тянул, а значит… Сжимаю челюсти до боли в скулах: мой бывший сосед по телу, стало быть, больше некому. И если он сам здесь, может статься, что мы сейчас с энтузиазмом, достойным лучшего применения, пробиваемся на собственные похороны. Вот только нельзя уже пустить все на самотек. Это моя война, и моей она будет до самого конца. Когда или я, или меня. А сейчас надо Риту отослать, пока не поздно. По крайней мере попытаться.
        Уже хочу повернуться к ней, подбирая в уме самые сильные аргументы, как вдруг меня накрывает волна тревоги: запрограммированная на встречу реальность предупреждает о внезапной угрозе. И только я успеваю оттолкнуть Риту за угол и повернуться в нужном направлении, как коридор целиком заполняет бушующее пламя. Это не просто пиромант. Один Новый создать такой крематорий не способен. Тут либо целая группа собралась, либо… я не знаю что.
        Мне энергетическое пламя повредить не может, но вот весь кислород оно выжжет вполне успешно, после чего я тупо задохнусь. Отбрасываю огнестрельное оружие, чтобы патроны ненароком не рванули в этой духовке, достаю нож, окутываюсь слоем морозного воздуха и кидаюсь вперед, что называется, в самую топку. Слышу сзади испуганный крик Риты. Оно и понятно: даже если знаешь, что твой друг сувайвор, все равно трудно спокойно смотреть, как он ныряет в пламя.
        Крыша съехать может, если честно: вокруг пылает ад, а ты прешь себе вперед вслепую с одним ножом, весь из себя неопалимый. Воздух в легких заканчивается в отличие от пламени, легкие будто тугим обручем стягивает, горло печет, глаза слезятся, и упрямая мысль: «Зря я это - не дойду!» долбит мозг отбойным молотком. И вдруг - все: воздух, которым можно дышать, сумрак коридора, почти ослепляющий после адского огня, цветные круги перед глазами и один (всего один!) Измененный с пляшущими вокруг него огненными язычками и безмерно удивленным взглядом, направленным на меня.
        Бью ножом коротко и четко, поставленным ударом в сердце. Он умирает без единого звука, просто падает и недвижно застывает на полу. Только тут толком разглядываю его лицо. Ох, ежики, совсем молодой еще, мальчишка практически! Да что ж творится-то в этом мире?! Я все еще смотрю на его мертвое лицо, с которого так и не сошло выражение удивления, страха и какой-то детской обиды, когда ко мне приближается Рита:
        - Ты как?
        - Спасибо, погано. Надо бы дальше идти, только… Рита…
        - Даже не думай! - со злостью перебивает она. - Никуда я от тебя не уйду! Один раз ты уже почти сбежал от меня на тот свет. Больше у тебя такой фортель не пройдет!
        - Что, намерена составить компанию и туда?
        - Если понадобится.
        И столько в ее голосе твердости, что я понимаю: спорить бессмысленно.
        Вздыхаю:
        - Ладно, пошли. Чую, мы уже близко.
        Глава 30
        Ольга
        - Да у вас тут просто сокровищница! - восхитилась «лояльная», набирая антинову в два шприца. Один для Петра, которого уже ломает, второй - для себя, так как тоже на грани. - На все случаи жизни!
        - Не на все… - тихо прозвучало от дверей.
        Отец так и лежал там, на полу. Некому было его поднять. Оно конечно, хорошего человека должно быть много, но не когда его должна поднимать и укладывать на кушетку стройненькая и миниатюрная, комплекцией совершенно не в папу, дочь. Девяносто с лишним килограммов Андрея Игоревича для Ольги все же были слишком. Сначала надо было реанимировать Петра, а потом уж…
        - Зелья бессмертия нет? - хмыкнула «лояльная», закатывая рукав рубашки Петра, чтобы сделать инъекцию.
        К сожалению, рука кинетика неслабо так дергалась в приступе: попробуй попади в вену. Наконец Ольга изловчилась, прижала руку Петра всем своим весом и воткнула иглу, куда надо. Уфф! Дальше только себе. Это уже легче.
        - Для моего… случая… нет… Вирус… мутирует… и кровь «лояльного»… уже не справляется… Зря ты… все это… затеяла… Мне уже… не помочь…
        - Это мы еще посмотрим!
        Себе в вену она тоже попала не с первой попытки - рука дрожала от накатывающей слабости… Но вакцина все же попала в кровь, и Ольга наконец смогла блаженно прикрыть глаза, чувствуя, что ее отпускает опасное предломочное состояние. Теперь еще минут пять-десять, и можно будет уже заняться отцом. Как раз и Петр оклемается.
        - Кто это все устроил? - спросила «лояльная», не открывая глаз. - Новые?
        - Нет… Думаю, что Дмитрий… Помнишь его?
        Ольгу словно током ударило. Блаженная расслабленность мгновенно с нее слетела.
        - Нет! Не может быть! С чего ты взял?
        - Мы… сделали ошибку… дочка… Посчитали… что талант… к поиску и анализу… событий… достаточно безобидный… Мы… видели, что он… ненавидит нас… но не придали… этому значения… А он… нашел способ… нанести нам… смертельный удар… Чужими руками… он достаточно… умен… для этого… Он и сам… здесь… Я чувствую… Пришел за своим… За вакциной… Ну и посмотреть… как мы сдохнем… тоже… Он… прирожденный… манипулятор… Вроде… тех Измененных… которых мы… называем пауками… Только умнее… За ним… идут Новые… Никогда… не представлял, что они… могут пойти… за «лояльным»… Но он их как-то… убедил… Понимаешь? - Какое-то время Андрей Игоревич молчал, собираясь с силами. - Дмитрий… на редкость… опасная тварь… Гораздо опаснее… того же Ивана… Мы… поняли это слишком… поздно… Нельзя… играть с такой… способностью… Надо было… избавиться… от него…
        Ольга вскочила и пошатнулась - слабость еще не полностью ее отпустила.
        - Что ты такое говоришь, папа?!
        - Правду… наконец-то… Руководству… нужно было… абсолютное оружие… Живое… оружие… В этом… задача… нашего проекта… Но с ним… вышел сбой… Оружие… получилось… обоюдоострым… и ударило… по создателям… Мы… не убили его… когда могли… Теперь он… убьет нас… Всех нас… И тебя тоже… Жди… он придет… сюда… И эти… двери… его… не остановят…
        - Хватит уже каркать, профессор! - не выдержал Петр. «Лояльного» постепенно отпускало, и он с трудом сел. - Без ваших кошмаров тошно. Дмитрий ненавидит вас, говорите? А за что ему вас любить? А нам всем? Вы нам жизнь исковеркали!
        - Хочешь… убить меня… Петя? - Андрей Игоревич сделал попытку засмеяться, но закашлялся и сплюнул кровь на еще недавно идеально чистый пол лаборатории. - Давай… Только не медли… Я тебе… даже спасибо… скажу…
        - Да неплохо было бы, - буркнул «лояльный», отворачиваясь. - Только дочку вашу жалко. Очень она вас любит. Хотя… - Он махнул рукой и замолчал.
        - Так, все, хватит! Брэк! - голос Ольги просто звенел. - Мне еще только вас разнимать не хватало! Папа, мы сейчас тебя поднимем и положим на кушетку, будем готовить к переливанию моей крови.
        - Это… бесполезно… Мы… уже не успеем… Они… совсем близко.
        - Кто? Дмитрий и его банда Новых?
        - Не только… Более того… не в них… основная проблема… Ты… разве не чувствуешь?
        Ольга прислушалась к своим ощущениям от усиленных способностей «глушилки», которые давали обостренную восприимчивость к присутствию Измененных. И тут она действительно почувствовала такое, что ей едва не стало плохо. Это воспринималось как ходячая черная дыра - невероятная мощь и могучее притяжение. А до кучи - совершенная чуждость, будто существо не принадлежало к этому миру.
        - Ч-что это?
        - Не знаю… Но подозреваю… скоро мы все… это поймем… только тогда… будет… уже поздно…
        - И что же нам делать?
        - Кое-что… ты можешь сделать… уже сейчас…
        - Что?
        - Второй… холодильник… Верхняя полка… Синяя… пробирка… и две… голубые… Смешать… но не взбалтывать… - Отца снова одолел смех пополам с кашлем. - Введешь… это мне.
        - И что оно с тобой сделает? - спросила Ольга, подозревая худшее.
        - Там… увидишь… Действуй - у нас мало… времени.

* * *
        Это было как цунами - волна стремительно нарастающего страха накатила, захлестнула. «Лояльная» будто чуяла приближение кошмарного чудовища, еще незримого, но уже очень даже ощущаемого. «Оно придет и пожрет все! - крутилось в голове Ольги. - И как этому вообще можно противостоять?»
        Но отец, видимо, знал. Или по крайней мере думал, что знает. Во всяком случае, он выдерживал накатывающую волну со стоическим спокойствием. Правда, неизвестно, чего в этом спокойствии было больше - уверенности в себе или безразличия человека, смирившегося с собственной участью. Ольга не знала, что за гремучий коктейль она ввела отцу, но на него эта штука явно подействовала благотворно: он перестал выглядеть так, будто вот-вот умрет, и лежать тряпкой на полу, сел, привалившись спиной к стене, и взгляд его сделался ясным и твердым.
        Но, несмотря на ожидание надвигающейся жути, самое страшное началось неожиданно. Просто вдруг застонал Петр, словно от внезапной головной боли, и схватился за виски. А в следующий момент кинетик резко напрягся, и глаза его, казалось, увидели что-то, недоступное взглядам других…
        Дверь лаборатории медленно начала открываться.
        Лицо Андрея Игоревича исказилось.
        - Оля, останови его! - крикнул отец и сам застыл, будто парализованный.
        На несколько секунд Ольга впала в ступор. Она чувствовала, что происходит. Сокрушительная волна чужой ментальной мощи лилась с той стороны двери, сметая любые щиты, которые трое, закрывшиеся в лаборатории, были способны поставить на ее пути. Петр свою схватку, видимо, уже проиграл, отец, похоже, в процессе. Как скоро дойдет очередь до нее? И что она сейчас может сделать?
        Времени думать не было, так что «лояльная» просто ударила всей своей Силой «глушилки» по Петру, по его способностям кинетика, при помощи которых он сейчас открывал запертые электронным способом двери лаборатории, как Самсон раздирал пасть льву. Неизвестно, что получилось бы, окажись ее дуэль с Петром чистой - Сила против Силы? Смогла бы Ольга превозмочь его усиленные кинетические способности? Не факт. Но тут им управляли, и тот, со стороны, просто еще не умел оптимально распоряжаться всеми возможностями подчиненного «лояльного», и это дало Ольге шанс взять верх. Более того, ей даже удалось на какой-то момент справиться с воздействием того, чужого, и вернуть Петру власть над телом. А вот тут, похоже, помог отец. Только теперь Ольга поняла, что было в тех пробирках, содержимое которых она впрыснула ему в вену: кровь Измененного псионика и двойная доза катализатора. Именно благодаря уколу Андрею Игоревичу и удалось так долго сопротивляться обладателю невероятной мощи по ту сторону двери.
        Но надолго ли это? Сколько сможет еще продержаться отец и что потом разъяренный сопротивлением чужак сделает с ними? Пока в голове Ольги метались эти панические мысли, Петр свое решение принял. «Лояльная» краем глаза заметила, как из набора хирургических инструментов возле одного из столов вылетел скальпель, взмыл в воздух, замер на секунду, а потом стремительно, раньше, чем Ольга успела вскрикнуть, пролетел через лабораторию и вонзился в горло кинетику. Тот, обливаясь кровью, рухнул на кушетку, на которой так до сих пор и сидел.
        Крик замерз в горле у «лояльной», так что руки ее, зажавшие рот, в общем-то могли этого и не делать. Безжалостная тишина, сопровождавшая все последние жуткие события, словно сама убивала все звуки.
        Глава 31
        Дмитрий
        Цель близка. Так почему же у Дмитрия ни радости, ни предвкушения? Просто все происходящее перестало быть его игрой и стало чьей-то чужой. И этот Игрок пугал «лояльного» так, что кровь стыла в жилах. Дмитрий как бы стал частью паутины могучего пришельца, составляющей подконтрольной ему информационно-энергетической системы, и, будучи в нее интегрированным, чувствовал и понимал, что происходит: там, в лаборатории, по ту сторону двери, находились «лояльные» - те, что сохранили разум в творящемся вокруг безумии. К тому же они имели наглость сопротивляться даже Игроку, и у них это, как ни странно, получалось. Данный факт тем более удивлял Дмитрия, что он уже догадывался, кто такой Игрок. И на возникшее «как такое возможно?» мог быть лишь один ответ - в лаборатории находились не простые «лояльные», а собратья по эксперименту - супер-Измененные на службе АПБР. И это давало Дмитрию шанс. Не слишком большой, но достаточно ощутимый, чтобы попробовать за него ухватиться. Тем более рядом почти не осталось Новых: всего двое, и оба сверхбыстрые. Выбор понятен - это на случай, если остальная команда,
отправившаяся убивать сувайвора, облажается: эти двое - отличные охранники-убийцы. А здесь со штурмом лаборатории Игрок рассчитывал справиться сам.
        Могучий интеллект сыщика на ходу расшифровывал происходящее. Попытка подчинения со стороны Игрока… Отчасти успешная. Подчинен кинетик - именно он сейчас открывает дверь, преодолевая усилие мощного электропривода… Но что-то пошло не так, и дверь вернулась в исходное положение. Кинетик преодолел волевой посыл Игрока? Ох, вряд ли! Кто-то помог? Кто? Как? Смерти внутри не чувствуется, значит, подавление Силы. «Глушилка»! Мощная, разогнанная экспериментальной сывороткой до невероятных кондиций! А ведь это, пожалуй, еще больший шанс! Дмитрию доводилось поворачивать ситуацию в свою пользу и при худших раскладах. Только кто же третий? Видимо, могучий псионик - только он может дать бой Игроку на ментальном поле.

«Лояльный» лихорадочно просчитывал варианты. Итак, с этой стороны - он, Игрок и двое сверхбыстрых телохранителей. Эти могут стать проблемой, но они служат Игроку, пока тот способен на них воздействовать. А если с ним что-то случится, мстить за него вряд ли будут… Остальные Новые, зачумленные и сувайвор… Эти пока далеко и, если что, вмешаться, пожалуй, не успеют. Внутри лаборатории трое… ох, нет, уже двое - кинетик только что покончил с собой, ненадолго освободившись от власти Игрока. Правильно сделал, кстати… Остальные двое - «глушилка» и псионик. Из таких ингредиентов уже можно сварганить неплохое блюдо.
        Сверхбыстрые - хороший аргумент против сувайвора, но это бойцы физического плана, а стало быть, на ментальном и энергетическом уровне они Игроку не помощники. Да ему, наверное, и в голову не приходит, что подобная помощь может оказаться для него актуальной. Как же, кто он - и кто все остальные! Отчасти прав, конечно, но самоуверенность может его подвести. Только для этого нужно очень постараться. Давай же, «глушилка», сообрази, как ты можешь помочь псионику! Это же так просто, для этого не требуется интеллект, как у Эйнштейна!
        Рука Дмитрия словно невзначай нырнула в карман, нащупывая там рукоять пистолета. «Лояльный» чувствовал: нужный момент совсем рядом. Еще чуть-чуть - и можно будет действовать. И у сыщика не возникало ни малейших вопросов, как и зачем. Для него во всей этой катавасии могла быть только одна правильная сторона - его собственная. А Игрок - не союзник. У такого, как он, вообще не может быть союзников. Только рабы. А значит, он позволит Дмитрию просуществовать ровно до того момента, когда тот перестанет быть ему нужен или Игроку понадобится новое тело для вселения… А значит, к черту вакцину - ее можно будет добыть и по-другому… или вообще не добывать. Есть сувайвор, есть его беременная подружка, есть сверхбыстрые Новые, которые могут с ними справиться, а значит, будет и кровь, которую можно взять у только что умерших и ввести себе. Кровь сувайвора или биологический материал его нерожденного ребенка - не важно. А важно то, что тогда Дмитрию больше никогда не понадобится вакцина. И мешает всей этой чудесной перспективе только могучая сущность, которая не может быть никем иным, кроме энергетической формы
лесногорского Источника. Такое уже случалось - историю кочующей аномалии во Владимире Дмитрий хорошо знал. Стало быть, как только представится шанс от этой сущности избавиться, его ни в коем случае нельзя упустить…
        Тело Кейт, временно оккупированное Игроком, вдруг дрогнуло и замерло. Дмитрий понял: «глушилка» сообразила, что нужно, и сделала это! А следом прилетела новость с другой стороны: восприятие сыщика сигнализировало об энергетических всплесках и эманациях множественных смертей совсем неподалеку. Сувайвор! Дмитрий едва не застонал: да что же так не вовремя-то все?!
        Глава 32
        Художник и Рита
        Безумие продолжается. Мы идем по трупам. Их настолько много, что восприятие притупляется, и я перестаю воспринимать смерти именно как смерти. Может, оно и к лучшему, а то так можно и с ума сойти. Стараюсь брать на себя как можно больше, но Рите тоже приходится работать с полной выкладкой, особенно когда подключаются Новые. Вновь каким-то невероятным наитием определяю появление сверхбыстрых. Их двое, но мне дико везет: толпы зачумленных, которые, по идее, должны были стать для нас дополнительной проблемой, в данном конкретном случае даже помогают, создавая тесноту и не позволяя стремительным убийцам в полной мере реализовать свое преимущество в скорости. Обходя больных, Новые вынуждены несколько замедлиться, что делает их видимыми и, как следствие, уязвимыми. Одного я валю насмерть ледяным разрядом, второго окатываю вампирическим импульсом, который его здорово ослабляет и временно вышибает из сверхрежима.
        - Осторожно!
        Слышу крик Риты и дергаюсь в сторону. Это меня спасает - запущенный кинетиком со страшной силой баллон огнетушителя размозжил бы мне голову, а так только дробит плечо. Правда, это «только» - тоже не фонтан. Валюсь на пол, рыча от дикой боли, и Рите какое-то время приходится меня прикрывать, «вампиря» всех и вся на пределе возможностей. То же самое приходится делать и мне - нужна срочная регенерация, иначе боль и сломанное плечо сделают меня совершенно несостоятельным перед встречей с главным врагом.
        Последующие минуты мне плохо запоминаются. От боли мутится в глазах, мелькают сгорбленные тени зачумленных, летит еще какая-то тяжелая штуковина, которую я отражаю в сторону кинетическим импульсом, полыхает пламя, покрываются инеем стены и пол от морозных ударов фризеров. Упираю в колено приклад автомата и отчаянно давлю на спуск, рассылая свинец смертоносным веером. Естественно, ни о какой прицельной стрельбе не может идти и речи, но по такой толпе трудно промахнуться. Рита на всякий случай держится позади меня, чтобы ее не задели энергетические удары Новых. Как говорится, на защиту ребенка надейся, а сама не плошай. Я вслепую бью вперед морозом, надеясь достать Измененных…
        А в какой-то момент все просто заканчивается: и зачумленные, и Новые, и энергетические удары. Я с трудом поднимаюсь на ноги, опираясь на автомат. Боль, еще недавно вгрызавшаяся в меня подобно бешеной собаке, не унимается совсем, однако делается тупой, давящей, и левой рукой я уже худо-бедно могу двигать.
        - Кажется, все, - говорю, совершенно не сомневаясь в своих словах. - Больше заслонов не будет. Только Сосед. И Дмитрий. Поспешим - время на исходе.
        И в этом я почему-то тоже совершенно уверен.
        Глава 33
        Все сразу
        Ольга почувствовала тот самый момент, когда надо ударить. Другого шанса просто не будет. Отец, работая даже не на предельном, а на запредельном для себя уровне, сковал чужака ментальным противостоянием. Но силы в том немерено, и без ее вмешательства поражение отца - вопрос нескольких минут.
        Ольге было страшно. Безумно страшно тянуться своей Силой туда, за дверь, к этой чудовищной «черной дыре» в человеческом обличье. Но надо. Отец столько для нее всего делал и не отвернулся, даже когда это сделал бы почти любой. Сейчас он жертвует собой, чтобы дать ей шанс выжить. И что она? Струсит? Не сделает того, для чего предназначена? Назвалась «глушилкой» - глуши, черт тебя дери! Да, и эту жуть задверную тоже глуши. Всем страшно. И отцу. И Петру было страшно, когда он принимал решение, зная, что является главной уязвимостью среди них троих, что через него могут достать остальных. А ты что? Из другого теста? Прокисшего?
        И Ольга потянулась. Сначала осторожно нащупала врага, а потом, что называется, жахнула по нему из всех своих глушительских орудий. Не верила она, если честно, что у нее хоть что-нибудь получится: уж больно могуч гад, ну как прикажете глушить такого? Но удар достиг цели - слишком уж втянулся чужак в ментальную схватку с отцом, поздно заметил угрозу и принять меры уже не успел. Это было словно пытаться задушить анаконду. И не важно, что их двое, а она одна - могучая тварь бьется в их руках и вот-вот сбросит временные оковы, наложенные Силой «глушилки», а тогда…
        - Папа, давай!
        Только сейчас, со всей ментальной мочи, ударить по проклятому чужаку и сжечь его мозг! Другого шанса не будет.
        И Андрей Игоревич ударил. Ольга почувствовала, что отец вложил в эту отчаянную ментальную атаку все ресурсы своего разогнанного катализатором, но ослабленного чумой организма. «Лояльная» так хотела почувствовать ментальную агонию чужака, что на мгновение ей показалось, что таки почувствовала… Увы, лишь на мгновение. «Анаконда» продолжала биться, свивая свои могучие кольца, несмотря на яростный совместный натиск Ольги и Андрея Игоревича, а это означало, что они проиграли. «Лояльная» уже ощущала, что Сила ее на исходе, и чужак вот-вот сбросит ее «глушение». Теперь спасти их могло только чудо и…

* * *

«Самое время!» - решил Дмитрий, прикинув расклад. Лучшего ждать не стоит - можно не дождаться. Он встал так, чтобы сверхбыстрые Новые не видели, что он делает. К тому же их сейчас куда больше волновал подобравшийся совсем близко сувайвор, чем пока не дававший поводов для беспокойства «лояльный» - их прежний лидер, что привел их сюда. С чего бы, спрашивается, им беспокоиться?
        Момент неустойчивого равновесия, когда «глушилка» и разогнанный псионик на считаные секунды сковали Игрока, Дмитрий, конечно же, уловил. Идеально выверенное, скрытное движение - рука «лояльного» нырнула в карман и вернулась с пистолетом. Никаких широких движений, ни в коем случае не поднимать оружие, иначе мгновением позже будешь заливать пол кровью из своего вскрытого горла. Только слегка вывернута кисть, дуло направлено под нужным углом, плавное нажатие на спуск - и пуля пронзила навылет грудь Кейт. Зачумленная на миг замерла и начала заваливаться набок. Ранение не было смертельным, и «лояльный» это чувствовал. Он тоже падал, потому что нож вошедшего в сверхрежим Нового уже пронзил воздух в том месте, где только что была его шея. Падал, продолжая давить на спуск, и пули одна за другой попадали в содрогающееся тело-сосуд для Игрока.
        При любых других обстоятельствах это убийство ничего бы не решало - Игрок уже показал, как лихо он умеет скакать из одной материальной оболочки в другую. Но только не в условиях, когда его блокирует «глушилка» и атакует на ментальном уровне сверхмощный псионик. Именно сейчас и был шанс добить его окончательно. Ну же, продержись еще хоть чуть-чуть, «глушилка»!
        Мгновение - и замер над Дмитрием сверхбыстрый Новый с занесенным ножом. Не нанес удар, ибо контроля со стороны Игрока больше не было - все его силы уходили на спасение собственной жизни или что там у них, у Источников, вместо нее. Считаные секунды - и умрет тело Кейт, идеальной переносчицы лесногорской чумы. Умрет, не успев запустить глобальную эпидемию и лишив Игрока материальной оболочки. Вот тогда…
        Но додумать эту мысль «лояльный» не успел - исчез, снова войдя в сверхрежим, нависший над ним Новый, а мгновение спустя коридор заполнил жуткий мороз.

* * *

«Сверхбыстрые!» - понимаю я. Еще двое. И никаких помех их движению. А значит, я сделаюсь трупом в самой ближайшей перспективе. Почему я их чувствую? Не должен бы. Кровь кинетика, сувайвора, фризера и пьющего жизнь - все это не дает таких возможностей. Правда, пьющие жизнь могут чуять живых, но не различая, кто есть кто, и даже не видя разницы между человеком и Измененным… Вот разве что в крови Посвященного, которую он мне ввел в Лесногорске, содержалось что-то еще, какой-то неведомый бонус. Но думать об этом некогда - мое время уже выходит. Бью вперед что есть мочи и вампирической, и морозной составляющими моей Силы. Бью вслепую, потому что просто не вижу противника и могу только надеяться, что мои энергетические залпы хоть кого-то накроют. Уже не важно кого - там, впереди, друзей нет.
        Кого-то накрывает - одну смерть я чувствую, но второй… Успеваю увидеть мелькнувшую впереди тень и ощутить усталую обреченность, а потом происходит что-то странное: невидимая смерть становится видимой. Сверхбыстрый убийца внезапно просто вываливается из суперрежима, а потому я успеваю среагировать на его атаку и перехватить руку с ножом. Дальнейшее сводится к короткой рукопашной схватке. Мой противник слишком привык, что он всех превосходит в скорости, привык убивать без сопротивления тех, кто не в состоянии его даже увидеть, и разучился драться с равными. У меня уходит меньше минуты, чтобы насадить его на его же нож.
        Что это, способности «глушителя»? С одной стороны, удивительно вовремя, с другой - почему только сейчас? К черту! Не до этого: там, в поперечном коридоре, в данный момент решается все, и у меня ощущение, что я фатально опаздываю.
        - Оставайся здесь! - рявкаю я Рите, не глядя, выхватываю пистолет и рву вперед что есть силы…

* * *
        Боль. Она пронзила Ольгу так, словно ее насадили на копье. Чужак оказался слишком силен, и «глушилка» не смогла его додержать. Совсем немного не смогла. Выстрелы в коридоре говорили о происходящих там резких переменах. Ольга почувствовала, как задергался чужак - что-то там с ним случилось нехорошее. Но это, к сожалению, не помогло его победить. Напротив - он наполнился силой бешеной ярости, и с этим уже справиться не смогли ни «лояльная», ни ее отец.
        Ольга как-то пропустила тот момент, когда сломался Андрей Игоревич. Просто он вдруг повернулся к дочери и нанес ей псионический удар. Она еще как-то попыталась его заблокировать, но тщетно - слишком велика была мощь разогнанных двойной дозой катализатора псионических способностей профессора Завадовского. И последним, что увидела «лояльная», умирая, были ярко-алые, переполненные кровавым безумием чумы глаза отца, надвигающегося на нее с кривой ухмылкой.

* * *
        Одна чуть-чуть не устояла, другие не справились… Вот как прикажете работать с такими лажовщиками? Двое мертвых сверхбыстрых, уже практически покойница «глушилка» и поверженный чумой, усиленный катализатором псионик - вот и все, что у него имелось теперь в сухом остатке. Дмитрий принимал свое поражение стоически. Он сделал все, что мог, но проиграл, оказавшись между молотом и наковальней - сувайвором и безумным Сеятелем. Оставался лишь один вопрос: кто из них убьет его раньше? Или лучше самому? Да, пожалуй, так. Рука «лояльного» приставила пистолет к его подбородку, но палец не успел нажать на спуск. Псионический удар страшной силы погасил его сознание.

* * *
        О, конечно же, они там. Оба. Дмитрий и зачумленная Кейт. Вот только она умирает от нескольких пулевых ранений, а он… с ним творится что-то не то - осмысленное выражение в глазах «лояльного» отсутствует, и теперь в них клубится туман безумия. Что же до Соседа, я почему-то не ощущаю его присутствия. Сбежал? Замаскировался? Зато Дмитрий держит пистолет. Неловко как-то держит, странно, будто не знает, что делать с этим предметом.
        Догадка осеняет меня одновременно с ощущением сквозняка и химического запаха - верных признаков открытия пространственной аномалии. И в последние мгновения перед тем, как Дмитрий шагает туда, я вновь вижу осмысленный взгляд его глаз. Но это теперь не его взгляд, чужой. Взгляд Соседа. А потом он просто исчезает, а пространственная аномалия мгновенно схлопывается за ним.
        Интерлюдия 4
        Козырева
        Москва
        Это был долгий день. Пожалуй, слишком долгий. Даже для нее. И Лариса Козырева возвращалась домой совершенно вымотанной. Давным-давно (господи, да всего какой-то жалкий год назад, а кажется, что в прошлом тысячелетии!), когда Лариса еще только начинала заниматься этой темой на телевидении и ничегошеньки толком не знала, она думала, что Измененные не устают. Ха! Три раза ха! Вот сейчас она проверяла на себе все тогдашние заблуждения. «Новая, более совершенная форма жизни» чувствовала себя снятой со швабры и основательно выжатой половой тряпкой. Разве что не такой грязной.
        Большой воскресный эфир «Фактора человечности», просмотр смонтированных материалов, многочисленные интервью с соискателями на должность редактора новостей, планерка на студии - все это вымотает кого угодно, будь ты хоть десять раз Измененная. Впрочем, возможно, пришло время вакцинации. При мысли о том, что все ампулы с антиновой лежат в сейфе-холодильнике в загородном доме, Лариса едва не застонала: по чертовым московским пробкам это добрых два с половиной часа пилить. Но куда денешься…
        - Давай-ка на фазенду, Боря! - никаких подчиняющих ноток в голосе, никакой Силы сирены, он и так сделает все, что нужно.
        Студийный водитель покосился на босса в салонное зеркало заднего вида, но ничего не сказал. Он и раньше не раз возил ее в загородный дом: не фонтан, конечно, куча времени убивается, но при его-то зарплате ему грех было жаловаться. Борис привык уже, что Козырева при всей ее невозмутимости и всегдашнем покер-фэйсе иногда выглядит так, словно кто-то только что задушил ее любимого котика. На самом деле на «Москва медиа плюс» в Ларисе души не чаяли. За несколько месяцев дорасти от простой журналистки до директора компании, не став при этом безжалостной сукой и не шагая по головам коллег, - это еще суметь надо. Она сумела. К тому же то, через что ей пришлось пройти прошлой зимой и о чем на студии говорили только украдкой и уважительным шепотом, было из разряда «врагу не пожелаешь». Тогда погиб прежний директор компании Мокрушин, бесследно исчезла Наталья, менеджер по рекламе, и вообще вся телекомпания находилась на грани закрытия - на нее катило бочку АПБР, а Ларису объявили в розыск…
        Она сумела выжить и подняться, за что честь ей и хвала. На студии завидовали, конечно, стремительному взлету «молодой да ранней», не без этого, но, как ни странно, пересуды в ее адрес не были злыми. Даже наоборот. Коллектив как-то особенно сплотился вокруг нового редактора новостей, а потом и директора - ведь вокруг нее сияла геройская аура, да и сама она пахала как проклятая, остальные только диву давались. И спецпроект свой - программу «Фактор человечности», из-за которой на нее в свое время спецслужбы и окрысились, - не бросила, а продолжала сама вести, курировать и даже отчасти материалы собирать. Ну и с подчиненными не зверствовала, гаек не закручивала, премии платила регулярно. Даешь результат - молодец, возьми с полки пирожок. Поди найди сейчас такого директора!
        Но время от времени на нее накатывало. Вот примерно как сейчас. И тогда ее реально становилось жалко. Все понимали, а кто не понимал, тот догадывался, что это ей страшная прошлая зима аукается. Как, почему - неизвестно, но никто особенно выяснять и не пытался. Во-первых, такое любопытство не поощрялось, а во-вторых, ну его на фиг: лезть в дела со спецслужбами и Измененными - на этом последнее здоровье потерять можно.
        Так что сейчас Борис просто поменял курс и благоразумно молчал, за что Козырева была ему очень благодарна. Не хотелось ей говорить сегодня вечером. Вот совсем. Наговорилась уже. Хватит. Она и так-то с некоторых пор утратила всякое желание общаться с людьми, но по работе приходилось. То есть Лариса знала, с каких пор и почему, вот только думать об этом было худшей пыткой в ее новой жизни, кажущейся со стороны такой успешной и благополучной.

«Скоро у вас это пройдет», - сказал ей тогда Посвященный. И что? Когда уже?! Не проходит до сих пор, иногда пронзая болью почти физической. Впрочем, она сама виновата - нечего было лезть в сумку Михаила и колоть себе дозу антиновы, чтобы не утратить способность чувствовать. Ну вот, не утратила, довольна?

«Эх, Миша, Миша! Ну почему этой проклятой сувайворской крови нужно было оказаться именно в твоем теле?!» - только про себя, никогда вслух. Потому что это лишь ее боль, и она ни с кем ею делиться не станет. Когда на нее накатывает, всегда так: усталость, внезапная тоска, желание послать всех в далекий тибетский храм, следом образ Михаила перед глазами, а потом, после инъекции, отпускает… как правило. Хотя и не сразу. Людям в таких случаях иногда помогает месть. Но то людям, а ей? А в ее случае? Кому мстить? Тот, в ком за короткое время вдруг сосредоточился весь смысл ее жизни, сам пролил свою кровь на алтарь всеобщего спасения. Всю без остатка. И кого карать? Алтарь? Посвященного, которому пришла в голову эта гениальная мысль? А какие у него были варианты? Пустить все на самотек? И что тогда? В качестве ответа перед глазами сразу же возник еще один образ, вселяющий ужас и ненависть, - образ Сида-Паука. Михаил сам сделал свой выбор, и его вроде бы тоже особо не в чем упрекнуть. Все правильно. Только он выбрал смерть, а боль осталась ей.
        В глазах стало влажно. «Твою мать, только не это! Только не сейчас, не при водителе! Терпи до дома, тряпка! Там сможешь хоть обрыдаться, но не раньше!» Лариса потерла лоб рукой, скрывая глаза и делая вид, что это всего лишь усталость и мигрень. Если бы так! С этим справиться было бы в разы проще…
        Лариса откинулась на спинку сиденья и сделала вид, что спит. В конце концов, дорога предстояла еще долгая - и до МКАДа, и за ним. Но сон подкрался предательски незаметно, и притворство перестало быть притворством - Козырева провалилась в туманную пучину.

* * *
        Содрогаются стены фортов Новой Голландии, мерцают в окнах вспышки энергетических ударов, которыми обмениваются Измененные Посвященного и армия Паука. Светится вода Крюкова канала вокруг плавающих хищных аномалий. Вокруг нее умирают, и судя по тому, как идут дела, она тоже скоро последует за ними. Только незнакомец в плаще с капюшоном неподвижен и бесстрастен. Либо он знает что-то, неизвестное ей, либо просто не умеет чувствовать. Второе вероятнее… Незнакомец приближается к Ларисе.
        - Как думаете, он появится? - вырывается у нее.
        - Даже не сомневайтесь!
        - Но он же отослал меня там…
        - Вы же знаете почему…
        Миша! Он рядом, чутье ее не обманывает, и вот-вот…
        Бой кажется бесконечным, но, к сожалению, это не так. Сторона незнакомца в плаще, которую Лариса уже привыкла считать своей, терпит поражение. Вновь и вновь содрогаются стены и пол фортов, но Козырева чувствует что-то…
        - Где Миша?
        В лицо ей смотрит безучастная чернота из-под капюшона Посвященного.
        - Лариса, он сейчас занят. Попозже, ладно? Михаил…
        И тут содрогается, кажется, весь остров.
        - Что происходит?
        - Ничего хорошего, - цедит Посвященный и переходит на «ты»: - Отойди ко мне за спину и не мешай!
        И тут Лариса понимает: то, что он задумал, требует жертвы, и Михаил…
        С треском вылетает дверь, ведущая в коридор, и внутрь шагает… кто-то. Лариса узнает этого Измененного в лицо, он из числа помощников Посвященного, но сейчас это уже не он, а нечто жуткое, оккупировавшее его тело. Паук…
        Короткий обмен энергетическими ударами завершается не в пользу Посвященного. Он падает. А Паук смотрит на Ларису, и от этого взгляда все ее внутренности стягиваются в тугой узел… Хорошо промороженный узел.
        - Надо же! А я ее везде ищу. Что ты сделал с моей куклой, Посвященный? Ты сломал ее! Это нехорошо - будешь наказан! Так что, девочка, где твой хахаль?
        Бывает ужас парализующий, но сейчас Козыреву будто пришпоривает что-то, и она с низкого старта, из положения сидя на полу, кидается к задней двери, распахивает ее и врывается в комнату Источника…
        Обломок метеорита на постаменте слабо мерцает зеленоватым светом, а на нем, чуть вздрагивая, лежит истекающий кровью…
        - Миша!
        Лариса кидается к Обломку, чтобы стащить с него самого дорогого для нее человека на свете, перевязать его раны, сделать хоть что-нибудь для его спасения, но тут внезапный энергетический импульс Обломка буквально парализует ее. Лариса замирает на месте, не в силах сдвинуться. Она тянется к Михаилу всем своим существом, но ее всю заполняет холодное зеленоватое сияние, а в голове возникает какой-то белый шум, постепенно из невразумительного шороха распадающийся на множество шепчущих голосов: «Стой! Не надо! Не вмешивайся! Поздно!» Разум говорит о том же: слишком много крови потерял Михаил, чтобы с этим еще можно было что-то сделать. Кроме того, он в сверхрежиме, что усугубляет ситуацию.
        Глаза Ларисы наполняются жгучими слезами, которые сбегают по щекам, оставляя ожоги. Но и смахнуть их она тоже не в силах. И вообще не в силах ничего сделать. Только стоять, смотреть и безудержно рыдать. А вместе с сиянием ее заполняет понимание того, что происходит и какова в этом роль Михаила, - близкий контакт с Источником в момент его открытости и уязвимости показывает ей больше, чем она могла бы надеяться увидеть. Но от этого понимания ей совсем не легче…
        За спиной распахивается дверь. Козырева чувствует присутствие Паука, но не может обернуться. Впрочем, здесь, рядом с Источником, холодный ужас, излучаемый главарем Новых, не имеет над ней власти. Она видит только умирающего Михаила.
        - Сдается мне, - эхом доносится до Ларисы голос Посвященного, - что проиграл как раз ты.
        И говорит он это явно Пауку. Но Ларисе все равно. Словно загипнотизированная смотрит она на делающееся все более ярким изумрудное сияние Обломка, которое совершенно поглощает тело Михаила, растворяет в себе. На мгновение ей кажется, что призрачный Миша, весь состоящий из зеленого света, возникает над Обломком, смотрит на нее пронзительным взглядом, а потом превращается в этакое маленькое изумрудное солнце, и луч его бьет куда-то ей за спину, навсегда подводя черту под существованием Сида-Паука.
        Вот только Лариса уже вся состоит из боли, и горячие слезы, кажется, прожгли в ней глубокие дыры, до самой души. И когда она уже не может больше выдерживать эту боль, ее выбрасывает из сна…

* * *
        - Приехали, Лариса Сергеевна!
        - Спасибо, Боря…
        Козырева медленно, покачиваясь, выбралась из машины и попыталась сфокусировать взгляд. Получалось плохо. Да что ж такое-то? Для вакцинальной ломки как-то уж слишком быстро - от первых симптомов прошло совсем немного времени. Так, держаться, Лариса, а то даже привыкший не задавать вопросов Борис может не выдержать…
        - С вами все в порядке? Может, помощь какая нужна?
        Черт!
        - Все нормально, Боря, не заморачивайся. Видимо, переутомилась просто и простыла слегка до кучи. Надо отдохнуть. Спасибо тебе, езжай домой.
        Совсем чуть-чуть ноток сирены в голосе решили дело: водитель покорно сел в машину и отбыл в сторону Москвы. И в легенду ее поверил, не могло быть иначе. Способностями своими в обычной жизни Козырева старалась не злоупотреблять: хватало того, что она по максимуму вкладывала их при ведении «Фактора человечности» - программы со стремительно растущей аудиторией. Просто такие вещи бесследно не проходят - эксплуатация Силы на предельной мощности рано или поздно аукается даже организму Измененного…
        Лариса изо всех сил держала себя, пока не переступила порог своего дома. Когда дверь закрылась за спиной, ноги задрожали и подкосились. Она бы обязательно упала, не подвернись ей удивительно удачно стоящий стул. Какое-то время Козырева сидела, восстанавливая дыхание, и пыталась собраться с силами, чтобы подняться на второй этаж: сейф-холодильник с ампулами вакцины находился там. Подняла руку с растопыренными пальцами и несколько секунд наблюдала, как они вибрируют.
        Черт! Черт!! Черт!!! Как же не вовремя! Впрочем, когда вакцинальная ломка бывает вовремя? Надо вставать и идти, пока ее совсем не развезло. Или ползти, если с «идти» не срастется. А на будущее подумать о том, чтобы «аварийная» ампула антиновы всегда была под рукой…
        Ее хватило до лестницы - на первой же ступеньке упала и ссадила себе локоть. Ага, надо сказать спасибо, что не лицом хряпнулась - хороша была бы на завтрашнем эфире ведущая с расквашенным носом. Хотя еще не вечер - успеет не только нос расквасить… Ползи, родимая, ползи! Что значит «не могу»? А через «не могу» ползи! Про Мересьева читала? Вот то-то же! Ползи, говорю!
        И она поползла. Ступенька за ступенькой, и не смотреть вверх, а то духом упадешь, глядя на количество грядущих преодолений-превозмоганий. Вот так, ступенька за папу, ступенька за маму, ступенька за Мишу Стрельцова… Болит голова, туманится взгляд, ломит суставы, все дрожит, и тошнит до кучи. Что-то в этот раз особенно жестоко. Переусердствовала с Силой, что ли?
        Одолев два лестничных пролета, Козырева почувствовала себя кем-то вроде покорительницы Эвереста… А что, сравнимые достижения с учетом обстоятельств. А если она доберется до сейфа-холодильника - это будет уже почти выход в открытый космос. Так, стоп! Не «если», а «когда». Только так и никак иначе!
        Когда из тумана в глазах вынырнул наконец сейф-холодильник, это показалось почти чудом. Хорошо, что никакого ключа не нужно - замок работает от большого пальца Козыревой… Господи, вот она, антинова драгоценная, и шприц рядом! Остается только финальный квест - с туманящимся взглядом и дрожащими руками попасть в вену. А вам слабо?
        Ну же, давай! Последний рывок, сделай это, ты сможешь! Вот так, почти примерилась, а теперь… Черт! Пальцы стали скользкими от пота, и шприц выскользнул из них, упал на пол. Попытка поднять его обернулась поехавшей ногой, и Лариса неловко рухнула на бок, основательно ударившись ребрами. Шприц откатился в сторону, за пределы досягаемости ее вытянутой руки. Лариса потянулась к нему изо всех своих невеликих оставшихся сил. Но организм сказал: «На фиг, на фиг!» и предал ее окончательно.
        Черт! Как же обидно и глупо умирать от ломки в шаге от спасения! Лариса понимала, что все ресурсы ее организма ушли на отчаянный рывок по лестнице, и больше не осталось ничего, хоть по каким сусекам мети. Она уже ничего не сможет, а через пару минут потеряет сознание и больше в него не придет.
        Взгляд Козыревой беспомощно шарил по комнате, не в состоянии ни за что зацепиться, ни на чем сфокусироваться. Вот он скользнул по большому ростовому зеркалу шкафа-купе и чуть не утонул в нем… Потому что с зеркалом творилось что-то странное. Отражение расплывалось (или это только в ее глазах?), комната по ту сторону зеркальной поверхности тонула в зеленоватом тумане, который постепенно начинал светиться, причем все ярче и ярче. Теперь уже Лариса поняла, что это ей напоминает - изумрудное сияние Источника в Новой Голландии. Интересно, что это, предсмертный бред? Тогда где же образ Миши? Он бы сейчас пришелся очень кстати.
        И образ пришел. Вынырнул из этого сияния, словно фантом, изумрудный дух, и просто смотрел на нее, безмолвно и неподвижно, словно гипнотизировал. И Лариса рада была поддаться этому гипнозу, раствориться в зеленом сиянии, даже исчезнуть навсегда. В конце концов, не самый худший вариант для нее. Особенно если там она действительно встретит Мишу…
        Но сияние было с ней несогласно. И фантом Михаила тоже. Ей показалось, что он покачал головой… Или не показалось… А ее вдруг стало наполнять зеленое сияние. И вместе с сиянием силы откуда-то потекли в измученное ломкой тело. Хм, откуда-то! Да из самого Источника, похоже. Невероятно, но факт. Он дотянулся из Питера до своей Измененной даже в Москве. Силы прибывали, и вот она уже смогла приподняться, дотянуться до шприца и взять его в руки. Затем сесть. Дрожь в руках постепенно унималась, а в голове вновь зазвучал тот самый белый шум, постепенно распадающийся на шепчущие голоса. Игла точно и уверенно вошла в вену, и вакцина потекла в кровь, преодолевая болезненные симптомы ломки - отступали боль, слабость, тошнота, прояснялось зрение. А голоса шептали, рассказывали, увещевали, и не было никакой возможности сопротивляться силе этих слов. Лариса сама оказалась в состоянии тех, кто слышал ее слова, когда она вкладывала в них Силу сирены. Голоса не оставляли ей выбора: их воля должна быть исполнена…
        Наконец шум в голове умолк, и жестокий шторм вакцинальной ломки, треплющий организм, тоже почти сошел на нет. Лариса достала из кармана смартфон и выбрала в списке контактов своего зама.
        - Алло, Аркадий Викторович?.. Да, это я. Извините, что так поздно, но дело срочное. Мне придется на какое-то время уехать по делам телекомпании… Да, с завтрашнего дня… Насчет «Фактора человечности». В ближайшие дни прогоните повторы последних программ… И объявите, что я занимаюсь разработкой новой темы… Да-да, именно так… Пока не знаю, как надолго. Ориентировочно дня на три-четыре. Я сообщу… Нет, какое-то время могу быть недоступна. Там сотовый не берет… А с остальными делами, думаю, вы сами разберетесь… Ну вот и отлично, Аркадий Викторович, спасибо!
        Лариса нажала отбой, немного подумала и принялась собирать вещи. Нужно было торопиться.
        Глава 34
        Сеятель
        Красноярск. Аэропорт Черемшанка
        Снова одиночное плаванье. Вернее, полет. Впрочем, Сеятелю было не привыкать. Конечно, он жалел об утраченном теле зачумленной - идеальном переносчике вируса чумы-Л, но технология создания ей подобных никуда не делась - она хранилась в памяти Сеятеля. Нужно лишь время, подходящие условия и желательно - еще один Источник. Также Сеятелю было немного жаль небольшой армии Измененных, которая здесь полегла, но марионетки - дело наживное. Других он найдет уже там, ближе к цели. С этим у Сеятеля не должно возникнуть никаких проблем - его возможности позволяли. Нужно только поберечь это тело и не давить совсем сущность его прежнего обладателя. Его мощный интеллект и разогнанные аналитические способности могут еще пригодиться. А значит, в ближайшее время никаких больше перемещений пространственными аномалиями. От них изнашиваются тела. Есть же технические средства отживших, которыми и надо пользоваться. Им на погибель.
        Главный красноярский аэропорт был перекрыт врагом, стало быть, надо искать обходные пути к цели. А цель была ясна и находилась далеко, в окрестностях Екатеринбурга. Сеятель хорошо чувствовал себе подобных. Особенно тех, кто находится в частично пробужденном состоянии. Именно эти его и интересовали в первую очередь. Пошла большая игра между ним и тем Источником, что находился в далеком Санкт-Петербурге. Вернее, в бывшем Санкт-Петербурге, а ныне - городе-призраке. Это гонка - кто и по какой программе раньше пробудит Источники, на чьей стороне они выступят. Сеятель собирался пробуждать Источники сам. По своей программе - протоколу «Чума», который окончательно очистит эту планету от заразы отживших. Только избранные получат шанс на трансформацию, на переход к новой форме жизни. И выбирать их будет он.
        Но чтобы это осуществилось, нужно было выиграть гонку. Тот Источник, что в окрестностях Екатеринбурга, находился на грани пробуждения. Но его экранировали, глушили чем-то. А теперь благодаря знаниям и интеллекту прежнего обладателя занятого им тела Сеятель понимал, как и чем. Белоярская АЭС являлась отчасти объектом АПБР, и ее первый энергоблок сейчас находился на консервации, под саркофагом. Только не свинцовым, а становым. Таким образом АПБР получило возможность изучать Источник, частично использовать его в своих целях, не боясь, что его излучение дотянется куда не надо и произведет нежелательные изменения в окружающей среде. Во всем этом было много общего с тем, что Сеятель сам испытал в Лесногорске, и от этого в нем просыпалась ярость. И желание устроить показательную казнь наглым отжившим, посмевшим выступить против замыслов Сеятелей и даже покусившихся на их свободу. В Лесногорске он уже проделал подобное, но этого не хватило: Лесногорск был слишком мал и далек, чтобы произвести нужный эффект. Нужен более впечатляющий удар, для которого Источник под Екатеринбургом подходил просто идеально.
Когда Сеятелю удастся воплотить то, что он задумал, отжившие содрогнутся.
        К сожалению, нынешняя материальная оболочка Сеятеля обладала рядом особых примет, которые, учитывая возможности АПБР, могли серьезно осложнить Сеятелю перемещение по стране. Поэтому он выбрал Черемшанку, небольшой аэропорт с самолетами, предназначенными для недалеких перелетов. До Екатеринбурга напрямую отсюда, конечно, не долетишь, но вот хотя бы до Кемерово или Кызыла - вполне, а там… там Сеятеля будет уже ожидать частный самолет олигарха Кочетковского. И то, что олигарх уже покойный, особенно дела не меняло - распоряжения его неведомо откуда взявшегося помощника Антона сотрудники Кочетковского выполняли не менее рьяно. У врага не хватит сил, чтобы перекрыть все направления, и Сеятель все равно доберется до цели. А если раньше свое дело сделает нанятая им в Москве диверсионная команда Тягача - тем лучше. Но пока что скрытности никто не отменял. Сеятелю приходилось оказывать псионическое воздействие на всех встречных и поперечных, чтобы шрам на лице его материальной оболочки не привлек нежелательного внимания.
        Сеятель не боялся, что его засечет эгрегор Источников, в конце концов, он сейчас не делал ничего, выходящего за рамки возможностей обычного Измененного, а для эгрегора это слишком мелко. Кто заметит, что некий псионик технично займет место одного из пассажиров, вылетающих ближайшим рейсом в Кызыл, а сам этот пассажир бесследно исчезнет? Никакого шума, пыли и воздействия на реальность на топ-уровне. Иногда лучше так. Иначе Сеятель уже пробовал. Только что. Сувайворы, Посвященные, отряды Измененных… Как все это хлопотно и громко! Порой без этого никак, но следующий этап Сеятель намеревался провести в стиле… как там?.. вот, ниндзя! Зачем вести бои на каждом шагу и сотрясать мироздание, если можно просто тихо и незаметно дойти до цели? Время для потрясений еще придет… И весьма скоро.
        Между тем объявили посадку на рейс до Кызыла. Сеятель снова включил легкое псионическое воздействие на окружающих, из-за которого черты лица его становились совершенно неприметными и особенности типа шрама абсолютно не откладывались в памяти отживших, нацепил на лицо беспечную улыбку никуда не спешащего человека и пошел к нужному выходу.
        Глава 35
        Художник и Рита
        Окрестности Дивногорска. Объект АПБР
        Эх, сейчас мне очень не помешали бы способности пироманта! Просто так этот рассадник заразы оставлять нельзя - все тела необходимо сжечь. Раз сам не могу, придется огнеметом. Или еще проще - бензином и зажигалкой. Но до машин наружу слишком далеко идти, а мы с Ритой уже с ног валимся. Чтобы найти местный арсенал, опять приходится корректировать реальность. На случайное нахождение.
        Идем осторожно, мало ли на кого напоремся - от местных хорошо спрятавшихся «лояльных» до оставшихся от группы Дмитрия Новых или заплутавших зачумленных. На последних, кстати, уже дважды натыкались. Я их морозил, конечно, но это полумеры. Огонь - наше все!
        Но до арсенала пока не добрались. Где же он, дьявол его задери?! Опять стараюсь не думать, куда поворачивать на развилках. Просто иду, и все, куда глаза глядят и ноги переставляются… Хорошо бы, конечно, еще хранилище антиновы найти - того, что есть у меня, Рите хватит максимум на год. При хорошем раскладе. Но сначала огонь - остановить эпидемию важнее. Ведь если сюда кто-нибудь войдет или отсюда кто-нибудь выйдет…
        Случайно натыкаемся на какую-то лабораторию. Дверь, естественно, закрыта на электронный замок. Но у меня зудит, мне прямо надо туда. Действую как обычно: морожу дверь, а потом разбиваю ногой. Лаборатория совсем небольшая. В ней маленький холодильник с реактивами. Открываю… Ну хоть что-то - шесть доз антиновы. Сгребаю их в сумку, надо идти дальше…
        Внезапно гаснет свет, потом снова зажигается, но уже не обычный, а мерцающий, красный. Душную тишину взрезают пронзительные гудки тревожной сигнализации, и все двери с электронными замками закрываются и блокируются. Что за черт?!
        - Тема, что происходит?! - Рита хватает меня за руку, а мне кажется, что я весь начинаю покрываться инеем.
        - Ничего хорошего…
        Глава 36
        Профессор
        Последние часы… Какие мерзкие слова. И какие точные. Профессор Завадовский обречен и давно это знает. Подточенный чумой организм не справился с двойной дозой катализатора, с работой на пределе Силы и псионической схваткой с чужаком. Чужак одолел - его мощь была невероятной. Но лучше бы он просто сжег мозг профессора, а не…
        Минутное безумие, утрата контроля над своим человеческим «Я», провалившееся во мрак сознание - и вот уже Оля мертва. И это он убил ее, он сам, который столько сделал в свое время, чтобы вытащить умирающую дочь буквально с того света. Теперь чужака нет, он куда-то исчез, но свое черное дело сделал: Оля и Петр мертвы. Кровавое безумие чумы ненадолго оставляет профессора. Андрей Игоревич борется за свой разум, хотя уже и сам не знает зачем. Не лучше ли спятить совсем, превратиться в кровожадную безмозглую тварь-хищника, которая не сможет никого убить, так как некого тут уже убивать - на базе остались одни зачумленные, а они… О Боже! А ведь они сейчас выйдут наружу и разбредутся по окрестностям, неся в мир чудовищную болезнь.
        Значит, ни спятить, ни умереть он сейчас не имеет права. Это все потом, а вначале… В его венах еще бурлит катализатор, и кровь «лояльного» псионика пока сопротивляется чуме. Уже ясно, что проигрывает, но время на еще один важный шаг у него, пожалуй, все-таки есть. И в коридоре пусто. Кто-то умер, кто-то ушел. Никакой жизни, только смерть. Сейчас это хорошо.
        Андрей Игоревич открывает дверь и выходит. Трупы, трупы, трупы… Много трупов - зачумленные, Новые… Может, чужак тоже среди них? Нет, вряд ли. Это было бы сродни чуду - слишком уж он крут. Ушел куда-то… О его целях можно только догадываться, но что до них профессору Завадовскому? Ему вообще уже мало до чего в этой жизни есть дело. И кукушку в лесу можно не спрашивать, сколько жить осталось. Считаные часы, если не минуты. Но за это время надо успеть сделать главное - добраться до командного пункта.
        Андрей Игоревич хорошо помнит дорогу, но тело предает - дрожат и заплетаются ноги, мутится в голове. То и дело он на несколько секунд замирает, мучительно вспоминая, куда и зачем тащится. Затем в голове проясняется, и профессор продолжает свой путь, ковыляя и спотыкаясь о трупы.
        Вот очередной из них - зачумленный-верзила в форме охранника. Лицо у него знакомое, и секунд пять Андрей Игоревич пытается припомнить его имя, но быстро сдается и машет рукой. Это уже не важно. А вот пистолет в его кобуре поважнее будет. Наклоняться Завадовский не рискует - так можно упасть и больше не подняться. Поэтому просто опускается на колени и забирает оружие. С ним как-то поувереннее: мало ли кто по дороге подвернется. Он не может никому и ничему позволить себя остановить или даже задержать. Зачумленные на базе еще есть, и они сейчас, наверное, двигаются к выходу. Завадовский-то заражен, он для них не цель. Им нужна здоровая кровь, как у людей снаружи. Нельзя, чтобы они выбрались! Ни в коем случае…
        Ох, вот и они. Пятеро. Какое-то время зачумленные тупо смотрят на Завадовского голодными воспаленными глазами - их почти уже отключившийся мозг пытается определить: свой или чужой. Чуют больную кровь, значит, вроде свой, но все равно какой-то не такой. Андрей Игоревич включает артистизм и начинает вести себя точно как они - шарашится вроде киношного зомби и убирает из глаз всякое подобие осмысленного выражения. На них это действует: зачумленные полностью утрачивают к нему интерес. Завадовский движется дальше. До командного пункта уже совсем недалеко - вот этот поворот, еще один коридор, и все. Ура, коридор пустой! Только бы сил хватило! Всяких. Глаза застит багровый туман. Кажется, еще немного - и рассудок сдастся под бешеным натиском болезни. Но вот ведь какой парадокс - «лояльные» чумой не болеют, однако уже заболевшего их кровь не излечивает, хотя справляется со всеми остальными смертоносными недугами человечества.
        Завадовский отгоняет эту неуместную мысль, от нее становится совсем плохо: средство, которое он считал панацеей, в его случае оказалось бессильно. Ладно, чего уж теперь… Дверь-то вот она, в паре шагов уже. Уфф, добрался! Андрей Игоревич помнит, что здесь двойная идентификация - карточка и отпечаток пальца, - и прикладывает сначала одно, потом другое… Несколько томительных секунд ничего не происходит, и Завадовский успевает испугаться, что либо какой-то сбой в системе, либо руководство, когда на базу пришла чума, сразу поменяло кодировку замка на этой двери. Но раздается шипение, и она медленно едет в сторону.
        Андрей Игоревич испускает облегченный вздох, шагает внутрь и замирает: командный пункт не пуст. Там «лояльный». И профессор его знает, кажется… Да, точно знает - Алексей, пневматик, личный телохранитель полковника Багрова, командующего красноярским отделением АПБР… Только теперь уже бывшего командующего - вон он лежит, у пульта, мертвый, с ярко выраженными симптомами чумы…
        - Профессор, что вы здесь делаете?
        Взгляд «лояльного» водянистый, без всякого выражения, оценивает Завадовского, как некий предмет, создающий помеху движению. И голос у него такой же, словно искусственно синтезированный, а не живой. Пальцы профессора осторожно нащупывают в кармане рукоять пистолета.
        - У меня… здесь дело…
        - Вы заражены, - резонно возражает «лояльный».
        - Я… пока справляюсь…
        - Это не имеет значения. У меня инструкция. Зачум…
        Его речь обрывает выстрел. Затем второй. Завадовский понимает, зачем Алексей произносил все эти слова - чтобы обосновать для себя убийство одного из виднейших ученых АПБР. Хотя вряд ли кто-то стал бы проверять его рассказ - чума выкосила всю базу, какой с него спрос? Выжил? Молодец, переводись в другое отделение и получай вакцину по расписанию. Только отчет напиши. Конечно, пневматик не позволил бы Андрею Игоревичу осуществить задуманное, так что профессор его просто опередил.
        Активировать систему самоуничтожения базы мог только очень ограниченный круг лиц. Профессор Завадовский к нему принадлежал. Он никогда не думал, что однажды ему придется этим воспользоваться, но такое время все же пришло.
        Завадовский, ковыляя, подходит к специальному сейфу с ключами управления, дрожащими пальцами набирает комбинацию… К счастью, здесь шалящая память ему не мешает… Так, вот и он.
        Андрей Игоревич берет нужный ключ и крепко сжимает в руке, боясь, что если тот выскользнет из мокрых от пота пальцев, поднять его с пола уже не получится. Придерживаясь за стенку, Завадовский кое-как добирается до пульта.
        - Прости, Оля…
        Жгучие слезы туманят взгляд вместе с заволакивающей его кровавой мглой, почти ничего не чувствующая рука кое-как вставляет ключ…
        - Ну, помолясь…

…и поворачивает его.
        Глава 37
        Художник и Рита
        - А поконкретнее? - Рита, кажется, на грани срыва.
        Я понимаю это и потому стараюсь говорить предельно спокойным тоном:
        - Очень похоже, что активирована система самоуничтожения базы. Аварийная блокировка всех дверей с электронными замками, а затем взрыв. Хорошая новость: нам больше не надо искать огнемет - здесь все превратится в пепел без наших дополнительных усилий. Плохая новость: нам тоже не выбраться.
        - Но кто… ее активировал?
        - Не знаю. Возможно, автоматика - сочетание каких-нибудь факторов, которые постоянно мониторят датчики… А может быть, кто-то из выживших «лояльных» АПБР.
        - Он что, самоубийца?
        Пожимаю плечами.
        - Чрезвычайные обстоятельства иногда требуют… Задача не выпустить чуму за пределы этого объекта так-то весьма благородная.
        - Ну да, по части благородного самопожертвования ты ведь просто эксперт, - с горечью произносит Рита, прислоняясь к стене. На лице ее смертельная усталость. - И сколько у нас времени? До взрыва я имею в виду.
        - Я, конечно, не специалист, но… не думаю, что не больше десяти минут. Проморозить и выломать все двери на пути к выходу мы точно не успеем.
        - Так это что же… все?
        Рита, похоже, не верит, так как привыкла, что я нахожу выходы из самых пиковых ситуаций и в последний момент всех спасаю. Да, в Лесногорске удавалось. В Тулуне тоже. Даже здесь до сих пор получалось. Но все когда-то приходит к концу. Даже феноменальная везучесть сталкера Художника. Так что прости, милая, но в этот раз я уже, видимо, ничего не придумаю. Хотя, казалось бы, в Лесногорской Зоне было круче. Но даже там…
        Стоп, а ведь тут есть что-то общее! Как я свалил оттуда? Да, толком не помню, но подозреваю, что примерно так же, как мой бывший сосед по телу исчез отсюда, когда стало припекать. Но в Лесногорске мне помогали, а Сосед… он просто неимоверно крут и, конечно же, никакой не человек и даже не Измененный. Он сам - ходячая аномалия или даже… я аж задохнулся от пришедшей в голову мысли… Источник! Да, звучит как форменное безумие, и я не представляю, как такое вообще возможно, но кем еще он может быть? А если моя догадка верна, то он в любой момент и где угодно может создать новую Зону и нового разносчика чумы! Вдохновляющая перспективка, нечего сказать! Но об этом я подумаю потом, когда (и если) нам с Ритой удастся отсюда выбраться.
        Поэтому главный вопрос: смогу ли я сейчас повторить лесногорское чудо? Или то, что сотворил здесь Сосед? Конечно, там была Зона, а здесь… А здесь что, нет? Если я прав, и Сосед - Источник, то одно его присутствие должно разъедать реальность, словно кислота, пролитая на ткань. Он уже создал здесь, на этой почти уже мертвой базе АПБР, что-то вроде полу-Зоны, и это дает мне шанс.
        Начинаю лихорадочно вспоминать тот урок-видение от Олега Катаева по созданию пространственных аномалий. Хорошо, что я не знаю, сколько времени осталось до взрыва, - это бы меня дополнительно нервировало и сбивало с мысли… Вижу взгляд Риты, из которого внезапно ушла обреченность. Она смотрит на меня и понимает: меня что-то осенило, и я пытаюсь в очередной раз выпрыгнуть из-под паровоза. И все, что сейчас нужно, - не мешать мне и молчать. Молодец, Рита, так держать!
        Итак, энергия. Эмоциональная. Здесь, конечно, не историческое место, но база АПБР копит подобные эманации с не меньшей эффективностью. А она здесь давно, так что должно было накопиться - за десять лет тут всякое происходило и сейчас еще происходит. И все это, конечно, никуда не девается, остается здесь, потому что энергией этой кто попало воспользоваться не может. Только Источники, Посвященные и сувайворы. Так, кажется, говорил Катаев.
        Превращаю себя мысленно в черную дыру, адский центр притяжения для эмоциональной энергии. Она повсюду вокруг меня, только возьми. И я беру, хапаю, тяну к себе, впитываю всем организмом, ибо времени у меня… не знаю, конечно, сколько, но точно немного. Тут главное не переусердствовать в поглощении: энергия - это только полдела… Не помню, сколько мне ее понадобилось тогда, но буду полагаться на свою космическую интуицию.
        Вот теперь, кажется, все, хватит… осталось ею лишь с толком распорядиться. Корректируем реальность, быстро, на ходу, рассусоливать некогда. Она тут гибкая, эластичная, должна поддаться. После того как тут побывал Сосед, уж точно легко представить, что здесь большая аномалия зонного типа. А стало быть, есть вероятность того, что может возникнуть аномалия маленькая, пространственная. Неслабая такая вероятность… Прямо на этом перекрестке коридоров и прямо сейчас. Куда ведет? Да куда угодно уже, какая, к черту, разница?
        Мерцание красного света и гудки тревожной сигнализации сбивают меня, поэтому закрываю глаза и затыкаю уши. Правда, последнее - больше в пользу бедных, потому что я все равно слышу, но когда оно не так громко, как-то легче. Хотя мысль о том, что, быть может, истекают последние секунды, все равно долбит мозг не хуже отбойного молотка. Минута, вторая, третья дают мне полное ничего, и отчаяние начинает стучаться мне в голову синхронно с гудками сигнализации…
        Момент, когда я ощутил сквозняк и химический запах, даже не сразу угнездился в моем сознании - слишком хотел я все это почувствовать и мог выдать желаемое за действительное… Но черт возьми, несет же стылым и какой-то гадостью вот прямо оттуда.
        - Это то, о чем я думаю?
        Голос Риты прорывается сквозь круговерть безумных мыслей в моей голове и проклятые гудки, и только тогда я понимаю: не кажется. Хватаю Риту за руку, и мы с ней шагаем в это стыло-химическое ничто, прочь из ада, который вот-вот уже здесь откроет свой филиал.
        Удар позади мы ощущаем, уже проваливаясь в аномалию, но мрак наваливается медведем, и я перестаю что-либо чувствовать вообще.
        Глава 38
        Тягач
        Питерская Зона
        Когда позади осталась кольцевая автодорога и железнодорожная линия, а прямо по курсу показались постройки Купчино, Тягач позволил себе иронически хмыкнуть: периметр и раньше-то был дырявым, а уж сейчас… Совсем расслабились силовики. А все расхолаживающее влияние телепередачек вроде «Фактора человечности», где девица, не нюхавшая зонного пороха, рассуждает о мирном сосуществовании с Измененными. Она бы еще с истребителями обниматься посоветовала и прыгунов брать в качестве домашних питомцев! Пятая колонна, блин! Нет, сам Тягач эту программу не смотрел и его парни тоже, но и в пересказе знакомых впечатление от нее складывалось довольно-таки паршивое. Да, пока что из-за периметра на «чистые» земли ничего не ползло, но надолго ли это спокойствие? Или чертов Обломок просто усыпляет бдительность? Тягач был уверен в последнем. И потом, это сейчас Зона одна-единственная, а ну как завтра они начнут десятками открываться повсеместно? Тогда даже сюжет «Обители зла» покажется детской игрой в песочнице.
        Так что на правильное они дело идут, очень правильное! И пусть заказчик мутным каким-то показался, у Тягача никаких сомнений не возникло: нужно соглашаться. Да, конечно, бешеные бабки, предложенные за эту миссию, и полученный аванс, в разы превышавший все, что Тягач заработал за десять лет хождения по Зонам, были серьезным аргументом, но не главным, нет, не главным. Для него, во всяком случае.

«Нас четверо, пока еще мы вместе, но дело есть, и это дело чести…»[10 - Стихи Юрия Ряшенцева.] - слова этой песни крутились в голове у Тягача с самого начала похода. Он гнал их от себя, но они были упрямы и неизменно возвращались. Вот вроде бы и в тему, да не совсем. И не ко времени сейчас песенки распевать, пусть даже и мысленно.
        Они и впрямь шли вчетвером: Тягач, Шотландец, Слон и Лексус - команда, проверенная на самых «жареных» миссиях, порой лежащих так далеко за границей закона, что ее оттуда и в бинокль не разглядишь. Все экипированы по максимуму: на том же складе вместе с основным грузом человек заказчика выдал им двойной комплект бусин пси-блокираторов, по две дозы антиновы на каждого, транквилизаторные пистолеты с запасом становых дротиков… и еще кое-что. Фиг знает, где заказчик разжился всеми этими полезными штуковинами. Но главным, конечно, были бомбы. Тяжелые, зараза! По бомбе на рюкзак, и несли по очереди - сначала Тягач с Лексусом, потом Слон и Шотландец. К каждой бомбе прилагалась инструкция по активации станового заряда и настройке взрывателя с часовым механизмом. Со взрывателем-то все четверо и сами бы управились - соответствующий опыт уже имелся, а вот становая взрывчатка была для них в новинку.
        За высотками на востоке начало алеть. Самая правильная тактика - пересекать периметр в темноте и входить в Зону на рассвете, чтобы пройти как можно большее расстояние днем, пока всякая ночная шваль вроде Пятен, вылезающих из Провалов, не особенно активна. Днем, конечно, тоже очень даже можно было нарваться, на то она и Зона, но все же ночь есть ночь. Ее желательно проводить в каком-нибудь хорошем укрытии, пришипившись и не особенно шевелясь. Но до темноты еще долго, и поиском укрытия они займутся позднее. Жаль, что за день не управиться - слишком далеко топать, а машины использовать нельзя, иначе вся местная нечисть слетится на шум.
        Теперь удвоенная бдительность, несмотря на то, что день. Потому что Зона. А эта, Питерская, она к тому же какая-то особенная, частенько подкидывает сюрпризы. В отличие от Муромо-Владимирской или Печорской тут совсем мало истребителей и прыгунов, зато постоянно появляется всякая неведомая хрень. Вот ей-богу, Тягач предпочел бы иметь дело с ордами мутантов. С ними по крайней мере ясно, что делать.
        Вся четверка, конечно, воробьи стреляные - больше сотни успешных походов в Зоны у каждого. А для сталкера успех - это живым вернуться. Вот они и возвращались назло всей этой хрени. Тягач взял с собой не просто тех, кому доверял, а тех, у кого были наилучшие шансы дойти. Потому что как ни крути, а такой задачи до сих пор не стояло ни перед одним из вольных сталкеров. Умный сталкер к Обломку не то что не полезет, он будет его десятыми огородами обходить. Нет доблести в том, чтобы в самое пекло сунуться да сгинуть там. Доблесть в умении выжить, и разумная осторожность тут ценится куда больше бесшабашной храбрости.
        Тягач знал многих подобных смельчаков: «Да я крутой, да я в горячих точках, да я этих мутантов…» Мало кто из них пережил больше трех вылазок. А кто пережил - остепенился и поменял подход. Шотландец вот, кстати, как раз из таких. Бывший крутой. Впрочем, крутизна его и сейчас при нем, только пользуется он ею осмотрительно.
        Подул пронизывающий ветер, и Тягач поежился. Но не только из-за ветра. Здесь, на Витебском проспекте, между железнодорожной линией и промзоной, он чувствовал себя неуютно. Быстрей бы добраться до станции и там нырнуть во дворы. Слон слегка толкнул Тягача в бок и мотнул головой влево, где над крышей какого-то производственного здания кружилась небольшая стая ворон. Совершенно бесшумно кружилась, даже не каркала. На ворон излучение Источника не действовало, и они не мутировали, но эта стая наводила на неприятные мысли об Измененных-животноводах: собрать и взять под контроль большую стаю в несколько десятков особей было им вполне по силам, а при атаке стольких птиц сразу, да на открытом пространстве четырем сталкерам пришлось бы туго. Тут их, правда, пока не настолько много кружилось, чтобы представлять серьезную опасность, но долго ли подтянуть еще? Воронье в мертвом Питере явно не дефицит. Кроме того, по слухам, некоторые животноводы могли иногда даже смотреть глазами подчиненных тварей. Если так, любая из этих птичек могла быть крылатым шпионом.
        Сталкеры невольно ускорили шаг, изредка с тревогой поглядывая на птиц, которые, однако, пока никак на людей не реагировали. Тягач, впрочем, не позволял птицам себя отвлечь от главного: он чутко анализировал окружающую реальность на предмет всякого необычного. Реальность в Зонах - штука податливая, и тем податливее, чем ближе к Обломку. Вокруг чертова метеорита постоянно возникают самые разные аномалии - от просто странных до смертельно опасных, вроде Провалов. Пока-то до него еще довольно далеко, но все равно лучше ушами не хлопать. Это там, на «чистых» территориях, она паранойя, а тут - самое полезное для выживания качество.
        Вот впереди наконец показалась сама станция и несколько букв «М», обозначающих входы в метро. Эти «М» были хороши только в качестве ориентиров: в подземку соваться - дураков нет. Гадости всякой там может быть не меньше, чем на поверхности, а вот с пространством для маневра - напряг.
        Тягач завертел головой. Сталкеры выходили на широкое пространство, и сразу появлялись варианты, выбор из которых должен был сделать именно Тягач на правах старшего группы. Та еще ответственность.
        Слева закончились промышленные постройки, и открылся здоровенный пустырь, за которым торчали высотные дома. Тягач ощутил острое желание скорее до них добраться и нырнуть во дворы, чтобы уйти с открытого пространства, которое чем дальше, тем больше нагоняло тревогу. В том числе из-за проклятых ворон, которые продолжали нарезать круги над промзоной. Тягач уже совсем было хотел махнуть рукой в левом направлении, сигнализируя всем следовать за ним через пустырь, но внезапно замер на самом его краю, словив неприятное сосущее ощущение в районе желудка. Сталкер перевел дыхание и поднял сжатую в кулак правую руку в жесте «всем замереть!», затем осторожно сделал шаг назад, снял с плеч рюкзак и достал из его кармана компактный ан-детектор - один из подарочков заказчика, - включил и судорожно сглотнул. Индикация показывала здоровенную аномалию неизвестного типа. Прямо перед ними, буквально в паре шагов. Детектор ярился угрожающей краснотой, намекая на высочайший уровень отклонений от нормальных условий. Тягач присел на колено, подобрал средних размеров камень и, размахнувшись как следует, бросил его подальше
вперед на сухой, растрескавшийся асфальт пустыря. Казавшаяся незыблемой твердая поверхность вдруг расступилась подобно болотной жиже и с чмоканьем поглотила камень, словно его и не было, после чего вновь замерла в обманчивой неподвижности и монолитности обычного асфальта.
        - Волки-зубки! - потрясенно прошептал Тягач, а Слон за его плечом с присвистом выпустил воздух через нос.
        Спецэффект впечатлил всю четверку, несмотря на то, что повидать им доводилось всякое. Тягач молча взвалил на спину рюкзак и так же молча двинулся дальше на север по Витебскому проспекту, уже не убирая ан-детектор и постоянно сверяясь по нему, нет ли на пути какой-нибудь невидимой гадости. Остальные цепочкой последовали за ним. Лексус шел замыкающим, косясь на кружащих птиц. Показалось или нет, что одна из них отделилась от стаи и расходящейся спиралью двигается в том же направлении, в котором удаляются сталкеры?

* * *
        А за Дунайским проспектом свернули налево. Набрякшее хмуро-сизой тяжестью питерское небо нависло совсем низко над крышами домов, словно пытаясь получше разглядеть дерзкую четверку, осмелившуюся сунуться так глубоко на территорию, как бы исключенную из мира людей могучей и непонятной внешней силой. Неприятным было это небо. Угрожающим. Хоть это и Зона, но питерские дожди никто не отменял, да только кто знает, какими они будут сейчас, эти дожди, - такими ли безобидными, как раньше?
        У всей четверки в рюкзаках имелись дождевики, и сталкеры поспешили в них облачиться, но все равно было очень желательно побыстрее найти укрытие. Здесь, в Зоне, все чужое. Облака и дождевая вода не исключение… Надолго ли хватит действия антиновы, если сверху будет постоянно поливать… это?
        Уже начало накрапывать, когда вся четверка резвой рысью забежала в здание техникума автосервиса. Там можно было ненадолго перевести дух, благо и ан-детектор пока не подавал тревожных сигналов. Тягач аккуратно снял казавшийся уже неподъемным рюкзак со становой бомбой, поставил его на пол и вытер испарину со лба рукавом, оставив широкую грязную полосу. Мысли в голове были под стать небу снаружи.
        Шотландец с тоской выглянул в окно, одно из немногих, сохранивших целое стекло.
        - А если эта хрень на весь день зарядит?
        Тягач мрачно зыркнул на товарища. Вопрос был не праздный, он и у старшего в голове крутился. Надо знать Питер: «хрень» могла и не на один день зарядить, а время поджимало. В качестве же возможной альтернативы крутился единственный вариант, о котором думать не хотелось, вот просто до скрежета зубовного. Подземка. И ведь до нее отсюда было меньше километра на запад. Авось дождевики продержатся, если что, а вот там…
        - Так что делать будем, Тягач? - поинтересовался и Лексус.
        Вот же волки-зубки! Ну, куда деваться - назвался груздем, то бишь старшим, - изволь принимать решения. Только в данном конкретном случае все толкало его к решению, которое ему ну очень не нравилось.
        - Для начала осмотримся в здании, проверим, нет ли тут нежелательных соседей. Подождем с часик, и если дождь закончится…
        - А если нет? - ввернул вредный Лексус. Чуял, похоже, что старший пытается технично отъехать от прямого ответа, и не собирался ему этого позволять.
        - Если нет… Не хотелось бы, конечно, но… есть вариант закутаться в плащи и аллюр три креста на запад по Звездной, тут недалеко, минут десять быстрым шагом, и сможем нырнуть в подземку.
        - Синяя ветка? - сразу просек Шотландец, неплохо знавший Питер.
        - Она самая. - Тягач немного помолчал. - По ней можно пройти аж до Садовой. А там вылезем и окажемся почти что в нужном районе…
        Сталкеры молчали - похоже, еще не сказанное «но» в тоне старшего ощущалось четко. И он не обманул их ожиданий:
        - Но под землю я бы полез только в самом крайнем случае.
        - Почему? - поинтересовался Шотландец.
        - Сам-то не догадываешься? Попадись нам под землей что-то вроде той асфальтовой топи прямо посреди туннеля - как обходить будем? Ну ладно, возле станций еще технические коридоры имеются, а если посреди перегона? И если что, зажать нас там легче легкого - никуда ты там особо не рыпнешься, в туннелях-то. Карту питерской подземки я изучал, так что знаю, о чем говорю. И с диггерами кое-какими в свое время на связь выходил для вылазки одной. Их схемы у меня тоже имеются… В общем, тухло все под землей, вот что я вам скажу.
        - Не знаю, - задумчиво протянул Слон. - В подземке питерской я пару раз бывал, уже когда тут Зона появилась, само собой… Так вот, аномалий я под землей не встречал. Мутанты - да, в ассортименте. Но вот эта хрень неведомая… такого нет.
        - А может, тебе везло просто? - возразил Тягач.
        - Может, и везло. А только думаю я, что излучение чертова Обломка под землю хуже пробивает. Потому и нет там аномалий - наверху они все. И дождь этот долбаный тоже наверху.
        - И птицы, - вставил Лексус.

«Та-ак, похоже, все на одного, - мысленно крякнул Тягач. - Шотландец молчит, но и он, видимо, на их стороне. Ладно, последняя попытка. И если что…»
        - Вы Лиса помните?
        Все обменялись взглядами. Помнили, конечно, авторитетный сталкер… был.
        - Так вот, он в Питере родился и вырос. Диггерствовал здесь с пятнадцати. Он в этих подземельях лучше, чем в собственном дворе, ориентировался. А погиб как, знаете?
        Лексус и Слон помотали головами, а Шотландец подал голос:
        - В подземке. Синяя ветка, между «Невским проспектом» и «Горьковской». Они с Бурым шли вроде. Бурый тогда не видел ничего толком. Лишь крик Лиса слышал… А потом оттуда как пробка от шампанского вылетел. И с тех пор в подземку не суется. Да и вообще крыша у него с тех пор… того… протекает.
        - Вот-вот, - подхватил Тягач. - Протекает. А насчет «не видел толком», так это, волки-зубки, еще и по-другому понять можно: все он видел, только говорить не хочет. Потому что боится. До усрачки боится.
        - Это твоя версия, Тягач. - Видно было, что Лексуса охватили сомнения. - Может, оно и так, а может, и этак. Домыслить-то всякое можно. С Лисом много разного произойти могло - мог просто в шахту метро сорваться, вот и крикнул. А крышняк у сталкеров порой съезжает, тебе ли не знать. РПД потому что превышать не надо.
        - Вообще-то Бурый - сталкер осторожный, - возразил Шотландец. - Даже параноик маленько. И рекомендуемую предельную длительность пребывания в Зоне никогда не нарушает.
        - А что пси-давление со временем накапливается, слышали? - не сдавался Лексус. - Вот и у него копилось. Эта вылазка могла стать последней каплей, которая обрушила его психику.
        - Или нет, - вдруг флегматично обронил Слон, из-за чего Лексус бросил на него удивленный и раздосадованный взгляд. «Ты чего вдруг заднюю включаешь?!» - как бы говорил он.
        - Короче, я предлагаю следующее, - уловив момент неуверенности, заговорил Тягач. - Осматриваемся тут, полчаса отдыхаем. Если дождь не заканчивается - рвем к метро.
        Предложение было принято единогласно.

* * *
        Поиск в здании опасного соседства не выявил. Если не считать признаком такового одну неприятную находку: в гараже был обнаружен мумифицированный труп прыгуна. С одной стороны, труп и труп. Вроде как что такого? Ведь прыгунов этих они навидались всяких - как живых, так и дохлых. И лишь одна мысль зудела, не давая покоя, - что это его так высушило? Или кто?
        Так или иначе, отдохнули даже меньше, чем собирались. Только и успели, что слегка перекусить. Почти закончившийся дождь, отмечающийся уже лишь редкими кругами на лужах, позвал в путь. Двигаться все равно решили по Звездной, в сторону станции метро, чтобы в случае чего сразу туда и нырнуть. Теперь рюкзаки тащили Слон и Шотландец.
        Пройти успели совсем немного, когда вдруг замигал экран ан-детектора. Тягач замер. Он ничего не понимал: прибор не давал конкретного вектора угрозы. Если судить по нему, опасность была везде… и нигде… Словно распыленной в воздухе. Складывалось ощущение, что они находятся как бы внутри аномалии. Только почему не ощущается никаких других странностей, кроме показаний детектора? Или…
        Охваченный внезапным подозрением Тягач задрал голову вверх… и обомлел. Тяжелые тучи утратили свой мрачно-серый цвет, и в них появились цветные пятна. Очень необычные для облаков, ядовито-розовые. Даже рассвет и закат никогда не придают им такого оттенка. И вдруг эти розовые фрагменты стали отделяться от основного облачного массива и спускаться ниже и ниже… Вот они уже на уровне крыш ближайших домов и продолжают снижаться, постепенно набирая скорость. Случайно брошенный взгляд на ан-детектор напугал Тягача едва ли не больше, чем эти образования: экран мигал истеричной краснотой.
        - Бежим! - выдохнул старший, и они рванули.
        Тягач не знал, гонятся ли за ними эти розовые образования, но почему-то в этом совершенно не сомневался. Он также понятия не имел, что это такое, однако не испытывал ни малейшего желания узнать. Подъезды домов были с обратной стороны, и нырять во дворы - значило позволить розовому нечто к себе приблизиться. Да и наверняка все подъезды с железными дверями. Выход один - бежать до метро, благо оно было уже совсем рядом…
        Беда случилась, когда показались заветные буквы «М» над двумя спусками в подземку. Сзади послышался короткий вскрик Слона и не менее короткая матерная реакция Шотландца. Картинки происходящего короткими вспышками замерцали в глазах обернувшегося Тягача: упавший Слон, пытающийся помочь ему подняться Шотландец, пикирующие, как ястребы на добычу, розовые «облака»… Два бойца его отряда на грани гибели… Вряд ли Тягач мог бы назвать их друзьями, хотя вместе они прошли через многое. Но сталкеры своих не бросают… особенно своих, несущих бомбы, без которых весь поход теряет смысл. Тягач ринулся назад, словно бешеный гепард. Вместе с Шотландцем они схватили Слона за руки и буквально выдернули его из-под почти отвесно упавшего газообразного сгустка непонятной субстанции, который аморфным бурлящим блином расплылся по асфальту.
        Рвануть всем втроем с низкого старта к метро… и ужаснуться, увидев окутанного розовым «облаком» Лексуса, в считаные секунды принимающего вид трехтысячелетней мумии фараона. Зажать нервы в кулак, проглотить крик, по дуге обежать насыщающееся полупрозрачное нечто и включить максимально возможную скорость по направлению ко входу в подземку. Нестись так, что сердце норовит выпрыгнуть через глотку, легкие горят, а голени сводит судорожной болью, и неистово молиться про себя, чтобы по пути не оказалось аномалии топкого асфальта, потому что на ан-детектор смотреть некогда, да и все равно он на розовые «облака» реагирует. Прошибить с разгону двери станции метро и ссыпаться вниз по ступенькам, молясь уже и о том, чтобы розовая дрянь не могла проникнуть следом… Застрять на середине мертвого эскалатора под хриплое «не мхогуу бхоольше» Слона и острую боль в своем левом боку. И только тогда позволить себе оглянуться, чтобы с невыразимым облегчением увидеть сумрачную пустоту вестибюля станции… Затем развернуться и со страхом глянуть вниз, в царство непроглядного мрака, в котором тонут ступени эскалатора. Тяжко
вздохнуть, включить фонарь и сделать первый шаг навстречу неизвестности…
        Глава 39
        Сувайвор и Посвященный
        Окрестности Красноярска
        Прихожу в себя медленно и мучительно. Отвратительное самочувствие… С другой стороны, хорошо, что хоть какое-то есть. Шансы на то, что мой дикий план сработает, были в лучшем случае один к десяти… а то и к пятидесяти. А то гореть бы нам с Ритой в общем чумном могильнике базы АПБР… Рита! Где она?! На этой мысли с трудом разлепляющиеся веки распахиваются сами. Панически дергающуюся правую кисть накрывает женская ладонь. Нежно сжимает. Рита! Ее прикосновение я и вслепую узнаю, а перед глазами…
        Мне кажется, что я брежу. Или все же умер и на том свете попал в весьма своеобразную Валгаллу с соснами и пасмурным небом над головой, с хвойным ковром и узловатыми корнями под лопатками… и в компании человека, приходившего ко мне в видениях с мастер-классами сувайворских умений.
        На меня смотрит Катаев. С интересом смотрит, с облегчением и некоторым даже нетерпением.
        - Ну наконец-то! - произносит он. - Здор?во, Художник! Ты все-таки большой везунчик!
        - Здоровей видали, - вяло отзываюсь я. - Где мы?
        - Лесной массив к югу от Красноярска, - поясняет Катаев. - В экую глушь тебя закинуло! Нелегко же было тебя тут отыскать, бессознательного. Впрочем, спасибо, что живой.
        - Пожалуйста, - продолжаю флегматично острить я. - Не поверишь, сам весьма рад этому обстоятельству.
        - Хорошо, - удовлетворенно говорит Катаев. - Язвишь - значит жить будешь.
        - Ты как? - это уже Рита.
        Кошу на нее глазами. Выглядит она довольно неплохо. Впрочем, немудрено - она же не открывала в обычной реальности пространственную аномалию. Пытаюсь улыбнуться, но подозреваю, что получается какой-то кривой оскал.
        - Бывало хуже, но реже. - Никак не могу сойти с ернического тона. - Сколько времени я был в отключке?
        - Чуть больше двенадцати часов.
        - Солидно. - Я поворачиваю голову к Катаеву, морщась от боли в шее. - Что я пропустил? И каким ветром тебя сюда занесло?
        - Северо-западным, - усмехается он. - Я и моя команда охотимся за безумным Сеятелем. Пока безуспешно.
        - А вот с этого места поподробнее!
        - Многое вы оба и сами знаете, - хмурится Катаев. - Но кое-какая вводная вам понадобится. Для начала немного обо мне. Я сувайвор. Один из двух оставшихся. А целый год считал себя последним, потому что думал, ты погиб в Лесногорской аномалии. Но оно вон как обернулось - временн?й сдвиг после ее коллапса… Впрочем, о ней позже. Все-таки обо мне. Я стал Посвященным питерского Источника. Не по своей воле. Меня им сделал Сид-Паук, предварительно одолев в ментальном поединке.
        - Это еще что за тип?
        - Лидер НМП… был. Измененный класса «Паук» четвертой ступени… Ну, чтобы было понятно, круче только яйца. Он почти достиг уровня Источника, то есть Сеятеля, мог легко менять материальные оболочки, мог долгое время обходиться вообще без них, вбирал в себя всю информацию из эгрегора Сеятелей.
        - А для тех, кто в танке, можно пояснить? - просит Рита.
        - Это что-то вроде единого информационного поля для всех Источников по всему миру. Полностью активен только один, питерский, многие спят или дремлют. Но информация законсервированных Источников из Краснотайгинска, Верхнеобска, Печоры и Мурома тоже поступила туда. В общем, Сид был в шаге от того, чтобы стать координатором всего и вся, рулить процессом пробуждения Источников, а также процессом глобального изменения планеты, на которой для обычных людей, отживших, как говорят Измененные, не осталось бы места…
        - И что же ему помешало? - спрашиваю я. - Поскольку о Сиде ты говоришь в прошедшем времени, я подумал…
        - Правильно подумал. Помешали ему мы с Михаилом Стрельцовым.
        - Это еще один сувайвор?
        - Да… Но, к сожалению, тоже «был». Я нашел способ перепрограммировать Источник, поменять заложенную в него программу Сеятелей по глобальной трансформации Земли. С уничтожения людей на сосуществование и постепенный, мягкий переход к новому миру. Не буду объяснять, как это и что, - слишком долго, а у нас не так много времени. В общем, чтобы это осуществить, мне нужна была особая кровь, этакий коктейль, которым располагал только Михаил: сувайвор, плюс Новые, плюс «лояльные». В нем было намешано все. Уникальный биологический материал…
        - Эк ты его - «биологический материал»!
        На лице Катаева появляется грустная улыбка.
        - Когда-то мы с Михаилом были друзьями неразлейвода… Нас разделили события в Краснотайгинске, смерть Марины, которую он любил и которая погибла… потому что я не смог ее спасти… А потом я стал Посвященным. Как ты понимаешь, это несколько сужает спектр человеческих эмоций, которые я могу испытывать. В общем, мне нужна была кровь Михаила. Много, почти вся. И ставка была высокая - ни много ни мало шанс человечества на выживание, если все получится. И Стрельцов пошел на это, пожертвовал собой… Зато у нас получилось. Питерский Источник с новой программой уничтожил Сида, когда тот явился в Питер наводить порядок, поняв, что я вышел из-под его контроля. В общем, я и питерский Источник сейчас контролируем весь процесс, и вновь пробуждающиеся Источники будут получать нашу, новую программу… Но случился один сбой.
        - С Источником из Лесногорска?
        - Именно. И виновато в этом отчасти АПБР, затеявшее с ним нехорошие эксперименты, а отчасти еще один сувайвор, профессор Воскобойников, тоже лелеявший планы по перепрограммированию Источника, но в отличие от меня не преуспевший.
        - Я знаю. Он мне рассказывал.
        - О, так вы встречались?
        - Да, в Лесногорской Зоне. Перед самым ее коллапсом. Когда взорвались два из трех становых зарядов, Источник ослаб, и Воскобойников вырвался из-под его контроля. Собственно, он мне и помог «схлопнуть» Зону… Мне чудом удалось вырваться оттуда, и со мной в одном теле был кто-то еще. Я думал, это и есть Воскобойников, а оно вон как оказалось…
        - Да уж… - Катаев чуть пожевал губы, прежде чем продолжить. - Все эти опыты с лесногорским Источником не прошли для него даром. Сбилась программа Сеятелей, и активировался аварийный протокол. Так называемый протокол «Чума» - тотальное уничтожение. Если оперировать человеческими понятиями, можно сказать, что Источник сошел с ума. И вот теперь он вырвался из коллапсировавшего пространственного кармана…
        - У меня до сих пор в голове не укладывается, - перебиваю я, - как это возможно? Ведь Источник же - камень!
        - В первую очередь Источник - это сущность, посланец Вселенского Разума. А камень - это всего лишь форма, материальная оболочка. Даже Сид научился без нее обходиться, что уж говорить о самих Сеятелях! Год назад в Муромо-Владимирской Зоне возникла разумная странствующая аномалия, способная создавать Зоны на новом месте. Ее назвали Кочевницей. Это была отделившаяся часть сущности Источника. Но он и целиком может покидать свою материальную оболочку, полностью переходя в энергетическую форму. Так сделал и свихнувшийся Сеятель, чтобы спастись. Вот только свихнувшийся-то он свихнувшийся, но не идиот. Его сумасшествие выражается в целях и мотивациях, чудовищно искаженных даже по сравнению с изначальной задачей Сеятелей, не говоря уже о моей новой программе. А в остальном у него огромные ментальные, интеллектуальные и энергетические ресурсы, и он способен задумывать и воплощать сложнейшие планы. Вот, например, здесь он уничтожил базу АПБР, я правильно понимаю?
        - Это не совсем он, - возражаю я. - Из Зоны также вырвался «лояльный»-интеллектуал Дмитрий. Он вытащил с собой зараженную лесногорской чумой женщину и притащил ее сюда, чтобы отомстить ученым АПБР, ставившим над ним опыты… Что?!
        Взгляд Катаева становится слегка снисходительным, и это меня бесит.
        - Ничего, прости. Но неужели ты думаешь, что этот сверхумный «лояльный» сам по себе решил все это осуществить? Месть - да, мотивация хорошая, только это получается все равно что взорвать ядерную бомбу, чтобы разделаться с соседом, который увел у тебя жену. Насколько я понимаю, интеллектуальный уровень Дмитрия мог позволить ему разработать план мести, не предполагающий использования оружия массового поражения глобального масштаба… Кстати, рад, что хотя бы эту угрозу удалось устранить. Правда, Сеятель жив и на свободе, а потому все это временно… Так вот, на твоего Дмитрия в Лесногорской Зоне оказал воздействие Источник. Он, конечно же, вычислил его главную обиду и до поры придавленную жажду мести, подогрел и разжег их до уровня готового к извержению вулкана… После чего, как бы невзначай, дал ему в руки средство отомстить - переносчицу чумы. А дальше уже твой интеллектуал все сделал сам, полагая, что действует по собственному почину. Вот только Сеятель, наверное, рассчитывал, что в процессе все же будет запущена глобальная эпидемия, но, видимо, у Дмитрия хватило ума и ответственности этого не
сделать, не вывести свои разборки с АПБР на глобальный уровень. Тут он, конечно, молодец… Меня дрожь пробирает, если честно, когда я думаю, как поздно мы спохватились и на какой тонкой ниточке все болталось - воля и здравый смысл одного-единственного очень умного и очень злого «лояльного».
        М-да, умеет Катаев доходчиво объяснять. Вот теперь в моей голове все фрагменты пазла со щелчками становятся на свои места, формируя четкую и ясную картину происходящего. Но меня волнует еще кое-что.
        - И чего же хочет этот Сеятель сейчас?
        - Вот! Это самый главный вопрос! Его сейчас можно сравнить с религиозным фанатиком, который считает абсолютно верной лишь свою доктрину, а в данном случае - программу, а все прочие для него - еретики. К счастью для нас, энергетическая форма все же накладывает на Сеятеля некоторые ограничения. Например, он не сможет просто так создать новый вирус чумы. Для этого ему нужно нечто стационарное. Другой Источник, который он разбудит сам и передаст ему свою извращенную программу. Затем то же самое сделает с другим и так далее - запустит цепную реакцию, превратив все Источники на Земле в обезумевших убийц.
        - Ох, ежики! - потрясенно вырывается у меня, а Рита только тихо ахает.
        - И я догадываюсь, какой из них может стать его первоочередной целью. Под Екатеринбургом в районе Белоярской АЭС есть Источник, у которого много общего с лесногорским. Он находится под контролем АПБР и почти изолирован от эгрегора. Полагаю, что при помощи станового саркофага в одном из энергоблоков. Его сигналы прорываются лишь изредка. Мимо такого безумный Сеятель пройти не сможет. Пока у нас еще есть некоторое преимущество: Источник в исходной материальной оболочке против кочующего Сеятеля в энергетической форме. Но если безумцу удастся прорваться к частично пробужденному Источнику и пробудить его по-своему, инициатива перейдет уже к нему. В общем, нельзя этого допустить.
        - Тогда почему вы до сих пор со мной возитесь, а не пытаетесь перехватить этого психа?
        - Потому что, боюсь, без тебя нам не обойтись. Мы уже пробовали его захватить в аэропорту. Ничего хорошего из этого не получилось. В общем, слушай мой план…
        Глава 40
        Тягач
        Питерская Зона
        Темнота расступалась неохотно, разрезаемая светом трех фонарей, и Тягачу казалось, что он слышит ее едва слышное недовольное шипение. Впрочем, шипение, может, и было, но не темноты, а кого-то в ней. Но даже если так, этот кто-то не показывался. Сталкеры шли и шли, переключившись в полуавтоматический режим, благо Тягач постоянно держал перед собой ан-детектор, контролируя возможное появление аномалий. Пока везло - прибор молчал.
        И подземка молчала. Тишина, темнота, только слышно, как где-то капает вода. Мертвая подземка мертвого города. Всяческие агрессивные жизненные формы тоже не попадались. Пока. И хорошо вроде, но у Тягача почему-то нарастало напряжение: слишком тихо, слишком спокойно. В Зоне это обычно плохой признак. Будь подземка столь безопасна, все бы через нее шастали, дураков нет… Значит, или дураки все же есть, и это все сталкеры сразу, или в этой мертвой тишине и темноте кроется подвох. Вот Шатун, бедолага, который в декабре прошлого года сгинул в Питерской Зоне, тоже не любил в подземку лазать. Просто так? Ага, конечно!
        Пси-блокираторы помаленьку начинали греться, но пока работали. Стало быть, есть тут давление Зоны, есть, и слой земли от него не спасает. И эта шипящая тишина напрягала все больше. Парадокс, а точнее, оксюморон: тишина - и вдруг шипящая. А между тем так оно и есть. Этот мрак вокруг пожирал все другие звуки, кроме их шагов и капель воды, а это шипение на грани слышимости сверлило мозг. Оно, конечно, было куда слабее, чем белый шум, возникающий при близости Пятен, порождений Провалов, да и ан-детектор молчал, но все равно возникали неприятные мысли. Собственно, других здесь и не было: откуда приятным-то взяться?
        Ширк-ширк шаги по камню, кап-кап вода в темноте, и от этой монотонности уже хотелось лезть на стену. Казалось, всему этому не будет конца.
        Свет фонарей стал заметно тусклее. С одной стороны, вроде понятно: батарейки же не вечные. С другой - как-то уж очень быстро. Ну, сколько они идут? Час, не больше. Прошли две станции, а значит, находятся между «Парком Победы» и «Электросилой». А батарейки перед походом вставили новые, их должно было хватить на весь путь и даже с запасом. Этот мрак в подземелье Зоны словно поглощал не только свет, но и заряд батареек. Впрочем, для фонарей-то в рюкзаках запасные имеются, а вот ан-детектор…
        Тягач бросил на прибор тревожный взгляд. Пока он вроде работает, но надолго ли его хватит? Показания на экране говорили о невысоком уровне аномальности, то есть не страннее, чем в принципе по Зоне. И это вампирское поглощение электрической энергии - факт в общем-то известный: разряжается тут все куда быстрее, чем на «чистых» землях. Такая же аксиома, как то, что в Зоне отсутствует связь. Но здесь, под землей, поглощение энергии работало быстрее, чем наверху. Или это только казалось, потому что темно и страшно? А теперь еще мысль остаться без ан-детектора пугала, и очень сильно. Хотя сколько лет без этой штуки в Зону ходили - и ничего, выжили, руководствуясь только своим чутьем и инстинктами. Но стоило разок взять прибор - и все, сразу стало казаться, что без него наступит конец света. А под землей и в буквальном смысле: в темноте даже чутье пасует, словно придавленное мраком, ведь некоторые внешние признаки аномалий, заметные на поверхности при дневном свете, тут скрываются под завесой тьмы.
        Чем тусклее светили фонари, тем громче казался шипящий шепот тьмы. Словно тьма живая, мыслящая, и всеми силами пытается уничтожить своего антагониста - свет. И когда ей это удастся, она пожрет и тех, кто его несет, растворит в себе.
        Последний («крайний», - мысленно поправил себя Тягач) привал сделали на «Парке Победы». Там старший забрал у Слона становую бомбу. Шотландец же свою пока тащил, словно он двужильный. Впрочем, Шотландец может, он такой… Нету у них теперь четвертого, и меняться попарно не получается…

«Уже втроем, уже у нас потери, но жизнь - дуэль, чего же мы хотели?»[11 - Стихи Юрия Ряшенцева.] - в который уж раз крутились в голове Тягача строки из старой песни, а он опять гнал их от себя, гнал упорно, потому что в песне этой в итоге оставался один, и не дай бог с ними повторится то же самое: опытный сталкер не хотел бы оказаться ни в числе потерь, ни тем единственным, кто останется…
        - Слон, достань-ка из рюкзака батарейки, надо бы поменять - скоро совсем сдохнут, - остановившись, проговорил Тягач и перевел дыхание. - Менять будем по очереди, чтобы совсем без света не остаться. Мы с Шотландцем свои расходуем под ноль.
        Слон кивнул и взялся за дело. Остальные прислонили рюкзаки к стене туннеля и отдыхали. Взгляд Тягача тревожно мазнул по экрану ан-детектора. По-прежнему нормальные показания, только индикация стала менее яркой. Или опять кажется? От мысли, что будет, если сдохнет детектор, стало холодно. По позвоночнику будто пробежали ледяные пальцы тьмы, чей шепот стал еще громче, словно в предвкушении скорого триумфа. Тягач сжал зубы. Нет уж, выкуси! На следующей станции надо выбираться наверх: там по крайней мере не так страшно будет отсутствие света. А розовые «облака»… так не везде же они тут! А если дождь… ну, дождь. Никто ведь досконально не выяснял, каковы вредоносные свойства воды в Зоне. Может, не так уж они и сильны…
        Но вот свет фонаря Слона стал ярче, и от этого у Тягача, казалось, прибавилось сил.
        - Пошли, - скомандовал он. - На «Электросиле» вылезаем наверх.
        Тон был таким, словно о возражениях не может быть и речи. Впрочем, спутники спорить не стали, словно у всех в голове крутились схожие мысли насчет фонарей и детектора. Единственным «но» было то, что под землей с ними еще ничего плохого не случилось, а вот наверху… Как бы то ни было, мнения свои сталкеры пока оставили при себе, возможно, чтобы озвучить их на станции, до которой, по идее, они должны были уже скоро дойти.
        Еще через пятнадцать минут Тягач оступился и задел ногой токоведущий рельс. Он похолодел, ожидая боли и смерти от мощного разряда. Но ничего не произошло, словно эта подземная тьма выпила электричество из рельса тоже. Впрочем, наверное, и правда выпила - в конце концов, Зона здесь уже около девяти месяцев.
        А еще через пятнадцать минут приказал долго жить ан-детектор. Просто погас экран, и когда Тягач бросил на него взгляд, то не увидел ничего.
        - Волки-зубки! - шепотом воскликнул он.
        - Сдох Бобик? - лаконично поинтересовался Шотландец.
        - Угу.
        - Ясно.
        Слон только крякнул от досады. Пришлось остановиться, потому что фонарь Шотландца перестал светить совсем. Заменили батарейки и двинулись дальше, невольно ускоряя шаг, игнорируя усталость: у всех возникло чувство уязвимости, несмотря на то, что до сих пор в подземке аномалий им не встретилось. Вот только не приспособлен человек к жизни во тьме. Она для него изначально враждебна и нагоняет страху даже на самых стойких. В голове невольно возникают пугающие образы и мысли о том, что тьма только и ждала этого момента, чтобы наконец выложить на стол все свои жуткие козыри, выпустить из своего чрева все кошмары, что там до поры скрывались, ибо теперь можно: отжившие не увидят, не поймут, не среагируют.
        Еще пятнадцать минут. В голове Тягача начала свербеть неприятная мысль, что пора бы уже и показаться станции «Электросила». Темп они держали хороший и, по идее, должны были уже дойти… И где? Но старший молчал, хотя понимал, что остальным от его молчания ни жарко ни холодно. Считать-то оба умеют и наверняка сейчас думают о том же. Правда, может, они все же ошиблись, переоценили свою скорость, и тогда станция покажется буквально вот-вот? Надежда умирает последней. Но еще десять минут ни к чему не привели. Станции не было, словно ее украли, вырезали из реальности гигантскими ножницами и склеили между собой два участка туннеля…
        Еще десять минут… Еще пять… Нету станции, хоть тресни! И пройти ее, не заметив, они не могли. Темно, конечно, но сталкеры все же водили фонарями из стороны в сторону, так что должны были заметить, если бы стену туннеля сменило свободное пространство станции и цивильная кромка перрона. Да и акустика там совсем другая, чем в туннеле.
        - Что, такой перегон длинный? - не выдержал Слон.
        - Не такой уж… - мрачно-задумчиво уронил Шотландец. - По всем расчетам, должны были уже дойти… Что-то не так.
        - Но не могли же мы заблудиться! - удивился Слон. - Тут ведь просто негде!
        - Не могли, - согласился Шотландец. - И все же нас словно леший водит. Вернее, подземный…
        - Зона шутки шутит, - наконец разлепил губы Тягач. - С пространством.
        - Аномалия? - Шотландцу пришла в голову та же мысль. - Искажает реальность и водит нас по кругу?
        - Она что, специально ждала, когда у нас ан-детектор сдохнет, чтобы появиться? - Слон с сомнением покачал головой. - Как-то не верится. Даже для Зоны это слишком…
        Тягач пожал плечами:
        - После стольких лет вылазок я десять раз подумаю, прежде чем сказать, что для Зоны что-то слишком.
        Шотландец хмыкнул.
        - Ладно, это все лирика. Делать-то что будем?
        - Давайте пройдем еще немного! - предложил Слон. - Ну, хоть десять минут. Может, мы ошиблись, не рассчитали?
        - А потом? - спросил Шотландец. Судя по его мрачной физиономии, он ни на грош не верил в какую-то пользу от этих десяти минут.
        Тягач понимал, что вопрос к нему, но ответа у него не было. Если это и впрямь пространственная аномалия циклического типа, им конец: из нее нет выхода. По такой можно бродить до морковкина заговенья. Сначала погаснут фонари, потом сдохнут пси-блокираторы, а дальше гадай, что произойдет раньше: кромешный мрак и ментальное давление Зоны снесут им крышу или все умрут от жажды.
        - Там решим, - буркнул Тягач и первым двинулся дальше по туннелю.
        Тайм-аут был ему жизненно необходим хотя бы для того, чтобы слегка привести в порядок панически мечущиеся мысли. Тьма шептала в уши, заглядывала бездонно-черными глазами прямо в душу, пробегала по спине морозной волной, короче, всячески мешала сосредоточиться. Облако страха и безнадеги окутывало всех троих и следовало за ними неотступно. На глазах тускнел свет фонаря Шотландца. Сам Тягач давно уже подготовил для своего запасные батарейки - ему тоже явно недолго светить осталось. А тьма вокруг, казалось, двигалась, волновалась, полнилась алчным предвкушением грядущей трапезы. Именно она сама, а не что-то в ней. Это-то и пугало больше всего: любой самый жуткий монстр-мутант не так страшен, как безликое, неперсонифицированное нечто. Тьму невозможно изрешетить пулями, зарезать, взорвать, сжечь. У нее нет оружия, зубов, когтей, щупалец, и ты не знаешь, что она способна с тобой сделать. Но тебя терзает страх, и спасаешься ты единственным доступным средством - светом. А когда кончается свет, у тебя не остается ничего.
        Минуты шли, и ничего не менялось - все тот же безнадежно-бесконечный туннель без каких-либо признаков станции. Только страх и отчаяние нарастали вместе с осознанием очевидности факта: станция и не появится. Они в ловушке. Конечно, аномалии нестабильны и порой коллапсируют, только надежды на это немного: кто знает, сколько просуществует эта - час, день, месяц, год? И кто знает, что случится с теми, кто внутри нее, когда она исчезнет. К тому же Тягач был уверен, что долго сидеть внутри аномалия им не позволит: живая тьма просто переварит всех троих. Сталкер пока не представлял как, но почти не сомневался в этом.
        Кроме того, даже в том маловероятном случае, что они выберутся отсюда живыми через какое-то время, надо учесть, что их миссия актуальна всего лишь в течение одного-двух дней - заказчик ведь предупреждал не медлить… Так, стоп! Миссия! Стан! Переварит тьма? А вот хрен ей по всей морде - подавится! У них же тут чертова уйма стана - вещества, которое все порождения Зоны очень не любят. А значит, это надо как-то использовать, только желательно не взрывая в туннеле становую бомбу. Думай, Тягач, думай! Что ты знаешь о стане? Это вещество…
        - Ну, все, стоп! - Шотландец замер. - Хватит ноги бить! Думаю, все поняли, что никуда мы уже таким образом не придем.
        - Циклическая пространственная аномалия? - с тоской спросил Слон.
        - Похоже, да.
        - Твою мать! - Слон сел на бывший токоведущий рельс прямо там, где стоял. - Честно скажу - вот таким образом сдохнуть я никак не рассчитывал! Ну что, обсудим, как скоротать оставшийся нам маленький кусочек нашей жизни?
        Он подобрал первый попавшийся под руку камешек и от души зашвырнул его вперед, в глубь шепчущей тьмы туннеля. В тяжелой тишине подземелий стук камня показался настоящим грохотом.
        - Да поаккуратней ты! - проворчал Шотландец, садясь рядом с ним на рельс. - Незачем лишний раз будоражить эту темноту… Ау, Тягач! Ты еще с нами?
        - Что? - встрепенулся тот. - Знаете, парни, а ведь у меня есть идея.

* * *
        Обсуждение получилось бурным, но коротким. В процессе Тягачу раз пять сказали, что он рехнулся, и дважды назвали чокнутым самоубийцей. И тем не менее план - что называется, в первом чтении, - в итоге они приняли. После совершенно убойного аргумента Тягача «а что мы теряем?» крыть было нечем. Циклическая пространственная аномалия среди самых жутких сталкерских страшилок занимала одно из первых мест. Встречалась она, к счастью, редко и почему-то только в замкнутых пространствах. Зато это была штука практически стопроцентной фатальности. Даже от Провалов с их мерзкими Пятнами и то спастись проще. Так что здесь сталкеры действительно попали так, что либо верная гибель, либо безумный план Тягача.
        Риск и впрямь был, причем немалый. В конце концов, не так много Тягач и его спутники знали про стан. Единственное, чем им доводилось пользоваться, - дротики с жидким станом против Измененных. Здесь же - твердая становая взрывчатка, вполне, впрочем, поддающаяся сталкерским ножам. От одной из бомб были отрезаны три небольших куска. Дальше в ход пошла газовая горелка. Тягач вроде слышал, что твердый стан от нагревания не взрывается (взрывчатка активируется по иному принципу), зато разжижается (но это не точно). Под жидкий стан была выделена одна из фляг, остатки воды из которой разлили по остальным. В общем, план выглядел рабочим, но с нюансами. А кому сейчас легко? В худшем случае все трое взорвутся - быстрая смерть, выглядевшая куда предпочтительнее медленного умирания во мраке и отчаянии да с накатывающим безумием в придачу.
        Когда пламя коснулось стана, все трое затаили дыхание. Пан или пропал. И когда оказалось, что пан, сталкеры едва сдержались, чтобы не разразиться ликующими криками. Во-первых, рано еще, а во-вторых, боязно тут как-то было кричать. Они и разговоры-то все вели почти шепотом, сами не зная почему. Инстинктивно. Словно местная тьма и тишина могли разозлиться на них за громкие звуки и принять репрессивные меры. А что ха-ха, может, и могли - здесь, в Зоне, да еще внутри аномалии ни в чем нельзя быть уверенным. Разжижение шло медленно, но стабильно. Примерно за час все три куска стана без эксцессов превратились в полную флягу неопределенно выглядящей и не очень приятно пахнущей жидкости.
        Следующий этап занял еще примерно полчаса. Все трое, помогая друг другу, тщательно натерлись жидким станом: кожу, волосы, ногти, одежду. Стана хватило еле-еле. Уже стало казаться, что придется резать еще один кусок от бомбы. Кожу не просто щипало - ее основательно жгло, и потом, видимо, придется бороться с очень сильным раздражением, но кто думал о таких мелочах?
        Так, натерлись. А вот дальше предстояло еще одно «пан или пропал» - просто идти дальше и надеяться, что сработает, иными словами, уповая на чудо. Ибо весь план основывался на весьма спорном и не подкрепленном никакими фактами предположении, что раз стан создан для консервации самих Обломков, то жидкая его форма может помочь натертым ею телам преодолеть аномалию, порожденную Обломком. Вроде бы некая логика в таком выводе имелась, однако известно немало случаев, когда сталкеры погибали просто потому, что оценивали Зону, используя человеческую логику, в которую та ну никак не желала укладываться.
        Но, как говорится, боишься - не делай, а сделал - не бойся. Они шли гуськом. Тягач не знал, как у остальных, но у него сердце колотилось просто безумно, в ушах нарастал шум, что-то давило на виски. Мрак, казалось, еще более сгущался, хотя куда уж больше - и так абсолютно непроглядный. Просто теперь эта тьма ощущалась почти физически. Она словно набирала массу, будто желая навалиться на трех дерзких сталкеров, осмелившихся ей воспротивиться, и раздавить их. В лепешку, в слякоть, размазать то, что от них останется, по дну и стенам туннеля, по рельсам… Тьма ярилась и не желала выпускать добычу, которую уже считала своей. Теперь уже у всех троих в фонарях стояли новые батарейки, но и они постепенно начинали сдавать. Тягачу жгла мочку уха сильно нагревшаяся бусина пси-блокиратора. Он поспешно достал вторую и прицепил рядом с первой: остаться здесь, во владениях тьмы, без пси-защиты ему совершенно не улыбалось.
        Они шагали и шагали как заведенные, но ничего не менялось - по-прежнему тянулся бесконечный туннель. И когда душа стала застывать от деморализующей мысли «Не сработало!», словно лопнула какая-то невидимая струна. Это отозвалось в Тягаче резкой головной болью и еще ощущением какой-то перемены. Пока непонятной, с трудом уловимой, но перемены. Вроде тот же туннель, тот же рельс, но что-то изменилось. Интересно, ему это мерещится, потому что очень хочется, чтобы так было, или оно взаправду?
        Ответ на свой вопрос Тягач получил буквально через несколько шагов. Он шел первым, и его фонарь, понукаемый безумной надеждой владельца, время от времени метался лучом по стенам, выявляя все ту же твердь, но тут вдруг провалился в пустоту. Стенок не было, значит, это какое-то обширное помещение. Станция?! Неужели получилось?! Тягача заполнило ликование, захотелось бежать, орать, прыгать, на остатках сил взлететь наверх по длиннющему эскалатору, вылезти наружу и больше никогда-никогда-никогда не спускаться здесь под землю!
        Он повернулся к спутникам, желая поделиться радостью, но в этот момент в голове его возникло ощущение еще одной лопающейся струны… Или не струны… Там, позади идущего замыкающим Шотландца, во мраке возникло какое-то движение. Не живое, а такое, словно вспух и лопнул пузырь тьмы. Луч фонаря Тягача поспешно метнулся за спину товарища, но он оказался бессилен хоть сколько-нибудь рассеять тьму, ставшую уже почти осязаемо плотной.
        Волну стылого воздуха, нахлынувшую сзади, ощутили все трое. И все поняли, что она означает: циклическая пространственная аномалия коллапсировала, оставив вместо себя громадный Провал. Они даже испугаться не успели. Только лицо шедшего последним Шотландца вдруг исказилось - его потянуло назад адской мощью притяжения Провала. Слон даже среагировать не успел, а Тягач крикнуть, как их товарища неведомая сила будто рванула на себя и затащила во мрак. И только вылетевший из его руки фонарь остался лежать на дне туннеля, сиротливо светя в стену слабеющим лучом… А притяжение теперь уже ощутили и оставшиеся в живых.
        - Бежим! - выдохнул Тягач, и изо всех своих невеликих оставшихся сил они рванули прочь от разверзшейся за их спинами хищной бездны.
        Глава 41
        Сеятель
        Свердловская область. Окрестности Белоярской АЭС
        Сеятель стоял по пояс в воде и, закрыв глаза, слушал реальность. Что-что, а слушать он умел превосходно: это всегда было первым этапом, перед тем как начать говорить самому. Говорить с реальностью на ее языке. Менять ее. Точно так же он слушал Лесногорск. Но там ему было проще: он располагал б?льшим временем, на его хвосте не висели охотники, там не было прямого противодействия АПБР - отряд «лояльных» в замке был разгромлен еще до начала капитальной трансформации всего и вся. И в Лесногорске он находился в собственной материальной оболочке, что давало ряд существенных преимуществ, особенно в плане энергетики.
        Здесь все было иначе. И свои немногочисленные преимущества в мобильности и внезапности Сеятель собирался использовать на полную катушку. Конечно, лучше бы в его распоряжении по-прежнему находилось тело идеальной переносчицы чумы, но «лояльный», чья плоть стала временным вместилищем сущности Сеятеля, убил ее. За это он заплатит. Собственно, уже заплатил, хотя и не до конца. Сеятель не собирался сейчас тратить время на такие бесполезные вещи, как месть и сожаления о несбывшемся. Теперь придется действовать, исходя из своих нынешних возможностей.
        Раз пока невозможно создать новый вирус чумы, стало быть, и думать об этом нечего. Зато можно создать Зону стандартного типа. Можно призвать к себе ментальным зовом всех находящихся поблизости настоящих Измененных, и он это уже делал, ощущая, как они откликаются на его зов и спешат сюда. Чутье подсказывало Сеятелю, что в его распоряжении считаные часы, которые он выиграл у преследователей. А значит, все задуманное надо успеть за эту минимальную фору. Трудно, однако возможно. Просто нужна предельная интенсивность излучения. Тело, в котором он находится, от подобных вещей износится быстро, но его всегда можно будет поменять: местные Измененные уже на подходе, а этот «лояльный» заслужил не только распад собственной плоти, который ему теперь предстоит, но и кое-что похуже.
        Сеятель слушал и постепенно формировал план локальной трансформации реальности. Ему уже было ясно и что нужно сделать, и как, и откуда взять дополнительную энергию. В этом месте ее хватало - и обычной, и эмоциональной: объект АПБР плюс режимный объект отживших, причем объект высокой категории опасности. Здесь, под крутым берегом Белоярского водохранилища, его никто не видел, иначе жуткая усмешка, вдруг исказившая рассеченное шрамом лицо нынешней материальной оболочки Сеятеля, привела бы возможного наблюдателя в ужас.
        Отжившие посчитали, что устроить объект своей спецслужбы и заниматься исследованием Источника в таком месте - это хорошая идея. Да, им во многом было удобнее и практичнее именно здесь, а также, как они считали, безопаснее. И по большому счету, все так, за исключением одного-единственного случая - когда сюда с дурными намерениями явится кто-то, обладающий возможностями Сеятеля. И вот тогда это место сразу переходит в категорию «хуже не придумаешь». Сеятель знал, что нужно для подобного превращения, и даже постепенно начал его осуществлять.
        А сейчас Сеятель тянул энергию. Как готовую, вырабатываемую самими энергоблоками атомной электростанции, так и энергию генераторов системы охлаждения. Да, сам по себе являясь Источником, Сеятель прекрасно умел и поглощать энергию. Собственно, он был способен работать по всем направлениям сразу, что в данный момент как раз и требовалось. Параллельно с вытягиванием энергии из АЭС Сеятель излучал собственную - энергию трансформации. Как в воду Белоярского водохранилища, так и в направлении расположившегося чуть южнее электростанции города Заречный. Скоро, очень скоро там начнут замечать жуткие перемены. А чтобы АПБР во все это не лезло, ему тоже будет обеспечена занятость: энергия Сеятеля устремлялась в глубь земли, к тектоническим плитам. В его распоряжении была вся информация, что содержалась в феноменальной памяти «лояльного» Дмитрия, и теперь она очень даже пригождалась. Как раз неподалеку отсюда располагался тектонический разлом между двумя громадными плитами - Западно-Сибирской и Русской платформой. Достаточно мощное энергетическое воздействие на этот разлом должно спровоцировать подземные
толчки. Очень серьезные толчки. И вот тогда апэбээровцы почувствуют себя сидящими в буквальном смысле на пороховой бочке. А скоро вытягивание энергии отовсюду начнет вызывать сбои в энергоснабжении как собственно электростанции, так и города Заречный. Но самое главное, от чего все отделение АПБР в полном составе ударится в настоящую панику, - сбои в системе охлаждения реакторов обоих действующих энергоблоков. До того ли будет спецслужбе отживших, чтобы реагировать на подозрительные сигналы из Заречного? Вряд ли.
        Теперь Сеятель уже не только слушал, но и говорил. Веско, убедительно, постепенно повышая голос. И реальность откликалась на его уговоры, делалась податливой, искажалась. Прорывалась местами уродливыми нарывами, которые вспухали и лопались, кое-где ползла по швам. Проявлялось это по-всякому.
        Сейсмографы АЭС понемногу начали фиксировать первые подземные толчки. Пока незначительные, магнитудой не больше четырех с половиной по шкале Рихтера, но лиха беда начало.
        Молодая парочка, на свою беду решившая искупаться в Белоярском водохранилище, теперь с ужасом смотрела, как их тела буквально на глазах покрываются гноящимися язвами.
        Бледный как смерть полковник Бородулин, глава екатеринбургского отделения АПБР, молча выслушал по телефону то, что сообщил ему директор АЭС, и в срочном порядке вызвал к себе всех имеющихся в наличии «лояльных» фризеров и пневматиков.
        На окраинах Заречного из всех подвалов, свалок и подворотен повалили крысы и, собравшись в невиданных размеров стаю, двинулись к центру города, нападая на все живое, что встречалось им на пути…
        Мужчина в одной из городских квартир тихо чертыхнулся, в десятый раз пытаясь зажечь газ при помощи барахлящего электроподжига. Внезапно с его пальцев посыпались искры, и конфорка зажглась. Мужчина, будучи в полном шоке от проделанного фокуса, застыл, разглядывая собственные ладони, вокруг которых плясали язычки пламени…
        Группа бродячих собак, роющаяся в отходах на свалке, была разорвана в клочья несколькими удивительно сильными и прыгучими тварями, отдаленно напоминающими крыс, но почти полуметровой высоты в холке…
        Женщина, режущая на кухне салат, обернулась на шаги прошедшего к холодильнику мужа и, в одно мгновение оказавшись рядом с ним, вонзила нож ему в спину…
        Полицейский патруль на южной окраине Заречного наткнулся на странных созданий, которые по поведению и способу передвижения были в сумерках поначалу приняты за обезьян. Однако подойдя ближе, полицейские убедились в своей ошибке, заметив на существах обрывки одежды. Существа повернулись к людям, и те закричали от ужаса, увидев когда-то человеческие, а теперь чудовищно искаженные, почти животные лица и глаза, горящие желтым и оранжевым огнем. Оранжевоглазый монстр плюнул ядом, метко попав в лицо командиру патруля, и крик человека захлебнулся. Загремели выстрелы…
        Дрогнул пол щитовой второго блочного щита управления реакторного цеха, и по нему побежала длинная и ветвистая трещина…
        Сотрудники цеха тепловой автоматики обнаружили критическое падение мощности генераторов системы охлаждения реакторов. А стационарные рентгенометры в четвертом энергоблоке обнаружили первую небольшую утечку радиации…
        Замигало и погасло освещение почти в половине производственных помещений АЭС. Натужно гудя, включились аварийные генераторы…
        Мощный толчок расколол дно пруда-охладителя, и вода стремительно стала из него утекать. Трещина в стене машинного зала одного из производственных корпусов повредила проводку, и в здании вспыхнул пожар…
        Мужчина, запарковавший свою машину в переулке напротив Покровского храма в Заречном, выйдя из церкви, не обнаружил ее. На месте автомобиля зияла бездонная черная яма Провала. Впавший в ступор мужчина стоял, как парализованный, слыша нарастающий шум в ушах, и с ужасом наблюдал, как из Провала появляются и быстро ползут к нему бесформенные черные кляксы…
        Моргнуло и погасло уличное освещение, а затем и огни в окнах. Заречный погрузился во тьму…
        А Сеятель стоял по колено в воде в Белоярском водохранилище, слушал реальность и улыбался: все шло как надо.
        Глава 42
        Полковник Бородулин
        Белоярская АЭС
        Полковник Андрей Викторович Бородулин, глава екатеринбургского отделения АПБР, полез в ящик стола, достал оттуда цилиндрическую пластиковую коробочку и взял под язык таблетку нитроглицерина. Давненько его сердце не давало о себе знать, но творящееся вокруг нарастающее безумие могло свести в могилу и куда более здорового человека, чем он.
        Сведения поступали непрерывно, из разных мест и в большом количестве. Сам Бородулин давно бы уже утонул в потоке информации, но, к счастью, при нем неотлучно находился «лояльный» аналитик Валентин. Только его могучий мозг мог не захлебнуться в возникшем информационном хаосе, а грамотно вычленять из него главное и выдавать полковнику Бородулину выжимку. А тому оставалось только оперативно принимать управленческие решения. Однако, несмотря на все усилия, ситуация все равно выходила из-под контроля. Медленно, но верно.
        Все говорило о том, что происходит невероятное: вокруг объекта АПБР и атомной электростанции прямо на глазах возникает новая Зона. И судя по всему, местный Обломок тут ни при чем. Охрана, контролирующие его ученые и «лояльные» докладывали, что активность Обломка минимальна, а становый саркофаг первого энергоблока надежно блокирует излучение небесного посланца. Источник возникновения Зоны находился вне объекта АПБР, но в то же время совсем рядом.
        От всего этого ум заходил за разум, и сознание полковника отказывалось верить в реальность происходящего… Однако Бородулин помнил годичной давности историю во Владимирской области, когда кочующая аномалия сумела расширить Зону. Так почему бы другой такой же аномалии не создать новую? Одного не понимал Бородулин: откуда она здесь взялась? На тысячи километров отсюда других Обломков не было, и Зоны не возникали. Более того, по всей стране осталась лишь одна - в Санкт-Петербурге. Правда, имела место еще эта жуткая история с Лесногорском и уничтожением Красноярского отделения АПБР. Сведений оттуда поступало мало, и все противоречивые, но в одном сходились: Лесногорск провалился в какую-то иную реальность, спустя год после своего исчезновения изрыгнув нечто, погубившее все красноярское АПБР. Кто-то активировал служебный канал связи и отправил по всем отделениям сообщение о том, что база зачумлена и во избежание распространения эпидемии активирована система самоуничтожения объекта.
        Все это было страшно, конечно, но где Лесногорск, где Красноярск, а где Екатеринбург и Заречный! Две тысячи долбаных километров по прямой! Это что же получается, аномалии и Обломки летать научились? Безумие! Ну а то, что творится здесь, - не безумие ли?
        Изначально разместить объект АПБР на закрытом энергоблоке Белоярской АЭС, переместить туда частично пробужденный Обломок и закрыть его становым саркофагом казалось просто отличной идеей. Двойная система безопасности - охрана АЭС и апэбээровская. Идеальная маскировка и максимально затрудненный доступ посторонним. Сейчас вот Бородулину и всем сотрудникам отделения приходилось иметь дело с обратной стороной монеты. Но кто же тогда мог предвидеть подобный тотальный кошмар?
        Сейчас АПБР приходилось вести войну на два фронта, и сил категорически не хватало: разбуженная неизвестной Силой стихия, начавшая разрушать АЭС, и гибельная трансформация реальности в Заречном, похоже, имели общую причину. Но искать ее и ликвидировать было попросту некем. Тут дай бог с последствиями справиться. Если произойдет взрыв, он уничтожит все, кроме Обломка - тот защищен мощным становым саркофагом. Теоретически в нем же можно укрыть и часть штата АПБР, а также руководство и ведущих специалистов АЭС, но это уж вариант на крайний случай, когда станет ясно, что все пропало. Да и саркофаг - не бункер, там нет автономных систем жизнеобеспечения, запасов еды и воды. Сколько там смогут продержаться люди на осадном положении? Вряд ли долго.
        Но взрыв - это в любом случае катастрофа. Опасность номер один. Даже Зона, образующаяся в Заречном, бледнела по сравнению с ним. Поэтому большинство «лояльных» были брошены на предотвращение. Фризеры пытались заменить собой сбоящую систему охлаждения и на глазах утекающий в никуда пруд-охладитель, но с переменным успехом. Кинетики, чья специализация вообще-то была двигать предметы, здесь пытались, наоборот, фиксировать важнейшие несущие конструкции, чтобы их не разрушили все усиливающиеся подземные толчки. Пневматики откачивали воздух из зон возгорания, чтобы предотвратить распространение пожаров. Все остальные заняли оборону на периметре АЭС, а также пытались патрулировать станцию и собственно территорию базы. Излучение действовало на всех, и первые последствия стали проявляться уже совсем рядом: поступали донесения о появлении истребителей и климатических аномалий. А неподалеку от четвертого энергоблока и вовсе разверзлась пасть Провала. Весь человеческий персонал АПБР срочно вакцинировался антиновой, экипировался обычным и становым оружием и двинул на передовую, которая, казалось, была сразу
везде.
        Война. Вот так, внезапно, на весьма небольшой территории у Белоярского водохранилища вспыхнула настоящая война, в которой против людей ополчилось буквально все. Ситуацию еще больше усугубляла отрубившаяся связь, как, собственно, и всегда в Зоне. Какое-то время еще работала проводная, но потом и ее не стало - это, видимо, уже не Зона, а кто-то живой постарался, поработал с телефонными линиями. Апэбээровцы могли дать сигнал бедствия, но когда-то она еще прибудет, эта помощь? Десять раз успеет наступить конец света в отдельно взятом районе.
        Градус безумия нарастал, и единственное, что удавалось защитникам, - это пока предотвращать взрыв и худо-бедно тушить пожары. На месте пруда-охладителя, окончательно лишившегося воды, возникла жаркая климатическая аномалия, в которой возникали вихри раскаленного воздуха и разбегались по окрестностям. Кинетики огромными усилиями удерживали от разрушения реакторы, в то время как землетрясение разрушило значительную часть периферийных построек. Пятна расползались от Провала, нападая на все, что движется. На периметре АЭС, внутри станции и даже в зоне, подконтрольной АПБР, начали греметь выстрелы, взрывы и трещать автоматные очереди: начались атаки истребителей. Пока их удавалось сдерживать, но число мутантов стремительно росло.
        Фризеры работали на износ, не позволяя разрушиться тепловыделяющим сборкам в активных зонах реакторов. Ситуация сложилась настолько катастрофическая, что даже постепенно нарастающая утечка радиоактивных отходов перестала быть чем-то значимым на фоне всего остального.
        Всех имеющихся в наличии пиромантов выдвинули на периметр АЭС, особенно на его южную часть, потому что применение их способностей внутри станции выглядело форменным самоубийством. Группу «лояльных», контролирующих Обломок, Бородулин пока снять не решался - мало ли что. Однако если дело так пойдет и дальше…
        Вновь дрогнул пол, и где-то совсем рядом лопнуло стекло. Бородулин схватил пистолет и выглянул в коридор. Там было пусто, только в дальнем конце окно щерилось осколками выбитого стекла, бешено развевались занавески, да победоносно гулял, вихрясь, горячий ветер.
        - Долбаная аномалия! - вполголоса буркнул полковник. - Долбаное землетрясение! Долбаное все!
        С улицы донесся взрыв гранаты и длинная автоматная очередь.

«Совсем близко уже!» - промелькнула в голове тревожная мысль, и пальцы судорожно сжали рукоятку служебного «Грача».
        Тут же Бородулин вздрогнул: правое ухо, за мочкой которого была закреплена черная бусина пси-блокиратора, буквально обожгло. Этот нагрев мог значить только одно - на полковника в данный момент оказывалось псионическое давление. Кем?! Здесь что, и Новые тоже?
        С этой пугающей мыслью полковник перешагнул порог своего кабинета и… Жизнь ему спас очередной подземный толчок, сбивший его с ног. Хлопнул выстрел, и пуля вспорола душный, горячий воздух в том месте, где только что стоял Бородулин. А Валентин уже снова наводил на него оружие. Рефлексы Бородулина сработали как надо - он успел раньше, выстрелил из положения лежа, и пуля «Грача» пробила «лояльному» переносицу.
        Пока полковник соображал, какая муха укусила его верного аналитика, она же укусила и его. Бусина пси-блокиратора вдруг стала просто раскаленной, в ней что-то щелкнуло, а через мгновение в голове у Бородулина помутилось. Словно со стороны он с бессильным ужасом и отчаянием смотрел, как рука, над которой его мозг больше не был властен, поднимает пистолет, вставляет ствол в рот и нажимает на спуск.
        Гром, боль, темнота.
        Глава 43
        Дмитрий
        Белоярская АЭС
        Ужас и отчаяние отпустили. Осталась только бессильная злость. Пока бессильная. Впрочем, он отдавал себе отчет, что шансов хоть как-нибудь повлиять на ситуацию у него практически нет. Подавление личности - страшная штука. Раньше Дмитрий, пожалуй, сказал бы, что лучше смерть. Теперь он изменил мнение. Нет. Не лучше. Смерть - это уже все и навсегда. Это сойти со сцены, не доиграв свою роль. Последнее особенно обидно для того, кто считал себя режиссером, а на деле даже на серьезного актера не потянул. Так, марионетка, которую дергал за ниточки умелый и коварный кукловод. Больно и досадно тому, кто считал себя очень умным, осознать, что вся игра, которую он вел до сих пор, - чужая. Что проклятый Сеятель ловко сыграл на его негативных эмоциях и жажде мести, заставив делать то, что нужно посланцу чуждого разума, а вовсе не «лояльному» Дмитрию.
        Правда, «лояльный» поддался не во всем. И это слегка утешало. Сеятелю так и не удалось заставить его спустить чуму с поводка. Правда, если чокнутый Источник осуществит свой замысел здесь - это лишь небольшая отсрочка.
        Хорошо, что Сеятель, захватив тело Дмитрия, не уничтожил его личность полностью, хотя мог. Резоны Источника «лояльный» хорошо понимал - тот собирался воспользоваться содержимым феноменальной памяти Дмитрия, а потому стирать его личность под корень не хотел. Ограничился подавлением воли и отключением всякого доступа к управлению телом… Настоящая пытка - смотри и страдай без малейшей возможности хоть что-то сделать. Если Сеятелю знакомы эмоции, то не исключено, что это отчасти месть за убийство носительницы чумы. Впрочем, вряд ли - он предельно прагматичен и почти безупречен в своих расчетах и действиях. Почти…
        Эх, будь тело в распоряжении Дмитрия, он бы сейчас злорадно похихикал. Одно из простейших удовольствий, но даже оно ему недоступно… Господи, какие дурацкие мысли приходят на ум! Главное, чего безумный Источник не смог лишить Дмитрия до конца, - ментальной стойкости. Недооценил Сеятель «лояльного», что и говорить. Когда началась атака на сознание, и Дмитрий понял, что ему не устоять, он сумел укрыть часть волевой составляющей собственной личности в таких глубоких тайниках сознания, что Сеятель не смог туда добраться и не смог там найти сокрытое. Теперь новый владелец тела пребывал в ложной уверенности, что «лояльный» полностью беспомощен. Но… Конечно, того малого, что удалось укрыть, недостаточно, чтобы сейчас дать серьезный бой сумасшедшему Источнику. Надо выждать момент, когда этот бой ему даст кто-то еще, и тогда нанести свой удар. Шанс будет всего один, так что не облажайся, Дмитрий!

«Лояльный», будучи бесправным заключенным в своем начинавшем понемногу разваливаться теле, не только видел, но и чувствовал, что происходит. Информация, поступавшая к Сеятелю, становилась достоянием и его соседа по телу. Пусть не в полном объеме, но большей частью.
        Дмитрий понимал, что все балансирует буквально на лезвии ножа. Чувствовал, как нарастает энергетическая напряженность, как содрогается земля, как застыла реальность в ожидании того ужасного, что может вот-вот произойти. Зона уже практически сформировалась. Энергия, которая пульсировала вокруг, была чужая, и Заречный с окрестностями, и атомная электростанция уже не были частью нормальной реальности планеты Земля. Это были владения Сеятеля. Процесс шел по ускоренной программе, и подавляющее большинство местных жителей сделались безмозглыми кровожадными мутантами, ордой, предводитель которой - Сеятель - уверенной поступью направлялся к своей цели, а именно к плененному АПБР белоярскому Источнику. Конечно, кое-где еще уцелевшие оперативники АПБР и «лояльные» продолжали сопротивление, но фактически дело было сделано, и счет теперь шел на часы. Если безумному Сеятелю удастся пробудить Источник, он получит решающее преимущество.
        Правда, пока он был занят тем, что пытался унять буйство разбуженной им же самим стихии. Взрыв АЭС вовсе не входил в планы Сеятеля. Пока не входил. Та малая часть, что осталась от личности Дмитрия, улавливала отголоски мыслей и эмоций безумного Источника. Сеятель знал, что за ним охотятся, и знал, что преследователи вот-вот будут здесь. И ему нужен аргумент для давления, для шантажа. Преследователям не плевать на людей, преследователи не смогут просто отмахнуться от угрозы взрыва атомной электростанции, последствия которого будут куда страшнее новообразовавшейся в Заречном Зоны. Да, они понимают, чем чревато пробуждение Сеятелем белоярского Источника, но угроза взрыва заставит их медлить и осторожничать. Именно поэтому сейчас, пока Новые и орды истребителей добивают защитников АЭС, Сеятель тратит уйму энергии на то, чтобы прекратить землетрясение. Именно поэтому исчезают на территории станции раскаленные климатические аномалии и возникают морозные. Возникают и ползут к реакторам. Именно поэтому значительная часть технического персонала АЭС до сих пор не превратилась в истребителей, а медленно
изменяется. Всю информацию Сеятель берет из памяти Дмитрия, а выводы делает сам. Правильные выводы.
        И действует он четко, выверенно, аккуратно, ничего не оставляя на волю случая. Сеятель знает, что находится в шаге от победы, но иногда такой шаг - это очень много.
        Парадокс, но, чувствуя, как постепенно унимаются жуткие конвульсии земли, как отступает страшная угроза взрыва, Дмитрий ощущал нарастающий страх. Страх того, что момент, которого он ждет, может и не наступить. Просто не успеет.
        Глава 44
        Художник, Рита и Посвященный
        Свердловская область. Поселок Гагарский к югу от Белоярского водохранилища

«Мы прерываем нашу программу для экстренного выпуска новостей. В Свердловской области в данный момент происходят чрезвычайные события. Около двух часов назад в районе Белоярской атомной электростанции были зафиксированы подземные толчки беспрецедентной для данного региона силы - магнитудой около семи с половиной по шкале Рихтера. Территория АЭС и близлежащего города Заречный подверглась значительным разрушениям. К счастью, землетрясение не вызвало катастрофической аварии на самой АЭС, и взрыва реактора не произошло.
        Однако, как выяснилось, под прикрытием землетрясения был осуществлен захват АЭС, находящегося там объекта Агентства противодействия биологическому риску, а также Заречного Измененными-террористами, принадлежащими к группировке Новый Мировой Порядок. Кроме того, выявлены признаки образования в районе Заречного новой Зоны. Буквально полчаса назад представители НМП вышли на связь с властями и заявили, что любые попытки силовых структур, в том числе АПБР, приблизиться к Заречному или АЭС повлекут немедленные карательные меры со стороны Измененных, а конкретно - будут взорваны действующие на данный момент третий и четвертый энергоблоки АЭС. Террористы также заявили, что не стоит считать их угрозы блефом, поскольку у них есть способ выжить при таком взрыве, а в крайнем случае они готовы отдать жизнь за свои идеалы. Никаких других требований террористы пока не выдвинули.
        К Заречному и Белоярской АЭС стягивается регулярная армия и боевые подразделения АПБР, имеющие в своем составе «лояльных» Измененных. Организуется оцепление дальнего периметра территории образующейся Зоны. Войска и АПБР пресекают попытки немногочисленных пока мутантов-истребителей выйти на «чистые» земли, однако сжимать кольцо оцепления пока не планируют, чтобы не провоцировать Измененных на резкие шаги. Власти готовятся к переговорам с террористами.
        В настоящий момент объекты в Екатеринбурге и Свердловской области, ранее питавшиеся от Белоярской АЭС, переводятся на резервные источники энергообеспечения. Одновременно начата подготовка к полномасштабной эвакуации города Екатеринбурга и населенных пунктов, находящихся в радиусе шестидесяти километров от атомной станции.
        Мы будем держать вас в курсе дальнейшего развития событий. Оставайтесь на наших волнах - только свежие новости…»
        Я выключаю радио и обвиняюще смотрю на Катаева:
        - Можно узнать, какого черта вы не связались с АПБР и не предупредили их?
        Посвященный какое-то время мрачно молчит на заднем сиденье арендованного джипа, заковавшись в это молчание, словно в броню. На этот раз машин пришлось взять три, и прямо из аэропорта Екатеринбурга мы примчались сюда, к Белоярке… чтобы наткнуться на армейский блокпост и услышать по радио, что мы опоздали. Безумный Сеятель времени не терял.
        - Мы не могли, - тяжело роняет наконец Катаев. - Источник не позволил бы.
        - Ну офигеть теперь! - Я совершенно ошарашен. - А как же «сотрудничество» и «мирное сосуществование»?
        - АПБР это не касается. Они враги и останутся врагами, пока не прекратят свои эксперименты над Сеятелями и Измененными. Мало им было одного лесногорского Источника, с белоярским они делают то же самое. Получили одного безумца, получат и второго… - На лице Катаева играют желваки.
        - Рита, ты меня простишь?
        - Давай, - она с полуслова понимает, о чем я.
        В следующей моей почти минутной тираде цензурные только предлоги и местоимения.
        - …долбаная война! - завершаю я свою эмоциональную речь и снова набираю воздуха. - Если б я только знал, раздобыл бы всеми правдами и неправдами телефон и позвонил бы сам! Смотрите! - тычу пальцем в блокпост впереди и сгущающиеся на севере, вероятно, уже над территорией Зоны, тучи. - Нравится?! Вот до чего доводят ваши дрязги! Все люди, что сейчас там, в Заречном и на АЭС, стали желтоглазыми мутантами, - на вашей совести! Они на АПБР не работают. Но вам чхать, похоже… И что теперь делать прикажете?! Сухари сушить?!
        Катаев флегматично пережидает мой взрыв и осведомляется:
        - Ну что, успокоился?
        - Дать бы тебе по морде! - тоскливо говорю я.
        - Потом дашь, - покладисто соглашается Посвященный, - если захочешь. Но сначала нужно сделать дело.
        - Дело, дело… А мы еще не все проэтосамили?
        - Не все.
        - Тогда излагай.

* * *
        Когда он заканчивает говорить, по бледному и вытянутому лицу Риты я делаю вывод о том, как сам выгляжу со стороны. Да уж…
        - Звучит достаточно безумно, чтобы сработать, - наконец нахожу слова я.
        - Должно сработать! - видимо, в эти слова Посвященный хотел вложить железобетонно уверенную интонацию, но я почему-то ее не слышу. Может, у меня со слухом что-то?
        - Должно, да не обязано! - ворчу себе под нос и поворачиваюсь к Рите.
        Единственное, что меня радует в этом плане - она со мной не пойдет. Там, куда отправлюсь я, не просто смертельно опасно. Там настоящий ад. И это последнее место, куда бы я взял с собой свою… невесту. Да, именно так, хотя она об этом еще не знает. Все это будет потом, когда (и если!) все получится. Там мне одному будет легче. Но остается Рита не просто так, иначе фиг бы мы ее от меня отцепили. На ней тоже важнейшая задача, которую, кроме нее, никто выполнить не сможет. Поэтому Рита не сопротивляется. Только кладет одну руку мне на плечо, а вторую - себе на живот и произносит, с усилием улыбаясь:
        - Спокойно, милый! Прорвемся!
        - Да куда ж мы денемся? - в тон ей отвечаю я.
        Глава 45
        Тягач
        Питерская Зона
        Поверхность встретила их сумерками. Впрочем, это еще не значило, что наступил вечер. Питер же. И не просто Питер, а Зона. Сумерки здесь - это обычное состояние. Тягач посмотрел на свои часы, которые по устоявшейся сталкерской привычке были механическими - с Зоны станется выпить батарейку и в кварцевых часах. Стрелки показывали половину четвертого. По-божески еще. Он опасался худшего. Можно даже попробовать добраться засветло. А обратно… Если удастся осуществить то, что они задумали, ночь здесь не будет казаться таким уж кошмаром. Просто мертвый город. Пустой. Никакого тебе излучения и аномалий. Разве что на мутантов будет риск нарваться. Но это уже детские игры.
        Впрочем, что-то он размечтался. Чтобы наступила эта пора прекрасная, им еще топать и топать по городу, который пока еще представляет собой гигантский смертоносный капкан. Спасибо, что дождь закончился, а то было бы совсем кисло.
        Слон шел следом, мрачный, молчаливый. Их с Шотландцем, пожалуй, можно было назвать друзьями. Было… «Увы, мой друг, теперь нас только двое. Но то же в нас стремленье роковое…»[12 - Стихи Юрия Ряшенцева.] Вот же привязалась песня! Главное, чтобы до следующего куплета дело не дошло - там вообще один останется. А им надо обязательно дойти вдвоем, ибо не факт, что на долбаный Обломок хватит одной бомбы, с которой к тому же срезан кусок стана…
        Так, хорош размышлять! Бдительность и еще раз бдительность: ан-детектор-то разряжен в ноль и мертвым грузом лежит в рюкзаке. Так что включаем чутье. Седалищный нерв Тягача в отличие от хитрого научного прибора подзарядки не требует. А вот бусины пси-блокираторов сталкерам пришлось заменить - чересчур нагрелись уже, значит, вот-вот сдохнут. А ведь чем ближе к Обломку, тем ментальное давление будет сильнее…
        Седалищный нерв сработал перед железнодорожным мостом на Московском проспекте. Ничем иным нельзя было объяснить то, что сталкер замер, словно налетел на стенку, прежде чем нырнуть под мост. Подобрал камень, бросил вперед, и «твердь» с чмоканьем его поглотила.
        Тихо ругнувшись, Тягач и Слон набрали еще камней и двинулись на запад вдоль путей, время от времени бросая камни, пока не нашли место, где закончилась предательская топь, и камень просто отскочил от твердой поверхности. Там спутники пересекли пути и углубились в промзону.
        Опасения, что по мере движения на север аномалии будут встречаться чаще, к счастью, не оправдались. На следующих полутора километрах пути они наткнулись лишь на одну климатическую аномалию раскаленных вихрей, которую углядели издалека и поспешно свернули. Время от времени над мертвым городом пролетали вороны. Не стаи, а одиночные птицы. Сталкеры косились на них подозрительно и старались все же скрываться - береженого Бог бережет. А у Громовского старообрядческого кладбища на дорогу выскочила группа прыгунов. Пришлось пострелять. Если бы Слону незадолго перед этим не пришла в голову светлая мысль навинтить на стволы пистолетов самодельные глушители, шума бы они наделали изрядного.
        До Малой Митрофаньевской они дошли и вовсе без приключений. И эта тишина помаленьку начала напрягать Тягача: складывалось ощущение, что их заманивают. Ну не может же Обломок в самом деле так быстро выдохнуться! Правда, Тягачу вспомнились слова заказчика, что проклятая каменюка будет в ближайшее время занята чем-то другим, но сталкер предпочитал на это не полагаться: повезет так повезет, а нет - лучше быть готовым к худшему.
        У Балтийского вокзала снова пошел дождь, и спутникам пришлось спешно забежать в здание. Рядом была станция метро, но при одной мысли о подземке у обоих сталкеров внутри все сжималось. Оба сидели поблизости от окон без единого целого стекла и время от времени осторожно и с тревогой выглядывали, ища глазами розовые «облака». Но их не было. Зато дождь лил уныло и депрессивно, прозрачно намекая, что в ближайшее время он заканчиваться не собирается. Сталкеры переглянулись, вздохнули и вкололи себе по дополнительной дозе антиновы. Затем закутались в плащи, надели очки для плавания с наглазниками, пожелали друг другу ни пуха ни пера и нырнули в серую водяную пелену. Ну, то есть им хотелось верить, что она просто водяная.

* * *
        Холодная гадость с неба наводила на самые мрачные мысли. Сложно было не думать о том, что содержится в этой небесной влаге. Думалось исключительно о жидком мутагене, но все же оставалась надежда, что стан, которым они натерлись, защитит их. Дождь лил, размывая реальность, искажая очертания и придавая всему окружающему пугающие, гротескные черты. Казалось, что дома, продлись дождь еще какое-то время, либо оживут, вырвав из земли корни своих фундаментов, и отправятся по своим домовым делам, либо «вода» окончательно размоет все, и город целиком провалится в какую-то неведомую преисподнюю.
        Когда сталкеры пересекали Обводный канал, им показалось, что вода в нем живая, что она, как чудовищная анаконда, собирается вырваться из своего гранитного ложа и раздавить в мокрых объятиях двоих отживших, набравшихся дерзости сунуться в самое сердце Зоны. Мост в результате преодолели почти бегом, даже не вспоминая о всяких там аномалиях топкого асфальта. К счастью, их поблизости не оказалось.
        Дождь лил и лил, помаленьку становясь для двоих путников единственной реальностью, заслоняя их от окружающего мира, а окружающий мир - от них. В этой капсуле из непрерывного водяного потока сверху отключалось сталкерское чутье, что делало их движение вперед похожим на ходьбу по минному полю с завязанными глазами. Мембранные плащи держали воду, худо-бедно защищая путников от разверзшихся небесных хлябей, но их глубокие капюшоны сужали видимость до предела. Страх нарастал вместе с крепнущей уверенностью, что вот-вот под прикрытием этой почти непроницаемой дождевой пелены кто-то или что-то нанесет им смертельный удар или они сами шагнут в западню, даже не заметив этого. И это постоянное ожидание выматывало не меньше, чем путь под дождем с тяжелыми рюкзаками. Но рано или поздно наступает пресыщение всем. И страхом тоже. Сталкеры просто устали бояться, помаленьку впадая в фатализм: случится так случится, все равно от них тут мало что зависит. Да и выбора особого не было. Разве что зайти в первый попавшийся дом и сидеть до посинения, пережидая бесконечный дождь… Однозначно не вариант.
        Лермонтовский проспект уходил на север и терялся в серой водяной хмари, в которой сталкерам, сжав зубы, приходилось шагать практически вслепую: на расстоянии нескольких шагов все тонуло в сгустившейся мгле. Воздух, лужи, асфальт, стены домов - все сливалось и делалось почти неразличимым. Казалось, они просто идут сквозь воду, которая заполняет пространство целиком.
        Несмотря на глубину капюшонов, очки быстро покрывались каплями дождя, и их приходилось периодически вытирать, иначе не видно было даже собственной вытянутой руки. А почти жидкий воздух и без того откалывал со зрением плохие шутки - порождал пугающих призраков, создавал иллюзии того, чего нет, и прятал реальные объекты, которые потом выскакивали из мглы, словно чертики из табакерки, заставляя сталкеров шарахаться в сторону.
        Но как и к страху, так и к этой сюрреалистичной фантасмагории, в которой они буквально плыли, сталкеры тоже в конце концов привыкли. И даже она постепенно превратилась чуть ли не в рутину. Но в этом-то и крылась опасность: утомленное постоянным ожиданием гибельной западни и зрительными обманками сознание не сразу адекватно среагировало, когда начало происходить нечто опасное. Зашевелились лужи. Не заволновались, как вода от сильного ветра, а именно зашевелились. Вода делалась выпуклой, вырастала вверх, вылезая за пределы, дозволенные ей законами физики, формируя создания, которые могли бы присниться, наверное, разве что Сальвадору Дали, да и то в особо удачную ночь.
        В первые секунды сталкеры даже не поняли, что происходит. Им казалось, что водяная мгла по-прежнему играет с их зрением, подкидывая все новые и новые визуальные искажения. И только когда водяных созданий вокруг стало слишком уж много и они начали проявлять явные признаки агрессии, Тягач и Слон поняли, что шутки кончились.
        Бесформенная амебообразная тварь, высотой едва достигающая полуметра, прыгнула на Слона. Сталкер инстинктивно встретил ее хуком слева. Водяной монстр разлетелся мелкими брызгами, но руку пронзила острая боль, и она, онемев, повисла как плеть.
        - Валим! - выдохнул Тягач, и они, обогнув двух мелких паукоподобных созданий впереди, понеслись на север.
        Твари бросились в погоню. Они не настигали, но и не отставали, и Тягачу с тоской подумалось, что если сталкеры с тяжелыми рюкзаками скоро основательно ухекаются, то водяные монстры не устанут ни капельки. В буквальном смысле. Кроме того, лужи, лежащие на пути, тоже начинали вспучиваться, порождая все новых и новых преследователей, так что беглецам приходилось вилять из стороны в сторону, чтобы избежать столкновений. Не приходилось сомневаться, что если коснуться водяных тварей даже через одежду, то свалишься беспомощный и парализованный, а чем это может закончиться, оставалось только догадываться, но не очень хотелось. Каждая лужа могла стать ловушкой: ступишь в нее - и ожившая вода схватит тебя так, что хрен вырвешься. А мысль о приближении Фонтанки и о том, какого чудовищного левиафана может породить эта река, промораживала ужасом с головы до пят.
        - На Троицком… направо… - задыхаясь на бегу, вдруг выдал Слон. - Это… через перекресток… вроде… там трамвайные… пути…
        - Зачем? - Тягач так удивился, что едва не споткнулся.
        - Шотландец… говорил… Там… пространственная… аномалия… Постоянно действующая…
        - Куда… ведет?
        - Не знаю… точно… В центр… куда-то… Нам же… главное… отсюда… свалить, да?
        - Верно… нажмем!
        Тягач едва успел дернуть товарища за руку в сторону, и высунувшееся из лужи прямо по курсу водяное щупальце впустую хлестнуло по воздуху. Обогнув зарождающегося водяного монстра, сталкеры понеслись из последних сил вперед, мимо вырастающей из пелены дождя мрачной громады отеля «AZIMUT». Несколько раз под ногами плескалось, и сердца сталкеров каждый раз замирали. Но, к счастью, это оставалось без последствий - «живыми» все же были не все лужи.
        Когда они оказались на перекрестке с Троицким проспектом, то даже не сразу это поняли. Тягач от усталости неловко поскользнулся на рельсах и едва не упал - на сей раз уже Слон его удержал. Из серой водяной хмари впереди показались фигуры сфинксов Египетского моста, а за ними ощущалось какое-то движение, будто там шевелилось нечто титаническое. Рывок за руку вывел Тягача из ступора, и они ринулись вправо, оставляя между собой и чудовищем, в которое превращалась Фонтанка, каменную преграду углового четырехэтажного дома, которая, честно говоря, вовсе не казалась надежной.
        Сквозняк и химический запах пространственной аномалии они почувствовали, едва не проскочив мимо. Успели оглянуться, увидеть, что многочисленный паноптикум водяных тварей настигает, и, схватившись за руки, чтобы не потеряться при перемещении, нырнули в объятия аномалии.
        Глава 46
        Сеятель
        Белоярская АЭС
        Злоба и ненависть. Совершенно иррациональные и бесполезные атавистические чувства отживших. И ведь Сеятель все понимал предельно ясно, однако не мог избавиться от этого оказавшегося заразным эмоционального атавизма. Когда в шаге от цели перед тобой возникает неожиданное препятствие, удержать свои эмоции под контролем бывает сложно. Даже если ты представитель высшего разума. Но конечно же, во всем виновата живая материальная оболочка, что ж еще? Постепенно начинающее по мелочам отказывать тело «лояльного» подкладывало Сеятелю большую свинью своим биологическим происхождением. Да, живая оболочка мобильна, зато подвержена эмоциям…
        Цель - вот она, совсем рядом. Но стоило Сеятелю приблизиться к ней, как на него наваливалась какая-то странная слабость, давали сбой все особые таланты, ослабевало чутье. Стан. Проклятый стан! Мерзкие отжившие закрыли белоярский Источник становым экраном, и теперь Сеятель не мог к нему подобраться, не мог заняться пробуждением, ничего не мог сделать! И те Измененные, что пришли с ним, тут ему не помощники: стан сожрет их Силы точно так же, как и его. Те несколько отживших, что занимались сейчас контролем состояния реакторов АЭС, уже начали изменяться, да и не вытащить им Источник - слишком он тяжелый. Оставались истребители. Вот кого было хоть отбавляй и кому от стана ни жарко, ни холодно - их мутация чисто физическая, и никаких особых талантов она им не приносит. Тупые и кровожадные монстры. Биологическое оружие как оно есть. Чтобы вытащить Источник из саркофага, они подходят лучше всего. Ну, тупые, конечно, но так он-то на что?
        Сеятель справился с приступом ярости и отошел от саркофага на пару десятков шагов, чтобы воздействие проклятого творения отживших не ослабляло его. Сейчас ему понадобятся все его Силы. Вот так, здесь, кажется, стало нормально. Сеятель сконцентрировался, стараясь не обращать внимания на боль, постепенно нарастающую в стремительно изнашивающемся теле «лояльного». Его можно будет сменить, но не сейчас, еще не сейчас. Сеятель чувствовал их всех, этих безмозглых убийц, бойцов его временной армии, пушечное мясо, как говорят в таких случаях отжившие. Сотни, если не тысячи истребителей разбрелись по немаленькой территории станции в поисках живой добычи, которую можно сожрать. Но всех, кого можно было, они уже убили и сожрали. Остальных трогать нельзя, остальные свои или скоро станут своими, причем намного более ценными, чем эта ничтожная шваль. Однако сейчас именно они, жалкие подобия разумных существ, были нужны Сеятелю. И он позвал их. Всех, кто на станции, разумеется. Те, кто в городе, играют свою роль - сдерживающего фактора, чтобы туда не совались разведчики отживших. Да, их военных держит
ультиматум, но преследователей он не остановит. А они должны быть уже рядом. Поэтому надо спешить.
        Сеятель почувствовал, как на его зов откликнулись. Целая орда тварей двинулась к саркофагу в первом энергоблоке. Конечно, все они не понадобятся, чтобы вытащить Источник, но там могут быть «лояльные» охранники, которых Сеятель не в состоянии почувствовать из-за проклятого стана. Их надо убить, раздавить, уничтожить! Завалить трупами истребителей, если понадобится, ведь все равно эту безмозглую армию девать потом будет некуда, разве что бросить на убой на кордоны отживших.
        Так, хорошо. Только полный контроль тут не пройдет, поскольку рядом со станом он неизбежно «отключится», и тогда армия вновь превратится в неуправляемую толпу. Только волевой импульс, мощный, долгоиграющий, целеуказующий: найти объект, уничтожить всех, кто встанет на пути, потом вытащить объект из саркофага. Все просто, даже эти ущербные справятся.
        Пошли, пошли! Вперед, быстрее! Сеятель мог только смотреть издалека, что происходит возле саркофага. Его особое чутье там не работало, как и все остальное… Вот они приблизились, перед ними широкая дверь, тоже покрытая станом. Достаточно ли широкая, чтобы через нее прошел Источник? Собирались ли отжившие его вообще вытаскивать или просто возвели саркофаг вокруг него? Сеятель не знал, да и сейчас это было не важно: понадобится - истребители расширят проем, зубами прогрызут. А пока можно понаблюдать.
        Дверь была первым препятствием, но мутанты не стушевались: директива была «уничтожить все, что на пути», и дверь относилась к этой категории. Те из тварей, что обладали оранжевыми глазами, а следовательно, кислотной железой, вышли вперед и стали обрушивать на дверь залпы своих плевков. Сеятель знал, чем они плюются, и не сомневался в действенности этой методики. Кислота истребителей была всем кислотам кислота, с которой самые сильные вещества, изобретенные отжившими, близко не могли сравниться. Эта дрянь разъедала все, причем довольно быстро. И свойства эти она обретала только при контакте с воздухом, так что организму мутантов нисколько не вредила. Высший разум, как всегда, сработал на славу.
        Сеятель не без удовлетворения наблюдал, как постепенно начал темнеть и расползаться металл двери. Скоро, очень скоро вход будет открыт… Параллельно Сеятель слушал реальность. Все пока шло нормально. Погарцевавшая было земная кора успокоилась, и новых толчков не ожидалось. Морозные аномалии справились с охлаждением реакторов, и взрыв им больше не грозил. Отжившие-специалисты под командованием Нового со способностями сирены занимались глушением реакторов - их надо было вывести из работы. Взорвать, если что, Сеятель их и так сможет, а думать постоянно о том, что он фактически сидит на бомбе, ему не хотелось.
        Там, за периметром, отжившие стягивали свои войска, оцепляя новообразованную Зону. Только живая сила, никакой техники с тяжелым вооружением: разве что безумец решится обстреливать АЭС. И штурма вряд ли стоит ожидать: у отживших просто нет столько антиновы, чтобы вакцинировать всю эту армию, да и боятся они…
        А где же преследователи? Конечно, Сеятель обогнал их, и существенно, но даже по самым оптимистичным расчетам его фора должна была уже закончиться…
        Он повернулся в сторону саркофага. Отлично! Кислота истребителей окончательно разъела дверь, и желтоглазая орда начала втягиваться внутрь… Но первые же вошедшие вылетели оттуда, словно бейсбольные мячи от хорошего удара битой (все сравнения Сеятель брал из памяти «лояльного», которая поистине была неисчерпаема и весьма полезна. Подольше бы продержалось это тело!).
        Между тем вслед за кинетическим ударом последовал морозный, и больше десятка истребителей превратились в ледяные статуи. Но остальных это не остановило: у них была директива Сеятеля, и все остальное не имело значения. Они перли вперед всей массой, погибали и снова перли с полным презрением к смерти. Энергия защищающих Источник «лояльных» всяко должна закончиться раньше, чем орда истребителей, - их просто задавят массой, заплюют, разорвут на куски. Даже самый мощный Измененный не способен непрерывно генерировать мороз, залпы сжатого воздуха или наносить кинетические удары - ведь энергию надо было восстанавливать. Да, пока что они сменяли друг друга: вместо кинетиков и фризеров в дело вступали пневматики и пьющие жизнь, но сколько их там, этих «лояльных»? Пять, десять, пятнадцать? Даже в последнее уже верилось слабо: когда на станции начался локальный конец света, и все полетело в тартарары, держать столько серьезных боевых единиц на охране Источника - безумное расточительство. Стало быть, максимум - десять.
        В таком случае их ресурс уже вот-вот исчерпается, и тогда… Сеятель не успел додумать, что «тогда», потому что в этот момент его самого атаковали. Что же, вот и ответ на вопрос о преследователях: они уже тут.

* * *
        Первый натиск был страшен. Сильнее даже, чем в красноярском аэропорту. Однако Сеятель выстоял. Теперь у него прибавилось возможностей, и в этом бою он будет не один: при нем целый отряд Новых, которые хоть и не в состоянии были помочь ему с Источником, но здесь - вполне. Сеятель активировал режим паука, сделав себя центром паутины, а Новых, разбросанных по всей территории АЭС, связал с собой тонкими, незримыми энергетическими нитями. Только нити эти были не управляющими, а каналами, через которые он тянул для себя энергию. Вовсе не факт, что Измененные еще понадобятся ему в качестве бойцов или помощников, а вот в качестве источников энергии они нужны прямо сейчас. Конечно, он охватил не всех - нескольких оставил для прикрытия на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, а вот остальные стали его донорами.
        Кроме того, нападавшие не учли и еще одного фактора. Сеятель - это не Измененный четвертой ступени и не Посвященный. Это совсем другой уровень, и он может то, на что не способны все остальные. Совсем рядом с Сеятелем пульсировало могучее энергетическое сердце атомной электростанции. Ни один Измененный в мире не мог поглощать такую энергию и применять ее в своих целях. Сеятель - мог. И применил. Его врагам предстояло узнать, что они переоценили свои силы, что здесь не повторится история с красноярским аэропортом. В Белоярской Зоне совсем другие условия. За несколько часов выигрыша по времени Сеятель успел сделать эту землю своей, и теперь она давала ему заметное преимущество.
        Так что первоначальный успех нападавших вначале сменился состоянием неустойчивого равновесия, а затем чаша весов стала постепенно склоняться в сторону нового хозяина Белоярской АЭС, что вызвало на его лице удовлетворенную улыбку.
        Глава 47
        Художник
        Белоярская Зона
        Понятия не имею, каким образом Катаев отвлекает внимание безумного Сеятеля, но пока у него получается. Во всяком случае, у выхода из пространственной аномалии, которую он мне открыл, комитета по встрече я не обнаруживаю. Вот и хорошо - без фанфар и хлеба-соли как-нибудь обойдусь. Сразу ныряю в тень ближайшей постройки, чтобы не маячить на открытом месте, как тополь на Плющихе.
        С некоторой тревогой прислушиваюсь к своему сознанию и невольно улыбаюсь, ощутив тепло ментального касания. Очень родного касания. Есть контакт! Никакой телепатической связи, просто эффект ее присутствия. Риты. Эмоциональный посыл типа «Темка, я с тобой!». И улыбка. Я ее просто чувствую.
        Ну что же, по крайней мере в этом план Катаева работает - канал связи установлен. Надеюсь, сработает и по остальным пунктам.
        Снова придется задействовать уже отработанную методику коррекции реальности, чтобы повысить вероятность «случайно» найти дремлющий белоярский Источник. Потому что пока он в становом саркофаге, мне его не почувствовать. Правда, коррекция реальности может демаскировать меня перед Сеятелем, только с этим я уже ничего не поделаю. Рано или поздно мне все равно придется столкнуться с безумцем. Ладно, зато не надо думать о том, куда идти, остается просто позаботиться, чтобы меня не убили раньше времени… Нет, конечно, лучше, чтобы вообще не убили, но если это произойдет досрочно, будет уж совсем обидно.
        Концентрируюсь и действую, как под Красноярском. Я найду чертов Обломок, это просто неизбежно. Главное, не думать о большой белой обезьяне, то есть, тьфу, о выборе маршрута. Ноги сами выберут.
        Начинаю осторожно перемещаться вдоль стенок производственных зданий электростанции. Двигаться приходится как разведчику в тылу врага: скрываться, пригибаться, прятаться за контейнерами с неведомым содержимым и стоящими машинами, нырять за углы построек. Естественная походка и маска уверенного в себе и ничего тут не боящегося Нового из числа победившей партии мне не поможет. Как истребители, так и Новые не глазами определяют, свой или чужой. У них на это паранормальное чутье заточено, и под своего мне не закосить, хоть тресни. Впрочем, мне такое не впервой, есть опыт.
        Иду, иду, пока все нормально. Даже слишком. Никого не встречаю. От слова «совсем». А вот это, кстати, странно. Интересно, где все? Станция должна просто кишеть истребителями. Да и Новых из числа сторонников Сеятеля тут должно быть немало. По крайней мере Катаев говорил, что он их чувствует. А никого. Что за фигня? У них тут что, тихий час или митинг какой-нибудь? А может, коллективный просмотр кинофильма? Нет, шутки шутками, а подозрительно как-то. Не нравится мне это безлюдье. Может, конечно, здесь Катаев со товарищи постарались, но мне почему-то так не кажется…
        Стоп, дамы и господа! Если мне стан мешает почуять Источник, то от станового саркофага должно основательно поплохеть и нашему безумному оппоненту. Во всяком случае, пробудить Источник, находясь внутри саркофага, он точно не сможет. А стало быть, ему нужно либо разрушить саркофаг, что скорее всего будет проблематично, либо вытащить оттуда Обломок. Как это сделать? Новые тут бесполезны - они от соседства стана тоже потеряют все свои полезные умения, а вот истребители… Их тут должна быть хренова туча, и в качестве тягловой силы - лучше не придумаешь. Вот и ответ на первую часть вопроса - их всех согнали к Обломку.
        А Новые… Над этим я подумать не успеваю, так как, завернув за угол, буквально натыкаюсь на двух из них. И выглядят они так странно, что я замираю, ошарашенный. Двое. Мужчина и женщина. Стоят неподвижно, словно статуи, невидящими глазами смотрят куда-то вдаль.
        На несколько секунд я впадаю в ступор. Инстинктивная реакция «увидел Нового - убей!» почему-то не срабатывает. Эти двое в данный момент не представляют никакой опасности, я понимаю это со всей очевидностью: их словно кто-то отключил от реальности, и они застыли в режиме стендбай. Уверен, что могу, чеканя шаг, промаршировать у них прямо перед глазами - они и бровью не поведут. Могу задеть их плечом, дать под зад - будет та же реакция, вернее, полное отсутствие оной. Могу даже горло перерезать - держу пари, они не попытаются мне воспрепятствовать.
        Последняя мысль вдруг застревает в голове. Параллельно с ней приходит догадка по поводу причин такого странного явления. Говорят, Измененные класса «Паук» способны проделывать подобное с теми, кто ниже уровнем, - парализовать на расстоянии, а потом использовать в качестве доноров энергии. Сам я не сталкивался, но опытные сталкеры рассказывали. А тут у нас не паук, а Сеятель в полный рост. Ему подобный трюк провернуть - раз плюнуть. Вот только зачем? Ох, ежики, да затем, что туго ему сейчас приходится! Видимо, Катаев с командой насели и давят безумца энергетически, вот он и пустил в ход все подручные средства.
        Рука инстинктивно тянется за ножом. Отключить гада от источников питания, благо есть возможность. Можно не тратить энергию, применяя свою Силу, не тратить патроны. Тихо, аккуратно, бесшумно. Да еще по окрестностям пошукать, найти другие такие же «батарейки» и сотворить с ними то же.
        Пальцы сжимают рукоять ножа. Удобная она у «Палача», сидит в ладони как влитая. Глаза уже автоматически просчитывают траекторию движения - быстрого и в то же время плавного, чтобы перечеркнуть лезвием горло мужчины, а затем и его напарницы. Проблем никаких - Новые совсем не шевелятся, получается будто тренировка на манекенах.
        И в момент, когда рука уже в исходной точке траектории, я понимаю, что не смогу. Да, это враги, Новые-террористы. Дай им волю, они бы меня не пощадили, сомневаться не приходится. К тому же сейчас они помогают Сеятелю, которого мы обязаны уничтожить, если хотим жить. Но не так. Не когда они стоят совершенно беспомощные, не в силах даже пошевелиться. Я могу убить врага, когда он на меня нападает, угрожает моим близким, товарищам, но это уж слишком. Я многих убил в своей жизни, вот только я сталкер, солдат, сувайвор, кто угодно, но не палач, пусть мой нож так и называется.
        Внутри меня начинается яростная битва. Часть меня требует, чтобы я нанес удар. Потому что надо. Потому что общее важнее моих личных принципов и личной рефлексии. Потому что ставки слишком высоки, чтобы я мог себе эти принципы позволить. Потому что сейчас или мы, или они, вот эти, радикальные, с которыми невозможно договариваться, которые идут за безумцем, жаждущим всеобщего уничтожения. А раз так, никакие средства, позволяющие остановить его, не могут быть слишком плохими или аморальными. Почему же мне так тяжело нанести удар? Почему?! Давай же, сувайвор, бей! Бей, твою мать!
        Внутренне я уже почти готов к этому действию, когда сознание пронзает острая тревога и ощущение присутствия врага, а глаза на пределе чувствительности замечают справа смутную тень, которую можно счесть игрой света. Но я-то знаю, что это не так, и бью в том направлении своей недавно освоенной глушащей Силой, одновременно выбрасывая вправо руку с «Палачом». Двое Новых возникают как будто из ничего, выбитые моим импульсом «глушителя» из сверхскоростного режима, и передний буквально натыкается на лезвие моего ножа. Второй замирает в растерянности на пару секунд, и этого мне хватает, чтобы нанести морозящий удар, который накрывает и парализованных. Обоих.
        Я не знаю, что чувствует паук, когда убивают его доноров, но вряд ли он такое оставит без внимания. Рву с места в карьер в направлении, куда меня тянет. Миную, не останавливаясь, еще троих парализованных Измененных - не до них мне, шарахаюсь в сторону от черной бездны Провала, открывшейся за углом наполовину обрушившегося производственного корпуса. Аномалию приходится огибать по большой дуге, потому что мне нужно туда, за нее.
        Едва не врезаюсь во фризера, и воздух вокруг меня почти твердеет от дикого холода. Только он не на того напал - сувайворский иммунитет остается при мне, как и нож, который я вонзаю в грудь Нового и бегу дальше с нарастающим ощущением цейтнота.
        Я наталкиваюсь на них, уже когда начинаю всерьез психовать от мысли: «Ну где они, черт побери?!» Огромная толпа истребителей тащит по частично обугленной, частично замороженной, изрытой, словно после артобстрела, широкой асфальтовой площадке здоровенный камень. То есть не камень, конечно, а Обломок, еще одного Сеятеля, только в дремлющем состоянии и в исходной материальной оболочке. По поверхности «камня» изредка пробегают зеленоватые искорки, напоминающие огни святого Эльма, и от этого мне становится страшно: а ну как Обломок проснется прямо сейчас, не дождавшись ни правильной программы от Катаева, ни безумной от лесногорского собрата? Но обходится пока: искры бегают, но больше ничего не происходит.
        Я понимаю, что шансов против такой оравы мутантов у меня никаких. И поэтому решаюсь: пора! Касаюсь разумом канала ментальной связи с Ритой и передаю условленный эмоциональный импульс… Я, конечно, ожидаю чего-то неординарного, но все равно оказываюсь не вполне готов к последствиям.
        Канал вдруг резко расширяется и перестает быть нашим с Ритой ментальным междусобойчиком. Теперь это мощный энергетический туннель, идущий через Риту дальше, к Катаеву, а от него уже - в неимоверные дали, в Питер, к тамошнему Источнику. А затем меня буквально захлестывает чужеродная энергия. Она переполняет меня так, что кажется, я сейчас лопну: меня распирает до боли, до безумия. Потом этот поток чего-то абсолютно чуждого и незнакомого накрывает меня окончательно, в ментальном смысле, и я в нем тону, теряю себя - с настолько могучей сущностью я вступаю в соприкосновение. Мне кажется, что мы с ней абсолютно несопоставимы, что она раздавит меня и не заметит, что в считаные минуты не останется и следа от человека по имени Артем Калитвинцев, он же - сталкер по прозвищу Художник, и останется только это, невообразимо мощное чужое, растворившее в себе последнего сувайвора…
        Сувайвора! Это мыслеслово, полыхнувшее в моем тонущем сознании, словно почти уже погасший костер, в который плеснули бензинчика, резко возвращает меня в игру, ставит барьер на пути сокрушительного потока энергии Источника, который не то чтобы хочет меня уничтожить, просто волна его мощи оказывает такое действие. А передо мной встает задача весьма нетривиальная - принять эту энергию, сохранив себя как личность. Хорошо, что Рита с Катаевым работают в паре - Посвященный хотя бы сможет ее подстраховать. Конечно, они оба - посредники, а я - принимающая сторона, так что основной удар энергетического потока приходится на меня. К тому же Риту, по идее, должен защищать наш еще не рожденный ребенок, благодаря которому, собственно, и удалось создать этот канал, но подобная лавина Силы способна стереть личность кого угодно. Пытаюсь, хоть это и безумно трудно, не думать о том, как там у нее дела, а стараюсь сосредоточиться на выполнении своей задачи. И у меня это получается! Каким-то невероятным образом мне удается найти баланс между защитой собственной личности от растворения в Источнике и приемом чужой
энергии. Возможно, отчасти помогает и сам Источник, потому что мой успех и в его интересах тоже, а без меня тут, видимо, ничего не получится.
        Энергия больше не распирает, не захлестывает меня. Я становлюсь чем-то вроде линзы, фокусирующей ее поток, и, понимая, что враг может не дать нам время на раскачку, начинаю действовать. Первый импульс направляю в истребителей. Не на уничтожение, нет - чтобы умертвить такую толпу мутантов, потребуется слишком много Силы, которой потом может не хватить для другого. На разрыв паучьих нитей, связывающих их с безумным Сеятелем, на нейтрализацию волевого импульса, который тот им передал. Перехват контроля мне не нужен - он тоже слишком энергозатратный. Мне нужно лишь, чтобы эта кровожадная орда не путалась под ногами, и потому направляю им мощный импульс наведенного ужаса. Это не мое - оно исходит от питерского Источника, но срабатывает четко - истребители бросают свою ношу и начинают разбегаться.
        Тогда я шагаю вперед, к лежащему на земле осиротевшему Источнику. Я понятия не имею, что с ним делать и как пробуждать, зато это хорошо знает Катаев. Осталось только ему здесь появиться, и…
        Изменение обстановки я чувствую буквально спинным мозгом. А еще чувствую сквозняк и химический запах. За моей спиной открывается пространственная аномалия. Резко разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с… Дмитрием. Это слегка поражает - я никак не думал, что Сеятель до сих пор квартирует в теле «лояльного». Выглядит тот страшно - словно начинающий разлагаться зомби: лицо и руки покрыты жуткими язвами, кое-где треснула кожа, обнажая кровоточащее мясо, правый глаз затянуло белой пленкой, а на нижней челюсти почти полностью обнажились зубы из-за отвалившейся губы. Монстр снаружи, монстр внутри…
        И синхронно с последней мыслью на меня обрушивается страшной силы энергетический и ментальный натиск.
        Глава 48
        Тягач
        Питерская Зона
        Выбросило их в глухом и темном дворе-колодце. Вверх тянулись мрачные серые стены старых домов, отсыревшие, с облупившейся краской и штукатуркой, пахнущие плесенью и кошачьей мочой. Запах старый - в Питере уже несколько месяцев как нет никаких кошек. На земле мусор. Самый разнообразный. Не так много, как могло бы накопиться за прошедшее с момента возникновения Зоны время. Убирать, конечно, некому, так ведь и мусорить тоже. Радовало хотя бы то, что дождь прекратился. Вернее, почти прекратился. Поток с неба сменился микроскопической водяной взвесью, которая, конечно, неприятно оседала на коже, но водяные монстры из такой вряд ли появятся.
        Тягач огляделся. Окружающий городской пейзаж казался смутно знакомым, ну так подобных дворов в Питере полным-полно. Они могли находиться практически где угодно на обширных территориях старой застройки. Арок вокруг не наблюдалось, стало быть, подъезд, чья приоткрытая дверь черного хода казалась голодным ртом неведомой твари, вполне мог оказаться проходным.
        Тягач ткнул стоявшего рядом и так же молча озиравшегося Слона локтем в бок и указал глазами на подъезд. Тот согласно кивнул. Говорить обоим не хотелось - было боязно нарушить повисшую тягостную тишину мертвого города. Казалось, любой громкий звук тут мог быть сочтен криминалом, за что последует неминуемая кара.
        Тягач потрогал ухо, которое уже почти обжигала нагревшаяся бусина пси-блокиратора, и поморщился. Больше таких штук у них с собой не было, и если эта сдохнет, они окажутся беззащитны перед пси-давлением Зоны. Впрочем, ходили же как-то раньше вообще без этих штуковин, и ничего, живы. Сталкер вздохнул и двинулся к подъезду. Его спутник за ним.
        Внутри тишина была еще более тягостной, звенящей. У Тягача даже возникло ощущение, что у него заложило уши, как в самолете при посадке. И скрип половицы под ногой показался грохотом. Сталкер снова скривился, молясь про себя, чтобы этот звук некому было слышать, но рука все равно инстинктивно сжала транквилизаторный пистолет со становыми дротиками.
        Вот только молитва его не была услышана… в отличие от скрипа половицы. Присутствие Измененного оба сталкера раньше почувствовали, чем увидели. Волна слабости навалилась на них, подкосила ноги, придавила к полу. Тяжелые рюкзаки усугубляли ситуацию. Пьющий жизнь (а это, без сомнения, был он) для гарантии окатил обоих еще одной волной вампирической Силы и только потом появился из коридора справа.
        В сумраке, едва рассеиваемом тусклым светом, проникающим сквозь дверь со двора, сквозь туман в глазах и преодолевая подступающую тошноту, Тягач с трудом разглядел невысокого лысоватого мужчину в непромокаемом плаще, джинсах и резиновых сапогах. Сталкер мысленно обозвал себя идиотом - подобное надо было предвидеть. Похоже, этот Измененный сидел здесь в засаде, карауля выход из постоянно действующей пространственной аномалии. И бил он наверняка, не собираясь брать пленных. Только вот в одном просчитался: не учел, сколько стана будет при себе у двоих сталкеров и что они, до кучи, еще и намажутся им. Иначе оба умерли бы мгновенно. А так Измененный успел лишь удивиться, увидев, что один из стопроцентных покойников шевелится, а затем получить в грудь два становых дротика и провалиться в беспамятство, чтобы никогда уже из него не выйти.

* * *
        К счастью, Измененный был всего один, в противном случае сталкеров бы ничто не спасло. Чтобы более-менее прийти в себя, им потребовалось минут двадцать. Помогла недавняя инъекция антиновы и укол стимулятора в плечо, после чего оба с грехом пополам выбрались на улицу. Уже основательно стемнело, так что в сумраке они даже не сразу поняли, что это за место. Узкая грязная улочка, плотно застроенная старыми домами и забитая мертвыми автомобилями. Слон с трудом смог прочитать изрядно заржавевшую табличку на стене: «Галерная, 75».
        - Волки-зубки! - тихо высказался Тягач. - Так мы совсем рядом!
        - Я же говорил! - радостно кивнул Слон. - Пошли!
        Перед тем как свернуть на набережную Адмиралтейского канала, оба какое-то время стояли, подозрительно глядя в сторону воды - не оживет ли подобно Фонтанке или не выкинет ли еще какой-нибудь убийственный фортель. Но все было тихо. Либо Зона выжидала, готовя новую пакость, либо ей сейчас просто не до них. В конце концов, знал же, наверное, заказчик, о чем говорит, когда упоминал, что Обломок отвлечется на другое. Скорее всего, будь иначе, у них вообще не было бы шансов добраться до цели. А тут вот она уже, цель, - квартал до нее остался.
        С каждым шагом идти становилось все тяжелее. Психологически. Ноги делались будто ватные, хотя вроде бы ничего особенного не происходило. И неособенного тоже. Просто все ближе делался Обломок, возможно, уже исчерпавший все средства для самозащиты… А возможно, и нет. Просто все сильнее нагревались бусины пси-блокираторов, похоже, доживающих последние минуты. Может, это пси-давление Обломка проявлялось в нарастающем страхе. А может, страх этот был самый обычный, человеческий. Потому что нельзя не бояться, приближаясь к безмерно чуждому и невероятно могущественному порождению неведомого разума, недавно уничтожившему громадный мегаполис и способному порождать кошмары вроде водяных тварей или розовых «облаков». Потому что они, сталкеры, живые и очень не хотят стать мертвыми. Даже во имя сверхидеи и спасения человечества от космической заразы, прилетевшей на Землю с этими трижды проклятыми каменюками.
        Вот она, Новая Голландия, остров-форт, который сделали из развлекательного парка в первые годы падения метеоритов. А ныне он - Страшный Черный Замок, в котором засело Мировое Зло и лелеет Ужасные Планы. Только так, думая Большими Буквами, наполняя мысли сарказмом, ерничая в том числе и над самими собой, сталкеры и могли преодолеть волну страха, которая в противном случае могла просто парализовать.
        Слон зашипел, словно огромный кот, в раздражении сорвал с уха бусину пси-блокиратора и швырнул ее в канал. Несколькими секундами позже за ней последовала и вконец раскалившаяся бусина Тягача. Все, теперь они против Обломка с открытым забралом. Только стан и защищает…
        Подозрительно косясь на пока что вроде бы мирную и спокойную воду Адмиралтейского канала, сталкеры подошли к мосту. Кажется, он называется Второй мост Круштейна. За ним - северо-западные ворота на Новую Голландию, прорезанные в мрачной стене, выстроенной десять лет назад. Сталкеры ступили на мост, в любую секунду ожидая, что с той стороны появятся Измененные, и все закончится. Либо пневматики взорвут им легкие, либо пироманты поджарят до хрустящей корочки, либо кинетики… Так, стоп, не думать об этом! Шагать и шагать вперед. Надо подойти к Обломку как можно ближе и заложить заряды. Мог бы он что-то сделать со сталкерами - давно бы уже сделал, а не подпускал так близко. Мысль «заманивает» мелькнула и пропала: ведь с тем, кого можешь раздавить одним пальцем, не станешь прибегать к сложным ухищрениям. Обломок - не кошка, играть с добычей - не его профиль. Порождение чуждого разума предельно рационально.
        Все, ворота позади, они внутри. Где искать чертов Обломок? Строения, обрамляющие треугольный остров, хоть и имели по два-три этажа, но удручали своей длиной. Тут можно не один час проискать. А у Тягача возникло стойкое ощущение, что у них и одного может не быть. Внезапно взгляд сталкера уперся в кольцеобразное четырехэтажное здание прямо перед ними. И в голове тут же словно щелкнуло что-то: здесь он, гад, именно здесь и нигде больше. А где вход? Да вот же он, тоже прямо перед ними, как по заказу.
        Но в этот момент вновь включилось внутри нечто тревожно-подозрительное, беззвучно прошипевшее «Опасность!». Однако чутье сталкера почему-то не подсказывало вектор угрозы. Аномалия, Измененные? Где? Он бы, наверное, завис на месте не на одну минуту, но у Слона то ли терпения было меньше, то ли чутье работало хуже, только он решительным шагом двинулся ко входу в кольцеобразное здание. И тогда опасность наконец проявилась. У самого входа возникла человеческая фигура. Не вышла из двери, а именно материализовалась, словно сгустилась из воздуха. Это был сталкер в классическом зонном облачении и с оружием. Но оторопевший Тягач смотрел только на его лицо. Очень знакомое лицо. Лицо покойника.
        - Стрелец?! - вырвалось у Тягача.
        Но Михаил Стрельцов или то, что копировало его внешность, никак не отреагировало на этот возглас. Оно буквально размазалось в воздухе - настолько быстрым было его движение, и в следующий миг Слон рухнул на асфальт с перерезанным горлом. Одновременно Тягач вскинул пистолет, понимая, что все бесполезно, и живет он последние секунды, однако… фантом Михаила Стрельцова с ножом в руке, вновь возникший в шаге от сталкера, почему-то не ударил. Вместо этого он поблек, замерцал и исчез, словно его и не было. О страшном визите напоминал только неуклюже лежащий ничком труп Слона и расплывающаяся под ним лужа крови.

«И вот один. Уже друзья далеко. И трижды проклята моя дорога…»[13 - Стихи Юрия Ряшенцева.] - чертова песня-пророчество вновь завертелась на языке, и Тягачу захотелось сплюнуть. Только поздно. Он дошел, но один. Остался последний шаг. И шаг этот придется сделать именно ему.

* * *

«Последний барьер. Наверное, это был последний барьер», - думал Тягач, медленно перемещаясь по первому этажу здания. Теперь сомнения отпали: Обломок находился здесь. А значит, нет нужды выяснять, где именно. Перед походом сталкер разузнал кое-что о свойствах становой взрывчатки: стан после взрыва распространяется стремительно и накрывает большую площадь. Если расположить два взрывных устройства по периметру этого кольцеобразного дома, проклятой каменюке мало не покажется.
        Силы были на исходе. Один рюкзак он нес на спине, а второй, изгвазданный кровью Слона, тащил за собой по полу волоком. Голова наливалась тупой болью, зрение мутилось, в ушах шумело, мысли путались. Пси-давление здесь, рядом с Обломком, было особенно сильным. Тягач умел ставить ментальный щит, но надолго ли его хватит? Возможно, он свихнется и перережет себе горло собственным ножом раньше, чем установит взрывные устройства… Не думай об этом! Тащи. Тащи, кому говорят?!
        Так, десять шагов от входа вправо. Вот и ниша подходящая. Первую бомбу можно установить здесь. Непослушными пальцами сталкер отщелкнул застежки клапана рюкзака Слона, выволок оттуда взрывное устройство… и какое-то время смотрел на него, как баран на новые ворота. Из головы напрочь вылетела информация о том, как активировать эту чертову бомбу. Тягач поколотил себя по голове, словно таким образом можно было вернуть потерянные воспоминания, и неожиданно это помогло. Торопливыми движениями он начал настраивать таймер взрывателя. Полчаса, не меньше: надо же еще установить и активировать вторую бомбу, а потом успеть свалить… Впрочем, он сейчас еще тот рысак, так что лучше сорок минут… И засечь время, чтобы второй таймер настроить синхронно с первым…
        - Здравствуйте! - неожиданно раздался сзади женский голос. - По-моему, мы с вами не знакомы.
        Интерлюдия 5
        Козырева
        Питерская Зона. Новая Голландия
        Они все-таки дошли. Признаться, Лариса в это не верила. Или, скорее, надеялась, что этого не случится. Источник позвал ее, и она не могла не откликнуться. Источник поручил ей важное задание, и ослушаться было не в ее силах. Хотя, будь ее воля, ноги бы ее больше не было в этом проклятом здании, ставшем могилой для Миши. Вернее, только кенотафом, потому что тело исчезло, превратилось в чистую энергию. Тогда источник забрал жизнь Миши, а сегодня? Кто знает, может, он потребует ее жизнь. Пока все выглядело иначе: в нужный момент применить свой голос сирены, когда сталкеры уже не смогут ему сопротивляться. Заставить их забрать отсюда бомбы, оттащить их к Неве и сбросить туда.
        Это минимум. А максимум… О смерти сталкеров речь не шла. Во всяком случае, напрямую. Кроме того, не могла сирена заставить человека покончить с собой. По крайней мере быстро. Тут требовался псионик, полностью подавляющий волю и порабощающий разум. Она же могла лишь убеждать. А не так-то просто убедить здорового и полного сил мужчину-воина, что ему лучше перестать жить. Это вам не забитый невротик.
        Да и не желала Козырева их смерти… потому что внутренне была с ними солидарна, хотя до сих пор она всеми силами убеждала своих зрителей, что с новой реальностью, пришедшей в виде Источников и Измененных, лучше жить в мире, принимать их, сотрудничать. И наверное, это в самом деле было правильным выбором. Но сама Лариса всеми фибрами ненавидела именно этот Источник, потому что он отнял у нее любовь, тем самым опустошив ее душу… Вот только сейчас не в ее личных чувствах дело, а в том, что будет лучше для всех людей.
        Да, вопрос стоял именно так, и Козырева уже привыкла мыслить подобными категориями: своего, личного, у нее уже не осталось. Только общественное. То, что донес до нее Источник в ментальном контакте, не позволяло усомниться: сколь бы плох он ни был, тот, другой, в разы хуже, и допустить его победы никак нельзя.
        Лариса увидела их еще на подходе к мосту. Двое. Один высокий, седоватый. Другой помоложе, коренастый брюнет. Оба со здоровенными рюкзаками. Не приходилось сомневаться, что в них. На мгновение Ларисе стало страшно. Всего на мгновение, потому что страх был от той, прежней Ларисы Козыревой, которой еще было что терять. Способностям сирены все равно, скольких людей обрабатывать, - голос действует на всех, кто его слышит. Какое-то время она думала, не открыть ли окно и не окликнуть ли их отсюда, но отказалась от этой идеи: сталкеры - люди бдительные, резкие, так что, услышав звук открывающегося окна, они могут выстрелить, не дав ей даже рта раскрыть, ибо тут Зона, а значит, вероятность встретить друзей практически нулевая.
        Пока все эти мысли крутились в голове Измененной, что-то начало происходить. Источник, чья активность последний час почти не прослеживалась, вдруг выдал резкий всплеск, и у входа в здание возник фантом, от одного взгляда на лицо которого у Ларисы подкосились ноги. Миша! Она едва не выкрикнула его имя и поспешно зажала себе рот рукой. Это было уже слишком для нее: Ларисе вполне хватало призраков, порожденных ее собственным сознанием. Впрочем, чего-то в этом роде следовало ожидать: в тот ужасный вечер Михаил Стрельцов раз и навсегда стал частью питерского Источника, и теперь тот всегда сможет его воспроизвести в виде фантома.

«Михаил» вошел в сверхскоростной режим и в считаные секунды расправился с первым из двух сталкеров - коренастым. Но на второго его уже не хватило. Вернее, не хватило энергии в Источнике - вся она сейчас уходила куда-то в невообразимую даль, туда, где, видимо, была нужнее. Источник исчерпал возможности по собственной защите, и теперь последним рубежом его обороны была она, Лариса. И на нее снизошло какое-то странное спокойствие. Решение было принято, и отступать от него Лариса не собиралась.
        Последний сталкер вошел в здание, волоча за собой рюкзак убитого товарища. Пора. Вряд ли он его потащит далеко. Козырева начала спускаться по лестнице, радуясь, что надела мягкие кроссовки, сделавшие ее поступь практически бесшумной. Она успела как раз вовремя: сталкер начал возиться с первой бомбой. Еще чуть-чуть, и она опоздает.
        Козырева с трудом разлепила губы:
        - Здравствуйте! По-моему, мы с вами не знакомы.

* * *
        Он развернулся резко, словно ужаленный, одновременно поднимая пистолет. Но слишком много у него ушло сил на предыдущий путь, и слишком долго на него воздействовала весьма неблагоприятная для людей атмосфера Зоны. Поэтому сталкер потерял равновесие и упал на бок.
        - Не надо! - поспешно заговорила Козырева, предупреждая его новую попытку выстрелить. - Я не представляю для вас угрозы. Уберите оружие, пожалуйста! Оно меня пугает.
        Видно было, что сталкер колеблется. Это было странно - обычно голос сирены действовал с первых же слов, делая людей кроткими, словно ягнята. Интересно, в чем дело? Может, поблизости слишком много стана, и он отрицательно влияет на ее способности? Не думай, Лариса, говори! Говори как можно больше, и, глядишь, количество перейдет в качество.
        - Мне очень жаль ваших товарищей, правда! Но вы зря сюда пришли. Не этот Источник ваш главный враг, а тот, кто вас сюда направил. В нем главное зло. Он безумен и хочет уничтожения человечества!
        - А этот, типа, нет? - в голосе сталкера по-прежнему звучал скептицизм. Он поднялся с пола и не сводил с нее напряженного взгляда.
        Да почему ж не работает-то, черт побери?! Значит, так убалтывай, Лариса! Без своей Силы. Ты же можешь! Забыла уже? Так вспоминай! Пока не стреляет, разговаривает - и то хлеб. Продолжай!
        - Нет. У него изменена программа. На мирные преобразования. Земля будет меняться, но постепенным, эволюционным путем. Больше не будет морей крови, миллионных жертв, орд мутантов… Если, конечно, не победит тот, другой.
        - То-то он «мирно» пытался уничтожить нас! Видели бы вы, какие кошмары он на нас натравил!
        Козырева покачала головой.
        - Он просто защищался. Вы же пришли, чтобы уничтожить его. Он не мог этого допустить. Вам ли не знать, что из Питерской Зоны уже давно ничего опасного не выбиралось на «чистые» земли. А вот тот, второй, церемониться не будет. Питерский Источник мешает ему. Как только вы уничтожите его, у безумца окажутся развязаны руки.
        - Но тот, второй, - человек!
        - Нет. Он тоже Сеятель, только со сбившейся программой. Способен временно занимать человеческие тела. И тела Измененных тоже. Он обманул вас, использовал в своих целях. Ваш отчаянный поход на руку только этому безумцу, которого сейчас пытаются остановить далеко отсюда. Вся энергия питерского Источника уходит туда, на борьбу с ним, иначе вам никогда не удалось бы подобраться так близко. Подумайте, если вы сейчас уйдете и унесете свои бомбы, он не причинит вам вреда. И могу вас заверить, Питерская Зона не станет источником проблем.
        Ей показалось, что количество таки переходит в качество и взгляд сталкера делается более мягким, из него пропадают настороженность и враждебность. Сталкер снял со спины рюкзак и со стоном расправил плечи - похоже, ноша их изрядно натрудила.
        - Вы уверены в том, что говорите?
        - Поверьте, я знаю. Я изучала этот вопрос.
        - Хорошо, допустим, верю. Хочу только кое-что спросить… Простите, как к вам обращаться?
        - Лариса, - ответила Измененная и тут же поняла, что сделала ошибку, потому что взгляд незнакомца стал жестким.
        - Козырева! - выдохнул он, в считаные секунды сократил дистанцию, и Лариса даже охнуть не успела, как он свалил ее на пол правым прямым в челюсть. - Надо же, а я чуть было тебе не поверил, тварь! Ведь почти поддался твоему ангельскому голоску! Сирена, не так ли? Но стан, девочка, стан. Не сработало!
        Лариса лежала на полу, туманящимся взглядом скользя по фигуре сталкера. Ну вот и все, похоже. Сейчас он ее убьет.
        - До скорой встречи, Миша… - тихо прошептала она.
        Глаза незнакомца удивленно расширились, а потом он нанес еще один резкий удар, и наступила темнота.

* * *
        Козыреву буквально вышибло из беспамятства, словно электрошоком. Она резко села на полу, и перед глазами замерцали цветные искры и пятна. Лицо болело зверски - удар у сталкера был поставлен хорошо. Лариса осторожно подвигала челюстью. Не сломана вроде, и то хлеб. Однако надо вставать… если еще не поздно.
        Впрочем, нет, не поздно - Лариса чувствовала Источник, он был пока цел. Да и кто, как не он, выдернул ее из бессознательного состояния? Она могла бы проваляться так и час, и больше. Видимо, это все, на что пока способен питерский Сеятель. И она все еще его последняя надежда. Лариса покосилась на бомбу. Таймер активирован, это было понятно даже ей, дилетантке. Тридцать минут осталось. Где сталкер? Наверное, пошел на другой конец здания ставить вторую бомбу. Решение пришло сразу, похоже, пробуждающий импульс Источника хорошенько прочистил ей мозги. Вход был совсем рядом. Лариса выбежала на улицу и, борясь с головокружением, склонилась над трупом второго сталкера.
        Где же он, где? А, вот! С облегченным вздохом она извлекла из-под тела покойника пистолет. К счастью, он лишь чуть-чуть прижал его, иначе бы Козыревой никогда не добраться до оружия. Вооружившись, Лариса тут же побежала обратно, подозревая, что счет может идти уже на секунды. Одна бомба - еще не приговор Источнику, а вот две…
        Чутье подсказывало ей, куда бежать, хотя обычно поисковые способности не были ей свойственны. Наверное, опять работа Источника - те жалкие крохи энергии, которыми он сейчас распоряжался, все шли в дело. Бежать, бежать! Где же сталкер? В глазах темнело и двоилось, начало подташнивать, кружилась голова. Похоже, сотрясение мозга. Ладно, сейчас это все не важно. Важно добежать, не грохнувшись в обморок.
        И она добежала. Как раз вовремя. Сталкер еще, согнувшись в три погибели, колдовал над второй бомбой. Он все же услышал ее и успел развернуться, но Лариса выстрелила. Трижды подряд. Пистолет дрожал в ее руках, и первая пуля лишь чиркнула по плечу сталкера, зато вторая и третья попали в грудь и в живот, опрокинув его навзничь. Враз ослабевшие пальцы разжались, и пистолет выпал. Козырева понимала, что надо бы его поднять и сделать контрольный выстрел, но у нее не было сил. Она пошатнулась и схватилась за стенку, чтобы не упасть.
        Все… Кажется, все. Движение руки почти уже покойника она увидела слишком поздно, чтобы его остановить. Он нажал какую-то кнопку на бомбе и потянулся за своим оружием. Козырева рухнула на колени, схватила лежащий на полу пистолет и разрядила в незнакомца всю обойму. Изрешеченное пулями тело опрокинулось на спину рядом с бомбой и застыло. Теперь уже окончательно мертвое. Лариса с трудом поднялась на ноги и подковыляла к бомбе. Бросила взгляд на таймер. Двадцать минут. Капец!
        Она все же опоздала. Хотя… От следующей мысли на лице ее замерцала слегка безумная ухмылка, а через пару секунд она уже содрогалась в припадках нервного, почти истерического хохота. Двадцать минут… Она надеялась, что там, далеко на Урале, тем, кто борется с Безумцем, этих двадцати минут хватит.
        И тут она поняла, что в голове у нее пульсирует чей-то полный ужаса ментальный посыл. Хм, чей-то! Ясно, что Источника. Лариса прислушалась, и мыслеобразы стали складываться в слова:

«Утащи их! Сбрось в канал! У тебя еще есть время!»
        Козырева покачала головой:

«Они слишком тяжелые. Я не справлюсь».

«Справишься! Я придам тебе сил. Давай!»

«Нет».

«Почему?!»

«За Мишу. За то, что ты пожрал его душу и теперь используешь, чтобы убивать. Ты больше не тронешь ее своими грязными лапами!»

«Я могу тебя заставить! - завопил Источник. - Оттяну часть Силы с Урала и заставлю!! И уйти отсюда не позволю!!!»

«Не сомневаюсь, - спокойно ответила Козырева, опускаясь на колени и подбирая пистолет убитого сталкера, - что ты так бы и сделал… если бы у тебя было время».

«Что?!»

«Миша, я уже иду!» - ствол пистолета уперся в небо, и глухо ударил выстрел.
        Глава 49
        Все сразу. Битва на АЭС
        Белоярская АЭС
        Я не знаю, откуда Сеятель берет Силу, но мне начинает не хватать всей энергии питерского Источника, чтобы справиться с ним. Безумец слишком могуч. Его натиск нарастает, и я уже пускаю в бой все, что у меня есть, только чтобы держаться. О победе речь даже не идет. Где-то мы просчитались, и он нас обошел на вираже. Моя собственная Сила пьющего жизнь ощущает множественные смерти, и мне все становится ясно: безумный Сеятель уничтожает истребителей по всей АЭС, преобразуя их жизненную силу в энергию для боя. Я так не умею, да и поздно уже: упустив было контроль над ними, безумец снова включил орды мутантов в свою паучью сеть. Пока только тех, кто на станции, потом доберется и до городских, а там их многие тысячи - почти бездонная бочка энергии!
        Сражаюсь. Из последних сил. И даже запоследних, потому что последние уже кончились. За счет чего я держусь? Не знаю. Возможно, потому что чувствую Ритино «Темка, я с тобой!». Наши бесплотные руки смыкаются в крепком пожатии где-то между АЭС и точкой по ту сторону Белоярского водохранилища, где находится она, и мы становимся единым целым. Единым энергетическим организмом. Я, она и наш пока не рожденный ребенок. Такая связь практически нерушима. Это плюс Сила питерского Источника пока еще позволяют мне держаться под нарастающим натиском Сеятеля. Мое сознание атакуют волны всевозможных кошмаров, враг пытается найти уязвимое место в моей ментальной броне, чтобы через него взломать барьер и подавить волю. Он бы, пожалуй, нашел и взломал, будь я один. Но я-три-в-одном куда менее уязвим, и я чувствую бешеную ярость врага, который пока бессильно бьется о мою защиту.
        Увы, даже так мне не победить, это ясно - рано или поздно он возьмет меня измором. Ему, конечно, надо «рано», ведь где-то рядом Источник, который надо пробуждать и который может быть активирован противником, пока безумный Сеятель возится со мной. Где же Катаев, черт возьми?! Пора бы ему уже делать свое дело - мои-то защитные ресурсы не бесконечны. Тем более в канале от питерского Источника наблюдаются какие-то странные пульсации и сбои. Это что, у него энергия кончается? Или он передумал помогать?
        Враг чувствует слабину и усиливает натиск. У меня темнеет в глазах, их застилает кровавая пелена, все тело окатывают волны боли, уходят силы. Я падаю на бок. Крепко сжимаются бесплотные пальцы наших с Ритой рук. «Темка, я с тобой!» А я с тобой, Рита. Но, боюсь, нас сейчас обоих… «Не думай так! Прорвемся!» Говорит ли это Рита? Или я говорю себе это сам, потому что чувствую ее эмоциональный посыл, не менее, а может, даже и более ценный, чем энергетический. Боже, как больно! И как плохо! Стискиваю зубы, прокусываю губу, пытаясь балансировать на краю бездны беспамятства, из которой мне уже не вынырнуть…
        Ворота цитадели трещат. Еще пара ударов тараном - и они рухнут. «…с тобой!» Да, но… «…вемся!» Конечно, только…
        Натиск внезапно слабеет в тот момент, когда мне уже кажется, что держаться нечем. Ментальный контакт с врагом достаточно тесный, чтобы ощутить его изумление и ярость. Неужели Катаев? Или… кто?

* * *
        Когда отчаяние уже готово было затопить Дмитрия целиком, он все же дождался чудесного момента. Сеятель наконец столкнулся с действительно сильным противником, который заставил его работать с полным напрягом, идти ва-банк, бросая в бой все доступные ресурсы, и целиком концентрироваться на этом сражении, забив на всякие мелочи вроде контроля над не до конца убитой личностью бывшего владельца своего нынешнего тела. Тела, которое вот-вот развалится окончательно, а вместе с ним умрет и личность Дмитрия.
        Стало быть, медлить нельзя. Подходящий момент наступает буквально на флажке. Сеятель усиливает натиск на сувайвора, который пока держится за счет заемной Силы питерского Источника и… чего-то непонятного. И тут же возникает еще что-то (или кто-то), на кого безумец вынужден отвлечься, поскольку он… да, подбирается к белоярскому Источнику!
        Вот оно! Момент, подобного которому больше не будет. Сейчас Дмитрию понадобятся все Силы, все волевые ресурсы, доскональное знание собственного организма и способов управления им. Иногда и дом можно развалить, ударив молотком в строго определенное место. Главное, знать это место. Дмитрий знал. И ударил, пытаясь отсечь оккупанта от всех нитей контроля, которые были опрометчиво завязаны им на тело. Сеятель мог бы завязать все на чистую энергетику, и тогда бывший «лояльный» ничего не смог бы с этим поделать, но завязывать нити энергетической паутины на материальную оболочку проще и менее энергозатратно. А у Сеятеля и без того хватало головняков, так что тут он решил пойти по пути наименьшего сопротивления, ибо не видел проблемы, которая, удачно замаскировавшись, вылезла в самый неподходящий для Сеятеля момент. Скорее всего настигает та опасность, которой пренебрегаешь. Дмитрий как бы стал для обезумевшего Источника воплощением всех законов Мерфи вместе взятых - отсек его от паутины.
        Конечно, «лояльный» понимал, что это ненадолго, что сейчас Сеятель спохватится, сотрет его в порошок и восстановит контроль. Но время, которое на это потребуется, даст шанс его противникам. И если они не полные дураки, то этим шансом воспользуются по максимуму… Выигрыш составил не более нескольких секунд, но иногда и это - почти вечность. Дмитрий уловил момент, когда взбешенный Сеятель готовился нанести ответный удар, и успел выдать ментальный эквивалент издевательского хохота, прежде чем погибло его сознание. Но одновременно с ним рассыпалось в прах и тело «лояльного» Дмитрия, не выдержавшее чудовищной перегрузки, оставив Сеятеля без материальной оболочки. В результате тот был вынужден лихорадочно «переподключать» паутину к своей энергетической форме, тем самым подарив противнику драгоценный бонус - не менее десятка секунд форы…
        Все же погибший «лояльный» смеялся не зря - его последняя шутка удалась на славу.

* * *
        Посвященный открыл пространственную аномалию в самый нужный момент, когда безумный Сеятель полностью втянулся в сражение с сувайвором. Катаев хоть и переключил энергетический канал связи с Источником на Художника, но подключение к информационному полю эгрегора Сеятелей осталось при нем. Так что ситуацию он отслеживал в режиме реального времени и сразу понял, когда противник потерял возможность полностью контролировать ситуацию.
        Разумеется, Катаев понимал, что за счет электростанции и живого ресурса в виде тысяч истребителей у противника есть существенное преимущество и сувайвору придется туго. Но тот знал, на что шел. В чем в чем, а в отваге и самоотверженности сталкеру по прозвищу Художник никогда нельзя было отказать. Придется ему держаться максимальным напряжением сил. Что-то подсказывало Катаеву, что сувайвор продержится, а Посвященный еще ни разу не ошибался в людях. Художник со своей «лояльной» подругой и зародышем в ее чреве составляли совершенно уникальное сочетание факторов, всех свойств которого сейчас не знает никто. И весьма вероятно, они сумеют удивить даже врага. По крайней мере Катаев очень на это рассчитывал.
        От Художника и не требовалась победа, ибо для всех было очевидно, что она невозможна. Он должен был отвлечь на себя Сеятеля на какое-то время, желательно, оставшись при этом в живых. А Посвященный за это время выполнит свою задачу. Главную. Ради которой все и затевалось.
        Навестись на белоярский Источник, теперь, когда его вытащили из-под станового саркофага, для Катаева не составило никакого труда. Выход из аномалии получился всего в нескольких метрах от него. Посвященный сразу же шагнул к Обломку и одновременно потянулся к нему на энергетическом уровне, чтобы начать процедуру пробуждения с перепрограммированием.
        И все же он недооценил противника. Паутина Сеятеля не только снабжала его энергией для боя, она также поставляла ему информацию о том, что происходит вокруг. Таким образом, враг хоть сам и увяз в сражении, но сотни глаз и ушей узлов его паутины сохраняли бдительность. Естественно, от них не укрылось появление Посвященного из пространственной аномалии, и на него тут же обрушился удар Сеятеля. Не будь тот вынужден сражаться на два фронта, Катаев мог бы и не отразить этот удар. Но тут он успел прикрыться ментальным и энергетическим щитом. Оба они выдержали, но, ведя энергетическую схватку, Посвященный не мог заняться Источником, и это было очень плохо.
        На какое-то время Катаев растерялся. Что делать? Бежать, чтобы попытаться еще раз? А где гарантия, что и со второй попытки не повторится то же самое? А если за это время сувайвор будет повержен? Дело пахло не просто поражением, а полной катастрофой. Достаточно безумный план, чтобы сработать? Да, с безумием тут все в порядке, а вот с результатом - гораздо хуже…
        Посвященный в бою, конечно, и сам кое-чего стоил, но чтобы отбиться от Сеятеля, этого было категорически недостаточно. Катаев закрылся на ментальном и энергетическом уровне, уйдя в глухую защиту и даже не пытаясь огрызаться. В такой же глухой защите, судя по всему, находился и сувайвор. Сейчас, чтобы выкрутиться из сложившейся аховой ситуации, требовалось как минимум чудо.
        И оно произошло. Если честно, Катаев и сам не понял, что вдруг случилось с Сеятелем. Просто внезапно его натиск почти прекратился, и возникло ощущение, что безумный Источник утратил связь со своей паутиной. Это казалось невероятным, ничем не обоснованным явлением, просто подарком судьбы, но такими подарками следовало пользоваться. Чтобы сообразить, как именно, Посвященному понадобилось несколько секунд. И за эти секунды тело «лояльного», которое занимал Сеятель, вдруг рассыпалось в прах, и враг остался без материальной оболочки.
        Решение созрело, и Катаев мгновенно довел его до сувайвора через канал его связи с питерским Источником и общее информационное пространство. Не словами, конечно, а мыслеобразами, но в данном случае они были даже доходчивее, поскольку то, что предлагал Посвященный, словами объяснять было бы долго и муторно.
        Действовать начали стремительно и синхронно, прежде чем враг успел восстановить подключение к паутине уже в своей энергетической форме. Они перекрыли ему эту возможность и на время изолировали безумного Сеятеля, замкнув его энергию в нем самом. Но и это было сугубо временным решением: ведь даже так и даже вдвоем они не могли додавить противника - слишком он был силен.

«Держи его!» - ментально передал Катаев Художнику и бросился к Источнику. Это был единственный шанс, и упускать его Посвященный не собирался.
        По второму разу перепрограммирование пошло значительно проще, и биологический носитель в виде большого количества крови особого типа не требовался. Посвященный уже получил идентификатор «свой» в среде Сеятелей, а потому Источник с охотой отзывался на его действия. Программа уже была готова, и «залить» ее мог сам Посвященный, просто коснувшись Источника рукой, чем он и занялся, молясь только о том, чтобы ему хватило времени.

* * *
        Легко сказать «держи»! Сеятель сопротивлялся, словно бешеный питбуль. Да, нам удалось его отрезать от паутины, но у него и своей энергии было хоть отбавляй - это ж Источник, к тому же разъяренный до последней степени.
        Я держу, конечно, и тиски мои пока крепкие. Врага попроще уже бы раздавили, а этот… Его сжимаешь, словно пузырь, а изнутри прет бешеное давление во все стороны, будто надувает кто, и тиски твои уже совсем не кажутся стальными, а больше смахивают на деревянные. Еще чуть-чуть - и картонными станут. Паутину его перехватить и взять под свой контроль я не могу - квалификации не хватает. Хотя было бы здорово. Только я же сувайвор, причем стал им сравнительно недавно, и подобным сложностям меня никто не учил. Можно, конечно, попробовать методом научного тыка, но этого ублюдка Сеятеля только выпусти из-под пресса - костей не соберешь.
        Я чувствую бурлящую внутри «пузыря» ненависть и свирепую мощь, что рвется оттуда. Меня всего корежит от боли. Зрение и слух почти отказали. Не знаю, почему я еще не разжал хватку, может, из-за эмоциональной мантры, ощущаемой через пространство: «Я с тобой!» и «Прорвемся!». Сам уже повторяю это как заклинание, только веры все меньше…
        Увы, на этот раз силы мои заканчиваются чуть раньше, чем происходит событие, которого я жду. Чудовищная тварь вырывается из моих тисков и походя наносит мне страшный энергетический удар. Не брось я всю энергию, поступающую от питерского Источника, в щит, тут бы мне и конец пришел. И так-то еле выдержал. Из носа течет кровь. Из ушей, кажется, тоже. Скоро из глаз польется. Я весь - сплошной сгусток боли и, кроме нее, кажется, ничего не чувствую.
        Сеятель между тем кидается восстанавливать свою связь с паутиной. Если отсутствие материальной оболочки и мешает ему, то не особо. Раздавить меня он сможет и так. Меня уже практически нет…
        Мощный энергетический всплеск я ощущаю, уже почти сползая в пучину беспамятства. Ощущаю я и новую вспышку ярости Сеятеля, хотя, казалось бы, куда ему еще больше яриться. Не успел он еще восстановить связь с паутиной, а тут такое… Это не может быть ничем иным, кроме…

«Бьем! Вместе! Сейчас!»
        Это Катаев… А больше ты ничего не хочешь, чокнутый?! Чем мне бить?! Я сдыхаю, видишь?!
        И с этой мыслью наношу удар. Всем своим существом и заемной Силой. Всей своей ненавистью к этой твари, которая жаждет смерти и разрушения. Всем тем, что делает меня человеком и сувайвором. Бью…
        Честно говоря, я уже не очень вижу результат. Я вообще почти ничего не вижу. Чувствую только вместо ярости и ненависти ужас, боль и отчаяние. Не свое. Его. Безумца. И с чувством выполненного долга проваливаюсь во тьму.

* * *
        Посвященный все-таки успел. Он, конечно, отчаянно рисковал, форсируя пробуждение и «заливку» программы. Но если бы опоздал, было бы еще хуже. Сувайвор все-таки продержался, за что ему, наверное, надо памятник поставить при жизни… если только жизнь эта не оборвется в следующие несколько минут.
        Безумец все же вырвался, но восстановить свою связь с паутиной уже фатально не успевал. Вот и наступил момент для решительного удара.

«Бьем! Вместе! Сейчас!» - транслировал Посвященный сувайвору. Эмоциональную реакцию он почувствовал, и в переводе она не нуждалась. Да другой тут и быть не могло - сувайвор измотан до последней степени. Ну и пусть его ругается, лишь бы ударил. Лишь бы смог.
        Он смог. В тот самый, нужный момент. Как ни могуч был безумец, без материальной оболочки и полной связи со своей паутиной выдержать удар двух Источников сразу он не смог. Удар был действительно страшным, крошащим, сметающим. Но первый только вновь изолировал его. Следующим шагом правильно пробужденный белоярский Источник перехватил контроль над паутиной безумца. Второй удар наносился уже и Силой паутины.
        Тут Посвященный ощутил, что сувайвор пропал из ментально-энергетического пространства, а в физической реальности сполз на землю с серым лицом, перечеркнутым дорожками крови. Хотелось бы верить, что только без сознания… Но Посвященный перехватил канал связи с питерским Источником и начал гвоздить безумца его энергией. Тот фонтанировал болью и страхом: ведь его забивали. Насмерть. Точнее, на уничтожение. А он мог уже только закрываться без единого шанса выстоять… И существовать ему оставалось всего ничего. Белоярский Источник добрался до всех без исключения истребителей и Измененных на территории новообразованной Зоны и почти мгновенно вытянул из всех них жизнь. Только что пробужденный, Силы немерено. Удар!
        Это не был агонизирующий вопль, конечно. Безумец находился в энергетической форме, к тому же Сеятели умирают иначе. Но на мгновение ментальное пространство заполнила безбрежная боль, а потом… ничего. Безумный Сеятель прекратил свое существование.
        И в тот же миг канал связи с питерским Обломком внезапно вышел из-под контроля Посвященного и исчез, словно кто-то его оборвал. Что за черт?! Исчез только энергетический канал, а информационный остался - его так просто не оборвать. И по нему Катаев чувствовал панику Источника. Там творилось что-то страшное, и питерский Сеятель ничего не мог с этим поделать. Забрал свою Силу, ибо ему там она, похоже, была нужнее. Забрал бы, наверное, и жизненную Силу Посвященного, не оборви кто-то энергетический канал.
        Господи, а что же там в Питере? Почему оттуда исходит такой ужас? Посвященный попытался дотянуться до своего Источника через эгрегор, но в этот момент ослепительная вспышка вышибла его из ментального пространства. Все тело горело, а голова разламывалась от дикой боли. Но самой страшной была пустота. Там, где находилась пуповина, связавшая Катаева с питерским Сеятелем, больше не было ничего. И в Питере, по всей видимости, тоже.
        А в следующую секунду Посвященного настигла отдача разорванной интеграции, и физическая реальность перестала для него существовать.
        Эпилог
        Белоярская АЭС
        - Ну наконец-то! - Эти слова Риты, в которых звучит невероятное облегчение, прорываются к моему сознанию первыми, как только я возвращаюсь к жизни. - А то прямо лазарет какой-то! Я, между прочим, пьющая жизнь, а не целительница!
        - Я тоже рад тебя видеть, Рита, - через силу улыбаюсь я. Мне все трудно и все больно. Хочется проспать часов пятьдесят-шестьдесят. Или больше. Но сначала все узнать. - Ты скажи хоть, чья взяла?
        - Да наша, конечно! - даже удивляется вопросу она. - Только вы чуть концы не отдали в процессе. Безумного Сеятеля, во всяком случае, больше нет.
        - А в остальном как? Зона, новый Источник?
        - Это лучше к Катаеву. - Рита хмурится. - Он, кстати, просил его позвать, когда ты очнешься.
        - Тебе что-то не нравится?
        - Мне мало что нравится, так будет точнее. И твой Посвященный в этот короткий список не попадает… Еще один любитель загребать жар чужими руками. Не дай ему себя втянуть в очередную кашу.
        - Думаешь, он попытается?
        - Наверняка, - серьезно кивает Рита. - Он по-другому не умеет. Кстати, он тоже чуть не помер. Причем практически уже после победы. Корчился тут в судорогах, постоянно терял сознание… но при этом как-то ухитрялся быть в курсе всего и во все влезать… Не понимаю, что это с ним было. - Она разводит руками. - Ладно, ты-то как?
        - Состояние средней паршивости, - морщусь я, прислушавшись к организму. - Но, учитывая обстоятельства, сносно. Живой - и то хлеб.
        Оглядываюсь по сторонам. Унылая, аскетичная обстановка, наводящая на определенные мысли.
        - Я в больнице?
        - Типа того. Это медпункт на АЭС. Правда, без врачей. Говорю же, я тут за весь медперсонал. Новые - помощники Катаева только и годны, что быть на подхвате: принеси, подай, иди на фиг, не мешайся. Ну и Силой своей жизненной меня подкармливали, надо отдать им должное, чтобы я могла ее в вас переливать. Иначе бы вы куда дольше провалялись без сознания. Ты-то уж точно. А Посвященный… с ним что-то странное. С тех пор как очнулся, ходит словно пришибленный… Ладно, пошла его звать, обещала же.
        - Рита! - в последний момент ловлю ее за руку. - С ребенком все в порядке?
        Ее взгляд ощутимо теплеет, но тон остается недовольным:
        - Как мило, что ты вспомнил. - Кладет руку на живот, и неожиданно, как будто против ее воли, на лице Риты проскакивает короткая улыбка. - Цел, что ему сделается. Это ж не я, а его чокнутый папаша пытался тут геройски погибнуть… Все, отпускай меня уже, пойду за Катаевым. И еще раз - держи ухо востро!

* * *
        Когда Катаев входит, я не сразу его узнаю - настолько он осунулся, побледнел. И даже, я бы сказал, постарел. Лет на десять.
        - Рад, что ты жив, - произносит он, пытаясь улыбаться. Получается у него это еще хуже, чем у меня.
        - А я-то как рад, - ворчу в ответ. Что-то все наши разговоры начинаются с этих фраз. Традиция, блин. - Что я пропустил? Какой счет?
        - Один-один, - мрачно отвечает Посвященный.
        - В смысле?
        - Безумца мы уничтожили, но нанятые им диверсанты каким-то образом ухитрились законсервировать питерский Источник становыми бомбами.
        На несколько секунд теряю дар речи. Ох, ежики, вот это новости сельской жизни! При таких раскладах неудивительно, что Посвященного корежило и все время вырубало из реальности.
        - Сам-то ты как? - спрашиваю осторожно.
        - Было плохо. Сейчас лучше. Чтобы транслировать его энергию и создавать каналы связи, я пошел на очень прочную интеграцию с питерским Источником, и теперь его гибель основательно по мне ударила. К счастью, не смертельно. Белоярский Обломок почувствовал, чем дело пахнет, и в последний момент оборвал мой энергетический канал связи. Иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали. Урок мне на будущее - больше не вступать в такую тесную интеграцию с Сеятелями.
        - И что теперь делать будешь?
        - Пока остаюсь здесь, с белоярским Обломком. Зону надо контролировать и готовиться к пробуждению других Источников. С нашей программой, естественно. Думаю, надо форсировать этот процесс, чтобы в случае эксцессов, подобных лесногорскому, иметь численное преимущество перед дефективными. Мир ведь на ниточке висел, ты же понимаешь.
        - Как не понять… А с властями что?
        - Ведем переговоры. Кажется, удалось перевести процесс в конструктивное русло.
        - Сирен привлекли? - усмехаюсь я.
        - Догадливый. - Кончики его губ лишь чуть-чуть дергаются вверх. - У нас и без властей головняков много. Лишние разборки ни к чему. Они, конечно, не дураки и пришли на переговоры с пси-блокираторами. Но здесь, рядом с Источником, нам удалось их частично нейтрализовать. Мягкое воздействие, так сказать. С потерей АЭС они смирились. Мы гарантировали ее полную и надежную консервацию. В общем, пока от нас отстали. Правда, войска еще далеко не отводят. Перестраховываются. Но хотя бы эвакуацию Екатеринбурга отменили.
        Он замолкает, и повисает многозначительная пауза. Дальнейшее я читаю между строк: грамотная подводка к теме, что в дивном новом мире никак не обойтись без сувайвора. Однако меня эта тема сейчас не особо вдохновляет. Я только начинаю подбирать аргументы «почему - нет», как пауза заканчивается.
        - Ты последний сувайвор, Художник.
        - А ты? Во мне, между прочим, твоя кровь.
        - Это не то же самое. Я - Посвященный, во мне уже произошли необратимые изменения. Нужен кто-то, еще не разорвавший связи с человечеством.
        - Для чего нужен? - с вызовом смотрю в глаза Катаеву. - Для еще одного жертвоприношения? На роль Стрельцова?
        Читаю в его взгляде мгновенное замешательство с легкой примесью вины и… обиды? Попал в цель?
        - Зачем ты так? Если бы там у меня был выбор…
        - В том-то и дело, - с горечью говорю я. - Выбора у тебя все время нет, а всеобщее благо - однозначный приоритет по сравнению с жизнью любого на Земле. И в любой момент моя жизнь или жизнь моих близких может быть признана допустимой ценой за достижение высшей цели. Я так не хочу, я устал. Устал от вечного самопожертвования. Я нормальной жизни хочу, понимаешь?! Мне теперь есть что терять.
        - Ты о Рите и ребенке?
        - Да.
        - Понимаю…
        Выглядит он совершенно убитым, и мне даже становится его жалко. Не настолько, конечно, чтобы согласиться, но все же…
        - Почему вообще на мне свет клином сошелся? Возьмите у меня несколько порций крови и наделайте себе сувайворов по потребности.
        Катаев мрачно усмехается.
        - Если бы это было так просто…
        - Так просвети меня, в чем проблема?
        - Кровь сувайвора, вошедшего в силу, нельзя переливать или даже вводить небольшими порциями практически никому - организм не выдержит.
        - Но мне ведь переливали твою кровь…
        - Главное в моей фразе - «вошедшего в силу». Когда делали переливание, мои сувайворские таланты только-только начали развиваться. Моя кровь еще не несла такой убойной силы. Понимаешь, я пробовал… - Он замялся, и у меня возникло ощущение, что пришедшая ему в голову мысль не из приятных, и он уже дико жалеет об этом сорвавшемся с губ «я пробовал». Но давать ему спуску я не собирался.
        - Что - ты?..
        Я чувствовал, что он хочет сказать «ничего» и отъехать, но Посвященный, видимо, прочел в моих глазах железобетонную решимость добиться ответа и со вздохом продолжил:
        - Один раз ввел свою кровь сталкеру по имени Шатун. Помнишь такого?
        - Черт! Конечно, помню! Что с ним?
        - Он мертв. - У Катаева бледными стали даже губы. - Нет, его убила не моя кровь. Но только потому, что не успела. Она разрушала его, я чувствовал. Но Сид-Паук… Мне нужно было, чтобы Шатун до него добрался. Кровь дала ему такой шанс. Иначе он погиб бы еще на дальних подступах.
        И снова у меня ощущение, что нечто зависло в нем на самом подходе к озвучке, но так и осталось несказанным. Правда, и озвученного мне уже хватило.
        - Помнишь, ты обещал, что можно будет дать тебе по морде после победы, если я все еще буду этого хотеть? Так вот, желание у меня не пропало. Жаль, что сил нет.
        - Ну, сможешь сделать это потом, когда…
        - Да пошел ты! Не буду я с тобой работать. О’кей, ты объяснил, почему не можешь наштамповать сувайворов, и я понял проблему. Но уговаривать у тебя получается хреново. С каждым твоим словом мне все меньше хочется иметь с тобой дело.
        Катаев пожимает плечами:
        - Тебе со мной детей не крестить. А работа…
        - Прежде всего, да? - перебиваю я в бешенстве. - А потом тебе «что-нибудь нужно будет», и на месте Шатуна или Стрельцова окажусь я, или Рита, или… - Я аж задохнулся, слова кончились. Остались одни эмоции, но без сил они так и обречены были бурлить внутри меня. По морде не дашь, потому что мне каждое движение дается тяжким трудом и болью, а другие способы… Его ведь не заморозишь и жизнь из него не выпьешь - тоже сувайвор, мать его! Если у меня и была жалость к этому биороботу, пусть даже преследующему благие цели, то теперь она напрочь испарилась. - Вот что, - деревянным голосом произношу я, совладав с приступом ярости, - все, что мне от тебя нужно, - большой запас антиновы. Он наверняка найдется здесь, на бывшей базе АПБР. А когда я его получу, мы разойдемся, как в море корабли. Не хочу больше ни видеть тебя, ни слышать…
        Даже покер-фэйс Катаева не совершенен. Возможно, конец питерского Источника подействовал на него сильнее, чем он хочет показать, и Посвященный теперь - сбитый летчик. Хуже держит удар. Сейчас на его лице на мгновение появляется выражение, будто я ему таки врезал. Пусть не физически, а словами. А чего он хотел, ежики?! Но тут же забрало шлема Посвященного снова опускается.
        - Жаль, что ты так настроен… А зачем тебе антинова?
        - Для Риты.
        - Уже не надо. - Катаев пытается улыбнуться, но и это у него не очень получается. Что поделать, сегодня просто не день Бэкхема. - Мы провели тесты - зависимости от вакцины у нее больше нет. Видимо, ваш ребенок постарался.
        Ого! Вот это новость! Не выдерживаю, улыбаюсь.
        - О как! Спасибо!
        - Не за что. Это не моя заслуга. - Он поднимается, собираясь уходить. - Послушай, если ты…
        - Не передумаю! - снова перебиваю я. - И вообще у меня теперь семья.
        - И все же. Если вдруг - дай сигнал в информационное пространство эгрегора. Как туда попадать, ты теперь знаешь. Выздоравливай. Пока.
        Он удаляется, прямой, как палка. И такой же деревянный. Когда дверь за ним закрывается, я облегченно вздыхаю.

* * *
        - Ну что, убалтывал? - Рита полна нетерпения и сгорает от любопытства.
        - Еще как!
        - А ты?
        - Я кремень! - улыбаюсь. Не могу не улыбаться, глядя на нее. Вся злость на Катаева отступает на второй план, потому что вот оно, главное, сидит рядом со мной на постели и держит меня за руку. - Сказал, что мне нужно посвятить себя семье.
        - Семье?
        - Ну да. Ты ведь не откажешься создать со мной ячейку общества? Правда, кольца у меня при себе нет, чтобы по всем правилам предложение сделать. И на колено встать трудновато… - Шучу-то я шучу, вернее, пытаюсь, а бурлит у меня в душе не меньше, чем при разговоре с Катаевым. Только совсем по-другому бурлит.
        - М-да, с кольцом ты прокололся! - с веселой иронией произносит Рита, и глаза ее блестят. - Еще неизвестно, что бы я тебе ответила, но колечко бы на память не помешало.
        - Что значит «неизвестно»? - Ее слова повергают меня в легкую растерянность. Не очень подходящая у меня сейчас форма для разгадывания ребусов… - Я, конечно, понимаю, что вечно втравливаю тебя в неприятности, и вообще от меня одни проблемы, но…
        - Помолчи чуть-чуть, ладно? - Она кладет мне палец на губы. - А то еще много глупостей наговорить успеешь. - Прижимается к моей груди и счастливо смеется: - Темка ты мой Темка! Какой же ты все-таки балбес! Куда ты теперь денешься от меня и этой ячейки общества!
        notes

1

«Армия чародея» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

2

«Встреча у летописца» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

3

«Детство чародея» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

4

«Встреча у летописца» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

5

«Соблазнение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

6

«Соблазнение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

7

«Присяга» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

8

«Отречение» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

9

«Бессмысленно, как всякая жестокость» из мюзикла «Последнее испытание». Слова Елены Ханпиры.

10
        Стихи Юрия Ряшенцева.

11
        Стихи Юрия Ряшенцева.

12
        Стихи Юрия Ряшенцева.

13
        Стихи Юрия Ряшенцева.