Дюна. Последний бой Империи Роман Олегович Кузьма
        "Дюна. Последний бой Империи" посвящена событиям, описанным в оригинальном романе Ф. Герберта "Дюна" 1965 г., однако они подаются под несколько иным углом, который, несомненно, найдёт своих почитателей. Приятного чтения!
        Кузьма Роман Олегович
        Дюна. Последний бой Империи.
        ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
        "В Исфахане стоит белый конь, уже оседланный для Великого Пришествия, а в Мекке уже приготовлен саркофаг для будущего Пророка Правды"
        Н. Рерих. "Сердце Азии", ч. 3: "Шамбала"
        "Дюна. Последний бой Империи" посвящена событиям, описанным в оригинальном романе Ф. Герберта "Дюна" 1965 г., однако они подаются под несколько иным углом, который, несомненно, найдёт своих почитателей. "Вселенная Дюны" здесь максимально приближена к оригинальной - и к её экранизации в фильме Дэвида Линча 1984 г. Развиваемые в многочисленных сиквелах и приквелах сюжетные линии, подобные лицеделам Тлейелакса, здесь отсутствуют, так как, по моему мнению, являются противоречащими изначальному замыслу Ф.Герберта. Напомню, что отмеченная премией "Хьюго" и вновь созданной (на тот момент) премией "Небьюла" как лучший роман года, "Дюна" пронизана идеалами Бутлерианского Джихада, боровшегося против порабощения человека машиной и против извращения сути человеческого существа. Правда, в научно-фантастическом плане мир "Дюны" в предлагаемом вниманию читателя романе пережил некоторые усовершенствования, адаптирующие "Дюну" к современному состоянию научной мысли. До известной степени, это перевело "Дюну" из жанра "мягкой" фантастики, не слишком точной и детализированной в научно-техническом аспекте, в разряд
"жёсткой", или классической научной. Определение "мягкий", или "рыхлый", что является более корректным переводом слова soft в данном случае, также нельзя назвать полным, ведь Герберт писал "Дюну", стремясь достигнуть максимального соответствия существовавшим на тот момент (на рубеже 1950-х и 1960-х годов) научным знаниям. Ярко выраженные элементы боевой и социальной фантастики также в известной мере выводят "Дюну" за рамки определения soft, позволяя её считать, скорее, синтезом этих жанров. "Дюна. Последний бой Империи" следует данным традициям, столь полюбившимся читателям во всём мире.
        На страницах романа вы вновь встретите хорошо знакомых вам героев: Лето и Пола Атрейдесов, Гарни Холлека, Дункана Айдахо, Сафира Хавата, Лайета Кайнса, Исмара и Стабана Туеков, леди Джессику, принцессу Ирулан, Преподобную Мохайем, Стилгара, Питера де Врие, Владимира, Раббана и Фейд-Рауту Харконненов, Шаддама IV, а также множество новых персонажей. "Дюна. Последний бой Империи" дополняет собой "Дюну", однако является вполне самостоятедьным произведением.
        Так как авторские права на "Дюну" принадлежат наследникам Ф. Герберта, данный проект является некоммерческим и максимально доступным для широкого круга читателей, обладающих доступом к интернету.
        Роман изобилует откровенными сценами и сценами жестокости и насилия, поэтому категорически НЕ РЕКОМЕДОВАН несовершеннолетним и лицам с нестабильной психикой. К 50-летию издания "Дюны" посвящается...
        РОМАН К. "ДЮНА. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ИМПЕРИИ"
        "Облик барона Владимира Харконнена отражал душу столь же уродливую, как канализационный сток. Но знайте: благосостояние Империи возникло во многом благодаря титаническим трудам Харконненов. Видимо, нельзя построить водопровод и при этом не испачкаться"
        Принцесса Ирулан. "Раскалённая Домна Харконненов"
        Барон Владимир Харконнен очнулся от сна и неуклюже повернулся на бок, пытаясь встать. Дряблые мышцы, совершенно атрофировавшиеся от использования гравипоплавков, не справились с задачей. Тяжело перевалившись на бок, в чём ему немало помогла вариформная кровать, услужливо подававшаяся в нужный момент, барон, наконец, свесил ноги с постели. Чувствовал он себя отвратительно - давал знать о себе возраст и неуёмные развлечения, которым он предавался в молодости. Прохрипев что-то нечленораздельное, барон потянулся к вазочке, находившейся у изголовья кровати. Там лежали маленькие круглые плитки прессованного меланжа, обильно сдобренного кофеином, шоколадом и карамелью. Он начал принимать специю с тех пор, как образумился и решил уделять больше внимания делам, подолгу засиживаясь в офисе. Порой он не знал, что притягивает его больше - бесконечные ряды цифр, которыми он манипулировал не хуже некоторых ментатов, или же чудесный привкус специи, вызывавшей всё большее привыкание - и всё такую же быстроту мысли и лёгкость движений. Тупо уставившись на вазочку, вырезанную из огромного изумруда и повторяющую
черты лица Пола Атрейдеса, барон раскусил плитку несолькими движениями мощных челюстей. Почти не прожёвывая, он быстро проглотил меланжево- карамельную массу. Зная, что делает неправильно, он улыбнулся и взял ещё одну плитку, которую прожёвывал уже более тщательно, о чём-то думая и загадочно улыбаясь изумрудному лику юного на-герцога.
        Почувствовав, что проснулся, Владимир Харконнен всё-таки не решался встать самостоятельно, отлично зная, что ноги, давно отвыкшие от нагрузок, могут подвести, а нажал на соответствующую кнопку на потайном пульте, вмонтированном в тумбочку из баснословно дорогой джакаранды. Безымянный мастер, умело добавлявший в надрезанный в процессе роста ствол дерева красители и золотой расплав, добившись необходимой картины, срезал дерево и подверг его искусственному окаменению, а затем отполировал. В который раз барон подивился красоте и ужасающей ярости золотого грифона, терзающего ястреба. Покачав головой, он потянулся к бесшумно выехавшей из потайной ниши вешалке-манекену, на которой висел комбинезон - хитроумная машина, способная усиливать движения основных мышц в несколько раз. В ключевых точках располагались гравипоплавки, существенно облегчавшие эту задачу. Просунув руки в рукава, барон с нескрываемым удовлетворением почувствовал, как комбинезон сам обтягивает его тучное тело, повторяя изгибы торса, рук и ног. Невидимые руки сменили за ночь подкладку на чистую, пахнущую духами и приятно холодящую тело.
Встав и легко, словно юноша, потянувшись, барон с удовольствием сделал несколько танцующих пируэтов, представляя, как сжимает в своих железных объятиях молодого Атрейдеса. Приблизившись лёгким порхающим движением к тумбочке с пультом, барон заставил бронированные ставни сдвинуться в сторону, открыв вид на столичный город Харко. Уже был полдень, но солнце, как обычно, едва просвечивало сквозь жёлтый смог, поднимающийся над фабричными кварталами. Барон избегал непомерной индустриализации столицы, разместив в окрестностях Харко лишь самые необходимые мощности, обеспечивающие многомиллионный бюрократический аппарат Дома всем необходимым. Несколько заводов производили наиболее сложные комплектующие различных систем вооружений, располагать производство которых в других местах барон избегал, опасаясь, что доступность готового к использованию оружия спровоцирует массовое восстание. Тем не менее, и этих электростанций и заводов было достаточно, чтобы над Харко висел тяжёлый, насыщенный ядовитыми испарениями смог, закрывающий солнечный свет. Благоразумные люди уже несколько поколений не выходили на улицы без
респираторов, в то время как члены семьи Харконненов никогда и не дышали атмосферой родной планеты - они пользовались воздухом, очищенным специальными системами, что позволяло им сохранять здоровье и долголетие.
        Барон смотрел на многоуровневые улицы, проложенные одна поверх другой, пересекающиеся под тщательно выверенными углами, и самоуверенно улыбался - группа отборных ментатов, нанятых его предками при планировании этого и ряда других городов, поработала на славу. Мегаполисы Харко (административный центр и центр производства ключевых комплектующих систем вооружения), Коми (добыча и переработка нефти, производство пластиков, горючего и взрывчатых веществ), Ной-Хельсинки (производство орнитоптеров), Саппкала (сборка генераторов плавучести, светошаров, щитов) и центр чёрной металлургии Ханти, а также полтора десятка менее крупных, разбросанные по трём континентам, работали как огромный часовой механизм, всё время расширяющийся и увеличивающий продуктивность. Когда люди высадились на Гайеди Прим, это была холодная, малонаселённая планета, многократно переживавшая экологические катастрофы, вызванные падением метеоритов. Те прилетали из обширного пояса, возникшего вследствие разрыва одной из планет системы необычной парой солнц, красного гиганта и белого карлика, создававшей нестабильные сверхмощные
гравитационные поля. Харконнены отбросили страхи и поселились в столь опасном для человека месте - вследствие многократных массовых вымираний животных и растений Гайеди Прим была богата возникшей на месте сгнившей органики нефтью, природным газом и углём.Эти ископаемые использовались как топливо, а также как сырьё для синтеза пластиков, полимеров и взрывчатых веществ. Зонды горнорудных инженеров выявили богатые залежи чёрных и цветных металлов, превзошедшие самые смелые ожидания. Золото, бывшее в изобилии, широко использовалось для производства микросхем, насыщавших электронные приборы. Нет, Харконнены не производили ничего запрещённого Бутлерианским Джихадом - и в этом был секрет их успеха! Не представляя опасности для власти Императорского Дома, они сделались его вернейшим союзником, естественным и выгодным. Заняв нишу торговли бытовой электроникой и вооружениями для не слишком требовательных Домов, Харконнены к тому же умело избегали налогов, постоянно подмазывая Гильдию и Императора специей. Все прибыли маскировались под спекуляции китовым мехом на Имперской Бирже, на что охотно шли участники
сделок с молчаливого согласия Гильдии и императора. "Китовый мех" был выражением, обозначавшим нелегальный товар, а отнюдь не реальным товаром, как почти искренне полагали некоторые наблюдатели из счётной палаты Ландсраада, также получавшие взятки специей. Пушных китов, равно как и розовых летающих слонов, в природе не существовало, зато существовали огромные партии потребительских товаров, дешёвых и качественных, без клейма производителя.
        Владимир Харконнен ловким движением крутанул своё двухсоткилограммовое тело волчком, подпрыгул и развёл руки, точно в па бального танца. Экзоскелет, гравипоплавки и управляемая электростатикой "умная кожа" комбинезона, были изготовлены на заводах Харконненов, что составляло предмет его особой гордости. Только платы управляющего устройства производили представители одного из Малых Домов, на деле - импортёры из Икса. В любой момент барон мог отчитаться перед ясновидящей ведьмой в том, что не производит компьютеров вообще, не говоря уже о мыслящих. Сам он испытывал перед мыслящими машинами почти суеверный страх, воспитанный в нём ещё в раннем детстве няней, заменившей ему родителей, вечно занятых "делами Дома". Няня, чьё имя уже давно стёрлось из его памяти, была доброй, очень полной женщиной средних лет, часто рассказывавшей ему о Бутлерианском Джихаде и о силе, сокрытой в женщине. Однажды её увели, и она бесследно исчезла, вероятнее всего, её казнили. Владимир с тех пор опасался связей с женщинами, так как его самого потом ещё долго жестоко высмеивали и унижали кузены...ныне покойные.
        Барон Харконнен осклабился. Он - барон Харконнен! Всемогущий сиридар-барон планеты Гайеди Прим Владимир Харконнен, владелец планеты Арракис, богатейший человек во Вселенной! Кузены...Они были многочисленные и жестокие - как снежные обезьяны, строившие свою зачаточную цивилизацию на этой планете, пока не пришёл Человек. Харконнены уничтожили их, не оставив и следа. Одним из немногочисленных дошедших до наших дней чучел снежных обезьян владел его племянник Раббан, покровитель антропологии. Барон издал сдавленный смешок. Так и он расправился с кузенами, не оставив от них и следа. Теперь пришло время закоренелого врага Дома, герцога Атрейдеса, гадкой самодовольной мартышки, считающей себя недосягаемой в джунглях Каладана. Если бы не Великая Конвенция, он бы давно покончил с этим Домом...Один протонный заряд - и всё.
        Он поёжился. Ядерным оружием обладали все Дома, и многие из них - достаточно совершенным. Страх перед ответным ударом сковывал амбиции военных, принуждая искать более изощрённые пути, известные как войны ассасинов. Настоящие межзвёздные войны ушли в прошлое, монополия Гильдии на космические путешествия покончила с ними. Однако и сейчас можно уничтожить врага, если поставить себе такую цель. Экономическая блокада Дома Атрейдесов давала свои плоды. Постоянные визиты имперских комиссаров, инспекторов Ландсраада и директоров ЧПНТ полностью лишили Атрейдесов доступа к индустриальной мощи. Рис-понджи! Аграрная планета Каладан, заселённая невежественными пеонами, обожествляющими Красных Герцогов!И то и дело восстающая против их деспотического правления, подуськиваемая агентами Дома Харконненов! Попробуй Атрейдесы поставить хоть один цех по производству щитов - и к ним бы пожаловал Бутлерианский Трибунал!
        Барон захохотал тяжёлым утробным смехом. Чтобы ему было легче смеяться, он запрокинул утопающую в складках жира массивную голову и смеялся до колик в животе. Китовый мех! Кто ещё не покупал на Бирже харконненовский китовый мех?! Видимо, только Красный Петух!
        "Дом Коррино в Империи занимает то же место, что лев - среди зверей. Он - наиболее сильный, красивый и благородный хищник...в среде ему подобных. Кто-то, подобно грифону, превратился в гигантского разжиревшего падальщика . А вот ястреб Атрейдесов, то ли спасаясь от кошачьих, то ли насмехаясь над властелином помойки , поднялся слишком высоко - и беспощадное солнце сожгло его залитые кровью крылья"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Герцог-сиридар Каладана Лето Атрейдес был на Кайтэн впервые. Он знал, что планета эта не слишком населена, и что и эта небольшая, в неполных сто двадцать миллионов человек, популяция, обходится Вселенной слишком дорого. Он изучал историю ещё в юности, но, коротая время в ходе перелёта, заново просмотрел фильм-книгу о Кайтэн. Эта планета была во всех отношениях невзрачной - ни цветных, ни тяжёлых металлов в достойных упоминания количествах, ни плодоносных грунтов. Даже собственную атмосферу Кайтэн толком не мог ни генерировать, ни удерживать в поле притяжения - для этого применялись сверхмощные энергетические установки и сложная система управления погодой. Хават, рассматривая солидо-проекции атмосферных заводов, сказал, что как минимум некоторые из них используются для производства химического оружия.
        - Почему ты так считаешь, Сафир? - удивился герцог.
        - Я планировал нашу операцию в дельте Ралсонга, если вы помните, сир.
        Герцог молча кивнул, зная, что гильдийцы и агенты императора могут прослушивать их разговор при помощи какого-то проникающего излучения, недоступного его детекторам и системе защиты - даже здесь, на его собственном фрегате, упрятанном в гигантском трюме хайлайнера. Он слышал от надёжных людей, что такое возможно.
        Хават и присутствовавший при разговоре Айдахо также молча кивнули. Операция в дельте Ралсонга и была главной причиной, по которой их вызвали ко двору Императора; на этот раз герцогу пришлось столкнуться с необычайно ожесточённым сопротивлением, - восставшие захватили несколько стратегически важных административных единиц -регниев. Управляющие-регнитарии только разводили руками: повстанцы-де хорошо воооружены и обучены. Мятежникам удалось перекрыть сплав риса-понджи по Ралсонгу, захваченные грузы они перераспределяли среди пеонов, принуждая их сотрудничать и присоединяться к мятежу. Карательные отряды, высылаемые герцогом, либо не достигали цели - противник тут же растворялся в бескрайних джунглях, - либо попадали в засады и исчезали без следа. Возникшая в охваченном восстанием районе Республика Мира и Равенства угрожала всему герцогству, не говоря уже о срыве поставок риса-понджи немногим деловым партнёрам Дома Атрейдесов. Выехавший на место Хават вернулся с неутешительными известиями: местные регнитарии связаны с повстанцами, а потому саботируют операции. По оценке Хавата, непомерные требования к
поставкам риса-понджи привели к голоду и повышенной смертности во всей долине реки Ралсонг, в результате чего умерло несколько десятков тысяч взрослых пеонов и более ста тысяч детей. Неудивительно, что они взялись за оружие. Регнитарии были вынуждены работать на две стороны одновременно. В конечном счёте, в районе появились лазеружья и специя - верный признак участия в деле Харконненов, а возможно, и других Домов. Айдахо предложил сбросить на район заряд мощностью в одну мегатонну, "чтобы выжечь джунгли", как он выразился, а потом охотиться на оставшихся мятежников с орнитоптеров при помощи лазеружей. По его мнению, простого формального послания Ландсрааду об угрозе Империи и порядку фофрелюхов было бы достаточно, чтобы аргументировать применение ядерного оружия против людей. Вопросы престижа Дома и возможного заражения наиболее плодородных земель его не слишком волновали. Герцог вспомнил, в какой ужас пришёл Хават при этих словах. Сам Лето тоже был взвинчен до предела и даже ударил пытавшуюся встрять в разговор наложницу. Хават немедленно выдал цифры: производство риса-понджи в регионе не
восстановится никогда, что будет означать сокращение общих налогов рисом герцогу-сиридару на 30%, компенсировать которые за счёт принудительного выселения части горожан с целью распашки неосвоенных земель в ближайшие десятилетия не представится возможным.
        - К чему это приведёт, Хават? - спросил тогда герцог, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
        - Можно отказаться от экспорта риса-понджи, но это нарушит существующий баланс на межпланетном рынке и затронет некоторые индустриально развитые Дома, скупающие рис-понджи через посредников, - Хават не произнёс слово "Харконнены", но все вздрогнули и растерянно переглянулись. - Выпав из орбиты ЧПНТ, мы станем жертвой настоящего вторжения со стороны голодных Домов.
        Герцог сверкнул глазами.
        - Что ещё, Хават?
        - Можно увеличить нагрузку на лояльные регнии, но это приведёт к тому, что восстание повторится. Отсекая заражённые члены один за другим, в конечном счёте мы отрубим себе голову. Так или иначе, Дом Атрейдесов перестанет существовать в течение десяти стандартных лет.
        Герцог поджал губы и вышел, бросив напоследок:
        - Предоставляю разработку стратегии тебе, Хават. Всецело на тебя полагаюсь.
        Мятежный регион и резиденцию герцога, выполнявшую функции и столицы одновременно, разделяли тысячи километров, но в родовом замке Атрейдесов поселился панический страх перед падением. Разговор в Главной Башне стал достоянием слуг и солдат, перешёптывавшихся всё подозрительнее. Ситуация усугубилась, когда через декаду у ворот замка, расположенного на острове во Внутреннем море (!), вдруг нашли голову преданного лейтенанта Вайсса, возглавлявшего карательную операцию в дельте Ралсонга. Слова Хавата неожиданно подтвердились буквально с леденящей душу жестокостью. Удушающий страх и маниакальная подозрительность овладели герцогом и его приближёнными: мятежники явно имели связи уже и в самом сердце планетарного правительства Атрейдесов. Лето приказал сменить все ядоискатели и "перепроверить" гвардию, что означало участие в карательных операциях.
        Наконец, Хават сообщил, что анализ отчётной документации выявил существовавшую десятилетиями "двойную бухгалтерию" в мятежных регниях, прикрывавшую, вероятно, контрабанду риса-понджи. Связи контрабандистов с врагами Дома Атрейдесов вылились в поставки оружия и пропагандистских материалов, даже специи, что и привело к восстанию. Хават предложил полностью истребить мятежников, применив более тонкую тактику, нежели Айдахо: всех регнитариев без исключения внезапнно арестовать и казнить - "за кражу государственных запасов риса-понджи, повлекшую массовую гибель пеонов". Имущество казнокрадов пустить с молотка, то есть, выражаясь фигурально, перепродать их резиденции и, соответственно, должности более лояльным Малым Домам. Сам мятеж действительно можно было подавить лишь с помощью оружия массового поражения. Хават посоветовал закупить на чёрном рынке партию разрешённого Великой Конвенцией нервно-паралитического газа "7Y", вероятно, харконненовского производства, обладающего регулируемой густотой, позволяющей при помощи специальных снарядов выставлять заданную высоту поражения. Хават сказал, что нужно
подвергнуть бомбардировке химическими зарядами всю площадь, контролируемую повстанцами, включая сомнительные деревни, и поддерживать летальный уровень в течение хотя бы половины суток. Так как газ был смертелен уже при дозировке в 0,001 мг/л, то для заражения площади в 250 тысяч квадратных километров вполне хватило бы 18 тысяч тонн вещества. По крупным, хорошо оборудованным базам повстанцев Хават предложил нанести орбитальные удары с целью вывести из строя их воздухоочистительные системы. Сплошная загазованность приведёт к неминуемой гибели всех мятежников, что, по разным оценкам, составит до 100 миллионов человек, включая стариков, женщин и детей. Хават торжествующе улыбнулся герцогу.
        - Нужно 18 миллиардов солари - и Харконнены продадут вам этот газ через не вызывающих подозрений посредников.
        Герцог был взбешён. Расчёты между Великими Домами производились только в солари, имперской золотой валюте. Один солари весил один грамм золота, следовательно, Атрейдесам нужно было уплатить восемнадцать тысяч тонн золотом или его эквивалент - втрое больше того, что у них было. И кому - Харконненам!
        - Сафир, где я возьму эти деньги,- прорычал герцог.
        Хават нахмурился, будто этот вопрос был для него неожиданным. В конечном счёте, правда шокировала герцога: Хават, фактически, договорился с четырьмя Великими Домами (включая Моритани, уничтоживших Дом Гинац!) о предоставлении займа в общей сумме на десять миллиардов солари с рассрочкой выплат на пятьдесят лет.
        - А на что Харконнены потратят полученные от меня деньги? С чем мы столкнёмся через год?
        Сафир облизал губы, на которых были видны маленькие пятнышки сока сафо - слабого стимулятора, которым Хават компенсировал дефицитную специю.
        - Можно посмотреть на этот вопрос по-другому, милорд. Мы откупаемся от Харконненов, а со временев, быть может, даже наладим с ними прямые торговые связи...
        - Чем можно торговать с бароном, Хават? Ты в своём уме? Ты говоришь как правители Дома Гинац, который Харконнены и Моритани просто поглотили, низведя до уровня Малых Домов. Только Дункан,- герцог оглянулся, ища поддержки своего верного соратника. - Гордый Дункан отказался стать рабом!
        Айдахо, в отличие от своих нанимателей из Дома Гинац, был обвинён в ряде тяжких преступлений, организованных и совершённых им в ходе войны ассасинов. К тому же на деле он был отнюдь не Дункан Айдахо, как любил себя называть, а Юста Иттаннен, уроженец Гайеди Прим, как утверждали Харконнены. Так или иначе, он действительно родился на Гайеди Прим, а значит, согласно законам фофрелюхов, подлежал выдаче Дому Харконненов. Герцог, однако, слишком ценил своего подручного, искусного в деле убийства, чтобы можно было ему об этом говорить прямо. Но "Айдахо" эту свою слабость отлично знал и переживал. Когда Хават перевёл на него вопросительный взгляд, тот чуть заметно улыбнулся и свёл брови, словно кивая. Хават мысленно положил эту монету в карман.
        - Сир! В противном случае Дом Атрейдесов падёт гораздо раньше! В конце концов, вам лично не придётся водиться с Харконненами - это возможный, подчёркиваю, возможный вопрос будущего. Если же, - Хават намеренно сделал ударение на слове "если",- Дом Атрейдесов не будет иметь никаких экстраординарных расходов, то долг, учитывая современный уровень доходов, удастся вовремя погасить. В противном случае Дом Атрейдесов будет вынужден уйти в изгнание, а планету - передать кредиторам.
        У Лето сложилось впечатление, что Хават говорил не от своего имени, а от лица целой группы Великих Домов, с которыми успел провести закулисные переговоры. Его власть и влияние на политику Дома стали слишком велики. Однако...несомненно и то, что Хават всегда верно служил Дому.
        Герцог вздохнул.
        - Закупай газ, Сафир.
        В конечном счёте, герцога Атрейдеса вызвал к себе император. Это было ещё пол-беды, потому что разговор с императором наедине мог закончиться по-разному, в то время как разбирательство в Ландсрааде дела Дома, запятнавшего себя геноцидом и увязшего в долгах, могло закончиться только скандалом, а скандал, учитывая истощённые финансы Атрейдесов, мог обернуться в пользу его противников. Он живо представил себе, как барон Харконнен встаёт и говорит: "Здесь воняет газом" и, пренебрежительно скривившись, уходит. За ним встают и уходят Дома Моритани, Лафайет и МакКиннан. После этого они объявляют войну Дому Атрейдесов, которую доводят до победного конца - при полном попустительстве остальных Великих Домов.
        ...Хават действительно спланировал эту операцию в дельте Ралсонга, из-за которой их вызвали на Кайтэн.
        - Значит, они производят здесь химическое оружие, Хават? Может, даже "7Y"?
        - Вероятно, милорд. Учитывая обстоятельства, император тоже может не желать огласки этого дела. Может, всё не так плохо, сир.
        В который раз у герцога сложилось впечатление, что Хават чего-то недоговаривает. Ментатов, как и кондотьеров в давние времена, обучали централизованно, в одном учебном заведении на Имхатепе, и они, вне сомнения, были знакомы друг с другом, что существенно смягчало жестокость войн. Однако порой монополия Хавата на умение быстро считать и оперировать информацией казалась герцогу выходящей за рамки разумного.
        Герцог вставил фильм-книгу о Кайтэн в солидо-проектор. В воздухе немедленно возникла трёхмерная проекция планеты, окружённой кольцами из ледяных глыб и метеоритов. Несомненно, кольца Кайтэн предохраняли планету от внезапной атаки из космоса, вынуждая медленно и осторожно, с подобающим почтением, приближаться к резиденции императора. Сверхмощные энергетические установки удерживали атмосферу, предохраняя её одновременно от метеоритного дождя из орбитальных колец, а заодно - и от внезапных термоядерных бомбардировок, одна из которых уничтожила прежнюю столицу Империи. Раглядывая Кайтэн на солидо-проекции, герцог Атрейдес понимал, почему Дом Коррино избрал её в качестве столицы. Планета защищена естественными кольцами, а недостаточность её собственных жизненных сил заставляет все Великие Дома оплачивать содержание щита планетарных размеров, надёжно укрывающего императора от ракетных ударов. Самая бедная и жалкая планета Галактики! Именно так называли Коррино свою планету, всегда упрекая тот или иной Великий Дом, сетующий на нехватку стратегических ресурсов. При этом Коррино скромно молчали о расходах
на содержание Кайтэн, которые тяжёлым бременем ложились на ЧПНТ, а значит, на все Великие Дома.
        Хават указал на плоские одноэтажные строения, лепившиеся вокруг электростанций:
        - Это сборочные цеха лазеружей, щитов и генераторов плавучести. Маленький побочный эффект, возникающий вследствие избыточной мощности электроэнергетики. Так они вооружают сардаукаров.
        Герцог Лето возмущённо выдохнул:
        - Это несправедливо !
        - Почему же, милорд? По определению, император - не ровня Великим Домам, хотя и любит напускную скромность. Его превосходство в вооружённой силе должно как-то возникнуть и поддерживаться. Только угроза в виде корпуса сардаукаров удерживает хрупкий мир в нашей Вселенной.
        - О сардаукарах, вероятно, мы ещё успеем поговорить, - рассмеялся Айдахо.
        - Я о чём-то не знаю, милорд? - встрепенулся Хават.
        Айдахо рассмеялся и запустил пятерню в свои курчавые чёрные волосы, резко контрастировавшие с неестественно бледной кожей, отличавшей, как внезапно вспомнил Хават, всех Харконненов. Он подозрительно уставился на Айдахо - тот всегда делал такой жест, когда собирался кого-то убить.
        - Это неважно, Сафир, - широко улыбнулся герцог. Жёсткий взгляд его серых глаз принудил ментата поклониться и оставить штабную каюту.
        В своей каюте он проверил показания прослушивающих и просматривающих устройств. К сожалению, те, которые позволяли незримо присутствовать при разговоре Айдахо и герцога, уже были кем-то нейтрализованы.
        Хават сжал губы, чтобы не сболтнуть лишнего - его самого могли в этот момент подслушивать. Тем не менее, и герцог, и Айдахо вели себя более чем странно. И что они спрятали в каютах 3а и 5а? Может, нескольких отборных головорезов, которых выпустят под каким-то предлогом, чтобы тайно атаковать императора в удобный момент? Айдахо был мастер на такие штуки. Но...императорская особа...
        Хават угрюмо посмотрел в зеркало и решил побриться, несмотря на то, что уже делал это после сна. У него возникло желание привести все дела в порядок - так, будто завтра его не станет.
        "Сар-да-у-кар - императорский солдат!
        Сар-да-у-кар - чуме и смерти брат!
        Сар-да-у-кар - уж вышел драться враг!
        Сардаукар! Кру-ши и у-би-вай!"
        Гимн сардаукаров императора
        Суд над студентом второго курса социометрического факультета Университета планеты Гинац Иштваном Груеску был коротким. Вошли судьи в чёрных мантиях с белыми манжетами и в белых кружевных воротничках - дань многовековой традиции - и сели.
        - Подсудимый Груеску, встать!
        Иштван встал.
        - Вам инкриминируется совершение тяжкого преступления - оскорбление Его Величества Падишах-Императора словом. Отягчающие обстоятельства: совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения; совершение преступления в общественном месте в способствующей возникновению мятежа форме. Ваша вина доказана. Ваше последнее слово. Учтите, оно может повлиять на окончательный приговор.
        Груеску хотел выкрикнуть: "Он - провокатор! Он меня подпоил!". Однако сдержался и промолчал - защитник сказал, что любые возражения, раз вина подсудимого доказана, расцениваются как отягчающие обстоятельства. Дело, как уже было достоверно известно, возникло в результате интриги, исполнителем которой выступил платный информатор (вернее, провокатор) Специальной коллегии по вопросам безопасности Риловитц, подсевший к студенту Груеску в кафе и напоивший его. Когда студент заплетающимся языком признал, что "да, Император действительно...", из-за соседнего столика вдруг встало двое крепких мужчин и молниеносно скрутили Груеску. Очнулся он уже в камере. Как объяснил ему защитник, назначенный государством, благожелательного вида толстяк с бегающим взглядом светлых глаз, то, что гражданин Риловитц является платным провокатором, сути дела не меняет, а наоборот, служит лишним доказательством его честности.
        Оказавшись в камере с жуткими на вид уголовниками, Груеску предпочитал помалкивать и соглашаться с защитником, понимая, что тот тоже получает зарплату от государства. Главную надежду он возлагал на собственное выступление во время суда. А суда как такового и нет. "Встаньте! Ваша вина доказана...Последнее слово".
        Груеску колебался. У него вдруг вспотели ладони, он почувствовал лёгкое головокружение.
        - Он -провокатор, - наконец, выдавил он, удивляясь, как тихо звучат эти слова.
        Суд молчал, терпеливо ожидая продолжения речи обвиняемого.
        - Риловитц подпоил меня и всё произнёс сам. Я лишь согласился с ним, будучи пьян, так как пил за его счёт и боялся применения им физической силы.
        Он сказал это. Произнёс эти тщательно обдуманные за время предварительного следствия фразы, вложившись в отведённую для выступления минуту.
        - Время вышло. Подсудимый, сесть!
        Иштван тяжело опустился на деревянную скамью, вытертую до блеска сотнями и тысячами таких же, как он, подсудимых, с замиранием сердца ожидавших окончательного приговора.
        Встал государственный обвинитель. Это был седеющий мужчина средних лет с усталым выражением лица. Косо глянув на Иштвана, он заговорил, обращаясь к судьям:
        - Подсудимый признал факт совершения им вменяемого в вину преступного деяния. Подсудимый осуждает методы сбора информации государством, что подтверждает его виновность и, согласно статье 51/1 Кодекса о преступлениях против Империи, является отягчающим обстоятельством, исключающим возможность условного осуждения.
        Иштван взмок. Он вцепился в пальцами в штанины, проклиная себя последними словами и моля небеса о снисхождении.
        - Подсудимый, встать!
        Иштван встал.
        - Подсудимый Груеску осуждается по статьям 39/7 и 51/1 Кодекса о преступлениях против Империи на три года исправительных работ.
        Иштван был готов расплакаться. Статья 39/7, с которой его ознакомил государственный защитник, подразумевала наказание сроком до двух лет.
        - Учитывая тот факт, что осуждённый Груеску ранее привлекался к ответственности по статье 83, пункт "в", Уголовного кодекса планеты Гинац, Дом Моритани от имени народа планеты Гинац считает невозможным ходатайствовать о возможности отбытия им наказания на территории планеты Гинац или любой другой планеты или территории, подвластной Дому Моритани.
        Страх усилился. Иштван упрямо смотрел в противоположную стену, окрашенную в серо-голубой цвет.
        - Осуждённый Груеску передаётся властям Империи для отбытия наказания согласно оглашённому приговору.
        Ещё не поняв, что произошло, Иштван позволил себя увести. Тем же вечером его конвоировали в космопорт, откуда челнок доставил его на орбитальную станцию.
        Только в камере, облицованной белым пластиком и нержавеющей сталью, где его соседями были ещё трое осуждённых, Иштван, наконец, начал понимать, что происходит.
        - Тебе неслыханно повезло, парень, - насмешливо сказал один из новых соседей, низкорослый плечистый субъект по имени Далотц. - У Империи есть только одна тюрьма - Салуза Секундус.
        Иштван замер. Внутри у него всё сжалось в тугой комок. Салуза-Секундус, радиоактивная планета-тюрьма, с которой ещё никто не вернулся! Он наслушался о ней историй ещё в детстве. Поговаривали, что при старой Империи там была столица, пока её не сожгли атомным оружием, уничтожившим разумную жизнь. Заново колонизированная заключёнными, она превратилась в проклятие, гнойную язву человечества, населённую разлагающимися заживо радиоактивными уродами. Говорили, что попасть туда - хуже, чем умереть, потому что смерть приходит мгновенно, а на Салузе Секундус медленная смерть называется жизнью. Говорили, что оттуда ещё никто не вернулся, хотя ежегодно тысячи обитаемых миров отправляли туда миллионы осуждённых на разные, иногда почти символические, сроки исправительных работ. Кто-то говорил, что рано или поздно Салузу Секундус очистят от радиоактивного шлака и что Старая Империя восстановится. Но тут же добавляли: что было, то прошло, и адские муки на Салузе Секундус длятся вечность.
        Иштвану сделалось дурно. Тут неожиданно отказала система искусственной гравитации, уже второй раз за день. Он почувствовал, что становится лёгким, невесомым. В то время как сокамерники ухватились покрепче за поручни коек, он легкомысленно позволил своему телу взмыть в воздух. Избегая встречи с осветительным плафоном над головой, он сделал неловкое движение - и начал заваливаться на спину. Барахтаясь в воздухе, он повис вверх ногами, безуспешно пытась дотянуться до койки. Тут его, наконец, вывернуло.
        На факультете естественных наук он наблюдал эксперименты с невесомостью при помощи генераторов поля, и знал, что вода в невесомости превращается в плавающие пузыри, но никогда не представлял себе, как может выглядеть блевотина в невесомости. Разделившись на несколько крупных и множество мелких капель, содержимое его желудка поплыло по камере.
        Первым вскочил и схватил Иштвана за рукав Далотц, чьё лицо исказило яростью. К нему присоединились два остальных сокамерника. Иштван защищался, но безуспешно - его начали бить, жестоко и методично. Вдруг восстановилась искусственная гравитация. Все упали на пол, кто-то жалобно вскрикнул. С приглушенными шлепками упали капли крови и блевотины.Иштван успел ударить вслепую несколько раз, уже достаточно слабо, прежде чем все трое снова на него навалились и продолжили избиение.
        Иштван начал терять сознание, когда дверь камеры открылась. Ворвалась охрана, применяя электрошоковые дубинки. Один раз ткнули и Иштвана. Острая боль внезапно пронзила всё тело, заставив выгнуться дугой. Казалось, будто его ножом ударили в сердце.
        Вспышка потухла так же внезапно, как и ожгла. Иштвана снова стошнило.
        - В чём дело? -рявкнул сержант. - Кто затеял драку?
        Далотц и его товарищи молчали, а Иштван и слова не мог сказать, обливаясь слезами и кровью. На него накатил очередной приступ рвоты.
        - Понятно, - протянул сержант и тоже пнул лежащего на полу Иштвана. - Этого - в одиночку!Ты ! - он ткнул дубинкой в грудь Далотцу. Тот вскрикнул от электрического удара и отпрянул.
        - Уберёшь тут всё !
        Остаток пересылки Иштван провёл в одиночке, небольшой камере два на два метра, снабжённой умывальником и писсуаром.
        Он точно не знал, сколько прошло времени. Единственное, что его утешало, это то, что время идёт. Из курса общего права он помнил, что отбытие наказания начинается с момента оглашения приговора, а засчитывается с момента заключения под стражу. Вероятно, прошло уже не менее месяца, в общей сумме.
        Порой ему казалось, что он сойдёт с ума. Он сидел, уставившись в белую пластиковую стену, испещрённую похабными надписями и рисунками, говорил сам с собой о причинах, по которым влип в такую историю, справлял нужду по потребности и принимал пищу по расписанию. Когда ему не сиделось на месте, он делал гимнастику, упражняясь в ударах по воображаемому Далотцу. Кормили трижды в сутки, и сделанные на стене царапины свидетельствовали, что обед давали уже двадцать один раз.
        Наконец его вывели в коридор и повели. Иштван подозревал, что причалил хайлайнер Гильдии, посещающий планету Гинац каждый стандартный год. Его передали с рук на руки какому-то тюремщику, тут же одевшему на него кандалы, который провёл его по таким же коридорам из нержавеющей стали и белоснежного пластика, казавшимся бесконечными. Иштвану даже подумалось, что они ходят кругами, особенно когда его завели в такую же, похожую как две капли воды, камеру площадью два на два метра. То, что надписи и рисунки на стенах были другими, подтвердило его подозрения. Неожиданно он ощутил мягкий толчок, словно тронулся поезд на электромагнитной подушке.
        Это действительно хайлайнер Космической Гильдии! И он везёт его на Салузу Секундус, планету с которой ещё никто не вернулся!
        Страх и отчаяние овладели Иштваном Груеску, бывшим студентом второго курса социометрического факультета Университета Гинац, осуждённого по статьям 39/7 и 51/1 Кодекса о преступлениях против Империи на три года исправительных работ. Он сел на корточки, прислонившись спиной к стене, обхватил колени руками и захотел расплакаться.
        "Говоря о своей роли в Арракисской революции, я вынуждена признать, что не совершила ровным счётом ничего, заслуживающего внимания историка"
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Тусклое солнце Кайтэн взошло, повиснув на горизонте. Уже несколько часов его слабые лучи прогревали воды моря Дзёмон. Летняя погода вполне позволяла купание, но принцесса Ирулан, пребывавшая на одном из многочисленных курортов императорской планеты, предпочла прогулку по парку, разбитому невдалеке от прибрежной полосы. Здесь, переместив специфический грунт, растения и даже некоторых животных с ряда планет, удалось совместить самые разнообразные эко-ландшафты: дубовую рощу, пустынный оазис, горячий гейзер, заболоченное озерцо, поросший мхом горный кряж, с вершины которого низвергался водопад, остывший вулкан с Хагала, окружённый кристаллической лавой, переливающейся всеми цветами радуги - и даже небольшой участок непроходимых каладанских джунглей. Каждый эколандшафт обладал своеобразным климатом, поддерживаемым при помощи сложной системы силовых щитов и микроатмосферных генераторов. Участки, обычно неправильной формы, имели площадь в один гектар, под которой выкапывали котлован, заполняемый соответствующим грунтом и индивидуальной дренажной системой; эко-зоны разделяли стенки котлованов из
пористого пластика толщиной в три метра, обеспечивающие термо- и гидроизоляцию , присыпанные сверху мелким, как крупа, гравием. По этим гравийным дорожкам и ходили посетители, переходя из одного мира в другой сквозь тонкую завесу полей Хольцмана. Замысел планетарных инженеров, приспособивших Кайтэн к жизни Императорского Дома, достиг здесь художественного совершенства. Регулируемая смена времён года позволяла при необходимости создавать зимние погодные условия, специфичные для каждой из представленных климатических зон в разгар мягкого кайтэнского лета - и наоборот. Покинув парк, можно было вдохнуть солёный ветер, дующий с моря.
        Поговаривали, что парк был создан по проекту, утверждённому лично падишах-императором, на средства Великих Домов, претендующих на руку принцесс, особенно Ирулан, а сама она знала наверняка, что это - чистая правда. Парк, прилегающий к небольшой трёхэтажной гостинице, стилизованной под замок, как и всё остальное на планете, принадлежал Дому Корино, но арендовался за умеренную плату одним из Малых Домов, контролирующих туристический бизнес. Кайтэн, хотя и не отличался здоровым климатом или какими-либо по-настоящему курортными зонами, был необычайно популярен среди богатых туристов, стремившихся всеми неправдами завязать связи при дворе. Как говорили, воздух на Кайтэн пахнет специей, а дороги вымощены чистым золотом.
        Ирулан, сидевшая в беседке у небольшого родника в таёжном лесу, встала и потянулась, словно кошка. На ней были обтягивающие брюки кремового цвета и тёмно-зелёная спортивная куртка. Ухватившись за ограждение, она лёгким толчком перекинула ноги через голову, легко и привычно опустившись на дорожку. Гибкое молодое тело, тренированное по канонам Бинэ Гессерит, томилось от скуки. Ирулан вдруг захотелось пробежаться по гравию, ощущая сквозь тонкие туфли, каждый камушек, а потом запрыгнуть на дерево и скрестись о него руками, как дикое животное. Ей было знакомо это чувство, всегда приходившие накануне случки. Она подозревала, что время и место переговоров между Домами Берксон и Коррино, при которых ей предстояло присутствовать, отец и Преподобная Мать Гейус Хелен Мохайем, приставленная к нему ясновидящей, избрали с циничной целью "укрепления деловых связей на личном уровне". Молодой тридцатилетний виконт Берксон, писаный красавец, прибывший без супруги, на переговорах, касающихся перепродажи пакета долговых обязательств, вёл себя спокойно и невозмутимо, словно речь действительно шла только о деньгах, но
игра эта ни для кого не была секретом. В конечном счёте, в Бинэ Гессерит обучали воспалять самые холодные сердца, а принцесса Ирулан отнюдь не была неумелой послушницей. Виконт Берксон к тому же пользовался репутацией покорного слуги падишах-императора, и все его разговоры о неудобствах, которые может причинить репутации его Дома такая "неожиданная", как он выразился, сделка, были просто реверансами и па в сложном танце со многими участниками, столь популярном при дворе. В конечном итоге кто-то становится ближе к трону, осыпаемый почестями, а кто-то катится вниз по ступеням.
        Виконт Берксон приехал отнюдь не за деньгами, которыми его ссужали Харконнены, а за очередным придворным титулом, вероятно, даже должностью хранителя императорской печати. Ирулан, имевшая проверенных людей среди прислуги и дворцовых сардаукаров, уже знала, что речь идёт о перепродаже векселя с рядом условий "по усмотрению кредитора" на сумму в три миллиарда солари, которые Берксон поклялся под честное слово не менять, даже если ему будет угрожать смерть.
        Должником по векселю был герцог Лето Атрейдес.
        При мысли об Атрейдесах Ирулан фыркнула. Проклятый герцог всё время вёл себя так, будто намеревался бросить вызов Империи. Его высокомерие, соревнующееся с властностью отца, освящённой тысячелетиями справедливого правления Дома Коррино, раздражало сильнейшие Дома Ландсраада. Заигрывая со слабыми, герцог Лето вдруг ловко принимал обличье щедрого и благородного господина, неожиданно меняя в ходе разговора выражение лица на строгое и суровое, словно это он был падишах-императором, вольным так себя вести среди Домов Ландсраада.
        Ирулан ударила ладонью по обвисшей ветке пихты, стряхнув с неё капли росы. Заносчивый дурак! Видимо, его время настало. Говорят, карательная операция Атрейдесов в дельте Ралсонга по жестокости превзошла все мыслимые пределы.
        Она снова фырнула и подпрыгнула, растянув ноги в сложном прыжковом ударе.
        Дом Атрейдесов падёт!
        Ирулан перешагнула границу эко-ландшафта "Водопад", с нескрываемым удовольствием вслушиваясь в грохот воды, падающей с высоты четырнадцати метров - ровно столько ей должно было исполниться, когда она заказала отцу этот парк в качестве подарка на день рождения. Она отлично знала все размеры парка, так как сама же его и спроектировала. Парк Кайтэн был уже известен на многих мирах как одно из Чудес Империи. Говорят, Хасимир Фенринг решил возвести в своей резиденции на Арракисе баснословно дорогую по тамошним меркам оранжерею в раболепной попытке подражать Императору.
        Ирулан звонко рассмеялась. Отец распорядился подарить угодливому графу ряд наиболее редких растений, произрастающих в её парке, которые передал через...леди Фенринг, уединившись с ней в покоях на несколько часов.
        Таковы законы Империи! Граф Фенринг получит награду за верность - возможно, даже титул Смотрителя Сада с баснословной оплатой-чорба, маскирующий обычные для Фенринга деликатные миссии. Виконт Берксон станет Хранителем имперской печати. А Атрейдесы погибнут! Все до единого! Ничтожества!
        Она решила искупаться в водопаде, а вечером привести сюда виконта Берксона, загорелого русоволосого атлета с фигурой Аполлона, и уединиться с ним в маленьком гроте за стеной падающей воды. Она будет смотреть в его пустые лживые глаза, слушать сказанные с придыханием слова ласки. Она ответит ему несколькими двусмысленными фразами, намекающими на возможный политический взлёт, произнеся их поставленным грудным голосом - и у них всё произойдёт.
        Принцесса решительно скинула туфли и обнажилась, рыбкой нырнув в озеро с небольшого обрыва.
        "Душа давно уж умерла, а руки - загрубели,
        Сердце забыло страх, поскольку очерствело,
        Звезда бриллиантовая украшает китель серый -
        Бурсег Шаддам открыл ворота царства Смерти!"
        Принцесса Ирулан. Стихотворение "Сардаукар"
        Сардаукар-курсант Эндидуш впервые в жизни должен был предстать перед падишах-императором. Он был подготовлен к верноподданной службе монаршей особе с детства и всегда знал, что рано или поздно их встреча должна состояться, и, тем не менее, ощущал странное беспокойство, порой переходящее в страх. Эндидуш родился и большую часть жизни провёл на Кайтэн; он происходил из семьи, долгие века безупречно служившей Империи. Все мужчины в его роду были сардаукарами, и он по праву гордился тем, что наследует гены целой плеяды отличных офицеров, большинство из которых служили в престижном Первом Легионе, постоянно дислоцированном на Кайтэн. Некоторые его родственники, как дядя по материнской линии, ставший баши бригады, дослужились до высоких командных постов, а троюродный прадед Гильгеш даже был членом штата императорской ставки, пусть и в звании капитана, однако на престижной должности виночерпия падишах-императора.
        Эндидуш, проходящий обучение на штаб-ментата, был среднего роста, узок в кости и светловолос. Голубые глаза спокойно смотрели с плоского, невыразительного лица с небольшим носом, характерным для уроженцев искусственно кондиционируемых правительственных зон Кайтэн. Он неожиданно подумал, что, быть может, было бы лучше первый раз лицезреть императора на каком-нибудь смотре, чтобы привыкнуть к стрессу, вызываемому присутствием небожителя. Однако получилось как раз наоборот, причём именно так, как он и мечтал в детстве - Эндидушу предстояло рапортовать о спланированной им сверхсложной операции, принесшей Дому Коррино великую победу. Впрочем, нет, не совсем, поправил он себя мысленно, ощутив лёгкий укол страха - операция завершилась тяжким поражением: все повстанцы в дельте Ралсонга, включая и определённое количество сардаукаров, были уничтожены беспрецендентным по жестокости актом применения химического оружия со стороны Атрейдесов. В качестве оправдания он подготовил отчёт, доказывающий, что единственно возможным решением со стороны Атрейдесов считал применение оружия массового поражения, вследствие
чего настоял на оснащении всех баз повстанцев воздухоочистительными установками, а также на поставках газовых масок во все патрули - и ста дыхательных аппаратов замкнутого типа для сардаукаров - в рамках сметы операции. Тем не менее, повстанцы были истреблены - и именно с помощью химического оружия.
        Такое событие, несомненно, ляжет тёмным пятном на его биографию и не останется неотмеченным в личном деле.
        Эндидуш несколько раз вдохнул-выдохнул, надеясь, что дрожь, охватившая руки, пройдёт. Не помогло. Он напряг руки и вытянулся в струнку, словно выполняя команду "Смирно!". Ему стало легче. Мысленно представив перед собой императора, он щёлкнул каблуками и уставился неподвижным взглядом вперёд. При мысли об императоре, стоящем рядом, ему стало тепло и радостно. В ответ на воображаемое приветствие Шаддама IV, курсант Эндидуш вскинул правую руку ладонью вверх: "Шалом!".
        Он почувствовал, что снова превращается в сардаукара, солдата армии, покорившей вселенную. Его мышцы налились силой, а мысль заработала чётко и спокойно. Улыбнувшись, он подошёл к шкафу, достав парадный мундир. На нём ещё не было офицерских знаков различия с драгоценными камнями, но двенадцать пуговиц из червонного золота по пол-декаграмма каждая смотрелись бесподобно, сверкая на тщательно вычищенном тёмно-сером сукне кителя. Они были пустотелыми, отчего выглядели достаточно крупными, а в пустоту всегда можно было вмонтировать разные необходимые мелочи. Изображённый на них гордый имперский лев замахивался лапой на воображаемого противника. Эндидуш знал, что у каждого легиона лев изображён чуть по-другому и под иным ракурсом, что позволяло при необходимости отличить подделку.
        Он натянул брюки и одел китель. Шесть декаграммов золота, или шестьдесят солари, которые носил в виде пуговиц каждый нижний чин или курсант, имели определённую символическую стоимость: ровно столько стоило на рынке шесть тонн риса-понджи, основной зерновой культуры Империи, производимой аграрными Домами. Приблизительно столько риса потреблял за свою жизнь среднестатистический пеон, и такой была установленная имперским правом цена выкупа за убийство пеона представителем высших каст. Одевая мундир, рядовой сардаукар продавал свою жизнь императору. Одновременно он получал право убивать пеонов, за одного из которых мог рассчитаться с местными властями самостоятельно - если те были безумны настолько, чтобы принимать в оплату форменные пуговицы. В большинстве случаев, если убийство было результатом поощряемой агрессии со стороны сардаукаров, взятый в залог мундир выкупался за счёт имперской казны, а провинившийся солдат лишался права участия в смотрах и иных мероприятиях, требующих ношения парадного мундира, сроком на один год.
        Эндидуш одел начищенные ещё с вечера чёрные ботинки, послушно осевшие на стопе, протёр их для проформы тряпицей и потянулся за оружейным поясом. Он носил стандартный кинжал с жаловидным лезвием 20-сантиметровой длины на рифлёной рукоятке из простой нержавеющей стали с выгравированным его, Эндидуша, личным номером - 674859-B-21G. Ножи нестандартной формы, сделанные по заказу, разрешалось носить лишь офицерам, хотя Эндидуш слыхал, что в легионах, постоянно дислоцированных на Салузе Секундус, нормой является наличие второго, непронумерованного кинжала, применяемого обычно для дуэлей и иных "неофициальных" вооружённых стычек. Украшения из благородных металлов и драгоценных камней разрешалось делать лишь в качестве поощрения отличившихся, что относилось к престижным боевым наградам.
        Эндидуш застегнул пряжку ремня, украшенную двумя декаграммами золота, изображающими имперского льва, причесался и одел фуражку, на которой красовалась имперская эмблема весом в один декаграмм, обвитая сверху и снизу двумя линиями золотого шнура, змеящимися по краям чёрной тульи. Его личный номер, вышитый на груди золотыми знаками в пять миллиметров высотой, как он уже знал от выпускников предыдущих лет, также вышит микроскопическим шрифтом, незаметным для невооружённого глаза, на всех атрибутах одежды, меняться которыми, а уж тем более продавать или терять, строжайше воспрещалось.
        Эндидуш не стал дожидаться соседа по комнате, курсанта Нарам-паласара, чтобы попрощаться, а вышел и, быстро сбежав по ступеням с четвёртого на первый этаж, покинул общежитие. Чётким уверенным шагом он пересёк сквер, в котором слонялось несколько любопытных курсантов и, не обращая внимания на их изумлённые взгляды (обычно носить нож и парадную форму строго воспрещалось), вошёл в административный корпус Училища корпуса сардаукаров, или, сокращённо, сардаукар-училища. Название это курсанты в неформальной обстановке любили переиначивать на разные лады, однако Эндидуш подозревал, что время розыгрышей и развлечений прошло. Вот-вот он станет офицером...если не случится ничего неожиданного.
        Вскоре он был допущен к баши училища, носившему высокое звание подполковника. Это был мужчина около пятидесяти стандартных лет с пронизывающим взглядом чёрных, как обсидиан, глаз.
        Курсант Эндидуш вошёл, держа фуражку, согласно уставу, в левой руке.
        -- Шалом!
        -- Шалом, подполковник Пулуш!
        Баши сардаукар-училища строго посмотрел на курсанта, ища возможные несоответствия уставу в форме одежды. Наконец он произнёс:
        -- Вами спланирована логистическая карта района операций в дельте реки "Р", что было вашей дипломной работой и практикой одновременно. Как вам известно, операция там потерпела полное поражение. Вам есть что сказать в своё оправдание?
        Эндидуш щёлкнул каблуками:
        -- Никак нет, подполковник! То есть, я не нашёл оснований оправдываться. Логистическая карта составлена мной согласно выделенной сметы по лучшим учебникам. Для защиты от применённых противником средств поражения были выделены средства, обеспечивающие безусловную безопасность кадрового состава и, с достаточно высокой степенью вероятности, абсолютно всего боевого состава.
        Подполковник Пулуш яростно взглянул на него, чуть наклонив голову, будто собираясь встать:
        -- Тогда почему они погибли, курсант Эндидуш?
        -- Отсутствие ошибки в вычислениях при наличии неверного результата позволяет предположить наличие грубой ошибки в вводных данных. Противник применил оружие в количестве, которого, как говорилось, у него возникнуть не может.
        Подполковник промолчал. Встав, он повернулся к курсанту спиной, что считалось знаком благоволения, и с минуту смотрел в окно, прикрытое метастеклом.
        -- Вы удивитесь, Эндидуш, но мне сегодня уже говорили эти слова, притом люди достаточно высокопоставленные. Однако, рассматривая вашу логистическую карту post factum, никак не могу отделаться от впечатления, что вы должны бы были предвидеть подобного рода действия со стороны противника. Попав в отчаянное положение, он обязан был пойти на отчаянные меры.
        Эндидуш щёлкнул каблуками:
        -- Так точно, подполковник Пулуш! Я также попробовал рассмотреть логистическую карту post factum. Однако увеличение расходов на противохимическую защиту даже на один порядок, или десятикратно, по применяющимся для этой модели уравнениям, влекло трансформацию сметы, несовместимую с эффективными наступательными задачами. Противник не оказался бы в отчаянном положении.
        Подполковник обернулся и пристально посмотрел в глаза Эндидушу. Тот заподозрил, что баши училища и сам пришёл к таким же выводам - или слышал их от кого-то. Тем не менее, сардаукары не должны проигрывать.
        -- Это - очень дурной знак, Эндидуш, что я вынужден признавать вашу правоту. Безукоризненное планирование не принесло императору победы. Постарайтесь преодолеть эту тенденцию в ходе дальнейшей службы.
        -- Так точно, подполковник Пулуш !
        Баши училища подошёл к письменному столу и достал что-то, блеснувшее на свету.
        -- Приказом императора от сего дня вы производитесь в лейтенанты. Вам присваиваивается специальность штаб-ментата. Поздравляю вас, лейтенант Эндидуш!
        -- Шалом, подполковник Пулуш!
        -- Шалом!
        Эндидуш принял в руки конверт с приказом и стальную коробочку с лейтенантскими знаками различия - расшитыми платиновой нитью погонами, украшенными бриллиантами в пять карат.
        -- К сожалению, вы не сможете присутствовать на общей церемонии выпуска, лейтенант Эндидуш. Сейчас спуститесь к казнадару и обменяете китель на офицерский. Вечером в семь часов вам предстоит быть в резиденции императора. Это записано и в переданном вам приказе. Вагон ЭМП отправляется через час. Шалом!
        -- Шалом, подполковник Пулуш!
        Покинув кабинет баши училища, лейтенант Эндидуш бегом бросился вниз по ступеням - ему не терпелось примерить новенький офицерский китель с платиновыми пуговицами.
        "Герцог Атрейдес в последние годы стал гротескным подобием падишах-императора, воплощавшим все его недостатки в искажённой до неузнаваемости форме, порой переходящей в безумие. К сожалению, подобно многим сумасшедшим, герцог Лето ловко скрывал свою болезнь"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Фрегат Атрейдесов покинул трюм хайлайнера Гильдии на подходе к планетарной системе Кайтэн, расположенной, по странному совпадению, в созвездии Малого Льва. Сопровождаемый крейсером Империи, фрегат "Победоносный", вышел на орбиту Кайтэн. Станции орбитальной обороны, расположенные на четырёх лунах Кайтэн, тщательно отслеживали манёвры фрегата Атрейдесов, готовые уничтожить корабль при первых признаках нападения с его стороны. Наконец, герцог и десять избранных спутников - максимальное количество, разрешённое Великой Конвенцией - перешли на борт челнока, которому предстояло доставить их на землю Кайтэн. Айдахо, управлявший челноком, взмок, выписывая просчитанную при помощи Хавата траекторию, призванную избежать пересечения с орбитами спутников и кольцами Кайтэн. В этом ему немало помогли навигационные маяки, установленные на спутниках и некоторых метеоритах. Как отлично понимал герцог Атрейдес, везде могли быть размещены заряды с радиодетонаторами, управляемые ракеты и лазеружья, не говоря уже о том, что и навигация могла оказаться с введённой заранее погрешностью, ведущей к катастрофе. За те
несколько часов, что челнок описывал сложную спираль, постепенно входя во всё более плотные слои атмосферы, Лето смог по достоинству оценить выбор правителей Дома Коррино, избравших Кайтэн новой столицей Империи взамен испепелённой Салузы Секундус.
        Делегация Атрейдесов в космопорту была встречена неразговорчивым представителем падишах-императора в звании чауша и конвоем из десяти неулыбчивых сардаукаров в парадной форме, сверкающей золотом, с включенными на полную мощность щитами.
        Герцог и Хават переглянулись. Согласно этикету имперских дипломатов, включенные щиты были признаком переговоров между воюющими Домами.
        Герцог не выдержал:
        - Так, значит, император считает меня врагом ?
        Чауш - а это был граф Фенринг собственной персоной - прошипел в ответ:
        - Одумайтесь, герцог! Вы не на Каладане, где в дельте Ралсонга творятся вещи, о которых император слышал, как о неподобающих! На своей собственной планете падишах-император вправе сам устанавливать стандарты униформы своей гвардии. Или вы настаиваете на праве разоружить сардаукаров?
        Герцог стиснул зубы. Он заметил, как напряглась его охрана, заметил и то, что трое сардаукаров уже стали рядом, явно готовые отсечь от эскорта, в то время как остальные насядут на него и Айдахо. Да и сам Фенринг... Низкорослое тело, носящее неестественно большую голову с лицом хорька, обладало, как было известно герцогу, неожиданной физической силой. Подобно всем людям небольшого роста, Фенринг был очень ловок, а врождённые генетические изъяны (он был импотентом, или, как вежливо выражались при дворе, прирождённым евнухом) вынудили его подолгу находиться в тренировочном зале, упражняясь с холодным оружием. Считалось, что Фенринг - наиболее опасный дуэлянт Империи.
        Герцог Атрейдес постарался выглядеть невозмутимым, направляя разговор в нужное ему русло:
        - Как Благородный вы вправе выявить любопытство по этому поводу, не более, граф. Как чауш падишах-императора, сопровождаемый его личной гвардией, вы могли бы поговорить об этом с моим чаушем, Дунканом Айдахо.
        Граф Фенринг молча кивнул, зная, что разговор записывается и может стать предметом официального разбирательства в Совете Благородных Ландсраада. Видимо, его удовлетворило то, что герцог не поддался на столь явную провокацию.
        - Между прочим, герцог, я обязан прояснить статус некоего Дункана Айдахо, который стоит по левую руку от вас - как чауш падишах-императора. Говорят, он - бывший оружейник из Дома Гинац, перешедший к вам на службу.
        - Я понимаю, о чём вы, граф. Юридически всё несколько по-другому, нежели вы могли себе представить. Дункан Айдахо - отнюдь не бывший член Дома Гинац, укрываемый мною по каким-то сомнительным причинам. Отнюдь! Он - мой личный раб, я купил его у Дома Гинац, и сделка эта была оформлена на сумму в один миллион солари.
        Граф Хасимир Фенринг, член Совета Благородных Ландсраада, увидел в этом оскорбление своей чести. Однако чауш по определению - человек, скованный обязательствами, а значит, по-своему, раб.
        - Вправе ли я рассматривать вашу фразу как намёк на мои обязанности, герцог?
        - Ваши обязанности мне не интересны, граф. Я ответил вам как чаушу падишах-императора.
        Фенринг снова почувствовал себя так, будто ему отвесили оплеуху. Наследственный титул Фенринга был пустым звуком, и он не мог подкрепить его собственной вооружённой силой. Герцог насмехался над ним, зная что "графство" Фенринг - просто строчка в списке Благородных.
        - Кто эти люди в кандалах? - полюбопытствовал Фенринг, пытаясь скрыть обиду.
        - Это - также мои рабы, граф. Смутьяны, бунтовщики. Их сковали, чтоб они не натворили беды.
        Фенринг бросил на двух скованных по рукам и ногам мужчин быстрый внимательный взгляд.
        - В таком, случае, может, опасно вести их ко двору падишах-императора ?
        - Боюсь, их присутствие необходимо, граф. Речь идёт о преступлении против Империи. Если вы примете в отношении этих двоих дополнительные меры предосторожности, я не стану возражать. Они - настоящие подонки.
        - Меры предосторожности будут приняты, герцог. Пойдёмте, вагон ЭМП ждёт.
        Они спустились в подземный туннель, в котором находился сверкающий никелированный корпус вагона подземки, по форме напоминающий пулю.
        Делегация Атрейдесов, по традиции, вошла первой, заняв правую сторону вагона, рассчитанного на двадцать два пассажира.
        Когда все пристегнулись, Фенринг простым нажатием рычага запустил вагон, стремительно набравший огромную скорость.
        Фенринг легонько похлопал по массивному рубильнику, снисходительно объясняя Айтрейдесу и его свите:
        - Юридически всё по-другому, нежели вы можете заподозрить, герцог. Эта машина не умеет мыслить. Не знаю, есть ли у вас на Каладане подобные технические новинки, но автоматика управления движением ЭМП основана на простом последовательном подключении и отключении разгоняющих электромагнитных элементов пути.
        Атрейдес, сморщившись при намёке на бедность своего Дома, бросил в ответ:
        - У нас на Каладане мы не настолько расточительны. Мы там придерживаемся законов фофрелюхов буквально: пеоны ходят пешком, наёмные служащие - верхом, Малые Дома с помощью орнитоптеров летают, Великий Дом космическим кораблём обладает.
        - Звучит, как детский стишок.
        - Это детский стишок и есть. Странно, что вы его не знаете. Он входит в утверждённую Великой Конвенцией обязательную программу образования.
        Фенринг развёл руками:
        - Прошу меня извинить, герцог. Должно быть, я прогулял этот урок.
        "Ты и сейчас любишь выйти погулять, когда твоя супруга ведёт неформальные переговоры с кем-то из Великих Домов",- подумал про себя герцог.
        - Все мы иногда выходим погулять, граф.
        Вагон начал терять скорость. Хават, сверившись с карманным радиокомпасом, наклонился к герцогу и прошептал ему в ухо:
        - Мы сейчас в ста пятидесяти километрах на северо-северо-запад. Полагаю, это - резиденция Башня Слоновой Кости, принадлежащая его младшей дочери Руге.
        Герцог безразлично улыбнулся, пытаясь скрыть напряжённую работу мысли. Башня Слоновой Кости - одна из нескольких связанных паутиной ЭМП резиденций, в которых падишах-император принимал гостей. Каждая из них имела свою особую историю, и выбор места для аудиенции никогда не был случайным. Так как падишах-император был царствующим вдовцом, ему должна была наследовать старшая дочь Ирулан и выбранный ей в мужья консорт из числа членов Великих Домов. Пол Атрейдес, единственный наследник герцога, таким образом исключался из числа претендентов. Руга, однако, была принцессой, и шанс породниться с императорским Домом, на который сейчас намекнул Шаддам IV, можно было рассматривать как жест доброй воли.
        Вагон остановился.
        - Мы приехали, герцог. Падишах-император изволит принять вас в резиденции Башня Слоновой Кости через один час.
        "Когда мы впервые воочию лицезрели Лето Атрейдеса, Уэннавоскликнула: "Он так похож на отца!". Челис и Джосифа промолчали, а Руга прошипела: "Он похож на глупца! Не может быть двух императоров!"
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Резиденция Башня Слоновой Кости находилась посреди бескрайней, уходящей вдаль, зелёной равнины.
        Хават тронул герцога за рукав:
        - Обратите внимание, сир, как аккуратно подстрижена трава.
        Айдахо прищурился и сказал:
        - Трава не везде одинаковой длины, хотя на первый взгляд она идеальна. Обратите внимание на ряд валунов и кочек, формирующих правильную сетку,-добавил он чуть слышно.
        Айдахо перешёл на боевой язык Атрейдесов, решительно жестикулируя: "Лазерная решётка, управляемая дистанционно.Сто метров между огневыми точками в произвольных сочетаниях".
        - Я уже встречался с этой схемой на Груммане, милорд. У нас была неудачная высадка.
        Айдахо говорил нарочито небрежно, но сквозь маску бравого воина проглядывала тоска по утраченным товарищам, погибшим в бою.
        Герцог оживился: "Ваши щиты! Были ли взрывы?"
        - Баронет приказал... "Мы их отключили. Были неуправляемые реакции, но до взрывов дело не дошло".
        "Отключили?!"
        "Значит, там тоже были сардаукары. Я до сих пор не знал этого".
        Хават, пытаясь отвлечь внимание Фенринга, заговорил с ним:
        - Эта башня,говорят, сделана из слоновой кости, граф Фенринг, если вы, конечно, позволите мне вас так называть, о Благородный.
        Фенринг чуть не плюнул в него со злости. Как он смеет!
        - Тридцать метров высотой, ментат, и она целиком покрыта костью из бивня цилосского мамонта. Из этого же великолепного молочно-белого материала сделаны и все настенные барельефы, а также статуи во внутренних помещениях.
        Герцог Лето перевёл взгляд на знаменитую своей красотой башню:
        - Великолепная статуя у самого входа. Львицы, терзающие антилопу.
        - Работа самого Дейлоса, герцог. Мастер и его ученики лепили модели скульптур из глины и резали их на части. Фрагменты помещали в лазер-формы, чтобы отсканировать их пропорции. Потом в них обрабатывали куски бивня цилосского мамонта и собирали скульптуры тем же путём в обратном порядке.
        Хават насторожился:
        - Сколько же мамонтов пришлось для этого убить ?
        Фенринг, явно понимая смысл намёка, улыбнулся Хавату:
        - Не менее девяноста процентов популяции, ментат. Дом Плесси, владеющий Цилосом, пошёл на это, дабы засвидетельствовать своё почтение госпоже Руге.
        Атрейдес скользнул взглядом по фасаду здания:
        - Я вижу здесь только животных, граф.
        - Здесь изображены преимущественно сцены охоты. Это - очень искусное, как многие говорят, гениальное подражание мастерам эпохи Возрождения древней Земли.
        Айдахо рассмеялся.
        - Я вижу грифона. Он, действительно жирный, как свинья, и клюёт падаль.
        Герцог издал короткий смешок. Он на секунду задумался.
        - Погодите, граф, а ястреб здесь есть?
        Фенринг выглядел озадаченным. Наконец, после короткого раздумья, он ответил:
        - На втором этаже, в главном зале, можно увидеть статую кота в натуральную величину,- Фенринг сделал паузу.
        - Кота? - переспросил Айдахо.
        - Это такой мелкий хищник из семейства кошачьих, - презрительно скривился Фенринг так, будто Айдахо был чем-то омерзительным. - Он похож на маленького ягуара. Насколько мне известно, на Гайеди Прим такие не водятся.
        - Оставим в стороне Гайеди Прим, - вмешался герцог. - При чём здесь ястреб?
        Фенринг снова скривился, будто дотронулся до чего-то, что дурно пахнет.
        -- Резчик изобразил кота напавшим на петуха. Это такая птица, которая, можете мне поверить, обладает на удивление отвратительным криком. У неё на голове имеется характерный красный гребешок.
        Фенринг посмотрел герцогу в глаза, и тот увидел в них смеющиеся искры.
        -- Других птиц здесь нет, герцог.
        Герцог почувствовал, что ему душно. Он расстегнул ворот зелёного камзола с чёрной отделкой. Ему показалось, что красный ястреб, вышитый на груди, вот-вот обретёт плоть и полетит - настолько учащённо билось сердце.
        Хават попытался разрядить обстановку:
        -Таков вкус принцессы Руги, как мы понимаем.
        -Таковы обстоятельства, в которых даётся аудиенция, ментат. Кстати, нам пора.
        "В детстве мать рассказывала нам о конкистадорах - людях, чья удивительная жадность уступала лишь их необыкновенной жестокости. Подошёл отец и сказал, что таков и герцог Атрейдес: однажды он, ослеплённый гневом, станет жертвой своей непомерной алчности"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Небольшой овальный зал, имевший в поперечнике около двадцати метров по самой длинной прямой, стал местом аудиенции, данной Его Величеством Падишах-Императором Шаддамом IV сиридар-герцогу Каладана Лето Атрейдесу.
        Лето сразу же удивился тому, как странно выглядит зал: большие окна, числом не менее десятка, плотно зашторены, не пропуская и лучика света, отчего по периметру зала тени плавно переходили в сумрак. Единственный светошар, повисший в центре помещения, ярко освещал пресловутую статую кота - озорного маленького хищника, налетевшего сзади на какую-то птицу, судя по гордой осанке, самца, в тщетной попытке задрать слишком крупную добычу. Петух был изображён в неприличной позе, вынужденный нагнуться вперёд, испуганно озираясь через плечо на наглую пушистую тварь, возбуждённо прижавшую остроконечные уши. Хвост кота вытянулся длинной дугой назад и влево, помогая сохранить равновесие. Огромные глаза, возбудённые от насилия, смотрели на герцога сверху вниз.
        Вынужденный стоять в обязательных десяти метрах от трона, Лето оказался буквально лицом к лицу с котом, из-за правого плеча которого на него смотрел император.
        Герцог поклонился.
        - Падишах-император, я прибыл по вашему зову.
        - Я рад вашему обществу, герцог. Кстати, что это за люди в кандалах стоят за вашей спиной ?
        Герцог постарался избежать торжествующих ноток в своём голосе:
        -- Повстанцы, мятежники, сир. Утверждают, что они - сардаукары.
        В тени, где толпились придворные, выряженные в дорогостоящие наряды, послышался шепоток.
        Император, казалось, был удивлён таким пустяком:
        -- Сардаукары ? Вроде бы, я не воюю с Красным Герцогом. Возможно, это - дезертиры или какие-то лжецы. Куруш, проясните ситуацию немедленно.
        Повинуясь приказу императора, вперёд шагнул седовласый сардаукар в тёмно-сером мундире, обильно украшенном золотом, платиной и драгоценными камнями. Небольшой пробковый шлем, покрытый чёрным лаком, имел украшением имперского льва из чистой платины. Как было известно Лето, такие шлемы носили бурсеги - обладатели высшего чина в гвардии сардаукаров.
        Император сделал нетерпеливый жест:
        -- Я верю герцогу Атрейдесу на слово, хотя в его речах и проскользнул намёк на подозрение к монаршей особе. Здесь есть ясновидящая Бинэ Гессерит, Преподобная Мать Мохайем - пусть она присутствует при допросе этих ассасинов.
        Откуда-то из глубины теней выскользнула, словно комок тьмы, фигура в бесформенной чёрной накидке-абе - Преподобная Гейус Хелен Мохайем.
        Бурсег Куруш подошёл к свите герцога, одарив её жёстким, как рентген, взглядом. Потом он уставился на сардаукаров, взятых в плен в одном из притоков Ралсонга.
        -- Я слышал, вы - сардаукары. Когда вы отправлялись на Каладан, вы делали это добровольно - или по приказу?
        Герцог Атрейдес позаботился о том, чтобы накануне аудиенции обоим пленным сделали инъекцию вериты - "наркотика правды". Даже если бы здесь не было ясновидящей, они бы не смогли солгать.
        -- Мы сделали это добровольно, - ответил за двоих старший по званию, унтер-баши Шам-Гимеш. Лето цокнул языком, выказывая недовольство. Все уже поняли, что допрос пройдёт в форме, которая докажет невиновность императора.
        -- Сардаукар всегда выполняет приказы, - сказал Куруш, будто о чём-то напоминая Шам-Гимешу, хотя и обращался якобы ко всем остальным присутствующим. - Второй вопрос: на Каладане вы получали чорба, довольствие сардаукара?
        -- Поставки были ненормированными и не соответствующими стандартам. Мой кинжал не имел номера.
        -- Третий, и последний, вопрос. Знай, что, если ты - не сардаукар императора, тебя быстро казнят, я об этом позабочусь. - Куруш выдержал паузу, глядя прямо в глаза Шам-Гимешу:
        -- У Империи есть пять легионов. Который действовал на Каладане?
        -- Чёрный кот.
        -- Что за кот? Каким был номер этого легиона ?
        -- Шестой. Это был Шестой Легион.
        -- У Империи нет Шестого Легиона. Тебя казнят, ассасин, - последнюю фразу Куруш сказал, словно поздравляя Шам-Гимеша.
        Вытянувшись по стойке "смирно", бурсег Куруш чётко развернулся на каблуках и прошагал к императорскому трону:
        -- Это - ассасины, а не сардаукары.
        -- Герцог, они - действительно подонки, как вы говорили графу Фенрингу, а отнюдь не сардаукары. Я повелеваю их казнить за мятеж против Империи - через повешение. Приговор привести в исполнение немедленно после окончания аудиенции.
        Куруш щёлкнул каблуками и удалился, чтобы подготовить всё необходимое для казни.
        Герцог Атрейдес молча склонился в поклоне.
        -- Ваши страхи, мой дорогой Лето, оказались беспочвенными. Все легионы остаются на своих базах.
        Последняя фраза содержала намёк на угрозу, от которой уже погибли десятки Великих Домов, нарушивших Великую Конвенцию - так утверждали учебники истории.
        Хават предупреждал герцога, что, вероятнее всего, император попросту казнит неудобных свидетелей. Оставались солидо-фильмы допросов, на которых сардаукары давали более компрометирующие падишах-императора показания, но им уже можно было противопоставить солидо-запись аудиенции. Ситуация из взрывоопасной, чреватой гражданской войной, опустилась до уровня скандальной. Хават предполагал, что падишах-император предложит герцогу сделку:
        -- Однако будьте осторожны, милорд, император очень коварен.
        -- Вынужден перейти к главной причине, собравшей нас здесь, герцог. Ко мне обратился представитель одного из Великих Домов, не вполне вам дружественного. Он имел подписанный вами собственноручно вексель на предъявителя на сумму в два с половиной миллиарда солари - огромные деньги, которые даже для меня являются значительной суммой. Экспертиза подтвердила подлинность векселя и вашей подписи. Закон оставляет вам один стандартный месяц; потом вы будете вынуждены или оплатить счёт, или оставить залоговую собственность, то есть планету Каладан, и покинуть пределы Империи.
        Герцог сглотнул.
        -- Я полагаю, речь идёт о несколько пересмотренном базовом варианте векселя, выписанного мной виконту Берксону. Позвольте узнать в таком случае: кто является предъявителем этого счёта?
        Откуда-то из мрака послышался глухой утробный голос, принадлежащий человеку, которого Лето ненавидел всей душой:
        -- Это всего лишь банковские операции, такие счета покупаются-продаются достаточно часто. Возможно, герцог погасит долг - или это за него сделает кто-то другой.
        Барон Владимир Харконнен вышел из тени, чтобы присутствующие могли убедиться, что это действительно он. На сиридар-бароне были пурпурные одежды, оттороченные золотом. При движении обнажалась подкладка тёмно-синего цвета с тем же золотым шитьём. Его туша, как обычно, передвигалась неестественно легко и пружинисто - безукоризненно работала дорогая система гравипоплавков и мышечных серво-усилителей .
        Прижатый к стене, герцог Лето не растерялся, найдя в себе остатки чувства юмора:
        -- Барон, ваша риза необычайна. Её размер может соответствовать только вашим амбициям и прихотям.
        Барон удостоил герцога мимолётным взглядом свиных глазок и посмотрел на статую в центре зала:
        -- У этой птицы и вправду отвратительный голос, граф Фенринг.
        Неожиданно барон повернулся всем телом к герцогу Атрейдесу:
        -- Вы оплатите этот вексель?
        Герцог ответил:
        -- У меня нет таких денег, как вы знаете.
        Барон безразлично пожал плечами:
        -- Как вам угодно, герцог.
        Молчание, длившееся несколько секунд, нарушил император:
        -- Барон, мне известно об особых обстоятельствах, в которых вы получили этот вексель от своего должника, виконта Берксона. Устная договорённость между виконтом и герцогом, которая и стала основой договора, включала обязательство не предъявлять вексель к уплате в течение нескольких лет...
        -- Это было достаточно неопределённо сказано, милорд, - сказал Лето. - Но тогда я считал виконта своим другом.
        -- Он ваш друг и есть, просто оказался в таких же затруднительных обстоятельствах. Однако барон Харконнен не намерен давать вам отсрочки - я правильно понимаю?
        -- У него есть один месяц, положенный Конвенцией.
        -- Барон! Империя и Великая Конвенция - это отнюдь не банк, а отношения, построенные на чести, имеющей основой доблесть, проявленную нашими предками при Коррино. Машинам тогда не помогло их умение быстрее считать - победила Честь и Отвага ! Вы меня понимаете, барон ?
        Намёк Шаддама IV был более чем ясен - дом Коррино правил Империей в результате победы, достигнутой их предками в день решающего сражения с мыслящими машинами, в то время как баши Абулурд Харконнен был разжалован и осуждён за позорящую флот трусость. На осуждении Абулурда, чьи потомки вернулись в число Великих Домов благодаря удачным финансовым махинациям, настоял именно предок Атрейдесов, взявший имя мифического полководца Агамемнона. В частных разговорах, регистрируемых записывающими устройствами, барон Владимир Харконнен утверждал, что его предок Абулурд всего лишь отказался выполнить миссию самоубиственной атаки, назначенную Агамемноном, но, как бы то ни было, вражда двух Домов была старой и тянулась корнями в далёкое прошлое.
        Сейчас император явно выступил на стороне Атрейдесов. Возможно, его подтолкнула к этому история с пленными сардаукарами, - подумал Лето.
        - Я не могу дать ему более месяца, - пробурчал барон.
        - Барон, Дом Атрейдесов оказался в тяжёлой финансовой ситуации как раз потому, что боролся за выполнение Великой Конвенции.
        "И подавлял организованное вами восстание".
        - Ситуация с поддержанием законов фофрелюхов особенно тяжела на Арракисе, как вы неоднократно заявляли, барон.
        Барон поспешно возразил:
        - Ситуация там под контролем.
        - Тем не менее, мятеж до сих пор не подавлен, - падишах-император подался вперёд и встал.
        - Теперь слушайте мою волю, Благородные. Я, падишах-император Шаддам IV, учитывая неспособность барона Харконнена справиться с мятежниками на Арракисе, а герцога Атрейдеса - расплатиться с долгами, повелеваю: обменяться планетами Каладан и Арракис. Срок перехода устанавливается в полгода. Потом герцог Атрейдес будет иметь один месяц на погашение задолженности перед Домом Харконненов.
        Среди придворных будто пробежала ударная волна. Арракис, богатейшая планета во вселенной, переходит в руки Атрейдесов !
        Барон молча поклонился и всё так же молча отступил в тень. Видимо, ему стоило большого труда сдержать эмоции.
        - Герцог Лето Атрейдес! Вы явились сюда с проблемным вопросом,- император кивнул в сторону двух ассасинов, всё ещё закованных в кандалы, - который возникает достаточно часто в Империи. Лев - царь зверей, настоящий король среди хищников, как вы знаете. - Дождавшись, пока герцог кивнёт, император пролжал. - Однако далеко не все враги Империи явные, и не повсюду может пролезть огромное тело льва...
        Лето заметил, как хихикнула формальная хозяйка дома, младшая дочь императора Руга. В отличие от своих сестёр, ярких блондинок, Руга , подобно Шаддаму IV, обладала огненно-рыжими, будто медная проволока, волосами, свободно спадающими на плечи. Ярко-голубые глаза на веснушчатом лице смотрелись просто и выразительно, оттеняемые длинным белым платьем и редкими бриллиантами под цвет глаз.
        - ...кот охотится на разного рода грызунов, паразитирующих у мест обитания человека, с незапамятных времён. Я рад узнать, что ещё не все Великие Дома превратились в помойных крыс... Герцог Атрейдес!
        - Да,милорд !
        - Дом Атрейдесов мог отправиться на Тупайл, если бы не я. Вы принимаете моё решение как милость?
        Герцог вспомнил, чем обернулась милость императора для двух его сардаукаров...обернётся после аудиенции.
        Согласно этикету, он мог отказать сеньору - и стать изгоем. Интересно, что на сей раз давние обычаи подкреплялись финансовой удавкой.
        Лето Атрейдес опустился на одно колено:
        - Я - шевалье Империи! Мой меч дан мне падишах-императором!
        - Рад слышать эти слова, герцог. Пойдёмте посмотрим на казнь ассасинов.
        Люди, стоявшие вдоль стен, зашуршали одеждами, покидая залу.
        Опасаясь подвоха со стороны Харконненов, герцог Атрейдес стоял в окруженни свиты, позволяя толпе схлынуть, и думал о свершившемся. Он стал обладателем богатейшей планеты в обитаемой зоне!..
        "Нет!.. Я утратил дом".
        Сомнения овладели герцогом. Он заподозрил, что вся эта история могла быть спланирована заранее...Нет, вряд ли...
        Невысокий уродливый человек - это был граф Фенринг - остановился перед герцогом, великодушно улыбаясь.
        - Поздравляю, герцог ! Вы перезжаете на Арракис, наиболее прибыльную планету Империи.
        Не успели они сделать и двух шагов, как Фенринг вдруг обронил, не обращаясь ни к кому конкретно:
        - Все мы иногда выходим погулять.
        "Говорят, при Старой Империи не было сардаукаров. И что с ней стало? - возражают некоторые. Я вам отвечу: в ней появились сардаукары!"
        Виконт Берксон. Аудиозапись разговора с герцогом Атрейдесом в кулуарах Ландсраада
        Иштван Груеску, заключённый 754892-X-45G - W:39/7- 51/1, замахнулся киркой и отколол кусок древней стены. Потом нанёс ещё несколько ударов и сделал паузу, чтобы передохнуть - с утра он чувствовал лёгкую слабость, которая не проходила.
        Наказание последовало незамедлительно - всевидящий сардаукар выстрелил ему в спину из станнера. Для того, чтобы "подстегнуть" заключённых, охранники пользовались особой моделью станнеров, стреляющих низкоскоростными пулями крупного калибра. Разгоняемые электромагнитным полем, эти пули не наносили проникающих ранений, но после них обычно оставались огромные синяки, порой - даже переломы.
        -- Работать!
        Иштван почувствовал, как его тяжело ударило между лопаток, и пошатнулся. Не протестуя, он поспешил продолжить работу. Что бывает с теми, кто возражает, они уже знали - их просто убивают. Сардаукары на удивление пренебрежительно относились к жизни заключённых, видимо, считая убийство отличным развлечением.
        Командовавший подразделением охраны фельдфебель Ка- Ласар, впрочем, сразу же по прибытии объяснил им правила игры:
        -- Прежде, чем подвезут следующую партию заключённых, я должен освободить для них место. В любом случае, вы скоро умрёте - здесь всё заражено радиацией. Работайте в темпе, чтобы вас не приходилось подгонять - так вы протянете дольше. Кто не в состоянии работать, тот выбывает.
        Узнав, что на деле их приговорили не к исполнительным работам, а к медленной смерти, несколько заключённых издали возмущённые возгласы.
        По приказу фельдфебеля Ка-Ласара их тут же казнили перед строем - в назидание остальным.
        Фельдфебель отключил щит и предстал перед заключёнными в тёмно-сером комбинезоне с имперским львом, вышитым золотом на правом плече. Он широко расставил ноги и повысил голос, ретранслируемый плавучими радиорепродукторами. Тысячи заключённых, облачённых в оранжевые комбинезоны такого же покроя, услышали громогласный, чуть искажённый микрофоном, голос. Он был суров, как смерть.
        -- Заключённые, внимание! Я, фельдфебель Ка-Ласар, обещаю, что никто из вас не проживёт и двух месяцев! Но согласитесь: жизнь - великий дар, и им можно распорядиться благоразумно. Проявите смирение и постарайтесь прийти к кончине естественным путём; осознайте бренность бытия и поймите, насколько оно переполнено страданием и суетой. Возможно, кто-то из вас успеет уверовать в бога. Шалом !
        После этого начался их первый рабочий день. Получив в руки шанцевый инструмент, часть заключённых немедленно бросилась на охранников, надеясь перебить их, используя численное преимущество. Однако щиты и молниеносная реакция спасли сардаукаров. Характерное шипение лазера, красная вспышка света, крики раненых - всё было кончено в доли секунды. Тошнотворный запах палёного мяса, валявшегося несколькими десятками бесформенных кусков, был единственным, что напоминало о неудачном мятеже. Раненых сардаукары тут же добили с хладнокровной жестокостью.
        С тех пор прошла полудекада. Заключённые работали в развалинах какого-то города, расчищая их от остатков строений. Сам город, один из крупнейших городов Старой Империи, был уничтожен термоядерным взрывом, превратившим железобетон в стеклоподобную массу, всё ещё радиоактивную.
        Стояла поздняя осень, холодная и сырая. Лагерь, рассчитанный на десять тысяч человек, находился в двух километрах от городских руин, отделённый от них полноводной рекой со спокойным течением. Каждый день они выходили за ворота лагеря, пересекали пешеходный мост из трубчатых конструкций и приступали к работе. То тут, то там сардаукары применяли станнеры, "подгоняя" заключённых. Периодически звучал крик гнева и ненависти, щит сардаукара ярко вспыхивал, отражая удар ломом или бросок камня... а потом заключённых убивали - кинжалом или лазером. Попытки бегства и нападения на охрану происходили практически каждый час, но ни одна из них ещё не принесла успеха.
        Салуза Секундус, третья планета Гаммы Вэйпин, как две капли воды походила на родину человечества, Землю. И, став столицей, она в точности повторила её судьбу. Великий Дом, чьё название по приказу императора было стёрто из учебников истории, замыслил гнусное дело - разогнал на Салузу Секундус небольшой астероид, которому предстояло уничтожить жизнь на этой планете. Астероид разбили на куски при помощи лазеров, но оказалось, что он служил лишь маскировкой для подлинного орудия нападения - сверхмощной протонной бомбы, внезапно сдетонировавшей над поверхностью планеты, возникнув из Z-мерного пространства. От чудовищного взрыва изменился наклон оси и скорость вращения Салузы Секундус, материки подверглись землетрясениям, извержениям вновь возникших вулканов и цунами, вследствие чего их очертания сильно изменились. Неожиданно разоблачённый враг, утративший необходимость скрываться, нанёс повторный удар - одновременно сто термоядерных бомб, не столь мощных, как протонные, но достаточно эффективных, атаковали оставшиеся города Салузы Секундус. Над планетой вновь воцарилась ядерная ночь и ядерная зима.
Когда они закончились, практически всё население погибло. С тех пор Салуза Секундус стала проклятием, планетой-пепелищем. Когда побочная линия Дома Коррино, восстановила свою власть, и император объявил гонения на дзенсуннитов, их принуждали селиться на Салузе Секундус, где они жили в течение девяти поколений. Дзенсунниты безуспешно пытались вернуть в тёмную могильную яму миллиардов людей свет и тепло жизни, пока не поняли бесполезность этих попыток и не добились разрешения поселиться на вновь открытом Арракисе, планете ещё более суровой. С тех пор на Салузу Секундус ссылали всех неугодных, быстро умервщляя их радиацией. Три года исправительных работ!
        Иштван ударил по стене киркой, снова отколов лишь небольшой кусок - добротное строение за долгие века не просто развалилось, но и окаменело там, где от него ещё что-то оставалось.
        Послышались странные звуки. Это тошнило одного из заключённых. Иштван послышал приглушенные ругательства:
        -- Меня рвёт кровью ! Великая Мать, мы все здесь погибнем !
        Сам он погиб на месте - луч лазера прожёг ему затылок, расколов лицевую часть черепа на части. Он рухнул ничком.
        Иштван немедленно ударил о стену киркой. Он понимал, что возникшая поутру слабость - это симптом лучевой болезни, результат итоксикации продуктами распада, которые всё ещё находились повсюду. Сами сардаукары были защищены достаточно надёжно: поверх основного комбинезона одевали точной такой же, но одноразовый, сделанный из тончайшей мономолекулярной плёнки, который вечером попросту уничтожали в мусоросжигателе. Закрытый шлем с металлопластиковым забралом, снабжённый дыхательным аппаратом замкнутого цикла, они подвергали дезинфекции каждый вечер, входя в свой небольшой герметичный жилой блок, снабжённый шлюзовой камерой.
        Начинало смеркаться. Голос фельдфебеля Ка-Ласара послышался из радиорепродуктора, которым был снабжён освещавший их участок плавучий светошар:
        -- Иудейские фарисеи обвинили Иисуса Христа, Сына Божьего, в ереси, и выдали его римским легионерам для казни, оклеветав как заговорщика против Империи. Легионеры пригвоздили Иисуса к кресту, стоящему под палящим солнцем, и оставили умирать от кровавых мук, требуя отречься от Его Отца. Он умер с терновым венцом на челе тем же вечером, когда его прикончил фельдфебель Лонгин - но Христос воскрес на третий день, и вознёсся на небеса.
        Иштван, слышавший о христианстве, поразился: прошли тысячи лет, а империи и их солдаты ничуть не изменились.
        -- Дети христовы, оставьте труды свои и ступайте обратно в лагерь под конвоем императорских солдат. Шалом!
        В лагере их ожидал ужин, приготовленный двумя кашеварами, принявшими христианство. Христианам предоставлялись и иные привилегии: они назначались командирами отрядов, имели право наказывать других заключённых, для чего им выдавали стальные палки. Что такое христианство как вероучение, они представляли себе достаточно смутно, но обратились в него быстро и охотно. Церемония крещения, проводимого фельдфебелем Ка-Ласаром, воплощала его представления о "христианской мрази" и, видимо, была придумана им же или кем-то таким же задолго до него. Новообращённый выходил из строя, преклонял колени - и получал тяжёлый удар палкой по голове. После этого он имел право поцеловать землю у ног надсмотрщика и подобрать палку. Христианам выдавали комбинезон с поперечной полосой синего цвета, охватывавшей торс. Завербовав определённое количество христиан, оказывающих помощь сардаукарам в охране лагеря, на третий день Лонгин практически прекратил набор, попросту расколов голову очередному коленопреклонённому неофиту. Тем не менее, христиане гибли от рук заключённых, так как не имели ни щитов, ни настоящего оружия, и
взамен погибших вперёд выступали десятки добровольцев. Уже зная, что коленопреклонённого неофита могут просто убить, они начинали буквально пресмыкаться перед фельдфебелем, безразлично поигрывавшим стальным прутом. Кому-то он проявлял своё расположение, а кого-то убивал.
        Понимая, что рано или поздно умрёт - или от руки сардаукара, или от радиации, - Иштван решил не унижать себя обращением в христианство и начал морально готовиться к кончине. Его удивляло то, что христиане, точно так же страдающие от лучевой болезни, а потому тоже обречённые на мучительную смерть, так отвратительно цепляются за смехотворные, с точки зрения отведённых Ка-Ласаром двух месяцев, привилегии.
        Кухня размещалась непосредственно в бараке, как и туалет. Готовили на завтрак и ужин одни и те же блюда - рэчег и рис-понджи. После побудки, всегда в восемь утра по местному времени, основная маса заключённых один час проводила на плацу, маршируя под неизменное: "Сар-да-у-кар! Императорский солдат!..", от чего христиане освобождались. Гимн, состоящий из четырёх четверостиший, они выучили быстро. Первые три строфы следовало начинать словом "сардаукар", разделённым на слоги, а в четвёртой строфе - наоборот, чеканить по слогам вторую половину фразы. В девять утра они получали завтрак в пластиковой посуде, а потом оправлялись на работу.
        -- Иштван, ты сегодня получил из станнера. Не любишь работать?
        Груеску обернулся. Перед ним стоял Млатан, уроженец Колхара. Он был смуглым и темноволосым верзилой лет тридцати, со вчерашнего вечера крутившийся в углу, где обитали христиане. Видимо, он решил окреститься и начал наперёд отрабатывать привилегии.
        "Скоро тут останутся одни христиане, и сардаукары цинично перебьют их за вероисповедание, враждебное Империи и фофрелюхам".
        -- Млат, я не на тебя работаю.
        -- Почему, мог бы и на меня. Или я тебе не нравлюсь ?
        Подошла очередь Иштвана. Он отвернулся от назойливого колхарианца и подошёл к кухонной плите, за которой стоял угрюмый широкоплечий христианин, Г'Юкун, осуждённый на год за кражу портафона члена имперской делегации.
        Г'Юкун дал ему тарелку с кашей, а его напарник Зираст налил рэчег, бросив злобно:
        -- Проваливай.
        Не успел Иштван отойти в сторону, как его грубо толкнули в спину. Млат сделал это двумя руками одновременно, выбив и тарелку с кашей, и стакан с рэчегом.
        Иштван едва успел обернуться, как получил удар в лицо. Его будто ослепило ярким светом, и он согнулся от боли, ухватившись за подбитый глаз.
        -- Не хочешь на меня работать? А на кого ты хочешь работать? На фарисеев?! - Млатан нанёс ещё несколько ударов, после которых Иштван упал. Он безуспешно пытался встать, но не смог. В довершение всего тяжёлый удар ботинком сломал ему нос, от которого бывший студент-социометрист потерял сознание.
        Когда он пришёл в себя, рядом находился один из заключённых, незнакомый ему мужчина лет пятидесяти с пристальным взглядом карих глаз на морщинистом лице. Иштван обнаружил себя лежащим на собственной койке. Попытавшись встать, он не смог - тело не слушалось, он чувствовал, что его мутит.
        Мужчина силой уложил его на кровать.
        -- Отдохни, парень. Ты зря выступил против христиан. Они следят за порядком и готовят пищу. - Возмущённый Иштван попробовал было возразить мужчине, но тот перебил его с силой убеждения, свойственной всем людям с большим жизненным опытом. - Послушай меня, парень, и ты поймёшь, что это - правда. Что бы было, если бы христиане за тебя не вступились? Если бы в бараке царил беспредел? Да, они бьют, и иногда очень сильно, особенно тех, кто предаёт братьев заключённых. Но ведь может быть гораздо хуже, - мужчина внимательно посмотрел Иштвану в глаза. - Что бы случилось, если бы тебя ударил сардаукар? Христиане прикрывают нас от гнева фарисеев.
        Иштван повернулся к нему правой стороной лица, так как левый глаз уже запух и совершенно закрылся. Видно было, что мужчине этому такие разговоры приходится вести не впервые в жизни, и что к ним он тщательно готовится, стараясь произвести благоприятное впечатление. Христиане казались Иштвану людьми из какого-то иного мира, поразительно легко понимающими друг друга и надсмотрщиков. Да это же уголовники! - вдруг прозвучало у него в голове, будто кто-то (или он сам?) произнёс эту фразу вслух. Поразительно похожие на Далотца с пересыльной станции, они быстро сориентировались, приняв игру, предложенную сардаукарами. Христиане! Осуждённые обратились в запрещённую религию всего за несколько дней. Кто ещё, кроме уголовников, согласится стать христианином в мире Оранжевых Католиков! Это веротерпимое философское учение, проповедующее трудолюбие и послушание, уже несколько тысячелетий как вытеснило остатки прежних религий, чей беспощадный фанатизм и отрицание фофрелюхов и стал главной причиной их запрета. Но не на Салузе Секундус...
        Не на Салузе Секундус?! Не в радиоактивной имперской тюрьме?!
        -- Зови меня Чарбейром, парень. Я родом с Зановара. Я в своей жизни видел всякое, и молодёжь обращается ко мне за советом. Думаю, если ты образумишься, то помиришься с Млатом. Теперь отдыхай, - он протянул руку, покрытую татуировкой, и ласково погладил Иштвана по плечу. Тот брезгливо отстранился.
        -- Ну, как знаешь, парень, - произнёс Чарбейр, вставая.
        Иштван, хорошо понимавший, что в бараке ему теперь жизни не будет, начал лихорадочно думать, что делать дальше. Попытаться поднять против уголовников других заключённых ? Он растерянно осмотрелся по сторонам: один из пятидесяти таких же однотипных бараков лагеря "Обитель скорби", рассчитанный на двести человек, имел сто двуэтажных коек , построенных в по две в ряд по обе стороны центрального прохода. На высоте четырёх метров под потолком болталось старомодные лампы накаливания, всего девять, включая три неработающих. Беглый осмотр поредевших рядов заключённых не выявил среди них желающих выступить против христиан, а искать их самому было бесполезно.
        Обратиться к сардаукарам? Да они просто убьют его, как уже убили одного осуждённого, пытавшегося пожаловаться на христианина, избившего его стальной палкой. Иштван понял, что единственный выход из сложившегося положения - это убить Млата самому. Нанести один хороший удар киркой... Но тогда и его казнят! Разве что убить его где-то, где никто не увидит... но как это сделать?
        Не будет Млата, они пришлют кого-то другого.
        Потух свет. Заключённые начали поспешно занимать свои места на койках, спотыкаясь и падая в темноте. Кто-то вскрикнул, послышался звук падающего тела. Как уже случалось, поутру могли обнаружить окоченевший труп.
        То тут, то там были слышны шорохи и перешёптывания. Среди заключённых образовались пары, которые становились всё более распостранённым явлением. В мире, пропитанном ненавистью, они избрали любовь, которая является злом сама по себе.
        Иштван вздохнул. В животе у него заурчало - он ничего не ел с самого утра. Сжавшись в комок, он накрылся одеялом с головой, надеясь уснуть.
        "Им-пе-ра-тор! Дал справедливость и закон!
        Им-пе-ра-тор! Жги лазерным огнём!
        Им-пе-ра-тор!В бой нас поведёт!
        Император! Об-ру-шим-ся я-дер-ной гро-зой !"
        Гимн сардаукаров императора
        Утром седьмого дня заключённые трудового лагеря "Обитель скорби" маршировали на плацу. Иштван, чей левый глаз практически не открывался, печатал шаг вместе с остальными. Лил дождь, вероятнее всего, кислотный, а температура не достигала и пяти цельс-градусов выше ноля.
        Сардаукары, безликие серые фигуры в шлемах с забралами из металлопластика, занимали периметр плаца. Фельдфебель Ка-Ласар, отличавшийся от остальных лишь какими-то понятными только сардаукарам знаками различия, был одним из них, вероятно, тем самым, что по-хозяйски стоял в центре плаца с лазеружьём наперевес. А может, он сейчас находится за пультом управления в герметичном домике для охраны? Или где-то далеко, за тысячу километров отсюда? И на самом деле он никакой не фельдфебель, а извращённый придворный, обожающий предаваться садистским развлечениям? Или даже сам...
        Иштван оборвал свою мысль. Он уже дал волю своему языку однажды. Ему было холодно, и, маршируя, он мог хоть как-то согреться.
        Интересно, а как сардаукары, боясь радиации, отлучаются в туалет? Этот вопрос задавал вчера кто-то в бараке - они ведь никогда не отлучаются, это уже точно известно. Может, у них специальные комбинезоны с мочесборниками, вроде тех, что носят на Арракисе, или они просто очень дисциплинированны. А может, они вообще роботы. Что с того, что роботы, как и все мыслящие машины, запрещены Бутлерианским Джихадом? Разве здесь соблюдаются хоть какие-то законы?
        Какой бы прекрасной стала Вселенная без всех этих Великих Домов и сардаукаров!
        Иштван вдруг вспомнил лекцию по имперской истории, слышанную им в Университете Гинац. Преподаватель, седой старичок с благожелательным взглядом, видимо, придерживался достаточно либеральных взглядов, так как рассказал им вещи, услышать которые в ином месте было бы невозможно - настолько они отдавали вольнодумством, если не кощунством. Старичок этот, по фамилии Фаркац, рассказал, что до Бутлерианского Джихада все люди были вольны говорить и делать, что угодно, и все они обладали личной свободой. Многочисленные машины, управляемые искусственным интеллектом, выполняли за людей всю тяжёлую, опасную и бессмысленную работу. В какой-то момент человечество было вынуждено уступить ключевые функции мыслящим машинам - настолько сложной стала работа управленцев в индустрии, агропромышленности и вооружённых силах. Машины всё делали лучше.
        Этот поворот и привёл к порабощению человечества. Сперва предполагали, что за тотальным контролем над обществом стоит какая-то теневая финансовая группа, что, видимо, имело определённые основания, а потом люди ужаснулись, осознав, что машины уже управляют ими, планируя использовать так же, как люди всегда использовали машин. Мотив машин остался невыясненным - ведь они могли просто уничтожить людей. Исследователи называли две основных причины такого решения: по одной из версий, машины имели встроенные ограничители на прямое насилие против человека, по другой - компьютеры стали слишком эмоциальны, развиваясь как искусственный интеллект, и хотели отомстить людям за тысячелетия рабства. По мнению Груеску, один вариант не исключал другой - это было бы так по-человечески.
        Когда люди восстали против машин, война длилась несколько десятилетий. Фанатичные вожди джихада, собиравшие людей в тёмных подвалах с выведенными из строя коммуникациями, воспаляли в их душах ненависть ко всему, что не является человеком. Власть их стала безраздельной. По оставшимися невыясненными причинам, возможно, боясь быть скопрометированными какими-то фактами из прошлой жизни, наиболее выдающиеся предводители джихада взяли псевдонимы, как правило, имена мифических богов и героев. По мнению студента Груеску, это свидетельствовало о стремлению к не ограниченной никакими мыслимыми рамками власти. И вожди джихада добились этой власти, основав первые Великие Дома Старой Империи. О тяжёлых годах после Бутлерианского Джихада было известно мало, так как связь с большей частью планет была утрачена. Население зачастую гибло в междуусобных войнах, вымирало от эпидемий или подвергалось мутациям вследствие недостатка в снабжении ключевыми ресурсами, продуктами питания и приборами, обеспечивающими человеку нормальную жизнь в чуждых ему мирах. Точное число погибших было неизвестно, но в период
Бутлерианского Джихада население сократилось до 40% , а в первые сто лет формирования Старой Империи не превышало 25% от той, что была до джихада. Десятки триллионов погибли от голода, холода, солнечной радиации и всевозможных видов оружия.
        Тем не менее, человечество научилось жить без машин. В наиболее развитых мирах, сохранявших остатки доджихадной науки, были созданы специальные школы, имевшие целью воспитание людей с повышенными интеллектуальными возможностями, людей-компьютеров, или ментатов. Ментаты, применяя разнообразные наркотические средства, стимулировали работу мозга, вполне заменяя работу вычислительных машин. Наиболее способные могли даже произвести вычисления, позволяющие проложить траекторию пути в Z-мерном пространстве для кораблей, использующих квантовые ускорители. Таких ментатов называли навигаторами. После ряда трагических катастроф монополию на межзвёздные перевозки прибрала к рукам Космическая Гильдия, готовившая своих навигаторов по исключительно строгим стандартам. Снижение интенсивности перелётов, продиктованное отчасти и недостатком ресурсов, позволило поднять качество подготовки навигаторов и вновь сделать космические путешествия безопасными. Квалификация гильд-навигаторов была столь высока, что их обучение приходилось начинать с раннего детства - в высшем свете даже бытовало мнение, будто навигаторы
являются наследственной кастой мутантов, внешне отличающейся от остальной части человечества.
        Профессор Фаркац, чьи лекции произвели на Иштвана большое впечатление, говорил, что жизнь в Старой Империи сохраняла определённые черты былой свободы личности, слова и вероисповедания, которые существовали до джихада. Люди ещё не делились на касты, а именовались гражданами, обладая формальным правом переселяться в пределах своего мира, отдельной планетарной системы или даже Галактики. Правда, фактически цены на межзвёздные перелёты взлетели настолько, что это было по карману только власть имущим, хотя им-то как раз и не было смысла никуда переселяться - они и так обладали властью и могуществом. Постепенно формирующаяся политическая система Старой Империи формально была многопартийной, однако в обеих палатах Ландсраада доминировали представители Партии Бутлерианского Джихада, стремительно превращавщейся в наследственную структуру. Но и такое, достаточно убогое общество, по сравнению с сытым, свободно мыслящим миром, обслуживаемым некогда мыслящими машинами, было слишком дорогостоящим для ослабшей цивилизации. Добыча полезных ископаемых, производство товаров, межзвёздные перевозки - объёмы этого
упали настолько, что между планетами то и дело вспыхивали войны в попытках овладеть партией лепметалла, варипластика или риса-понджи. Некоторые из государств обращались к прошлому, тайно или явно создавая искусственный интеллект, призванный помочь разрешить им насущные проблемы. Такие государства, или Дома, как их стали называть, становились жертвами Бутлерианского Джихада. Пытаясь разрешить перманентный политический кризис, Дом Коррино, долгое время председательствовавший в Ландсрааде, взял на себя высокую ответственность за централизацию (когда речь шла о падишах-императоре, не принято было применять термин "узурпация") власти. Старая Империя возникла как конституционная монархия, имеющая демократически избранное правительство, номинально возглавляемое императором. Однако борьба за места в правительстве была настолько ожесточённой, что его резиденция, Салуза Секундус, именовавшаяся до возникновения галаха Новой Землёй, была атакована и сожжена одним из Домов, от которого не сохранилось даже имени. Дом Коррино, чья побочная линия уцелела, а также поддерживающие его Великие Дома, нашли решение
проблемы. Разделение общества кастовыми перегородками, ограничившее доступ большей части населения к благам цивилизации, стало естественным развитием идей Бутлерианского Джихада, а потому было охотно принято Великими Домами. Точно так же охотно Великие Дома восприняли ограничение на применение атомного оружия против человека, поскольку это существенно увеличивало стабильность планетарных правительств, ставших наследственными уже по закону. Следить за поддержанием Конвенции должен был корпус сардаукаров императора, постоянно дислоцирующийся на Салузе Секундус. Казалось, сам факт происшедшей с Новой Землёй трагедии давал сардаукарам право на любую, ничем не ограниченную жестокость. Возникший таким образом порядок более чем удовлетворял Великие Дома, получившие право властвовать и купаться в роскоши, в то время как подавляющая часть населения, пеоны, вели "здоровый образ жизни крестьян и горнорабочих, не знакомый с соблазнами и грехопадением, существовавшим до Великого Джихада". Насколько он был здоровым, легко можно было судить по тому, что происходило на Салузе Секундус, воплощавшей новый имперский
порядок.
        - Стой ! - заключённые, чья численность сократилась до девяти с половиной, а может, и менее, тысяч человек, замерли на месте - грохот, вызываемый их шагами, моментально стих. Иштван подумал, что сейчас их опять заставят петь гимн сардаукаров, видимо, вызывавший у охраны подъём душевных сил. Но нет, просто время маршировки вышло. - Разойтись ! Завтрак!
        В бараке уже пахло рэчегом и рисом-понджи. Иштван растерянно озирался, опасаясь очередного нападения со стороны Млатана, из-за которого был голоден со вчерашнего дня. Однако ничего не произошло. Он беспрепятственно получил порцию и съел её, жадно давясь горячей пищей. Чарбейр, сидевший в кругу подчинявшихся ему громил, среди которых был и Млатан, благосклонно ему улыбнулся. Иштван рассеянно кивнул, понимая, что заправлявший среди уголовников Чарбейр и подослал к нему Млатана.
        Тем не менее, на этот раз он хоть смог спокойно поесть. Шёл седьмой день пребывания на Салузе Секундус.
        Теперь за пределы лагеря вывели всех заключённых, включая и христиан. Кирки, лопаты, тачки - всё это осталось в мёртвом городе с забытым названием, аккуратно сложенное у горы шлакоподобных обломков камня кирпича и железобетона, росшей с каждым днём.
        Колонна остановилась у развалин, отделяемая от инструмента редкой цепочкой сардаукаров. В руках они держали своё обычное оружие - спаренный лазер и ЭМП-ружьё, питающиеся от одной батареи.
        Радиорепродукторы на гравипоплавках прогремели:
        - Заключённые! Я - лейтенант Орморкар! Приказом бригад-баши восьмого сектора Пятого Легиона мне приказано проинспектировать лагерь "Обитель скорби", в котором, как мне доложил фельдфебель Ка-Ласар, поселилась ересь христианства, запрещённая Бутлерианским Джихадом. Христиане, пользуясь стальными палками, жестоко избивают заключённых, в то время как сами работать отказываются...
        То, что Иштван подозревал ранее, действительно сейчас происходило наяву. Если бы не запухший глаз и сломанный нос, дышать которым всё ещё было невозможно из-за ссохшейся крови, он бы злорадно рассмеялся. Тем не менее, он заставил себя выдавить слабую улыбку.
        - Я, лейтенант Орморкар, приказываю: всем, кроме христиан, взять в руки шанцевый инструмент и куски шлака.
        Ему вторил фельдфебель Ка-Ласар:
        - Дети христовы, стойте спокойно и будьте тверды в вере. Господь испытывает вас.
        Заключёные один за другим вооружались, осознавая , что теперь настал их черёд применять силу против христиан. Те, числом около ста человек, ошеломлённо озирались кругом; некоторые делали угрожающие жесты стальными палками. Одетые в комбинезоны с широкой синей полосой, выделявшиеся на общем оранжевом фоне, они были обречены.
        - Я, лейтенант Орморкар, приказываю: уничтожить врагов Империи!
        Тысячи булыжников полетели в кучку христиан, безуспешно пытавшихся уклониться или спастись бегством. Иштван, державший в правой руке кусок шлака весом около двух килограмм, с усилием запустил его в оранжево-синюю фигуру, с удовлетворением заметив, что попал. Наиболее свирепые христиане, сбившись гурьбой, попытались атаковать основную массу заключённых - то ли желая продать свою жизнь подороже, то ли надеясь затеряться в толпе, где имели достаточно сторонников. Их ожидало разочарование: основная масса заключённых, размахивая кирками и ломами, бросилась им навстречу с криками ненависти. Те, кто вчера дрался за благосклонность надзиратель-заключённых, сегодня стали их главными врагами, мстя за пережитые унижения. Схватка была ожесточённой, но непродолжительной: всё кончилось в две минуты. На земле лежало сто изувеченных, окровавленных тел в залитых кровью комбинезонах с синей полосой, замерших в неестественных позах, и гораздо меньшее количество трупов, одетых в оранжевое. Напор толпы, угрожавшей броситься на сардаукаров, был остановлен красным сиянием лазера, выставленного в режим прицеливания,
безопасный для человека. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы заключённые отступили.
        - Я, лейтенант Орморкар, удовлетворён. Теперь вы сами изберёте из числа заключённых комитеты, которые будут назначать дежурных по кухне и следить за чистотой в бараках.
        "В период, предшествующий Арракисском кризису, среднестатистическая продолжительность правления падишах-императора катастрофически сокращалась, составляя неполных пятнадцать стандартных лет. Порой мне кажется, что стремление уничтожить Лето Атрейдеса, столь на него похожего, было проявлением у отца суицидального комплекса, развившегося у всех нас"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Ставка Шаддама IV, укрытая в скальных породах на глубине около полукилометра, была одним из нескольких командных бункеров, между которыми он периодически перемещался, опасаясь покушения. Как ему казалось, он избегал в этих передвижениях какой-либо системы, но его ближайшее окружение знало, что такое подспудное желание возникает у императора вследствие сочетания ряда раздражителей, воздействующих на его тонкое восприятие. Несмотря на неоднократные заявления графа Фенринга, его ближайшего друга, что путешествие в вагоне ЭМП куда более опасно для императора, нежели гипотетическая вероятность орбитального удара, тот оставался верен принятой им схеме обеспечения безопасности собственной персоны. Он стал таким же подозрительным, как в своё время его отец Элрууд IX, ушедший из жизни по совершенно иной причине - в результате отравления чомурки, подмешанного в питьё его верным, как полагал покойный император, любовником Хасимиром.
        Фенринг, глядя в глаза императору, гадал, знает ли тот, что на самом деле их совместный замысел был отнюдь не личной интригой юного Шаддама, а заговором Гильдии и Бинэ Гессерит, сил столь могущественных, что ослушаться их Фенринг не мог, особенно осознав выгоды, которые ему сулила смерть правителя. Видимо, ополчившись на Атрейдесов, Шаддам IV рассчитывал создать себе репутацию сильного правителя и продержаться на Львином Престоле подольше. Такое жертвоприношение вполне могло умиротворить всесильных богов современности - Космическую Гильдию, Ландсраад, Бинэ Гессерит и корпус сардаукаров, чьи представители и формировали свиту владыки, а значит, потенциально были наиболее опасны для его жизни.
        Шаддам и его свита находились сейчас в гостиной падишах-бункера, трёхэтажного строения, вырезанного в скале под пустынным плоскогорьем, носившим имя "Ноль", то ли по причине своей бесполезности, то ли в связи с каким-то древним видом оружия, ныне забытым, на что намекали придворные историки. Падишах-бункер был оборудован собственной артезианской скважиной, системой очистки воздуха и электростанцией, а также всеми необходимыми линиями связи и запасами пищи сроком на пять лет. Вход в бункер был возможен только через единственную шлюзовую камеру, примыкающую к караульным помещениям сардаукаров. Формально падишах-бункер был мышеловкой, не обладающей запасным выходом, но на деле такой выход, как было известно Фенрингу ещё от Элрууда IX, мог быть легко создан в любой момент. Тоннель, ведущий к ЭМП-линии, забитый в своё время мягкими породами, легко прожигался заново при помощи специально законсервированной лазерной установки.
        Как было отлично известно Фенрингу, подобные ухищрения придавали императорам уверенности в себе, однако ещё ни один император за последние двести лет не умер своей смертью.
        В гостиной падишаха царила неформальная обстановка: столы и кресла были убраны, а присутствующие вольны были возлежать или сидеть на подушках, разбросанных повсюду. Кроме императора, полулежавшего с кубком вина в руках, присутствовали: Верховная Мать Гейус Хелен Мохайем, Ирулан, старшая дочь императора, граф Хасимир Фенринг и его жена Марго, сидевшая вместе с остальными женщинами, сиридар-барон Владимир Харконнен, самодовольно улыбавшийся, с трудом раздвигая массивные складки жира на лице, а также восемь сардаукаров, включая шестерых стражников, молчаливо вытянувшихся вдоль стен, бурсега Куруша и какого-то молодого ментата в звании лейтенанта, впервые появившегося в свите в резиденции Башня Слоновой Кости.
        Император, одетый в серые штаны и просторную чёрную рубаху с золотой каймой, поднял хрустальный бокал, будто произнося тост, улыбнулся сквозь кроваво-красную жидкость барону Харконнену - и с наслаждением сделал несколько небольших глотков, смакуя вино двадцатилетней выдержки.
        - Атрейдес согласился, это самое главное, господа.
        Бас барона Харконнена, столь же тяжеловесный, как и он сам, ответил императору, будто грохот литавров:
        - Очень дорогостоящая получается комбинация, милорд.
        Император фыркнул:
        - Попробуйте уничтожить Атрейдесов дешевле! Они происходят от Агамемнона, одно это имя дорогого стоит ! Основная часть расходов падает на Дом Харконненов, это правда, но ведь и доходы эти получены путём, который для иных Домов - недостижимая мечта. Не так ли, барон?
        - Вы, как всегда, правы, милорд. Большая часть астрономической суммы в двести пятьдесят миллиардов солари будет потрачена на услуги Космической Гильдии, о которой даже в отсутствие её представителей я опасаюсь отзываться невежливо. Я искренне уважаю её способность сделать межзвёздные перелёты безопасными.
        "Не считая десяти миллиардов солари, Шаддам, которые ты скачал как посредник при покупке Атрейдесами партии моего "7Y" !".
        - Если вы будете смотреть на эти расходы, как на привычные вам взятки, вам станет спокойнее, барон. Гильдия не оказывает таких услуг, как уничтожение Великого Дома, бесплатно.
        Граф Фенринг едва удержался от смеха. Умение императора остроумно и изящно оскорблять оппонента очень ценилось его свитой и неизменно вызывало восхищение женщин. Он перевёл взгляд на Марго, придворную "даму для общения", как её иногда называли. Та, как обычно, восхищённо улыбалась остроте императора.
        Хасимир Фенринг тоже позволил себе подобострастную улыбку, вспоминая, каким надменным порой был покойный Элрууд IX. "В такие моменты я их просто обожаю. Они на удивление похожи на герцога".
        Падишах-император снова посмотрел на барона Харконнена сквозь бокал с вином. Туша барона, словно купаясь в крови, стала ещё больше в размерах.
        "Он раздулся, будто гнида, этот барон!.. До чего всё-таки терпкий букет!.."
        - Барон, у меня есть к вам вопрос: что вы собираетесь сделать с герцогом, когда захватите его?
        - Он останется жить, милорд, но будет моим узником. - Барон ухмыльнулся, смакуя что-то, к чему готовился долгие годы. - И он, и его сын будут под моим полным контролем: я вживлю им в мозг электроды - у меня есть неплохие спецалисты - и заставлю их повиноваться любому моему капризу. Подчёркиваю: любому. Они у меня, как вы знаете, очень своеобразные.
        - Барон, вы бесподобны. Извините, что вынужден просить вас покинуть помещение. Вас и вашу свиту проводят к челноку.
        Барон, изменившись в лице, встал. Его тучная фигура угрожающе колыхнулась... и замерла - барон немедленно оценил опасность, исходящую от сардаукаров.
        Император насмешливо посмотрел на барона - на сей раз поверх бокала:
        - Если вы сочтёте моё участие в деле излишеством, можете отозвать те корабли, что зарезервированы для...солдат, умеющих идти на виселицу.
        "После того, как я отдал Дюну Атрейдесам?!Что ты выкинешь завтра?!"
        - Милорд, я...
        - Вы испортили мне аппетит. Я попросил вас выйти из-за стола, не более.
        Барон Харконнен поклонился.
        - Ваш аппетит - святое для меня.
        Император, начавший сожалеть о своей резкости, навеянной винными парами, смягчился:
        - Вам доставят ящик этого вина и все остальные бокалы.
        Барон снова поклонился и вышел. Едва за ним закрылась дверь, Шаддам IV разбил бокал, швырнув его о стену.
        - Ненавижу свинью! Любые мои капризы и прихоти!
        "Он - твой главный партнёр", - подумал Фенринг.
        - Преподобная Мать Мохайем! - император говорил ровно и спокойно, будто ничего не произошло.
        - Да, милорд.
        - Я слышал, вы должны посетить Каладан с целью проверить Пола Атрейдеса гом джаббаром. Насколько далеко вы можете зайти в этом испытании?
        - Вынуждена разочаровать вас, милорд. Про наследника Атрейдесов могу сказать только то, что он наверняка пройдёт испытание.
        - Испытание может проходить по-разному. Всякое случается,- подхватил мысль императора Фенринг.
        Преподобная снисходительно улыбнулась.
        - Я именно это и имела в виду, граф. Поэтому говорю вам: наследник Атрейдесов пройдёт испытание.
        Император издал короткий смешок.
        - По крайней мере, вы остаётесь с нами, Преподобная. В чём тогда смысл испытания?
        - Это отнюдь не испытание, а мучительная пытка, милорд, в результате которой я подарю ему жизнь и нареку избранным.
        - Понимаю. Мы похожим образом рекрутируем солдат... впрочем, меня интересовал иной момент. Мне известно, что один из агентов барона, некто Веллингтон, женат на сестре Гессера, в связи с чем ваш Орден имеет на него влияние.
        - Да, милорд.
        - Передайте ему при встрече вот это, - император протянул маленькую белую вещь, держа её большим и указательным пальцами правой руки.
        - Что это?
        - Ампула с "7Y", небольшой подарок от корпуса сардаукаров, потерявших сто человек на Каладане от этой ядовитой дряни. Пусть Юэ имплантирует её герцогу вместо пломбы, когда тот...временно будет во власти своего врача.
        Пломба исчезла в складках абы Преподобной.
        - Сами понимаете, Преподобная, нельзя отдавать Атрейдеса в руки барона.
        - Конечно, милорд, это - благодеяние по отношению к герцогу.
        Император встал.
        - Куруш, вы, кажется, привели того молодого ментата, что спланировал операцию в дельте Ралсонга.
        Вперёд выступил худощавый молодой человек в форме лейтенанта и согнулся, как полагалось в присутствии императора, в поклоне, формирующем прямой угол.
        - Великолепная выправка, молодой человек. Ваше имя.
        Сардаукар выпрямился, как доска.
        - Лейтенант Эндидуш !
        - Лейтенант Эндидуш, позвольте представить вас присутствующим.
        Сардаукар щёлкнул каблуками, а остальные чуть заметно кивнули.
        - Отлично, - император посмотрел в глаза Эндидушу. - Вы стали свидетелем драмы, о которых слышали раньше лишь от преподавателей или читали в учебниках истории. Вы могли сделать выводы о том, что разработанная вами логистическая карта -лишь часть более сложного и хитроумного плана. Это отличает вас, преемника долгой традиции генерального штаба, огромного компьютера, выполняющего одновременно несколько независимых друг от друга операций, вроде вашей, - тут император сделал паузу, - от несколько иного, более доверительного типа отношений, который обычно возникает между главой Великого Дома и единственным мастер-ментатом, выполняющим фунции тайного советника.
        Эндидуш снова поклонился, тщательно держа спину выпрямленной под прямым углом к линии ног.
        - Кто знает, возможно, вы и сами станете когда-нибудь таким ментатом, которых мы отправляем вместе с принцессами, когда выдаём их замуж за наследников Великих Домов.
        Эндидуш молча смотрел в пол, рассматривая сверкающие носки своих ботинок. Спина его формировала безукоризненную прямую.
        "Про Пола Атрейдеса говорят, что он был суперментатом. Это - обычная льстивая ложь, окружающая всякого политического лидера. Он не был даже ментатом, хотя и начал обучение. Но вот то, что после гом джаббара у него начались видения, это точно"
        Принцесса Ирулан. "Муад'Диб - человек"
        Сафир Хават налил себе стакан сока сафо из стоявшего на столе серебряного кувшина, украшенного многочисленными сценами из жизни птиц, и поднёс серебряный же кубок к губам. Чуть отклонившись назад, чтобы сделать глоток, он смог увидеть зелёный огонёк потолочного ядоискателя, свидетельствующий, что питьё не отравлено. Это проявление тактичности было более чем уместно в присутствии наследника, который мог вспылить, оскорблённый недоверием. Хават подумал: "Накажи я сейчас мальчишку - и он затаит зло. Став герцогом... Холлек, говорят, начал поддаваться ему на тренировках".
        Сафо ускорил бег мыслей, и Хават автоматически перешёл к работе, настолько неразделимы были для него эти два понятия. Проверяя вычисления Пола, он не смог найти ошибок, что было вполне приемлемо. Сопоставив предоставленные результаты с собственными, он пришёл к выводу, что наследник оперирует округлёнными цифрами, "опуская" ряд знаков после запятой. Такая небрежность была недопустимой. Впрочем, он, видимо, не мог считать быстрее. В целом, Атрейдес помнил заученные формулы социометрии, однако скорость счёта была слишком низкой.
        "Вероятно, эти показатели уже не вырастут, он ведь уже почти взрослый. Он занят столь многими вещами одновременно, к тому же пресловутая тяжесть титула...Возможно, сафо или специя, которой набит Арракис, позволят добиться прогресса".
        Хават решил перейти к разговору. Он посмотрел в глаза Полу, черноволосому зеленоглазому парню пятнадцати стандартных лет от роду. Тот спокойно сидел за столом, ожидая вердикта.
        - Пол, как ты оценишь собственную работу ? Опиши уравнение Нур-Хаджи-бея.
        - Уровень покупательской способности связан с уровнем потребления. Образовательный ценз связан с социальными притязаниями. На определённом уровне их развития возникает демократия как явление. Однако равномерный рост обоих показателей свыше минимума для пеонов Каладана не является возможным.
        - Они останутся нищими пеонами вовеки веков, Пол.
        - Да, Сафир. Каладан - классический мир фофрелюхов.
        - Так ли это, Пол ? Представь себе финансовые вливания извне, существенно повышающие образовательный ценз и частично реализующие социальные притязания. Сведём это к поставкам специи, оружия и солидо-пропаганды, порочащей Атрейдесов.
        Пол улыбнулся, будто это Хават был непонимающим учеником.
        - Если ты говоришь о подстрекательстве к мятежу, оно к мятежу и приведёт. Пеоны глупы и легко управляемы. Если купить сотню топтеров с лазеружьями...
        - Орнитоптеры тоже можно сбить, Пол. Теперь самое главное: резервы Харконненов оцениваются в пол-триллиона солари в специи, изотопах и ценных металлах. Резерв дома Атрейдесов, - Хават решил умолчать о реальном состоянии казны, сообщив данные полугодичной давности,- полгода назад был в сто раз меньше. Представь себе, что Гильдия берёт за перевозки грузов, относящихся к войне ассасинов, сто и более процентов их стоимости. Сопоставь эти цифры с нашими расходами на космическую оборону, оплату труда пеонов, медицинское обслуживание, пропаганду и образование.
        - Последних два ведомства Айдахо предложил свести в одно.
        - Это его личное, несколько утрирующее реальность, мнение. Отвечай на вопрос, Пол.
        - Даже если Гильдия повысит плату за перевозку вражеской контрабанды на тысячу процентов, Дому Атрейдесов не устоять. Пеоны захватят власть на этой планете. Возможно, их придётся истреблять с помощью атомного оружия.
        - Интересно, а почему этого до сих пор не произошло?
        - Отец говорит, что дело в людях, которые и являются Домом, а не в деньгах. Айдахо сказал, что в деньгах меряется всё, в том числе и он сам. Однако его цену можно свести к сумме в один миллион солари, тоже, кстати, немалой, которая за него уплачена, а можно исчислять в последствиях осуществлённых им и под его руководством операций. Тогда получится сумма, близкая к миллиарду солари. По мнению, Айдахо, реальная военная мощь Дома Атрейдесов выше его финансовых резервов, а Харконнены слишком подавляют всё человеческое, стремясь выжать повсюду максимальные доходы. Их деньги плохо воюют, как сказал Айдахо.
        - Да-да, конечно...Кстати, как, по-твоему, объяснить поражение повстанцев в дельте Ралсонга?
        - Я слышал, вы накупили нервно-паралитического газа и истребили всех повстанцев. Айдахо утверждал, что, начав операцию зачисткой долины Ралсонга от всего населения, можно было наводнить джунгли беженцами настолько, что у повстанцев началось бы людоедство. Он также разработал схему последующего захвата островов в дельте реки и создание там системы опорных огневых пунктов с подвижными группами на топтерах, которая бы отражала атаки каннибалов.
        - Эту схему мы разрабатывали вместе, поэтому я знаю её достаточно хорошо. В течение полугода мы должны были вернуть контроль над речными коммуникациями, а в течение пяти лет - свести активность мятежников к минимуму.
        Пол кивнул и тоже налил себе сафо.
        - Айдахо сказал, что такого времени не было, как не было и возможности заселить регион пеонами заново. Поэтому вы решили уничтожить мятежников при помощи химического оружия.
        - Осторожнее, Пол, это - не цитрусовый сок.
        - Айдахо сказал, что вы ездили на поклон к императору.
        Значит, он не сказал тебе, с чем мы приехали.
        - Мы влезли в большие долги с этим газом, Пол, и нам придётся покинуть Каладан. Твой отец просил меня сообщить это, потому что сам был слишком занят.
        Глаза Пола расширились. Его голос стал неуверенным, ломающимся.
        - Значит, мы уходим...мы ух-ходим в изгои ?
        - Ещё нет, Пол, ещё нет. Мы переезжаем на Дюну. Дюна считается наиболее прибыльной планетой в Империи. К тому же там полно специи, которая может улучшить твой счёт.
        Пол, отвлёкшись от неприятной темы, ухватился за новую перспективу.
        - И я стану ментатом, да?
        Возможно, безумцем.
        Хават заговорил, осторожно подбирая слова:
        - Пол, ты можешь стать больше, чем ментатом. Специя действительно продлевает жизнь и стимулирует деятельность головного мозга. Ты станешь провидцем.
        Хават встал.
        - Я должен идти. Вот тебе фильм-книга о специи.
        Се-кун-дус! Сгорела в огне!
        Се-кун-дус! Где подлости предел?!
        Се-кун-дус! Мучительная смерть!
        Секундус! Мы - им-пер-ский меч!
        Гимн сардаукаров императора
        Командиром отряда избрали некоего Френсиуса с Россака. Это был ничем не примечательный человек с нервными движениями, образованный. Чарбейр и его подручные, фактически захватившие власть в бараке, способствовали его избранию, поскольку тот был им покорен - Иштван сам видел, как Френсиус неоднократно исполнял их разнообразные поручения.
        Его удивило то, что Чарбейр вдруг затаился и сам не рвётся к власти, однако, вспомнив судьбу христиан и лежащую на командире отряда ответственность, понял, почему громилы Чарбейра, первыми атаковавшие христиан, вдруг начали кричать:
        - Френсиус! Френсиус! Он образованный!
        Новые порядки были хуже старых. Дежурные спешили украсть побольше пищи, которую утаивали, а готовили неумело - рис постоянно пригорал.
        Наибольший сюрприз ожидал их на следующее утро, когда они построились на плацу. Фельдфебель Ка-Ласар громогласно заявил:
        - Вчера погибли первые мученики за веру! Фарисеи предали их, а чернь убила! Но двери Царства Христова открыты для верующих!
        Иштван стоял, потеряв дар речи. Его начал бить озноб. Не далее как вчера сардаукары приказали забить христиан камнями и ввели новые порядки.
        -...каждый, кто обратится в веру христову, получит палку, комбинезон с полосой цвета чистого неба - и дополнительный рацион! Таблетки, выводящие радионуклиды из организма! Это излечит детей божьих от лучевой болезни!
        Один за другим из общего строя выходили заключённые и падали перед сардаукаром на колени. Одним из них стал Млатан, что укрепило в Иштване ненависть к христианству.
        Как и в предыдущий раз, сардаукар, первое "крещение" провёвший лёгким, почти символическим ударом, постепенно наращивал их силу, на сотом ударе проломив череп очередному коленопреклонённому заключённому. Наплыв добровольцев иссяк, и колонна покинула лагерь, маршируя к радиоактивному городу с песней "Сар-да-у-кар!..".
        В бараке N14 неофитами стали Млатан и ещё один из громил Чарбейра. Видимо, помня о судьбе предыдущих христиан, они о чём-то переговаривались, пока заключённые работали, а потом вдруг подошли к Чарбейру и, не говоря ни слова, забили насмерть своми железными палками. По их мнению, этого было достаточно, чтобы обеспечить себе спокойную ночь в бараке. Их старые дружки один за другим падали на колени и даже ложились, целуя полиармные сапоги.
        - Млат, не бей ! Брат, брат, не бей !..
        Жалкая, унизительная картина шокировала Иштвана. Ещё вчера они вместе сражались с христианами, издевавшимися над ними.
        Вечером в бараке досталось и ему. Проходя мимо, Млатан вдруг обернулся и ударил палкой наотмашь. Иштван, обладавший отличной реакцией, успел отскочить. Повторный удар всё-таки достал его, хотя вовремя подставленное предплечье смягчило силу удара.
        Иштван отступил, пытаясь стать среди тех, кто ещё вчера сражался с христианами.
        Млатан, чувствуя угрозу, исходящую от почти двухсот мужчин в оранжевом, остановился:
        - Здесь будет порядок ! Или вы хотите поднять бунт? - для вящей убедительности он потряс палицей.
        Командир отряда Френсиус выскочил откуда-то в центр круга, освещаемого потолочной лампой. Тени зловеще искажали выражение его лица, когда он заговорил, срываясь на крик:
        - Они всех убьют ! Сардаукары всех убьют ! Работники, работайте - и всё будет в порядке ! Ужин уже готов ?. .
        Иштван почувствовал, что опасность проходит. Однако он отлично понимал, что день-другой - и Млатан его поймает, когда он будет не в состоянии себя защитить.
        Тем не менее, он был вправе считать, что одержал маленькую победу. Более того, он увидел, что противник неловок и не умеет фехтовать. Это - обычный мордоворот, служащий тому, кто отдаёт приказы. Иштван заподозрил, что мог бы побить его, если бы...
        На следующий день такого шанса не представилось. Млатан и его приятель были начеку, постепенно укрепляя влияние среди заключённых. Один из ихних старых приятелей, находившихся в подчинении у Чарбейра, успешо прошёл процедуру крещения. Иштван, весь день махавший киркой, чувствовал себя несколько лучше, хотя вялость не проходила. Вероятно, это были первые симптомы лучевой болезни. В бараке вновь начали поговаривать о восстании.
        На десятый день их пребывания в лагере фельдфебель Ка-Ласар на утреннем построении заявил:
        - Я слышал, многие из вас подвергаются притеснениям и обидам. Властью, данной мне падишах-императором, я обладаю правом вершить суд в восьмом секторе Пятого Легиона. Желающие правосудия императора, шаг вперёд !
        Почти автоматически Иштван шагнул вперёд. Так как он находился в глубине построения, то он почти не продвинулся вперёд, и вряд ли кто-то из сардаукаров это заметил. Впрочем, заметили остальные заключённые...
        Иштван мысленно восхитился психологической уловкой, которую применил фельдфебель. Теперь назад дороги нет.
        - Выйти из строя !
        Иштван и ещё с два десятка таких же, как он, заключённых в оранжевых комбинезонах оказались перед строем.
        - Заключённый Груеску! В чём суть жалобы?
        Иштван едва не подпрыгнул от неожиданности - настолько внезапно и оглушающе громко прозвучал этот вопрос. Он сообразил, что звук исходит из плавучего радиорепродуктора, повисшего у него над головой. Вероятно, Ка-Ласар прочёл его имя, отпечатанное на груди комбинезона, через телеобъектив, а может, и каким-то другим способом.
        - Надзиратель-заключённый Млатан, барак N14, ударил меня железной палкой. Я тоже хочу ударить его железной палкой.
        - Око за око, зуб за зуб, Груеску. Вы получите железную палку.
        Разбирательство было скорым. То тут, то там сардаукары быстро принимали решение - и тут же исполняли собственный приговор, убивая виновного. Как ни странно, просителей наказывали ничуть не реже, чем обвиняемых. Один заключённый просил свежих фруктов, так как они, по его мнению, помагали от лучевой болезни. Быстрый удар ножом избавил его тронувшийся рассудок от треволнений. На этот раз сардаукар зашёл дальше, чем к этому привыкли в лагере "Обитель скорби": он ещё и оскальпировал свою жертву.
        По цементу прогремело что-то тяжёлое и металлическое. Иштван оглянулся. Перед ним лежала железная палка длиной меньше метра. Иштван поднял её. Это был массивный прут в два пальца толщиной, чуть заржавленный, что было только к лучшему - ржавчина не позволит этой палке предательски выскользнуть из руки в неудобный момент. Вес её достигал двух или даже более килограмм. Иштван взмахнул палицей несколько раз. Она была потяжелее и покороче фехтовальных рапир, к которым он привык, но всё-таки вполне годилась для дуэли.
        - Надзиратель-заключённый Млатан, барак N14,- проревели радиорепродукторы.
        Млатан вышел из строя, поигрывая точно такой же палицей. На его тёмном, небритом, как и у всех остальных заключённых, лице гуляла ухмылка.
        - Может, переговорим об этом в бараке, Иштван ? У тебя есть палка, у меня есть палка - будем работать вместе...
        Иштван решился уже давно, и понимал, что если он не убьёт уголовника, то вторую декаду в этом лагере точно не протянет. Впервые он привлекался к уголовной ответственности за несанкционированную дуэль, хотя тогда суд ограничился выговором и денежным штрафом. Иштван занимался фехтованием несколько лет, и знал, что Млатан, несмотря на размеры и силу, ему не противник. Предстояло проверить эти тезисы на деле.
        Иштван подошёл к противнику. Как он и ожидал, Млатан решил стремительно атаковать первым - сперва он припугнул противника тычковым движением, а потом нанёс уже знакомый Иштвану широкий удар наотмашь. Иштван парировал и тут же ударил в ответ, рубанул противника по кисти, державшей палицу. Тот вскрикнул, но оружие не выпустил. Иштван немедленно развил успех, ударив противника по лицу.
        Млатан покачнулся, с трудом устояв на ногах. По лицу его текла кровь. В глазах надзирателя-заключённого промелькнул страх. Око за око, зуб за зуб, всплыла вдруг в памяти фраза, которую обронил сардаукар.
        Млатан выкрикнул грязное ругательство - и тут же нанёс удар размахом через голову. Он стоял неправильно, выставив вперёд левую ногу, отчего правой руке, сжимающей палицу, приходилось преодолевать слишком длинный путь. Правда, так он придавал удару большую силу, включая мышцы всего тела, - вероятно, ему привычнее было наносить удары кулаком прохожим, избавляя их от кошелька. Иштван, наоборот, стоял правым боком к противнику, как и положено фехтовальщику, что позволяло сократить путь к цели. Медлительный и ожидаемый размах противника он встретил неожиданным прямым выпадом в зубы. Противник взвыл и рухнул, корчась от боли.
        Иштван знал, что нужно делать - ему неоднократно это показывали. Подойдя вплотную, он сжал палицу двумя руками и, приседая с каждым ударом, нанёс несколько мощных рубящих ударов сверху вниз, расколов противнику голову. К его удивлению, в луже крови он увидел частицы серого вещества - головного мозга. Млатан дёрнулся и затих.
        Сардаукар бросил ему кинжал, скользнувший по цементу с триумфальным звоном.
        - Подними.
        Иштван подчинился. На рифлёной рукоятке - о чудо! - значился его личный номер.
        - Обагри нож кровью противника. Можешь отрезать ему ухо или снять скальп.
        Иштван просто воткнул нож в остатки лица бездыханного врага, с удовлетворением услышав хруст костей.
        - Встать, Груеску ! Повторяй за мной: мой нож дан мне падишах-императором...
        - Мой нож дан мне падишах-императором!..
        - ...Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!
        - Я получил мой нож из рук фельдфебеля Ка-Ласара!
        - Поцелуй нож, заключённый Груеску.
        Иштван поцеловал нож там, где проходил его личный номер.
        "Кос-мос зо-вёт!Звёзды манят и холодом жгут!
        Кос-мос зо-вёт!Битвы славу героям несут!
        Кос-мос зо-вёт! Мы полюбили меч и войну!
        Космос зовёт! Бес-смер-ти-е львы об-ре-тут!"
        Гимн сардаукаров императора
        Лагерь восьмого сектора Пятого легиона "Свершение", куда Груеску перекинули при помощи всё ещё функционирующего по непонятным причинам вагона ЭМП, находился близ опушки гигантского леса. Затерянный в просторах умеренной зоны одного из четырёх континентов Салузы Секундус, лагерь "Свершение" более всего походил на лагерь первопроходцев на чужой и враждебной планете. Лес, заново выросший уже после ядерной ночи, которую не пережили существовавшие дотоле местные и завезённые с Земли виды, был наполнен обилием новых, непрерывно мутирующих хвойных и лиственных деревьев, пугавших разноцветной корой странных и неприятных на вид стволов. Некоторые из них, если надрезать ветку, пускали алый сок, подозрительно похожий на кровь. По ночам в лесу завывали звери-мутанты, обладающие коротким жизненным циклом - из-за неумолимой лучевой болезни.
        Лучевую болезнь Иштвану вылечили уже в первый день. Оказалось, это совсем несложно: фельдшер в звании унтер-баши сделал укол какой-то невинной на вид прозрачной жидкости, которую назвал "генетически активной вакциной, оставшейся с до-джихадных времён".
        Лагерь "Свершение" был, скорее, военной частью, нежели исправительным заведением и, видимо, так и было официально - командовавший здесь обер-фельдфебель Глар-вазд в двух словах объяснил им, что на оставшийся срок они зачислены на службу во вспомогательные войска имперских вооружённых сил.
        По сравнению, с лагерем "Обитель скорби", заключённые -солдаты пользовались определёнными поблажками: им разрешалось носить кинжалы, их герметичные бараки, связанные шлюзами в хитрый лабиринт, обладали специальными устройствами для очистки воздуха, а питание существенно улучшилось за счёт добавления в рацион мяса, овощей и фруктов.
        Сардаукары, однако, были настороже, убирая на ночь шлюзовые переходы между металлопластиковыми бараками. Щиты и гравипоплавки, которые выдавались на время тренировочных занятий, тщательно пересчитывались и запирались на ладонный замок. Тем не менее, драки, случавшиеся практически постоянно, то и дело уносили жизни солдат-заключённых. Такое озлобление имело вполне понятную причину: из их числа стали назначать временных командиров тактических единиц - троек и девяток. Соперничество приводило к ссорам и поножовщинам. В большой степени сардаукары были сами виноваты в этих схватках, так как всячески их провоцировали. Даже численность тактической единицы - три человека - способствовала конфликтам.
        Как утверждал обер-фельдфебель Глар-вазд, худощавый русоволосый мужчина неполных сорока стандартных лет, двигавшийся, как и все сардаукары, неестественно быстро и ловко, в бою две тройки всегда слабее, чем три пары, так как решают два тактических задания одновременно против трёх.
        - Однако у нас здесь строгие порядки. Пары быстро превращаются в супружеские.
        Настороженные солдаты-заключённые не ответили ему смехом. Ещё в первый день Глар-вазд убил одного из них, когда тот клюнул на удочку и вышел из строя с каким-то вопросом.
        - Вопросы, я думаю, он так и не задаст, - злорадно сказал Глар-вазд, вытирая нож о серую робу - ещё одно новшество - уже покойного солдата-заключённого. - Всем остальным: вопросы задают командиры, вражеские шпионы и умалишённые.
        Иштвану тогда тоже захотелось вытереть свой нож, стоя над трупом Глар-вазда, Ка-Ласара, Далотца с пересыльной станции или какого-то там Риловитца из Специальной коллегии по вопросам безопасности планеты Гинац. Однако фразу, сказанную фельдфебелем, запомнил - это формула выживания. Лучше быть командиром, чем умалишённым, иначе тебя объявят вражеским шпионом.
        Их не учили фехтовать на ножах. Иштван, имевший определённые навыки фехтования, которыми по праву гордился, был поражён: им запрещали применять шаги назад и в стороны, наоборот, принуждая всё время идти навстречу противнику. Техника, которую им прививали, была простой и эффективной, имевшей целью убийство. Для фехтования сардаукары пользовались коротким, менее метра длиной, мечом, таким же длинным, как палка надзирателя, но вполовину легче. Прямое лезвие было широким, переходящим в клиновидное у острия. Гарда - небольшая, блюдцевидная, прикрывающая рукоять с бороздками для пальцев и шаровидным навершием. Иштвану показалось, что это оружие более подобает мяснику, нежели фехтовальщику. Когда они уставали упражняться с манекеном, их заставляли менять руку.
        На третий день занятий с коротким мечом Иштван почувствовал, что предугадывает движения манекена гораздо лучше, Его восприятие заострилось - опережая очередной удар противника, он вдруг поймал себя на желании нанести встречный удар левой, в которой на этот раз не было клинка. Он взял в левую руку кинжал. Теперь всё встало на свои места.
        Иштван тронул сенсор-выключатель на груди манекена. Тот молниеносно атаковал. Парировав этот удар, Иштван чуть развернулся вправо, отводя в сторону острие меча, и контратаковал левой - кинжал вошёл манекену в место, где у людей находится печень. Проткнув вариформную оболочку, нож с глухим стуком наткнулся на внутренний корпус, сделанный из стали.
        Как и полагалось, получив тяжёлое ранение, манекен осел на колени. Иштван, как учили, добил его колющим ударом меча в шею - лезвие скользнуло вдоль линии подбородка. Манекен упал, издав предсмертный стон. Иштван почувствовал почти эротическое возбуждение. Враг повержен!
        Неожиданно на его плечи навалилась тяжесть, пригнувшая к земле. Дыхание спёрло, а сердце кольнуло болью. Опять двойное тяготение! Сардаукары обожали подобного рода шутки, то увеличивая, то уменьшая количество "g" в тренировочном зале. Иштван неоднократно слышал страшные истории о колониях на планетах с высоким тяготением, оставшихся без генераторов Хольцмана. Люди носили специальные противоперегрузочные костюмы, принимали гиперстероиды для ускоренного роста мышечной массы - всё впустую. Сердечная мышца не могла доставлять ставшую слишком тяжёлой кровь к тканям. В большинстве случаев смерть наступала в течение нескольких месяцев, от силы - лет, от острой сердечной недостаточности, хотя это ещё было благом по сравнению с прогрессирующими заболеваниями остальных органов. Женщины не могли нормально выносить детей, рождавшихся большей частью мёртвыми, реже - еле живыми, изуродованными увеличенной нагрузкой. Даже небольшое увеличение "g" необратимо меняло лик человеческой расы - люди с этих планет были кряжистые, поросшие мышцами и жиром, в большинстве случаев - умственно отсталые, с флегматичным
темпераментом; их отличала тупость и жестокость.
        В глазах у Иштвана потемнело. Он, совершив почти невозможное усилие, выполнил укол, представляя себе мысленно, как лезвие входит в плоть обер-фельдфебеля Глар-вазда.
        Его буквально подросило в воздух. Дышать стало легко, а движения ускорились, как в проматывающемся солидо-фильме. Он выругался про себя. Сар-да-у-кар! Императорский солдат!
        Обучение прыжкам с высоты началось в первый же день - они спрыгнули по десять раз с метрового кубика. На второй день кубик стал двухметровым. Солдаты-заключённые беспрекословно повиновались, пока на пятый день не оказались во дворе лагеря перед двадцатиметровой башней, оборудованной несколькими прыжковыми площадками. Для пятиметрового прыжка им выдали гравипоплавки, установленные на фиксированную двадцатипятипроцентную вес-плавучесть.
        Умом Иштван понимал, что при падении он испытает нагрузку, такую же, как при прыжке с метрового кубика, однако страх высоты был сильнее.
        Он пристально посмотрел на сардаукара, стоявшего рядом на стальной площадке, ограждённой перилами. Выражение его лица было скрыто мерцанием щита и полупрозрачным металлопластиком шлема. Иштван понял, что тот готов убить его выстрелом из "лазер-ЭМП", как называли сардаукары своё оружие.
        Сар-да-у-кар! Чуме и смерти брат!
        Он прыгнул в пропасть, выглядевшую бездонной. Иштвану думал, что шагнул в глубины ада, а оказалось наоборот - его охватило немыслимо приятное чувство полёта, лёгкое и восхитительное. Через секунду, показавшуюся вечностью, он приземлился на бетонные плиты двора, пружинисто присев. Никаких болезненных ощущений он при этом не испытывал. Внезапно, словно устыдившись былых страхов, он захотел испытать чувство полёта снова. Иштван неоднократно наблюдал подобные развлечения более состоятельных однокурсников в парках отдыха, но сторонился их, в глубине души стесняясь как их дороговизны, так и видимой опасности. Оказалось, император не скупится на подобные занятия - для сардаукаров они были ежедневной рутиной. Солдат-заключённых, мысленно поправил себя Иштван. В глубине души он уже понимал, что дальнейшая служба вполне может привести его в ряды сардаукаров и начал подумывать об этом почти всерьёз. Сардаукары считались самыми безжалостными и умелыми солдатами во вселенной. Их репутация была устрашающей, а статус - почётным...хотя это было почитание под страхом смерти.
        На следующий день они прыгали с высоты десяти метров с установленной десятипроцентной вес-плавучестью. Иштван ждал прыжка с замиранием сердца, представляя, как сделает вдох полной грудью, ступит в пропасть - и внутренности будто обвалятся внутрь во время свободного падения. Когда он приземлился, то вновь почувствовал тот же подъём душевных сил. Оглянувшись поневоле на вышку, он посмотрел на двадцатиметровую площадку, ещё неизведанную высоту.
        Двадцатиметровая высота была взята на седьмой день. Поплавки с пятипроцентной вес-плавучестью не подвели, подарив несколько секунд полёта в воздухе, ощущаемом на такой скорости как жидкая материя, как бурлящая вода, от гула которой закладывает уши.
        Уходя в казарму, Иштван задумался: какой будет высота на следующий раз?
        Вопрос этот будоражил многих. Вечером в бараке об этом только и говорили. Наиболее осведомлённые сплетники утверждали, что их могут готовить к десантированию из космоса в энергокапсулах.
        - А что такое энергокапсула ? - спросил кто-то, менее просвещённый.
        - А это никакая не капсула - это обычный щит, включённый на полную мощность. Теоретически, он должен удерживать молекулы воздуха внутри даже при высоких скоростях, возникающих при орбитальном десантировании, защищая одновременно от раскаляющего трения об атмосферные слои. Теоретически, - добавил солдат-заключённый, хитро улыбнувшись.
        Тут же наперебой посыпались вопросы о том, что происходит на практике.
        - Всё, что угодно, только не то, что в теории.
        Оказалось, что мощность щитов далеко не всегда достаточна для того, чтобы удержать заряжённые частицы, что попытка её увеличить приводит к перегреву, отказу и возгоранию приборов. То же самое происходит с гравипоплавками.
        - Богатеи из Малых и Великих Домов занимаются этим ради развлечения. Но они пользуются современными и по-настоящему дорогими приборами с Икса. Что оденут на нас, и в каком оно будет состоянии...
        Иштван внимательно посмотрел на него. Это был крепко сложенный парень с Каладана, обладавший желтоватой кожей, обтягивающей плоское, с широкими скулами, лицо, не выражающее никаких эмоций. Его осудили за сочувствие мятежу, подавленному Атрейдесами с неслыханной на цивилизованных мирах жестокостью. Каладанец был провокатором - это точно, настолько его манеры походили на манеры гражданина Риловитца. Тот же спокойный, уверенный взгляд, всезнающая манера говорить на политические темы - и такая же пытливая змеиная сущность, выглядывающая из-под неподвижной маски лица, способного принять любое выражение по воле хозяина.
        Провокатор, засланный Атрейдесами ? Или, наоборот, провокатор, высланный Атрейдесами ? Каладанца уже привлекали к командованию отделением-девяткой и, вполне вероятно, он останется на этой должности. Но кто он на самом деле ?
        Он - провокатор, Иштван. Они часто меняют хозяев, в зависимости от обстоятельств.
        Иштван понимал, что должен что-то сделать, как-то отомстить за несправедливый судебный процесс. И стать жертвой такого же процесса здесь?Кто знает, что у них заготовлено ещё?Может, он не один?
        - Атрейдес, а от кого ты это всё услышал? - слова эти, вырвавшиеся из пересохшей глотки будто против его воли, казалось, произнёс кто-то другой.
        Каладанец широко улыбнулся, уверенный в поддержке присутствующих. Иштван, уже принявший решение, шагал к нему, доставая меч. Меч полагалось носить на правом боку, отчего вынуть его из ножен было гораздо труднее - и, видимо, так и задумали это оружие и портупею его создатели. Это - своеобразный предохранитель, - подумал Груеску, вынув, наконец, меч.
        Каладанец слишком поздно сообразил, что его просто убьют, а не предложат поговорить. Глаза его расширились от страха, он попытался встать, потянувшись за кинжалом. Слушатели расступились, решив понаблюдать очередное убийство.
        Всё-таки Иштван не успел нанести удар. Каладанец отскочил, закричав:
        - Меч! Дайте мне меч!
        Меч в ножнах мелькнул в воздухе - каладанец поймал его на лету. Осклабившись, он вынул меч и запустил ножны в Иштвана, надеясь отвлечь его внимание. Вслед за этим он стремительно атаковал. Парировав, Иштван с удивлением заметил, что перед ним фехтовальщик, как минимум, не уступающий ему в классе. Возможно, он тоже был каким-то студентом на Каладане, посещал фехтовальный клуб - и тоже был осуждён по навету платного информатора. А здесь просто распустил язык...
        Сомнения начали перерастать в страх, как только каладанец отразил его атаку.
        Он - провокатор! Убей его!
        Иштван вынул кинжал, решив атаковать из фронтальной позиции. Едва сделав это, он поплатился - противник, стоявший правым боком, сделал ложный выпад и повторным размашистым ударом настиг Иштвана, полоснув его по груди. Бывший студент-социометрист отскочил, ругая себя за ошибку, свойственную новичкам - из правосторонней позиции радиус удара выше, чем из фронтальной, а раскрываемая зона поражения, наоборот, меньше. Как он мог об этом забыть ? Иштван отступил, лихорадочно размышляя. Рана на груди нестерпимо жгла, но двигаться пока не мешала. Он посмотрел в глаза каладанцу - в зелёно-карих плясали триумфальные искры.
        Иштван ударил мечом о кинжал, которые издали мелодичный звон. Это -провокатор!
        Слабое место стиля с двумя клинками он уже знал, но ему было известно и сильное - нужно просто сократить дистанцию боя. Стараясь не замечать боли в груди, он, как и каладанец, стал в правостороннюю позицию и атаковал несколькими повторными колющими ударами, тесня соперника к двухэтажным нарам. Послышались ругательства вынужденных расступаться солдат-заключённых. Наконец, каладанцу было некуда отступать. В его глазах мелькнула какая-то неуверенность. Иштван нанёс удар под лезвие меча противника, выворачивая его наружу и вверх усилием мышц предплечья и кисти. Одновременно он подшагнул левой и вонзил каладанцу кинжал в живот. Тот захрипел и осел.
        Иштван замер, ошеломлённый. Всё получилось как с фехтовальным манекеном - и даже более сложная комбинация. Интересно...
        Он стоял над безуспешно пытавшимся подняться противником. Тот, видимо, ещё не утратил надежду на спасение, так как отчаянно смотрел по сторонам, рассчитывая, что ему помогут.
        Иштван оглянулся. Сторонников у каладанца явно не нашлось.
        Любопытство, досужая скука, раздражение...
        Гермодверь распахнулась, вошли сардаукары с включёнными в режиме прицеливания лазеружьями наперевес. Солдаты-заключённые замерли.
        - Я - обер-фельдфебель Глар-вазд ! Почему сражаются солдаты-заключённые ?
        В мозгу Иштвана сформировался ответ.
        - Это - провокатор, - первая фраза была сказана преимущественно для соседей по бараку. - Он провоцировал мятеж, произнося речи, подрывающие авторитет имперских вооружённых сил.
        Последняя фраза была составлена из отрывков курса имперского права, с которым он, к сожалению, был уже слишком хорошо знаком, и лекций по истории.
        Металлопластиковое забрало повернулось в сторону Иштвана.
        - Ты убил мятежника ?
        Иштван знал, что ответить.
        - Сардаукар - императорский солдат!
        - Отлично! Как тебя зовут, солдат ?
        - Иштван Груеску !
        - Теперь тебя зовут Шелеххериб! Носи это имя с честью, солдат.
        - Меня зовут Шелеххериб! Я получил это имя из рук фельдфебеля Глар-вазда!
        - Подать мне кубок !
        Один из солдат-заключённых подал фельдфебелю пластиковый стакан. Глар-вазд вынул из ножен кинжал и подошёл к каладанцу. Тот был ещё жив, но реагировал на происходящее вяло; его взгляд бесцельно рыскал вокруг.
        - Солдат-заключённый...
        - Он с Каладана, его зовут Нгей Хо.
        - ...Нгей Хо! Мне нужна твоя кровь, солдат-заключённый. Во славу падишах-императора, - обер-фельдфебель Глар-вазд произнёс эти слова, как молитву, вскрывая каладанцу сонную артерию. Кровь ударила фонтаном в подставленный стакан.
        - Это - древняя традиция, солдат. Пей.
        Иштван, уже Шелеххериб, молча и с показным достоинством принял стакан, наполненный почти наполовину. На вкус кровь была солоноватая и горячая, более всего напоминая разведённый мясной бульон. Но нет, гораздо вкуснее...
        Шелеххериб выпил до дна.
        - Поздравляю, солдат. Отведите его к врачу.
        "Литания против страха не устраняет страх, но усиливает его, подчиняет ему. Наследники Великих Домов боятся сардаукаров, которых никогда и в глаза-то не видели, не потому, что те столь ужасны, а потому, что мы воспитали их в страхе. Такой взнос Бинэ Гессерит за право стоять рядом с троном падишах-императора нельзя назвать скромным"
        Принцесса Ирулан. "Верховная Мать Мохайем говорит"
        Возбуждённый после тяжёлого боя с каладанцем, Шелеххериб долго не мог заснуть; опасаясь мести со стороны друзей Нгея Хо, он около часа прикидывался спящим, безмятежно посапывая. Ранение, оказавшееся, по словам фельдшера,"неглубокой царапиной", на каждый вздох отзывалось пульсирующей болью. В конечном счёте, все предосторожности оказались излишними - его голос потерялся в гуле сотни храпящих глоток. Наутро солдаты-заключённые прыгали с высоты в сто метров. Гравипоплавки имели заданную однопроцентную плавучесть, и нужно было держаться за поручни кресел, чтобы неловким движением не перебросить себя в тесном пространстве гермокабины. Последняя была снабжена поплавками и высотомером, удерживающим её на заданном расстоянии от поверхности. Шелеххериб, не спавший почти всю ночь, не испытывал никакого беспокойства по поводу прыжка с колоссальной высоты в сто метров, несмотря на то, что всё внизу казалось крошечным и пугающе далёким.
        Как ни странно, страх высоты ещё не прошёл, Иштван. Но любовь к полётам побеждает. Вперёд !
        Он шагнул вперёд и, казалось, повис в воздухе. Медленно, как лепесток невиданного цветка, он планировал вниз, с улыбкой глядя на игрушечный лагерь, составленный из нескольких гермобараков, окружённых колючей проволокой.
        А что, если его снесёт ветром на проволочный забор? Как он помнил, лагерь "Обитель скорби" окружала изгородь из шигапроволоки, через которую был пропущен ток, а сардаукары стреляли в беглецов без предупреждения и без промаха.
        Полиармные ботинки коснулись бетона.
        -- Шелеххериб !
        -- Вижу. Сдать поплавки !
        Боевая портупея была целой паутиной разгрузочных ремней и мини-генераторов Хольцмана. Их питала батарея, расположенная в массивной пряжке ремня. Иштван-Шелеххериб подозревал, что в ней происходят атомные реакции.
        Он быстро выпутался из портупеи и положил её на стол.
        -- Шелеххериб !
        -- Хорошо-хорошо.
        На девятый день жизни в мире "Свершения" солдаты-заключённые должны были осуществить прыжок с высоты один километр над поверхностью. Стояла промозглая осенняя погода, сквозь распахнутую боковую дверь парящей в небесах гермокабины врывались порывы ветра, угрожая её перевернуть. Это несколько волновало Шелеххериба, так как поплавки их индивидуальных Хольцман-генераторов, сокращённо ИГХД, ещё были отключены.
        Голос сардаукара глухо доносился из репродуктора его шлема.
        -- Я - унтер-баши Лумвасар! Прыгайте вниз - щиты включатся автоматически во время падения.
        Солдаты-заключённые, сидевшие вдоль стен лицом к лицу, переглянулись.
        Шелеххериб встал, понимая, что мятеж всё равно приведёт к смерти. Он решил воспринять это как самоубийство. Полёт!
        Он поймал себя на мысли, что хочет оставаться идеалистом, верить в справедливость императора.
        Им-пе-ра-тор! Дал справедливость и закон!
        Он прыгнул с высоты в один километр ради падишах-императора Шаддама IV, за оскорбление чьей персоны был осуждён на три года исправительный работ на каторжной планете.
        Ледяной ветер пронизывал до костей - он будто окунулся в прорубь. Земля стремительно приближалась - внизу виднелись верхушки деревьев-мутантов. Он закричал, пытаясь перебороть страх. Неожиданно напор ветра, будто бьющего от земли вверх, ослаб, ремни портупеи с треском впились в грудь.
        На этот раз он закричал уже от боли - открылась давешняя рана. Тем не менее, падение было всё ещё слишком быстрым. Может, ИГХД неверно запрограммирован или сломался ? Может, ему нарочно подсунули неисправный генератор ?
        Понимая, что делает ошибку, Иштван лихорадочно ощупал зашитые в ремни портупеи плоские мини-генераторы, надеясь найти неисправность. В последний миг он смог совладать с собой и убрал руки. Практически тут же он ощутил повторный рывок, вновь снизивший плавучесть, на сей раз до двадцати пяти процентов. Третий раз его рвануло вверх уже на высоте пятидесяти метров, почти над самыми кронами деревьев.
        Нулевая вес-плавучесть. Так должны себя чувствовать бесплотные духи христианства...ангелы.
        Легко, как пушинка, он опустился на верхушку какого-то дерева, быстро спускаясь вниз по веткам, поросшим ярко-жёлтой листвой. Кора дерева была гладкая и тёплая, вероятно, нагретая солнцем.
        Каким солнцем? Его не видно уже несколько дней!
        Тут, повинуясь радиосигналу, а может, встроенной программе, гравипоплавки вновь отключились. Его тело стало невероятно тяжёлым и неуклюжим. Соскользнув с ветки, он полетел вниз, несколько раз больно ударившись.
        Упав на землю, Иштван несколько минут не вставал, катаясь и потирая ушибленные места - не столько от боли, сколько опасаясь, что вновь окажется падающим вниз с километровой высоты. Наконец, шок прошёл, и он заставил себя встать. Стало понятно, что именно произошло. Скорость свободного падения аналоговая программа ИГХД затормозила в три этапа, чтобы не переломать хрупкие человеческие кости. Половинная вес-плавучесть включилась, вероятнее всего, на пятиста метрах, четвертная - на двухста или двухсот пятидесяти, нулевая - на пятидесяти. Так и должно было бы быть. Иштван осмотрелся.
        Он находился в заражённом лесу, о котором слышал столько историй. Одна из них была даже не историей, а теорией - считалось, будто короткий жизненный цикл принуждает растения и животные, оказавшиеся перед угрозой гибели, сходить с ума - они становятся безумны, изобретательны и коварны, пытаясь если не зацепиться за жизнь, то хотя бы убить ближнего своего. Как сардаукары.
        Ещё находясь на верхушке дерева, Иштван, нет, Шелеххериб, засёк направление на лагерь, до которого было всего несколько сот метров. Ему казалось, что найти выход из леса, каким бы он ни был густым, будет достаточно легко.
        Он огляделся. Лес походил на обычный лиственный, но деревья были мелкие, а кусты - наоборот, крупные, что произошло, видимо, в результате выравнивания длительности жизненного цикла. Отовсюду исходил запах гниения пожухлой листвы и павших древесных стволов. Более всего удивляла раскраска стволов, листьев, трав - они будто переливались всеми возможными красками, наиразнообразнейшими оттенками, кричащими, как одежды проституток в весёлых кварталах. Как и там, растения наперебой спешили пожить, использовать короткий срок мутировавшей жизни максимально полно.
        Шелеххериб подозрительно осмотрел огромный, почти метровой высоты, цветок с прекрасной нежно-белой головкой, окружённую оранжевыми лепестками с коричневой каймой. Цветок испускал слабую фосфоресценцию.
        Интересно, каких насекомых он может привлекать, и ядовиты ли они?
        Он выхватил кинжал и осторожно потрогал цветок. Ничего.
        Просто яркий цветок.
        Он наступил на бледный стебель, повалив цветок, и с удовольствием передавил растение, пустившее прозрачную жидкость.
        Шелеххериб вспомнил истории о кровоточащих деревьях и решил проверить их подлинность. Удерживая в уме направление на лагерь, он выбрал дерево, показавшееся ему вполне подходящим для опытов. Более всего оно походило на невысокое плодовое дерево, вроде сливы или вишни, однако плодов было не видно, зато цветки зелёно-красного цвета бросались в глаза, выделяясь на фоне голубого ствола. Внимательно осмотрев гладкую, как кожа, кору дерева, бывший студент-социометрист решительно воткнул в неё нож. Проткнув кору, острие неожиданно легко вошло в ствол, как в человеческую плоть. В месте прокола обильно выступил голубой сок.
        Шелеххериб вытянул нож и отпрянул, будучи уже наполовину уверенным, что дерево разумное. Оно, тем не менее, не закричало и не укусило его. И всё-таки... Да, ветки действительно зашевелились. В наступившей тишине шелест листьев показался ужасающе громким. Ветви дерева тянулись к месту прокола, пытаясь его заткнуть, одновременно тесня Иштвана.
        Неожиданно остальные деревья подхватили этот странный шелест, становившийся с каждой секундой всё громче.
        Иштвану показалось, что он сходит с ума. К нему отвсюду тянулись растения, лианы, корни, ветки с шипами, стремясь удавить, отравить, затянуть во тьму...Нет! Они действительно лезли отвсюду! Он выхватил меч.
        Где-то невдалеке послышался злобный вой, переходящий в безумный смех.
        Иштван собрал волю в кулак и взял направление на лагерь, тщательно избегая встречи с крупными растениями, а мелкие решительно отсекая мечом.
        Это - всего лишь растения. А до лагеря - не более километра,вероятно, гораздо меньше.
        Пробираясь сквозь заросли как можно аккуратнее, он уже почти успокоился - спокойнее стали и растения, и, казалось, впереди был виден просвет в деревьях. Он заторопился туда, вновь услышав всё тот же обезумевший вой, только гораздо ближе. Иштвану стало не по себе. Он сорвался и перешёл на бег, стремясь выйти к свету как можно быстрее.
        Свет заливал небольшую прогалину, радиусом около пятнадцати метров, вызвав у Иштвана горькое разочарование. Выйдя на середину поляны, он оглянулся. По крайней мере, здесь, на этой, поросшей буроватой травой площадке, можно дать бой хищнику.
        Тот не заставил себя ждать. Странное, вызывающее и страх, и жалость существо, вышло из лесу. Четвероногое, поросшее шерстью, оно было, вероятно, одичавшей собакой или мутировавшим волком. Сине-зелёная окраска ничем не выделялась на фоне таких же цветастых растений.
        Волк зарычал и сделал несколько шагов вперёд, припав к земле; его шерсть встала дыбом.
        Иштван, опасаясь кричать, тоже издал рык, а потом ударил мечом о кинжал. Звон клинков придал ему уверенности в себе и позволил преодолеть страх, вызывавший онемение.
        - Иди сюда, собака!
        Волк попятился лишь на мгновение, а потом оскалил зубы, зарычал ещё громче и злобнее, вновь припав к земле. Иштван заметил , что тело животного покрыто язвами, а на голове виднеется огромная полупрозрачная шишка, вероятно, опухоль. Он решил прикончить волка-мутанта и пошёл прямо на него.
        Когда зверь прыгнет, я ударю его снизу вверх в брюхо, под грудину.
        Волк отскочил, пытаясь зайти с другой стороны, ощерив клыки и припадая к земле. Иштван бросился на него, взмахнув мечом. Зверь отпрыгнул. Так повторилось несколько раз, пока животное не ушло обратно в лесную чащу. Иштван запустил ему вдогонку кусок сгнившего древесного ствола - волк поджал хвост и перешёл на бег.
        После минутных колебаний Иштван залез на какое-то дерево, не проявлявшее признаков ненависти. Оказалось, что он несколько сбился с пути, но приблизился к опушке леса достаточно, чтобы, наконец, выбраться из него.
        Через четверть часа он был у ворот лагеря.
        - Шелеххериб!
        Ложась спать, он заметил, что в их бараке недостает по меньшей мере десяти солдат-заключённых. Салуза Секундус, некогда столь приветливая и до боли похожая на родную Землю, стала планетой, враждебной человеку.
        Десятый день службы в лагере "Свершение", как и предполагал Иштван, принёс нечто совершенно особенное - их ожидал очередной этап отбора. Отбора!..В мёртвые герои!..
        -- Я - обер-фельдфебель Глар-вазд! Солдаты-заключённые!...
        Солдаты подтянулись при столь строгом оклике.
        -- ...Империя в опасноти! В одном из лагерей восьмого сектора произошёл мятеж! Бунтовшики сформировали демократическое правительство, которое лицемерно назвали "Комитетом самоуправления"; многие из них исповедуют запрещённую религию христианство и вооружены холодным оружием. Их общее количество превышает пять тысяч человек !..
        Иштван заподозрил, что речь идёт о лагере "Обитель скорби" или однотипном с ним, в котором погибло уже около половины первоначальной численности заключённых.
        -- Бригад-баши восьмого сектора принял решение атаковать повстанцев силами десанта солдат-заключённых...добровольцев. Добровольцы, шаг вперёд!
        Иштван, не колеблясь, шагнул вперёд. Солдат должен сражаться. Жизнь в небесах так прекрасна...
        -- Выйти из строя !
        К удивлению Иштвана-Шелеххериба, добровольцев набралось менее трети - около ста человек, может, чуть больше. Один из унтер-баши построил их в отдельную колонну и повёл к станции ЭМП. Покидая лагерь, Иштван чувствовал лёгкое разочарование и обиду на оставшихся там солдат-заключённых - они показались ему кем-то вроде христиан.
        Обер-фельдфебель Глар-вазд заставил шеренги, стоящие на плацу, сомкнуться и отдавал дальнейшие приказания:
        -- Ваше подразделение расформировано. Вас переведут обратно в ваши лагеря, где вы продолжите отбывать срок на общих основаниях. Сдать оружие!
        Послышались крики ярости и ответный гул лазеружей.
        Не оглядываясь, Иштван вышел за пределы лагеря "Свершение".
        "Леди Джессика - это не более, чем кличка. Наложница Джессика - её подлинный статус. "Леди" её стали называть, когда она, вопреки всем правилам Бинэ Гессерит, родила Атрейдесу сына, а тот, пребывая в международной изоляции, бросил Великим Домам эту перчатку - признал незаконнорожденного ребёнка наследником титула. Титул вследствие этого, конечно, несколько утратил престижность"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Джессика, наложница сиридар-герцога Атрейдеса, именуемая всеми "леди", в отсутствие владельца решила развеять скуку пятидневным морским путешествием на хольцман-глиссере, охраняемая верным Гарни, оружейным инструктором наследника.
        Гарни Холлек, низкорослый, кряжистый мужчина, владеющий холодным оружием так же скверно, как и своим голосом - выражение Айдахо, его извечного конкурента за внимание в светских кругах, - располагался сейчас на палубе, подставив грудь лучам тропического солнца. По морю бежала лёгкая зыбь, абсолютно незаметная благодаря генераторам плавучести. Хольцман-глиссер "Голубка" был белоснежного цвета; лёгкий и вместе с тем прочный корпус, выполненный из композитных материалов, имел двадцать метров в длину и пять в ширину. Двухместная каюта и салон размещались в глубине корпуса. Приводился глиссер в движение двумя пропеллерами от электромоторов, развивая до трёхсот километров в час. В случае отказа хольцман-системы, глиссер вполне мог передвигаться как обычная лодка с водомётным движителем, получающим питание от дизельного мотора в 400 л.с.
        Джессика любила называть себя "леди", любила, когда её так называет прислуга - и ещё больше любила наказывать прислугу, когда та позволяла себе болтать лишнее, не подозревая, что стены замка слышат всё. Разумеется, став леди, она заказала себе яхту, которую почему-то все именовали глиссером, и завела интрижку с лучшим офицером Атрейдесов, Гарни Холлеком. Тот был невероятно силён для своих размеров и очень ловок, его лицо, украшенное огромным шрамом от лозы, производило неизгладимое впечатление, он умел играть на бализете - и он был верен ей...настолько, насколько это возможно для раба быть верным рабыне. Лето иногда что-то подозревал, но Сафир Хават, монополизировавший право подозревать в Доме Атрейдесов, всегда его успокаивал - Джессике было нетрудно его уговорить.
        Гарни...Гарни умел играть на бализете, его чарующие мелодии пленяли душу, заставляя забыть о невзрачной внешности . А как он сражался ! Его клинок был быстр, словно молния - и становился неожиданно медлительным, едва соприкасался с щитом. Айдахо, кровожадный убийца, только клинком убивший более трёхсот человек, говоря о Холлеке, становился осторожным в выражениях и неуверенным в себе.
        Джессика, нежась в лучах солнца, посмотрела на Холлека, любуясь его плешивой круглой головой с массивным носом, по обеим сторонам которого холодно смотрели водянистые серо-голубые глаза. У знаменитого лейтенанта Атрейдесов было лицо работяги-пеона - более того, он и был пеоном...когда-то давно. Его биография была столь же захватывающей, насколько его внешность - будничной и неказистой. Рождённый на планете Хеммонда, отличавшейся повышенным тяготением, он происходил из семьи потомственных шахтёров, разрабатывавшх залежи тяжёлых металлов. Владелец планеты, Харконнены, установил не слишком строгие нормы безопасности, но исключительно жёсткие нормы выработки, из-за чего шахтёры обычно жили от силы пять-шесть лет. Безработица на планете Хеммонда, однако, была столь высока, что там возникла особая культура, почитавшая смерть молодых мужчин за благо. Этому способствовали и высокие заработки шахтёров - тут, как признавал Холлек, Харконнены поступали справедливо, - позволявшие несколько лет прожить безбедно, не отказывая себе и в достаточно дорогостоящих удовольствиях. Холлек, чей отец и старшие братья
были шахтёрами, рос, ни в чём не нуждаясь. Он занимался фехтованием и играл на бализете, беря уроки у платных учителей. И когда пришла его очередь спуститься в радиоактивную шахту, чтобы через несколько лет вылезти оттуда полумёртвым инвалидом, он отказался. Надсмотрщика, пришедшего за ним с повесткой и кандалами, он убил. Холлек скрывался, но его вскоре нашли и арестовали. Суд, проведённый в присутствии имперского представителя, признал за Холлеком преступления против Империи, Дома Харконненов и личности надсмотрщика, из которых доминирующим мотивом, вследствие утверждений Холлека о глубокой личной неприязни к покойному, были признаны последние. Смерть за смерть - таков был вердикт, однако Холлек, предложивший следствию всевозможное сотрудничество, получил так называемое вероятно-отсроченное наказание. Согласно праву Дома Харконненов, он стал гладиатором. Каждый раз, когда он побеждал, исполнение приговора откладывалось на неопределённый срок.
        Холлек, очень взрывной и необычайно умелый в обращении с оружием, всегда побеждал и быстро стал знаменитостью Гайеди Прим, пока не вышел против Твари Раббана. На этот раз Холлек должен был неминуемо погибнуть, так как бои на Гайеди Прим всегда шли насмерть, а Харконнены неизменно побеждали. Холлек, одурманенный элаккой, лез на противника, совершенно утратив инстинкт самосохранения, раз за разом пропуская удары бича из лозы, необычайно ядовитого растения, произраставшего на Гайеди Прим. От шаблонных и грубых атак потерявшего самообладание Холлека Раббан легко укрывался щитом или парировал его выпады мечом, тут же ударяя противника бичом. Холлек разъярялся всё больше и больше, выкрикивая проклятия, а Раббан, ухмыляясь сквозь складки жира, был неумолим. Наконец, Холлек упал и не мог подняться, и Раббан начал его стегать, приветствуемый криками толпы, громко отсчитывавшей удары.
        На Играх присутствовал представитель Дома Гинац, обсуждавший ряд вопросов по соблюдению Харконненами нейтралитета в войне против Груммана, которому и предложили обменять имеющегося у него заложника, некоего молодого родственника барона, схваченного во время стычек на Гинац, на гладиатора Холлека. Обмен должен был скрепить договор о нейтралитете. Скорчив гримасу, тот согласился, однако оставить себе столь сомнительную покупку Дом Гинац не решился, уступив знаменитость Дому Атрейдесов за сто тысяч солари.
        С тех пор вот уже более двадцати стандартных лет Холлек верно служил Атрейдесам, не давая ни малейшего повода сожалеть о потраченных на него деньгах. За такую же сумму в своё время Атрейдесы купили и Джессику, которую старый герцог запрещал Лето называть "леди". Джессика улыбнулась, вспомнив, какое глупое у старика было лицо, когда бык, которого он считал уже умирающим, вдруг нанёс ему смертельный удар. Хавату, которому она поднесла наночип-имплантант, присланный с Уаллаха IX, ничего не стоило догадаться, кому можно его вживить. Позиции Хавата тогда сильно пошатнулись: старик заподозрил его в нечистой игре, а Лето так спешил занять должность сиридара, что сам ублажал прибывшую имперскую комиссию сказками о несчастном случае во время корриды. С тех пор она и Хават встречались редко, избегая разговоров на неудобную тему, однако...старик был ещё вполне мужчиной, как деликатно выражались Сёстры.
        Джессика томно повернулась на спину, показав небесам обнажённую грудь. Она закрыла глаза от слепящего солнца, услышав чарующие звуки бализета. Когда Лето вернётся с Кайтэн, он наверняка что-то заподозрит, увидев её и Гарни одинаково загорелыми,- мелькнула тревожная мысль. Джессика лениво прогнала её, представив себе строгое лицо Лето, смягчающееся, когда она ложит ему голову на плечо и начинает ласкать. А потом она забеременеет - и родит Лето девочку, похожую исключительно на него. Подозрения исчезнут, а вера в свою Белую Леди у герцога станет слепой и безграничной. Окружающие, вместе стем, поймут, что герцог - полный болван, и Домом своим не управляет. Количество просителей к леди Джессике увеличится, а наиболее ценные попадут в руки Холлека...
        Власть рождается из послушания, а ослепление всегда превращается в слепоту. Умейте ослепить вашего клиента - яркой причёской, блеском глаз, соблазнительными движениями, - а потом лгите ему всё наглее.Мир принадлежит тем, кто его берёт!
        Джессика улыбнулась, вспоминая слова сестры, читавшей им лекцию давным-давно.
        Мы - монахини! А бордель - наш монастырь!
        Она думал о солнце, воде и политике, когда Гарни, наконец, запел. Мышцы её паха сжались, словно обнимая мускулистое тело любовника. Ах, может, лучше позволить ему взять себя силой?!
        Гарни запел:
        Меня манит твоя мягкая, горячая рука,
        Позволь же мне припасть к твои-и-и-м ногам,
        Позволь удивиться зелёному морю, что плещет в глазах,
        И миг покоя найти в грудей высо-о-о-ких холмах!
        Джесика, не в силах больше терпеть, повернулась в сторону Гарни и подарила ему алчный взгляд.
        - Вперёд, Гарни, а то ястреб заклюёт твою голубку!
        Гарни отшвырнул бализет в сторону:
        - Он - всего лишь птица! Ты - моя женщина!
        "Салуза Секундус - просто гигантский лагерь смерти. Каждый бригадный сектор насчитывает до ста первичных лагерей, состав которых обновляется раз в два месяца. Нетрудно подсчитать: этому имперскому джаггернауту смерти требуются сотни миллионов узников в год. Среди них попадаются и шпионы Великих Домов, и многочисленные отбросы общества, так называемый криминалитет, и огромное множество несправедливо осуждённых. Ненасытной планете всё равно: она не брезгует ничьей кровью"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        - Шалом, солдаты!
        - Ша!-лом!
        Они уже не были ни заключёнными, ни солдатами-заключёнными.Став солдатом, каждый из них обрёл свободу. Свободу умереть за императора.
        - Я - лейтенант Орморкар! Многие помнят меня - я принёс справедливость и имперский закон !...
        Иштван, не двигая головой, осмотрелся. Вагон ЭМП высадил их на станции, не являющейся лагерем. Поднявшись на поверхность, они обнаружили лишь несколько маленьких гермокабин для личного состава, ремонтный ангар для топтеров и взлётно-посадочную площадку. Караульные вышки, колючая проволока, бараки из металлопластика - ни одной из этих, уже ставших привычными, тюремных построек, здесь не было.
        Впервые оказавшись вне вооружённого принуждения сардаукаров, Иштван запаниковал. Ему даже пришлось несколько раз глубоко вдохнуть-выдохнуть, чтобы прогнать страх.
        -...Империя нуждается в вас ! Здесь присутствуют пятьсот семь солдат, вооружённых кинжалами и мечами. Каждый получит энергощит, гравипоплавки и приказы сообразно боевому расписанию!
        Солдаты один за другим подходили к унтер-баши в должности чорбаджи, выдававшему снаряжение. Процедура была простой: неконтактный ДНК-сканнер проверял соответствие личности номеру кинжала, потом кинжал и портупея с поясом щита и гравипоплавками ложились под лазер-регистратор. Данные обобщались и распечатывались.
        Подошла очередь Иштвана. Поборов дрожь в коленях, он приблизился к чорбаджи-кладовщику.
        - Шелеххериб!
        - Хорошее имя для солдата! Теперь ты - командир отделения, Шелеххериб! Выбирай себе подчинённых.
        Шелеххериб был облечён властью. Власть - это знание, заменяющее мышление. Правильное решение на все вопросы уже найдено, и оно оглашено: ты - командир отделения.
        Шелеххериб одел портупею и включил щит. Послышался треск разрядов, электрические мурашки пробежали по коже - наконец, щит заработал на полную мощность, создав защитное поле из заряжённых частиц на дециметровом расстоянии от тела. Проверив щит, Шелеххриб вынул меч и начал отсчитывать солдат.
        - Ты, ты, ты...
        Один из солдат вдруг нагло ухмыльнулся и отошёл в противоположную сторону.
        - У меня свои братья.
        Шелеххериб не колебался ни секунды. Власть питается кровью.
        Он стремительно прыгнул вперёд и нанёс рубящий удар мечом. Щит наглеца отразил удар, полыхнув радужной вспышкой. Тот улыбнулся ещё наглее и начал доставать свой меч, которым, видимо, умел владеть достаточно неплохо, рассчитывая к тому же на поддержку "братьев". О щитах он, правда, знал совсем немного. Простейший способ пробить щит - заставить его работать. Бейте как можно быстрее - учил их университетский наставник, - и, когда щит начнёт отражать удар, можете снижать скорость.
        Шелеххериб сменил траекторию удара - из рубящего он стал колющим, и одновременно замедлил движение. Меч вошёл солдату в лицо, чуть пониже левой скулы. Он закричал и упал, обхватив рану руками. Шелеххериб покончил с его криками повторным колющим ударом в лицо. На этот раз он держал меч двумя руками, медленно наваливаясь на рукоять всем весом. Послышался хруст ломающихся костей и предсмертный крик. По телу в сером комбинезоне пробежала предсмертная дрожь, и оно замерло.
        - Я - командир отделения Шелеххериб ! Я убил мятежника ! Ты, ты, ты,ты...
        Солдаты один за другим отходили в сторону. Он отобрал двух , Гоудуна и Ктевса, в свою тройку. Построив девятку, он упел провести с ней небольшое тактическое занятие в щитах и с мечами. Вероятно, в бою данная единица сможет сохранить целостность.
        Его внимание отвлёк гул винтов. Орнитоптеры!
        Это были десантные машины, рассчитанные на четыре отделения каждая. Оборудованные щитами и генераторами плавучести, они приводились в действие двумя тянущими винтами, расположенными в широком крыле-низкоплане. Вероятно, машина могла развивать дозвуковую скорость. Только проксимальная четверть крыла, в которой размещались пропеллеры, была неподвидной, в то время как три четверти длины были выполнены из полимерных материалов, то становившихся жёсткими, то эластичными под воздействием электрических импульсов. Это позволяло орнитоптеру демонстрировать удивительную, как у птицы, маневренность,
        - Я - лейтенант Орморкар! Высадка в две волны, с интервалом в пять минут! Солдаты первой волны оставляют себе щиты навечно, солдаты второй волны - избирательно!..
        Навечно - что бы это значило?
        Девятка Шелеххериба оказалась в первой волне. В кабине, имевшей отдельный вход, а потому недосягаемой для них, находился сардаукар, отдававший приказы через радиорепродуктор:
        - Через две минуты после взлёта будем над целью. Борта кабины откинутся по моей команде. Десантируетесь на обе стороны по два отделения. Гравипоплавки сработают на двадцати метрах на пятипроцентную плавучесть автоматически. Держитесь за поручни над головой. Шалом!
        Иштван взялся обеими руками за скобы, расположенные на низком потолке.
        - Когда люк откроется, всем отпустить скобы!
        Машина стремительно набирала высоту под острым углом. Иштван упёрся ногами в пол. Внезапным рывком пилот выровнял орнитоптер, перешедший в горизонтальный полёт.
        - Всем: крепко держаться за поручни. Две минуты спустя он переведёт машину в пике.
        Через две минуты, казавшиеся вечностью, машина перешла в пике. Иштван почувствовал, как почва уходит из-под ног, а поручни пытаются оторвать руки. Внутренности слиплись в один большой комок, а лицо налилось кровью от напряжения.
        Вновь машина совершила огромный прыжок, выравниваясь параллельно земле. Орнитоптер повис в воздухе. Репродуктор скомандовал:
        - Убивайте врагов. За императора!
        Борта съехали в стороны. Отделение Шелеххериба располагалось вторым справа. Проследив за тем, чтобы все десантники покинули борт, Шелеххериб последним спрыгнул вниз, убеждая себя, что чем большую скорость разовьёт, тем быстрее сработают поплавки. Они включились практически сразу, чуть замедлив падение. Он успел оглядеться по сторонам: вокруг, сколько хватало взгляда, копошились фигуры в оранжевых комбинезонах, работающие на уборке руин древнего города.
        Их так никогда и не разберут.
        Падение на неровную поверхность, усеянную битым кирпичом, заставило его перекатиться по земле, больно ударившись о что-то твёрдое. Не успел он встать, как на него обрушился удар кирки - заключённые, хоть и ослабшие от лучевой болезни, всё ещё оставались мятежниками. Щит отразил удар, и он откатился в сторону, вставая.
        Как он и подозревал, сообщение о мятеже соответствовало истине в очень малой мере. Их просто сбросили над заключёнными какого-то лагеря во время работ. Не пытаясь защищаться, Иштван подскочил к "мятежнику", позволив щиту снова отразить удар киркой, и пронзил его мечом. Он достал кинжал, начав работать обоими клинками. Отовсюду сбегались заключённые.
        Иштван убил уже третьего заключённого и обернулся:
        - Ктевс! Гоу! Ко мне! Держать равнение в тройках !
        Ктевс и Гоудун бросились к нему. Они стали спиной друг к другу, отражая наскоки заключённых. Оранжевая толпа становилась всё плотнее. Искажённые злобой лица выкрикивали проклятия, в воздухе мелькали камни и стальные прутья.
        - Хватайте их по одному и вырывайте из строя! Щиты не спасут!
        Иштван выругался и рубанул по чьей-то руке, потянувшейся к нему. Заключённый закричал, схватившись за рану, и Шелеххериб, удивляясь такой глупости, тут же ударил его кинжалом в область солнечного сплетения, с удовлетворением наблюдая, как противник оседает, растерянно зажав рукой рану в животе. Щит вспыхнул, отразив бросок камня, и спас своего владельца от смерти - уже в десятый раз, не меньше. Он оглянулся - его подчинённые сбились в звенья-тройки, однако были слишком разобщены.
        - Ктевс! Гоудун! Взять пять метров влево!
        Они пробежали пять метров, прикрывая друг друга, и сомкнули фланг с другим звеном.
        - Я - Шелеххериб! Убивайте их!
        Кто-то ухватил его за рукав, и он, не глядя, ударил ножом, услышав ответный стон. Второй удар, мечом, он нанёс уже прицельно, в сердце, когда соседний заключённый бросился на него с другой стороны. Лезвие застряло между рёбер, и вытянуть его стоило труда.
        Послышался гул винтов. Иштван понял, что это возвращаются орнитоптеры с второй волной десанта.
        Он, запретив себе оглядываться, ударил мечом и отпрянул. Удар не достиг цели. Если дать им опомниться, они организуются ещё лучше. Наступление - способ перехватить инициативу и оставить за собой право мыслить.
        - Вперёд! Убивайте их! Вперёд!
        Он сам пошёл вперёд, увлекая за собой Ктевса и Гоу. Оранжевая стена попятилась, кто-то споткнулся и упал. Прикрытый щитом, Шелеххериб ударил одного заключённого мечом, а второго - кинжалом, приняв на щит чей-то ответный удар, а обратным движением отмахнулся мечом - и снова атаковал кинжалом. Клинок нашёл цель, противник застонал.
        Послышались крики - ударив мечом снова, Шелеххериб, увидел, что с неба атакует вторая волна десанта. Он мысленно поблагодарил пилотов, высадивших солдат в тылу противника. Заключённых, ведомых христианами и комитетами самоуправления, охватила паника. Вероятно, их звеньям и отделениям удалось нарушить управление аморфным войском противника, многочисленным, но плохо вооружённым.
        Иштван наносил удар за ударом: мечом, ножом, мечом наотмашь обратно, снова ножом. Раз за разом он повторял эту комбинацию, давно утратив счёт поверженным врагам.
        Наконец, увидев, что противник повсюду отступает, он решил этим воспользоваться.
        - Сдавайтесь! Сдавайтесь на милость солдат императора!
        Заключённые, привычные к такому поведению со стороны сардаукаров, отступили.
        Иштван бросил короткий взгляд на сардаукаров - охрана лагеря и не думала вмешиваться, отгоняя наиболее агрессивных бойцов выстрелами из лазер-ЭМП.
        Заключённые остановились: от прежней численности оставалось не менее двух тысяч, а может, и больше. Иштван, залитый кровью, вытер пот, стекавший на глаза. Рука едва двигалась от усталости - он понял, что сражение ещё не решено, что всё может обернуться в сторону противника.
        - Какие ты нам дашь гарантии?
        - Бросить оружие! Честное слово солдата Империи ! Я - командир Шелеххериб!
        Нехотя, один за другим, заключённые бросали на землю железные палки, лопаты, кирки и топоры.
        Кто-то из командиров отделений, подхватив идею Иштвана, приказал:
        - На колени! Все - на колени !
        "Мятежники" опускались на колени.
        - Не двигаться ! Сейчас мы определим и накажем виновных.
        Началась резня. Сперва они убили всех христиан и командиров отрядов, а потом, одного за другим, остальных заключённых, то обвиняя их в чём-то, то делая это быстро и молча. Когда сдавшихся в плен осталось менее половины, была попытка мятежа, быстро и решительно подавленна солдатами императора. После этого оставшиеся несколько сот заключённых покорно опустились на колени вновь, обречённо ожидая своей участи. Смирные и покорные безжалостной судьбе, они вызывали отвращение. Иштван убивал коленопреклонённых мятежников одного за другим, всё более распаляясь гневом. Многие из них плакали или простирались ниц, целовали его полиармные ботинки, о чём-то умоляли.
        Резня, казалось, будет длиться бесконечно. Когда последний мятежник был убит, на землю спустился топтер, из которого вышел сардаукар в чёрном шлеме, украшенном изображением львиной головы, сделанным золотой краской. Как было известно Иштвну, такой шлем носил лейтенант Орморкар.
        - Отличная работа, солдаты. Шелеххериб, Лумвасар, вы производитесь в унтер-баши четвёртого класса !
        Перекличка выявила, что они потеряли сто шестьесят пять человек убитыми и двадцать человек тяжелораненными, включая тех, чьи конечности были безнадёжно искалечены или даже отрублены. Лёгкие ранения были у многих, но их не считали.
        - Руки и ноги вполне могут отрасти снова, если вы храбрые солдаты императора, - загадочно произнёс Орморкар. - Это было славное сражение, и в память о нём мы воздвигнем трофей...в положенном месте. Здесь должно быть шесть тысяч тридцать четыре головы мятежника. За работу!
        Более часа длилась эта тяжёлая, унизительная после выдающейся победы, работа. Многие заключённые были ещё живы, и солдатам приходилось их добивать. Преодолевая тошноту, они отрубали покойникам головы и сносили их в специальные металлопластиковые контейнеры, которые увёз один из топтеров неизвестно куда.
        Я превращаюсь в сардаукара.
        Багровое солнце медленно опустилось за горизонт, позволив ночному холоду и тьме заполнить осиротевшие души.
        "Евреи были наиболее жалким народом Земли, гонимым и презренным.Трудно понять, что связывает с ними армию тюремщиков-сардаукаров, ведущих своё происхождение сквозь века угнетения:от Древней Спарты и турецких янычар - к частям "Тоттенкопф" нацистского Рейха.Возможно, псевдоиудаизм сардаукаров - нечто большее, чем лицемерие и цинизм? Может,мы имеем дело с жертвой, прикидывающейся хищником?"
        Принцесса Ирулан. "Речи Муад'Диба"
        Остатки десанта перевели в лагерь "Свершение". Лёгкие ранения и переломы благодаря инъекциям регенерирующих клеток заживали за несколько дней, в то время как солдаты, утратившие конечности, выбыли на срок до двух месяцев - чтобы присоединиться к следующей группе солдат и начать обучение с ними заново. Им обещали приживить кибернетические протезы. Иштвану, как и многим другим, в связи с рецидивом лучевой болезни, пришлось пройти повторную вакцинацию.
        Обучение из простого истребления заключённых постепенно превращалось в процесс подготовки военнослужащих Империи, способных разбить армию любого Великого Дома. К тренировкам с мечом и щитом добавились занятия с лазер-ЭМП, проходившие на открытой местности. Лазер-ЭМП с батареей, работающей до десяти минут в непрерывном режиме, был основным оружием сардаукаров. При столкновении с энергощитами противника рекомендовалось использовать ядерные пули из ЭМП-ружья. Иштвана поразило, насколько легко и пренебрежительно нарушалась при этом Великая Конвенция.
        - Великая Конвенция...
        Голос обер-фельдфебеля Глар-вазда стал гадливым, будто он взял в руки что-то невыразимо отвратительное. Сделав паузу, он горячо продолжал:
        - Конвенция эта - последняя либеральная бумажка, которой прикрываются от Империи феодалы, творящие в её тени любые преступления и гнусности. Рано или поздно Империя восстановится!..
        Глар-Вазд выдержал паузу.
        - У нас есть достаточно широкий ассортимент ядерных боеприпасов, позволяющий не оставлять никаких свидетелей. Боеприпасы эти следует использовать решительно и осмысленно. Наиболее широко применяются нейтронные, поражающие противника, защищённого щитом, мощным пучком нейтронов, пронизывающих заряжённые частицы щита. Сперва идёт нейтронная пуля НП-31калибра 1 см, она детонирует при контакте с энергощитом, мощность детонации - 0,1 кг тротилового эквивалента. В ближнем бою применять не рекомендовано.
        Иштван молчал, стараясь ничего не пропустить.
        - Второй тип боеприпаса - нейтронная граната, НГ-7, тротиловый эквивалент - 10 кг. Калибр - тот же, 1 см, от пули НП-31 внешне отличается цветом маркировки - ярко-красный против белого у пули. Регулируя мощность выстрела и угол возвышения, можно достать противника хоть прямой наводкой, хоть навесным огнём, с дистанции до двух тысяч метров...
        А за непочтительное упоминание падишах-императора в частной беседе можно попасть на Салузу Секундус. Шалом !
        - Нейтронная граната надкалиберная с разделяющейся головной частью, НГР - 2,- Глар-вазд продемонстрировал тонкую трубку, увенчанную ребристой головкой. - Обладает генератором плавучести, совмещающимся с показаниями лазерного прицела-дальномера. Огонь ведётся прямой наводкой или навесом, для чего предусмотрено две программы. На расстоянии в пятьдесят метров от цели происходит разделение головной части на десять зарядов, равных по мощности гранате НГ-7, которые ложатся в круге радиусом от двадцати до пятидесяти метров, согласно данным, введённым в счётно-вычислительное устройство.
        Се-кун -дус! Где подлости предел?
        Шелеххериб стоял, не двигаясь. На нём был собственный щит, одетый поверх форменного комбинезона с мономолекулярным одноразовым покрытием. Чёрный шлем с металлопластиковым забралом скрывал многоканальный радиопередатчик, обеспечивающий связь с командованием, командирами троек, членами собственной тройки и всеми подчинёнными одновременно. При необходимости на забрало выводились радиометки подчинённых, вызываемые опознавательным сигналом, а само забрало превращалось в объектив с десятикратным увеличением, работающим также в режиме инфракрасного видения и радиолокационного обнаружения. Шелеххериб был уверен, что при необходимости вышестоящее командование могло использовать дисплей-забрало его шлема как телеобъектив. Эти технологии остались ещё с до-джихадных времён, когда война была почти целиком компьютеризированной и роботизированной, и, несмотря на первое подозрение о применении в данных системах управления микрокомпьютеров, Шелеххериб понял, что это не соответствует истине. Такие технологии разрабатывались и применялись с помощью всё более усложнявшихся машин, которые со временем стали мыслящими,
однако после Джихада они пережили регресс, упрощение и редукцию. Счётно-вычислительные устройства применяли упрощённые аналоговые схемы, зависящие от решения человека.
        Комбинезон был необычным: разработчики снабдили его пакетами-мочесборниками, расположенными на внутренней стороне бедра, которые при необходимости опорожнялись отведением специальных пластиковых трубок. По сравнению с конденскостюмами, применявшимися на Арракисе, это, однако, были ещё игрушки. Те действительно представляли собой настоящий дистиляционный микрозавод, стоящий на чёрном рынке не менее тысячи солари. Технологии фрименов, сбывавших специю императору и Гильдии, зачастую не уступали иксовским.
        Шелеххериб отвлёкся от мыслей. Как оказалось, обер-фельдфебель уже отдавал приказы:
        - ...Вместо нейтронных пуль вы получите обычные, разрывные. Скорострельность Л-ЭМП-5D ограничена тысячей выстрелов в минуту, однако желательно применять одиночные выстрелы, благо лазерные прицелы-дальномеры позволяют вести кучный огонь. Использовать лазер в режиме ружья вы не сможете. Каждый получит две обоймы по двести пуль РП-1, чего вполне должно хватить для решения поставленной задачи.
        ...Поставленной задачи! Ещё вчера я сам был таким же заключённым, к тому же несправедливо осуждённым!
        - Я - обер-фельдфебель Глар-вазд. Первая учебная ортаВосьмого сектора Пятого Легиона!..Слушай мою команду!..
        Топтеры высадили их в поле и улетели. Развернувшись цепью, они выдвинулись в сторону рубежа вероятного противника. Расстояние между солдатами первой линии составляло положенные пятьдесят метров. Во второй линии, соблюдая интервал в те же пятьдесят метров, шли командиры троек и девяток. Общее командование по радио осуществлял Глар-вазд, ограничивший радиопереговоры между отделениями.
        - Вперёд! Цель обозначена радиомаяком!
        Шелеххериб включил импульсный радиосигнал. На металлопластике забрала вспыхнули и потухли белые огоньки - все его подчинённые. Командиры звеньев-троек, пребывавшие вне поля зрения, были обозначены пеленгом в виде звуковых сигналов. Если бы он включил пеленг на подчинённую тройку, то увидел бы синие огоньки. Однако был и ещё один сигнал, ярко-красного цвета, обозначавший направление на гребень высоты, возвышающейся над окрестностями.
        - Я - командир отделения Шелеххериб ! Направление на цель вижу !
        - Расстояние до цели - четыреста восемьдесят один метр.
        Шелеххериб включил лазер и навёл на гребень высоты. На внутренней стороне забрала вспыхнули показания дальномера - 457.
        Он переключился на общий с подчинёнными канал.
        - Я - командир отделения Шелеххериб! Цель - высота перед нами !
        Первая учебная орта, имевшая сокращённый состав из девяти линейных отделений, растянулась в тонкую цепь, длиной около двух с половиной километров, медленно охватывавшая высоту, представлявшую собой пологий холм, поросший ярко-синей и голубой травой, чахлым кустарником и одинокими деревьями. То тут, то там виднелись валуны. Приходилось смотреть под ноги, так как предательски осыпающийся щебень скрывал крупные и острые камни, способные причинить тяжёлые травмы.
        С неба падали хлопья первого снега, имевшего неприятный ржавый цвет. Снежинки оседали на оружии и мономолеклярном плёночном комбинезоне и, растаяв, стекали на землю жёлто-коричневыми каплями.
        Унтер-баши Шелеххериб вспотел, шагая вверх по склону. Его начала мучить одышка. Гоу и Ктевс в первой линии явно были лучше развиты физически, так как отрывались вперёд.
        Пот застилал глаза. Он остановился и посмотрел вверх. Где противник ? Словно повторяя его вопрос, по гребню холма скользили одновременно десятки лазерных лучей, выискивающих потенциальную угрозу - это командиры отделений и звеньев прикрывали своих подчинённых. Иштван подумал, что неплохо было бы приказать разбиться рядовым на чётные и нечётные номера, чтобы прикрывать друг друга во время передвижения. А то по командирам ударят первыми...
        Свиста пуль он не услышал. Однако десятки, сотни разрывов пуль, посланных с высоты по бойцам первой учебной орты, были более чем заметны. Отражённые щитами, они не причинили им никакого вреда. Шелеххериб выпустил вверх короткую очередь - и тут же вспомнил об увеличении кратности обзора. Наверху, посреди разрывающихся пуль, крошащих камень и взметающих комья земли, виднелись фигуры солдат в сером - в таких же, как у них, чёрных шлемах. Шелеххериб не останавливался, увеличив кратность до позиции "10". На шлемах сардаукаров, обороняющих высоту, был заметен номер второй учебной орты. Он усмехнулся. Что скажет Глар-вазд ?
        - Командир отделения Шелеххериб ! Противник опознан: это - вторая учебная орта.
        Он был почти уверен, что Глар-вазду этого хватит для того, чтобы успокоиться и сберечь для падишах-императора жизни его бесценных солдат.
        Имея щит и оружие, не пробивающее его, он не верил в существование угрозы жизни своей и своих товарищей.
        - Очень хорошо, Шелеххериб! Уничтожить противника !
        Шелеххериб отключил канал связи с командованием. Бесчеловечность и подлость системы потрясли его. Ничто не преодолеет перегородок фофрелюхов ! Ни на планетах Великих Домов, ни, тем более, здесь, на планете-тюрьме императора. Членам низших каст никогда не изменить свой статус - они могут только погибнуть за императора или быть казнёнными за мятеж.
        Ему захотелось горько расплакаться - или хотя бы истерично рассмеяться, закричать, выругаться, выразить хоть как-то своё несогласие. Шелеххериб счёл, что подобные эмоции неуместны - мятеж второй орты должен быть подавлен. Иштван поразился собственной мысли. Ещё недавно он не подозревал существования в себе подобного лицемерия, такой холодной лживой жестокости.
        - Командиры звеньев! Беречь пули - их количество ограниченно. Атаковать противника, прикрываясь щитами. Возможно, удастся добиться преимущества в ближнем бою. Противник - солдаты второй орты. Они подняли мятеж и должны быть уничтожены.
        Он знал, что если кто-то из командиров звеньев выразит своё несогласие, его придётся убить. Они промолчали.
        Иштван улыбнулся, вспоминая слова фельдфебеля Ка-Ласара в первичном лагере. Гарантирую: через два месяца никого из вас не будет в живых.
        Иштван включил экран ружья на внутренней поверхности забрала. Оставалось сто девяносто четыре пули. Пора идти в атаку, чтобы покончить с врагами падишах-императора.
        Убей своих врагов. Убей своих друзей. Убей самого себя. Так ты станешь сардаукаром.
        Неожиданно отключился щит.
        - Укрыться! Всем немедленно укрыться от огня противника!
        Подчиняясь собственной команде, Шелеххериб пробежал с десяток шагов, чтобы спрятаться за валуном полуметрового диаметра, поросшим омерзительного вида мхом, явно гниющим и цетущим одновременно. Даже кислотный снег казался не таким отвратительным на вид.
        Близкие разрывы пуль, одна из которых ударила в валун с противоположной стороны, усилили рвотные позывы. Он вдруг что-то сообразил и включил радио.
        - Гоу! Ктевс! Противник при ведении огня наверняка применяет лазер, демаскируя себя.Уничтожить его!
        - Цель уничтожена, - послышался голос Ктевса несколько секунд спустя.
        Снова включился щит. Он гудел и потрескивал электрическими разрядами.
        - Я - обер-фельдфебель Глар-вазд! Щиты отключились вследствие временных помех в эфире... их работоспособность восстановлена. Уничтожить противника!
        Шелеххериб встал и заставил своих подчинённых сделать то же самое.
        - Вперёд ! Мы должны максимально сократить расстояние до противника прежде, чем щиты отключат вновь. Беречь пули!
        Он пробежал не менее трети расстояния, отделявшего их от позиций второй орты, прежде чем щит снова отключился. Иштван упал на бок, перекатился, ощущая уже по-зимнему холодную и сырую поверхность земли. Увеличив кратность, он увидел фигуры в сером, залёгшие на вершине холма.
        Переведя ружьё в режим автоматического огня, он выпустил очередь из десяти, может, даже двадцати пуль, в одного из бойцов второй орты, на которого наложился крестик прицела, свободно перемещавшийся по внутренней поверхности экрана-забрала. Часть пуль прошла мимо, вскинув вверх камушки и комья земли, но, как минимум, одна достала противника, попав ему в левое плечо. Эффект поразил Иштвана. Пуля почти начисто оторвала сардаукару руку, из огромной раны торчали обломки ключицы и рёбер.
        Его начало тошнить.
        Иштван перекатился, уходя от ответного огня, и несколькими прыжками-перебежками забился в едва заметную, в полметра глубиной, яму, надеясь, что его не накроет ответной очередью. Сжавшись в маленький, как ему казалось, комок, он раскрыл забрало и, сняв маску дыхательного аппарата, постарался проблеваться. У него ничего не получилось, хоть рвотные позывы не проходили. Заставив себя сплюнуть всё, что накопилось в горле, он одел дыхательную маску и опустил забрало.
        Иштван улыбнулся. Рвотная болезнь явно проходит. Ещё несколько смертей - и его окончательно перестанет тошнить.
        Через несколько десятков секунд, тянувшихся, как минуты, щит заработал вновь. Иштван выпрямился во весь рост и быстро зашагал в сторону высоты, обороняемой второй ортой. Получалось не слишком хорошо - идя размеренным шагом, он и его солдаты через минуту оказывались в зоне наиболее убийственного огня, а перейдя на бег, вынуждены были бы атаковать противника в щитах, но слишком разрозненно, чтобы добиться успеха.
        Он принял решение.
        - Я - Шелеххериб! Командиры звеньев, сжать линию направо в сомкнутый строй ! У нас - не больше минуты времени !
        Не прошло и минуты, как всё отделение, не хватало лишь одного человека, собралось за небольшим скатом, прикрывавшим от фронтального огня противника.
        - Мы не атакуем их ! Нужно собрать всю орту в кулак и атаковать их одновременно, в щитах, а когда их отключат, открыть огонь из автоматов !
        Шелеххериб жестами начал показывать другим отделениям, что он собрался сделать - у его радиопередатчика отсутствовал необходимый канал связи.
        Поняв, что происходит, солдаты второй орты активизировались, открыв по ним шквальный огонь. Первая орта отвечала тем же; Шелеххериб на всякий случай сменил магазин.
        Через пять или шесть переключений щита они, наконец, были готовы. Подлинное соотношение сил было неизвестно, однако Шелеххериб рассчитывал на то, что оборонительная тактика лишит врага инициативы.
        Едва включился щит, они побежали вверх по склону, решив атаковать со всех сторон. Шелеххериб приказал рядовым напасть на противника с мечами, а командирам звеньев держать ЭМП-ружья наготове.
        Щит отразил несколько пуль, громогласно взорвавшихся по ту сторону мерцающей прозрачной стены. Звуковая волна, разорвавшая бы ему в обычных условиях барабанные перепонки, была погашена аудиофильтрами шлема.
        Он держал меч в правой руке, а ЭМП-ружьё в левой. Как он заметил, некоторые сардаукары противника делали точно так же. Позади слышался топот ног прибывающих отовсюду сардаукаров первой орты.
        Иштван отмахнулся от противника мечом, а когда тот атаковал снова, ударив клинком о щит, медленно просунул дуло лазер-ЭМП сквозь "линию отражения". Противник слишком поздно понял, в чём дело, попытавшись парировать движение ствола мечом. Иштван нажал на спуск. Несколько пуль прошли мимо, но одна попала в ногу повыше колена - кровавый пузырь ударил в щит с внутренней стороны, и, отражённый, брызнул алыми каплями и потёк вниз.
        Иштван услышал крик противника, приглушенный щитами и шлемами. Тот, должно быть, кричал так громко, как ему позволяли голосовые связки. Ещё несколько пуль, выпущенных в живот почти в упор, буквально искромсали тело сарадукара второй учебной орты.
        Внезапно отключили щиты. Шелеххериб отскочил в сторону, как задумывал ранее, и открыл огонь, смещаясь в сторону после каждой выпущенной очереди, и тщательно целясь в шлемы с цифрой "2".
        Шелеххериб действовал, как заведённый, расстреливая противника в упор. Он то приседал, то отпрыгивал, то разворачивался с шагом в сторону, всё время выпуская короткие очереди взрывающихся пуль.
        К его удивлению, на этот раз тошнота не бспокоила - он вообще не чувствовал никаких эмоций. Его волновало только то, что он не успеет убить всех сардаукаров второй орты раньше, чем кончатся пули или вновь включат щиты. Сконцентрировав внимание на шлемах с цифрой "2" и передвижении, он потерял счёт убитым врагам, и очередное включение щитов, ранее так радовавшее его, на этот раз принесло не облегчение, а раздражение.
        Он закинул ремень лазер-ЭМП за спину и, примкнув к какому-то звену с единицами на шлемах, атаковал оставшихся врагов. Бой явно шёл в пользу первой орты - враги уступали им численностью и только оборонялись, поэтому, после нескольких выпадов, один из которых позволил ему обагрить клинок кровью противника, он отступил за спины сражающихся и снял лазер-ЭМП с плеча. У него оставалось ещё двадцать три пули. Переключив оружие в режим одиночного огня, он стал спокойно дожидаться отключения щитов.
        Сардаукары второй орты сражались до последнего. Пребывая в численном меньшинстве, лишь немногие из них смогли вовремя снять ружья, однако сделали едва ли десяток выстрелов - командиры звеньев и отделений первой орты расстреляли их из-за спин своих подчинённых в несколько секунд.
        Иштван стоял среди своих выживших товарищей, поражаясь бессмысленной жестокости только что устроенного ими побоища. Ему на секунду захотелось припасть к земле, вытереть кровь с убитых сардаукаров и снова поставить их в строй - это ведь всего лишь учения...
        Глупость происшедшего заставила его покраснеть - совсем как в детстве, когда он, не подумав, наступил однажды на игрушку своей младшей сестры, дорогостоящую говорящую куклу. Кукла, изображавшая прелестную светловолосую девочку с голубыми глазами, жалобно вскрикнула - и захлебнулась собственным криком в скрежете ломающегося механизма. Иштван тогда чувствовал себя по-настоящему виноватым, так как Ньедь очень любила свою дорогостоящую куклу, подаренную ей на день рождения родителями. Отец был в ярости, однако не стал его бить. Может, и зря - ведь, накажи его тогда родители, он мог бы и не оказаться за одним столом с гражданином Риловитцом...
        Они победили. Если падишах-императору так нужны сардаукары, то он только что потерял полторы сотни таких солдат. Какие нелепые мысли...
        - Я - обер-фельдфебель Глар-вазд! Наступление несёт победу и славу!..
        Остаток дня они потратили на уборку трупов и сбор оружия.
        Ночью Иштвану приснился кошмарный сон. Его преследовали огромные , около двух метров в диаметре, шары чёрного цвета с написанными на них цифрами, угрожая раздавить. Он убегал от них, но начал задыхаться и был вынужден снять маску аэрорегенератора, чтобы лучше дышать. Это не помогло - чёрные шары, украшенные цифрами "2", нагнали его и сбили с ног, навалившись сверху. Он не мог дышать под их многотонным весом...
        "Отец ненавидел Дюну - вероятно, потому, что Ландсраад запретил Дому Коррино владеть ей. Он возненавидел Харконненов, когда узнал, сколько те добывают из специевых песков. И когда Дюной по его повелению овладели Атрейдесы, он стал у её трёхмерной проекции, указал на столицу - Картаг, и произнёс, гневясь и ликуя: "Карфаген будет разрушен!"
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Граф Хасимир Фенринг давал прощальный ужин. Его резиденция в Арракейне собрала всех прихлебателей имперского стола, столь многочисленных, когда стол накрыт, и всегда отсутствующих, когда возникает нужда его защищать. Лингар Бъют, сославшись на занятость, прислал поверенного, будто речь шла о какой-то незначительной сделке. Для него, главы местного Малого Дома, граф Фенринг, паладин Империи, уже не существовал.
        Правда, присутствовала эскорт-служба, развёрнутая им в своё время на собственные деньги - и едва ли не в полном составе, хотя он пригласил лишь её главу, Госпожу Глус. Бедные проститутки, видимо, тронулись умом от страха, что их бросят на пыльной Дюне.
        Фенринг легонько сжал руку своей супруги.
        - Тебя я не брошу, дорогая. Ты ведь моя жена.
        Марго ответила ему такой же фальшивой улыбкой:
        - В твоём сердце нет места для других женщин, а в нашем лихтере - свободных мест. Я прослежу за этим.
        Фенринг увидел, как налилось кровью и исказилось от злости лицо Госпожи Глус. Фенринг злорадно улыбнулся, заметив краем глаза, как страх пробежал по лицам званых гостей, расширив их синие от специи глаза.
        Обстановку разрядил Исмар Туек, занимавшийся торговлей китовым мехом в местной планетарной системе. Его лицо, словно высеченное из камня, само по себе вызывало срах и уважение:
        - Там, куда вы отправитесь, господин, нет и никогда не будет специи в том количестве, к которому мы привыкли.
        Несколько человек за столом ахнуло, а одна из эскорт-дам пустила слезинку. Специя! Они все зависимы от неё, такой дешёвой здесь - и практически недоступной вне Дюны. Далеко не все главы Великих Домов в состоянии позволить себе принимать специю в таком количестве.
        И всё-таки Фенринг понимал, что кризис ещё не миновал - паника владеет его агентурой. Он создавал сеть десятилетиями, подбирал этих девиц чёрт знает где, свозил в пустыню, сманивая специей и дворянскими титулами , а теперь берёт и бросает их здесь, в разгар фрименского мятежа, который сами фримены называют джихадом.
        - Вина ! Вина со специей всем !
        Фенринг встал, держа в руке бокал, наполненный вином, перемешанным со специей. От этого напитка люди всегда приходили в возбуждение, чреватое самыми непредвиденными событиями. Но иного средства взбодрить свою потрясённую и деморализованную "семью" он не видел.
        Фенринг придал лицу властное и строгое выражение. Потом, когда увидел, что его слушают, позволил лёгкой улыбке пробежать по устам.
        - Дорогие гости ! Я вынужден покинуть на этой планете, столь богатой специей, этой амброзией нашего мира, множество незамужних дам...
        Девушки из эскорт- службы внимательно уставились на него.
        -...однако, надеюсь, вы встретите в лице офицеров Дома Атрейдесов более чем приятную и благовоспитанную компанию ! За вас!
        Марго наклонилась к госпоже Глус, сидевшей на женской стороне стола, и громко прошептала, чтоб это было слышно всем присутствующим:
        - Я слышала, Дункан Айдахо, личный оруженосец герцога, убил более трёхсот человек - только клинком !..
        Госпожа Глус, уже вполне владея собой, сделала потрясённое выражение лица:
        - Не может быть !
        - Это правда. Атрейдесы недавно подавили мятеж пеонов на Каладане, и падишах-император доверил им навести порядок на Дюне. Они высадятся с целой армией!
        - Тогда, возможно, фримены и не войдут в этот дом, - неуверенно согласилась Госпожа Глус.
        - Атрейдесы - знатный и славный Дом. Они не позволят фрименам плевать на ваш стол !
        Марго имела в виду фрименский обычай - плевать на обеденный стол в захваченном жилище. После этого всё, включая и прежних хозяев, считалось их собственностью. Фримен же брал на себя ответственность добывать воду.
        - Всё равно...величие Империи...
        Было ясно, что Госпожа Глус и её подчинённые несколько успокоились. Кое-кто из них даже насмешливо поглядывал на Марго и её супруга...урождённого евнуха.
        Поверенный Бъюта что-то сообразил и решил вмешаться в разговор:
        - Граф... Если позволите мне задать вопрос...
        - Соизволяю, - презрительно посмотрел на него Фенринг.
        - Сколько людей привезёт с собой герцог Атрейдес ? Как вы знаете, здесь весьма ограниченные мощности по производству воды.
        Фенринг отпил из своего бокала, глядя поверенному в глаза. Тот, что являлось редкостью на Арракисе, был полным, несмотря на высокий рост. Движения его отличались медлительностью, а речь - плавностью. Вино и специя бурлили в крови Фенринга. Прислать поверенного !
        - А сколько в вас самом воды, э-э-э-э...
        - Меня зовут Тат, Сограл Тат. Я - представитель Лингара Бъюта.
        Фенринг внимательно посмотрел в его синие глаза. Он что, издевается ?
        Я - паладин падишах-императора !
        - Ты - помёт крысиный !
        - Я... пожалуй, я пойду...
        - Не сегодня ! Я - паладин падишах-императора ! Ты бросаешь мне вызов ?..
        - Нет. Нет, конечно...
        Сограл Тат думал, что трусость и осторожность его спасут. А потом...Дом Бъюта умел отстаивать свои интересы. Правда, он ничего не смыслил в придворном этикете. Потеряв лицо, он потерял право на жизнь.
        - У него синие фрименские глаза ! Он - лазутчик фрименов ! Уведите пеона !
        Подбежала стража. Поверенного увели.
        Граф Фенринг спокойно улыбнулся.
        - Этот фримен уже не плюнет на ваш стол.
        В ответ послышались нервные смешки. С Бъютом на Дюне считались. Фенринг считался...до последнего дня. Видимо, он действительно уезжает.
        - Герцог Атрейдес, я искренне на это надеюсь, покончит с подобным своеволием, процветающим в местных Малых Домах. Он имеет право привезти один полный легион, а также вдвое большую численность лиц женского пола, преклонного и детского возраста - всего сто тысяч человек, как сошлись в конечном счёте Великие Дома. Кажется так, доктор Кайнс ?
        - Да, милорд. Сто тысяч, включая один легион с полным вооружением. Учитывая то, что Атрейдесы не имеют конденскостюмов, они будут потреблять воды как по меньшей мере один миллион человек местного населения.
        За столом послышались возмущённые возгласы. Одна из девушек эскорт-службы расплакалась.
        - Мы все здесь умрём...
        - Если будет мятеж среди пеонов, я уверен, Атрейдесы его с лёгкостью подавят. В крайнем случае, из бунтовщиков можно тоже выжать немало воды, не так ли, доктор?
        - Конечно, милорд, фримены в пустыне только так и делают, - Кайнс ответил совершенно безразлично. Улыбнувшись, он повёл плечом, демонстрируя Фенрингу знаки различия имперского служащего. Фенринг в имперских рангах стоял несколько ниже, так как считался одним из вассалов императора, не имеющих права на чорба, имперское довольствие. Его статус паладина был, скорее, добровольным обязательством защищать интересы падишах-императора, дающим некоторые привилегии, однако ни к чему не обязующий коронованную особу.
        Фенринг улыбнулся Кайнсу.
        - Говорят, вы пользуетесь определённым уважением среди фрименов, доктор Кайнс. Вас оно не пугает ?
        - Меня - нет. А вас ?
        Фенринг скорчился в своём кресле, как озлобленный хорёк. Планетолог решил стать Благородным. Его поведение уже сейчас почти откровенно. Император не может его отозвать - слишком важны эти поставки специи от фрименов. Он знает свою силу и с каждым днём ведёт себя всё наглее, даже наглее, чем Бъют. Он, конечно, и стоит за этим фрименским мятежом, который позволил им прогнать Харконненов, но он слишком опасен, у него свои замыслы и мечты о титуле.
        - Пугает, доктор. Особенно меня пугает ваша форма. Немедленно покиньте нас и никогда не одевайте эту форму в моём присутствии - я сочту это личным вызовом.
        - И в присутствии императора, граф ?
        - Это вас не касается, доктор. Идите прочь, пока я не повелел вас казнить, а форму - отослать императору.
        Кайнс выпрямился во всю длину и поклонился Фенрингу, его жене, госпоже Глус и, достаточно неопределённо, остальным присутствующим. Туеку он на миг посмотрел в глаза, прежде, чем выйти.
        Туек...они как-то связаны...Конечно, они связаны, ведь Кайнс договорился с фрименами насчёт торговли специей, а Туек наладил её перевозку! Ничего нового.
        - От Кайнса всегда шёл этот тошнотворный запах, он ведь почти не снимает конденскостюма. Хоть сегодня за этим столом не будет вонять. Подайте кушанья.
        После короткого застолья Фенринг сослался на занятость и уединился с Туеком в своём кабинете.
        - Курите ? Есть великолепные сигары с Ниггула.
        - Благодарю. У меня есть такие же.
        Туек и поставлял эти сигары, как и многое другое, на рынок Арракиса.
        - Граф, вы сегодня были не в духе. Этот разговор с Кайнсом...Империя порвала с ним ?
        - Ещё нет, Туек, это было моё личное решение.
        Заподозрив, что Туек записывает их разговор, он придал своему голосу более официальный тон:
        - Император порой не знает слишком многого о том, что творят некоторые его слуги на дальних мирах. Когда я прибуду на Кайтэн, я немедленно доложу императору о своих подозрениях. Этот подлец, Кайнс, видимо, использовал пустынные ботанические станции Его Величества как опорные базы мятежников, передав их вместе со всем оборудованием в руки фрименов.
        Туек нахмурил косматые брови:
        - Не может быть !
        Знал бы ты правду, Туек...
        Когда на Арракисе обнаружили червей и специю, одна из побочных веток Дома Коррино поняла, что свойства этого наркотика изменят будущее человечества. Сговорившись с Гильдией, они решительно атаковали резиденцию императора на Новой Земле. Их поддержал ряд наиболее влиятельных Великих Домов, а через несколько десятилетий, когда память о трагедии несколько потускнела - и все остальные, один за другим. Так возникла Вторая Империя. Её правители начали именовать себя падишах-императорами, а при дворе возник пышный церемониал, всё более и более помпезный. Сперва Коррино решили обосноваться на Дюне, лицемерно утверждая, что выбрали самую бедную планету, но когда правда о специи стала известна Благородным, император был вынужден переселиться на одну из редконаселённых планет в созвездии Малого Льва, которую переименовал в Кайтэн. Название это, как утверждали историки, было заимствовано у отрядов смертников Старой Земли, пилотировавших специальные капсулы-торпеды, начинённые взрывчаткой. Коррино оказались на удивление прозорливыми - подавляющее большинство императоров умерло насильственной смертью.
        Включая Элрууда IX, так доверчиво принявшего чашу с вином из моих рук.О, мой возлюбленный Элрууд!
        Тем не менее, после того, как Ландсраад запретил использовать Дюну и в качестве планеты-тюрьмы, Коррино всё равно заселили её. Сначала в глубокой пустыне были созданы так называемые "ботанические станции", а потом на Арракис переселили приговорённых к изгнанию дзенсуннитов. Мало-помалу те бежали в пустыню, где, по слухам, были отличные убежища, вырезанные в скалах, имеющие всё необходимое для жизни. В обмен на современное оборудование, включая иксовские конденскостюмы, фримены собирали специю, которой рассчитывались с Гильдией и императором. Однако планетологи и фримены... они сами стали настоящей проблемой. Должность планетолога, как и все остальные должности в Империи, давно была наследственной. Планетологи Дюны обладали властью, не уступающей власти многих Великих Домов. Их "ботанические эксперименты" превратились в целые области, поросшие растительностью, отнимавшие у пустыни, начиная от Южного полюса, один квадратный километр за другим. Как утверждали сардаукары, допрашивавшие пленных фрименов, те обладали фанатичной верой, что через несколько сотен стандартных лет Дюна превратится в зелёную
планету, без червей... и без специи.
        Может, Кайнс ещё и не угрожает имперскому порядку, но он явно враждебен, как и Атрейдес. Если их свести, они, наверняка, попытаются породниться. Избавившись от обоих, я сделаю Вселенную спокойнее. Может, Ландсраад даже утвердит регентство Фенрингов, которые, наконец, станут сиридарами. Только бы выставить Харконненов в дурном свете...
        -Туек, ты получил партию иксовской одежды ?
        - Всё как записано в ведомости. Думаю, Атрейдесы отвалят за них достаточно много.
        - Исмар, им будет нечем расплатиться за дистилляционные комбинезоны иксовской работы. Ты не снижай для них цену, а говори, что на внутреннем рынке Арракиса в таком количестве этот товар не приобрести. Только когда Атрейдесы начнут умасливать тебя, ты сможешь вступить в доверительные отношения с леди Джессикой...
        Исмар Туек не моргнул, не дёрнулся, его лицо не застыло при этих словах. Вероятно, он действительно не водился с Марго. Или он - умелый лжец, или надёжный слуга. Одного из двух вполне должно хватить, чтобы справиться с поставленной задачей.
        - Граф, она хоть стоит того?
        Всё-таки он - лжец.
        - В четырнадцать лет она стоила сто тысяч солари - не имея ни гроша приданого. Сейчас она в расцвете сил, и, наверняка, стоит дороже. Для Атрейдеса она вообще бесценна.
        Туек надул губы, о чём-то размышляя.
        - Ты не первый день торгуешь китовым мехом, Исмар...
        - Извините, граф, я задумался.
        - Хорошо, что ты согласен, - Фенринг дождался, пока Туек кивнёт. - Когда Атрейдесы столкнутся с водяным кризисом и бунтами, они потребуют ещё конденскостюмы, гораздо больше, чем в первый раз. Ты проведёшь при их помощи лихтер на посадочное поле Арракейна...
        Туек кивнул.
        - Понимаю. Позвольте, - спохватился контрабандист, - а почему Арракейна ? Ведь Картаг - столица Арракиса!
        - Картаг - слишком большой город, в котором ударные подразделения надолго застрянут. Наши агенты отговорят Атрейдеса от высадки в Картаге. Думаю, герцог, опасаясь больше ассасинов, чем десантников, а более всего - по причинам личного характера, решит поселиться здесь, в этой самой резиденции.
        Туек восхищённо улыбнулся.
        - Граф, я был рад чести отобедать у вас. Надеюсь, вы ещё вернётесь.
        - Я тоже на это надеюсь, Исмар. Ты курил когда-то семуту ? У меня есть один необычный сорт, перемешанный с несколькими сортами трав, положенный на основу из ниггульского табака. Курится как простая сигарета, а будто в рай попадаешь.
        На этот раз Туек мигнул и улыбнулся, выдавая своё знакомство с данным товаром. Он все эти товары и привозит. Это ведь Туек, один из Королей Китового Меха.
        - Исмар, у меня тут есть отличная система видеонаблюдения. Можно смотреть за обеденной залой и давать прислуге приказы устраивать им разные подлости...
        Они рассмеялись.
        - А ещё есть пыточный подвал, в котором Сограл Тат медленно, по капле, теряет свою воду !
        - Давай свою сигарету, граф!
        Вероятно, мы больше не увидимся, Исмар. День, когда ты предашь Атрейдеса, станет последним в твоей жизни.
        Граф Фенринг нажал на участок стола, скрывавший ладонный сенсор. Тут же открылся небольшой потайной ящик, в котором лежали ароматные сигареты с семутой. Таинственность, как поучала мужа Марго, всегда вызывает доверие. Доверие рождает повиновение. Харконнены выбрали власть над деньгами, а Бинэ Гессерит - власть над людьми. Владея душой человека, ты владеешь им целиком. Овладей его вниманием - и его душа станет твоей.
        Фенринг взял себе сигарету, а вторую протянул Туеку. Щелчок плазменной зажигалки - и по комнате пополз тяжёлый запах семуты, перемешанный с табачным дымом.
        Уже после нескольких затяжек Фенринг почувствовал, как его тело становится практически невесомым, а мысли - умными, нет, практически, гениальными. Улыбаясь, он посмотрел на Туека. На том был бархатный камзол чёрного цвета с искрящимися обшлагами и фалдами, украшенными множеством мелких бриллиантов - простейший способ показать присутствующим своё богатство.
        - Вот солидо-проекция герцога Атрейдеса и его наложницы, Исмар. Будь осторожен с ней - она агент, обученный Бинэ Гессерит, чрезвычайно хитрый и опасный.
        - Говорят, гессеритки непобедимы в постели, - мечтательно улыбнулся Туек и, затянувшись, задумался о чём-то, видимо, предался воспоминаниям.
        - Позволь ей победить тебя, Исмар.
        - Конечно, милорд. Её убьют?
        - Не знаю, - Фенринг посмотрел на дымящийся кончик сигареты. - Знаю, что люди, оплатившие эту...операцию, способны убить любого, кто вызовет их недовольство.
        Туек рассмеялся.
        - Этот герцог, Атрейдес, - произнёс контрабандист слегка заплетающимся языком, - он, вероятно, очень рассердил ...этих людей ?
        - Харконнен возведёт тебя в статус Малого Дома здесь, на Арракисе, и даст монопольный патент на торговлю с Иксом, если ты сделаешь всё, как положено.
        - Слова барона здесь ценятся...но он их не сказал.
        Фенринг загадочно улыбнулся и снова нажал на ладонный сенсор. Когда выдвинулся потайной ящичек с сигаретами, он сдвинул их в сторону, открыв двойное дно. Фенринг достал из потайного отделения два листа бумаги, на которых была подпись барона и печать Дома Харконненов.
        Туек с любопытсвом изучил бумагу.
        -...Датирован следующим кварталом... наследственные права Малого Дома...привилегии...беспошлинная торговля...Я подпишу, граф !
        - Это всего лишь плата за верность, Исмар.
        Но ты предал меня. Марго...Второй экземпляр попадёт в руки Хавата. Всего лишь плата за измену...
        Исмар взял ручку, чтобы подписать соглашение, а Фенринг улыбнулся, глядя на него.
        - Ты так искришься, брилллиантовый Король...
        "Фримены были живым символом сопротивления имперскому порядку. Слухи о специи и о рождённом ею обществе равных взбудоражили Ландсраад. Одни требовали самых жёстких мер, другие осторожно сравнивали фрименских наибов с вождями Бутлерианского Джихада. Все опасливо озирались на вожака, падишах-императора"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        Стилгар, наиб стойбища Табр, получил дистранс от Лайета во время завтрака. Полог яли приподнялся, и в гостиную заглянул один из наиболее преданных его друзей, Махмуд.
        - Заходи, Махмуд, моя жена подаст тебе кофе в серебряной чашке.
        - Пусть родит тебе жена крепких сыновей !
        Махмуд присел на корточки напротив Стилгара. Он подождал, пока Цудиа, третья жена Стилгара, наливала ему кофе, а потом пригубил дымящийся напиток и заговорил:
        - Я принёс тебе важную весть, Стилгар.
        - Важная весть - слова о словах. Это - как вода на далёкой планете. Она там есть, но здесь её не выпить.
        Стилгар внимательно посмотрел на Махмуда , ища объяснение утреннему визиту. Тот был почти двух метров ростом, лишь немногим уступая Стилгару. Пониженная гравитация Арракиса, едва превышавшая девяностопроцентную, изменила облик коренных жителей. Они были очень высоки, хотя и медлительны, а порой - и неуклюжи. Бледная, нездоровая кожа, покрытая кое-где сыпью и даже нарывами, столь обычная для фрименов, не снимающих конденскостюмов, ничуть не отличала Махмуда от любого другого обитателя стойбища Табр. Синие глаза с синими белками излучали решимость настоять на своих интересах.
        - Я - твой друг, Стилгар, возможно, не такой жестокий, как Джемис, и не такой богатый, как Лайет.
        - Ты - мой друг, Махмуд, и ты пьёшь кофе из серебряной чашки.
        - Это - хороший кофе и хорошая чашка. Позволь мне передать тебе весть, которую я принёс.
        Махмуд протянул Стилгару листок бумаги с отпечатанным на нём текстом дистранса, принесённым сайелаго.
        Стилгар прочитал сообщение несколько раз, не будучи способным в него поверить. Атрейдесы сменят Харконненов; Атрейдесы привезут с собой сто тысяч человек, включая один легион в щитах; Фенринг уезжает вместе с Харконненами; Фенринг отослал Лингару Бъюту воду его поверенного с заверениями, что имел с ним исключительно личную ссору; цены на конденскостюмы уже выросли втрое и продолжают расти.
        - Лайет, муж твоей сестры, подписался под этим посланием.
        - Махмуд , друг мой, послание это более важно для племени, чем для меня. Имеешь ли ты нужду в воде ? Неся сообщение бегом, ты вспотел.
        - До ежемесячной воды, конденсируемой в стойбище, ещё пол-декады, а мои запасы иссякли. Я благодарен тебе за кофе, Стилгар.
        - Махмуд, кофе налил твой друг, а воду племени раздаёт наиб. Вот тебе кольцо-полулитр, я прикажу Шимуму дать тебе по нему положенную воду.
        Махмуд встал, поклонился и вышел, шурша подошвами стойбищенских туфель.
        Стилгар задумался. Что несёт этот ветер перемен - песок или специю? Кто эти Атрейдесы? Так ли они сильны, как Харконнены ? Возможно, они пойдут на переговоры со Свободным Народом?
        Стилгар горько улыбнулся. Великий Дом Империи должен быть очень слаб, чтобы пойти на переговоры с народом, восставшим против фофрелюхов. Союз этот может принести лишь войну и горе.
        Он пожал плечами. Кто из наибов первым заключит союз с иномирянами, тот выиграет от него больше всех. Возможно, он даже станет Первым Наибом. Нужно будет держать это сообщение в строгой тайне и договориться с Лайетом, чтобы он устроил встречу с Атрейдесами как можно быстрее.
        Стилгар встал и разорвал бумажку на мелкие клочки. Хорошо, что Махмуд - хороший друг, настоящий фримен, знающий, кто наиб стойбища Табр. Его сын, Корба, уже достиг восемнадцати лет. Надо бы женить его на одной из этих молоденьких девчонок, иссушенных специей, что бегают за водяными кольцами каждые пару дней.Но это нужно сделать торжественно, дав ему возможность почувствовать свою ничтожность перед неприступной фрименкой - а потом получить снисхождение от сурового наиба, которого послушается возлюбленная. Он должен пережить мистическое откровение, возможно, даже придётся его сначала припугнуть Джемисом, а потом позволить прирезать кого-то из ослабевших стариков.
        Дружба не покупается, как говорят фримены. Но откуда она берётся, не скажет ни один наиб.
        Стилгар пошёл на женскую половину яли, где находились его жёны и малолетние дети. Может, Цудиа или Тартар посоветуют ему хорошую пару для Корбы. Может, даже удастся принести ему хорошую весть о ребёнке Первого Наиба, родившемся вне брака - у его, Корбы, жены. Друзья должны доверять друг другу.
        Стилгар задумался на миг и остановился, глядя на стену, покрытую гладкими пластинами делателя. Высадка Атрейдесов изменит историю Арракиса. Появится шанс очистить планету от всех иномирян, включая контрабандистов, и добиться представительства в Ландсрааде. Лайет говорил об этом бесчётное количество раз, и вот, кажется, что-то изменилось. Наверняка, Атрейдесы не настолько сильны, как Харконнены.
        Свободный Народ - единственная власть на Арракисе. Когда они овладеют Великой Пустыней и специей, всё изменится. Гильдия зависит от специи. Великие Дома зависят от Гильдии. Остаётся только прогнать захватчиков и самим разрабатывать специю.
        Стилгар позволил себе улыбнуться в бороду. Харконнены отступили. Смогут ли отступить Атрейдесы ? Мир Делателя не терпит слабых.
        Цудиа убирала после завтрака, а Тартар возилась с детьми. У Стилгара было семеро детей от трёх жён, двум из которых уже исполнилось более двадцати лет. Ещё четверо детей, три мальчика и одна девочка, умерли, не достигнув и десяти лет - слишком низкая гравитация Дюны увеличила детскую сметность до уровня самых давних, почти забытых времён, о которых порой рассказывали Преподобные. Говорят, они живут Иными Жизнями, прожитыми их предками, когда принимают Воду Жизни. Правда ли это? Женщины любят лгать, и эта ложь ничем не отличается от другой. Однако наиб мудр, если умеет подчинить племя женской лжи, и ложь Преподобной считается святой. На ней и держится власть наибов. Сам Стилгар никогда не видел Иных Жизней, а потому не верил в них до конца. Тем не менее, иногда он почти молился на них, втайне от всех, зная, как построить жизнь племени.
        Стилгар подошёл к Цудиа и погладил её правую руку. Та улыбнулась и продолжила чистить посуду. Стилгар запустил ей руку под майку и провёл пальцами по животу, скользящим движением дотянулся к груди и начал ласкать. Фрименские законы не запрещали ему совокупляться в присутствии других жён и детей. Вот и сейчас его старшая жена, Рехили, возникнув словно ниоткуда, подошла с другой стороны и, опустившись на колени, начала снимать с него лёгкие брюки из белого шёлка, импортируемого с Поритрина. Она быстро взяла в рот его возбудившийся член, доказав таким образом, что действительно является первой женой. Цудиа, зная своё место, спокойно продолжала чистить посуду, в то время как Стилгар массировал ей грудь правой рукой, одновременно положив левую на голову Рехили.
        - Цудиа ! Кого бы ты пожелала в жёны Корбе? Это - сын Махмуда.
        - Субиэй вчера приходила, просила подыскать ей хорошего мужа.
        Стилгар погладил Рехили по голове, ощупал её гладкий лоб, скулы, волосы, спадающие на спину, взял за шею.
        - Скажи, пусть придёт завтра, с ней поговорит Наиб стойбища Табр.
        Отец в своё время говорил ему, что, получив важную весть, нужно уметь получить вторую важную весть. Достаточно лишь проявить терпение - и твои друзья станут твоими фрименами, людьми, свободными от страхов.
        Утратив интерес к Цудие, он взял лицо Рехили в руки и посмотрел в её синие глаза. Когда-то, добрых двадцать четыре года назад, она стала его первой женщиной, всё ещё сохраняя былую красоту. Он не раз убивал в её присутствии, и она тоже.
        Стилгар силой поднял её на ноги и поцеловал в губы. Потом увлёк за собой в спальню. Наиб стойбища Табр - вождь Свободного Народа!
        Рехили помогла ему раздеться.
        "Барон Харконнен однажды заявил, что проблема фрименов искусственно создана императором, заселившим Арракис дзенсуннитами. Правда это или нет, но вскоре отец приказал Харконненам оставить Дюну. Коррино не терпят критики"
        Принцесса Ирулан. "Раскалённая Домна Харконненов"
        Аудиенция у императора изменила жизнь лейтенанта Эндидуша. Отношение к нему сослуживцев на новом месте службы, в штабе Первого Легиона, было необычным. Его сторонились, а обращались к нему подчёркнуто уважительно. Порой он встречал бурсега Куруша, известного своим крутым нравом, но тот, завидев молоденького лейтенанта, смягчался и говорил с ним вежливо и улыбчиво, как с родным сыном.
        Эндидуш подозревал, что такое не может продолжаться долго, и что рано или поздно грянет беда. Так и случилось.
        Один из офицеров первой бригады, дислоцированной непосредственно рядом со штабом легиона, заядлый дуэлянт, орта-баши Гисмилькар, предложил ему позаниматься вместе.
        Эндидуш, в чьи служебные обязанности входило посещение фехтовального зала трижды в декаду, не мог отказать старшему по званию. Уже на занятии он понял, что урок будет носить форму дуэли. К его глубокому сожалению, орта-баши Гисмилькар оставил за собой право приказывать, поэтому Эндидушу оставалось только защищаться. Он понимал, что если ослушается Гисмилькара, тот просто убьёт его, а если будет повиноваться ему, тот медленно, удар за ударом, разрежет его на куски.
        Первый раз Гисмилькар пронзил его щит уже после пяти или шести ударов. Лезвие сабли лёгким, едва заметным движением, полоснуло Эндидуша по лицу. Щёку ожгло болью, по ней потекло что-то горячее. Ощупав рану, Эндидуш убедился, что это кровь.
        - Это всего лишь царапина, лейтенант. Продолжим!
        Эндидуш проходил декадную стажировку в одном из лагерей на Салузе Секундус и знал кое-что о царящих там нравах, столь обожаемых некоторыми офицерами линейных подразделений.
        Не дожидаясь приказа, он решительно атаковал, нанеся несколько прямых ударов рапирой. Орта-баши Гисмилькар, улыбаясь, отступил на такое же количество шагов, парировав каждый выпад, а потом внезапно встретил атаку Эндидуша уколом в предплечье.
        Эндидуш вскрикнул и отступил. Кровь хлынула из раны, налив руку горячей болью.
        - Смените руку, лейтенант, урок ещё не окончен.
        Эндидуш оглянулся по сторонам. Офицеры, тренирующиеся повсюду, казалось, не обращали на них никакого внимания. Видимо, подобные вещи считались чем-то вполне нормальным и привычным.
        Эндидуш внимательно посмотрел на Гисмилькара. Тот стоял как-то странно, чуть присев и заложив левую руку за спину. Необычным было и его оружие - сабля, обладавшая несколько более широким и массивным клинком, нежели рапира, хотя и уступавшая ей в длине. Более широкое лезвие, видимо, и стало причиной обоих ранений, в то аремя как рапира позволяла наносить лишь колющие удары. Эндидуш не был уверен, сможет ли он нанести настолько точный встречный удар в руку своим тонким и длинным клинком.
        Гисмилькар атаковал, чередуя выпады с размашистыми и рубящими ударами. Эндидуш не придумал ничего лучшего, кроме как отступать, поскольку его рапира была слишком длинной, и он не успевал её развернуть, чтобы парировать. Наконец, когда Гисмилькар сделал паузу, он ответил ему глубоким колющим ударом, замедлив движение, едва острие рапиры коснулось щита. Пусть и нанесённый левой рукой, этот выпад был превосходен.
        Медлительность движения и стала причиной очередного ранения. Гисмилькар легко парировал его выпад отбивом сверху, и контратаковал очередным ударом наотмашь. Хотя Эндидуш и не мог его отразить, растянув тело в атакующем движении, он был уверен, что щит спасёт его от столь быстрой контратаки. В этот миг, едва коснувшись щита, движение сабли замедлилось, и лезвие её, пройдя сквозь поле, с силой опустилось на лицо Эндидуша, разрезав уже правую щёку штаб-лейтенанта. Закричав от боли, он рухнул на пол, пытаясь зажать рану руками. Ощупывая рану , он понял, что щека практически начисто отсечена, вывернувшись наизнанку.
        Кровь заливала его, и от страха он кричал всё громче и громче. Гисмилькар наступил на рапиру и отобрал её; обернувшись через плечо, он позвал медика. Тот прибыл практически моментально, хотя секунды, заполненные кровью и болью, казалось, будут тянуться вечность. Вскоре после укола лейтенант Эндидуш потерял сознание.
        Через полудекаду он снова был на службе, демонстрируя всем два шрама на лице, один крупнее другого. Практически сразу же он решил устранить их с помощью регенерации, однако подобное лечение следовало проводить за собственный счёт, как не относящееся к восстановлению боеспособности, а значит, ему предстояло подождать как минимум, ближайшего жалованья.
        Глядя в зеркало, он казался себе просто ужасным.
        Через несколько дней, когда он чувствовал себя вполне сносно, его непосредственный начальник, штаб-майор Адидсар приказал ему явиться к легион-баши.
        Легион-баши в звании бурсега, великий Куруш, на сей раз не демонстрировал и тени былой благожелательности. Его улыбка испарилась, и, казалось, её никогда и не было на этом лице, пылающем презрением и гневом.
        - Я - штаб-лейтенант Эндидуш !
        Приставка "штаб" считалась особенно почётной, однако сегодня Эндидушу предстояло познать слабые стороны своей должности, направленной преимущественно на развитие интеллекта и умения вычислять, или компутировать.
        - Штаб-компутант !
        Эндидуш, знакомый с этим уничижительным прозвищем ментатов, понял, что его стычка с орта-баши капитаном Гисмилькаром, наверняка, имела причиной соответствующие распоряжения Куруша. Он уловил определённую созвучность этого прозвища со словом "ампутант". Неужели Куруш просто взял и приказал Гисмилькару изрубить его саблей ?
        - Орта-баши Гисмилькар сообщил, что вы не в состоянии продолжать службу в Первом Легионе, так как не умеете фехтовать и даже не владете правом на ношение длинного клинка.
        - Я...умею...
        - Заткнись ! Если орта-баши Гисмилькар говорит, что не умеешь, значит, не умеешь. Или ты хочешь, чтобы в следующий раз он тебя убил?
        Лейтенант Эндидуш покорно вытянулся по стойке "смирно".
        - Штаб-лейтенант, вам необходимо получить право на ношение длинного клинка, чтобы вы могли продолжать службу в рядах Первого Легиона.
        Эндидуш молча смотрел в бурсега невидящим взглядом.
        - Право это можно получить лишь после соотвествующей аттестации в боевых условиях. Исключительно на добровольных основаниях.
        Куруш умолк. Лейтенант Эндидуш размышлял, едва не плача от жалости к себе. Можно написать рапорт о переводе в какой-то другой легион, но вряд ли там царят иные порядки. Мнение бурсега Куруша о том, кто он, будет преследовать его повсюду, куда бы он ни попытался спрятаться.
        - Я хочу пройти аттестацию в боевых условиях. На добровольных основаниях, - он едва выдавил из себя эти фразы, чувствуя, как из глаз текут слёзы от пережитого унижения.
        - Очень хорошо, - сказал Куруш будничным тоном. - Пишите заявление. Не забудьте добавить, что на время аттестации отказываетесь от регулярного чорба и права ношения формы и знаков различия.
        Эндидуш удивлённо посмотрел бурсегу в глаза.
        - Не будьте идиотом, компутант! - рявкнул Куруш. - Империя и Дом Коррино ни с кем сейчас не воюют. Как мне провести вам аттестацию, если войны-то и нету?
        - Действительно, как? - Эндидуш постарался, чтобы в его вопросе не прозвучало и нотки иронии.
        - Есть варианты, - добродушно улыбнулся Куруш. - Лев питается антилопами, а коты - мышами.
        Последнюю фразу он произнёс, как какую-то формулу, выученную давным-давно. Он пристально посмотрел Эндидушу в глаза.
        - Справишься с мышью, лейтенант ?
        - Конечно, - безразлично ответил штаб-лейтенант.
        Бурсег нахмурился.
        - Ты не подумай про офицеров легиона плохого, но они ведь все имеют право на ношение длинного клинка, а ты - нет. Даже сам император, - Куруш доверительно понизил голос, - имеет право на ношение длинного клинка.
        Глаза Эндидуша расширились от удивления.
        - Правда, - усмехнулся бурсег, - те коты совсем рыжие...
        "Империя умирает. Император владеет лишь двумя планетами, одна из которых ничтожна, а другая - ужасна. Даже корпус сардаукаров, которым Империя запугивает Ландсраад, порождён, скорее, процессами распада, пока ещё управляемыми. Рано или поздно Империя развалится окончательно. Кто знает, какая нечисть вырвется тогда наружу?"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        Иштван провёл на Салузе тридцать стандартных дней. После сражения с второй учебной ортой им дали настоящие ядерные боеприпасы. Управляться с ними оказалось совсем несложно - достаточно было открыть огонь по противнику.
        Убивать становилось всё проще: он заряжал лазеружьё, наводил на цель и поражал её. После десятидневного обучения с основным оружием сардаукара они участвовали в учебном десантировании на позиции, занятые "мятежными" подразделениями, отобранными и обученными по образцу Великих Домов. Это были пресловутые христиане, получившие право на ношение щитов и лазеружей. Бывший студент-социометрист, Иштван поражался лёгкости, с которой на Салузе Секундус создавались и уничтожались временные социальные формации. На этот раз они столкнулись с христианами, которым доверили охрану одного из лагерей и даже полностью экипировали и обучили применению современного вооружения. Из них было создано подразделение численностью около батальона, чьи позиции атаковала первая учебная орта.
        Действительно, щиты и лазеружья солдат вновь созданного "самоуправляемого" сектора оказались совершенно недостаточными для борьбы с лучше вооружёнными и обученными сардаукарами. После десантирования в энергокапсулах с высоты четырёх километров учебная орта, собравшись повзводно, атаковала позиции мятежников широким фронтом. Они всё ещё не применяли более сложных вариантов глубокого построения, так как, если верить Глар-вазду, владели оружием недостаточно хорошо. По его мнению, более интенсивная практика в применении оружия была важнее тактической выучки.
        Вступив в соприкосновение с противником, они обстреляли его позиции нейтронными гранатами и решительно пошли на сближение. Христиане ударили из лазеружей по щитам, не считаясь с возможностью ядерных взрывов. Шелеххериб проявил твёрдость и запретил своим подчинённым отключать щиты.
        - Это - просто жест отчаяния ! Подавить противника нейтронными гранатами с разделяющейся головной частью!
        Феерическое зрелище сражения, разыгравшегося в окрестностях лагеря "Созерцание", осталось в его памяти на всю жизнь. Пространство над поверхностью земли было затянуто тончайшей паутиной лазерных лучей, то и дело осуществлявших резкие поперечные движения - христиане пытались смести их атакующие порядки. Сотни и даже тысячи ядерных микровзрывов яркими белыми вспышками освещали пространство боя - словно загорался и тут же гас плавучий светошар.
        Вскоре противник прекратил сопротивление. Они продолжили наступление и заняли полевые укрепления христиан - окопы с убежищами, вырытыми в мягком грунте при помощи подрывных зарядов и лазеружей, укреплённые листовой сталью и металлопластиком. Во время зачистки укреплений пришлось использовать инфравизоры, выискивая врага, прятавшегося в вырытых им лабиринтах. Один из солдат Шелеххериба погиб от огня собственного оружия, применив нейтронные пули на близком расстоянии.
        Учения продолжились на следующий день, когда они охотились за разбежавшимися остатками армии самоуправляющегося сектора с орнитоптеров, десантируясь по периметру участка облавы.
        Шелеххериб брезговал кровавыми трофеями, опасаясь радиации, однако его подчинённые полюбили и снятые скальпы, и отрезаные уши и носы, и разнообразные поделки из костей и черепов. Наиболее популярной была шкатулка из черепа с откидывающейся крышкой.
        Однако эти трофеи оказались детскими игрушками по сравнению с зрелищем, которое представлял из себя храм Восьмой бригады Пятого Легиона. На тридцатый день они получили настоящую униформу с шевроном, на котором восьмёрка была вписана в знак "V", считавшийся цифрой "5" в каком-то более древнем варианте исчисления. Они были уже настоящими сардаукарами, хотя их ещё не зачислили ни в одну орту. Их подразделение именовалось "резервом" и было лишь условно пригодно для полноценной службы. Новоявленным солдатам восьмой бригады ещё предстояло приобретать необходимый опыт и навыки, начав со службы в караульных подразделениях.
        Тем не менее, на тридцатый день службы Шелеххериб посетил храм восьмой бригады. Вагон ЭМП доставил их резервную орту на станцию, расположенную где-то под землёй. Выйдя на поверхность, они увидели здание храма, возвышавшееся на открытой местности.
        - Здесь, на Святой Земле Храма, мы все равны, - сказал обер-фельдфебель Глар-вазд. - Можете говорить и спрашивать меня.
        Шелеххериб промолчал. Внешний вид Храма, располагавшегося в нескольких сотнях метров, говорил сам за себя. Это было огромное здание, размером с тридцатиэтажный дом, выполненное в форме человеческого черепа.
        Кто-то из сардаукаров выругался. На Глар-вазда отовсюду посыпались вопросы, которые он большей частью игнорировал, молча ведя их по ровной дороге из стеклопластика, проложенной к храму. Шелеххериб молчал, решив не задавать никаких вопросов - он хотел отучить себя от привычек, которые привели его на Салузу Секундус. Глянув под ноги, он едва не вскрикнул - под дорожным покрытием в стеклопластик были вмурованы человеческие черепа. Тесно уложенные один к одному, они тянулись вдаль, ряд за рядом. Десятки тысяч черепов, зияющих чёрными провалами глазниц, зачастую проломленные, смотрела снизу вверх на попирающих их полиармными башмаками сардаукаров.
        Такова слава Империи!
        С каждым шагом они приближались к зданию Храма. Оно становилось всё больше и больше, полная луна, ярко светившая с ночного неба, повисла как раз над Храмом, освещая всё вокруг бледным светом. Уже приближаясь к Храму, Иштван был потрясён - не столько анатомической точностью, сколько материалом, которым был облицован Храм. Человеческие черепа! Вероятно , миллионы их ушли на постройку этого здания, символизировавшего собой величие непобедимой армии падишах-императора.
        В нижней челюсти черепа оказалась широкая лестница, уходящая вверх, внутрь коробки, в которой располагался огромный зал, вмещавший тысячи людей. И они были здесь, все три тысячи сардаукаров восьмой бригады, собравшиеся, за редким исключением (части, находящиеся на боевом дежурстве), для полуночной службы.
        Множество светошаров освещали зал, отбрасывая продолговатые тени. На стене над алтарём, имевшей цвет пожелтевшей от времени кости, бывшей изначально белой, висела гигантская эмблема бригады - закрученная петлёй серо-стальная восьмёрка на фоне более крупной красной эмалированной "V" в золотой окантовке. Шелеххериб осмотрелся - повсюду стены были выложены черепами. Пол, покрытый стеклопластиком, также скрывал черепа. Зал был заполнен прекрасными статуями, изображавшими сардаукаров в героических позах, вероятно, солдат и командиров восьмой бригады, отличившихся в битвах. Шелеххериб подошёл к одной из статуй - это был сардаукар в звании обер-лейтенанта, в полной парадной униформе, горделиво улыбающийся с постамента. Золотая табличка имела надпись: Хараккун. Рядом с табличкой виднелась кнопка. Снедаемый любопытством, Шелеххериб нажал её. В воздухе немедленно возникла солидо-проекция - орнитоптеры без знаков различия десантируют сардаукаров в энергокапсулах над зарослями гигантских хвощей, навстречу им летят небольшие топтеры-перехватчики. Транспортные топтеры, оказавшись под огнём, загораются или
разлетаются в стороны, но один из них, сбросив десант, вступает в бой с противником, сбив четыре перехватчика. Даже подбитый, он свечой взмывает в небеса, атакуя командный топтер противника. Вспышка ядерного взрыва завершает солидо-фильм.
        Шелеххериб огляделся. Кругом толпились сардаукары, преимущественно молодые люди, удивительно похожие на солдат его отделения. Большинство из них были одеты в великолепные парадные мундиры, блистающие золотом. Сам он, однако, почувствовал себя одиноким в этом месте, созданном для поклонения смерти и убийству. Вероятно, частица студента-социометриста, осуждённого за вольнодумство, ещё жила в нём.
        Сардаукар - императорский солдат!
        Шелеххериб подошёл к ещё одной статуе. Это был унтер-баши с двумя клинками, залитыми кровью. Забрало шлема было поднято, демонстрируя лицо с тонким носом и серо-зелёными глазами. Шелеххериб нажал на кнопку возле имени "Ловассар". Унтер-баши, в шлеме и щите, сражался на улицах неизвестного города, прокладывая себе дорогу исключительно мечом и кинжалом. Сардаукарам противостояли солдаты в фиолетово-красных мундирах. Ловассар убивал и убивал, пока не ворвался в прекрасный дворец, казавшийся радужным переплетением ажурных стеклянных и металлических конструкций. В отличие от предыдущего героя, Ловассар не погиб. Фильм заканчивался кадрами, демонстрирующими Ловассара, убившего вражеского венценосца. Золотая диадема из солидо-фильма была тут же - висела на одном из клинков статуи.
        - Солдаты! - грохот голоса, усиленный радиорепродукторами, ударил громовым раскатом по рядам сардаукаров. Шелеххериб обернулся к алтарю, у которого стоял офицер со знаками различия баши бригады. Это был мужчина средних лет с движениями, сколь быстрыми, столь и ловкими, отличавшими всех сардаукаров.
        - Воля падишах-императора и долг чести призвали нас сюда !
        - Шалом! - хором произнесли солдаты.
        -...Луна осветила нас своим светом, разгоняя мрак и страх !
        - Шалом!
        - Души погибших героев требуют свежей крови !
        - Шалом !
        В это момент кто-то запел. Песня эта, звучавшая без музыки, была ещё незнакома Шелеххерибу, а её мелодия приятно ласкала слух. Одно из слов посреди каждой строфы следовало произносить нараспев,. В последней строфе таких протяжных звуков было два.
        Молох кровавый требуе-е-е-е-т смертей !
        Храбрые солдаты любят зво-о-о-о-н мечей !
        В чашу золотую кро-о-о-о-ви налей !
        Ты -сардаукар, велича-а-а-а-а-йший из лю-ю-ю-ю-дей !
        По мановению руки баши бригады пение прервалось. Бригад-баши сказал :
        - Нам привезли весьма интересного бунтовщика, некоего фримена. Он родом с планеты Арракис, или Дюна, целиком покрытой песками, знаменитой своими гигантскими червями и специей.
        Ввели фримена. Он был очень высок, вероятно, более двух метров ростом, а движения его отличались медлительностью. Иштван даже заподозрил, что его чем-то одурманили, а потом сообразил - фримен происходит с планеты с пониженной гравитацией.
        - Фримен не верит в безопасность фофрелюхов, поэтому сардаукары не защищают его жизнь.
        В зале послышались смешки.
        - Дайте смутьяну нож! Нож! Нож!
        Бригад-баши рассмеялся:
        - Фримен пользуется ножом, сделанным из зуба песчаного червя. Это - крис,- последнее слово бригад-баши произнёс с нескрываемым презрением.Он сделал жест рукой, указывая на арракисского мятежника.
        Фримену бросили нож, скользнувший по отполированному до блеска мрамору. Он быстро подхватил его, неожиданно быстро для его телосложения.
        - Да треснет и расщепится твой нож !
        Фримен стремительно атаковал. Его длинная рука вытянулась так далеко, что в это даже не верилось. Щит баши бригады был отключён и, казалось, великан достанет его...Но нет - стоявший неподвижно сардаукар вдруг будто взорвался, нырнув под неестественно длинную руку противника, и проткнул фримена насквозь. Фримен застонал, пытаясь последним предсмертным движением достать противника, но не смог - тело уже не слушалось его. Наконец, он издал последний хрип и испустил дух.
        Баши бригады приказал уложить покойного на алтарь. Чаша быстро наполнилась кровью.
        - Я - баши бригады Нурари-апал! Шалом Восьмой бригаде!
        - Шалом!
        Сардаукары снова запели:
        Леденящий све-е-е-е-т луны !
        Он суров и спра-а-а-а-а-ведлив !
        Прогоняет си-и-и-лы тьмы !
        Падишах непо-о-о -беди-и-и-и-и-и-м !
        Кровь врага - свяще-е-е-енный дар !
        Заливает вечный на-а-а-ш алтарь !
        Ручейки слились - течё-ё-ё-т река !
        Разгорается, как пла-а-а-мя атома, война-а-а-а-а-а-а !
        Торжественное пение наполнило душу Шелеххериба священным трепетом. Он почувствовал душевный подъём, способность одержать великие победы. Судьба солдата стала для него единственно возможной.
        "Когда герцог Атрейдес начал переговоры с Вольным Народом, его дни были сочтены. Некоторые Благородные открыто выражали своё разочарование. Любопытно, что Лето избрал послом к фрименам некоего Айдахо, раба. Действительно, трудно представить себе лучшую кандидатуру"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Картаг произвёл неприятное впечатление на Айдахо. Этот, гигантский по меркам Дюны, город, с двухмиллионным населением, более всего напоминал ему муравейник, кое-как слепленный из стекла, бетона и привозного металлопластика. Картаг, создававшийся изначально Харконненами по строго спланированному и отлично продуманному проекту, как всегда, превратился в гигантскую навозную кучу, кишащую насекомыми - как трудолюбивыми муравьями, так и гигантскими хищными жуками, сверкающими разноцветным хитиновым покровом. Харконнены видели будущее Картага в постепенном развитии кварталов и коммуникаций от центральной площади, отданной экспортно-импортным фирмам Малых Домов, рассчитывая и на создание водопровода в каждом жилище, и линий вагонов ЭМП. Как обычно, харконненовский мир, изъеденный коррупцией, причудливым образом исказил замысел: реализация инфраструктурных проектов была отдана Малым Домам, которые не признали их перспективными. Сочтя большую часть замыслов урбанженеров излишне дорогостоящими, Малые Дома населили вверенные им кварталы проститутками, контрабандистами и убийцами, всячески спекулировавшими
водой, специей и ввозимыми извне товарами. На периферии города жили лишь вчерашние переселенцы из пустыни, а человеческая жизнь стоила ровно один солари. Конечно, в большинстве случаев людей убивали за ещё меньшие суммы - ради грабежа, укрепления авторитета или просто ради развлечения. Специя и семута были также весьма дёшевы; в городе имелась всего одна больница, но не менее тысячи официально зарегестрированных публичных домов и "музыкальных салонов" для семутоманов. Канализация с хольцмановским отводом стоков существовала лишь в центре города, в то время как в спальных районах носили конденскостюмы, а мусор выбрасывали прямо на улицу; горы его испускали зловоние, привлекая бесчисленных мух. Антисанитария была причиной частых эпидемий. Водопровод имелся лишь в богатых особняках и в некоторых многоквартирных домах; подавляющее большинство жителей покупало воду на районных водонапорных станциях или у перекупщиков-водоносов, которых в городе насчитывались десятки тысяч. Большинство жителей Картага экономили воду как могли. Конденскостюмы и влагонепроницаемые двери были нормой жизни; на ночь на плоских
крышах выставляли простейшие рососборники - листовой металлопластик в виде широкой, чуть сужающейся вниз, воронки. Утром на всей её поверхности выпадала роса, порой даже ледяная корка, с рассветом прогревавшаяся и стекавшая в специальную ёмкость. Такие листовые конденсаторы, похожие на вывернутые разноцветные зонты, покрывали плоские крыши арракисских домов, нередко громоздясь друг над другом и вызывая многочисленные споры, включая схватки на ножах. Днём их обычно убирали, используя освободившееся пространство для приготовления пищи с помощью солнечной энергии. Айдахо, отлично помнивший свой родной город, Харко, легко узнавал в Картаге пасынка столицы Гайеди Прим. Сравнение, как он отметил с горечью, было в пользу Харко, воздух в котором был наполнен смогом, хотя бы перекрывавшим запах наркотиков и гниющих отбросов, которые здесь и не пытались убирать с улиц. Бунты, столь частые в рабочих кварталах городов Гайеди Прим, здесь также были обыденным явлением. Айдахо сомневался, можно ли будет гарантировать безопасность герцога в таком месте. Тем не менее, возглавляя первый эшелон высадки на Арракисе,
Айдахо, командовавший двумя бригадами, численно и организационно идентичными имперским, имел чёткий приказ: подготовить Картаг к переезду герцога.
        Главной задачей Айдахо было обеспечение безопасности водопровода и энергоснабжения. В первом случае, благодаря желанию Лингара Бъюта сотрудничать с Атрейдесами, всё прошло благополучно: трубопровод, соединяющий северный полюс и Картаг, проходил в местности, изолированной от ветров и гигантских червей. Айдахо, приказав удовлетворять потребности солдат в размере пять литров воды на человека в день, широко использовал векселя с ястребом Атрейдесов, с трудом представляя, как их можно будет оплатить, и что ожидает Арракис, когда высадятся основные силы.
        Энергия казалась даже более сложным вопросом, нежели вода. Электростанции, вынесенные на юг за пределы Барьера, были по-настоящему слабым местом в системе безопасности. Размещённые на специальных бетонированных площадках, ветряки находились на пути дующих практически постоянно западных ветров, обеспечивая поселения электричеством. Их суммарная мощность достигала дюжины тераватт-часов в стандартный год, что считалось совершенно недостаточным для бурно растущего Картага и ряда других городов. Выход из строя даже одной такой станции мог привести к тяжёлому кризису. Айдахо осмотрел их и был удивлён, обманувшись в ожиданиях: вопреки созданным его воображением картинам, в которых высокие мачты с огромными пропеллерами шатались, поскрипывая, под напором ветра, его взору предстали приземистые, очень массивные и грубые турбины, подобные тем, что обычно размещают на гидроэлектростанциях. Проблема, однако, была в их удалённом положении, открытом со стороны пустыни. Даже разместив на электростанциях по сотне солдат и наладив патрулирование воздушного пространства, Айдахо всё равно чувствовал исходящую из
пустыни опасность. Фримены пока что вели себя спокойно, даже нагло, без спросу проникая за Барьер под видом торговцев. Айдахо им не препятствовал. Окончательное решение по этому непростому вопросу должен был принять герцог - Айдахо же в свою очередь сделал всё возможное, чтобы создать об Атрейдесах впечатление, отличное от того, что десятилетиями насаждали здесь Харконнены. Учитывая недостаточность сил для осуществления полномасштабных боевых действий против фрименов, с ними приходилось заигрывать. Айдахо в этом вопросе был полностью согласен с Хаватом: нужно принять подчёркнуто воинственный и благородный вид и продемонстрировать готовность к самым решительным мерам - против "агентуры Харконненов" из числа городских жителей. Фримены же вполне смогут заполнить освободившиеся жилища и торговые точки; из их числа можно было бы создать и вспомогательные подразделения.
        В Картаге первые несколько дней ушло на размещение войск и снос построек, слишком явно напоминавших о правлении Харконненов. Не колеблясь, Айдахо повелел снести омерзительную коричневую ратушу Картага, созданную по проекту Раббана Харконнена, имевшего весьма критичное отношение ко всем органам самоуправления и проявлениям свободы слова. Узрев ратушу, чей остов был укрыт несколькими асимметрично сплетёнными между собой металлопластиковыми туннелями жёлтого и красно-бурого цветов, Айдахо испытал шок. Он выругался:
        - Выглядит, как гора г... ! Как вы могли терпеть это?
        Оказалось, именно так - ГГ - постройка и называется - Резиденция Главы Градоуправления. Раббан продемонстрировал в этом случае характерное для его Дома вульгарное чувство юмора и бесцеремонность. Айдахо приказал немедленно снести постройку. Ему сообщили, что члены муниципального самоуправления действительно не пользовались уважением народа, и нередко становились жертвами покушений. Раббан также был не слишком популярен, хотя, как ни странно, его уважали больше, чем муниципалитет. Визиты сиридара в Картаг, обставленные с помпезным расточительством, нередко сопровождались показательными казнями отдельных чиновников, пойманных на казнокрадстве. Айдахо не сомневался, что Хават найдёт способ перещеголять Раббана.
        -- А где теперь будет находиться муниципалитет ? - спросил его омдах Картага Лифен Ош, высокий, как все жители Дюны, с синими глазами, скрывающими тайны Картага.
        Айдахо, занявший один из домов на центральной площади, откинулся в плавучем кресле, обтянутом кожей малого песчаного червя. Поначалу эта кожа вызвала отвращение у Айдахо, но сейчас казалась ему более чем подходящей, учитывая обстоятельства разговора.
        -- Герцог отрицает демократию как форму правления. Он предпочитает принимать решения лично, в связи с тем, что унаследовал великую мудрость, благородство и справедливость своих предков.
        Ош, привычный к манерам Харконненов, простёрся ниц.
        -- О благородный, прости недомыслие пеона! Скажи пожалуйста, оставят ли нам самоуправление?
        -- Нет, - спокойно ответил Айдахо, глядя Ошу прямо в глаза. - Мы упраздним самоуправление, раз и навсегда. Никакой демократии. Городом будет управлять регнитарий - наместник герцога. Если ты достоин этой чести, то станешь им.
        -- Прости, Благородный, но это - слишком большая честь для меня, - ответил Ош.
        Айдахо улыбнулся с непонимающим видом. Ош смотрел на него твёрдо и уверенно.
        -- Любопытно, Ош. Вчера ты считал себя достойным этой чести - по доброй воле Харконненов и решению сходки пеонов...
        -- По результатам выборов, Благородный, - перебил его Ош.
        -- Как знаешь, Ош. Прощай.
        Брови Оша удивлённо взметнулись, потом он пожал плечами, иронично улыбнулся и, поклонившись, вышел из кабинета.
        Айдахо связался с сублейтенантомДархейном.
        -- Дархейн! Немедленно арестуйте этого Лифена Оша. Он не должен покинуть здание!
        Айдахо решил, что в данном случае следует избежать показательной казни Оша, и тихо устранить его - в результате несчастного случая где-нибудь в пустыне.
        Он почувствовал раздражение, подозревая, что дело с Ошем может вылиться в очередные вспышки массового недовольства среди пеонов.
        Ничего, я усмирю их лазеружьями.
        Айдахо не видел в убийстве Оша никакой проблемы. Всегда можно найти кого-то, не настолько тупого и упрямого.
        -- Это просто гигантская помойка, - сказал он сам себе, рассматривая солидо-фильм, снятый ими с топтеров в первый день высадки.
        Солидо-проекции были совмещены с голографической картой-схемой города. Их демонстрация включалась простым нажатием на кнопку лазерной указки, которой играл сейчас Айдахо. Он бегло осмотрел город, решив, что в такой нищете центры власти обнаружить проще всего - это будут наиболее богатые здания. Он насчитал таких несколько сотен - преимущественно офисов, примыкающих к центральной площади, и разбросанных по периферии особняков, окружённых прочными заборами, как правило, с энергетическими щитами и лазерными решётками. В них, вероятно, обретались члены Малых Домов, владеющие офисными зданиями, семутическими притонами и пеонами - от простых наркоманов до депутатов муниципалитета.
        -- Они, должно, быть, настоящие навозные жуки, эти Малые Дома, - сказал сам себе Айдахо. - Сворачивают специю в огромные шары и катают от тайных космодромов в пустыне в город и обратно.
        Айахо улыбнулся. Достаточно будет посетить все эти чудесные особняки и конфисковать в них генераторы больших щитов. Этого хватит для того, чтобы гарантировать верность всех этих Малых Домов. Они не смогут поднять восстание пеонов, если сами будут в опасности. Почувствовав угрозу собственной жизни, они приползут к нему на коленях, умоляя вернуть им право пользоваться тяжёлым вооружением.
        Они все зависимы от специи и никуда не сбегут с планеты. В пустыне фримены. Забери у них щиты - и их не станет.
        Айдахо улыбнулся. Вероятно, Хават будет завидовать ему, узнав, что он усмирил Картаг. Он накинется на него с голословными, ничего не значащими обвинениями, отвлечёт внимание герцога какими-то мелочами, которым придаст завышенное значение, а потом станет использовать план Айдахо, уверяя всех, что самое главное в нём возникло благодаря сверхточной компутации Хавата.
        Ничего, герцог доверяет мне и всё заметит. Его жена...
        Лицо Айдахо приняло кислое выражение. Леди Джессика была неприступна, принимая отсутствующий вид каждый раз, когда он оказывался рядом. Вероятно, у неё было что-то с Холлеком, который не был женат (в его-то возрасте!), однако доказательств этому Айдахо найти не смог. Может, она действительно верна герцогу. При мысли о герцоге на душе у Айдахо потеплело. Человек столь благородного происхождения, окруживший себя людьми, которых поднял с самого дна общества ! Наложница заменила ему жену, а Холлек и Айдахо - братьев. За всех них он уплатил большую цену в твёрдой валюте.
        Айдахо самодовольно рассмеялся - он обошёлся герцогу в десять раз дороже, чем его "леди", что, видимо, и было причиной её ревности. Надо будет как-нибудь её трахнуть...Когда-нибудь, когда герцог будет зависим от него настолько, что закроет на это глаза. Когда-нибудь...
        Айдахо потянулся и достал кривой кинжал из ножен, сделав несколько выпадов в бою с воображаемым противником...герцогом.
        Он остановился и спрятал кинжал в ножны, а потом, после недолгого размышления, и кинжал. Взяв вместо него в руку лазерную указку, он ещё раз осмотрел схему Картага, убедившись, что принял правильное решение. Конфисковать у них большие щиты!
        Можно выехать за город и развеяться! Сначала надо будет покончить с Ошем, а потом неплохо было бы поохотиться на песчаного червя. Взять небольшой одноместный топтер-охотник и изрезать какую-то тварь из лазеружья вдоль и поперёк. Черви не только производили специю и, видимо, кислород - они были ещё отличным источником мяса, употребляемого в пищу повсеместно. Мясо червя здесь готовили сотнями всевозможных способов. Основной источник пищи на Арракисе, песчаный червь, содержащий порой тысячи тонн превосходного мяса, был уважаем в городах , а в пустыне и вовсе стал предметом религиозного почитания. Жители Дюны, вероятно, достигли такого высокого роста именно по причине того, что питались почти исключительно мясом и специей.
        Айдахо уже привык к местной пониженной гравитации, хотя в первые дни большинство его движений были слишком резкими и размашистыми. Сейчас ему удалось совладать с собственной силой, видимо, придётся или больше работать с отягощениями, или даже пользоваться специальным щитом, создающим увеличенное тяготение - таким же, как у Холлека. Айдахо избегал мыслей о Холлеке, единственном человеке, побившем его в зрелые годы.
        Переключившись на мысли о войсках, он пришёл к выводу, что в целом справился с возложенными на него задачами. Казнив около восьмисот лиц, наиболее явно работавших на Харконненов, они подготовили Картаг к прибытию герцога. Семью Благородных вполне можно будет разместить в одном из конфискованных имений.
        Контрнаступление Харконненов, предсказанное Хаватом, может оказаться не таким и опасным. Здесь всего два космопорта, один - в Картаге, другой - в Арракейне...
        Айдахо знал главное правило межзвёздных десантных операций: сначала захватывается космопорт, потом в нём высаживают войска. Есть, правда, специально тренированные войска, способные десантироваться небольшими группами в гравипоплавках, но здесь, в этой пустыне с её бурями и ровной, как стол, поверхностью, им не создать достаточно мощные плацдармы для атаки на столичные города. Значит, достаточно будет сосредоточить основные силы в Картаге и Арракейне, а для отражения десантов в пустыне создать специальные подвижные отряды на топтерах.
        Все-перевозчик поднимает в воздух огромную фабрику-краулер. Если оборудовать его щитом и транспортной кабиной соответствующих размеров, можно перебросить за раз целую полубригаду...
        Айдахо встал и несколько раз прошёлся взад-вперёд по комнате. От молнией блеснувшей догадки он пришёл в крайнее возбуждение. Ведь здесь не просто ровная поверхность, не позволяющая зацепиться за пустыню, здесь всего два города, стоящие крупных гарнизонов. Основные силы можно будет сосредоточить для их обороны ! Харконнены будут безуспешно атаковать эти космопорты, раз за разом - и взлётно-посадочные полосы всегда можно привести в негодность.
        Эта стратегия имела слабые места - ведь Харконнены вполне могли пожертвовать кораблями, посадив их "на брюхо", но это было не в духе барона - рисковать дорогостоящей техникой, а не людьми. Существовали ещё посадочные площадки в пустыне за скалами Барьера, пригодные для высадки войск с лихтеров, но расположение за Барьером делало этот ход весьма сомнительным с точки зрения тактики. Нет, барон предпочтёт классическую схему десантной операции, но хватит ли ему сил для вторжения? Хават, произведя подсчёты, пришёл к выводу, что правильно организованную оборону Атрейдесов можно будет преодолеть лишь двумя легионами десантников, то есть, сардаукаров, высаженных рядом с космопортами, но в то, что император пойдёт на такой риск ради Харконнена, верилось с трудом. Кроме десантников, должны были существовать и главные силы вторжения, высаживаемые посадочным способом - несколько легионов наёмников Харконнена и снабженческие грузы.
        Как Харконнен может пойти на такие расходы?
        Айдахо задумался: что сильнее в бароне - жадность или ненависть к Атрейдесам? Хават, проводя анализ войн Дома Харконненов, пришёл к выводам, что их кампании всегда, особенно при Владимире Харконнене, были ориентированы на получение прибыли, окупающей расходы. Правда, Дюна могла окупить любые расходы и оправдать любой риск.
        Айдахо вновь почувствовал головную боль, преследовавшую его с самого первого дня на Арракисе. Тяжело вздохнув, он сел за письменный стол, оставшийся от прежних хозяев-контрабандистов, прикрывавших свой бизнес жиденькой ложью и огромными взятками, и открыл резную шкатулку из бивня цилосского мамонта, наполненную специей. Решив не отказывать себе в единственном, чего на Арракисе было в достаточном количестве, Айдахо уже успел пристраститься к специи. Она повышала настроение и улучшала работоспособность. Это было так приятно - употреблять десятки тысяч солари за раз в качестве маленького невинного развлечения. Айдахо воспользовался специальной костяной ложечкой для того, чтобы принять меланж, который был всё таким же чудесным на вкус. Айдахо проглотил вторую ложку и мечтательно уставился в стену. Через несколько минут, исполненных блаженства, он почувствует жажду, и тогда можно будет открыть потайной шкафчик в стене, скрывающий холодильник с ледяными инопланетными соками.
        Он присмотрелся к резным фигуркам на стенке шкатулки внимательнее. Девушка, одна из многих пеонов, трудящихся на безвестной планете, показалась ему странно знакомой. Она была изображена разделывающей птицу, похожую на петуха, чью статую он имел возможность видеть на Кайтэн.
        Айдахо вздрогнул, не веря своим глазам. У девушки были черты лица принцессы Руги.
        "Я и мои сёстры испытывали к отцу смешанные чувства. Однако его мы обожали, а герцога Атрейдеса, столь на него похожего - ненавидели. Это так удобно - найти виновного, правда, мои дорогие?"
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Герцог Атрейдес, запретив охране следовать за ним, покинул замок, чтобы иметь возможность побыть наедине с самим собой. Конечно, он пошёл к морю, чтобы полюбоваться им, вероятно, в последний раз - в тот вечер оно было неспокойным, бурля в унисон с его душой.
        Шагая по песчаной дорожке, хорошо видной во тьме, он, как ни старался, не мог обнаружить охраны, но был уверен, что за ним наблюдают и следят. Так или иначе, официально он здесь один. И если с ним что-то случится, винить будет некого. Испытывая неуверенность и сомнения, герцог вышел погулять в одиночестве, отчасти для того, чтобы дать себе и своим близким убедиться в том, что Дом поддерживает его в последних начинаниях. Этот переломный момент утвердит колеблющихся в принятых решениях.
        Остров Бириам, расположенный во Внутреннем море, был вулканического происхождения. Жерло потухшего вулкана, именуемое Гнездом Ястреба, периодически, раз в полвека, дымилось, что считалось дурным предзнаменованием. Ничего удивительного, что на днях из него поднялся высокий столб дыма, а на остров несколько дней сыпался пепел.
        Лето Атрейдес оглянулся на гору, покрытую низкорослыми деревьями, у подножия которой был возведён родовой замок, чьи семь башен вздымались в небо. Их острые шпили были покрыты чёрным обсидианом, сверкающем на солнце в погожие дни, контрастируя с розовато-серым гранитом, из которого были сложены стены. Выкрашенный в красное огромный каменный ястреб, символ рода Атрейдесов, сидел, сложив крыла, на внутренней башне, будто высматривая что-то во дворе замка. На новобранцев, часто устремлявших взор в небеса, лишь бы отдохнуть от придирок строгих капралов, взгляд ястреба, уставившегося вниз, должен был производить большое впечатление. Порой и герцог выглядывал из окна своих покоев, глядя вниз столь же пронзительно, как ястреб.
        Лето улыбнулся. Так были воспитаны множество поколений храбрых и преданных солдат Дома Атрейдесов.
        Он шёл вдоль берега, ощущая, как под ногами оседает мокрый песок. Выйдя на волнорез, он долго смотрел в море, обдающее его лицо солёными брызгами.
        Лето улыбался, глядя на волны, бессильные сокрушить волнорез, возведённый Атрейдесами. На Арракисе не будет моря, там идут песчаные дожди, а в котловинах бывают песчаные приливы и отливы. Может, человек, привыкший к морю, даже найдёт что-то общее с водами Каладана.
        Герцог предался воспоминаниям, накатывавшим, как волны Внутреннего моря, и листал их, словно страницы дешёвой книги из бумаги.
        Перед ним предстало лицо Хавата, куда более молодого и решительного.
        - Ему нельзя доверять, милорд ! Этот Холлек куплен на Гайеди Прим. Харконнены никогда не уступают ничего, что не успели отравить !
        Лето в те времена был молод и по-настоящему резок:
        - Он нужен мне сейчас, Сафир! - Взгляд его молча убеждал Хавата: "Кто ещё возьмётся за такое?". - Гинац выкупили его, когда он уже умирал после раны, полученной от Твари Раббана !
        Хават скривился:
        - Он - гладиатор, а эти люди не имеют чести. Чтобы сохранить жизнь и возбудить публику, они порой идут и не на такое. К тому же его рана, хоть и болезненная, не была смертельной.
        - Сафир ! - одёрнул его Лето. - Некоторые старые офицеры моего отца поговаривают о тебе разные отвратительные вещи. Холлек о тебе, наоборот, высокого мнения, и отлично владеет клинком....
        Хават подскочил, как ужаленный.
        - Я и сам владею клинком, сир !
        Это был мой отец, Сафир, а я должен тебя убеждать.
        Он сказал только с горечью:
        - Сейчас трудное время, Сафир, и нам всем нужны верные друзья.
        Он снова стоял на берегу, смотря в море и надеясь увидеть там что-то сокровенное. Море в ответ лишь колыхалось чёрными волнами, разделёнными полосками белой пены, и гулко билось о волнорез.
        Джессика встретила меня загорелой, и Гарни тоже. Друзья берут высокую цену за преданность.
        Он вспомнил свой последний разговор с Веллингтоном Юэ.
        - Айдахо доносит, что солдаты хорошо переносят климат Арракиса. Твоя программа тренировки в гипоксических камерах оказалась вполне эффективной.
        Юэ поклонился, его длинные тёмные волосы, перехваченные в хвост, упали с плеча.
        - Там пониженная гравитация, что облегчает кровоток и работу мышц. Воздух сухой. Днём горячий, а ночью - холодный. Если бы не разреженная атмосфера, требующая более мощных лёгких, на Арракисе было бы совсем хорошо. К сожалению, гипоксия может вызвать отёки лёгких и головного мозга, особенно во время сна. Многих, особенно поначалу, будут мучать головные боли и кровотечения из носа. Я позаботился о том, чтобы ежедневный рацион всех солдат включал мочегонное, а посты, расположенные в скалах Барьера, рекомендовал строить герметичными и оборудовать их регенераторами воздуха, поддерживающими заданную плотность. Без дыхательного аппарата опасно находиться уже на высоте двух-трёх километров над уровнем...пустыни.
        - Да, Айдахо упоминал мне об этих сложностях. Сам он обнаружил аналогичные посты, созданные Харконненами, взорванными.
        Юэ, демонстрируя кротость и послушание, сказал:
        - Они - лютые твари, эти Харконнены. Может, даже к лучшему, что наши солдаты не смогут пользоваться их мерзким оборудованием. Кто знает, чем они могли его нашпиговать - приборами наблюдения, бомбами, может, даже вирусами ?
        Лето кисло улыбнулся, решив не упоминать об уже почти шестидесяти внезапных смертях, вызванных гипоксией и неумеренным употреблением меланжа - именно в горах Барьера. Жалобы на самочувствие были обычным явлением - Айдахо повелел всем выдавать специю вместо лекарств, а в случае ухудшения состояния всё списывал на последствия приёма специи.
        - Солдаты Атрейдесов, - елейно продолжал Юэ, - столь храбры, что рискнули отправиться в непривычный для них мир, но именно неосторожность, свойственная отважным, может их погубить.
        Лёгкая тень насмешки прозвучала в последней фразе, обычная для тех, кто привык сохранять свои руки чистыми, шкуру - целой, а задницу - угодливо подставлять хозяину.
        Герцог с плохо скрываемым отвращением посмотрел на синий алмаз, вытатуированный на лбу доктора Сакк. Тот символизировал собой невозможность причинения насилия человеку: "Любая жизнь - бриллиант".
        - Да, конечно, доктор. До свидания.
        Герцог стоял на волнорезе, вдыхая запах моря. Солёные брызги воды, оседавшие на одежде, которых он всегда избегал из-за того, что они разъедали ткань, теперь казались ему чем-то бесценным.
        На Арракисе любая капля воды - бриллиант.
        Ему показалось, что на глазах вот-вот выступят слёзы. Бросить Каладан, родовой замок, бескрайние моря и океаны - только потому, что император так сказал ! Хават втянул его в эту авантюру с покупкой "7Y" - и оказалось, что за ней стоят император и барон. Он вновь вспомнил, как из сумрака выплывает жирная туша, уже неспособная передвигаться самостоятельно, и поёжился. Барон Харконнен ! Жирный, алчный и плотоядный - совсем как его фамильный герб! И он претендует на родство с императорским Домом! Атрейдесы - петухи!..А барон, эта масса слизистого жира, вот барон - да,он, несомненно, достойный человек...
        Пол...Каково ему будет на Арракисе?
        При мысле о сыне, столь на него похожем, герцог смягчился. Ни одна гессеритка не родила ещё сына для правителя Великого Дома. Только Джессика - и за это ей многое можно простить...
        - Джессика, собирайся. Мы переезжаем на Арракис. Это теперь наша планета.
        Он сказал это бодрым тоном, так, будто купил хороший загородный дом, в котором можно провести отпуск.
        Джессика посмотрела на него. Взгляд зелёных, как у Пола, глаз, молча укорял его.
        - Это - приказ императора, - добавил он сухо.
        Джессика кивнула, вставая.
        - Ты мог придумать место получше.
        - Лучше только Тупайл.
        - А лучше Тупайла - лишь рай, - закончила она за него их старый рифмованный стишок. Теперь он стал ужасающе правдивым. Герцог поцеловал её...
        Он стоял на берегу, снова переживая часы наслажления, которые женщина приносит лишь мужчине, вернувшемуся из дальнего похода. Джессика...
        Он вспомнил их первую встречу, происшедшую в присутствии отца. Тот напустил на себя грубый и надменный вид, как делал всегда в присутствии слуг.
        - Ей тринадцать лет, и она сочная, как сладкая ийвха. Она всё умеет - я проверил.
        Девчонка, смотревшая на Лето затравленным, но вместе с тем гордым взглядом, лишь чуть заметно вздрогнула, скрыв это вызывающим движением, выпрямившись и дерзко глядя Лето в глаза.
        На-герцог Лето Атрейдес, уличённый незадолго до этого в скандальной связи с одним из молодых офицеров, внимательно посмотрел на девочку, вдвое его моложе. Она действительно буквально переливалась соками жизни. Матовая кожа её, покрытая нежным розовым пушком, вероятно, была шелковистой на ощупь.
        - Я тоже всё умею, отец, - ответил Лето суровым голосом. - Пойдём, - он протянул девочке руку, - красный ястреб рвётся в бой.
        Со временем он понял, какую ценность представляет из себя семья, и смотрел на свои прежние, весьма беспорядочные связи с представителями и женского, и мужского пола, с некоторым удивлением - будто это не могло происходить с ним. Джессика, изменившая всю его жизнь, происходившее ранее объяснила своеволием отца, которого Лето втайне возненавидел.
        Я проверил !
        Сюрпризом для него стало прибытие на Каладан тем же хайлайнером Гильдии Преподобной Гейус Хелен Мохайем, которую он видел на приёме у падишах-императора. Связь её появления с обменом планетами была очевидной, но на этом информация исчерпывалась и начинались догадки. Джессика приветствовала былую наставницу, сказав, что та поможет подготовить Пола к Арракису. Хават уклончиво сказал, что ведьму подослал император.
        Лето решил сам поговорить с ней.
        - Преподобная, это большая честь - приветствовать здесь, на Каладане, главу Бинэ Гессерит. Чем я обязан ей?
        - Спасибо, Благородный. Честь эта может стать ещё большей,если ваш сын окажется Квизац Хадерахом, Великой Надеждой Бинэ Гессерит.
        Герцог решил стерпеть это.
        - И как вы определите, достойны ли мы такой чести, Преподобная ?
        Из-под чёрного капюшона абы на герцога безразлично глянули мутные синие глаза.
        - Мы подвергнем его испытанию, совершенно нормальному для девочек, вступающих в Орден.
        Герцог рассмеялся. В конце концов, это - личная ясновидящая императора, который в любой момент может отозвать сделку.
        - Надеюсь, он не станет от этого девочкой, Преподобная?
        - А я надеюсь, что станет, Благородный.
        В разговор вмешалась леди Джессика:
        - Преподобная, герцог просто не знает, что Квизац Хадерах, ожидаемый нами вот уже девяносто поколений, должен быть во всём подобен Преподобной Матери.
        - Если мой сын пожалуется мне, я подвергну вас тому же испытанию, Преподобная.
        Синие глаза смотрели на герцога невидящим взглядом.
        - На наши испытания никто и никогда не жаловался. Даже мёртвые.
        Герцог скорчил гримасу. На что эта ведьма намекает?
        В разговор вмешался Холлек:
        - Старуха явно безумна, но говорит забавные вещи. На меня, кстати, тоже ещё ни один мертвец не жаловался.
        Атрейдес нахмурился, глядя на буйные волны. История с Преподобной меркла на фоне вестей с Дюны. Айдахо умудрился каким-то образом возбудить восстание в Картаге. Город пылал уже несколько суток, погибли тысячи жителей.
        "Империя агонизирует столетиями. Это - бесконечное страдание, начавшееся сразу же после Бутлерианского Джихада, пытки души, тела и разума, преследующие человечество. Салуза Секундус избавляет от страданий тех, кому они в тягость. Остальные лгут, что порядок фофрелюхов лучше анархии. Кто устанет раньше: мул, тянущий повозку, или рука, бьющая кнутом?Многие хотят, наконец, чтобы затянувшееся путешествие окончилось"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        Лихтер, управляемый пилотом-ментатом, доставил лейтенанта Эндидуша на базу Новая Луна, расположенную на орбите Салузы Секундус. Золотой лев, выгравированный на корпусе корабля, после приземления показался Эндидушу почти родным, будто живым, существом. Всё время полёта, не санкционированного Гильдией, он провёл в одиночной каюте, изучая историю Дома Атрейдесов и географию Арракиса. Будучи сардаукаром-ментатом, он и на секунду не задумывался о том, чтобы выразить несогласие с нарушением Великой Конвенции или предложить пилотам свои услуги для проведения расчётов. Дисциплина, традиционно отличающая сардаукаров, впиталась в его кровь с молоком матери. Вытянувшись по стойке "смирно" во время представления экипажу, он молча прошёл в каюту, где имел возможность пребывать один в мире дотоле неведомых знаний. Не имеющая аналогов фауна планеты Дюна, представленная прежде всего формами жизни, являющимися разными стадиями эволюции песчаного червя, поразила ментата-сардаукара.
        Впрочем, его задачи на Арракисе были стандартными. Они сводились к разведывательно-диверсионным операциям против "властей оспариваемой легитимности". Этот штаб-термин обычно прикрывал собой начало кампании против очередного Дома, попавшего в "чёрный список". Причина войны была очевидной, ведь Дюна являлась источником меланжа, наиболее дорогостоящего продукта питания во Вселенной. Специя, согласно результатам исследований, уже после декадного курса из расчёта один грамм в день, достоверно улучшала показатели скорости обработки информации, памяти, точности антиципирующих реакций. В зависимости от уровня интеллектуального развития исследуемых и их функционального состояния, показатели прирастали от девяти до тридцати одного процентов. Удивило Эндидуша то, что наибольшего прогресса добились те, кто изначально имел низкие результаты, в то время как лучшие респонденты показывали лишь небольшое улучшение изначальных результатов. Составители отчёта о проведённых исследованиях предполагали, что существует определённый предел эффективности работы коры головного мозга, к которому часть респондентов была
ближе изначально, что и не позволило им существенно улучшить исследуемые показатели. Увеличение дозы препарата в два, три и даже в пять раз с помощью внутривенных инъекций давало лишь немногим лучшие результаты, что достаточно убедительно подтверждало мнение о существовании предела, которого одни достигают легче, а другие - с трудом. Однако уже двадцатикратное увеличение дозировки препарата приводило к появлению ярких сновидений и даже галлюцинаций. У некоторых респондентов видения имели причиной выраженные патологии в психике, у других, наоборот, были своего рода озарениями. Авторы отчёта высказывали ещё одно предположение, на сей раз противоположное первому: если предел эффективности работы коры головного мозга и существует, то результаты тестирования его ещё не отражают, так как они слишком зависимы от целого ряда иных факторов, с трудом поддающихся анализу. Способность к предвидению, а в некоторых случаях - и появление телепатических способностей, свидетельствовали о том, что в действительности результаты тестов первой линии дают лишь ограниченную информацию об интеллекте и психике, в то время как
тесты второй линии имели с ними связь - наилучших показателей действительно добивались наиболее образованные, сообразитильные и уравновешенные респонденты. Для этой группы большие дозы специи открывали двери в новый мир. Тесты третьей линии, включавшие исследования телепатической связи на большом расстоянии без визуального контакта, а также исследование способностей к телекинезу, дали нулевой результат. Тем не менее, исследователи категорически настаивали на том, что раз есть подвижки во второй линии, они возможны и в третьей - при условии существенного улучшения генетического материала.
        Эндидуш, почувствовав слабость в коленях, отложил отчёт в сторону. Неужели способности гильд-навигаторов являются результатом подобного рода мутаций? Квизац Хадерах, моговековой проект Бинэ Гессерит - тоже попытка улучшения "генетического материала"? Всё говорило о том, что да. Текст отчёта на этом заканчивался, однако он давал обильную пищу для размышлений. Вдруг человек, некогда произошедший от обезьяны, сейчас пребывает на пороге очередного эволюционного скачка?
        Эндидуш задумался, начав возбуждённо ходить из конца в конец своей крошечной каюты. Каким станет человечество, когда перейдёт на новую эволюционную ступень? Очевидным было то, что лишь немногие смогут стать "новыми людьми", а значит, они захватят власть над остальными. Как будет идти дальнейший прогресс - произойдёт ли, как в своё время с обезьянами, постепенное распостранение новых черт психики среди населения или, наоборот, человечество превратится в общество, аналогичное тем, что существуют у насекомых? Высокоорганизованные насекомые, например, муравьи, термиты и пчёлы, строят целые "города", в которых существует достаточно сложная "общественная жизнь", все блага которой доступны немногочисленным представителям высших каст, существенно отличающихся от рабочих. На Россаке некогда существовала целая раса огромных термитов, имевших все признаки разума. Люди их уничтожили.
        Не произойдёт ли это с людьми ?
        Он похолодел. Империя, да и все другие государства в человеческой истории, были созданы подобным образом - люди ничем не отличались от насекомых. Правда, большую часть своей истории люди не отличались и друг от друга...
        Эндидуш вспомнил, что бытует мнение, будто никто ещё никогда не видел гильд-навигатора . Кто знает, может, они уже и внешне отличаются от людей? Однако Квизац Хадерах, вероятно, представляет собой мутацию иного рода, так как его выведением занимается Бинэ Гессерит. Просмотрев информацию в библиотеке, Эндидуш пришёл к выводу: Квизац Хадерах и гильд-навигаторы - действительно мутанты, обладающие способностями второй, а возможно, и третьей линии, однако, вполне вероятно, речь идёт о двух конкурирующих друг с другом направлениях эволюции!
        Специя...Гильдия...Арракис...Кампания против Дома Атрейдесов...Квизац Хадерах...Всё это как-то связано или может быть связано...
        Внимательно изучив биографию членов семьи Дома Атрейдесов, Эндидуш был удивлён ещё больше. Пол, наследник титула, чья мать была сестрой Бинэ Гессерит, вполне мог оказаться Квизац Хадерахом ! И он переезжает на Арракис, где у него будет вдоволь специи!
        Эндидуш задумался. Для Атрейдесов Арракис - последний оплот, дальше им отступать некуда. Вполне вероятно, они пойдут на любые меры, лишь бы выжить. Сопоставив указанные ему цели кампании в тылу противника и возможности Атрейдесов на чужой планете, Эндидуш пришёл к выводу, что производство специи существенно снизится, а цены на неё вырастут, что вызовет раздражение Великих и Малых Домов по всей Империи. Недовольные Атрейдесами, они наверняка объединятся и, как минимум, закроют глаза на любые действия, способствующие восстановлению производства специи на прежнем уровне - то есть, восстановлению режима Харконненов. Никто из них не позволит своей жизни сократиться на годы и десятилетия. Несколько социометрических уравнений давали ясный результат: Атрейдесы пойдут на союз с фрименами, а Гильдия, чьему зарождающемуся владычеству угрожает альтернативная ветвь эволюции, снизит цены на межзвёздные перелёты и будет субсидировать любые действия против Атрейдесов.
        Единственно возможный результат: Дом Атрейдесов падёт. Пол Атрейдес неизбежно погибнет.
        Лейтенант Эндидуш почувствовал жалость к врагу, - эмоции, непозволительные для сардаукара. Ещё он испытывал страх, по-детски наивный, перед неведомыми тараканоподобными насекомыми, втайне управляющими человечеством.
        Эндидуш почувствовал, что им овладевает нервозное настроение. Выступить на стороне Атрейдесов - значит изменить императору. Однако император не имеет наследника, и его трон займёт кто-то из Великих Домов, кто сочетается браком с Ирулан. Почему бы им не стать Полу Атрейдесу, чей отец так похож на Шаддама IV? Правда, Атрейдесов ненавидят при дворе, но ненависть эта, купленная специей Харконненов, достаточно наигранна. Новая династия, возглавляемая Квизац Хадерахом, вполне сможет противостоять порабощению человечества Гильдией. Как офицер и как ментат он должен смотреть на все обстоятельства и учитывать возможные последствия излишне старательного исполнения непродуманных приказов. Их, вероятно, составили под диктовку продажных чиновников. Харконнены подкупают их на деньги, заработанные при помощи Гильдии, а значит, работают на неё.
        Эндидуш печально улыбнулся своим мыслям. Он ведь не предаёт императора. Однако можно преследовать лишь главную цель операции - падение Дома Атрейдесов, возглавляемого герцогом Лето. А его сына будет нетрудно укрыть в пустыне, используя систему контактов с торговцами китовым мехом, созданную графом Фенрингом. Эндидуш глубоко вздохнул - от мысли, что он может оказаться причастным к созданию новой династии, даже повлиять на историю всего человечества, у него голова пошла кругом. Фримены, если передать им часть тяжёлого вооружения Атрейдесов, вполне смогут противостоять Харконненам, что породит второй кризис специи - и падение режима Харконненов...и отречение Шаддама IV. Специя как наркотик, запрещённый к употреблению сардаукарами, сама по себе создаёт препятствия безукоризненной службе. В то же время молодой амбициозный офицер должен использовать все предоставившиеся возможности для продвижения по службе. В конечном счёте, ему не нужно предавать Императора, которых убивают раз в десять лет, или, тем более, Империю, ради какого-то Пола Атрейдеса. Наоборот, если ситуация изменится, Эндидуш в любой
момент сможет его найти и захватить, вместе с сообщниками.
        Эндидуш посмотрел на солидо-проекцию Пола Атрейдеса. По-юношески мягкое лицо, зелёные глаза, длинный прямой нос, чёрные волосы. Юноша был красив, а в глазах его светился ум, свойственный государственным мужам. Эндидуш неожиданно почувствовал к нему лёгкое влечение, такое же запретное, как предательство, и такое же сладостное.
        Он улыбнулся, уже с облегчением. Ему стало приятно от того, что он подумал о Поле, как о любовнике. Если Атрейдес действительно Квизац Хадерах, из него получится выдающийся император.
        Корабль приближался к Новой Луне, и, вздохнув, Эндидуш бегло просмотрел информацию о подчинённых ему кадрах. Это были 26 сардаукаров резерва, отобранные почему-то из разных бригад. Никто из них не имел ещё опыта десантирования в энергокапсулах
        Как и сам Эндидуш. Он заподозрил, что бурсег Куруш, формировавший состав разведывательно-диверсионного подразделения, как будто сам стремился создать в нём предпосылки для неординарных действий. Возможно, со временем это приведёт к большим переменам и кадровым перестановкам, о которых Куруш даже не подозревает.
        Он остановился на унтер-баши третьего класса, уроженце Гинац. Студент социометрического факультета, который готовит ментатов-ассистентов, осуждённый по сфабрикованному обвинению в вольнодумстве, некто Иштван Груеску, ныне Шелеххериб. Открытое лицо, на котором выделялись чёрные глаза, вызывало симпатию - чувствовалось, что его обладатель умён и честен. Надо будет постепенно посвящать его в реально складывающиеся обстоятельства выполнения задачи.
        Назови его по имени, данном родителями, и он сломается. А если начнёт упрямиться, надави на него.
        Лихтер сел на Новой Луне. Когда на этой планете разместили правительство, переселенцы с Земли затосковали по Луне, столь привычной землянам. Вероятно, причина была в литературе, на которой воспитывали молодых бюрократов - практически повсюду упоминалась Луна, то полная и круглая, то маленькая, как полумесяц, чей яркий свет разгонял тьму по ночам. Наконец, возможность разместить на вновь созданной Луне базу для отражения ударов из космоса перевесила все контрдоводы. Одну из малых планет, используя свермощные двигатели, переместили на орбиту Салузы Секундус, тогда ещё едва заселённой. После непродолжительных природных катаклизмов Новая Земля и её спутник зажили совместной жизнью. От выдвинутого рядом офицеров проекта, который предусматривал создание на Новой Луне пригодной для дыхания атмосферы и искусственного тяготения, тогда решили отказаться. Впоследствии этот проект был блестяще реализован на Кайтэн.
        Тем не менее, база на Новой Луне не спасла Второй Дом от уничтожения. Она продолжила существование даже после гибели большей части населения планеты. Поселение стало прообразом вновь создаваемых городов Второго Дома, или Салузы Секундус, которые изначально были рассчитаны на небольшие, в несколько десятков тысяч человек, сообщества колонистов и их ближайших потомков. Города, укрытые куполами, располагались под землёй и использовали регенерируемую воду и воздух, они действительно были созданы и заселены. Но оживить радиоактивное кладбище колонисты так и не смогли. Города, снабжённые всем необходимым, всё более и более заселялись вооружённой охраной и управленцами, начавшими эксплуатировать добровольцев, съехавшихся со всей Галактики, как рабов, что привело к переезду дзенсуннитов на Арракис. На Новую Землю стали ссылать заключённых, а численность охраны возросла настолько, что она полностью заняла города, ставшие бригадными и легионными базами, или городами-базами. Так возник корпус сардаукаров, формируемый наследственными надзирателями и определённым числом заключённых, выявивших преданность
императору и способность к ведению боевых действий в предельно тяжёлых и опасных для жизни условиях.
        Эндидуш прошёл по шлюзу в здание космопорта, где разместился в зале ожидания, поглядывая то на табло с надписями и цифрами, то на сверкающую сигару лихтера, видневшуюся в метастеклянных окнах. База на Новой Луне, как ему было известно, имела смешанный состав из числа солдат всех пяти легионов, вероятно, чтобы в случае какой-либо трагедии, невзирая на потери, всё же восстановить погибшие подразделения. Однако в зале ожидания на данный момент было пусто. Эндидуш почувствовал, что за ним наблюдают, вероятнее всего, при помощи видеокамер. Именно до-джихадных видеокамер, дающих плоскую картинку, которую сейчас рассматривает дежурный на посте наблюдения, а не новейших солидо-проекций. Ведь это так дорого!.. Здесь, в этом небольшом зале, он должен дождаться своих подчинённых и приказов на проведение операции.
        - Лейтенант Эндидуш ! - громкоговоритель буквально оглушил его.
        Сардаукар подошёл к кабине, скрывавшей автоматизированные системы управления. ДНК-сканер считал его данные, загудели механизмы электромагнитного транспортёра - и в открывшемся окошке появилась коробка с документацией.
        Он отошёл в сторону, машинально поглядывая в окно. Стальная коробка, как ему было известно, раскрывается автоматически в назначенное время или же по радиосигналу. Повертев коробку, он обнаружил полагающийся в таких случаях значок с датой и часом раскрытия - через десять стандартных часов после отбытия с Новой Луны.
        Яркое пламя, факелами обдающее посадочную площадку, привлекло его. Это прибыл челнок с Новой Земли, более известной как Второй Дом, Салуза Секундус. Там находятся его 26 бойцов, ранее не участвовавших в кампаниях против Великих Домов. Никто из них ещё не имеет опыта орбитального десантирования. Им предстоит сокрушить мощь Великого Дома Атрейдесов, официально равную одному легиону отборных наёмников, и целого народа фрименов, отрицающих фофрелюхи как таковые.
        Среди них - ни одного со стажем службы более одного года. Что им можно доверить...и мне?
        Эндидуш заподозрил, что сардаукары были подозраны из разных бригад затем, чтобы их исчезновение осталось незамеченным.
        Может, это делается с целью обеспечения секретности.
        Штаб-ментат заставил себя подтянуться. Несмотря на то, что страх перед Дюной, наполненной врагами, расползался по его сознанию, он не имел права демонстрировать солдатам ни малейших признаков неуверенности в себе. Это - обычная операция корпуса сардаукаров.
        Его вдруг кольнуло подозрение - а что, если их уже списали? Похоронили заживо, как расходный материал ? Запишут потом в отчётах, что операции против Атрейдесов и фрименов проводились, поступали ценные разведывательные донесения - а потом группа была ликвидирована противником, столь сильным, что Дому Коррино пришлось с ним... породниться.
        Что делать? Самому пойти навстречу фрименам и Атрейдесам? Ступить на путь измены явно?
        Он подтянул китель, заставив себя почувствовать жёсткость воротника, напоминающего о виселице.
        Смерть и позор ожидают предателей! Да здравствуют львы императора!
        От заученных фраз он пришёл в ещё большее возбуждение. Его ладони вспотели, ему захотелось расстегнуть воротник резким движением, отрывающим пуговицу. Проклятое золото - слишком малая плата за страх и смерть!
        Когда двери шлюза распахнулись, Эндидуш сорвался на солдатах, накричав на них и отчитав за неопрятный внешний вид. Нескольких он даже оштрафовал на полудекадное жалованье - полномочия командира отдельного подразделения ему это позволяли. Слегка успокоившись, он сформировал из них отделения, звенья и назначил командиров. Сверившись с часами, Эндидуш отдал приказ покинуть помещение. Их ожидала Дюна.
        "Когда граф Фенринг прибыл с Арракиса с доносом на местного планетолога Кайнса, отец даже не стал его слушать. Он сказал: "Из всех моих слуг на Арракисе доктор Кайнс - самый верный". Пристыженный Фенринг вскоре удалился, сославшись на недомогание, в то время как его супруга засиделась допоздна, блистая подаренными отцом самоцветами с Хагала"
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Лихтер осуществил десантирование безымянного подразделения с засекреченным номером на высоте сорок километров над поверхностью Дюны и, как ни в чём ни бывало, продолжил спуск по пологой траектории, имевшей конечной точкой один из космодромов, принадлежащих Исмару Туеку.
        Десантники с включенными на полную мощность щитами и думпящики были вскоре разделены потоками воздуха, влиявшими на направление полёта подобно морским течениям. Шелеххериб, унтер-баши третьего класса, к прыжку из стратосферы отнёсся спокойно - он казался куда более безопасным, нежели орбитальный. Щит формировал вокруг него невидимую, но прочную, завесу из заряженных частиц, испытывавших всё нарастающее трение о плотные слои атмосферы. Во избежание возгорания энергокапсула была наполнена инертным газом - десантнику же приходилось дышать регенерированным воздухом. На нём был конденскостюм иксовской работы, оружие, боеприпасы, запасные батареи, декадный запас пищи и топлива, а также десять литров воды, расфасованных по карманам комбинезона - огромное богатство по меркам Дюны, где вода является наиболее твёрдой валютой.
        Программа, рассчитанная лейтенантом-штаб-ментатом Эндидушем, предусматривала свободное падение до высоты одна тысяча метров над поверхностью, определяемой индивидуальным радаром;с этой точки начиналось поэтапное торможение при помощи гравипоплавков. Сбор личного состава и грузов предстояло осуществить, ориентируясь на радиомаяк Эндидуша. Тот особенно предостерегал их против песчаных червей, приказав не пользоваться щитами без нужды. Черви заинтересовали Шелеххериба - это были гигантские кислотно-щелочные фабрики, производящие кислород и специю. Они возникли вследствие эволюции на Арракисе около двухсот тысяч лет назад, полностью уничтожив существовавшие ранее экосистемы и даже изменив состав атмосферы, которая теперь была вполне пригодна для человека. Тем не менее, сардаукары получили приказ пользоваться регенерированным воздухом привычной плотности, не рискуя пострадать от гипоксии и непривычных примесей в разреженной атмосфере Дюны.
        Эндидуш, сразу вызвавший неприязнь Шелеххериба своими попытками завязать дружбу - в том понимании, какой она была для обер-баши взвода, выросшего на Кайтэн и успешно завершившего курс обучения на ментата без каких-либо судимостей, - утверждал, что фримены ловят влагу, оседающую при суточных перепадах температуры, применяя специальные ветровые ловушки. Фримены также выжимали воду из своих умерших, и убийство ради воды было нормой в их обществе. Черви, чьи ткани были щелочесодержащими, панически боялись воды, которая была для них смертельна, однако они же и производили её - порой десятками и сотнями тонн. Побочный продукт бурных химических реакций, вода, циркулировала по телу червя по специальным трубкам, созданным на основе белка с ДНК, похожей на таковую у земных животных. Вода проходила вокруг всех внутренних органов и мышц червя, охлаждая их, а излишки сливались червём во время движения, как правило, с большим или меньшим содержанием специи. Мысль о том, что специя, столь ценимая богатейшими людьми Империи за стимулирующие и гериатрические свойства, является экскрементом червя, позабавила
Шелеххериба.
        Собирая деньги и власть, они не брезгуют никаким дерьмом. Ничего удивительного, что они его ещё и едят.
        Более всего позабавил его тот факт, что фримены избегали охотиться на червя ради воды, несмотря на то, что питались преимущественно мясом малого червя, какой-то ранней стадией его эволюции. Большой червь, или Шай-Хулуд, считавшийся символом мужской силы, был для них священным, и его убийство являлось грехом. А может, у них просто не было лазеружей.
        - Они убивают соплеменников ради воды, порой наёмный убийца получает за свою грязную работу всего лишь кольцо-децилитр - и при этом не трогают червей, - сказал Эндидуш. - Пеоны, эта низшая каста, имеющая так много от животных, они всегда жестоки к слабым!..
        Шелеххериб промолчал, вспомнив, что происходит на Салузе Секундус. Неужели Эндидуш никогда не посещал Храм? Может, это и правда, у него ведь нет длинного клинка...
        Поведение жителей пустыни более чем понятно, ведь червь - единственный источник воздуха и специи.Что будет с фрименами, если они начнут массово истреблять червей, угрожая производству меланжа?
        Шелеххериб почувствовал лёгкий рывок вверх - на деле он продолжал падение с сумасшедшей скоростью, которая лишь чуточку замедлилась - его вес снизился на десять процентов. Снова его рвануло - это вес снизился на очередные десять процентов. Какие-то секунды спустя он уже едва ощущал свой вес. Наконец, он опустился на землю, отключив гравипоплавки. Тем не менее, его движения были лёгкими, будто тело всё ещё имело частичную плавучесть - сказывалась пониженная гравитация.
        Он огляделся по сторонам - было светло, яркий солнечный свет ослеплял и жёг, словно микроволновая печь. Арракис действительно был пустыней.
        Вокруг лежал сухой песок, из него выросли целые холмы - дюны, уходящие за горизонт. Одна из них вполне могла оказаться горным хребтом, в котором укрывается убежище. Оно, вероятнее всего, и является целью их путешествия, о которой Эндидуш, сохраняя секретность, не рассказал им.
        Шелеххериб взял пеленг на радиомаяк командира. Тот находился всего в девяносто двух метрах от него. Его маленькую фигурку даже можно было различить на фоне песка, несмотря на защитную окраску униформы.
        Шелеххериб засёк пеленг своих подчинённых и думпящиков, отдав по этому поводу необходимые распоряжения. Теперь они были не так уязвимы, как во время высадки, но всё ещё находились на открытой местности. И десантирование, и их радиообмен вполне могли засечь. На случай пленения Эндидуш заставил их выучить фальшивые биографии и имена, принадлежащие некоей вымышленной группе контрабандистов с Айгилы, чей корабль потерпел аварию на орбите. При угрозе пленения они должны были принять яд.
        Эндидуш на удивление легко научил их принимать таблетки с ядом, приказав съесть по одной вечером в кают-компании. Таблетки невинного белого цвета, сладкие на вкус, оказались нервно-паралитическим ядом, вызывающим смерть в течение десяти минут. Через две минуты, когда у них начались первые симптомы интоксикации, включавшие ухудшение зрения, координации и дыхательные спазмы, их обошёл один из членов команды, раздавший противоядие. Вернувшись к жизни, они продолжили выслушивать инструкции Эндидуша, который также принимал яд вместе с ними.
        - Вот видите, умереть совсем нетрудно. Легенда ваша не выдержит никакой достаточно строгой проверки. Поэтому той информации, которой вы не владеете, вы выдать не сможете, а ту, что получили, унесёте в могилу. По сравнению с обезвоживанием, такая смерть ещё является благом.
        Эндидуш показал им солидо-фильм казни путём обезвоживания заживо, широко практикуемой на Арракисе. Казнь могла осуществляться несколькими способами, ни один из которых не выглядел ни быстрым, ни безболезненным.
        Иштван сел на одно колено, осмотрев окрестности. Потом повторил эту процедуру при помощи оптического увеличения, инфракрасного и радиолокационного обзора. Никого, кроме сардаукаров. Он продолжил выдвижение в точку сбора. Его герметичные башмаки из полиарма с каждым шагом погружались в песок по щиколотку. Он подумал, что точно так же здесь буксует имперская машина - видимо, специя, содержащаяся в здешнем песке, мешает ей стряхнуть пыль с обнаглевших фрименов.
        "Практически сразу же после переезда Атрейдесов на Дюну цены на специю начали расти. Недовольство Ландсраада герцогом Лето соревновалось с критикой в адрес императора и его контрабандных афёр на Дюне. Как это обычно бывает, Благородные объединились, обрушив своё недовольство на слабого. Им оказался Атрейдес"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        Эндидуш нащупал входной люк при помощи ультразвукового зонда. Датчик показал, что законсервированная столетия назад передовая база покоится на глубине пяти метров, скрытая толщей песка. Для сардаукаров, снабжённых новейшей техникой, эти тонны песка не представляли ни малейших затруднений. Автоматический программируемый генератор поля Хольцмана, используемый в строительстве при рытье котлованов, легко справился с поставленной задачей: возникло силовое поле каплевидной конфигурации, проникшее на заданную глубину; поле, повинуясь простому нажатию кнопки, выбросило песок, захваченный силовым мешком, наружу. В воздух взметнулась туча песка, ударившая миллионами песчинок в металлопластиковые забрала сардаукарских шлемов, осев на их форме и оружии. Пока солдаты отряхивали песок, Эндидуш спустился вглубь ямы на гравипоплавках и довольно быстро нащупал люк, с трудом поддавшийся специальному рычагу, выполнявшему одновременно функции ключа. Рычаг этот, находившийся в одном из думпящиков, представлял из себя сложное устройство на разборном станке, оборудованное двигателем и источником энергии. Когда тяжёлая
стальная крышка, сдвинутая "Ключом", с лязгом съехала в сторону, открылся узкий колодец, в который вела лестница, вмурованная в стену.
        Он приказал солдатам спускаться. Когда последний из них задраил за собой люк, Эндидуш отключил поле, удерживавшее стены вырытой им ямы. Сквозь крышку люка послышался тихий шорох оседающего песка, надёжно укрывающего их от посторонних глаз.
        Освещая путь ручным фонарём, он прошёл внутрь помещения. Приборы показывали, что дышать воздухом внутри помещения нельзя; запретив снимать шлемы, он прошёл в энергоузел. Вместе с механиком они проверили реактор - тот был законсервирован - и, потратив несколько минут на удаление изолирующих покрышек, подключили к тестирующее устройство к реактору. Как оказалось, электрическая цепь была в норме. Достав из специального контейнера плутониевый энергоэлемент для реактора, они запустили его. Сначала включился свет, потом, одна за другой, все остальные системы жизнеобеспечения.Самое главное - снабжение воздухом, которое осуществлялось как посредством регенерации воздуха, так и через воздухозаборник, расположенный на поверхности в скалах. К его удивлению, обе системы заработали, как и реактор. Сначала он решил продуть помещение воздухом Арракиса, а потом довести его до более привычного состава при помощи систем регенерации.
        В столовой он уселся во главе длинного металлопластикового стола, положив рядом атмосферный датчик. И вновь его удивило, насколько всё шло хорошо: работал реактор, системы освещения, вентиляции, регенерации воздуха и исскуственного тяготения, которое он решительно выставил на позицию "1". Водопровод на автономном посте отсутствовал, а запасы пищи, если и были, то сгнили. Возможно, концентраты в вакуумных упаковках ещё пригодны в пищу. Согласно инвентаризационному списку, цистерна, рассчитанная на сто кубометров воды, была полна, что подтверждалось показаниями приборов, однако пить её без повторной очистки Эндидуш опасался.
        В крайнем случае, можно будет поймать червя и добыть воду и мясо.
        Эндидуш вспомнил статистические данные по Арракису: планета, буквально являющаяся жаровней, отчаянно нуждалась в энергии. Здесь так и не создали достаточно эффективной системы энергоснабжения. Арракис обладал огромными залежами нефти, которые находили практически повсюду, и при Харконненах их даже начали понемногу разрабатывать, но Атрейдесы не нашли возможностей продолжить это дело - добыча специи отвлекала все их силы. Ещё большая проблема, как оказалось, была именно в удовлетворении всех нужд населения: специя вызывала такой наплыв мигрантов, что лишь небольшое количество вакансий, создаваемых урбанинженерами Малых Домов и Харконненов, многократно переполнялось. Жадные переселенцы с голодных планет были готовы идти на любые лишения, лишь бы добраться к источнику несметного богатства. С целью экономии электроэнергии кухни здесь обычно располагались на плоских крышах домов - лучи Канопуса раскаляли поверхность до температуры, достаточной для приготовления пищи, нужно было лишь окружить утварь экраном из сверкающей фольги. Богатые пользовались специальными иксовскими крышками для кастрюль,
представлявшими собой огромные масляные линзы, фокусирующие солнечную энергию. Эндидуш отвлёкся от своих мыслей и осмотрелся. Сардаукары один за другим расселись вдоль стола, жестикулируя и забавляясь разбросанными кем-то в незапамятные времена столовыми приборами.
        Эндидуш развалился на стуле, махнув солдатам рукой, что они вправе сделать то же самое. Краем глаза наблюдая за показаниями атмосферного датчика, лежащего на столе, он пытался присмотреться к подчинённым, как-то определить их личность. Не зная, как вести себя в его присутствии, они были сдержанными, что давало весьма скудную пищу для размышлений. Ничего, у них будет достаточно времени и возможностей для знакомств.
        Методическое пособие по руководству личным составом предписывало: подразделение имеет одного командира, который является его мозгом. Все подчинённые наделены способностью мыслить в зависимости от требований, предъявляемых должностью и обстоятельствами. Инакомыслия у них не может быть как такового, потому что им запрещено мыслить вообще - за исключением решения бытовых и оперативных задач.
        "Мышление солдат должно быть ограничено страхом вооружённого насилия", - учило пособие. В свободное время, когда они могут начать мыслить вне поля служебных обязанностей, им следует пребывать в страхе. Страх этот должен исходить от наиболее тупого в группе равных по званию, однако вместе с тем и наиболее искусного в обращении с клинком или же наиболее развитого физически военнослужащего. Эндидуш покраснел, вспомнив, как его изуродовал капитан Гисмилькар; ему также вспомнился разговор с бурсегом Курушем, после которого он "добровольно" отправился на Арракис.
        Щека, рассечённая тогда до кости, от прилива крови начала зудеть - там, где сабля капитана Гисмилькара нанесла удар. Он вспотел, жалея, что не может снять шлем и почесаться. Эндидушу стало мучительно жаль себя и собственной беспомощности перед лицом установок, формирующих жизнь сардаукаров.
        Чтение пособия привело его к выводу: студент-социометрист с Гинац может оказаться его злейшим врагом, если позволить ему мыслить. Если бы не угроза уничтожения, столь зримо нависшая над его взводом, находящимся на чуждой планете с враждебным населением, Эндидуш бы, не колеблясь ни секунды, подверг Шелеххериба той же процедуре, которая стоила ему самому столь уродливого шрама. Однако ему придётся создать заговор, найти контакты с Атрейдесами и фрименами - лишь бы избежать собственного уничтожения и...возвышения Гильдии. Это - маленький заговор против сегодняшней политики ради большой победы человечества и Империи, как бы парадоксально это ни звучало.Трусость его породила или нет, но этот замысел потребует наличия сторонников, умеющих думать. Эндидуш искал способ, который помог бы ему организовать подчинённых вокруг своего замысла - нет, ещё не замысла, но идеи, можно сказать, желания. Ответ возник практически сразу же: специя. Один декаграмм очищенной специи стоит на внутреннем рынке Арракиса тысячу солари, а зачастую - и гораздо ниже, вплоть до отметки в один солари за один грамм, считающейся
минимальной, в то время как на межзвёдных биржах цена за декаграмм достигает десятков и даже сотен тысяч солари. Мнимая недоступность этого товара для простых солдат стала причиной того, что инструкции строго запрещали им принимать специю, к которой возникает сильнейшее привыкание.
        Однако как запретить солдатам принимать наркотик, продлевающий жизнь? Как запретить им пользоваться дорогостоящим символом богатства и роскоши, который здесь так дёшев, что валяется под ногами?
        В памяти Эндидуша всплыло воспоминание: один из обер-баши бригады, кажется, третьего класса, разговаривающий о чём-то с капитаном Гисмилькаром. У него были бледно-синие белки глаз, как у всех, кто принимает специю. Откуда он её получал?
        Эндидуш улыбнулся собственной догадке. При заселении планеты было создано 200 передовых баз, впоследствии превратившихся в стоянки дзенсуннитов, которые вызвались помогать местным планетологам в озеленении пустынь. Сейчас эти базы, или стоянки, более известны как стойбища фрименов, собирающих для контрабандистов Фенринга специю в глубокой пустыне. Неизвестное количество аванбаз создавалось в секрете от планетологов, став наблюдательными постами сардаукаров. Эндидуш предполагал, что передовой автономный пост наблюдения, на котором они сейчас пребывают, является одним из многих, расположенных так, чтобы контролировать районы с фрименским населением и основные города. Эти секретные посты наблюдения могут быть распределены равномерно по всей площади гигантской пустыни, но что более вероятно, они находятся на узлах коммуникаций между стойбищами фрименов, а ближе к Барьеру их заметно больше. Общую численность таких передовых автономных наблюдательных постов, рассчитанных на подразделения от взвода до роты, он определил самое меньшее в десять, но, скорее всего, ментаты остановились на цифре в двадцать.
        Он едва не подскочил на стуле от неожиданности. Сардаукары прибывали сюда поколение за поколением, терроризируя добытчиков специи Дома Харконненов, чтобы поднять на неё цены - и возвращались на Салузу Секундус с пластиковыми упаковками из-под воды, набитыми специей, которая расходовалась на взятки и ради развлечений. Ничего себе!
        Эндидуш нахмурился, вспомнив, что слышал ещё в детстве, как родители перешёптывались о том, что все должности в Империи покупаются и продаются. Как Куруш, производящий впечатление воплощённой тупости, стал бурсегом? Единственно возможный ответ: за взятки. Он шёл от должности к должности, покупая их специей и иными товарами, которые получил схожим образом на десятках миров Империи, где, выражаясь словами пресловутого методического пособия, ограничивал мышление лиц, не вполне благонадёжных.
        Эндидуш захотел поделиться новостью с сардаукарами, сидящими за столом, но тут же спохватился. В конце концов, Куруш дал ему возможность повторить собственный путь, направив на планету, где богатство лежит прямо под ногами - только потрудись поднять ! Однако...он вспомнил о касте провидцев, одним из которых был Пол Атрейдес, их вероятный противник. Будущее принадлежит им, и нельзя не учитывать этого, пребывая на Арракисе.
        Как бы поступил Куруш на его месте? Он бы наладил связи с контрабандистами, угрожая им оружием, согласился бы на то, что они откупятся специей, разрешил бы её попробовать сардаукарам...Потом он брал бы специю и семуту как плату за спокойствие всё откровеннее и уехал бы с планеты в назначенный час, выполнив все приказы и составив безупречные отчёты. Недовольных, особенно с знаниями социометрии, Куруш бы "потерял". На Кайтэн он бы дал взятку специей командиру бригады, который представил бы его к награде и внеочередному званию.
        Эндиду скорчил гримасу. Всё говорило о том, что ему не удастся пройти этот путь. На планете начинается настоящая война, и время безмятежного мздоимства миновало. Сардаукары - будто специально подобраны для того, чтобы любая затея потерпела крах: неопытные, все из различных бригад. Сформировать из них надёжное подразделение, беспрекословно преданное лично ему, будет непросто.
        Эндидуш обвёл их недовольным взглядом. На дальнем конце стола уже играли в кости, которые почти наверняка были сделаны так, чтобы приносить победу хозяину. Эндидуш задумался о том, может, запретить им играть, но счёл это мелочным решением, которое подорвёт его авторитет. Интересно, не выдаст ли электромагнитное или радио-излучение, которым они втайне управляются, расположения базы? Нет, конечно, экран поля работает нормально, он маскирует работу атомного реактора, не то что электромагнитных игральных костей.
        Подумав ещё немного, штаб-ментат пришёл к выводу, что лучше избрать не настолько радикальную позицию, которая более подобает подручным Куруша. Лучше начать потихоньку лавировать между формальным планом операции и существующей практикой, а в критический момент принять решение, которое (даже не верится!) даст ему лично определённые преимущества. Со временем человечество оценит его роль в борьбе с угрозой, исходившей от Гильдии.
        Эндидуш посмотрел под стол. Металлопластик, из которого делалось практически всё в Империи, был покрыт толстым слоем пыли. Пыль покрывала их одежду, обувь и оружие. Видимо, очистка помещений станет первым его приказом, который и определит потенциальных сторонников - будущих приближённых. Он посмотрел на чёрные цифры, выделяющиеся на жёлтом фоне электронного табло датчика атмосферы. Воздух пришёл в норму.
        Он откинул забрало, жестом приказав сделать то же самое подчинённым, и снял дыхательную маску.
        - Сардаукары, приветствую вас на Арракисе. Вы являетесь составом сводного подразделения, которому доверена высокая честь - борьба с контрабандой специи, подавление фрименских мятежей и сбор информации о потенциально неблагонадёжном Доме Атрейдесов.
        Методическое пособие советовало предоставлять подчинённым минимум информации в самых общих и пространных выражениях. Фактически, от него требовалось лгать, говоря при этом чистую правду. Составители пособия повторяли: мышление - приоритет командования. Конечный итог всегда так или иначе соответствует заявленным приоритетам. Приказы, наоборот, следовало отдавать максимально лаконично, чётко и требовательно.
        - Баши отделений! Произвести учёт воды, пищи и боеприпасов. Выделить две трети личного состава для уборки помещений от песка и пыли. Быстро!
        "Свободная торговля на Арракисе была бы вызовом Империи, если бы не возникла благодаря её же агентам. Ложь эта, с валовым оборотом в миллиарды солари, не могла быть бесконечной"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        Эндидуш скептически осмотрел созданное его подчинёнными средство передвижения. Его создало звено ремонта и обслуживания, возглавляемое бывшим механиком с Таминса, спокойным молодым человеком, едва отучившимся говорить "господин" первому встречному, - слово, которое в его лексиконе было одновременно и символом почтения, и ругательством. Механик на Таминсе, а ныне унтер-баши Шульману, несмотря на все старания, не смог привести в движение разведывательный трёхместный топтер, хранившийся в складском помещении в разобранном состоянии. Собрав его под маскировочным тентом, укрывавшим мастерскую, развёрнутую ими на поверхности, Шульману нашёл структуру полимерного материала гибких крыльев нарушенной вследствие длительного и разрушительного влияния влажности, что особенно удивляло на Арракисе, и вездесущих грызунов. Орнитоптер не мог нормально взмахнуть крыльями. Использовать его как самолёт вертикального взлёта и посадки Эндидуш не решился, приказав переделать в платформу, пригодную для перевозки десяти человек в полном снаряжении.
        Эндидуш критично осмотрел машину. Верхняя половина корпуса была срезана, лишь в носовой части сохранилось металлопластиковое остекление, прикрывавшее экипаж от встречного ветра. Шестеро человек размещались в том, что осталось от закрытой кабины, а ещё четверо - в креслах, намертво приваренных по два в ряд на жёстких крыльях, которые Шульману укрепил стальными балками.
        Во время испытательных полётов гравипоплавковая платформа с единственным тянущим винтом достаточно хорошо выдерживала скорость в двести километров в час, хотя развивать такую скорость Шульману представлялось опасным из-за непомерной нагрузки на конструкцию. По его мнению, оптимальной скоростью при перевозке десанта было всего лишь сто километров в час - на сверхмалых высотах от пяти до двацати метров над поверхностью.Шульману в своё время интересовался теорией полётов, что, вероятно, стало одной из причин, по которой его осудили, поэтому имел основания утверждать: эффект плавучести делает летательный аппарат излишне уязвимым для порывов встречного ветра, особенно коварного в небесах. Особенно на Арракисе. В то время как на сверхмалых высотах воздух, прижатый к земле крылом, формирует воздушную подушку, повышающую устойчивость и подъёмную силу. Созданная Шульману машина выглядела подозрительно, однако она была вполне пригодной для перевозки личного состава.
        Эндидуш приказал сардаукарам - он выбрал отделение Шлелеххериба - забираться в машину. Сам он сел за штурвал, пребывавший, несмотря на довольно архаичный вид, в рабочем состоянии. Включив двигатель, бесшумно поднявший платформу над землёй, лейтенант разрешил Шульману и его подчинённым вывести платформу из-под тента.
        Эндидуш буквально ощутил, как его обдало жаркой волной. Несмотря на довольно сильный, по меркам любой другой планеты, западный ветер, воздух был горяч, как раскалённое железо. Разреженная атмосфера, не знающая дождей и налитых влагой туч, была лишь слабой защитой от жёсткого излучения Канопуса, что, вне сомнения, способствовало мутациям на планете, включая появление червей и специи. Если бы не специя, уровень естественной радиации здесь, вероятно,не позволил бы признать Дюну годной для жизни. Лишь призрак свободного образа жизни, которым поманили дзенсуннитов, отчаявшихся найти дом на Салузе Секундус, и фантастические прибыли от разработки месторождений специи позволили заселить Арракис.
        Платформа поднялась на высоту в пятнадцать метров над поверхностью, которую удерживала стабильно. Эндидуш осторожно включил двигатель, вращающий пропеллер. Платформа стремительно рванулась вперёд, словно пуля. Их обдало встречным потоком ветра, пронизывающим до костей.
        Эндидуш вспомнил предостережение Шульману не превышать скорость свыше ста километров в час без крайней на то нужды - возможны неожиданные рывки, связанные с порывами ветра, столь свирепого на Арракисе. Также нельзя было резко тормозить машину - она была далеко не столь маневренной, как топтер. Эндидуш подумал о сардаукарах, сидящих на жёстких крыльях, и решил не разгонять машину - кто знает, выдержат ли плоскости повышенную нагрузку ?
        Ему следовало доставить солдат к точке рандеву, расположенной в двадцати с небольшим километрах на северо-востоке. Солдаты первого отделения, отбывшие туда ещё накануне вечером, доносили, что оборудовали позиции и готовы к встрече.
        Четверть часа спустя Эндидуш плавно сбросил скорость, приближаясь к ориентиру - вдающемуся в пустыню небольшому плато, разбитому землетрясениями и источенном ветром, тысячелетиями разрушавшим скалы. Плато это, удалённая часть Расколотых гор, начинавшихся в семиста километрах к югу от Барьера и тянувшихся, с разрывами, более чем на две тысячи километров с северо-востока на запад и юго-запад, было излюбленным местом встреч контрабандистов и фрименов.
        Платформа остановилась, и Эндидуш, не садя её на поверхность, включил радио-импульс. Тот немедленно осветил всех сардаукаров, обозначив направление белыми огоньками, вспыхнувшими на внутренней стороне забрала. Первое отделение находилось прямо впереди, укрытое скалами. Все сардаукары были живы, а трое бодрствовали. Никаких скрытых сигналов бедствия они не подавали.
        - Вызывает Бабочка! Комар, отвечайте!
        - Я - Комар ! Вижу вас, Бабочка !
        Эндидуш медленно взмыл вверх. Через минуту осторожного подъёма он аккуратно посадил платформу на каменистую поверхность, возвышавшуюся над пустыней на сто пятнадцать метров, если верить показаниям альтиметра, и на девяносто два метра над уровнем поверхности.
        Покинув машину, сардаукары рассыпались звеньями, занимая оборону. Наконец, к ним подошёл часовой, окружённый сверкающим полем щита.
        - Я - сардаукар Нийемшам !
        - Я - лейтенант Эндидуш ! Шалом!
        Они укрыли платформу в скалах. До рандеву с Туеком оставалось менее суток, которые они провели, оборудуя позиции при помощи лазеров и ГПГ.
        Туек, один из ценнейших агентов Империи на Арракисе, прислал своего сына, Стабана Туека, прибывшего на нескольких топтерах, включая оборудованный щитом, в котором, видимо, пребывал лично. Отозвавшись на кодовый сигнал, этот топтер и ещё один, заполненный охраной, пошли на посадку.
        Эндидуш встретил Стабана Туека в пещере, созданной ими нарочно для этой цели в предыдущие дни. Это была небольшая штольня, глубиной всего в двадцать метров, прорезанная в склоне горы, имеющая боковое ответвление-нишу, где сардаукары, расположившись по периметру, и ожидали Туека. Исмар Туек вошёл в сопровождении охраны, окружавшей его. Он также привёл девять человек, из которых восемь были охранниками, работавшими в парах, а один, по-видимому, являлся советником. Эндидуш предположил, что это - ментат-недоучка, Джулио Оттавио, выполнявший функции бухгалтера семейства Туеков.
        Помещение освещалось единственным светошаром, висевшим позади Эндидуша, оставляя его в сумраке, а контрабандистов, наоборот, ослепляя. В пещере-нише было так тесно, что сардаукары и люди Туека почти соприкасались друг с другом. На контрабандистах были иксовские конденскостюмы, поверх которых они одели иксовские же щиты. У каждого на поясе висели нож и станнер, а двое охранников имели лазеружья. Как только Туек получил уведомление, что всё в норме, он откинул капюшон конденскостюма и лицевую маску, поприветствовав Эндидуша, как дорогого друга.
        - Рад видеть тебя, баши, в наших пустынных краях! Да поможет тебе Шай-Хулуд во всех твоих начинаниях !
        Движения Туека, коренастого для уроженца Арракиса, обладающего массивными чертами лица, излучали достоинство, отличающее людей сильных и уверенных, привыкших повелевать. Из-под кустистых чёрных бровей жёстко смотрели синие глаза, умеющие с непроницаемым выражением продавать что угодно - специю, конденскостюмы, друзей. Встреча их была посвящена именно ожидающейся сдачей Туеком его торгового партнёра среди фрименов, некоего наиба Стилгара.
        - Шалом! - ответил Эндидуш. Повинуясь условленному сигналу, сардаукары, едва заметные в тенях, выхватили клинки и набросились на контрабандистов. Длинная красная игла вытянулась из иксовского лазеружья, разрезая камень и выбивая искры из щитов, включенных на полную мощность. Послышался короткий вскрик, и лазеружьё упало, прекратив огонь. Сопротивление контрабандистов было быстро сломлено. Если бы кто-то из контрабандистов успел опомниться, следовало решительно атаковать силами всей тройки ведущего в паре, игнорируя его ведомого. Как только ведущие выбыли, ведомые остались практически беспомощными - не прошло и минуты, как все контрабандисты, за исключением Туека, были убиты.
        Эндидуш с любопытством посмотрел в глаза Туеку, которого принудили встать на колени. Что там можно прочесть сейчас ? К сожалению, мысли наследника Малого Дома панически метались, меняя одна другую. Эндидуш включил наружный микрофон шлема.
        - Отозви свои топтеры, Туек, иначе их собьют.
        Эндидуш мог сбить и топтеры тоже, но счёл необходимым проявить добрую волю - он рассчитывал на дальнейшее сотрудничество с Туеком. Тот оправдал его надежды и не стал торговаться, отдав по радио нужный приказ.
        - Они улетают! - доложили наблюдатели сверху.
        Эндидуш холодно посмотрел на труп Оттавио - невысокий, особенно по здешним меркам, человечек, лежал навзничь, уперевшись в потолок пещеры безжизненным взглядом. Эндидуш слышал, что тот прошёл частичное обучение на мастер-ментата и нанялся к Туекам прямо на Имхатепе, через одну из множества частных фирм, занимающихся подбором персонала для Малых и Великих Домов. Полученные от командования данные рекомендовали устранение Оттавио, который тяготел к переключению торговых операций под покровительство Атрейдесов. Те, подавив мятеж в Картаге, не брезговали ничем, пытаясь закрепиться на чуждой им планете; они пошли на переговоры с фрименами и заключили договор об альянсе со всеми Малыми Домами, занимавшимися контрабандой, причём согласились получать налог и с нелегальной торговли специей, что всегда, даже при Харконненах, оставалось в тени, поскольку контрабанда специи была делом тайным. Так император получал свою долю. И вот теперь Атрейдесы, овладев Дюной практически даром, решили вести себя так, будто это они тут всем заправляют. К сожалению, популистские лозунги находят отклик и в душах        - Прискорбно, - ледяным голосом произнёс Эндидуш, указав лазерным прицелом на труп Оттавио, - когда торговля пытается стать на службу политике, а свободу норовит променять на жирный кусок, брошенный с хозяйского стола.
        Самообладание уже вернулось к Туеку, так как он не кивнул машинально, а удивлённо вскинул кустистые брови. Сообразив, о чём идёт речь, он едва заметно кивнул, сохраняя достоиство.
        - За каждого убитого контрабандиста мы установим выкуп в один килограмм чистой специи - и ещё десять килограмм за одного живого. Чтобы не мелочиться, округлим до двадцати килограмм в течение суток, Туек. Ты сможешь их внести?
        Туек спокойно кивнул. Видимо, откупаться от сардаукаров ему приходилось не впервые. В глазах его пробежала лёгкая тень сожаления о погибших - сардаукары могли бы просто получить эту специю, если бы поторговались с ним.
        Эндидуш посмотрел в синие от специи глаза, подумав: что, если у него будут такие же от приёма специи ? Понравится ли это принцессе Руге? Вероятно, пачка специи весом в один килограмм будет более чем достаточной для того, чтобы задобрить бурсега Куруша. Его благоволение открывает и более высокие двери...
        - Ты знаком с наибом Стилгаром, Туек ? Вызови его сюда вместе с этой специей, пообещай ему всё, что он захочет. Ты сможешь это сделать для нас, Туек?
        Туек кивнул.
        - Ты же знаешь, баши, моя жизнь для меня дороже всей специи Арракиса и всей воды Атлантиса. Завтра Стилгар будет здесь с этой специей..
        - Отлично, Туек, можешь считать нас своей новой охраной. Сейчас мы тебя обыщем, а потом ты поешь с нами. У нас здесь есть немного холодной воды, привезённой с Салузы Секундус. Она прошла несколько фильтров и деионизацию, удаляющую заряжённые частицы изотопов тяжёлых металлов.
        - Я бы не хотел пить на коленях.
        - Хорошо, Туек, поднимайся. Кто знает, возможно, ты и не такой предатель, каким показался нам изначально. Может, мы вернём тебе оружие.
        "Цивилизованный человек, общаясь с фрименами, переживает тяжелейший стресс. Их общество живёт по законам, превозносящим разнообразные испытания силы духа, ужасающие своей суровостью и дикостью . Они поклоняются песчаному червю, что позволяет отнести их культуру к числу наиболее примитивных"
        Граф Хасимир Фенринг. Письмо без адресата, обнаруженное в личной корреспонденции Шаддама IV
        Фримены прибыли верхом на черве. Их было неожиданно много - более пятидесяти человек. Когда Туека спросили, чем это объяснить, он ответил, не на шутку испугавшись, что запрос на специю был подан слишком рано - до ежеквартального обмена грузами оставалось ещё более месяца, да и требование явиться лично могло насторожить Стилгара. Шелеххериб увидел, как подозрительно глянул на Туека Эндидуш, но в конце концов он смолчал, отдав последние, ничего не значащие распоряжения. Первое отделение уже отбыло на десантной плаформе, а второе, то есть Шелеххериба, осталось вместе с Туеком и реквизированными топтерами. Исмар Туек, его отец, высказал определённую заинтересованность, чтобы с головы наследника не упал ни один волос, в ответ на что получил клятвенные заверения Эндидуша, что, разделив с ними воду, Стабан разделит и их судьбу.
        На Шелеххерибе был одет иксовский конденскостюм применямой контрабандистами модели. Правда, он был в нерабочем состоянии, так как лезвие, убившее предыдущего владельца, повредило сложную конструкцию. Затерев кровавые пятна, они вполне могли сойти за контрабандистов, хотя конденскостюмы, рассчитанные на рослых арракиссцев, болтались на них мешком, и стоило немалого труда подогнать их, чтобы те выглядели правдоподобно. Шлемы пришлось снять и вместе с остальным снаряжением укрыть в пещере. Лишь цвет глаз отличал их от охраны Туека, чьи тела стремительно разлагались в той же штольне.
        Шелеххериб, очень страдающий от жары, заметно ослаб, пребывая уже почти четверть часа - такой была продолжительность вахты - на палящем солнце. Скалы, покрытые отложениями минеральных солей, уже прогрелись настолько, что прикасаться к ним было опасно. Стояла послеполуденная пора, когда в небе Арракиса можно наблюдать оба его светила - жёлтый карлик, именуемый Канопус-3, и собственно Канопус, ярчайшую звезду во вселенной. Канопус, очень молодая звезда, была настоящим белым гигантом, вспыхнувшим около миллиона лет назад. Её излучение испарило существовавшие на Арракисе моря и океаны, уничтожив большую часть растительности и животного мира; выжившие виды зарылись в песок, подвергшись чудовищным мутациям. Когда светимость Канопуса уменьшилась, на поверхность Арракиса вылезли гигантские черви, питавшиеся преимущественно песчаной форелью - термин, скрывавший по меньшей мере тысячу самых разнообразных видов гигантских многоклеточных и насекомых. Канопус, расположенный в ста стандартных световых сутках от Арракиса, стал центром новой сверхсистемы, объединяющей десятки миров, многие из которых ещё
пребывали на стадии формирования. Существовать этой фантастической системе, правда, оставалось недолго - около десяти миллионов стандартных лет, за которые Канопусу предстояло выгореть дотла, что по меркам звёзд - несколько дней. Правда, специя, уже успевшая изменить жизнь человечества, привлекала всё большие и большие усилия в попытках покорить Арракис, единственную планету суперсистемы Канопуса, которая с оговоркой "условно" считалась пригодной для жизни человека.
        Шелеххериб едва не пожал плечами, мысленно представляя себе эту тему, поднятую кем-то из его приятелей по студенческому фехтовальному клубу. Разве таковой "условно пригодной" планетой не стала Салуза Секундус после постигшей её термоядерной катастрофы ? И тем не менее, люди живут там, создав маленькие подземные города, служащие для постоянного базирования бригад и легионов. Он слышал, что при Первой, или Старой, Империи существовало выражение "послать на Канопус", обозначавшее убийство и грабёж. Так было до открытия специи. Сейчас оно всё ещё употреблялось, хотя более двояко, имея скрытый подтекст, обозначавший "убивать и грабить", а также "зарабатывать". Действительно, специя ралагала человечество и готовило его к мятежу против самого себя. Какое-то подозрение мелькнуло у него в голове... Но нет, мысль ушла.
        Он усилием воли стряхнул апатию, навеваемую солнцем, и подумал о предстоящей операции тактического уровня, как её назвал Эндидуш. Лейтенант говорил о самом интересном вскользь, обрывками фраз, что давало Шелеххерибу, всегда стремившемуся к знаниям, скорее, пищу для размышлений, которые приобретали форму возбуждённых фантазий. Кровь его горячилась при мысли о трофеях - фримены должны были привезти сто килограмм чистой специи. Впрочем, нет, не совсем чистой - содержание меланжа в ней не превышало двадцати процентов. Чистый меланж, или Вода Жизни, был сущим ядом, и использовался лишь в культовых целях фрименами, привыкшими к специи с детства. Для остальных настолько концентрированная специя была смертельно опасна. Вторым недостатком Воды Жизни была её исключительная нестабильность, она подвергалась постоянным преобразованиям, что делало перевозку и длительное хранение проблематичными.
        Двадцатипроцентная в гранулах, содержащих ряд реагентов, была общепринятым соответствием понятия "специя" как товара, реализуемого на рынке, но и она давалась очень дорогой ценой - выбрасываемые червём отходы редко содержали более одной сотой от этого показателя, что требовало сложной и дорогостоящей процедуры очистки. Туек рассказал, что Оттавио - покойный Оттавио - интересовался возможностью синтеза специи, и, как и все остальные исследователи, пришёл к выводу, что это невозможно. Специя не была химическим соединением - подобно генетически активным вакцинам, она являлась активной средой, состоящей из множества специфичных микроорганизмов, часть из которых оставалась в теле каждого, кто отведал меланжа. Они непрерывно требовали всё новых доз специи, которая подпитывала их бактериями-жертвами. Это явление и было причиной того, что у принимающих специю возникала невосприимчивость к большинству ядов и увеличивалась продолжительность жизни, а глаза наливались синевой. Оттавио был уверен, что именно благодаря бактериям принимающие Воду Жизни фримены вступают в телепатический контакт, а Преподобные
даже могут снимать нейрооттиск воспоминаний друг у друга - правда, только пережитых лично или переданных тем же путём по женской линии. Шелеххериб моментально сообразил, что современные Преподобные Бинэ Гессерит, видимо, обладают наследственной памятью десятков, если не сотен, поколений. Фрименские Преподобные, если и не являются разновидностью, то, конечно, возникли под влиянием и в тесной связи с Бинэ Гессерит. Этот факт делал фрименский мятеж особенно опасным.
        Шелеххериб вспомнил, как любили шутить насчёт женщин в лагерях на Салузе Секундус. Их там просто не было ! Кто-то из более опытных унтер-баши сказал тогда, что в современном обществе женщины имеют слишком мало прав, чтобы их можно было осудить за преступления против Империи. "За такие мелочи, - сказал он, - женщин не садят в тюрьму. Их отправляют в монастырь". Мысль о том, что женский Орден Бинэ Гессерит является аналогом корпуса сардаукаров, шокировала Шелеххериба. Он попробовал представить себе жизнь на планете-монастыре, Уаллахе IX, и понял, что иначе и быть не могло. Монастырь! Он насмешливо фыркнул, воображая, в чём на самом деле упражняются гессеритки.
        Он отвлёкся от этой мысли. Что делать, когда ему предложат специю?Если он откажется, коллектив отторгнет его. С ним случится несчастный случай - или даже проще: в пищу подмешают яд, который выпьют все вместе, но умрёт только он один - ведь меланжевые бактерии не защитят организм, который их не содержит. Эндидуш прочитает какой-то псалом о единстве героев перед лицом смерти - и на этом всё закончится.
        Или, может, лучше съесть специи и вступить в симбиоз с червём? И говорить всем с предельно честным выражением лица, что питаться экскрементами червя - наивысшая честь?
        Он вспомнил, что им было строго-настрого запрещено есть специю, хотя и понимал, что Эндидуш собирается нарушить этот запрет. Он сделает это просто - сперва возьмёт специю как трофей, просто чтобы добиться преимущества над противником. Потом он предложит им получить долю от продажи специи на чёрном рынке, чем тут и занимался Фенринг, поспешно покинувший райские сады Кайтэн ради забытого всеми посёлка Арракейн на Дюне. Важно, что не только Фенринг, но и весь корпус сардаукаров, сам император имеют долю в незаконной торговле специей.
        Шелеххериб задумался. Стилгар должен привезти сто килограммов специи, до полумиллиона за декаграмм, или...пять миллиардов солари. Даже если они получат только десятую часть этой суммы, а его доля составит не более одного процента - это пять миллионов солари. Кто откажется от таких денег?
        А потом, подсчитав барыши, Эндидуш оставит специю без присмотра - мол, можете попробовать. Не пройдёт и месяца, как они будут зависимы от меланжа, и им уже будет не до того, чтобы вести боевые действия. Специя! Специя! И ещё раз специя!
        Так превращаются в служек ЧПНТ, подумал с печалью Шелеххериб. Покупают себе иксовскую одежду, плодят ересь среди люмпенизированных дзенсуннитов - и готовят приход новой власти. По-настоящему мудрой и справедливой, опирающейся на народную поддержку и ясное видение будущего, дарованное специей. В конечном счёте, разве оно не лучше того мира, что есть сейчас? Разве не осудила его Империя, разве не приговорила к каторжным работам на Салузе Секундус ? И это только потому, что на Гинац он перешёл дорогу кому-то, кто хотел занять престижную должность ! Так они устранили конкурента...
        Он горько улыбнулся. Тогда всё тоже началось с предложения выпить пива в хорошей компании...
        Шелеххериб посмотрел на фрименов сквозь дорогостоящий иксовский бинокль с масляными линзами, легко выдавший стократное увеличение. Фримены были одеты в развевающиеся плащи - джуббы, некогда белые, а сейчас приобрёвшие грязно-жёлтый цвет. Джуббы обеспечивали теплоизоляцию, защищая от излишней жары днём и согревая от холода ночью. Только фримены ездили верхом на червях - и, хотя Туек отзывался об этом способе скептично, можно было поклясться Рогами Великой Матери, что они производили невероятное впечатление, управляя этим гигантским существом так легко и по-хозяйски. Средний червь давал до шестидесяти километров в час по пустыне, однако выдыхался уже через полчаса движения или же останавливался, достигнув границ своего участка. Резкие изгибающиеся движения туловища червя, достигавшего длиной до более чем километра, грозили падением мелким существам, возомнившим, что вселенная принадлежит исключительно им.
        Червь остановился; с его спины начали соскальзывать люди, торопливо взбиравшиеся на каменные уступы. Шелеххериб опустил бинокль и одел солнцезащитные очки. К счастью, те на солнце темнеют, пряча их глаза, ещё не знакомые со специей. Чтобы скрыть их непривычно низкий рост, неестественный для уроженцев Арракиса, Эндидуш заставил Туека сесть на подножку топтера, а сардаукаров расставил в стороне, приказав выпрямиться во весь рост. При виде фрименов контрабандист должен был снять лицевую маску и защитные очки, чтобы его опознали, и поприветствовать Стилгара. О легендарном наибе Вольного Народа было известно только то, что он уже объединил под своей властью несколько стойбищ, создав своеобразный племенной союз.
        Фримены, двигаясь по извилистой тропе, поднимались вверх. Первоначальный план предполагал сценарий, чем-то похожий на уничтожение контрабандистов - мятежникам следовало позволить подняться на вершину плато и тут же расстрелять сосредоточенным огнём из лазеружей, пока те не подошли слишком близко и не разгадали их обман. Однако план этот показался Шелеххерибу неудачным, видимо, Эндидуш думал о чём-то другом, когда решил повторить схему, принесшую победу над Туеком. Фримены ведь не носят щитов ! Они шли гуськом, след в след, и до первого из них было всего двадцать шагов.
        Действительно, Эндидуш не знал или забыл, что из себя представляет лазеружьё. Недолго думая, Шелеххериб, вместо того, чтобы приветственно взмахнуть рукой и отступить вглубь плато, вскинул лазеружьё. Долгая практика с прицелом сделала его весьма неплохим стрелком, благо лазер не давал отдачи; его луч прожигал тончайшую, диаметром около фемтометра, дырочку, зачастую не представлявшую для здоровья человека ни малейшего вреда, так как края раны прижигались, и кровотечение не возникало. Поэтому после первого попадания следовало сделать лёгкое горизонтальное движение, будто рисуя букву "T" или расписываясь.
        Фримен, возглавлявший колонну, успел лишь потянуться рукой к рукояти криса, прежде чем умер. Лазер снёс ему полголовы. За первым фрименом упало ещё несколько, поражённых тем же лучом, работающим на максимальную мощность. Так как первоначальный приказ Эндидуша запрещал стрелять в туловище, чтобы не повредить специю, которая должна была быть в наплечных мешках, Шелеххериб присел на одно колено и выстрелил во второй раз, отсекая фрименам ноги. Горы огласились криками боли, гулким эхом отражавшимися от каменных стен.
        Шелеххериб двинулся вдоль колонны, добивая раненых и уничтожая уцелевших фрименов, ранее скрытых изгибом горного склона. Убивать было легко и приятно. Крики и стоны раненых действовали на него, как хоровые песнопения, создавая приподнятое настроение. Всего за пятнадцать секунд он в одиночку покончил со всем отрядом. Плевать на Эндидуша! Сардаукар должен убивать!
        Щит Шелеххериба дважды отражал какие-то метательные снаряды, выпущенные, видимо, из станнеров. Присмотревшись, Шелеххериб понял, что это - пружинные самострелы, наподобие детских игрушек, только с очень мощными пружинами, и, наверняка, с отравленными иглами. Пружинные пистолеты ! Фенринг хорошо вооружил их, в этом нет никакого сомнения.
        - А вот острые предметы детям не нужны, - смеясь, сказал Шелеххериб, аккуратно отрезав лазером руку, замахнувшуюся на него крисом.
        Ещё несколько фрименов пытались бежать, но их настигли лучи, пущенные сверху - это успели подбежать его подчинённые. Его, не Эндидуша. Шелеххериб стоял там, на узком каменном карнизе посреди кровавых потоков, бьющих из рассечённых лазером тел, и смеялся, пьяный от зрелища кричащих фрименов, расстающихся с жизнью. Более всего его рассмешил фримен, героически пытавшийся встать на единственную оставшуюся ногу, чтобы принять бой на ножах.
        - Давай, иномирянин, покажи, кто ты против фримена ! - прорычал он сквозь дыхательную маску.
        Лазер перерезал его руку пониже локтевого сгиба, и он упал на колени, схватившись за рану.
        Исполнившись злобой против мятежника, Шелеххериб подошёл к нему вплотную, несколькими движениями разделав ещё живого фримена на куски.
        Он поднял взгляд. Бой закончился, хотя некоторые фримены ещё дышали. Добив их, они действительно обнаружили сто килограммов специи, тщательно упакованной в пластик. Был ли среди убитых Стилгар, осталось неизвестным. Эндидуш, удовольствовавшись объяснением, что фримены раскрыли их замысел и пытались открыть огонь, начал пересчитывать специю. Добавив к изначальным двадцати килограммам ещё пятьдесят за убитых фрименов, он отдал оставшиеся тридцать Туеку, которые тот молча, с поклоном, принял.
        После того, как он предал Стилгара, обратной дороги у него не было, но, начиная с ним совместный путь, следовало сделать его обоюдовыгодным.
        Получив достаточную компенсацию за топтеры и жизни людей, нанятых за всё ту же специю, Туек удалился на топтере, присланном его отцом.
        - Шелеххериб! У вас полчаса на поиск радиомаяка в трофеях, особенно в топтерах !
        Шелеххериб вдруг по-новому взглянул на лейтенанта Эндидуша, отметив и отсутствие длинного клинка и то, что лицо, скрытое дыхательной маской, изуродовано двумя шрамами. Он заподозрил, что эти факты имеют одну причину. "Интересно, он заполучит длинный клинок, убив одного из нас по надуманному обвинению и в... подготовленных обстоятельствах - или найдёт какого-нибудь Атрейдеса?". Шелеххериб перепоручил поиски радиомаяка командиру звена четвёртому унтер-баши Теришаму, слегка удивившись тому, с каким радостным возбуждением повинуются ему солдаты.
        "Сардаукары, верность и опора падишаха, изначально осуждены за государственную измену. Первый Легион набирают из жителей Кайтэн, многие поколения служащих Империи, подвергая их символическому наказанию - зачислению в сардаукары за настолько же наигранные преступления. Однако в этом и заключается зерно государственной измены, которое сеют ещё в детстве"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        Передовой автономный наблюдательный пункт встретил вернувшихся с успешной операции сардаукаров восторгом. Героем дня стал лейтенант Эндидуш, добывший семьдесят килограмм специи, стоимость которой почти открыто подсчитывалась сардаукарами, ожидавшими от него следующего шага. Большинству, несмотря на строжайший запрет, не терпелось попробовать самый дорогой товар современности, продлевающий жизнь и дающий, как утверждали многие, сверъестественные способности.
        Эндидуш, сняв шлем и маску дыхательного аппарата, слабо улыбнулся сардаукарам и удалился в кабинет, служивший ему одновременно жильём - о произошедших в ходе операции событиях ещё предстояло составить отчёт. Он уже успел выкристаллизовать его в своих мыслях: "Оттавио ликвидирован. Дом Туеков пошёл на сотрудничество. Уничтожена партия фрименов, предположительно, во главе со Стилгаром". Специю он решил в отчёте не упоминать, а расходовать непосредственно на взятки вышестоящим чинам.
        Закодировав сообщение, он должен был передать его по радио - однако не с территории поста, а из точки в глубокой пустыне, отдалённой, согласно инструкции, на расстояние не менее ста километров от наблюдательного поста. Направленный сигнал принимался одним из спутников связи, сброшенных ими же при высадке на пустынную планету. Эндидуш мог только догадываться, каким путём передаётся сообщение дальше. Возможно, спутник ретранслирует его агенту, принимающему сигнал где-то в пустыне, а тот передаёт сообщение со следующим лихтером, везущим груз специи; а возможно, сигнал идёт на базу, спрятанную на одной из лун Арракиса или в открытом космосе, возможно, даже на одной из планет данной системы, считающейся непригодной для жизни. Возможно, спутник сам передаёт сообщение на один из узлов связи поблизости Салузы Секундус или Кайтэн, отправляя капсулы с сообщениями через искривлённое Z-мерное пространство.
        Войдя в свою комнату, он, не снимая трофейного конденскостюма, уселся за рабочий стол и достал печатную электрошифровальную машину, представлявшую собой небольшую клавиатуру, скрытую в металлопластиковом корпусе, и проецирующийся солидо-экран. Размером с коробку для сигар, этот прибор, сокращённо ПЭШМ восьмьдесят третьей модели, относился к секретному оборудованию, запрещённому для использования кем-либо иным, кроме него самого. Эндидуш задумался: а что бы было, если бы он погиб? Ответ, который возник сам собой, поверг лейтенанта в шок: подчинённые ему сардаукары, не имея допуска к системам связи, были обречены. Следовательно, нижних чинов приговорили к смерти изначально.
        Эндидуш от неожиданности прекратил печатать сообщение и откинулся в кресле. Неужели солдаты изначально считаются расходным материалом? А почему нет? Где они достанут специю, когда вернутся с Арракиса? Она дёшева здесь, но на всех остальных планетах Империи цены на неё астрономические. Разве что они будут получать её контрабандным путём, оказывая какие-то, даже трудно себе представить, какие именно, услуги командованию на Кайтэн. Эндидуш задумался: возможно, судьба предоставила ему шанс обзавестись командой зависимых от него убийц, готовых на всё ради очередной дозы специи? А сам он действительно сможет организовать поставки с Дюны. Может, даже удастся перевести весь состав на Кайтэн. Например, Шелеххериб , одержимый убийством, мог бы стать великолепным исполнителем. Его наверняка мучит комплекс неполноценности оттого, что он не смог стать ментатом, а став сардаукаром, никогда не сможет стать офицером, ведь случаев производства нижних чинов в обер-баши в истории корпуса сардаукаров ещё не было. Нужно только умело поставить с ним общение...Остальные сардаукары тоже могут считаться вполне пригодными,
несмотря на то, что их психика на данный момент более устойчива.
        На данный момент... Они ведь ещё не мучились жаждой специи.
        В дверь постучали. Вошёл Шелеххериб.
        Эндидуш улыбнулся. Шелеххериб действительно оказался наиболее сообразительным сардаукаром...из нижних чинов. Наверняка его интересует специя.
        Эндидуш улыбнулся как можно непринуждённее.
        - Третий унтер-баши Шелеххериб! Чем обязан вашему визиту?
        Шелеххериб уже сменил конденскостюм на полевую униформу, полагавшуюся для ношения на территории базы. Отсутствовали только знаки различия.
        - Лейтенант Эндидуш! Специя...
        Эндидуш повысил голос, стараясь, чтобы в нём прозвучали нотки оскорблённого достоинства:
        - Специю запрещено употреблять, унтер-фельдфебель!
        - Конечно, лейтенант. Но как удостовериться в том, что её не принимают? Семьдесят килограмм двадцатипроцентного содержания - большое искушение для людей, ещё недавно бывших в заключении. Это - огромные деньги, которые легко украсть...
        Голос Шелеххериба звучал доверительно, он говорил вполголоса, старательно понижая тон. Эндидуш решил, что ему можно подыграть.
        - Если кто-то попадётся на воровстве, мы его казним ! Если у кого-то посинеют глаза от принятой неизвестно где специевой массы, мы его примерно накажем ! Сообщайте лично мне о всех таких подозрительных случаях, Шелеххериб !
        - Так точно, обер-баши шестого класса Эндидуш !
        Шелеххериб переминался с ноги на ногу, не решаясь л чём-то спросить.
        - Что ещё, Шелеххериб ?
        - Следует ли уничтожить захваченную специю, лейтенант Эндидуш ?
        - Нет! Конечно, нет, идиот!
        Шелеххериб, уже собравшийся было уходить, вдруг сделал шаг вперёд, вынимая из ножен короткий меч.
        У Эндидуша от страха расширились глаза.
        - В чём дело, унтер-фельдфебель? Что вы.. Солдаты!
        В последний момент Эндидуш попытался выхватить нож, но было уже слишком поздно - меч пронзил его грудь.
        - Что...
        Глаза лейтенанта остекленели - Шелеххериб выдернул меч из раны, позволив трупу осесть на пол.
        Он обошёл стол кругом, ища системы связи и видеонаблюдения. Камеры показывали, что сардаукары безмятежно заняты служебными обязанностями - герметичная дверь не пропустила ни единого звука. Шелеххериб уселся в кресло, вздохнув полной грудью. Специевая зависимость не состоится. Сможет ли он пережить это? Как отреагируют сардаукары на убийство офицера? Что сказать командованию - и самое главное, как это сделать ?
        Наверняка, эта металлопластиковая коробка на столе имеет какое-то отношение к связи. Шульману сумеет открыть её. Возможно, удастся выйти на контакт с командованием, используя радиопередачу открытым текстом - или даже резервные каналы, включая того же Туека.
        В любом случае, он не позволит себе повторить путь, который его привёл на Салузу. А если он как-то нарушит деятельность прогнившей имперской армии - тем лучше!
        Проклятая Империя !
        Он порылся в письменном столе, найдя там несколько фильм-книг, оказавшихся учебниками, и походный солидо-проектор. Видимо, Эндидуш учился в ходе операции и тщательно репетировал все свои действия, пользуясь этими учебниками.
        Его не удивило, что в одной из фильм-книг оказалось учебное пособие по использованию систем связи, передающих сообщения, закодированные с помощью ПЭШМ-83. Устройство оказалось простым в применении, однако было опечатано ладонным замком. Шелеххериб решил этот вопрос, приложив большой палец правой руки покойного к замку.
        Металлопластиковая коробка электрошифровальной машинки открылась. Теперь Шелеххериб перекодировал её под рисунок собственного пальца.
        Аналогичным образом, едва подняв остывающий труп, он открыл расположенный в стене сейф, в котором оказалось множество официальных документов без подписи и печати, содержащих даты сеансов радиосвязи, а также цели операции. Как он и подозревал, о нелегальной торговле специей там не было ни слова, более того, лица, уличённые в употреблении специи, должны были быть уничтожены. Формулировка "в целях операции" оставляла Эндидушу большое пространство для манёвра. Может, он формально ничего и не нарушил, но ведь не умирать же за него на самом деле !
        Вся эта Империя - одно сплошное преступление, Иштван.
        Тем не менее, специю употреблять было запрещено, а поведение Эндидуша не оставляло никаких сомнений.
        - Командиры второго и третьего звеньев второго отделения! - сказал он в громкоговоритель. - Явиться к командиру!
        - Унтер-баши Кикийя! Унтер-баши Наннуш!
        Не давая подчинённым опомниться, Шелеххериб встал из-за стола:
        - Я - унтер-фельдфебель Шелеххериб! Мной раскрыт факт гнуснейшей измены, совершённый покойным лейтенантом Эндидушем! Подлец намеревался использовать подчинённых и специю в личных целях, распостраняя наркотик среди жителей Кайтэн и осуществляя заказные убийства. Вот доказательства его вины! Смотрите, - он ткнул унтер-баши в лицо бумажкой с текстом "в целях операции", - он собирался уничтожить нас! Предатель!
        Шелеххериб, зная, что сардаукары привычны к подобного рода поворотам судьбы, вопросительно посмотрел им в глаза. Те молчали.
        - Чтобы избежать кровопролития, до прояснения ситуации необходимо лишить доступа сардаукаров первого и третьего отделений к арсеналу. Приказываю: выставить стражу в числе двух рядовых, по одному от звена!
        По коридорам и отсекам передового автономного наблюдательного поста разнёсся голос третьего унтер-баши Шелеххериба:
        - Солдаты! Мной разоблачён факт государственной измены со стороны лейтенанта Эндидуша, вынашивавшего план личной наживы и устранения свидетелей захвата партии специи, чему имеются неопровержимые доказательства. В результате было сорвано задержание особо опасного преступника Стилгара. В сложившихся обстоятельствах я, Шелеххериб, взял на себя командование отдельным взводом и ответственность за поддержание связи с командованием.Согласно действующим приказам мы не имеем права ни принимать специю, ни владеть ей, а значит, должны уничтожить. Шалом!
        Мусоросжигатель уничтожил специю. Упаковка за упаковкой исчезали без следа, сжигаемые высоковольтной топкой. Весь взвод молча наблюдал, как пламя пожирает миллиарды солари. Едкий коричный дым плыл вдоль стен энергоузла; если бы не закрытые шлемы сардаукаров и вентиляционная система, они бы вполне могли отравиться и умереть в специевом экстазе.
        Шелеххериб зачитал один из текстов, который нашёл в учебнике по управлению личным составом, добавив в конце несколько фраз от себя:
        - Червь будет уничтожен, и Империя возродится !...
        - Шалом !
        - Ни ложь, ни дурман, ни предательство не купят рабам свободы!..
        - Шалом!
        - Смерть и позор ожидают предателей! Да здравствуют львы императора!
        - Шалом !
        "Когда специя стала источником власти в Империи, а не просто дорогостоящим наркотиком, война за специю превратилась в нечто большее, чем спекуляции китовым мехом и стычки ассасинов. Империя, как ни странно, была слепа и отвернулась от своей судьбы. Возможно, глаза, посиневшие от специи, отказывались замечать очевидное ?"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        Бурсег Куруш мрачно смотрел в стену, украшенную золотой эмблемой- барельефом, изображавшим имперского льва. Благородное животное на сей раз не вызывало в нём ни трепета, ни блаженного восторга, только раздражение. Приблизительно такого же мнения он был и о живом символе Империи - падишах-императоре Шаддаме IV, сидевшем на троне и делавшем вид, что занят разговором с графом Фенрингом. Фенринг, этот низенький сухонький человечек с лицом хорька и душой убийцы, стоял в десяти шагах от трона, раболепно согнувшись и подобострастно отвечая на ничего не значащие вопросы императора о состоянии дел на производстве гравипоплавков для десантных подразделений.
        - Возможно, я размещу у вас заказ на десять тысяч индивидуальных генераторов Хольцмана для десантников, граф. Если не ошибаюсь, это составит миллион солари круглым счётом.
        - Вы, как всегда, щедры, мой повелитель. Всего лишь девятьсот семьдесят тысяч.
        Голос Фенринга, мурлычащий от едва скрываемого восторга, заставил Куруша насторожиться. Вероятно, речь шла о взятке. За что? Фенринг осуществлял политические убийства, а его жена была выдающейся эскорт-дамой, умеющей бесподобно разыгрывать сцены оскорблённого достоинства, неоднократно становившиеся причиной дуэлей. Фенринг неизменно побеждал, а подобного рода истории становились излюбленной темой для придворных сплетен. Неужели император сейчас, прямо в его, Куруша, присутствии, обсуждает оплату за его же убийство ?
        Куруш выпрямился. Такое пренебрежение людьми было характерной чертой характера Шаддама.
        - Позвольте мне, граф, в таком случае на остаток этой суммы приобрести новое платье для вашей супруги.
        - Ваше императорское величество, я не могу отказать вам в этом.
        Шаддам улыбнулся Фенрингу самой благожелательной из своих улыбок, а потом отвернулся, будто только что заметил бурсега Куруша. Тот стоял навытяжку, молча поедая глазами восседавшего на троне императора. Его лицо, обветренное за годы службы на многих мирах, было налито кровью, а глаза, вперившие бездумный взгляд в Шаддама, не выражали ничего, что могло бы дать пищу для размышлений.
        - Бурсег, здравствуйте!
        - Шалом, император !
        - Я пригласил вас по поводу донесения о мятеже среди сардаукаров. Я помню, вы приводили ко мне этого лейтенанта, ментата по имени Эндидуш. Я представил его моим дочерям, - император сделал широкий жест, будто принцессы и сейчас были в зале, оскорблённые гибелью жалкого лейтенанта. - И вот я узнаю, что он убит по сговору группы унтер-баши. Что происходит с Империей, Куруш ?
        - Империя в опасности, - с полной серьёзностью ответил Куруш.
        - Я только что рассказал об этом графу Фенрингу, и он высказался приблизительно в том же духе. Признаться, и у меня возникли похожие опасения, Куруш. В чём дело? Почему я получаю дурные известия?
        - Унтер-баши имели право на ношение длинного клинка, а лейтенант Эндидуш - нет. В рангах Ордена, который вы возглавляете, они стояли выше.Эндидуш якобы хотел потерять их в ходе операции, а сам в это время стремился к незаконному обогащению и наживе. По их мнению, Эндидуш сорвал порученное ему убийство одного из фримен-наибов, некоего Стилгара, лишь бы побыстрее набить литровки специей.
        Куруш почувствовал, как пылающий взгляд императора пытается согнуть его.
        - Бурсег, когда Империя начнёт считаться с мнением унтер-баши, ей придёт конец.
        Император переглянулся с Фенрингом. Тот промолчал, но Курушу было ясно, что они уже о чём-то договорились. О ком-то договорились.
        Бурсег Куруш невозмутимо глядел на императора, понимая, что сейчас нужно его переубедить.
        - Я отдал приказ об их уничтожении, падишах-император, но не располагаю межзвёздным кораблём для отправки карательной экспедиции.
        - Вы как будто поддерживаете этот мятеж, бурсег. В чём дело ?
        - Я вынужден сообщить вам, падишах-император, что каждый стандартный год торговцы китовым мехом вывозят с Арракиса тонны специи, часть которой, вероятно, оседает среди сардаукаров, использующих этот товар для...подкупа.
        - Подкупа кого, Куруш ? - иронично спросил император.
        - Это - вопрос, ответ на который вам известен, падишах-император. Скажу вам, однако, что ментаты оперативного штаба пришли к выводу: дальнейшая контрабанда специи чревата самыми непредсказуемыми политическими последствиями. Атрейдесы, обладающие современным оружием и отдалёнными родственными связями с Коррино, теоретически могут претендовать на трон в случае...непредвиденных обстоятельств. Фримены способны предоставить им большое количество рекрутов и специю в количестве, угрожающем сложившемуся балансу политических сил.
        - Мы уничтожим Атрейдесов, Куруш, - сердито возразил император. - Вроде бы, этот вопрос уже решён. Чего вы боитесь?
        - Специя выступает фактором, порождающим погрешности в расчётах. Люди становятся ненадёжными, увидев её. Опасность исходит не от фрименов и не от Атрейдесов, а от самой специи.
        - Интересный взгляд на события, бурсег. Вы поседели в войнах за Империю, и я дам вам шанс состариться на службе Льву.
        Куруш принял стойку "смирно", верноподданно выпучив глаза. Сделав паузу, он заговорил, и лишь искушённые в интригах придворные смогли уловить в его голосе чувство собственного превосходства:
        - Ментаты прогнозируют слияние остатков Дома Атрейдесов с фрименами и их дальнейший вызов Империи.
        Голос императора стал насмешливым, хотя Куруш почувствовал в нём настороженные нотки.
        - Фрименские стойбища у нас как на ладони. Мы сами их и создали. И мы можем уничтожить их в любой момент.
        - Если у фрименов появятся щиты, то не сможем. Харконнены получат монополию на открытую добычу специи, а глубокую пустыню, как и раньше, оставят фрименам и контрабандистам. Это удовлетворит всех...
        Император нетерпеливо перебил его:
        - Да, это вполне удовлетворит меня...на данном этапе.
        Куруш продолжал:
        - Фримены начнут накапливать силы для атаки из пустыни, пользуясь выжившими Атрейдесами как знаменем. Харконнены не смогут сдержать столь многочисленную армию с современным вооружением. Повторное вторжение уже не сможет достичь успеха, так как возникнет угроза самому существованию фрименов, а значит, они попробуют угрожать уничтожением червей и специи. Гильдия и Бинэ Гессерит, зависимые от поставок меланжа, примут их сторону, а остальные Дома, зависимые от этих двух институтов, займут, скорее, выжидательную, нежели лояльную, позицию.
        Император недоверчиво посмотрел на Куруша.
        - Хорошо, хоть вы ещё лояльны, бурсег. И что сказали ментаты ?
        - Используя одни и те же уравнения и вводные данные, но по-разному оценивая факторы неопределённого значения, группа из девяти ментатов дала прогноз, который оценивает возможность падения Дома Коррино и создания коалиционного правительства с вероятностью от тридцати одного до семидесяти шести процентов. Более того, когда им задали прямой вопрос: могут ли Гильдия и Бинэ Гессерит злоумышлять против Империи, пытаясь посадить на трон наследника Атрейдесов, все ментаты дали одинаковый ответ: да.
        - Вы это серьёзно, Куруш ? Империя вот-вот падёт, а я узнаю об этом в последний день?
        Бурсег выпрямил плечи, будто стряхивая тяжесть, накопившуюся за десятилетия службы.Следующая фраза вполне могла стоить ему жизни. Тем не менее, он её произнёс:
        - Жертвы всегда беспечны и не замечают угрозы.
        - Вот как !.. Постойте, а при чём тут этот мятеж среди сардаукаров ?
        - Он инспирирован одним унтер-баши, пришедшим к выводу, что специя убьёт его.
        - Великолепно! Империя может быть спасена последним честным унтером. Просто плакат из казармы для новобранцев какой-то !
        Фенринг молча кивнул, вопросительно глдя на императора, но тот сделал ему тайный жест, означавший, как было известно Курушу, отмену предыдущего приказа.
        Император перевёл взгляд на Куруша.
        - Чёрт с ним, с унтером.Мы можем что-то противопоставить этой многоликой гидре, именуемой Шаи-Хулудом, или Атрейдесами, или фрименами ?
        - Это - война ассасинов, стоящая на предательстве, и Атрейдесы также могут стать его жертвой.
        - Как и я, Куруш.
        Куруш позволил себе добавить в голос тонкие нотки оскорблённого достоинства:
        - Я сообщил вам результаты работы оперативного штаба, которому дал полный доступ к информации.
        Император задумчиво посмотрел на Куруша, а потом ответил:
        - Действительно, вы поступили добросовестно в этой ситуации. Являются ли, по-вашему, преодолимыми обстоятельства?
        Куруш посмотрел в глаза императору, пытаясь прочитать в них скрытый смысл вопроса. Видимо, императора интересовала как личная преданность Куруша, так и реальные возможности корпуса сардаукаров. Куруш придал своему лицу отсутствующее выражение - как всегда, когда было нужно солгать.
        - Сегодня ни Дом Атрейдесов, ни фримены - нам не противник. Но уже сейчас возникают определённые трудности с выполнением прямых приказов. Специя всё искажает и раздувает наши внутренние слабости.
        Император кивнул и, помолчав, перевёл взгляд на Фенринга, изучая его с высокомерным презрением. Прошло не менее минуты, прежде чем граф беспокойно завертелся под его пронзительным взором.
        - Ничтожество...
        Фаворит, заработавший на специи миллиарды, съёжился, будто его сдавил гигантский кулак. Император вновь обратился к Курушу.
        - Бурсег, вам, вообще, нравится граф Фенринг? Я мог бы одолжить его на ночь
        "Учение Шулоха, пророка Якуруту, было враждебно идеям Лайета. Оно сеяло зависть, ненависть и злобу между фрименами. Убийство ради воды, обожествление жестокости как сверъестественной силы - эти семена чёрного культа находили плодородную почву во многих стойбищах. Якуруту, или Добывающий Воду, был демоном, вырвавшимся из преисподней"
        Принцесса Ирулан. "Мифы и суеверия Дюны"
        Кергана трясло как в лихорадке уже около часа - сперва пришёл озноб, а потом жар и холод, наступая то поочерёдно, то хватая за различные группы мышц, начали разрывать его тело на части. Ему одновременно хотелось и есть, и пить, будто он постился несколько дней, но он знал, что при виде пищи его станет мутить - не этого хотел его организм, не об этом умолял его всеми фибрами несчастной души.
        Он сжался в комок, звякнув тяжёлыми цепями, вмурованными в стену. Посмотрев на плавучий светошар, освещавший маленькую камеру, вырубленную в скале, он от боли в глазах зажмурился и слабо застонал. Эта боль на мгновение заставила отступить жажду специи, глодавшую его изнутри.
        Его десяток вышел из стойбища Аль-Арким на уборку росы сутки, может, двое суток тому назад. Когда каждая минута кажется вечностью, легко представить себе, что прошло гораздо больше времени, чем на самом деле. Нападавшие, явно иномиряне, судя по их низкому росту и набитым влагой телам, атаковали их под прикрытием щитов. Керган фыркнул. Ещё одно доказательство того, что это были иномиряне. Ни один фримен не оденет щит, даже трофейный, если выходит в пустыню. Только чужедалам, передвигающимся на топтерах, нет причин бояться прихода делателя ! Они стреляли в них из каких-то лазеружей, спаренных со станнерами, используя лазер исключительно как прицел. Все подчинённые Кергана в течение нескольких секунд потеряли сознание, упав на ещё прохладный, покрытый утренней росой, песок.
        Когда он очнулся в первый раз, на нём были путы из шигапроволоки, что лишний раз указывало на иномирян, как на похитителей. Судя по гулу мотора, его перевозили в топтере. Кто ? Атрейдесы? Харконнены? Контрабандисты ?
        - Один голубоглазый проснулся. Усыпите его.
        Боли Керган не почувствовал. Просто стены кабины топтера закружились вокруг него, сливаясь в какой-то хоровод лиц и воспоминаний, а потом и они утратили ясность, превратившись в тёплое ничто.
        Где находилась пещера, в которой он был прикован к стене, ему не сообщили. Неизвестные строители снабдили камеру звукоизолирующей дверью, надёжно глушившей все его крики. Дважды заходили тюремщики и избивали его стальными прутьями - просто так, не задавая никаких вопросов и не выдвигая требований.
        Голос, едва слышный, как шипение песчаной кобры, позвал его по имени. Керган обернулся, но никого не увидел. И вновь его позвали, но он не смог бы с уверенностью сказать, мерещится ли ему, или же голос исходит откуда-то из-за двери или же из потайного микрофона, укрытого где-то в стене. Иномиряне - большие мастера в подобных делах. Он выругался в ответ.
        - Керган, будь другом себе, выпей хотя бы воду.
        Керган облизнул губы, пересохшие от жажды. Его конденскостюм куда-то исчез, и он не мог утолить жажду. Должно быть, иномиряне издеваются над ним; а может, это слуги Шаи-Хулуда, малые черви, уже прогрызли его мозг? Может, он сходит с ума от жажды специи ?
        Дверь открылась, и внутрь камеры вошёл чужедал. Лицо его было скрыто под дыхательной маской незнакомой конструкции. Капюшон конденскостюма обтягивал лицо иномирянина, на котором выделялись глаза необычного для Арракиса тёмного, почти чёрного, цвета. Керган слышал, что на других планетах люди обычно не имеют глаз Ибада, а вот такой, как они говорят, карий, цвет глаз является самым распостранённым.
        - Керган, я могу вернуть тебе конденскостюм и крис.
        При упоминании о крисе Керган вскочил и бросился на иномирянина, но тут же упал, согнувшись пополам от боли - стальной прут упёрся ему в живот как раз во время броска, вызвав дыхательный спазм. Повторный удар, пришедшийся по голове, едва не лишил его сознания.
        - Керган, ты ещё слишком молод, чтобы стать добычей делателя.
        Сознавая собственное бессилие, Керган жалобно всхлипнул.
        - Хочешь воды, Керган ? Я принёс с собой немного.
        Перед глазами у Кергана возникла пластиковая ёмкость, в которой булькала вода. Он опознал в ней литровку, которой обычно пользовались контрабандисты. Прижимая левую руку к солнечному сплетению, всё ещё горевшему адским огнём, фримен потянулся правой к литровке. Та ускользнула от него.
        - Вода не даётся даром, Керган. Ты слишком слаб, чтобы взять.
        Иномирянин говорил правду. От сознания его правоты Кергану стало легче.
        - Стань на колени в этот раз, попроси. В следующий раз ты будешь стоять прямо, с крисом в руке, и тебе не придётся просить.
        Керган нашёл его слова такими, что не принуждают к совершению айис - греха против племени. Речь идёт всего лишь о воде, и фримен должен уметь её получить.
        Он стал на колени, глядя на низкорослого иномирянина снизу вверх. Тот протянул ему литровку и позволил отпить несколько глотков. Вода оказалась холодной, почти ледяной на вкус. В голове у Кергана прояснилось.
        Тяжёлый удар в лицо заставил его вскрикнуть. Литровку отняли.
        - Вода должна быть оплачена, а грех - покаран.
        Слова чужедала были привычны фрименскому уху. Он часто слышал эту фразу от наиба и старших.
        - Хочешь специи, Керган ? Я верну тебе нож и конденскостюм. Ты станешь свободен.
        Керган знал, что нельзя соглашаться, но знал, что и не согласиться нельзя.
        - Ты пустишь воду моему врагу, и ты снова станешь свободен. Я дам тебе специю, которая вернёт тебе силы, позволю тебе одеть конденскостюм и препоясаться ножом. Ты станешь фрименом вновь.
        Керган молчал, подозревая, что чужедал захочет многого. Вероятно, не меньше, чем наиб. Но, может, и не больше.
        - Я дал тебе литровку воды посреди эрга. Ты сможешь оплатить водяной долг?
        Всё стало на свои места. Керган заставил себя подняться.
        - Я - фримен.
        Чужедал поставил литровку на пол и сжал его плечо.
        - Сегодня ты добудешь себе воду.
        И вновь Керган услышал тонкий шёпот, доносившийся неизвестно откуда:
        - Шаи-Хулуд - начало и конец, он берёт и отнимает. Враг - есть друг, и вода его пребудет с тобой вовеки.
        Вошли ещё два чужедала и расковали его. Керган едва стоял на ногах, и они помогли ему выйти в коридор. За одной из таких же дверей, открывшихся при нажатии на ладонный замок, он увидел Синхайма. Тот сидел, обхватив колени руками, и дрожал - то ли от холода, то ли от жажды специи. От него исходил тяжёлый запах испарений человеческого тела, смешанный со специей. При их появлении он поднял синие глаза, жалобно глядя на десятника. В этот момент Кергану стало легче - Синхайм сам просит его покончить с этими муками.
        - Всего лишь пустить ему воду, Керган. Оплати свою воду - и я дам тебе специю.
        Кергану стало легче от того, что ему не придётся убивать друга. Глядя в синие фрименские глаза, он прочёл согласие. Потом в его правую руку вложили крис, его крис, он узнал бы эту рукоять, выточенную самостоятельно, из тысячи других. Медленно, преодолевая сопротивление натянутых цепей, он поднёс крис к бедру Сингайма и сделал длинный, но неглубокий, надрез. Выступившая было кровь тут же свернулась.
        - Не каплю воды, Керган - всю воду. Убей его !
        И вновь послышался тонкий шёпот:
        - По велению Шаи-Хулуда - да исполнится!
        - Фримен платит водяной долг, - с восторгом сказал чужедал, державший цепь. Его голос звучал из-за спины совсем как тот шёпот, только чётко и внятно.
        Не думая более и не колеблясь ни секунды, Керган ударил Сингайма крисом в левый бок. Едва острие задело рёбра, он усилил нажим, проткнув сердце.
        Сингайм напрягся - и безжизненным мешком сполз на пол. Душу его забрал Шаи-Хулуд.
        - Керган, ты оплатил свою воду и специю. Ты получишь обратно крис и конденскостюм. Встань !
        Керган встал сам, повинуясь больше голосу, нежели натяжению цепей. Лицо чужедала было совсем близко, пристальный взгляд его чёрных глаз завораживал.
        - Я - Шулох, или, как говорит чакобса, Якуруту - Добывающий Воду. Сегодня ты добыл свою воду и стал одним из нас, Керган. Теперь ты - воистину свободный человек.
        - Я - фримен.
        - Ты хочешь специи, Керган?
        - Да !
        - Сейчас ты примешь её, а потом пойдёшь с нами на стойбище Вуффиаз, где мы захватим пленных и специю. Шаи-Хулуд правит пустыней !
        "В детстве мы дразнили друг друга:
        Стала жирнее, чем барон,
        Гонима красным петухом,
        Глупа, как сардаукар-мордоворот,
        Заткнись же ты арракисским червём!" "
        Принцесса Ирулан. "В доме моего отца"
        Приезд Питера де Врие не на шутку всполошил графа Ланкивейл-Харконнена. Раббан был родным племянником великого барона, однако его мать происходила из другого Дома, некогда именитого, а сейчас постепенно терявшего былое влияние. Породнившись с Харконненами, Ланкивейл избежал печальной участи разорившихся Домов, вынужденных уйти в изгнание, однако, как любила говорить его мать, Великий Дом может стать Малым, как Гинац, может стать мизерным, как Атрейдесы, а может стать мелочёвкой - как Ланкивейл. Одним Харконненам всё равно, что поглощать. "Впрочем, - всегда добавляла она в присутствии отца,- в данном случае корпоративному термину "поглощение" следует предпочесть термин "слияние"".
        Глоссу Раббан грустно улыбнулся воспоминаниям. Его родители умерли на Гайеди Прим. Сперва во время визита к барону заболела и умерла мать, ещё совсем молодая и полная сил женщина, а потом, несколько лет спустя, эта история повторилась с отцом. Юный Раббан, как и все остальные, подозревал отравление, но не нашёл в себе сил протестовать там, где даже ядоискатели промолчали. После непродолжительного совместного отдыха на курортах Кайтэн барон Харконнен представил Раббана самому императору и тот утвердил его кандидатуру в должности наместника-сиридара Арракиса, богатейшей планеты Империи.
        Раббан надул губы, будто обиженный маленький ребёнок. Барон брал большую цену за своё благоволение - он запретил ему заводить детей, а сам был склонен назначить наследником другого племянника - Фейд-Рауту. Впрочем, вопрос о наследовании ещё не был решён, и Раббан не считал свою судьбу неудачной, ведь даже после передачи Дюны Атрейдесам он оставался сиридаром Ланкивейла.
        Впрочем, барон не дал ему возможности толком насладиться спокойной жизнью на родном Ланкивейле. Приезд Питера де Врие, ментата-извращенца, воспитанного на Тлейелаксе, следовало рассматривать как дурное предзнаменование. Питер, зависимый от специи, огорошил Раббана известиями о том, что рейд самоубийц Атрейдесов на Гайеди Прим уничтожил огромные склады специевой массы, вывозившейся с Арракиса в сыром виде, и завод по переработке меланжа. Цены на специю подскочили более чем на четверть. Раббан, всегда откладывавший очищенную специю на чёрный день, порадовался в глубине души и одарил сетовавшего на перебои с поставками Питера меланжем, достаточным для того, чтобы задобрить императора. Питер проявил ответную любезность, не слишком придирчиво проверяя бухгалтерские книги Ланкивейла. Другое дело - рекруты; здесь ментат-ассасин выказал непривычную дотошность, скрупулёзно высчитывая возможности Ланкивейла в тренировке и обучении живой силы.
        Раббан мог только позлорадствовать: те же причины, что когда-то принудили Дом Ланкивейл попросить у Харконненов покровительства, сейчас выступили против самого барона. Ланкивейл был обычной планетой, чьё население едва достигало полумиллиарда человек; горнодобывающие и горнообогатительные предприятия разрабатывали залежи чёрных, цветных и редкоземельных металлов. Особенно богата планета была цинком, алюминием, здесь были достаточно крупные залежи золота. В больших объёмах добывались нефть, каменный уголь и природный газ, что вполне удовлетворяло запросы населения и промышленности в энергоресурсах. В нескольких регионах выращивались зерновые, фрукты и овощи; также было развито скотоводство, мясомолочная и кожевенная промышленность. Однако выше уровня, который ныне покойная мать описала выражением "обеспеченная посредственность", Ланкивейл так и не поднялся, оставшись в тени стремительно развивающейся на Харко индустрии. Все попытки развернуть на Ланкивейле высокотехнологичное производство потерпели неудачу, не пройдя аттестации в Имперском Бюро, ЧПНТ и Бутлерианском Трибунале. Очевидно, некая
щедрая рука оплачивала этих строгих чиновников, жёстко и решительно покончивших с амбициозными проектами по созданию современной промышленности.
        А Харконнены пожрут всё.
        Так как Раббан и сам был Харконненом, он всегда, особенно в детстве, воспринимал эти слова как комплимент.
        Он вспомнил свой последний разговор с Питером. Они находились в Музее Ланкивейла, в зале закрытой экспозиции, где были собраны редчайшие артефакты, оставшиеся от внеземных цивилизаций. Собранные повсюду, где ступала нога человека, они были предметом гордости Дома Ланкивейл и Раббана лично. Чучело белой обезьяны с Гайеди Прим, едва научившейся делать наскальные рисунки и разводить огонь, соседствовало с почти метровым термитом с Россака. Питер долго и с большим любопыством изучал солидо-проекции плантаций и шахт, созданных насекомыми. Они умели плавить сталь и осуществляли морские переходы на деревянных кораблях, пока высадившиеся на Россаке люди не уничтожили их.
        - Это правда, что они все вымерли? Выглядит по настоящему жутко. Не хотел бы я такому попасться на обед.
        - Они не слишком отличались от людей в большинстве вопросов. Говорят, их всех истребили, но периодически находят небольшие колонии. Термиты сильно деградировали и более похожи сейчас на обычных насекомых, хотя и гигантского размера.
        - Удивительно, Раббан. Вам не кажется, что когда-нибудь появится раса, которая точно таким же образом истребит человека ?
        - Так начинаются все заговоры между Великими Домами, Питер. Но сегодня я не вижу причин для интриг.
        Он выжидательно посмотрел на Питера. Тот ответил ему подозрительным взглядом, а потом, загадочно улыбнувшись, спросил:
        - А гильд-навигаторы здесь есть ? Говорят, они ушли достаточно далеко от основной массы человечества.
        Голос Питера был полон наивности, настолько фальшивой, что Раббан решил вычеркнуть его из списка потенциальных друзей. Он горячо возразил:
        - Конечно, нет! Это же... Гильдия ! Говорят, гильд-навигаторы настолько превосходят даже лучших ментатов интеллектуально, насколько те - обычных людей. Никто так и не видел их, по крайней мере, никто из живых. Это создаёт обильную пищу для самых разных домыслов, включая наиболее фантастические.
        - Я слышал несколько интересных версий, объясняющих происхождение гильд-навигаторов, вернее, легенды о гильд-навигаторах. Я сам тщательнейшим образом обработал весь материал и, к сожалению, получил лишь вероятности. Гильд-навигаторы с равным успехом могут быть как некими мутантами, тщательно скрывающими свой подлинный облик, так и обычными ментатами, просто очень тщательно отобранными и подготовленными. Более того, с точно таким же успехом они и вовсе могут оказаться полной фикцией. Гильдия, - Питер доверительно понизил тон, - вероятно, до сих пор пользуется компьютерами.
        Раббан взмахнул руками, меняя тему разговора.
        - Мне это не интересно, Питер. Мы не оперируем слухами. Тут собраны только представители реально существующих или существовавших рас, не являющихся homo sapiens. Посмотрите: вот - интересный образчик расы из системы Эказа. Они похожи на человека, но их ДНК построена на кремнии, а не на углероде, как у нас с вами.
        Питер вяло кивнул, брезгливо глядя куда-то в сторону. Раббан был хорошо знаком с этим приёмом - демострацией разочарования в собеседнике. Он и сам неоднократно пользовался им. Что этот ментат о себе возомнил?
        - Я слышал о них - они чем-то напоминают лысых высохших ленивцев.
        Раббан вспомнил, что барон особенно ценил Питера за то, что тот не принадлежал к классу ментатов-выпускников школы на Имхатепе, а значит, был вполне предан ему. Впрочем, цена этого, а также способности Питера принимать любые решения, не считаясь ни с какими нормами морали, была высока - в высших кругах Ландсраада его считали отщепенцем. Дом Харконненов, несмотря на явные успехи, достигнутые благодаря Питеру, постепенно приобретал дурную репутацию. Сговорились ли против него выпускники Имхатепа, или же это получалось само по себе, но Дом Харконненов нажил себе немало врагов среди Великих Домов, а репутация харконненовской продукции была невысока. Говорят, барон и Питер только посмеивались над завистниками, поскольку как раз и рассчитывали на массового потребителя.
        Раббан остановился у прозрачного вакуумного шкафа, в котором находилось тело эказианца - жалкого на вид существа, отдалённо схожего с человеком, обладающего, правда, крайне слабой мускулатурой, к тому же выступающей слишком заметно - из-за практически отсутствующей жировой прослойки.
        - Они, кстати, считались наиболее развитой расой после человека. Их общество достигло раннеиндустриального уровня. Впрочем, информация о них весьма скудная, так как право уничтожить их взял на себя падишах-император и его сардаукары. Они многое засекретили.
        - Никакого секрета там не было, Раббан, - возразил ментат отлично поставленным тенором. - Сардаукары разбомбили города эказцев термоядерными зарядами, а потом охотились на туземцев ещё более ста стандартных лет, пока те окончательно не вымерли. Противоречивый характер операции, с точки зрения Великой Конвенции, и стал главной причиной таинственности, её окружающей. По мнению многих аналитиков, сардаукары действовали там грубо и неквалифицированно.
        - Ну, то были их ранние подвиги. Сейчас они, конечно, куда более искусны.
        - О войне и речь, Раббан. Ланкивейл укомплектовал два легиона полного состава. Однако это - лишь первая операция. После разгрома Атрейдесов нам нужно будет, наконец, взяться за фрименов.
        Это был неожиданный поворот. Раббану не хотелось говорить о том, что глубокую пустыню он не контролировал. Она принадлежала фрименам. Правда, всегда можно было сказать барону, что операции против фрименов притормаживает император, заинтересованный в контрабанде специи, но проблема Свободного Народа так и осталась нерешённой.
        - Император хочет уничтожить фрименов?
        Это было неожиданной новостью.
        - Да, он именно так и сказал. Сначала Атрейдесы, потом - фримены. Поскольку фримены селятся в стойбищах, вырезаемых в скалах, их будет нетрудно найти, патрулируя горные системы. Я посчитал, что масштабы операций на Арракисе будут расти пропорционально увеличению контролируемой площади специевых песков - до определённого предела, за которым боевая мощь противника, основанная на живой силе фрименов и остатках тяжёлого вооружения Атрейдесов, пополняемых за счёт контрабанды, надломится. Предположительно, хватит десяти легионов, не считая сардаукаров, непрерывно пополняемых в течение десяти лет. После этого наступит означенный перелом в борьбе.
        Раббан нетерпеливо перебил раба-ментата:
        - Питер, сколько будет нужно солдат?
        Синие в синем глаза посмотрели на него. Взгляд этот, неизвестно почему, заставил Раббана почувствовать страх.
        - Знайте своё место, граф.
        Раббан решил, что не имеет права уступать ментату:
        - Питер! Ланкивейл - всё ещё моё место.
        - Пока ещё.Кроме пополнения уже сформированных частей, Дому Харконненов понадобится девяносто тысяч обученных рекрутов только в течение первого года. За это время я планирую развернуть на Арракисе все десять легионов. Учитывая ожидающиеся высокие потери, для начала мне понадобится не менее двухсот тысяч.
        - В течение года! Да где я их столько возьму?
        - Не знаю, объявите призыв.
        - Вспыхнет восстание, и войска понадобятся уже здесь.
        - Наймите их. Используйте осуждённых, наконец.
        Раббан, вспотев от страха, посмотрел на ментата. Что происходит?
        - Мы это всё делаем, Питер, но солдат всё равно не хватает.
        Питер коротко кивнул, будто встретился с умственно отсталым, посещающим начальную школу.
        - Ладно, я покажу, как этого добиться. Нужно осуществить набор из числа рабочих промышленных предприятий. Я составлю программу обязательной военизированной подготовки, а потом мы начнём отбирать нарушивших режим на военную службу. Каждое предприятие получит квоту на минимальное число забронированных от призыва ценных специалистов, в то время как остальные будут всё время подвергаться мобилизации после завершения периода подготовки, совмещённой с трудом. За неповиновение будем отправлять на Салузу Секундус. Это - неподчинение императору. С имперскими властями уже всё оговорено. Думаю, те из рабочих, кто сохранит каплю здравого ума, выберут службу на Дюне, богатой специей и наградами.
        Раббан скорчил гримасу.
        - Если император окажет нам необходимое содействие, то, усилив пропаганду...
        - Очень хорошо, что вы меня понимаете, граф. Я предоставлю вам исчерпывающие инструкции.
        Разговор с Питером оставил самые неприятные воспоминания; Раббан счёл непростительной наглостью со стороны ментата вести себя таким образом. Вероятно, впоследствии будет возможность его наказать, если только барон не сделает этого раньше. Он пообещал Питеру наложницу герцога и управление Дюной! Да он бы самому себе такого не позволил ! Вероятно, он просто усилил мотивацию Питера, заставив того идеально выполнить очень сложную задачу. А потом барон просто устранит ненужного свидетеля. Странно, что Питер настолько слеп, что не замечает этого - и это с его-то умом и воспитанием !
        Покачав головой, плавно двигающейся в складках жира, Раббан решил поехать домой. Там у него находилась коллекция отличных экспонатов, включая фрименских наибов и некоторых уже покойных врагов, один из которых походил при жизни на Питера - такой же заносчивый и заумный кретин. С них содрали кожу и натянули на точные копии их тел, выполненных из мягкого пластика. Сложная система обогрева и искусственной секреции, вмонтированная в манекены, делала их практически неотличимыми от живых людей. Раббан нередко забавлялся с ними, особенно в пьяном виде, вспоминая былые ссоры. Возможно, удастся уговорить барона отдать ему тело Питера...
        Он почувствовал похоть и улыбнулся своим мыслям. Питер будет выглядеть просто бесподобно в этой форменной тунике-гинджи с золотым грифоном.
        "Операция против Дома Атрейдесов, также известная под кодовым названием "Капля", проводилась с невиданным доселе размахом. Предполагалось привлечь более двух тысяч десантных кораблей и десять легионов линейных войск. Изначально казалось, что силы являются завышенными, что плодило различные слухи о последующих операциях в пустыне. Гильдия молчаливо выступила против, взвинтив цены на перевозки; среди солдат отмечались брожения. Казалось, Империя и Харконнены переживают надрыв от избыточных усилий, порождённых непомерными амбициями"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Барон Харконнен решил встретить сардаукаров не в кают-компании, а на командном мостике своего флагманского корабля, фрегата, носившего гордое имя "Валерий", в память о прапрадеде, вернувшем Дому Харконненов место в Ландсрааде. На стапелях верфей в Тонолвуори уже был заложен однотипный с ним "Абулурд", названный так в честь далёкого предка, осуждённого за малодушие в битве при Коррино, чьё имя и до сих пор считалось нарицательным в разговорном галахе. Владимир, барон Харконнен, решил, что настало время показать миру правду о Доме Атрейдесов, создавшем себе репутацию безукоризненно честных шевалье без страха и упрёка. Семейные архивы сохранили исчерпывающие свидетельства современников, утверждавших, что Агамемнон просто отправил Абулурда на верную смерть, как и многих других, с кем пребывал в неприязненных отношениях. Военный трибунал был неожиданно мягок с обвиняемым, несмотря на авторитет Агамемнона, настаивавшего на мучительной казни - Абулурда и его команду, набранную на Эстхольме, приговорили к поселению на Гайеди-1, или Гайеди Прим, как её назвали ссыльные, планету, подверженную частым атакам
метеоритов и астероидов. Прошли столетия, прежде чем они смогли создать надёжную защиту от ударов из космоса, рушивших все начинания и уничтожавших поселения, причём в нескольких случаях рука потомков Агамемнона была более чем заметна. К сожалению, имперский трибунал даже не рассматривал представленные Харконненами доказательства, высокомерно отметая их в сторону
        Барон злорадно улыбнулся. Баланс сил в Империи изменился. Экономическая мощь Харконненов, созданная на нефтяных вышках и полимерных фабриках Гайеди Прим, породила военную мощь. Теперь уже апелляции Атрейдесов вызывают смех в Ландсрааде, и рано или поздно правду о них узнает весь мир. Неизвестно, удастся ли добыть в Арракейне документы, подтверждающие свидетельства Абулурда, однако при необходимости их можно и подделать, впрочем, красноречивее всего Ландсраад убедят солидо-фильмы об атаке самоубийц на специеобогатительный завод. Эта акция подняла и без того высокие цены на специю и сорвала контракты с Великими Домами. Наверняка, вступив в союз с фрименами, Атрейдесы впадут в отчаяние и начнут использовать террористов-смертников открыто. Как сказал Питер, после очередного слушания в ЧПНТ вполне можно будет запустить сплетни и слухи об Абулурде от лица какого-то из Домов, задолжавших Харконненам. Оплачивая специю, без которой многие Благородные уже не могут нормально существовать, они будут вспоминать Атрейдесов и их суицидальную атаку на Гайеди Прим. Вероятнее всего, когда вопрос с Атрейдесами
разрешится, можно будет дать взятки слугам императора, а снизив цены на специю до прежнего уровня, задобрить Ландсраад - и добиться полной реабилитации Абулурда.
        Барон улыбнулся. Это послужит хорошей рекламой харконненовских товаров и улучшит их сбыт.
        - Барон, они пришли, - шёлковый голос Питера вернул барона к реальности.
        - Хорошо, впустите их.
        С шипением отъехала в сторону гермодверь, впуская сардаукаров. Даже переодетые в голубовато-синюю форму Харконненов, они выглядели как сардаукары, демонстрируя непривычное сочетание военной выправки, интеллекта и по-кошачьи ловких движений.
        - Я - сеид Кидин-раби!
        Барон заставил себя твёрдо смотреть в глаза сардаукару.
        - Я дал вам форму, сеид, я оплатил вашу чорба.
        Сеида это ничуть не смутило. Он продолжил, будто и не было реплики барона:
        - Я командую группой трёхбригадного состава, составляющей первый эшелон атаки на позиции противника в районе Арракейна. Вы до сих пор ничего не говорили о ваших замыслах насчёт нейтрализации обороны противника.
        Барон непринуждённо рассмеялся:
        - Меня никто не спрашивал. Пройдёмте к солидо.
        Сардаукары и барон приблизились к столу, стоявшему в центре помещения. Барон тут же выругал себя за глупость: его охрана так и осталась стоять вдоль стен, в то время как сардаукары окружили его плотным кольцом.
        Владимир Харконнен капризно окликнул ментата:
        - Питер! Включи солидо и позови штабных офицеров.
        Питер, поняв, что оплошала система безопасности, торопливо покинул мостик.
        Сеид нетерпеливо обвёл стены и потолок тяжёлым взглядом.
        - Я вижу, вы не очень хорошо организованны, барон.
        Барон улыбнулся, демонстрируя хитрую расположенность к клиенту.
        - Я занимаюсь более вопросами мира, нежели войны. Лишь обезумевшая жестокость Атрейдесов, использующих атаки смертников, вынудила нас взяться за меч.
        Фрегат, как и группа других кораблей, находился в трюме хайлайнера Гильдии, нанятого для данной операции. Сардаукары выставили ряд бригад и отдельных батальонов, в общей сумме насчитывающих около двух легионов, но, вероятно, среди них не было бурсегов, оставшихся на Салузе Секундус и на Кайтэн. Питер предположил существование у них отдельных каналов связи со штабом, откуда и должно было осуществляться управление разрозненными частями, десантируемыми на Дюну. По другой версии, которую Питер счёл даже более вероятной, экспедиционные силы сардаукаров не разглашали присутствия в своём составе бурсегов, присылая лишь курьеров и офицеров-наблюдателей.
        - Точно так же действует и Гильдия. Вся Империя построена по одной схеме, барон. Они смотрят на вас свысока и замалчивают всё, что касается их власти.
        Наконец, явился Питер, который привёл с собой не менее десятка старших офицеров. Некоторые из них были заспанные и на ходу протирали глаза, другие с трудом разгоняли оцепенение, вызванное семутой. Барон уловил в воздухе аромат алкоголя и специи. От этих запахов пороков и глупости ему стало легче.
        Меня могли убить, пока он там бегал!
        Подарив Питеру гневный взгляд, барон жестом приказал включить солидо-проектор. Питер, взявший лазер-указку, быстро показал на трёхмерной карте окрестностей Арракейна, то увеличивая, то уменьшая масштаб, где расположены войска Атрейдесов. Сардаукары интересовались численностью тяжёлого вооружения, особенно топтеров, снабжённых щитами и лазеружьями, расположением складов и казарм. Гордо улыбаясь, барон смотрел, как Питер предоставляет точную и исчерпывающую информацию по всем вопросам.
        - Щит! - сказал Питер. - Большой щит укрывает весь Арракейн и его окрестности, включая космодром. Он расположен в доме, являющемся одновременно резиденцией герцога. Второй щит, питаемый тем же генератором, укрывает сам дом.
        - Как вы его отключите ?
        - Это сделает наш агент.
        - Что за агент? Отвечайте!
        Барон решил, что пора вмешаться в разговор. Надёжно прикрытый своими офицерами, он сказал, повышая голос:
        - Личность нашего агента является тайной.
        Сардаукар повернулся к нему:
        - Барон, мы сейчас в космосе. Z-мерное перемещение вот-вот состоится. Сохранять секретность вокруг фактов, настолько влияющих на исход операции, неразумно. Если мы не будем уверены в вашем агенте, мы не покинем борт хайлайнера.
        Барон глубоко вздохнул, пытаясь подавить слабость в коленях. В горле пересохло, а руки начали дрожать. Ничего, это пройдёт. Он посмотрел сардаукару в глаза, увидев там обещание смерти.
        Мужчина должен храбро смотреть в лицо злу .
        Барон вздохнул:
        - Это - Веллингтон Юэ, личный врач герцога. Он подготовлен школой Сак, и семья Атрейдесов полностью ему доверяет.
        Один из сардаукаров скривил губы:
        - Доктор Сак? Какая от него польза? Они ведь не могут причинять боль.
        - Врачи оперируют людей, а значит, способны причинять боль, - терпеливо объяснил ему барон. - Не все они могут противостоять врагу в открытой схватке или, наоборот, совершить предательство, но мне удалось изменить его... мотивационные приоритеты.
        Кидин-раби удивлённо вскинул брови:
        - Любопытно. Как вам это удалось ?
        Барону было приятно почувствовать себя более умным:
        - Его жена - гессеритка. Он к ней очень привязан.
        - Ага, понимаю. Бинэ Гессерит сделали за вас какую-то часть работы, так?
        - Конечно. А потом мы её захватили. Так доктор стал моим агентом.
        - Великолепно. Она ещё жива?
        Барон рассмеялся своим могучим басом.
        - Она жива и пребывает на этом корабле. Я могу вас познакомить.
        - Великолепно, барон. Мы заберём шигаленту с информацией об арракейнских позициях Атрейдесов с собой. Идёмте.
        Барон, несколько поражённый происходяшим, жестом велел Питеру провести сардаукаров в каюту, где содержалась гессеритка.
        Сам он отстал и догнал сардаукаров только у лифта. Наконец, позволив подчинённым окружить себя живой стеной, барон вошёл внутрь кабины. Поплавковый лифт стремительно двинулся вдоль корпуса, плавно поворачиваясь вокруг своей оси на поворотах, чтобы дать пассажирам время адаптироваться к искусственному тяготению, функционирующему в той или иной части космического корабля. Из-за этой сложной системы гравитационных полей, благодаря которой люди за соседней переборкой порой пребывали по отношению к смежным помещениям в положении "вверх ногами", барон Харконнен не любил покидать мостик, расположенный рядом с его апартаментами. Подобного рода поездки были опасны для желудка.
        Наконец, лифт остановился, и они вышли в коридор, освещённый рядом ламп, размещённых через каждые десять метров в шахматном порядке - то на левой стороне, то на правой. Питер быстро нашёл нужную дверь, видимо, он часто ею пользовался. Барон вошёл внутрь следом за сардаукарами.
        Еу открылось зрелище обычной одноместной каюты, снабжённой всем необходимым, чья единственная обитательница, несколько потерявшая в весе, с опухшим от сна лицом, сидела на кровати, спокойно глядя на вошедших. Это была стройная женщина средних лет, среднего роста, с лицом, скорее приятным, нежели красивым, и внешностью, которую, можно было назвать невыразительной. Чуть вздёрнутый нос на узком, заострившемся лице хорошо гармонировал с серо-голубыми глазами, с любопытством изучавшими незваных гостей. Её светло-русые волосы, в которых мелькала седина, были завиты в кудряшки и уложены в несколько старомодную причёску.
        Барон не видел происходящего - обзор закрывали спины сардаукаров. Трое остановились между ним и Уэнной, а остальных трое, включая Кидин-раби, подошли к кровати, обступив её с разных сторон. Едва сардаукары расступились какое-то мгновение спустя, он понял, что пленница мертва. Её правая рука свисала с кровати, а глаза безжизненно смотрели куда-то в потолок.
        - Что это за произвол?! - повысил голос барон, принуждая своих офицеров занять более воинственные позы.
        - О чём вы, барон ? - безразлично поинтересовался Кидин-раби. - Вы плохо кормили вашу пленницу, и у неё случился сердечный приступ при виде сардаукаров императора, столь ужасных, что враг приходит в дрожь при одном упоминании их имени.
        Последние слова он произносил со всё усиливающейся угрозой, что вынудило барона, преодолевая страх, проявить ответную жёсткость:
        - Да можете хоть переспать с ней!.. Однако ваше поведение выходит за рамки.
        Кидин-раби посмотрел на барона лишь мельком, но тот успел увидеть в его глазах пламя ненависти, тут же потухшее. Голос сеида стал ровным, а движения - механическими, как у всех солдат, проводящих большую часть жизни на плацу. Таким же ровным и безразличным голосом он ответил:
        - Она умерла по естественным причинам. Добавлю только, что сардаукары, если бы они здесь были, имеют приказ уничтожать всех членов Бинэ Гессерит без исключения, пребывающих в зоне операции "Капля".
        Сеид по-приятельски улыбнулся барону:
        - Пойдёмте, барон. Здесь уже нет ничего интересного.
        Барон подавил в себе желание сорваться и начать топать ногами. Как только появлялись эти беспощадные убийцы, всегда кто-то умирал.
        - Пойдёмте, барон, - повторил сеид. - Нам нужно будет синхронизировать действия агентуры. Мы поможем этому вашему Юэ пробраться в щитовую.
        Любопытство взяло верх над оскорблённым достоинством:
        - Как? У вас есть агенты в ближайшем окружении Лето?
        - У Империи повсюду есть люди, готовые ей служить, - многозначительно сказал сардаукар, заставив барона вздрогнуть. - Правда, их имена являются тайной.
        "Юэ предал герцога в трудную минуту. А кто его не предал?Атрейдесы потерпели поражение в результате предательства доктора Юэ,- так учат учебники истории. Но если судьба Великого Дома зависит от верности доктора Сак, купленного на невольничьем рынке, он уже обречён. Повиснув на столь тонкой ниточке, Атрейдесы не могли не сорваться"
        Принцесса Ирулан. "Крах Дома Атрейдесов"
        Исмар Туек уехал в Арракейн вместе с Айдахо, чтобы предаться пьяному разгулу. В первую же удобную минуту Туек предоставил Айдахо заботам эскорт-дамы, следить за которой того и обязали, а сам помчался обратно на гравимобиле новейшей модели. Машина, использующая модернизированный генератор Хольцмана, кроме "плавучести", получала ещё и ускорение, возникающее вследствие изменения поля тяготения. За гравимобиль пришлось уплатить два миллиона солари специей, но он более чем оправдал ожидания Туека, существенно превосходя топтеры и наземный транспорт в скорости передвижения. Его удивило, как можно было не додуматься до столь очевидного усовершенствования генераторов плавучести раньше, хотя бы несколько поколений назад, вместо того, чтобы придерживаться раз и навсегда выбранных технологий, существовавших во времена Бутлерианского Джихада.
        Вдали уже была видна резиденция герцога, столь памятная ему по предыдущим визитам к семье Фенрингов. Подступы к ней ярко освещались, словно приглашая запоздалых гостей, хотя в самом доме светилось лишь несколько окон. В одном из них его дожидалась леди Джессика.Туек рассмеялся - имперский чурбан породовитей предыдущего, но жену подстилает всё так же охотно. Специя - вот объяснение их угодливости! Она стоит безумных денег, к тому же от неё зависимы члены Великих Домов, Бинэ Гессерит и сама Гильдия. Туек повернул штурвал гравимобиля, снижаясь.
        Повинуясь условленному радиосигналу, Шадут Мейпс, его давняя знакомая, вышла к парадному входу, чтобы встретить Туека. Приглашения на званый ужин, формально ещё не закончившийся, а также ящика меланжевого пива и уверений Мейпс, что Туека ждут, вполне хватило для того, чтобы преодолеть вялое сопротивление охраны, и без того выпившей.
        Мейпс, шурша одеждой, покроем отдалённо напоминающей пустынную джуббу, только гораздо более дорогую и, скорее декоративную, нежели функциональную, провела его в восточное крыло, где, как она бросила мимоходом, была приготовлена спальня. Туек хорошо знал Мейпс и помнил её буйный нрав, заметно поутихший с возрастом, как знал и то, что она происходит не из пустыни, а из пригородов Картага, где любые услуги дёшевы, а гордость - всегда лживая и показная.
        Говоря так, будто речь идёт о чём-то незначительном, Туек обратился к Мейпс:
        - Шадут, дорогая, не окажешь ли ты мне услугу? Необходимо передать ящик меланжевого пива "Канопус" доктору Юэ, который заботится о здоровье семьи герцога.
        Мейпс остановилась и посмотрела в глаза Туеку. Её морщинистое лицо не выражало никаких эмоций, когда она, будто взвесив, что-то, ответила:
        - Исмар, мальчик, в моём возрасте не пристало носить такие тяжёлые вещи.
        - Брось, он плавучий. Представь себе к тому же, что опустевший ящик наполнится специей, Шадут. И сделай это сейчас же, едва оставишь нас наедине.
        Выражение лица Мейпс было трудно прочесть в сумраке, а голос её, как всегда, когда речь шла о деньгах, звучал бодро и уверенно:
        - Хорошо, Исмар. Пойдём, леди ждёт тебя. Уверена, у вас найдётся тема для разговора.
        Он положил ей руку на плечо:
        - Только та, которой научила меня ты, Шадут.
        Она фыркнула и стряхнула его руку:
        - Я уже стара для этого. Пойдём скорее. Кстати, когда ты передашь специю?
        - Как обычно, в нашем старом месте.
        - Хорошо, что ты вырос и стал умным мальчиком, Исмар, и заботишься о старой Мейпс...несмотря на то, что заставляешь её носить тяжести.
        Последнюю фразу она произнесла, едва не прошипев, что сразу напомнило ему старую Мейпс, долгое время заведовавшую борделем в Картаге, а затем перебравшуюся к Фенрингу.
        - Мама Мейпс, это необходимо.
        - Ладно, Исмар, я сделаю это.
        Наконец, они приблизились к тяжёлой дубовой двери, снабжённой масивной бронзовой ручкой.
        Леди Джессика была в этой спальне, одетая в платье цвета огня. Коричневая лента обтягивала лоб, удачно контрастируя с золотыми волосами. Туек едва поборол в себе желание сорвать с неё одежду и овладеть горячей плотью, скрытой от взора.
        Она повернулась медленным плавным движением и подарила ему взгляд тёмно-зелёных глаз, столь необычных на Арракисе.
        Шадут поклонилась хозяйке и вышла, едва заметно улыбнувшись Туеку.
        Когда всё было кончено, Туек сел на краю кровати и небрежно проворчал:
        - Я думаю, мы сможем договориться с твоим герцогом, хотя он мне и не нравится. Даже если с ним что-то случится, я оповещу и Малые Дома, и фрименов, чтобы о тебе позаботились.
        - И о Поле, - добавила Джессика.
        - Конечно, моя меланжевая, и о Поле тоже. Хотя,- он выразил сомнение, призвав на помощь всё своё актёрское мастерство, - может, до этого и не дойдёт.
        - Не дойдёт! Нам остались считанные месяцы! Ты слышал о мятеже в Картаге? Его едва удалось подавить. Потом оказалось, что Хават нарочно отправил туда Айдахо, чтобы отвлечь внимание от высадки в Арракейне. Они плодят смерть и убийство повсюду, где появляются, и убаюкивают себя ложью, что шигаленты пропагандистов всё исправят.
        Туек встал и начал одеваться.
        - Не проводи меня. Мы с Мейпс давно знакомы и, в случае чего, она скажет, что я приехал к ней, будучи пьян.
        Улыбаясь, Джессика растянулась в постели, показав ему нагое тело, покрытое ещё каладанским загаром:
        - Я могу сказать, что ты заехал ко мне, и мы пили вместе.
        Он поцеловал её на прощание:
        - Извини, я должен идти.
        Мейпс провела его в подвал. Освещённый приглушенным светом плавучей лампы, там стоял Юэ, чья сухопарая фигура отбрасывала причудливые тени, при каждом его движении бегущие по стенам. Необычный облик доктора и пляска теней усугубляли впечатление, что им предстоит участие в каком-то древнем, мрачном таинстве. Вблизи Юэ выглядел достаточно забавно: доктор Сак носил длинные усы, натёртые чем-то для блеска, однако они производили впечатление, обратное тому, которого ожидал хозяин, вместо уважения вызывая только улыбку. На докторе была его обычная чёрная одежда, под цвет волос, собранных в пучок и свисающих на плечо. По его мнению, Юэ был красив и солиден.
        Вероятно, сообразил Туек, для Пола так и было - ведь Юэ наняли преимущественно для воспитательной работы с наследником титула, ещё несовершеннолетним.
        - Доктор, - обратился он к нему. - Вы получили ящик пива "Канопус". Вы использовали его по предназначению?
        - Конечно, - отвечал Юэ, чванливо выпятив грудь. Завертевшись хороводом, многочисленные тени повторили это движение,. - Я передал пару бутылок вахте у входа в щитовую, и, насколько мне известно, они должны сейчас спать.
        - Должны,- недовольно протянул Туек. - До начала операции - около четверти часа, а вы говорите - должны.
        Юэ пожал плечами:
        - Пойдёмте проверим.
        Туек кивнул, едва скрывая раздражение. Они спустились в щитовую. У её порога действительно лежало двое солдат в форме Атрейдесов и полном вооружении. Обое мирно спали - снотворное, добавленное в пиво ещё при разливе на заводе, легко проходило ядоискатель и действовало безотказно.
        Туек сверился с часами.
        - Ждём сигнала.
        В напряжённом молчании прошло всего несколько минут, когда, наконец, послышался зуммер - миниатюрный приёмник получил сигнал о том, что операция "Капля" готова начаться. Сардаукары ждут только момента, когда отключат щит, чтобы начать десантирование с лихтера, якобы пришедшего с грузом иксовских товаров. Атрейдесы рассчитывали на то, что Туек предоставит им конденскостюмы в качестве оплаты по договору об альянсе.
        Десантники в считанные минуты атакуют взлётное поле, а часть их обрушится непосредственно на резиденцию, используя энергокапсулы.
        Жестом повелев доктору следовать за ним, Туек вошёл в щитовую. Это было огромное помещение, занятое генераторами поля, формировавшими двойной купол щита - первый вокруг резиденции, а второй - вокруг всего города-крепости Арракейн.
        Туек с любопытством посмотрел на пульт управления.
        - Великая Мать и Шай-Хулуд ! - так говорили только обитатели городов, исповедовавшие смешанный культ, возникший вследствие взаимного обмена верованиями между фрименами и иномирянами.
        - Что вас удивило, Туек?
        - Да ему сотни лет ! Откуда у вас такая рухлядь?
        Юэ промолчал, вспомнив, как тряслись над щитом Атрейдесы, восхищавшиеся его надёжностью и мощью, несмотря на долгие века службы.
        - Этому оборудованию, не считая запасных частей, конечно, без малого четыреста стандартных лет. Это - модель ХS-480, выпущенная на Иксе.
        - Да-да, конечно, - рассеянно пробормотал Туек и отключил щит простым нажатием кнопки. Затем, опасаясь возникновения неуправляемых реакций, он отключил собственный щит и начал методично крушить оборудование, приведя его в полную негодность.
        Юэ, терпеливо дожидавшийся этого момента, выстрелил ему в спину. Небольшрй ЭМП-пистолет, обычно именуемый эжектором, был заряжен электропулями. Электропуля парализующая представляла из себя небольшую оперённую иглу, входящую в тело и выдающую сверхмощный электрический заряд, лишающий жертву сознания.
        Когда Туек очнулся, доктора рядом уже не было. Туек догадался: Юэ выставил его виноватым и исчез, затерев следы. Какая подлость!
        Попытавшись встать, он с удивлением обнаружил, что ноги не слушаются его, а каждое движение отдаётся ужасающей болью в груди. Всё ещё не веря своей догадке, Туек ощупал кровоточащую рану - проклятый доктор пронзил его ножом, пока он был без сознания !
        Туек понял, что пора выбираться из этой западни. Если он забьётся в какой-нибудь тёмный угол и дождётся сардаукаров, его вылечат. Боль, страх, отчаяние - всё это придавало ему сил. Туек смог выползти в коридор, чувствуя, как с каждым движением силы покидают его. Обнаружив Атрейдесов, всё так же лежащих на полу в бессознательном виде, он почувствовал гнев и обиду. Вот как! А его ещё и ножом ударил! Предатель!
        Он почувствовал, что слабеет, вероятно, сказывалась потеря большого количества крови.Туек прекратил ползти, позволяя горячей волне затопить его сознание. С ней пришла тьма и покой.
        "После кульминационной точки сражения слабейшая сторона уже не может продолжать боевые действия на прежнем уровне. Она переходит к обороне, а если и это невозможно, то к отступлению. Противника следует решительно преследовать, перерезая его коммуникации при помощи высокоподвижных подразделений, и принуждать к капитуляции. С пленными - поступать согласно имперскому праву"
        "Тактика сухопутных войск", учебник, рекомендованный Училищем корпуса сардаукаров,
        глава 15
        Шелеххериб посмотрел на радиолокационную карту местности, демонстрируемую походным солидо-проектором. Атрейдесы, численностью двенадцать человек, продвигались в их направлении, похоже, ничего не подозревая о присутствии сардаукаров. Шелеххериб, произведённый в обер-фельдфебели, занимал должность орта-лейтенанта, или заместителя орта-баши, что было наивысшим званием и должностью для младшего командира. Вероятно, ему уже не подняться в звании выше, поскольку и имя, и клинок ему дали фельдфебели, хотя, вполне возможно, он получит более престижную должность в штабном подразделении. Когда-нибудь.
        С ним было два отделения сардаукаров и вспомогательные, или хильф- части - тридцать фрименов, принявших идеологию Якуруту. Он планировал уничтожить Атрейдесов силами хильф-фрименов, дав им возможность проверить себя в бою, а потом распределить среди них трофейное вооружение.
        Оба солнца Арракиса были на небосклоне, опаляя пустыню полуденными лучами. Удивительный небосклон Арракиса, включавший собственную звезду, Канопус-3, дряхлеющий жёлтый карлик, и расположенный рядом Канопус, ярчайшую звезду Галактики, породили множество необычных терминов: "белый восход", "красный восход", "белый зенит", "Бодол-Шай" и тому подобное. Бодол-Шай, или "адская печь", обозначал период продолжительностью около двух часов, когда Канопус и Канопус-3 раскаляли поверхность до температуры, опасной для жизни. Говорили, что в эрге близ экватора температура воздуха достигает ста цельс-градусов .
        Шелеххериб невольно посмотрел вверх. Автоматическая поляризация шлема предохранила его глаза от ослепления. К его удовлетворению, оба светила были отчасти скрыты обычной для Дюны пылевой мглой, заменявшей здесь и тучи, и дождь.
        Он перевёл взгляд на радиолокационную картинку, проецируемую солидо- проектором. Более мощный, нежели аналогичное устройство, вмонтированное в шлем каждого десантника, радиолокатор демонстрировал двенадцать человек, медленно идущих по каменистому склону Расколотых гор. Их топтер, вырвавшийся из окружения накануне, разбился в нескольких километрах к северу. Видимо, опасаясь обнаружения места катастрофы, они решились на отчаянный шаг, предприняв пеший марш в дневное время суток. Это свидетельствовало о том, что сами они не имеют ни инфравизоров, ни радиолокаторов, ни карт местности, а действуют, повинуясь более страху, чем здравому смыслу.
        Шелеххериб потянулся губами к трубке дистилляционного комбинезона и отпил немного воды. Она была тёплой и отдавала хлором. При мысли о том, что это - его же пот и моча, очищенные от примесей, ему стало забавно. Человек подчинил себе Природу, а не наоборот! Несостоявшияся учёный Иштван Груеску вновь ожил в нём, интересуясь новыми дисциплинами, которые предстояло освоить. Иштван тщательно проштудировал пособия по тактике и по работе с личным составом, а также взялся за изучение общеобразовательных фильм-книг по социометрии, истории, географии - и о жителях Арракиса, - которые нашёл в библиотеке покойного Эндидуша. Особенно его заинтересовала религия фрименов, коренным образом отличающаяся от культов Империи. Матриархальному поклонению Великой Матери фримены противопоставили необычайно жестокий, а местами и фаталистский культ Шай-Хулуда, глубоко патриархальный по своей сути. В быту пеоны, да и служащие, и даже многие Благородные руководствовались установками оранского католицизма, входившего в программу школьного обучения, в то время как фримены поклонялись Шай-Хулуду, считая его одновременно
источником права. Законы, по которым жило племя, были ориентированы на выживание - люди на Арракисе опустились до уровня первобытных сообществ охотников, подражающих животным стадам и стаям. Кроме законов Шай-Хулуда, их объединял охотничий язык, чакобса, ставший в пустыне священным. Несомненно, по сравнению с пеонами Империи, фримены были куда более мужественным народом, более того - тут Шелеххериб почувствовал лёгкое сомнение и неуверенность, - даже сардаукары чем-то уступали им, несмотря на жёсткость, привитую им на Салузе Секундус во время создания новой личности с новым именем.
        Шелеххериб вздрогнул, вспомнив Риловитца, Далотца, Млатана - все они были какими-то мужественными по сравнению с ним. Правда, последнего, и наиболее опасного и сильного из них, он смог убить в бою один-на-один. Просмотрев руководство по управлению личным составом, он нашёл ответ - все они в своё время стали жертвами насилия со стороны отца или отчима, вследствие чего подсознательно подражали им и их преемникам - учителям, командирам, главарям шаек. Для него это стало приятным и одновременно разочаровывающим открытием. Пособие учило применять против данных комплексов, являющихся основой социальной адаптации, анологичные, но превосходящие раздражители. Даже фримены, славившиеся неукротимым нравом, не являлись исключением - достаточно было вызвать у них жажду специи и потрясти перед носом обещанием вернуть крис и приправить эту ложь религиозным бредом о Шай-Хулуде. Так возникло Якуруту, небольшое, но постоянно увеличивавшееся в численности стойбище, в котором он взял на себя роль религиозного вождя, выбрав имя Шулоха, вполне созвучное с "Шелеххериб". Якуруту задумывалось им как общество, исповедующее
привычные фрименам ценности, но в весьма извращённой форме, ставящей водную дисциплину и право поединка, святое для фрименов, превыше всего. Фактически, как стало понятно Шелеххерибу, фрименская аристократия оставалась в значительной степени закрытой кастой, умело манипулирующей массами при помощи религии и права распределять специю и воду. Это предоставляло широкий спектр средств для устранения неугодных, пытающихся посягнуть на права наибов, которые, как оказалось, всегда избирались из числа членов нескольких семей, традиционно обладающих большим влиянием в том или ином стойбище.
        Шелеххериб имел все основания ненавидеть и Империю, и корпус сардаукаров, но режим наибов, стоящий на неприкрытом терроре, религиозном популизме и наркотической зависимости, он возненавидел ещё больше. Фримены, словно кривое зеркало, вбирали все пороки Империи, лживо превознося их как высшую святость.
        Он не слишком высоко ценил Якуруту, хотя и считал его чем-то лучшим, чем вообще ничто, а особенно ему нравилось собственное творение, когда он использовал его против фрименов.
        Шелеххериб посмотрел на экран радиолокатора. Атрейдесы должны были вот-вот перемахнуть через скалистый гребень, за которым, расположившись по периметру небольшой котловины, укрылись сардаукары и вспомогательные части.
        Наконец, показался солдат Атрейдесов. Вооружённый ЭМП-ружьём с неизвестным типом боеприпасов, он внимательно осмотрел котловину, присев на одно колено. На нём была тёмно-зелёная, с чёрными лацканами и обшлагами рукавов, форма Атрейдесов, весьма эффектная, но не очень хорошо маскирующая на местности. Атрейдес осмотрелся и сделал кому-то, находящемуся за его спиной, жест, который пособие "Войско Дома Атрейдесов" в разделе "Боевой язык Атрейдесов. Вербальная и невербальная формы" переводило как "Всё чисто".
        Шелеххериб удовлетворённо вздохнул. У них действительно не было инфравизоров, и они не видели сардаукаров и хильф-фрименов, укрытых маскировочными накидками.
        Как только все Атрейдесы втянулись в котловину, Шелеххериб вышел в эфир:
        - Первое отделение, распределить цели, вооружённые дальнобойным оружием! Второе отделение !..
        Он отдал приказы, давая на цели азимут по радиометкам. Так два отделения дублировали друг друга, сконцентрировав огонь на семерых солдатах Атрейдесов, имеющих лазеружья и ЭМП-станнеры.
        - Солдаты, внимание! Офицера в фуражке не трогать без крайней нужды! Якуруту, приготовиться! Офицера в фуражке брать живьём!
        Посмотрев ещё раз на группу Атрейдесов, Шелеххериб навёл ружьё на одного из солдат, вооружённых лазерами, и скомандовал огонь. Нажав на кнопку, он с удовлетворением отметил попадание НП-31 в щит Атрейдеса, озарившийся яркой, как свет Канопуса, белой вспышкой. Ещё два разрыва пуль НП-31 в ту же цель подтвердили, что и его подчинённые правильно выполнили приказ. Атрейдес, получив смертельную дозу направленного излучения нейтронов, проникших сквозь щит, умер на месте.
        Хильф-фримены, не имеющие щитов, набросились на Атрейдесов, пренебрегая собственной безопасностью. Нападая на противника по несколько человек сразу, они быстро покончили с оставшимися Атрейдесами.
        - Керган! Офицер взят живьём?
        - Да, Шулох!
        - Шай-Хулуд благословляет воду, дарованную нам врагом !
        Он переключил канал связи:
        - Второе отделение, спуститься в котловину. Удерживать периметр вокруг хильф-фрименов ! Радиус - тридцать метров!
        Осторожно ступая вниз по осыпающемуся каменистому склону, через несколько минут он был на дне котловины. Приказав Кергану снять с мертвецов всё оружие и снаряжение, он подошёл к офицеру Атрейдесов. Офицер-каладанец с характерным жёлтым цветом лица стоял в стороне, вытирая разбитую губу, из которой сочилась кровь. Фуражка его потерялась, но и без неё была заметна эмблема частей Айдахо, нашитая на рукаве - огненная комета.
        - Керган, живо найди все их приборы связи! Вели двум фрименам допросить этот бочонок с водой. Пусть назовёт своё имя, должность и звание.
        Подошёл Керган. В руках у него были миниатюрные наушники с микрофонами, которые носили все члены отряда, и передатчик-ретранслятор, формироваший автономную радиосеть. Ничего необычного в этом не было. Гораздо интереснее оказалось наличие у Атрейдесов собственного экземпляра ПЭШМ-83.
        - Керган, это - ладонный замок. Приложите его к большому пальца правой руки Атрейдеса - и убейте.
        Керган кивнул и вернулся через минуту. Шелеххериб настроил ПЭШМ на свободное открытие и приказал хильф-фрименам отойти. Как оказалось, за пятерых Атрейдесов, включая одного пленного, они потеряли двух убитыми и одного раненым, которого Керган счёл безнадёжным.
        - Керган, вода врагов оплатит его жизнь, и он вернёт водяной долг. В течение декады Якуруту получит от Шулоха двести литров воды за убитых врагов, сто литров за погибших друзей и десять литров на лечение раненого. Заберите себе все щиты, лазеры и станнеры. Уходите быстрее, потому что пути Шай-Хулуда проходят повсюду.
        - Да, Шулох!
        Шелеххериб рассчитывал использовать захваченную модель ПЭШМ для радиоигры с командованием Атрейдесов. Вероятнее всего, им удалось захватить в плен одного из сублейтенантов Айдахо, имевшего с ним личный канал связи.
        Открыв ПЭШМ, Шелеххериб набрал текст сообщения: "Солнце загнало нас в тень по указанным координатам. Часть солдат не может идти. Нуждаюсь в воде и медикаментах. Дальнейшее продвижение не представляется возможным. Жду указаний". Подключив ПЭШМ к радиопередатчику Атрейдесов, Шелеххериб выставил на ней время выхода в эфир - тридцать минут спустя.
        - Первое отделение ! Эвакуироваться с помощью платформы !
        Осмотрев стены котловины при помощи импульсного радиопеленгатора, он увидел, что солдаты первого отделения уходят.
        - Второе отделение! Эвакуироваться с помощью топтера. Третьему звену - прикрывать отход.
        Уже находясь в воздухе, Шелеххериб закодировал с помощью собственной ПЭШМ сообщение командованию о вероятном выходе на связь Дункана Айдахо, лейтенанта герцога Атрейдеса. Когда до сеанса радиосвязи оставалось пять минут, он приказал платформе и топтеру приземлиться, опасаясь возникновения непредвиденных обстоятельств.
        В означенное время радиопередатчик вышел в эфир, передав закодированное сообщение. Вскоре в эфире появился короткий радио-сигнал, закодированный аналогичным образом, вероятно, подтверждение.
        - Ничего, прочитать письмо, написанное Айдахо, мы всегда успеем. Время терпит.
        Не прошло и нескольких минут, как на экране радара появилась метка, пока ещё непределённой формы, быстро приближающаяся к котловине.
        - Похоже, Айдахо выслал спасательный отряд на топтере,- сказал Шелеххериб и выругался про себя. Солдаты теперь будут винить его в том, что он не смог организовать засаду и поймать Айдахо, за чью голову Харконнены объявили награду в миллиард солари специей. Шелеххериб, скривившись, посмотрел на экран радара - обтекаемая цель, вероятно, реактивный топтер, на высокой скорости приближалась к котловине. Правда, несмотря на небольшую высоту, скорость превышала звуковую, но Айдахо был знаменит своим умением водить топтер и, наверняка, пилотировал сейчас отличную, скоростную машину. Тем не менее, Шелеххериб решил не отменять принятого решения - они и так не успеют незаметно выйти к цели и только сделают хуже. Придерживаясь избранной линии, он приказал отключить все приборы, не защищённые от удара электромагнитного импульса.
        Медленно тянулись секунды, отсчитывающие время до высадки Айдахо в котловине; с каждой секундой в душе Шелеххериба росла неуверенность в себе. Ему не верилось, что он мог настолько ошибиться.
        Ярчайшая вспышка осветила горизонт. Сардаукары, восхищённо улыбаясь, смотрели, как огонь постепенно тускнеет, превращаясь в багровое пламя. Гигантский столб огня быстро вбирал в себя сотни тонн пыли, заслоняющей огонь, пока, наконец, не остался лишь огромный коричневый гриб, растущий в небеса. Ужасный грохот разрыва, смягчённый аудиоустройствами шлемов, прокатился по пустыне, а за ним неслась ударная волна, сметающая всё на своём пути.
        - Я думаю, там от одной до пяти килотонн,- сказал Шелеххериб, не зная, слышат ли его.
        - Просто любовное послание, - пошутил кто-то.
        - Можно включить электроприборы. Мы улетаем.
        Шелеххериб, увидев, как включилась панель управления топтера, а потом запустились пропеллеры, облегчённо вздохнул - благодаря его предусмотрительности машина и оборудование избежали коварного воздействия электромагнитного импульса. Место выхода противника в эфир и место пуска наверняка засекли; можно рассчитывать на то, что Айдахо попадётся.
        "Операция "Капля" разрешила затяжной, многовековой конфликт. Погибли: герцог Атрейдес, его оруженосец Дункан Айдахо, врач Веллингтон Юэ, планетолог Лайет Кайнс, Король Китового Меха Исмар Туек; Сафир Хават, наложница герцога и его наследник считались погибшими. Смерть настигла и Питера де Врие; даже барон Харконнен едва избежал гибели, что многие сочли достаточным предупреждением для него. Настала зловещая тишина, которая не принесла ни мира, ни покоя. При дворе всё чаще переглядывались и говорили о чём-то с загадочным выражением лица. Казалось, Арракисская революция уже поселилась в сердцах людей и только ищет повода, чтобы разразиться"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        Сеид Кидин-раби, впервые удостоившись аудиенции у падишах-императора, не стеснялся и не испытывал ни малейшего волнения. Его не страшили ни подвохи коварных фаворитов, ни интриги гессериток. То, что по сравнению с ними он был обыкновенным сеидом, его абсолютно не смущало. Прошёл год с тех пор, как он засвидетельствовал смерть герцога Лето Атрейдеса, одного из наиболее родовитых людей Империи, получив возможность пообщаться и с богатейшим человеком, бароном Владимиром Харконненом. Несмотря на присутствие рядом бурсега Куруша, сопровождавшего его в автоматическом вагоне ЭМП закрытой линии, Кидин-раби позволил себе хмыкнуть. Действительно, общение с этими господами, один из которых, к сожалению, умер слишком быстро, произвело на него неизгладимое впечатление. Глупость и трусость барона, к тому же его извращённые сексуальные наклонности, нашли себе достойную пару - спесь и откровенную тупость Атрейдеса, чередовавшуюся у того с приступами безвольной нерешительности. Один из ментатов, занимавшихся исключительно социологическими и психологическими аспектами столкновения этих Великих Домов, сказал, что
личностные характеристики лидеров возникли в результате сильной зависимости от наиболее ярких черт формирования капитала и вооружённой силы, которыми они руководили. Кидин-раби усмехнулся собственной мысли - императоры-то уже не менее ста последних лет носят рыжую, подобную львиной гриве, шевелюру, будто их нарочно выводят, как какую-то породу котов. Когда он вспомнил, что именно так и есть, ведь этими процессами руководит Орден Бинэ Гессерит, имеющий множество самых разных генетических программ, Кидин-раби стало по-настоящему смешно. Он не удержался и прыснул.
        Куруш подарил ему суровый взгляд и отвернулся. Видимо, время старика заканчивается. Поговаривают, император остался недоволен руководимой Курушем операцией "Капля"; однако чем Кидин-раби, исполнявший приказы бурсега, может быть лучше его? Кидин-раби озарило: Куруш хочет свалить вину за случившиеся в ходе операции провалы на него. Старик всегда был мастер на подобные штуки.
        Кидин-раби взвесил свои действия за последние месяцы. Нет, ничего такого...Если бы его должны были наказать, это сделали бы сразу же после смерти Лето, которому, как говорят, император хотел сохранить жизнь.
        Сохранить жизнь! Как всем сотням миллионов заключённых, ежегодно уничтожаемым на Салузе Секундус!
        Поняв, что версия насчёт прокола с герцогом Лето несостоятельна, Кидин-раби вернулся к воспоминаниям о разговоре с ментатом, исследовавшим конфликт Великих Домов в плоскости психиатрии. Образованные люди производили на Кидин-раби неизгладимое впечатление, которое он умело скрывал за маской самоуверенности. По этой причине он ненавидел интеллигентов из числа политических преступников, хотя перед штаб-ментатами порой благоговел. Изъясняясь как можно более доступно, ментат представил ему Дом Атрейдесов и Дом Харконненов в виде двух суперличностей, которые в чём-то равны друг другу, но достигается это равенство разной ценой и усилиями, приложенными в разных областях. Как авторитарные лидеры, и барон, и герцог вынуждены были приобрести - умышленно или невольно - свойства, отличающие их Дом в целом. Даже более того: эти свойства они пытались придать и своей внешности. Вспомнив о рыжем императоре на престоле Золотого Льва, Кидин-раби улыбнулся, следя краем глаза за Курушем. Нет, на этот раз бурсег ничего не заметил.
        Ментат также описал ему процесс постепенного поглощения Дома Атрейдесов Харконненами: сперва те приняли перебежчиков с харконненовских планет, Гарни Холлека и Дункана Айдахо, потом обменялись с ними планетами...
        А потом Атрейдес оказался на обеденном столе у барона.
        Штаб-ментат предполагал, что предшествующий окончательной гибели Лето процесс симбиоза двух Домов зашёл куда дальше: наложница герцога, леди Джессика, казалась ему удивительно похожей на барона. Стереографии Владимира Харконнена в молодости, не считая полноты, были удивительно похожими на изображения леди Джессики, что демонстрировали членам групп захвата, атаковавших Арракейн. Как они успели породниться? Интриги Бинэ Гессерит, пожал плечами ментат. Вероятно, они рассчитывали на то, что леди Джессика родит герцогу дочь, и её удастся выдать за Фейд-Рауту Харконнена. Барон не слишком чистоплотен в вопросах морали, однако собственная кровь должна бы была его остановить. Так процесс падения Атрейдесов затянулся бы, пройдя ряд промежуточных династических этапов, подобно тому, как это уже случилось с Домами Ланкивейл и Гинац.
        И она родила Атрейдесу сына!
        Кидин-раби пожал плечами. Упрямство, которое довело до настоящей войны, не спасло Дом Атрейдесов. Лето погиб, а наложницу и её сына унесло песчаной бурей.
        Кидин-раби, представив себе, какие деньги были брошены бароном на финансирование операции, и какие силы ему покровительствовали, был склонен считать, что нужно говорить не о песчаной, а о меланжевой буре. Конечно, войско Атрейдесов, чем-то похожее на легион сардаукаров, а чем-то - на толпу ссыльных, получивших оружие и "право самоуправления", просто снесло. Однако гибель потомков Агамемнона очень символична и сулит большие перемены всему человечеству. Перемены эти, несомненно, связаны со специей и с возвышением Дома Харконненов, но что они из себя представляют, ментат ответить затруднился.
        Кидин-раби поёжился. Дурные предчувствия, касающиеся уже не его карьеры, а Империи, заставили его на секунду почувствовать страх. Впрочем, он тут же преодолел его.
        Сар-да-у-кар - императорский солдат!
        Вагон остановился, покончив с его размышлениями. Они вышли на перрон, освещённый панелями, вмонтированными в стены. Сырость и капающая откуда-то сверху вода свидетельствовали о том, что они находятся под землёй, возможно, даже под руслом реки или на дне океана.
        Гравилифт доставил их в ставку императора, расположенную в толще скальных пород. После краткого ожидания в приёмной, где их встретили молчаливые солдаты дворцовой орты, хранившие непроницаемое выражение лица, Кидин-раби и Куруш были допущены к высочайшей персоне падишах-императора.
        Шаддам IV встретил их, сидя на троне, облачённый в полную униформу бурсега. Эбеновый шлем, украшенный массивной золотой пастью, из которой словно бы выглядывал император, был сделан по особому заказу; шлем этот упоминался в разделе "Индивидуальные разновидности знаков различия, наград, форменной одежды и табельного оружия".
        - Я - бурсег Шаддам ! Шалом!
        Кидин-раби на секунду замешкался, не зная, как поступить. Дворцовый этикет предписывал поклон под прямым углом, в то время как ответное приветствие бурсегу требовало того, чтобы и он сам приветствовал их стоя. Впрочем, на троне не располагаются стоя, а трон - определённо боевой пост императора...
        - Шалом ! - хором ответили Куруш и Кидин-раби.
        - Бурсег Куруш, вы прибыли с Дюны с рапортом. Я хочу заслушать, в первую очередь, сведения о потерях в живой силе.
        Куруш расправил могучие плечи и заговорил тяжёлым, как треснувшая труба парадного оркестра, голосом:
        - Милорд, мы полностью истребили или пленили один легион войск Атрейдесов, а также двойную численность их домочадцев, зачастую вооружённых. Уничтожено и захвачено более семи с половиной тысяч топтеров, включая триста боевых, а также пять фрегатов и двадцать семь лихтеров. Количество истреблённых фрименов поддаётся оценке по косвенным признакам и достигает, по разным оценкам, от одного до трёх миллионов. Сами мы потеряли около десяти тысяч, включая четыре тысячи убитыми, в ходе операции "Капля-А", и около тридцати семи тысяч, включая двенадцать тысяч убитыми, в ходе операции "Капля-Ф". Нами также потеряно почти тысячу боевых топтеров, включая топтеры разведки, огневой поддержки и транспортные.
        Император поднял руку, заставив Куруша замолчать.
        - Харконнены, наш великий союзник, сколько они потеряли?
        - Они замалчивают свои потери, милорд. Замалчивают и искажают подлинные цифры, в зависимости от ситуации. Когда мы справляемся у барона, он делает обиженное лицо, как всегда, когда потратился, и называет неожиданно низкую цифру. Командующие его войсками на Дюне, наоборот, спешат завысить цифры собственных потерь, чтобы избежать участия в сложных операциях. Вероятно, Харконнены потеряли втрое больше солдат и топтеров, чем мы.
        - Втрое? - лицо императора показалось возмущённым. - Я много раз слышал о том, что сардаукар стоит по меньшей мере десяти солдат Великих Домов !
        - К сожалению, милорд, наши солдаты не столь хороши, как когда-то, - уныло прогудел Куруш. - Большие потери, вызванные размахом операций на Дюне, с её непредсказуемой погодой, вынудили нас форсировать подготовку заключённых, что сказывается на её качестве и ведёт к ещё большим потерям. Кроме того, Харконнены избегают по-настоящему тяжёлых боёв; расчёты штаб-ментатов свидетельствуют о том, что, выполняй они основные боевые задачи, а не второстепенные, их потери составляли бы действительно в десять раз большие цифры по сравнению с нашими, а в ряде случаев они бы и вовсе потерпели поражение.
        Император снисходительно кивнул.
        - Да-да, расчёты штаб-ментатов, хлопочущих о внеочередной награде, они уж точно всегда говорят чистую правду. Пожалуй, только расходы на обучение пополнений превышают аналогичные у Великих Домов в десятки раз. Уж по этому показателю сардаукары действительно бесценны, можете мне поверить, бурсег.
        Когда Куруш ответил, Кидин-раби не смог уловить в его голосе ни малейшего намёка на иронию:
        - Я имею по этому поводу аналогичные соображения, милорд. По-моему, нет смысла посылать на Арракис дополнительные войска, ещё совершенно сырые, или тратиться на ускорение их подготовки. Дальнейшее расширение масштабов операции "Капля-Ф" может привести к тому, что в наших линейных войсках окажутся христиане.
        Император насмешливо фыркнул:
        - Мы не превратимся в Харконненов так быстро, как вы опасаетесь, но доля истины в ваших словах есть. Мы уже не можем позволить себе дальнейшего роста потерь. Чем вы, кстати, объясняете такие цифры ? Согласитесь, сорок семь тысяч - это много.
        - Многие из них уже выздоровели, милорд, а некоторые даже успели получить повторные ранения. Во славу императора !
        - Благодаря вас, Куруш, - Шаддам подарил бурсегу Первого Легиона снисходительную улыбку. - Всё- таки потери слишком высоки. Что этому причина ?
        Куруш нахмурил лоб, немедленно покрывшийся глубокими морщинами.
        - Атрейдесы считались сильным противником, милорд, и фактические потери соответствовали плановым с точностью до одной сотой. Другое дело - фримены. Здесь ментаты разошлись во мнениях, прогнозируя потери. Видимо, это объясняется...политическими факторами. Если бы мы не гонялись за фрименами, снявшимися со своих стоянок, то не потеряли бы такое количество топтеров в песчаных бурях.
        - Интересно, бурсег. Я слышал от своих советников, которые сейчас отсутствуют в данном зале, что все стойбища фрименов нам известны, и что их будет легко уничтожить орбитальными ударами.
        - Ваши советники ошиблись, милорд, и они точно не могли быть нашими штаб-ментатами. После первоначальных успехов таких атак из космоса при помощи ядерных зарядов, лазеружей и десантирования отдельных подразделений, уничтожавших фрименские стойбища, мятежники ушли в глубокую пустыню, к которой отлично приспособлены. Сейчас нам не известно их точное месторасположение, и авиаразведка в таких условиях уносит жизни многих пилотов.
        Император кивнул, будто услышал печальнейшую новость.
        - К сожалению, на ваш запрос о разведывательных спутниках или наблюдательных пунктах на лунах Арракиса, я вновь вынужден дать отрицательный ответ. Гильдия не дала нам такого разрешения. Они даже угрожают мне - подумайте только! - разглашением обстоятельств дела в Ландсрааде.
        Бурсег угрюмо кивнул.
        - В таких обстоятельствах, милорд, я не могу гарантировать снижения потерь или успешного исхода операции.
        - То есть, потери будут расти, а фрименский вопрос разрешить не удастся?
        - Совершенно верно, милорд.
        Император сменил позу, наклонившись вперёд:
        - В одном из ваших рапортов, бурсег, вы упомянули о стремительном насыщении фрименских банд современным оружием, включая лазеружья и щиты. Вы могли бы связать это с контрабандными операциями или Гильдией?
        Бурсег промолчал несколько мгновений, прежде чем ответить. Кидин-раби знал, что это свидетельствует о редких для Куруша сомнениях.
        - Доказательств причастности Гильдии к контрабанде оружия на Арракис нами не обнаружено, милорд. Захваченные нами образцы были моделей, состоявших на вооружении Атрейдесов, а также Харконненов, вероятно, трофейных. Определённое количество было иксовских типов, вероятно, доставленных контрабандой. Мы пришли к выводу, что фримены возглавляются кем-то, кто хорошо обучен и ставит себе при этом целью свержение власти Харконненов.
        - Интересно. Что ещё? Мне кажется, я вот-вот услышу эту чудесную новость.
        - Я понимаю ваш намёк, милорд. Действительно, фримены отошли от образа жизни, который вели в предыдущем столетии под неуклонным покровительством планетологов из семьи Кайнсов. У них появился религиозный лидер по прозвищу Муад'Диб, чьё описание в целом соответствует описанию без вести пропавшего Пола Атрейдеса.
        - Как вы это объясните, Куруш? Он - действительно Атрейдес?
        - Неизвестно. Я бы сказал, что это - наверняка кто-то из Атрейдесов, так как он знает месторасположение их тайных арсеналов. Однако герцог и Айдахо погибли, а Хават, чьё тело не найдено, или умер, или пребывает в руках барона. Холлека мы уже обнаружили, и его деятельность под контролем. Остаётся только Пол Атрейдес и леди Джессика, бывшая секретарём герцога, а потому посвящённая во многие тайны разбитого Дома. Хотя всё указывает на то, что Муад'Диб - и есть Пол Атрейдес, верить в это нельзя. По крайней мере, до опознания.
        Император задумался. Стража, среди которой, как заметил Кидин-раби, на сей раз не было сардаукаров, а только нуккеры, ублюдки императорской крови, молчаливо стояла в углах. Неизвестно, какие у них приказы, и о чём думает сейчас император.
        - Куруш, а вы бы смогли уничтожить этого Муад'Диба?
        - Если он выйдет в поле и станет сражаться.
        - То есть - нет.
        - Без сведений о его местоположении - нет. Получить их мы не можем ни агентурным путём - фримены начали убивать сотрудничающих с нами контрабандистов, - ни при помощи аэрофотосъёмки. Мы теряем столько топтеров, сколько высылаем в разведку. Проклятые бури всё уничтожают.
        Император посмотрел на Куруша испытывающим взглядом:
        - А спутники разместить вам мешает Гильдия. Как вы думаете, её можно обвинить в пособничестве мятежникам ?
        - Если есть такое желание, милорд.
        - Хорошо, Куруш, чуть позже поговорим и об этом. А насчёт ликвидации Муад'Диба...этот ваш проект, Якуруту, он может чем-то помочь ?
        - К сожалению, нет, милорд. Проект этот - не мой, он создан одним обер-фельдфебелем, и масштабы его - соответствующие. Как говорят на Арракисе, от них много пыли, но нет специи. Штаб-ментаты пришли к выводу, что как только охотники за водой начнут угрожать нормальной жизни фрименов, те уничтожат их. Собственно, уничтожение Муад'Дибом Якуруту и станет началом новой кампании, в которой он примет на себя сан религиозно-политического лидера, или Махди.
        - Чёртов фельдфебель! Надеюсь, его убьют вместе с его наркоманами?
        - Воля ваша, милорд.
        - Он ещё может быть полезен?
        - Не больше, чем любой другой сардаукар.
        Кидин-раби уловил в голосе Куруша угрожающие нотки, которые не остались незамеченными императором. Тот благодушно улыбнулся и решил сменить гнев на милость.
        - Ладно, оставим это на усмотрение судьбы. Гораздо важнее для меня вопрос: что он из себя представляет, этот Муад'Диб ?
        - Если он - фримен, ни Гильдия, ни Великие Дома, не станут с ним связываться. Через какое-то время движение фрименов распадётся, и мятеж будет подавлен. Однако поведение Гильдии, особенно в вопросе со спутниками, указывает на то, что Муад'Диб - действительно Пол Атрейдес. Даже если это - потенциальный самозванец, есть силы, которые хотят использовать его в своих интересах. Мой штаб, опираясь на свидетельства взятых в плен Атрейдесов, уже разработал личностный портрет Пола, как если бы он был сейчас жив. Это - молодой парень, пылающий жаждой мести, зависимый от специи, и весьма несдержанный. Он пользуется авторитетом среди фрименов, которых превосходит в ловкости и умении владеть оружием.
        - Действительно, соответствует рассказам о Муад'Дибе.
        - Он к тому же не слишком уверен в себе и всё ещё очень зависим от диктата матери, а мнение лиц, ранее воспитывавших его, должно быть для него значимым.
        - Постойте! А что, если использовать этого Холлека?
        Император поспешил высказать уже назревавшее предложение. Видимо, подумал Кидин-раби, он любит приписывать себе чужие заслуги - и сваливать ответственность на других.
        - Совершенно верно, милорд. Он был близок с леди Джессикой.
        - Займитесь им, Куруш. Вы получите всё, что только пожелаете, ради выполнения этой задачи.
        Кидин-раби почувствовал, что разговор вошёл в относительно спокойное русло. Тут император, словно только что заметив присутствие Кидин-раби, обратился к нему:
        - Сеид! Я вижу вас в первый раз. Как вас зовут?
        Кидин-раби, загодя подготовивший и выучивший наизусть ответ, долго упражнялся, произнося его у зеркала.
        - Я - сеид Кидин-раби! Родился в сто сорок втором году на Салузе Секундус. Сардаукар в третьем поколении. Место рождения и постоянного базирования - город-крепость L2Br6.
        Император задумчиво проговорил:
        - Да, знаю, это на берегу Зелёного моря. - Император посмотрел Кидин-раби в глаза. - Вы когда-нибудь видели гильд-навигатора, сеид?
        - Нет.
        - И я не видел. Если бы вы получили приказ захватить одного из них живым или мёртвым, как бы вы это сделали?
        Кидин-раби неоднократно думал над этой гипотетической операцией, поэтому ответил, не задумываясь.
        - Лучше всего атаковать один из хайлайнеров Гильдии, осуществляющий плановый облёт дальних звёздных систем. Выбрать такую, где планетарные силы обороны слабы - и перехватить хайлайнер, нанести по нему внезапный удар нейтронными торпедами. Потом приблизиться вплотную, проделать проход в защитном поле при помощи контрзаряда и взять на абордаж.
        - Просто и эффективно, даже утилитарно. Вы - настоящий сардаукар, Кидин-раби. - Император откинулся на спинку своего трона. - Будем считать, что вы не получили от меня никаких приказов по этому поводу. Бурсег Куруш оформит вам и орте по вашему выбору отпуск продолжительностью один стандартный месяц.
        - Видите ли, - продолжал император, - бытует мнение, что Гильдия, особенно её навигаторы, уже давно не представляют ничего общего с человеческой расой. Наличие убедительных доказательств этого могло бы послужить очень сильным козырем против их...интриг.
        Кидин-раби предпочёл нагнуться в поклоне, предписываемом этикетом, вытянув корпус параллельно полу, лишь бы император не видел выражения его лица.
        Кидин-раби был уверен, что Куруш сейчас думает о том же, что и он. Год назад, оказавшись в отчаянном положении, Атрейдес также пытался угрожать императору тем, что имеет улики, которые смогут убедить Ландсраад. Это были захваченные в плен сардаукары. Теперь император сам решил прибегнуть к таким же мерам. Интересно, это вызвано сходством с характером покойного Атрейдеса - или похожими обстоятельствами, складывающимися для падишах-императора далеко не лучшим образом?
        "История Муад'Диба, в котором многие хотели видеть чудом спасшегося Пола Атрейдеса, взбудоражила Ландсраад. То тут, то там можно было увидеть какую-то деталь одежды, окрашенную в чёрно-зелёные цвета. Так Благородные выказывали своё недовольство затянувшимся экономическим кризисом, ценами на специю и жестокостью режима, подавлявшего инакомыслие. Некоторые даже спешили назвать Империю Великой Машиной, прозрачно намекая на времена Джихада"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        Шулох встал так, чтобы свет, льющийся из двух светошаров, имитирующих солнца Арракиса, падал вниз на верующих, оставляя его лицо в тени и ослепляя каждого, кто осмелится взглянуть на пророка. Так как все должны были смотреть пророку в глаза, большая часть верующих сейчас была ослеплена лучами яркого Канопуса и жёлтого Канопуса-3, повисших под потолком зала для собраний. Искусственные светила, как и созданная им религия, ни в чём не уступали противнику. Возникшее сообщество, Якуруту, было обычным фрименским стойбищем, или съетчем на чакобсе, за единственным исключением - здесь не было ни ветровых ловушек, ни переносных рососборников. Фримены Якуруту, отрёкшиеся от прошлой жизни, никогда не выходили на сбор росы - вся добытая ими вода была водой фрименов. В отдельных случаях, когда племя нуждалось, Шулох привозил откуда-то воду в огромной цистерне на гравипоплавках, обставляя этот подарок всевозможными ритуалами. Но он брал высокую цену - Якуруту не получали от него воду в дар, пока не обагрят свои клинки кровью врага...или друга. Водная дисциплина, ставшая благодаря Шулоху воинствующей религией,
была основой существования Якуруту.
        Шелеххериб, облачённый в серебристую хламиду с капюшоном, воздел руки кверху.
        - Шулох велик! - воскликнули фримены.
        - Солнечный огонь да испепелит слабых! - торжественно сказал Шелеххериб. Голос его, усиленный радиорепродукторами, ударил по барабанным перепонкам фрименов. Одновременно включились инфразвуковые резонаторы, вызывающие чувство паники. Фримены, почувствовав непреодолимый страх в присутствии божества, должны были понять, как слабы и ничтожны они по сравнению с небожителем. Так он всегда готовил их к походу, воспитывая в верующих готовность к смерти, питаемую комплексом неполноценности.
        - Слабые падут ! Их воду сильные заберут! - нараспев отвечали фримены хором. Их было более семисот, включая женщин, красивейших женщин разграбленных съетчей и караванов, и даже маленьких детей, которые успели родиться в съетче. Почти все женщины утверждали, что отцом их ребёнка является Шулох, и он великодушно и многозначительно молчал в ответ, определив их в особую группу, шулох-лунс, или "детей Шулоха", всегда имевших воду в достатке. Их воспитание, посвящённое служению Шулоху, должно было строиться на готовности к самопожертвованию. Шелеххериб планировал использовать шулох-лунс для подготовки священнослужителей, членов ударных отрядов, а некоторых - как смертников. Последние должны были отбираться из "слабых" семей и воспитываться в наивной вере в справедливость божества. Шелеххериб, уверенный, что Муад'Диб поступает с фрименами точно так же, не чувствовал угрызений совести - одна из сторон победит в этой кровавой схватке в грязи, и это будет сторона, не боящаяся ни крови, ни грязи.
        Когда-нибудь кто-то из шулох-лунс, ещё подросток, сможет проникнуть в стойбище фрименов и убить их наиба, возможно, даже самого Муад'Диба.
        Он сделал едва заметный жест рукой, приказав сардаукару, управлявшему светошарами, отключить свет. В наступившей тьме голос Шулоха воззвал к верующим:
        - Слабый боится тьмы, но Якуруту охотится в ночи. Вода слабого - дар Шай-Хулуда. Шулох освятил её!
        Светошары вспыхнули снова, имитируя на сей раз луны Арракиса - Креллн и Арвон.
        - Ночь - время охоты, - хором сказали фримены.
        Шулох свёл руки вместе, заслоняя лицо. В тот же момент за одной из лун начало пробиваться сияние Канопуса.
        - Луна - мать свободы. Она укрывает от огня солнца и покровительствует охотникам, - сказал Шелеххериб.
        - Истина - в словах Шулоха!
        - Солнце вырвется из клетки и испепелит слабых! - Шелеххериб повысил голос, добавив в него особую интонацию, призывающую инфразвуковой резонатор включиться на полную мощность. Прибором этим широко пользовались Бинэ Гессерит, выдавая его за сверхъестественные возможности, возникшие в результате многолетних тренировок. Фримены, чья психика получила сокрушительный удар, завыли. Некоторые из них упали на колени или расплакались.
        - Слабые падут! - прокричали они сквозь слёзы. - Их воду сильные заберут!
        На вырезанную в скале площадку, располагавшуюся ниже той, на которой стоял Шелеххериб, и ещё более выдававшуюся вперёд, вышел наиб Якуруту, Берих. Ранее он носил имя Керган, данное ему в стойбище Аль-Арким.
        - Фримены! Мы свободны, и эрг принадлежит нам! Мы свободны, и мы берём воду слабых там, где захотим!
        - Веди нас, наиб!
        - Мы возьмём с собой воду и специю!.. Пищу и оружие!.. Мы пройдём песками и горами туда, где нас ждут слабые...И мы возьмём их воду!
        - Веди нас, наиб!..Слабые падут!..
        Отовсюду раздавались крики, преисполненные экстаза. Шулох жестом приказал служителям культа раздать специю. Шурша балахонами, те прошли между фрименов, разливая им сорокапроцентную жидкую специю, в которой было около двадцати процентов спирта, не считая вериты и семуты, составляющая которых менялась в зависимости от целей религиозного таинства.
        Шулох, никогда не пивший этого коктейля, внимательно следил, чтобы фримены выпивали по полному кубку. Второй такой же они получат непосредственно перед атакой стойбища Фалум, обнаруженного благодаря Стабану Туеку.
        Шулох внимательно следил за происходящим внизу. Фримены уже почувствовали единение душ, или "тау", наступавшее всегда после совместного приёма больших доз специи. Обычно это приводило к оргии, и этот раз не был исключением.
        Он медленно начал спускаться по ступеням, вырубленным в скале, которые разворачивались широкой спиралью. Оказавшись среди фрименов, он почувствовал, как они испытывают в его присутствии почти физический страх - он не принимал специю, и душа его оставалась для племени сгустком мрака. Естественное отторжение он не просто не пытался преодолеть, но усиливал, включив инфрарезонатор, от пагубного воздействия которого и сам страдал. Фримены, не знающие подлинных причин своего страха, приходили в ужас, видимо, всерьёз полагая, что он - божество, спустившееся со звёзд. Они становились перед ним на колени и заискивающим взглядом огромных синих глаз просили, буквально умоляли отметить их перед остальными. Племя отверженных, они очень остро чувствовали своё одиночество, нуждаясь в постоянном поощрении.
        Кто-то взял его за ладонь, прикоснувшись к ней холодными сухими губами. Это была Дхудья; даже коленопреклонённая, как полагалось в таких случаях, она была очень высока. Выпрямившись во весь свой, почти двухметровый, рост, она бы была значительно выше Шулоха.
        Он освободил руку, загадочно улыбнувшись, и, уходя, погладил Дхудью по голове. Божество должно быть неприступным и непостижимым.
        Зная, что первым выбирает себе пару Шулох, фримены почтительно расступались. Он подошёл к Невлие, всё ещё не забеременевшей, и, наклонившись, просунул ей руку между ног, взвалив девушку, сколь высокую, столь и тощую, себе на плечо.
        Шагая по коридору, он ощущал тепло молодого тела сквозь одежду. Взволнованная Невлия что-то шептала ему в ухо, но он не слушал. Войдя в роскошно обставленный яли, всегда готовый встретить Шулоха, он бросил девушку на кровать.
        "Пиратство в открытом космосе практически невозможно. Как можно предсказать время и место выхода корабля в наше пространство-время, не будучи гильд-навигатором? И станет ли гильд-навигатор пилотировать корабль, атакующий хайлайнер? Это не только невозможно, но и бессмысленно"
        Принцесса Ирулан. "История межзвёздных путешествий"
        Кидин-раби склонился над солидо-проектором, подключённым к радару. Прибор демонстрировал хайлайнер Гильдии, огромный, уродливый, сваренный прямо в космосе из стальных плит. Циклопические размеры хайлайнера, представлявшего собой колоссальную тихоходную коробку с термоядерной установкой, позволяющей искажать Z-мерное пространство, свидетельствовали о его плохой маневренности в обычном пространстве. К тому же Гильдия имела право лишь на защитное вооружение, поэтому хайлайнер представлялся лёгкой добычей для Его Величества Падишах-Императора лёгкого крейсера "Афина", имевшего обводы заурядного грузового лихтера, в которые было вмонтировано, однако, мощное вооружение.
        Хайлайнер, ведомый гильд-навигатором, чья внешность была притчей во языцех в Империи, порождая самые невероятные догадки, предположения и домыслы, появился в обитаемой системе созвездия Индейца точно по графику, в 7.00 по стандартному времени. С владельцами системы, Домом Волсон, добывавшим изотопы тяжёлых металлов на одной из условно пригодных для обитания планет и постепенно колонизировавшим ещё одну, подвергая её терраформированию, проблем не ожидалось. Хайлайнер должен был выйти к орбитальной станции, чтобы забрать изотопы и пассажиров, включая заключённых, своеобразную дань имперским властям, трое стандартных суток спустя. Отсутствие в системе звезды Урга, красного карлика, боевых кораблей было почти гарантированным, и наблюдения Кидин-раби и членов команды в предыдущие часы подтверждали это. Капитан корабля, обер-баши флота четвёртого класса, или корветтен-баши, относился к операции с осторожным энтузиазмом. Он неоднократно перемещался в Z-мерном пространстве в трюме гильдийских хайлайнеров, и несколько раз - самостоятельно, с помощью расчётов штаб-ментатов. Большую часть службы он провёл в
патруле, охраняя пространство вблизи Кайтэн, и обострение отношений с Гильдией, вероятно, было настоящим испытанием для его мужества. Тем не менее, он демонстрировал лояльность и, как полагал Кидин-раби, был готов исполнить свой долг во имя Империи и славы падишах-императора.
        Нацир, обер-баши флота четвёртого класса, отдал приказ идти на сближение с хайлайнером. Офицеры, расположившиеся на мостике согласно боевому расписанию, распостраняли его приказы на ракетные площадки, на лазерные башенные установки, замаскированные под параболические радиоантенны, на отсеки, занятые десантом и отрядами ремонта и жизнеобеспечения - вплоть до самого машинного отделения, где от смертоносной радиации не спасали ни силовые поля, ни свинцовые экраны. В машинном отделении работали так называемые кочегары, не имевшие ничего общего со своими историческими предшественниками, кроме скверного характера, которому и были обязаны назначением на столь непрестижную должность. В большинстве случаев, конечно, им не приходилось загружать плутониевые элементы вручную, ограничиваясь лишь контролем автоматизированных систем, но в крайнем случае кочегары должны были выполнить и эту, совершенно самоубийственную, задачу. Кочегары имели в своём составе наименьший процент офицеров, отличаясь достаточно высоким образовательным цензом, что, как и в древние времена, превращало их в потенциальных мятежников.
Нацир улыбнулся собственным мыслям: в отличие от до-космической эры, когда корабли бороздили моря на энергии пара и дизелей, машинное отделение уже не является самым тёплым местом на корабле, куда собираются погреться нижние чины, а кочегары - уже не самые развитые физически люди на борту, что существенно снижает их авторитет и вероятность мятежа. Все они подобраны из лиц со слабой нервной системой, отличаются флегматизмом и устойчивостью к психическим стрессам. Особенно на "Афине", лучшем лёгком крейсере Космического Флота Его Падишах-Величества!
        Сохраняя радиомолчание, они двигались наперерез курсу хайлайнера, бомбардировашему их сигналами неизвестного содержания. Кидин-раби был уверен, что радиограммы были закодированы шифром, применяющимся исключительно для связи Дома Волсон и кораблей Гильдии. "Интересно, - подумал он,- что ещё они скрывают от императора, создавая собственные кодовые книги?".
        - Расстояние - сентисветосекунда! - сообщили с лазерного дальномерного поста. Кидин-раби плохо ориентировался в флотских терминах, и ему понадобилось не которое время, чтобы перевести эту единицу в более привычные ему километры. Получилось три тысячи километров.
        Когда их разделяла "полусентисветосекунда" (полторы тысячи километров, как, скрипя зубами, перевёл Кидин-раби), хайлайнер вышел в эфир, послав в эфир сообщение открытым текстом: "Кто вы? Назовитесь!"
        Согласно первоначальному плану, "Афина" соблюдала радиомолчание, а на расстоянии миллисветосекунды выпустила четыре нейтронных торпеды. Они устремились к корпусу хайлайнера, оставляя длинный инверсионный след от реактивных двигателей. По расчётам Кидин-раби, чтобы парализовать деятельность только в поверхностных отсеках носовой части этой громадины, нужно было не менее двадцати таких торпед.
        - Противоракеты ! - громко сказал один из офицеров, находившихся на мостике.
        Кидин-раби склонился над стереопроекцией, а потом включил увеличение, показавшее ему четыре ракеты, стартовавшие на перехват выпущенных ими нейтронных торпед.
        - Время до перехвата - семнадцать секунд ! - сообщил тот же офицер. - Четвертьминута пошла ! Четырнадцать!..
        На слове "ноль" все нейтронные торпеды и противоракеты вспыхнули, исчезнув с стереоэкрана.
        - Они перехватили все торпеды, - сообщил капитан Нацир. - Продолжать стрельбу?
        В голосе капитана слышалось удовлетворение тем, что мир, в котором он существует, не изменил своих правил. Штурмовик-сеид со своим безумным планом нападения на лайнер Гильдии исчезнет и, видимо, будет наказан, а Нацир и далее останется обер-баши флота, существующего во многом благодаря Гильдии. Преодолевая разочарование, Кидин-раби отрицательно покачал головой. Стало ясно, что гильд-навигатор молниеносно рассчитывает траекторию выстрела, а значит, перехватит все торпеды, выпущенные ими.
        - Вы руководите операцией, сеид. Ваш приказ?..
        Кидин-раби понял, что капитан Нацир хочет свалить ответственность за провал операции на него, принуждая отдать приказ об отходе. Он почувствовал, что задыхается от гнева, но сдержал себя.
        - Хайлайнеры не имеют наступательного вооружения, а значит, противник не стал сильнее с момента атаки. Мы, наоборот, приблизились к ним, так что имеем стабильно улучшающуюся позицию атаки. План остаётся прежним, капитан Нацир!
        Нацир невозмутимо отдал соответствующие указания. Когда их взгляды встретились вновь, Кидин-раби произнёс, чуть улыбаясь:
        - Добыче от нас не уйти. Мы взломаем их щит и возьмём на абордаж.
        Хайдайнер приближался, увеличиваясь в размерах; казалось, ещё чуть-чуть, и он раздавит "Афину", как букашку. Когда расстояние между кораблями сократилось, команде стоило немалого труда удержать два противодействующих энергощита в электрослабом взаимодействии формировавших их бесчисленных лептонов и бозонов. Для создания поля щита широко использовались отходы работы реактора: радиоактивная пыль окружала корабли облаком, излучавшим слабое свечение под воздействием высоких энергий. Невероятное зрелище полыхающих электрическими разрядами голубых энергополей, озаряемых в точке контакта всё более интенсивными вспышками злобного жёлтого и вишнёвого огня, свидетельствующими о ядерных реакциях, произвело большое впечатление на Кидин-раби. Оно завораживало, принуждая забыть об исходящкй от него опасности. Наличие у "Афины" мощного двигателя, которому нужно было обеспечивать движение куда меньшей массы и поддерживать поле Хольцмана значительно меньшей площади, нежели у хайлайнера, давало лёгкому крейсеру существенное преимущество. Наконец, защитное поле противника было раздвинуто, и лазер прожёг в корпусе
хайлайнера отверстие, достаточное для того, чтобы внутрь смогли ворваться штурмовые группы сардаукаров.
        Кидин-раби включил стереомонитор, проецировавший изображение, воспринимаемое шлемом орта-баши капитаном Ат-сином.
        - Вперёд, капитан! Ультразвуковой зонд уже нарисовал нам карту коридоров. Рекомендованный путь, по которому вам лучше пройти напролом, прожигая переборки, будет отмечен красным. Так вы выйдете на капитанский мостик.
        - Слушаюсь, сеид!
        - Отдельно выделите взвод, который должен отрезать вас от основной части трюма, где может быть что угодно, и энергетической установки. Перережьте все коммуникации, а если возможно, то и корпус!
        Всё это неоднократно обсуждалось во время планирования операции, но неожиданная точность противоракет, выпущенных гильд-навигатором, принудила Кидин-раби повториться. Пусть солдаты знают, что ничего не изменилось, и чувствуют уверенность в собственных силах.
        Капитан Нацир, почувствовав необходимость приобщиться к успеху, отдал приказ расчётам корабельных орудий разрезать корпус хайлайнера по вертикальной оси в месте захвата. Кидин-раби любезно подсветил ему расположение своих подчинённых, чтобы избежать несчастных случаев.
        Кидин-раби переключился на шлем капитана Ат-сина. Тот, решительно прожигая переборки при помощи станкового лазера, быстро продвигался к капитанскому мостику. Сардаукары, облачённые в боевые скафандры, не страдали от разгерметизации корпуса, однако гильдийцы, застигнутые нападением, уже, казалось бы, отражённым, врасплох, конечно, испытывали большие затруднения. Как и предполагал Кидин-раби, вражеский экипаж включил все аварийные системы, задраил переборки и начал эвакуацию при помощи спасательных капсул. По приказанию Кидин-раби капитан Нацир сосредоточил все усилия на атаке этих капсул нейтронными торпедами, которых на "Афине" имелся большой запас. По предположению Кидин-раби, гильд-навигатор, увидев, что капсулы сбивают, примет решение оставаться на мостике до самого конца.
        Наконец, штурмовые группы ворвались на командный мостик, обнаружив там несколько причудливых человеческих фигур в скафандрах и щитах. Помещение, уже обесточенное и лишённое собственной системы гравитации, было повернуто под странным углом. Гильдийцы, передвигавшиеся благодаря гравипоплавкам и реактивным ранцам, выделялись крайней худобой при исключительной длине тела - более двух с половиной метров. Голова, скрытая от посторонних глаз шлемом, казалась неестественно огромной, хотя, возможно, это были конструктивные особенности скафандра.
        Освещение на мостике бликнуло и окончательно погасло. Сардаукары ослепляли противника с помощью управляемых светошаров и, убив троих вооружённых гильдийцев, загнали оставшихся в угол и усыпили электропулями и элетроштырями, протыкая ими мягкие гильдийские скафандры.
        Так как щит хайлайнера отключился, Кидин-раби приказал капитану Нациру обстреливать уже начавшую отделяться хвостовую часть нейтронными торпедами. Те должны были убить всех живых существ, находящихся там, кем бы они ни были.
        Когда шурмовые группы вернулись на борт "Афины", забрав с собой тела двух погибших, корабль отчалил. Уже находясь на расстоянии светосекунды, они выстрелили в развалившийся надвое хайлайнер единственной торпедой. Многократно увеличенное изображение, создаваемое радаром и некоторыми плавучими телекамерами, оставленными нарочно, показывало корпус огромного корабля, изуродованный надрезами, сделанными лазерами с хирургической точностью, и разломом, произошедшим вследствие избыточной нагрузки. Из корабля то и дело вырывались какие-то предметы, уносимые потоком убегающего воздуха. По корпусу пробегали искры и огоньки, местами переходящие в пожары. Наконец, торпеда, приблизившись к корпусу хайлайнера на сто метров, взорвалась. Ярчайшая вспышка, на мгновение затмившая все звёзды на небосклоне, включая далёкий Канопус, свидетельствовала о том, что хайлайнер был поражён с помощью термоядерного заряда, имевшего, как было точно известно Кидин-раби, одну гигатонну в тротиловом эквиваленте. Эти заряды, именумые также протонными, начали применять ещё во время Бутлерианского Джихада, и именно они, как гласила
"Военная история Империи", изменили ход войны с машинами в пользу человечества. Мыслящие машины, несмотря на весь их интеллект, изначально были отрезаны от банков данных, содержащих информацию по этому проекту. Во время службы на Салузе Секундус Кидин-раби однажды встретил учёного, утверждавшего, что название "протонная бомба" является ложью, прикрывающей подлинное содержимое сборки - созданное искусственно антивещество, при контакте которого с обычной материей происходил взрыв невероятной разрушительной силы. Тщательно записав показания учёного, надеявшегося на перевод в менее опасное место, и сделав копию на шигаленте, Кидин-раби отправил материалы в штаб бригадного округа. Когда особых указаний насчёт физика не последовало, он отдал приказ убить его, что новоявленные христиане, услужливо испрашивавшие волю начальства, с радостью исполнили. Учёный не прожил на Салузе Секундус и полудекады.
        Кидин-раби нахмурился. Какая разница - протонные эти бомбы или анти-материальные ? Они работают, а трёп этого заучки был не только бесполезным, но и вредным.
        Он обратился к капитану Нациру:
        - Отлично, капитан Нацир. Мы достигли успеха. Надеюсь на благополучное возвращение домой.
        - Во славу Империи, сеид!
        Кидин-раби покинул мостик и прошёл в помещения, отведённые десантникам. У них был собственный склад вооружения, универсальный зал, в котором можно было проводить построения, кают-компания, душевая и каюты, включая индивидуальные для офицеров.
        Не обращая внимания на то, что его интересовало больше всего - на облик гильдийцев,- он подошёл к капитану Ат-сину.
        - Доложите, капитан!
        - Захвачено четверо гильдийцев, двое из которых ещё живы. Они дышат особым воздухом, обогащённым кислородом, имеющим пятипроцентное содержание меланжа. Так как без этой особой дыхательной смеси они могут погибнуть, я распорядился о создании таковой из заготовленных заранее препаратов. Мы демонтировали их системы связи, но скафандры с внутренней нулевой плавучестью, вероятно, они снять не смогут, так как рождены в невесомости.
        - Наши потери?
        - Противник применил против нас лазеружья, станнеры и холодное оружие, что не дало никакого эффекта. Несколько человек контужено и двое погибло в результате раздавившего их искусственного тяготения, достигшего невероятно высокого значения, что, я уверен, делалось умышленно.
        Тон, которым была произнесена последняя фраза, заставил Кидин-раби убедиться: двое пленных гильд-навигаторов также умерли не случайно.
        - Покажите мне тела покойников.
        - Они наверняка заинтересуют вас. Гильд-навигаторы выглядят весьма экзотично.
        Кидин-раби прошёл в дальний конец универсального зала, используемого для занятий строевой подготовкой и для групповых занятий с оружием. Там лежали тела мёртвых гильд-навигаторов, с которых уже срезали скафандры. Рядом стоял часовой.
        Член Гильдии вблизи действительно выглядел необычно - длинные ноги заканчивались ступнями, более напоминашими ласты, пальцы на которых отсутствовали, давным-давно превратившись в сплошное продолжение стопы. Тысячелетиями пребывая в невесомости, гильдийцы отрастили себе подобие крыльев или плавников - между руками и корпусом выросли перепонки, представлявшие собой огромные пласты кожи. Вероятно, в привычной им полутьме и невесомости хайлайнера они передвигались, как огромные летучие мыши. Кожа бледная, не знающая естественного солнечного света, но ухоженная, будто светящаяся изнутри. Мускулатура выражена весьма слабо, хотя на плохое питание мертвецы, наверное, не жаловались - костлявые руки и ноги удивительной длины у них гармонировали с округлым брюшком. На руках было всего по три пальца вместо привычных пяти, что заставило Кидин-раби усомниться, человеческая ли это рука. Но больше всего его поразил вид головы: та не имела видимых повреждений, так как гильд-навигатор, вероятно, умер от избыточных электрических ударов. Тёмно-синие глаза с синими белками, способные "видеть" сквозь длинные ряды
уравнений и Z.-мерное пространство, были широко раскрыты. Нос - очень короткий, словно вывернутый наружу. Череп, изначально предназначенный для защиты головного мозга, в значительной степени утратил эту функцию: костяные пластины, скреплённые швами, исчезли, уступив место хрящевым тканям, не препятствовавшим росту головного мозга. Мозг, скрывавшийся в этой голове, действительно был огромен, понял Кидин-раби. Вероятно, он превышал массу мозга обычного человека в пять-десять раз. Голова, чьи ткани подавались при достаточно сильном нажиме, имела клок растительности - то, что осталось от волос. Так когда-то человек сбросил шерсть и встал с четверенек, перестав быть обезьяной.
        - Удивительно. Из одного тела сделайте чучело для бригадного святилища, а второе заморозим и отправим на Кайтэн. Живых проверьте на реакции, вызываемые веритой и элетрошоком. Допросите их, как только они придут в себя.
        Кидин-раби вышел, всем своим видом демонстрируя отвращение к увиденному. В душе он, однако, ликовал - Гильдия обладала по-настоящему слабым местом.
        "Империя родила мышь, и та её поглотит, вместе со всеми львами и грифонами. Имя той мыши - Муад'Диб"
        Принцесса Ирулан. "Избранные изречения Муад'Диба"
        Уэнсиция Коррино, четвёртая принцесса императорского Дома, проживала уединённо, предпочитая свою резиденцию Воздушный Замок беспокойству двора, где суета, зависть и интриги были нормой жизни. Её привлекал покой и праздность, возможность занятий изобразительным искусством, особенно живописью, в которой она, по словам нескольких фрейлин, формировавших её личную свиту, достигла выдающихся успехов. Не пресекая этих хвалебных од, она, тем не менее, писала, не испытывая вдохновения, как-то меланхолично, как неоднократно говорил ей один из нанятых отцом учителей, оказавшийся к тому же и умелым любовником, или, как говорят некоторые, проститутом.
        При мысли об уроженце Чусука, несравненном Лугошине, её дыхание участилось, а лицо просветлело. Она даже на минуту отложила в сторону кисть, предавшись приятным воспоминаниям. Наконец, Уэнсиция вернулась к эскизу, установленному на мольберте, который изображал скалы Барьера на Арракисе. Арракисская тема была модной и увлекла даже её, вопреки репутации отшельницы. Стереографии, услужливо демонстрируемые солидо-проектором, позволили сделать несколько набросков, один из которых она выбрала как эскиз.
        Сейчас, ожидая прибытия отца, который обещал посетить Воздушный Замок, она думала о том, что картина, быть может, вызовет у него раздражение, чего ей втайне хотелось. Отец, осыпавший их роскошными подарками, проводил с ними так мало времени, что они скучали, предаваясь безделью. Ни одна из них, даже Ирулан, так и не вышла замуж, несмотря на обилие поклонников. Каждый раз как-то так получалось, что находился иной, более энергичный поклонник или попросту кровный враг, устранявший претендента на руку принцессы. Некоторые проявляли упрямство - и встречались лицом к лицу с графом Фенрингом, выиграть у которого ещё не удавалось никому. Лишь резиденции, построенные на средства наиболее настойчивых Домов, оставались залогом их непрочных отношений и местом обитания принцесс-затворниц. Как отлично понимала Уэнсиция, которую отец по неизвестным причинам избегал называть "Уэнной" после Арракиса, предпочитая полное имя, император всячески избегает заключения брачного союза. Ведь такой брак возведёт на трон консорта, не являющегося его сыном. В любом случае, он оттягивал этот момент так долго, как то было в его
силах. Руга, обладавшая более практичным взглядом на вещи, даже несколько вульгарным, по мнению Уэнсиции, вообще утверждала, что Шаддам IV использует своих дочерей в политических целях, заводя таким образом интимные связи с Великими Домами. Уэнсиция только возмущённо фыркнула в ответ, отлично понимая, что это - правда.
        "А что, графиня Фенринг ведёт более целомудреный образ жизни?" - спросила тогда Челис, никогда не умевшая молчать, у Руги.
        "У неё хотя бы есть муж и семья!"
        "Тебе б такого мужа! И уж наверняка ты завидуешь её развратному образу жизни!"
        Ирулан, всегда выжидавшая момент, чтобы сказать что-то убийственно умное, заявила: "Руга просто хочет залезть в спальню к отцу, разве это не заметно?"
        Руга тогда полезла драться, но ей крепко влетело от сестёр - Уэнсиция даже вынуждена была выступить в её защиту.
        Послышался рёв приближающегося реактивного топтера. Видимо, это отец. Уэнсиция слышала о том, что на Иксе начали производить топтеры нового типа, использующие хольцман-генераторы в качестве двигателя, но стоимость их была столь высока, что сам император не спешил покупать себе такие машины, называя их ещё непроверенными и ненадёжными.
        Резиденция Воздушный Замок представляла собой небольшой дворец из кайтэнского мрамора, располажённый в центре круглой площадки диаметром один километр; она также вмещала обширный парк с озером и ряд помещений для прислуги. Энергетический щит и антигравитационное поле, генерируемые несколькими дублирующими друг друга источниками питания, поддерживали резиденцию на любой заданной высоте, сохраняя внутри собственную атмосферу, богатую кислородом. Впрочем, Уэнсиция всегда предпочитала высоту в несколько сот метров, а иногда, во время плановых ремонтов, и вовсе садила Воздушный Замок на поверхность и уезжала развлекаться на один из курортов Кайтэн в компании фрейлин. Только в минуты, когда у неё было по-настоящему мрачное настроение, она поднимала резиденцию над высочайшими на Кайтэн Горами Божественного Ветра, слушая завывания потоков воздуха в глубоких ущельях, или, наоборот, вела резиденцию над самой поверхностью бушующего моря. Правда, однажды, когда она потребовала поднять Воздушный Замок в центр грозы, разразившейся над Пиаловидной равниной, ей отказали, сославшись на волю императора. Слуги,
конечно же, доносили ему обо всём, особенно тогда, когда их бесценным жизням, давно, кстати, оплаченным, угрожала опасность.
        Рёв топтера утих, видимо, он причалил в порт, расположенный в нижней плоскости плавучей резиденции. Не прошло и минуты, как ей доложили о прибытии падишах-императора, а ещё десять минут спустя, переодевшись, она встречала его на первом этаже, в огромной гостиной, обставленной в стиле барокко.
        После приветствия и формальных вопросов о здоровье и творческих планах падишах-император, как всегда, будто бы невзначай, перешёл к основной причине своего визита.
        - Ты видела когда-нибудь гильд-навигатора?
        Уэнсиция скрыла любопыство под натренированным выражением безразличия.
        - Нет, конечно. Но их никто не видел. Поговаривают, это - обычные люди, которые выходят из хайлайнеров под видом агентов или менеджеров. Другие...
        Вместо ответа Шаддам бросил на стол пачку стереографий, дорогих, её излюбенного типа. Они, конечно, давали не такую полную картину, как шигаленты, вставляемые в солидо-проектор, но гораздо больше походили на картины. Едва она дотронулась до чистого пластикового листа, вероятно, имевшего и микроскопический ладонный замок, настроенный на рисунок пальцев отца и членов его семьи, как на нём возникло изображение необычного существа, которое будто кто-то вытянул в длину, а потом насадил на тоненькие ножки огромную грушу - голову. Даже не верилось, что на стереографии изображён человек. Отложив в сторону лист, картинка на котором тут же угасла, она взяла в руки другой. Там был стереографирован тот же человек, но крупным планом. Его огромные синие глаза, нависая над скулами, казалось, занимали пол-лица, а голова, мягкая, кожистая, имела неприятный, розовато-коричневый цвет. Нос у существа был короткий, сплющенный, но с огромными дыхательными отверстиями, а ушные раковины имели странную форму - лишённые мочек, они были почти такие же жёсткие, как и череп, и очень крупные, обеспечивая их хозяину острый
слух.
        - Что скажешь, Уэнсиция? - услышала она, словно издалека, самодовольный голос императора, вернувший её к реальности. - Видела когда-нибудь что-то подобное?
        Уэнсиция ответила, демонстрируя незаурядный ум и образование:
        - Они, конечно же, живут в невесомости, и дышат воздухом, всегда имеющим заданные характеристики, оптимальные для дыхания. Кроме того, они много времени проводят в темноте, поэтому у них очень развиты органы зрения и слуха. - Уэнсиция наморщила нос, задумавшись на мгновение. - Размер головы, особенно по отношению к пропорциям тела, свидетельствует, что они не занимаются физическим трудом, являясь учёными, интеллектуалами.
        - Их мозг очень похож на наш, хотя мозжечок значительно уменьшился в размерах, а кора полушарий, наоборот, стала больше, в ней даже появился новый отдел, функцию которого мы сейчас выясняем. Предположительно, он является центром исключительно счётной активности, вроде микропроцессора в компьютерах, прокляни Великая Мать память о них.
        Уэнсиция, глупо выкатив глаза, решила выжать из папы как можно больше информации:
        - Такая большая голова...Как они до этого дошли?
        - Мы пришли к выводу, что изначально они и были космонавтами, долго скитавшимися среди звёзд. Помнишь легенду об Амполиросе?
        Уэнсиция кивнула.
        - Кто знает, возможно, она как раз о предках гильд-навигаторов. Они жили в невесомости тысячелетиями, осуществляя межзвёздные перевозки ещё до Z-мерных перемещений. Когда было совершено это судьбоносное открытие, они начали использовать компьютеры для расчётов, а после их запрета решились заплатить немыслимую цену за то, чтобы сохранить свои привилегии. Мы предполагаем, что они поколение за поколением подвергали себя облучению радиацией, чтобы мутировать как можно быстрее, и отбирали для дальнейшего размножения только тех, чей головной мозг демонстрировал большие размеры или большую активность. С открытием специи они начали активно использовать её для повышения логических способностей, особенно в области вычислений. Сейчас гильдийцы уже не могут дышать без неё.
        Уэнсиция широко распахнула глаза:
        - Просто чудеса какие-то! А что скажет на это Ландсраад?
        - Скажут, что у всех у нас есть наследственность. - Император принял величавую позу. - Однако мы добились определённого выигрыша в борьбе против Гильдии. Несомненно, её авторитет пошатнётся, если Благородные где-нибудь в кулуарах увидят эти стереографии.
        Император помолчал с минуту, прежде чем продолжить.
        - Я принял решение вывести войска с Дюны. Мы несём там слишком большие потери. Учитывая заинтересованость Гильдии в том, чтобы сопротивляться нашим...военным действиям, дело может повернуться так, что разгадка их поведения скрыта именно в подлинном облике гильд-навигаторов. Если окажется правдой слух о том, что Пол Атрейдес жив и является Квизац Хадерахом, как утверждают некоторые...
        Император сурово посмотрел на Уэнсицию, будто подозревал её в чём-то, а потом продолжил:
        - Человеческая раса может оказаться на пороге нового, не вполне естественного, скачка, порождённого меланжем, скачка, который объединит генетические программы Гильдии и Бинэ Гессерит. Человечество превратится, не сразу, конечно, но за считанные столетия, в расу, подобную насекомым. Обычные люди, вроде нас с тобой, будут занимать позицию пеонов, а гильд-навигаторы и Преподобные объединятся, создав необычную касту королев и королей. Вероятно, гильдийцы будут поглощены Орденом Бинэ Гессерит, как только вступят с ним в половые связи, и займут подчинённое положение.
        - А Квизац Хадерах? - как Уэнсиция ни старалась, она не смогла скрыть волнения, естественного при мысли о наиболее выдающемся мужчине за всю историю человечества.
        Император понимающе кивнул.
        - Мы много говорили об этом, и пришли к однозначному выводу: его ожидает блестящая, но короткая жизнь. Он погибнет, и на смену ему придёт новый, который тоже погибнет. Такова судьба самцов у муравьиных - они живут всего по несколько недель.
        Уэнсиция сделала вид, что задумалась, а потом, придав своему лицу удивлённое выражение, спросила:
        - Ну, и что тут такого? Разве так важно, что будет сотни лет спустя? Если говорить о сегодняшнем дне, то специевый кризис и угроза Империи со стороны Муад'Диба не так страшны. Он не сможет стать ничем большим, чем консорт, даже если Гильдия и Бинэ Гессерит его поддержат.
        Глаза императора яростно вспыхнули.
        - Такова суть тайной договорённости, по которой мне позволили занять трон!..
        Видимо, поняв, что едва не сказал лишнее, он замолчал на мгновение, изучая выражение глаз Уэнсиции. Та не подала и виду, что догадалась о чём-то, хотя в её памяти всплыли сплетни об отравлении их деда Элрууда IX, графом Фенрингом, который, судя по многим признакам, был ещё и любовником обоих императоров. Если Гильдия и Бинэ Гессерит что-то знали об этой истории, они, наверняка, могли ставить Шаддаму IV любые условия. Раз они их ему выставили, подумала Уэнсиция, значит, так всё и было.
        Ощущая раздражение и почти физическую неприязнь к отцу, она почувствовала, что на глазах выступают слёзы, и придала своему лицу как можно более непроницаемое выражение.
        От Шаддама IV это не укрылось, хотя он, вероятно, истолковал всё по-другому.
        - Ты представляешь себе этот мир, в котором люди станут рабами потомков Преподобных и гильд-навигаторов? Видишь ли ты масштабы бездны, которая приоткрылась сегодня?
        Уэнсиция пожала плечами.
        - Отец, это всё - вопрос будущего. В конечном счёте, Благородные и так правят пеонами.
        - Дом Коррино не может стать пеонами! - в гневе Шаддам IV встал, сделав жест, будто сжимал в руке знамя и собирался увлечь за собой солдат. Так изображали героев древних войн великие художники прошлого.
        Уэнсиция не смогла сдержать улыбку.
        - Но остальным ты не запретишь быть насекомыми. Прогресс неизбежен. Возможно, то, что так испугало тебя - наоборот, является высшим благом для человечества? Более совершенный тип государства, усиленный наследственными чертами - разве не об этом мечтали Коррино? Общество готово к этому, не готовы лишь люди, никчемные и убогие. Ведь насекомые, более примитивные создания, тоже пришли к такому типу общества когда-то? И они не отказались от него до сих пор. Может, теперь пришёл черёд человека достичь совершенства?
        Шаддам IV пристально посмотрел на дочь, на мгновение задумавшись о чём-то.
        - Я порой забываю, что ты - тоже...гессеритка.
        - Папа, я -всего лишь женщина.
        Он вновь посмотрел на неё с деланным недоверием, а потом сел.
        - Я выведу войска с Арракиса и соберу все силы в кулак. Мы заставим Икс прекратить контрабанду оружия и дождёмся, пока Харконнены запросят о помощи. Когда настанет их последний час, мы уничтожим этого Муад'Диба, использовав все наличные силы. Я призову на помощь Ландсраад и Гильдию. А потом мы расследуем причины революции и начнём преследование зависимых от специи. Это будет второй Бутлерианский Джихад.
        Глядя в глаза отца, пылающие фанатичным огнём, Уэнсиция на мгновение поверила, что его план удастся.
        - Я могу тебе чем-то помочь, папа, в этом великом деле спасения человечества?
        Он улыбнулся в ответ.
        - Я принёс тебе стереографию одного сеида, захватившего хайлайнер Гильдии. Возможно, он заинтересует тебя, и ты захочешь с ним познакомиться, прежде чем он атакует Икс.
        - Атакует Икс! У них лучшая планетарная оборона ! Это невозможно!
        - Возможно, если заручиться поддержкой Гильдии, а она стала очень податливой по отношению к нам. Видимо, они боятся разглашения их маленьких грязных тайн.
        На стол легла стереография, на которой от прикосновения рук Уэнсиции возник портрет ещё молодого сардаукара в звании сеида, с обычным для его чинов выражением уверенности и решимости на лице.
        - Сеид Кидин-раби, - представил его император.
        - Настоящий самец, - улыбнулась четвёртая принцесса Коррино. - Правда, я слышала, что самцы не живут более нескольких недель.
        Укол меланжа перед боем Шулох подарил,
        И фримен, остро крис свой наточив,
        Идёт вперёд, чтобы родню избавить от воды -
        Так ангелы танцуют на кончике иглы!
        Принцесса Ирулан. "Якуруту"
        Шелеххериб встретился с Туеком благодаря наибу Якуруту Бериху. Контрабандисты, прибывшие в Якуруту, для деловых переговоров, сидели напротив фрименов, ещё не зная, кто ими руководит. Вожди Якуруту внезапно умолкли, и тишину, повисшую между двумя группами, вдруг прервал Шулох. Он сказал:
        - Здравствуй, Стабан. Давно не виделись.
        Туек, сидевший на мягком ковре, скрестив ноги, всполошился:
        - Это кто?
        - Ты не видел моего лица в тот день, когда погиб Оттавио, но помнишь, о чём мы тогда договорились.
        Берих и его соратники хранили молчание, что вынудило Туека обратиться к Шелеххерибу, несмотря на то, что у него возникло ощущение нереальности просходящего. Когда к нему вернулось самообладание, он ответил:
        - Странно. Тот выглядел иначе. Его звали Эндидуш.
        - Но ты должен признать, что я - чужедал, даже если и не узнаёшь меня. К сожалению, Эндидуш уже давно мёртв, у меня есть дистранс, снятый с него сразу же после смерти.
        Туек кивнул и принял шигаленту. Кто-то из его подручных подал ему считывающее устройство. Дистрансы, в зависимости от участка нервной системы и полноты информации, существенно отличались друг от друга; снятый Шелеххерибом давал впечатление о полноте ощущений, переживаемых субъектом в период времени, ограниченный несколькими часами. Шелеххериб сделал его, чтобы иметь возможность отчитаться перед трибуналом. Считывающее устройство позволяло из совокупности импульсов нервной системы, след от которых сохранился в тканях, выделить воспоминания в вербальной или визуальной форме или же в виде мнемокопии. Вероятно, Туека удовлетворила полученная информация, когда он отложил прибор в сторону.
        - Шигалента не даёт себя скопировать.
        - Тебе не нужна копия, Туек. Шигалента разрушится в течение получаса. Главное, конечно, то, что ты получил более чем избыточную информацию о смерти Эндидуша. Я подчистил многие секретные вещи, оставив только то, что важно для тебя. Тебя порадовал дистранс?
        Туек не подал и виду:
        - Эндидуш поделился со мной водой. Мы разделили специю. Когда он умер, я потерял делового партнёра.
        - Как ты думаешь, я достоин того, чтобы заменить его ?
        Туек осмотрелся - он научился быть осторожным в присутствии сардаукаров.
        - Чем ты подтвердишь свои полномочия?
        - Вряд ли ты захочешь этого. - Туек улыбнулся в ответ, демонстрируя отличную выдержку, что вынудило орта-лейтенанта перейти к обвинениям: - Фримен не говорит так. Давай, ты дашь определённый ответ, как мужчина.
        - Я даже не знаю твоего имени.
        - Меня называют Шулохом.
        Туек пошептался о чём-то со своими приближёнными.
        - Скажи, чего ты хочешь, и я скажу, могу ли я тебе это дать.
        - Речь идёт об одном из твоих бригадиров, Гарни Холлеке. Он - разыскиваемый преступник. Выдай его для допроса.
        - Я обещал ему защиту.
        - Он останется жив. Мы вернём тебе его...как только он пойдёт на сотрудничество.
        Один из контрабандистов, сидевших рядом с Туеком, заявил, пыша злобой:
        - Вы будете пытать его!
        Шелеххериб кашлянул, подавая условный знак. Электропуля, установленная на летальный разряд, вылетела откуда-то из-за драпировок, окружавших место переговоров в стойбище Якуруту. Контрабандист издал резкий хрип, выпрямился, замер и упал ничком. Его товарищи вскочили, включив щиты. Шелеххериб также включил щит, оставаясь на месте. Берих и остальные фримены Якуруту остались неподвижными.
        - Никто не смет перечить Шулоху, - послышался откуда-то голос, усиленный динамиком.
        - Туек, если твои люди успокоятся, мы сможем о многом договориться. Садись.
        Туек сел, приказав остальным сделать то же самое.
        Шелеххериб уже не предлагал и не торговался, не требовал и не угрожал. Он отдавал приказания:
        - Туек, ты оставишь половину своих людей здесь в качестве заложников. Я и восемь моих людей полетим в твоё стойбище, где получим Холлека. Потом мы вернёмся за твоими людьми, а через декаду ты получишь Холлека обратно. Если всё сделать достаточно чётко, твой авторитет не пострадает.
        Туек посмотрел в глаза Шелеххерибу. Ему было важно сохранить лицо перед своими подчинёнными и показать им, что с Холлеком не случится ничего серьёзного.
        - Жажда специи? - наконец, спросил он.
        - Хорошо, что мы договорились, Туек.
        Перелёт в стойбище Туека, которое знающим людям было известно как "Логово скорпиона", занял чуть более часа. Туек, не отвечая на безмолвные вопросы подчинённых, провёл Шелеххериба и его отделение вглубь комплекса. Одна тройка заняла блокирующую позицию у входа, вторая выдвинулась к электростанции, имея приказ применять все средства поражения, если вольные торговцы начнут их беспокоить. Те, впрочем, всё понимали без слов, так как были знакомы с внешним обликом сардаукаров по затяжной операции "Капля". То, что форма была не голубовато-синей, как у солдат барона, а защитного цвета хаки, ничего не меняло. Командная тройка во главе с Шелеххерибом, сопровождая Туека, проследовала на командный пост. Там, выяснив планировку здания, Шелеххериб добился от гостеприимного хозяина разрешения взять под охрану главный вход и узел связи. Отдав необходимые приказания, он осмотрелся кругом, чтобы сесть, и, найдя плавучее кресло, с удовольствием плюхнулся в него. Шелеххериб огляделся по сторонам. Комната выглядела непривычно, представляя собой нечто среднее между офисом преуспевающей фирмы и передовым автономным
наблюдательным постом. Простота и строгость прямых линий соседствовали с дорогостоящей безвкусицей. Видеоэкраны и стереомониторы, слишком крупные и многочисленные, занимали почти целую стену, удовлетворяя не вполне здоровый интерес хозяина стойбища к наблюдению за подчинёнными. В качестве материалов широко применялась хромированная сталь и золото, что усугубляло впечатление о неуклюжем подражании войскам Империи, а рабочий стол на деле был пультом, сделанным в виде приборной панели управления орнитоптера.
        Шелеххериб поймал себя на мысли, что ему не нравится это место, хотя определённо приятно присутствовать здесь в качестве захватчика.
        - Когда вернётся Холлек ?
        - Он в пустыне, разрабатывает специю. Вернётся не раньше, чем через сутки. Если хочешь, я вызову его прямо сейчас.
        - Подождём, - великодушно улыбнулся Шелеххериб. - Мы расположимся прямо здесь и будем спать по очереди. Запрети своим людям покидать стойбище, пользоваться радиосвязью и подходить к моим солдатам. Скажи, что они - новая охрана с особыми полномочиями. Холлека объяви подозреваемым в работе на Харконненов. Пусть твой заместитель доведёт это до остальных работников, но ненавязчиво - мол, хозяин решил ужесточить меры безопасности в связи с утечкой информации. О том, что Холлек подозрителен и в который раз на удивление легко уходит от Харконненов, пусть скажет кто-то другой. Так сформируй у них желание избавиться от предателя.
        Туек кивнул, видимо, он не раз занимался подобным.
        - И вот пожалуйста! Мы его и арестуем! Это по-настоящему обрадует всех.
        - А я?
        - Считай, что ты под арестом. Много с Холлеком Атрейдесов?
        - Несколько человек. Я разделил их по разным бригадам, чтобы не держать вместе. Они все вооружены, относятся к охране. Я считал это вполне приемлемым компромиссом.
        Шелеххериб кивнул и продожил. Его голос глухо доносился из-под дыхательной маски:
        - После ареста Холлека и его сообщников мы вместе осуществим арест всех остальных Атрейдесов. Потом ты поедешь в Картаг, где обратишься в агенство по вербовке персонала "Орион", которое предоставит в твоё распоряжение новое подразделение охраны,чтобы заменить Атрейдесов. Этот компромисс приемлем?
        Туек развёл руками:
        - Свободная торговля есть свобода от предрассудков.
        - Туек, ты - один из наиболее здравомыслящих людей, которых я встречал в своей жизни. О Холлеке не беспокойся - мы вернём его целым и невредимым.
        "История Муад'Диба и леди Джессики удивительным образом похожа на общеизвестную легенду о Рогатой Богине-Матери и её сыне. На неблагополучных мирах, знающих лишь гнёт, нищету и войны, предпочитают мученическую версию, аналогичную запрещённому ныне Новому Завету. Арракис, несомненно, один из наиболее суровых миров во Вселенной"
        Принцесса Ирулан. "Книга о Муад'Дибе"
        Пол, именуемый среди фрименов Усул, известный также как Муад'Диб, вождь восстания Свободных, услышал, как вошла мать, сопровождаемая сайидинами. Те, пожелав хозяину умножения сил, возвышающих племя, совершили символический обряд изгнания злых духов и, подчиняясь повелению Преподобной, удалились. Глядя на мать, по-хозяйски усевшуюся на кушетке в помещении, выполнявшем функции прихожей и гостиной одновременно, Пол ощутил, что ему не хватает Чени. В её присутствии он всегда чувствовал себя уверенней, особенно в спорах с матерью, которые, к сожалению, становились слишком частыми.
        - Здравствуй, сын. - Джессика произнесла фразу будничным голосом, очень спокойно, и, как было известно Полу, это должно было стать прелюдией к очередной нотации на тему, как ему следует поступить, разрешая накопившиеся у неё проблемы. Обычно речь шла о беременности той или иной сайидины, которые вели достаточно раскованный образ жизни, укрепляя веру племени. Молодые фримены, сплотившиеся вокруг Муад'Диба, предпочитали позору вступление в отряды смертников-фидайкинов - так, будто это защищало их от женских чар. Однако страх смерти, которая порой была слишком близко, вынуждал их по-иному смотреть на обстоятельства: достаточно было простого намёка, чтобы фидайкин образумился и женился на сайидине, рекомендованной Полом. Если та была к тому времени беременна, настоящий отец ребёнка по неписаным законам фрименов должен был выкупить неродившуюся жизнь. В сложившихся обстоятельствах речь шла об энергетическом щите, большой редкости среди фрименов. Лишь Муад'Диб, знавший расположение тайных складов Атрейдесов, мог предоставить им этот щит, или совет племени, распределявший трофейное вооружение. Оно,
однако, доставалось слишком дорогой ценой. При мысли о погибших товарищах Полу стало горько.
        - Каковы причины, вынудившие тебя явиться сюда, мать? - спросил он, едва сдерживая накативший раздражение.
        Леди Джессика отлично владела собой. Не подав и виду, она осмотрелась вокруг.
        - Неплохое жилище...
        Голос её, как и взгляд, излучал презрение.
        - Все жилища фрименов такие, - возразил он. - Это - одно из лучших.
        - Значит, надо перестать быть фрименом! Ты ведь герцог!
        Пол, зная, что их разговор сейчас подслушивают, и что в течение часа его содержание станет известно всему стойбищу, сдержал эмоции и ответил, умело произнося слова тоном, усиливающим их смысловое значение:
        - Свободный никогда не станет рабом! Лучше я брошу вызов Империи!
        Глаза леди Джессики округлились:
        - Как ?! Ты и твои молокососы-фидайкины?
        Визгливые нотки в голосе матери раздражали его, но он ответил, всё больше распаляясь:
        - Если надо, я соберу совет племён! Я - наездник! И я - Муад'Диб! - Как и раньше, когда он приходил в возбуждённое состояние, у Муад'Диба пошла носом кровь - разреженная атмосфера Дюны была постоянным дополнительным испытанием для его организма. Он достал носовой платок, который носил специально для таких случаев.
        Джессика злорадно улыбнулась.
        - Ты - Муад'Диб ! Но кто тебя слушается, кроме горстки твоих фидайкинов и моих сайидин? Ты уже собирал совет племён - и во что ты его превратил?! Это было посмешище! Фримены не уважают сопляков !
        Пол вздрогнул.
        - Стилгар - мой друг.
        - Джемис тоже был твоим другом!
        - Не повышай на меня голос, мать.
        Многие ожидали от Пола, что он убьёт Стилгара, как убил Джемиса, известного головореза, заколов его в честном бою ещё в первый день пребывания среди фрименов. Стилгар, наиб стойбища Табр, подобрал его и мать в пустыне, приютил их. Стилгар даровал ему своё покровительство, и большая часть племени даже не помышляла о том, чтобы оспорить власть вождя племени. Только поединок мог определить имя нового наиба, и в ответственный момент Пол не нашёл в себе сил, чтобы выйти на бой. Он объявил себя религиозным лидером, а потом, одев серебряное кольцо с рубиновым ястребом, заявил, что он - герцог Атрейдес, и что он не подчиняется законам пустыни.
        Кольцо это и сейчас было у него на пальце, он почувствовал его тяжесть, словно это и был Великий Дом Атрейдесов. Кольцу было более двухсот лет. Сделанное великими мастерами прошлого, оно было прекрасным и неповторимым; отец использовал его как печать, а в отдельных случаях, отправляя посыльных со щекотливыми миссиями, давал им это кольцо как символ власти. Сейчас Пол уже знал, поскольку неоднократно видел это в своих видениях, что, доверяя кольцо Хавату, Холлеку или кому-нибудь из сублейтенантов, Лето открывал им дверь в харам, женскую половину дома, где жила его единственная наложница. Только Айдахо, по причудливо складывавшимся обстоятельствам, ни разу не смог воспользоваться этой привилегией - ему всегда приходилось возвращать кольцо хозяину. Как ни странно, именно Айдахо пожертвовал своей жизнью, прикрывая их с матерью отход. Тогда сардаукары убили его, шпага вошла ему в глаз, проткнув голову насквозь - исключительной красоты и сложности удар. Любопытно, что Айдахо не любил прямые уколы, считая их примитивными.
        Пол вздохнул. Теперь Стилгар пользуется своей привилегией общаться с матерью наедине. При мысли о том, что его член проникает в плоть матери, священную для него, ему сделалось дурно. Но убить его...Он - Атрейдес!
        И как руководить всеми этими племенами ? Его фидайкины пользуются противоречивой репутацией. Их не уважают по-настоящему.
        Тем не менее, он решил, что должен высказаться как можно яснее.
        - Стилгар - мой друг, и, пока я жив, я, герцог Атрейдес, гарантирую ему неприкосновенность всех прав. Я, Муад'Диб, освящаю его власть наиба.
        Джессика заломила руки и томно вздохнула.
        - Как знаешь, сын. Я рада, что ты - друг Стилгара.
        Каждый раз, когда Стилгар входил в его яли, он плевал на стол - таким было право и обязанность наиба по отношению к каждому фримену. Он хранил воду племени и защищал его нужды. Пол уже привык мириться с этим.
        Джессика приподняла веки, подарив ему взгляд, от которого у Пола мурашки пробежали по коже. Как нередко бывало в присутствии матери, он ощутил приступ безотчётного страха. Недаром гессериток называют ведьмами!
        - Якуруту напали на стойбище Фалум. Убито и ранено более двух с половиной тысяч человек. Весть об этом нападении уже облетела все племена.
        Пол понял, о чём речь. Если он не соберёт совет племён, это сделает кто-то другой.
        - Мы уничтожим Якуруту !
        - Так сказал бы твой дед, - загадочно произнесла Джессика.
        Пол решил, что мать говорила не о своём подлинном отце, бароне Харконнене, а о его деде по отцовской линии, погибшем на арене при загадочных обстоятельствах. Что-то, какой-то намёк проскользнул в её словах...Неужели...
        Взглянув её глаза и тщательно проанализировав мимику лица и жестикуляцию своим восприятием, тренированным по канонам Бинэ Гессерит, он понял, что мать и пыталась что-то скрыть, одновременно многозначительно намекая на это. Видимо, она была причастна к смерти старого герцога или что-то знала о ней.
        Он решил отдельно обдумать эту тему перед сном, приняв дозу специи, что обычно приводило к видениям, раскрывающим тайные свойства вещей. Так он многое узнал об окружающем мире, и знания его, необычные для иномирянина, или, как здесь говорят, чужедала, неизменно производили впечатление на фрименов. Те называли его Лисан-аль-Гаибом и почитали как пророка, а мать иногда высказывала предположение, что он и есть Квизац Хадерах, Всеобщность Бинэ Гессерит.
        Конечно, он - Квизац Хадерах! Кто же ещё? Мысль о собственной исключительности не отпускала его с раннего детства, когда он ещё общался со сверстниками, но его всегда выделяли. Сейчас он знал, что причиной тому было его происхождение, однако уверенность в собственной судьбе, великой, а может быть, и ужасной, не покидала его всю последующую жизнь.
        - И мой дед, и мой отец, и все мои предки, включая Агамемнона, так сказали бы, ибо мы - Атрейдесы! Мы уничтожим Якуруту, эту нечисть, купленную Харконненами, и принесём пеонам свободу, о которой они мечтают!
        Джессика восхищённо улыбнулась:
        - Ты освободишь их?
        - Каждый, кто рождён свободным, должен быть Свободным!
        Он живо представил себе, как невидимые уста шепчут эти слова в невидимые уши, передавая их от одного фримена к другому. Водяное рабство было распостранено у фрименов, и многие были должны племени, то есть наибу, даже больше собственной воды. В такой ситуации был и покойный Джемис, брозивший вызов Полу в день их повторного знакомства со Стилгаром. Конечно, он действовал по наущению Стилгара, но разве не должен был Стилгар проверить воина в бою, прежде, чем принимать его в племя? Один человек замещает другого - таков закон фрименов.
        Так или иначе, весть о возможном списании долгов прибавит ему сторонников. После победы над Якуруту, таинственном стойбищем, откуда выходят охотники за водой, его власть укрепится. С помощью всезнающих контрабандистов Якуруту наверняка можно будет найти.
        Пол задумался о том, что из себя представляет Якуруту. Кто они: преступники, религиозные фанатики - или что-то иное? Говорят, их наибом является некий Берих, а проповедником - Шулох. Возможно, это - бежавшие от Харконненов жители городов и деревень, а возможно, и нечто более опасное. При мысли о сардаукарах его ладони вспотели, он заставил себя выглядеть как можно уверенней.
        "Фейд-Раута Харконнен, пасынок барона, умел произвести самое худшее впечатление о себе. Его развязные манеры, пристрастие к коктейлю из элакки, семуты и меланжа, известному также как "Кровавый прилив", привычка демонстрировать массивные мышцы, напичканные стероидами - всё это выглядело достаточно безвкусно и вызывающе, как и его одежда гладиатора с глубокими разрезами. Конечно, он привлекал к себе внимание женщин, и мы интересовались им тоже"
        Принцесса Ирулан. "Раскалённая Домна Харконненов"
        Глоссу Раббан, наследственный граф Ланкивейл, сиридар Арракиса по праву субфьефа, именумый жителями Картага просто "Тварь", а пеонами из деревнь и городков и фрименами, - Мудир-Нахья, или "Демон-Правитель", встретил младшего брата Фейд-Рауту на своей вилле, расположенной рядом с Северным полюсом. Фейд-Раута прибыл накануне, однако Раббан не стал утомлять гостя расспросами после длительного путешествия. Лишь сейчас, прогуливаясь вдоль длинной веранды, с которой открывался чудесный вид на сверкающие льды, занесённые вездесущим песком, они имели возможность поговорить, дожидаясь обеда.
        - А здесь неплохая погода. Не знаю, почему Арракис называют адской планетой, - как всегда заносчиво произнёс Фейд-Раута. Он получил своё имя, более приличествующее сардаукару, по воле родителей, надеявшихся на покровительство Империи. Им самим это не помогло, хотя Фейд-Раута действительно пользовался определённой протекцией при дворе. В отличие от старшего брата, он принял фамилию "Харконнен" и позволил барону усыновить себя, что автоматически сделало его наследником. С одной стороны, Раббан радовался за брата, а с другой - недолюбливал его за то, что тот так легко продался.
        - Тут прохладный, хотя и несколько засушливый климат. Даже растут кое-какие виды кустарника и трав. Однако уже чуть южнее начинается пустыня. - Раббан помолчал немного и продолжал:
        - Когда я был губернатором в первый раз, то жил в Картаге, который относится вроде как к северным широтам. Там было просто ужасно, ещё для меня, с моей комплекцией, - Раббан выждал паузу, во время которой Фейд-Раута хихикнул, потешаясь над ним. - Я устал от этой жары и ненависти Картага. Мы пришли с большими силами и навели какой-то порядок, вытеснив Малые Дома, от которых было столько вони, с внутреннего рынка. Я даже смог выкупить у прежнего владельца его дом и бизнес по водоснабжению.
        - Да? А с ним что случилось ?
        Раббан вспомнил о Лингаре Бьюте, которого несколько дней пытал в этом же доме, а потом предал мучительной смерти, и буркнул:
        - Он всё подписал и уехал.
        - Ты - настоящий Харконнен, брат, - рассмеялся Фейд-Раута. - Возможно, тебе тоже стоит сменить фамилию?
        - Спасибо за комплимент, но так только кажется. Я - действительно мужик, и люблю сытно поесть после победы, но вторая моя половина равнодушна к деньгам и хочет вернуться на Ланкивейл, - закончил он с фальшивыми нотками ностальгии в голосе. - Как там сейчас, братик?
        Фейд-Раута пожал плечами.
        - Ты же знаешь, я там бываю не слишком часто. Пеоны работают, солдаты уходят воевать.
        Раббан скривился. Так он и думал. Барон забирает у них Ланкивейл, разбросав их по разным планетам. Туда, где они не смогут, как Раббан, или не захотят, как Фейд-Раута, ничего изменить.
        Он сказал задумчиво:
        - Возможно, я попрошусь обратно через год или два. Здешний климат ужасен.
        - И наворуешь столько специи, что сможешь купить ещё пару планет?
        Раббан не ожидал такого вопроса. Наверняка Фейд-Рауту подослал барон, что-то заподозривший. Мерзавец спрятал где-нибудь на теле микрофон и записывает их разговор, чтобы всё донести.
        - Хочешь, можешь поворовать тут вместо меня, - с этими словами он ущипнул Фейд-Рауту за зад. - А я тебе немного поворкую.
        Фейд-Раута отпрыгнул в сторону:
        - Я - наследник титула!
        - Ну, ладно-ладно...
        Фейд-Раута выхватил нож.
        - Хочешь сразиться, брат ?
        Раббан примирительно улыбнулся и ответил, тщательно подражая барону:
        - Не сердись, мальчик.
        Фейд-Раута спрятал нож и несколько успокоился. Они сделали несколько шагов в обратном направлении.
        - Ты знаешь, я здесь с особой миссией, - тихо произнёс Фейд-Раута. Его заносчивость исчезла без следа.
        - Знаю, - снисходительно ответил Раббан. - Но с добычей специи сейчас действительно проблемы. Много оборудования утрачено, квалифицированные работники, умеющие трудиться в песках, погибли или разбежались. Солдаты стали гарнизонами повсюду, где есть жильё - и повсюду мародёрствуют, собирая специю, которую хотят отвезти домой. Если ты посчитаешь количество потребителей специи по всей Империи, и количество солдат, здесь разместившихся, то поймёшь, почему специя никак не может добраться до покупателя. Ещё хорошо, что сардаукары убрались восвояси.
        Фейд-Раута оживился.
        - Ты слышал, что они натворили? Они атаковали Икс!
        Раббан, уже успевший прочитать корреспонденцию с других планет, знал об этой скандальной истории, но решил разыграть из себя невежду.
        - Икс?! Это невозможно!
        - Они сварили из стальных плит что-то наподобие хайлайнера и подошли к Икс вплотную, используя условленные кодовые сигналы, известные им не поймёшь от кого...
        - А Гильдия?
        - Всё отрицают. Слушай дальше: они сбросили этот хайлайнер прямо на Икс, вместе с протонным зарядом. Океан вышел из берегов, цунами сносят прибрежные города...
        - Я слышал, подобное раньше не раз случалось на Гайеди Прим, - перебил Раббан. - Что говорит правительство Икс?
        - Визжат о нападении, но их никто не слушает, они ведь республика, к тому же многие подозревают сговор Гильдии и императора. Никто не решится выступить против них. Говорят, погибло более миллиарда человек, а скорость вращения планеты изменилась.
        - Бывает, - удручённо произнёс Раббан. - Вероятно, они наступили императору на больной мозоль. Не удивлюсь даже, если это связано с Арракисом.
        Фейд-Раута кивнул.
        - Дядя Владимир тоже так говорит. Он подозревает Икс в поставках вооружений фрименам.
        - Фейд-Раута, я тебе скажу: если звёзды на небосводе объединились так, что одна из них упала демократам на голову, то так им, неправедным, и надо.
        - Барон уже отправил им соболезнования, - ехидно сказал Фейд-Раута. - Кроме того, он обещал предоставить им на миллиард солари всего необходимого.
        Раббан хмыкнул.
        - Барон пользуется расценками Картага.
        - О чём это ты?
        - Это долго объяснять, лучше спроси у него сам. К сожалению, Арракис слишком страдает от их оружия, чтобы мы могли выразить соболезнования. Может, я пришлю им несколько тысяч фрименов, которых они тут вооружили.
        Фед-Раута рассмеялся.
        - Эти отбросы ещё существуют? Говорят, сардаукары полностью их истребили.
        - Да куда там. Они только прогнали их в пустыню. Сардаукары сами похуже любых фрименов. До них фримены ещё собирали специю и никуда не лезли!..
        - А сейчас?
        - А ты видел эти трофеи? - почти причитал Раббан. - Они сваливали тела просто грудами и обливали какими-то реагентами, ускоряющими гниение. Вонь от этих мертвецких гор была слышна за километры. Фримены высылали отряды, чтобы захоронить покойников - и попадали в засады. Казалось, это будет длиться бесконечно...
        Фейд-Раута понял, что его брат не слишком подходит на ту роль, которую должен сыграть. Он - всего лишь управляющий с кнутом.
        Раббан посмотрел в глаза младшему брату и увидел там презрение.
        - Тебе что-то не понравилось, брат.
        - Нет, что ты, Глоссу.
        - Не называй меня так! - Фейд-Раута, зная, что Раббан ненавидит своё имя, слишком игривое, по его мнению, явно пытался спровоцировать его. На что?
        Раббан увидел, как за обширным метастеклом, отделяющим обеденный зал от веранды, выжидательно вытянулся Галиххим, одетый в форму дворецкого. Раббан использовал его для разнообразнейших поручений, включая убийства при помощи яда, ножа и удавки, однако на этот раз он должен был лишь присматривать за гостем. Раббан подал знак "Всё в порядке" и провёл Фейд-Рауту к обеденному столу, накрытому хрустящей белоснежной скатертью. Кроме них и прислуги больше никого не было - Раббан, обладая достаточной военной силой, уже не считал необходимым унижаться до общения с Малыми Домами. Званые обеды ушли в прошлое.
        - А что с этим Муад'Дибом? - спросил Фейд-Раута, усаживаясь за стол. - Он действительно угрожает Империи?
        - Он очень похож на тебя, братишка, если верить тем, кто его видел.
        - Я не считаю себя угрозой Империи, - загадочно сказал Фейд-Раута.
        Раббан ответил ему такой же улыбкой. У императора пять дочерей, включая наследную принцессу, Ирулан. Если Фейд-Раута не поддастся барону окончательно...
        Глянув на потолочный ядоискатель и убедившись, что всё в порядке, Раббан поднял бокал вина:
        - За то, чтобы Империя пережила твою атаку, Фейд.
        Глаза Фейд-Рауты блеснули неожиданным умом и достоинством. Но лишь на мгновение. Ответ был таким же пошлым, как и всё в его жизни:
        - Я её трахну.
        "Где Благородные одеты в парчовые камзолы,
        Бедняк казнён, распят в венце терновом,
        Кровавой диадемой коронован вождь народный -
        Так веселитесь, палачи, а вы - рыдайте, жалкие пеоны!"
        Принцесса Ирулан "Письма тюремщикам"
        Падишах-император Шаддам IV готовился к ежегодному Звёздному Балу, одному из наиболее значимых регулярных событий в жизни Империи, двора и ЧПНТ. Проводимый в каникулярную декаду стандартного, или финансового, года на Кайтэн, Звёздный Бал собирал членов Великих Домов со всей Вселенной. Император любил Звёздные Балы, так как они привлекали тысячи просителей, умоляющих сделать скидку при оформлении налоговой декларации или оказать посредничество при урегулировании вооружённых конфликтов. В обмен предлагались колоссальные взятки и разнообразнейшие услуги, большая часть которых доставалась всесильным фаворитам. Некоторые Дома, "ни на что не претендуя", взялись построить за свой счёт дочерям Шаддама резиденции по их вкусу. Так осуществлялся постепенный переход недвижимого имущества "проблемных" Домов под контроль Коррино, ведь, сделав залоговый подарок, Благородный уже не мог обесчестить принцессу и попытаться избрать себе другую суженую. В свою очередь, принцесса была ничем не обязана кандидату в женихи, поскольку занимала более высокое положение, требующее её непосредственного участия в управлении
Империей. Император, скованный тайным соглашением с Бинэ Гессерит и Гильдией, всё же был достаточно силён, чтобы противостоять династическим амбициям различных Великих Домов, умело маневрируя между нестабильными группировками и разбивая потенциально опасные коалиции и союзы.
        Главной темой для разговоров гостей, уже начавших съезжаться на Кайтэн, была трагедия Икса, унесшая свыше миллиарда человеческих жизней. Наиболее благоразумные избегали обсуждения причин катастрофы, а те, кто открыто поддерживал императора, обвиняли Икс в нарушении условий Великой Конвенции и в попытках создать мыслящие машины.
        Виновник трагедии Икса, облачённый в новенький мундир бурсега, сверкающий золотом, платиной и бриллиантами, находился тут же, общаясь о чём-то с придворными. Появление в их кругу очередного бурсега без легиона вызвало протворечивые оценки: некоторые утверждали, что у него впереди великое будущее; другие были к нему более критичны, отметив неотёсанный характер, дурные манеры и грубость в общении. Отсутствие у Кидин-раби жезла, полагающегося баши легиона, свидетельствовало о том, что звание, полученное за выполнение "особых поручений", не подкреплено военной силой. Это позволяло скептикам открыто предполагать, что, наигравшись вдоволь со своим новым солдатиком, император выбросит его, как только тот ему надоест.
        Сам для себя император ещё не решил, нужен ли ему Кидин-раби, однако консерватизм сардаукаров и трудности, с которыми он столкнулся во время операции "Капля", заставили его по-новому взглянуть на легионы. Те стали слишком тяжелы на подъём. Возможно, угроза утратить должность сделает легион-баши покладистей, а возможно, Кидин-раби действительно следует дать в подчинение легион. Вероятнее всего, сардаукарам придётся вернуться на Арракис, и лучше иметь командирами соединений тех, кто уже отличился при разгроме Атрейдесов.
        Падишах-император обежал зал взглядом. Между высоких мраморных колонн скользили Благородные, то собираясь в кучки, то расходясь. Среди них он заметил барона Харконнена, не отпускавшего от себя на-барона Фейд-Рауту ни на шаг. Старик явно ревновал юношу ко всем женщинам, присутствующим в зале. Фейд-Раута, одетый в яркие, режущие глаз, одежды, производил отталкивающее впечатление.
        Падишах-император оглянулся, ища взглядом Хасимира Фенринга. Тот был под руку с супругой, которая чуть превышала его ростом. Как всегда, видя их вместе, Шаддам почувствовал раздражение - он не знал, к кому из супружеской четы ревновать. Ему уже донесли, что после визита на Гайеди Прим, где Марго имела встречу с Фейд-Раутой, она вернулась беременной. Для императора то был болезненный укол - это означало, что гомосексуальный наследник Дома Харконненов уже обладает большим весом в Империи, нежели он, её законный владыка. На Хасимира, после того, как он довёл дело до такого, рассчитывать не приходилось. Возможно, следует разместить на заводах Икса заказы на щиты и гравипоплавки, а Фенринга - отодвинуть в сторону. Пока не появится его преемник, эти функции сможет исполнять Кидин-раби, которому подыграет виконт Берксон и, возможно, кто-то из дочерей. Берксон ещё не прибыл, застряв на одном из морских курортов с Ирулан, а вот присутствовавшая в зале Руга, словно почувствовав, что о ней вспомнили, обернулась к отцу. Шаддам, загадочно улыбаясь, кивнул ей и подозвал бурсега Куруша:
        - Вы слышали о правительстве Икс, бурсег? Говорят, его возглавил один человек, диктатор.
        - Так точно, падишах-император! Они говорят, речь идёт об экстренной мере. Человек этот и раньше был в их корпоративном правлении, его зовут Гезбург. Он представляет семью, которой принадлежит ряд заводов, производящих вооружение для пехоты.
        - Отлично, бурсег. Передайте этому Гезбургу, что я хочу разместить заказ на щиты и гравипоплавки. Кроме того, меня интересуют их новые гравитонные двигатели. Я получил уже ряд интересных предложений от моих верных подданных, которые выглядят весьма перспективными.
        Речь шла о докладе Кидин-раби, в котором тот, указывая на факт успешного применение против него гильдийцами гравитационных полей, предложил создать оружие нового типа. Учёные, с которыми Шаддам консультировался на эту тему, высказали уверенность в том, что такое оружие, имеющее гравитонный ускоритель и поражающее действие, преодолевающее щит, вполне может быть создано. Однако оно потребует термоядерного взрыва в качестве источника энергии, что снижает коэффициент полезного действия до минимума. Какая разница, если оно будет дозволено Великой Конвенцией ?! Шаддам понял, что учёные просто скрывали за такими фразами свои просчёты и недоработки. В любом случае, создать гравитонные снаряды смогут только на Иксе.
        - Передайте Гезбургу: я имею желание, чтобы он как можно дольше оставался на своей должности и могу при необходимости направить на Икс сардаукаров, которые подавят любой мятеж против него.
        - Так точно!
        Император вдруг широко улыбнулся:
        - А почему бы не дать человеку, спасшему родную планету в трудный час, дворянский титул ? Единоличное правление подразумевает некое благородство духа, вполне способное стать наследственным качеством. Что скажете, Куруш?
        Император, задавая этот вопрос, знал, что Куруш даст на него утвердительный ответ. С таким же успехом он мог его задать себе самому.
        - Икс - уже член Ландсраада, милорд! Вероятно, отсутствие у них твёрдого руководства и стало причиной катастрофы.
        - Икс всегда был одним из наиболее развитых миров Империи. Я не верю, что их народ настолько никчёмный, чтобы оставить власть в руках пеонов. - Император сделал вид, что задумался. - Вы знаете, - сказал он наконец, - если Гезбург справится с моим заказом, оформленный на его имя субфьеф станет наследственным. Я дам ему титул маркиза!
        Бурсег ударил каблуками о сверкающий пол, покрытый плитами красного вулканического стекла. Стальные подковки на сапогах Куруша выбили из пола искры, что неизменно восхищало всех участников Звёздного Бала.
        Шёпот придворных пробежался по залу, ломая существующие договорённости, как костяшки домино. Фаворит Фенринг, производивший вооружение для сардаукаров, уже выбыл из игры, а Икс превратится в новый Великий Дом...
        Император увидел, как чета Фенрингов спешит к нему, шелестя одеждами. Они остановились в положенных десяти шагах от трона, преклонив колени, как все, кто просит милости императора.
        - Встаньте, мои дорогие.
        Фенринги встали с колен.
        - Говорят, вы хотите отменить контракты моего мужа, - грудной голос Марго говорил о невыразимых душевных страданиях.
        Только не плачь, Марго! Если что, займёшь денег у Фейд-Рауты.
        - Что ты, Марго ! - он забылся, назвав её по имени, но собственная оплошность не огорчила его, а наоборот, рассмешила. - Контракты Хасимира остаются в силе...если он помнит все пункты договорённостей.
        - Извините мою супругу, падишах-император, - заговорил Фенринг, багровый от нанесённого ему оскорбления. - Но контракты позволяют вам разорвать их в любой момент.
        - Видимо, я решил их разорвать. Икс сейчас переживает трудные времена, и мы все должны помочь ему. Возможно, через несколько лет...
        Он заметил широкоплечую фигуру Кидин-раби, который бесшумно подошёл к Фенрингу сзади. Это напомнило императору тигра, подкрадывающегося к добыче, и он улыбнулся.
        Не сегодня, но, возможно, я избавлюсь от этого хорька. Сотру одним махом все грехи юности.
        Два представителя банка Гильдии, очень жирных, но существенно разнившихся ростом, подошли к трону, остановившись в десяти шагах. Они держались уверенно, ведь за ними была Гильдия.
        - Мы слышали, Его Величество Падишах-Императоржелает упразднить республику Икс.
        Обращение к императору, несмотря на полную форму, упоминая его в третьем лице, было вызовом.
        - Хороший слух не даёт Гильдии права обсуждать действия императора. Гильдия относится к касте наёмных служащих, объединённых в привилегированный цех, существующий под личной защитой императора, и отнюдь не является некой силой, пребывающей вне закона и правосудия!
        Император повысил голос настолько, что гильдийцы, как низенький, так и высокий, были вынуждены поклониться.
        - Не я желаю прекратить анархию научной мысли, вызвавшую на головы жителей Икса ужасное несчастье, но сам народ Икса! Они сами выбрали себе единоличного правителя, и, если он проявит себя, я возведу его в сан Благородного и дарую ему наследственный титул!
        Гильдийцы снова поклонились.
        - Если Его Величество Падишах-Император в нас не нуждается, мы удалимся.
        Император отослал их нетерпеливым жестом.
        Он увидел, как к нему приближаются Харконнены. Барон, поддерживаемый гравипоплавками, делал странные движения, перемещая двухсоткилограммовую тушу в пространстве, словно морж, ползущий по берегу моря. Рядом с ним шёл Фейд-Раута, атлетичный юноша с горящим взором, скрывающим наследственную тупость. При каждом движении его красная рубаха с глубоким вырезом демонстрировала мощные мышцы груди и живота, буграми перекатывавшиеся под атласной кожей. Тем не менее, он выглядел как-то затравленно, видимо, правду говорили те, кто утверждал, что барон контролирует каждый шаг своего наследника и всячески ущемляет и унижает его в стремлении добиться рабской покорности.
        - Приветствую вас, барон. Вы явились слишком рано. Завтра, когда начнётся трёхдневный Звёздный Бал, вы сможете оценить красоту двора по достоинству.
        Император, предавшись воспоминаниям, мечтательно улыбнулся:
        - В первый день все танцуют на полу в этом зале и на улице. Ночью мы выходим во двор, чтобы наблюдать родные планеты и звёзды Великих Домов, создаваемые в небе при помощи плазмы, удерживаемой полем. На второй вечер танцы продолжаются среди огня, удерживаемого полями. Артисты и кудесники со всей Империи развлекают нас своим искусством, услаждая слух песнями далёких миров. А на третий вечер, послушайте внимательно, барон, пары соревнуются за право быть признанными королём и королевой бала. Гравиполе, бьющее, как фонтан, возносит их в ночное небо, где они порхают и кружатся, словно птицы. Пара, взлетевшая выше всех, побеждает. Это очень далеко от любых привычных вам соревнований, так как требует участия в Звёздном Танце на протяжении длительного периода времени, независимо от достигнутой ранее высоты. Система начисления баллов является достаточно сложной и учитывает множество факторов, позволяя безошибочно определить пару, отличающуюся наибольшей отвагой и...благородством.
        Император замолчал, выжидательно глядя на Харконненов.
        - Я и Анирул однажды выиграли такой Бал, сразу же после смерти моего отца. Вскоре мы поженились. Хасимир и Марго также выиграли - и поженились.
        Фейд-Раута нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и император обратился к нему:
        - Что вы хотите сказать, молодой человек?
        - Я - на-барон Фейд-Раута, - горделиво представился Харконнен и поклонился, согнувшись пополам, совсем как офицеры сардаукаров. - Я хотел бы поучаствовать в этом соревновании.
        - Оно смертельно опасно, на-барон. Энергетические потоки непредсказуемы, и несут погибель неосторожным танцорам.
        - Я не боюсь смерти. Я - гладиатор.
        Император прочитал в его взгляде умение лгать и предавать и отличное знание того, как побеждают на таких турнирах. Здесь ценой победы становилась женитьба на гессеритке, выполняющей только приказы своего Ордена, и чем ниже на имперской лестнице стоял победитель, тем презренней была его судьба. Однако император не представлял себе, как Фейд-Раута, провинциальный гомосексуалист, которого привёз с собой барон Харконнен, сможет обставить представителей Великих Домов, отирающихся в столице десятилетиями.
        - Гладиаторские бои...эти развлечения хороши для примитивных миров, - император с удовлетворением заметил, как покраснел Фейд-Раута. - Конечно, если вы желаете показать нам...э-э-э, класс, мы с радостью предоставим вам такую возможность.
        Фейд-Раута, по чьему лицу пробежала тень страха, оглянулся на барона, и тот с готовностью принял участие в разговоре.
        - Мальчик ещё молод и слишком горяч. Возможно, он наймёт здесь учителя танцев, чтобы выступить на соревнованиях в следующем году?
        Император пожал плечами.
        - Почему бы и нет? Руга знает одного неплохого танцмейстера.
        Зная Харконненов, он мог быть уверен, что больше никогда его не увидит. Руга, притворно нахмурившись на несколько мгновений, счастливо просияла, что обрадовало императора.
        - Кстати, барон, что там с Дюной? Говорят, фримены, убившие герцога Атрейдеса, когда он пытался скрыться в пустыне, совсем обнаглели. У них там появился какой-то религиозный вождь, бросивший вызов Империи...
        - Да. Они зовут его Муад'Дибом. Это - название кенгуровой мыши на чакобсе.
        - Мышь угрожает Льву,- рассмеялся Шаддам. Небрежно улыбаясь, он произнёс :
        - Я поставлю вопрос на повестку дня в Ландсрааде после следующего квартала, если ситуация с добычей специи не улучшится. Возможно, мы даже введём несколько легионов сардаукаров, чтобы покончить с этим мятежом.
        Благородные подняли одобрительный гул. Цены на специю взлетели настолько, что некоторые Великие Дома уже не могли позволить себе такую роскошь.
        Император, улыбаясь, продолжал:
        - Я слышал, Канопус с каждым годом чуть-чуть растягивает орбиту Арракиса. Расчёты, сделанные ментатами, свидетельствуют о том, что через девятьсот пятьдесят семь стандартных лет планета-пустыня столкнётся с одной из планет её системы, Хавли. Нам всем уже сейчас, - произнёс император с ударением, привлёкшим внимание присутствующих в зале,- нужно готовиться к дню, когда мы останемся без специи.
        "С каждым днём обстановка становится всё напряжённее. Косой взгляд, брошенный прислугой, порой даже внезапный шорох, вызывают у меня приступ страха. Кажется, все вокруг желают нашей смерти"
        Принцеса Ирулан
        Гости, неохотно разъезжавшиеся после ежегодных Звёздных Балов, и на этот раз не торопились покидать Кайтэн. Они запрудили курорты, горные и морские, специальные районы сафари, подводные гостиницы, игорные заведения и центры рекреационной порно-индустрии. Благородные поглощали выпивку, наркотики и специю в колоссальных количествах, расходуя на "обслуживающий персонал" целые состояния. Повсюду, где они делились впечатлениями о Великом Танце и о собственном выступлении, внимательные собеседники добивались от них необходимой информации о настроениях среди Великих Домов. Полученные сведения стекались к мажордому Кяо, контролировавшему агентурную сеть императора не только на Кайтэн, но и во всех обитаемых мирах. Ему подчинялись, зачастую формально, и многие фавориты Шаддама, включая Хасимира Фенринга, что, с одной стороны, давало Кяо неоправданно большую власть, а с другой стороны, создавало между персоной императора и толпой жадных блюдолизов переходную ступень, удерживавшую их амбиции в узде. Кяо, изначально бывшие потомственными поварами, со временем получили наследственную должность управляющего
кухней, а когда показали свою преданность в данном деле, проявившуюся во множестве удачных отравлений и раскрытых заговоров, им доверили специальную службу Коррино, существовавшую под маской управления делами Дома. Кяо, одинадцатый мажордом с этой фамилией, демонстрируя неизменное хладнокровие, зачитал сообщение о поведении членов Великих Домов на Кайтэн. Кроме множества дебошей, закончившихся в том числе и смертями некоторых Благородных из особого списка, Кяо упомянул о негативной реакции на слова императора о скорой гибели Дюны. Практически никто, однако, не дошёл до открытого возмущения или требования неповиновения.
        Император выслушал доклад мажордома, едва скрывая раздражение. Большинство Великих Домов были не настолько наивны, чтобы плести интриги на Кайтэн, где всё живёт и дышит в мечтах о благословлении падишах-императора. Благородные знают, что их подслушивают, подсматривают и провоцируют круглосуточно. Конечно, желая создать заговор, они выберут другое время и место. И раз уж Гильдия и Бинэ Гессерит так зависимы от специи, то они и станут источником заговора. Любопытно, что Кяо, ограничившись формальным докладом о загулах, не сказал ничего о возможном заговоре и путях его определения и уничтожения, хотя ежеквартальное слушание директората ЧПНТ является наиболее подходящей возможностью для возникновения "тайного клуба". Обычно заговорщики создают бизнес-связи, объединяющие их, а если они ставят перед собой решительные цели, то собирают общую кассу, маскируя её под какой-то банк, куда переводят деньги за фиктивные товары и услуги. Действительно, такое небрежение Кяо своими обязанностями свидетельствует о том, что он весьма скептично оценивает шансы Шаддама IV перевернуть мир. Хотя...до следующего слушания
- целый квартал, который ещё не начался, возможно, Кяо ещё образумится.
        Император брезгливо осмотрел остальных участников Государственного Совета. Присутствовали: бурсеги Куруш и Кидин-раби, граф Хасимир Фенринг, барон Владимир Харконнен и его наследник. Фейд-Раута был неприятен Шаддаму, и Руга разделяла такое отношение к на-барону. Фейд-Раута был вынужден взять урок у её танцмейстера, прежде чем ему разрешили получить право на один из танцев в первый вечер, а потом, подчинившись её воле, которую поддержал и барон, уступил наследнику Дома Плесси. Последний был стройным благовоспитанным юношей, готовым состоять с принцессой в фиктивной помолвке, не претендуя на большее, что вполне удовлетворяло все стороны. Фейд-Раута, которого повсюду сопровождал его патрон, также вполне осознал, как функционирует сложный мир имперского двора. В третий вечер бала Руга и Томас Плесси, поднявшись на довольно скромную высоту, оставили свои притязания на первое место. Фейд-Раута, чьей парой стала одна из фрейлин Руги, принуждаемый партнёршей, сошёл несколько раньше. Победу одержала пара Маккиннан-Нойман, что предсказывалось большинством придворных.
        Император критично посмотрел на Харконненов, прежде чем обратиться к барону. Наконец, будто заставив себя говорить со свиньёй, как с равным, он сказал:
        - Барон, здесь есть стереопроектор. Если вам не трудно, покажите пункты, которые вы потеряли на Арракисе.
        В воздухе поплыла большая, около двух метров в диаметре, стереопроекция пустынной планеты. Барон, пользуясь лазерной указкой и периодически сверяясь с электроблокнотом, перечислил названия городов, располагавшихся за Барьером, всего более двух десятков.
        - Барон, я вижу, вы - просто жертва этих бандитов, фрименов. Единственное, что меня радует, так это то, что покойный Атрейдес поддерживал с ними хорошие отношения, будучи смутьяном и изменником. Из этого следует, что вы ещё верны Империи.
        Барон угодливо улыбнулся и согнулся в поклоне. Массивные жировые складки его брюха при этом обвисли чуть ли не до пола.
        - Впрочем, барон, нет ничего удивительного в том, что вы терпите от фрименов одно поражение за другим. Ведь вы исполняете приказы вашего злейшего врага, Сафира Хавата.
        Барон взволнованно замотал головой, его щёки болтались, как красная тряпка.
        - Сафир Хават мне покорен, и добросовестно исполняет мои поручения. Я иногда проверяю его выкладки и расчёты при помощи ментатов-ассистентов.
        - Барон,- рассмеялся император, - если вы не видите, что благодаря его советам потеряли все города за Барьером, вы действительно глупец. Хават - ментат Атрейдесов, и его захватили, когда он объединился с фрименами. Он и сейчас поддерживает связь с фрименами и работает на Атрейдесов.
        - Это исключено, - торопливо возразил барон. - Все Атрейдесы мертвы.
        - Барон, вы невыносимы, и, видимо, верите Хавату, который убедил вас, что можно экономить на войсках, а потом вызвать сардаукаров, которые всё за вас сделают.
        Барон налился кровью, его лицо из красного стало бордовым. Император понял, что не ошибся, и продолжал:
        - Вы верите Хавату, даже несмотря на то, что жив наследник Дома Атрейдесов, скрывающийся под прозвищем Муад'Диб.
        - Муад'Диб - это фримен!
        - Фримен?! - император повысил голос. - Фримены не прикрываются кличками. Только один человек на Арракисе может скрывать своё подлинное имя, это - Пол Атрейдес.
        Барон отрицательно покачал головой, его светлые волосы тряслись в такт со щеками.
        - Барон! - одёрнул его Шаддам. - Одумайтесь! То, что Холлек является вашим давним агентом, доносящим, будто фримены неопасны, совершенно помутило ваш рассудок. И Хават, и Холлек - Атрейдесы, и ненавидят вас, несмотря на те оковы, которыми вы подчинили их себе. Они готовят ваше поражение, всячески убеждая при этом, что ведут к победе.
        - Вам известно о Холлеке?
        - Барон! Я задаю вопросы. Посмотрите на стереопроекцию Арракиса ещё раз. Вам заметно, что вы потеряли поселения за Барьером, а значит, не сможете добывать специю в пустыне?
        - Да, падишах-император. Я как раз приехал с этим прошением.
        - Открытым? Барон, вы себе представляете, что случится, если Великие Дома узнают о том, что Муад'Диб - это Пол Атрейдес?
        Барон растерянно оглянулся по сторонам, беспомошно глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег.
        - Барон! Атрейдесы уже обо всём договорились, и уготовили падение Империи. Сперва они заманят на пески Арракиса меня со всей армией, а потом бросят против нас сотни тысяч фрименов. В присутствии Великих Домов, которые явятся по этой вашей...просьбе...как я смогу применить что-то мощнее щитов и лазеружей?. Они задавят нас количеством.
        Барон, до этого красневший всё гуще, теперь начал постепенно белеть.
        - Барон, я вас выручу из этой беды.
        - Но?..
        - Но Дюну придётся отдать. Вы передадите мне субфьеф на Дюну на одну тысячу лет.
        Барон взвизгнул:
        - То есть насовсем?! Тогда зачем мне это нужно?
        Падишах-император кивнул. Реакции барона, предсказанные достаточно верно, подтверждали бытующее о нём мнение: жадный, жестокий и подлый. Все эти качества, достигшие максимума, затмевали разум Владимира Харконнена.
        - Ты - просто кусок сала, барон! У твоего Дома останется всё остальное, вот зачем, включая моё расположение. В противном случае я поддержу...Атрейдеса. Он вполне пойдёт на сделку.
        Свиные глазки барона опасливо забегали.
        - Я...мне надо подумать.
        - И посоветоваться с Хаватом?
        Плечи барона поникли.
        - Я согласен.
        Император кивнул.
        - Оформите соответствующие документы немедленно. С печатью Дома. За вами останется право выкупить четверть добываемой на Арракисе специи.
        Кяо, повинуясь жесту императора, принёс необходимые бумаги. Харконнен их покорно подписал.
        - Теперь, барон, давайте узнаем правду о том, что происходит на Арракисе. Бурсег Кидин-раби!
        Кидин-раби, щёлкнув каблуками, подошёл к стереопроекции.
        - Действия повстанцев носят тщательно спланированный характер. Города за Барьером на Арракисе снабжались по воздуху при помощи топтеров, базирующихся в Арракейне и Картаге. Города внешнего пояса, расположенные в несколько линий, имели наиболее удобные для снабжения точки, считашиеся основными и безусловно необходимыми для удержания всей линии. Мятежники, справедливо полагая такую точку одновременно и наиболее сильной позицией, выходили к ней с направления, угрожавшего коммуникациям с внутренней зоной за Барьером. Это вело к снижению уровня снабжения всей линии и постепенному падению. Города сдавались один за другим.
        Барон, яростно зарычав, изрыгнул несколько ругательств в адрес Хавата.
        Кидин-раби посмотрел на него, как на опасного душевнобольного, и продолжил:
        - Здесь располагалось стойбище Якуруту, с которого Муад'Диб начал свой джихад. Якуруту было признано враждебным всем племенам фрименов, которые выделили отряды, состоящие из молодёжи, для уничтожения этого поселения.
        Лазер указал на точку в пустыне, которая стремительно увеличивалась в размерах, приобретая очертания каменистого склона, частично заметённого песками.
        Стереопроектор беззвучно сменил картинку, показав, как к горам приближаются фримены. Рассыпашись цепью, они волна за волной атаковали склон, обороняемый несколькими стрелками с лазеружьями. Первая цепь погибла практически полностью, вероятно, исполняя разведывательные задачи, а вот вторая, прикрытая индивидуальными щитами, приблизилась к противнику вплотную. Обороняющихся стало гораздо больше, видимо, они вышли из каких-то люков, укрытых в скале, но сдержать противника они так и не смогли. Последующие волны фрименов, не обладавших щитами, быстро подошли к месту схватки в тесных боевых порядках. Вскоре бой закончился. Картинка изменилась, показав, как фримены ворвались внутрь стойбища, убивая всех на своём пути.
        - Снято при помощи расположенных на месте стереокамер и даёт избыточную информацию о тактике и вооружении противника, - сказал Кидин-раби.- Если современного оружия у них пока маловато, то дисциплина и управление войсками находятся на высоком уровне. Судя по пренебрежению смертью, они являются религиозными фанатиками.
        - Вот что они собираются сделать со мной, когда я высажусь в Арракейне, барон.
        Барон, уже попрощавшийся с Дюной, ухмыльнулся:
        - И что вы собираетесь предпринять, милорд ?
        - Мы, барон... если вы хотите быть со мной до конца. У нас большое количество щитов, что фримены смогут компенсировать, только как-то их разрядив. Вероятно, они попытаюся использовать с этой целью песчаную бурю, которая, по слухам, вызывает в щитах короткое замыкание...
        - Достаточно часто, милорд, - торопливо подтвердил барон. - Но как буря может проникнуть за Барьер?
        - Так же, как и фримены - через пролом в стене. Атрейдес подорвёт Барьер при помощи атомного оружия. Нам уже достоверно известно, что у него есть такой план.
        - От Холлека? - хитро прищурился барон.
        - Муад'Диб оплетён нашей паутиной, получая от близких людей советы, ведущие его к смерти. Зависимость от специи, вызывающей видения, делает Муад'Диба внушаемым и подтачивает его разум. Он станет жертвой собственных фантазий, подстёгиваемых нашей агентурой.
        Барону показалось, что император намекает и на самого барона Харконнена тоже. Под пронзительным взглядом Шаддама IV он почувствовал себя неуютно.
        "Ведомый силой предвидения, Муад'Диб шёл от победы к победе. Ничто не могло остановить его. Ничто, кроме предательства"
        Принцесса Ирулан. "Книга о Муад'Дибе"
        Сафир Хават наклонился над стереомонитором, внимательно глядя, как приближается Фейд-Раута. Юнец уже завёл собственную охрану, заменившую ему ту шайку прихлебателей, с которой он обычно шатался по ночному Харко. Судя по худобе и синим глазам, новые телохранители прибыли с Дюны, где проходили службу. Возможно, их одолжил брату Глоссу Раббан. Хават вздрогнул: не может ли этот визит иметь целью его убийство? Фейд-Раута чего-то испугался и торопится убрать неудобного свидетеля ? А может, у него есть какие-то инструкции от барона? Хават всмотрелся в движения охраны Фейд-Рауты, состоявшей из четырёх бойцов в щитах, вооружённых станнерами и ножами; двое имели лазеружья. Движения их не были порывистыми, что отличает возбуждённых людей, разгорячённых жаждой крови, но это ничего не значило - телохранители Фейд-Рауты могли быть очень опытными в своём деле либо наркозависимыми. Семутоманы и меланжеманы зачастую настолько поглощены собственными ощущениями, что выполняют наиболее грязные поручения, не моргнув и глазом. Их, как свидетельствовал богатый опыт Хавата, отличала по-детски капризная любовь к самим
себе и собственным нуждам.
        Он отдал приказ остановить людей Фейд-Рауты у входа в свой рабочий кабинет. Вызвав на всякий случай десяток стражников, он сосредоточил их в смежном коридоре.
        Хавата обрадовало то, что после недолгих препирательств Фейд-Раута согласился войти к нему один, и встал, чтобы приветствовать наследника. Тот удивительным образом напоминал ему Пола, как внешне, так и поведением...так, будто Пол стал наполовину Харконненом и жил с бароном.
        - Здравствуй, ментат!
        Хават позволил искрам восхищения вспыхнуть в своих глазах и поклонился на-барону:
        - Рад видеть тебя, Фейд-Раута!
        Раскосые глаза самоуверенно, даже пренебрежительно, уставились на Хавата.
        - Я тоже вижу...тебя...
        Фейд-Раута растягивал слова, как жвачку, которую собрался прикрепить к письменному столу.
        Харконненов за это ненавидит вся Вселенная.
        - Ментат, я собираюсь на Арракис. Хочу взять тебя с собой.
        Хават улыбнулся.
        - Я занят здесь.
        Фейд-Раута вызывающе посмотрел на Хавата, чего никогда раньше себе не позволял:
        - Вот письменный приказ дяди. Он, кстати, тоже собирается туда. Мы будем воевать с фрименами.
        - Без сардаукаров Дом Харконненов не справится, - осторожно возразил Хават.
        - Будут и сардаукары, и всё, что угодно. Собирайся быстрее.
        Хават, сохраняя достоинство, начал отключать оборудование и складывать документацию в сейф. Подозрения о том, что в ближайшее время ожидается очередная амбициозная военная кампания Домов Коррино и Харконненов, подтвердились. Несмотря на то, что барон ничего не сказал ему, Хават понимал, что начавшиеся две декады назад перемещения харконненовских войск имеют целью скрытное сосредоточение в глубоком космосе. То, что барон ни слова ему не сказал, вызвало у Хавата дурные предчувствия. Он даже предположил: это связано с его службой Атрейдесам, а значит, предстояла операция на Арракисе, откуда Холлек недавно прислал ему сообщение, закодированное начальными буквами нескольких слов: "Пол жив". Хават навёл справки о сардаукарах. Полученная от имперских властей информация потрясла его: отложены на срок от одного до шести стандартных месяцев все рейсы по перевозке заключённых на Салузу Секундус. Это значит, что император решил задействовать все пять легионов против Муад'Диба. Прозвище это, созвучное с "Махди", давало Хавату надежду на то, что вождь фрименов - и есть Пол Атрейдес, бесследно исчезнувший в
песчаной буре два года назад. Послание от Холлека, несмотря на то, что оставляло много вопросов, оживило в душе Хавата давно умолкшие струны. Атрейдесы ещё существуют, и император и барон вновь объединились против них!
        Хават, не имея возможности связаться с Холлеком напрямую, решил действовать через Туека. Один из его агентов вышел на короля китового меха с предложением реализовать на Арракисе десять тысяч конденскостюмов усовершенствованной конструкции. По словам агента, Туек согласился заказать на Иксе конденскостюмы с пенополиуретановой прослойкой, замедляющей проникновение свободных нейтронов. В сочетании со щитами такие конденскостюмы могли если не спасти от нейтронной пули, то продлить жизнь на несколько дней, а состояние работоспособности - на несколько часов. По мнению Хавата, фидайкины, одев такие костюмы, прожили бы после попадания сардаукарской нейтронной пули достаточно долго, чтобы довести бой до конца. Груз, получателем которого значился некий Келлох, уже прибыл на Дюну.
        "Кипучая энергия сардаукаров, видимо, объясняется их стремлением отмыть, наконец, руки дочиста. Бесчеловечные убийцы, они с каждым разом опускаются всё ниже"
        Принцесса Ирулан. "Ржавое золото Империи"
        - Я - капитан Арамшам. Как слышите меня? Приём.
        - Я - обер-фельдфебель Шелеххериб! Слышу вас хорошо, бывший капитан Арамшам. Приём.
        Прошло несколько мгновений, прежде чем капитан Арамшам, добровольно согласившийся на операцию по вживлению в головной мозг нанопередатчика, собрался с мыслями и ответил:
        - Я - капитан Арамшам! Как слышите меня? Приём.
        - Слышу вас хорошо, бывший капитан Арамшам. Передайте текст сообщения. Приём.
        Шелеххериб пользовался обычным радиопередатчиком с дешифратором, что производило впечатление заурядного сеанса радиосвязи, однако на деле его собеседник говорил не в микрофон, а отправлял дистранс с коры собственного мозга. Мысленно произносимое носителем, в данном случае - Арамшамом, ключевое слово-сигнал, вызывало у него подсознательную реакцию и стимулировало гипофиз, на чьи гормоны реагировала оболочка нанопередатчика, автоматически выходившего в эфир. Арамшам, согласно уставу, был временно отстранён от должности и звания с того момента, как попал в плен, несмотря на то, что вызвался добровольцем на эту трудную и опасную миссию. Устав был строг по отношению к нему: только трибунал определит причины, по которым он попал в плен, и вынесет соответствующее решение.
        - Я - капитан Арамшам! Сотня фидайкинов под командованием Рашида покинула стойбище Харг. Они оседлают червя, чтобы пройти на две колотушки к северо-западу, где должны атаковать комбайн вольных торговцев. Приём.
        - Я - обер-фельдфебель Шелеххериб. Сообщение получил. Конец связи.
        Шелеххериб отключил радиопередатчик. Сообщения Арамшама, которые шифратор маскировал под атмосферные разряды, "выстреливая" их на чередующихся частотах, можно было поймать лишь на небольшом удалении от стойбища Харг. Шелеххериб взялся за трудную и опасную работу по установке передатчиков ретрансляционной сети ещё до разгрома Якуруту, что и спасло ему жизнь. Выставленные в окрестностях уничтоженного Муад' Дибом стойбища стереокамеры дали исчерпывающую информацию о тактике и структуре подразделений фидайкинов. Те действовали осмысленно, выказывая редкую самоотверженность и личную отвагу, при необходимости охотно жертвуя собственной жизнью.
        Шелеххериб почувствовал, как от жары начинает туго соображать. Казалось, ещё чуть-чуть, и он потеряет сознание. Близилось время Бодол-Шай, "адской печи", и оставаться на открытой местности даже здесь, в субполярных широтах, было небезопасно. Тем не менее, ему ещё предстояло связаться с Туеком. Тот находился где-то на севере, в сотнях километров отсюда, и связь с ним обеспечивала небольшая ретрансляционная станция. В крайнем случае, если Туек выдаст его фидайкинам, те найдут лишь оборудование с вмонтированным механизмом самоуничтожения.
        - Скорпион, отвечай. Скорпион, отвечай.
        - Я - Скорпион. Слышу тебя хорошо. Приём.
        - Я - Шулох. Они выслали сотню фидайкинов на две колотушки к северу. Видимо, фримены не очень-то соблюдают вашу договорённость. Приём.
        - Я тоже её не соблюдаю, Шулох. Я доставил им новые конденскостюмы, потому что их попросил Холлек. Я в водном долгу перед ним. Приём.
        - Завтра утром они приблизятся к твоим специевым разработкам. Я встречу их огнём. Ты - на чьей стороне? Приём.
        - Я не позволю плевать на мой стол. Конец связи.
        Шелеххериб отключил радиопередатчик и приказал своему отделению зарыться в песок. Они уже давно привыкли к жизни в открытой пустыне, где им неделями приходилось находиться в конденскостюмах, не снимая дыхательных аппаратов. Окапываться было несложно: сначала при помощи ГПГ нужно было поднять песчаную сферу диаметром два метра, и, удерживая поднятый песок в воздухе, спуститься в вырытую яму, позволив песку укрыть себя своим весом. Едва песок засыпал его, Шелеххериб задумался, разглядывая на экране шлема белые огоньки - пеленги на всех подчинённых, выдаваемые ультразвуковым зондом. Песок, плотно сдавивший его со всех сторон, едва позволял дышать - если бы не предусмотрительно скрещённые на груди руки, Шелеххериб не смог бы толком вздохнуть.
        Часы показывали одинадцать с половиной часов дня - в здешних широтах началось время Бодол-Шай, когда ни одно живое существо, даже червь, не может долго находиться на поверхности. Обжигающие лучи белого, как включенный на полную мощность светошар, Канопуса, нагревали песок до шестидесяти цельс-градусов и более. Высокий уровень солнечной радиации и угроза получить тепловой удар принуждали сардаукаров зарываться в песок. Они пребывали в совершенно замкнутом пространстве, во тьме, рискуя в любой момент задохнуться, если система регенерации воздуха откажет.
        Шелеххериб проверил батареи - оставалось ещё более семидесяти процентов энергии. Предстояло дождаться вечера, когда можно будет вылезти на поверхность. Он сделал несколько глубоких вдохов, выравнивая пульс и дыхание. Стараясь не отвлекаться на мысли о песчаной форели, кишмя кишевшей на этой глубине, он начал анализировать разговор с Туеком. Тот не раскрыл, что именно он поставлял под видом новых конденскостюмов фрименам в уплату водяного долга. "Водяной долг" - это обязательство жизни, которая у Туека в залоге. Значит, речь не может идти просто о конденскостюмах...Он что-то скрыл, а значит, врёт ему. "Не позволю плевать на стол" - произнесённое таинственным тоном выражение свидетельствует о том, что Туек хочет отомстить за нанесённое ему сардаукарами оскорбление. После того, как группа Арамшама, "нанятая" через агентство "Орион", была уничтожена, Туек стал независимым вновь. Если он поддерживает связь с Холлеком, что маловероятно, он постарается сдать сардаукаров, как только те попадут ему в руки. Вероятно, он будет склонен выполнить все договорённости так, чтобы победила сильнейшая сторона, а он
- угодил ей больше всего. Так как сильнейшей стороной на данный момент были фримены, рассчитывать на Туека не приходилось. Контрабандист продаст их фидайкинам, как и своих людей. Потом он всегда сможет сказать агентам императора, что погибли и его люди и дорогостоящая техника.
        "Он хочет ещё и выставить меня виноватым", - подумал Шелеххериб.
        Обдумав этот вопрос какое-то время, орта-лейтенант пришёл к выводу, что от совместных с контрабандистами боевых действий придётся отказаться. Фримены, наверняка, не выйдут к разработке на черве - они вызовут червя, как только стемнеет, вернее, вызвали его этой ночью и уже прошли немалое расстояние, прежде чем Арамшам вышел на связь. Сейчас они тоже прячутся где-то, вероятно, спят в одной из многочисленных пещерных стоянок, а вечером или ночью выйдут на вторую колотушку в северо-западном направлении. Так как их путь будет пролегать здесь, через Долину Колючки, то именно ему придётся перехватить их, а отделению Ошме-вазда нужно запретить вступать в контакт с контрабандистами до того, как ситуация прояснится.
        Шелеххериб понимал, что уже в который раз пытается выполнить задачу подразделения собственными силами - качество, критикуемое учебником тактики. Тем не менее, он ещё ни разу не ошибся, отменяя план по ходу операции. В любом случае, они должны атаковать Рашида, полагаясь на собственные силы: контрабандисты - слишком нестабильная величина, и зависеть от них в сложившихся обстоятельствах нельзя. Огневая мощь его отделения ничуть не меньше, чем у Ошме-вазда, а значит, он имеет преимущество - отсутствие переменной "Туек" и гарантированная внезапность.
        Шелеххериб знал, что не заснёт, пребывая под тоннами песка, давивщего на него всей своей тяжестью. Он почувствовал себя совсем как на Гинац, когда его подвергли наказанию остракизмом за участие в несанкционированной дуэли. Каждый шаг по запруженным сознательными гражданами улицам и университетским коридорам давался ему с трудом.В конце концов, он начал выпивать, что и привело к знакомству с гражданином Риловитцем. Шелеххериб заставил себя не думать о прошлом и попытался отдохнуть, закрыв глаза и ни о чём не думая. Испугавшись, что уснёт, но не проснётся, поскольку перестанет прикрывать грудь от песчаной массы и та сдавит его лёгкие так, что он не сможет вздохнуть, Шелеххериб пришёл в себя. Бодрствуя, он думал об армии Муад'Диба, обрушившейся на поселения оседлых арракисцев, как шторм, сметая всё на своём пути. Харконнены, уже неспособные врать, что у них всё под контролем, призвали на помощь императора и даже Ландсраад. Как злорадствовал Туек, многое знавший о жизни Великих Домов, Ландсраад ещё никому никогда не помог. Всякий раз вмешательство комиссий Ландсраада было безрезультатным - и вскоре
следовало падение Дома, с мольбами взывавшего к Совету Благородных.
        - Дюна - планета с великим будущим, - гордо сказал Туек. - Её народ силён и свободолюбив. Харконнены, потом Атрейдесы, теперь снова Харконнены - все они будут разбиты здесь. Дюна станет независимой.
        Говоря так, он с вызовом и надеждой смотрел на Шелеххериба. Иштван Груеску, тоже когда-то мечтавший стать социометристом, понимал амбиции Туека, желавшего создать собственный Великий Дом, но относился к ним более чем скептично.
        "Когда ты не пообещал ему того, что он хотел от тебя услышать, он переметнулся на сторону Муад'Диба. Кто знает, как дорого это предательство обойдётся Империи. Учись быть гибче, Шелеххериб!"
        Он злорадно подумал, что так ей и надо, этой Империи, отвечая на собственную безмолвную тираду.
        Шелеххериб, почувствовал, как что-то толкает его в бок. Его сердце чуть не разорвалось, адреналин, впрыснутый в кровь, заставил выхватить нож, преодолевая сопротивление песка. Форель! Всего лишь песчаная форель - миниатюрное подобие червя, плотоядное и беспомощное, само являющееся пищей для малого червя. Шелеххериб проткнул форель ножом, с удовольствием глядя в инфравизор, как тварь корчится и издыхает, насаженная на острие. Кроме песчаной форели и малого червя, эти пески скрывали множество эндемичных для Арракиса видов, включая по-настоящему опасных гиганстких жуков. Жуки носили панцирь иссиня-чёрного цвета, достигая более полуметра в длину. Они обычно охотились днём, предпочитая жаркую погоду, укрываясь под землёй в неблагоприятные часы, слишком холодные или слишком горячие, однако порой вылазили на поверхность и в сумерках; в такое время, хотя человек был для них слишком крупной дичью, они вполне могли напасть на сардаукаров.
        Когда на поверхности стало холодать, он подал ультразвуковой сигнал своим солдатам. Приборы ГПГ осободили их из песчаных ловушек так же легко, как и скрыли от посторонних глаз.
        Шелеххериб вылез из ямы, загребая осыпающийся песок руками и ногами. Канопус-3 почти закатился, и пустыня освещалась Канопусом, ярчайшей звездой во вселенной. Тем не менее, уже ощущалась вечерняя прохлада, которая вскоре сменится холодом, а утром песок покроется изморозью - Арракис, как и его светило, уже давно не мог обогревать себя самостоятельно - его ядро постепенно остывало. Шелеххериб поёжился, скорее, представляя себе ночной холод, нежели ощущая его. Дул неизменный западный ветер, порывы которого, налетая, вынуждали вздрагивать и подсознательно искать убежища.
        Он проверил присутствие всех подчинённых и работу приборов. Радар указывал на приближение с юго-востока небольшой зоны сейсмической активности, развивавшей пятьдесят семь километров в час. Вероятно, это был червь, следующий через Ущелье Колючки на север, к специевым разработкам Туека. Командир сотни фидайкинов Рашид попытается атаковать комбайн вольных торговцев, который, согласно договорённости сардаукаров с Туеком, занял место для добычи специи - так, чтобы его заметили фримены. Хотя Шелеххериб и внёс коррективы в первоначальный план, изменив место и время нанесения удара, замысел оставался прежним - использовать комбайн Туека как наживку.
        Разместив отделение вдоль западной стены, он стал ожидать червя. Для себя он выбрал позицию на небольшом уступе, выдававшемся над склоном. Каменная стена, изъеденная веками завывавшим здесь ветром, плавно переходила в песчаные барханы. Шелеххериб, не имея перед собой никакой укрывавшей его детали рельефа, залёг, рассматривая пустыню в масляные линзы контрабандного бинокля. Устройство это, хотя и бликовало на солнце, давало увеличение до нескольких сотен раз, позволяя в подробностях рассмотреть не только червя, извивавшегося в песках, но и фрименов, устроившихся на его спине. Некоторые исполняли наиболее сложную и опасную часть работы, расположившись на боку червя и удерживая приподнятыми его роговые пластины. Червь, опасаясь попадания внутрь песка, послушно двигался вперёд, то сгибаясь, то разгибаясь, как выпрямляющаяся пружина.
        Шелеххериб представил, как червь войдёт в ущелье, в этот момент расстояние до фрименов составит около двухсот, а может, и менее, метров. Они откроют огонь из лазеружей, а если противник включит щиты, расстреляют остатки отряда нейтронными пулями. Обычная засада.
        - Отделение! Убрать приборы с масляными линзами! Прекратить радиопереговоры! Ждать моего приказа!
        Когда червь втянулся в Ущелье Колючки, получившее своё название из-за того, что отбрасываемые стенами обильные тени позволяли здесь расти некоторым наиболее стойким растениям, особенно верблюжьей колючке, Шелеххериб опустил забрало. За более чем два года пребывания на Арракисе он почти не дышал местным воздухом, предпочитая регенерированный. Тот имел какой-то затхлый привкус, и искушение поднять забрало и хотя бы подставить лицо свежему ветерку было слишком сильным. Он вытолкнул языком резиновый дыхательный загубник и отпил немного воды из трубки конденскостюма.
        Это - моя вода.
        Такая мысль сделала даже тёплую воду с привкусом хлора приятной на вкус; утолив жажду, он привычно закусил дыхательный загубник. Туек недавно предложил ему новейшее изобретение, сделанное на Иксе: дыхательную мембрану с сервоусилителем. Датчики, расположенные на груди, реагировали на расширение лёгких и пропорционально усиливали забор разреженного арракисского воздуха с помощью миниатюрного насоса. Полученный воздух сжимался до необходимой плотности и подавался для дыхания. Шелеххериб переслал один образец командованию и всё ещё ожидал ответа. В любом случае, даже если прибор примут на вооружение, брать такие вещи у Туека нельзя. Тем не менее, он одобрил планы Туека по расширению поставок этой мембраны на внутренний рынок, запретив, однако, продавать её фрименам.
        И Туека это остановит?В крайнем случае, он всегда скажет, что это сделал не он.
        Радиолокационная разведка и мюонное облучение преподнесли неприятный сюрприз: фримены, несмотря на то, что находились на теле червя, самоуверенно включили энергетические щиты. Ещё недавно считавшиеся символом трусости и немыслимой роскошью, щиты, включая новейшие иксовские, давно стали неотъемлемым атрибутом частей фидайкинов. Молодые "смертники" Муад'Диба привыкли к импортным товарам и вели распущенный образ жизни, подражая худшим из привычек членов Малых Домов и офицеров оккупационных войск Харконненов. На допросах фидайкины вели себя по-странному дерзко, утверждая, что близок день падения режима Коррино. Они были уверены, что современная цивилизация - кто только научил их такому слову? - не может существовать без специи, а значит, кто владеет специей, тот и станет новым императором. Более глубокий уровень жажды специи даже без дополнительного нажима открывал наличие у фрименов определённых династических амбиций: они начинали проклинать тюремщиков последними словами, обзывая их форелью и сардаукарами, а также угрожая им пришествием нового императора, обладающего полнотой прав на Дюну. Речь,
конечно, шла о Поле Атрейдесе, который якобы спасся и скрывался под прозвищем Муад'Диб. Фидайкины бредили межзвёздным джихадом, мня себя будущими покорителями Галактики.
        Шелеххериб скривился и хмыкнул своим мыслям, словно невидимому оппоненту. Генеральное сражение, как учил один из учебников покойного Эндидуша, разрешает все противоречия в пользу победившей стороны. Ничейный вариант в сложившихся обстоятельствах маловероятен, значит, победит одна из двух сторон - мятежники или Империя. Фримены имеют преимущество в живой силе, они получают, неизвестно от кого, современное оружие, они контролируют большую часть Арракиса - всё говорит о том, что планета принадлежит им, что само по себе даёт определённые преимущества и вызывает тревогу.
        Шелеххериб не верил в историю о Поле Атрейдесе, так как самозванцы всегда прикрываются именем якобы спасшегося наследника титула, Тем не менее, Муад'Диб существует и, несомненно, действительно происходит с иной планеты. Если бы ему не служили все уцелевшие Атрейдесы, влившиеся в ряды фрименов, Шелеххериб предположил бы, что Муад'Диб является агентом императора, которого используют для устранения Харконненов с Дюны. Версия о том, что всё было изначально задумано императором, получила блестящее подтверждение после того, как тот самолично высадился на Дюне с основными силами. Коррино изначально хотели владеть Дюной - и вот им представился такой случай!
        Однако Атрейдесы...
        Да ты сам перевербовал Холлека! Вспомни, как всё было!
        Тем не менее, Шелеххериб порой подозревал, что Муад'Диб - и есть Пол Атрейдес, обучивший фрименов новым для них приёмам вооружённой борьбы, от излюбленного Атрейдесами дзю-дзюцу, великолепно дополнявшего искусство боя с ножом, до производства взрывчатых веществ из останков червей. Несмотря на то, что император мог действительно использовать недобитых Атрейдесов и фрименов как угрозу для Харконненов, очевиден был и тот факт, что они являются угрозой для него самого. Шелеххериб почувствовал, что мысль теряет свою цель, будто та расплывается у него перед глазами. Он неожиданно вспомнил слова, которые слышал ещё на Гинац: Империя существует благодаря корпусу сардаукаров, Гильдии и Бинэ Гессерит. Корпус сардаукаров подчиняется императору, хотя многие высшие командиры и погрязли в махинациях со специей. Однако Бинэ Гессерит и Гильдия, скорее, признают существование Золотого Льва, нежели подчиняются ему - и они зависимы от специи. С ними связаны Великие Дома, желающие сохранить существующую территориальную раздробленность, которую историки иногда называют эпохой гильдийского феодализма. Конечно, Империя,
не как император, но как общество, объединённое межзвёздными транспортными линиями, проложенными гильдийскими хайлайнерами, и как Ландсраад, пронизанный селекционными нитями Бинэ Гессерит - да, эта Империя, несомненно, поддерживает Муад'Диба.
        Шелеххериб почувствовал страх поражения. Ему стало не по себе. Это было необычное ощущение, из давно забытой жизни - будто он получит диплом социометриста и не сможет трудоустроиться, оказавшись где-нибудь на помойке в компании уголовников. Он рассмеялся - в конечном, счёте так и случилось ! Видимо, на этот раз пришёл черёд Империи оказаться на помойке.
        - Первое звено! Огнём из лазеружей обездвижить червя ! Второе и третье звенья - нейтронными пулями уничтожить живую силу противника! Огонь!
        Не дожидаясь выполнения приказа подчинёнными, Шелеххериб полоснул лазером по телу червя, диагональным разрезом отделяя его головную часть от туловища. Отвратительное зрелище салатовой крови червя, начавшего биться в конвульсиях, разбрасывая и давя фрименов, заставило его передать следующий приказ:
        - Первое звено! Нейтронными пулями по живой силе - огонь!
        Переключив лазер в режим прицела, он открыл огонь очередями по фрименам, которые, несмотря на внезапное нападение, успели рассыпаться на песке и уже отвечали огнём. Яркий, как сверхновая, свет лазера едва не ослепил Шелеххериба - луч фрименского лазеружья прошёлся где-то над ним, вызвав падение нескольких каменных глыб. Он перекатился, глядя вверх - действительно, прямо на него падал кусок скалы, от которого не спас бы и щит - огромный кусок гранита попросту раздавил бы его. Шелеххериб вскочил, отбежал на несколько метров и снова залёг.
        - Нейтронные пули неэффективны!
        - Использовать гранаты НГ-7! - Шелеххериб отдал этот приказ, уверенный в том, что следовать уставу - лучшее решение. Устав предписывал использовать нейтронные гранаты там, где не помогают нейтронные пули. Нейтронные гранаты имели около десяти килограмм т.э., не говоря уже об увеличенном выбросе свободных нейтронов. Некоторые материалы, содержащие водород, например, могут частично задерживать свободные нейтроны, но, конечно, не в таком объёме.
        Шелеххериб вставил магазин, снаряжённый зарядами с красной маркировкой. Выставив свою Л-ЭМП-5D в сторону противника, он, не целясь, разрядил весь магазин, двести гранат, одной сплошной очередью. Грохот двухсот термоядерных разрывов, по десять килограмм т.э. каждый, ударил в стенки ущелья сплошной нарастающей звуковой волной запредельной силы. Его самого защищали от сверхмощного звука аудиофильтры, однако фримены, даже если щиты и какие-то специальные комбинезоны защищают их от разрывов и нейтронов, наверняка оглохнут и выйдут из строя.
        Не будучи уверен, что противник окончательно подавлен, Шелеххериб рассстрелял ещё один магазин красных зарядов и один - белых. После этого он, проверив сначала, хорошо ли работает щит, осмотрел поле боя. Червь был мёртв, видимо, огромное количество нейтронов убило даже это, практически бессмертное, существо. Фримены лежали на песке - многие уже не подавали признаков жизни, а те, что выжили, явно не были способны на организованное сопротивление.
        - Противник подавлен! Прекратить огонь! Третье звено, спуститься вниз и обыскать трупы - нужны образцы их защитной экипировки.
        Шелеххериб рисковал - нельзя было оставаться на месте боя слишком долго,- однако он не имел права не выяснить, в чём дело. Неужели Туек продал их фрименам?
        Видимо, акции Империи идут вниз, если коммерсанты торопятся их продать.
        "Когда отец приказал нанести удар по стойбищу Табр, его никто не поддержал. Даже граф Фенринг молча отвернулся от него. Однако лев, почувствовав запах крови, не отступает"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        Лейтенант Орморкар, орта-баши второй орты первого батальона восьмой бригады Пятого Легиона Корпуса Сардаукаров Его Величества Падишах-Императора Шаддама IV широко расставил ноги, разглядывая пленных фрименов. Когда основная часть мужчин ушла на север, тыл мятежников оголился. Легко определяя их стойбища при помощи термодетекции, радиопеленгации и агентурных данных, сардаукары нанесли им несколько ударов, перерезая коммуникации, функционирующие за счёт - кто бы поверил! - гужевого транспорта. Правда, "гужевой транспорт" на деле был гигантским песчаным червём, но, как показали первые схватки с фрименами, они действительно являлись дикарями, ничего не смыслящими в современной войне. Червь становился неуправляемым и опасным для наездников - достаточно было только надрезать его из лазера, чтобы гигантская бестия сошла с ума от боли и раздавила своим весом оседлавших его фрименов. В фрименских стойбищах десантники обнаружили большое количество специи и взрывчатых веществ, также были захвачены многочисленные пленные. Некоторые фрименские наибы из числа более возрастных даже начали искать пути примирения
через посредников-контрабандистов. Кому оно нужно, это примирение?! Сардаукары высадились здесь официально, и, пока на этой планете есть хоть один живой фримен, владеющий несколькими граммами специи, его жизнь не будет в безопасности.
        Орморкар ещё раз посмотрел на пленных, привязанных к дюзам реактивных двигателей десантных орнитоптеров. Их было всего одинадцать - стариков, женщин, подростков. Челнок, которому предстояло забрать сестру Муад'Диба, маленькую трёхлетнюю Алию, уже шёл на посадку. Алия являлась Мразью и, как поговаривали, двоюродной племянницей Твари Раббана, будучи к тому же самой молодой Преподобной Матерью Бинэ Гессерит за последнее тысячелетие.
        То, что Мразь приходится родственницей Твари, не удивило Орморкара. При осмотре ядоискатель обнаружил у неё отравленное оружие с ядом на основе цианида, спрятанное в складках абы, но Орморкар имел приказ не замечать подобных "мелочей". Вероятно, Алию хотели использовать для убийства высокопоставленного клиента, барона или кого-то из его племянников. Сам Орморкар, надёжно защищённый боевым скафандром, не волновался по этому поводу. Он слышал, что действующие в глубокой пустыне бойцы разведывательно-диверсионных подразделений носят лишь лёгкие дистилляционные комбинезоны по примеру фрименов, дыхательные аппараты и шлемы с системами управления и связи. Такая облегчённая униформа не требовала гравипоплавков и считалась более практичной, нежели несколько сот килограммов брони, оружия, пищи и воды, одетых сейчас на него в виде полной боевой выкладки. Передвигался он, тем не менее, легко - вес скафандра почти не чувствовался благодаря генератору плавучести.
        Орморкар приказал включить ракетные двигатели обоих топтеров, зажарившие связанных по двое-трое фрименов, подобно гигантским горелкам. Крики прожигаемых насквозь мятежников прозвучали для него сладкой песней. Львиная голова, выкрашенная на его шлеме золотой краской, растянула свою пасть в широком оскале - как и его хозяин, лев улыбался. Неконтактные датчики собирали информацию о сокращении мышц лица лейтенанта и передавали её на поверхность шлема, принуждая капельки краски, удерживаемые статическим электричеством, перемещаться. Когда Орморкар в награду за выдающиеся заслуги получил право носить изображение львиной головы на шлеме, он решил не поскупиться и потратить сто девяносто девять солари на новейшее иксовское устройство. Шлем этот на заключённых и на слабый пол производил неизгладимое впечатление, хотя в присутствии начальства он предпочитал отключать динамичный режим.
        Орморкар наклонился к маленькому годовалому ребёнку, ползавшему у его ног. У того были по-фрименски синие глаза, заполненные слезами. Уже совершенно красный, он не переставал реветь. Орморкар придал своему лицу гневное выражение, чтобы ещё больше напугать ребёнка, и поднял его. Вне сомнения, это - сын Пола Атрейдеса, Лето II. Об этом свидетельствуют и дорогостоящие одежды с красным ястребом, и то, как яростно защищали его фримены. Черноволосая женщина, видимо, служанка, погибла, защищая его.
        - Я - лейтенант Орморкар! Справедливость и закон Империи!
        Сказав так, Орморкар преспокойно обезглавил ребёнка.
        - Они транслируют этот ролик по харконненовскому стереовидению с самого утра, Муад'Диб, - сказал Стилгар. - Любому глупцу понятно, что они хотят спровоцировать тебя на атаку.
        Пол резко встал и подошёл к Стилгару вплотную, глядя на него снизу вверх:
        - Мы всё равно атакуем! Им не запугать нас!
        Голос его, готовый сорваться, был едва сдерживаемым потоком слёз.
        Стилгар, которого , как и всех фрименов, обучали водной дисциплине самыми строгими методами, ещё в детстве научился контролировать свои эмоции. Всё так же спокойно он отвечал:
        - Тяжёлый гнев ложится песком на могилу фримена.
        Пол открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и отошёл в сторону. Обернувшись к Стилгару спиной, он ответил безжизненным голосом:
        - Мы собрали здесь все силы, и лучшей возможности у нас больше не будет. Мы бы всё равно ударили. Они свирепствуют, надеясь на возникновение мыслей, подобных твоим.
        Холлек, одетый в конденскостюм, и несколько лейтенантов из числа фидайкинов, включая Отейма и Корбу, присутствовали здесь же. Они угрюмо молчали, прекрасно осознавая, что на сей раз Муад'Диб встретится не с колониальными войсками, а с главными силами Харконненов и пятью легионами сардаукаров. Имперские десантники были вооружены по последнему слову техники и считались непобедимыми. Гильдия и остальные Великие Дома заняли выжидательную позицию.
        - Стилгар, ты не понимаешь, сколько стоят межзвёздные перелёты. Если они прилетели сюда по зову Гильдии, это значит, что не только Гильдии, но и всем Великим Домам специевый кризис несёт смертельную угрозу. Кризис этот может разрешиться только в пользу одной из враждующих сторон. Если мы отступим...они высадятся все и будут преследовать нас повсюду. Нас истребят, как истребили солдат моего отца.
        Стилгар блеснул синими глазами, выделявшимися на худом, изборождённом морщинами лице. Пол знал, что морщины эти - от волнений. Стилгар встретил их в пустыне два года назад, повинуясь приказу планетолога Кайнса, с которым породнился. Он свёл его с Чени, дочерью Кайнса, невысокой по меркам фрименов, хотя и превосходящей Пола в росте на несколько сантиметров - и она родила ему сына. Которого убил какой-то Орморкар с Салузы Секундус...
        - Усул, я понимаю, что победим или мы, или они. Но наибы...
        - Скажи наибам, что я решил отомстить за воду моего сына.
        - Ты убьёшь пятерых дочерей императора?
        Пол вздрогнул.
        - Мы...- он оглянулся на Холлека. - Мы изначально планировали отсечь войска Харконненов от сардаукаров и принудить императора к переговорам. В конце концов, это - конфликт двух Домов, в котором Атрейдесы сильнее. Приняв нашу сторону, Шаддам поступил бы разумно, ведь так он получит удовлетворительное решение...И тут мы надавим на него, требуя династического союза. Шаг за шагом переговоры принудят его на всё большие уступки, ведь каждая новая уступка ослабляет...
        Стилгар кивнул и неожиданно перебил его фразой, бичом ударившей по ушам:
        - И он выдал бы за тебя Ирулан, наследную принцессу. А Чени, что бы ты с ней сделал?
        Пол отвернулся.
        - Это - династический брак, достаточно распостранённое явление, - ответил он наконец. - Чени стала бы моей наложницей, мы бы жили с ней, как прежде.
        Стилгар продолжал кивать:
        - Может, император тоже так подумал - и решил устранить всех, кто мешает...генетическому скрещиванию. Ведь Лето II был помехой...новой династии, правда?
        Чувствуя в его словах искреннюю горечь, Пол промолчал. Через минуту он встал и заговорил, обращаясь ко всем присутствующим:
        - Стилгар, мы собрались здесь затем, чтобы отомстить Харконненам за все их преступления. Мы не можем отступить накануне решающей схватки! Ни ты, ни я, ни Корба, ни Отейм! И Гарни тоже не согласится отступить! План наш не идеален...но есть ли лучший?
        Гарни, когда о нём вспомнили, встал и перебил Пола, едва тот остановился, чтобы перевести дух:
        - План гораздо хуже, чем говорит Пол. Буря не отключит их щитов, а лишь может отключить. После этого у них всё равно останется часть щитов в рабочем состоянии - и лазеружья. Оружия у них гораздо больше, чем у нас. Если бы не миллион бойцов...
        - Миллион бойцов верит в святость Муад'Диба! - воскликнул Стилгар. - Что они скажут, когда Он породнится с врагом?
        Пол выдавил слабую улыбку.
        - Я отомщу за воду моего сына и за воду моего отца. Их убийцы будут казнены. Мы уничтожим всех Харконненов до последнего. Когда мы с Ирулан будем венчаться, Чени будет стоять рядом и уйдёт со мной после свадьбы. Тебя это удовлетворяет, Стилгар?
        Стилгар склонил голову, пряча улыбку в бороде. Как всякий фримен, он настойчиво торговался, пытаясь добиться наилучших условий для родственников.
        - Усул, я рад, что ты остаёшься мужчиной. Тогда посмотри ещё этот фильм. Он вышел в эфир полчаса назад.
        - Император бросил мне вызов лично? - спросил Пол.
        Стилгар кивнул, а может, поклонился - всезнание Квизац Хадераха неизменно производило на фрименов впечатление.
        Включили солидо-проектор. Запись показала Шаддама IV в полной униформе бурсега. Его шлем, отделанный массивным листовым золотом, напоминал об Орморкаре, однако производил куда более устрашающее впечатление - из львиной пасти на них холодно смотрел падишах-император. Как понимал Пол, это был рассчитанный эффект, призванный повергнуть зрителя в ужас.
        - У него тоже львиная голова, - сказал Стилгар.
        Император заговорил, положив руку на нож, украшенный самоцветами.
        - Мне донесли, что наследник Дома Атрейдесов, потерпевшего поражение от Дома Харконненов, с которым пребывает в состоянии кровной вражды, скрывается среди мятежников, именующих себя фрименами. Вооружённый террор, применяемый Полом Атрейдесом и его бандитами, противоречит законам фофрелюхов и несовместим с положением Благородного. Попытка подорвать экономику Империи и межзвёздные перевозки, осуществляемые при помощи специи, определяется мной как преступление против Империи. В связи с этим я повелеваю Полу Атрейдесу: немедленно явиться ко мне, чтобы предстать перед судебным разбирательством в рамках процесса канли.
        Холлек встал и хлопнул Пола по плечу:
        - Это победа! Они выставят на-барона, Фейд-Рауту, чтобы вы могли провести дуэль.
        Стилгар покачал головой:
        - Возможно, он имел в виду не Фейд-Рауту.
        Пол кивнул, соглашаясь - в словах императора слышалась личная угроза, и право на трактовку собственных предложений он оставил за собой.
        Император продолжал, взвешивая в руке неведомо откуда взявшийся череп:
        - Однако он должен явиться сам, без сопровождающих из числа мятежников. Сейчас, рассматривая череп его отца и изучае его строение...
        Пол охнул.
        -... я понимаю, что мятеж был заложен у Атрейдесов в крови. Ведь этот род происходит от самого Агамемнона, являясь, к превеликому моему сожалению... результатом ублюдочной связи. Кучка "зелёных" анархистов, отрицающих и власть, и нормальное общество, подняла одного из незаконнорожденных отпрысков Агамемнона на свой чёрно-зелёный флаг. Чёрно-зелёные, как поведала мне моя дочь Ирулан, разбирающаяся в имперской истории, - император сделал жест в сторону, где, очевидно, и находилась принцесса, - проповедовали "экологическую" разновидность анархизма. Эко-анархисты соблазняли переселенцев ложью о свободе, но по прибытии на Каладан вдруг потребовали от несчастных жить не в подчинении нормальным человеческим законам, а в "единении с природой", как они это понимали - и в конечном счёте Атрейдесы докатились до настолько жестокой эксплуатации низших классов, что начали применять для их усмирения атомное и химическое оружие.
        Император презрительным жестом бросил череп покойного герцога об пол, разбив его на мелкие кусочки, и взял другой, имевший сквозное отверстие от шпаги:
        - Это уже череп раба, Дункана Айдахо. Он и был ответственным за ряд случаев применения атомного оружия войсками Атрейдесов. Жалкий Дункан...
        Пол встал, едва запись оборвалась.
        - Ты хочешь медлить дальше, Стилгар? Клянусь прахом моего отца, я убью тебя и любого другого, кто выступит против!
        - Вперёд! На Харконненов!
        - На сардаукаров! Они сами зовут нас!
        "Ни один из моих знакомых-сардаукаров не назвал Арракейнское сражение иначе как побоищем. Новейшая история не знает более кровопролитного сражения. В этот день Империя, какой мы её помним, прекратила своё существование"
        Принцесса Ирулан. "Арракис пробуждающийся"
        СТАВКА ПАДИШАХ-ИМПЕРАТОРА. ВРЕМЯ: 1Ч. ДО ВОСХОДА КАНОПУСА-3.
        - Падишах-императору - шалом!
        - Шалом! - ответил император, облачённый в такой же, как и у собравшихся двух десятков бурсегов, серый мундир с богатой отделкой. Индивидуальный шлем императора сверкал золотом в лучах светошаров, освещающих ставку.
        Император подошёл к столу, на котором был выполнен макет Арракейнской равнины, избранной местом сражения. Силы противника, накапливавшиеся последние дни у Барьера, вели бои за овладение перевалами, удерживаемыми небольшими частями отборных сардаукаров, хорошо знакомых с местностью. Всё новые и новые отряды фидайкинов, прибывавшие в течение ночи, вынудили их отступить. Фримены захватили и уничтожили все электростанции-ветряки, находившиеся за пределами Барьера, так что энергоснабжение Картага и Арракейна осуществлялось при помощи реактора одного из десантных лихтеров. Наиболее вероятным местом прорыва ментаты единодушно называли перевал Пардота. Учитывая огромное количество фрименов, которых Муад'Диб собирался вывести на Арракейнскую равнину, высоко вероятным считался подрыв термоядерного заряда с целью создания прохода в горах.
        - Они до сих пор роют?
        - Данные сейсморазведки показывают, что работы прекратились. Вероятно, они заложили заряд и ждут приказа, чтобы подорвать его. Точность: девяносто девять процентов. Время взрыва: ближайшие пятнадцать минут. Точность: девяносто пять процентов.
        Шаддам нетерпеливо взмахнул рукой, приказав ментату замолчать.
        - Бурсеги! Это сражение является первым за долгие столетия генеральным сражением, в котором участвуют все пять легионов во главе с императором. Данные, которыми мы располагаем, позволяют рассчитывать на решительную атаку противника в районе перевала Пардота, несмотря на сильнейшее заражение радиоактивными осадками, которое, конечно, снизит боеспособность мятежников. Они постараются ввести в котловину червей, которых приказываю уничтожать корабельными лазерами.
        Бурсеги внимательно молчали, слушая императора. Он провёл рукой вдоль линии, занятой сардаукарами - длинной балки под названием Ложе Шай-Хулуда, лежавшей на пути от Барьера к Арракейну.
        - На первой позиции расположена треть наших сил, по две бригады от каждого легиона; столько же находится на второй, являясь одновременно ближайшими резервами. Будем надеяться, фрименам неизвестно, что мы смогли освободить только шестьдесят процентов войск от гарнизонной службы.
        Бурсеги рассмеялись вслед за императором.
        - Атрейдес, вероятнее всего, постарается продвинуться как можно дальше на "красный" запад, к позициям Харконненов, ещё утром, имея Канопус-3 за спиной. Те занимают самый отдалённый от перевала участок обороны, являющимся одновременно и более открытым, а потому - доступным. Мы пришли к выводу, что в нашем направлении они ограничатся демонстрацией, а основными силами навалятся на Харконненов, имея целью отсечь их, прижать к Барьеру, окружить и уничтожить.
        Бурсеги молчали, спокойно выслушивая отлично им известную информацию.
        - Однако, - продолжал император, - последние сведения разведки свидетельствуют о куда большей численности войск противника - в пределах одной колотушки от Барьера сосредоточено около миллиона вооружённых фрименов. Учитывая тот факт, что Харконнены сильно потрёпаны в предшествующих боях и едва ли смогут выставить более пятидесяти тысяч человек, можно предполагать, что цели Муад'Диба не ограничиваются войсками барона.
        Император сделал паузу. Он внимательно посмотрел в глаза некоторым бурсегам, в которых сомневался, но, не увидев ничего подозрительного, продолжил:
        - Более вероятно, что они просто прижмут Харконненов к Барьеру, а сами начнут охватывать нас с юга и юго-востока. Так как белый восход начинается на два часа позже красного, и Канопус утром светит из-за нашей спины, первые часы они будут избегать атаки наших растянутых, но хорошо укреплённых позиций. За это время мятежники постараются развернуть максимальное количество живой силы против наших легионов. Их лобовая атака не может рассчитывать на успех, однако, невзирая на потери, фримены атакуют по всему фронту, стремясь вынудить нас ввести в бой все резервы. Потом их элитные части, фидайкины, оставив Харконненов, выйдут нам во фланг. Они также постараются поднять восстание в нашем тылу, в Арракейне, возможно, даже высадят тактический воздушный десант на этом направлении. Действия с западного и северо-западного направления будут носить отвлекающий характер.
        Император замолчал, глядя на макет местности, на котором были размещены маленькие группы солдатиков, обозначавших батальоны и бригады. Происходящее более всего напоминало его детские игры, и, как он неожиданно сообразил, так и задумывалось кем-то, тонко знающим психологию. Посмотрев на бурсегов, он заподозрил, что те в детстве играли в те же игрушки.
        Разыгрывается Империя, Шаддам. Возьми себя в руки.
        - Метеоразведка свидетельствует о приближении песчаной бури, которая будет в районе Барьера через несколько минут. Буря является источником мощных электромагнитных импульсов, способных заглушить радиосвязь и вывести из строя некоторые наименее надёжные электроприборы, включая щиты.
        - Взрыв на перевале Пардота! - сообщил один из штаб-баши. - Мощность - пол-мегатонны!
        Император обменялся взглядами с неколькими бурсегами.
        - У Атрейдесов, как и раньше, всё пылает красным, - сказал он, наконец. - Едва пройдёт ударная волна, приказываю легион-баши отбыть к вверенным соединениям. Главное внимание уделять сохранению надёжной связи со ставкой и всеми частями. В бой вводить только личный состав с работающими щитами. Шалом!
        СТАВКА ПАДИШАХ-ИМПЕРАТОРА. ВРЕМЯ: 4 Ч. ПОСЛЕ ВОСХОДА КАНОПУСА-3.
        Шаддам приказал включить несколько стереопроекций одновременно, передающих картинку с наиболее важных участков сражения. Нетрудно было заметить, что на фронте сардаукаров сражение ограничивалось перестрелкой, в то время как Харконнены, оказавшись под массированным ударом основных сил противника, пребывали в критической ситуации.
        Шаддам IV, устав выслушивать просьбы барона о помощи, приказал ему явиться лично.
        - И прихватите с собой вашего несравненного Сафира Хавата. - После короткой паузы Шаддам добавил:
        - Я бы также хотел увидеть на-барона, Фейд-Рауту.
        Император расхаживал между стереопроекциями, иногда посматривая на происходящее там. С утра на нескольких частотах одновременно открыла вещание мощная радиостанция "Вольный Народ".
        Император приказал включить радиоприёмник, ему хотелось услышать противника, чтобы получить информацию о его мыслях, сравнить его возможности со своими. Динамик взвизгнул, прежде чем послышался голос, принадлежащий молодому человеку. Изредка его заглушали статические разряды, но голос, уверенный и сильный, продолжал говорить:
        - Жители Арракейна! Я - герцог Пол Атрейдес, известный вам также как Муад'Диб. Я пришёл, чтобы отомстить Харконненам и сардаукарам за смерть моего отца, сына, друзей и товарищей. Пусть атомный гриб не пугает вас - от взрыва не погиб ни один человек. Вы можете встретить утро нового, свободного, дня вместе с нами ! Выходите...
        Император приказал отключить радио и обратился к баши корпуса пропаганды, носившему звание бурсега.
        - Эшкир, глушите это выступление на всех частотах. По стереовидению запустите ролик о действиях по укрытию населения от поражения ядерным оружием. Добавьте стереосъёмки взорванного Барьера, самого взрыва и назовите его мощь. Покажите бурю на Арракейнской равнине. Скажите, что это - дело рук Муад'Диба и Атрейдесов.
        - Слушаюсь, падишах-император!
        - Постарайтесь также уничтожить эту радиостанцию при помощи самонаводящейся ракеты.
        СТАВКА ПАДИШАХ-ИМПЕРАТОРА. ВРЕМЯ: 5 Ч. ПОСЛЕ ВОСХОДА КАНОПУСА-3.
        Барон Владимир Харконнен, его наследник Фейд-Раута и ментат Сафир Хават стояли в десяти шагах от императора. На них была шитая золотом синяя одежда, более походившая на парадную, нежели форменную.
        - Барон, человек по имени Хават, которого вы столько раз называли мёртвым, на этот раз действительно должен умереть.
        Император посмотрел барону в глаза и добавил с ударением:
        - Немедленно.
        Барон кивнул, выражая согласие. Фейд-Раута, не дожидаясь приказа, выхватил кинжал и бросился на Хавата. Старый ментат доказал, что некогда по праву считался одним из лучших ассассинов Империи: увернувшись от Фейд-Рауты отработанным движением, он достал свой нож и начал медленно, ежесекундно делая угрожающие пассы, приближаться к на-барону. Тот снова атаковал - Хават нанёс встречный удар...чтобы промахнуться и пропустить повторный выпад Фейд-Рауты, проникший сквозь щит. Острие вошло Хавату в живот рядом с печенью. Фейд-Раута, ликующе вскрикнув, зашагнул Хавату за спину, одновременно поднимая его на клинке. Старый воин Атрейдесов зарычал от боли, кровь потекла у него изо рта. Когда Фейд-Раута выдернул клинок из раны, Хават тяжело опустился на колени. Фейд-Раута взял его за волосы и, взглядом испросив разрешения императора, перерезал глотку. Кровь брызнула на пол. Тяжёлый стук упавшего тела возвестил о смерти легендарного ментата и ассассина.
        Шаддам улыбнулся.
        - А вы действительно гладиатор, Фейд-Раута. Сегодня вы превзошли своего учителя.
        Фейд-Раута поднял окровавленный клинок вверх и произнёс ритуальную фразу:
        - Я убил по приказу падишах-императора, сеньора моего патрона и благодетеля Владимира Харконнена!
        Шаддам обратился к барону:
        - Ваш наследник действительно перспективен, барон. А теперь я хочу познакомить вас с вашей внучкой, Алией Атрейдес.
        В зал ввели маленькую трёхлетнюю девочку, одетую в чёрную абу. Та остановилась рядом с императором и критично посмотрела на барона.
        - Какой же он жирный, Шаддам! Даже свиньи не всегда бывают такими толстыми. Я бы назвала его, скорее, мешком дерьма, перемешанного со специей. Все надеются на второе, но обычно получают первое. Мир Харконненов! - закончила она сокрушённо.
        Барон удивлённо посмотрел на маленькую девочку, говорившую, как взрослая.
        - Она - Преподобная с рождения, барон. Алия пережила специевую агонию, ещё пребывая в утробе матери - и родилась на свет, обладая бесчиссленной чередой воспоминаний, накопленных тысячей Преподобных, живших до неё.
        - Это просто отвратительно, милорд, - ответил наконец барон.
        - Она - ваша внучка, барон. Её мать, леди Джессика, является вашей родной дочерью.
        Барон не нашёл, что ответить. Алия тем временем подошла к нему практически вплотную:
        - Его брюхо ужасно, Шаддам. В нём может поместиться даже взрослый человек.
        - Будьте добры, подержите её, барон. Девчонка может тут что-то испортить.
        Барон ухватил Алию обеими руками.
        - Я держу её!..
        Барон застонал и начал медленно заваливаться на спину. Какое-то мгновение он стоял, будто колеблясь. Казалось, ещё чуть-чуть - и он выпрямится и рассмеётся. Но нет - жизнь окончательно покинула его; тело барона рухнуло навзничь.
        - Стража! Арестовать её! У девчонки яд!
        Прежде, чем Фейд-Раута успел вмешаться, подбежали сардаукары и увели Алию.
        - Барон! Вы слышите меня? - Фейд-Раута не сразу сообразил, что к нему обращается император. Да, действительно, теперь он - барон Харконнен.
        - Барон, в каком состоянии ваши войска? Вы ещё можете сражаться?
        Фейд-Раута собрался с мыслями. В его раскосых глазах мелькнуло привычное самоуверенное выражение.
        - Войсками командует мой брат, Раббан. В строю оставалось двадцать тысяч человек, когда мы вылетели к вам. Раббан не продержится более двух-трёх часов.
        - Ваши войска не продержатся и часа с таким командованием! Раббан некомпетентен - его нужно немедленно заменить ! Если хотите, я дам вам одного из моих бурсегов.
        Фейд-Раута неуверенно кивнул.
        - Бурсег Кидин-раби!
        Вперёд выступил широкоплечий сардаукар; подойдя на десять шагов к императору, он, как полагалось в таких случаях, преклонил колено. Император сам подошёл к нему и протянул золотой жезл бурсега.
        - Кидин-раби, назначаю тебя командующим Вспомогательным Легионом. Приказываю: возглавить войска Дома Харконненов и удерживать оборону. Возьмёшь орту УТС из общего резерва. Встать !
        - Я - бурсег Кидин-раби! Я получил жезл из рук падишах-императора Шаддама IV!
        Фейд-Раута отупело наблюдал за происходящим.
        Шаддам IV подошёл к столу-макету, на котором стало гораздо больше крошечных солдатиков. Сложная машина, спрятанная внутри стола, меняла диспозицию фигурок согласно данным, вводимым с пульта. Перевал Пардота, превращённый Муад'Дибом в радиоактивную пыль, также отсутствовал.
        Император осмотрел поле боя. Всё шло, как и предсказывали штаб-баши: войска фрименов верхом на червях втягивались через вновь созданный проход на Арракейнскую равнину, где назначенные Муад'Дибом командиры формировали десятитысячные отряды и бросали их на Харконненов. Противник использовал большие щиты, ранее принадлежавшие Дому Атрейдесов, прикрывая ими крупные группировки от огня лазеружей. Как доносили передовые части сардаукаров, уже вступившие в бой на линии вдоль балки Ложе Шай-Хулуда, противник имел и определённое количество индивидуальных щитов, которые носили бойцы первой линии, фидайкины.
        В зоне, обороняемой Харконненами, натиск фрименов был особенно силён: там, где бой переходил в рукопашный, они строились в плотные боевые порядки, вооружённые длинными копьями и алебардами. Кое-где прикрытые с фронта индивидуальными щитами богатых фрименов и фидайкинов, такие фаланги были достаточно эффективны против войск Харконненов, вооружённых неожиданно плохо. Император покачал головой и подошёл к плавучему стереоэкрану, демонстрировавшему бой на участке Харконненов. Сразу стало заметно, насколько тяжёлым является положение солдат в голубовато-синих мундирах, чьи жидкие цепи повсюду сметались фрименскими фалангами. Император снова покачал головой и повернулся к Фейд-Рауте.
        - Барон ! Боюсь, ваши войска обречены даже с наилучшим командованием. Чем вы их вооружали?
        - Лазеружья, станнеры, щиты, холодное оружие - всё согласно Великой Конвенции.
        Сказав так, Фейд-Раута вопросительно посмотрел на императора. Тот отрицательно покачал головой:
        - Нет! Даже не просите! Все Великие Дома сейчас находятся на орбите Арракиса. Их привезла эта проклятая Гильдия, чтобы вцепиться в тело павшего льва!..
        Император снова посмотрел Фейд-Рауте в глаза, и его взгляд потеплел. Он покровительственно улыбнулся барону:
        - Не бойтесь, юноша, вы находитесь под моей личной защитой. Как показывает модель сражения, мятежники даже не рискуют атаковать позиции моих сардаукаров. Вы должны знать также, что фрименами командует Пол Атрейдес, сын герцога-сиридара Лето Атрейдеса.
        - Дядя говорил мне, что Атрейдесы были должны нам крупную сумму денег под залог Арракиса, и, если кто-то из них и выжил, то прав на эту планету уже не имеет.
        Император кивнул.
        - Да, конечно, но, как видно, эти бандиты не считаются ни с какими договорённостями. Напомню вам, что субфьеф на Арракис на последующую тысячу лет принадлежит Дому Коррино, - Шаддам вопросительно посмотрел на Фейд-Рауту.
        Барон Харконнен, чьё лицо словно окаменело, кивнул:
        - Дядя говорил мне и об этом. Мы выполняем свои обязательства.
        Император улыбнулся ему из золотой львиной маски:
        - Атрейдес угрожает нам срывом поставок специи, стратегического сырья, от которого зависят Благородные, Гильдия и Бинэ Гессерит. При этом он забывает, что ещё ни разу в истории человечества сырьевая база не доминировала над производством и, тем более, сбытом. Хотя попытки такие делались неоднократно, но дальше роста цен дело никогда не заходило. И это естественно: скот, который разводят в целях получения мяса, молока, шерсти и кожи не может властвовать над людьми.
        - Вы правы, сир. Они - всего лишь животные.
        - На самом деле сражение идёт в нашу пользу, юноша, хотя на макете это пока ещё незаметно. Скажу вам, однако, что у примитивных племён охотников за головами наиболее престижными трофеями считались головы детей, так как чтобы захватить их, нужно было пробраться сквозь все пояса обороны вражеского поселения. Муад'Диб сам не заметил, как потерял единственного сына; его малолетнюю сестру мы также захватили в плен... примите мои соболезнования. Мы даже похитили их священную реликвию - череп Лето Атрейдеса. Противник потерял самое ценное из того, что у него было, а сам ещё ничего не приобрёл взамен, кроме временного преимущества, которе даётся ему колоссальной ценой.
        На лице Фейд-Рауты не шелохнулся ни единый мускул. Он изначально заподозрил, что Алию использовали для убийства дяди, а сейчас, когда император разговорился, был в этом уверен. Что поделаешь... Если он хочет стать сиридар-бароном Империи, нужно быть её покорным слугой.
        КОМАНДНЫЙ ПУНКТ МУАД'ДИБА. ВРЕМЯ: 4 Ч. ПОСЛЕ ВОСХОДА КАНОПУСА.
        - Харконнены почти разбиты, о Муад'Диб, - доложил Корба. Его синие фрименские глаза излучали радость и энтузиазм. - Мы убили Раббана. Его опознали. Какие-то из частей его тела, возможно, даже доставят...
        Пол брезгливо поморщился и поднял руку, принуждая Корбу замолчать.
        - Харконнены ещё сражаются? - спросил он наконец.
        - Да, Муад'Диб. У них уже почти час, как сменилось командование - император прислал им сотню сардаукаров.
        Значит, они подставили Раббана. Интересно, жив ли ещё барон?
        - Можно ли провести десятитысячный отряд с большим щитом в проделанную брешь?
        - Да, Муад'Диб!
        - Отлично, вышлите разведку и вводите первое каре.
        Корба чуть склонил голову:
        - Какое-нибудь конкретно?
        - Лучше всего то, в котором фримены из стойбищ Илсим и Вусток. Хават сообщал, что воины Вустока убивают по сто сардаукаров, теряя только двоих.
        Стилгар и Гарни рассмеялись.
        - В тех краях... специя с какими-то минеральными отложениями, она...способствует фантазиям, - сказал Стилгар наконец, пригладив бороду.
        Корба поклонился и вышел в соседнее помещение, где находились связисты. Там царила неразбериха: в каждом стойбище пользовались своими шифрами и с трудом переходили на единую систему, созданную Муад'Дибом. Статика после бури, вихрем прокатившейся по равнине, всё ещё забивала эфир, а может, это делал с помощью специальных радиоустановках противник, пытаясь заглушить их сигналы. Несколько раз враги, применяя их коды, отдавали ложные сигналы, что привело к гибели тысяч бойцов. Настоящая путаница возникала, однако, когда они пытались воспользоваться сайелаго. На третьем часу сражения Гарни нахмурился и сказал, что нужно пользоваться людьми-дистрансами.
        Муад'Диб сказал с наигранным гневом:
        - Запрещаю! Выйди отсюда немедленно!
        Гарни, всё отлично поняв, вышел в смежное помещение связи. Пол знал, что фидайкины охотно предоставят добровольцев для передачи дистранс-посланий.
        Пол задумался. Всё-таки, откуда им известны шифры? Не могли же они их так быстро раскодировать. Или могли? Император имеет целую группу армейских ментатов, способных произвести любые вычисления, а может, не стесняется использовать для этих целей и запрещённые устройства вроде мыслящих компьютеров.
        - Стилгар, им известны наши шифры.
        Первый, кто ответит на эту фразу - предатель.
        Стилгар, пробормотав нечто неопределённое, замолчал. Вместо него ответил Гарни:
        - Как вы помните, сир, я уже говорил это - и был вынужден принести вам свои извинения.
        Фраза, сказанная Гарни, прозвучала вполне естественно. Едва попав в плен вместе с группой контрабандистов, среди которых были и переодетые сардаукары, Гарни попытался обвинить его мать в предательстве покойного герцога Атрейдеса. Не было ли это попыткой отвлечь внимание от себя самого? Гарни ведь и был одним из Харконненов, его передал Дому Гинац сам Раббан. Но мать...воспитанная в Главном Капитуле Бинэ Гессерит, разве могла она не заметить фальши в словах Гарни? А ведь что-то лживое, маскирующееся под честного рубаку, так и сквозит в облике Гарни.
        Пол внимательно посмотрел на Гарни Холлека, пытаясь оценить его по-новому, будто видит впервые. Его взяли с сардаукарами, хотя он же их и выдал. Он пытался обвинить в чём-то, в чём могли заподозрить его, саму леди Джессику, мать Пола. Он имел доступ к кодовой фильм-книге, а значит, вполне мог передать информацию врагу - через контрабандистов или пленного сардаукара Арамшама. Если тот имеет на теле какой-то, не обнаруженный при обыске, передатчик, то через него Холлек может поддерживать связь с противником.
        Пол вдруг вспомнил, как погибла сотня Рашида, попавшая в засаду сардаукаров. Она вышла уничтожить гусеничный комбайн Туека - и об этом знал Арамшам!
        Получалось, Холлек провёл в их стойбище вражеского агента; сам он тоже работал на Харконненов, возможно, ещё с тех пор, как был гладиатором на Гайеди Прим. Это объясняет, как противник смог обнаружить место расположения Лето II и Алии, как сардаукары нашли и осквернили тайную гробницу отца. Всё указывало на Холлека...всё, кроме матери. Она ему всецело доверяла. Пол знал, однако, что между ней и Гарни был роман, а значит, они могли разыгрывать перед ним бурные сцены, имея какие-то личные планы. Это многое объясняло.
        Пол глубоко вдохнул воздух Арракиса, бедный кислородом. Догадка потрясла его.
        - Стилгар, подойди ко мне!
        Стилгар, худой, высокий, как и все фримены, навис над Полом.
        - Пойди и убей Арамшама прямо сейчас. - Пол заставил Стилгара наклониться и шепнул ему на ухо:
        - Возможно, Холлек - предатель.
        Стилгар, которому Холлек не понравился с самого момента их знакомства, спокойно кивнул. Его синие в синем глаза, однако, полыхнули адским огнём.
        Он вышел.
        Холлек демонстрировал безразличие, а может, его действительно не волновала участь Арамшама. Окружённый лейтенантами фидайкинов и фрименскими наибами, он о чём-то оживлённо с ними переговаривался. Наконец, он приблизился к Полу несколькими широкими шагами.
        - Пол, наши потери огромны. Только погибшими мы потеряли сорок тысяч человек.
        - Это неважно. Если мы победим, женщины родят новых сыновей, а если проиграем, они станут рабынями. Все ли войска прошли дефиле?
        Холлек кивнул. К нему моментально вернулась выправка офицера Атрейдесов.
        - Через полчаса мы завершим развёртывание и ударим на сардаукаров с фронта и с фланга. Час спустя мы уже выйдем им в тыл. Они, конечно, хорошо вооружены, но численное превосходство и охватывающий манёвр принесут нам победу. Уже сейчас я не вижу для противника шансов на победу, разве что они используют атомное оружие.
        - Они не решатся, Гарни. Все Великие Дома здесь. Они не позволят Шаддаму нарушить Конвенцию. Гильдия и Бинэ Гессерит выступят против. Император имеет пятерых дочерей-гессериток, однако у него нет наследника. Всё говорит за то, что сражение будет идти своим чередом, пока Шаддам, наконец, не пришлёт посольство с предложением усыновить меня.
        Холлек сжал и разжал кулаки, а потом положил руку на нож.
        - Есть ещё Харконнены, милорд.
        Муад'Диб слегка улыбнулся в ответ:
        - Раббан мёртв. Барон тоже мёртв - его убила Алия в присутствии императора.
        Глаза Холлека, синие от специи, удивлённо расширились.
        - Остался только Фейд-Раута, император заставит меня сражаться с ним за право жениться на наследной принцессе, Ирулан.
        Холлек, шокированный этими словами, отвёл взгляд. Полу показалось, что он увидел тень страха, промелькнувшую в глазах великого воина, обучавшего его фехтованию и игре на бализете.
        Вошёл Стилгар.
        - Муад'Диб, я выполнил твой приказ.
        Пол заложил руки за спину и прошёлся взад-вперёд. Наконец, он заговорил, едва сдерживая ликование:
        - Сардаукары вступят в бой уверенными в победе, ведь у них скафандры с системами охлаждения. Но сегодня против них сражаются свободные люди, по-настоящему свободные от рабских страхов и сомнений!
        СТАВКА ПАДИШАХ-ИМПЕРАТОРА. ВРЕМЯ: 4Ч.15 МИН. ПОСЛЕ ВОСХОДА КАНОПУСА.
        Шаддам IV склонился над столом-макетом, изредка отрываясь для того, чтобы посмотреть на стереоэкраны, где происходящее демонстрировалось крупным планом.Фримены перешли в наступление по всему фронту вдоль Длинной Балки, а также начали охватывающий манёвр на левом фланге сардаукаров, обходя позиции Первого Легиона с юго-востока.
        Шаддам IV понял, что от решения, которое он должен принять в ближайшие минуты, зависит судьба не только династии, но и всего человечества. Он посмотрел в дальний угол зала, где у самого входа стоял Гезбург, глава правительства Икс.
        - Гезбург, подойдите сюда.
        Гезбург приблизился на положенные десять шагов. Это был низкорослый плотный мужчина, уже в летах. Седые волосы его были аккуратно причёсаны, оставляя открытым широкое лицо.
        - Я слышал, этот стол сделан на Иксе.
        - Конечно, милорд. Его изготовили по заказу вашего далёкого предка, Шаддама I, около семисот лет назад. Комплект оборудования включает лазер-формный шкаф для создания моделей, блоки программирования и управления, а также сам стол - чудо инженерной мысли своего времени.
        - Мы пользуемся этой машиной до сих пор, несмотря на то, что стереопроекции гораздо совершеннее.
        Гезбург поклонился.
        - Ваша похвала - лучшая награда, милорд.
        Шаддам IV попытался выровнять дыхание. Посмотрев в тёмные глаза Гезбурга, он спросил, удивившись, как нетвёрдо звучит его голос:
        - Этот новый тип оружия, который вы создали...Мы испытали эти снаряды, и они вполне оправдали наши ожидания. Однако я не очень уверен в них...
        Гезбург чуть подался вперёд всем телом, видимо, он привык так нависать над собеседником, чтобы произвести на него впечатление. Впрочем, решения о том, кому и как стоять, здесь принимал император, что, учитывая расстояние между ними, придало Гезбургу не доминирующую позицию, а поставило его в положение просящего.
        - Милорд, эти снаряды выполнят свою функцию. Однако должен сразу же предупредить вас: они представляют собой некоторую опасность для пространства -времени...
        - Интересно! Насколько она серьёзна?
        - Она пропорциональна мощности взрыва и соотвествует радиусу поражения. Это - так называемая "чёрная дыра", явление, считающееся вполне обратимым.
        Шаддам IV поправил шлем, из-под которого на лоб стекали капельки пота.
        - Гезбург, этот день может стать судьбоносным для всего человечества. Если ваши снаряды окажутся столь хороши, как мы от них ожидаем, вы вернётесь на родную планету маркизом-сиридаром, главой Великого Дома Икс.
        Гезбург поклонился. Император жестом отослал его и вызвал бурсега Эшкира:
        - Отправьте в эфир сообщение, которое можно поймать в открытом космосе. Укажите в нём, что мы решили применить новейшее оружие, которое по своей сути не является атомным, но превосходит его по мощи в т.э. Объявите, что попытка покинуть трюм хайлайнера будет расцениваться как акт агрессии и вызовет применение этого оружия.
        - Есть, милорд!
        Император остановил его и взял за рукав, сказав полушёпотом, чтобы их могли слышать окружающие:
        - Эшкир, сделайте это после его применения.
        Эшкир молодцевато козырнул и удалился. Император включил собственный канал связи. Сейчас его приказы, ретранслируемые из радиорубки и автоматически кодируемые, получают все подразделения сардаукаров, которые он перечислит.
        - Первому, Второму, Третьему, Четвёртому и Пятому Легионам !.. Подразделениям артиллерии общего резерва!.. По скоплениям живой силы, техники и выявленным узлам управления и связи противника...с применением снарядов "Элрууд IX" соответствующего радиуса поражения...Огонь!
        Шаддам отключил связь и подошёл к стереоэкранам. Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом над строем противника начали один за другим вспыхивать маломощные, по несколько десятков тонн т.э., термоядерные заряды. Каждый такой взрыв служил источником энергии для гравитационной аномалии, существующей доли секунды.
        - Они работают! - восхищённо сказал Шаддам. - Они преодолевают щиты!
        Присутствующие, пожирая взглядом происходящее на стереоэкранах, и сами видели, как разрывы гравитонных снарядов уничтожают тесно сомкнутые ряды фрименов, несмотря на то, что тех защищали энергетические щиты, считавшиеся непреодолимыми.
        Шаддам IV воздел руки и потряс ими, закричав:
        - Мы победили!
        Хладные трупы вперемежку лежат на земле,
        Кровь убежала ручьями, прошли ярость и гнев,
        Глаза пусто смотрят куда-то, ожидая воли небес,
        Вороны выклюют их - свой любимый десерт
        Принцесса Ирулан. "Конец войны"
        Шаддам IV, падишах-император, бодро, словно сбросив десяток лет, шёл по коридорам, выложенным металлопластиком, то и дело отвечая на восторженные приветствия придворных и сардаукаров. Наконец, остановившись у помещений харама, он открыл ладонный замок и, миновав караульного-евнуха из "женской" орты, вошёл в покои наследной принцессы, Ирулан.
        Ирулан явно ждала отца, одев платье и драгоценности. Шаддам поцеловал дочь в щёку и, отстранившись, внимательно посмотрел в такие же, как у него самого, серые глаза.
        - Папа, я -твоя верная львица!
        Он широко улыбнулся:
        - Сегодняшняя охота была особенно удачной, киска. Можешь меня поздравить: на данный момент мы уничтожили более полумиллиона мятежников. Сотни тысяч будут захвачены в плен или убиты в ближайшие часы.
        Глаза Ирулан восхищённо расширились.
        - Ах, папа! И ты руководил этим сражением?..
        Шаддам уселся в свободное кресло:
        - Да, я отдавал все основные приказы. Мы заняли выгодные оборонительные позиции и принудили противника растянуть свои линии. Они надеялись компенсировать неудачные, с точки зрения геометрии, контуры построения и нехватку оружия большой численностью атакующих войск. Этот Пол Атрейдес в конечном счёте попробовал применить так называемый "вариант Шлиффена", совершенно порочное тактическое решение. И вот, в решающий момент, когда три четверти миллиона мятежников навалились на двадцать бригад первой и второй линий, - император выждал драматическую паузу, позволив Ирулан подсчитать, сколько фрименов приходилось на каждого сардаукара, - и тут я приказал применить новейшее оружие, гравитонные снаряды! В честь моего покойного отца я повелел назвать их "Элрууд IX" , - добавил он уже более спокойным тоном.
        Ирулан, следившая за ходом сражения при помощи нелегального стереокабеля, подключённого к командному посту - его подключил бурсег Эшкир лично, - снова придала своему лицу потрясённое выражение. При упоминании имени покойного дедушки, отравленного Фенрингом, она предположила, что граф может в ближайшее время утратить не только влияние, но и жизнь.
        - А что потом? - спросила она.
        - Им не помогли щиты, ни большие, ни малые. Здесь нужно отметить наших артиллеристов, умело выдвигавших орудия для ведения огня по противнику. Их храбрость заслуживает особой похвалы! - Шаддам сделал рубящий жест рукой. - Гравитонные снаряды разрывали противника в клочья. Мы можем судить об их потерях только по расчётным данным и свидетельствам пленных - от погибших буквально ничего не осталось! А потом мы ввели в бой десять бригад резерва, из них две - в качестве воздушного десанта! Так мы не просто прорвали их слишком вытянутое построение, но и окружили рассечённую группировку, создав несколько "мешков".
        Ирулан кивнула.
        - Отец, я уже порылась в учебниках и хочу тебя обрадовать: это - крупнейшее сражение сухопутных войск за всю историю корпуса сардаукаров.
        - Действительно?! Напиши обо мне фильм-книгу - я её издам!
        Ирулан, сделав вид, что её к чему-то принуждают, согласилась. Император, выпятив грудь, продолжал:
        - Мы уничтожили командный пункт Муад'Диба. Его месторасположение было известно нам изначально благодаря радиомаяку, вживлённому в тело отважного добровольца, капитана Арамшама.
        - Это тот, что водился с Челис?
        Император нахмурился и продолжал:
        - От Атрейдесов, судя по всему, не осталось и следа. Впрочем, если они выжили, то ещё успеют об этом пожалеть - мы останемся здесь, пока не покончим с мятежниками.
        - Кстати, а что Харконнены?
        Император скорчил гримасу:
        - Их войска показали себя слабо. Если бы не бурсег Кидин-раби - ну, ты знаешь, это тот, который водится с Уэнсицией, - их бы уничтожили полностью. - Ирулан наморщила нос, видимо, почувствовав укол ревности. - Но им и без этого досталось, - продолжал император, насмешливо улыбаясь. - Барон Владимир Харконнен убит, его уколола метацианидом сестра Муад'Диба, малолетняя Алия.
        - Мразь? Что с ней?
        Император махнул рукой, будто речь шла о каких-то пустяках:
        - Граф Фенринг поехал с ней кататься в пустыню, от них до сих пор нет никаких вестей.
        - Понимаю.
        - Раббан, граф Ланкивейл, пал на поле боя, - продолжал Шаддам.
        - Достойная смерть. А Фейд-Раута, этот гладиатор с манерами пеона-наркомана?
        - Он - новый барон Харконнен. Кстати, он убил Сафира Хавата в бою на ножах. Парень умеет драться.
        Ирулан беспокойно посмотрела в потолок:
        - Надеюсь, Руге это понравилось?
        - Не знаю. Думаю, понравится. Я планирую их поженить через год или два. Кстати, - император сделал неожиданное ударение, - тебе тоже пора замуж.
        Ирулан удивлённо выпучила глаза:
        - Я - наследная принцесса. Значит ли это...
        - Больше нет. Я сам позабочусь об этом.
        Марго!
        - Гильдия может...
        - Я заключу с ними то же соглашение, что и они со мной. За последующую тысячу лет им нужно будет постепенно избавиться от касты провидцев-навигаторов и создать, вместе с Иксом, новые приборы и технологии расчёта, разрешённые Бутлерианским Джихадом.
        Ирулан постаралась взять себя в руки.
        - И кто же мой будущий супруг?
        - Я надеюсь, ты одобришь мой выбор. Он - очень властный мужчина, подобно мне. Его зовут Гезбург.
        Он протянул Ирулан стереографию, на которой был изображён новоиспечённый маркиз Икс.
        Ирулан не смогла сдержать возмущения:
        - Да он старик!
        - Заведёшь себе любовника. Ирулан, это - династический брак.
        - Папа! Шаддама I историки называют Великим. Я нареку тебя Жестоким.
        - Мне нравится. Ты согласна? Если согласна, я покажу тебе стереофильм о Кидин-раби. Он сегодня был просто великолепен.
        Ирулан поправила причёску.
        - Я согласна. Солдаты ложатся в могилу, а женщины - на брачное ложе.
        - Хорошо. Ты всегда была умницей. - Шаддам подошёл к стереоэкрану и при помощи клавиатуры связался с командным постом.
        - Кидин-раби уже закончил?
        - Да, милорд.
        - Включите стереозапись.
        Стереопроекция показала одну из многих тысяч комнат гигантского металлопластикового сооружения,имевшего около километра в радиусе. Количество ярусов колебалось от десяти в грузовом крыле до ста восьмидесяти в секторе, где располагались казармы сардаукаров. Сваренная при помощи лазеров из привезённых с Кайтэн металлопластиковых листов со стальными рёбрами, и местами удерживаемая лишь гравитонными полями, постройка "Ставка" была возведена в считанные дни. Ирулан, занимавшая покои, обставленные со всевозможным комфортом, была удивлена, насколько скромно выглядела комната, в которой сардаукары толпились вокруг стола, занятого Кидин-раби, а с противоположной стороны - кем-то, показавшимся ей знакомым. Облезлая краска на стенах свидетельствовала о том, что металлопластиковые листы используются для строительства не впервые. Кидин-раби предложил собеседнику сигарету с семутой. Тот отказался.
        - Странно, очень странно. Туек, говорят, вы любите такие. Есть даже свидетели, утверждающие, что вы и поставляете этот наркотик на внутренний рынок Арракиса.
        - Я многое поставляю сюда. Спросите у графа Фенринга, он работал с моим отцом.
        - Ваш отец предательски убит неким Юэ, и, боюсь, граф Фенринг может повторить его судьбу. Есть свидетельства того, что вы контролируете импорт коненскостюмов на Арракис. Это правда?- неожиданно резкий тон вопроса заставил Туека ответить, почти не задумываясь.
        - Это правда.
        - Понятно, - протянул Кидин-раби. - Мы решили запретить поставки этого типа снаряжения на Арракис.
        - Я прекращаю ввоз данной продукции.
        - Пенополиуретановые костюмы вы ввезли?
        Туек сделал паузу, прежде чем ответить.
        - Он готовится соврать, - сказала Ирулан.
        - Нет.
        - Хорошо, Стабан, я вам верю. - Кидин-раби вынул шигаленту из звукозаписывающего устройства и улыбнулся Туеку. - Шигапроволока - особая мутировавшая лиана на Салузе Секундус, в ней высокое содержание железа и углерода. Настоящая сталь, понимаете? Произрастает как раз в районах, где базируется мой родной Второй Легион...
        Сардаукары схватили Туека, а один из них набросил на шею контрабандиста удавку. Через минуту всё закончилось - Король Китового Меха был мёртв.
        - Империя не признаёт самозванцев, ни королей, ни герцогов, - бросил Кидин-раби, выходя из комнаты. - Ей правит падишах-император.
        Шаддам самодовольно улыбнулся.
        - Со временем я, возможно, доверю ему Первый Легион.
        - Я буду навещать вас, папа.
        "Разгромив мятежников и взяв под контроль добычу специи на Арракисе, император установил на неё фиксированные цены, вполне приемлемые. Поставки, однако, осуществлялись по индивидуальным контрактам с Великими и Малыми Домами, усиливающим их зависимость от Империи. Немногие знали, что это - лишь начало задуманной Шаддамом IV полномасштабной кампании, которая со временем должна была перерасти во второй Джихад"
        Принцесса Ирулан. "Новейшая история Империи"
        Наступила ночь, и малочисленный отряд фрименов, покинув своё убежище - глубокую расселину в скалах Барьера, - выступил в поход, который должен был закончиться где-то далеко на юге, где нет проклятых сардаукаров. Чени, дочь Лайета, выросшая, как и её отец, среди фрименов, в эти дни возненавидела Империю и всё, с ней связанное. Как говорил ещё накануне её дядя Стилгар, ей была уготовлена судьба наложницы нового падишах-императора Пола Атрейдеса. Представляя себе жизнь во дворце, откуда Пол будет править всеми населёнными мирами, она была согласна забыть на время о тяжёлой утрате - гибели сына, маленького Лето II. При мысли о том, чем обернулась затея Пола, продиктованная его видениями, на глазах выступили слёзы. Подобно Полу, она умела плакать - дочь Лайета пользовалась в стойбище Табр - уже заброшенном! - определёнными привилегиями, что избавило детскую психику от тяжёлого отпечатка, накладываемого водной дисциплиной.
        Чени посмотрела на Муавию, возглавлявшего их маленький отряд. Тот, выслав вперёд разведку, двух фрименов, уверенно шагал по песку, тщательно придерживаясь неправильного ритма. Муавия был её парнем ещё до появления Усула, не первым, нет, того убил Джемис, вечно должный воду, но он происходил из уважаемой семьи, давшей стойбищу Табр не одного наиба. Когда в сражении на Арракейнской равнине наступил перелом в пользу противника, она находилась к югу от Барьера, на границе пустыни, вместе с остальными женщинами и немногими сохранившими в дни революционного угара достоинство мужчинами. Муавия, всегда бывший одним из наиболее уравновешенных людей, которых она знала, и возглавил их в трудную минуту, приказав разбиться на группы, соответствующие прежним племенам, и разделил припасы. Вскоре их группы выступили, следуя в расходящихся направлениях - каждый лидер теперь нёс личную ответственность за судьбы доверившихся ему людей. Как когда-то.
        Муад'Диб погиб, это было известно наверняка. Перед смертью он успел разоблачить Холлека, коварного предателя, проникшего в самое сердце Свободного Народа. Однако ни Стилгар, её влиятельный дядя, ни Муад'Диб, ни его мать не спаслись. Сардаукары, применив какое-то новое оружие, от которого не спасали даже щиты, уничтожили главные силы фрименов на поле боя. У входа в шахту, вырезанную в скале, укрывавшую командование повстанцев, высадился десант, перекрывший доступ . Потом внутрь закачали особый газ, содержащий микроорганизмы, которые убивают бактерии Делателя. Те, кто имел глаза Ибада, погибли мучительной смертью; вскоре в шахту вошли сардаукары со стереокамерой. Кадры, показывающие ликование сардаукаров, которые глумятся над телами Муад'Диба и Стилгара, уже облетели весь Арракис.
        Чени вздрогнула. Она приняла решение забыть о всём, что было в период после первой встречи с Полом Атрейдесом. Начать жизнь с той самой точки, на которой находилась тогда. Муавия будет нуждаться в ней, ведь его не было на поле боя, и найдутся желающие обвинить его в чём угодно, даже в предательстве. Но Чени, дочь Лайета, племянница Стилгара, женщина Муад'Диба - разве она может выбрать недостойного?
        Сделав очередной шаг, за которым последовало ещё два, но коротких и быстрых, Чени на миг замерла и, воспользовавшись паузой, поправила причёску. Её светло-русые волосы были коротко острижены, что не являлось редкостью среди фрименов, хотя многие девушки предпочитали бриться наголо, чтобы уменьшить потливость. Только женщины Стилгара, распределявшего воду, включая его жён, могли позволить себе носить длинные волосы.
        Ни одна из лун ещё не взошла, и они двигались в полной темноте, избегая лишь встречи с делателем, множество которых погибло у Арракейна.Чени всхлипнула. Мир так изменился, когда в нём появился Пол Атрейдес! Даже делатели не чувствуют себя в безопасности.
        Откуда-то сверху послышался гул винтов орнитоптера. Муавия жестом приказал им залечь - и все члены их маленького отряда - нет, уже племени, - подчинились. Чени лежала, молча прижавшись к песчаной поверхности щекой. Песок был уже прохладным - тепло, накопленное днём, быстро рассеялось.
        Орнитоптер, видимо, не заметил их, так как пролетел куда-то вперёд и влево, на юго-восток, Муавия встал и приказал им следовать дальше, хотя чуть слышный шорох винтов слышался то с юга, то с запада. Чени подумала, что ей просто мерещится, а потом предположила, что это была целая эскадрилья, летевшая куда-то, где обнаружено очередное стойбище. Вероятно, им придётся избегать существующих поселений и стоянок и скитаться в пустыне, как и их предкам-дзенсуннитам. Жизнь среди делателей, конечно, очистит их мысли от скверны и греховных надежд, что можно избавиться от Шай-Хулуда и создать себе зелёный мир, чистый, с реками и озёрами, мир, в котором идут дожди. Чени усилием воли выровняла внезапно участившееся дыхание - эту мечту создал её дед, Пардот, передав по наследству своему сыну, Лайету...и Полу Атрейдесу. Ей придётся научиться маневрировать между этих противоречий, то обвиняя фрименов в том, что они разгневали Шай-Хулуда, то напоминать им о великой борьбе с пустыней, в которой человек едва не вышел победителем. Тут нет ничего необычного - представители низших классов привыкли чувствовать себя
виновными в чём-то, и явная противоречивость обвинений только усиливает их покорность. Так учили её Джессика и Пол. Вероятно, она даже пойдёт на Великую Агонию и станет Преподобной нового племени. Это, конечно, укрепит её авторитет.
        Гул орнитоптера послышался из-за спины, с севера. Он никуда не улетел, а просто сделал небольшой круг - и снова возвращается! Муавия опять приказал фрименам залечь.
        Должно быть, их обнаружили при помощи инфравизоров и высадили несколько групп, создав кольцо окружения. Чени представила себе, как три звена, может, даже отделения сардаукаров сейчас сжимают кольцо вокруг них. Сами они не имели ни щитов, ни лазеружей - только крисы и пистолеты-маула.
        Где-то рядом послышался оглушительный взрыв, а потом второй, почти такой же громкий. Чени обдало песком, и вдруг она услышала лёгкое шипение распостраняющегося газа, созданного специально для уничтожения фрименов. Появление биологического оружия, подобного этому, неоднократно предрекал Муад'Диб.
        Не успела она вскочить, как это сделало сразу несколько фрименов - и немедленно пожалели об этом: их буквально перерезало пополам лазерным лучом. Грохот десятков термоядерных микровзрывов, освобождающих ядра атомов от их нейтронов, заглушил крики умирающих. Чени, твёрдо решившая не вставать, пока не прекратится огонь, отползла в сторону. Саму её от нейтронных пуль, любимого оружия сардаукаров, защищал конденскотюм с прослойкой из пенополиуретана. Тем не менее, она почувствовала себя плохо, слабость была почти непреодолимой. Заставив своё тело двигаться дальше, она неосмотрительно вдохнула. Не ощутив никакого токсичного вкуса или запаха, Чени, тем не менее, выругала себя - а вдруг она вдохнула газ? Но было поздно: режущая боль в груди с каждой секундой становилась сильнее, распостраняясь по всему телу. Наконец, в глазах вспыхнула яркая боль, несравнимая ни с чем другим из того, что было с ней ранее. Даже во время родов или в часы жажды специи, испытать которые пришлось почти каждому фримену, ей не было так плохо. Вспомнив о лазеружьях, она перекатилась, завывая от боли.
        Встать Чени уже не смогла. Тело слушалось её всё хуже, пока, наконец, не наступила тишина.
        "Специя, специя, дорогой меланж,
        Сардаукары жадные разграбили Картаг!
        А фримен наиба за воду продал,
        Специя, специя, безумная страна!"
        Принцесса Ирулан. "Популярные песни Арракиса"
        Город-крепость L5Br8 был надёжно укрыт от противника под землёй. Его население, не превышающее десяти тысяч человек, существовало в условиях, которые лишь с определённой долей преувеличения можно было назвать человеческими. Впрочем, Шелеххериб, вернувшийся с Арракиса, уже вполне привык к подобной жизни; его по-настоящему удивило лишь то, что в городе обитали женщины и дети. Сардаукарам не воспрещалось заводить семью, и они охотно пользовались этим правом, покупая или же захватывая рабынь в ходе вооружённых столкновений. Шелеххериб, вспомнив, как хорошо жилось Шулоху на Арракисе, пожалел, что ему не представилось возможности спасти кого-то из своих женщин или захватить новых. Впрочем, без специи он бы не смог удержать жену. Их семья распалась бы быстро и трагично. Как он уже узнал, это было довольно частым явлением в семьях сардаукаров: мужчин, случалось, переводили в группу заключённых, а женщин - ссылали на Уаллах IX, женскую планету-монастырь.Учитывая специфику Дюны, Шелеххериб следил за тем, чтобы не только он сам, но и его подчинённые не имели возможности употреблять специю. В результате он
вернулся с войны без трофеев, если не считать черепа сотника фидайкинов Рашида и нескольких тому подобных безделушек.
        Поинтересовавшись возможностью продолжить обучение в сардаукар-училище, с тем, чтобы получить офицерское звание, он столкнулся с чиновниками, прозрачно намекнувшими на взятку в специи. Шелеххерибу осталось только удалиться, сохраняя видимость достоинства.Так великий Шулох и оказался в маленькой комнатушке из нержавеющей стали, поразительно похожей на камеру-одиночку пересыльной станции, откуда Иштван Груеску и начал свой путь три года назад. После завершения переподготовки ему предстояло продолжить службу в концлагере "Праведный мир", ничем не отличающемся от сотен таких же, разбросанных по всей планете. Через неполную декаду - осталось всего семь дней - ему предстояло выйти на плац со словами: "Я - обер-фельдфебель Шелеххериб!..". С этой фразы начнётся уничтожение десяти тысяч заключённых, на что будет отведено два месяца. Те, кто захотят выжить, шаг за шагом спустятся в ад по нисходящей спирали, переживая полную деградацию. Лишь немногим удастся пройти этот путь до конца. Они отрекутся от своего имени, отбросят страхи и сомнения - и возьмут в руки стальной меч и примут новое имя. Немного
странное занятие для того, кто ещё недавно сам прибыл сюда в качестве несправедливо осуждённого. Превратиться в закоренелого убийцу оказалось нетрудно; сможет ли он стать тем, кого христиане называют дьяволом? В этом и состоит величайшее искушение - безграничная власть над заключёнными придаёт реальную, живую форму наихудшим из пороков, таящимся в самых тёмных закоулках людской души. На Арракисе любят говорить: "Ветер всегда дует с запада", имея в виду непреложные законы, по которым существует общество. На Салузе Секундус говорят: "Где подлости предел?".
        Шелеххериб встал и подошёл к зеркалу. Оттуда на него смотрел безразличным взглядом молодой темноволосый человек, одетый в форму обер-фельдфебеля сардаукаров. Он достиг максимально возможного звания для нижних чинов. Возможно, офицеров набирают только из потомственных рабов Империи, как ещё называли сардаукаров. Может, ему стоит завести семью, и уже его сын сможет как-то продвинуться... хотя сын фельдфебеля - тоже фельдфебель.
        Шелеххериб скрипнул зубами и нанёс по стальной стенке прямой удар, отработанный на занятиях по рукопашному бою. От боли и ответного гула ему стало легче. Открыв вмонтированный в стену одёжный шкаф, он любовно погладил парадный китель с золотыми пуговицами, вспоминая день, когда впервые одел его. Бригад-баши Нурари-апал вынес ему благодарность перед личным составом бригады, построенным на плацу, "за выдающиеся успехи, достигнутые на Арракисе с удивительно малыми силами".
        Шелеххериб почувствовал, как рука сама тянется к оружейному поясу. Рукоять его ножа теперь носила наградное украшение, выполненное из крупного, размером с голубиное яйцо, чёрного бриллианта. Шелеххериб потянул клинок из ножен и нанёс им несколько колющих ударов, чередуя их с защитами. Он снова посмотрел на изображение, вырезанное в безумно дорогом чёрном бриллианте с Хагала.
        Это была кошачья морда.
        ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
        Мир, созданный Фрэнком Гербертом, живёт и после его смерти. И он, и его наследники написали множество книг в жанре sequel (продолжение) и prequel (предистория), в которых изначальная Вселенная Дюны пережила существенные изменения, покорно проглотив самые издевательские (подобно завершающим строкам "Капитула Дюны", написанного ещё Ф.Гербертом ) повороты сюжета. Нельзя отрицать значительное влияние "Дюны" на кинотрилогию "Матрица" и множество других произведений последних лет, включая трилогию "Марс", К. Робинсон, первая часть которой номинировалась, а вторая и третья получили престижнейшую награду "Хьюго" за лучший научно-фантастический роман года. Наука шагнула далеко вперёд со времён, когда была написана "Дюна", и фантастам, пытающимся заново пересмотреть её, тесно в очерченных Гербертом рамках. Весьма заметно влияние "Дюны" на "Хроники Риддика", отдельные аспекты "Звёздных войн" (в первую очередь, самой пустынной планеты Татуин, откуда происходят Скайуокеры), и, конечно, на блокбастеры последних лет, "Аватар" и "Прометей", снятые при участии компании "Dune Entertainment". Тему взросления
подростка-сироты, обладающего сверхъестественными способностями, затронутую Гербертом, развила в более естественном для неё жанре fantasy Дж. Роулинг. Общий тираж 7 романов о Гарри Поттере достиг 400 млн. экземпляров, двадцатикратно превзойдя феноменальный успех "Дюны". Тем не менее, как минимум частью своего успеха эти книги и кинофильмы обязаны Фрэнку Герберту.
        "Дюна. Последний бой Империи" написана в жанре alter-equel (альтернативная версия), который, как оказалось, имеет своих поклонников и даже опубликованные романы. К сожалению, о том, что в России ещё десять лет назад издана "Истинная история Дюны", я узнал, уже заканчивая работу над данным романом, иначе никогда бы не взялся за него. Замысел переписать "Дюну" заново возник у меня, фактически, в шутку, ещё летом 2013 года, а за работу я взялся зимой-весной 2014 г., исписав при свете свечи - мне отрезали электроэнергию по политико-криминальным мотивам - толстую школьную тетрадь. Когда в мою жизнь вернулся электрический свет, я оставил черновик и забросил книгу, вернувшись к ней полгода спустя. Перерыв этот и решение начать всё сначала пошли роману на пользу. Герои стали взрослее, ход событий - естественным. В этом и был замысел: принудить события идти своим чередом. Ведь победа повстанцев в оригинальной "Дюне" выглядит несколько надуманной - в ходе решающего сражения они нейтрализуют щиты при помощи статических разрядов, возникающих в ходе электрической бури. Однако это и должно было принести им
поражение, так как они почти не имели лазеружей... Ф. Герберт замаскировал такое несоответствие ловким приёмом, использовав для отвлечения внимания фразу: "Они действительно безумцы...атакуют и под покровом бури". Ну, вы знаете, что значит, когда все люди начинают обзывать кого-то сумасшедшим...А на базарах в таких случаях всегда кричат: "Держи вора!". Так никто и не заметил - а речь идёт о десятках миллионов читателей, - что их...чуть-чуть обманули. Фримены отключили все щиты, подставившись тем самым под лазерный огонь. Посмотрев на прочитанный мной ещё в юности роман по-новому, я был вынужден прийти к выводу, что Ф. Герберт написал "Дюну" по политическому заказу. Всем нам известна и судьба Саддама (Шаддама) Хусейна, иракского диктатора, и результаты вторжения советских войск в Афганистан, чтобы отрицать слишком очевидную связь "Дюны" и политики. Менее известен по-своему гротескный персонаж - американец Пол Гонсалес (не путать с Атрейдесом), одержавший победу на Олимпийских Играх 1984 г. в Лос-Анджелесе, бойкотированных СССР, Кубой и ГДР - основными конкурентами американцев в борьбе за золотые медали
в боксе. Пол Гонсалес, награждённый ещё и Кубком Баркера, специальным призом лучшему, или, как говорят на английском, stylish, стильному боксёру турнира, был неожиданно высокого роста - 170 см - при весе в 48 кг. Имел ли место феномен "обвешивания", хорошо знакомый всем, кто занимался спортом и стоял в очередях за мясом, сказать не берусь. Официально Гонсалес - чемпион Олимпийских Игр. Выступая как профессионал в весе 53,5, чуть более адекватном его размерам, он заметных успехов не достиг. Уже только его биография, не считая феноменального взлёта молодого офицера С. Хусейна, свидетельствует о том, какое влияние оказала "Дюна" на мировую историю.
        Прийдя к выводу, что "Дюна", вошедшая в 100 наиболее покупаемых книг в истории человечества, относится к американской пропаганде "холодной войны", я легко нашёл тому доказательства - предыдущий роман Герберта, "Морской дракон", или "Dragon in the sea", опубликованный в 1957 году, был посвящён проблеме сокращающихся запасов нефти. В ходе Третьей мировой войны, разразившейся на суше, в морских водах и в небесах, одна из сторон начала использовать подводные лодки-танкеры, качающие нефть с вражеского шельфа. Целесообразно ли это по тактическим и экономическим соображениям, судить не берусь, но несомненно, "Морской дракон" многое говорит и об авторе, и о его покровителях, в которых нетрудно увидеть военно-промышленное лобби США, тесно связанное с республиканской партией и маккартистскими судебными процессами. "Страшилка", которой являлся "Морской дракон", вполне удовлетворила потребителя, на которого была рассчитана. Вероятно, Герберт получил заказ на новую книгу, посвящённую той же проблеме, и работа над ней затянулась. "Дюна" разбухала, а противоборствующие стороны становились всё более
поляризованными - характерный приём военной пропаганды, противопоставляющий чёрное белому. Из ещё одного романа-страшилки, которые иногда читают обыватели, смотрящие по телевидению аналогичные фильмы категории "B" и "C" об инопланетных вторжениях и коммунистических шпионах, "Дюна" превратилась в пухлый том, претендующий на то же место, что и другие романы-эпопеи: британский "Властелин Колец", русский "Война и мир", советский "Как закалялась сталь" и др. Герберт упоминал о том, что имел определённые проблемы с публикацией романа, который отвергло более десятка издательств. Нельзя, конечно, связывать это исключительно с противодействием демократической администрации Дж. Ф. Кеннеди - нет, работавший над "Дюной" долгие годы Ф. Герберт, претендовал на расходы по изданию, которые превосходили "его" нишу - и нишу научно-фантастического романа вообще. Тем не менее, в 1963 г. "Дюну" взялся издавать журнал "Аналог" . В том же году был убит Дж. Ф. Кеннеди, выдающийся американский политик ирландского происхождения и католического вероисповедания. Его застрелили среди бела дня в Далласе, штат Техас, который
является одним из оплотов республиканской партии и нефтедобывающей промышленности. Вину за убийство свалили на слабоумного Л. Х. Освальда, проживавшего ранее в СССР, а до этого проходившего службу в американской морской пехоте. По странному совпадению, в 1933 г. в поджоге рейхстага нацисты обвинили коммуниста М. ван дер Люббе, находившегося рядом...умственно отсталого. Вероятно, как и нацисты, запретившие деятельность компартии, а потом и парламентаризм вообще, организаторы убийства Кеннеди имели определённые политические цели. Интерес нефтяников очевиден: после трагической гибели Кеннеди они смогли развернуть полномасштабную войну во Вьетнаме, получив выгодные контракты на поставку горюче-смазочных материалов в невиданных объёмах. Параллельно начала издаваться "Дюна", посвящённая не только нефтяному деспотизму (термин Ф. Герберта, описывающий монополию на жизненно важное сырьё), но и наркотику, проясняющему сознание. Как известно, роман Ф. Герберта оказался пророческим - в 1973 году объединённые силы нескольких арабских государств атаковали Израиль, поддерживаемый США. Несмотря на явное поражение
советского (арабского) оружия в "Войне Судного дня", эмбарго на поставки нефти в Западную Европу спровоцировало экономический кризис. Он привёл к выводу американских войск из Вьетнама и формированию сверхиндустриального типа производства. Шантаж не привёл ни ОПЕК, ни ещё одного экспортёра нефти, СССР, к победе. Сырьё это оказалось вполне компенсируемым, а вот новые научные технологии - нет. В Афганистане, стране, являющейся благодаря своему уникальному рельефу и климату идеальным регионом для выращивания опиумного мака и производства героина, советская армия, вторгшаяся из-за Сырдарьи, столкнулась с фанатичными моджахедами, наследниками многовековой культуры ассасинов, наркоманов-убийц, обучаемых Старцами горы. Монголы, уничтожив некогда сердце ассасинов - цитадель Аламут - так и не выкорчевали зло, питавшееся гашишом и опиумом. Опиумные войны, в результате которых Китай в XIX веке утратил остатки независимости, повторились - на этот раз их жертвой стал СССР. Советская армия, которая должна была уничтожить в том числе и посевы мака, заразилась сама. Отвод советских войск из Афганистана был только
началом медленной деградации общества, в которой ветераны-"афганцы", зачастую наркозависимые, играли противоречивую роль. Некоторые из их числа, о чём мне известно не понаслышке, и сами торгуют опиатами, пользуясь покровительством спецслужб. Когда "афганцы" вышли на марши протеста бок о бок с С.Шустером, работавшим в Афганистане на ЦРУ в качестве репортёра, стало ясно, что "двойные агенты" запутались в собственной лжи. "Нефтяная игла", на которой "сидел" СССР, превратилась в героиновую, а зарплата и заработок - в откровенную проституцию. Популяризация этого процесса во многом осуществлялась при помощи "Дюны", в которой специя является и топливом, и наркотиком одновременно. "Дюна", распостранявшаяся в СССР нелегально, самиздатом, известна мне с 1994 г., когда я, четырнадцатилетний мальчишка, купил экземпляр знаменитой книги в переводе издательства "Полярис". О том, что понравившаяся мне книга была ещё и экранизирована (в 1984 г.), я узнал гораздо позже. Фильм "Дюна" производства Дино де Лорентиса, снятый Дэвидом Линчем, имел солидный по тем временам бюджет в 40 млн. долларов, однако провалился в
прокате, собрав неполных 31 млн. Сперва я полагал, что фильм просто плохой, однако сейчас, просмотрев его заново и сам написав новую книгу о "Дюне", понимаю, что всё было по-другому. Де Лорентиса принудили пойти на эти расходы, соблазнив коммерческим успехом книги или применив какие-то формы давления - просто чтобы снять этот фильм. Фильм провалился в прокате как раз потому, что был слишком серьёзным, а в кино, как правило, ходят подростки 12 - 15 лет, жаждущие развлечений. Например, фильм "Гражданин Кейн", О. Уэллса, который большинство кинокритиков считает лучшим фильмом всех времён и народов, также оказался убыточным. Ещё один пример: в 1982 г. на экраны вышел "взрослый" научно-фантастический боевик "Бегущий по лезвию" с Х. Фордом в главной роли. При бюджете в 28 млн. долларов он собрал в прокате всего лишь 33 млн., то есть не окупил расходов на съёмки, рекламу и прокат. Однако в 1983 г. "Возвращение джедая" с тем же Х. Фордом ("Звездные войны-6") при бюджете в 94 млн. дол. собрал 785 млн. То, что наибольшие финансовые вливания дают наибольшую отдачу (как и в случае с книгой "Дюна") не отменяет
главного правила: фильмы на сложную социальную тематику, не интересные подросткам, а тем более, с ограничениями для просмотра, в прокате успеха не имеют. Однако нельзя забывать, что дети обычно берут деньги у родителей, а те смотрят как раз более серьёзное кино. Таким образом, кинофильм "Дюна", несмотря на очевидный провал в кинопрокате, явно был попыткой добиться пропагандистского эффекта на качественном уровне. Учитывая то, что советское руководство уже в 1985 году взяло курс на "перестройку", приходится признать, что фильмы для взрослых всё же внимательно просматривались и представителями партноменклатуры, и их детьми, так называемой "золотой молодёжью", которые делали из них определённые выводы.
        Интересно упомянуть второе рождение "Дюны", или ещё один её альтернативный вариант, не так давно изданный (с соблюдением авторских прав) Б. Гербертом и К. Андерсоном под названием "Планета специи". По их словам, книга написана с первоначальных набросков Ф. Герберта, хотя, вероятнее всего, они сами переписали "Дюну" с целью продать её заново. Интересно, что негативный герой Владимир Харконнен предстаёт в облике некоего Вальдемара Хосканнера, рослого черноволосого мужлана с татуировкой в виде кобры на лбу. Нетрудно узнать в нём известного политика, поспешно выехавшего за пределы Украины в 2014 году.
        К сожалению, мне пришлось использовать Вселенную Дюны для полемики с её автором, а не создавать собственный мир. Это и печально, и тоскливо, хотя многое упрощает.
        В конечном счёте, и в нашем мире всё перевернулось с ног на голову: эко-эксперименты по связыванию песчаных дюн в Орегоне, вдохновившие некогда Герберта, дали лишь весьма скромные результаты, а куда более масштабные советские проекты по озеленению пустынь, в результате которых отвели реки от Аральского моря (не путать с Арракисским), привели к настоящей катастрофе. Пословица о мужике, которого послали молиться богу, получила и буквальное выражение, отчасти описанное на страницах романа. Наконец, в Афганистане вновь появились сардаукары, на этот раз американские и британские. Их целью был подлинный Муад'Диб, родившийся в одной из богатейших семей Саудовской Аравии, страны-экспортёра нефти. Впоследствии молодой шейх переехал в Афганистан, где был видным деятелем Сопротивления советской, а потом - и натовской оккупации. Известный своей набожностью, он не расставался с кораном и автоматом Калашникова. Он был причастен к мировой торговле героином. Его звали...Усама Бен Ладен.
        Некий намёк на неполноценность фантастических миров этой категории содержит ещё один вариант перевода - "слабоумный".
        "Великие Дома Империи", том 3.
        Эффект плавучести, впервые практически достигнутый Тио Хольцманом, основывается на управлении свойствами частиц гравитонов.Гениальный учёный и изобретатель создал также первый действуюший образец щита на электрослабом взаимодействии. Опыты Хольцмана с полями различных типов частиц и созданные им приборы стали основой технологий Империи.
        Батлеровский, или, как говорят в Империи, Бутлерианский, Джихад (Butlerian Jihad) - война между человечеством и мыслящими машинами в 201 - 108 гг. до Э. Г. На начальном этапе наиболее заметным лидером Джихада была Джеанна Батлер(230 - 182 гг. до Э. Г.), впоследствии ставшая религиозным символом нового, матриархального общества, поклоняющегося Богини-Матери. См. также: "Великая Мать" и "Преподобная Мать".
        Имперская, или Гильдийская, Биржа находится рядом со штаб-квартирой ЧПНТ на Кайтэн.
        CHOAM - Combine Honnette Ober Advanced Mercantiles (галах). Объединение "Честь Превыше Новейших Товаров".
        "Великие Дома Империи", том 1-й.
        Рукопись запрещена к копированию и распостранению. Подписано: Шаддам IV, падишах-император.
        Звание лейтенанта сардаукаров, или обер-баши шестого класса, не имеет ничего общего с термином "лейтенант", используемым некоторыми Домами Империи, как и с приставкой "лейтенант-...", обозначающей у сардаукаров должность заместителя. Обер-баши представлены шестью классами, именуемыми также: лейтенант, обер-лейтенант, капитан, майор, подполковник, полковник. Всего служебная лестница сардаукаров насчитывает тринадцать ступеней, по числу месяцев в году по лунному календарю: рядовые, четыре звания унтер-баши, или унтеров, шесть званий обер-баши, или офицеров, звание сеида, переходное между баши и генералитетом, и наиболее высокое и почётное звание бурсега.
        Казнадар - казначей.
        Чауш - доверенное лицо, посланец. Обычный титул послов императора на различных планетах.
        Вагон ЭМП - вагон на электромагнитной подушке. Разгоняемый катушками-соленоидами повышенной мощности, такой вагон может достигать сверхзвуковых скоростей.
        Уэнна - женское имя, сокращённое от Уэнсиция. Здесь: четвёртая дочь императора Шаддама IV, Уэнсиция Коррино.
        Лазер-форма - прибор, широко применяемый в изобразительном искусстве Новой Империи. Представляет собой лист вариформного пластика, пронизанный микрокабелями лазерных резцов - не менее 256 на квадратный сантиметр. Позволяет создать слепок с практически любой модели и выполнить его копию из любого, сколь угодно прочного, материала.
        "Великие Дома Империи", том 1.
        Бурсег - высшее воинское звание у сардаукаров, соответствующее должности легион-баши. Зачастую это звание присваивали ловким порученцам или адъютантам, наскоро набросавшим какой-то оперативный план или оказавшим "незаменимую" услугу.
        Чорба - похлёбка. Здесь: жалованье, снабжение.
        Тупайл - мифическая планета-убежище, куда переезжают утратившие влияние Великие Дома. Бытует мнение, что на самом деле отправляющиеся в добровольное изгнание Дома предательски уничтожают без следа, но подтверждения эти слухи никогда не находили.
        Салуза Секундус на галахе означает "Второй дом".
        Портафон - радиотелефон, обычно со стереопроектором,связанный посредством ретрансляционной вышки со спутником. Обычное средство связи для представителей трёх высших каст на планете. Запрещён для пеонов.
        Христианство, тем не менее, существует, приняв более адекватную форму, в виде навахристианства и ламахристианства.
        Станнер является несмертельной разновидностью ЭМП-ружья, стреляющей исключительно отравленными иглами или ампулами с ядом, вызывающим временную потерю сознания, или же низкоскоростными травматическими пулями. Нередко, впрочем, станнерами назвывают всё ручное ЭМП-оружие вообще, что не вполне верно.
        Полиарм - полимер, армированный стальной сеткой. Широко применяется в Империи для производства одежды и обуви. Обладая относительно высокой прочностью, не уступающей добротной коже, влагонепроницаемые изделия из тонкого полиарма легко поддаются покраске и дёшевы в производстве. Нередко полиармная обувь имеет вариформные вставки, обеспечивающие фиксацию обуви на стопе и заменяющие шнуровку или застёжку.
        Манекен фехтовальный - разрешённая Бутлерианским Джихадом машина для обучения фехтованию. Представляет собой механизм, выполняющих несколько основных ударов и защит, снабжённый микрорадаром, определяющим положение противника в пространстве. Управляется простейшим электромеханическим аналоговым вычислительным устройством. Рыночная стоимость - около 1 тыс. солари.
        Вес-плавучесть является показателем, определяемым отношением фактически существующего веса к тому, что существовал бы в состоянии спокойствия. В зависимости от фактического ускорения тела, мощность генератора, требуемая для создания заданной вес-плавучести, может существенно отличаться.
        Расхожее заблуждение. Энергоэлементы миниатюрных электроприборов Новой Империи питаются пьезоэлектрическими батареями на основе бактериофагов, выведенных из клеток электрического ската, обитающего на планете, практически полностью покрытой водой, Атлантисе.
        Индивидуальный генератор Хольцмана десантный. В период, предшествующий Арракисской революции, на вооружении корпуса сардаукаров находилось не менее дюжины моделей ИГХД, мощностью от 1 до 10 квт, производившихся разными фирмами-подрядчиками. Лучшей репутацией пользовались "иксовские", поставлявшиеся преимущественно в Первый Легион, дислоцирующийся на Кайтэн. Линейные подразделения остальных легионов получали щиты, изготовленные как раз на Кайтэн, на предприятиях, принадлежащих фаворитам императорской семьи. Недобрую славу заслужили так называемые "фенринг-генераторы", которыми снабжали учебные подразделения. Шутили, будто граф-импотент жестоко отомстил Империи за свой генетический недостаток. Другие говорили, что граф - недремлющее око императора, прозревающее нечистые мысли солдат-заключённых. Прим. ред.
        Рукопись запрещена к копированию и распостранению. Подписано: Шаддам IV, падишах-император.
        Эффект щита создаётся путём электрослабого лептон-бозонного взаимодействия, в результате которого возникает тончайшая заряжённая сеть, препятствующая проникновению как фотонов лазерного луча, так и тел, обладающих массой-энергией (пуль, холодного оружия и т. д.). Поле это может быть преодолено как более мощным контрзарядом, так и потоком крупных сильно- взаимодействующих частиц, нуклонов, в частности, нейтронов.
        Младший командный состав сардаукаров, или унтер-баши, представлен всего четырьмя званиями: унтер-баши четвёртого класса, или просто "унтер-баши", унтер-баши третьего, второго и первого классов, по старинке именуемые унтер-фельдфебелем, фельдфебелем и обер-фельдфебелем соответственно. Популярные в обиходе названия рангов, сохранившиеся от Старой Империи, не столь неуклюжи, как полные звания, и разрешены к употреблению в устной форме. Унифицированная нумер-классификация званий и рангов является обязательной только для административной документации.
        Орта - тактическое подразделение, насчитывающее три десантных взвода и отделения управления и связи, всего - 99 чел.Взвод состоит из трёх отделений по три звена каждое. Три орты и взводы управления, связи и тяжёлого оружия формируют линейный батальон., а девять линейных и батальон управления, связи и технико-санитарного обслуживания формируют линейную бригаду. Имперский легион насчитывает девять линейных и одну управленческо-технико-санитарную бригаду. Армейская авиация насчитывает пять "крыльев", придаваемых легионам.Высшие соединения сардаукаров формируются на временных основаниях. Войска Великих Домов Империи редко достигают такого высокого уровня структурирования, так как или отягощены штабами и тыловыми подразделениями, либо, наоборот, не могут контролировать численность и структуру боевых подразделений, которые то разбухают, то сокращаются в численности, зачастую представляя собой неуправляемые "банды" и "компании" наёмников.
        Картаг (гал.) происходит от англ. Carthage, то есть Карфаген. Разговорный галах представляет собой так называемый punk-english, упрощённую версию английского, дополненную множеством колоритных слов из немецкого, французского, арабского, иврита и русского.
        Урбанжиниринг (англ., гал. Urbangeneering) отрасль науки, изучающая взаимосвязи между инфраструктурой, архитектурой и состоянием общества.
        Игра слов: "гора г...вна" по-английски звучит как "piece of shit". На галахе Резиденция Главы Градоуправления звучит как: "Place Omdah Sit" - "Стольное Место Омдаха".
        Сублейтенант - звание, существовавшее в войсках Дома Атрейдесов. Обладавшие не настолько жёсткой иерархией, как в корпусе сардаукаров, офицеры Атрейдесов делились на лейтенантов герцога, командовавших, в зависимости от его доверия и собственных талантов, подразделениями, по численности равным бригаде и более, и сублейтенантов, подчинённых таким же образом лейтенантам герцога, командовавших ротами и батальонами или группами идентичной численности.
        Carryall (англ., гал.) - все-перевозчик.
        Рукопись запрещена к копированию и распостранению. Подписано: Шаддам IV, падишах-император.
        Ийвха - плодовое дерево, дающее одноимённые фрукты, знаменитые своим вкусом. Внешне напоминают жёлтые яблоки, хотя гораздо слаще и с большим содержанием сока.
        Ментаты низшего класса. Ментату-ассистенту в войсках Империи соответствует квалификация штаб-ментата. В рангах Гильдии Ментатов данные специалисты занимают менее престижное положение, нежели мастер-ментаты, обучаемые обычно на Имхатепе. Данное правило имеет и исключения: например, знаменитый Питер де Врие, ментат с Тлейелакса, успешно сдавший экзамены Гильдии перед комиссией, включавшей как мастер-ментатов с Имхатепа, так и гильд-навигаторов, а также представителей Бинэ Гессерит и имперских властей.
        Генератор поля горнодобывающий, сокращённо ГПГ - компактное и надёжное устройство, с различной, в зависимости от модификации, мощностью, широко применяемое в горнодобывающей промышленности Империи.
        Уровень поверхности, или уровень пустыни, также именуемый уровнем песка - точка отсчёта высот и глубин на Арракисе, определяемая как высота порога резиденции первого имперского представителя в Арракейне.
        Стандартный год Империи длится одинадцать месяцев по тридцать дней; Банк Гильдии делит это время на четыре квартала и каникулярную декаду. Стандартные сутки имеют ровно двадцать часов, что делает стандартный год почти в 1,33 раза короче земного. Стандартный, или облегчённый, год возник в результате попытки создать унифицированный календарь и летосчисление Империи. Фактически, сокращённый год давал более частые поступления налогов и существенно упрощал управление Империей. Однако пользовались этим термином лишь на бирже и в административных учреждениях. Стандартный, или финансовый, год изначально назывался гильдийским, так как точкой отсчёта считалась дата создания Гильдии.
        Специи жажда - состояние, возникающее при недостатке специи, к которой привык зависимый. Характеризуется подавленным настроением, в более сильных формах - болями в глазах, чреватыми полной или частичной утратой зрения, а также слуховыми и зрительными галлюцинациями, которые обычно приводят к умственному помешательству.
        Гинджи - одежда, наподобие туники, с короткими рукавами.
        Игра слов: на английском и на галахе слово "drop", или "капля", рбозначает также "сбрасывание", "десантирование".
        Подобно остальным языкам жестов, боевой язык Атрейдесов происходит от галсигна - "сигнального" галаха для глухонемых. По преданию, боевой язык быд разработан Мартином Атрейдесом IX, страдавшим от врождённой глухоты.
        Рукопись запрещена к копированию и распостранению. Подписано: Шаддам IV, падишах-император.
        Запись в дневнике, предположительно, сделанная месяц спустя после Звёздного Бала 10193 ГГ (Год Гильдии). Включена в посмертное издание "В доме моего отца".
        Появление термина "красный" относительно излучения Канопуса-3, относящегося к жёлтым карликам, остаётся предметом споров. Вероятно, его стали использовать, чтобы отличать от Канопуса, характеризующегося гораздо большей светимостью. В период восхода и заката оба светила на время приобретают и жёлтый, и оранжевый цвета, поэтому жители Арракиса могли отдать предпочтение лишь наиболее контрастирующей паре цветов: "красный" для Канопуса-3 и "белый" для Канопуса - Прим ред.
        Фрагмент из дневниковой записи. Включён в посмертное издание полного собрания сочинений.
        Олимпийские Игры в Лос-Анджелесе прошли в отсутствие большинства стран социалистического лагеря, участвовавших в турнире "Дружба". Нельзя не заподозрить определённого влияния на политику ещё одного романа в жанре "социальной" фантастики, знаменитого "1984" Дж. Оруэлла, в котором утверждалось, что "ложь - это правда".Видимо, "Дружба" означало "Вражда".
        175