Не наследник, которому по… Александр Олегович Курзанцев
        Тот, которому по… #2
        Продолжение похождений Дрейка Рассказова, теперь в магической Академии.
        Не наследник, которому по...
        Пролог
        
        В тёмной комнате без окон сидело двое. Два едва различимых силуэта. Лиц их не было видно как и двигающихся губ и казалось, что голоса рождаются в этой тёмной пустоте из ниоткуда.
        - Уважаемый сэр, вы читали последние новости?
        - Конечно, как и любой приличный джентльмен, я начинаю утро с кофе и новостей. А что вас в них заинтересовало?
        - О, мне показалось интересным краткое упоминание, что бывший наследник рода Рассказовых стал болдаром.
        - Рассказов? Да, помню печальную историю с ним. Мальчик оказался слишком горяч и эмоционален. Похвально, что молодёжь принимает близко к сердцу несправедливости нашего общества, ведь полиция задержала его на совершенно смехотворном основании, но не разумно, ведь теперь наследником ему не быть.
        - Согласен с вами, сэр, но с другой стороны, когда он был малдаром, это была просто печальная история, но теперь, когда он болдар - это может стать историей мести.
        - Вы думаете, коллега?
        - Почти уверен в этом. Главное направить парня в нужную сторону. Давно пора слегка взбодрить бездарей, возомнивших себя правителями мира. С каждым годом я вижу в их глазах всё меньше уважения к нам. Мы связаны ограничениями по рукам и ногам. Пара тройка дополнительных прав и свобод нам, как аристократии, тут совсем не повредит.
        - Вот это верно, милейший, верно, этого действительно не хватает.
        Внезапно в глухой двери лязгнула заслонка, и в камеру проник яркий электрический свет, заставивший обоих мужчин сощуриться и заморгать.
        В зарешётченом окошке показалась усатая недовольная морда, железная дверь громыхнула от молодецкого пинка и морда грозно рявкнула:
        - А ну тихо, разговорились мне тут.
        Затем заслонка поехала обратно и вновь стало темно.
        - Мда, - уже тише резюмировал голос первого, - очень не хватает свобод.
        - И прав, прав, - вторил ему второй.
        
        
        Глава 1
        
        Подставу с болдарством я запомню надолго. Это же надо, в один момент все планы взять и одним махом спустить в унитаз. Особенно в свете того, что теперь меня без вариантов ждёт академия для болдар. И там вам не тут, никаких - после уроков домой, там полноценный пансион, вон, как мой братец младший, которого домой отпускают только изредка. А значит плакала моя лаборатория в подвале.
        Жалко было лишится и кружка физиков с незабвенным Аристархом Эдмундовичем. Собственно и Канаплян, по началу обрадовавшийся тому, что я перестал быть наследником, после известия о моём болдарстве разом поскучнел и печально со мной попрощался, когда я забежал к нему напоследок, перед убытием в клятую академию.
        Ещё ирония, кстати, заключалась в том, что академия, в пику названию школы “Последний путь”, называлась - “Путь первых”. Тоже мне. Особенно когда знаешь реальный расклад, кто тут на самом деле первые, а кто - индейцы в резервации.
        - Как же тебя угораздило, - всё вздыхал Аристарх Эдмундович, провожая меня на выход из школы, а встреченные по дороге школьники, кто с завистью, кто с уважением шептали друг-другу: - Болдар, болдар, болдар…”
        Глупцы, не видящие дальше своего носа.
        - Судьба злодейка, - ответил я, когда мы вышли во двор где я, напоследок, полюбовался стеной сосен за забором, по которым, наверное, буду скучать больше всего.
        Хотя нет, больше всего я буду скучать по урокам физики. Одно меня слегка приободряло, я надеялся, что смогу позаниматься ею и в Академии. В конце-концов, должны же они даже болдарам давать хоть минимально-необходимый набор знаний о окружающем мире.
        - Там было только два варианта, или быстро и решительно стать болдаром или сдохнуть.
        - Ну тогда да, - вздохнул Канаплян, - тогда без вариантов.
        А когда я вернулся домой, то с порога меня встретила радостно улыбающаяся маман и сходу заявила:
        - Сынок, мы едем покупать всё необходимое для Академии.
        - Так у меня вроде всё есть, - ответил я.
        И это было правдой, потому что учебники по учебной программе школы я закупил заранее на все годы и даже успел уже проштудировать.
        - Нет, мой дорогой, - заулыбалась та ещё сильней, обняв и прижав к груди, - такого у тебя точно не было.
        И тут я вспомнил, что с младшеньким и правда, куда-то уезжали, вот именно с этой подготовкой к учёбе, после чего он сразу стал какой-то чрезмерно надутый и важный. Именно тогда в первый раз он посмотрел на меня с каким-то превосходством во взгляде. Впрочем, что прошлому Дрейку, что мне было на это совершеннейшим образом плевать.
        - Ну ладно, - вздохнул я, - едем, значит едем.
        - Как я рада, что ты теперь болдар, - вновь умиленно вздохнула Эльвира, стоило нам усесться на заднее сиденье родового москвича, - за это обязательно надо выпить.
        Она потянулась к бару, но я её опередил и достав бутылку шампанского, протянул женщине бокал.
        Аккуратно, чтобы не стрельнуть пробкой в потолок и не забрызгать тут всё, открыл и наполнил на треть бокалы и ей и себе. Чокаться не стал, сразу пригубил свой, ощущая на языке кисловатый привкус Кристаля от Лоиса Родерера. Не знаю кто там ищет в нём оттенки спелых яблок, свежеиспечённого хлеба, имбиря и мёда. Лично на мой взгляд это было вполне стандартное сухое игристое вино, сильно переоценённое историческими байками про русского императора.
        - Ты даже не знаешь, что тебе предстоит увидеть, - пригубив шампанского, мать зажмурилась от удовольствия.
        Ну ещё бы, это её любимая марка. Что-что, а вкусы своей семьи я знал, это весьма помогает, когда хочешь чего-то добиться для себя. Думаете как у меня лаборатория появилась? Матери партия Кристаля, отцу коробка кубинских сигар. Настоящих, которые у нас не купишь, или купишь, но через тысячу перекупов за заоблачный ценник. А вот через глобальную сеть организовать доставку - другое дело. Пришлось попотеть, находя нужные контакты в даркнете, но я справился. Зато, теперь у меня есть хорошие знакомые в китайской мафии и русской разведке. Правда господин Брут, Анатолий Викторович, через которого я и заполучил сигары с самой Кубы, утверждал, что он скромный торговец оружием и только, но главным разведывательным управлением от него веяло за версту.
        - И что же, это? - лениво поинтересовался я, раздумывая, можно ли всё-таки, как-нибудь забрать свою лабораторию с собой.
        - Это место, в которое имеют доступ лишь болдары - магический район Иркутска.
        - И что, туда никто кроме болдаров не ходит? - уточнил я, - и бездари не пробуют заглянуть? Там что, охрана на входе?
        - А вот и нет, - лукаво прищурилась Эльвира, - не угадал. Бездари про него даже не знают. Он для них как бы не существует. И они не могут в него попасть.
        - Как это? - слегка заинтересовался я.
        - А вот так, потому что магия, - с превосходством в голосе заявила та, - представь, огромный район в самом центре города. Но который никогда не найти, хоть весь город, все улицы обойди.
        - И как мы туда попадём?
        - С помощью магии, конечно, - рассмеялась мать, - как же ещё. Я же говорю, что только болдары смогут туда попасть.
        - Ну ладно… - протянул я.
        Если они тут и вправду смогли реализовать концепцию вложенных пространств, то я, пожалуй, изменю в лучшую сторону мнение о местных магах.
        - Что, и даже правительство об этом не знает?
        - Правительство знает, - внезапно поскучнела Эльвира, - но и только, по договору они тоже не имеют права туда заходить без разрешения Магсобрания.
        - Что за Магсобрание?
        - Высший орган у болдар, он представляет интересы магов при императоре и регулирует взаимоотношения внутри магического сообщества.
        - А почему я про него первый раз слышу?
        - Потому, - вздохнула мать, - что малдары находятся вне его юрисдикции, а статус секретности ограничивает распространение сведений об устройстве болдарского общества.
        - Понаплодили собраний всяких, - буркнул я, - а как же спецкомитет по делам аристократов и дворянское собрание?
        - Дрейк, не путай, - строго сказала Эльвира, - спецкомитет и дворянское собрание касаются только аристократов балдар или малдар - не важно, а Магсобрание всех болдар, хоть аристократов, хоть нет.
        - То есть, если я болдар-аристократ, то мне могут указывать и Магсобрание и спецкомитет и дворянское собрание? - уточнил я, - а если или простолюдин или малдар, то только кто-то один из них?
        - Всё правильно, - кивнула мать, обрадованная моей догадливостью.
        - Вот же жопа, - буркнул я недовольно.
        Хотя догадывался, догадывался, что чем ты потенциально опаснее, то тем больше на тебя всяких контролирующих и проверяющих органов. Аристократ-болдар, это прям комбо, хуже сочетания и не придумаешь.
        - И что конкретно мы там должны купить?
        - Всё по списку из академии, - женщина протянула мне свёрнутый трубочкой листок на плотной, под пергамент бумаге, где красивым шрифтом с закосом под каллиграфию, с завитушками там всякими, было перечислено два десятка позиций.
        После беглого ознакомления со списком, от которого брови мои сами собой полезли на лоб, я повернулся к матери и с сарказмом процитировал:
        - Подрясник чёрный - два штуки, сапоги яловые обычные и хромовые - две пары, колпак с мехом и без меха, кафтан чёрный... Рили?!
        - Эта одежда, - наставительно произнесла Эльвира, - символизирует нашу связь с предками и верность традициям. Этот перечень был предложен советом волхвов и утверждён царём для школ призванных обучать отроков ведовству и волхованию в тысяча пятьсот шестьдесят четвёртом году.
        - Мда, - буркнул я, - вот это древность. А если бы я девочкой был, меня бы кокошник носить заставили?
        - А как же, я носила! - с гордостью в голосе произнесла мать.
        - Ну ладно одежда, а метла-то зачем? - ткнул я в позицию ниже, - летать на ней, что-ли?
        Женщина тут же прыснула, прикрыв рот ладошкой.
        - Нет конечно, - чуть успокоившись, ответила она, - метла это символ государевого человека - опричника. Болдары тогда все становились опричниками при царе, а метла была символом того, что они выметают из отечества весь мусор.
        - И что, мне теперь там по академии с метлой ходить?
        - Ну, на официальные мероприятия да, а так, на занятия можно и не носить, никто не заставляет.
        Я вновь вернулся к списку, уже внимательней изучая.
        - Блюдечко серебряное с наливным яблочком… Это что?
        - Это магическое устройство дальневидения, - ответила маман, - покатаешь яблочко по тарелочке, да пожелаешь нас, родителей увидеть, оно и покажет. Ну или ещё кого.
        - А клубочек волшебный?
        - Он путь тебе верный укажет, до куда дойти пожелаешь.
        Это было ладно, но вот следующий пункт вызвал во мне просто бурю эмоций.
        - Борода?! - громко воскликнул я, вновь затыкав пальцем в список.
        Не знаю, чего в моём вопле было больше, удивления и возмущения. Я и в прошлой жизни терпеть не мог всю эту растительность на лице, которая после недели отращивания начинала чесаться неимоверно, а уж здесь и подавно меня было не уговорить.
        - Не собираюсь её отращивать!
        - Накладная, - успокоила меня Эльвира, - для парадных выходов. Постоянного ношения не требуется.
        - Ну ладно, - немного успокоился я, но тут посмотрел ниже.
        - Собачья голова? - я подозрительно покосился на мать, - что, тоже накладная?
        - А-ха-ха, - не выдержав, в голос расхохоталась она, - ну ты шутник, Дрейк. Нет конечно, медальон такой, на пояс на цепочке вешается. Тебе ещё повезло, в моё время настоящую сушёную собачью голову таскать приходилось.
        - А почему сейчас не так? - полюбопытствовал я.
        - Зоозащитнички взбунтовались, - фыркнула женщина, - жалко им собачек, понимаете-ли. И плевать им на вековые традиции.
        Я покивал для проформы, а сам подумал, что и хорошо, что взбунтовались. Ещё я гадость всякую не носил. А медальон… как говориться и чёрт с ним, пусть висит.
        - Приехали, госпожа, - прогудел с переднего сиденья Вениамин, и я, оторвавшись от списка, увидел, что мы уже в городе, в какой-то полузаброшенной подворотне с ржавой металлической дверью в длинной кирпичной стене.
        - И что, - произнёс я, выйдя наружу и критически разглядывая невзрачную местность, - за этой стеной и есть этот магический район?
        - А вот и нет, за этой стеной обычный завод бездарей.
        Подойдя к двери, Эльвира посмотрела на меня, а затем предложила:
        - А используй на двери своё колдовство, она и отопрётся.
        - Хм, ну ладно, - пожав плечами, я подошёл, чуть одёрнул рукава пиджака, и выдал из ладони огненную струю с лёгким гулом ударившую в дверь.
        Послышался щелчок и та медленно отворилась, открывая проход.
        Зайдя внутрь, мы прошли в странную кабину метр на два размером, без окон. А затем за нами сомкнулись толстые двери и я почувствовал, как кабина слегка дёрнулась. Приложив ладонь к стенке, почувствовал постоянную небольшую вибрацию и внезапно понял, что мы движемся. Очень плавно и почти незаметно и, судя по ощущениям, куда-то вниз.
        А когда двери кабины разъехались, я увидел перед собой уходящую вдаль улицу, полную народу, по обеим сторонам которой располагались прилепившиеся стенами друг к другу разнокалиберные домики в два-три этажа, с цветными вывесками изобилующими старорежимными ятями в названиях.
        - Вот и он, - взяв меня за руку, она вывела наружу, - магический район Иркутска.
        Подняв голову вверх, я увидел потолочный свод на приличной высоте и лампы дневного спектра, достаточно мощные, чтобы не вызывать ощущение недостатка освещённости. Если особо не обращать внимания, то могло создаться впечатление, что ты на поверхности в слегка пасмурный день.
        Значит, всё-таки, под землёй. Что ж, достаточно просто исполнимо в технологическом плане. Но именно что в технологическом. Одной магией такого не сотворить. И да, моё мнение о местной магической науке резко ухудшилось, про вложенные пространства можно было забыть. И это означало, кстати, что этот самый магический район строился вполне себе обычными инженерами и строителями из бездарей, и явно по госзаказу.
        - Ну что же ты стоишь, пошли за покупками!
        Вздохнув, я позволил матери увлечь меня за собой. Что ж, хуже, наверное, не будет.
        Толпа на улице была действительно большая, много было таких, кто явно закупался на учебный год, вернее полугодие, потому что каждый новый курс набирался из ставших болдарами каждые полгода. Мне в этом плане даже повезло, если можно так сказать. Сделался я болдаром, будь проклят тот день и час, когда это произошло, аккурат за неделю до нового набора.
        И сейчас эти новоиспечённые болдары, с донельзя гордыми родителями, уныло обходили магазины, нагружаясь вещами согласно списка.
        Увидев подростка в очках, засунувшего здоровенную метлу под подмышку с десятком пакетов в руках, тяжело вздохнул, если и была призрачная надежда, что метла - это что-то весьма условное и не функциональное, типа брелка на ключи или того же медальона с головой собаки, то теперь приходилось признать, метла там была вполне себе функциональная, хоть сейчас в дворники.
        - Эльвира, дорогая! - послышался женский голос и с матерью полезла целовать воздух возле щёк какая-то дама.
        Одета она была в деловой костюм, вполне обычный, если не считать цвета - ярко розового, прямо даже агрессивно-розового. Посмотрев на меня, она умиленно прижала ладошки к щекам и произнесла:
        - Дрейк, неужели, а я так переживала, что старший брат Иоганна всё никак не может стать болдаром.
        - Сьюзан, - чуть недовольно произнесла моя маман, которой слова дамы в розовом не слишком понравились, - Дрейк не становился болдаром потому, что не хотел, а не потому, что не мог.
        - Я и сейчас не хочу, - буркнул я в ответ, но на меня не обратили внимания, обе женщины были поглощены противостоянием друг другу.
        - Эти старшие, такие своевольные, - заулыбалась Сьюзан, - жаль только, что он уже не наследник, - и она с притворным сочувствием взглянула на меня.
        - Но, наверное, это тоже было его решением? - и она, по акулий улыбнувшись, снова посмотрела на покрасневшую от гнева Эльвиру.
        - Ю годдэм райт, - пробормотал я с сарказмом в голосе, но меня снова не услышали.
        Правда мать, внезапно успокоилась и спросила в ответ:
        - Сьюзан, что мы всё обо мне, да обо мне, ты-то здесь по какому поводу?
        - Я? - женщина на секунду замешкалась, а затем неуверенно произнесла, - я тут, просто по делам…
        - Тётя, - внезапно вылез откуда-то из-за наших спин тот самый виденный мною ранее очкарик с метлой, - я всё купил.
        - Гаврила… - совсем смешалась дама в розовом, - подожди меня э-э… вон там, у входа в лавку.
        - Свежая кровь? - снова улыбнулась маман, когда тот, шурша пакетами и цепляясь за всё метлой, отошел, - у мальчика наверное сильный дар?
        Сьюзан смешалась вновь и не найдя что сказать, отговорилась большой занятостью и быстро засеменила прочь, что характерно, в противоположную от ждущего её парня сторону.
        Вопросительно посмотрев на мать, я спросил:
        - И что это было?
        - Сьюзан Горшкова, - хмыкнула в ответ Эльвира, - не обращай внимания, та ещё стерва. Вот только, - она задумчиво посмотрела на мнущегося у входа очкарика, - зачем же ей потребовался он?
        - Да ладно тебе, - брезгливо передёрнул я плечами, испытывая почти физическую неприязнь к толпе людей в которой нам пришлось оказаться, - лучше быстрей всё купим, а то как-то затягивается удовольствие.
        - Ты как всегда прав, сынок, - утвердительно кивнула Эльвира, - действительно, пора, наконец, выбрать тебе самую лучшую метлу.
        - Всегда мечтал, - буркнул я и со вздохом поплёлся вслед за матерью.
        
        Глава 2
        Магазин мётел назывался просто - “Магазин мётел”. С креативом тут явно была напряжёнка. Ниже на табличке было указано, что владельцем магазина являются некто Пафнутий и сыновья с какого-то там года, но дальше я уже не читал.
        Зайдя внутрь, я огляделся и, поджав губы, вздохнул, мётел тут было и вправду завались. Всяких разных.
        Они стояли, лежали, висели на стенах и свисали с потолка. Прямые, гнутые, волнообразные. С плотно прижатыми прутьями и с топорщившимися во все стороны. Гладкие и шероховатые, ребристые и с пупырышками, с утолщением на конце и без него. На любой вкус. Думаю, тут даже самый извращённый работник ЖЭКа нашёл бы инструмент по себе.
        Стеллажи с рядами мётел тянулись вправо и влево, стройными рядами уходили в темноту как в бесконечность. И я, каким-то глубинным слоем подсознания, понял, заложенную в эти ряды метафизическую идею, что без метлы не останется ни один.
        - Мда, не метла выбирает дворника, а дворник выбирает метлу, - процитировал я, негромко, пришедшую на ум фразу.
        Тут мой взгляд натолкнулся на чуть в стороне стоявшую стойку с вениками, которые были куда как короче и легче, но стоило мне потянуться в их сторону, как мать тут же громким шёпотом одёрнула меня:
        - Ты что, Дрейк, это только для женщин!
        А жаль, я уж было надеялся отделаться малой кровью, но нет, придётся выбирать полноразмерное изделие.
        - Так так, кто к нам пожаловал, - откуда то из темноты, пузом вперёд выплыл невысокий дядечка, в косоворотке и жилетке поверх которых лежала большая окладистая борода.
        “Накладная?” - невольно задумался я, вглядываясь в неё пристальней, чем обычно.
        Но та, похоже, была настоящей.
        - Госпожа Рассказова! - узнал он мою мать и тут же расплылся в хитрой улыбке, - ждал вас, слухи уже донесли, что и старшенький ваш сподобился, значит, болдаром. Был уверен, что выберете именно наше скромное заведение.
        - Мастер Пафнутий, - чуть наклонила голову Эльвира, - ну а какое же ещё, вы же единственный тут мётлами торгуете.
        - Ну это тут, - скромно потупился тот, - а вот в Хабаровске есть ещё Григорий с сыновьями…
        - Григорий? - приподняла в холодном недоумении бровь маман, - этот неумеха?! Занозы от его мётел из каких только мест не доставали.
        - Ну это да, - Пафнутий гордо надулся, показал мозолистые ладони, - все черенки наших мётел тщательно полирую вот этими руками. Сам, лично. Никакой этой новомодной механизации и станков. Исключительно рабский… то есть ручной труд.
        - Ну вот и ответ, - улыбнулась мать, - поэтому только к вам, и ни к кому другому.
        - Нус-с, давайте подберём вашему сыну что-то по руке, - произнёс мужчина и принялся придирчиво меня разглядывать.
        А я, чтобы было не так скучно, принялся разглядывать мётлы.
        Так мы и стояли минут пять, пока, наконец, Пафнутий не отмер и не произнёс:
        - Есть, есть у меня кое-что особенное. Прошу за мной.
        Он резво побежал в темноту и нам пришлось поторопиться за ним, ибо в этой анфиладе стеллажей немудрено было потеряться.
        - Берёза или дуб? А может канадский клён? - громко бормотал продавец, постоянно сворачивая то налево, то направо, запутывая нас и уводя всё глубже.
        Хорошо ещё, что у меня абсолютная память, а то обратно без посторонней помощи бы не выбрались. А Пафнутий продолжал бурчать, касаясь на бегу то одной метлы, то другой:
        - А прутья? Ива или тростник? А может ротанг? Или шиповник? А может терновник? Нет, всё не то.
        Но наконец бег замедлился, и мы замерли у стойки, где стояло всего десять мётел.
        - Вот, - показал на них запыхавшийся продавец, - вершина моего искусства. Всё, что там - он махнул рукой в сторону остальных стеллажей, - ерунда, ширпотреб. Совершенно не подходит старшему сыну рода Рассказовых.
        - И что это? - поинтересовался я, разглядывая чуть изогнутые черенки.
        - О, молодой человек, это уникальные мётлы, каждая из которых куда дороже, чем те деньги, что я за неё прошу.
        Услышав такое, я сразу преисполнился самых чёрных подозрений, что сейчас нас попытаются развести как лохов. И точно, закатив глаза, с придыханием, Пафнутий начал перечислять, касаясь поочерёдно каждой:
        - Зебрано, из Западной Африки, посмотрите на эту текстуру, на это чередование полос, то тёмных, то светлых, как наша жизнь. А это палисандр, его уникальный фиолетовый оттенок выделит вас из любой толпы. Здесь бубинга, метла из неё будет словно музыкальный инструмент, звучать при каждом прикосновении. А это эбен - “чёрное золото”, такой чёрный, что с ним будет ощущение, что вы держите в руках сгусток первозданной тьмы. Ещё есть сандал… И агар… А ещё гренадил… Вот тут амарант… Бакаут, и этим всё сказано… И в заключение взгляните на умнини…
        Уже после первых восторгов продавца, мой мозг перестал улавливать информацию, буквально отгородившись от потока не нужных мне сведений про все эти, несомненно, ценные породы деревьев. Я был готов поверить, что это и впрямь было то дерево, которое он называл, всё-таки обманывать в таком вопросе себе дороже, подмену распознают рано или поздно, но смысл переплачивать? Да будь метла хоть из золота с бриллиантами, она не перестанет быть просто метлой!
        С которой, к тому же, нет необходимости постоянно ходить.
        - Спасибо, - прервал я разливающегося соловьём Пафнутия.
        Затем повернулся к стеллажам которые мы уже прошли и, не особо выбирая, схватился за первый попавшийся черенок:
        - Беру вот эту.
        - Но постойте, - бросился ко мне, заламывая руки, мужчина, - вы же ещё не услышали из чего там состоят прутья!
        - Уверен, - ответил я, по хозяйски примериваясь к метле, беря то одним, то другим хватом, и пару раз шаркнув ею по полу, - что они тоже уникальны. Но я хочу вот эту.
        - Ты точно решил взять такую простую? - нахмурила лоб маман.
        Метла и вправду была абсолютно не выразительная. Прямой гладкий черенок, пучок ивовых прутьев на конце, перетянутый стальной проволокой, никаких украшательств и каких-то других выделяющих её среди остальных товарок особенностей.
        Судя по всему, стояла она тут с незапамятных времён, потому что была покрыта слежавшимся слоем пыли и грязи. Но я уже хотел закончить с этим фарсом и поэтому упрямо сжимал ладони на черенке, твёрдо упирая хозяйственный инструмент в пол.
        - Ну ладно, - вздохнула Эльвира, понимая по моему упрямому виду, что переубедить меня не получится, - берём эту. Сколько с нас?
        - Три писят, - шмыгнув носом, печально ответил Пафнутий и когда совершеннейшая мелочь, по меркам любого аристократа, перекочевала из наших рук в его, я довольный быстрым решением вопроса, безошибочно направился к выходу.
        Правда меня продолжало угнетать, что это только первая покупка, а впереди ждало ещё почти два десятка.
        Оказавшись на улице, я крутанул метлу в руках, затем посмотрел по сторонам, таскать её вот так казалось мне совершеннейшей глупостью. Поэтому, прикупив с метр верёвки в соседнем хозтоварном, я привязал её на манер ремня к метле и повесил через голову за спину, так, что конец черенка стал торчать у меня над правым плечом, а прутья высовываться из-за левой ноги, с десяток сантиметров не доставая до мощёной брусчаткой улицы.
        Сразу стало повеселей.
        Следующим пунктом у нас было приобретение серебряного блюдечка с наливным яблочком. Но тут меня ждала приятная неожиданность. Потому что магический, по заверениям матери, предмет, оказался самым настоящим электронным планшетом круглой формы, в серебристом корпусе, с выдавленным на задней крышке изображением яблока.
        Посмотрев наклейку я прочитал:
        - Планшет модель ТГ-32Г “Наливное яблоко”, произведён ООО “Серебрянное блюдечко”, город Санкт-Петербург.
        Следующим по списку шёл волшебный клубочек, который также оказался спутниковым навигатором с голосовым управлением.
        Правда я так и не понял, почему все в магазине называли вполне обычные электронные устройства, только в оригинальном исполнении - волшебными. Видимо по устоявшейся традиции, не иначе.
        С одеждой мы управились быстро, разве что ткань, из которой купили костюм мне, была получше и подороже, чем на выставленных на витрине образцах.
        Ну а с бородой задержался уже я, придирчиво выбирая непривычный аксессуар. Всё-таки это, как-никак, а элемент внешнего вида, пусть и редко носимый. Поэтому все лохматые варианты я отмёл сразу. Не из леса приехал.
        Стал присматриваться к бородкам поаккуратнее.
        Завитые в косичку меня не впечатлили, я, конечно, во времена оны и с варварами успел по северным морям своего прошлого мира поплавать, разгуливая по палубе драккара в меховых трусах и рогатом шлеме, потрясая обоюдоострой секирой и хлебая одновременно из рога алкогольное пойло настоянное на моржовом хрене, но с тех пор сколько воды утекло, да и я успел окультуриться.
        Всяческие импозантные мушкетёрские бородки с усиками тоже не привлекли. Туда же пошли и французская вилка с утиным хвостом, а также вся морская тематика: шкиперская и прочие паруса.
        Всё было не то, совершенно. И чем дольше я ходил по магазину бород, тем сильнее портилось настроение. Всё было какое-то примитивное, без огонька. Да и цвета. Сплошь естественные. Ни тебе фиолетового, ни зелёного, да даже синей бороды не одной.
        Когда, наконец, уставший бегать продавец, всё-таки уразумел, что мне нужно, то надолго скрылся у себя в подсобке, что-то там двигая и переставляя. Один раз там даже что-то сильно упало, и продавец долго матерился на смеси русского и английского языков, но наконец, принёс пожелтевшую от времени картонную коробку.
        - Вот, - утёр он пот со лба, размазав осевшую на нём пыль грязными полосами, - нашёл.
        Открыв ту, я со скепсисом взглянул на совершенно, абсолютно белую бороду средней длины, что лежала там. Мда, и вот это продавец посчитал самым авангардным предметом своего ассортимента? Как же скучно они тут живут.
        Со вздохом я кивнул и закрыв коробку, произнёс:
        - Ладно, берём эту.
        Выйдя на улицу, я небрежно сунул коробку в пакет и протянул матери. Терпеть не могу занимать руки поклажей. Ну чего стоило взять сюда с собой водителя. Но нет, магический район только для болдар.
        Впрочем, Эльвира не возражала, с готовностью неся покупки за мной.
        Подождав, когда она пристроит очередной пакет к восьми уже находящимся у неё в руках, я, насвистывая, направился к лифту, который должен был доставить нас обратно на поверхность, не обращая внимания больше ни на что вокруг. Остановил меня резкий и гневный окрик:
        - Ты?!
        В десятке метров от нас, тоже нагруженный вещами, стоял мой заклятый ненавистник Иванов рядом с недоумённо посматривающим на него Гаврилой. Было весьма вероятно, что моё появление прервало их милую беседу.
        - Чего тебе, Такаюки? - дёрнул я бровью вверх, скептически разглядывая парня.
        - Просто пройдёшь мимо, после того, что между нами было?!
        Иванова, на фоне ненависти ко мне, опять понесло куда не туда, а может это было врождённое косноязычие? Но формулировал он свои мысли как-то странно. Вон и племянник Горшковой, распахнув глаза, ошарашенно стал переводить взгляд с меня на Такаюки и обратно.
        - Что было, то прошло, Такаюки, зачем ворошить прошлое.
        - Затем, что ты обманул меня!
        - Я, - я холодно улыбнулся, - о нет, Такаюки, ты сам обманул себя, решив, что тот мой образ, который ты сам создал в своей голове - реален. А он не имел ровно ничего общего с реальностью. Я не такой, Такаюки, не такой, каким ты меня себе представлял. Отбрось мечты, они не сбудутся.
        Иванов, выронив пакеты и крепче схватившись за метлу, как заевшая пластинка, стал повторять:
        - Ты… ты… ты…
        - Я - я, - ответил я ему, без особого интереса наблюдая как тот сначала краснеет, затем белеет, а потом и вовсе начинает покрываться какими-то фиолетовыми пятнами.
        - Уб… уб… уб… - вновь попытался что-то сказать Такаюки, но вновь не смог.
        Я повернулся к замершей с пакетами матери, что смотрела как-то подозрительно на меня, пояснил:
        - Не обращай внимания, мама, это мой бывший одноклассник. Он не всегда чётко может формулировать свои мысли. Боюсь, его слишком часто били тяжёлым по голове.
        - Убью! - наконец смог выпалить Иванов слово целиком и, яростно воздев метлу над головой с силой опустил вниз, пытаясь меня ею стукнуть.
        Жалкая попытка. Я сдвинулся на полметра в сторону и схватившись за импровизированный ремень, сдёрнул свою метлу со спины. Магию мы благоразумно не применяли, за такое тут могли наказать весьма жестоко.
        Впрочем, это я благоразумно, а Такаюки, похоже, начисто забыл, что он маг и схватившись за первое попавшееся - метлу, тут же ринулся в бой. Не слишком успешно, естественно.
        Дворники всего мира давно бы валялись на полу от хохота, глядя на его неумелое метло-карате-до, ну а мне оставалось только, вовремя уворачиваться да кончиком черенка отводить от себя особо опасные длинные размашистые удары.
        - Драка на мётлах! - разлетелся по улице чей-то клич, и нам тут же освободили место. Толпа отхлынула к домам и с интересом принялась наблюдать, то и дело комментируя:
        - Ты смотри, как машет, аж воздух гудит!
        - А второй-то, не промах, ловко уворачивается, да так элегантно.
        - И не говори, сразу видно, аристократ.
        Как можно было понять, элегантно порхал именно я. Мне было скучно и я просто отводил удары, дожидаясь того момента когда Иванов, наконец, поймёт всё бесполезность и тщетность своих усилий достать меня. Вот только это его, похоже, раззадоривало ещё сильнее. Как я и говорил, он всё ещё лелеял мечту меня победить. Глупец.
        В какой-то момент он довёл себя до состояния боевого безумия и движения его стали резкими и непредсказуемыми, заставив меня немного напрячься, самую малость, конечно.
        Звонкие удары черенков друг об друга разлетались далеко по улице и даже зрители и уличные зеваки притихли, заворожённо наблюдая за нами.
        А затем мы сцепились самими метёлками, и прутья затрещали в этом своеобразном клинче. Иванов запыхтел, напрягая все силы, я тоже не сдавался, отчего черенки мётел стали постепенно выгибаться, потому что никто не хотел уступить.
        Мне это не позволяло сделать положение аристократа, а Такаюки врождённое ослиное упрямство, за которое он и огребал всё школу. Хотя, казалось бы, будь чуть умней, и живи спокойно. Но нет, надо обязательно ссать против ветра и идти против системы, хотя проще-то как раз грести по течению. И тогда без проблем сможешь лавировать от берега к берегу, выбирая самые удобные пути. И ведь невдомёк ему, что гребя против, он один фиг движется, просто медленней остальных, потому что тратит силы на пустую борьбу с потоком, который куда сильнее его. Гибче надо быть, мыслить шире. А то некоторые упрутся в третий закон Ньютона как бараны, и талдычат, что сила действия равна силе противодействия. Вот только забывают, что прилагается она к разным телам, поэтому и воздействует по-разному.
        Но тут мои философские размышления прервали, так как ещё одна метла, ударив снизу вверх, расцепила наши мётла и разделила нас, заставив замереть.
        - Хватит, - хмуро заявил Гаврила, сверкнув очками, - достаточно.
        Я, признаться, и забыл про него, но племянник мадам Горшковой продолжал оставаться неподалёку и вот теперь решил вмешаться. Что ж, уважаю решительных людей.
        С Ивановым и правда всё слегка затянулось, а дома меня ждало филе ягнёнка, поэтому, закинув метлу за спину, я чуть кивнул Гавриле и заметил:
        - Спасибо, уж и не знаю, что нашло на него.
        - Ты его спровоцировал, - угрюмо ответил очкарик, после чего, взял Иванова за плечо и повёл в противоположном от меня направлении, что-то негромко втолковывая тому на ухо.
        - Я его спровоцировал? - дёрнув бровью, пробормотал я, глядя им вслед, - разве я сказал хоть слово неправды?
        - Сынок, - ко мне подошла маман и неодобрительно покачала головой, - а если бы он тебя зацепил? Ты видел, какая грязная у него метла? Твоя белоснежная рубашка была бы бесповоротно испорчена, я уж не говорю о том, что было бы если бы он её порвал.
        - Чтобы порвать на мне рубашку, - ответил я, - ему надо стать кем-то большим, чем просто Такаюки-куном, мам.
        - Ладно, Дрейк, пойдём, дома нас уже заждались.
        - Кстати, - вспомнил я, ещё одну деталь, - А Анюра тоже же здесь должна закупаться?
        Но мать, услышав имя моей невесты, оказавшейся к тому же двоюродной сестрой, только насупилась и буркнула:
        - Не знаю, где уж она должна, это мне совершенно не интересно. И вообще, отец тебе уже всё сказал. Не заставляй его злиться сильнее.
        Я нахмурился, но ничего отвечать не стал. Неожиданно вскрывшееся родство между нашими отцами, и внезапно пробудившийся дар, от которого я чуть не отдал концы прямо там, не способствовали установлению дружественных отношений между нашими семьями. Папаши друг друга искренне ненавидели с детства, и застарелые обиды тут же вырвались на свободу и до драки, прямо там, в парке, не дошло совсем чуть-чуть. Вовремя появившийся патруль полиции, мигом распознавший в нас магов и схватившийся за пистолеты, остудил излишне горячие головы, но с тех пор мы с Анюрой больше не виделись.
        Правда и об разрыве помолвки, так широко мною распиаренной родоки не заикались, из каких-то своих соображений. Тем более, что сделать это мог только я, а я пока выжидал и оценивал ища наиболее выгодные для себя варианты.
        С моим болдарством возникло сразу столько новых не учтённых в моих расчётах факторов, что скоропалительные решения могли потом больно аукнуться. К тому же у нас был договор, а договора я привык соблюдать. Впрочем, при желании, я мог сослаться на форс-мажорные обстоятельства, и легко разорвать его в тот же миг. Но будет ли мне от этого выгода? Пока я не знал точно, и поэтому не торопился.
        
        
        Глава 3
        В день отправления, вертолёт уже ждал меня на лужайке за домом. Лёгкий, блестящий, словно игрушечный, он стоял на двух выступающих по бокам опорах. Лопасти винта медленно, словно с ленцой вращались в воздухе, а пилот в сферическом шлеме с зеркальным забралом, что-то бубнил в микрофон.
        - Прощай, сынок! - не сдержала слёз мать, а отец ободряюще поднял кулак вверх. Обе близняшки, чинно стоящие подле них, дружно замахали платочками:
        - Братик прощай!
        И даже наш шеф-повар Вениамин Макароныч, не удержался от прощального жеста - всучил мне завёрнутого в фольгу запечёного поросёнка.
        - Перекусишь по дороге, - шмыгнул он носом, и белый колпак на его голове мелко затрясся от прорвавшихся наружу рыданий.
        - Ну успокойся, - ободряюще похлопал я его по плечу, - я буду навещать, обязательно.
        Макароныч это я его так называл, на самом деле фамилия у него была Макареныч, и готовил он просто божественно. Я был его любимчиком, и мне он всегда накладывал самые сочные и вкусные кусочки.
        Забравшись в вертолёт, я сел на соседнее с пилотом сиденье и пристегнувшись, надел солнцезащитные очки.
        Помахал напоследок, глядя как уменьшаются фигурки на лужайке, а затем, краем уха слушая переговоры пилота, принялся наслаждаться видами.
        Погода как специально была преотличная, видимость до горизонта и вдалеке уже блестела бесконечная водная гладь Байкала. Хороший край. Я понимал, почему под академию выбрали такое место. Большой Ушканий остров был средоточием природной силы, магическим полюсом поля окутывающего всю планету. Второй полюс был в мексиканском заливе, с другой стороны Земли.
        Правда, местным это мало что давало, магия здесь напрямую с магическим полем не связана и черпать оттуда силы возможности нет, но, по заверениям бывавших на острове, там яснела голова и дышалось магам даже как-то легче. Жаль напрямую туда прилететь нельзя было, но даже так, добираться было куда приятней, чем по земле в объезд.
        Когда мы подлетели к пристани на берегу, откуда к острову ходил паром, толпа новых студентов академии с баулами и мётлами в руках уже толпилась там, в ожидании посадки.
        Задрав головы, большинство с любопытством уставилось на садящийся вертолёт.
        Распахнув дверцу, я соскочил на асфальт, чуть пригибая голову, под с шумом рубящим воздух винтом, достал с заднего ряда крепкий армейский рюкзак, в который упаковал весь псевдомагический инвентарь, метлу всё с тем же ременным креплением за спину и закинув всё это на плечи, пошёл, но только не к толпе, а мимо нее, туда, где сбоку от пристани стояли эллинги с катерами.
        - Эй, Дрейк! - послышался из толпы чей-то выкрик.
        Я махнул рукой, не особо вникая, кто это был, а сам, подойдя к дежурившему у эллингов мужчине, коротко произнёс:
        - Дрейк Рассказов, у меня заказ.
        Тот кивнул:
        - Одну минуту, господин.
        В этот момент началась посадка на паром и толпа дружно потянулась по трапу на борт.
        К моменту, когда мне подогнали быстроходный катер, десятки голов уже высовывались сверху, наблюдая за мной.
        Закинув вещи в подошедшее судно, я запрыгнул следом и развалился в кресле сзади на открытой палубе, закидывая ноги на борт и подставляя солнцу лицо. Сегодня, было тепло и ласковые фотоны испускаемые светилом, нежно бомбардировали моё лицо.
        Мы уже отплывали, на малых оборотах отходя от берега, когда с парома раздался чей-то полный зависти голос:
        - Эй, а что так можно было?!
        - А почему нельзя? - крикнул я в ответ, сверкнув зеркальными стёклами очков.
        В это время мотор катера взревел, выходя на полные обороты и мы стрелой рванули вперёд, рассекая водную гладь и оставляя ещё не успевший отчалить паром далеко позади.
        Катер был мощный, красивый, с парой кают на борту и гальюном, которым я, ради интереса, воспользовался. Водные брызги то и дело долетали до моего лица, бодря и пробуждая давно забытые воспоминания, и я сам не понял, как оказался на носу, в опасной близости от расходящихся в стороны бурунов воды, воздев кулаки к небу, яростно хохоча, и требуя от морского бога достойной добычи.
        Опомнившись, я прошел назад, спрыгнув на палубу, мимо странно глядящего на меня рулевого. Ну и ладно, в конце-концов, у каждого свои причуды.
        Тут показался сам остров и я принялся рассматривать возвышающуюся на нём крепость. Когда-то предполагалось, что она будет защищать адептов от внешнего мира. Но с появлением артиллерии и ракетного вооружения, каменные стены защитную функцию растеряли и остались больше как объект исторического значения. Впрочем крепость внушала, с видимой нами стороны высокие стены поднимались прямо из воды и вздымались на десяток метров вверх.
        В гордом одиночестве, подрулив к пристани, я кивком головы поблагодарил мужчину и, подхватив вещи, спрыгнул на досчатый настил.
        Большие ворота в стене были раскрыты и я увидел парочку силуэтов стоявших там. Подойдя ближе увидел пару весьма колоритных персонажей. Один был мужчиной лет сорока на вид, в подряснике белого цвета, с короткой, похоже своей, бородой, в белых же сапогах и с небольшой, всего сантиметров семьдесят пять метёлкой на боку. Та была какая-то странная, на вид резиновая, с ещё одной ручкой торчащей перпендикулярно, всяко удобней полноразмерной бандуры за моей спиной.
        Второй была женщина, но тут уже возраст было определить сложнее, и я усреднённо принял, что где-то около тридцати, плюс-минус лет десять. Одета она была в белый сарафан и кокошник, но не прям вычурный, а такой, поскромнее в размерах, хоть и богато украшенный. Вместо веника, у неё к поясу была пристёгнута карманная метёлка, тоже декоративная, какой только крошки со стола сметать.
        Меня они в упор не замечали, поэтому я стал свидетелем разговора на повышенных тонах.
        - Сигурд, - недовольно выговаривала она мужчине, - хватит уже со своими шутками, давай без этого твоего посвящения в студенты обойдёмся.
        Но тот только усмехался в ответ, скаля ослепительно белые зубы.
        - Ничего ты не понимаешь, Марфа. Мы просто чтим традиции, вот и всё.
        - Так некоторым студентам по тринадцать лет! Им выпить стакан водки ты считаешь отличной идеей? - возмущению в голосе женщины не было предела.
        - Любой болдар должен уметь пить водку, а к концу обучения выпивать бутылку и оставаться в ясном сознании, - прогудел он в ответ.
        Женщина раздражённо фыркнула, выразив этим своё отношение к подобному тесту, добавила:
        - А игра на балалайке тогда зачем?
        - Марфа, ты у нас человек новый, многого просто ещё не понимаешь, - снисходительно посмотрел на девушку Сигурд, - балалайка это тоже традиция, это русская душа. Ты сама какую академию заканчивала?
        - Английскую, - буркнула Марфа, - у меня папа дипломат.
        - Ну хоть не саквояж, - хохотнул немудрёному каламбуру мужчина, - но тогда понятно, почему ты этого не понимаешь. Просто смотри и учись у старших товарищей. Набирайся уму-разуму.
        Тут они, наконец, заметили меня и Сигурд, мигом отсканировав меня пристальным взглядом, нахмурился и спросил:
        - Ты кто и откуда? Паром ещё не должен был подойти.
        - Я Дрейк Рассказов, поступаю в академию, - любезно ответил я, - и я не на пароме, я прибыл индивидуально.
        - Какой индивидуальный, - фыркнул мужчина, - думаешь ты один такой умный? В каждом потоке обязательно найдётся как минимум один, а то и два, считающие, что обманули систему.
        - Я не обманывал систему, - заметил я спокойно, - обман предполагает нарушение какого-либо правила, но правила прибыть на остров исключительно паромом, не существует.
        - Есть традиция! - грозно заявил мне любитель традиций.
        Но я только пожал плечами и больше ничего не сказал.
        - Он мог не знать об этом, - вмешалась девушка, затем улыбнулась мне и добавила, - будем знакомы, Дрейк, я преподаватель Академии Марфа Лавровна, а это старший преподаватель Сигурд Торнович.
        - Старший преподаватель по магическим поединкам, - гордо поправил девушку мужчина, - и раз ты первый, - он плотоядно взглянул на меня, - значит первым и опробуешь моё посвящение в студенты.
        - Сигурд, не надо! - попыталась его остановить девушка, но тот только грозно взглянул на неё и произнёс, чуть довернув голову в мою сторону, - пошли малец.
        Зайдя вслед за ним в ворота, я увидел длинный стол прямо под открытым небом на котором стояли рядами бутылки водки “Пшеничная” и гранёные стаканы. Из закуски наблюдались лишь солёные огурцы и некрупными ломтиками нарезанное сало с чёрным хлебом.
        - А можно своим из дома закусить? - тут же спросил я.
        - Что, мамка бутерброды в дорогу положила? - хохотнул Сигурд, хитро прищурился, затем кивнул, - не возражаю.
        Правда, когда я достал из рюкзака увесистый свёрток, и по воздуху поплыл аромат запечёного поросёнка, стоило только развернуть фольгу, улыбка с лица мужчины пропала. Он уже хотел что-то резкое произнести, когда я, достав нож, ловким ударом отхватил заднюю поросячью ногу и протянул старшему преподавателю.
        - Угощайтесь.
        Секунд пять он колебался, но всё же не устоял перед букетом специй, которые Макароныч никогда для блюда не жалел. Со вздохом принял, но заметил:
        - Раз так, то и я с тобой выпью, посмотрим, так ли ты ловок в питие, как в разделке мяса.
        Я предложил кусок и Марфе, но та тут же замахала руками в воздухе:
        - Спасибо, я не пью.
        - Ну как знаете, - пожал я плечами, - нам больше достанется.
        А Сигурд Торнович, меж тем, успел свернуть пробку у бутылки и алкоголь с отчётливым бульканьем начал литься в стаканы. С глазомером, кстати, у преподавателя по магическим поединкам, как и с твёрдостью руки было всё в порядке, водки в стаканах было налито ровно на сантиметр от верхнего края, настолько идеально, что как я ни присматривался, определить в каком стакане больше, так и не смог.
        - Садись, малец, - кивнул он на лавку напротив и мы уселись, глядя друг другу в глаза.
        - Пей, - произнёс он, пододвигая стакан ко мне.
        Я посмотрел сквозь гранёное стекло на него, а затем, резко залпом влил в себя сорокоградусное пойло, чувствуя как то начинает двигаться вниз по пищеводу. Появилось ощущение тепла, сигнализирующее, что алкоголь начал потихоньку всасываться, но я не дал ему сделать своё коварное дело, тут же воспламенив прямо на ходу. Огневик я или не огневик, в конце-концов. Благо, сам по себе спирт выгорает почти без повышения температуры, главное только поджечь, но точечно поднять температуру на тысячу градусов на долю секунды внутри, была для меня не проблема.
        Стоило внимательно наблюдающему за мной Сигурду отвлечься, замахивая свой стакан, как я тут же рыгнул в сторону, выдав полуметровый выхлоп синеватого пламени, после чего спокойно зажевал всё это поросёнком. В желудок мой из пищевода стекла уже обычная вода.
        Старший преподаватель ничего не заметил, и с шумом выдохнув и занюхав свинячей ногой, стал опять внимательно за мной наблюдать.
        После пары минут переглядывания, он взял следующую бутылку и решительно разлил по стаканам.
        - Сигурд! - вскрикнула преподавательница, но тот только резко хлопнул ладонью по столу:
        - А ну молчать, женщина, сейчас Дрейк Рассказов докажет мне, мужик он или не мужик!
        Не став реагировать на подобную сентенцию, которая обычного подростка несомненно подтолкнула бы на скоропалительные действия, я, однако, без промедления взял наполнившийся стакан снова, и отсалютовав преподавателю, также залпом влил и его, напоследок донышком опустевшей тары громко стукнув об стол.
        И вновь, пока он выпивал свой стакан, я, с похожей на рычание отрыжкой, пыхнул огнём, словно какой-нибудь дракон. Увидев, что Марфа Лавровна, приподняв брови, молча меня разглядывает, чуть улыбнулся и подмигнул.
        Когда и после второго стакана, я остался за столом, невозмутимо обгрызая свиные рёбрышки, недрогнувшей рукой Сигурд Торнович потянулся за третьей бутылкой, заставив меня только внутренне усмехнуться.
        Как и ожидалось, история повторилась вновь, уже в третий раз. Вот только к угрюмой преподавательской решимости, добавились ещё и нотки тягучего недоумения, потому что самого препода по дуэлям, стало уже слегка вести, а я продолжал сидеть как огурчик, ни в одном глазу. Что, однако, не помешало ему схватиться за четвёртую “Пшеничную” в очередной раз в попытке меня споить. Но тут решительно вмешалась стоявшая подле нас, скрестив руки, преподавательница.
        - Ну хватит! - громко произнесла она и силой вырвала водку из рук Сигурда, - он уже прошел это испытание!
        Старший препод набычившись, сощурился, явно недовольный вмешательством, но затем, вынужден был кивнуть, признавая правоту коллеги.
        - Ладно, - произнёс он уже мне, - не знаю как, но этот тест ты прошел. Теперь посмотрим как ты управишься с балалайкой.
        Поднявшись из-за стола, мы прошли дальше, к небольшому помосту, где стоял посередине стул, а на стуле оперевшись грифом о деревянную спинку и сам инструмент.
        - Давай. Если ты русский, то душа сама подскажет, как на ней играть.
        Душа моя, конечно, русской не была, но опыт прошлой жизни никуда не девался. А в ней я, помниться, в бытность свою архимагом, как-то в порыве глубочайшей депрессии и поисков смысла жизни, лет десять инкогнито путешествовал под личиной бродячего барда. Правда, инструментом у меня была лютня, но тоже, как и балалайка передо мной, четырёхструнная.
        Вскочив на помост, и вооружившись балалайкой, я присел, закинул ногу на ногу и, перебрав пальцем струны, прикрыл глаза, вспоминая, чтобы такое сыграть. А затем, внезапно, в голове всплыл образ одного моего старого знакомого, настоящего виртуоза, буквально жившего и дышавшего музыкой. В частности, его собственная композиция - “Песня золотого дракона”. В его исполнении она завораживала и погружала практически в транс. Она не слишком подходила, ибо игралась на гитаре, но некоторые особенности боя неплохо ложились и на четыре струны (кому интересно, вот эта композиция - Начал я с медленного перебора, затем всё быстрее и быстрее, а потом и вовсе на пределе имеющихся связок переходя на резкий и яростный бой, снова сменяющийся более спокойным перебором. Как и в той жизни меня самого мелодия быстро захватила и я не заметил, как исполнил её всю, в финале резко, в последний раз, со всей силы ударив по струнам, так, что последняя не выдержала и со звоном порвалась.
        Когда я поднял голову, то увидел, что стоявший перед помостом Сигурд Торнович, не стесняясь, плачет, утирая слёзы кулаком, а Марфа Лавровна смотрит то на меня, то на него ещё более расширившимися глазами.
        Стало немного неловко, но в последний раз трубно высморкавшись в платок, старший преподаватель вытер мокрые дорожки на щеках и надреснутым голосом произнёс:
        - Зацепил, малец, прямо за душу взял. Ладно, теперь тебе осталось последнее испытание. Пойдём.
        - И что за испытание? - спросил я, пока мы проходили в следующие ворота.
        - Увидишь, - коротко ответил Сигурд, а затем буквально вытолкнул меня вперёд, в небольшой замкнутый кольцом стен дворик, в дальнем углу которого сидел самый настоящий бурый медведь.
        Стоило мне оказаться там, как медведь поднялся на лапы и грозно зарычал.
        - И помни, - раздался голос мужчины сзади, - испытание считается пройденным только если сможешь победить его без магии.
        Но тут к нему добавился встревоженный женский:
        - Дрейк, не слушай его, используй магию, это же дикий зверь!
        - Используешь - и проиграешь! - вторил ей снова Сигурд.
        - Не используешь, и он тебя порвёт! - вновь возразила ему Марфа, - оно не стоит того, чтобы так рисковать. Никто тебя из академии за это не выгонит!
        - Ну и зачем ты это сказала? - упрекнул девушку старший препод, - это же испытание духа, а не магических способностей!
        - Сигурд - ты идиот?! Нам в академии не нужны трупы.
        - Нам не нужны слабаки, которые не могут заломать медведя!
        - Они же дети!
        - Да хоть же ребята! Слабые духом болдары нам не нужны…
        Я перестал слушать их перебранку уже на втором предложении, потому что мишка, угрожающе рыча, двинулся ко мне. Косолапый был матёрый, больше двух метров в длину, и весьма отъетый. И как без магии завалить такую тушу, я не представлял, но у меня был козырь, мой инфразвуковой амулет, который я немедленно активировал, проведя рукой по груди, где он под рубашкой скрывался.
        Уже метрах в пяти от меня, медведь насторожился, всё-таки звери более восприимчивы к инфразвуку, чем люди, а в трёх и вовсе остановился, прижав уши к голове и низко пригнувшись к земле. В рычании его слышалась уже не угроза, а страх. А когда я решительно шагнул к нему на встречу, резко возросшее давление инфраизлучения и вовсе вогнало животное в панику и, резко обосравшись, косолапый со всей возможной скоростью метнулся в свой угол, где прижался к стене.
        - А я говорю это опас…
        Тут, наконец, спорщики заметили что ситуация изменилась и голос Марфы произнёс:
        - Ну нифига себе!
        - Что? Ну даёт! - Сугурд подошел ко мне, с удивлением разглядывая, а затем хлопнул по плечу, - и ведь без магии! Я бы почувствовал. Ну удивил так удивил, - второй раз на моей памяти, кому это удалось. Ладно, малец, заслужил. В списке поступивших, на первой строчке стоять будешь, как лучший студент нового набора!
        А я только вздохнул и подумал, и накой мне это надо было?
        
        
        Глава 4
        
        Встречать остальных студентов мне пришлось с обоими преподавателями академии.
        - Будешь примером, - важно заявил Сигурд Торнович.
        Последствия нашего застолья уже успели выветриться, и старший препод был почти трезв. Быстро, но у магов свои приколы с метаболизмом.
        Опёршись о метлу, я замер в раскрытых воротах, скучающим взором глядя в голубую даль. Испытания для поступающих были откровенно детские. Подумаешь, выпил пару стаканов водки, сбряцал на балалайке и шуганул медведя. То ли дело Старталонский монастырь боевых пидара… то есть магов отшельников. Меня туда из родной академии сослали в наказание, за гордый нрав и нежелание становиться постельным мальчиком проректорши по внеучебной и воспитательной.
        Но меня можно было понять. Та любила воспитывать исключительно парней, и исключительно в спальне своей проректорской башни. Особенно она любила облегающие одежды из кожи с вырезами в разных местах, плётки, шипастые браслеты, и чтобы называли её исключительно - Госпожа Боль.
        Ладно бы кого другого, но я к тому моменту уже был чемпионом арены - Смертоносным Богом Убийцей Царём Смерти, и тут мне какая-то там госпожа приказывает снять штаны и приготовится к наказанию.
        Плевать, что в стенах академии я был простым учеником, дух мой был духом чемпиона, а тело самым совершенным оружием, которое только доступно не магу.
        Ярость вскипела во мне и, наплевав на последствия, я дал вырваться своему внутреннему зверю наружу, бросаясь к считавшей себя хозяйкой положения проректорше.
        В одно движение я разорвал на ней мантию на две половинки, безжалостно содрал, оставляя голой, под её удивлённо-испуганный вскрик, схватил за волосы, грубо швырнул на колени. Плётка, вырванная из её рук, свистнула, оставляя красные полосы на белой заднице, ещё и ещё…
        Всю ночь я наказывал её сам. Всё ночь её протяжные истошные крики оглашали территорию академии. А наутро она сломалась. Больше она не хотела называть себя Госпожой Болью, теперь она называла себя моей сучкой.
        Правда, это не понравилось архимагу. Оказывается я вмешался в какой-то весьма важный учебно-воспитательный процесс, поэтому проректоршу быстро сменили, а меня в монастырь.
        И только искусно сделанные железные плавки спасли меня от самого страшного. От потери самоуважения.
        Паром, меж тем, прибыл и гомонящая толпа студентов стала подниматься от причала к нам.
        - Стойте! - громогласно провозгласил Сигурд Торнович, стоило им оказаться от нас шагах в десяти, - вы вступаете на территорию Академии “Путь Первых”. Но то, что вы стали болдарами, ещё не значит, что вы достойны академии.
        Замершие будущие студенты озадаченно зашептались. Затем всё чаще стали поглядывать на меня. Наконец кто-то из толпы крикнул:
        - А он?!
        - А он уже всё доказал, - ответил басом старший препод, - Дрейк Рассказов прошел все испытания, и я не я буду, если он не станет лучшим студентом этого курса.
        - Если он прошел, тогда я точно пройду!
        В первые ряды тут же вылез Иванов. Вид он имел решительный и крепко сжимал в руках метлу, словно готовясь с нею наперевес вступить в смертельный бой.
        Его за рубашку сзади настойчиво дёргал куда более благоразумный Гаврила, но Такаюки уже закусил удила и пёр напролом, силясь доказать, что он не хуже меня. Как это знакомо и как же глупо, наступать снова и снова на одни и те же грабли.
        Заметив в толпе Анюру, улыбнулся ей и чуть кивнул. Правда, она, почему-то, сильно засмущалась и тут же попыталась затеряться за спинами остальных. Ладно, никуда не денется.
        - Смелость хорошее качество, - одобрительно произнёс Сигурд Торнович, - назови себя.
        - Болдар Иванов, - гордо заявил тот.
        - Здесь все болдары, - хмыкнул старший препод, - озвучивать это не обязательно. Ладно, Иванов, дуй вперёд.
        Напоследок окатив меня полным ненависти вглядом, Такаюки гордо прошел вслед за мужчиной в ворота. А я вновь принялся скучать. Заодно послушал о чём шушукаются в передних рядах.
        - Видела, как этот - Иванов, на этого посмотрел?
        - На кого?
        - Ну на этого - Рассказова.
        - Видела, а что, они знакомы?
        - Ха, знакомы. Ещё как знакомы. Драку устроили в магическом квартале. Я сама не видела, но там был сын маминой подруги и он всё видел. Говорят, они учились в одной школе. А потом тот воспылал любовью к этому.
        - Тот это который?
        - Это который Иванов. Говорят, он тайно вожделел этого.
        - Этого?..
        - Этого который Рассказов.
        - Ну ничего себе?! А дальше что?
        - А дальше Рассказов себе нашел невесту и Иванов тут же его возненавидел. Ну сама понимаешь.
        - Ну конечно, от любви до ненависти один шаг.
        - Вот-вот, там в магическом квартале они на мётлах схватились, просто жуть. И всё после того, как этот тому сказал, чтобы тот не мечтал.
        - Тот это Иванов?
        - Ну конечно, а кто же ещё.
        - Ну дела, запретная любовь, отвергнутые чувства, ненависть и попытки доказать что ты лучше. И всё в нашей академии. Это так захватывающе.
        - Ага, я уже даже хочу с них лубки нарисовать и название придумала.
        - Какое?
        - Альфа и омега, шипы и шиповник.
        - Круто! Этот и правда, вылитый альфа, а тот - один в один бунтующий омега. А шиповник и шипы это у тебя символизирует единство любви и ненависти?
        - Ну конечно, подруга, классно, правда?
        - Классно, ага! Покажешь потом, что нарисовала?
        - Ну конечно!
        Я взглянул на обеих девиц, что с таким жаром обсуждали какие-то свои фантазии на наш с Ивановым счёт, и те, ойкнули и испуганно замолкли. Одна была типичная серая мышка лет пятнадцати, в очках и с хвостиком, а вторая полноватая, но вполне симпатичная кудрявая брюнетка чуть постарше.
        Тут в воротах показался Сигурд и без особого сожаления возвестил:
        - Иванов не прошел, следующий!
        Народ замешкался, но тут вмешался я.
        - Анюра, - махнул я призывно рукой, снова найдя её в толпе, - выходи.
        Если бы мою просьбу не подкрепил тут же заострившийся требовательный взгляд старшего преподавателя, она, быть может, снова бы попыталась спрятаться за чужие спины, но замерев под строгим взором мужчины, она словно загипнотизированный кролик вышла вперёд.
        - Это Анюра Светлова, - представил я её, - моя кузина и невеста.
        Девушка в тот же миг покраснела как маков цвет, а Марфа Лавровна дёрнулась, посмотрела на меня, словно пытаясь понять, шучу я или нет.
        Сигурд Торнович тут же заулыбался и с достоинством кивнул:
        - Приятно видеть такую красавицу невестой сего достойного мужа.
        - А то, что она его двоюродная сестра? - зашептала преподавательница.
        - И что? - удивился старший препод, - я тоже на двоюродной сестре женат. Ты же в английской академии училась, там и похлеще бывает.
        - Бывать-то оно бывает, но я как-то не думала…
        - И не думай, тебе это не идёт! - Сигурд громко расхохотался, а та буркнула:
        - Мизогинный цисгендерный шовинист!
        Слова были непонятные, но тон вполне определённый. Впрочем, Сигурд его тоже не почувствовал. Однако, выражение, на всякий случай, я запомнил, вдруг пригодится. Видать какое-то особо сильное английское ругательство. А то стыдно сказать, я кроме фак и шит и не знаю ничего.
        - Однако, это не повод не проходить испытание! - снова произнёс старший препод и показал Анюре на ворота.
        - Я проведу, - тут же произнёс я и приобняв Светлову за плечи, повёл внутрь.
        Преподы чуть отстали, и я зашептал ей на ухо:
        - Слушай внимательно. Первое испытание это выпить водки. Там целый стакан, поэтому надо схитрить. Как вариант, предлагаю тебе прямо в горле выморозить из водки спирт, затем его отдельно проморозить, ты же сможешь опустить температуру до минус ста двадцати?
        Анюра была какой-то скованной и заторможенной, но всё же кивнула, давая понять, что меня слышит и мои мысли улавливает.
        - Вот, потом незаметно выплюни его, а воду растопи и выпей. Так, второе испытание фигня - на балалайке сыграть, там уж как-нибудь сбряцаешь, а вот третье уже серьёзней. Надо забороть в рукопашную медведя.
        Светлова вздрогнула, и попыталась затормозить, но я держал её крепко, не давая сбиться с пути:
        - Не дрейфь, мой медальон с тобой?
        - Со мной, - разлепив губы, тихо ответила она.
        - Ну и отлично, активируешь его и можешь с медведем делать, что хочешь, на животных действует лучше, чем на человека.
        - Спасибо, - вновь тихо произнесла она.
        - Сочтёмся, - ответил я.
        Тут мы как раз подошли к столу с водкой и я усадил девушку на ближайший стул.
        Было тихо, за исключением того, что сбоку от нас, на подстилке из соломы под стеной лежал Иванов и пьяным голосом пел “Шумел камыш”. Выходило не слишком музыкально, да и слова он всё время забывал, поэтому постоянно прерывался, начиная заново.
        - Сказал, что тоже выпьет три стакана, - прокомментировал картинку подошедший Сигурд Торнович, - переоценил свои силы. Ладно, девица Анюра, тебе только стакан, большего не требуется.
        Он наполнил гранёную тару, после чего протянул Светловой. Посмотрев на меня, та решительно взяла своими тонкими пальчиками стакан и принялась медленно, но верно, вливать в себя. Губы её чуть посинели и от рта слегка дало холодом, но заметил это только я, потому что находился совсем рядом.
        - О, самолёт! - воскликнул я, подняв голову к небу.
        Оба преподавателя тут же синхронно посмотрели следом, не сумев противостоять извечному человеческому любопытству. Благодаря этому, тихий звон кусочка льда упавшего на мощёный булыжником двор, никто не заметил. Я улыбнулся одними губами, а затем, когда никакого самолёта в небе никто не увидел, разведя руки, произнёс:
        - Наверное показалось.
        - Ну ладно, - Сигурд Торнович посмотрел на сидевшую как ни в чём ни бывало Анюру, пожевал губами, покосившись на меня, затем, со вздохом кивнул, - ладно, первое испытание пройдено.
        Тут Иванов у стены икнул, что-то в его голове переключилось и он, забыв про камыш, затянул:
        - Из-за острова на стержень…
        - На стрежень! тьфу, грамотей, - пробасил старший препод, неодобрительно глядя на Такаюки, - ладно, не стоим, там ещё пятьдесят других студентов.
        На балалайке Анюра схитрила - запела песню, струн едва касаясь. Но голос у неё был неплохой, и это устроило Сигурда.
        Ну а с медведем вышло ровно то же, что и у меня. Бедняга даже подходить не стал, заранее почуяв, чем пахнет ситуация.
        - Какой-то он малахольный, сегодня, - с сомнением заметил мужчина, - может заболел?
        Но стоило ему только подойти ближе, как натерпевшийся страху косолапый, с рёвом бросился в атаку, размахивая лапами и подминая старшего препода под себя.
        - Как думаешь, загрызёт? - спросил я, с интересом глядя на борьбу человека со зверем.
        - Блин, сплюнь! - тут же суеверно произнесла Анюра.
        Но тут в рычание медведя стал вмешиваться новый звук, всё усиливающийся. И наконец, мы услышали второй, не уступающий по грозности мишкиному рёв. Тушу медведя приподняло, а затем шмякнуло об стену, а вскочивший на ноги Сигурд Торнович, разорвав на себе подрясник, из под которого выглянула тельняшка, с криком: - За магию! - оседлал мотающего башкой косолапого и сдавил в удушающем захвате его шею.
        Через пару минут всё было кончено и с видом победителя, старший препод направился к нам.
        - Убил?! - охнула Марфа Лавровна.
        Но тот только снисходительно покачал головой.
        - Просто вырубил. Минут через десять придёт в себя.
        Выйдя в ворота, Сигурд Торнович объявил, что Анюра испытания прошла.
        А дальше потянулись остальные студенты, до которых мне дела не было.
        
        
        Глава 5
        На распределение попали все и те кто прошел испытания ( я и Анюра) и все остальные, в большинстве своём засыпавшиеся ещё на стакане.
        Нетрезвая толпа новоиспечённых студентов стояла перед последними воротами, отделявшими нас от этого храма науки, мучительно ожидая, когда, наконец, впустят.
        Кто-то пьяно возмущался, кто-то блевал в сторонке, часть прилегла прямо на брусчатку, не в силах дальше стоять. Одна из любительниц лубка, не переставая икала, сидя неподалёку от меня, а вторая над ней хлопотала.
        Я же, прислонившись к стене и достав пособие по квантновой механике, послюнявив палец, медленно перелистывал страницы, вникая в основы. Кое-какие аспекты теории давали интересное объяснение эффектам высших заклинаний пространственной школы моего прошлого мира.
        - Дрейк, - негромко произнесла Анюра, - мне дома запретили с тобой общаться.
        - И? - произнёс я, продолжая читать.
        - Я решила, что всё-равно буду с тобой общаться. Если ты, конечно, не против.
        - Я не против, - снова ответил я, внимательно вчитываясь в текст, спросил, - а ты знала, что невозможно точно определить одновременно и скорость и координаты элементарной частицы?
        - Слышала что-то, - произнесла сбитая с толку девушка, - э-э, а ты точно услышал, то я спрашивала?
        - Услышал, - ответил я, - ты моя невеста, поэтому я не против и дальше с тобой общаться.
        Анюра снова покраснела, затем, отчаянно теребя сарафан, произнесла:
        - Насчёт помолвки, мы же двоюродные брат и сестра…
        - И? - снова спросил я.
        - Я понимаю ,что это всё фикция, но что подумают люди?
        - Ничего, в среде аристократов жениться на кузинах нормально.
        - Для тебя всё так легко и просто?
        - Вот и ты будь проще, - я посмотрел на Светлову, - меньше забивай себе голову проблемами, и жить сразу станет легче.
        В этот момент, ворота со скрипом стали отворяться, тут же треснули неизвестно где спрятанные хлопушки, и нас обсыпало цветной мишурой. Пришлось убрать книгу и приготовиться к ещё одному скучному действу.
        Над площадью, за воротами висело здоровенное полотнище, с надписью красным на белом: - “Приветствуем первокурсников!”. А в воротах стояла ректор академии Светлана Иосифовна Кладенец собственной персоной.
        - Добро пожаловать, - произнесла она, окидывая нас ясным взором льдистых глаз, - и прошу за мной, на церемонию распределения.
        Женщина была высокой, с короткой стрижкой пепельно-белых волос, в приталенном коротком сарафане из под которого выглядывали стройные мускулистые ноги, в красных сапожках. На голове у неё был кокошник, но совсем маленький, словно ободок на волосах.
        Нас завели (а кого-то и занесли) в большой зал где, заставили смотреть на кафедру и выстроившихся сбоку от неё преподавателей в белоснежных подрясниках.
        Ректорша, забравшись на кафедру, немедленно толкнула речь, которую я не слушал.
        А затем началось распределение.
        - Традиционно мы распределяем студентов на три факультета, - произнесла ректор, - вы, наверное задумывались, для чего нужно испытание, которые вы только что проходили? Как раз по его итогам мы и определили какой направление больше всего вам подходит.
        - А выбрать, разве, нельзя? - выкрикнул кто-то из толпы.
        - Можно, - мило улыбнулась Светлана Иосифовна, - но только тем, кто прошел все испытания, а таких у вас всего двое, их мы спросим отдельно.
        О как, ну ладно, тем проще, хоть какой-то плюс.
        Затем Сигурд Торнович подал ей бумажку с фамилиями, и ректорша принялась зачитывать:
        - Марио Варшавский - факультет боевой магии, Светлана Бич - факультет боевой магии, Василий Бестужев - факультет магического управления, Диана Раскольникова - факультет общей магии…
        Слушать монотонное перечисление тоже было скучно, поэтому вскоре я занялся самоанализом и до меня стали долетать только короткие:
        - Боевой магии… общей магии… магического управления…
        Новенькое прозвучало лишь однажды:
        - Иркутская исправительная колония!
        Подняв голову, я посмотрел на заметавшегося парня лет шестнадцати, которого быстро обездвижили магией и выволокли из зала.
        А ректорша важно заметила:
        - Академия не место для малолетних преступников.
        Ажиотаж быстро улёгся и перечисление продолжилось. Иванов, кстати, попал на боевой факультет. Что ж, туда ему и дорога, я лично, бегать в пять утра строем и по пол дня швыряться заклинаниями по соломенным манекенам не собирался.
        Почему я считал, что там будет именно так? Ну так, если рассуждать логически, факультет управления, это для людей коммуникабельных, инициативных и амбициозных, подозреваю, там большинство дети аристократов. Общей магии, скорее всего для умных и склонных к получению знаний, ну а боевой - для тех кто и звёзд с неба не хватает и вообще живёт по принципу - сила есть - ума не надо. Таких явно будут занимать различной тупой деятельностью, лишь бы те не начали страдать ерундой. Впрочем, они ерундой не страдают, они ей наслаждаются, что ещё опасней.
        - Будешь выбирать, - шепнул я Анюре, - выбирай факультет общей.
        Та кивнула. Распределение как раз закончилось и ректорша вызвала нас к кафедре.
        - Ну что, хитрецы, - посмотрела она на нас прищурившись, - признавайтесь, мухлевали на испытаниях?
        Анюра тут же побледнела, открыла было рот, но я ей сказать не дал, ответил сам:
        - Мухлёж предполагает знание заранее условий игры, а испытания были для нас совершеннейшей неожиданностью. Боюсь, госпожа ректор, вас разочаровать, но мы прошли его самым честнейшим образом.
        Светлана Иосифовна поджала губы, но кивнула:
        - Ладно, сделаем вид, что поверила. Так на какой факультет планируете поступить?
        Я незаметно толкнул Светлову и та скороговоркой произнесла:
        - Факультет общей магии.
        - Пожалуй, тебе подходит, - кивнула Кладенец, перевела взгляд на меня.
        - Тоже факультет общей магии, - чуть склонил голову я, улыбнувшись одними губами.
        - Хм, - нахмурилась женщина, - я бы, лучшим для тебя видела факультет управления, всё-же старший сын благородного рода, к тому же у тебя все задатки стать хорошим управленцем.
        - Я уже не наследник, - ответил я, сохраняя на лице вежливую улыбку, - поэтому мне нет нужды учиться управлению.
        Ректор посуровела, затем скупо молвила:
        - Да, я слышала про эту неприятную историю, но, мальчик мой, - тут она коснулась моего плеча, - это не повод отчаиваться. История знает множество чудесных примеров того, как из безвыходной ситуации появлялся выход.
        Что-то мне почудилось в её голосе, этакое, словно она пыталась показать своё сопереживание, будто бы я не безразличный для неё человек. Вот только я был уверен, что род Рассказовых никогда не пересекался с родом Кладенец, если такой род вообще существовал.
        Анюра тоже изумлённо посмотрела на Светлану Иосифовну, и та поспешно руку убрала, вновь переходя на официальный тон:
        - Так какое ваше решение, студент Рассказов?
        - Факультет общей магии, - повторил я.
        - Что ж, ладно, - вздохнула та, - но если вы решите перевестись, то в любой момент можете подать документы.
        - Я непременно обдумаю ваше предложение, - кивнул я, - и обязательно его приму, если это будет отвечать моим интересам.
        - И всё-таки, твоё место среди управленцев, - ответила Кладенец, а затем махнула головой в сторону бокового выхода из зала, - идите, там вас уже ожидают кураторы и старосты.
        Небольшой коридор окончился ещё одним залом в котором все новоприбывшие уже успели разбиться на три неровные кучки, окружив стоявших с табличками кураторов и студентов старших курсов.
        Больше всего было будущих боевых магов чей факультет имел красный опознавательный цвет, несколько поменьше общей магии с жёлтым флагом и ещё меньше, где-то вдвое по сравнению с боевиками - будущих управленцев гордо стоявших под зелёным стягом. Натуральный светофор и кто только придумал.
        - Дрейк, иди быстрей! - услышал я знакомый голос.
        Затем увидел призывно махающего мне младшего брата - Иоганна, который, похоже, был старостой управленцев. Но только покачал головой и вместе с Анюрой пошел к кучке в жёлтых цветах.
        - Дрейк, не тупи! - брат подбежал ко мне, хватая за рукав, - факультет управления там.
        - Я не на управление, - вновь покачал я головой, глядя в глаза опешевшего от такого заявления парня.
        - Тебя отправили на общую? - прошептал он, округлив глаза.
        - Нет, я сам выбрал.
        - Брат - ты идиот! - вспыхнул Иоганн, - совсем со своими книжками рехнулся. Ладно, хочешь жить с заучками и ботаниками, твоё право, но даже боевой факультет лучше желторотых.
        Махнув рукой, он отправился к своим, разочарованный в выборе старшего брата.
        - Кхым, - кашлянул длинноволосый парень, с жёлтым бантом на метле, проводив взглядом Иоганна, - так значит ты брат Рассказова?
        Был он примерно моего возраста, но, судя по нашивкам, успел перейти на третий курс академии. Значит болдаром стал пару лет назад, лет в пятнадцать.
        - Брат. С этим какие-то проблемы?
        - Нет, никаких, - мотнул тот головой, - ладно, пойдёмте к коменде, будем вас заселять.
        Дальше были хозяйственно-бытовые вопросы, потом общение с ушлой престарелой женщиной, тут же распределившей всех в самые убогие комнаты общежития по четыре человека в каждую. Понятное дело такой расклад меня не устраивал, поэтому я поступил в лучших традициях мажора - сунул незаметно от остальных даме несколько крупных купюр.
        В итоге поселили на этаж выше и одного, что меня вполне устроило.
        Поставив метлу в угол, а одежду закинув в шкаф, я улёгся на кровать и снова раскрыл квантмех. Ужинать, почему-то не позвали, но у меня было ещё пол поросёнка и разогрев его на медленном огне с обеих рук, я с удовольствием похрустел запёкшейся корочкой, утоляя голод. А потом снова углубился в чтение. Так и заснул.
        
        
        Глава 6
        С утра коридор наполнился ряжеными бородачами от тринадцати лет и старше, и барышнями в здоровенных кокошниках и сарафанах в пол. С непривычки ноги девушек постоянно в сарафане путались и они поминутно падали, и кокошники с них слетали. Девушки со вздохом подымались, заново нахлобучивали головной убор и так до следующего падения.
        Большинство парней почти те же проблемы имело с мётлами и бородами. И те и другие в силу длины, постоянно во всём запутывались. Метла норовила подставить подножку, а борода зацепиться за мимо проходящего.
        Я посмотрел на посмеивающихся старшекурсников - кураторов. Если в средней школе малдар кошмарили унижениями напрямую, то здесь продолжали делать то же самое, но создавая искусственные трудности. И только перешедшие на более старший курс, получали право укоротить на пятнадцать сантиметров метлу и на пять сантиметров бороду, а девушки, соответственно - обрезать сарафан и кокошник.
        Сам я метлу привычно держал на перевязи за спиной, а бороду заплёл косой по северному обычаю и вполне комфортно себя ощущал.
        Но если в среде малдар цель стояла пробудить большой дар, то в академии ещё предстояло разобраться, к чему подобные ухищрения.
        А ещё нам выдали справочник обязательных к употреблению слов и фраз и теперь каждый разговор между студентами начинался примерно так:
        - Здрав буди, добрый молодец Карл.
        - И ты здрава будь, боярышня Камилла.
        - Да не боярышня, а барышня!
        - Тьфу, перепутал!
        В столовой тётке раздатчице обязательно, забирая разнос, сказать - благодарствую. А ежели встретишь преподавателя, так непременно ему - “исполать” произнеси.
        Идёт такой Сигурд Торнович по коридору, а ему со всех сторон:
        - Исполать, исполать, исполать, исполать…
        Мне с моей абсолютной памятью хватило одного взгляда на словарик, чтобы спокойно ходить, исполатить и здрав будить всех подряд абсолютно без какого-либо напряга. Хотите - получите.
        - Дорогу дружине Херъ Феръ Еръ! - послышался трубный глас и по коридору важно протопало с десяток подпоясанных красными кушаками студентов боевиков старших курсов.
        Дружины эти были чем-то вроде давным давно сформированных сообществ по интересам, составлялись из студентов одного направления и принимали строго ограниченное количество членов в свои ряды, доказавших, что достойны и прочее бла, бла, бла. По идее, как раз сейчас там должны были освободиться места, потому что последний курс выпустился.
        На нашем направлении тоже было такое общество, называлось - дружина Кси Пси Шта.
        Как можно понять, формировалось название дружины из трёх букв старославянской кириллицы. Зачем - непонятно. Но как всегда - традиции и всё тут. Я, кстати, заметил, что тут любили слова из трёх букв. Даже на заборах писали.
        - Привет Дрейк, ой, то есть, здрав буди, добрый молодец Дрейк!
        Я обернулся, увидел подошедшую Анюру, кивнул:
        - И ты здрава буть.
        Была она тоже в огроменном кокошнике и сарафане до пола, с веником в руках и сумой через плечо с учебниками.
        - Ты видел, - начала она возмущаться, - чему тут учить собираются? Магия небесных цифр, астрология, флористика, эликсироведение, спиритизм, шаманизм, алхимия, магиеведение, теория магии… - При том, что минимум половина, это сборник древних преданий и ритуалов, практической пользы не имеющих.
        Это да, тут она была права, ни химии, ни физики, ни матанализа, ни термеха, ни сопромата, ни гидродинамики, ни, даже, начертательной геометрии, которыми я так хотел плотно заняться в институте бездарей, тут не наблюдалось. И что делать с этой проблемой я пока не решил. Но терять время занимаясь ерундой и правда не хотелось. Впрочем, сначала надо было поглядеть на всё вживую. Поэтому я просто пожал плечами и ответил:
        - Забей, не хочешь, не учи.
        - Но ведь тогда выгонят?! - ахнула девушка.
        - Ну выгонят и вы…
        Тут я замер, ещё раз осмыслив сказанное Светловой, затем одобрительно качнул головой, по новому взглянув на девушку.
        - А ты молодец, сразу сообразила.
        - Что, сообразила? - на лбу Анюры возникла тонкая межбровная морщинка, она непонимающе посмотрела на меня.
        - Что можно сделать так, чтобы нас выгнали. Это же так просто. Нас выгоняют и мы идём учиться в нормальный институт, где преподают физику, а не эликсироведение какой-нибудь.
        - Дрейк, - она коснулась моей руки, спросила тихо, и даже чуточку жалобно, - может не надо?
        - Надо, Анюра, надо!
        Я уже всё решил и теперь оставалось только продумать все нюансы коварного плана. Впрочем, это было не слишком сложно. Я в прошлом был большой мастер коварных планов. Не побоюсь этого слова - гением коварства. Можно сказать, что коварство было моим вторым именем.
        Помню в спальне у меня вся стена этими коварными планами завешана была, один другого коварней. Я даже игру придумал. Завязывал себе глаза, вставал к стене спиной и кидал нож за голову, в какой план он попадёт, тот и исполнять. И мне интерес и соседям неожиданность.
        Хех, ни разу не смогли предугадать, где я ударю, и что сделаю в следующий раз.
        Из воспоминаний меня выдернула Светлова, дернув за подрясник и шепнув:
        - Смотри, Такаюки идёт.
        - Да пускай себе идёт, - меня герой-простолюдин волновал меньше всего, так как ни в какой коварный план не входил.
        Но Иванов просто пройти мимо не смог, или не захотел. Поэтому меня вновь отвлёк, только теперь уже его ломкий юношеский голос.
        - Ты жульничал! - заявил он во всеуслышание, привлекая внимание окружающих.
        Остановился возле меня, уперев руки в бока. Затем посмотрел на Светлову. Сказал с укором:
        - Он и тебя заставил сжульничать на испытании. А ведь я знаю, что ты не такая. Ты лучше его. Разве ты не видишь, что он пытается тебя испортить, сделать такой, как он сам.
        - Эх, Такаюки-кун, - устало произнёс я, недовольный, что вновь приходится тратить на него время, - ты ни пить не умеешь, ни поражение признавать. Ещё и поёшь отвратительно.
        - Да как ты! - он вспыхнул, сжал кулаки, - да я тебя!
        - Так, не заводись, - попытался его остановить подошедший сзади Гаврила, тоже попавший на боевой факультет. Похоже они уже успели скорефаниться. - Ан опять тебя провоцирует.
        - Гавр, отпусти! - воскликнул тот, - я ему сейчас как дам, как дам…
        - В полночь, во дворе замка, - лаконично произнёс я, не собираясь дожидаться, когда он придумает, что мне даст. Тем более мне от него ничего и не было нужно.
        Тот завис на секунду, недоверчиво смотря на меня, затем резко дёрнул подбородком и прошипел:
        - Я буду. Будь уверен, я надеру тебе твой зад.
        Они пошли дальше: тяжело дышащий и гневно раздувающий ноздри Иванов, и хмурый и недовольный Горшков. Как пить дать, полезет ночью вместе с Такаюки, ведомый долгом дружбы.
        Дружба… Для чего она вообще нужна? Чтобы потом сидеть с другом в соседней камере и делиться впечатлениями? Куда лучше взаимовыгодное товарно-денежное сотрудничество. Каждый получает, что хочет и все довольны.
        Когда они ушли, Светлова недоверчиво на меня поглядела и спросила:
        - Ты пойдёшь ночью с ним драться?
        Я в ответ посмотрел на неё как на дурочку, фыркнул:
        - Ещё чего. Я разве сказал, что в полночь во дворе буду с ним драться?
        - Но ты сказал: - в полночь, во дворе.
        - Ну да, но я же не уточнил, что именно в полночь, во дворе.
        - И что там будет, в полночь во дворе?
        Я пожал плечами.
        - Не знаю. Но верю, что Такаюки-кун что-нибудь обязательно найдет.
        ***
        - Исполать, Матрёна Джоновна, - хором произнёс класс, встречая преподавательницу спиритизма.
        Была она весьма габаритной дамой, с двойным подбородком и короткой причёской вьющихся волос. Из под сарафана, туго обтягивающего тело, столбами торчали две массивных ноги в красных полусапожках. Причмокнув губами, она оглядела класс и заявила:
        - Приветствую дорогие мои! На самой важной дисциплине - спиритизме.
        Я почесал подбородок. Бороду накладную на занятиях можно было снимать, а для мётел существовала специальная стойка при входе, так что лица одногруппников можно было рассмотреть без помех.
        Было нас пятнадцать человек, и класс был поделён почти поровну на тех кому было уже двадцать и тех, кому едва исполнилось тринадцать. Ну и мы с Анюрой вдвоём, ровно посередине. Двадцатилетние были как один - худые очкарики, а тринадцатилетки тоже худые, но без очков, так как не успели ещё компьютером испортить себе зрение.
        Я, кстати, узнал, как их отобрали именно в жёлтую группу, невольно услышав их негромкие обсуждения до звонка на урок. Нас, по понятным причинам, они пока сторонились, но между собой быстро нашли общий язык. В общем все присутствующие не стали строить из себя героев и сразу честно сообщили Сигурду, что стакан водки не осилят, играть не умеют, а на медведя не пойдут ни под каким видом. Ну а в красные, соответственно, записывали тех, кто отважно бросался в борьбу со стаканом, яростно теребил балалайку, и визгливым фальцетом пугал медведя, пытаясь изобразить боевой клич.
        Я, конечно, утрирую, но логика отбора была примерно такая.
        - Спиритизм, дорогие мои, - продолжила тем временем преподавательница, - откроет для вас чудесный и удивительный мир духов. Духовные проводники помогут вам лучше понять себя и свою магию, раскрыть потенциал, усилить дар, получить, наконец, духа покровителя. Мир духов куда ближе к нам, чем вы думаете и стоит их только позвать, путём совсем незначительных манипуляций, как они придут к вам на помощь.
        Говорила она это, мечтательно зажмурившись и впав в состояние экзальтации. Я посмотрел на остальных, но увидел в глазах ботаников только скепсис. Видимо они духов ни разу не встречали.
        Нет, духи есть, как ни быть ведь и сам, в каком-то смысле дух. Занявший чужое тело. Неизвестно кем и как вызванный, и вообще попавший в этот мир. Но я сильно сомневаюсь, что это произошло путём совсем незначительных манипуляций. Скорее эффект от моего убийства пробил дыру в межмировом пространстве и дух мой, действуя на слепых инстинктах нашел тело в которое проще всего было вселиться - Дрейка Рассказова, находившегося в состоянии близком к летальному и сожрал его отъезжавшую в мир иной и поэтому не сопротивляющуюся душу.
        Ну а иначе как бы мне досталась прежняя память Дрейка.
        В свою защиту хочу сказать, что вне материальной оболочки, дух, хоть и несёт в себе слепок памяти, но никак ею не распоряжается и является, по сути, некой нематериальной субстанцией с базовым набором инстинктов. Главный из которых - найти новое тело и вселиться в него. Помниться, ещё один архимаг, не из моей империи, весьма интересовался изучением духов и их повадками. Так вот, разумности в поведении духа, оказавшегося в материальном мире, ноль целых, хрен десятых. Он тут же постарается занять какое-нибудь вакантное вместилище, вместо пространных бесед, да ему и беседовать, в общем-то, нечем, речевой аппарат отсутствует как таковой. Но и это ещё не всё, чем слабее душа, тем быстрее растеряет она память прошлого тела, поэтому я сильно сомневался, что то, что сможет призвать Матрёна Джоновна, сможет членораздельно говорить и разумно себя вести, даже вселившись куда-то. Скорее, подчиняясь базовому инстинкту, попытается её тут же сожрать.
        В общем, всё что говорила преподавательница, было совершеннейшим бредом и то, что она ещё жива, скорее указывало на то, что ни единого реального духа она сама ни разу не встречала.
        - А теперь, - она хихикнула, - проведём пробный спиритический сеанс, чтобы вы могли убедиться, что духи в самом деле есть.
        Она суетливо метнулась к круглому столику посередине кабинета, плюхнулась на стул, сорвала с хрустального шара посередине накрывающий его платок, попросила крайнего сидящего возле двери:
        - Будь добр, дорогой, выключи свет.
        Шторы в кабинете итак были уже задёрнуты, поэтому стоило выключателю щёлкнуть, как всё погрузилось в мистический полумрак. Ну по мнению Матрёны Джоновны, наверное. Меня же неудержимо потянуло вздремнуть. Впрочем, следующая фраза сон перебила.
        - Я вызову могущественного духа, знающего тайны вселенной и впущу его в себя, чтобы он мог разговаривать с вами моими устами.
        Она что, дура? Добровольно впускать духа? Да ещё и могущественного? Мда, а если там придёт такой как я? Только ещё не уставший от мирской суеты?
        Несколько раз сжав пальцы в кулак и разжав обратно, я приготовился, при первых признаках одержимости, с двух рук вжарить по спиритистке огнём. После того как сожгу её до состояния пепла, какой-бы ни был могущественный, дух гарантированно унесётся обратно в межмировое ничто. А перед ректоршей так и быть, извинюсь. Но думаю, на эту фигню они быстро нового преподавателя найдут.
        Положив руки на шар, Матрёна Джоновна принялась раскачиваться и, закатив глаза взывать:
        - Приди, приди, великий Аменхотепоглынафтали! Приди, приди!...
        Спустя секунд тридцать она резко замерла, а затем изменившимся голосом произнесла:
        - Я здесь, кто вызвал меня?!
        Я поджав губы смотрел на преподавательницу, продолжавшую сидеть с закатанными глазами. Она издевается? Если бы в неё сейчас в самом деле вселялся посторонний дух, она бы каталась по полу и выла бы от фантомной боли двух сцепившихся в смертельной схватке духов.
        - Ну же, спрашивайте, - поторопила она студентов всё тем же изменённым голосом, - я Аменхотепоглынафтали, я отвечу на любые ваши вопросы.
        - Извините, - нерешительно поднялась с места вторая и последняя девушка в нашей группе, тоже, к слову, в очках, - а вы правда всё знаете? Все тайны вселенной?
        - Да, ведь я один из самых могущественных духов.
        - Да? - обрадовалась та, снова засмущалась, а затем, поправив очки, сбивчиво произнесла, - ну тогда не могли бы вы, хотя бы в общих чертах описать доказательство гипотезы Пуанкаре?
        - Чего?! - голос преподавательницы на секунду сбился, но затем она выправилась, - я никогда не интересовался фамилиями людей и какими-то их гипотезами, это слишком мелко для вселенной.
        - Ой, я поняла, - закивала девушка, - там говорится о том, что всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере. Помогите с доказательством, ну пожалуйста, ну что вам стоит, - начала упрашивать Матрёну Джоновну та, - за доказательство миллион рублей обещают, а мне как раз деньги нужны.
        - Как тебя зовут, девочка? - после долгой паузы поинтересовался Аменхотепоглынафтали.
        - Яна, - ответила та.
        - Послушай Яна, - голос преподавательницы вновь стал прежним, - иди в жопу.
        Женщина недовольно посверкала глазами в сторону опешевшей от такого ответа девушке и добавила:
        - Всё, дух обиделся. Он вам про тайны вселенной пришел рассказать, а вы спрашиваете про какую-то ерунду. Гипотезы, доказательства - тьфу.
        Она вылезла из-за столика и усевшись за обычный преподавательский стол, неприятным голосом произнесла:
        - Тетрадки открыли, записывайте - классификация духов. Духи бывают добрые и злые. Но добрые охраняют мир людей и не дают злым прорваться к нам. Добрые духи подразделяются на следующие классы…
        ***
        - Ну и где этот гад!? - прошипел Иванов, когда они в полночь с Гаврилой, отворив тихо скрипнувшую створку ворот, оказались во внутреннем дворе Академии.
        Тишина была полной, как и темень. Луну закрывали набежавшие тучи и хоть что-то разглядеть можно было лишь чуть дальше собственной руки.
        - А я тебе говорил, что он не придёт, а ты повёлся, - укорил товарища Горшков.
        Иванов постоял с минуту, насупившись, но затем буркнул:
        - Надо всё-таки проверить.
        Медленно они пошли вдоль стены, обходя двор по периметру.
        Внезапно Гаврила схватил товарища за рукав и прошептал:
        - Погоди, вон там какой-то отсвет.
        Пробравшись туда, где из-за угла стены, периодически мелькали какие-то красноватые блики, оба парня аккуратно заглянули за угол и так и застыли.
        За углом находились старшекурсники их факультета, да не абы какие, а с той самой знаменитой дружины Херъ Феръ Ерь. Они стояли полукругом, и горевший перед ними факел, подсвечивал красным ореолом крепкие фигуры. А у стены, с другой стороны факела находилась четвёрка сокурсников Такаюки и Гаврилы, тех, кого признали достойными для вступления.
        Иванова царапнуло лёгкое чувство зависти. Дружина пользовалась заслуженным авторитетом на факультете и стать её частью было заманчиво, вот только рассматривали туда только тех, кто в испытании дошел до медведя и вступил с ним в бой. А Такаюки засыпался ещё на водке. Поэтому его даже слушать не стали, обойдя вниманием.
        Старший дружины меж тем продолжал размеренно говорить, судя по всему, речь уже завершая. Парни прислушались.
        - По традиции, в первую ночь нового набора мы принимаем в дружину новиков. Первая буква нашей дружины - Херъ. Это наша суть, наше естество, начало и конец мужской доблести и самое грозное его оружие. Так достанем же херы и сожмём их, чтобы, как крепко стоит хер, так крепко и стояла наша дружина.
        Дружно зашуршали верёвки и парни, все как один, приспустили штаны.
        Горшков, глядя на это, не сдержался и еле слышно хрюкнул от прорывающегося наружу смеха.
        - Тихо, - шикнул на того Такаюки, - услышат ведь.
        Живо представил, как бы он на месте парней сейчас стоял, душа в кулаке одноглазую змею, и ненароком подумал, что может и хорошо что не попал в эту Херъ Феръ Ерь. Больно странные у них тут вещи происходят.
        Но ритуал внезапно прервал один из новиков.
        - Не стоит, - раздался жалобный голос парня.
        - Дрочи, - твёрдо приказал старшак.
        - Дрочу, но он всё равно не стоит.
        - Серый, - посмотрел юноша на своего соседа справа, - твою мать, вот это новое пополнение?! Вот это будущая надежда дружины?! У него даже не стоит! Ладно, тащи картинки с бабами, а то весь ритуал насмарку.
        Такаюки понял, что они сейчас пойдут сюда, попытался дёрнуться назад, но зацепился метлой, которую зачем-то прихватил с собой и рухнул на также готовящегося к бегству Гаврилу. Шум всё это создало неимоверный, и когда они, наконец, выпутались из созданной ими самими кучи-малы, их уже окружали зло ощерившиеся старшекурсники.
        - Так, так, кто это у нас?
        Подсветив факелом, юноша в плаще увидел красные пояса на обоих парнях и с показным сожалением покачал головой:
        - Как не хорошо, наши же первокурсники и посмели влезть в дела дружины, да ещё и после отбоя.
        Подняв голову, он посмотрел на остальных и скомандовал:
        - Пакуйте их.
        Ещё раз улыбнулся и добавил:
        - Завтра их будет ждать очень увлекательное занятие.
        Глава 7
        Выйдя утром во двор, позёвывая и потягиваясь, перед утренним построением, на которое гоняли всех первокуров, прививая зачатки дисциплины, я размял плечи, покрутил шеей, а затем пошел туда, откуда раздавались странные лязгающие звуки.
        Вскоре глазам моим открылось прелюбопытнейшее зрелище. Два одетых в полный латный доспех рыцаря, на карачках ползали и вручную выдирали пробившиеся в щелях брусчатки травинки. Оба они пыхтели как паровозы, припекаемые ярким солнышком, глухо и утробно дыша в здоровенных топфхельмах.
        Подойдя поближе я услышал, как один из рыцарей, гулко, как из бочки, но вполне узнаваемо, голосом Иванова прохрипел:
        - А-а, сволочи, гады, твари! Я так больше не могу!
        - Не ори, - буркнул в ответ второй, голосом Горшкова, - а то добавят срок.
        - Да пошли они, сами там писюны наяривали, а мы должны помирать тут в этом железе.
        - Тихо, млять, - зло ругнулся Гаврила, тоже как и Иванов, тяжело дыша в весящем килограмм тридцать облачении, - ещё услышит кто про ритуал, точно ещё неделю из этих доспехов не вылезем.
        “Хороший тамада, - подумал я, - и конкурсы интересные”.
        Но не стал мешать парням и так же тихо, неопознанным, ушел обратно, всё-равно, в своих консервных банках они ни разглядеть, ни услышать толком ничего снаружи не могли.
        А я, меж тем, планировал свой коварный план. Главное было соблюсти несколько условий. Во-первых, нельзя просто не учить эту их ерундистику, реноме тупня мне не нужно, во-вторых, отмороженным хулиганом тоже быть полный отстой, я же не с красного факультета, в конце-концов. Нужно элегантное решение, которое будет, в то же время, неимоверно бесить преподавательский состав. Я посмотрел расписание занятий, увидел там астрологию и план резко стал приобретать законченные очертания.
        - Итак, приступим. Зовут меня Василий Безжалостный, но можете обращаться просто - Василий Хусеинович.
        Преподаватель астрологии был щуплым мужчиной неопределённого возраста, с огромной залысиной, прикрытой тремя волосинами тщательно протянутыми с одного бока на другой. В руках он держал талмуд с зубодробильным названием “Астромагология”.
        Сидевший слева от меня, парень - Самир, насколько я помнил, а помнил я точно, поднял руку, поправив очки, и спросил:
        - Разрешите вопрос, а Безжалостный, это прозвище или жизненная позиция?
        - Это фамилия, молодой человек, - сухо признёс препод, недовольно заметил, - я собираюсь перед вами раскрыть тайны вашей магической судьбы, а вы шутки шутите.
        - Я не шутил, - озадаченно ответил одногруппник.
        Он и вправду совсем не походил на того, кто может отмочить что-то смешное.
        Василий Хусеинович промолчал поджав губы, затем хлопнул увесистой книгой по кафедре, выразив тем самым неодобрение легкомысленному поведению студентов на столь важном предмете.
        - Итак, - начал он лекцию, - с давних времён, маги обнаружили связь магического дара с созвездиями на небе. Именно тогда была разработана теория астрологического покровителя, показывающая, что развитие дара напрямую связано с взаимным расположением звёзд в созвездии и их влиянием друг на друга. Главное найти именно то созвездие, которое является астрологическим покровителем именно вашего дара, так как у магов они разные. Кстати, кто знает, что такое созвездие?
        Безжалостный прервался на секунду, но желающих отвечать не наблюдалось, и он ответил сам:
        - Созвездия это звёзды, образующие определённый рисунок на небе и, в силу расположения, взаимно влияющие друг на друга. Вот их влияние мы и будем изучать.
        Он замолк, и я тут же приступил к реализации своего плана.
        - Прошу прощения, - занудным голосом произнёс я, подымаясь с места, - но звёзды в созвездиях не могут влиять друг на друга, так как их близкое расположение является мнимым. В действительности, если измерить фактические расстояния до звёзд одного созвездия, к примеру Большой Медведицы, то мы увидим, что оно колеблется от двадцати пяти, до ста двадцати четырёх световых лет, это слишком большие расстояния, чтобы звёзды как-то могли влиять друг на друга. Если бы мы могли переместиться на несколько десятков световых лет в сторону относительно направления нашего взгляда , то ни одно созвездие бы уже не узнали, так как взаимное расположение звёзд сильно бы изменилось.
        - Молодой человек, - язвительно произнёс препод, - не пудрите мне мозг, я прекрасно вижу, где и как расположены звёзды, и их влияние на магический дар ни единожды было подтверждено практически.
        Я заметил, как остальные студенты стали переглядываться между собой. Судя по тенденциозности подхода к отбору студентов в “жёлтую” группу, тут люди были с критическим мышлением, и мои слова заронили в них зерно сомнения в состоятельности данной псевдонаучной дисциплины. Поэтому я решил развить успех.
        - А вы прекрасно видели вооружённым взглядом? - уточнил я.
        - При чём здесь оружие?! - буркнул тот, чем вызвал у меня снисходительною улыбку.
        - Василий Хусеинович, - ответил я с лёгкой укоризной, - давным давно человечество изобрело такой прекрасный инструмент изучения неба, как телескоп. Если мы, в ясную ночь, взглянем на созвездие через него, то увидим рядом не одну, а две, три может быть даже пять звёзд, я уж не говорю про космические телескопы, которым не мешает атмосфера. Если исходить из вашей же логики, то они тоже, находясь в пределах этого созвездия, должны взаимодействовать друг с другом, а значит схема взаимодействия будет уже совершенно иной. Боюсь, вся ваша астрология полная чушь.
        Препод побагровел, натурально покраснел так, что я подумал, что его сейчас удар хватит. А потом он заорал, брызгая слюной:
        - Вон! Подите прочь, хам, щенок, невежа!
        Всё с той же улыбкой кивнув на прощание, я перекинул сумку с учебниками через плечо и пошел к мётлам в гробовой тишине, мгновенно установившейся в аудитории.
        Следом за мной, чуть помедлив, поднялась Анюра.
        Так под пристальными взглядами остальных мы и вышли вдвоём, с гордо поднятыми головами.
        Уже в коридоре девушка поинтересовалась, задумчиво покусывая губу:
        - А это не чересчур грубо было?
        - Согласен, - я кивнул, - орать мне - хам и невежа, было как минимум необоснованно, я был абсолютно вежлив и оперировал строго научными данными.
        - Да нет, - прыснула она в кулачок, - я в смысле - ты с ним не слишком грубо обошелся? Ты так прямо ему всё высказал.
        - Анюр, - ответил я со вздохом, - ну а как ещё мы сможем привести в исполнение мой коварный план? Нам нужен конфликт, нужны эмоции. Ректора должны буквально завалить жалобами на нас, чтобы ей ничего не оставалось, как под благовидным предлогом нас из академии удалить. Главное запомни, у них не должно быть повода прицепиться к нам, что мы нарушаем дисциплину или просто забиваем на занятия, иначе нам накатают вдогон такую характеристику, что ни в какой институт бездарей мы точно не попадём.
        Светлова задумчиво прищурилась, а я пояснил:
        - При малейшем намёке на склонность к антисоциальной деятельности, болдара к бездарям не подпустят никогда, тем более к будущим квалифицированным инженерам и специалистам, чтобы потом, в один прекрасный момент, не получить кучу трупов. Пойми, рисковать никто не будет. И проверять нас будет аж три инстанции. Ну, вернее меня три, тебя две, ты не аристократка.
        - Понятно, - серьёзно покивал Анюра.
        - Вот и хорошо. Ладно, что у нас там следующее по расписанию?
        ***
        Следующим по расписанию было эликсироведение. Зайдя в аудиторию, я посмотрел на столы, заставленные всевозможными колбами, кюветами, ретортами и пробирками, я словно оказался опять в своём мире. И это были нифига не комплимент. Когда справочники по организации химического производства предлагают реакторы, ротационные испарители, чиллеры, термостаты, кучу ультразвукового оборудования, установки для термической разгонки и нутч-фильтры, а тебе подсовывают минимум прошлый, а то и позапрошлый век с одной стеклянной посудой и спиртовками, это совсем не повод для радости.
        Вопрос, что за эликсиры тут варят?
        - Так-так, - прозвучал мужской голос от двери в глубине аудитории, - новый курс пришел приобщиться к таинству волшебных магических эликсиров? Проходите, не стесняйтесь, я вас познакомлю с самой важной для мага магической дисциплиной.
        Преподаватель был всклокочен, неряшливо одет и чрезмерно оживлён.
        Пробежав по рядам, он суетливо проверил, что у всех всё есть, и все на месте, после чего убежал обратно к своему преподавательскому месту.
        За его спиной была доска со шторками и на раскрытой части было в строчку записано: - гамма-бутиралактон - 1,4 бутандиол - оксибутират натрия.
        Заметил надпись не только я, потому что ещё один одногруппник по имени - Иося, полюбопытствовал:
        - Извините, а у вас на доске, это тема урока записана?
        - Что? - тот обернулся, затем поспешно шторку задёрнул, - нет, это не для вас, это для выпускного курса.
        - А что это? - снова спросил любознательный Иося.
        - Сложный магический эликсир, вам ещё рано такие изучать, - уклончиво ответил препод, а затем, спохватившись, - я же не представился, - добавил, с лёгким кивком, - Волтэр Гейзенберг, преподаватель эликсироведения, потомственный эликсиролог и эликсировед. Являюсь хранителем традиций всемагического российского общества эликсирологии. На моих занятиях вы научитесь готовить магические эликсиры, которые раскроют перед вами все грани магического дара, и покажут такие горизонты, о которых вы даже не могли мечтать. Кстати, распространенное заблуждение, что эликсиры надо только пить. Нет, - Волтэр Гейзенберг хитро подмигнул, - их можно нюхать, вдыхать, втирать и даже вводить инъекциями. Эликсиры- это целый мир, попав в который однажды, вы больше из него никогда не захотите уходить.
        Аудитория несколько оживилась, впечатлённая таким многообещающим предисловием. А вот я, наоборот напрягся, больно радостное лицо было у гражданина Волтэра. В моём мире эликсиры были, куда без них, и ценились весьма недёшево, я бы даже сказал - очень дорого, ибо высшие эликсиры могли и со смертного одра поднять и омолодить прилично. А ещё далеко не каждый мог эти эликсиры делать, потому что работа была ювелирная, чуть переборщишь с ингредиентами, и это уже смертельный яд. Я тоже кое-что умел, но до вершин мастерства, признаюсь честно, мне было тоже далеко.
        Так вот, все виденные мною мастера улыбаться не умели в принципе, и вообще людьми были замкнутыми, не эмоциональными, то есть полной противоположностью нашего препода.
        - А начнём мы знакомство с миром эликсиров, - радостно объявил Волтэр Гейзенберг, - вот с этого растения, на латыни называемого каннабис, - и достал из пакета на столе пучок стеблей конопли.
        - Готовить мы будем эликсир употребляемый путём вдыхания, - добавил он и принялся раздавать стебли, идя по рядам.
        И вот тут-то я всё и понял. Странное поведение препода, чересчур легкомысленное отношение к предмету, восторженные описания самих эликсиров. Очередная подмена понятий, попытка выдать обыкновенную наркоту за нечто волшебное. Не скажу, что я был сильно разочарован, я ведь подсознательно ожидал какого-то подвоха, но чтобы настолько примитивно?
        А ещё появились вопросы, зачем это придумано и кем? Неужели стоит задача подсадить болдар на наркоту? Да, организм мага в целом крепче, чем у бездаря, но вода камень точит. Но про банальную коноплю тут знает практически каждый ребёнок, что простолюдин, что аристократ. Это что, такой длинный тест на стойкость? В общем, вопросы, опять вопросы.
        Препод, раздав учебный материал, вернулся к столу и объявил:
        - Процесс изготовления самый простой, я бы даже сказал - примитивный, поэтому каждый должен справиться. Берём стебель вот так, - он показал как - и делаем вот такие движения. Как закончите, открываете учебник на седьмой странице, там рецепт расписан полностью, и заканчиваете приготовления. Я вернусь, лично опробую каждый эликсир и выберу лучшего ученика.
        Он подмигнул и добавил:
        - А пока вы занимаетесь, я схожу в подсобку, где у меня уже готов эталонный образец.
        Судя по всему гражданин Гейзенберг решил самым вульгарным образом курнуть, пока мы тут будем затираться, вспомнил я молодёжный сленг. Что ж его дела, он, как говориться, судьбу свою принял сам.
        Дождавшись, когда он уйдёт, - я посмотрел на стоявшую за соседним столом Анюру, озадаченно рассматривающую стебель с листьями перед ней и предупредил:
        - Не вздумай это пробовать, это наркота, хоть и лёгкая.
        - Да я, как бы, в курсе, - ответила та, - у нас кое-кто из парней тоже подобным баловался, правда я не знала, что это они, оказывается, волшебный эликсир употребляли.
        - Чудное открытие, не правда-ли, - я хмыкнул.
        Заметил, что остальные тоже к нам прислушиваются. Но ничего им говорить не стал, если люди умные, сами сообразят, моя ответственность распространялась исключительно на невесту и только.
        Страдать ерундой вместе со всеми не хотелось, да и коварный план требовал действия, поэтому, ещё раз оглядев помещение, я заприметил шкаф с различными бутыльками и порошками и, выйдя из-за стола, решительно направился к нему.
        - Эй, ты куда? - удивлённо окликнула меня Светлова.
        Но я только махнул рукой:
        - Не мешай.
        Открыв чуть звякнувший стеклом сервант, я придирчиво осмотрел названия, наклеенный на бутыльки и принялся собирать нужные. Препод хотел найти лучший эликсир? Ну что ж, я ему его обеспечу, надолго запомнит.
        В прошлой жизни я перепробовал всё, несколько рецептов придумал сам. Чуть не сторчался до того, что почти перестал контролировать магический дар, однажды ночью развалив по камушку собственную резиденцию и испугался. Испугался настолько этого состояния, когда себя не контролируешь, плавая в наркотическом бреду, пуская слюни и подолгу зависая на одном месте, что выдернул всех лекарей, кого смог достать, а затем долгих десять лет лечился, стараясь избавиться от плотно впитавшейся в тело и крепко держащей зависимости. И то, нет-нет, раз лет в пятьдесят, желание впихнуть в себя что-нибудь этакое вылезало, как чёртик из табакерки, и приходилось всеми путями себя отвлекать. Что вы думаете, я полез на жену-суккубу верховного демона? Старался чем-то новеньким перебить психологическую ломку.
        Когда попал сюда, это проклятье меня тоже оставило в прошлом как и прочие отметины долгой жизни, и заново подсаживаться на дурь я не собирался категорически. Нет уж, жизнь и так прекрасна, особенно когда есть такая вкусная еда.
        Вернувшись к столу, я стал активно принесённые ингредиенты перемешивать между собой, то и дело взвешивая и отмеряя нужные. Потом засыпал в колбу, зажал её над спиртовкой, сбегал ещё к шкафу с кислотами, затем долил, найдя нужную, и развёл огонь.
        Толковой вытяжки тут не было - ещё один камень в огород академии, уж парочку вытяжных шкафов могли и приобрести, но благо нашелся длинный шланг, один конец которого натянул на горлышко колбы, а второй высунул в форточку окна, а то надышишся паров кислоты, а потом рак лёгких вылезет, который тут ещё нормально лечить не научились.
        Затем десять минут выпаривания, и вот уже голубовато-синие кристаллики тонким слоем устилают дно.
        Погасив пламя, дождался когда колба остынет и буквально несколько кристалликов пинцетом добавил на бумажку, куда уже успел натереть плана. Затем всё скрутил в обыкновенную самокрутку - в соответствии с рецептом и довольный остался ждать препода. Правда, по привычке, переборщил с объёмом конечного продукта, там кристалликов было на пару сотен таких самокруток, но это были уже мелочи.
        Все следы своей деятельности я тоже успел убрать, и когда ещё более весёлый Волтэр к нам вернулся, уже стоял как ни в чём ни бывало, на своём месте.
        - Ну что, готово? - произнёс с предвкушением тот, потерев ладони друг об друга, - чей эликсир первый опробовать?
        - Если можно - мой, - поднял я руку, с лучезарной улыбкой на лице, - мне кажется, у меня получилось лучше, чем у других.
        - Похвально, что вы так в себе уверены, плюс один балл за смелость, - одобрительно кивнул препод, - но всё-же давайте я сначала попробую.
        Он взял косяк двумя пальцами, зажал губами, другой рукой начал шарить по карманам, ища, чем прикурить, но я тут же зажёг огонёк на пальце, используя толику дара и поднёс к кончику самокрутки, заставляя тот затлеть.
        - Спасибо, - кивнул Гейзенберг и затянулся.
        Брови его стали удивлённо подниматься, и выдохнув лёгкий голубоватый дымок, он задумчиво произнёс, - какой интересный вкус и эффе…
        Тут он замер, глаза его остекленели, а затем закатились. Тело качнулось сначала вперёд, затем назад и он так и застыл, запрокинув голову и пялясь невидящим взором в потолок.
        Обойдя его по кругу, я констатировал:
        - Готов.
        Затем посмотрел на группу и произнёс:
        - Можете не ждать, его только к вечеру отпустит.
        Собрал сумку и пошел на выход за метлой.
        О том, что забыл там остатки порошка, я вспомнил уже потом, но вернувшись, пакетика с синими кристаллами не нашел. Волтэр его взять не мог, потому что продолжал стоять буквой "зю", погружённый в прекрасные видения, и оставался вариант, что прихватил кто-то или из группы или из заходивших в кабинет после нас. Впрочем, особых планов на галюционум эреа - так в моём мире назывался этот наркотик, у меня не было, поэтому я махнул рукой и пошёл воплощать коварный план дальше. На очереди был шаманизм.
        
        
        Глава 8
        
        - Это какое-то безобразие! Возмутительно! За все тридцать лет преподавания я никогда!...
        - Каков наглец, каков наглец!..
        - Что он о себе возомнил?! Назвать шаманизм плясками с бубном…
        - А мне, а мне… вы знаете, что он мне сказал!...
        Опешившая от толпы ввалившихся к ней в кабинет преподавателей, ректор академии пару минут силилась понять, чем так сильно те возмущены, но не смогла вычленить в общем гаме ничего, кроме бессвязных эмоций.
        - Коллеги, потише, потише, давайте не все сразу.
        Дождавшись, когда они немного успокоятся, Светлана Иосифовна оглядела присутствующих и внезапно поняла, что видит перед собой почти весь преподавательский состав факультета общей магии, кроме преподавателя по магическим поединкам, преподавателя по эликсироведению и ещё парочки тех, кто вёл специфические дисциплины только у боевиков и управленцев. Таким образом, придя к несложному логическому выводу, что дело касается, вероятно, собственно факультета общей магии, Кладенец спросила с лёгкой улыбкой:
        - Ну и что такого натворили наши желторотики?
        Недоверие её было понятно, это был самый тихий и беспроблемный факультет, на фоне постоянно чудящих боевиков и наглых, много о себе мнящих управленцев.
        Но остальные её улыбки не разделили и Мельпомена Сидоровна - ведущая занятия по флористике, красная как помидор, от распирающего её возмущения, фыркнула:
        - Совершенно неуправляемые, не уважающие авторитета, всё вопросики свои, с подковыркой, задавали, с этакой улыбочкой. Особенно этот отличился, - Дрейк Рассказов, с ходу давай под сомнение ставить учебную программу.
        - Вот, вот, - подхватил преподаватель шаманизма Ираклий Афиногенович, - он у них заводила, он! Эти щенки смеялись мне в лицо, мне - потомственному шаману! И всё с его подачи.
        - Точно, это он! - влезла Матрёна Джоновна, - мне же тоже сеанс спиритизма сорвали. Что-то прямо мешало связаться с духами, а тут вспоминаю, а он весь сеанс так на меня смотрел,так смотрел, словно хотел убить, честное слово! Я буквально чувствовала его жажду убийства, его дух, который давил на меня. Понятно, что мой духовный наставник так и не пришел. А потом эти дурацкие вопросы про какую-то гипотезу, какого-то Пуанкаре. А я ведь даже во Франции ни разу не была.
        - Погодите, - вновь остановила возмущение пошедших на второй круг преподавателей, ректор, - раз всё так серьёзно, давайте соберём всех преподавателей факультета и проведём внеплановый педсовет.
        Все одобрительно зашумели. Но если Сигурда Торновича доставили быстро, то с преподавателем эликсироведения пришлось повозиться, ибо тот был совсем в нерабочем состоянии. Кое-как привели в чувство и добились осмысленного выражения на лице у него уже в кабинете ректора.
        - Не бережёте вы себя, Волтэр, - попеняла ему Светлана Иосифовна, - опять, небось, за экспериментами засиделись, новые эликсиры изобретали?
        - Я, э-э, нет, - промычал тот, крепко задумался, затем покачал головой, причмокнул и неожиданно мечтательно вздохнул, вновь с головой погружаясь в какие-то одному ему ведомые мысли.
        Кладенец махнула рукой, в конце-концов, Гейзенберг частенько пребывал в похожем состоянии, профдеформация давала о себе знать, затем переключилась на остальных.
        - Ну что, раз все собрались, прошу высказываться, но по одному.
        Преподаватели переглянулись, а затем Василий Хусеинович, преподаватель Астрологии, коротко и веско бросил:
        - Он хам и невежа, посмел назвать мой предмет чушью.
        Следом поднялась Мельпомена Сидоровна:
        - Ни во что не ставит преподавателя, задаёт провокационные вопросы.
        Её сменила Матрёна Джоновна:
        - У него взгляд убийцы. А ещё, вспоминая как он на меня смотрел, не удивлюсь, если он меня хотел ещё и изнасиловать. Изнасиловать а затем убить, или сначала убить, а потом изнасиловать.
        - Ну у вас и фантазии… - неодобрительно произнесла Кладенец, вас послушать, так к нам какое-то исчадье ада пришло. У него, я изучила документы, в средней школе просто образцовая характеристика. Он, между прочим, не просто чемпион школы по поединкам, но и лучший драчун года, на доске почётных драчунов школы висит.
        - А я как чувствовал, уникальный парень, - внезапно одобрительно, басом отозвался Сигурд Торнович, - не даром мой тес влёгкую прошел. Жаль, жаль, что не боевой фокультет выбрал, уж там бы мы из него образцового витязя сделали. Да он, я уверен, уже бы к концу этого года дружину Херъ Феръ Ерь возглавил.
        Остальные неодобрительно покосились на коллегу, не разделяя его оптимистичного тона.
        - Ещё надо выяснить, как он так легко ваше испытание прошел, не помогал ли ему кто. Сказавший это Ираклий Афиногенович, поправил очки и через них пристально посмотрел на преподавателя по поединкам.
        - Это ты на что намекаешь, сморчок намухоморенный?! - тут же взъярился Сигурд Торнович, на глазах надуваясь.
        Рубашка затрещала на широкой груди, не выдержала, и очередь пуговиц прошила воздух над головой инстинктивно пригнувшегося потомственного шамана.
        - Я тебе сейчас в бубен так настучу, сразу всех своих предков до десятого колена увидишь!
        - Сигурд! - поспешила вмешаться Светлана Иосифовна, - никто не подвергает сомнению вашу беспристрастность, как и способности юноши пройти испытание, честно или не честно, другой вопрос. Меня сейчас интересует ваше мнение относительно Дрейка Рассказова.
        - Моё мнение простое, - произнёс тот, успокаиваясь, - парень был бы жемчужиной боевого факультета и у желторотых ему делать нечего. Кстати, реакция коллег на это указывает тоже. Я давно говорю, хорошему боевому магу не нужна вся эта ерунда, эти ваши травки да цветочки, духи и прочая херомантия.
        - Хиромантия, - поправил того Василий Хусеинович.
        - Херомантия! - упрямо повторил преподаватель по поединкам, вновь набычившись.
        - Ладно, не будем вдаваться в грамматику, - опять вмешалась Кладенец, - мысль вашу я поняла. Кто ещё хочет высказаться?
        - Знаете! - внезапно вновь подскочила Матрёна Джоновна, - я поняла!
        - Что вы поняли, - перевела на неё взгляд ректор.
        - Что он не человек!
        - И кто же он? - не сдержала раздражения та, - посланец из преисподней?
        - Хуже, - твёрдо припечатала преподаватель спиритизма, - он злой дух. Вот почему он так смотрел, он знал, что если придёт добрый дух, мой духовный наставник, он его непременно вычислит.
        - Я общалась с ним, - устало произнесла Кладенец, - и он не произвёл на меня впечатления одержимого.
        - Это очень могущественный злой дух, он пожрал душу мальчика и теперь живёт его жизнью, строя коварные планы!
        Правда, понимания, такое заявление вошедшей в раж преподавательницы, остальные не оценили, кто-то за спиной покрутил пальцем у виска, а кто-то закатил глаза, качая головой.
        - Матрёна, дорогая моя, - поджав губы, произнесла ректор, - серьёзно прошу тебя, не увлекайся, а то тебя чего доброго вообще занесёт куда-нибудь не туда.
        - Да уже, - хмыкнул Сигурд, но тут же заткнулся под яростным взглядом теряющей последнее терпение и начинающей свирепеть Светланы Иосифовны.
        - Так, - глубоко вдохнула Кладенец, прикрыв глаза, затем медленно выдохнула, - с вами всё понятно.
        Тут её взгляд упал на продолжающего сидеть с пространным видом эликсиролога.
        - Волтэр. Во-олтэр?! - позвав пару раз, она добилась того, что взгляд мужчины сконцентрировался на ней, затем спросила, - ты с нами?
        - Да, - ответил тот меланхолично, - я никуда не уходил.
        - Ну раз так, скажи своё мнение о Дрейке Рассказове, своё впечатление.
        - Впечатление… - ректор было испугалась, что тот вновь ушел в себя, но Гейзенберг спустя десяток секунд очнулся, а затем воздев взгляд в потолок, произнёс со вздохом, - он гений, просто гений. Так меня не штырило никогда.
        ***
        - Климент Гаврилович, разрешите?
        Восточнолесов оторвался от суточной сводки происшествий, посмотрел на заглядывающую в кабинет подчинённую.
        - Небоходова, ты где пропадала? Заходи, докладывай.
        Лика бочком протиснулась в дверь, как-то растерянно и одновременно смущённо подошла к столу и присела напротив шефа, пряча глаза в пол. Шериф тут же, по поведению младшей шерифы, понял, что ситуация экстраординарная, поэтому, сведя брови к переносице, грозно произнёс:
        - Ты давай не молчи, докладывай как есть, нечего тут из себя гимназистку застуканную за интимом строить.
        - В общем, Климент Гаврилович, - собравшись с духом, начала Лика, - прошла информация от человечка одного, что в городе новая наркота появилась - неизвестная. Мелкими дозами какой-то мутный пацанчик толкал недалеко от аула, ну знаете, где цыгане живут.
        - Знаю, - буркнул старший шериф, - дальше что?
        - В общем, мой человек у него дозу эту купил и мне принёс, и я ещё вчера собиралась её экспертам закинуть, чтоб те определили, что это такое.
        - И почему не закинула?
        - Я, понимаете, шеф, - Лика вновь замялась, - в общем, она была какая-то странная, никогда такой не видела, кристаллики такие, синенькие. Подумала, что это какая-то фигня окажется и эксперты меня на смех поднимут ну и…
        - Что ну и? - чувствуя неладное, переспросил Восточнолесов.
        - Ну я и попробовала.
        Глядя как брови шерифа начинают ползти всё выше на лоб, а лицо багровеет, та поспешно затараторила:
        - Я только лизнула один кристаллик, ну как в фильмах делают, кончиком языка только коснулась…
        Старший шериф, откинувшись в кресле, потёр устало виски, затем спросил:
        - Лика, ты же не первый год работаешь, откуда вот это всё? Лизнуть непонятное вещество, никого не предупредить. - он взял было пачку сигарет из ящика в столе, но затем раздражённо бросил обратно, - Ладно, дальше что?
        - А дальше всё, шеф, - развела руками девушка, - меня такими глюками накрыло, что ни в сказке сказать, вот только часа два назад отпустило.
        - Твою мать! - выругался Восточнолесов.
        - Зато мы теперь точно знаем, что это не какая-то фигня, - попыталась улыбнуться Лика, но улыбка её быстро увяла под грозным взглядом старшего шерифа.
        - Кароче, - произнёс он спустя несколько минут долгих раздумий, - вещество сдай в экспертизу. Жаль изъято было без должного оформления, но ты всё-равно опечатай, и в сопроводиловке укажи, что вещество было не изъято, а обнаружено, хоть немного задницу свою прикроешь.
        - А потом? - согласно кивнула облегчённо выдохнувшая Небоходова.
        - А потом ноги в руки и ищи откуда эта новая дрянь в городе появилась. Только такой дури мне тут и не хватало, - посетовал он.
        - Найду, шеф, обязательно найду! - вскочила преисполнившаяся служебного рвения девушка, и Восточнолесов, в ответ на её нетерпеливый взгляд, кивком головы разрешил идти.
        Как только дверь за подчинённой закрылась, но вздохнул и пробормотал:
        - С кем приходится работать. Вот вроде взрослая, опытная, а как учудит чего. Неужели и я таким был?
        Тут он вспомнил, что сам творил, будучи молодым, сильным и инициативным, но не очень умным полицейским и только вздохнул.
        - С другой стороны, мы действительно узнали, что это не фигня какая-то, - повторил он вслед за Ликой, - а то наши эксперты пока разродятся, полмесяца пройдет.
        
        
        Глава 9
        
        Перед очередным бесполезным занятием, я бегло пролистывал заданную тему, периодически хмыкая и готовя краткие тезисы, чтобы в пух и прах уничтожить препода, как к нам с Анюрой, подошел наш одногруппник, Иося, двадцатилетний, самый, наверное, старший по возрасту в группе.
        Был он высок, худ и смотрел на мир сквозь стёкла очков с большим интересом, и любил, как и я, задавать людям вопросы. Правда, я задавал их заранее, зная правильный ответ, с целью посрамить оппонента, а Иося честно пытался удовлетворить своё природное любопытство.
        Но не смотря на эту принципиальную разницу между нами, смотрели волками преподы на нас почти одинаково. Что вызывало у меня лёгкое недовольство, всё-таки, самым ненавидимым студентом должен был быть именно я и конкуренты в этом мне были не нужны.
        - Эм… прошу прощения, - осторожно произнёс парень, приблизившись и с опаской взирая на нас с Светловой.
        Чего он опасался, я не понял, вели мы себя исключительно мирно, но заглянув ему за спину, я поймал напряжённые взгляды остальной группы и понял, что это была не личная инициатива Зильбермана - такая у Иоси была фамилия, а коллективный засыл его делегатом.
        - Да, Иося, - с лёгкой прохладцей в голосе произнёс я, - тебе что-то нужно?
        Меньше всего мне сейчас хотелось выслушивать упрёки и предъявы по поводу сорванных уроков. У меня был план, и я собирался его придерживаться, не смотря ни на что или на кого.
        - Тут, в общем… - он оглянулся на остальных, ища поддержки, - мы с остальными посоветовались и хотим сказать…
        Я покосился на нахмурившуюся Анюру, затем на продолжающего тянуть резину парня и поторопил:
        - Ну давай, рожай быстрее, что вы там хотели?
        - В общем, - собрался тот с духом, - мы хотели сказать, что мы на твоей стороне. Нам тоже непонятно, почему нас учат заведомо бесполезным вещам.
        - Да вертел я ва… - начал было я, но быстро вник в суть сказанного и замолк.
        А мысли мои быстро-быстро завертелись в голове. Их много и вместе мы будем уже целая группа. А группа, это не один человек, вспоминая уголовный кодекс, который я тоже изучил внимательно ещё учась в школе, группа лиц по пред сговору, это всегда более тяжкое деяние, а уж организация преступного сообщества и подавно. А сообщество организовать - тьфу, дело плёвое, всего лишь подтянуть нескольких учеников с других факультетов и пожалуйста. А когда всё вскроется, а оно вскроется, уж я постараюсь, то всех, конечно, не выгонят, но вот организатора, то есть меня, тут же из академии выпнут, к гадалке не ходи.
        Стоило мне всё это обдумать, как я тут же резко заулыбался и другим, уже мирным и благожелательным тоном произнёс, - Это хорошо, даже замечательно, что вместе со мной учатся такие здравомыслящие люди. Что же вы раньше ко мне не подошли?
        - Ну понимаешь… - растеряно улыбнулся Иося, суетливо подвигал руками, не зная, куда их деть, то ли упереть в бока, то ли сложить на груди.
        Затем просто засунул ладони в карманы подрясника и ответил:
        - Просто ты такой, ну, не как мы, ты аристократ, ты чемпион школы, и испытания все прошел, в общем, ты другой, поэтому мы, если честно, боялись с тобой заговаривать.
        - Да ну ты брось, - махнул я рукой, скромно заметил, - я такой же ботаник как и вы, Анюра, подтверди.
        - Да, - кивнула та серьёзно, - Дрейк был лучшим по учёбе в школе и любимым учеником нашего физика, тот его даже в кружок физики позвал.
        Иося, в некоторой растерянности, почесал подбородок, затем нерешительно кивнул. А меня, сказанное Светловой заставило вновь задуматься. Клуб физики… А что, неплохая штука там, где преподают всякое мракобесие не имеющее ничего общего с реальностью. Только назовём это тайный клуб физики.
        Поэтому я, тут же подхватив Зильбермана под локоток, буквально потащил его к остальной группе, жадно наблюдающей за нашим диалогом.
        - Значит так, - произнёс я, удостоверившись, что все внимательно на меня смотрят, и в коридоре больше нет посторонних, - знакомимся заново, Дрейк Рассказов, Анюра Светлова, мы фанаты науки и адепты знания, не терпим ереси и суеверий, наш девиз - Ученье свет, а неученье тьма!
        Всё это я выдал экспромтом, на вдохновении, но одногруппники впечатлились. Да и Анюра, тоже, но постаралась сильно виду не показать. Ничего, скоро научится не дрогнув бровью воспринимать сказанное мною, каким бы бредом оно не казалось.
        Секунд тридцать они обдумывали мой спич, затем кто-то неуверенно спросил:
        - А в чём твоя цель?
        О да, они, как люди логически мыслящие, тоже понимали, что у меня есть цель и какой-то план, но не могли пока понять, в чём он заключается. Что ж, раскрывать свои истинные цели я не собирался, но у меня было что им ответить и на этот вопрос.
        - Моя цель, нести знание и просвещение в самые тёмные и мрачные уголки вселенной.
        Так, с пафосом чутка переборщил, вон как Светлова морщится, поэтому я добавил:
        - А если конкретно, то в эту самую академию.
        - И ты это планируешь делать, выбешивая учителей? - спросила единственная кроме Анюры девушка-ботан.
        - Нет, - я покачал головой, - учителям я всего лишь показал, что то, что они преподают, это фикция и замена настоящей науки средневековой мистикой. На самом деле моя цель, найти единомышленников, с которыми можно было бы заниматься изучением настоящей науки.
        - Типа клуба физики? - прищурился Иося.
        - Тайного клуба физики! - заговорщически поднял я палец вверх, - мы будем незримы, как инертные газы и неуловимы как гравитационное поле. Мы будем нигде и в тоже время везде.
        Народ сдержанно зашумел, кто с сомнением, а кто и с проснувшимся интересом.
        - Только, - сделал я строгое лицо, - запомните, первое правило клуба физики - никто не говорит про клуб физики, второе правило клуба физики, - я ещё строже оглядел присутствующих, и повторил с нажимом, - никто никогда не говорит про клуб физики.
        - Мы словно какая-то мафия, - хмыкнул Иося.
        На это я ничего отвечать не стал, только хищно улыбнулся, глядя в расширившиеся глаза парня.
        - А как?... - задал было вопрос ещё один наш одногруппник, но в этот момент в конце коридора появилась фигура преподавателя и я, остановив говорившего взглядом, коротко ответил:
        - Потом, всё потом, когда будем в нужном месте.
        ***
        Академия была не совсем крепостью, а может и совсем не крепостью, а только стилизованным под крепость комплексом строений, и строилась явно с выдумкой и извращённой фантазией, другим я, наличие в стенах потайных ходов объяснить не мог.
        Извращённой, фантазия неизвестного строителя была потому, что даже я, весьма искушенный в подобных вещах человек, обнаружил систему ходов не сразу, а день на третий, примерно. Исследовав их, обнаружил, а когда нашел, то сразу понял, что лучшего места для проведения там тайных собраний просто нет.
        Один из проходов был в кладовке в конце коридора, где стояли никому не нужные старые столы, сломанные стулья, покрытые пылью шкафы, и прочий хлам. Отперев его последовательным нажатием на несколько камней в стене, я заглянул в тёмный, пахнувший сыростью проход и качнул головой остальным, столпившимся за моей спиной студентам:
        - Проходите. Не переживайте, я уже там был, это безопасно. Главно на ступеньках не подскользнитесь.
        Самолично заперев проход, когда в нём исчез последний адепт тайного клуба физики, я спустился по длинной каменной винтовой лестнице вниз и зажег факел у входа в потайное помещение, где столпились остальные.
        - Вот это и будет наш тайный клуб физики, - объявил я, короткими пыхами огня с ладони, идя и зажигая остальные факелы вдоль стен.
        - Мрачновато тут, - поёжившись, выразила общую мысль, Анюра, которая тоже оказалась внизу впервые.
        - Зато тихо и спокойно, - ответил я, вновь окидывая внимательным взором доставшиеся нам просторы.
        Помещение было большим и пустым. Не знаю, для чего оно предполагалось раньше, но что-бы тут ни было, этого здесь не осталось.
        - И что мы тут будем делать? - спросил ещё кто-то.
        - Заниматься физикой, конечно, - ответил я.
        Прошелся перед немного растерянно озиравшимися парнями и двумя девушками, затем, заложив руки за спину, произнёс:
        - Во-первых, нужна система конспирации и иерархии. Глава клуба будет называться - академик, и это буду я.
        Остановился, внимательно вглядевшись в лица одногруппников:
        - Возражений нет, надеюсь?
        Возражений не последовало и я продолжил:
        - Заместитель главы клуба будет называться профессором и это будет Анюра.
        Возражений не последовало и в этот раз.
        - Также организуем совет клуба, из глав направлений, они будут называться доцентами, ну а все остальные - аспирантами.
        - А что за направления? - поинтересовалась Яна, вторая и последняя девушка-ботан нашей группы.
        - Это направления работы клуба, включающие как научную так и научно-просветительскую деятельность, - ответил я.
        - А если каждый выберет себе своё собственное направление? Кто будет аспирантом?
        - Никто, - спокойно произнёс я, - если я признаю направление действительно интересным, то все будете доцентами.
        На том и порешили, и первое собрание клуба было открыто.
        ***
        На самом деле это были не сильно важные вопросы, но видимость чётко структурированной и, главное, глубоко проработанной организации надо было соблюсти.
        К тому же, меня, признаюсь честно, увлек выбор направлений доцентами. Всё-таки, там было много интересных идей, кроме парочки дурацких. Кстати, прослеживалась тенденция не просто заняться голой физикой, а попытаться органично соединить ту с магией. Похвальная инициатива, если бы магия этого мира была не настолько убога. Да, маг воды может вытянуть из воздуха влагу, но тоже самое спокойно делают аппараты, не имеющие в себе ни капли магии. Мага холода заменит холодильник, а мага огня, в зависимости от сферы народного хозяйства - целый спектр устройств от зажигалки до огнемёта. И вот это вот, в науке подкупало больше всего. Ты просто создаешь аппарат, который делает нужную тебе функцию и, создав его, ты можешь сделать их хоть миллион. И так в любой сфере деятельности. А маги - это штучный товар, который не растиражируешь толком.
        А самым классным было то, что не обязательно знать внутреннее устройство чего-либо, чтобы уметь им пользоваться. Чтобы научить мага запустить огненный шар, нужно от полугода до двух лет обучения, где ученик должен не просто понять принцип действия, а досконально знать все нюансы иначе, в лучшем случае получит пшик, а в худшем спалит сам себя. А здесь, чтобы выстрелить из пушки, нужно просто показать, за какой рычаг дёрнуть.
        Нет ничего в местной магии такого, чтобы не могли исполнить бездари, создав соответствующий механизм. И наоборот, большую часть современных устройств магией не заменить никогда. И если бы в моём прошлом мире я бы ещё подумал секунду другую, то здесь всё было кристально ясно - магия и рядом не валялась с наукой и техникой.
        К тому же, я это ясно понял, попав сюда, именно магия была основным препятствием на пути к прогрессу. Бездари привыкли работать коллективом, и открытия одних, становятся базисом для других. Маги наоборот, скрытные одиночки, каждый раз открывающие для себя всё с нуля. Нет передачи накопленного опыта. В магических академиях тебя обучают лишь основам работы с даром, а дальше сам. И чем больше ты открыл, тем сильнее ты трясёшься, чтобы другие не узнали и не использовали твои открытия против тебя.
        Паранойя, шпиономания и тотальное перестраховничество - вот спутники любого чего-то добившегося чародея. Интриги, наёмные убийцы, устранения конкурентов, я не мог представить, чтобы даже двое магов моего мира, могли спокойно и коллективно над чем-то работать. Либо второй - ученик, которого учитель использует в том числе и как подопытный материал, а сам ученик втайне копит силы и ищет пути как убить учителя и завладеть всеми его наработками.
        А тут, в мире бездарей, не так, заходишь в сеть и можешь найти информацию практически обо всём, исключая самые последние наработки, да и то, если те касаются военной тематики. А так, учёные мира оперативно делятся с коллегами своими наработками, публикуют статьи, результаты исследований, самые последние научные теории. И всё это в открытом доступе - бери не хочу.
        Нет, магия это зло, один плюс, сильный дар неплохо продлевает жизнь, по крайней мере, в моём мире. Вот только местным до сильного дара как до Луны, а значит живут они лишь чуть дольше бездарей.
        Это, кстати, тоже было проблемой весьма относительно, я за исследованиями в области генетики тоже стал следить достаточно внимательно, потому что, в моём понимании, вопрос долгой жизни крылся именно там. Либо в переносе сознания на искусственный носитель. Но там уже несколько проблем вылезало, над которыми следовало работать, во-первых, это вычислительные мощности, а их, судя по количеству нейронных связей в мозгу человека, долго ещё будет не хватать, затем механизм аналогичный действию гормонов, потому что иначе будешь безэмоциональной сволочью, ну и то, что я назвал барьером логики, самой главной частью человеческого мозга - способностью создавать что-то новое.
        Была у меня теория, как работает этот барьер логики в биологическом мозгу, но сильно пока не хватало базовых знаний в этой области прикладной науки, ею я собирался заняться сразу после квантмеха.
        Ну а пока следовало сделать всё, чтобы выбраться из этой чёртовой Академии туда, где дают реальные знания, а не рецепты мухоморовых настоек.
        ***
        - Что это?!
        - Что?
        - Где?
        - Да вот же, смотрите!
        Идущие утром по коридору на занятия студенты, как один, поднимали головы, смотря туда, куда указывали их более глазастые коллеги и замирали, приоткрыв рот. На стене, огромными буквами ярко-красного цвета было небрежно выведено: - “Трепещите - сила действия равна силе противодействия!”.
        И только студенты жёлтого факультета понимающе переглядывались между собой, пряча улыбки, для остальных фраза была неуловимо зловещей, пахнущей опасностью, и даже в чём-то угрожающей. Словно ультиматум неведомых сил.
        А затем надпись начала блекнуть, светлеть, от краёв, к середине, постепенно исчезая. И спешно прибежавших преподавателей ждала только голая стена, да толпа обсуждающих увиденное студентов.
        - Магия иллюзий! - авторитетно заявил какой-то старшекурсник из красных, но нарвался на фырканье присутствовавшего там же зелёного.
        - Магии иллюзий нет, тупарь!
        - Сам ты тупарь - набычился боевик, - это очень редкий дар, поэтому его считают несуществующим.
        Тут он понизил голос и добавил:
        - А ещё говорят, что таких специально ищут и забирают, - после чего тут же рефлекторно посмотрел наверх.
        Зелёный нахмурился, но слова оппонента заставили его задуматься, а затем тоже посмотреть наверх. После короткой паузы, он уже другим тоном спросил:
        - Слушай, как думаешь, а что означала надпись?
        - Мне кажется, - ответил ещё тише красный, - что это намёк, что маг иллюзий смог ускользнуть от контроля и теперь тоже учится в академии. Понимаешь, это такой вызов. Вызов существующей власти…
        - Тихо ты, - осадил его зелёный, после чего они оба спешно разошлись друг от друга, проталкиваясь через толпу и стараясь не оглядываться.
        - Идиоты, - пробормотал я вслух, всё это время стоя за полуколонной и прекрасно слыша весь их разговор, - третий закон ньютона не узнать.
        Надпись была моих рук делом. Ингредиенты я позаимствовал всё в той же лаборатории эликсироведения. Простейший, на самом деле, состав, всего лишь этиловый спирт, нашатырь, пурген и вода, и вуаля, исчезающие чернила готовы. Пока надпись свежая - её видно, как высохнет - становится бесцветной.
        Таких надписей я собирался написать ещё несколько, а затем, когда аудитория дойдёт до нужной кондиции, жахнуть чем-нибудь посерьёзней. Так, чтобы вопроса исключать или не исключать зачинщика, даже не стояло.
        Никем не узнанный, в бороде и с метлой, я влился в поток двинувшихся дальше студентов, мысленно вспоминая принцип чисел Фибоначчи и золотого сечения. По расписанию у нас была магия небесных чисел, поэтому я хотел показать истинную числовую магию, а не поиски несуществующей судьбы на спекуляциях с датами рождения. Думаю, это должно неплохо разозлить преподавательницу.
        
        
        Глава 10
        - Рассказов, к ректору!
        Прямо посреди занятия по хиромантии, которую так и чесалось произносить через “е”, в дверь всунулась голова одного из старшаков, выдёргивая меня на ковёр к главной.
        Преподша, незабвенная Дездемона Григорьевна, с кандибобером на голове, радостно сверкнула глазами и ткнула пальцем в сторону двери, одновременно с этим, не скрывая в голосе довольных ноток, произнеся:
        - Доигрался, Рассказов, ну теперь будешь госпоже Кладенец про эту твою анатомию рассказывать.
        - Анатомия не моя, - проформы ради заметил я, поднимаясь, - она общая, а человеческая ладонь, в том виде, в котором она сейчас существует, формировалась исключительно под влиянием использования орудий труда и развития мелкой моторики, а складки кожи, как я уже говорил, появляются не под влиянием судьбы человека, а исходя из конкретных особенностей строения костей, мышц и сухожилий в кисти, которые пусть незначительно, но отличаются у каждого человека.
        - Вон! - перешла на визг Дездемона Григорьевна и я, закинув сумку на плечо, гордо удалился.
        Уже за дверью мысленно поставил себе ещё одну галочку, - ненависть в глазах хиромантки так и плескалась. Правда настораживал такой быстрый вызов к ректорше, я ещё не перешёл ко второй фазе, сегодня утром только третий лозунг исчезающими чернилами намалевал - “Внемлите: Е=мс2”. С красными потёками выглядело особенно зловеще.
        Там мнения разделились, кто-то считал это шифром, кто-то очередной попыткой запугать студентов абракадаброй. Только один неуверенно предположил, что это, возможно означает, что энергия равна массе умноженной на квадрат скорости света, но был поднят насмех остальными.
        Но возможно, ректорша как-то пронюхала про наш тайный клуб физики раньше времени. И меня вызывали именно из-за этого. Что ж, тогда моё ей почтение, сыщик она отменный.
        Вежливо постучав, я зашел в кабинет, улыбнулся и произнёс:
        - Светлана Иосифовна, здравствуйте! Вы как всегда превосходно выглядите. Но с вашей силой дара, это неудивительно.
        Женщина замешкалась, не ожидая такого начала, даже смутилась слегка, затем кивнула легонько, отчего прядь волос скользнула по лицу, ответила:
        - А по рассказам наших преподавателей, вы, молодой человек, выглядели записным хамом и невежей, грубым и дерзким. Приятно видеть, что это не так.
        Я мысленно хмыкнул. Простейшая формула: улыбка-имя-комплимент-поднятие статуса, элементарный психологический приём, позволяющий сразу настроить контакт с собеседником. Всегда срабатывает.
        - Ну что вы, - ответил я, - я всего-лишь привык задавать вопросы и имею критический взгляд на вещи. Такая привычка, ничего не брать на веру, всё подвергать обоснованному сомнению.
        - Хм, похвально, - Кладенец задумчиво оглядела меня, словно заново оценивая, - критический взгляд на вещи весьма редкая среди молодёжи способность.
        Ну да, но не сообщать же ей, что молодёжью я был лет этак с тысячу назад, да и то, с самого детства занят был исключительно вопросами выживания, а там без критического взгляда никуда, иначе съедят. И в прямом и переносном смысле.
        - Но мне кажется, - тут она скрестила руки на груди, - что дело тут не только в этом.
        О как. Я посмотрел на женщину с некоторым интересом, неужели она догадалась о моих истинных намерениях.
        - Этот яркий протест, этот, я бы даже сказала, бунт, против системы, - Кладенец наклонила голову вбок, продолжая сверлить меня взглядом, - в нём чувствуется обида, горечь и в то же время несломленный и непокорённый дух, не смирившийся с обстоятельствами. Я знаю, я сама когда-то через это прошла.
        С каждым её словом брови мои поднимались всё выше и выше. Неужели мне попался достойный соперник, разгадавший мой коварный план?
        А ректорша продолжила.
        - Это ведь не просто так, есть причина. Конкретная причина. Из-за несправедливости, произошедшей с тобой. Из-за того, что бездушная система закрыла перед тобой тот путь, который был тебе предначертан… Лишив тебя статуса наследника.
        - Эм… что?
        Женщина смотрела торжествующе, полностью уверенная, что раскусила меня, а я, уже практически готовый с ней согласиться, после последнего предложения замер, чуть не прикусив язык.
        Ну да, логично. С точки зрения любого аристократа, а Кладенец явно аристократка, нет ничего хуже, ну кроме вычеркивания из списков рода, чем лишиться наследства и потенциально титула главы рода. И если увязать этот факт с моим вызывающим поведением тут, то связь прослеживается вполне чёткая и понятная. А исходя из принципа бритвы Оккама, самое простое объяснения является и самым верным. Не мудрено, что она ошиблась. Вот только это мешало моим планам. Мне не нужен был повод, чтобы понять и простить. Мне не нужно было сочувствие. Я должен был вызывать только гнев, ненависть и злобу. Поэтому я максимально серьёзно ответил:
        - Госпожа ректор, вы ошибаетесь. Мне совершенно безразлично наследование, становиться главой рода я и так был не намерен. Поэтому я вас разочарую, но никакого бунтарства тут нет и в помине. Причины абсолютно те, что я уже озвучил и ни одной больше.
        Та прищурилась, но затем, подойдя ближе, потрепала меня по плечу и с лёгкой улыбкой произнесла:
        - Нет, тебе действительно самое место у зелёных, ты был так убедителен, во взгляде, в тоне, в жестах, что я почти поверила.
        Я скептически приподнял бровь, но та только шире улыбнулась, а затем, потянувшись к моему уху, прошептала:
        - Не думай, что тебя окружают одни враги, есть люди, которые также как и ты недовольны сложившейся ситуацией. Системой, когда бездари решают судьбу благородных. И если вдруг ты… что-то захочешь. Они смогут тебе помочь…
        - В чём помочь? - для проформы уточнил я.
        - В том, что ты захочешь, - улыбнулась та.
        - А если я захочу поступить в университет бездарей, чтобы изучать физику?
        Стоило мне это произнести, как Светлана Иосифовна, сначала на меня выпучилась, а затем громко расхохоталась.
        - Ой не могу, физику… ха-ха, университет бездарей... ха-ха.
        Отсмеявшись, она вытерла набежавшие слезинки, смахнув те с длинных ресниц, резюмировала:
        - Да, Рассказов, в чувстве юмора тебе не откажешь. Но я понимаю твою настороженность, - она посерьезнела, - и не прошу безоговорочно мне доверять. Возьми время, подумай. Ты парень не глупый, я бы даже сказала, весьма не глупый. А преподавателей я предупрежу, чтобы были к тебе снисходительней. Считай это моим жестом доброй воли.
        Мне потребовалось достаточно больших усилий, чтобы не выругаться. Но я сдержался. Если не выйдет срывать уроки, есть ещё тайный клуб физики. Уж это она не сможет игнорировать.
        ***
        - Ну что опять? - недовольно поднял голову Восточнолесов.
        Время было почти девять вечера и в управлении кроме заступивших на суточное дежурство сотрудников, практически никого не было.
        - Шеф, я к вам, - вбежала в кабинет запыхавшаяся младший шериф, но тут же остановилась как вкопанная, удивлённо разглядывая наряд мужчины, - ой, а что это на вас?
        Шериф был одет гимнастёрку с петлицами, галифе и хромовые сапоги. Подтянутую фигуры Климента Гавриловича перехлёстывали ремни портупеи, а на боку в ножнах, доставая чуть ли не до пола, висела здоровенная кавалерийская сабля.
        Сам Восточнолесов в это время, перед зеркалом прилаживал фуражку с двуглавой кокардой и подкручивал появившиеся из ниоткуда усы.
        - Это? - старший шериф неожиданно смутился, - да жену пригласили на тематический вечер, в честь славного боевого прошлого страны. Вот, пришлось так…
        - Настоящая? - с интересом кивнула Лика на саблю?
        - Нет конечно, бутафорская, - мужчина неловко одёрнул портупею, словно оправдываясь, добавил, - зачем мне настоящая, я и не умею с ней, мне как-то револьвер привычней.
        - Жаль, - чуть разочарованно протянула та.
        - Ты только за этим прибежала? - нахмурился старший шериф, грозно подвигал накладными усами.
        - Нет, шеф, что вы, - спохватилась девушка, - там взяли молодчика который, похоже, партию новой наркоты и толкнул. Только он колоться ни в какую не хочет, шеф. Что делать, шеф?
        - Заладила, шеф, шеф, - пробурчал Восточнолесов, - ладно, пошли, посмотрим, что там за такой крепкий орешек, что колоться не желает.
        Задержанный оказался мужчиной средних лет, среднего телосложения и невыразительной внешности, из особых примет у которого можно было отметить, разве что, начинающуюся лысину, да наглый взгляд прожжённого жулика.
        Увидев старшего шерифа в необычном прикиде, он заржал и осклабился:
        - Ого, это что у мусоров новую форму ввели? А я и не знал. Давненько к вашему брату не захаживал.
        Сидел он на вделанном в пол стуле, в допросной комнате, в наручниках пропущенных, через специальную дужку, которая не давала ему двигать руками.
        - Весело? - приподнял бровь Климент Гаврилович, - ну посмотрим как тебе будет весело потом.
        Подойдя к дальнему углу комнаты, он встал на цыпочки и завернул в бок камеру видеонаблюдения. А Лику попросил встать у двери, загородить имевшееся там окошко.
        - Бить будешь, начальник? - поинтересовался жулик, ничуть не испугавшись, - нехорошо, с побоями в КПЗ не принимают.
        - А ты у меня здесь посидишь, не волнуйся, камера найдётся, - ответил Восточнолесов, заводя руку за спину и доставая ещё одни наручники.
        - А здесь дольше суток меня держать тебе по закону запрещено, - также самоуверенно произнёс тот, - а уж сутки я продержусь, не впервой. А потом сразу к прокурору рвану, заявление на произвол полицаев катать. Смекаешь, начальник, чем тебе это грозит?
        - Мне-то? - шериф положил наручники на стол, обошел следившего за ним жулика сбоку, а затем резко рубанул того ребром ладони по затылку.
        Потерявшегося на несколько секунд мужчину, он сноровисто отстегнул от дужки, затем сдёрнул со стула на пол, укладывая на живот и заново застегнул наручники, сначала левую руку с правой ногой, а затем в крест правую руку с левой ногой, заставив жулика выгнуться, и в такой неустойчивой позе оставил лежать.
        - Эй, начальник! - завопил тот, - что за херня! Это издевательство, произвол, я буду жаловаться!
        - Ну-ну, жаловаться он будет, - Восточнолесов посмотрел на подчиненную, скомандовал, - линейку металлическую принеси.
        Та без лишних вопросов метнулась кабанчиком из комнаты, оставив мужчин одних.
        - Понимаешь, - произнёс Климент Гаврилович, присаживаясь на стул и глядя на елозившего по полу пузом задержанного, - больше всего я не люблю две вещи - наркоту и наркоторговцев. Вот прямо таки ненавижу, готов собственными руками задушить. Одно меня останавливает, что эту наркоту ты не сам сделал, тебе её кто-то дал, под реализацию.
        - С чего ты решил, начальник? - ответил тот и снова, с удвоенной силой завозился.
        - С того, что у тебя три класса церковно-приходской школы на лбу написаны. Так что нет, ты только посредник, мелкая сошка.
        - Оскорбить пытаешься? - попробовал возмутиться жулик, но старший шериф только фыркнул:
        - Ты радуйся, у тебя шанс появился, сдашь кто тебе под реализацию скинул порошок, так и быть, свидетелем пойдёшь.
        - Не, начальник, - прохрипел мужчина, чьё тело медленно но верно начало затекать, - не пойдёт. Так и быть, признаю, мой порошок. Так что оформляй всё на меня.
        - Ты что? - наклонился к нему Восточнолесов, - думаешь, что я здесь, с тобой, теряю время ради какой-то палки?
        Тут вернулась Небоходова и протянула линейку.
        - Нет, я за идею работаю, - произнёс шериф, а затем легонько хлопнул линейкой по затёкшей ноге жулика.
        - Ай, - вскрикнул тот неожиданно громко.
        - Ага, - удовлетворённо кивнул Климент Гаврилович, сообщил внимательно наблюдавшей за ним Лике, - вот старый оперской способ расколоть человека. Когда тело затекает, даже лёгкие прикосновения причиняют сильнейшую боль, а следов не остаётся.
        Он хлопнул ещё раз и жулик снова вскрикнул и заматерился в голос, потом и вовсе, когда получил следующий удар, фальцетом заорал - “помогите”.
        - Ори не ори, - философски заметил Восточнолесов, - а у кого брал наркоту мне всё-равно расскажешь.
        Тот раскололся уже через десять минут и под всхлипы и стоны торопливо забормотал:
        - Не бей, начальник, Христом-богом прошу, всё расскажу. Студент это был, с академии, клянусь.
        - С какой академии? - переспросил шериф.
        - С той самой, с какой!
        Климент Гаврилович переглянулся с Небоходовой, а затем уточнил:
        - Это точно был студент, а не преподаватель?
        - Точно, тебе говорю, при нём ещё метла здоровенная была, почти с него ростом и борода длинная.
        - Хм… - Восточнолесов задумался, - описание дать сможешь?
        - Да какое там описание, - шмыгнул носом жулик, - метла да борода, а остальное я и не запомнил - честно.
        Выйдя из допросной, шериф тихо сказал Лике:
        - Ты всё услышала. Здесь явно вмешательство магов в гражданские дела. Судя по описанию, это студент первого курса, только у них такие длинные бороды и мётла. В общем, не знаю как, но ты должна добыть списки поступивших в этом полугодии. Наш клиент явно среди них.
        - Сделаю, - с готовностью кивнула та.
        - С утра как раз и начнёшь, - кивнул мужчина, - а пока, свободна.
        
        
        Глава 11
        - Так значит, это правда, - услышал я такой знакомый голос и, обернувшись, увидел Сюзанну Крылову.
        В кокошнике сантиметров двадцати, в сарафане чуть ниже колен, она обошла меня по кругу, помахивая веником, чуть покривив губы, произнесла:
        - Дрейк Рассказов попал к желторотым. Я думала, упасть ниже, просрав наследование и взяв в невесты простолюдинку, невозможно, но ты доказал, что я снова ошиблась.
        - Дрейк, кто это? - негромко, но с незнакомыми нотками в голосе поинтересовалась стоявшая рядом Анюра.
        - Это, - ответил я, - старшая дочь рода Крыловых, Сюзанна. Испытывает ко мне противоречивые чувства. Эмоциональный маятник качается от ненависти до любви. В прошлом у нас была интимная связь, за которую я прилюдно извинился, потом неудачная для неё дуэль и отказ в помолвке между нами. В общем, как любят иногда говорить - всё сложно.
        - Ублюдок, - прошипела, успевшая за время моей короткой речи покраснеть как рак и буквально закипеть, девушка, - ты ответишь за это! Я вызываю тебя на дуэль, на арене, завтра вечером!
        - О, - повернулся я к Анюре, - тут и арена какая-то есть.
        - Есть, - зло перебила меня Крылова, - ещё как есть и там тебе не получится использовать твои штучки. Не знаю как ты меня тогда вырубил, бесконтактное искусство это было или что, но здесь, - она язвительно хохотнула, - дуэль только на чистой магии и судьи уж проследят, чтобы ты не начал нечестную игру.
        - Так, - я прищурился, - а если я всё-таки, попытаюсь играть нечестно?
        - Вылетишь из академии, - тут же злобно сверкнула глазами та.
        - Ай, ай, - демонстративно принялся сокрушаться я, - какая досада.
        - Вот-вот, - слегка успокоившись, надменно дёрнула подбородком Сюзанна, - так что в этот раз тебе победить меня не удастся.
        Стоило ей уйти, как Анюра пару раз нервно дёрнула меня за подрясник. Я взглянул в её обеспокоенное лицо и спросил:
        - Что?
        - Дрейк, - зашептала та, - ты что, не понимаешь, что тебе не удастся использовать амулет?
        - Понимаю, - кивнул я.
        - Тогда почему ты так спокоен?
        - Потому, моя дорогая невеста, - я заглянул ей в глаза, - что меня не интересует выигрыш в этой дуэли. Как и проигрыш. Они ничего мне не дадут. Но ты слышала, что будет, если меня поймают на нечестной игре?
        Под моим долгим взглядом, она задумалась, а затем, дёрнув бровями в некотором удивлении, медленно произнесла:
        - Тебя выгонят… Чёрт, я поняла.
        Она покачала головой, затем пожаловалась:
        - Всё никак не могу перестроиться, одна часть меня понимает, что обучение тут, это просто потеря времени, а другая, глубоко внутри, прыгает от восторга, что я нахожусь в самой настоящей магической академии.
        Вид у неё стал чуточку виноватый, а я крепко задумался.
        Вот этот момент, таща Анюру за собой, я как-то упустил из виду. Это у меня этих академий хоть задним местом жуй, в семи учился, в трёх преподавал, одной заведовал сам, а у неё это первый опыт в жизни. Имею ли я право отнимать у неё этот опыт?
        Дилемма.
        Наконец, я принял решение и, положив ладонь ей на плечо, проникновенно сказал:
        - Если ты хочешь здесь остаться, оставайся. На самом деле, тебе может быть интересно.
        - А ты? - спросила она.
        - А у меня другая цель.
        - Ты не обидишься?
        - Нисколько, - я качнул головой, - никогда не хотел решать за других. Так что можешь поступать как сама того хочешь.
        - Спасибо, - со счастливой улыбкой кивнула Светлова, затем хитро прищурилась, - но если тебе надо чем-то помочь, только скажи.
        Кивнув ей, я посмотрел на наручные часы, огладил заплетенную бороду и, помахивая метлой направился на следующий урок. Посещение занятий у меня было безукоризненное, хотя особой нужды, конкретно сейчас, в этом не было. На занятиях спиритизма Матрёна Джоновна смотрела на меня огромными испуганными глазами, вздрагивая только от одного моего голоса, и тут же начинала заикаться, стоило задать самый невинный вопрос.
        С одной стороны, подобное поведение видеть было приятно, даже как-то ностальгией от него какой-то веяло, но с другой, напрашивался вопрос, с чего бы это вдруг? Запугивать я её не запугивал, не угрожал, не строил из себя злого властелина. В общем, большего чем был, эффекта добиться было нереально, поэтому я весь урок занимался своими делами, не обращая на преподавательницу никакого внимания, чему она, кажется, была только рада.
        Мысли мои занимала завтрашняя дуэль. Чтобы не говорила Крылова, но одного нарушения правил дуэли, для исключения было явно мало, поэтому следовало подготовиться как можно тщательней.
        В течении получаса я накидал на листке примерный перечень нужных ингредиентов, а затем, дождавшись окончания занятий, собрал тайный клуб физики и принялся распределять обязанности, кто что будет делать. Завтра я должен был во всеоружии, а значит требовалась коллективная занятость, ибо одному успеть всё было не реально.
        Анюру первым делом послал найти в библиотеке дуэльный кодекс, требовалось нарушить как можно больше его правил, а как это сделать, когда правила тебе не известны?
        Яну, как вторую девушку, я определил распускать грязные слухи о завтрашней дуэли среди женского студенческого коллектива. Грязные подробности она должна была выдумать сама, и в фантазии я её не ограничивал, требовалось привлечь как можно больше народу, и, во-первых, расчёт был на сарафанное радио - недаром же оно сарафанным называется, а во-вторых, что студентки не удержаться и от передачи своим бойфрендам с мужской половины. Таким образом, к завтрашнему дню, дикие слухи должны были бродить среди студентов обоего пола.
        Затем подошла очередь Самира, ему я поручил достать все, какие только возможно, колюще-режущие предметы, включая различные: кастеты, свинчатки, болты с гайками диаметром от тридцати двух и прочее.
        Ну а Иосе, поставил задачу, найти токопроводящей проволоки, электрические аккумуляторы и генераторы, если найдутся, а если нет, то элементы для их производства.
        Им распределил человек по пять из оставшейся толпы и дополнительно, в нагрузку раскидал список химреактивов бытового назначения, чтобы прихватили попутно.
        Сам же, опять отправился в кабинет эликсироведения, но не затем, что многие могли подумать, мне просто нужны были спички. А в кабинете Волтэра Гейзенберга они водились в большом количестве.
        Зачем они мне были нужны? Ну так это простейший способ получить бертолетову соль, которая детонирует от удара. И нужно мне это было, чтобы собрать простейший огнестрел.
        Огнестрел на магической дуэли - что может быть подлее и возмутительней, я даже захихикал и потёр ладони, как в старые добрые времена.
        Не знаю, как возник огнестрел в этом мире, но в моём, первые огнебойные трубки появились с моей же подачи. Был один шибко независимый городишко, мнящий себя государством, с толпой магов во главе. Даже мне их всех скопом одолеть не удалось бы. Но это в прямом противостоянии. Зато и тридцати лет не прошло, как этих магов свергли сами жители, всего лишь пришлось завербовать, через подставных лиц, группу одиозно настроенных граждан, провести через них планомерную обработку населения, а затем вооружить и вывести на улицы, под лозунгом - Долой магическую диктатуру, даёшь народную республику!
        Ну и заодно магам тамошним вменялось до кучи, что те тайно собираются сдать город злому властелину - то есть мне. Бред конечно, но главное, что главари восстания в это свято верили, не догадываясь, что я сам это всё и придумал.
        Но вот как раз с вооружением был главный затык. Давать им мощные магические амулеты, способные магов убить? А накой, они же потом против меня их и повернут. Это создать амулет проблема, а подпитывать его магией, дело не хитрое. Нужно было какое-то элегантное, на грани гениальности, решение и я, без ложной скромности, могу сообщить, что его таки нашел. Трубка стреляющая металлическим шариком, за счёт расширения газов возникших путём быстрого сгорания горючего вещества. Так и назвал изобретение - огнебойная трубка и опять, через подставных лиц, щедро снабдил повстанцев ими. Взрывчатого порошка тоже не забыл отсыпать. Стрелять из этих трубок было не особо удобно, да и были они весьма громоздкими, но маги города всё равно ничего подобного не ожидали и очень быстро отправились в мир иной, а город главари восстания объявили первым в мире независимым государством с принципами свободы, равенства и братства.
        Просуществовало оно, правда, недолго, ровно до момента как закончился порошок, секрет состава которого они не знали, а поставки я, естественно, сразу же прекратил.
        Лишившись такого оружия, город упал мне в ладони как спелый плод.
        Эту историю я любил, иной раз, спустившись в замковую тюрьму, рассказывать сидящим там неудачливым революционерам, получая истинное наслаждение от моральных мук, что их начинали в тот момент терзать. Я был правильным тёмным властелином - я делился своими планами с врагом только тогда, когда они уже были выполнены.
        Впрочем, терзались они тоже не долго, после нашего разговора очень быстро умирали, превращались в пепел и развеивались по ветру, потому что знание, что это был именно мой план и моё оружие, тоже было слишком опасным.
        Года за три революционеры кончились и больше мне этим знанием поделиться было уже не с кем. Печалька.
        Выплыв из воспоминаний, я достал металлическую трубку, и принялся нагревать огнём, а затем молотком плющить один конец. Потом проделал отверстие сбоку, куда вставляется своего рода боёк, который должен был ударом воспламенить бертолетку, ну и под конец прикрутил кустарную рукоять из деревяшки и сколхозил спусковой механизм из резинки от трусов и нескольких винтов.
        Ну а потом подтянулись остальные и я пошел разбираться, как сделать предстоящую дуэль настолько не честной, насколько это возможно.
        Глава 12
        
        К началу дуэли публика была разогрета что надо. На арене, большой площадке под открытым небом, окружённой трибунами, был аншлаг. Мало того, народ толпился даже в проходах, не в силах найти себе сидячее место. В общем, или арена была маловата или столько зрителей за раз никто никогда не ожидал.
        Пущенный слух, кстати, сработал не на сто, а на все двести процентов, потому что, глядя на строгую дифференциацию зрителей по половому признаку, можно было точно сказать, что настроения в обществе разделились. Подозвав Яну, я задал пару вопросов и понимающе кивнул. Если не вдаваться в подробности, то женская половина академии теперь активно жалела Крылову, считая её чуть-ли не жертвой маньяка насильника в моём лице, а мужская, из принципов солидарности или по велению духа противоречия, придерживалась мнения, что Сюзанна никакая не жертва, а самая что ни на есть хищница, пытавшаяся меня поймать в свои сети. Но я смог вывернуться и теперь она пытается отомстить.
        Идеальный вариант. Если ещё получится между этими двумя половинами устроить массовое побоище, то билет наружу у меня почти в кармане.
        - Идёт, смотрите, идёт! - громко зашептались в толпе и народ стал активно расступаться, давая мне проход на арену.
        - Брат, - внезапно из толпы вывернулся Иоанн, с непривычно серьёзным лицом, подхватил под руку, зашептал, - будь осторожен, Сюзанна злая как чёрт, после этих бредовых слухов, знать бы, кто их распустил. И она весьма умелая магичка, а ты, уж извини, в этом новичок. И, боюсь, бесконтактное искусство твоё тут мало поможет, все дуэли обычно на дистанции ведутся.
        - Ты переживаешь за меня? - покосился я на младшего, раньше в особой любви ко мне не замеченного.
        - Ты же брат мой, - ответил тот, но слегка перегнул с пафосом и я фыркнул в ответ, произнёс:
        - Скажи честно, просто боишься, что твой авторитет упадёт, если твой старший брат проиграет.
        Иоанн гневно сверкнул глазами, чем меня отчасти удивил, а отчасти позабавил, не думал, что он так умеет, но, видать обретённое наследничество пробудило новые способности.
        - Это тебе терять нечего, - язвительно ответил он, - а я наследник рода, и честь рода на мне, помни хотя бы об этом.
        Я не стал отвечать, что то, что я планирую, куда хуже проигрыша, пускай сюрприз будет. Только улыбнулся, слегка ехидно и чуточку с превосходством, чем разозлил мелкого ещё больше. Вспыхнув, тут закинул край зелёного шарфа за плечо и с гордо поднятой головой скрылся обратно в толпе, окружённый группой таких же зелёных товарищей. На их подрясниках были тоже вышиты три буквы старославянского языка, но что у них там за дружина, я вчитываться не стал.
        Проходя дальше на арену, ловил очередные перешептывания студентов, которые меня, и с одной стороны, веселили, и с другой веселили тоже, потому что человеческая фантазия была поистине безгранична.
        - А правда, что он её насиловал три дня и три ночи, без перерыва? - вопрошал тонкий девичий голосок.
        - Месяц, - авторитетно отвечал ей уже какой-то бабский голос, - не меньше.
        - Ой, как месяц?! И что, совсем без перерыва?
        - Ну как, прерывался, конечно, минут на пять в день, а потом снова…
        - Да он маньяк!
        - Угу, мне б такого…
        Если это слышалось слева, то справа уже какой-то юноша интересовался у соседа:
        - Говорят, она ему зелье подлила приворотное, а затем сама же и напрыгнула на него.
        - Ну, - отвечал ему тот, - тут одного приворотного мало, оно же по мозгам шибает, будь здоров, тут ещё что б шишка стояла, нужно. Так что там ещё и что-то эрогенное было.
        - А такое тоже есть?
        - Есть, бездари придумали. Называется “Ванька-встанька” . Примешь таблеточку и два часа стоит как каменный.
        - А ты откуда знаешь?
        - Я? Кхым, кхым… В общем, для друга интересовался. Это у него проблемы, не у меня.
        До конца я не дослушал, потому что коридор кончился, и я вышел на твёрдое каменное покрытие арены.
        Собственно, решение правильное, скальное основание менее подвержено разрушению и его сложнее использовать в своих целях, особенно какому-нибудь магу земли. На работу с сплошной скалой даже у них прорва сил и времени уйдёт.
        Оглядел полные трибуны, а затем поднял вверх руку, приветствуя собравшихся.
        - У-у! Подонок! Подлец! - загудела осуждающе женская половина.
        - Эге-гей! Красава! Мужик! - отозвалась тут же мужская.
        - Я не гей! - послышался, спустя секунду, одинокий возмущённый вопль, парня, которого, вероятно звали - Эге.
        Там же, на арене, стояли столы судей, следящих за соблюдением правил дуэли. Вот только Сигурда Торновича что-то не было видно, хотя именно он должен был возглавлять судебную коллегию, как преподаватель по магическим поединкам. Вместо него в центре сидел какой-то мутный тип с диким, я бы даже сказал, слегка шизофреническим взглядом. Да и в целом, видок у гражданина был весьма специфический и мало похожий на классического мага, скорее он походил на какого-то бывшего военного прапорщика, в полувоенной одежде с множеством карманов, в которых что-то да лежало. Ах да, глаз у него был только один, второй закрывала пиратская повязка. И дополняла образ красная повязка на лбу с двумя намалёванными белым японскими иероглифами “ками” и “кадзе”.
        Значение иероглифов я знал, но с чего вдруг данный субъект себя посчитал божественным ветром, так и не понял.
        Слева от него скромно сидела госпожа ректор, а справа, третий член судейства, Марфа Лавровна, которую я не видел с самого вступительного испытания. Как оказалось, она вела какой-то специализированный предмет у зелёных.
        Моя дуэльная оппонентка тоже была уже здесь и нервно прохаживалась в другом конце поля, так что ничего не мешало дуэли начаться.
        Но прежде, Кладенец решила представить нам неизвестного судью.
        - Здрав буди добрые молодцы и барышни, студенты нашей академии, собравшиеся здесь, - провозгласила она громко.
        - Исполать, Светлана Иосифовна! - хором ответили той трибуны.
        Женщина улыбнулась, прищурилась и произнесла:
        - Сегодня первая дуэль нового полугодия, что меня радует, потому что маги, без дуэлей, и не маги вовсе. И, судя по количеству собравшихся, не я одна так думаю. Жаль только, уважаемый Сигурд Торнович не смог эту дуэль судить, ему пришлось срочно уехать по семейным вопросам, поэтому сегодня главным судьёй и временно замещающим преподавателя по магическим поединкам, будет Юпитер Фёдорович Угрюмый.
        Тот встал, а трибуны как-то сразу притихли, встретив его почти гробовой тишиной. Похоже, фамилия его была в народе известна, вот только я, что-то, даже порывшись в своей абсолютной памяти, ничего не смог обнаружить. Значит надо будет поспрашивать потом, решил я.
        А Юпитер Фёдорович одним своим глазом внимательно осмотрел трибуны, затем мазнул взглядом по мне и, неприятно улыбнувшись, хрипло произнёс:
        - Как сказала госпожа Кладенец, маг без дуэли - не маг. Вот только дуэль от реальной драки, когда на кону твоя жизнь, отличается очень сильно. Поэтому у меня будет своя методика преподавания. Да, с этого дня, занятия по боевой подготовке будут не только у красного факультета, но также у жёлтого и зелёного. Маг, не умеющий за себя постоять, не маг, а кучка экскрементов. У меня всё. - после чего мужчина сел на место.
        Вся арена, стоило Угрюмому замолчать, тут же посмотрела на ректоршу. Та бледно улыбнулась и добавила:
        - Юпитер Фёдорович привёл веские аргументы и я с ним согласилась, поэтому теперь в расписание занятий по общей магии и управлению добавятся общефизическая и боевая подготовки.
        Трибуны было неодобрительно зашумели, но резкий, как удар серпом по яйцам, взгляд Угрюмого, тут же вернул прежний покой.
        - Что ж, - произнёс тот, - раз все необходимые формальности соблюдены, начнём, пожалуй, дуэль. Да, кто у нас тут?
        - Точно, - спохватилась Марфа Лавровна, подняла листок, лежащий перед ней и громко зачитала, - Сюзанна Крылова, студентка второго курса, маг воды, против Дрейка Рассказова, студента первого курса, мага огня. Барышня Крылова является вызывающей стороной, причиной дуэли названо грубое личное оскорбление, нанесённое ей добрым молодцем Рассказовым. Примирение никаким иным образом, барышня Крылова для себя возможным не считает, а добрым молодцем Рассказовым никаких дополнительных условий проведения дуэли выставлено не было, поэтому дуэль проводится в рамках общих правил проведения дуэлей, дуэльного уложения Академии, дуэльного кодекса Российской Империи.
        Скороговоркой всё это прочитав, преподавательница выдохнула и положила листок обратно на стол.
        Угрюмый вновь взглянул на меня, и задумчиво, одними губами, повторил мою фамилию. Не вслух, но я умею читать по губам. Интересно, чем это я его так заинтересовал? Крылову он что-то не повторял.
        Тут слегка подул ветер, на солнце набежали облака и откуда-то издалека послышался раскат грома, поэтому Кладенец, посоветовавшись с Юпитером Фёдоровичем, торопливо произнесла:
        - Препятствий для проведения дуэли судебная коллегия не видит, поэтому, прошу занять свои позиции.
        Сюзанна, впрочем, уже давно нетерпеливо била копытом по камню, меня дожидаясь, так что оставалось на середину арены выйти только мне. Я поправил полностью закутывающий меня плащ и шагнул вперёд.
        Но тут случилось непредвиденное, стоило мне только пройти пару шагов, как из под плаща со звоном выпала и покатилась по камням металлическая труба метровой длины.
        Зашумевшие трибуны вновь замерли и принялись с любопытством разглядывать обронённый посторонний предмет.
        - Э-э, - протянула Светлана Иосифовна, приподнявшись со своего места, - студент Рассказов, не соблаговолите пояснить, что это такое?
        - Что, это? - непонимающе нахмурился я.
        Затем обернулся, словно в первый раз увидев трубу.
        - Ах это! - я заулыбался, затем подошел и пинком толкнул ту в сторону, - забыл, уважаемая коллегия, забыл выложить. Первая дуэль, сами понимаете, мандраж, бессонная ночь, мысли обо всём таком…
        По скептическому лицу ректорши сразу было видно, что она мне не верит ни на йоту.
        - Хотелось бы спросить, - произнесла она, - что труба у вас вообще забыла и где вы её тут нашли, но пока не буду, оставим этот вопрос на после дуэли.
        - Ой, - воскликнула Марфа Лавровна, - но по правилам дуэльного кодекса, посторонние предметы на дуэль проносить нельзя.
        Кладенец повернулась к Угромому, тот что-то буркнул и она громко возвестила:
        - Судебная коллегия не будет принимать во внимание этот инцидент.
        Ну не будет, так не будет, пожал я плечами и пошел дальше. Но вновь, через пару шагов, на камнях загремела, выпавшая следом монтировка.
        - Рассказов?! - вновь воскликнула Кладенец, - а это что?
        - А это с трубой вместе шло, - снова заулыбавшись, ответил я и носком ноги отодвинул любимый инструмент любого взломщика в сторону.
        Она вновь обратилась к главному судье, но тот вновь что-то односложно буркнул и ректор, чуть неуверенным голосом снова произнесла:
        - Судебная коллегия и этот инцидент не будет принимать во внимание.
        Затем у меня из под плаща, выпали: кусок арматуры, пила садовая, топор для рубки мяса, два больших хлебных ножа из местной столовой, самодельный кистень и бейсбольная бита без мяча.
        Если, по началу, каждый следующий предмет публика встречала не особо понимая, как на это реагировать, то под конец, трибуны, правда, только мужская половина, уже взрывались дружным хохотом. Женская наоборот, всё громче и яростней кричала проклятья в мой адрес. А от судей требовала меня дисквалифицировать.
        Вот только бедная Светлана Иосифовна, каждый раз, всё жалобней и жалобней объявляла, что и новый выпавший предмет комиссию не смущает.
        А всему виной Юпитер Фёдорович. Я видел, как он, с безразличным выражением на лице, встречает всё новые нарушения дуэльного кодекса. Он был так спокоен, будто знал, что я делаю это специально, не давая мне завершить этот фарс эффектным отчислением. Ну что ж, к такому я тоже был готов, план “А”, всегда предусматривает наличие плана “Б”.
        К тому же, полностью израсходовать весь запас предметов под плащём мне не дали, потому что не выдержавшая Кладенец, в один момент буквально заорала:
        - Рассказов, чтоб тебя, быстро снимай этот твой плащ, или я за себя не отвечаю.
        Пришлось подчиниться, дёрнуть шнуровку ворота и ткань, брякая железом, свалилась к моим ногам, оставляя меня в подряснике и шароварах с сапогами.
        
        
        Глава 13
        
        Стоило мне остаться без плаща, как на трибуны вновь опустилась тишина, все, включая ректоршу, пристально разглядывали меня, ища другие посторонние предметы. Метла за спиной, до этого тоже прикрытая плащём их заинтересовала мало, но внезапно Кладенец, тыкая пальцем, каким-то уже с истерическими нотками в голосе вопросила:
        - Рассказов, а это что у вас за пазухой?
        Я хлопнул себя по животу и женщина подтвердила:
        - Да-да, там, доставайте.
        - Сущая безделица, - снисходительно ответил я и, расстегнув ворот подрясника, залез туда рукой и вытащил на свет поджигу.
        - Ч-что эт-то? - побледнев и начав заикаться, спросила она.
        - Так, - махнул я рукой, - игрушка, всего-лишь один мой физический эксперимент.
        Наведя самопал на деревянный щит, метрах в двадцати от меня, щёлкнул резинкой и с грохотом вылетевшая пуля пробила навылет четырёх сантиметровую доску, оставив ясно различимое отверстие.
        Стоявшая напротив Крылова побледнела, переведя взгляд с поджиги в моей руке на дырку в щите и обратно. А злость в её глазах сменилась лёгкой паникой.
        - Юпитер Фёдорович! - взвилась ректорша, обращаясь к продолжавшему невозмутимо сидеть на своём месте мужчине, - ну это уже совсем ни в какие рамки. Рассказов на магический поединок притащил огнестрельное оружие. Какая же это дуэль?
        - Самая правильная, - холодно произнёс Угрюмый, лениво мазнув по нам взглядом.
        - Вы действительно так считаете?! - шокированно произнесла Светлана Иосифовна, - но как же устав, кодекс, дуэльное уложение? Он же их нарушил по десяти пунктам, если не больше?!
        Поджав губы, временный преподаватель боевой магии, покосился на Кладенец, затем, оперевшись о стол, грозно поднялся и в тишине, ставшей почти гробовой, внешне спокойно произнёс:
        - Давайте уточним, прежде чем делать какие-то выводы, пару вопросов. Во-первых, я правильно понимаю, что студент второго курса вызвал на магическую дуэль студента первого курса?
        Кладенец, чуть неуверенно кивнула. Весьма опытная женщина, она, как и я, услышала в голосе мужчины тонкие нотки пробуждающегося гнева.
        - Во-вторых, что касается дуэльного кодекса, студент Крылова, - его единственный глаз нашел девушку на арене, - вам преподавали его положения и правила проведения дуэли?
        - Да, - быстро кивнула та, замерев.
        - А вам? - его взгляд остановился на мне.
        Я покачал головой:
        - Нет, подобного занятия у нас ещё не проводили.
        Угрюмый слегка жутковато улыбнулся своей кривой ухмылкой, а взгляд Кладенец внезапно стал задумчивым.
        - Крылова, - вернулся он к Сюзанне, - с вами проводили занятия по боевому применению своего дара?
        Та снова кивнула.
        - Нет, - я также повторно покачал головой, в ответ на немой взгляд мужчины.
        - То есть, - уточнил он у меня, - преподаватель по магическим поединкам ещё не успел ничего вам преподать?
        Он улыбнулся ещё сильней, как только я подтвердил и это. Повернулся к Светлане Иосифовне и подытожил:
        - Итак, на магическую дуэль более опытный студент вызывает другого, который ещё даже не владеет базовыми приёмами боевой работы со своим даром. Замечательно. Вы пытаетесь обвинить его в нарушении кодекса, а этот самый кодекс ему ещё даже никто не преподал. Вы не объяснили ему, что можно, а что нельзя, вот он и подготовился к этой дуэли, так, чтобы хоть как-то выровнять свои шансы с заведомо более сильным соперником. Поэтому нет, я, как главный судья, нарушений, препятствующих дальнейшему проведению дуэли, не вижу.
        Он снова сел, а трибуны принялись переваривать всё услышанное.
        А этот Юпитер Фёдорович и вправду был хорош, я его даже немного зауважал, хоть он опять испортил мне всю малину, не оставив, по сути, выбора. Если дуэль нельзя нечестно избежать, значит придётся в ней нечестно побеждать.
        - Парень, - внезапно выдернул меня из раздумий голос судьи.
        Я вновь посмотрел на того и Угрюмый спросил:
        - У тебя осталось ещё чего?
        Я, помедлив, кивнул.
        - Вот и славно, - удовлетворённо произнёс Юпитер Фёдорович и откинулся на стуле назад, складывая руки на животе и всем видом показывая, что готов дальше смотреть дуэль.
        Хрустнув шеей, наклонив голову сначала вправо, затем влево, я пристально посмотрел на Крылову. Та поёжилась под моим взглядом, а затем, закусив губу, решительно вызвала несколько водяных струй, что словно щупальца стали кружить вокруг неё.
        Смысла затягивать поединок не было, поэтому, шевельнув ладонью, я выудил из рукава увесистый брусок созданный мною из средств бытовой химии, а затем ловко швырнул в Сюзанну.
        Та рефлекторно ударила по бруску одним из водяных щупалец, вот только, вступив в взаимодействие с водой, тот почти мгновенно растворился выделив из себя целое облако газообразного хлора, что, зацепив девушку, сбило концентрацию, заставив упасть на колени и закашляться. И пусть это было ненадолго, организм мага был куда устойчивей к отравлениям, чем у обычного человека, но мне хватило, чтобы сдёрнуть со спины метлу, оседлать её и, инициировать реактивную смесь, заложенную в трубке, которую я замаскировал под черенок.
        Пламя с рёвом вырвалось из сопла до этого прикрытого прутьями, меня резко дёрнуло, ноги оторвались от земли и импровизированная ракета в мгновение ока донесла меня, до поднимающейся с колен Крыловой.
        Сбив ту обратно на землю, я спрыгнул прямо на ходу, отпустив псевдо-метлу, которая, оставляя густой дымный след, по гиперболе понеслась куда-то в небо, а сам, из ладони ударил огненной струёй рядом с дезориентированной девушкой.
        - Стоп! - прозвучал резкий голос Угрюмого, останавливая дуэль.
        Стремительно поднявшись, он подошел к нам, оценил закопчённое пятно на камне и растерянно лежащую Сюзанну, после чего, громко произнёс:
        - Дуэль окончена, победитель Дрейк Рассказов.
        Затем, не оборачиваясь, пошел на выход с арены, больше его, похоже, здесь ничего не интересовало.
        ***
        - Летающая метла… Пистолет… Газ… - шушуканье слышалось повсюду, куда бы я не зашёл.
        Народ опасливо расступался, а я только сильнее хмурился, недовольный подобным. Я опять начинал идти по пути, который ни к чему хорошему не вёл, я о мировом господстве, если кто не понял. Рулить местными меня не привлекало, тем более, что они и сами неплохо справлялись. По крайней мере как-то вылезли из махрового средневековья и успешно прогрессировали в науке и технике дальше. Вот как раз на плоды дальнейшего прогресса мне и хотелось поглядеть больше всего, поэтому в руководство желательно было не лезть, чтобы прогресс не сменился регрессом.
        - Дрейк, - подхватила меня под руку Анюра, сказала с придыханием, - это было круто! Как ты из пистолета выстрелил, все аж чуть в обморок не попадали.
        - И всё насмарку, - я неприязненно дёрнул плечом, - чёртов Угрюмый, если бы не он, уже бы отчислили, а так я какой-то, мать его, герой, получился.
        - Ой, Кладенец, - пискнула Светлова и резво спряталась мне за спину, так как на нас надвигалась ректор собственной персоной, мрачная и решительная.
        - Значит так, - произнесла она, остановившись прямо передо мной, и ткнув пальцем мне в грудь, - Рассказов, чтобы больше никаких дуэлей! Ты понял?
        - Не я был инициатором, Светлана Иосифовна, - спокойно ответил я, - все вопросы к Крыловой.
        - Меня не волнует, кто там инициатор.
        Женщина была мрачнее тучи. Воздух вокруг неё начал как-то сгущаться и плотнеть, и я вспомнил, что она маг воздуха. Пытавшиеся ненавязчиво подслушивать студенты тут же рассосались, прячась кто куда и коридор, в котором нас поймала ректор, стал абсолютно пустым.
        - Я говорю тебе, чтобы ни одной дуэли больше в моей академии, ты понял, Рассказов?!
        - Понял, - вежливо склонил я голову, - но что если кто-то будет настаивать?
        - Посылай их ко мне, - резко произнесла Кладенец, - а уж я им настою, так настою, что настаивалка отвалится.
        Выговорившись, она внезапно успокоилась, а затем чуть погладила ладошкой то место в которое тыкала пальцем и, улыбнувшись, произнесла:
        - Но ты молодец, Дрейк. Я ведь сразу не поняла, а потом как поняла. Этот перфоманс, эти демонстративно выпадающие из под плаща железки, твои вот эти… поделки, это же тоже такой способ борьбы с несправедливостью. Я ведь должна была сообразить, что у тебя не было шансов на победу, законным путём. Но и проиграть ты не мог, только не ты, не победитель турнира средней школы, прошедший все вступительные испытания. Молодец, так держать!
        Она хлопнула меня напоследок по плечу и в прекрасном настроении пошла дальше по коридору, что-то насвистывая.
        - Я что-то не поняла, - вылезла из-за моей спины Анюра, - тебя поругали или похвалили?
        - Сам не пойму, - пожал я плечами, - странно всё как-то.
        Вот только это была не совсем правда. Всё я понял, ну или почти всё. Ректор банально меня психологически обрабатывала, пытаясь настроить доверительный контакт. Сначала поругав, затем похвалив, тем самым попытавшись вызвать некий диссонанс и сбить с толку, дать запутаться в умело расставляемых сетях. Вот только зачем? К сожалению я, пока, не знал главного, зачем она всё это затеяла. И информации было слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, а значит, придётся некоторое время и дальше поиграть в эту игру, пока не выяснится причина, либо я не найду способ законным образом отсюда свалить.
        
        
        Глава 14
        
        - Что там забыл Угрюмый? - свистящим щёпотом спросил силуэт в темноте, - он пронюхал про наши планы?
        - Вот так, сходу? - второй силуэт хмыкнул, затем, после секундного раздумья, добавил с сомнением, - вряд ли, он всё-таки не провидец и не телепат. Я бы поставил на то, что причина его появления какая-то другая.
        - Но всё-равно, там Угрюмый, а эта падла имеет нюх почище ищейки, как теперь вербовать и готовить Рассказова?
        Второй не ответил, о чём-то думая.
        - Что молчишь, - сварливо поинтересовался первый, - всё, сворачиваем операцию, пока этот на всю голову отмороженный не свалит?
        - Нет, - ответил, наконец, второй, - сворачивать мы ничего не будем. Надо понять, по нашу душу он там появился или нет, а для этого придётся чуть-чуть наживки кинуть.
        - А не опасно?
        - Всё опасно, но лучшие клинки те, которые закаляются кровью.
        Тут снаружи камеры послышались гулкие удары половника в кастрюлю. Окошко в двери с лязгом распахнулось, и туда заглянула морда охранника.
        - Обед, бляха-муха, - сыто рыгнул он в камеру, распространяя запахи сала, лука и квашеной капусты, - Антрекот, фуагра с трюфелями, французский арманьяк, - он сделал паузу, затем, хохотнув, продолжил, - снова не завезли. Будете жрать рассольник и макароны.
        Раскатисто хохоча дежурной шутке, он дал место бездарю из расконвойников, что плюхнул в алюминиевые миски сначала по большой поварешке супа, а когда заключенные их забрали, в плоские тарелки нагрёб этой же поварёшкой макарон.
        Стоило охраннику отвлечься, как расконвойник быстро шепнул в камеру несколько фраз, а когда дубак обернулся, тот как ни в чём ни бывало, уже наливал в кружки компот.
        ***
        На первое занятие по магическим поединкам, наш жёлтый факультет попал вместе с двумя остальными. Сразу весь поток Юпитер Фёдорович собрал в большом спортивном зале, полностью застеленном матами. Подрясники мы сменили на майки и шорты, но мётлы и веники всё-равно пришлось держать в руках.
        Выстроив нас в две шеренги, он стал прохаживаться перед строем, заложив руки за спину и то и дело порыкивая:
        - Спину прямее, грудь вперёд. Нет, тебе не надо, иначе твои соседи косоглазие заработают, пялясь на сиськи. ДА! Я сказал - сиськи. А свою тонкую душевную организацию оставьте за порогом. На моих занятиях привыкайте называть вещи своими именами. Вы всего-лишь кучка почуявших силу троглодитов, не умеющих ничего. Я строг и безжалостен, и поэтому вы будете меня ненавидеть. Но чем больше будете ненавидеть, тем большему научитесь. Я строг, но справедлив, у меня здесь нет половой дискриминации, мне одинаково насрать на мужиков, баб, трансгендеров, транссексуалов, андрогинов, бигендеров, агендеров, пангендеров, гендерфлюидов. Запомните: никакой в жопу разницы, кем вы себя возомнили, вы болдары, а значит я вас буду дрючить пока вы не станете полезны Империи.
        - Мизогинный шовинист, - прозвучал негромко чей-то недовольный женский голос.
        - Что? - резко развернулся Угрюмый, - Кто это сказал?
        Зло полоснув по строю взглядом, он подбежал к той части строя откуда слышался голос.
        - Кто эта маленькая, небритая, вонючая радфемка, которая только что подписала себе смертный приговор? Никто, да? - он, словно лев в клетке, метнулся от одной замершей студентки к другой, - этот Мерлин, иметь его в сраку?
        Он яростно задышал, сканируя лица. Ответом ему была тишина.
        - Ну охренеть, теперь, - произнёс он оскалившись, - я вас буду гонять, пока вы здесь не помрёте, пока блевать не будете от одной только мысли о тренировках. Поняли меня?!
        И снова он метнулся вдоль ряда.
        - Ты это сказала?! - мужчина навис над почти вдвое меньшей студенткой, которая стояла ни жива, ни мертва, - готов поспорить, что ты! Знаешь что я с тобой сделаю?!
        - Это я, - внезапно откликнулась стоявшая через одного, другая деваха, судя по зелёным полоскам на спортивной форме с факультета управления.
        - А, студент Феминистка! - Угрюмый подскочил к ней, выпятив челюсть, пристально вгляделся в лицо, - знаешь, ты мне даже почти нравишься. Люблю гордых аристократочек, они до последнего думают, что им здесь положено больше, чем другим.
        Тут он отступил назад, резко вытянул вперёд руку, скрючив пальцы, словно сжимая в воздухе что-то невидимое. Это выглядело бы забавно, если бы студентка не побледнела и не схватилась за собственное горло руками.
        - Что, феминизм уже выветривается из головы, исчезает привилегированность? - участливо поинтересовался Угрюмый, а затем начал медленно поднимать руку вверх и тело студентки, вытянувшись, сначало поднялось на носочки, а затем и вовсе, дрыгая ногами стало воспарять в воздух.
        - Телекинетик… - прошелестело в строю едва слышно. Опасливо, настороженно.
        Я, прищурившись, наблюдал за происходящим, пытаясь уловить, как мужчина работает со своим даром. Невидимый, и от того куда более опасный дар, к тому же весьма редкий, если верить справочнику известных магических направлений.
        Наконец временный препод разжал пальцы, ослабляя телекинетический захват, и девушка, глотая воздух, кулём свалилась на маты.
        - Встала, живо! - рявкнул тут же он, - запомни, твоя задница теперь в моих руках, и я сделаю всё, чтобы ты запомнила мои уроки на всю жизнь.
        -Так, - вернулся он вновь к остальным, - есть ещё желающие заявить о своей гендерной идентичности?
        Желающих не оказалось, но Угрюмый так просто не успокоился. Гневно пораздував ноздри, он остановился напротив меня.
        - А ты, Рассказов, что думаешь, перегибаю я? Помягче надо быть с дамами, чем с мужиками? Ну-ка, сообщи мне, порадуй папочку.
        - Здесь нет дам, господин преподаватель. - спокойно ответил я, - как и мужиков. Здесь есть болдары.
        - А почему же ты не навалял этой, как её - Крыловой? Даже не поджарил чутка? Пожалел? А вот тебя она бы не пожалела, - Юпитер Фёдорович прищурился, ожидая ответа.
        О да, вопрос сложный, особенно в плане ответа. Я ведь и в самом деле Сюзанну пожалел. Не потому, что она женского пола, просто нанесение увечий не отвечало текущей задаче. Мне нужно было победить её с помощью науки и техники, но не магии. Поджарь я её и всё, сам разрушу тот хрупкий барьер собственной воли, что стоит между мной и скатыванием в пропасть маниакальной магичности. Слишком велик был соблазн, попробовать, используя прошлый опыт, развить в себе прежние навыки, возвыситься над местными недоучками, показать им, что такое магия высшая. Но это тупиковый путь. Пройдёт сотня лет, и научный прогресс на Земле окончательно остановится, а общество быстро скатится в средневековье. И чёрт бы с ним, но мне станет скучно - опять. И кто тогда выпустит свежую часть НФС? Или новое дополнение к EVE? А я их люблю. Нет, никакой высшей магии, только наука, только прогресс. Тем более, что есть шанс в будущем поуправлять не виртуальным, а реальным космическим кораблём.
        Единственная проблема - Угрюмому такое говорить нельзя, не поймёт. Нужно что-то в рамках привычных для него ценностей.
        - В этом не было смысла, Юпитер Фёдорович, - ответил я, не отводя взгляда, - я уже победил. Психологически. Она не готова была оказывать дальнейшее сопротивление, она уже была деморализована и растеряна. В таком случае дополнительное магическое воздействие было совершенно лишним.
        Мужчина задумчиво поджал губы, отошёл от меня, а затем сказал сразу всем:
        - Слышали Рассказова? В следующий раз, применяя свою силу, держите его слова в голове. Вы болдары и силы у вас много, а чем больше сила, тем больше ответственность. Вплоть до уголовной. А теперь, в колонну становись и бегом марш. Сто кругов по залу. Кто первым сдуется, тот после занятия драит пол.
        ***
        - Сволочь, гад, ненавижу! - стонали девчонки всех трёх факультетов, дружно попадав на маты, стоило занятию закончится, а преподу уйти. Парни попадали тоже, в большинстве своём, кроме нескольких с боевого факультета, оказавшихся покрепче. Среди них, к слову, были и Иванов с Горшковым. Ну, Такаюки наша средняя школа закалила, а где закалялся Гаврила, я не знал, но был он вполне бодрячком, даже Угрюмый отметил. Ещё одним наблюдением стало то, что теперь их было уже трое. Третьей оказалась какая-то некрасивая девочка с взглядом нерожавшей яжматери.
        Глядя на эту троицу я не мог отделаться от впечатления, что это не парни нашли себе подружку, а девочка нашла себе пару рабов, которыми можно управлять. Пару раз до меня долетали обрывки их разговоров, суть которых сводилась к тому, что или Иванов делает что-то неправильно, или Горшков ведёт себя как-то не так.
        Как по мне, мазохизм чистой воды, но если их подобное устраивало, кто я такой, чтобы мешать?
        Я, сказать честно, тоже особо доволен не был, но и падать не собирался. Нет никакого желания ставить рекорды по физподготовке, но минимально необходимым уровнем нагрузки для поддержания идеального здоровья я никогда не пренебрегал. Здоровье, самое важное что у нас есть. Пожив тысячу лет, начинаешь это понимать как никогда остро.
        - Я сейчас умру, - Анюра, кое-как доковыляв до меня, повисла у меня на шее.
        - Не умрёшь, - успокоил я её, - подобные физнагрузки вполне нормальные для твоего возраста и состояния здоровья. Если, конечно, у тебя нет скрытых пороков и хронических заболеваний.
        - Да? - подняла она на меня красное, залитое потом лицо, - а по нашим не скажешь.
        Тут она была права, жёлтый факультет представлял собой жалкое зрелище. Упражнения моим очкастым одногруппникам дались куда хуже остальных.
        - Это с непривычки, - ответил я, - за пару недель втянутся, а затем прогресс пойдёт.
        - Ты что, - ужаснулась Светлова, - думаешь, этот Угрюмый тут больше двух недель будет?
        - Думаю да, - ответил я, посмотрел вниз, где девушка грудью в белой майке прижималась ко мне, добавил, - у тебя тут видно.
        Место контакта пропиталось потом и теперь сквозь ткань просвечивали Анюрины соски.
        - Ой, - она посмотрела вслед за мной, покраснела ещё сильней и накрыла их ладонями. Отступила на шаг, а затем, чуть заикаясь произнесла, - Д-дрейк, увидимся потом, а п-пока мне п-пора.
        Она тут же, со скоростью пули, забыв про усталость и, что только что умирала, унеслась в сторону раздевалок. Забавно, конечно, все эти нормы морали, каноны, устои. Как по мне, как хочешь, так и ходи.
        Я снова посмотрел вниз, только теперь уже на свои белые шорты. Анюра прижималась ко мне не только грудью, поэтому шорты тоже пропитались потом. А так как трусы я под них не одевал, то теперь они, весьма рельефно облепив член, практически ничего не скрывали.
        Пожав плечами, я, под косыми взглядами: заинтересованными - девушек и завистливыми - парней, с независимым видом пошел в раздевалку. Стесняться своего тела, какая ерунда, тем более там всё было уж точно не хуже чем у других.
        Вот только совсем спокойно мне уйти не дали.
        - Немедленно прикройся! - подлетела ко мне, горя возмущением, подружка Иванова, - совсем стыд потерял?!
        Прожигала она своим взглядом мой выпирающий член с таким усердием, будто от этого он должен был немедленно и пристыженно куда-нибудь спрятаться.
        Я оглядел с ног до головы девицу, чьи волосы словно наэлектризованные, привстали и распушились, её курносый нос, конопушки и тонкие губы, после чего обошел её по дуге и пошел дальше.
        - Эй! - она почти оглушила меня своим воплем в спину, - как ты смеешь уходить?! У тебя же видно… видно…
        - Не насмотрелась на него? - участливо поинтересовался я, ткнул пальцем в Иванова и Горшкова, - вон у тебя два молодца, попроси и они покажут тебе свои.
        - Ах ты! - казалось ещё чуть-чуть и та закипит, а из ноздрей повалит пар, а Такаюки не вытерпел и вякнул:
        - Ты обидел нашу подругу, ты за это ответишь!
        Я нашел взглядом устало смотревшего на друзей Гаврилу и спросил:
        - Эй, Горшков, тебе ещё не надоело встревать в неприятности из-за этих двоих?
        Тот насупился, но ничего не ответил и отвернулся. Что ж, такой ответ был красноречивей любых слов. Надоело, да дружба не даёт послать подальше. Но это ненадолго, максимум на первые лет пятьдесят, потом научится отправлять таких друзей в пешее эротическое при первых же загонах.
        Перестав обращать на них внимание, я скрылся в дверях раздевалки.
        
        
        Интерлюдия 1
        
        - А я говорю, идите нахрен! - распалившись орал старший шериф на набившихся к нему в кабинет журналистов, - никаких комментариев не будет. Валите из моего кабинета!
        Практически вытолкав недовольную прессу в коридор, он посмотрел на вошедшую в этот самый момент в кабинет Небоходову, зло рявкнул:
        - Чего тебе?!
        - Там по делу о новом наркотике…
        Восточнолесов тут же сделал страшное лицо, схватил Лику за кофточку и втащил глубже в кабинет, резко хлопнув дверью перед самым носом опять попытавшихся пролезть журналюг.
        - Сильно на людях не распространяйся, - угрюмо буркнул он, поправляя сбившийся галстук и приглаживая ладонью волосы, - сама видишь, что творится. Так и ищут чтобы жареного в свою желтушную газетёнку утащить.
        - А чего они здесь? - младший шериф, прижав папку к груди, невольно обернулась, посмотреть на дверь, за которой всё ещё бурлил хор недовольных голосов.
        - Сенсацию пронюхали, - скривившись, словно сожрав лимон без кожуры, ответил Восточнолесов, - комментариев хотят.
        - А что за сенсация?
        - В клетке у нас сидит эта сенсация.
        Климент Гаврилович уселся в кресло, откинулся на скрипнувшую спинку, тяжело вздохнул:
        - Ох чую, боком нам это всё выйдет.
        - Так вы скажите толком, что произошло-то?
        Мужчина покосился неодобрительно на подчинённую, но затем устало махнул рукой и сказал:
        - Ладно, всё-равно скоро во всех газетах будет, взяли мы тут одного, с наркотой.
        - И? - непонимающе переспросила Лика, - постоянно же кого-то берём, в чём сенсация?
        - В том, что там не героин, а выжимка из кактуса Пейот, или иначе мескалин, в приличном объёме, а нашли его у двадцатидвухлетнего старшего следователя при прокуратуре, у которого мама судья, а папа в администрации области. У меня тут до этих писак уже знаешь сколько народу было, пытались этого “мальчика из хорошей семьи” из камеры вытащить.
        - А вы? - произнесла Небоходова, весьма впечатлённая услышанным.
        - А я? Я послал их также как и этих, - мужчина угрюмо замолчал, отвёл взгляд, разглядывая фикус в углу. После недолгой паузы, добавил, - зря, конечно, хрен бы с этим утырком малолетним, но понимаешь, что взбесило, - он сжал до хруста кулаки, весь сморщился, оскалившись, - что его в следаки засунули, потому что мальчик захотел, не потому, что он преступников ловить решил, а просто захотел себе звучное звание. Как же, старший следователь следственного комитета, и это считай, сразу по выходу с института. Ты думаешь, он первый раз мне в поле зрения попадал? Любитель красивой жизни. Нет, нехрен такому в органах делать.
        - Но до суда дело вряд ли дойдёт, - произнесла задумчиво многоопытная младший шериф.
        - Тут ты не права, - покачал головой Восточнолесов, - пресса раздует, на суд уйдёт, вот в суде, конечно, думаю оправдают, мама постарается, но по крайней мере этого мудака попрут со следкома, всё почище в рядах станет.
        - Эм, - Лика нахмурила бровки, - а откуда пресса узнала, что вы его задержали?
        - Откуда-то, - безразлично пожал плечами старший шериф.
        - Ой, а это не вы, случайно, им сли…
        Тут она резко замолчала, потому что наткнулась на резанувший холодом взгляд шефа. Сглотнула и продолжать не стала, тем более что ответ и так уже был ясен.
        - Ладно, - чуть успокоившись, буркнул Восточнолесов, - что ты там принесла?
        Ой, - спохватилась Лика, - точно, совсем из головы вылетело с этим старшим следователем. Я же нашла списки поступивших в академию в этом году.
        - И? Есть там что интересное? - поинтересовался Климент Гаврилович.
        - Эм, - замялась Небоходова, - возможно это случайность, но там он.
        - Кто он? - не врубился сходу мужчина.
        - Ну - ОН! - выделила голосом Лика, сделав многозначительное лицо.
        Восточнолесов мгновенно перебрал в голове десяток самых влиятельных людей города, но понять кого так загадочно называет девушка, не смог, потому что ни один из известных ему лиц ну никак не годился в студенты магической академии.
        Видя непонимание на его лице, младший шериф вздохнула и ответила сама:
        - Рассказов, шеф, это Рассказов.
        Услышав фамилию, Восточнолесов мгновенно вспомнил хитрого и наглого парня-аристократа устроившего балаган в управлении и ловко воспользовавшегося ими и старшим шерифом в частности, для решения своих малопонятных проблем.
        Отчего-то этому Рассказову необходимо было перестать быть наследником рода - вспомнил старший шериф свои, никому, впрочем, не озвучиваемые догадки.
        - Но это может быть совпадение… - снова неуверенно повторила Лика.
        - Если бы речь шла про кого-то другого, я бы может и подумал про совпадение, - хмуро возразил Восточнолесов, - а так…
        Тут внезапно дверь кабинета распахнулась и в него вошла пара мужчин в деловых чёрных костюмах, чёрных очках и галстуках.
        - Эй, - прозвучал недовольный окрик Климента Гавриловича, - вы кто такие, кто вам дал право сюда врываться?
        - ИСБ, седьмой отдел, - произнёс первый, доставая корочки с матово сверкнувшим на обложке двуглавым орлом, - мы забираем у вас дело.
        - А, - зло ухмыльнулся Восточнолесов, - за старшим следователем пришли, но знайте, пресса уже в курсе, поэтому по тихому на тормозах спустить не удастся.
        - Меня не интересует старший следователь, - также с железобетонной уверенностью произнёс мужчина в чёрном, - мы забираем дело по новому наркотику, которым занимается младший шериф Небоходова.
        Тут чёрные очки обеих фигур повернулись к девушке, но та, отступив на пару шагов, ещё сильнее сжала папку в руках и помотала головой.
        - Вам не стоит упрямиться, - начал вроде как даже увещевать её сотрудник имперской службы безопасности, - тем более в академию вам не попасть. А значит расследование всё-равно зайдёт в тупик. Поэтому папку мне и можете забыть о том, что это дело существовало.
        - Лика, отдай им папку, - узнав, что ИСБ не покушается на его задержанного, Восточнолесов готов был распрощаться с чем угодно.
        - Но как, Климент Гаврилович? - чуть не плача произнесла Небоходова, - это же моё дело, я же уже почти подобралась…
        - Не спорь! - рявкнул мужчина, - сказал отдать, значит отдать.
        Спустя минуту папка перекочевала из рук в руки и кабинет опустел.
        - Ну почему?.. - скуксилась Лика, - что за несправедливость?
        - Лика, Лика… - Восточнолесов вздохнул, - пойми, если имперская безопасность что-то хочет, ей это надо обязательно дать, иначе она возьмёт сама.
        - Мне кажется, - со всхлипом ответила девушка, - что эта поговорка была про женщин.
        - Имперской безопасности тоже подходит, - ответил тот, - и вообще, забудь уже, Рассказов теперь их головная боль, можешь вздохнуть свободно.
        - Я постараюсь, шеф.
        
        
        Глава 15
        - Исполать, Юпитер Фёдорович, - вежливо произнёс я, проходя мимо Угрюмого.
        - И тебе не хворать, - буркнул тот в ответ, подметая полами плаща каменный пол, в том самом закутке где был один из тайных проходов в нашу тайную комнату.
        Второй день, вечером я пытался проникнуть в клуб физики, и второй день подряд натыкался тут на вынюхивающего что-то боевика.
        “Всё, место спалено, - подумал я, - нужен другой маршрут”.
        Благо тайных проходов тут было как дырок в швейцарском сыре, на любой вкус. Однако Угрюмый не спроста ошивался именно тут. Где-то мои одноклубники спалились. Не я, понятное дело. С моими навыками конспирации, слежки и контрслежки выработавшимися за долгую жизнь, практически любое наблюдение я бы заметил, нет, накосячил кто-то другой.
        Поэтому, дождавшись конца занятий я объявил, встав перед группой:
        - Так, после ужина все собираемся на галечном пляже, за северными воротами. Нужно кое что обсудить.
        Место это было слегка удалённое от самой крепости и хорошо просматриваемое во все стороны, так что можно было не опасаться, что нас подслушают.
        - Что ты хотел обсудить? - спросила меня Анюра, когда мы по хрустящему под ногами галечнику подошли к самой воде.
        Небо было хмурым а вода серой. Чуть волнуясь, она с лёгким плеском лизала камни под ногами. Я поднял взгляд на низко летающих над головой чаек, чуть подвинулся, когда одна из них попыталась прицельно по мне отбомбиться, ответил:
        - По поводу клуба. Угрюмый как-то пронюхал про наш тайный вход, и я хочу понять, как он это сделал.
        Обернувшись, я пробежался глазами по присутствующим и нахмурился, не было Яны и Йоси. Впрочем, они быстро показались из-за кустов и, спустившись к нам, слегка покрасневшие и смущённые остановились возле меня.
        - Мы там, это… - попытался косноязычно объяснить парень, но я его прервал:
        - Всё понятно, занимались удовлетворением физиологических потребностей, можете не объяснять. Те покраснели, а один из присутствующих тринадцатилеток с лёгким недоумением переспросил:
        - Это каких потребностей, ели там что-ли?
        - Не важно, - тут же быстро произнесла Яна.
        - Подрастёшь - поймёшь, - ответил я, - ладно, не отвлекаемся.
        Под крики чаек прошёлся по гальке, спрятав руки за спиной, затем, резко развернувшись, произнёс:
        - Итак, деятельность нашего клуба под угрозой. Недружественные силы в лице Угрюмого второй день ведут слежку за входом в нашу тайную комнату. Одно из двух, или кто-то банально стучит, или был неосторожен, неаккуратен, недостаточно ответственен, в общем, выдал местоположение входа своими действиями.
        Одногруппники напряглись и начали переглядываться между собой.
        - Для начала, - вновь произнёс я, - проверим есть ли среди нас стукач. Все подымите правую руку.
        Дождавшись когда все это сделают, добавил:
        - А теперь громко скажите - это не я!
        - Это не я, - нестройно произнесла группа.
        Я тут же посмотрел на парня справа, которого звали Джон.
        - Почему так не уверенно?! - нахмурил брови, - а ну повтори!
        - Это не я! - тут же громко и испуганно выкрикнул тот.
        - Теперь нормально, - кивнул я удовлетворённо, продолжил:
        - Что стукачей среди нас нет, мы выяснили, теперь надо понять на чём мы могли проколоться.
        Пока говорил, я всё время глазами отслеживал мимику и жесты присутствующих, работая на манер этакого дистанционного детектора лжи, плюсом у меня был абсолютный слух и я улавливал мельчайшие обертоны голосов, поэтому, несмотря на кажущуюся несерьёзность теста, достаточно чётко мог определить лукавит человек или говорит правду.
        Тут я заметил какое-то странное шевеление за спиной у одного из студентов, быстро шагнул туда и успел увидеть, как при моём приближении один из наших младших научных сотрудников спрятавшийся за более крупным одногруппником, резко пытается куда-то деть зажатый в ладонях учебный планшет.
        - Попался, - произнёс я, кровожадно заулыбавшись, - что делаем?
        - Да я только поиграть, - дрожащим голосом произнёс парнишка и я увидел на экране какой-то платформер, где маленький пиксельный человечек сражался с пиксельными же монстрами.
        - Поиграть, это нормально, - ответил я, - сам игроман. Вопрос в другом, соблюдаешь ли ты правила клуба. Признавайся, на наши сборы тоже планшет брал?
        Нижняя губа парня задрожала и он жалобно кивнул.
        - А я, ведь, говорил, что подобные вещи надо оставлять в комнате, - положив ладонь ему на плечо, я наклонился заглядывая в глаза, - или не говорил?
        - Говорили, - тихо произнёс парень.
        - На вы ко мне не надо обращаться, - ответил я спокойно, - и нотации я тебе читать не собираюсь. Ты смог попасть на жёлтый факультет, значит мозги есть и так всё поймёшь. В следующий раз, уже придёшь чистый.
        Отойдя обратно, я спросил:
        - Теперь честно, кто ещё брал с собой планшет?
        Все дружно направили взгляды в пол, а затем, постепенно, одна за другой руки начали подниматься.
        - Все, - подытожил я, - ну что ж, теперь понятно. Если вы этого до сих пор не поняли, добры молодцы и примкнувшие к ним барышни, то ваши планшеты очень легко отследить. Просто до появления здесь Юпитера Фёдоровича, никто этим не занимался.
        Хорошо ещё, что, по всей видимости, местоположение определяется только по двум координатам, иначе он бы не шлялся по коридору, пытаясь понять, что тут забывает целая группа, тусуясь часами по вечерам, а уже ломал бы кладку, ища путь вниз. Благо помещение прямо под коридором, без привязки по высоте, фиг определишь, что мы не в крепости, а под ней.
        - И что, - с тревогой произнесла Яна, - мы теперь не сможем в клубе заниматься?
        В толпе поднялся встревоженный гул, но я, подняв руку, чтобы прекратить балаган, чуть громче сообщил:
        - Успокойтесь, поводов для беспокойства нет, есть другой тайный вход.
        Это известие заставило студентов поутихнуть и я коротко описал, как его найти и попасть внутрь.
        Дальше у меня было ещё пару вопросов, но тут я заметил приближающегося к нам Угрюмого, ещё раз подтвердившего мою теорию об отслеживании планшетов и сказал разбегаться. Сам же остался на месте, чувствуя, что у опытного мага боевика будет ко мне разговор.
        В годах уже мужчина на ходу слегка прихрамывал на левую ногу. Иногда, когда нога чуть ехала по гальке, не сразу находя надёжную точку опоры, он едва морщился, словно старая травма давала о себе знать. Впрочем, почему я решил, что она старая? Кто знает, чем и где до прибытия в Академию занимался этот весьма не простой маг.
        Пожалуй он отличался от большинства встреченных мне одарённых этого мира. Он казался каким-то приземлённым… Нет, не верное слово, пожалуй тут больше подходил термин из полицейского жаргона - работающий на земле. Не кабинетный червь, не теоретик, а практик с большим опытом.
        Вот только где он этой практики набрался, мне было решительно непонятно. В войнах между родами и кланами магов? Да, я про такие конфликты слышал, есть даже прописанные правила таких войн. И если они не затрагивают гражданское общество бездарей, то никаких проблем - воюйте на здоровье.
        Вот только он совсем не походил на родового воина или даже на наёмника продающего себя родам. Веяло от него чем-то таким… Как бы объяснить. Ну вот есть убийцы, а есть убийцы на службе государства. Вроде бы убийцы и те и эти, но между ними пропасть.
        Так вот, от Угрюмого службой на государство буквально разило. Не на магов, не на их игры в отдельно выделенной для них песочнице. Хотя он был самый натуральный болдар, хоть и с редким даром. И вот это уже, в известную мне систему мира не вписывалось кардинально.
        Если сделать допущение, что я прав, в своих размышлениях, то выходило, что болдары, может не массово, но в структурах бездарей существуют, не только малдары, что противоречило, вроде как, существующим положениям о магах и магии.
        Что ж, об этом стоило подумать поподробней. Как-нибудь, когда выдастся время.
        Угрюмый остановился напротив меня, оглядывая своим единственным глазом. Мимолётом мазнул по спинам поспешно удаляющихся одногруппников, криво ухмыльнулся.
        - Исполать, Юпитер Фёдорович,- немедленно поприветствовал я его, успев произнести это за секунду до того, как он собирался что-то сказать сам.
        Но тот только поморщился, рыкнул:
        - В жопу этот этикет старорусский, терпеть его не могу. - Затем спросил, - Не расскажешь, Рассказов, чем это вы таким интересным занимались?
        Что-то в его облике казалось не таким как обычно, пока я не заметил повязку на глазу, которая магическим образом поменяла своё местоположение справа налево.
        - Понимаете, Юпитер Фёдорович, - продолжая разглядывать повязку, ответил я, - так уж вышло, что мы в группе оказались друг-другу близки по интересам и взглядам на жизнь. Поэтому мы так сдружились коллективом, что любим после занятий собираться вместе, где не прочь поболтать за жизнь, обсудить преподавателей, дисциплины и новые знания, ну, сами понимаете. Как и любые другие студенты.
        Я пожал плечами, открыто улыбнувшись.
        - Ну-ну, - пробормотал мужчина, - ну-ну.
        Мы поигрались в гляделки с минуту, а затем мужчина снова изогнул губы в том, что с большой натяжкой должно было походить на улыбку, и, развернувшись, побрёл обратно к академии.
        - Юпитер Фёдорович, - окликнул я его, решив, всё-таки, прояснить один вопрос.
        - Что? - полуобернулся он.
        - У вас повязка не на том глазу.
        - Ах да, - Угрюмый приостановился, дёрнул руками к голове, подцепляя полоску чёрной ткани, после чего, ловким движением повернул, закрыв опять правый глаз.
        - Спасибо, - буркнул он напоследок, оставляя меня думать, что это было, и действительно ли он забыл где повязка должна была быть.
        Глава 16
        
        После ужина студенты в крепости разбредались кто куда. Официально разрешалось гулять по коридорам до десяти вечера, но старшекурсники, понятное дело, это требование соблюдали не особо ответственно. Правда, в основном, движуха ощущалась во дворе, на арене, где дуэлились между собой, и в большом зале.
        В тех коридорах, по которым любил перемещаться я, было почти всегда тихо и пусто.
        Вот и сейчас лёгкий стук моих сапог по камню пола был единственным звуком нарушающим окружающую тишину.
        Хотя нет, проходя мимо одной из безымянных дверей, я услышал за ней странную возню.
        На миг приостановился, оглядев потемневшее от времени дерево и, пожав плечами, пошел дальше. Возятся и возятся, не особо интересно.
        Но стоило отойти буквально метров на двадцать как дверь с грохотом распахнулась и с диким визгом и топотом оттуда что-то понеслось в мою сторону.
        Я сначала отпрянул в сторону, разумно уходя с траектории движения этого неизвестного нечто, а затем обернулся.
        Как оказалось, я ошибся, это было не что-то, а кто-то. Троица из Иванова, Горшкова и безымянной некрасивой девочки, побросав мётла и веники, где-то потеряв кокошник и сапог шлёпающего по каменному полу босой ногой Иванова, вопя на три голоса, что есть мочи улепётывали от распахнутой двери по коридору.
        Поморщившись от не слишком музыкального трио, я на секунду удивился, что могло испугать трёх почти восемнадцатилетних болдар, но затем, увидев, что выползло из двери вслед за ними, резко стартанул вслед за ними.
        Потому что первое правило любого волшебника - видишь что-то непонятное - держи дистанцию. Пока оно не схарчит парочку неосторожных идиотов, никогда не угадаешь как далеко и больно оно бьёт.
        Физическая подготовка у меня была неплоха, поэтому я быстро догнал тройку с красного факультета, присоединяясь к забегу.
        - Ты?! - выпучил глаза Такаюки.
        Говорить ему, с языком на плече, было не очень сподручно, хоть он и пытался опять мне что-то высказать. Помешал ему Гаврила, обернувшийся и крикнувший с нотками паники:
        - Оно догоняет!
        Тоже обернувшись, я увидел как переливающаяся всеми цветами радуги субстанция хлещет по коридору, словно морская волна, сокращая расстояние между нами. А ещё заметил, что девчонка за нами не поспевает и уже отстала метра на три.
        - Эма! - вновь крикнул Горшков, - быстрее!
        - С точки зрения физиологии, - ответил я ему на бегу, - средний мужчина будет всегда быстрее средней женщины.
        Тот как-то странно на меня покосился, словно я сказал, что-то не то.
        Вот только, как по мне, глупостью было как раз просить эту Эму бежать быстрее. Наоборот, надо было попросить бежать медленнее, тогда она бы отвлекла неизвестную субстанцию на себя и пока её съедали, это дало бы время всем остальным спастись. Что ни говори, но на мой взгляд, в их тройке она самое слабое звено. Впрочем, ждать подобного альтруизма от неё тоже глупо, женщины те ещё эгоистки, совсем не думают о других.
        - Я больше не могу! - задыхаясь прокричала та, споткнулась, растянувшись на полу, истошно завопила, вытягивая руку в нашу сторону, - помогите!
        Я было обрадовался, что она сейчас благородно пожертвует собой, а мы потом походатайствуем, чтобы её наградили чем-нибудь посмертно, но Гаврила, вместо того, чтобы спокойно принять героизм подруги, выругался и остановился. За ним остановился и Иванов, вот честно, не думал, что он такой ведомый, а потом и я.
        Зачем я это сделал? Сам не знаю. Мне эта троица была вот вообще никак не интересна. Скорее сработало какое-то подсознательное ощущение, что гонящееся за нами нечто так просто не остановится и не успокоится пока не догонит всех. А значит, единственным шансом спастись, было попробовать победить её всем вместе, сообща.
        Мгновенно прокрутив в голове все эти соображения, я тормознул и тут же принялся распоряжаться, командуя обречённо ждущей надвигающуюся волну троице:
        - Живо, все, по субстанции магией!
        - Её магия не берёт, - с отчаянием произнёс Горшков
        - Тогда хотя бы задержите её, мне нужна минута! - рявкнул я, тут же в бешенном темпе ища, чем таким неизвестную хрень ошарашить.
        То, что её не берёт магия, означало, что тварь эволюционировала или под естественным или искусственным воздействием магии. Знать бы ещё, на чём был построен механизм её защиты. В моём прошлом мире таких механизмов было три - пассивный, активный и комбинированный. Активный означал, что существо генерирует какой-то магический щит отражающий магию, пассивный - что само тело существа обладает механизмом по поглощению магической энергии, комбинированный совмещал оба предыдущих типа.
        Здесь, вероятнее всего, был пассивный вариант, каким-то образом молекулярная структура текучей субстанции направленную на неё магию поглощала.
        Собственно, когда все трое жахнули по ней магией, это подтвердилось. У Горшкова, кстати, оказалась земля, а у Эмы - воздух.
        Ударившие по ней струи плазмы, шквал воздуха, и каменная шрапнель никакого вреда не причинили, но, правда, замедлили. Причём, больше, по ощущению - ветер и камень, в месте попадания плазмы, субстанция наоборот забурлила быстрей. А я лихорадочно вспоминал всё, что помнил про пассивную защиту.
        Никакая защита не бывает абсолютной и эта не исключение, но объём поглощения прямо кореллирует с объёмом существа, а объём у нашей субстанции был огромным, поэтому тупо переполнить его было нереально, быстрее она нас захлестнёт, поэтому этот вариант отпадал.
        А что тогда?
        И тут я подумал о физике. Что физике известно о жидкости? Ну, во-первых, она слабо сжимаема, текуча и обладает коэффициентом поверхностного натяжения. За последнее я тут же зацепился. Вот кстати, у этой субстанции, судя по всему, он невероятно высок, за счёт этого она поддерживает постоянство своего объёма, не теряя по дороге часть себя. А движение в выбранном направлении осуществляет путём упорядочивания броуновского движения своих молекул. Наверное.
        - Дрейк! - вновь крикнул Гаврила.
        - Мамочки! - в панике вторила ему Эма.
        И только Такаюки мужественно всё это время не прекращал материться, поэтому ничего дополнительно орать не стал.
        - Погодите, - прикрикнул я, - ещё минуту.
        Броуновское движение, это тепловое движение, а значит, нагревая субстанцию, её только убыстряем. Поняв это, я тут же окрикнул щедро поливающего плазмой с двух рук Иванова:
        - Такаюки, прекращай, прекращай, чтоб тебя!
        - Пошёл ты! - проорал тот в ответ, то ли не желая слушать меня, то ли войдя в раж и считая, что он так помогает остальным.
        - Ты делаешь хуже, дебил! - рявкнул я, оскалившись.
        Захотелось подойти и треснуть тому по башке. Хорошо ещё, меня послушался Гаврила и сам заорал Иванову в ухо, чтобы тот остановился.
        А я принялся вспоминать дальше. Нагревание, кстати, ещё и уменьшало коэффициент поверхностного натяжения, что в теории, могло заставить субстанцию, при достижении критической температуры, попросту растечься лужей, но на практике, такой объем нагревать невероятно долго. Тем более я подозревал, что её пассивная антимагическая защита как-то завязана на этот эффект. Нет, нужно было что-то другое.
        “А если, - подумал я, - заузить проход? Тогда, по идее, в какой-то момент, она просто не сможет преодолеть его, из-за поверхностного натяжения!”
        - Гаврила! - заорал я, - сдвинь стенки коридора!
        Тот посмотрел на меня как на сумасшедшего:
        - Это невозможно!
        - Тогда построй стену между нами!
        Вот это уже, видать, было ему по силам, потому, что перестав обстреливать нависшую над нами волну, он вытянул руки в стороны и, словно из ниоткуда, по обеим сторонам коридора стал вырастать каменный гребень, расползающийся в вверх и в стороны.
        Такаюки, под шумок, опять попытался ударить плазмой, так ничего и не поняв, но я быстро взял его за горло на удушающий и оттащил назад.
        Стенка у Горшкова получалась не очень толстой, но одним броуновским движением её было точно не пробить, главное было успеть.
        - Дуй сильней, - прикрикнул я на Эму.
        Её воздух давал двойной эффект. Во-первых, физически тормозил движение волны, а во-вторых, охлаждал поверхность субстанции, увеличивая поверхностное натяжение и отнимая тепло от молекул субстанции, также делая их менее подвижными.
        С удовлетворением я заметил ещё один побочный эффект, чем уже был проход, зарастающий Гавриловой перемычкой, тем сильнее был напор создаваемого девушкой ветра через него, в какой-то момент, даже, она смогла отодвинуть опасное существо от проёма, настолько ускорился воздушный поток. Добавить туда огонька и получится натуральный воздушно-реактивный, прямоточный двигатель.
        Тут я взглянул на Эму с некоторым практическим интересом. Маголёт на реактивной тяге, с нею в качестве элемента двигателя, мне показался перспективным направлением. Особенно если к ней прикрутить какой-нибудь регулятор магического потока и пускатель, чтобы активировать её магические способности с кнопки, а не путём уговоров и просьб. Рядом посадить огневика, включить его в общую схему управления, а там: продувка, протяжка, главная и вот он подъём. А потом, в перспективе, и на гиперзвук замахнуться можно.
        Пока я всё это прикидывал, стенка успела зарасти окончательно, отсекая нас от преследовавшей твари неизвестного происхождения, после чего все тут же без сил попадали на пол. Кроме меня, естественно. Хотя самая сложная работа - головой, досталась именно мне.
        Подойдя, я приложил ухо к каменной поверхности и услышал ритмичное поплёскивание с той стороны. Как я и думал, на движения сил у твари хватало, а вот на пробитие различных препятствий - нет.
        Думается мне, если бы эти три идиота, вместо того, чтобы бездумно убегать, просто захлопнули за собой дверь, подперев её чем-нибудь, субстанция даже из комнаты никуда бы не делась. В щель под дверью ей бы поверхностное натяжение пролезть бы не дало.
        Мда, ещё одно подтверждение, что решает не магическая сила, а наличие мозгов.
        Опять же, что взять с красного факультета.
        - Ладно, - произнёс я, свысока поглядывая, на остальных, - хватит валяться, пойдёмте искать преподов. Надо рассказать им, пусть меры принимают. И скажите спасибо, что я рядом был, спас вас, а то уже переваривались бы в собственном соку в желудке у твари.
        - Ты нас спас?! - возопила девушка, - да это мы с Гаврилой всё сделали. Гаврила, скажи ему!
        Она требовательно посмотрела на товарища, но тот только угрюмо вздохнул и промолчал.
        ***
        - Тук-тук, исполать Светлана Иосифовна, - произнёс я, заглядывая в кабинет ректорши.
        Женщина по вечернему времени обнаружилась не за столом, а в кресле, под торшером, с какой-то книжкой в руках. Закинув ногу на ногу, она читала, медленно переворачивая страницу за страницей.
        - А… - протянула она, посмотрев на меня поверх книги, - не добрый молодец Рассказов. Говори, с чем пожаловал.
        - С аморфным, жидкофазным существом объёмом в пару десятков кубометров, - вежливо ответил я, - поведение определено как инстинктивно-хищное, наличествует пассивная антимагическая защита.
        Та пару секунд непонимающе похлопала ресницами, затем побледнела и, отбросив книгу, вскочила на ноги.
        - Где оно?! - требовательно произнесла Кладенец.
        Стоило мне указать точное местоположение, как та пулей вылетела из кабинета, проносясь мимо меня и вызывая кого-то на ходу в миниатюрную рацию.
        Вернувшись в приёмную, в которой на диванчике рядком сидела троица красных, дружно уставившаяся вслед унёсшейся ректорши, философски заметил:
        - Ну что ж, подождём. Предлагаю не расходится, Светлане Иосифовне будет интересно узнать, как это существо оказалось на свободе.
        Такаюки тут же заелозил жопой по дивану, стараясь не смотреть на покосившихся на него товарищей, подтвердив мою догадку, что без героя-простолюдина тут точно не обошлось.
        - Интересно, - произнёс я вновь, - мне показалось, что она поняла, что это за существо было, вот только не ожидала, что оно окажется в Академии. А она ректор. Кстати, а как узнали вы?
        Я, по-хозяйски взгромоздился на секретарский стол, отодвинув в сторону канцеляркий набор, вперив прищуренный взгляд в троицу.
        - Не твоё дело, - буркнул Иванов, вновь подтвердив полное отсутствие манер и элементарной вежливости.
        - Записка, - вместо него ответил Горшков, - анонимная. Было написано, что придя туда, я найду ответы на свои вопросы.
        Он хотел сказать что-то ещё, но я тут же выставил обе руки ладонями вперёд:
        - Вот только не втягивай меня в свои проблемы. Твои проблемы, это только твои проблемы. Тем более, думается мне, что это всё-равно была подстава.
        Гаврила ничего не ответил, только вздохнул. Впрочем, это было куда красноречивей любых слов.
        - Да что ты ему объясняешь, - возмутилась Эма, вскочила на ноги, вся напыженная как воробей, сжала острый кулачок, поднимая на уровень лица, погрозила мне, сказала, обращаясь к Горшкову, - он самовлюблённый напыщенный болван, к тому же аристократ. Понятно, что беды простого народа ему по боку. Ему бы только ананасы есть, да рябчиков жевать.
        Всю её тираду я, естественно, пропустил мимо ушей, зато сам спросил, вспомнив свои мысли насчёт прямоточника:
        - Слушай, ты, как тебя, - Эма, - ты же воздушница? Ты можешь регулировать силу воздушного потока?
        Сбитая с толку, она сначала нахмурилась, а затем, вспыхнув, зло огрызнулась,совсем как до этого Иванов:
        - Не твоё дело! И вообще, ты хам и невежа.
        - Понятно, - кивнул я, пробормотал, - значит всё-таки нужен регулятор.
        - Какой ещё регулятор? - с подозрением переспросила девушка.
        - Магический, - рассеянно ответил я, - для регуляции твоей магии.
        Но продолжить диалог нам не дали, потому что вернулась Кладенец. Да не одна, а с Угрюмым и Марфой Лавровной.
        - Как, как я вас спрашиваю, - нахмурив брови, на ходу вопрошала ректорша, - слимп, да ещё такой большой, мог оказаться в Академии? Эта тварь, насколько я знаю, никогда не покидает подземный лабиринт.
        При этом она подозрительно косилась на временно исполняющего обязанности преподавателя по магическим дуэлям.
        - Если вы думаете, что это я, - ответил Юпитер Фёдорович, - то вы ошибаетесь, я подобных тварей приучен убивать, а не заводить в качестве домашних животных. Ищите среди своих.
        - А вы?! - с некоторым даже негодованием в голосе, спросила женщина.
        - Ну и я тоже буду искать среди ваших.
        Угрюмый ухмыльнулся недобро, я бы даже сказал - кровожадно. Но меня больше заинтересовало название твари - слимп и наличие какого-то подземного лабиринта, где подобные водятся. Ничего подобного ранее я ни от кого, как и прежний Дрейк Рассказов, не слышал, а это означало, что местный магический мир несколько глубже, чем я себе представлял, раз тут водятся подобные магические зверушки и есть даже охотники на них.
        Теперь мне становились понятны некоторые странности в внешности и поведении Угрюмова. Та же повязка на глазу. Подземный лабиринт это всегда темно, если резко со света зайти в тёмное помещение, глаза адаптируются к нему далеко не сразу. А вот под повязкой, глаз уже будет вполне готов, выигрывая драгоценные секунды. В эту же кассу было и ощущение его как убийцы на службе государства, вот только он убивал не неугодных магов, а магических существ.
        - Может сообщить куда-нибудь? - неуверенно произнесла Марфа Лавровна, но оба и Угрюмый и Кладенец, так на неё взглянули, что та тут же стушевалась и замолкла.
        - Никуда мы докладывать не будем, - с нажимом произнесла Светлана Иосифовна, - слимп уничтожен, спокойствие в академии восстановлено, поводов для паники нет.
        - Так, - вдруг, словно только что нас увидев, Угрюмый обвёл взглядом троицу на диване и меня на столе, - а это, значит, пострадавшие?
        - Не совсем так, - ответил я, - скорее победившие в неравном бою с неизвестной тварью.
        - Вы, слимпа? - он приподнял брови вверх, - что-то я не заметил, чтобы ему был нанесён хоть какой-то ущерб.
        - Выжить после столкновения с ним - уже победа, - не согласился я, упрямо наклонив голову.
        - Хм… - мужчина, скрестил руки на груди, буравя меня задумчивым взглядом, затем едва кивнул, признавая мою правоту, - впрочем, для студентов первого курса и правда, неплохой результат. И чем победили?
        - Воздухом! - быстро выкрикнула девушка, затем, посмотрев на парней, добавила, - и землёй.
        - Мозгами, - хмыкнул я, соскакивая со стола, когда и ректорша и оба препода перевели взгляд на меня, - исключительно мозгами.
        
        
        Глава 17
        
        - Заходи, Рассказов, - прозвучало из-за двери, стоило мне только в неё постучать.
        Вопреки ожиданию, обосновался Угрюмый не в кабинете преподавателя по магическим поединкам, а в одной из аудиторий для практических занятий.
        Столы в ней были сдвинуты к стенам, освобождая пространство посередине, а сам преподаватель сидел за столом в дальнем углу, пристально глядя на меня.
        Больше всего это походило, что меня сейчас начнут допрашивать, больно напряжённая поза и внимательный взгляд были у Юпитера Фёдоровича.
        - Встань посередине, - приказным тоном произнёс он.
        Впрочем, вопреки обстановке, я чувствовал себя вполне спокойно. Когда у тебя за плечами этих допросов вагон и маленькая тележка, причём в качестве как допрашиваемого так и допрашивающего, то переживать как-то уже не тянет, ибо обыденность.
        Я выполнил, что он просил, застыв ровно в центре освобождённого пространства. Продолжая смотреть на Угрюмого, поинтересовался:
        - Вы что-то хотели спросить?
        Тот прищурился, затем криво ухмыльнулся.
        - Вот скажи, Рассказов, как тебе тут? Чувствуется психологический дискомфорт? Есть ощущение неуверенности? Тянет вспоминать грешки за душой? Может желание покаяться возникает ненароком?
        Я ещё раз огляделся, задумчиво поджав губы, затем с сомнением произнёс:
        - Ну, если честно, то не особо.
        - А что бы ты поправил? - мужчина чуть наклонил голову, продолжая меня разглядывать.
        - Ну… - я потёр подбородок, - во-первых, поиграл бы с освещением. Повесил бы лампу с узким фокусом прямо сверху, чтобы освещала только стоящего в центре. Окна плотно занавесил, для создания сумрака в остальной части помещения. Это вызовет ощущение неограниченного пространства за кругом света, а это пугает большинство человек. Иногда делают проще, светят настольной лампой прямо в морду, но это банально и весьма топорно.
        - Неплохо, - кивнул Угрюмый, - ещё?
        - Можно усилить дискомфорт добавив неприятный допрашиваемому запах, например набрать банку сигаретных бычков и разместить где-нибудь неподалёку от него. Это будет мешать сосредоточится и соответственно сложнее будет врать.
        - Хм… ещё?
        Я порылся в памяти и добавил:
        - Ещё можно поставить сломанный стул и предложить сесть, когда тот под ним сломается и клиент упадёт, это собьёт ему весь настрой, если у него такой был, либо введёт в ещё большую растерянность.
        - А ты коварный, Дрейк Рассказов, - Угрюмый хохотнул, поднялся с места, а затем добавил, - пожалуй, комнату и правда доработаю. Ладно, давай присядем, это не всё, что я хотел у тебя спросить.
        Ок кивнул на парту рядом, и присев, я принялся ждать, что ещё он мне скажет. Неужели каким-то образом пронюхал про мой тайный клуб физики?
        В этот момент в аудиторию кто-то заглянул, но Угрюмый рыкнул мгновенно как вздыбившая шерсть сторожевая овчарка и неизвестного тут же сдуло, я даже не успел посмотреть кто это был.
        Присев рядом, он вздохнул, посмотрел вдаль, думая о чём-то своём, а затем спросил:
        - Что ты думаешь о Горшкове?
        - О ком?
        Удивил так удивил. Вот чего, а вопроса про парня с красного факультета я ожидал меньше всего.
        - Вы были там вчетвером, - произнёс Угрюмый.
        - О, всего лишь случайность, - фыркнул я, - и это им просто повезло, что я в тот момент проходил мимо.
        - А зачем ты там проходил? - словно невзначай полюбопытствовал он, - в том коридоре не было учебных аудиторий вашего курса.
        - О, просто вечерний моцион, - отмахнулся я, - иногда я устаю от шумной компании и ищу уединённое место где в тишине и покое могу отдохнуть.
        Ну не говорить же ему, что я новый тайный проход искал, который должен быть где-то там. Я имел чутьё на подобные вещи. Это как смотришь на дом и сразу понимаешь сколько в нём этажей, так и я сразу чувствовал где по всей строительной логике точно обнаружится скрытая дверь.
        - Понятно, значит случайно оказался… Бывает. Ладно.
        - А в чём, собственно, вопрос? - уточнил я.
        - Понимаешь… - вздохнув, мужчина сощурился, помолчал несколько секунд, затем ответил, - тебе не показалось странным, что кто-то позвал Горшкова туда где сидел слимп?
        - Нет, - уверенно ответил я, чем вызвал в собеседнике некоторое удивление.
        - Почему?
        - Ну, потому, что я не знаю, какие мотивы двигали неизвестным, создавшим данную ловушку, - пожал я плечами, - может, если я эти мотивы узнаю, такие его действия покажутся совершенно обоснованными.
        - Логично, - признал Угрюмый, - тогда спрошу по другому, тебе не кажется, что ловушки со слимпом мало подходят для студенческого розыгрыша?
        - А вот тут сложно сказать, - ответил я, подумав, - если бы в ту комнату первым зашел я, слимп бы из неё даже не выбрался.
        - Почему?
        - Потому что всё в этом мире, даже такая магическая тварь подчиняется законам физики. Её двигательные функции и текучесть, а также удержание формы, накладывают существенные ограничения. Она не способна просочиться в небольшие щели и отверстия и не способна оказать достаточное давление на препятствие, чтобы его сломать или разрушить.
        - Ты никогда раньше не встречался со слимпом? - внезапно уточнил Угрюмый.
        - Нет, в этой жизни точно, - с лёгкой усмешкой, понятной только мне самому, ответил я.
        - И ты смог всё это определить, за то краткое время, пока он за вами гнался?
        - Опасность заставляет думать быстрей, - пожал я плечами.
        - Не всех.
        Угрюмый поднялся, оправив смявшиеся одежды, прошелся по аудитории.
        - Большая часть впадает в ступор, либо пытается бездумно швыряться магией, даже не определив, будет от этого хоть какой-то толк или нет. Кстати, второй тип соответствует большинству студентов с красного факультета, а первый тип - с жёлтого.
        - А какой тип соответствует зелёным? - уточнил я для проформы.
        - Никакой, - хмыкнул Угрюмый, - они не лезут туда где опасно, предпочитают пустить вперёд себя других.
        - Значит неизвестный готовил ловушку специально для красных, но - тут я задумался, - Гаврила не производит впечатление тупого боевика, будь он один, она, возможно, тоже бы не сработала.
        - Но он был не один…
        - Да, - я устало вздохнул, - с ним был Такаюки Иванов, который сначала делает, а потом снова делает, потому, что думать в нём от природы не заложено.
        - А это значит, что кто-то весьма неплохо разбирается в ситуации.
        Я кивнул, вывод Юпитера Фёдоровича был вполне обоснованный.
        - Всё гадство в том, - внезапно сменил тон мужчина, - что это тварь из лабиринта, причём такая, что её в карман не спрячешь. К тому же, существо пятого класса опасности, а с всеми что выше третьего, работает только Федеральная служба надзора.
        - К которой относитесь и вы… - я выстрелил наугад, но неожиданно попал.
        - Верно, малец, - кивнул Угрюмый, - именно мы стоим на страже того, что, вырвись оно в мир, наделает дохрена делов.
        - Что-то не сходится, - произнёс я, чуть подумав, - вы появились тут раньше, чем узнали о слимпе. Или были какие-то предпосылки?
        - Нет, предпосылок никаких не было, - мужчина отрицательно покачал головой, - я здесь совсем по другому поводу. Меня действительно попросили подменить преподавателя по магическим поединкам. Собственно сам Сигурд и попросил, воспользовался тем, что я на отдыхе.
        Слишком много стало совпадений. Я не озвучивал всё, что приходило мне в голову, но выбирать в качестве ловушки то, что для боевика с репутацией, такого как Угрюмый, будет сродни красной тряпки для быка, решение не очень умное. Если только, кто-то не сделал этого специально.
        Но тогда это был вызов, белая перчатка, брошенная в лицо. Теперь Угрюмый будет носом землю рыть, ища, кто протащил опасную тварь в крепость.
        Озвучивать я свои мысли не стал, ещё за умного сойду. Я и так что-то слишком много рассказал. Впрочем, Юпитер Фёдорович мне нравился. В профессиональном плане, естественно. Что и раскрутило меня на излишние откровения.
        - В общем, чтобы поймать преступника, - произнёс мужчина, - нужно понять, что такого примечательного в Горшкове, что на него натравили тварь из лабиринта.
        - Вы, кстати, всё лабиринт какой-то упоминаете, - теперь уже я спрашивал словно невзначай, за маской безразличия маскируя интерес.
        - Рановато тебе такое знать, - отрезал Угрюмый в ответ.
        Я настаивать не стал, но зарубочку в памяти оставил. При случае поискать, что это за лабиринт такой.
        - Вот поэтому, - сново произнёс мужчина, - тебе и надо будет об Горшкове узнать поподробнее, а ещё лучше, набиться к нему в друзья. Тем более, я наводил справки и узнал, что один из тех с кем он уже дружит - Иванов, учился с тобой в одной школе.
        - Даже в одном классе, - кивнул я, - вот только это не поможет, даже наоборот. У Такаюки-куна со мной сложные отношения. Замешанные на классовой борьбе пролетариата, усиленной разочарованием на любовном фронте и помноженной на личную ненависть вечно второго.
        - Кхым, - кашлянул Угрюмый, впечатлённый услышанным, - это у него с тобой. А у тебя с ним какие отношения?
        - А у меня с ним нет отношений, - я улыбнулся, - он мне совершенно безразличен.
        - Мда… - Юпитер Фёдорович приподнял повязку, почесал закрытый ею глаз, затем вымолвил, - с другой стороны, став им врагом, ты быстрее узнаешь, что нам нужно.
        Я понял, что он имел в виду, хочешь быстро узнать о человеке - ищи его врагов, нужен длительный контакт - ищи друзей. Стать врагом самому, тоже был вполне рабочий вариант быстрого сбора информации. Осталось только понять, нафига это лично мне.
        Я прекрасно понимал мотивы Угрюмого и понимал, почему он выбрал меня. Тут даже спрашивать не было нужды. Тем более он точно уже заготовил кучу превосходных эпитетов, о том, какой я - идеальный выбор, как я хорош, умён, красив, проницателен и не по годам рассудителен.
        Вот только мне не было нужды их дожидаться, я всё это о себе прекрасно знал и сам.
        Поэтому задал только один короткий вопрос:
        - В чём моя выгода?
        Угрюмый дёрнул бровью, глядя на меня, произнёс, с лёгкой паузой:
        - Мнэ… А ты не хочешь узнать, что именно ты лучший кандидат на эту роль и как ты прекрасно подходишь?..
        - Нет, - также лаконично, но твёрдо произнёс я, глядя ему в глаза.
        - Хм… а у тебя есть какое-нибудь трудно выполнимое желание?
        Я прищурился, а затем кивнул:
        - Есть.
        - Я помогу его тебе исполнить, - ответил мужчина.
        И хоть в его голосе сквозила уверенность, но я привык к несколько иному порядку ведения дел, поэтому быстро сказал:
        - Не пойдёт. Слишком расплывчатые формулировки. Предлагаю устный договор, с чётким обозначением предмета договора, условий его исполнения и обязательств сторон. Договор закрепим обращением к Магии.
        Теперь у Угрюмого поднялись уже обе брови, но после недолгой внутренней борьбы, он снова кивнул и сообщил:
        - Согласен.
        - Хорошо, - я сосредоточился, тут же вызывая в голове подходящий для устного соглашения текст, - Я Дрейк Рассказов, заключаю с Юпитером Угрюмым договор, в рамках которого буду осуществлять разработку Гаврилы Горшкова, с целью установления причин организации на него нападения. Со своей стороны, по выполнении условий договора, Юпитер Угрюмый обязуется исполнить моё трудновыполнимое желание, заключающееся в переводе меня из магической академии в любое, на мой выбор высшее учебное заведение бездарей.
        Услышав последнее, тот от неожиданности поперхнулся, а затем сиплым голосом, не скрывая удивления, спросил:
        - Это ещё тебе зачем?
        - Моё дело, - ответил я, не став распространяться о причинах такого решения.
        - Это не так просто.
        Оправившись от шока, Угрюмый порылся в карманах, затем извлёк курительную трубку, протянул мне, дожидаясь пока я подпалю её огоньком из пальца, затем глубоко затянулся и стал медленно пускать кольца дыма вверх.
        - Ну так и вы говорили про трудновыполнимое желание, - ответил я, - остальные мои желание выполнить намного проще.
        - Ладно, - после пары минут курения, наконец ответил Юпитер Фёдорович, - только в дополнение к Горшкову, ты ещё поможешь мне поймать самого организатора ловушки.
        - Согласен, - тут же ответил я и, пока Угрюмый не передумал, громко произнёс, - скрепляю договор своей Магией.
        - Скрепляю договор своей Магией, - повторил за мной мужчина, окончательно оформляя наши взаимоотношения.
        “Хех, - ухмыльнулся я мысленно, - он даже не представляет, как продешевил, за такое обещание, я бы согласился на куда большее”.
        - Ну, тогда я пошел, - сказал я уже вслух.
        Протянул руку, дождался когда преподаватель её пожмёт, и уверенно направился к выходу.
        - Ты куда? - донеслось мне в спину.
        - Исполнять договор - полу обернулся я, - что же ещё?
        
        
        Глава 18
        
        В чем сложность отыгрывать злодея? В том, что настоящий злодей, в отличии от киношного, как правило, умнее своих оппонентов. И поэтому, в глазах мирового сообщества он вовсе не злодей, а уважаемый всеми человек, который поддерживает мировой порядок - этакий миротворец. И плевать, что войска этого миротворца принуждают к миру уже надцатое более отсталое государство и выкачивают из него все ресурсы, главное, что от этого гегемонам хорошо. А на мнение граждан банановых республик всем начихать, тем более, что это мнение с периферии ойкумены до центра не долетает.
        Мне же нужно изображать именно киношного, опереточного злодея, чтобы заинтересовать и выйти на создателя ловушки со слимпом, так не взлюбившего Гаврилу Горшкова, либо заставить его проявить себя каким-то образом. А этого, без явных атрибутов злодейности не добиться.
        Но прежде, чем я приступил к задуманному, меня ждал ещё один сюрприз.
        Я как обычно, на занятии по шаманизму набрасывал принципиальную схему прямоточника на магической огне-воздушной тяге, прикидывая, как и в каком положении фиксировать самих магов. И фиксировать только руки или их целиком, а если полностью, то как осуществлять профилактику пролежней и недостатка кровоснабжения, находящихся в одном положении частей тела и органов. Залог нормальной работы двигателя - это способность магов долго и с постоянной интенсивностью выдавать магию. А это ещё вопрос питания. Но кормить их на ходу, это отвлекать. Вряд-ли они, даже если их будут с ложечки кормить, смогут не отвлекаться от работы. Даже обычное пережевывание пищи отвлекает на себя часть ресурсов мыслительного аппарата. А ещё еда приносит эмоции, по себе знаю, и это тоже отвлекает. Так что, похоже, придётся делать питание внутривенным.
        Но додумать мне не дали. Внезапно монотонный звук бубна пропал, отвлекая меня от занятия, и, подняв голову, я поискал взглядом причину внеплановой остановки.
        Ираклий Афиногенович, в одеяниях перевязанных цветными ленточками, с муляжом медвежьей головы на голове (уж извините за тавтологию), и большим почти метровым бубном в руках, с кислой миной смотрел на дверь в аудиторию, где с дежурной улыбкой застыла Марфа Лавровна.
        - Прошу прощения, - произнесла девушка, - я по поручению ректора.
        - Ну хорошо, - с кислой миной протянул Афиногеныч (как его меж собой называли студенты), - что у вас?
        - У меня новый ученик, - бодро заявила та, затем, чего-то, внезапно смутившись, добавила, - тоже на факультет общей магии.
        - А что не со следующим потоком? - буркнул препод недовольно.
        Колокольчики, привязанные к ленточкам звякнули, когда он тряхнул медвежьей головой, выказывая этим своё неодобрение.
        - Госпожа ректор посчитала, что курс только начался, и нет смысла студенту ждать следующего набора.
        - Ладно, пусть заходит, - произнёс шаман, хохотнул слегка язвительно, - ещё один желторотый.
        Правда, стоило фигуре нового ученика появиться в проходе и закрыть его собою почти полностью, как смех преподавателя сам собой увял. А я в новичке узнал своего бывшего бодигарда - Николя Валуа.
        Ему оставалось доучиться в “Последнем Пути” год, после чего мы договорились, что он по моей рекомендации пойдёт в услужении роду Рассказовых. В желании служить мне его даже не поколебала потеря мною статуса наследника, что мне, признаюсь честно, в нём понравилось. Не люблю людей, меняющих свои решения по пять раз на дню. Ситуация поменялась, но твоё-то слово осталось прежним. Как и моё, в плане протекции.
        И тут такой сюрприз. Признаюсь честно, стоило мне его увидеть, как злодейский план тут же начал обретать очертания. Ведь кто обязательно должен быть у главзлодея? - Конечно же главзлодейский приспешник, обязательно страховидный гигант, не блещущий умом и сообразительностью, но сильный и злобный.
        Минус в этом был только тот, что Валуа попал не на красный, а на жёлтый факультет, а значит, придётся придумывать, как он - такой тупой, попал на наш факультет.
        - Здравствуйте, - пробасил гигант, - можно войти?
        - Э-э, да, конечно, входите, - слегка пришибленно заявил дышащий новому студенту в пупок Ираклий Афиногенович.
        - Николя! - тут же замахала рукой Анюра, как и я, обрадовавшаяся здоровяку, - иди сюда, тут место есть.
        - Босс, - негромко произнёс Валуа, проходя мимо меня и усаживаясь через одну парту сзади.
        Я чуть кивнул ему, затем задумчиво взглянул на шамана. Тот пару раз перевёл взгляд мне за спину, затем, отвернулся, прокашлялся и чуть сипло произнёс:
        - А теперь мы изучим ритуал камлания на северного оленя.
        Стукнул в бубен, и прыгая с ноги на ногу, заблажил:
        - А-а, о-о, у-у…
        На перерыве Николя первым подошел ко мне и, чуть стесняясь, аккуратно присел за стол через проход. По некоторой врождённой, видимо, рассеянности, он не заметил сидящего там же тринадцатилетнего паренька, которого звали Джек. Впрочем, Джек не растерялся и тут же уступил место новому однокласснику, мигом сообразив, какое физическое воздействие может оказать вчетверо больше весящий гигант на него. Очередное подтверждение того, что жёлтый факультет - факультет умных.
        - Значит, ты теперь болдар? - произнёс я, глядя с лёгкой улыбкой на Валуа.
        - Так получилось, босс, - слегка виновато произнёс тот.
        - Брось, - лениво отмахнулся я, - что ни делается, всё к лучшему.
        - Да, Николя, ты молодец. Я рада, что ты теперь с нами, - произнесла приземлившаяся рядом с нами Светлова, - как там, кстати, Виктория?
        Но Валуа как-то сразу посмурнел, а затем, нехотя произнёс:
        - Мы расстались. Она осталась малдаркой, и не смогла с этим смириться.
        - Прости, - Анюра тут же осторожно погладила гиганта по плечу, постаралась перевести разговор, - слушай, а как ты попал к нам? Я, признаться, готова бы была тебя увидеть на боевом факультете скорее.
        - Это да, - кивнул я, - удивлён, что тебя не зачислили к ним.
        - Так получилось, - парень в этот раз улыбнулся сам, даже с некоторым превосходством, что ли, - я просто подумал, а как бы поступили вы - босс, на испытаниях. Вот это ваше пофигистическое ко всему отношение примерил на себя, поэтому от водки отказался, на балалайке даже не пытался играть, а драться с медведем послал их самих.
        Анюра тут же прыснула, смеющимися глазами поглядев на меня, я улыбнулся тоже, плотно сжав губы. Правда, слова моего подручного заставили всё-таки задуматься. Неужели он знает меня лучше чем я сам? Может действительно мне надо было плюнуть на эту всё возню? Отсидеться, а потом спокойно… Вот только, что спокойно?
        Ну не уверен был я, что пройдя обучение тут, мне дадут возможность попасть в ВУЗ к бездарям. Эта возможность и так весьма призрачна, а потом станет и вовсе ненаучной фантастикой. Да и терять четыре года не хотелось, которые можно было бы употребить на нужное и важное.
        И я вновь укрепился в своём желании довести дело до конца.
        ***
        - Ты изменился - босс, - осторожно заявил Николя, переминаясь с ноги на ногу.
        - Я? - ещё раз посмотрев в зеркало на свой новый прикид, я повернулся к своим приближённым лицам - Валуа и Светловой, с достоинством ответил, - нет, я никогда не меняюсь, меняются обстоятельства.
        - И какие теперь обстоятельства? - снова уточнил гигант.
        - Экстраординарные, - произнёс я, - требующие экстраординарных мер.
        Использовав некоторые связи, я достал с большой земли необходимые вещи и теперь придирчиво осматривал обновки.
        Во-первых перстни. Золотыми гайками я унизал все пальцы до единого, и теперь они смотрелись словно два золотых кастета на руках. Во-вторых - цепи. Я нашел самую толстую и безвкусную золотую цепь, которую одел поверх подрясника, а две других, намотал поверх кистей, на манер браслетов. В копилку сюда же пошёл золотой пояс и позолоченные сапоги. Метлу я без золота тоже не оставил, и та потяжелела в общей сложности ещё на полкило. Последним штрихом стала борода, щедро переплетёная с золотой нитью.
        Для Валуа я заказал немного другой прикид. Ну цепь - понятно, чуть потоньше моей, но всё-равно тяжёлая, перстней два, на каждую руку по штуке. Подрясник выписал на размер меньше, чтобы бугрящийся мышцами торс был лучше виден, а сапоги достал с обшитыми шипами задниками. Метлу тоже новую вручил, толщиной с бревно. Ну да, немного тяжело, но ничего, он вон какой здоровый, справится. А главное, попросил морду лица на людях делать пострашней. И интеллекта чтоб поменьше видно было. Впрочем, с этим у него было нормально. Глубину мысли в смахивающем на неандертальца здоровяке рассмотреть было сложно.
        Ну и финальный штрих к моему образу должна была добавить Анюра.
        - Дрейк, я не могу так ходить, - трагическим шёпотом произнесла девушка, стыдливо прикрывая руками грудь.
        - А что такое? - нахмурился я, оглядел её, зардевшуюся, критическим взглядом.
        Сарафан у неё был теперь тоже богато украшен, но продолжал быть строго установленной длины, никаких мини как у старшекурсниц. Кокошник тоже, с поправкой на понты, соответствовал стандарту.
        - Тут, - она смущённо развела руки, открыв взгляду глубокое декольте с выглядывающими в нём полушариями девичьей груди.
        Полюбовавшись на него, я довольно кивнул:
        - То что надо, в самый раз.
        - Но ведь всё видно!
        - Допустим, не всё, - я подошел, прищурился, поглядев на вырез сначала слева, затем справа, - можно было и пошире сделать, до сосков минимум сантиметров по пять ещё, можно было оставить два-три.
        - Дрейк! - воскликнула Светлова, не зная, то ли стесняться, то ли возмущаться, - это и так очень неприлично, а ты предлагаешь мне вовсе выглядеть какой-то распутной барышней.
        - Не распутной! - поднял я вверх указательный палец, присаживаясь и оценивая вид снизу, - а роковой красоткой. Мне должны завидовать, хаять вслух, конечно, но мысленно восхищаться и тебя вожделеть.
        После этих слов, Анюра покраснела уже вся, включая кожу и в этом самом декольте.
        - Да, - вспомнил я, - вот ещё этой помадой накрась губы, да пожирней, пусть визуально они будут больше. Не жалей помады, чем больше, тем лучше. И обязательно вот этими тенями воспользуйся, этой подводкой и тушью. Да, ещё накладные ресницы приклей и ногти.
        - Какие-то они длинные, - кое как смирившись с сарафаном, с сомнением произнесла девушка.
        - Чтобы всем легче было их разглядеть, - объяснил я, - потом в уши вот эти серьги одень, кольцо в нос и два в губу.
        Глаза Светловой стали расширяться, а грудь вздыматься, набирая воздух, чтобы снова выплеснуть своё возмущение, но я не дал ей сказать, потому что произнёс первым:
        - Не волнуйся, пирсинг не настоящий прокалывать по настоящему губу и ноздри не придётся, - я показал колечки, где был зажим с спрятанной внутри пружиной.
        - Блин, на кого я буду похожа, - прошептала она, со вздохом цепляя остальные аксессуары.
        - На женщину-вамп, - хищно оскалился я, - гарантирую, на тебя будут пялиться все.
        
        
        Глава 19
        
        - Анюра, идёшь справа от меня, и губки надуй, пусть думают, что тебя силиконом обкололи. Не морщись, помни, у тебя во лбу ботокс. Николя, сзади и чуть слева. Локти расставь, зарубу нормальную сделай. Вот так, да, чтобы в дверной проём только боком. Да. Да, как пингвин. Ну а что поделать, искусство требует жертв.
        Я раздавал последние указания перед выходом в общий коридор.
        Сейчас мы работаем на образ. Как только он закрепиться в сознании окружающих, то уже сам будет работать на нас и можно будет расслабиться. Ну а пока надо свои роли отыграть так, чтобы никто не заподозрил фальши.
        Стоило нам показаться на людях, как кто-то тут же присвистнул. Я презрительно поджал губы и неторопливо, прогулочным шагом, стал дефилировать по коридору.
        - Дрейкусик, там новая коллекция от Луи Виттон вышла, - защебетала манерным голосом Светлова, когда набралось побольше зрителей, - такая, такая, ну просто такая!..
        - Куплю, - лениво произнёс я, продолжая вышагивать с гордо поднятой головой.
        - Ой, и кофточку купишь?! - обрадовалась Анюра, - и юбку и там ещё три платья таких, таких…
        - Всё куплю, - так же лениво ответил я.
        - Дрейкусик, ты лучший, - она тут же чмокнула меня в щёку, достала телефон, и поднеся ко рту, радостно защебетала, - Яночка, ты щас умрёшь. Мне Дрейкусик новую коллекцию Луи Виттон купит…
        Стоило нам через полчаса подобного представления скрыться обратно в уединённое место, как Анюра с утробным полурыком-полустоном начала биться кокошником о стену.
        - А-а, я выгляжу как полная дура, а-а!
        - Ну не переживай ты так, - начал я гладить девушку по плечу, - ты же знаешь, что это игра. А на самом деле ты не такая.
        - Но другие подумают…
        - А тебе не всё равно, что подумают другие? - я развернул её к себе, посмотрел в глаза, - послушай, то, что ты показываешь сейчас, это маска. Это твоё оружие и твоя защита. Никто не должен знать, какая ты на самом деле, потому что тогда он узнает твои слабости и сможет их использовать против тебя. Научись менять маски, подстраиваться под людей, показывать то, что они ожидают увидеть, а не то, что есть на самом деле и тогда ты сможешь ими манипулировать, управлять и всегда быть на шаг впереди, извлекая выгоду для себя.
        - Правда? - недоверчиво посмотрела она на меня.
        Я кивнул:
        - Правда, вон, Николя не даст соврать.
        - Я? - здоровяк аж вздрогнул.
        - Конечно, - я позволил себе улыбнуться, - я ещё в школе заметил, что тебе не нравится унижать других, да и в целом, ты не жаждал стать болдаром. Но такое поведение неизбежно бы вызвало вопросы и тебе приходилось изображать то, что для других было естественным поведением. А потом ты обратил внимание на меня и решил мной прикрыться, потому, что став подручным, ты, как бы, ответственность за своё поведение перекладываешь на своего патрона. А с этой стороны тоже было всё в порядке - так как я тоже не любитель устраивать публичные представления.
        - Э-э, босс… - протянул Валуа, с глупым видом чеша затылок.
        - Ладно, хватит играть, - я рассмеялся, - ты себя выдал, когда попал на жёлтый факультет. Обычный тупой здоровяк так бы не смог.
        - Я просто копировал вас, - вновь попытался увильнуть тот.
        - То есть, натянул очередную маску - покивал я с улыбкой, повернулся к Анюре, - видишь, как полезны маски. Благодаря одной из них, наш здоровяк смог обмануть систему.
        Та неуверенно кивнула.
        -Ладно, - произнёс я, - заканчиваем антракт, пора переходить к основному действию.
        Мои помощники тут же потянулись на выход, а я немного задержался, буравя спину Николя задумчивым взглядом. Почему-то мне показалось, что во время нашего разговора он был чересчур напряжён. Впрочем, я действительно раскрыл его школьную тайну. Может, конечно, этого не следовало делать, но слишком зримый и близкий пример был, когда я объяснял Анюре про маски, вот я и не удержался.
        Впрочем, сорвав одну маску, я не был уверен, что под ней не оказалась ещё одна. Помню один мой старый знакомый, ныне покойный, утверждал, что у него есть десять масок. Врал конечно, я в своё время насчитал двенадцать и, по моему, это был не предел.
        С другой стороны, Валуа был мне предан, что доказывал делом, а право на личные тайны имеет каждый. Поэтому решил не суетиться. Захочет - сам, когда-нибудь, раскроет. А нет, так нет.
        ***
        В следующий наш выход мы почти столкнулись с ректоршей стремительно пересекавшей коридор в сопровождении невысокого пухлотелого мужчины, который был академским завхозом.
        Кладенец почти бежала, словно стремясь оторваться от назойливого сопровождающего, но тот, необыкновенно проворно семеня своими коротенькими ножками, от неё не отставал, продолжая донимать занудным голосом.
        - Светлана Иосифовна, сделайте что-нибудь с новым преподавателем дуэлей. Третий сломанный стул за неделю. И знаете, у меня складывается ощущение, что он сам им подпиливает ножки. Безобразие же, Светлана Иосифовна. Мы так никаких фондов не напасёмся. Хорошо ещё у меня этих стульев… эм-м, немного…
        Тут пухлый резко сменил тему, не желая распространяться, сколько у него ещё стульев, скорчив рожу, неприятным голосом произнёс:
        - А ещё, Светлана Иосифовна, от всех стульев ужасно воняет куревом. Не представляю, что творится в аудитории и чем дышат его студенты. Запах такой, что лошадь сдохнет ещё на подходе. Боюсь, кабинет после Юпитера Фёдоровича будет проще вырезать из здания целиком и в таком виде выкинуть куда-нибудь подальше. Желательно не в Байкал, а то там половина рыбы передохнет и нас экологи палками забьют. Светлана Иосифовна… Светлана Иосифовна!..
        - Карлсон Свантессонович, - со вздохом ответила ему Кладенец, - господин Угрюмый слегка эксцентричен, признаю, но вы сгущаете краски. Да и не видела я, чтобы он курил.
        - Тогда он заставляет курить студентов, - упрямо возразил завхоз, - и пилить стулья.
        - Не выдумывайте ерунды, - женщина остановилась с легким раздражением взглянула на собеседника, - вот зачем, скажите на милость, ему бы это делать?
        Я знал ответ на этот вопрос и даже, внутренне, восхитился так живо воплотившим практически, мои предложения, мужчиной, но сообщать Кладенец, с чьей подачи Угрюмый это делает, посчитал преждевременным. Не стоит сразу всем раскрывать свои таланты.
        Поэтому, когда они проходили мимо, только с лёгкой улыбкой произнёс:
        - Исполать, Светлана Иосифовна.
        - Здрав будь, Рассказов…
        Тут она притормозила вновь, расширившимися глазами повторно, только уже внимательней оглядев меня и моих спутников.
        - Рассказов, это что?
        - Что, что? - я приподнял одну бровь, придав лицу недоумённо-вопросительное выражение.
        - Ваша одежда!
        - А что с ней?
        Ректорша помотала головой, возвела очи к потолку, пробормотала:
        - Ну почему всё сразу и одновременно?!
        Затем опустила взгляд вниз и с выражением отчаяния на лице, махнула рукой:
        - А-а, чёрт с тобой Рассказов. Только не жалуйся мне потом, что тебя побили или ограбили.
        - Не буду, - с лёгкой улыбкой кивнул я.
        - Светлана Иосифовна, - нетерпеливо дёрнул ту за рукав завхоз, - стулья!
        - Карлсон Свантессонович! - Кладенец стала медленно звереть, - ещё раз напомните мне про эти стулья, и следующий я надену вам на голову!
        Они вновь рванули дальше по коридору, а я довольно потёр руки. Теперь можно всем говорить, что у меня на прикид персональное разрешение самой ректора.
        ***
        Троицу с Горшковым, Ивановым и Эмой, мы удачно встретили на большом перерыве, сразу после обеда. Они стояли и что-то обсуждали меж собой, причём выражение лица девушки было недовольным, а у обоих парней виноватым.
        - Вы что, - услышал я её полный экспрессии голос, - не хотите быть отличниками? Любые занятия важны.
        - Но Эма, - попытался возразить Горшков, - мне как-то слабо вериться, что пляски с бубном действительно на что-то влияют. Я не видел ещё ни одного духа.
        - Это потому, что ты неправильно камлаешь, - в голосе девушки послышался упрёк, - ты не вдыхал дым волшебной травы.
        - Эма, это обычная конопля, - со вздохом ответил парень, сжав покрепче метлу и оперевшись на неё.
        - Нет же, Ираклий Афиногенович сказал, что это волшебная трава, а он шаман в двадцатом поколении. Ты что, не веришь преподавателю?
        Полный возмущения голос девушки взлетел к потолку.
        - Эма, - вновь чуть тише переспросил Горшков, - ты реально никогда раньше не видела конопли?
        - Мне мало интересна какая-то там ваша обычная трава, - упрямо вздёрнула носик та.
        - Но…
        Но, что хотел на это возразить Гаврила, мы не узнали, потому, что в этот момент они увидели нас.
        Глаза молчавшего до этого Иванова расширились, а взгляд стал бегать с меня на Анюру и обратно.
        - Эй! - немедленно воскликнула адептка красного факультета, проследив за взглядом своего товарища, нет-нет, но залипающем в декольте Светловой, - это нельзя, это нарушение, как можно в таком ходить!
        Словно бык на красную тряпку, Эма набросилась на Анюру, перечисляя все, по её мнению, смертные грехи совершённые Светловой:
        - Распутство, безнравственность, попрание устоев!
        - Тише, тише, притормози, подруга, - осадил я девчонку, вставая между ней и слегка растерявшейся Светловой, - если самой нечего показать, так сиди молча, а я, в эти сиськи, - я ткнул большим пальцем себе за спину, - вложил слишком много денег, чтобы прятать их под одеждой.
        Эма сначала побледнела, затем покраснела до самых кончиков волос, но только набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать мне всё, что думает, как я, с лёгкой улыбкой, добавил:
        - И да, я гетеросексуальный, цисгендерный, мизогинный, шовинистичный белый мужчина, исповедующий патриархат. Слава Хью Хефнеру.
        Горшковская подружка замерла, молча разевая рот, затем смертельно побледнела, хватаясь за горло, засипела, словно разом потеряла способность дышать, глазами по полтиннику глядя на меня.
        Всё, она мне была больше не противник. Теперь ход был за Гаврилой, который, по моему разумению, должен был вступиться за одногруппницу, тем самым зародив конфликт между нами. Но его, неожиданно, обогнал мой старый знакомец Такаюки. Вот только начал он не с того. Вместо того, чтобы накинуться на меня, он тоже сконцентрировался на моей невесте.
        - Как ты могла! - упрёк в его голосе по отношению к Анюре был упрёком как минимум законного мужа, не меньше, - лечь под нож, дать себя изуродовать, свою естественную красоту, в угоду этому ублюдку?!
        - Хм, - я повернулся к Светловой, что сама начала потихоньку краснеть, - а по моему весьма симпатично получилось.
        На самом деле лишний объём не самой большой груди Анюры добавлял искусно скрытый пушап, делая визуально ту на два размера больше. Но знать этого Иванову не стоило.
        - Мудак! - бросил мне в лицо оскорбление парень, - думаешь, раз помолвлен с нею, так можешь делать с её грудью что хочешь?
        Гаврила немедленно уставился на своего товарища, опять произнёсшего двусмысленность с эротическим подтекстом. Правда, сам Такаюки её вновь не увидел, оставив Светлову краснеть ещё больше, а меня саркастически хмыкать.
        - Не только с грудью, - лениво произнёс я, демонстративно подув на ногти левой руки, - добавь сюда гиалуронку в губы и ботокс в лоб. Ну а в планах ещё, ягодичные импланты и гименопластика, конечно же. Не люблю себе ни в чём отказывать, а традиции аристократов, понимаешь, требуют чтобы жена была девственницей.
        От последней фразы, произнесённой с ленцой, Иванов буквально позеленел.
        - Вы, уже… - его глаза стали наливаться кровью.
        Я почти видел, как лицо Такаюки вытягивается в бычью морду, а на голову выползают рога. Ещё чуть-чуть и он попытается меня забодать.
        - Конечно уже, каждую ночь. А как же. Исполняю свой будущий супружеский долг. Я же аристократ. Впрочем, вам простолюдинам не понять. Поэтому адьёс, амиго, а нам пора.
        И я пошёл дальше по коридору, задрав подбородок и саркастически улыбаясь. Единственное, жаль было уходить не растормошив сам объект воздействия - Горшкова, но задерживаться дольше было нерационально, я уже слышал зубовный скрежет Иванова и его нетерпеливо бьющее в пол копыто. Впрочем, начало было положено. А там, не пройдёт и недели, как Гаврила будет меня ненавидеть, не хуже Такаюки-куна и Эмы-тян.
        
        
        Глава 20
        - Зачем ты так? - устало спросила Анюра, стоило нам остаться вдвоём.
        Мы были в моей комнате, нам никто не мешал и девушка тут же принялась снимать с себя всю мишуру. Позвенела небрежно брошенная звеньями золотая цепь, следом за ней на стол брякнулись серьги и фальшивый пирсинг. Кокошник полетел на кровать, а за ним и узорчатые сапожки. Распустив тугую косу, Светлова тряхнула головой и вздохнула, глядя в пространств перед собой.
        - Ты про все те выдуманные пластические операции, на которые я якобы потратился? - уточнил я, разуваясь сам и тоже избавляясь от тяжёлых украшений.
        Не то чтобы они сильно мешали, носил и потяжелей, но я чётко разделял себя настоящего и играемую мною роль, и слишком в неё вживаться не видел смысла.
        - Нет, - каким-то усталым голосом произнесла Анюра, - про то, что ты… мы…
        - Занимались сексом?
        - Да, - она чуть покраснела, затем посмотрела своими большими голубыми глазами, в которых плескалась какая-то обида, - зачем ты это сказал? Они теперь будут воспринимать меня как…
        - Как жертву беспринципного, наглого, самолюблённого и развращённого аристократа, - перебил я её, спокойно смотря в ответ, - поверь мне, тебя скорее пожалеют, чем осудят.
        - Ты это сказал…
        - Да, - я кивнул, - только лишь ради того, чтобы казаться ещё большим злодеем.
        Девушка помолчала, вновь опустив взор. Я заметил, как её пальцы чуть нервно сжимают и теребят ткань сарафана.
        - Не беспокойся, - вновь произнёс я, - я и не думал с тобой спать, и уж тем более тебя принуждать к такому.
        - А если… - она вновь замялась, но затем, напряжённым голосом, вцепившись в сарафан до побеления пальцев, спросила, - если бы я была не против?
        - Даже если учесть, что мы двоюродные брат и сестра?
        - А тебя бы это остановило? - она подняла на меня взгляд чуть исподлобья.
        - Меня? Нет конечно.
        Я понимал, я всё понимал. Светлова была далеко не первой влюблённой девушкой в моей жизни. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прочитать её чувства. Такие чистые душой и помыслами. Вероятно, глядя в моё почти детское, наивное, лицо, они совсем забывали про то, что кем я являлся на самом деле и думали, что я их не обману, не воспользуюсь их слабостью.
        Вот только я и обманывал, и пользовался, ломая судьбы и растаптывая мечты. Могущество опьяняет. И далеко не всегда с могуществом приходит мудрость.
        Задумываться я стал уже потом, когда несколько таких обманутых и растоптанных девушек мне потом жестоко отомстили. Тогда, когда я меньше всего этого ждал.
        Кто же знал, что самые злобные чёрные ведьмы, средоточия мрака и тьмы, наводящие ужас на целые государства, получаются из самых чистых и невинных душ.
        После подобного открытия, находил я себе дам для утех исключительно из тех кому за тридцать. Потому что у таких уже ни невинности, ни дурацких фантазий в голове. Голый прагматизм и чёткая цена.
        Что до Анюры, то сейчас это была гремучая смесь, которая может рвануть буквально от одного неловкого движения, от одной случайной искры. Мне совсем не нужно было, чтобы она меня возненавидела. Но и дать ей, что она хочет, я тоже не мог.
        Пауза затягивалась, я смотрел на неё, она на меня. Затем, не выдержав, Светлова поднялась, приблизилась почти вплотную. Я видел как в ней борются и страх, и надежда. А затем, она потянулась своими губами к моим. Медленно, неуверенно, закрыв глаза.
        Я не стал ни отодвигаться, ни наоборот, подаваться ей навстречу, понимая, что любое лишнее движение может навредить.
        Когда её, пересохшие от волнения губы коснулись моих, Анюра вздрогнула всем телом, затем подалась ещё вперёд, вжимаясь сильнее, осторожно положила ладони мне на грудь. Опыта в поцелуях, похоже, у неё было немного. Впрочем, язычком пару попыток проникнуть глубже она совершила. Правда, тут же сама испугавшись этого.
        Я же просто стоял, терпеливо дожидаясь, когда она закончит. И девушка это почувствовала, ощутив полное отсутствие обратного отклика.
        Отстранившись, убитым голосом произнесла:
        - Я тебе совсем не нравлюсь, да?
        - Нравишься, - мягко произнёс я.
        - А что тогда?! - она резко дёрнула головой, чуть вспыхнув и упрямо поджав губы.
        Я чуть приобнял её за плечи, слегка погладил, ответил:
        - Проблема не в тебе - во мне. Мне просто это не нужно.
        - Что, это?
        - Близость с женщиной, - прямо ответил я, - впрочем, как и с мужчиной. Меня просто не привлекает секс.
        - А как же ты?.. - тут она мило покраснела, стрельнув глазами вниз.
        - Ты про - передёргиваю ли я свой конец? - уточнил я.
        Светлова покраснела ещё больше и, стараясь не смотреть на меня, кивнула.
        - Нет, - хмыкнул я, - вполне успешно сублимирую эту энергию в научно-практическую деятельность.
        - Я слышала, что долгое воздержание не полезно.
        У Анюры уже даже уши стали пунцовыми, хоть она и старалась держаться максимально серьёзно, с видом врача заботящегося о здоровье пациента.
        - Мой организм неплохо справляется с этим сам.
        Тут я засмеялся, не злобно, по-доброму. Да, я тоже так умею, когда надо. Произнёс:
        - Тем более у нас с тобой договор, а у меня принцип, не спать с теми с кем у меня деловые отношения. К тому же, я не хочу разрушить нашу дружбу.
        Увидев, что девушка чуть-чуть успокоилась, я мысленно выдохнул и расслабился. Можно сказать, что первый, самый острый, кризис пройден. Дальше будут ещё, но с ними будет проще.
        ***
        Что насчёт Горшкова, то его, предварительно нанеся удар по его товарищу и товарке, я решил добивать в одиночку. Планируя сыграть как раз на его товарищеских чувствах.
        Вот только нужно мне было максимально общественное место, чтобы свидетелей собралось побольше, и слухи пошли посочней. Поэтому я выбрал утреннее построение на площади перед главным корпусом академии. Минут за пятнадцать до начала, когда все уже собрались, но ещё не построились, все вперемешку, кое-где смешав все три цвета.
        - Горшков, - я подошел к группе красных первогодков, отвлекая того от увлекательного обсуждения с Такаюки какой-то, несомненно, очень важной вещи. Их неизменная спутница - Эма, в этот момент отвлеклась, что-то втолковывая стайке девчонок помладше, что окружили её, заглядывая практически в рот.
        - Рассказов, чего надо? - неприязненно блеснул правым очком Гаврила.
        Одним, потому что второе, то что слева, было разбито, и оправа зияла пустотой.
        - Не знал, что ты носишь, - отметил я, показав на переносицу.
        - Линзы кончились, - буркнул тот неохотно, - так чего надо?
        - Да, - влезла в беседу его крашеноволосая подружка, - чего надо, патриарх недоделанный?
        На макушке у неё светились непрокрашенные блондинистые корни, и я понял, что каштановый цвет у неё не родной.
        Впрочем, обращать на неё внимание я не планировал, поэтому, проигнорировав заодно, и шумно задышавшего, и выпучевшего глаза Иванова, ответил Гавриле:
        - Да вот, всё хочу спросить, ты же аристократ, Горшковы известная фамилия, а водишься с какими-то простолюдинами. И ладно бы они хоть адекватные были. Один постоянно влипает в неприятности, подставляя находящихся рядом, другая исповедует радикальный феминизм, мечтая загнать под каблук всех окружающих мужиков. Но ты-то нормальный. Ты умный, в отличии от этих двух недоразумений, невооружённым же взглядом видно, что они тебе не ровня.
        От моих слов парень нахмурился, весь напрягся, стискивая метлу и как-то даже чуть сгорбился. Иванов наоборот, побледнел, задержав дыхание и замерев будто в ступоре, а Эма, словно рыба, начала хватать ртом воздух, казалось, что она сейчас рухнет в обмороке.
        Напрасная надежда, конечно. Ни в какой обморок она падать не собиралась, наоборот, набрав побольше воздуха в грудь, завопила на всю площадь:
        - Ты меня назвал глупой!?
        Нужный эффект был достигнут, на нас тут же, прекращая остальные разговоры, стали обращать внимание окружающие.
        - Ах ты! - Такаюки, как когда-то в магическом квартале Иркутска, поднял метлу над головой, на манер дубины.
        Вот только на них я почти не обращал внимания, сосредоточившись на Горшкове. А тот, всё ещё молчал. Он и в самом деле был неглупым человеком и прекрасно понимал, что я прав. Вот только подача и обстановка совсем не способствовали тому, чтобы мою правоту признавать. Будь мы вдвоём, один на один, возможно он со мной бы согласился, но не сейчас, в присутствии своих, так называемых, друзей и кучи остальных студентов.
        По сути, я поставил его в безвыходное положение, устроил ему цугцванг, при котором любое его действие ведёт к ухудшению позиции.
        - Ну так что? - подлил я масла в огонь, - давай, бросай уже этот балласт, лучше дружи со мной.
        - Нет, - наконец решившись, ответил парень, - с тобой дружить я не буду никогда. Ты нехороший человек. И если все остальные аристократы такие же, то я лучше буду общаться с простолюдинами.
        - Щас я ему вдарю!
        Иванов таки решил, наплевав на все правила, огреть меня метлой, но, как всегда, неудачно.
        Та со всей дури опустилась на то место, где я только что был и с ужасающим треском переломилась посередине.
        - Что ты наделал! - прижав ладони ко рту, воскликнула Эма, шокированная столь небрежным обращением с инвентарём.
        - Ничего, изолентой замотает, - отступив на шаг прохладно произнёс я, - если синей, то крепче, чем новая будет.
        Такаюки уже был готов броситься на меня с кулаками, как вдруг в действо вмешалось новое лицо. С громоподобным рыком сквозь ряды студентов, словно таран сквозь ворота, проломился Угрюмый, мигом оценил обстановку и, гневно сверкнув глазами, прорычал:
        - Опять ты - Рассказов?! Всё тебе неймётся? Думаешь, папаша-аристократ тебя тут защитит?! Ошибаешься.
        Он вытянул руку в направлении меня, скрючив пальцы, и я тут же схватился за горло, принялся картинно хрипеть и корчиться. Впрочем, я старался сильно не переигрывать, хотя зритель, преимущественно в лице Горшкова и Ко, и был весьма непритязательным.
        По всей видимости, это был какой-то экспромт самого Угрюмого, решившего воспользоваться ситуацией и, похоже, втереться поближе в доверие к парню. Я вовремя поймал его мимолётное подмигивание и тут же сообразил как себя вести.
        Сначала я кривлялся стоя на ногах, затем, словно под гнётом неведомой мощи, опустился на одно колено, потом на второе, хрип стал медленно переходить в сипение, а глаза закатываться.
        “Как играю, как играю!” - не без гордости подумал я, глядя на объятые ужасом лица студентов вокруг.
        Как-никак, десять лет проездил в своё время с бродячим театром, загоревшись лицедейством, а потом ещё десять лет был ведущим актёром собственного столичного театра. И никто, хе-хе, не догадывался, что любимец публики, срывающий овации в каждое своё выступление, их собственный архимаг-император.
        Много, кстати, узнал, про своих чиновников. В том плане, что каждый второй непременно желал затащить меня в койку. Выяснив масштабы педерастии во властных имперских кругах, был неприятно удивлён. И ладно бы, эта их любовь к мужеложеству не мешала работе, но нет. Куча народу оказалась любовниками, любовниками любовников, любовниками любовников любовников и так далее. Которые, естественно, толком ничего не умели, кроме как подставлять афедрон непосредственному начальству. Правду, значит, народ говорил, что куда к кому не приди с жалобой или прошением, всё через жопу делается. А я ещё не верил.
        Попутно вскрыл, что моя имперская тайная канцелярия, оказывается, прекрасно об этом знает и, по сути, управляет моим государством, держа всю эту кодлу за яйца железной рукой. Разозлился. Во-первых, лично поговорил с головой канцелярии. Не с главой, а именно с головой, потому что, к моменту, когда я успокоился настолько, чтобы перейти к разговору, от него, собственно, только голова и оставалась. Затем начал искать, с кого вся эта вакханалия пошла.
        Вот как в медицине, есть нулевой пациент, от которого заразились все остальные, так и тут явно был нулевой педераст, который притащил всех прочих.
        Три дня разбирал ветвящуюся и перекрещивающуюся в самых разных позах структуру любовников, сортируя по принципу - кто чей, поднимаясь всё выше, пока не вышел, в конце цепочки, на самого себя.
        Охренел чутка, долго вспоминая, где и как это могло произойти. Естественно не вспомнил. Начал разбираться сильней, и в итоге, вскрыл самую, наверное, наглую аферу, какую встречал в своей жизни. В один прекрасный день, один из моих имперских чиновников, не самого высокого звена, из разряда принеси-подай, но приятный лицом и голосом молодой человек, не придумал ничего лучше, для продвижения по карьерной лестнице, как создать у всех впечатление, что он является тайным любовником императора, то есть меня. Естественно, напрямую он этого не заявлял но, подкупив одного из гвардейцев, периодически был этим гвардейцем вызываем и сопровождаем в направлении императорского дворца. И начальство, даже не подозревавшее, что у кого-то может хватить наглости такое провернуть, поверило. Парень стал стремительно расти в должностях. Наглости у него тоже стало прибавляться и вскоре он стал тащить на нижестоящие должности уже своих любовников.
        Таким макаром, через энное количество времени он добрался до должностей уже в самом дворце, продолжая укреплять и ширить сеть любителей мужских задниц. Самое интересное, что тайная канцелярия никогда к нему не подбиралась даже, довольствуясь более мелким уровнем. Потому что тоже, мудаки такие, “знали”, что где-то там кто-то там любовник императора, но боялись эту тему рыть, чтобы не навлечь на себя мой гнев. Идиоты.
        Вот это меня взбесило больше всего. Что они посчитали своего императора главным педерастом.
        А самая засада была в том, что прошло уже двадцать лет, с тех пор, как этот молодой человек начал свой обманный путь наверх, за это время став одним из влиятельнейших лиц государства и я его прекрасно знал. Ведь это был мой первый советник. И если отбросить его тягу к мужеложеству и то, что он наплодил кучу бездельников нетрадиционной ориентации среди чиновников, то работой его я был доволен. Он был мне предан, работоспособен, пунктуален, весьма не глуп и одарён талантами. Причём даже большими, чем я до этого считал.
        Только по этому умер он быстро. Я не стал его мучить.
        Тут я вынырнул из воспоминаний, вновь окунаясь в текущие события.
        Я уже стоял на коленях, готовясь изобразить потерю сознания от удушения, когда в расчищенную вокруг нас площадку ворвалась госпожа ректор.
        - Юпитер Фёдорович, немедленно прекратите! - прозвучал её резкий как удар хлыста голос, - мы не применяем магию на учениках!
        Угрюмый тут же убрал руку, а я громко и с шумом задышал, попеременно откашливаясь.
        - Рассказов! - подлетела ко мне Кладенец, повернув голову, ожгла взглядом временного препода по дуэлям, - как вы себя чувствуете?
        - Уже лучше, - сипло произнёс я.
        - После линейки сразу зайдите ко мне, - отрывисто произнесла Светлана Иосифовна, затем холодно добавила, обращаясь к Угрюмому, - а вас, Юпитер Фёдорович, я вызову отдельно!
        Отвернувшись она пошла обратно к трибуне, на которую, перед этим, собиралась выйти, а мужчина, проводив её взглядом, повернулся к Горшкову с Ивановым и явственно им подмигнул. Такаюки сразу же заулыбался и злорадно поглядел на меня, да и Гаврила как-то приободрился на фоне моего публичного унижения.
        “А ловко это Угрюмый придумал, - подумал я, - двух зайцев одним выстрелом. И дистанцировался от меня, никто теперь не поверит, что у нас с ним возможны хоть какие-то совместные дела и резко наладил рабочий контакт с Горшковым. Он теперь сможет раскрутить его на доверительный контакт, а ко мне присмотрятся недоброжелатели Гаврилы”.
        В общем и целом, промежуточные результаты операции были нами достигнуты и даже перевыполнены. Поэтому, весьма довольный собой, я пошел к студентам жёлтого факультета, поправляя кушак и сбившиеся колпак с бородой.
        Глава 21
        
        - Садитесь, Рассказов, - произнесла ректор, стоило мне зайти и поздороваться, но тут же спохватилась, - вернее присаживайтесь. В средней школе у вас же так?
        - По-разному, - уклончиво ответил я, - кто-то присаживается, а кто-то и садится. Были прецеденты.
        Выбрал стул, словно специально стоявший отдельно. Невзначай пошатал, проверяя подпилены ножки или нет. А то вдруг Кладенец у Угрюмого идею позаимствовала. Не хотелось бы в собственную ловушку попасться.
        Но нет, стоял тот крепко. Тогда, перестраховываясь, я слегка похлопал ладонью по мягкой обивке сидушки, проверяя, не спрятаны ли под ней острые жала “случайно” вылезших гвоздей.
        Но и тут всё было нормально. Я задумался, в чём тогда подвох? Не даром же стул выставили так, чтобы посетитель первым выбирал именно его. Где-то должна была скрываться засада.
        - Рассказов, что вы там копаетесь? - недовольно произнесла Светлана Иосифовна.
        - Прошу меня простить, госпожа, но не могу позволить себе сидеть в присутствии столь прекрасной дамы, - куртуазно ответил я, решив не испытывать судьбу.
        - О-о, - произнесла та, приподняв бровь, - впервые слышу подобное от студента, но спасибо за комплимент.
        Поднявшись с кресла за столом сама, она, плавно покачивая бёдрами, подошла ко мне, взглянула пытливо чуть снизу вверх, даже на каблуках оставаясь сантиметров на десять ниже меня, добавила:
        - Скажите честно, Рассказов, вы придумали это, чтобы меня задобрить?
        - Про прекрасную даму? - я посмотрел на неё вопросительно, увидел подтверждающий кивок, ответил, - вовсе нет, не вижу смысла вас задабривать, потому что не ощущаю себя хоть в чём-то виноватым.
        Прошелся взглядом по ней:
        - У вас отличная фигура, правильные черты лица, густые волосы и светлая, но не бледная кожа. Всё это, плюс лёгкий румянец на щеках свидетельствуют о хорошем здоровье и большом запасе жизненных сил. Поэтому да, вы прекрасны, госпожа ректор.
        Румянец у Кладенец стал ярче, но смутить её мне всё же не удалось. Впрочем, наше общение стало чуть менее формальным.
        - Спасибо Дрейк, вижу что ты искренен в своих высказываниях. - произнесла она, перейдя на обращение по имени, - но всё-таки попрошу тебя сесть.
        Я вздохнул, но подчинился:
        - Только если вы просите, Светлана Иосифовна.
        - Можешь называть меня просто - Светлана, - ответила та, хитро улыбнулась, - и я просто не люблю, когда мои студенты смотрят на меня сверху вниз.
        Кивнул, крепко взявшись за спинку, на всякий случай, несколько раз стукнул по полу ножками, но люка под стулом, который бы мог открыться, унося меня в яму с кольями, тоже не обнаружил.
        - Отлично, - одобрительно кивнула женщина, проследив за тем, как я сажусь. Скрестив руки под грудью, опёрлась задницей о край своего стола, произнесла, глядя на меня, - вот теперь Дрейк, поговорим о тебе, Горшкове и Угрюмом.
        - Сообщу всё, что знаю, - тут же убедительно соврал я, глядя ей прямо в глаза.
        Естественно, собирался я рассказывать только отредактированную версию, давно согласованную с магом-боевиком. Самое главное, во время пауз в разговоре не отводить взгляд вверх - это выдаст, что ты пытаешься ответ выдумать, в то время как взгляд уходящий вниз, сигнализирует о том, что ты обращаешься к памяти. Ну и когда говоришь, всегда смотреть в лицо собеседнику, либо, сразу, с самого начала, выбрать какую-то точку в стороне и смотреть на неё, например на фикус на окне или кактус в кадке в углу. Ни в коем случае не бегать глазками по всему кабинету.
        Все эти простейшие невербальные знаки неосознанно подаваемые телом мне были прекрасно знакомы, и я умел их контролировать, вызывая у собеседника ощущение доверительного и правдивого диалога.
        - Для начала, поведай мне, с чего всё началось, - ректор сощурилась, пристально следят за за моей мимикой и жестами.
        - Ну, если смотреть глобально, то с Большого взрыва, если же брать человеческую историю, то с того момента, как хомо сапиенс разделились на два подвида, тех кто владеет магией, и тех, кто нет, и из первых появились устойчивые магические рода, ставшие аристократией.
        - Не совсем понимаю, - негромко произнесла Кладенец, - но продолжай.
        - Видите ли, - я задумчиво провёл пальцем по виску, - есть одно глобальное отличие, что разделяет всех людей на две неравные части, и эта пропасть непреодолима.
        - Ты про магов и бездарей, - утвердительно кивнула женщина, не удивившись моим словам, вот только моё ответное - “Нет”, всё же заставило её приподнять вопросительно брови.
        - Нет, - повторил я, - между бездарями и магами не так много отличий, на самом деле, я говорю про аристократов и простолюдинов.
        - Все аристократы маги, - заметила ректор.
        - Но не все маги - аристократы, - парировал я, - и вот тут это различие и является определяющим. Для настоящего аристократа, всё едино, кто простолюдин - бездарь, малдар или болдар, он не перестанет простолюдином быть, а значит и ровней знати.
        - Интересное мнение, - женщина улыбнулась одними губами, - но ты же признаёшь, что болдары могут больше бездарей? Не берём малдар, хотя у тех есть как минимум потенциал, которого тоже нет у бездарей.
        - Нет, Светлана, - отзеркалил я её улыбку, - в современных условиях, в эпоху развития науки и техники, все достоинства болдар нивелируются устройствами бездарей, а во многом и превосходят.
        Улыбка женщины стала бледной, а взгляд слегка похолодел, но справившись и с этим, она отлепилась от стола и неторопливо прошлась по кабинету, обогнув стул, на котором я сидел, остановившись за моей спиной.
        Я кожей ощущал тепло её тела, замершее в полуметре позади, но не стал оборачиваться. Подобное будет признаком нервозности, я же должен показывать полную расслабленность и уверенность в себе.
        - И всё же, все аристократы маги, - произнесла она, - не будь они магами, не были бы и аристократами. Насчёт этого, я думаю, ты не должен возражать?
        - С точки зрения формальной логики да, логическая связь тут присутствует, - согласился я.
        - И с тем, что все бездари - простолюдины.
        И снова я согласился с стоявшей за мной женщиной.
        - А значит мы, можем принять как частный случай данного уравнения где аристократы лучше простолюдинов, что маги-аристократы, лучше бездарей-простолюдинов.
        - Вполне, - я кивнул.
        - Отлично, - голос Кладенец заметно потеплел.
        Правда я не понял, почему именно это было отлично. Но почему-то ректору было важно, чтобы я это признал. Стоило, однако, нам остановиться на этом утверждении, как женщина, вновь перейдя на деловой тон, снова поинтересовалась:
        - Так всё-таки, что там перед линейкой между вами произошло?
        Не успел я ответить, как её ладони легли мне на плечи. Похоже это был ещё один способ вывести меня из равновесия. На моём месте любой студент непременно бы заволновался от такой фамильярности главы академии. Вот только я был не любой. Меня таким было не пронять. Да, что руки, даже положи она мне ноги на плечи, я бы и тогда ухом не повёл.
        - Всё просто, госпожа, - ответил я, чувствуя, как не по-женски крепкие пальцы Кладенец начинают слегка массировать трапециевидные мышцы, - меня возмутило, что Гаврила Горшков, аристократ, якшается с парочкой простолюдинов, о чём я не преминул ему сообщить.
        - А как же ты сам, Дрейк? - наклонилась к моему уху Светлана Иосифовна, - твоя невеста она же не аристократического рода, да и этот новенький - Валуа, что постоянно следует за тобой, он, тоже не благородный кровей.
        - Не совсем так, - я растянул губы в лёгкой саркастической ухмылке, - Анюра моя двоюродная сестра, сами понимаете, это магический дар наших будущих детей только усилит, а Николя на самом деле бастард линии французских аристократов, прямой линии старой правящей династии.
        - Хм… - Кладенец прекратила меня массировать, вернулась к столу, - с этим понятно, а Угрюмый?
        - А что Угрюмый, - пожал я плечами, - налетел как сыч, обругал всяко, попрекнул статусом аристократа, затем принялся душить. Видать сам из простолюдинов. Поперёк горла ему мои понятия.
        - Он, как преподаватель, не должен был такого себе позволять, - с осуждением произнесла ректор, - я с ним это ещё обговорю. Единственно, большая просьба об инциденте не распространяться, всё же это по репутации академии ударит в первую очередь.
        - Я понимаю, - кивнул я, - тем более этот одноглазый шизик, вы же позволите мне его так называть, тут временно и, по сути, к преподавательскому составу относится номинально.
        Кладенец улыбнулась, ответила:
        - Хорошо, что ты это понимаешь. Ладно, можешь идти. Только последняя просьба.
        Я, успев подняться и направиться к выходу, обернулся:
        - Да?
        - Сильно не цепляйся к Горшкову.
        Я дёрнул глубокомысленно бровью, уточнил:
        - А он что, какой-то особенный? Избранный?
        Улыбка ректора вновь потускнела, впрочем, заметил я это только благодаря большому опыту в области физиогномики.
        - Вовсе нет, но у парня было тяжёлое детство…
        Я покивал, хмыкнул:
        - Тяжёлое детство, игрушки прибитые к потолку, волосатые руки няни…
        Тут голос Кладенец построжел:
        - Не шути над тем, чего не знаешь.
        - Оу, - я покачал головой, - даже так. Тогда, пожалуй, действительно, смысла нет что-то предъявлять Гавриле, с такой-то психической травмой детства, не мудрено, что его тянет к простолюдинам.
        Мой ответ ректору не очень понравился, но та уже ничего не сказала, только махнула головой в сторону двери.
        ***
        - Я узнал, что у меня, есть огромная родня, два племянника с зятьями, шурин, свояки с дядьями, три невестки, с ними брат, как нашел богатый клад… - напевал я сочинённый на ходу стишок, вновь идя по пустынному коридору к одному из потайных ходов. Мысли мои всё крутились относительно маго-реактивного прямоточника, но даже несмотря на всё желание, приходилось признавать, что обычному бездарскому двигателю противопоставить нечего. Ну разве что кроме соотношения запасов топлива к запасам провизии, в случае с живыми маго-двигателями. Тут мы однозначно выигрывали. Но, опять же, максимальная тяга, по моим расчётам была хоть и вполне годна для полётов в атмосфере и даже замахивания на стратосферу, но совершенно недостаточна для суборбитального, или тем паче космического полётов. Всё упиралось в скорость истечения струи, которую я не представлял пока как повысить. Но вот в обычном атмосферном полёте, на одной булке хлеба, относительно затрачиваемого объёма калорий на магические манипуляции, можно было пролететь примерно километров двести. А это, тонны три топлива для обычного самолёта. Я, конечно,
утрировал, но по факту, разница в стоимости да и в весе, была огромной.
        Осталось понять, как добиться устойчивого потока, чтобы маги не уставали держать руки. И тут меня осенило:
        - Эврика! - воскликнул я в голос, так, что эхо волной прокатилось по пустому погружённому в полумрак коридору.
        Правда тут же кричать перестал, потому что эхо вспугнуло чуть дальше в нишах стены какие-то странные тени. Поняв, что они обнаружены, тени, оказавшиеся антропоморфными, закутанными в балахоны фигурами, уже не таясь, вышли в коридор, застыв в метрах десяти передо мной. Я оглянулся и увидел парочку таких же балахонов материализовавшихся за спиной. Попенял себе, что прошел мимо и даже не заметил. Однозначно этот мир меня чересчур расслабил. Впрочем, испуга я тоже не почувствовал. В трусости меня никто и никогда бы не смог обвинить. Однако, выпячивать это тоже не стоило, поэтому я чуть дрогнувшим голосом произнёс:
        - А ректор знает, куда я пошёл.
        Это неизвестных особо не впечатлило и они, приблизившись, окружили меня кольцом.
        - Дрейк Рассказов, - прогудел один из них, - мы знаем кто ты на самом деле, мы знаем, что тебе не даёт спокойно спать, и чего ты хочешь добиться. Идём с нами, и ты получишь желаемое.
        - Вау, - иронично произнёс я, - дедушка Мороз, ты ли это? Вроде не новый год, а ты уже с подарками.
        Но тут же спохватился, что выбиваюсь из образа, поправился:
        - Прошу простить, это у меня нервное.
        Неизвестные никак не прореагировали, только, взяв в коробочку, повели по коридору.
        Свернув в один из боковых проходов, они остановились, а старший, который со мной говорил, протянул мне мешок:
        - Одень.
        - Надень, - поправил я, - очень легко запомнить - надеть одежду, одеть Надежду.
        Взяв мешок, натянул на голову. Почувствовал как меня взяли за руку, а затем снова потянули вперёд.
        Некоторое время водили кругами, пытаясь запутать, затем остановились, я услышал тихий скрип камня и почувствовал как пахнуло холодом и сыростью.
        Соотнеся нарисованную в голове карту нашего блуждания по крепости, понял, что мы пришли к какому-то неизвестному мне тайному ходу. Что ж, в следующий раз я наведаюсь сюда уже один, тем более, что примерно понял где он находится.
        Затем меня повели по ступенькам вниз, несколько раз заставив пригнуться. Потом ступеньки сменились ходом в вырубленным в естественной скале, по крайней мере под ногами была хоть и выглаженная но всё-равно слегка неровная поверхность, не похожая на искусственный пол.
        Ход был длинный и уводил за пределы академии, постоянно опускаясь всё ниже. Легкий уклон я прекрасно чувствовал.
        - Стоп, - прозвучал холодный голос старшего, - снимай.
        Я стянул с головы мешок, огляделся.
        - Ложи сюда, - пробасил мой конвоир, указывая на вырубленный из цельного камня грубый стол.
        - Клади, - автоматически поправил я его, - как можно быть таким безграмотным?
        И вновь на моё замечание он никак не прореагировал, хотя я явственно почувствовал от него флёр тщательно скрываемого недовольства. Выражалось это в чуть более резких движениях последнего, когда он толкнул меня дальше в пустоту одного.
        Стоило мне пройти почти в полной тишине и темноте несколько шагов, вспыхнуло сразу несколько факелов, осветив большую пещеру, или даже точнее сказать - грот, когда-то промытый водами озера. Я заприметил ещё один проход в дальней от меня стене, чернеющий вытянутым в ширину провалом, похоже это был второй выход и, судя по едва доносящемуся плеску, выводил он сразу в Байкал. Готов поспорить, там находились один или несколько водных транспортных средств, что тайком доставляли сюда людей, таких, например, как эти ряженые.
        Помимо четверых моих конвоиров, в гроте присутствовало ещё трое и теперь, они в семером встав по периметру грота окружали меня. Стояли они строго под факелами, находившимися у них за спиной, поэтому разглядеть хоть что-то в глубине капюшонов в подобной засветке было проблематично.
        - Факелы это, конечно, очень романтично, - не удержался я от очередной шпильки, - но светодиодные лампы дают куда больше света и совсем не чадят.
        Судя по копоти на своде грота, палили тут факелы ни единожды, а значит местный клуб любителей балахонов тут заседал далеко не впервые. Любопытно.
        - Дрейк Рассказов, - заговорил уже другой силуэт, теперь женским голосом. Изменённым, естественно, я, со своим абсолютным слухом сразу же уловил фальшь в звуках издаваемых не привыкшими к такому голосовыми связками. Вот я, в прошлой жизни свои связки натренировал в совершенстве, мог взять такой диапазон октав, который обычным людям и не снился.
        - Ты здесь, потому, что был выбран.
        К ней подключился второй балахон, явный мужчина:
        - Ты здесь, потому, что признан достойным.
        Затем следующий:
        - Ты здесь, потому, что в тебе есть злость.
        - Ты здесь, потому, что жаждешь справедливости.
        - Ты здесь, потому, что гнев не отпускает тебя.
        - Ты здесь, потому, что это твоя судьба.
        - Ты здесь, потому, что иного пути нет.
        Выслушав последнего балахона, я зевнул и со вздохом произнёс:
        - Я здесь, потому, что я не там. Если бы я был там, я бы не был здесь. Но я здесь. Хотя хотел бы там. Но там, не здесь, а здесь не там, господа.
        
        Глава 22
        
        - На меня вышли, - без предисловий сообщил я, когда мы пересеклись в условленном месте с Угрюмым, вызванным путём оставления мною условного знака.
        Знаком было слово “мудак”, нацарапанное у него на двери. Сразу говорю, не я придумал, это с подачи самого боевика было.
        В общем, я накорябал ругательство, а уже вечером мы с магом-боевиком встретились в самом неприметном месте - на арене Академии.
        Мужчина сразу напрягся, весь напружинился, как кот перед броском на добычу, одними губами, быстро мазнув по находящимся неподалёку студентам, произнёс:
        - Потом.
        Затем, уже в голос рявкнул:
        - Рассказов, я знаю что это ты, грязный маленький аристократ, не отпирайся!
        - Отпираться?! - я фыркнул вставая в горделивую позу, - ещё чего, конечно это я, кто же ещё!
        - Ну всё, Рассказов, ты подписал себе смертный приговор, - давай, на Арену, щенок!
        Угрюмый, подкрепляя слово делом, грубо толкнул меня ладонью в спину, подгоняя.
        Мы стояли сразу за воротами и студенты старших курсов, что стояли поблизости, собираясь на арене проверить свои боевые качества, тут же тихонько начали ретироваться подальше. С врио препода по магическим поединкам, явно находящимся не в духе, никто пересекаться не хотел, а уж тем более попадаться ему на глаза.
        Мы вышли на песок, я первым, а Юпитер Фёдорович за мной, двигаясь к самому центру немаленькой площадки.
        Своим фирменным вызверившимся взглядом Угрюмый тут же шуганул несколько практиковавшихся в дуэлях пар, поэтому, когда мы добрались до середины, вокруг нас возникла здоровенная зона отчуждения, проникнуть в которую желания у других учащихся не было, только самые храбрые ещё оставались возле самых трибун, по моему среди них я узнал дружинников с красного факультета.
        - Сейчас я дёрну тебя за ноги и начнёшь отжиматься, - произнёс Угрюмый.
        Слышать нас точно не услышат, но видеть могли прекрасно, поэтому требовалось соблюсти некоторые условности. Трибуны почти пустовали, но с десяток студентов на них было, и если их будут расспрашивать, всё должно достоверно походить на измывание препода надо мною.
        Схваченные телекинезом в районе лодыжек, ноги мои резко дёрнулись назад, заваливая меня вперёд и я, расслабившись, чуть изогнулся в падении, перекатившись по песку этакой лодочкой и в самом конце самортизировал согнутыми в локтях руками, чтобы не ткнуться лицом.
        - Неплохо, - прокомментировал Угрюмый, оценив изящество с которым я приземлился, на песок, - учили раньше?
        - Конечно, - ответил я, принимая упор лёжа, для подготовки к отжиманиям, - у тайного мастера бесконтактного боя - сенсея Сирахерамы. Специально в поместье отец заказал. Между прочим, за нехилый ценник.
        - Мажор, - фыркнул Юпитер Фёдорович, - в любой секции такому обучают, хоть самбо, хоть армейской рукопашки. Давай, в среднем темпе начинай.
        - Так то бездарей, - ответил я, принявшись ритмично отжиматься, - а я аристократ, мне невместно. Тем более где вы видели магов-рукопашников.
        - Ну я маг-рукопашник, - заметил Угрюмый, нависнув надо мной и скрестив руки на груди.
        - Звучит как конно-морская авиация, - хохотнул я.
        - Ладно, - перевёл тот тему, - ты сказал, что на тебя вышли. Кто это был?
        - Вышли, - подтвердил я, - только я вам не расскажу. У меня тоже есть вопросы, на которые я бы хотел получить ответы.
        - Не советую начинать торговаться, - голос мужчины стал угрожающим, - может тебя - Рассказов и обмануло моё миролюбивое с тобой поведение, но, если будет надо, я информацию из тебя выбью. Будь уверен. К тому же, если ты не забыл, у нас договор.
        - Договор, Юпитер Фёдорович, - не стал отрицать я расслабив руки и плюхаясь пузом на арену, имитируя усталость, - вот только у меня, скажем так, большие сомнения, что дёрнули меня из-за Горшкова, либо это дёрнули меня совсем другие люди. Поэтому данная информация пойдёт, скорее, отдельно от основного задания. И да, я ничуть не сомневаюсь в вашей компетенции и готовности к жёстким действиям, но всякая деятельность должна вознаграждаться, это краеугольный камень любой мотивации. Одним похлопыванием по плечу и словами - ты молодец, обойтись не получится. Всё же я иду на риск, и немалый. Соответственно я должен получить в замен что-то для меня адекватное, что-то что будет доказывать, что я рискую не напрасно. Вот если мною полученная инфа будет касаться Горшкова, я, конечно, сразу, в рамках договора, её передам, но всё, что получено вне его, это, извините, за отдельную плату.
        - И откуда ты такой изворотливый Одиссей сын Лаэрта взялся? Ладно. Теперь на пресс делай, - буркнул Угрюмый хмуро, - сообщишь, что тебе известно и я рассмотрю интересующие тебя вопросы.
        - Не пойдёт, - я перевернулся на спину, завёл руки за голову, и стал сгибаться, локтями касаясь чуть согнутых коленей, - я должен быть уверен, что получу ответы, иначе сделки не будет.
        Мужчина снова побагровел, но я добавил:
        - Юпитер Фёдорович, вы же прекрасно знаете, как важно добровольное согласие агента, его инициатива и заинтересованность. Получив ответы, я и дальше активно продолжу вам помогать.
        - Откуда я знаю, что твоя информация представляет хоть какую-то ценность, - поинтересовался мужчина после недолгих раздумий.
        - То есть, тайное проникновение семерых неизвестных в академию магов, весьма неплохо умеющих в маскировку и явно представляющих какую-то секту не любителей бездарей, активно вербующих меня для совершения каких-то таинственных делишек, это сведения не имеющие ценности?
        Я приостановился в сидячем положении взглянул на Угрюмого.
        - Вот даже как… - протянул тот.
        Обернулся, внимательно оглядывая арену, затем скомандовал:
        - Выпрыги вверх из глубокого приседа, с хлопком над головой - пошёл.
        Я сменил позицию, поднимаясь с песка, поправил пояс, притопнул сапогами и начал выпрыгивать.
        Боевой маг некоторое время молча за мной наблюдал, затем спросил:
        - Какие-то имена, названия, что-то звучало?
        - Нет, - покачал я головой, продолжая прыжки, - это было, что называется, первое знакомство. Они прощупывали меня и пытались в нейролингвистическое программирование. И да, сложилось впечатление, что интересовал их я лично, и совсем не в разрезе гипотетического противостояния Гавриле. И знаете, моё мнение, что если бы вот эти балахонистые хотели Горшкова прибить, то уже на следующее утро от парня бы тут и следа не осталось, а нашли бы его на дне Байкала с ногами в тазике с бетоном. Никакой слимп им тут нафиг не нужен был. Хотя, как раз они слимпа и могли без проблем притащить. И честно, я что-то сомневаюсь, что в Академии работают две тайные группы с такими возможностями. Это бы было уже как-то чересчур.
        - Занятно.
        Я не мог прочитать мысли Угрюмого, но тон с которым он это произнёс, говорил о том, что мои слова он воспринял серьёзно. Прыгнув ещё пару раз, я, будто в изнеможении, завалился на песок. Удобно подоткнул руки под голову и остался лежать, ожидая, что скажет препод на замену.
        - Что ж, информация действительно ценная, - признал мужчина, - а подробности?
        - Будут, как только ответите на мои вопросы, - кивнул я.
        - Что тебя интересует?
        - Лабиринт, - мгновенно произнёс я в ответ, - что это, где и почему оно важно для магов?
        Угрюмый вздохнул, пробормотал:
        - Так и знал, что ты прицепишься. Ладно, считай проверку на благонадёжность ты прошел, поэтому расскажу. Но учти, что на этой информации гриф секретности с двумя нулями. А так, в основном, о нём рассказывают окончившим красный и жёлтый факультеты, после подписания всех положенных документов, причём каждому своё. Какую версию хочешь узнать ты?
        - А зелёным, значит, ничего? - тот подтвердил коротким кивком, что вновь позволило сложиться части пазла в голове. А то я всё думал, почему в родах, кроме членов аристократических семей почти никогда не найти других болдар просто на службе. Только малдары, за время обучения в средней школе нашедшие себе покровителя. А вот оно что, все с большим даром нужны государству в другом месте. Без исключений, конечно, думаю не обходится, но в общем и целом…
        - А можно мне ту версию, которая настоящая? - я, сделав невинные глаза, посмотрел на препода, - не для красных или жёлтых а, так сказать, общую?
        Угрюмый хмыкнул, растянув губы в кривой ухмылке, прищурился открытым глазом:
        - А ты не промах, даёшь тебе палец, а ты по локоть откусить норовишь. К твоему сведению, как ты выразился - общая версия, уже идёт как сведения особой важности, доступа к которой нет у простых оперативников Надзора.
        - Но вы не простой, - заметил я.
        - Не простой, - кивнул Угрюмый, рявкнул, - а ну упор лёжа и упражнение лягушка, знаешь такое?
        - Знаю, - неохотно ответил я, переворачиваясь на песке, снова отрываясь от поверхности на вытянутых руках.
        - Пошёл! - скомандовал маг, обошёл меня с другой стороны, а затем, неожиданно начал подбивать мне пятки ногой, заставляя двигаться чаще.
        - Это, чтобы не думали, что ты расслабляешься, - прокомментировал свои действия мужчина.
        - Так… что… насчёт… общей… версии? - с некоторым напряжением вновь спросил я, выплёвывая по слову в крайних точках амплитуды.
        - Рассказов, поумерь аппетиты, у тебя вообще допуска нет.
        - Но будет… когда-то.
        - Вот когда будет, тогда всё узнаешь, а пока, раз ты на жёлтом, узнаешь ту что для жёлтых, и скажи спасибо, что вообще что-то говорю.
        Жалко, конечно, но я Угрюмого понимал, он и правда, давая мне подобные сведения, выходил за рамки своих полномочий. Гостайна это серьёзно. Это лет двадцать тюрьмы, если я правильно помню уголовный кодекс. Прочитал как-то на досуге и УК и УПК с КоАП. Нашёл, правда, несколько противоречий и неточностей, которыми можно воспользоваться, но это сейчас было неважно.
        - Спасибо, - тут же сказал я, как он и просил.
        - Лабиринт, - начал Угрюмый, - это область где общий магический фон сильнее во много раз чем в среднем по планете.
        Я вновь повалился на песок, повернулся на бок, подперев голову рукой, спросил:
        - А разве наличие магического фона установлено? Сколько было исследований, но обнаружили только поле Хиггса и чуть-чуть продвинулись в понимании гравитационного поля, хотя гравитон до сих пор тоже не обнаружен.
        - Не буду спрашивать откуда тебе это известно…
        - Люблю почитать на ночь статьи из журнала “Наука”.
        - Гм… Ладно, на чём я остановился? - мужчина на секунду задумался.
        - Вы говорили, что в лабиринте фон магического поля, которое пока не обнаружено, больше чем в среднем по планете, - любезно подсказал я, - хотя как можно сравнивать то, что не имеет чётких числовых значений…
        - Не умничай, - оборвал меня Юпитер Фёдорович, - всё забываю, как с вами жёлтыми тяжело общаться. Нет, тебе точно на жёлтом факультете самое место. В общем, там фон значительно больше, поэтому появляются всякие странные магические формы жизни. Вроде того же слимпа. Обычная бездарская аппаратура там не работает, да и бездарям туда соваться не стоит, эффект воздействия фона на них непредсказуем, а вот маг - болдар, вполне может там находиться.
        - Но? - уточнил я, чувствуя, что сказали не всё.
        - Но там слишком много того, что попытается тебя съесть. Причём не твоё тело, а твою магию. Твари в лабиринте питаются ею.
        - То есть, маг для них, этакая ходячая бутылочка энергетика?
        - Ну, можно сказать и так.
        - И где находится этот лабиринт?
        - А вот с этим сложность, - Угрюмый ещё раз оглядел пространство вокруг, нахмурился, затем добавил, - он везде и нигде. Его положение в пространстве не определено. Просто с разной периодичностью, на планете открываются в него проходы. Где и как, не особо понятно. Но преимущественно в безлюдной местности. Всего несколько раз их обнаруживали недалеко от небольших поселений, но никогда рядом с местом проживания от тысячи и более людей.
        - Поэтому про них особо никому не известно, - глубокомысленно протянул я, - и что, оттуда, небось, лезет какая-нибудь дрянь, которую могут остановить только болдары?
        - Ничего оттуда не лезет, - фыркнул мужчина, потом скривился и буркнул, - ну почти. Там дело в другом, вокруг прохода возникает зона отчуждения в которую попасть может только болдар и пока в ней и внутри лабиринта неподалёку от прохода, не уничтожишь всех находящихся там тварей, он не закроется. А закрывать надо, иначе в один прекрасный момент может и полезть что-то куда серьёзней слимпа, псидемона или псевдособачек. Когда наберётся критическая масса. Высоколобые до сих пор спорят, сколько это и как долго она набирается.
        - Потому что точных данных нет, - покивал я, - а проверять опытным путём дураков не много.
        - Угу, - тут маг снова напрягся, быстро произнёс, - сейчас я тебя снова телекинезом маленько потаскаю.
        Он резко вздёрнул меня за ноги в воздух, заставив повиснуть вертикально, головой вниз, рявкнул:
        - А теперь поотжимайся так, мелкий маленький ублюдок!
        Но тут к нам подлетела незамеченная ранее мною ректорша и тут же коршуном набросилась на Угрюмого.
        - Юпитер Фёдорович, немедленно прекратите, или я буду вынуждена доложить комитету о вашем поведении! Отпустите Рассказова!
        Телекинетический захват тут же пропал, и я шлёпнулся обратно на песок.
        - Вы сказали отпустить, я отпустил - развёл руками мужчина.
        - Рассказывайте, зачем вы этот цирк устроили? - уперев руки в бока потребовала от него Кладенец.
        - В рамках воспитательного процесса, - ответил Угрюмый, - знаете, что этот поганец на моей двери накарябал своими ручёнками? Мудак!
        - А ну не выражайтесь так в отношении ученика! - тут же вспылила женщина.
        - Вы не поняли, - прищурился Юпитер Фёдорович, - это не я его так называю, это он написал такое.
        Хлопнув пару раз ресницами, Светлана Иосифовна повернулась ко мне и с недоверием уточнила:
        - Дрейк, ты что, действительно на двери написал такое?
        - Написал, - тут же кивнул я, продолжая лежать.
        Лёг на спину удобней, положил руки под голову и закинул ногу на ногу, пояснил:
        - Ну а что он ведёт себя как мудак.
        - Ах ты сучонок! - ругнулся маг, натурально багровея, - да я тебя!
        - Немедленно прекратите, оба! - взвилась Светлана Иосифовна, - значит так, всё мне с вами понятно. С этого момента запрещаю вам какие-либо действия, не касающиеся нормального учебного процесса. Никаких прилюдных оскорблений, применения магии и прочего выяснения отношений. А вы, Рассказов, - ожгла меня взглядом ректор, - лично пойдёте и уберёте надпись с двери! Так, чтобы я и следа не нашла. Это имущество академии, будьте добры обеспечивать его сохранность.
        Высказавшись, женщина ещё раз обвела нас суровым взглядом, а затем, с гордо поднятой головой направилась к выходу.
        Стоило ей отойти, как Угрюмый, тихонько прошептал:
        - Молодец, убедительно сыграл.
        - Вы тоже, - ответил я ему, - вы тоже.
        ***
        Рассказ про лабиринт расставил остальные точки над “Ё”, вот теперь весь этот изврат с магами, аристократами и всеми остальными сложился в единую схему. Грубо говоря, вот появляется малдар, рождается, скажем. У него есть три пути, которое ему, по сути, навязывают в школе. Первый, это согласно учебной парадигме, стараться унижать других или унижаться, в попытках стать болдаром, как правило, на этом этапе, если болдаром стать не получилось, он может примкнуть к кому-то из аристократов в качестве подручного. Такие малдары затем оседают в благородных родах, где за ними присматривают аристократы. Второй путь для тех малдар, кто не пошел по первому пути. Такие, окончив школу, в виду отсутствия агрессивности и желания доминировать над другими, спокойно вливаются в гражданское общество бездарей. В этом плане отсев действует безукоризненно. Ну а третий путь, это когда малдар становится болдаром, после чего попадает в академию. И тут его снова ждёт три пути, по количеству факультетов. Производится сортировка на аристократов, задача которых потом управлять теми малдарами, что выбрали первый путь и тем самым
сдерживать их деструктивные желания, на магов-боевиков, которым прививают дисциплину, патриотизм и понятия воинского братства, завязывают это на единоначалии и затем используют в аномальных зонах в качестве боевых подразделений и на умных, которые… тут я несколько завис, потому что перечень пихаемых нам псевдонаучных дисциплин вызывал некоторые сомнения в адекватности использования имеющегося людского ресурса, но, исходя из всего остального, рациональное зерно в этом какое-то должно было быть, иначе выходило слишком тупо. В общем, надо будет поточнее узнать у Угрюмого.
        В целом, кстати, мне стало понятно, почему аристократов выделяют в отдельную категорию и в принципе стараются к лабиринту не подпускать. Наличие территории куда нет доступа бездарям это прямо готовая база. Сиди там в своё удовольствие, стой коварные планы, совершай диверсии и терроризируй округу. А если ещё сообразить как пользоваться проходами из самого лабиринта, так и вовсе можно легко и незаметно перемещаться по миру. У боевиков, кто там ходит, ума не хватит что-то серьёзное организовать, а вот у аристократов…
        Вот кстати, как бы эти балахонистые не были из подобной группировки. Как пить дать, руководство там в своё время зелёный факультет заканчивало.
        Сам лабиринт меня заинтересовал мало. Что я там не видел? Как-то помню, стоэтажное подземелье прошел, где каждый этаж это был отдельный огромный биом с кучей магических тварей, артефактов, секретов и ловушек. Я тогда как раз подался в искатели приключений, мне первые лет пятьсот жизни долго на одном месте не сиделось, а тут одно сообщество островных магов- отшельников как раз эти подземелья вскрыло. Все, конечно, погибли, но народ как-то прознал и потихоньку туда потянулся. Ну а что, хоть риск и велик, но оттуда можно было, при должном везении, упереть артефакт стоящий больших денег. Ну или самому им владеть. За скорость прохождения этажей меня, помню, прозвали Рикито “Чёрный мерч”. Рикито - это я себе псевдоним позвучней выбрал, а прозвище народ дал, больно я модные чёрные шмотки любил.
        Встретил там ещё деваху бодрую - Сауна звали, по кличке “Гром”. Вообще за глаза все её звали “Баба гром”, но в лицо такое сказать боялись. А как тут скажешь, если она полуорчиха на голову тебя выше и с руками толщиной как мои ноги.
        Вот.
        В общем, лабиринт и лабиринт, хрен бы с ним. А вот народ в балахонах напряг. Эти деятели, чего доброго, если нашли неучтённый вход в лабиринт и смогли там обосноваться, доведут же до того, что эта аномалия раз и по всей планете распространится и всё, бездарям крышка, а с ними и всей передовой науке. А я ещё ни разу даже в космос не слетал. Так что нужно было с ними что-то оперативно решать. Причём самому. Пока там государственная машина с места стронется и обороты наберёт… Нет, потом она всех как катком, под ноль, вот только до этого потом дожить надо, а тут каждый день на счету.
        Аристократы с лабиринтом, это как обезьяна с гранатой, дёрнут чеку чисто из любопытства.
        Нет, такого допускать точно было нельзя и я решил готовить новый план, в отрыве от Угрюмого.
        
        Глава 23
        
        На большом перерыве, быстро пообедав, я целеустремлённо двигался к кабинету эликсироведения. Мне нужно было подготовить кое-какие вещества. Гейзенберг привычки запирать кабинет не имел, поэтому с входом проблем не должно было быть. Анюра решала какие-то свои вопросы с девочками с общежития, а Николя убежал в туалет ещё перед едой, пожаловавшись на несварение.
        И не мудрено, я вам скажу, какие порции он уминает, так я бы уже лопнул от обжорства. Нет, во всём нужна умеренность и баланс белков, жиров и углеводов. Я как в журнале “Мужское здоровье” статью прочитал, так всё, все продукты в доме по БЖУ и калориям пересчитал. Не хватало мне этого в прошлом мире, ешь и не знаешь, хватит уже или ещё сожрать? А тут всё сразу понятно.
        Но только приблизился к двери, как та внезапно раскрылась и оттуда показался Валуа, собственной персоной.
        - Вот ты где! - воскликнул я, заставив его вздрогнуть и замереть.
        Обошёл по дуге, взглянул в его честные глаза снизу вверх, спросил:
        - Как самочувствие? Что, решил эликсирчиками местными полечиться?
        - Типа того, - вымученно улыбнулся здоровяк.
        - Не рекомендую, - заложив руки за спину произнёс я, - эффект может удивить. Ладно, раз ты здесь, пошли, поможешь мне.
        - А что? А… - начал было спрашивать он, но я только махнул рукой.
        - Не забивай голову, я тебе скажу какие ингредиенты найти.
        Зайдя в кабинет, я оглядел пустующие столы, кивнул на дверь в каморку, в которой Волтэр Гейзенберг предпочитал проводить всё время между занятиями, а то и часть занятия:
        - Там?
        - Угу, - коротко подтвердил Валуа.
        - Ну, не будем мешать, - я тут же выбрал понравившийся стол, достал ступку с пестиком и быстро раскидал по столу реторты, пару горелок и колбы, потом достал из шкафа у стены бюретку, тигель и барботер. Посетовал:
        - Прошлый век, конечно, но должно получиться.
        - А что ты делаешь? - заглянул через плечо Николя.
        - Да так, сюрприз хочу сделать одним дорогим гостям, - я быстренько отмерил мензуркой дистиллята, залил в колбу, закрепил в держателе над горелкой, запалил небольшой огонёк, чтобы потихоньку нагревалась.
        Покосился на любопытствующего подручного:
        - Значит так, Николя, сейчас я тебе буду говорить что искать. Как правило все ёмкости с ингредиентами подписаны, но по порядку их сроду никто не выставлял, поэтому может быть где угодно. И да, помимо названия проверяй как выглядит, я дам словесное описание, а то есть шутники сахар в банку с надписью соль сыпать. Разберёшься? - я пытливо взглянул парню в глаза, ища там вопрос или недоумение, но глаза смотрели осмысленно и панически не бегали, что вселяло уверенность, что он ничего не напутает.
        - Разберусь, шеф, - кивнул Валуа.
        - Тогда найди перманганат калия, тёмно-фиолетовые такие кристаллы. И серную кислоту концентрированную, - приказал я, готовя новую посуду.
        Тот кивнул, принялся рыться в шкафах, звеня бутыльками.
        - У серной формула, “аш два с о четыре”. Пишется как наша большая “эн” с маленькой двойкой справа ниже, за ней английская “эс” как доллар, ну “о”, как наше “о” и в конце маленькая четвёрка тоже справа ниже, - спохватившись начал пояснять я, рассудив, что Николя может не разобраться в маркировке, но тот уже достал нужную бутыль и показал мне.
        - Ага, оно, - кивнул я, - тащи и перманганат тоже.
        Вручив нужную пару он с интересом спросил:
        - Шеф, а что собираешься с ними делать?
        - Как что, соединять, - ответил я, засыпая марганец в мензурку.
        Валуа опасливо отодвинулся и уточнил:
        - А не рванёт?
        - Не должно… - протянул я, пощупав бутыль с кислотой и открутив плотную крышку, прокомментировал, - достаточно холодная и мы её будем аккуратно по чуть-чуть лить.
        Пустив тонкую струйку в мензурку, я добавил серной кислоты на полпальца, а затем, стеклянной трубочкой принялся полученную смесь аккуратно размешивать, добиваясь однородного грязно-зелёного раствора с выделением фиолетовых испарений осевших на стенках мензурки.
        - Таким образом, - довольно произнёс я, глядя на дело рук своих, - мы добились получения очень неустойчивого оксида семивалентного марганца. Ему для бурной реакции разложения достаточно удара или окисляемой органики.
        Я достал тетрадь, вырвал кусок бумажного листа, скатал в шарик и легонько забросил в мензурку. Там пыхнуло, хлопнуло, повалил чёрный дым и хлопья сажи.
        - Отлично! - я оглянулся на стоявшего позади Николя, - ну как тебе?
        - Впечатляет, - дипломатично заметил тот, - а зачем это?
        - Ни зачем, - пожал я плечами, - просто давно хотел подобный опыт провести, всё никак руки не доходили.
        Решительно переставил колбы и остальное оборудование на соседний стол, а то не хватало ещё в саже измазаться. Сказал:
        - А теперь тащи формалин и нашатырь.
        Помощник мой оказался весьма полезным, потому что быстро нашел и первое и второе, и я утвердился в своём мнении, что в средней школе он намеренно тщательно скрывал свой интерес к наукам. Без базовых знаний по химии, что нашатырь и хлористый аммоний, а формалин и раствор формальдегида это одно и тоже вещество, не определишь.
        - А с этим что будем делать? - снова спросил мой любознательный подручный.
        - С этим? - переспросил я,закрепляя колбу Бунзена и надевая на боковой отвод резиновый шланг, - да ничего особенного, просто получим некоторое количество метиламина, это такой бесцветный газ с запахом аммиака.
        - А… а зачем?
        Приостановившись, я обернулся и посмотрел на Валуа, что-то в том, как он задал вопрос, показалось мне странным. Какой-то слишком напряжённый тон, чересчур резкий, что-ли. Тот под моим взглядом смутился и потупился.
        - Да так, - хмыкнул я, вновь возвращаясь к столу, - говорю же, для знакомых одних.
        Быстренько смешал первую партию формалина и нашатыря в колбе Бунзена, поставил под ней горелку, прибавил огня, а шланг от отвода подставил к первой из колб. Стоило той заполниться слегка дымящим на воздухе газом, как я приставил трубку к другой, а эту заткнул пробкой.
        Таким образом я заполнил десяток колб, после чего решил, что достаточно и погасил горелку.
        - Ну вот, - довольно произнёс я, доставая кожанный патронташ, куда на манер патронов распихал все колбочки, - теперь достаточно.
        - Ты уверен, что это тебе нужно? - вновь с каким-то внутренним напряжением поинтересовался Николя.
        - Конечно, - кивнул я, - а как я ещё товарищей порадую. Ладно, пошли, а то скоро пара начнётся.
        ***
        Новая встреча с сектантами у нас была намечена через день. Дали, так сказать, формально время на подумать. Угрюмому я об этом, естественно не сказал, а то знаю я этих правоохранителей, нужно же сначала задокументировать преступную деятельность, выявить все преступные связи, участников и их роли, явки, пароли, отпечатки пальцев, триста часов видеонаблюдения, десять томов справок и экспертиз и только потом, спустя года два-три, они родят всех задержать. А за это время можно такого понаделать. Я армагеддон и в меньшие сроки устраивал. Нет, меня положительно не устраивал такой расклад. Этих любителей идти против системы надо было кончать. И быстро.
        Настроен я был весьма решительно, поэтому тщательно подготовившись, стоило пробить часам полночь, я выдвинулся в тот коридор, где мне балахонщики встретились изначально.
        И вновь они вынырнули из полумрака практически неожиданно. Как я ни напрягал свои органы чувств, но их маскировка оказалась совершенней.
        - Ты пришёл, - свистящим щёпотом произнёс старший.
        - Я пришёл, - ответил я ему.
        - Ты пойдёшь с нами.
        - Я пойду с вами, - покладисто повторил я.
        - Ты сделал свой выбор.
        - Я сделал свой выбор, - кивнул я.
        - Хватит за мной повторять! - недовольно рявкнул, сменив тон, мой собеседник.
        - Да? А я думал…
        - Нет! - совсем потерял терпение старший.
        - Ну нет, так нет, - развёл руками я.
        Мне вновь надели мешок на голову и потащили прежним маршрутом, правда, закрутили петли в обратную сторону, чтобы я не запомнил порядок поворотов, но с моей идеальной памятью это было бесполезное ухищрение. Я сразу сообразил, что привели меня к тому же самому потайному проходу.
        И вновь тоннель привёл нас в большой грот, с ожидавшими меня балахонами. Как и в прошлый раз их было семеро. Вероятно состав участников, с прошлого раза не поменялся. Это радовало.
        Факелы всё также горели исключительно за спинами участников сборища, что было тоже мне на руку. Стоило им также выстроиться вокруг меня, как я с широкой улыбкой пошёл по кругу, протягивая руку для рукопожатия.
        - Очень приятно, коллега, Дрейк Рассказов, - крепко пожимал я нерешительно протянутую в ответ ладонь, здороваясь.
        Одновременно с этим, левой я, словно в приступе радушия, касался плеча своего визави.
        Поочерёдно обойдя всех семерых, я вновь вышел в центр круга, продолжая улыбаться. Оглядел балахоны. Те, постояв с полминуты в тишине, зашевелились и старший произнёс:
        - Это было необязательно. Тем более, что мы пока не коллеги.
        - Жаль, очень жаль, - с грустью произнёс я.
        Затем, сдвинув сумку на ремне вперёд, раскрыл её и вытащил фильтрующий противогаз с прозрачной панорамной маской. Под недоумёнными взглядами из под глубоко надвинутых капюшонов, оттянув задник на резинках, надел на голову и проверил плотность прилегания к лицу. Проверил как идёт воздух через комбинированный фильтр и довольно кивнул. Всё работало как надо.
        - Рассказов, что вы делаете? - раздался требовательный голос старшего, - что это на вас вообще?
        - Это противогаз фильтрующий серии ДОТпро, - произнёс я глухо, через маску, - предназначен для защиты органов дыхания, лица и глаз человека от паро и газообразных вредных веществ и аэрозолей.
        - Что за бред!
        - Не бред, - ответил я, - всего-лишь инструкция. Но дело не в ней. Я думаю, вы уже почувствовали лёгкое затуманивание сознания, а зрение начало терять чёткость. В мышцах стала появляться тяжесть, которая тянет к земле и ей почти невозможно сопротивляться.
        Одновременно с этими моими словами, сначала один, а затем и второй балахон, зашатавшись, с удивлённым и испуганным вздохом осели вниз. Остальные пятеро продержались чуть дольше, но вскоре присоединились к коллегам на полу пещеры.
        - Но самое главное, - продолжил я, - не физическое воздействие. Попробуйте использовать магию.
        Я вновь замолчал, предоставляя сектантам время на попытки. Через минуту, улыбнувшись, произнёс:
        - И не сможете, удивительный эффект, не правда-ли?
        - Что ты с нами сделал? - с натугой прошептал старший, - что это?
        - Всего-лишь метиламин, первичный алифатический амин. С моей небольшой авторской добавкой. Этакой перчинкой, делающей рецепт уникальным. На бездарей оказывает лёгкое наркотическое действие, при передозе может привести к смерти, но одарённым, помимо прочего, ещё и полностью отрубает связь с даром. Делая их абсолютно беспомощными.
        - Но как? - прохрипел другой балахон.
        - О, элементарный фокус, - я щёлкнул пальцами, показывая насколько это было элементарно, - во время рукопожатия, я незаметно прикрепил к каждому из вас пробирку с веществом, которое начало медленно распространяться. Не слишком быстро, чтобы я успел отойти на безопасное расстояние и не слишком медленно, чтобы наша встреча неприлично затянулась.
        После того как мне наскучило быть артистом театра, я загорелся стать фокусником. Дешёвая балаганщина, по мнению настоящих магов, мне однако, приглянулась возможностью обманывать зрителя за счёт одной лишь смекалки и ловкости рук, без всякой магии. Стоит ли говорить, что через двадцать лет иллюзионист Джакомо Калиостер был самым известным фокусником в Империи. Таинственно появившимся и также таинственно исчезнувшим. Хе-хе.
        - З… з… з..ачем? - из последних сил выдохнул женский голос из под ещё одного капюшона.
        - Вы идиоты и глупцы, - презрительно скривился я, - решившие, что сможете меня завлечь в ваши сети примитивным пикапом. Всё, что вы умеете, это скрываться, но и только. Вы кучка неудачников, которая до последнего даже не догадывалась, что я делаю. Не спохватились, не забили тревогу, не попытались меня остановить. Поздравляю, любое ваше предприятие заранее было обречено на провал. Вы, семеро взрослых магов, лежите сейчас без сил и магии у ног студента первого курса.И это вы мне собирались дать желаемое? Это я был выбран достойным? Сборище ряженых клоунов. Вы были неудачниками и ими же умрёте.
        Я поднёс к маске наручные часы.
        - Через десять минут концентрация вещества в воздухе достигнет критического значения, произойдёт угнетение центральной нервной системы, остановка дыхания и смерть. А ещё через час все компоненты окончательно распадутся и никто, и никогда не узнает как вы умерли. Даже в смерти оставив вас неудачниками.
        Я присел, заглядывая под капюшон старшему, участливо спросил:
        - Мучительно, наверное, умирать с подобной мыслью?
        Поднялся обратно:
        - Твой язык уже парализован, но я и так знаю ответ.
        Внезапно, от дальнего выхода из грота, того, из которого доносился далёкий плеск воды, раздались ритмичные хлопки.
        - Браво, браво, - произнёс довольный мужской голос, - отличное представление.
        В свете факелов показался высокий мужчина, в каком-то почти средневековом камзоле и чёрных сапогах раструбами доходивших до середины бедра. С стянутыми в хвост волосами, с маленькими холёными усиками он, напоминал выходца века из семнадцатого, не позже. Впрочем, ему шло, чувствовалась порода. Явно представитель аристократического рода в надцатом поколении.
        Несмотря на отсутствие защиты органов дыхания, он улыбался и спокойно приближался ко мне. Впрочем, приглядевшись, я заметил вокруг него лёгкое марево, словно воздушный кокон. Похоже неизвестный с помощью магии как-то фильтровал окружающий воздух вокруг себя. Явный дар воздушника, причём весьма развитый.
        Оглядев с презрительной улыбкой, чем-то похожей на мою собственную, лежащие тела, он чуть пнул старшего, всей этой банды, спросил с издевкой:
        - Ну что Бартоломью, получилось у тебя самому пацана завербовать? Он же только с малдар, да ещё желторотик, - передразнил мужчина того, - как два пальца… это… об асфальт.
        Усатый пнул балахон снова:
        - А он и тебя поимел и всю твою бригаду. Идиоты и неудачники, это он о вас правильно сказал. Я и сам такого же мнения. Оставить бы вас здесь, чтобы другим уроком было.
        Мужчина ещё постоял с минуту, словно колеблясь, но затем, поведя рукой, создал в пещере сильный ветер, что мигом выдул отсюда весь газ, испортив мне все планы.
        Впрочем, планы, с учётом новых вводных, всё-равно, требовали доработки.
        Всё сказанное, как и наличие этого самого неизвестного, говорили о том, что организация куда серьёзней и крупнее, чем мы предполагали с Угрюмым. А значит, нужно внедряться глубже. Придётся, похоже, всё-таки проводить полноценное внедрение. Эти клоуны оказались лишь верхушкой айсберга, теперь нужно было изучить его подводную часть.
        - Извини, что пришлось вмешаться, - повернулся ко мне усатый, - я бы с удовольствием посмотрел на их смерть, но они мне ещё нужны.
        Ничего не ответив, я снял противогаз, затем спокойно убрал в сумку. Любые эмоции сейчас только повредят, пусть гадает, что я сейчас испытываю. Сейчас как в партии в покер, нельзя ни словом, ни жестом дать ни малейшего намёка на то, какие у тебя карты.
        - Да, произнёс мужчина, внимательно разглядывая моё лицо, - много времени прошло с того как я видел тебя в последний раз. Ты изменился, Дрейк, возмужал, набрался талантов и стал болдаром. И это меня радует.
        - Мы разве знакомы? - нейтральным голосом поинтересовался я.
        - Не совсем, - улыбнулся незнакомец, - но я тебя знаю с самого рождения. Ведь я твой отец, Дрейк.
        
        Глава 24
        
        - Ведь я твой отец, Дрейк, - прозвучало из уст незнакомца.
        Прозвучало уверенно, так, словно это была непреложная истина, в которую этот неизвестный истово верил.
        - Погоди… те, папа, - выставил я ладонь перед собой, не спеша брать на веру неожиданное заявление, - давайте сначала разберёмся. Сверим, так сказать, факты.
        Мужчина улыбнулся, легонько кивнул.
        - Согласно известных мне сведений, моя мать, которая Эльвира Рассказова, не моя настоящая мать, так как я сын Ричарда Рассказова от первого брака, когда он ещё не был Рассказовым, а был Светловым. А моя настоящая мать, первая жена моего отца - известная террористка и глава террористической организации “Легион”, Клаудия Кардиналова (да, я ради интереса поискал информацию о ней в сети). Но вот то, что и отец, которого я считал отцом, мне не отец, это для меня новость.
        - Так уж вышло, - ответил неизвестный, - что Клаудия любила нас обоих, и меня, твоего настоящего отца и Ричарда, твоего не настоящего отца. И в конце-концов, она выбрала его, совершив огромную ошибку, ведь этот подлец, только представилась возможность войти в аристократический род, тут же её бросил. Но перед этим, она родила тебя. Ричард конечно посчитал тебя своим, но только и я, и она всегда знали правду, что ты не его, а мой сын.
        - А почему, - задал я вопрос, слегка подумав, - она не оставила меня с собой, объяснив это отцу, что я не его сын?
        - Потому, - вздохнув ответил мужчина, - что она уже тогда была с “Легионом”. Как, впрочем, и я. Тогда шла война между кланами наёмных убийц, мы не знали, доживём ли до завтра, тогда каждый день кого-то убивали. И она решила, что там, под защитой аристократического рода тебе будет спокойней. Не вини свою мать, она не знала, выживет ли сама и не хотела рисковать тобой.
        - Хм… - я подумал снова и переспросил, - но всё же, почему потом она не попыталась меня забрать?
        Мужчина вздохнул снова, перестав улыбаться, ответил:
        - Потому, что она стала главой “Легиона”, а сын для неё был бы только слабостью,
        которой непременно кто-то бы пожелал воспользоваться. Наши с ней дороги тогда разошлись, мы не сошлись в некоторых убеждениях, и моя деятельность тоже не позволяла мне заниматься твоим воспитанием и опекой. Впрочем, я периодически наблюдал за твоими успехами. И честно сказать, ещё год назад я думал, что ты растёшь обыкновенным мажорчиком, типичным аристократом, не привыкшим чего-то добиваться с нуля, способным только прикрываться родом и происхождением. Но, тем удивительней и радостней мне было узнать, что ты совсем другой. А когда я услышал твою речь, после того как ты уложил этих идиотов, то сразу понял, да, ты мой сын не только по крови, но и по духу.
        - Ещё один вопрос, - продолжил я, - но ты воздушник, а я чистый огневик. Как, собственно, и мой, гм, ненастоящий, с твоих слов, отец.
        - Ничего тут странного, дар не всегда передаётся по наследству, - махнул рукой тот, - как и его сила и направленность. Вот у меня отец был огневик, но болдаром так и не стал, а я воздушник и стал. Мать твоя вообще водница, а обе бабки были воздушницы. Вот деда твоего с её стороны, врать не буду, не знаю. Что у него за дар был и кто он вообще был такой. Но общая картина, думаю, понятна. У твоего дара был только тот плюс, что у Ричарда сомнений не было в своём отцовстве.
        - Хм, - я почесал подбородок, - и всё-таки не пойму, почему ты так уверен, что я именной твой сын, а не его?
        - Родовое пятно, - снисходительно улыбнулся мужчина, - в моей семье оно всегда передаётся по мужской линии, только его видно лишь в первые три года, затем оно исчезает.
        - И какое оно?
        - В виде молнии, и всегда проявляется на заднице. У тебя оно было. Так что ты мой сын и больше ничей.
        Тут с пола раздалось надрывное кашляние и от скрючившегося у наших ног Бартоломью с натугой раздалось желчное:
        - Я вам не мешаю? Может потом отпразднуете семейное воссоединение, а?
        - Лежи, - легонько пнул его мой новоявленный папаша, - тебе полезно. Может думать начнёшь.
        - Значит рецепт газа, лишающего возможности пользоваться даром ты сам изобрёл? - взглянул он на меня.
        - Сам, сам, - покивал я, - случайно эффект выяснился.
        - Жёлтый факультет да, может удивить, - мужчина улыбнулся вновь, - никогда не недооценивал выпускников оттуда.
        Снова посмотрел на подручного на полу и в третий раз пнул, сопроводив это очередным комментарием:
        - Кроме некоторых зазвездившихся идиотов. Решивших, что они умнее всех.
        - Ну хватит меня пинать! - обиженно завозился тот на полу, - я всё понял.
        - Всё, да не всё. Хватит уже валяться, вставай давай.
        - Можно вопрос? - понаблюдав за это сценкой, вновь спросил я.
        - Можно Машку за ля… - подал был голос продолжавший валяться, но слегка взбодрившийся Бартоломью, но тут же получил ещё один пинок и заткнулся.
        - Ему можно, - грубо рявкнул мой отец номер два, затем посмотрел на меня, - спрашивай, Дрейк.
        - А как вас, то есть тебя, зовут?
        - Ну точно, - мужчина рассмеялся, хлопнул себя по лбу, - всё рассказал, только представиться забыл. Ну что ж, исправляю эту досадную оплошность, будем знакомы, - Аникей Загадочник, глава тайной организации магов “Возрождение” и твой отец.
        - Хм, так я, получается, Дрейк Загадочник, на самом деле?
        - Загадочник, - кивнул Аникей, - только не Дрейк, это дурацкое имя придумал Ричард, мы же с твоей матерью назвали тебя Василий.
        - Василий Загадочник… - покатал я на языке непривычное имя, пожал плечами, - а что, неплохо звучит.
        Фигуры в балахонах, меж тем, слегка оклемались, завозились и стали, держась руками за стену грота, подниматься на ноги.
        - Аникей, твою дивизию, - ругнулась одна из фигур женским голосом, - что ты сразу не сказал, что это твой сын, я бы ни в жизнь сюда бы не попёрлась. Что от тебя, что от него, одни неприятности.
        - Синтия, - вновь заулыбался Загадочник, - ну не злись. В конце-концов, ничего же особо страшного не случилось.
        - Кроме того, что твой Вася чуть нас тут не кончил всех? Десять минут и всё, поминай как звали! - голос женщины буквально сочился возмущением, - такой же маньяк как и ты. Хоть бы для приличия помучился, совестью пострадал, что грех на душу берёт, так нет, смотрит как ни в чём ни бывало, словно не собирался полчаса назад нас всех тут порешить.
        - Прошу прощения, мадам, - слегка склонил голову я, - вы все показались мне идиотами, а с идиотами я дел не веду. Но отказ мой вы вряд-ли бы восприняли адекватно, создав угрозу уже моей жизни. А я у мамы и папы один, поэтому пришлось убивать вас. Всё в рамках необходимой обороны. Ничего личного.
        Я развёл руками.
        - Ну точно, яблоко от яблони недалеко упало, - буркнула незнакомка, обходя меня по широкой дуге, - прямо как его мамаша. Клаве тоже, человека замочить…
        - Синтия! - прикрикнул Загадочник, - давай не при моём сыне. Да и наговариваешь ты, она без причины ещё никого не убивала.
        Фыркнув из под капюшона, женщина только показала нам всем средний палец, после чего буркнула:
        - Всё, я сваливаю, и только попробуй меня на что-то подобное ещё раз подписать.
        - Аникей, - подошел к нам ещё один из семёрки, - мы, пожалуй, тоже пойдём, вы уж тут сами, по-родственному разбирайтесь.
        Мы с моим новоявленным батей прошли к дальнему выходу, вслед за остальными. Пройдя метров двадцать по проходу, вышли ещё в один грот, только поменьше размером. Здесь пол резко обрывался, уходя под воду. Балахоны что-то сделали, зажав в кулаке слабо светящиеся кристаллы, затем один за другим принялись нырять в воду.
        - Ух ты, - я подошел, глядя в тёмную воду, сквозь которую слегка пробивался свет кристаллов удаляющихся куда-то вертикально вниз, - глубоко. А они не задохнутся?
        - Нет, - покачал головой Аникей, - видишь кристаллы? Если их активировать, они позволяют свободно дышать под водой.
        - Прямо ихтиандры, - произнёс я, уважительно покивав.
        Помахал им вслед:
        - Бывайте, ихтиандры!
        Затем поинтересовался:
        - А что за кристаллы такие?
        - Это одно из того, что можно найти в лабиринте, - помедлив секунду ответил Загадочник, - и там есть куда более удивительные вещи. Бездарям они недоступны, поэтому они стремятся уничтожить проходы туда, чтобы не дать магам в руки то, что сделает нас сильнее. Им нужны карманные маги, послушные словно овцы в загоне. С самого детства они стравливают нас друг с другом, делят на категории и цвета. Методично просеивают, делают всё, чтобы мы были одиночками и не могли ничего противопоставить им - бездарям. Управляют, словно пастухи. И болдарами и малдарами. Такие как Ричард считают, что это они пастухи стада малдар, глупцы, они лишь пастушьи собаки.
        Я покивал, собственно, всё так и было. Правда, я не видел в этом ничего плохого. Но точку зрения стоявшего рядом со мной мужчины вполне понимал. Сам когда-то таким был - бунтарём, идущим против системы. Собственно я сам и организовал революционное движение, свергнув существующего императора. Лет двадцать потом меня называли вождём, а государство возникшее на осколках империи - народной республикой. Правда потом, как-то незаметно всё изменилось и республика снова стала империей а я, неожиданно - императором. Вот буквально. Вчера лёг спать вождём, а проснулся уже императором. И как-то даже воспринялось как само собой. И внутреннего отторжения не вызвало. Мда…
        - Ты, кстати, знаешь хоть про лабиринт? - покосился на меня Аникей.
        - Чуть-чуть, - ответил я, что, собственно, не было уж такой неправдой. Угрюмый мне и в самом деле дал очень уж урезанную версию.
        - Ну ничего, - утешил меня Загадочник, - скоро мы это наверстаем.
        - А пока?.. - задал я вопрос, не совсем понимая, что мой не жданно не гаданно объявившийся настоящий отец, решил насчёт меня.
        - А пока, сын, побудь в академии. Здесь учат кое-каким полезным вещам, особенно желторотых, - он положил мне ладонь на плечо, успокаивающе сжал, - не переживай, тут есть кому за тобой приглядеть.
        - Да, - спохватился я, - тут недавно слимпа обнаружили. Вроде как тварь из лабиринта. Это твой был или кого-то другого?
        - Естественно мой, - хмыкнул Аникей, - кстати, рассказали мне, как ты его победил. Молодец. Быстро соображаешь.
        - А причём здесь Горшков? Записка была ему адресована.
        - Да ни причём, - хохотнул мужчина, - просто надо было позлить старого недруга, подёргать ,так сказать, за усы.
        - Это Угрюмого, что-ли? - поднял бровь я.
        - Его, старого хрыча, - кивнул Загадочник. - Давно он меня ловит, считает это делом своей чести.
        - Почему?
        - Потому что я его единственный ученик. Который, как он считает, его предал.
        - А ты не предавал? - полюбопытствовал я.
        - Смотря что считать предательство, - ответил Аникей, - как по мне, это именно он предал магов, встав на службу бездарям.
        Ну да, классический конфликт учителя и ученика. Ничего удивительного. Я поправил сумку на плече.
        - Ну что, тогда я пойду?
        - Иди, - кивнул мужчина, - теперь ты знаешь правду и я верю, что ты сделаешь правильный выбор.
        Я проследил за тем, как достав такой же кристалл, он прыгнул вслед за остальными балахонщиками. Что ж, информации было много, и её следовало тщательно обдумать.
        
        
        Глава 25
        - Рассказов, стой! - прозвучал холодный окрик, стоило мне, распрощавшись с новым папашей, вылезти из потайного хода и пройти пару коридоров.
        К моему некоторому удивлению путь мне преградила подружка Горшкова и Иванова, Эма. На девушке был длинный плащ до пят, а лицо горело решимостью и вызовом.
        - Чего тебе? - вежливо уточнил я.
        - Где ты ходишь?! - стукнув ножкой требовательно спросила она, - передвижения студентов по академии запрещены после одиннадцати ноль ноль. Я ждала тебя у твоей комнаты, но в одиннадцать ты там не появился. Давно за полночь, а ты ещё не в кровати!
        Я приподнял брови, в некотором сомнении покрутил головой, посмотрев себе за спину слева, потом так же справа, после чего, переспросил:
        - Ты меня точно ни с кем не перепутала? Гаврилы и Такаюки здесь нет.
        - Нет, Рассказов, мне нужен именно ты! - уперла та руки в боки.
        - Зачем? - поинтересовался я, разглядывая плащ на ней, - неужели тоже хочешь меня в свою команду подкаблучников загнать?
        - Никого я не загоняю, - возмутилась та, - их отказ от мяса и выбор в пользу сои, это их добровольное решение. Они как и я, хотят стать веганами.
        - Ну да. Ладно, - я помахал ей рукой, - не буду говорить, что был рад тебя видеть, ненавижу врать, но в целом, диалог был познавательный. Передавай своим соебоям от меня привет.
        Я попытался её обойти, но она вновь преградила мне дорогу, сказала с вызовом:
        - И что, даже не хочешь узнать, зачем я тебя искала?
        - Не особо.
        - И всё-таки, - она сверкнула глазами, глядя снизу вверх, - я скажу. Я хочу, чтобы ты был моим!
        Она подошла практически вплотную, прожигая взглядом, словно пытаясь меня подчинить своей воле. Но подобная попытка вызвала у меня только смех.
        - Извини, подруга, но я уже сказал, ряды твоих подкаблучников я пополнять не намерен.
        Покачав головой, я шагнул вбок, чтобы пойти дальше, но она шагнула следом, не давая мне этого сделать.
        - Забудь про них, - фыркнула она, - они мои игрушки и только. Я ими кручу как хочу и делаю, что хочу. А мне нужен самец, такой как ты, дерзкий и норовистый как необъезженный мустанг, своевольный и гордый, которому не надо говорить что делать, не надо командовать и пасти. Который нормально трахнет, а не будет каждые пять секунд переспрашивать - “тебе не больно?” и уточнять не слишком быстро ли он двигается.
        - Слушай, у вас на красном факультете таких мустангов целые табуны пасутся, выбирай любого, - хмыкнул я.
        - Они тупы, - скривила губы девушка, - а я хочу умного.
        - Ну на желтом парней глянь, - предложил я ещё один вариант.
        - А эти хуже подкаблучников, - отмахнулась девушка, - эти даже поцеловать не решатся.
        - Я тоже с жёлтого.
        - Ты исключение, - она прижалась ко мне, сказала с придыханием, - ты единственный и неповторимый.
        - Не интересует, - ответил я, мягко отстраняя от себя девушку.
        - А если так? - Эма отскочила, и распахнула плащ, под которым не оказалось почти ничего, кроме кружевных трусиков и такого же кружевного лифчика.
        Спросила, прищурившись:
        - Ну, как тебе? Не хуже, чем у твоей Анюры. Ты же трахаешь её, трахни и меня.
        Тело у неё и вправду было неплохим. Правда, верх слегка проигрывал низу, поэтому зад казался слегка тяжеловат, но в целом, вполне нормальная женская фигура. Ни худая, ни толстая. Спортзалом там, впрочем, тоже не пахло, но пока вполне вытягивало за счёт молодости. Вот лет после двадцати пяти да, без некоторых усилий, фигура начнёт расплываться.
        Мою заминку и изучающий взгляд она интерпретировала по своему и победно заулыбалась. Зря.
        - Извини, - ответил я, - ты не в моём вкусе. Поэтому ничем помочь не могу. Но могу посоветовать Такаюки-куна. Он тебе точно не откажет.
        Лицо девушки закаменело, побледнело и стало напоминать какую-то маску. Затем разом оно искривилось в гримасе злобы, глаза полыхнули ненавистью.
        - Ты об этом пожалеешь, Рассказов! Пожалеешь!
        Она запахнула плащ, и затем, подхваченная порывом ветра, унеслась по коридору вдаль.
        - Мда, - пробормотал я, глядя ей вслед, - ещё одна меня ненавидит. И что им всем надо? Тогда угрожали, потому что трахнул, сейчас угрожают, потому что не трахнул.
        Постоял с минуту в тишине, прислушиваясь к шорохам, затем негромко но отчётливо произнёс:
        - Ну что, долго ещё сидеть будете? Выходите.
        Ещё секунд пять ничего не происходило затем из бокового прохода, медленно выступили две тени в плащах, остановившись в отдалении, словно не решаясь подойти ближе.
        - Да чего уж там, можете не скрываться, я давно понял, кто тут за мной шпионит.
        Плащи медленно сползли с голов и я увидел бледные лица Горшкова и Иванова. У последнего ещё и в нервном тике дёргалась половина лица. Впрочем, я понимал почему так. Услышать о себе неприглядную правду из женских уст, то ещё испытание.
        Гаврила был малость спокойней, хоть и тоже весьма задумчив, пожалуй, в отличии от Такаюки-куна, он и сам о чём-то таком догадывался.
        Ну ничего, лет через двести не просто научатся не воспринимать подобные слова, а смогут подобных особ распознавать издалека и держаться от них подальше. Как, в своё время, смог я.
        - Мы шпионили не за тобой, - угрюмо произнёс Гаврила.
        - А, решили проводить свою подружку, - покивал я, - она же не предупредила вас, что куда-то пойдёт и вы решили проследить за ней тайно. В общем, что я могу сказать, всё тайное, конечно, всегда становится явным, рано или поздно, но иногда лучше его не знать.
        - Ну почему же, - чуть хрипло ответил мне парень в очках, - правда, как бы ни была горька, всегда лучше лжи.
        Я посмотрел на помертвевшего Иванова, покачал головой:
        - Обидно, наверное. Похоже она тебе нравилась. Вот только женщины не любят тех мужиков о которых вытирают ноги. Впрочем, ты и сам всё слышал.
        - Ты, ты, ты, ты… - снова заело Такаюки в такт нервному тику глаза и щеки.
        - Зачем ты с ним так, - укорил меня Горшков, заставив меня удивлённо на него взглянуть.
        - Ты же сам сказал, что лучше горькая правда? Пусть знает, какая эта ваша Эма на самом деле.
        - Нет! - внезапно крикнул Иванов, яростно, с пеной у рта, - она не такая, это всё из-за тебя! Я, я, я… я помогу ей, она увидит, что я лучше, чем ты. И ты точно пожалеешь Рассказов!
        Развернувшись, он бросился вслед за ней.
        - Не будь таким куколдом! - прокричал я ему вслед, но куда там, он уже скрылся за поворотом.
        Я махнул рукой, сказал уже тише, всё равно он не услышит:
        - Она этого не оценит, только сделает оружием своей мести, а потом выкинет как использованный презерватив.
        - Хреново, - протянул Гаврила, опустив взгляд и засунув руки в карманы штанов.
        - Женщины вообще парадоксальные создания, - произнёс я, тоже засунув руки в карманы подрясника, - чем меньше за ними бегаешь и меньше угождаешь, тем больше им интересен. И наоборот, по любому чиху к ней мчишься и исполняешь все желания? Значит об тебя будут вытирать ноги. К телу тоже не подпустят, максимум дадут за ручку подержаться, при этом какой-нибудь левый чел будет её регулярно шпилить за просто так.
        - Говоришь так, как будто знаешь, - язвительно заметил парень.
        Было видно, что ему тяжело воспринимать по сути предательство своей подруги. Не так, как Иванову, тот, видать, строил какие-то матримониальные планы на её счет, но тоже с болью в сердце.
        “Рязмякаю, - неожиданно подумал я, - начали трогать чьи-то сердечные переживания”.
        Впрочем, мне это даже слегка нравилось. Сразу накатила лёгкая ностальгия по тем временам, когда я ещё не был, ни императором, ни чемпионом, и уже перестал быть крысой. Был такой период в жизни, жаль не долго. И вот теперь отголоски тех эмоций вновь меня настигли. Впрочем, может это от того, что здесь я просто жил в своё удовольствие и занимался интересными делами, без вот этой вечной гонки за личной силой и мощью, когда каждый раз, преодолевая очередную ступеньку, тебе приходиться сталкиваться с новыми, более сильными врагами. У тебя не остаётся времени насладится тем что есть сейчас, потому что поджидает новый вызов и новое превозмогание и это движение бесконечно. И ты ползёшь вверх, напрягая все силы, задыхаясь, а конца нет.
        Когда я это понял в своём мире, было уже поздно, просто потому, что снизу, не давая остановиться, уже подпирали другие, такие же алчно жаждущие быть всех сильней. Здесь я такого не хотел, поэтому нужно было как можно быстрее заканчивать со всей магической ерундой и в науку, в науку!
        - Поверь мне, знаю, - ответил я, - как и знаю, что есть вещи куда интереснее женщин.
        - Ладно, - Горшков вздохнул тяжело, посмотрел вдаль коридора, затем буркнул, - пока Дрейк.
        - Пока, Гаврила, - ответил я ему, после чего, в полной тишине, мы пошли каждый своей дорогой.
        Не знаю, о чём думал он, но я думал, что монохроматичность лазерного излучения позволяет селективно возбуждать молекулы одного вида, при этом молекулы других видов остаются невозбужденными. А селективность возбуждения при этом процессе ограничена лишь степенью перекрывания полос в спектре поглощения вещества.
        Тряхнув головой, я решил, что пора уже, наконец, заканчивать с проектом прямоточного двигателя. Потому что я смог решить задачку регулировки истечения магической струи. А всего-то надо…
        Тут я зевнул и решил, что добью эту тему завтра. А пока надо хорошенько выспаться.
        
        
        Глава 26
        Я пока взял паузу всё обдумать, ситуация начинала закручиваться весьма лихо, и главное было в спешке не наделать ошибок. Угрюмый тоже подходил, интересовался, не выходили ли на меня снова таинственные личности, но я сказал, что пока нет. Сообщать, что главарь сего преступного сообщества родной мой папаша, было бы максимально неразумным, потому что следующим, что Угрюмый бы сделал, это запер бы меня где-нибудь в сухой и тёплой камере, глубоко под землёй. Говорить полуправду и придумывать тоже не хотелось. Маг был калач тёртый, чуть сфальшивишь, сразу насторожится. Проще сказать, что вообще ничего не было.
        Выиграв таким образом ещё сколько-то времени на подумать, я решил, что надо немного отвлечься и заняться тем, что я придумал. А придумал я, ни много, ни мало, магический концентратор. Штуку, которая может дозированно выпускать магию поступающую от мага. Обязательно с регулировкой мощности. По задумке, концентратор должен был ещё и выравнивать, структурировать поток магической силы, не допуская сбоев и плавания мощности.
        Созданием концентратора я занялся в нашем тайном клубе физики. Здесь, по крайней мере, никто не будет донимать дурацкими вопросами.
        Только Анюра, пришедшая со мной, разок спросила, что делаю.
        - Волшебную палочку, - хмыкнув, произнёс я.
        И ей этого хватило. Как и Николя, которого я также ввёл в члены клуба.
        Правда, он тоже раз меня отвлёк.
        - Дрейк, - произнёс он, как всегда, достаточно забавно, для такого здоровяка, мнясь, - мне тут наши рассказали, что ты что-то такое на первом уроке эликсироведения сделал, что препод практически моментально завис. Вроде, синенькие такие кристаллики…
        - Да, было дело, - рассеянно произнёс я, распечатывая посылку с деталями, что намедни пришла с сетевого магазина торгующего разным промышленным оборудованием.
        Ну а как вы хотите. Настоящую волшебную палочку из волоса с жопы единорога и ветки смоковницы, срезанной при полной луне руками трижды рожавшей девственницы на пятый день менструального цикла не сделаешь. Тут наука нужна.
        Нет, многие пытались, но такая фигня выходила… Неожиданно, правда, изобрели хорошую дубинку для городской стражи, чтобы попрошаек и пьяниц было чем гонять, не мечом же их рубить. Тоже, своего рода, волшебная палочка получилась.
        Я же решил пойти научным путём.
        Первым делом взял основу для палочки. Идеально подошел кусок оцинкованной трубы диаметром тридцать два миллиметра, с толщиной стенки три и два миллиметра. Не слишком длинный, тридцать два сантиметра всего. Отмерив пять сантиметров вниз, от верхнего, слегка скошенного края, я накернил пару отверстий, одно под кнопку включения, чтобы не было незапланированного срабатывания, а второе под реостат регулирующий мощность.
        Следом достал основную начинку, пару искусственно выращенных кристаллов, основной и самый большой, конечно, рубиновый, он будет выдавать выровненную и откалиброванную силу, перед ним кристалл-резонатор, который будет компенсировать перепады мощности. Всего я планировал наличие четырех энергетических уровней в этой паре кристаллов, чтобы на выходе получить устойчивый ламинарный поток истекающей из концентратора магии. Добавил ещё парочку фокусирующих линз, за счёт которых можно было смещать точку фокусировки потока, делая её то ближе, то дальше.
        Пришлось, конечно, изрядно повозиться, точечно применяя магию огня, для сварки и надёжного соединения всех элементов, но, спустя долгих пятнадцать минут, я, наконец, справился, довольно держа в руке полностью собранную в единое целое конструкцию.
        На самом деле, ничего принципиально нового, относительно обычных генераторов квантового когерентного излучения, я тут не придумывал, так, кое-какие знания о природе магии из прошлого мира решил попробовать тут. Была у меня мысль, что магия это тоже какой-то подвид электромагнитного излучения. Если так, то сотворённая мною конструкция должна была сработать, тем или иным способом.
        Подув, на ещё слегка горячую волшебную палочку, я покрутил в руках получившееся изделие.
        Не идеал, конечно, надо будет в нижней части резиновую рукоять сделать, чтобы не скользила в ладони, а на торце кольцо, для подвешивания на пояс, не в карман же пихать.
        - Уже всё? - полюбопытствовала Анюра, подходя от своего стола, ко мне.
        - У тебя там ничего не испортится? - покосился я на уставленную ретортами, в которых булькало что-то жидкое, поверхность.
        - Не, - беспечно отмахнулась та, - там ещё минут пятнадцать готовиться будет. К тому же я же холодом управляю, если что, приторможу реакцию.
        - Ну как знаешь.
        Я перестал отвлекаться на постороннее и ещё раз сильно потряс трубку, проверяя, надёжно все внутри закреплено или нет. Ничего не брякало, не гремело и не стукалось, и я довольно кивнул - сварка рулит. Особенно когда ты сам за сварочный аппарат выступаешь.
        - И как работает? - вновь пристала она.
        - Точно не знаю, - почесав подбородок, ответил я, - но теоретически, надо направить свою магию в неё и нажать вот на эту кнопку.
        Я проделал вышеуказанные манипуляции, направил палочку соплом от себя в каменную стену и нажал на пуск.
        С лёгким треском из неё, внезапно, вырвалась пунктирная строчка ярко-красных импульсов и, с треском и грохотом, ударила в камень.
        Я тут же палец с кнопки убрал, задумчиво глядя на чуть дымящееся сопло. Потом на стену, которую пробило до скалы, разрушив с полметра каменной кладки. Её, похоже, не просто проплавило, в месте попадания было самое натуральное взрывное испарение.
        - Ух ты! - Светлова, подскочила к стене, с уважением разглядывая пробоину и покрытый трещинами камень вокруг, - вот это мощь!
        - Нда… - протянул тоже подошедший к ней Николя, - словно кумулятивом влепили.
        - Не обращайте внимания, - тут же замахал я рукой в ответ, - это просто аппарат не настроен ещё.
        Я покрутил сначала регулятор мощности, затем отрегулировал фокус пучка с примерно бесконечности выводя на три метра от сопла. Я примерно понял, в чём была проблема, строго говоря, то, что мы называем когерентным излучением, им фактически не является, ограничивается дифракционным пределом и в минимальном значении его расходимость равняется половине длины волны, что неизбежно вносит коррективы.
        Но, в любом случае, даже имеющийся результат уже подтвердил, что магия это тоже тип электромагнитного излучения и также хорошо аппроксимируется функцией Гаусса. Вероятно у меня возникла резонансная мода из-за фазового сдвига, а значит её можно описать с помощью аппроксимации электрической компоненты поля произведением функции Гаусса на полином Эрмита.
        Отложив на секунду изделие, я быстренько накидал на листке формулу. Получалось, что действительно, если сфокусировать луч на расстоянии в несколько метров или меньше, то импульсы будут сливаться в единый луч.
        Ещё раз перепроверив расчёты, я взял концентратор в руки, пустил в него магию и, снова направив в стену, нажал на кнопку.
        - Мда… - протянул я, глядя на вырывающийся из рукояти рубиново-красный луч, который резко обрывался на расстоянии трёх метров, словно какая-то светящаяся палка.
        Я ещё повращал фокусировку, и луч послушно уменьшился до одного метра. Теперь у меня в руках был практически меч, у которого, вместо клинка, был сфокусированный, поток магии огня.
        - Ой, какой красивый! - Анюра снова подбежала ко мне, бросив изучать пробитую стену, потянулась ладонью к лучу.
        - Осторожней, - предупредил я, - там температура очень много тысяч градусов, спалит вмиг.
        Та тут же ладонь одёрнула, но с сомнением произнесла:
        - Странно, жара совсем не чувствуется.
        - И не будет, - рассеянно ответил я, заворожённый получившимся эффектом, - поток излучения однонаправленный, и, вероятно, классическая термодинамика в разрезе магического излучения тут не совсем применима. Но я тебя уверяю, на поверхности Солнца не жарче, чем внутри. Я это чувствую, я же маг огня, в конце-концов.
        Вдоволь налюбовавшись ровным и невероятно устойчивым горением огненного пучка, я повёл рукояткой влево:
        - Вжу-у…
        Затем вправо:
        - Вжу-у…
        - Дрейк, - шёпотом поинтересовалась Светлова, тоже внимательно следящая за движениями ярко красного клинка, - а зачем ты говоришь - вжу-у?..
        - Да просто со звуком интересней, - ответил я, затем, любопытства ради, сверху вниз провёл лучём через находящуюся поблизости столешницу.
        Стол немедленно развалился на две половинки.
        - Ой! - вскрикнула девушка, теперь уже точно поверив, что это действительно огненный меч, а не просто светящаяся палка.
        - Хе-хе, - злорадно произнёс я, - нехорошие люди, разрази их гром, получат по башне огненным мечом!
        - Опасная штука, - как-то чересчур серьёзно заметил Валуа, приблизившись, но так, чтобы оставаться на безопасном удалении.
        - Не опасней той же кумулятивной гранаты от противотанкового гранатомёта, как ты сам заметил, - ответил я.
        Вспомнив некоторые упражнения с мечом, сделал пару махов, а затем, ускорившись, выписал эффектную восьмёрку, за ней крутнулся сам вокруг своей оси, с длинным круговым ударом, и в конце, сменив хват, прыгнул вперёд, обозначая добивание.
        - Ты умеешь фехтовать? - удивлённо, но вместе с тем восхищённо, произнесла Анюра.
        - Немножко, - скромно заметил я, умолчав о том, что когда-то был абсолютным чемпионом по фехтованию среди тёмных властелинов.
        Сто тридцать один бой один на один с паладинами. Сто тридцать побед нокаутом и одна по очкам. Помнится мой ближайший конкурент сдулся уже на сто тринадцатом паладине, что уж говорить об остальных.
        - И всё-таки, ты не думаешь, что спецкомитет может подобное не одобрить? - вновь завёл очередную пластинку Николя.
        Вздохнув, я выключил устройство, которому пока, так и не придумал нормального названия, ответил, уперев рукоять в бок:
        - Дружище, во-первых, это оружие только для магов, во-вторых, мощность его, в реалиях современной военной техники начала двадцать первого столетия, смехотворна. Ну а в третьих, даже вооружить им магов, сколько это будет? Десять тысяч, двадцать? Тех кто реально захочет им пользоваться? А сколько в одной только нашей империи численность вооружённых сил? Сколько единиц стрелкового и ручного оружия? И это я ещё про танки с самолётами не говорю, и уж тем более про ракетные войска с артиллерией, которые тебя из-за горизонта достанут, где бы ты не находился.
        Убедившись, что здоровяк понял, что дует на воду, я подкинул деактивированный огненный меч в ладони, затем протянул Светловой.
        - Мне, зачем? - удивлённо посмотрела она на рукоять.
        - Продолжим эксперимент, - ответил я, - ты у нас холод, попробуй свою магию в меч пустить, только настройки не трогай. Как будешь готова, жми на кнопку.
        Сосредоточенно кивнув, Анюра с серьёзным видом приняла из моих рук меч и, закусив губу, вцепившись в рукоятку до побеления пальцев, ткнула пуск.
        Мгновенно образовавшийся клинок был, в отличии от моего, не красный а искристо-серебристый, подтвердив гипотезу, что направленность силы влияет на цвет свечения.
        Когда следом я протянул меч Валуа, то в его случае - болдара земли, цвет был уже зелёный, с примесью коричневого.
        Дальнейшие испытания показали, что в Анюриных руках меч мгновенно промораживал всё с чем соприкасался, до температуры абсолютного нуля, собственно, даже воздух. Буквально спустя секунду, после включения, вокруг него начинали образовываться снежинки, и красиво падать на пол. А в Николяевских, клинок начинал всё разъедать. Это было какое-то мгновенное и всеразрушающее гниение.
        - Ну ладно, поиграли и хватит, - произнёс я, спустя пару часов всевозможных экспериментов, - я вообще волшебную палочку хотел, хот меч тоже забавно. Я даже название ему придумал - меч Стихий!
        - И что ты теперь будешь с ним делать? - спросила Светлова, на что я только пожал плечами.
        - А фиг его знает.
        Прицепил рукоятку к поясу, после чего объявил:
        - Я лично проголодался, вы со мной, в столовку?
        Естественно был бурно поддержан Анюрой и Николя, которые были тоже давно не жрамши.
        
        
        Глава 27
        Мои пальцы уверенно порхали над клавишами рояля, рождая в его недрах печальную мелодию, трогавшую за самые глубинные душевные струны. Я не бил, нет, я почти нежно и ласково вжимал клавиши до конца, добиваясь глубокого и насыщенного звучания.
        В полнейшей тишине актового зала, мелодия разносилась в стороны, то поднимаясь до потолка, то опускаясь к самому полу. Она волнами гуляла от стены к стене, лёгким звоном отдаваясь в больших стрельчатых окнах и сквозь раскрытую дверь проникая дальше в коридор, заставляя вечно торопящихся студентов замедлять шаг, оглядываясь в поисках источника этих необычных чарующих звуков.
        Наконец, я взял последнюю ноту и замер. Некоторое время присутствующие в лице ректора Светланы Иосифовны, проректора по внеучебной деятельности Мельпомены Лаврентьевны, с которой я пересекался впервые, врио преподавателя по магическим поединкам Юпитера Фёдоровича и ещё нескольких преподавателей и студентов старших курсов, доселе мне неизвестных, молчали. Затем Кладенец прокашлялась и с толикой неуверенности в голосе произнесла:
        - Не ожидала от вас, если честно, Рассказов, что вы и такими талантами обладаете. Что это было, если не секрет?
        - Соната для фортепиано номер четырнадцать, до-диез-минор, сочинение двадцать семь, номер два “Лунная соната”, часть первая, - с лёгким наклоном головы ответил я.
        Вновь наступившую тишину прервал Угрюмый, что пребывал в мрачном расположении духа с видом полностью соответствующим фамилии, демонстративно, всё исполнение сидевший скрестив руки и нога на ногу:
        - Всё это замечательно, но мы подбираем среди студентов первых курсов кандидатов на международный турнир по боевой магии, вообще-то.
        - Да, - вновь повернулась ко мне ректор, - Дрейк, мы просили продемонстрировать, что вы умеете, предполагая, что вы покажете степень владения вашей стихией.
        - Простите, - ответил я, дёрнув подбородком и откидывая назад доросшие до плеч волосы, - увидел инструмент и не удержался.
        - А что, - внезапно вскочил один из преподавателей, знаете, а я давно считаю, что залог успеха это всестороннее развитие человека. Особенно творческое. Мы всегда раньше проигрывали в турнире почему? Потому, что у наших студентов было всё неплохо с силой дара, но весьма печально с фантазией. Вот скажите, - обвёл он рукой зал, - многие ли из наших прошлых участников международного турнира, умели играть хоть на одном музыкальном инструменте?
        - Как, извините, - поднялся тут другой преподаватель, - вы предполагаете они будут сражаться с противником? С балалайкой в руках? Очаровывать его звуками скрипки? Или быть может нежными трелями флейты?
        Тут Угрюмый саркастически усмехнулся, вставил свои пять копеек:
        - А что, балалайка тоже иногда ударный инструмент. Видел я как ансамбль народной песни и пляски гитаристов испанских после концерта по сцене гонял. Устали потом гитары с голов снимать.
        - Да, Юпитер Фёдорович, - повернулась к нему ректор, - вы же у нас отвечаете за подготовку студентов по боевой магии, вам и решать, подходит Рассказов, с такими талантами для команды, - она покосилась на фортепиано в углу сцены - или нет.
        “А ловко она ответственность с себя сняла, - подумал я, - какое бы не приняла решение она сама, кто-то из преподов будет всё-равно недоволен, и при случае будет ей об этом припоминать, отношение внутри преподавательского коллектива всегда более тесные чем просто начальник-подчинённый. А вот с Угрюмым такое не прокатит, во-первых смельчаков ему предъявить претензии вряд ли найдут, а во-вторых, он ничего и слушать не станет, пошлёт подальше сразу”.
        - Хм… - маг попрожигал меня недовольным взглядом, почесал повязку на глазу, затем, подумав, ответил, - я бы, конечно, в шею гнал этого наглеца, терпеть не могу аристократов, но спорить не буду, мозги у него работают, он это доказал, хотя бы даже в ситуации с сли…
        - Кхе, кхе, - тут же громко кашлянула ректор, выразительно взглянув на Угрюмого.
        - Хм… - оборвал себя на полуслове тот, - в общем, показал. С сильным даром мы и так найдём, но нужен кто-то, умеющий быстро соображать непосредственно на поле, там где у меня не будет возможности подсказать. А будет он играть при этом на пианине или не будет, мне до фени-вениковой.
        - Это рояль! - воскликнул тот препод, что толкал речугу в мою поддержку.
        - Да хоть виолончель, - лениво заметил маг, - это сути не меняет.
        - Квин Евграфович не кипятитесь, - принялась успокаивать вскочившего в возмущении на ноги преподавателя Кладенец, - мы прекрасно понимаем, что ваш курс магической музыки не менее важен, чем другие дисциплины, но прошу, давайте не искать поводов для обид, Юпитер Фёдорович не имел желания вас обидеть.
        Я с интересом посмотрел на препода, что вёл в Академии музыку. Занятия он начинал вести только со второго курса, поэтому мы не пересекались, но фамилию я его знал - Арий. Или, если полностью - Квин Евграфович Арий.
        На самом деле, в моём прошлом мире было целое направление магии с помощью музыки. Правильно подобранные гармонические коллебания могли существенно усилить любое заклинание. Впрочем, я вспомнил, какой профанацией были другие дисциплины и, на всякий случай, радоваться перестал, не факт, что это не окажется обычным совершенно немагическим, а лишь выдающим себя за таковое, пением.
        - Хорошо, - одёрнув косуху и поправив бандану, Квин Евграфович встопорщил с вызовом бороду и пристально посмотрел на меня, - молодой человек, один только вопрос.
        - Да? - приподнял брови я.
        - Ваша любимая рок либо металл-группа?
        - Анал Натрах, - незамедлительно произнёс я.
        - Рассказов! - мгновенно вспыхнула ректор, - что вы себе позволяете, как вы смеете такое говорить в присутствии старших?!
        - А что? - непонимающе посмотрел я на неё, - вам не нравится Анал Натрах?
        - Мне?! - Кладенец сначала запунцовела, потом побагровела, несколько раз порываясь что-то сказать, затем возмущённо воскликнула, - я приличная женщина, и анал натрахом не занимаюсь!
        - Кхым… - привлёк к себе внимание Арий, - Светлана Иосифовна, то, что сказал студент, это название английской деф-металл группы. На русском немного неблагозвучно звучит, особенно с таким ужасающим акцентом, но, в целом, они весьма достойные представители жанра.
        - Да? Гм… а я… гм… ладно, - ректор отвела взгляд, стараясь не встречаться со мной глазами.
        - А из наших групп? - вновь спросил Квин Евграфович, - можно любого жанра.
        - Любого? - я почесал затылок, - ну тогда Взрыв кабачка в коляске с поносом.
        Кладенец снова дёрнулась, набрала в грудь воздуха, но затем опять посмотрела на преподавателя музыки. Как-то сразу сдувшись, устало уточнила:
        - Что и такая группа тоже есть?
        - Эм… - Арий покосился на меня, но нехотя кивнул, - есть, правда, вкусы у студента слегка странноваты.
        Я приободрился, но следующая фраза вновь заставила меня вернуть на лицо непроницаемое выражение.
        - Но, однако, это говорит о том, что студент не является ведомым и не ориентируется на выбор большинства. Считаю, что он подходит для команды академии.
        - Ну тогда решено, - быстро произнесла Кладенец, - Рассказов, вы приняты в команду. Дальше вашей подготовкой займётся Юпитер Фёдорович, а пока можете идти и скажите чтобы следующий заходил.
        Природная сдержанность не дала мне высказать всё, что думаю, потому что видал я эти соревнования в одном месте, очередная ерунда, отвлекающая от главного. Впрочем, нет-нет, но вспоминал я слова новоявленного папаши, что поучиться в академии будет полезно. Может поэтому посопротивлялся исключительно проформы ради. Ну сделал вид, что не понял вопроса, сыграв на рояле, ну выбрал названия музыкальных групп по провокационней, но это же так, мелкое хулиганство от силы. Не тянет на серьёзное сопротивление. К тому же я видел, что Угрюмый, хоть и отыгрывает свою роль, проявляя демонстративную неприязнь, но, по какой-то причине, хочет, чтобы я был команде. Поэтому решил не сопротивляться и посмотреть, что будет дальше.
        ***
        Я сидел в нашем тайном клубе физики, в большом деревянном, чиппендейловском кресле с подлокотниками, наслаждаясь бокалом отличного кьянти. Поза моя была расслабленной, нога закинута на ногу, глаза чуть прикрыты. Ничего не мешало вдыхать терпкий аромат вина и наслаждаться негромко играющей классической музыкой.
        - Эх, - вздохнул я, чувствуя накатившую ностальгию, глянул вино на просвет, - сюда бы ещё печень с тушеными бобами…
        - Какую печень? - влезла любознательная Анюра, что давно уже самостоятельно занималась какими-то своими разработками.
        - Человеческую, - рассеянно сообщил я.
        - Что?! - Светлова, чуть отшатнулась от меня, испуганно глядя.
        - Что? - очнулся я от воспоминаний.
        - Э-э, ничего, - та натянуто улыбнулась и быстро ретировалась к своему столу.
        - Босс, ты бы завязывал с такими шутками, - пробасил Валуа, он в отличии от Анюры, опыты не ставил, в основном интересуясь разработками других, впрочем, пару раз он какие-то химические реакции проводил, исследуя результат чем-то типа лакмусовой бумажки, - она же за чистую монету всё принимает. Или ты не шутил?
        Услышав такую длинную фразу от своего подручного, я даже немного удивился, обычно тот был куда более немногословен. Но ответил, с легкой улыбкой:
        - Конечно шутил, конечно. Это была печень ягнёнка.
        - Ягнята? - услышала последнее слово проходившая мимо Яна, - ой, они такие милые, так нежно бе-бе-кают.
        - Не знаю, - пожал плечами я, - ни разу не слышал, у меня они всегда молчали.
        - Наверно они были слишком испуганы, - предположила девушка.
        - Возможно, - качнул головой я, - но скорее потому, что были мертвы и у них не было голов, чтобы бе-бе-кать.
        Валуа вновь вздохнул, но ничего не сказал. В целом, последнее время он странно себя вел, нельзя было не заметить, как сильно изменилось его поведение. Словно та роль, которую он отыгрывал, стала его тяготить.
        Допив вино, я со стуком поставил бокал на стол, опёршись о подлокотники, энергично поднялся с кресла, сказал здоровяку:
        - Николя, пройдёмся.
        - Да, босс, - кивнул тот, откладывая в сторону журнал “Кэтс” на польском языке.
        Правда только я знал, что под обложкой фривольного содержания скрывается очередной выпуск “Популярной механики”. Вероятно ему было проще объяснить наличие в руках порнухи, чем научно-популярного издания.
        Вот только среди нас ему незачем было скрываться, возможно, правда, он делал это по привычке, так и не избавившись от выработавшихся в средней школе рефлексов.
        Мы отошли в дальний угол помещения, там где нас не мог услышать никто посторонний и опершись рукой о каменную кладку, я посмотрел искоса на здоровяка, а затем произнёс:
        - Ну, рассказывай.
        - Что рассказывать, босс? - прикинулся веником Валуа.
        - А вот что ты хочешь мне рассказать, то и рассказывай, - прищурился я в ответ, - я же вижу, что тебя что-то гнетёт. Что-то заставляяет всё время выбиваться из образа. Не спорь, я прекрасно вижу когда ты играешь, а когда нет. Зачем тебе это надо, вопрос другой, я туда лезть не собираюсь, но если что-то касается меня лично, прошу говорить без утайки.
        Николя напрягся, поморщился. Задумался о чём-то, затем, секунд через пять, обернулся, проверяя нет ли кого поблизости и оветил:
        - То, что ты делаешь, босс, вся эта наркота, это плохо босс. У меня брат старший от неё сторчался и помер.
        - Соболезную, - спокойно ответил я, затем добавил, - но с наркотиками, особенно психотропами, самая большая беда, что изначально это препараты для лечения психических, в основном, болезней, которые начали употреблять здоровые люди, зачем-то. Если бы это так и оставались больничные препараты, никакой проблемы бы не было. Это как с анаболиками. Они были призваны лечить дистрофию, но затем кто-то подумал, а почему бы с их помощью не преодолеть физиологический предел объёма мышечной массы и понеслось. И теперь имеем, что имеем.
        - И всё-равно, это плохо, - убеждённо заявил здоровяк.
        - Спрос рождает предложение, - покачал головой я, - проблема не в самих наркотиках, проблема в людях. В головах. В лени элементарной. В нежелании прилагать усилия чтобы получать дофаминовое вознаграждение от собственного организма, а желание получать его на халяву, не прилагая усилий. На мой взгляд, это тоже элемент естественного отбора. Если ты слаб волей, если ты не хочешь прилагать усилия для получения вознаграждения - ты должен быть отсеян, так как не несёшь пользы, не работаешь на развитие человечества как вида. Разум, мой друг, это наше эволюционное преимущество, но если его не развивать дальше, то эволюция остановится и ветвь развития станет тупиковой, а это гарантированно приводит к вымиранию всего вида. Поэтому извини, но поддавшиеся наркотикам, чей разум не может критически оценивать весь будущий вред, это слабые люди тормозящие эволюцию и соответственно, виду не нужные.
        - Любая человеческая жизнь важна, - стиснув зубы, вымолвил Валуа.
        - Не для вида и не для эволюции, - покачал я головой, - это как в игре с адаптивным уровнем сложности, чем легче тебе игру проходить, тем сильнее игра начинает прохождение усложнять, добавлять врагов, усиливать их. Так с болезнями, мы победили одни, но появились другие. Мы создаём антибиотики, а бактерии постепенно вырабатывают к ним резистентность и это заставляет нас искать новые антибиотики и способы борьбы. Пойми, на любую нашу хитрость эволюция придумает свою, этот процесс не остановить. Когда ты находишь лайфхак или баг и думаешь, что смог её обмануть, она просто смеётся тебе в лицо и кардинально меняет игровые механики. И человеческие жизни, а вернее смерти, всего лишь естественный элемент этого движения, естественный процесс развития вида. Слабые умирают, сильные идут дальше.
        - Это… это… это не по человечески, - выпалил парень совсем уж по-детски наивный аргумент.
        - Не по человечески, - кивнул я, - но эволюции нормы морали не ведомы. Да и в целом, она не какой-то заведомо проработанный план, схема, порядок действий, это игра случайностей. Меняются условия, меняются внешние факторы, и вот уже вид, который ютился на задворках этого мира, внезапно становится доминирующим. Если вдруг окажется, что в будущих условиях преимущество за неграми, значит в перспективе населять Землю будут негры. Если за азиатами - то азиаты. Если самым эволюционно эффективным будет смесь негров с азиатами, значит через какое-то количество времени планету будут населять негро-азиаты.
        - Да, и почему же тогда у нас сейчас такое разнообразие рас? Почему, в ходе истории не осталась исключительно какая-то одна?
        Я взглянул на Валуа, затем усмехнулся:
        - Эх, Николя, с точки зрения эволюции, мы перестали быть обособленными ветвями человечества, соединившись в один многообразный вид, совсем недавно. Дай эволюции время и уверяю, через сто тысяч лет расы будут совсем другими. Там, впрочем, и сам вид человека может измениться. В общем, не забивай себе голову лишними размышлениями.
        Здоровяк постоял набычившись, затем буркнул:
        - И всё же, важна жизнь каждого человека.
        После чего, развернулся и отошел обратно к креслу в котором сидел, тут же закрывшись ото всех своим журналом.
        - Для этого самого человека, - негромко добавил я, - только для него самого.
        Я постоял ещё, вновь прокручивая наш разговор в голове, затем почесал макушку и недоумённо пожал плечами:
        - И с чего он решил, что я делаю наркоту? Всего-то раз препода удивил, но он тас просил.
        Махнув рукой, решил не обращать на Валуа внимание. Станет старше, пройдет этот юношеский максимализм, огрубеет характер, разовьётся некоторый фатализм, и он поймёт меня. Вот тогда, возможно, мы этот разговор с ним и продолжим. А пока у меня были дела поважней.
        Глава 28
        
        - Рассказов? Проходи быстрее, только тебя ждём, - произнёс Угрюмый, когда я показался в дверях спортзала.
        Почему-то именно его маг выбрал для первой встречи командой первокурсников.
        Оглядев собравшуюся честную компанию, я только глубокомысленно подвигал бровями. Врио препода по магическим дуэлям продолжал разработку Горшкова и ко, поэтому меня встретили три насупленных взгляда студентов красного факультета.
        Вернее один насупленный - Гаврилы и два откровенно враждебных - Иванова и Эмы, до сих пор не знаю, как у нее фамилия.
        - Преподаватель! - немедленно воскликнула последняя, тыкая в мою сторону тонким острым пальцем, - он что, тоже будет с нами?! Он… он… - она замешкалась, ища аргументы, видимо понимая, что одних эмоций будет маловато, - он же с жёлтого факультета!
        - И? - хмуро поинтересовался Угрюмый, скрещивая руки на груди.
        Он стоял между нами, с непроницаемым лицом переводя взгляд с меня на остальных студентов. По его реакции нельзя было понять, как он относиться к заявлению девушки, поэтому та чуть сбавила напор, но всё-равно, упрямо наклонив голову, произнесла:
        - Все самые сильные болдары попали на боевой факультет, а жёлтые, как известно, ботаники и заучки с намного более слабым даром. Он будет самым слабым звеном.
        Юпитер Фёдорович остался непроницаем, а вот Гаврила покосился на бывшую подругу с некоторым удивлением, видимо, в его понимании, ботаником и заучкой был кто угодно, но только не я, как и слабым звеном.
        Это заметил и маг, но вновь осекать ту не стал, буркнул:
        - Как бы то ни было, он член команды. Решения принимал не я, а комиссия во главе с ректором.
        - А, ну всё понятно, - презрительно поджав губы покивал Эма, - пролез по блату? Или денег заплатил?
        Это она произнесла уже в мою сторону. На что я только улыбнулся и ответил:
        - Нет, ты что, натурой отдал.
        Девушка, вспомнив свою неудачную попытку отдаться натурой мне, тут же зло и страшно завращала глазами. Волосы у нее на голове приподнялись и зашевелились, словно змеи Медузы Горгоны. Так, что даже оба её одногруппника опасливо стали отодвигаться в стороны.
        - А ну прекратили! - рявкнул, вмешиваясь, Угрюмый.
        Встал между нами.
        - После турнира хоть глотки друг-другу перегрызите, а до этого, чтобы я подобного больше не видел! Вы команда и должны работать сообща.
        Убедившись, что все притихли, он добавил:
        - И в первую очередь знать возможности друг-друга.
        Мы были в спортивной форме, и маг первым делом погнал нас бегать вдоль стены по залу. Первым Иванова, следом за ним Горшкова, потом меня и замыкающей Эму. Та вновь попыталась что-то вякнуть против, но была тут же заткнута преподом. Он хлопнул в ладоши, и мы побежали. Сам Угрюмый остался посередине зала, следя за нами и указывая на ошибки.
        - Не части Такаюки, - говорил он, - шаг шире делай, беги размеренней, иначе быстро устанешь. Мы не на скорость бежим, важна выносливость на дистанции.
        - Гаврила, молодец, только руками ритмичнее, ритмичнее, и поднимись на стопе.
        - Эма, отлепись от Рассказова, держи дистанцию.
        И только меня он демонстративно игнорировал. Умно. Лёгкими штрихами он показал, что не слишком доволен моим попаданием сюда, но если бы стал открыто проявлять негатив то это, конечно, одобрили бы Иванов с Эмой, но не одобрил бы Горшков. Значит фокус внимания именно на нем.
        Круг, затем второй, потом третий, мы упорно бежали по залу, а Угрюмый и не думал командовать стоп.
        Первой ожидаемо сдулась Эма, проповедование феминизма и вегетарианства не заменят физических тренировок.
        - Я больше не могу, - задыхаясь прошептала она, отваливаясь и оседая на скамейку у стены.
        - Не можешь, точно не можешь? - грозно вопросил ту Угрюмый.
        Буквально насильно заставил пробежать её ещё круг. Затем, когда та вовсе упала, растянувшись на полу, кивнул:
        - Теперь вижу, что больше не можешь. Хотя, ради приличия, могла бы и проползти с десяток метров.
        Следующим к Эме присоединился Гаврила. Видимо там, где он до этого обучался и жил, ему не требовалось серьёзно бороться за свою жизнь.
        Но боролся он до конца. Когда ноги уже не шли, двигался на четвереньках, когда устали и руки, продолжал ползти по пластунски. Поэтому Угрюмый его весьма искренне похвалил.
        Ну а мы с Ивановым, как два воспитанника “Последнего пути” продолжали свой бег. Он питаясь ненавистью ко мне, а я на замешанном энергетическо-витаминном коктейле, из тех, что запрещены в бездарском спорте. Но мы же маги, и на нас запреты не распространяются. Поэтому я вкинул последовательно мельдоний, триметазидин, адамантилбромфениламин, фонтурацетам, меклофеноксат, эпинефрин, эфедрин, адрафинил, эпоэтин-альфа и бефунгин.
        Как одним местом чуял, что нам тест на выносливость устроят. А дышать как загнанная лошадь, чувствуя жжение в легких и ломоту с тяжестью в мышцах, при этом жутко потеть мне совсем не улыбалось. Поэтому фарма была наше всё.
        Будь я обычным человеком, от такой смеси ноги бы протянул, но у магов чуточку иной метаболизм. Плюсом магия огня делала меня весьма устойчивым ко многим негативным воздействиям, таким как отравления и болезни.
        Вот поэтому бежал я легко и непринуждённо, буквально паря над устилающими пол спортзала крашенными досками. Каждый раз, когда Такаюки оглядывался на меня, я сдержанно улыбался ему, отчего лицо парня мгновенно перекашивало от злобы. Впрочем, разок он засмотрелся дольше обычного, не вписался в поворот и со всего маху врубился в стену. Без особых, правда, для себя последствий. Только посыпалась отбитая штукатурка, да Угрюмый выматерился в голос и сказал, что вычтет стоимость ремонта из нашей стипендии.
        В итоге мы бегали до тех пор, пока не надоело магу самому.
        - Всё! - рявкнул тот, останавливая наш забег, - хорош.
        Он махнул рукой, показывая, что можно прекращать, после чего Иванов рухнул как подкошенный и замер неподвижно на полу.
        - Слабак, - произнёс я, остановившись рядом, - я даже не вспотел.
        - Что ты там говорила, про жёлтый факультет? - услышал я шёпот Гаврилы и увидел как тот тыкает девушку локтём в бок.
        Та только громко фыркнула, словно лошадь какая и отвернулась.
        Угрюмый тоже подошел к нам, ткнул пару раз носком ботинка тело, оодряюще произнёс, обращаясь к Иванову, так, похоже, и не пришедшему ещё в сознание:
        - Молодец Такаюки, не сдался, боролся до последнего. Так и на турнире борись.
        Затем покосился на меня, но вновь промолчал, отошел, скомандовал:
        - Полчаса на отдых, затем на арену, посмотрим на вашу магию.
        ***
        Полчаса Иванову оказалось мало, поэтому Гавриле с Эмой пришлось его тащить. Ну вернее Гавриле пришлось его тащить, а Эма шла рядом и покрикивала, указывая как именно и куда нести. Судя по наглому выражению лица и прущему из всех щелей самомнению, оба парня так и не решились признаться, что были свидетелями её откровений со мной. Но если от Иванова другого и не ожидалось, то вот Горшков меня несколько удивил. Хотя, возможно, он просто решил не пороть горячку, а выждать и взвешенно решить, что делать и как дальше жить. Если это было так, а не было очередным проявлением куколдизма, то стоило парню похлопать за выдержку. Ну и за наличие мозгов. Импульсивность ещё никого до добра не довела.
        - Я сам, я сам, - под конец пути, слабо промолвил Такаюки и, спустившись со спины товарища, на подрагивающих ногах поплёлся к арене.
        Перестав донимать Гаврилу указаниями, Эма через плечо, гордо вздёрнув подбородок произнесла:
        - Видишь, без тебя справились. Вот мы - команда, а ты так, бесплатное приложение. Победим на турнире и без твоей помощи, главное, не путайся под ногами. Победой, так и быть, поделимся, мы не жадные.
        - Да, да, - покивал я ей, - конечно, конечно.
        Выйдя на песок арены, мы увидели Угрюмого вольготно расположившегося в кресле установленном прямо посередине площадки. Взмахом руки он подозвал нас к себе и ткнул в дальний конец арены, на стоящие там мишени, представляющие собой тюки с сеном, стянутые верёвками и установленные на деревянные козлы.
        - Видите мишени? Ваша задача уничтожить их магией.
        - Легкотня! - приободрился тут же Иванов, но сразу потух, как только маг добавил:
        - Вот отсюда, - указывая на место подле себя.
        - Извините, Юпитер Фёдорович, - тут же с серьёзным видом выступила Эма, - но тут, по меньшей мере, метров семьдесят…
        - Семьдесят пять, - ответил Угрюмый всё так же невозмутимо.
        Закинул ногу на ногу, сцепив ладони на колене, добавил:
        - Прицельная дальность девяти миллиметрового пистолета бездарей, используемого армией и полицией, пятьдесят метров, дальность броска гранаты тридцать - сорок пять метров. Поэтому запас в двадцать пять метров, это то расстояние которое хоть как-то может гарантировать вашу безопасность. Вы должны уметь действовать на подобной дистанции.
        - Юпитер Фёдорович, - ошарашенно произнесла девушка, чуть ли не шёпотом, - но мы же не собираемся воевать с полицией.
        - Оружие может попасть и в руки злоумышленникам, - ответил Угрюмый, как-то недобро ухмыльнувшись. - Сказать тебе, сколько у меня пулевых ранений?
        Та тут же побледнела и отрицательно замотала головой.
        - Но считается, что эффективная дальность магических заклинаний двадцать пять метров, - негромко произнёс, Гаврила, яростно протирая платком единственную линзу так и не отремонтированных очков.
        Парень, похоже, был ошарашен не меньше Эмы.
        - Считаться может всё что угодно, - буркнул мужчина, - а дальше уже вопрос выживания. Захочешь жить, сможешь и на втрое большем расстоянии магию использовать. Кто не смог, тот давно уже червей в земле кормит.
        - А хоть у кого-то получалось? - задал вопрос Такаюки, тоже слегка пришибленный поставленной задачей.
        - Да, - лаконично ответил Угрюмый, - у меня.
        - У вас телекинез…
        Но маг тут же, опасно сощурившись, оборвал говорившего:
        - Принципы магии едины для всех, вбейте себе это в башку.
        Затем его взгляд упал на меня.
        - Ну а ты, Рассказов, что молчишь, - язвительно поинтересовался он, - или тебе нечего сказать?
        - Вы во всём правы, Юпитер Фёдорович, - покладисто ответил я, - тут не о чем спорить.
        - Выкрутился, - хмыкнул Угрюмый, - ладно, кончайте разговорчики. Приступайте к делу. Пока не поразите мишень, хотя бы краешком не зацепите, хрен с ним, с уничтожением, отсюда не уйдёте. Даже если заночевать придётся.
        Троица с красного факультета нерешительно переглянулась, затем первым вышел Иванов.
        Расставив ноги пошире, он чуть присел, выставил обе руки вперёд, несколько раз глубоко вдохнул, а затем, с криком, - Дыхание огненного дракона! - выдал длинную струю практически плазмы в сторону мишени.
        Сзади смотрелось впечатляюще. Рёв огня, почти метровый диаметр струй источаемых каждой рукой, жар долетавший до нас, казалось, для такой мощи нет преград. Вот только, стоило мне переместиться вбок, как я увидел, что вся эта сила, вся эта неукротимая бушующая стихия кончается метрах в пятнадцати от Такаюки.
        Выдохшись, парень опустил руки, с надеждой глядя в даль, но только разочарованно вздохнул, увидев, что там и близко до мишени не достало.
        - Низачот, - с ленцой произнёс Угрюмый, - следующий.
        Следующей была Эма.
        Встав по стойке смирно, она воздела руки к небу, провозгласила:
        - Печать ледяного ветра!
        Вокруг неё тут же закружился столб урагана, раздув сарафан, в который та успела переодеться, и задрав его почти до трусов, а затем, она перенаправила вращающийся вихрь от себя в сторону мишени. Попутно с головы сдуло кокошник, растрепав волосы, но та не обращая на это внимания, продолжала выкрикивать одно за другим, вливая силу в закруивающися поток воздуха:
        - Врата урагана, дьявольский бора, роковой самум, режущий бриз, ревущий пассат, смертоносный муссон!..
        В этот раз воздух ревел даже сильнее чем у Иванова, с каждым произносимым девушкой словосочетанием усиливаясь так, то грозил полопать нам барабанные перепонки.
        Но стоило вновь сменить ракурс обзора и оказалось, что метров через тридцать, крутящийся в руках девушки смерч превращается в легкий, едва разгоняющий песок арены, ветерок.
        - Низачот, - с видимым удовольствием повторил Угрюмый, посмотрел на Горшкова.
        Гаврила, поджав губы, кивнул, вышел на тоже место, приготовился, затем тоже крикнул:
        - Песчаная волна!
        Песок арены тут же вздыбился, понесясь вперед. Но и тут сил парню не хватило, и волна распалась на полпути к мишени, как он не напрягался и не пытался толкнуть её дальше.
        - Это невозможно, - согнувшись и упёршись ладонями в колени, устало выдохнул он, - они слишком далеко.
        - Ерунда! - Угрюмый вскочил с кресла, подскочил к Гавриле, ткнул тому пальцем в лоб, - здесь, здесь твои ограничения, в голове. Ты просто думаешь, что это невозможно. А ты не думай, просто не думай.
        - Ладно, - он плюхнулся обратно в кресло, с ленцой произнёс, не глядя на меня, - Рассказов давай тоже отстреливайся по-быстрому, да на второй круг пойдём и я вам подробно объясню где у вас затык.
        Я посмотрел сначала на него, затем на Эму с Гаврилой. Силы свои я оценивал вполне адекватно, явно это была ещё одна попытка Угрюмого показать какие мы неумехи, чтобы потом мы с большей отдачей работали на тренировках. Семьдесят пять метров это было нереальное расстояние. Он ведь правильно указал, что у полицейского пистолета прицельная дальность пятьдесят метров, именно потому, что это дает полиции преимущество против магически одаренных субъектов. Но и торчать тут несколько часов, пока, наконец, Угрюмый соблаговолит нас отпустить, желания не было. Я хоть и обязался ему помогать с Горшковым, но тратить своё время на глупые игры мне не хотелось совершенно.
        - Простите, Юпитер Фёдорович, - произнёс я, - но мне что-то не хочется здесь задерживаться.
        - Гаврила, - обратился я к парню, - сделай мне продолговатый снаряд, с воронкой в донной части.
        Я примерно описал как должен он выглядеть и Горшков, не понимая, что я задумал, покосился на молчащего и с интересом наблюдающего за нами мага, после чего неуверенно кивнул, приступая к работе.
        Когда болванка была готова, я обратился к девушке:
        - Эма, создай воздушную трубу, ну как ты до этого смерч пускала, только меньше диаметром, чтобы она вращением воздуха держала снаряд внутри себя.
        - И зачем? - вздорно поинтересовалась та.
        Подчиниться мне просто так ей было поперёк горла. Но я знал нужные аргументы.
        - Послушай, - приблизил я своё лицо к её, - ты хочешь отсюда пойти заниматься своими делами, или предпочтёшь и дальше пытаться выполнять заведомо невыполнимое указание этого махрового мизогинного шовиниста, спермобака, яйцетряса и хуемрази? Который готов устроить фемицид в ответ на любое заикание о женских правах?
        - Рассказов, ты потише будь, берега-то не путай, - подал недовольно голос Угрюмый, - а то я не посмотрю на запрет магию не применять.
        - Ладно, - скрепя сердце кивнула Эма, взмахнула руками, потоком воздуха поднимая болванку на уровень груди и закручивая её в воздушную спираль.
        - Отлично! - я потер руки, пристроился к девушке сзади и взяв ту за плечи, начал наводить на крайнюю мишень, - левее, ещё левее, ниже, не так низко, чуть выше. Плавнее, плавнее, вот так. А теперь главное держи смерчем снаряд как можно дольше.
        Прижавшись к ней вплотную, я выставил свои руки поверхеё и направил две огненных струи прямо в параболическую донную часть снаряда.
        Ну а дальше всё произошло как и задумывалось, снаряд на таком импровизированном ракетном движителе разогнался в воздушной трубе и, набрав приличную скорость, на всех парах влетел в мишень, выбив из нее клок сена.
        Таким же макаром мы поразили втору, третью, а затем и четвертую мишень, выполнив указание преподавателя.
        - Ну всё, готово, - довольно произнёс я, отлепляясь от Эмы, которую для точности наведения, чуть присев, держал одной рукой за талию, - Юпитер Фёдорович, ваше указание исполнено, все мишени поражены магией.
        Девушка с легким стоном опустилась на песок, чуть подрагивая всем телом. Все посмотрели на неё, и я добавил:
        - Выдохлась, похоже, наверное много магии влила.
        - Гм, Рассказов, - задумчиво поглядев на разтребушенную солому, произнёс Угрюмый, - это, как бы, не совсем то, что я хотел увидеть. Но за смекалку, так и быть, ставлю отлично. Всем. Ладно, можете идти.
        Оставив Иванова кружится вокруг Эмы, что продолжала сидеть на песка, я, не прощаясь, пошел к выходу. Но на полдороги меня догнал Гаврила.
        - Дрейк, стой.
        - Чего тебе? - приостановившись, полуобернулся я, глядя на догоняющего меня парня.
        - Скажи, - произнёс тот, поравнявшись со мной и пытливо вглядевшись в глаза, - ведь это тоже, получается, победа, как ты тогда сказал - мозгами?
        - Ну да, - улыбнувшись краешком губы, я с достоинством кивнул, - всё верно. Бездумно используя магию, результата бы мы не добились. Решает не сила дара, да и не дар, как таковой, а мозги.
        
        
        Глава 29
        Что и как я буду делать на турнире, я, честно говоря, толком не знал, ну просто потому, что было на него плевать с большой колокольни. Да и вообще, каждый день прозябания в этой, с позволения сказать, академии меня просто угнетал, поэтому я старался большую часть свободного времени проводить в клубе, где погружался в привычную и приятную атмосферу научного и технического процесса.
        Вот и после устроенной Угрюмым проверки, я при первой возможности сбежал туда - в подземный мир торжества прогрессивных знаний над псевдомагическим невежеством.
        Спустившись по ступенькам, и войдя под каменные своды я втянул еле уловимые, витавшие в воздухе характерные запахи, и мечтательно улыбнулся - дом, милый дом.
        Обвёл взглядом копошившихся у столов людей, одетых в громко шуршащие полиэтиленовые костюмы и фильтрующие противогазы с маской на всё лицо, сам снял с вешалки у входа такой же, сноровисто оделся и, натянув противогаз, пошел смотреть у кого какие результаты.
        - Не по часовой помешивай, против, - поправил я одного, - учитывай силу Кориолиса, так перемешивание будет эффективней.
        - Не реж, а дави, - тут же схватил я за руку второго, - и чтобы обязательно в кожуре были, так лучше будут проходить диффузионные процессы.
        - Кубиками, а не параллелепипедами, я же показывал, - это я выговаривал уж третьему, - чем быстрее они прореагируют с остальным веществом, тем лучше.
        - Пропорции, в нашем деле важны пропорции! - веско поднял я в воздух палец, обойдя всех, - не забывайте пользоваться лабораторными весами, важен каждый грамм.
        Понадобилось ещё полтора часа, прежде чем все работы были закончены. Посмотрев на маномер и данные термометра, я коснулся вентиля, открывая клапан. С легким шипением в воздух ударила струя пара. Рукой сделав пару махов в свою сторону, я втянул в себя запах и одобрительно кивнул - это было оно.
        Сняв крышку с автоклава, я перемешал содержимое деревянной лопаточкой и, чуть отойдя в сторону, давая возможность остальным тоже подойти и посмотреть, гордо возвестил:
        - Борщ, господа и дамы, самый настоящий борщ, можете убедиться.
        Все тут же обрадованно загомонили, столпившись у автоклава, принялись делиться друг с другом впечатлениями от идущего от варева запаха.
        - Я думала, будет сложнее, - поделилась со всеми умозаключением Яна, - а оказалось что даже проще получения несимметричного диметилгидразина из диметиламина.
        - Вот кстати! - вспомнил я, пристально посмотрел на девушку, - что у нас с ним?
        - Партия около пятидесяти килограмм готова, - бодро отрапортовала та.
        - Мало, - чуть недовольно пожевал губами я, - а тетраоксида азота?
        - Есть проблемы с хранением, - помедлив, виновато ответила та, - не получается собрать большой холодильник, а без него он сразу диссоциирует до диоксида азота.
        - Мда, - я заложил руки за спину, чуть наклонил голову, - надо над этим подумать.
        Но тут народ снова переключился на борщ.
        - А может попробуем? - вдруг предложил кто-то, - проведём, так сказать, органолептический анализ.
        - Попробуем, -кивнул я ему, - обязательно попробуем, и даже, скажу больше - съедим.
        Народ тут же побежал за тарелками с ложками, а я, отправился к своему любимому креслу. В которое, с видимым удовольствием и уселся.
        Предаться размышлениям мне, однако, не дали.
        - Здравствуй, Дрейк, - прозвучало сверху и, подняв взор, я увидел нависшую надо мной Анюру.
        Внешне Светлова была спокойна, но её поза и напряжение в голосе говорили о… Собственно пока было непонятно, о чём они говорили. Пока они говорили, в общем-то, только о позе и напряжении в голосе.
        - Привет, - легко кивнул я, повел рукой в сторону соседнего кресла, - присаживайся.
        - Да нет, я, пожалуй, постою, - произнесла девушка и оперевшись одной рукой о спинку кресла, нависла надо мной ещё сильнее.
        И вновь для меня осталось загадкой её поведение, поэтому, я решил не обращать на это внимание. Ну хочет так стоять, пусть стоит.
        - Ну как хочешь, - ответил я и вновь стал погружаться в размышления.
        - Дрейк, - ещё более напряженным голосом произнесла она.
        Поджав губы, я нахмурился и вновь посмотрел на Светлову.
        - Да, Анюра?
        - Я видела, как ты на арене обжимался с этой девкой с красного факультета! - произнесла она наконец.
        - А, это, - я усмехнулся.
        - Ты обещал мне, - её палец уперся мне в грудь, - что если… когда… в общем, я буду первой.
        - Послушай, Анюра, - я посмотрел на её обтянутые сарафаном сиськи, почти упиравшиеся мне в лоб, - неужели ты думаешь, что я её обнимал для плотских утех? Она была не более чем орудием в моих руках. Я просто её использовал, как какой-нибудь предмет. Единственное отличие было только в том, что она была не из металла, а из плоти и крови. Ревновать к ней, это всё-равно, что ревновать к машине, или вон к тому осциллографу.
        Я повернулся, показывая на прибор, увидел там копошащегося одногруппника. Поинтересовался:
        - Эй, ты чего там делаешь?
        - Да стрелку ищу, - пропыхтел тот, приподнимая прибор и заглядывая тому под низ.
        - Нет там стрелки, - фыркнул я.
        - Странно, - пробормотал тот, - я читал, что должна быть.
        - Не всё чтение одинаково полезно, - поучительно произнёс я, затем вновь вернулся к Светловой.
        - Вот, так что ничего такого не было.
        - Ну у тебя может и не было, - чуть отодвинувшись, недовольно пробурчала девушка, - а у неё было. Я в туалете слышала, как она в соседней кабинке со стонами повторяла как ей было хорошо и сколько раз она от тебя кончила. Похоже она там ещё пару раз догналась - выползла оттуда еле живая.
        - Хм, - задумчиво протянул я, - так вот значит, какой побочный эффект, а я думал она просто устала.
        - Устанешь, после трёх-то раз. Использовал так использовал, на полную, можно сказать, катушку.
        Светлова, наконец, отошла, усаживаясь в предложенное кресло, затем добавила:
        - И понимаю, что ты с ней не спал, братик, но бесит, что какой-то сучке перепало оргазмов от тебя раньше чем мне.
        Я только покачал головой, сказал с усмешкой:
        - А ведь раньше такая скромная девушка была, в школе. Умница, красавица.
        - Пока не связалась с тобой, - ответила та, ловя мой взгляд и прямо и требовательно глядя в глаза.
        Да, как ни крути, но от зова пола так просто не избавиться. Какая бы ни была крепкая надстройка человеческого сознания, заложенные внутри инстинкты всё-равно будут брать верх, хотя бы иногда. Конкретно сейчас инстинкт продолжения рода толкал Светлову всё сильнее, потому что я, в её глазах, был лучшим из имеющихся вокруг, кандидатом для создания ячейки общества и заведения потомства. Потому что я умён, силён, победитель по жизни, как ни стараюсь это скрывать, и просто успешный человек из знатного рода. То, что я ещё и красивый, тут далеко не первый фактор, но и он тоже. Впрочем, в этом вопросе он значит меньше всего. Даже если она это вот так конкретно и не воспринимает, интерпретируя вот этот вот холодный и прагматичный расчет своего подсознания как любовь ко мне. И это перебивает даже морально-этический барьер нашего родства.
        Тут я вспомнил, что по последним данным, уже её братом не являюсь. По крайней мере, физиологически. Правда, сообщать о таком было пока преждевременно.
        - Здравствуй, Дрейк, - пробасил ещё один голос.
        - Здравствуй, Николя, - кивнул я подошедшему Валуа, что, сам того не ведая, прервал становившийся опасным разговор.
        - Я всё сделал, - произнёс здоровяк, протягивая мне пакет.
        - Отлично! - я тут же выхватил свёрток, развернул внимательно рассмотрел содержимое, - прекрасно, как раз столько, сколько нужно.
        - Зачем они тебе?
        Здоровяк был какой-то смурной, я бы даже сказал - мрачный. Спрошивается, с чего бы? Неужели на него так повлияли те три десятка инсулиновых шприцов, что я попросил? Ну не брался бы их достать, если они ему так неприятны. Впрочем, дело своё он сделал, а остальное было уже маловажно.
        - Для дела, мой друг, для дела, - ответил я, скатал их обратно в рулон и убрал в сумку, до поры до времени.
        Их время должно было прийти позднее, когда я смогу воспроизвести тиопентал натрия. Работы уже шли, но вяленько, так как времени на всё не хватало. Но я привык думать на несколько шагов вперед и знал, что, так называемая “сыворотка правды” мне достаточно скоро пригодится.
        Будем честны, предложение моего новоявленного отца могло бы быть заманчивым, если бы я был кем-то другим. Но я был я, и перспектива всю жизнь бегать от федеральной службы надзора по какому-то лабиринту, вместо того, чтобы впитывать знания, делать научные открытия и получать нобелевские премии, которых планировал взять штуки три, на первых порах, была совсем не так привлекательна, как ему казалось.
        Но чтобы выведать всё, что нужно, для тихой ликвидации сети магов-ренегатов мне позарез нужен был тиопентал. Правда пока был затык в получении 2-тиобарбитуровой кислоты, одного из компонентов создания тиопентала натрия. Потому, что там нужно было предварительно получить диоксометилтетрагидропиримидин.
        Нет, как таковой диоксометилтетрагидропиримидин не требовал слишком редких компонентов, всего-то ацетоуксусный эфир, мочевину, этанол и концентрированную соляную кислоту. Это всё можно было достать в кабинете эликсироведения. Но вот способ производства…
        У меня банально не было вакуум-эксикатора, так необходимого для сушки смеси, который один, пусть весьма неплохой, но очень криворукий гражданин разбил. И теперь приходилось ждать, когда мне его пришлют снова. А это не раньше чем через две недели. Обидно.
        Валуа хотел сказать что-то ещё, но тут, гремя посудой, вернулись остальные студенты, мгновенно выстроившись в очередь к автоклаву. Нам тоже взяли тарелки с ложками и, поднявшись, я взмахом руки позвал Николя и Анюру за собой. Пора было, как правильно выразился кто-то, провести органолептический анализ.
        ***
        - Ну что, богатыри, - тут Угрюмый посмотрел на Эму, что старалась встать поближе ко мне и добавил, - и богатырки. Готовы? Направляемся не куда-нибудь, а в столицу. В Москву, под очи Императора.
        Он оглядел нашу четверку выстроившуюся рядком с баулами возле ног.
        - Всё собрали, что я говорил? Если что-то забудете, придется на месте покупать. Это у Рассказова денег куры не клюют, а на вашу стипендию не разгуляешься.
        - А Академия, что ж, не возьмёт на себя вопрос обеспечения команды? - зевнув, спросил я.
        - Какой умный, - даже восхитился маг, - можешь пойти и ректору этот вопрос задать.
        Я бы может и пошёл, но ответ был риторический и меня никто ни к какому ректору, естественно не отпустил.
        Потом мы строем прошли к пирсу, где нас ждал быстроходный катер и, загрузившись на него всем скопом, понеслись по Байкалу, рассекая гладь озера острым килем и вспенивая буруны за кормой двумя мощными движками.
        - Потом пересядем в машину, - по-дороге продолжил, перекрикивая шум моторов и свист ветра Угрюмый, - и в аэропорт. Оттуда самолётом и через семь часов в Москве. Запас по времени есть, поэтому вас там ещё успеют на экскурсию сводить. Кремль покажут, ммм… - препод даже зажмурился, - красота! Царь-пушка, царь-колокол…
        - Царь-тряпка, - подсказал я.
        - Что?! - резко нахмурился Угрюмый.
        Катер в это время чуть нырнул носом и нас окатило градом крупных холодных капель. Не ожидавшая подобного Эма, даже взвизгнула, и подпрыгнула. Что характерно, оказавшись почему-то у меня на коленях, обхватив руками за шею.
        - Говорю - памятник Николаю Второму, ещё можно посмотреть, - любезно пояснил я, - сменившему абсолютную монархию на конституционную, в которой мы сейчас и живём. Правда, говорят, что он не слишком добровольно это сделал, а после того как из пулемётов покосили часть магов решивших защитить привилегии дворянства и императорской семьи, да так, что те даже сделать ничего не смогли. С тех пор у нас как у бриттов, император властвует, но не правит.
        - Так, - ещё больше нахмурился маг, - во-первых, Эма, слезь с Рассказова, во-вторых, Рассказов, напоминаю, Николай Второй был прогрессивнейшим человеком своего времени и прекрасно понимал, что абсолютная монархия давно себя изжила и стране требуются перемены. Поэтому он и увековечен в памятнике как царь-реформатор.
        - Естественно, он понимал, - улыбнулся я, - если бы не понял, то сейчас никакой монархии в России не было бы и в помине, а самозванные наследники русского престола от побочных ветвей, сидя по заграницам, только и могли, что пыжиться от важности, работая управленцами среднего звена в каких-нибудь предприятиях “Рога и копыта”.
        - Хочешь сказать, ты это осуждаешь? - прищурился Угрюмый.
        От него явственно повеяло угрозой и остальные тут же опасливо от меня отодвинулись, даже Эма, мигом решившая, что на её собственном месте как-то уютней.
        - Ни в коей мере, - качнул головой я, - то, что абсолютная монархия тормозит прогресс, это ясно любому хоть немного знакомому с макроэкономикой человеку. Наоборот, мне жаль, что он был настолько слабохарактерным. Если бы проявил чуть больше жёсткости, то в России не то что императора, дворянства бы не осталось как такового и вообще ничто бы не мешало нормально развивать науки и технологии.
        От такого откровения маг даже закашлялся, а мои краснофакультеткие сокомандники и вовсе стали смотреть как на сумасшедшего.
        - Ты же сам дворянин! - произнёс внезапно Горшков.
        - Пф… - фыркнул я, - это был не мой выбор, мне не посчастливилось им родиться.
        На этом наш диалог закончился, но всю оставшуюся поездку Угрюмый нет-нет, но задумчиво на меня поглядывал.
        На берегу нас ждал небольшой микроавтобус с водителем, в который мы быстро перегрузили вещи и вновь понеслись, только уже не по воде, а по асфальту.
        Маг то и дело поглядывал на часы на руке и поторапливал водителя. А я, откинувшись на сиденье, решил полчасика подремать, выбрав самый задний ряд сидений, чтобы никто не буравил затылок злобным взглядом.
        Это я сейчас про Иванова, если что. От него не укрылось, что их с Горшковым подружка, сменив гнев на милость, опять начала ко мне льнуть.
        Спасибо Анюре, я теперь знал в чём причина, а вот Такаюки-кун, похоже, так и не догадался, страдая от такой изменчивости объекта своей неразделённой любви.
        Но спустя минут десять, я почувствовал, как кто-то меня гладит в районе промежности.
        - Такаюки, прекрати, - пробормотал я, не открывая глаз.
        Услышал возмущённое шипение, разлепив веки, покосился на негодующую Эму, что, однако, руки не убрала.
        Но надолго её не хватило и перестав дуться, она вновь прижалась ко мне.
        - Больше так не шути, - проворковала она мне на ухо.
        - Эма, чего тебе нужно? - со вздохом поинтересовался я.
        - Ну… если я скажу, что хочу, чтобы ты меня трахнул, - прошептала та, - это, конечно, будет правдой, но не полной. К тому же, зная твою принципиальность в этом вопросе, готова с этим предложением от тебя отстать. На время, - подчеркнула она, - но взамен я хочу, чтобы ты меня трогал.
        - Как трогал? - уточнил я.
        - Как тогда, на арене, - томно прошептала девушка.
        Похоже у неё было весьма чувствительное тело, с большим количеством эрогенных зон. Ничем иным такое действие на мои действия я объяснить не мог. Опять же, тут ещё психология сработала. Она хотела меня, желала, явно много фантазируя на тему интимной близости, поэтому в том, что она кончила от моих прикосновений, в большей степени была виновата она сама. Будь она ко мне равнодушна, ничего бы и не произошло. Но я как-то этот фактор не учел и теперь приходилось признавать,что у неё начала вырабатываться уже психологическая зависимость, которая, если её не удовлетворить, будет мне всю дорогу здорово мешать.
        - Значит ты хочешь, чтобы я тебя потрогал? - повернулся я к ней, смотря в глаза.
        - Да! - с придыханием ответила Эма.
        Когда через твои руки прошла не одна тысяча женщин, усреднённая карта женских эрогенных зон уже не является для тебя тайной за семью печатями. Просто везде своя вероятность. Соски девяносто восемь процентов, клитор восемьдесят пять. Да, да, меньше чем у сосков, поверьте старому ловеласу. Шея восемьдесят два, ступни шестьдесят девять и так далее. Были и экзотические места но там вероятности болтались на уровне один или два процента, а то и меньше. В общем, работай по самым вероятным - не ошибёшься.
        Поэтому я двумя пальцами провёл по её шее, начав сразу за ухом и дойдя до ключицы, затем схватил мгновенно набухший и ставший торчком сосок, достаточно грубо выкручивая. Второй рукой огладил другую грудь и ладонью проехал по животу вниз, а затем нырнул в складки сарафана между ног.
        Буквально через несколько секунд та затряслась закатывая глаза, а затем, с тихим стоном, обмякла.
        Я помахал ладонью у неё перед лицом и удовлетворённо кивнул - вырубилась. Пробормотал:
        - Ну теперь можно и поспать.
        Оставшуюся дорогу эксцессов не было. С парковки у аэропорта мы быстрым шагом прошли в терминал, затем, пройдя его насквозь и показав выправленные удостоверения участников магического турнира, вышли на поле, где нас уже ждал электробус готовый доставить к самому трапу.
        Самолёт, кстати, ждал нас не рейсовый, а, как выразился Угрюмый, специальный, зарезервированный именно под нас. Як-140, в деловом исполнении с увеличенными баками, которых с лихвой хватало пролететь четверть экватора.
        Вот только стоило мне поставить на трап ведущий к открытой двери самолёта ногу, как внезапно послышались звуки сирен и прям по полю к нам понеслось несколько чёрных машин с проблесковыми маячками.
        Резко затормозив, те распахнули дверцы и на бетонку стали выпрыгивать граждане в чёрных костюмах и солнцезащитных очках, наставляя на нас пистолеты. Последней показалась женщина тоже в деловом костюме, посмотрела в упор на меня, достала и развернула удостоверение, после чего сообщила:
        - Имперская служба безопасности. Дрейк Рассказов, вы арестованы по подозрению в производстве и сбыте наркотических веществ синтетического происхождения. Положите вещи на землю и заведите руки за голову. Магию применять не советую, на крыше аэропорта находятся снайперы.
        Я покосился на замершего Угрюмого, потом на Иванова с Горшковым приоткрывших рты от удивления, затем снова перевёл взгляд на женщину.
        - Сопротивление бесполезно, - произнесла та вновь, - вы окружены.
        В это время над головой послышался резкий гул и стрёкот винта. И боевого вертолёт, принялся выписывать над нами круги. Ненавязчиво демонстрируя, что окружены мы и сверху в том числе.
        Сумка с легким стуком ударилась о бетон, выпав из моей разжавшейся ладони.
        
        
        Глава 30
        
        Сумка с лёгким стуком ударилась о бетон, но, внезапно отмер Угрюмый, делая шаг навстречу женщине и сокрушенно качая головой.
        - Стоять! - резко с металлом в голосе произнесла блондинка.
        Только сейчас я обратил внимание на цвет её волос, затем увидел, что глаза у неё карие. Подумал:
        “Крашенная”.
        Не знаю, что подумал в этот момент маг, но, подчинившись окрику он замер, а затем криво улыбнулся:
        - Федеральная служба надзора. Адепт старшей ложи - Угрюмый Юпитер Фёдорович.
        - Документы! - требовательно вопросила нахмурившаяся оперативница ИСБ.
        Маг медленно одними пальцами залез в нагрудный карман, доставая оттуда черные корочки с массивной металлической бляхой на лицевой стороне. Развернул, показывая их содержимое. Произнёс, наблюдая как та внимательно вчитывается в них:
        - Вечно вы торопитесь, дамы и господа. Не взаимодействуете с другими службами. И мешаете.
        Последнее было сказано с нотками неудовольствия в голосе.
        - Ничего, - слегка презрительно ответила женщина, - найдёте другого участника на этот ваш магический турнир.
        - И опять вы ничего не поняли, - сокрушенно покачал головой маг, затем внезапно сделал лёгкий жест рукой и из самолета тут же повыпригивали, словно чёртик из табакерки, несколько весьма специфически одетых типов, мигом взявших на прицел уже людей в чёрном.
        Целились они тоже из оружия, только другого, более футуристичного, что-ли.
        Я буквально кожей почувствовал, как наэлектризовалась атмосфера, а воздух потяжелел, сгущаясь. Казалось, ещё секунда и грянет, то ли гром, то ли молния, но непременно все откроют огонь по всем и перестреляют друг-друга и всех окружающих. Прямо как в фильмах американской режиссёрки - Тарантины.
        Но секунда прошла и не знаю уж каким чудом, но от побоища народ удержался, лишь оперативница, демонстрируя неплохую выдержку, коротко поинтересовалась:
        - И что это значит?
        - Это значит, уважаемая, - мягко, словно учитель нерадивой ученице, произнёс Угрюмый, - что вы обеими ногами влезли в операцию, по поимке особо опасного преступника. Вам фамилия Загадочник, о чём-нибудь говорит?
        По дёрнувшимся вверх бровям блондинки я понял, что про моего папашу она слышала.
        - Но как они, - женщина посмотрела на меня, - связаны?
        Вот у меня был похожий вопрос. Нет, как я связан с Загадочником, я знал, но моё путешествие на турнир никак работу по магам-отщепенцам не предполагало. А значит, было что-то о чём я не знал.
        Я тоже вопросительно посмотрел на Юпитера Фёдоровича.
        - Что малыш, - мужчина поймал мой взгляд, кривовато ухмыльнулся, - не думал, что я узнаю про твою встречу с ним? Считай, что это была проверка на лояльность и ты её провалил. Впрочем, яблоко от яблони недалеко падает. Но неужели ты думал, что если я один раз позволил предать себя, то и сейчас совершу ту же ошибку? Нет, дружок, не выйдет. Но скажу честно, я почти тебе поверил. Такая убедительная игра, заключенный договор… Я почти купился. Вот только одно не мог понять, зачем ты Загадочнику, пока не узнал, что ты его сын.
        - Он сын Загадочника?! - глаза блондинки расширились, когда она вновь ещё пристальней вгляделась в меня.
        Угрюмый покосился на неё, произнёс:
        - И снова говорю - вы влезли туда, куда вам лезть не следовало. А всего-то надо было поинтересоваться, не пересекается ли ваш интерес с интересами других.
        - И что вы собирались со мной сделать там? - я кивнул в сторону самолёта, продолжая оставаться спокойным.
        В данной ситуации дёргаться было чревато, как и предаваться панике, поэтому я сохранял внешнюю невозмутимость.
        - Там? - мужчина вновь неприятно улыбнулся, - там, всего лишь сделать то, что я уже сделал, показать тебе, что все твои хитрости раскрыты. Да, кстати, спасибо вам с отцом, что показали мне действительно подходящего кандидата на службу.
        Я посмотрел на ничего не понимающего Горшкова, стоявшего чуть поодаль. Вряд ли маг имел ввиду Иванова или Эму. Уж кто, кто, но они явно под критерии подходящего кандидата не подходили.
        - Да, - кивнул Угрюмый, - всё верно. Он твоя полная противоположность. Честный и преданный. Ты лишь казался таковым, а он таковым является. И из него я смогу воспитать действительно отличного оперативника надзора.
        - А затем? - уточнил я, - ну после того как вы мне сообщили, что раскрыли, что вы планировали дальше?
        - А дальше я планировал использовать тебя как живца, как приманку, на которую Загадочник обязательно клюнет. Чтобы поймать и сгноить мерзавца в самой глубокой тюрьме, какая только есть на свете.
        Не закрытый повязкой глаз Угрюмого сверкнул злобой и ненавистью. Похоже он и правда испытывал очень сильные эмоции по отношению к моему новоявленному папаше. Что называется, повезло так повезло.
        - Всё это, конечно, замечательно, - насупилась оперативница ИСБ, - но изготовление и сбыт среди гражданских наркотических средств мы тоже не можем оставить без внимания.
        - А-а, - махнул рукой маг, - забудьте. Уверяю, с этого момента ничего произвести и сбыть он уже не сможет. Его преступная деятельность с этого момента прекращена окончательно и бесповоротно.
        - Нет! - внезапно, с громким криком, с места сорвалась Эма, буквально бросаясь на меня и обхватывая руками за шею, - пожалуйста, не забирайте его!
        Честно говоря, подобное оказалось полной неожиданностью не только для меня. Опешили все, и имперская безопасность и служба надзора. Подобного поступка от девчонки явно не ожидал никто.
        - Девушка! - блондинка сделала шаг к нам, - немедленно отойдите от подозреваемого!
        - Нет! - горячо воскликнула та в ответ, прижимаясь ко мне ещё сильнее и чуть не плача, - я вам его никогда не отдам! Он мой, он хороший. Ну пожалуйста!
        - Так, - оперативница отступила назад, озабоченно коснулась воткнутого в ухо наушника, забормотала в гарнитуру болтающуюся на шнуре, - внимание, у нас заложница с стокгольмским синдромом. Без крайней необходимости не стрелять.
        - Эй, - возмутился я, - не виноватый я, она сама пришла!
        - Эма, - снова ласково произнёс Угрюмый, - отпусти Рассказова и отойди к нам. Эта его уверенность в себе, это демонстрируемое превосходство над другими и красивое личико, они сбивают с толку таких молодых девушек как ты. Но не ведись на это, внутри он черен как сгнившее яблоко.
        Да, с подобными магу гражданами было труднее всего. Это такая категория лиц, которые, один раз заняв какую-нибудь позицию, больше с неё не стронутся ни при каких обстоятельствах. И, при этом, поделят всех строго на тех кто с ними и тех кто против них. Никаких компромисов, никаких уступок. Или ты с нами или против нас. Этакая чёрно-белая дифференциация.
        Я, в понимании Угрюмого, ясно показал, что я не на его стороне, а значит я против. И теперь я для него враг, злодей, предатель и в целом существо достойное лишь презрения.
        Я смотрел ему в глаза и понимал, нет, с ним не договориться, его не переубедить. Любые мои слова будут восприняты только как попытка в очередной раз обмануть. Фанатик, что с него взять.
        Ух как я не любил фанатиков в прошлой жизни. Сколько кровушки они у меня попили. Причём свои были хуже чужих. Попробуй эту ораву, несущуюся с твоим именем на устах убивать всех несогласных, остановить. Семь потов сойдёт. Ведь они, твои фанатики, лучше тебя знают, что тебе нужно. Бесило это жутко. Сколько раз говорил, ну не нужны мне человеческие жертвы. Нет, стабильно раз в месяц кто-нибудь кого-нибудь да зарежет. Были, правда, случаи банальной мести, прикрытые религиозным мотивом, но хватало и истинных ревнителей веры в меня любимого, готовых убивать даже за непочтительный, по их мнению, взгляд в сторону посвящённого мне храма.
        В общем, быть богом одна головная боль.
        - Отпусти её! - вновь крикнула оперативница, словно не видя, что это не я держу девушку, а она меня.
        Но видимо тут работал вбитый за время службы паттерн поведения, менять который иэсбэшница или не могла или не хотела.
        - Нет, не отпущу! - закричала ей Эма, ещё сильнее обхватывая меня руками и вжимаясь лицом в мою грудь.
        - Если ты её не отпустишь, мы будем вынуждены применить силу! - послышался ответ блондинки и я закатил глаза от тупости происходящего.
        - Да вы издеваетесь!? - вырвался у меня против воли негодующий возглас.
        Впрочем, это была лишь игра на публику. внутренне я был спокоен, собран и хладнокровен, просчитывая варианты и вероятности.
        Меня самым наглым образом пытались лишить возможности заниматься наукой, в казематах службы надзора явно будет напряжёнка с полем для деятельности и обеспечением приборами и оборудованием. А значит надо эту прекрасную компанию срочно покидать, причём, желательно, сохранив товарный вид и не попортив собственную шкуру.
        Оставался вопрос, как это сделать, но тут я вспомнил про теоретические разработки маго-реактивного движителя. Сам я был магом огня, а второй компонент, в виде мага воздуха, в этот самый момент прижимался ко мне всеми частями тела. И я понял, или сейчас, пока их внимание рассеивается, в том числе, друг на друга или уже никогда.
        - Создай сильную струю воздуха вниз, - шепнул я девушке, склонив голову, так, чтобы движение моих губ сильно не бросалось в глаза,
        - Что? - переспросила продолжавшая заливать слезами мой подрясник девушка.
        - Сильную струю, говорю, - прошипел я слегка раздражённо, - чтобы подкинуть нас, и сбить прицел этим типам.
        - Нас двое, - чуть помедлив, ответила она, - я не смогу быстро нас нести.
        - Ты, главное, сформируй струю в виде расширяющегося конуса, остальное доделаю я.
        - Эй! - воскликнула что-то заподозрившая блондинка, - хватит шептаться!
        Но было уже поздно. Воздушный хлопок сбил с ног самых ближайших, остальных заставив потерять равновесие. А мы поползли вверх. Поползли, как Эма и сказала, не слишком быстро. Но тут в дело вступил я. Обхватил девушку, для верности, ногами, а затем выдал, кхым, задней своей частью тела, мощную струю огня, что, соединившись с бьющим вниз воздушным потоком, заревела разъярённым драконом, буквально пинком отправляя нас выше.
        Прошившие воздух пули, посланные вдогон кем-то из граждан в погонах, прошли уже под нами, не успев зацепить, а импровизированный реактивный двигатель с перегрузкой в несколько “Же”, упорно тащил нас всё дальше от самолёта и бегающих по бетонке людей. Чуть в стороне мелькнул яркий луч неизвестного оружия, вероятно того, что применяли подчинённые Угрюмого и я, раскинув руки, на манер элеронов, качнул ими сначала вправо, затем влево, меняя траекторию, совершая этакий маневр уклонения.
        - Вертолёт! - испугано пискнула Эма, выглядывая из под руки мне за спину.
        Одного взгляда назад мне хватило, чтобы увидеть чёрную стрекочущую винтами машину, наклонившую нос и несущуюся за нами следом. Под кабиной хищно торчали стволы трёхствольной роторной пушки, способной буквально одним попаданием проделать в наших телах дыру сантиметров десяти в диаметре или оторвать конечность, что, естественно, было мало совместимо с жизнью.
        - Заужай конус, - крикнул я ей, прикинув в уме уже набранную нами скорость.
        Факел, оседлав который мы летели вперёд, тут же уплотнился, а скорость увеличилась и мы стали постепенно от вертолёта отрываться, превысив скоростной рубеж в триста километров в час, предельный для машин такого типа.
        Правда, вылезла другая проблема. Набегающий поток воздуха стал настолько сильным, что почти не давал раскрыть веки, мгновенно вышибая слёзы из глаз. Говорить, да и даже просто нормально дышать стало практически невозможно. С этой проблемой тоже надо было срочно что-то делать и, поелозив по телу девушки, я кое как добрался до её уха, прижавшись к которому, перекрывая гул ветра, проорал:
        - Эма, раздвинь воздух перед нами!
        - Как?! - с плотно зажмуренными глазами она повернулась ко мне, крикнув уже в моё ухо.
        - Представь, что перед нами такой невидимый воздушный гвоздь, который раздвгает воздушный поток и мы получаемся как в воздушном коконе, схлопывающемся сразу за нами!
        Я был не слишком уверен, что она меня поймёт и у неё получиться с первого раза, но, видимо, критическая ситуация сыграла свою роль. Не прошло и нескольких секунд, как давление ветра упало, а гул и завывание прекратились. Сразу стало легче дышать и говорить.
        - Небольшой подсос воздуха оставь, - посоветовал я, - чтоб нам не задохнуться.
        А сам поддал газку, отчего факел за спиной несколько раз оглушительно хлопнул, после чего, изменив звук, вытянулся ещё сильней и мы стали уверенно приближаться к порогу скорости звука. Тем более, левее и выше я заметил в небе пару тёмных точек которые могли оказаться боевыми истребителями поднятыми нам на перехват, а значит скорость нам была нужна приличная.
        На такой скорости за пределы воздушного кокона руки высовывать было уже чревато, поэтому я, командуя Эмм, стал маневрировать вектором тяги, переводя нас с параболической траектории в горизонтальный полет.
        К тому времени высота была уже километра два, что гарантировало защиту от наземного стрелкового оружия, да и в целом, на такой высоте движущаяся цель размером с человека невооруженным взглядом была не особо видна, разве что по огненному хвосту нас ещё как-то можно было различить.
        Сориентировавшись по Солнцу и блестящей справа водной глади Байкала, я направил нас на северо-восток, огибая справа Северобайкальск и двигаясь, если я правильно помнил увиденную когда-то карту, в сторону Бодайбо.
        Скорость наша, тем временем, ушла за два маха, потому что Северобайкальска в пятиста километрах от Иркутска мы достигли за пятнадцать минут. Холмы сменились водой, мы пересекали Байкал в северной его части, но буквально за минуту его проскочили и оказались над гористой местностью.
        Наши преследователи, если они и были, явно успели потерять нас из виду. И более менее обжитые места сменились дикой местностью. Здесь наоборот, нужно было держаться ниже к земле и я ещё раз скорректировал высоту, опускаясь почти до верхушек таёжных сосен, пропуская под собой мелькавшие на долю секунды мелкие горные речушки и озера и приподнимаясь над голыми верхушками сопок.
        - Куда мы летим? - непривычно робко спросила Эма.
        - Пока не знаю, - ответил я, - туда, где нас не найдут.
        Хоть я и двигался в сторону Бодайбо, но там был аэропорт и служба надзора могла оперативно перебросить туда одну из своих групп. Не говоря о том, что там, возможно, имелись и штатные сотрудники ИСБ уже ориентированные на нашу поимку. Требовалось место менее оживлённое.
        Сменив направление почти строго на север, мы пролетели ещё порядка трёхсот километров, пока, наконец не достигли Лены, опустившись на землю на её берегу недалеко от села Коршуново, мелкого, буквально в три улицы, не имеющего нормальных подъездных дорог и живущего за счёт паромной переправы. Идеальное место пересидеть пару дней.
        Стоило нам коснуться прибрежного галечника, и разжать задеревеневшие за время полёта руки и ноги, как мы синхронно попадали наземь. Столь длительное применение магии изрядно утомило даже меня, что уж говорить о девушке.
        Полежав так с полчаса, слушая ленивый плеск волн о берег, Эма закрыла лицо ладонями и глухо, и хрипло произнесла:
        - Что я наделала… Что со мной будет…
        - С тобой? Ничего, - ответил я, сняв сапоги и прохаживаясь по галечнику босиком, - не слышала что-ли эту, из ИСБ? Ты заложник с стокгольмским синдромом. А я просто тобой воспользовался. Когда тебя найдут, скажешь, что я тебя запугал, морально подчинил. Если надо будет на жалость надавить, скажешь, что изнасиловал. Обычно верят на слово, особо не проверяют. Главное больше на шок и психологическую травму упирай. Отделаешься легким испугом.
        - А ты? - приподнявшись, девушка взглянула на меня.
        - А я… я пойду своим путём.
        Вздохнув, я подобрал плоский гладкий камень с половину ладони, примерился и с силой запустил боковым броском почти параллельно водной глади.
        - Один, два, три… - принялся я считать отскоки - “блинчики”, оставляемые камнем.
        Затем, спустя пол минуты:
        - Семьдесят восемь, семьдесят девять, всё! Достиг того берега.
        Удовлетворённый результатом, я отряхнул руки и начал обуваться, пора было наведаться в село.
        
        Эпилог
        
        Нас нашли на следующие сутки.
        Не то чтобы я удивился такому, всё-таки полыхающий многометровый факел уносящий наши задницы вдаль, был виден хорошо и нас вполне могли засечь средствами контроля воздушного пространства какие-нибудь вояки, хоть я и старался на последнем этапе лететь как можно ниже, скорее удивление вызвало, кто нашел.
        Это оказался мой отец. Который новый и настоящий.
        Ночь мы пережидали в здании сельской школы, срезав замок с чёрного входа. Кое-какая еда нашлась в столовой, позволив нам утолить голод. А для спанья подошли тахта и древнее зубоврачебное кресло в каморке бывшей когда-то школьным медкабинетом. Судя по древности оборудования, слою пыли и куче посторонних коробок с барахлом, он по прямому назначению не использовался, а значит, вероятность что с утра туда кто-то заломится, была невелика.
        От всего пережитого Эма напрочь забыла о постоянных домогательствах в мой адрес и быстро заснула на тахте. Как, впрочем и я, максимально разложив кожаное потёртое зубное кресло.
        Проснулся я ещё затемно, от внезапно накатившего чувства опасности. Рывком скатился с кресла, прижался к стене возле подпёртой изнутри двери, внимательно вслушиваясь в тишину за ней.
        Ничего подозрительного там слышно не было, но шестое чувство упрямо, где-то внутри, истерило, что тишина эта мнимая.
        Рука моя окуталась огнём и я приготовился встретить того, кто первым попытается войти, но, внезапно, за дверью раздался негромкий смешок и знакомый голос произнёс:
        - Сын, не кипишуй, это я.
        Голос был Загадочника и, чуть помедлив, я убрал подпирающий ручку двери стул и, дёрнув ту на себя, застыл в проёме, осветив тьму коридора огнём руки. Красноватые отсветы упали на лицо мужчины, с тонкими усиками в котором я сразу узнал Аникея.
        - Не ждал, сын? - тот улыбнулся, распахнул руки, и, подойдя, обнял.
        Затем, отстранившись, всё с той же улыбкой заметил:
        - Ну и шороху ты навел, даже я впечатлился. Это же надо было такое придумать. Как ты только эту девчонку уговорил.
        - Хочет меня, - ответил я, - в сексуальном плане. Поэтому думает, что любит. Ну а я просто ею воспользовался.
        - Весь в меня! - гордо похлопал меня по плечу Загадочник, - ладно, собирайся. Времени у нас не много. Кто же знал, что там ещё и ИСБ появится. Что, кстати, эти от тебя хотели?
        Он пытливо взглянул мне в лицо.
        - Обвинили в том, что я производил и распространял среди гражданских наркотические средства, - не стал скрывать я.
        - Ты и тут успел, - удивлённо произнёс Аникей, но снова одобрительно хохотнул, - молодец, правильно. В ответочку им, за то что сами целенаправленно магов на наркоту подсаживают, чтобы потом ещё один рычаг управления иметь.
        Тут он спохватился:
        - Ладно, остальное потом обсудим, пора уже. И да, если хочешь, девчонку эту можешь с собой прихватить. У нее сильный дар, плюсом к тебе привязана. Можно будет хорошего бойца для организации сделать.
        - Сейчас, погоди… - я вернулся опять в медкабинет, посмотрел на спящую на тахте Эму.
        Девушка спала беспокойно, иногда чуть постанывая и что-то неразборчиво бормоча. Волосы её в беспорядке разметались по импровизированной подушке, а на щеках я заметил высохшие дорожки слёз. Её привычный мир за вчерашний день изменился кардинально, всё буквально перевернулось с ног на голову и она явно переживала из-за своих действий. Хотел ли я сломать её мир окончательно? Выдернуть из родной среды, сделать изгоем, вечно прячущимся ото всех? И вправе ли я решать такое? В отличии от меня, у неё ещё есть шанс вернуться к прежней жизни, к простой и понятной для неё.
        Я был ей должен за своё спасение. Без неё вырваться из лап Угрюмого шансов было не много. Что ж, никто и никогда не сможет сказать, что я не отдаю свои долги.
        Приняв решение, я вышел в коридор, не став её будить. На немой вопрос отца ответил:
        - Нет, я пойду один.
        Больше ничего объяснять не стал, но тому хватило и этого.
        - Ладно, это твоя девушка, значит и твоё решение. Всё, пошли.
        Мы быстро прошли по не длинному коридору, выйдя через тот же чёрный ход. На улице нас уже поджидал чуть слышно урчащий мотором внедорожник на больших, с глубоким рельефным протектором, колёсах.
        Усевшись на пассажирское сиденье, Загадочник дождался, когда сзади плюхнусь я, и скомандовал:
        - Поехали, Бартоломью.
        До конца села было всего ничего и вскоре мы выскочили на грунтовку, что вела куда-то сквозь тайгу. Стволы сосен и елей почти сразу встали по бокам сплошной стеной, в свете фар ещё больше усугублявших тьму по обеим сторонам автомобиля. Дорога была неровной и я то и дело подпрыгивал на сиденье, мотыляемый из стороны в сторону и удерживаемый от впечатывания в потолок только благодаря крепкой хватке за дверной поручень.
        Спустя минут пять подобной болтанки, я не выдержал и поинтересовался:
        - А куда мы едем?
        - К одному из выходов Лабиринта, сын, - повернулся ко мне Аникей, - правда, тот через который приехали мы, уже схлопнулся, поэтому придётся сначала добраться до одного тихого места, где несколько дней мы переждём самые активные твои поиски и только потом направиться туда.
        - А как вы вообще меня так быстро нашли? - поинтересовался я, уперев для большей устойчивости, вторую руку в потолок.
        - Следили, - не стал увиливать Загадочник, - вели всю дорогу до аэропорта. Я, если честно, думал тебя раньше возьмут, но старина Юпитер, видимо, решил подстраховаться. В самолёте перехватить тебя было бы куда сложнее, да и отследить конечный пункт прилёта тоже.
        - То есть ты знал, что он готовиться меня схватить? - сделал я несложный вывод.
        - Знал, - снова улыбнулся мужчина, - не устаю повторять, какой ты молодец, сын, сразу суть улавливаешь.
        - И зачем? - вновь поинтересовался я.
        Вопрос был абстрактный, но Аникей понял, что меня интересует.
        - Чтобы выяснить, кто в моём окружении стучит Угрюмому, конечно, - ответил он абсолютно спокойно, - а тут такое событие - обнаружен мой сын. Слишком жаренная новость, вот стукач и не выдержал, тут же доложив старому хрычу.
        - И кто это был?
        - Синтия, - чуть прищурившись, ответил папаша, - чтоб её черти разорвали. Мы, ведь, столько с ней прошли. Одно время даже любовниками были…
        - А я говорил тогда, шеф, - пробурчал крутивший баранку Бартоломью, - что это было лишнее. Нельзя смешивать личное и рабочее.
        Вот в этом вопросе я был с ним согласен. На работе подчиненным можно трахать только мозг, чтоб они лучше работали. Если трахать их в другие места, работать они перестанут вовсе и будут только обижаться, если ты с них чего-то иного будешь пытаться требовать.
        - Вот только не надо, - поджав губы, недовольно произнёс Загадочник, - это было недолго и мы расстались друзьями.
        - Шеф, это ты с ними расставался друзьями, не уверен, что они были того же мнения.
        - Ой, всё! - отвернулся Аникей, всем своим видом показывая, что продолжение этой темы ему неприятно.
        Я тоже прекратил расспросы, погрузившись в свои мысли. Следовало подумать о том, что меня ждёт дальше. Одно, к сожалению, было ясно совершенно точно, в бездарский институт мне теперь не поступить.
        ***
        Тихим местом оказалось какое-то заброшенное предприятие, обильно заросшее растительностью, до которого мы добирались почти сутки.
        Металлические ворота сваренные из прутка давно валялись на потрескавшемся бетоне, сорванные с петель, а чуть дальше стояла бетонная толстостенная коробка какого-то явно недостроенного сооружения. Судя по девственно голым провалам в ней, ни окна ни двери поставить там просто не успели, возведя один каркас.
        Объехав его, мы подрулили к спрятавшемуся позади низкому, но широкому ангару и, остановившись у торцевых ворот, принялись выгружать лежавшие в багажнике вещи.
        Судя по имевшемуся набору, ночевать вдалеке от цивилизации папаше моему было не впервой. Там были и спальники, и бензогенератор с выносными лампами, походная плита, наборы армейских сухпаев, запас бензина и воды, тёплая одежда, брезентовый тент, различный шанцевый инструмент и куча других полезных в быту мелочей. Даже несколько единиц огнестрельного оружия нашлось, парочка охотничьих самозарядных карабинов и один совсем не охотничий автомат.
        Внутри ангара было холодно и неуютно. Внутренними перегородками разделен он был на несколько частей, и, когда-то, судя по всему, служил для хранения и обслуживания автомобильной техники. Здесь были и пандусы с ямами и поржавелая кран-балка под потолком. В углу валялись старые шины от какого-то грузовика. Тоже все потрескавшиеся от времени.
        Обосновавшись в большом помещении в глубине ангара, мы поставили лампы, завели генератор, поели и, расстелив спальники, завалились спать. Дорога успела вымотать изрядно.
        - Ну как тебе сын? - произнёс на следующее утро Загадочник, протягивая разогретую банку гречки с тушёнкой из сухпая.
        - Нормально, - произнёс я угрюмым голосом, вяло ковыряясь в банке вилкой.
        После стейка из мраморной говядины, сие блюдо смотрелось как издевательство и есть его не хотелось совершенно. Но я себя пересилил, мысленно убедив, что это просто калории, которые необходимы телу для нормального функционирования.
        - Романтика, - подмигнул мне мужчина, затем спросил у сидевшего рядом Бартоломью, с видимой жадностью выскребавшего содержимое такой же банки, - ну а ты как оцениваешь?
        - Твёрдая десяточка, - произнёс тот, смачно причмокнув и вытерев губы, - много мяса, гречка рассыпчатая, соль, перец - всё идеально. Размерчик бы только побольше, а то двести пятьдесят грамм как-то слишком мало.
        - То-то ты будку отъел, - хмыкнул Аникей, - скоро в окне не поместится.
        - Это от нервов, - пробурчал Бартоломью.
        После завтрака, папаня с подручным пошли устанавливать спутниковую антенну, к которой подключили здоровый армейский, в стальном противоударном корпусе ноутбук. Не для связи, но чтобы мониторить последние новости в сети.
        - Вряд-ли там напишут про тебя, - заметил Загадочник, - но мониторить обстановку надо. Особенно местные форумы, там часто жители делятся увиденным. ИСБ трёт, конечно, лишнее, но у них обычно реакция запаздывает от трёх-четырёх часов, до двух суток, можно успеть вычленить нужное.
        Я остался предоставлен сам себе и от нечего делать принялся изучать содержимое ангара. Большую часть отсюда вывезли уже давно, скорее всего сами строители либо их неведомые заказчики, но кое что интересное нашлось. Во-первых россыпь армейских аптечек оранжевого цвета, абсолютно целых с шприцом-тюбиком промедола и тареном, которые позднее уже старались отовсюду убрать, чтобы наркоманам не досталось.
        Во-вторых мешок карбида, видимо оставшийся после сварщиков. Несколько пустых баллонов из под кислорода тоже валялось неподалёку. Карбид при соединении с водой начинает выделять ацетилен и я тут же придумал как использовать это его свойство.
        Делать мне всё-равно было нечего и я решил, развлечь себя хотя бы так. Первым делом я, нашел пустую двухсотлитровую бочку, коих по территории валялось не меньше десятка, после чего, в днище проделал небольшую дыру. Затем, найдя в одной из бетонных плит двора достаточно большое углубление, засыпал туда карбида. Затем, подкатил бочку, залил карбид дождевой водой, отчего тот сразу пошел пузырьками и накрыл сверху бочкой. Дождался, когда та наполнится ацетиленом и выпустил с руки узконаправленную огненную струю прямо в дыру проделаную в днище.
        Грохнуло знатно, а бочка, которую чудом не разорвало, со свистом улетела в небо, с такой скоростью, что превратилась почти в точку в небе. Затем она, конечно, грохнулась обратно, с диким скрежетом покатившись по бетону.
        В этот момент из дверей ангара повыпрыгивали Загадочник с Бартоломью, с автоматами наперевес, но, увидев меня с лыбой на лице, спокойно стоящего посреди двора, опустили стволы вниз. Узнав в чём дело, долго матерились и попросили больше подобных шумных опытов не устраивать.
        Пришлось согласиться.
        В таких попытках найти чем заняться менее шумным день и прошел.
        Пообедали мы, когда опустилась тьма, опять сухпаем, запив его пакетированным чаем. Та ещё бурда, если честно. Брезгливо поставив недопитый пластиковый стаканчик на пол, я ещё раз посмотрел на отца и спросил:
        - Скажи честно, зачем я тебе?
        - Зачем? - тот задумчиво пожевал губами, затем, прищурившись и посмотрев в даль, ответил, - наверное потому, что мне нужен наследник. Тот, кто примет организацию после меня.
        - И ты думаешь, - приподнял я бровь, - что я лучший кандидат для это?
        - Я не думаю, - покровительственно хмыкнул Загадочник, - я знаю. Я внимательно изучил тебя. Только ты сможешь не похерить результаты моих трудов. Нет, ты лучший наследник из всех возможных.
        Я хотел ещё что-то спросить, как вдруг, внезапно, из темноты раздался мелодичный, но в то же время властный женский голос:
        - Вот и я так думаю.
        Бартоломью тут же вскочил, завертев головой, пытаясь определить источник звука, но я в этот момент смотрел на отца, что вздрогнул поначалу, а затем, вдруг, как-то расслабился. Покачал головой и произнёс:
        - Чёрт, Клаудия, неужели это ты?
        - Я, Аникей. Не ждал меня увидеть?
        Из темноты показалась стройная, крепкого телосложения женщина в облегающем чёрном глухом комбинезоне, с пистолетом в кобуре на боку и парой рукоятей японских мечей выглядывающих из-за спины.
        С таким именем мне была известна только одна и, помедлив я уточнил:
        - Э-э, мама?
        - Здравствуй, сын, - с достоинством кивнула мне та.
        - Ты так неожиданно появилась, - произнёс Загадочник, неторопливо поднимаясь на ноги, - к тому же я думал, что это место никому не известно.
        Тут он недобро покосился на подручного, и тот, струхнув, забормотал:
        - Шеф, не знаю, как так вышло, но здесь точно до нас лет двадцать никто не появлялся.
        - Не гадай, Аникей, - тряхнула роскошной гривой волос моя настоящая мать, - я всё-таки глава сильнейшего международного клана наёмных убийц, тайная слежка тоже наш профиль.
        - Ладно, говори, зачем пришла, - несколько грубовато ответил ей отец.
        - За ним, - кивнула Кардиналова на меня, - мне тоже не помешает наследник. Клану нужна сильная рука и, после обучения у меня, он легко его возглавит. Придётся собственноручно убить всего человек двадцать, не больше. Из числа самых честолюбивых. Я тоже внимательно изучила последний год жизни нашего сына. Он идеальный кандидат.
        - Идеальный, - кивнул Аникей, - только главой моей организации.
        - И кем он будет там у тебя руководить? - изогнула скептически бровь женщина, - кучкой отщепенцев, которые только и могут, что поджав хвосты, прятаться в этом твоём Лабиринте, лишь ненадолго высовываясь, чтобы укусить империю за пятку и вновь спрятаться? Пойми, бороться с Системой, всё-равно, что ссать против ветра.
        - А у тебя? - парировал Загадочник, - отморозками без родины, без флага, убивающими за деньги, за эти презренные бумажки? Поправших свою честь и гордость?
        - Да что ты знаешь о чести?! - вспылила Клаудия, - “Легион” всегда соблюдает кодекс и правила, именно поэтому с нашим существованием мирятся все. Мы истинная опора мира и спокойствия. Мы не развязываем войны, мы их прекращаем. Не устраивая побоище с тысячами жертв, неся вокруг смерть и разрушение. А занимаясь точечным устранением. Кто-то подавился сливовой косточкой, кто-то неудачно свалился с лестницы, другой выпил не те таблетки и всё, никакого переворота, никакой гражданской войны, никакого нападения на своих соседей. Тишина и покой.
        - Как на кладбище, - фыркнул Загадочник.
        Они бы, наверное, спорили ещё долго, но, внезапно, в беседу вклинился ещё один голос. На этот раз принадлежавший мужчине в годах. Впрочем, сталь в нём чувствовалась прекрасно.
        - Не надо спорить, дети, - прозвучало в помещение, заставив всех замереть, поворачиваясь к источнику звука. А из темноты, упругой походкой вышел высокий седовласый мужчина, чьё благородное чело было испещрено морщинами, придававшими ему, однако, строгий и грозный вид.
        - Император?! - удивлённо произнесла моя мать.
        - Император?! - повторил за ней я, приподняв брови.
        - Папа?! - ещё более удивлённо произнёс Загадочник, отчего все взгляды мгновенно скрестились на нем?
        - Папа?! - вторила ему моя мать, с удивлением вперемешку с возмущением.
        - Э-э, дедушка? - осторожно переспросил я.
        А старик улыбнулся и кивнул, глядя на меня:
        - Здравствуй, внучок.
        Клаудия ещё раз перевела взгляд с императора на Аникея, а затем, возмущённо прошипела:
        - Ты что, казёл, не сказал, что ты сын императора?
        Тот не нашел, что сходу ответить, за него ответил сам самодержец.
        - Не вини его, дочка, сбежал он из отчего дома, инсценировав свою смерть. Не захотел он быть наследником престола.
        - Ты хотел сказать - заложником престола? - язвительно ответил отмерший Загадочник, - быть ходячим символом без прав, зато с обязанностями? Это ты считал для меня лучшей долей? Мне больно было видеть, что бездари сделали с нами - магами. Играть им на руку, официально одобряя творимый в Империи беспредел, нет уж, лучше я сдохну, чем соглашусь на такое.
        - Вот вот, - покивал император, - о чём и речь.
        - Зачем ты приехал - прожёг Загадочник взглядом своего отца, - тебе не получится уговорить меня стать наследником. Никогда.
        - Я знаю, - кивнул самодержец, - поэтому наследником станет он.
        И палец старика ткнул в меня.
        - Ты бредишь, - фыркнул Аникей, но затем, видя, что император абсолютно серьёзен, - жёстко произнёс, - нет, никогда, я не дам сыну такой судьбы! Он свободный маг и останется таким.
        - Я тоже против, - внезапно твёрдо произнесла Клаудия, - что ему Империя, когда в “Легионе” он будет держать в узде весь мир.
        - Дети, дети, - покачал головой государь, - вы думаете, что свободны?
        Он посмотрел на сына:
        - Неужели ты считаешь, что я не знал, кем ты стал и чем занялся? Аникей Загадочник, внезапно появившийся из ниоткуда практический сразу после гибели цесаревича Николая. Ты думаешь, никто не отследил параллели? К тому же, ты выбрал имя которое является почти анаграммой твоего настоящего, а фамилия, о бог мой, сын, ты всегда был излишне пафосен. Загадочник… - император хохотнул, - вся твоя организация… ты понимаешь, что кому надо, те прекрасно о ней знали? И сознательно позволяли ей существовать. Потому что лучше один отстойник, собирающий недовольных магов в себе, чем они же, но по одиночке пакостящие то тут, то там.
        На побледневшего Аникея-Николая было больно смотреть. Наконец он ответил, сглотнув:
        - Хочешь сказать, Угрюмый тоже в курсе?
        - О нет, - махнул рукой император, - не того поля ягода. Но империи нужны такие преданные, хитрые и умные волкодавы как он. А на ком их натаскивать как не на тайной организации магов-отступников. Так что нет, он не в курсе и пытается бороться с тобой на полном серьёзе. Мы лишь чуть-чуть вмешиваемся в ход событий, и не давая ему окончательно вас раздавить, и чтобы нюх и охотничий азарт у него не пропадал.
        - А… - начала было мать, но государь её перебил:
        - Не обольщайся, Клаудия, ваша тайная власть мнима, вы лишь палачи, приказы на ликвидацию отдают другие. И вы существуете, пока остаётесь только исполнителями. Стоит вам попытаться действовать самостоятельно и вас тут же уничтожат. Не быстро и не легко, но методично и упорно, пока последний из “Легиона”, в назидание другим, не будет казнён.
        - А то, что меня там обвиняют, и Угрюмый за мной охотится? - спросил уже я, пока остальные молчали переваривая сказанное.
        - Ерунда, - отмахнулся государь. - ты теперь не Рассказов, а Романов. Наследник престола. Не Дрейк Ричардович, а Василий Николаевич. Как видишь, вообще никаких совпадений. Так что пусть охотится, хоть до посинения.
        Наследник престола… Опять наследник. Как долго я избавлялся от того чтобы быть наследником рода. А теперь на выбор аж три наследничества, одно веселее другого. При том, что всё уже решили за меня, пихая опять в будущие императоры. Как будто я это императорства в прошлом не наелся. Хотя… свой плюс в этом был, ведь я не император, а всего-лишь наследник, и в таком качестве, вероятно, смогу и в правильный институт попасть, если дедушка посодействует. А что, кто откажет царской фамилии то. По крайней мере о чёртовой академии можно будет забыть.
        И преисполнившись даже некоего энтузиазма, я поднял вверх руку, и затем с силоё её опустил:
        - А-а, согласен!