Академия Анна Кондакова
        Клан Волка #2
        Это второй том. Первый том (бесплатный) вы найдёте по ссылке:
        ***
        Моя фамилия - Волков.
        И я бы стал одним из сильнейших боевых магов, если бы не болезнь, поразившая многих людей планеты. Чтобы выжить, мне пришлось рискнуть всем и отправиться в другой мир.
        Здесь тоже есть маги, есть разные расы и Восемь Великих Империй, есть Дома-Династии с их борьбой за власть, есть сто княжеств и даже своя маленькая «Япония».
        Но таких, как я, тут не ждали.
        Ведь то, что я называл болезнью, в новом мире сделало меня сильнее, а значит - опаснее...
        Клан Волка. Том 2. Академия
        Книга 2. Эпизод 1.
        -------
        Дорогие читатели,
        вы открыли второй том цикла "Клан Волка" автора А.Райро.
        Спасибо, что остаётесь с героями этой истории. Не забудьте добавить книгу в библиотеку.
        Приятного чтения!
        Первый том (он бесплатный) вы найдёте по ссылке: -
        КНИГА 2. ЭПИЗОД 1.
        ***
        - Мы в дерьме, если ты не понял! - Мичи опять обхватил меня за плечи.
        Я никогда не видел у него таких больших глаз.
        - Мы попали в Земли Котлованов!! - рявкнул он мне в лицо, будто я оглох и отупел одновременно. - И знаешь, что я предлагаю? Взяться за руки и помереть! Я знаю пару быстрых способов!
        Бледный, как смерть, Мичи Хегевара предлагал «помереть» различными способами, от самых стандартных до самых идиотских, только я слушал его вполуха. Взяться за руки и подохнуть от ужаса мы могли в любое время, но сначала нужно было попытаться выбраться.
        Правда, на ноги я так и не смог подняться.
        Лишь прислонился плечом к дымящемуся корпусу верхолёта, держась за него скользкой от крови рукой и продолжая разглядывать округу.
        Земля под нами дрожала и будто тлела изнутри.
        По каменистым горам вихрями поднималась пыль, горячий ветер гнал её вдоль разломов, впадин и трещин, тащил по ложбинам и собирал в мелкие смерчи.
        Всё вокруг покрывали камни, спёкшийся песок и редкие корявые кустарники. Это была пустыня: бесчисленные горы и холмы клубились пылью, выдыхая из себя собственный прах.
        - В любой момент из-под земли могут вылезти ниуды, - безжизненным голосом сообщил мне Мичи. - И тогда мы уже нежильцы. Ну как мы могли попасть в такое дерьмо, а? Почему именно наш верхолёт разбился? Почему именно мы?
        Он всё вопрошал: «Почему мы?», а я продолжал рассматривать горы и разломы.
        Даже небо здесь потеряло голубизну - оно пестрело грязными облаками и темнело над головой, провонявшее дымом и прокоптившееся за века. В носу свербило от гари, пыль не давала нормально дышать.
        Но это было не самое паршивое.
        Я всё сильнее ощущал, что по левому боку, под рубашкой, обильно сочится кровь, течёт по коже и собирается у ремня брюк, пропитывая одежду.
        Оттянув пиджак, я уставился на рану, и от её вида во мне всё похолодело, несмотря на горячий ветер.
        - Какого хрена, Мич?..
        Не знаю почему я сказал именно это - у меня будто не нашлось подходящих слов.
        - Извиняй, дружище, но я не стал вытаскивать из тебя этот обломок, - тут же сообщил Мичи, виновато поморщившись. - Я, конечно, не Целитель, но мне кажется, что если вытащить из тебя этот кусок металла, то ты истечёшь кровью...
        - Ч-чёрт... чёрт... - Я уставился на металлический обломок от обшивки верхолёта, торчащий из моего собственного бока, будто не мог на него насмотреться.
        Кажется, я даже боли не ощущал - только ужас и неверие.
        - Где... Дж... Джанко... Мидори? Где все Целители?
        И тут до меня дошёл смысл слов, которые произносил Мичи несколько минут назад.
        - Ты сказал, что погибло трое учеников... и двое ранены. Кто погиб? Кто ранен?
        Мичи кашлянул и вытер потный лоб.
        - Погибли двое парней из Сатории, они сидели позади нас. Их насмерть придавило обломками. Ещё Джун. Он находился в хвосте вместе с Горо Исимой.
        Я еле оторвал взгляд от своего бока и посмотрел на Мичи.
        - Джун Цути?
        - Да. Какой бы он ни был говнюк, всё равно жалко его. Он прикрыл Горо, а сам погиб. Зато Горо выжил, у засранца ни одной царапины. Живучий, скотина.
        - А кто ранен? Ты сказал, что двое.
        - Алхимик из Сатории... как его... Грич Гамзо. У него, кажется, рука сломана. Ещё что-то с ногой у любимчика учителя Ма, Ючи Хамады. Возможно, тоже перелом. А сломанные кости срастить не хватит ранга ни Джанко, ни Мидори. - Он покосился на мой бок. - Ну и ты третий раненый... самый пострадавший, похоже. Тебе, как всегда, повезло больше всех.
        Мой взгляд вернулся к боку с торчащим из него стальным обломком.
        Ну и зрелище, мать его.
        Я никак не мог поверить, что эта штуковина торчит прямо из моего тела! Безотрывно смотрел, как через рваную рубашку сочится кровь, как она тягуче капает вниз и впитывается в чёрный песок - и еле сдерживал рвотный позыв.
        - Джа-а-а-анко!!! - выкрикнул вдруг Мичи, кинулся в сторону пробоины в корпусе верхолёта и замахал руками. - Джанко, иди сюда! Эй! Тут Волк подыхает! Бросай всех, иди сюда! Джа-а-а-нко!
        - Погоди! - Я вцепился в штанину Мичи. - В какой именно мы точке Котлованных Земель? Кто-нибудь осмотрел панель навигации и карты в кабине пилотов? Далеко до границы со Стокняжьем?
        Мичи покачал головой, давая понять, что не знает ответа на этот вопрос, потом хотел что-то сказать, но закашлялся, согнувшись вполовину. В его воспалённых глазах показались слёзы.
        - Закройте лицо платками! - выкрикнули из пробоины в салоне. - Не дышите этой дрянью!
        Вниз, на горячий песок, к нам спрыгнула Джанко. От её ног поднялась пыль и окатила нас с Мичи чёрным облаком.
        Рубашка девушки пестрела алыми пятнами, но, кажется, кровь была не её. Рот и нос Джанко покрывал лоскут, оторванный от подола её собственной юбки. В глазах Целительницы читался ужас, но она старалась не паниковать.
        Девушка на пару секунд остановилась, разглядывая меня и Мичи сквозь пыль, потом быстро оторвала от подола своей юбки ещё один широкий лоскут и кинулась к нам.
        Джанко не сразу увидела, что из меня торчит кусок стальной обшивки, а когда увидела, то у неё даже ноги подогнулись, а ужаса в глазах стало вдвое больше.
        - О, богиня Некра... нет-нет... - Джанко опустилась на колени рядом со мной, стиснула пальцами лоскут от юбки, не зная, как мне помочь, и снова повторила: - Нет-нет... как же... я не смогу...
        - Джанко, соберись!! Если ты ничего не сделаешь, то он сдохнет! - заорал на неё Мичи и выдернул из её трясущейся руки лоскут. - Что делать? Говори!
        - Мичи... повяжи платок себе на лицо, как у меня, - прошептала она, не сводя глаз с моей раны.
        - Да со мной-то всё в порядке! Ты Волку помоги! - опять заорал он, нависнув над девчонкой.
        - Не знаю... такая рана мне не под силу... - снова зашептала она.
        Я взял Джанко за руку и крепко сжал её пальцы, тут же запачкав их своей кровью.
        - Сделай хоть что-то... давай. Ты ведь уже лечила меня. Это почти то же самое, что колено... только не колено... вытащи из меня этот паршивый обломок... ты сможешь. Возьми и вытащи его. Потом останови кровотечение. Ты ведь Целитель... сильный Целитель... да ты лучший Целитель во всём Янамаре.
        Если честно, мне было плевать, какие комплименты ей говорить. Главное - чтобы Джанко пришла в себя и начала лечение.
        Она наконец взяла себя в руки. Повернулась к Мичи и приказала жёстким голосом:
        - Позови Мидори! Без неё я не справлюсь! Я видела, что она помогала Кике перевязывать её брата Грича! Они ещё где-то внутри! Найди её! Живо!
        Мичи кинулся внутрь верхолёта.
        Джанко дождалась, когда он скроется в дыму, затем быстро сдёрнула со своей шеи галстук и велела уже мне:
        - Ну а сейчас прикуси это. - Она скомкала галстук и сунула мне в руку.
        - Ты спровадила Мичи, чтобы он не мешал, или тебе правда нужна Мидори?..
        Больше я ничего не успел у неё спросить - мне было уже не до этого.
        Девушка взялась за конец металлического обломка, торчащего из моего бока, и я завыл, как умалишённый. Чтобы заткнуться, мне пришлось действительно прикусить скомканный галстук Джанко.
        Я зажмурился и запрокинул голову, ощущая, как кусок металла медленно выходит из моего тела, как его поверхность трётся о мою рваную мышцу, как кровь всё сильнее заливает одежду.
        А ещё я слышал, как Джанко шепчет:
        - Терпи... терпи ещё немного... на эту рану уйдёт много времени, но я справлюсь... ну вот, ещё немного...
        Через какое-то время мокрые пальцы девушки коснулись моей щеки.
        - Кирилл? Ты слышишь? У меня не получается полностью остановить кровотечение. Мне не хватает силы.
        Я поднял голову, выплюнул галстук и посмотрел на Джанко.
        Она расплывалась в моих глазах, от потери крови всё вокруг кружилось и ехало вбок.
        - Ты вытащила?.. Вытащила?
        - Вытащила, но кровотечение... я попробую усилить свой божественный дух и его воздействие на тебя... но я ведь недоучка, а рана слишком тяжёлая, почти смертельная, и я могу предложить тебе только это...
        Джанко придвинулась ко мне ближе, оттянула платок со своего лица и, не отпуская руки от раны на моём боку, поцеловала меня.
        Да уж, так себе место для поцелуя, даже для лечебного, но я с готовностью ответил на божественное врачевание Джанко, ощутив, как её усиленная магия сразу же начинает работу.
        Боль в ране чуть стихла, а может, показалось.
        Джанко поцеловала меня глубоко и настойчиво, ни на что не обращая внимания. Плевать, что верхолёт разваливается на части, трещит и дымит; что из пробоин в земле в любой момент могут вылезти живущие тут твари; что где-то рядом лежат трупы учеников, пилотов и стюарда.
        Нам обоим было плевать.
        Её ладонь одновременно исцеляла моё покалеченное тело и останавливала кровотечение, а лечебная магия проникала через губы и разливалась по мне благодатной энергией, снимая боль и даруя силы.
        Когда жизнь висит на волоске, подобное исцеление кажется манной небесной, но, даже несмотря на это, я понимал, что для такой раны и такой кровопотери, как у меня, простого целительного поцелуя будет недостаточно.
        Неожиданно рядом с нами послышался голос Горо Исимы:
        - А ты всем пациентам удовольствие доставляешь, или только избранным? Куда в очередь вставать?
        Джанко напряглась, но целовать меня не перестала.
        Сейчас её главной задачей было исцеление, пусть даже таким сомнительным способом. Она спасала мне жизнь, как умела, и даже Горо Исима не смог сбить её с толку, за что я был ей особенно благодарен.
        - Наш снежный мальчик решил, что перед смертью ему всё можно, - продолжал возмущаться он. - Эй, Мидори! Глянь-ка! Видишь, что он делает?
        - Вижу, - услышал я тихий голос Мидори неподалёку. - Он истекает кровью, а Джанко лечит его, как может.
        Услышав, что к нам подошла Мидори, Джанко перестала меня целовать. Она перевела дыхание и посмотрела на мою рану.
        - Другого выхода не было, поэтому я... я снова это сделала... только сейчас даже оно не особо помогло, нужно что-то более сильное... я не знаю... Кирилл, я не знаю...
        - Спасибо, боль немного утихла, - перебил я её дурацкие оправдания: эта девчонка уже который раз помогала мне, как умела.
        Правда, моё сознание всё равно собиралось помахать мне рукой. Перед глазами темнело, а веки еле поднимались, как у пьяного.
        - Эй, Джанко, ты закончила облизывать его, или мы подождём? - спросил Горо. - Там ещё двое раненых, если что.
        Вместо того, чтобы отвечать на его идиотский вопрос, девушка оторвала ещё один лоскут от своей юбки и отдала мне.
        - Прикрой рот и нос.
        - Ты так скоро без юбки останешься, крошка, - не забыл прокомментировать Горо. - Но я, конечно, не против. Ниудам, возможно, тоже понравится, и сначала они набросятся на тебя.
        Видя, как гаснет моё сознание, Джанко нервно выдохнула и посмотрела на Мидори, игнорируя болтовню Горо.
        - Помоги мне. Одна я не справлюсь.
        Вражда между ними временно была приостановлена.
        Мидори поспешила присоединиться и тоже опустилась на колени рядом со мной. В отличие от Джанко Ян, которая была Божественным Врачом, Мидори Арадо обладала магией Знахаря-Друида и пользовалась зельями и силой природы, а не внутренним божественным духом.
        - У меня нет при себе зелий, - сказала она мне, - и я не нашла ничего подобного в кабине пилотов. Кажется, в этой сидховой пустыне нет ничего, что могло бы помочь Друиду, но...
        Не договорив, она повернула голову и посмотрела на Горо.
        - Я видела с другой стороны верхолёта полуобгоревшие силоновые кусты... и ещё... полынь, кажется. Сорви пучок того и другого, принеси сюда.
        - Думаешь, твоя травка ему поможет? - поморщился Горо. - Да ничего ему уже не поможет, он сдохнет скоро. Чего силы тратить? Уходить надо. Сейчас на шум привалят ниуды.
        - Я принесу всё, что надо! - тут же вскочила Джанко, но Мидори ухватила её за руку и усадила обратно.
        - Нет! Ты нужна здесь! Горо сам всё сделает!
        - Ну конечно. Горо же заняться нечем, как лечить трупы, - процедил тот.
        - Трупа ты не дождёшься, говнюк, - сказали за его спиной.
        В дыму, рядом с Горо, неожиданно появился Мичи. В руках он держал не только переломанный кустарник, выдернутый из земли с обрывками корней, но ещё приличный пучок суховатой полыни и горсть колючей мелкой травы с сиреневыми цветами.
        - Мой голос разума сказал, что... - начал он.
        - Ох, Мичи, ты самый лучший! И твой голос разума самый разумный! - воскликнула Мидори, сгребая у него всю траву и обломки корявого куста.
        Девушка быстро разложила растения перед собой и зашептала себе под нос:
        - Вспомни, что говорила Лидия... итак... полынь, тамариск... ещё силоновое дерево... лучше, конечно, тысячелистник, но и это подойдёт... можно использовать вытяжку из коры и листьев.
        Её дрожащая ладонь замерла над пучком полусухой травы.
        - Сначала полынь... да...
        Не в силах больше держаться, я прикрыл глаза, а потом почувствовал, что соскальзываю вбок.
        - Держись, не теряй сознание... - Меня мягко придержали руки Джанко. - Кирилл, только не теряй сознание.
        - Ну вот и ещё один труп, - сообщил всем Горо.
        - Давай, ты хотя бы в Котлованах не будешь козлом! - заткнул его Мичи. - Мы все сейчас заодно! Хочешь выжить - значит, помогай!
        - Кому помогать? Снежку? Да он же сдох уже, нахрена нам труп?
        - Это ты труп!..
        Судя по звуку, кто-то кого-то ударил, потом кто-то упал, но кто именно, я не увидел, потому что почти не воспринимал реальность. Лишь ощущал, что меня крепко держат руки Джанко.
        Не знаю, как долго я так лежал. Через какое-то время сквозь шум в ушах пробился девичий голос:
        - Ребята! Ребята! Судя по карте и навигатору в кабине пилотов, мы недалеко от границы! А ещё я нашла у пилотов составленное заклинание «маяк спасения»! С его помощью можно подать сигнал бедствия! Стержень с заклинанием завалился на пол, под осколки и немного подгорел, но его можно восстановить!
        Кажется, это был голос «финтифлюшки» по имени Кика. Девчонки-Инженера из Сатории.
        - Ну так восстанавливай быстрей! Чего стоишь, как дура?! - рявкнул на неё Горо Исима.
        В эту секунду я пообещал себе, что если выживу, то пришибу этого ублюдка прямо тут, в Котлованах.
        Он, кстати, упорно делал вид, что совсем не злится на Мидори из-за того, что та его бросила прямо перед отъездом. Но по его роже было заметно, что отомстить он всё ещё намерен.
        - Вообще-то, Грич уже восстанавливает заклинание, - ответила ему Кика, будто не заметив оскорбления. - На это уйдёт примерно часа два-три. У Грича сломана правая рука, он работает левой, а это неудобно.
        - Знаешь, что на самом деле неудобно? - процедил Горо. - Быть сожранным ниудами. Так что пусть твой братец поторопится...
        И тут всех оборвал возглас Мидори:
        - Мне нужна вода!! Сро-о-очно! Всё готово, не хватает только нескольких капель воды, чтобы соединить ингредиенты и усилить зелье магией. Вода - лучший проводник для силы Друида.
        - Лёд... лёд подойдёт? - прошептал я пересохшими губами и приоткрыл глаза.
        Передо мной снова расплылись лица. Кажется, это были Джанко, Мидори, а позади них - кто-то ещё. Возможно, Мичи.
        - Дайте мне стальной обломок... - попросил я. - Можно сделать конденсат... воздух вокруг горячий, а я могу охладить металл...
        Мне в руку сразу же кто-то вложил тот самый обломок от обшивки, который из меня вытащила Джанко.
        Я положил его рядом с собой и ослабевшими пальцами нарисовал в воздухе соляной знак треугольника Цуо, Сферы Холода, пустив ледяной воздух так, чтобы как можно больше охладить сталь. Для этого пришлось призвать остатки всех своих сил.
        Ощутив кожей прохладу, а под пальцами - шершавый иней, я опустил руку и опять прикрыл глаза.
        - Замечательно, - прошептала рядом Мидори. - Капли воды. Мне хватит.
        - Короче, сообщите, когда он всё-таки сдохнет, - сказал Горо, - а я пока проверю, как там дела с «маяком спасения». Может, недолго тут торчать осталось, и зря мы паникуем.
        Он наконец ушёл, и наступила тишина.
        Мне показалось, что прошло около получаса, а может, всего несколько секунд - в почти бессознательном состоянии чувство времени исказилось. Зато откуда-то пришло понимание, что, если бы не Джанко, то я бы уже давно потерял сознание.
        Она использовала свой божественный дух, чтобы удерживать меня в реальности. Через её ладони, которыми она обнимала меня за плечи, в моё тело постоянно проникали мелкие разряды магии. Они будто заставляли мыслить и воспринимать ощущения, взбадривая мозги и все нервные окончания.
        - Всё, зелье готово! - объявила наконец Мидори. - Приступаем. Зелье, конечно, не самое лучшее для такого случая, но оно должно помочь. Правда, пациенту будет больно. Оно жгучее... очень жгучее. Джанко, мне понадобится твоя помощь. Только вдвоём мы сможем сделать всё, как надо.
        - Конечно, - ответила та. - Я готова. Что нужно делать?
        Мидори помедлила с ответом, пробормотав сначала:
        - Всё же какое у судьбы дурное чувство юмора. Я занимаюсь целительством вместе с Джанко Ян. Ужаснее не придумаешь.
        - Может, выясним отношения позже? - бросила Джанко. - Если выживем, конечно. Лучше скажи яснее, что нужно делать?
        Мидори вздохнула и попросила её севшим голосом:
        - Поцелуй его ещё раз. Его - в смысле, пациента. Только хорошо и долго поцелуй, чтобы твой божественный дух сработал по всему его телу. Раз уж ты на пациента так сильно воздействуешь, то у тебя это лучше получится, чем у меня. А я в это время зелье использую и сделаю заговор на призыв природных сил. Так мы с тобой восстановим целостность повреждённых тканей на ране изнутри и снаружи. Только целуй пациента до тех пор, пока я не скажу, что можно остановиться.
        Она называла меня «пациентом», будто старалась отстраниться и не видеть во мне человека. А вот Джанко, наоборот, всё чаще называла меня по имени, а не «господин Оками». Да и просьба Мидори её совсем ошарашила.
        - Ну... я... э... х-хорошо, я постараюсь. - Её пальцы снова коснулись моей щеки. - Кирилл? Ты как? Мне придётся опять...
        - Давай, - перебил я её, открывая глаза и давая понять, что всё слышал. - Выбора у нас нет.
        - Знаете, что, девчонки? - вмешался Мичи. - Можете расцеловать этого парня хоть до полусмерти, прямо по очереди, только достаньте его с того света. Джанко, не тормози! Я могу отвернуться, если ты стесняешься! Всё, я вообще ушёл! Меня нет!
        Мичи, похоже, даже не догадывался, почему Джанко медлит. Он ведь не знал, чем рискует Целитель, применяя такой метод. Никто об этом не знал, кроме меня и самой Джанко. Кажется, даже Мидори не до конца понимала всю сложность положения своей заклятой подруги.
        Джанко провела пальцами по моим пыльным волосам и прошептала на ухо:
        - Только больше никогда не позволяй мне этого делать. Сама я теперь вряд ли смогу отказаться. Для меня всё зашло слишком далеко.
        Я не стал ей ничего обещать, да она и не ждала от меня ответа, понимая, что подобные повороты судьбы ни от кого не зависят.
        - Джанко, да что с тобой?! - не выдержала Мидори. - Лечи его! Неужели так сложно? Или это сделаю я!
        - Нет. Только не ты... - Джанко наконец осмелилась поцеловать меня, но на этот раз с изрядной страстью и напором, будто не могла с собой совладать.
        Я тут же вспомнил её слова насчёт того, как сильно Целитель искушает себя, применяя подобный метод врачевания.
        Это был уже четвёртый случай между мной и Джанко всего за несколько дней, и каждый раз, отправляя свой божественный дух через губы на моё лечение, девушка вызывала у самой себя всё более сильную привязанность.
        Даже сейчас я чувствовал, что она еле сдерживает страсть.
        Слабость моего полудохлого организма перестала её смущать уже через пару секунд, и, если бы не свидетели, то девчонка без сомнений набросилась бы на меня в любовном порыве - она почти сразу потеряла голову, желая продлить наш контакт, сделать его теснее и абсолютнее.
        И пока всё это происходило, Мидори успевала обрабатывать рану на моём боку.
        Её зелье адски обжигало мне кожу, а в ушах эхом раздавалось бормотанье заговора на призыв природных сил, но божественный дух Джанко тут же снимал боль и убирал неприятные ощущения.
        Это был невероятно эффективный тандем двух Целителей! Божественный Врач даровал мне силы и исцелял изнутри, а Знахарь-Друид заливал мою рану лечебным зельем и призывал силы природы заговором, чтобы залечить тело снаружи.
        Каждую секунду я ощущал, как всё во мне меняется, как мышцы наполняются силой, а слабость уходит вместе с болью. Двойная доза целительства была настолько мощной, что на меня навалилась эйфория.
        А неплохо иметь двух разных Целителей в своей команде. Была лишь одна проблема: вряд ли именно эти две девчонки уживутся между собой.
        Ощутив прилив сил, я и сам не заметил, как моя рука - уже не такая слабая - обняла Джанко, обхватив её плотнее.
        Зато Мидори заметила.
        - Кажется, кто-то уже вылечился, - объявила она тут же. - Всё, Джанко. Можно заканчивать. Эй! Пациент не лечится, а наслаждается! Такое не предусмотрено!
        Но Джанко сама уже не могла остановиться, так что это пришлось сделать мне. Я мягко отстранился от неё и обхватил девушку за плечи, заглядывая ей в глаза.
        - Всё, Джанко. Ты сделала всё, что нужно.
        Она часто заморгала, приходя в себя и освобождаясь от наваждения.
        - Всё? У-уже?..
        - Да. Уже. - Мидори ткнула её пальцем в плечо и показала на мой бок. - Смотри.
        Мы втроём уставились на мою рану. Точнее, на то место, где она была, и где теперь её не было. Остался только небольшой ровный шрам на коже, измазанной в зелье серого цвета.
        - Вот это работа... невероятно, - пробормотал я, не веря глазам. - Вы меня с того света вытащили. По всем заветам Мичи.
        Девушки переглянулись.
        - А недурно работают твои зелья и заговоры, - первой похвалила конкурентку Джанко.
        - И твой божественный дух, - кивнула Мидори, с уважением посмотрев на Джанко.
        Я наконец-то сам поднялся на ноги, причём легко и быстро, затем ещё раз оттянул испачканный в крови пиджак и покачал головой, снова уставившись на свой бок.
        - Вы великолепны, девчонки. Спасибо!
        - Только больше никаких поцелуев не будет, - нахмурилась Джанко. - Мне нужно развивать другие целительные навыки, а не... вот это всё.
        - Согласна, - кивнула Мидори. - Обойдёшься, пациент Кирилл. А то, смотрите-ка, хорошо устроился. Двух таких прекрасных Целителей разом заграбастал.
        Они снова переглянулись, будто до сих пор не веря, что минуту назад работали вместе.
        Я улыбнулся им обеим и, снова здоровый, как раньше, поспешил в дымящийся верхолёт. На ходу проверил, на месте ли револьвер в наплечной кобуре, и всё ли в порядке с рунным атласом, который хранился во внутреннем кармане пиджака.
        Всё было на месте.
        - Где твои недоделанные бомбы? - обратился я к Мидори, что шла следом вместе с Джанко. - Нужно срочно их найти.
        - Они где-то под обломками в салоне.
        - Я помогу их отыскать, - предложила Джанко.
        Пока обе Целительницы искали сумку с бомбами-заготовками, я добрался до покорёженной кабины пилотов.
        Именно там ковырялся со стрежнем заклинания «маяк спасения» Грич Гамзо. Тут же находились и все остальные: Горо Исима, Мичи, Кика и раненый Жрец-Монах Ючи Хамада.
        Всего после крушения нас осталось восемь человек: пятеро парней и три девчонки.
        Больше никто не выжил.
        Толстяк Грич сидел прямо на поваленном кресле пилота, его правая рука была туго перевязана от плеча до середины ладони, зато левой он ловко управлялся с инструментом, похожим на мультитул, и ковырял им полосатый сине-оранжевый стержень с заклинанием.
        Рядом с Гричем, но уже с перевязанной правой голенью, на полу устроился Ючи Хамада. Он вертел в руках и разглядывал другой стержень с заклинанием - похоже, это было то самое заклинание телепортации, которое взорвалось. От него осталась только пара обгоревших кусков корпуса на связке проволоки.
        - Оно точно было повреждено, Грич, - хмурился Хамада. - И, мне кажется, его намеренно повредили.
        В это время Кика исследовала приборы пилотов и кабину, а Горо и Мичи помогали ей, разгребая завалы в сторону.
        Когда я появился на пороге, целый и невредимый, все вытаращились на меня, не веря глазам. Даже Мичи, кажется, был готов смириться с моей смертью.
        - Ну перец! - Он заулыбался и крепко обнял меня. - Ну живучий!
        - Да-а-а... - уставился на меня Грич. - Жаль, твои девочки мне руку срастить не смогут.
        - Его девочки? - вскинула брови Кика, но больше добавлять ничего не стала.
        - Вылечили, значит, - сощурился Горо.
        - А ты надеялся, что не смогут? - прямо поинтересовался я.
        - Да плевать мне. Трупом больше, трупом меньше. Но лучше пусть нас будет много. Так шансы отбиться от ниудов выше.
        Он пожал жилистым плечом и указал подбородком на мой щит, который был прикреплён к запястью.
        - А дерёшься ты неплохо. Это я признаю. Только ты мозгами-то пораскинь. По большому счёту, кроме нас с тобой и долговязого Мичи драться больше некому. С этих двух Мастеров Материй взять нечего, как и с Целителей. А Жрец Хамада ранен, даже ходить не может. Остаёмся только мы трое.
        А ведь этот говнюк был прав.
        Мичи выпрямился во весь свой немалый рост и мрачно на меня посмотрел. Он тоже отлично понимал, что основная боевая сила - лишь мы трое. Но самое неприятное, что доверия к Горо не было никакого, тем более в бою. Только выбора всё равно не имелось.
        - А кто-нибудь из вас видел ниудов вживую и знает их реальные повадки? - спросил я, оглядывая всех, кто был в кабине. - Как они выглядят? Как атакуют? Что используют?
        - Я видела их только на выставке восковых фигур в художественной галерее «Болеро», когда бывала в Измаиле на съезде Приверженцев растительной пищи и поклонников профессора Андронникова, - с серьёзным лицом ответила Кика. - Могу описать, как они выглядят.
        - Кто? - нахмурился её брат, не отвлекаясь от ковыряния стержня с заклинанием. - Приверженцы растительной пищи? Или поклонники профессора Андронникова?
        - Ниуды, дурак!
        - А я видел их только по частям, - добавил Грич. - Их зубы и берцовые кости. Это всё однажды местный Охотник привозил на переплавку к соседям-зоологам, ещё в Сатории.
        - А ты? - обратился я к Горо. - Ты видел этих тварей вживую?
        Тот покачал головой.
        - Не видел и не хочу.
        И тут я вспомнил, что Мидори говорила мне как-то, что видела пленного ниуда ещё в детстве. Может, она что-то вспомнит.
        Я уже развернулся, чтобы выйти из кабины, но Мичи неожиданно ухватил меня за локоть и прошептал:
        - Хочешь узнать, как они выглядят, да? Тогда смотри... - Он медленно поднял руку, оттопырив указательный палец, и ткнул им в сторону потрескавшегося лобового стекла.
        Я посмотрел туда же, и у меня мгновенно пересохло в глотке.
        В клубах пыли, прямо на одном из ближайших каменистых холмов, рядами поднимались силуэты. Высокие, с крупными головами и длинными руками. Не меньше сотни тварей сразу...
        Книга 2. Эпизод 2.
        Все, кто был в кабине, застыли в ужасе.
        - Мать вашу... это что, ниуды? - прошептал Горо, таращась на холм через лобовое стекло верхолёта.
        - Кажется... да-а, - выдохнула Кика.
        Пружинки на её заколке-бабочке, напоминающие телевизионную антенну, заметно задрожали.
        Грич привстал с поваленного кресла пилота и тоже уставился на холм.
        - Как думаете, они пленных берут? - прошептал он.
        - Ага. Приглашают на обед, - шутка у Мичи вышла сама собой, хотя он и шутить-то не собирался.
        Жрец Хамада бросил остатки стержня с заклинанием телепортации и в панике завертел головой, но из-за сломанной голени подняться с пола не смог, как ни ёрзал.
        - Там ниуды?.. Ниуды, да? Эй, парни. Ниуды явились?
        - Нет, мы просто решили все вместе в окно посмотреть, - выдал Мичи всё тем же замогильным голосом.
        А вот у меня вообще слов не нашлось.
        Я молча смотрел, как на холме поднимаются силуэты в клубах пыли, а мой мозг в это время анализировал внешность и повадки подземных тварей и заодно соображал, что делать для своего спасения.
        Издалека ниуды напоминали горилл.
        Твари с крупными головами, мощной выступающей челюстью, длинными руками и развитой мускулатурой. Их чёрная шерсть отливала блеском, будто её обмазали жиром, либо чем-то другим, но издалека я так и не понял, что это. А ещё они носили броню из тёмной кожи и короткие накидки странного вида, сшитые из лоскутов вкривь и вкось.
        Некоторые из ниудов стояли на четвереньках, опираясь на длинные руки, сжатые в кулаки, а другие поднимались на задние ноги в полный рост.
        А роста в них имелось немало - метра под два.
        Причём все твари явились босиком. Их огромные волосатые ступни утопали в чёрной пыли.
        - В галерее они выглядели... симпатичнее, - прошептала Кика.
        - Напомните, я уже предлагал взяться за руки и помереть? Или ещё нет? - пробормотал Мичи. - Можно успеть, пока не поздно.
        - Рано помирать, Мич, - ответил я тихо. - Готовь щит.
        Никто из тварей пока не атаковал и не приближался, хотя оружие у ниудов имелось.
        Из-за пыли разглядел я его не сразу, но когда всё же увидел, то узнал в нём что-то наподобие сабель. У каждой твари на поясе с левого бока висели изогнутые ножны, прикреплённые к портупее, и торчал эфес с петлёй из красной тесьмы.
        Значит, ниуды владели сабельным боем.
        Что ж, тогда, возможно, у меня были шансы дать отпор, если завладеть их оружием. Я ведь тоже умел драться на саблях. Спасибо кадетскому корпусу имени Петра Великого.
        Ниуды стояли рядами на холме и смотрели на разбившийся верхолёт.
        Сотня против нас восьмерых.
        Не троих, как говорил Горо, а восьмерых - всё же я считал, что даже раненые и не боевые маги могли пригодиться в схватке. А в том, что она будет, сомневаться не приходилось.
        Ещё мне сразу же вспомнились слова Лидии Зерновой. Она как-то упоминала ниудов. Немного, но говорила кое-что.
        Когда Лидия увидела мои обмороженные ноги, то сразу предположила, что меня пытал котлованный ниуд, потому что подземные маги владеют Сферой Холода. А ещё она утверждала, что без психодуха с этими тварями не справиться, и что это самоубийство.
        Это были паршивые новости, ведь ни у кого из ребят психодухов не было, зато у меня он имелся. Пока плохо управляемый, но всё же был.
        К тому же, я владел соляным знаком Цуо, Сферой Холода. Как и ниуды.
        Конечно, так себе набор, когда врагов в десять раз больше, зато у нас в команде имелись два неплохих Стража со щитами, два Мастера Материй с умением накладывать соляные знаки, довольно сильный Жрец с рангом Монах, хоть и раненый, и ещё два Целителя, очень крутых, когда объединяются.
        Ну и Стальной Витязь с психодухом (это я про себя), хотя «стальной» - слишком громкое слово, потому что пока моя кожа не давала мне особой брони.
        Да и никакого оружия у меня не имелось, если не считать револьвера с заклинаниями «смертельная ловушка». Толку от него сейчас не было, и зарядов осталось всего четыре штуки. Я стоял практически с голыми руками - отправлялся ведь в Академию, а не на бойню.
        Все эти мысли пронеслись в моей голове за секунды, и решение было принято.
        - Грич, сколько тебе нужно времени на «маяк спасения»? - тихо спросил я у Алхимика, при этом не делая резких движений и почти не шевелясь, чтобы не провоцировать ниудов на атаку.
        Сейчас они внимательно за нами наблюдали и не двигались с места.
        - Не знаю... примерно часа два, - ответил Грич, переводя дыхание. - Алхимическое построение заклинаний мы в школе не проходили... я, можно сказать, самоучка в этом вопросе.
        - Слишком долго. Мы не вытянем тут два часа. Нужно быстрее.
        - Я не могу быстрее! Это серьёзная наука, её изучают в Академиях. И у меня с собой только один инструмент. МПА.
        - Что за МПА? - утончил я, не сводя глаз со стройных рядов ниудов.
        - Многоцелевой Паяльник Алхимика. Он плавит материалы в точке нагрева и меняет их структуру, а стержень у этого заклинания большой, нужно много времени на дополнительную оплавку.
        - Мой брат - въедливый отличник и дома много занимался, он всё сможет, - добавила Кика, - а паяльник он в школьной мастерской стащил.
        - При чём тут это... - с обидой начал Грич, но я тут же перебил его.
        - Ты можешь уменьшить этот стержень с заклинанием до размера патрона?
        - До размера... чего? - не понял меня Грич.
        Чтобы не объяснять, я быстро вытянул из кобуры подмышкой свой револьвер, открыл барабан и вынул один из зарядов.
        - Вот такой.
        - Ну... - Грич нахмурился, забирая с моей ладони стержень-патрон. - Теоретически могу... да. Если по образцу немного подпилить, подплавить паяльником и...
        - Тогда делай, - оборвал я его в очередной раз. - Сколько займёт времени?
        Грич стиснул патрон в кулаке и уверенно объявил:
        - Пятнадцать-двадцать минут.
        - Отлично. Есть шанс продержаться. А кто из вас умеет накладывать соляные знаки?
        - Любой Мастер Материй это умеет, - ответил Грич. - Всё зависит от ранга и...
        - Тогда твоя сестра займётся бомбами, - снова перебил я его, заговорив ещё быстрее, потому что заметил, что первые отряды ниудов начали движение в нашу сторону.
        - Бомбы? - не поняла Кика. - Я не умею делать бомбы. Тут нужен Оружейник, а я Инженер.
        - Ты будешь накладывать соляные знаки на заготовки. Сколько на это нужно времени?
        - Я... ну... - Пружинки-антенны на заколке девчонки затряслись ещё сильнее. - Нужен хотя бы элементарный набор инструментов... молоток, разметочный циркуль, стамеска, зажимы...
        - Используй подручные средства. Ты ведь Инженер, придумаешь что-нибудь.
        - Я... как бы... - совсем растерялась Кика.
        - Да какой из неё Инженер? - разозлился Мичи. - Толстуха в бабочках! Финтифлюшка безмозглая!
        - Что-о?? - ахнула Кика.
        Нет, она не обиделась.
        Она разозлилась не меньше Мичи и моментально потребовала у меня:
        - Давай сюда свои бомбы! Накидаю вам соляных знаков за пять минут! Железная Кика Гамзо и не такое может! Только убери отсюда это бревно с седой чёлкой! Оно умеет лишь несмешно шутить и блеять от страха!
        - Ах ты кусок теста!.. - начал орать Мичи, но я мгновенно ухватил его за плечо.
        - Заткнулись все!!
        Я тоже разозлился, хоть и был благодарен Мичи за мотивационный пинок для Инженера. Очень вовремя он встряхнул девчонку. Спортивная злость всё же лучше отупляющей растерянности.
        Кика и Мичи переглянулись, не скрывая взаимной ненависти, но заткнулись оба. Зато голос подал Горо Исима.
        Он неожиданно заинтересовался моим револьвером. Пока я прятал оружие в кобуру, Горо не сводил с него глаз.
        - Откуда у тебя такой? Их давно не производят.
        Ответить я ему не успел, да и не собирался ничего разъяснять. В кабину заглянула Мидори, неожиданно радостная.
        - Кирилл, нашли! Мы нашли их! Они почти не пострадали!
        Голос у неё был бодрый.
        Она ведь ещё не знала, что к нам приближаются ниуды, но увидев наши лица, сразу поняла, что всё стало намного хуже, чем было до этого.
        - Что... что случилось?
        - Ниуды. - Больше я ничего не стал пояснять, быстро шагнул к Целительнице и забрал у неё полуобгоревшую сумку с бомбами. - Сколько тут штук?
        - Сто п-пятнадцать... должно быть, - икнув, ответила Мидори.
        Я бросил сумку к ногам Кики.
        - Начинай. Используй те знаки, которые сильнее всего влияют на Сферу Холода. И сразу дай знать, как первая бомба будет готова.
        Кика больше в себе не сомневалась.
        Она была готова в лепёшку расшибиться, чтобы утереть Мичи нос и доказать, что она Инженер, а не «финтифлюшка безмозглая». Девчонка кинулась копаться в завалах кабины, выискивая хоть что-то, что подошло бы на роль слесарных инструментов.
        - Они ускорились! - вдруг выкрикнул Горо. - Ниуды! Они бегут к нам!
        - Поднимите меня!! Срочно! - потребовал Жрец Хамада, ёрзая на полу. - Мне нужно их видеть, чтобы на них воздействовать!
        Я тут же кинулся к нему и, подхватив подмышки, поднял его на ноги и навалил на панель навигации.
        Увидев, сколько ниудов приближаются к верхолёту, Хамада открыл рот.
        - О, великая Некра...
        - Давай, Монах! - Я хлопнул его ладонью по спине. - Не тормози! Молись, насылай на них проклятья! Задержи их, насколько сможешь!
        Хамада быстро пришёл в себя.
        - Разбейте стекло! Оно мне мешает!
        На этот раз среагировал Горо, перестав стоять истуканом.
        Он расставил ноги шире и использовал щит Стража, пустив в лобовое стекло верхолёта таранную волну. Треснувшее стекло вышибло наружу жёлтым мерцающим потоком с первого удара.
        Жрец тут же вскинул руки и начал читать божественную молитву. Кажется, он использовал язык воздушных магов, который я сам заучивал, когда читал молитву Богине Неба Ковентине.
        Кабина чуть завибрировала, осколки и обломки зашумели по стальному полу. Воздух над Хамадой нагрелся до марева, а затем лавиной метнулся в приближающихся ниудов.
        В отличие от всех нас, Ючи Хамада обладал рангом, поэтому атаковал с приличной силой.
        Первые ряды тварей были уже совсем близко, и волна дезориентации достала их почти мгновенно. Особей двадцать встали, как вкопанные, но те, кто бежал за ними, и в кого волна Жреца не попала, моментально распределились и выставили защиту.
        Они опустились с двух ног на четвереньки, задрали головы и одновременно выдули в воздух ледяные потоки. Те образовали вокруг каждого ниуда выпуклые щиты изо льда.
        Вот, значит, как они используют Сферу Холода.
        Эту преграду Хамада пробить уже не смог.
        Прикрытые от воздействия Жреца твари снова приподнялись на ноги и так же слаженно начали дальнобойную атаку. В их руках выросли ледяные копья.
        Самый рослый ниуд, что стоял позади всех отрядов в синей мерцающей броне и накидке до земли, отдал приказ - и в наш несчастный верхолёт метнулись копья.
        Лавина копий.
        - Все на пол!! - Я ухватил за пиджак Жреца и вместе с ним упал на обломки, прячась за панелью приборов.
        По стальной обшивке верхолёта загрохотали ледяные орудия ниудов. Десятки копий со свистом ударили в кабину, прошибив панель и забарабанив по полу. Ледяными осколками завалило всё вокруг.
        - Нога-а-а-а-а! - завыл Хамада, переваливаясь на спину. - Ты мне ногу долома-а-а-аешь!
        Мне было плевать на его вопли.
        - Поднимайся и читай молитвы! - рявкнул я на него. - Смотри на ниудов из укрытия! Не подпускай их к верхолёту! Мичи, Горо, прикройте его!
        Хамада закивал, морщась от боли и подгибая ногу. Стражи быстро подняли Жреца и выставили защитную сферу вокруг него сразу двумя щитами.
        Я в это время оглядел остальных.
        Мидори, съёжившись, лежала возле сумки с бомбами, прикрывая их телом, как самое ценное; Грич завалился на бок чуть дальше вместе со своим паяльником в руке.
        А вот Кика не просто укрывалась от атаки.
        Забившись в угол кабины, девчонка накладывала первый соляной знак на бомбу, зажатую между подошвой её туфли и полом.
        Заметив, что я на неё смотрю, девчонка кивнула мне с совершенно бесстрашным лицом, при этом ни на секунду не прерывая дела.
        - Скоро будет готово. Накладываю Ган, Сферу Огня, и Кседе, знак Точности. Умеешь пользоваться мишенями?
        - Умею, - ответил я, тут же вспомнил про сюрикены с соляным знаком мишени (значит, эта Сфера называется Кседе - Точность).
        Кика неожиданно улыбнулась мне, когда все вокруг ёжились от ужаса.
        А девчонка-то - кремень! Сказала, сделает - и делает.
        Я кивнул ей в ответ и снова оглядел пол. Сначала успокоился, отыскав глазами всех... вроде бы... а потом меня накрыла паника.
        - Джанко!.. Мидори, куда делась Джанко? - Я приподнялся на локте, но в нас опять ударил град ледяных орудий, и мне пришлось в очередной раз пригнуть голову к полу.
        - Она же позади меня шла! - с бледным лицом сообщила мне Мидори, перекрикивая грохот.
        По обломкам и ледяным осколкам я пополз к коридору, ведущему в салон, еле уворачиваясь от летящих в кабину копий.
        - Джанко! Джа-а-анко!
        В громыханье и треске я не сразу услышал отчаянный призыв.
        Кричали из глубины салона.
        - Помогите! Здесь ни-и-иуд!..
        
        ***
        
        Ползком добравшись до коридора, я вскочил и рванул в салон.
        Только то, что предстало моим глазам, не укладывалось в голове.
        Пока я бежал к Джанко, воображение невольно нарисовало жуткие картины её смерти. Однако Целительница была не просто жива, но ещё и приняла бой с ниудом.
        Она дралась!
        Билась с волосатой тварью чуть ли не вдвое крупнее себя. Причём кинулась на ниуда прямо с голыми руками!
        Хотя... не совсем с голыми.
        Её ладони светились зелёными папиллярными линиями. Джанко называла такой метод врачевания «Дланью Исцеления». Это была та же самая сила, которой девушка лечила мне колено ещё в Ютаке.
        Теперь же той же Дланью Исцеления Джанко наносила раны и насылала хворь на ниуда.
        Как говорил мне Галей, Целители только с виду такие хрупкие, но если захотят, то могут с лёгкостью переломать кости ребром ладони. Джанко не была на такое способна без ранга, но всё равно дала достойный отпор котлованной твари. Ниуд прихрамывал и кашлял, как чахоточный, поэтому никак не мог ударить Целительницу.
        Однако продержалась она недолго.
        Силы были совсем не равны.
        Ниуд выгадал момент между приступами кашля, размахнулся и отшиб девушку ледяным щитом в сторону. Джанко упала без сознания и затихла у кучи переломанных пассажирских кресел, а ниуд быстро прицелился в неё копьём, которое выросло в его руке за мгновение.
        Только добить Целительницу он не успел.
        Мой щит Стража сработал безотказно. Я пустил в ниуда точно такую же таранную волну, какой атаковал Горо у лавки госпожи Арадо. Объединил две Сферы магии: Преграду и Твердь.
        Удар был мощным, но котлованная тварь лишь немного сдвинулась с места. Зато я отвлёк её на себя.
        Ниуд успел выставить массивный ледяной щит и противостоял моей таранной волне - та разбилась о сильную магию холода.
        Тогда я решил объединить таран с другой Сферой: с соляным знаком Ган - Сферой Огня. Правда, из-за того, что я был ещё не слишком искусным магом, удар получился совсем слабым, зато эффект от него оказался куда заметнее.
        Ледяной щит ниуда затрещал и оплавился. Вода закапала к его волосатым ступням.
        Ниуд хмуро посмотрел на меня и прорычал что-то на своём языке, будто пообещал вырвать мне сердце.
        И тут мой наушник-переводчик решил, что надо бы перевести его фразу.
        - Новенькое беленькое пальтишко.
        Именно это сказал мне ниуд.
        Почему «пальтишко» - я понял не сразу. Только когда мой взгляд упал на его несуразную накидку из лоскутов.
        Матерь Божья...
        Она была пошита из человеческой кожи! Просто запылилась, потемнела от грязи и потёрлась.
        Холодок ужаса пронёсся по спине, и я невольно шагнул назад. В меня тут же метнулось копьё. Следом - второе, третье, четвёртое. Их ниуд создавал за секунду движением пальцев и тут же проводил атаку.
        Первые два орудия ударили в мой щит и переломались на ледяные куски. От остальных я увернулся, сделав кувырок вперёд, прямо к ниуду.
        Такой манёвр мне уже приходилось проворачивать с чароитом на свадьбе старшего брата Горо Исимы. Тогда я успел рассчитать действия противника: как он создаёт магию, какие жесты использует, сколько времени на это уходит. Точно по секундам.
        С ниудом сейчас было то же самое.
        Мне хватило времени разглядеть поведение котлованных тварей ещё из кабины верхолёта, чтобы выстроить для себя план атаки при встрече с ними вблизи.
        Оказавшись рядом с ниудом, я успел совершить удар.
        И вот тут котлованную тварь ждал шок - я тоже использовал Сферу Холода. Сразу с обеих рук.
        Два ледяных потока окатили морду ниуда, попав ему в глаза, нос и даже рот. Ледяная корка затрещала внутри его башки, и от боли тварь отшатнулась, но всё же успела вытянуть из ножен саблю.
        Лезвие полоснуло меня по бедру.
        В ответ я ударил ниуда ледяным кулаком под подбородок, а у твари и без того болела рожа. От адской боли он прорычал что-то нечленораздельное (даже наушник не смог перевести) и снова махнул саблей. Его длинные и мощные руки никому бы не оставили шансов увернуться, но мне удалось уйти от сабли, а вот от ледяного щита - нет.
        Глыба смачно съездила мне по руке и плечу.
        Мощи в гориллоподобном существе было намного больше, чем во мне, и я, как подкошенный, рухнул набок. Меня просто смело вниз, прямо на пол.
        Клинок сабли тут же рубанул воздух следом, но я успел сработать ногой, отвесив точный удар по голени противника и заставив его сделать шаг назад.
        Сабля прошла мимо.
        Перекатившись, я вскочил и немедля использовал щит вместе со Сферой Огня. И вот теперь, когда волна от щита ударила ниуда с близкого расстояния, он прочувствовал всю силу пламени. Его ледяная защита треснула и развалилась на оплавленные обломки, а самого ниуда опалило огнём.
        Только всё оказалось не так просто.
        По всем законам природы, его шерсть должна была вспыхнуть, но ничего не произошло. Лишь кожаная броня немного закоптилась.
        И тут до меня дошло, чем блестела шерсть всех этих тварей.
        Это был лёд. Ледяной панцирь на каждой волосинке! На каждой клетке кожи!
        Защита от смертельного для них пламени. Значит, ниуда так просто поджечь не получится. Нужно что-то другое.
        Он снова пустил в ход саблю, замахав ею с невероятным мастерством. Я попятился и выставил щит, используя уже не атаку, а знак Хого, Сферу Защиты. Если бы не это, меня бы уже нашинковали на лоскуты.
        - Новенькое беленькое пальтишко! Ха-ха! - снова прорычал мне ниуд, тесня к стене салона.
        Одной рукой я продолжал защищаться от его сабли, а вторую опустил вниз и завёл за спину. Мне пришла идея повторить навык ниуда по созданию копья прямо в руке. Всё должно было получиться, ведь знак Сферы Холода уже был записан в моём атласе, осталось лишь точь-в-точь повторить жесты ниуда.
        Ну что, поехали.
        Большой палец вбок, указательный согнуть, мизинец выставить вперёд, а затем задействовать Цуо, пустив поток воздуха диагонально запястью.
        Ошибка могла стоить мне слишком дорого.
        Но её не случилось.
        Уже через пару секунд я ощутил прохладу в правой руке и тут же обхватил ладонью то, что образовал поток холода. Затем не глядя, что именно у меня получилось, вытянул из-за спины орудие и со всей силы ударил им ниуда прямо в шею. Щита у него не было, поэтому он не успел ничего: ни защититься, ни сообразить, что случилось.
        Ледяное копьё пробило панцирь на шее твари и прошло насквозь, пронзив не только глотку, но и повредив позвонки. Ниуд сделал конвульсивный вдох. Засипев, остановился и выронил из руки саблю.
        В эту секунду я увидел, что в пробоину салона лезут ещё четверо ниудов.
        Вот же черти!
        Схватив саблю с пола, я собрался броситься на них, но тут со стороны кабины закричала Мидори:
        - Б-о-о-о-о-м-б-а-а-а-а-а!!!
        На бегу девчонка выбросила руку вперёд, и в ней я увидел уже знакомую мне катушку на нитке.
        Раздались щелчки.
        Стальная конструкция раскрылась в броске и выпустила бомбу-шар. Его полёт был красивым, но недолгим. Он ощетинился шипами с крючками и угодил в грудь ниуда, умирающего с копьём в шее прямо передо мной.
        И в который раз я помолился за то, что у меня хорошая реакция.
        Увидев перед носом бомбу, я машинально выставил левую руку со щитом и пустил в ниуда таранную волну со Сферой Тверди. Котлованную тварь сшибло с места вместе с копьём и бомбой. Он полетел точно в пробоину, к другим ниудам, которые лезли в верхолёт, и смёл их за собой.
        Раздался взрыв, уже за пределами салона, но огненная волна докатилась даже до меня. Я отшатнулся к стене и прикрылся щитом.
        Верхолёт затрещал и накренился, обломки и переломанная мебель с шумом перекатились по полу и ударились о стену.
        Убрав щит и посмотрев в пробоину, я увидел, что на песке у верхолёта горят заживо с десяток оглушённых и раненых ниудов. Их окропило кровью сородича, от которого остались только куски и ошмётки на камнях.
        Первый бой с подземными тварями мы выиграли, только радоваться было нечему. Через несколько секунд после взрыва раздался вой остальных ниудов.
        «Но-о-о-венькое бе-е-еленькое пальти-и-и-и-и-ишко», - послышалось мне в этом жутком хоровом вое.
        Он приближался со всех сторон сразу...
        Книга 2. Эпизод 3.
        Ниуды завыли по холмам, увидев, как их сородичи сгорают заживо.
        Не знаю, сколько именно тварей собралось вокруг места крушения верхолёта, но мне показалось, что тысячи.
        Вой стоял жуткий!
        После взрыва машину окутало дымом и вонью палёной плоти - тела раненых ниудов, которым не повезло встретиться с бомбой, умирали в магическом пламени и не могли его погасить.
        С саблей в руке я замер у пробоины, глядя, как полыхают в огне сразу несколько тварей. Кроме треска пламени и воя больше никаких звуков не доносилось.
        Ни грохота, ни ударов по верхолёту.
        Нас перестали закидывать ледяными копьями, и эта тишина показалась мне даже более пугающей, чем удары орудий.
        Тяжело дыша, ко мне подошла Мидори.
        - Кроме Огня Кика добавила на бомбу ещё знак Эфира, - сказала она, - чтобы уж наверняка пламя не погасло.
        - Есть ещё готовые бомбы? - быстро спросил я у неё.
        - Кика делает, поэтому...
        - Понял, - я ещё раз оглядел территорию около пробоины (ниуды пока сюда не лезли, не зная, чего ещё от нас ожидать).
        С другого края салона вдруг послышался стон.
        Джанко пришла в себя и сразу же попыталась подняться, но лишь застонала от боли, схватившись за бок.
        Мидори бросилась к ней.
        - Джанко! Потерпи, я сейчас!
        Ну а я кинулся в кабину пилотов.
        По пути мне попалось мёртвое тело стюарда в белом пиджаке. Мужчина лежал у стены рядом с коридором, будто спал. Видимо, несчастный бортпроводник выкатился из-под обломков, когда верхолёт накренился от взрыва.
        Я глянул на него лишь вскользь, пробегая мимо в кабину пилотов, но всё равно внутренне содрогнулся, сразу вспомнив мёртвые глаза своего бывшего наставника Анатоля, который остался где-то там, в заснеженном поле.
        Добравшись до кабины, заваленной льдом, я увидел, что на холмах появляются всё новые ряды ниудов. Сколько их тут теперь - не сосчитать. Подземные существа перестали выть и к верхолёту не приближались, зато окружили его, взяв в плотное оцепление, и замерли в ожидании приказа командира.
        Жрец Хамада всё так же стоял у панели приборов, смотрел вперёд, но молчал, а с двух сторон парня придерживали Мичи и Горо.
        Их щиты работали во всю мощь, которую могли выдать. Сейчас Стражи использовали только Хого, Сферу Защиты, чтобы прикрыть Жреца и самих себя.
        - Ниуды слишком далеко, - покачал головой Хамада, пристально следя за рядами врагов вдалеке. - Я до них не достану.
        - Не давай им приближаться, - сказал я.
        Все, кто был в кабине, повернули головы в мою сторону.
        - Отличный взрыв вы устроили! - бодро высказался Мичи. - Ниуды испугались и теперь не подходят!
        В его голосе послышалось облегчение - он был рад увидеть меня живым. А вот Горо - не очень.
        - Ты теперь у нас командир, да? - прищурился он. - Может, воздержишься от приказов и советов, снежок? Я лучше удавлюсь, чем совета у тебя спрашивать буду.
        Мы посмотрели друг другу в глаза.
        - Удавись, - процедил я. - Но любая ошибка может стоить нам жизни.
        - Вся эта хрень - уже одна большая ошибка! - внезапно разозлился Горо.
        Только я на него уже не смотрел, а обратился к Алхимику Гричу.
        - Сколько тебе ещё нужно времени?
        - Минут семь, - уверенно ответил он и показал мне стержень с заклинанием «маяк спасения» в руке: теперь тот стал такого же размера, как и мои заряды в револьвере.
        Из угла кабины вдруг подала голос Кика.
        - Кирилл, у меня есть идея!
        Она в это время возилась с бомбой, накладывая на неё соляной знак, и я впервые увидел вблизи, как Мастер Материй это делает.
        Сначала девчонка нарисовала символ над предметом с помощью пальца, как делал я сам, но затем начиналась совсем другая работа.
        Мерцающий знак, зарождённый в воздухе, вколачивался в материал по уже расчерченной заранее траектории.
        В прямом смысле - вколачивался. Аккуратно и быстро.
        Вот, значит, зачем Кике нужен был молоток.
        Сейчас же она пользовалась обломком от железной ножки кресла, и, похоже, уже приноровилась, потому что почти не делала лишних движений, слегка постукивая по заготовке бомбы и объединяя соляной знак со сталью.
        - Какая идея? - спросил я.
        Кика перестала колотить по бомбе и посмотрела на меня.
        - Если вы отыщете золото, то я сделаю такую бомбу, что она заменит сразу десяток. Где ты вообще взял эти заготовки? Конструкции бомб уникальны, я такого никогда не видела. И их можно неплохо усилить. Было бы золото.
        Почему-то я сразу глянул на Горо.
        - Есть золото? Запонки какие-нибудь, цепь, пирсинг?
        - Чего? - уставился на меня тот. - С чего ты взял, что у меня вообще есть золото?
        «С того, что ты богатенький говнюк», - хотелось бы ответить мне.
        Затем мой взгляд скользнул мимо Мичи (золотом там и не пахло) сразу к Гричу.
        - Ты же Алхимик. У тебя должно быть золото.
        - Я Алхимик не того полёта, чтобы мне доверяли подобные материалы, - мрачно ответил Грич.
        - Это плохо...
        - Но я замечаю золото, если его вижу, - добавил он. - У нас на него нюх.
        - Алхимики от золота сходят с ума при долгом соприкосновении, но они ж, как наркоманы, всё время его ищут и хотят, - поморщилась Кика, не отрываясь от работы.
        Грич хмуро глянул на сестру и добавил:
        - Кажется, я видел золотое кольцо у бортпроводника на пальце. Приметил ещё, когда мы в верхолёт заходили...
        Не дослушав его, я кинулся в коридор, к телу стюарда, что лежало сейчас у стены.
        Через несколько секунд мои вспотевшие от напряжения пальцы уже снимали с правой руки бортпроводника массивное кольцо, а глаза при этом невольно осматривали труп несчастного парня.
        Полы его пиджака были распахнуты, а из внутреннего кармана торчал свиток на деревянном стержне. В глаза сразу бросились знакомые изображения, как на навигационной панели верхолёта.
        Это была карта.
        Сдернув кольцо с пальца стюарда, я забрал у него и карту. Мне показалось странным, что бортпроводник таскал её с собой.
        Развернув свиток, я бегло его изучил.
        Сначала подумалось, что ничего подозрительного нет. Это была карта Стокняжья, изображённая на свитке размером с три альбомных листа.
        Но вглядевшись в линии западных границ с пустынными территориями Котлованных Земель, я заметил отмеченную карандашом точку и небрежно начертанную рядом с ней пометку - иероглифы.
        Скорее всего, их писал янамарец.
        Меня тут же пробрал морозец, несмотря на то, что от жары и напряжения я весь покрылся потом.
        Точка, указанная чьей-то рукой на карте, находилась не на западной границе со Стокняжьем, а почти в середине огромной территории Котлованных Земель.
        Скорее всего, это и было местом назначения верхолёта, только повреждённое заклинание телепортации сработало не так, как было задумано злоумышленником. Оно взорвалось и машину «не добросило» до точки.
        Мой взгляд снова упал на мёртвого стюарда.
        На кого же ты работал, ублюдок? Какую цель преследовал?
        Ладно. Потом.
        Я быстро сунул свиток во внутренний карман пиджака, решив пока ничего не говорить остальным, чтобы не наводить панику.
        Все и без того напуганы.
        Вот выберемся из этого дерьма - и разберёмся.
        Только теперь нужно было внимательнее присмотреться к остальным. Кто-то из учеников тоже мог оказаться предателем.
        Мичи и Мидори исключались сразу - они стали моими доверенными магами и прошли магический ритуал, а значит, не могли предать меня.
        Остаются пятеро: Грич и Кика Гамзо, Горо Исима, Джанко Ян и Ючи Хамада.
        Нервы натянулись до предела.
        Я бросил взгляд на двух Целительниц у другой стены салона (Мидори всё ещё возилась с раненой Джанко) и, нахмурившись, кинулся обратно в кабину пилотов.
        - Ну вот! Золотишко нашлось! - воскликнул от радости Грич. - Говорил же, мой нюх не проведёшь!
        Его глаза блеснули, когда он увидел, как я передаю кольцо его сестре.
        - Это будет буря... - начала Кика, но ей пришлось смолкнуть.
        Кузов верхолёта неожиданно затрещал по всей поверхности - сверху донизу.
        Мичи и Горо заорали хором:
        - Они нас замораживают!
        Я посмотрел на ниудов, окруживших верхолёт.
        Все твари, кроме их командира, встали на четвереньки и одновременно выдули потоки холодного воздуха в сторону машины, создавая настоящую морозную лавину.
        Фюзеляж верхолёта заледенел моментально, но это было не самое страшное.
        - Они нас не просто замораживают! - выкрикнул я. - Они собираются сломать корпус! Смять его под прессом льда со всех сторон!
        По стальной обшивке захрустело.
        От страшного скрежета сдавило уши.
        Погибающая железная махина загудела и застонала, корпус завибрировал. Стекло во всех люках полопалось. Балки, створки, двери, крепления, шарниры - всё задребезжало и заскрипело.
        А потом остов машины начал прогибаться под чудовищным давлением глыб снаружи.
        Зажатый в тиски верхолёт ещё хранил наши жизни, но это было совсем не надолго.
        - Гри-ич! Поторопи-ись! - заорал я, нависнув над Алхимиком с саблей в руке.
        Парень плавил паяльником стержень с заклинанием и одновременно пригибался к полу от ужаса. Его крупное тело дрожало, мертвецки бледное лицо блестело потом, но работу он не прерывал.
        - Сейчас-сейчас-сейчас... - пробормотал Грич, в его глазах показались слёзы, а голос сел и стал хриплым. - Дай мне пару минут... ещё пару... иначе не сработает... я стараюсь сделать всё правильно...
        Кика придвинулась ближе к брату и зашептала:
        - Не торопись. Всё в порядке, ты успеешь.
        Он закусил нижнюю губу и часто-часто заморгал, сгоняя слёзы и крепче обхватив пальцами паяльник. Кажется, он даже забыл, что работает лишь левой рукой.
        - Успею... конечно, успею...
        - Потом мне тоже будет нужен твой паяльник, - без напора сообщила Кика, - чтобы подплавить золото. Но ты не торопись, я подожду своей очереди.
        - Да ну вас нахрен! - неожиданно выкрикнул Горо. - Надо валить отсюда и прорываться щитами!
        Куда прорываться, как прорываться - этого он не сказал. Каким бы он ни был придурком, но очевидную вещь всё же понимал: даже в три щита мы не сможем прорвать окружение. Ниудов было слишком много.
        Но Горо просто бросил всё и свалил.
        Оставил Жреца, которого придерживал с одного бока, и поспешил в салон.
        - Хватит с меня всей этой тупой возни! Пора прорываться!
        Мичи один подхватил раненого Хамаду и потащил его к выходу из кабины пилотов.
        Здесь было уже слишком тесно: остов машины неумолимо сдвигался и прогибался внутрь со стороны носовой части. Всё вокруг падало, ломалось, крошилось и трещало, но я всё равно остался вместе с Гричем и Кикой.
        Они оба сидели на полу.
        Кика - с бомбой; Грич - с заклинанием.
        И оба доделывали то, без чего мы тут точно не выживем, и то, что Горо назвал «тупой вознёй».
        - Грич, дружище, плавь быстрее... - не выдержал я, умоляюще посмотрев на Алхимика и опустившись рядом с ним на пол.
        - Тс-с! - шикнула на меня Кика. - Имей терпение. Не торопи его!
        Через несколько мучительных секунд парень вдруг замер, затем выдохнул и положил паяльник на пол, после чего поднял голову и молча посмотрел мне в глаза.
        - Всё.
        На его дрожащей ладони лежал заряд-патрон с «маяком спасения», но Грич настолько перенервничал, что не смог даже протянуть руку и передать его.
        - У меня мышцу свело, - прошептал он виновато.
        Я сгрёб с его ладони заряд и сразу же отправил его в револьвер.
        - А теперь валите из кабины! - Я помог Гричу подняться с пола, но Кика наотрез отказалась вставать.
        Она уже плавила паяльником брата золотое кольцо и припаивала его к бомбе.
        - Идите! Я догоню!
        - Нет, я тебя не брошу! - замотал головой Грич и встал рядом с сестрой.
        У него тряслись руки и ноги, трясся он весь, но вид у него был решительный.
        Тем временем кабина всё больше сминалась, скрежет стоял адский, пол выгибался, ломался, лопался и дрожал. Ледяной панцирь продолжал безжалостно сжимать машину.
        Теперь на счету была каждая секунда.
        - Как только бомба будет готова, кто-то должен мне её передать! Прямо в руки! - крикнул я Гричу.
        Тот закивал.
        - Сделаем.
        Я задрал голову и глянул наверх, на перекошенный заслон люка, ведущего на крышу из кабины пилотов.
        Нужно было как можно быстрее подать сигнал бедствия. Оставался шанс, что его увидят пограничники из Заслона Славной Сотни, охраняющие западные границы Стокняжья.
        По дрожащему и ломающемуся полу я рванул к выходу и выкрикнул:
        - Мичи! Ты мне нужен!
        Мичи моментально прибежал на мой призыв, и вместе мы втиснулись обратно в кабину, вытянув сначала оттуда крупногабаритного Грича - слишком много места он занимал.
        Чтобы выбить люк на потолке нам понадобилась сила сразу двух щитов, один бы я не справился. Тем более Мичи был более искусным Стражем, чем я, да и щит у него имелся покруче.
        Объединив усилия, мы вышибли люк таранной волной, а затем проплавили и дыру в ледяном панцире, который давил на крышу. Для этого снова пришлось использовать знак огня.
        Как только выход на крышу был освобождён, я тут же вытащил из кобуры револьвер, вытянул руку вверх, целясь прямо в небо, затем взвёл курок и прошептал, обращаясь к легендарному метателю заклинаний:
        - Ну а теперь не подведи, дружище.
        - Дава-а-ай! - Мичи сжал кулаки от нетерпения. - Запусти его, чтобы всё Стокняжье увидело!
        Я прицелился так, чтобы заряд при выстреле не задел стенки люка, полетев при этом перпендикулярно земле.
        Выдохнул.
        Замер.
        И нажал на спуск.
        
        ***
        
        Грохот оглушил изуродованную кабину.
        Револьвер выпустил заряд, и заклинание «маяк спасения» метнулось в небо. Это было красиво!
        Даже через маленькое окошко люка нас озарило настолько ярким зеленым светом, что резануло по глазам.
        - Божество Рай, Сфера Света, одна из сильнейших Сфер магии, - послышался с пола голос Кики.
        Резанув пространство над верхолётом, мощный луч исчез, и уже через мгновение далеко в небе образовалась световая сфера. Она испустила сотни других лучей - все разных цветов, но сияющих так же ослепительно.
        Над мёртвой Землёй Котлованов загорелось самое настоящее магическое солнце!
        Оно озарило чёрные запылённые холмы, будто оживив их на время, и сделало небо снова голубым и ярким.
        «Маяк спасения» горел над нами несколько минут.
        В это время давление на фюзеляж верхолёта усилилось в разы. Носовая часть уже смяла половину кабины пилотов.
        Кика выскочила оттуда вместе со мной и Мичи в самые последние секунды, и теперь нам ничего не оставалось, как скрыться в салоне, хотя и там для восьмерых места было уже мало.
        Горо стоял в самой широкой части, около сваленных в кучу кресел. Мидори теснилась к нему и придерживала Джанко, навалив её на себя. Жрец Хамада сидел тут же, на поваленном пассажирском кресле, вытянув сломанную ногу и склонив голову.
        Бледные и перепуганные, все они молчали, слушая скрежет и треск машины, наблюдая, как стены сдвигаются вокруг них, и будто мысленно молились, чтобы смерть не была слишком мучительной.
        Мидори посмотрела на меня с обречённостью.
        - Никто не успеет нам помочь. Слишком поздно. Верхолёт вот-вот не выдержит...
        Будто подтверждая её слова, корпус машины с оглушительным треском переломился, и под напором льдин хвостовая часть отвалилась.
        В салон ворвался горячий воздух Котлованов, всё заполонили дым и запах гари.
        Ища спасения, все кинулись к противоположной стороне - к покорёженной и смятой кабине, но это, конечно, ничем не помогло. Ниуды лишили нас укрытия, и теперь мы смотрели на ряды котлованных тварей через огромный пролом.
        Ловушка, из которой не выбраться.
        Послышался выкрик командира, и сотни ледяных орудий метнулись прямо в нас.
        
        ***
        
        Не сговариваясь, я, Мичи и Горо шагнули вперёд и использовали щиты, встретив первый удар копий тройной стеной защиты.
        Ни один из нас не собирался сдаваться просто так.
        Ледяные орудия разбились о созданную защитную ауру, но никто не давал нам гарантий, что удастся пережить вторую атаку, а она не заставила себя ждать.
        Снова послышался приказ командира ниудов.
        И опять град копий полетел в пробоину.
        Ниуды не подходили близко к переломленному верхолёту, боясь, что мы снова используем бомбу. Хитрые твари старались добить нас издалека, и можно было не сомневаться, что всего через несколько минут упорства им это удастся.
        Защитная аура щитов истончалась после каждой атаки, а воссоздать её заново ни у кого не получалось, но мы держались изо всех сил, защищая не только себя.
        За нашими спинами прятались и остальные.
        Никто не кричал и не плакал - все смирились с приближающейся смертью.
        - Зато повеселились! - вдруг заулыбался Мичи и толкнул меня плечом. - Был рад с тобой повоевать! Жаль, ты новое оружие не успел кровью ниудов измазать.
        Он уронил взгляд на саблю, что я держал в правой руке.
        - Может, в плен сдаться? - предложил вдруг Горо.
        - Они же тебя сразу копьями нашпигуют, ты и моргнуть не успеешь, - ещё шире улыбнулся Мичи. - Стоит только щиты убрать, и всё. Конец.
        - Я вообще-то не у тебя мнение спрашивал, долговязый. Я к Оками обращался.
        Если бы не смертельная опасность, я бы рассмеялся ему в лицо.
        Похоже, у Горо Исимы от страха внезапно поехала крыша, если он моим мнением интересоваться начал. А как же «Я лучше удавлюсь, чем совета у тебя спрашивать буду»?
        Наверное, я бы действительно даже рассмеялся перед смертью, если бы позади меня не прозвучал голос девчонки-Инженера:
        - Золото заказывали?
        От этой фразы мурашки проскочили по коже.
        Кажется, я даже полюбил золото всей душой!
        Не оглядываясь на девчонку, я завёл левую руку за спину. Кика тут же вложила в мою ладонь бомбу, причем, неожиданно приличного веса.
        Как только та оказалась у меня, я крепче стиснул её в руке и выкрикнул Стражам:
        - Прикройте!
        А сам рванул прямо в пролом, навстречу очередному потоку копий...
        Книга 2. Эпизод 4.
        Перед лицом смерти никто не спорил и не качал права.
        Все сработали как единый организм.
        Одного моего слова «Прикройте!» хватило для того, чтобы оба Стража сделали практически невозможное: ринулись следом, по обе стороны от меня, собрали все свои силы и пустили такие таранные волны, что ни одно копьё ниуда не проскочило.
        Сейчас эти два парня хранили меня как зеницу ока и расчищали мне дорогу. От их щитов вперёд отправилась мощнейшая двойная стена божества Имонди - Сферы Тверди.
        А ещё они кричали.
        Хрен пойми что, но орали хором и, возможно, матом, будто выскочили из окопов.
        Горо понёсся следом за мной с истошным боевым кличем. Мичи тоже вопил, как чокнутый, но в грохоте льда о таранные волны сложно было что-то разобрать. Орудия ниудов взорвались осколками ещё на подлёте к пролому и отлетели в стороны, засверкав в раскалённом воздухе.
        Последний рывок.
        Последняя наша попытка.
        Бомба в моей руке была тяжёлой, но я готовился забросить её далеко и точно. Никакой сноровки у меня не имелось, и промах поставил бы точку в нашем сопротивлении. А ведь я даже не успел посмотреть, какие именно соляные знаки наложила на бомбу Кика. Что ждёт ниудов при взрыве, оставалось лишь догадываться.
        «Это будет такая буря», - пообещала мне девчонка-Инженер.
        А просто так словами она не кидалась.
        Железная Кика. Прозвище ей действительно подходило. Доделывать свою работу, когда всё вокруг тебя рушится - это не просто отчаянное мастерство. Это подвиг. Не меньший подвиг, чем бежать с бомбой в толпу врагов.
        Этот чёртов демарш выпал уже на мою долю.
        При помощи Стражей я сумел выскочить в пролом, но дальше нужно было действовать одному. Вряд ли Мичи и Горо смогли бы выдать вторую волну прикрытия. К тому же, предстояло выяснить, в какую точку бросать бомбу.
        Сейчас я бежал практически вслепую, не видя расстановки сил противника, зато мозг за мгновение просчитал действия.
        Выскочив из верхолёта, я не стал бросать бомбу в первые ряды врага, иначе верхолёт мог взорваться вместе с ниудами, а сделал то, чего они вообще от меня не ожидали.
        Сунул бомбу в карман пиджака, чтобы освободить руку, и прямо на бегу использовал знак «крылья» (Сферу Эфира), а потом знак «стрела вверх».
        Меня подбросило высоко в воздух.
        Ну а сверху вся картина предстала, как на ладони: где скопились основные силы противника, где их командир, и что все они делают.
        В ту же секунду была намечена точка атаки.
        Мне предстояло не только нанести максимальный урон ниудам, но и хоть как-то прикрыть тех, кто остался в машине. Я очень надеялся, что от взрывной волны и огня верхолёт защитят толстенные глыбы льда, которые минуту назад пытались его раздавить.
        Вариантов всё равно не осталось.
        Бомба полетела вниз. И не просто полетела, а метнулась с бешеной скоростью - я толкнул её таранной волной щита. Основная сила ниудов вместе с командиром, собравшиеся у левого борта верхолёта, не успели выставить хоть какую-то защиту или сбить бомбу ответной атакой.
        Они вообще ничего не успели сделать.
        Бомба ударила в землю с такой силой, будто шандарахнуло многотонное чугунное ядро. Взрыв получился эпичный.
        Ещё с воздуха я успел увидеть этот взрыв, и такого мне не доводилось видеть никогда.
        От места удара во все стороны метнулись синие искры, миллионы искр. Они, как адские живые светлячки, осыпали взводы ниудов, налетев на них роем, а затем вся эта светящаяся масса сдетонировала ещё раз.
        Земли Котлованов содрогнулись от грохота.
        Будто взорвались сразу тысячи бомб.
        По холмам прогудело эхо. Взрывной волной стащило с места и перевернуло остатки верхолёта, и вместе с ледяным панцирем он завалился в ложбину.
        Всё поглотил огненный шторм.
        Выросли десятки воронок-смерчей, они понеслись по земле, пожирая и сжигая всё живое, поднимая пламя в небо, дымя и наполняя воздух гулом и рокотом.
        Те ниуды, что не погибли от взрыва сразу, вспыхивали магическим пламенем и умирали более страшной смертью. Казалось, вместе с их воплями стонет и рыдает сама земля, и без того чёрная и обугленная.
        Адская картина.
        Мне померещилось даже, что мой полёт замедлился, но это, конечно, было не так. Просто зрелище завораживало настолько, что заставляло смотреть и смотреть на себя, распахнув глаза до боли и забыв обо всём, даже о собственном дыхании.
        Всё, что творилось дальше, я почти не видел, потому что начал падать.
        У меня имелось не больше двух-трёх секунд, чтобы приземлиться и выжить. Знак «стрела вниз» моя рука нарисовала уже перед самой землёй. Последний штрих был сделан, когда до столкновения оставались считанные метры.
        Меня резко притормозило - воздух вокруг уплотнился, будто превратился в невидимую вязкую вату, и смягчил приземление, а потом, и вовсе, придержал меня от падения.
        Я встал на ноги прямо посреди огненного хаоса.
        С саблей в правой руке и со щитом на левой.
        Полыхающие ниуды, вопли, крики - всё для меня смешалось в дикую мешанину. Но ничего ещё не закончилось. Наступило время сражаться в ближнем бою. Это понимал не только я, но и остальные - те, кто выжил в верхолёте.
        Один за другим, они вылезали из покорёженной и перевёрнутой машины.
        Первыми показались Мичи и Горо.
        Парни отшибли остатки выживших ниудов от верхолёта, и тварей оттащило назад вместе с ледяными копьями и щитами.
        Потом вылез, а лучше сказать выполз, Ючи Хамада.
        Он не просто читал молитву - он её орал. И продолжал ползти прямо на ниудов, грязный, раненый и злой. Рядом с Хамадой еле-еле шагала Джанко. Она сильно хромала и держалась за окровавленный бок, но упорно шла вперёд, выставив ладонь с зелёным свечением Длани Исцеления.
        Ниуды отошли ещё, чтобы в них не попала атака Жреца и Целительницы.
        Затем из покорёженного верхолёта выкарабкались Грич и Кика Гамзо.
        В руках у них было по бомбе, и увидев это, ниуды чуть не дрогнули, это было видно, но что-то заставило их остаться на месте.
        Последней выскочила Мидори, а вместе с ней - та самая сумка с бомбами. Целительница показала ниудам содержимое сумки и прокричала:
        - Это бомбы!!! Такие же, как та, что всё тут взорвала! У нас их ещё много, ублюдки!!! Сюрпри-и-и-из! Валите отсюда, или мы спалим все ваши Котлованы нахрен! Уносите ноги, твари! Уходите!!!
        Мидори блефовала с таким искренним и опасным лицом, что даже я бы ей поверил, если бы не знал наверняка, что бомбы недоделаны.
        Богиня Дезинформации надвигалась на ниудов, заставляя тех отходить назад шаг за шагом.
        Она мастерски применяла своё самое главное искусство - умение врать без зазрения совести. Её глаза блестели гневом и обещанием смерти, а на губах играла улыбка превосходства.
        Для пущего эффекта, она вынула из сумки первую попавшуюся бомбу, подняла её над головой и снова заорала, срывая голос:
        - Тогда готовьтесь, твари! Сейчас вы сгорите заживо!!
        Она убрала улыбку с лица, став серьёзной и сосредоточенной, сделала ещё шаг и остановилась, потом выдержала паузу и вдохнула полной грудью.
        А затем замахнулась, будто собираясь кинуть бомбу в ниудов.
        Этого хватило, чтобы те побежали.
        Рванули так, будто им дали пинка. Понеслись через хаос, мимо огненных смерчей и умирающих сородичей, чтобы спрятаться в разломах и подземных тоннелях Котлованных Земель.
        А Мидори смотрела им вслед, продолжая держать бомбу над головой.
        Рядом с ней встали остальные ребята.
        Горячий ветер трепал их волосы и грязную одежду, вокруг трещало и гудело пламя, умирали и выли подземные твари, полыхал в огне переломанный верхолёт, а они просто стояли. Стояли, готовые сражаться ещё, если придётся.
        - Не отступать! Доби-и-и-и-ть! - прорычало откуда-то сбоку. - Прекратить отступление!! Не отступать!!!
        Никаких сомнений - голос принадлежал командиру ниудов.
        Именно этим голосом тут отдавались приказы.
        
        ***
        
        Среди дыма и огня мелькнула синяя мерцающая броня, украшенная длинной накидкой из человеческой кожи.
        Высоченный гориллоподобный ниуд был сильно ранен и обожжён, но не потерял желания доделать начатое.
        Половина его морды превратилась в кровавое месиво, и смотрел он одним глазом - оплывшим и красным. А вот шлем на его голове даже не запачкался, как и остальная броня, из чего я сделал вывод, что защита командира восстанавливается магией, а значит, сделана изо льда.
        Возможно, это был панцирь особой прочности, недоступный ниудам ниже рангом, поэтому броню командира не пробило даже взрывом и не сожгло огнём.
        Еле передвигая ногой, ниуд шёл через дым, рычал, хватал убегающих солдат и рывком отправлял обратно.
        - Не отступать, тр-р-р-русы! Доби-и-и-ть! Добить людишек! Это всего лишь де-е-ети!! Они блефуют! Вы детей испугались, тр-р-русы!! Доби-и-и-ть!
        И солдаты подчинялись.
        Нехотя, но разворачивались, чтобы «добить людишек». Нужно было срочно убрать командира, пока он не повернул всех выживших ниудов обратно.
        С саблей наперевес я рванул прямо на него, надеясь только на одно - внезапность. Сейчас командир был слишком занят отступлением своих солдат, чтобы обращать внимание на мельтешение вокруг. К тому же одним глазом много не разглядишь.
        Дым и пламя стали мне прикрытием.
        Командир заметил меня лишь тогда, когда я был уже рядом и сделал замах. Ниуд успел отшатнуться, но это его не спасло.
        Я ударил тварь по единственному незащищённому бронёй месту. Моя сабля рубанула его по правому запястью - туда, где тонкая прожилина льда крепила наручи к перчатке.
        Бить выше не имело смысла.
        Торс, голову, плечи и шею командира защищала мерцающая броня. Ледяные щитки плотно облегали ноги. И то, что ниуд был босиком, как и остальные, не давало мне особых преимуществ.
        Лучше лишить его руки, чем ступни, ведь этот волосатый парень создавал лёд именно руками.
        В свой удар я вложил всю силу, что ещё осталась.
        Брызнула кровь. Полилась на дымящуюся землю. Отрубленная кисть в перчатке упала к ногам ниуда. Тот взвыл и кинулся вбок, но сориентировался быстро, даже адская боль ему не помешала.
        Обрубок правой руки он моментально заморозил.
        Несколько ниудов кинулись на защиту командира, но тот, увидев, что при мне нет бомб, только сабля и маленький щит, рявкнул солдатам:
        - Не-е-т! Он мой! Добейте остальных!
        В его распоряжении осталась лишь левая рука, а за правую он собирался мне отомстить примерно тем же манёвром. Это обещание читалось на его изуродованной роже.
        - Твоя шкура украсит мой плащ, бледнолицый, - сказал он по-нартонски. - У нартонцев красивая кожа... беленькая.
        В его ладони выросло не копьё, а сабля.
        Огромная ледяная сабля, втрое больше моей. Она тоже мерцала синим, как и броня ниуда.
        Верзила ринулся в бой и провёл первую атаку.
        Своим оружием он владел мастерски, и это несмотря на то, что в ход пошла только левая рука. Он легко смог отбить поток огненного тарана от моего щита. Пламя лишь зашипело на клинке его ледяного орудия и тут же погасло.
        Значит, этот лёд действительно был особым.
        Не таким, как у остальных ниудов.
        Наш бой продолжился, и по привычке я считывал и запоминал каждое движение котлованного командира, хотя мне не всегда было до этого.
        Я неплохо владел саблей, но всё же не мог сравниться с ниудом ни в мастерстве, ни в весе. От его ударов меня чуть с ног не сносило - еле держался. Спасали только ловкость и реакция.
        «Вёрткий опоссум кей-кай» - так бы обозвал Галей сейчас мою тактику.
        И ниуд это отлично понимал.
        Он атаковал всё мощнее, чтобы наконец достать меня. Его орудие билось с моим, ещё и ещё звеня в блоках. Моя сабля жалобно поскрипывала, а потом получила первую заметную зазубрину.
        Мерцающий синий лед оказался прочнее металла. Скорее всего, он перерубал не только стальные клинки, но и доспехи.
        Теперь понятно, почему у этого ниуда плащ намного длиннее, чем у остальных. Людей он убивал успешнее и больше других.
        - Новенькое беленькое пальтишко, - улыбнулся мне ниуд.
        А вот этим ранговый командир не отличался от простых солдат. Он тоже хотел себе пальтишко.
        Однако и ещё кое-что не отличало его от остальных ниудов.
        Он был босиком.
        И только теперь, в драке с ним, я подумал о том, почему же он при такой непробиваемой броне остался без латных сапог. Он ведь подземный рыцарь, да ещё и командир нескольких отрядов - так какого хрена он босой?.. Это совсем не статусно.
        Значит, важно.
        А ведь ниуд - одна из разновидностей подземных магов. И, скорее всего, при сотворении магии подошвы его ног должны соприкасаться с землёй. Из неё он черпает часть силы, объединяя её со Сферой Холода.
        Пока я об этом думал, ниуд мощным ударом отшиб меня в сторону.
        Если бы он знал, что только что помог мне выиграть время для другой атаки, то не делал бы этого.
        Он сильно хромал, а значит, ходил медленнее, чем мог бы. И пока он делал шаги в мою сторону, я успел совершить комбинацию пальцами на левой руке.
        Мизинец вперёд, указательный согнуть, большой убрать вбок.
        В моей ладони выросло ледяное копьё.
        Ниуд был так удивлён, что на мгновение его единственный глаз чуть не вылез из орбиты. Копьё полетело противнику точно в морду, не защищённую забралом шлема.
        Но как бы ниуд ни удивился, атакую он отбил мастерски.
        Одним быстрым движением сабли он отшиб моё копьё в сторону, и именно этого я от него и добивался. Пока ниуд отбивал копьё, брошенное ему в морду, я уронил на землю свою саблю и правой рукой повторил комбинацию пальцами.
        Расчёт был простой.
        Когда у противника одна рука, то отбить два удара сразу - верхний и нижний - у него вряд ли выйдет, даже если он мастер.
        Второе копьё метнулось ниуду в ногу, в его единственную здоровую ступню, ведь на вторую он почти не наступал. Та была перебита.
        Такого манёвра здоровяк от меня не ожидал.
        Копьё пробило ему ногу, и ниуд снова завыл от боли, ну а я рванул прямо на него, уже сработав щитом. Снова объединил Сферу Тверди со Сферой Огня. И эту таранную волну здоровяк отбить уже не успел.
        Командира снесло с ног вместе с его мерцающей бронёй и копьём в ноге.
        Он пролетел несколько метров и рухнул на обгоревшие трупы своих солдат. Именно туда, куда я и хотел его отправить: соприкосновение с землёй у него теперь было минимальным - а значит, меньше силы.
        Раненый и окровавленный, встать он уже не успел. Остриё моей сабли уткнулось в его искалеченную морду раньше, чем он смог приподняться.
        Так ниуд и остался лежать на спине, замерев на обгоревших телах.
        Нет, его броня никуда не делась (если бы это было так просто, ниудов бы давно победили), но моя сабля всё равно не оставляла ему шансов. Остриё замерло в нескольких миллиметрах от его уцелевшего глаза.
        - Отзови солдат! - велел я по-нартонски, склонившись над ним. - Сейчас!
        Он не ответил и ничего не сделал.
        Его заплывший глаз посмотрел не на остриё, угрожавшее лишить его зрения, и даже не на моё лицо - лицо врага.
        Ниуд разглядывал что-то другое.
        Он смотрел на мой стальной кулон-коготь, который выскользнул из-за воротника и теперь свисал на цепочке с моей шеи.
        - Чую фагнум... - прохрипел ниуд, втянув носом воздух. - Ты агент чароитов?
        Даже дым и гарь не помешали ему унюхать несколько капель фагнума, полученного мной от женщины-чароита ещё неделю назад и спрятанного в моём тайном флаконе.
        - Да, - тихо ответил я, стараясь врать так же правдиво, как Мидори. - И ты меня чуть не грохнул, идиот. Отзови своих солдат, я тебе говорю.
        - Почему сразу не подал знак? Я бы понял. Тебя ждали не здесь.
        - Верхолёт не добрался, как видишь. - Я убрал остриё от глаза ниуда, но саблю оставил наготове. - Надеюсь, меня всё ещё ждут?
        Ниуд кашлянул и кивнул.
        - Если груз при тебе, то ждут. А если груз погиб... то за ошибку покарают не только меня, но и тебя. Наши головы украсят подземную галерею повелителя в катакомбах древней Атифы.
        Я оглядел изуродованную рожу ниуда и ответил:
        - Груз выжил, и пока он ни о чём не догадывается. Осталось его доставить. Чароиты будут довольны.
        Тот улыбнулся.
        - Тогда и наш повелитель будет доволен. Тебя ждут в...
        На этом его оборвали.
        Оборвал не я, и не моя сабля.
        
        ***
        
        Три кинжала, один за другим, пробили морду ниуда, угодив ему в щеку, глаз и рот. Смерть всё же настигла моего противника, но того, кто его убил, я бы сейчас сам разорвал голыми руками.
        На рукоятях кинжалов блестела гравировка герба, очень знакомого мне герба.
        Меч в глыбе льда.
        Военный Дом Снегова.
        Я повернул голову и увидел, что позади меня над землёй завис серый пограничный верхолёт, а за ним - ещё с десяток.
        Синие молнии телепортации ещё даже не исчезли с их корпусов. Машины появились только что, но их рокот заглушило пламя, трещащее вокруг меня. Остатки ниудов тем временем разбегались кто куда, прячась в разломах и потайных туннелях.
        На подножке первого верхолёта стояла девушка в синей военной форме, красивая блондинка с косой белокурых волос.
        Это была Акулина Снегова, дочь главы Военного Дома княжества Западный Нартон.
        Ну кто бы сомневался, что именно она сможет так точно и так не вовремя метнуть кинжалы. Будто мне назло. Она ведь не дура и видела, что я допрашиваю ниуда, но всё равно убила его.
        Стерва.
        Скрипнув зубами, я поднялся на ноги и посмотрел на Акулу, улыбающуюся мне с подножки верхолёта.
        Вот придушить бы тебя, гадюка.
        Поднимая пыль и снося дым в стороны, машина начала приземляться, но Акула спрыгнула вниз раньше и быстрым шагом направилась ко мне. Её стройные ноги в высоких сапогах переступали через обугленные трупы ниудов, а порой наступали на них.
        Девушка остановилась за несколько метров от меня и посмотрела на убитого котлованного командира.
        - Это копьевой сержант по имени Хад Вергес. Он мало что знает. В армии ниудов звание невысокое. Ранг подземного мага у него всего лишь первый из пяти. Но всё равно поздравляю, ты почти его убил. Для безрангового ученика, который даже до столичной Академии не долетел, ты вполне неплохо справился.
        - Это ты его убила, чем мне всё испортила, - процедил я.
        Акула вздохнула.
        - Я боялась за тебя. Не хотелось бы, чтобы какой-то подземный копьевой сержантик прикончил того, кто интересен Военному Дому Снегова.
        Она окинула взглядом покалеченную взрывам землю и добавила не без уважения:
        - А неплохо. Правда, неплохо. Ты им тут отличную прожарку устроил. Слухи быстро расходятся, и уже сегодня они разойдутся по всем катакомбам Котлованов и дойдут до самой Атифы, до повелителя подземных магов. Ниуды в красках расскажут, как один парень сжёг сотни ниудов.
        - Не я один.
        Акула обернулась и посмотрела на остальных выживших ребят.
        Рядом с ними уже приземлились другие верхолёты, и несколько пограничников в серых формах помогали раненым.
        Джанко и Ючи Хамаду положили на носилки, а Грич Гамзо пошёл сам. Остальные - Мичи, Кика, Горо и Мидори - остались ждать меня.
        Они стояли бок о бок, в дыму и пыли, и безотрывно смотрели в мою сторону.
        По лицу Мидори текли слёзы, Мичи улыбался и махал мне рукой, Кика поправляла заколку-бабочку и нервно закусывала губу, а Горо будто никак не мог поверить, что выжил.
        - Ты про этих неудачников? - уточнила Акула. - А мне кажется, что они не способны...
        - Какого хрена ты вообще делаешь на границе? - перебил я её и направился в сторону ждавших меня ребят.
        Девушка зашагала следом.
        - Давай я тебе поясню. Первое. Западный Нартон потому и называется западным, что находится у западной границы Стокняжья. Мы, как и ещё четыре княжества, граничим с Котлованами. Ну и второе. Может, ты забыл, кто я? Не просто Охотник, а Следопыт. И найти пропавший верхолёт оказалось не так сложно. Просто от тебя жутко воняет, и я отыскала тебя по запаху. Ванна бы тебе не помешала, господин Волков.
        Она усмехнулась, наблюдая за моей мрачной физиономией.
        - Это я так пошутила, если ты не понял. Хотела наладить контакт, но в подобном я не сильна. На самом деле, сегодня утром мне доложили, что верхолёт князя Янамара с учениками из Ютаки не появился в столице. Галей поднял всех на уши. Ну а потом мне сказали, что у границы Западного Нартона и соседнего княжества Озёрное вспыхнул «маяк спасения», со стороны Котлованов. Почему-то я сразу подумала о тебе. Кто бы ещё мог так влипнуть. Но, вообще-то, мне даже немного обидно. Я ведь спасла твою задницу, а ты злишься.
        - Ты убила ниуда, которого я допрашивал.
        - Ой, да ладно, нашёл трагедию, - пожала плечами Акула. - Давай, я тебе другого копьевого сержанта для допроса приведу. В качестве извинения, совершенно бесплатно. Хочешь?
        Я остановился и посмотрел ей в лицо.
        - Хочу.
        Она сделала вид, что мой ответ её не удивил.
        - Хорошо. Специально для тебя ниуда поймаю. - Она улыбнулась, холодно и опасно. - Ты уже ощущаешь, как я хочу подружиться? Увидев, как ты ниудам задницы подпалил, мне ещё больше захотелось, чтобы ты работал на нас, а не на провинциального торгаша Маямото. Хочешь, я даже познакомлю тебя со своим отцом?
        Можно было наотрез отказаться от услуг Акулы, но я решил, что знакомство с главой Военного Дома приграничного с Котлованами княжества мне точно не повредит, поэтому прищурился и ответил:
        - Да, пожалуй. Но позже.
        Акула кивнула.
        - Как скажешь. Мой личный Божественный Врач может осмотреть раненых, кстати...
        Она начала говорить что-то про первую целительную помощь, но я девушку уже не слушал.
        То, что я случайно увидел рядом с одним из верхолётов, заставило мои ноги остановиться. Сердце заколотилось, разгоняя кровь по жилам. Бросило в жар, и тут же по спине пробежал холод.
        Среди пограничников я увидел тех, кого здесь вообще быть не должно.
        Имсонированных магов из моего мира...
        Книга 2. Эпизод 5.
        Их было двое.
        Два молодых парня чуть за двадцать. Среди остальных прибывших пограничников они ничем не отличались, и узнать в них имсонированных магов из моего мира мог сейчас только я.
        Потому что был лично с ними знаком.
        Я даже помнил их имена - Сергей и Богдан Усовы. Два брата, погодки.
        Они жили по соседству и учились в той же начальной школе, что и я, только на несколько лет раньше. Оба занимались лёгкой атлетикой, высокие и крепко сложенные парни, всегда при девчонках и внимании.
        Мы частенько сталкивались во дворе, но ближе мне довелось узнать их, когда они заболели «имсо» и пришли к моему отцу на лечение.
        Им повезло больше, чем мне.
        Истощение не слишком их поразило, и пару лет назад они рискнули отправиться в Тафалар, чтобы заработать маго-танов для подпольной продажи.
        После первой поездки в Мир Восьми Империй оба брата вернулись довольными - говорили, что нашли Заказчика, который щедро платит, да и работа непыльная. Какая именно работа, они не сказали. После этого парни зачастили в Тафалар, не зная меры. Крепкие физически, а теперь ещё и разбогатевшие на продаже маго-танов, они не боялись бывать там чаще положенного.
        Через полгода, после очередной поездки в другой мир, ни Сергей, ни Богдан не вернулись.
        Служба Караванных Порталов тогда передала официальное заявление властей Тафалара, что оба брата погибли от истощения прямо у них в городе - такое бывало с имсонированными магами, когда те слишком часто переходили через портал.
        Был ещё один момент: мёртвые тела обратно из Тафалара никогда не возвращали.
        Семья Усовых смирилась с потерей сыновей. Мой отец тогда говорил, что их сгубило не «имсо», а жадность.
        И вот теперь я вижу этих парней здесь, живыми и такими же крепкими. В пограничном отряде Западного Нартона.
        Заметив мою заминку, Акула тут же насторожилась.
        - И что же тебя так заинтересовало, господин Волков? Ты будто тёмного бога Сидха живьём увидел.
        Я перевёл взгляд на других пограничников, разглядывая и их тоже.
        - Показалось, что увидел знакомого из Северного Нартона, но, возможно, обознался.
        Девушка нахмурилась, не поверив мне, конечно, но давить не стала. Сейчас она старалась быть максимально удобной и даже радушной, только у неё это паршиво получалось.
        Всякий раз, когда я вспоминал, что она грохнула ниуда перед моим носом - сразу хотелось её послать.
        Но Акулу приходилось терпеть. Она была мне нужна, особенно сейчас, когда начали вскрываться странные вещи, вроде «оживших» братьев Усовых.
        - А в том отряде есть пограничники из Северного Нартона, не знаешь? - уточнил я, небрежно указав на отряд.
        Акула окинула их взглядом и пожала плечом.
        - Мне всё равно, откуда они. Это люди отца. Я западной границей не занимаюсь. Мне пришлось сунуться сюда только из-за тебя.
        - Тогда откуда ты знаешь, как зовут мелкого копьевого сержанта приграничных ниудов?
        Девушка сощурила зелёные глаза.
        - Пытаешься меня подловить?
        - Не пытаюсь, а подловил. Про ниудов ты знаешь немало.
        - Хочешь, чтобы я и тебе рассказала, любопытный? - Она ухмыльнулась. - Тут ответ простой. Когда будешь принадлежать Дому Снегова, тогда я и расскажу тебе всё, что знаю про ниудов, Заслон Славной Сотни и приграничье. Поэтому можешь согласиться прямо сейчас.
        Опять она за своё.
        Ничего не ответив, я продолжил свой путь к ждавшим меня ребятам, больше ни разу не взглянув на имсонированных, но краем глаза всё равно следил, в какой верхолёт они садятся.
        - Кирилл! - Мидори побежала мне навстречу, оставив Кике сумку с бомбами. - Мы сделали это! Мы выжили!
        Не глядя на Акулу, она крепко обняла меня и забормотала на ухо:
        - Если бы не ты, мы бы не выжили... спасибо. Спасибо тебе... я даже не знаю, как выразить тебе свою благодарность...
        Девушка поцеловала меня в щёку и улыбнулась сквозь слёзы.
        Акула поморщилась, оглядывая грязную одежду Мидори и её перепачканное в саже лицо, а потом и остальных ребят, которые меня окружили: Мичи, Горо и Кику.
        - Какие милые коровьи нежности, - бросила Акула и направилась к своему верхолёту. - За мной. Поторопимся. Вас срочно надо доставить в Академию, иначе Галей нагрянет сюда, а этого я не хочу. Сделаем небольшую остановку в лагере на границе, а оттуда уже отправлю вас сразу в столицу. Раненых осмотрят врачи в другом верхолёте. Встретитесь с ними позже, уже в Академии.
        Отправившись следом за девушкой, я еле подавил в себе желание ещё раз взглянуть на братьев Усовых. И без того привлёк внимание Акулы к этому отряду.
        Но то, что я их здесь увидел, уже говорило о многом.
        
        ***
        
        В приграничном лагере Западного Нартона мы пробыли недолго, всего около получаса. Ни переодеться, ни перекусить, ни помыться и обработать мелкие царапины - нам ничего не позволили.
        - В Академии вами займутся, не волнуйтесь, - сказала Акула.
        Пока она отлучилась, чтобы забрать что-то со склада, я вышел из верхолёта. Никого брать с собой не стал, хотя Мичи тоже собирался прогуляться по лагерю. В итоге военные его вообще не выпустили из машины.
        Со мной такой проблемы не возникло.
        - Акулина Андреевна никаких распоряжений на ваш счёт не давала, - сказал один из военных, охранявший верхолёт.
        Я не собирался привлекать внимание или мешаться, но задача у меня имелась чёткая - поговорить с братьями Усовыми.
        С мрачным, даже печальным лицом я прошёлся по верхолётной площадке, заодно разглядывая, как в лагере всё устроено, хотя основную военную мощь видно не было - всё скрывалось в ангарах.
        На самом деле лагерь меня сейчас не особо волновал, а вот приземлившийся верхолёт с отрядом, в котором я видел имсонированных магов - очень даже.
        Вернувшиеся пограничники привезли тела погибших в крушении. Шесть тел. Их вынесли уже завёрнутыми в чёрные мешки и понесли в сторону казарм.
        Я поспешил следом, заранее приготовив предлог, чтобы заговорить с пограничниками. Для убедительности пришлось изобразить не только печальное, но и немного глуповатое лицо.
        - Эй, извините, но когда можно будет отдать тела погибших их родственникам? Они же спрашивать будут! И что мне им сказать?
        Те, кто нёс тела, даже на меня не посмотрели (среди них были и братья Усовы - они несли самое крупное тело).
        - Вам всё пояснит Акулина Андреевна, - ответил мне сопровождавший отряд мужчина.
        Чего-то подобного я и ожидал.
        Скорее всего, она распорядилась отвечать на любые вопросы именно так.
        - Но погодите! - Я ускорил шаг, а моё лицо, кажется, стало ещё более глуповатым. - Там мой друг! Могу я увидеть его в последний раз? Потом у меня вряд ли получится. Акулина Андреевна в курсе. Она разрешила. Ничего ведь в этом подозрительного нет, правда? Представьте, что у вас погиб друг... К тому же, я даже касаться его не буду, просто посмотрю на его лицо в последний раз. Это мой боевой товарищ, Джун Цути. Я даже знаю, в каком он мешке.
        Я быстро указал на самый крупный мешок.
        Как ни странно, но сопровождающий согласился показать мне тело и приказал братьям Усовым положить мешок и открыть лицо погибшего.
        В габаритах я не ошибся.
        Это действительно был Джун Цути, но его мёртвое лицо - последнее, что мне хотелось бы сейчас видеть.
        - Ох... дружище... - Я прижал кулак к губам и шумно вдохнул, будто собирался пустить слезу.
        Сам же покосился на старшего из братьев, Сергея. Он стоял ближе, чем Богдан. Вдобавок, всегда был лидером в их тандеме, всё примечал и должен был меня узнать.
        - У вас когда-нибудь в бою умирали друзья? - спросил я, всхлипнув.
        Парень посмотрел мне прямо в лицо и нахмурился, будто не мог вспомнить, умирали у него друзья или всё же нет. И вообще, имелись ли они у него, и был ли он в бою.
        На его физиономии отразилась растерянность.
        Да и меня он не узнал. Смотрел, будто впервые видел.
        - Так, всё, - оттолкнул меня сопровождающий. - Посмотрел, попрощался. И хватит. Уносите! - велел он братьям.
        Я снова посмотрел на Джуна Цути.
        - Прощай, дружище. Великий Бартл одарит тебя в лучшем мире. Мы всегда будем помнить о твоём подвиге.
        Тела унесли, а я развернулся и медленно побрёл к верхолёту, весь в печали и думах о смерти «лучшего друга». Хотя по-настоящему точно было о чём печалиться.
        Не оставалось сомнений, что братьям Усовым стёрли память и волю, как делали это варварам, когда создавали из них рабов. Такое угрожало и мне пару недель назад. И на это были способны только Жрецы с высшим рангом Оракул.
        Слова учителя Галея подтвердились.
        Военные Стокняжья выбирали крепких магов из моего мира, заставляя их служить у границ с Котлованами. А совсем слабых истощённых скармливали упырям и ниудам, чтобы те не вылезали, получив свою порцию корма.
        Дела на границе совсем плохи, раз Стокняжье пошло на такой шаг.
        Либо имсонированных использовали тайно от властей, по сговору части военных и Жрецов. Никто ведь не видит, что именно у этих пограничников нет Знамения, и они имсонированы. К тому же, Акула говорила, что это люди её отца, главы Военного Дома Западного Нартона, весьма статусного княжества среди остальных...
        - О чём задумался? - прозвучал голос у меня за спиной.
        Акула вернулась и подошла ко мне.
        - О том, что мы тут слишком задержались, - ответил я первое, что пришло на ум.
        - Тогда быстрее отправляемся в столицу. Тебя заждались в Академии. - Девушка улыбнулась.
        У неё было подозрительно хорошее настроение.
        Вернувшись в верхолёт, я сел в кресло рядом с Мидори, Мичи и Кикой.
        Горо сидел дальше, на другом ряду. Вид у него был странный: немного заторможенный, немного мрачный, немного напряжённый. Его глаза пристально меня разглядывали - я видел это боковым зрением.
        Он будто хотел мне что-то сказать, но никак не мог себя заставить. Порой я даже слышал, как он скрипит зубами от напряжения и шумно сопит.
        Особенно сильно он засопел, когда Мидори приблизила лицо к моему уху и прошептала:
        - Слушай... там с Джанко одна проблема. Её ведь не ниуд ранил.
        Я уставился на Мидори, не совсем доверяя её рассудку.
        - А кто тогда? Святой дух?
        - Ты. Её ранил ты.
        - Я?..
        Девушка замялась, подбирая правильные слова.
        - У Джанко появилась точно такая же рана на левом боку, какая была у тебя. Один в один. Я ведь лечила твою рану и отлично её помню. Только у Джанко она не такая глубокая. А ещё у неё правое колено повреждено, и Джанко призналась мне... - Мидори опять замялась. - Она призналась, что лечила тебе колено в Ютаке с помощью того сомнительного целительского метода...
        Я потёр лоб.
        А ведь правда. Ниуд лишь оттолкнул Джанко ледяным щитом, я это сам видел, но раны девушки выглядели после этого уж слишком серьёзными. Хромала она на правую ногу, а кровь текла у неё из раны на левом боку.
        Чёрт.
        Так вот что на самом деле имела в виду Лидия, когда говорила, что врачевание с помощью поцелуя опасно. Я-то думал, что дело только в привязанности, а всё оказалось намного серьёзнее. Если Целитель не мог вовремя остановиться, то забирал себе рану пациента, вплоть до смертельной.
        - Так что имей в виду, - шепнула Мидори веско, будто заодно намекая, чтобы я не целовался, с кем попало.
        - Ты тоже имей в виду, - ответил я.
        - Пф-ф... - Девушка закатила глаза. - Я же не Джанко, чтобы так бездумно рисковать.
        Я не стал с ней спорить и смолк. Мне было о чём подумать.
        Горо наконец перестал препарировать меня взглядом, отвернулся в другую сторону и уставился в иллюминатор.
        Пока все ждали, когда Акула вернётся в верхолёт, и мы наконец отправимся в Академию, я решил спросить кое-что у Мичи.
        Чёрт дёрнул меня сделать это именно сейчас.
        Придвинувшись к нему, я ткнул его локтем и тихо спросил:
        - Можешь кое-что перевести для меня? Несколько иероглифов.
        Я вытянул из внутреннего кармана пиджака свиток с картой и чуть её раскрыл, показывая Мичи только ту часть, где была пометка карандашом и надпись.
        - Да проще простого, - тут же ответил Мичи, внимательно взглянув на надпись.
        Затем наклонился к моему уху и сразу же озвучил перевод:
        - Тут написано «Иномирец Керук».
        
        ***
        
        Сначала я подумал, что ослышался.
        Ну какой может быть Иномирец Керук? Что за бред?..
        Но Мичи ещё раз посмотрел на иероглифы и кивнул, подтверждая, что не ошибся в переводе. К тому же, он не мог знать это имя, потому что я его при Мичи никогда не произносил.
        Это было имя моего отца в Тафаларе.
        В моём мире его звали Мирон Волков, а здесь - Иномирец Керук, что значило «медведь» на каком-то древнем языке. Почему именно медведь, мне было неизвестно.
        Я быстро свернул карту и сунул обратно в карман.
        Ладони похолодели и стали влажными. В мыслях началась путаница. Какого чёрта на карте предателя-стюарда, связанного с ниудами и чароитами, вдруг значилось имя моего отца, погибшего год назад? Что вообще происходит?
        - Ты чего так побледнел? - спросил Мичи.
        - Потом... обсудим, - выдавил я.
        Уставившись в пол, я перевёл дыхание и постарался успокоиться.
        Итак, из всего клубка странных событий мне было известно немного.
        Первое.
        Имсонированных магов из моего мира по-тихому крадут чароиты для того, чтобы напичкать людей запрещённым фагнумом и сделать из них суперсолдат. Сами же чароиты объединились с подземными магами Котлованов, чтобы уничтожить Стокняжье, и теперь ждут когда «Котлованы взбурлят», как выражалась на допросе чароитка Джад.
        Второе.
        В то же время военные и Жрецы Стокняжья обманным путём заставляют имсонированных магов служить на границе с Котлованами, чтобы противостоять подземным магам. Ну а те имсонированные, кто слишком слаб и не подходит к работе, идут ниудам и упырям на корм. Так эти твари дольше не вылезают из своих нор и не нападают на пограничников.
        Отличный, мать его, расклад получается!
        Людей из моего мира пользуют все. С каждой стороны конфликта.
        Зато теперь всё становилось более-менее понятным. В одном предстояло разобраться: почему на этой чёртовой карте стоит имя моего отца? Он ведь мёртв. Я лично видел его мёртвое тело, привезённое в больницу со станции. Мы с мамой хоронили его, оплакивали.
        От напряжения у меня затряслись пальцы. Пришлось сжать ладони в кулаки и ещё раз перевести дыхание...
        - Набираем скорость! - Услышав бодрый голос Акулы, я вдруг осознал, что она вернулась, и мы уже взлетели.
        Нас ждала телепортация в Измаил, столицу Стокняжья.
        Но я бы всё отдал, чтобы попасть в злосчастный Тафалар и выяснить, что случилось с отцом. Неделю назад женщина-чароит, которую я и Галей допрашивали в бункере, дала ценную информацию.
        Она сказала тогда:
        «Ищи в Тафаларе мага по прозвищу Испытатель, он Мастер Материй, работает на столичный Военный Дом и часто бывает в таверне „Восьмилунье“. Возможно, там ты получишь ответ насчёт своего отца».
        А ещё указанная точка на карте.
        Что там? Кто ждал в назначенном месте? И кого именуют «грузом», который нужно было туда доставить? Ведь речь шла о живом человеке. О том, кто находился в верхолёте, потерпевшем крушение. И кто сделал пометку иероглифами на карте, зачем-то написав там имя моего отца?..
        Погрузившись в размышления, я не сразу ощутил лёгкий толчок машины и миганье зелёных ламп на потолке салона.
        - Ну вот и столица, - прошептала Мидори и взяла меня и Мичи за руки. - Мы всё-таки здесь. И я так счастлива, что вы оба живы и рядом со мной.
        
        ***
        
        Сам Измаил мы увидели только издалека.
        Верхолётная станция Международной Академии Линий находилась на живописном холме за городом. Это был целый аэропорт с десятком взлётных платформ и гигантской крышей-куполом из синего монолитного стекла. Яркое и бликующее на солнце, оно походило на второй слой неба.
        Сейчас станция пустовала. Возможно, в это время в Академии шли занятия.
        Пока Кика и Мидори ахали и разглядывали станцию, которую Акула обозначила как «академический верхолётный портал», я и Мичи уставились на город. С приличной высоты холма он был хорошо виден.
        Говорят, первое впечатление невозможно стереть из памяти.
        Теперь я с этим был согласен.
        Невероятный вид Измаила моя память сохранит навсегда, потому что именно в эту секунду я отчётливо осознал, насколько величественно Стокняжье, если у него такая столица.
        Вид фантастический!
        Дома-небоскрёбы в готическом стиле, остроконечные арки, витражи, копьевидные башни, лепнина, статуи, шпили, фонтаны на крышах и роскошь, а вокруг всего этого - мельтешение верхолётов и жизнь миллионов людей.
        Вместо магистралей и дорог, как у нас, здесь уличное движение было организовано для летательных аппаратов. Десятки тысяч машин передвигались по городу одновременно, но настолько безопасно, что становилось стыдно за наш мир.
        Здесь использовали не светофоры, а что-то вроде пространственных коридоров четырёх разных цветов, а ещё верхние и нижние ярусы воздушных магистралей.
        Так делились потоки машин магического мегаполиса.
        И если я в своей жизни видел хоть какие-то города, то Мичи впервые вылез из своей глухой деревни, а теперь стоял, как пришибленный, пытаясь осознать, что всё это наяву, что люди в его стране действительно так живут, и что эти роскошные здания существуют на самом деле.
        Я и сам на минуту забыл о тревожных мыслях, пока разглядывал Измаил.
        Но мысли тут же вернулись, когда из здания академической станции вышли двое. Учитель Галей и ещё какой-то мужчина. Довольно молодой, не старше тридцати. Русоволосый, высокий и крепкий, с уродливым шрамом во весь лоб и весь какой-то напряжённо-мрачный.
        Подойдя к нам, Галей ничего не сказал насчёт крушения и происшествия с Котлованами, будто его не было, а мы не стоим тут в порванной одежде, измазанные в крови, саже и пыли.
        Он лишь кивнул и сразу же представил нам мужчину.
        - Это господин Орлов. Учитель Линии Витязей, Бажен Орлов. Мой бывший ученик, а ныне Сановный Наставник. Он захотел лично вас встретить. Прошу любить и жаловать...
        Книга 2. Эпизод 6.
        «Любить и жаловать», как попросил Галей, я его бывшего ученика не собирался.
        У меня он вызывал отвращение, ещё по рассказу Мидори.
        Этот говнюк предал своего учителя, который доверял ему без оглядки.
        Мидори говорила, что несколько лет назад, когда Галей преподавал в Академии, Бажен уговорил его показать секретные боевые приёмы Сановного Наставника, которые были доступны только Галею.
        Бажен долго тренировался, а потом предложил бой в Турнирном Иллюзионе. Один на один, без свидетелей.
        Проиграв учителю, Бажен метнул в противника отравленный кинжал. Учитель увернулся, но клинок всё же задел его левую руку. Очнулся Галей уже в госпитале.
        Без руки.
        Ну а на Совете Академии в предательство Бажена никто не поверил, после чего Галея лишили звания Сановного Наставника из-за инвалидности, а его место занял предавший его ученик.
        На защиту Галея не встал никто, потому что он не принадлежал ни одному из Домов, и учитель уехал в самое дальнее княжество страны, сбегая от позора.
        Зато благодаря новому статусу, Бажен Орлов женился на одной из принцесс Императорского Дома Искацин, войдя в самый элитарный клан всего Стокняжья, а возможно, и мира.
        Теперь Бажен Орлов был на коне.
        Преподаватель в самом знаменитом учебном заведении империи, Витязь с официальным званием Сановный Наставник, теперь ещё и зять самого императора. А когда-то он был просто старшим сыном главы Военного Дома Орловых из восточного княжества Бригантия.
        Уверен, для Бажена Орлова появление Галея в Академии стало неприятным сюрпризом.
        А уж каково сейчас было самому Галею, даже сложно представить. Он вернулся на место главного позора в своей жизни, но ему предстояло смиренно делать вид, что всё в порядке.
        Ради чего?
        Вряд ли только ради меня или ради денег, которые заплатил ему торгаш Маямото.
        Когда я думал обо всей этой истории, меня распирал гнев. Хотелось восстановить справедливость и отомстить за позор учителя, хотя сам он об этом меня даже не просил.
        Да и как отомстить, я ещё не представлял. Кто я, и кто Бажен Орлов - две разных величины. И даже покровительство Торгового Дома Янамара не помогло бы мне в противостоянии, потому что противостоять Бажену - значит, противостоять всему Императорскому Дому.
        Это понимал и Галей.
        Оттого странно, что сейчас, на станции Академии, они встречали нас вместе, будто не было предательства, будто они снова друг другу доверяли, как раньше.
        Но это, конечно, было не так.
        Напряжение между ними ощутил не только я, но и все остальные. Мидори и Кика тревожно смолкли, перестав разглядывать купол станции, Мичи совсем помрачнел, и даже Акула не проронила ни слова, настороженно приглядываясь к Бажену.
        Горо тоже напрягся, но это не помешало ему заговорить первым из нас. Причём заговорил он по-нартонски, но с акцентом. Нартонский язык, как я понял, был государственным языком всего Стокняжья, и его должны были знать все.
        - Какая честь, господин Орлов, - поклонился Горо. - Ради встречи с вами стоило вырваться даже из Котлованов.
        Бажен посмотрел на его грязную физиономию.
        - Ты из какого рода, ученик?
        В его голосе мелькнуло раздражение: он, как и Галей, явно не любил лесть.
        Бажен издал странный звук «кх-х-х», будто у него в горле что-то застряло, затем быстрым движением провёл пальцем по длинному шраму на лбу, как при нервном тике (похоже, это он и был), и поправил воротник своей белой распахнутой мантии.
        Он вообще был весь в белом, как чёртов ангел.
        Под мантией носил белый сюртук с серебристой узорчатой вышивкой, белые брюки, безукоризненно белую сорочку и такой же белый шейный платок.
        Галей на его фоне сильно проигрывал.
        И не только в росте и стройности, но и в одежде.
        У него тоже имелся такой же белый платок на шее и сорочка, а вот всё остальное было уже попроще и чёрного цвета, но выглядел он всё равно лучше, чем в Янамаре.
        От него теперь не воняло перегаром. Он даже побрился и причесался.
        - Я из рода Исима, господин Орлов, - ответил Горо на вопрос Бажена. - Это один из древнейших родов княжества Янамар, и наш...
        Бажен его не дослушал.
        Он резко поднял руку в белой кожаной перчатке, затыкая Горо.
        - Представьте мне... кх-х-х... остальных, господин Галей, - обратился он к учителю, снова издавая тот странный горловой звук. - Мне интересны все, кто смог выжить в Котлованах, не имея ни ранга, ни знаний, ни защиты. Это был хороший отбор в Академию. Такого отбора у нас ещё не было.
        Его циничное отношение к смерти других учеников меня даже не удивило.
        Галея, кажется, тоже.
        Он спокойно начал представлять каждого из нас. Начал с Кики, она стояла дальше всех.
        - Это Кикори Гамзо, шестнадцать лет. Линия Мастера Материй, по видологии Инженер. Младшая из двух детей супружеской четы Оружейников Гамзо, довольно известных Мастеров в южном княжестве Сатория.
        Я покосился на девчонку.
        Её полное имя - Кикори? Инженер Кикори. Забавно.
        Кика пригладила розовые волосы, прокашлялась и нервно улыбнулась Бажену.
        - Здравствуйте... то есть лучше сказать... добрый день, господин Орлов. Наверняка, вы слышали о профессоре Андронникове. Я применяю некоторые его наработки, и знаете, у меня есть...
        Бажен снова поднял руку, и Кика тут же смолкла.
        - Прекрасный экземпляр, смесь несуразности и хорошей потомственности, - прищурился он. - Что ж, добро пожаловать. Только цвет волос измените.
        - Он не меняется... - тихо и очень виновато сообщила Кика, захлопав ресницами. - Это последствие алхимического эксперимента моего старшего брата. У него волосы посинели, а у меня порозовели. Они не перекрашиваются, как мы ни старались. А ещё один эксперимент лишил бы нас волос вовсе. Тогда бы мы прибыли сюда лысыми.
        Бажен обречённо вздохнул и посмотрел на Галея.
        - Дальше кто?
        Взгляд учителя упал на Мичи, и тот сразу выпрямил сутулые плечи и пригладил вихрастую седую чёлку, но та всё равно приняла ту же форму.
        - Это Мичи Хегевара, шестнадцать лет, - сказал Галей. - Линия Стражей, по видологии Телохранитель. Он старший из семи детей четы Хегевара из княжества Янамар. Его мать - не маг, но ординар. Она имеет неактивное Знамение. Отец - Страж, тоже Телохранитель, однако сейчас отбывает срок в тюрьме «Железный Бутон».
        Бажен опять вздохнул и провёл пальцем по шраму на лбу.
        Видимо, когда он начинал нервничать, то не мог удержаться от привычного жеста.
        - Тюрьма... кх-х-х-х... это уже лишнее для нашей репутации. Ладно. Кто там дальше?
        - На моего отца наговорили, - вдруг выдал Мичи. - Отца обвинили в том, чего он не делал. Я даже знаю кто...
        - Мне это неинтересно! - повысил голос Бажен. - Кто там дальше, господин Галей?
        Тот сжал кулак на единственной руке и продолжил:
        - Мидори Арадо. Целительница, по видологии Знахарь-Друид. Она единственная дочь Целительницы Наоки Арадо и варвара Николая Кудинова.
        Галей не упомянул, что Мидори - его приёмная дочь.
        Под пристальным взглядом Бажена девушка отвела глаза и поклонилась в духе янамарцев - низко, сложив руки у груди.
        - Большая честь, господин Орлов.
        - Хм, - нахмурился тот, - полукровка? Дочь варвара здесь, в Академии? Удел этой девочки - жить там, где она не будет лишний раз напоминать обществу о постыдном прошлом своей матери. Жить в глуши, из которой она прибыла. Сегодня же... кх-х-х... проясним на Совете ситуацию и уберём её имя из списка. Как она вообще оказалась в списке претендентов на обучение в Академии? Кто такое допустил?
        Мидори закусила губу, пряча нервную дрожь.
        - Она старательная ученица, - начал возражать Галей, - у неё большой потенциал...
        - Кто там дальше? - перебил его Бажен.
        - Она со мной! - не выдержал я. - У неё платное учебное место. Здесь ведь места можно и купить, насколько мне известно. Если она не справится с учёбой, тогда отчисляйте, но не брать её в Академию только из-за того, что её отец - варвар, это бред.
        Галей так на меня зыркнул, будто сейчас мне голову оторвёт.
        Зато на губах Бажена заиграла улыбка.
        - И кто этот молодой человек, господин Галей?
        Тот представил меня сдавленным голосом:
        - Это Кирилл Волков, шестнадцать лет. Он из Янамара, а туда прибыл из Северного Нартона. Его родители - Целители. Отец умер, а мать проживает в глухой деревне рядом с соляными шахтами на севере Нартонской Долины. Его основная линия обучения - Витязь. По видологии Стальной Витязь. Но может обучаться и другим видам магии. Всем шести Линиям и по тем видологиям, которые покорятся ему лучше. Также он обрёл психодух раньше положенного срока.
        - Психодух... - эхом повторил Бажен, потирая подбородок и внимательно меня разглядывая. - Как же так вышло? Это уникальный случай, господин Галей. Что с его Знамением?
        - Его нет, но он всё равно маг. Мы решили, что это некое уродство астрального тела, возможно, полученное ещё при рождении. Я уже говорил об этом случае ректору Бессмертнову. Он одобрил обучение юноши. И после распределения мальчик уже сможет...
        - Какое у него активное число резерва? Вы проверяли?
        - Нет, не проверял. В Ютаке нет возможности провести столь тонкую процедуру оценки магического резерва. Но могу заверить, что это потенциально сильный маг. Академия будет им гордиться, как и другими ребятами.
        Я не совсем понял, о чём они говорили.
        Что за активное число резерва? В школе Ютаки о таком речи даже не велось.
        Взгляд Бажена скользнул по моему пиджаку, измазанному в крови, и порванным брюкам, а затем снова вернулся к моему лицу, тоже не слишком чистому.
        Он рассматривал меня, как привратник, и будто размышлял, впускать к себе странного незнакомца или нет, и какие есть риски.
        - Волков, значит? - Мужчина нахмурился, и его шрам на лбу стал ещё уродливее, его повело и будто съёжило на коже. - Знавал я одного Волкова... кх-х-х-х... Ивашку Волчонка, чистильщика обуви на Охотничьей улице. Старательный ординар. Но не маг. Он тебе случайно не родственник?
        Я мысленно успокоил себя, чтобы не реагировать.
        Пока мне нечего было противопоставить Бажену, разве только едкость.
        - Это вряд ли, господин Орлов. Но я проверю. Могу и ваших родственников среди черни поискать.
        В кулаке Галея щёлкнули костяшки - вот сейчас он бы точно меня зашиб.
        - Не дерзите, юноша, - процедил Бажен. Его лицо стало мрачным, а белая ангельская одежда будто даже чуть потемнела. - За ваше обучение Торговым Домом Янамара выплачена большая сумма, но это не даёт вам гарантий, что вы тут останетесь. Вы ещё не прошли проверку на активное число резерва. Посмотрим, насколько вы нам годитесь, даже такой уникальный. Но если у вас будут действительно уникальные показатели, то я рассмотрю вашу кандидатуру в свои ученики.
        Сказав это, он сделал вескую паузу, будто ждал, что я разрыдаюсь от счастья.
        - Спасибо, но у меня уже есть учитель, - ответил я сухо.
        Галей на меня даже не посмотрел, но его рука, всё это время сжатая в кулак, расслабилась.
        А вот Бажен, наоборот, напрягся. И хоть я ни слова не сказал о Галее, его бывшему ученику всё сразу стало понятно. Он посмотрел на Галея, вскинув брови.
        - Вы взяли этого юношу своим учеником?
        - Да, - спокойно ответил Галей. - Мне было совершенно нечем заняться.
        Бажену это, конечно, не понравилось, но вида он не подал, только в его глотке снова зашипело тихое «кх-х-х-х...».
        Он ещё раз окинул нас взглядом.
        - Здесь не все.
        - Ещё троим понадобилась срочная целительная помощь. Но могу рассказать и о них. Грич Гамзо, ему семнадцать. Линия Мастера Материй, по видологии Алхимик. Сын Оружейников Гамзо из Сатории. Также в группе состоит Ючи Хамада, семнадцать лет. Жрец, по видологии Клирик, по рангу Монах. Потомственный Жрец. Единственный сын четы Настоятелей Хамада. Довольно сильный маг. Учитель Ма и Оракул Тарэта его рекомендовали.
        Бажен кивнул, услышав об Оракуле Тарэта, главе Духовного Дома Янамара, который чуть не сделал меня безвольным рабом.
        - Хорошая рекомендация.
        - И Джанко Ян, - продолжил Галей. - Целительница, по видологии Божественный Врач. Девочка осталась одна, лишившись сестёр и матери ещё в детстве. У неё есть отец, он Страж. Репутация у него плохая. Он довольно деспотичный и часто выпивает, но, несмотря на это, Джанко считается лучшей ученицей Лидии Зерновой, а для этого нужно очень постараться.
        - О, её хвалит госпожа Зернова? - удивился Бажен, не придав значения всему остальному. - Нужно будет присмотреться к вашей этой... кх-х-х-х... Джанко.
        Он снова посмотрел на каждого из нас.
        - Что ж, не знаю, как такая странная и разношёрстная компания смогла выжить в Котлованах, но примите мои поздравления. С тем, что вы выжили. А теперь я хочу знать, как вы это сделали.
        Мне не хотелось ему хоть что-то рассказывать, и Галей будто сразу прочитал мои мысли.
        - Они всё изложат письменно, - заверил он.
        - Хорошо, - согласился Бажен, вдруг заторопившись. - И пусть на каждом листе отчёта Жрец из Канцелярии проставит клятву-печать.
        - Безусловно, господин Орлов, - кивнул Галей. - Каждый ученик из восьми выживших подробно напишет, что произошло, и поклянётся, что так оно и было. Правда, трое учеников прибудут позже. Госпожа Снегова предусмотрительно сообщила мне об этом, телепортировав послание в Академию.
        Галей ненавязчиво отвлёк Бажена на Акулу.
        Я тоже на неё покосился.
        Значит, вот что она делала в лагере на границе - телепортировала послание Галею, чтобы наше появление не стало для него неожиданностью.
        Не знаю, как точно в этом мире отправляли сообщения, но, похоже, что с помощью тех же заклинаний телепортации, только менее мощных. Возможно, была специальная почтовая телепортационная сеть по всему Стокняжью, надо бы потом выяснить.
        Бажен наконец оставил нас в покое.
        - Как поживает ваш отец? - спросил он у девушки.
        Кажется, для всех это был стандартный вопрос - все первым делом спрашивали у Акулы про её отца.
        - Благодарю, господин Орлов, - кивнула она, - я обязательно передам отцу, что вы интересовались.
        - Ну а вы, Акулина, не надумали к нам в Академию?
        - Может быть, обсудим это прямо сейчас, если у вас есть минута?
        - Что ж, тогда пройдёмте к верхолётам. - Бажен не стал больше тратить на нас время.
        Мы его явно не впечатлили. Возможно, он посчитал, что нам просто повезло выжить, и это случайность, не более того.
        Когда вместе с Акулой он скрылся в здании станции, Галей тихо выдохнул, а потом неожиданно обнял каждого из нас. Одной рукой, неуклюже, но искренне.
        Для всех его порыв стал шоком.
        Горо замер истуканом с ошарашенным лицом. Мичи заулыбался, но как-то с тревогой. Мидори часто заморгала, будто готова была расплакаться от тоски по тем временам, когда Галей был счастлив с её матерью. Кика покраснела, смутившись, как ребёнок.
        Даже я удивился, всё ожидая, когда приступ нежности у Галея пройдёт, и он начнёт на меня орать - найдёт за что.
        - Я рад, что вы живы, оболтусы, - сказал он, по-отечески посмотрев на каждого из нас. - Теперь предстоит выжить и здесь. Поверьте, это тоже Котлованы, но совсем другие. Хотя жизнь у студентов и преподавателей бурлит интересная. Скучать вы точно не будете. А я вам помогу.
        
        ***
        
        Галей сказал, что у нас есть время до завтрашнего утра, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть.
        В тот вечер саму Академию мы так и не увидели.
        На своём новом верхолёте Галей телепортировал нас со станции на окраину столицы, в маленькую двухэтажную гостиницу под названием «Обитель Неба».
        Она располагалась в крошечном дворе, утопающем в клумбах с цветами, и в отличие от соседних зданий, напоминала янамарские дома - белая отделка стен, двери-задвижки и красная четырёхскатная крыша с краями, изогнутыми кверху.
        Уголок Ютаки в огромном Измаиле.
        Возможно, владелец гостиницы был давним другом Галея.
        - Тут вас никто не будет беспокоить, - сказал он. - Да и лишних ушей нет.
        Ребята разошлись по комнатам, арендованным для них заранее, а вот я остался с учителем.
        Мне не терпелось переговорить с ним наедине. И дело было не в Котлованах или ниудах, не в имсонированных магах на границе и даже не в иероглифах с именем отца.
        Мне нужно было обсудить с Галеем более важное дело - его обещание помочь моей матери.
        Но разговор начался совсем не с этого.
        Как только мы вошли в комнату Галея, он ухватил меня за грудки, впечатал спиной в дверь и прорычал:
        - Какого Сидха ты полез Бажену под шкуру, опоссум?!
        - Он мне не нравится, - процедил я.
        Мой ответ разозлил учителя ещё больше. И без того порванная рубашка затрещала под натиском его ручищи.
        - Мне тоже много кто не нравится!!!
        Галей повысил голос до запредельного, не боясь, что кто-то может услышать, будто это была его собственная гостиница.
        - Не забывай для чего ты здесь! - продолжал орать он. - Бажен состоит в Совете Академии и может влиять на его решения! Он один из пяти членов Совета! И это далеко не последние лица в Стокняжье! А ты, мелкий опоссум, лезешь на рожон и провоцируешь Бажена сделать так, чтобы тебя вытурили из Академии! Тогда скажи мне, для чего я позволил себе унизиться перед этим белоголовым снобом?! Чтобы ты облажался в первую же минуту?!
        Он наконец смолк, шумно переведя дыхание, но мою рубашку не отпустил и не перестал вдавливать меня в дверь.
        - Такого больше не повторится, учитель, - это всё, что я мог из себя выдавить, ведь на самом деле Галей был прав.
        Моя дерзость могла стоить мне места в Академии, доставшееся с таким трудом.
        Учитель отпустил меня и отошёл, грузно усевшись в кресло у стола.
        - Я знаю, что ты хочешь у меня спросить, - устало добавил Галей. - И пока тебя не было, я переговорил со своим другом из военных. Через два дня он отправит курьера с партией маго-танов для твоей матери. Мне нужен только адрес.
        - Спасибо, Галей-кин, но может, я сам ей отвезу?
        - Нет! Я уже говорил тебе, что ты не сможешь попасть в Тафалар! - снова начал злиться Галей (возможно, как алкаш со стажем, он очень хотел выпить). - Это закрытый город! Туда не пускают гражданских!
        Я тут же зацепился за его слова.
        - А если я буду принадлежать одному из Военных Домов не самого последнего значения, то пустят?
        Галей сразу понял, куда я клоню.
        - Хочешь связаться со Снеговыми? Не советую.
        - А какие ещё варианты? Никаких. Зато Акулина сможет заплатить долг Маямото, и тогда ни вы, ни я никому не будем должны.
        - Я-то не буду, а вот тебе придётся расплачиваться. Акула от тебя живого места не оставит. Про службу у неё и её папаши наслышаны многие.
        И это я тоже знал.
        - Тогда что вы предлагаете?
        Галей посмотрел мне в глаза.
        - Достань-ка мой метатель заклинаний, опоссум.
        Я нехотя вытянул револьвер из кобуры, решив, что Галей собирается забрать у нерадивого ученика свой подарок обратно, но он лишь добавил серьёзно:
        - А теперь посмотри на рукоять.
        Раскрыв ладонь, я уставился на гравировку герба с мордой волка.
        - Начинай создавать свою команду уже сейчас, опоссум. Обрети свою территорию, обрети знания и ту силу, которая позволит тебе вести за собой людей. Ведь я нисколько не сомневаюсь, что именно ты объединил учеников в Котлованах и заставил их действовать на благо всей команды. Только объединив усилия, вы выжили. Каждый из вас был уникален в своей борьбе, так почему же не использовать это здесь?
        Я уселся за стол напротив Галея, и мы наконец-то спокойно поговорили.
        Он поделился мыслями, как мне действовать дальше, чтобы не вылететь из Академии и сделать так, чтобы со мной начали считаться.
        - Измаил - это тебе не Ютака в три дома, - добавил он. - Тут нужно больше времени и сил. Нужна стратегия. Но ты пацан неглупый, разберёшься.
        Я же рассказал ему, как случилось крушение, и что помогло нам выжить. Рассказал про предателя-стюарда, у которого была карта с именем моего отца; про ниуда, который принял меня за агента чароитов; про имсонированных братьев, которых встретил на границе.
        В итоге мы проговорили не меньше пары часов.
        Потом я наконец-то отправился в свой номер.
        Чистая одежда, предусмотрительно купленная Галеем, уже ждала меня на кровати. Через час приведя себя в порядок, помывшись и переодевшись, я отправился к Мичи.
        - О, живой! - заулыбался он, тоже весь причёсанный и чистый. - А я уж думал, что Галей тебя убил. Кажется, даже слышался хруст костей.
        Мы вместе спустились на первый этаж гостиницы, в крохотную чайную всего на четыре стола.
        Там уже ужинали девчонки. Мидори и Кика сидели за дальним столиком и болтали, приглушая голос, но пара фраз всё равно до меня долетела:
        - Да нормальный он, просто порой придурок, - сказала Мидори.
        - Но мне хочется сделать что-то такое, чтобы он надолго запомнил, что я Инженер, - ответила Кика, но увидев меня и Мичи, тут же замолчала.
        - О, мальчики! - заметила нас Мидори.
        Вчетвером мы просидели в чайной до самого вечера. Выходить из гостиницы Галей нам строго запретил. Обсуждали крушение, поминали погибших, спорили, заказывали чай, снова спорили, грустили, улыбались и даже смеялись, просто радуясь тому, что выжили.
        Горо тоже приходил в чайную, буквально на десять минут.
        Он быстро перекусил и тут же ушёл наверх, в свою комнату. Весь из себя одинокий и гордый. И как только мне становилось его жалко, я сразу напоминал себе, что этот урод чуть не прикончил меня в Ютаке, когда я вступился за Мичи, а ещё он хотел отрезать мне язык. Да много чего дерьмового успел сделать.
        И зародыши жалости к нему пропадали.
        - А кто-нибудь может пояснить мне, что такое «активное число резерва»? - спросил я у всех, сразу забыв про Горо.
        В отличие от янамарцев, Кика была более осведомлена на этот счёт.
        - У каждого мага есть не только Знамение, но и астральное тело. Оно отвечает за число магического резерва. Есть активное число. Та сила, которую ты используешь сейчас. А есть пассивное. Это потенциальный резерв. Максимальная сила, на которую ты способен. И завтра мы будем проходить специальную Комиссию, которая определит, каким резервом магического потенциала обладают наши астральные тела. Видимо, сначала будут определять только активный резерв. Дело на полчаса, не больше. Вот был бы тут Грич, он бы пояснил лучше.
        Кика тоскливо вздохнула, вспомнив о брате.
        Мидори вдруг подняла чашку с чаем.
        - Как Целитель предлагаю тост. За скорейшее излечение раненых!
        - А ещё за братьев и сестёр! - поддержала Кика. - И за профессора Андронникова! Он никогда не ел моллюсков, потому что им могло быть больно!
        Мичи вздохнул и поморщился, покосившись на Кику и её розовые волосы, но свою чашку тоже поднял.
        - И за крепость наших нервов, - высказал он свой тост.
        - И за верную команду, - добавил я, чокаясь со всеми.
        - За верную команду! - сразу повторили за мной остальные.
        Все были обеспокоены не только судьбой раненых Джанко, Ючи и Грича, но и собственной судьбой.
        Никто не знал, что ждёт нас на комиссии, но каждый надеялся, что именно он не ударит в грязь лицом. Нужно было всего-то измерить активное число резерва.
        Дело на полчаса, не больше.
        
        ***
        
        Назавтра мы отправились в Академию на том же верхолёте Галея.
        Учитель был хмур и недоволен всем подряд, как обычно.
        Он постоянно оттягивал пальцем белый шейный платок и ворчал себе под нос:
        - Столько лет прошло, а в идиотской форме учителя ничего не изменилось. Меня будто душит! - Оттянув полы своей чёрной мантии, он вздохнул. - Ещё и эти балахоны... издевательство.
        Так мы и телепортировались, сопровождаемые ворчанием Галея.
        С академической станции на холме опять открылся завораживающий вид города, но на этот раз мы на него не глазели, нервничая по поводу комиссии. К тому же сегодня нам предстояло увидеть Академию.
        Пройдя мимо платформ и стоянки верхолётов самого разного вида, от мелких и недорогих до самых элитных, мы вышли на другую сторону холма.
        Вид отсюда был совсем другим, но не менее живописным.
        Вниз с горы спускалась широкая и жутко длинная лестница с тысячами ступеней, а вместо перил её украшали гранитные постаменты и статуи, посвящённые магам из разных Линий. Целители, Стражи, Витязи, Мастера Материй, Охотники и Жрецы - все они сменяли друг друга и будто приветствовали гостей Академии.
        Лестница вела к арочным каменным воротам, украшенным фресками и барельефом. А уже за ними возвышалось здание с колоннами.
        Да, красивое, даже величественное, но я почему-то ожидал большего. Международная Академия, как-никак.
        - Это не Академия, - тут же пояснил Галей, остановившись у самой верхней ступени лестницы, совсем не торопясь спускаться вниз. - Это всего лишь их приёмный корпус. Сама Академия находится за Незримым Каналом.
        С высоты я взглянул дальше, за здание с колоннами, и окинул взглядом гигантский парк с красивым каналом в каменном русле. Его берега украшали кадки с цветами, ряды фонарей и гирлянды, но днём они не горели.
        Канал-то я увидел, несмотря на то, что он называется незримым, а вот Академии так и не нашёл. Только мост через искусственную реку.
        Дальше, за мостом, снова продолжался парк.
        - Потом всё увидите, - сказал Галей, видя, как мы пытаемся разглядеть с высоты хоть что-то напоминающее учебное заведение. - Сначала комиссию пройдите, олухи.
        - А что там именно будет, на комиссии? Вы так и не сказали, - тревожно заметил Мичи.
        - Это уже без меня.
        Галей наступил на первую ступень лестницы и... внезапно пропал.
        Исчез. Испарился.
        А через секунду уже появился на самой нижней ступени.
        - Вот это я понимаю - натренированные ноги! - оценил Мичи и тоже встал на ту же ступень.
        Секунда - и он оказался рядом с Галеем.
        За ним отправились остальные. Причем даже делать ничего не пришлось, только наступить обеими ногами на ступень, и она сама переносила любого вниз, преодолевая всю длину лестницы за мгновение.
        Оказавшись внизу, перед зданием приёмного корпуса, мы направились вслед за Галеем внутрь. Как ни странно, никого здесь не было и сегодня. Ни одного человека, как и вчера. А ведь учебный год уже начался.
        - Сегодня Комиссия ждёт только вас пятерых, - сказал Галей, когда мы вошли в здание.
        Внутри, как и снаружи, оно напоминало театр.
        Огромные залы с люстрами, высокими потолками, лепниной и фресками, двустворчатые двери, светильники, блеск мрамора и роскошь.
        В гулкой тишине Галей отвёл нас через несколько залов и остановился у одной из дверей. Золотистые створы украшал герб Академии, а над дверью горел светильник.
        Галей указал на него рукой.
        - Как только регистрационный фонарь сменит цвет с белого на зелёный, можно заходить в зал. Там сидит Комиссия из трёх Алхимиков. Дальше увидите всё сами. Главное, не бойтесь. Такую процедуру проходят все претенденты на обучение. И никто пока не умер... - Он кашлянул и поспешил обратно, пробормотав на ходу: - Да уж, вот это каламбур.
        - Учитель! - окликнул я его, и эхо сразу загудело в потолках. - А что потом делать?
        Уже у выхода из зала Галей обернулся.
        - Для начала пройди Комиссию, опоссум.
        Он вышел, оставив нас одних перед золочёной дверью.
        Мы переглянулись и принялись ждать.
        - Нервно... - заволновалась Мидори.
        За ней начала нервничать и Кика, а за ними - я и Мичи.
        Казалось, один Горо был спокоен, но он только притворялся, потому что то и дело начинал теребить пуговицу на пиджаке, да и испарина на лбу его выдавала.
        И вот наконец это случилось.
        Регистрационный фонарь вспыхнул ярче и сменил цвет на зелёный.
        - Я пойду! - Мичи растолкал всех и первым поспешил к двери. - Быстрее зайду, быстрее выйду!
        Не оглядываясь, он скрылся в зале и гулко хлопнул за собой дверью, а мы снова принялись ждать.
        Прошло около получаса, и все это время мы не сводили глаз с фонаря.
        И вот он мигнул, а затем сменил цвет на белый. Золочёные створки дверей открылись, и из зала вышел Мичи, бледный и немного ошеломлённый.
        К нему подскочила Мидори.
        - Ну что? Говори, не томи!
        - Сказали, что я прохожу в средне-сильную группу Стражей-Телохранителей.
        - Да! Да-а! - захлопала в ладони Мидори и крепко обняла Мичи. - Поздравляю! А какое у тебя число резерва?
        Мичи почесал в затылке.
        - Сказали, что триста из пяти тысяч.
        - А это хорошо или плохо? - уточнила Кика.
        - Средне-сильно, видимо, - к Мичи наконец вернулась привычная беспечная улыбка.
        Я хлопнул его по плечу.
        - Молодец, голос разума. А что Комиссия у тебя спрашивала? Как это число измеряют вообще?
        Мичи перестал улыбаться и задумался.
        - Так... я зашёл в зал, увидел трёх Алхимиков и большой трон... красивый такой... хм... потом меня попросили сесть на него...ну я сел... - Он нахмурился ещё сильнее и добавил: - А дальше... дальше не помню.
        От его слов мурашки пронеслись по спине.
        Воцарилась тревожная тишина, и в этой тишине мы услышали, как еле заметно зашипел регистрационный фонарь над дверью.
        Цвет с белого снова сменился на зелёный.
        Все, как один, уставились на фонарь, лишь Мичи продолжал смотреть в пол, хмуриться и вспоминать, что с ним было.
        - Кто следующий? - шёпотом спросила Мидори.
        Идти в зал она больше не хотела.
        Я переглянулся с Горо, вспотевшим как после пробежки, и ответил:
        - Ладно, теперь моя очередь...
        Книга 2. Эпизод 7.
        Распахнув двери, я шагнул в зал, где меня ждала Комиссия.
        Правда, сразу же замер у порога.
        Это было помещение с колоннами площадью с футбольное поле, не меньше. Так, по крайней мере, показалось мне вначале, но стоило моргнуть, как зал стал обычным. Огромным, но всё же не настолько просторным.
        Ветер пахнул в лицо, принеся запахи медикаментов, как в больнице. Так пахло в палате у матери, когда я навещал её.
        «Не выспался», - мелькнула мысль: так я себя успокоил.
        За спиной глухо щёлкнул замок, а впереди, у противоположной стены, одновременно подняли головы три человека, уже преклонного возраста: двое мужчин и женщина.
        Они среагировали на щелчок замка, как по команде.
        На голове каждого Алхимика возвышалась серая шапочка цилиндрической формы с гербом Академии, а до плеч свисали белые прямые волосы - явно парики. Члены Комиссии сидели за отдельными столами, на каждом из которых лежало по молотку с деревянной битой, и стояло по алхимическому аппарату.
        На первом столе слева мерцал куб, сооружённый из прозрачных трубок, витой проволоки и мелких лампочек.
        Устройством управлял седобородый старик. К его столу крепилась табличка с именем и регалиями:
        «Доктор алхимических наук, профессор, глава кафедры Энерго-Алхимии, элитарий Вениамин Алмазов».
        За вторым столом сидел ещё один мужчина, худой, маленький и смуглокожий, с пышными усами, чёрными, как смоль. Скорее всего, крашенными - похоже, даже такие статусные Алхимики балуются красящими веществами.
        Табличка на его столе значила:
        «Доктор алхимических наук, профессор, глава кафедры Естественной Алхимии, элитарий Сафир Салиман».
        Он управлял аппаратом в виде шарообразного стеклянного сосуда с носиком у основания и воронкой сверху. Внутри сосуда слоями располагались фильтры.
        За третьим столом сидела женщина - дряхлая старушка в очках с синими стёклами, настолько толстыми, что её глаза казались крошечными, будто провалились вглубь черепа.
        Перед ней стояла железная пирамида, на вершине которой качалась стрелка маятника с горящим глазом.
        Я быстро прочитал текст на табличке:
        «Доктор алхимических наук, профессор, глава кафедры Сверхъестественной Алхимии, элитарий Бронислава Паук».
        Наверное, Мичи повезло, что он не помнил этих Алхимиков - они и их аппараты внушали опасение, будто сейчас меня будут резать, жечь горелкой, пропускать через трубки и плавить в колбах, а потом рассматривать под микроскопом мои останки.
        Мне бы тоже не хотелось этого помнить.
        В гробовой тишине я проследовал к столам, перед которыми стояло большое кресло. Видимо, его Мичи и назвал троном. И тут я был с ним согласен: остроконечная спинка кресла была инкрустирована сотнями крупных кристаллов, подлокотники украшали золотые вставки с изображением соляных знаков.
        Всё это было красиво, но я всё же надеялся, что эффект у него, не как у электрического стула.
        - Присаживайтесь, ученик. Положите руки на подлокотники. Больше от вас ничего не требуется, - приветливым голосом произнёс элитарий Салиман, тот, что сидел за средним столом со стеклянным шаром-сосудом. - Вам понятны мои слова?
        Я кивнул.
        - Да, господин Салиман.
        Тот поморщился. Его чёрные усы шевельнулись, как живые.
        - Впредь называйте меня «элитарий Салиман». В крайнем случае - профессор.
        Я снова кивнул и молча прошёл к трону, буквально заставив себя на него сесть, будто ложился на операционный стол.
        - Процедура займёт несколько минут, - сообщила женщина-Алхимик по фамилии Паук.
        Несмотря на возраст и субтильное тело, голос у старушки был громкий и властный.
        - Мы измерим ваши показатели по числу магического резерва, - добавила она, внимательно оглядев меня через синие стёкла очков. - Активное число и, по возможности, пассивное, чтобы узнать ваш будущий потенциал. Вам понятны мои слова?
        - Да, элитарий Паук, - ответил я, всё больше волнуясь: ничего не мог с собой поделать.
        Слово взял третий Алхимик, высокий старик с седой бородкой, элитарий Алмазов.
        - Эти показатели важны при использовании магии, ученик, - сказал он. - Как только вы получите начальный ранг по своей Линии, то будете постоянно контролировать трату своих магических сил, а также восполнять её. Сейчас всё это происходит стихийно. Но благодаря тренировкам и учёбе, ваше активное число резерва будет повышаться, пока вы не достигнете нового ранга. Это называется «числовой прорыв». У каждого ранга есть своё число прорыва. Оно едино для всех магов нашего мира. Наземных, подземных, воздушных и морских. Для всех. Вам понятны мои слова?
        Я снова кивнул.
        - Да, элитарий Алмазов.
        - Тогда начнём. Не волнуйтесь. Умрёте вы совсем ненадолго.
        Мне показалось, что эхо исказило слова старика.
        - Что, простите?
        Меня будто никто не услышал, хотя все три Алхимика продолжали смотреть прямо мне в глаза.
        Я попытался встать, но не смог даже шевельнуться: ноги будто приросли к полу, руки приковало к подлокотникам. Да я даже задницей по сиденью поёрзать не смог! Замер на троне, как статуя в бронзе!
        Через секунду подлокотники нагрелись.
        А ещё через секунду запястья кольнуло, и я начал погружаться в сон... или не сон.
        В затухающем сознании крутились слова элитария Алмазова: «Не волнуйтесь. Умрёте вы совсем ненадолго».
        А потом мозг вспомнил и фразу Галея: «Такую процедуру проходят все претенденты на обучение. И никто пока не умер... Да уж, вот это каламбур».
        И правда, каламбур, мать его...
        
        ***
        
        Не знаю, что ощущают люди во время смерти, но я ощутил покой и невесомость.
        Совсем недолгую. Всего мгновение пустоты.
        А потом сознание выдало череду картин, звуки, запахи - кашу из последних событий. Плеск лечебного озера, першение в горле от надсадного кашля, боль от удара кнутом по спине, вспышки красных глаз чароитов, дым Котлованов, смех Мичи, взрывы бомб, хрип умирающего ниуда, крики Мидори, скрежет гнущихся стен верхолёта, тёплые губы Джанко и длинное «к-х-х-х-х...» Бажена Орлова.
        И всё это постоянно прерывалось словами Галея:
        - Да уж, вот это каламбур... вот это каламбур... каламбур...
        А потом смешивалось с хохотком Горо:
        - Ты всегда в шубе купаешься, снежный мальчик?
        Последними я увидел своих родителей.
        Сначала была мама.
        Я стоял у её больничной койки, смотрел на бледное исхудавшее лицо и поредевшие волосы. Вокруг снова пахло медикаментами. И тут вдруг мама резко села, очнувшись от комы, подняла голову и открыла глаза... злые и красные, как у чароитов.
        Не успел я ужаснуться, как видение сменилось другим.
        Там был отец.
        Он стоял один, раненый, посреди чёрной земли Котлованов, смотрел на небо и шептал моё имя, будто просил о помощи. Из его живота торчал нож, по рубашке текла кровь.
        Моё сердце заколотилось, как бешеное.
        Мне до боли в глотке захотелось окликнуть отца, позвать его, сказать, что я здесь, что иду на помощь, но я даже глаза открыть не смог, зато услышал далёкие голоса:
        - ...вы же сами видели его астральное тело... ошибки быть не может... у него не случится ни одного числового прорыва, вот увидите... его сила скованна, он не сможет её освободить...
        - Освободить можно всё, что угодно, элитарий Паук. Было бы желание. И я уверен, что измерения неверны... вы определили его не в ту группу, он должен учиться в другой...
        - Не согласна, элитарий Салиман... наша задача - судить объективно, по показателям, а не в мечтах... приборы не ошибаются... к тому же, перед нами сидит прямая угроза государству...
        - Или не угроза, а потенциальный основатель сильного магического рода... глава нового Военного Дома... из него можно сделать такого мага, который восстановит былое величие Стокняжья. Именно этого все мы ищем в наших студентах, не так ли? Для этого и существует Академия.
        - Этот мальчик - в первую очередь угроза, элитарий Салиман. Он - угроза! И я определила его в нужную группу, как бы вы им ни восхищались.
        - Это не восхищение, а разумные доводы. При всём уважении, но вы ошиблись, элитарий Паук. У него есть психодух в шестнадцать лет, и нет Знамения. Это уникальный случай. Нельзя слепо доверять приборам, когда мы видим факты собственными глазами.
        - Он магический уродец, и наличие психодуха ещё ни о чём не говорит. Некоторые дети созревают раньше остальных. А приборы не ошибаются!
        - Вы сами знаете, что ошибка возможна всегда!
        - Вот вы сами и ошибаетесь, элитарий Салиман!
        - Господа! Уважаемые коллеги! Не будем спорить. Лучше измерим ещё раз.
        Мои запястья снова кольнуло.
        Голоса стихли, ощущения пропали, и я опять провалился в пустоту, но уже без видений. Вообще, без ощущений и понимания, кто я и где. Так прошла целая вечность, моё тело даже стало привыкать быть никем, но тут послышалось мерное тиканье маятника.
        Тик-так... тик-так...
        Скрип.
        И снова тик-так, тик-так, тик-так...
        Глаза легко открылись, и всё вернулось на место. Зал, трон, моё тело, запах больницы и тревога.
        Передо мной всё так же сидели три Алхимика, а перед ними стояли аппараты, только сейчас они работали.
        По трубкам куба элитария Алмазова шёл пар, по проволоке проскакивал заряд, горели все лампочки. У шара-колбы элитария Салимана стояла пробирка с несколькими каплями крови, от которой шёл дымок. А маятник на пирамиде элитария Паук раскачивался, как бешеный. Глаз на его стрелке искрился синим и будто укоризненно пялился на меня.
        Все три Алхимика напряжённо смотрели, как я просыпаюсь.
        - Измерение завершено, ученик, - сообщил мне элитарий Алмазов. - Решение по вам принял каждый из Комиссии Академии.
        Он взял в руки деревянный судейский молоток и занёс его над столом.
        - Итак. Мной определено ваше активное число резерва. Сто!
        Удар его молотка будто расколол мне череп.
        Сколько?..
        Сто?
        У Мичи триста, а у меня сто? Какого чёрта?
        Мне даже опомниться не дали. Слово тут же взял второй Алхимик, элитарий Салиман. Он поднял молоток, глянул мне прямо в глаза и произнёс:
        - Такого потенциала в истории Академии ещё не бывало, ученик. А может, потенциал ещё выше. Это крайний максимум на шкале измерений, а другой шкалы у нас нет. Итак, потенциальное число резерва - двадцать тысяч!
        Он ударил молотком, и снова этот гулкий звук отпечатался у меня в мозгу.
        Я перевёл взгляд на женщину.
        Она сощурила глаза за очками, взяла молоток и объявила приговор:
        - Низко-слабая группа по каждой из шести Линии обучения! Претендент на отчисление! Измерение завершено! Вы свободны!
        
        ***
        
        Когда я вышел из зала, память тут же дала сбой.
        Только что я помнил всё, что со мной произошло, а через секунду в сознании осталось только несколько моментов: как вошёл, как увидел Комиссию, молотки и алхимические аппараты, как прочитал таблички на столах, сел на трон, получил приговор и вышел.
        Всё.
        Хотя нет, не совсем всё.
        Где-то на закрайках сознания сохранились обрывки видений про родителей, а ещё - спор элитария Салимана и элитария Паук. Дебаты о том, угроза я или потенциальный основатель сильного магического рода. А ещё - ошиблись ли приборы.
        Наверное, пока я пытался вспомнить всё это, вид у меня был такой же ошарашенный, как и у Мичи, когда он прошёл Комиссию.
        Меня обступили ребята.
        - Ну? - Мичи оглядел моё лицо и скривился: - Всё так плохо?
        - Сколько? - спросила Мидори.
        - Говори уже, а то у меня будет сердечный приступ, - взмолилась Кика.
        Горо тоже ждал от меня ответа, хоть и молчал, стоя дальше всех.
        Я нахмурился и ответил, сам не веря в происходящее:
        - Низко-слабая группа по всем Линиям обучения. Претендент на отчисление.
        Мичи усмехнулся.
        - Шутка такая, да? Не обижайся, старик, но с юмором у тебя хреново.
        - Это не шутка.
        Все побледнели и смолкли, и вот теперь заговорил Горо.
        - Это сразу было понятно. Раньше тебе просто везло, слабосилок.
        Он обогнул меня и уверенно вошёл в зал, а остальные так и остались стоять, не сводя с меня глаз.
        - А число? - тихо спросила Мидори.
        Я прислонился спиной к стене и нехотя ответил:
        - Сотня.
        - Чего-о-о-о? - не поверил Мичи. - Да у этих стариканов мозги усохли! Алхимики сраные! Какая сотня?!
        Он решительно направился к двери, но я успел его остановить, ухватив за плечо.
        - Даже не лезь к ним, Мич! Хочешь вылететь отсюда? Они это тебе легко устроят!
        Мичи шумно засопел от гнева, но больше не дёргался.
        - А потенциал какой? - спросила Кика, быстрее всех оправившись от шока. - Начальная стадия - это всего лишь отправная точка. Какое у тебя пассивное число резерва?
        - Там уже получше. Двадцать тысяч.
        Кика открыла рот.
        Мичи закашлялся, а Мидори вытаращилась на меня, прошептав:
        - Ничего себе «получше»...
        - Был бы тут Грич, он бы не поверил, - пробормотала Кика. - Кажется, я как-то слышала по Вещанию, что самый высокий потенциал был измерен ещё лет двадцать назад, у одного Стража. Двенадцать тысяч. Но... но двадцать... это что-то угрожающее...
        Ну вот и она заговорила про «угрозу».
        Мне и самому, если честно, было не по себе, будто я ношу внутри заряд тротила или ядерную бомбу.
        Пока все удивлялись, ругали Комиссию и обсуждали мои странные числа, Горо уже успел пройти измерение.
        Вернулся он совсем с другим выражением на физиономии: Горо Исима был доволен и спокоен. Не дожидаясь ни от кого вопросов, он объявил:
        - Пятьсот. Высоко-сильная группа Стражей-Таранов. - Он посмотрел на Мидори и веско добавил: - В разы выше, чем у снежка.
        Знал, на что давить, говнюк. Надо было дать ему сдохнуть в Котлованах.
        - Подумаешь, - пожала плечами Мидори. - Нашёл великую цифру. Пятьсот.
        Никто не спросил у него про потенциальный резерв, а сам Горо почему-то хвастаться не стал. С улыбкой он направился к выходу, намекая, что не собирается больше общаться с неудачниками.
        - Ненавижу его, - прошептала Мидори, когда он вышел. - Я бы ему бомбу в штаны сунула, жалко сумка с заготовками в гостинице осталась.
        Над дверью снова загорелся регистрационный фонарь.
        Девушки переглянулись.
        - Я! - Кика первой направилась на измерение, а Мидори была совсем не против уступить ей место.
        Все полчаса, пока мы ждали, я всё яснее вспоминал спор двух Алхимиков. «Угроза» или «потенциальный основатель сильного магического рода». Эти слова никак не выходили из головы. Я решил, что надо бы переговорить с элитарием Салиманом, если он, конечно, вообще снисходит до разговоров со студентами, особенно из низко-слабых групп.
        Мичи в это время тоже о чём-то думал, как и Мидори.
        И вот наконец из зала вышла Кика.
        В её глазах стояли слёзы, а руки тряслись. Она сняла очки и вытерла щёки рукавом пиджака, а потом дрожащими губами прошептала:
        - Вы... вы... высоко-сильная группа Мастеров-Инженеров... пятьсот из шести тысяч.
        Услышав это, Мичи чуть не лопнул от злости.
        - У тебя потенциал больше, чем у меня?! И активное число?.. - Он снова направился к двери. - Эти приборы неправильные! Кто-то должен им сказать! Пусть измеряют заново!
        Я преградил ему путь.
        - Не вздумай даже.
        Мичи готов был рвать на себе волосы.
        - Ну что за день сегодня, а? Меня обошла какая-то...
        - Кто? - резко спросила Кика.
        - Какая-то... фанатка профессора Андронникова, - процедил в ответ Мичи, явно удержавшись от другого выражения.
        - Ладно вам! Достали! - Мидори толкнула его рукой и сама отправилась в зал. - Лучше пожелайте мне удачи.
        Получив сразу же кучу пожеланий, девушка скрылась за золочёной дверью.
        Мы даже заговорить не успели, как она уже вышла. На ней не было лица, и я сразу понял, что случилось самое паршивое.
        - Не допустили даже до измерения, - сказала она ровным голосом. - По инициативе господина Орлова Совет Академии решил отказать мне в зачислении, даже на платное обучение. Сказали, что если за меня поручится один из почтенных Домов, тогда они могут поменять решение.
        Вот это новости.
        Значит, Торговый Дом Маямото для снобов из Академии недостаточно почтенный, чтобы принять на обучение дочь варвара. Даже за деньги. Надо же, какие принципиальные.
        Я отодвинул Мидори с дороги и взялся за дверную ручку, но меня резко оттянули назад, ухватив за пиджак.
        - И куда ты собрался, дружище? - это был Мичи. - Сам меня останавливал, а сейчас повалил разбираться? Тоже хочешь вылететь?
        Моя ладонь сжала дверную ручку до скрипа, но дверь не открыла.
        Мичи был прав, конечно. К тому же, я обещал Галею, что больше не буду качать права, пока не укреплюсь в Академии.
        Но Мидори...
        Я повернулся к девушке, взял её за плечи и тихо произнёс:
        - Они тебя зачислят, не сомневайся.
        
        ***
        
        Мы покинули приёмный корпус Академии в молчании.
        Каждому было о чём подумать.
        На улице нас ждали Галей и Горо, и у меня возникло ощущение, что учитель что-то успел сказать Горо, потому что его рожа уже не была такой довольной.
        Узнав, что Мидори не допустили до измерения по инициативе Бажена Орлова, Галей никак не среагировал. Он ожидал, что так будет.
        - Отправишься обратно в «Обитель Неба», - сказал он Мидори. - Я хозяина гостиницы предупредил сегодня утром, что ты прибудешь раньше.
        - Так вы знали? Знали и ничего не сказали?.. - Мидори была готова броситься на Галея с кулаками.
        - Не знал, но предполагал, - Галей не стал с ней церемониться и выслушивать. - Иди на верхолётную станцию. Я договорился со свободным пилотом. Он доставит тебя...
        - Я сама себя доставлю! Не маленькая! - Девушка развернулась и зашагала к лестнице, ведущей на вершину холма.
        Учитель вздохнул, хмуро глядя ей в спину.
        - Убить бы того, кто притащил с собой эту сидхову бестию.
        Я потёр лоб, но промолчал.
        Галей не спросил ни у кого, в какие группы их зачислили, и какое число резерва у каждого. Ему будто было наплевать.
        Через пять минут мы уже шли по дорожке вдоль парковой аллеи в сторону искусственной реки, которую Галей назвал Незримым Каналом. И чем ближе мы к нему подходили, тем отчётливее я слышал шум и голоса, доносящиеся из-за реки, хотя за ней был тот же парк. Совершенно безлюдный.
        Галей указал на мост через Канал.
        - Это боковая дорога в Академию, не главная. Приёмный корпус специально стоит отдельно, чтобы тут не толкались студенты. Алхимия не терпит суеты. Тем более та Алхимия, которая определяет судьбы учеников. Как только преодолеете мост, постарайтесь вести себя спокойно, не позорьте меня.
        Не зря он об этом попросил.
        Как только мы прошли середину моста, то вместо парка нам открылся совсем другой вид. Такой, что дух захватило!
        Галей улыбнулся, увидев наши рожи (а улыбался он очень редко).
        - Добро пожаловать в Международную Академию Линий, оболтусы. Развлекайтесь...
        Книга 2. Эпизод 8.
        Учитель Галей попросил нас вести себя спокойно и не позорить его.
        Но когда мы увидели Академию, то разом встали в ступоре и пооткрывали рты.
        - Как тут… прекра-а-а-а-а-а-сно… - прошептала Кика.
        - Оно настоящее? Ущипни меня, Кир, - пробормотал Мичи с ошеломлённым лицом.
        Горо схватился за лоб и почему-то посмотрел на меня, будто спрашивая: «Ты тоже это видишь, да?». Кажется, ему даже страшновато стало от того величия, которое он увидел.
        Да и у меня челюсть отвисла не меньше, чем у него.
        Международная Академия Линий была настолько грандиозной, что люди рядом с ней выглядели микробами, и этих микробов насчитывалось сотнями, куда ни глянь. На холме возвышались семь башен, выстроенных по кругу и соединённых мостами. Шпили доставали до самых облаков.
        Главное здание притягивало взгляд первым.
        Его выстроили из серебристого мрамора и с двух сторон украсили водопадами, льющимися прямо по каменным плитам. Вода бесшумно падала вниз, наполняя два огромных фонтана.
        На вершине башни находились часы, а шпиль заканчивался сверкающей эмблемой - гербом Академии: круг из шести разных цветовых отрезков, символизирующих каждую из Линий обучения.
        Другие здания отличались меньшим размером и цветом.
        Три тёмных и три светлых. На шпиле каждого из них развивался свой флаг.
        Нетрудно было догадаться, что в малых башнях обучались отдельные Линии магов. В трёх тёмных - Жрецы, Целители и Охотники; в трёх светлых - Мастера Материй, Стражи и Витязи.
        Флаги на шпилях блестели ещё и золотыми гербами - эмблемами разных Линий магии.
        Линию Жрецов символизировал чёрный флаг с посохом и раскрытой книгой; Линию Целителей - зелёный флаг с крылатой змеёй; Линию Охотников - красный флаг со звериным когтистым следом; Линию Мастеров Материй - серый флаг с молотом и колбой; Линию Стражей - синий флаг со щитом и стеной; а Линию Витязей - белый флаг с мечом в лучах солнца.
        - Теперь я понимаю, почему все сюда хотят, - снова пробормотал рядом Мичи.
        - Ага… - Я и сам никак не мог оторвать взгляда от Академии.
        Высоко над землёй, по каменным мостам между зданиями мелькали студенты в школьной форме и преподаватели в белых и чёрных туниках.
        Сотни людей.
        А внизу, перед каждой башней, на всю высоту холма, посетителей встречали широкие каменные лестницы, имеющие то же самое магическое устройство, что я уже видел перед приёмным корпусом: стоило шагнуть на нижнюю ступень, как ты уже оказывался на самой верхней.
        Люди спускались и поднимались, а потом спокойно шли дальше, будто не замечая короткой телепортации - она была для них привычной.
        - Смотрите! - Кика показала вниз, на огромную территорию у подножия холма. - Сколько дорожек, скамеек и беседок! А вон та-а-а-ам… дальше… кажется, это какой-то академический городок!
        - Это Дардив, - пояснил Галей, перестав улыбаться: похоже, мы уже начали его позорить. - Магический город, появившийся здесь ещё при строительстве Академии, сотни лет назад. По легенде, его название означает «Дар Дивный». Говорят, так его назвал первый ректор Академии Карп Феодосин.
        - А там что, учитель? - Кика показала в другую сторону от холма.
        - А там мастерские для практических занятий, скаковой манеж для пространственных животных, друидские теплицы, зимние сады, малый и большой стадионы, площадь для создания Турнирных Иллюзионов и много чего ещё. Сами увидите. Я вам не экскурсовод.
        Галей вытянул руку и показал на спешащих к нам трёх мужчин в чёрных туниках.
        - Вот их доставайте своими вопросами. Это смотрители Башен. Они ознакомят вас с распорядком дня и помогут разместиться в жилых комнатах своей Линии. Всё, дальше уже разберётесь без меня.
        Он отправился в сторону аллеи с высоченными елями, прямиком к главной башне, ни на кого больше не взглянув.
        В том числе, и на меня.
        Ему будто было наплевать, что меня определили в низко-слабую группу по всем Линиям, и что активного резерва во мне насчитали всего сто единиц, когда у Мичи - триста, а у Горо с Кикой - вообще по пятьсот.
        Галей ничего не сказал.
        Никак не среагировал. Ничего не посоветовал.
        Не приободрил и не поддержал.
        Он просто ушёл, а его удаляющаяся спина в чёрной мантии-тунике будто бросила мне напоследок: «Он тебе не нянька. Из-за тебя ему пришлось вернуться в это ненавистное ему место, а ты ещё чего-то ждёшь от него? Разбирайся сам!».
        Ну что ж.
        Сам так сам.
        Я ещё раз задрал голову и посмотрел на башни. Во всех шести мне предстояло учиться и на каждой Линии обучения достичь определённых высот. И ведь никто в Стокняжье так ещё не делал, а мне придётся.
        От одной мысли об этом вспотели ладони.
        - Да не парься ты, - улыбнулся Мичи. - В низко-слабых группах учиться будет ненамного сложнее, чем у нас в Ютаке. Поверь моему опыту, я ведь далеко не отличник.
        - Как жаль, что Мидори не взяли в Академию, - вздохнула Кика. - Но это не страшно. Профессора Андронникова когда-то тоже сюда не приняли, но это не помешало ему стать профессором.
        - Он сам себя профессором назвал, да? - усмехнулся Мичи, оборачивая всё в шутку.
        - А ты откуда знаешь? - серьёзно восхитилась Кика. - Читал его мемуары?
        Мичи стукнул себя по лбу и отвернулся.
        Тем временем к нам подошли трое мужчин.
        Среди них был совсем молодой парень, возрастом чуть старше нас, с кудрями рыже-красных волос, в очках и с очень строгим выражением лица.
        Он подошёл к Кике и представился Корнеем Буниным. Сказал, что проводит новую ученицу в Башню Мастеров Материй, в жилое отделение для студентов.
        - Не удивляйся, если услышишь, что старшекурсники называют жилые комнаты Чердаком, - предупредил он. - Это потому, что жилые отделения находятся на самых верхних этажах каждой башни. Там есть выход на крышу. Говорят, занятный вид, но я не бывал. Так что отправляемся на Чердак Мастеров Материй. Надеюсь, у тебя нет страха высоты?
        Кика мотнула головой и поспешила за рыжим парнем, порой оглядываясь на нас и улыбаясь во все зубы. Её радости не было предела, что почему-то разозлило Мичи.
        - Наша толстушка вот-вот лопнет от счастья, а её и без того раздуло…
        Его реплику прервал второй смотритель.
        Здоровяк лет сорока с косой тёмных волос и хмурыми взглядом назвался Лучезаром Левсом.
        Если бы Мичи сейчас не сдерживал шуточки, то обязательно поёрничал бы насчёт «лучезарного» имени смотрителя и его злобной рожи.
        Он ничего не стал пояснять и уж тем более улыбаться.
        Просто буркнул:
        - Стражи Хегевара и Исима, за мной.
        Затем развернулся, размашисто зашагав по широкой каменной дорожке в сторону аллеи с елями. Мичи и Горо переглянулись и отправились за смотрителем Башни Стражей.
        Я посмотрел им вслед.
        Жуткая ирония.
        Они же чуть не поубивали друг друга в Ютаке. И как теперь эти двое будут уживаться на одном жилом Чердаке и на одной Линии обучения? Хорошо, хоть группы у них разные: у Мичи - средне-сильная, а у Горо - высоко-сильная.
        Самый пожилой из смотрителей, дед с аккуратными бакенбардами, прилизанными седыми волосами и гладко выбритым подбородком, подошёл ко мне.
        Он смерил меня взглядом на удивление ярких карих глаз и представился:
        - Пётр Петрович Храмов. Да, я не маг, зато потомственный ординар, и горжусь этим. Магию не творю, но весьма искусно пользуюсь тем, что создали маги.
        Сделав вескую паузу, он оттянул подол на тунике и показал, что у него на поясе висит небольшой меч в ножнах.
        - Я слежу за расписанием студентов и порядком в Башне Витязей вот уже пятьдесят лет. И за все пятьдесят лет не было никаких нареканий. Надеюсь, с вашим появлением ничего не изменится.
        Это прозвучало так, будто меня уже в чём-то подозревали.
        - А вы, стало быть, Витязь Волков? - продолжил смотритель Храмов, пряча оружие под туникой. - Учитель Галей попросил быть с вами построже, а я всегда рад исполнить просьбу такого великого Витязя, как Фуми Галей. А теперь пройдёмте.
        Дед развернулся и бодро зашагал вдоль аллеи.
        Я догнал его и пошёл рядом, косясь то на его бакенбарды, то на башни на холме, то на высоченные деревья.
        - Сразу оговорю основные моменты, - продолжил Храмов, не сбавляя шага, а даже ускоряясь. - Как вы уже знаете, учёба длится четыре года, вплоть до достижения студентом двадцати лет. Но первые экзамены очень важны. Они определят, останетесь ли вы здесь или будете отчислены без права восстановления. Сегодня десятый день осеннего сезона, а это значит, что у вас есть полгода на подготовку. Перед празднованием Дня Бартла и зимними каникулами начнутся экзамены. И если вы провалите испытание хотя бы по одной из шести Линий, то вас отчислят. Но я буду следить за распорядком вашего дня так, чтобы вы везде успевали. Никаких поблажек.
        Тут он снова сделал паузу.
        Видимо, чтобы дать мне прочувствовать всю тяжесть ответственности.
        Да я и не ждал от него поблажек. «Поблажки» и «смотритель Храмов» были явно далеки друг от друга.
        - Насчёт Дня Бартла, смотритель… - начал я, но тот сразу перебил меня.
        - А что не так? День зимнего солнцестояния вы будете праздновать именно здесь. Никаких поблажек. А в этом году День Бартла - особенный, сами ведь понимаете. Это будет великий день для всех наземных магов.
        По его мнению, я должен был всё понимать, но я вообще ничего не понял.
        Одно стало ясно, что в середине зимы, перед неким Днём Бартла, пройдут экзамены, где мне предстоит показать всё, чему я научился за полгода.
        Смотритель Храмов внезапно остановился посередине аллеи и указал узловатым пальцем на первую из трёх высоких статуй перед главной башней Академии.
        - Мы почитаем, конечно же, всех мировых богов, но великий Бартл, бог бури и правосудия, является покровителем Стокняжья, поэтому празднования в Измаиле будут грандиозными.
        Похоже, он любил тему богов, потому что с большой любовью оглядел все три изваяния.
        Я тоже остановился и глянул на бронзового бога Бартла.
        Это был крепкий бородач в доспехе. Он держал оружие одной рукой, поставив его остриём на землю, прямо у ног в латных сапогах. Клинок Бартла искрился молниями. Не бронзовыми, а настоящими. Разряд магии беспрестанно бился по клинку меча, а грозное лицо бога было обращено на восток, к восходящему солнцу.
        Рядом со статуей Бартла стояло ещё две статуи, обе изображали богинь.
        Первая - обнажённая девушка с волосами до земли. Ростом она не уступала Бартлу, но опиралась на два больших трезубца, потому что вместо ног имела осьминожьи щупальца.
        - Великая Матамару, Мать Морей, - не удержался от лекции Храмов, видя, что я с интересом разглядываю изваяние. - Покровительница морских магов островной империи Каталина.
        Я перевёл взгляд на другую статую и, даже будучи плохо знакомым с миром Восьми Империй, сразу же догадался, что это за богиня. За спиной - крылья, в руках - что-то вроде лютни, а на голове - диадема из перьев.
        - Великая богиня неба Ковентина, - обозначил смотритель. - Покровительница воздушных магов двух империй. Фатору и Пустынь Нахо.
        Мой взгляд упал на пьедестал рядом с богиней Ковентиной. Он был пуст, но там тоже должно было стоять какое-то изваяние.
        - Это напоминание о нашей ненависти, - сказал Храмов и продолжил путь вдоль аллеи. - Статую снесли, но постамент оставили. Это памятник пустоте.
        - А какой бог там был? - спросил я, догоняя его.
        - Пораскинь мозгами, студент.
        Долго думать не пришлось - разгадка лежала на поверхности. Кого тут упоминают, когда всё паршиво? Вариант был только один.
        - Там был когда-то бог Сидх, верно?
        - А кто ж ещё, - бросил смотритель. - Его тоже называли великим. Бог мрака и подземной силы. Покровитель Котлованных Земель, подземных магов и древнего города Атифа… но многое изменилось с тех пор.
        Смотритель замолчал, заметно помрачнев.
        Мы наконец дошли до конца аллеи, свернули на дорожку вправо и остановились у широкой лестницы, ведущей к Башне Витязей.
        Не сговариваясь, я и смотритель вместе взошли на первую ступень лестницы и сразу же оказались на самом верху, перед огромными воротами - входом в башню.
        Короткая телепортация далась мне без особого труда, как и в первый раз. Моргнул - и уже телепортировался. Зато на самих ступенях я успел заметить два соляных знака.
        Помню, что я чертил их в своём атласе, когда изучал сто магических божеств ещё в Ютаке, но не знал пока, как они называются: спираль со стрелой внутрь и спираль со стрелой наружу.
        Была бы тут Кика, я бы спросил у неё, что это за знаки. Неплохо было бы их изучить и попробовать применить не только на телепортационных лестницах, а вообще в любом месте.
        Тайком, конечно.
        Вряд ли такое разрешено.
        И тут чёртов смотритель будто услышал мои мысли.
        - И самое главное, Витязь Волков, - поспешил он добавить. - Территорию Академии студенты могут покидать лишь по письменному разрешению, заверенному в кабинете Жреческой Канцелярии. Внутри Академии телепортация возможна только по специальным маршрутам и в городке Дардив. Однако раз в неделю вы можете совершить экскурсию в сам Измаил. Под присмотром, конечно.
        Я вздохнул.
        Кто бы сомневался, что тут со студентов глаз не спускают. Прямо как в детском саду.
        - А если… - начал я, но смотритель опять меня перебил.
        - А если возникнут трудности в адаптации, если вас будут обижать другие студенты или ещё чего, то вы всегда можете обратиться к нашей прекрасной Вере.
        - Э… вере в бога Бартла?
        Смотритель вскинул брови и посмотрел на меня, как на идиота.
        - Нет, студент. К Вере Михайловне Чарской. Она Знахарь-Друид и помогает студентам в плане всяческих душевных неурядиц. Отличный специалист.
        Ну вот, приехали.
        Мне с первого дня советуют обратиться к психотерапевту. Интересно, как часто тут к ней обращаются.
        Я направился к воротам Башни Витязей, но смотритель тут же окликнул меня.
        - Витязь Волков, не туда! Вам нужно на подъёмник. - Он указал на круглую площадку с перилами, которая находилась у боковой стены Башни. - Отсюда вы сразу же телепортируетесь на верхние этажи, в жилой Чердак Витязей. Входите в самую первую дверь, она для первокурсников. Хотя другие для вас и не откроются. Ну а мне пора. Дела-дела.
        Разглядывая странный подъёмник, я поспешил к нему.
        - Вам нужна комната сто восемьдесят, - сказал напоследок Храмов. - Расписание и прочие нужные вещи найдёте уже там. Всего хорошего. И не забывайте о Вере.
        - Не забуду. Спасибо, господин Храмов, - кивнул я и шагнул на площадку.
        Хорошо, что успел взяться за перила, потому что в следующую секунду очутился уже наверху.
        На о-о-очень высоком, мать его, верху!
        На такой высоте бывать мне ещё не приходилось. Сотый этаж… двухсотый… хрен знает. Но дух захватило! Ветер взъерошил волосы, сердце ушло в пятки.
        - О… чёрт… - прошептал я, стиснув перила и уставившись на грандиозный вид, открывшийся с высоты Башни.
        Отсюда была видна почти вся огромная территория Академии, огороженная кованым забором по периметру вместе с городком Дардив.
        Он был действительно совсем небольшим, но красивым. Дома с цветными крышами отсюда казались крошечными, а уж людей, и вовсе, было не разглядеть.
        Вдалеке, за другими Башнями Академии, я заметил ряды теплиц, два стадиона, что-то вроде ипподрома, сад с плодовыми деревьями и множество хозяйственных построек.
        Переведя дыхание, я сошёл с площадки уже на другую площадку, похожую на речной причал. Он вёл сразу к четырём белым дверям с золотыми гербами Линии Витязей - мечом в лучах солнца.
        - Значит, первая, - прошептал я сам себе и взялся за ручку.
        Правда, открывая дверь, я ожидал чего угодно, но только не того, что мне пришлось услышать.
        А услышал я хоровое: «Р-р-р-р-р-р-р! Ну давай, зарычи, раз ты лев! Рр-р-р-р-р-р!..».
        
        ***
        
        Передо мной предстала гостиная.
        Красивый зал с множеством цветных витражей, картин, кресел, диванов, светильников и зон отдыха.
        Тут имелись и столы с играми, вроде шашек и нардов, и пианино, и стеллажи с книгами, и даже что-то похожее на бильярд. Такую игру я видел ещё в Янамаре, на свадьбе у старшего брата Горо Исимы.
        Но всё это я заметил лишь мельком.
        Моё внимание быстро переключилось на четырёх студентов, окруживших низенького взлохмаченного толстяка у одной из стен.
        Коротышка держал переломленный наполовину деревянный меч и жался спиной к стене, а те четверо смеялись над ним и кричали:
        - Ну давай, лев! Зарычи! Зарычи! Р-р-р-р-р-р-р-р-р!
        Коротышка зажмурился, прижал деревяшку к груди и истерично рявкнул:
        - Да-а! Я ле-е-ев! - а затем выдал жалкое и душераздирающее: - Х-х-х-л-л-л-л-л-л-л-л!
        У него был сильный дефект речи, и вместо обычного «р-р» получалось только «х-х-л-л».
        Взрыв хохота оглушил зал.
        Четвёрка парней рассмеялась до слёз, а коротышка выдал ещё один рык, как умел. Тоже со слезами, но уже другой природы: обиды, бессилия и страха.
        Эти придурки так увлеклись, что меня даже не заметили, когда я вошёл в гостиную первого курса Витязей.
        А вот остальные студенты - те, кто не был похож на дебилов - сразу же отвлеклись от своих дел и посмотрели на меня (на мучения коротышки, кстати, им было наплевать).
        Три девчонки сидели в креслах и болтали, но сразу смолкли. Ещё одна читала книгу, устроившись на диване в дальнем углу, и принялась разглядывать меня поверх книги.
        Два парня, игравшие в тот странный «бильярд», бросили своё занятие.
        - Воу-воу! Посмотрите-ка! У нас ещё один слабак, господа! Теперь полный набор! - объявил один из них, темноволосый кудрявый студент с орлиным носом и басовитым голосом.
        - А какое у тебя активное число резерва? - сразу же поинтересовался второй, бросив кий и пригладив ёжик каштановых волос. - Ты же в низко-слабую группу определён, да?
        Вопрос он задал через весь зал и так громко, что свора дебилов у стены тут же перестала ржать и переключила внимание на меня.
        Даже коротышка, которого они мучили, замер, не сводя с меня глаз и продолжая прижимать деревянный меч к груди.
        В итоге все уставились на меня, будто без информации о моём резерве не смогли бы разобраться, как ко мне относиться и к какой касте причислить: неприкасаемых, лидеров, изгоев, одиночек, шутов, слабаков, зазнаек и прочих.
        Им нужна была определённость на мой счёт, хотя кажется сейчас в зале Витязей находились лишь первокурсники из одной группы - самой слабой.
        То есть, моей.
        Я насчитал двенадцать человек вместе с собой: четыре девчонки и восемь парней. И вряд ли у кого-то из нас имелось больше двухсот единиц резерва.
        Направившись в сторону того кудрявого парня, что задал мне вопрос, я на ходу спросил у него:
        - А у тебя самого какое число?
        Тот заулыбался.
        - Наш человек. Вопросом на вопрос отвечает, лишь бы не признаваться, что слабак! - Он засмеялся, пряча за хохотком тревогу и растерянность.
        Ему до сих пор было непонятно, как ко мне относиться.
        Под пристальным взглядом остальных я остановился у игрового стола, обитого серым сукном, и посмотрел на белые и чёрные шары, раскиданные по нему.
        Никакого понятия, как играть в эту магическую игру, у меня не было, но разговор всё равно нужно было продолжить.
        - И какой счёт? - спросил я, стараясь держаться нейтрального тона: не заискивать, но и не враждовать.
        У меня и без того врагов хватало.
        - Яшка продул мне пять очков! - с ехидной ухмылкой сообщил мне кудрявый.
        - Четыре, Тарас, не ври, - нахмурился Яшка и первым подал мне руку. - Яков Вьюгин. Активный резерв - сто пятьдесят. Добро пожаловать в группу слабаков.
        Я ответил на рукопожатие.
        - Кирилл Волков.
        Мне не хотелось объявлять на весь зал, что у меня резерва всего сто единиц, но и щекотливость момента я тоже осознавал.
        Если умолчу сейчас, то это будет означать, что я робею и стесняюсь своей силы. А ведь сказать, что пока в тебе маловато силы - ещё не значит, что ты признаёшь себя слабаком.
        Я развернулся ко всем, кто на меня смотрел, и объявил:
        - Сто - моё активное число резерва.
        Реакция последовала мгновенная.
        Яков Вьюгин, что только что жал мне руку, почесал в затылке, а его кудрявый дружок по имени Тарас усмехнулся.
        - Сто?.. Да ты ещё слабее нашего Лёвы. - Он покосился на коротышку, зажатого у стены.
        И тут из четвёрки мучивших его дебилов вышел парень.
        Высокий загорелый брюнет.
        Его школьный пиджак был распахнут, и на ремне я заметил прикреплённый на цепочке брелок в виде птичьего черепа. Парень гладил брелок пальцем, а сам внимательно меня оглядывал, будто раздумывал, что бы такого мерзкого со мной сделать.
        - Ты самый слабый из слабаков, Кирилл Волков, - чеканя слова, произнёс он. - Первый кандидат на отчисление. А это значит, что твоё место вот тут.
        Его рука опустилась вниз, а палец указал на пол у своих ног в начищенных туфлях.
        Все в зале затихли, предчувствуя горяченькое.
        Три девчонки привстали с кресел, и даже четвёртая отложила книжку и, нахмурившись, застыла на диване.
        Никто не вмешивался, и у меня сложилось впечатление, что в группу слабаков набрали только отморозков, козлов отпущения и вялых пофигистов.
        Ни одного нормального.
        Краем глаза я заметил, что коротышка Лев решил воспользоваться моментом и слинять. Наверное, понадеялся, что теперь рычать придётся мне, а не ему, раз я теперь тут самый слабый по резерву.
        Он бочком двинулся вдоль стены в сторону лестницы, ведущей к комнатам. Правда, успел сделать только пару шагов.
        Один из четвёрки, здоровый блондин, тут же ухватил его за грудки одной рукой и вернул на прежнее место.
        - А тебя никто не отпускал, тумбочка. Ты сегодня ещё недостаточно рычал, чтобы пройти к себе в комнату.
        - Нет… не на-адо… у меня уже в глотке болит… - взмолился он и посмотрел на лидера шайки обидчиков, который уже переключился на меня. - Пожалуйста, Платон. Скажи ему…
        - Сейчас у нас двое рычать будут, - заулыбался тот. - Хотите послушать?
        Я быстро оценил опасность, скользнув взглядом по каждому из шайки Платона.
        Самый здоровый из них держал коротышку, ещё двое стояли позади своего лидера. Они уступали ему в росте и вообще казались мне слишком медлительными.
        Так себе угроза, массовка для устрашения.
        А вот сам Платон хоть и был долговязым и худым, зато выглядел уверенным бойцом: не делал лишних движений, зорко считывал мои реакции и сам оценивал опасность.
        Его палец вновь вернулся к брелку и погладил маленький птичий череп. В глазницах вспыхнул и погас еле заметный фиолетовый свет - вещица будто ответила на поглаживание своего хозяина.
        А потом это случилось.
        Драка, которую все предчувствовали.
        Правда, вышла она очень короткой - большинство противников были мне по силам. К тому же, никто из них пока не знал, что я владею не только магией Витязей, но и остальными Линиями.
        Мало-мальски, но всё же владею.
        Первым делом я использовал щит. Оттянул рукав пиджака на левой руке и отправил таранную волну в троицу, что ринулась на меня во главе с Платоном.
        Все трое тут же отлетели в стену.
        Однако Платон всё же успел вскинуть руку, его палец сверкнул фиолетовым, а затем я ощутил жжение, полоснувшее меня по правой щеке и уху.
        При этом никакой видимой магии не было.
        Я не стал разбираться, что с моим лицом, и продолжил атаку.
        Настала очередь здоровяка, который держал несчастного коротышку за грудки. Пока противник разворачивал корпус, я уже подскочил ближе и всадил кулак ему в живот.
        Подгадал так чтобы попасть точно в солнечное сплетение, а ещё незаметно перед ударом прочертил в воздухе соляной знак треугольника и направил ледяной воздух себе на руку, чтобы кулак стал твёрдым, как молот.
        Одного удара хватило, чтобы здоровяк повалился к моим ногам.
        На его роже отразилось недоумение.
        Он будто даже не сразу поверил, что пацан вдвое меньше комплекцией смог пробить ему пресс не таким уж крупным кулаком.
        В этот момент с пола поднялся Платон.
        Он не был настолько туп, чтобы лезть ко мне второй раз, даже имея численное преимущество. Получив неожиданный отпор, он решил изучить мои силы получше и нанести удар позже. Это читалось на его бледном лице.
        Ничего не сказав, он направился к выходу на площадку-подъёмник. Остальные из его шайки последовали за оскорблённым лидером. Последним ушёл здоровяк, получивший от меня кулаком в живот.
        Он один не удержался и пригрозил мне:
        - Молись, козёл. Ты не из Списка Почтенных, и тебе придётся несладко.
        Я проследил, как он уходит, и только потом приложил ладонь к правой щеке, в которую попал невидимый удар от Платона.
        Ни царапины, ни крови.
        Даже боли не было.
        Но вот ухо… чёрт… там щёлкнуло, и к пальцу прилипло что-то клейкое и маленькое.
        Спрятав это в кулаке, я ощутил панику.
        Кажется, мой наушник-переводчик иномирских языков, который я вставил в ухо ещё в поезде, перед тем, как отправиться в Мир Восьми Империй, только что отвалился и выпал.
        Хреново…
        Это было очень хреново.
        Если Мичи, Мидори или Джанко заговорят со мной по-янамарски, то я даже не пойму их. Как не пойму ниудов.
        Хорошо, что нартонский язык, на котором общались в Измаиле и в Академии, был мне понятен. Он практически один в один походил на русский, и это могло меня спасти.
        Никто не заметил моего побледневшего лица, а если и заметили, то наверняка, связали это с дракой.
        Как только четвёрка Платона покинула гостиную, все оживились.
        - Воу-воу! Вот это новости, господа! - объявил Тарас, подражая спортивному комментатору. Он сложил ладони рупором и проголосил: - Школьное Вещание сообщает! Новичок нокаутировал Егора-Глыбу! Счёт: один-ноль в пользу новичка!
        К нему присоединился Яков.
        Он тоже сложил ладони рупором и добавил:
        - Предыдущий комментатор ошибся! Четыре-ноль в пользу новичка! Он нокаутировал ещё и Платона Саблина, самого сильного из слабых! И внимание! Лев спасён! Повторяю: Лев спасён! Ему не придётся сегодня больше рычать! Возможно только завтра, когда новичок отхватит ответный удар от Платона, а потом будет ползать у него в ногах! Не переключайте канал Школьного Вещания! Мы будем следить за развитием событий!
        Этим двум комментаторам мне тоже захотелось врезать.
        Да и вообще, я всё больше ненавидел группу, в которой мне предстояло учиться. Четверо отморозков, один мальчик для битья, двое шутов и четыре девчонки «ни рыба, ни мясо».
        Но тут одна из них, что сидела с книжкой на диване, неказистая такая, с куцым хвостом волос мышиного цвета, внезапно заговорила. Чётко, громко, уверенно и по-учительски, а потому - противно:
        - Тебя не должно здесь быть! Это неправильно!
        Я повернул голову и глянул на неё.
        - Что - неправильно?
        - Ты ещё и Страж, да? Ты только что применил щит! - ещё резче и противнее произнесла девчонка.
        Она поднялась с дивана и ткнула в мою сторону книжкой.
        - Не сомневаюсь, что это про тебя ходили слухи ещё три дня назад, в приёмном корпусе, когда мы проходили комиссию Алхимиков. Говорили, что будет учиться мальчик из Янамара, владеющий всеми шестью Линиями магии. И это неправильно, что тебя приняли! Из-за тебя всё, что веками существовало в Академии, перестанет быть незыблемым!
        Я поморщился.
        «Перестанет быть незыблемым»?
        Да она даже разговаривала, как учительница.
        Остальные девчонки глянули на неё и тоже поморщились. Она явно не вызывала у них любви, но её это нисколько не смущало. Девчонка захлопнула книгу и вместе с ней проследовала к лестнице, ведущей к комнатам.
        Затем остановилась и обратилась уже к коротышке, который всё никак не мог прийти в себя.
        - А ты, Лёва, должен заниматься. Я же приносила тебе список книг для дополнительного изучения. Только так можно стать сильнее. Потому что можешь даже не надеяться, что этот выскочка будет тебя каждый раз спасать. Почитай «Поведение индивидуума в магическом обществе» и всё поймёшь. Некоторым не повезло. Особенно тем, кто не из Списка Почтенных.
        Высказавшись, она развернулась и проследовала по ступеням наверх.
        Коротышка перевёл дыхание и, дождавшись, когда «училка» наконец-то скроется, отлип от стены и тут же протянул мне руку.
        - Лев Звел-лев. Л-лад познакомиться. Очень л-лад. Спасибо тебе. Ты меня спас! А на Исидол-лу не обращай внимания, она зубл-лила.
        Он вцепился в мою руку и затряс, крепко пожимая и лыбясь от счастья.
        Лев Зверев. Ну и ну. Его имя тоже будто издевалось над ним, если учесть, что он даже не мог его нормально произнести.
        Я посмотрел на Тараса и Якова.
        - А что за Список Почтенных?
        - Ты не знаешь? - удивился Тарас. - Это список первых пятидесяти фамилий из трёхсот, которые представляют Дома-Династии Стокняжья. Ну, к примеру, Орловы, Греховы, Паули, Снеговы.
        Услышав фамилию Снеговых, я невольно напрягся, представляя себе Акулу.
        В отличие от Торгового Дома Маямото, Военный Дом Снегова входил ещё и в Список Почтенных. Кто бы сомневался.
        - Вообще-то, кое-кому тут как раз повезло, - тихо сказал мне Яков, указав большим пальцем наверх, куда только что ушла девчонка. - Исидоре Гран, например. Вообще-то… - Он понизил голос до шёпота: - Вообще-то, Исидора - дочка варвара. У неё мать - варвар. И если бы за неё не поручилось одно почтенное семейство из Списка, то Исидору не приняли бы в Академию.
        Значит, дети варваров тут всё же есть. Как минимум, одна точно: зубрила Исидора Гран.
        Я нахмурился, опять подумав об Акулине Снеговой.
        Она, как представитель почтенной фамилии, могла бы поручиться за Мидори Арадо, но при одной мысли о том, что придётся просить Акулу об услуге, во мне всё содрогалось.
        Мало того, что она прицепилась ко мне со своей службой, так ещё и что-то мутила вместе со своим папашей на границе с Котлованами.
        - А кого заселили в комнату сто восемьдесят, кроме меня? - спросил я у парней, надеясь только на одно: что на мой вопрос не отреагирует коротышка.
        Но он отреагировал.
        С большой, мать его, охотой.
        - О, значит, нас вместе заселили! - Он показал на лестницу. - А то я всё думал, для кого там вещи пл-лиготовили. До этого я один там был, хотя кл-ловати тли. Но в этом году, говол-лят, совсем мало поступило слабаков.
        Я стиснул кулак со сломанным наушником.
        Чем дольше приходилось общаться с низко-слабой группой, тем сильнее меня раздражало это слово.
        - Мы не слабаки, - бросил я и начал подниматься наверх.
        Лёва заторопился за мной, а в гостиной снова заработало «школьное вещание».
        - Внимание! Сенсация! Самый слабый новичок заявил, что мы не слабаки! - прогудел голос Тараса на весь зал. - Повторяю: он заявил, что мы не слабаки! Ему стоит лучше готовить свою предвыборную речь! Она может стоить ему карьеры!
        Раздался дружный смех.
        - Плидул-лки, - буркнул коротышка за моей спиной, - но л-лебята неплохие. Только не стоит пускать их в Дал-лдив, они там всех л-ласпугают.
        Мы долго шли по коридору, застеленному толстым ковром. Встретили несколько парней из других групп, но те на нас даже не взглянули.
        За время пути я узнал от Лёвы чуть ли не всю его подноготную.
        О том, что он поступил сюда только с третьего раза; что у него сто двадцать единиц активного резерва, а пассивного - пять тысяч; что он любит пирожки с вишнёвым повидлом; что позавчера он подсыпал под дверь Платона Саблина пахучий порошок; что его старший брат работает здесь в Жреческой Канцелярии мелким секретарём; что они с братом - сироты и прибыли из восточного княжества Бригантия.
        И вот наконец он заткнулся, потому что мы добрались до двери с табличкой «180».
        - Наша кл-лепость, - с облегчением в голосе сказал Лёва, погладив дверную ручку.
        Его любовь к своей комнате была понятна: для него каждый день здесь представлялся борьбой за жизнь, и только здесь он мог расслабиться.
        Но лично меня перспектива жить в одной комнате с мальчиком для битья не прельщала. Лучше терпеть Тараса или Якова, чем гонимого коротышку с деревянным мечом.
        - Слушай, а зачем тебе эта деревяшка? - спросил я, когда мы зашли в комнату.
        Роскошную, с тремя кроватями под балдахинами, тремя рабочими столами, светильниками и широкими окнами.
        Лёва подскочил к первому столу, заставленному книгами, и открыл ящик.
        - У меня таких дел-левяшек ещё много!
        Заглянув в ящик, я увидел целую коллекцию мечей из дерева, с резными гардами и рукоятями, довольно искусно сделанными.
        - Обожаю л-лезьбу по дел-леву, - признался Лёва. - Она меня успокаивает. А ещё с этими мечами можно тл-лениловаться плямо в комнате, когда никто не видит. Делево есть делево, это же не настоящее оружие. Стальные мечи только на улоках можно использовать.
        Он говорил про дерево много и нудно, потом говорил, что столовая ещё не работает, но буфет открыт, и он набрал там кучу съестного, так что я могу перекусить в любое время. После этого он рассказал и про расписание.
        Оказалось, что оно висит на стене над моим рабочим столом и способно меняться, если того захочет смотритель Храмов.
        Не выходя из своего кабинета, он может добавить запись на копию листа с расписанием, и сразу после этого на моём листке исправление тоже добавится. Как сказал Лёва, такие листы специально производят для Академии магами-Ремесленниками из магазина «Магическая мелочь».
        Он бы наговорил мне ещё кучу всего, но я прервал его болтовню, показав на высокую стопку книг на столе. Среди них увидел кое-что интересное.
        - Могу я взять на время вот это?
        Лёва закивал.
        - Конечно. Можешь взять любую. Это книги из списка Исидол-лы, я их в библиотеке взял ещё вчел-ла.
        Забрав из стопки книгу с названием «Сферы магии, божества и их символика», я уселся на соседнюю кровать и под очередной бубнёж Лёвы о дереве и мечах принялся изучать учебник.
        Пока что искал определённые символы - те, что видел на ступенях лестницы.
        Спасибо Исидоре: книга оказалась настолько полезной, что я не заметил, как увлёкся, проглатывая страницу за страницей. Порой встречались непонятные термины и слова, но я пропускал их и читал дальше.
        Так, за изучением книги, провёл до самого вечера, отвлёкшись лишь на перекус, небольшой отдых и изучение своего школьного гардероба. Ну и пару раз на глупые вопросы Лёвы.
        Примерно за три часа до отбоя кто-то постучал в дверь.
        Лёва замер, в его глазах появилась тревога, поэтому я сам поспешил открыть.
        На пороге стояла девушка, низенькая, с дежурной улыбкой на лице, в строгой серой форме и с тележкой, уставленной одинаковыми красными свитками с золотистыми сургучными печатями.
        - Я Марта, почтальон Башни Витязей, - девушка поклонилась. - На ваше имя телепортировали срочное послание из двадцатого почтового отделения Измаила.
        Она подала мне один из свитков (как она в них ориентировалась, одному богу было известно).
        Как только я взял свиток в руки, он тут же поменял цвет с красного на зелёный.
        - Послание передано адресату. Хорошего дня. - Девушка отправилась дальше по коридору вместе со своей тележкой, а я закрыл дверь и уставился на свиток.
        - Вот это да! - воскликнул Лёва. - Не успел заселиться, а тебе уже письма носят!
        Усевшись за свой рабочий стол, я сломал золотистую печать на свитке и развернул.
        Послание содержало всего несколько строк:
        «Приходи сегодня в полночь на рынок у Третьей Восточной улицы, к заднему двору магазина «Царица Алхимии». Я нашла отца. Но не только его. Мидори».
        Книга 2. Эпизод 9.
        Я еще раз перечитал послание Мидори.
        «Приходи сегодня в полночь...».
        Легко сказать «приходи», когда из Академии просто так не выйти. Только по письменному разрешению, заверенному в Жреческой Канцелярии. Ну и кто даст мне это разрешение за пять часов до полуночи?
        - Л-лодители беспокоятся? - поинтересовался Лёва.
        - Нет, не родители, - ответил я, на ходу сочиняя такую историю, чтобы сосед по комнате проникся и, возможно, что-то подсказал. - Это моя девушка. Она из далёкой провинции, из глухой деревни... совсем города не знает. Заблудилась и очень напугана. А ещё она наполовину варвар. Сам понимаешь, таких не очень жалуют. Помощи ей ждать не от кого. У неё нет высоких покровителей, как у Исидоры Гран.
        Лёва не просто проникся.
        Он вскочил со стула и заходил по комнате, неожиданно выдавая дельные мысли.
        - До отбоя тл-ли часа. Канцелял-лия в главной Башне отклыта клуглосуточно. Там мой сталший бл-лат лаботает. Я схожу к нему и скажу, что твоя девушка попала в беду.
        Я тоже вскочил, собираясь вместе с Лёвой в Канцелярию, но тот замахал руками.
        - Нет, я схожу без тебя. Игнат не любит, когда я пользуюсь тем, что он л-лаботает в Канцелял-лии.
        - И часто ты этим пользуешься?
        - Ну... - Лёва замялся. - Вообще-то, никогда не пользовался. Но это неважно. Я знаю Игната. Ему такое точно не понлавится, поэтому я сначала один схожу. А ты... - он поспешил к двери, - никому не говол-ли, что я так сделал.
        - Никому, - пообещал я и, как только Лёва ушёл, снова перечитал послание.
        «Приходи сегодня в полночь на рынок у Третьей Восточной улицы, к заднему двору магазина „Царица Алхимии“. Я нашла отца. Но не только его».
        Вот какого чёрта она вообще потащилась искать отца одна? Договорились же сделать это вместе.
        Я мысленно ругал Мидори, хотя понимал, что ничего удивительного в её поступке нет.
        Её не приняли в Академию, причём по всем законам несправедливости. От Галея она поддержки не дождалась, поэтому вместо того, чтобы отправиться на верхолёте в гостиницу, решила найти на чужбине единственного родного человека.
        А из моих слов об отце она сделала предположение, где именно тот может находиться. Раньше он служил у Рио Маямото, а значит, мог работать в одном из его магазинов, которых в столице было несколько штук.
        Ничего сложного.
        Только зачем ей понадобился я? Да ещё и так срочно.
        Наслаждалась бы общением с отцом без меня. С другой стороны, какое там общение, когда её отец теперь - не просто варвар. Он раб с промытой памятью и подавленной волей. Этот несчастный свою дочь даже не узнает.
        Никому не пожелаешь увидеть родного человека, который тебя забыл.
        И, кстати, что означала приписка: «Не только его»?
        Кого, кроме отца, нашла Мидори? Похоже, именно в этом и крылась причина того, что она попросила о встрече.
        Только вариантов у меня имелось немного.
        Пока надежда была только на Лёву и его брата секретаря. Потому что, если прямо рассказать Галею о том, что Мидори угнала его верхолёт и отправилась по злачным местам столицы, то он без промедления отправит девчонку обратно в Янамар. Для её же безопасности.
        А меня, ясное дело, к ней не отпустит.
        Здравый смысл подсказывал, что так и нужно сделать.
        Но что-то меня останавливало. Интуитивное ощущение, что нужно разобраться пока без участия Галея. У него и без нашей мелкой возни хватало проблем. А занятия всё равно начнутся только завтра после обеда. Возможно, никто и не заметит, что ночью кто-то покидал Академию.
        Пока Лёвы не было, я быстро сел за рабочий стол, достал свой рунный атлас и карандаш с линейкой, а затем принялся заполнять две магических ячейки новыми соляными знаками.
        Пока в моём атласе было заполнено только четыре слота из тридцати.
        Первый - с треугольником. Он вызывал Сферу холода. Им я пользовался чаще всего.
        Второй - с крыльями. Они задействовали Сферу эфира и дарили возможность взлёта.
        Третий - со стрелой вверх. Она давала направление полёту.
        Четвёртый - со стрелой вниз. Она обеспечивала мягкое приземление.
        Теперь я заполнил ещё два слота новыми знаками - спиралями. Теми, что использовались на телепортационных лестницах и подъёмниках.
        Их действие меня заинтересовало сразу. К тому же, об этих знаках я успел сегодня кое-что прочесть в книге «Сферы магии, божества и их символика».
        Оказывается, знаки спиралей часто использовали маги-Архитекторы при строительстве зданий. Мастера создавали соляной знак и встраивали его в материал, наделяя магическим свойством телепортировать всё, что его коснётся.
        Итак, знак «спираль со стрелой внутрь» символизировал божество Неявь - Сферу Небытия. А знак «спираль со стрелой наружу» обозначал божество Явь - Сферу Бытия.
        Схема была простой: когда человек исчезает, то действует Небытие, а когда он появляется, срабатывает Бытие.
        Однако книга ясно предупреждала отдельной колонкой:
        «Внимание, ученик!
        Неявь - опасное божество!
        При ошибке маг рискует исчезнуть и не появиться, застряв в Небытие. Только Мастер Материй не ниже ранга Элитарий способен вернуть пострадавшего из Небытия в первые же сутки. Если опоздать, то Небытие поглотит мага безвозвратно».
        Да, я прочитал предупреждение, но всё равно решил записать эти знаки в ячейки атласа. Способность телепортироваться свободно, а не по строгим маршрутам, была мне нужна, как воздух.
        От ошибок меня должна была уберечь тщательная подготовка и тренировка, а пока я убрал атлас и решил, что для начала стоит подождать более безопасного варианта покинуть Академию - разрешения Канцелярии.
        Моё нервное ожидание наконец закончилось.
        Лёва вернулся быстро, но по его виноватой роже я сразу понял: с братом не вышло.
        - Игнат очень возмущался, - с порога признался он. - Сказал, чтобы я больше так не делал. Что мелкие дела студентов Канцелял-лии не касаются. Извини...
        Он замер у порога, будто боялся, что я настолько разозлюсь, что начну его бить.
        - Спасибо, Лёва, - ответил я. - Ты хотя бы попытался.
        Он даже опешил от моих слов и снова воодушевился.
        - Мы что-нибудь пл-лидумаем!
        От него воодушевился и я.
        В голову пришла идея. Сложная и рисковая, но чем больше я крутил её в мыслях, тем чётче она оформлялась в неплохой вариант побега из Академии.
        - Лёва, мне нужна твоя помощь. Ты должен кое-что проконтролировать.
        Тот открыл рот. Кажется, о помощи его никто раньше не просил.
        - Конечно, Кил-лилл!
        Моё имя в его исполнении вызвало желание поморщиться, но я отмёл это ощущение. К нему предстояло привыкнуть.
        - Итак, я кое-что сейчас сделаю, а ты... - Я задумался, подбирая верные слова. - А ты будешь наблюдать. Если я исчезну и не появлюсь, то сразу беги к учителю Галею. Если не найдёшь его, то ищи Мичи Хегевару, он Страж. Он поможет. И не медли, понял? Зови Галея сюда и говори, что я использовал... э... знаки Бытия и Небытия. Понятно?
        Физиономия Лёвы вытянулась.
        - Зачем тебе Небытие? Это опасно. Его используют только искусные Мастел-ла Мателий.
        - Знаю, но мне нужно потренироваться прямо сейчас. Сделаешь?
        - Ух! - выдохнул он, закивав. - Это так кл-луто! Люблю всякие опасности! Конечно, сделаю!
        По моей спине неожиданно пронёсся холодок.
        Волнение всё же взяло верх, хотя никто не толкал меня на риск. Я сделал бы это и без просьбы Мидори о встрече. Просто она ускорила моё решение.
        Я отошёл к дальней стене комнаты и определил себе маршрут телепортации до двери. Лёва шагнул к своей кровати, зорко наблюдая за мной.
        - Ну поехали, - прошептал я и быстро начертил знак Небытия перед собой - спираль со стрелой внутрь.
        Нарисованный символ обозначился в воздухе еле заметным облаком. Затем я опустил ладонь вниз, направляя знак себе под ноги, ну а потом наступил на него.
        Последнее, что я услышал перед тем, как перестать существовать - Лёвин возглас:
        - Уо-о-о-у-у-у-у-у!!! Мамочки-и-и-и-и-и!..
        
        ***
        
        Это было странное ощущение.
        Будто исчез не я, а всё вокруг меня. Ничего не осталось: ни комнаты, ни Лёвы, ни даже моего тела. Всё поглотила бесконечная белизна, чистый лист, совершенно стерильный простор.
        Ничего. Ноль. Отсутствие всего.
        Но при этом самого себя я осознавал. Ощущения тоже никуда не делись. Волнение, страх, растерянность - это первое, что я испытал. Всё же не каждый день попадаешь в Небытие.
        Спасибо тебе, любимый атлас... а теперь верни меня обратно.
        Я представил себе точку около двери, которую наметил до этого, и поднял невидимую руку, чтобы нарисовать спираль со стрелой наружу. Не знаю, что именно у меня получилось, ведь я не видел ни своего пальца, ни того, что рисую.
        Но стоило мне завершить стрелу, как белое ничто вокруг меня исказилось и потемнело, а потом появился туннель, в конце которого явилась та самая дверь.
        Меня потащило к ней с бешеной скоростью.
        И в этом жутком полёте по туннелю моё тело начало материализовываться. Руки обретали плоть, становясь более чёткими, а дверь всё приближалась... приближалась... приближа-а-а-а-а-а-а-а...
        Раздался грохот.
        Затем - отголосок Лёвиного выкрика:
        - ...чки-и-и-и-и-и-и-и-и!
        И моё тело впечаталось в дверь, будто шло на таран.
        Грёбанная дверь!..
        Хорошо, что она не проломилась, потому что была дубовой и толстенной. Плохо, что дубовым и толстенным не был я. Боль прокатилась по костям, грудину отшибло, а про подбородок я вообще молчу. Мне показалось, что я расхлестал себе физиономию и выбил передние зубы.
        Пока Лёва орал от удивления, я сполз по двери на пол и выдохнул, уперев руку в стену.
        С лица на паркет закапала кровь, но я всё ещё не до конца себя ощущал, будто сознание никак не могло встать на прежнее место.
        Ко мне подскочил Лёва.
        - Вот это да-а-а-а! Это было... было... о-о-о-о-о! - Он опустился на пол рядом со мной и схватил за плечо, разглядывая моё разбитое лицо. - Как ты это сделал?
        - Как последний идиот... надо было лучше прицелиться... - буркнул я, всё ещё наблюдая, как на полу в лужицу собирается кровь, капающая с моей разбитой рожи.
        - Тебе нужен Целитель, - заволновался Лёва. - Пошли в школьную больницу, она по пути в Дал-лдив, идти недалеко...
        - Никаких больниц. Вообще никто не должен знать, понял? Если проболтаешься...
        Можно было пригрозить: «Если проболтаешься, тебе крышка», но вместо этого я сказал:
        - Если проболтаешься, я погибну.
        С такими, как Лёва, нужно было разговаривать иначе и давить на другие чувства.
        Тот чуть рубашку на груди не порвал, уверяя меня, что никому не скажет.
        - Да ты что! Никому и никогда!
        Я еле поднялся с пола, сходил в ванную, смыл кровь с разбитого носа и промокнул полотенцем ссадины на подбородке, после чего вернулся в комнату и встал на то же место, с какого начал телепортацию.
        - Попробуем ещё.
        Лёва кивнул, серьёзный и непоколебимый. Если честно, я не ожидал от этого коротышки такого рвения мне помогать.
        - Я слежу. Давай ещё, пока не получится.
        «Ещё» было испробовано много раз.
        Я определял себе разные точки прибытия: то на кровати, то на середине комнаты, то на ковре и подальше от мебели. Правда, это не уберегло меня от ударов.
        Моё тело испробовало на твёрдость стулья, тумбы, столы, спинки кровати, стены. Да и дубовая дверь пару раз встречалась. Я таранил всё подряд, пропахивал пол то плечом, то лопатками и затылком. Порой при выходе из Небытия у меня подкашивались ноги, и я перекатывался по полу кубарем, пока не врезался то в мебель, то в стены.
        Наверное, со стороны это выглядело весело и глупо.
        Но никто не смеялся.
        Что Лёва, что я оставались серьёзными и сосредоточенными.
        - А ты попл-лобуй пл-ледставить своё появление иначе, - неожиданно предложил Лёва. - Будто это не просто точка комнаты, а ещё и то, за что ты можешь ухватиться, чтобы не упасть.
        Лёва снова удивил меня дельными мыслями.
        И вот четырнадцатая попытка телепортироваться без травм увенчалась успехом. Находясь в Небытие, я представил не только определённую точку комнаты, но ещё и добавил туда что-то вроде упругой сети, которая остановит моё движение, а потом исчезнет.
        Ведь если задуматься, Небытие позволяло создавать в воображении всё, что угодно, пока я из него не вышел.
        Удара не случилось.
        Да, я еле устоял на ногах, отпружинив назад при появлении, но зато не протаранил всё на своём пути. Метод Лёвы сработал.
        Мы переглянулись и улыбнулись друг другу.
        - А теперь попробую проскочить отсюда вниз, прямо на аллею, - сказал я.
        - О нет-нет! Это слишком далеко! И заметить могут!
        - Не заметят. Встреть меня внизу, за елями.
        Лёва не стал больше спорить и выскочил из комнаты. Любопытство победило. Ну а я, выждав минут десять, снова отправился в Небытие.
        Было страшно.
        Правда, страшно. Одно дело, когда ты телепортируешься на несколько метров, а другое - когда с высоты сотен этажей вниз.
        И снова меня поглотило белое ничто.
        Дыхание замерло на вдохе, пространство исказилось... потемнело... сузилось до туннеля...
        Секунда.
        Вторая.
        Меня потащило внутрь туннеля, прямо к высоченным елям. Сердце пропустило удар.
        - ...а-а-а-а-а! - эхом донёсся возглас Лёвы.
        Перед носом возник ствол дерева. Ещё метр - и я бы протаранил его лбом.
        Ветер охладил лицо, окутали запахи влажной хвои и свежести. Так резко, что закружилась голова. Я замер и, как придурок, уставился на дерево.
        Мать его, какое же оно большое!
        Наверное, надо было подумать, что я совершил невозможное, но все мысли почему-то занимала дурацкая ель. И если бы не Лёва и его бормотание, то я бы ещё недолго пришёл в себя. Видимо, чем длиннее был маршрут телепортации, тем сильнее мне корёжило сознание.
        Я продолжал стоять, приходя в себя.
        Зато Лёва готов был запрыгать от счастья, и пришлось напомнить ему, что никто не должен догадаться о том, что мы тут изображаем. Хорошо, что был уже поздний вечер, и аллея пустовала. К тому же, я выбрал точку выхода прямо за деревьями.
        - Это же насколько ты свою девушку любишь, если готов на такое... - поцокал Лёва, оглядывая ссадины на моей физиономии. - Мне бы тоже такую девушку хотелось.
        Я вздохнул, но ничего не стал отвечать.
        Не рассказывать же, что Мидори никакая мне не девушка, а поверенный маг, как и Мичи Хегевара. Если бы тот попал в передрягу, я бы точно так же рисковал и ради него.
        - Ладно, а теперь - в Измаил. Слушай, Лёва, у тебя деньги есть? Я с собой не захватил. Не одолжишь мне немного?
        Тот без промедления полез шарить по карманам. В итоге насобирал пятьдесят брумов. Всё, что у него было. Деньги сейчас его не волновали. Волновало другое.
        - Теперь я не смогу за тобой смотл-леть. А что, если ты не появишься из Небытия? Я ведь не узнаю.
        - Если не вернусь до начала уроков, обращайся к Галею. И спасибо за помощь, Лёва.
        Не выходя из тени деревьев, я шагнул назад, будто собирался взять разбег, глубоко вдохнул, выдохнул и быстро нарисовал знак «спираль со стрелой внутрь»...
        
        ***
        
        В Измаиле имелась лишь одна точка, куда я мог отправиться.
        Гостиница «Обитель Неба».
        В ней мне пришлось провести достаточно времени, чтобы запомнить местность. И погружаясь в Небытие, я чётко представил себе кусты и кадки с цветами у дальнего забора во дворе гостиницы.
        Главное, ни на кого не напороться.
        А ещё - не потерять сознание.
        Маршрут телепортации был слишком длинным, ведь Академия находилась на приличном расстоянии от столицы, да и сам город занимал огромную территорию.
        Прошло несколько долгих секунд, прежде чем белое пространство вокруг меня образовало туннель, затем появился размытый образ «Обители Неба»... и кусты... и кадки с цветами... и забор... каждый его кирпичик...
        Но меня вдруг потянуло не вперёд, а назад, куда-то в вязкое «обратно».
        О нет. Только не это.
        Я вытянул еле видимые руки, цепляясь за вакуум, но Небытие затягивало моё сознание в себя, как в воронку. Слишком далеко... слишком.
        Туннель исчезал, белизна пожирала его, а заодно и меня.
        «Какой же ты дебил, Кирилл. Самонадеянный придурок... это тебе не на лифте кататься...», - пронеслась мысль в затухающем сознании.
        И тут вдруг я услышал вскрик.
        Далёкий отголосок женского вопля:
        - Смотри-и-и, Клара! Вон та-а-а-ам!
        Воронка Небытия тут же ослабла и отпустила меня. Туннель снова стал темнеть, сужаться и приближать ко мне зелень и забор.
        Через мгновение с шумом и хрустом кусты любезно приняли меня в свои объятия. Лицо оцарапали ветки с колючками, в ладони воткнулись иглы.
        Ну кто бы знал, что этот куст колючий, зар-р-раза!
        Я смачно ругнулся, перевалился набок, продолжая хрустеть ветками, как медведь, и наконец вывалился из кустов. Проклял всё на свете, а заодно и Мидори.
        Приспичило же ей мне написать!
        Перед глазами плыло, тошнота подкатывала к глотке, башка разрывалась от боли. Я сидел на траве, у грёбанных кустов, и пытался осознать, какого хрена тут делаю, кто я такой, и кто эти двое, что сейчас на меня пялятся.
        Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
        Я даже не сразу осознал, что это две пожилых женщины. Мозг отказывался работать.
        - Ну конечно, пьяный... говорю же, - прошептала одна из женщин с укором. - Не рассчитал сил, видать... дрянная молодёжь... лакает всё, что льётся. Ты глянь, Клара, глаза-то какие стеклянные... и всю форму себе порвал. Куда смотрят его родители.
        - Вот и пусть смотрят, а мы пойдём. - Вторая тётка потянула первую в сторону гостиницы. - Надо предупредить, что тут пьяный студент по кустам шарахается...
        Проводив их взглядом, я предпринял попытку подняться.
        Получилось только с пятого раза.
        Пока поднимался, а потом, шатаясь, шёл к воротам, вспомнил, какого чёрта я вообще тут делаю. Ну а потом сознание взбодрил громкий выкрик хозяина гостиницы:
        - А ну кыш! Иди проспись, студент! Пшёл вон! Давай-давай!
        Я поспешил убраться из двора «Обители Неба», пока меня не узнали, и зашагал уже быстрее, на ходу вытаскивая из ладоней колючки и матерясь себе под нос.
        Лицо и руки саднило адски, покрытое синяками тело ныло. В это чёртово Небытие возвращаться мне больше не хотелось. Хотелось потребовать от Мидори, чтобы она бросила всё и исцелила меня - после всего, что я натерпелся, она была обязана это сделать.
        Ускорив шаг (время приближалось к полуночи), я нашарил в кармане монеты, что дал мне Лёва, и направился к стоянке верхолётов.
        Именно здесь оставлял свою машину Галей, когда привозил нас в гостиницу. А если есть стоянка, то есть и такси.
        Мои догадки оказались верны.
        Несколько верхолётов стояли отдельно и имели особые знаки. Конечно, не шашечки, но тоже вполне понятное обозначение. На двери каждой машины мерцала надпись:
        «Служба пассажирских перелeтов».
        Такси - оно везде такси.
        Я подошёл к первой машине и, как только окно пилота открылось, сразу назвал адрес:
        - Рынок у Третьей Восточной улицы.
        Пилот, грузный мужчина в очках, внимательно меня оглядел. Моя побитая рожа и взъерошенный вид ему явно не понравились.
        - Сколько лет?
        - Восемнадцать, - соврал я тут же.
        Он не поверил, но заработок был для него приоритетнее.
        - Тридцать брумов - и отправляемся.
        Никаких лишних вопросов таксист больше не задавал. Мы полетели по городу, и вот тут мой мозг окончательно взбодрился.
        Ночью Измаил казался ещё прекраснее, чем днём. Фонари, магическая подсветка башен и зданий, живые голограммы в небе, искрящиеся фонтаны, сотни верхолётов, парящие вывески магазинчиков и ресторанов.
        Но чем дальше мы летели, тем меньше становилось красоты.
        Здания - ниже, подсветка - тусклее.
        В итоге таксист остановил верхолёт на пустынной площади где-то на окраине Измаила, и когда я представил, что деревенская девчонка могла оказаться тут одна, мне стало за неё страшно.
        Я отдал пилоту тридцать брумов, но он ни в какую не стал оставаться, чтобы подождать, и поспешил поднять верхолёт в небо. Сказал, что тут своя станция перевозчиков есть, а он не дурак, чтобы переходить дорогу местным.
        На его месте я бы размышлял так же.
        Рынок зловеще темнел на другой стороне площади, ряды торговых киосков с плотно закрытыми окнами будто кричали о том, что ночью тут небезопасно. Лишь пара фонарей и вывески нескольких магазинов разбавляли мрак столичной окраины.
        Это, кстати, как раз не удивляло.
        Окраина - всегда злачное место.
        А вот то, что тут было пусто и тихо, как на кладбище, заставляло усомниться, что квартал вообще жилой. В некоторых домах горел свет, но на улице не было ни души. Ни бродяжек, ни припозднившихся прохожих, ни пьяниц.
        Никого.
        Я пошёл вдоль площади в сторону лавки с вывеской «Царица Алхимии», стараясь держаться тени и не привлекать внимания. Это был маленький неказистый магазинчик, отделанный резной плиткой, хотя от магазина с таким названием обычно ожидаешь большего.
        Мидори я увидел не сразу, сначала полминуты изучал задний двор магазина из тени, а уже потом заметил силуэт у забора.
        Никого рядом с девушкой не было. Она стояла, замерев на месте, будто боялась пошевелиться, но когда я появился, то сразу же кинулась навстречу.
        - Ты пришёл! Пришёл!
        Она уже собралась обнять меня, но резко остановилась, разглядывая моё лицо.
        - Ты с кем-то подрался?
        - С дверью. Потом расскажу. Пошли-ка отсюда.
        Мидори ухватила меня за руку и не дала сделать ни шага.
        - Ты должен кое-что увидеть.
        Она никак не могла унять икоту от волнения. Девушку распирало желание поведать мне всё, что с ней произошло, поэтому она начала без промедления:
        - Я нашла отца, Кирилл... он работает в этом магазине, грузчиком на складе. Полдня за ним наблюдала, но так и не решилась заговорить. Но это неважно. Важно, что он живой... это такое счастье... и если бы не ты, я бы никогда об этом не узнала...
        В её глазах блеснули слёзы.
        - Слушай, я рад, но надо идти. Что-то тут слишком тихо, и мне это не нравится. Где ты оставила верхолёт Галея?
        Я потянул её к выходу из двора.
        - На станции, за площадью, - пробормотала Мидори. - А ведь тут правда слишком тихо. Я пока тебя ждала, не видела ни одного человека во дворе.
        Я нахмурился.
        Ни одного человека?.. Мне всё больше хотелось покинуть это место, и я ускорил шаг.
        - Ну и кого ты нашла, кроме отца? - спросил я на ходу.
        - Других варваров, - ответила Мидори, крепко стиснув мою ладонь: похоже, она успела сто раз испугаться, пока ждала. - Я увидела их случайно. Сразу несколько человек, они работают в соседнем магазине.
        - С чего ты взяла, что они варвары?
        - Разве ты забыл, что у меня дар видеть Знамения? Я ещё при нашей первой встрече тебе говорила. Так вот. Я ничего у них не увидела. Это варвары.
        - Ну и что? Варвары работают на рынке. Большая новость.
        - Но ведь память у них не промытая, и воля не подавленная. Ты понимаешь? Это свободные варвары, не бывавшие у Жрецов. И вообще, они притворяются магами.
        Я остановился и уставился на запыхавшуюся Мидори.
        - Магами?
        - Да. Они притворяются Мастерами Материй и держат магазин с разными ремесленными вещицами и алхимическими заклинаниями. Среди работников действительно есть настоящие маги, но варваров больше. И все они скрывают свою тайну. Я хотела, чтобы ты сам их увидел утром, как только магазин откроется. И ещё я слышала обрывки их разговора...
        А вот теперь причина странной пустоты во дворе стала очевидной.
        - Бежим! - Я рванул в сторону площади, к верхолётной станции, потащив за собой Мидори, но было уже поздно.
        Раздался множественный залп.
        Свет озарил двор, и сразу с нескольких сторон в нас полетели заряды заклинаний...
        Книга 2. Эпизод 10.
        Всё случилось молниеносно.
        Прижав Мидори к себе, я выставил левую руку со щитом и сделал всё, как учил меня Мичи. В ход пошёл главный символ любого Стража - круг божества Хого. Сфера Защиты.
        Страж из меня был пока так себе, но оборонительную ауру я всё же смог создать. Тонкий защитный слой принял на себя удар двух заклинаний, блеснул и... исчез.
        В нас устремились десятки вспышек.
        Красных, синих, серебристых...
        Мидори выкрикнула что-то по-янамарски, и в ту же секунду её ослепило потоком голубого света. Девушка отпустила мою руку и мешком завалилась на землю, по её телу прокатилась волна паралича.
        Доля мгновения - и голубой свет, только более мощный, ослепил уже меня.
        Мышцы окаменели, и через секунду я рухнул на спину, рядом с Мидори, даже подумать ни о чём не успел... наверное, только о том, что варвары, мать их, отлично сработали.
        Нет, сознание я не потерял.
        Так и застыл с открытыми глазами, уставившись в ночное небо. Взгляд сфокусировался на далёких звёздах, и мне не удалось разглядеть лицо, что надо мной мелькнуло. А потом зрение, и вовсе, стало пропадать, пока всё вокруг не превратилось в серую пелену. Теперь я мог только слышать, представлять и домысливать.
        Сколько длилось действие заклинания, приходилось лишь догадываться, но судя по тому, как торопились неизвестные - не слишком долго.
        Меня подняли, обхватили с двух сторон и потащили спиной вперёд.
        Ноги поволоклись по земле, потом - по ступеням, потом, кажется, задели высокий порог, после чего моё тело швырнули в кресло, но я, как застывший труп, начал съезжать вниз.
        - Закрепи, - последовал короткий приказ мужским голосом. - И её.
        Меня снова усадили в кресло, а затем я почувствовал, как по ладоням растекается тёплая и липкая субстанция, окутывает каждый палец, добирается до запястий, останавливается у локтей и только потом охлаждается.
        Дело дошло и до ног.
        Вязкая клейковина поползла от ступней до самых колен прямо под брюками. В итоге я так и остался сидеть без движения, приклеенный к креслу и полу.
        Зрение не вернулось, но серая пелена всё же немного посветлела.
        Чьи-то руки торопливо обшарили мою одежду, вытащили из кармана остатки денег и, конечно, обнаружили атлас в пиджаке и револьвер в кобуре подмышкой (в этот момент меня охватил такой гнев, что я дёрнулся всем телом, побеждая паралич, но клейкая масса держала крепко).
        - Хм... - послышалось рядом.
        Незнакомцы вообще были не особо разговорчивыми, делая всё быстро и бесшумно. Лишь порой тихие шаги слышались то позади, то сбоку, иногда нос улавливал запахи то хлорки, то чеснока, то благовоний, то пота.
        Сколько человек находилось рядом, я так и не смог определить.
        Через несколько секунд в мою щёку уткнулось что-то холодное. Не клинок - точно. Это был ствол револьвера - метателя заклинаний. Возможно, даже моего собственного.
        - Кто ты? - спросил тот же мужчина, что до этого отдавал приказ.
        Голос у него был молодой, поставленный и чистый. Можно сказать, интеллигентный.
        Я сглотнул, еле разлепил губы и тихо произнёс:
        - Обычный студент... пришёл на встречу со своей девушкой...
        - Давай так. Я расскажу тебе, что будет дальше, а ты решишь, стоит врать или нет.
        Он сильнее вдавил ствол револьвера мне в щёку.
        - Нам не нужны проблемы. Мы мирно торгуем и не влезаем в чужие конфликты. Но тот, кто вас послал, ошибся. Мы не так просты, как он думает. Твоя подружка вынюхивала тут полдня, только шпионка из неё плохая. И если вы оба не скажете, на кого работаете, то сначала твоя подружка ощутит на себе все прелести пыточных заклинаний. А потом к ней присоединишься ты. Итак, а теперь я тебя слушаю.
        Откуда-то сбоку послышалось мычанье Мидори.
        Видимо, она сидела с кляпом. И сейчас всё зависело только от того, что я скажу.
        В голове уже сложилась картина. Пока не вся, но из того, что успела рассказать мне Мидори, я всё же сделал догадки. Возможно, ошибочные, но других у меня не было.
        Нас схватили варвары.
        Люди, избежавшие промывки памяти и скрывающиеся под личиной магов. Они не стали пожирать фагнум, как многие другие, и не перешли к чароитам, а лишь скрылись от указа императора, чтобы выжить, оставаясь свободными. Относительно свободными.
        При этом они отлично понимали, что если бы Мидори захотела сдать их властям, то позвала бы не какого-то студента, а натравила бы Жрецов и военных.
        Только этот факт спас нам жизнь. Но надолго ли.
        Я снова сглотнул и ответил:
        - Девушка следила не за вами. Она наблюдала за соседним магазином, который принадлежит Рио Маямото из княжества Янамар. Её отец - варвар, обработанный Жрецами, и она не решается с ним заговорить...
        - Не дави на жалость, не сработает, - перебил меня мужчина. - Хотя попытка засчитана.
        Он убрал ствол от моей щеки, после чего обратился к кому-то:
        - Поговорим лучше с девочкой. Повинность нам поможет.
        Я дёрнулся в кресле и заговорил громче:
        - Проверьте информацию! Её отца зовут Николай Кудинов! Он работает в магазине «Царица Алхимии»! Это раб Торгового Дома Маямото! Я тоже на него работаю!
        Имя отца Мидори я запомнил, когда Галей представлял свою приёмную дочь Бажену Орлову. Ну а то, что я связан с Маямото - было последним вариантом спасения.
        Больше не нашлось, что сказать.
        Только мне всё равно залепили рот той же клейкой хренью, которой скрепляли руки и ноги. На этом пришлось заткнуться и безвольно слушать всё, что творилось с Мидори. В молчании и слепоте.
        Сначала девушка опять замычала, затем - закашлялась и тяжело выдохнула.
        Потом что-то щёлкнуло и зашипело, до меня донёсся запах. Горький, отдающий тухлятиной, ну а дальше Мидори забормотала по-янамарски (и в который раз я проклял свой сломавшийся наушник-переводчик).
        Судя по тому, что девушка заговорила почти сразу, к Мидори только что применили какое-то заклинание под названием Повинность. Странно, что этого не сделали со мной.
        - Говори по-нартонски, - без напора и даже вежливо попросил её мужчина, который до этого допрашивал меня. - Ты ведь знаешь государственный язык?
        Про себя я дал ему кличку - Интеллигент.
        Мидори снова выдохнула и заговорила по-нартонски. Причём заговорила так, что её было не остановить. Наверное, столько правды за один раз она не рассказывала никогда.
        - Я не желала вам ничего плохого... случайно вас увидела, услышала обрывки фраз про День Бартла. И мы ни на кого не работаем. Я просто наблюдала за отцом...
        В итоге она рассказала про своего отца всё то же самое, что говорил я.
        Добавила ещё, что очень любит его и несколько лет считала, что он умер. Не забыла поведать и про Янамар, и про Ютаку, и даже про то, что её отец раньше мастерил заготовки бомб.
        - Хм, - опять хмыкнул Интеллигент. - Тогда зачем ты следила за нашим магазином? Твой отец у нас не работает.
        И вот тут Мидори призналась в том, что делало её смертельно опасной для всех свободных варваров Стокняжья, если они ещё остались.
        - У меня дар видеть Знамения, и я случайно заметила, что Знамений у вас нет. Сразу поняла, что вы варвары. К тому же, не обработанные Жрецами. Вы свободны и прячетесь от указа императора. Я так обрадовалась, когда это поняла. Я ведь сама полукровка, и никогда не поддерживала указ по варварам, ведь не все из них перешли на сторону врага, не все стали пожирать фагнум, не все предали Стокняжье и...
        - Докажи, что видишь Знамения. Прямо сейчас определи статус моей помощницы, что стоит рядом со мной. Кто она?
        Мидори смолкла на пару секунд.
        - Она светлый маг. Имеет Знамение в виде белых ветвей богини Виры. Скорее всего, Мастер Материй высокого ранга. У дальней стены стоит варвар. Как и у окна. Двое варваров - у двери. Ещё трое - возле кресла с Кириллом. В этом помещении только два мага. Вы и ваша помощница. Остальные семь человек - варвары.
        Вот теперь и сам Интеллигент смолк.
        Пауза длилась недолго, после чего мужчина задал следующий вопрос.
        - Зачем ты позвала сюда именно этого парня?
        - Потому что доверяю только ему, - без промедления ответила Мидори. - Доверяю, как никому во всём мире. Мы дружим и поклялись друг другу в верности. И однажды он сам чуть не стал жертвой Жрецов, поэтому я решила, что он должен знать, что не все варвары безвольно сдались, и что даже вы...
        - Кто именно он такой?
        - Его зовут Кирилл Волков. Он родом из Северного Нартона, поступил в Академию на все шесть Линий обучения.
        - Сразу шесть?
        - Да. Говорят, это некое уродство астрального тела. Но его основная Линия - Витязи. Он прибыл сюда вместе со своим учителем Фуми Галеем под покровительством Торгового Дома Маямото.
        Интеллигент опять задумался.
        - Теперь понятно, откуда у него этот метатель заклинаний. Фуми Галей, значит... - Я услышал щелчок барабана на своём револьвере. - А что скажешь про его блокнот?
        - Это просто школьная тетрадка с лекциями, - тут же ответила Мидори. - Правда, я никогда не видела, чтобы он что-то в ней писал.
        - Школьная тетрадка?.. - зловеще усмехнулся Интеллигент, будто знал о моём атласе больше, чем я сам. - Ты знаешь ещё кого-то, кто владеет таким же даром видеть Знамения, как у тебя?
        - Нет. Никого.
        Голос Мидори неожиданно охрип, она закашлялась и снова пробормотала что-то по-янамарски.
        - Повинность закончилась, - сказал Интеллигент. - Верните ей кляп. Она должна замолчать.
        Его фраза прозвучала зловеще. Что значит «должна замолчать»?..
        Интеллигент тем временем вернулся ко мне.
        Я шумно выдохнул носом и проморгался, уставившись на расплывчатый силуэт незнакомца. Зрачки снова сфокусировались, пелена постепенно растворилась, и передо мной предстал тот, кого я ожидал увидеть тут меньше всего...
        
        ***
        
        На меня смотрел Жрец.
        Причём такой комплекции, которая вообще не вязалась с его чистым и поставленным голосом.
        Это был низенький кряжистый мужчина с приличным пузцом.
        На его лысине возвышался такой же шёлковый чёрный колпак, как и у учителя Ма из Ютаки. Но в отличие от того Жреца, этот не был болезненно бледным и хмурым. И глаза у него не бегали, а смотрели прямо, будто расстреливали в упор.
        В одной руке он держал мой револьвер, а во второй - атлас.
        Мидори сидела в соседнем кресле, без сознания, с кляпом во рту, обездвиженная точно так же, как и я - черным желе неприятного вида.
        Помощницы Интеллигента в комнате уже не было, зато те семь варваров всё ещё стояли здесь. Двое - у двери; по одному - у окна и стены; ещё трое - рядом с моим креслом.
        Ни один звук не выдавал их присутствия.
        Они молча наблюдали за мной и Жрецом. Три женщины и пятеро мужчин разного возраста, от молодых до стариков. Не сказать, чтобы они смотрели на меня враждебно, но на их лицах ясно читалась тревога.
        Быть разоблачёнными - вот, чего они страшились больше всего. И если бы пришлось убить двух подростков ради сохранения тайны, вряд ли бы они сомневались.
        Я же в это время пытался победить диссонанс в голове.
        В компании свободных варваров можно было представить кого угодно, но только не Жреца. Это не укладывалось в мозгах. Жрецы - заклятые враги варваров, а тут... покровитель?
        - Заклинание Повинности ненадолго оттянуло вашу смерть, - сказал мужчина. - И имя одного человека - тоже. Пока идёт проверка, вы останетесь живы. У тебя есть время помолиться, дитя моё.
        Я окинул взглядом тесную комнатушку с маленьким окном, заставленную деревянными ящиками, и опять покосился на Мидори.
        Жрец сощурился.
        - Она жива. Эта девочка сильна, она прекрасный образец стойкости и воли, но выбирая между тобой и ею, моя помощница выбрала её, как более подходящую. Повинность действует не на всех. На тебя бы не подействовала. Эта штука настолько сложная, что, говорят, ни один Алхимик не способен создать такое заклинание. Но, как видишь, всегда бывают исключения.
        Он не стал ничего добавлять и быстро вышел из комнаты, за ним её покинули и другие. Остались только двое варваров у двери.
        Я пару раз дёрнулся в кресле, но клейковина только плотнее вжалась в моё тело, съёжившись на коже до боли. Говорить я не мог, только смотреть и слушать, хотя во мраке комнаты ничего особо и не разглядел, кроме ящиков, стен и крохотного окна.
        Время шло, минуты тянулись, Мидори так и не приходила в сознание.
        Проверка должна была доказать Жрецу, что я действительно работаю на Маямото, вот только сколько времени уйдёт на разбирательства, и удастся ли достучаться до моего босса-торгаша за тридевять земель - большой вопрос.
        Я приготовился к долгой и мучительной ночи, но уже минут через двадцать за дверью послышались грузные шаги.
        Настолько знакомые, что у меня ёкнуло сердце.
        Это точно не Маямото.
        Через секунду дверь размахнулась, и в тесную комнатушку вошёл учитель Галей. Зол он был настолько, что лучше бы меня четвертовали варвары.
        Галей глянул сначала на Мидори, потом - на меня и стиснул рукоять своего меча в ножнах на поясе.
        «Я с тебя шкуру живьём сниму, опоссум», - обещал его взгляд.
        Рядом с ним появился Жрец.
        - Твои?
        - Мои, - процедил Галей.
        - Ты взял себе нового ученика, Фуми? - Жрец указал на меня.
        - Увы, да.
        - А эта девушка...
        - Она моя дочь.
        Жрец вскинул брови.
        - Не знал, что у тебя есть взрослая дочь, мой друг. Это... неожиданно. Ты уж прости, Фуми, что так вышло. Моему сторожу показалось, что это воришки захотели поживиться заклинаниями. Вот и случился весь этот переполох. Хорошо, что ты так быстро прилетел.
        - Подвернулся верхолёт.
        Галей больше ничего не сказал.
        Даже не потребовал освободить нас и не спросил, что с Мидори, и почему она без сознания. Он снова просто ушёл. Но его присутствия хватило, чтобы смерть нам больше не угрожала.
        Жрец кивнул одному из варваров, и тот быстро убрал клейкие оковы с меня и с Мидори, затем скатал их ладонями в чёрный желейный шар и сунул в один из ящиков.
        Получив свободу, я сразу же поднялся на ноги, но Жрец перегородил мне дорогу. Он попросил помощников выйти и прикрыл дверь.
        - Значит, Фуми Галей действительно взял себе нового ученика. Надеюсь, он не ошибся с выбором, как в прошлый раз.
        Жрец снова посмотрел мне в глаза, но я выдержал его прямой взгляд. У меня тоже был к нему вопрос.
        - Почему вы не сказали учителю Галею, что скрываете варваров?
        - Он не поймёт, хоть мы и друзья. Галей давно перестал бороться. Даже великие Витязи порой устают спасать мир, потому что не способны спасти и самих себя.
        - Вы не правы. Если бы он сдался, то не вернулся бы сюда.
        - Хм... - Жрец в задумчивости потёр пальцами подбородок. - А может, он всё же в тебе не ошибся. Время покажет. Но знай, на твоих плечах теперь ещё две жизни. Той девочки и самого Галея. Потому что, если он узнает правду, мне придётся убрать всех причастных. Эта тайна слишком ценна. На кону сотни невинных жизней.
        Я ничего не ответил, но Жрецу хватило одного взгляда.
        Он протянул мне мой револьвер и добавил:
        - Это хороший метатель заклинаний. Он не раз спасал твоего учителя. Галей часто покупал у нас заклинания. Теперь наша лавка открыта и для тебя.
        Прежде чем вернуть ещё и мой атлас, Жрец предупредил:
        - Ты носишь с собой опасный артефакт. Разве Галей этого не замечает? Чувствую, что этот предмет безраздельно покорился тебе, но имей в виду, что использовать его - значит, призывать самые тёмные знания древней магии. Будь осторожен, обращаясь к своей «школьной тетрадке». А я поищу в старых текстах упоминания об этом предмете. Не стоит слепо доверять неизвестному.
        Он отдал мне атлас и снова посмотрел прямо в глаза.
        От его взгляда стало неожиданно спокойно, чего бы я никогда не ожидал от общения со Жрецом.
        - Как бы там ни было, я рад, что мой друг, легендарный Стальной Витязь, снова взял ученика. Надеюсь, он успеет подготовить тебя к Дню Бартла. Скорее всего, именно за этим Галей и вернулся в столь ненавистное ему место.
        Я нахмурился.
        - При чём тут День Бартла? Это же просто праздник наземных магов. К чему готовиться? Или вы про экзамены в Академии?
        - Нет, не про них. Я про атаку на Земли Котлованов. Раз в пятьдесят лет у каждого из четырёх видов магии наступает такой день, когда она особенно сильна. И для наземных магов - это ближайший День Бартла. И это шанс. Возможно, последний.
        Он помрачнел и смолк, но мой мозг моментально сложил мозаику из разных данных.
        День Бартла.
        Сила наземных магов возрастёт.
        А ведь в мире Восьми Империй есть и другие виды магов. И, скорее всего, у них тоже бывают дни великого могущества. Это значит, что подземные маги ждут своего часа, а точнее - дня.
        Дня, когда «Котлованы взбурлят».
        Дня Сидха...
        При воспоминании о фразе «Котлованы взбурлят» по моей спине пронёсся холод. В памяти возникло перекошенное и злое лицо Джад - женщины-чароита, у которой я забрал фагнум.
        Значит, она говорила тогда про конкретный день - День Сидха. Подземные твари получат наивысшую силу, объединятся с чароитами и обрушатся на Стокняжье. Всех, кто не примкнёт к пожирателям фагнума или на сторону подземных магов, ждёт расправа.
        Почему-то вспомнился ещё и пустой постамент у главной Башни Академии, где когда-то была статуя бога мрака.
        - А когда наступит День Сидха? - спросил я у Жреца.
        Тот сразу догадался, о чём я думаю, и одобрительным кивком оценил мою догадливость.
        - В двадцать первый день летнего сезона, через девять месяцев, - ответил он. - Но надеюсь, нам не придётся его ждать.
        В этот момент дверь в комнату открылась, и на пороге появилась высокая светловолосая женщина. Её лицо было обезображено ожогами, а вместо левого глаза стоял искусственный, совершенно белый шарик, от одного взгляда на который становилось не по себе.
        Женщина лишь мельком на нас взглянула.
        Я её не интересовал. Она подошла к Мидори, что ещё не пришла в сознание, и положила ладонь ей на плечо.
        - Прости меня, детка, что так вышло. Ты подверглась серьёзному испытанию Повинности, но это была необходимость. Надеюсь, мой эликсир хоть немного скрасит твои мрачные дни.
        Женщина опустила в карман пиджака Мидори синий бутылёк, погладила девушку по волосам и покинула комнату, так больше ни на кого не взглянув.
        Обогнув Жреца, я тоже подошёл к Мидори, взял её на руки и направился к выходу, но у двери остановился, потому что девушка вдруг подняла голову. На первый взгляд Мидори была в порядке, но всё же ощущалось, что побочные действия Повинности ещё не отпустили её. Лоб девушки блестел от пота, глаза покраснели.
        - Мы уходим, - прошептал я ей, чтобы сразу успокоить.
        Увидев Жреца за моей спиной, она прошептала, обращаясь к нему:
        - Присмотрите за моим отцом. Сделайте это, пока я ищу способ вылечить его.
        - Его уже не вылечить, - был ей ответ.
        - Просто присмотрите за ним. Остальное я сделаю сама. Я найду способ, вот увидите.
        Она опустила голову мне на плечо и прикрыла глаза, ну а я поспешил в коридор, откуда два варвара вывели меня на улицу через задние двери.
        Маленький магазинчик, соседствующий с «Царицей Алхимии», остался за спиной.
        Он назывался не так пафосно - «Магические Пустяки». И идя через площадь к верхолётной станции с Мидори на руках, я всё думал о том, что порой именно в таких неприметных пустяках и таится самое главное.
        
        ***
        
        Мрачный и какой-то обречённый, учитель Галей встретил меня у своего верхолёта.
        Причина его паршивого настроения заключалась не только в том, что я вместе с его дочерью вляпался в переделку, нарушил запрет Академии, попался на глаза его давнему другу, побродил ночью по злачным местам Измаила и много чего ещё хренового сделал.
        Имелась и другая причина.
        Когда я подходил к станции, то увидел ещё один верхолёт. Дорогой, огромный, кричащий о неприличном богатстве. Это была машина Акулины Снеговой. И теперь мне стали понятны слова Галея о том, что ему «подвернулся верхолёт».
        Акула любезно оказала ему услугу.
        Даже снизошла до ночного извоза и снова приняла участие в спасении моей задницы. Не добившись от меня службы, эта хваткая Охотница решила взяться за моего учителя.
        И, судя по её довольной улыбке, уже успела о чём-то с ним договориться...
        Книга 2. Эпизод 11.
        Акула ни о чём меня не спрашивала.
        Её верхолёт поднялся в небо, как только я подошёл к станции. Девушка лишь улыбнулась мне через стекло в кабине пилота и на большой скорости рванула над крышами домов.
        Усевшись вместе с Мидори в салон учительского верхолёта, я выждал несколько секунд гробового молчания и только потом спросил:
        - Теперь вы что-то должны Акулине Снеговой, учитель? Просто за то, что она вас подвезла?
        Галей взялся за штурвал и что-то процедил по-янамарски.
        Покосившись на Мидори в соседнем кресле, я прокашлялся и постарался намекнуть Галею о своей проблеме:
        - Не совсем вас понял. Видимо, ухо повредил.
        Тот сразу догадался, что я сломал наушник, и заговорил на нартонском:
        - Ты вынуждаешь меня пожалеть о том, что я вообще взял тебя в ученики. И лучше бы тебе помолчать, пока твоя дурная башка на месте.
        Пришлось заткнуться, хотя вопросов у меня накопилось уже много.
        Мидори тоже не произнесла ни слова. Ни в свою, ни в мою защиту. Она ещё приходила в себя и, кажется, страдала виной из-за того, что так бездумно подвергла нас опасности. Замерла без движения, прикрыв глаза, а по её щекам то и дело проскальзывали слёзы.
        Она положила голову мне на плечо и прошептала:
        - Прости меня, Кирилл. Больше я тебя не подведу.
        Так, в молчании и тревоге, мы покинули окраину столицы.
        И снова за окном замелькали вывески, подсветка домов, волшебные голограммы, стены готических зданий, витражи, шпили и башни - мы летели в сторону более престижных кварталов, к центру.
        Через несколько минут Мидори уснула, мерно засопев у меня на плече, и я тихо спросил у Галея:
        - Кто этот Жрец из лавки, учитель?
        Как ни странно, но Галей ответил.
        - Его зовут Елизар Саргон. Он Жрец ранга Пастырь. Ещё пара числовых прорывов, и он сможет стать Оракулом столичного Духовного Дома Саргон. Хотя вряд ли это место когда-нибудь станет вакантным, да оно ему и не нужно. Он, как видишь, доволен уже обретённым. Вся территория Восточной улицы и рынок находятся в его ведении. Он и сам держит там магазинчик с очень неплохим ассортиментом.
        А Жрец-то оказался совсем непрост.
        Высокопоставленный представитель Духовного Дома Измаила. Только вместо того, чтобы делать свою прямую работу, он прячет свободных варваров и пишет липовые отчётности своему боссу-Оракулу.
        Этот Пастырь Саргон рисковал своей шкурой даже больше, чем сами варвары. И если бы Галей знал, что творит его друг, то вряд ли назвал бы его регалии.
        - Он рассказал мне про День Бартла, - добавил я. - И про День Сидха.
        - Об этом потом, - отрезал Галей.
        Он резко сменил направление полёта.
        Сначала я подумал, что мы летим в гостиницу «Обитель Неба», но верхолёт стремительно покинул столицу и отправился в сторону холмов вдалеке.
        - Мы летим сразу в Академию?
        Галей снова заговорил, но сказал совсем не то, что мне бы хотелось услышать.
        - Надеешься, твои выходки просто так тебе обойдутся, опоссум? Во-первых, с сегодняшнего дня ты будешь находиться под особым наблюдением смотрителя Храмова. Поверь, он умеет присматривать за нерадивыми студентами и делать их расписание более жёстким. Во-вторых, я заберу у тебя блокнот и отдам только тогда, когда сочту, что ты готов получить его обратно.
        - Но мне...
        - И, в-третьих! - громко перебил меня учитель. - В качестве наказания вы оба, ты и моя дочь, будете чистить загоны для пространственных животных. Каждый вечер после уроков. Весь ближайший месяц. Лопатами. Никакой магии.
        Я уставился на затылок Галея.
        - Но Мидори... она же...
        - Теперь она тоже учится в Академии. Утром пройдёт Комиссию у Алхимиков и сразу отправится на уроки. Сегодня за мою дочь поручился один из почтенных Домов Стокняжья, и Бажен Орлов ничего не смог с этим сделать. Пока что.
        Вот это новости!
        Я опять покосился на Мидори, задремавшую на моём плече.
        Хотелось бы увидеть её лицо, когда она узнает последние изменения в своей жизни. Только радость омрачалась одним паршивым моментом.
        - То есть, мне вы не позволили связываться с Акулиной Снеговой, а сами связались? И что она у вас попросила взамен?
        - Смени тон, ученик, - процедил Галей. - Тебя мои дела не касаются. Твоя задача - учиться. И учиться так, чтобы не вылететь из Академии. По числу резерва ты первый претендент Линии Витязей на отчисление в этом году. И запомни. Если ты впутаешь мою дочь в ещё одну подозрительную историю, то я лично добьюсь твоего отчисления и отправлю тебя в Янамар. Кажется, порой ты забываешь, зачем вообще сюда приехал.
        - Нет, не забываю, - нахмурился я.
        Ни разу мою голову не покидали мысли о больной матери и смерти отца, о том, что мой мир рушится благодаря тому, что этот мир выживает. Порой я ловил себя на мысли, что уничтожить Службу Караванных Порталов и разорвать связь между двумя мирами - это единственный шанс хоть что-то исправить.
        Остаток пути до Академии мы не разговаривали.
        Всё было сказано вполне чётко: учись, опоссум, иначе потеряешь всё, что далось тебе таким трудом. И я решил, что пора показать Академии, что к ним пришёл отнюдь не слабак, каким они меня считают.
        
        ***
        
        Галей всё-таки забрал у меня атлас и лично проследил, чтобы смотритель Башни Витязей Пётр Храмов принял меня в свои ежовые объятия.
        - Не удивляйся, когда увидишь, что твоё расписание изменено, Витязь Волков, - предупредил он, отправляя меня на Чердак. - Я буду беспрестанно следить за твоими оценками.
        Мой сосед по комнате Лёва Зверев даже не заметил, что я вернулся - он спал, как убитый, ещё и храпел, будто порыкивая, чем неожиданно оправдывал свою фамилию.
        Я же так вымотался за день, что рухнул спать, даже не умывшись. Торопливо стянул с себя порванную школьную форму, улёгся под роскошный балдахин и мгновенно провалился в сон, не найдя сил заглянуть в новое расписание.
        А надо было.
        Наутро меня ждал такой сюрприз, что я несколько минут разглядывал своё расписание, висевшее над рабочим столом. Вообще-то, я был уверен, что занятия начнутся после обеда, но на листке для меня появились и утренние уроки, да и вечером прибавилось несколько пунктов:
        
        Занятие 1 - общая дисциплина, выборочный факультатив: «Мировая магия и видология»;
        Занятие 2 - Линия Жрецов, низко-слабая группа: «Пение»;
        Занятие 3 и 4 - Линия Витязей, низко-слабая группа: «Влияние на оружие»;
        Занятие 5 - Линия Целителей, низко-слабая группа: «Введение в магическую Зоологию»;
        Добровольная помощь в содержании Манежа для пространственных животных.
        Время для выполнения домашнего задания.
        
        Особенно меня порадовал пункт с «добровольной помощью». Сплю и вижу, как бы почистить загоны для местных животинок.
        А ещё… пение.
        Какое, к чертям, пение?
        Увидев уроки в моём расписании, Лёва одарил меня жалостливым взглядом: «Как же тебе не повезло, приятель».
        В итоге мне пришлось идти на первый урок ещё с утра. Он проходил в Главной Башне, потому что был общей дисциплиной, но обозначался как выборочный факультатив. Группа была небольшая и состояла из первокурсников разных Линий обучения.
        Все эти ребята выбрали «Мировую магию и видологию» дополнительно к основным занятиям. Правда, лично мне выбора никто не предоставил. Смотритель Храмов вписал этот предмет в расписание без моего желания.
        В огромном гулком кабинете с колоннами стояла тишина, ученики сидели за круглым столом, над которым, прямо в воздухе, бесшумно пылало белое пламя. Все изучали толстые учебники в полном молчании, и никто даже страницами не шелестел, будто боялся издать лишний звук, а ведь преподавателя в кабинете не было.
        - Эй… пс-с-с… - прошептал кудрявый парень в очках, сидящий ближе к двери. - Быстро садись, пока Фергас не увидел, что ты опоздал. Хорошо, что он вышел. Фергас - воздушный маг, поэтому лучше его не злить.
        Я быстро уселся между очкариком и худенькой неказистой брюнеткой, вытащил из школьной сумки первую попавшуюся тетрадь с карандашом, и ещё раз окинул взглядом сосредоточенных учеников.
        - Никогда не опаздывай на «Мировую магию», - тихо сказал очкарик.
        - Я и не опоздал. - Я глянул на настенные часы с колоколом, висевшие не стене: девяти ещё не было.
        - Опоздал. Профессор Фергас приходит всегда за пятнадцать минут до начала урока. А это значит, что ты опоздал… - очкарик тоже глянул на часы, - на пять минут.
        - Тогда почему в расписании не поставили время урока на пятнадцать минут раньше?
        Парень удивлённо на меня посмотрел.
        - Тогда Фергас пришёл бы ещё на пятнадцать минут раньше. Тебе оно надо?
        Я нахмурился. Отличное начало дня.
        - Илья Разумовский, - представился очкарик. - Линия Охотников.
        Он ткнул пальцем в нагрудную нашивку своего пиджака. Красными нитками там был вышит символ Охотников: когтистый звериный след внутри круга-герба Академии.
        - Кирилл Волков, - назвался я в ответ.
        - Витязь… круто. - Илья со вздохом глянул на белую нашивку на моём пиджаке: меч в лучах солнца.
        - Охотник не хуже.
        - Только не с моей родословной…
        - Тихо вы! - вдруг зашипела на нас девчонка, что сидела рядом. На её пиджаке темнела гербовая нашивка Жрецов: посох с раскрытой книгой. - Достали! Я же читаю!
        - Вот и читай дальше, шаманка! - огрызнулся Илья, на его лице неожиданно проступили звериные черты, но в ту же секунду исчезли, и кожа снова стала бледной.
        «Полузверь», - подумал я.
        Не так уж часто мне приходилось встречать Охотников-Полузверей - таких, как Маямото, который превращался в огромного смертоносного кота.
        Подмывало спросить у Ильи про его вид мага, но внезапно возникло ощущение, что за нашими спинами кто-то стоит и сверлит затылки взглядом. Медленно обернувшись, я увидел то, что поначалу посчитал галлюцинацией, вызванной недосыпом.
        Необычное существо изучало меня и очкарика. Смотрело презрительно и уничтожающе, будто на микробов. Видимо, вернулся тот самый профессор Фергас.
        Это был… э-э… вроде бы, мужчина.
        Только с голубой кожей, высокий и манерный. На его совершенно лысой голове торчали два аккуратных рога, чуть загнутых назад, к затылку, а на подбородке белели три полосы, будто выведенные зубной пастой.
        Из-за его роста преподавательская туника была ему коротковата, поэтому не прикрывала тонких лодыжек и крупных ступней в серебристых мокасинах.
        Только его забавный вид никак не вязался с высокомерным взглядом. Он будто говорил всем: «Посмотри, как я шикарен, ничтожество. Валяйся у меня в ногах».
        - Полагаю, вы тот ученик, что опаздывает на мои уроки? - спросило существо грубым голосом. - Господин Волков?
        Я поднялся со стула, но моего роста не хватило даже, чтобы достать макушкой до его плеча.
        - Меня не предупредили, что…
        - Вас не предупредили, что нужно быть пунктуальным? - Рогатый буквально придавил меня взглядом, и я подумал, что, будь у меня выбор, ни за что не пошёл бы на этот факультатив.
        Фергас приподнял руку, увешанную перстнями, и выставил указательный палец.
        В ту же секунду с соседнего стола метнулась книга и с гулким шлепком опустилась рядом с моей раскрытой тетрадью. Рогатый владел телекинезом, как и Лидия Зернова из Ютаки.
        - Если вы опоздаете ещё раз, то я буду первым, кто порекомендует вас к отчислению.
        Он отвернулся, завёл руки за спину и медленным шагом надзирателя пошёл вокруг стола со студентами. Я же уселся на место, проклиная смотрителя Храмова и его расписание.
        - И ты добровольно сюда записался? - шёпотом спросил я у Ильи.
        Тот кивнул.
        - Мама сказала, что Совет Академии его очень уважает. Дао Фергас - билет на следующий курс.
        - Или билет на вылет, - помрачнел я, открывая толстенный учебник по Мировой магии.
        Первый параграф назывался «Мировая история Эпох».
        И снова я столкнулся с тем, что понимаю не все слова нартонского языка из учебников, да и не все буквы.
        - Кто назовёт мне Эпохи со времён зарождения магии и нового летоисчисления? - спросил Фергас, продолжая ходить рядом с учениками, как надзиратель.
        Несколько человек подняли руки, в том числе, и неказистая брюнетка рядом со мной, но преподаватель будто их не увидел.
        - Очень жаль, - произнёс он, не скрывая разочарования. - Тогда спросим у нашего любителя опаздывать. Какие Эпохи вы знаете?
        Я быстро заглянул в учебник, даже успел выхватить глазами несколько предложений, но книга резко захлопнулась сама собой, ударив мне по пальцам.
        Фергас остановился и уставился на меня.
        - Сначала идёт Эпоха богов, а дальше я не успел прочитать, профессор, - ответил я, не испытывая никаких неудобств по этому поводу: учёба только началась, и когда бы я успел всё-всё изучить?
        - Очень жаль.
        Он сказал только это, но его взгляд откровенно добавлял: «Иди и вздёрнись от осознания своей никчёмности, бесполезный кусок дерьма».
        - Итак, существует семь Эпох с начала зарождения магии, - начал лекцию Фергас, и студентам пришлось опустить руки. - Всё началось с Эпохи богов и варваров. Тогда на планете жили четыре народа. Подземные, наземные, морские и воздушные. Кто-то находился в зачатке своего развития, а кто-то уже создавал города и цивилизации. И вот случилось великое прибытие богов.
        Девчонка рядом со мной смотрела на профессора влюблёнными глазами и шёпотом повторяла за ним слово в слово, будто знала всю лекцию Фергаса наизусть.
        - Четыре бога явились к каждому из народов, выбрав себе мужей и жён, а затем подарили им по наследнику. Мать Морей Матамару сочеталась с воеводой островных племён и подарила ему сына, морского мага по имени Син. Бог бури Бартл сочетался с владычицей земель Нартонской долины и подарил ей сына, наземного мага по имени Ладислав. Бог мрака Сидх сочетался с царицей древнего города Атифа и подарил ей дочь, подземную волшебницу по имени Заварра. Богиня Неба Ковентина сочеталась с хозяином гор Фатору и подарила ему дочь, воздушную ведьму по имени Санидаг.
        Я быстро записал в тетрадь название Эпохи и имена.
        Мировая история оказалась не такой уж скучной.
        - И началась Эпоха магического развития, - продолжал Фергас. - Все четыре народа осваивали новые земли, науки и отрасли, рождались маги, и старые варварские времена уходили в прошлое. А потом началась Эпоха соляных войн. Страшный период. Стыдный период. Передел земель с месторождениями магической соли, а их по миру не так уж много. Разрушив города и утопив в крови свои земли, маги вступили в Эпоху Скорби, а за ней началась Эпоха магического Возрождения. Именно тогда возникли те Восемь Империй, которые мы сейчас знаем. Кто мне их назовёт?
        На этот раз он позволил моей соседке ответить.
        - Прошу вас, Шаман Белова.
        «Шаман Белова» - от этого обращения веяло чем-то жутким, но почему-то хотелось рассмеяться.
        Та поднялась со стула и чётко ответила:
        - Восемь Великих Империй - это Стокняжье, Горный Озай, Валафем, Римон, Фатору, Пустыни Нахо, Золвей и островная империя Каталина.
        - А Земли Котлованов? - вырвалось у меня. - Они что, не считаются? В какую Эпоху подземные маги стали изгоями? В Эпоху Возрождения или в Эпоху Скорби?
        Фергас уничтожающе зыркнул на меня и объявил:
        - Благодаря господину Волкову, я даю вам дополнительное домашнее задание. Каждый из вас напишет эссе на тему «Падение Атифы и Царства подземных магов в Эпоху соляных войн». Срок - две недели.
        Я смолк и снова нахмурился.
        Этот высокомерный пижон сделал так, чтобы другие ученики возненавидели меня с первого же урока. Отлично.
        «Шаман Белова» засияла от радости.
        Будь её воля, она бы уже сейчас диссертацию настрочила. Спрашивается, зачем ей лекции Дао Фергаса, если она их наизусть знает? Мне вообще показалось, что она в него влюблена (а может, во всех воздушных магов).
        - Наши занятия по видологии будут разделены на четыре больших блока, и по каждому я проведу контрольную. - Фергас опять заходил по кабинету, заложив руки за спину. - Первый блок будет посвящён видам и рангам наземных магов. Далее изучим воздушных, морских и подземных магов. Итак, господин Разумовский, расскажите нам, как соотносятся ранги и активное число резерва любого мага?
        Илья прокашлялся.
        - Ну… каждый числовой прорыв активного резерва считается новым рангом. У любого мага может быть пять прорывов, а значит, пять рангов.
        - И на сколько пунктов должно увелиться число, чтобы получить прорыв?
        - На тысячу.
        Фергас остановился и выставил палец вверх.
        - Верно! На тысячу. Рассмотрим на примере Линии Стражей.
        Белый огонь над столом внезапно поменял форму, образуя объёмную фигуру воина с небольшим квадратным щитом.
        - Первая тысяча активного резерва даёт Стражу возможность получить прорыв на первый ранг, и он становится Защитником. Вторая тысяча дарит ранг Покровитель. Третья - ранг Крепость. Четвёртая - ранг Алмазный Щит. Пятая - Дух-Хранитель. Если потенциал мага насчитывает число более пяти тысяч, то пятый ранг с каждой тысячей поднимается на новый уровень. Например, Дух-Хранитель первого уровня, второго уровня и так далее.
        Примерно с середины урока я, подобно шаманке Беловой, во все уши слушал профессора Фергаса, записывал за ним лекцию, а заодно будто смотрел кино.
        Он рассказывал, а белый огонь над столом менял форму, показывая сначала обычного воина со щитом, а затем, с каждым рангом, меняя облик Стража и его защиты.
        В итоге на ранге Дух-Хранитель перед нами предстал уже могучий маг в доспехе и с огромным щитом, пылающим разными магическими Сферами.
        Я невольно представил себе Мичи Хегевару в этом образе.
        А потом и Горо Исиму.
        Оттого мне не терпелось поскорее пойти на занятия по Линии Стражей, но следующим уроком в моём расписании значилось… пение. И теперь мне ещё сильнее хотелось придушить смотрителя Храмова.
        В конце занятия Фергас объявил о том, что он занимается ещё и распределением первокурсников по факультативам, и у него можно записаться ещё на другие дополнительные занятия.
        Перед каждым студентом легли листки со списком предметов, из которых нужно было выбрать два.
        С первым у меня не возникло проблем. Я сразу же поставил отметку напротив «Иностранных языков», а вот над вторым пришлось подумать.
        Когда выбираешь между «Музыкой», «Философией», «Театром», «Архитектурой», «Историей культурного наследия» и «Живописью», то сложно решиться хоть на что-то, потому что ни на что идти не хочется.
        - Через полгода можно выбрать другой предмет, - шепнул мне Илья, видя, что я медлю. - Это же дополнительные занятия, а не основные. Так, для общего развития.
        В конце концов, я поставил галочку напротив «Истории культурного наследия». Возможно, там расскажут про древние артефакты, кто знает.
        - А я на «Театр» пойду, - признался вдруг Илья, показывая мне свой лист.
        Кроме «Театра» он записался ещё и на «Живопись». Видимо, решил культурно обогатиться на всю катушку. Но недолго я над ним потешался, потому что вскоре сам пошёл к Жрецам на Пение.
        Следом за мной отправилась и «Шаман Белова». Она входила в низко-слабую группу по своей Линии.
        Внутри Башня Жрецов оказалась очень даже ничего.
        Я ожидал увидеть мрачное убранство и полумрак, но вместо этого в Башне было светло, даже ярко. Коридоры и залы украшали светильники, гигантские люстры, цветные мозаики на окнах и фрески на потолках.
        На стенах в золочёных рамках висели отрывки из священных текстов и песен, портреты прошлых и нынешних преподавателей, на пьедесталах за стеклом стояли магические бубны и древние фолианты.
        Народу в Башне толпилось прилично, и всё это были Жрецы. Они спешили, толкались, переговаривались между собой с серьёзными лицами, и я со своим белым гербом Витязя смотрелся тут лишним.
        Порой некоторые на меня даже косились: мол, ты не заблудился, вообще? Башня Витязей не слева, а справа от Главной.
        По дороге я неожиданно столкнулся с Ючи Хамадой, любимчиком учителя Ма.
        Ничего не выдавало того, что несколько дней назад он сломал ногу в Котлованах и пережил не самые приятные приключения.
        Увидев меня, он расплылся в улыбке, хотя обычно никогда ко мне эмоций не испытывал.
        - Привет! - Хамада подошёл ко мне в компании двух парней. - Осваиваешься?
        - На Пение иду, - без энтузиазма сообщил я.
        - Все Жрецы должны уметь петь и владеть ораторским искусством. От этого зависит сила их воздействия.
        - А как чувствуют себя остальные?
        - Грича быстро на ноги подняли, а вот с Джанко, говорят, пришлось повозиться. Тяжёлые раны.
        Меня кольнула вина. Ведь на девушке были мои раны.
        - И поздравь, - добавил Хамада, - мне определили активное число резерва. Тысяча четыреста из шести тысяч. А у тебя сколько?
        - Сто, - не моргнув глазом, сообщил я, хотя внутри всё напряглось от того, как изменились в лице трое Жрецов, будто из человека я вдруг превратился в слизняка.
        - А, ну… - Хамада прочистил горло и добавил: - Это поправимо.
        - И Пение тебе точно поможет, - усмехнулся приятель Хамады (врезать бы шутнику по роже).
        Тем временем сам Хамада наклонился к моему уху.
        - Сегодня вечером надо будет сдать отчёты в Канцелярию. Распоряжение Бажена Орлова. Насчёт того, что мы делали в Котлованах.
        Я помрачнел.
        Не хотелось отчитываться перед Баженом, да ещё клясться потом в Канцелярии, что написал правду. В этом вопросе приходилось надеяться только на Галея. Раз он сам предложил письменный отчет, значит, есть лазейки, чтобы не рассказывать Бажену всё до мелочей, ведь тогда придётся поведать и про стюарда, и про карту, и про атлас. Да про всё.
        Когда я наконец дошёл до нужного кабинета, то попал в зал со сценой.
        На ней уже выстроились человек пятнадцать Жрецов, а внизу перед ними стоял жуткого вида рыжеволосый верзила, рожей больше похожий на уголовника. Ни чёрная туника преподавателя, ни шёлковый колпак на макушке не делали из него учителя, которому можно доверять.
        Он дождался, когда все соберутся, затем молча поставил перед каждым учеником пюпитры с листками молитв, после чего… запел сам.
        Самозабвенно, вдохновенно, прикрывая глаза от удовольствия. У него был глубокий баритон, и пел верзила отменно. У нас бы он точно стал звездой.
        Исполнив короткую молитву, учитель наконец заговорил:
        - Вот так и вы должны уметь, дорогие певцы. И этому мы будем учиться.
        - Это Шаман Жозес, один из певцов столичного театра оперы, - прошептала Белова, которая снова оказалась рядом со мной. - Ты видел его бубен?
        Это был самый дурацкий вопрос из всех дурацких вопросов сегодняшнего утра.
        - Нет, не видел.
        - Это же произведение искусства…
        Ей пришлось умолкнуть, так как наш несуразный хор начал петь.
        Сначала верзила распределил нас по голосам, а затем заставил исполнить молитву. Снова и снова мы запевали, пока в глотке не запершило. Я не припомню, чтобы вообще когда-либо занимался пением, да и слуха у меня не имелось.
        Кажется, это касалось и Беловой.
        Она завывала так старательно и фальшивила так жутко, что напоминала пожарную сирену. Уверен, эта шаманка могла бы убить любое войско и без магии. Просто исполнила бы им арию.
        Когда мы вдоволь напелись, а точнее - навылись, то верзила Жозес дал каждому ученику короткую оценку его таланта:
        - Плохо.
        - Слабо.
        - Ужасно.
        - Терпимо, но порой ужасно.
        - Скверно. Очень скверно.
        - Отвратительно.
        - Совершенно… хм… невыносимо.
        Я тоже получил заслуженное «Ужасно», но вот странное дело, Шаман Жозес внезапно похвалил мою завывающую сиреной соседку.
        - Вы прекрасно поёте, Варвара, - улыбнулся он. - Думаю, если заниматься усерднее и развивать талант, то ваш голос сможет влиять на человеческую память и даже волю. Не каждый Жрец способен на такое, даже достигнув ранга Оракул. Но таланты я вижу сразу. Хм… лучше сказать - слышу. У вас уникальный талант.
        «Шаман Белова» чуть порозовела от смущения, ну а у меня будто в голове щёлкнуло.
        Пение влияет на память человека?
        Получается, именно с помощью пения Жрецы и стирают варварам память, а вместе с ней личность с волей. Скорее всего, то же самое они применяют и к Иномирцам. Правда, для этого ещё и особо противным голосом надо обладать, как у Варвары Беловой.
        Напевшись в хоре до звона в ушах, я наконец отправился туда, куда мне не терпелось попасть, чтобы начать развивать своё активное число резерва.
        На сдвоенный урок Витязей.
        Проходил он не в Башне, а на улице - на площадке для Иллюзионов, около теплиц с друидскими травами. И когда я шёл на занятие, то увидел, что к теплицам направляется группа Целительниц.
        Среди них была и Мидори.
        Меня она не заметила, погрузившись в раздумья. Она была мрачной и на вид даже злой, чего я вообще не ожидал. Сбылась её мечта - она попала в Академию, но только радости Мидори не испытывала.
        Я всё думал о том, что могло её так огорчить, но тут меня окликнули:
        - Эй, ну как? Готов к пел-лвому ул-локу Витязей? - Лёва поравнялся со мной и зашагал рядом.
        Впереди быстрым шагом семенила девчонка из нашей слабой группы. Зубрила Исидора Гран. Лёва с опаской посмотрел ей в спину, но сразу же отвёл взгляд. Кажется, он её побаивался.
        На площадке для тренировок Витязей собрались все двенадцать человек.
        Тут была и четвёрка отморозков во главе с Платоном Саблиным, и три любительницы держаться вместе и никуда не вмешиваться, и два шутника Тарас и Яков. Потом присоединились я, Лёва и Исидора.
        И на этот раз Платон будто бы не имел ко мне претензий, как и его свита. Они на меня даже не посмотрели, продолжая о чём-то переговариваться.
        Вскоре появился учитель, и это был совсем не Галей.
        Вместо него явился атлет лет тридцати пяти, а за ним пришла… его секретарь. Совсем молоденькая девушка. Возможно, даже не маг. Вид у неё был измученный, как у загнанной лошади.
        Атлет диктовал ей свои распоряжения на ходу, а она записывала, при этом пару раз чуть не споткнувшись на каменной дорожке.
        - Не забудь, что завтра до обеда у меня встреча по поводу примерки костюмов для конкурса. И напиши моей бывшей жене, что я не намерен больше держать её собаку в своём доме. Затем напиши моей нынешней жене и скажи, что столик заказан на пять вечера в ресторане «Северный ветер». Потом предупреди Елену, чтобы не беспокоила меня, пока я буду с женой. И скажи Валентине, что я согласен выступить с Викторией, раз уж сама Валентина занята. Также я не одобрил ту торжественную речь для открытия нового музея, нужно переписать во втором абзаце, где говорится про императора. И портрет для выставки…
        Он дошёл до площадки и смолк.
        Секретарь чуть в него не врезалась, но вовремя успела остановиться.
        - Простите, я не поняла насчёт портретов, господин Коровин… что с ними сделать? - пробормотала она.
        Тот нахмурился, будто потеряв нить своей мысли.
        - Идите, Лиза. Продолжим потом. И про портреты не забудьте.
        - Но я не поняла…
        - Идите!
        Девушка закивала и поспешила удалиться, чтобы исполнить задания учителя. Он же оглядел нас, прищурившись, и без особого желания представился:
        - Адриан Коровин, меня назначили преподавателем в вашу низко-слабую группу, и я любезно согласился, хоть, признаюсь, мне было крайне сложно выкроить для этого время. Я буду совмещать преподавание и свою актёрскую деятельность в театре.
        - А учитель Галей? - спросил я.
        Коровин повернул голову в мою сторону, резко так, по-птичьи, и уставился на меня.
        - А Фуми Галей назначен Советом Академии в другие группы. Он будет преподавать у средне-сильной и высоко-сильной групп Витязей.
        Я еле сдержался, чтобы не поморщиться.
        Совет только что лишил меня нормального учителя, и чтобы к нему попасть, мне придётся вырваться из слабой группы и перейти в сильную. Только как это сделать, когда учителем стал непонятный актёр, которому вообще на успехи нашей группы по барабану?
        Коровин упёр руки в бока, встав так, будто уже играл на сцене.
        - Я вам сразу скажу, ученики: многие из вас будут отчислены после экзаменов. Это естественный отбор. Смиритесь.
        И тут руку вытянула Исидора.
        - Простите, господин Коровин, а могу я спросить насчёт турнира, который проводится ежегодно для Витязей всех четырёх курсов? Я знаю, что по правилам та группа, которая займёт одно из трёх призовых мест на турнире, точно может рассчитывать на положительную оценку на экзамене.
        Я чуть не поперхнулся, как и сам Коровин.
        Наша группа, состоящая не пойми из кого, точно на такое может не рассчитывать. Платон и его свита рассмеялись, как и Тарас с Яковом, как и три девушки-подружки.
        Исидору же совсем не смутила их реакция. Она больше ничего не сказала, но почему-то посмотрела на меня, будто интересуясь: «Ну и как тебе моя идея, выскочка?»...
        Книга 2. Эпизод 12.
        Идея-то была неплохая.
        Взять одно призовое место на турнире Витязей и получить положительную оценку на экзамене.
        Только было слишком много «но».
        Коровин не удержался и скептически поджал губы, как бы говоря, что у нашей группы нет шансов, и даже мысль о победе выглядит идиотской.
        - Так уж повелось, что низко-слабые студенты всегда отказывались от турнира заранее, - произнёс он не без снисходительности. - Ну давайте подсчитаем, дорогие зрители... то есть ученики. На каждом из четырёх курсов Линии Витязей есть по четыре группы разной силы: низко-слабая с активным числом резерва «до двухсот», средне-слабая с числом «до трёхсот», средне-сильная с числом «до пятисот» и высоко-сильная с числом «до тысячи». С каждым курсом это число увеличивается ещё на тысячу. И в итоге получается, что всего в турнире будут участвовать шестнадцать групп с совершенно разной силой. Думаете, у вас есть шансы?
        Наступила тишина.
        И снова Исидора вытянула руку.
        - Простите, учитель, но ведь в правилах турнира написано, что для каждого курса предусмотрено одно призовое место. Если так, то получается, что первокурсники будут соревноваться только с первокурсниками разной силы. Поэтому у нас есть шанс. Один к четырём.
        - Да, формально призовых мест четыре, но именно три первых места гарантируют положительную оценку на экзамене. Понимаете? Вы должны обойти в мастерстве не только первый курс, но и второй, то есть семь групп с числами резерва от двухсот до двух тысяч. Как вам такое?
        - Даже в таком соотношении третье место достижимо, - отчеканила Исидора.
        Коровин вздохнул.
        - Думайте, как хотите... э-э... как вас...
        - Исидора Гран.
        - Так вот. Можете помечтать, госпожа Гран. Никто вам не запрещает. У вас впереди более трёх месяцев до турнира.
        Он зачесал пятернёй каштановые волосы, и без того идеально лежащие, после чего решил, что нужно всё же сделать перекличку. Раскрыв папку с красной бархатной обложкой, что оставила ему замученная работой секретарь Лиза, Коровин зачитал две первых фамилии по алфавиту:
        - Аверьянова Нора и Аверьянова Римма. Сто шестьдесят и сто пятьдесят единиц активного резерва.
        Две девушки подняли руки.
        Значит, они были сёстрами. Нора - посильнее, а Римма - послабее.
        Только странно, что они друг на друга даже не походили. Нора была шатенкой с тяжёлым взглядом и крупным подбородком, а Римма - остроносой блондинкой с точёными скулами. Хотя в манерах они действительно имели сходство: частенько лыбились невпопад или брезгливо морщили носы. К тому же, обе не переносили Исидору Гран.
        - Бородинская Рада, - продолжил читать фамилии Коровин. - Сто шестьдесят единиц.
        На этот раз руку подняла подружка сестёр Аверьяновых, девушка с пышными русыми кудрями, быстрая в движениях и очень даже симпатичная. Кажется, она была заводилой в этой троице и первой придумала невзлюбить зубрилу Исидору.
        - Волков Кирилл, сто... э-э... просто сто. - Учитель не сдержал сочувственного театрального вздоха, глянув на меня, будто уже прощался.
        Затем он назвал Якова Вьюгина с его ста пятьюдесятью единицами, а за ним - Горина Егора. У него насчитывалось сто семьдесят. Это и был тот самый Егор-Глыба, которому я успел всадить кулак в живот при первом знакомстве. Здоровяк-блондин из четвёрки отморозков.
        - Гран Исидора, сто семьдесят. - Коровин отыскал глазами девушку и снова не удержался от вздоха. - Что ж, могу лишь пожелать вам удачи. И не отчаивайтесь, если ничего не получится.
        На лице Исидоры отразился праведный гнев, но Коровин на неё уже не смотрел, продолжая зачитывать:
        - Зверев Лев, сто двадцать.
        Лёва закивал, только не удостоился от учителя ни взгляда, ни вздоха.
        - Коховский Эдуард и Котов Андрей, по сто пятьдесят, - продолжил Коровин.
        А это были два парня из свиты Платона, два невзрачных блондина. Так себе воины, но в паре могли представлять угрозу. Эд и Кот - так их называл Платон, когда с ними разговаривал.
        Последними Коровин назвал Платона Саблина и Тараса... тоже Саблина.
        А вот это было неожиданно.
        Главный отморозок и главный шутник группы оказались родными братьями. А ведь внешне они, и правда, были похожи, просто у меня и мысли не возникало их сравнивать - они не общались, даже когда находились рядом. Оба брюнеты, оба худые и высокие. Только у Тараса ещё кудри имелись. Ну и чувство юмора, хоть и сомнительное.
        Коровин бросил папку на пол и начал урок.
        - Итак, ученики. Влияние на оружие. Вот, с чего начинается наш курс для Линии Витязей.
        Он сделал таинственный вид, подошёл к одной из каменных перил площадки и нажал ладонью на белый выступ.
        Тут же сработал механизм: раздвинулись перила, и из-под них вверх поднялась стена с оружием. Причём все мечи - а их было штук тридцать - крепились к стене светящимися крючками. Скорее всего, это была защита, чтобы оружием нельзя было воспользоваться вне урока.
        Коровин выставил раскрытую ладонь вбок и замер в театральной позе, будто чего-то ожидая.
        В тот же момент на дорожке со стороны Башен снова показалась секретарь Лиза. Она неслась со всех ног, а в руках держала меч в узорчатых ножнах.
        Через несколько секунд запыхавшаяся девушка вложила оружие в раскрытую ладонь Коровина. Тот помощницу даже не заметил, будто меч лёг в его руку сам по себе, спустившись с неба.
        - Итак, сегодня мы начнём овладевать техникой влияния на оружие. Вы должны уметь выбирать и покорять себе меч. Это база. Это основа всего обучения Витязя.
        Лиза подобрала с пола брошенную Коровиным папку и замерла рядом, ожидая распоряжений.
        Учитель тем временем вынул меч из ножен и всмотрелся в блики клинка, любуясь своим отражением. Ножны он отбросил в сторону, и Лиза умудрилась поймать их прямо на лету. Сказывалась долгая практика.
        - Связь с оружием вы должны почувствовать на трёх уровнях, - сказал Коровин. - На физическом, духовном и магическом. Начнём с физического. Это то, как вы держите меч, то, как рукоять ложится в вашу ладонь, то, как вы себя ощущаете, взяв оружие, и наконец, это то, как вы владеете мастерством фехтования. Плюс понимание параметров меча, его веса, баланса, длины, формы клинка, заточки.
        Он встал в стойку и сделал замах, будто атаковал противника. При этом двигался Коровин как на сцене. Даже его лицо сделалось трагичным и решительным.
        - Есть и духовный уровень. Это значит, что вы должны объединиться со своим оружием. У вас - единая цель. Это сотрудничество, объединение сил. Вы бережёте меч, а он бережёт вас. Сам по себе меч не несёт ничего, кроме смерти, боготворить его не нужно, но ваши чистые помыслы, ваши великие дела могут сделать ваш меч благородным. И помните, любое оружие оставляет след. Как только вы ударили - удар невозможно забрать обратно. И ничего нельзя исправить. Поэтому сначала думайте, потом применяйте оружие. В дурных руках меч тоже становится дурным. И это не благородство Витязя. Это его позор.
        Слышать это от самодовольного позёра Коровина было странным.
        Он говорил так проникновенно, что я подумал, будто учитель сам искренне в это верит. Но тут он повернулся к секретарю и совсем обыденным тоном спросил:
        - Ну как? Про благородство, мне кажется, неплохо вышло.
        Лиза приложила ладонь к груди.
        - Великолепно, господин Коровин! Вы истинный мастер!
        Исидора не сдержалась и закатила глаза.
        - Ну и магический уровень, ученики, - продолжил Коровин. - Тут всё несколько сложнее. Оружие создают Мастера Материй, если точнее, то Оружейники всех рангов: от Младшего Мастера до Элитария. И сила оружия во многом зависит от искусности самих мастеров. Поэтому всегда держите на примете хороших Оружейников.
        Учитель поднял меч.
        - Ну а теперь самое главное - умение управлять силой меча и вкладывать в него свою магию. С низким числом резерва вы не способны владеть оружием на магическом уровне. Эта способность достигается лишь после набора числа не меньше пятисот единиц, а это высоко-сильная группа.
        Он снова выставил раскрытую ладонь, и Лиза протянула ему ножны.
        - И значит, - Коровин сделал вескую паузу, - вы в своей слабой группе будете пока что осваивать оружие на физическом и духовном уровнях. Вы будете лишь теоретически изучать возможности магического уровня, изучать историю оружия и жизнеописание великих Витязей. А теперь выберите себе учебный меч.
        Коровин указал на стену.
        Все ученики поспешили к мечам, зашумели и заулыбались, примеряясь к оружию. На вид оно было совершенно одинаковым, но это только на первый взгляд. Как только я взял в руку первый меч, он преобразился, будто подстраиваясь под мой рост, вес и силу. Странно, что этого не случилось у других учеников.
        Коровин такого не ожидал.
        - Как вы это сделали?.. - опешил он. - Это магический уровень владения оружием! Какое у вас число активного резерва?
        Я уставился на него, потому что был удивлён не меньше.
        - Сто.
        - А, это вы... который «просто сто»... - Коровин нахмурился, затем подошёл ко мне и выдернул меч из руки. - Возьмите другой!
        Остальные тоже не сводили с меня глаз. В конце концов, Исидора опять не удержалась:
        - Это ведь мечи-аморфы, верно? Их делает знаменитый Золотой Мастер по фамилии Осирис. Он один из немногих наделяет своё оружие способностью подстраиваться под хозяина.
        - Да, именно так, госпожа Гран, - кивнул Коровин. - Но это свойство открывается ученикам только после достижения ранга Витязь-Меченосец, а это тысяча единиц активного резерва. Но никак не сто!
        - Волков сжульничал, - уверенно заявил Платон Саблин. - Он прячет соляной амулет, усиливающий Знамение. Нужно его обыскать.
        - У него не может быть амулета! - тут же возразила Исидора. - Если ты хоть раз воспользуешься мозгами, то поймёшь, что когда маг изучает все шесть Линий, то это значит, что его ничто не ограничивает. Из этого следует, что Знамения у него нет, и поэтому никакой соляной амулет не усилит его магию. Что тут неясного? Разве так сложно выстроить причинно-следственную связь прежде чем обвинять человека?
        Она говорила с таким умным лицом, что даже сам Коровин выслушал её, будто это она преподаёт, а не он. Да и Платон спорить не стал, чтобы ещё больше не выглядеть идиотом.
        Я же тем временем взял другой меч со стены, и...
        ...ничего не произошло.
        Меч остался таким, каким был.
        - Ну во-о-от, - с облегчением произнёс Коровин. - А то я уж подумал, что Комиссия Алхимиков ошиблась и распределила тебя не в ту группу... ну или меня зрение подводит, и надо обратиться к Целителям. Всё же преподавание - довольно нервная работа, и всегда нужно быть начеку, чтобы не сойти с ума.
        Он натянуто рассмеялся, вернул меч на стену и сделал вид, что ничего не было.
        - Я бы на твоём месте сообщила об этом случае смотрителю Храмову, - тихо сказала мне Исидора. - Число активного резерва не может так меняться. Оно либо увеличивается, либо остаётся на прежнем уровне, если не развиваться. А у тебя оно увеличилось, затем снова понизилось. Это ненормально.
        Я покрутил меч в руке.
        - Может, показалось?
        На лице девушки отразилось сомнение: мол, ты сам-то в это веришь? Исидора Гран была не из тех, кто верит в случайности, мистику или банальное «показалось».
        Все продолжали на меня коситься, поэтому Коровин поспешил отвлечь учеников небольшой лекцией про оружие, после чего велел повторить за ним начальные приёмы фехтования. Шаги и замахи.
        Внимательно понаблюдав, как каждый справляется, он распределил всех по двое и показал, как отбивать самые лёгкие удары.
        В пару мне попал Андрей Котов, один из дружков Платона. Тренировались мы долго, около часа, в то время как учитель опять мучил своего секретаря поручениями «сообщить», «заказать», «уточнить», «переделать», «напомнить» и «перенести на другое время».
        Отпустив наконец Лизу вместе с мечом, он объявил, что пора перейти на короткие поединки в той же паре.
        Уже через минуту Котов проиграл мне учебный бой, глупо пропустив удар.
        - Надо было по-другому его атаковать! - разозлился на него Платон. - Ну что за позор?
        Сам он успел одержать не менее быструю победу над своим противником - собственным братом Тарасом. Тот даже не особо сопротивлялся, лишь бы быстрее избавить себя от компании Платона.
        - Сам иди и делай, как надо! - огрызнулся на него Кот.
        - А покажите-ка нам, что умеете, - сказал Коровин со скучающим видом: чем-то ведь надо было заполнить остаток урока.
        - Да легко! - Платон растолкал учеников и встал напротив меня. - Бой до первого касания.
        Коровин сразу почуял угрозу и занервничал. Его скука сменилась тревогой.
        - Так, ученики! Применяйте только те удары и блоки, что я вам показывал. Мы всё же на уроке, а не на...
        Никто не стал его слушать.
        Платон сделал молниеносный выпад. Я так же молниеносно отбил, а потом атаковал сам.
        Мой противник неплохо владел мечом, хотя не был мастером фехтования. Как и я тоже. Если бы не уроки Галея, то мне бы не удалось избежать проигрыша, но я следил за каждым движением противника и почти всегда опережал его атаки, постоянно сбивая с ритма и заставляя метаться.
        Он злился, начинал ошибаться и уходил в оборону.
        Бой бы уже завершился, но неожиданно Платон задел пальцем свой брелок, висевший у него на поясе. Коснулся будто случайно, но в то же мгновение я ощутил удар по лицу. Точно такой же хлёсткий и жгучий удар, как в тот раз, когда Платон атаковал меня невидимой магией при первом знакомстве и сломал мне наушник.
        От боли я отшатнулся и потерял устойчивость - по щеке будто раскалённой кувалдой съездили. Этого Платону хватило, чтобы сделать точный замах мне в грудь, но тут кто-то закричал:
        - Он мухлюет! Саблин мухлюет!
        Это был отчаянный вопль Лёвы.
        Только надеяться на то, что справедливость восторжествует, я не собирался, поэтому воспользовался тактикой «зуб за зуб». Сначала отскочил дальше, еле избегая касания оружием, затем развернулся к Платону боком, огибая его руку с мечом, и с размаха врезал ему левым кулаком в челюсть.
        Никакого благородства.
        Чистая и незамутнённая отместка.
        Ещё в кадетском корпусе учитель по фехтованию говорил, что манерный бой для пижонов, а наша задача - победить.
        Платон завопил, схватившись за лицо:
        - Вот говню-ю-у-ук! Засчитайте ему проигрыш! Он нарушил правила честного поединка!
        Коровин поднял руку и объявил:
        - Волков, проигрыш. Очень неспортивное поведение. Вам должно быть стыдно!
        - Но Саблин ведь тоже... - начал Лёва, только его тут же заткнул сам Платон.
        Один взгляд, обещающий страдания - и Лёва перестал искать справедливости.
        Коровин уже не скрывал, что устал от нас, да и слишком торопится, поэтому велел убрать оружие на стену и быстро дал домашнее задание - отработать те приёмы, которые он показал, и прочитать две первых главы из учебника «Оружие Витязя. Первый курс».
        Как только учитель покинул тренировочную площадку, наша группа начала разбор полётов между собой.
        Сёстры Аверьяновы и их подружка Бородинская окружили Исидору и предъявили ей претензии насчёт турнира.
        - Слышь, половинчатая магичка. Мы калечиться не собираемся, а ты лезешь, куда не надо. Наша группа не участвует в турнире, поняла? Низко-слабые группы всегда отказываются, а мы что, дураки?
        - И кто так решил? - Исидора их не испугалась, но Бородинская ухватила её за волосы и повторила: «Наша группа не участвует в турнире, что тут непонятного?».
        Я быстро подошёл к ней и взял за запястье той руки, которой она держала Исидору за волосы. Ну а потом сжал так сильно, что Бородинская вскрикнула.
        На меня накинулись её подружки.
        Римму я оттолкнул, а второй сестре, Норе, досталось уже от самой Исидоры. Она залепила сопернице пощёчину, но это оказался не просто удар - Нору прошиб разряд тока, и та плюхнулась на задницу.
        - Ожоги захотели получить, тупые овцы? - процедила Исидора, глядя на троих соперниц. По её телу сверкнула белая молния, а кожа на мгновение отразила стальной блеск. - Поверьте, я знаю столько дополнительных уронов от брони, сколько вы за всю жизнь не освоите!
        Сёстры Аверьяновы к ней больше не полезли.
        Я повернул Бородинскую к себе лицом.
        - Это был первый и последний раз, когда ты позволила себе тронуть эту девушку. Ты осознала свою ошибку?
        Та улыбнулась.
        - Не на ту напал, выскочка.
        Она вела себя настолько уверенно, что я сразу приготовился к подлянке, и оказался прав - по телу Бородинской пронеслись такие же блики стальной брони, только вместо молний её кожа начала раскаляться.
        Это был ещё один вид дополнительного урона от брони, о котором только что говорила Исидора. Бородинская им тоже владела. Только зря она ждала, что это ей поможет - я лишь сильнее сжал её запястье.
        Если бы у меня был с собой атлас, то я бы воспользовался Сферой холода, но атлас забрал Галей, поэтому в ход пошёл психодух. Что-то давненько я его не тренировал, а тут такая возможность.
        По мышцам пронёсся уже знакомый мороз.
        Психодух был активирован за секунду, будто только и ждал случая. Он среагировал на атаку в мою сторону и сразу отразил способность противника. Теперь я держал Бородинскую за руку и сам прожигал ей запястье.
        - Ты осознала ошибку или нет? Не услышал.
        Девчонка закричала и задёргалась. Она ударила меня другой рукой, но удар не принёс мне боли, ведь я отражал и стальную кожу Бородинской.
        Её колени подкосились, и она завыла, побледнев от ужаса:
        - Осознала... осозна-а-а-ла... отпусти-и-и-и-и..
        В это же время на другом краю площадки происходила ещё одна разборка.
        Платон Саблин взял за грудки Лёву Зверева и проорал ему в лицо:
        - А ты, я смотрю, глазастый, а?! А-а, я тебя спрашиваю? Решил меня учителю сдать? Ты мало р-р-р-рычал, табуретка? А ну, давай-ка прямо сейчас отрабатывай. Рычи, сраный стукач!
        Он швырнул парня в руки Котову и Коховскому, и Лёва моментально зарычал, даже не пытаясь вырваться.
        - Хл-л-л-л-л-л-л! Я ле-е-е-ев! Хл-л-л-л-л-л-л!
        Его губы задрожали.
        Тарас и Яков вмешиваться не стали, делая вид, что их это не касается. Они даже попытались свести всё в шутку, но никто не оценил.
        Я отпустил руку Бородинской и направился к Платону (ну что за день у меня сегодня, а?). Вообще-то, мне ничего не стоило заступиться и за Лёву, но вместо этого я выбрал другое решение.
        - Эй, Платон. А ты что думаешь насчёт турнира?
        Тот отвлёкся от своей жертвы.
        - Зачем напрягаться, если шансов нет?
        - Шансы есть всегда, - ответил я. - Можно подготовиться. Или ты испугался?
        Платон снова посмотрел на Лёву и поморщился.
        - Я-то не испугался, но вот эта табуретка ведь тоже с нами пойдёт. Нужно всей группой выступать. И какой с него толк? Он даже рычать не умеет.
        - Умею... почему не умею... - промямлил Лёва.
        Я подошёл к Платону вплотную.
        - А если он победит тебя в поединке на мечах... скажем, через месяц. Тогда что ты скажешь?
        Услышав мои неожиданные условия для спора, Лёва вырвался из рук Котова и Коховского, попятился, но натолкнулся спиной на Егора-Глыбу и замер на месте, никак больше не участвуя в своей судьбе.
        Платон вскинул брови.
        - Эй, я не ослышался? Ты про эту личинку человека говоришь?
        - Нет. Я про Льва Зверева. Он с тобой в одной группе учится.
        Лёва продолжал молча за нами наблюдать, но в итоге не выдержал:
        - Нет, пал-лни... давайте без меня как-то... я совсем не готов.
        Его мнение никого не интересовало.
        Пока Платон и я смотрели друг другу в глаза, на площадке царила тишина. Даже Бородинская перестала стонать и лелеять обожжённое запястье. Вся группа окружила нас двоих.
        - Хорошо, - ответил наконец Платон. - Через месяц я разделаю эту свиноподобную табуретку, и как только это случится, ты лично пойдёшь к устроителю турнира и объявишь, что наша группа не участвует.
        - То есть сдаёмся заранее?
        - Нет. - Он сощурился от злости. - Сдаться заранее и не участвовать - это разные вещи.
        - А если Лёва победит? - спросила Исидора.
        - То я и мои друзья будем участвовать и сделаем всё возможное, чтобы взять призовое место, - чётко ответил Платон. Но потом усмехнулся и добавил: - Только чуда не ждите.
        Он отправился к Башням, за ним пошли Кот, Эд и Глыба. К парням присоединились и сёстры Аверьяновы с Бородинской. Затем ушли и Яков с Тарасом.
        Исидора мрачно посмотрела им вслед.
        - Зря я заговорила о турнире. Это плохая идея. Как заставить сражаться тех, кто не желает победы?
        - Сделать так, чтобы они её пожелали, - ответил я. - У каждого из них найдётся своя причина хотеть победы.
        Лёва подошёл к перилам, навалился на них ладонями, склонил голову и простонал:
        - Зачем ты это сделал? Тоже поиздеваться захотел? Я думал, ты не такой, как Платон... а ты оказался ещё хуже... а ведь я помог тебе освоить телепол-лтацию чел-лез Небытие... и даже никому не сказал. Сделал всё, как ты хотел.
        - Телепортацию через Небытие? - тут же насторожилась Исидора.
        Пока он не наговорил ещё чего-нибудь лишнего, я поспешил успокоить его и уселся на перила рядом.
        - Ты победишь Саблина, даже не сомневайся. Я потренирую тебя.
        - Почему ты сам не пошёл с ним на поединок? Почему я?
        - Со мной он бы не согласился сражаться, найдя какую-нибудь вескую причину. Но ты - другое дело. Если бы он отказался, то потерял бы авторитет среди своих подпевал.
        К нам подошла Исидора.
        Она положила руку на плечо Лёвы и пообещала:
        - И я тебе помогу. Я читала про такие приёмы, о которых Саблин даже не слыхивал. В конце концов, ты хочешь поставить этого засранца на место или нет?
        Лёва всхлипнул и вытер нос рукавом.
        - Хочу. Очень хочу... только боюсь.
        - Кого? Саблина? - улыбнулась Исидора. - Он далеко не всесильный, Лёва. У любого противника есть слабые места. К тому же, его семья давно не в списке Почтенных, а отец Платона потерял надежду вернуть себе статус с помощью сыновей. Он хотел сделать из них героев, как его знаменитый дед, нанимал учителей, но ни Платон, ни Тарас не проявили способностей. К тому же, оба попали в слабую группу, чем навлекли на себя гнев Военного Дома Саблиных.
        - Спорим, Платон уже сегодня начнёт тренироваться, чтобы тебе не проиграть и не опозориться ещё больше, - добавил я.
        Лёва выпрямился и вдруг стукнул ладонью по перилам.
        - Тогда и я начну! - но тут же смутился своей решимости и тихо спросил у меня: - А с чего начинать?..
        
        ***
        
        После обеда меня ждал, наверное, самый странный урок за сегодня.
        Введение в магическую Зоологию.
        Занятие должно было пройти в небольшом зоопарке, который содержала Академия. Он находился за Манежем для пространственных животных и друидскими теплицами. Урок проводился в объединённой группе Целителей-Знахарей первого курса.
        На площадке возле входа в зоопарк под названием «Таинственный Вепрь» собралось человек тридцать девушек с зелёной нашивкой крылатой змеи на форме, и ощущал я себя среди них совсем не в своей тарелке.
        Стоило мне показаться им на глаза, как я стал гвоздём программы.
        Некоторые шептались, рассматривая меня с интересом и явно оценивая внешность; другие улыбались и ждали, что будет дальше; третьи громко объявляли, что я не по адресу.
        - Ты заблудился, что ли? - спросила одна из учениц, дылда с двумя косичками. - Это же урок для Целителей, а не для Витязей!
        - А что? Пусть остаётся! - засмеялась другая. - Будет охранять нас от зверушек. Тем более, он такой симпатичный, полюбуемся, а то, говорят, на Зоологии слишком скучно!
        Её смех подхватили остальные.
        Тут из толпы вышла Мидори, мрачная и злая.
        - Он с нами учится, вообще-то! Он ведь тоже Целитель!
        - Мужчины не способны... - начала возражать ещё одна девушка, но её оборвал громкий и мелодичный голос.
        - Всегда бывают исключения.
        Я нахмурился, потому что эту фразу уже где-то слышал, совсем недавно.
        Позади толпы раздался топот и странный шум, будто прошелестели листья. Вслед за шумом и голосом прямо в воздухе материализовалась хрупкая всадница в широкополой шляпе с пером и костюме для верховой езды.
        И явилась она верхом на... кажется, это был броненосец.
        Гигантский, покрытый серой чешуёй от носа и до кончика хвоста. Женщина легко держалась в седле на своём странном животном, натянув поводья.
        Она не была роковой красоткой, имея довольно длинный нос, слишком острые скулы и близко посаженные глаза, но при взгляде на неё создавалось впечатление, что более уверенной в себе женщины не существует. Королевская осанка, открытая улыбка и прямой взгляд не оставляли в этом сомнений.
        Принюхавшись, броненосец мотнул носом, и женщина погладила его по чешуе.
        - Ну-ну, Плут... наверное, у кого-то в кармане пряник завалялся, хотя каждому Друиду известно, что нельзя брать с собой еду при первом знакомстве с животным. Вы должны понравиться друг другу без лишних уловок.
        Одна из учениц тут же полезла в карман, достала печенье и быстро выбросила его в урну.
        Тем временем женщина спрыгнула со спины броненосца.
        - Меня зовут София Лайфоро, я буду преподавать у вас курс Зоологии все четыре года. А это мой пространственный панголин. Его зовут Плут. Весьма весёлый малый. - Она с улыбкой оглядела учеников. - Кто тут сказал, что на Зоологии слишком скучно?
        Ученицы притихли.
        - На моей Зоологии вам скучно не будет! - София погладила панголина по носу. - Тебе пора в стойло, Плут. Вечером встретимся.
        Животное опустило голову, будто поклонилось, после чего снова прошелестело чешуёй и исчезло, ну а женщина опять повернулась к ученикам... и тут заметила меня.
        - Оу, у нас в Академии необычное явление. Юноша, который способен освоить целительство. Это будет интересно. Вас ведь зовут Кирилл Волков? Всем преподавателям о вас говорили на собрании, но я не думала, что вы посетите и мою Зоологию.
        - Ну да. Зверями интересуюсь, - ответил я без особого энтузиазма.
        Видя, что излишнее внимание начинает меня злить, Мидори прошептала:
        - Покажи им, что тоже можешь справляться с пространственными животными, и сразу станешь своим.
        Знала бы она, что с животными у меня с детства печальные отношения.
        Моя мать не слишком жаловала ни собак, ни кошек. Но в десять лет я всё же притащил домой пса, уже взрослого - старую дворнягу сплошного чёрного окраса. Нашёл его с перебитой лапой на улице.
        Скандал дома был немалый, но собаку я отстоял и назвал её Демон.
        Это был умный и отважный пёс, он чем-то напоминал мне волка, спокойного, одинокого и гордого, умудрённого жизнью. Мы жили душа в душу четыре года, а когда он всё-таки умер, то я пообещал себе, что больше не буду заводить собак, чтобы ещё раз не лишать себя верного друга.
        Странное дело, но когда я увидел эту странную тварь по кличке Плут, мне стало жаль, что питомцев у меня больше не было.
        София направилась на территорию зоопарка, позвав за собой учеников. Все поторопились за ней, а вот я, наоборот, замедлил шаг, чтобы вместе с Мидори оказаться в хвосте группы и выспросить у девушки последние новости насчёт того, как Галей договорился о том, чтобы её приняли.
        К тому же, не терпелось узнать её число активного резерва.
        Мидори выглядела такой же мрачной, как и пару часов назад, когда я заметил её идущей к теплицам. На моё поздравление с поступлением она отреагировала виноватым вздохом и ещё раз попросила прощения за то, что вытащила меня ночью в Измаил и подставила под удар.
        Закончив наконец с извинениями, она добралась до главного:
        - Ко мне сегодня утром приходила Акулина Снегова. Сказала, что теперь мой приёмный отец не только преподаёт в Академии, но и служит у Военного Дома Снеговых на приграничной территории с Котлованами. Он отрабатывает мой долг за то, что их почтенный род за меня поручился. Сказала, что Галей просил не говорить об этом мне, но она приверженка правды и честности.
        Я покачал головой.
        Акула такая же «приверженка правды и честности», как я - танцор балета.
        Мидори остановилась и умоляюще на меня посмотрела.
        - Прошу тебя, не дай ему сгинуть. Это же Котлованы. Может, ты поговоришь с ним? Тебя он послушает.
        «Ага, как же», - мысленно ответил я.
        За тяжёлым разговором мы не заметили, что толпа Целительниц остановилась, чтобы повосхищаться огромным животным в вольере. Только самому зверю было на них плевать - он смотрел мимо всех лишь на один объект.
        Меня пробрало до мурашек от его взгляда, и я замер, пробормотав:
        - Мидори, ты умеешь управлять пространственными животными?
        - Немного, - ответила та. - У меня был пространственный осёл. Я говорила тебе про него при первой встрече. Его звали Кин-Кин. Он погиб на тропе.
        В памяти сразу всплыла история про осла, именем которого Мидори представила меня Лидии Зерновой, но сейчас мне было не до этого.
        Я не мог отвести взгляда от жёлтых глаз зверя - он наблюдал за мной из вольера...
        Книга 2. Эпизод 13.
        Ноги сами понесли меня в сторону вольера.
        И пока я шёл, учитель по Зоологии смотрела на зверя и замогильным полушёпотом произносила:
        Бойся, встретив его на пути -
        Живым отныне тебе не уйти.
        Только не каждый знает секрет:
        Древнего зла в этом чудище нет.
        Вольер обступила толпа.
        - Так пели про это существо древние племена плоскогорья Тунтури, ещё в Эпоху раннего магического развития, - рассказала София. - Этого зверя привезли сюда добытчики магической соли, они нашли его с серьёзной раной. Мы вылечили его, но так и не приручили. На днях он будет отпущен в дикую природу. Мировые зоологи признают этот вид не подходящим для пространственной езды. Во-первых, эти животные крайне редки и плохо изучены, во-вторых, свободолюбивы, поэтому плохо управляемы. К тому же, это опасные хищники.
        - А где его нашли? - спросила дылда с двумя косичками, та самая, которая говорила, что я пришёл не на тот урок.
        - На границе с Горным Озаем, в зоне плоскогорья Тунтури, - ответила София. - Это главный хищник соляных тундр и северных гор континента.Посмотрите на его окрас. На фоне чёрных агатовых скал его почти не видно.
        - А как его зовут?
        - У него нет имени. Только хозяин может дать ему имя, но у него нет хозяина. И никогда не будет. Не повезёт тому, на кого он обратит внимание. Это будет значить, что он почуял угрозу своему магическому лидерству.
        Я остановился, глядя на зверя.
        Заворожило так, будто на меня смотрел сам сатана, первородная сила в обличье животного. Нечто из ада, из самых тёмных его глубин.
        Это был волк.
        Огромный, больше двух метров высотой, статный, мускулистый, остроухий, с массивной головой и крупными лапами. Его шерсть была черной с бурым оттенком, а морду обрамляли густые «бакенбарды».
        Действительно красавец.
        Животное исподлобья наблюдало за каждым моим движением, замерев в напряжении, будто я ему соперник и посягаю на его территорию, и лишь стена вольера между нами останавливает его от атаки.
        Может, он реагировал на меня из-за того, что вокруг него постоянно сновали только Знахари-Зоологи, которыми могли быть лишь женщины. А тут какой-то пацан явился.
        Хотя возможно было что-то ещё.
        Где-то я читал, что ни в коем случае нельзя смотреть волку в глаза - это провоцирует его на атаку, но мой взгляд сам собой возвращался к жёлтым глазам зверя.
        Даже Мидори заметила мою реакцию.
        - Жутковатый, да?
        - В самый раз... - пробормотал я.
        - Кажется, он не в духе. Говорят, что мимика у собак и волков настолько яркая, что можно легко определить их настроение. Даже радость или грусть.
        Я окинул взглядом морду волка.
        Настороженность и озлобленность - вот какое было настроение у этого пса-гиганта.
        - Ну что ж, мы познакомились с одним из редчайших пространственных животных, чёрным тунтурийским волком, а теперь продолжим нашу экскурсию! - София позвала группу Знахарей дальше по дорожке зоопарка к следующему вольеру.
        Мидори взяла меня за локоть и потянула вслед за остальными.
        - Всё, пошли. Чего застрял? Видишь, ты ему не нравишься.
        Уходя, я дважды обернулся, чтобы посмотреть на зверя, и каждый раз меня пробирало до мурашек от его взгляда исподлобья.
        Когда вольер с волком остался позади, я наконец вслушался в лекцию Софии Лайфоро, а она как раз говорила про суть пространственных животных.
        - ...это существа с врождённой способностью к особому скоростному перемещению. Для этого они используют пространственные тропы - маршруты от одной точки до другой. Хотя такой способ передвижения в нашем обществе постепенно устаревает, сейчас всё больше используются верхолёты, но далеко не каждый маг может позволить себе его купить, поэтому ездовые животные всё ещё в ходу.
        Мидори покачала головой и тихо проворчала:
        - Вообще-то, и животных не все могут себе позволить. Мой старенький осёл Кин-Кин обошёлся нам с мамой в тысячу брумов, а у половины деревни вообще никаких животных нет. Разве что куры. Совсем не пространственные.
        София подвела группу к следующему вольеру.
        Там стоял крупный олень с чёрными рогами и голубыми глазами-бусинками. Он жевал сено, активно двигая челюстями. На его лбу мерцал золотистый узор - витиеватые стрелки в круге.
        - Это нартонский северный олень, - сказала София. - А вон там, дальше, стоят двухвостые золвейские лошади, бородавчатые буйволы с холмов Валафема и даже бесшёрстный двугорбый верблюд. Видите? Его зовут Прилипала. Он молодой и любопытный, а ещё его приходится часто мыть. Он привезён из Пустынь Нахо и принадлежит моему помощнику, животноводу Ахраму Агре. Мы как раз направляемся к нему в Манеж.
        Учитель повела группу дальше, мимо других животных: серебристых ящеров, бьющихся током, розовых флуоресцентных крыс, миниатюрных страусов размером с курицу, гусеподобных тварей, ежей и огромных черепах.
        - Не все животные в этом зоопарке являются пространственными, - добавила на ходу София. - Некоторые обладают другими магическими свойствами. Тут есть и моллюски, и губки, и членистоногие, и черви, и птицы. Но сегодня речь именно о пространственных.
        - А у оленя и панголина одинаковая скорость перемещения? - опять спросила дылда.
        - Всё зависит от магической силы, - ответила София. - К примеру, мой Плут способен в четыре рывка добраться отсюда до центра Измаила. Однако всё не так просто. Существует такая вещь, как Путевая Печать.
        Учитель остановилась у вольера с двумя белыми ламами и указала на одинаковые золотистые узоры на их лбах (такой же узор я видел у оленя).
        - Если в дикой природе пространственные звери перемещаются по вольным тропам, то при сотрудничестве с магами на них накладывается Путевая Печать. Она позволяет перемещаться только по определённым маршрутам, оборудованным станциями. По всему Стокняжью таких троп насчитывается сотни. И тысячи станций, промежуточных и узловых, где животное и его наездник могут отдохнуть и приготовиться к следующему рывку.
        Подружка дылды вытянула руку.
        - А я как-то путешествовала с родителями в большом общественном экипаже. Его тянули сразу три пространственных лошади, и каждой управлял отдельный Друид. Сразу три наездника.
        София кивнула.
        - Да. Обычно такое доступно именно копытным. При тяжёлом грузе они совершают синхронные рывки.
        И тут у меня родился неуместный вопрос.
        - А тот волк... Почему он не сбегает из вольера? На нём ведь нет Путевой Печати.
        Все разом повернулись и посмотрели на меня.
        Софию мой вопрос не смутил. Она улыбнулась.
        - Очень правильный вопрос. Если на звере нет Путевой Печати, а он не сбегает, это значит, что он слишком далёк от своей природной тропы. Ему нужно оказаться ближе, чтобы сделать рывок, вот поэтому через неделю мы повезём этого волка в сторону плоскогорья Тунтури. Держать его в клетке - преступление.
        Пройдя по главной дорожке зоопарка и зелёную зону, мы отправились к Манежу - огромному зданию с колоннами из белого мрамора и крышей полусферой. Рядом располагалась и небольшая открытая площадка-ипподром, окружённая вышками, трибунами и флагами Академии.
        - Здесь проводятся соревнования пространственных животных, забеги и показательные выступления победителей студенческих турниров, - пояснила София. - И если для Витязей, например, проводят турнир с испытанием оружия и брони, то для Друидов устраивают соревнования пространственных животных.
        Проведя нас в Манеж, София окинула его восхищённым взглядом.
        А там было чему восхититься.
        Внутри отделка стен была ничем не хуже убранства Главной Башни Академии: лепнина, светильники, портьеры и даже люстры, а по кругу стен располагались смотровые балконы в три яруса, как в театре.
        Пол Манежа покрывал слой белого песка.
        Сами животные ждали в загонах. Их специально собрали здесь, чтобы студенты-Друиды под присмотром учителя выбрали себе зверя для обучения пространственной езде.
        В основном тут были олени, лошади и буйволы, хотя имелась пара панголинов-броненосцев, как у Софии, а также три белых ламы.
        Все животные выглядели намного крупнее своих обычных сородичей. Например, те же ламы могли похвастаться размером с лошадь, а сами лошади габаритами приближались к лосям.
        На каждом животном мерцала Путевая Печать.
        Рядом с загонами нас уже ожидал помощник Софии - животновод Агра, темнокожий старик с аккуратной седой бородкой и в таком же костюме наездника, как и учитель.
        - Здравствуй, Ахрам, а вот и мы, - поздоровалась она. - Всё готово?
        Тот с большой любовью оглядел своих животных.
        - Они волнуются, но, уверен, всё пройдёт хорошо.
        София поправила свою широкополую шляпу и снова всем улыбнулась.
        - Ну а теперь выберите себе понравившееся животное. Главное условие: вы тоже должны ему понравиться. Зверь захочет к вам прикоснуться и показать доверие. Подходите, не бойтесь!
        Не все решились подойти к загонам сразу.
        Кто-то из девчонок сначала долго присматривался издалека, а вот некоторые в первую же минуту попытались установить контакт: подзывали, посвистывали, цокали и тянули руки, чтобы погладить.
        София и Агра внимательно наблюдали, отойдя подальше.
        - Ну и кого ты выберешь? - спросила у меня Мидори.
        - Не знаю. Кто тут побыстрее бегает?
        - Ты рассуждаешь, как типичный потребитель. Вообще-то, всё зависит от магической мощи животного и единения с силой наездника. Из всех тут лошади самые быстрые... ну ещё олени. А вот неуклюжие панголины медленные. Только не думаю, что на это нужно обращать внимание. Сильный панголин может и лошадь перегнать. Это же не обычный бег, а пространственный. Помнишь, что сказала учитель Лайфоро? Главное, чтобы животное захотело тебе довериться.
        Девушка остановила взгляд на крайнем загоне - там находились два панголина. Одного из них подзывала к себе дылда с косичками, но ящер-броненосец воротил от неё нос, отвернувшись к стене.
        Вместе с Мидори мы направились к панголинам, хотя кататься на броне-ящерице у меня желания не возникло.
        - Ты не так его зовёшь, Зоя, - сказала Мидори дылде, вытянула руку за дверцу загона и пощёлкала пальцами. - Эй... привет, красавчик... хочешь покататься?
        Панголин посмотрел на неё, фыркнул и отвернулся.
        Дылда захихикала.
        - Ты ему не нравишься, как и я.
        Мидори нахмурилась и прошла к соседнему загону. Там дружным рядком стояли три белых ламы.
        - Какие хорошенькие, - умилилась девушка, но как только ламы нас увидели, то все трое шарахнулись к стене.
        Мидори не сдалась. Она продолжила поиски в загоне с буйволами. «Хорошенькими» она их не называла, только - «ух, какие!». Однако и буйволы не проявили к ней интереса, хотя до этого вполне дружелюбно тянули носатые морды к другим ученицам.
        - Да что ж такое, - заволновалась Мидори.
        - Пошли к лошадям, - предложил я, и мы, минуя оленей, направились к загону с двухвостыми лошадьми.
        Правда, как только подошли, животные занервничали и отошли назад.
        В отчаянии Мидори потащила меня к оленям - это был последний загон, к которому она ещё не подходила.
        И всё повторилось: животные испугались и попятились.
        Мидори разозлилась.
        - Ну почему? Почему они меня боятся?
        И тут её окликнул старик Агра.
        - Они вовсе не тебя боятся, глупая! - Он весело рассмеялся и указал на меня. - Они боятся того, кто ходит рядом с тобой!
        В отличие от своего помощника, Софию это не развеселило. Женщина попросила меня срочно отойти от загонов, а сама о чём-то тихо заговорила с Агрой.
        Тот моментально помрачнел.
        Ну а мне стоило лишь сделать несколько шагов назад, как к рукам Мидори сразу же потянулись животные.
        Сначала одна из лошадей подставила ей свой нос под ладонь, потом подошёл буйвол, но девушка выбрала ламу. Белую, тонконогую, с торчащими вверх ушами и пушистую настолько, будто её сделали из облака.
        Неудивительно, что Мидори сразу назвала её Тучкой.
        Пока девушка чесала животное за ухом и улыбалась от счастья, я стоял поодаль и мрачно наблюдал, как остальные выбирают себе ездовых зверей и дают им имена.
        Чуть позже ко мне подошла София.
        - Мне жаль, Кирилл, но ни одно пространственное животное тебя не примет. Эту область Зоологии тебе придётся пропустить. Я переговорила с Ахрамом, и он согласился, что мы имеем дело с таким редким явлением, как «эффект великого чародея». Это когда Друид вызывает у животных страх одним лишь появлением. Такое происходит, если в маге слишком высокое число пассивного резерва, и зверь интуитивно ощущает эту мощь, пугается.
        - Это невозможно исправить? - спросил я.
        Женщина посмотрела мне в глаза.
        - Зачем это исправлять? Управление ездовыми животными - лишь часть умений Друида. Купишь себе верхолёт, в конце концов. Если у тебя высокий потенциал силы, то тебе будет не до питомцев.
        Я покосился на Мидори. Она зашла в загон к своей ламе и обняла её за шею. Радость общения с питомцем дала ей возможность забыть о насущных проблемах хотя бы ненадолго.
        Мне тоже так хотелось.
        - Понятно, - коротко отреагировал я.
        София положила ладонь мне на плечо, улыбнулась и добавила:
        - Но всегда бывают исключения.
        Сказав это, женщина отправилась к ученицам, а я остался стоять подальше от всех, чтобы не распугивать животных. Агра уже выводил их из загонов на поле Манежа и рассказывал об экипировке наездника, а также о принадлежностях для запряжки, седлания и управления.
        Не знаю, был ли смысл мне слушать всё это, но я зачем-то слушал и запоминал.
        Когда Агра завершил лекцию, то разрешил всем ученицам закрепить упряжь на своих ездовых питомцах и увести их за поводья из Манежа в соседнее здание, в стойло.
        Мидори так увлеклась, запрягая свою Тучку, что не сразу заметила, что я вообще ничего не делаю, а просто наблюдаю за всеми, навалившись плечом на стену опустевшего загона.
        - Погоди! Я сейчас! - Девушка потянула ламу за поводья в мою сторону.
        Правда, Тучка, не дойдя до меня метров десять, упёрлась копытами в песок, но Мидори всё же уговорила её идти.
        Не заставила, а уговорила.
        Она что-то пробормотала ей по-янамарски, гладя по морде, и вскоре лама сдвинулась с места, зашагала вслед за девушкой и даже подошла ко мне. Не близко, но всё же.
        - И что ты ей сказала? - спросил я, когда мы вместе вышли из Манежа.
        - Ты же слышал, - удивилась Мидори. - Ты ведь понимаешь янамарский.
        Я потёр лоб.
        - Понимаю, но не все фразы.
        - Я сказала Тучке, что не дам её в обиду, и что ты не такой ужасный, каким мог ей показаться... и вообще, что ты мой друг. Мне кажется, Тучка решила дать тебе шанс с ней подружиться.
        - Ну если так, то это сильно меняет дело, - усмехнулся я.
        Мидори засмеялась.
        Её мрачное настроение и страхи отошли на второй план.
        Узнав о том, что, по мнению Софии, ни одно пространственное животное мне не покорится, Мидори предложила исправить эту несправедливость и тайком покататься на её ламе.
        Решили, что сделаем это после того, как почистим загоны, ведь после урока Зоологии учебный день заканчивался, и наступала «добровольная» отработка - наказание от учителя Галея за ночные похождения в Измаиле.
        Через два часа, закончив с последними стойлами и прибравшись в Манеже под присмотром старика Агры, я и Мидори попрощались с ним, после чего спрятались за колонной и дождались, когда помощник Софии погасит фонари вокруг Манежа и ипподрома, а также в Зоопарке, и уйдёт.
        На улице уже стемнело.
        Мы тихо вернулись к стойлам и выпустили Тучку в коридор. Мидори уверенно её оседлала.
        - Я покажу тебе, как происходит пространственный рывок, - сказала девушка, и мне почему-то вспомнилось, как она учила меня управлять верхолётом.
        Наверное, с ламой это было ненамного сложнее.
        - Сначала ты, как Друид, делаешь призыв природных сил, - принялась объяснять Мидори, - затем объединяешь их с силами животного и направляешь его на маршрут. Обычно мой осёл Кин-Кин выбирал самую ближнюю тропу на полях и перемещался до ближайшей остановки на ней. У нас в Ютаке остановки выглядели, как маленькая площадка с фонарём и зонтом из тростника на столбе.
        В глазах Мидори загорелся азарт.
        - Вот так. Главное, держись.
        Она крепче взялась за поводья, произнесла заговор на призыв природных сил и слегка пристукнула ламу ногами в стременах. На морде Тучки появилось решительное выражение: «Хрен меня кто остановит!».
        Пространственная тварь устремилась вперёд, вдоль по коридору, цокнув копытами...
        И исчезла.
        В темени конюшни пронёсся лишь затихающий визг Мидори.
        Примерно через полминуты она уже вернулась, задыхаясь от восторга. Быстро спрыгнула с ламы и кинулась мне на шею.
        - Получилось! Получилось! Тучка прокатила меня по дорожке ипподрома! Там три учебных остановки, и мы на каждой побывали!
        Она наконец отлипла от меня и с широченной улыбкой объявила:
        - А теперь твоя очередь! Давай! Тучка не против!
        Я покосился на ламу; лама покосилась на меня.
        «Ничем хорошим это не закончится», - подумали мы оба.
        
        ***
        
        Во-первых, я никогда не ездил верхом. Тем более - на ламах.
        Во-вторых, животное меня боялось, и только уговоры Мидори хоть немного его успокаивали.
        Получив короткие инструкции от девушки, я уселся на Тучку и удобнее устроился в седле. Взялся за поводья и повторил за Мидори один из самых лёгких заговоров на призыв природных сил.
        На самом деле это всё мы должны были проходить позже, но кто ж нас остановит, когда под задницей ждёт живой скоростной болид.
        Заговор произносился на древнем языке Друидов, и я далеко не сразу смог повторить за Мидори:
        - Лурекко арджиа, назу этта иман индарра.
        Пока я заучивал фразу, её правильное звучание и паузы в нужных местах - всё для того, чтобы вернуться обратно, если у меня всё же получится пространственный рывок - девушка открыла мне перевод: «Свет земли, защити меня и дай мне сил, чтобы вершить магию, дарованную тобой. Во имя природы, во благо ветра и воды, воистину всего живого».
        И вот наконец чёртова фраза у меня всё-таки получилась.
        Я ощутил это сразу. В районе темечка разлилась теплота, охватила голову, достала до груди и проникла до самых пальцев рук.
        - А теперь объединяйся с силой животного. - Мидори отошла на шаг, тоже почувствовав, что силы природы призваны.
        Мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы коснуться энергии ламы. Её страх блокировал полноценное слияние, но ради своей хозяйки она терпела меня в своём седле.
        Как только я ощутил, как энергия в моих руках соприкоснулась с энергией животного, то слегка придавил стремена в его бока. Но, похоже, перестарался, потому что Тучка рванула так, что меня шатнуло назад.
        Я намотал поводья на кулаки и пригнулся к шее ламы.
        Вместе мы понеслись прямо на закрытые ворота конюшни. Десять метров, восемь... шесть... четыре, три-и-и-и-и...
        ...и-и вместо конюшни я увидел просторную площадку перед Зоопарком.
        Затем мелькнула вывеска «Таинственный вепрь».
        На бешеной скорости лама понесла меня по дорожке к первому крупному вольеру.
        - Сто-о-й! Повор-р-рачивай! - заорал я и натянул поводья, чтобы направить Тучку в сторону.
        Лама заверещала.
        Ей будто шило в зад всадили, и чем сильнее я влиял на энергию ламы, тем больше она пугалась. Оказавшись со мной один на один, без Мидори, Тучка впала в ужас и гнала, не разбирая дороги. Видимо, решила, что лучше убиться, размозжив себе голову, чем прожить рядом со мной ещё минуту.
        Теперь понятно, почему София советовала мне не связываться с животными.
        Лама несла меня прямо на вольер.
        - Тормози-и-и-и-и-и!
        Ни на поводья, ни на управление силой Друида эта тварь из ваты не реагировала, поэтому я не придумал ничего лучше, чем снова призвать природные силы, чтобы сделать ещё один пространственный рывок.
        - Лурекко арджиа, назу этта-а-а-а-а-а-а... - Это всё, что я успел произнести.
        Меня подняло вместе с ламой и швырнуло вперёд.
        А потом я в паре с несчастной Тучкой оказался внутри вольера. Пространственного рывка не вышло, точнее - он свершился лишь частично, и теперь лама, сбросив меня со спины на землю, встала в ступоре посреди огороженной прутьями площадки с кустами, скалистым холмом и входом в пещеру.
        Меня пробрал мороз.
        Это был вольер того тунтурийского волка.
        Пока зверь не вылез из своего логова, я поднялся на ноги, а затем медленно и бесшумно попятился к передней стенке вольера, собираясь снова задействовать ламу и её силы, но та шарахнулась от меня и заверещала во всю глотку.
        Мне хватило самообладания не кидаться к прутьям и не делать из себя жертву в глазах хищника. Я продолжал медленно отступать назад, на ходу доставая единственное оружие, что у меня сейчас было - револьвер с заклинаниями «смертельная ловушка».
        Если повезёт, то...
        Сбоку, в темноте меж кустов, мелькнула огромная тень, а через мгновение эта тень появилась прямо передо мной.
        Перепуганная лама продолжала верещать и жаться к прутьям в углу вольера, а я с колотящимся сердцем наблюдал, как на меня надвигается чёрный гигант, и как в волчьем оскале оголяются его клыки.
        Через пару секунд морда зверя коснулась ствола револьвера, и перед моим внутренним взором неожиданно мелькнула картина из детства: зелёная лужайка, лето в разгаре, а ко мне несётся мой чёрный пёс, верный и гордый. Так похожий на этого зверя.
        - Демон, - прошептал я кличку своей умершей собаки. - Демон...
        Книга 2. Эпизод 14.
        В ответ на мой шёпот зверь издал тихий рык.
        В его глазах читалось одно намерение - откусить мне голову. И с чего я вообще решил, что эта желтоглазая тварь похожа на моего пса Демона?..
        Зверь оскалился сильнее, рык стал громче. Лама в углу вольера захлебнулась в истошных криках. По всему зоопарку забеспокоились другие обитатели: замычали, загомонили, заверещали.
        Ну вот и всё.
        Отступать было некуда - моя вспотевшая спина коснулась прутьев. Я прицелился волку в морду, хотя понимал, что заряд заклинания не убьёт его, а лишь пленит и перенесёт в джунгли Ютаки, но другого выбора у меня не было. Уж лучше так, чем быть сожранным.
        Одно не выходило у меня из головы.
        Слова учителя Зоологии о том, что любое пространственное животное чувствует мой магический потенциал, поэтому испытывает страх. Волк меня не боялся, но это не значило, что на него не действовал тот самый «эффект великого чародея». Зверь должен был чуять мой потенциал и понимать, с кем имеет дело.
        При малейшем движении хищника я был готов выстрелить, но у меня возникла странная идея.
        «Просто попробуй, - мелькнула мысль. - Выстрелить ты можешь в любой момент, а такой шанс выпадает раз в жизни».
        Не сводя с волка глаз, я начал произносить заговор на призыв природных сил, панически вспоминая недавно заученные фразы:
        - Лурекко арджиа... назу этта... и-и-ман... иман индарра...
        Не сработало.
        Призыва не случилось. Этот хрип из пересохшей глотки вообще сложно было назвать призывом. Рука с револьвером напряглась до предела, и я снова повторил заговор, уже увереннее и громче, заодно вспоминая, что эти слова означают:
        - Лурекко арджиа, назу этта иман индарра.
        «Свет земли, защити меня и дай мне сил...».
        Энергия Друида начала наполнять моё тело.
        Тепло разлилось от головы к груди, плечам, рукам, добралось до кончиков пальцев на ладонях. И если в случае с ламой я соприкасался с энергией животного через поводья, то тут проводником послужил револьвер.
        Это было самоубийство.
        В тот же момент мою друидскую энергию опалило жаром энергии волка, руку с револьвером свело от боли, пальцы обожгло раскалённой рукоятью, ну а всё остальное случилось за считанные секунды.
        Зверь бросился на меня.
        Револьвер пустил заряд.
        Громыхнул выстрел, сверкнула красная вспышка. Жёлтые глаза волка окрасились в кроваво-алый. Где-то внутри вольера заскрипело, лама истерично заголосила, ну а я ощутил, как под гигантским весом зверя моё тело впечатывается в прутья. Револьвера в руке уже не было, а заряд заклинания прошёл мимо цели, либо цель умудрилась его избежать.
        Меня потащило вниз, точно под лапы твари.
        Перед лицом разверзлась пасть. Чёрная, мать её, зубастая бездна...
        Со всей силы я ударил волка кулаком точно в нос - самое уязвимое место у пса. Боль он ощутил, но ему понадобилась всего пара секунд, чтобы прийти в себя и снова раскрыть пасть - он жаждал перегрызть мне глотку сразу и без лишней мороки.
        «Хирургически. Щёлк - и всё», - пробасило у меня в голове.
        Ну и мыслишка.
        Никогда не отличался любовью к чёрному юмору... хотя сейчас уже ничего не могло меня спасти. Разве что самый отчаянный вариант.
        Я ухватил волка за верхнюю и нижнюю челюсти и снова соприкоснулся с его энергией.
        Только на этот раз сделал это не осторожно, а напористо, будто захватывал территорию, показывая твари, кто тут хозяин, ведь это был не просто волк, а пространственное животное, и на первом месте для него стояла не физическая, а магическая сила.
        - Демон... а ты не охренел? - процедил я сквозь зубы, из последних сил сдерживая его челюсти над своей шеей.
        Почему я опять назвал его Демоном, сам не понял.
        Просто вырвалось.
        Возможно, перед смертью мне хотелось, чтобы гигантская злобная тварь превратилась в любимого пса, который бросился на меня от переизбытка радости, а не чтобы сожрать.
        Жар из пасти зверя окатил мне лицо, но мои пальцы будто намертво вцепились в его морду. Потоки друидской энергии всё больше проникали в волка.
        Это всё, что я мог.
        Показать зверю, что он столкнулся с тем, кто магически сильнее его. По всем правилам стаи он должен был признать во мне не только силу, но и лидерство, а значит - подчиниться.
        И зверь дрогнул под моим напором.
        Он, конечно, всё ещё сопротивлялся энергетически, да и пасть по-прежнему норовила вырвать из моей шеи кусок, но я чувствовал, что волк уже не так напорист.
        Не хватало совсем чуть-чуть.
        Главное, не прерывать связи, иначе живым мне уже не уйти.
        - Демон! Нельзя! - гаркнул я приказным тоном, будто дрессировал собаку, и одной рукой чуть оттолкнул зверя от себя, но при этом одну ладонь оставил на морде.
        Волк закрыл пасть.
        (Господи, неужели сработало...)
        Я выдохнул и приподнялся на локте. Затем так же неторопливо сел, после чего встал на ноги.
        Ладонь лежала на морде зверя и пропускала мою энергию, а сам я стоял перед волком в полный рост, заставляя чёрного гиганта склонить ко мне голову.
        Волк продолжал тихо рычать, скалиться, буравить взглядом исподлобья, и я отлично понимал: малейшая слабина - и эта тварь откусит от меня половину.
        «Хирургически. Щёлк - и всё», - снова отозвалось басом в голове.
        Так. Ладно. Никакой слабины.
        Лидерство нужно укрепить, и как можно быстрее. Решил применить метод Мидори - разговор. Как показала практика, он тоже работал: ездовые животные понимали смысл речи своего хозяина.
        Я провёл ладонью по морде волка от носа ко лбу, по жёсткой густой шерсти, и произнёс твёрдо и уверенно:
        - Я сильнее тебя, и ты это знаешь.
        Волк перестал рычать и скалиться, будто подтверждая: «Да, ты сильнее. Ну и что дальше?».
        - А теперь покажи, - велел я, пока эффект не прошёл.
        Зверь нехотя пригнулся всем телом, склонил голову ниже, почти положив её на передние лапы, а потом, и вовсе, лёг на траву.
        Я перевёл дыхание.
        Пот пропитал рубашку на спине, лоб покрыла испарина, но я делал вид спокойный и уверенный, будто каждый день укрощал двухметровые машины для убийств.
        Всё ещё не решаясь убрать руку, я начал обходить зверя сбоку. Волк тем временем покосился на ламу, которая уже не билась в припадке, а готовилась рухнуть в обморок.
        - Даже не вздумай, - тут же предупредил я. - Если ты тронешь эту ламу, то её хозяйка оторвёт голову не только тебе, но и мне. Щёлк - и всё, понял?
        Волк снова оскалился, будто усмехнулся.
        Он был напряжён и готов вскочить в любую секунду, но я не убирал ладонь с его головы и продолжал подавлять энергией Друида.
        Так прошло ещё несколько минут.
        Волк будто чего-то ждал, а терпения этим тварям не занимать. Скорее всего, он ждал, когда я уберу руку, чтобы её оторвать и воздать мне за свою вынужденную покорность.
        - Так вот, - продолжил я разговор, будто не замечая его злости, - перспективы у тебя не слишком радужные. Либо сидеть в клетке, либо недолго побегать по своему плоскогорью, угодить в очередную переделку и, возможно, стать трофеем. Не всегда везёт попасть в заботливые руки Зоологов, сам понимаешь.
        Волк повернул голову и покосился на меня.
        - Предлагаю партнёрство, - без обиняков выдал я. - Ты единственный меня не испугался, хотя почуял угрозу. Это внушает уважение. Мне нужен тот, кто не боится, даже когда есть чего бояться...
        Волк неожиданно начал приподниматься, из его утробы вырвался короткий рык. Видимо, моё предложение зверю не понравилось.
        Но, как оказалось, дело было не в этом.
        С внешней стороны вольера послышался тихий голос:
        - Медленно шагни в сторону. Я усыплю его зельем.
        Это была учитель Зоологии, София Лайфоро.
        - Не вмешивайтесь, прошу вас, - прошептал я, глянув на женщину.
        В темноте её лицо казалось ещё более вытянутым и бледным, чем обычно.
        Она стояла за прутьями. Из склянки с сиреневым зельем, которую она держала в руке, шёл дымок, и София водила указательным пальцем по кругу, направляя воронку испарений в сторону меня и волка.
        - Тогда уснёте оба. Мне не нужны здесь трупы студентов.
        - Нет... погодите. Посмотрите на это. - Я сильнее надавил ладонью на лоб зверя, и он снова лёг на землю. - Видите? Я использую призыв природных сил и энергию Друида, чтобы...
        София нервно выдохнула:
        - Отойди от него, мальчик. Сейчас же. Это не игрушка, это убийца.
        Пока испарения от зелья не добрались до меня, я приблизился к уху волка.
        - Давай так. Если ты не согласен, то дай знать рыком, и я оставлю тебя в покое, а через неделю тебя тут уже не будет. Но если согласен, то покажи это не только мне, но и ей. - Я опять посмотрел на Софию. - Она не верит в наше сотрудничество. Никто не поверит, если ты не покажешь прямо сейчас.
        Волк бросил взгляд на женщину, которая ещё торопливее направляла воронку зелья пальцем. Дымок из склянки с сонным зельем был уже близко.
        Зверь оскалился уголком рта, и в моей голове опять прозвучал бас:
        - Она тебе мешает? Могу убрать. Хирургически.
        - Э-эй, - поморщился я.
        Так вот откуда было это «хирургически».
        Зверь молниеносно вскочил, поддел меня носом и швырнул себе на шею - на это ему понадобилась всего секунда. И ещё секунда на то, чтобы снова объединиться со мной энергетически.
        Остальное сделал уже я.
        Вцепился в его густую шерсть и сразу направил на маршрут, как сделал раньше с ламой.
        И... это было повторное самоубийство.
        Выпустить хищника из клетки - да за такое Галей с меня скальп снимет, если узнает! И можно из Академии вылететь, если, конечно, кто-то расскажет ректору. Но я был готов рискнуть.
        Этот зверюга того стоил.
        София выкрикнула фразу на древнем друидском языке, ночь озарил поток света, но волк успел увернуться от атаки, подскочив вверх и кинувшись прямо на прутья, а через мгновение ни клетки, ни Софии перед нами уже не было.
        Мы оказались на площадке перед Зоопарком и тут же снова исчезли - зверь сделал ещё один пространственный рывок.
        На этот раз он перенёс меня на дорожку ипподрома перед Манежем. Мои глаза не успевали даже выхватывать картины вокруг, как волк опять исчезал и совершал очередной рывок.
        Он оббежал ипподром раз пять-шесть (хрен знает сколько именно - я не успел посчитать) и только потом остановился:
        - Р-р-размялся. А теперь бы пожрать.
        Он повёл носом и посмотрел на конюшню, где в стойлах спали мирные пространственные животные.
        Я сильнее натянул на кулаки его шерсть и рявкнул:
        - Никаких «пожрать»! Возвращаемся в Зоопарк! Иначе София всех на уши поднимет!
        - Не рычи, Чародей. Я быстро разделаюсь. Щёлк - и...
        В следующую секунду эта гигантская тварь для убийств стояла уже внутри конюшни - точно там, откуда несчастная лама брала разбег.
        Животные шарахнулись к стенам и заверещали, а посреди коридора в экзистенциональном ужасе замерла Мидори. Она как раз ждала моего возвращения.
        Ну и... дождалась.
        Девушка могла среагировать по-разному: закричать, свалиться в обморок, броситься наутёк. Но Мидори застыла, как контуженная, посмотрела на волка, потом - на меня, опять - на волка, опять - на меня, и сиповато прошептала:
        - А где Тучка?
        - Я за неё, - пробасил волчара у меня в голове.
        Он продемонстрировал свой лучший оскал и пошёл прямо на девушку.
        
        ***
        
        Мидори слов волка, конечно, не услышала.
        Она попятилась, в ужасе глядя на зверя.
        - Кирилл... убери его. И где моя Т-ту-учка?
        Ну и что я мог ей ответить?
        Не говорить же, что последний раз я видел Тучку в полуобмороке, в углу волчьего вольера, куда горемычная попала не только по своей вине, но и по моей.
        - Стой, давай без этого, - обратился я к волку. - Не пугай её. Это не входило в наши планы. Давай впечатлим лучше Софию.
        Зверь остановился.
        Одному дьяволу было известно, что творилось в башке у этого засранца, но он меня послушался.
        - Поворачивай назад. Там и перекусишь.
        - Ароматным куском ламы...
        Волк рванул вбок, прямо в сторону лошадей в стойлах. Напугал их до одури и исчез, а появился уже на площадке перед Зоопарком - это была одна из точек школьного маршрута для пространственных животных.
        Там нас ждала София.
        Одна, без поддержки.
        Да, она была злая, как чёрт, но паниковать не стала, чем вызвала во мне искреннее уважение. Вместо зелья она решила воспользоваться магической сетью, которой окружила площадку.
        - Стой на месте! Не касайся сети! - приказал я волку, и тот опять подчинился, хоть и весь подобрался, готовый совершить ещё один рывок, чтобы избежать ловушки.
        София ничего не предпринимала - она наблюдала.
        И сейчас в ней боролись две половины: учитель София хотела немедленно спасти студента, а исследователь София - изучить феномен.
        Я наклонился к уху волка.
        - Покажем ей, что ты не тупой хищник с желанием сожрать всё, что шевелится.
        - То есть кормить не будут? - поддел меня тот.
        - Я лично тебя покормлю. Но сначала покажем, что ты разумен и крут. Что понимаешь мирные границы и партнёрство с магом. Поверь, таких тут ещё не бывало.
        Я отпустил шею волка и спрыгнул на землю.
        София напряжённо за нами наблюдала - исследователь в ней победил.
        Моя ладонь больше не касалась зверя, не объединялась с его энергией, и я снова пошёл на риск, позволив волку свободно подойти ко мне. Подойти настолько близко, что София бы не успела ничего сделать, если зверь вдруг решил бы меня загрызть.
        Волк шагнул ещё ближе, практически касаясь моего лица носом. Желтизна его глаз опасно замерцала в темноте, пасть приоткрылась, показались клыки.
        - Щёлк - и всё, - услышал я угрожающий бас в голове.
        Зверь ещё раз проверял: достоин ли его тот, кто перед ним стоит. Без оружия, без защиты. С одной лишь магией, пока совсем не развитой, но потенциально мощной.
        Его пасть раскрылась шире.
        - Всё, хватит, - не выдержала София, но я тут же приподнял руку, прося её ничего не предпринимать.
        В этот самый момент из волчьей пасти высунулся розовый язык и лизнул мне правую половину лица, от подбородка до самого лба.
        - Так пойдёт? Только учти, Чародей, это первый и последний раз. Но на Демона согласен.
        Обслюнявив мне физиономию, волк уселся рядом, как обычный пёс, затем расслабленно зевнул, демонстрируя жутковатую пасть, клацнул зубами и добавил:
        - Только пожрать принеси.
        Я покосился на Софию.
        Та застыла с таким выражением лица, будто сделала научное открытие.
        - Невероятно... просто невероятно! Тунтурийский волк покорился магу! Это уникальный случай!
        И тут позади меня раздался злой девичий голос:
        - Случай, может, и уникальный, но где моя Тучка, живодёр?..
        
        ***
        
        Ламу девушке я вернул.
        В целости и сохранности. Возможно, не совсем психически здоровую, но по её физиономии никто и не разберёт, что с ней что-то случилось - Тучка изначально выглядела немного придурковатой.
        Зато пушистая тварь явно затаила на меня обиду, потому что кидала злобные взгляды, пока Мидори её обнимала, умоляла простить и клялась больше не подпускать к ней «всяких живодёров».
        Когда Демон возвращался в вольер, он даже не обратил на Тучку внимания, но покормить его всё же пришлось.
        Я быстро подобрал револьвер, который выронил, когда боролся с волком, после чего София помогла мне принести для него телячью ногу, только есть он её сразу не стал, а дождался, когда его оставят в покое.
        Зверь бросил на меня заинтересованный взгляд и кивнул, будто говорил: «Ну всё, Чародей, до завтра. Неплохо прокатились».
        - Ему нужно поставить Путевую Печать, - сказала София по пути к Башням. - Без Печати и должной тренировки его не допустят к общественным маршрутам. Но пока будете тренироваться с ним отдельно от других пространственных животных, иначе они перепугаются. К тому же, нужно получить разрешение к использованию хищника.
        София пообещала, что не будет писать жалобу ректору о нашем поведении и нарушении порядка Академии, но дала понять, что повторной наглости от студентов не потерпит.
        Если бы Галей узнал, что я натворил сегодня вечером, то пришиб бы на месте, но я надеялся, что учитель не сразу узнает про волка, а там, глядишь, и свыкнется.
        Со всеми приключениями первого учебного дня я совсем забыл, что вечером нам предстояло написать отчёт для Бажена Орлова и рассказать о том, что было в Котлованах, а потом ещё и заверить клятвенно в Жреческой Канцелярии.
        Об этом мне напомнила Мидори, когда София проводила нас до Башни Целителей и поспешила подняться на этаж, где жили преподаватели.
        С одной стороны, меня ждала не слишком приятная процедура, а с другой - это была причина встретиться с Мичи, Джанко и остальными. Мидори тоже не терпелось их увидеть, поэтому со всех ног мы понеслись по пустынной дорожке в Главную Башню.
        Там, в специально отведённом зале на втором этаже, нас встретил Галей.
        Неожиданно добрый.
        От того стало совсем не по себе.
        К тому же, в руках он держал небольшой круглый аквариум, наполненный водой на треть. Внутри болтались корявые кустики и трава, а на одной из веток сидел пятнистый... непонятно кто. То ли ящерка, то ли рыбка с лапами. Размером всего сантиметров пять-семь.
        - Поздоровайтесь с Мастером Ли, оболтусы, - сказал Галей.
        - Ох, это же ваш тритончик! - умилилась Мидори. - Вы взяли его с собой из Ютаки!
        - Плотоядный проказник, так что руки сюда не суйте, - с хищной улыбкой добавил учитель. - Ну как, почистили загоны? - поинтересовался он как бы между прочим.
        Ответ ему был не нужен, поэтому он сразу велел нам сесть за отдельные круглые столы с лампами на длинных ножках.
        Остальные ученики уже собрались и вовсю страдали над листками с отчётом.
        Мичи махнул мне рукой, Горо нахмурился, Кика с братом, наоборот, заулыбались. Ючи Хамада коротко кивнул, а вот Джанко привстала из-за стола, будто хотела подойти, а ведь я даже допускал, что отныне она будет сторониться меня из-за того, что чуть не погибла от ран, которые забрала с моего тела себе.
        - Не отвлекаемся! - Галей стал привычно хмурым.
        Он поставил аквариум на один из пустых столов, затем раздал мне и Мидори плотные бежевые листы бумаги и карандаши с красными стержнями.
        - Пишите всё, что с вами случилось в Котлованах, начиная с отбытия из Ютаки. Пишите честно, ничего не тая. Подробно и объективно.
        Галей говорил так, будто его кто-то подслушивал (уверен, так и было, ведь дальше, в следующем зале, находилась Канцелярия).
        - Я никак не могу повлиять на то, что вы напишете, - предупредил учитель. - Моя задача лишь собрать вас и помочь секретарю Канцелярии проставить клятвенные печати на каждом отчёте.
        Я переглянулся с Мичи. Тот сидел за соседним столом.
        - А ты что написал? - шёпотом спросил я.
        - Всё наше геройство, - ответил он с усмешкой. - Особенно, как ты золотой бомбой шандарахнул и ниудов подпалил.
        Галей моментально встал между нами и шикнул:
        - Заткнитесь и пишите! Тебя это тоже касается, опоссум! Не отвлекай Хегевару!
        Я опять посмотрел на остальных.
        Мидори принялась почти безостановочно строчить на листке. Горо покосился на меня и что-то быстро приписал к своему отчёту. Кика продолжила грызть карандаш и над чем-то раздумывать. Её брат Грич, как уважающий себя отличник, закончил раньше всех, встал и отдал лист учителю.
        За ним отчёт сдали Ючи и Джанко.
        Надо было поторопиться, поэтому я сухо и коротко изложил суть.
        Отбыли из Ютаки, оказались в Котлованах около границы с Западным Нартоном, на нас напали ниуды, примерно сотня, мы отбились общими усилиями (кратко перечислил усилия), затем нас забрал приграничный отряд Военного Дома Снеговых.
        Точка.
        Про бомбы Мидори я написал лишь вскользь, не упомянув, откуда те взялись. Ну а про карту, найденную у стюарда, и про ниуда, который принял меня за агента чароитов - не рассказал вовсе. Обойдутся.
        Правда, пока я всё это писал, даже кратко и отстранённо, память воспроизводила всё, что с нами было. И вот я снова слышал скрежет и стон металлической обшивки верхолёта, чувствовал боль от ран, вдыхал дым, видел ряды ниудов среди чёрных холмов.
        А ещё снова смотрел на точку на карте с иероглифами, что означали прозвище моего отца - Иномирец Керук. Сразу вспомнилось и то видение, в котором отец стоял посреди Земель Котлованов с ножом в животе и звал на помощь. А если он... жив? Не знаю как, но жив?.. Хотя нет, это невозможно.
        В моём сердце будто застряла заноза.
        Мне нужно было попасть в Тафалар, выяснить всё об отце. И пока только Военный Дом Снеговых мог дать мне возможность попасть в особо охраняемый город. Других вариантов не представлялось.
        Я поднял голову, посмотрел на Галея и тихо спросил:
        - Можете устроить мне встречу с нашей общей знакомой?
        Учитель сразу догадался, что я имею в виду Акулину Снегову, и понял, для чего.
        - Нет! - отрезал он, придавив меня взглядом. - А теперь пиши отчёт! Ещё слово - и будешь не только чистить загоны, но и в теплицах сорняки дёргать! До самого выпуска!
        Я скрипнул зубами и снова склонился над отчётом.
        Обычно Галей не кидался угрозами просто так.
        Когда все сдали свои листки, в том числе, и я, учитель разложил их на столе. В ту же минуту из соседнего зала вышел секретарь Канцелярии. Низенький толстощёкий парень.
        - Добрый вечер, - поздоровался он. - Меня зовут Игнат Зверев. Я проведу процедуру клятвы. Это не займёт много времени.
        Значит, вот он какой, старший брат Лёвы Зверева.
        Ну да, похож. Только без дефекта речи и страха в глазах. Вполне уверенный в себе.
        Он попросил каждого из нас положить правую ладонь на свой отчёт и произнести клятву:
        - Сим жестом заверяю перед Небом и Богами, что если солгал хоть в слове, то ни есть, ни спать, ни мирно жить не смогу отныне.
        Все переглянулись, заметно разволновавшись.
        - Это совсем не страшно, - уверил с серьёзным лицом секретарь. - Если вы, конечно, не соврали. Листы подготовлены Жрецами и сразу выявят любую ложь.
        Первым поклялся Горо, как ни странно.
        После того, как он произнёс фразу и положил руку на лист, тот поменял цвет с бежевого на зелёный, а написанные карандашом строки засияли и погасли.
        - Принято, - кивнул секретарь.
        Следом поклялись Кика и Грич. За ними Хамада и Джанко. Потом Мичи и Мидори. И никто из них не наврал в отчёте, а вот в своей писанине я был не уверен: утаить информацию - это ведь тоже ложь по большому счёту, ведь от нас просили рассказать всё.
        Я покосился на Галея, но тот будто не замечал моей тревоги.
        Моя ладонь легла на последний оставшийся лист.
        - Сим жестом заверяю перед Небом и Богами, - начал я, - что если солгал хоть в слове, то ни есть, ни спать, ни мирно жить не смогу отны...
        Тут из аквариума неожиданно выскочил тритон Галея.
        Юркая коричневая тварь пронеслась по стеклу, потом - по столу, затем - по листку и даже по моей ладони, после чего прыгнула на пол и метнулась прямо под ноги секретарю.
        Тот шагнул назад и на секунду отвлёкся от меня.
        Именно в этот момент листок позеленел, а строки засияли.
        Клятва сработала.
        И пока всё это происходило, Галей преспокойно смахивал со своей учительской туники несуществующую пыль, будто это самое важное, чем он мог заняться.
        - Укротите своего питомца, господин Галей! - возмутился секретарь.
        - Он вернётся, не беспокойтесь, - равнодушно отреагировал учитель. - У него период... э... брачный. Сами понимаете.
        Секретарь вздохнул, сгрёб все листы с отчётами и уже отправился в зал Канцелярии, как внезапно оттуда вышел человек в сопровождении двух охранников и быстрым шагом направился к нам.
        Не узнать его было невозможно: белая туника, белые брюки, белый сюртук с вышивкой, белый шейный платок. Всё, что портило его безупречный вид - это уродливый шрам на лбу.
        Сюда явился сам Бажен Орлов.
        - Господин Сановный Наставник, - чуть поклонился ему Галей, - чем обязаны такой честью?
        Тот коротким жестом спровадил секретаря, даже не глянув на стопку отчётов, о которых сам и просил.
        В руке у него был ещё один зелёный лист.
        - Что ж, господа, - сказал Бажен, - вы все успешно поклялись, однако... кх-х-х-х... у меня есть для вас некоторые новости.
        Он вдруг смолк и улыбнулся.
        От его жуткого «кх-х-х-х» меня пробрали мурашки. Галея, кажется, тоже.
        - По моему распоряжению в комнатах ученика Волкова и его учителя только что проведён обыск, - продолжил Бажен. - К сожалению, то, что мы искали, найдено не было.
        - На каком основании Академия проводит обыск? - процедил Галей, еле сдерживая гнев и заставляя себя считаться с субординацией.
        Бажен строго взглянул на учителя и поднял листок, который держал в руке.
        - На основании этого отчёта! Его ранее написал один из тех учеников, что выжили в Котлованах! И в этом отчёте сказано о весьма интересных... кх-х-х-х... вещах, которыми владеет ваш ученик, господин Галей!
        От его фразы холод пробежал по спине.
        Остальные студенты уставились на меня, а я уставился на них.
        Кто, чёрт возьми?.. Кто из этих семерых написал свой сраный отчёт? И что именно он там написал?
        Бажен шагнул ко мне, прожигая взглядом.
        - Ну что, Витязь Волков? Будете отпираться или... кх-х-х-х... вывернете карманы прямо сейчас?..
        Книга 2. Эпизод 15.
        Галей побелел от ярости.
        - Донос малолетнего школьника - не основание для обыска всех подряд, господин Орлов!
        Его ладонь опустилась к ремню, где обычно висели ножны с мечом. Только в Академии преподаватели, как и студенты, не имели права носить при себе оружие - это разрешалось лишь на уроках.
        Бажен поморщил нос.
        - Это не донос, господин Галей. Это... кх-х-х... отчёт. И он заверен клятвой. К тому же, сейчас тревожная военная обстановка. Академия лишь проявляет бдительность. Вы ведь понимаете, что случай с Котлованами требует особого расследования? А что, если это не случайность из-за поломки заклинания телепортации? А что, если это попытка диверсии на границе?
        - Какой диверсии?! - рявкнул Галей. - Вы в чём-то подозреваете простых учеников из глубинки?
        - А вдруг кто-то из них не так уж и прост? Например, ученик Волков? Кто он вообще такой?
        Бажен указал взглядом на зелёный листок в своей руке.
        - В отчёте, к примеру, подробно описано, что в момент крайней опасности этот мальчик действовал настолько решительно и быстро, будто знал о случившемся заранее.
        Галей стиснул кулачище.
        - Разве действовать решительно у нас запрещено законом?!
        Пока он не наговорил политических лозунгов на тюремный срок и сам не вылетел из Академии, я шагнул вперёд, загораживая собой учителя.
        - Обыскивайте. Мне скрывать нечего.
        Я не стал спрашивать, что именно ищет Орлов - мне никто бы докладывать не стал. Да и всё, что они сейчас могли у меня найти - это револьвер.
        Если, конечно, раздеваться не заставят.
        А вот если заставят - тогда пиши пропало, ведь свиток с картой стюарда я спрятал под ремнём, сложив и закрепив бумагу так, чтобы её можно было увидеть лишь вытянув ремень из брючных петель. Причём, вытянув полностью.
        За флакон с фагнумом у себя на шее я не особо переживал. О нём не знал никто, кроме меня и Галея. И чтобы учуять несколько капель фагнума, нужен был либо ниуд, либо чароит.
        Увидев, что я спокоен, Галей моментально унял злость и, кажется, даже устыдился своей бурной реакции на самоуправство Орлова.
        Учитель внимательно окинул взглядом других студентов, и те ещё больше поменялись в лице.
        Горо громко сглотнул и опустил глаза, Мичи помрачнел, девчонки стали бледными, как смерть, Грич взялся за лоб, не веря в происходящее, а Хамада вздохнул, будто говоря: «Опять этот Волков куда-то залез».
        Один из охранников, явившихся вместе с Баженом, немедленно приступил к обыску. Обхлопал мою одежду и, конечно, сразу обнаружил револьвер у меня подмышкой.
        Он достал его из кобуры, положил на стол и продолжил досмотр.
        Бажен тем временем взял револьвер в руки и проверил барабан.
        - Хм. Метатель заклинаний... рабочий, хоть и старинный. Да ещё и заряженный. Серьёзное... кх-х-х... нарушение. Ученики Академии не имеют права носить при себе никакого оружия.
        Он вынул из барабана один из трёх оставшихся зарядов.
        - Заклинания для подобных метателей уже не производят. Где ты их взял, ученик? И что это за заклинания? - Его губы скривились в усмешке. - Надеюсь, что-то милое, вроде узорчатых мыльных пузырей, так ведь?
        - Это мой метатель, господин Орлов, - сказал Галей. - Разве вы не узнаёте его? Вы не раз видели это оружие, когда были моим учеником. Найдётся множество свидетелей, которые подтвердят, что этот метатель принадлежит мне, а не Волкову. Я лишь показывал оружие ученику, ещё в Ютаке, и забыл забрать обратно. Да, правила Академии нарушены, но это несерьёзное нарушение, если учесть, что я учитель Витязя Волкова и несу за него ответственность. Можете наказать меня за забывчивость.
        Бажен опять поморщился.
        Он вернул заряд обратно в барабан и провёл пальцем по гравировке на рукояти.
        - Помнится, этого герба здесь не было. С каких пор вы восхищаетесь волчьими мордами, господин Галей?
        - Чем я восхищаюсь, никого не касается, господин Орлов. Прошу вернуть моё оружие. Такая беспардонная конфискация не прибавит вам популярности. Ни в Совете Академии, ни в императорском доме.
        Бажен хмыкнул, посмотрел Галею в глаза, но револьвер всё же отдал.
        - Впредь держите оружие в недоступном для детей месте.
        Тщательно меня обхлопав, охранник рапортовал, что досмотр окончен и больше ничего не обнаружено.
        - Это не всё, - нахмурился явно недовольный Бажен. Он подошёл ко мне и навис горой. - Где тетрадь?
        Я покосился на наплечную сумку, которую бросил на полу у одного из столов.
        Её моментально проверил второй охранник, вывалив из неё содержимое и тщательно прощупав подкладку и карманы. Ни одна из моих школьных тетрадей под описание из отчёта не подошла, поэтому Бажен опять вернулся к допросу.
        - Где ты спрятал тетрадь со стальными зажимами?
        Я пожал плечом. Отпираться не было смысла.
        - Потерял в Котлованах. Да, конспекты там были неплохие, но не настолько, чтобы рисковать ради них.
        - Потерял, значит. - Бажен смерил меня злым взглядом. - Ну что ж. Тогда где свиток?
        Я изобразил искреннее непонимание.
        - Не совсем понял... какой свиток?
        - Обыщите его ещё раз! Тщательно проверьте всю одежду! - приказал Бажен охране. - У него должен быть свиток!
        Он явно имел в виду карту стюарда.
        А вот это уже плохо.
        Меня заставили сначала разуться, а потом и снять одежду. Остальных студентов попросили выйти из зала, и я уже не мог видеть их реакцию, поэтому пока стягивал с себя школьную форму, строил догадки, кто же мог меня слить.
        Кто из них видел карту?
        Под подозрение в первую очередь попал Горо Исима.
        Этот говнюк не упустил бы возможности испортить мне жизнь и выслужиться перед Сановным Наставником Академии. К тому же, когда мы покидали базу пограничников, я вынимал карту уже в салоне верхолёта, и Горо мог заметить её.
        Но самое паршивое, что карту видели ещё три человека.
        Мичи, Мидори и Кика.
        Остальные студенты - Джанко, Грич и Хамада - были в тот момент в другом верхолёте, и при них карту я не доставал.
        От одной мысли, что кто-то из обретённых друзей оказался предателем, меня пробирал мерзкий холодок, ведь никого, кроме Горо, я не мог представить в роли доносчика.
        Раздевшись до трусов и оставив одежду на стуле, я встал посреди зала с невозмутимым видом, а сам молился про себя, чтобы никто не додумался вытащить мой ремень из петель и осмотреть его с внутренней стороны.
        - Вы превышаете полномочия, господин Орлов! - Галей снова начал злиться. - Я буду вынужден сообщить об этом Совету! Вы раздели моего ученика практически догола! Для такого досмотра нет веской причины!
        И тут Бажен тоже не выдержал.
        - Именно её мы и пытаемся найти, понятно вам?!
        - Всё в порядке, учитель, - произнёс я спокойным голосом. - Господин Сановный Наставник ошибся. Бывает.
        Бажен зыркнул на меня.
        - Помолчи, наглец! Я никогда не ошибаюсь!
        Я пожал плечами, не став спорить, хотя напряжение во мне достигло предела. Охранники старались найти хоть что-то, а Бажен внимательно наблюдал, как те выворачивают наизнанку всю мою одежду.
        И вот дело дошло до брюк и ремня.
        Ощупав все швы и проверив каждый сантиметр ткани, охранник начал вытягивать ремень из петель. И тут по брюкам проскочил тритон Галея. Маленькая коричневая тварь с пятнами на боках вынырнула из складок ткани и юркнула охраннику под одежду.
        Тот швырнул брюки на пол и принялся хлопать себя по руке, за что и был укушен.
        - Ах ты мелкая сволочь!
        Тритон с перемазанной кровью мордой выскочил у него из-за воротника, пронёсся по спине вниз, перескочил на ногу и плюхнулся на пол.
        Охранник тут же попытался придавить его подошвой ботинка, но зверёк снова юркнул в мои брюки.
        - Извините, - кашлянул Галей. - У него брачный период... он взволнован, вот и кусается. У него чешутся зубки, ну и всё остальное тоже чешется. Учитывайте также, что он плотоядный и... э... ядовитый, поэтому посоветовал бы обработать укус целебной мазью.
        - Уберите эту тварь! - возмутился охранник, на что Галей равнодушно ответил:
        - Вам надо, вы и убирайте. Но, знаете, даже я Мастера Ли не трогаю, когда у него брачный период. Однако был бы благодарен, если бы вы нашли для Мастера Ли пару, а то уж настолько редки эти тритоны, что я измучился, выискивая для питомца такую же плотоядную самочку. Другую он просто сожрёт. Такие вот жестокие твари, эти милые создания.
        - Сидхово отродье... - Охранник приступил к осмотру рубашки, оставив брюки в покое.
        Бажен покачал головой.
        Он бы и сам проверил мою одежду, но статус не позволял ему до такого опускаться. В итоге, так и не обнаружив ни атласа, ни карты, мне позволили одеться.
        Бажен хмуро глянул на меня.
        - Сегодня тебе удалось выйти сухим из воды, но не считай, что ты перехитрил Академию. И если я ещё раз увижу тебя с этим метателем заклинаний, то буду рассматривать это нарушение уже на Совете.
        Галей встал между нами, на этот раз сам прикрывая меня от нападок.
        - Готовьтесь, что на Совете вскоре будут рассматривать превышение ваших полномочий, господин Орлов. Вы прилюдно и, не разобравшись, обвинили студента Академии непонятно в чём и даже не удосужились пояснить, в чём именно!
        - Разберёмся, учитель, - бросил Бажен и в сопровождении охраны отправился в Канцелярию.
        - Разберёмся, Бажен Григорьевич, - тихо ответил Галей, глядя ему в спину.
        
        ***
        
        Пока я одевался и собирал в сумку разбросанные на полу тетради, книги и карандаши, Галей ловил тритона.
        Хотя... не совсем ловил.
        Он просто опустил ладонь на пол, и Мастер Ли сам прибежал к нему, чтобы благополучно вернуться в аквариум.
        - Ты слишком переигрывал, дружок, - проворчал Галей. - В следующий раз будь естественней, а то мало кто поверит, что у тебя брачный период. Никто же не знает, что тебе семьдесят.
        Тритон залез на ветку и вылупился на хозяина, будто хотел поспорить, на что Галей усмехнулся.
        - Ладно, Мастер Ли, сыграл ты хорошо. Тот охранник поверил. Но что мы будем делать, если он действительно притащит тебе самочку? Молодую любвеобильную плотоядную самочку, а?
        Глаза тритона чуть не вылезли из орбит. Он юркнул под ветку и затаился.
        - Вот и я о том же, - покачал головой Галей. - Так что будь начеку.
        Мы спустились на первый этаж и прошли в один из кабинетов. Мрачный, холодный и огромный, с двумя каминами, которые, впрочем, давно уже никто не растапливал.
        - Это ваш кабинет? - спросил я.
        - Нет, это кабинет моего друга.
        Галей не был расположен беседовать о кабинетах, поэтому сразу приступил к ругательствам:
        - Какого Сидха ты носишь на уроки метатель заклинаний?! У тебя вместо мозгов кисель? Почему ты не оставил оружие в комнате?
        Этот несправедливый наезд я терпеть не стал.
        - Потому что дорожу им! Потому что мало кому доверяю! Потому что это легендарная вещь, подаренная легендарным человеком - разве этого мало?
        Галей разом успокоился, хотя было видно, что «легендарным человеком» он себя давно не считает.
        Учитель вынул из стола графин в виде изящной груши, плеснул в стакан зеленоватую жидкость и выпил залпом. На меня пахнуло сильным запахом спирта и мяты.
        - Ладно, - выдохнул Галей, ставя графин на стол, поближе к себе. - Я поговорю со смотрителем Храмовым, и он снабдит твою комнату сейфом. Там и будешь хранить оружие. Но знай, что сейфы первокурсникам не выдают, потому что личный меч появляется только на втором курсе. Но по моей просьбе смотритель сделает исключение и поставит сейф тебе в комнату.
        Галей протянул мне револьвер, только прежде чем отдать его, задал вполне резонный вопрос (а я так надеялся его избежать):
        - Ну и куда ты истратил ещё один заряд заклинания? Здесь должно быть четыре заряда, но осталось три.
        Я вздохнул.
        Пришлось рассказать про волка и про то, как я в него стрелял. А вот об участии Мидори упоминать не стал - рисковал получить по шее.
        Галей выслушал меня на удивление спокойно, уже сидя в кресле у холодного камина и поглаживая стекло аквариума пальцем (сказывалась порция выпитого алкоголя), а потом, когда я закончил рассказ, неожиданно улыбнулся.
        - Молодец. Тунтурийскй волк - сильный пространственный зверь, и, чтобы сделать из него ездовое животное, нужно было его сильно впечатлить. Зато он никогда тебя не бросит, никогда не предаст... в отличие от людей.
        Учитель явно намекал на последние события и собирался спросить у меня, кого я подозреваю в предательстве, но мне пока что нечего было ответить.
        Так я и сказал:
        - Не знаю, кто это мог быть, но выясню.
        Галей скривился.
        - Ради великого Бартла, не натвори дел, опоссум.
        - Вы тоже, учитель. Особенно с Орловым.
        Учитель опять потянулся к графину, но, покосившись на меня, почему-то передумал заливать в себя ещё порцию мятной дряни. Вместо этого снова заговорил:
        - Орлов ищет любой повод, чтобы убрать тебя из Академии. И меня вместе с тобой. Однако, кроме недруга, в Совете у тебя есть ещё и покровитель. Не такой высокопоставленный, но очень уважаемый человек.
        Я даже опешил.
        - Покровитель?
        - Это элитарий Сафир Салиман, заведующий кафедрой естественной алхимии. Он сидел в Комиссии Алхимиков во время процедуры определения твоего числа резерва. Этот человек очень тобой впечатлён и желал бы видеть тебя в Академии на хорошем счету.
        Я сразу вспомнил его. Такой маленький, смуглый, с пышными чёрными усами. Он говорил о том, что я мог бы стать основателем сильного магического рода.
        Об этом я и сказал Галею.
        Тот кивнул.
        - Салиман прав. Он видит в тебе потенциального основателя великого Военного Дома. Но он смотрит в будущее, а я смотрю в настоящее. Пока тебе следует развивать силы, всё остальное придёт позже. Если ты, конечно, не напортачишь, чем занимаешься чуть ли не ежедневно.
        Он опять улыбнулся, ну а я решил, что его хорошее настроение можно использовать, чтобы выспросить побольше.
        - А как вы обманули секретаря Канцелярии? Моя клятва не должна была сработать, ведь я много чего не написал в отчёте.
        Галей постучал ногтем по стенке аквариума.
        - Покажи-ка орудие преступления, дружок.
        Тритон показался из укрытия и приподнял переднюю лапку, на подошве которой желтел налипший порошок.
        - Эту смесь дала мне Йона, - пояснил учитель. - Она искуснейший Алхимик, каких поискать, но терпеть не может лишнего внимания. Её ты встречал в магазинчике Жреца Саргона, когда тебя и Мидори схватили его люди. Уверен, ты её запомнил. Увидев Йону однажды, никогда её не забудешь.
        Тут я был согласен. Ту жутковатую женщину сложно было забыть.
        Вместо одного глаза у неё стоял искусственный - шарик белого цвета. Именно она тогда сунула бутылёк с синим эликсиром Мидори в карман, сказав, что он скрасит её мрачные дни.
        Об этом, кстати, Галею я сообщать не стал. Если Мидори захочет, то сама расскажет. Мало ли, что это за эликсир. Может, он превращает воду в вино, и я испорчу девчонке весь праздник.
        Учитель улыбнулся ещё шире.
        - Этот порошок - совершеннейшая мелочь. Он меняет цвет определённых материалов за мгновение. На самом деле твоя клятва не сработала. Во-первых, ты её не договорил, а во-вторых, секретарь отвлёкся и увидел лишь результат окрашивания, а не сам процесс постановки печати, которого не было. При тщательном осмотре Жрецы могут обнаружить частицы порошка и убрать их. Тогда листок снова поменяет цвет. Но обычно Канцелярия не перепроверяет бумаги.
        - Здорово придумали. - Я тоже улыбнулся. - А куда вы спрятали мой атлас?
        - Он в надёжном месте, сынок. Придёт время, и я всё тебе верну.
        Галей больше ничего не сказал, давая понять, что пока лучше забыть про драгоценный блокнот. Особенно, когда его ищет Орлов.
        Учитель откинулся на спинку кресла, обнял аквариум рукой и прикрыл глаза, ну а я решил, что раз уж он снизошёл до того, чтобы назвать меня «сынком», то значит, созрел поговорить ещё и насчёт Дома Снеговых и Тафалара.
        Правда, зря я так подумал - реакция на это последовала однозначная.
        - Туда пока не лезь! Сначала учёба, потом всё остальное! Подними хотя бы число активного резерва выше позорных ста единиц! А теперь иди и не зли меня!
        Я не стал лезть ему под шкуру и направился к выходу, но когда уже закрывал за собой дверь, то услышал тихую просьбу учителя:
        - И присмотри за Мидори... если вдруг со мной чего случится.
        
        ***
        
        На улице стояла ночь.
        Фонари на аллее и дорожках будто специально приглушили свет, чтобы никто не шатался тут без повода. Только лично у меня вечно находился повод, чтобы шататься по улицам в то время, как нормальные люди спят.
        Когда я подходил к Башне Витязей, то увидел, что меня ждут.
        Все семеро - те, кто писал отчёты в Канцелярии. И сам того не желая, я совсем иначе посмотрел на каждого из них, ведь подозрения касались всех, и они это тоже понимали.
        - Никто не сознаётся, - сказала Мидори, когда я подошёл.
        В её голосе послышалась вина.
        - Не могу поверить, что кто-то это сделал, - нахмурилась Джанко, и в её голосе тоже была вина.
        А может, мне просто показалось.
        Кика и Грич заметно разволновались.
        - Надеюсь, ты не думаешь, что кто-то из нас хочет тебя подставить? - спросила Кика.
        - Кому из нас это вообще могло понадобиться? - заметил Ючи Хамада. - Не вижу смысла подставлять Кирилла.
        А вот Мичи смыслы были не нужны.
        Он злобно покосился на Горо и заверил:
        - Мы найдём предателя, и он ещё пожалеет. Говнюк.
        - Да никого вы не найдёте, - бросил Горо. - И почему все забывают, что ваш «предатель» поклялся, а значит, написал правду и ничего не придумал. За что его тогда называют предателем? Он ведь не наврал...
        - Ага! Значит, это ты! - Мичи кинулся на Горо, но я успел ухватить его за пиджак и оттолкнуть назад.
        - Давай без этого, Мич! Мне вообще плевать на предателя.
        Конечно, это была ложь.
        Мне чертовски хотелось найти эту сволочь, но я так устал за день, что на бессмысленные разборки у меня не было сил. Я обогнул всю толпу и пошёл к подъёмнику, но тут Горо неожиданно заговорил, громко и напористо:
        - А может, ты и есть предатель? О каком свитке говорил Орлов? Что там? Может, это по твоей вине наш верхолёт попал в Котлованы? Ты что-то темнишь, Оками! Я лично видел, как ты разговаривал с раненым ниудом! Откуда ты вообще знаешь язык подземных магов? Может, ты с ними заодно?
        - Ты дурак, Исима?! - рявкнул на него Мичи. - Ниуды его чуть не убили!
        - Но не убили же! А может, это всё для отвода глаз было? Эй, Оками, ответь нам! Почему ты уходишь? Сказать нечего, да?
        Я резко развернулся и направился прямо на Горо.
        - Это ты так в доносе признаёшься, ублюдок?!
        - Если у меня будут доказательства, что ты предатель, тогда и донесу! - выкрикнул он. - И сидеть тебе в «Железном Бутоне», пока не сдохнешь, снежный мальчик!
        Ни Мичи, ни Мидори, ни Джанко, что попытались встать у меня на пути, не помешали драке начаться.
        Я и Горо не использовали магию, хотя могли расхлестать друг друга щитами Стражей. Но нет. В ход пошли кулаки - это было принципиально.
        Горо получил от меня хороший удар в подбородок, а я от него - в печень. На этом, ясное дело, никто не остановился.
        Мы сцепились, как бешеные.
        Из меня рвался гнев, и не только на Горо, а на всё подряд, а тут представилась возможность выместить злобу на противнике, да так, что его рожу через несколько минут покрывали кровоподтёки.
        Только для него это тоже была принципиальная драка.
        Он не сдавался, да и драться умел: удары у него были поставлены хорошо, сильные и точные. Правда, из-за роста и длины рук он отличался медлительностью, но когда проводил захваты, то мне приходилось туговато - хрен из таких ручищ вырвешься.
        Его силу и энергию, да в правильное русло - цены бы этому воину не было.
        Пару раз в нашу драку вмешивался Мичи, но моментально отшатывался назад. Кажется, от Горо ему тоже пару раз прилетело, но уже ногами.
        Когда наше противостояние достигло пика, и мы сцепились друг с другом у самой Башни Витязей - всё неожиданно закончилось.
        Сначала раздался громкий и длительный свист. В голове резко зашумело и зазвенело, а в глазах раздвоилось. Меня толкнули в сторону, и я повалился на газон у дорожки; Горо тоже рухнул в траву и заморгал в растерянности.
        А потом над нами прозвучал спокойный голос смотрителя Храмова:
        - У меня против драчунов есть проверенное средство. Купил эту штуку у одного Мастера Материй. Хорошая штука. Старинная. Вызывает временную дезориентацию. Не сильную и очень короткую, но обычно этого хватает, чтобы разнять драчунов.
        Шум в ушах прошёл так же быстро, как начался; в глазах уже не двоилось.
        Я сел на траве, стёр кровь с губ и посмотрел на старика. Тот держал в руке длинный свисток в виде рыбки.
        - Ты - быстро на Чердак! - велел он мне. - И чтобы больше никаких драк, а то вылетишь у меня отсюда, как пробка!
        Затем он повернулся в сторону Горо.
        - А ты - будешь после уроков чистить загоны у пространственных животных! Всю неделю!
        Я скрипнул зубами.
        Ну вот зачем? Неужели Храмов не в курсе, что это место для наказаний уже занято? Мало им, что я и Мидори приставлены чистить эти грёбанные загоны на весь месяц? Нахрена нам ещё и Горо? Да животные столько не гадят, чтобы втроём за ними убирать!
        Но смотритель был непреклонен.
        В итоге он отправил меня на Чердак к Витязям, а Горо и всех остальных - по другим Башням под угрозой «завтра же договориться с коллегами о наказании». Никто не стал спорить, и все разошлись в угрюмом молчании.
        Никакой весёлой встречи, как мечтала Мидори, так и не вышло.
        
        ***
        
        Наутро, перед самыми занятиями, смотритель Храмов принёс в комнату высокий и узкий шкаф белого цвета.
        - Сейф! - обозначил он веско и установил его в углу, поближе к моему рабочему столу.
        - У нас же нет ол-лужия... - начал было Лёва, но старик его оборвал.
        - Это для Волкова. - Он сурово глянул на меня. - Сейф из белого железа со специальным алхимическим составом. Открывается только хозяину, но сначала нужно установить код на замке. Он узнаёт лицо человека, который первым открыл замок.
        - Узнаёт лицо? - Я подошёл к сейфу.
        Храмов шагнул назад и отодвинул Лёву, а меня, наоборот, подтолкнул ближе к сейфу.
        - Сдвинь вот ну крышку и посмотри в Гладь.
        Над замком на дверце сейфа имелась плоская деревянная крышка, сдвигающаяся вбок. Я убрал её и увидел собственное отражение.
        Под крышкой скрывалось зеркало.
        - О-о! - восхитился Лёва. - Это же Умная Гладь! Ты на неё смотл-лишь, и она тебя запоминает... а ещё видит твою силу, котол-лую никак не подделать.
        - Она видит всё, - добавил Храмов. - Она беспристрастна и холодна. Никто не сможет её обмануть. Сейфы с Умной Гладью очень дорогие, но Академия считает, что у студентов должно быть всё самое лучшее.
        Я нахмурился, уставившись на своё отражение: мрачный вид, усталые красноватые глаза, царапина во весь подбородок, синяки на скуле и на шее, подбитая нижняя губа, взъерошенные волосы.
        Отличный вид.
        Таким и запомнит меня мой сейф.
        Вздохнув, я распахнул дверцу сейфа, сунул на верхнюю полку револьвер вместе с кобурой и закрыл. Замок щёлкнул сам собой, крышка на зеркале сдвинулась, и я остался без оружия. С ощущением, будто голый.
        - Ну вот, - кивнул довольный Храмов. - Может, хоть сегодня у тебя обойдётся без нарушений и всяческих наказаний.
        Отправляясь на сдвоенный урок Витязей у Адриана Коровина, я тоже на это надеялся. Если честно, настроение у меня было так себе. Ещё и не выспался; ещё и лицо болело после вчерашней драки с Горо; ещё и мысли возвращались к тому, что кто-то из друзей мог меня предать.
        Всё вокруг казалось таким паршивым, что хотелось выть.
        К тому же, Лёва под боком что-то бормотал всю дорогу до площадки для тренировок, а потом и мелкий дождь закапал.
        Одна сплошная радость.
        Коровин встретил нас в бодром расположении духа, вместе со своим секретарём Лизой. Закутавшись в плащ, девушка держала над учителем большой прозрачный зонт. Тот отражал капли воды и отправлял их вверх и далеко в сторону.
        Вся наша группа собралась в полном составе, только в отличие от Коровина, никто бодростью сегодня не отличался. Из-за мерзкой погоды настроение у всех ухудшилось. Даже Тарас и Яков не шутили, а хмуро вздыхали, потирая ладонями мокрые лица.
        Я переглянулся с Платоном Саблиным и сразу вспомнил о споре насчёт турнира и Лёвы Зверева. Платон улыбнулся, как бы намекая, что ничего у меня не получится, от того во мне снова забурлила злость, которая вчера в драке с Горо так и не вышла до конца.
        Коровин приступил к уроку «Влияние на оружие» и позволил взять со стенда мечи.
        Он украдкой наблюдал, когда я возьму в руки меч, и, увидев, что тот никак не изменился, сразу же выдохнул и забыл обо мне. Да и вообще Коровин не особо сегодня старался.
        Во-первых, не хотел выходить из-под зонта и показывать нам новые приёмы фехтования, а во-вторых, у него имелась куча заданий для Лизы, и он бормотал их прямо во время урока. В конце концов, он избрал тактику «Повторение - мать учения» и заставил нас все оставшиеся три часа отрабатывать то, что мы проходили вчера.
        Он уже собрался поставить мне в пару всё того же Андрея Котова, но я попросил Лёву Зверева.
        Коровин даже поморщился.
        - Он же Витязь совсем другой категории.
        («Хреновой категории», - намекали его глаза).
        - В бою вряд ли кто-то будет подбирать нам противника по росту и весу, - заметил я, на что Коровин, подумав, согласился.
        К тому же, у него не было времени спорить, поэтому он велел Лёве встать ко мне в пару, и сразу же вернулся к секретарю. Они отошли подальше, и Коровин начал тихо диктовать поздравительную речь «в честь открытия театра», а Лиза быстро записывала.
        - Может, не надо? - заволновался Лёва.
        Он ещё с утра заметил, что я не в духе, и опасался за свою шкуру.
        - Надо, Лёва. Мы должны участвовать в турнире, поэтому постарайся.
        - Л-ладно... я попл-лобую. Только сильно не бей, хол-лошо?
        Я не стал с ним больше болтать и атаковал, но Лёва вместо того, чтобы отбиваться, шарахнулся в сторону, споткнулся и плюхнулся задом в лужу.
        - Зря стараешься, Волков! - заржал Платон Саблин, прерывая свой бой с Тарасом. - Эта тумбочка даже меч держать не умеет!
        - Всё он умеет... - начала возражать Исидора, но тут же сама пропустила удар, упала на бок и выронила меч.
        Её поставили в пару к Раде Бородинской, с которой они вчера поцапались, поэтому Исидора больше в разговоры не встревала - ей было не до этого.
        Сам же Лёва вытер мокрое от дождя лицо и умоляюще глянул на меня.
        - Может, всё же не надо, а? Давай что-то дл-лугое.
        Своим жалостливым видом он меня разозлил. Я склонился к нему и процедил:
        - Как ты вообще в Витязи попал, Лёва? Может, ты ошибся, и тебе надо было заниматься тем, где смелость не предусмотрена, а нужна только трусость? Её тебе не занимать.
        О сказанном я почти сразу пожалел, но было уже поздно - Лёва положил меч на землю, поднялся на ноги и побрёл в сторону Башен.
        Коровин даже не заметил, что один из его учеников самовольно покинул урок.
        Я чертыхнулся сквозь зубы.
        - Лихо ты его опустил, - заулыбался Платон. - Готовься идти с отказом к устроителям турнира.
        - Пошёл ты, - процедил я, глядя вслед уходящему Лёве.
        Бежать и утешать его мне совсем не хотелось: я к нему жилеткой для рыданий не нанимался. Хочет идти и поплакать в углу - пусть валит.
        Я встал в пару к Егору-Глыбе, с которым никто не хотел сражаться, и до конца урока отрабатывал удары с ним (он, кстати, оказался не так уж бездарен). Ну а про Лёву учитель вспомнил лишь в самом конце занятия, когда нужно было отправляться на обед.
        - А где этот... который... э-э...
        - Зверев, - напомнила ему Лиза.
        - Да. Где Зверев?
        - Он поранился во время боя и ушёл к Целителям, - сказал я первое, что пришло на ум.
        Коровин покачал головой.
        - Ох уж эти тихони. Самые нестабильные люди. Поскорей бы его уже отчислили.
        Он повернулся к секретарю, и вместе они направились к Башням, чтобы пообедать.
        - Так вот, насчёт речи, - заговорил учитель на ходу. - Обязательно проверьте, каким будет освещение на сцене. Проследите, чтобы свет ни в коем случае не падал с правой стороны. У меня там преждевременные морщины от тяжёлого труда, даже увлажняющие маски не спасают...
        На душе стало ещё паршивее, чем было с утра.
        Радости не прибавляло и то, что смотритель Храмов поменял мне расписание на всю ближайшую неделю, убрав оттуда уроки других Линий и оставив только Витязей, а это значило, что после обеда мне снова предстояло лицезреть холёную рожу Адриана Коровина. И завтра. И послезавтра. И всю неделю.
        По пути в столовую меня догнала Исидора.
        - Ты должен извиниться перед Лёвой.
        - Тебе надо, ты и извиняйся, - бросил я.
        Она вдруг толкнула меня в плечо.
        - Не я на него наорала, а ты! Это ты его унизил!
        - Он сам себя унизил! - не выдержал я и тоже повысил голос. - Он трус, а перед такими я не извиняюсь!
        Исидора уже набрала воздуху в грудь, чтобы выкрикнуть что-то в ответ, но вдруг смолкла и уставилась куда-то за мою спину.
        Я обернулся.
        Со стороны Башни Витязей шёл Лёва, весь мокрый от дождя. В обеих руках он держал по мечу. Это были те самые деревянные мечи, которые он сам и вырезал. Я видел у него целую коллекцию в ящике стола.
        Он подошёл ко мне и Исидоре.
        - Я сходил за дл-лугими мечами, они мне пл-ливычней. Сойдут такие? Они за ол-лужие не считаются, поэтому их можно использовать когда угодно и где угодно.
        Я переглянулся с Исидорой, и та ответила Лёве с улыбкой:
        - А мы уж подумали, что ты сдался.
        Тот протянул мне один из своих мечей.
        - Поможешь мне не быть тл-лусом?
        Я взял меч и молча повернул обратно на площадку для тренировок Витязей. Лёва отправился за мной, а за нами пошла Исидора.
        - Знаете, мальчики, у меня есть одна книжка, в которой отличные упражнения по магическому фехтованию. Правда, это учебник для второго курса, но мы разберёмся.
        - А у тебя не найдётся чего-нибудь перекусить, раз мы обед пропускаем? - спросил я.
        - Будете алхимические батончики «Для острого ума»?
        - Говол-лят, они вызывают насмол-лк, зато возбуждают мозги.
        Исидора рассмеялась.
        - Тогда вам обоим точно не повредит, а то вы слишком глуповаты для моего общества. А вот умных людей с насморком я могу и потерпеть...
        Книга 2. Эпизод 16.
        Когда все батончики из запасов Исидоры были съедены, я и Лёва приступили к тренировке на деревянных мечах.
        Дождь закончился. Через тучи пробилось солнце, и заметно потеплело, хотя осенний холод всё же ощущался.
        - Покажи, что умеешь, - сказал я Лёве, и тот сразу бросился в бой, да ещё с таким серьёзным лицом, будто сейчас зарычит.
        Но пока это была лишь видимость.
        С Лёвой предстояло работать много и упорно.
        Его беспорядочные удары я отбил и сразу остановил поединок, потому что бессмысленно драться с тем, кто не умеет этого делать. Нужно было начинать с самых азов: шагов и замахов.
        Весь обеденный перерыв мы только и делали, что ходили по площадке туда-сюда. Лёва повторял за мной движения и учился правильно держать оружие, делать шаги, сохранять равновесие, быстро переносить вес с одной ноги на другую, держать тело в балансе, замахиваться и различать виды ударов.
        Он весь вспотел и запыхался, хотя двигались мы не так уж быстро, ну а я, глядя на него, невольно вспоминал собственные тренировки, ещё в детстве.
        Порой вечерами после работы со мной занимался отец. Ему не мешали ни заботы, ни усталость.
        Он не был мастером фехтования, как тот же Анатоль, мой наставник из кадетского корпуса, но всё же неплохо владел саблей, да и наши тренировки не претендовали на что-то великое.
        Отец не готовил меня к сражениям или соревнованиям - он лишь старался сделать из болеющего сына физически крепкого человека, развивал во мне ловкость, внимательность и выносливость. И просто был рядом, когда мог, за что я ему всегда буду благодарен.
        Тогда-то, во время этих тренировок, он и произносил свою любимую фразу: «Трус умирает тысячу раз. Храбрец - лишь однажды».
        А теперь я сказал её и Лёве.
        Он замер, внимательно меня разглядывая, после чего опустил глаза и задумался.
        Когда перемена закончилась, и вся группа вернулась на площадку, гогоча на ходу, Лёва заметно приободрился. Даже Платон Саблин заметил его преображение, но это не помешало ему поиздеваться.
        - О, сморите-ка, наша нюня вернулась.
        Лёва стиснул деревянный меч и неожиданно кинулся на Платона, завопив на всю округу:
        - А ну заткни-и-и-и-и-сь!!
        Пока Лёва нёсся через площадку с деревяшкой наперевес, раздавался дружный хохот, а вот когда деревяшка с размаху рубанула Платона по плечу, все сразу замолчали.
        Платон даже среагировать не успел, как всех остановил громогласный голос учителя.
        - Зверев, первый выговор!!! - объявил явившийся вместе с секретарём Коровин. - Выговор с занесением в журнал! Лиза, занесите Зверева в журнал!
        Он, как ни странно, вспомнил фамилию Лёвы, а тот уставился на учителя, часто заморгал и внезапно расплылся в счастливой улыбке.
        Коровин нахмурился.
        - Выговор тебе, Зверев. Ты услышал, или нет? С занесением в журнал.
        - Ага. Спасибо. - Лёва закинул меч на плечо и неторопливо прошёл мимо учителя. - Видел, как я замахнулся? - шёпотом спросил он у меня, когда встал рядом.
        Его не волновал выговор, его волновал собственный поступок.
        Лёва даже раскраснелся от удовольствия.
        - Неплохо, - одобрил я, наблюдая, как Платон ошарашенно косится на Лёву, морщится и трёт плечо.
        Коровин уже через минуту забыл не только про Лёву, но и про сам урок, велев нам снова «повторить изученное вчера».
        Не удивлюсь, если Коровина приставили к нам не по доброй воле, а в наказание. Естественно, что он не испытывал никакой охоты повышать число резерва учеников хотя бы до средне-слабого уровня. Кто выплывет - тот выплывет.
        В такие моменты мне ещё сильнее хотелось добиться того, чтобы перейти в группу к Галею, а значит, настроить одногруппников на турнир.
        Я встал в пару к Лёве и снова приступил к его тренировке. Причём, делал это так, как было нужно мне, а не как велел Коровин. Заодно и сам повторял некоторые приёмы.
        На уроке мы пользовались уже стальными мечами, и было заметно, что Лёва их побаивается, но постепенно, с каждым часом тренировок, он всё увереннее делал замахи и отбивал мои удары.
        В конце урока, когда все вернули мечи на стенд, и Коровин разрешил расходиться, Лёва подошёл ко мне, опять протянул деревянное оружие и попросил:
        - Давай ещё. Хоть немного... пожалуйста.
        Исидора не стала нас дожидаться.
        - Домашние задания ведь никто не отменял, - объявила она и направилась в сторону Башен, пообещав напоследок, что отыщет книжку по фехтованию для второго курса и принесёт её завтра.
        Оставшись вдвоём и отдохнув немного, я и Лёва опять приступили к тренировке.
        Через пару часов у меня заболели мышцы, да и есть захотелось, но Лёва никак не мог успокоиться - его будто толкали в бой невидимые силы.
        Ещё через час начало вечереть, опять пошёл дождь, почти ливень, а мы всё тренировались. Костюмы для фехтования вымокли насквозь, по лицам текло, деревянные мечи стучали всё глуше и реже. Усталость брала своё, но Лёва махал мечом, как заведённый.
        Если он не растеряет решимости и снова не сядет задом в лужу, то из него можно сделать неплохого противника Платону Саблину, а вот если он захочет большего - тогда можно и к Галею в группу попасть.
        - Эй, мальчики! Вам что, уроков не хватило? - выкрикнули издалека со смехом.
        Моим спасением стала Мидори.
        Она пришла за мной, чтобы вместе пойти на отработку - в очередной раз чистить загоны у пространственных животных. Девушка захватила с собой зонт и, кажется, свёрток с бутербродами.
        - Мутишь с Целительницей? - заулыбался Лёва.
        - Не твоё дело. Твоя задача - мечом махать. Завтра продолжим.
        Я вернул ему меч и отправился вслед за девушкой прямо так, мокрый и в костюме для фехтования, лишь бы быстрее избавить себя от Лёвы.
        Мидори немного скрасила мой вечер дружеской поддержкой.
        Даже её лама, подкравшаяся исподтишка и цапнувшая меня за предплечье (та ещё мстительная тварь), никак не испортила вечерней идиллии в конюшне. Мы вычистили больше половины стойл и убрались в Манеже, после чего уселись на сиденья в зрительной зоне рядом с дорожками ипподрома, чтобы перекусить.
        Мне хотелось обсудить с Мидори свои подозрения и догадки, но я сдержался.
        Как бы я ни доверял ей, мне приходилось считаться с тем, что написать отчёт мог любой из семи учеников.
        Мидори чувствовала, что я напряжён, однако не лезла с вопросами, лишь сказала:
        - Я бы ни за что не пошла добровольно докладывать Орлову. Именно из-за него меня не приняли в Академию. И не забывай, что я клялась тебе на Знамении. Я твой доверенный маг, как и Мичи Хегевара.
        Да, это был довод, веский довод, но я лишь кивнул, не торопясь с выводами.
        «Совершеннейшая мелочь» - так сказал бы Галей.
        Ну написал кто-то из учеников отчёт раньше остальных и добровольно, ну слил обо мне информацию... но почему он сделал это вот так? Почему бы не написать отчёт вместе со всеми? Тогда у меня никаких бы подозрений не возникло.
        Но нет.
        Он сделал это один и отдельно от всех, а значит, это имело для него смысл. Только я никак не мог понять какой.
        Что-то не складывалось. Вероятно, предатель не ожидал, что Бажен предъявит отчёт мне в лицо. Этот факт ясно говорил, что сам Бажен Орлов не в курсе о тайных делах предателя и действовал только в своих интересах.
        Тут и крылся просчёт доносчика, и теперь ему оставалось лишь затаиться и надеяться, что я его не найду. Скорее всего, он имел отношение и к крушению верхолёта в Котлованах, и к делишкам с ниудами.
        Тем временем на площадке около конюшни появился Горо.
        Он не заметил нас, и вот что странно: вёл он себя совсем иначе.
        Парень пришёл вместе с помощником Софии, животноводом Агрой, и дружелюбно с ним общался. Агра вёл за поводок своего верблюда Прилипалу, и теперь стало понятно, почему у него такая кличка: он постоянно тыкался мордой хозяину то в плечо, то в спину, выпрашивая лакомство.
        Ну а потом я и Мидори стали свидетелями странной картины.
        Агра ушёл в конюшню и оставил своего верблюда с Горо. Тот пошарил по карманам и, отыскав такой же батончик, какие были у Исидоры, снял обёртку и протянул животному на ладони.
        Прилипала сгрёб губами батончик, заодно обслюнявив руку Горо, ну а он погладил верблюда по морде, что-то пробормотал ему, а потом вдруг зажмурился, будто борясь со слезами. Вид у него был подавленный, несчастный, даже жалкий.
        Я и Мидори переглянулись.
        Горо Исима был совсем не похож на привычного себя. Он ведь не знал, что кто-то ещё, кроме жующего верблюда, это видит.
        Мидори опустила глаза и прошептала:
        - Почему-то мне кажется, что отчёт написал не он.
        - Сразу жалко его стало? - сощурился я.
        - Да. Порой мне его действительно жаль, хоть он и заслужил то, что заслужил. Горо остался один. Его лучший друг Джун Цути погиб, семья Исима опозорилась на весь Янамар после отказа Маямото родниться, а перед отъездом я бросила Горо. Теперь со старшим братом, наверняка, он совсем не сможет общаться. Дейчи его с детства ни во что не ставил, поколачивал и унижал, а теперь, после такого позора, Горо ещё больше превратится в изгоя семьи. Он всегда стремился доказать родителям, что не хуже брата, но все его попытки проваливались. Дейчи для них всегда был лучшим.
        Я посмотрел на ссутулившуюся фигуру Горо. На самом деле, после нашей драки моя интуиция просто кричала мне, что Исима хоть и говнюк, но отчёта не писал. Если бы Горо донёс на меня, он бы сказал об этом в глаза.
        - И что с того? - возразил я больше себе, чем Мидори. - Он всё равно не заслуживает доверия, если вспомнить, что он творил в Ютаке.
        Мидори покачала головой.
        - Ты не понимаешь. Да, он ненавидит тебя, но ты спас ему жизнь в Котлованах, а у Горо есть принципы. И сейчас в нём происходит борьба, но я уверена, что не он докладывал Орлову. Он сожалеет о другом.
        Я поморщился: да пусть он хоть захлебнётся в слезах - мне плевать.
        - А что у него за война с Хегеварой?
        - Там мутная история... Говорят, отец Мичи повздорил со старшим братом Горо. Якобы Дейчи не доплатил ему за развоз зерна на полях, и он обратился в Торговый Дом Маямото с просьбой разобраться. Он ведь не знал, что Дейчи готовился жениться на внучке Рио Маямото. Сам Дейчи увидел в этом угрозу свадьбе, и вскоре Горо и братья Цути написали донос военным Янамара о том, что лично видели, как отец Мичи при развозе своровал часть зерна и продал тайком, а теперь требует деньги с семьи Исима, чтобы прикрыть воровство. Все ведь знают, что у него много детей, и он не может их прокормить.
        Я вздохнул и нахмурился, а Мидори продолжила:
        - Военные прислали своего представителя, и тот нашёл в тайнике у Хегевары часть украденного зерна и деньги. Воровство на полях считается в Янамаре серьёзным преступлением, и отца Мичи забрали в «Железный Бутон». Вот поэтому Мичи ненавидит Горо, хотя сам как-то признавался мне, что его отец действительно приворовывал. Только приворовывал он под руководством Дейчи.
        - Понятно. - Я потёр лоб.
        Тот случай, когда один вор сдал другого. Зато теперь стали понятны причины разборок между Исимой и Хегеварой. Воровали взрослые, а воевали дети.
        Горо нас так и не заметил.
        Он пошёл чистить оставшиеся стойла, ну а я решил, что пора бы заняться другими делами.
        Если кто-то хочет заставить меня играть по его правилам и на его поле, то пусть считает, что я так и делаю. С первого же дня у меня забрали учителя, вынудили подозревать собственных друзей в предательстве, отняли оружие и преимущество шести Линий, но не лишили мозгов и целей.
        Меня назвали «угрозой» и намеренно поместили в слабейшую группу, которая претендует лишь на отчисление, но это не станет препятствием для развития силы. Я верну себе всё: учителя, друзей, оружие и преимущество.
        - Ладно, до завтра. Спасибо за бутерброды.
        Я уже собрался идти, но Мидори придержала меня, положив ладонь мне на плечо.
        - Ты всегда можешь обратиться к друзьям. Они у тебя всё ещё есть.
        - Знаю, - ответил я.
        Девушка убрала руку, изобразила нарочито строгое лицо и добавила уже с претензией:
        - А вот на мою Тучку можешь больше не рассчитывать.
        
        ***
        
        Две последующих недели я делал всё, чтобы у Академии не было ко мне ни единой претензии.
        Соблюдал все правила.
        Не опаздывал на уроки, выполнял домашние задания Коровина и делал вид, что очень его уважаю, записывал его лекции, впитывал каждое его слово.
        А ещё я не дрался, не носил оружия вне уроков, ни с кем не спорил, не вступал в конфликты, а наоборот заводил дружеские контакты среди других Витязей, немного научился играть в тот магический бильярд, а также продолжал отрабатывать наказание в виде чистки загонов.
        Я даже Горо Исиму терпел каждый вечер, когда он являлся в конюшню, хоть и не разговаривал с ним, как и Мидори. Я просиживал вечера в библиотеке Башни Витязей вместе с Исидорой и каждый день занимался с Лёвой фехтованием. Тот делал поразительные успехи и доставал меня даже в комнате, внезапно атакуя деревянным мечом и выкрикивая: «Не ожидал, да?».
        В такие моменты мне хотелось ему врезать, но надо отдать должное - Лёва старался.
        К тому же, в поединках с ним на учебных мечах я и сам развивался, всё чаще замечая, что оружие в моих руках меняет длину клинка. Приходилось скрывать это от остальных и особенно от Коровина.
        Короче говоря, я делал всё, чтобы не выделяться, но при этом быть усердным учеником. Плюс ко всему занимался дополнительными предметами: готовил эссе по «Мировой магии» для Фергаса и даже начал учить язык подземных магов самостоятельно.
        В общем, не студент, а золото.
        Даже смотритель Храмов был удивлён и, в конце концов, не выдержал. Когда заканчивалась вторая неделя моего суперприлежного поведения, он пришёл ко мне в комнату.
        - Волков, у тебя всё в порядке?
        - Да, смотритель, - ответил я, удивлённо на него посмотрев.
        Он замялся на пороге, а когда я снова уткнулся в тетрадь с эссе, то старик всё же решил ещё раз напомнить мне о своей заботе:
        - Ты заметил, что я изменил расписание? Теперь тебе снова доступны другие Линии обучения, а не только уроки у Адриана Коровина. На следующей неделе назначены занятия у Божественных Врачей, Жрецов и Стражей. А через неделю - у Охотников и Алхимиков. Также будут восстановлены факультативы по Мировой магии, Иностранным языкам и Культурному наследию. И ещё занятия у Знахарей по Зоологии. Тебе наконец разрешат тренироваться со своим пространственным животным.
        - Да, я видел новое расписание, спасибо, - сказал я, не отвлекаясь от тетради.
        - Хм. Ну что ж... как бы... - Храмов кашлянул. - Я, если честно, сам удивлён, ведь уже на второй день нового учебного периода Совет Академии неожиданно принял решение оставить в твоём расписании только одну Линию обучения. А сегодня мне отправил письмо сам элитарий Салиман. Он написал, что мнение Совета изменилось, и тебе снова позволено изучать все шесть Линий. Он даже похвалил меня, что ученики Башни Витязей так дисциплинированы и старательны в учёбе. Салиман был очень доволен.
        Я посмотрел на Храмова и по его лицу ещё раз убедился, что Совет Академии мной действительно доволен, а затем спросил как бы между прочим:
        - А на экскурсию в Измаил я смогу отправиться? Развеяться немного. Вы говорили как-то, что раз в неделю для студентов Академии устраивают экскурсию по столице на школьном верхолёте.
        - Ну конечно, - закивал смотритель. - Занесу твою фамилию в список на ближайшее посещение столицы, а то всё занимаешься, занимаешься, надо бы и отдохнуть немного, правда же? Экскурсия назначена на выходной, а это уже послезавтра, так что будь готов.
        Когда Храмов вышел, я бросил карандаш на тетрадь, откинулся на спинку стула и выдохнул.
        Ну вот и первые результаты.
        Ради этого пришлось пожертвовать многим. Из-за того, что мне не позволяли посещать уроки других Линий, я не видел ни Мичи, ни Джанко, ни остальных. В Башню Витязей их не допускали, да и я был загружен настолько, что постоянно находился либо на уроках, либо на тренировках, либо в библиотеке, и только Мидори передавала от друзей «приветы», когда приходила чистить загоны.
        И как бы мне ни хотелось встретиться с ребятами, я не спешил этого делать. Пусть доносчик расслабится и решит, что мне уже не до него.
        С Галеем я, кстати, тоже виделся нечасто.
        В основном только когда он уводил с площадки для тренировок самую сильную группу Витязей первого курса, а её сменяла наша - самая слабая, во главе с Коровиным.
        Проходя мимо, Галей бросал на меня короткий взгляд и еле заметно кивал, будто говорил: «Твоя стратегия верна, опоссум. Скоро всё изменится», и шёл дальше, тренировать других учеников.
        А вот кого я видел часто, так это Демона.
        Я навещал его каждый вечер после чистки Манежа, а волк приветствовал меня одной и той же фразой:
        - Пожрать принёс?
        Он просился на свободу, но я решил больше не нарываться и дождаться, пока мне официально разрешат выпустить волка. Вот тогда и покатаемся. Так покатаемся, что мало не покажется. Демон понимал меня, ведь умение терпеливо выжидать для него, как для хищника, стояло не на последнем месте.
        Именно этим я и занимался.
        Выжидал, а заодно копил силу и знания.
        Дважды за последнюю неделю я запирался в ванной, чтобы тщательно изучить карту стюарда. В ней не нашлось ничего примечательного. Я специально сравнил её с мировыми картами, которые использовались в Стокняжье.
        Никаких дополнительных объектов, кроме проставленной точки в середине пустынных Земель Котлованов и иероглифа, небрежно начертанного карандашом (человек отлично знал письменный янамарский язык).
        Я даже использовал специальную лампу для подсвечивания тайных знаков на бумаге. Эту лампу дала мне Исидора, когда показывала, как искусные Мастера Материй прячут соляные знаки внутри книжных страниц.
        Лампа ничего не показала.
        Свиток с картой был сделан из обычного пергамента. Судя по политическим и общегеографическим картам, с которыми я сравнивал границы на свитке, в указанной на карте точке не было ничего: ни подземных поселений, ни кратеров, ни разломов, ни гор или вулканов. Каменная пустыня. А прилично севернее располагался древний город Атифа, который занимал гигантскую территорию с катакомбами. Хотя сейчас мне это тоже не особо что-то объясняло.
        Утром выходного дня, перед тем, как отправиться на экскурсию, я вскользь поинтересовался у Лёвы насчёт его старшего брата (Лёва как раз к нему собирался):
        - А Игнат давно работает в Академии?
        - Да лет пять уже.
        Он любил поговорить о брате - очень уж гордился его успехами, хотя Игнат занимал совсем невысокую должность в Канцелярии.
        - Устаёт, наверное, - продолжил я прощупывать почву. - Столько бумаг, отчётов.
        - Это да-а, - со вздохом подтвердил Лёва. - Он всегда так ждёт выходной, чтобы посидеть в одной тавел-лне в Дал-лдиве. У него там девушка л-лаботает. Жани зовут. Игнат её очень любит и хочет жениться, когда денег будет побольше.
        - А почему он так устаёт? Других секретарей разве в Канцелярии нет?
        - Есть, конечно. Но на Игната навалили кучу дел. Он очень ответственный и умный. Завел-ляет все бумаги с печатями. Особенно тяжко ему в конце отчётного года. Он, ужас как, зашивается, а иногда даже не спит ночами, чтобы успеть. Всё читает, всё складывает. Блюдёт так, как никто не блюдёт...
        О том, как Игнат «блюдёт» в Канцелярии, я слушал ещё около десяти минут, пока за мной не пришёл Храмов.
        Он проверил на всякий случай, не взялся ли я за старое и не прихватил ли с собой револьвер из сейфа, а убедившись, что не прихватил - одобрительно кивнул. Только после этого смотритель позволил мне отправиться к центральной аллее, где собралась экскурсионная группа из самых любознательных первокурсников.
        Я специально не стал говорить Мидори о своих намерениях посетить Измаил, чтобы избавить себя от компании, но это меня не спасло.
        Среди толпы мелькнули знакомые лица.
        Сначала на глаза попался Ючи Хамада в сопровождении девушки и двух друзей-Жрецов. Он кивнул мне, поздоровавшись, но подходить не стал - ему было не до меня. Он всячески обхаживал свою девчонку. Невзрачную брюнетку. Присмотревшись, я узнал в ней Варвару Белову. Ту самую шаманку, которая ходила на Пение, и которую учитель хвалил за жуткий голосище.
        Ещё в толпе я заметил брата и сестру Гамзо.
        С таким цветом волос их трудно было не увидеть. Кика и Грич что-то обсуждали: девчонка жестикулировала и словесно наседала на брата, а тот, по обыкновению, еле успевал вставлять редкие реплики.
        Да уж, не вышло у меня незаметно от знакомых попасть в столицу.
        Кика толкнула брата и потянула его в мою сторону.
        - Кирилл! Эй! Никогда бы не подумала, что ты интересуешься культурным досугом! А мы хотим посетить художественную галерею «Болеро» в центре. Давай с нами!
        Грич вздохнул.
        - На самом деле, она хочет потереть нос одному стихийному памятнику рядом с галереей. На удачу.
        - На этот памятник мы всем сообществом деньги собирали. Ты только ворчишь, а сам тоже не прочь нос потереть. Потому что это нос профессора Андронникова.
        Грич умоляюще взглянул на меня, будто просил убить его, чтобы избавить от пытки.
        Всю дорогу до верхолётной станции Академии мне пришлось выслушивать фанатскую ересь про профессора Андронникова, а потом Кика достала меня вопросом, какой культурный объект я хочу посмотреть.
        Пришлось наврать про новый театр, на открытии которого должен сегодня выступать Адриан Коровин.
        - Он так долго готовил речь к открытию, - добавил я. - Хотелось бы поддержать учителя.
        - Променял Галея на Коровина? - спросила Кика. И не дождавшись ответа, тут же добавила: - А знаешь, я тебя не осуждаю. Судя по всему, этот Галей - вечно мрачный и злой. То ли дело наш лаборант Демьян. Вот это шутник!..
        Кика прожужжала мне все уши.
        Она говорила больше экскурсовода, но когда верхолёт начал приближаться к центру Измаила, то наконец-то смолкла, уставившись в иллюминатор. Мне же предстояло придумать, как избавиться от навязавшейся компании.
        Пришлось ждать подходящего момента.
        Он наступил только через час, когда верхолёт приземлился, и экскурсовод повела студентов по одной из центральных площадей в сторону нового театра.
        - У вас есть свободный час! - объявила она. - Можете прогуляться по площади, заглянуть в исторический музей, побывать на открытии театра и увидеть выездную выставку пейзажей! Но ровно через час вы должны быть у верхолёта! Никаких опозданий!
        - Пошли скорее к памятнику! - Кика ухватила меня за руку, и я кое-как отвязался, сказав, что спешу увидеть Коровина на сцене и отправиться за кулисы.
        Минут через пять я уже затерялся в толпе около театра и наконец-то был свободен.
        Настало время заняться действительно важным для меня делом...
        Книга 2. Эпизод 17.
        Уже через пятнадцать минут я стоял на рыночной площади у Третьей Восточной улицы.
        Там находился магазин «Магические Пустяки», принадлежащий Жрецу Саргону. Как выяснилось, весьма высокопоставленному человеку в столице.
        Добрался сюда я точно так же, как делал в тот вечер, когда искал Мидори - на верхолёте-такси.
        Деньги у меня с собой были. Немного, но всё же.
        Как-никак меня обеспечивал Торговый Дом Маямото, и после начала учёбы он прислал мне деньги на карманные расходы. Рио Маямото своё дело знал: он не обсыпал меня богатствами, но и не жадничал, понимая, что его будущий телохранитель не должен нуждаться. Правда, основные средства находились у Галея, как у моего учителя.
        Я торопился.
        У меня осталось всего сорок минут, чтобы сделать всё, что нужно, а затем вернуться обратно в центр столицы, поэтому я без промедления вошёл в лавку и на этот раз с парадного входа.
        Торговый зал был совсем небольшим, зато товара имелось столько, что разбегались глаза.
        Два стеллажа с полками до самого потолка были уставлены стеклянными сферами самых невероятных цветов, эликсирами, порошками, коробочками, шкатулками, стержневыми заклинаниями, свитками и различной бытовой мелочью, вроде светильников, свечей, шампуней, стопок с полотенцами, посудой и прочим.
        Отдельную витрину занимали трубки для метания заклинаний, а в стеклянных коробах, наряду с конфетами и чаем, продавались маго-таны. По местному, батарейки из серой промышленной соли, предназначенные для бытовых приборов, вроде плит, горелок, светильников, холодильных шкафов и прочего.
        При виде такого количества маго-танов, у меня даже сработал инстинкт из прошлой жизни - поскорей сгрести всё: купить, забрать, украсть - неважно. И спрятать, как самое ценное.
        Кое-как заставил себя не пялиться на короба.
        Зал освещало множество лампад.
        Пройдя дальше и скользнув взглядом по табличкам с ценами, я неприятно удивился. Все эти «магические пустяки» стоили таких сумм, что пустяками их уже не назовёшь. К примеру, чтобы купить самый дешёвый эликсир или стержневое заклинание, нужно было потратить четверть тех денег, что у меня сейчас имелись, а это сто золотых брумов.
        Не задерживаясь у витрин, я сразу прошёл к прилавку и обратился к пожилому мужчине в красном фартуке и колпаке.
        - Вы делаете заклинания на заказ?
        - Смотря какие заклинания, смотря какой заказ, господин покупатель, - ответил продавец с улыбкой. Его взгляд упал на нашивку на моём школьном пиджаке. - Ну и смотря какой у вас ранг.
        - Никакого, - ответил я, надеясь, что он узнает меня без лишних слов и упоминания имён.
        Но продавец не узнал. Он махнул рукой в сторону одной из витрин и затараторил выученный текст:
        - Тогда можете посмотреть ассортимент для безрангового использования и без лицензии. Есть совсем простые заклинания Замедления. Есть неплохие составные заклинания Оцепенения. Действуют на Стражей вплоть до ранга Защитник. Могут влиять на безранговых Жрецов. Парализуют Охотников с рангом Ловец, а также Витязей включая ранг Меченосец. На Целителей и Мастеров Материй не действуют. Также могу предложить...
        Продавец вдруг смолк, всмотревшись в моё лицо. Улыбка погасла.
        Он наконец меня узнал.
        Этот старик был среди тех ребят, которые меня пленили и притащили к своему боссу, Жрецу Саргону, но сейчас он был мне не нужен - слишком мало времени. Мне хотелось встретиться кое с кем другим.
        Я навалился ладонями на прилавок и сказал, понизив голос:
        - Мне нужна Йона.
        Пока я произносил эту фразу, продавец уже задействовал тайный сигнал тревоги, наступив ногой на одну из плит пола.
        Через несколько секунд из подсобки вышел здоровяк, вроде вышибалы - его я не видел в тот вечер среди варваров. Это был Страж со щитом на руке.
        - Мне не нужны проблемы, - сказал я продавцу. - Мне нужна Йона. У меня для неё заказ.
        Ссылаться на Галея было излишним: зачем бравировать именем учителя и его дружбой с хозяином лавки, если о том, что я ученик Фуми Галея, тут и без того знают.
        Вслед за здоровяком из подсобки вышла и сама Йона.
        - Фёдор, я разберусь, - сказала она здоровяку.
        Без единой эмоции на лице, женщина смерила меня взглядом и коротко кивнула, зовя за собой. Побледневший продавец проследил за каждым моим движением, нервно потирая ладони о фартук.
        Йона больше не произнесла ни слова, пока не отвела меня в ту самую комнату, где мне уже посчастливилось побывать в плену. На складе ничего не изменилось: кресла, мрак, маленькое зашторенное окошко и десятки ящиков у стен.
        Закрыв дверь, женщина сразу же велела:
        - Подними руки.
        Она быстро обыскала меня и, не обнаружив ничего, кроме кошелька с монетами, отошла обратно к двери.
        - Зачем явился?
        - Чтобы попросить вас изготовить для меня заклинание, - ответил я прямо: с Йоной следовало разговаривать именно так, без намёков и полумеров. - У меня есть деньги, как видите.
        - Деньги - это хорошо. Сходи и купи безделушку в нашей лавке.
        Она собралась уже выпроводить меня, но я добавил:
        - Это заклинание можете изготовить только вы. И в магазинах они не продаются.
        Женщина сощурилась. Белый шарик, что стоял вместо её левого глаза, чуть блеснул. На лице со шрамами от ожогов появилась угроза.
        - С чего ты взял, что я такое создаю?
        - Ваш босс Саргон об этом говорил.
        - Он мне не босс. Это первое. Ты зря пришёл. Это второе. Выметайся. Это третье. - Она взялась за дверную ручку, чтобы открыть дверь, и добавила: - Ты ведь притащился сюда без ведома Галея, и что за делишки у тебя, я не знаю. Так что проваливай по-хорошему.
        Я не двинулся с места.
        Время уходило, и надо было нажать сильнее. Если этой женщине доверял Галей, значит, мог доверять и я.
        К тому же, её прошлое поведение говорило о том, что ей не чужды сочувствие и благородство. Причинив Мидори боль, она перед ней искренне извинилась, да и варваров скрывала, рискуя собой.
        - Помните ту девушку, что была со мной, когда мы попали к вам в плен? Вы ещё подарили ей свой эликсир. Так вот я подозреваю её и ещё шестерых студентов Академии в связи с подземными магами и, возможно, с чароитами. Точнее, одного из студентов. И это за четыре месяца до дня Бартла. Стокняжье готовит серьёзное наступление на Земли Котлованов. Оно может быть сорвано. Предателя нужно вычислить.
        Йона сложила руки на груди.
        - Ты подозреваешь дочь своего собственного учителя в предательстве?
        - Мне бы не хотелось её подозревать, она мой друг, но я должен убедиться в её непричастности.
        Судя по лицу, мой ответ она посчитала достойным, чтобы выслушать дальше.
        - Продолжай.
        - Я собираюсь проверить всех семерых студентов за один раз, но не хочу заранее привлекать к ним внимание властей или Академии. Для этого мне нужно заклинание, которое можете создать только вы.
        Она уже догадалась, о каком заклинании речь, но всё равно уточнила:
        - И какое же?
        - Заклинание Повинности, - ответил я без заминки. - То, которое вы уже применяли к Мидори две недели назад.
        Губы Йоны тронула улыбка.
        - А ты не обнаглел, мальчик? Даже если ты продашь всё имущество своего покровителя Маямото вместе с «Царицей Алхимии» и всеми рабами, которыми он владеет, то не сможешь купить у меня заклинание Повинности. Такие вещи не продаются. У тебя всё?
        - То есть вы не хотите помочь своей стране в поимке человека, который, возможно, замешан в госизмене? Накануне тяжелейшей битвы.
        - Не страна просит у меня заклинание, а ты. И у тебя, мальчик, свои мотивы. Не вмешивай сюда государство.
        - Мои мотивы неожиданно совпали с интересами государства.
        Йона усмехнулась.
        - Да уж, ты стоишь своего учителя. Галей когда-то тоже много на себя брал. Да только надорвался. Повезло ещё, что он лишился руки, а не головы...
        - Послушайте, у меня мало времени. Если вы не продаёте эти заклинания и не отдаёте их для защиты страны, тогда что хотите взамен?
        - Надеюсь, ты не настолько бесстрашный, чтобы предлагать мне взамен своё молчание о том, что мы тут варваров прячем?
        - Сдам я ваших варваров или нет - это никак не поможет мне вычислить предателя, - ответил я по-честному. - И я не сказал даже учителю о том, что у вас в лавке происходит.
        - Не сказал, это верно. Галей своё отвоевал, пусть и остаётся в неведении. Но ты должен знать, что заклинание Повинности создаётся в течение пяти лет. Ну как? Подождёшь?
        Она прощупывала меня со всех сторон.
        - Если учесть, чем вы тут занимаетесь, то у вас должен быть целый запас уникальных заклинаний, даже если они создаются пять лет. Вы ведь не первый год варваров скрываете и довольно легко расстались с заклинанием Повинности, когда использовали его на Мидори Арадо. Значит, у вас есть запас.
        - Знаешь что, мальчик, - Йона шагнула в мою сторону и сунула руку в карман плаща, явно угрожая тем, что там находится, - когда я выбираю между смертью человека и возможностью узнать о нём правду, я всегда выберу второе. Жаль, не все говорят правду.
        Это был настолько жирный намёк, что я сразу среагировал:
        - Тогда я могу прямо сейчас поклясться на жреческом пергаменте в том, что говорю правду. Но с одним условием. После этого я уничтожу бумагу, на которой поклянусь. Она будет предназначена только для ваших глаз.
        Йона остановилась и задумалась ненадолго, после чего кивнула: именно этого ответа она и ждала.
        Женщина прошла к одному из ящиков, сдвинула крышку и, пошарив рукой, вытянула лист бумаги. Точно такой же, какие использовали в Канцелярии Академии. Из соседнего ящика Йона достала уже карандаш с красным грифелем.
        - Приступай, а я прослежу. - Она протянула мне лист и карандаш. - Но знай, мальчик, что обмануть меня невозможно. Ну а то, что ты хитрый стратег, я и так вижу.
        - Меня зовут Кирилл, если вы забыли моё имя.
        Я уселся в ближайшее кресло и принялся коротко и сухо излагать всё то, что недавно говорил Йоне вслух.
        Та безотрывно следила за движением моей руки и молчала.
        В нескольких предложениях я написал всё, что нужно, затем показал лист Йоне, чтобы она прочитала, после чего положил ладонь на бумагу и произнёс клятву:
        - Сим жестом заверяю перед Небом и Богами, что если солгал хоть в слове, то ни есть, ни спать, ни мирно жить не смогу отныне.
        Бумага позеленела, строки вспыхнули мерцаньем и погасли.
        В следующее же мгновение я скомкал лист, подбросил его вверх и, не вставая с кресла, воспользовался щитом Стража: задрал рукав пиджака и отправил в воздух лёгкую волну божества Ган, сферы Огня.
        Листок вспыхнул пламенем, а на пол осыпался уже почерневший пепел.
        Йона такого не ожидала.
        От горячего всполоха она отшатнулась к двери. Шарик в её глазнице отразил жёлтый отблеск пламени. Великая Йона боялась огня, и дело было, вероятно, в том, что когда-то ей обожгло лицо.
        - Ювелирно... - выдавила она.
        Да, это было ещё как ювелирно.
        Я использовал один из пяти соляных знаков на щите. Спасибо не только Оружейнику, который его сделал, и тренировкам с котлованными ниудами, но и книге Исидоры «Сферы магии, божества и их символика». Оттуда я много чего для себя почерпнул, особенно по самым основным сферам магии, начиная с Небытия.
        Тем временем у меня оставалось минут двадцать, из них пятнадцать надо было потратить на обратный путь до центра Измаила.
        - Такое вас устраивает? - Я поднялся с кресла и направился к Йоне.
        Она не сводила с меня взгляда. И впервые я заметил, что гениальный Алхимик смотрит на меня теперь не только с большим интересом, но ещё и с надеждой.
        - Для безрангового мага ты неплохо управляешься со сферами магии и соляными знаками. Сколько в тебе числа активного резерва?
        - Сто, но сейчас я пытаюсь поднять хотя бы до трёхсот.
        - Сто? Ты уверен? - нахмурилась Йона.
        - Мне сказали так на Комиссии Алхимиков в Академии.
        Женщина поморщилась и снова подошла к ящикам, бормоча на ходу:
        - Эти напыщенные старички, которые уже и забыли, что такое настоящая Алхимия. Тебя проверяли Алмазов, Паук и Салиман, верно? Они погрязли в своём элитарном болотце. Приходи ко мне через пару месяцев, и я определю настоящее число, в котором ты не будешь сомневаться.
        Она сдвинула один из ящиков в углу, толкнула поближе ко мне и открыла крышку.
        У меня заколотилось сердце, когда я увидел, что внутри ровными рядами лежат стержневые заклинания нестандартного укороченного размера. Именно такие бы подошли для моего револьвера.
        - Когда-то давно я делала их для Галея, но потом он уехал, и часть зарядов так и осталась неиспользованной, - сказала Йона. - Это серьёзный арсенал, и для него нужен ранг Линии Витязя. Для простых - первый ранг «Меченосец»; для других - третий ранг «Младший рыцарь». А вот для совсем особых подойдёт только высший ранг - «Белый Орден», как у Галея.
        - Зачем вы мне их показываете, раз я ими пользоваться не смогу?
        Йона закрыла крышку.
        - Во-первых, чтобы подразнить. Так ты ещё усерднее будешь увеличивать число активного резерва. А во-вторых, чтобы ты, как почитатель оружия, уставился в ящик, отвлёкся и не следил за моими руками.
        Она раскрыла ладонь у меня перед носом и показала заряд с заклинанием.
        Это был не стержень, а стальная горошина грязно-сиреневого цвета с блестящим соляным знаком солнца на боку - символом божества Рай, сферы Света.
        - Знакомься, заклинание Повинности, - улыбнулась Йона.
        - Ловко вы, - я тоже улыбнулся.
        - Для него не нужно устройство для активации и метания заклинаний. Его нужно слегка нагреть, пока скорлупа не треснет, не явится свет и не оголится ядро заклинания. Повинность всегда действует на одного человека, сколько бы людей ни находилось рядом, но чтобы всё сработало верно, остальным следует закрыть глаза, в том числе, и тебе самому. Никто больше не должен видеть ядра заклинания.
        Я забрал с её ладони горошину и рассмотрел внимательнее.
        - И это создаётся пять лет?
        - Пять лет, два месяца и три с половиной дня, если быть точной.
        - Вы гений... Спасибо. Я ваш должник.
        - Конечно, должник, - серьёзно подтвердила Йона. - Если нам вдруг понадобится помощь в защите тех, кого мы бережём, то ты придёшь и поможешь нам.
        - Сделаю всё, что в моих силах.
        - Твои силы нам и будут нужны.
        На это я ничего не стал говорить. Сунул заклинание в карман брюк и попрощался.
        - Жаль, но мне пора идти. До центра надо ещё добираться, пока экскурсия не закончилась.
        - Фёдор тебя довезёт. Я скажу ему.
        Я уже собрался выйти, но всё же не удержался от вопроса:
        - Тот эликсир, который вы дали Мидори... какое у него действие?
        Йона усмехнулась и вытолкала меня в коридор.
        - Какой любопытный. Если Мидори захочет, то сама расскажет.
        Выйдя в торговый зал, я не сразу направился к выходу, а быстро подошёл к прилавку.
        Продавец посмотрел на меня уже не так подозрительно и тревожно, но голос у него стал заметно тише:
        - Вам ещё что-то нужно, господин покупатель?
        - Да, - ответил я так же тихо. - У вас продаётся та клейкая штука, которой вы в прошлый раз...
        - Понял, господин покупатель, - тут же перебил он меня, полез под прилавок и через полминуты шуршания по бумажным пакетам достал коробку небольшого размера, упакованную в цветастую фольгу и украшенную бантом. - Пожалуйста. Пятьдесят золотых брумов - и клейкие оковы ваши. Это со скидкой лично для вас. Продукт выглядит как желейный мармелад. Черничный, если быть точным. Инструкция внутри. Если не хотите проблем, лучше прочитайте её перед использованием.
        Я кивнул.
        Цена, конечно, приличная. Это половина суммы, присланной мне на карманные расходы на ближайший месяц, но клейкие оковы стоили того. На своей шкуре убедился, как они работают.
        Расставшись с деньгами, я сунул полегчавший кошелёк в карман пиджака, забрал коробку с бантом и отправился вслед за здоровяком Фёдором.
        
        ***
        
        В экскурсионную группу студентов я вернулся даже раньше, чем рассчитывал. Почти все уже сидели в верхолёте. Экскурсовод ожидала ещё пару задержавшихся учеников.
        Увидев у меня в руках коробку с бантом, Кика заулыбалась.
        - Как ми-и-ло! Это что? Подарок?
        - Да. Для одной девушки, - соврал я.
        - Интересно, кого это ты так обхаживаешь? - поиграл бровями Грич. - Слышал, что ты с одной и той же девчонкой в библиотеке торчишь почти ежедневно. Это для неё? Или для Мидори? Не зря же каждый вечер в конюшне с ней возитесь.
        Я посмотрел на Грича.
        Странно было такое слышать от пассивного отличника, который не особо любит копаться в чужой жизни и сплетни пропускает мимо ушей.
        - Да не лезь ты к нему. - Кика подёргала за бант на коробке. - Потом же всё равно узнаем! Лучше расскажи Кириллу про то, как мы тёрли нос профессору Андронникову.
        А вот теперь я был даже счастлив послушать фанатскую ересь - лишь бы все отстали от подарка в моих руках.
        Последними из вернувшихся студентов были Ючи Хамада и шаманка Белова. Они ели мороженое, хихикали и явно были довольны друг другом. Хамада на меня даже не посмотрел, когда проходил по салону верхолёта. Впрочем, он вообще ни на кого не смотрел, занятый только своей пассией.
        У всех была своя жизнь, свои дела.
        Как и у меня.
        По приезду в Академию смотритель Храмов снова меня проверил, выискивая запрещённые вещи.
        - Знаю я студентов, - ворчал он, обшаривая мои карманы, - протаскивают на Чердак всякую ерунду, вроде капельной медовухи, а порой и сигары умудряются проносить. Контрабандисты сидховы! За вами глаз да глаз.
        На мармелад в подарочной упаковке он взглянул лишь мельком, открыв крышку и тут же её закрыв.
        - Это для девушки, - тут же пояснил я.
        - Не советую жениться раньше времени, потом конфетами уже не отделаешься, - вздохнув, высказался Храмов, но уже заметно мягче.
        Потом с подарком меня доставал уже Лёва, когда я вернулся на Чердак. И снова мне пришлось врать про «это для девушки», на что сосед по комнате отреагировал понятливым кивком.
        - Только в конюшне не отдавай, а то непл-лилично. В саду беседки есть, лучше там. Девушки любят беседки, чтобы цветы, луна и всякое такое.
        Я дождался, когда советчик по любовным вопросам выйдет из комнаты, и сунул коробку в сейф, чтобы ни у кого случайно не возникло желания сожрать этот «мармелад».
        Его час должен был наступить только через неделю, в следующий выходной. Как и время для заклинания Повинности.
        
        ***
        
        И снова день за днём я был прилежным учеником.
        Кроме «Влияния на оружие» Коровин наконец-то выдал нам новую лекцию, уже по другому предмету - «Влияние на броню». У многих из группы, как оказалось, с бронёй были проблемы.
        Точнее, у всех, кроме Исидоры.
        И если с мечом она справлялась плоховато, почти всегда проигрывая Бородинской, да и сёстрам Аверьяновым, то по броне Исидора была лучшей. Она создавала сталь на коже так быстро, что Коровин не мог поверить глазам.
        - Где вы этому научились? - спрашивал он каждый раз.
        - В библиотеке, - отвечала Исидора.
        Она лукавила, конечно.
        Читала она в библиотеке, это да, но создавать броню она тренировалась везде, где только могла. Я лично видел, как она незаметно делала это в столовой. Исидора покрывала сталью то один палец на руке, то другой, будто играючи, даже не отвлекаясь от еды.
        А ещё она знала теорию назубок и столько вариантов урона от брони, сколько не знал наш учитель-театрал.
        В следующий же вечер, когда мы сидели с Исидорой в библиотеке, я попросил её научить меня тому, что знает она.
        - Тогда с тебя тренировки по оружию, как у Лёвы, - сразу объявила девушка. - И готовься учить вдвое больше, чем сейчас. Хотя вряд ли у тебя получится создавать броню так же быстро, как у меня. Тут ещё от кожи зависит.
        Она дотронулась до моей ладони.
        - У тебя кожа грубее, генерация брони проходит медленнее. А я родилась с тонкой кожей. У меня, можно сказать, предрасположенность. Плюс тренировки с детства. Мне всегда лучше давалась броня, нежели меч. Наверное, это потому, что для тренировки с мечом нужен партнёр, а для работы с бронёй - не нужен. У меня никогда не было человека, с кем можно было бы толкового подраться.
        Она грустно улыбнулась.
        Кажется, Исидора впервые открыто призналась в своём одиночестве. Правда, сделала это через шутку и тут же поспешила сменить тему.
        - Кстати, насчёт того случая, когда у тебя в руке меч изменился. Я покопалась тут немного в справочниках и выяснила, что кое-кто уже об этом писал. Ты слышал о профессоре Андронникове?
        Я уставился на Исидору, не веря ушам.
        О нет. Только не она.
        - Да он даже не профессор...
        - Это неважно, - перебила она меня. - Ты, как и многие другие, судишь, даже не утруждаясь почитать его труды. Одно его исследование было посвящено варварам, но не современным, а древним. Эта работа и поставила под удар его карьеру. Андронников утверждал, что ещё на заре человечества, до Эпохи богов и магического развития, существовал клан варваров, которые развили в себе уникальные способности. Потом эти варвары исчезли. Так вот, у них не было Знамения, но была магия. За такие утверждения Андронникова и сочли сумасшедшим. Даже вредным для общества.
        - И как это связано со мной? - нахмурился я.
        Исидора стиснула пальцами книгу «Оружие Витязя. Второй курс», с которой помогала мне разобраться, и тихо сказала:
        - Мне кажется, твоя магия похожа на магию тех варваров. В тебе нет Знамения, но тебе подвластна сила магов. Ты изучаешь все шесть Линий, а ещё в тебе рождён ранний психодух. Возможно, твоё астральное тело способно управлять числом резерва, повышать его и понижать, только нужно знать, как это делать.
        Я сразу вспомнил тот случай, когда видел в подсознании собственное астральное тело. Оно было покрыто тёмной коркой, которая по крупицам отлетала и высвобождала внутреннюю силу.
        Исидора тем временем продолжала:
        - Профессор Андронников высказывал предположение, что те варвары зародили бы свою цивилизацию, если бы не гонения. Он говорил, что если бы они нашли другой мир, то смогли бы построить всё иначе.
        Мороз пробежал по коже.
        Я даже приподнялся на стуле.
        - А ты не знаешь, когда открыли первый Караванный портал между мирами?
        - Около тридцати лет назад. - Исидора сразу поняла, куда я клоню. - Намекаешь, что древние варвары убежали в другой мир, принесли туда магию и внедрились в ту странную цивилизацию, из которой в Тафалар теперь прибывают больные маги?
        Она задумалась.
        По её лицу было видно, что моё предположение не вызвало в ней энтузиазма - оно попахивало бредом. Я и сам поумерил воображение, но мысленно отметил, что на профессора Андронникова надо бы взглянуть уже без смеха.
        Кроме уроков по Линии Витязей мне, наконец, позволили посещать и другие Линии. На этой неделе, по расписанию Храмова, значились занятия у Божественных Врачей, Жрецов и Стражей, а это значило, что у меня появился шанс увидеть Джанко и Мичи.
        Я и сам не предполагал, что мне будет их настолько не хватать.
        Только вышло так, что увидеться нам удалось ещё до совместных уроков. И не только с ними, а ещё с половиной первокурсников Академии. Целая толпа пришла поглазеть на то, как я впервые тренирую тунтурийского волка...
        Книга 2. Эпизод 18.
        Никто не ожидал такого интереса к моей первой тренировке с Демоном.
        Ни я. Ни мой волк.
        Ни даже мой учитель по Зоологии.
        - Кажется, они пришли на представление, - прошептала София Лайфоро своему помощнику Агре, который ещё полчаса назад помог мне надеть на Демона намордник и привести в пустой Манеж. Оттуда заранее убрали других животных, заперев их в конюшне.
        На площадку ипподрома я ещё не выходил, наблюдая из-за ворот, как трибуны заполняет народ.
        До тренировки оставалось около десяти минут.
        Каково же было удивление Софии, когда среди толпы студентов мелькнула невысокая фигура элитария Салимана. У него был такой сосредоточенный вид, будто учёный пришёл на представление иллюзиониста с целью его разоблачить.
        С ним явился и ещё один человек. Полный и высокий пожилой мужчина с седыми кудрями. Его я видел впервые.
        - Там Салиман... и сам ректор Бессмертнов... - заволновалась София и обратилась уже ко мне: - Нужно быть осторожнее. Зверь не должен никого напугать. Если ректор увидит хоть малейшую угрозу, то запретит эксперимент с пространственным хищником. Сохраняй спокойствие и энергетическую связь с животным, как я тебя учила. Ты должен быть для зверя не просто хозяином. Ты его лидер, ты вожак стаи, ты всегда должен быть магически сильнее его. Как только почувствуешь, что теряешь над ним контроль, подавай мне знак. Я и Агра будем начеку.
        Я погладил Демона по шее.
        - Да он же сама доброта.
        Волк приподнял уголок рта и оголил клык, оглядывая зрительские ряды из-за ворот Манежа.
        - Еда...
        - Эй, ты когда-нибудь бываешь сытым? - спросил я шёпотом.
        - Сразу после еды. И то не всегда.
        Он мотнул головой, намекая, что намордник ему не нравится.
        - Это ненадолго. - Я положил ладонь ему на лоб. - Если ты покажешь, что соблюдаешь правила, то...
        - ...потом можно будет их нарушить, - осклабился Демон.
        - Когда я разрешу.
        Он посмотрел мне в глаза.
        - Как скажешь, Чародей.
        Я старался не выказывать волнения, чтобы волк не почуял во мне слабину.
        Но на самом деле волноваться было из-за чего. Риск был большой.
        Если я не удержу волка под контролем, и зверь проявит агрессию, то может случиться так, что Демона уничтожат ради безопасности студентов. Усыпить его просто-напросто не успеют, а мгновенные заклинания на него не действуют. К тому же, на нём ещё не стояла Путевая Печать. София планировала поставить её уже после официального согласия ректора на использование пространственного хищника. Без неё зверю нельзя было появляться на общественных маршрутах Стокняжья.
        София и Агра первыми вышли из Манежа на открытую площадку ипподрома.
        София громко попросила зрителей пересесть на верхние ряды. Все нехотя подчинились. Только элитарий Салиман и ректор Бессмертнов остались сидеть на нижнем ряду ближе всех к дорожкам ипподрома.
        Среди зрителей я увидел Лёву и Исидору, а ещё Мичи и Мидори. Пришли и брат с сестрой Гамзо, а также Ючи Хамада с шаманкой Беловой. Даже Горо явился.
        Я заметил ещё и Галея. Как всегда, мрачный и хмурый, он уселся рядом с Салиманом и Бессмертновым.
        А вот Джанко мне так и не удалось отыскать, хотя я был уверен, что она тоже приходила.
        - К тебе еда, - вдруг оповестил меня Демон. - У боковой двери стоит. Волнуется. Свежая такая.
        - Еда? - нахмурился я.
        Боковая дверь в Манеж приоткрылась, и показалась Джанко.
        Увидев меня, девушка шагнула внутрь, но присутствие гигантского волка рядом со мной заставило её остановиться.
        - Кирилл... я хотела поздороваться и пожелать тебе удачи.
        - Стой тут, - велел я Демону и направился к Джанко.
        Растревоженная и бледная, она пошла мне навстречу.
        - Вдруг больше не будет возможности увидеться... ты ведь наши уроки не посещаешь.
        - Теперь буду посещать, - улыбнулся я, но девушка в ответ лишь тревожно поджала губы, после чего покосилась на Демона.
        - Какой он жуткий. Как у тебя получилось его покорить?
        - Да я сам не понял.
        - Ага, ври больше, хитрожопый, - пробасил в голове голос Демона.
        Зверь глядел на Джанко, будто мысленно разделывал на аппетитные куски. Я прикрыл девушку собой и поспешил выпроводить её, пока Демон не проявил свою хищную натуру.
        - Ладно, мне пора. Увидимся после тренировки. - Я довёл Джанко до двери и уже собрался вернуться к волку, но девушка ухватила меня за руку и удержала.
        - Постой... я должна тебе кое-что сказать, пока никто не слышит. Больше не могу терпеть.
        Она выдохнула, собираясь с мыслями.
        - Мне кажется, после того, как я тебя лечила... ну тогда, в Котлованах... со мной произошло что-то... кроме ран, появилось что-то ещё... и мысли такие странные, и с памятью что-то. И я всё время думаю о тебе, вспоминаю каждую деталь, всё чётче и чётче, каждое твоё слово, каждый жест, зато могу забыть то, что делала вчера. Эта дурацкая привязанность. Я не могу с ней справиться, а ведь мы не виделись почти месяц. Но не проходит. Я даже консультировалась с учителем по Божественному Врачеванию, перечитала множество книг, ходила в больницу. Везде говорят, что единственный способ - не встречаться с пациентом, забыть его навсегда и даже обратить внимание на кого-то другого... но я не могу.
        В её глазах появился страх.
        Она уткнулась лбом мне в грудь и обняла за плечи.
        - Мы ведь решили, что ты больше никогда не будешь меня так лечить, - напомнил я ей. - Давай изучим проблему внимательнее. Не думаю, что ты первая, кто рискнул исцелить пациента таким способом. Они же как-то справлялись. Ты читала о подобных случаях?
        - Читала, очень много читала. - Джанко стиснула меня в объятьях ещё крепче. - Некоторые Целительницы даже сходили с ума, если долго не видели своего пациента... а я так боюсь сойти с ума...
        В здание Манежа вошёл Агра.
        - Кто её сюда пропустил?! - возмутился он громко. - Девушка, уходите немедленно, это опасно! Пройдите к зрительским рядам как можно быстрее!
        - Да-да, конечно. - Джанко отпрянула и, не оглядываясь, поспешила к боковой двери. Каких усилий девушке стоило от меня отойти, было видно по её сжатым кулакам.
        Я мрачно посмотрел ей вслед.
        Чувство вины снова зашевелилось внутри.
        Да, лечение в Котлованах было спровоцировано обстоятельствами - Джанко спасала мне жизнь. Но то, что в Ютаке я буквально заставил её исцелить мне колено, делало меня виноватым в том, что сейчас происходит.
        А происходило что-то нехорошее.
        И если бы я тогда не обнаглел и не злоупотребил целительством Джанко, то, возможно, сейчас она не боялась бы спятить. Меня оправдывало лишь то, что я не знал о последствиях. Только кого это волнует? Всё оказалось слишком серьёзным...
        - Кирилл! Тренировка! - позвал Агра.
        Размышления пришлось отложить и вернуться к Демону.
        Прежде чем выйти из Манежа, я положил руку на шею волку и тихо сказал:
        - Никакой самодеятельности, понял? Я говорю, ты выполняешь. И даже не дёргайся дальше этого ипподрома, не пытайся прорваться за пределы Академии. Ты понял, Демон? Сегодня мы с тобой не нарушаем правила. До поры до времени нас никто не должен опасаться. А потом и с Путевой Печатью разберёмся.
        Волк поморщил нос под намордником.
        - И как долго мне вилять хвостом?
        - Пока только сегодня. Всё остальное обговорим после тренировки, если она пройдёт без агрессии.
        - Да я сама доброта.
        Это прозвучало угрожающе. Хотя любая реплика Демона никогда не звучала по-доброму. Он либо хотел пожрать, либо устранить кого-то «хирургически».
        Мы наконец вышли на площадку ипподрома.
        И теперь показалось, что вокруг собралась вся Академия. Народ занял большую часть трибун.
        - А ты популярный, - пробасил Демон.
        - Нет, дружище. Это ты популярный, - ответил я ему.
        Зрители замерли в ожидании, будто боясь пошевелиться и привлечь внимание хищника. Даже в наморднике он внушал опасение.
        Мы вышли на старт дорожки, откуда совершались рывки животных по точкам маршрута на ипподроме. Я положил ладонь на лоб волка и заставил его склонить голову ниже.
        Демон подчинился.
        А потом ещё и прилёг, показывая свою полную покорность. Несколько студентов даже привстали, наблюдая за мной и волком.
        Я приблизился к нему вплотную, прижал лоб к его морде и прошептал:
        - А теперь давай сделаем красиво. Красиво, но безопасно.
        С этими словами я отстегнул намордник, стянул его с волка и отбросил в сторону.
        По зрительским рядам пронёсся возглас тревожного изумления и, кажется, даже восторга. Кто-то захлопал, кто-то вскочил со своих мест, кто-то зажал рот от ужаса, а кто-то присвистнул.
        Ну а я представил себе лицо Галея, который еле сдерживается, чтобы не пришибить меня прямо здесь за такую наглость, да ещё и перед самим ректором Академии.
        Я ходил по грани и делал это намеренно, потому что понимал, что нужно впечатлить Салимана и Бессмертнова. Не зря же они сюда пришли. К тому же, Салиман был одним из немногих, кто считал меня достойным большего, и надо было дать ему в этом убедиться.
        Демон оглядел зрителей исподлобья, будто примеряясь кого бы сожрать первым.
        Его взгляда хватило, чтобы все опять замерли и затихли.
        София и Агра тоже напряглись. Женщина вынула из кармана бутылёк с зельем усыпления, откупорила и вытянула из него пар ладонью, готовая в любую секунду пустить его в ход. Агра же приготовил копьё и ловчую петлю, мерцающую соляными знаками.
        Это прибавило напряжения и без того опасному эксперименту.
        Студенты с открытыми ртами ожидали зрелища. Мичи в изумлении таращился на меня, как и Мидори, Горо, Хамада и остальные.
        Даже Галей.
        С побледневшим лицом он медленно привстал с сиденья и замер, сжав кулак.
        Один лишь Бессмертнов спокойно сидел и просто наблюдал.
        Будто не замечая, как все вокруг напряглись, я обошёл Демона сбоку, на ходу читая заговор на призыв природных сил, а когда почувствовал друидскую энергию, то сразу же уцепился за густую шерсть на шее волка, рывком подтянулся на руках и перекинул ногу, чтобы оседлать зверя.
        Волк покорно позволил мне сделать это, не двигаясь с места.
        Наша энергия соприкоснулась, и я без промедления подавил магическую силу зверя своей, не дав ему даже шанса на сопротивление.
        В гробовой тишине Демон поднялся на ноги, а я наклонился к его уху.
        - А теперь пробежимся по точкам маршрута.
        Волк напружинился и чуть пригнул лапы, готовясь к пространственному прыжку.
        - Сделаю тебе красиво, Чародей, - прорычал он и рванул вперёд, неожиданно минуя стартовую станцию.
        Грёбанный зверь понёсся прямо на Салимана!
        Я вцепился в его шерсть и процедил сквозь зубы:
        - Какого хрена ты творишь? Уходи на маршрут!
        София бросилась волку наперерез.
        Метнулась ловчая сеть Агры.
        - Не меша-а-ать! - рявкнул неожиданно Бессмертнов.
        Демон беспрепятственно достиг первого зрительского ряда и оттолкнулся лапами от сидений, проломив сразу несколько штук, а затем прыгнул вверх, да так высоко, что у меня перехватило дыхание...
        Исчез он прямо в воздухе, ровно над точкой стартовой станции ипподрома.
        Чёртов засранец!
        Перед глазами мелькнула круговерть, а потом... я оказался на финишной станции.
        Как?.. Как, мать его, он это сделал? Демон проскочил все точки маршрута на ипподроме так быстро, что мои глаза даже толком не увидели промежуточных станций.
        Студенты вскочили.
        Зал громыхнул аплодисментами, воплями восторга и свистом. Галей схватился за лоб и рухнул на сиденье, а вот Салиман, наоборот, поднялся и захлопал вместе со всеми.
        Волк повторил свой трюк ещё раз пять и остановился, чтобы отдохнуть.
        - Красавчик, - похвалил я его. - Но больше так не делай, иначе кого-нибудь хватит удар. А теперь доставь меня внутрь конюшни.
        Демон сразу понял, что я хочу сделать.
        - Погоняем травоядных?
        - Можно и так сказать, - улыбнулся я.
        - Ты мне нравишься, Чародей.
        Осклабившись, волк рыкнул и снова подпрыгнул в воздух. Исчезнув на стартовой станции, он появился точно внутри конюшни. Паника среди животных началась жуткая - вой, блеяние, ржанье.
        Я неторопливо направил волка вдоль по коридору, а сам начал быстро открывать задвижки на загонах один за другим.
        - Терпи, дружище, - сказал я Демону, ощущая, как он напрягся, когда увидел, что между ним и едой теперь нет никаких преград.
        И он стерпел.
        Когда все загоны были открыты, я вернулся к воротам конюшни и распахнул их. Перед конюшней меня встретила София. Злая, конечно. Правда, когда она увидела, что животные выбегают в коридор и несутся мимо волка на площадку ипподрома, то шагнула назад, чтобы освободить им дорогу.
        Впереди всех неслась лама Тучка.
        У неё был опыт тесного общения с Демоном, и она удирала от него так, будто собиралась взлететь. Демон же не обращал на перепуганных животных внимания.
        Он остановился посередине площадки, оглядывая восторженных зрителей. Ипподром снова оглушили аплодисменты. Хотя не все были рады такому представлению.
        Увидев Тучку в опасности, Мидори вскочила и бросилась вниз, но её удержал Мичи.
        Девушка рвалась из его хватки и орала:
        - Убью, гад!!! У-у-у-бью! Отойди от моей Ту-у-у-чки, живодёр! У неё слабое сердце! И нервы! Кирилл! Не тронь мою Ту-у-учку!!!
        Мичи еле её удерживал, а сам лыбился во все зубы, оценив по достоинству моё представление.
        - Ну что? Повторим пробежку? - тихо спросил я у волка. - Только теперь в окружении еды. Покажи, что ты себя контролируешь.
        - Это ты меня контролируешь, - возразил Демон.
        Он в пару прыжков достиг стартовой станции.
        И снова волк буквально мелькнул по маршруту, доставив меня до финиша за считанные мгновения. Зал не переставал рукоплескать. Студенты вскакивали с мест, кричали и свистели, а Галей, Салиман и Бессмертнов продолжали внимательно наблюдать за поведением волка. И за мной, конечно.
        Краем глаза я заметил, что на вечно мрачном лице Галея появилась улыбка. Он был доволен своим учеником, хоть и старался этого не показывать.
        София и Агра ждали нападения волка в любую секунду, но сами будто не могли поверить глазам: громадный хищник не проявлял агрессии, не делал попыток охотиться. Он смиренно покорился магу, подавив инстинкты.
        - Разрешите его погладить! - вдруг выкрикнула одна из студенток, сидящих на самом верхнем ряду. Она поднялась с места и подняла руку. - Пожалуйста! Можно его погладить?
        - Ни в коем случае! Вы в своём уме? - громко и довольно резко отказала София. - Это смертельный риск! Тунтурийский волк - хищник, а не плюшевая игрушка!
        - Но он же его гладит! - Девчонка указала на меня.
        - Он тоже смертельно рискует! - София посмотрела на меня и взглядом показала, что пора убирать волка от толпы.
        Тут я был согласен.
        Демон начал нервничать, всё чаще скалиться и утробно порыкивать, выказывая недовольство. Я опять наклонился к его уху.
        - Отличная работа, дружище. А теперь перемещаемся к вольеру.
        - И пожрать мне сразу принеси.
        Волк повернул в сторону стартовой станции, чтобы переместиться на площадку у зоопарка, но внезапно остановился и оскалился.
        - Еда сама пришла...
        У одной из колонн Манежа стояла Джанко.
        Увидев, что волк на неё смотрит, девушка шагнула назад, но Демон в один прыжок оказался рядом с ней. На трибуне кто-то вскрикнул от ужаса.
        - Только не беги! - услышал я голос Софии. - Медленно отходи! Не смотри ему в глаза!
        Джанко тут же зажмурилась и сделала ещё один шаг назад.
        В этот момент в Демона метнулось копьё, пущенное Агрой, но я успел выставить щит Стража, используя божество Хого и защищая волка. Сам же в это время говорил с ним, вцепившись в его шерсть:
        - Только тронь девчонку, засранец.
        Зверь принюхался. По его телу пронеслась дрожь - он еле себя сдерживал.
        - Отойди от неё. - Я призвал всю энергию Друида, чтобы повлиять на волка. - Отойди, я сказал! Наза-а-ад!
        Демон дёрнулся подо мной, зарычал, опустил голову и... отступил от девушки.
        Потом ещё отступил, и ещё.
        - Лежать!
        Демон опустился на землю.
        Всё вокруг стихло. Зрители замерли в напряжении и изумлении. Только изумлять их мне нахрен было не нужно. Меня чуть удар не хватил, когда волчара кинулся к Джанко!
        Девушка открыла глаза и посмотрела на меня.
        Она тяжело дышала, но на её лице не было страха - только восторг. Джанко что-то собралась сказать, но я опередил её:
        - Стой на месте и молчи. Не шевелись. - Я постарался не слишком повышать голос, чтобы не заставлять волка нервничать.
        Джанко моргнула и закусила губу, а я снова обратился к Демону:
        - Теперь встаём и уходим. Всё. Представление закончилось.
        Дважды просить не пришлось.
        Волк мгновенно вскочил и рванул к стартовой станции. Он и сам торопился отсюда убраться, пока не стало поздно.
        Когда мы исчезли и появились уже у зоопарка, я смог немного расслабиться и выдохнуть. Но пальцы всё ещё цеплялись за шерсть волка. Они будто окаменели от напряжения и никак не могли разогнуться.
        Я уткнулся лбом в затылок Демона и прошептал:
        - Ты был на высоте, дружище. Спасибо.
        - А пожрать?
        Усмехнувшись, я обнял зверя за шею.
        Пока я кормил и возился с Демоном, к вольеру подошли несколько человек. Салиман, Бессмертнов, Галей и София.
        - Это было прекрасно, молодой человек, - высказался ректор, когда я наконец вышел из вольера и закрыл клетку. - Не зря господин Салиман уговорил меня посетить сегодня вашу тренировку. Вы контролируете опасного хищника даже в сложной ситуации. В ближайшее время Совет позволит поставить на животное Путевую Печать и даст допуск к общественным маршрутам. Но в любом случае, покидать Академию вы просто так не сможете. Только с нашего разрешения и под присмотром.
        Он посмотрел на Софию и добавил:
        - Вам достался сильный Друид, госпожа Лайфоро. Уделите ему время. А ещё уделите время безопасности стадиона. Как та студентка вообще оказалась перед волком?
        - Мы выясним, господин ректор. - София кивнула. - Такого больше не повторится.
        Похоже, она до сих пор не могла прийти в себя после моего представления, и мне ещё предстояло перед ней объясняться.
        Ректор тем временем обратился к Салиману и Галею:
        - Что ж, я подумаю над вашими словами, коллеги. Теперь я вижу, что, возможно, была допущена ошибка по поводу этого студента. И насчёт господина Орлова... хм... вскоре примем решение.
        Бессмертнов ещё раз высказал мне своё «Это было прекрасно» и в сопровождении Софии и Салимана отправился к Башням, а вот Галей остался.
        Я ждал, что его огромная ручища ухватит меня за грудки, встряхнёт, а потом на мою несчастную голову обрушатся потоки ругани, но учитель неожиданно предложил:
        - Прогуляемся?
        Когда мы отошли подальше от ипподрома и зоопарка, Галей вручил мне наушник. Такой же, какой у меня уже был. Переводчик иномирных языков.
        - Постарайся не сломать. Мне стоило больших трудов достать его.
        - Спасибо, учитель. - Я сгрёб наушник с его ладони и немедля установил в правом ухе, пока никто не видит.
        - Я знаю, что ты учишь язык подземных магов, - сказал Галей. - Это хорошо. Не забрасывай. Наушник может подвести в любой момент, а с подземными магами тебе, скорее всего, предстоит ещё встретиться.
        Он не стал ничего добавлять.
        Мы молча прошли дальше по дорожке, в сторону сада.
        Оглядев пустынную округу, учитель опять заговорил, но уже на другую тему:
        - Теперь в Совете у тебя есть два покровителя из пяти, Салиман и Бессмертнов. Особенно важно, что на твоей стороне ректор. Он председатель Совета Академии, и от его решений много чего зависит. Однако нужно время, чтобы он пересмотрел собственные решения и принял новые.
        - О чём вы? - спросил я.
        - О том, что ты определён в низко-слабую группу Витязей, и я не имею права тебя учить. На это решение повлиял Бажен Орлов, как обладатель статуса Сановный Наставник и главный по Линией Витязей. Ты сможешь попасть ко мне на обучение только после того, как сдашь первый экзамен в начале зимы. И сдашь его хорошо. Но Орлов будет тебе всячески мешать. Один Коровин чего стоит. С ним невозможно овладеть ни мечом, ни бронёй, поэтому я хотел бы...
        Галей остановился и внимательно посмотрел на меня.
        - Я хотел бы похвалить тебя, Кирилл. В тех условиях, в каких тебе пришлось оказаться, ты проявляешь на редкость разумный подход к учёбе. Ему и следуй. Только знай, что этого недостаточно. Вокруг тебя сужается круг. Крушение верхолёта и тот донос Орлову - звенья одной цепи.
        - Я знаю, учитель. Поэтому у меня есть план.
        Я рассказал Галею все свои мысли насчёт турнира Витязей и дальнейшей учёбы, а также в деталях описал, как собираюсь вычислить предателя в ближайший выходной.
        И впервые Галей не счёл мои слова бредом малолетнего и неопытного ученика.
        - Хорошо, - сказал он. - По поводу турнира - идея здравая. Но знай, что слаженность команды играет там большую роль. И если ты не сможешь сделать из тех слабаков и оболтусов команду, то вы вылетите из турнира в первый же день.
        - День?.. - вытаращился я на него. - Он что, идёт несколько дней?
        - Турнир длится два дня. Я бы советовал тебе изучить альбомы победителей в архиве и изучить вопрос тщательнее. А что насчёт предателя, то скажу тебе одно: не лезь под свет заклинания Повинности одновременно с кем-то ещё, понял? Закрывай глаза, отворачивайся, но не смотри на ядро заклинания.
        Он предостерёг меня ещё от кучи всего, и внезапно мне даже показалось, что Галей проявляет такую же заботу, какую бы проявил отец, будь он жив.
        Единственное, о чём учитель не захотел говорить - это чем он занимается на службе у Акулины Снеговой. Он сразу же оборвал мои расспросы привычным: «Не лезь туда!». Правда, добавив веское: «Как только у меня найдётся что рассказать, поверь, ты всё узнаешь одним из первых».
        И снова разговор вернулся к предателю.
        Мы договорились, что Галей будет ждать наготове в условленном месте, а за каждым из семи студентов в тот день будут следить проверенные люди. Как только я узнаю имя доносчика, его схватят. И кем бы он ни был, его ждёт плен. Даже если это будет Мидори.
        На том и решили.
        - Мне жаль, что учёба началась не так, как мы предполагали, - сказал Галей напоследок и грузным шагом направился вдоль дорожки к зоопарку.
        Отойдя уже на приличное расстояние, учитель вдруг обернулся.
        - Отличная, кстати, вышла тренировка, опоссум! Твой тунтурийский волк хорош! Но до искусства Мастера Ли ему далеко! Демон переигрывает, изображая покорность и невозможность преодолеть преграды! Вы друг друга стоите!
        Усмехнувшись, Галей отправился дальше.
        
        ***
        
        На уроках мне так и не удалось встретиться с Мичи.
        Из-за того, что я был определён в низко-слабые группы по всем Линиям обучения, у меня не вышло пересечься с Мичи в Башне Стражей. У него в это время тоже были занятия, только в средне-сильной группе, а на перемене я не смог его найти.
        То же самое получилось с Джанко в Башне Целителей.
        Меня всё не покидало чувство тревоги насчёт того, что она говорила. Я даже спрашивал о подобных случаях у Исидоры, но та сообщила лишь то, что я и без неё знал.
        А вот Лёва неожиданно оказался сведущ в этом вопросе.
        - Ты слышал что-нибудь об озеле Аглаины Слёзы? - внезапно спросил он.
        - Чего? - не понял я.
        - У нас в княжестве есть озело... водоём то есть. Аглаины Слёзы называется. По легенде, давно-давно жила девушка по имени Аглая. Она была сильной Целительницей. И вот однажды случилась война с соседним племенем, и Аглая попала в плен. Её хотели заставить лечить воинов из стана вл-лага, но она отказалась, и тогда её увели к местному князю на казнь. Но оказалось, что сам князь был смел-лтельно л-ланен на поле боя, и тот, кто его излечил бы, получил бы свободу. Аглая вылечила князя с помощью целительного поцелуя, передав ему часть своего божественного духа. И тогда девушку отпустили, но она не знала, что пл-ливязала себя к князю. К тому, кого она люто ненавидела. Сходя с ума от отчаяния, Аглая часто ходила к озелу, где плакала днями и ночами. И однажды утопилась.
        - Какая весёлая легенда, - вздохнул я, выслушав байку Лёвы. - А историй со счастливым финалом нет?
        Лёва даже не улыбнулся.
        - Нет. Целители либо сходят с ума, либо убивают себя, либо... - он нахмурился, - либо остаются вместе с тем, кого они вылечили. Будь Аглая послабее, как Целитель, то у неё были бы шансы. Но она была сильной, а значит, и любовь у неё возникла сильная.
        Я потёр лоб.
        Ну кто бы знал, а?
        И что теперь? А если Джанко вдруг решит тоже что-нибудь с собой сделать? Как её теперь уберечь? Судя по симптомам, у неё, и правда, может помутиться рассудок.
        В поиске решения проблемы я изучил кучу документов и книг в библиотеке. Мне помогала Исидора, но даже вместе мы не особо преуспели. Нарыли несколько свидетельств таким же случаям, как у меня и Джанко, и все эти случаи заканчивались либо ранней смертью Целительницы, либо отшельничеством и сумасшествием, либо... кхм... свадьбой с пациентом.
        Исидора, конечно, поняла сразу, зачем мне все эти сведения.
        Ну не для сочинения же.
        - Вот это ты влип, - покачала она головой. - Надеюсь, она хоть не глупая, и ты сможешь её терпеть?
        - Она далеко не глупая. И красивая. И сильный маг, - ответил я. - Но всё это неправильно.
        - Ещё бы. Получается, что у неё нет выбора. А вот у тебя он есть. Ты не обязан ей ничем. Она лечила тебя добровольно.
        В тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю.
        Исидора ведь не знала, что благодаря моей настырности и легкомысленности в Ютаке я тоже приложил к этому руку, да и в Котлованах не особо-то сопротивлялся. Ну а что мне тогда было делать - сдохнуть там, что ли?..
        В отчаянии я обратился к Софии Лайфоро.
        Она хоть и была Знахарем, а не Божественным Врачом, но считалась сильной Целительницей. София обладала рангом Врача Трёх Богов, как и Лидия Зернова из Ютаки.
        Её ответ тоже оказался не слишком радужным:
        - В лёгких случаях можно излечиться, если долго не видеть пациента. Но не со всеми это работает. Особенно когда Целитель обладает большой силой, а болезнь усугублена чувствами. Есть только один способ, самый радикальный. Отказаться от врачевания. Совсем. Не применять свой Божественный Дух, не выпускать его. Ну и не видеть пациента, конечно. Вообще никогда не видеть. Тогда привязанность иссякнет.
        Это прозвучало как приговор.
        До самого выходного я всё время возвращался к мыслям о Джанко. Когда сидел на занятиях, когда дрался на мечах или создавал броню на уроках у Коровина, когда чистил загоны с Мидори, когда тренировался с Лёвой или Исидорой, когда писал лекции, читал в библиотеке, засыпал или просыпался.
        И вот когда наступил выходной, я опять открыл глаза с этой мыслью, но пришлось отодвинуть её на второй план, потому что именно сегодня должно было случиться то, к чему я так тщательно готовился.
        Сегодня предстояло вывести доносчика на чистую воду.
        Дождавшись вечера, я предложил Лёве отпраздновать окончание первого этапа наших тренировок и позвал его посетить городок Дардив, что находился на территории Академии. Городок, больше похожий на красочную деревню, занимал большую часть восточной территории.
        Наш путь лежал в таверну «Четыре лотоса», которую, по словам Лёвы, держал столетний старик - Жрец, приехавший сюда очень давно.
        - Такая замечательная тавел-лна! - рассказывал счастливый Лёва, пока мы собирались. - Там Жани, девушка Игната, пиво подаёт! Может, мы и самого Игната там увидим! Вот было бы замечательно!
        Да, было бы замечательно, потому что этого я и добивался.
        Именно в «Четырёх лотосах» всё и должно было случиться...
        Книга 2. Эпизод 19.
        Городок Дардив не зря носил такое название.
        «Дар дивный» - так обозначил его первый ректор Академии, и был прав.
        С высоты Башни Витязей я несколько раз наблюдал, как с приходом сумерек зажигаются огни Дардива вдалеке, как радужное мерцание покрывает стены домов от основания до самых крыш, а многочисленные башенки озаряют небо светом шпилей с символом бога Бартла - молниями на эфесе меча.
        Дардив по архитектуре отдалённо напоминал город-памятник русского зодчества.
        Статные трёхэтажные хоромы из брёвен, терема, фигурные кровли, похожие на церковные купола, резные узоры на воротах и ставнях, широкие улицы, скамьи и беседки.
        И всё это было сдобрено магической игрой света и мерцанья.
        В этом сказочном месте жили простые люди, маги и ординары - обслуживающий персонал Академии: столяры, строители, уборщики, садовники, повара, торговцы, врачи местной школьной больницы и другие.
        Всю дорогу до Дардива Лёва не умолкал, рассказывая мне легенды, которые когда-то поведал ему старший брат Игнат.
        И про «площадь с самыми быстрыми каруселями, на которых когда-то давно исчезли три студента», и про «страшную мельницу, построенную на костях одного злого мага», и про «скамейку, присев на которую можно попасть на сто лет назад», и про «дух, живущий в местном пруду и пожирающий детей».
        По дороге я наслушался кучу ереси.
        А ещё Лёва прихватил с собой один из своих деревянных мечей и на ходу отрабатывал удары, шаги и замахи.
        Надо отдать должное, двигался он теперь намного быстрее и увереннее, хотя до сих пор сторонился Платона Саблина и старался не попадаться тому на глаза вне уроков.
        Из-за того, что почти каждый вечер мы возвращались с тренировки вместе, Лёву больше никто не заставлял рычать, никто не издевался над ним прилюдно, но пока и не воспринимал всерьёз поединок между ним и Саблиным.
        А ведь их схватка должна была состояться уже скоро - через неделю. Это был мой личный вызов, и я собирался довести дело до конца, обучив парня так, чтобы у Саблина не осталось шансов.
        Сам же Лёва, почувствовав мою поддержку, старался изо всех сил. Получалось не всё, далеко не всё, но он тренировался на пределе возможностей своего тела.
        - А ты заметил, что я похудел? - вдруг спросил он, когда мы шли уже по центральной улице Дардива, мимо мерцающих теремов и группки хохочущих студентов на скамье.
        Я покосился на Лёву.
        А ведь и правда.
        Увлёкшись учёбой и кучей проблем, я даже не заметил, как мой сосед по комнате сбросил килограммов пять, а может, и больше.
        - Так легко стало! - выдохнул он, вскинув руки над головой. - Но надо ещё похудеть, чтобы уж навел-лняка!
        В распахнутом пальто, с раскрасневшимися щеками и с мечом наперевес, Лёва выглядел как ребёнок на прогулке. Он был счастлив.
        - А ты отдал те конфеты своей девушке?
        - Отдал, - кивнул я. - При луне. Всё, как ты советовал.
        На самом деле с теми желейныйми «конфетами» мне пришлось повозиться ещё сегодня с утра. Прочитав инструкцию, я сделал точно так, как было указано: намочил, нагрел, охладил, размял, опять нагрел и охладил. Только после этого клейкие оковы были готовы к работе, и из них можно было лепить всё, что угодно.
        Так я и сделал.
        Чтобы спрятать желе, мне пришлось делать жгут и наматывать его от запястья до локтя, а затем просовывать в рукав рубашки. И даже несмотря на то, что оковы чувствовали хозяина, который их активировал, с каждым шагом мне тянуло руку и давило кожу, но приходилось терпеть.
        По пути нам встретились не только немногочисленные жители городка, но и студенты.
        Они, как и мы, проводили свой выходной в единственном месте на территории Академии, где можно было развлечься: посетить площадь аттракционов, местный музей истории, посидеть в тавернах, покормить уток в пруду, полакомиться медовыми блинами, прогуляться среди теремов с магической подсветкой и гирляндами.
        - Привет! - неожиданно поздоровались с нами три девушки, идущие в сторону Башен. - Можете не соваться сегодня в «Медовую блинную»! Там закрыто!
        Я впервые видел этих девчонок, да и блины есть не собирался, но ответил на приветствие и улыбнулся.
        Как только они прошли мимо, перешёптываясь и хихикая, Лёва ткнул меня локтем в бок.
        - Это, кажется, Охотницы. Ты теперь личность узнаваемая на всех Линиях после того выступления с волком. О тебе вся Академия гудит уже несколько дней. Меня даже одна девочка пл-лосила взять у тебя автогл-лаф, ну или хотя бы стащить из твоей сумки кал-ландаш и принести ей на память.
        Автограф казался уже перебором (про карандаш я вообще молчу), а вот насчёт остального Лёва был прав.
        После тренировки с Демоном меня стали узнавать даже студенты старших курсов, многие здоровались, подходили на переменах, знакомились и делились восторгами насчёт моей друидской силы.
        Даже Исидора была в шоке, хотя её очень трудно удивить.
        - Жаль, что Исидол-ла с нами не пошла, - высказался Лёва, тоже про неё вспомнив.
        А вот я, наоборот, был рад, что Исидора отказалась идти.
        Чем меньше знакомых увидит меня в таверне, тем лучше. Будь моя воля, я бы вообще выбрал другое место, но приходилось считаться с привычками секретаря Канцелярии и его любовью к девушке, подающей тут пиво.
        Таверна «Четыре лотоса» находилась в конце центральной улицы, у площади с высоким теремом и огромной мерцающей статуей бога Бартла, похожей на голографическую объёмную проекцию, которая ещё и сверкала молниями.
        Когда мы вошли на крыльцо таверны, нас неожиданно окликнули:
        - Мальчики! Стойте! Погодите, я с вами!
        По дороге со стороны Башен бежала Исидора.
        Она неслась со всех ног, и впервые я видел её с распущенными волосами. Было видно, что Исидора решилась выйти из комнаты в последний момент: наспех накинула пальто, стянула с волос куцую ленту и побежала.
        Девушка остановилась у крыльца и перевела дыхание. Из её рта вырвался пар.
        - Решила, что пора хоть раз повысить общий интеллектуальный уровень среди посетителей этого заведения, вы так не считаете?
        Лёва засмеялся.
        Так, похохатывая, мы и вошли в таверну, только настроение сразу же испортило то, что мы там увидели.
        Во-первых, было очень много народу. Чересчур много.
        Во-вторых, за одним из столиков что-то отмечали Саблин и его компания. Они ржали на всю таверну, чокаясь кружками с белым пенным напитком. Это был настолько странный цвет для пива, что я поморщился. Будто кефир или вскипевшее молоко (не мог терпеть ни того, ни другого).
        Лёва тут же приуныл.
        - Совсем забыл... у Саблина же именины сегодня. Семнадцать исполнилось.
        - Ну и хрен с ним, - бросил я и прошёл к одному из двух пустых столиков в углу.
        Как только мы уселись, к нам подошла девушка в цветастом фартуке. Рыженькая, с большими карими глазами.
        - Добро пожаловать в «Четыре лотоса», господа! - Она буквально прокричала это, чтобы её услышали - шум в таверне стоял жуткий.
        Это и оказалась Жани, девушка Игната Зверева.
        Вообще-то, её звали Жанна. Она была Мастером Материй, но в Академии никогда не училась - так сказал Лёва.
        Мы заказали по кружке пива «Белый Лотос» - того самого, которое сейчас поглощала четвёртка Саблина. Напиток подавался в самоохлаждающихся кружках с соляным знаком Дуо, да и спирта почти не содержал. Только такой и разрешали подавать студентам до восемнадцати.
        - Смотрите, он же пьяный, - прошептала Исидора, показывая глазами на Саблина, раскрасневшегося от хохота. - Они что, капельную медовуху в напиток тайком добавляют? Как они её в Академию пронесли? Куда смотрел Храмов?
        Мне, если честно, было плевать, что Саблин пьяный - лишь бы не мешался.
        Стоило об этом подумать, как засранец нас заметил.
        Он вскинул брови, увидев за столиком Исидору, будто не мог поверить глазам, а потом недобро улыбнулся своим дружкам, поднялся и направился к нам.
        - О нет... только не это, - заволновался Лёва, придвинув ближе свой деревянный меч и кружку с «Лотосом».
        В этот момент в таверну вошёл Игнат Зверев, ради которого я сюда и пришёл.
        Серьёзный и хмурый, толстяк без промедления проследовал к бару и уселся на стул с краю, ожидая, когда его Жани освободится. По словам Лёвы, он делал так каждый выходной: пропускал кружку-другую креплёного «Лотоса» и ждал окончания работы таверны, чтобы проводить свою девушку домой.
        Лёва брата не заметил - всё его внимание сейчас занимал Саблин.
        Тот навалился ладонями на наш столик и навис горой, уставившись на Исидору и еле держась на ногах.
        - Не хотите потанцевать, его высочество зубри-и-ила?
        Исидора смерила его презрительным взглядом.
        - В морду захотел получить, его высочество скотина?
        Хотя девушка не просила защиты, отлично справляясь сама, я и Лёва поднялись одновременно.
        Чтобы не привлекать лишнего внимания, я придержал Лёву и сам вышел из-за стола, после чего молча взял Саблина за локоть, оттянул к его дружкам и толкнул на стул.
        - Заберите именинника. Если ещё раз подойдёт, то вылетит из таверны. Возможно, без зубов.
        Один из дружков Саблина, Андрей Котов, тут же вскочил, но его резко одёрнул Егор-Глыба, прошипев:
        - С-с-ядь! Не лезь к нему!
        Эти ребята тоже были наслышаны о моей тренировке с Демоном и опасались конфликтовать открыто - не знали, чего от меня ожидать.
        Сам же Саблин, будто не замечая никого вокруг, поднялся и пьяным шагом опять устремился к Исидоре. Развезло его знатно.
        - Я хочу потанцевать с зубри-и-илой! - объявил он громко. - У меня имени-и-ины! Мне мо-о-ожно!
        - Нельзя. - Я ухватил его за шкирку и швырнул обратно на стул.
        Не хотелось развязывать тут драку и излишне шуметь. Рисковал спугнуть Игната.
        Но тут очень не вовремя Лёва проявил неуместную храбрость и бросился на противника. Клинок деревянного меча резанул воздух и опустился Саблину на плечо.
        Тот взвыл от боли.
        Он не стал ждать и отвесил Лёве смачный удар кулаком в нос. Даже пьяный он сделал это точно и сильно.
        Лёва осел на пол, закрыв лицо ладонями, но почти сразу вскочил и, зарычав от злости, налетел на противника с новой силой. Саблин рухнул на спину, прямо на стол, уставленный кружками с «Лотосом», а Лёва навалился на врага сверху и принялся колотить по лицу, как умел. Неуклюже и беспорядочно.
        Таким разъярённым я его ещё не видел.
        Пока драка не переросла в побоище, я бросился их разнимать, но тут в Лёву вцепился его старший брат Игнат.
        - Лев!! Ты что творишь?! Лев! Сдурел совсем?!
        К секретарю Канцелярии никто не полез.
        Дружки Саблина отошли в стороны, я тоже не стал вмешиваться, как и Исидора. Она замерла рядом, прошептав:
        - Никогда не была причиной драки... это так глупо. Жаль, что не вышло повысить общий коэффициент интеллекта посетителей таверны.
        - Кажется, ты его неожиданно понизила, - бросил я мрачно.
        Скорее всего, сейчас Игнат потащит Лёву в Башню, и мне с Галеем придётся действовать не так осторожно, а ведь хотелось сделать всё тайно, не меняя ничьих привычек и поведения, не привлекая даже капли внимания к тому, что кто-то копается в тайнах Канцелярии, особенно Орлова и его знакомых.
        Игнат еле оттащил Лёву от Саблина.
        - Лев! Пошли отсюда! Дисциплинарное взыскание тебе светит щедрое!
        - А мне плева-а-ть! - выкрикнул Лёва и снова дёрнулся к пьяному врагу, ухватив того за грудки.
        И тут у меня возникла идея.
        Пришлось импровизировать на ходу.
        Я, будто случайно, толкнул плечом стоящего рядом Андрея Котова, а тот только и искал причину, чтобы мне врезать. Он размахнулся, его кулак метнулся к моему лицу, но я увернулся и оттолкнул Котова, на этот раз уже рукой. Он не удержался и навалился спиной на Лёву, Саблина и Игната.
        Все трое рухнули на пол.
        И драка вспыхнула с новой силой.
        Пьяный Саблин бил, не разбирая, чьё лицо попадается под его крупный кулак. Пару раз досталось и Игнату. Хорошо досталось.
        И вот теперь я решил вмешаться уже решительнее и задействовал Линию Стража - просто отшвырнул дерущихся таранной волной щита. Причём сделал это так, чтобы Игната отбросило в другую сторону, ближе к бару.
        - Займись Лёвой, уведи его отсюда, - попросил я Исидору, а сам направился к Игнату.
        Жани кинулась к нему.
        - Игнат! Тебе нужен Целитель? Игнат!
        В этот момент настала моя очередь присоедниться.
        - Дайте его осмотреть. Я Целитель.
        Жани непонимающе уставилась на меня.
        - Ты же парень. Какой из тебя Целитель?
        - Жани... он правда Целитель, - простонал Игнат, садясь на полу и зажимая ладонью разбитый нос. - Это же Волков. Ну тот...
        - А-а... маг с шестью Линиями. - Глаза девушки расширились от удивления и больше она не возражала, но явно сомневалась в моих целительских способностях.
        - Они сейчас уйдут, не волнуйтесь, - сказал я ей, кивая в сторону Саблина. Того как раз спешно приводили в чувство.
        Игнат попытался встать.
        - Лев... мне нужно проверить брата... - Он строго и в то же время с заботой глянул на Лёву, которого Исидора уже тянула за руку в сторону выхода.
        - Моя подруга уведёт его в больницу, у него царапины, но их лучше в больнице исцелить. - Я помог Игнату подняться с пола. - А вот у вас совсем небольшая ссадина, нужно умыться и обработать, пока не опухло. Через полчаса никто и не заметит, что вы попали под удар.
        Я сыграл на том, что Игнат вряд ли хотел тратить время и тащиться в больницу, но и с опухшей физиономией гулять с девушкой тоже не собирался.
        - Можете налить чашку горячего чая? - снова обратился я к Жани. - У меня есть один знахарский способ исцеления. Довольно быстрый.
        Девушка немедля кинулась к чашкам.
        Они, как и кружки для пива, тоже имели соляной знак. Только не охлаждающий, а разогревающий. Знак огня, божества Ган.
        Через полминуты Жани уже подала мне чашку с чаем, ну а Игнат, чтобы не портить себе оставшийся вечер, покорно пошёл со мной в туалетную комнату, бормоча по дороге:
        - Какого Сидха на него нашло? Лев всегда смирный был, даже робкий, всего боялся... а тут, как зверь.
        - У него с одногруппником небольшие разногласия, - ответил я уклончиво.
        - Ничего себе, разногласия... - Игнат вздохнул. - То, что он решил постоять за себя, это хорошо, я совсем не против, но... драка в общественном месте. Только бы из Академии не выгнали. Я же еле его сюда устроил. Все деньги сгрёб... а он, как идиот, в драки лезет.
        В туалетной комнате было пусто - все сбежались в зал, чтобы посмотреть на драку.
        Игнат открыл воду в раковине, дёрнув за шнур, и стал умывать лицо, а я незаметно вытянул из-под рукава рубашки конец жгута из клейкой массы. Отделил часть и скрепил дверь со стеной, чтобы никто не смог зайти или выйти.
        Лечить Игната я не планировал, потому что не умел этого делать - Целитель из меня был хреновый. Единственное, чем я владел - это вытягивание ядов из организма, но тут был совсем другой случай.
        Я поставил чашку с чаем на тумбу, незаметно вытянул и оторвал ещё один кусок клейких оков из-под рукава. Затем спрятал в кулаке и подошёл к Игнату.
        - Позвольте взглянуть.
        Тот шмыгнул носом, поморщился и замер, давая разглядеть мне его подбитое лицо.
        - Сейчас снимем опухоль... но будет жечь, уж извините, - начал я с умным видом, ненавидя себя за нахальное враньё человеку прямо в глаза, затем поднял руку к его лицу.
        - Да ладно, потерплю, - нахмурился Игнат. - Я хочу сегодня предложение Жани сделать, даже брачное ожерелье купил. Так что мне никак нельзя быть опухшим.
        После его слов у меня даже рука чуть замедлилась.
        В мыслях я поморщился неприятному совпадению: портить Игнату такой вечер не хотелось, но деваться некуда. Ведь задействованы люди, и не только Галей, но и его знакомые. Да и разоблачение предателя больше не могло ждать - слишком высокие ставки.
        - Извини, Игнат. - Это всё, что я сказал, прежде чем залепить парню рот клейкими оковами, чтобы он не успел произнести ни слова из какой-нибудь молитвы.
        Игнат обладал первым жреческим рангом Монах и мог бы оказать сопротивление.
        Но он даже дёрнуться не успел - я толкнул его спиной на стену и задействовал ещё часть оков, разведя руки Игната в стороны и прилепив их к стене.
        Он замычал, вытаращившись в ужасе, и попытался пнуть меня. Чтобы его полностью обездвижить, пришлось использовать остатки оков. Теперь, прикованный к стене по рукам и ногам, секретарь Канцелярии мог лишь злобно таращиться на меня, мычать, сопеть и дёргать головой.
        Я быстро забрал чашку с тумбы, достал из кармана горошину заклинания Повинности и на глазах Игната бросил в горячий чай, поднеся чашку к его лицу.
        - Ещё раз извини.
        Покрасневшие глаза Игната смотрели то на меня, то на чашку. Он хрипло дышал, но уже не мычал, с ужасом ожидая участи и не понимая, что вообще происходит. Уверен, он думал, что я заставлю его это выпить.
        Ну а я отсчитывал секунды и зорко наблюдал за горошиной и её скорлупой.
        Нельзя было раньше времени закрывать глаза, чтобы не провоцировать Игната повторять за мной, но и нельзя было самому смотреть на ядро заклинания - тогда оно могло не подействовать.
        Нужно было выгадать момент.
        И вот послышался треск скорлупы. Чай в чашке окрасился в серый, завоняло тухлятиной. Видя всё это, Игнат замотал головой, задёргался всем телом, неистово замычал. Его глаза будто вопили: «Нет! Не-е-е-ет! Я не буду это пи-и-ить! Я лучше сдо-о-охну!».
        Чай почернел и забурлил.
        Треск стал громче, чашка в моей руке задрожала.
        - М-м-м-м-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м! - Замычал Игнат ещё сильнее, его пухлощёкое лицо моментально покрылось потом.
        И в тот самый момент, когда в потолок метнулся первый луч из потрескавшейся горошины, я закрыл глаза. Через секунду чашку разорвало на осколки прямо в моей руке. Меня шатнуло назад и окатило вонью.
        Я устоял, вслушиваясь в реакцию Игната.
        Он перестал мычать и теперь тяжело сопел.
        - Игнат? - произнёс я, не открывая глаз и нашаривая пальцами клейкие оковы на его лице. - Поговорим?
        Он хрипло выдохнул, как только я убрал кляп.
        - Расскажи, участвовал ли ты в заговорах, нарушал ли правила ведения отчётности в Канцелярии, писал ли доносы?
        - Я... нет. Конечно, нет, - охотно заговорил Игнат. - Я всё делал правильно, ни в каких заговорах не участвовал... я дорожу своей работой, но мой начальник... терпеть его не могу. И однажды я нарушил кое-что. Нужно было проверить и внести отчёты в архивную книгу, но я задержался у Жани. Мы целовались, а потом я остался у неё ночевать... в первый раз... и потом не проверил отчёты, потому что опоздал утром... это было в прошлом году, но до сих пор гложет...
        - Нет, не то, - оборвал я его, чтобы не тратить время на лишние откровения.
        Заклинание работало около десяти минут, и надо было поторопиться. С другой стороны, стоило проверить секретаря сразу - он мог помогать предателю. Однако оказался ни при чём, и хорошо. Не хотелось бы лишать Лёву старшего брата.
        - Расскажи мне про отчёт, с которым вышел Бажен Орлов в тот вечер, когда учитель Галей привёл меня и семерых других студентов в приёмную Канцелярии. Это было больше трёх недель назад. Ты ведь видел и читал то донесение.
        - Донесение... Орлов... - Игнат напряжённо выдохнул. - Да-да. Точно. Было донесение. Его анонимно прислали в Канцелярию по почте. Я тогда проверил, что жреческая бумага в письме настоящая, как и клятвенная печать. Кто-то написал донос, поклялся на нём и потом отправил нам. К тому же, доклад содержал информацию о студенте Академии... о тебе... поэтому я сразу сообщил своему начальнику, а он сообщил Орлову.
        - То есть Канцелярия и Орлов не знали, кто написал донос?
        - Нет. Он был анонимный. В тот вечер Орлов взял с собой только первое письмо.
        Меня пробрал мороз.
        - А сколько всего было доносов?
        - Семь. Они поступали в течение последних трёх недель, и я сразу передавал их начальнику, а тот - Орлову.
        Семь! Семь доносов! Мой мозг не хотел даже допускать мысли о том, что все семь студентов предали меня. Мичи, Джанко, Мидори... нет.
        - Письма были написаны одним человеком? Или разными?
        - Одним. Точно одним. Стиль везде одинаковый, почерк - тоже. Аноним будто вспоминал детали и добавлял их в следующие письма, чтобы ещё больше на тебя наговорить и убедить в том, что ты опасен.
        Я медленно выдохнул, успокаивая нервы.
        - Процитируй мне первый отчёт. Лёва говорил, что у тебя уникальная память.
        - Х-хорошо... сейчас... - Игнат перевёл дыхание и начал произносить текст.
        Я слушал его с закрытыми глазами, а перед моим внутренним взором невольно возникала картина: как зеленеет бумага, и строчки на ней наполняются сиянием, обнажая правду, которую я так долго ждал.
        «Впервые мне довелось увидеть его, когда он неожиданно появился в нашем лечебном озере. Все подумали, что это учебный манекен для Целителей. Но оказалось, что это человек.
        И он нарушил течение нашей тихой провинциальной жизни так беспардонно, что, боюсь, Ютака ещё долго не придёт в себя. Возможно, уже никогда...».
        Услышав эти слова, я зажмурился до боли.
        Мидори... чёрт возьми...
        Это точно не Мичи, он бы никогда так витиевато не написал. Да и Горо с Хамадой - тоже. Этот текст создала девушка, хоть ни одно слово пока не выдавало пола автора.
        А Игнат продолжал:
        «Он показался мне опасным, до мурашек.
        Его будто призвали из Сидховой бездны, чтобы разрушить наш мир. Но потом все посчитали, что он варвар без Знамения. Только они ошиблись. Он смог убить чароита на глазах сотен людей и сразу стал желанным для тех, кто ценит могущество. Его взял под своё крыло Рио Маямото, но такие, как Оками-кин, не терпят ограничений...».
        Я слушал, и холод проносился по спине.
        Оками-кин...
        В доносе говорилось о том, что неизвестно, как Маямото смог заставить меня служить. Рассказывалось ещё много чего - того, что могло быть известно любому, кто жил в Ютаке. Мои тренировки, мои полёты на верхолёте, мои разговоры с Лидией Зерновой, мои отношения с учителем Галеем, учителем Ма и главой Духовного Дома Янамара, Оракулом Тарэта.
        Но когда Игнат перевёл дух и приступил к следующей части письма, то мороз с новой силой пронёсся по телу. Я не мог поверить ушам.
        «В тот день он должен был покрасить статуи во дворе школы.
        Он не сразу заметил, что я за ним наблюдаю. Вот только статуи он не красил. Он срисовывал с них соляные знаки в свою тетрадь, которую всегда носил с собой. Был очень увлечён, и впервые меня посетила мысль, что он не просто талантлив, но и притягателен в своей серьёзности.
        Он всё чертил знаки, переходя от одной статуи к другой.
        А мои глаза всё смотрели на него, смотрели и смотрели, пока дыхание не перехватило, и не вырвалось то нелепое: «Сделать тебе массаж?..».
        Я схватился за потный лоб.
        Это писала не Мидори.
        Это была Джанко.
        
        ***
        
        Я прислонился плечом к стене.
        Сколько раз я представлял себе, что разоблачаю одного из своих друзей, но итог всё равно оказался ошеломляющим, будто из-под ног ушла земля.
        Джанко.
        Почему она сделала это?..
        Ведь получается, что она влюбилась ещё до того, как на неё подействовала целительская привязанность. Как можно любить человека и писать на него донос?
        А ведь я хотел предложить ей встречаться, чтобы она была ближе, чтобы её не мучила привязанность. Собирался сделать это уже завтра, но теперь... что теперь?..
        Игнат всё говорил и говорил.
        В доносе было описано многое, даже то, как Джанко и я залезли вместе в лечебное озеро, как мы целовались в воде, и как девушка впервые ощутила возбуждение. Как она помогала мне высвободить психодух, как лечила мне колено в комнате у Мичи Хегевары, и как нас застукал Галей.
        Мне казалось, что я бессовестно залез в её личный дневник.
        Даже ощутил чувство неловкости, но сразу отмёл его: мне нужно было понять мотивы доносчика.
        Джанко описывала свои чувства и метания, свою ненависть к Мидори, ведь она искренне считала, что мы с ней тайно встречаемся. Джанко терзалась своей влюблённостью и ненавидела себя за это. Она пыталась с ней бороться, но делала себе ещё больнее.
        Все эти потоки чувств были обрушены на листок бумаги. Но зачем? Какой смысл писать это в доносе? Для Орлова любовные переживания какой-то девчонки не играют роли.
        А потом я услышал:
        «Я была готова отдать жизнь, чтобы исцелить его в Котлованах. Я не просто любила его, но и знала: если не выживет он - не выживет никто.
        Он был нашим спасителем.
        Он использовал не только свой психодух, но и неведомую силу, заключённую в его тетради. Ни одному магу не покорялись соляные знаки с такой лёгкостью, а ему покорялись. Он рисовал их прямо в воздухе, как Мастер Материй, а применял, как маг, открывший в себе древнюю силу.
        И тот странный свиток, который он достал из кармана мёртвого стюарда.
        Я увидела это случайно, когда лежала раненой после схватки с ниудом в салоне верхолёта. Мидори была занята моей раной, но я заметила, что Оками обшаривает труп, забирает у него золотое кольцо и свиток. Не знаю, что именно там было, но это его сильно заинтересовало. Это было что-то важное для него, очень важное...».
        - Джанко, чёрт... что ты наделала?.. - прошептал я себе под нос.
        Благодаря её словам Орлов так сильно заинтересовался моим атласом и его «древней силой». И картой, конечно.
        Только насчёт карты стюарда был интересный момент. Джанко назвала её «свитком». Она не знала, что там изображено, потому что не могла этого видеть.
        И ведь Орлов, допрашивая меня, тоже произносил только слово «свиток». Он не сказал «карта».
        Это говорило о том, что Джанко не была связана со стюардом. Тогда зачем ей всё это было надо? На кой хрен она писала этот грёбанный донос?
        Когда Игнат закончил пересказывать текст первого письма, я тихо спросил:
        - А остальные письма... что в них было?
        В этот момент в дверь постучали, а через пару секунд дёрнулась ручка.
        - Говори давай! - поторопил я Игната.
        - Там были описаны детали всё тех же событий, - ещё быстрее забормотал он. - Аноним добавлял подробности, будто вспоминая их всё больше и больше. Последнее письмо было похоже на бред сумасшедшего. В основном мысли про твой психодух и тетрадь, догадки о твоём странном происхождении и появлении в лечебном озере. Ну и вставки про любовь, прикосновения, поцелуи и тайные желания насчёт тебя. Всё в подробностях и красках.
        - Орлов давал какие-либо распоряжения насчёт этих писем?
        - Только хранить и никому не показывать, особенно Фуми Галею...
        Игнат внезапно закашлялся, а затем затих - действие заклинания Повинности закончилось.
        В дверь продолжали стучать.
        - Игна-а-ат! - послышался глухой голос Жани. - Игнат! У вас всё в порядке? Игнат!
        Я наконец-то открыл глаза.
        Игнат был без сознания. Бедняга свисал мешком, прикованный к стене. На полу валялись осколки чашки, но тухлятиной воняло уже намного меньше.
        Я торопливо отлепил ноги, затем руки Игната от стены и навалил на себя. На ходу скатал оковы в желейный шар и сунул в карман - сейчас было уже не до конспирации.
        Когда я отлепил последний кусок оков от двери, то даже выйти не успел, как в туалетную комнату ворвалась Жани.
        - Что случилось?! Что с ним?
        Увидев Игната без сознания, она бросилась к нему, но я отодвинул девушку плечом и вышел, таща на себе парня (тяжёлый, зараза).
        - Ему срочно нужно в больницу. Почему он скрывал, что так серьёзно болен? - Это первое, что пришло мне на ум: претензия и хмурое лицо, авось не прикопаются.
        - Болен? О нет! Не может быть! - запаниковала Жани, семеня следом.
        В таверне уже никого не было. Всех разогнали, но я не стал задерживаться и потащил Игната на улицу. Там уже ждал человек Галея.
        Я передал безвольное тело секретаря в надёжные руки, а заодно предоставил возможность помощнику самому разбираться с девушкой Игната и придумывать объяснения - мне было уже не до этого.
        Галей должен был ждать меня у Башни Витязей, и первое, что я сказал ему, добежав до условленного места:
        - Три.
        Номером «3» обозначалась Джанко.
        Было видно, что Галей удивлён, но в то же время с его плеч упал груз тревоги: донос написала не его дочь Мидори.
        - За тройкой смотрит один из моих людей, - ответил Галей. - Несколько минут назад она пошла в сторону Манежа и зоопарка.
        Меня бросило в холод. Догадка была слишком очевидной.
        Демон. Джанко отправилась к Демону!..
        ***
        ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, ХОЧУ ПОПРОСИТЬ: В КОММЕНТАРИЯХ ЛЮБЫЕ ДОГАДКИ И ВЫВОДЫ ПО ЭТОЙ ГЛАВЕ ПРЯЧЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОД СПОЙЛЕР. А ТО ИСПОРТИМ ИНТРИГУ ТЕМ, КТО БУДЕТ ЧИТАТЬ ПОЗЖЕ)
        Книга 2. Эпизод 20.
        Вместе с Галеем мы бросились в зоопарк.
        В голове стучали две панических мысли. Первая: Джанко собирается навредить моему волку... убить, ранить, выпустить... да что угодно! Вторая: она решила покончить с собой, спровоцировав Демона на неё напасть.
        И непонятно было, какая из этих мыслей пугала меня больше.
        Добежав до площадки перед зоопарком, мы увидели жуткую картину.
        Помощник Галея корчился на дорожке, беспрерывно кашляя кровью и не в силах вдохнуть. Видимо, он пытался удержать Джанко и не ожидал сильной атаки от студентки-первокурсницы, а теперь поплатился за это.
        Ещё в Котлованах я видел, как она насылала на ниуда хворь, а тот кашлял почти беспрестанно. Она была искусным магом, не зря же её хвалила Лидия Зернова.
        Ну а сама Джанко...
        Сбросив пальто и пиджак, девушка уже перелезала через прутья вольера. Её ладони пылали зелёным целительским огнём. Волк стоял внизу, смотрел на Джанко ярко-жёлтыми глазами и ждал, когда еда сама придёт к нему в пасть.
        Я подавил в себе крик, чтобы не усугублять и без того дерьмовую ситуацию: услышав меня, Джанко могла ускорить свою задумку.
        Но потом... потом крик вырвался сам собой, потому что Галей применил свой психодух - способность к скоростному перемещению.
        Его крупный силуэт мелькнул в сторону вольера и буквально влетел на ограждение.
        Это случилось в тот самый момент, когда девушка уже спрыгнула к волку и встала перед его гигантской мордой. Зверь ощерился.
        - Демон! Наза-а-а-ад! - крикнул я на бегу, срывая голос. - Наза-а-ад! Не трогай!
        В ту же секунду перед волком возник Галей.
        По его телу сверкнули молнии, образуя доспех Витязя Белого Ордена. Оружия у учителя не было, но он без страха пошёл на рычащего волка, отталкивая Джанко в сторону. Только девушка и не думала спасаться.
        Она сама толкнула Галея и кинулась прямо к Демону.
        - Наза-а-а-ад! Демон! - орал я до звона в ушах. - Нельзя! Наза-а-ад!
        Демон уже не смог с собой совладать.
        Он рванул на Джанко, но Галей сшиб девушку с ног, подставив себя под удар.
        Демон раскрыл пасть, настолько огромную, что она легко обхватила тело учителя. Послышался треск молний на броне Галея. Волчьи зубы впились в его защиту, но зверь тут же получил мощнейший удар от брони Витязя с наивысшим рангом.
        Скулёж невыносимой боли пронёсся по зоопарку.
        Демона охватило молниями.
        В нос ударил запах палёной шерсти.
        Подскочив к вольеру, я вышиб дверь ограждения щитом, ворвался внутрь и бросился на загривок волка. Моя память неожиданно быстро и чётко воспроизвела слова заговора на призыв природных сил:
        - Лурекко арджиа, назу этта иман индарра!
        Пальцы вцепились в шерсть Демона, и энергия Друида обрушилась на зверя с такой силой, что зверь пригнулся подо мной.
        - Бро-о-ось!!! - рявкнул я.
        Не знаю, за кого я испугался больше: за волка или за учителя.
        Они оба были сильны, и их схватка могла закончиться плачевно для любого из них.
        Демон разжал пасть, выпуская Галея из тисков, и отскочил назад.
        - Успокойся, стой на месте! - Я нервно выдохнул: ужас вибрировал по поджилкам. - Вот так... да... вот так.
        Волк продолжал рычать и скалить зубы - он никак не мог успокоиться, и только сильнейшее давление с моей стороны заставляло его оставаться на месте. Этим я делал ему больно, но ничего другого не оставалось.
        Галей поднялся на ноги.
        В этот момент Джанко опять бросилась к Демону, но учитель успел её схватить, прижал к себе и насильно вытащил из вольера, постоянно контролируя глазами зверя.
        Джанко рвалась к волку, кричала по-янамарски «Так надо! Пустите! Так надо!», пиналась, умоляла, пускала в ход ладони Целителя, снова насылая хворь, и что-то бессвязно шептала.
        А Демон всё рычал и рычал, напрягаясь всем телом, готовый атаковать в любую секунду и броситься на Галея и Джанко.
        - Упокойся! Ну! - с напором приказал я ему. - Они уходят! Тот Витязь тебе больше не угрожает!
        - Витязь мне не нужен! - прорычало у меня в голове. - А вот она... её нужно убр-рать! Надо было убрать её раньше, ещё тогда, когда она впервые попалась на моём пути.
        Я посмотрел на девушку, рвущуюся из хватки Галея, на её безумные глаза...
        - Она не в себе, и я хочу в этом разобраться. - Я стиснул пальцами шерсть на шее волка и наклонился к его уху. - Ты понял? Сначала надо разобраться, а потом жрать!
        - Отдай её мне, Чародей. Я разберусь быстро. Щёлк - и всё. Ненормальная еда - тоже еда.
        - Почему ты раньше не сказал, что с ней что-то не так?
        - Тогда ты слишком сильно испугался за неё, приказал не трогать. И она носила не так много зла, а вот сегодня от неё уже невыносимо разит.
        Я слез с волка и ещё раз провёл ладонью по его морде, убеждаясь, что зверь успокоился.
        - У тебя ещё будет возможность кого-нибудь съесть, поверь мне.
        - Тот Витязь, - неожиданно добавил Демон. - Он бы мог убить меня, если бы захотел. И я бы мог убить его, если бы захотел. Но мы не хотели друг друга убивать. А вот пожевать я его всё-таки успел.
        Я заглянул в глаза этому невероятно мудрому, но всё-таки зверю, после чего развернулся и быстро покинул вольер. Плотно закрыл за собой раскуроченную дверь.
        Галей всё ещё держал Джанко железной хваткой, но когда я подошёл ближе, то девушка перестала вырываться и затихла, тяжело дыша и не сводя с меня глаз. Её ладони больше не источали целительскую магию. Она выглядела почти нормальной.
        Почти.
        - Позвольте поговорить с ней наедине, - попросил я Галея. - От меня она не сбежит.
        - Ты уверен? - процедил он сквозь зубы.
        Я ещё раз посмотрел на бледное лицо девушки, после чего вынул из кармана желейный шар оков и вытянул в жгут, затем подошёл к Джанко и обвязал наши запястья вместе, как верёвкой.
        - Уверен.
        Галей медленно отпустил её, тихо сказав:
        - И не делай больше глупостей, девочка. Ты уже достаточно их совершила. Больше церемониться я с тобой не буду.
        Та будто его не услышала. Она продолжала смотреть на меня, а её зрачки всё заметнее расширялись.
        Учитель бросился к помощнику, а я потянул Джанко за собой, в тень деревьев, подальше от глаз. Девушка послушно пошла за мной, молча и обречённо, будто на казнь.
        Наши руки соприкасались, и я ощущал, насколько холодна её кожа. Во мраке сумерек её лицо казалось мертвецки бледным.
        Скрывшись в тени дерева, я повернул Джанко к себе и спросил прямо:
        - Зачем ты отправляла письма в Канцелярию? Ты делала это сама, или кто-то заставил?
        Она медленно моргнула.
        - Что, прости? Какие письма?
        - Твои. Письма, - сказал я, акцентируя каждое слово, будто разговаривал с глухой.
        Мне приходилось давить в себе горечь, чтобы сохранять хладнокровие: видеть Джанко в таком безумном состоянии мне ещё не приходилось.
        Девушка нахмурилась. На её красивом лице появилось искреннее непонимание.
        - Я ничего не отправляла. И меня никто не заставлял. Ты о чём?
        Либо она великая актриса, либо сошла с ума.
        - Ты вообще когда-нибудь писала обо мне письма? Или дневник? Или ещё что-то?
        - О тебе?.. Нет, не думаю.
        «Нет, не думаю» - что за, мать его, ответ такой?
        В тонкой рубашке она совсем замёрзла, и я потянул руку на себя, заставляя Джанко приблизиться, чтобы прикрыть её полами распахнутого пальто, обнять и согреть.
        Она позволила мне сделать это, но осталась скованной.
        - Значит, ты даже не уверена, писала что-то обо мне или нет?
        - Не уверена. - Голос девушки, как ни странно, был твёрдым. В том, что она «не уверена», она отвечала уверенно. - Я же говорила тебе, что порой не помню, что делала вчера, зато прошлые события вспоминаю всё чётче.
        Да, она говорила мне это.
        Она признавалась ещё перед тренировкой с Демоном, но тогда я списал всё на действие целительской привязанности.
        - А что ты вообще помнишь из последних событий?
        - Помню Ютаку. Помню Котлованы и... всё. Разве было ещё что-то важное?
        От её жутковатого вопроса во мне всё заныло. Я скрипнул зубами от бессилия, крепче прижимая Джанко к себе. И тут её взгляд опустился на наши руки, сцепленные клейкими оковами.
        - Кирилл... зачем это? - В панике она отшатнулась, но оковы лишь сильнее сжали ей руку.
        Я обхватил её за талию и опять прижал к себе.
        - Джанко, вспомни хоть что-нибудь. Ты ведь не первый раз подставляешь себя моему волку. Кто-то приказал тебе сделать это? И тогда, и сейчас. Так ведь? Никогда не поверю, что ты сделала это сама. Кто-то пытался убить тебя, а заодно подставить меня. Верно? Если бы мой волк напал на человека, да ещё и на глазах ректора, меня бы тут уже не было. Я бы сидел в тюрьме, либо был вышвырнут на улицу, оставшись без учителя, защиты Академии и покровительства Маямото.
        Девушка внимательно слушала, но мне всё равно казалось, что я разговариваю сам с собой.
        Зато её сердце колотилось так отчётливо и медленно, что я ощущал эту тягучую пульсацию даже через одежду. Тук... тук... тук...
        - Я не помню, прости, - наконец прошептала Джанко. - Будто с моей памятью что-то сделали. Будто меня заставили вспоминать определённые события и забывать другие.
        Это была странная фраза, но именно она могла многое объяснить.
        В своих письмах Джанко описывала одни и те же события, снова и снова, добавляя подробности. При этом она забывала некоторые эпизоды из своего настоящего, их будто кто-то стирал из её памяти.
        Скорее всего, это были те самые моменты, когда Джанко писала свои откровения на жреческой бумаге. И тут очень кстати подвернулась целительская привязанность девушки.
        Даже замечая за собой странности, она могла списывать их на болезнь, и молчать об этом. Но когда уже не смогла терпеть, то пришла ко мне в Манеж перед тренировкой, тем самым подписав себе приговор.
        Она стала опасна для того, кто ею управлял, поэтому её и заставили выйти к зверю. Только Демон сдержался, и ничего не вышло.
        Но сегодня Джанко снова отправили на смерть.
        И все эти письма в Канцелярию посылала не она.
        Но она их писала.
        Её заставляли это делать, постоянно будоража память, принуждая выдавать подробности. И она их выдавала. Писала всё, что помнила, думала и чувствовала: все детали, ощущения, мысли, страхи.
        Какой-то ублюдок вывернул ей все мозги, вытряхнул сокровенное, заставил поклясться на бумаге, потёр воспоминания, а теперь убивал её. И нужно было найти этого человека как можно быстрее, чтобы раскроить его череп!
        - Джанко, вспомни хоть что-нибудь! - В отчаянии я заглянул ей в глаза. - Перед тем, как ты сегодня пошла к Демону, что ты делала? С кем разговаривала? Кого видела и слышала?
        - Никого... наверное. - Она мучительно выдохнула и зажмурилась.
        И тогда я решил использовать последний вариант - шоковую терапию.
        - Знаешь, я тут подумал... ты хочешь встречаться со мной?
        Шоковая терапия сработала. Джанко распахнула глаза и замерла, у неё даже дыхание перехватило.
        - Что-о?..
        Её будто оглушили. Пришлось повторить вопрос.
        И вот теперь последовала реакция, совсем неожиданная, учитывая откровения из писем девушки.
        - Нет, Кирилл. Ни за что. Нет.
        - Ты не хочешь?
        - Не хочу. Не стоит жертвовать собой из чувства долга. И как же Мидори? Вы же с ней...
        - Мы не встречаемся.
        - Всё равно нет, прости. - Девушка закусила губу.
        Было видно, с каким трудом ей даётся этот отказ, но она всё равно отказывалась:
        - Нет-нет. Не нужно. В тебе говорит благородство.
        - Да при чём тут благородство?
        Она хотела что-то ответить, но внезапно пошатнулась.
        - Сердце... сейчас остановится.
        В другой ситуации это прозвучало бы как фигура речи, но не сейчас.
        Джанко смяла пальцами рубашку на груди, её пульс стал стремительно замедляться, будто кто-то заставлял её организм себя убивать.
        Первая мысль - поднять её на руки и бежать в больницу, искать врачей по дороге, орать, чтобы её спасли. Только вряд ли я успел бы пробежать даже два десятка метров. Девушка рисковала умереть прямо у меня на руках.
        От слабости её ноги подогнулись, и она начала оседать на землю.
        Я обхватил Джанко, чтобы она не упала. В голову пришла отчаянная идея. Не знаю, откуда она взялась... возможно, ждала своего часа где-то на задворках моего подсознания.
        - Джанко, ты ведь помнишь Ютаку?
        Её бескровные губы тронула грустная улыбка.
        - Помню... конечно, помню.
        - Тогда расскажи, как ты использовала Божественный Дух, когда лечила меня.
        Её голос стал совсем слабым, еле различимым.
        - Я направляла... всю силу на целительное дыхание... затем создавала поток души... и пропускала его через прикосновение губ... когда ощущала тепло и покалывание по телу, то сразу...
        Я оборвал её слова поцелуем.
        Итак. Дыхание, поток души, прикосновение, тепло, покалывание.
        Ещё раз. Дыхание, поток души, прикосновение, тепло, покалывание.
        Я не знал, получится ли у меня призвать свой Божественный Дух. Возможно, его вообще не имелось, но нужно было сделать хоть что-то. Джанко когда-то спасла мне жизнь, а теперь умирала на моих глазах и сама нуждалась в спасении.
        Я целовал её безвольные холодные губы, а она умирала.
        Ничего не помогало.
        - Джанко... - Я перевёл дыхание.
        Сейчас бы никто не заставил меня сдаться.
        И снова: поток души, прикосновение, тепло, покалывание.
        И снова мои губы прижались к её. Дыхание... поток души... прикосновение... тепло... покалывание. Я прикрыл глаза, отдавая Джанко всю свою силу, которая у меня была, всю без остатка, все двадцать тысяч единиц пассивного резерва и даже больше.
        Больше. Ещё больше.
        Отдавал, отдавал...
        ...и она приняла эту силу. Ответом мне стало её дыхание.
        Кожа на ледяном запястье Джанко начала теплеть, и вновь я почувствовал её сердцебиение. Тук... Тук... Тук... Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Пульс разгонялся.
        Она оживала.
        Становилась не просто тёплой, а горячей.
        Её ослабевшая рука обняла меня за шею. Девушка ответила на поцелуй, прижалась ко мне теснее и уверенно встала на ноги. Потом еле слышно простонала от удовольствия и внезапно оборвала поцелуй.
        Посмотрев на меня широко распахнутыми глазами, она прошептала:
        - Я вспомнила... Кирилл, я слышала... ты спросил у меня, что я сегодня делала, с кем разговаривала, кого видела и слышала. Так вот. Я слышала! Слышала!
        Джанко еле справилась с эмоциями.
        Она обхватила мою руку горячими пальцами и добавила с ликованием:
        - Я слышала пение!..
        
        ***
        
        Пение.
        Пение, мать его! Грёбанное пение!
        В моей голове моментально сложилась вся картина, но прежде чем заговорить об этом, я спросил совсем другое:
        - Тебе лучше?
        Я чувствовал, что ей лучше, но всё равно спросил.
        - Тебе нужен Целитель?
        - Забавно слышать это от Целителя, - улыбнулась Джанко. - Скажу так: лучше, как сейчас, мне ещё не было никогда. Спасибо тебе. - Она опять посмотрела на оковы, скрепившие наши руки, и уверенно добавила: - Я не сбегу. Можешь убрать их.
        С колотящимся сердцем я принялся разматывать жгут из клейких оков, а сам ещё раз сопоставлял данные. Мозг восстанавливал картину событий, чтобы ещё раз убедиться, что я не ошибаюсь.
        При слове «Пение» у меня сразу возникла одна явная ассоциация.
        Шаманка Белова.
        Треклятая шаманка Белова и её убийственный голос!
        Вспомнились и восторги учителя Жозеса, руководителя хора Жрецов: «Вы прекрасно поёте, Варвара. Думаю, если заниматься усерднее и развивать талант, то ваш голос сможет влиять на человеческую память и даже волю. Не каждый Жрец способен на такое, даже достигнув ранга Оракул. Но таланты я вижу сразу. Хм... лучше сказать - слышу. У вас уникальный талант».
        Тогда я ещё подумал, что именно с помощью пения Жрецы стирают память, а вместе с ней и личность с волей. Так они влияют на варваров и Иномирцев. На тех, у кого нет Знамения.
        А вот Джанко, будучи магом, попала лишь под частичное влияние, но всё усугубила её целительская привязанность и, возможно, ослабление моральной защиты.
        Всё стало ясно.
        Уникальный голос Варвары Беловой - громкий, завывающий, рвущий барабанные перепонки - и стал оружием в руках одного человека. Не зря же он стал встречаться с Беловой и склонять на свою сторону. Сколько раз я видел их вместе и ни разу не заподозрил подвоха.
        И этот человек - Ючи Хамада.
        Протеже учителя Ма и Оракула Тарэта из Янамара. Семнадцатилетний парень, уже обладающий рангом Монах, потомственный Жрец, единственный сын четы Настоятелей Хамада - так рассказывал Галей, когда мы только приехали в Академию.
        Да и сам Хамада сообщал мне, что в нём тысяча четыреста единиц активного резерва. Тысяча четыреста!
        Я даже допускал, что ему недавно исполнилось восемнадцать, а при таком ранге и возрасте он мог обладать ещё и психодухом. Только что это за способность? Отправлять людей на самоубийство? Принуждать к выполнению приказов? Убивать на расстоянии? И как он это проворачивает?
        Понятно было одно: тандем «Хамада плюс Белова» обладал убийственной мощью.
        Пока они всего лишь попробовали силы, решая задачу убрать меня из Академии и лишить покровительства. Только оставался вопрос: зачем они это делали, и кто отдаёт им приказы? Что им даст моё отчисление из Академии?
        Память вернула меня к карте стюарда.
        Если Хамада с ним связан, то владеет информацией и о точке, указанной на свитке, и о иероглифе, и о том, кто его начертил. А возможно, что-то знал о моём отце.
        Все эти мысли пронеслись за несколько секунд, пока я разматывал оковы и освобождал ни в чём не виновную Джанко. Скорее всего, она подверглась первому влиянию Хамады ещё тогда, когда они вместе лечились в больнице после возвращения из Котлованов.
        По моему лицу девушка поняла, что я о чём-то догадался, поэтому, как только я убрал оковы, сразу сказала:
        - Иди. Не беспокойся обо мне. Твой Божественный Дух вытеснил чужое влияние, и я больше не полезу к Демону. Лучше позову Агру, и мы крепче закроем дверь на вольере, а потом я извинюсь перед твоим зверем. А теперь иди. Иди! Всё остальное мы с тобой обсудим позже. Мои письма, твоё предложение… и всё-всё.
        Я отпустил тёплую руку Джанко и рванул к учителю.
        
        ***
        
        Галей тем временем уже привёл помощника в чувство. Подбежав ближе, я выкрикнул учителю:
        - Седьмой! Это седьмой!
        Цифрой «7» мы условились обозначать Ючи Хамаду.
        Галей бросил на меня быстрый взгляд, нахмурился и дождался, когда я подбегу.
        - А тройка?
        - Её просто использовали. - Я понизил голос до полушёпота: - Хамада и его девушка, Варвара Белова. У неё уникальный голос, он влияет на память и волю. Так говорил учитель Жозес.
        - Проверим. К седьмому я приставил сильного помощника. Жду тебя у Главной Башни. И никуда не лезь без моего разрешения.
        Сказав это, он снова использовал свой психодух.
        Его силуэт мелькнул в сумерках, устремившись в сторону Башни Жрецов. Не знаю, как много времени ему понадобилось, чтобы добраться до неё и проверить комнату Хамады, но когда я добежал до Главной Башни, то прождал его несколько минут, потому что не сразу увидел, что учитель стоит в конце аллеи, в тени елей.
        Он замер, опираясь рукой на ствол дерева.
        Я понёсся туда же.
        Оказалось, что учитель стоял над своим помощником. Тот был мёртв, хотя ни ран, ни крови - ничего не указывало на то, как его убили. Возможно, так же, как хотели убрать Джанко, когда других вариантов не осталось - остановкой сердца.
        В этот момент со стороны моста и Призрачного Канала прокричали:
        - Экскурсионный верхолёт угнан! Убита охрана станции! Остальные верхолёты повреждены!
        Я сжал кулаки. Уходя, Хамада уже не церемонился. И недаром он тогда катался на скучную экскурсию на школьном верхолёте. Именно его он и угнал.
        Скоро здесь должно было начаться разбирательство: оцепление, толпа военных, общая тревога и паника.
        Галей шумно выдохнул и опустился на колени рядом с убитым магом, крупным пожилым мужчиной, провёл ладонью по его лбу и почти беззвучно прошептал что-то по-янамарски.
        Ему, как и мне, было уже понятно, что Хамада и Белова сбежали, и что найти их сейчас будет совсем непросто. Нужны куда более серьёзные ресурсы.
        - Теперь преступлением займётся столичный Военный Дом и их коллеги из Янамара, - тихо сказал Галей. - Я обязан срочно доложить Совету, пока это не сделал кто-то другой.
        И пока он это произносил, я заметил в руке мертвеца что-то, вроде ленты. Приглядевшись в темноте, я понял, что это галстук от мужской школьной формы.
        - Галстук, учитель... посмотрите. В его руке.
        Я наклонился и вытянул вещь из окоченевших пальцев мужчины. Сейчас мне было не до того, чтобы сохранять место преступления в неприкосновенности.
        - Это галстук Хамады. Да ещё и с каплями крови. Возможно, Хамада ранен. Ваш друг не дался ему без боя.
        Галей поднялся с колен и посмотрел на меня. По его глазам я понял, что мы оба подумали об одном и том же.
        Я первым озвучил это вслух:
        - Разрешите покинуть Академию с помощью волка. Только без Путевой Печати. Если её поставить, то Демон будет ограничен официальными маршрутами, а без Печати он сможет прокладывать собственные тропы. Он никого не тронет. Вы ведь видели, что я могу им управлять.
        - Видел, - подтвердил Галей.
        Я указал глазами на галстук Хамады в своей руке.
        - Демон отыщет Жреца по свежим следам и запаху. Он ведь не просто пёс. Он волк. И непростой. Разрешите мне...
        - Разрешаю, - кивнул учитель. - Под свою личную ответственность. В любом случае, сразу двух седоков твой волк не возьмёт. Попробуй отыскать след. Но ничего не предпринимай. Если Хамада смог убить этого мага, то сможет убить и любого другого.
        Под любым другим он явно подразумевал меня.
        Скомкав галстук и сунув его в карман пальто, я собрался бежать к Демону, но учитель ухватил меня за запястье, придержал и добавил напоследок:
        - Насчёт той певуньи. Заткни уши чем-нибудь. Лучше быть временно глухим, чем постоянно мёртвым. И захвати метатель заклинаний. Если прижмёт, стреляй во врага, не задумываясь. Сам знаешь, где он окажется.
        
        ***
        
        У вольера я ожидал увидеть только Джанко, но там она была не одна.
        Рядом стояли ещё Мичи, Мидори, Кика, Грич и Горо.
        С них сняли наблюдение (хотя вряд ли они его заметили, в отличие от Хамады). Увидев меня, бегущего со всех ног со стороны Башни Витязей, они замолчали с тревогой на лицах, дождались, когда я подойду, а потом обступили меня стеной.
        - Как вы все тут... - начал я, но меня перебила Мидори.
        - Это я всех позвала. Ты не пришёл чистить загоны, и мне помогли Мичи и Горо. Потом мы решили тебя найти, думали, что ты у Демона. Пришли сюда и нашли тут Джанко. Она рассказала, что случилось с ней и Демоном. Я сразу же сбегала за Кикой и Гричем. Мы все решили, что пока ты спасаешь мир, мы защитим твоего волка и больше никого к нему не подпустим. - Она посмотрела на парней. - А потом мальчики собрались искать тебя, чтобы помочь, но ты сам явился...
        - Это ужасно! - перебила её Кика. - Всё, что случилось, ужасно!
        Её брат закивал.
        - Я бы сказал, это дерьмово... извините.
        - Чем мы можем тебе помочь? - в лоб спросил Мичи, серьёзный как никогда.
        Даже в Котлованах он умудрялся пошучивать, но сейчас у него даже мысли такой не возникло.
        И тут заговорил Горо.
        - Он торопится, вы же видите. Доставайте всё, что принесли.
        Первыми ко мне шагнули Мидори и Кика.
        - Вообще-то, мы готовили это тебе на именины, - сказала Мидори. - Правда, мы не знаем, когда у тебя именины. И раз уж такое дело...
        Она протянула мне бомбу размером с яблоко.
        - На золото у нас денег не хватило, - добавила Кика, - поэтому мы использовали серебро, но бомба получилась неплохая. Я выпаяла на ней твой герб. И ещё сделала так, чтобы при взрыве эта сидхова штуковина ещё и прорычала. Пусть все описаются от ужаса. Здорово же?
        Я забрал бомбу, тяжёлую и блестящую.
        - Спасибо, девчонки.
        Мне даже стало не по себе. Пока я подозревал каждого из них, они готовили мне подарок.
        - А у меня вот это. - Грич вынул из кармана сжатый кулак. - Подставь ладонь.
        Он высыпал мне в руку три заряда для метателя заклинаний, подпиленных точно так же, как Грич уже делал в Котлованах. Тогда он укорачивал стержневое заклинание «Маяк Спасения» специально для моего револьвера, который сейчас снова был у меня в кобуре подмышкой.
        - Ими можно пользоваться без ранга, - добавил Грич. - Все три разных. Синий - это самое простое заклинание Оцепенения. Действует на Стражей вплоть до ранга Защитник, также на безранговых Жрецов, Охотников с рангом Ловец, а также на Витязей, включая ранг Меченосец. На Целителей и Мастеров Материй не действуют. Красный заряд - это Звёздный град. Просто мощный бабах по площади. Даёт хороший удар огнём любому, независимо от ранга. Ну и сиреневый. Это мини-пушка. Можно вдарить так, что врага отшвырнёт ядром, и он вспыхнет.
        - Вот это арсенал. - Я поблагодарил Грича.
        Тот засмущался и пожал плечами, будто эти заряды не ставили его в один ряд с искусными Алхимиками.
        Ну а потом настала очередь Мичи и Горо. И тут меня ждал очередной шок: они шагнули ко мне вместе.
        - Мы с Хегеварой решили, что тебе нужен щит помощнее, - первым начал Горо. - Так мы хотели отблагодарить тебя за то, что ты спас нам жизнь в Котлованах. Такой дар в традициях Янамара.
        - Вообще-то, нам сначала Мидори мозги промыла, - признался Мичи, почёсывая затылок. - Потом Исима написал письмо в «Железный Бутон», одному из знакомых его старшего брата, и тот пообещал, что дело моего отца пересмотрят. А затем мы придумали идею про щит и использовали те деньги, что украли наши родственники. Его старший брат и мой отец. Чего зря краденному добру пропадать, раз в Янамаре потратить нельзя. Так что принимай.
        Мичи задрал рукав пальто и снял со своей руки щит.
        Такой же квадратный, как мой, с креплением для запястья, похожий на массивные мужские часы, но на нём имелось не пять соляных знаков, а семь. Кроме Сфер Защиты, Тверди, Преград, Огня и Эфира, там были ещё и две других: Сфера Света и Сфера Боли.
        Боль изображалась поперечной чертой.
        - Опасная штука, - Мичи указал именно на этот знак. - Щит сеет боль и муки. Ходячая пытка для врага. Но надо учиться точности.
        - С этим у него проблем нет, - хмуро заметил Горо.
        Я прокашлялся, смутившись ещё больше.
        - Спасибо, ребята... я даже не знаю, что сказать...
        Мичи усмехнулся и подтолкнул меня к вольеру.
        - Потом скажешь. А теперь вали, куда ты там шёл.
        Пройдя внутрь клетки, я снова обернулся на ребят и испытал невероятное чувство облегчения. Из всего, что у меня отняли, я снова вернул себе друзей. Теперь предстояло вернуть и всё остальное.
        - Хорошая еда, верная, надёжная, - высказался Демон, тоже поглядывая на них. - И даже та, которую я чуть не проглотил, теперь тоже надёжная. Даже чересчур. Рассказать что-нибудь про неё?
        Я посмотрел на Джанко и улыбнулся.
        - Нет. Я и так про неё всё знаю.
        Зверь подошёл ближе, подставляя мне свой загривок.
        - Куда отправляемся?
        Я достал из кармана скомканный галстук Хамады и сунул Демону под нос.
        - По следу.
        Волк повёл мордой.
        - С чего ты взял, что у меня получится вырваться за пределы Академии и найти след?
        - Мой учитель сказал, что ты переигрываешь, когда изображаешь, что не способен преодолеть преграды. И знаешь что? Я склонен ему верить. К тому же, сегодня мы с тобой нарушаем правила.
        - Ну наконец-то! - В мысленном голосе Демона появилась радость.
        Он втянул носом воздух, снова повёл мордой и рванул из вольера.
        И на этот раз не в сторону Манежа и ипподрома, а прямо к Башням Академии, центральной аллее и верхолётной станции. Мимо ошарашенных и перепуганных людей.
        Навстречу врагу.
        
        ***
        
        Волк обнюхал всю верхолётную станцию и понёсся с холма вниз, к городу.
        Он прокладывал себе пространственный маршрут настолько вольно, насколько считал нужным, и мчался, как бешеный. Ветер шумел у меня в ушах, глаза не успевали выхватывать детали вокруг, а пальцы цеплялись за его шерсть всё крепче.
        Фонари, дома, вывески, снова дома, улицы, верхолёты, лестницы, прохожие, мосты...
        Никто не успевал заметить наше движение, а если и замечал, то не успевал даже испугаться. А Демон бежал и бежал, делая невероятные по длине и мощи рывки.
        (Интересно, что он скажет, если я всё же заикнусь про седло?)
        Порой он останавливался, чтобы сделать передышку и принюхаться, но делал это там, где почти никого не было: в пустых и тёмных переулках, на отшибе, на задних дворах, у заборов, среди деревьев и кустов.
        Правда, один раз он всё же напугал какого-то пьянчужку.
        Волк клацнул зубами у его лица и рванул дальше. Уверен, тот обмочил штаны, а возможно, потом ещё и бросил пить, но этого мы никогда не узнаем.
        Огромный хищник всё бежал и бежал, принюхивался и снова бежал. Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, около трёх часов.
        И вот на очередной передышке, около одного из домов, Демон замер. По его телу пронеслась дрожь.
        - Чую... да, чую...
        Зверь мягко перепрыгнул через забор, пригнулся и двинулся вдоль переулка, продолжая принюхиваться.
        За переулком последовала тёмная улица промышленного района, потом ещё один переулок. Демон шёл по следу и приближался к высокому зданию, на котором мерцала рекламная вывеска мороженого.
        Чёрт. А ведь когда Хамада вместе с Беловой участвовали в школьной экскурсии, они вернулись в салон, поедая мороженое. Кажется, именно это мороженое и было изображено сейчас на мерцающей рекламной вывеске.
        Подойдя ещё ближе, Демон вдруг остановился и объявил довольным басом:
        - Нашёл.
        Я прислонился лбом к затылку волка и выдохнул.
        - Ты лучший, Демон. Ты лучший.
        - И что будем делать дальше, Чародей?
        Мои пальцы снова сжали шерсть на шее волка.
        - Как что? - Я выпрямился, оглядывая здание с рекламой. - Действовать хирургически.
        ***
        ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
        СПАСИБО, ЧТО ОСТАЛИСЬ ДО ФИНАЛА ВТОРОГО ТОМА И ПОДДЕРЖАЛИ СЕРИЮ.
        ОТДЕЛЬНОЕ СПАСИБО ЗА ОБСУЖДЕНИЕ НОВЫХ ГЛАВ, СПОРЫ, ДОГАДКИ, МНЕНИЯ. ВАШИ КОММЕНТАРИИ - ПЕРВОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ, ЧТО КНИГА НАХОДИТ ОТКЛИК, А ЗНАЧИТ, ВСЁ НЕ ЗРЯ. Я ТУТ ПОКА ДЕРЖУСЬ, ЧТОБЫ НЕ ОТВЕЧАТЬ НА ПОСЛЕДНИЕ КОММЕНТАРИИ И НЕ СКАЗАНУТЬ СПОЙЛЕР СЛУЧАЙНО.
        ИТАК, ТРЕТИЙ ТОМ КЛАНА ВОЛКА ПОЯВИТСЯ УЖЕ В БЛИЖАЙШИЙ ЧЕТВЕРГ, В 00:15 ПО МСК.
        ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСТИТЬ ПОЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕГО ТОМА, НАДЁЖНЕЙ ПОДПИСАТЬСЯ НА СТРАНИЦУ АВТОРА. ТОГДА ПРИДЁТ УВЕДОМЛЕНИЕ, ЧТО ОПУБЛИКОВАНО НОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: U/RAIRO
        ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!