Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Кубин Альфред : " Царство Грезъ " - читать онлайн

Сохранить .
Царство грезъ Альфред Кубин
        В Мюнхен к рассказчику, талантливому графику, приезжает посланец от его школьного приятеля Клауса Патеры. Оказывается, за то время, что друзья не виделись, Патера баснословно разбогател и построил в горах Тянь-Шаня в строгой изоляции от внешнего мира «царство грёз». Рассказчик и его жена получили приглашение поселиться в Перле, столице этой удивительной страны.
        Но на деле всё оказалось не совсем так замечательно, как они ожидали. Солнце над городом, застроенным старинными домами, привезёнными из Европы, всегда было закрыто облаками, а жители были собраны по принципу отклонения от нормы.
        Первая публикация на русском: под названием «Царство грёз» в 1910 - журнал «Огонёк» (СПб.) №№ 13 (27.03), с.(2-7, 10-16), № 14 (03.04), с.(2-7, 10-17), № 15 (10.04), с.(10-18), пересказал И.Ясинский.
        
        I.
        Приглашеніе.
        Клауса Патеру я зналъ 16 л?тъ тому назадъ, когда мы оба учились въ Зальцбург? въ гимназіи. Отъ того времени у меня сохранилось воспоминаніе о немъ, какъ о курчавомъ красавц? съ большими глазами и съ яркимъ румянцемъ. Шли годы, протекла моя молодость. Я сд?лался тридцатил?тнимъ челов?комъ, женился и сталъ зарабатывать хл?бъ рисунками и иллюстраціями.
        Мы жили въ Мюнхен?. Однажды въ туманное ноябрьское посл?-об?да меня пос?тилъ незнакомецъ.
        - Францъ Гаучъ.
        - Что угодно вамъ?
        - Я пришелъ къ вамъ не по своему д?лу. Вы забыли, пожалуй, Клауса Патеру, но онъ васъ хорошо помнитъ. Онъ теперь является обладателемъ, по европейскимъ понятіямъ, неисчислимыхъ богатствъ. Патера основалъ Царство Грезъ. Короче сказать, онъ им?етъ собственность въ три тысячи десятинъ; часть страны гориста, остальное - равнина; л?са, озеро и р?ка оживляютъ это маленькое царство; есть городъ, деревни, и насчитывается уже въ этомъ царств? 65 тысячъ жителей. Патера врагъ всякаго прогресса, и въ особенности научнаго, въ этомъ главная идея Царства Грезъ. Оно отд?лено высокой ст?ной отъ всего міра, и доступъ въ него очень труденъ. Господинъ мой не утопистъ, и это вовсе не какое-нибудь царство будущаго… Нисколько!.. Но я вижу, что вы улыбаетесь. И въ самомъ д?л?, мн? очень трудно объяснить въ н?сколькихъ словахъ, чего хочетъ достигнуть Клаусъ Патера. Д?ло въ томъ, что каждый челов?къ, который находитъ у насъ пріютъ, предназначенъ къ этому какъ бы отъ рожденія. Нормальная жизнь и жизнь въ грезахъ являются противоположностью другъ другу, и поэтому трудно понять ихъ разницу, и на вопросъ, что собственно
д?лается въ Царств? Грезъ, какъ тамъ живутъ, я думаю просто промолчать и ограничиться только поверхностнымъ описаніемъ… а во всякомъ случа?, не въ этомъ масштаб?. Грезамъ чужды современное страданіе и наслажденіе. У насъ все сводится къ настроенію, у насъ живутъ только настроеніями, все вн?шнее - только грубая матерія. Клаусъ Патера абсолютный владыка Царства Грезъ, а я его агентъ, и онъ просить васъ переселиться въ его стану на жительство.
        Посл?днія слова незнакомецъ произнесъ громко и зат?мъ замолчалъ. Мн? показалось, что предо мной сидитъ сумасшедшій. Онъ былъ плотнаго сложенія съ корректной физіономіей и съ б?локурой заостренной бородой. Положеніе было затруднительное. Я р?шилъ не спорить съ безумцемъ и со снисходительной улыбкой произнесъ:
        - Хорошо, хорошо, съ удовольствіемъ, но мн? надо сначала посов?товаться съ моей женой, а завтра я вамъ дамъ отв?тъ, герръ Гаучъ.
        Я всталъ, но гость мой продолжалъ сид?ть и сухо сказалъ:
        - Вы воображаете, что я сумасшедшій, но я совершенно здоровъ. Позвольте вамъ представить это.
        Тутъ онъ вынулъ пакетъ и положилъ на столъ. Пакетъ съ моимъ адресомъ. Когда я вскрылъ его, то нашелъ въ немъ маленькую миніатюру, изображающую молодого челов?ка съ вьющимися волосами, въ которомъ я сейчасъ же узналъ Клауса Патеру.
        - Въ портретъ вы, по крайней м?р?, в?рите? - спросилъ Гаучъ. - Судьба вашего друга была н?сколько иная, ч?мъ ваша. Въ четырнадцать л?тъ, выйдя изъ гимназіи, онъ бросилъ свою тетку, которая его воспитывала, и н?которое время кочевалъ съ цыганами по Венгріи и въ Балканахъ. Черезъ два года прі?халъ онъ въ Гамбургъ - тогда онъ былъ укротителемъ зв?рей - и пром?нялъ эту профессію на морскую службу. Въ качеств? юнги на маленькомъ купеческомъ судн? онъ прі?халъ въ Китай, занялся торговлей, и ему часто приходилось углубляться внутрь страны. Однажды онъ спасъ утопавшую знатную китаянку, жену одного изъ богат?йшихъ людей на земл?. Растроганный старикъ привезъ Патеру къ себ? въ им?ніе. Что тамъ происходило мы не знаемъ, но этотъ китаецъ, по имени Ги-Йонгъ, усыновилъ его, и посл? трехъ л?тъ пребыванія въ центральной Азіи, употребленныхъ на разнаго рода путешествія, Патера сд?лался собственникомъ неисчислимыхъ богатствъ, такъ какъ Ги-Йонгъ и его жена въ одинъ и тотъ же день умерли.
        - И, такимъ образомъ, возникло Царство Грезъ! - весело сказалъ я.
        - Вы все полагаете, что я вамъ разсказываю сказку, - сказалъ Гаучъ. - Какъ вамъ угодно, но я исполнилъ свою миссію, и если вы мн? не в?рите, то мн? нечего больше д?лать сегодня. Во всякомъ случа?, прошу васъ дать мн? удостов?реніе, что вы получили миніатюру.
        Онъ всталъ и поклонился. Я подумалъ, что онъ держитъ себя, однако, съ странной серьезностью.
        Въ рукахъ у меня была миніатюра. Я повернулъ ее, и на другой сторон? увид?лъ прикр?пленную къ кожаному клапану карточку, на которой черниломъ было написано: «хочешь - прі?зжай». Почеркъ былъ его, моего школьнаго товарища.
        Мы опять погрузились въ молчаніе.
        Тутъ я долженъ признаться, что по насл?дству отъ матери мн? достался нервный темпераментъ. Я могу испытывать то величайшую радость, то горевать и тосковать. Это читатель долженъ запомнить.
        - Я начинаю васъ понимать, и вашъ разсказъ меня очень интересуетъ, - произнесъ я. - Скажите мн?, пожалуйста, еще что-нибудь о моемъ школьномъ друг?, - и я придвинулъ гостю стулъ.
        Гость снова с?лъ и началъ:
        - Дв?надцать л?тъ тому назадъ теперешній господинъ мой жилъ въ Тянь-Шан? - въ Небесныхъ Горахъ, охотясь за р?дкими зв?рями. Ему хот?лось, между прочимъ, убить персидскаго тигра, покрытаго длинной шерстью. Съ помощью бурятовъ ему удалось окружить зв?ря, но выстр?ломъ онъ только ранилъ тигра въ об? лапы; азіаты бросились вразсыпную, а тигръ впился Патер? зубами въ руку. Выстр?ломъ въ голову зв?рь былъ убитъ, но раненый Патера остался въ этой стран?. Лечилъ его рану старшина зам?чательнаго голубоглазаго племени, въ которомъ насчитывалось едва сто челов?къ, цв?тъ кожи у нихъ значительно св?тл?е, ч?мъ у окружающихъ монголовъ. Племя жило замкнутой жизнью, не см?шиваясь съ сос?дями. Таинственные обычаи и обряды совершались этимъ племенемъ. Патеру это очень заинтересовало, онъ богато одарилъ ихъ и остался съ ними. Разставшись съ ними, онъ черезъ четыре м?сяца вернулся съ ц?лой свитой инженеровъ и геометровъ. Опять туземцы встр?тили его дружелюбно, и онъ купилъ у нихъ огромный кусокъ земли въ н?сколько тысячъ квадратныхъ миль, чтобы на немъ основать Царство Грезъ. Ц?лое войско кули стало работать день и
ночь. Господинъ торопилъ съ работами. Черезъ два м?сяца были уже привезены изъ Европы дома, все бол?е или мен?е древніе; разобранные на части, они потомъ были сложены и съ большимъ искусствомъ поставлены на готовые фундаменты. Золото текло р?кой, и все исполнялось по вол? господина. Черезъ годъ столица царства - Перлъ - им?ла уже теперешній свой видъ. Работники съ сос?дними были удалены, а голубоглазые остались.
        - Но какимъ образомъ были куплены дома? - спросилъ я.
        - Хорошенько не знаю. Ихъ скупали по всей Европ?, и обошлось это удовольствіе во много милліоновъ.
        - Какое состояніе у этого челов?ка?
        - Приблизительно милліоновъ дв?сти. Агенты, врод? меня, находятся во вс?хъ частяхъ св?та. О богатств? Патеры нельзя составить себ? точнаго представленія.
        - Просто съ трудомъ в?рится. Какъ же тамъ живутъ, въ вашемъ Царств? Грезъ?
        - А что васъ больше всего интересуетъ?
        - Какъ тамъ, наприм?ръ, по части искусства?
        - У насъ н?тъ ни музеевъ, ни картинной галлереи; безц?нныя произведенія искусства распред?лены между вс?ми и находятся въ постоянномъ употребленіи. Но дальше XVI в?ка у насъ не идетъ; новаго ничего не покупается. Даже Рембрандтъ считается новымъ, и, когда я его прислалъ, онъ былъ отвергнутъ. Патера скор?е собиратель старины, а не произведеній искусства, и онъ помнитъ вс? предметы, находящіеся въ его царств?. Не дальше какъ на прошлой нед?л? я послалъ въ Страну Грезъ старинные клавесины и знаю, что они будутъ тамъ приняты съ величайшей признательностью.
        - Самъ я люблю старину, - проговорилъ я.
        - Долженъ вамъ сказать, - продолжалъ гость, - что у насъ вы будете хорошо себя чувствовать. Все есть, что вамъ угодно, и славно кормятъ въ отличномъ ресторан?.
        - Ну, а люди?
        - Есть прелестныя души.
        - Наприм?ръ?
        - Наприм?ръ, у насъ средній классъ очень образованъ, а также чиновники; между офицерами попадаются хорошіе. Еще надо помнить, что у насъ огромное число ученыхъ и людей съ неопред?ленной профессіей, артисты, художники и проч., какъ везд?.
        - А что д?лаетъ мой товарищъ?
        - Онъ страшно занятъ и переутомленъ работой. Подумайте, какая у него отв?тственность! Онъ за вс?мъ сл?дитъ и знакомъ даже съ вашими рисунками.
        Странно устроено сердце челов?ческое.
        Это упоминаніе обо мн? было мн? пріятно, и у меня пронеслась мысль о томъ, что въ Стран? Грезъ мн?, пожалуй, недурно жилось бы.
        Кстати, меня давно уже тянуло къ путешествіямъ, и такъ какъ въ этомъ году моя жена получила маленькое насл?дство, то я р?шилъ про?хаться въ Египетъ и Индію. Гаучъ, узнавъ отъ меня объ этомъ, сказалъ:
        - Вм?сто Индіи, по?зжайте лучше въ Царство Грезъ.
        - А какъ же быть съ женой?
        - Возьмите ее съ собою.
        - Но она хрупкаго здоровья.
        - Перлъ лежитъ подъ т?мъ же градусомъ широты, какъ и Мюнхенъ, и климатъ чудесный, такъ что люди съ самыми разстроенными нервами у насъ быстро поправляются.
        - По рукамъ, - сказалъ я.
        - А что касается путевыхъ издержекъ, - сказалъ Гаучъ, бросивъ на комнату б?глый взглядъ: - то, в?роятно, вамъ понадобятся деньги.
        - Разв?, можетъ быть, не хватитъ какой-нибудь тысячи рублей!
        Агентъ пожалъ плечами и быстро написалъ чекъ на сто тысячъ.
        - Послушайте, - вскричалъ я. - Зач?мъ такъ много?
        - Герръ, - я только исполняю свой долгъ. Прошу только васъ объ одномъ - молчите и никому объ этомъ не говорите, за исключеніемъ жены. Воля Патеры заключается въ томъ, чтобы Царство Грезъ пребывало въ тайн?.
        - Но, однако же, вы мн? такъ много наговорили о немъ!
        - Потому что я былъ ув?ренъ, что вы согласитесь на мое предложеніе.
        Потомъ онъ пожалъ мн? руку и сказалъ у двери:
        - Завтра въ это время я буду у васъ, чтобы передать вамъ вс? подробности относительно вашего путешествія. Спокойной ночи!
        Черезъ десять минутъ ко мн? пришла жена. Я разсказалъ ей все. Она посмотр?ла на меня большими глазами и не безъ испуга, но я показалъ ей чекъ и миніатюру. При взгляд? на портретъ Патеры, она сказала:
        - Челов?къ этотъ мн? очень не нравится. Не знаю, почему, но онъ такой страшный.
        Она чуть не заплакала.
        - Но, д?точка, какія глупости! - вскричалъ я, обнялъ ее и засм?ялся. - Онъ мой старый товарищъ, и такъ какъ онъ все свое богатство употребляетъ на пріобр?теніе произведеній искусства, то, значитъ, онъ, д?йствительно, хорошій челов?къ. Наконецъ, в?дь мы же хот?ли съ тобой ?хать въ Индію, отчего же не отправиться въ страну Грезъ?
        Она была совс?мъ ошеломлена.
        - Посмотримъ, получишь-ли ты завтра деньги, - сказала она, наконецъ.
        Но деньги на другой день я получилъ сполна изъ государственнаго банка, и на извозчичьихъ дрожкахъ прі?халъ домой, гд? меня ожидало письмо. Гаучъ объяснилъ мн?, что не можетъ прі?хать ко мн?, такъ какъ получилъ новыя порученія. Насъ же онъ уговаривалъ немедленно отправиться въ путешествіе. Маршрутъ лежалъ изъ Мюнхена на Констанцу, на Батумъ, Баку, Красноводскъ и Самаркандъ, гд? долженъ былъ ожидать насъ караванъ. Жена, посмотр?въ на деньги, немедленно стала приготовляться къ отъ?зду.
        Въ посл?дній день мн? вдругъ взгрустнулось. Я стоялъ у окна вечеромъ и смотр?лъ на городъ, который шум?лъ внизу. Небо было ус?яно безчисленными зв?здами. Жена подошла и дружески обняла меня. Когда на сл?дующій день, въ пятницу, мы с?ли въ вагонъ, то н?сколькимъ случайнымъ знакомымъ, которые встр?тились, мы объяснили, что отправляемся въ Индію. Было девять часовъ вечера.
        II.
        Путешествіе.
        Подробно описывать, какъ я путешествовалъ, не стану. Всякое путешествіе скучно.
        Въ Будапешт? уже пов?яло Азіей. Я про?халъ черезъ Б?лградъ, оставилъ позади себя Бухарестъ и очутился въ Констанц?, на берегу Чернаго моря, откуда пароходъ австрійскаго Ллойда доставилъ насъ въ Батумъ.
        Стояла чудесная погода. На берегу мы перес?ли на жел?зную дорогу, подивились просторнымъ русскимъ вагонамъ и черезъ нед?лю посл? отъ?зда нашего изъ Мюнхена были уже въ Красноводск?. Каспійское море мы перес?кли на русскомъ пароход? въ н?сколько часовъ. Мы мчались черезъ пустынныя страны, прямо на Мервъ, а направо и нал?во отъ насъ тамъ и зд?сь зелен?ли оазисы. Я безбожно курилъ, и при помощи двухъ рублей спасъ на русской таможн? свой запасъ табаку.
        Жена моя чувствовала себя хорошо. Ч?мъ дольше продолжалось путешествіе, т?мъ она становилась св?ж?е. Въ Мерв? была короткая остановка.
        Тамъ, на запасномъ пути, мы увид?ли товарный по?здъ, наполненный старымъ жел?зомъ и еще какимъ-то хламомъ, и я подумалъ, что, в?роятно, товары эти направляются въ Перлъ - въ царство Грезъ. Я подошелъ къ окну, и на станціонномъ двор? увид?лъ пеструю толпу, состоявшую изъ всевозможныхъ народностей. Тутъ были и грузины, и греки, и евреи, и русскіе въ своихъ шубахъ, и татары, и косоглазые калмыки, и даже н?мцы; ходили турки со своими закутанными въ шали женами, и какой-то армянинъ требовалъ, чтобы я купилъ у него пакетъ шафрану. Красавецъ въ красной черкеск?, должно быть, офицеръ, с?лъ рядомъ съ нами въ купэ. При св?т? трехъ яркихъ фонарей развертывалась живописная картина, и я увид?лъ груды шелковыхъ матерій, которыми нагружали вагоны. Наконецъ, по?здъ нашъ тронулся.
        Въ то время, какъ жена чувствовала себя недурно, я, признаюсь, впадалъ все бол?е и бол?е въ дурное настроеніе; какое-то чувство безнадежности и глубокаго разочарованія овлад?вало мною. Самъ не знаю, что со мною происходило.
        - Ну что можетъ бытъ зд?сь хорошаго? - брюзжалъ я. - Что для меня этотъ Востокъ?
        Жена сказала мн?:
        - Если намъ не понравится, можемъ у?хать назадъ, но пока н?тъ еще основаній капризничать.
        - Въ самомъ д?л?, можетъ быть, ты была права, - продолжалъ я: - этому агенту Патеры нужно было просто указать на дверь.
        - А денегъ разв? ты не получилъ? - спросила съ улыбкой жена.
        - Прошу тебя, не упоминай больше о деньгахъ. Если бы Патера въ самомъ д?л? былъ такъ богатъ, то онъ могъ бы прислать и милліонъ, чтобы только вид?ть около себя приличныхъ людей.
        Съ этими словами я повернулся къ жен? спиной.
        - Кажется, ты ужъ черезчуръ переоц?ниваешь наше общество, - проворчала жена.
        Мы прі?хали въ Бухару раннимъ утромъ. Очутились въ стран? тюрбановъ и бараньихъ шубъ, а посл? об?да прибыли въ Самаркандъ.
        Несмотря на ноябрь, было только прохладно. Страну оживляли стада верблюдовъ и табуны лошадей. Путь, по которому мы двигались, былъ оц?ненъ въ торговомъ отношеніи еще Александромъ Великимъ. Но боюсь, я впадаю въ стиль туриста, а меньше всего я этого желаю. Городъ Самаркандъ обрисовался вдали. Онъ состоялъ изъ длиннаго ряда огромныхъ домовъ, минаретовъ, церквей, и солнце пестрыми огнями отражалось на синей и зеленой глазури изразцовъ, которыми украшены зд?сь зданія.
        Когда мы вышли въ Самарканд? изъ вагона, къ намъ подошелъ неизв?стный маленькій челов?къ, н?что врод? пом?си армянина съ пруссакомъ. Онъ какъ-то весь согнулся и сказалъ:
        - Я агентъ господина Гауча Куно Эбергардъ Теретаціанъ. Не им?ете ли вы мн? что предъявить?
        Я показалъ миніатюрный портретъ.
        - Благодарю васъ. Этого достаточно, - отв?чалъ онъ. - У вашей милости въ распоряженіи еще три часа времени. Теперь два, значитъ, въ пять часовъ выступитъ караванъ въ путь. Я позволю себ? сд?лать вамъ предложеніе отдохнуть пока у меня и подкр?пить свои силы.
        Два носильщика, сильные, какъ медв?ди, взвалили нашъ багажъ на двухколесную тел?жку и удалились, а мы пошли рядомъ съ Теретаціаномъ.
        - А далеко ли до васъ? - спросилъ я.
        - Съ добрыхъ полчаса пройдемъ, - отв?чалъ онъ.
        - Ну что жъ, впередъ съ Божьей помощью.
        Незач?мъ описывать азіатскій городъ. Вы уже, конечно, знаете наружность этихъ городовъ - такая же точно, какъ и у нашихъ, только на азіатскій манеръ.
        Вкривь и вкось кружили мы по улицамъ и площадямъ и натыкались на сцены изъ «тысячи и одной ночи», пока не дошли до дома, передъ которымъ нашъ проводникъ остановился и сказалъ:
        - Зд?сь.
        Мы вошли въ комнату, полъ которой былъ на уровн? земли. Багажъ нашъ лежалъ уже на двор?. Намъ былъ предложенъ завтракъ на разостланномъ ковр?, и я спросилъ:
        - Ну что, герръ Теретаціанъ, что новаго въ Царств? Грезъ?
        - Ничего новаго, не очень много новаго. Вы, в?роятно, уже слышали о нашемъ театр??
        - Не им?ю никакого представленія, - отв?чалъ я, глотая превосходный виноградъ.
        - Зданіе уже стоитъ ц?лый м?сяцъ. Много нед?ль занятъ я былъ перевозкой кулисъ и старыхъ париковъ. А это вамъ, фрау, сл?дуетъ оставить зд?сь, - произнесъ онъ и указалъ на сверкающую спиртовую машинку.
        - Что это значитъ? - спросилъ я и толкнулъ мою жену, которая смотр?ла въ окно, очарованная видомъ прелестнаго ребенка, игравшаго на двор?.
        - Прошу васъ сл?довать моему сов?ту, - продолжалъ Теретаціанъ.
        - Но мн? нужны мои вещи, къ которымъ я привыкъ! - вскричалъ я.
        - Господинъ долженъ знать, что заботиться ему зд?сь не о чемъ и ни въ какихъ вещахъ нужды не будетъ. Вы можете успокоиться.
        - Но, можетъ быть, вещи мы можемъ зд?сь, въ самомъ д?л?, оставить? - сказала жена. - А потомъ твой другъ велитъ доставить багажъ.
        - Даже оперная п?вица, которая къ намъ прі?хала, осталась вс?мъ довольна, - подхватилъ агентъ. - Ваши милости путешествуютъ не въ какой-нибудь дикой стран?. Черезъ два дня въ Перл? вы найдете все, что вамъ нужно.
        - Черезъ два дня?
        - Самое большее - черезъ три.
        - А что же намъ съ собою взять? - спросила жена.
        - У насъ правило, фрау, что черезъ ворота нашего государства можно провозить только подержанныя вещи.
        - Не угодно ли вамъ въ такомъ случа? осмотр?ть нашъ багажъ? - сказала жена.
        Мы вышли во дворъ. Вс? вещи, которыя были въ употребленіи, мы могли взять съ собою. Теретаціанъ все пересмотр?лъ. Ни мал?йшая мелочь не ускользнула отъ его глазъ.
        - Теперь все въ порядк?, - сказалъ онъ и согнулся въ три погибели.
        А вм?сто нашей машинки я купилъ въ город? великол?пный старый самоваръ. Когда я вернулся, были приготовлены дв? огромныхъ фуры на гигантскихъ колесахъ, и въ каждую былъ запряженъ верблюдъ. Съ сомн?ніемъ посмотр?лъ я на эти фуры, или арбы.
        - Вамъ будетъ очень хорошо путешествовать, - сказалъ армяно-пруссакъ. - Найдется также ч?мъ покрыть арбу. Проводникъ постарается удовлетворить вс? ваши желанія.
        Дв? корзины, наполненныя провизіею, расположили меня, надо зам?тить, къ этого рода путешествію. Я поблагодарилъ и потрясъ руку агента. Проводникъ ?халъ на долгогривой киргизской лошади. А при каждой арб? состоялъ особый челов?къ и двое слугъ шли въ хвост? каравана; на нихъ были желтыя шапочки и темные кафтаны.
        Когда городъ давно уже исчезъ изъ глазъ, все еще возвышалась на фон? золотистаго заката фіолетовая гробница великаго Тамерлана.
        Спутница моя невнятно отв?чала на мои вопросы, потому что боролась со сномъ. Въ нашей арб? стояла темнота. Ландшафтъ становился все пустынн?е и каменист?е, и былъ окрашенъ въ какой-то холодный темнозеленый тонъ. Арбы равном?рно качались. Проводникъ что-то жалобно нап?валъ. Постепенно я тоже сталъ засыпать и на минуту проснулся только отъ осл?пительнаго луннаго св?та. Мы какъ разъ остановились у цистерны, и я слышалъ, какъ пили верблюды. Жена лежала рядомъ со мной съ плотно сомкнутыми р?сницами. Наконецъ, и я заснулъ, и въ первый разъ я такъ кр?пко спалъ.
        Колеса перестали верт?ться.
        - Долгонько вы изволили спать, - сказалъ кто-то возл? меня.
        Жена моя уже проснулась и шутливо сказала:
        - Вставай, мы въ Царств? Грезъ.
        Въ самомъ д?л?, я былъ еще въ царств? грезъ, и потому все не просыпался. Наконецъ, я стряхнулъ съ себя сонъ и выл?зъ изъ арбы. Глазъ не сразу привыкъ. Передо мною разстилался с?рый туманъ, въ сумрак? мигали только два огня. Сд?лавъ н?сколько шаговъ, я чуть не наткнулся на какое-то чудовище съ неопред?ленными формами.
        - Прошу васъ садиться, - послышался чей-то громкій голосъ. - Багажъ у васъ въ порядк?. Вы им?ете пропускъ?
        Я вгляд?лся. Говорящій былъ высокій, бородатый челов?къ, въ форменной шапочк?. Мы стояли у низенькаго блокгауза, осв?щаемаго двумя фонарями. Чиновникъ вернулъ мн? предъявленную мною миніатюру, и сказалъ, что, если мы желаемъ скор?е пере?хать ворота, то должны сп?шить на по?здъ.
        - Какія ворота, какой по?здъ? - подумалъ я и продолжалъ дальше итти.
        - Разв? ты не видишь? - сказала мн? жена.
        Тутъ, въ самомъ д?л?, предстала передо мною въ туман? огромная безграничная ст?на и какъ-то неожиданно вынырнула передо мною изъ зыблющагося сумрака. Тутъ же черн?лось какое-то отверстіе. Это и были ворота въ Царство Грезъ. Мы вошли въ туннель, держась, какъ можно ближе къ нашему проводнику. Странное д?ло, едва я очутился подъ сводами этихъ воротъ, я испыталъ какое-то незнакомое чувство. Дыханіе мое остановилось, сердце готово было вырваться изъ груди. Я безсильно посмотр?лъ на свою жену. Она сама была бл?дна, какъ трупъ. На ея лиц? я увид?лъ выраженіе смертельной тоски. Дрожащимъ голосомъ она прошептала:
        - Никогда больше я уже не вернусь отсюда.
        Но тутъ осв?жающая волна проб?жала по моимъ нервамъ. Силы вернулись, и я молча взялъ жену подъ руку.
        III.
        Прі?здъ.
        По ту сторону воротъ стояла глубокая темнота. Въ туман? трудно дышалось. Слышалось какое-то хрип?нье, свистъ. Я увид?лъ два сигнала, красный и зеленый. Тянулось низкое зданіе. Челов?къ съ фонаремъ сказалъ мн?:
        - Это жел?знодорожная станція. Надо торопиться.
        Когда мы садились въ вагонъ, кто-то положилъ мн? въ руку довольно тяжелый предметъ.
        - Это деньги, - сказалъ онъ. - Всякій прі?зжій получаетъ опред?ленную сумму.
        Машина долго напрягалась, пока пошла по рельсамъ. Скорость была ничтожная, и вагоны осв?щались масляными лампами. Позади на ночномъ неб? чернымъ призракомъ поднималась высокая ст?на, теряясь все бол?е и бол?е въ темнот?. По?здъ нашъ бросалъ тусклый св?тъ на встр?чныя деревья, кустарники и сторожевыя будки.
        - Когда мы прі?демъ въ Перлъ? - спросилъ я у служащаго.
        - Черезъ два часа. Ровно въ полночь.
        - Можете вы мн? порекомендовать гостиницу?
        - Сов?тую остановиться въ «Синемъ Гус?». Маленькія гостиницы вамъ, пожалуй, не понравятся.
        На н?которыхъ станціяхъ я зам?тилъ ц?лыя горы разныхъ товаровъ въ ящикахъ и рогожахъ. На одной станціи моя жена купила корзину съ холодными закусками и бутылку вина. Я механически сталъ считать деньги, и тутъ я увид?лъ, что у меня въ рукахъ старинные крейцеры и гульдены и, кром? того, свертокъ золота. На платформ? рабочій поклонился мн?, точно онъ меня зналъ, и мн? показалось, что и я гд?-то уже вид?лъ его лицо; я отв?тилъ ему такимъ же поклономъ и вернулся въ вагонъ, гд? воняло масломъ.
        Передъ самымъ Перломъ по?здъ перес?къ пустынное м?сто, залитое водою; потомъ пошелъ тише и тише и, наконецъ, остановился.
        За вокзаломъ дремали на дорог? единственныя дрожки. Мы разбудили кучера и приказали ему ?хать къ «Синему Гусю». Съ любопытствомъ смотр?лъ я на улицы, по которымъ тащился жалкій экипажъ.
        - Такъ это и есть Перлъ, столица Царства Грезъ? - говорилъ я съ худо скрываемымъ разочарованіемъ.
        Тамъ и зд?сь шли п?шеходы; осв?щеніе было тусклое, только на перекресткахъ гор?лъ газъ. Гостиница была не первоклассная, но чистая и уютная. Я приказалъ подать чай. Надъ кожаной софой вис?лъ портретъ Максимиліана, императора мексиканскаго. Какимъ образомъ онъ сюда забрелъ?
        - Воздухъ мягкій, - сказала жена и похвалила постель.
        Я легъ на драгоц?нную перину и съ наслажденіемъ заснулъ. Проснулись мы съ женой, осв?женные спокойнымъ сномъ, од?лись, позавтракали и вышли на улицу. Былъ пасмурный день.
        IV.
        Городъ Перлъ.
        Около трехъ л?тъ прожилъ я въ этомъ любопытномъ государств?. Съ каждымъ днемъ открывались мн? въ немъ все новыя и новыя стороны, хотя, долженъ я сказать, до самаго конца я не усп?лъ себ? многаго разъяснить; все было такое же на видъ, какъ въ средней Европ?, и, однако же, на самомъ д?л?, во всемъ была разница. Былъ городъ, стояли деревни, поля, была р?ка и были болота, горы, было озеро, но небо всегда было темное, не было ни солнца, ни луны, ни зв?здъ; облака спускались до самой земли. Одинъ ученый, м?стный профессоръ, ставилъ это въ связь съ обширными болотами и л?сами, дававшими густыя испаренія. Иногда что-то блеснетъ какъ будто между тучами и осв?титъ городъ тусклыми лучами, - и снова сумракъ, и снова туманъ. Весна зд?сь длилась, по крайней м?р?, пять м?сяцевъ и пять м?сяцевъ осень, а л?то было короткое, съ безконечными сумеречными вечерами, и короткая зима, когда выпадалъ сн?гъ. На с?вер? съ Царствомъ Грезъ граничилъ высокій горный хребетъ, вершины котораго постоянно были окутаны тучами. Р?ка Негро каскадами ниспадала на скалистую равнину, потомъ она становилась все шире, текла медленно
посреди болотъ и принимала почти чернильный тонъ, описавъ луку. У вершины этой луки стоялъ главный городъ царства - Перлъ. Новыя постройки въ город? воспрещались; предпочиталось, какъ уже было сказано выше, вывозить старые дома изъ Европы. Обойдя городъ, я кое-какъ набросалъ его планъ для собственнаго пользованія.
        Перлъ распадался на четыре главныя части: Жел?знодорожный кварталъ, расположенный на болот?, гд? находились архивъ и почтамтъ; къ нему примыкали Садовая часть, гд? жили богачи; на Длинной улиц? проживали лица, занимающіяся торговлей, и вообще такъ называемый средній классъ; у р?ки городъ принималъ деревенскій характеръ; четвертый же кварталъ, который шелъ отъ Длинной улицы почти до самой горы, носилъ названіе Французскаго; тутъ жило около четырехъ тысячъ славянъ, романцевъ и евреевъ. Дома были старинные, деревянные, высокіе и узкіе. Было множество перекрестковъ, и эта часть города не составляла гордости столицы. А надъ вс?мъ городомъ господствовало чудовищное зданіе; грозно смотр?ли на страну и на обитателей высокія окна этого зданія, масса его тянулась до самаго центра города; это и былъ дворецъ Патеры.
        Такъ какъ на с?вер? вздымались горы, на запад? текла р?ка, а на восток? лежали болота, то городъ могъ расширяться только къ югу. Тамъ находились еще незаселенныя пространства, носившія названіе полей Томашевича, по имени покойнаго ихъ влад?льца. По той сторон? р?ки европейцы не см?ли селиться; предм?стье это пользовалось особыми привилегіями; но объ этомъ посл?.
        Жители набирались изъ самыхъ исключительныхъ натуръ; лучшіе были т?, у которыхъ особенно развита была чувствительность; самыя тонкія проявленія неврастеніи особенно ц?нились.
        Много встр?чалось истерическихъ женщинъ, но преобладающій типъ населенія представляли собою застар?лые пьяницы, иппохондрики, спириты, люди, пом?шанные на своемъ величіи, заскорузлые суев?ры, шулера, акробаты, политическіе флюгера, служащіе нашимъ и вашимъ, и такіе люди, которые за границей считались бы убійцами, фальшивомонетчиками и ворами. М?стный владыка удостаивалъ ихъ особой милости. Повидимому, разныя т?лесныя прим?ты, бросающіяся въ глаза, тоже играли роль; такимъ образомъ, было много людей съ колтунами, съ полипами въ носу и уродливыхъ горбуновъ. Д?тей зд?сь не любили, и приростъ населенія совершался путемъ рекрутированія вновь прибывающихъ; на д?тей смотр?ли, какъ на лишнюю обузу, а они, еще подрастая, уже начинали упрекать родителей, зач?мъ они дали имъ жизнь. Жили въ Царств? Грезъ только настоящимъ, а будуще у вс?хъ было необезпечено.
        Никто не хот?лъ портить себ? нервы изъ-за д?тей, а женщины боялись состар?ться; больше одного ребенка не полагалось им?ть въ семь?, а многод?тныя семьи переселялись изъ-за границы.
        Въ город? было множество великол?пно обученныхъ полицейскихъ; главную д?ятельность свою они проявляли во Французскомъ квартал? и въ таможняхъ. Вс? эти организаціи управлялись Архивомъ, пом?щавшимся въ низенькомъ безконечномъ зданіи; оно было с?ро-желтаго цв?та, покрыто пылью и, казалось, в?чно дремало; стояло оно на большой площади и было оффиціальнымъ м?стомъ, гд? пом?шалось все управленіе страной. Большей частью грезовцы были изъ н?мцевъ; съ н?мецкимъ языкомъ можно было пройти по всему городу, точно гд?-нибудь въ Баваріи; другія національности встр?чались р?же.
        Что касается костюмовъ, то я на первыхъ же порахъ сказалъ своей жен?:
        - Зд?шніе люди носятъ платья своихъ отцовъ и д?довъ. Вышедшіе изъ моды цилиндры попадаются на мужчинахъ и даже цв?тные сюртуки, и дамы ходятъ въ кринолинахъ и старинныхъ прическахъ. Настоящій маскарадъ.
        Черезъ н?сколько дней, однако, мы къ этому привыкли, и даже моя жена устроила себ? что-то врод? кринолина, а я - сюртукъ съ таліей по мод? шестидесятыхъ годовъ прошлаго стол?тія. Впрочемъ, я долго не соглашался над?ть сапоги съ узкими носками. Но, въ конц? концовъ, ко всему приспособляешься, и въ особенности скоро начинаешь од?ваться, какъ од?ваются ближніе.
        Съ перваго же дня я сталъ хлопотать объ удобной квартир?. Жен? хот?лось снять квартиру гд?-нибудь на краю города. Долго блуждали мы по Длинной улиц?, пока, наконецъ, не бросился мн? въ глаза средней величины двухъэтажный домикъ съ балкономъ; пов?яло какой-то стариной, и обоимъ намъ напомнило д?тство.
        Оказалось, что тамъ было три комнаты съ кухней; управляющій домомъ былъ парикмахеръ, и его лавочка находилась внизу; ц?ну онъ запросилъ ум?ренную, и мы посл? об?да перебрались. Домъ принадлежалъ доктору медицины Лампенбогену. Такимъ образомъ, стали мы гражданами Страны Грезъ.
        На третій день ко мн? пришелъ гибкій маленькій челов?чекъ и сказалъ:
        - Я издатель-редакторъ «Зеркала Грезъ», хорошо вс?мъ изв?стнаго иллюстрированнаго журнала, и им?ю собственную типографію. Очень хорошо, что вы перебрались къ намъ… Мы давно ожидали челов?ка съ вашими способностями. Кострингіусъ, наша главная сила, къ сожал?нію, сталъ выдыхаться, и мы уже выпечатали вс? старыя клише, какія только нашлись въ Перл?. Не угодно-ли посмотр?ть нашъ посл?дній нумеръ.
        Я взглянулъ, и увид?лъ портретъ графа Бейста, инд?йца въ воинственномъ наряд? и еще что-то въ этомъ род?.
        - Что это - интересно? - спросилъ онъ.
        - Н?тъ, мой дорогой.
        Онъ задумался, и потъ заструился по его лицу. Вдругъ онъ вынулъ заран?е написанный контрактъ и попросилъ, чтобы я его подписалъ. Тысячу рублей въ м?сяцъ, условія годичныя, и отъ меня зависитъ, дамъ я много или мало въ журналъ. Предложеніе показалось мн? недурнымъ, и я подписалъ контрактъ. Это было т?мъ бол?е кстати, что въ Стран? Грезъ необходимо ч?мъ-нибудь заниматься, чтобы что-нибудь представлять собою.
        Одна изъ особенностей Царства Грезъ состояла въ томъ, что на первый взглядъ торговля зд?сь шла такъ же, какъ и въ другихъ странахъ. Но это была только видимость; все денежное хозяйство зд?сь было только символическое: никто не зналъ, ч?мъ онъ влад?етъ. Деньги шли въ оборотъ, ихъ брали, ихъ давали и опять брали назадъ, и вс? становились при этомъ шулерами; да и самъ я научился слегка шулерничать. Считалось пустякомъ обмануть челов?ка; сначала я пришелъ въ ужасъ, когда увид?лъ, какъ легко грезовцы поддаются внушеніямъ; но волей неволей надо было съ этимъ считаться. Переходъ отъ счастья къ несчастью, отъ б?дности къ богатству совершался зд?сь гораздо скор?е, ч?мъ гд? бы то ни было; обыкновенно ссылались при этомъ на случайность; но вс?мъ управляла чья-то сильная рука; за непонятными на первый взглядъ обстоятельствами чувствовалась чья-то скрытая сила; надъ вс?ми нами тягот?ла судьба, чья-то неограниченная власть; съ какимъ-то ужасъ наводящимъ любопытствомъ чей-то глазъ бодрствовалъ надъ вс?мъ, и ничто отъ него не могло скрыться; и въ этомъ заключалась в?ра грезовцевъ.
        V.
        Тягот?ніе къ старин?.
        Какъ-то захот?лось мн? купить оффиціальный планъ города. Отправился я въ антикварный магазинъ.
        - Новыхъ изданій не было, - сказалъ купецъ, - а не желаете ли старый планъ?
        Онъ сталъ рыться между оленьими рогами, кронштейнами и разнымъ хламомъ, и наконецъ, приказчикъ принесъ отвратительную чернильницу изъ литой бронзы.
        - Купите, пожалуйста; вамъ, нав?рно, нужна чернильница. Останетесь довольны, - безъ нея, какъ безъ рукъ. Семьдесятъ пять рублей.
        Онъ всячески старался навязать мн? чернильницу, и краснор?чиво расхваливалъ ее. Я ему далъ за чернильницу всего одинъ рубль и еще въ придачу получилъ игольникъ. Итакъ, я пріобр?лъ чернильницу и игольникъ, но плана не нашелъ и до сихъ поръ не знаю, кто изъ насъ кого надулъ.
        Дв? нед?ли спустя ко мн? пришелъ слуга въ ливре? и, назвавши имя важной особы, нетерп?ливо сталъ требовать, чтобы я вручилъ для передачи его барину пять рисунковъ. Что д?лать, я выбралъ пять лучшихъ листовъ и приложилъ къ нимъ в?жливое письмо. Но что сд?лалось съ рисунками, я такъ и до сихъ поръ не знаю.
        Ежедневно мн? случалось бывать въ кафе, которое противъ насъ. Разъ жен? захот?лось, по дорог? оттуда, купить корзину со спаржей, капустой и другими овощами.
        - Сколько стоитъ? - спросилъ я.
        - Все двадцать коп?екъ…
        А когда я вернулся въ кафе, оказалось, что тамъ часть этихъ вещей стоила пять рублей! Зд?сь сотни летятъ изъ кармана, но можно жить и безъ денегъ. Можно ничего не платить, все равно. Однажды отецъ семейства проснулся съ уб?жденіемъ, что онъ совс?мъ разорился, жена стала плакать, знакомые жал?ли его, пришелъ судебный приставъ и выселилъ его изъ дома. Но черезъ м?сяцъ недавній б?днякъ опять попалъ въ случай и разбогат?лъ. Зд?сь все зависитъ отъ случая. Знать ведетъ роскошный образъ жизни, но съ аристократами судьба точно также не церемонится.
        Н?сколько разъ хот?лось мн? нанести визитъ моему старому товарищу, но вс? мои попытки были напрасны. Однажды мн? сказали, что онъ очень занятъ. Въ другой разъ, что онъ куда-то у?халъ. Въ третій, - что онъ заперся съ какимъ-то колдуномъ. Потомъ я услышалъ, что необходимо испросить въ Архив? право на аудіенцію.
        Я отправился. Швейцаръ дремалъ у дверей. Я вошелъ въ просторный вестибюль. Тамъ я засталъ дв?надцать служителей. Но прошло четверть часа, прежде ч?мъ на меня обратили вниманіе, точно я былъ невидимкой. Наконецъ, меня угрюмо спросили, что мн? нужно, и, не дождавшись отв?та, спрашивавшій продолжалъ съ сос?домъ прерванную бес?ду. Но одинъ тунеядецъ оказался милостив?е. Онъ указалъ на сос?днюю комнату и сказалъ:
        - Тамъ.
        Я вошелъ и засталъ опять спящаго челов?ка. Долго блуждалъ я; вдругъ онъ приподнялъ голову и, окинувъ меня величественнымъ взглядомъ, сурово спросилъ:
        - Что вамъ надо? Съ какими бумагами пришли?
        А когда онъ выслушалъ меня, то сказалъ:
        - Чтобы получить аудіенцію, необходимо подать намъ метрику о рожденіи и в?роиспов?даніи вашего отца и свид?тельство о томъ, была ли вашей матери привита оспа. Въ коридор? нал?во, въ палат? №16 дайте св?д?нія о вашемъ состояніи, степени образованія, и какіе у васъ ордена. Свид?тельство о томъ, какіе зубы - фальшивые или настоящіе - у вашего тестя, желательно, но въ этомъ н?тъ настоятельной надобности.
        Съ этими словами онъ склонился надъ столомъ и сталъ писать, какъ мн? показалось, сухимъ перомъ. Я былъ озадаченъ, но, подумавъ, сказалъ:
        - Можетъ быть, мн? незач?мъ все это представлять? Со мной только мой заграничный паспортъ. Я прі?халъ по приглашенію Патеры. - И зат?мъ я назвалъ себя.
        Чиновникъ вскочилъ и заговорилъ сладкимъ голосомъ:
        - Прошу васъ. Не угодно ли вамъ пожаловать за мной. Вы бы давно изволили сказать.
        Диву я дался, что вижу передъ собою челов?ка съ двумя совершенно различными натурами.
        - Я сейчасъ долженъ проводить васъ къ его превосходительству, - сказалъ онъ.
        И началось безконечное шествіе черезъ пустые коридоры, канцеляріи, холодные залы и кабинеты, наполненные до самаго потолка д?лами и папками. Наконецъ, мы вошли въ большую комнату, наполненную людьми. Это было какое-то святая святыхъ. Сами превосходительства сид?ли тамъ и ждали рядомъ съ простыми смертными. Чиновникъ, шедшій со мною рядомъ, сд?лался кротче ягненка и внезапно исчезъ.
        Его превосходительство былъ, повидимому, очень знатный господинъ. Это было видно по всему; все платье его блистало золотымъ шитьемъ; и на немъ было безконечное множество орденовъ; какая-то широкая красная лента перес?кала его грудь.
        Можетъ быть, на его особ? находились еще какіе-нибудь знаки его величія, но я этого не припомню хорошенько. Со вс?ми въ Архив? онъ былъ грубъ, но со мною велъ себя дружески. Выслушавъ меня, онъ сказалъ:
        - Ну, само собою разум?ется, почтенн?йшій, билетъ на аудіенцію вамъ будетъ своевременно доставленъ!
        И вдругъ онъ заговорилъ, точно обращаясь не ко мн? одному, а къ ц?лому собранію:
        - Господа, господа, въ интересахъ общаго блага все подлежитъ благоусмотр?нію центральнаго правленія. Вс? вопросы, касающіеся б?дныхъ, найдутъ во мн? наибол?е внимательнаго покровителя. Но ближайшею ц?лью нашей должно быть возможно совершенное выполненіе театральной задачи. При этомъ я вполн? полагаюсь, что найду въ васъ д?ятельную поддержку. Опыты привели насъ къ тому, что дарованіе н?которыхъ свободныхъ учрежденій Французскому кварталу… Да, господа… я уб?жденъ, господа… что говорю съ вами отъ всего сердца…
        Ораторъ прервалъ нить своей р?чи и посмотр?лъ на меня выпученными глазами. Въ общемъ, я не достигъ ничего положительнаго. Все-таки мною не были исполнены какія-то формальности, и хотя я получилъ билетъ, но съ сообщеніемъ, что онъ нед?йствителенъ.
        Въ Царств? Грезъ вообще разыгрывалась комедія чиновничества. Громадныя связки д?лъ, которыя лежали въ Архив?, покупались за границей и не им?ли къ стран? никакого отношенія, но пропитанная бумажной пылью атмосфера способствовала какому-то особому настроенію и придавала колоритъ городу. Настоящее же управленіе, казалось, находится, гд?-то въ другомъ м?ст?.
        До сихъ поръ ясно вижу нашъ домъ. Парикмахеръ, который жилъ подъ нами, былъ начитанный молодой блондинъ, со страстишкой пофилософствовать, любилъ говорить о Кант?, о томъ, что міръ есть этическая проблема, о пространств? и о времени, и о томъ, что настоящее есть смерть, а объектъ - величайшее чудо т?леснаго существованія.
        - Это моя теорія, сударь, - распространялся онъ: - потому что н?что противуположное объекту есть субъектъ, вн?шнюю сторону котораго онъ собою представляетъ. Таково основоположеніе моей философіи.
        Славился спокойнымъ, быстрымъ и в?рнымъ ударомъ бритвой, однако, не онъ, а его помощникъ Джіованни; безъ этого помощника, философія парикмахера далеко не пошла бы. Джіованни, надо сказать, былъ обезьяна, и очень ловкая, только онъ не говорилъ о философскихъ проблемахъ, и это очень огорчало парикмахера.
        - Изъ породы стоиковъ, - объяснялъ онъ.
        Первый годъ, когда онъ поселился въ Перл?, онъ считалъ самымъ лучшимъ своимъ временемъ. Народу было мало, и даже центръ города пустовалъ; съ пяти часовъ дня парикмахерская уже запиралась, и можно было по ц?лымъ часамъ сид?ть въ кафе и болтать со знакомыми.
        Дома въ Перл? обладали, можно сказать, личностью, у каждаго была своя физіономія: то домъ похожъ былъ на медв?дя, то на старуху съ подсл?поватыми, злыми глазами. Въ особенности нравился мн? угольный домъ надъ самой р?кой; у него было веселое лицо и б?лый чепчикъ.
        Съ теченіемъ времени я сталъ зам?чать, что дома расположены на улицахъ съ такимъ расчетомъ, чтобы составлять какъ бы родственныя группы.
        Все Царство Грезъ выд?ляло неопред?ленный, неописуемый запахъ; иногда онъ былъ сильн?е, иногда слаб?е; тамъ, гд? онъ концентрировался, пахло см?сью запаха сушеной рыбы и пр?лой муки; происхожденіе его я себ? объяснить никакъ не могъ. Ярче былъ запахъ отд?льныхъ вещей, но вс? он? вм?ст? сливались въ н?что единое.
        На всемъ лежала также печать безцв?тности и тупости. Однажды, я зам?тилъ, что, хотя Джіованни работалъ красиво и изящно, но бритва его была изъ рукъ вонъ плоха.
        - Что это значитъ? - спросилъ я у парикмахера, который только что углубился въ монадологію Лейбница, - почему вашъ ассистентъ не точитъ бритвы?
        - Помилуйте! - вскричалъ со страхомъ парикмахеръ, - это было бы новшество!
        Я взялъ бритву въ руки, приставилъ ее къ поверхности зеркала, и сказалъ:
        - Смотрите, какъ она тупа.
        Парикмахеръ бросилъ разс?янный взглядъ на меня и сказалъ:
        - О, да, зеркало! Но зеркало в?дь въ сущности своей есть ничто.
        Тогда же мною было послано къ другу моему Фрицу письмо за границу, которое, испрещренное всевозможными почтовыми марками, вернулось назадъ за ненахожденіемъ его адреса, и недавно я нашелъ его въ своей записной книжк?. Позвольте мн? кстати привести выдержки изъ этого письма:
        «Любезный Фрицъ! Я въ Царств? Грезъ, и ты найдешь это нев?роятнымъ, но сов?тую теб? уложить вещи свои и прі?хать сюда. Перлъ есть настоящій Эльдорадо для вс?хъ собирателей. Весь городъ представляетъ собою музей, гд? много жалкаго хлама, но попадаются и поразительныя вещи. Я сегодня вид?лъ великол?пный готическій р?зной ларецъ, пару серебряныхъ ст?нниковъ XVI стол?тія и сказочно прекраснаго бронзоваго мальчика работы Челлини. Всю прошедшую нед?лю мы рылись въ фарфор?. Страшно низкія ц?ны тебя испугали бы. Тутъ страсть ко всему старому; изъ пяти домовъ въ одномъ, нав?рно, найдется складъ антикварныхъ вещей; только и живутъ стариной; во дворц? нагромождено, по крайней м?р?, двадцать стилей. Въ Перл? есть еще такъ называемая Часовая Башня, высокая, массивная и с?рая, врод? нашихъ старинныхъ колоколенъ: на ней находятся старые часы, и третью часть ея занимаетъ циферблатъ. По этимъ часамъ, которые ночью осв?щаются извнутри, такъ что можно вид?ть ихъ стр?лки, городъ сообразуетъ свое время. Но это бы все еще ничего, если бы не особеннымъ свойствомъ обладала эта башня. Она д?йствуетъ мистически на жителей
и обладаетъ какою-то притягательной силой; въ опред?ленные часы около этой башни толпятся мужчины и женщины. Чужестранецъ съ недоум?ніемъ останавливается передъ этимъ собраніемъ людей, которые нервно толпятся на м?ст? съ возд?тыми кверху глазами. Встр?тивъ одного знакомаго въ кафе, я спросилъ его, что все это значитъ, и не получилъ прямого отв?та. Въ лучшемъ случа? отв?чаютъ:
        - Это великая Часовая Башня.
        - А это не камера-обскура и не паноптикумъ? - добивался я.
        Наконецъ, мн? удалось зайти въ башню. Разочарованіе было полное, потому что въ маленькихъ пустыхъ и косыхъ кельяхъ, покрытыхъ загадочными рисунками и символами, я услышалъ только за ст?ною ходъ огромнаго маятника, а вдоль ст?ны непрерывно б?жала вода.
        Произведенія искусства зд?сь им?ютъ значеніе только подержанныхъ вещей. Рюисдалей, Брейгелей, Альтдорфовъ и разныхъ примитивовъ я вид?лъ въ н?сколькихъ богатыхъ домахъ. Банкиръ Альфредъ Блюментишъ обладаетъ ц?нной галлереей, гд? есть даже Рембрандтъ и настоящій Грюнвальдъ, о существованіи котораго у насъ не им?ютъ понятія. Картина его называется; „Семь смертныхъ гр?ховъ пожираютъ Агнца“.
        Я служу иллюстраторомъ въ „Зеркал? Грезъ“ и получаю тысячу рублей въ м?сяцъ. Единственнаго собрата моего по оружію Кастрингіуса я еще не могъ узнать».
        Когда я писалъ это письмо, я былъ еще въ хорошемъ настроеніи, но уже и тогда въ моемъ сознаніи сгущались кое-какія т?ни.
        Вс? религіи стараго міра въ Царств? Грезъ им?ли своихъ представителей, но религіозность выражалась только во вн?шнихъ формахъ, а образованные люди обходились даже и безъ этого; они были свободомыслящіе, и между ними попадались св?тлыя головы, но, несмотря на это, была распространена фаталистическая в?ра въ судьбу.
        Какъ-то я познакомился съ барономъ Гекторомъ Бренделемъ и спросилъ:
        - Вотъ вы уже три года зд?сь, скажите мн?, пожалуйста, откровенно, существуетъ ли въ Перл? общество, на манеръ свободныхъ каменщиковъ, и какіе его обряды и обычаи?
        - А почему васъ это интересуетъ? - сухо сказалъ баронъ.
        - Да такъ, мн? показалось страннымъ это упорное отстаиваніе старыхъ порядковъ и отсутствіе чувства прогресса.
        Я кстати разсказалъ о тупой бритв?. Онъ свернулъ папироску и сказалъ съ меланхолической улыбкой:
        - Скажу вамъ прямо, что я такъ же мало знаю на этотъ счетъ, какъ и вы…
        Я былъ разочарованъ.
        - Правда, - продолжалъ баронъ Брендель: - н?которые предметы, я зам?тилъ, внушаютъ зд?сь толп? какое-то особое уваженіе, она почитаетъ ихъ. Я бы назвалъ вамъ дв? такихъ святыни.
        - О, пожалуйста!
        - Имъ приносятъ въ жертву яйца, ор?хи, хл?бъ, сыръ, мясо, молоко, вино и т.п.
        - Какой гигіеническій подборъ - засм?ялся я. - Но почему же не чай, не кофе и не сахаръ?
        Но Брендель уже повернулся ко мн? спиной и сталъ расплачиваться. Онъ сухо поклонился и вышелъ. Мн? не надо было шутить, въ другой разъ я р?шилъ быть осторожн?е. Потомъ я уб?дился, что одинаково священными были и волосы, и рога, а также грибы и с?но; также большое значеніе приписывалось лошадиному и коровьему навозу; печень и сердце предпочитались другимъ органамъ. Объ этомъ и кое о чемъ другомъ я узналъ отъ крестьянъ и охотниковъ, когда предпринималъ длинныя прогулки въ страну.
        Въ л?сахъ и въ болотахъ были такія м?ста, куда не могъ проникнуть ни одинъ путешественникъ. Я собственными глазами вид?лъ около озера храмъ, въ двухъ дняхъ разстоянія отъ Перла, окруженный искусственными водяными террасами и молчаливымъ паркомъ. Въ самомъ храм? должны были храниться величайшія сокровища Царства Грезъ.
        Онъ былъ построенъ изъ какого-то благороднаго матеріала; въ коричневый, с?рый и зеленый цв?та былъ окрашенъ самый большой его залъ, а въ подземныхъ тайникахъ нагромождены были символическія статуи.
        Чтобы попасть въ эти тайники, надо было им?ть особую протекцію. Я расчитывалъ на встр?чу съ Патерой, но визитъ мой все откладывался.
        VI.
        Т?невыя стороны.
        Однажды я былъ у банкира Блюменташа, который давалъ об?дъ по поводу полученія имъ ордена за устройство купаленъ. Посл? об?да стали курить, пить кофе и ликеры. Увидавъ, что я нахожусь въ кругу избранныхъ людей, я сталъ жаловаться на невозможность изучить м?стную культуру. Вс?хъ страшно озадачили мои с?тованія, и никто не проронилъ ни слова; только хозяинъ сказалъ, поглаживая свои черные бакены:
        - Молодой челов?къ, а были ли вы хоть однажды въ предм?сть?? Старое гн?здо тамъ!
        Я же легкомысленно подумалъ:
        «Не зач?мъ мн? туда итти. Не представляетъ никакого интереса».
        А жизнь становилась все скучн?е и скучн?е и непріятно д?йствовали на самочувствіе разныя т?невыя стороны. Такъ въ нижнемъ этаж? того дома, гд? мы жили, нанимала комнату старая фрейлина, княгиня X. Она была отвратительна, какъ больная крыса, и сварлива; была она далеко не б?дна, но жила страшно замкнутой жизнью. Бывало, еще девять часовъ вечера, а ужъ она стучитъ въ потолокъ, чтобы не ходили и не двигались. У ея дверей всегда стоялъ ц?лый рядъ какихъ-то горшковъ и кувшиновъ для молока; какъ-то я въ темнот? разбилъ одинъ изъ нихъ. Это обострило наши отношенія до крайности.
        - Грабитель! Разбойникъ! - стала кричать дама на весь домъ.
        Подобныя сцены случались не р?дко. На одномъ этаж? съ нами жилъ студентъ, съ выразительнымъ лицомъ, на которомъ красовались шрамы на об?ихъ щекахъ; казалось, что у него три рта. Онъ страшно шум?лъ и каждый разъ по ошибк? стучался къ намъ въ дверь, когда возвращался домой. Не было ночи, когда бы мы не вскакивали въ страх?. Онъ извинялся, но что было пользы въ его извиненіяхъ.
        Чего только не случалось! Каменщикъ хот?лъ однажды замуровать наши окна. Передъ нашими дверями дали разъ концертъ цыгане; подъ разными предлогами являлись къ намъ пос?тители. Однажды пакетъ со старымъ сыромъ пролежалъ у насъ дв? нед?ли, доставленный не по адресу: наконецъ, явились три офицера и грубо потребовали свою собственность. Какъ-то вечеромъ, когда уже смеркалось, вошли од?тые въ черное люди и принесли гробъ!
        - Можно поставить? - спросили они в?жливо.
        Вообразите, что было съ моей женой!
        Но бывало еще и н?что худшее. Взяли мы въ служанки старуху, которая постоянно жаловалась на зубную боль, и голова ея была повязана тремя платками; готовила она хорошо и вкусно. Прошло дв? нед?ли, и я готовъ былъ поклясться, что у насъ уже служитъ совс?мъ другая особа. Не было ничего общаго съ прежней.
        - Гд? наша Анна? - спросилъ я.
        - Анна перекрасилась, какъ мн? кажется. Со вчерашняго дня она б?локурая, а все время в?дь она была брюнетка.
        Вскор? я опять обратилъ вниманіе, что Анна, которая была среднихъ л?тъ, стала старухой. Мы переглянулись съ женой и остолбен?ли.
        - Но в?дь у ней тотъ же самый платокъ на голов?! - сказалъ я.
        Мы обм?нивались словами вполголоса. Анна внушала намъ такой ужасъ, что мы ее, наконецъ, расчитали, и я повелъ переговоры съ парикмахеромъ, чтобы намъ служилъ Джіованни. Жен? очень понравился этотъ послушный зв?рекъ. Я же помогалъ т?мъ, что ходилъ на рынокъ. Но однажды, когда я дешево купилъ на рынк? пару котлетъ и съ гордостью принесъ ихъ домой, и когда я, наконецъ, распаковалъ ихъ, то, вм?сто нихъ, въ бумаг? оказались дв? деревянныя лопаточки съ прид?ланными къ нимъ мышиными хвостиками.
        Какой шумъ происходилъ по ц?лымъ ночамъ! Изъ Французскаго квартала къ намъ, то и д?ло, заходили ц?лыя банды публичныхъ д?вокъ… Слышался ревъ, свистъ, крики, раздавались п?сни подъ самыми окнами. Пьяницы, выйдя изъ кафе, произносили длинные монологи и страшно ругались, и грязные звуки, ударяясь объ углы ст?нъ и улицъ, многократно повторялись многозвучнымъ эхомъ. Нельзя было узнать причины, изъ-за чего люди ругались. Проходить ночью по улицамъ Перла было истиннымъ мученіемъ. Ругань неслась изъ-за р?шетчатыхъ оконъ и изъ отдушинъ фундаментовъ, стонала и переливалась на вс? лады. Она становилась какой-то призрачной: изъ полуоткрытыхъ дверей слышались подавленные вздохи; незримые голоса б?жали по берегу р?ки, и чудилось, что самые дома внимаютъ ругани съ затаенной безстыдной радостью. Я обыкновенно искалъ уб?жища по дорог? домой въ кафе, а б?дная жена моя между т?мъ дрожала дома. Трещала мебель, и лопались стекла, изъ вс?хъ угловъ комнаты неслись таинственные голоса. Часто я заставалъ жену покрытою бол?зненнымъ потомъ и изнемогающею отъ тоски и ужаса. Такія безсонныя ночи разрушительно д?йствовали на
ея нервы, и она стала подозр?вать, что вокругъ нея движутся призраки и живыя т?ни.
        Днемъ городъ становился, по обыкновенію, пустымъ и мертвымъ.
        Какъ-то я вышелъ изъ кафе и сталъ пробираться по ступенькамъ къ себ?. По условленному знаку, жена отворила мн? дверь. Она была заплакана, а на стол? лежалъ кожаный футляръ съ портретомъ Патеры.
        - Зач?мъ онъ зд?сь, что произошло? - спросилъ я.
        - Я его вид?ла, вотъ что, - отв?чала жена. - Я ничего не понимаю, но глаза мои не обманываютъ меня.
        - Прошу тебя, скажи ясн?е!
        - Я шла съ рынка и хот?ла пройти на Длинную улицу. Уже смеркалось, такъ что я ускорила шаги, - начала жена: - вдругъ я услышала позади себя чьи-то торопливые шаги. Это былъ фонарщикъ; онъ догналъ меня и толкнулъ; бросивъ на меня взглядъ, онъ тихо сказалъ: «виноватъ». Такъ видишь ли, это былъ твой другъ! - почти закричала она, и слезы градомъ полились изъ ея глазъ.
        Я самъ испугался, но сталъ ее успокаивать.
        - Подумай, - Патера, собственникъ всего, что зд?сь есть, и какъ же онъ станетъ зажигать фонари на улиц??
        - Н?тъ, не говори, - продолжала она: - мн? только еще хуже сд?лается. Представь, лицо его было неподвижно, какъ восковая маска, и только глаза гор?ли какимъ-то особеннымъ блескомъ. Смотри, я вся дрожу!
        Она дала мн? руку, и рука ея была горяча и лихорадочна, такъ что я уложилъ ее въ постель. Я сталъ ей разсказывать разныя сплетни, которыя я услышалъ въ кафе, но это нисколько не помогло, и самому мн? стало грустн?е.
        Въ кафе, надо зам?тить, я часто встр?чался съ Кастрингіусомъ, которы? приводилъ съ собою двухъ друзей - н?коего Неми и фотографа англичанина. О Кастрингіус? надо сказать, что рисовалъ онъ очень просто: проведетъ четыре линіи, и картинка готова. У него была маленькая мастерская во Французскомъ квартал?; тамъ онъ жилъ сообразно со своими наклонностями. Тамъ же встр?тился онъ съ поручикомъ Неми, который былъ настоящей свиньей и пропадалъ у н?кой мадамъ Адріанъ, содержавшей веселый домъ. Од?тъ онъ былъ крайне неопрятно; глазки у него были воспаленные. А фотографъ былъ б?локурый. Онъ снималъ по старому способу съ выдержкой въ десять минутъ. Случалось, мы говорили о театр?, въ которомъ я былъ только одинъ разъ. Давали тогда «Орфея въ аду». Публики было всего три челов?ка, хотя играли недурно. Зрительный залъ при безлюдьи казался еще огромн?е. Странно звучала музыка въ пустот?. Напомнилъ мн? этотъ театръ старый, что въ Зальцбург?. Сцена находилась противъ большой темной ложи, на которой золотыми буквами изображено было: «Патера». Во мрак? этой ложи мн? чудилось, я вижу пару близко расположенныхъ другъ
отъ друга св?тящихся точекъ. Неми сообщилъ мн?, между прочимъ, что театръ падаетъ.
        - Зач?мъ намъ театръ? Мы сами театръ - говорили жители и не ходили.
        Театръ вскор? разорился; ансамбль былъ распущенъ. Женскій персоналъ похуже попалъ въ веселый домъ, а персоналъ получше перебрался въ Варьетэ. Банкиръ Блюментишъ далъ на это денегъ.
        Однажды, кагда мы разговаривали о театр?, я подошелъ къ окну и увид?лъ двухъ дамъ; он? ?хали въ экипаж?. На головахъ у нихъ были волосяныя с?тки, и ботинки ихъ были со старинными пряжками.
        - Знаете, кто это такіе? - спросилъ меня Неми: - это ваша хозяйка, супруга доктора Лампенбогена.
        Онъ цинично засм?ялся, остальные гости стали гримасничать. Карета остановилась около дома.
        Я позвалъ кельнера Антона и заплатилъ по счету, а Антонъ хот?лъ дать мн? сдачу дешевыми деньгами, - ассигнаціями временъ первой республики; но я во-время зам?тилъ обманъ.
        VIII.
        Странная лошадь.
        Итакъ, жена моя чувствовала себя неважно; щеки ея ввалились, и она обнаруживала сильн?йшую нервозность. Такъ это не должно было продолжаться, и мы у?хали бы, если бы мн? удалось повидать Патеру; но безъ его спеціальнаго разр?шенія нельзя было и думать ?хать. Около десяти прошеній моихъ лежало въ Архив?, и всякій разъ они отклонялись подъ разными канцелярскими предлогами. Но главное препятствіе къ нашему отъ?зду заключалось въ томъ, что у насъ не было денегъ. Мы издержали вс? деньги; отъ ста тысячъ не осталось ни одного пфеннига.
        Проходилъ второй годъ нашего пребыванія въ Царств? Грезъ. Жена моя все мучилась прежними страхами. Кухня выходила окнами во дворъ, и изъ нихъ видн?лось молочное заведеніе; посреди двора былъ входъ въ какой-то погребъ. Оттуда слышались по временамъ удары. Тутъ произошло н?что нев?роятное и ужасное. До сихъ поръ дрожу при воспоминаніи. Мн? захот?лось узнать, что тамъ. Я вышелъ, быстро перес?къ слабо осв?щенное пространство двора и, дойдя до столярнаго заведенія, увид?лъ сквозь маленькое р?шетчатое оконце деревянныя полки, на которыхъ стояли плоскіе круглые сосуды, наполненные молокомъ. Со свода свисали разныя лампочки, какіе-то деревянные инструменты и жестяные тазы.
        Не усп?лъ я войти, какъ попалъ въ другую бол?е темную камеру, гд? стоялъ на потухшемъ очаг? громадный горшокъ. Острый запахъ сыра шибанулъ въ носъ. Заплесн?вшіе ст?ны были покрыты паутиной. Безобразными кучами лежали сыры и круги масла, кислое молоко стояло въ кувшинахъ. Хот?лъ я уйти отсюда, но толкнулъ не ту дверь, заблудился и попалъ въ подземелье. Низко нависалъ сводчатый потолокъ, и на тяжелыхъ крюкахъ вис?ли заржавленныя ц?пи. Почва подъ ногами трепетала, я споткнулся о какія-то ступеньки и очутился въ полной темнот?. Хорошо еще, что со мной были дв? восковыя спички. Вдругъ что-то зашум?ло, какъ будто вдали застучали молотки по наковальн?. Смертельная тоска охватила меня. «Скор?й отсюда прочь», - пронеслось въ моемъ ум?, и я поб?жалъ и н?сколько разъ ударился головой о низкій потолокъ. А позади меня шумъ усиливался и раздавался м?рный грозный галопъ. При св?т? зажженной спички трудно было разсмотр?ть что-нибудь во влажномъ воздух?, а м?рный стукъ уже приближался, и я сталъ уже различать чьи-то вздохи и соп?ніе.
        Мн? показалось, что я схожу съ ума. Со вс?хъ ногъ бросился я б?жать дальше, но силы покинули меня, и я упалъ на кол?ни. Въ отчаяніи протянулъ я руки и зажегъ свою посл?днюю спичку; и вдругъ обв?яло меня холоднымъ в?тромъ, и я увид?лъ б?лую, необыкновенно худую лошадь. Это была ужасная кляча съ исполинскими копытами. Костлявая голова ея была вытянута, уши прижаты къ черепу, глаза были мутны и сл?пы. Живой скелетъ этотъ мчался безъ всякаго удержу. Я прижался къ самой ст?нк? и съ ужасомъ смотр?лъ на этотъ б?гущій м?шокъ со страшными костями. Но вдали блеснулъ св?тъ газоваго рожка. Я вышелъ изъ оц?пен?нія и поб?жалъ на св?тъ. Сд?лалъ н?сколько десятковъ шаговъ и св?тъ сталъ ярче, послышались голоса людей. Я вб?жалъ въ знакомую комнату - однимъ словомъ, очутился въ кофейн?.
        Никто не зам?тилъ, какъ я вошелъ, хотя огни были уже зажжены. Я с?лъ за отд?льнымъ столикомъ въ глубин? комнаты, чтобы собраться съ мыслями. Сердце мое страшно билось. Но я недолго оставался одинъ. Ко мн? подс?лъ высокій, красивый, съ б?лыми кудрями старикъ.
        - Стало какъ будто немного спокойн?е въ стран?, - началъ онъ.
        - А что вы подъ этимъ подразум?ваете? спросилъ я.
        - А вы оглянитесь кругомъ.
        - Что же случилось? - спросилъ я съ тоской.
        - Произошли разныя перем?ны… вы изволите давно жить въ Царств? Грезъ?
        - Уже скоро два года.
        Между т?мъ Антонъ подалъ мн? коньякъ, бывшій въ кафе въ особомъ употребленіи.
        - Тяжеленько зд?сь, - продолжалъ старикъ: - по сравненію съ т?мъ, какъ было раньше, вотъ что! Мы зд?сь вс? точно какъ на каторг?. Желаемъ мы или н?тъ, но все д?лается помимо насъ. Судьба.
        - Слишкомъ много загадочнаго, - сказалъ я и разсказалъ ему до мал?йшихъ подробностей все, что произошло со мной въ Царств? Грезъ въ теченіе этого времени.
        Онъ внимательно выслушалъ меня и сказалъ.
        - Молодой другъ… позвольте мн? васъ такъ называть. Вы правы, зд?сь вообще все таинственно. Любопытные обжигаютъ себ? пальцы прежде всего. Не обращайте ни на что вниманія и ут?шайтесь работою, потому что работать въ Перл? все-таки можно. Со мной было то же самое, что и съ вами. Сначала я тоже вс?мъ смущался. Но въ качеств? стараго естествоиспытателя, прожившаго зд?сь почти тринадцать л?тъ, я приспособился и нахожу многое интереснымъ. Я, наприм?ръ, собираю семейство вшей. Есть особая пыльная вошь, - пояснилъ онъ съ загор?вшимися глазами. - Я напалъ уже на сл?дъ совершенно новаго вида. Да, въ Архив? встр?чаются чудеса. Теперь полемъ изсл?дованія для меня является канцелярія №69.
        Разставаясь со мною, онъ отрекомендовался профессоромъ зоологіи Корнтейеромъ. Онъ мн? очень понравился.
        Дома я засталъ жену, какъ всегда, въ подавленномъ состояніи. Разум?ется, я ей ничего не сказалъ, чтобы еще больше не встревожить ее. Уже н?сколько м?сяцевъ какъ скучно было въ нашемъ дом?, и мы перестали см?яться.
        IX.
        Новогоднее приключеніе.
        Н?сколько дней спустя шелъ я по улиц?. Наступалъ Новый годъ. Шелъ я медленно, какъ вообще ходили въ Перл?; я уже привыкъ и сталъ усваивать себ? м?стныя манеры. Едва св?тились кое-гд? фонари. Туманъ страшно преувеличивалъ предметы. Въ старомъ женскомъ монастыр? я купилъ дв? бутылки врачебнаго вина для жены, и когда я подходилъ къ одной церкви, то увидалъ въ т?ни портала черный узелъ; раздались неясныя слова, и оттуда протянулась ко мн? голая изуродованная рука; я бросилъ м?дную монету, но страшное любопытство стало меня разбирать. Невольно я наклонился къ нищей, и вдругъ увид?лъ два св?тлыхъ страшныхъ глаза, которые вонзились въ мой мозгъ, какъ зм?иное жало. Они произвели на меня такое впечатл?ніе, что, я добрелъ домой полумертвый отъ страха.
        Подобныхъ случаевъ было много, вс? они д?йствовали на мою нервную систему. Я р?шилъ во что бы то ни стало пробраться къ Патер?. В?дь онъ былъ моимъ товарищемъ. И почему ни въ чьемъ присутствіи нельзя было о немъ говорить? Почему вс? такъ боятся его и изб?гаютъ? Неужели онъ это заслужилъ? Онъ долженъ былъ мн? помочь, или намъ предстояла смерть.
        Сл?дующій день былъ необыкновенно темный; жена моя стонала отъ головной боли, а я д?лалъ ей компрессы. Такъ продолжалось до часу ночи, когда вдругъ у нашихъ дверей раздался стукъ и послышались голоса. Я подумалъ, что это опять стучитъ студентъ. Вскор? я услышалъ, какъ произносятъ мое имя, вскочилъ, накинулъ на себя халатъ и схватилъ трость. Я р?шилъ отдуть студента. Въ самомъ д?л?, онъ стоялъ за дверями, и отъ него разило пивомъ. На мой свир?пый вопросъ, что ему нужно, онъ спросилъ, не найдется-ли у меня двухъ сигаръ и кстати онъ очень радъ былъ бы, если бы я пос?тилъ его и роспилъ съ нимъ грогъ.
        - Ахъ, ты, срамникъ! - закричалъ я вн? себя.
        Онъ же съ пьяной улыбкой произнесъ:
        - Ну, ну! держи руки подальше.
        И схватилъ меня за руку. Я потерялъ самообладаніе и мгновенно ударилъ его такъ, что онъ упалъ.
        Но мн? этого показалось мало. Да и легко понять мое положеніе. Жена моя была больна, я былъ этимъ страшно озабоченъ, и всюду я вид?лъ враждебное къ себ? отношеніе и даже ненависть. Это лишило меня разсудка, и, весь дрожа, я неистово помчался искать правосудія прямо во дворецъ.
        Я проб?жалъ по всей Длинной улиц? вплоть до площади - мимо газовыхъ фонарей, которые въ туман? казались желтыми пятнами. По дорог? я сочинилъ ц?лую р?чь, съ которой я долженъ былъ обратиться къ Патер?, но постепенно я охлад?лъ. Прежде всего я увид?лъ, что на мн? н?тъ надлежащаго туалета, чтобы им?ть право предстать предъ очи его св?тлости. На мн? былъ старый цв?тной шлафрокъ, и я былъ только въ ночной сорочк?, и въ одной туфл?, потому что потерялъ другую.
        На площади я увид?лъ большой дворецъ, который поднимался къ небесамъ. Тамъ же стояла часовая башня. Холодъ и сырость отрезвили меня, и я понялъ нел?пость своего поведенія. «Н?тъ, - подумалъ я: - теперь не время». Въ шлафрок?, и съ тростью въ рук?, около часу ночи я р?шилъ возвратиться, но по бол?е короткой дорог?, и очутился на боковой улиц?. Тутъ сразу пов?яло на меня страшнымъ холодомъ. Хотя жена должна была безпокоиться обо мн?, но, чтобы согр?ться, я заб?жалъ въ какой-то домъ, гд? были ярко осв?щены окна. Въ немъ играли на роял? и п?ли. Хорошо если бы меня не зам?тили; но я обратилъ на себя вниманіе и увид?лъ, что попалъ во Французскій кварталъ. Надо мной стали см?яться, но я выскочилъ на улицу и быстро пошелъ впередъ.
        Люди поб?жали за мною. Я д?лалъ шаги громадные; они не отставали. Было грязно, и изъ домовъ несло дурнымъ запахомъ. Какой то мальчишка, схватилъ меня сзади за халатъ и разорвалъ его пополамъ. Я ему отв?тилъ пощечиной, но лучше бы я этого не д?лалъ. Поднялся страшный ревъ и улюлюканіе, какъ на охот?. Какая-то женщина подставила мн? ногу, я полет?лъ и потерялъ свою палку, и кром? того съ меня слет?лъ шлафрокъ, а рубашка осталась въ рукахъ враговъ, какъ трофей. А за мной еще б?жала дикая толпа, чуть не половина населенія всего Французскаго квартала. Бросали въ меня ножами и бутылками. Напрасно на каждомъ перекрестк? я кричалъ: «Караулъ! Полиція!» Но помощи ни откуда не было. И не могло быть спасенія. Вдругъ я увид?лъ красный фонарь и высокій узкій домъ. Дверь была открыта, и когда я вб?жалъ въ нее, то въ первомъ этаж? меня встр?тила высокая дама съ распущенными волосами, великол?пными руками, въ серебристой рубашк?. Она не удивилась, что я голый, и съ улыбкой сказала:
        - Вы ошиблись, пятый номеръ не зд?сь.
        Я сталъ извиняться, прикрываясь руками, и отворилъ указанную дверь. Но тамъ я засталъ уже парочку. Дама въ серебристой рубашк? исчезла. Ноги мои были въ крови и казались стопудовой тяжестью. Задыхаясь, я сд?лалъ еще н?сколько шаговъ, а враги не дремали, они вошли въ домъ, увид?ли меня и съ крикомъ погнались за мной по л?стниц?. Съ непонятой силой и ловкостью я скользнулъ въ узкое окно, къ водостоку, по которому какъ б?лка, спустился внизъ среди тишины и мрака и упалъ на кучу мусора. Мусорщикъ же на своей пахучей повозк? доставилъ меня домой.
        Жена провела страшную четверть часа въ моемъ отсутствіи, но каково ей было увид?ть меня въ такомъ положеніи!
        На другой день собаки играли на улиц? полами моего халата.
        Израненныя ноги мои были вс? въ бинтахъ, и жена не отходила отъ моей постели.
        X.
        Аудіенція.
        Любопытная мелочь. За домомъ докторъ Лампенбогенъ сдавалъ еще землянку, въ которой голодала семья съ девятью д?тьми. Это было н?что исключительное для Перла. Отецъ былъ штамповщикъ по профессіи, но его кормила в?чно беременная жена его; она также прислуживала намъ, потому что обезьяна являлась къ намъ только по приглашенію и то по вечерамъ. Она очень забавляла насъ, садилась на постель моей жены и охотно пересматривала старые номера «Зеркала Грезъ». Теперешняя наша помощница часто приводила къ намъ своихъ старшихъ дочерей. И я сд?лалъ наблюденіе, что д?ти, родившіяся въ Царств? Грезъ, лишены на л?вой рук? одного сустава съ ногтемъ. Такимъ недостаткомъ обладала и дочь моего редактора Луиза.
        Какъ только можно было выходить, я пригласилъ къ себ? доктора Лампенбогена. Онъ въ своей шуб? едва вошелъ въ дверь. Я посмотр?лъ на его мясистыя щеки и каннибальски подумалъ:
        - Хорошо бы сд?лать изъ этого жаркое.
        Увы! Это была пророческая мысль!
        Онъ посов?товалъ намъ н?сколько нед?ль провести въ горахъ.
        - А какъ же мы по?демъ безъ разр?шенія Патеры?
        - Лучше это вы оставьте, - сказалъ онъ. Прямо по?зжайте.
        Мы тотчасъ же снарядились въ путь. ?хали въ тарантас?, минули знаменитыя болота, про?хали мимо какихъ-то развалинъ, стоявшихъ съ незапамятныхъ временъ. Живого мы ничего не увид?ли, только двухъ пеликановъ. Но зат?мъ м?стность становилась населенн?е, и даже поподались виноградники. Жители держали себя какъ-то понуро, но т?мъ не мен?е они были в?жливые и показались мн? сердечн?е горожанъ. Зат?мъ мы минули высокую башню, расписанную фресками, стоявшую на перекрестк?, и очутились въ узкой долин?. На высокихъ скалистыхъ горахъ жили какіе-то аскеты. Зд?сь мракъ не разс?ивался никогда, и облака спускались до самой земли. Вскор? передъ нами возвысилась Жел?зная гора, и мы зам?тили круглыя молніи, которыя катились по ея склонамъ.
        Воздухъ становился все тяжел?е. Вдругъ жена сказала, что не можетъ дальше ?хать, и что она чувствуетъ себя хуже. Мн? тоже было тяжело; отъ электричества у меня вставали волосы на голов?. Мы р?шили лучше вернуться въ Перлъ.
        На обратномъ пути черезъ болота мы чуть не задохлись, и жена моя кр?пко прижалась ко мн?.
        Мы вернулись въ городъ въ два часа ночи. Я уже не сомн?вался, что жена захватила смертельную бол?знь.
        Утромъ я отправился искать доктора и не засталъ его дома. А когда возвращался, то увид?лъ студента и Неми, которые сл?домъ шли за какой-то дамой. Кажется, у нихъ была одна и та же ц?ль, но не знаю, что произошло между ними: я увид?лъ только, что они вм?ст? вошли въ какую-то темную дверь нижняго этажа, и оттуда, въ мгновеніе ока, была выброшена шляпа студента и заверт?лась въ грязномъ поток? вдоль улицы. Потомъ я пошелъ скорымъ шагомъ и увид?лъ ту же самую даму передъ окнами кафе.
        Была она высокаго роста, хорошо од?та, красноватые волосы ея были связаны на затылк? въ толстый узелъ. Когда я взглянулъ ей въ лицо, я увид?лъ фрау Мелитту Лампенбогенъ, но поразительно, что у нея были глаза старой нищей!
        Ночь я провелъ неспокойно. На л?стниц? все время ходили. О сн? нечего было и думать. Въ 6 часовъ снова послышался шумъ на л?стниц?; я открылъ дверь, и увид?лъ людей, принесшихъ черный гробъ. Дверь въ комнату студента была открыта. Въ кафе мн? сказали, что студентъ былъ убитъ на дуэли.
        Какой-то изъ двухъ мельниковъ тоже былъ убитъ. Потомъ распространилась в?сть о братоубійств?. Кастрингіусъ шепнулъ мн?, что судебный сл?дователь произвелъ обыскъ на мельниц?.
        Дома ожидалъ непріятный сюрпризъ. Штамповщица не пришла; я отправился за нею въ ея душную землянку, и тамъ засталъ уже акушерку, которая сказала мн?, что родился мертвый ребенокъ. Фонъ-Брендель прислалъ мн? на время своего стараго слугу.
        Я просто потерялъ голову съ т?хъ поръ, какъ серьезно забол?ла моя жена. Дома мн? было тяжело оставаться, сердце разрывалось отъ горя, я уб?галъ на воздухъ и бродилъ по берегу р?ки. Мельница невольно притягивала мои взгляды. Она трепетала, какъ живая. Она, какъ бы состояла изъ какого-то студня. Отъ нея отд?лялся какой-то флюидъ, проникавшій меня собою. У запыленнаго окна стоялъ мельникъ и смотр?лъ на меня съ мрачной ненавистью.
        Бродя по городу и думая съ отвращеніемъ о стран?, я однажды увид?лъ конно-тел?жную дорогу, чего до т?хъ поръ не зам?чалъ, и, прежде, ч?мъ осмотр?лся, очутился предъ дворцомъ. Только что были зажжены фонари, а на одномъ изъ столбовъ резиденціи выв?шена была мраморная доска и, представьте мою радость, когда я прочиталъ на ней:
        «Аудіенціи у Патеры ежедневно для каждаго отъ 4 до 8 часовъ».
        - Что это значитъ?! - вскричалъ я съ негодованіемъ: - какъ можно такъ шутить надъ людьми? Почему объ этомъ никто мн? не сказалъ?
        Быстро вошелъ я въ порталъ, который былъ открытъ, поднялся по широкой л?стниц? и пошелъ подъ огромными сводами, которыя становились все выше и выше. Изъ окна я увид?лъ городъ, лежавшій далеко внизу. Царило мертвое молчаніе. Я раскрывалъ исполинскія б?лыя двери и перес?калъ множество комнатъ. По сторонамъ стояли огромные р?зные шкафы, и мебель была покрыта чехлами. Въ одномъ зеркал? я увид?лъ себя во весь ростъ. Безконечный рядъ залъ и комнатъ закончился необозримой галлереей, гд? на ст?нахъ вис?ли огромные портреты въ р?зныхъ рамахъ противъ полукруглыхъ оконъ. Въ конц? галлереи была низенькая дверь. Дальше некуда было итти.
        Я вошелъ въ дверь и услышалъ легкій, сухой см?хъ. У самой ст?ны на высокой постели лежалъ челов?къ въ с?ромъ. Я сд?лалъ шагъ впередъ и по огромной голов? спящаго узналъ моего друга Патера. Черные локоны окружали его лицо, а глаза были сомкнуты, но губы двигались, какъ будто хот?ли говорить. Лобъ былъ низкій, но широкій, и носъ сливался съ нимъ, какъ у греческаго бога… Глубокое страданіе выражали вс? его черты.
        Когда я заговорилъ и сталъ упрекать его въ ряд? несчастій и непріятностей, обрушившихся на меня, онъ прошепталъ:
        - Ты жалуешься, что не могъ явиться ко мн?, а, между т?мъ, я всегда былъ съ тобою. Я часто вид?лъ тебя и самъ слыхалъ, какъ ты сомн?вался во мн?. Что я могу сд?лать? Объяви же твои желанія!
        - Помоги моей жен?! - вскричалъ я.
        Голова его приподнялась, и онъ медленно раскрылъ глаза. Но какіе страшные были глаза. Это не были глаза, а скор?е они походили на два яркихъ жестяныхъ кружка. Безъ выраженія устремились они на меня и я услышалъ шопотъ:
        - Я помогу.
        Лицо его при этомъ стало походить на маску Медузы.
        «Господинъ, господинъ!» - подумалъ я только въ ужас?, не см?я двинуть ни однимъ членомъ. Глаза его закрылись опять, и что-то страшное, жестокое вновь проступило на его лиц?. Оно стало играть разнообразными выраженіями. Я бы сравнилъ его съ хамелеономъ. Были тысячи изм?неній и превращеній его лица: - оно было то юношеское, то д?тское, то женственное, то старческое. Оно надувалось, какъ у инд?йскаго п?туха. То растягивалось, то сжималось. Оно то стыдилось, то ненавид?ло, то было добродушно, то злобно. Совершалось н?что таинственное. Я не могъ оторваться отъ созерцанія этого лица. Оно стало каменнымъ и потомъ на немъ замелькали зв?риные образы: льва, шакала, птицы и зм?и. Наконецъ, исчезли вс? эти страшныя личины, и я опять увид?лъ передъ собою спящаго челов?ка, Патеру. Губы его стали лихорадочно шептать:
        - Ты видишь, я господинъ, я тоже сомн?вался когда-то, но тогда я создалъ себ? царство изъ обломковъ моего состоянія.
        - А ты счастливъ? - спросилъ я съ состраданіемъ, которое вдругъ охватило меня.
        Патера всталъ, раскрылъ свои глаза и взялъ меня за об? руки. Мн? стало холодно, и холодъ пронизалъ мою душу.
        - Дай мн? зв?зду, дай мн? зв?зду, только одну зв?зду! - вскричалъ онъ, и зубы его ярко засверкали.
        Но того, что онъ дальше сталъ говорить, я не могъ уже понять. Грудь его вздымалась, и жилы надулись на его бл?дной ше?. Вдругъ лицо его стало безцв?тно, какъ ст?на. Глаза потухли, онъ, должно быть, почувствовалъ какую то нев?роятную сверхчелов?ческую боль во всемъ организм?. Изъ его горла стали вырываться клокочущіе, звуки. Руки его старались что то схватить, далеко протянувшись въ пространств?.
        Я взглянулъ въ окно на площадь. Люди и лошади какъ бы застыли на одномъ м?ст?. Судорога оц?пен?нія проб?жала по моему т?лу. Я выскочилъ, наконецъ, изъ комнаты, и мн? казалось, что я схожу съ ума.
        Клаусъ Патера, обладатель неисчислимыхъ богатствъ, купилъ въ Тянь-Шан? н?сколько тысячъ квадратныхъ миль, на которыхъ основалъ своеобразное Царство Грезъ. Въ столицу этого царства, Перлъ, были перевезены изъ Европы древніе дома и разныя старинныя вещи; установился образъ жизни, им?ющій съ нормальною жизнью такое же сходство, какъ сны. Патера пригласилъ переселиться туда своего бывшаго школьнаго товарища, мюнхенскаго рисовальщика, который, получивъ сто тысячъ рублей, посп?шилъ отправиться въ Царство Грезъ съ женою. Въ Перл? онъ занялъ м?сто иллюстратора въ журнал? «Зеркало Грезъ». Среди обитателей столицы оказалось много истеричекъ, пьяницъ, иппохондриковъ, спиритовъ, пом?шанныхъ; весь обиходъ былъ основанъ на обман? и внушеніяхъ. Среди галлюцинацій самаго страннаго и потрясающаго свойства рисовальщикъ и, въ особенности, его жена утратили душевное равнов?сіе. Старанія увид?ть Патеру и получить разр?шеніе и деньги на обратный путь въ Мюнхенъ долго оставались безусп?шными. Наконецъ, художникъ попалъ во дворецъ и въ лиц? Патеры нашелъ фантастическое существо, поразившее его такимъ ужасомъ, что онъ
безъ оглядки уб?жалъ къ своей больной жен?.
        XI.
        Смерть жены.
        Въ самомъ разс?янномъ состояніи вернулся я домой. Лампенбогенъ былъ уже тамъ, и привезъ съ собою изъ монастыря сестру милосердія.
        - Еще нельзя терять надежды, - сказалъ онъ мн?. - Но, можетъ быть, будетъ кризисъ. Возможно, что жена ваша перенесетъ его. А утромъ я опять нав?щу больную.
        Всю ночь я провелъ на диван? въ своемъ кабинет? и не сомкнулъ глазъ. Утромъ больная, повидимому, успокоилась; въ девять часовъ все было въ порядк?, и видъ у жены былъ ут?шительный, впрочемъ, говорила она еще такъ тихо, что ее едва можно было разслышать. Во всякомъ случа?, лихорадка ее оставила. Чтобы какъ-нибудь разс?ять ее, я сталъ ей болтать о чудесахъ храма на озер?, о б?лосн?жыхъ лебедяхъ, которые тамъ плаваютъ, о ярко-пестрыхъ орхидеяхъ и черныхъ розахъ, лиліяхъ и ц?лыхъ синихъ лугахъ незабудокъ, орошенныхъ милліонами росинокъ, въ которыхъ играетъ солнце. Увлекшись, я до того разболтался, что жена заснула, усыпленная надеждой на возможность возвращенія въ тотъ міръ, гд? поютъ птицы и журчатъ ручьи. Въ это время пришелъ Брендель и принесъ желтые тюльпаны. Я ему искренне обрадовался. Онъ былъ одинъ изъ немногихъ милыхъ людей. А зат?мъ пришелъ Лампенбогенъ и долго оставался. Посл?днія его слова были:
        - Кверху голову и над?йтесь!
        Брендель, съ которымъ раньше о чемъ-то шептался докторъ, взялъ меня за руку и сказалъ:
        - Пойдемте въ кафе, покушайте чего-нибудь. Вы в?дь ничего не ?ли.
        Въ самомъ д?л?, у меня не было никакого аппетита и я ничего не ?лъ. Я отправился въ кафе, т?мъ бол?е, что баронъ Брендель былъ превосходный челов?къ; единственной слабостью его было донъ-жуанство. Но и это было еще не самое худшее; онъ любилъ разсказывать о своихъ поб?дахъ и каждую нам?ченную имъ д?вушку или женщину называлъ «сырымъ матеріаломъ» и старался его «обработать». Впрочемъ, на этотъ разъ онъ молчалъ и обнаруживалъ ко мн? самое трогательное вниманіе, а я, охваченный безотчетной грустью, курилъ и пилъ безъ конца. Впечатл?ніе, произведенное на меня во дворц? свиданьемъ съ Патерой, и сознаніе опасности, въ которой находилась моя жена, переплетались въ моей душ?, и мною овлад?вала какая-то мучительная сонливость, отъ которой мн? трудно было отд?латься, - сонливость съ открытыми глазами.
        Вошелъ мельникъ, опрокинулъ въ себя два стакана рому и, не поклонившись, ушелъ.
        Зат?мъ мы отправились съ Бренделемъ въ «Синій Гусь», и тамъ онъ накормилъ меня. Посл? об?да онъ повелъ меня къ себ? на квартиру и угостилъ кофе, показавши превосходную коллекцію акварелей.
        Въ пять часовъ я попросилъ у него извиненія и бросился домой. Первое, что я увид?лъ, когда вошелъ, была шуба Лампенбогена. Докторъ стоялъ съ засученными рукавами, а моя жена лежала на постели.
        Она какъ-то состарилась и съежилась. Невыразимый страхъ овлад?лъ мною, и я закричалъ:
        - Помогите же, помогите же ей!
        Онъ ударилъ меня по плечу и произнесъ:
        - Вы еще молоды. Мужайтесь.
        Штамповщица подала мн? стаканъ воды, но я оттолкнулъ ее въ сторону и въ ужас?, стуча въ лихорадк? зубами, склонился надъ моей умершей женой.
        Пришла монахиня и стала читать надъ нею. Докторъ ушелъ. Я сталъ на кол?ни передъ дорогимъ трупомъ и, приставивши губы къ ея уху, началъ ей шептать ласковыя слова и жалобы. Но большіе, потухшіе глаза ея смотр?ли какъ-то сквозь меня и не вид?ли меня, - и судорога ужаса проб?жала по всему моему т?лу.
        Я выскочилъ на улицу, но темнота только еще усилила мое состояніе. Долго бродилъ я по незнакомымъ переулкамъ и, наконецъ, уже утромъ, истощенный и измученный, добрался я къ себ?, въ смутной надежд?, что, можетъ быть, смерть жены мн? только приснилась.
        Но въ комнатахъ царилъ страшный безпорядокъ, и непріятный мучнистый и вм?ст? сладкій запахъ услышалъ я вокругъ себя. Лампенбогенъ взялъ меня за руку и сказалъ:
        - Я в?дь только что пришелъ къ вамъ съ ц?лью взять васъ къ себ? посл? похоронъ. Черезъ полчаса начнется погребеніе. Над?юсь, вы не отклоните отъ себя моего приглашенія. Жена моя тоже будетъ очень рада. Надо пережить горе, что д?лать, и успокоиться.
        Я отъ всей души пожалъ руку толстяку.
        Черезъ н?сколько минутъ мы отправились на кладбище. Шли за гробомъ фонъ Брендель, хозяинъ кафе, священникъ и два какихъ-то незнакомца. Вс? стояли, но Н?ЧТО лежало…
        Это былъ простой гробъ, покрытый чернымъ покрываломъ. Священникъ пробормоталъ молитвы, и гробъ опустили въ могилу. Мн? казалось, что кругомъ меня была пустыня, я не могъ стоять на ногахъ, и Лампенбогенъ поддерживалъ меня.
        Все было кончено. Мы уходили. Вдругъ къ намъ подб?жалъ какой-то господинъ, потрясая цилиндромъ. Это былъ парикмахеръ. Онъ схватилъ меня за руку и торжественно произнесъ:
        - Помните, что въ смертномъ состояніи субъектъ представляетъ собою діагональ между пространствомъ и временемъ, и, можетъ быть, это васъ ут?шитъ!
        XII.
        Фрау Мелита.
        На дач? Лампенбогена, куда онъ привезъ меня въ шесть часовъ вечера, ожидала насъ его жена. Она прив?тливо встр?тила меня и выразила надежду, что страшный случай скоро будетъ забытъ.
        - Скоро будетъ забытъ, - машинально повторилъ я.
        Какъ-то странно мн? было, что я въ чужомъ дом?, и что мн? отвели комнату, которая такъ не похожа на мою прежнюю. Глядя на хозяйку дома, которая была со мною очень любезна, я невольно подумалъ: «вотъ женщина, о которой такъ много говорятъ».
        Мы с?ли за столъ, и Лампенбогенъ показался мн? какимъ-то жрецомъ ?ды. Онъ засматривалъ властнымъ взглядомъ въ каждую посуду и критиковалъ кушанья.
        - Сколько разъ я ей говорилъ, этой бестіи… - зам?чалъ онъ по адресу кухарки и становился красенъ отъ гн?ва.
        Салатъ онъ приготовилъ самъ на особомъ столик?, съ какимъ-то необыкновеннымъ искусствомъ, при помощи двухъ деревянныхъ вилокъ. Тутъ мн? показалось, что, в?роятно, онъ хорошій операторъ. Бросивъ взглядъ на меня, онъ сказалъ:
        - А вы ничего не ?дите?!
        Посл? об?да мы закурили папиросы, и толстякъ сказалъ:
        - Жаль, что я не могу дольше съ вами остаться. Надо ?хать въ клубъ. Но поручаю васъ заботамъ моей жены.
        Онъ у?халъ, а мы остались.
        - Завидное здоровье у вашего супруга, - началъ я, чтобы что-нибудь сказать.
        - Да.
        Я посмотр?лъ на красавицу поближе. На ней было синее въ б?лыхъ полоскахъ платье, и волосы ея покрывала с?тка, по принятой въ Царств? Грезъ мод?. Лицо ея было маленькое, лобъ узкій, а брови выгнутыя и высокія; носъ у нея былъ коротковатый, а ротъ широкій съ губами, какъ у негритянки. Лучше всего былъ цв?тъ лица и волосы. Осматривая ее, я удивлялся, что могу еще такъ подробно наблюдать чужую жену. А фрау Мелита взяла рабочую корзинку и с?ла у камина, въ которомъ гор?ли дрова. Она молчала. Опять я началъ, чтобы что-нибудь сказать:
        - Послушайте, у васъ чудные волосы.
        Мелита на это спокойно сказала:
        - Какъ художникъ, вы, должно быть, понимаете что-нибудь въ красот?.
        Но тутъ моя душевная подавленность внезапно см?нилась другимъ чувствомъ. Снаружи я представлялъ собою челов?ка, который только сидитъ и курить, а внутри меня зашевелилась зм?я. Мн? захот?лось сравнить фрау Мелиту со своей покойной женой.
        - Если бы вы распустили свои волосы, то было бы еще лучше, - сказалъ я и скрылся въ табачномъ облак?.
        - А вдругъ вы разочаруетесь? - возразила она.
        - Въ такомъ случа? жаль, что вашъ мужъ не художникъ, - продолжалъ я: - Неужели онъ всего не видитъ?
        Вошла горничная.
        - Не угодно ли чего-нибудь господамъ?
        - Н?тъ, вы можете уходить.
        Когда горничная ушла, я спросилъ:
        - А что бы вы сказали, если бы я, въ самомъ д?л?, попросилъ васъ распустить волосы?
        - Сегодня, въ день похоронъ вашей жены?
        - Ахъ, кром? смерти, есть еще жизнь, - съ актерской интонаціей произнесъ я.
        - Что же, жизнь можетъ васъ ут?шить?
        «Вс? женщины на одинъ ладъ», - подумалъ я.
        А фрау Мелита стала возиться со своими волосами.
        - Горничная больше не придетъ? - спросилъ я.
        - Насъ никто не потревожитъ.
        Пара великол?пныхъ красноватыхъ косъ упала вдоль ея спины. Она зашла за высокія ширмы, стоявшія у камина, и совс?мъ распустила волосы.
        - Волосы - единственные въ своемъ род?. Я ничего подобнаго не вид?лъ, - сказалъ я. - Но прошу васъ, прошу васъ!..
        - Вы, кажется, просите ужъ черезчуръ многаго, - съ кокетливымъ негодованіемъ произнесла она и покрасн?ла.
        Румянецъ, выступившій на ея щекахъ, ясно указывалъ, что она не станетъ долго сопротивляться. Я подошелъ къ ней и дрожащими пальцами сд?лалъ то, что должна была сд?лать горничная…
        … На улиц? было тихо. Гд?-то звякала сабля. Я зашелъ въ кафэ, выпилъ кр?пкій пуншъ, и, когда зашум?ло въ голов?, явилась потребность погрузиться умомъ въ «ничто». Когда же я выпилъ еще н?сколько стакановъ, возникла мысль о самоубійств?. Лучше не существовать, ч?мъ жить по-дурацки среди дураковъ. Но, хвативъ чернаго кофе, я пришелъ къ заключенію, что не только не способенъ на жизнь, но и на самоубійство. Я взглянулъ въ зеркало и увид?лъ бол?зненное лицо.
        … Былъ третій часъ утра, когда нел?пый волчій аппетитъ явился у меня, и я съ?лъ три порціи ветчины и множество пирожковъ. Подошелъ ко мн? хозяинъ гостиницы и спросилъ, гд? я желаю провести ночь. Потомъ онъ увелъ меня въ маленькую комнату, гд? въ альков? стояла кровать. Я заснулъ мертвымъ сномъ. Проснулся я на другой день съ огромнымъ подъемомъ силъ и весь предался работ?. Это былъ какой-то запой, а не работа. Подъ вліяніемъ горя я создалъ свои лучшія вещи. Кром? того, я занимался еще поэзіей и психографикой.
        Ц?лую ночь проводилъ я, стараясь объяснить себ?, какъ могла умереть моя жена. Отъ природы она была такая здоровая. И что это былъ за проклятый домъ! Вскор? умерла штамповщица, служившая у насъ. Это былъ третій трупъ въ теченіе шести м?сяцевъ.
        XIII.
        Появленіе новыхъ таинственныхъ личностей.
        И другія перем?ны произошли въ нашемъ дом?. Такъ, Джіованни Батиста открылъ свою собственную мастерскую, а въ город? появились дв? новыя личности, на которыхъ сначала не обратили вниманія. Они разсказывали очень много о томъ, что д?лается за границей и какой тамъ совершается во всемъ колоссальный прогрессъ. Но грезовцы мало интересовались ихъ разсказами.
        - Что-жъ, возможно, - говорили они и переводили разговоръ на другіе предметы.
        Только Царство Грезъ казалось намъ громаднымъ, остальной міръ не привлекалъ нашего вниманія.
        Какъ-то вечеромъ отправился я на р?ку удить рыбу. Уженье было моимъ любимымъ занятіемъ еще въ д?тств?. Я с?лъ близъ мельницы, и страннымъ показалось мн? то, что я вид?лъ. Зеленоватыя, фосфорическія полосы мелькали на ст?нахъ. Какія-то непріятныя, ясно ощущаемыя, какъ бы магнетическія вліянія испытывалъ я возл? нея. Надъ дверями была распята живая летучая мышь. А у двери стоялъ мельникъ и курилъ трубку. Когда я закинулъ удочку и спустилъ ноги, кто-то произнесъ совс?мъ близко отъ меня: «Нельзя-ли подвинуться нал?во». Я наклонился и увидалъ у своихъ ногъ толстое, круглое лицо, лежавшее на фон? песчанаго берега.
        «Что за чертовщина?» - подумалъ я, но вскор? обнаружилось, что это врылся въ песокъ сыщикъ и подсматривалъ за мельникомъ.
        Возвращаясь домой черезъ мостъ, я услышалъ тягучее монотонное п?ніе. Въ томъ направленіи, откуда оно неслось, лежало предм?стье со своими низенькими домишками. П?ніе было такое унылое, что сердце мое сжалось. Вода была поразительно спокойна.
        «Надо пройти туда когда-нибудь», - подумалъ я, а пока зашелъ на н?сколько минутъ въ кофейню.
        Антонъ старательно убиралъ со стола, за которымъ только что сид?ли гости. Въ рук? у него былъ посл?дній нумеръ «Голоса».
        - Наконецъ, онъ у насъ, - сказалъ онъ мн?.
        - Кто такой?
        - Вчера прі?халъ американецъ, - серьезно сказалъ онъ.
        - Какой американецъ?
        - Просто американецъ, челов?къ съ большими деньгами.
        XIV.
        Синеглазые.
        Предм?стье состояло изъ деревянныхъ домишекъ подъ острыми кровельками или даже съ соломенными крышами. Н?которые изъ нихъ похожи были на палатки и им?ли круглую форму. Каждое жилище было окружено своимъ садикомъ. Издали это предм?стье можно было принять за этнографическую выставку. Странныя фигуры, большія и малыя, изъ дерева, камня и металла, стояли вокругъ, и почтенныя деревья ос?няли м?стность широкими в?твями.
        Зд?сь жили первобытные обитатели страны.
        Печать необыкновеннаго покоя лежала на всемъ. Я потратилъ немало времени, прежде ч?мъ, бродя, натолкнулся на этихъ людей. Трое высокаго роста людей сошли съ холма и на мой поклонъ важно кивнули мн? бритыми головами. Это были старики чисто монгольскаго типа - въ желто-оранжевыхъ платкахъ. Вскор? увид?лъ я и другихъ. Вс? они сид?ли, какъ статуи, передъ своими хижинами. Одинъ смотр?лъ на горшокъ съ цв?ткомъ; другой - на спавшую у его ногъ собаку; третій - на камень.
        Племя это было очень гордое и вело свое происхожденіе отъ Чингисхана. Я едва различилъ двухъ женщинъ среди нихъ, такъ он? одинаково были од?ты и одинаково держались. Красив?е всего у этихъ людей были ихъ глаза - синіе, лучистые и косопоставленные. Когда-то туземцы эти, должно быть, много воевали, потому что на лиц? ихъ остались шрамы отъ былыхъ битвъ.
        Я все чаще и чаще сталъ нав?дываться черезъ мостъ къ синеглазымъ и тихонько наблюдалъ ихъ. Они на меня произвели глубокое впечатл?ніе.
        Для меня загадка Патеры все еще была неразр?шимой, и старый профессоръ былъ правъ, когда сказалъ, что вся Страна Грезъ представляла изъ себя одну сплошную каторгу, управляемую тайнымъ страхомъ. За кулисами правленія стоялъ самъ владыка страны. Мысль, что онъ былъ властителемъ 65 тысячъ жителей, казалась мн? нев?роятной. Докуда простирались границы его власти, я не могъ сказать, но мн? мало-по-малу становилось яснымъ, что вся животная и растительная жизнь въ стран? получала импульсъ отъ него. Непонятно было только, какимъ образомъ истекала отъ него эта власть, но она давала себя чувствовать въ самой посл?дней мелочи. Господинъ влад?лъ нашею волею и мутилъ нашъ разумъ; онъ былъ въ то же время всеобщимъ слугою своихъ подданныхъ. Ч?мъ больше я вдумывался въ это, т?мъ невозможн?е казалось мн? разр?шеніе задачи. Но если Патера, этотъ эпилептикъ, представлялъ собою мистическую личность, и все совершалось въ стран? его волей, то что будетъ, если онъ состарится и умретъ? Неужели и въ насъ искра силы погаснетъ съ его искрой? Какимъ образомъ скопилась въ его рукахъ такая колоссальная энергія?
        Но я увид?лъ передъ собою остатокъ стараго знаменитаго племени, привычки котораго ничего общаго не им?ли съ нашими. По ц?лымъ часамъ смотр?ли эти старики вдаль, едва перекидываясь между собой двумя или тремя словами и никогда не улыбались; эти синеглазые были воплощеніемъ совершенн?йшаго равнов?сія. Я бы назвалъ ихъ состоянія духа участіемъ въ безучастіи. Сколько было стар?йшимъ изъ нихъ л?тъ, я не могъ точно опред?лить. Вс?хъ ихъ едва-ли было пятьдесятъ челов?къ. У нихъ были удивительно б?лые зубы, и т?ло ихъ было сухо и твердо, какъ скелетъ. Мертвыхъ своихъ они погребали въ саванахъ вм?ст? съ мохомъ и листьями возл? ихъ жилищъ и зат?мъ уравнивали землю, не д?лая никакихъ памятниковъ надъ могилой.
        Насколько я понялъ, философія синеглазыхъ, такъ мн? поправившихся и въ высшей степени благотворно повліявшихъ на мою душу, заключалась въ сл?дующемъ.
        Самымъ ц?ннымъ даромъ считалось тамъ безпечность. Чтобы нич?мъ не тревожиться и достигнуть такого состоянія равнов?сія, требовалась работа ц?лой челов?ческой жизни. Кто вкусилъ сладости безпечности, тотъ уже закаленъ противъ всякихъ житейскихъ битвъ. Я точно также старался по ц?лымъ часамъ сосредоточенно смотр?ть на камни, на животныхъ и на людей. Отъ этого созерцанія предварительно обострялось мое зр?ніе, а зат?мъ уже обоняніе и слухъ. Мало-по-малу наступили и для меня великіе дни. Я увид?лъ оборотную сторону Царства Грезъ. Ч?мъ обостренн?е чувства, т?мъ сильн?е вліяютъ они на мыслительный аппаратъ и образовываютъ его. Выхваченный изъ множества другихъ вещей, каждый предметъ, при такомъ отношеніи къ нему, пріобр?таетъ особое, новое значеніе. Я затрепеталъ, когда понялъ, что каждое т?ло достигаетъ до меня, пройдя путь в?чности. Само по себ? бытіе стало для меня чуждымъ. При этомъ я сд?лалъ наблюденіе, что самыя сильныя ощущенія испытываются нами сейчасъ передъ т?мъ, какъ мы засыпаемъ, и непосредственно посл? того, какъ мы просыпаемся - именно тогда, когда жизнь трепещетъ въ насъ, еще неясная и
сумеречная.
        Все больше и больше познавалъ я взаимность отношеній между цв?тами, запахами, звуками и вкусовыми ощущеніями. Я понялъ, что гд? бы я ни былъ и къ чему бы ни стремился, мн? нужно было увеличивать всяческими средствами сумму своихъ наслажденій и страданій, а внутренно посм?иваться надъ т?мъ и другимъ. Отсюда должно проистекать необходимое равнов?сіе, и тогда весь міръ развернется передо мною въ пестромъ соединеніи всевозможныхъ красокъ и гармоничномъ сочетаніи противор?чій. Въ другой разъ я увид?лъ въ немъ безконечную филигранность формъ. Это дало мн? возможность испытывать совершенно новыя ощущенія и наслаждаться ими. Я сталъ чувствовать себя отвлеченно, подобно какому-то колеблющемуся центру равнод?йствующихъ силъ. Одно только смущало меня, что мое я распадалось на множество другихъ я, изъ которыхъ оно состояло; ч?мъ дальше отъ меня были эти я, т?мъ они были неопред?ленн?е и туманн?е, а самыя посл?днія уб?гали отъ меня и пропадали въ т?ни. У каждаго былъ свой собственный обликъ, и вс? низшія я им?ли зв?ринную природу, но все же на вершин? моего я стоялъ челов?къ.
        Съ этой особой точки зр?нія я, наконецъ, понялъ психологію Патеры. Ему хот?лось обнять въ своемъ я вс? предметы, весь міръ и даже все ничто. Но нельзя было обнять одновременно и вселенную и ничто, потому что ничто пожираетъ все.
        Но если, съ одной стороны, былъ путь отъ моего высшаго я черезъ ц?лую градацію низшихъ я къ безразличному и всепожирающему ничто, то зато, съ другой стороны, былъ путь отъ меня же къ в?чности и къ зв?здамъ!
        Однажды я заснулъ, обуреваемый этими мыслями, и мн? приснился страшный сонъ.
        Мн? привид?лось, что я стою на берегу большой р?ки и жадно смотрю на предм?стье, которое живописно раскинулось передо мною; насколько глазъ могъ хватить, передо мною развернулась въ странномъ см?шеніи, какъ въ калейдоскоп?, перспектива мостовъ, башенъ, в?треныхъ мельницъ, горныхъ вершинъ, и у этой путаницы двигались большія и маленькія, толстыя и тонкія челов?ческія фигуры. Мельникъ потянулъ меня за ногу, и моя л?вая нога растянулась, и я могъ перейти на ту сторону р?ки, гд? я услышалъ шип?нье множества плоскихъ часовъ, лежавшихъ на земл?; были маленькіе карманные часы и были большія башенные часы, но они ползали на маленькихъ ножкахъ, подобно черепах?. Челов?къ въ б?ломъ колпак?, длинномъ, какъ колбаса, сид?лъ на дерев? и удилъ въ воздух? рыбъ. Тутъ же стоялъ челов?къ, набиравшій воздухъ въ легкія и игравшій на своей груди, какъ на гармоник?. Жирныя свиньи рылись въ трав?. А позади сид?лъ толстый мельникъ и читалъ огромную газету; онъ, наконецъ, прочиталъ ее и съ?лъ, а потомъ изъ ушей его повалилъ дымъ. Онъ умеръ, и сотни тысячъ молочно-б?лыхъ яичекъ в?нкомъ легли около него, а изъ нихъ выползли
легіоны зм?й и пожрали своего родителя. Вдали стало пропадать предм?стье, за какой-то фіолетовой с?ткой. Но раскрылась громадная раковина, подобная скал?, я прыгнулъ на нее; она тяжело соединила свои половинки, и я погрузился въ ея дрожащую студенистую массу… и проснулся.
        XV.
        Потрясатель основъ.
        Геркулесъ Белль изъ Филадельфіи заставилъ много говорить о себ?. Этотъ милліардеръ не былъ скупъ и бросалъ золото направо и нал?во. Наше отсталое денежное хозяйство было ему противно. Онъ вошелъ въ соглашеніе съ Альфредомъ Блюментишемъ, и внезапно вс? отказались отъ такъ называемыхъ ц?нныхъ бумагъ. Получили значеніе только настоящія деньги. Въ Перл? внезапно началось страшное прожиганіе жизни. Богачи задавали роскошные пиры, а народъ былъ придавленъ, пилъ и, съ позволенія сказать, вонялъ.
        Белля вс? называли просто Американецъ. Главная квартира его находилась въ «Синемъ Гус?». Чтобы увид?ть его, стали ходить толпами по вечерамъ въ ресторанъ, что при гостиниц?. Пошелъ и я.
        Тамъ я встр?тилъ Кастрингіуса вм?ст? съ фонъ-Бренделемъ. Художникъ сначала не хот?лъ меня узнать, хотя я не видался съ нимъ всего четыре м?сяца. Онъ увивался около Бренделя и боялся, что упуститъ меня, если познакомитъ меня съ этимъ барономъ. Но когда баронъ, посмотр?въ въ мою сторону, дружески сталъ прив?тствовать меня, узналъ меня, наконецъ, и Кастрингіусъ.
        Баронъ Брендель вообще былъ очень милый челов?къ, о чемъ я уже упоминалъ. Едва я отвернулся отъ Кастрингіуса, онъ сталъ жаловаться мн? на назойливость художника, отъ котораго онъ никакъ не могъ отд?латься, и приказалъ подать шампанскаго. Кастрингіусъ немедленно вернулся и принялъ участіе въ шампанскомъ.
        Рядомъ въ зал? стоялъ глухой шумъ.
        Кто-то за перегородкой говорилъ, и раздавались апплодисменты. Это Американецъ созвалъ митингъ. До меня доносились слова:
        - Новый порядокъ вещей долженъ быть утвержденъ въ Царств? Грезъ!
        Вскор? я увид?лъ его лично и до сихъ поръ не могу забыть впечатл?нія, которое онъ произвелъ на меня. Это былъ сорокал?тній челов?къ, приземистый съ широкими плечами; лицо его представляло собою пом?сь коршуна и быка, но вс? эти черты были чрезвычайно симметричны; его красноватый носъ н?сколько былъ сдвинутъ на сторону, подбородокъ былъ большой, узкій и бритый, его черные волосы гладко приставали къ темени. Онъ носилъ фракъ. Когда онъ проходилъ мимо нашего стола, Кастрингіусъ поклонился ему, а тотъ сухо кивнулъ ему головой. Тутъ подошелъ нашъ редакторъ.
        - Вотъ заклятый врагъ Патеры, - сказалъ онъ намъ.
        Завязался разговоръ, во время котораго въ комнату вошелъ цыганскій хоръ.
        Оглянувшись, я увид?лъ профессора Корнтгейна, который сид?лъ въ ниш? въ своемъ б?ломъ безукоризненномъ галстух? и пилъ бургундское. Я подошелъ къ нему.
        - Здравствуйте! Что хорошаго?
        - Сегодня великій день, - началъ профессоръ: - даже величайшій. Десять л?тъ ждалъ я его; наконецъ, жизнь обновилась, я помолод?лъ, я живьемъ поймалъ Acarina Felicitas.
        - Кто же она? П?вица изъ Варьете?
        - Н?тъ, гораздо лучше и св?ж?е. Она живительнымъ потокомъ пронеслась по вс?мъ моимъ жиламъ.
        - Но гд? же она? Покажите!
        - Со мною, со мною, - съ торжествомъ сказалъ профессоръ и протянулъ мн? обернутую серебряной бумагой коробочку, вынувъ ее изъ кармана.
        - Это - фотографія… медальонъ? Покажите-ка.
        - Н?тъ самолично! - воскликнулъ профессоръ: - всей своей особой Acarina Felicitas! Тамъ она… посмотрите въ уголокъ.
        И д?йствительно, подъ стекломъ въ коробочк? я увид?лъ грязное с?ро-б?лое нас?комое, проклятую архивную вошь, и понялъ радость профессора.
        У хозяина гостиницы я осв?домился, что именно происходитъ въ зал? рядомъ, куда прошелъ Американецъ.
        - Извольте, я вамъ могу разсказать, - таинственно сказалъ хозяинъ: - сегодня Американецъ основалъ общество подъ названіемъ «Люциферъ».
        Все больше и больше выставлялся Американецъ. Каждый день посл? завтрака онъ скакалъ на своемъ черномъ жеребц? по Длинной улиц?; подскакавъ къ купальн?, онъ разд?вался на лошади и вм?ст? съ скакуномъ погружался въ воду. Онъ былъ атлетически сложенъ и легко управлялъ своимъ неукротимымъ конемъ. Какъ-то онъ заб?жалъ въ нашу кофейню и, перебравъ вс? напитки, глотнулъ только немного грогу. Я могъ близко наблюдать его дьявольскій профиль. Онъ постоянно курилъ коротенькую трубку, хотя носилъ съ собою огромный портсигаръ съ сигарами. Кому онъ предлагалъ сигару, тотъ сразу, наполовину, во всякомъ случа?, д?лался его сторонникомъ; эти сигары получили названіе «пропаганды». Основанный имъ соціально-политическій ферейнъ «Люциферъ» былъ шумно прив?тствуемъ въ «Голос?», а «Оффиціальная Газета» промолчала о немъ совс?мъ. Онъ много разсказывалъ о заграниц?, и когда производилъ впечатл?ніе своими р?чами, то пристально смотр?лъ вокругъ себя.
        Н?которыя слова до сихъ поръ звучатъ въ моихъ ушахъ.
        - Вамъ недостаетъ солнца, дураки! - кричалъ онъ. - Неужели вы равнодушны къ тому, что вся ваша жизнь погибаетъ? Смотрите на меня, я плюю на вашего Патеру!
        Толстымъ кулакомъ онъ при этомъ ударялъ по столу. Помню еще, какъ слушатели вздрагивали при этомъ отъ страха и ждали, что молнія упадетъ на голову дерзкаго, позволявшаго себ? такія богохульства. Хозяинъ гостиницы тихонько крестился, а Антонъ шепталъ: «святъ, святъ!». Только, шахматные игроки безстрастно сид?ли на своихъ м?стахъ.
        Американецъ пользовался всякимъ случаемъ пробудить жителей города къ политической жизни. При этомъ происходило много несчастій, что, очевидно, входило въ его планы.
        Союзы и группы росли, какъ грибы въ дождь. Вс?мъ захот?лось чего-нибудь: или свободы выборовъ, или коммунизма, или рабства, или свободы любви, или прямыхъ сношеній съ заграницей, или еще бол?е строгой замкнутости и безпробудности сна. Самыя противор?чащія другъ другу тенденціи возникли внезапно. Совм?стно стали работать христіяне, евреи, магометане и свободомыслящіе. Жители Перла разбились на сообщества, которыя иногда заключали въ себ? только трехъ членовъ.
        Изъ-за границы начался приливъ прі?зжихъ. Новые жители нер?дко уже находили зд?сь своихъ двойниковъ. Странно было вид?ть вдругъ двухъ Альфредовъ Блюментишей, двухъ Бренделей, н?сколькихъ Лампенбогеновъ - точно вс? раздвоились, и каждое я распалось на н?сколько другихъ. Однажды на Красной улиц?, представлявшей собою грязную щель во Французскомъ квартал?, которая вела на овощный рынокъ, я встр?тилъ даму, удивительно похожую на мою покойную жену. Скорбное чувство поднялось въ моей душ?, и я поб?жалъ за нею, пока она не скрылась въ старомъ дом?. На порог? дверей она обернулась и посмотр?ла на меня; тутъ въ каждомъ ея движеніи сказалось поразительное сходство съ покойницей. Я уже началъ думать, не возможно ли для меня второе счастье! Но въ другой разъ я встр?тилъ ее объ руку съ господиномъ съ длинными волосами и въ шляп?, какую носятъ художники; я спросилъ у привратника, и оказалась, что она жена придворнаго органиста. Я ушелъ, одураченный. Появился также Кастрингіусъ второй и сталъ везд? забирать въ долгъ отъ имени перваго, пока не уб?дились, что это не тотъ челов?къ.
        XVI.
        Нервы.
        «Лига наслажденія» была основана, въ числ? прочихъ ферейновъ, богатыми людьми и отпраздновала первый день своего существованія въ покинутомъ театр?. Фрау Мелитта играла въ этой лиг? особую роль, и ей такъ это понравилось, что она стала ежедневно являться въ Варьетэ въ костюм? Евы, но въ маск?. Скандалъ этотъ сблизилъ Лампенбогена и Бренделя, которые нашли, что пострадавшая отъ этого ихъ честь можетъ получить н?которое облегченіе во взаимномъ сочувствіи. Брендель въ особенности сгоралъ отъ стыда, но Мелитта была ненасытна и не боялась позора. Она стала простирать виды на Американца. Однажды, проходя передъ нимъ, она уронила свою накидку, а зат?мъ платокъ, лорнетъ и портмонэ. Американецъ и не подумалъ поднять, а когда она поклонилась сама и стала къ нему спиной, онъ холодно проговорилъ: «Ну-те-ка, посторонитесь», и оттолкнулъ ее.
        Сообщество «Люциферъ» вербовало все новыхъ и новыхъ членовъ. Странно мн? было, что Патера и его правительство довольно безучастно смотр?ли на ростъ движенія, зат?яннаго Американцемъ. Н?которые приписывали это особаго рода правительственному коварству. Границы государства оберегались, какъ и прежде, но внутри его ст?нъ все, казалось, готово было рухнуть; сквозь неподвижныя досел? темныя облака стали пробиваться по временамъ косые лучи солнца. Правда, солнце не вс?мъ было по сердцу, и дождь больше понравился-бы.
        Во всякомъ случа?, время стало итти въ стран? ускореннымъ темпомъ. На улицахъ собирались толпы народа, и партіи грызлись между собою. Вообще же партіи и фракціи сливались въ дв? большія группы. Одна продолжала в?рить во власть господина, а другая держала сторону Американца. А онъ неутомимо велъ свою пропаганду.
        Въ Перл?, какъ было вскользь упомянуто, издавались дв? газеты и иллюстрированный журналъ. Оффиціозъ, разум?ется, былъ приверженцемъ властителя и былъ в?ренъ правительству до посл?дней запятой. Газета «Голосъ» находилась, напротивъ, подъ сильнымъ вліяніемъ Американца, съ тою только разницею, что редакція въ н?которыхъ р?зкихъ случаяхъ д?лала прим?чанія къ статьямъ, что она не принимаетъ на себя отв?тственности за ихъ содержаніе. Эту двойную игру въ особенности велъ нашъ редакторъ. Между прочимъ Кастрингіусъ изображалъ Американца въ вид? великана въ золотыхъ досп?хахъ, раскуривающаго свою трубку государственными бумагами и облигаціями. Однажды Геркулесъ Белль прислалъ ему открытое письмо, на которомъ стояло только одно слово: - «оселъ»!
        Вскор? распространился слухъ, что Американецъ собирается купить за большія деньги «Голосъ» и «Зеркало Грезъ» и самъ будетъ издавать ихъ. Главная ц?ль Американца была печатать зажигательныя статьи для проведенія своихъ революціонныхъ идей. Нашъ редакторъ, и онъ же влад?лецъ типографіи, больше всего боялся прокламацій; но Американецъ явился къ нему неожиданно съ револьверомъ и потребовалъ, чтобы въ типографіи была напечатана прокламація на красной бумаг?.
        Редакторъ долго отказывался.
        Американецъ былъ непреклоненъ, онъ самъ стоялъ у машины, и къ вечеру было напечатано 6,000 прокламацій; на большее количество не хватило красной бумаги. Наборщикамъ Американецъ заплатилъ по сто рублей, и вотъ какая прокламація была ночью расклеена по улицамъ Перла (утромъ вс? ее могли читать).
        «Граждане Перла! Я думалъ, что страна ваша блещетъ физической роскошью. Семь л?тъ добивался я разр?шенія прі?хать въ Царство Грезъ къ Патер?, - и что же? Я нашелъ, что въ Перл? царитъ тупость, и вижу, что вы - несчастные люди, и попали въ руки плута, фокусника и магнетизера. Несчастные, онъ овлад?лъ вашимъ здоровьемъ, вашимъ состояніемъ, душою, вы жертвы массоваго гипноза, никто изъ васъ не принадлежитъ себ?, вамъ вложены мысли, какія полезны обманщику, но пора вамъ подумать о своемъ спасеніи. Въ комъ сохранилась хоть искра разума, поддержите меня въ моемъ предпріятіи, надо разрушить вашу каторгу! Образуемъ батальоны и возьмемъ приступомъ проклятый дворецъ Патеры. За голову этого черта я назначаю премію въ милліонъ рублей. Скажу вамъ, что до т?хъ поръ не прекратятся въ стран? преступленія, кровопролитія и всякаго рода низости, пока онъ будетъ сид?ть на своемъ м?ст?. Дворецъ есть собраніе всевозможныхъ остатковъ старины. Тутъ и осколки Эскуріала и камни Бастиліи, и колонны римскихъ аренъ, и руины Ватикана и Кремля. Все это укладено, привезено сюда, пригнано одно къ другому. Что только приносить
людямъ несчастіе, все ваше правительство сум?ло найти и сд?лать изъ этого ужасную государственную мозаику.
        Кофейня, что на Длинной улиц?, стояла въ одномъ изъ предм?стьевъ В?ны и пользовалась страшной славой. Маслод?льня находилась въ верхней Баваріи и была гн?здомъ разбойниковъ. Мельница, купленная въ Швабіи, обрызгана была братоубійственною кровью! Весь городъ скупленъ такимъ образомъ. Все, что было сквернаго и ужаснаго въ большихъ городахъ, за границей, пріобр?лъ Патера и перевезъ въ Перлъ, который является, такимъ образомъ, гнуснымъ Парижемъ, гнуснымъ Стамбуломъ и т.д. и т.д. Граждане! я открываю вамъ глаза. Я даю вамъ сов?тъ - больше всего бойтесь сна. Во время сна порабощаетъ васъ вашъ государь. Во время сна - сонные, вы безсильны, и онъ внушаетъ вамъ глупыя идеи покорности, и съ каждымъ днемъ сильн?е и безвыходн?й становится ваша каторга, и онъ разрушаетъ вашу волю. Мн? хот?лось бы увид?ть васъ хоть когда-нибудь счастливыми и довольными. За пред?лами страны исполинскими шагами идетъ прогрессъ, ширится св?тъ будущаго, вы же дрожите въ болот?. Ваша страна чуждается величайшихъ открытій нов?йшаго времени, распространяющихъ порядокъ и счастье. Граждане! вамъ должна опять улыбаться лазурь небесъ,
зелень луговъ, солнце должно опять расцв?тить розы на вашихъ бл?дныхъ щекахъ. Патера - шуллеръ, сбросьте его ц?пи! „Долой Патеру“ да будетъ вашимъ боевымъ кличемъ! Станьте вс? сыновьями „Люцифера“. Геркулесъ Белль».
        Къ этой прокламаціи Кастрингіусъ сд?лалъ виньетку; богиня свободы держитъ доску, на которой написаны слова «свобода, равенство, братство, общество, знаніе, право». Кром? того, былъ нарисованъ американскій флагъ. Чтобы расклеить и раздать эти красные листки, былъ договоренъ н?кій Жакъ, недоросль, не им?вшій отца, только мать мадамъ Адріанъ, которая, по профессіи, была сводней и им?ла одно изъ лучшихъ заведеній во французскомъ квартал?.
        Американецъ соблазнилъ Жака, который стоялъ во глав? м?стныхъ апашей, щедрыми подачками. Жакъ такъ предался Американцу, что вмъст? со своей шайкой образовалъ лейбъ-гвардію милліардера.
        Надо зам?тить, что не все можно было купить. Наприм?ръ, негръ Флатгихъ ни за что не хот?лъ продаться Американцу, хотя и былъ имъ когда-то облагод?тельствованъ, и былъ пламеннымъ поклонникомъ Патеры: жилъ онъ тоже во французскомъ квартал? и былъ всеобщимъ любимцемъ.
        Новшества, начавшіяся въ Перл?, прежде всего отразились на нервахъ жителей. Они стали бол?ть душевно. Многіе стали сходить съ ума. Эпилепсіи, истерика и Виттова пляска стали обычными явленіями. Почти у каждаго начинался тикъ. Страдали боязнью пространства, галлюцинаціями, меланхоліею, судорогами. Въ трактирахъ, то и д?ло, дрались на ножахъ. Пошла поножовщина, и ночью я не могъ спать отъ страшнаго шума. Какъ-то по всему городу, часа въ три по полуночи, прошла шансонетная п?вица совс?мъ голая, въ в?нк? изъ шампанскихъ бутылокъ и окруженная пьяной компаніей; лейтенантъ Неми съ обнаженной шпагой шелъ впереди этой процессіи. Часто къ девяти малюткамъ, осирот?вшимъ посл? смерти штамповщицы, прі?зжалъ изв?стный благод?тель Альфредъ Блюментишъ. Говорили, что его привлекали дв? старшія д?вочки. Онъ прі?зжалъ, нагруженный конфетами.
        Вошли въ моду э?иръ и опій. Все это предв?щало близкую катастрофу. Городъ, можно сказать, сошелъ наполовину съ ума, но и въ природ? было не ладно: воздухъ сталъ горячимъ. Небеса осв?щались какимъ-то призрачнымъ св?томъ. А прокламація Американца раздула огонь и обострила вражду между обоими главными партіями - самого Американца и Патеры. Наступали тяжелыя времена.
        XVII.
        Походъ.
        Въ цивилизованномъ мір? дв?надцать л?тъ ничего не знали о Царств? Грезъ. Только по временамъ пропадали люди необъяснимымъ образомъ. Но какое д?ло заботиться о т?хъ, кто куда-то исчезъ и не возвращается? Н?сколько чувствительн?е къ потерямъ этого рода было общество, когда оказывались въ загадочныхъ б?гахъ члены ученыхъ, художественныхъ и финансовыхъ корпорацій. Иногда получались письма съ страннымъ содержаніемъ: «Не ищите меня, я хорошо устроился», или «Простите меня, я иначе не могъ». Пожимали плечами, но никому не приходило въ голову, что существуетъ общая причина вс?хъ этихъ пропажъ.
        Больше всего обращено было вниманія на исчезновеніе княгини X. Но никакіе розыски не могли ув?нчаться усп?хомъ.
        Вскор? и американскій милліардеръ Белль, разбогат?вшій на солонин?, захот?лъ сд?латься гражданиномъ страны Грезъ.
        Чтобы не подумали, будто онъ сумасшедшій, онъ сталъ держать при себ? одного знаменитаго психіатра и тотъ постоянно могъ подтверждать, что Белль въ здравомъ ум?. Ц?лый годъ блуждалъ Белль по вс?мъ морямъ и странамъ со своими двумя слугами въ поискахъ за Царствомъ Грезъ. На Гонгъ-Конг? врачъ началъ сомн?ваться въ умственныхъ способностяхъ Американца, и у?халъ на родину, а богачъ продолжалъ поиски. Наконецъ, случилось н?что сенсаціонное. Онъ послалъ въ Англію первому министру толстое письмо, въ которомъ уб?ждалъ его обратить вниманіе на томящихся въ мучительномъ пл?ну многихъ тысячъ европейцевъ. Въ заключеніе онъ писалъ, что потому обращается къ англичанамъ съ своимъ воззваніемъ, что они всегда были просв?щенными врагами всякаго рабства, и онъ ждетъ отъ нихъ скорой и существенной помощи. Между прочимъ, сообщалъ, что въ пл?ну томится княгиня X и притомъ н?сколько другихъ изв?стныхъ лицъ. Точно также въ Европ? давно уже шелъ слухъ, что кто-то изъ азіатскихъ князей скупаетъ старинные дома и увозить ихъ на корабляхъ и по жел?знымъ дорогамъ. Теперь все это вдругъ объяснилось. Сл?дствіемъ этого былъ
д?ятельный обм?нъ депешами между правительствами европейскихъ державъ; но старались не д?лать шуму. Россія, какъ пограничное государство, получила мандатъ занять «Царство Грезъ». Обычнаго соперничества на этотъ разъ не проявилось, а въ парламентахъ р?шено было скрыть этотъ политическій шагъ.
        Въ одинъ м?сяцъ была мобилизована русская дивизія подъ начальствомъ генерала Рудинова, и на знамени было начертано: «За в?ру и любовь». Русскимъ, кром? того, было пріятно думать, что они присоединятъ къ своей огромной держав? еще большую провинцію, примыкавшую къ ихъ границамъ. Слабо протестовали китайскіе посланники противъ похода, но было уже поздно. А такъ какъ на картахъ нельзя было указать точнаго м?стоположенія Царства Грезъ, то и проводникомъ войскъ былъ уполномоченный и дов?ренный со стороны Американца. Но однажды этотъ челов?къ былъ найденъ мертвымъ въ своей палатк?. Въ грудь его былъ воткнутъ кинжалъ и на немъ было выгравировано два слова: «Молчаніе - золото».
        Рудиновъ долженъ былъ вести войска наугадъ.
        XVIII.
        Сонливость и нашествіе зв?ря.
        Было туманное утро. Американецъ лежалъ еще въ постели.
        - Я долженъ поб?дить, - сказалъ онъ и всталъ, - в?дь я силенъ и здоровъ.
        Но когда онъ подумалъ о грезовцахъ, онъ съ презр?ніемъ плюнулъ на полъ.
        - Что за безвольное стадо! - проворчалъ онъ. - Ну, да я скручу ихъ въ бараній рогъ!
        Онъ вспомнилъ о предм?сть?. Всего только разъ онъ былъ тамъ и больше туда не ?здилъ, потому что населеніе показалось ему несимпатичнымъ. Въ самомъ д?л?, стоило ему только взглянуть на синеглазыхъ азіатовъ, чтобы уб?диться въ ихъ неспособности къ партійной борьб?; но онъ въ то же время испыталъ какой-то невольный страхъ передъ этими странными стариками.
        Онъ од?лся и побрился.
        Еще ночью онъ зналъ, что его любимый слуга Конноръ тайно переправился за границу. Для этого онъ воспользовался р?кою. Онъ нырнулъ подъ арку ст?ны, выпилилъ брусокъ въ жел?зной р?шетк? и, когда вечеромъ очутился по ту сторону ст?ны, пустилъ сигнальную ракету. Въ резиновомъ м?шечк? на груди у него было важное письмо. Самое большое, должно было пройти отъ четырехъ до шести нед?ль, и придетъ ожидаемая помощь, и черезъ два м?сяца Белль станетъ владыкою Царства Грезъ.
        - Скоро Патера будетъ лежать у моихъ ногъ, - сказалъ себ? Американецъ съ злымъ блескомъ въ глазахъ.
        Чтобы читатель могъ понять настойчивость Американца, сл?дуетъ разсказать, что Геркулесъ Белль, узнавшій какимъ-то неизв?стнымъ образомъ о существованіи Царства Грезъ, предложилъ Патер? войти съ нимъ въ компанію и за это готовъ былъ отдать свои милліоны. «Мы завоюемъ весь міръ» - думалъ онъ, прельщенный страшною силою Господина. Хотя теоретически онъ былъ противъ его владычества, но на практик? ему понравилась его сила. Онъ только хот?лъ иначе ею воспользоваться. Но этотъ могущественный челов?къ, которому вся Америка и Европа готовы были лизать ноги за его золото, сыгралъ въ Перл? жалкую роль просителя; ему было отказано, въ отв?тъ на его предложеніе, даже въ аудіенціи! Тогда яростная вражда загор?лась въ немъ противъ Патеры. Онъ возненавид?лъ Патеру и бросился очертя голову въ политику. По ц?лымъ ночамъ, ворочаясь на постели, обдумывалъ онъ, какъ бы получше отомстить Патер?. Ц?ль его заключалась въ томъ, чтобы посредствомъ пропаганды лишить Патеру силы духа, уронить и лишить значенія его авторитетъ.
        Американецъ взглянулъ на часы; они остановились. «Неужели я такъ долго спалъ?» Онъ позвонилъ. Никто не пришелъ на звонокъ. Американецъ открылъ дверь и сталъ толкать своего слугу Джона, спавшаго съ открытымъ ртомъ. Но Джонъ не могъ проснуться. Американецъ въ ярости спустился въ ресторанъ, но и тамъ тоже вс? спали. Взглянулъ въ окно. На противоположномъ углу вис?ла красная, плохо приклеенная прокламація. На грязномъ перекрестк?, прямо на земл? лежало двое мужчинъ. Онъ увид?лъ около подвала какую-то распростертую женщину, а еще дальше тихо ползали на брюх? дв? лисицы. Белль отошелъ отъ окна и тихо с?лъ на кресл?. Но самъ онъ побл?дн?лъ, голова его стала склоняться на грудь, глаза слипаться, страшная слабость чуть не овлад?ла имъ, онъ встряхнулся, поб?жалъ къ ванн? и погрузилъ голову въ холодную воду. Сд?лалъ глотокъ водки, помочилъ водкой темя, и слабость оставила его. Наконецъ, набилъ свою трубочку, над?лъ шляпу и вышелъ. Онъ преодол?лъ сонъ.
        Но несказанная потребность сна распространилась въ город?. Началось съ Архива. Ни одинъ челов?къ не могъ противостоять эпидеміи. Было скоро дознано, что эпидемія заразительнаго характера, но врачи не знали противъ нея средствъ. Прокламаціи не достигали ц?ли, потому что во время чтенія ихъ люди з?вали. Боялись заснулъ на улиц? и оставались въ домахъ. Падали на м?ст? и засыпали. Сильные люди прогоняли сонъ массажемъ на н?сколько часовъ, но все равно, онъ наступалъ неизб?жно. Одинъ политическій ораторъ во время р?чи склонилъ голову и захрап?лъ. Въ кофейн? Антонъ ходилъ и б?галъ, но спалъ съ открытыми глазами. Онъ ничего не помнилъ, кидалъ куда попало сахаръ и ложки. На плацу происходило ученіе солдатъ; внезапно они упали другъ на друга. Воръ зал?зъ въ чужую кассу и заснулъ съ протянутой рукой. Мелитта четыре дня валялась въ квартир? Бренделя, а ея мужъ спалъ въ столовой, уткнувшись носомъ въ маіонезъ. По?зда стали приходить съ страшнымъ запозданіемъ, и на каждой станціи надо было снаряжать новый служебный персоналъ. Посл?дній нумеръ «Голоса» былъ напечатанъ только съ одной стороны и то со страшными
опечатками. Перлъ спалъ.
        Это состояніе полн?йшей безсознательности продолжалось шесть дней, и только одинъ челов?къ не спалъ въ город? - Американецъ; по крайней м?р?, онъ утверждалъ это. Кром? того, были пощажены эпидеміей два шахматныхъ игрока. На вс?хъ улицахъ, скамейкахъ, открытыхъ м?стахъ, л?стницахъ, можно было вид?ть хорошо од?тыхъ господъ и дамъ, которые спали пестрыми группами, словно бездомные, и на ихъ лицахъ играло блаженное удовлетвореніе.
        Поразительно было одно, что животныхъ сонливость не коснулась. Напротивъ, во время нашего всеобщаго соннаго оц?пен?нія чрезвычайно распространился и размножился, и сталъ людямъ въ тягость - міръ животныхъ. Уже въ посл?днее время было зам?чено обиліе мышей и крысъ, птицъ и лисицъ и другихъ четвероногихъ куриныхъ враговъ. Въ паркахъ Альфреда Блументиша появились волки, и отъ ангорской козы, любимицы жены коммерціи сов?тника, осталась только пара рожекъ. Волки, дикія кошки и рыси стали встр?чаться и нападали на людей. Плохо было, даже домашніе животные озлобились; собаки и кошки одичали.
        Когда снова появились газеты, то вс? съ ужасомъ прочитали, что въ подвалъ одного дома забрелъ медв?дь и сожралъ спавшую тамъ глубокимъ сномъ женщину. Охотники и рыбаки, пришедшіе въ городъ, разсказали объ огромныхъ зв?ряхъ, которыхъ они вид?ли. Потомъ однажды въ городъ на толстыхъ лошадяхъ прі?хали крестьяне и привезли въ кибиткахъ своихъ женъ и д?тей и все, что было у нихъ ц?ннаго. Они были недовольны и устроили демонстрацію передъ дворцомъ и Архивомъ, жалуясь, что лишены какой-нибудь защиты, а между т?мъ, стада буйволовъ опустошили ихъ поля; огромныя обезьяны напали на нихъ и не пощадили ни ихъ женъ, ни д?тей.
        Вскор? были усмотр?ны сл?ды какихъ-то колоссальныхъ двукопытныхъ животныхъ, отпечатавшіеся на глинистой почв? Томашевичева поля, которое лежало за околицей города.
        Сильныя опустошенія были причинены также нас?комыми. Туча саранчи слет?ла съ горъ и сожрала все до посл?дняго стебелька. Саранча съ?ла также въ одну ночь городской садъ. Клопы, уховертки и вши сд?лали жизнь невыносимой.
        Чтобы какъ-нибудь избавиться отъ этихъ б?дствій и ослабить ихъ силу, проснувшіеся люди пускали въ ходъ оружіе и ядъ, и вышелъ приказъ плотно закрывать окна и двери. Составились добровольныя дружины въ помощь полиціи и войскамъ.
        Жена содержателя кофейни проснулась утромъ съ четырнадцатью кроликами въ постели! Страшн?е всего были зм?и. Они всюду заползали, въ платяные шкафы, карманы сюртуковъ, въ кружки съ водой. Эти противныя твари плодились съ необыкновенной быстротой и ночью метали яйца, которыя лопались подъ ногой, когда, бывало, идешь.
        Нашествіе зв?рей было такъ велико, что во французскомъ квартал? стр?ляли на оленей прямо изъ оконъ. Изъ слухового окна моего прежняго жилища можно было вид?ть, что во французскомъ квартал? стр?ляли въ какой-то зоологическій садъ. Въ р?к? появились крокодилы, которые, казалось, уже вымерли. Въ купальни никого не пускали, потому что он? изобиловали электрическими угрями, удары которыхъ были смертельны. Единственнымъ св?тлымъ лучемъ среди этого мрачнаго ужаса было то, что люди не нуждались и питались самыми лакомыми мясными блюдами.
        Въ эти тяжелыя времена большую д?ятельность проявилъ мой старый знакомый профессоръ. Онъ сталъ читать публичныя лекціи о томъ, какъ различать опасныхъ зв?рей отъ безвредныхъ. По вечерамъ можно было выходить лишь съ оружіемъ въ рукахъ и фонаремъ. Разныя западни и волчьи ямы придавали нашему городу еще бол?е опасный видъ, но, впрочемъ, никто въ капканъ не попалъ.
        XIX.
        Гніеніе.
        Страшно понизился уровень нравственности. Мой товарищъ по карандашу Кастрингіусъ въ этомъ отношеніи велъ себя образцово. Онъ весь отдался порнографіи и сд?лался моднымъ художникомъ. Много почитателей пріобр?лъ онъ своимъ рисункомъ: «Беременная сладострастная орхидея и ея зародышъ». Гекторъ фонъ-Брендель купилъ у него ц?лую серію этихъ офортовъ, потому что они очень понравились его Мелитт?. Но потомъ рисунки стали переходить изъ рукъ въ руки. Сначала они попали къ драгунскому офицеру, который за это подарилъ Мелитт? старыя золотыя серьги съ изумрудами. Въ конц? концовъ, они достались мн?. Кастрингіусъ, встр?тившись со мной, объяснилъ мн?, что рисунки представляютъ собою синтезъ морали будущаго.
        Какъ-то поднялся на улиц? шумъ. Мы подошли къ окну. Люди стояли и см?ялись. Джіованни не добрилъ какого-то господина и поб?жалъ за приглянувшейся ему хорошенькой мартышкой. Его стали уб?ждать вернуться и подгонять ч?мъ попало, но онъ граціозно прыгнулъ на крышу, взобрался наверхъ и, приц?пивъ на хвостъ бутылку, въ которой княгиня X. держала запасъ кофе, с?лъ у окна моей прежней квартиры и сталъ играть на крохотной гармоник?, которая у него была спрятана въ защечномъ м?шк?. Старуха съ проклятіями погналась за нимъ, а Джіованни перебрался во второй этажъ Публика стала кричать «ура», а княгиня - звать полицію. Парикмахеръ уговаривалъ обезьяну вернуться и стыдилъ ее; коммерціи сов?тникъ Блюментишъ вышелъ въ это время изъ квартиры девяти сиротокъ. Обезьяна сд?лала сальто-мортале и прямо прыгнула ему на голову.
        Загадкой было, откуда взялось такое обиліе животныхъ? Они сд?лались хозяевами города. Верблюды и дикіе ослы б?гали по улицамъ.
        Но ч?мъ бол?е плодилось животное царство, т?мъ ограниченн?е становилось растительное. Липы стояли безъ листьевъ, и въ особыя смутныя, сумеречныя т?ни окутана была земля по утрамъ и вечерамъ.
        Самымъ же величайшимъ б?дствіемъ для страны былъ загадочный процессъ, который начался вм?ст? съ нашествіемъ зв?рей - процессъ распаденія, который распространился на все. Постройки, сд?ланныя изъ различныхъ матеріаловъ, за которыя Господинъ заплатилъ столько золота, стали разрушаться. Потомъ на вс?хъ ст?нахъ выступила пл?сень, дерево стало гнить, ржав?ло жел?зо, и покрывались налетомъ стекла и мутн?ли. Матерія разл?залась. Драгоц?нныя произведенія искусствъ не могли противостоять какому-то внутреннему распаду и нич?мъ нельзя было объяснить этого. Это была бол?знь бездушной матеріи. Должно быть, въ самомъ воздух? завелась какая-то разлагающая сила, потому что св?жее молоко, яйца, мясо быстро прокисали и портились. Многіе дома треснули, и надо было ихъ поскор?е покидать.
        А потомъ закопошились муравьи; въ каждой складк? платья, портмонэ и въ постели б?гали муравьи. Были муравьи черные, б?лые и кроваво-красные. Самые опасные были б?лые, а самые злые - красные, потому что они впивались въ челов?ческое т?ло. Когда чистили и выколачивали платье, изъ него выпадали куски матеріи.
        Гекторъ фонъ - Брендель, въ заботахъ о Мелитт?, въ дом? которой перебывалъ теперь весь офицерскій корпусъ, изобр?лъ какой-то порошокъ противъ нас?комыхъ и с?тку. Вскор? каждый грезовецъ носилъ при себ? такой порошокъ.
        Какъ еще недавно никто не могъ спастись отъ эпидеміи сна, - теперь почти никто не спалъ. Несмотря на зв?рей и разныхъ гадовъ, на улиц? было безопасн?е, ч?мъ въ домахъ, грозящихъ паденіемъ. Далеко за полночь бродили поэтому вс? по городу.
        Американецъ посм?ивался. Распадалась и ослаб?ла сила Господина, и теперь въ него в?рили только очень немногіе. Часовую башню вс? забыли. Мн? было теперь ясно, что конецъ Царства Грезъ приближается. Дошло до того, что однажды на крыш? подъ моей комнатой громадный леопардъ спокойно разорвалъ и съ?лъ зайца. Въ одинъ изъ посл?днихъ вечеровъ, когда я подъ од?яломъ нашелъ двухъ скорпіоновъ, случилось такъ, что я схватилъ ножницы и былъ пораженъ ихъ видомъ - он? совершенно заржав?ли. Въ страх? я сталъ пересматривать вс? свои бумаги и свои рисовальные приборы. Мой рисовальный столъ, комодъ о трехъ ножкахъ - все, однимъ словомъ, оказалось источено червями. Платье мое тоже было въ плачевномъ состояніи. Пл?сень не сходила съ моихъ сапогъ. Не помогала никакая щетка, никакая чистка.
        XX.
        Распадъ.
        Страшно изм?нился городъ, когда въ домахъ перестали жить. Опасно было взбираться по л?стницамъ. Въ кафэ я ходилъ только по привычк?: все тамъ подавалось не аппетитно, на вс?хъ вещахъ лежалъ слой пл?сени, ржавчины и зелени. Антонъ распустился, хлопалъ гостей по плечамъ, а къ кофе не было сливокъ. Фрау Мелитта связалась съ Антономъ и вскор? исчезла. Сломали двери ея спальни, и колоссальный песъ бросился на двухъ полицейскихъ и искусалъ ихъ, а фрау Мелитта была найдена изгрызенной. Оба полицейскихъ умерли потомъ отъ б?шенства.
        Американецъ между т?мъ выступилъ съ предсказаніемъ, что вскор? прекратится нашествіе зв?рей и останется только мелочь. Но пока необозримое множество черныхъ вороновъ и б?логоловыхъ стервятниковъ сид?ли на верхушкахъ безлистныхъ деревьевъ и молча смотр?ли на городъ, чего-то ожидая. На берегахъ р?ки попадалось безчисленное количество раковинъ, коралловъ, рыбьихъ костей и чешуи. Было что-то фантастическое и страшное во всемъ этомъ. Гигантскія т?ни отбрасывались деревьями. В?тки трещали, правда, во время моихъ прогулокъ и отпадали. Я встр?тилъ разъ вечеромъ крокодила: онъ оскалилъ на меня зубы. По улицамъ б?галъ исполинскій тигръ. Однажды онъ прыгнулъ на террасу дома Блюментиша и схватилъ полную жену его. Профессоръ Корнтгейнъ, бывшій въ гостяхъ у банкира, прогналъ тигра силою своего спокойнаго взгляда, но, къ сожал?нію, тигръ не разстался съ супругою коммерціи сов?тника. Онъ выскочилъ въ окно и утащилъ ее, расположившись съ нею въ большой ниш? нижняго этажа. Стр?лять было нельзя, чтобы не ранить фрау Блюментишъ; поэтому опалили его просто порохомъ, и это помогло; тигръ испугался огня и уб?жалъ, а
фрау Блюментишъ повисла на оконномъ крюк?.
        Американецъ предлагалъ ворваться во дворецъ, но никто не см?лъ этого сд?лать. Чернь рев?ла: «дай намъ свободную волю». Приходилось пока бороться со зв?рями, которые стали гн?здиться даже въ богатыхъ домахъ. Въ будуар? одной дамы былъ найденъ спящимъ на диван? толстый удавъ. Кром? того, вниманіе богачей постоянно было отвлекаемо порчею драгоц?нныхъ вещей. Фарфоровыя фазы покрывались ц?лою с?тью трещинъ. Великол?пныя картины превращались въ черныя пятна. Съ нев?роятной быстротой пл?сень обволакивала вс? предметы. Крестьяне и б?дные люди предпочитали поэтому жить на открытыхъ площадяхъ, и прилегающихъ къ городу поляхъ.
        «Господинъ, несмотря на видимое свое могущество, должно быть, въ ужас?», - думалъ я, идя по улицамъ, а кругомъ меня рушились крыши и отпадала штукатурка. Леопарды перепрыгивали съ дома на домъ, какъ кошки.
        По временамъ я сталъ испытывать мучительныя боли въ ногахъ и рукахъ - кости мои страдали, и, весь занятый мыслью о Патер?, въ самомъ подавленномъ состояніи духа, я отправился еще разъ во дворецъ. Меня, казалось, влекла туда какая-то неясная, неодолимая сила. Когда я очутился подъ сводами дворца, въ лабиринт? колоннадъ и безконечныхъ галлерей, было темно. Только кое-гд? спускались съ потолка тусклые фонари. Комнаты были запущены. Мебель распадалась, невыносимо тяжелый нежилой воздухъ душилъ меня. На ст?нахъ клочьями вис?ли обои и гобелены. Наконецъ, я очутился у знакомой дубовой двери, толкнулъ ее и увид?лъ при лучахъ серебрянаго св?тильника окутаннаго въ серебряно-с?рый покровъ самого Патеру, который стоялъ и, стоя, спалъ. Въ глубокихъ зеленыхъ т?няхъ его глазницъ было скрыто нечелов?ческое страданіе. Я зам?тилъ на этотъ разъ, что на его красивой рук? недоставало ногтевого сустава на большомъ пальц?, и вспомнилъ, что въ царств? Грезъ вс? д?ти тоже рождались безъ этого сустава.
        - Я самъ тебя позвалъ, - шепотомъ сказалъ онъ мн?: - послушай, какъ поютъ св?тлозеленые мертвецы! Легко и безбол?зненно распадаются они въ своихъ гробахъ. Прикоснешься къ ихъ т?ламъ, и ты увидишь только тл?нъ… Гд? жизнь, которая управляла ими, куда д?валась сила? Ты слышишь, какъ поютъ св?тлозеленные мертвецы?
        Патера с?лъ на свое высокое ложе, сбросивъ съ себя мантію, и я увид?лъ благородныя формы его т?ла и локоны, падавшіе на плечи. Онъ былъ подобенъ чудесной стату?.
        - Патера, - спросилъ я его, - зач?мъ все это случилось и ты допустилъ до этого?
        - Я усталъ.
        Въ испуг? отскочилъ я отъ него. Раскрывшіеся глаза его были подобны двумъ пустымъ зеркаламъ, таящимъ въ себ? безконечность. Если бы мертвые могли смотр?ть, они бы такъ смотр?ли, какъ Патера.
        - Патера, спросилъ я, - почему ты не помогъ?
        Но онъ опять прошепталъ съ несказанной кротостью:
        - Я помогъ… Ты хочешь также, чтобы я и теб? помогъ?
        Томная слабость распространилась по всему моему т?лу, и вдругъ я услышалъ надо мной какой-то адскій см?хъ. Я поднялъ голову и увид?лъ, вм?сто Патеры, въ лучезарномъ св?т? - Американца.
        Не помню уже, какъ я выбрался изъ дворца. Нервное напряженіе пропало. Я почувствовалъ себя неспособнымъ къ какимъ бы то ни было размышленіямъ, и во мн? ярко было только сознаніе моего безсилія.
        XXI.
        Одичаніе и распущенность.
        Грезовцы селились на свободныхъ участкахъ все больше и больше. На Томашевичевомъ пол? разбили лагерь люди позажиточн?й. Лагерь простирался до самаго берега р?ки. По вечерамъ раскладывались костры. Кто танцовалъ, кто болталъ, кто ловилъ рыбу. Только надо было жарить ее живьемъ, а иначе, она быстро портилась. На ночь въ город? оставалась только нищета и живилась ч?мъ могла. Въ одномъ покинутомъ парк? докторъ Лампенбогенъ основалъ амбулаторную больницу. Онъ разсказалъ мн?, какъ въ «Синемъ Гус?» Американецъ собралъ митингъ, но въ это время обрушилось два этажа, и задавило 86 челов?къ насмерть, а 17, кром? того, было ранено. Американецъ спасся какимъ-то чудомъ. Въ больничномъ барак? было страшно грязно: недоставало тряпокъ, и вс? инструменты заржав?ли. Въ старомъ, комнатномъ ледник? докторъ сберегалъ холодныя кушанья и стеклянныя, кровесосныя банки. Ужасна была судьба этого челов?ка.
        Газеты выходили попрежнему. «Голосъ», принадлежащій теперь Американцу, усвоилъ себ? языкъ телеграммъ и весь состоялъ изъ множества абзацевъ. Сенсаціоннаго матеріала было множество.
        Такъ, съ н?которыхъ поръ грезовцы стали испытывать затрудненность въ движеніяхъ. Поднимали руки и оставались такъ по ц?лымъ минутамъ. А ратуя на митингахъ, они начинали говорить съ посп?шностью граммофона, или же изъ ихъ р?чей выпадали ц?лыя слова, а изъ словъ - буквы. Многіе люди стали бояться другъ друга и впали въ дикое состояніе. Джіованни давно уже одичалъ и б?галъ съ мартышками по улицамъ.
        Алкоголь д?йствовалъ на вс?хъ, какъ ядъ, и переносить его могли только д?ти, иногда женщины. Въ небесахъ мерцалъ какой-то св?тъ, подобный с?верному сіянію. Съ горъ спустились отшельники, дервиши и факиры и стали пропов?дывать конецъ міра.
        Вдругъ въ газетахъ появились изв?стія, что въ р?к? Негро появилось громадное черное существо. Ужасъ охватилъ грезовцевъ. Стали опасаться, что нев?домый зв?рь вс?хъ сожретъ. Четверо юношей обратились тогда съ героическимъ предложеніемъ пожертвовать собою во имя общаго блага. Пасторы окропили ихъ святой водой и благословили на подвигъ, который состоялъ въ томъ, что они с?ли въ маленькую лодку, взяли съ собою динамитъ и отправились на битву съ чудовищемъ. Но когда сразили его, оно оказалось залет?вшимъ въ Царство Грезъ и потонувшимъ въ р?к? аэростатомъ.
        Особое прибавленіе къ газетамъ возв?стило на другой день о новомъ несчастіи, постигшемъ страну Грезъ. Пришли монахи и разсказали, что храмъ, гд? хранились сокровища, погрузился въ озеро вм?ст? съ жрецами, не усп?вшими выйти. Монахи спаслись только потому, что толщина ихъ позволила имъ продержаться на поверхности, пока они не доплыли до берега. Я въ особенности пожал?лъ храмъ, потому что мн? не удалось вид?ть его подземелій, наполненныхъ драгоц?нностями.
        XXII.
        Бунты.
        Любопытно, что, какъ и предсказалъ Американецъ, большіе зв?ри вс? стали мало-по-малу пропадать. Съ одной стороны это было ут?шительно, но столиц? грозилъ голодъ, негд? было достать мяса, а сады и огороды были уничтожены нас?комыми. Вс? запасы быстро гнили, нельзя было ни солить, ни коптить ни мяса, ни рыбы. Дв? геніальныя н?мки, хорошо знавшія химію, предложили посредствомъ изв?стнаго имъ процесса обезвредить трупы павшихъ животныхъ и, въ особенности, рыбъ, выброшенныхъ волнами на берегъ, и обратить въ съ?добные бульонные кубики. Но озв?р?вшая толпа схватила д?вушекъ и расправилась съ ними судомъ Линча.
        Стояли такія сумерки, что нельзя было отличить дня отъ ночи. Вс? часы заржав?ли, времени не было. Въ темнот? иногда выскакивалъ хищный зв?рь, но уже съ тощими боками и уб?галъ, завидя челов?ка. Изъ пыльныхъ угловъ приходилось вытаскивать засохшихъ зм?й и удавовъ. Вышелъ приказъ бросать трупы въ р?ку. Въ особенности было много павшихъ кроликовъ и зм?й. Страшная зараза распространилась въ воздух?.
        А дома все распадались и распадались, можно было вид?ть квартиры въ разр?з?. Сыроварня вся покрылась какою-то кучею пл?сени. Кафэ сохраняло еще снаружи приличный видъ, но внутри, съ земли до потолка, было наполнено обломками. Одно окно было выбито и по об?имъ сторонамъ шахматнаго столика б?л?лись два скелета. Мельница на р?к?, страшно загрязненной трупами, еще стояла, и въ ней верт?лись жернова; но однажды изъ нея поднялось къ небесамъ яркое пламя и быстро охватило ее. Мельникъ громко возгласилъ: «Это я самъ сд?лалъ!», и перер?залъ себ? горло бритвой. Онъ умеръ съ сатанинской гримасой на лиц?.
        Американецъ сталъ владыкой города и самъ распалялъ въ апашахъ жажду грабежей. Имъ пооб?щалъ онъ отдать банкъ, но когда онъ приблизился съ шайкой къ массивнымъ дверямъ, то они оказались раскрыты, а въ главной касс? нашлось всего 83коп?йки. Жакъ, Неми и прочіе экспропріаторы съ сомн?ніемъ посмотр?ли на Американца, и вс? за нимъ бросились къ Блюментишу. Однако, и у Блюментиша ничего не оказалось, а самъ банкиръ лежалъ мертвый - его задушили муравьи, забравшись къ нему въ ротъ и носъ.
        - Отдавай свои деньги! - завопила толпа, окруживъ Американца.
        - Поищите ихъ подъ развалинами «Синяго Гуся», - закричалъ онъ.
        Жакъ обернулся къ товарищамъ со свир?пымъ взглядомъ, и хотя многихъ положилъ Американецъ на м?ст? изъ обоихъ своихъ браунинговъ, но было бы ему плохо, если бы не вступился за него внезапно, принадлежавшій ему когда-то, негръ Фляттихъ. Въ силач? закип?ло чувство преданности къ своему бывшему благод?телю. Схвативъ своей исполинской рукой жел?зный брусъ, онъ разогналъ толпу и спасъ Американца.
        Бушующая толпа направилась зат?мъ къ Архиву. Раскрылись об? половинки главныхъ дверей и вышелъ начальникъ Архива въ сопровожденіи свиты.
        - Господа, - обратился онъ къ собравшейся толп?, - вы, можетъ быть, сами зам?тили, что мы живемъ въ необыкновенное время; но этому долженъ наступить конецъ и порядокъ будетъ возстановленъ. Прежде всего въ высшей степени желательно, чтобы подданные были счастливы. Нашъ всемилостив?йшій господинъ р?шилъ дать амнистію вс?мъ преступникамъ, и я получилъ приказаніе сегодня же освободить вс?хъ, находящихся въ государственной тюрьм?, что въ Вассенбург?.
        - Это уже ни къ чему, - послышались насм?шливые голоса, - мы сами освободили пл?нниковъ, - закричали они.
        Нельзя было больше понять ни одного слова изъ того, что говорилъ его превосходительство, - такой поднялся шумъ. Наконецъ онъ уб?дилъ себя въ безплодности бес?ды и хот?лъ уйти. Но когда онъ повернулся, раздался громогласный хохотъ толпы. Золотые панталоны его превосходительства, перестали на немъ держаться.
        «Зам?чательно, какъ народъ сталъ веселъ» - подумалъ генералъ.
        Но неизв?стно откуда вылет?ла и взорвалась бомба съ страшнымъ трескомъ. Многіе люди попадали изуродованные взрывомъ, смертельно былъ раненъ его превосходительство. Об? ноги его были оторваны, и чугунный осколокъ глубоко зас?лъ въ его темени.
        XXIII.
        Сраженіе.
        Какъ-то совершенно невольно шаги мои направились къ кладбищу. Можетъ быть, потому, что толпа стала осквернять могилы, и меня уже давно томила мысль о томъ, ц?ла ли могила моей жены. Я нашелъ ее, къ счастью, нетронутой.
        Невдалек? я увид?лъ множество св?жихъ могилъ, въ которыхъ посп?шно погребали теперь мертвыхъ.
        Кладбище находилось подъ надзоромъ полицейскихъ. Для скоропостижно умершихъ былъ устроенъ на кладбищ? особый пріемный покой. Зданіе съ большими квадратными окнами стояло за кипарисами. Окна были на высот? моей головы. Я подошелъ и увид?лъ сквозь стекла комнату, ув?шанную полицейскими приказами въ узкихъ черныхъ рамкахъ; тамъ же вис?лъ портретъ ЛюдвигаII, короля Баварскаго. Посреди комнаты стоялъ узкій длинный столъ, на которомъ лежало короткое безногое т?ло въ раззолоченной форм?. Черноватый подбородокъ былъ неподвижно устремленъ къ потолку. Это было т?ло начальника Архива, а вокругъ него, по крайней м?р?, сотни труповъ были нагромождены по угламъ, въ с?рыхъ м?шкахъ, туго завязанныхъ у шеи, такъ что выставлялись только головы. У нихъ были зеленыя лица, они страшно см?ялись и б?л?ли ихъ зубы. У н?которыхъ высохли и совершенно сморщились глазныя яблоки. На каждомъ м?шк? былъ прил?пленъ ярлычекъ. Ужасъ потрясъ меня, я подсмотр?лъ полицейскую тайну, которая непонятна была для меня, такъ же, какъ многія другія полицейскія тайны въ Перл?.
        Вдругъ я увид?лъ б?гущаго голаго челов?ка. За нимъ гналась стая собакъ. Какъ стр?ла, мелькнулъ онъ мимо меня, и вскарабкался на дерево. На голов? у него былъ колпакъ, сд?ланный изъ газетной бумаги. По обезьяньи, искусно добрался онъ до вершины липы, тщательно скрывая у себя за спиной какой-то круглый предметъ. Собаки доб?жали до липы и окружили ее, лая на челов?ка, какъ на кошку. Но въ это время съ той стороны кладбища приближался уже отрядъ полицейскихъ. Голый челов?къ уронилъ свое сокровище и мужественна спустился за нимъ, чтобы поднять, а когда онъ нагнулся, большой черный ньюфаундлендъ схватилъ его зубами за икру. Одинъ полицейскій подб?жалъ и выстр?лилъ. Собака была уложена на м?ст?, но упалъ и голый челов?къ. Кровь хлынула у него изо рта. Тутъ я увид?лъ, что это былъ сумасшедшій баронъ фонъ-Брендель. Предметъ, который онъ такъ страстно оберегалъ, оказался мертвой головой, съ длинными каштаново-рыжими волосами - фрау Мелитты.
        А въ город? посл? убійства начальника Архива начался мятежъ. Били барабаны и играли рожки. Изъ казармъ выступило н?сколько эскадроновъ кирасиръ и расположились у дворца. Все это были красавцы, на которыхъ не отразились даже б?дствія посл?днихъ нед?ль. Лишь легкіе сл?ды ржавчины зам?тны были на блистающихъ панцыряхъ ихъ и шлемахъ.
        Живо росли баррикады. Революціонеры подъ предводительствомъ Неми, единственнаго офицера, изм?нившаго Патер?, разбили арсеналъ и вооружились. Ихъ было въ десять разъ больше, ч?мъ войскъ.
        Лошади кирасиръ нетерп?ливо били копытами. Старый полковникъ Душпицскій былъ очень озабоченъ т?мъ, что чернь вооружена винтовками. Слабая сторона войскъ состояла въ томъ, что лошади были очень нервны и плохо накормлены. Полковникъ р?шилъ ожидать подкр?пленій, но подкр?пленія все не приходили, и мятежники могли взять т?мъ временемъ Архивъ. Кром? того, силы ихъ поминутно возрастали. Зато младшіе офицеры посм?ивались и курили папироски. Имъ хот?лось бы, чтобы собралось побольше мужичья, чтобы разомъ очистить улицы отъ сволочи и, такимъ образомъ, подвинуться по служб?.
        Прогрем?лъ выстр?лъ, и одинъ кирасиръ свалился съ лошади. Полковникъ поскакалъ передъ фронтомъ. Его солдатское лицо съ бронзовой кожей было въ эту минуту прекрасно. Онъ отдалъ честь хранившему безмолвіе дворцу. Прозвучалъ сигналъ и съ громкимъ «ура» эскадроны бросились на баррикады съ обнаженными палашами. Развевались гривы лошадей. Но раздался залпъ изъ-за баррикадъ, и ц?лыхъ пять кирасировъ были выбиты изъ с?дла. Самое же худшее было то, что лошади, заартачились; они сбросили всадниковъ, выбились на большую площадь, опрокинули солдатъ и революціонеровъ и все, что встр?чалось имъ на пути, и, какъ б?шеные, помчались впередъ съ какой-то сверхъестественной силой. Имъ встр?тилось на пути ожидаемое подкр?пленіе; и эти войска были опрокинуты, въ свою очередь, прежде, ч?мъ сообразили, гд? врагъ.
        Я стоялъ на Длинной улиц? и инстинктивно посторонился, когда услышалъ страшный топотъ. У лошадей были б?шеные глаза, п?на лилась изъ ихъ раскрытыхъ ртовъ, и они исчезли въ облак? пыли.
        По всему городу разб?жались лошади, помчались въ паник? по кривымъ переулкамъ. Главная масса застряла въ узкихъ проходахъ и тупикахъ, откуда не было выхода. Еще больше погибло раздавленныхъ другъ другомъ. Внутренности выл?зли и дымились въ общей куч? т?лъ. Старый полковникъ былъ бы все же доволенъ результатами своей аттаки, потому что безчисленное множество мятежниковъ погибло при этомъ. Но отъ самого полковника уц?л?лъ только кулакъ въ б?лой рукавиц?, въ общей масс? оторванныхъ рукъ и ногъ, кирасъ, осколковъ костей, шлемовъ, с?делъ, уздечекъ и штыковъ.
        Клаусъ Патера, обладатель неисчислимыхъ богатствъ, купилъ въ Тянь-Шан? н?сколько тысячъ квадратныхъ миль, на которыхъ основалъ своеобразное Царство Грезъ. Патера пригласилъ переселиться туда своего бывшаго школьнаго товарища, мюнхенскаго рисовальщика, съ его женою. Среди обитателей столицы оказалось много истеричекъ, пьяницъ, иппохондриковъ, спиритовъ, пом?шанныхъ; весь обиходъ былъ основанъ на обман? и внушеніяхъ. Среди галлюцинацій самаго страннаго и потрясающаго свойства, жена рисовальщика захворала и умерла. Въ самый день ея смерти художникъ изм?нилъ ей съ Мелитою Лампенбогенъ, воплощеніемъ половой разнузданности. Зат?мъ въ Царств? Грезъ появился американецъ Белль, который повелъ съ Патерою безпощадную борьбу за власть надъ грезовцами. Среди политической пропаганды начался процессъ разложенія, охватившій не только людей, но и всю природу призрачнаго царства. По почину Англіи, Россія получила порученіе занять войсками государство Патеры. Посл? нашествія зв?рей, господства одичанія и распущенности, въ столиц? Перлъ возникъ бунтъ, окончившійся т?мъ, что таинственный американецъ сталъ владыкою
города. Между мятежниками и войсками произошло кровопролитное сраженіе.
        XXIV.
        Страшные концы.
        Ужасы нагромождались на ужасы. Хозяинъ кафэ, которое совершенно уже опустилось, сказалъ кельнеру Антону:
        - Ты сталъ совс?мъ свиньею.
        Антонъ затаилъ злобу и ночью столкнулъ своего хозяина въ походной погребъ и опустилъ надъ нимъ тяжелую крышку. Хозяинъ сломалъ себ? руку при паденіи, но такъ какъ онъ былъ съ жиркомъ, то этимъ могло бы все ограничиться. Онъ упалъ на дно погреба, какъ резиновый шаръ. Но Антонъ хорошо расчиталъ, ч?мъ можетъ окончиться это паденіе. Подземелья и катакомбы Перла были населены милліонами крысъ. Напрасно хозяинъ старался найти выходъ и звалъ на помощь. Въ отв?тъ послышался пискъ крысъ, которыя бросились на него. Онъ поднялъ руку и почувствовалъ острый укусъ. Раздавилъ онъ одну, другую, третью, десятую тварь, по ихъ были уже тысячи. Онъ упалъ на землю и сталъ съ ними сражаться. Можетъ быть, онъ истребилъ сотню крысъ, но, въ конц? концовъ, изнемогъ.
        Антонъ заперъ кофейню и покинулъ ее. Гостей больше не было, но остались игроки въ шахматы, о которыхъ я уже упоминалъ раньше.
        Онъ сошелся съ Кастрингіусомъ и перем?нилъ призваніе: сталъ воровать. Строго говоря, воровалъ и Кастринігіусъ, заимствуя свои сюжеты у другихъ художниковъ. Американецъ, которому онъ посвятилъ офортъ «Аллегорическій символъ» и за который требовалъ чуть не сто тысячъ рублей, выгналъ его за дверь. Пылая местью, Кастрингіусъ сд?лался опять сторонникомъ Патеры и старался всячески вредить «проклятому янки».
        Однажды Кастрингіусу совс?мъ нечего было ?сть, и онъ, стоя въ толп?, запустилъ руку въ чужой карманъ, но тамъ онъ встр?тилъ чью-то другую руку; такимъ образомъ онъ сошелся съ Антономъ въ новой профессіи. Они объяснились, подружились - прекрасные люди - и занялись общимъ д?ломъ. Спеціальностью ихъ стало ограбленіе покинунутыхъ дачъ. Въ Замковомъ парк? у нихъ былъ притонъ, гд? они складывали награбленное. Какъ-то они забрались на виллу бывшаго редактора «Зеркало Грезъ», умершаго отъ ядовитой зм?и. Они оба были уже достаточно обезпечены, и Кастрингіусъ мечталъ, какъ онъ переберется въ Европу и безпечно заживетъ тамъ; и р?шено было, что это посл?дній ихъ подвигъ. Но въ кабинет? редактора они ничего ц?ннаго не нашли.
        - Не понимаю ничего, - ворчалъ Кастрингіусъ, - какъ можно было уважать такого челов?ка, а между т?мъ я тринадцать л?тъ служилъ ему в?рой и правдой!
        Антонъ съ презр?ніемъ смотр?лъ на развалившуюся, когда-то прекрасную мебель и на полки съ книгами, а Кастрингіусъ съ презр?ніемъ смотр?лъ на Антона.
        - Вс? деньги свои онъ тратилъ на эти книги. Въ этой библіотек? сосредоточено все міровое искусство… Но ты разв? это можешь понять?
        Они вошли въ спальню.
        - Ты слышишь? - сказалъ Антонъ, задрожавъ отъ суев?рнаго страха, - кто-то плачетъ.
        Кастрингіусъ со св?чою въ рукахъ подошелъ къ кроватк?, на которой лежала подъ од?яломъ молоденькая, едва распустившаяся д?вочка и плакала отъ страха.
        - Луизочка, дочурка моего редактора, - вскричалъ Кастрингіусъ, стаскивая съ нея од?яло и наклоняясь надъ д?вочкой. - Разум?ется, она принадлежитъ мн?!
        - Подожди, мы разд?лимъ, какъ было условлено! - закричалъ Антонъ.
        Они стали спорить.
        Кастрингіусъ повалилъ Антона, потому что онъ былъ сильн?е его, и прошип?лъ:
        - У меня больше правъ на нее и съ такими, какъ ты, я не д?люсь!
        Онъ заскрежеталъ зубами. Но Антонъ приб?гнулъ къ особому средству борьбы - онъ досталъ тихонько изъ кармана горсть толченаго перцу и бросилъ имъ въ лицо сопернику. Однако, Кастрингіусъ, взвывши отъ боли, не выпустилъ Антона изъ своихъ ц?пкихъ объятій. Онъ былъ длиненъ. Антонъ - коротокъ. Они стали кататься по земл?, прокатились по всей комнат?, выкатились за дверь, на балконъ, упали на крышу прачечной, скатились дальше и, наконецъ, бухнули въ глубокую болотистую канаву. Наружу они не вынырнули, отъ нихъ поднялись только пузыри.
        Философъ-парикмахеръ вздумалъ было произносить отвлеченныя р?чи на Томашевичевомъ пол?. Но его не стали слушать. На шею накинули петлю и пов?сили его въ собственной цырульн?. Тамъ онъ болтался надъ м?днымъ тазикомъ.
        Лампенбогена тоже постигъ мучительный конецъ. Онъ недурно жилъ до посл?дняго дня, когда посадилъ своихъ паціентовъ на четверть порціи. Больные грезовцы возмутились, вспыхнула барачная революція, причемъ больныхъ поддержали сторожа. Въ комнатномъ ледник? хранилось еще три зажаренныя курицы, кусокъ шоколаду и кружокъ сыру. Эти запасы больные стали требовать себ?, а Лампенбогенъ ничего не хот?лъ имъ давать. Паціенты напали на своего врача, и одна б?дная женщина облила его хлороформомъ. Больные р?дко бываютъ милосердны. Когда толстякъ потерялъ сознаніе, ледникъ былъ взломанъ и разграбленъ, а сквозь т?ло Лампенбогена была протянута жел?зная, газовая труба, и сторожа разложили огонь, чтобы уничтожить сл?ды преступленія. Такъ покончилъ Лампенбогенъ свое существованіе на вертел?, причемъ верхняя часть его осталась недожаренной.
        Погибъ и профессоръ Корнтгейнъ. Онъ, впрочемъ, самъ наложилъ на себя руки. По-видимому, онъ вполн? сознательно это сд?лалъ. Однажды вечеромъ старикъ вошелъ безъ шапки, но од?тый, въ р?ку Негро; въ это время на мосту были зажжены тусклые фонари, и въ вод? отражались красные огни. Постепенно входилъ въ воду профессоръ, и волны сначала обнимали его кол?ни, потомъ забрались въ его карманы, откуда онъ посп?шилъ вынуть какой-то маленькій предметъ и поднесъ его къ самымъ глазамъ. Вода поднималась все выше и выше, достигая носа, наконецъ, касаясь с?дыхъ волосъ. Вокругъ профессора закружилась какая-то маленькая, блестящая коробка, заключавшая въ себ?… Акарину фелицитасъ!
        XXV.
        Подвиги Американца.
        Вокзалъ жел?зной дороги пожирался болотомъ. Зданія пошатнулись. Дебаркадеръ былъ покрытъ грязью и иломъ, двери прогнили, и пл?сень текла по нимъ; по ст?нкамъ буфета ползала моль и личинки древоточцевъ. Безчисленныя твари, которыя промчались надъ Перломъ, опустошили его сады и измучили людей, вс? были порождены болотомъ, которое на многія мили простиралось въ с?ромъ мрак?.
        Но оно не только давало жизнь, а и отнимало ее. Крестьяне и рыбаки, грезовцы разныхъ другихъ профессій погибли въ немъ. Оно было коварно и казалось кроткимъ и ласковымъ въ то время, какъ подъ его мшистыми покровами киш?ли зм?и. По немъ блуждали также призрачные огни.
        Эта дикая м?стность считалась въ стран? Грезъ священною. На н?которыхъ м?стахъ возвышались древніе, обросшіе мохомъ камни, на которыхъ были выс?чены какіе-то непонятные знаки и символы. На камняхъ, обыкновенно, охотники оставляли потроха убитой ими дичи, рыбаки - печень щукъ и сомовъ; крестьяне - овощи, яблоки и виноградъ. Болото милостиво принимало дары и пожирало ихъ. Самъ Патера приходилъ сюда въ ранніе годы и по ночамъ пос?щалъ эти священныя м?ста; болото онъ называлъ «матерью» и соединялся съ нею въ особыхъ мистеріяхъ. Долженъ зд?сь упомянуть, что синеглазое племя, жившее по ту сторону р?ки, этихъ обычаевъ не придерживалось.
        Въ большомъ машинномъ депо у вокзала еще стоялъ запахъ зв?ринца. Зд?сь пометъ зв?рей см?шивался съ чернымъ иломъ, лужами, стоявшими на полу.
        По этому грязному полу, од?тый въ плащъ, съ накинутымъ на голову капюшономъ, ходилъ какой-то челов?къ и распоряжался, а кочегаръ смазывалъ масломъ заржавленныя части локомотива. Когда онъ зажегъ огонь, краснымъ св?томъ осв?тилось лицо челов?ка въ капюшон?. Это былъ Геркулесъ Белль.
        Ц?лую нед?лю возился онъ съ машиною и, наконецъ, ему удалось привести ее въ порядокъ; еще большаго труда стоило исправленіе жел?знодорожнаго пути. Наконецъ, онъ испыталъ сравнительную безопасность пути при помощи дрезины и приказалъ кочегару подать локомотивъ. Самъ сталъ вм?сто машиниста, и локомотивъ пришелъ въ движеніе. Все-таки это было опасное путешествіе. По временамъ, болото захлестывало колеса, за локомотивомъ тянулась длинная килевая полоса; с?рнистые пары поднимались изъ болота. Вдали можно было различить неясныя очертанія вершинъ б?лыхъ башенъ, когда-то встарину засосанныхъ болотомъ.
        Котелъ могъ лопнуть каждую минуту. Раскалились до-красна стальныя части машины. Но Американецъ былъ настойчивъ и вскор? очутился въ чистомъ пол?. Потомъ потянулся л?съ, его низко опустившіяся в?тви задерживали локомотивъ, но черезъ часъ Американецъ увид?лъ слабо осв?щенное окно и надъ нимъ черную ст?ну, которая вздымалась къ небесамъ, казалось, до безконечности. Американецъ остановилъ локомотивъ, сошелъ, отворилъ ув?ренной рукой садовую калитку и прошелъ къ окну.
        На стол?, закапанномъ чернилами, гор?ла керосиновая лампа подъ зеленымъ колпакомъ; вокругъ нея лежали исписанные листы бумаги, сургучъ и свинцовыя пломбы, иглы и бичевки. Самую блистательную часть узкой комната представлялъ плохо сд?ланный, по распространенному въ Перл? обычаю, грудной портретъ Патеры въ натуральную величину.
        Это была канцелярія пограничной таможни Царства Грезъ.
        На клеенчатомъ кресл? сид?лъ и спалъ старый челов?къ, подперевъ свою бородатую голову рукою. У него хранился ключъ къ такъ называемой «малой двери», черезъ которую можно было пройти черезъ ст?ну только одному челов?ку. Ключъ вис?лъ у него у пояса, но это былъ ключъ лишь отъ шкафа, въ которомъ хранился другой, главный ключъ длиною въ метръ. Вм?ст? съ обоими своими сыновьями несъ старикъ трудную службу. Тутъ же находилась частная его квартира; къ нему примыкали казармы пограничныхъ стражниковъ и таможенныхъ чиновниковъ. Вс? подробности Американцу уже были изв?стны заран?е. Безъ шуму, чисто по-кошачьи подкрался онъ къ спящему съ тяжелымъ жел?знымъ рычагомъ отъ локомотива въ рук?. Размахнувшись, онъ со всей силы ударилъ его по голов?; ударъ разбилъ черепъ и выбилъ глаза.
        Американецъ саркастически поклонился портрету Патеры. Потомъ онъ завлад?лъ ключикомъ и захот?лъ достать ключъ, какъ вдругъ пальцы мертвеца схватили его съ страшной силой за руку выше кисти. Трупъ лежалъ безъ жизни и былъ безмолвенъ, но въ страшныхъ пальцахъ его жила еще какая-то непонятная сила, которая могла бы, кажется, раздробить даже сталь. Белль закричалъ:
        - Это все Патера!
        При возрастающемъ механическомъ сжиманіи его руки, онъ могъ бы потерять ее. Но тутъ онъ увид?лъ на баллюстрад? садовый ножъ, взялъ его свободной рукой и искусно отр?залъ пальцы у трупа. Они упали на полъ, и Американецъ испустилъ вздохъ облегченія.
        Патера смотр?лъ со своего портрета съ благосклонной улыбкой.
        Доставъ ключъ и открывъ «малую дверь», Американецъ очутился на св?жемъ воздух? и сталъ пускать ракеты, подавая сигналъ. Долго онъ ждалъ отв?тныхъ сигналовъ. Наконецъ, что-то блеснуло вдали голубоватымъ св?томъ. То были ракеты русскихъ. Американецъ съ дикой радостью и съ гордымъ чувствомъ удовлетворенія вскричалъ:
        - Д?ло въ шляп?! - и поб?жалъ, что есть мочи, къ своему локомотиву, а дверь оставилъ открытой.
        Пограничные стражники, истинные д?ти Архива, ничего не зам?тили.
        Съ быстротой молніи, разведя страшные пары и на каждомъ шагу рискуя погибнуть, полет?лъ Американецъ обратно въ Перлъ.
        «Наконецъ-то я заведу свои порядки въ этой стран?!» - думалъ онъ.
        По временамъ страшно бол?ла его рука; она распухла, но это нисколько не ослабило его радостнаго чувства.
        Но на горизонт? онъ увид?лъ красное зарево, которое все больше и больше распространялось и захватывало все небо. Озабоченный съ недоум?ніемъ смотр?лъ Американецъ на зарево. Онъ довелъ манометръ до цифры 99; такъ страшно лет?лъ Американецъ. На самой станціи остановилъ онъ машину, нетерп?ливо выскочилъ и поб?жалъ въ городъ.
        Перлъ весь былъ объятъ пламенемъ. Гор?лъ Архивъ. Высоко въ воздух? летали пылающіе куски бумаги, огненные птицы кружились надъ городомъ. На раскаленныхъ улицахъ рев?ли и см?ялись люди. Американецъ вздрогнулъ и долженъ былъ прис?сть на первомъ камн?. Обезсил?вшими губами онъ прошепталъ:
        - Патера хочетъ оставить своему преемнику одни экскременты.
        XXVI.
        Порокъ зр?нія и клоака.
        Когда Архивъ съ его сокровищами охватило пламя, я сид?лъ на своемъ старомъ излюбленномъ м?ст? у потока, въ водахъ котораго отражались раскаленныя небеса. Нечелов?ческіе ужасы, постигшіе грезовцевъ, удручали меня. Я думалъ о смерти и представлялъ себ?, въ какомъ вид? она предстанетъ передо мною. «Зач?мъ судьба такъ медлитъ, - думалъ я, - зач?мъ такое множество мученій и мучениковъ»?
        Грезовцы теперь стали страдать пороками зр?нія. Радуга облекала вс? предметы, потомъ глазъ пересталъ угадывать истинныя пропорціи вещей; маленькія дома становились многоэтажными, перспектива обманывала, и люди казались замкнутыми въ узкихъ пространствахъ, чего на самомъ д?л? не было; или зданія повисали въ воздух?, или качались на тоненькихъ фундаментахъ. Люди раздваивались, учетверялись, одинъ челов?къ превращался въ толпу.
        Вс? пришли въ отчаяніе, и начались массовыя самоубійства. Накладывали на себя руки въ состояніи какого-то безумія, и вс?мъ казалось, что кто-то приказываетъ покончить съ собою.
        Вдругъ разнеслась в?сть, что на улицахъ появился самъ Патера. Четыре лакея вынесли его на носилкахъ на рынокъ. На немъ была островерхая тіара и зеленая бархатная мантія, богато расшитая жемчугами. Американецъ схватилъ камень и метнулъ имъ въ голову господина. Разбитая вдребезги, упала корона въ грязь, а голова Патеры оказалась восковою и распалась, какъ яичная скорлупа. Вм?сто глазъ, были стеклянные шарики, наполненные ртутью, туловище набито соломою. Всемогущій владыка оказался чучеломъ.
        Солдаты давно уже разстр?ляли своихъ начальниковъ; въ запачканныхъ красныхъ штанахъ съ опущенными штыками, они нападали на обезум?вшихъ жителей. Они были разгорячены виномъ и не знали пощады. Американецъ стоялъ на сторон? солдатъ, а они ему подчинялись.
        Архивъ, почтамтъ и банкъ гор?ли и осв?щали улицы. Было св?тло, какъ днемъ.
        Изъ Французскаго квартала медленно текла, какъ лава, страшная масса грязи, отбросовъ, запекшейся крови, кишекъ и труповъ животныхъ и людей, а живые только вопили, потерявъ способность р?чи; почти вс? были наги, и сильные мужчины т?снили слабыхъ женщинъ и сталкивали ихъ въ вонючій потокъ, гд? т? задыхались. Вся площадь превратилась въ одну сплошную клоаку. Изъ оконъ смотр?ли потухшими глазами застывшія т?ла мертвыхъ зрителей.
        Оторванныя руки и ноги, растопыренные пальцы, вздувшіеся животы лошадей и другихъ животныхъ, черепа, синіе языки, высунутые между длинными желтыми зубами, мелькали въ поток? смерти, и яркій св?тъ оживлялъ этотъ апо?еозъ Патеры.
        Безучастными ко всему оставались только синеглазые.
        XXVII.
        Св?тъ.
        Первобытные жители страны спокойно сид?ли на берегу и смотр?ли въ воду. Но однажды я зам?тилъ, что они начали что-то д?лать. Они оживились и поставили передъ своими жилищами какой-то огромный сосудъ; день и ночь они хлопотали надъ нимъ, очевидно что-то варили. В?теръ доносилъ ко мн? сначала зловоніе, но вскор? оно обратилось въ благоуханіе. Синеглазые забыли свою важность и стали плясать вокругъ сосуда, нап?вая монотонныя п?сни.
        Давно уже было зам?чено въ город?, что въ предм?сть? не завелись нечистыя созданья, и въ немъ не было грязи; мостъ, напротивъ, былъ укр?пленъ, и перебраться сюда для земноводныхъ было бы самоубійствомъ. Я не спускалъ глазъ съ предм?стья. Я не понималъ происходившей передо мною сцены, но чувствовалъ, что сейчасъ должно совершиться что-то великое. Мало-по-малу, словно во сн?, я сталъ спускаться съ берега, чтобы погрузиться въ мутныя волны и въ нихъ найти желанную смерть.
        Но вдругъ посреди теченія образовалась воронка, и послышался такой звукъ, какой бываетъ, когда полощутъ горло. Догорающіе остатки мельницы при этомъ съ шип?ніемъ погрузились въ провалы.
        Длинная улица какъ-то странно упала, и показался дворецъ, котораго отсюда прежде нельзя было вид?ть. Теперь зданія не м?шали, и его св?тло-красныя огромныя ст?ны еще возвышались надъ развалинами города.
        А шумный водопадъ уносилъ воды Негро въ жадно раскрывшуюся пасть черной воронки.
        По песчаному руслу внезапно обмел?вшей р?ки на томъ берегу показалась процессія синеглазыхъ. Впереди шла съ необыкновенно-высокимъ лбомъ старая женщина, которой, казалось, тысяча л?тъ. Съ ея черепа спускались длинныя, гладкія серебряныя пряди. За нею шелъ высокій худой старикъ словно фарфоровый, и съ круглой, какъ яйцо, безволосой головой; длинныя ноги его свид?тельствовали о благородств? крови, синіе косые глаза были лучезарны. Онъ не подалъ мн? никакого знака, но т?мъ не мен?е я невольно пошелъ за нимъ.
        Почва растягивалась подъ ногами, какъ резина, и вотъ раздался оглушительный взрывъ, какъ бы сотни пушекъ потрясли воздухъ. Я взглянулъ - дворецъ склонился, какъ знамя, упалъ и закрылъ собою всю площадь.
        Зазвонили колокола на вс?хъ колокольняхъ Перла, и это была лебединая п?сня умирающаго города.
        За процессіей синеглазыхъ, которая казалась похоронною, я вошелъ въ узенькую дверь, пробитую въ скал?. При бл?дномъ св?т? одинокихъ факеловъ поднималась вверхъ безконечная л?стница съ неровными ступенями. Спутники мои остались въ боковомъ углубленіи, а я все поднимался выше, и наконецъ очутился на вершин? горы среди какого-то брошеннаго укр?пленія съ поломанными лафетами и бронзовыми пушками. Скала возвышалась еще на н?сколько сотъ метровъ. Я с?лъ и не пов?рилъ глазамъ, взглянувъ внизъ: весь городъ представлялъ собою лабиринтъ подземныхъ ходовъ, это было какое-то кротовое царство; широкій туннель соединялъ дворецъ съ предм?стьемъ; но теперь по всему этому лабиринту неслись темныя воды Негро, и все, что еще стояло, постепенно погружалось въ нихъ, а съ другой стороны подползали болота все ближе и ближе.
        Падали башни, но еще стояла знаменитая Часовая башня; ея могучіе колокола грем?ли низкими тонами. Жизни уже почти нигд? не было. Впрочемъ, копошилась маленькая кучка людей.
        Они стр?ляли по вс?мъ направленіямъ, а потомъ, какъ маріонетки, собрались въ одномъ пункт?, точно повинуясь чьей-то невидимой команд?, перепрыгивая съ камня на камень черезъ разв?твившійся потокъ, достигли песчанаго высохшаго русла р?ки и бросились на предм?стье. Но тутъ изъ отверстія на земл? подулъ леденящій в?теръ, съ такой силой, что доски, бревна и люди закружились въ вихр? и исчезли, спаслось всего н?сколько челов?къ, которые все-таки хот?ли проникнуть въ хижины предм?стья. Тогда изъ отверстія опять подулъ в?теръ, и высунулась на безконечной ше? голова верблюда съ огромными глазами, дотянулась до той высоты, на которой я находился, беззвучно засм?ялась, и снова спряталась; и задвигались хижины синеглазыхъ. В?треныя мельницы стали бить своими крыльями пришельцевъ, вздулись палатки, деревья вц?пились своими в?тками въ людей, зашум?ли и заговорили на какомъ-то страшно громкомъ и непонятномъ язык? р?дчайшими словами, а сверху спустилось облако, раздалось протяжное, стонущее - о-го-го-го-оо!.. и все скрылось, окутанное тьмою, и я едва усп?лъ поднести руку къ глазамъ. Когда же я посм?лъ ее отнять
и опять раскрылъ глаза, небо оказалось ус?яннымъ безчисленными зв?здами, и былъ м?сяцъ, и были зв?зды. Я три года не вид?лъ ихъ, почти забылъ ихъ.
        Острый холодъ пронизалъ меня до костей. Страшныя тучи Царства Грезъ тоже порвались и упали на землю.
        Повидимому, никого уже не осталось въ живыхъ, страна была опустошена, погибло Царство Грезъ.
        Вс? мои чувства оц?пен?ли. Жизнь теплилась во мн?, какъ слабое пламя. Спалъ я или н?ть? Можетъ быть, я умеръ? Издали донеслись до меня тихіе аккорды органа. Я бредилъ, и въ мечтахъ я увид?лъ передъ собою родную деревню съ ея маленькой киркой и съ выпавшимъ на улицахъ первымъ сн?гомъ. Благочестивыя женщины въ толстыхъ платкахъ выходятъ изъ божьяго храма. Мн? вспомнилось д?тство, и я увид?лъ отца въ его темной м?ховой шапочк?. Аккорды органа чудесно звучали въ моей душ?.
        Все меньше и меньше я влад?лъ своими чувствами. Бредъ внезапно развернулъ передо мною картины, которыя казались мн? д?йствительными. Я увид?лъ, какъ изъ города Перла вышелъ Патера, съ огромной головой, и весь онъ былъ огромный, одежда спала съ него, потому что онъ продолжалъ расти. Лицо его окутывали длинные локоны; онъ ступалъ своими огромными ногами, схватилъ на томъ м?ст?, гд? былъ вокзалъ, локомотивъ и сталъ играть на немъ губами, какъ на гормоник?, потомъ взялъ самую большую башню и дулъ въ нее, какъ въ кларнетъ; изъ нея лет?ли громы въ небеса. Страшно было вид?ть его нагое т?ло. Но и этого показалось ему мало. Онъ все росъ и сталъ необъятенъ, и онъ вырвалъ изъ земли вулканъ, поднесъ его къ губамъ и на этомъ инструмент? заигралъ такъ, что вздрогнула вселенная. Уже верхняя часть т?ла его вся ушла въ облако, а ноги его едва выступали изъ морской бездны; громадными руками своими онъ ловилъ корабли и хваталъ морскихъ чудовищъ. Онъ разрушалъ и раскидывалъ горы, а туда, гд? отпечатывались сл?ды его ступеней, съ шумомъ б?жали грозные потоки. Онъ все хот?лъ уничтожить; на ц?лую милю отъ себя
простиралъ онъ кулаки, набиралъ полныя горсти людей, и когда раздавливалъ ихъ, то на землю падалъ дождь труповъ. И такъ дошелъ онъ до страшной горной ц?пи, которая простиралась отъ востока до запада. Я вгляд?лся. Это былъ сидящій Американецъ. Патера бросился на врага, и они схватились. И океаны закип?ли, и стали красными отъ крови. Патера и Американецъ обратились въ одну общую безформенную массу, и Американецъ вросъ въ Патеру. Какое-то одно общее необозримое т?ло катилось на міровомъ пространств?. Это существо обладало природою Протея, и множество маленькихъ, постоянно м?няющихся лицъ появилось на его поверхности. Они кричали и вновь скрывались, но наконецъ наступило спокойствіе въ безконечности, и заверт?лся гигантскій шаръ - черепъ Патеры; его глаза, огромные, какъ части св?та, блест?ли, какъ взоры прозр?вшаго орла; первобытные л?са его волосъ отвалились отъ черепа и обнажили гладкія черепныя кости; внезапно распалась голова, а Американецъ сд?лался такъ же страшно великъ, какъ Патера. Глаза его стали метать алмазныя молніи; синія жилы надулись на его ше?, какъ удавы. Но скоро чудовище это стало
таять и уменьшаться, и только то, что выражало собою его полъ, не становилось меньше. Американецъ самъ обратился въ крохотную изсохшую бородавку.
        Тутъ ос?нили меня два лучезарныхъ фіолетовыхъ метеора; они плыли съ разныхъ сторонъ и столкнулись. Б?локалильнымъ св?томъ озарился воздухъ, и посыпались пестрыя молніи; на секунду возникли великол?пно окрашенные солнечные міры съ растеніями и живыми существами, какихъ я никогда не вид?лъ на земл?. Счастливая, легкая жизнь возникала и умиляла мою душу, и я пошелъ въ эти міры и принялъ участіе въ скорбяхъ и радостяхъ безчисленныхъ новыхъ созданій. Какая-то кроткая слабость заструилась во вселенной. Безконечная, самосознающая сила родилась и стала гаснуть; и св?тлыми равном?рными взмахами все погружалось въ одинъ пунктъ - я воспринялъ міры въ себя, мой умъ погасъ, я проснулся…
        Холодъ былъ такъ силенъ, что я уже ничего не чувствовалъ, я замерзалъ. Долина лежала передо мою, окруженная горными ц?пями, а надъ нею вис?лъ сводъ н?жно-зеленаго утренняго неба. Высокія сн?жныя вершины уже сверкали въ розовомъ сіяніи.
        - Гд? я? - спросилъ я себя: - въ какой стран??..
        Небо покрасн?ло, и брызнуло золотыми лучами.
        - Солнце, солнце! - закричалъ я, вскочивъ на ноги.
        По глаза мои были еще слабы, я не могъ выносить дневного св?та. Дрожа, я спустился обратно по ступенькамъ въ глубину скалы.
        Тамъ я попалъ въ большой залъ, съ двумя рядами толстыхъ, покрытыхъ рисунками колоннъ; въ широкой ваз? гор?ла нефть оранжево-голубыми языками. Мн? стало стыдно за свое изношенное, распадающееся платье. Синеглазые стояли въ глубин? храма. Я поскор?е спрятался въ т?нь, отбрасываемую колоннами. При вход? въ храмъ стояла фигура въ черномъ плащ?. Съ трудомъ, медленными шагами, безпрерывно вздыхая, приближалась эта фигура къ пылающему огню. Вдругъ она сбросила съ себя плащъ.
        - Патера! - чуть не вскричалъ я.
        Что такое произошло съ нимъ? О страшной усталости говорило его лицо, глаза его были полузакрыты. Теперь опять проступило челов?ческое выраженіе въ его чертахъ: исчезла также его восковая мертвенная бл?дность. Синеглазые посл?довали за нимъ и стали полукругомъ около пылающей вазы. Одинъ изъ стар?йшихъ синеглазыхъ подалъ Патер? сосудъ, а самъ палъ ницъ передъ господиномъ. Другіе тоже склонились передъ нимъ и скрыли свои лица. Какое-то глубокое религіозное волненіе охватило и меня, и я невольно склонилъ кол?ни.
        Патера сд?лалъ н?сколько тяжелыхъ шаговъ по ступенькамъ до маленькой двери и тамъ онъ вдругъ засіялъ неслыханнымъ блескомъ, такъ что я об?ими руками закрылъ лицо. Пламя горящей нефти показалось чернымъ. Господинъ повернулся къ намъ; глаза его сверкали, какъ кроткая лазурь, и остановились на насъ съ выраженіемъ безконечной доброты. Потомъ я увид?лъ еще разъ его необычайно чистый профиль. Лучезарный, онъ выд?лялся на фон? дверей. Короткимъ движеніемъ головы онъ отбросилъ свои длинные густые локоны и исчезъ. За нимъ медленно опустилась длинная черная ткань, а дверь заперли на замокъ.
        Вс? подошли къ этой двери; за ней должно было происходитъ что-то необыкновенное, потому что раздался шумъ, пламя въ ваз? съ нефтью стало зеленымъ и погасло. Мы очутились въ полной темнот?. Потрясающіе сердце крики неслись изъ-за таинственной двери, становились все тише и тише и, наконецъ, перешли въ страшное хрип?нье. Когда же дверь открылась, и мы вошли въ комнату, то увид?ли голубоватый св?тъ, а все кругомъ было разрушено, и металлы расплавлены, камни передвинуты съ м?ста. У раздробленной скалы, прислонясь къ ст?н?, лежалъ въ углу господинъ, лицомъ внизъ; его т?ло показалось мн? теперь маленькимъ, оно какъ будто съежилось. Но господинъ и это т?ло представляли собою дв? разныя вещи. Должно быть, несказанная предсмертная борьба разбила его сильное т?ло. Старики подняли трупъ. Темнорусые локоны Патеры поб?л?ли отъ смерти. Когда его разд?ли и положили на полу, т?ло опять вытянулось, и я увид?лъ, что оно поразительно красиво.
        Я стоялъ въ своихъ лохмотьяхъ передъ господиномъ и въ посл?дній разъ созерцалъ истинное величіе. Никто изъ синеглазыхъ не хот?лъ прервать мое созерцательное настроеніе; съ затаеннымъ дыханіемъ вс? вышли на носкахъ и оставили навсегда горы. Никто больше не вид?лъ ихъ.
        Я вышелъ и с?лъ на нижнюю ступеньку л?стницы. Слезы душили меня.
        XXIX.
        Завоеваніе Перла русскими.
        Далеко простиралось поле, ус?янное мусоромъ и кирпичами. Какая-то страшная мельница въ порошокъ смолола городъ. Я смотр?лъ и не все еще вид?лъ. Еще утренній синій туманъ окутывалъ развалины, еще только скалистыя вершины далекихъ горъ выступили въ блеск? восходящаго солнца; небеса повсем?стно были безоблачны.
        «Кто это?» подумалъ я, увид?въ челов?ка съ обнаженной головой и съ тяжелымъ узломъ за плечами, который твердымъ классическимъ шагомъ прокладывалъ себ? дорогу по камнямъ. На немъ былъ фракъ съ узенькими фалдочками и широкими бархатными отворотами и узенькіе панталоны по в?нской мод? шестидесятыхъ годовъ. Но фракъ этотъ былъ весь въ пятнахъ и въ грязи. Челов?къ похожъ былъ на грабителя, который уб?гаетъ съ добычей. Онъ положилъ свой узелъ на большой камень, раскрылъ кожаный сундучокъ въ м?дной оправ? и сталъ од?ваться, побрился, посмотр?лъ въ ручное зеркало. Над?лъ на себя широкополую панаму и закурилъ коротенькую трубку. Тонкая палка изъ Перцоваго дерева съ золотымъ крюкомъ дополнила его туалетъ, и, глядя на его св?жій видъ, никто не подумалъ бы, что онъ пережилъ вм?ст? со вс?ми грезовцами страшные дни и посл?днія минуты города. Только слишкомъ поб?л?ли его черные, какъ смоль, волосы. Это былъ американецъ Геркулесъ Белль, который въ этомъ туалет? р?шилъ встр?тить европейцевъ.
        А генералъ Гудиновъ выслалъ впередъ авангардъ, который, пользуясь всевозможнаго рода прикрытіями, подошелъ къ дымящимся ст?намъ Перла, но при самомъ сильномъ желаніи не могъ найти ни единаго врага. Все-таки генералъ Рудиновъ сталъ подходить аппрошами къ гор?, на которой были построены какія-то укр?пленія, а потомъ послалъ парламентеровъ - двухъ казаковъ съ б?лымъ флагомъ съ предложеніемъ немедленно сдать русскимъ все оружіе и освободить вс?хъ захваченныхъ европейцевъ. Но парламентеры нашли только камни, наполовину засыпанные пескомъ. Еще, впрочемъ, дымилось н?сколько деревянныхъ столбовъ. Дальн?йшее пребываніе на этомъ м?ст? не казалось привлекательнымъ, т?мъ бол?е, что земля была топкая. Нигд? не было ни живого существа, некому было передать ультиматумъ. Генералъ Рудиновъ сталъ гадать, что, можетъ быть, им?ются замаскированныя батареи, и сд?ланы какія-нибудь засады. Все ближе и ближе подходили войска, не встр?чая никакого сопротивленія, и достигли, наконецъ, маленькой двери въ скал?; на нижней ступеньк? л?стницы сид?лъ я, дойдя до полнаго отуп?нія; благодаря этому счастливому обстоятельству
спасена была моя жизнь.
        Со мною обошлись, разум?ется, въ высшей степени по-дружески. Журналисты, безъ того знавшіе еще раньше мое имя, начали безбожно интервьюировать меня; всевозможныя періодическія изданія захот?ли им?ть мою фотографію и виды м?стности, на которой стоялъ Перлъ. Но я былъ слабъ, и на вс? обращаемые ко мн? вопросы отв?чалъ указаніемъ на мистера Белля, которому лучше все изв?стно.
        Отъ храма внутри горы ничего р?шительно не осталось, кром? кучи мусора. Когда я высказывалъ предположенія, отчего это произошло, присутствующіе геологи забавно качали головами. Мн?, повидимому, никто не в?рилъ, т?мъ бол?е, что Американецъ клялся, что онъ собственноручно уничтожилъ восковую куклу Патеры и т?мъ положилъ всему конецъ. Ему не приходило въ голову, что восковая кукла могла быть независима отъ существованія Патеры, подобно его портрету.
        Не только мы вдвоемъ съ нимъ изб?жали катастрофы; въ ближайшемъ л?су русскіе солдаты нашли н?сколько полуголыхъ людей, которые сид?ли на деревьяхъ и что-то быстро говорили и размахивали руками. Это было шесть евреевъ, которые жили въ Перл? и торговали бакалейными товарами. Я потомъ уже узналъ, что они великол?пно устроились и, ос?вши въ главныхъ городахъ с?верной и западной Европы, страшно разбогат?ли. Точно также при раскопкахъ нашли совс?мъ уже высохшую женщину, врод? муміи. Но полковой врачъ уц?пился за искорку жизни, еще трепетавшей въ ней, и привелъ въ чувство. Одинъ знатный русскій увид?лъ ее и вскор? призналъ въ ней свою тетку княгиню X. Онъ взялъ ее съ собою въ Европу.
        Я вернулся на родину черезъ Ташкентъ въ сопровожденіи врача и долженъ былъ сначала л?читься въ Германіи и постепенно привыкать къ разнымъ жизненнымъ удобствамъ, а въ особенности надо было мн? пріучиться къ солнечному св?ту.
        Прошелъ ц?лый годъ, прежде ч?мъ я вернулся къ своимъ обычнымъ занятіямъ, но долженъ признаться, что мн? постоянно кажется, и я не могу никакъ отд?латься отъ этой мысли, что та д?йствительность, которую я теперь вижу вокругъ себя, представляетъ собою какую-то каррикатуру на Царство Грезъ. Патера, какъ феноменъ, остался нер?шенной проблемой. Можетъ быть, настоящими господами Царства Грезъ были синеглазые, и они гальванизировали мертвую куклу Патеры, при помощи какой-то магической силы, а когда Царство Грезъ стало склоняться къ упадку, они оставили страну.
        Американецъ живъ до сихъ поръ, и его знаетъ весь св?тъ.
        КОНЕЦЪ.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к