Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому Юрий Григорьевич Корчевский
        Фельдъегерь #6
        Продолжение приключений Алексея Терехина. На этот раз он оказывается заброшенным в 334 год до н. э., в эпоху правления царя Македонии Александра, прозванного противниками Зулькарнайн, или Искандер Двурогий. Выжить, будучи крестьянином, - не в стиле Алексея. Тем более идет набор наемников в армию Александра. Выдержал удачно отбор, прошел не одно сражение - и вновь рост по службе. Казалось бы, все складывается удачно. Однако кто может знать твою судьбу? Только боги!
        Юрий Корчевский
        Двурогий: попаданец к Александру Македонскому
        
        Глава 1
        Греция
        Москва - город многоликий. Деловой, суетный, промышленный, не спящий ни днем ни ночью. Молодежь в ночных клубах до полуночи, а то и до рассвета отрывается. Из многих областей съезжается учиться в столичных вузах. Вырвавшись из-под родительской опеки, пускается молодежь во все тяжкие. Только вышел Алексей из этого возраста. Всего двадцать семь, немного старше студентов, а повидал в жизни многое. Собственно, не одну жизнь прожил - если все годы сложить, что в другом времени провел, так на пенсию пора. Столько повидал, испытал, перенес, что на десятерых с лихвой хватит.
        Жена, Наталья, шебутная по характеру и роду журналистской деятельности, да еще моложе Алексея на пару лет. Детство не перебродило, играет. Уже остепениться надо - замужняя дама, ребеночка пора родить. Отмахивалась: рано. Карьеру необходимо сделать, на ноги встать. Периодически по заданию редакции жена ездила в командировки. Собственно, в одной из таких командировок, едва не закончившейся трагически, Алексей с ней и познакомился. С гонором девушка была. Как же! Столичная штучка в провинцию приехала. Только вся шелуха слетела за несколько дней, когда в авиакатастрофу попали. Двое они только и выжили. А Наталья в руки беглых уголовников попала. Если б не Алексей, дело плохо кончилось бы. С тех пор осмотрительнее стала, поняла: судьба свыше знак дала. Кто услышал - привычки поменял, а то и образ жизни. Кто остался глух - погиб либо инвалидом стал.
        Вот и Наталья после замужества в глухомань не рвалась, куда вертолетом не всегда добраться можно. В областные центры - легко, а в Питер и вовсе с удовольствием, поскольку культурная столица страны. Северная столица всегда отличалась от Москвы поведением жителей, культурой. Любимый город Петра спокойнее жил, размереннее. Да и посмотреть в Питере было на что, берегли питерцы старинный центр, свою историю. Не то что в Москве при Лужкове. Купеческие особняки порушили, настроили торговых центров. Таких в любом европейском городе полно. Только старые постройки особое очарование имеют, своеобразие городу придают. Глазу приятно, и туристы едут посмотреть.
        Иной раз Алексей с Натальей выбирались в города Золотого кольца. После путешествия во времени с помощью артефакта Алексей интересоваться историей не на шутку стал. Старинные фолианты в читальных залах штудировал, на дом книги брал. Некоторые так даже в первоисточниках читал, на греческом или италийском. Своими глазами ведь видел, как Византия или Московия жила. Не такая уж Русь посконная была, в реальности поцивилизованнее Франции или Англии.
        Однако иноземцы на русов свысока смотрели. Как же - народ в шкурах ходит, на ярмарках медведи пляшут. Считали дикарями и варварами. Попробовали бы в своих одеждах на тридцатиградусном морозе оказаться. Но завидовали стране. Земли обширные, богаты лесом, зверьем. Зарились на Русь, но всегда окорот получали, поскольку русов много и народ свободолюбив.
        Когда Наталья уезжала по делам редакции, Алексей скучал, томился. Служба непыльная была, хоть и рисковая по нынешним временам - в отделе инкассации известного банка. Деньги приличные платили, да уныло, однообразно. Конечно, когда деньги есть, это хорошо. Они некоторую свободу выбора дают. Но не в деньгах счастье, это Алексей твердо знал. В его руках столько золота было, другим и не снилось. Но разве он от этого счастливее стал? Сквозь пальцы богатство утекло, только воспоминания остались. Цепи золотые, перстни, дома, жеребцы, оружие отменной выделки. Как дым рассеялись. Просыпался иной раз ночью с бьющимся сердцем. Не мог понять, приснилось ли, что на лихом коне с мечом в руке, ветер в лицо бьет, выдавливая из глаз слезы. И такое острое чувство охватывало, что в груди щемило. В теперешней жизни все не так. Все чинно и спокойно. Мужчины при галстуках, женщины брюки надели. Деньги делают, «капусту» рубят. А для драйва, чтобы пар выпустить, попусту рискуют. Подростки зацепингом занялись, люди постарше - дайвингом, горными лыжами. А в другие времена было куда адреналин выпустить с пользой для себя и
страны. Если мужчина воин, умел за себя постоять, коли урон чести нанесли. Ныне же за пустяк кулаками помахать норовят. Самомнение и самолюбие завышенное. Временами Алексей думал: не в этом времени он родился. Ему бы лет так триста-четыреста назад появиться надо было. Да кто из нас выбирает время и место, где родиться?! А кому повезло на хлебном месте оказаться, полагают, бога за бороду ухватили. Глядь - а жизнь мимо прошла, профукал на понты, на развлечения.
        Когда Наталья в командировках была, Алексей доставал из тайничка памятные и дорогие сердцу вещи: каменный артефакт, перстень от Остриса с бриллиантом, золотую фигу, тоже подарок от старого друга. Вещицы оглаживал, сразу в памяти всплывали события давно минувших дней. Но если раньше он остерегался тереть артефакт пальцами, то ныне тот поцарапан, выщербина от ножа есть, затерт об одежду, так что рун почти не видно, не являет чудеса.
        Наталья в Волгоград укатила, в командировку. Алексей только со службы пришел, поужинал в одиночестве. Ноги сами к тайнику понесли. Вещицы любовно оглядел, каждая о друзьях и событиях напоминает. Надел на палец перстень с бриллиантом, фигой золотой полюбовался, потом за артефакт взялся. То ли полнолуние сказалось, то ли звезды так встали… А только как потер легонько большим пальцем камень с рунами, так знакомый треск раздался, закружилась голова. Алексей так же, как и в предыдущие разы, не готов оказался. Ни оружия при себе, даже ножа захудалого, ни злата-серебра. А как был в спортивном костюме, так и оказался в другом времени. Ошибиться невозможно - никаких признаков цивилизации.
        Многоэтажных домов не видно, и не слякотная Москва, а долина и горы. А еще жарко, солнце вовсю палит. И ни столбов с проводами, ни дорог не видно. Уже не удивился, как в первый раз, когда даже не понял, где он. Тогда, положа руку на сердце, струхнул немного. В своем мире все привычно было, отлажено: жена, квартира, работа. А здесь сызнова начинать, причем без всякой надежды на возвращение. Ни родни, ни подходящей специальности. Военное училище закончил, кроме как воевать, не умеет ничего. А кому он нужен со своими знаниями, если ни танков нет, ни пушек, ни радиостанций? Но сейчас уже опыт был, как выжить, а главное - навыки воина и командира. Мог мечом работать, копьем, отлично держался в седле. Мог командовать сотней или легионом. А еще греческий знал и латынь.
        Похожа местность на Южную Европу в современном понимании - Греция, Италия, Болгария, даже Испания. Не беда, у первого встречного выяснит. Только одежда у него несоответствующая. Артефакт явно забросил его не в свое время, но куда? Сидя на одном месте ничего не узнаешь. Он пошел в сторону от холмов. Тут если и встретишь кого, так пастуха овец. А в долине населенные пункты быть должны. Вышел к грунтовой дороге, прошел немного, когда услышал скрип колес. Из-за поворота навстречу ему показался ослик с повозкой. Ослика под уздцы пожилой мужчина ведет. Одеяние явно греческое, Алексей ошибиться не мог и даже время приблизительно предположил - самое начало нашей эры. Сблизились. Мужчина приложил ладонь ко лбу, всматриваясь, силясь опознать, кто навстречу идет. Видимо, подслеповат был.
        Алексей приблизился, приложил руку к сердцу, сделал легкий поклон. Приветствие универсальное у многих народов. Он ждал, когда абориген заговорит первым, чтобы услышать язык. Предположения его подтвердились.
        - Кто ты? Я не узнаю. Неужели Кифос из Коринфа? Но на тебе варварское одеяние.
        Это точно. На мужчине короткая туника и сандалии. Алексей же был в спортивном костюме. В Греции, Риме, Византии - древних, разумеется, - мужчины штанов не носили, в них облачались варвары, те же галлы или персы.
        - Я вынужден был долго путешествовать в чужих краях, не по своей воле. И вот вернулся на родную землю, - объяснил Алексей.
        - Да, по-гречески ты говоришь чисто, у варваров всегда есть акцент. Где же твой родной дом?
        - В Афинах.
        - Хвала всем богам, ты не спартанец.
        Афины привлекали лучших мастеров - зодчих, художников, скульпторов - и постепенно начали возвышаться над остальными городами-государствами. Воинственной Спарте это не понравилось, завязалась тридцатилетняя Пелопоннесская война. Алексею хотелось узнать, в какое время он попал.
        - Разве война со Спартой не закончилась?
        - Давно, но спартанцы не хотят давать своих воинов Александру. Это их вечное зазнайство - думают, они лучше всех.
        - Это какому Александру? - Алексей сделал вид, что не в курсе и удивлен.
        - Сыну Филиппа, из Македонии.
        Вот, теперь он определился во времени. Четвертый век до новой эры. Далеко в глубь веков его забросило. Спасибо, что не в Африку или к индейцам в Америку, запросто могли съесть белого человека. Каннибализм еще процветал.
        - Ты голоден, путешественник?
        - Поесть бы фиников или выпить вина не отказался.
        - Узнаю истинного грека! Финики и вино - что может быть лучше? Идем со мной, мой дом недалеко.
        Деревушка была маленькой, пять каменных домов. Аякс, как звали грека, завел ослика во двор, Алексей помог распрячь. Хозяин кивнул довольно:
        - На работу ты скор. Каким ремеслом на лепешку зарабатываешь?
        - Воин я.
        - О! Тогда тебе не место в деревне. Слышал я, когда в городе был, что македоняне греков в свое войско набирают, платят серебром. Александру воины нужны. По всем городам греческим его воины стоят.
        - Да? И где же этот город?
        - Недалеко, полчаса пешком. Ты правда воин?
        - Зачем мне лгать?
        - Где же оружие твое? Или я настолько слеп, что уже не вижу меча или кирасы?
        - Не видишь, потому что нет. В плену у персов был.
        - Благодари богов, что смог вырваться. Царь персов Дарий[1 - Дарий в переводе с фарси - «Добронравный».] в большую силу вошел, армия огромная, всю Малую Азию занял. Фригия, Кария - все под ним. Говорят, у него огромные животные есть, с погонщиками на спине и о двух хвостах. Думаю, выдумка.
        - Есть, сам видел. Элефанты это, слоны боевые. И коня растопчут, и всадника. Только хвост у них один, сзади, где ему и положено быть. А спереди хобот и два бивня, как рога у быка, только большие.
        - Что только в мире не встречается. Идем в дом, подкрепимся.
        Хозяин усадил Алексея на лавку, выложил на стол лепешки, козий сыр, сушеный виноград, оливки, финики. И как апофеоз - кувшин вина. Сам разлил по кружкам.
        - За всех богов, чтобы не отвернулись, - сказал хозяин тост, пригубил разбавленного вина.
        Греки, как и римляне, пили вино, наполовину разбавленное водой. Вино цельное пили варвары. Алексей отдал должное лепешке с сыром, финикам. А вино отхлебывал, закусывая оливками. Пища простая, все с подворья хозяина.
        - Спасибо, добрый хозяин, - поблагодарил Алексей.
        - Вечер скоро. Переночуй у меня, а с утра в дорогу, - предложил тот.
        - Ты очень добр ко мне, - поклонился Алексей.
        Стемнело быстро, как обычно бывает в горах и предгорьях. Как только солнце опустилось за горы, как будто свет выключили. Темно сделалось. А на небе крупные, яркие звезды, какие только на юге бывают. Хозяин масляный светильник зажег от уголька, тлеющего среди других в глиняном горшке.
        - Нечего масло зря жечь. Твое место на лежанке в углу.
        Алексей улегся. Хозяин уснул первым, захрапел. Алексей долго вертелся на жестком ложе. Какое испытание приготовила судьба ему на этот раз? И что предпринять? Наняться воином к македонянам или уйти в Спарту? Если Александр собирает войско, то вскорости должен уйти. Кормить и содержать войско просто так - дорогая затея. Войско собирают для похода и войны. Но куда двинется Александр? На север, на мятежных фракийцев и иллирийцев, или на восток, на Дария? Знай Алексей точно год, куда попал, быстрее определился бы. Да и знает ли хозяин год? Оно и не нужно селянину. И так сказал достаточно.
        Утром хозяин угостил его финиками и подчерствевшей лепешкой. Запивали разведенным вином. Алесей отважился попросить у Аякса тунику. Пусть старую, грязную и рваную. В своем спортивном костюме, хоть в нем и удобно было, он выглядел варваром. К такому и отношение соответствующее.
        - Ну что же, поищу.
        Аякс вернулся с туникой, многажды застиранной, имевшей неопределенный цвет, близкий к серому оттенку.
        - Не взыщи.
        - Благодарю тебя. Если случится разбогатеть, клянусь всеми богами вернуть тебе новую.
        Старик лишь ухмыльнулся в бороду. Греки носили растительность на лице, брить лицо начали уже значительно позже. А в македонской армии Александр как царь и полководец уже в это время приказал воинам сбрить бороды, дабы противник не мог ухватиться за них. Алексей переоделся. Просить еще и сандалии постеснялся. К тому же ему предстоял пеший переход, а в кроссовках делать это удобнее. Поклонился старику. Тот был добр к нему, отблагодарить же было нечем. А спина от поклона не отвалится.
        - В какой стороне ближайший город?
        - Иди по дороге, но не туда, где ты мне встретился. Там виноградники и деревни.
        И Алексей отправился в путь. Солнце еще не взошло высоко, было тепло, но не жарко. До полудня прошагал километров двадцать. Дорога постепенно становилась шире, на ней все чаще встречались повозки, прохожие. Чувствовалась близость города. И вот, взойдя на небольшой холм, Алексей увидел город. Остановился, разглядывая. До городской окраины метров пятьсот. Видны портики храмов, здания, люди. Он спросил у мужчины, идущего из города:
        - Как называется город?
        - Заблудился? Фивы.
        - Благодарю.
        Насколько он помнил карту Греции, Афины были южнее. Да какая разница? Старик Аякс говорил, что во всех городах стоят македонские гарнизоны. Если Алексей думает податься в наемники, то все равно, в каком городе. Кроме как воевать, он ничего не умел. Зато в своем деле дока был, владел всеми видами оружия, от меча до Калашникова. Профессия востребованная. Сколько существует человечество, столько лет воюет и будет продолжать. Как говорил Лавров, «пока говорят пушки, дипломаты молчат». Кроме того, Алексей принадлежал к тому типу людей, которым нужен адреналин, стресс. Да не пустой выброс гормона, как при занятиях горными лыжами или парашютных прыжках. Риска хотелось смертельного. Или ты - или тебя. А победа влекла за собой трофеи, карьеру, богатство, положение в обществе, статус. Сказать, чтобы он богатство любил, - так нет. Деньги давали свободу выбора и независимость, но относился он к ним спокойно. Есть деньги - хорошо, а нет - заработаем, на меч возьмем. И к власти не сильно рвался. В двадцать первом веке к власти рвутся и приходят не самые лучшие люди, тщеславие свое потешить, карман набить. Он -
военный, и для него быть командиром - значит лучше других выполнять в бою поставленную задачу. Врага разбить, потеряв как можно меньше своих воинов, трофеи взять. Воин за скромное жалование воевать не будет. Надеется взять на меч богатую добычу. Правителю доставались слава и земли, это самое ценное. А воинам - золото, ковры, женщины. Но воистину богат тот, кто владеет землей. Она и с голоду помереть не даст, взрастив урожай, и обогатит.
        У самого входа через городские ворота - почти столпотворение. Сборщики податей высматривали, не хочет ли кто товар пронести без мзды? Люди без товара проходили свободно. В Фивах Алексей никогда не был. Прямые улицы, коробки домов. Дома богатых окружены садами, на входе портик и пара слуг. Гостю помочь, нежелательного прохожего, вроде попрошайки, подальше отогнать. А дома простолюдинов - из камня, никаких украшательств, за исключением фигурок богов из пантеона.
        На небольшой площади собрался народ, Алексей подошел. Внутри кольца зрителей кулачный бой. Два бойца атлетического сложения в одних набедренных повязках осыпали друг друга ударами. Кисти рук и пальцы перевязаны холщовыми лентами на манер боксерских перчаток. Стойка, как у нынешних боксеров, - одна нога вперед. Молотят без затей - по лицу, по груди. Ни одного удара в живот Алексей не заметил. Хуков в челюсть тоже не видел. Просто, незатейливо. Но зрители довольны, вопят, поддерживая своего.
        - Копидеус, дай ему, дай!
        - Эйсон, врежь ему в глаз!
        Алексей потолкался немного, посмотрел. Учиться тут нечему. Прошелся по городу, наткнулся на гарнизон. Располагался он на окраине, за стенами. У ворот двое часовых. Облачение интересное - Алексей прежде такого не видел. Спереди и сзади по четыре латунных нагрудника, связанные кольцами из того же металла. По бокам воина охватывают кожаные ремешки. Щит круглый, небольшой, медью отливает. В ножнах мечи прямые, короткие. Такие же римляне использовали. Наверное, у греков позаимствовали, поскольку Рим в силу войдет через два века, подомнет под себя и Грецию, и Македонию, и Малую Азию с Египтом и Кавказом. Лица у воинов бородатые, носы прямые, с легкой горбинкой. Похоже, греки. Хотя, как выглядят македоняне, Алексей не знал.
        Он подошел, поздоровался:
        - День добрый, и да помогут вам боги!
        И один из солдат ответил на греческом. Македоняне говорили на дорийском диалекте греческого языка, относящемся к группе тохарских. Разница между греческим и македонским была примерно как между русским и белорусским. Понять можно, если не говорить быстро. Естественно, оба языка древние, от современного греческого отличаются, а нынешние македонцы говорят и вовсе на другом наречии.
        Древний язык забыли уже в четвертом веке нашей эры. Немало тому поспособствовала Римская империя: все делопроизводство, военные команды отдавались только на латыни. Потом и латынь трансформировалась в итальянский. Алексей, хоть и не ученый и не полиглот, это знал. Поскольку владел греческим и латынью, успел послужить Византии, осколку Римской империи, тоже канувшей в Лету. Только и осталась от некогда могущественного государства разве что православная вера, перенятая Русью.
        Алексей обрадовался. Мало того, что можно пообщаться. Если гоплит - грек, стало быть, наемник.
        - Что хочешь, земляк?
        - В наемники вступить.
        - Ты? - удивился воин.
        Грек был хорошо сложен, да еще объемности придавала защита на грудной клетке. Рядом с ним Алексей не выглядел серьезно. Но сам он себе цену знал. Мало иметь мышцы, надо еще уметь ими пользоваться. Алексей с виду суховат, жилист, со стороны уступал воину.
        - Я.
        Воин хмыкнул, но не его дело было в гоплиты набирать.
        - Иди в лагерь, найди Никоса в правом дальнем углу. Он ведает наемниками из греков. По левой стороне македоняне, туда не ходи.
        - Почему?
        - У них свои командиры, оружие, выучка. В их войске только македоняне, ты языка их не знаешь. Как команды выполнять будешь?
        В том, что говорил воин, была своя правда. Алексей ни разу не слышал, как звучит македонская речь. Так любому языку научиться можно - он же осилил латынь, а затем и греческий.
        Алексей кивнул воину и уже сделал пару шагов к воротам, но остановился.
        - А скажи, земляк, Рим не досаждает?
        Оба гоплита рассмеялись.
        - Рим? Не смеши. Латиняне не то что Македонию, ни один наш город взять не могли. Сами Александра боятся.
        Греческие города представляли в эти времена самостоятельные города-государства. И объединял их только общий язык. В каждом городе свои порядки, правители, деньги, законы. Зачастую города-государства становились на время союзниками в борьбе с общим врагом, а потом могли воевать друг против друга. Но если этолийцы из Андижана могли иметь связи с беотийцами из Фив или аркадийцами из Коринфа, то все дружно недолюбливали спартанцев: заносчивы сверх меры, себя выше других ставят и жестоки. Не самые лучшие черты. И вели себя спартанцы независимо.
        Алексею высказывание воинов о Риме, полное пренебрежения, не понравилось. Это потому, что не знали ближайшего будущего. После блистательных походов и побед Александр скончается скоропостижно, предположительно от отравления ядом. Военачальники его станут делить взятые на меч провинции. Как водится, передерутся. Слава и мощь Македонии померкнет, уйдет, как песок сквозь пальцы. Набравший силу Рим завоюет окрестные страны. И Греция с заносчивой Спартой, и Македония с провинциями вроде Персии или Египта станут частью Римской империи, причем на долгие века. Македонской же империи Александра в ее блистательном виде существовать недолго осталось.
        Но все эти размышления Алексей держал при себе. Угораздило попасть в это время и это место, значит, приспосабливаться надо. Кроме того, интересно было поглядеть на Александра Великого, каким он остался в истории народов, повоевать под его рукой, самому убедиться в полководческом гении македонца.
        Греческие воины, служившие Македонии, подразделялись на две группы. Одна - союзная пехота, выставлявшаяся городами. Для похода Александра полисы выставили семь тысяч воинов. Каждый город, в зависимости от численности жителей, - по одному лоху из 400 - 800 воинов-гоплитов. Лохи объединялись в филы численностью от двух до четырех тысяч со стратегом во главе.
        Воины имели меч, копье два с половиной - три метра длиной, кирасу из меди или линоторакс, бронзовый шлем и большой щит - гоплон. Ввиду ненадежности в боях почти не участвовали и использовались в качестве гарнизонов в захваченных городах.
        Греческие наемники пользовались у македонян уважением, потому как состояли из профессионалов, живущих копьем и мечом. Разделялись на лохи по пятьсот двенадцать человек, общая численность достигала девяти тысяч. В боях составляли вторую линию македонского войска, большинство наемников было из Пелопоннеса, те панцири не носили. Греки продовольствием не снабжались, даже сухим пайком. Каждому воину выдавалось на питание ежедневно по две драхмы, одна - для воина, вторая - для его раба, который в пеших переходах нес тяжелый щит. Кроме гоплитов, воинов тяжеловооруженных, была еще легкая пехота - лучники, пращники, метатели дротиков. Они шли впереди фаланги. Завязывали бой, а при сближении с неприятельским войском отходили в тыл между рядами гоплитов.
        Основным боевым построением как греческого, так и македонского войска была фаланга. Обычно в восемь шеренг в глубину. Дистанция между шеренгами на ходу - два метра, при атаке - метр, а при отражении нападения - немного больше локтя. При численности фаланги в восемь тысяч воинов ширина по фронту достигала километра. Поэтому фаланга имела недостатки: не могла действовать по пересеченной местности, не могла преследовать бегущего противника. Убегающие враги, спасая жизни, бросали самое тяжелое - щиты, бежали налегке. И фаланги были уязвимы с флангов, особенно первые шеренги. Здесь ставили самых сильных и опытных воинов. Правый фланг был обычно сильнее левого.
        В македонской армии главной ударной силой, в отличие от греческой, была конница. И ядром ее были гетайры - тяжеловооруженные всадники из представителей знати. Всего их было тысяча восемьсот человек, подразделенных на восемь ил. Назывались илы по имени командира - илиарха. Боевой строй - клин. Располагались перед боем на правом крыле армии. Самая крайняя справа была царская, имела двойную численность, четыреста гетайров, и возглавлял ее сам Александр. Его ила состояла из телохранителей. Гетайры носили золотистые плащи с широкой пурпурной каймой по краю, которые назывались хламидами. В бою пользовались кавалерийским копьем, имевшим наконечники с обеих сторон древка, коротким мечом, имели медную кирасу, беотийский шлем.
        Македонская пехота делилась на более мелкие подразделения - таксисы, по полторы-две тысячи воинов. В отличие от греков, копья имели длинные, называемые сариса. В бою держали их в метре-полутора от тупого конца, сами наконечники выступали впереди фаланги. Для уравновешивания копья имели свинцовый груз у пяты копья. Также имелись лучники - три отряда по пятьсот воинов, особенно славились меткостью критские лучники. Их легко можно было отличить по маленькому бронзовому щиту на локте левой руки, хотя такой щит отблескивал на солнце, выдавал противнику позицию стрелков. Однако это обстоятельство критских лучников не смущало, наоборот, им гордились. «Пусть видят и боятся», - говорили они.
        В Фивах набирали целый лох наемников. Конечно, не из одного города. Приходили желающие из окрестных деревень, из других городов. Принимали далеко не всех, отсеивали большую часть, проводя своеобразные испытания. Несколько опытных воинов, тела которых украшали шрамы, проводили условные бои деревянными палками вместо мечей. Аналогия с прямыми греческими мечами почти полная - по длине, весу, - поскольку палки брались из твердых пород дерева. Они служили долго, не разлетались в щепы после пары ударов, как береза. Македонцы пользовались другими, называемыми фалькатой. Этот меч был изогнут, но не как сабля, а вогнут и имел уширение клинка у конца. Алексей таким не воевал, но знал из истории, что точно такими пользовались карфагенские воины и Ганнибал Барка.
        На Алексея посмотрели без особого пиетета. На теле шрамов от предыдущих боев не видно, сам грудой мышц не поражает. Но испытать должны были, даже если бы он был слеп на один глаз и хромоног. Таковы были правила. Каждый имел равные возможности.
        Против Алексея выставили рослого воина лет тридцати. Густая борода частично скрывала длинный шрам на лице, из-за чего лицо выглядело асимметричным.
        Грек повертел в руке палку.
        - Ты готов драться?
        - Готов.
        Воин напал быстро, без подготовки, без устрашающих криков, что часто делали для психологического давления на противника. Алексей нападения ожидал, но воин был чертовски быстр. Алексей едва успевал отбивать его деревянный меч. Удары были точны и сильны, даже пришлось отступить на пару шагов. Деревянные палки сталкивались с сильным глухим стуком. Зрелище привлекло внимание праздных зевак и воинов. Алексей защищался, пытался определить слабое место. Грек работал палкой неутомимо, но Алексей уязвимое место нашел. Когда воин в полном боевом облачении, его левый бок прикрыт щитом. Сейчас воин обнажен по пояс, но многолетняя выучка, перешедшая в привычку, осталась. Грек плохо защищал свою левую половину. А еще далеко выдвигал вперед правую ногу для устойчивости. Правил Алексей не знал. Можно ли было бить по ногам? Или, как в классической греческой борьбе, использовать только руки и ниже пояса не бить? Решил пока не бить. В реальном бою он использовал бы любую возможность, чтобы ранить врага. Два-три ранения в ноги или руки приведут к кровотечению. Противник ослабеет, думать будет лишь о том, как бы
уцелеть, и тогда станет делать непростительные ошибки.
        После очередного удара грека зрители, стоявшие вокруг уже плотным кольцом, стали кричать:
        - Стракис! Да что ты возишься с ним? Врежь по ребрам!
        Но грек уже понял быстрее остальных, что Алексей не такой легкий противник, каким кажется. Все удары грека не достигали цели. Палка налетала на палку. Алексей же подловил момент, после очередного удара грека отвел удар, сделал выпад вперед и концом палки сильно ткнул противника в солнечное сплетение. Грек на секунду замер, открытым ртом попытался втянуть воздух, выронил палку, согнулся от боли. Алексей нанес тычок так резко, что из зрителей его заметил только один. Но это был лохаг Фотис. Он-то знал толк во владении оружием. Даже если бы Алексей проиграл, он все равно взял бы его в свой лох, потому что долго продержаться в мечном бою против Стракиса мало кто мог. А этот сухощавый не только достойно держался, но и сам нанес удар. В реальном бою Стракис был бы убит. Такого сильного колющего удара кираса не выдержит. Алексей противника не добивал, хотя имел право. Опустив палку, стоял. Дышал учащенно, лоб покрылся каплями пота. Но тренированный Стракис был весь блестящим от пота.
        - Хм, подойди ко мне, - сказал Фотис и сделал шаг из круга. Как твое имя?
        - Алекс. Алекс из Олимпии.
        Не мог же он сказать, что из Фив, если его здесь никто не видел и не знает.
        - Ты хороший боец, Алекс. Где служил раньше, кто был твоим начальником и почему я раньше о тебе не слышал?
        - Это долгая история.
        - Я не тороплюсь. Пойдем выпьем вина, и ты мне поведаешь. Чтобы не волновался, сразу скажу: мы тебя берем. Такими умельцами не разбрасываются, поверь мне.
        Временным обиталищем Фотиса был небольшой и простой, без украшений, дом. Временным - потому что после полного укомплектования лох должен был выступить в сторону порубежья с Персией и соединиться с армией царя Александра.
        На столе их ожидало нехитрое угощение: оливки, финики, свежая лепешка и кувшин с вином. Фотис разлил вино по кружкам.
        - Выпьем за знакомство, Алекс.
        Чокаться не было принято. Алексей сделал пару глотков, вернул кружку на стол, заметив одобрение в глазах Фотиса.
        - Ты умелый боец, Алекс. Ты воздержан в питии. И ты меня удивляешь. Воины обычно грубы, любят поесть, выпить, потискать женщин. Ты был гоплитом?
        - Не всегда.
        Пока они шли к дому лохага, Алексей уже успел продумать версию.
        - Давно, лет шесть назад, я попал к карфагенянам, - начал Алексей.
        - Знаю, они хорошие мореходы, но они далеко, за морем. Разве они хорошие воины?
        - Они сильны пехотой и конницей. Я был и пехотинцем, и всадником.
        - Вот как?
        - Я видел у тебя в ножнах прямой меч, Фотис. Это греческий, с таким сражались наши предки.
        Фотис, внимательно слушавший, кивнул головой.
        - Воины Карфагена сражаются мечом, прозываемым фалькатой.
        - В войске Александра у пехоты такое же оружие, - кивнул Фотис.
        - Наверное, за таким мечом будущее. Но карфагеняне делают ставку на конницу. Она легко проходит большие расстояния даже по пустыне, появляется внезапно, когда противник ее не ждет. И кроме того, один тяжеловооруженный всадник в бою стоит трех-четырех гоплитов.
        - Ты рассуждаешь как царь Александр, да помогут ему боги!
        - Искусство воевать и побеждать не стоит на месте, - философски заметил Алексей.
        - Ты не прав! Против силы никакое умение не поможет.
        - У Греции было много отважных воинов, но теперь она всего-навсего союзница Александра. Он взял верх, имея меньшую армию. Разве не так?
        Фотис скривился. Он был профессиональный воин, наемник. Кто платил звонкой монетой, тому и служил. Но служил честно, в бою не трусил, не обращался в бегство. При этом был греком до мозга костей, и последние слова Алексея ему не понравились.
        - Отставим этот бесплодный разговор. Сделаем еще по глотку и отдадим должное яствам.
        Сделали по глотку разбавленного вина, хотя Алексей выпил бы цельного. Принялись за финики и оливки.
        - До каких же вершин ты дослужился? - поинтересовался Фотис.
        Не говорить же ему, что был в Византии трибуном, командовал хилиархией, лишь немного уступающей по численности армии Александра Великого, с которой он вторгся в Персию и дал бой царю Дарию III?
        - Командовал конным отрядом из пяти десятков, - поскромничал Алексей.
        - Я так и подумал. Ты просто не мог быть рядовым гоплитом или всадником. Но у нас в лохе конницы нет. Для начала будешь гоплитом. Но это до первого боя. Будут потери, боев без потерь не бывает. Если проявишь себя, быть тебе командиром дюжины.
        В греческой армии, как в дальнейшем в Римской империи или Византии, а по их примеру и в армии Чингисхана, десятичной системы не знали.
        Двенадцать, двадцать четыре, сорок восемь человек были в порядке вещей.
        - На довольствие поставлю только с завтрашнего дня, - предупредил Фотис. - Служба исчисляется за полные сутки. Служить будешь под началом Стракиса, с кем ты проводил учебный бой. Получишь оружие, щит, кирасу, подгонишь под себя, познакомишься с рабом.
        - Слушаюсь и повинуюсь, - кивнул Алексей.
        - Понахватался в чужих землях нелепых привычек, - буркнул Фотис.
        Карфагену завидовали и побаивались. На тот момент не было государства сильнее и богаче. Только в одном городе проживало около семисот тысяч человек. Карфаген подчинил себе Южную Испанию, Северную Африку, Сицилию, Сардинию, Корсику. Имел две гавани, военную и торговую, современный и большой флот. Богатство прирастало торговлей. А где деньги, там всегда найдутся желающие позариться, отобрать. Но кроме сильного флота Карфаген имел мощную армию.
        Большая ее часть - войска наемные. Греческая, испанская, африканская пехоты. Причем брали лучших, ибо было чем платить. В военной кавалерии - нумидийцы и иберийцы. А еще балеарские пращники, считавшиеся непревзойденными. Кроме легкой кавалерии нумидийцев была кавалерия тяжелая - испанская, наемная, и своя - из аристократии. Наемники - галлы - представляли тяжелую пехоту. Имели щиты, шлемы, но не носили кирас, вооружены были длинными мечами, сейчас бы их назвали полуторными. Кроме воинов Карфаген имел триста боевых слонов с погонщиками, а также катапульты и баллисты. Пока Рим не набрал силу, он постоянно терпел поражения, Карфаген процветал почти семьсот лет и пал в 146 году до н. э., после походов Ганнибала Барка, да и то вслед за подлым убийством брата Ганнибала - Гасдрубала, возглавлявшего подкрепление.
        Поэтому Фотис не удивился, услышав, что Алексей служил Карфагену. Странно лишь для него было, что ушел. Карфаген платил воинам хорошо, в последнее время войн не было, чего не продолжить службу? Но Фотис с расспросами не лез. Мало ли причин может быть у человека, вернувшегося на родную землю?
        Стракиса Алексей нашел быстро. Он опасался, что грек затаил на него обиду, но грек широко улыбнулся, приобнял.
        - Ты умелый и смелый боец. Кажется, тебя Алексом звать?
        - Ты правильно расслышал.
        - Мы теперь будем воевать вместе, и наша задача - помогать друг другу.
        - Согласен.
        - Тогда подберем тебе оружие, защиту.
        Стракис подвел Алекса к дому без окон. Как позже понял Алексей, к складу оружия.
        - Щиты у нас одинаковые, поэтому выбора не будет, - поднял щит Стракис.
        Алексей отнес щит к порогу двери.
        - А вот шлем примерить надо, чтобы не болтался и не был тесен. Все же он бронзовый, а не из кожи, не растянешь.
        И сам захохотал над своей шуткой. Выбор шлемов был велик. Здесь лежали шлемы халкидские, беотийские, фрикийские. Различались они размерами, материалом (медь или бронза). Пришлось мерить, на что было потрачено не менее получаса. Потом пришел черед кирасы. Но с этим было проще. Боковыми ремнями, что связывали пластины бронзы на груди и спине, можно было подогнать по любой фигуре. Алексей не прошел мимо наручей и поножей. Цену защите он знал. Стоит в бою получить ранение, изойдешь кровью, не имея возможности сразу перевязать рану или наложить жгут. Копье, стандартную сарису, подобрал покороче, в два с половиной метра длиной, или пять локтей. Меч носили в ножнах, на перевязи плеча, а не на поясном ремне. Алексей при выборе меча заколебался. Выбор был невелик: короткий греческий, в 60 сантиметров длиной, прямой, или македонская фальката - меч изогнутый, с расширенным листовидным концом. Опыта боев с таким мечом Алексей не имел. Полагал, фальката - оружие больше режущее, чем колющее или рубящее. И выбрал меч греческий, правда, не первый попавшийся - подбирал по балансу, прикладистости рукояти, качеству
клинка.
        - Вот этот возьму! - закончил он выбор.
        Стракис, молчаливо наблюдавший за его выбором, кивнул:
        - Ты выбрал лучший меч из тех, что были.
        У римлян и византийцев были такие же прямые и короткие мечи. Действовать ими при построении в шеренги удобно. И опыт у Алексея был богатый - начинал-то он с простого гоплита.
        Алексей подошел к отобранной груде железа и бронзы. Хотел поднять, но Стракис остановил:
        - А рабы на что? Негоже воину уподобляться простому носильщику, получающему три обола в день.
        Стракис перешагнул порог.
        - Эй, ты! Живо сюда! - крикнул он рабу.
        Молодой мужчина, обличьем явно не грек, поскольку белокож был и волосы имел прямые, темно-русые, подбежал и склонился в поклоне.
        - Отнесешь все это в мой шатер. Как твое имя?
        - Крис из Галлии.
        - Хм, так ты галл? Тебя пленили в бою?
        - Так, господин.
        - Кто твой хозяин?
        - Я не знаю, работаю здесь на уборке.
        - С сего дня твоим хозяином будет Алекс. Запомни своего господина.
        Крис метнул взгляд на Алекса, поклонился. Стракис не спеша направился к одной из палаток. Каменных зданий в воинском лагере было мало: в основном для лохага, склада оружия, да еще какие-то хозяйственные постройки. Принимали пищу и спали в палатках с поднятым пологом, получалось вроде шатра. Ветерок с холмов продувал его насквозь. И не жарко, и мух не было.
        В палатке Стракис подошел к грубо сколоченному столу. За ним лежала кипа какого-то тряпья. Покопавшись, вытащил тунику, а из угла - пару сандалий.
        - Переоденься, а то выглядишь как варвар. Еще примут за раба.
        Принять свободного мужа за раба - это уже оскорбление. Пришлось Алексею снять свою одежду и кроссовки. Стракис заметил висящие на цепочке на шее Алексея крестик православный и маленький кожаный мешочек с артефактом.
        - Это у тебя что?
        - Амулеты от сглаза и для победы в бою, - не моргнув глазом, ответил Алексей.
        До христианства было еще далеко. Стракис не мог знать, что обозначает крест. В дальнейшем Греция стала одним из оплотов христианства, а сейчас поклонялась множеству богов, главным из которых был Зевс, что восседал на Олимпе. Кроме него был еще целый сонм богов, рангом поменьше, начиная с Аполлона, сына Зевса и брата Артемиды, и кончая Деймосом, богом ужаса. А в промежутке были и Арес - бог войны, и Афина - богиня мудрости, наук и ремесел, и Дионис - бог виноделия и празднеств, и Аид - бог царства мертвых и подземного мира, и Фемида - богиня правосудия. Множество. Каждому богу воздвигали свои храмы, были свои жрецы. Но кроме богов были еще причисленные к богам, как Геракл, совершивший двенадцать подвигов.
        - А, - кивнул Стракис. - Я уже подумал, не принял ли ты в Карфагене ханаанскую религию.
        - Чем же она плоха?
        - Как, ты не знаешь?
        От возмущения Стракис вскочил.
        - Карфагеняне приносят своим божествам Баал-Хаммону и Таниту в жертвы своих детей. Режут им глотки на жертвенном камне.
        - Пусть поразят их Немезида и Посейдон, - воскликнул Алексей, - а Гера нашлет молнии, тучи и гром на Карфаген! Я думал, это наговор. Но я служил среди греков, не знал.
        - Это тебе урок. Карфагеняне хорошо платят, это всем известно, но они хуже Харона.
        Немезида была богиней возмездия, Посейдон - богом морей, а Харон перевозил души умерших людей через реку Стикс в подземном мире.
        Алексей понял, что о службе Карфагену лучше помалкивать. Раб притащил в палатку щит, шлем и поножи, убежал за копьем и мечом.
        - Порядок такой, - стал наставлять новобранца Стракис. - После подъема по сигналу барабана быстро приводишь себя в порядок, потом построение и перекличка. Получаешь у меня деньги на еду. Где ешь, что берешь для себя и раба - мне все равно. Затем воинские упражнения до обеда. А после него свободен. Можешь точить меч, надраивать шлем или гулять по городу. Скажу сразу: с нашими деньгами в Фивах делать нечего. Поглазел - и назад.
        - Понял. Почти как в любой армии.
        - Учти, раб в походе несет твой щит, хочешь - хоть всю поклажу на него нагрузи. Но содержать оружие в порядке - точить, чистить - должен ты. Лохаг проверяет часто, и за небрежение можешь отведать розг.
        - Учту.
        - Интересно мне, зачем ты выбрал коринфский шлем?
        Алексей-то знал зачем. Коринфский имел спереди забрало и отверстия для глаз и рта. Вне боя его сдвигали на затылок. В мечном бою очень часто скользящим ударом повреждался или отсекался нос как самая выдающаяся часть лица. Алексею не хотелось остаться без носа. У большей части гоплитов, как уже заметил Алексей, были шлемы халкидские, оставляющие открытыми лицо и уши. Они были легче, но защищали слабее.
        - Мне привычнее.
        Приврал, конечно. На его взгляд, лучшим шлемом этой поры был римский, с нащечниками. А коринфский больше походил на шлем, применяемый гладиаторами - триариями.
        - В лагере мы будем недолго. Как наберем полный лох, двинемся к Македонии. По крайней мере, так Фотис говорит.
        - А много ли еще воинов осталось набрать?
        - Десятков пять. Желающих много - всё же звонкой монетой платят, а еще надежда на богатые трофеи. Да опытных, вроде тебя, мало. Меч в руках держать - еще не все умение. А впрочем, завтра сам увидишь.
        - А где рабы обитают?
        - В отдельной палатке, у нужника. Если будет твой раб… э… Крис, отлынивать от дел, можешь его крепко побить. Но калечить или убивать не стоит. Скажешь мне, и его заменят другим.
        - А этого куда?
        - Мало ли мест? Навоз за скотом убирать или в каменоломни. Для строительства камень всегда нужен. Только там условия тяжелейшие, долго там никто не живет. А каждому из рабов домой вернуться хочется.
        - Разве это возможно?
        - Если сможет весточку родне передать да они деньги для выкупа соберут.
        - Бывает?
        - Не часто, но такие случаи знаю. А что ты рабами заинтересовался?
        - Представь - пленного в бою возьму?
        - Не твоя забота его судьба, а стратега. Ты трофеем деньги или ценности можешь взять либо другое что. По опыту скажу: что в мешок поместится. В походе раб тяжелое несет - щит, шлем. На чужих землях лучше оружие и защиту самому нести, дабы при внезапном нападении в живых остаться. А раб мешок с трофеями нести будет. Если захочешь, можешь после похода ему денег дать для выкупа либо семье. Ты женат?
        - Не удосужился.
        - Зря! Кто тебя ждать будет? У мужа дом должен быть, где тебя ждут, куда ты будешь стремиться вернуться. Это как для корабля родная гавань.
        Не ожидал от наемника таких высказываний Алексей. Неужели все греки по своей сути философы? В стране их было множество, тогда как в других странах, даже сопредельных, они появились значительно позже. Мудрецы не в счет, те на собственном опыте выводы делают.
        Утром, после построения и переклички, причем имена воинов на глиняной табличке нацарапаны были, лохаг распустил наемников. Все греки - сразу к своим старшим. Стракис из кожаного кошеля деньги раздавал. Всем одинаково - по две драхмы. А когда Алексей разглядел деньги, понял: македонские они, не греческие. Профиль царя Филиппа и надпись. Видимо, не успел Александр своих денег начеканить. Придя к власти после отца, он сказал своему народу: «Мой отец взял вас бродягами и нищими, одетыми в овечьи шкуры, пасущими овец по склонам гор… Он сделал вас горожанами, внес порядок и законы, право в вашу жизнь».
        Но Филипп оставил не только порядок, но и дыру в казне, долг в пятьсот талантов. В сентябре 335 года вспыхнул мятеж в Фивах. Стремительным маршем Александр перебросил часть армии из Иллирии. В конце сентября начался штурм города. Македонский гарнизон, сидевший в крепости, не способный ввиду малочисленности подавить мятеж в зародыше, смог открыть городские ворота. Город был захвачен, мужчины обращены в рабство. Александр наложил на город контрибуцию, огромную сумму - четыреста сорок талантов. На вырученные деньги погасил большую часть долга отца. Поэтому горожане мужского пола почти все были пришлыми из других городов и областей.
        При Филиппе были обнаружены месторождения серебра и золота, скудные, но позволившие начать чеканку монет. Александр развил дело отца, открыл двадцать шесть монетных дворов. Монеты были высокого качества чеканки, они использовались для жалованья воинам и взимания налогов. На всех монетах обязательно было изображение солнца - характерный македонский знак.
        Многие воины, получив деньги, отправили своих рабов на рынок. Так же поступил и Алексей. Он понятия не имел, что покупают на пропитание на день. Но раб Крис был малым разумным. Купил горячих пшеничных лепешек, вяленого мяса, копченой рыбы и оливок.
        - Ты не сказал мне про вино, господин, - сказал Крис, вручая корзинку.
        Есть воину вместе с рабом было зазорно. Алексей поступил, как другие воины. Разделил продукты надвое.
        - Хочешь - сразу съешь, хочешь - на весь день раздели, - сказал Алексей.
        Раб разделил съестное, поклонился:
        - Ты добрый, Алекс.
        - Денег хватило?
        - Я не знал, покупать ли вино, оставил. На кувшин должно хватить.
        - Купишь к обеду.
        Утром Алексей не привык есть много. Поел лепешку и мясо. Сытно, но брюхо не полное, не помешает воинским занятиям. Пока ел, едва не пропустил команду на построение. Его товарищи из палатки начали строиться, причем в полном боевом облачении - со щитами, шлемами на головах. Алексей надел кирасу, напялил шлем, опоясался мечом, подхватил щит. Конечно, круглый деревянный щит, окованный бронзой, сильно уступал тому, с которым он воевал гоплитом в Византии. Тот был сделан по римскому образцу - прямоугольный, полутораметровый, почти закрывающий всего воина, вогнутый, да еще имеющий внизу два зубца. Тяжелый, не греческому чета, зато воткнул зубцы в землю при нападении, как делала вся шеренга, - и попробуй враг сломить такую стену!
        Начали с простого. По команде делали шаг вперед, мечом совершали выпад вперед, еще шаг и еще выпад. Скучно! Потом разделились на две равные группы. Одни наступали, другие оборонялись. Нет, все-таки греческие щиты - маломерки! У Дария, как знал из истории Алексей, много лучников, впрочем, как и в других армиях. При массивном обстреле первая шеренга римской и византийской армии стояли, уперев щиты в землю, а воины следующих рядов поднимали щиты над собой. Этот прием назывался «черепаха». Щиты спереди и сверху отлично защищали от стрел. Были иной раз поражения - в руку или ноги (между щитами были небольшие щели). Но в греческой армии боевого порядка «черепаха» не знали, да и как укрыться за небольшим по диаметру щитом?
        Занятия проходили каждый день, понемногу усложняясь. Наступление с копьями, оборона при наступлении кавалерии. Алексей, имевший боевой опыт в разные времена и в разных армиях, отчетливо видел недостатки и промахи как в вооружении, так и в построении тактики боя. Но молчал. Кому нужно его мнение, если он наемник и еще ничем не проявил себя в бою?
        Умников в армии не любили. Покажи себя, прояви отвагу, убей врага, а лучше нескольких, выручи товарищей, тогда будешь пользоваться уважением и к твоим словам или советам прислушаются со всей серьезностью.
        Стучал мечом по щиту, колол мечом воображаемого противника, делая выпады копьем, - и все стиснув зубы. Из-под щитов были видны нижние половины туловищ, у кого-то - поножи одеты, большинство их не имеет. Почему-то греки наивно надеются, что противник не будет бить по ногам. Это в классической борьбе ноги - табу. А в бою любой удар по противнику хорош, если выведет его из строя, тем более что ближайший враг - это персы, а у них могут быть другие принципы.
        Пока тренировались, оттачивали выучку, лохаг набрал недостающих наемников. При всех недостатках лоха были положительные моменты. Каждая шеренга, строящаяся в фалангу, имела свое, строго определенное место. А каждый гоплит знал своих соседей справа и слева, впереди и сзади.
        Еще неделя подготовки - и вот в один из дней появился стратег Фотис.
        - Даю время на сборы, завтрак. В полдень выступаем. Кто не успеет, пусть пеняет на себя. Построение здесь, в колонну по четыре. Рабы идут сзади, несут пожитки.
        Лагерь наемников напоминал растревоженный улей. Воины и рабы сновали во всех направлениях. Много ли у воина скарба? Туника, повязка на чресла. У кого медный кубок для вина, у кого деревянная расческа. Все остальное - оружие и доспехи. И вот уже строится лох. Со стороны посмотришь - грозная сила. Но не обкатан боями, не сплочен в боевое братство совместно пролитой кровью, своей и чужой, не испытан трудностями и лишениями. Кто из воинов опытен и умен, понимает это.
        Вышли из Фив под звуки барабана и гнусавое пение флейты. О строевой подготовке в эти века не слыхивали. Лох, поднимая пыль сандалиями, шагал по утоптанной грунтовой дороге.
        Встречные, услышав тяжелый шаг воинства и завидев блеск щитов и шлемов, уступали дорогу, сходили на обочину. Через каждую пару часов, хотя время было приблизительное, делали короткий привал. В лагере время определяли по солнечным часам или - что пока было реже - по водяным, прозываемым клепсидрой. Многие воины на первом же привале отдали щиты рабам. Всё же по своей территории идут, можно не опасаться нападения противника. На чужой земле такая беспечность могла закончиться печально.
        Только к вечеру, когда солнце коснулось холмов, сделали остановку на ночлег. По прикидкам Алексея, успели прошагать километров тридцать. В отличие от римского или византийского порядка, лагерь обустраивать не стали. Византийцы, по римскому примеру, сразу окапывали лагерь, вбивали колья, выставляли караулы; назначался караульный начальник, стража менялась каждые четыре часа. Ничего подобного у греков не было. Каждый подыскивал себе удобное место для ночлега, раб стелил кусок холста для хозяина. Оружие и защита лежали грудой подле. Ни периметра, ни часовых. Алексею это сильно не понравилось. На войне такие привычки кончаются большой кровью. Что из того, что есть стратег, на котором лежит ответственность за лох, если ночью воинов попросту вырежут спящих? Эх, святая наивность и простота, которая хуже воровства!
        Утром оказалось - неподалеку деревня. Когда после переклички раздали деньги, рабы кинулись туда за съестными припасами. Но это в Греции, довольно густонаселенной, где зачастую населенные пункты находятся в пределах видимости друг от друга. Алексея брало сомнение: что греки будут делать в Персии? Сам он там не был никогда, но сомневался, что на вражеской земле так легко удастся раздобыть провизию.
        Римляне после покорения Греции переняли у греков многое, в первую очередь науки, ремесла, культуру. Но и сами продвинулись вперед. В походе каждый воин нес с собой колья для ограды лагеря, запас продуктов на три дня пути. Об этом заботились службы снабжения. Желания постоянно сравнивать две армии не было, получалось само, и сравнение было не в пользу греков.
        Марш продолжался несколько дней, пока не вышли к побережью, к небольшой рыбацкой деревушке. Алексей сначала подумал: вышли к морю, - но вдали виднелся берег.
        - Геллеспонт, - сказал Стракис.
        Геллеспонтом греки называли пролив Дарданеллы, соединяющий Черное море со Средиземным. Ширина его колебалась от одного до шести километров. На другом берегу уже были земли Персидской империи, во главе которой стоял Дарий III, сын Арсама. До вступления на престол занимал пост сатрапа Армении, носил имя Кодоман. Трон занял поздно, в сорок пять лет, вероисповедовал зороастризм, как и многие в царстве. Родился в Бактрии, полководческим талантом не обладал. Супругу звали Статирой, сыновей - Ариобарзан, Ох[2 - Охатр, по другим версиям - младший брат Дария III.], Сасан I (сатрап в Средней Азии), Сасан II, дочерей - Дрипетида и Статира.
        Армия Дария значительно превосходила по численности готовящуюся к переправе армию Александра. Но армия Дария имела слабую боеготовность: выучка воинов неважная, набраны в армию из разных племен, зачастую говоривших на разных языках. В пехоте б?льшую часть составляли пращники и лучники, меньшую - кардака, аналог греческих гоплитов, воинов тяжеловооруженных. Имелась конница, тоже большей частью легкая - метатели дротиков и лучники. Персы использовали наемников. В пехоте - греков из греческих городов Малой Азии, в коннице - скифов. У скифов всадники и кони были защищены медью, все оружие - мечи, копья, боевые секиры - тоже было медным. В персидской армии использовались слоны и верблюды, для перевозки грузов - мулы.
        У побережья стояло не меньше сотни кораблей. Большая часть - транспорты для перевозки пехоты - гоплитагагосы, суда с одной мачтой и прямым парусом, не позволявшим ходить при встречном ветре. Для такого случая имелись гребцы (Алексей четко видел гребную палубу и порты для весел). Суда небольшие, метров пятнадцать в длину, с двумя рулевыми веслами на корме. Такие вмещали до сотни воинов с вооружением, если плыть недалеко. В дальних походах требовался запас провизии и воды, за счет чего вместимость судна уменьшалась.
        В небольшой гавани покачивались на спокойной воде две биремы (двухпалубные гребные суда) и одна трирема (с тремя палубами) - типичные боевые корабли, главным оружием которых для морского боя был носовой таран. Для Алексея странно было. Такая куча судов стоит в открытую, с чужого берега наверняка все хорошо видно. А где же персидская армия, где разведка? У персов есть флот, и не маленький, он вполне мог бы помешать переправиться на персидский берег армии Александра. Одна ошибка или халатность громоздились на другую, а в итоге беспечность персов развалила империю Ахеменидов.
        Посадка наемников началась прямо с марша. Гоплиты взбегали по сходням на корабль. Поскольку те стояли плотно, борт к борту, перебегали с судна на судно, пока все пять сотен греков не заполнили полностью шесть кораблей. С воды было видно, как к деревушке с холмов спускаются все новые и новые лохи, садятся на корабли и тут же отплывают. Все происходило довольно быстро. Армия Александра славилась стремительностью и выучкой.
        На персидском берегу, по другую сторону пролива, располагались греческие города, захваченные персами. Но в них стояли персидские гарнизоны, обязанные предупредить сатрапа Митридата о скоплении войска противника. Как многие восточные люди, пробившиеся наверх, он обладал большим самомнением, полагал у себя наличие многих способностей, в том числе полководческого таланта.
        Ближе к вечеру целая армада судов отчалила от берега. Алексей был удивлен: куда же к ночи переправляться? Десанту с судов высадиться надо, закрепиться на чужой земле. Впереди ночь, лазутчики персам донесут о чужих воинах, к утру могут подтянуться войска империи и начнется не бой, а бойня.
        Ничего подобного не произошло. Суда без всякого препятствия буквально через полчаса причалили к чуждому берегу, гоплиты по сходням высадились. Вокруг ни одной живой души. Воины располагались на берегу, жевали выданные лепешки и финики. И снова никаких караулов. Ночью спали все, как будто не в походе, не на чужой земле. С первыми лучами солнца - подъем по барабану, построение и марш на северо-восток, по побережью. Встречающиеся редкие туземцы, причем как греческого вида, так и персидского, не проявляли враждебности и даже признаков тревоги. Просто нелепица какая-то. Позже пришла догадка: не за греков-наемников персидского войска их принимают?
        Греческие пехотинцы нанимались в армии противоборствующих империй, ни у кого это не вызывало подозрений или сомнений, потому как в бою греки не трусили и сражались отважно.
        Как потом понял Алексей, наемники следовали на воссоединение с армией Александра, высадившегося в Илионе - легендарной древней Трое. Там высадились македоняне и конница. Город сдался на милость победителя без боя, за что Александр даровал городу свободу, освободил от уплаты дани персам и двинулся на юг, на соединение с остальными частями. Персы не препятствовали. Их лазутчики мелькали вдалеке - то на конях, то на верблюдах. Наблюдали, исчезали, появлялись вновь. Армией Александра командовал опытный военачальник Парменион. Южнее Трои части армии соединились. Тогда Алексей в первый раз увидел великого в будущем полководца и царя, имя которого останется в памяти человечества на века и тысячелетия.
        Встреча частей произошла обыденно. Встретились, обустроились лагерем, переночевали. А утром построение войск. Александр на любимом коне Буцефале, которого объезжал сам, проезжал медленно мимо строя конницы, потом пехоты. Греки-гоплиты поговаривали, что Александр знает по именам каждого воина-македонянина. Алексей разговорам этим не верил. Воинов тысячи, десятки тысяч. Как можно упомнить? Алексей в первой шеренге стоял. Александр в сопровождении Пармениона и других полководцев остановился почти напротив, в десяти шагах. Совсем молодой, атлетически сложенный, в блестящих доспехах. И непонятно было, почему спустя двадцать три века в Иране, Сирии, на Кавказе его до сих пор вспоминают как Искандера Двурогого. На шлеме обычный гребень с перьями, как и у многих воинов, а не рога, тем более два. Скорее всего, аналогия с дьяволом, шайтаном.
        Александр привстал на стременах, поднял правую руку, крикнул:
        - Приветствую славных гоплитов из Эллады, да хранят вас ваши боги!
        Воины в знак приветствия выхватили мечи, стали плашмя бить ими по щитам. Грохот подняли оглушительный. Александр явно остался доволен. Так приветствовали царей и победителей. Он царь, но надеялся, что все победы у него впереди. И он не заблуждался.
        Алексей так внимательно разглядывал Александра и его знаменитого коня Буцефала, что как выглядят Парменион и другие полководцы, просто не обратил внимания. При всех недостатках Александра - жестокости, деспотичности, жажде власти - он проявился как полководец и остался в памяти многих народов как Великий. На монетах многие правители выглядели моложе, благообразнее. Александр же смотрелся именно таким.
        Глава 2
        Граник
        Первое столкновение с персами произошло летом 334 года до н. э. на берегу Геллеспонта, в устье реки Граник. Войско Александра продвигалось по побережью. Лазутчики уже донесли молодому царю, что впереди их ожидает войско персов.
        Получив первое тревожное сообщение от своих соглядатаев, сатрап Митридат собрал военный совет. Командир греческих наемников Мемнон советовал не принимать открытого боя, медленно отступать, изматывать боями наступающего противника и оставлять позади себя безжизненную землю. Людей и скот уводить, все съестные припасы увозить. Через некоторое время войско Александра станет голодать, а лошади падут и будут съедены. Вот тогда нанести решающий удар. Митридат всех выслушал, но решил по-своему: дать бой, тем более войск у него хватало, и верноподданнически доложить о победе Дарию. И наилучшим местом мнивший себя полководцем Митридат счел берег реки Граник. Правый берег ее довольно крутой, препятствующий переправе войск противника. А еще переправе будут мешать лучники. Они успеют выпустить по воинам Александра сотни, тысячи стрел. А на самом берегу тех, кому повезет переправиться, будет ждать конница и греческие наемники-гоплиты. Своим пехотинцам - кардакам - он не очень доверял. И Митридат на военном совете объявил решение: дать бой. После полудня войска сатрапа стали выдвигаться навстречу армии
Александра.
        Лазутчики Александра известили, что навстречу ему продвигается крупная по численности, почти равная армии Александра группировка Митридата. Под председательством молодого царя в походной палатке состоялся военный совет. Александр выслушал все мнения. Последним, по традиции, говорил старший - Парменион.
        - Войско Митридата многочисленно, и если он займет берег Граника раньше нас, перейти реку не удастся. Потери будут велики. На другой берег едва ли выберется каждый второй. Наши илы будут расстроены, не смогут занять боевой порядок и будут смяты, сброшены в реку.
        Когда Парменион замолчал, наступила тишина. Все ждали, какое решение примет Александр. Парменион - опытный полководец, и к словам его стоило прислушаться. Александр долгое время хранил молчание, раздумывал. Если он проиграет первый бой с персами - это плохое предзнаменование. Но и в Персию, давнего врага греков и македонян, он привел армию не для того, чтобы уклоняться от боя, бегать, как трусливый заяц.
        - Мы будем биться, - поднялся он. - Выступаем!
        Персы сами определили позицию - на высоком берегу реки. Единого командования у армии Ахеменидов не было, но старшим по опыту и численности своих людей считали Арсита, сатрапа Фригии. Он расположил конницу вдоль берега. В первых рядах он поставил лучников, за ними - немногочисленных тяжеловооруженных всадников, а во втором эшелоне, за правым своим крылом, - отряд греческих наемников под командованием грека Мемнона, причем на склоне холма, немного в отдалении от конницы, тем самым фактически исключив наемников из боя. А греки были самой боеспособной частью персидского войска.
        Когда Александр с войском дошел до реки, персы уже стояли. Пришлось разворачиваться в боевые порядки с марша. На левом фланге войска Александра стояла фессалийская и греческая конница из союзников. По центру - фракийская пехота, затем по фронту - филы[3 - Фила - объединение нескольких лохов в греческой армии, по численности - от двух до четырех тысяч гоплитов.] Кратера, Минагры, Аминты, на правом - филы Пердики. Во втором эшелоне стояла македонская фаланга. Перестроение совершалось быстро. Персы громогласно осыпали войско Александра насмешками. По численности армии на противоположных берегах были равны. На самом правом фланге стояли гетайры Филоты и корпус щитоносцев Никанора. Конницей на левом фланге командовал Парменион.
        С точки зрения Алексея, место для битвы было подобрано Александром неправильно. Его войску надо было переправиться на другой берег, причем крутой, да под массовым обстрелом лучников-персов. И форсирование реки, и обстрел предполагали потери. Из истории он знал, что битва завершится победой. Сам он, командовавший в Византии войском, на такую авантюру не решился бы. Но он - не Александр. Тот виден был обеим армиям в своем золоченом шлеме, в белой тунике с красной полосой. Плюс блестящая кираса, отражавшая лучи солнца. Не заметить царя было невозможно. Тем более возглавлял он двойную по численности илу в четыреста человек, называемую царской, состоящую из телохранителей. Рядом с царем восседал на коне начальник личной охраны Клит Черный.
        Александр поднял меч и первым направил коня в реку. За ним ринулись другие всадники. Кавалерия пошла наискосок, борясь с течением воды. Александр с правого фланга своего войска явно метил в центр персидского. С противоположного берега тут же полетели стрелы. С шелестом падали они вниз как железный дождь, и многие стрелы находили свои жертвы. Алексей видел переправу своими глазами, действие разворачивалось почти напротив него. Тут же был отдан приказ выступать.
        Греческие воины, выставив копья, двинулись к реке, ускоряя шаг. Труднее всего было перейти реку. Бурный поток сбивал с ног. Алексей перевернул копье железным концом вниз, упирался им между камней. Копье давало хоть какую-то опору. Глядя на него, другие гоплиты стали поступать так же. Что творилось на другом берегу, уже не было видно: высокий склон ограничивал видимость. Стрелы персов падали все реже, из чего Алексей сделал вывод, что конница Александра добралась до лучников. Лучники составляли значительную часть конницы персов, не имели мечей, а для защиты использовали легкий, полумесяцем, щит.
        Тяжелая конница македонян врубилась в ряды персов. Пролилась первая и обильная кровь. Звон мечей, глухие удары по кирасам, разноязычные крики людей, стоны раненых, ржание лошадей - все звуки слились в грозный шум битвы. И над схваткой повисло желтое пыльное облако, поднятое копытами коней.
        Филы греков, а рядом с ними филы других пехотинцев строились в боевой порядок - фалангу. Но наступать им не давала сражающаяся конница. Но вот постепенно, метр за метром, персы стали отступать, не выдерживая напора. А войско Александра переправлялось, все прибывая на этот берег. Уже и македонская фаланга, стоявшая в начале битвы в тылу всех войск, форсировала реку.
        Фессалийская конница ударила по правому флангу персов, стала обходить. Персидские военачальники, Митридат и Арсит, решили, что конница Александра обходит и хочет ударить в тыл, где были лишь персидские легковооруженные всадники. Отдали приказ отступить, выровнять линию обороны. Но в бою перестроить войска сложно, а подчас невозможно. Перегруппировка привела к отступлению, а потом и к бегству. Алексей видел, как телохранители вывели из боя, окружив со всех сторон, Александра. Шлем его был помят, кольчуга повреждена, забрызгана кровью. И непонятно, чья кровь - царя или вражеская? Уже после боя выяснилось: царь был легко ранен в руку, но в ситуации был критической, со всех сторон наседали персы, страстно желая убить Александра. Положение спасли телохранители во главе с Клитом Черным: прорубились через персов и уберегли Александра от гибели.
        Конница Александра бросилась преследовать конницу персов. На поле боя лежали трупы. Много трупов - воинов, лошадей. Персы явно проигрывали сражение, но на склоне холма стояли еще незадействованные в бою греческие наемники Мемнона. Они не дрогнули, были готовы к бою. На них двинулась вся пехота Александра - македоняне, союзные греки, греки-наемники. Численность отряда Мемнона была немногим больше четырех тысяч гоплитов. Отлично обученные и вооруженные, они представляли серьезную силу.
        Алексей шагал в первом ряду фаланги. Его охватывало пьянящее чувство предстоящей схватки: бушевал в крови адреналин, гулко билось сердце, вспотели ладони, держащие оружие. Все же бился он на мечах давно, сотни лет назад, и вроде так недавно. Мерно вышагивающая фаланга войска Александра перешла на бег, желая использовать силу инерции, вломиться в строй противника, сбить с ног. Фаланга сильна своим строем, когда воина прикрывают его товарищи слева и справа. Стоит нарушить строй, и битва превращается в схватку двух противников, где каждый сам за себя.
        Алексей набежал на грека, щитом отбил его меч, сам нанес сверху два удара, но грек успел подставить свой щит. Алексей улучил момент, когда противник поднял щит, ударил его ногой по колену. Пинок был сильный, грек не ожидал подвоха, рухнул на колено, приоткрылся. Алексей рубанул его по шее мечом, и грек рухнул. Теперь вперед, на шаг, на два. Удар мечом вправо, по соседу грека в строю, сам едва увернулся от меча спереди. Грек во втором ряду фаланги попытался достать его колющим ударом. Но уже почти весь первый ряд фаланги греков вырублен, в рядах расстройство. Звон мечей, глухой стук сталкивающихся щитов. Крики боли и ярости, стоны раненых. Даже если бы командиры отдавали приказы, никто не смог бы их услышать в таком шуме.
        Алексей был на голову выше большинства воинов, своих и чужих, ему была видна битва. А еще немаловажное обстоятельство - руки длиннее. Не намного, но это уже преимущество в бою. Противник прикрывался щитом умело, сам атаковал. У обоих мечи одинаковые, и исход боя решила длина рук и опыт. Грек напал яростно, удары мечом следовали один за другим. Алексей стоял недвижно, как скала, отражая удары мечом или принимая на щит. Грек начал выдыхаться, удары стали уже не такие сильные и частые. Алексей выждал момент, когда противник прикрылся щитом, прыгнул на него всей массой, сбил с ног, дважды ударил мечом под щит грека, ощущая, как клинок входит в тело. А на него уже нападает грек из третьего ряда. Алексей успел вскочить, кончик лезвия грека все же достал по касательной плеча. Болью обожгло, кровь потекла из раны. У противника глаза довольно заблестели: как же, первый удар, а враг ранен, остерегаться будет, осторожничать. Не на того нарвался! Алексей сам в атаку перешел. Наносил удар за ударом, вкладывая всю свою силу. Щит грека не выдержал, дал трещину, после нескольких ударов щепки полетели. Алексей же
молотит по щиту не переставая. Греку бы нагнуться, щит убитого товарища подобрать, да нет у него ни секундочки. Грек испугался, пятиться стал. Алексей подпрыгнул, сверху увечного щита удар нанес. Меч смял шлем, соскользнул на плечо, разрубив ключицу. Хлынула кровь, грек закричал, выронил оружие. Алексей вторым ударом добил врага. С такой раной от первого удара не живут, только промучается несколько часов. Пусть умрет быстро. Наемников уже окружили - и пехота, и конные воины Филоты. Превосходство в силах значительное. Наемники Дария сопротивлялись ожесточенно, грамотно. Но когда конница смяла их ряды, началось избиение, уничтожение греков. Вели себя наемники достойно, держались вместе, никто не бросил оружия. Таких противников уважают. Когда начальник наемников Мемнон осознал, что б?льшая часть его гоплитов погибла и та же участь может постигнуть всех, он отдал приказ сдаваться. Греки побросали оружие и сдались на милость победителя. На поле боя осталось больше двух тысяч убитых греков. Уже после боя Александр распорядился подарить трофейные щиты греков Мемнона союзным грекам - афинянам, коих собрали
более трех сотен. Другие были изрублены и к дальнейшему использованию не годны. Самому Мемнону в суматохе удалось ускользнуть.
        Конница Македонского еще какое-то время преследовала конницу Митридата, методично ее уничтожая. Александр и войско праздновали первую победу. Армия его воодушевилась: при почти равной численности, занимая невыгодное для атаки положение, они разбили и рассеяли войско Дария. Для воинов успешное начинание очень важно, стало быть, их вождь успешен и боги ему благоволят. А по империи Ахеменидов сразу пронеслась весть о поражении армии Митридата. Психологически такое известие угнетает армию противника, ввергает в уныние. И Дарий всполошился. Одна из его лучших армий разбита и рассеяна, да еще каким-то малоизвестным доселе правителем Александром.
        Фила греков армии Александра принялась праздновать. Стракис подошел к Алексею.
        - Я был рядом с тобой в бою. Ты держался хорошо, действовал смело. Чувствуется опыт.
        - Ты полагаешь, что я тебя обманывал?
        - Нет, но лучшая проверка воина - бой. Давай отметим победу, мы захватили обозы армии Дария, и у нас будет чем поживиться.
        И впрямь, в повозках нашлись сушеное мясо, сушеные фрукты, даже подчерствевшие лепешки, вино в кувшинах. Судя по вкусу - греческое.
        Вино, по греческому обычаю, вполовину разбавили водой. Вокруг Фотиса сразу образовался круг из воинов его дюжины. Только дюжины уже не было, всего восемь человек. Вина налили в шлем, пустили по кругу. Каждый отпивал сколько хотел, заедали сушеными абрикосами и дынями. Аппетит приходит во время еды, принялись за сушеное мясо. Сил во время боя ушло много, и все проголодались. Поев сами, разрешили поесть рабам, которые следовали за войском. После трапезы рабы стали собирать трофейное оружие и защиту: щиты, поножи и наручи, шлемы. Воины же принялись чистить и точить оружие. Не приведи клинок в порядок сразу, потом долго и нудно оттирать надо, да и ржаветь начнет. И не столько для начальства делали, как для себя. Для воина меч - такой же инструмент, как для музыканта лютня или для плотника топор.
        Отойдя на место повыше, подальше от трупов, улеглись спать. Для Алексея чужое небо непривычно. К тому же жарко и душно. Странно, в бою духоты не замечал, хотя в полном боевом облачении был. Видимо, на адреналине. Сколько бы у тебя ни было опыта, схваток за плечами, все равно перед боем волнуешься. Может встретиться противник сильнее, удачливее тебя. И благо, если смерть будет мгновенной. А при ранении в живот будешь долго мучиться, если не добьют из милосердия свои же. При таких ранениях, проникающих в живот или грудь, выживали очень редко. Суровая жизнь, суровые законы, суровые обычаи.
        Алексей полагал, что после битвы Александр даст своей армии день отдыха. Так традиционно было во всех армиях мира. Но Македонский был из другого теста. Он жаждал добить армию персов. Для этого были и личные причины: в бою Митридат собственноручно легко ранил Александра, также был убит под полководцем его конь, к радости Македонского - не любимый Буцефал. От гибели Александра спас начальник личной охраны Клит Черный. Золоченый шлем полководца, помятый в битве, срочно ремонтировал оружейник.
        Маршем двинулись сначала македонские фалангиты, за ними - греческая конница, ила за илой, изрядно поредевшие в бою. Затем отдали команду выступать греческим гоплитам. Алексей зашагал рядом со Стракисом. Колонна воинов вытянулась, насколько видел глаз. За пехотой ехали македонские тяжеловооруженные всадники гетайры. Они практически не понесли потерь в бою. Хорошая защита и выучка сыграли свою роль.
        Дорога сначала на подъем шла, а как плато пошло, повернула на юг, тянулась вдоль морского побережья. Начали встречаться маленькие городки, населенные преимущественно греками. Но в каждом стоял персидский гарнизон. Греки с радостью распахивали городские ворота, а немногочисленные гарнизоны даже не думали воевать. Разве можно совладать с огромной армией, разбившей войско Митридата? Складывали оружие и сдавались в плен. Жители угощали воинов лепешками, фруктами. Александр оставлял в таких городах по нескольку воинов. Больше для порядка - обозначить свое присутствие, а еще малый гарнизон мог послать гонца в случае опасности. Сопротивлялись лишь два города - Милет и Галикарнас, где персидские гарнизоны были многочисленные, а стены городские - крепче. Кто лучшие инженеры? Греки! С собой Александр осадных машин - катапульт и баллист - не брал, они громоздки и тяжелы, каждый такой механизм требовал для перевозки целый обоз. Но инженеры, прозываемые учеными мужами, построили несколько баллист. Начали обстрел городских стен камнями. Баллисты швыряли камни весом по сорок-семьдесят килограммов за двести
метров (дальность полета стрелы из хорошего лука). В камнях в гористой местности недостатка не было, их доставляли пленные под присмотром воинов. Баллисты били в одно место. Каждый камень выбивал из кладки стены небольшое углубление. Но камней летело много, дефект расширялся и углублялся, от него по стене ползли трещины.
        Фаланга Алексея располагалась недалеко от работающих баллист. Поскольку заняться было нечем, он ходил к механизмам, смотрел на их работу. Зрелище завораживающее, можно смотреть долго. Вроде устроено просто - несколько бревен, канаты и петля для камня, - а разрушительный эффект сильный. И прожили эти конструкции практически в неизменном виде пятнадцать веков, в Риме, Византии, Европе, до появления артиллерии. Греки воистину были великими учеными и механиками. Кроме баллист и катапульт придумали «греческий огонь», фактически огнеметы. Философы, ученые, мыслители и поэты, инженеры, олимпийские игры - маленькая нация оставила миру великое наследство.
        Один из механиков, обслуживающих катапульту, заметил любопытствующего гоплита.
        - Подойди, земляк.
        Алексей подошел. Одет он был как гоплит, загорел под южным солнцем, по-гречески изъяснялся свободно. И греки принимали его за своего.
        - Интересно?
        - Да, хитрая машина.
        - Сам попробовать хочешь?
        - Хочу.
        Под приглядом механика Алексей вместе с другими воинами, обслуживающими баллисту, крутил тяжелый ворот, поднимал груз - противовес. Потом вдвоем они еле подняли камень, уложили в широкую и мощную кожаную петлю, сшитую из нескольких слоев свиной кожи.
        - А теперь бей по рычагу, - кивнул механик.
        Бить надо было сильно. Алексей ударил кулаком, станина содрогнулась, камень в петле прошел буквально рядом и улетел к городской стене. Бум! Глухой удар - и облако пыли из каменной крошки обозначили место попадания.
        - Вот так мы работаем. Никого мечами не колем, и труд наш тяжел. Но без механизмов воинам город не взять, - грек улыбался во все тридцать два зуба.
        Да, пускать камни из баллист и катапульт - занятие для физически крепких мужчин. Не зря механики пользовались в войсках всех армий уважением и повышенным жалованием.
        Осада города длилась почти два месяца. И каждый день камни из баллист методично били в стены. Александр не торопился. С одной стороны, жители города и воины ослабеют, поскольку город окружен и подвоза продовольствия нет, а запасы в жарком климате сделать сложно. А с другой - не собирался нести потери, штурмуя целые стены. Вот сделают баллисты пролом, тогда другое дело. В этом случае все решит превосходство в силах, а их у защитников города не много. Персидский гарнизон не столь многочислен, а жители, вздумай они сопротивляться, - вояки слабые.
        Все же настал тот день, когда стена рухнула, образовав брешь. Алексей этот момент видел. Камень из баллисты угодил точнехонько в выбитое в стене углубление, выбив каменную крошку. Стена устояла, затем раздался треск, по стене поползли трещины. Очень быстро они увеличивались, и изрядный кусок стены с грохотом рухнул, подняв кучу пыли. Этого момента в лагере Александра ждали. Тут же заревела сигнальная труба. Воины стали строиться в фаланги. Конница не спешила, ворваться в брешь - это дело пехоты. А когда гоплиты смогут пробиться к воротам и открыть их, тогда конница ворвется в город, растечется по улицам и начнет рубку всех, кто окажет сопротивление. Поскольку город не сдался на милость победителя, Александр решил проявить жестокость, дабы устрашить жителей других городов. Отдал приказ персов и жителей, кто оружие в руках держит, в плен не брать, убивать на месте.
        Фаланга Алексея по команде Фотиса бросилась к бреши в стене. Там уже мелькали фигуры персов, которые пытались организовать оборону. Греки бежали к пролому с громкими криками. Как любил говаривать Фотис: «Надо, чтобы глас наш долетел до ушей богов». А еще рев гоплитов пугал противника. Алексей не был в первой шеренге, те уже начали биться с персами. Звон оружия, крики. Он улучил момент, прыгнул в сторону, между дерущимися и городской стеной, побежал. За ним - еще несколько гоплитов. Навстречу с десяток кардаков, персидских пехотинцев. На Алексея набежал перс высокий, жилистый. Такие в бою выносливы. Все удары Алексея мечом принимал на большой круглый щит. Алексей крепче и мощнее противника, удары наносил сильные. Не окованный по краям деревянный щит перса, обтянутый кожей, не выдержал, щепки полетели, а Алексей знай мечом работает. Еще удар - щит раскололся, в руке у перса только ручка щита с умбоном. Перс на мгновение растерялся, и Алексей уколол его в грудь. Противник упал. Надо помогать своим: все греки, что побежали за ним, связаны боем. Алексей забежал сзади, стал рубить мечом противника по
спинам, плечам. Минута - и все персы поражены. Гоплиты добили раненых. Великий Александр приказал пленных не брать.
        Галикарнас по площади велик, улицы по-восточному узки и кривы, только повозке протиснуться. Через пролом в стене в город врывались все новые воины. Алексей, а за ним и другие греки побежали к воротам. Надо их открыть, тогда в город ворвется конница. Но у ворот сильная стража. На Алексея копейщик наскочил, сделал выпад, Алексей щитом копье в сторону отбил, ударил мечом мощно по дереву и перерубил. Копейщик с коротким древком остался фактически безоружный. Не пощадил его Алексей, убил. Рядом схватка кипит, греков два десятка, а персов в два раза больше. Но к грекам каждую минуту подкрепление прибывает, тогда как силы персов тают. Стракис сумел к воротам прорваться, взялся за мощный засов. Засов тяжел, фактически обтесанное в брус бревно с рукоятями. Обычно такой засов сдвигали несколько человек. Уперся Стракис, мышцы вздулись буграми под кожей. Один из кардаков, осознав опасность, подбежал и пронзил грека копьем. Острие грудь пробило, глубоко в дерево ворот вошло. Грек безвольно повис, как приколотый булавкой жук в коллекции энтомолога. Алексей немного не успел спасти товарища, домчался, голову
персу снес. К нему другие гоплиты на помощь пришли. Алексей щит за спину закинул, чтобы и его не пригвоздили. Навалились дружно, сдвинули хорошо смазанный брус в сторону. Потянули створки, разбежались в стороны, потому что сразу через распахнутые ворота ринулась конница. Сначала легкая, за ними тяжеловооруженные, закованные в бронзу и кожу гетайры, ила за илой. Все, теперь город персам не удержать. Всадники по улицам скакали, сбивая неосторожных жителей, рубили убегающих персов, даже тех, кто бросил оружие. Алексей присел сбоку ворот, рядом гоплиты из десятка. Потери были велики, в дюжине половина осталась. Кто ранен, другие убиты. Алексей, прошедший много битв, к крови и смерти привык, но когда теряешь товарища, на душе печально, скорбно.
        К вечеру город очистили от персов, но по приказу Александра все городские ворота закрыли, поставили охрану. Александр за непокорность, активную помощь жителей персидскому гарнизону, решил всех продать в рабство. И продал. Связанных веревками жителей вели к морю, сажали в трюмы кораблей, везли в Европу, продавали на невольничьих рынках. В один день большой и богатый город опустел, и ветер нес по его улицам мусор.
        Александр двинул армию дальше. Небольшие города, жители которых были уже наслышаны о печальной участи Галикарнаса, сопротивляться не стали, сами открывали городские ворота.
        После Галикарнаса, где греческая пехота понесла незначительные потери, Алексея назначили на самую младшую командирскую должность. Он не напрашивался, но лохаг, командир отряда гоплитов в четыреста человек, принял решение сам. В дюжину Алексея вместо убитых и тяжелораненых пришли новобранцы, греки из освобожденных от персов прибрежных городов. Их пришлось обучать в свободное от переходов время. Армия Александра не стояла на месте.
        Многочисленный персидский флот не позволял прибыть подкреплениям армии Александра, а еще мог высадить десант персов в тылу македонцев. Александр захватывал все прибрежные города, лишив таким образом флот противника берегового базирования. Момент важный: кораблям нужно пополнение провизией, питьевой водой, места для ремонта, укрытие от бурь.
        Дарий тем временем собирал армию для сражения с Александром. Набирал наемников, подтягивал из глубины Персии пехоту, конницу. Войско получалось огромное, в три раза превосходившее армию Александра. Греческих гоплитов - наемников - двенадцать тысяч, а всего немногим более ста тысяч конных и пеших. Александр же имел тридцать пять тысяч пехоты и пять тысяч всадников. Армии сошлись в ноябре (мемактирион месяц по македонскому календарю) 333 года до н. э. на побережье Исского залива Средиземного моря. Дарий поджидал Александра на равнине у местечка Сохи. Армия Александра совершала переход через ущелье в горах, и Александр не спешил выйти на равнину, где персы получили бы явное преимущество из-за большей численности. Александр вышел из города Исс[4 - Современный Искендерун в Турции.], Дарий город тут же занял. Александр решил дать бой в долине реки Пинар. С одной стороны - Оманские горы, с другой - море. Ширина долины всего два с половиной километра. Александр сумеет использовать пространство, ударив всеми силами, а Дарий будет вынужден строить огромную армию в глубину, а не по фронту. Александр поставил
в центре войска фаланги (девять тысяч македонцев и десять тысяч греков) с глубиной построения восемь шеренг. Правый фланг, у гор, занимал Пердикка. Здесь же тяжелая конница гетайров под командованием Филоты - две тысячи всадников. За ними критские лучники и легкая пехота варваров - две тысячи воинов. Левый фланг, у моря, занимали Птолемей и Мелеагр под общим командованием Пармениона. За ними стояла тяжелая фессалийская конница - тысяча восемьсот всадников, конница греков - шестьсот человек, далее в глубину - пехота фракийцев и иллирийцев, всего семь тысяч воинов.
        Армии разделяла река Пинар, неглубокая, но местами с обрывистыми берегами. Дарий напротив фаланг Александра поставил фаланги греческих наемников, по их флангам - персидскую пехоту, от моря до гор. Конницу под командованием Набарзана поставил на правый фланг, у моря. Колесница самого Дария с личной охраной располагалась по центру, за греческими наемниками. Из-за тесноты долины Дарий не мог задействовать все силы, и преимущество в численности сошло на нет. Дарий считал иначе. Поворачивая голову, видел свое многочисленное войско, и самодовольная усмешка трогала его уста.
        Александр не стал выжидать, бросился в атаку своим правым флангом во главе конницы. Тяжеловооруженные гетайры легко сломали сопротивление персидской пехоты. Неважная подготовка, короткие копья - и персы сначала попятились, потом побежали. Гетайры напирали, вклинивались в позиции персов, заходя сначала во фланг, а потом и в тыл греческим наемникам.
        В центре македонская и греческая фаланги армии Александра легко преодолели реку, выбрались на берег. Наемники-греки не стали стоять, побежали навстречу противнику. Завязался бой крупных сил пехоты. Силы, вооружение и опыт гоплитов с обеих сторон примерно были равны. Конница Дария на своем правом фланге форсировала реку, атаковала фессалийскую конницу Александра. Напор всадников Набарзана был так силен, что фессалийцы стали медленно отступать. Александр опасность вовремя увидел и осознал. Развернув илы гетайров, ударил во фланг и тыл греческих наемников. Он еще по бою при Гранике помнил, что греческие гоплиты армии Дария держались дольше всех и оказали ожесточенное сопротивление, пока почти все не полегли. Развернуть в бою плотные шеренги фаланги затруднительно - слишком плотно стоят воины. Каждый воин щитом прикрывает свою левую часть тела и правую сторону соседа. Фаланга сильна глубиной шеренг. Сразили воина из шеренги впереди, его место занимает гоплит из шеренги сзади, и снова строй монолитен. На противника это действует деморализующе. Вроде бьются, а шеренги целые. Но пехоте держать удар
спереди и сзади почти невозможно. Наемники стали пятиться, теряя воинов.
        Алексей стоял в третьей шеренге греческих гоплитов против таких же греков у Дария. Выучка по уровню схожая, вооружение один в один. И греками снова командовал Мемнон. Когда труба прозвучала, дав сигнал к атаке, вместе с другими воинами через реку перебрался. Помог себе взобраться на берег, опираясь на копье. Фаланга полностью выстроиться не успела, как противостоящие наемники в наступление двинулись. Шаг вперед - и удар мечом по умбону щита. Грохот железный для устрашения врага. А только гоплиты Александра и сами так умеют, не убоялись. Сшибка первых шеренг самая страшная, и редко кто в первой шеренге при атаке выживает. Каждая фаланга копьями ощетинилась. У первых шеренг копья короткие, у второй и третьей длиннее, перед фалангой - частокол из острого железа. Отступить назад или в сторону отойти невозможно, ряды плотные. Сошлись. Грохот железа, стоны раненых и хрипы умирающих. Копья, если они не сломались или не завязли в щите или теле противника, бросили. На короткой дистанции копье не самое лучшее оружие. Схватились биться на мечах. Алексей старается все удары не на меч принимать, а на щит,
экономя силы. Из третьей шеренги после столкновения пехотинцев он уже в первой был, перешагнув павших воинов. Удар наемника принял на щит, еще удар - снова по щиту. Наемник опытен, но ростом Алексею уступает, все же большинство ниже Алексея на голову. А рост преимущество в мечном бою дает. Алексей после удара наемника сам удар нанес - уколом. Опыт-то уже большой. Упал наемник, а на его место другой вперед выступил, со свежими силами накинулся. Кричит Алексею:
        - Собака македонская!
        Кто бы говорил, сам царю Дарию за серебро продался. Алексей расправился с наемником быстро. Улучив момент, ударил противника по руке с мечом, отрубив по локоть, вторым ударом - укол в шею. А только напирают наемники. Полоска берега, на которую фаланга Алексея взобралась, неширока. Греки Александра сначала остановились, завязли в бою, потом медленно, шаг за шагом, пятиться стали. Замысел начальника наемников понятен: сбросить гоплитов Александра в реку.
        Македонский, хоть сам участвовал в сражении, с высоты коня наблюдал за полем боя. Увидев, как его пехоту теснят к реке, повернул илы всадников. Рубка пошла страшная. Один тяжеловооруженный, закованный в броню гетайр стоил нескольких гоплитов. Вмиг полегли несколько шеренг на левом фланге наемников. Когда на фланге и в тылу противник, причем превосходящий по силам, никто не может остаться спокойным. Наемники дрогнули, попытались развернуть фалангу. Это и в спокойной обстановке непросто: фаланга имеет существенный изъян - ее почти невозможно повернуть, сменить направление движения, а еще использовать на пересеченной местности. Алексей об этой уязвимости знал. Как и Македонский - не зря он изучал воинские искусства и стал великим завоевателем, получив у азиатских и арабских народов прозвище Зулькарнайн.
        В войске Дария греческие наемники - гоплиты - были наиболее подготовленной, сильной частью войска. И когда гетайры врубились в фалангу, она дрогнула, потеряла строй. Паника в бою страшнее любого противника. Греки-наемники начали отступать, потом побежали. Александр же с группой гетайров пробивался к колеснице Дария. Ее было легко узнать как по телохранителям Дария в позолоченных доспехах, так и по флагу. Когда часть телохранителей - не самых плохих воинов - пала, Дарий не выдержал, развернул конницу и помчался прочь.
        На глазах Дария гибла его армия, его личная охрана, приближенные, среди которых было много родственников. Но Дарий спасал свою жизнь, надеясь в скором времени собрать армию и отомстить Македонскому за перенесенный испуг и унижение. В схватке Александр пострадал: один из личной охраны Дария смог легко ранить полководца в бедро. С бегством Дария началось паническое отступление с поля боя его войска. Подчиненные всегда смотрят на начальника, он для них пример. Случилась давка, и многие были затоптаны, другие пали от рук своих же, прокладывавших себе дорогу оружием. Дарию после бегства удалось собрать четыре тысячи воинов-персов, с которыми он пересек реку Евфрат. Александр беглецов не преследовал, хотя его командиры призывали догнать и истребить. Греческие наемники, которых уцелело в битве восемь тысяч из двенадцати, бежали в горы, затем переправились на остров Кипр.
        Армии Дария еще повезло, так как воины Александра бросились грабить богатые обозы, а не добивать войско персов. В обозах - имущество самого царя, его семьи, многочисленной родни, двора, довольно большого по азиатским традициям. Войско Александра в случае победы имело право на трофеи, и оно их получило. Мало того, в обозе, в шелковом большом шатре оказались мать царя, его жена и дочери. Для Александра такая добыча богаче и желаннее золота. И для всей Персии знак. Если Дарий не смог защитить свою семью - дело для каждого мужчины святое, - то народ разочарован. Сильный удар по престижу Дария. А еще Дарий с пленением семьи упал в глазах правителей соседних стран, и их же устрашил Александр. Жена Дария вскоре умерла, а дочь царя Александр взял в жены после индийского похода. Жест знаковый - породниться с царской кровью - и для персов доброжелательный, примиряющий.
        Больше всего правителей соседних, а то и дальних стран напугал факт несопоставимых потерь. Меньшая по численности армия Александра одержала победу, потеряв убитыми триста пехотинцев и сто пятьдесят всадников, в основном фессалийцев. Дарий же потерял половину армии - до пятидесяти тысяч пеших и конных. Вести о битве при Иссе сразу разлетелись по цивилизованному миру, кого-то радуя, кого-то шокируя, устрашая. До сих пор армия Дария считалась непобедимой, огромной, и мало было желающих попытаться захватить земли или города великой империи. Правители узнали, что появился новый сотрясатель мира, великий полководец, доселе известный только в Македонии.
        Алексей, когда армия Дария бежала, тоже ринулся к обозу. Вооружение и броня на нем надежная, а жалование скудное, только прокормиться самому и слуге. Воины имели единственный способ разбогатеть, помочь семьям - трофеи. Многие зарились на дорогие ткани, шелк, шитую золотыми нитями парчу, дорогую, но бесполезную утварь царской семьи или его двора. Такие трофеи занимают много места, а ценность их не так велика. Алексей искал только золото или серебро. Только этот «презренный» металл мог позволить купить землю или дом либо необходимые вещи. Ни землю, ни дом он покупать не собирался. Теплые вещи, вроде шубы, в жарком климате не нужны, вполне хватало одежды воина. Алексей был неприхотлив, не собирался обзаводиться семьей, да и чувствовал себя человеком временным. В любой момент он мог вернуться в свое время. Но золото - мерило успеха воина в походе. Смел, удачлив - докажи. Уже не столько материальная сторона, как моральная. Между воинами завязывались потасовки при дележе трофеев. Бились на кулаках за кусок парчи, боролись. Это не возбранялось. А за применение оружия наказывали строго. Меч - для боя с
противником, а не со своими товарищами. В лучшем случае изгоняли из армии, если последствия незначительные. А коли вред существенный, вроде смерти, виновного ждала казнь. Причем расправа была быстрая и прилюдная, с объявлением вины.
        Алексей одним из первых накинулся на невзрачную повозку под тентом. Оказалось - походная казна. Он успел схватить мешочек с золотыми монетами, изрядного веса, килограммов пять. Тут же подбежали другие воины, и через пару минут повозка опустела. Отобрать взятый на меч трофей не мог никто. Ни лохаг, ни стратиг, ни сам Александр. Алексей посчитал, что за тяжелый бой и риск сегодняшняя добыча вполне адекватная. После битвы при Гранике он не поимел ничего. Нашел в обозе греческого войска своего раба Криса, вручил мешок.
        - Отвечаешь головой! Пропадет хоть одна монета, будешь бит нещадно!
        - Слушаюсь, хозяин.
        Рабу на Алексея обижаться грех. Не бьет, кормит, поручениями не изматывает; постирать одежду после боя да приготовить похлебку - работа вовсе не тяжелая для молодого и здорового мужчины. Конечно, раб мог убежать, прихватив ценности. Но куда он денется, если на всех дорогах заставы Александра. И на судно не сесть, чтобы переплыть Средиземное море. А поймают - забьют палками или камнями. Умереть от меча - удел воина, а не раба. Крис в каком-то городе прихватил для скромной поклажи тележку: два деревянных колеса, дощатый ящик для груза. Многие рабы ему завидовали, поскольку везти легче, чем тащить на себе, обливаясь потом.
        День до вечера армия грабила и делила обоз. После ночевки по приказу младших командиров стали собирать на поле боя оружие, доспехи. Все это железное добро стоило изрядных денег. Грузили на опустевшие подводы обозов Дария. Потом принялись хоронить своих павших по традициям их земель. И только после дня отдыха войско двинулось дальше.
        Вечером Алексея вызвал Фотис. Такие вызовы по вечерам по пальцам одной руки пересчитать можно. Неужели в командовании дюжиной есть упущения? Или кто-то из воинов совершил проступок, хуже того - преступление? Командир, пусть самого малого подразделения, отвечает за свое воинство. Так в каждой армии мира заведено.
        Однако вопреки ожиданиям Фотис встретил его приветливо. Пригласил сесть за стол, разделить трапезу, вполне обычную - финики, сушеные фрукты, свежеиспеченные пшеничные лепешки. Конечно, под разбавленное вино. В жарком климате оно хорошо утоляло жажду.
        Не спеша поели, выпили. Потом, как понял Алексей, Фотис приступил к главному.
        - От укуса блохи не умирают, но уж больно неприятно и отвлекает от дел. И лучше блоху убить.
        - Верное замечание.
        - Ты знаешь, кто командовал греками-наемниками у Дария?
        - Мемнон.
        - Верно. И воинство свое он готовил хорошо. Да ты сам видел. Дважды против армии Александра греки Мемнона выступали и держались крепко.
        - Видят боги - святая правда.
        - Ныне он находится далеко в наших тылах. Набирает воинов, делает набеги на города, взятые Александром на меч, убивает правителей, грабит обозы. Наши обозы!
        Фотис поднял палец вверх, чтобы Алексей прочувствовал важность момента. Да ему и так понятно. Когда в своих тылах рыщет крупная вражеская группировка, это опасно. В любой момент, зачастую самый напряженный, могут ударить в спину, поднять панику и в конечном итоге повлиять на исход боя. Вполне естественно, что Александр как опытный полководец решил расправиться с Мемноном и его греками. Да, он наемник, как и все его воинство. Но воюет за Дария честно, с поля боя не убегал, что делали даже персидские воины и военачальники, покрывая себя позором.
        И Алексей предположил, что лох Фотиса направят на разгром Мемнона, что было бы вполне логично. Но дальнейшие слова Фотиса повергли Алексея в шок.
        - Ты молчишь и внимаешь, и это правильно. Тебе оказана великая честь, в немалой степени как знатному кулачному бойцу. Царь повелевает тебе убить Мемнона.
        - Как?
        Алексей даже вскочил с лавки. Идти на Мемнона своей дюжиной? Да у него половина новобранцев, толком не умеющих владеть мечом. Да даже если бы в дюжине были отборные и опытные воины, что они могут против Мемнона?
        - А это решать тебе. Исполнишь волю правителя - получишь повышение и почет. Не сможешь - значит, слаб, переоценили тебя.
        - Подожди, Фотис. Голова кругом идет. Я понял, что должен идти к Мемнону один и убить его?
        - Правильно понял!
        Алексей сидел, молча переваривал. Уж лучше, в самом деле, уйти, причем в Карфаген, и служить там. Даже через море перебираться не придется. Далеко, но реально.
        - А сколько у Мемнона воинов?
        Во рту у Алексея пересохло, и он сделал пару глотков разбавленного вина.
        - Кто знает точно? Лазутчики говорят о пяти сотнях. Кто-то о тысяче.
        Алексей соображал: сведения устаревшие, потому как доходят долго. И сейчас у Мемнона под рукой могут быть тысячи. Греки из многих провинций бывших владений Дария охотно нанимаются к Мемнону. И тому были причины. Александр, окрепнув и собрав армию, вторгся на территорию греческих полисов. Греки не смогли объединиться, дать отпор, каждый город сражался за себя. Единого греческого государства не было, и это послужило причиной поражения. Греков притесняли не сильно, но, как и любой народ, эллины хотели свободы, самоопределения. Для греков Александр и его армия - захватчики.
        Мемнон родился на острове Родос, вместе со старшим братом служил наемником у персидского сатрапа Фригии Артабаза. Старший брат Ментор довольно быстро стал военачальником. Однако Восток - дело тонкое. Как постоянно бурлящий котел. Заговоры среди знати, подкупы, отравления. В 362 - 360 годах до н. э. несколько сатрапов Малой Азии подняли мятеж против царя персов Артаксеркса III. Царь оказался сильнее, восстание подавил, начались казни. Артабаз бежал в Македонию, за ним последовал Ментор с братом Мемноном. Ментор через посредников смог договориться с Артаксерксом и, собрав наемников, захватил для царя Египет.
        В 342 году он выпросил у Артаксеркса прощение для Артабаза и Мемнона, помог им вернуться в Азию. В изгнании Ментор женился на дочери Артабаза, прекрасноликой Барсине. Получалось, Ментор помогал тестю. Но вскоре Ментор умер, Мемнон женился на его вдове. И Артабаз назначил его начальником всех греческих наемников своей провинции.
        В 336 году до н. э. в Малую Азию вторгся Александр. Перед битвой на реке Граник царь Дарий собрал совет, и Мемнон предложил уклониться от боя, действовать хитрее. Всем жителям уйти, угоняя скот, все постройки сжечь, а колодцы завалить трупами шакалов и собак. Армия Александра оказалась бы в затруднительном положении. Если запаса провизии в виде сухарей и сушеного мяса на несколько дней хватило бы, то без воды марш войска невозможен. Лошадям и людям требовались огромные количества воды, подвезти которые немыслимо. Царь Дарий разумное предложение Мемнона отклонил, но грека приметил, а после поражения под Граником назначил главнокомандующим над всеми греческими наемниками Персии. Но поражения преследовали Дария, империя его съеживалась, как шагреневая кожа. И с каждым поражением персы все менее верили своему царю.
        - Боги отвернулись от Дария! - говорили они.
        Александр со своим войском уже достаточно отдалился от Средиземного моря, от Македонии. И в этом была уязвимость. Мемнон как военачальник опытный, хитрый увидел эту слабость, сделал ставку на войну с Александром в его тылу. Не давать Александру получать подкрепления, которые высылались с кораблей, - это было вполне по силам Мемнону. А еще уничтожать ставленников Александра, поставленных македонцем в захваченных городах. Обязанность ставленника - собирать налоги, поставлять армии Александра продовольствие, обеспечивать порядок в глубоких тылах.
        Мемнон нашел уязвимое место и действовал активно: набирал в свое войско добровольцев из местных греков, персов, обучал по греческому образцу, исправно платил, а потому нехватки в новобранцах не испытывал и легко брал один город за другим. Города небольшие, но их число уже перевалило за десяток, и это начало ощущаться в снижении поставок продовольствия и налогов.
        Мемнон захватил Галикарнас[5 - Ныне на месте городских развалин находится турецкий город-курорт Бодрум.], довольно крупный город, начал усиливать флот персов в Эгейском море, что создавало угрозу подвоза подкреплений из Македонии и Греции. В боях армия Александра теряла воинов, и подкрепления были крайне необходимы. Мемнон лелеял план поднять восстание в греческих городах, и это было возможно. Вместо себя Александр оставил регентом Антипатра, люто ненавидимого греками за жестокость.
        Александр, уверовав в свой полководческий гений и армию, допускал ошибки. Сочтя флот исполнившим задачу по переправке армии, он за ненадобностью фактически его распустил. Мемнон рассчитывал использовать эту оплошность царя.
        Александр, не в полной мере осознавая угрозу со стороны Мемнона - ну, не разворачивать же против родосского грека всю армию, - решил действовать мерами простыми, не требующими затрат и больших усилий: подослать наемных убийц. Понятно, что к Мемнону близко не подступиться, у него телохранители. Но если втереться в доверие, войти в ближнее окружение, то вполне возможно осуществить коварный план. Для этих целей как нельзя лучше подходили греки из армии Александра: один народ, один язык, одни привычки. Психологически соплеменник всегда ближе, чем иноверец.
        Алексей, услышав от Фотиса задание, сразу мысленно все просчитал и понял: фактически его посылали на заклание. Если удачно выполнит задуманное и вернется, получит от царя пару золотых монет или должность управителя какой-нибудь небольшой деревушки. А если после покушения схватят да после жестоких пыток казнят - невелика потеря, всего лишь грек-наемник из гоплитов. Александр, одерживая победу за победой, все менее ценил людей, даже своих друзей, и все более склонялся к мысли, что он избран богами и уже совсем скоро вполне может стать равным им.
        Фотис понял, что Алексей уяснил суть задания, вручил ему десяток медных монет.
        - Оружие не бери, смени тунику и сандалии на ветхие, так ты сойдешь за бедняка. А еще вот.
        И Фотис положил на стол медный потертый перстень.
        - Зачем он мне? - удивился Алексей.
        - Перстень имеет тайник. Смотри.
        Фотис надавил на утолщение, откинулась крышечка. Алексей увидел внутри маленького углубления серо-зеленый порошок.
        - Это цикута. Очень сильный яд. Если не сможешь действовать кинжалом, но будешь на пиру, подсыпь порошок в питье - воду, вино. Принявший его быстро умрет. Если удастся подсыпать яд, сразу уходи.
        Алексею слышать такое было дико. Убить врага в бою - это почетно. Стало быть, ты сильнее, опытнее, лучше владеешь оружием. А убить ядом, тайно и коварно, - как-то подловато, не по-мужски. Много веков спустя так будут действовать в Венеции члены семейства Борджиа. А еще существовало племя наемных убийц - ассасинов. И его ставили с ними на один уровень.
        Однако Алексей вида не подал, что предложение его покоробило в душе. Для Александра важно, чтобы Мемнон был убит, а каким способом, его не интересовало. Мемнон мешал Александру собирать налоги. Деньги македонцу были нужны: собирая армию для похода, он занял огромную сумму. Содержание армии в походе тоже требовало денег. Достаточно знать, сколько денег налогами собрал Дарий с провинций через своих сатрапов. С Сирии - триста пятьдесят талантов серебра в год, с Египта и Ливии - семьсот талантов серебра в год и сто двадцать бушелей зерна, с Вавилона и Ассирии - одну тысячу талантов серебра в год и пять сотен слуг-евнухов для службы в гаремах. Арабы Иордании платили тысячу талантов тимьяна[6 - Специя.], Киликия - пятьсот талантов серебра и триста шестьдесят белых коней, за каждый день в году. Армения - четыреста талантов серебра, но больше всех Индия - триста шестьдесят талантов золотом. В правление Дария талант в переводе на современные меры веса имел золотом 25,2 кг, а серебром - 33,6 кг. Талант в Македонии весил 25,9 кг серебром. Деньги огромные, ибо на пару оболов, мелких медных монет, семье можно
было прожить день.
        Правителям, чтобы удержать власть, всегда нужны деньги, много денег - содержать армию, чиновников.
        Александр при всей удачливости в боях с персидской армией так и не смог пленить Дария. После битвы при Иссе персидский царь скрывался в своей летней резиденции в городе Экбатане[7 - Ныне город Хамадан в Иране.]. Предвидя поражение от Александра, Дарий распорядился свозить из провинций, еще не захваченных Искандером, золото и серебро, драгоценные камни. Сатрапы доставляли ценности целыми обозами. Серебро - в плетеных корзинах, а золотые монеты, называемые дариками, - в кожаных мешках. Царь сам долго выбирал тайник, объезжая с личной охраной окрестности города верхом на лошади, причем в простой одежде, чтобы не привлекать внимания. Ценности спрятал, тщательно замаскировав пещеру в горах. Рабов, перевозивших груз на арбах, перетаскивавших груз в тайник, казнили. А на обратном пути убили и надсмотрщиков. Теперь о тайнике знал только сам Дарий. После его смерти многие правители пытались отыскать золото и серебро Ахеменидов. Сначала сам Искандер Зулькарнайн, потом римский полководец Красс, затем Юлий Цезарь, Марк Антоний, император Нерон… да всех не перечесть. Однако найти реально существовавшую казну
Ахеменидов не удалось никому. Велика была персидская империя - от реки Инд на востоке до берегов Эгейского моря на западе, от первого порога Нила на юге до Закавказья на севере. И укромных мест, даже недалеко от Экбатаны, много.
        Кое-что, буквально отрывочные сведения, Алексей из истории знал. Но деньги в данный момент его не интересовали.
        Размышлял: рисковать, пытаясь убить Мемнона, или просто уйти из армии Александра и наняться к карфагенянам. Он сомневался, что, выполнив задание и убив греческого полководца, он останется в живых. Риск очень, очень велик. И отказаться невозможно - значит не оправдать доверия Александра. Серьезная дилемма: убить и сразу быть убитым или дезертировать?
        Оружие, меч, щиты, а также кожаный мешок с трофеями оставил на Криса, строго наказав ему:
        - Можешь на пропитание брать из мешка по монете, пока меня не будет. Возьми палочку и каждый день делай зарубки. Вернусь - посчитаю. Сохранишь все в целости - я подумаю, как освободить тебя. Можешь в войско вступить, а захочешь - вернешься домой.
        - Все исполню, господин!
        Крис запросто мог сбежать, прихватив мешок с ценностями. Но на перекрестках дорог заставы, изловят быстро.
        А сам Алексей утром надел ветхую тунику и стоптанные сандалии. Оружия при себе не было, как и наказывал Фотис. Он же вчера вручил Алексею маленький клочок шерстяной ткани пурпурного цвета. Такого цвета плащ был у Александра. Цвет редкий, поскольку краска дорогая и позволить себе вещи такой окраски могли только правители царств. Клочок служил своего рода опознавательным знаком «я свой», пропуском. Покидал Алексей лагерь с тяжелым сердцем. Задание опасное, удастся ли выжить и вернуться? Да и путь предстоял неблизкий, к тому же пешком. Для пропитания всего несколько монет взял. По облику - он почти нищий, откуда у такого деньги?
        Глава 3
        Гибель Мемнона
        Далеко за полдень на перекрестке дорог первая застава. От нечего делать воины играли в кости. Один встал с земли, окликнул Алексея:
        - Эй, ты! Оборванец, я к тебе обращаюсь! Куда идешь?
        Алексей молча достал из-за пояса клочок ткани.
        - Проходи!
        Уже уважительно. Шел размеренно, не торопясь. В придорожной харчевне съел еще теплую лепешку. Вот и весь обед. Если поесть от пуза, деньги быстро закончатся. Вечером подрядился сторожить арбу с дынями, которую доставил на базар перс из местных. Алексей одну небольшую дыню съел вместо ужина. Так и передвигался. На четвертый день стал расспрашивать прохожих, как пройти к Галикарнасу. Именно этот город выбрал своей временной столицей Мемнон. У Алексея ни карты, ни компаса, ни навигатора, а на дорогах и перекрестках никаких указателей нет. Но не зря поговорка родилась: «Язык до Киева доведет». Мир не без добрых людей, подсказывали.
        Жарко и пыльно, особенно если на полном ходу проезжал мимо всадник. Купался в речках, смывая грязь. Занятно: жара под сорок, а вода в реках холодная, потому как с гор течет, ледники тают.
        И все же почти через три недели утомительного пути добрался. Вблизи осмотрел глинобитные стены. Высохшая на солнце глина, смешанная с соломой и ветками, на жаре превратилась практически в камень. Сделать пробоину можно только камнями баллист. Но уйдет на это не один день. Все увиденное Алексей оценивал с точки зрения воина.
        - Стой! Куда идешь?
        - В войско Мемнона наниматься.
        - Его в городе сейчас нет. Но воинов принимают на службу. Да ты разве что-нибудь умеешь?
        Это стражник по одежде Алексея судит.
        Тем не менее махнул рукой:
        - Иди за ворота и направо. Там увидишь.
        И в самом деле Алексей увидел на утоптанной площадке упражняющихся на деревянных мечах воинов самого разного возраста. Причем манера боя на деревянных палках, изображающих мечи, явно греческая.
        У персидских пехотинцев короткие копья и сабли, манера боя совсем другая. Алексей постоял, посмотрел, потом подошел к главному. Он отдавал указания, ходил между сражающимися парами. На лице и руках старые шрамы. Значит, бывал в битвах и вышел победителем, иначе здесь не стоял бы.
        - Добрый день, да благословят тебя боги, - обратился Алексей. - Хочу вступить в войско.
        - А ты хоть знаешь, с какой стороны меч держат?
        - Я несколько месяцев был гоплитом у Александра, - сделал вид, что обижен, Алексей.
        - Да? - удивился старый воин. - Посмотрим. Селевк! Подойди!
        К воину подошел молодой парень, туника мокрая от пота, в руке деревянная палка.
        - Слушаю тебя, Каллимах!
        Вот что интересно в греческих именах, все имеют свое значение. Например, Селевк - «потрясающий», Каллимах - «добросражающийся», а Мемнон - «памятливый».
        - Проведи бой с этим парнем. Говорит, был гоплитом в македонском войске.
        - Прямо сейчас?
        Видимо, для Каллимаха было целью не столько посмотреть уровень владения мечом Алексеем, сколько узнать, чему и как учат у греческих наемников в войске Зулькарнайна.
        Алексею дали деревянную палку. Проводившие учебные сражения воины сразу бросили упражнения, образовали круг. Алексею выиграть бой нежелательно: за несколько месяцев в войске Александра мастерство не приобретешь. Но и мальчиком для битья быть не хотелось. Потом долго помнить будут и усмехаться за спиной.
        - Готовы? Начали! - махнул рукой Каллимах.
        Самое простое решение - валять дурака. Не пропустить ни одного удара, но сделать это так, чтобы со стороны казалось - случайность.
        Вышло нелепо, даже смешно. Если сначала у окружающих было любопытство, то потом раздались смешки. Алексей парировал удары, делано спотыкался, уходя от выпадов Селевка. Противник его старался, начал уже злиться. Минута проходила за минутой, а ни один удар Селевка не достиг цели, все уколы попадали в пустоту.
        Каллимах досадливо кряхтел. Получалось, что Алексей, выглядевший как неумеха и нищий, оказывался более ловким, хотя Каллимах профессионального владения мечом у Алексея не увидел. Скорее всего, сегодня боги благосклонны к новичку. И все же из добровольца может получиться толк. Ловок, вынослив, не обделен силой, быстр.
        Алексей в подтверждение его мыслей пригнулся под палкой и толкнул противника. Селевк, потеряв равновесие, упал. Окружавшие воины захохотали. Селевк поднялся красный от стыда и возмущения.
        - Вы видели - он толкнул меня! Не по правилам!
        Каллимах поморщился. В бою у воина одно правило: убей противника и останься в живых. А как ты это сделаешь - дело десятое. Он махнул рукой, прервав поединок.
        - Илларион! Принимай новобранца. Одень, как подобает, подбери оружие. Он будет в твоей дюжине.
        Все повторялось, как при приеме в лох Фотиса. Да и не должно быть по-другому. Один народ, одна вера, один язык, одинаковое оружие и выучка, даже предпочтения в еде.
        Но и разница была, причем конкретная для Галикарнаса. Город был взят Александром на меч, частично разрушен. До полудня воины занимались воинскими упражнениями, после обеда помогали горожанам ремонтировать стены, заделывая прорехи от камней, выпущенных баллистами. Одновременно и укрепление стен, и укрепление мышц воинов. Кроме того, совместная работа сплачивает. Но в Галикарнасе находилась лишь малая часть воинства Мемнона, в основном новобранцы. С опытными воинами Мемнон осуществлял пешие походы по провинциям, захватывая малые города, убивая тиранов[8 - Тиран - название должности, управителя города. Самой провинцией правил сатрап, и провинция называлась сатрапией.]. Мемнон почти очистил Карию, сатрапию на средиземноморском побережье Малой Азии. Когда Македонский в 334 году осадил Галикарнас, именно Мемнон упорно оборонял город и сумел с частью гарнизона спастись, эвакуировавшись кораблями на остров Кос. После ухода армии Александра Мемнон вернулся, но былую славу и богатство городу вернуть не смог.
        День проходил за днем, Алексей тренировался, но еще ни разу не видел Мемнона. Поговаривали: то он на родном острове Родос, то с войском направился в Мидию. Сведения, доходившие до Галикарнаса, были уже устаревшими. Мемнон на самом деле был и в Мидии, и в Лидии, где захватил несколько городов, а еще перебил охрану и взял трофеем обоз с оружием из Македонии. В боях оружие ломалось, утрачивалось, падало в воду. Пользоваться персидским не пристало. Под тактику и оружие соответствующее кузнецы ковали. Разными были щиты, копья, у греков - мечи, а у персов - сабли. Если перевооружать, то сразу весь лох или фалангу, да переучивать манеру боя. Никто из полководцев на это не пойдет, да и зачем? Раз перса бьем, значит, наше оружие и тактика лучше, зачем перенимать что-то у побежденного врага? Единственное, к чему приглядывался Александр, так это боевые колесницы и боевые слоны. Вот только где взять слонов? Искандер надеялся на поход в Индию, говорили, там слонов полно и они выполняют тяжелую работу, руководимые погонщиками. Опьяненный победами, не подозревал он, что в собственной армии зреет недовольство.
Допрежь ни один поход не длился так долго, воины находились на чужбине пять лет. Выросли дети, постарели жены, умерли родители. А ведь еще предстоит идти назад, в Грецию и Македонию, и путь займет не один месяц даже при благоприятных условиях, которых никто не обещал.
        И все же через два месяца Мемнон появился. С утра в воинском стане поднялась суматоха, потом объявили построение. В лагере немногим более трехсот человек, встали в три ряда. Алексей посмотрел влево-вправо. Ряды стоят ровно, одинаковые туники, от шлемов, щитов, ножен мечей отражаются солнечные зайчики. Вид бравый, воинственный, кабы не знать, что новички, не испытаны в боях. Значительная их часть поляжет в первом же бою. Уцелеют самые ловкие, имеющие хоть небольшой опыт службы. Справа показалась небольшая группа. По рядам зашелестело:
        - Мемнон!
        Военачальник коренаст, широкоплеч, на левом плече старый шрам от удара мечом. Лицо жесткое, короткая бородка. За Мемноном шли три человека при оружии. То ли военачальники рангом пониже, то ли телохранители. На Мемноне и сопровождающих его воинах одежда простая; если не знать, кто он, можно принять за рядового ветерана.
        Напротив середины строя Мемнон остановился, повернулся лицом, поприветствовал:
        - Рад видеть вас в рядах моей армии, сыны Эллады!
        Воины выхватили мечи из ножен, стали бить ими по щитам. Мемнон вскинул руку, грохот стих, потом утих и шелест - это воины вернули мечи в ножны.
        - Стойте в боях крепко, как подобает воину, и мы разобьем войско Александра-завоевателя!
        Воины восторженно завопили, шум поднялся неимоверный, с городских стен сорвались птицы, стали кружить в тревоге. Мемнон со свитой проследовал в дом, воинов распустили, они принялись за завтрак. Среди них сразу разговоры пошли.
        - Мемнон приехал, кончилась наша учеба. Клянусь всеми богами, на днях покинем Галикарнас.
        - Знать бы еще, куда направимся!
        - А тебе, Лефтерос, не все равно?
        Нервный смешок. Жизнь наемника может оборваться в любой момент. Встретится сильный отряд из войска Александра, и полетят головы с плеч. Новобранцы, кто в боях не был, нервничали, но не подавали вида. Чтобы успокоиться, кто-то точил меч, другие доводили до зеркального блеска шлем, натирая его влажным песком. Третьи и вовсе уселись в кружок и играли в кости.
        Прошли сутки, другие, а похода не предвиделось. Не выла труба, объявляя сбор. На третий день в порт стали прибывать корабли - как биремы, так и купеческие, пузатые, которые могли взять на борт значительный груз.
        Алексей подумал: предвидится переброска войска. Только куда? В любой сатрапии есть войска Александра. И возжелай Мемнон сразиться, помериться силами, никуда плыть не надо. Греческая пехота, будь она под командованием Мемнона или Александра, к морскому бою не приучена. На земле и в построении фалангой. Стало быть, простая перевозка. Подумалось: в Грецию, оттуда в Македонию. Александра известят гонцы о грозящей родине опасности. Что должен предпринять в такой ситуации военачальник? Броситься на выручку отчизне. И в первую очередь самыми мобильными силами - конницей. Но Мемнон рискует. Если Александр подоспеет быстро, грекам против гетайров не устоять. Мемнон не дурак, чтобы так рисковать.
        Но уже следующим днем началась погрузка. Когда посадка завершилась, корабли отплыли на север от Галикарнаса. Наемники сразу сделали те же выводы, что и Алексей: плывут в Грецию. Ошиблись все - корабли пристали к берегу острова Лесбос. Легенд с островом было связано много, в первую очередь с однополой любовью женщин. Конечно, остров занимал выгодное стратегическое положение, находясь недалеко от пролива Дарданеллы. С острова можно контролировать перевозки из Македонии и Греции через Фракию в Азию. Нечто хитрое замыслил Мемнон. Воины строили разные предположения, но даже начальники лохов не знали планов полководца. Для Александра в данное время Мемнон - самый серьезный противник. Дарий занят сбором ценностей и их укрытием, и персидское войско его давно не видело. Да и не было целостной армии, лишь ее остатки, разбросанные по разным сатрапиям. И, пожалуй, Мемнон единственный из крупных военачальников, который не смирился, не сложил оружия, не приполз к Александру просить пощады. Они были знакомы лично, когда Мемнон укрывался в Македонии, сопровождая Артабаза. Правда, тогда Александр еще был
шестнадцатилетним подростком.
        Войско высаживалось на берег, обустраивало временный лагерь. Некоторые, кто бывал на острове, говорили: за холмами город Митилена. И предполагали, что Мемнон поведет их на штурм. Город укреплен, и были сомнения, что его удастся взять с ходу. Воины склонялись к мысли, что предстоит длительная осада. Ибо другие гарнизоны в городах Лесбоса слабы, да и городов всего три, кроме самого крупного - Митилены. Это Арисба, Эрес и Мефимна. К тому же они далеко от Митилены. И помощи Митилене ждать не стоит. Доплыть на кораблях, обогнув остров, получится быстрее, но у жителей остались только лодки.
        Часть кораблей была уже у Мемнона, другие успели уйти в материковую Грецию. У Мемнона ни баллист, ни катапульт, ни даже лестниц для штурма. И лучников мало, а они большое подспорье при штурме.
        Переночевали. Ужинали и завтракали всухомятку - финики, оливки, вино.
        А после завтрака - команда строиться и марш по узкой каменистой дороге, где изодрать сандалии - пара пустяков. А без обуви остаться - значит сбить ноги в кровь, стать небоеспособным.
        Час-полтора хода - и впереди показались городские стены Митилены. Видимо, жители уже были извещены о грозящей опасности. Городские ворота закрыты, на стенах маячат дозорные. Завидев приближающееся войско, разожгли костры, в которые специально подбрасывали тряпье. Вверх стали подниматься дымы, извещая жителей деревень и ближайшего города Арисба о появлении неприятеля.
        По приблизительным прикидкам Алексея, воинство Мемнона исчислялось семью сотнями гоплитов. Для небольшого городка вполне достаточно. Но и Мемнон, и другие военачальники недооценивали защитников города. Те полагали отсидеться за прочными стенами. Запасы провизии были, колодцы с водой в достатке. А главное - лазутчики успели отследить войско Мемнона и оповестили жителей города, что у Мемнона нет баллист.
        Камнеметные машины могли проделать прореху в стене или разбить ворота, и тогда быть беде: горожане не смогут противостоять обученным воинам грека. В городке несколько тысяч жителей, у всех профессии мирные - рыбак, гончар, ткач, винодел, торговец. Городских стражников всего несколько человек, больше для порядка: усмирить перебравших не в меру приезжих купцов, задержать и всыпать плетей мелкому воришке. Такие события были редки, становились темой для разговоров на несколько недель. Хоть и невелик городишко, всего несколько тысяч жителей, да богат. Городок прибрежный, торговля с Фракией, Персией, Грецией процветала, остров почти на перекрестке торговых путей. Этим Мемнона и привлекла Митилена. Для любого полководца смысл не в самом бою, а в приобретениях. Воин рискует жизнью, получает крохи по сравнению с полководцем. Правда, иные полководцы, такие как Александр, тоже рискуют, сами берутся за оружие, сражаются в рядах своих войск. Полная ему противоположность - Дарий. Тот на битвы персов с противниками предпочитал смотреть издалека, предпочтительно с возвышения, окруженный телохранителями. И в
случае опасности тут же покидал поле боя, что демонстрировал не раз. Стойкости его армии это не способствовало.
        Однако лазутчики Мемнона разузнали о городе не все. В запасниках городской стражи находился сифонофор, выбрасывающий струю «греческого огня». Недалеко, всего на три десятка метров, но жидкость по составу представляла собой прообраз напалма - загущенную нефть, называемую в те времена земляным маслом. Она горела на воде, ее невозможно было потушить огнем. Гасла сама, когда сгорала дотла. Греки применяли ее и на флоте, когда устанавливали на кораблях небольшие катапульты, мечущие во вражеские корабли глиняные горшки с горящим «греческим огнем». При попадании по судну горшок разбивался, деревянное судно вспыхивало. Шансов спастись было мало, если только направить судно на мель или к берегу.
        А еще на складе имелся «скорпион», фактически - большой лук на деревянном станке, который мог метать стрелы на большое расстояние, до двухсот метров. Причем стрелы с железным наконечником могли пробить щит и поразить гоплита за ним. Конечно, точность попадания была скверной, ибо прицельных приспособлений не было. Многое зависело от опыта воина, использующего «скорпион».
        По знаку Мемнона воины пошли на штурм. Не все, половина. Другую часть Мемнон приберегал. Штурм подготовлен был плохо: ни баллист, ни штурмовых башен с перекидными мостками. Даже лестниц не было. Попытались с ходу тараном выбить ворота, но горожане с надвратной башни стали лить из котлов кипяток. Воины, получив ожоги, таран бросили и отбежали. Первый приступ сорвался. Пока лохаги и Мемнон совещались, горожане дружными усилиями втащили на городскую стену сифонофор, залили в его емкость «греческий огонь». Начали накачивать мехами воздух, готовясь использовать поистине дьявольское оружие.
        Мемнон распорядился расставить вокруг города лучников. Самый быстрый способ связи в те времена - голубиная почта. К лапке голубя привязывали небольшой клочок бумаги с сообщением, скрученной в тонкую трубочку. И лучники были призваны голубей сбивать. Дело очень непростое даже для опытного стрелка.
        И вновь повторился штурм. Только на этот раз для воинов, которые должны бить в ворота тараном, нашли большие щиты, и штурмующие несли их над собой, прикрываясь сверху. Такое построение называлось «черепаха» - и от стрел сверху, с городских стен, защищали щиты, и от кипятка или смолы. Но стоило воинам приблизиться к воротам, как в их сторону полетела огненная струя из сифонофора. Этого никто не ожидал.
        Тем, кому горящая жидкость попала на щит, считай, повезло: щит бросали и спасались бегством. Были и невезучие, тело которых или тунику опалила горящая жидкость. Эти бросали оружие и щит, катались по земле, пытаясь сбить пламя, горели заживо. Кричали душераздирающе, вокруг них уже и тошнотворный запах горящей плоти разносился. На воинов в фаланге, стоявших немного поодаль в готовности ворваться через разбитые тараном ворота, действие сифонофора произвело гнетущее впечатление. Неизвестно, есть ли у горожан еще сифонофоры и как много? Где стоят? Велики ли запасы горючей жидкости?
        У защитников города оставалось всего несколько кувшинов, которые приберегали на крайний случай - поджечь и сбросить со стены на штурмующих.
        Между тем городские стражники уже тащили по ступеням на стену «скорпион». Одни волокли станок, другие - упругие полудуги, еще один - охапку стрел. Стрелы большие, в три локтя длиной, с железными наконечниками.
        Мемнон о «скорпионе» не знал, иначе бы не прохаживался настолько близко от стены. Да и заметить его было легко: он выделялся позолоченным шлемом с плюмажем, отсутствием щита. Сразу видно - военачальник, как минимум лохаг.
        Алексей стоял в строю, в последней шеренге, как и другие новобранцы. В первой шеренге были воины опытные. Алексей недоумевал: почему стоим? Дважды штурм срывался. Через четверть часа стало понятно: две дюжины воинов почти бегом несли на плечах тонкие бревна, даже, скорее, жерди. Алексею стала ясна задумка. Один воин берет передний конец жерди, остальные же должны держать задний конец. Дружно разбегаются и буквально поднимают на жерди переднего воина на стену. Важно захватить хотя бы небольшой участок стены, чтобы туда могли взобраться другие. Тогда город обречен. Конечно, по лестнице сподручнее, но где ее взять?
        По команде Мемнона все побежали на штурм. И вот уже первые гоплиты вскинуты на жердях на стены, звенят мечи. Сам Мемнон держится позади фаланги, но довольно близко от стен, чтобы быстро отдавать приказы, оценивая обстановку.
        Защитники города Мемнона видели. А некоторые и знали его близко: грек несколько раз бывал прежде в городе. Навели «скорпион», дождались, пока военачальник остановится. Один из стражников навел стреломет по желобу, ударил ладонью по деревянному спуску. Щелчок - и стрела помчалась к цели. Есть попадание! Стрела зацепила правый бок, разорвав кожаный нагрудник из бычьей кожи, прошла через кожу и мышцы и сломала несколько ребер. Ранение серьезное, но не смертельное. Перебинтовать, отлежаться под присмотром лекарей - и через три недели в строй.
        Воины заметили, как Мнемон упал, бросились к нему, в том числе и Алексей, который оказался поблизости. А защитники крепости вопят от радости. Воины подняли Мемнона на щит и унесли подальше от городских стен, от возможного повторного выстрела из «скорпиона». Один из воинов помчался к повозкам. Там лекарь из греков, с травами и мазями, с чистыми полосками ткани для повязок, с инструментами немудреными - достать наконечник стрелы из раны или рану зашить.
        Мемнон в сознании, стонет сквозь стиснутые зубы. Уже и лекарь спешит с кожаной сумкой. Воины тем временем сняли жесткий кожаный нагрудник. Лекарь рану осматривать стал. Мемнон от боли вскрикнул.
        - Эй, кто-нибудь, принесите из повозки кувшин вина.
        Вино давали раненому - боль притупить. А еще считалось, что вино помогает восстановить кровопотерю. Кроме того, вином промывали раны. Вино пили в походах как предохранение от кишечных расстройств.
        Алексей побежал к повозке. Повозка одноосная, крытая толстой плотной льняной тканью. Кувшин на самом верху лежал. Алексей пробку вытащил, понюхал - вино. Оглянулся. На него никто не смотрит. Откинул крышечку перстня, постоял пару секунд - и захлопнул. Он воин, а не ассасин. Алексей пробку в горлышко вернул и понес бережно.
        - Поспешай! - поторопил лекарь.
        Взяв из рук Алексея кувшин, лекарь вытащил пробку, щедро полил вином рану. Мемнон скривился, видимо, вино щипало. Лекарь приподнял голову раненого, дал отпить. Потом на воинов прикрикнул:
        - Чего столпились? Идите в войско!
        Вернулись к фаланге. Защитники города смогли расправиться с гоплитами, которые на жердях пробрались на стены. Трупы погибших под восторженные вопли сбросили со стен. Штурм захлебнулся снова, и, похоже, сегодня уже попыток захватить город не будет.
        С момента ранения полководца прошло не более получаса, а уже вся армия знала о несчастье. Войско отошло от стен, встало биваком. У обоза царила суета, крики. Потом к лагерю воинов побежал торговец. Они всегда сопровождали войско - продать вина либо купить трофей, взятый воином на меч.
        Торговец размахивал руками и кричал:
        - Мемнон умер! Рана оказалась смертельной!
        Сообщение повергло войско в шок. Да, для воинов ранение или смерть соседа по шеренге - дело привычное. Но Мемнон - опытный, удачливый полководец. Как армии быть без него? К тому же Алексей точно знал, что Мемнон - один из немногих, а может быть, и единственный, кто мог противостоять Александру. Не за каждым полководцем пойдут воины. Удача нужна, а Мемнону она сопутствовала. Грек знал Александра, его сильные и слабые стороны, изучил тактику македонян.
        У персов хромает дисциплина и выучка. Кроме того, у персов войско иррегулярное, набирается только на период военной угрозы, военных действий. При дворцах царя Дария или его сатрапов только отряды телохранителей. А там нужны другие умения и навыки.
        Для самого Алексея смерть Мемнона неожиданна. Войско полагает, что причина смерти - ранение. Выходит, задание Александра, переданное через Фотиса, можно считать выполненным. Стало быть, и задерживаться в войске греков уже нет необходимости.
        Конечно, греки не будут хоронить Мемнона на Лесбосе, наверняка повезут на родину, на остров Родос.
        Армия в шоке, среди начальников начнется борьба за власть. Кто-то же должен возглавить войско, иначе разбегутся, дезертируют. Пока армия снабжает себя сама, за счет захваченных трофеев - провизии, ценностей, на которые можно купить продовольствие и оружие, привлечь наемников вроде Алексея. Его при приеме никто не спрашивал, нравится ли ему Мемнон и желает ли он воевать за Дария. Раз пришел, стало быть, хочет попытать воинской удачи. В армии хоть и платят скудно, зато взятая на меч добыча твоя, и никто не смеет ее забрать.
        Но с гибелью Мемнона армия сразу утратила боевой дух. Мемнону верили, он был знаменем. И уже на следующий день началось дезертирство. Лохаги пытались остановить бегство, да разве за каждым уследишь?
        Алексей оружие не бросил, не то ныне время. Уговорился с приятелем, вдвоем сподручнее, отошли от войска и Митилены в сторону порта, наняли за золотой дарик рыбака на парусной лодке, который переправил их на континент, в Лидию. А дальше дороги разошлись. Приятель направился по берегу на север, к проливу Дарданеллы, желая попасть во Фракию, откуда был родом. Алексей же двинулся на восток, к армии Александра. Во-первых, идти было некуда, а во-вторых, было интересно, как и чем отблагодарит Македонский за серьезную услугу. Мемнон умер после ранения, но Алексей преподнесет Александру, что это яд цикуты убил раненого. Сейчас самый опытный и реальный противник мертв. Сатрапы и тираны сдают Александру города, надеясь, что он оценит их рвение. И Александр некоторых облагодетельствовал, оставил на своих прежних местах, приставив к ним своих людей в качестве соглядатаев. Сатрапы по-прежнему собирали налоги, только передавали их уже не Дарию, а Александру.
        Путь далекий, и весь его Алексею пришлось проделать пешим ходом. Конечно, можно было отобрать у какого-нибудь местного крестьянина лошадь. Только лошадь у него тягловая - влачить арбу или плуг, к верховой езде не способна. А забот с животиной много: кормить-поить. Кроме того, ехать без седла - сущее мучение. Шерсть у лошадей короткая, жесткая, внутренние поверхности бедер за день до крови так разотрет, что на следующий день даже идти не сможешь. Все всадники обязательно в плотных штанах, чаще кожаных.
        Пока за поясом, в тряпице, были деньги, жить можно. Монеты позволяли трапезничать в придорожных харчевнях два раза в день. В остальное время Алексей размеренно шагал. По его прикидкам, в день получалось по двадцать пять-тридцать километров, или сто двадцать-сто тридцать стадий. Через неделю уже втянулся, кабы не интерес персов и македонян к одинокому воину в греческом одеянии. Гоплиты были наемниками, как в войске Дария, так и Александра. На заставах при перекрестках дорог Алексей предъявлял кусочек пурпурной ткани и спокойно проходил. А когда подскакивали персы, говорил, что из войска Мемнона и идет на побывку к семье. Верили на слово, ибо никаких документов не существовало.
        На заставах македонян Алексей расспрашивал, где войско Александра, и ответы получал разные. Пока до застав доходили данные, они уже устаревали, но было понятно, что Александр продвигался все дальше на восток.
        Одна такая встреча едва не закончилась для Алексея печально. Шел по дороге, с двух сторон высокие холмы. Откуда-то сзади раздался нарастающий стук копыт. Обернулся - двое конных персов, если судить по одежде. Да и оружие тоже персидское - сабли. У македонян мечи. Подскакали, окутав облаком пыли. Конный воин всегда имеет преимущество над пешим. Конем теснит, бьет сверху. Кроме того, у обоих на луках седел щиты приторочены. Преимущество двойное, да и настроены персы воинственно.
        - Стой, собака!
        - Это почему ты меня хулишь?
        Алексей решил начать с разговора, не стоит лезть на рожон: исход столкновения непредсказуем.
        - Искандеру служишь?
        - До сей поры Мемнону, а как убили его, на побывку к семье.
        Персы переглянулись. Видимо, о смерти Мемнона услышали впервые.
        - Где и когда он погиб?
        - На острове Лесбос, дней пятнадцать назад.
        - А направляешься куда?
        Один вопросы задает, а сам глазами тунику Алексея осматривает, не прячет ли гоплит кошель с золотом, трофей военный. И тут Алексей ошибку допустил.
        - В Бактрию.
        В Бактрии Александр воевал сейчас, и грек-наемник туда идти бы опасался, если только после службы у Мемнона не захотел продать свое умение Македонскому. Надо было назвать местность или город в стороне от боевых действий.
        Перс свою страну знал, тут же вспылил:
        - Предатель! К Зулькарнайну бежишь?
        И схватился за рукоять сабли. К такому развитию событий Алексей был готов. Выхватил меч из ножен и без замаха рубанул по колену перса. Тут же бросок в сторону - и очень вовремя, потому что второй перс ударил саблей уже по пустому месту. Меч Алексея почти отсек ногу старшему персу. Болевой шок велик, да еще из почти перерубленной ноги кровь хлещет. Не перетяни персу ногу кожаным ремешком, тот за несколько минут кровью изойдет, дух испустит. Второй перс помощь раненому оказал бы, но Алексея опасается. Персу обидчика в первую очередь убить надо, да поскорее, пока старший не умер. Алексей за лошадь раненого забежал и еще раз мечом по бедру его ударил, чтобы уже наверняка убить. Второй перс завыл от ярости, коня своего подгоняет, чтобы описать полукруг вокруг коня раненого. Для Алексея этот конь - как прикрытие. Перс достать его саблей не может, злится, а эмоции в бою приводят к поступкам необдуманным. Привстал перс на стременах, перенес вес тела на одну ногу, саблей в сторону Алексея ткнул. Алексей же поднырнул под брюхо лошади раненого перса и мечом в брюхо лошади второго перса ударил да еще с
оттяжкой провел. Жалко животину, только своя жизнь дороже. Взвился конь от боли, кишки вывалились сизые. Заржал да и рухнул на бок, придавив седоку ногу. Дергается перс, а выбраться без посторонней помощи не может. И сабля хоть и в руке, а бесполезна. Алексей благородство являть не стал, зашел сзади и всадил меч персу в спину. Все, оба перса уже не противники. Раненного в ноги стащил с седла на землю. Тот еще дышит, но уже без сознания. Обыскал. Вытащил из-за пояса кожаный мешочек, открыл - пару золотых дариков увидел да с десяток серебряных монет. Трофей, однако, будет на что еду купить. Мешочек себе за пояс определил. Еще бы сабли у обоих забрать да продать. Но сабли местные опознать могут, начнут кровную месть. На Кавказе и в Азии это в обычаях. Не позарился, поспешил уйти от места боя.
        Еще неделю добирался до войска, благо после схватки с персами обзавелся деньгами и не отказывал себе в еде. В харчевнях в первую очередь брал мясные блюда, они давали силы на большие переходы.
        Фотис встретил его радостно:
        - Садись, выпей вина.
        Даже сам щедро плеснул в кружку. Алексей отпил, поставить не успел, как Фотис торопит:
        - Ну, получилось?
        - Я уже думал, до вас дошли новости.
        - Пока только слухи.
        Алексей рассказал подробно о штурме Митилены, о ранении Мемнона, о том, как якобы яда в вино подсыпал и сам был свидетелем, как умер Мемнон, как стенал лекарь.
        - Похоронили? Сам видел?
        - Нет, его собирались перевезти на родину, на остров Родос. Я же предпочел убраться с Лесбоса. Дело-то сделал.
        - Сегодня же доложу Александру, если прорвусь до него. Не хочу хулу возводить. Однако Александр стал не столь доступен, как прежде.
        И в самом деле, по мере продвижения вглубь Персидской империи Александр стал перенимать некоторые привычки местных. Оказался падок на лесть. Окружил себя персидскими вельможами, сладкоголосыми и велеречивыми. Из принятых подношений выбирал себе шитые золотыми нитями халаты, туфли с загнутыми по восточной моде носами. Завел себе гарем по персидской традиции, стал поклонником пышных церемоний. Если раньше, до войны с персами или в начале ее, к Александру запросто приходили на ужин его старые друзья либо командиры гетайров или гоплитов, то ныне он отдалился. Александр всегда имел склонность к лидерству - в спорте, учебе, в бою. И когда вельможи, тираны и сатрапы стали возвеличивать Александра как покорителя мира, купился на лесть и похвалы. Однако Александр плохо знал восток. Обманы, хитрость, коварство. В глаза - елей, а за спиной - нож или склянка с ядом. Восток - дело тонкое.
        И от смотров войска Александр стал отлынивать. Раньше построения были регулярными. На таком смотре Фотис и хотел доложить Александру, что его тайное задание выполнено. За устранение главного врага, полководца, за которым стояла реальная сила, исполнителя следовало щедро наградить.
        Смотр состоялся через несколько дней. И когда Александр остановился у лоха Фотиса, лохаг ему доложил.
        - Где он? Хочу поговорить с героем.
        Фотис махнул Алексею ладонью:
        - Выйди из строя.
        Алексей стоял в первой шеренге, сделал шаг вперед. Гоплиты замерли. Алексей одет как все: чистая туника, в левой руке щит, на поясе в ножнах меч, на голове шлем. Для лоха команда Фотиса «Выйти из строя!» необычная, подавали ее редко. Либо воин сильно провинился, либо отличился. Но за последние две недели боев не было. В строю тихо, муха пролетит - будет слышно, потому как интересно самим быть свидетелями необычного действа.
        Александр подошел, обе свои руки положил на плечи Алексея:
        - Ты правда сделал это?
        - Истинно, мой повелитель. Враг твой…
        Алексей не договорил, Александр ладонью прикрыл ему рот, явно не желая, чтобы гоплиты знали подробности о том, что произошло и в чем геройство Алексея.
        - Зайди в полдень в мой походный шатер, я предупрежу стражу.
        - Благодарю, о Великий!
        Побольше лести, елея: слова ничего не стоят, сотрясение воздуха, а Александру приятно, потому что не вельможа персидский льстит, а заслуженный воин. Никто не завидовал Алексею. Накачай мышцы, будь ловким, смелым, научись мастерски владеть оружием - и тебя отметит Александр.
        Конечно, в любом деле удача нужна. И в торговле, и в бою, и в кулачном поединке. В обозе болтались разного рода прорицатели, звездочеты, хироманты. Для Алексея все они - шарлатаны, не стоящие медного обола. Но другие верили, шли, платили деньги. Будет ли удачлив завтрашний день?
        Александр прошел дальше. Впрочем, до конца шеренги не дошел, развернулся, зашагал в свой походный шатер. В военном стане он становился прежним - удачливым полководцем, первым среди военачальников. Вначале Александру церемонии дворцовые претили, затем быстро привык, даже нравилось. Никогда прежде не воздавали ему таких почестей. В Македонии правил жесткой рукой отец его, Филипп. Да и роскоши особой не было, Филипп деньги занимал. А ныне из захваченных талантов серебра и золота мост через реку можно воздвигнуть. К тому же Александр понимал, что после смерти Мемнона и разгрома Дария в мире нет силы, способной противостоять его армии. Фактически он повелитель вселенной. Чувства бушевали в груди, сознание своей могущественности возвышало над другими людьми. С малых лет Александр стремился стать первым, чтобы его имя произносилось с придыханием, чтобы осталось в веках на скрижалях истории. Теперь не люди ему ровня, а сами боги!
        Алексей об устремлениях и судьбе Александра знал. Послав Алексея отравить Мемнона, Александр сам открыл ящик Пандоры. Пройдет совсем немного лет, и он сам умрет от яда. Недоброжелателей много, как и врагов. К тому же многих своих старых друзей он оттолкнул, а некоторых убил собственной рукой.
        Вот только рассказывать Александру о его судьбе Алексей не собирался. За это можно поплатиться головой: примут за недоброго прорицателя с черным глазом да и сожгут заживо, чтобы и следа не осталось. Время жесткое, суровое, как и нравы.
        К полудню Алексей подошел к походному шатру Александра. Начальник телохранителей Клит Черный, предупрежденный Александром, кивнул, махнул рукой:
        - Проходи, Алекс! - так в армии Александра звали Алексея.
        Александр был в шатре один, возлежал на ковре, опираясь на высокую подушку. Прямо как любят персы. В Греции и Македонии в моде были лежанки. На круглом одноногом столе стоял кувшин вина, в вазе лежали фрукты, на серебряном блюде - сладости и орешки.
        Алексей был без оружия: в шатер с оружием входить не дозволялось никому. Войдя, кивнул, поприветствовал:
        - Да пребудут с тобой боги и удача на долгие годы, повелитель мира.
        Все же добавил Алексей толику лести, которую Александр принял как должное.
        - Садись, рассказывай подробно.
        Алексей уселся на небольшую скамейку. Начал повествование с наема в войско.
        - Не заподозрили? - перебил его Александр.
        - Если бы заподозрили, я бы здесь не сидел.
        Потом про плавание и осаду Митилены. Дошел до ранения Мемнона из «скорпиона».
        - Куда ранили, насколько серьезно?
        - Серьезно, но не смертельно. Видел я похожие. Хотя не лекарь, но, полагаю, через два десятка дней вполне мог совершать походы.
        - Ты точно подмечаешь детали, продолжай.
        - Я оказался недалеко от Мемнона, в трех десятках шагов и, когда его ранило, бросился помочь. Из обоза прибежал лекарь с инструментами, разрезал кожаный панцирь. Меня послали за вином в повозку лекаря.
        - Ты в кувшин подсыпал яд? - перебил его Александр и сел на ковре.
        - Да, мой повелитель! Я подсыпал порошок из врученного мне перстня в кувшин, принес лекарю. Он щедро полил вином рану, потом дал глотнуть Мемнону. Меня прогнали, призвали в шеренгу, но штурма города не состоялось. Армия лишилась руководства, медлила. Вскоре раздались крики отчаяния, стенания. Оказалось - Мемнон умер. Как все думали, от раны. Все же кровь текла сильно.
        - Удачное стечение обстоятельств!
        - О Великий! Эти обстоятельства создали боги, не иначе. В противном случае я мог оказаться далеко от Мемнона, на другом конце шеренги.
        - Да, это верно! Выпьем за удачу!
        Алексей налил вина в чашу Александра, щедро плеснул в чашу себе. Вино разбавлено водой, с такой порции не опьянеешь.
        Выпили. Алексей взял несколько орешков, бросил в рот.
        Александр откинулся на подушку, похоже, задумался. Не исключено, что мыслил и с Дарием разобраться подобным способом. Убить ядом оказалось проще и быстрее, чем в открытом бою. Алексей шевельнулся. Подняться и идти в лох? Или ждать? Александр знаков удалиться не делал.
        Александр вышел из раздумий.
        - Что бы ты хотел получить в награду?
        Отказаться от награды? Здесь так не принято. Все наемники, да и натуральные македонцы, отправились на войну за трофеями. Любые войны рано или поздно заканчиваются, и каждый воин хочет вернуться домой человеком зажиточным, а лучше богатым. Алексей оказал Александру услугу ценную, важную и вправе рассчитывать на адекватное вознаграждение.
        - Хочу лохом командовать.
        - Хм!
        Подивился Александр. Он полагал, что Алексей попросит денег. А он - должность! С другой стороны посмотреть - чем выше должность, тем больше доля в трофеях. Лохаг на поле боя рискует не менее рядового воина. Видимо, взвешивал Александр, оценивал: осилит ли должность Алексей? Неправильные действия лоха в бою могут привести к разгрому филы или фаланги.
        Александр принял решение, встал.
        - Быть так! Фотиса пора повышать, а тебя - на его место.
        Александр хлопнул в ладоши, вошел Клит, начальник телохранителей.
        - Представь нового лохага Алекса его воинам. И сразу пригласи Фотиса.
        - Исполню, Александр!
        Фотис ждал возвращения Алексея, он знал о сути тайного задания, ему было интересно, как и чем наградят Алекса. В его палатку вошли Алексей и Клит.
        - Тебя ждет Александр, не медли. Отныне ты уже не лохаг. Твоими воинами будет командовать Алекс. Объяви построение, я скажу о решении Александра.
        Воины построились быстро, дело привычное. Долго ли надеть шлем да взять щит? А меч на поясе всегда находится. Клит поднял руку:
        - С этого дня вашим лохагом назначен Алекс. Все его приказы исполнять, как приказы Александра! Я все сказал.
        Клит был краток, как всегда. Дело телохранителя - оберегать высокую персону, а не болтать языком. По строю прошел гул голосов. Всем было интересно, за какие заслуги возвысили Алекса. Сначала он исчез почти на три месяца, а не успел появиться, как начальником стал. Впрямую спросить остерегались, излишнее любопытство не приветствовалось. Да и все равно позже станет известно.
        Алексей скомандовал:
        - Разойдись!
        Теперь надо занять палатку Фотиса. Отныне он будет в ней хозяином. И еще пару слуг взять, да с повозкой. Кто-то же должен перевозить палатку, устанавливать ее? Хорошо, что есть надежный слуга Крис. Пока отсутствовал Алексей, он сохранил в целости трофейные ценности. Алексей распорядился найти еще одного слугу, и Крис сказал, что есть такой, его земляк.
        - Веди! И еще вот что. Нужна повозка и лошадь или мул. Палатку перевозить, имущество.
        - Все исполню, хозяин!
        Арбу или полноценную повозку можно отобрать у местных или взять в захваченном после боя обозе, лучше крытую - для защиты от солнца или непогоды, недоброго глаза.
        И уже через пару часов Крис привел под уздцы лошадь с арбой, причем крытую. Рядом шел молодой мужчина, белокожий, со светлыми волосами.
        - Хозяин, все исполнил. Его звать Фока.
        Крис рукой показал на парня. Хм, имя римское или византийское, хотя и государства такого еще нет. Впрочем, в Европе и Азии столько народов и языков намешано!
        Для Алексея командовать - дело привычное. Если научился толково управлять взводом, то и ротой сможешь, и батальоном. А лох - немногим более полутысячи. Постепенно, чтобы привыкли, чтобы не бросалось в глаза, начал вводить элементы физической подготовки: бег с камнем на плече, подтягивания, приседания, отжимания. От силы и выносливости воина в бою зависит многое. Меч и щит тяжелы, уже через час активных действий воин мокрый от пота, мышцы деревенеют. В обычной жизни, коли устал, можно присесть, перевести дух. А воин вынужден сражаться, если хочет выжить. Убил он одного врага, из второй шеренги другой встал на его замену, со свежими силами. И так, пока одна фаланга не одолеет врага. Бывает и наоборот, особенно когда враг численно значительно превосходит. Но Алексей не помнил, чтобы войско Александра проиграло в Персии хоть один бой.
        Какое-то время воины других лохов поглядывали на упражнения лоха Алексея с усмешкой. Где это видано - камни попусту таскать? Другое дело, если бы надо было пролом в стене заложить либо очаг выложить для приготовления пищи. Понятно, что воинам лоха Алексея новшества не нравились. Вместо того чтобы поиграть в кости, попить вина за приятной беседой в компании, приходится пыхтеть. Но втянулись, а насмешникам надоело зубоскалить. Периодически мимо занимающихся проезжал на коне Александр. Пару раз даже останавливался, поглядывал одобрительно. Но прилюдно и громогласно не поддерживал. Видимо, решил посмотреть, какие получатся результаты.
        Прошло две недели после вступления Алексея в новую должность. Распорядок жизни в лагере предопределен: с восходом солнца жизнь в биваке оживала, с заходом солнца ложились спать. Масло для светильников стоило дорого, да и что делать при их скудном освещении? Писать в армии могли единицы, о книгах никто не слышал, а выпивать можно и днем.
        Ночью рядом с палаткой раздался шум. Алексей ночевал в палатке, там же и Крис. Новый раб Фока спал в повозке. Сверху его прикрывал от утренней прохлады крытый кожей потолок повозки. Он же предохранял содержимое арбы от дождей.
        Алексей, схватив меч, выбежал из палатки. У арбы шла борьба, в темноте понять, что происходит, кто с кем дерется, невозможно. За Алексеем выбрался Крис. В арбе особых ценностей не было - небольшой запас оливкового масла, сушеное мясо, запасная одежда и сандалии. Трофеи хранились в палатке под надзором Криса.
        Алексей крикнул:
        - Кто здесь?
        И в ответ сдавленное сипение:
        - Хозяин, на меня напали!
        Раб - собственность владельца, и хозяин должен беречь его, как и другое имущество. Только как в ночи, в кромешной тьме понять - где Фока, а где неизвестный.
        Алексей выхватил нож из ножен, приставил к спине мужчины.
        - Замри, если не хочешь умереть!
        Драка прекратилась.
        - Встать обоим!
        Стали подниматься, и вдруг неизвестный толкнул Алексея и бросился бежать. Алексей швырнул вдогонку нож. Вскрик боли, но мужчина продолжил бег и скрылся.
        - Фока, ты цел? - спросил Алексей.
        - Цел, душить он меня начал.
        - А что он хотел?
        - Поживиться. Начал шарить в арбе, а тут я.
        - Ты его знаешь?
        - В темноте лица не видно.
        Раб пытался ограбить арбу или воин? Преступление серьезное. Пойманному при попытке кражи рвали ноздри; иногда, по персидским обычаям, отрубали правую кисть, чтобы каждый встречный мог видеть: перед ним вор. За кражу с ущербом, особенно за вред рабу и уж тем более хозяину, следовала казнь. Чаще всего после короткого разбирательства отрубали голову. Алексей решил не оставлять попытку кражи без внимания. После того как он кинул в убегавшего нож, тот вскрикнул. Стало быть, был ранен в спину или в ногу. И следовало с утра осмотреть воинов и их рабов. Свежая рана выдаст грабителя.
        Уснуть удалось под утро. После подъема построение. Алексей прошел вдоль строя, потом зашел сзади. Ни у кого ранений нет. В общем, он не сомневался, что так и будет.
        - Воины, я хочу осмотреть ваших рабов.
        Пять сотен воинов в лохе, столько же рабов. Их уже построили. Алексей обратился к воинам:
        - Встаньте каждый напротив своего раба.
        Такой прием позволял ему выявить тех, кто не вышел. И таких нашлось двое. Тех, кто построился, Алексей осмотрел. Раненых не было.
        - Где рабы? - обратился Алексей к гоплитам.
        И тот и другой сказали, что больны.
        - Приведите немедля. Они подозреваются в нападении на моего раба и грабеже.
        Среди рабов и воинов раздался гул голосов. Обвинения серьезные. Привели обоих. У одного явная лихорадка, трясется, от слабости еле стоит. У второго повязка на бедре.
        - Развяжи, - приказал Алексей.
        Раб ему сразу не понравился, глаза бегали. Тот наклонился - и неожиданно бросился бежать. Кто-то из воинов подставил подножку. Раб упал, на него навалились, связали руки сзади, подняли, подвели к Алексею.
        - Снимите повязку, - приказал Алексей.
        Один из воинов срезал ее ножом. Рана свежая, кровь едва подсохла.
        - И где же ты поранился?
        Голос Алексея не предвещал ничего хорошего.
        - Прости, господин!
        Раб рухнул на колени.
        - Что с ним будем делать? - спросил Алексей.
        Сотни глоток взревели:
        - Смерть!
        - Ты хозяин его? - ткнул пальцем в грудь воину Алексей.
        Тот кивнул.
        - Руби.
        Воин выхватил меч и снес провинившемуся голову. Воины одобрили казнь, вопили. Рабы замерли в ужасе от скорого суда и расправы. Но польза была: впредь попыток воровства, грабежа в лохе не было. Всем новичкам из рабов их товарищи по несчастью рассказывали о наказании. Жить хотелось всем.
        Глава 4
        Щедрая награда
        Недолгий отдых для восстановления сил закончился. Александр двинул свое войско в Финикию, нынешний Ливан. Его целью был богатый торговый город Тир[9 - Ныне город Сур.]. Погода благоприятствовала. Не было удушающей жары, просто тепло. Единственное, что досаждало, - пыль. Поднятая конскими копытами, тысячами ног воинов и рабов, колесами обозных повозок, она облаком висела над войском.
        Одежда и волосы были в пыли, от нее слезились глаза, воины чихали, пыль скрипела на зубах. На привале, который всегда устраивали у рек, все бросились в первую очередь обмыться, прополоскать рот, промыть глаза.
        Конные дозоры доносили, что персидских войск впереди нет. А через несколько дней сообщили, что город готовится к осаде. Городские ворота закрыты. Те, кто владел кораблями или большими лодками, грузили домочадцев и ценную утварь и отплывали в другие города, подальше от приближавшейся армии Александра. Город богатый, торговцев полно, вели торговлю с Грецией и Египтом, Карфагеном и Фракией. И ремесленников много. Ковали оружие, чеканили чаши и кувшины из серебра, ткали и шили одежду.
        Старый Тир, располагавшийся на материке, подвергся нападению Навуходоносора, был частично разрушен, и царь Азимилк распорядился построить новый город на острове, рядом с материком. Остров был отделен от континента проливом в четыре стадии, или восемьсот метров, с глубиной пять метров. Длина острова, довольно каменистого, была тысяча шестьсот метров. Город был окружен прочной каменной стеной, доходившей в высоту до десяти-пятнадцати метров в зависимости от рельефа. Остров имел две удобные гавани - северную, называвшуюся Сидонской, и юго-восточную. Тирский царь имел многочисленный флот, воевал на стороне Дария против Александра. Тир отказался покориться Македонскому, надеясь на островное положение, крепкие стены и сильный флот. А еще царь Азимилк надеялся на помощь Карфагена. Тир располагал девятью тысячами боеспособных мужчин, а мирных жителей было немногим более тридцати тысяч. На переговорах с Александром царь Азимилк тянул время, обещая не помогать персам и заключить с Македонским договор. Царь надеялся, что за время переговоров прибудет флот Карфагена, самый мощный на то время в Средиземном
море.
        На совещании со своими полководцами Александр выслушал всех. Были предложения не трогать Тир, поскольку это крепкий орешек, а двигаться дальше, в Египет. Александр после раздумий заявил:
        - Если мы сметем Тир, вся Финикия будет нашей и к нам перейдет флот, большой и сильный. Располагая кораблями, мы присоединим Кипр, и поход на Египет не представит труда. И тогда мы пойдем на Вавилон.
        Полководцы Александра сомневались, что, не имея флота, они смогут взять Тир. Осада Тира длилась семь месяцев и вошла в анналы военного искусства. Со взятием Тира Персия лишилась флота и баз для стоянки.
        Александр решил соединить материк с островом, сделав насыпь, и по ней подвезти осадные механизмы к Тиру. Строительством назначен был руководить инженер Диад Пеллийский, грек. Десятки тысяч жителей из окрестных городов под приглядом воинов начали строительство. В илистое дно вбивали колья, насыпали камни, поверх них укладывали бревна. Камни брали рядом, со старого Тира, полуразрушенного, а деревья - с Ливанских гор. Насыпь имела ширину в шестьдесят метров. Для защиты строителей и насыпи от тирских триер македоняне установили на насыпи две деревянные башни, прикрытые шкурами от огненных стрел. Воины ежедневно поливали шкуры водой. Воины Тира оценили угрозу и подвели к насыпи на буксире судно, заполненное сухим хворостом и обильно политое маслом, и подожгли. Пожар потушить не дали, обстреливая строителей и воинов с триер из луков. А затем из гаваней выплыло множество лодок. Под прикрытием боевых триер мужчины из лодок высадились на насыпь и стали разрушать ее. Потом уплыли к городу, торжествующе крича. Начавшийся к вечеру шторм довершил разрушение насыпи, ее размыло. Месяцы тяжкого труда были
потеряны в одночасье.
        Александр печальный опыт учел. Распорядился строить насыпь снова, но уже шире прежней, а сам отправился в Сидон собирать флот. Вместе с флотом Герострата и несколькими своими кораблями у Александра стало восемьдесят кораблей. Еще сто двадцать триер дали кипрские цари. И Александр направил флот к Тиру. Азимилк не решился принять морской бой, его корабли укрылись в бухтах. Кипрский флот блокировал Сидонскую бухту, а корабли Герострата - южную, Египетскую.
        Теперь нападения на строящуюся насыпь можно было не опасаться. Мастера строили на берегу баллисты и катапульты, строители завершили возведение новой, более прочной и широкой насыпи. Когда осадные орудия были готовы, самые крупные из них потащили по насыпи к городу. Те, что поменьше, установили на палубах кораблей, вставших на якоря неподалеку от городских стен. Осадные машины с насыпи и с кораблей начали метать камни. Тирийцы устраивали ночные вылазки, перерезали якорные канаты. Македонцы собрали кузнецов, которые выковали железные цепи. Канаты заменили якорными цепями. Тирийцы атаковали на своих кораблях флот киприотов, даже пустили на дно несколько кораблей, но и сами понесли потери.
        Осадные орудия непрерывно обстреливали стены, но после многих дней удалось разрушить только небольшой, в тридцать метров шириной, кусок южной стены. Произошло это вечером, а за ночь тирийцы восстановили стену. Стенобитные машины продолжили работу. Александр распорядился установить на судах мостки на носовой части, посадил пехоту на корабли. Как только часть стены рухнула, корабли пристали к острову, по мосткам сбежала пехота. Первым на стену Тира ворвался македонец Адмет. Вскоре воины Александра захватили периметр стен и башни, ворвались в город. А корабли Александра вошли в обе бухты и стали из осадных машин обстреливать суда тирийцев. Их брали на абордаж, топили. В городе началась страшная резня, и город пал. В боях семь тысяч тирийских мужчин было убито, а две тысячи распяты на крестах вдоль берега для устрашения и в назидание. Со стороны армии Александра было убито четыреста воинов. Македонский продал в рабство критянам тридцать тысяч жителей Тира, а сам город заселил мирным населением из окрестных деревень. Назначив своего наместника и оставив небольшой гарнизон, он двинулся через Палестину в
Египет.
        Алексей еще за месяц до штурма Тира был со своей дюжиной определен на корабль в качестве морской пехоты. На биреме, весельно-гребном судне, гребцы располагались в два ряда по высоте. На верхней палубе находилась небольшая баллиста. Корабль - на якоре, рядом, борт о борт, пришвартована посудина вроде барки, груженая камнем. Рабы по сходням таскали с барки на бирему камни, тянули ворот. А наводил и стрелял уже грек.
        Пехотинцы ждали, когда обвалится часть стены, чтобы ринуться на приступ. Около полусотни баллист с множества кораблей пускали камни, целясь в одну точку. Щелчок - и очередной камень летел к городской стене. Пехотинцам делать было нечего, и все следили за попаданиями, даже делали ставки на деньги: точно попадет камень или нет. Даже когда камень попадал, от стены отлетала каменная крошка, но стена стояла несокрушимо. Алексей даже не видел трещин, этих предвестников обрушения. Вдруг раздались крики. Алексей находился между баллистой, располагавшейся в центре судна, и кормой, где рядом с рулевым стоял капитан биремы. Сейчас он рукой показывал в сторону. Алексей, как и его воины, повернул голову. Из южной бухты на флот Герострата, где был Алексей, шли суда Тира, более трех десятков, явно желая навязать морское сражение, потопить корабли с осадными машинами.
        У финикийцев суда созданы по подобию карфагенских, имели киль, тогда как большинство судов других стран были плоскодонными. У боевых бирем был узкий корпус для быстроходности, две палубы с гребцами. Гребцы верхнего ряда назывались транитами, нижнего - таламитами. На корабле была одна мачта с прямым парусом и два широких рулевых весла - на корме и на носу, благодаря чему судно имело отличную поворачиваемость. Капитан, или биерарх, находился на корме. Судно имело длину в тридцать метров, на носу - деревянный таран, окованный для прочности листовой медью. Бирема вмещала до ста человек, считая гребцов.
        Биерарх отдал команду, и бирема стала разворачиваться к атакующим судам Тира. Опасность заметили и с других финикийских судов. Поднимали якоря, гребцы налегли на весла. Алексей скомандовал десятку приготовиться к бою. Гоплиты застегивали ремешки шлемов, обнажали мечи. Биерарх взмахом руки подозвал Алексея. На биреме шумно, на палубе, по-морскому - кринолине, сидел барабанщик и бил в барабан, задавая гребцам ритм.
        - Скажи своим воинам, пусть держатся покрепче. Я иду на таран, удар будет сильный. Твои гоплиты могут упасть, даже с биремы свалиться.
        - Хорошо! Постарайся ударить в борт. Мы сбросим мостки и перебежим на вражеское судно, - прокричал Алексей.
        Биерарх кивнул, понял. Алексей приказал гоплитам перейти на нос корабля, сесть и держаться за перила или любые другие части корабля. Морским пехотинцем, десантником, он еще не был, все было внове. Корабль стал закладывать крутую циркуляцию. Тирская трирема попыталась увеличить ход, было слышно, как часто бьет на ней барабан. Но не успели, совсем немного. Таран финикийской биремы ударил в борт недалеко от кормы. Треск дерева, шум воды, ворвавшейся в корпус триремы, крики гребцов. Удар был силен. Стой его воины на палубе - послетали бы в воду. Предупреждение биерарха оказалось своевременным. После удара Алексей сразу вскочил, выхватил меч.
        - Опустить мостик! - приказал он.
        К мостику бросились двое гоплитов. Мостик служил для абордажа. Один конец его, довольно узкий, в две доски шириной, был закреплен на палубе. Алексей видел римские (значительно позже по времени), они были совершеннее, имели на конце бронзовый крюк, называвшийся клювом. Стоило сбросить такой мостик, и он цеплялся за палубу вражеского корабля, не позволял расцепиться, разойтись судам после тарана. Алексей, подавая пример своим гоплитам, первым бросился на мостик. Три-четыре прыжка - и он уже на чужом судне. Рулевой на вражеском корабле в испуге прикрылся руками. Алексей мощно пнул его, и рулевой с воплем полетел за борт. Капитан триеры, триерарх, схватился за меч. Но воин из него был скверный. Оба удара его меча Алексей принял на щит, сам нанес укол мечом в грудь. На триерархе был кожаный жилет. Такой может выдержать рубящий удар, но не колющий. Обливаясь кровью, триерарх упал. Главное в бою - убить командира, тогда команда лишится «головы». Капитаном ставят человека опытного, есть еще помощники. К гоплитам по палубе уже бежали тирийцы.
        - Встать в шеренгу! - приказал Алексей.
        Гоплиты построили шеренгу поперек палубы на корме. Такой строй можно пробить лишь копьями фаланги или тяжелой конницей. К тому же у тирийцев не было щитов. Но их было много, раза в три больше, чем гоплитов. Первые набежавшие были тотчас заколоты.
        - Шаг вперед! - закричал Алексей. - Коли!
        Гоплиты шагнули левой ногой, сделали выпад и уколы мечом. Есть впереди, в досягаемости, враг или нет, не играет роли. Шеренга ощетинилась мечами, прикрылась щитами и медленно, но неотвратимо стала теснить тирийцев. Одно беспокоило Алексея: с нижнего кринолина доносится шум воды. Судно медленно, но уже заметно кренится на корму. Он сообразил, что скоро, набрав воды в трюм, трирема пойдет ко дну. Чтобы не последовать за ней, биерарх даст задний ход, высвобождая таран из борта вражеской триремы, и тогда участь гоплитов будет печальна. На гребных судах гребцы могли быть свободными людьми или рабами. Рабов приковывали к скамьям цепями. На тирийской триреме гребцы были свободными. Спасаясь от хлынувшей морской воды, они с кринолинов по трапам бросились на верхнюю палубу. Крики, паника, суета.
        Алексей отдал команду отступать к мостку. Обернулся - а на биреме капитан отчаянно машет обеими руками.
        - Бегом на мостик, слева по одному! - скомандовал Алексей.
        Гоплиты и сами осознавали грозящую опасность, бросились к мосткам, стали перебегать на бирему. Алексей отступал последним, едва сдерживая нападавшего тирийца. Все же удалось ударить его мечом в живот, взойти на мостик, кто-то из гоплитов протянул руку, помог перейти на бирему. Судно тут же дало задний ход. Как только таран вышел из пробоины, трирема быстро стала оседать на корму. С тонущего судна в море стали бросаться люди, пытаясь спастись. До берега не так далеко, и некоторым везунчикам, кто умел плавать и не имел доспехов, это удалось.
        Алексей осмотрелся. Все вражеские суда ведут бой. Одна из бирем Герострата тоже тонет. Алексей крикнул биерарху:
        - Останови судно!
        Капитан махнул барабанщику, тот перестал бить в барабан, гребцы подняли весла, и судно, пройдя немного по инерции, остановилось. Алексей бросился к греку Овидию:
        - Камни к баллисте есть?
        - Совсем мало, три штуки.
        - Видишь большую трирему? Попытайся попасть!
        - Далеко. Баллиста моя не так велика.
        - Исправим.
        Алексей снова кинулся к биерарху:
        - Одну стадию вперед.
        На море дистанции измеряли по-другому, нежели на суше, но биерарх понял. Гребцы взялись за весла. Суда сблизились. С триремы лучники стали пускать стрелы. Алексей отдал команду:
        - Гоплитам прикрыть щитами биерарха и рулевых.
        От этих людей зависит управление судном. Сам Алексей и четверо гоплитов встали у баллисты. Один стоял возле грека, загораживая его своим щитом. Грек отдал команду, его помощники взялись за станину баллисты, немного довернули. Грек нажал спусковой рычаг. Щелчок! Камень ушел вверх. За его полетом наблюдали все на палубе. Камень упал рядом с бортом триеры, сломав несколько весел и подняв фонтан брызг. Помощники грека уложили на кожаную петлю еще камень, стали крутить ворот, готовя баллисту к выстрелу. На триере дали задний ход, пытаясь увеличить дистанцию между кораблями, выйти из зоны обстрела. На тирских кораблях баллист не было. Впрочем, и на финикийские баллисты установили только для обстрела городских стен. Слишком велико осадное орудие для корабля, и при шторме его снесет с палубы, и хорошо, если не опрокинет судно. С триеры лучники пускали стрелы, но они уже не долетали. Биерарх, войдя во вкус, тоже дал задний ход да еще рулевыми веслами описывал легкую циркуляцию. Грек закричал:
        - Остановитесь!
        Попасть из баллисты с одного движущегося судна по другому чрезвычайно сложно. Баллиста не имеет прицельных приспособлений и бьет по большим и неподвижным целям. Но сейчас выбора не было. Щелчок - и в воздух взмыл еще камень. Он ударил по носу корабля, туда, где находилось всевидящее око, большой нарисованный глаз, предохраняющий, по верованиям мореходов, от мелей и штормов. Треск был слышен даже на биреме. Но триера не получила серьезного повреждения, не потеряла ход. Ее триерарх сам решил напасть, протаранить бирему. Судно развернулось, стало набирать ход. Помощники грека зарядили последний камень. Грек взмолился:
        - Скажи биерарху, чтобы остановился! - попросил он Алексея.
        Просьбу передать недолго. Трирема быстро приближалась. Биерарх в напряжении. Если грек промахнется, быть беде. Щелчок баллисты прозвучал неожиданно. Камень угодил в корму триремы, где обычно находился капитан, рядом - рулевой. Трирема еще держала ход, гребцы работали веслами, но судно стало отклоняться от курса, уходить влево, мористее. Похоже, было неуправляемым. Гоплиты, видевшие попадание, от избытка чувств стали бить мечами по щитам, производя грохот. Биерарх улыбался, трирема прошла еще немного и встала. Биерарх закричал:
        - Полный ход, шестьдесят ударов!
        Шестьдесят ударов в барабан - это шестьдесят гребков веслами, темп максимальный. Такой не каждый экипаж сдюжит, а если и сдюжит, то недолго. Но биерарху не хотелось упустить возможность таранить неподвижное судно.
        - Держись! - закричал Алексей.
        Гоплиты попадали, вцепились в канаты, деревянные ограждения палубы. Удар! Треск дерева, крики. Биерарх сразу дал обратный ход. Медленно, очень медленно бирема отходила от триремы. Но как только отошла, трирема, получившая пробоину в борту, стала набирать воду и сразу крениться. С нижних палуб выбирались гребцы, бросались в воду. Изувеченный корабль продержался на воде несколько минут, потом перевернулся кверху днищем, обросшим ракушками и водорослями. Гоплиты на биреме дружно завопили:
        - Виват!
        Несколько судов Тира уходили в гавань. Нападение не удалось.
        Эскадра финикийцев тоже понесла потери: два корабля потоплены, многие были повреждены. Лучники Тира на кораблях были многочисленны, и бой их точен. За неимением баз для ремонта поврежденные суда ушли в Сидон. Жители Тира, наблюдавшие все это с городских стен, бурно радовались.
        Бирема, где находился Алексей, была цела и уже на следующий день заняла свое место на якоре, баллиста принялась метать камни. Но Алексей теперь не был так беспечен, его воины стояли по бортам и наблюдали за акваторией. Однако больше таких крупных вылазок неприятельских судов не было.
        А когда рухнула стена города, биерарх внял просьбе Алексея править к острову, чтобы высадить гоплитов и ждать. Бирема уткнулась тараном в скалистый берег. В переводе с финикийского Тир и означает «скала». Гоплиты сбежали на берег по мостику. В пролом уже рвались гоплиты с других кораблей, завязался бой. Часть легковооруженных македонян стала взбираться по камням на стены. Камни, из которых сложена стена, неровные, между ними щели. Для македонцев лазание по скалам - дело привычное. Стены - важнейшая часть для обороны любого города. Проломи стену, войди в прорыв или, как сейчас македонцы, займи стену сверху - и город падет. На широких стенах находились защитники, бои шли и там, но македонцев прибавлялось. Уже одна башня взята, переход к другой. Лезть сам или приказывать своим гоплитам взбираться на стену Алексей не стал. У гоплитов тяжелые, по пуду, щиты, вооружение. Гоплит силен на равнине, в городе априори скалолазом ему не быть. Но и в пролом прорваться не удавалось. К этому уязвимому месту собралось множество воинов и городских жителей. Вооружение у них самое разное - от мечей и сабель до боевых
трезубцев, пик и железных палиц. Гоплитов, десантирующихся с кораблей, все прибавлялось, но росло и число убитых и раненых воинов Александра. Жители сражались изо всех сил, Алексей видел такое упорство впервые с начала похода. Против него выскочил пожилой тириец с курчавой бородой, в одной набедренной повязке. Глаза сверкают яростно, размахивает трезубцем. Позже такие появятся у гладиаторов в Риме.
        Алексей с таким оружием у противника сталкивался впервые. Для каждого оружия существуют свои приемы нападения и защиты. Наверное, его спасло то, что мужчина с трезубцем не профессиональный воин. Тириец начал им тыкать вперед как палкой. Алексей подставлял щит. У трезубца три прямых лезвия на одном древке, да еще зазубренных, как на гарпуне. Получилось так, что тириец нанес сильный удар, Алексей подставил щит. Трезубец воткнулся в верхнюю часть щита, а назад его тириец вытащить не может. Дергает - а зубцы держат. Алексей ручку щита при рывке отпустил, тириец не удержался, опрокинулся назад вместе с трезубцем и щитом. Открылась нижняя часть тела мужчины. Медлить нельзя. Алексей отрубил одну ногу ниже колена, вторым ударом уколол в живот, немного ниже пупка. Тириец задергался, отпустил древко трезубца, и Алексей добил его ударом меча в шею.
        Схватил щит, ибо на него уже другой защитник бежит, в руке короткую абордажную саблю держит, какие морские пираты применяют. В левой руке - круглый небольшой персидский щит, как у кардака. Явно ополченец, потому как саблей начал размахивать перед собой беспорядочно да еще орал непрерывно. Напугать хотел или сам себя подбадривал? Алексей руку со щитом от себя немного отодвинул и сильно пнул ногой в нижний край щита. Прием для гоплита частый. Окованный железом край щита, да еще с железными шипами ударил в голень противника. Кровь потекла из раны. Шипы по нижнему краю щита нужны были, когда на пехоту шла конница. Щит шипами втыкали в землю - это давало хоть какую-то опору. Сзади первого гоплита подпирал второй, выставлялись копья. И разрушить такую «стенку» было непросто, только если конь в броне, как и всадник.
        Когда у противника рана и кровь хлещет, боль быстро отрезвляет. Воин осторожничать начинает. Алексей сам стал врага теснить. Укол мечом - и шаг вперед, прикрываясь щитом. Тириец снова бешено заработал саблей, нанося рубящие удары. Но железо клинка било в щит, враг зря тратил силы. Алексей выждал момент, когда противник нанес очередной удар, и сам рубанул по руке, отрубив по локоть. Тут же укол мечом в грудь.
        В городе послышались крики, причем не воинов, а женские и детские. Это со стен в город уже ворвались македонцы. Их задача - посеять панику, показать защитникам города, что противник уже в их тылу и рубит семьи. У кого из тирийцев не екнет сердце? Защитники еще сражались, но с тревогой оглядывались назад. А воины Александра все прибывали - с кораблей, по насыпи. Наступил момент, когда гоплиты прорвались через защитников, хлынули в город. Бои разбились на отдельные схватки. Часть гоплитов рвалась вперед по узким улицам, а некоторые бросились в дома, нещадно убивая всех, кто вставал на пути; рылись в сундуках, хватали трофеи. Безумцы! Что можно взять у простолюдина? Алексей со своими гоплитами бежал вперед. Рубился - и снова вперед, к центру города. Бедняки живут на окраинах, власть имущие и богатеи - в центре. Там действительно есть чем поживиться. Не было в Тире загородных вилл, как у римских сенаторов, или роскошных особняков за высокими заборами, как на Рублевке у олигархов.
        Гоплиты считали Алекса удачливым, не отставали. Забежали всем, неполным уже, десятком в двухэтажный каменный дом. Женский и детский визг, старик к стене прижался. Алексей меч на старика направил:
        - Мужчины с оружием в доме есть?
        Тириец его греческий язык понял, отрицательно мотнул головой.
        - Обыскать жилище! - приказал Алексей. - Обитателей не трогать.
        Дом был не из бедных, на полах первого этажа - циновки, на втором - ковры. По совету Алексея его гоплиты одежду и утварь, вроде медных кувшинов и подносов, не трогали. Искали золото, серебро в монетах, украшения. С одной стороны, чистой воды грабеж, с другой - трофеи, взятые на меч. Так делали все воины в армии, и будь Алексей чистоплюем, его же гоплиты такого не поняли бы. Собрали кучку на столе, Алексей добычу поделил - и снова к старику:
        - Где дворец или как там… этого… царя вашего… Азимилка?
        В каждом финикийском городе был свой царь, а над ними - еще один, царь всего государства. Алексей мельком подумал: не отсюда ли происходит бесчисленная армия чиновников?
        - Если по левую руку, через три квартала, - на греческом ответил старик.
        Он был рад, что ни его, ни семью не убили, а богатство - дело наживное. Старик еще не знал, что все жители будут проданы в рабство, кончилась его свободная жизнь. Гоплиты выбежали из дома, повернули налево. А впереди замелькали спины гоплитов из других лохов и фаланг. Десятка побежала - как бы не опоздать, - иначе трофеи расхватают другие. Но улицу перегородили тирийцы. Как понял Алексей, личная охрана царя, не ополченцы. На всех одинаковая одежда, оружие, шлемы, щиты. Эти будут сражаться умело. Гоплиты, бежавшие впереди них, начали биться. Алексей же увел свой десяток в переулок. Пробежав его, свернул на улицу. Тут недавно был бой, лежали убитые, стонали раненые. Алексей пробежал мимо. Впереди видны каменные строения, причем хозяин их явно принадлежит к властной когорте: колонны портика, крыша медью сияет.
        За колоннами бой идет, звон оружия, крики. Десяток гоплитов сражаются против полутора десятков воинов-тирийцев. И снова такая же форма и оружие, какие они видели на улице. С прибытием гоплитов Алексея превосходство в силах оказалось на стороне воинов Македонского. И с каждым убитым защитником разница в силах становилась все больше. Когда пал последний противник, гоплиты разбежались по дворцу. Это был именно дворец, царский. Добротная мебель из ливанского кедра, ковры, золоченые ткани, фонтанчики в залах. Как показал один из слуг, которого схватили, царь исчез, когда в город ворвались войска Александра. Исчез не один, с семьей и казной. Алексей не поверил. Царь и семья его сбежали, это вполне вероятно. Но казна? Это не пригоршня монет в мошне на поясе. Мог, конечно, приготовить заранее и вывезти на корабле в тайное место. Даже сундук золота двум крепким воинам не поднять, золото - металл тяжелый. Но заниматься розыском царского золота его никто не уполномочивал. Пусть Македонский отряжает своих людей.
        Пробежали по комнатам, хватая ценную утварь. В царском дворце и утварь драгоценная, из золота и серебра. Один из воинов по приказу Алексея взял покрывало. К нему сносили трофеи. Воин плющил ногой кувшины, чашки для щербета, светильники - так они занимают меньше места, а скупщику драгметаллов все равно. Трофеи принимают по весу. Кроме того, золотыми и серебряными изделиями можно было расплатиться в лавках за покупки. Алексей хотел, чтобы его трофеи не выглядели объемными, не вызывали зависть. Выберутся из дворца, куда уже набежало много гоплитов, поделят среди десятка. Когда узел был полон, двое гоплитов взяли его за углы. Вышли из дворца, зашли в переулок, где уже прошлись пехотинцы, судя по разбросанным вещам и трупам. Алексей посчитал воинов, разложил добычу на равные кучки. Потом сложил вместе две соседних, показал пальцем:
        - Это мое! Несогласные есть?
        Несогласных не оказалось. Весов не было, а на вид кучки одинаковые.
        Разграбление Тира продолжалось три дня. Поскольку в штурме города участвовали только пехотинцы, то и трофеи достались им, македонянам и грекам. Всадники в штурме не участвовали и теперь завидовали.
        Самая тягостная для Алексея процедура началась на четвертый день, когда по приказу Александра пленные тирийцы сами сколотили и установили по всему побережью небольшого острова кресты. На этих же крестах их распяли. Если Македонский не пожалел своих братьев на родине, прорываясь к власти, почему он должен был жалеть пленного противника. Очень жестоко, по мнению Алексея. Но об этом лучше молчать. Правители не любят критиков и недовольных.
        Осада Тира длилась с января по июль 332 года до новой эры. Июль - месяц жаркий, п?кло смягчало море. А когда армия двинулась к Египту через Палестину, совсем туго стало. От палящего зноя и пыли, скрипящей на зубах, попадающей в глаза, не укрыться. На воинах шлемы и защита, пот течет градом. Спасались, набрасывая на себя белые тряпицы, смоченные водой. Кожа у многих покраснела и облазила от солнечных ожогов.
        Войско вступило в земли филистимлян, библейского народа, веками воевавшего с жителями Иудеи. Устрашенные приближением огромного войска, четыре филистимлянских города из пяти сдались без боя, отворив ворота. И только один город - Газа - не склонил головы, не сдался Александру. Расположен он был на холме, в четырех километрах от моря; склоны холма высокие и крутые, да еще и сам город окружен каменной стеной. Городом управлял евнух Батис. Предупрежденный филистимлянами из других городов о приближении неприятеля, Батис предпринял меры: создал запас продовольствия, набрал в гарнизон наемников, воинственных набатеев, и был готов к длительной осаде.
        Войско Александра подошло к Газе в конце августа. Македонский вместе с полководцами и охраной объехал город. Впечатления были сильные, город казался неприступным. Склоны холма не давали установить осадные орудия, а стрелять с равнины у подножия холмов бесполезно из-за большой дистанции. Пытаться преодолеть крутой склон и высокие стены бессмысленно: будут большие потери и не будет победы. Александр после раздумий приказал насыпать с южной стороны города земляной вал, установить на нем баллисты, тараны, которыми можно разрушить участок стены. Кроме того, стали вести подкопы под стены. Землю выносили в строящийся земляной вал. Осажденные всячески пытались мешать: кидали со стен камни, обстреливали из луков, даже делали вылазки, уничтожая строителей, но вал рос. За месяц стараниями многих тысяч людей вал почти достиг подножия городской стены. Греки собрали баллисты, начали обстрел стен камнями. Подкопы под стены были работой тяжкой, но тоже дали свои плоды. Участки стены над подземными ходами давали трещины, проседали, а потом стали обрушаться. Александр с несколькими полководцами въехал на земляной
вал, остановился недалеко от осадных машин. Видя трещины и обрушения некоторых участков городской стены, он уже планировал штурм, распределял задачи. Немногочисленная охрана во главе с Клитом Черным на некотором удалении замкнула кольцо вокруг военачальника. Но с городской стены полководцы видны как на ладони. Особенно выделялся Александр в золоченом шлеме и доспехах, сиявших на солнце. Филистимляне не могли упустить такую возможность. Набатеи имели на вооружении стрелометы. В отличие от баллист, метавших камни силой гравитации, в стрелометах для метания стрелы использовался закрученный конский, а иногда и женский волос, конечно, в виде пучка. Римляне называли его «скорпионом», а будучи установленными на повозки, стрелометы превращались в «карробаллисты». Катапульты, греческое изобретение из Сиракуз, применялись во многих армиях мира, в том числе в войске самого Александра, и просуществовали до Средних веков, до появления артиллерии. Подразделялись на легкие и тяжелые. Легкие имели длину стрелы в 70 - 80 см и весили 220 - 250 г, дальность полета - до 400 метров. Длина тяжелой стрелы - 110 - 140 см,
вес - до 1,8 кг, дальность полета - до 700 метров. Оружие мощное, стрела в 80 см пробивала деревянный щит толщиной до 3 см, окованный листовым железом.
        Щелчка, сопутствующего выстрелу, никто не услышал. Александр вдруг вскрикнул, упал с лошади, обливаясь кровью. Стрела пробила щит, доспехи и пронзила плечо. Александра тут же плотным кольцом окружила охрана, его бережно подняли на руки и унесли в шатер, куда срочно были вызваны лекари. Опять же, ученые греки. Ранение не угрожало жизни полководца, но заживало долго, было болезненным. Однако Македонский воспылал злобой к Батису, поклялся его жестоко казнить.
        Рана Александра еще не зажила, когда один участок стены обрушился - подкоп сделал свое дело. В пролом тут же ринулись македоняне. Как всегда - пехота. Воины Алексея не были в первых рядах, порядок определяли лохи и стратеги. Дело гоплита лишь исполнять приказ. Набатеи и филистимляне оборонялись мужественно, яростно. Через пролом, довольно узкий, не могла войти конница или большая масса пехоты. Первый ворвавшийся в город лох был почти полностью уничтожен. Армия Александра отошла. На следующий день еще один кусок стены упал, превратившись в груду камней. На сей раз в пролом пошли не греческие гоплиты, а македонские аргиане, легкая пехота, успешно проявившая себя именно при штурме городов. Но и этот приступ был отбит, как и третий. Лишь четвертый был удачным, когда в широкий проем ворвался гетайр Неоптолем, а за ним другие конные. Они не стали пробиваться в город, а перебили пару десятков набатеев, смогли открыть одни из ворот и впустили войско. Сначала вошла конница, за ними пехота. Мужчины Газы бились там, где их поставили, не желали отступать. Погибли почти все, около десяти тысяч филистимлян.
Богатый город отдали на разграбление войску.
        Для правителя Батиса, которого раненым взяли в плен, Александр сам придумал казнь. Связав пятки, продели ремни и привязали его к колеснице. Кони потащили Батиса вокруг города, каменистая и сухая почва содрала почти всю кожу. Батис умер в мучениях. Александр хвалился, что придумал такую казнь врагу, подражая Ахиллу, от которого вел свой род. Филистимлянских женщин и детей продали в рабство, но город не разрушили, заселив жителями из других мест. Газу превратили в крепость, оставив гарнизон из пехотинцев. Так народ филистимлян исчез из истории.
        Дав армии немного отдохнуть, Александр с войском продолжил путь в Египет и через неделю трудного пути достиг его.
        Персам долгое время не удавалось присоединить Египет к империи. Шесть десятков лет Египет успешно противостоял Персии, и лишь за десять лет до появления на этих землях Македонского Артаксеркс III смог покорить страну пирамид. Египет поставлял кораблями-зерновозами пшеницу в Европу и, заполучив Египет, Александр Великий получал в свои руки рычаг давления на многие страны. Кроме того, эллины всегда были дружны с египтянами. И Александр хотел не захватить Египет силой, восстановив против себя население, а действовать мягкой силой, приобрести союзника. В первом крупном городе Египта правил персидский наместник Мазак. При приближении войска Александра он прислал к Македонскому посредника Амминапа, чтобы тот договорился о сдаче города в обмен на сохранение его жизни и жизней его приближенных. Слухи о жестокости Александра к сопротивлявшимся уже достигли Мемфиса, и Мазак не желал повторить участь Батиса, правителя Газы.
        Александр прибыл к Мемфису в конце ноября 332 года до н. э. Часть его войска шла с ним по суше, другая проделала путь на кораблях. Македонского встретили торжественно. Играли музыканты, был приготовлен обед. На Александра большое впечатление произвели плодородные земли Египта, с которых снимали по два урожая в год; архитектура, особенно культовые сооружения - пирамиды. Он даже задумал построить такую усыпальницу над могилой своего отца Филиппа. Египтяне и эллины жили в мире и согласии более четырех веков, обменивались знаниями, культурой. Египетские жрецы объявили Александра царем Верхнего и Нижнего Египта, и отныне он считался избранником Ра и возлюбленным Амона, наместником Гора, главных богов Египта.
        Событие - для Александра знаковое - произошло в храме Птаха в Мемфисе: его признали фараоном, равным богам. Александр на радостях устроил гимнастические состязания, как делали в Греции. Обе стороны - египтяне и македонцы - уговорились выставить кулачных бойцов, борцов, бегунов и лучников. Алексей решил выставить свою команду на кулачный бой. Греки-гоплиты выставили борцов. Классическая борьба родилась в Греции и довольно долго именовалась греческой. В отличие от вольной, где нельзя было задействовать ноги, боролись руками. Для ристалищ выбрали большое поле за городом.
        Сначала состязались бегуны. Легкие, поджарые египтяне не дали шансов македонянам победить себя. Затем настал черед лучников. В этом состязании силы оказались равны. У Египта была давняя слава лучников и луки хорошие, но и Александр выставил критских лучников из своего войска, порадовавших зрителей особой меткостью.
        Александр и его военачальники наблюдали за состязаниями из-под навесов, защищающих от солнца.
        Победителям-египтянам или из числа войска Македонского вручались награды - золотые декадрахмы. При правлении Александра двадцать шесть монетных дворов чеканили монеты - серебряную драхму в 4,2 грамма серебра и тетрадрахму в 17,2 грамма серебра, а также золотые декадрахмы. Все монеты имели высокое качество изготовления. Немного позже, после завоевания Персии и гибели Дария, на монетах стали чеканить лик басилевса Александра, а после индийского похода - на золотых декадрахмах на аверсе - Александр верхом на любимом коне Буцефале, на реверсе - индийский царь Пор на слоне; а на серебряных драхмах - Александр в накинутой львиной шкуре, на реверсе - богиня Афина.
        Александр сам вручал награды под восторженные вопли горожан и своих воинов, окружавших поле плотной толпой. На головы победителей водружались лавровые венки и вручались из рук военачальника монеты.
        Далее состязались борцы. Алексей обратил внимание, что некоторые из греков мухлевали - мазали торс оливковым маслом и втирали в кожу. Получалось почти незаметно, а ухватить такого борца на захват нельзя - выскальзывал. Надо ли говорить, что греки из войска Александра одержали победу?
        Последними начались кулачные бои. Правило - как на олимпиаде. Победивший в одной схватке затем дрался с победителем другой пары. Кисти рук обматывались льняными лентами, прообразом боксерских перчаток. Бить ниже пояса запрещалось. Против Алексея египтяне выставили высокого и худощавого бойца. Мышцами он уступал Алексею, но руки имел длинные, что давало превосходство. Бои начались на двух площадках сразу. Алексей сам в атаку не кинулся - пусть противник инициативу проявит, покажет способности. Египтянин кружил вокруг Алексея, делал пробные выпады. И вдруг ударил прямым в голову. Алексей пригнуться успел, кулак египтянина темя задел. Алексей отреагировал мгновенно. Ударил снизу в челюсть, а когда от удара египтянин голову запрокинул, ударил под дых. Фактически бой на том закончился. Никакого рефери, счета до десяти не было. Не можешь продолжать бой - побежден.
        Во втором поединке против него выставили грека из Мемфиса. Ростом ниже Алексея, но здоров, как критский бык. Бугры мышц, шея толстенная, бицепсы, что у Алексея бедра, вид устрашающий. А только волков бояться - в лес не ходить. Алексей точно знал: чем больше мышц, тем ниже резкость удара, а для кулачного боя это решающее качество. Грек медлить не стал, бросился сразу, осыпав градом ударов. Алексей удары на руки принимал, противник в какой-то момент приоткрылся, и Алексей прямым ударом в подбородок заехал, вложив в выпад всю силу. Здоровяк замер, глаза пустые сделались. Постоял пару секунд, качнулся и рухнул навзничь. Воины из македонского войска заревели восторженно. Алексей победно вскинул руки. Пока дрались другие, он передохнул, перевел дух. Никаких раундов не было, бились до победы.
        Через полчаса пришел черед Алексея. Бой финальный. Кто одержит победу, получит лавровый венок и монету. Противник - египтянин, смуглый до черноты, как негр. Одержав две победы, египтянин чувствовал себя уверенно. А еще поддержка земляков, те на разный лад кричали что-то. Египетского языка Алексей не знал. Но явно подбадривали. Воины-македоняне тоже стали вопить. Шум поднялся изрядный, но быстро стих. Внимание всех приковано к площадке. Египтянин - сухощавый, жилистый, такие противники выносливы. Если бой затянется, противник его измотает и победит. Проигрывать перед Александром Алексею не хотелось. Египтянин ринулся в бой: один удар, второй, начал по корпусу. Удары чувствительные. Приоткрылся противник на секунду, и Алексей шанс использовал, ударил кулаком в гортань. Запретов на такие удары не было. Противник сразу рухнул. Зрители разочарованно молчали: зрелища не получилось, бой продлился от силы минуту. А потом засвистели, заорали македоняне. Бой короткий, но победил свой, а это главное. Александр встал, кто-то из свиты протянул ему венок лавровый. Алексей подошел.
        - Ты хорошо дрался, Алекс!
        Конечно, Алексей уже подзабыл, что Александр помнил по именам всех воинов своего войска. Но чертовски приятно. Правитель венок на голову возложил, потом протянул монету:
        - Можешь отметить с воинами свою победу.
        - Великий, я оставлю монету, полученную из твоих рук, на память. Буду показывать детям, если останусь жив.
        Алексей, вопреки своим правилам, подхалимничал, но Македонскому его слова явно понравились. Одно дело, когда поклоняются взятые на меч народы, другое - когда хвалебные слова исходят от воина его армии, прошедшего под его руководством не одну битву.
        - Качать победителя! - крикнул полководец.
        Ой, зря! Выбежали на поле воины всех национальностей, схватили Алексея, стали подбрасывать. Лавровый венок тут же слетел и был растоптан. Алексей боялся, как бы его не уронили. Качали долго, пока не устали, опустили на землю. И гетайры здесь были, и лучники, и гоплиты греческие. Один из многих воинов, он стал вмиг известен всей армии. Его хлопали по плечам, предлагали совместное застолье.
        Войско получило отдых, Александр же со свитой на нескольких кораблях отправился по одному из рукавов Нила вниз по течению. Кроме приближенных с ним следовали жрецы. Недалеко от устья реки Александр заложил новый город в стратегически важном месте и нарек его Александрией. Город со временем разросся, стал играть важную роль - политическую, торговую, культурную. Мог ли предположить великий полководец, что вскоре здесь упокоится его бренное тело? Вернувшись, довольный закладкой города, Александр с малой частью войска, в основном с гетайрами, отправился в Ливию. Алексей в том походе не участвовал, и что происходило в Ливии, не знал. В конце марта Македонский вернулся в Мемфис и вместе с армией отправился в Сирию.
        За время, пока Македонский был в Египте, он попытался изменить управление страной, децентрализовать власть. В разных областях Египта успел назначить управляющих. На западе, у границ с Ливией, управлял грек, египтяне руководили Верхним и Нижним Египтом, а главным сборщиком налогов был назначен грек Клеомен из Навкратиса. Ошибку совершил, поскольку деньги - это власть. Денег собралось много, и в дальнейшем Клеомен задумал заговор и измену.
        Александра же интересовали военные победы, слава завоевателя мира. После форсирования Тигра тайные лазутчики Александра обнаружили войско с Дарием во главе в трехстах восьмидесяти стадиях, или семидесяти пяти километрах, от города Арбелы (современный Эрбиль). Город, располагавшийся на пересечении важных дорог, был удобным местом сбора отрядов персидского войска со всех концов империи. Дарий решил навязать бой Александру на равнине, у селения Гавгамелы на реке Бумела. Дарий собрал внушительную, самую сильную армию. Пехоты семьдесят тысяч, пятнадцать тысяч конницы, пятнадцать боевых слонов и двести боевых колесниц. Как и его сатрапы, Дарий был трусоват. Сатрап Мазей мог помешать македонянам переправиться через Евфрат, но отошел. Дарий же посылал Александру предложение о мире и разделе империи, но Македонский отказался, ему нужна была вся Персия. К исходу сентября войска уже были на удалении шести километров друг от друга. Наконец-то Дарий торжествовал: ему удалось выманить Александра на равнину, где было пространство для маневра, обходов и где он имел значительное преимущество в силах. Македонский
приказал оборудовать укрепленный лагерь и дал войску после перехода отдых. Персы же, опасаясь, что Александр обманывает их, простояли день и последующую ночь в полном боевом облачении в чистом поле, так что к началу сражения уже были вымотаны и морально, и физически.
        Александр располагал сорока тысячами пехоты и семью тысячами всадников и построил их для боя следующим образом.
        На правом фланге - корпус щитоносцев и гетайры, здесь же располагался сам Александр. На левом фланге занимала позиции фессалийская конница под командованием Пармениона. В центре - фалангиты македонян, по шесть полков, каждый численностью полторы тысячи человек. Перед центром войска - лучники и пращники. На флангах Александр поставил вторую линию войска, чтобы прикрыть тылы; там стояли фракийцы, иллирийцы, легкая кавалерия и часть гоплитов.
        Персы располагались иным образом. В центре был сам Дарий на колеснице с отрядом знатных всадников - личной гвардии при царе, там же находились греческие наемники-гоплиты под командованием фокейца Патрона и этолийца Главка. За ними стояли инды, мидяне, парфяне. Перед центром - лучники-марды и пятьдесят колесниц. На левом фланге, которым командовал Орсин, находились тяжеловооруженные всадники-массагеты из иранских племен. И всадники, и кони были в броне, всего числом две тысячи; девять тысяч конных бактрийцев и пять тысяч всадников из разных племен, кроме того, сто серпоносных колесниц и пехота. На правом фланге располагался Мазей с армянскими и каппадокийскими всадниками, пятьюдесятью колесницами и пехотой - мидянами и сирийцами.
        Дарий особые надежды возлагал на серпоносные колесницы. К осям колес были прилажены длинные лезвия. На ходу вклиниваясь в ряды противника, они рубили ноги, и устоять перед ними мало какая армия могла. В колеснице располагался ездовой и пехотинец из персов, вооруженный мечом, прикрывавший щитом ездового. Дарий впервые использовал в бою такое множество колесниц.
        Сражение началось атакой персов. Вперед ринулись серпоносные колесницы. Фаланги македонян и греков подняли невероятный шум. Били мечами о щиты, неистово кричали, даже свистели. Лошади - существа пугливые. Часть их повернула назад и порезала свои же войска. Еще часть была перебита легкой пехотой и лучниками, стоявшими впереди фаланг. Пехотинцы, отбежав в сторону от смертельной колесницы, метали копья в бока лошадей, лучники стреляли в лошадиные морды, в возничих. Только малая часть колесниц прорвалась в строй фаланг. По приказу лохагов строй расступился, колесницы пропустили в тыл и уничтожили, убив стрелами и дротиками возничих. Коней изловили. Но потери от колесниц были не такие, как ожидал Дарий. И паники в войско Александра они не внесли.
        Мазей сумел стремительной атакой обойти левый фланг македонян и потеснить их кавалерию. Парменион вынужден был драться в окружении с превосходящим противником. Еще три тысячи всадников Мазея прорвались к обозу македонян, стоявшему на небольшом холме, где завязался бой. Персы начали грабить обоз. На правом фланге Александр с гетайрами двинулся в атаку, но персы еще ночью разбросали по земле железные шипы, впивавшиеся лошадям в копыта. Несколько десятков гетайров получили хромающих лошадей и продолжить атаку не смогли. К тому же Дарий послал в наступление бактрийскую конницу и скифов, для того чтобы выдавить боем гетайров на шипы. Гетайры были самой боеспособной и хорошо защищенной частью конного войска македонян. Персидская кавалерия смогла прорваться ко второй линии македонян, но завязла в бою.
        Начало схватки складывалось не в пользу Александра. Но Дарий допустил ошибку. В результате сосредоточения кавалерии у правого фланга Александра образовался разрыв в персидской линии построения пехоты. Туда Македонский немедленно направил гетайров и гоплитов. Противостоящая гетайрам наемная греческая пехота была вырублена на широком участке, и в прорыв вошли гоплиты Александра. Метким броском дротика воина Александра был убит возничий колесницы Дария. Сам же царь присел за борт колесницы, дабы не быть пораженным. В сторону его колесницы летели дротики, копья и стрелы. Однако персы, не видя Дария в колеснице, сочли его убитым. Паника охватила их ряды. Левый фланг персов стал отступать. Дарий увидел бегство своей пехоты, сам схватил вожжи и, развернув колесницу, бросился с поля боя. За ним побежали войска, видевшие бегство правителя. Несмотря на большое расстояние и облако пыли от множества ног и копыт на поле боя, персы правого крыла продолжали бой и теснили Пармениона. Александр, видя панику в стане персов, повернул гетайров и ударил во фланг бегущего войска противника. Кроме того, Александр
направил личную конницу вслед колеснице Дария с задачей - пленить! Мазей, осознав, что остался на поле боя один со своим отрядом, начал отступать, и отход быстро превратился в бегство. Персы бросали оружие и разбегались во все стороны. Все пятнадцать боевых слонов с погонщиками были готовы к битве, но приказа к наступлению получить не успели, в бою не участвовали и были захвачены македонянами. Разгром был полный. Армия персов потеряла убитыми тридцать тысяч, столько же было пленено, остальные разбежались, рассказывая всем о поражении. Александр потерял сто гетайров и тысячу двести человек пехоты, а кроме того, более тысячи лошадей. Полководцы Гефестион, Пердикка, Манид и Кен получили в битве ранения. Дарий бежал на восток империи в надежде еще раз собрать армию. Но ему уже никто не верил, ибо удача отвернулась от царя.
        Империя Ахеменидов прекратила свое существование. Напуганные ужасным поражением армии, многие персидские города сдавались без боя, в том числе Вавилон. Персидские вельможи, дабы сохранить свою жизнь и свои семьи, массово присягали на верность Александру. Что интересно, Александр многих оставлял на своих постах. Людьми они были местными, знали условия и обстановку. Для вельмож это была всего лишь смена верховного правителя. Был Дарий, теперь Александр. Ни один из правителей не обойдется без чиновников среднего и низшего эшелона власти. Александр им не доверял, как и любым предателям, но в ближайшее время, пока он будет завоевывать другие земли, кто-то же должен управлять городами и селениями, а главное - своевременно и в полном объеме собирать налоги.
        Еще в начале решающего боя, когда в сторону македонской фаланги помчались боевые колесницы, лохаги говорили воинам: «Перед колесницей и пять шагов в сторону от нее не стоять, если живыми хотите остаться. Отскочил в сторону, а как лошадь с тобой поравнялась, коли ее в брюхо копьем, мечи дротик в возничего».
        Многие, как и Алексей, с такими колесницами раньше не сталкивались. Что скрывать, побаивались. Лошадь грудью сбить может, боевые серпы на осях - ног лишить, а стало быть, и жизни. После слов командиров немного успокоились. Алексей сразу своему лоху приказал: «Будет на нас колесница мчаться, вы пятеро влево отбегаете, а другие - вправо, чтобы не мешаться. Те, кто ближе к лошади, - колоть копьями, а которые подальше - колоть возничего и лучника».
        Первый удар колесниц по фалангитам македонян пришелся. За строем пехоты событий не видно, только крики, конское ржание, звон железа. Вдруг македоняне впереди в стороны подались, лошадь с колесницей ворвалась в своеобразный коридор. Кто-то из македонян лучника убил, его окровавленный труп дротиком был пригвожден к борту колесницы. У возницы рука в крови, но стоит еще, лошадью управляет. Все ближе колесница, острые боевые серпы под солнцем сверкают. Да серп не такой, каким селяне тростник рубят или пшеницу жнут. Метр с лишним, кривой, а режущая часть волнистая. Колесница уже рядом, и Алексей подал непривычную команду:
        - Разбегайся!
        Строй разомкнулся, лошадь сама туда ринулась. Тут же в бока животного вонзились глубоко два копья. Почти сразу колесница с раненым возничим остановилась. Возница - смертник, и он осознавал свою участь. Гоплиты прошили его копьями и буквально вырвали из колесницы, ведь она не имела заднего борта. Лошадь по инерции сделала несколько шагов, ноги ее подкосились, и она завалилась набок, опрокинув колесницу.
        - Сомкнись! - отдал приказ Алексей.
        Фаланга всегда держит плотный строй, чем и сильна; копьями ощетинилась. Фалангита македонцев впереди вступила в бой, судя по звукам. С македонцами сошлись греки-наемники, на то время самые сильные и организованные пехотинцы. Силы греков Дария и македонцев примерно равны. Не бой шел, а взаимная резня на уничтожение. Немного левее места, где стоял десяток Алексея, шеренга македонцев прогнулась, затем и вовсе коридор образовался. Если брешь не закрыть, туда ворвутся наемники, и прореха в фалангите будет расти вширь.
        - Воины, за мной! - приказал Алексей и бросился к бреши.
        Гоплиты побежали за ним. Он скомандовал:
        - Сомкнуть ряды!
        Это приказ для греков Александра. Чтобы ни произошло, фаланга должна стоять монолитом. Задняя шеренга сделала несколько шагов вперед и заняла место воинов Алексея. А он бежал вперед, слыша за собой топот своих гоплитов. Встали в шеренгу македонцев, выставили копья, как и другие. На них надвигались греки-наемники. Удар копьями, треск щитов и древков. В тесноте копьями уже невозможно драться, побросали, у кого они остались. Принялись биться на мечах. Наемников больше, убьешь одного - на его место другой становится, из задней шеренги. Ощущение скверное, как будто у наемников несколько жизней. Александр уже в крови весь, хвала Богам - чужой. Македонцы медленно пятиться стали перед превосходящей силой. Но в один миг все изменилось. Наемникам в тыл ударили гетайры Александра. Рубка пошла страшная. Наемники фалангу в бою развернуть не могут, оказались зажаты в клещи. Спереди македонцы, за ними фаланга греков, а сзади гетайры. И с каждой минутой боя наемников все меньше, а трупов все больше. Не выдержали наемники, стали разбегаться, а македонцы с боевыми воплями кинулись их преследовать, не давая отойти,
перестроиться. В какой-то момент Алексей вперед прорвался. Виден был Александр в окружении своих всадников, прорывающийся к колеснице Дария. Золоченую колесницу царя персов с другими не спутаешь, да и личная охрана вокруг в сверкающие на солнце доспехи одета.
        - Вперед! Дарий виден! - заорал Алексей.
        В шуме боя сомнительно, что его услышали, но гоплиты следовали за своим командиром. Недалеко от колесницы Дария - схватка, личная гвардия царя рубится с гетайрами, самого Александра не видно, только шлем его. Алексей подхватил с земли брошенный дротик. Ему пробиться через заслон телохранителей невозможно, они конные и в броне. Как в поговорке: «Видит око, да зуб неймет». Алексей сделал короткий разбег, мощный бросок - дротик полетел в сторону колесницы. Бросок наудачу, однако явно в кого-то попал, поскольку со стороны колесницы крики раздались, больше тревожные, чем воинственные. Не предполагал Алексей, что этот дротик в возничего угодил, пробив защиту, поразил насмерть. Что такое смерть или тяжелое ранение возницы, когда рядом гибли сотни и тысячи? Если бы возничий был рядовым той же серпоносной колесницы, ровным счетом ничего не изменилось бы.
        Левый фланг персидской пехоты стал отступать. Гоплиты Александра стали их преследовать. Алексей полагал, что Александр с гетайрами тоже будет рубить пехоту Дария или преследовать конницу царя, но полководец развернул конницу и бросился к правому флангу персов, где Парменион вел тяжелый бой. Б?льшая часть потерь армии Александра как раз пришлась на отряд его давнего соратника, Пармениона.
        Алексей, когда конница Дария развернулась, бросился туда в надежде подобрать еще дротик, но колесницу загородили всадники личной охраны Дария. К тому же пеший в броне и со щитом никогда колесницу не догонит. Пешие персы уже не столько о бое думали, сколько о бегстве, спасении жизней. Удивительно! Имея многократное превосходство, армия Дария бежала, бросая оружие, вырывалась с поля боя небольшими группами. Кто-то, будучи легко ранен или потеряв надежду на спасение, бросал оружие и поднимал руки, надеясь на милость победителя. Таких в действительности не убивали, а после битвы продали в рабство, и они принесли Александру немалый доход. За любой армией всегда идут обозы с продовольствием, запасами оружия, лекарями, кузнецами, шлюхами. Еще и работорговцы с многочисленными помощниками и мошной, полной денег. После боя рабы из пленных стоят дешево, ведь армии не надо их кормить, охранять, чтобы не разбежались. Самая малая цена именно сейчас, и работорговцы, перегнав их на побережье Средиземного моря, кораблями переправляли на материк, где продавали в пять-шесть раз дороже. На континенте молодые и
здоровые мужчины ценились. А еще оружейники скупали трофейное оружие, тоже занятие прибыльное. Как всегда, для кого-то война - это лишения, страдания, кровь, а для кого-то - способ обогатиться.
        Воины армии Александра тоже старались урвать свою долю добычи. С пленных и убитых снимали ценности, в основном это были перстни и кольца, забирали дорогое оружие. Среди персов были военачальники, предводители племен. Мертвым ценности или богато украшенные ножны к золоченой сабле ни к чему, а для торговцев трофейным оружием - слишком жирный и незаслуженный кусок. Кое-что из оружия себе оставляли, как и ценности. А на секиры, щиты, копья даже не смотрели. Это оружие простолюдинов, надежное, но простое и ценности малой.
        И Алексей после боя ходил между павшими. В более поздние века на Руси это будет называться мародерством. Но так делали все, и он не хотел быть белой вороной. К тому же, не возьмет он ценность, уже вечером налетят, как шакалы на падаль, помощники работорговцев из обоза, жители недалекого селения. И будут драться между собой за каждый предмет. Так что особых угрызений совести он не испытывал.
        Можно сказать, повезло. Из-под тел нескольких павших воинов торчала нога в красном сафьяновом сапоге, явно человека небедного. Алексей трупы сбросил, перед ним - персидский бек, не меньше. Хороший стальной нагрудник, залитый кровью из ран. На шее - золотая цепь, на пальце - перстень с изумрудом. Аккуратно цепь снял и перстень, не рубил палец мечом, как многие делали. Кто он, доверившийся Дарию? Только пленные могут сказать. Уже хотел дальше идти, как увидел часть ножен. Перевернул труп, а под ним и сама сабля, дивной работы и с арабской вязью по клинку. Сабля не персидской работы, у персов язык не арабский. Ножны снял с убитого, разрезав пояс, саблю в них вложил. Хорошая сабля стоит дорого, но продавать торговцам он ее не хотел: возьмут за бесценок. А вот показать грамотному человеку, чтобы вязь прочитал, необходимо, да еще мастерам-оружейникам. Они сразу определят, какой страны ковка и хороша ли сталь, заодно оценят в деньгах. Вернулся к обозу, а там разгром - всадники Мазея прошлись. Его раб оказался цел, сбежав от обоза при приближении чужой конницы. Долго пролежал в небольшой ямке и вышел,
только когда чужаки были с боем выбиты. Что удивило Алексея, Крис прихватил с собой узел с вещами и трофеями хозяина.
        - Если будешь и впредь вести себя благоразумно, по возвращении в Грецию я дам тебе вольную.
        Крис на колени упал, стал целовать ноги Алексею.
        - Перестань, - отодвинулся Алексей. - Возьми лучше саблю и приглядывай за ней. Похоже, клинок стоит изрядных денег.
        - Можно посмотреть, хозяин?
        - Гляди.
        Крис обнажил саблю, попытался надпись прочесть.
        - Не пойму, что за язык?
        - Наверное, арабский.
        - Не может быть, не похоже.
        Помог оружейник из обоза. При каждой фаланге были такие специалисты - отремонтировать оружие, наточить меч да щит подправить.
        - На персидском надпись, они сами называют его фарси.
        - И что там написано?
        - Я только несколько букв знаю, ищи знакомца среди местных грамотеев. Пленных из окружения Дария полно, поспрашивай у них.
        И в самом деле, Алексей про них запамятовал. Пленные под охраной находились. Алексей подошел, обнажил клинок, от него шарахнулись в стороны в испуге.
        - Кто умеет читать на фарси?
        Вперед вышел мужчина.
        - Что здесь написано?
        Алексей держал саблю в руках: кто знает, что на уме у пленного. Перс подошел, впился глазами.
        - Откуда у тебя эта сабля, воин?
        - Трофей, владелец мертв.
        Мужчина издал стон:
        - Прости, воин. Это сабля моего младшего брата. А надпись я даже на память скажу. «Обнажай клинок только против врага». Сабле много лет, еще дед мой ею владел.
        - Сколько она может стоить?
        - Очень дорого. Брату она перешла по наследству, но, полагаю, не меньше двадцати золотых монет.
        Сумма серьезная, в Греции за такие деньги можно купить каменный дом с обширным земельным участком или виноградником. Алексей поблагодарил перса и повернулся было уходить, как перс произнес:
        - Ты воин, и, похоже, не простой.
        - Я командую лохом гоплитов, - кивнул Алексей.
        - Предай моего брата земле. Он был хорошим воином, мужем и отцом. Не хочу, чтобы его тело терзали шакалы.
        - Хм, пойдем со мной, ты сам его похоронишь.
        Один из греков охраны заступил дорогу:
        - Нельзя.
        - Даю слово, пленного к вечеру верну.
        Гоплит молча отошел в сторону. Алексей приблизительно помнил место, где был труп.
        - Дай слово, что не сбежишь! - сказал он.
        - Честью воина клянусь!
        Не меньше часа прошло, пока отыскали среди множества тел мертвое тело перса, брата пленного. Перс подобрал с земли меч, стал им рыть яму. Алексей сел в стороне на персидский щит. Когда яма была готова, пленный припал к телу, бормотал то ли молитвы, то ли прощальные слова. Обернул тело в плащ, опустил в могилу, засыпал землей. Алексей понимал: место плохое. Пока трупы уберут, да потом войско Александра пройдет, могилу затопчут. И памятного знака не поставить. Но это лучше, чем оставить гнить под солнцем, на трапезу ночных хищников - шакалов, гиен.
        Уже смеркалось, когда Алексей привел пленного и сдал охране.
        Глава 5
        Библ
        Армия Александра простояла у места битвы неделю: своих павших воинов похоронить, пленных продать. Сейчас их воины охраняют, кормить надо, а купят работорговцы - их проблемы будут. Поэтому от пленных старались избавиться быстро. А еще трофейное оружие продать. Если с собой везти, целый обоз получится. Часть убитых из войска Дария похоронили жители Гавгамел. Но погибших было много, в жаре тела разлагались быстро, и над полем брани стоял густой трупный запах. Как только ветер приносил запах в лагерь армии Александра, хоть носы затыкай. Потому выступление в поход все восприняли с радостью. Впереди в качестве дозора выступала легкая конница.
        Скоро зима, хотя в этих местах она суровой не бывает. Армия медленно шла на восток, в самое сердце империи. Но центр был географический, поскольку провинции пошли бедные, а местность скверная - степи, пустыни, горы. Днем еще хорошо, а ночи холодные. В армии не роптали, Александру верили, но зимовать армии лучше было бы на Средиземноморском побережье Персии или в Египте. На зимовку и отдых армия расположилась в нескольких небольших городах. Города за неимением гарнизонов о сопротивлении не помышляли и потому остались целыми, и жителей не угнали в рабство. Отдыхали, кто как умел. Целыми днями играли в кости, проигрывая трофеи, пили вино, развлекались с продажными женщинами. Но каждый воин с тоской вспоминал свой дом, оставленные семьи. Б?льшая часть войска Александра, за исключением пополнения, в походе уже пять лет. Выросли дети, состарились жены и родители воинов. А жизнь одна.
        Александр присоединил к своим владениям обширные земли Персии, Египта, овеян славой, перед его именем и армией трепещут многие правители. А что получил простой воин, кроме жалких трофеев? Когда воины шли за своим царем, многие полагали, что поход продлится год, от силы два. Они с триумфом вернутся к родным очагам, будут рассказывать о победах, действительно великих. Но походу не было конца, и в войске стало возникать недовольство. Александр эти настроения не уловил или не принял к сведению. Жаждал покорить все страны, чтобы весь мир лежал у его ног. Македонский и не подозревал, насколько велик мир, одной жизни могло и не хватить.
        Алексей, пока отдыхали, близко сошелся с греческим гоплитом Периклом, человеком весьма разумным и грамотным. Любил вечером с ним поговорить за кувшином разбавленного вина. Грек порой высказывал слишком смелые мысли.
        - Нашему полководцу не хватает дальновидности.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Надо осваивать захваченные территории. Какой смысл завоевать город, оставить в нем прежнего правителя, бывшего сатрапа Дария? Что с этого поимеет Македония или Греция? Из Египта надо вывозить зерно, из Персии - кожи, медь и лес. Наши страны должны богатеть, семьи жить лучше. Иначе ради чего воюем? Благо, потери пока невелики. Но везение не может быть вечным. Когда-нибудь боги отвернутся от Александра, и он останется ни с чем.
        В чем-то Перикл был прав. Тем более из истории Алексей знал о неудачном индийском походе, который еще впереди, о смерти от отравления великого полководца. Александр как военачальник был умен, принимал нетрадиционные решения, приводившие его к победам. Но и жесток был, даже по отношению к своим товарищам.
        Дав войску отдохнуть зиму, которую и зимой-то не назовешь - просто жары несносной нет, - Александр двинул армию на восток, причем замысловатым путем, через Бактрию[10 - Современный Афганистан.] и Согдиану[11 - Современные Таджикистан и Узбекистан.]. Горная местность, зачастую требующая опытных проводников, воинственные местные племена. Находясь формально в составе Персии, эти провинции сохраняли значительную автономность, главным образом из-за труднодоступной местности и дикого нрава местных жителей. На местах правили вожди племен, хотя и были назначены сатрапы. Провинции, как и жители, нищие. Александр и не ввел бы сюда армию, если бы знал другой путь в Индию.
        Индия же манила Македонского, была его мечтой. Редкие люди, побывавшие там, говорили о цветущих деревьях с необыкновенными плодами, о залежах изумрудов, о великолепных дворцах. Кроме того, Индия представлялась краем вселенной. И, захватив Индию, Александр мог считать себя повелителем всей вселенной. Александр, как и многие правители, считал себя отмеченным богами, пришедшим в этот мир покорять и властвовать. И армия была всего лишь инструментом в завоевании мира.
        Уже в начале весны 327 года до н. э. Александр вошел в Согдиану, где правил Ариомаз. Местные воины, числом около тридцати тысяч, заняли оборону на Согдийской Скале. Добраться до них было сложно: высокие отвесные стены, занесенные снегом, превращали эту задачу в практически невыполнимую. К тому же благодаря снегу у защитников не было недостатка в воде, а запасов продовольствия хватило бы на два года. В периметре скала была чуть больше двадцати пяти километров, на плато вела единственная узкая и извилистая дорога, которая была основательно защищена на нескольких уровнях. Александр отправил по этой дороге группу переговорщиков, но варвары отказались от предложения сдаться, посоветовав полководцу найти крылатых воинов. Осада продолжалась несколько месяцев, и тогда раздраженный бесплодным стоянием Александр решил отобрать из своего войска самых опытных скалолазов. Набралось 300 смельчаков. Учитывая необычайную трудность, Александр пообещал первому, кто взберется на скалу, двенадцать талантов - сумму огромную. И второму, и даже последнему была обещана награда.
        Один из участков скалы был очень труден для подъема, но его никто не охранял: воины Ариомаза и предположить не могли, что здесь можно взобраться. Некоторые участки имели отрицательный уклон. В одну из ночей, когда подготовка была закончена, приступили к штурму скалы. Восхождение началось неудачно, один из идущих впереди сорвался и разбился насмерть. К утру погибло уже тридцать два смельчака.
        Воины лезли на стену налегке, без оружия, лишь как опознавательный знак на них были повязаны белые пояса. Измученные и усталые, с первыми лучами солнца они стояли на вершине скалы и размахивали этими поясами, точно флагами, подавая Александру знак. Тогда Македонский послал глашатая, предлагая Ариомазу и его воинам посмотреть назад, в свой тыл. Воины Александра на вершине постоянно перемещались, отчего варварам показалось, что их целое войско. Они были потрясены, приняв горстку македонян за крупные силы в своем тылу: никто и никогда еще не смог взобраться по отвесной круче.
        Ариомаз пытался обеспечить безопасный уход, но Александр был непреклонен и требовал безоговорочной капитуляции. Ариомаз сдался: войско его сошло по дороге вниз, бросая оружие у подножия скалы. Их Александр, против своего обыкновения, отпустил. Самого же Ариомаза вместе с другими вождями племен в назидание непокорным бичевали и распяли у подножия рядом с дорогой, ведущей на Скалу. Среди пленных была Роксана - дочь Оксиарта, бактрийского вельможи. Александр сделал ее своей женой, а сам Оксиарт перешел на сторону Македонского. Тесть был назначен сатрапом.
        Алексей со своим лохом участвовал в нескольких боях, небольших, если брать численность сторон, но ожесточенных. Вожди местных племен вовсе не испугались огромной армии прославленного полководца. Сражались почти до последнего воина. К сдавшимся без боя, как в Согдиане, Александр являл милость, зачастую оставлял при власти после присяги новому государю. Удобнее пользоваться уже готовой структурой, чем создавать новую, тем более старые тираны и сатрапы знали местные условия. А еще Александр выгадывал в людях. Начни он ставить своих людей в каждом селении или городе, от армии к середине похода ничего не останется, потому как кроме тирана - управителя города - надо оставить городскую стражу, казначея и прочих вельмож.
        Алексей в обучении своего лоха преуспел. Мало того что тренировал упражнениями воинов, так еще привнес кое-что из опыта своей службы в Византии. Отбирал приемы, пригодные для нынешних условий службы, внедрял. Например, развороты на месте для отражения внезапной атаки с тыла. Это современный солдат при команде «Кругом!» повернется за секунду. В строю лоха или фаланги такой прием не удастся. Сначала все дружно должны поднять копья, повернуться и опустить копья в боевое положение, горизонтально. Важна одновременность исполнения. Так же и другие приемы, например при обстреле лучниками. В Согдиане и Бактрии при восстании Спитамена вождь нанял значительное число скифов. Главное оружие кочевников - луки, а излюбленный прием - подскакать поближе, осыпать противника тучей стрел, нанести урон - и наутек, врассыпную. И так изматывать противника, уничтожая физически, подавляя морально. Единственная возможность как-то защититься, уменьшить потери - это прикрыться щитами, встать тесно, минимизировав площадь поражения. Важно, чтобы между щитами не было промежутков, щит ложился на щит внахлест. Алексей
использовал и другие приемы. Все же армия Византии была более грамотной и подготовленной, чем войско Александра, разница в тысячу и более лет сказывалась, хотя развитие человечества шло медленно.
        В один из дней Алексея вызвал к себе Александр. За неимением ванны и душа Алексей обтер себя влажной тряпкой, чтобы смыть пыль и пот. Дожди в этих краях шли редко, земля была пыльная. При марше лоха или упражнениях в воздухе висит пыль, оседает на потных телах.
        Крис тем временем протер ножны меча и шлем тряпицей, смоченной маслом, чтобы пыль убрать, придать блеск.
        Александр был занят, и визит Алексея был кратким. Покорение Бактрии затягивалось, и Александр пригласил Оксиарта, вновь назначенного сатрапом покоренной Согдианы, для переговоров с Хориеном.
        - Лох готов к походу? - после ответного приветствия спросил Александр.
        - Как всегда, мой повелитель!
        - Я не сомневался, Алекс. Собирай обоз и отправляйся в Карию и дальше, к Мардиху и Библу. Там еще не было моих воинов, свергни тиранов, возьми трофеи. Каждое полнолуние посылай ко мне гонцов с известиями. Трофеи, даже если большие и ценные, оставляй в одном месте под защитой. Зачем трофеи туда-сюда возить? Провизию и все необходимое возьмешь на меч в городах. Дозволяю брать новобранцев, если кто пожелает, пусть служат великой Македонии!
        - Все исполню в точности, повелитель.
        Вертелся на языке вопрос: почему трофеи не отправлять, а охранять? Подумав, пришел к выводу: трофеи в походе - лишняя головная боль для полководца, тормозят передвижение, требуют воинов для охраны. А еще после индийского похода Александр полагает вернуться, более того, основал в Египте новый город, назвав его своим именем - Александрия, сделав город столицей своей империи. Хм, планы далеко идущие у полководца, и каждый шаг продуман. Вот сейчас посылает Алексея в Карию и Библ. Фактически прямая дорога к Египту, через территорию нынешней Сирии, Ливана и Израиля. По всему выходит, смотрит Александр вперед на год-два, большая редкость для правителей того времени, особенно полководцев. Удача воину способствует не всегда, изменчиво воинское счастье, как женщина.
        Алексей вышел из шатра, почти столкнувшись у выхода с Каллисфеном из Олинфа, летописцем Александра. Он получал от полководца жалование, и только он имел право писать на восковых и глиняных табличках о жизни и подвигах македонянина. При всех царях были такие, иначе откуда бы потомки узнали имена любимых танцовщиц или любовниц? Впрочем, Александр имел не танцовщицу, а евнуха - танцора из гарема Дария, которого звали Багой, сыном Фарнуха.
        Каллисфен был одним из немногих при войске Александра, кто мог писать и читать по-гречески, понимал разговорный фарси. Алексей летописца не любил - уж больно высокомерен и спесив. К тому же Алексей знал, что дни Каллисфена сочтены. Александр заподозрит летописца в заговоре и казнит отсечением головы.
        Еще десяток шагов - и Алексей встретил Протомаха, командира «бегунов», как назывался отряд пешей разведки. Протомах хорошо знал расположение вражеских сил, их численность. В общем, человек осведомленный.
        - Да благословят тебя боги, Протомах! - поприветствовал его Алексей.
        - И тебе долгих лет, Алекс. Какие новости?
        - Ухожу походом на Библ.
        - О! Дорога на Библ не везде спокойна. Кочевники в Вавилонии часто нападают. Вышли впереди лоха несколько конных, сбережешь лох.
        - За совет спасибо, обязательно воспользуюсь.
        - Тогда удачи!
        Алексей и без совета Протомаха сделал бы так же. Но поблагодарить язык не отвалится, а Протомах доволен.
        Вторую половину дня воины собирались в поход. Поклажу вязали в узлы и грузили на повозки. Ремонтировали обувь, точили мечи. Рабы бегали к торговцам, покупали кувшины с вином, лепешки, сушеные фрукты, сушеное и вяленое мясо.
        Алексей же прошел к Гарпалу, сыну Махата, другу Александра и казначею. В его руках собраны огромные богатства. На поход изначально выделялись деньги, а уж потом войско само должно было брать трофеи на меч, кормиться. Насколько помнил Алексей, позже Гарпала назначат сатрапом Вавилона. Затем он, прихватив часть казны, переберется на остров Крит, где будет убит в 323 году до н. э.
        Казначей посмотрел на восковую табличку, куда были записаны сведения о численности лоха Алексея, достал из сундука четыре кожаных мешочка с серебряными монетами и вручил, сделав писалом отметку на воске.
        Утром сыграли подъем. Рабы развели костры, бивак затянуло дымом, стали готовить похлебку. В походе для экономии времени горячую пищу готовили и принимали дважды в день - утром и вечером. В обед ели всухомятку - сушеное мясо с лепешками, запивая вином. Ибо готовить на костре - дело очень небыстрое, по прикидкам Алексея, не менее полутора-двух часов уходило. Это еще если недалеко лес и можно нарубить дров, подобрать валежник. А если вечер застал в степи, горячей пищи не будет. Воинское дело подразумевает тяготы и лишения.
        После плотного завтрака построились, Алексей обошел строй. Раненых и больных не было, обувь в исправном состоянии, можно начинать марш.
        Рядом с Алексеем появился Аристандр Телмесский, прорицатель в войске Александра, который шел с армией, вернее, ехал в обозе на арбе еще из Македонии. Алексей, в отличие от многих полководцев, к прорицателю никогда не обращался. Все же он образованный человек и в гадания по положению звезд или куриных кишок не верил.
        Аристандр укоризненно покачал головой:
        - Не заходишь, гордыня обуяла! А звезды плохое говорят, поход неудачным будет.
        - Это потому, что руку тебе не позолотили? Плохой из тебя прорицатель, не видишь, что вернусь с трофеями богатыми и буду обласкан Александром. А тебя изгонят с позором!
        Прорицатель хотел что-то возразить, поперхнулся, побагровел, закашлялся, махнул рукой и ушел. Воины поблизости, слышавшие разговор, засмеялись.
        Прорицателя не любили. Мзду за пророчества брал большую, но большая их часть не сбывалась. Авторитета ошибки не добавляли.
        Вышли из лагеря. За гоплитами тянулся обоз. Прошли не более тридцати стадий, как Алексей остановил колонну. Так делалось всегда: у кого-то новые сандалии натирают ногу, другой оправиться хочет. Сарисы - длинные копья - ехали в обозе на удлиненных подводах. Для первого ряда воинов в фаланге копье было короткое, в четыре-пять локтей (мера длины в 45 см), вторая фаланга имела копья на два локтя длиннее. И так до четвертой-пятой шеренги, где сариса была уже в шесть метров длиной. На древке из кизила спереди был закреплен широкий листовидный наконечник, а сзади, на торце, - железный конусообразный подток. Его упирали в землю при отражении атаки конницы. Руками копье при ударе в конскую грудь, прикрытую или панцирем из толстой буйволиной кожи, или бронзовым нагрудником, не удержать. А кроме того, если в бою копье сломается у рожна, его переворачивали подтоком вперед, и им можно было наносить колющие удары. Воин не оставался безоружным. Весила сариса в восемь локтей почти семь килограммов. Если марш на большое расстояние, их везли на подводах, если путь короткий, два-три гоплита клали свои копья на плечи
друг другу.
        Первая остановка короткая, а уж потом втянулись, шли до полудня. Затем привал. Воинам нужно перекусить, отдохнуть. Все же приходилось нести щит, меч в ножнах, шлем на голове. При марше на чужой территории оружие всегда при себе. В итоге - верный пуд получался. Если переход на своей земле, где не приходится опасаться нападения, щиты и шлемы едут в повозках либо их несут рабы.
        Через пару часов, когда жара немного спадала, снова марш. И люди, и кони в обозе отдохнуть успевают, подкрепиться. За день тридцать-тридцать пять километров, по современным меркам, преодолевают. Тяжелее всего в первый день - отвыкли. А потом втягиваются, уже не так мышцы ноют, да и пот лишний уже вышел.
        Дорога грунтовая, утоптанная до каменистой плотности тысячами ног и колесами повозок. По этой дороге будет проходить Великий шелковый путь из Синда до Греции. Воины Александра торговые обозы не трогали, торговля выгодна всем странам и правителям. Но все равно с началом боевых действий количество обозов резко уменьшилось. Кто-то из торговцев искал обходные пути, другие решили переждать дома неспокойные времена. Путь из Поднебесной до Греции или Египта обозы преодолевали за полгода, если везло с погодой, не было войн по пути. Иначе приходилось пережидать, терять время. Впрочем, жизнь была неспешной, причем тысячелетиями, и только с появлением пара и электричества начала ускоряться, причем по нарастающей, стремительно. Алексей как раз об этом размышлял, шествуя впереди колонны. А за стадию от него шло двое дозорных. В случае нападения они успеют подать сигнал тревоги, вступить в бой. Дозорные - почти смертники. Нападут десяток персов или горстка конных скифов, их зарубят сразу или посекут стрелами. Поэтому дозорных Алексей менял каждые два часа, чтобы не обидно было, по справедливости. Потому никто
не роптал. Алексей не самодурствовал, но службу спрашивал строго, чем быстро заслужил уважение. Тем более воинам было с кем его сравнить.
        Пока шли по землям бывшей Персии, провизию покупали на базарах, в придорожных лавках. Александр уже присоединил земли персов, считал себя спасителем и полководцам своим, как и военачальникам рангом поменьше, наказывал персов не обижать: не насиловать женщин, не убивать мужчин, если они сами не нападают, товар не отбирать, а покупать. Персы быстро смекнули, что торговать выгоднее, чем проливать кровь. И когда лох Алексея, да еще с обозом, в котором были и возничие, и рабы, подходил к лавке или харчевне, встречали как дорогих гостей. Еще бы: шесть сотен мужиков голодных, скупающих почти все запасы.
        Через сорок дней пути уже к землям вавилонским подошли. Если через них идти, путь короче, но впереди пустыня. И, не зная точно маршрута, мест колодцев или родников - этих оазисов, - легко погубить не то что лох, а даже целую фалангу. К тому же по песку идти тяжело: вязнут ноги и колеса повозок, силы тратятся впустую. Поэтому Алексей принял решение идти на закат, выйти к берегу Средиземного моря и продвигаться по землям бывшего царства Эблы, нынешней Сирии, как раз до селения Мардих. Оттуда и до Библа дорога есть, не заблудишься. Эбла пережила три царства семитских, пока окончательно не была разгромлена хеттами. И столица Эблы всегда привлекала своим богатством алчных соседей. Ныне от былого богатства и величия мало что осталось. Тем не менее Мардих следовало взять, а земли Эблы присоединить к владениям Александра. Искандер желал расширить империю не только на восток, но и на юг.
        При одном только упоминании имени Александра содрогались правители соседних земель. Империя Александра множилась. Мощь ее росла, и уже мало кто мог противостоять ей даже короткое время. Вот и когда лох Алексея подошел к Мардиху, жители не думали сопротивляться, открыли городские ворота. Глиняные стены вокруг селения никто не обновлял давно, и преграду они представляли больше для степных шакалов, чем для воинов.
        Вошли в селение. Нищета вокруг, значительная часть домов разрушена, причем давно. Алексей распорядился занять площадку на дальнем от ворот конце селения. Поискать золото или другие ценности можно, но найти - маловероятно. Кто-то явно ввел Александра в заблуждение, если говорил о богатстве жителей Мардиха.
        Однако деньги, выделенные казной на поход, подходили к концу, и Алексей следующим днем повелел жителям собраться на площади у ворот. Говорил кратко. Пообещал, что ни один волос с головы жителей не упадет, ежели соберут дань в два таланта. Поскольку земли отходили под руку Александра надолго, то и дань платить нужно будет ежегодно.
        Новость жителей не обрадовала, но обнадежила отсутствием бесчинств, убийств, грабежей, что обычно сопутствовало захватчикам. Алексей отдавал себе отчет, не строил иллюзий: они никакие не освободители, а оккупанты. Для жителей лишняя обуза и нагрузка на мошну. Так ведь и он человек подчиненный, вынужден исполнять приказ.
        На следующий день выставили на площади таз, позаимствованный в соседней лавке. Возле таза двоих воинов поставили в карауле. С одной стороны - стеречь собранное, с другой стороны - устрашать. Воины в полном боевом облачении: в шлемах, при мечах, со щитами, в правой руке короткое копье - силу продемонстрировать.
        Своего приятеля Перикла Алексей назначил казначеем. Он человек надежный, степенный, не должен украсть или обмануть. Да и нужен казначей. Это сейчас сбор дани только начинается, но впереди еще поход на Библ. Да и не думал Алексей на том останавливаться. Стало быть, нужен хранитель денег. Кроме того, придется выделить ему в помощь воинов для охраны ценностей. Желающих позариться найдется много, Алексей не строил иллюзий. В наемники шли люди по большей части авантюрного склада, склонные к риску. И не у всех моральные устои были на высоте. Только жесткость возможного наказания держит некоторых в узде.
        К вечеру деньги с трудом собрали. Вновь назначенный казначей деньги пересчитал, ссыпал в два кожаных мешка.
        - С почином тебя, Перикл! Подбери себе четырех воинов из любых дюжин в охрану. Днем и ночью один воин должен быть при казне. Отвечаешь перед Александром головой!
        - Мог бы и не говорить, догадался уже.
        Следующим днем Алексей на глиняной табличке нацарапал текст на греческом языке:
        «Дошли до Мардиха, взяв два таланта серебром. После отдыха идем на Библ. В войске без потерь».
        На восковой табличке писать побоялся. На жаре растаять может. А глина только прочнее станет. Выбрал гонца, вручил послание и небольшой мешочек с деньгами на пропитание.
        - Вручишь самому Александру в руки. Телохранителям говори - гонец! Тогда пропустят сразу.
        Даже если Александр был занят, гонцов принимал без задержки, иной раз они приносили известия важные и срочные, которые приводили к решениям серьезным.
        Алексей не был разочарован малой добычей. Все еще впереди - богатые города, трофеи. Немного царапало душу: он воин, а сейчас фактически сборщик налогов, вымогатель дани, как бандит девяностых в России. Только банда его велика, называется лохом и подчиняется Александру Великому.
        После долгого перехода лоху надо дать отдохнуть. Алексей распорядился: десять дней только караул по очереди. Подразделение в походе, территория хоть и не вражеская, но расслабляться нельзя. А кроме того, установленный порядок дисциплинирует.
        Сам сначала от нечего делать обошел полуразрушенный город. Богатейший в древности город перенес три нашествия, подвергся разрушению, почти полному уничтожению жителей. Что делать жителям, когда приближается чужое войско? Те, кто помудрее да при деньгах и имел повозки, покидали город, взяв с собой детей и ценное имущество. Были те, кому не положено, - скажем, управитель города, воевода. Им по должности нельзя, они как раз чрезвычайно необходимы в сложных ситуациях. Те, кто не мог уйти, прятали все ценности в укромном месте. Учитывая, что полов не было, зарывали в углу дома или во дворе. Многие при штурме погибли. Получается, часть золота или серебра здесь, под ногами, если логика не подвела. Эх, сюда бы металлоискатель, какими пользуются искатели сокровищ. Отбросил мысль, а на следующий день вспомнил снова. Как будто что-то толкало. Пошел на местный базар, купил инструмент, похожий на большую кирку. Им здесь крестьяне рыхлили землю, рыли арыки для подвода воды. В Средней Азии такие называют кетмень.
        Выбрал развалины дома размером побольше. Начал долбить землю в одном углу, потом в другом. Удача ожидала только в четвертом. Звякнуло железо. Алексей встал на колени, разгреб землю. В яме - разбитый кетменем глиняный горшок, внутри - истлевшая ткань. Хоть и начал вытаскивать очень осторожно, но ткань рассыпалась в труху, и сразу стали видны потускневшие от времени золотые изделия: кольца, перстни, восточное монисто из монет. Тщательно собрал, даже землю руками просеял, дабы не упустить ничего.
        Его окликнул приятель Перикл:
        - Алекс! Ты что делаешь? Странно видеть тебя копающимся в земле.
        - Иди сюда, покажу кое-что.
        Перикл ухмылялся, но как увидел две ладони, полные золота, поразился. Глаза из орбит вылезли, заикаться стал.
        - Тебе боги место упокоения клада указали?
        Алексей ему и рассказал, что боги явно отдыхают, и про жителей, прятавших ценности от завоевателей.
        - Ну, это понятно. Но только боги могут знать, в каком доме и в каком месте.
        - И тебе подскажут. Бери кетмень, иди в любой бывший дом, рой в любом углу, и ты тоже будешь с прибылью.
        То ли звезды так сложились, то ли в самом деле боги благоволили, но уже во второй ямке Перикл наткнулся на клад. Не золото, а серебро, но весом приличным. Климат сухой, серебро только потускнело. От неожиданной удачи Перикл громко возопил. Алексей не успел его предостеречь. На вопль сбежались несколько гоплитов. Сразу расспросы пошли, а догадливые смекнули. К вечеру все инструменты в лавках скупили, а утром б?льшая часть лоха, свободная от караула, с упоением рылась в развалинах. Находили, но редко. Находки кладов подстегивали других любителей ценностей. Раскопки прекратились с заходом солнца и возобновились с зарей. И все десять дней отдыха - никакой игры в кости, посиделок с вином под разговоры. Все рыли красноватую глинистую землю. Повезло от силы двенадцати-пятнадцати. Им завидовали, требовали угощения. Один гоплит нашел почти истлевший кожаный мешочек с пригоршней золотых монет. Монеты доселе невиданные, но гоплиту плевать, торговцы принимают по весу любые монеты разных государств. И серебро ценилось высоко, немногим меньше золота. Долбили бы землю еще, но следующим днем Алексей объявил о
предстоящем завтра походе. Очень неохотно покидали Мардих воины, оборачивались. Некоторые полагали вернуться сюда уже после окончания боевых действий.
        Наивные глупцы! Не успело войско скрыться из вида, как рыть ямы принялись местные жители.
        Алексей направил лох на запад, к побережью Средиземного моря. Библ стоял на берегу значительно южнее. Зато с дороги не собьешься, а морской воздух, насыщенный влагой, смягчал пекло, особенно в полдень.
        Библ - древнейший финикийский город, расположен удачно, на берегу Средиземного моря[12 - Ныне на месте Библа находится город Джебейль.]. Крупнейший порт древности. Через него в Грецию экспортировали папирус (в Греции папирус назывался библос), именно ему город и обязан своим названием. И не отсюда ли происходит слово «библиотека»? Через Библ в Египет поставлялись кедр и кипарис, смола, медь и лазурит.
        Город расположился на холме, плюс две бухты, где удобно укрывались от непогоды корабли. Позади города - горы, покрытые лесом, с этой стороны подступиться чужому войску сложно. Город окружала мощная стена, имевшая две башни, охранявшие ворота со стороны суши и моря.
        Во время марша дозор докладывал только о торговцах. Завидев воинов, торговцы с дороги уходили подальше в сторону, наблюдали. В сухую безветренную погоду множество воинов поднимали ногами пыль, она висела облаком, и наблюдатель с вершины какого-нибудь холма вполне мог следить за их продвижением.
        Видимо, продвижение лоха к Библу не осталось незамеченным. Тиран города занервничал. Город торговый, из воинства лишь три десятка городской стражи. Лох Алексея приняли за головную часть войска Александра. Кто мог и был богат, грузились на суда и отплывали в Египет. Другие решили выжидать. Все же в Библе их дома, торговые лавки, налаженные связи. Боялись, но пример городов, не оказавших армии Александра сопротивления, вдохновлял. Александр такие города не разорял, накладывал дань, оставлял небольшой гарнизон, и жизнь продолжала течь по-прежнему.
        До Библа оставалось два-три дня хода, когда в лохе приключилась беда. Утром к Алексею прибежали встревоженные начальники дюжин и доложили, что заболели два воина. Казалось бы - всего двое, но насторожили симптомы. Алексей прихватил лекаря и вместе с ним навестил воинов. Их трясло и знобило, сильная слабость не давала подняться, от высокой температуры воины обильно потели и впадали в ступор, на вопросы отвечали с задержкой и медленно.
        - Что с ними? - встревожился Алексей.
        В те времена бушевали малярия, холера, брюшной тиф и другие болезни. С равным успехом воины могли отравиться некачественной пищей. Алексей все же вызнал, что ели они не из одного котла, стало быть, отравление отпадало. Но и болезни все заразные. Сегодня заболели двое, а завтра может слечь десяток.
        Распорядился перенести заболевших в повозки, а лекарю принять меры, дабы поднять их на ноги. Хотя какое у лекарей лечение? Вот рану зашить они могли, повязку наложить, выдрать зуб. А лечили горячим вином, порошком из толченых высушенных лягушек да травами.
        Останавливаться на половине пути не стоило, Алексей опасался, что Библ успеет приготовиться к обороне, хуже того, разошлет гонцов с просьбой о помощи в соседние города. И воинов бросить или оставить в какой-либо деревушке нельзя. Надо держаться вместе. Бросит их Алексей, воины его поступок примерят на себя, не будет веры. Должно быть воинское братство, когда «купно заедино». Тогда в бою не дрогнут, не побегут. Воины должны быть уверены в своем командире, и он тоже должен верить, что не дрогнут в тяжелом бою, не побегут, покрыв себя и лох вечным позором.
        В обед, когда остановились на полуденный отдых, лекарь сообщил, что еще двое слегли. Это уже точно не еда.
        - Ты мне скажи, коли ты ученый человек, что за болезнь?
        Алексей не медик, но все же он из двадцать первого века, знает, что малярия - от укусов малярийных комаров. И кое-какие меры принять можно: намазаться эвкалиптовым маслом, ночью в костры подбрасывать трухлявые пни, дающие при тлении много дыма, это тоже отпугивает комаров.
        А вот если это тиф или другое что-то, то в голову ничего не приходило. Лекарь лишь плечами пожимал, бормотал:
        - Боги гневаются, наказание шлют.
        Богов в Греции - целый пантеон. И кто из них осерчал и за какой проступок - неизвестно. Застрять вдали от основных сил, без помощи опытных лекарей - большая проблема. Со стороны ждать совета или эффективной помощи не стоит. Да Алексей еще опасался, что в Библе, проведя разведку, вызнают их силы, сами нападут. Ну, уж приготовиться к обороне точно время у них будет.
        Решил пойти на хитрость. Алексей останавливал проезжих торговцев, направляющихся в сторону Библа, и спрашивал, нет ли у них снадобья от чумы. От него в страхе шарахались в сторону. Чума была бичом всех государств, как и черная оспа.
        Торговцы наверняка донесли в город, что в приближающемся войске есть заразные больные.
        Пусть закроют городские ворота, зато никто не отважится напасть. Лекарств как таковых не существовало, если хоть один человек в городе заболеет - вымрет весь город. Во всех приморских городах было незыблемое правило: если корабль приходил из земель, где была оспа, чума, холера или тиф, то корабль окуривали серой, считалось - помогает.
        Но сам Алексей встревожился сильно. Войско-то нужно боеспособное. На следующий день появилось еще трое больных, и симптомы болезни одинаковые, стало быть, какая-то инфекция. В таких случаях первейшее дело - ограничить распространение заразы на здоровых, изолировав больных. Поход придется на время остановить. Вошли в небольшое селение. Алексей распорядился каждой дюжине расположиться отдельно вокруг селения по большому радиусу. И воинам разных дюжин не общаться между собой. А еще - пить вино неразбавленным, чтобы хоть как-то обеззаразить, если инфекция кишечная. Все же в цельном вине процент спирта выше. Он не лекарь, но по размышлению - именно так логично.
        И лучше потерять немного времени, чем потерять войско. Начальникам дюжин строго приказал: всю еду варить и жарить, ничего сырого в рот не брать. В селении продавали коровье молоко, козий творог, кумыс лошадиный.
        Прошла неделя, новых случаев заболевания не было, заболевшие чувствовали себя лучше, но были слабы и пешего перехода не выдержали бы пока. Еще неделю выждали, и только потом Алексей распорядился завтрашним днем выступать. Два дня медленного марша - и впереди показались стены Библа. Двухнедельная задержка в пути привела горожан в трепет.
        Все уверились, что лох Алексея - лишь передовой отряд, который ожидал подхода главных сил. На ночь остановились на виду города, выставив усиленные караулы.
        А утром случилось неожиданное. Распахнулись городские ворота, из них вышла небольшая группа и направилась к походному лагерю лоха. Алексей успел одеться подобающе, из запасов Крис принес новую тунику. Оказалось - переговорщики из знатных горожан.
        - Как мы понимаем, к Библу идет войско великого и непобедимого Александра?
        - Верно.
        Пока разговор шел в нужном русле.
        - Нам бы не хотелось осады и жертв. Стены города крепки, и осада может длиться долго.
        - В армии Александра есть осадные орудия. Их камни могут разрушить любую стену. Вы наслышаны, как долго сопротивлялся Тир, но и он пал. Защитников прибили к крестам, ныне город стерт с лица земли.
        - Знаем!
        Лица переговорщиков были печальны. Пал не один Тир.
        - Мы даже не будем катапультами разрушать стены, а забросим в город несколько трупов умерших от чумы. Мы специально не предали их огню, а везем с собой тела в обозе. Их повозки следуют в отдалении.
        Алексей врал на голубом глазу. Но не зря он «проговорился» торговцу на стоянке о болезни, поразившей воинов. Вероятно, те пересказали горожанам. Семена дезинформации упали на благодатную почву. Если при осаде и штурме хоть кто-то мог уцелеть, то эпидемия в закрытом за стенами городе могла закончиться всеобщей гибелью. Причем если смерть от меча была мгновенной, то эпидемия чумы или оспы страшила долгими мучениями и непременной смертью.
        Откровенная ложь Алексея сработала. Он видел страх на лицах переговорщиков. Они попросили время на раздумье и удалились. Алексей же приказал начать возведение большой катапульты на глазах у горожан. Они постоянно маячили на стенах, наблюдая за гоплитами. Алексей видел вблизи осадное орудие, на земле прутиком набросал эскиз. По нему и стали сооружать катапульту. Если вначале горожане недоумевали, что это мастерят греки, то через три дня уже понятно стало, что это не подвижная башня для осады и не защита для тарана, а именно осадное орудие.
        Уже в полдень снова распахнулись городские ворота, и вышла группа переговорщиков в прежнем составе. Лица напряжены, проходя мимо катапульты, замедлили шаг. Горожане вблизи видели ее впервые. Алексей не питал иллюзий: вполне могло быть, что катапульта не смогла бы метать камни. Не было упругого элемента. Но переговорщики не профессионалы в военном деле и в угрозу применения вполне поверили.
        После взаимных приветствий старший сказал:
        - Мы готовы рассмотреть твое предложение о выплате дани.
        - Не предложение, а требование, - жестко поправил Алексей.
        Горожане должны почувствовать, что на их позицию лоху глубоко плевать. Переглянулись, сломались, обреченно молвили:
        - Насколько велика тягота?
        - Клянусь Зевсом и Деймосом, сущая мелочь - двести талантов серебром.
        - Двести? - испуганно ахнули переговорщики.
        - Или я прогадал? Придет Александр Великий и назначит триста. Он же повелитель половины мира и мелочиться не будет. Может быть, и поругает меня за ничтожную дань, но слова воина не изменит.
        Переговорщики пошептались.
        - Как часто будет взиматься дань?
        - Один раз в год. Если город соберет серебро, зачем здесь появляться повелителю мира? Так что вам может повезти.
        Алексей блефовал. Александр здесь не появится, только в Вавилоне, но это неблизко и произойдет не скоро, через семь лет. За это время и разговор забудется. Задача Алексея - малым воинством при минимуме потерь подчинить город Александру, расширить его империю.
        Переговорщики все же решились, дали ответ:
        - Мы согласны!
        - Отлично! Я не сомневался. Вы же разумные люди! Ступайте в город, успокойте людей, пусть все жители будут в уверенности в завтрашнем дне. Кстати, завтра я бы хотел войти в город через открытые ворота. Со мной будет дюжина воинов. Вы же каждый день должны собирать еду для моих заболевших воинов. Согласитесь, я не желаю городу зла, и больные так и останутся здесь, в лагере, до исхода - либо выздоровеют, либо умрут. И начинайте собирать дань. Полагаю, до полнолуния успеете?
        До полнолуния была еще неделя. Учитывая величину города, вполне достаточно, если пошевеливаться.
        - Алекс, мы можем вести прежний образ жизни? Я говорю о торговле, мореплавании. В конце концов, поклоняться нашим богам?
        - Да, несомненно.
        Александр не был сторонником менять вековые обычаи и вероисповедание покоренных народов. Так меньше конфликтов. Лишь бы не бунтовали и исправно платили дань. Деньги дают возможность жить, купаясь в неге, и не думать о завтрашнем дне. А еще возводить новые города в память о себе для потомков. Всё же смертны все, кроме богов.
        Сейчас у лоха Алексея было фактически два лагеря. Один большой, а второй маленький, на удалении в одну стадию, где расположились больные и лекарь. Обычно каждое утро на построении Алексей сам спрашивал, есть ли больные. Или принятые меры дали результаты, или миновали местность, где водятся комары, разносчики малярии, а только новых случаев не было и умер только один воин. По приказу Алексея его тело сожгли. Обычай погребать существовал не у всех народов, некоторые после обряда умерших сжигали, пепел развеивали, как в Индии. Так что сожжение умершего особых нареканий не вызвало.
        Утром следующего дня Алексей сам на построении отобрал дюжину, которая выглядела молодцевато, туники не истрепаны, шлемы надраены. Они сейчас будут представлять перед горожанами всю армию Александра, и не хотелось, чтобы воины выглядели оборванцами. В качестве сопровождающего Алексей решил взять с собой Перикла. Во-первых, он выглядел солидно: туника новая, аккуратно оправлена борода, ножны меча и шлем блестят. А во-вторых, именно он будет принимать у города дань. Алексей решил занять какое-либо здание в городе, в центре, где можно временно расположить городскую стражу и казну.
        Дозорные доложили, что городские ворота в башне распахнуты. Немного не по себе. Вместе с Алексеем в город войдут четырнадцать воинов. Что стоит их перебить, нарушив договор? Правда, Алексей оставил в лагере вместо себя Полидевка, начальника первой дюжины, - на всякий случай.
        Трубач дал сигнал - больше для городских властей, - и греки медленно двинулись к городу. Впереди - Алексей, за ним - Перикл, следом - Никандрос, командир дюжины. Рядовые гоплиты шли строем в два ряда в полном боевом облачении. Однако не для устрашения, для представительства. Когда приблизились мерным шагом и до городских ворот оставалось шагов тридцать, из них вышла процессия горожан в пять человек. Впереди - тиран, следом - переговорщики, которые несли в руках лавровые венки. Делегации сблизились, разом остановились как по команде. Тиран, мужчина лет сорока, склонил голову и протянул в вытянутой руке жезл, символ власти. Алексей его принял, поднял вверх, а потом вернул тирану, тем самым оставив правителем. Алексею хватает забот с лохом, тем более предстоит идти в другие города. Коли при этом тиране город процветает, стало быть, управляет умело. А назначь Алексей нового, еще неизвестно, что получится. Алексей руководствовался поговоркой «Коней на переправе не меняют».
        Сопровождающие тирана мужи закричали: «Виват!» Потом возложили на головы Алексею, Периклу и Никандросу лавровые венки как знак победителя. Венки как признание возлагались первому в спортивных состязаниях, победителю в бою.
        В город через ворота входили вместе: рука об руку Алексей и тиран, затем, таким же построением, Перикл и переговорщик, Никандрос и еще переговорщик, следом топали гоплиты. На улицах вдоль домов выстроились горожане. Всем хотелось поглазеть на воинов грозной армии Александра. Прошествовали к дому, почти дворцу, тирана. Алексей, Перикл и Никандрос, сопровождаемые переговорщиками, по приглашению тирана вошли внутрь. Это были самые уважаемые и почтенные жители города. Гоплиты остались во дворе, где был накрыт стол с угощениями.
        Алексей с сопровождающими тоже расположился за столом, на котором были только фрукты и вино. Как понял Алексей - для переговоров. И не ошибся. Алексей потребовал здание для городской стражи. Для того чтобы жители ощущали присутствие армии Александра, надо представить воинов. Хочешь не хочешь, а одну дюжину придется выделить на постоянное время. И коли Никандрос уже здесь, выбор Алексея пал на него. И по дому договорились сразу, и по сбору дани. Алексей представил Перикла:
        - Это казначей. Деньги принимать по счету и записи будет он. И располагаться будет в доме городской стражи.
        Многие вопросы пришлось обсуждать, но быстро находили компромиссы. Когда уладили деловые вопросы, перешли в другую комнату - настоящий зал, судя по размерам. Расселись вокруг стола, слуги стали подносить кушанья, чаши с вином. В походе Алексей, как и его соратники, отвыкли от изысканных яств. Что надо воину в походе? Чтобы сытно, вкусно и не отравиться. А им подавали жареные бараньи ребрышки с соком граната, рыбу морскую с овощами, сладкий щербет, другие кушанья, названия которых ни Алексей, ни его спутники не знали. Обед продолжался не один час. Алексей наелся так, как не ел очень давно. В армии все значительно скромнее. Уж очень разителен переход от пищи простой к изысканной и обильной.
        Вероятно, тиран так каждый день тоже не питается, а сейчас хотел проявить хлебосольство, выказать почет и уважение, тем более тиран сохранил свою должность. Вероятно, другие переговорщики, судя по внешнему виду, тоже люди не бедные: перстни почти на всех пальцах, от одежд пахнет благовониями, да и сами туники из качественной ткани и выбелены.
        Разошлись уже вечером. Шесть воинов почетным конвоем довели Алексея до воинского стана. Вторая половина дюжины вместе с Никандросом и Периклом ночевала в выделенном доме.
        Жители успокоились, и жизнь продолжилась прежним образом: шла торговля, выходили в море суда, выделывали кожи, ткали ткани.
        Алексей распорядился воинов не трогать, только если для несения караулов - это святое. Во-первых, воины не расхолаживаются, служба дисциплинирует. Во-вторых, караулы не дадут неприятелю напасть внезапно. Хоть с Библом оговорились мирно, кто знает, что предпримут вожди племен в окрестностях города?
        Александр с войском осаждал Тир почти семь месяцев. Армия за это время грабила и забирала провизию в окрестностях Тира, вовсе не способствуя любви жителей. А от Тира до Библа всего 119 км, если мерить современными мерками.
        Алексей, когда проходил на переговоры, заметил на столе у тирана карту окрестностей Библа с береговой линией вплоть до Мемфиса в Египте на юге и Дамаска и Иерусалима на востоке.
        К Тиру продолжать поход нет смысла: город разрушен, жители погибли при осаде или разбежались. Двинуть войско на Сидон? Лох, как и вся армия, не должен стоять на месте, воинов это разлагает. Гоплиты должны быть заняты - боем, воинскими упражнениями, маршем. Да и платит Александр войску не за отдых, а за завоевание новых земель, за серьезные трофеи. Вот Библ - это удача. Как только город соберет дань, надо послать к Александру гонца с радостным известием. Начальнику важно знать, что его подчиненные не хлещут вино и тискают девок, а заняты делом. И чем чаще будут приходить победные реляции, тем выше будет цениться командир подразделения. Поэтому Алексею нежелательно ошибиться с выбором следующей цели.
        Решив так, Алексей через несколько дней отправился в город, сначала к Никандросу и Периклу. Надо было проверить, как идет служба; а уж затем - к тирану, взглянуть на карту. Она на пергаменте нарисована, причем довольно искусно и подробно. Делать копию долго, но хотя бы посмотреть и запомнить. Это современные командиры избалованы: карты топографические у всех офицеров, начиная с командира взвода. Еще спутниковая навигация и прочие прибамбасы, не заблудишься. А во времена Александра путь указывали проводники, они же указывали опасности: быструю или глубокую реку, броды, крутые склоны сбоку дороги, где возможны камнепады.
        Обоих застал за службой. Никандрос проверял состояние оружия воинов, а Перикл считал монеты, часть дани, которую уже доставили. Оба озадачили Алексея вопросами. После разгрома войска Дария и его бегства греческие наемники персидского царства покинули царя. Одни нанимались в войско Александра, где их принимали охотно - как же, опытные и подготовленные воины, со своим оружием. И сражались греческие гоплиты отважно и стойко, с лихвой отрабатывая жалование. Другая часть греков отправилась на историческую родину. По дороге осели в разных городах, рассеялись. С десяток их добрались до Библа, полагая переправиться из города кораблями в Грецию. Однако оттуда приходили вести недобрые. То в одном городе вспыхивали волнения, то в другом. Вот и решили они поступить на службу к Александру, за тем и явились к Никандросу.
        - Повели завтра с утра быть им у меня в лагере, проверим, на что способны.
        - Так и передам. Трое мне понравились. Да ты и сам увидишь.
        Пополнение войску нужно, лоху в том числе.
        Греция и Македония далеко, а в войске Александра почти ежедневная убыль. Гибли в боевых столкновениях, умирали от болезней, а бывало - дезертировали, перед этим убив и ограбив богатого торговца.
        И новобранцы, пусть и служившие прежде персидскому царю, были бы очень кстати.
        Хуже с Периклом. Он буквально озадачил.
        - Ты счету обучен? - спросил Перикл.
        - Конечно, - усмехнулся Алексей.
        - А теперь, пусть и грубо, приблизительно, посчитай, сколько будет весить двести талантов. Куда их деть, где хранить? Для охраны таких ценностей двух дюжин будет мало.
        Алексей напряг мозги - в уме большие цифры давно не умножал. Результат поразил самого.
        По современным меркам выходило пять тонн и еще двести килограммов. Очень много. Даже если отправить обозом, получится… целый обоз в двадцать шесть-двадцать восемь повозок. Лошадь не может тянуть груз больше двухсот килограммов по местным горным дорогам.
        - Да, верно, не продумал я. На первое время комнаты хватит. Найти мастеров, заложить кладкой окно.
        - Сам о том думал.
        У местных жителей дома каменные, сложенные на известковом растворе, очень крепкие.
        Поболтали еще немного, Алексей направился к тирану Эниэлу. Завидев его, один из слуг бросился внутрь дома и вскоре на крыльцо выбежал сам Эниэл. Поклонился с достоинством, руку правую к сердцу приложил:
        - Рад видеть у себя столь высокого гостя! Гость в дом - радость в дом!
        А внутри уже суетились слуги, собирая угощение на стол.
        Вошли в дом. Стол на месте, но карты на нем нет.
        - Эниэл, в прошлый раз на этом столе карта была.
        - Какая карта? Что это?
        Попытался объяснить: рисунок местности на пергаменте. Понял тиран, хлопнул в ладоши, сказал что-то слуге. Тот довольно быстро принес, раскатал рулон. Четкие очертания города, дороги, ведущие к нему, соседские города. Неплохо, но масштаб не везде соблюдается. Алексей так и замер у стола, вцепился взглядом, пытаясь запомнить. Неудобно так долго торчать. У местных есть обычай: если какая-то вещь понравилась гостю, ее дарят. Но карта - приобретение редкое, в торговой лавке не купишь. Рисована черной тушью из Синда, которая ошибок и исправлений не допускает. Большой труд и больших денег стоит.
        С поклоном подошел слуга, доложил тирану, что стол готов. Сели, выпили вина, принялись за жареное мясо. Зазвучала музыка - дудки, струнные инструменты, похожие на мандолины.
        Вышли две танцовщицы в полупрозрачных одеяниях, стали танцевать. Девушки молодые, грациозные. В танце искусные, глаз не оторвешь.
        Видимо, загорелись глаза у Алексея. Парень молодой, с женщиной давно не был, мужское естество своего требовало. Заметил тиран, не иначе. Потому что когда Алексей засобирался в лагерь, за ним, в двух шагах сзади, направилась танцовщица. Правда, успела переодеться в шальвары синего шелка и бирюзовую накидку наподобие плаща. Сначала Алексей подумал - попутно идет. За городские ворота вышел, а она не отстает.
        - Ты зачем за мной идешь? - остановился Алексей.
        В обычаях того времени было дарить рабов. Но Эниэл о подарке ничего не говорил.
        - Господин сказал ублажать тебя ночью, а утром вернуться.
        Ну ничего себе подарки! Впрочем, Алексей вовсе не расстроился. Рабы Алексея встретили гостью настороженно. Крис и Фока переглянулись. Крис понял, что сегодня ему предстоит ночь провести не в палатке Алексея, а на повозке, вместе с Фокой.
        Ночь выдалась бурной и бессонной. Девушка, несмотря на юный возраст, в любовных игрищах оказалась искусной. К утру Алексей выдохся, немного вздремнул. Проснулся от шороха. Девушка уже одета и ставит на стол кувшин вина.
        - Тебе необходимо подкрепиться, ты был бесподобен и потратил много сил!
        А по ее смазливому личику не скажешь, что ночь не спала.
        - Налей!
        Девушка налила вина в чашу из серебра, трофей Алексея. Вроде как серебро убивает микробы, очищает жидкости. Девушка с поклоном поднесла чашу. Он принял и выпил бы, да насторожил ее взгляд - быстрый, острый, оценивающий. Что-то не так.
        - Сначала отпей ты из моей чаши!
        И Алексей протянул чашу девушке. На мгновение испуг плеснулся в ее карих глазах, что усилило подозрения. Она отпрянула.
        - Мой господин запрещает мне пить вино.
        - Пей и можешь идти в город.
        Девушка попыталась выскользнуть, но у выхода стоял Крис.
        - Пару глотков вина не сделают тебя пьяной, пей!
        Танцовщица бросилась к Крису, всем телом толкнула его, раб отшатнулся. Она проскочила, а за Крисом гоплит проходил. Схватил мощной рукой беглянку.
        - Тащи ее сюда! - приказал Алексей.
        Упиралась, стала царапаться, но гоплит залепил ей пощечину, и танцовщица перестала брыкаться. Гоплит завел девушку в палатку, ослабил хватку.
        - Держи ее крепче.
        Гоплит и вторую руку девушки схватил. Алексей поднес чашу с вином к ее губам. Но танцовщица губы сжала, отвернула голову.
        - Открой рот, либо я это сделаю сам.
        Алексей взял в левую руку нож. Им запросто можно разжать зубы. Но если девушка будет дергаться, вертеть головой, порежет губы и щеки.
        - Пощади, господин! - взмолилась она.
        - Ты отравила вино?
        - Да, так приказал мой господин!
        Алексей залепил ей пощечину. Убить бы, да нужна как свидетельница. Если тиран задумал отравить Алексея, то и воинам его в городе грозит опасность. Алексей приказал гоплиту:
        - Быстро ко мне любого начальника дюжины!
        Гоплит бросился выполнять приказание. И уже через пару минут в палатку вошел огромный Лефтерос. Силен, в бою свиреп, неустрашим. То, что сейчас нужно.
        - Бери своих гоплитов - и в город. Знаешь здание городской стражи?
        - Видел.
        - Иди туда на подмогу. Воины в полном боевом облачении. Не исключаю волнений в городе.
        - Слушаюсь и исполняю!
        Алексей приказал Крису не сводить глаз с пленницы, а сам выбрался из палатки. Лефтерос уже строил свою дюжину. Алексей увидел Агафодора, махнул рукой, подзывая.
        - Бери свою дюжину, оружие - как для боя. Будешь меня сопровождать. И поторопись!
        Алексей опасался, что Эниэл начал действовать, надеясь, что девушка подсыпала яд и лохаг уже мертв. Надо опередить. От лагеря уже шагала к городу дюжина Лефтероса.
        Заб?гали воины. Алексей приказал собраться всем начальникам дюжин.
        - Я иду в город. Мне кажется, что там назревает измена и бунт. Если заметите что-то подозрительное, непременно идите в город. А сейчас одну дюжину - к городским воротам. Впускать всех, не выпускать никого.
        Это на случай, если люди, причастные к покушению и, возможно, заговору, захотят улизнуть. Лагерь зашевелился, ожил. Алексей с двумя дюжинами отправился к городу. Одна дюжина осталась у городских ворот, другая проследовала с Алексеем до дома тирана. В городе обстановка спокойная. Не видно бунтующих горожан с оружием. Открыты лавки, возле них стоят и расхваливают товар зазывалы. К порту направляются моряки и рыбаки. Все, как вчера и позавчера. Какая муха укусила Эниэла, что он решился на устранение лохага? Думал, смерть сочтут естественной? Заразился от своих больных воинов? Как говорили римляне, ищи, кому выгодно? Ну, умер бы Алексей, так лох никуда бы не ушел. На место Алексея заступил бы начальник первой дюжины, как было заведено в войске Александра в походах. Уже потом, по возвращении, полководец мог назначить другого лохага, авторитетней, или оставить временного, переведя в постоянного. Впрочем, чужая голова - потемки.
        Эниэл явно не ожидал, что Алексей заявится живым и здоровым в сопровождении воинов и танцовщицы. Испугался, понял: не удалось покушение и расплата будет скорой.
        - Что натворила эта негодница? - вскричал тиран.
        Ну да, захотел перевести стрелки на рабыню.
        - Взять его и связать!
        Двое воинов кинулись к тирану, повалили, связали руки за спиной. На помощь Эниэлу кинулся было телохранитель, но напоролся животом на меч гоплита. Упал, обливаясь кровью. Остальные слуги замерли как статуи.
        - Вы двое! Занять место у входа. Если кто попробует войти - задерживать. Не церемониться, кто сопротивляться будет - связывать, а за оружие возьмется - убивать на месте! Остальные с пленником - за мной!
        Алексей направился к городской площади. Обычно на ней глашатай выкрикивал распоряжения тирана. А сейчас и сам тиран явился связанным, да еще с рабыней. Пока шла процессия, к ней присоединялись любопытные горожане. И на площадь уже вышла толпа. Алексей взошел на небольшое круглое возвышение в центре.
        - Слушайте, достопочтенные жители славного города. Ваш тиран совершил гнусное преступление - пытался отравить меня, подослав рабыню. Я со своими воинами, исполняя приказ Великого Александра, подошел к городу. Но не осадил, не убил ни одного горожанина, никто не умер от голода. Все ведут прежний образ жизни - работают, торгуют, кормят семьи в безопасности.
        Несколько секунд тишины, потом раздались крики:
        - Где доказательства?
        - Танцовщица, встань рядом!
        Воины помогли связанной девушке подняться на возвышение. Она тряслась - от всеобщего внимания, от испуга за жизнь.
        - Говори, - приказал Алексей.
        Слезы полились ручьем.
        - Кто приказал тебе подсыпать яд в вино? - стал задавать наводящие вопросы Алексей.
        - Хозяин, - едва слышно сказала рабыня.
        - Кто он, назови имя!
        - Тиран Эниэл.
        Хоть и негромко сказано, но тишина была полной, слова услышали. Люди ахнули, стали обсуждать.
        - Поставьте сюда Эниэла! - приказал воинам Алексей.
        Помогли подняться.
        - Говори!
        - Я не виноват, не приказывал никого отравить!
        - Она сама выдумала? Где взяла яд? Сама пошла ко мне в лагерь?
        - Я направил, - едва слышно сказал Эниэл.
        Тиран утратил свою гордую осанку и величественный вид. Сгорбился, побледнел. Горожане не на его стороне.
        - Кто еще был в заговоре?
        - Не было заговора! Клянусь всеми богами!
        - Под пытками скажешь правду. Отвести его в лагерь!
        Два воина схватили уже бывшего тирана, поволокли с площади к городским воротам. У пленника не было сил, он стенал, но не вызывал ни у кого сочувствия. Алексей поднял руку, призывая к полной тишине и вниманию.
        - Чтобы не собирать вас повторно, свободные граждане Библа, спрашиваю вас! Назовите имя достойнейшего, способного управлять городом. Клянусь: кого вы назовете, тот и будет тираном. Мое войско здесь лишь на время!
        Тишина. Обдумывали, потом шушукаться стали. Тираны обычно назначались сатрапами. Алексей знал, что сатрапом Египта и близлежащих земель был назначен Александром один из сыновей Аминты. Но подпадал ли под его власть Библ, лохаг не знал. Однако городом кто-то должен управлять, собирать налоги и дань. Если Алексей сделал ошибку, превысил полномочия, Александр лишь пожурит. Строго наказывал он лишь за измену и трусость в бою, как было с Антигеном, командиром лоха фаланги, сожженным в 316 году живьем на глазах у всех за бегство с поля боя. Или с Филотой и его отцом Парменионом, военачальниками высокого ранга, казненными по приказу Александра в 330 году за заговор против полководца, хотя Филота был командиром гетайров и начал поход вместе с Александром еще из Македонии. Александр измен не прощал, выжигал каленым железом.
        Алексей полагал, что Александру все равно, кто управляет захваченными городами и провинциями. Тираны и сатрапы должны быть покорны и исправно собирать и отправлять дань казначею войска.
        Потом единичные выкрики раздались:
        - Димитрис!
        И сразу площадь как будто взорвалась криками:
        - Димитрис!
        Уже скандировать начали:
        - Димитрис!
        Алексей поднял руку. Люди смолкли, Алексей спросил:
        - Он здесь? Пусть встанет рядом со мной! Кто таков?
        - Торговец! У него свои корабли! - закричали из толпы.
        Глава 6
        Арвад
        Толпа зашевелилась, и к возвышению протолкался муж в возрасте, в пышной шевелюре и бороде полно седых волос.
        - Я Димитрис!
        - Встань рядом, расскажи о себе.
        - Что рассказывать? Мой дед жил здесь, мой отец тоже, я родился здесь, и меня знает каждая собака.
        Из толпы крики:
        - Знаем!
        - Обманул ли я кого-нибудь хоть раз? Если есть такие, подайте голос.
        Тишина полная. Алексей повернулся к торговцу:
        - Согласен ли ты в годину испытаний для города стать его управителем? Тиран - это не только власть, но и обязанность!
        - Согласен! Если народ выберет.
        Демократия - слово греческое, и само понятие родилось на греческой земле. В Персидском царстве управление жесткое - как царь решил, так и будет. И назначения идут сверху, мнением народа никто не интересуется. Пока и Александр идет по этому пути. Во взятые на меч города назначает правителей своим решением. И неважно, как называется должность - тиран, сатрап или иначе. Алексей полагал - это временно, на период боевых действий. Такое случается в любой воюющей стране.
        Но все же народу ближе тот правитель, которого они выбрали сами.
        - Кто хочет видеть тираном Димитриса, поднимите руки! - воскликнул Алексей.
        Вскинулся лес рук.
        - Кто против?
        Ни одна рука не поднялась.
        - Отныне ваш правитель - Димитрис. И резиденция его во дворце Эниэла.
        Алексей спустился с возвышения.
        - Пойдем, Димитрис. Я представлю тебя слугам и рабам.
        Воины сопровождали нового тирана к дворцу. Алексей объявил слугам, что это их новый хозяин и городской управитель. Одному из рабов Алексей приказал:
        - Принеси картину на пергаменте, которая утром на столе была.
        Принесли карту, свернутую в рулон. Новый тиран город и ближние окрестности знает, а знание дорог и городов поодаль Алексею нужнее. Сирия наряду с Ливаном и Вавилонией играют не менее важную роль на Востоке, чем Египет. И, посылая Алексея с лохом сюда, Александр понимал, что делал. Не зря после похода части его войск на Египет он приказал заложить в дельте Нила новый город, который по задумке полководца должен стать главным политическим и торговым центром на Средиземноморье. Александр мог вполне позволить себе строить новый город, хотя эти затраты чрезвычайно велики: на пустое место привезти архитекторов, строителей, материалы, снабжать их провизией, платить жалование. Но после взятия Вавилона, Суз и Персеполя существенная часть персидской казны оказалась в руках Александра. У Персидской державы было четыре столицы, главная - Персеполь. А еще Вавилон, красивейший город того времени, Сузы и Экбатана. Три столицы взяты, оставался Экбатана, и держава Ахеменидов превратится в пыль. И впереди только Индия, край земли, как полагали древние.
        Алексей на прощание напомнил Димитрису о дани - время идет. Димитрис же спросил, что делать с танцовщицей, подсыпавшей яд в вино.
        - Это твое дело. Хочешь - помилуй. А бывшего тирана, покушавшегося на мою жизнь, я накажу сам.
        Алексей в сопровождении воинов вернулся в лагерь. Для единственного арестанта врыли в землю бревно, привязали бывшего тирана к столбу, руки его обнимали столб и были связаны. Был в лохе один умелец попытать, чтобы очень больно было, но человек не умер. Это важно, ибо пытаемый должен рассказать тайну, о которой хочет знать хозяин положения, в данном случае - Алексей. И лохаг не стал медлить. Отдав карту подбежавшему Крису, он подошел к столбу. Эниэл смотрел злобно.
        - Что сделал я тебе, что ты замыслил смерть подлую? Отвечай!
        Молчит Эниэл. Алексей кивнул Селевку, как звали воина-умельца. Пару раз свистнул кнут, вскрикнул от боли Эниэл. Одежда на его спине превратилась в лохмотья, на коже вспухли багровые рубцы. Но Эниэл упорствовал. Алексей подошел ближе.
        - Начнешь упорствовать, умирать будешь долго и мучительно. Ответишь - умрешь быстро. Так что советуйся со своими богами, да побыстрее.
        В каждой стране свои боги, иной раз - в каждом городе. Но была веротерпимость: верь в кого хочешь, но исполняй волю царя.
        - Кто сообщники? Или сам - один - злодейство умыслил?
        Эниэл молчал. Алексей направился в свою палатку, бросив Селевку:
        - Если заговорит - позови.
        Удары и вскрики доносились и в палатку, стены которой были выделаны из кожи, а изнутри подбиты мехом шакала. В такой зимой тепло, не продувает ветер, летом не жарко, а осенью промасленная кожа не дает протечек. Жаль, занимает много места - половину повозки, если не больше.
        Ближе к вечеру зашел Селевк:
        - Не выдержал, умер. Ныне говорит с богами. С Хароном в подземном царстве. Куда его?
        - Брось шакалам на съедение, он не достоин захоронения.
        Воин так и сделал. Однако к утру трупа не нашли. Шакалы бы объели, обгрызли, но не утащили. Стало быть, нашелся доброхот, рискнувший приблизиться к лагерю, унести труп и захоронить. А может быть, он был не один, с сообщниками.
        После этого случая Алексей заметил, что воины лоха стали уважать его больше. Или побаивались?
        Алексей же после завтрака засел за изучение карты на пергаменте. Карту явно рисовал грек. А может быть, только делал надписи на греческом. Идти от Библа на юг? Там уже разоренные Александром города - Сидон, Тир, Газа. Еще на юго-западе находится сдавшийся без боя Мемфис, столица Египта. На восток от Библа - уже завоеванные Дамаск и Иерусалим. Последний Алексея изумлял. Основан он был за четыре тысячелетия до новой эры. Дважды разрушен до основания, двадцать три раза осажден, пятьдесят два раза атакован, сорок четыре раза завоеван - и каждый раз восставал из руин, как птица Феникс. Еще дальше Иерусалима - Вавилон, в котором уже правил сатрап, назначенный Александром. На север посмотреть, там Исса, в битве при которой участвовал Алексей рядовым гоплитом. Получалось - завоевывать в Малой Азии уже нечего. Оттого Александр двигался с войском на восток, на Индию. По словам людей торговых, страна богатая. Тамошние магараджи обладают и золотыми, и серебряными копями, а ездят на слонах, которых приручают. Однако Алексей знал, что армия уже не та, с которой Александр начал поход. Прошло уже шесть лет, как
войско переправилось через Геллеспонт. Воины устали, хотели вернуться домой, а среди военачальников стали зреть заговоры.
        На землях вокруг Библа Алексей интересных целей не обнаружил, зато в море, всего в двадцати стадиях (если карта не врала), был островок. Причем не просто обитаемый, там и надпись была мелкими буквами: Арвад. Мелким шрифтом, потому что крупный не поместился бы. Хм, царство! Надо бы поинтересоваться, почему не слышал о нем раньше.
        Арвад - город на одноименном острове у восточного побережья Средиземного моря, один из самых древних городов Финикии, богатством своим был способен соперничать с Тиром и Сидоном в пору их расцвета. Правда, островок крохотный, по современным меркам 3?2 км. Город славился искусными моряками и воинами, удачливыми торговцами. Остров удачно стоял на перекрестке морских путей из Египта в Грецию и другие страны. Арвад в союзе с хеттами ранее враждовал с Египтом. При Ахеменидах сохранял свою независимость, даже чеканил собственную монету. Однако флот Арвада участвовал в морских сражениях на стороне персов. Правил Арвадом царь Герострат, данник Дария III. Расположен был Арвад напротив небольшого рыбачьего селения Тортоса. По современным меркам расстояние от Тартуса, как зовется город-порт сегодня, до Библа - шестьдесят семь километров, или триста стадий.
        Все эти сведения рассказал ему Димитрис. Сам человек зажиточный, владелец нескольких кораблей, он не раз бывал на Арваде.
        - Полагаешь напасть на Арвад?
        - Мелькнула такая мысль, не спорю.
        - У него воинов три сотни и корабли. Сложно будет, - покачал головой тиран.
        - Тем интереснее жить. А твои корабли заходят на остров?
        - Когда есть торговый интерес. Как Александр занял земли Персии, торговля почти остановилась.
        - Город укреплен?
        - Город занимает почти весь остров. Что защищает лучше всего? Морская вода. Конница и пехота не пройдут, а собирать флот для того, чтобы взять на меч маленький остров? Трофеи могут не стоить трудов.
        И все же Алексей заинтересовался.
        - Кто-нибудь из твоих купцов может взять меня на корабль? Хочу сам осмотреть город.
        - В обличье простолюдина, я не ошибся? Ты рискуешь. Тебя видели многие на площади, и я не поручусь, что среди них не было случайно попавших жителей Арвада. Мы же не находимся с ними в состоянии войны.
        - И все же!
        Димитрис вздохнул. Рисковал не только Алексей. Если с ним что-нибудь случится, в предательстве заподозрят его. И поскольку воины стояли лагерем за городом, следующей жертвой падет он. Димитрис потер шею. И отказать невозможно - значит испортить отношения.
        - Приходи завтра сразу после восхода солнца, тунику поношенную и грязную надень. И никаких украшений.
        Димитрис указал на перстень на пальце Алексея. Тот самый, с ядом, что вручал еще лохаг по поручению Александра, чтобы отравить Мемнона.
        - О том, что ты лохаг, будет знать только кормчий. В случае нужды можешь ему довериться, это мой старый приятель. Корабль пробудет на Арваде два дня. Выгрузка, погрузка - и назад. Только условие: от работы на корабле не увиливай, иначе сразу раскусят.
        - Согласен.
        Ударили по рукам, скрепляя устный договор.
        Вечером Алексей приготовился. Во-первых, оставил за себя командира первой дюжины, сказав, что будет отсутствовать три дня. Во-вторых, нашел в повозке старую тунику Криса. Раб был удивлен, зачем хозяин забирает тряпье, но промолчал.
        Утром Алексей уже был у причала. На голову он нахлобучил шляпу по подобию местных. На жарком солнце она предохраняла голову от солнечного удара. На причале его ожидал тиран.
        Подошли к судну, тиран показал кормчему, стоящему у руля по левому борту, на Алексея.
        - Он предупрежден. Зайдешь, убери за собой сходни.
        Алексей легко взбежал на судно, втащил за собой узкий трап. Кормчий отдал команду, двое моряков оттолкнули шестами судно от пристани. Почти сразу последовала команда: «На весла!»
        Алексей сел на скамью, как и остальные. В команде судна полтора десятка членов, главный - кормчий. Весла большие, тяжелые. За таким веслом двое-трое должны трудиться в поту. Но стоило судну отойти на стадию от берега, как кормчий приказал поднять паруса. Солнце уже встало, ощутимо стало пригревать. Ветер попутный надул паруса на единственной мачте, и корабль вспенил носом воду. В этих водах встречались и пираты. Алексей заметил на корме ящик, из которого торчали короткие морские сабли. Почти перед вечером слева показался остров. Весь путь проделывали недалеко от берега, он был по правому борту.
        Опустили по команде паруса и на веслах медленно зашли в порт. Из трюма стали выгружать свертки с выделанными бычьими кожами. Алексей тоже взял кожу, скрученную рулоном, удивился ее тяжести, сошел на берег и сгрузил на подводу под бдительным взором кормчего. Подмигнул ему и пошел осматривать город. Его интересовали не торговые лавки, а только укрепления, которых фактически не было, да воинский стан, который Алексей обнаружил в северной части острова.
        Двух часов до темноты хватило, чтобы высмотреть, что требовалось. Даже дворец царя Герострата. У входа - четверо стражей, а что за деревьями - не видно. Стражи одеты и вооружены по греческому образцу: короткие мечи, круглые небольшие щиты. Никаких баллист или скорпионов Алексей в городе не заметил, так что защитники острова кораблям повреждений нанести не смогут. Другой вопрос, что у каменного причала стоят два боевых корабля, судя по выступающему вперед тарану. Биремы хоть и невелики, однако корпуса узкие и ход могут развить приличный. Их надо вывести из строя в первую очередь, и самый быстрый и эффективный способ - сжечь. Для этого лучше запастись горшками с греческим огнем. Его воины подбегут, забросят на палубы горшки, другие швырнут горящие факелы. На том все - потушить греческий огонь невозможно. Корабли деревянные, вспыхнут быстро и жарко.
        Уже в сумерках вернулся на корабль, подошел к кормчему:
        - Я закончил дела.
        - И очень хорошо, мы взяли на борт товар, с утра отчаливаем.
        Глубины в этих местах большие. Вода прозрачная, аж дно видно. Но когда кормчий утром бросил за борт небольшой груз с веревкой, завязанной узлами через ровные расстояния в локоть, то груз достал дна через двенадцать локтей (шесть метров). И это рядом с островом. А дальше от острова еще глубже, уже и дна не видно в темно-зеленой мгле. Не зря в будущем на берегу построят город и порт, где будут бункероваться и проводить мелкий ремонт российские военные корабли.
        На этот раз Алексея никто к работам не привлекал. Он внимательно разглядывал берег. Прошли мимо небольшого городишки Симира.
        Уже на следующий день Алексей развил кипучую деятельность. Для начала поручил своим командирам найти два десятка кувшинов с греческим огнем. Задача непростая. Секрет изготовления на тот период знали только греки. Алексей тоже знал, читал в исторических книгах. В Сирии богатые залежи нефти, но разведают их значительно позже, через тысячелетия, когда ископаемое станет востребовано. В некоторых местах Персии стоило выкопать ямку, как ее наполняла нефть, называемая земляным маслом. Ею лекари мазали больные суставы, ее скупали греки для производства своего «химического» оружия. Секрет огненной смеси долго не могли разгадать (удалось это только римлянам). Греки оберегали состав и технологию, однако продавали готовый состав в горшках.
        Как раз на такой случай и надеялся Алексей. Иначе корабли Арвада не уничтожить. Не исключено, что при нападении на остров боевых кораблей в порту не будет, это облегчит задачу. Но готовиться всегда надо к худшему, просчитывать все варианты.
        Как и ожидалось, поиски оказались долгими и сложными, да еще изрядно ушло золота. Но Алексей за ценой не стоял, надеясь, что окупит сторицей после взятия Арвада. Его задача - захватить остров, взять дань, при этом сохранив своих воинов. Конечно, какие-то потери могут быть, в военном деле при ведении боевых действий без этого никак. Под Библом стояли лагерем уже месяц, и за это время его лох пополнился новобранцами, взяли почти две дюжины. Причем все новички из воинов опытных, прошедших боевые действия, каждого испытывали командиры дюжин. Многие из претендентов имели и оружие свое, и щиты, и шлемы. Для любой армии такие новобранцы желательны, они знают, что такое дисциплина, не обсуждают приказы командиров.
        В отличие от обычных горшков для хранения оливкового масла, воды, других жидкостей, греческие амфоры с «греческим огнем» имели неудобство. Не было плоского торца, как у кувшина или горшка, низ у амфоры заостренный, конусом. Храниться они могли либо в лежачем положении, либо стоя в специальных стеллажах, имеющих отверстия, куда они вставлялись. Изготовлялись амфоры из обожженной глины, запечатывались смолой и требовали бережного обращения. Иначе на корабле при шторме они могли разбиться, и тогда быть беде. Да и при штиле нужно было держать ухо востро. Когда не хватало естественного освещения через откинутый люк, использовали масляные светильники. Стоит попасть искре на пролитый из амфоры состав, как вспыхнет пожар, который не потушить. Многие моряки, не говоря о пеших воинах, плавать не умели. Так что пожар - это гибель корабля, судовой команды и пассажиров. Поэтому Алексей устроил для начальников дюжин инструктаж.
        Теперь оставалось найти корабли. Вновь пришлось идти к Димитрису. Предоставлять суда, рискуя их не получить в случае гибели, он не обязан. Тем более это урон для его торговли. Корабль и команда должны работать, приносить прибыль владельцу. Алексей это понимал и сразу обговорил оплату. Димитрис заулыбался. Ему все равно, чем будет заниматься команда, лишь бы прибыль шла. Но только не пиратством. Каждый корабль не похож на другие, ограбленные корабли судно-обидчика отыщут, опознают, и тогда горе владельцу: есть суд, причем наказания выносят суровые, вплоть до смертной казни или отправки на галеры гребцом.
        Корабли невелики, если на короткое расстояние, то могли вместить до полусотни воинов. Алексей не планировал штурмовать остров всем лохом. Надо обязательно оставить воинов здесь, у Библа. В здании городской стражи уже находятся двести талантов золота и серебра. Оставь их без охраны - разграбят. Да и сам лагерь охранять надо, там в палатках и на повозках личные вещи и трофеи воинов.
        Прикинул Алексей: с четырьмя сотнями в поход придется отправляться. По его приблизительным прикидкам, в Арваде наберется две сотни, да еще на кораблях сотня. Перевес сил есть, но небольшой. Лох Алексея будет иметь фору во внезапности. Четыремстам воинам - как минимум восемь кораблей. И желательно, чтобы о цели похода никто не знал… Или пустить утку? То есть ложную информацию. Проговорился, якобы случайно, что идут в Египет и дальше. Мемфис уже под владычеством Александра, а вот земли южнее Египта или на севере Африки - тот же Карфаген - вполне можно отвоевать.
        Учитывая быстроту действий войск Александра и разную направленность ударов, вполне могут поверить. Слухи, распространяемые на местном базаре, зачастую оказывались правдой. Да и где людям черпать информацию? Газет, радио, телевидения и интернета нет. Глашатаи на площади озвучивают только решение тирана или сатрапа, да еще вердикты и наказания суда.
        Алексей для начала договорился с Димитрисом о судах, причем попросил его не говорить кормчим о конечной точке плавания. И главное - уговорились о цене. Корабли должны быть в порту через неделю, причем с запасом провизии и воды на десять дней (Алексей всегда с запасом старался брать). А еще попросил говорить «по секрету, только тебе одному», что войско морским путем будет высажено у Александрии, в дельте Нила.
        - Ты хитер, лохаг! - ухмыльнулся Димитрис. - Ты же осматривал Арвад.
        - Об этом никто не знает, кроме тебя и команды судна. И пусть не узнает до нашего отплытия.
        Воины в лагере тем временем готовились к походу. Осматривали кожаные панцири, точили мечи, ножи, наконечники копий. Дюжина лучников пополняла запас стрел, а дюжина пращников занялась камнями. Причем камни должны были быть приблизительно одного размера. Но главная ударная сила - гоплиты. Алексей собрал всех начальников дюжин. Остающимся приказал охранять лагерь и следить за порядком в городе, а отплывающим с ним определил задачи. Воины на первых двух кораблях должны были закинуть амфоры с «греческим огнем» на палубы арвадских судов и поджечь. Поэтому следовало запастись факелами. Вещь очень простая: срубить толстую ветку, один конец плотно обмотать тряпьем, перед употреблением окунуть в ведро с маслом, а поджечь уже в последний момент. Одна сотня должна была сразу бежать к воинской казарме на севере острова, вторая, во главе с Алексеем, - штурмовать царский дворец. Алексей подозревал, что там будет оказано наиболее сильное сопротивление. Обычно во дворцах тиранов, сатрапов, царей находятся телохранители из числа опытных воинов. Еще две сотни рассеиваются по всему острову, гасят очаги сопротивления,
коли такие найдутся. Они же придут на помощь тем, кому придется туго. Алексей считал, что главное - казармы. Там самая многочисленная воинская команда Арвада. Он сам видел не менее полусотни воинов, занимающихся боем на деревянных мечах.
        Дни пролетели быстро. Когда все корабли уже стояли в порту, Алексей объявил выход на утро. Шли через город молча, но все равно получалось шумно: топот сотен ног, звяканье боевого железа. Из окон домов выглядывали любопытные. Только начинало светать, еще сумерки.
        Алексей в порту сам показывал, каким дюжинам на какой корабль садиться. Полчаса - и погрузка закончена. Корабли отчалили. Корабль, на котором находился Алексей, направился на север. Для кормчих других судов непонятно, в замешательстве они. Ведь был же разговор, что пойдут к дельте Нила. А сейчас головное судно идет в прямо противоположном направлении. Алесей сложил руки рупором, крикнул:
        - Следовать за мной!
        Даже если кормчие не расслышат, начальники дюжин принудят. Само получилось, что выстроились в кильватерную колонну. Строй походного ордера не обговаривался, каждый кормчий был волен в построении. Сейчас главное - быстрота. И не все зависит от кормчих, ветер попутный и слабый. Надо успеть к острову засветло. В темноте жители будут хорошо ориентироваться, а гоплитам придется тяжко.
        Редкие встречные корабли, завидев целую армаду, отклонялись в сторону подальше. С мирными целями армадой не ходят. Алексей с тревогой посматривал на небо. Лишь бы не гроза или шторм. Тогда корабли расшвыряет по акватории, мощного удара не получится, поход будет обречен. Воины тоже нервничали. Для пехотинца морское плавание непривычно. Если корабль получит пробоину или его положит на бок штормом, погибнут все. Плавать из гоплитов не умел почти никто. А если бы и умели, то в панцире и шлеме, с мечом на поясе точно ко дну пойдешь. Щит можно бросить, а у шлема еще ремешок расстегнуть надо, так же, как и ремень с мечом и ножом. Часть воинов - на палубе, другие - в трюме. На палубе солнце печет неимоверно, в трюме душно.
        Но вот впереди показался остров. Видимо, кто-то наблюдал за морем, потому что при подходе кораблей с гоплитами одно судно вышло навстречу, на двух других, стоящих у причала, на палубе были видны суетящиеся люди. Совсем уж внезапного нападения не получилось. Но все равно известить из порта казарму и дворец не успеют. По крайней мере, Алексей на это очень надеялся, он на инструктаже неоднократно повторял: «После высадки - бегом к своим целям! Не увлекайтесь трофеями. Возьмем остров - все будет ваше, жителям с острова некуда деться, пешком не уйдут, лодок я видел мало, а корабли арвадские надеюсь сжечь».
        Он не знал откуда, но воины поговаривали о несметных богатствах острова. Алексей случайно подслушал несколько раз разговоры простых воинов. Момент щекотливый. Каждый жаждал трофеев. Взятые на меч ценности - деньги, дорогую посуду, раба или лошадь - никто не имел права забрать. Но если воины из-за трофеев увязнут, штурм захлебнется. Тогда - битва до последнего воина, оставшиеся в живых убегут на кораблях. Такого развития событий Алексей не хотел. Если победа - это плюс к заслугам военачальника, а если поражение, то можно лишиться должности, а вместе с ней и привилегий - своей доли трофеев.
        - Приготовить две амфоры с «греческим огнем»! - распорядился Алексей.
        Судно, отчалившее от пристани, прямиком мчалось к армаде. Судя по узкому корпусу и дружной работе весел с двух палуб - бирема. Главное оружие этого корабля - таран на носу. Поскольку корабль, на котором плыл Алексей, был во главе ордера, бирема шла на него. Кормчий биремы справедливо полагал, что главный находится здесь.
        - Поджечь факелы! - приказал Алексей. - Встать у левого борта!
        Кормчий с рулевым веслом находился на корме правого борта. Алексей подошел к нему:
        - Арвадский корабль попытается таранить. Сможешь в последний момент отвернуть, пройти рядом? Только не подставь борт.
        - Понимаю.
        Корабли быстро сближались. Десять стадий, пять… уже отчетливо видны лица людей на палубе. Сплошь воины, в шлемах, с мечами в руках. Но без щитов. Вероятно, хотели после тарана на абордаж пойти.
        - Лучникам - стрелять по кораблю!
        На судне всего дюжина лучников, но они выпустили по биреме за минуту почти по колчану каждый. И многие стрелы нашли своих жертв. Однако гребцы прикрыты палубой, гребут мощно. Уже видна пена у тарана. Алексей забеспокоился: успеет ли кормчий отвернуть? Но давать советы профессионалу - удел глупцов. Когда уже казалось, что столкновение неизбежно, нос торгового корабля пошел вправо. Уже три, два десятка метров отделяют корабли. Треск! Это своим бортом торговый корабль стал ломать весла по левому борту биремы. С биремы раздались крики. Весла били по рукам, грудной клетке гребцов, ломали кости. Алексей дал команду:
        - Бросать амфоры и факелы!
        На палубу чужого корабля полетели обе амфоры и разбились. И факелы тоже долетели, но один факел поднял воин и швырнул за борт. И второй факел поднял воин, но выпрямиться не успел, его сразила стрела лучника. Так и упал ничком в разлившуюся огненную смесь. Чадным жаром вспыхнул «греческий огонь». Все, корабль обречен. И быть ему на плаву недолго. С биремы слышны крики травмированных, вопли ужаса. Выбор у находившихся на горящем судне невелик: либо сгореть живьем, либо броситься за борт и утонуть. Повезет тем, кто умеет плавать, до берега при желании добраться можно. Алексей обернулся. Бирема уже потеряла ход, от нее поднимался серый дым. Это горели промасленные доски палубы и обшивки. (Промасливали, чтобы не гнили быстро от влажности, от брызг.) А впереди порт, и на берег выбегают воины, десятка два, но в полном боевом облачении.
        - Лучники! Каждому - по противнику!
        Защелкали тетивы, засвистели стрелы. Кто успел вскинуть щит, прикрывая голову и грудь, тому целились в ноги. Раненый уже не боец, будет думать, как бы не истечь кровью. Корабль удачно притерся бортом к каменной пристани. Алексей закричал:
        - Вперед! За мной!
        И спрыгнул на пристань. За ним прыгали его воины. Несколько вражеских воинов уцелели, но были почти сразу смяты гоплитами. Слишком велика разница в численности. Преимущество пяти-семикратное. Алексей бежал к дворцу, за ним громко топали гоплиты. В первую очередь надо захватить дворец и царя, иначе он может организовать отпор. А к пристани уже подходили другие корабли, и гоплиты бежали к обозначенным целям. Получалось стремительно. Самые подготовленные защитники - это телохранители у дворца. Алексей в первый раз столкнулся с таким вертким противником здесь, в Азии. Все удары меча он принимал на маленький круглый щит, успевал сам нанести удар, причем все удары его были колющие. Подскочивший гоплит ударил телохранителя сарисой в левый бок, тот упал замертво. А гоплиты уже рвались во дворец. То тут, то там лежали тела убитых телохранителей и гоплитов. Защитники дворца теряли воинов и вынужденно отступали, пятились. Все же сказалось преимущество в численности. Настала минута, когда пал последний защитник, здоровенный африканец. Он бился как лев, но навалились сразу три гоплита и буквально подняли его
на сарисах.
        Алексей, держа в руке меч, толкнул ногой дверь. На резном троне спокойно восседал царь. Лицо спокойное, как будто и не было штурма дворца. Однако веко левого глаза подергивалось. Нервный тик выдавал внутреннее состояние правителя Арвада. Слева от него стоял молодой человек в богатых одеждах, очень похожий на царя. Как понял Алексей - сын царский. До сих пор Герострат был данником Дария III. Но Дарий уже потерял и войско, и власть, в окружении его уже зреет заговор с Бессом во главе, и дни последнего рода Ахеменидов, похоже, сочтены.
        Алексей вбросил меч в ножны. Герострат уже побежден, но не низложен, и противника следовало уважать. Все же много лет он достойно правил своим островом.
        - Приветствую тебя, Герострат, правитель Арвада! Я Алекс, лохаг войска Великого Александра. Твой остров захвачен нами. Вероятно, еще где-то сражаются, но в целом развязка уже видна. Отдай приказ своим людям, чтобы прекратили сопротивление во избежание ненужных жертв. Они не нужны ни мне, ни тебе. Даю слово, что всем сложившим оружие сохраню жизнь.
        Несколько секунд молчания. Потом Герострат повернулся к молодому человеку, кивнул:
        - Ступай, передай мое повеление: не сопротивляться, сложить оружие.
        Молодой человек, который и на самом деле оказался сыном Герострата, Абдастартом, вышел.
        - Отныне ты, царь Арвада, и твой народ - данники Великого Александра. И всю дань отныне ты будешь платить в казну Македонянина. Дни Дария сочтены, армию он уже потерял. Скажу больше, из всех четырех столиц только Экбатана еще не захвачен, но это вопрос нескольких дней. Просто армия туда еще не дошла.
        - И как велики устремления Александра? - усмехнулся Герострат.
        - Дальше войско пойдет в Индию, до самого конца мира, до края земли.
        Конечно, Алексей знал, что Индия еще не край земли, дальше находятся другие страны, тот же огромный Синд. Но знает ли это Герострат? Лучше явить ему могущество армии Александра и грандиозные планы, дабы осознал: бороться с Македонским невозможно, раздавит, как жука-скарабея. Герострат задумался. Жизнь и уклад менялись.
        Вошел сын Герострата, Абдастарт, поклонился отцу:
        - Я передал твое распоряжение, государь.
        Алексею понравилось, что Арвад сдался. Чем меньше потерь с обеих сторон, тем лучше.
        - Как велика была твоя дань Дарию? - спросил Алексей.
        - Пятьдесят талантов серебром.
        - Ровно столько ты будешь платить Великому Александру и можешь править своим народом дальше.
        - Новые времена - новые порядки. Пожалуй, я передам трон сыну.
        - Это ваши внутренние дела. Никаких препятствий со стороны Великого Александра не последует. Когда я получу дань?
        - Она готова, хоть завтра.
        - Договорились. Спокойной ночи!
        Алексей был вежлив, но тверд. Теперь ему надо было проверить, велики ли потери в лохе. Упущение он допустил - перед высадкой не указал место сбора после победы. В случае поражения отступать надо было к гавани, к кораблям, и уносить ноги. С воинами вернулся к причалу, а там уже большинство воинов. Все радостно возбуждены, кое-кто уже и вина выпить успел. Непорядок, они на чужой земле, но Алексей никого наказывать не стал, все же одержали победу. Построили лох, начальники дюжин посчитали своих людей. Потери невелики - одиннадцать человек, в основном, у казармы. Там бой шел ожесточенный.
        Часть воинов заночевала на кораблях, но большинство - на земле, в порту. Земная твердь надежнее шаткой палубы. А воинам спать на земле не впервой. Утром скудный завтрак - лепешки и разбавленное вино. С двумя дюжинами Алексей направился к царскому дворцу. Встречавшиеся жители жались к домам, смотрели испуганно. Знали, конечно, что отныне они данники не Дария, а Александра. Такие слухи разносятся быстро, обычно дворцовой прислугой.
        У входа во дворец тела убитых уже убраны, следы крови замыты. А в самом дворце на троне уже новый царь - Абдастарт, сын Герострата. Алексей немного удивлен был. Обычно передача власти происходит торжественно, в присутствии знати, служителей культа, с последующим празднеством. А нынешняя смена произошла буднично, как смена караула. Но это дела Арвада. Он обязательно сообщит с гонцом об Арваде, смене царя, о полученной дани.
        Алексей поздоровался, поздравил Абдастарта с вступлением на престол. А услышав слова благодарности, сразу поинтересовался данью. Новый царь хлопнул в ладоши, к нему подбежал и согнулся в поклоне мужчина в богатых одеждах, явно из придворной знати. Выслушав указания, вышел из тронного зала, пятясь задом. И вскоре вернулся, а за ним слуги, у каждого в руке кожаный мешок. И всего таких мешков вроде пять десятков. Алексей не поленился, пересчитал мешки, потом развязал горловину одного мешка, запустил руку. Да, серебряные монеты, коих он не видел. Герострат в свою бытность царем долгие годы чеканил монеты со своим профилем. Теперь новому царю придется менять профиль на монетах. Пересчитывать не стал, это заняло бы не один день.
        - Хорошо, вы выполнили условия, и мы покидаем остров. Но не забудьте: через год вернемся. В случае осложнений с соседями дайте знать, и мы поможем. Пока наш воинский лагерь стоит у Библа. Но по возвращении я отправлю гонца к Великому Александру, и он защитит от любого врага.
        Алексей откланялся. От дворца к причалу каждый воин нес сразу по два мешка. Подосадовал Алексей, что не догадался взять больше воинов. Полагал, что дань будет доставлена на повозке. А теперь каждый воин несет больше пятидесяти килограммов серебра. Пыхтели, потели, но несли.
        На пристани с облегчением сбросили ношу с плеч, а заносили по сходням на корабли уже другие под бдительным взором начальников дюжин. Как только драгоценный груз был погружен, Алексей объявил отплытие. Главное было сделано - дань на корабле, а отметить можно и в лагере у Библа.
        Кормчие тоже поторапливались. Они с тревогой посматривали на запад, на закатную сторону. Оттуда медленно наползали темные тучи, предвещая непогоду. Команда судна по указанию кормчего стала ставить по бортам кожаные пластыри, наращивая таким образом высоту бортов, чтобы при усиливающемся волнении не захлестывала волна. Часть торговых судов старой постройки, без палубы. Кто имел палубу и трюм, были в выигрышном положении. Поднялся ветер, причем жаркий, сухой, несущий песок из африканских пустынь. Ветер отжимал корабли ближе к берегу. Кормчие не старались вернуться мористее. В случае усиления ветра лучше пристать к берегу, в небольшую бухту или устье какой-нибудь реки и переждать шторм. Когда ветер еще усилился, кормчий отдал команду, и моряки спустили парус и вытащили из гнезда мачту, уложив ее вдоль борта. Теперь корабль шел только под маленьким носовым парусом да еще под парой весел. Кормчий правил к берегу, благо до него рукой подать - километр. За кораблем с Алексеем направились и другие суда. Алексею так спокойнее. В случае опасности воины сойдут на берег и лох не пострадает. Случись что с
кораблями, Алексей бы оплатил владельцу ремонт.
        Видимо, кормчие знали берег как свои пять пальцев. Некоторое время медленно шли вблизи берега. Корабли сильно раскачивало с борта на борт. Впереди показался большой камень, торчащий из воды, как палец. Сразу за ним кормчий повернул налево. За камнем - небольшая бухта. К сожалению, не всем судам удалось втиснуться, хотя становились борт к борту. За бухтой сразу начинался крутой склон горы. Ветер с моря проходил над бухтой, уходил по склону. Удивительное дело: в бухте ветер слабый и волны небольшие, а на море и смотреть страшно. Волны уже метра два, почти до верха бортов; стало темно, солнце не видно за низкими тучами. И хлынул дождь. На судах, где палуба была, все воины сразу спустились в трюм. Кому охота мокнуть? Кто находился на судах старой постройки, без палубы, тем хуже пришлось. Вода сверху льет, внизу стоит, уже и по колено. Пришлось вычерпывать деревянными ведрами, оловянными черпаками. Потом молнии засверкали, удары грома следовали один за другим. Почти все воины верующие, стали молитвы возносить своим богам. Даже люди одной национальности и веры могли поклоняться разным богам. Кто-то -
Юпитеру-громовержцу, другие - Посейдону, владыке морскому, а кто и Гефесту, богу огня, который мечет огненные стрелы. Уже и ночь опустилась, темно хоть глаз выколи. Но до утра никто не спал, боялись, не пойдет ли судно ко дну. Не пора ли перебираться на берег? Там голые камни и нет никакого укрытия, но все же не раскачивающееся судно, а земная твердь, внушающая уверенность. Мало кто из воинов хотел бы стать мореплавателем, для этого надо склонность иметь.
        К утру от усталости все же уснули. В трюмах тесно, душно, влажность высокая и удобств никаких, даже простой лежанки. Алексею поспать не пришлось - контролировал обстановку. Если бы ситуация на море ухудшилась, пришлось бы поднимать тревогу, высаживать гоплитов на берег, что в условиях шторма и темноты чревато травмами, а то и гибелью. Но обошлось, боги были милостивы и не потребовали человеческих жертв.
        Утром и тучи унеслись прочь, прекратился дождь, выглянуло солнце. Из трюмов на палубу стали выбираться воины. Кормчие стали осматривать суда - велики ли повреждения? На корпусах пробоин нет, а мелкие повреждения не страшны, все корабли вполне пригодны для дальнейшего плавания. Осторожно выбрались из бухты, отошли мористее, повернули к югу. И уже к полудню показался Библ. Вроде для гоплитов чужой город, а воины радовались, как родному дому. И неудивительно: для воина полевой лагерь - временный дом и есть. В лагере и кормежка вовремя, и матрац, набитый травой, и палатка, укрывающая от ветра, прохлады, дождя. А еще можно сходить в близкое селение или город, купить еды по своему вкусу и кошельку да провести время с продажными женщинами, которые всегда были в обозах в походе. Причем востребованы были, ибо все воины - молодые и среднего возраста, потребность в женской ласке большая. Да и стоимость услуги невелика - два-три обола, очереди выстраивались. Причем женщины не рабыни, трудились без принуждения.
        Разгружались в порту с великой радостью, потому как целы вернулись, не утонули. С корабля Алексея мешки с данью сразу в казну доставили. Периклу не один день считать. Воины под командой начальников дюжин в лагерь дальше проследовали, а Алексей к Димитрису отправился. За корабли сполна рассчитаться надо. Для этого мешок с серебряными монетами Арвада прихватил. Да и воины не с пустыми руками шли. У кого серебряная чаша в заплечном мешке, у кого и золотые монеты позвякивают в мешочке за поясом. Успели немного пограбить жителей Арвада. Как без этого? Одного скромного жалования мало, многие в армию шли с расчетом на трофеи. Любая война рано или поздно заканчивается. Вернется домой при деньгах, дело свое откроет или дом купит. А крестьянским трудом не разбогатеешь, да и урожай целиком от погоды зависит.
        Алексей объявил отдых всем на три дня - заслужили. Сам же снова гонца Александру отправил с посланием: «Взял Арвад, дань получил, потери небольшие, в войске больных нет». Уже третий гонец к Александру ушел и пока ни один не вернулся.
        Александр с каждым днем все дальше на восток удалялся. Да и изначально далеко был, Алексей с лохом месяц шел к Мардиху. Даже если сам полководец сильно занят, его секретарь Эвмен должен весточку отписать. Писали на греческом языке, не клинописью, как египтяне или шумеры. Язык - и устный, и письменный, - Алексей, как известно, знал еще со времен служения Византии. Если посчитать, так уже как полиглот. И греческий, и латынь знает, как и старославянский. Много ли найдется современных людей, способных не только писать, но и читать на древнем языке? Алексей всегда исходил из убеждения, что знания лишними не бывают: за спиной не носить, а пригодятся всегда.
        А вот что не нравилось ему в древнем мире, что раздражало, но что изменить он был не в силах, так это неспешность. Из двух соседних городов добираться надо двое-четверо суток, из соседней провинции - неделю, а то и две. Новости также приходят с большим опозданием. Иной раз срочная помощь нужна, а уже опоздал. Сама новость неделю шла, да неделю надо добираться до того, кто весточку тревожную послал.
        Хоть и в мыле мчался, а поспел к шапочному разбору. Да и не только в расстояниях дело. Привыкли люди к неспешности, обстоятельности. Спешка - удел рабов и слуг. Промедлишь - получишь плетей. А свободный человек сам себе хозяин, свободен от всего. Но это лишь иллюзия. Над всеми властвует правитель либо завоеватель, такой как Александр. Вторгся в чужую страну, разгромил армию, фактически привел к смерти Дария.
        Лижет тот, кто имеет язык, но рядом с языком всегда зубы, в подходящий момент лизоблюд может укусить. С Дарием именно так и случилось. Он с приближенными убегал от погонь, ехал в возке, следом на конях - приближенные. Сатрап Бактрии Бесс организовал заговор, уговорив вельмож убить Дария, а власть передать ему. За содействие обещал, как водится, золотые горы. Дария, не подозревающего об измене в ближайшем окружении, закололи, бросив тело в придорожную пыль. Воины Александра, преследовавшие Дария, немедленно сообщили Македонскому о происшествии. Александра глубоко возмутил подлый поступок, негоже так поступать с собственными правителями. Все же Дарий был из царского рода, последний из рода Ахеменидов. Бесс после убийства Дария обосновался в Согдиане, перейдя реку Окс[13 - Современное название Амударьи.]. Успел продержаться у власти, провозгласив себя царем Артаксерксом V, почти год.
        Бесса вожди местных племен не поддерживали, его измена царю и подлое убийство многим не нравились. Птолемей с небольшим отрядом смог окружить небольшое селение, где укрывался Бесс с телохранителями, пленил его. Бесса доставили к Александру, подвергли пыткам: отрезали нос и уши, жгли каленым железом. Затем его привязали к вершинам двух деревьев, предварительно согнув их с помощью лошадей, и обрубили веревки. Деревья распрямились, разорвав Бесса. Александр не только хотел казнить Бесса, но и показать окружению, что предателей и заговорщиков будет жестоко наказывать.
        Любая власть зиждется на принуждении, подчинении. Кого-то деньгами на свою сторону склонить, других - должностями, сделав вельможами при дворе либо военачальниками. Конечно, были проверенные с детства друзья. Только Александр кого сам убил в пьяном угаре, других заподозрил в заговоре и казнил, как Филоту и его отца Пармениона, с кем начинал поход из Македонии. Это из близкого окружения люди, которых не пожалел, поверив наветам недругов. А скольких, чином поменьше, казнил без суда только потому, что общались с казненными? В начале похода Александр был честолюбив, но добр с друзьями. Однако уже через пару лет, по мере завоеваний, стал от друзей-военачальников отдаляться. Вельможи всех рангов, как и персы, переметнувшиеся на службу македонянину, пели оды, говорили сладкие речи. Льстецы ближе и приятнее старых боевых друзей стали. Казалось ему, что все победы одержаны его полководческим талантом, а не командирами фаланг и конницы.
        В начале большой войны, когда воинство только переправлялось через пролив, была ясная и понятная всем, от военачальников до последнего погонщика ишака в обозе, задача - отомстить персам за многолетние обиды, а по возможности и вовсе разгромить армию персов, чтобы долго, на десятилетия не могла представлять собой серьезной угрозы и силы. Удалось, хотя у многих были сомнения. Но после значимых побед при Гранике, Галикарнасе, Гавгамелах, смерти Дария, захвата многих земель и огромных трофеев армии стала непонятна цель дальнейшего похода. У Александра и его военачальников уже десятки тысяч талантов золота и серебра, дворцы. Простые воины захватили столько, что, вернись они сейчас домой, могли бы не трудиться до конца дней. Кроме непонимания целей было еще внутреннее противление возвышению в ближайшем окружении персов. Старые военачальники хотели отдыха и покоя в окружении своих семей, на родине. Но Александр после покорения Вавилона провозгласил себя царем четырех сторон света. Ведь не зря же на македонских монетах, золотых, серебряных и медных, на аверсе всегда присутствовало солнце в виде диска с
лучами - символ македонских царей, а отныне и власти над миром. И с каждым месяцем Александр все больше отдалялся от старых соратников: наряжался в пышные персидские одежды, перенял персидский церемониал, завел себе гарем из трех сотен красавиц из всех захваченных земель. А еще приблизил детей Дария, приставил к ним учителей для обучения. Поражались военачальники: ведь Дарий - давний и жестокий враг.
        Александру доносили доброжелатели, что в армии зреет недовольство. Однако его заботило еще и положение в Греции. С его уходом на восток в городах Греции остались лишь малые гарнизоны. И этим не преминула воспользоваться Спарта. В 332 году до н. э., когда Александр надолго застрял при осаде Тира, спартанцы, а именно Агис, собрали на Крите всех недовольных правлением македонян. К ним присоединились восемь тысяч греческих наемников, служивших Дарию и уцелевших в битве при Иссе. Обученные, опытные, вооруженные, они помогли Агису захватить Крит. Первая же победа прибавила союзников, к Спарте присоединились Пелопоннес, Фракия. Александр смог направить туда часть войска только после взятия Тира. За это время вождю восстания Агису удалось собрать двадцать тысяч пехоты и две тысячи легкой конницы. Афины колебались, и их нерешительность сыграла для восставших роковую роль. Антипатр сначала подавил мятеж во Фракии, затем двинулся против Греции во главе сорока тысяч македонян. Сражение было ожесточенным. Греки потеряли пять тысяч триста воинов, а главное, пал в бою их вождь Агис. Македоняне потеряли три
тысячи пятьсот воинов и сохранили боеспособность. Начались казни и преследования участников мятежа. Спарта отправила к Александру в Персию посольство с нижайшей просьбой о прощении. Вымолить прощение и благосклонность у Александра удалось за сто двадцать талантов и заверения, что мятежи впредь не повторятся.
        Так что Александр не мог быть спокоен и уверен, что в своем государстве его не свергнут и армия поддержит его в самый нужный момент.
        О мятеже в Греции Алексей узнал даже раньше Александра. Торговцы из Библа, посещавшие близкий Крит и Грецию, о волнениях узнали быстро и сразу разнесли известия по городу. Алексей даже раздумывал, что предпринять. То ли грузиться всем лохом на корабли и отправляться на Крит, дабы подавить бунт в зародыше. То ли ждать развития событий. Как военачальник, пусть и небольшого ранга, без приказа он не должен проявлять самостоятельность. Он не мог знать, что предпримет Александр. Может быть, к Криту уже плывет флот с гоплитами для подавления мятежа. Александр вполне мог принять самостоятельность Алексея за попытку присоединиться к мятежникам. Тогда кара суровая была бы неизбежной. Алексей раздумывал, ждал приказа, медлил. Но и подумать не мог, что эти события коснутся и его. В один из дней в палатку вошел раб Крис и доложил, что Алексея спрашивает незнакомый грек.
        - Гонец? - предположил Алексей.
        - Он не представился.
        На гонца не похоже. Те сразу заявляют, что направлены Александром, и расталкивают охрану. Никто не имеет права задержать гонца, за это следует обязательное наказание.
        - Ладно, зови.
        Вошел грек - прилично одет, умащен маслами, борода аккуратно оправлена, а на теле ни одной волосинки. Ухожен, стало быть, имеет деньги. На пальцах перстни - как подтверждение.
        Склонил голову в приветствии, поднял правую руку. Открытая ладонь свидетельствовала о мирных намерениях.
        - Рад приветствовать тебя, Алекс! Меня звать Илларион.
        - Присаживайся, раздели со мной трапезу.
        На столике - сушеные фрукты, орешки, кувшин вина. Разговаривать о деле буквально с порога неучтиво. Сначала следует поговорить о погоде, здоровье, а уж потом плавно переходить к цели посещения. Алексей как хозяин плеснул вина в чаши, провозгласил тост за знакомство. Пригубили, отдали должное фруктам, оливам.
        Короткий разговор, больше для проформы. Потом гость заговорил о многострадальной Греции, о том, что она на второстепенных ролях у македонянина. Благоразумно не прозвучало ни одного имени. Если кто-то вздумал подслушивать, то и зацепиться не за что. Алексей сразу оценил предосторожность гостя. Умен, предусмотрителен. При любом исходе переговоров его нельзя ни в чем обвинить. Все иносказательно, но понятно. А потом и вовсе предложил прогуляться:
        - Засиделся я что-то, ноги надо размять.
        И жестом указал на стенки палатки. Они в лучшем случае защищали от солнца, ветра и дождя, но звуки проникали легко как снаружи, так и изнутри. Алексей понял: последует серьезное предложение. О чем - он и гадать не стал. Захочет гость - скажет. Не для того пришел, чтобы молчать.
        Вышли, не спеша пошли от палатки, но не в сторону лагеря. Нарочито неспешно. Когда уже на полсотни метров отошли и подслушать никто не мог при всем желании, Илларион сказал:
        - Ты слышал об Агисе?
        - Предводитель мятежников?
        - Можно и так сказать. А можно назвать патриотом. Каждый честный грек должен бороться за свободу.
        - Не забывай, что я на службе у македонянина.
        - У тебя весь лох - греки. Кому как не им влиться в наши ряды. Александр сейчас далеко, завяз в боях. Ты не хуже меня знаешь, что он продолжит поход и скоро на родину не вернется. Самое время сбросить оковы. Все города станут свободными.
        - Вас разобьют, это вопрос времени.
        - За жизнь свою боишься?
        - Вовсе нет. Если бы боялся, сидел бы в лавке, торговал оливками или финиками.
        - Это твое окончательное слово?
        - Конечно. Я не большой поклонник Александра. Но я приносил клятву верности, и быть клятвопреступником не хочу.
        - Хм, не в трофеях ли дело? В борьбе против Александра ты не обогатишься, ведь вокруг будут греки, твои соплеменники.
        - Именно поэтому не хочу причинять им страдания. Подумай, что с ними будет, если Агис проиграет? А именно так и будет, потому что у Александра громадная армия. Раздавит мимоходом и не почувствует, как слон букашку.
        - Жаль, мне говорили, ты разумный человек, Алекс.
        - Именно поэтому отказываюсь. Прощай. И если придешь ко мне еще раз, не взыщи, сам отрублю тебе голову.
        - Прощай.
        Илларион резко повернулся и пошел к городским воротам, не оглядываясь. Алексей из истории знал, что Александр падет жертвой отравления, но при нем империя его будет стоять незыблемо. Стало быть, мятеж будет подавлен, и о нем скоро забудут. Поэтому ввязываться в заведомо проигрышную историю не следует. Наверняка кто-то из гоплитов согласится. Хотелось бы, не из его лоха. Вечером объявил построение, пересчитал. Все оказались на месте или в карауле.
        Глава 7
        Искатель сокровищ
        На следующий день, к вечеру, когда край солнечного диска уже коснулся морских вод, в лагерь вернулся первый из направленных к Александру гонцов. Загорелый до черноты, исхудавший, сильно уставший. Алексей его узнал не сразу, сначала по голосу. Налил гонцу полную чашу вина, пододвинул блюдо с вяленым мясом.
        - Подкрепись, уж больно ты худ.
        Но гонец первым делом вытащил из-за пазухи глиняную табличку. Алексей взял ее в руки, узнал каракули Эвмена, секретаря Александра. Все письменные указания писал именно он. Для военачальников - на папирусе, для других, должностью поменьше, не таких знатных, - на глине.
        Все же папирус дорог, и найти его в походе не всегда возможно, как и тушь из Синда. Были еще варианты: на пергаменте, выделанной коже молодого бычка либо на восковой табличке. Но на жаре воск оплавлялся, и послание могло исчезнуть. Обычно по материалу письма адресат знал свой статус - папирус, пергамент, глина, воск.
        Александр повелевал все собранные трофеи и налоги доставить в Александрию и сдать тамошнему казначею Птолемею. Затем с лохом следовать к Экбатане и ждать указаний. Ну что же, ясно и понятно. Тем более в воинском стане и в городе у Перикла уже набралась изрядная сумма. Утром Алексей отправился в Библ к тирану Димитрису.
        - Рад видеть в добром здравии, да помогут тебе твои боги, тиран.
        Обнялись, как добрые приятели. Тиран провел Алексея в зал, усадил. Тут же появился слуга и стал обмахивать Алексея опахалом. В жарком климате очень даже неплохо, вроде вентилятора. Но Алексей сказал:
        - Я бы хотел поговорить наедине.
        Димитрис сделал знак, и слуга с поклоном удалился. На столе стояли яства: финики, щербет, орешки, кувшин с вином - утолить жажду. В прошлый визит Алексей пробовал. Вино белое, кисловатое, вроде рислинга в его время, жажду утоляет неплохо. Но ему нравились вина красные. Впрочем, не чревоугодничать пришел. Но сразу, по этикету, деловой разговор начинать не следовало. Сначала гость интересовался: все ли домочадцы здоровы, да как хозяин отдыхал, да хорош ли приплод у домашнего скота, да как идет торговля? В общем, не менее получаса ушло. А ежели нарушишь неписаные правила, хозяин сочтет, что уважения должного не проявил, пренебрегаешь, может обидеться.
        Когда неспешно были обсуждены все личные вопросы хозяина, перешли к делу.
        - Димитрис, мне хороший большой корабль нужен. Никаких боевых действий, надо отвезти налоги в Александрию.
        - Недалеко, море спокойное, не сезон штормов. Почему не уважить Алекса? Надеюсь, оплата будет достойной?
        - Сколько скажешь.
        - Когда отплытие?
        - По готовности. Но вода, вино и провизия на сорок человек - твоя забота, я плачу.
        - Хорошо, я извещу.
        Алексей и Перикла навестил. Мало того что деньги все должны быть сочтены, ценности должны быть упакованы для перевозки - в кожаные мешки с ручками для удобной переноски. У Перикла, человека солидного, обстоятельного, деньги сосчитаны, разложены по мешкам. К горловине каждого мешка кусочек пергамента привязан с обозначенной суммой. Перикл с гордостью показал казну. Алексей похвалил:
        - Вижу усердие и порядок. За радение в порученном деле можешь взять пять золотых монет.
        - Благодарю!
        Поощрять надо. Кто из воинов участвовал в плавании на Арвад, захватили трофеи. Перикл же казну охранял, да и обязанности исполнял педантично. И оставлять его без дохода не следовало.
        - Когда корабль будет готов, все деньги по распоряжению Александра вывозим в Александрию. Гонец от македонянина вчера пришел, распоряжение принес: на месте сдать казначею Птолемею. Ты будешь казну сопровождать и сдавать по счету.
        - Слушаюсь!
        - Имей в виду, по возвращении в Библ мы не останемся, мне велено с лохом идти в Экбатану. Зачем? Пока не знаю, полагаю, по прибытии прояснится.
        Алексей и не должен был все рассказывать Периклу, но они давно приятельствовали, а никакой тайны он не выдавал. Честно говоря, идти в Экбатану не хотелось. Далеко. Но для воинов марши - дело привычное. Климат у Библа лучше, чем далеко на востоке Персии. Жара, пыль, горы. Поймал себя на мысли, что расслабился, видимо, стареть стал, остепеняться, потому что уже не тянуло помахать мечом, померяться силушкой. Значительно интереснее было напрягать мозги, одержать победу силой ума, как получилось с Библом. И воинов своих сберег, и город взял, принудил платить дань Александру. А пролил бы кровь, жители затаили бы злобу, кровавую месть никто не отменял. И при удобном случае или убили бы в спину, или подняли бы восстание. Александр мятежи не прощал, направлял войско, город превращал в развалины, а жителей обращал в рабов и продавал. А сейчас и деньги взяты, и отношения не омрачены пролитой кровью, и жители ведут прежнюю жизнь. Да, сменился тиран, но кто это почувствовал? Алексей ставил себе Библ в заслугу. С разрушенного города что можно взять? Его приятель Перикл по подобным случаям говорил: «Нельзя с
одной овцы снять две шкуры». Поговорка прямо в тему.
        Димитрис известил Алексея о готовности корабля через неделю. Алексей сам осмотрел корабль, проверил припасы: вяленая рыба, сухие лепешки, сушеные фрукты, вино и вода. С лихвой хватит на путь в Александрию и обратно. Так в самой Александрии можно запасы пополнить. Лучше пусть останется, чем не хватит.
        Следующим утром началась погрузка серебра и золота на корабль. Тяжести носил весь лох. Алексей заранее отобрал наиболее надежных и опытных воинов, они понесли кожаные мешки первыми, да так и остались на корабле охранять ценный груз. С напряжением сил удалось до вечера, до темноты, перенести все.
        Еще вечером Алексей оставил за себя командира первой дюжины. Учитывая вновь принятых новобранцев, лох разросся в полтора раза. Сорок воинов ушли на корабль, оставшихся хватало отбить любую атаку, поскольку у племен в округе крупных сил для нападения не было. Алексей оставлял на время свой лох с надеждой и спокойствием. Ему было интересно посмотреть, насколько уже успели отстроить будущую столицу мира, как о том мечтал Александр. Город, названый в честь себя любимого, должен был стать главным над Персией, Египтом, Грецией и Македонией и всеми захваченными и союзными землями и народами. Александр хотел после индийского похода обосноваться там, жить в лучшем и красивейшем дворце с фонтанами и золотыми рыбками в них. Конечно же, с постоянно пополняемой казной, окруженный женами и детьми. Весь мир должен был лежать у его ног, а противник в дальних землях трепетать от страха при одном лишь упоминании имени Александра.
        Не предполагал македонянин, что Индией не заканчиваются обжитые земли. Кто может знать свою судьбу? Великий завоеватель даже не думал, что не увидит своей мечты и вернется в город уже мертвым, набальзамированным для захоронения. Алексей о грядущих событиях знал, не в деталях, правда, а так, в общих чертах, как каждый грамотный современник, изучавший историю в школе или вузе. Потому имел преимущество. Сожалел временами, что недостаточно уделял времени изучению истории. Знать бы заранее о появлении артефакта и о своих попаданиях в древние миры.
        Утром рано корабль вышел в море. Алексей стоял на палубе, смотрел на удаляющийся город. Некоторое беспокойство в душе было. Как пройдет плавание? Может подвести погода, а могут напасть противники Александра, те же карфагеняне. У них сильный флот, и напасть в поисках добычи на одиночное судно они вполне могут. Уже выйдя в море, Алексей осознал свою ошибку. Идти в Александрию следовало на двух кораблях. Одним в случае нападения можно пожертвовать - он бы задержал неприятеля, - а корабль с золотом и серебром ушел. А теперь уже поздно что-то менять. Зато впредь будет наука. Это хорошо, что погрузка осуществилась за день. Все жители видели, что ценности грузят на корабль. Вот только желающим напасть, ограбить, сообщить не успели. А и успели бы, так пиратский корабль к выходу не поспел, а в море путей много, пойди найди.
        Плавание протекало благополучно. Легкий попутный ветер, морская поверхность почти ровная, нет испепеляющей жары. Команда судна периодически забрасывала сеть. Улов хоть и невелик, а на уху хватало и воинам, и команде. Рыба свежайшая, вкусная, шла нарасхват. И воинам благодать, никаких упражнений, только ели да валялись на палубе под тенью от паруса. Всех забот - периодически сменить место, чтобы не обгореть. Все плавание получилось как отдых. Десять дней сплошного удовольствия! Так везло редко. На одиннадцатый день плавания показался вдали берег. Кормчий показал рукой:
        - Немного левее город. Мимо проплывал, но сам не был ни разу.
        Вроде не так давно Александр отдал повеление о строительстве города, всего три года. А уже и строителей привезли, и камень пиленый с верховьев Нила. Новые, на ровном месте, города возводят нечасто. Обычно племя обживает понравившееся место, строят примитивные укрытия из глины и веток. По мере роста племени прибавляется домов. Но строятся они хаотично - ни планов нет, ни улиц. Да еще и характер местности влияет. Либо дома идут вдоль реки, следуя ее изгибам, либо кольцом вокруг дома вождя, для лучшей обороны от неприятеля.
        А при строительстве нового города главный распорядитель волен и улицы начертать, и здания. Коли город для правителя мира, то в центре - дворец. А поскольку Александр денег не жалел, то и город, и дворец должны были получиться роскошными, красоты необычайной. Архитекторы и рабочие - из египтян, знания были и опыт каменных построек. Надежно строили, на века, многие постройки сохранились на тысячелетия, восхищали потомков. За такой короткий срок уже некоторые строения закончены, видны фундаменты других построек, воистину грандиозных, судя по размерам.
        Корабль в порт вошел, причалил. К судну стражники подошли, стали интересоваться, нет ли больных да из каких краев судно. И уже последним вопросом - что везут. Похоже, таможня и санитарный надзор в древнем исполнении. Алексей заверил, что товаров для торговли не доставил, а о грузе будет говорить только с казначеем Птолемеем. Видимо, Алексей не первый с таким поручением прибыл. Кивнули, попросили ждать, и через час прибыл чиновник. Взошел по сходням на корабль важно, с чувством собственного достоинства. Алексей подумал - Птолемей, оказалось, его помощник Иосидор. Алексей обсуждать с ним груз или показывать его отказался.
        - Веди к казначею, говорить буду с ним.
        Иосидор обиженно поджал губы. Ах, эти вояки-грубияны, никакой обходительности, чинопочитания. Для гражданских чиновников в Азии, Египте - вопрос важный. Птолемей сначала Алексея не принял, соизволил откушивать. Алексей подождал час-другой, потом ворвался в зал. Птолемей возлежал у стола с яствами, перед ним пара полуобнаженных танцовщиц исполняла танец живота. При внезапном появлении Алексея чиновник охнул, закатил глаза. Но Алексей схватил его за руку, поднял.
        - Ты думаешь, что мне нечего делать? И я собрал дань, доставил, чтобы сидеть перед твоими дверями, пока ты услаждаешь глаза и уши, толстая свинья? О твоем непотребном поведении я расскажу Александру лично и очень скоро, ибо имею поручение вернуться!
        - Э… не надо! Что ты хочешь, воин?
        - Я лохаг по имени Алекс и хочу, чтобы ты принял груз золота и серебра и дал расписку в получении. Ты пойдешь со мной на корабль и будешь там без еды и воды, пока я не получу пергамент.
        - Я не могу на корабль, я болен. И я буду жаловаться Александру.
        - Сколько угодно. Но первым к нему попаду я. Иди, не заставляй меня нервничать и применять силу!
        Так и шел Алексей, подталкивая впереди себя Птолемея. За ними семенили два чиновника.
        На корабле все опустились в трюм вместе с Периклом. Вскоре чиновники ушли, вернувшись с воинами и носильщиками-египтянами. Груз сосчитали, носильщики в сопровождении воинов ушли. Уже при свете масляного фонаря Птолемей написал на пергаменте расписку в получении от Алекса ценностей, и только тогда лохаг соизволил отпустить казначея.
        Птолемей сошел на причал, стал ругаться, грозя жаловаться.
        - Это как тебе будет угодно. Но если ты сейчас не уберешься, то я прикажу своим воинам сбросить тебя в воду. То-то забаву мы увидим!
        Воины на палубе засмеялись. Птолемей быстро засеменил, оглядываясь и ругаясь. Это в Александрии он какая-то власть, но жаловаться Александру не посмеет. Алексей может и сам в свою защиту сказать, что Птолемей вместо должного исполнения обязанностей и принятия ценного груза развлекался обедом и танцами.
        Можно было уже утром отправляться в обратный путь, но Алексей распорядился набрать свежей пресной воды. В жарком климате вода быстро портилась. Сначала становилась невкусной, потом от нее маялись животами. Многие кормчие бросали в емкости с водой серебряные монеты, они позволяли дольше сохранять воду. Способом этим пользовались мореплаватели многих стран долгое время.
        Пока кормчий договаривался о доставке воды, Алексей в сопровождении приятеля Перикла решил прогуляться по городу. Удастся ли еще раз побывать здесь?
        Город в западной части дельты Нила был заложен в 332 году до н. э. Александрию Египетскую строили два греческих архитектора - Дейнократ из Родоса и Сострат из Книда. Планировка прямоугольная, город разделен на пять кварталов, прорезан двумя прямыми и широкими улицами. Мощенные камнем мостовые, театры, ипподром, водопровод и даже уличное освещение масляными фонарями[14 - Водопровод и уличное освещение во многих европейских городах появятся только в XVIII - XIX веках.]. Царская часть занимала третью часть города. Сады, зверинец, бани, театры, здесь же ставшая позже знаменитой Александрийская библиотека с десятком тысяч рукописей и Александрийский мусейон. Сюда после постройки города стекались поэты, писатели, мыслители и ученые, поскольку им платили жалование и давали бесплатное столование. Александрия быстро превратилась в культурный, научный, экономический центр эллинистического мира. Впрочем, здесь уживались мирно многие нации - греки, египтяне, хетты, евреи, ассирийцы. Между берегом и островом Фарос находились два порта - военный и торговый. На самом острове начали строить знаменитый
Александрийский маяк, сооружение грандиозное. Только увидеть его Алексею в законченном виде не удалось.
        Праздношатающихся в городе не было. Проезжали повозки с камнями, сновали строители с инструментами в руках, причем всех наций: ведь египтянина не спутать с греком или иудеем ни по лицу, ни по одежде. Город даже в недостроенном виде производил впечатление прямотой улиц, размерами домов и царской части города. Алексей попытался прикинуть примерную стоимость, но на гигантских цифрах потраченных талантов сбился со счета. Да, построить город, тем более будущую столицу мира, очень дорого, баснословно дорого. Причем Алексей точно знал, что Александр уже отстроенный город не увидит, не насладится плодами своего труда. Сатрапия Египет станет царством Птолемеев, по имени сатрапа Птолемея и первого царя новой династии, а Александрия - столицей этого царства. После смерти Александра забальзамировали и везли для похорон в Македонию. Птолемей захватил тело, перевез в Александрию, где захоронил в заранее подготовленной усыпальнице.
        На осмотр города ушел день. Зато, засидевшись на корабле во время перехода, размяли ноги, посмотрели город. А вот вкусно поесть не удалось. Строители готовили себе на кострах немудреную похлебку, но харчевен для путников или отдыхающих еще не было.
        На судне свежую пресную воду уже набрали, и следующим утром корабль отчалил. Все, кто хотел, толпились у правого борта, разглядывая город. Не всякому доведется побывать здесь еще раз, но будет что рассказать домочадцам или воинам.
        Дальнейшее плавание проходило спокойно. Берег по правому борту далеко, ничего не разглядишь - ни селений, ни городов. Солнце светит, тепло, воздух насыщен влагой и йодом. Алексей, как и его воины, наслаждался отдыхом. Нега, состояние полного покоя и голова, пустая от мыслей, - прямо-таки отпуск, курорт. Хотя не было в этом мире отпусков, как и выходных, у многих народов. Однако биться об заклад Алексей бы не стал. Вроде как у семитов по пятницам дни были нерабочими.
        Но все хорошее заканчивается быстро. Вот и кормчий уже рукой показывает:
        - Библ!
        На лице его радость. Он домой вернулся. Алексею же вместе с лохом предстоит дальний и утомительный переход.
        В лагере воинском порядок, за время отсутствия Алексея чрезвычайных происшествий не произошло. Он дал воинам неделю отдыха: собраться, отремонтировать обувь или одежду, а то и купить новую. Все же путь дальний предстоит, стоптать сандалии можно запросто. В римской армии такие сандалии назывались калигами, хотя выглядели так же. В Персии почва каменистая. С одной стороны, хорошо: после дождей не так грязно. А с другой - подошва, хоть и из свиной кожи, истиралась быстро.
        Маленький гарнизон из Библа Алексей убрал, тирану Димитрису посоветовал в случае опасности отправлять гонца за помощью в ближайший крупный город - Дамаск или Иерусалим. Хотя Алексей сомневался, что найдется глупец, решившийся напасть на город, находящийся под рукой Александра. Данников македонянин защищал всей мощью армии, иначе кто будет платить дань? Армия Македонского после разгрома Дария фактически не имела врагов в Азии, разве что мелкие племена кочевников. Так они сами к городам не приближались, слишком несоизмеримы силы.
        Алексей поймал себя на мысли, что тянет время, не хочет уходить. Тепло, врагов и близко нет - не служба, а санаторий, хотя и понятия такого не было. И все же повеление Александра исполнять надо, и утром после завтрака лох собрал пожитки. Их сгрузили на повозки, щиты и копья понесут рабы. Покинули благодатные места с сожалением. За все время службы так повезло впервые.
        Все же отвыкли воины совершать марши - за первый день, по прикидкам Алексея, прошли километров двадцать. Но потом с каждым днем все больше и больше был путь, втянулись.
        Алексей вел лох к царской дороге. Она была устроена персами несколько веков назад и проходила от Эфеса на средиземноморском побережье до Суз. Дорога широкая, все кочки убраны, все неровности срыты рабами, чтобы повозки с царем или вельможами не трясло. Алексей качество оценил. Понятно, что не асфальтированное шоссе, но это лучшая дорога из всех, что он видел. Экбатана оставался немного севернее, но проще потом с царской дороги уйти влево, чем бить ноги на плохой дороге. Земли эти уже покорены, но Алексей все же выслал вперед дозорных. Некоторые племена проявляли непокорность, нападали, если превосходили в силах, грабили и убивали.
        Экбатана стал главным городом при Дарии I, летней резиденцией персидских царей. Великолепный дворец был построен Семирамидой. Дворец имел семь стадий в окружности, в центре располагалась цитадель, но по периметру дворец ограждения не имел. Во дворце все деревянные детали были изготовлены из кедра или кипариса, деревьев благородных, они давали своеобразный запах. Балки, потолки и колонны обшиты серебряными или золотыми пластинами. Кровельные доски на крыше - из чистого серебра. При штурме дворца воинами Александра серебряная и золотая отделка была содрана, все богатства разграблены. Но когда Экбатана остался единственной уцелевшей столицей, Дарий предпринял меры к сохранению казны. В других столицах - Персеполе, Вавилоне и Сузах - многие ценности уже были утрачены. И значительная часть казны утрачена, но далеко не вся. Оставшегося богатства хватило бы для безбедной, даже роскошной жизни царя и его семьи в изгнании на долгие годы. И место найти можно, скажем, в Индии или Урарту, но нужно было время, а его катастрофически не хватало, слишком быстро наступал Александр. Дарий даже не терял надежды
собрать армию и еще раз дать бой Македонскому. Однако время работало против него.
        Следует помнить, что Дарий, спасаясь от Александра, спрятал сокровища в окрестностях города. Всех причастных к тайнику перебил и остался единственным, кто сам подбирал место и знал его. Он предположить не мог, что его самого подло убьют в Экбатане.
        Так складывались обстоятельства, когда в город прибыл лох во главе с Алексеем. Поскольку конкретное место указано не было, Алексей прошел к дворцу Дария. Здесь чувствовался вкус и опыт архитектора, мастеров, претворивших проект в жизнь. Однако сейчас растерзанный дворец представлял собой печальное зрелище.
        И все же он укрывал от солнца и зноя, а деревья вокруг него давали прохладу, поэтому лох разместился во дворце. Места хватило всем.
        Сам город был окружен горами и находился значительно выше уровня моря. Алексей разрешил войску, измотанному многокилометровым горным маршем, отдых.
        Но следующим днем во дворец пришел Гарпал, сын Махата, казначей. Александр опасался везти с собой в Индийский поход казну, поручил ее давнему приятелю, назначив его сатрапом Вавилона. Алексей предположил, что казна находится там.
        Алексей усадил гостя за стол, плеснул вина в кубки. Но угостить гостя было нечем.
        - Буду краток, Алекс. Александр повелевает тебе со всем тщанием всеми воинами лоха отыскать тайник с сокровищами Дария. Коли сможешь, доставишь в Вавилон. В случае удачи Александр обещает сделать тебя сатрапом одной из провинций.
        Алексей едва не присвистнул от удивления. Спрятанные сокровища уже искали, нашлись свидетели, которые сказали, что из дворца уходил большой обоз. Сотня повозок, не меньше. Погонщики, охрана пешая и конная. Не заметить такой обоз невозможно. И обратно обоз не вернулся. Куда он направился, никто не знал. И искать его через два года после исчезновения - задача очень сложная, скорее, невозможная. Да и Гарпал смотрел снисходительно, даже насмешливо, понимая трудность, практически невыполнимость задачи. Пересказав повеление великого полководца, Гарпал пожелал удачи и ушел. Алексей сидел в задумчивости. Сыщиком, детективом он не был, практическим опытом не обладал. С чего начать?
        Пару дней раздумывал, потом сам начал опрос жителей. Конечно, где Дарий обустроил тайник, не знал никто. Но видели, куда он проходил. Для начала Алексея интересовала часть света - на юг, на север или на восток от города? Несколько дней и масса опрошенных позволили установить направление - на северо-запад от Экбатаны. Уже успех, потому как возможный сектор для поисков сужался.
        Настала пора подключать воинов. Не зря же Александр позволил задействовать целый лох, а это полтысячи человек. При грамотном задействовании - серьезное подспорье. Собрал начальников дюжин, каждому поставил задачу: в заданном секторе искать следы раскопок, пещеры, следы от колес подвод. Какое-то время караван следовал по дороге, потом съехал в глухое место. Искать следовало где-то здесь. Заброшенный рудник - самое подходящее место. Они могут тянуться в горной породе на километры. Куда медная или серебряная жила идет, туда рудокопы пробивают штрек. Закончилась жила, бросают долбить камень, переходят на другое место. Зачастую рудники выдают себя отвалами пустой породы. И неважно - земля это или камни. Для хранения ценностей нужен большой объем. За короткое время такую пещеру или штрек в скале не вырубишь. Алексей точно знал, что Дарий торопился, а значит, использовал давно заброшенный и забытый рудник вдали от города.
        Отправив лох на поиски, сам пошел искать старых жителей, рудокопов или мастеров-ювелиров. Они могут помнить места таких выработок. Были сложности общения, не все пожилые или старые люди владели греческим языком. Алексею на следующий день пришлось искать толмача. С его помощью у стариков удалось выяснить, где находятся заброшенные рудники, а также естественные пещеры, глубокие трещины в скалах, пригодные как тайники. На куске пергамента Алексей поставил точку, обозначив Экбатану, по рассказам стариков ставил обозначения - где и что находится. Направлял туда на обследование по дюжине, снабдив факелами. Некоторые горные выработки тянулись довольно далеко, без факела или масляного светильника их не осмотреть. И даже с ними затруднительно. Воздух в пещерах застоявшийся, принудительной вытяжки нет. Да и факелы, как и светильники, сжигали кислород - людям дышалось тяжело. К тому же воинам приходилось быть при оружии и настороже. Многие пещеры облюбовали дикие звери. Не о летучих мышах речь - они в каждой выработке были сотнями, а то и тысячами. Висели вниз головой, пищали, смотрели злобно красными, как у
вампиров, глазами. Гоплиты их считали порождением нечистых сил. При появлении людей с факелами эти летающие твари срывались с насиженных мест, кружили в воздухе, гадили на головы, вцеплялись в волосы, царапали кожу. Но все это были мелочи по сравнению со зверями. То из бокового хода выскакивали шакалы, да не одним десятком. А поскольку в пещере выводились щенки, шакалы нападали на воинов, защищая свои выводки. И мечами отбивались, и короткими копьями, но все равно были покусанные. А еще встречались змеи. В пещерах, особенно в их глубине, температура постоянная и зимой и летом. Для змей комфортно. Сбивались в клубки, при появлении людей с факелами начинали шипеть, расползаться, нападать. Несколько воинов погибли от укусов ядовитых тварей. Еще опасались пещерных львов. Но Алексей сомневался в их существовании именно в этих краях, поскольку ни один старожил не упомянул о такой опасности.
        Каждый день Алексей отмечал на пергаменте обследованные участки. Их становилось все больше, но ничего похожего на вероятный тайник не встретилось. Если после захоронения сокровищ были убиты погонщики ишаков, рабы-носильщики, то где их трупы или истлевшие скелеты? Скелеты находили в разных местах, но единичные. А должны быть десятки, а вероятнее - сотни.
        День шел за днем, но все было безрезультатно. Алексей решил расширить радиус поисков. По рассказам стариков, Дарий вышел с обозом и вернулся через три недели. Ишак с повозкой или раб с грузом за день пройдут километров двадцать, двадцать пять. Потому что животному надо и травку пощипать, и воды попить, отдохнуть час-два. Иначе никакими силами его не заставишь идти. Получалось, обоз с ценностями мог удалиться от города на семьдесят-восемьдесят километров. Где-то схоронили груз и вернулись. Причем путь назад проделали быстрее, потому как налегке. Алексей очертил предполагаемый круг, точнее, сектор. В радиусе дневного перехода уже все вероятные места тщательно проверены, и Алексей мог ручаться, что клада здесь нет. Ценности казны в один сундук не спрячешь. И как бы ни хотелось покидать бывший царский дворец, а придется. Иначе будут большие холостые переходы, расход сил и времени впустую.
        Утром всем лохом выступили. Конечно, во дворце хорошо было, легко дышалось в деревянных постройках, тень, вдосталь хорошей воды, кухня с казанами. В полевых условиях все значительно сложнее, но выбора не было. Да, из истории Алексей знал, что казну Дария никто не смог найти. Либо искали не там, либо ее уже вывезли и последователи осматривали пустые места. Кто нашел, вполне мог держать находку в секрете. Александр вполне мог убить нашедшего клад, чтобы сохранить все в тайне. Но не весь же лох убивать? Поэтому для Алексея его воины - своеобразная гарантия жизни. Насмотрелся он уже и наслышался о коварстве и жестокости Александра. Из прямодушного царя-воина он за восемь лет войны превратился в жестокого, изворотливого человека, не доверяющего старым друзьям. Не только отстранял их от должностей, но и убивал лично либо подозревал в изменах и отдавал на пытки палачам. И ближайшее окружение, даже из тех, с кем он начинал поход, стало царя опасаться. Особенно непредсказуемым он был в пьяном угаре. Да еще верил наветам «доброжелателей», желающих приблизиться к Александру любой ценой. Глупцы! Александр уже
не доверял никому.
        К тому же Алексей знал, что после неудачного индийского похода воины в Александре разуверились. Потери случились большие, и не столько от боевых действий, сколько от природных сил. Воины гибли в джунглях от укусов змей и ядовитых пауков. Да еще в сезон тропических дождей начались тропические болезни, незнакомые воинам и лекарям. Как их лечить, никто не знал. Плюс раджи индийские применяли боевых слонов. Кони кавалерии Александра гигантов ранее не видели, боялись. Хуже всего, что воины вымотались беспрерывной чередой боев и переходов. У каждого уже были трофеи, но к чему они, если воины не видели семьи восемь долгих лет?
        Взбунтовались воины перед рекой Гифасис. Александр принялся уговаривать, даже угрожать. Не верил своим глазам. Его войско отказывалось идти дальше, даже самые преданные воины, с которыми он начинал поход. Военачальники отводили глаза - они сейчас принимали сторону воинов, а не своего командира. Александр полагал, что за землями индийскими конец Ойкумены, край земли. И оставалось совсем немного - завоевать Индию, и тогда не останется непокоренных стран, можно будет почивать на лаврах. Но без воинов, в одиночку, продолжать военный поход невозможно. У воинов же был свой резон. Зачем трофеи, если ими нельзя воспользоваться? Кормильцы семей ушли в поход гоплитами, лучниками. И очень может быть, что семьи нуждались, голодали без кормильца. Александр же призывал к походу, который мог продлиться еще не один год. Перед воинами был царь индийский Пор, который в 326 г. до н. э. навязал Македонскому легендарную битву при реке Гидаспу.
        Александр обещал большие трофеи, славу, но ничего не помогало. Разочарованный и обиженный, он повел свое войско назад, но совершил ошибку: не прежним путем повел, где врагов нет, а новым маршрутом, по землям неизведанным, по стране маллов, через пустыню Гедросии. От жажды и голода тогда умерло много воинов, что не добавило уважения и авторитета Александру, причем в равной мере и простых воинов, и военачальников.
        Алексей о происходящих в Индии событиях знал из истории, но не в деталях. И благодарил счастливый случай, что не попал в индийский поход, а остался в Персии.
        Воины продолжали осматривать горы. Даже если вход в пещеру или штольню заброшенной шахты завалили камнями, он будет отличаться. На камнях вокруг входа тонкий слой почвы, на котором растет трава. Алексей о вероятных признаках укрытий уже говорил командирам дюжин, но напомнил еще раз. Он к этому времени понимал пусть и не все, но много слов на фарси, да и переводчик-толмач при нем был. Алексей продолжал ходить по аулам и расспрашивать стариков. У молодежи, конечно, память лучше, но они могли не знать, что происходило в окрестностях до их рождения. Уходил день за днем. Воины осмотрели весь сектор и ничего подходящего не нашли. Алексей подумал было, что ошибся в предположениях, что Дарий оказался хитрее, да и местность лучше знал, он же прожил здесь жизнь, выезжал на охоту в самые глухие уголки.
        Но судьба все же любит настойчивых в достижении цели. Один из стариков обмолвился о подземной реке, другой замахал на него руками:
        - Мертвая вода, мертвая река!
        Алексей насторожился:
        - Что за река, где протекает, как добраться?
        Оказалось, есть пещера Али-садр, вход в нее - узкая щель, заросшая кустарником и травой. Кто не знает, пройдет мимо. Под землей на разной глубине - цепь озер, связанных между собой рекой, потому что есть течение. Как рассказали старики, вода красивая, светло-голубая, всегда холодная. На вкус приятная, но пить ее нельзя: живых существ - рыбы, раков, лягушек, даже водорослей нет. Один грот переходит в другой, озера глубокие, редко какой пловец-ныряльщик мог достать до дна. Либо глубоко, либо ноги сводило судорогой.
        Алексей как услышал о подземной реке - замер. Вот она, удача! Следующим днем пригнал повозку с ишаком, с почтением усадил двух старцев. Они давали погонщику направление, Алексей с двумя командирами дюжин шагал рядом. Следом двигалась еще одна повозка, в которой лежали приготовленные факелы и веревка в сто локтей длиной.
        На одном из склонов невысокой горы находилось что-то вроде складки, заросшей кустами. В десяти шагах предположить невозможно, что есть вход. Но старцы указали это место.
        - Стоять! - повелел Алексей.
        Подошли, руками раздвинули кусты. Ветки сильно царапались. Алексей и следом командиры стали рубить кустарники мечами. Старцы не обманули, открылась узкая расщелина. Только протиснуться человеку. Зажгли факелы, пролезли. Узкий ход длиной в десяток шагов, причем чем дальше от входа, тем сильнее шум. И вдруг открылась полость - высокая пещера, почти все ее дно заполнено голубоватой водой, только у вертикальных стен есть своеобразный балкончик. Алексей вытянул руку с факелом. Вода прозрачная, но дна не видно. Приказал одному из командиров принести веревку, привязав к одному концу камень, а еще ветки срубленного куста. Командирам самим интересно, заинтригованы.
        Вернулся командир дюжины. Алексей взял ветку и бросил в воду. Когда вошли в пещеру, показалось - водная гладь недвижима, озеро перед ними. Однако ветка медленно поплыла к дальней стене и исчезла. Стало быть, есть течение, почти незаметное на глаз, значит, река, как и говорили старцы. Алексей забросил почти на середину водной глади камень с привязанной веревкой. Бухту в руках держал, стравливал. Когда камень коснулся дна, натяжение веревки ослабло. Завязал узел, вытянул камень, выбрался из пещеры, разложил веревку, прошел вдоль нее, измеряя шагами. Ого! Получалось семнадцать метров, плюс-минус метр на погрешность. Глубоко, даже очень! И есть ли на дне ценности, неизвестно. Надо нырять, причем самому. Воины плавать не умеют, нырять тем более, и в воду не полезут. Страшно. Случись непредвиденное, помочь будет некому. Обидно утонуть, найдя клад Дария. Очень не хотелось, но нырять надо. Хотя бы определить, здесь клад или очередная пустышка. Уже в пещере разделся донага. Оба командира в изумлении.
        - Алекс, ты что хочешь делать?
        - Нырнуть, проверить - здесь клад или нет. Тогда приму решение.
        Командиры дружно отговаривать стали. Приводили доводы, что под водой может быть злой дух, и он не отпустит назад, либо Алексей превратится в ифрита или дэва, как называли в Персии нечистую силу, подобие черта на Руси. Что делать, народ во всех странах верил в существование темных сил, в приметы, в привидения.
        Один конец веревки Алексей дал командиру дюжины, который покрупнее, чтобы в случае опасности мог вытянуть.
        - Крепче держи!
        А сам взял камень, обвязанный веревкой, которым глубину измеряли. Камень поможет быстро уйти на глубину. Помедлил, подышал глубоко, насыщая кровь кислородом, и прыгнул резко, подняв фонтан брызг. Камень хоть и невелик, размером с голову, и в самом деле повлек в глубину. Вот и дно, при взгляде наверх видны факелы горящие. Вода прозрачная, как стекло, но очень холодная. На дне не видно ни ящиков, ни мешков, ни ценностей россыпью. В ушах уже шум, звон, пора выныривать. Отпустил веревку с камнем и буквально взлетел вверх, как пробка. Вынырнул с шумом, с брызгами. Командиры дюжин - люди не робкого десятка, но внезапное появление Алексея из глубины вод их испугало, прижались к стенам, глаза округлили.
        - Это я, цел и невредим! Холодно очень!
        Алексей решил еще раз нырнуть, чтобы уже наверняка знать. Еще раз нырнул. Вода обожгла холодом все тело. Глаза под водой открыты. Посмотрел влево: что-то непонятное, вроде наростов на подводной части. Отпустил веревку, подплыл ближе и едва не закричал от радости. Немного ниже уровня воды в стену вбиты железные костыли, на них на веревках подвешены кожаные мешки, явно тяжелые, да не один, целая гроздь. А дальше - еще и еще. Вынырнул, фыркнул, задышал, насыщая кровь кислородом. Отдал должное хитрости Дария или его слуг: не надо нырять. Алексей опустил руку в воду по локоть, ощупал один мешок, следом другой, третий. А дальше видны еще крюки и на них мешки. Стоп! Как ушат холодной воды. Почему он решил, что в мешках казна Дария? Может, разбойники лихие добычу прятали? Выбрался на берег - так мешок удобнее вытаскивать, лежа на животе и опустив руку в воду. Так и сделал. Под удивленными взглядами командиров опустил руку, стал подтягивать мешок. До чего тяжел! Вытащил, подтянул, уложил на камне. Самого трясет от холода и волнения. Командиры его подхватили под руки, подняли. Прохрипел внезапно осевшим
голосом:
        - Развяжите мешок, поглядеть хочу!
        Узел из кожаной тесемки не поддавался - кожа в воде набухла. Взрезали ножом. Командир дюжины руку запустил и вытащил полную пригоршню дариков - золотых монет чеканки Дария III. Сразу от сердца отлегло. Найден клад! Все здесь, в подземных озерах, или значительная часть - неизвестно. Надо все вытащить, обследовать. Такие подводные тайники могли быть на обоих берегах, да и не одного озера. Старцы говорили о своеобразных залах, идущих чередой. Вода ли их промыла или люди в глубокой древности выдолбили, кто знает? На сегодня все, он устал и замерз. Вышел наружу. Хорошо-то как! Солнце светит, тепло! Один из командиров плеснул в кубок вино из бурдюка. Алексей выпил, не разбавляя, чтобы окоченевшие руки-ноги согрелись. Как и тело. Не хватало только заболеть. При уровне здешней медицины это практически приговор. Только исполнение растянуто по времени. Стал делать физические упражнения - приседания, бег на месте, потом рванул стометровку. Старцы, сидевшие в повозке, были чрезвычайно удивлены, переговаривались. Переводчик позже рассказал, что старцы решили: Алексея покинул разум, а все из-за злого духа
пещеры. И смотрели они на Алексея, когда он подошел, уже с опаской. Кто знает, это прежний лохаг или в него уже вселился дэв?
        Алексей мешок с дариками забрал, оставил у входа караул. На сегодня вполне хватит. Сделано очень важное дело - обнаружен тайник Дария. А вытащить из воды уже могут другие, причем без такого риска, как испытал Алексей. К завтрашнему дню надо привести воинов, пусть работают, сменяясь ежечасно. Ну и повозки для ценностей, причем при каждой выставить охрану. Ценности пока свозить во временный лагерь, к приятелю Периклу. Видно судьба у него такая - быть казначеем. Впрочем, кому доверять, как не приятелю? Перикл проверен делом, собраны налоги, и при сдаче ценностей Птолемею в Александрии недостачи не обнаружено. В общем, впереди работа на многие дни, а то и недели. Сказывается нехватка повозок, ишаков, погонщиков. Можно было бы мобилизовать их в Экбатане, но Алексей не хотел большой огласки. Погонщики будут видеть мешки, но что в них - секрет. Какие-то разговоры будут, догадки. Для Алексея это плохо. Когда все ценности будут у него, надо будет отправляться в Вавилон. Недобитые воины Дария, вожди племен да и просто разбойники, узнав о больших деньгах, могут подстеречь, напасть. Причем, хорошо зная
местность, выберут подходящее место. А своих людей Алексей терять не хотел.
        Следующим днем у пещеры с подземной рекой находились уже десятки повозок и пять дюжин воинов. Их командиры заводили в пещеру по шесть человек, объясняли гоплитам, что надо делать. В первый раз побаивались. После того как каждый вытаскивал по три мешка, воины сменялись, свежая смена выносила добычу и доставала из воды мешки. Не быстро, но дело пошло. К вечеру уже повозки были полны и в сопровождении воинов направились к временному лагерю. Алексей предусмотрительно оставил у пещеры охрану из шести человек. Через три дня мешки иссякли. Для Алексея пришло время трудных решений. Надо по реке перебираться в следующую пещеру, старцы местные утверждали, что залов всего пять или шесть и все похожи друг на друга. Придется нырять, но загвоздка в факелах. Они пропитаны текучим оливковым маслом. Но старцы говорили еще о факелах, которые пропитаны растопленным салом овец или верблюдов. Правда, при горении они издавали неприятный запах, но с этим можно смириться.
        На пробу сделали несколько таких факелов. Алексей взял парочку, сунул в воду, стал считать. Минута. Под водой, не дыша, больше не выдержать. Вытащил факелы, попробовал поджечь. Не сразу, но получилось. Сначала коптили, трещали, разбрасывая искры, распространяя удушливый запах, потом стали гореть ровнее, но свет давали тусклый. Алексей решил вначале сам пройти путь. Страшновато. В бою тоже страшно, но там страх другой и там ты можешь с ним бороться. Убей противника, окажись быстрее, смелее, подготовленнее, хитрее - и тогда страх либо исчезнет, либо съежится, не будет сковывать действия. Боятся все, но кто-то преодолевает это чувство, другие не в силах справиться. У них руки дрожат, потеют, они принимают неверные решения и гибнут в бою. А если выживают, уходят из армии - в торговцы, строители, кузнецы. Там нет такого риска, опасности, адреналина. Не боятся только дураки.
        Алексей приготовил факелы, кремень, кресало и трут, а еще обвязался веревкой. Предупредил двух командиров, с которыми решил идти:
        - Два раза дерну - сразу тяните, не медлите.
        - Не ходил бы ты, Алекс! Никто, кроме погибшего Дария, не может знать, есть ли там, в глубокой пещере, ценности. И так уже достали много. Можно доложить, что это все.
        - Можно. Но есть желание добыть больше и разделить часть между воинами. Трофей будет законный, изъятый у врага.
        Когда речь зашла о трофее, замолчали. Рядовой воин получает долю, командир дюжины - три, а лохаг - все десять. И добыча - не одежда или животные вроде ишаков или мулов, а золото и серебро, которые от времени или нахождения в воде не портятся. И чем больше будут трофеи, тем серьезнее доля. За несколько золотых монет можно купить добротный дом. Все равно, чье золото, что на монетах отчеканено - Дарий или Александр. Торговцы берут по весу. Алексей как никто другой в войске македонянина знал о скорой кончине Александра. После смерти полководца его ближайшее окружение начнет делить власть. Империя, созданная кровью и многочисленными жертвами, распадется на царства, где каждый сам за себя. И в процессе раздела будут и коварные обманы, и убийства, отравления, какие бывают всегда, когда распадается империя. Войско сейчас скреплено авторитетом самого Александра. Умрет он, и скрепы рухнут, и хорошо бы к тому времени иметь золотой запас, надежно укрытый в укромном месте. У Алексея запасец был, трофеи он не растранжирил, приберегал. Да и Крис был слугой рачительным. За восемь лет совместной жизни свыклись, и
Алексей решил: как вернутся в Грецию, отпустит раба без всякого выкупа, а пожалуй, еще и подкинет деньжат. Крис уже мужчина средних лет, и негоже ему нищенствовать. Второй слуга, Фока, деловыми качествами похуже, не так расторопен и сообразителен, да и вполовину меньше по сроку в услужении.
        Следующим днем Алексей нырнул, проник в соседнюю пещеру. Течение оказалось несильным, проход между залами в пятнадцать локтей преодолевался за секунды. Этот зал показался значительно б?льшим. Видимо, в горной породе были трещины, через них стекала вода, образуя сталактиты. Природа явно работала сотни, а то и тысячи лет. На удивление, воздух был свежим, незатхлым и ощущался легкий его ток, стало быть, есть сообщение с поверхностью или другими пещерами. Сильно долго размышлять и осматривать зал Алексей не стал. Он хоть и намазался перед погружением маслом, а все равно замерз. От холодной воды и воздух в пещере холодный, стоять на месте - значит мерзнуть. Погрузился в воду подводные крутые берега осматривать. И здесь ценности в мешках, много.
        Когда продрог, дернул дважды за веревку. Его поволокли с такой силой, что он сам не греб, только отталкивался от каменных стен. Секунды - и он уже в первом зале. Подхватили за руки, выдернули из воды. Отдышался, отплевался от воды.
        - Есть ценности! Надо подбирать воинов. Натянем веревку, по ней под водой хоть с закрытыми глазами пробираться можно. Только добровольцы пойдут, и им двойная доля.
        Из всего лоха нашлось лишь два десятка желающих. Остальные хоть и не робкого десятка, а стушевались, хотя в бою Алексей за ними боязни не наблюдал. Он таких не порицал, не насмехался. У каждого человека есть свой предел, тем более здесь другая стихия, особые навыки потребны.
        Конечно, работа медленнее пошла. Но к пещере кухню подтянули - костры горели весь день, и в котлах булькала горячая баранья похлебка. После подводных работ за счет казны наливалось вино для согрева. Какие возможны в горах условия, такие и были созданы. По уговору один из жителей близлежащей деревни к полудню привозил еще горячие лепешки. Кто нырял, тем похлебку, лепешки, вино - в первую очередь. И никто в лохе не роптал, понимали: за труды свои заслужили, как и долю.
        От работы не отлынивали, праздников не устраивали, а все равно для выполнения работ в пещере Али-садр ушло два месяца, причем очень непростых. В конце уже сам Алексей осмотрел подводные части залов. На стене в последней пещере знак нацарапан. Алексей его запомнил, для верности повторил пальцем на пыльном камне. Уже через день начертал знак на глиняной табличке и показал местным старцам. Те в один голос воскликнули:
        - Знак проклятия!
        И рассказали, что оставляется он в тайниках, богатых захоронениях для людей, осмелившихся ограбить. Покоробило немного Алексея, а по сути - правда. Он и его воины забрали ценности убитого монарха. При Ахеменидах государственной религией был зороастризм, а главным божеством - Ахура-Мазда. Древних письменных записей, как Тора, не осталось. В западной и восточной частях Персии были разные течения зороастризма. Алексей в религии, особенно древние, не верил, как и в знаки. Нет у них влияния и силы на него, представителя совсем другого времени. О знаке в последней пещере своим воинам не сказал. Зачем тревожить людей попусту?
        Перикл еще несколько дней считал найденные сокровища, слишком велики были размеры клада. Потом Перикл и Алексей посчитали доли: кому - одна, ныряльщикам - две, командирам дюжин - три. По Периклу заминка вышла. В лохе официально должности казначея нет. Но ныне лох действует обособленно, и Алексей сам вправе решать о доле. Определил в пять долей от рядового гоплита. Перикл доволен: отмечено его усердие по службе. Алексей и в самом деле считал, что Перикл достоин доли: служил честно, ни драхмы, ни обола себе не присвоил, хотя возможность имел.
        Когда определились с долями, Перикл подсказал, что деньги надо раздать сейчас, а не в Вавилоне.
        - Случись нападение, воины свои деньги будут защищать более рьяно, чем царские. И во-вторых, нести их будут сами, значит, потребуется меньше повозок.
        Логично рассудил. Следующим днем раздавали заслуженные деньги. Событие для всех радостное, ожидаемое. Да еще и досталось изрядно. Сначала раздали одинарные доли гоплитам. Потом двойные ныряльщикам. По строю сразу вздох зависти и сожаления прокатился. Все же по десять золотых дариков досталось каждому ныряльщику, а это каменный дом в Греции с хорошим плодоносящим садом - предметом мечтания многих.
        По случаю находки и подъема ценностей из воды Алексей устроил маленький пир. В харчевне по его заказу пожарили целиком быка на вертеле и приготовили бочку греческого вина. Для воинов любой армии на любой войне поесть досыта - одно из главных желаний. Допьяна не напьются, каждому по пол-литра, как рассчитал Алексей. А деньги брал из казны, не все же богатым пировать. Воины тоже имеют право на маленькие радости в жизни, тем более что жизнь непредсказуема. Сегодня ты удачлив и радуешься похлебке, а завтра уже сражен в бою. Хуже, когда получаешь тяжелое увечье - руку потерял или ногу. И уже не кормилец для семьи и не работник. Счастье, если успел в боях заиметь трофеи, обеспечив сытую старость. Никаких пансионов от армии или начальства не полагалось.
        Следующий день ушел на отдых и сборы. Снова предстоял долгий переход. Сначала до Экбатаны, потом на царскую дорогу и где-то посередине ее, по уровню Арбелы, - поворот на юг, к Вавилону. Обоз при войске получился изрядный. И для воинов съестные припасы, и для ездовых. Были участки дороги, где в дневном переходе не было торговых лавок или придорожных харчевен[15 - Немного позже появятся караван-сараи - своеобразные гостиницы и харчевни с конюшнями для тягловой силы: лошадей, мулов, верблюдов.].
        Единственное, чего опасался сейчас Алексей, это нападения местных племен. Армия с Александром ушла в Индию. В городах остались немногочисленные гарнизоны, способные только охранять ворота и в случае опасности послать гонца в соседние города. Осмелевшие местные недобитые воины из войска тиранов сбивались в банды, терроризировали жителей. Им же есть и пить надо. На лошадях ускользали быстро. Налетят, порубят десяток-другой гоплитов и бросаются грабить. Набьют сумы чересседельные - и галопом в горы. Поди разыщи их в густых лесах или пещерах. Будучи местными, они хорошо знали особенности рельефа, дороги. Грабителям помогали доносчики из жителей аулов и городков. Как появится обоз или караван, бегут в лагерь разбойников или подают сигнал костром. Караван еще не успел город миновать, а его уже поджидают в удобном для грабителей месте.
        Подготовку обоза от местных не скроешь. Возчики, их подводы и животные - из Экбатаны. Даже день выхода известен. Алексей для дезинформации назвал целью движения обоза Сузы.
        Глава 8
        Вавилон
        Алексей опасался не зря. Несколько лет назад в этих краях с обозом был Дарий. Теперь появились с обозом воины Александра. Даже глупые вполне могут сопоставить эти события. Конечно, воины не торговцы, могут за себя постоять. Но если их строить одной колонной, обоз окажется не прикрытым полностью. А если распределить воинов вдоль обоза, ситуация может оказаться еще хуже. Каждый воин будет биться в одиночку. В любом построении - лохе или фаланге - строй силен своей монолитной защитой. Гоплита с боков и сзади прикрывают его товарищи. После раздумий Алексей разделил лох на две части. Половина - в голове колонны, половина - в хвосте обоза. Тогда на опасность можно будет отреагировать оперативно.
        Не зря говорят, что наиболее вероятно то событие, которое наименее желательно.
        Только вышли из деревни, где отдыхали ночь, как впереди идущие дозорные подали сигнал опасности и бросились бежать к основному отряду. Из-за закрытого холмом поворота вынеслись всадники, не менее полусотни. Одежда разномастная, как и оружие. У всех щиты и сабли, но нет шлемов, кожаных доспехов. Алексей, шагавший с авангардом, сразу подал команду строиться в шеренги по четыре. Не прошло и полминуты, как встали плотным строем, ощетинились копьями. Правда, длинные сарисы лежали на повозках, ибо конной атаки не предполагалось. Но и такие копья, упертые в землю, для конницы - серьезная преграда. У всадников явно был боевой опыт, они разделились на две группы. Одна слева обходит, другая справа. Дураков атаковать в лоб, на копья, не нашлось. Алексей подал команду разделиться на два крыла и развернуться на всадников. Последней шеренгой стояли лучники. Всего одна дюжина. Но они стали метать стрелу за стрелой. Не имеющие защиты всадники понесли первые потери. Хуже всего, убитые разбойники свесились с лошадей, сбили темп. У Алексея мысли метались. Стоять как сейчас? Тогда всадники перебьют возничих,
похватают мешки с повозок - и наутек.
        - Распределиться равномерно! Один гоплит - одна повозка!
        Побежали воины. Такой вариант обговаривался с командирами дюжин. Получилось с обеих сторон повозки по воину. Негусто, ну так и всадников поубавилось благодаря лучникам.
        Трудно пешему против конного, но сообразили гоплиты. Прикрываясь щитами от сабельных ударов, кололи копьями лошадей в брюхо. Пожалуй, единственно правильный выход в такой ситуации. Всадники стали пешими, а навыков такого боя у них не было. Воины сами, без команды, объединялись по двое-трое, становились плечо к плечу и успешно отбивались от грабителей. Впрочем, никакие они не грабители, а войско мелкого вождя. У персов регулярного войска не было, кроме телохранителей у царя или сатрапов. На случай боевых действий собирали войско, самые боеспособные и крепкие в бою - наемники. Либо греческие гоплиты, либо легкая конница скифов, лучники-марды. Однако наемник никогда не будет биться за чужого владыку, как за свое отечество. Да и сама Персия далеко не однородна, многие племена враждовали друг с другом и в бою вели себя по-разному.
        Уже половина всадников сражена, кони их либо валяются бездыханными, либо скачут без всадников за своими. Нападение не удалось, и предводитель это понял, прокричал что-то на своем языке и направил коня прочь. За ним понеслись остальные. Алексей ожидал, когда всадники скроются из вида, объявил построение. Нападение причинило ущерб, погибло семь воинов и один возничий. Трупы убитых водрузили на повозки с намерением предать земле в подходящем месте. Правда, Алексею показалось, что персы, но большей частью зороастрийцы, сжигают тела своих умерших. Но ручаться не мог, пусть способ упокоения тела определят сами соплеменники.
        Путь оказался трудным. Не везде вдосталь было воды, а животному это не объяснишь. Трава выжжена или попаданием молнии, или зловредным поджогом. Приходилось в селениях покупать ячмень или овес, получалось дорого.
        Три недели обоз добирался до Вавилона. Остановились в предместье города, где справа от дороги был устроен военный лагерь - стояли палатки, сновали воины. Туда Алексей и свернул. Проще обустроиться где-нибудь сбоку. Первым делом установили палатки, почти сразу разгрузили в самую большую драгоценную поклажу. У входа заняли место караульные, а внутри - Перикл. Алексей сразу рассчитался с возничими. Животных в лагере оставлять нежелательно - загадят. К тому же лишний день - лишняя оплата. Рабы получили у Перикла деньги и побежали на базар покупать продукты. Алексей же с наслаждением растянулся на матраце в палатке. После многодневного перехода сказывалась усталость.
        Утром Алексей привел себя в порядок, рабы начистили ножны меча, маслом освежили ремни - поясной, перевязи меча. В сопровождении двух воинов, которых отобрал сам по бравому виду, направился в город. Встречные на расспросы Алексея показывали, где располагался сатрап. Город велик, от окраины до резиденции Гарпала шли часа два. Пожалуй, это был самый большой город из всех, которые видел Алексей в древнем мире, даже больше Рима или Константинополя. Но более убогий, грязный. Рим, каким его видел Алексей, уже имел водопровод, канализацию, мощеные улицы. Правда, в Вавилоне дожди редки из-за засушливого климата и грунт на улицах утоптан до каменной плотности.
        На территорию резиденции, в сад, Алексея пустили с воинами. Они Алексею больше для солидности нужны были: чем больше свита, тем выше должность. А во дворец Алексей вошел один, сопровождающих не пропустили.
        Гарпал Алексея узнал, хотя виделись всего несколько раз и времени прошло много. Но вспомнил и имя, и задание, которое получил Алексей.
        - Рад видеть тебя в добром здравии, Гарпал, сын Махата! Да продлятся годы твои!
        Это Алексей подлил лести на персидский манер. Приближенные Александра перенимали привычки полководца. Алексей знал, что жить Гарпалу осталось недолго, немногим больше года. После смерти друга и покровителя Гарпал прихватит часть казны и бежит на остров Крит с верными телохранителями. Но не помогут они ему, он будет убит в том же году. Кражи такого масштаба не прощают, не по должности откусил кусок пирога.
        После обмена любезностями и новостями Алексей доложил, что тайник Дария обнаружен.
        - Как?! - в волнении вскочил Гарпал. - Наши воины уже осматривали местность вокруг Экбатаны на два дневных перехода.
        - Дарий оказался хитрее. А скорее, просто лучше знал местность. Тайник спрятали в пещере Али-садр, если это название тебе о чем-то говорит.
        - Это с озером внутри? Я там был, пусто.
        - На берегу пусто, - кивнул Алексей. - А ценности под водой в кожаных мешках были. Пришлось нырять.
        - И никто не испугался водяных духов?
        - Мы их задобрили, - солгал Алексей. - Зато теперь ценности у нас. Мой казначей все счел, записал. Можем приступить к передаче хоть сейчас.
        - Нет-нет, приступим завтра. А сейчас раздели со мной трапезу и поделись, как ты догадался?
        Трапеза вышла долгой, на половину дня, под нескончаемую смену блюд, разговоры. И выпито было изрядно, так что к концу трапезы у обоих заплетались языки. Хорошо, что Гарпал выделил повозку отвезти Алексея в лагерь.
        А с утра прибыли помощники сатрапа, стали пересчитывать деньги и ценности, записывали на табличках. Пересчет и передача шли три дня с перерывами на короткий обед. Для вывоза ценностей прибыл обоз с охраной. И только когда палатка Перикла опустела, Алексей облегченно вздохнул. Фактически только сейчас поручение Александра можно было считать выполненным. Воины получили несколько дней отдыха, потом приступили к воинским упражнениям. Навыки не утрачиваются, когда постоянно шлифуются. А еще со времен службы в армии Алексей знал, что солдат должен быть весь день занят, иначе жди каких-либо проступков, драки, выпивки. Для ротного старшины бездельничающий солдат - почти преступник.
        И только теперь Алексей направился в город вместе с Периклом. Быть в Вавилоне, одном из древнейших городов мира, и не осмотреть? Когда еще представится такая возможность? В центре, где дворцы вельмож или богатых людей и улицы вымощены и сады благоухают, воздух свежий, насыщен ароматами. У ворот охрана. Провожают прохожих подозрительными взглядами. В харчевню зашли, поели местных блюд, довольно вкусно оказалось после армейской однообразной, без изысков, пищи. В общем, устроили себе один день отдыха - беззаботного, легкого, сытного. Перикл многозначительно сказал:
        - Каждый бы день так!
        - Надоест быстро! - возразил Алексей. - Вот попомни мои слова. Вернешься домой, первый месяц наслаждаться покоем будешь, общением с детьми, женой. По родне пройдешься с подарками, как без этого? На втором-третьем месяце заскучаешь. Воину стычки нужны, чтобы кровь кипела, чтобы трясло от азарта. Бой - это всегда состязание, борьба за жизнь. И дома тебе покажется однообразно, уныло. Либо начнешь пить да драться, чтобы пар выпустить. Или на новую войну пойдешь. На наш с тобой век войн хватит.
        - Не верю. Да с такими деньгами я дом куплю, обязательно с большим садом. Оливы выращивать буду, смоковницу. Сад, он большого труда требует, когда мне будет скучать? А знаешь что, приезжай ко мне проведать, а лучше дом в одном городе купи. Ты ведь говорил, что у тебя семьи нет. Так какая тебе разница, где жить - в Афинах, Фивах или Коринфе? Греция - земля, которую любят боги! Там растет все и климат приятный, не то что в Персии.
        Чувствовалось, что Перикл любит свою страну. Причем раньше он так горячо не говорил. То ли денег не было и перспективы были туманные, то ли забрезжили новые возможности. Теперь бы остаться в живых и вернуться на родину с деньгами.
        - Ты от семьи когда весточку получал? - спросил Алексей.
        Видимо, наступил на больную мозоль. Перикл понурился, помолчал.
        - Как перебрались через пролив кораблями, так и не получал. Я грамотой владею, писать и считать могу, а жена и дети не обучены. Двое мальчишек у меня - пять лет и восемь.
        - Прибавь по восемь. Уже юноши, отцовской руки требуют и пригляда.
        - Боюсь, не узнают при встрече.
        Алексей посочувствовал. Пока им с Натальей Господь не дал прибавление в семействе. А уже хотелось наследника. Он и против девочки не возражал бы, но те всегда в подчиненном положении. Не они мужа выбирают, а он. И многие решения в семье принимает мужчина. Хорошо, если умен, может ситуацию анализировать, делать выводы. Так ведь и умный может стать алкоголиком, и тогда не семья уже, а каторга.
        Вроде они с Периклом друзья-приятели, а по душам разговорились впервые. Чаще о боях, потерях, деньгах, Александре. Разговор разбередил душу. С началом войны как-то образ Натальи потускнел. Знал уже по предыдущим переносам, что вернется в свое время. То есть здесь проходят годы, а в современном мире - считаные часы. Иной раз Наталья не успевает заметить его отсутствия. Он сам себя выдает - одеждой, оружием, отросшими волосами на голове или пышной бородой. А еще обычно вес терял. Кожа загоревшая, от ветра задубевшая, от морских брызг. И так вдруг Алексея домой потянуло, что едва удержался, чтобы артефакт не потереть. Но случится ли еще раз попасть в войско Александра, своими глазами увидеть его битвы, узнать, каков он в бою и в быту. Не жалел абсолютно Алексей, что угодил во времена суровые. Да он никогда в легкие и не попадал. Всегда выживать надо было, через труд, пот, кровь. Как будто судьба испытывала его на прочность. Выдюжит или сломается? Зато потом будет что вспомнить: «Когда деревья были большими, а женская грудь натуральная, без имплантов, я, бывало…» Во многих эпохах побывал, участником
многих битв был, общался с правителями, иной раз тесно, и вполне мог описать историкам и внешность, и привычки, и одежду. Да кто поверит? Сочтут ненормальным, тогда с работы уволят, лишат водительских прав.
        Знания по истории, конкретно по Александру Македонскому и его войнам, у Алексея были, но без деталей и понимания роли некоторых лиц, казавшихся второстепенными. Ну, кого бы интересовал увечный Гарпал? Из-за врожденной болезни ног к службе в армии не пригоден. Зато хитер, умен, жаден и способен приспосабливаться к обстоятельствам. В молодом возрасте свел знакомство с Александром. Все же сын царя Филиппа и сам может стать правителем. Втерся в доверие, причем Александр доверял ему полностью. Когда Александр разбил Дария и завоевал Персию, он назначил приятеля сатрапом Вавилона. К тому времени Гарпал уже был казначеем войска Александра. К нему стекались все денежные потоки. Через время, когда войско Александра стало нести в Индии потери от болезней, ранее незнакомых, от укусов ядовитых пауков и змей, гонцы сообщали Гарпалу о складывающейся неблагоприятной ситуации. Гарпал решил, что Александр увязнет в боях, растеряет войско и не вернется. Ударился во все тяжкие пороки. Выписывал себе из Греции знаменитых и дорогих куртизанок, одна из них родила ему сына, которого он назвал Калласом. Осыпал их
золотом, закатывал обильные пиры с приближенными. Тратил деньги, доверенные ему Александром. На что надеялся - непонятно. Что простит полководец, как уже бывало? Скорее всего, расчет был на то, что давний приятель в Индии сложит голову.
        Александр индийский поход прервал из-за бунта войска. В ноябре 325 года до н. э. он прибыл в Пуру, столицу Гедросии, а в январе 324 года до н. э. уже с частью войска вошел в одну из бывших столиц Дария - Персеполь. Собственно, в этом городе Дарий III и был погребен в царской усыпальнице по повелению Александра. Противника, тем более царского рода, следовало уважать.
        Уже в Персеполе Александр понял, что сатрапы запускали руку в казну. Устроил проверку, обнаружилась недостача. Сатрапа публично казнили в назидание остальным. Для любого правителя деньги важны. Это вопрос сохранения власти и жизни. Деньги позволяют нанять армию, телохранителей, содержать чиновников, поскольку без них управлять государством невозможно. Александр разгневался. Стоило ему на время покинуть Персию, как сатрапы личные интересы поставили выше государевых. Во многие сатрапии направил он доверенных людей - проверить сбор дани, рачительное использование казны. И результаты обескуражили. Те, кому он доверял, оказались казнокрадами. Пошли отставки и казни, смена вельмож от самых мелких по рангу до управителей провинций, сатрапов. Гарпал встревожился. В казне у него, как сатрапа Вавилона, оставалась громадная сумма - пять тысяч талантов! По современным меркам, 125 тонн серебра и золота. Гарпал понял, что земля горит под ногами: Александр мог простить многое, но не растрату казны. Гарпал набрал отряд наемников в шесть тысяч человек под командованием Фиброна. Большим обозом с ценностями под
охраной воинов Гарпал бежал в Мидию, на кораблях перебрался в Грецию. В то время каждый город с окрестностями представлял собой государство, а их союз - уже страну Грецию. Гарпал прибыл в Аттику, где стал просить Афины принять его в гражданство славного города. Просьбу подкрепил изрядным количеством денег. Не свои, казенные, не жалко. Голова болит уже не за богатую жизнь, а за то, чтобы остаться на плечах. Афины, коли заплачено, объявили его гражданином, но в город не пустили, опасаясь гнева Александра. Военачальник, узнав о бегстве приятеля с казной, вначале не поверил, приказал заковать в железные цепи гонцов - лгут, напраслину возводят. Летом 325 года до н. э. Кратер по распоряжению Александра увел ветеранов-македонян, самых верных его воинов, в Македонию. Александр из Персеполя перебрался в Сузы, потом в Экбатану. И здесь узнал о том, что найден и вывезен тайник Дария. Единственная радостная весть среди печальных известий. В походе он поиздержался, а казна Дария внушала надежду на безбедное существование, достройку Александрии в Египте.
        Настроение македонянина улучшилось, и он в 323 году до н. э. приезжает в Вавилон вместе со своей большой свитой. Здесь он убеждается в предательстве Гарпала. Александр был просто вне себя. Человек, которому он доверял больше всех, оказался вором и мотом, провел своего покровителя. Первой мыслью было догнать, отобрать казну, самого Гарпала захватить, привезти в Вавилон, пытать люто и казнить в назидание другим.
        Антипатр, наместник Александра в Македонии, потребовал от Афин выдать беглого сатрапа и вора. Узнав о приезде Антипатра, Гарпал бежал вместе с казной и отрядом телохранителей.
        В Вавилоне Александр, уже зная о том, что клад Дария найден, вызвал Алексея. Алексей сразу понял причину. Как он потом в душе благодарил Перикла за его педантичность! Грек собирал все глиняные таблички, еще с Библа: сколько дани получено, когда и от кого, кому передано. Сохранилось повеление Александра Алексею в Библ - искать клад Дария - и более поздние таблички, где перечислены золото и серебро, переданные Гарпалу, причем с оттиском печати казначея. Такие использовались в древние времена у царей, князей, казначеев.
        Все таблички были уложены в мешочек, их нес Перикл, которого Алексей взял с собой на аудиенцию.
        Александр был хмур, раздражен, на приветствие только кивнул.
        - Ты смог найти казну Дария?
        - Я, о Великий! Это было очень трудно и долго, но я выполнил твое повеление!
        - Это хорошо.
        Морщинки на челе Александра разгладились. Все же были в его войске люди, честно исполнявшие поручения полководца.
        - И где же найденная тобой казна? - Александр подался вперед.
        - Как повелел твой казначей Гарпал от твоего имени, передана ему, в чем есть подтверждение.
        Алексей повернулся к Периклу, стоявшему у дверей зала. Тот достал таблички, передал Алексею. Лохаг сделал пару шагов вперед, собираясь передать Александру. Но вперед выступил Харет Митиленский, распорядитель двора Александра, стоявший по правую руку от царя, взял таблички. Пробежав глазами, сказал царю:
        - Ценности из казны Дария переданы казначею и сатрапу Гарпалу. Стоит дата и оттиск перстня. Перстень Гарпала, я узнаю, там маленький дефект.
        На лице Александра разочарование. Задумался царь. Сам ошибку допустил, доверившись прохиндею. Потом лицо просветлело:
        - Я не ошибся в тебе, Алекс! Ты смог отыскать казну Дария. Значит, отыщешь Гарпала и мою казну. Наделяю тебя широкими полномочиями. Можешь действовать от моего имени. Убей Гарпала либо привези в Вавилон, уж как получится. Но казну верни! Ты знаешь, что я не забываю людей, оказавших услугу.
        - Мне идти с лохом?
        - Войны закончены, делай как знаешь.
        - Тогда с лохом, вдруг придется сражаться?
        - Харет, выдай денег на два месяца.
        - Пошли со мной, - приказал Харет.
        Как понял Алексей, на время отсутствия постоянного казначея распорядитель двора исполнял его обязанности.
        Алексей откланялся и вышел за Харетом, следом тенью двигался Перикл. Именно он получил деньги и записал сумму и дату получения в табличке. Если раньше Алексей усмехался, видя его педантичные старания, то сейчас был серьезен, оценил предусмотрительность Перикла. Александр сейчас зол, раздражен, а в таком состоянии человек может принимать скоропалительные, необдуманные решения. Гнев правителя Алексей обошел, даже получил новое задание. Трудное, потому что где скрывается Гарпал - неизвестно. Однако хоть и хитер казначей, а две уязвимости у него есть. Первая - скрыть десятки тонн золота и серебра непросто, надо иметь охраняемое помещение. И вторая - телохранители. По современным меркам, шесть тысяч воинов-наемников - это два полка. Нельзя их разместить скрытно. Ну, на день - два - неделю где-нибудь в ущелье, не больше. Им нужна провизия в больших объемах, они будут готовить еду на кострах, и будут дымы многочисленные, которые увидят местные жители. Так что шанс найти есть.
        Пришли в лагерь, и на построении Алексей объявил, чтобы готовились к походу. Выдержал театральную паузу, все ждали: куда будет поход? Многие уже были наслышаны от вернувшихся из индийского похода гоплитов о трудностях и сейчас молили своих богов, чтобы не туда, не в гарнизоны.
        - Идем в Грецию! - громко объявил Алексей.
        Вмиг рухнула воинская дисциплина. Кричали, кому что в голову пришло, обнимались на радостях, бросали вверх шлемы. Уже и голос сорвали, стали бить мечами по щитам. Шум поднялся изрядный. Из лагеря по соседству примчался встревоженный лохаг - узнать, не случилось ли чего? Выяснив причину, позавидовал.
        Собирались быстро и рьяно. Чистили оружие и шлемы, покупали новые туники и ремни, чтобы предстать перед семьями в лучшем виде. Греция не так велика, чтобы не увидеться с семьей. Либо сам на выходной к ним съездишь, либо весточку семье передать можно, чтобы семья посетила. Ибо есть чем семью обрадовать и поддержать - трофеи. Одному Алексею не радостно. Трофеи есть, да кому их отдать? И второе - обещал по возвращении в Грецию отпустить рабов без выкупа. Привык он к ним да и относился по-людски. Но данное слово надо держать, иначе какой ты мужик, если слово нарушил? В первую очередь, для самоуважения. Со стороны не видно, но каждый знает про себя, подлец он или уважения достоин.
        Утром, после завтрака, выступили в поход. Уже нет огромного обоза с ценностями, всего несколько повозок. Одна принадлежит Алексею, на ней его рабы едут - Крис и Фока. Еще на нескольких повозках везут имущество лоха: сарисы, запасные щиты да по мелочи - сандалии запасные несколько десятков пар, нарезанные и беленые холсты на случай перевязок при ранениях, сушеный и растолченный мох раны посыпать. Всего понемногу, без чего не обойтись, а повозки полны. Но никогда воины не шагали так бодро, с воодушевлением на лицах. Кое-кто напевал. Алексей даже пожалел, что нет в армии македонянина обычая петь в строю, как в Красной или Советской армии. Каждый воин наверняка предвкушал, как он заявится домой, торжественно опустит на стол узел с трофеями. А может, сначала обнимет детей, родителей, жену? Да и узнают ли дети? Дети растут быстро. Оставил их малолетними, а ныне уже подросли и отца своего в лицо не помнят, а фотографий еще не существовало. Две тысячи с лишним лет до них. Подумать - целая вечность! Впрочем, только кажется, что жизнь человека долгая. Кто дожил до старости, скажет: прожил - как дверью
хлопнул. Пролетела жизнь, как стрела вжикнула.
        Шаг размеренный, как обычно. А прошагали раза в полтора больше привычного марша. Скорее всего, из-за сокращения обеденного привала. Во всех жарких странах с полудня - подобие сиесты, жизнь замирает, ибо пекло невыносимое, пот градом льет. И чем больше пьешь, тем больше сил с п?том уходит. Опытные гоплиты пили слегка подсоленную воду, всего несколько глотков. И ложились на спину с поднятыми на дерево или стену ногами. Час-другой - и отдохнул пехотинец, снова готов пятнадцать километров, а то и более отпахать. Да не налегке, в полном облачении. Но очень уж хотелось увидеть родные земли, окунуть руки в ласковое Эгейское море, сорвать оливу с дерева у своего дома. Восемь лет разлуки - это много. Мидию за несколько дней прошли, уже и морем пахнет - йодом, солью. Впереди пролив Дарданеллы и Фракия. А на берегу вынужденная остановка по причине отсутствия кораблей. Другой берег виден, так пролив пешком не преодолеть!
        Только следующим днем показался корабль, шедший по проливу из Черного моря. Правда, в древности греки называли его Понт Эвксинский (гостеприимное море). Гоплиты, стоя на берегу, стали свистеть, кричать, всячески привлекая внимание. Было неизвестно, кому принадлежит судно. Не было принято вывешивать кормовые флаги, свидетельствующие о принадлежности корабля какой-то стране. На одних судах паруса имели определенную расцветку, на других сама конструкция своеобразная, как на карфагенских.
        Все же на судне опустили парус, оно потеряло ход и пристало к берегу. Смел кормчий! Не всякий отважится пристать к берегу, когда там толпа вооруженных лучников. Алексей как лохаг сам пустился в переговоры. Кормчий соглашался сделать четыре рейса и перевезти всех через пролив, причем за цену малую. Но в Грецию идти категорически отказался, хотя Алексей предлагал сумму изрядную из своих личных.
        - Одной ходкой всех не заберу. Посудина у меня невелика. А несколько ходок невозможны, уже к вечеру шторм будет.
        - Небо чистое, откуда шторму быть? - удивился Алексей.
        - Сам убедишься. У меня сломанная нога лучше любого предсказателя. К непогоде ноет.
        Но лучше оказаться во Фракии и продолжить путь посуху, чем торчать на берегу. Так можно потерять впустую не один день. Воинам хотелось быстрее попасть на родную землю, а Алексею - определиться, разведать местоположение Гарпала. У него были с казнокрадом и личные счеты. Едва не подставил перед македонянином, если бы не глиняные таблички.
        Кормчий с немногочисленной командой выполнил все ходки, как обещал. Денег взял скромно. Зато по берегам Фракии можно дойти до Греции. Однако путь очень долог. Насколько помнил карту Алексей, путь по суше от пролива до Афин немногим больше тысячи километров. Учитывая скверные дороги, далеко и долго. И затраты на питание в пути будут сопоставимы с оплатой корабля. А еще поход пеший вымотает, а на судне почти средиземноморский круиз - спи, ешь, отдыхай. И лох прибудет к Афинам боевой единицей, а не измученными оборванцами. Телохранители Гарпала Алексея беспокоили. В лохе пять сотен, а у Фиброна шесть тысяч, в двенадцать раз больше. Не факт, что все они опытные воины, но задавят числом.
        Переправились через пролив, а Перикл рукой на восток показывает. Обернулся Алексей, выругался сквозь зубы. Не обманул кормчий. Надвигаются черные тучи, едва слышно громыхание далекого грома. Надо искать укрытие. В паре километров большое селение видно, быстрым маршем направились туда. Командиры дюжин занимали с воинами дома, не спрашивая согласия хозяев.
        Только определились, поднялся почти ураганный ветер, хлынул ливень. Гром сотрясал дома, потемнело, стали сверкать молнии. Алексей подумал, что было бы с судном и воинами, если бы шторм застал их в море? Даже на земной тверди страшно.
        Шторм продолжался до утра. Многие не выспались, возносили молитвы греческим богам.
        Утром рабы сварили кашу, сдобрив оливковым маслом. Хорошо бы мяса, без него силы для марша не те, нагрузка большая. Поели и вышли на дорогу, которая шла вдоль берега моря, отступая от уреза воды в местах выхода скал. Местность холмистая, в Персии бы Алексей выставил впереди лоха дозор. А сейчас земля союзническая, противника опасаться не следует. Шли несколько дней, пока добрались до первого греческого городка Пеплос. Многие, ступив на греческую землю, упали на колени, возносили молитвы богам, что сохранили в жестоких боях жизнь, целовали землю.
        И первым делом большинство сразу направились в храм Зевса, одарили жреца деньгами, чтобы принес жертвы на алтарь, а уж потом - отдых.
        То ли полоса невезения кончилась, то ли помогли жертвы Зевсу, верховному богу Олимпа, но только утром у городского причала увидели корабль, который разгружали. Грузчики спускали с корабля амфоры, мешки с мукой из Египта, ящики. Алексей сразу к кормчему направился, поздоровался уважительно. Для кормчего холостые пробеги - убыток. Потому выслушал Алексея внимательно. Спросил, сколько человек надо доставить и куда. Поторговались о цене, так было принято. Кто соглашался сразу - мот и расточитель. Цену Алексей сбил почти вдвое. Трюмы освободили только к вечеру, утром - погрузка и вышли в море. После штормов море грязное, да еще плавают обломки досок. Кому-то из мореплавателей не повезло.
        Для воинов плавание - отдых. Играли в кости, рассказывали истории, кто-то спал. После боев, походов напряжение отпускало. А сколько радости было, когда увидели гору Олимп, над которой висела тучка.
        Днем позже уже пошла Фессалия, через день прошли земли Фив.
        - Завтра к вечеру прибудем в Афины, - сказал кормчий.
        Был он уже сед и стар и моря, окружающие Грецию, знал отлично. Это непросто, учитывая, что в Эгейском море островов не один десяток и фарватеры причудливо извиваются.
        И вот уже поворот вправо. Показались городские постройки.
        - Высадить в порту или поближе к казармам?
        - К казармам.
        Где они, Алексей понятия не имел. В Афинах никогда не был и города не знал. Тем не менее причал из камня был, на него и выгрузились. Повозиться с повозками пришлось, практически на руках выгружали. И уже организованной командой двинулись к казармам, они видны были. У ворот стражи.
        - Кто такие, кто распорядился?
        - Александр Македонский, его повелением прибыл.
        Афины - город независимый, но дань Александру платит. И вся самостоятельность зависит от регулярной дани и покорности. Не пусти в казармы воинов - и у города начнутся неприятности. О крутом нраве военачальника знали многие.
        Помедлили стражники. Алексей буром не прет, объясняет спокойно, но за ним большая сила стоит. Да не о лохе речь, о всей армии Александра. Дарий с огромным войском не смог противостоять, куда Афинам?
        - Проходи, занимайте крайнее здание, оно недавно освободилось.
        - А кто был? Может, знакомцы или земляки?
        - Может, и так. Наемники из греков, а командир у них Фиброн.
        - Как?
        Алексей замер, подумал: не ослышался ли? Ведь Фиброн - командир телохранителей Гарпала. Если они ушли, значит, и бывшего казначея в тех краях нет.
        - Фиброн, - повторил стражник.
        - Старый знакомец! - солгал Алексей. - А куда они ушли?
        - Не ушли, погрузились на корабли и отплыли.
        - А сколько кораблей было и куда направились?
        - Я не нянька за ними приглядывать. Мне все равно.
        - Прости, груз при них был?
        - Был! В бочках, много. Распределили по разным кораблям.
        Для Алексея пренеприятное известие. У Гарпала и отряда телохранителей дорог много. А у Алексея только одна - верная. Иначе провал. Неизвестно, сколько времени займет розыск, поэтому Алексей собрал командиров.
        - Есть мысль, пока не востребована воинская сила, отпустить тех воинов к семьям, кто способен вернуться через пять-шесть дней. Думаю, вполне обойдемся. Люди соскучились по детям, женам, родителям. Из каждой дюжины по вашему решению уходят двое. Не вернутся - будут считаться дезертирами. Если все пройдет гладко, пойдут другие, кто подальше живет.
        Командиры встретили предложение одобрительно, а воины просто ликовали. Командиры опросили воинов, поставили условие вернуться к сроку. Согласились все, и многие сразу ушли. Оставили оружие, щиты и шлемы, нагрузились трофеями. Не посмотрели, что через несколько часов наступит ночь. Единственное, что разрешили взять с собой командиры по согласованию с Алексеем, - это кинжалы. Какое-то средство обороны быть должно, а в случае утраты стоит не так дорого, если ни меч, ни ножны не имеют украшений из серебра или золота, драгоценных камней. Такого оружия даже лохаги не имели, только тираны и сатрапы. У воинов если и было такое, то только трофейное, добытое в бою у поверженного противника. Персы любили украшать все, к чему прикасались, это показывало достаток и положение хозяина вещи - оружия или одежды, посуды. С уходом воинов на побывку дисциплина не упала, как опасался Алексей. Исправно несли караулы, никто не пьянствовал. Ибо боялись, что нерадивых не отпустят. Самый сильный стимул!
        Алексей поутру уходил из лагеря и проводил время в порту. Не бывает так, чтобы отплыла огромная по тому времени масса людей, причем с грузом, и это осталось незамеченным. Один что-то видел, другой слышал, третий видел соседа по деревне, который не далее нескольких дней назад грузился на корабль, причем в воинском облачении. Не хватало главного - понимания, куда уплыл Гарпал, где спрятался? Таких мест не может быть много. На территории бывшей Персии или Египта ему делать нечего, уже через пару дней опознают, донесут тирану или сатрапу. Тот, желая выслужиться, бросит на арест все силы и не побоится потерь с обеих сторон. Расположение Александра стоит дороже.
        Уплыл в Карфаген? Возможно. Карфагеняне отличные мореплаватели и воины. Наемниками не пренебрегают, но близко к своей столице не располагают, отправляют на границу. Опасаются заговоров и бунтов. Гарпал умен и расчетлив, в Карфаген не поедет. Запросто могут деньги отобрать, и хорошо, если не лишат жизни. А если телохранители вступятся, будут недолгую оставшуюся жизнь сидеть прикованными к веслам на галере. Жутких случаев предостаточно.
        И чем больше расспрашивал, анализировал Алексей, тем сильнее склонялся к мысли, что Гарпал спрятался на одном из многочисленных островов Эгейского моря. Мягкий климат, родной греческий язык. А серьезные деньги закроют рот любому. Пройдет какое-то время, Гарпал изменит внешность и имя, обзаведется торговой лавкой для прикрытия. Наверняка детали продумал, когда бежал из Вавилона в Грецию.
        Но обыскать все острова - это титанический труд, на который уйдет уйма времени, учитывая, что у Алексея нет в распоряжении корабля. А нанимать - денег не хватит, выдали ему только на жалование воинам и на два месяца. То есть фактически деньгами определили срок поисков.
        В припортовой харчевне, куда зашел подкрепиться Алексей, разговорился со спартанцем. Их можно узнать по акценту. Вроде один полуостров Пелопоннес, на котором два города-государства, Спарта и Коринф, но их жителей сразу можно узнать по характерному акценту, привычкам в еде, даже приемам боя, если они воины. Впрочем, спартанцы практически все воины, нация воинственная. Мужество и воинские навыки у них развивают с младых лет. Тот и сказал, что, будучи в окрестностях Спарты, видел, как к югу плыл караван судов, четыре пузатых торговых корабля. Мельком как-то проскочило, вроде позавидовал. Алексей тему развивать не стал, но после разговора угостил моряка, хорошо напоив. Невзначай поинтересовался, какие острова находятся к югу от Пелопоннеса. Моряк уставился на Алексея, икнул:
        - Как ты можешь не знать? Ты же грек!
        - Грек, но не моряк.
        - То-то и оно! - поднял палец моряк. - Крит там. От Пелопоннеса пролив Китира и остров.
        На него Алексей подумать не мог. Крит уже в Средиземном море, фактически на перекрестке мореходных путей, довольно велик, имеет не один город. Но укрыться на нем большой группе невозможно, жители знают друг друга в лицо. Или у Гарпала на острове влиятельная родня? Гадать не стал, надо ехать самому, проводить разведку. Сложность в том, что на него самого обратят внимание. Если человек приезжает на остров, то по делам - вести торговлю или закупать товар; нанимать людей - в армию, на мелкое производство. Бесцельно болтающийся мужчина вызовет подозрение.
        Для начала стал собирать сведения о Фиброне. Хотелось найти к нему подход. Оказалось, он уроженец Коринфа, воевал наемником в Карфагене, семейный человек, честный, в предательстве и изменах ранее не замечен и трусостью себя не запятнал. Для воина и командира характеристика отличная. Но и слабое место есть - семья. На эту уязвимость можно надавить при возможности.
        Не откладывая в долгий ящик, нашел парусную лодку и с Периклом и двумя воинами отправился в Коринф. Конечно же, дом Фиброна знали, показали. В ближайшей харчевне Алексей разговорился с хозяином. Вначале сделал хороший заказ - тушеные бобы и седло барашка, местное вино, - чем расположил хозяина. И уже, вроде случайно, спросил о Фиброне.
        - Да его дом недалеко. Двое сыновей уже подростки - Александр постарше, Калистрат погодок. Хорошая семья, уважаемая. И сам Фиброн в последнее время поднялся. Приезжал недавно, вон за тем столом сидел. Он ныне стратег, командует двойной филой!
        Хозяин явно похвастать хотел знакомством с таким человеком.
        Но сколько Алексей ни припоминал, о Фиброне ничего не вспомнил. Стало быть, в армии великого македонянина не служил.
        Поговорили еще немного. Алексей и спросил:
        - А где Фиброна найти можно? Хочу к нему в филу гоплитом пойти.
        - А ты опыт-то имеешь?
        - Обязательно!
        - Тогда тебе повезло, парень! Он ныне на Крите, в Ираклионе.
        - Благодарю! Непременно туда направлюсь! Пусть Гермес не оставит тебя!
        У греков Гермес был покровителем торговли, богатства, как у римлян Меркурий. Из харчевни - сразу на причал.
        - В Ираклион! - повелел Алексей лодочнику.
        - Ты сияешь, - заметил Перикл. - Удалось что-либо узнать?
        - Фиброн с филой в Ираклионе. А где он, там и Гарпал.
        - Ты лезешь в пасть льва! Нас четверо, а у Фиброна тысячи воинов. Сожрут и не подавятся.
        - Я не собираюсь воевать, я хочу говорить с Фиброном, а не с Гарпалом.
        - Все равно риск велик. Легко потерять голову, назад вернуть невозможно, если только в царство Аида.
        В Ираклион приплыли поздно вечером, Алексей уже беспокоиться начал: не заблудился ли кормчий? Сняли комнату при харчевне. Утром, после завтрака, Алексей вышел в город. Присутствие большого войска чувствовалось. По улицам проходили воины при мечах, но без щитов. В харчевнях на открытых террасах тоже сидели воины. Да и во всем городке не было столько жителей, как сейчас воинов. На Алексея поглядывали с интересом. По выправке - воин, но без оружия и незнаком. Сам воинский стан расположился за городом. Туда и явился Алексей. Волновался, ибо шансы встретить там Гарпала были велики. И неизвестно, что придет в голову беглому казначею. Спасая свою шкуру, он может отважиться на любой поступок. Если решит, что встреча случайная, уберет как свидетеля, возможного информатора. Да и неизвестно, как воспримет визит Фиброн. Алексей волновался, хотя пытался волнение скрыть. Страшно было тоже, но страх был не такой, как перед боем. Там многое зависело от тебя, а сейчас - только от способности убедить.
        Воинский лагерь не огорожен, но караульные стоят, Алексея остановили.
        - Мне к стратегу.
        Один из воинов проводил Алексея к палатке. Перед входом - еще двое в полном боевом облачении: при мече, с копьем и щитом. Сопровождавший его караульный вошел, испросил разрешение, махнул рукой, подзывая. Фиброн сидел за столом, разглядывая карту на пергаменте. Мгновенного взгляда Алексею хватило, чтобы понять интерес стратега - острова в Эгейском море. Фиброн карту свернул в рулон.
        - Что ты хотел, незнакомец?
        - Тогда познакомимся. Меня звать Алекс, я лохаг в армии Александра.
        Вздрогнул Фиброн, явно не ожидал такого визитера.
        - Ну, мое имя ты знаешь, если нашел и пришел. А не боишься?
        - Ты рискуешь больше. Я - только своей головой, а ты - жизнью всей семьи. Я здесь, а мой лох в Коринфе, и твоя семья в моей власти.
        - Вот как! - удивился Фиброн.
        Алекс блефовал, он не арестовывал семью стратега, тем более не бросал в темницу, но проверить это сиюминутно Фиброн не мог. В глазах стратега мелькнуло беспокойство. Ага, стало быть, угадал Алексей со слабым местом у Фиброна.
        - Тогда, может, поговорим на равных?
        Алексей без позволения придвинул трехногий табурет, уселся.
        - Острова в Эгейском море изучал? Не нашел я там тебя, но все равно отыскал.
        - Зачем я понадобился Александру?
        - Ответ ты знаешь: казнокрада и изменника защищаешь. Воров не любят нигде! Или я не прав?
        Опустил голову Фиброн. Подумать - это хорошо, командир не должен принимать решений скоропалительных, они часто приводят к ошибкам.
        - Присягу в верности я Гарпалу не давал, но он платит жалование мне и воинам. Как предать?
        - Хорошо, выкладываю все козыри. Александр вернулся из Индии и сейчас в Вавилоне празднует очередную победу. Что мешает ему отправить часть армии на Крит? И казнокрада поймает, причем казнит прилюдно и жестоко, чтобы другим неповадно было. Ты остров долго удержать не сможешь, ни один город на Крите не имеет мощной крепости, как в Тире. Сколько ты продержишься? Два дня, месяц? Тебя проклянут, как и весь твой род, вдовы и матери воинов, которых ты положишь на острове. Впрочем, ты сдашься раньше, когда перед твоим войском выведут твою семью и отрубят головы.
        - Александр не пойдет на такую низость.
        - Низость? Разве укрывать казнокрада - не низость? Чем ты лучше Гарпала? На него уже объявлена охота, и я первый, кто его нашел. А есть и второй, и третий. Гарпал думает, что деньги решают все! Сильно заблуждается. Он отвалил изрядные деньги в Афины. И что? Вас пустили в город? У Александра огромная армия, перед которой не устоит ни одно государство мира.
        Теперь Фиброн замолчал надолго. Взвешивал, но любой расклад не обещал ничего хорошего.
        - Что я должен сделать?
        - Выдать Гарпала живым или мертвым, как и оставшуюся казну. И тогда Александр с моей подачи простит твое прегрешение. Ведь ты сам ничего не крал и лично ущерб Александру не нанес.
        - Я должен подумать.
        - Разумно. Когда я получу ответ? Царь слишком нетерпелив, и с ответом я бы на твоем месте затягивать не стал.
        - Через три дня.
        - Два! Еще один лох идет в Пелопоннес. И командиром Аполлодор. За поимку Гарпала ему обещана должность сатрапа Вавилонии. Он не будет вести переговоры, сразу начнет боевые действия. На помощь ему уже идет из Македонии Кассандр с войском, сын Антипатра.
        При этих словах щека у Фиброна дернулась. Нервничал.
        - Хорошо, пусть два.
        Алексей кивнул и вышел. Караульный у входа в палатку проводил его. Алексей взошел на небольшой холм. Как он и ожидал, вскоре из палатки Фиброна выскочил гонец и помчался в сторону города Суда. Он тоже стоял на побережье, но западнее Ираклиона. Ага, похоже, Гарпал с несколькими телохранителями укрывается там, чтобы не привлекать внимания. Интересно, где казна? Александру в первую очередь нужна казна! Скорее всего, она где-то недалеко. Гарпал не тот человек, который оставит казну без пригляда. Лживый, предатель по сути, он не доверял никому. Но при всей своей осторожности и хитрости казначей и предположить не мог, что люди Александра уже выследили его, идут по пятам, дышат в затылок. Смерть уже рядом и занесла косу для смертельного удара.
        В Ираклионе оставаться Алексей не захотел. Конечно, надумай Фиброн убить Алексея и его спутников, он сделает это при следующей встрече. Но и оставаться всецело во власти командира наемников не хотелось. Отплыли из Ираклиона вдоль берега на запад, в Кастелли. В этом прибрежном городе не оказалось воинов, и Алексей почувствовал себя в безопасности. Не спеша поужинали, побеседовали с Периклом. Приятель был в курсе всех событий и переговоров и только качал головой:
        - Алекс, ты ведешь опасную игру, и ставка здесь - твоя голова.
        - Других вариантов не вижу.
        Если бы не нервное ожидание, то эти двое суток могли показаться отдыхом. Ели, спали, беседовали, Алексей каждый день купался. В будущем эти места будут туристической Меккой. Зачем упускать такую возможность? Перикл сопровождал Алексея, но в воду не лез. Не умел плавать и боялся подводных обитателей - но не рыб, а Посейдона, бога морского, да Геры - повелительницы бурь, штормов. Потому как в их храм не ходил, пожертвований не делал. Вдруг осерчают?
        Рано утром на третий день отплыли, а в полдень причалили к пристани Ираклиона. Алексей сразу направился в лагерь к Фиброну. Вероятно, предупрежденный стратегом, караульный сразу проводил Алексея в палатку.
        Поздоровались как давние знакомые.
        - Садись, отпей вина, - предложил Фиброн. Хозяин сам разлил из кувшина в кубки, пригубил, показывая, что вино не отравлено.
        - Мы оба с тобой воины, Фиброн, давай приступим к делу.
        - Согласен.
        Фиброн трижды хлопнул в ладоши. Вошли два гоплита, внесли носилки, прикрытые накидкой, поставили на землю и удалились. Фиброн сдернул накидку, под которой оказался большой глиняный горшок с широким горлом. Запустил руку внутрь и вытащил… О боже! Голова Гарпала! Алексей встречался с бывшим казначеем несколько раз и сразу опознал его.
        - Я думаю, что такие мои действия успокоят Александра?
        - При одном условии, Фиброн. Ты вернешь казну.
        - Она на двух кораблях, которые находятся в Ретимноне.
        - Мой казначей и я хотим удостовериться, что деньги действительно там, и забрать их.
        - Взамен я хотел бы получить расписку и твое слово, что ко мне и моим воинам нет претензий.
        - Резонно. Ты не вел боевых действий против Александра, и прощение возможно.
        - Тогда предлагаю отплыть.
        - Прихватив голову Гарпала. Мне нужны видимые доказательства смерти изменника перед Александром.
        Отплыли на небольшом суденышке. Фиброн с несколькими своими людьми и Алексей с Периклом и двумя воинами из лоха. К вечеру были в Ретимноне, но приступили к подсчету на следующий день. Боже! Столько денег Алексей не видел никогда. Трюмы судов были забиты кожаными мешками с золотыми и серебряными монетами. К завязанным горловинам прикреплены бирки из кусочков пергамента, на которых стоит денежное выражение:
        «Один талант серебра».
        Несколько мешочков развязали, осмотрели содержимое, а потом только учитывали по биркам. Выборочно проверили содержимое - не подменили ли медяками? На подсчет ушло три дня, от восхода и до заката. Утомились все, зато остались довольны.
        Глава 9
        Стратег
        Результаты подсчета Перикл свел в одну табличку, на которой Алексей и Фиброн поставили оттиски своих перстней. У каждого военачальника, начиная с лохага, - именной перстень. Уж теперь Алексей знал цену распискам.
        Утром наметили отплытие в Афины. Сам Алексей с Периклом расположились на головном корабле, там золото. На двух других кораблях - по воину. Предстоял двухсуточный переход. Погода благоприятствовала: солнце, ветер попутный, но не сильный, ровный. Алексей с Периклом расположились на носу судна, под навесом из ткани, защищавшей от солнца. Алексей периодически оглядывал акваторию. Рисковал он сильно. Случись нападение, корабли практически беззащитны. Что такое четыре воина на три корабля с ценностями? Конечно, есть корабельные команды, но способны ли они сражаться? К любой работе - морской или воинской - нужен навык, умение.
        Первый день вышел удачным, добрались до Пелопоннеса, миновали Спарту, но до Коринфа по светлому времени не успели. Кормчий ввел корабль для ночной стоянки в бухту, за ним - другие корабли. Алексей еще на Крите приказал своим воинам быть недалеко от кормчих, приглядывать за ними. Кормчие должны повторять все эволюции головного судна. В противном случае - принудить силой оружия. Команда стала готовить на берегу ужин на костре. Алексей с Периклом поели всухомятку купленных на Крите лепешек с сыром и копченую рыбу. Команды, поужинав, улеглись спать. Алексей с Периклом последовали их примеру. Ночью на море хорошо, нет палящего солнца, легкий бриз, дышится легко. После полуночи Алексей проснулся. Что-то беспокоило. Не шевелясь, приоткрыл глаза. У мачты, в десятке шагов, стояли три моряка, шептались, поглядывая на Алексея и Перикла. Подозрительно, явно замышляют недоброе. Кормчего среди них нет. Либо сами морячки решились на убийство воинов, захват судна с ценным грузом, либо кормчий знает и в доле.
        Алексей ногой слегка толкнул Перикла, чтобы проснулся. Сам взялся за рукоять меча. Оружие в ножнах лежало рядом - так он привык. Троица решилась на нападение: с кривыми матросскими ножами в руках они бросились к воинам. Алексей успел вскочить, выхватить меч из ножен и ударить им сверху по правому плечу нападавшего. Отсек руку - фонтан крови и сильный вопль. Колющим ударом Алексей достал второго в живот. А третьего ударом обеих ног сбил на палубу Перикл. Подняться он не успел, но среагировал мгновенно. Тут же вскочил с мечом в руке, готовый к отражению атаки. Единственный не получивший ранение матрос отползал на четвереньках, Перикл бросился вдогонку и дважды ударил мечом в спину. На шум и крики уже подтягивались другие моряки. Сам кормчий пришел, держа в руке масляный фонарь. Увидел двух убитых членов команды и раненного в живот, который подвывал, прижав руки к ране. На палубе валялись ножи, и картина нападения была очевидна без объяснений.
        - Ты сброд собрал в команду, кормчий! - попенял Алексей.
        За нападение на пассажиров или хищение груза по морским писаным и неписаным законам отвечает кормчий. Он подбирает команду, руководит ею.
        - Мерзавцев - за борт, живо!
        Моряки кинулись к убитым, одного за другим сбросили с палубы в воду. Перед раненым остановились. Товарищ их живой, жалко на корм рыбам отправлять.
        - На виселицу захотели? - пригрозил кормчий.
        Схватили, швырнули за борт, перегнулись через ограждение - посмотреть, как барахтается. Вдруг повезет выплыть к близкому берегу? Не выплыл, плеск воды прекратился. Кормчий подошел к Алексею:
        - Прошу меня великодушно простить! Не знал, что блеск денег затмит негодяям разум!
        Алексей помедлил. Извинения могли быть игрой кормчего. А случись убийство, рано утром снялся бы с якоря и поднял паруса. Трюм полон денег, кто бы его нашел?
        - Хорошо, прощаю, но до первой оплошности!
        У кормчего в команде остались семь моряков. С парусами управиться будет сложно, а на веслах сил хватит только к причалу подойти. Обычно в команду старались набирать проверенных людей или родню. Слухи о проблемных судах расходились быстро. Кто захочет перевозить груз на корабле кормчего, потерявшего авторитет? Нет работы - нет заработка!
        После нападения спать уже расхотелось. До утра Алексей беседовал с Периклом. А днем, когда корабли уже вышли в море, спали по очереди. Вечером вошли в порт Афин. Перикл пошел в воинский лагерь, привел две дюжины воинов. Алексей распределил их по кораблям для охраны. А сам отправился в лагерь: лучше спать на твердой земле, чем на зыбкой палубе. А еще в лагере не приходится ждать внезапного нападения.
        Утром на построении оказалось, что почти все, кого он отпустил на побывку, вернулись, у всех отпускников физиономии довольные. Теперь пусть несут службу.
        Алексей отпустил еще часть гоплитов, у кого семьи севернее Афин - в Фессалии, Амфилохии, Дорисе и других городах и селениях, и обязал их через десять дней быть в Салониках в порту.
        Алексей прикинул: для перевозки лоха нужны еще два судна, это с расчетом, что часть воинов будет располагаться на кораблях с ценностями. Идти придется на север, вдоль побережья, чтобы потом войти в пролив Дарданеллы и высадиться на азиатском берегу. Воины, если поторопятся, вполне успеют день-два побыть с семьями, отдать им трофеи, обнять детей, порадовать родителей. Побывка дома всегда улучшает моральный дух воина, а в итоге повышает боеспособность подразделения. Когда воин знает, что дома все хорошо, служится легче.
        О! Какой переполох поднялся! Кому повезло идти на побывку, собирали личные вещи, трофеи и быстрым шагом уходили. Командиры дюжин отмечали, кто ушел. В Салониках долго ожидать будет невозможно. Да и уже подпирал отпущенный Александром срок для выполнения задания. Алексей аккуратист, старался поручения выполнять четко и в срок. В любой армии это качество ценится вышестоящими командирами.
        Другие воины, кто еще не был на побывке, завидовали ушедшим и не теряли надежды в ближайшее время свидеться с родней. За несколько лет службы воинский состав изменился. Кто-то убит, другой стал инвалидом по ранению. На их место пришли новобранцы. Но основной костяк знал своего лохага: зря на бойню не пошлет, трофеи делит по справедливости и голодным не оставит. Одним словом - уважали. Так бывает не всегда в любом коллективе, хоть воинском, хоть гражданском.
        Алексей же отправился в порт. Прошел по причалу, присматривая большие и крепкие корабли. Одно судно нашел на верфи - оно ремонтировалось, сильно потрепанное штормом. Часть обшивки выделяется желтым цветом досок, их еще надо пропитывать маслом. И сломана мачта, из палубы торчит обломок, как гнилой зуб. Шутя спросил у кормчего:
        - Пойдешь в Салоники и дальше? Скажем, дней через пять?
        - А что за груз?
        - Гоплиты.
        - Что платишь?
        Разговор уже деловой, не пустопорожний. Сговорились: как корабль из верфи спустят на воду в готовности, сообщить с посыльным Алексею.
        Второй корабль пришлось искать несколько дней. Почти отчаялся, когда кто-то сказал:
        - В Коринфе пустой зерновоз стоит, подходящий груз ищет.
        Зерновозы не имели палубы, а зерно в трюме закрывали от непогоды огромными кусками сшитой между собой кожи. В такое вполне можно погрузить повозки, воинский скарб. Все экономия. За делами совсем забыл об обещании. Вечером, когда Алексей собирался лечь спать, в палатку вошел Крис:
        - Позволь, хозяин?
        - Входи. Что хотел?
        - Ты обещал отпустить меня без выкупа. Я служил верой и правдой.
        - М-да. Подзабыл за делами. Исполняю. С утра вместе с Фокой идешь в кузницу, пусть снимет серьги. Потом ко мне. Кого посоветуешь взять?
        - Есть на примете парень, финикиец. Исполнителен, одна беда - по-гречески говорит плохо.
        - Лишь бы понимал хорошо. Веди.
        Отпускать было жалко, оба раба устраивали Алексея, а к Крису привык, надежный слуга. Но честным трудом он заслужил свободу, и Алексей давал слово. Пришло время выполнять.
        Крис привел раба. Лет двадцати, щуплый брюнет.
        - Как звать тебя?
        - Хасан, хозяин.
        И поклонился. Это хорошо. Кто гордыней обуян, может решиться на неожиданный и отчаянный поступок. Рабы ушли. Хасану надо осваивать повозку, знакомиться с ишаком. Эти животные очень выносливы, но своенравны.
        Утром, едва Алексей встал, рабы попросили разрешение войти. Пленным рабам вставляли медную серьгу в ухо - знак раба. И снять ее можно было, перекусив щипцами. Раб - собственность хозяина, и человек, который искалечил или убил раба, платил за него. Сейчас и Крис, и Фока были без серёг, но отверстие было заметно.
        - Ты повелел зайти, хозяин.
        - Уже не хозяин. Я давал обещание и сдержал его. Отныне вы свободны и вольны идти на все стороны. А на дорогу, чтобы вы не попрошайничали, даю по две серебряные драхмы.
        - Благодарим, хозяин! Ты великодушен.
        - Далеко ли идти?
        - К холодному морю. Наше племя называет себя галлами.
        Вот епрст! Можно сказать, французы.
        - Тогда удачи!
        Поклонились, ушли. Вещей никаких, но полны планов и надежд. Освободиться от рабства - великое дело. Родственникам редко удается выкупить человека, бежать почти невозможно, на заставах остановят и вернут хозяину. В назидание другим или забьют до смерти, или отправят на такие работы - на галеры или в каменоломни, - где больше года никто не выживает, даже если изначально здоровье было, как у быка.
        Постепенно в лагере сворачивали палатки и дюжина за дюжиной перебирались на корабли. Наконец наступил день, когда последнюю палатку - а это была палатка Алексея - собрали и отвезли на судно. В полдень корабли вышли в море целой флотилией. Впереди - корабль с Алексеем и воинами, за ним - корабли с казной, затем - бывший зерновоз с рабами, повозками, ишаками, имуществом. И замыкающим снова шел корабль с воинами. Напасть на такую внушительную группу никто не осмелится, разве только флот Карфагена, но они далеко. Несколько дней шли морем до Салоник, где Алексей назначил встречу с воинами, отпущенными на побывку. Небольшую ошибку допустил. Ему бы известить власти о прибытии. А так городская стража увидела целую флотилию, подняла тревогу. Городские ворота заперли, на стены забрались немногочисленные воины и ополченцы.
        Выдохнули, когда корабли ошвартовались у причалов, да разглядели греческих гоплитов. Но страху первоначально навели. Зато потом горожане радовались как дети. Танцы устроили, музыка играла.
        А на корабли возвращались отпускники. За редким исключением лица радостные. Побывать дома впервые за восемь лет - редкая удача. Но были и те, кто трофеи принес назад. За время отсутствия приключились болезни, выкосившие семью, а то и всю деревню. Из побывки не вернулся только один. Всяко могло приключиться: убили по дороге, тяжело заболел, а может, и дезертировать решился, если трофеи солидные.
        В порту простояли трое суток. Воины в припортовых харчевнях спускали жалование на привычные с детства кушанья, на продажных девок. Но пора было и отплывать. Каждый день простоя тратятся деньги на питание воинам, рабам, животным - ишакам, мулам, лошадям. А еще кормчим за аренду кораблей. Им чем дольше и дальше рейс, тем выгоднее. Война - всегда расходы, правда, не всегда побеждает богатый. Македонский, начиная поход на Персию, имел долги, тогда как Дарий купался в роскоши. И где теперь Дарий, при упоминании имени которого трепетали народы? Бедным терять нечего, кроме своих жизней. Поэтому сражались яростно. Ведь впереди обещанное Александром богатство, трофеи, сытая жизнь. Правители, как всегда, обещают много. Обещания исполняются, может, только для сотни избранных, приближенных, обласканных предводителем. Но именно они потом будут кричать о военных победах, о прозорливости, военном таланте вождя, о благосклонности к нему богов. Таким он войдет в историю - успешным, щедрым, милосердным. Одним словом - Великим, потому что история пишется летописцами, кормящимися от стола победителя. Побежденный
права голоса не имеет, а зачастую не имеет и головы.
        Утром Алексей опросил всех командиров дюжин: все ли отпускники вернулись? Один отсутствовал, но лох ждать одного не может. Алексей объявил отплытие. Убрали сходни, корабли отходили от причалов на веслах, потом подняли паруса. Многие воины, греки по рождению, с грустью смотрели на родную землю, столпились на палубах кораблей.
        Три дня - и корабли вошли в пролив, потом прижались к правому берегу. Алексей узнал знакомые места. Именно здесь высаживалась армия Александра восемь лет назад, в самом начале персидского похода. Повелел кормчему пристать к берегу. С корабля сбросили сходни, и гоплиты стали сходить на берег. Другие корабли пристали рядом. По приказу Алексея гоплиты принялись за разгрузку трюмов. Встали цепью и передавали друг другу ценный груз в кожаных мешочках. Их гора на берегу росла. Наконец полностью освободили суда от груза, и Перикл расплатился с кормчими. Место для переправы и доставки грузов знаковое, использовалось постоянно. Видимо, наблюдали из какого-то селения. Вскоре показались ишаки с подводами и погонщиками, но мало. На одну подводу можно погрузить восемь мешков плюс погонщик. Максимум для ишака. Один из ездовых, видимо, старший, подал сигнал, и через время прибыли еще подводы. Уговорились о цене, глядишь, уже и вечер. Выставили караулы. Утром после завтрака тронулись в путь. Дорога пролегала через знакомые места, где проходила ранее армия Александра, шли битвы. Через Сарды на Исс, потом Мари,
вдоль Евфрата. Воины смотрели на полусгнившие щиты, части оружия. После битвы пригодные для использования или продажи щиты, шлемы, мечи, сабли собирали. Нужное шло в хранилища, что-то продавалось торговцам. А еще в траве тут и там белели черепа и кости. У разных народов и вероисповеданий мертвых либо сжигали на кострах погребальных, либо предавали земле. Но это выполнимо, когда умер один или несколько человек. Когда в битве счет шел на тысячи с каждой стороны, предавали земле только военачальников, прославленных воинов. Остальные тела доставались шакалам, волкам, воронью. Звери и птицы, солнце и дожди делали свое дело: через два-три года только кости оставались, а через десять-пятнадцать лет они превращались в труху, земной прах.
        Когда проходили мимо бранного поля у Исс, все замолчали, смотрели по сторонам. Кто участвовал в той битве, вспоминали боевых товарищей, ход битвы. Сама атмосфера была какая-то гнетущая: вокруг кости, останки неупокоенных. Было ощущение у многих, что слева и справа от дороги стоят духи погибших воинов, невидимые, но ощутимые до мурашек по коже. Воины сами прошли через битвы, многие были ранены, сами убивали. Но сейчас жутко стало. Алексей почувствовал, как мгновенно изменилось настроение воинов. Остановил колонну почти в середине поля павших. Выставил полный кувшин вина из своих припасов, Перикл выкликнул:
        - Кто хочет, делайте пожертвования духам павших, чтобы пропустили, не навели порчу, в бою не подставили под удар.
        В полной тишине подходили, клали на блюдо рядом с кувшином подношения: медные оболы, горсть орешков, кусочки вяленого мяса. Кто что мог, независимо от должности, свободный гражданин или раб. При подношениях бормотали молитвы своим богам, поворотившись на гору Олимп, где они обитали.
        Показалось - приняли духи подношения, ибо отпустило тягостное ощущение, легче дышать стало.
        Зашагали в привычном темпе, но еще долго молчали. Вспоминались погибшие здесь друзья-приятели. Их не забудешь до собственной смерти. С ними стоял в строю филы или фаланги, отражал атаки, спал, укрываясь одним плащом. Из одного котелка ели по очереди всей дюжиной, ходили к продажным девкам. Но приятелю не повезло, стало быть, его помянуть надо и гулять за двоих. Если он видит с небес или из подземного царства Аида, одобрит и возрадуется.
        Алексей же сделал вывод: лучше места сражений обходить стороной. Сложно, потому что приходилось пока идти тем же путем, что шел Александр с войском. Попозже, когда упрутся в Евфрат, повернут и направятся по правому берегу к Вавилону. От Никсфорея до Вавилона уже мест ожесточенных боев противостоящих армий не будет. Уж очень сильно повлияло бывшее поле битвы на воинов. Люди в древних эпохах во многом наивны. Странная смесь чувств, характеров, навыков. Воин мог безжалостно рубить противников в бою и оплакивать павшего друга. И никто бы не усмехнулся, не показал пальцем. Дескать, и борода седая, и тело в шрамах, а плачет, как женщина. Оплакать павшего товарища - святое дело. А в Греции при храмах были плакальщицы, которых можно было нанять на похороны. Они реально плакали, рвали на себе волосы и одежду, стенали, как по близкому родственнику. Сам Алексей в таких процессиях не участвовал, но рассказов слышал много. Он хоть и представлялся греком, знал привычки и язык, и никто не усомнился в его происхождении, а все-таки некоторых деталей своими глазами не видел.
        Несколько дней трудного марша по пыльной дороге - и впереди показался город. Сделали остановку, привести себя в порядок. Река рядом, полезли мыться, стирать одежду. Конечно, помывка в реке - это не термы. Впрочем, у греков был и другой способ. Натирали себя маслом, терли ладонями, пока грязь не начинала скатываться в катышки, их убирали скребком деревянным или костяным. В банях даже были специалисты со скребками. После такой масляной процедуры - в теплый бассейн. Причем они были и в общественных банях, и в личных, коли доходы хозяина дома позволяли, ибо подогреть бассейн дорого и долго, для этого держали рабов.
        Кстати, купить раба на невольничьем рынке было дорого. Ценились мастера - печники, гончары, кузнецы, шорники, столяры и плотники. Среди женщин ценились ткачихи, а если с малыми детьми, то брали в кормилицы и няньки. Рабы старые или молодые, но без ценного умения стоили недорого. Они выполняли черновую работу: убирали за скотом, топили печи, подметали двор, носили воду на кухню. После войн, когда рабов было много, а все они - захваченные пленные, цены падали. Бывшие воины ценились недорого, потому что, кроме как владеть мечом, ничему не обучены. Могут служить носильщиками при госпоже, но это у богатых. Силы у них много и самомнения, склонны к побегам. Вот и стояли на невольничьих рынках подолгу, для работорговцев убытки: раба кормить-поить надо, чтобы не выглядел скелетом, человеком больным. Для торговцев воины - товар бросовый, красивая девушка в служанки или для мужских утех ценилась выше. Но самую большую цену имели люди грамотные, владеющие несколькими языками и письмом. Таких брали в секретари к господину или учителем к детям.
        После полудня привели себя в порядок. Высохла постиранная одежда. Утром уже можно и в город идти. Блестели надраенные песком шлемы и бронзовые нагрудники. Кожаные изделия - ремни, портупеи, защита - пропитаны маслом, смотрятся как новые.
        Ох, чего не хватало лоху, так это барабанщиков или оркестра. Вошли в город стройной колонной, солнце отражалось на бронзе и железе. Прохожие останавливались, глядели с любопытством, недоумевали. Александр с войском вернулся из Индии, вроде других походов не было, и вдруг в город входят воины. Причем не новобранцы, на нагрудниках и телах шрамы минувших боев. Да и гоплиты многие в годах уже. Ведь сорокалетние считались почти стариками. Недолго жили люди: болезни, эпидемии, войны, лишения значительно укорачивали жизнь.
        Впереди вышагивал сам Алексей. На поворотах он оборачивался, окидывая взглядом лох. Гордость брала за бравых парней. По памяти, ни разу не пропустив нужный поворот, привел лох к дворцу. Стража поначалу встревожилась: кто такие? Телохранителей меньше, чем подошедших воинов. Алексея пропустили: все же форма на нем гоплита и сразу понятно, что не простой воин - по перевязи меча, по ножнам, бронзовому нагруднику с чеканкой.
        Телохранители открывали дверь за дверью, пока не остановили в зале.
        - Как доложить?
        - Алекс, лохаг. Выполнил повеление царя в Греции. Ныне вернулся и спешу доложить.
        Телохранитель прошел в дверь, и через несколько минут вышел Гефестион, сын Аминтора, начальник телохранителей, возглавлявший личную гвардию Александра. Алексея узнал.
        - С возвращением, Алекс! Какие известия привез?
        - Хочу доложить самому царю!
        - Пойдем, царь ждет, в нетерпении.
        Еще бы, такие ценности Гарпал украл, поневоле нетерпение появится. Войдя, замер на мгновение, потом отвесил поясной поклон, чего раньше не делал, и воскликнул:
        - Великий полководец и властитель мира! Твой верный воин выполнил твое повеление. Целый обоз с серебром и золотом стоит перед твоим дворцом и ожидает распоряжения.
        Конечно, побольше хвалебных слов, пусть порадуются слух Александра и его душа, а глаза узреют ценности. Македонский в порыве радости вскочил с кресла, больше напоминавшего трон египетских фараонов.
        - Показывай!
        Впереди побежали телохранители, за ними спешно шел Александр, на полшага сзади - Алексей. Идти вровень с царем - не по чину, могут счесть за неуважение, непочитание. Александр замер на ступеньках высокой лестницы. Перед ним замер лох, за ним - многочисленные повозки. Не сдержался Александр, сбежал под приветственные крики воинов:
        - Славься, Александр!
        Македонский руки вскинул. Радость воинов ему приятна, не царедворцы-подхалимы славят. Постоял пару минут под грохот мечей о щиты, наслаждаясь триумфом. Затем прошел к повозкам. Следом Алексей.
        - Развяжи вот этот!
        И ткнул пальцем. Алексей развязал тесемки на горловине. Александр запустил ладонь, вытащил пригоршню золотых монет, полюбовался, ссыпал обратно.
        - Вся казна здесь?
        - Гарпал кое-что успел отдать Афинам.
        - А где он сам? - Александр резко повернулся.
        - Не сочти за труд пройти со мной, это недалеко.
        В голове обоза находилась повозка, на которой везли горшок с головой изменника. Прошли несколько повозок, Алексей отбросил кусок кожи, прикрывавшей кузов повозки, ножом рассек кожу, закрывавшую горловину сосуда, запустил руку в вино, в котором хранилась голова, ухватил за волосы и вытащил голову Гарпала. Он слишком хорошо был известен царю, чтобы тот его не узнал. Александр осмотрел внимательно, даже слева и справа зашел, дабы исключить ошибку.
        - А живьем нельзя было привезти?
        - Прости, о Великий! У меня всего лох, полтысячи воинов. А Гарпал нанял на деньги казны двойную филу, шесть тысяч воинов. Никак невозможно было захватить живым. Полегли бы все, а главное, казну захватить и тебе доставить не получилось бы.
        - Хорошо, я доволен. Позовите Харета, пусть примет казну.
        Ждать не пришлось. Почти в ту же секунду Харет появился из-за колонн портика. Хорошая черта для царедворца - быть рядом, когда потребен царю.
        - Я тут, властитель.
        А с другой стороны обоза уже и Перикл появился с глиняными табличками в руках.
        - Принимай по счету!
        Повернулся Александр к Алексею:
        - Что казну вернул и вора наказал - хвалю. Не в первый раз важные услуги мне оказываешь. Говоришь, двойная фила у Фиброна? Как же ты его победил?
        - Мне бы не хотелось при посторонних ушах.
        Рядом стояли телохранители Александра, возничий, Харет и Перикл. Народу больше десятка.
        - Тогда идем в мои покои. Меня разбирает любопытство.
        Уже во дворце, когда Александр занял трон, кивнул:
        - Я весь обратился в слух.
        - Силой одолеть лохом двойную филу невозможно, о Великий. Ты как полководец это прекрасно понимаешь. Пришлось приложить усилия и деньги, пока разузнал, где находится семья Фиброна. Поступок не воинский, но выбора у меня не было, я взял семью заложниками и тогда смело пошел на переговоры с Фиброном. Он оказался любящим отцом и предпочел живую и здоровую семью казнокраду. Правда, при Гарпале были личные телохранители, пришлось поработать мечом. Гарпал пытался бежать, как трусливый шакал. Еще немного, и ему это удалось бы. Пришлось убить и в доказательство привезти голову. Ее проще сохранить, чем все тело.
        Алексей приврал, но бояться было нечего. Фиброн наемников распустил, платить было некому, и наверняка сам с семьей покинул Грецию. Теперь он опасался гнева Александра. А Гарпал уже никому ничего не расскажет. Впрочем, жить Александру осталось недолго. Алексей точно знал, что царь умрет в этом году, но дату не помнил. Не всем историкам под силу запомнить все даты. Алексей вовсе не собирался попадать во времена походов Македонского и даты не учил. Кое-что сохранилось в голове со школы да после прочтения книг. И если сам себя не подашь в выгодном свете начальству, то другие поспешат облить грязью, утопить соперника. Но он представил царю весомые вещественные доказательства - голову Гарпала и казну. Пусть не сам лично срубил голову казнокраду, но его, Алексея, стараниями и предатель понес кару, и казна вон - на улице в обозе. Да еще и лох цел, практически без потерь вернулся. Не сказал он об этом царю, но Александр и сам с высокой лестницы видел и обоз, и воинов, должен оценить.
        Александр помолчал пару минут, оценивая услышанное. Потом махнул рукой. Тут же подбежал слуга с подносом, на котором стояли два серебряных кубка с вином.
        - Хочу выпить за тебя, Алекс! Не ошибся я в тебе, когда поручил убить Мемнона, и ныне ты еще раз подтвердил свои способности. Поверь, не каждый лохаг так сможет. За тебя!
        - За тебя, император!
        И опростал чашу. Слово «император» Александру явно понравилось. Император - хозяин империи, а царь - всего лишь одной страны. Александр помедлил, выпил.
        - Да! Владения мои велики, и пали ниц перед моими воинами Персия, Египет, Вавилон и Бактрия, Индия и другие страны. Отныне велю именовать себя так!
        Кто стоял в зале - слуги, телохранители, какие-то вельможи, - восторженно закричали.
        - Да здравствует император Александр, сын Филиппа, пусть боги продлят твои годы!
        Похоже, с лестью угодил Алексей. Самому смешно, а получилось удачно, в точку. И ответить новоявленному императору надо обязательно.
        - Назначаю тебя стратегом, берешь под свою руку двойную филу! Чем ты хуже… иных!
        Про Фиброна Александр умолчал.
        - Славься, Алекс! - закричали немногочисленные присутствующие. И еще вина в кубки налили, теперь уже всем.
        - За нового стратега!
        Позвали Мазея - нового сатрапа Вавилонии, назначенного вместо беглого Гарпала. Совсем недавно Аполлодор сам был стратегом, а ныне поднялся до сатрапа. Должность уже не военная, а чиновника гражданского, одного из управителей территории.
        Александр представил нового стратега. Должность большая. Если на современный лад, то равная генералу.
        Пошли тосты за Александра, почти сразу заявились куртизанки. Алексей узнал только одну новую пассию - Таис из Афин. Женщина очень красивая, с белой бархатной кожей, великолепной фигурой, к тому же способная поддержать беседу. Не все мужчины, обычно лишь из семей богатых, могли позволить себе нанять для ребенка учителя риторики.
        В зал входили все новые люди, занимавшие высокие посты в армии или администрации. Поздравляли Алексея, желали с ним выпить. Отказаться - значит обидеть. И, в общем, не желая того, набрался Алексей изрядно. Вина было много, а закуска скромная - сушеные фрукты и сладости вроде щербета. Сейчас бы кусок хорошего мяса, жаренного на вертеле, да с луком и ржаным деревенским хлебом. Вкусно, сытно.
        Чем закончился день, Алексей не помнил. Да и напивался он так всего лишь два-три раза в жизни. Утром проснулся в палатке, на матраце, набитом овечьей шерстью. Мягко, но слишком жарко, такой матрац хорош зимой. О! Как раскалывалась голова! И во рту сухо, как в пустыне Сахара.
        Алексей пошевелился, тут же раздался голос раба Хасана:
        - Что надо, хозяин?
        - Пить!
        О, как вкусна обычная вода! Пил бы и пил, но сосуд быстро закончился.
        - Еще!
        - Я быстро!
        Хасан убежал. Алексей начал припоминать, что вчера произошло. О! Так он стратег ныне! И в подчинении у него пять тысяч гоплитов или десять лохов. Можно сказать, большой начальник. Выше только командир фаланги или рода войск. Скажем, щитоносцев или лучников, либо союзной пехоты.
        Головокружение прекратилось, хотя голова гудела. Сел на матраце. А в палатку уже Хасан входит, двумя руками держит горшок, над горловиной легкий парок идет.
        - Хозяин, горячая шурпа из баранины. Очень надо выпить!
        Горшок горячий, руки обжигает. По глотку, дуя на содержимое, опростал. Колокола в голове замолкли, жажда исчезла.
        - Молодец, Хасан.
        Раб помог подняться. Алексей вышел из палатки. Вокруг незнакомый лагерь, воины занимаются упражнениями. Где его лох? Где Перикл? Ага, вот и он идет, бодр и весел.
        - Приветствую, стратег! Живой?
        - Местами. Как вчера прошло?
        - В лучшем виде. Казну сдал, получил табличку, моя совесть чиста. Поздравляю с назначением!
        - Спасибо. Выбирай: либо лохагом на мое место, либо при мне казначеем.
        В двойной филе воинов много, и здесь уже имеется должность казначея, потому как деньги приличные из казны на содержание воинов идут.
        - Тогда казначеем при тебе. Рад, что не забыл приятеля.
        - А кого тогда лохагом?
        - Ты стратег, решай сам. Я бы на твоем месте присмотрелся к Гектору, командиру пятой дюжины.
        - Сам так думал. Прикажи лоху строиться.
        Построились быстро, чувствовалась выучка. Алексей объявил, что отныне лохагом будет Гектор. Воины стали бить мечами по щитам, выражая одобрение. Гектор, хоть и молод, а разумен, решения принимает осторожно. А приняв, бросается исполнять. Смел, но не безрассуден.
        А потом уже общее построение обеих фил объявил. У каждой - свой командир. Каждая фила - как современный полк, а двойная фила - как бригада. Так что Алексей комбриг, а привычнее - стратег. На построении - тщательный смотр: не ржавое ли оружие, не гнилые ли ремни, да прочна ли кожаная кираса? Пока закончил прием и осмотр гоплитов, уже обеденное время настало. В любой армии обед - святое дело, никто не должен отвлекать на упражнения или хозяйственные работы. Так и пролетел первый день. Лагерь располагался на окраине города. Ни воины горожанам не мешают, ни горожане лагерю. Поглядывали любопытные прохожие, как воины дерутся деревянными мечами, так пусть видят, что и в мирное время гоплиты повышают боевое мастерство.
        Плохо, что лагерь под боком у сатрапа и самого Александра. Начальство может нагрянуть в любой момент, это держит в напряжении. Кроме того, случись нападение, город защищать будет Алексей со своим воинством и телохранители Александра и Аполлодора. Всего наберется тысяч восемь. Для такого крупного города, как Вавилон, - сущая мелочь. Только реальных врагов, имеющих армию, поблизости не наблюдалось. Недоброжелатели были, как всегда и при всех правителях бывает. Одни завидовали, другие желали всяческих невзгод и даже смертей правителю. Под Александром военачальников много. Одни обижены Македонским и затаили обиду, другие считают себя не менее способными в воинском искусстве. Просто Александру повезло по праву рождения, все же он царский сын. Александру придворные льстецы внушили, что он на самом деле богоизбранный, наделен необычными способностями и умениями. Зазнался, не без того, - со стороны Алексею заметно было, как и многим. Он помнил Александра в самом начале, еще в Греции, до начала персидского похода, и сейчас. И сравнение было не в пользу теперешнего. Уже нет рядом с царем тех верных ему
полководцев. Кто-то погиб в бою, других своей рукой убил, третьих казнил, заподозрив в заговоре. Даже верного коня Буцефала нет. И получалось - опереться и довериться не на кого в ближнем окружении.
        Теперь, когда походы закончились и многие земли покорились, стали зреть реальные заговоры. Кто имел должности и власть, стали присматривать себе союзников. Но как бы хитры и богаты заговорщики ни были, всегда нужна грубая физическая сила, прямо говоря, поддержка в армии. Пусть не всей, это невозможно, но там, где ставка Александра, - обязательно.
        Алексей никогда прежде в заговорах не участвовал и не понял, почему к нему зачастили с визитами вельможи. Вроде познакомиться со стратегом, домой к себе пригласить. К некоторым ходил - присмотреться, прощупать: зачем хотят свести дружбу?
        Ну ладно, он знает, что вскоре Александр умрет, причем не своей смертью, будет отравлен. Причем сделает это Иолай, сын Антипатра из Эг, виночерпий. Ведь подсыпать или подлить яд в вино проще простого. В вине любые яды растворяются быстро, вино маскирует вкус яда. Но кто такой Иолай? Мелкий слуга, сам получить, купить яд не сможет. Яд на базаре не продается, только у чернокнижников, и стоит больших денег.
        У виночерпия их нет, как и мотивов для отравления. Стало быть, есть главный в заговоре. Он купил яд, как-то склонил виночерпия к предательству - деньгами, посулами получить высокую должность при новом царе? И человек этот не из простых. Очень хотелось вычислить главного из заговорщиков. То, что есть целая шайка, Алексей не сомневался. Допустим, задумавший убийство царя - одиночка. Что он получит, какую выгоду, если отравление случится? Окружение подумает, что смерть царя случайна, боги на Олимпе так решили. И одиночка не выдвинется. Потому надо искать именно заговор вельмож. Скорее всего, сговорились военачальники и гражданские. Без военачальников, без воинской защиты любой заговор обречен. Любой, кто сядет в кресло Александра, будет с позором и побоями выкинут, а то и вовсе убит. На чьей стороне армия, тот одержит победу. Победителем может быть и гражданский чиновник, но обязательно с армейской поддержкой. Причем она может не афишироваться. Узнав о смерти Александра, армия не взбунтуется, спокойно примет известие о престолонаследнике.
        Поэтому на приглашения ходил. Пил вино, буквально глотки, больше делал вид. Но слушал, смотрел. Кто пришел к хозяину, уединялись ли, какие слова долетели до его слуха?
        Постепенно, день за днем, выявились несколько группировок. Заговорщики, которые смогли довести дело до конца, - это одна группа. Другие приятели встречались поболтать, разработать способы запустить руку в казну или взять дань и не вложить в казну, либо разбазаривать втихомолку серебряный рудник, заброшенный с началом военных действий. Попробуй угадай! Алексей понимал, что к нему присматриваются, осторожничают. Дважды Александр возвышал Алексея. Возникал вопрос: за что? Что могло из рядового гоплита возвысить до лохага? Алексей грек, а не македонянин, тем царь изначально больше доверял. Все непонятное настораживает.
        Все же Алексей не так прост. Были у него в бывшем лохе несколько рядовых гоплитов, парни сообразительные и шустрые, а главное, не болтливые. Попросил их поговорить с прислугой нескольких вельмож и военачальников. Для подкупа денег дал. Правда, каждого инструктировал отдельно:
        - В доверие к человеку войди, угости чем-нибудь. Да не в военном снаряжении иди, надень тунику поплоше, вроде работу ищешь. Прикинься земляком. Мне всего и нужно знать, кто бывает в гостях, с кем хозяин уединяется. И вовсе удачей будет, если удастся узнать содержимое разговоров.
        В принципе никто в этом мире понятия не имел о конфиденциальности, слежке, маскировке, секретности. Зачастую при слугах говорили о вещах тайных, не предназначенных для третьих лиц. А все потому, что рабы или слуги считались бессловесными тварями, живой мебелью. Но у слуг и уши, и глаза есть, и они могли выдать важную информацию. Да, пришлось потратить деньги, но информация того стоила. Уже через две недели Алексей знал, кто кому наносит визиты, о чем идут разговоры. Кто болтун и прожектер, а кто опасен всерьез. И о себе многое узнал. Некоторые вельможи считали, что в момент критический Алексей выступит на их стороне. Глупцы! Он никому не продавался, и у него собственный взгляд на ситуацию. Вмешиваться в ход мировой истории он не хотел. Доложи он о заговорщиках Александру, их казнят, предварительно попытав. Македонский на какое-то время останется жить, но история мира пойдет по другому пути. Но он-то историю знал. Александр умрет, стало быть, он, Алексей, не вмешался.
        Группировок заговорщиков было две. Во главе одной был военачальник Кассандр, сын Антипатра. За ним - фаланга гоплитов. Фаланга - реальная сила, и в случае смерти Александра Кассандр может физически уничтожить соперников. В Вавилоне его не было, действовали сторонники. Вторым был вельможа из македонян Архон. Он был назначен тираном города, по собранным сведениям, хитер, умен, изворотлив, пытается все проблемы решать мирно. Но что занятно: многие из тех, кто перешел ему дорогу, умирали в расцвете сил, причем от болезней или случайной травли. Все выглядело вполне естественно.
        Да, не все из людей чиновных либо обеспеченных умирали своей смертью. Но, поскольку продолжительность жизни была невелика, никто не удивлялся, что какой-то господин внезапно умер в расцвете лет. Считали - не повезло, боги отвернулись, и нить жизни оборвалась. Если бы смерть была с явными признаками насильственной - рана от кинжала или разбитая дубиной голова, - попробовали бы искать виновного. Но - бесполезно! Ни полиции не существовало, ни других подобных служб. Только городская стража для наведения порядка - разнять дерущихся, схватить убегающего вора-карманника, запереть на ночь городские ворота и бдить со стен, не подбирается ли враг? Совсем другие функции.
        Правители или близкие к престолу люди ядами для устранения неугодных пользовались часто. Убийство тихое, зачастую отсроченное по времени, когда уже и заподозрить отравителя невозможно. А еще симптомы отравления сходны с симптомами болезней. Скажем, при приеме смертельной дозы мышьяка симптомы похожи на проявления холеры - боли в животе, понос, рвота. Причем отрава действует медленно, но верно. Еще применяли сок белладонны, вызывающий паралич дыхательного центра. Жидкие яды применять удобно, они мгновенно растворяются в вине или оливковом масле, не изменяют вкус продукта.
        Ядов из растений было несколько, они довольно просты в изготовлении, если человек знал технологию. Посвященными в тайные знания были жрецы, чернокнижники, зачастую - лекари. Ведь в малых дозах яд гадюки - лекарство, а в больших - сильный яд. Например, стрихнин получают из семян растения чилибуха, известного как «рвотный орех». Или рицин - из семян клещевины. Яд этот в шесть раз токсичнее цианистого калия. После приема яда начинается желудочное и кишечное кровотечение, рвота кровью. Мучительная смерть наступает через 5 - 7 дней после приема яда.
        В более поздние века была печально известна кантарелла. Яд этот составил из мышьяка, солей фосфора и меди Родриго де Борджиа, более известный как Папа Александр VI, которого в Венеции прозвали «аптекарь сатаны». Яд подсыпали неугодным в вино либо кололи ядовитым шипом. Почти все представители рода Борджиа активно использовали яды. Впрочем, испанский королевский двор тоже.
        Алексей имел преимущество по сравнению со многими жителями. Объем знаний у него несравнимо больше, ему известен ход истории. Оба фактора дают значительную фору даже перед власть имущими. Не хотелось быть среди заговорщиков, но спектакль сыграть можно. Алексей выбрал Архона. Уж Алексей точно знал, что после смерти Александра борьба за власть разыграется нешуточная, на много лет. И, к сожалению, империя Александра, созданная кровью и многочисленными жертвами, развалится на куски. Сатрапы, которые успеют набрать силу в своих провинциях, станут царями, как Птолемей в Египте. Другие умрут в подковерной борьбе. Власть - она человека портит. Власть - болезнь моральная, неизлечимая. Ради нее люди идут на преступления, предают родных.
        Причем Алексей решил проявлять активность только на словах. Кивать головой, соглашаться, но ничего не делать реально. На все претензии, если они возникнут, можно ответить: «Не получилось, но я старался. Видимо, богам не понравились мои пожертвования». Этому фактору придавалось большое значение. Известное дело, боги управляют поступками людей.
        В один из дней после застолья Архон в приватной беседе сказал:
        - Если на днях случится происшествие, не принимай близко к сердцу. И, что бы тебе ни приказывали вельможи, близкие к трону царя, не исполняй. Делай только вид. Потом поймешь, меня благодарить будешь. Все сделаешь, как я советую, возвысишься.
        - Мне бы лучше деньгами.
        Алексей перед вельможами всегда старался оставить о себе впечатление как о недалеком служаке, интересы которого дальше денег не шли. Якобы не понял грядущего счастья - более высокий пост. Это же и гоплиту-новобранцу понятно. Чем выше должность, тем больше возможности обогатиться. К тому же чиновники всех уровней не любят в окружении людей умнее и проницательнее себя. Если кто-то рядом в чем-то превосходит вельможу, он сделает все, чтобы удалить его из поля зрения подальше - в дальний гарнизон, на усмирение бунтовщиков, куда-нибудь в Мараканду, к черту на кулички, откуда весточка с оказией полгода идет. За время отсутствия все забудут о твоем существовании. Способов избавиться от нежелательного человека много: наветы, что якобы вельможа сам слышал, как человек хулил царя, обвинял его в семи смертных грехах; либо можно выкрасть из палатки военачальника пергаменты или глиняные таблички с записями приходов из казны и расходов, а потом устроить проверку и обвинить в растрате. Но самое действенное - обвинить в заговоре против правителя. Тут меры дознания крутые - подвал и палач. Под жестокими пытками
почти все ломаются, признаются во всех преступлениях, о которых даже не помышляли.
        Алексей предупреждениям внял и в ближайшие дни из лагеря не выходил. Наоборот, сам наблюдал за упражнениями, устраивал совещания с лохагами. Надо, чтобы было как можно больше свидетелей: был в лагере, никуда не отлучался.
        И внезапно слух: царь заболел. Алексей сразу понял: вот оно! Александр вечером 29 мая присутствовал на пирушке у Мидия, где царский виночерпий Иолай, подкупленный Архоном, подлил в чашу царя сок из семян чилибухи. Конечно, не сам делал, чернокнижник-колдун, у которого сок купил Архон. Он уверил виночерпия, что на него не падет даже тень подозрения, поскольку яд подействует через много дней. На следующий день после пирушки во дворце Навуходоносора II Александр почувствовал недомогание. Такое с ним случалось, ибо после многих побед следовали пирушки с неумеренными возлияниями. Болела голова, живот, была рвота. Александр и воду пил, и горячий шулюм, как проделывал раньше. Лучше не становилось. Александр вызвал лекарей. Но и они не заподозрили отравление. В Вавилоне большая скученность людей - горожан, прибывших воинов и многочисленного царского двора. И тиф был, и малярия. Симптомы похожие: озноб, слабость, головная боль, рвота. И лечение назначили - порошок из сушеных жаб и обильное питье. На некоторое время стало лучше, Александр даже стал подниматься с ложа. Но последовало резкое ухудшение
состояния, и в ночь с 10 на 11 июня царь умер. Во дворце переполох. Подданным объявить сразу? Или после тайного совещания, где определится преемник империи? Но происшествия такого уровня в тайне сохранить невозможно, слишком много во дворце слуг и вельмож.
        На момент смерти, в 323 году до н. э., было Александру 32 года, самый расцвет сил. Но и после смерти тело царя не обрело покой. Два года лучшие бальзамировщики из Египта бальзамировали тело. Вельможи и старые военачальники, еще имевшие вес, начинавшие с Александром поход, настояли на погребении в Македонии. Тело временно сохраняли в бочке с медом, на время строительства усыпальницы захоронили в Мемфисе, откуда при транспортировке его на побережье, для перевозки кораблем, тело было захвачено Птолемеем, доставлено в Александрию Египетскую.
        После смерти Александра раскрылось его окружение. Одни искренне сожалели о смерти вождя, были в трауре. Другие с трудом скрывали радость. Но большая часть сразу засуетилась: каждому хотелось урвать свой кусок, да пожирнее. Наследство Александра велико. И это не только казна, но и другие ценности: дворцы, земли, наиболее плодородные, дающие по два урожая в год, - в Египте. Птолемей был рад, что был назначен тамошним сатрапом. Правда, вначале даже обижен был. Египет - это почти окраина Ойкумены, южнее только земли африканские, скудные, засушливые. А после смерти властителя оказалось, что Египет - почти самая удачливая и выгодная провинция. Главная ценность - пшеница, которую вывозят на кораблях-зерновозах. Без многого можно обходиться, но не без хлеба. Практически тот, кто владеет житницей и армией, чтобы ее защитить, может диктовать миру свои цены и условия. И второй козырь - папирус. На нем писали царские указы и повеления, которые хранились веками в архивах. Птолемей потирал руки и жертвовал в храмах богам, что не оказался сатрапом в Бактрии или Согдиане. Что там? Скалы, почти безжизненные земли.
Сатрапам в бывшей Персидской империи повезло меньше. В лучшем положении оказались те, кто правил в Мидии, Карии и Фригии, землях освоенных и дававших урожаи. Несравнимо с Египтом, но лучше, чем в пустынях вокруг Вавилона.
        Сразу начали создаваться союзы по интересам, однако быстро распадались. Не было верховного правителя, который подчинил и объединил бы всех силой оружия или денег. А прямых распоряжений о преемниках царь не оставил.
        До наместника Александра в Македонии, Антипатра, весть о смерти царя дошла через три недели. Взять власть в свои руки он не мог - слишком стар и мало войск. Удержать бы Македонию от посягательств соседей. Греция встретила весть о смерти Александра с облегчением и тревогой. Кто-то займет место на троне, у кого хватит сил и таланта сохранить былое величие огромной империи Александра Македонского?
        Глава 10
        Исход
        Первым, кто заявился в военный лагерь к Алексею, был Архон. Вроде не по чину, Архон все-таки тиран, должность выше, чем стратег. Видимо, обуреваем был желанием подкатить первым, потому что в городе филы Алексея были наиболее многочисленны и боеспособны. Обходителен был до приторности. Поприветствовал Алексея, у которого были лохаги. Алексей отпустил командиров на время. С Архоном прошли в палатку. Архон окинул взглядом скромное временное пристанище Алексея, брезгливо сморщил нос, как будто увидел таракана на столе. Ну да, привык уже к дворцам, к роскоши. А перед ним жилище аскета. Но сел на предложенный табурет, от вина отказался, а больше угостить было нечем. Архон торопился, поэтому этикет отбросил в сторону. Сначала полагалось поговорить о погоде, о здоровье, о семье, потом переходить к делу. Видимо, повлияла обстановка.
        - Не будем терять время, дорогой Алекс! Надеюсь, ты наслышан о событиях во дворце?
        - Ты о смерти Александра?
        - Сейчас только о нем и говорят, все другие события - мелочь, не стоящая внимания.
        - Да, событие более чем серьезное. Кто придет на его место, как изменится империя?
        - Ты ухватил самую суть. У тебя уже были визитеры?
        - Ты первый после печального события.
        Архон самодовольно улыбнулся. Кто не успел - тот проиграл. До сих пор крупных поражений в борьбе с заклятыми друзьями-соперниками он не знал.
        - Да, да, событие печальное! - Архон произнес это громко, повернув голову к входу в палатку. Это для тех, кто хотел подслушать. Но таких не было, раб Хасан всегда стоял на страже, чтобы вокруг палатки стратега никого любопытных не было.
        - Мы же с тобой друзья, Алекс? - наклонился к Алексею тиран.
        - Конечно! Разве ты сомневался, Архон?
        - Тогда прошу: поставь своих воинов, хотя бы две дюжины, у моего дворца.
        - Опасаешься нападения недругов?
        - Начинаются неспокойные времена, Алекс.
        - Хорошо. Прямо сейчас пошлю. И сменяться они будут каждые сутки. Но ты должен воинов кормить.
        - Мелочь, они будут сыты, обещаю. И еще. Наверняка будут другие вельможи. Очень прошу - не давай воинов.
        - Почему? Вдруг им тоже охрана нужна? Люди опасаются за свою жизнь.
        - Им-то чего бояться?
        - Сделаю, как ты просишь. Подожди в палатке, сейчас приведу воинов.
        Чем кормить воинов в лагере луковой похлебкой, уж лучше с кухни Архона мясной шурпой и за его счет. Привел к палатке две дюжины, командирам приказал нести караул исправно, еда и вино за счет хозяина. Воины обрадовались.
        В карауле стоять лучше, чем заниматься в лагере боями на деревянных мечах. К тому же военных действий нет, почти отдых. Архон поехал на своем возке, сзади дружно топали гоплиты. Копья не брали, при мечах и щитах.
        Как и предсказывал Архон, в лагерь потянулись вельможи. Опасались волнений, военного переворота. Но горожанам было все равно. Полководец Александр для них пришелец, чужак, инородец. Умер один, придет другой. Для захвата власти военными слишком мало времени прошло. У каждого полководца по отдельности мало сил, а чтобы объединиться, надо договариваться. И все понимали: кто сейчас возьмет власть в Вавилоне, тот будет сатрапом Персии, а то и царем. Но не македонец, у Александра был маленький сын, рожденный одной из жен. Подрастет - займет трон Македонии. Но будет ли он столь могущественен, как Александр, - большой вопрос. Александр всего - славы, денег, положения, земель - добился сам, силой оружия.
        Уже вечером, в палатке, Алексей стал просчитывать, кто из военачальников обладает реальной силой и имеет амбиции. Быть полководцем и сатрапом Персии и соседних земель - это большая разница. Нужно быть политиком. Кого-то из вождей племен припугнуть, кому послабление в налогах сделать или одарить землями непокоренных соседей. Любой военачальник привык все проблемы решать силой. Но это выход в условиях войны. Сейчас народы в подчинении, и воевать не с кем.
        Начал размышлять, получилось почти на всю ночь. Алкета, сын Оронта, командир фаланги, вместе со своими пехотинцами далеко, в Киликии, хорош только как исполнитель. Антиген - стратег легкой пехоты, туповат, на интриги не способен. Кстати, сожжен будет живым в 316 году до н. э. по приказу Антигона. Почти всех перебрал. Получалось, наибольшие шансы у Гефестиона, возглавлявшего личную гвардию Александра. Воинов у него немного, но все отборные, опытные. Один гвардеец двоих обычных гоплитов стоит. Но военачальники и вельможи его сильно недолюбливали. Нет, у него шансов стать сатрапом Персии, тем более сесть на трон, - никаких. Мелеагр, сын Неоптолема, командир фаланги, - вот на кого поставил бы Алексей. Оказалось, не только Алексей пришел к такому выводу. По приказу Пердикки Мелеагр вскоре был убит. Алексей был в легком шоке. Близкой дружбы с Мелеагром он не водил, но полководец ему нравился. Храбр, решений необдуманных не принимает, осторожен, умен, в заговорах замечен не был. Пердикка? Один из старых соратников Александра. Этот вполне может занять трон. Сил для этого хватит, но не усидит, слишком
много врагов нажил, причем сильных и при должностях.
        И чем дольше размышлял Алексей, тем неустойчивее ему казалось собственное положение. Сильных союзников нет, как и близких друзей. Перикл не в счет, кроме меча, у него ничего нет. Кто придет к власти, займет трон, в первую очередь попытается сместить Алексея. У него реальная военная сила в Вавилоне, ставшем временной столицей империи. Даже шальная мысль мелькнула. Караул у дворца Архона по приказу Алексея может убить хозяина дворца. И тогда на мечах Алексей вполне может занять трон. Только долго ли усидит? Отравят, как Александра.
        Несколько раз вспоминал Библ и Арвад. Был бы там лагерем с лохом, да еще другие города прибрежные прихватил, жил бы припеваючи. Даже мелькала мысль воспользоваться артефактом и перстнем, перенестись в свое время, и гори персидские разборки синим пламенем. Но останавливался. Неужели он такой слабак? Столкнулся с неопределенностью, трудностями - и сразу домой захотелось, на мягкий диван перед телевизором. Надо с честью выйти из положения, тогда о возврате в свое время думать. Иначе как себя уважать? Каждый человек о себе знает: мерзавец он, предатель, слабак или настоящий мужик. В наше время таких меньшинство, а другие - приспособленцы. Алексей себя старым не считал, едва за тридцать. Но двадцатилетние его удивляли. Знаний мало, а те, что есть, связаны с цифровыми технологиями. Невозможно по интернету посеять хлеб, сшить штаны, убить врага, приласкать ребенка. Одна видимость. Пропадет электричество или инет, и оказывается, что человек беспомощен, сам не умеет даже костер разжечь, поймать рыбу, набрать в лесу грибов, в итоге останется голодным. Зато самомнение завышено, агрессия через край прет,
культура в зачаточном состоянии. На любой вопрос сразу хватаются за смартфон: «Окей, Гугл!» Стыдился иногда за мысли, старческое брюзжание! А с другой стороны, через многие испытания прошел, в живых остался, стало быть, способен на что-то, не настолько плох. Морально иногда с таким опытом выживания чувствовал себя если не пожилым, то близким к такому возрасту. Когда брился - в зеркале лицо молодое, а глаза человека много пережившего.
        После смерти Александра империя стремительно стала раскалываться на куски. Военачальники стали сражаться между собой. Например, за контроль над Османом и Сирией сражались Антигон и Эвмен. В 315 году до н. э. Эвмен был схвачен воинами Антигона и казнен. Объединившись, четыре полководца - Кассандр, Лисимах, Селевк и Птолемей - в 302 году до н. э. повели войска на Дамаск, и в 301 году до н. э. Антигона убили. Селевк стал править в Азии, Птолемей - в Египте, Кассандр ушел в Македонию и правил до 297 года до н. э., до своей смерти. Через три года в Македонию вторгся сын убитого Антигона Деметрий, прозванный Полиоркетом (сокрушителем городов), захватил трон и начал собирать армию с надеждой вновь объединить империю и стать властителем.
        Пердикку, ставшего регентом при Филиппе II, младшем брате Александра, слабоумном от рождения, убили свои же воины. Пердикка имел характер крайне властный и тяжелый. В июле 321 года до н. э. во время переправы через Нил возле Мемфиса утонуло более двух тысяч воинов из его войска по причине неподготовленной переправы. Потери огромные. Войско взбунтовалось бездарным руководством, воины ворвались в шатер и убили полководца.
        До Вавилона докатывались слухи об идущих в провинциях битвах диадохов, как назывались военачальники, правившие провинциями. Фактически никто их не назначал, сами брали должность силой. В Вавилоне шла подковерная борьба. Со дня смерти Александра прошло уже полгода, но никто главный трон не занял. Не хватало сил, умения, влияния. Слишком мелкими оказались претенденты. Быть начальником конницы или щитоносцев, исполняя приказы Александра, - это одно. Но отличный исполнитель, даже высокопоставленный, может не иметь данных для руководства империей. Нужна широта мышления, видение перспектив, поиск союзников, да многие качества. Александр предполагать не мог скорой смерти и преемника не подготовил.
        Алексей понял: спасение утопающих - дело рук самих утопающих. После долгих размышлений образовалось два варианта. Первый - идти со всем войском в Грецию. Там уже начались волнения, города-государства хотели сбросить македонское ярмо в виде дани, освободиться от македонского владычества. Но каждый город хотел главенствовать, в первую очередь Афины, город зажиточный и свободолюбивый. Но того же хотела заносчивая Спарта и другие города. Алексей знал: не выйдет ничего, амбиции правителей погубят хороший замысел на корню. А вполне бы могло получиться.
        Другой вариант - почти криминальный. Захватить казну, пока ее не опустошили, и уйти, по возможности скрывая следы. Если грамотно продумать, могло получиться. Единственная уязвимость - это обоз. Ездовые погонщики - из гражданских; кому надо, спросят, и они укажут и маршрут, и конечную точку. Алексей сначала такую мысль воспринял как бредовую. Но она запала в голову, почти каждый вечер строил варианты. Почти вся фила двойная, из греков плюс несколько македонцев. Греки на родину стремятся. Но если туда идти с казной, найдется много желающих ее отобрать. Золото и серебро всегда привлекали любителей наживы. Ухватить казну, в сопровождении филы идти до пролива Дарданеллы, потом забрать часть денег. Если уйти с деньгами на одной подводе, никто не дернется на поиски, ведь основной груз с обозом пойдет дальше. А самому - в одиночку или с Периклом, если он согласится, - уходить на север. Скажем, в Урарту, нынешнее Закавказье. А потом через перевалы и дальше. Плохо, что в степях скифы, сарматы. Одному, еще и с грузом золота, не пройти. Нанять в проливе корабль? И золота можно взять больше, и с Черного моря
податься по Днепру или Дону в места будущей Руси. Нет пока такого государства. В Греции, да при деньгах, голову потерять сейчас проще простого. Правда, был еще выход: прибегнуть к помощи артефакта и вернуться в свое время. Но это крайний вариант. Любопытно было, куда повернется ход истории.
        Мысли фантастические, бредовые, но возвращался к ним Алексей каждый вечер. Начал анализировать каждый отрезок, действие. Казну взять можно? Вполне, даже без больших потерь. Можно еще богатых вельмож потрясти, того же Архона. Только на себе все не утащить. Хотя… Обозом до Дарданелл реально, корабль найти тоже можно. И даже добраться в места предполагаемых поселений предков славян. Самые ранние письменные упоминания о венедах, как именовались тогда славяне, относятся к первому веку новой эры и принадлежат авторитетным римским авторам - Плинию, Тациту, Птолемею. Населяли они области в бассейне Вислы и побережье Бактрии. Восточные славяне - анты - стали известны со второго века, и селились они от Западного Буга до Днепра. Жили общинно-родовым строем, занимались охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод, меда диких пчел. В шестом веке образовались племенные союзы восточных славян - дулебов. Они же бужане, волыняне. В пятом веке, если верить Нестору-летописцу, поляне поселились на берегу Днепра, и князь Кий основал Киев.
        Другой вопрос вставал перед Алексеем. Ну, доставит он на земли венедов целый корабль золота. Что он с ним делать будет? О деньгах еще ничего в этих краях не известно, вся торговля построена на натуральном обмене: ты мне шкуру медведя, а я тебе деревянный жбан меда. Никто его не ждет ни с золотом, ни без него. И это пока останавливало. Зачем рисковать, если венеды не знают благородного металла? Для кого-то золото - мерило достатка, положения в обществе. А для других - бесполезный металл, потому что мягкий, из него не сделаешь топор или наконечник для копья: тупится, гнется, одним словом, дрянь. Эх, как жалко, что не попал во времена Римской империи. Имея солидный запас золота, вполне можно было стать сенатором или купить доходную должность.
        В принципе, на золото ему было плевать. С собой его в двадцать первый век не заберешь, хотя… Мелькала мысль: спрятать часть в приметном месте, а потом вырыть клад. Только за два тысячелетия и русла рек могут измениться, и рельеф. Землетрясения, наслоения культурного слоя, космическая пыль. Вон в Москве или Великом Новгороде берестяные грамотки или железные изделия находят на глубине трех-четырех метров. Именно столько за пять-семь веков насыпало. Экскаватор нужен, чтобы разрыть.
        Решив уходить из Вавилона с казной, Алексей пригласил Перикла. Вино выставил, сушеные фрукты. Начался разговор необязательный, вроде ни о чем. Погода, слухи о диадохах, настроение воинов в филах да новости из Греции. Но Перикл, зная уже характер Алексея, не торопил события, выжидал. Все же приятельствовали они много лет, да каких! И бои вместе прошли, и поиски казны Дария, многое пережито.
        Наконец Алексей отставил в сторону кубок, и Перикл посерьезнел. Алексей ему выдал план захвата казны Александра, да еще денег у Архона.
        - А дальше что? Ты Архона убьешь?
        - Зачем зря проливать кровь?
        - Ты же себе наживешь врага! Он по твоему следу пошлет доверенных людей с целью отомстить за обиду. И ни за что не узнаешь, когда убийца нанесет удар.
        - Хочу после удачного дела уйти из Вавилона вместе с филами.
        - Хм. А с лохагами ты говорил? Они согласны?
        - Еще нет, ты первый, кто услышал мой план.
        - В пути филы будут хорошей защитой для обоза. А позволь узнать, куда ты собрался? В Грецию, Македонию, Карфаген?
        - Это самый большой вопрос. Но только не Македония. Там сейчас плетут интриги, каждый будет бороться за власть. Там я никто, даже языка не знаю.
        - Надо думать. С золотом примут везде.
        - Примут, но сразу убьют. Филы в Грецию вернутся с удовольствием, да если еще и деньги из казны раздать. Но с собой их не возьмешь, скажем, к галлам, не пойдут.
        - Это ты верно заметил.
        - На полуночную сторону[16 - Полуночной стороной называли север, полуденной - юг.] податься? - размышлял Алексей.
        - Там же скифы, народ дикий, степной, опасно.
        Многим своим мыслям нашел Алексей подтверждение в беседе с Периклом. Мыслили оба одинаково, хотя знания у Перикла были меньше, все же человек не из будущего. А потом Алексей махнул рукой. Слишком далеко он смотрит! Надо захватить золото, часть раздать воинам и идти к проливу.
        Утром собрал лохагов, так и заявил:
        - Твердой власти нет, полководцы дерутся. Я принял решение захватить казну и возвращаться в Грецию. Что скажете?
        В шатре повисла тишина. Обдумывали. Присягу лохаги давали Александру, так он мертв. А нового правителя нет. Страшновато: захватить казну - это не кинжал, богато украшенный, украсть.
        Один из лохагов спросил:
        - А с золотом что будем в Греции делать?
        - Разделим по справедливости, как военный трофей. И воинам, и командирам доля будет.
        Начали переговариваться, перешептываться между собой. От решения, принятого здесь, зависит многое, поэтому не торопились. Алексей поднялся, сказал:
        - Даю время, обсудите, потом позовете.
        Без него разговоры будут откровеннее. Он не хотел никого принуждать. Решат не захватывать казну и остаться в Вавилоне - их право. Тогда он уйдет один, может быть, с Периклом. На первое время деньги у обоих есть. От шатра отошел, чтобы не подумали, что подслушивает. Какое бы решение ни приняли командиры - это их воля, и он не будет разубеждать. Согласятся - хорошо, откажутся - завтра же уйдет. Невдалеке от личной палатки Алексея маячил Перикл, переживал за приятеля.
        К удивлению Алексея, споров в шатре не было, вскоре вышел лохаг Зелтон.
        - Мы вынесли решение, Алекс, и готовы его огласить.
        С волнением вошел в шатер Алексей. Конечно, он толкал обе филы к незаконным действиям, к казнокрадству. Наказывается такое преступление смертной казнью, но это на землях Греции. Алексей сел на табурет в торце стола, на обычное место стратега. Поднялся Еврипид, самый старый из лохагов и самый авторитетный.
        - Мы обсудили твое предложение, Алекс, и приняли его!
        У Алексея облегчение в душе, как будто камень упал. А лохаги стали бить ладонями по столу, выражая одобрение.
        - Командуй, Алекс!
        Поднялся Алексей, наступила тишина.
        - Соратники мои, я рад, что вы меня поддержали. Будь жив Александр, я бы сам срубил голову тому, кто предложил бы украсть казну. Но его, увы, нет среди нас. Для тех скажу, кто колеблется. Не принуждаю никого, противится душа - уйдите прямо сейчас, осуждать не стану. Но чтобы потом не предали, не ушли на половине пути. Или вместе в Грецию, или не стоит начинать.
        - Алекс, мы не мальчики, все понимаем, - высказался Еврипид. - И если ты предложил идею, стало быть, у тебя есть план.
        - А как же! Запоминайте. Зенон и Архимед, вы захватываете казну. Еврипид, твой лох блокирует соседние улицы, чтобы не подошла помощь. Аристофан, твое дело раздобыть повозки с ездовыми. Думаю, не меньше ста потребуется. Праксис, ты заберешь ценности у Архона. Всех прошу: по возможности кровь не проливать. Будут препятствовать, можете побить. Возьмутся за мечи, возомнят себя героями, ответите оружием. Зевак разгонять. И постарайтесь проделать все тихо и быстро, без криков. Собираемся здесь, в лагере. Монидас, твое дело обеспечить запасом провизии на трое суток. Купи у торговцев, захвати на складах, обеспечь подводами. После захвата денег собираемся в лагере и уходим. Власти разошлют гонцов с просьбой о помощи. Кого можно - перехватить. Думаю, в запасе у нас будет трое суток. Лукас, тебе отдельное поручение. Отбери несколько дюжин надежных воинов, выступайте прямо сейчас. Идите к побережью. Ведите наблюдение - нет ли поблизости войск. А как доберетесь до пролива, нанимайте корабли, много кораблей - у нас люди, казна. Расплатимся щедро. Вопросы?
        Вопросы были. Уточняли время, детали, но главное - все согласились, не ушел никто. Алексея это обрадовало, значит, уже обдумывали ситуацию и выводы делали похожие.
        Утром после завтрака воины под командой лохагов колоннами выходили из лагеря. Никакой сутолоки. Каждый командир знал место, цель, задачу.
        Алексей находился в лагере вместе с резервным лохом. Случись накладка, можно отправить его на помощь. Но уже через два часа стали прибывать подводы с провизией. Людей в двойной филе много, и еды тоже надо много. В мешках и сарацинское зерно, как называли рис, и нут, похожий на горох. А еще соленая рыба, вяленое мясо. Провизии на рынках хватало, главная забота - чтобы доброкачественная была. В жарком климате продукты портились быстро. Когда в поход шло воинство небольшое, вполне обходились готовой едой в придорожных харчевнях. Но пять тысяч здоровых мужиков-гоплитов, да почти столько же рабов, да полторы-две сотни ездовых не смогут прокормить и десять харчевен. Поэтому готовили на привалах утром и вечером, а днем, на кратковременном полуденном отдыхе, когда самое пекло, ели всухомятку - лепешки, сыр, вяленое мясо. К тому же Алексей не экономил. Для долгого и быстрого марша нужны силы. Сейчас он тратил казну филы в надежде уже через считаные часы прибрать казну Вавилона. Хватит ли у командиров сил, умения захватить деньги без больших потерь? В принципе лохаги знали, что потом, в Греции, деньги
поделят. И Алексей надеялся, что лохаги провели должное разъяснение среди гоплитов.
        Первыми из лагеря в полном боевом облачении вышли воины Лукаса. За ними шли подводы с копьями, трофеями, хотя каждый гоплит нес на себе кожаный или холщовый мешок с личными вещами - туникой, запасными сандалиями, перевязочным материалом из хлопчатника, нарезанного на ленты. В случае ранения перевязаться можно. У многих и иглы с суровыми нитками были - зашить рану. На поле боя пока лекаря дождешься, можно кровью истечь. Оказывали помощь соседи в строю, если не были связаны боем. А чаще приходилось самим. Рану промывали вином и шили, стиснув зубы.
        У Лукаса задача - разведка, а если встретятся малые силы, проявляющие враждебность, - разбить. В случае неожиданной встречи с превосходящим противником - завязать бой, сдерживать и сразу сообщить с гонцом Алексею. Тогда будет понятно: в лоб ударить, окружить и уничтожить либо подобрать удачную позицию и ждать. Пожалуй, у Лукаса самая рисковая задача, но без разведки, авангарда нельзя. Если произойдет неожиданная встреча с равным по численности противником, толком развернуться в строй, в фалангу, не получится. Будет мясорубка с непредсказуемым результатом и большими потерями с обеих сторон.
        А в лагерь прибывали и прибывали повозки с провизией, вином.
        Неожиданно вернулся Праксис с лохом. Воины веселы, в середине колонны - три повозки. Праксис доложил, что выгреб казну Архона.
        - Он жив остался? Как себя вел?
        - Бросил дом и домочадцев и сбежал. Воины из охраны сопротивляться не стали, бросили оружие. Правда, где казна, показывать отказались, мы сами нашли. Повозки и ишаки с его двора, - хихикнул Праксис.
        - Сколько там?
        - Двадцать два мешка серебра.
        - О! Молодцы! Пока отдыхайте, подкрепитесь.
        В лагере сразу оживленно стало. Алексей решил, что повозки с деньгами поставит на марше в середине колонны. Середина - самое защищенное место. А провизия будет в конце. Праксис и воины были радостно возбуждены: дело сделано, ни раненых, ни убитых нет, а трофей знатный.
        Между тем лохов Зенона и Архимеда не видно. Конечно, им досталась самая тяжелая задача. Да и случись захват, нужно еще все деньги перегрузить в повозки, что займет время. И гонцов лохаги с просьбой о помощи не шлют. Если бы совсем туго было, послали бы, о том вчера договорились.
        Алексей несколько раз порывался пойти и узнать, но останавливал себя. Надо набраться терпения. Это лохаг видит всю картину боя, а стратег должен набраться выдержки. Его дело - составить диспозицию, план боя. Другой уровень руководства боем, более объемное мышление. Сразу перестроиться невозможно, нужно время.
        Часа через два после полудня показался обоз, большой. С обеих сторон от повозок - гоплиты в охранении. У Алексея от сердца отлегло. Однако лица воинов хмурые. Стало быть, без потерь не обошлось. Да Алексей на легкий захват казны и не рассчитывал. Кто из тиранов оставит казну без серьезной охраны? Вопрос только - сколько гоплитов погибло, ранено? Не избыточны ли потери?
        К Алексею подошел Зенон:
        - Охрана оказала сопротивление. Их оказалось много, случилась небольшая битва. Мы потеряли два десятка убитыми и три дюжины ранеными.
        Потери большие, Алексей не предполагал. Дорогой ценой достались деньги! Закрались в душу сомнения: стоило ли рисковать? Удовольствовались бы малым - трофеями Архона. Но если их разделить на всех, получится по одной-две монеты. Ничтожно мало. А сейчас они уйдут, громко хлопнув дверью! А еще Алексей обеспечит сытую жизнь воинам на несколько лет. Они это заслужили.
        Все три лоха вошли в лагерь с обозом. Общими усилиями соорудили большой погребальный костер, уложили тела погибших, подожгли. Согласно традициям, положено устроить тризну, просить богов принять души погибших. Но тризна - это потеря времени, это долго. И оставшись в лагере до вечера, а фактически до утра, можно нажить новые проблемы и потерять еще воинов.
        Алексей собрал лохагов.
        - Мы выступаем немедленно! Вы готовы?
        - Веди нас!
        - Объявляю порядок. Лохи Зенона, Архимеда и Еврипида впереди, за ними обоз с казной, затем лохи Аристофана, Праксиса и Монидаса, потом обоз с провизией и замыкают колонну лохи Эйсона и Нестора. Если все понятно, начинаем выдвигаться.
        Конечно, воинам, кто участвовал в сегодняшних схватках, хорошо бы отдохнуть. Но сейчас надо выбраться из города и удалиться хотя бы на тридцать стадий. Тогда можно будет устроить привал на ночь, выставив караулы.
        Гоплитам совершать длительные марши привычно. Для пехотинцев другого способа передвижения не существовало. Единственное облегчение - сарисы на повозках, как и мешки с тяжелыми трофеями.
        Еще до заката солнца успели пройти намеченное расстояние. Остановились в живописной долине у реки. Это существенно. И людям, и тягловым животным надо пить. Погонщики выпрягли ишаков и мулов, повели на водопой, потом траву пощипать на лугу.
        Воины отмывались от пыли и пота, начинали кашеварить. Место для стоянки удобное, тут и там виднелись пастбища. Подсуетились селяне из ближайшей деревни, привезли для продажи дрова на повозках. Для селян - заработок, воинам - облегчение. Леса близко нет, только кустарник у подножия холмов, но он прогорает быстро.
        Вскоре над походным биваком поплыли запахи съестного. Поев, улеглись на землю спать. У каждого воина в мешке подстилка, у многих еще и плетеные косички из конского волоса. Ими окружали свое лежбище, чтобы защититься от змей. В холмистой местности да в теплом климате этих рептилий было много, укусы не были редкостью. Днем змеи расползались от дорог, а ночью неприятные происшествия случались. Неизвестно почему, но конского волоса змеи боялись.
        Лохаги выставили караулы - как ближние, так и дальние, на стадию-другую от бивака, чтобы возможные преследователи не подобрались, не застали врасплох, спящих не вырезали. Причем это могли быть и местные; такие случаи бывали, но с подразделениями небольшими, да еще пренебрегающими ночными караулами. Все же для персов греки и македоняне - враги, оккупанты.
        К утру даже прохладно стало, как бывает всегда в предгорьях и гористой местности. Многие проснулись от холода, продрогли. Туники у всех летние, из легкой ткани. Разминались, согреваясь. И уже костры дымятся. И вновь селяне подсуетились: еще вечером зарезали и освежевали баранов, а сейчас свежее мясо привезли. Баранина жарится быстро, это не бык на вертеле. А мясо силы в походе дает. Лохаги платили, не торгуясь. С небольшим перерывом в полдень - покормить и напоить животных - шли до вечера. Путь для многих уже привычный. Именно этой дорогой шел сюда от пролива лох Алексея пять месяцев назад.
        Гоплиты уже втянулись, шагали бодрее. Командиры на привалах не скупились, как советовал Алексей. Покупали мясо, свежие лепешки, сыр.
        Три недели - и впереди показался пролив. Все обрадовались. Все же приятнее плыть, чем идти по пыльной дороге.
        Лукас, подошедший к проливу с некоторым опережением, успел нанять два больших судна. Алексей решил грузить на каждое равное количество гоплитов и ценностей. Случись шторм или другая беда, не вся казна будет потеряна. Да и на двойную филу судов потребуется много.
        Как он решил с лохагами на совете, плыть надо до Афин. Хотя двумя кораблями можно перебросить людей и груз через пролив за световой день. Но потом придется пешком преодолевать путь за месяц. Куда торопиться? Лучше сберечь силы и прибыть под Афины в полной боевой готовности. Еще неизвестно, как встретят города-государства. Сочтут изменниками и закроют городские ворота? Или героями, отобравшими часть дани у македонян и заслуживающими лавровых венков и восхваления? А еще Алексею нужно было небольшое и крепкое судно. Он не собирался в Грецию, а хотел осуществить свой план: пройти по Черному морю в Днепр и подняться до среднего течения или до верховий. Прихватить часть ценностей Архона. Загвоздка в другом - нужны люди, хотя бы дюжина воинов. Узнав о золоте, команда судна запросто зарежет ночью, если он будет один. Но где взять спутников? Объявить сейчас, что он покинет всех, - значит навлечь на себя гнев, недовольство. Как? Стратег бросает войско? Предатель, заслуживающий смерти! Греки, как и все южные народы, горячи и быстры на расправу.
        Постепенно (два-три корабля в день) удавалось находить и арендовать корабли. Повозки с ездовыми еще три дня назад отправили домой, расплатившись по уговору. И куча мешков с деньгами медленно таяла. На каждый корабль - по полторы-две сотни воинов и полсотни мешков с деньгами. Так у лохагов и гоплитов меньше подозрений в нечестности командиров, больше надежды получить свою долю. Все осознавали риск кораблекрушения. Море непредсказуемо: найдут тучи, налетит шквал, волны поднимутся такие, что будут захлестывать на палубу. А главное, при убранных парусах судно неуправляемо, его может выбросить на камни, островов в Эгейском море предостаточно. А если паруса не убрать, то их в лучшем случае изорвет в клочья или сломает мачту.
        И вдруг - удача. В один день четыре судна. Три больших и одно поменьше. Его для себя Алексей присмотрел. Пока гоплиты переносили в трюм мешки с золотом, Алексей поговорил с Периклом.
        - Пойдешь со мной?
        - Разве ты не с нами в Афины?
        - Я не знаю, какой прием нас ждет. Гоплитов можно отпустить, раздав им доли казны.
        - Что ты решил, Алекс? Не верю, что ты хочешь податься куда-то в незнакомую местность, не имея плана. Я тебя уже изучил, Алекс! Ты осторожен, все просчитываешь заранее. Я согласен.
        - Ты даже не спросил, куда я собрался?
        - Что я теряю?
        - Хм. Тогда подбери еще пару дюжин воинов, желательно из тех, кого в Греции не ждут. Им все равно - плыть в Афины или к венедам.
        - Куда? - удивился Перикл. - Никогда не слышал.
        - Сможешь даже увидеть. Кроме воинов подбери еще побольше железного оружия - топоры, мечи, ножи.
        - Вооружить новобранцев? - догадался Перикл.
        - Именно! А еще для обмена на что-нибудь нужное.
        - У нас же золото есть!
        Есть, но что на него купишь? Только говорить об этом не стоит. Среди древних народов Греция, Македония, Карфаген и Египет самые развитые. Имеют алфавит и письмо, деньги, государственный строй со всеми атрибутами - гербами, государем, армией.
        - Тогда займись делом.
        У Перикла было много знакомых, он быстро подобрал две дюжины гоплитов. Сначала они перенесли на судно золото, потом из запасов филы ножи, мечи, несколько топоров. Насколько помнил Алексей, топоры всегда были в цене, особенно при натуральном обмене.
        Уже на берегу никого не осталось. На последнем, очень коротком совете Алексей определил строй кораблей. В кильватере головным поплывет, как и при пешем марше, Лукас. И так указал место каждого корабля, для себя определил последнее - замыкающим. Разошлись по кораблям и не мешкая отплыли. Времени только немного за полдень, можно с попутным ветром много пройти.
        Корабли и паруса отдалялись, кормчий и команда ждали команды на отплытие. И Алексей повелел: на полуночную сторону! Кормчему показалось - ослышался. Ведь сначала уговор был - в Афины. Туда уже отправились корабли.
        - Получишь двойную оплату!
        Кто устоит против такой заманушки за знакомую работу? Кормчий подумал, во Фракию идти придется, на худой конец - в Колхиду. По греческим легендам, туда за золотым руном ходил Ясон.
        Однако путь получился длиннее. Когда уже вышли в Черное море, Алексей подошел к кормчему.
        - Знаешь, где Таврида?
        - Был единожды.
        - Правь туда.
        Греки открыли для себя Крым еще в шестом веке до новой эры и назвали его Тавридой. На полуострове мирно сосуществовали греки, скифы. К западу от полуострова в море впадал Борисфен, как называли греки Днепр, причем эта река была грекам ведома с пятого века до новой эры. Гунны называли реку Вар, римляне - Данаприс, печенеги - Варух, а славяне - Славутич.
        Алексей и мыслил: закрепиться на полуострове. А не получится - Днепр рядом.
        Плыли вдоль фракийского берега. Случись непогода, можно пристать, а лучше гавань найти, тогда и корабль, и команда, и груз уцелеют. И вторая причина, почему шли в видимости берега, - отсутствие компаса. Ночью мореплаватели определяли положение по звездам, но многие моряки по ночам плавать опасались, и получалось - вдоль берега безопаснее, хотя путь получался длиннее и дольше.
        Как заметил Алексей, день ото дня стал меняться цвет воды и вкус. В Эгейском море вода голубая и соленая. В Черном море она стала серой, а по приближении к западной оконечности полуострова - едва соленой из-за большого количества пресной воды Днепра.
        С волнением смотрел на эти земли Алексей. Бывал он тут и в период Римской империи, Византии, при русских царях. Но никогда в столь ранние времена. Кое-какие места узнавал, например мыс Херсонес. Позднее здесь будет крепость, он будет командовать центурией. Волновался. Не каждому дано судьбой побывать в местах, столь сильно разнесенных во времени.
        И гоплиты сгрудились у левого борта, глазели на проплывающие мимо берега. Иной раз виднелись селения. Но при виде корабля жители не бежали к берегу в надежде поторговать или узнать новости. Быстрее хотели спрятаться. А куда скроешь полуизбы-полуземлянки? Из труб идет дым, стало быть, обитаемы. Да и как оставить пустынными земли, где есть все - луга, горы, реки, плодородные почвы, где мягкий климат, плодоносят деревья. Хотя, конечно, есть места с лучшим климатом и землей, например Колхида.
        Пожалуй, даже историки не могут знать все детали каких-то периодов разных стран. Вот и Алексей не знал о Боспорском царстве. Основано оно было на берегах Боспора Киммерийского[17 - Ныне Керченский пролив.]. Потом территории царства растянулись на запад, до самого Херсонеса и Керкинитиды, а через пролив - на восток. Царство возникло в 480 году до н. э., еще за полтора столетия до походов Александра. Местные жители - тавры - жили в горах, в степях - скифы, в бассейне реки Кубани - меоты. Были отстроены многие города - Неаполь Скифский, Феодосия, Нимфей, Гермонасса[18 - Нынешняя Тамань.], Бата, Фанагория, Танаис. А столицей царства был Пантикапей. С 438 по 109 год до н. э. правила династия Спартокидов. Царство поддерживало торговые связи с Афинами, Дельфами, Милетом и Египтом. Кстати, Боспорское царство поставляло в Рим пшеницу, причем в количествах не меньших, чем Египет.
        Про царство Боспорское Алексей слышал краем уха, но никогда не думал, что попадет сюда. Для него царство в Крыму было удивительным открытием, чему он был рад. Не в дикие племена попал, а в цивилизацию. Правящий царь Перисад I даже выпускал свою монету - «АПОЛ», в честь бога Аполлона, храм которого был воздвигнут в Пантикапее.
        А сейчас перед беглецами из Персии открывалась Феодосия, город с крупным портом. Именно отсюда шли в Афины и Рим зерновозы. В порту теснились корабли.
        - К берегу, к пристани, - повелел Алексей.
        Плавание ему изрядно надоело. Приятнее ощущать под ногами земную твердь, чем пляшущую под тобой палубу. Кормчий пожал плечами. Уж лучше в Феодосию, чем в Колхиду. Здесь правильная вера, знакомый язык, в ходу золотые и серебряные монеты, а главное - с легкостью можно взять обратный груз. Холостой пробег - выброшенные на ветер деньги.
        Алексей не торопился расплачиваться, отдал кормчему аванс. Надо осмотреться, если не понравится, можно уйти по Дону или Днепру, как привык называть эти реки Алексей. Корабль-то он специально подбирал небольшой, чтобы не только по морю мог ходить, но и по рекам. К слову сказать, что Днепр, что Дон полноводны, глубоки, и по ним вполне мог бы пройти корабль с большей осадкой.
        Воинам Перикл по соглашению с Алексеем выдал по серебряной драхме, разрешил сойти на берег, но без оружия. Кто знает, какие в царстве законы? Например, в татарских улусах при нашествии монголов славянам и другим народностям под страхом смерти запрещалось находиться с оружием. Хотелось поесть горячего, вдохнуть аппетитные запахи жареного мяса, отведать свежих, а не сушеных фруктов. Гоплиты почти полностью оккупировали припортовую харчевню. Алексей сразу сделал заказ на всех - жареного барана, вина и фруктов. Тут же появился музыкант с лютней, стал петь. Голос неплохой, но слуха нет. Гоплитам нравилось, подпевали. А для Алексея - как скрип ножа по тарелке, уши хочется заткнуть. Спев несколько песен по мотивам греческих легенд и получив от воинов в награду несколько оболов, музыкант удалился в другую харчевню.
        Отдыхая, провели полдня. Потом гоплиты отправились отдыхать на корабль, а Алексей прошелся по городу. На припортовой территории находились склады для грузов, затем пошли дома жителей. Некоторые выглядели не хуже, чем в Афинах или Риме: два этажа, портики с колоннами, но все за каменным забором, не заглянуть. Воинов в лагерях или казармах не заметил. Странно: город торговый, есть что защищать. Впрочем, для Рима или Греции Боспорское царство - важный торговый партнер, а на море, в северной его части, царь Перисад I и сам гонял разбойников и пиратов, они сильно мешали торговле. Но стоило ему умереть, как три сына - Сатир, Притан и Евмел - учинили братоубийственную войну. Но пока престарелый отец был жив, каждому брату выделил наделы для кормления, для получения опыта управления: сыновья-то уже в возраст вошли.
        Ознакомившись с городом, Алексей вернулся в порт в задумчивости. Надо где-то оседать. В Феодосии? Или посмотреть другие города? Только не Пантикапей. Где царь, там всегда интриги, отравления, дворцовые перевороты. Лучше держаться подальше. Наверное, сейчас вместе с Периклом разделит деньги на доли и раздаст. Места вполне для житья благоприятные, как воины решат, так и будет.
        Портовая площадь, до корабля рукой подать, тут к Алексею подошел грек из местных, судя по одежде, причем одежда из тканей дорогих.
        - Рад приветствовать, Алекс!
        - Разве мы знакомы?
        Незнакомец был без оружия и внешне угрозы не представлял.
        - Так познакомимся. Меня звать Гвидо, я управляющий хозяйством двора Притана.
        Кто это такой, Алексей пока не знал.
        - Алекс, начальник воинов на судне.
        - Скромность украшает мужчину, но не делает его богаче. Я слышал, что при Александре, сыне Филиппа, ты дослужился до стратега?
        - Если и так, что это меняет? Хочу осесть в благодатных краях. Александр умер, и я никому ничего не должен.
        - Так это же отлично! Притан, сын царя Перисада, желает с тобой побеседовать, скажем, завтра в полдень.
        Отказаться - значит обидеть, лишние проблемы Алексею не нужны.
        - Я буду.
        - Я знал, что мы договоримся!
        Взойдя на палубу, Алексей собрал воинов.
        - Выслушайте меня и сами примите решение. Завтра мы поделим деньги, каждый получит свою долю. А дальше есть варианты. Либо мы служим царю Перисаду, обосновываемся здесь, в городе. Полагаю, денег каждому хватит на покупку дома. Или плывем в другие места - Танаис, Фанагорию или Гермонассу. Я уже вам не начальник, решайте сами.
        Тишина полная. Воины молчали, осмысливая услышанное. Одно дело - подчиняться, за тебя думает командир. Он же или казначей выдает жалование, указывает места ночевки, привалы на марше. А теперь принимать решение надо самим. Непривычно. Разошлись в задумчивости, без обычных разговоров, похлопываний по плечу, шуток.
        К Алексею подошел Перикл.
        - Сам-то что надумал?
        - Сложный вопрос. Завтра в полдень на прием приглашен к Притану.
        - Это сын царский. Говорят, спит и видит занять трон отца.
        Алексей удивился. Пока он гулял, Перикл собрал кое-какие сведения.
        - Думаю, будет предлагать командовать своей армией, если она есть. А ты - удачный случай, уже опытные воины и с оружием. Что решаешь?
        - Мечтаю о своем домике на берегу моря. Да чтобы друзья-приятели жили недалеко. Чтобы было с кем осушить кувшин хорошего вина, поговорить о лучших годах.
        - Ты мыслишь как старец.
        - А что ты хотел? Лучшие годы уже позади. Второго Александра-полководца уже не будет сотню лет, а то и больше. Будут междоусобицы, бесславные бои, которые не войдут в анналы истории.
        Размышления Перикла Алексея удивили. Не подозревал он, что Перикл философ. Впрочем, они ни разу не говорили о прежней жизни, которая была до вступления в войско Александра.
        - Перикл, до того как стать воином, ты кем был? Чем зарабатывал на хлеб?
        - Жрецом в храме Ареса.
        У греков Арес - бог войны, и жрецы его умеют держать оружие. Интересно стало: сам ушел или изгнали? Никогда Перикл об этой стороне жизни не говорил. Удивил Перикл. Выходит, знал его Алексей только с одной стороны. Вроде бы несколько лет ели и спали вместе, стояли в одной шеренге, Перикл казался простым, честным парнем. Сейчас доходить стало: большинство воинов грамотой не владели, анализ ситуации и выводы сделать не могли, как и грамотно распорядиться деньгами. «Все же тугодум ты, Алексей! Тебе бы присмотреться, глядишь, раскрылся бы Перикл, совет разумный дал. Его не спрашивали, он молчал».
        - Прости, не знал. А почему из жрецов в армию ушел? Можешь не отвечать, если не хочешь.
        - Отвечу. Брат за собой потянул, соблазнил трофеями быстрыми. А в первом же бою погиб. И у меня теперь родни - никого.
        - Мы можем побрататься.
        Обычай этот существовал у многих народов. Немного разнился ритуал и слова клятвы, но главным было - смешать кровь.
        - Согласен.
        Оба встали, полоснули ножом по запястьям, приложили рана к ране, поменялись малой толикой крови.
        - Клянусь Зевсом, отныне ты, Алекс, мой побратим, и я не пожалею жизни за тебя и никогда не предам. Если нарушу клятву, пусть Харон заберет меня в свой подземный мир! - сказал Перикл.
        Алексей повторил слово в слово. Все же в клятвах Богам Перикл понимал лучше него.
        Уселись. Алексей сказал:
        - Устал я от войны, брат. Война - удел молодых, когда кровь играет, хочешь проверить свои силы. Послушал тебя и понял: тоже хочу домик у моря, тишину и покой.
        О семье благоразумно умолчал. Жрецы давали обет безбрачия. Но Перикл уже не жрец и вполне может завести семью, обзавестись детьми. Каждый мужчина должен продлить свой род, чтобы не исчезла фамилия. Иначе зачем жил?
        Довольно быстро стемнело, как бывает на юге. На черном небе яркие звезды сияют. На палубе по два-три гоплита собираются, обсуждают предложение Алексея. Он никого не неволит, а самому выбор сделать трудно, за неудачи только себя винить потом можно.
        И Гермонасса Алексея устраивала, и Танаис. И добрый побратим рядом будет, оба друг другу опора и поддержка, особенно в трудную минуту.
        Утром встал с решением никуда не идти. К черту Притана! Надо насладиться жизнью спокойной, обеспеченной, пусть и недолго. И воины уже не спят, топчутся на палубе.
        - Что решили? - подошел Алексей. - Один за всех ответит или каждый за себя?
        Вперед вышел Сет. Вот же имечко дали родители! Так звали одного из египетских богов.
        - Мы решили с тобой. Деньги разделить сейчас, они будут поддерживать. Мы прошли с тобой многие бои, Алекс. И знаем: свою шкуру ты не спасал, за чужие спины не прятался. Полагаем, и дальше не подведешь.
        Алексей предложил для начала покушать, потом заняться дележом денег. Запротестовали. Подвоха не ждут, но уж больно хочется свою часть денег при себе держать, руками пощупать.
        На каждом мешке - завязка и ярлычок из пергамента с указанием суммы. Но не количества в монетах. На каждого воина - доля, Периклу как казначею - пять, Алексею - двадцать, он стратег.
        - Все ли согласны? - спросил Перикл.
        Так было в войске при Александре. Но его нет, а воины могли быть не согласны. Однако не возразил никто. Вытащили на палубу мешки. Один, с серебром, Алексей отложил.
        - Это на оплату судна, а еще на питание и постой на новом месте. Возражения есть?
        Не последовало. Перикл стал раскладывать деньги на кучки. Гоплиты следили напряженно, не отвлекаясь. Воинов две дюжины, да Перикл и Алексей, а делить пришлось до полудня. Поровну в доле и серебра, и золота, чтобы не обидно было. Подходили со шлемами, деньги ссыпали туда. Перикл свою ссыпал в пустой кожаный мешок, Алексею достался полный. Приподнял в руке. Солидно! Не талант, но близко, килограммов двадцать будет. У воинов на лицах блуждают улыбки, все довольны. Со стороны посмотреть, не зная причины, - как галлюциногенных грибов у прорицателей объелись.
        Одного воина на судне оставили для охраны, сами отправились в припортовую харчевню. Ели плотно, не торопясь. Впереди плавание, на сколько дней - неизвестно, надо поесть вдоволь.
        Алексей поглядывал по сторонам. Не появился ли вчерашний визитер Гвидо? Не видно, наверное, ожидает Алексея на вилле или как тут у Притана называется дом?
        Дружно вернулись на судно, и Алексей повелел отчаливать. Следовало пройти вдоль берега Тавриды на восток, а там поворачивать. Или на север, через Киммерийский пролив к Танаису, либо на юг, к Гермонассе. На Азовском море в месте впадения Дона имелся город Танаис - крайнее северное владение Боспорского царства. Само Азовское море называлось греками озером Меотида, потому как мелкое, теплое и почти пресное из-за впадающих рек. Время обдумать, в какую сторону поворачивать, еще есть.
        Слева по берегу наблюдались рыбацкие деревушки, судя по развешанным для просушки рыбацким сетям. Потом прошли траверз какого-то города. Плавание шло уже третий день. Алексей сидел в тени паруса у мачты, занятый размышлениями: в какую сторону повернуть? Танаис вроде как поближе к славянам, а в Гермонассе природные условия лучше, потому как значительно южнее.
        К Алексею подошел посыльный от кормчего.
        - Никас просит подойти.
        За весь путь это первая просьба. Стало быть, есть повод для тревоги. Не мешкая прошел на корму, где у рулевого весла стоял кормчий. Он вытянул руку:
        - Видишь?
        Алексей осмотрел акваторию. Две небольших рыбацких посудины, поодаль судно.
        - Поясни.
        - Вон то судно - пираты.
        Алексей хотел сначала засмеяться. Какие пираты в Черном море? Это в Карибском море они будут, да и значительно позже по времени, в шестнадцатом-восемнадцатом веках.
        - Не ошибаешься?
        - Вскоре сам убедишься.
        - Отобьемся!
        Алексей закричал:
        - Гоплитам приготовиться к бою! К оружию!
        Команда знакомая, выучка хорошая. Помогали друг другу надевать кожаные панцири, бронзовые нагрудники. Сами надевали шлемы, наколенники. Разбирали щиты, опоясывались мечами. От силы десять минут - и гоплиты готовы к бою. Алексей и сам облачился, как и Перикл.
        - Собрат, ты бери дюжину и занимай левый борт, а я правый.
        Жаль, нет лучников, они бы поумерили пыл пиратов еще до столкновения, нанеся урон. Алексей подошел к кормчему. На миг мелькнуло подозрение: не кормчий ли навел пиратов, сообщив им о грузе и маршруте еще в Феодосии? Отбросил, так можно начать подозревать всех.
        - Никас, если встречался с ними, расскажи, как происходит.
        - Да как обычно. Подходят борт к борту, бросают две-три кошки, чтобы сцепить суда, и вся шайка лезет на палубу. Имеют сабли вроде персидских и большие ножи. Если команда поднимает руки, не убивают, забирают груз. А будут сопротивляться, убивают безжалостно.
        - Сколько обычно пиратов?
        - Кто их считал? Тридцать-сорок.
        Оставалось надеяться на выучку и опыт гоплитов. Пиратское судно в самом деле догоняло. Алексей подумывал - не пристать ли к берегу? Гоплитам привычнее сражаться на земле. Но ценности останутся на корабле, разгрузить его не успеют.
        Впереди уже земля просматривается. И ни одного торгового или военного судна не видно, вместе было бы легче отражать нападение. Не меньше часа-полутора прошло, пока пиратский корабль подошел ближе. Уже и рожи пиратов видны, и жесты угрожающие, поперек горла ладонью. Потом один из разбойников сложил ладони рупором, закричал:
        - Остановитесь и отдайте ценности, и ни один волос не упадет с вашей головы!
        - А ты подойди и забери! Ты потеряешь свои волосы вместе с головой!
        Взрыв воплей и угроз в ответ. Десяток минут - и пиратский корабль уже рядом, слегка стукнулись бортами. Вот где пригодились топоры, припасенные для обмена. Пираты бросили веревки с крюками, пытаясь зацепиться за корабль, а гоплиты рубили веревки. Пираты с воплями стали перепрыгивать на левый борт. Дюжина Перикла вступила в бой, уже первые пираты пали, пронзенные мечами гоплитов. Алексей скомандовал второй дюжине переместиться с правого борта на левый. И сам первый перебежал. Перед ним оказался тот пират, что увещевал сдаться. У пирата нет щита, но сабли в обеих руках. Высок, жилист, физически силен, опытен и нагл. Увидев Алексея, определил в нем командира, кинулся в атаку. Алексей отражал яростные атаки, принимая удары сабель на щит. Потом резко пригнулся и мечом ударил по ногам противника. Тот рухнул, вопя от боли и заливая палубу кровью. Гоплиты не уступали ни пяди палубы. Они свободные люди, уже при деньгах, с перспективой спокойной и обеспеченной жизни. Отдать деньги пиратам? Ни за что! Бой длился десять-пятнадцать минут, а пираты почти все вырублены, и судно их, не притянутое канатами,
медленно отходит. На палубе пиратского корабля мечутся в панике несколько человек. Перебираться и добивать, рисковать воинами, Алексей не стал. Пиратское судно практически без команды уже опасности не представляет. А Алексей не нанимался царю Боспора очистить акваторию от пиратов.
        Повернулся к кормчему. Жив?
        - Выбросить трупы за борт, вымыть палубу! - приказал он.
        Гоплиты брались по двое за убитых, швыряли их за борт. На палубе оставалось оружие пиратов.
        - Оружие собрать и в трюм! Можно снять нагрудники!
        А команда судна уже бросает за борт деревянные ведра на веревках и морской водой смывает кровь с палубы. Бой прошел отлично, несколько легкораненых. Сказался опыт и, главное, щиты и нагрудники. Пираты были лишь в легкой одежде. Не ожидали они, что встретят ожесточенное сопротивление воинов, мечтая о легкой добыче. А на корабле гоплиты были в полной экипировке.
        Выбора - Танаис или Гермонасса - не получилось. Кормчий правил к видимому берегу. Хотел быстрее пристать. Видимо, сказалось нервное напряжение, даже потрясение. Немного довернул кормчий, и прямо перед судном она - будущая Тамань.
        Алексей перешел на нос судна. Из-под форштевня летели брызги морской воды. Напряжение после боя отпустило. Все же опасность была велика, но гоплиты оказались на высоте, чему Алексей был рад.
        Корабль носом уткнулся в берег. Поторопился кормчий, правее, стадиях в пяти-семи были рыбачьи мостки. Сооружение хлипкое, но все же удобнее на берег сходить. Зато впереди домики. Бухта в Гермонассе удобная и мелкая. Большим кораблям с солидной осадкой к берегу не пристать, еще на подходе сядут на мель. С одной стороны, хорошо: что здесь делать военным кораблям или большим торговым судам?
        Вокруг селения местность ровная - ни холмов, ни гор, зато лес. Можно сказать, курортные места. Воины на палубе толпились, разглядывая селение.
        - Нравится? - спросил Алексей.
        - Как в моей родной Фессалии, - воскликнул кто-то.
        Сбросили трап, гоплиты спустились на берег. Несколько воинов Алексей оставил на судне, большинство пошли в селение. И Алексей пошел, интересно посмотреть. Многие селения с коренным населением, греками, дожили до поздних времен, например Анапа, Фанагория, Феодосия, Пантикапей, пережив нашествия печенегов, монголов, Тамерлана и еще бог весть кого. И уцелели.
        Чем дольше осматривал Гермонассу Алексей, тем больше мрачнел. Место для селения выбрано хорошее, речка есть, лес, море, дома из местного камня - ракушечника, гореть не будут, как деревянные на Руси.
        Гоплиты рады, им нравилось. Алексей же задавался вопросом: зачем он здесь? Чем будет заниматься? Когда Александр завоевывоевал Персию и другие страны, было понятно: себя попробовать, адреналин сбросить. Великие свершения полководца закончились, начинались войны за раздел империи, которые славы не принесли никому, лишь потери.
        Он воин по характеру, умениям. В Гермонассе только рыболовством или землепашеством заниматься можно. Для пропитания или развлечения - охота. Так ведь не лучник он, а с мечом на кабана не пойдешь, копьецо нужно.
        Воины все как один одобрили место и селение, выгрузили пожитки, деньги, оружие. Алексей расплатился с кормчим, забрал кожаный мешок с деньгами и сошел на берег. Судно отчалило. Алексей и воины смотрели на уходящий корабль. Рвалась последняя нить, связывающая их с прежней жизнью.
        Отошли подальше от уреза воды. Воины поставили палатку Алексея, сложили туда деньги. Палатка невелика, если дождь, может укрыть дюжину. Раба Хасана он отправил на другом корабле, а можно было отпустить, дурака свалял.
        Эх, надо было не отпускать корабль, заплатить еще денег, осмотреть Фанагорию, да и Танаис на реке Сиргис[19 - Ныне Северский Донец, приток Дона.]. Вдруг прогадали, высадившись здесь?
        Разочарование подкатило. Главные события уже прошли, и он был их участником. Захотелось к Наталье, в свою квартиру с удобствами, с магазином по соседству. Что его здесь держит? Уже ничего!
        Воины пошли в селение искать харчевню. Он же оделся, как в бой. Кожаный нагрудник, шлем, мечом опоясался. Из кожаного мешка несколько золотых и серебряных монет за нагрудник сунул. Золото - Наталье в подарок, серебряные драхмы - на память.
        Выудил из кожаного мешочка на шее перстень и артефакт, потер камень. Привычный треск - и он в своей прихожей. Как долго он не был дома! Девять лет, да с прицепом. А на мебели ни пылинки, потому что знал уже - в его времени, в двадцать первом веке, несколько часов прошло.
        Боевое облачение снял, определил в кладовку. Наверное, стоит отнести в музей, в дар. Настоящих вещей эпохи Македонского, считай, уже не осталось. Выложил на столик трюмо золотые монеты. Хочет Наталья, пусть в скупку сдаст, получит деньги, а ежели оригинальностью блеснуть, так закажет у ювелира цепочку на шею с монетами Александра. Кто в курсе, кто понимает - коих не много, - будут в культурном шоке.
        Хлопнула дверь, вошла жена.
        - Алексей, ты дома?
        - Дома! Где мне еще быть?
        Теперь отдыхать до новых приключений. Неделю? Год?
        notes
        Примечания
        1
        Дарий в переводе с фарси - «Добронравный».
        2
        Охатр, по другим версиям - младший брат Дария III.
        3
        Фила - объединение нескольких лохов в греческой армии, по численности - от двух до четырех тысяч гоплитов.
        4
        Современный Искендерун в Турции.
        5
        Ныне на месте городских развалин находится турецкий город-курорт Бодрум.
        6
        Специя.
        7
        Ныне город Хамадан в Иране.
        8
        Тиран - название должности, управителя города. Самой провинцией правил сатрап, и провинция называлась сатрапией.
        9
        Ныне город Сур.
        10
        Современный Афганистан.
        11
        Современные Таджикистан и Узбекистан.
        12
        Ныне на месте Библа находится город Джебейль.
        13
        Современное название Амударьи.
        14
        Водопровод и уличное освещение во многих европейских городах появятся только в XVIII - XIX веках.
        15
        Немного позже появятся караван-сараи - своеобразные гостиницы и харчевни с конюшнями для тягловой силы: лошадей, мулов, верблюдов.
        16
        Полуночной стороной называли север, полуденной - юг.
        17
        Ныне Керченский пролив.
        18
        Нынешняя Тамань.
        19
        Ныне Северский Донец, приток Дона.