Из Р?ссии с любовью Агаша Колч
  В тексте есть: драконы, альтернативная история, гувернантка
  Девушки часто мечтают о параллельных мирах, где правит магия и те, кто умеет пользоваться её силой.
  У главной героини мечты были иные, но судьба распорядилась так, что домом её стал графский замок, а осиротевшие дети… Дети в любом мире дети. Они нуждаются в любви и заботе, а ещё в адекватном контроле.
  В нашей истории не будет войн, кровавых сражений, отборов невест, оборотней и эротических сцен. Это книга для тех, кто любит бытовое фэнтези. Будут хлопоты по восстановлению запущенного хозяйства, немного мистики и много доброго отношения ко всему, что нас окружает: людям, животным, природе.
  И, конечно же, любовь. Куда без неё?
  Из Р?ссии с любовью
  Агаша Колч
  Глава 1. Мечты сбываются. Часто не так, как хочется
  «Путешествуя, мы теряемся во времени». Утверждают, что сказал это Марк Твен. Кажется, он тоже был попаданцем.
  Болела голова…
  Да так, словно вместо мозга в череп насыпали углей раскалённых. От этой нестерпимой боли из глаз катятся слёзы.
  И в ушах звенит…
  Но что хуже всего - тело плохо слушается, словно не моё вовсе. Каждое движение с трудом, через силу.
  Что со мной? Заболела? Нельзя мне болеть! Никак нельзя…
  Боясь потерять сознание, я протянула руку и постаралась ощупью найти опору. Под ладонью нечто шершавое, влажное и холодное.
  Кажется, стена. Уткнулась лбом в прохладную поверхность, пытаясь остудить мучительный жар и немного прийти в себя.
  Легче не стало.
  Желая осмотреться и понять, где я, вздохнула поглубже, сморгнула слёзы. Ох, лучше бы не смотрела! Оттого, что продолжала стоять, упершись головой в стену, обзор был ограничен. Видела только то, что под ногами.
  Брусчатка!
  В нашем провинциальном городке такого чуда отродясь не бывало. Лужи и грязь по колено - в огромных количествах. Покрытие асфальтовое, в котором ям и выбоин больше, чем самого асфальта - в центре имеется. Щебёнка, ежегодно отсыпаемая на относительно благополучных улицах - тоже встречается. А вот таких аккуратных поверхностей, крытых плотно уложенными друг к другу прямоугольными камнями, нет.
  От удивления даже о боли на время забыла. Мамочка дорогая, где я?
  Чтобы осмотреться, осторожно поворачиваюсь спиной к стене.
  Не может такого быть, потому что быть такого не может, - решительно заявляю сама себе.
  Да, я стопятьсот раз мечтала погулять по улицам Старого Таллинна, Риги, Праги или любого сохранившегося европейского города с многовековой историей.
  Мечтала… Но где я и где те сказочные, прекрасные города?
  В нашем городишке недавней выпускнице педагогического колледжа хорошо бы на скромную жизнь заработать. Важнее многих других умений ценится навык растягивать скромный аванс до не менее скромной зарплаты. К тому же хорошо бы прожить от зарплаты до аванса, не влезая в долги.
  Поэтому мечта прогуляться по брусчатке, по которой люди ходили двести, а то и триста лет назад, так и оставалась мечтой. Не кредит же на такое брать. Как говорил хозяйственный кот из мультика: «А отдавать чем? Долги отдавать надо!»
  Но вот я стою на мостовой, прижавшись к стене, сложенной из тёсаных каменных блоков, кое-где поросших темно-зелёным влажным мхом и, задрав голову, смотрю на башни замка, над которыми развеваются немного выгоревшие под солнцем вымпелы.
  Сон? Бред? Чтобы ни было, мне пора возвращаться в реальность.
  У меня сегодня первый урок во вторую смену. Надо захватить сапоги и по пути зайти к сапожнику. Может, можно что-то ещё с ними сделать? Или уже не позориться? Он прошлый раз сказал, что не стоит реанимировать дохлую лошадь.
  Купить, что ли, резиновые сапожки? Вроде бы модно сейчас… я в журнале, забытом кем-то в учительской, видела. Конечно же, не такие, что на подиумах высокой моды демонстрируют, а те, что доступны мне. Надену под них носки, бабулей связанные, и прохожу до морозов. А там…
  Что «там» может измениться через месяц-полтора, я не знала. Зарплату в три раза увеличат? Или Абрамович случайно заглянет в наш богом забытый городок, зайдёт в школу, увидит меня и скажет: «Маша, ваши голубые глаза разбили моё сердце». И бросит к моим ногам новые сапоги, шубку утеплённую и недельный тур в Чехию.
  Улыбнулась своим глупым мечтам и…
  …ничего не изменилось. Разве что голова меньше болеть стала. Вымпелы по-прежнему развевались, стена холодила спину, а я ничегошеньки не понимала. Мне что, пора паниковать?
  Ещё и озноб одолел. То ли от страха, то ли от холода, но стало меня ощутимо потряхивать. Сжала челюсти, чтобы зубы не клацали, поплотнее запахнула тонкую накидку, желая немного согреться.
  Стоп! Какая накидка? Сроду такого не носила. Аккуратно, стараясь не привлечь к себе лишнего внимания и дабы не сочли сумасшедшей, осмотрела себя. Тёмно-коричневая юбка в пол, в тон ей накидка до середины бедра, похожая на пончо. Что под ней, пока не вижу. На руках тонкие перчатки, а на голове, похоже, шляпка.
  Шляпка?! На мне - шляпка! Скажи кому… Наверное, меня похитили, переодели и в кино историческом снимают. Или, что скорее всего, я грибочками отравилась и сейчас наслаждаюсь галлюцинациями.
  Мимо шли люди, одетые по моде… ох, не разбираюсь я в исторических костюмах. Одеты, как в кино о жизни в давние века. Женщины с корзинами в руках, мужчины в куртках забавных. Поодиночке или парами. Некоторые торопливо проходили, не замечая меня, другие оглядывались на чудн?ю девицу, но никому до меня не было дела.
  Прошли два горожанина, громко о чём-то споря. Услышав их речь, мне захотелось сползти по стене и завыть в голос. Мужчины говорили по-французски. Нет, я ни разу не полиглот, но «шарман», «тужур», «камрад» я поняла.
  - Детка, когда плохо будет, всегда проси Господа помочь. Он добрый и никого не оставит в милости своей, - учила бабуля.
  Наверное, поэтому я и взмолилась сейчас:
  - Господи, спаси и сохрани!
  Хотела тихонечко, шёпотом, но на эмоциях вырвалось в полный, хорошо поставленный учительский голос.
  Приличного вида полноватый господин шарахнулся от неожиданности и ускорил было шаг, но вдруг остановился. Оглянулся на меня, внимательно осмотрел с головы до ног и вернулся.
  С неприличным любопытством рассматривала я и его самого, и одежду, непривычную глазу.
  На вид прохожему лет сорок-сорок пять, гладко выбрит, глаза карие с лёгким прищуром. Из-под шляпы с высокой тульей и большой пряжкой выглядывают ровно подстриженные тёмно-русые волосы с частой сединой. Одет в добротный камзол бутылочно-зелёного цвета и коричневые короткие штаны. На ногах то ли гольфы, то ли чулки, и башмаки на толстой подошве с точно такими же пряжками, как и на головном уборе, но чуть меньше размером.
  - Мадемуазель росская? - с жутким акцентом спросил господин.
  - Да, месье, - подтверждаю я и неожиданно для самой себя, склонив голову, делаю легкий книксен.
  Это когда же я и где таким манерам научилась? Ни бабуля, ни преподаватели в школе и в колледже такому точно не учили.
  - Мадемуазель говорит на франкском? - последовал следующий вопрос от неожиданного собеседника.
  - Увы, нет, месье, - всё так же кратко отвечаю я, чем вызываю чуть ли не горестный вздох.
  Похоже, с русским у мужчины неважно, как и у меня с французским. Пара-тройка дежурных выражений и небольшой словарный запас, который трудно связать в осмысленные фразы. Но собеседник не отступает.
  - Мадемуазель хочет работа? - господин с трудом подбирает слова.
  Я настороженно делаю шаг назад. Работа бывает разной. Кто знает, куда он меня вербует. Может, мужик сутенёр и работает на публичные дома. Нафиг, нафиг такую работу! Пусть я не понимаю, где я и как сюда попала, но это не значит, что опущусь до продажи тела.
  - Но! Но! - затряс раскрытыми ладонями собеседник, поняв о чём я подумала. - Гувернант! Эээээ… Учитель. Вы может?
  - Могу, - согласилась я. Правда, опыта у меня всего ничего, но училась прилежно. Пусть не ради знаний, а в основном за стипендию, но диплом без троек.
  Облегчение, которое я увидела на лице незнакомца, сыграть, по-моему, невозможно. Или дядька востребованный актёр Голливуда.
  - Мадемуазель, прошу! - сначала он молитвенно сложил руки перед грудью, а затем, отступив на шаг, показал, куда нужно идти.
  Я и пошла. А что мне делать оставалось? Во-первых, я продрогла и боялась заболеть, во-вторых, стоять и ждать невесть чего было неразумно, а в-третьих, случилось всё после моей мольбы о помощи. Откажусь сейчас - в другой раз могут и не услышать.
  Шли мы недолго. Сначала по широкой дорожке, проложенной вдоль высокой стены, потом по улице мимо двух- и трёхэтажных домов с лавками и мастерскими на первых этажах. Как же хотелось остановиться, всё рассмотреть и потрогать, но мой спутник шагал споро, и приходилось поспевать за ним.
  Впереди уже виднелось большое открытое пространство, похожее на площадь, когда мужчина остановился около крепкой деревянной двери с бронзовым молотком и такой же массивной ручкой.
  - Мой бюро, - гордо объявил француз, вытащил из кармана узорчатый ключ и открыл дверь.
  Он не стал соблюдать общеизвестные приличия, когда даму пропускают вперёд, а первым шагнул в сумрак прихожей. Помедлив секунду, я последовала за ним. Чего уж рыпаться? Надо или вперед идти, или назад бежать. Но назад некуда, а впереди…
  Эх, где наша не пропадала! А ещё в туалет хотелось до страха вот прямо здесь и сейчас опозориться. Поэтому, решив, что стеснительность в этом случае не лучший вариант, я выдохнула:
  - Месье, туалет, сильвупле.
  - О! - округлились глаза и рот владельца бюро. То ли он удивился тому, что, отрицая знание языка, я всё же обратилась к нему на французском, то ли не принято даме такую просьбу мужчине адресовать. Но понимая, что любой организм своего требует, он указал на неприметный закуток с дверью, выкрашенной в цвет стен. - Прошу, мадемуазель.
  И вежливо отвернулся.
  Каморка метр на метр с дыркой в полу осчастливила меня почти как посещение спа-салона, куда я однажды попала, случайно выиграв купон на один визит. С трудом разобравшись с нижними юбками и - мамочка дорогая! - панталонами, справила нужду.
  Осмотрелась. Столик с миской и кувшином вместо рукомойника, мутное зеркало на стене. Поочерёдно слив воду на руки, приложила влажные ладошки к лицу и мельком взглянула в зеркало.
  В отражении было чужое лицо. Не было там голубоглазой натуральной блондинки Маши Вежинской, двадцати лет отроду, родившейся и проживавшей в небольшом городке Архангельской области, без выдающихся способностей, интересов и перспектив.
  Из зеркальной мути меня с любопытством рассматривала красивая шатенка с карими глазами и утончёнными чертами лица. А брови какие!
  Красивые брови для меня предмет вечной зависти. Мои совершенно белёсые, как и ресницы. Но если последние можно было тушью подкрасить, то брови отторгали любые красители. Не брал их ни карандаш, ни краска из парикмахерской. Решилась я однажды, классе в седьмом, на такой эксперимент и превратилась на три недели в странное существо с алыми пятнами над глазами. Хорошо, что во время каникул было, я выходила из дому, низко повязав платок. Говорила всем, что это бандана, а их именно так и носят. Ага, бандана в сочетании с ситцевым самошитым платьем и сандалиями с вырезанным мыском.
  Господи, о чём я думаю?! Меня за дверью ждёт француз, предлагающий работу, в зеркале вижу совершенно чужое тело, а вспоминаю протёртые за лето до дыр сандалики.
  - Мадемуазель, - обрадовался дядька моему появлению и показал рукой на лестницу. Слегка помедлил, подбирая слово, и полувопросительно произнёс: - Прошу?
  Кивнула - слово правильное, но первой идти не торопилась. Пришлось месье полубоком подниматься, соблюдая приличия, дабы явно не демонстрировать мне свой пухлый зад. Хотела было шагнуть следом, но едва не споткнулась. Если по прямой в длинной юбке я передвигалась относительно легко, то подниматься по ступеням ещё как-то изловчиться надо. Подобрала подол, как делали актрисы в исторических фильмах, и едва-едва смогла пройти десяток ступеней.
  Кабинет, как и всё в бюро, небольшой. Шкаф, стол, три стула. Месье протиснулся к креслицу, стоящему спиной к окну и, прежде чем сесть самому, указал мне на стул для посетителей. Едва сдержала стон удовольствия, когда села. Ноги гудели так, словно я не менее десяти километров отшагала по пересечённой местности.
  - Мадемуазель, - торжественно обратился ко мне хозяин бюро, открывая лежащую на столе папку и вынимая лист, богато украшенный по верхней кромке вензелями и более скромно - по нижней.
  Дяденька положил бумагу передо мной, обмакнул ручку с металлическим пёрышком в чернильницу и протянул мне. На листе витиеватым почерком было начертано нечто, оставшееся за гранью моего понимания, потому что ни одного русского слова в этом тексте не было.
  - Экскюзми, месье, - мило улыбнулась я, старательно хлопая глазками, но даже не делая попытки взять ручку. Не желаю я ставить подпись невесть под чем. Вдруг я распишусь за миллион долларов, которые мне никто не даст, но потом потребуют вернуть. Хотя здесь франки должны быть в ходу… Но всё равно не буду.
  - Эскуземуа? - переспросил француз.
  Ах ну да, я английский с французским перепутала, но смысл-то он понял правильно. Подписывать неведомый текст не буду.
  - Транслейт! - ткнула я пальчиком в бумагу, опять переходя на английский, который знала немногим лучше французского.
  Теперь глазками хлопал месье.
  Громкий металлический стук немного разрядил обстановку. Внизу скрипнула дверь, и красивый мужской голос что-то спросил. Я поняла только два слова - «месье Дюбуа». Дюбуа опознала как фамилию, запомнившуюся по роману Мопассана.*
  *Героиня ошибается. В романе Ги де Мопассана «Милый друг» фамилия главного героя - Дюруа.
  - Уи! Уи! - крикнул дядечка, не успевший выскочить навстречу посетителю.
  Быстрые шаги на лестнице, и в дверном проёме появляется молодой человек лет двадцати семи. Первое, что я вижу - невероятные глаза. Нормальный разрез и цвет обычный. Серый, кажется. Но выражение такое…
  Всего раз видела нечто подобное. Мне лет десять, или около того… Плелись мы с бабулей из центра домой. Был один из тех редких дней, когда солнце не только светит - белые ночи нам не в диковинку, - но и греет. Уставшие от непривычной жары, едва ноги переставляли. Тяжёлая сумка на колёсиках хоть и катилась, но неохотно, то и дело подпрыгивая на камушках и застревая в ямках. Вдруг рядом машина остановилась. Хорошая машина. Бесшумная, большая.
  - Анна Карловна! Рад видеть вас, уважаемая. Позвольте подвезти?
  За рулём серебристой, но от пыли казавшейся серой машины сидел серый человек. Ничего-то в нём не выделялось. Пепельного цвета волосы, сероватая, лишённая загара кожа, пиджак - в такую-то жару! - тоже серый. Даже белоснежная рубашка выглядела подобранной в тон всему облику. Тень, а не человек, - подумалось тогда. А потом наши глаза встретились.
  Словно туча на солнышко набежала. Холодный, внимательно-изучающий взгляд. Не исподлобья, но тяжёлый, пронизывающий. Казалось, взглянул - и всё-всё о тебе знает. И то, что тайком кутёнка с помойки притащила и поселила в коробке старой посередь кустов, огораживающих огород от берега, и то, что несмотря на запрет бабули, вчера опять отмахнула кусок от буханки, полила его водой и макнула в сахарницу.
  Вот прям не скрыться и не оправдаться от того упрёка, что был в глазах серого дядьки.
  А бабуля только головой непокрытой тряхнула.
  - Благодарствуйте, Сан Саныч. Мы как-нибудь сами.
  - Без меры горда ты, Аннушка, - сочувственно вздохнул водитель, а сам руль так руками сжал, что костяшки побелели. Злится, что ли? Но лицом не показывает. - Если бы не гордыня твоя, всё иначе быть могло…
  - То никому неведомо, как было бы, - последовал быстрый ответ. Показалось даже, что бабушка наизусть его затвердила, чтобы при случае ввернуть. А потом тихо, одними губами, добавила: - Уезжай…
  У этого взгляд такой же - пронизывающий. Я вроде бы отогрелась слегка, но вот опять холодом потянуло. И не виновата ни в чём, а захотелось ноги под стул спрятать.
  Зато хозяин бюро откровенно рад визиту.
  «Может, Дюбуа навестил друг или родич, с которым давно не виделись?» - задалась я вопросом, но видя, как мужчины сдержанно раскланялись, поняла, что мой вывод ошибочен.
  Тем временем месье вернулся в своё кресло, а гость занял стул напротив меня. Как же тесно! Коленями почти соприкоснулись, и от этого в жар бросило. С чего бы? В маршрутках и не такое бывало. Притирались телами так, что после поездки впору было в ЗАГС бежать, и ничего. Терпели.
  - Барышня, а вы кто? - вдруг по-русски спросил мой визави.
  У меня непроизвольно вскинулись брови. О да! Такими бровями играть одно удовольствие. То-то смутился вопрошающий. Или вид сделал…
  - Простите, - встал, поклонился. - Позвольте представиться: Иван Фёдорович Ружинский, торговый представитель Р?сской Империи во Франкском королевстве.
  Слух резанули названия. «Р?сская Империя», «Франкское королевство». Мамочка дорогая, где я?
  В себя пришла от невероятной вони. Хотела было отстраниться, но почувствовала, что меня поддерживают. Или удерживают?
  - Мария? Мария Павловна? Госпожа Вежинская, вы меня слышите?
  Это я что, сознание потеряла и меня в чувство приводят? Надеюсь, хоть не на уроке. А то перепугала небось своих второклашек. Или дала им расчудесный повод выложить в сети ролик «Училка свалилась в обморок» с пометкой: «Смотреть всем!»
  Попыталась открыть глаза и сфокусировать взгляд. Знакомые серые глаза смотрят на меня с некоторой тревогой…
  Стоп! Не сон это, не галлюцинации грибные - я действительно не я, а та красавица с выразительными бровями.
  Тогда почему он меня по имени зовёт, откуда знает?
  - Слышу, - отвечаю, пытаясь сесть на стуле ровно.
  - Месье Ружинский, может, девушка больна? - обеспокоенно завозился в своём креслице Дюбуа.
  - Не думаю. Утром по прибытии в порт её, как и всех пассажиров, осматривал маг-целитель. Никаких отклонений замечено не было. Наверное, это последствия столкновения, - ответил торговый представитель.
  - Да, это ужасно… Говорят, много погибших? - любопытства в голосе хозяина бюро было больше, чем сострадания.
  - Увы… Лошадь, запряжённая во встречную повозку, чего-то испугалась и понесла. А там бочки с вином… были. Крепления не выдержали тряски, вот бочки и выкатились на дорогу прямо перед экипажами, что везли людей из порта. - Ружинский вздохнул. - Там же обрыв с одной стороны, а с другой склон крутой. Так и получилось такое… Ума не приложу, как барышня самостоятельно практически до города добралась. Хорошо, что вы её нашли, месье Дюбуа.
  - Вещи у неё есть?
  - Есть, наверное, но как в той сутолоке теперь понять, кому что принадлежит…. принадлежало.
  Борясь с головокружением, я слушала разговор. А ведь они не по-русски говорят! Это что же, я теперь французский, нет, франкский понимаю? Ничего себе! Всегда мечтала знать ещё один язык. Но на учёбу то времени не хватало, то желания.
  Немецкий знала почти так же хорошо, как и русский. Бабуля моя только по паспорту русской значилась.
  - Времена были - не любили тех, у кого корни не российские. А пуще всех немцев ненавидели. Меня фашисткой соседская детвора дразнила. На счастье, мама - прабабка твоя - после смерти мужа во второй раз замуж вышла и паспорт поменяла. Рассказывала, что серьги золотые отдала за то, чтобы русской записали, когда паспорт меняла. И мне потом метрику исправила. Вот так было… Правда, дома со мной разговаривала исключительно на немецком. Она не только урождённой была, но и в университете языки учила.
  Думала бабушка, что и я продолжу традицию, стану учителем немецкого языка или переводчиком. Но в городке нашем только колледж был, а чтобы в Архангельск ехать учиться или ещё куда, нужны были деньги. Да и обучение в основном всюду платное.
  - Поезжай, Машенька, - уговаривала бабуля, - что тебе возле старухи сидеть? На вечерний или заочный поступишь, если на бюджет не попадёшь. Работы в большом городе больше, жить легче…
  Но я осталась. Доктор мне сказал, что сердце её от силы год выдержит. Ошибся док. Бабушка ещё три года прожила. Умерла в тот день, когда мне диплом вручать должны были.
  - Мария Павловна, может, водички? - стакан с водой у лица.
  Киваю с благодарностью. Пью. Даже зубы о край не стучат. Заодно и вопрос дельный в голову пришёл.
  - Как вы меня нашли?
  - Когда меня на место крушения вызвали, я по списку опознал всех соотечественников. А вас ни среди живых, ни среди погибших не было. Пришлось поисковое заклинание на ваш маячок настраивать. Вот и нашёл.
  Маг-целитель, заклинание поиска… Наверное, я сильно головой приложилась. Но паниковать пока не буду. Может, это просто сон такой интересный. Вот сейчас принц на белом коне появится с коробкой новых сапог дорогущих… Пусть хотя бы во сне такое чудо случится.
  - Месье Ружинский, умоляю! Давайте договор подпишем. Время уходит, - взмолился Дюбуа.
  - Не возражаю. Но так случилась, что барышня Вежинская теперь под моим покровительством. Поэтому я хочу услышать историю с самого начала и узнать условия договора, - официальным тоном ответил мужчина, только что объявивший себя моим покровителем. - Мария Павловна, вы не против?
  Покачала головой: не против. Мне тоже очень сильно хочется услышать эту историю.
  Граф Абсолон де Венессен обожал свою жену. Встретились они в Париже, когда папенька юной княжны Екатерины Воронецкой вывез единственную дочь на модную оперу. Граф, не особо жаловавший шумные сборища, но вынужденный посещать мероприятия, на которых присутствует Его Величество, собрался уже было сбежать из театра, когда услышал:
  - А вот это, Катенька, мой старинный приятель, который, отчего-то не хочет поприветствовать нас.
  Поприветствовал. Тонкие розовые, почти прозрачные пальчики даже не губами - дыханием коснулся и утонул в тёмных очах. Любви все возрасты покорны, вот и тридцатидевятилетний франкский граф влюбился в шестнадцатилетнюю росскую барышню. Да как влюбился! После свадьбы уволок своё сокровище в замок, которой ещё в пятом веке далёкий предок начал строить. Чисто дракон, - посмеивались в обществе.
  Графинюшка не возражала. Не осталась любовь безответной. Став хозяйкой огромного поместья и замка и получив «добро» на любую переделку - только стены не ломай, душа моя! - Катенька была счастлива.
  Скоро и детки пошли. Первым, как водится, на свет появился наследник. Нарекли мальчика Гильомом в честь одного из первых графов Венессен. Через три года родилась Инес, ещё через пять лет - Авелин.
  Казалось, нет счастливее семьи во всём Франкском королевстве. Детки росли здоровыми и умными. Были у них и кормилицы, и няньки, и учителей из Парижа для Гильома выписали, но Екатерина всегда утверждала - ничто не сможет заменить детям любви родительской. Много времени проводила графиня в учебном классе и детских комнатах. Очень уж хотелось ей привить детям любовь к Р?ссии. Граф, души не чаявший в жене, не возражал. Он и сам до вступления в наследство не один год провёл на родине супруги. Служил, изыскивал торговых партнёров, путешествовал. Тогда-то и познакомились они с князем.
  Графство процветало, налоги в королевскую казну отправлялись вовремя. Всякому делу пригляд нужен, и не следует полагаться только на управляющих. Осел граф, и земли плодородием радовать стали, море с б?льшей охотой богатствами своими делиться, шахты…
  - Уважаемый мэтр, я уже понял, что всё было лучше лучшего. Только не понял, почему Мария Павловна должна договор до захода солнца подписать? - прервал неспешное повествование Ружинский.
  Глава 2. Шопинг и нетипичное поведение мужчины во время оного
  «Не в деньгах счастье, а в покупках», - сказала Мэрилин Монро. Ну так и шопилась бы чаще, а не антидепрессанты пила.
  - Немного рассказывать осталось. Потерпите, молодой человек, - ответил Дюбуа, поправил папку так, чтобы её срез был идеально параллелен краю стола, ручку, лежавшую в углублении простого письменного набора, переложил пёрышком в другую сторону, вздохнул и продолжил: - В прошлом году случилось несчастье. Графиня умерла. За неделю сгорела голубка наша. Маги-целители только руками разводили, не в силах помочь бедняжке. Граф затосковал. Он любил своих детей, но жена для него была частью души. Сначала несчастный вдовец метался по графству, не находя себе места, а недавно велел снарядить корабль и отбыл в неизвестном направлении. Может быть, он поступил необдуманно, но кто вправе его судить? Конечно же, обширными владениями управляют надёжные, проверенные годами и ответственными постами люди… В замке живёт вдовая матушка графа. Но всё стало как-то не так, что ли…
  - Дорогой мэтр, госпожа Вежинская здесь каким краем? - нетерпеливо повторил вопрос Иван Фёдорович.
  - Ах, да! Перед смертью графиня наказала, чтобы в течение года со дня её смерти детям нашли гувернантку из Р?ссии и заключили с ней договор. Сегодня ровно в семь часов пополудни исполнится год, как почила прекрасная Екатерина, - и Дюбуа вновь вздохнул.
  - Кажется, я понял, - хлопнул себя по коленке мой покровитель. - Вы же не единственный маклер в графстве. Должно быть, граф пообещал неплохую премию тому, кто сможет выполнить условие завещания покойной. Я прав?
  - Прав, - не стал запираться хозяин бюро. - И если мадемуазель Вежинская подпишет договор до указанного часа, то я готов поделиться с ней гонораром. Скажем… эээ… десять франков.
  - Сто! - последовало безапелляционное заявление.
  - Месье, помилуйте, вы режете меня без ножа! Мне останется меньше половины, - вскочил из кресла мэтр.
  - Хорошо. Семьдесят пять, и ни сантимом меньше. Только на этих условиях Мария Павловна подпишет договор сегодня, а не завтра утром.
  Вытаскивая из ящика стола два одинаковых кожаных кисета и отсчитывая из одного двадцать пять монет, месье Дюбуа вид имел такой, словно ему без анестезии удалили разом все зубы.
  Пока мэтр считал деньги, Ружинский изучал договор, время от времени то кивая, то удивлённо вскидывая брови. Я сидела как на иголках. Мне тоже не терпелось узнать условия моего трудоустройства.
  - Мария Павловна, вы читали этот документ? - наконец-то спросил он меня.
  - Пока не успела.
  - Давайте я вам вкратце изложу основные моменты. Проживание, питание - это стандартное… - начал было торговый представитель, но я его перебила.
  - Уважаемый Иван Фёдорович, я не знаю, что значит стандартное. Можно подробнее?
  - Проживание: отдельная меблированная комната с камином. Зимой камин топят утром и вечером, весной и осенью по вечерам. Постельные принадлежности, горячая вода, мыло и прочее предоставляются по запросу. Та-а-ак… что тут ещё? Столоваться вы будете вместе с детьми. Если их приглашают за общий стол, значит, и вы обязаны там быть. Одежда… хм… Форменное платье желательно, но не обязательно. То есть на ваше усмотрение и вкус. - Мужчина пробегал глазами строки, отмечая основное. - Вот! Главное. С детьми вы обязаны разговаривать только на р?сском. С прочими обитателями дома - как пожелаете. Хоть на синском. Оплата… вполне. За каждого ребёнка в месяц вам положено пятьдесят франков. Если дети не будут болеть, то жалованье увеличивается на пятьдесят процентов. Опять же, за каждого. Этот пункт какой-то непонятный… Дети всегда болеют. То сопли, то кашель.
  - Пусть останется, как есть, - не желая вступать в спор, отмахнулась я. И так на всём готовом жить буду, а ежемесячные сто пятьдесят франков кажутся вполне приличной оплатой.
  Правда, цен я не знаю, но не думаю, что мэтр Дюбуа стал бы за ничтожную сумму торговаться.
  - Договор действителен сроком на пять лет. Далее, если ничего не изменится, Гильом вступит в возраст первого совершеннолетия и сможет решать, продлевать ли договор, если вы сами, конечно, того захотите. - Ружинский ещё раз пробежал глазами текст, перевернул лист, убедился, что на обороте ничего не написано. После этого положил документ передо мной. - Будете подписывать?
  Вместо ответа я взяла ручку, аккуратно окунула пёрышко в чернильницу и поставила подпись.
  Через минуту довольный маклер подвинул ко мне два мешочка с деньгами, причитающимися мне по устному договору.
  - Это всё? - торговый представитель слегка склонил голову к плечу.
  - Ээээ… а? Эм… - мэтр словесно извивался под пристальным взглядом. - Нуууу… Есть ещё небольшая сумма, но я хотел предложить мадемуазель Марии оставить её у меня на хранение. Зачем столь юной девице…
  - Давайте всё сюда! - указательный палец упёрся в стол.
  И опять скорбное выражение лица, шелест выдвигаемого ящика и глухой металлический стук трёх мешочков. Неплохо! Нищенствовать в этом мире мне не придётся.
  - Счастливо оставаться, месье, - Ружинский прикоснулся пальцами к полям шляпы и скомандовал мне: - Мария Павловна, мы уходим. У вас ещё много дел.
  Когда он успел забрать мой экземпляр договора и деньги, я так и не поняла. Ловкий, шельмец!
  По лестнице спускалась, опираясь на крепкую мужскую руку. Безопасно, красиво и приятно.
  - Иван Фёдорович, вас мне Господь послал. Перед самой встречей с месье Дюбуа я попросила Всевышнего о помощи и поначалу подумала, что это француз был послан мне свыше. Я ошиблась. Это вы мой ангел-хранитель, господин Ружинский!
  Вот же странность какая, с одной стороны, такие высокопарные слова мне совершенно не свойственны, но с другой… я же понимаю, что говорю. И говорю искренне.
  Мужчина смутился.
  - Мария Павловна, работа у меня такая - помогать соотечественникам, в беду попавшим. Р?ссия своих не бросает. Вам ещё от герцогства некоторая сумма компенсации за ущерб положена. Но это будет не скоро. Обязательно прослежу, чтобы вам переслали.
  Отчего-то я знала, что и проследит, и не позволит обмануть даже на сантим.
  - Куда мы идём? - вдруг задалась я вопросом.
  - По лавкам. Вам нужна одежда, штучки всякие дамские… булавки-заколки. Бельё, опять же. Когда ещё ваш багаж отыщется - если вообще найдётся - а в графском замке купить будет негде. Только шить. Вы шить умеете?
  - Умею… - мне стало нестерпимо стыдно, что этот чужой человек думает о моём благополучии больше, чем я сама.
  - Да не расстраивайтесь вы так, Мария Павловна, это всё последствия злоключения, с вами произошедшего. Удивительно, что вы идёте за покупками, а не валяетесь в нервическом обмороке. Помните, как выбрались?
  - Помню, там женщина была…
  - Магиня, - подтвердил Иван. - У неё дар необычный. Не целительский, но госпиталь местный её на работу пригласил. Она души людские, что раньше срока уйти настроились, за грань не отпускает. Или вытаскивает из-за грани. Не знаю точно. Вот и вас не пустила…
  Тут я вспомнила. Темнота холодная и голос чей-то. Вроде добрый, но и не поспоришь:
  - Маша! Машенька! Мария Павловна Вежинская! Вернитесь немедленно!
  - Она звала меня. Только мы, кажется, не были знакомы. Я на корабле и не общалась ни с кем. Штормило часто, а у меня болезнь морская, вот я и старалась не выходить, когда людно на палубе. Чтобы не смущать, если что… Всё больше утром пораньше, пока остальные пассажиры ещё спали. Подышу свежим воздухом, дождусь, покуда стюард каюту уберёт, и назад: пить настойку целительную и спать.
  - Так браслет же у вас на запястье. По нему я вас нашёл, и она имя ваше на нём прочитала.
  - Действительно… Чего это я? - старательно смущаюсь, а себе пометку делаю: больше наблюдать и меньше спрашивать.
  А ещё поняла, как в тело это попала. Волшебница призвала. Хоть и звала другую, но вот так случилось, что откликнулась моя душа. Полная тёзка той, чьё тело моим стало.
  Ой, мамочка дорогая!
  Это получается, что я, Мария Павловна Вежинская, там, в России двадцать первого века, умерла? Иначе как бы моя душа смогла сюда попасть?
  Осознав это, я остановилась. Прямо посреди улицы у меня началась истерика. Нет, я не орала, не била витрины, я просто стояла, плакала и никак не могла успокоиться.
  Меня больше нет… Нет голубых глаз и белёсых бровей, нет чуть кривенького правого мизинца - памяти о неудачном спуске на санках, нет крепкого, далеко не модельного тела, нет… Ничего больше нет. И пусть не было планов, кроме учебных, связей и отношений, кроме служебных, но всё равно мне было жаль ту жизнь. Плохая, или хорошая - она была моей.
  Ружинский вёл себя странно. Не суетился, не уговаривал успокоиться, не искал воду или нюхательные соли. Он просто стоял рядом, легко поддерживая под локоток, и молчал. Без томных вздохов - надоела, мол, дура-девка. Без стеснения перед прохожими, что реву посередь улицы, а ему деться некуда. Спокойно дал выплакаться, достал из кармана платок и протянул мне.
  Платок большой, мужской. В уголке монограмма белым по белому - стильно, хоть и без кружев и прошвы. Интересно, кто ему платки метит? - пронеслась вдруг неуместная мысль.
  - В монастыре заказываю платки. Там послушницы хорошо вышивают. И за работу берут недорого.
  - Мысли читать изволите? - нахмурила я брови. И, вспомнив о том, какие они у меня теперь распрекрасные, про себя улыбнулась. ¬¬
  - Нет. Просто вы, сударыня, заинтересованно на уголок взглянули, а дальше логика подсказала, о чём подумали, - губы провожатого чуть дрогнули, но не растянулись ни в улыбку, ни в усмешку. - Пойдём?
  И мы пошли. Иван умел делать правильные покупки. Сначала мы зашли в лавку подержанных вещей и там сторговали два дорожных саквояжа. Не новых, но вполне приличных и крепких. К ним торговец добавил сумочку женскую, а я не смогла отказаться.
  В магазин дамского белья меня отправили одну, попросив помнить о том, что у меня не так много времени.
  Мог бы и не беспокоиться. Что там смотреть? Панталоны на завязках или корсеты, что утягивают талию до осиной, не давая нормально дышать и двигаться?
  - Это всё? - с сожалением ещё раз обвела взглядом полки.
  Красиво, не спорю, но…
  - Мадемуазель не нравится традиционный стиль? - хозяйка смотрела изучающе.
  - К другому я привыкла… Без утяжек вот этих, - и кивнула в сторону манекена с жёстким корсетом.
  - Момент… - женщина исчезла за тяжёлой бархатной занавеской, прикрывающей вход в служебное помещение магазина, и быстро вернулась с коробкой. - Вот, смотрите.
  Короткие, похожие на шортики трусы с тонким кружевом по краю. Топ, напоминающий широкий бюстгальтер с крючками спереди.
  - Вот, предложила было новинку местным дамам, но они носики морщат, - швея не то пожаловалась, не то объяснила, почему этот комплект не занял место на витрине.
  - Если не очень дорого, я бы купила, - проверяя швы и то, как пришиты крючки, попробовала торговаться я.
  - Мадемуазель, у меня есть два комплекта вашего размера и если возьмёте оба, я продам их по себестоимости. Пять франков пара.
  Ого! Мы оба саквояжа купили за три франка. Правда, они бэушные, а это всё же бельё… От его качества и удобства будет зависеть моё настроение и самочувствие. К тому же я позже могу снять выкройки с готовых изделий и, купив ткань, сшить себе ещё пару-тройку комплектов. Да и голод мне без этих десяти франков не грозит, как и перспектива остаться без крыши над головой.
  Я себя уговорила и выложила на прилавок десять франков. Потом добавила ещё два и выбрала тёплую ночную сорочку самого пуританского фасона, какой был в магазине. Соблазнять мне в замке некого, а мерзнуть не люблю.
  Следующий необходимый визит - в обувную лавку. Ботинки, что были на ногах, мне нравились. Удобные, крепкие, тёплые. Но по дому в них ходить не станешь - это уличная обувь. Значит, нужны домашние туфли и комнатные тапочки, в которых смогу до умывальника дойти.
  В галантерейной лавке не было зубных щёток. И с удивлением после моего вопроса на меня смотрел не только продавец, но и Ружинский. Опять рот невовремя открыла. Но зато я могу стать «изобретателем» столь необходимой в жизни человека вещи!
  Гребень, заколки и шпильки для волос, рожок для обуви, швейные иглы, спицы для вязания, булавки, несколько мотков лент разного цвета на отделку, крючки и пуговицы. По-моему, мы скупили половину магазина. Но, как ни странно, Иван не упрекнул, что спускаю деньги на булавки и шпильки.
  Умный мужчина - понимает, что без этих мелочей нормальной женщине жизнь не мила.
  В магазине готового платья из разнообразия фасонов я мгновенно выбрала то, что хотела. Простого фасона платье насыщенно-винного цвета. Отрезная юбка колоколом, впереди ряд пуговиц в тон ткани и простой круглый вырез под шею.
  Стоило поинтересоваться, есть ли сменные воротнички, как на прилавок выложили ворох аксессуаров разнообразного цвета, фасона и качества. Выбрала три. Кружевной, ажурный и клетчатый, в котором великолепно сочетались цвета основной ткани, белый и зелёный. Вот пошью себе ещё и зелёное платье, воротник будет уместен в обоих случаях.
  - Иван Фёдорович, у нас пока есть время? Я хочу ткань купить на ещё одно платье и…. Ну и на всякие дамские мелочи, - изобразив умильную мордашку просящего котика, обратилась я к провожатому.
  Бедняга уже был не столько сопровождающим, сколько носильщиком. Саквояжи были полны, и, на мой взгляд, неподъёмны.
  - Пошли, - и терпеливый проводник открыл передо мной дверь очередного магазина.
  До отправления дилижанса оставалось около сорока минут. Оплатив проезд и два дополнительных места багажа, Ружинский проследил за погрузкой, выбрал самое удобное место у окна и положил на него шляпную коробку.
  - Кучер, всем говорите, что это место занято.
  Получив подтверждением к приказу несколько мелких монет, возничий снял форменный кепи и поклонился.
  - Будет исполнено, месье.
  - Мария Павловна, я помню, что вы страдаете морской болезнью, но вы не ели весь день, а это не полезно. Здесь, неподалёку есть приличная таверна. Немного бульона с сухариками лишними вам не будут. Заодно закажем с собой кислого морсу и несколько сдобных булочек. В поместье графа вы прибудете завтра не раньше обеда.
  Мама дорогая, ну почему такие мужчины остались только в чужом мире? Внимательный, заботливый, галантный… Но сердце бьётся ровно. Балованая ты, Маша!
  Но если поразмыслить, то всё правильно. Мне не о чувствах сейчас думать надо, а о том, как устроиться на новом месте.
  Я сделала всего лишь первый шаг в свою новую жизнь.
  Глава 3. Болтливое тело - находка для шпиона
  «Если требуется большое искусство, чтобы вовремя высказаться, то немалое искусство состоит и в том, чтобы вовремя промолчать». Франсуа де Ларошфуко
  А пожать плечиком и похлопать ресничками и вовсе талант.
  Карета была рассчитана на восемь человек, но сейчас в ней сидело четверо. Я вошла пятой.
  Вежливо поздоровалась и, стараясь не выказывать безмерного любопытства - это же не привычная маршрутка, а дилижанс, - прошла к своему месту. Наискосок от меня сидела дама в чёрном чепце. Она зло косилась, недовольно поджимая губы. Должно быть, ей не позволили переставить мою коробку и сесть у окна.
  Простите, мадам, но кто первый встал, того и тапки, - подумала я, запихивая коробку в багажную сетку над головой, а корзинку с припасами - под сидение.
  - Дамы и господа, мы отправляемся! - объявил кто-то снаружи. Дверца закрылась, звякнул колокол, и дилижанс мягко тронулся.
  Устало прикрыв глаза, прислонилась головой к мягкой обивке кареты, «переваривая» впечатления прошедшего дня.
  Торговец тканями не только скидку хорошую на покупку сделал, но и самолично упаковал выбранные отрезы в прямоугольную корзину с крышкой. Мало того - кликнул работника и приказал немедленно доставить весь наш груз на станцию дилижансов.
  - Как у вас, Иван Фёдорович, ловко получается с людьми ладить! - восхитилась я, когда мы, освободившись от большей части наличных денег и поклажи, вышли из магазина. Но увидев едва заметную улыбку спутника, догадалась: - Магия! То-то месье Дюбуа так честно отвечал на ваши вопросы.
  - Да какая там магия! - отмахнулся торговый представитель. - Простенькое заклятие, помогающее людям говорить правду. Согласитесь, Мария Павловна, что с правдой жить легче.
  - Кому как. Некоторые, наоборот, без лжи прожить не могут.
  - А как жили вы, Мария? - простой вопрос поставил было меня в тупик - как мне знать, как жила девушка до того, как погибла, - но, к невероятному моему изумлению, тело, словно само по себе, начало рассказ, а я как бы со стороны слушаю:
  - Наше родовое поместье, в котором я родилась и выросла, находится в дне пути от Саратова. Маменькино приданое, три крепких деревни да мануфактура суконная, доход приносили немалый. Папенька-то из военных был, хоть и при чинах и орденах царских, однако безземельный, так как младший сын.
  Не нищий, конечно же, но богатства большого не нажил. На балу у губернатора маменька безоглядно влюбилась в пусть и отставного, но бравого гвардейского офицера. Родители маменьки всегда и во всём ей потакали. Поэтому дед не стал ждать, когда Павел Андреевич Вежинский догадается посвататься, а сам с предложением подошел. Думал отставник недолго: девица молода, хороша собой, приданое, опять же, достойное - согласился. Одно условие от тестя было: живут молодые вместе с родителями жены. Новобрачного хозяйственной деятельности обучить надобно было, дабы на ветер приданое не пустил. Да и как вдали от кровиночки жить станут? Вместе, так вместе. Жили дружно и ладно. Правда, детками Господь молодых не пожаловал. Только я родилась… И боле никого.
  - Мария Павловна, вы так занятно рассказываете… - Иван, подыскивая слова, пальцами некую загогулину изобразил. - Отстранённо как-то. Как о чужих. Обидели вас родители сильно?
  - Обидели… - неожиданно для себя хлюпнула носом. - Агафья Полонская - дочь соседей наших - замуж выходила. Намедни девичник устроили. Пригласили всех девиц приличествующего возраста в гости. Песни пели грустные, венки плели пышные, пирожками и ватрушками угощались. Ночевать всех оставили, чтобы поутру проводить подруженьку под венец. И я пела, плела, угощалась и ночевать осталась… А утром верховой прискакал с известием, что наша усадьба сгорела. Вернулась с праздника на пепелище. Верите, Иван Фёдорович, от двухэтажного дома груда камней осталась. Ни отца с матерью, ни бабушки с дедушкой… Только дядя - отца брат старший - скоренько появился. Котом ласковым завился, запричитал о сироте горькой да о крови родной. Мне тогда едва-едва шестнадцать исполнилось. Горем убитая, куда идти, что делать, не знаю. Из одежды - всё что на мне было. А дядька поёт сладко, что не оставит, что как дочь родную любить будет. Я и подписала бумагу, что согласна на опеку его.
  - Обманул. - Без толики сомнения сказал Ружинский.
  - Обманул… - вздохнула я.
  Ответила и задумалась: а как это? Ведь не могу я знать о прошлом той Марии, что не отозвалась на призыв магички, но вот рассказываю. И не придумки это, чтобы отвязаться от человека, именующего себя торговым представителем, но со взглядом матёрого шпиона. Да и обороты речевые, не свойственные мне.
  - А дальше что?
  - Дальше грустно. Бесправная нищая приживалка, которую каждым куском попрекают, прислуга бесплатная при кузинах. Вы сказку господина Перро «Золушка» читали? Как любила я её в детстве слушать, так стала ненавидеть в положении своём. Нет у меня феи - крёстной, и на бал, где принца можно встретить, который спасёт от злой родни, мне не попасть. Правда, печи мне чистить не довелось, всего лишь ночные горшки за сестрицами выносить, подсказывать им на уроках и задания домашние выполнять.
  - Ума им это добавило, что ли? - фыркнул мой провожатый.
  - Зачем им ум с таким-то приданым?
  - Ваше присвоили, - вновь не спросил, а констатировал Иван.
  - Присвоили… - со вздохом согласилась я.
  Нет, не я, а тело, в котором я сейчас обитаю. Похоже, не только у души память есть, но и у тела тоже. Ой-ой! Как-то страшно стало. Надо бы вернуть власть над физиологией, но любопытно же узнать, как там до меня было.
  - Почему дядя решил избавиться от меня столь сложным способом, я так и не поняла. Вызвал в кабинет и завёл разговор, что, мол, замуж-то меня никто не возьмёт, ибо мало что я не одарена магически, так ещё и бесприданница. Кому такая нужна. Только в монастырь, молиться за покойных отца с матушкой. Но дядюшка добрый и пристроил он меня много лучше. Списался с франкским дворянином, у которого четверо дочерей в семье и сговорил меня к нему гувернанткой-компаньонкой с приличным содержанием. Глядишь, и на приданное себе соберу. Вот уже и подорожную оплатил до самого франкского порта Тулон, где меня встретят и в поместье отвезут. Могу собираться - завтра надо выезжать дилижансом до Одессы, чтобы на корабль успеть.
  - Одной? - удивился Ружинский.
  - Одной. Зачем взрослую девятнадцатилетнюю девицу сопровождать? - грустно кивнуло моё тело. - А знаете, Иван Фёдорович, оказывается не так-то и трудно одной путешествовать. Главное, рядом с людьми держаться. Я, когда в дилижанс села, выбрала даму, что, как и я, одна ехала, и прибилась к ней. То платок подам, то воды налью, то ещё чем помогу. Так до Херсона рядом с ней и добралась. Там надо было в другой дилижанс пересаживаться, чтобы до Одессы доехать. Но и здесь Господь не оставил. Семья с девочкой лет семи ехала. Девочка прыткая такая, всё к матушке с вопросами приставала, а той вроде как и не до неё было. Я на один вопрос ей ответила, на второй, потом сказкой отвлекла. А они до самого порта ехали. И я с ними. Никто и не подумал, что одна я.
  - Вы очень разумная девушка, - похвалил меня Иван.
  - Разумная… - и очередной вздох. - Только в Тулоне меня никто не встретил. И словно морок спал, и понимание пришло, что никто и не должен был ждать. Правда, домой возвернуться теперь никак не получится - последний франк отдала за место в повозке, что пассажиров в город везла. Понадеялась, что доеду до градоначальника, брошусь в ноги, попрошу заступничества и покровительства. Нашли бы мне место какое, наверное. Хоть гувернанткой, хоть компаньонкой.
  Вот почему тело, даже в беспамятстве полном, в город стремилось - цель была чётко обозначена. А потом уже и душа моя в сознание пришла. Расскажи кому - в дурку сдадут.
  - Скажите, Машенька, ох, простите мою неучтивость, Мария Павловна, а вас всё время в пути мутило? - вдруг спросил торговый представитель.
  - Да. Ещё дома началось. После разговора с дядей. Сначала подумала было, что съела несвежее что-то, а потом на морскую болезнь грешила. Почему вы спрашиваете, Иван Фёдорович?
  - Похоже, что вы под воздействием заклятия были. Легко всему верили и не думали, зачем и куда едете. Вам очень повезло, что люди рядом хорошие оказались. Позови вас кто с дурными намерениями, вы бы легко, не раздумывая пошли с ним, - неохотно ответил Ружинский и, задумчиво почесав лоб под шляпой, задал ещё один вопрос: - А кто вам сказал, что вы без дара?
  После этого вопроса вновь голова закружилась слегка, и ощущения другие стали. Похоже, вернулась моя душа в тело. Чувствую, что после продолжительного хождения по магазинам ноги устали и есть очень хочется. И ещё кое-что…
  Но вопрос задан, и отвечать уже мне. Только что я могу сказать по теме, если, как говорится, ни ухом, ни рылом. Где та магия, и где я? И всё же хорошо быть юной миленькой барышней с бровями прекрасными. Посмотрела недоумённо, бровку изогнула, ресничками похлопала, плечиком повела:
  - Ну как же…
  - То есть проверку при храме вы проходили? - киваю. - Но амулет не засветился? - киваю. - Странно… Я же чувствую в вас силу. Не могу понять только направленность. Вы по прибытии в Венессен зайдите в храм, проверьте уровень магии. Хоть и не бывает в столь взрослом возрасте открытие, но кто знает… - снова киваю.
  Киваю потому, что говорить не могу. Зубы сцепила от страха. Мамочка дорогая, какая, к чертям собачьим, магия?! Зачем она мне? До двадцати лет прожила без чародейств гаррипоттеровских и дальше так жить хочу!
  И так увлеклась переживаниями, что забыла спросить у покровителя своего, что же он такое представляет и чем торгует. Но, наверное, к лучшему, что не спросила. В таких ситуациях поговорка «Меньше знаешь - лучше спишь» очень даже актуальна.
  Не просто так мне бабушка наказывала, когда от машины Сан Саныча отошли:
  - Запомни этот взгляд, Мария, и держись от таких людей подальше. Помни, что помогут на копейку, а стребуют сотню. Вцепятся - не отвяжешься.
  Хорошая мысля приходит опосля. Что ж так поздно вспомнился наказ бабулин? Мне-то не на копейку Ружинский помог. На полновесных двести двадцать пять франков, если деньгами считать, а ещё помимо того… Выходит, что должна я ему буду, как земля колхозу.
  А может… кому я должен - всем прощаю? Ладно, поздно крыльями бить. Поживём - увидим.
  Но распрощались мы с Иваном сердечно. Ручку на прощание облобызал, под локоток подсадил в карету, вслед помахал.
  Еду в новый дом.
  Глава 4. О пользе наблюдательности и умении свистеть
  «Наблюдательность обостряется от страданий» Вениамин Каверин.
  Или оттого, что бабуля с младых ногтей этому учила.
  Дилижанс ехал всю ночь, дважды останавливаясь для того, чтобы поменять лошадей. И каждый раз господин лет пятидесяти, занявший место у двери, выбегал на улицу, запуская в карету ночную прохладу, терпкий запах конюшни и несколько комаров. Казалось, что кровопийцы специально поджидали на станциях, чтобы как только появится возможность, проникнуть внутрь дилижанса и наброситься на спящих пассажиров.
  В третий раз карета остановились ранним утром. Станция была большая, остановка продолжительная. Сонные пассажиры, прихватив корзинки с провизией, вышли размяться, сходить в дальний угол двора, стыдливо отгороженный плетёной циновкой, и позавтракать, рассевшись кто где.
  Беспокойный мужчина вышел за ворота станции, попрощавшись с попутчиками и кучером легким поклоном и коснувшись края шляпы.
  Перед самым отправлением во двор забежала запыхавшаяся парочка. Молодой мужчина в модной дорогой одежде, с франтоватыми усиками на ухоженном лице, в одной руке нес саквояж, второй держал за руку юную девушку. Сумка явно была не багажной, а такой, какие носят деловые люди. В конторе у Дюбуа подобную видела. Барышня едва поспевала за спутником. Шляпка сбилась, волосы растрепались, накидка застёгнута на одну пуговицу, словно девушка собиралась в большой спешке и без привычной помощи горничной. Было видно, что девушка, непривычная к забегам, устала, но мужчина не давал ей возможности остановиться, чтобы перевести дыхание.
  - Успели! - радостно выкрикнул мужчина и, оставив спутницу, бросился к кучеру. - Есть ли свободные места?
  - Есть, - с достоинством ответил возница. - Докуда желаете ехать, месье?
  - До конечной станции, - нетерпеливо оглядываясь, как-то нервно ответил будущий пассажир.
  - За двоих двадцать четыре франка. Багажа нет? - всё так же неторопливо продолжил разговор служащий транспортной компании.
  - Нет у нас багажа! Нет! - отчего-то всё больше нервничал мужчина. - Поехали скорее!
  - Хорошо. Давайте деньги, занимайте места.
  Франт как-то нерешительно осмотрелся, опёр саквояж о колено, щелкнул замками и сунул руку в узкую щель сумки.
  Вдруг оттуда повалил густой дым насыщенного синего цвета.
  Все, кто был во дворе, бросились врассыпную, чтобы цветное облако даже краем их не коснулось.
  - Да будь ты неладен! - завопил кучер, вмиг растеряв солидность и неторопливость. - Это же надо додуматься - украсть зачарованный саквояж. Пшёл! Пшёл вон со двора!
  Вор крутился, пытаясь вытащить руку из капкана, в который превратилась похищенная сумка. Синий дым уже окрасил кожу его лица и рук, превратив франта в фантастическое чудовище. Девушка смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами, прижав ладони ко рту. Кажется, её чудесная мечта о прекрасном принце только что безжалостно разбилась, жестоко ранив наивное сердечко острыми осколками.
  В ворота вбежали стражники и растрёпанный господин с богатой тростью, но без шляпы. Служивые бросились к вору, а месье к девушке:
  - Элиза!
  - Папа! - облегчённо разрыдалась на груди отца дочь, не успевшая стать блудной.
  - И что в головах у этих девиц? - следя за тем, как вяжут посиневшего франта, ворчал кучер. - Чуть ли не каждый месяц такие трагедии наблюдаю. Хорошо, этого поймать успели. Сколько таких глупышек, что вынесут соблазнителю казну отца или мужа, а тот - фьють, и нет его. А бывает и того хуже: увезёт беглянку в Марсель, или в Париж, или ещё куда. Говорит, что к тётушке в пансион на время… а сам в весёлый дом продаст. Ой, дуры-девки! Ой, дуры! - сострадательно покачал головой возничий, но вдруг спохватился, что время отправления уже прошло, а дилижанс ещё на станции, и закричал: - По местам! Отправляемся! Срочно!
  Хоть утро ещё ранее, но спать больше не хочется. Я же за границей! Во Франции! Пусть и находится всё это в параллельном мире. Да хоть в перпендикулярном! Всё внове, всё интересно. Я дальше Архангельска нигде не бывала. Жаль, конечно, что большая часть пути ночью прошла, и многого я не увидела. Но сейчас-то мне никто мешает любоваться живописными пейзажами: высоченными горами, ярко-зелёными долинами, мирно пасущимися стадами овец и коз.
  Дилижанс проносился мимо небольших деревень, значительно отличающихся от тех, к которым я привыкла. Жилища, сложенные из камня, своей угловатой массивностью почти сливались со скалами, окружавшими их. Однообразие почерневших от времени и зимних дождей крыш, крытых тростником или камышом, иногда разбавлялась тёмно-красными пятнами черепицы богатого дома или храма. Сады и виноградники кутались в дымку распускающейся листвы. Средь травы пестрели яркие первоцветы.
  И над всей этой пасторалью ранней весны на лазурном небосводе светило огромное лучистое солнце. Красота!
  Все же я задремала. Проснулась, когда кучер громко крикнул внутрь кареты:
  - Кто тут до Драгиньян? Мадемуазель, это вам в Драгиньян?
  - Мне, - согласилась я, пытаясь стряхнуть сонливость.
  - Выходите. Ваш багаж уже сгрузили.
  Почему-то я ожидала, что высадят меня около прекрасного замка, окружённого рвом и высоченными, неприступными стенами. Фантазёрка…
  Мои саквояжи и плетёный сундук с тканью стояли на траве у каменной стенки высотой чуть больше метра. Покосившаяся калитка, хоть и болталась на одной петле, но была закрыта, и её охраняли.
  С самым независимым видом, старательно делая вид, что его здесь нет, опершись плечом о забор, подросток лет десяти грыз яблоко.
  Первым желанием было окликнуть сорванца, чтобы спросить дорогу и узнать, может ли кто-то помочь мне с багажом. Но было что-то неестественное в том, что вижу, и я поспешно прикрыла рот.
  - Помни, Мария, что самые подготовленные разведчики прокалывались на мелочах, - любила повторять бабуля. - Смотри внимательно, учись сопоставлять детали.
  Хватит мне того, что я с Ружинским сплоховала. Впредь осмотрительнее надо быть.
  Итак, что я вижу?
  Мальчишка ест яблоко. Ранняя весна… Средневековье, и супермаркетов, в которых яблоки можно купить круглый год, здесь нет. Но могло яблоко сохраниться с осени под каким-то заклинанием? Могло.
  Смотрим дальше.
  Пацанчик хочет казаться крестьянином или кем-то незначительным. Кепи сильно потёртое и с дыркой. Но из-под него виднеются золотые локоны чистых волос. А местных я на станциях видела. Чернявые и кожа у них смугловатая.
  Курточка тоже замызганная, но под ней бархатный жилет и рубашка из тонкой ткани. Башмаки грубые, на деревянной подошве, а чулки шёлковые.
  Прокололись вы, граф! Хотя нет, виконт. Граф-то не объявлен погибшим.
  Приседаю в реверансе и по-русски, согласно договору, представляюсь:
  - Добрый день, виконт де Венессент. Как приятно, что вы лично вышли меня встретить. Позвольте представиться: баронесса Мария Павловна Вежинская. Прибыла служить гувернанткой.
  Баронесса? Что, правда, что ли? Опять язык мой впереди разума лезет! Но хоть знать буду. Надо же, баронесса…
  Виконт с раздражением забросил яблоко в кусты. Кажется, там кто-то ойкнул. Подобрался, склонил голову в лёгком, учтивом светском поклоне.
  - Добро пожаловать в Драгиньян, баронесса. Рад приветствовать. - Но юный возраст и любопытство взяли своё, и Гильом не выдержал: - А как вы поняли, что я - это я?
  По-русски мальчик говорил правильно, с забавной особенностью. Звук «р» он произносил чуть твёрже и немного рычаще.
  - Я обязательно расскажу, в чем вы прок… к-хм… ошиблись, создавая образ, ваша сиятельство, но хотелось бы уйти с дороги.
  Сиятельство понимающе кивнуло и, вложив не очень чистые пальцы в рот, свистнуло. Я поморщилась.
  - Громко? - хвастливо, с мальчишеской гордостью спросил виконт.
  - Громко, - согласилась я. - А без пальцев можешь?
  - Как это? - собеседник старательно удерживает покер-фейс, но зрачки, показывая заинтересованность, расширились.
  - Смотри, челюсть чуть вперёд, губы растягиваешь и с силой выдыхаешь, - сначала проинструктировала, а потом и показала я.
  Сама удивилась, когда получилось. Громко, резко, неожиданно.
  Ребёнок, выросший на улице, умеет много. И по деревьям лазить, и с крыш в сугроб без страха прыгать, и через заросли крапивы «на спор» пройти. И даже на льдине прокатиться. Правда, после последнего попа долго болела.
  Многое умело то тело, а здесь-то барышня…
  - Научишь? - восхищённо выдохнул юный виконт.
  - Всенепременно!
  На свист на дорожку выехала тележка, запряжённая осликом.
  Мама дорогая, настоящий серый ослик! С грустными глазами, опушёнными длиннющими ресницами, с ушками и хвостиком, облепленным репьями.
  Едва удержалась, чтобы не начать тискать плюшевую животинку. Но баронессам, наверное, неуместно такое?
  - Это Леон, - представил ослика Гильом.
  - Ослик Леон*? - я не удержалась и расхохоталась.
  *Леон - лев.
  - А что? - немного обиделся мальчик. - Он очень смелый. И умный. А ещё добрый.
  - Как лев? - едва сдерживаясь, уточнила я.
  - Как лев, - очень серьёзно подтвердил виконт.
  Пыхтя от натуги, мы вдвоём погрузили мои саквояжи в тележку и пошли по мощёной каменными плитами дорожке в сторону от тракта вглубь участка.
  - Ваша светлость, удовлетворите любопытство…
  - Просто Гильом, госпожа баронесса, - перебил меня мальчик.
  - Тогда просто Мария, - выдвинула встречное предложение я и протянула ладошку.
  Парнишка с недоумением уставился на неё.
  - Подставь свою, - попросила я. Подставил, я легко шлёпнула по запылённой, немного липкой от яблочного сока ладошке, и с готовностью принять ответный шлепок, перевернула свою. Поняв последовательность ритуала, мальчишка хлопнул по моей, и я объявила: - Договор скреплён!
  - Магически? - настороженно уточнил Гильом.
  - Дружески! - улыбнулась я.
  Улыбалась хорошему дню, трудолюбивому милому ослику, трусившему по мощёной дорожке, тому, что хоть и умерла я в другом мире, но здесь мне дан второй шанс и я полной грудью вдыхаю чистый весенний воздух.
  - Мария, а о чём вы меня спросить хотели? - нарушил молчание мальчик.
  - Почему вы сами приехали за мной, а не слуг послали.
  - Хотел посмотреть, что вы за человек. Со слугами обычно не церемонятся и ведут себя без притворства. А вы меня сразу разоблачили, - вздохнул шпион-неудачник. А потом вспомнил о моём обещании: - Так что я неправильно сделал?
  Подробно объяснила и спросила о яблоке:
  - Крестьянским детям и юным слугам доступно такое лакомство весной?
  - Нет. Фрукты в стазисе хранят, но неродовитые без силы, а работа мага дорого стоит. Вы не знали?
  - В Р?ссии климат другой. Здесь уже сады зеленеют, зацветут скоро, а у нас в лесах ещё снег лежит. Поэтому, точно не зная, как здесь яблоки хранят, я этот пункт оставила под вопросом.
  - И никакой магии… - с некоторой грустью констатировал виконт. - Мне бы так.
  - Если есть желание, могу научить. Это не так сложно, как кажется, - пообещала я.
  Гильом протянул раскрытую ладонь, я по ней шлёпнула и перевернула свою, чтобы принять такой же дружеский шлепок от парнишки.
  Вот и первый приятель в новом мире.
  Глава 5. Новые знакомства и лесть как метод избавления от порки
  «Лестные слова часто вынуждают людей действовать». Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес». Главное, чтобы они действовали по моему плану.
  Следуя по направлению дорожки, мы обогнули густой кустарник, густо покрытый пока ещё мелкими листочками, и я ахнула.
  Перед нами открылся вид на прекрасный замок, казавшийся продолжением скалы, над которой он возвышался. Именно такой я представляла в своих фантазиях: светло-серые стены с голубоватым оттенком, на всех башнях и строениях яркие черепичные крыши и разнообразие окон от узких бойниц до высоких витражных на балконах.
  К замку можно было пройти по длинному мосту, переброшенному через каньон, на дне которого бурлила река. С того места, где мы стояли, сооружение казалось лёгким, почти воздушным, и очень ненадёжным.
  - Нравится? - спросил юный виконт. В его вопросе был и оттенок родовой амбиции, и лёгкая тревога, что новому человеку может не понравиться предмет его гордости, и что-то ещё… Боль? А в чём причина?
  Но раздумывать было некогда. Гильом ждал ответа.
  - Он великолепен! - искренне ответила я.
  - Знаешь, Мари, наше графство небольшое, но очень-очень древнее. Первое упоминание о Венессент найдено в документах конца четвёртого века. И уже тогда Драгиньян существовал. Это сердце нашего графства, - мальчик говорил на франкском, и мне показалось, что даже голос его изменился. В глазах, которые он не сводил с замка, блестели слёзы. А потом он сказал едва слышно, но я услышала: ¬ - Сердце дракона…
  Эти слова заставили меня затаить дыхание. Мамочка дорогая, у них тут что, и драконы водятся?
  Но вот виконт словно из транса вышел, тряхнул головой, улыбнулся по-детски светло и сказал совершенно другим голосом:
  - Я рад, Мария, что вам понравился дом, в котором будете жить. Пойдёмте?
  И мы пошли. Сначала вдоль обрыва, потом ступили на мост. И не был он невесомо-легким, как мне показалось издали. Кажется, на нем свободно могли разъехаться две кареты. И вполне себе надёжен. Камни даже нигде не потрескались..
  На мой вопрос о крепости моста Гильом хитро улыбнулся и шепнул:
  - Родовая магия, но, - он приложил палец к губам, - тс-с-с, это секрет.
  Я с нарочитой таинственностью осмотрелась по сторонам, кивнула и шепнула:
  - Могила!
  - Где? - не понял мальчик и вытаращил на меня глаза.
  А цвет какой у глазок необычный. Зелёный с золотыми искрами. Не жёлтыми, а золотыми. Хотя… может, это солнце так бликует?
  - В Р?ссии так говорят, когда обещают сохранить тайну. Имеется в виду: «Нем, как могила!», или что сохраню тайну до гробовой доски.
  - О! - только и смог ответить виконт.
  - А что, ворота замка всегда открыты? - крутя головой во все стороны и рассматривая мощную арку с торчащими из неё зубьями опускающейся решётки, под которой мы проходили, спросила я.
  - На ночь закрывают, а днём-то зачем? Времена спокойные, разбойников нет, охрана надёжная.
  Узкий - на одну повозку - полутёмный длинный проезд, в котором между стен гулким эхом метался цокот копыт Леона.
  - Это место для того так сделали, чтобы врагов, прорвавшихся в замок, запереть в ловушке. Там, впереди, - виконт махнул рукой, - ещё одна тяжёлая решётка, а за ней усиленная магией дверь.
  - Не позавидую я тем, кто вздумает атаковать замок, - поделилась впечатлениями, продолжая с любопытством рассматривать стены, бойницы и держатели для факелов.
  Мамочка дорогая, ведь это не музей, где половина вещей восстановлена, а остальная собрана с миру по нитке. Здесь люди живут и работают каждый день.
  И я тоже буду здесь жить.
  Крытый проезд закончился, дорога, ведущая в глубь замка, расширилась и продолжилась вдоль крепостной стены. Ослик, шедший знакомым путём, свернул между двух башен, и мы попали на небольшую площадь, окружённую разномастными постройками.
  Откуда-то выскочил мальчишка и, коротко поклонившись мне, громко, без всякого почтения, зашептал:
  - Слышь, светлость, ты где шляешься? Я уже не знал, как отбрехиваться. Тебя ищут, а я прячу твои башмаки, куртку и берет. Хочешь, чтобы и меня заодно взгрели?
  - Не взгреют! - демонстративно храбрясь, фыркнул мой провожатый, но губы стянулись в куриную гузку. - Жан, принеси мою одежду. Маскарад не удался.
  - Да ладно! - мальчишка покосился на меня. - Видела твои портреты?
  - Увидела, что я ряженый. Неси одежду, говорю! - виконт стянул с головы драный картуз, встряхнул золотыми локонами, вздохнул.
  - Бабушка? - спросила я, видя, что перспектива ближайшего будущего мальчика не радует.
  - Бабушка… - согласился Гильом, покраснев, добавил, - и розги.
  - Да ладно! - повторила я восклицание дворового мальчишки.
  Виконт объяснил:
  - Дело в том, что сегодня я нарушил три правила. Первое, ушёл из замка, никого не предупредив. Второе, опоздал к обеду. И третье, общаюсь с чернью. Согласно уложению о воспитании, составленного вдовствующей графиней…
  - Вот, держи! - без всякого почтения перебил сюзерена запыхавшийся хранитель куртки и башмаков, ткнув свёртком в грудь виконта.
  Тот взял одежду, учтиво мне поклонился: - Простите, баронесса! - обошёл повозку и стал переодеваться. Я, чтобы не смущать юного дворянина, повернулась к нему спиной.
  Через несколько минут услышала:
  - Мария Павловна, я готов представить вас моей бабушке - вдовствующей графине Мелани де Венессент и моим сёстрам. - Сделав было шаг, я вспомнила о саквояжах и сундуке с тканями и оглянулась на тележку. Но Гильом меня успокоил: - Не переживайте. Багаж доставят в ваши покои. Думаю, они уже готовы.
  После того, как мальчик переоделся, он словно снял с себя лёгкость общения и расслабленность. Бархатная куртка, берет с элегантной складкой, заколотой блестящей брошью, и башмаки из хорошей кожи с серебряными пряжками изгнали из глаз озорство, заставили губы поджаться, спину гордо выпрямиться, плечи расправиться, а подбородок приподняться. Каникулы закончились. Виконт вернулся в свои владения.
  «Интересно, когда он настоящий?» - глядя на такое радикальное преображение, задала я себе вопрос. Мне стало чуточку жаль Гильома: какой бы титул ни носил, но он ещё ребёнок. Шалить в его возрасте нормально и даже нужно. А то держат себя в рамках, держат, а потом срываются с цепи обязанностей и обязательств, уплывая в светлую даль на корабле под белыми парусами. Бросив малолетних детей и престарелую мать.
  «От такой матушки и я бы, наверное, сбежала» - подумала я, приседая в низком приветственном реверансе перед вдовствующей графиней. Спасибо памяти тела - не надо задумываться, куда руки деть и как ноги подогнуть.
  Подумала, а потом одёрнула себя. Никуда бы я, всю жизнь тоскующая по маме с папой, не побежала.
  Я совсем не помнила своих родителей. Бабушка расспросы и разговоры на эту тему не одобряла, заслонясь кратким:
  - Погибли они.
  После этих слов лицо её каменело. Не плакала, не билась в горе, но было видно, как велика её печаль по дочери и зятю.
  Всего лишь раз она позволила себе заговорить, да и то… Этот рассказ был не для меня. Похоже, бабуле необходимо было выговориться. Её бедное сердце так долго и много страдало. Наверное, через слова надеялась выпустить скопившуюся боль…
  - А чего это баронессу в гувернантки понесло, да ещё в такую даль? Что, в Р?ссии женихи закончились или учить некого? Должно быть, такая слава, что только во Франкское королевство бежать осталось.
  - Бабушка… - ахнул виконт от слов таких.
  - Ты вообще молчи! Разговор с тобой позже будет, - графиня стукнула в пол богато изукрашенной тростью.
  Голос старухи был под стать фигуре. Сухой, скрипучий. Конечно же, не было слышно скрипа при движениях графини, но мимика подтверждала, что нет больше проворства в теле и каждый жест, каждый поворот головы, каждый шаг даётся через боль. Подагра, что ли? Ну да… вон как суставы на пальцах изогнуло.
  И не помогает ей ни тепло камина, возле которого восседает графиня в большом мягком кресле, ни пушистый ковёр в ногах, ни шаль, в которую кутает она измученное болезнью тело.
  Но всё равно, не дело это делать больно другим, когда самой плохо.
  - Ваша Сиятельство? - решилась заговорить я.
  - Что тебе? - не дав себе труда быть вежливой, откликнулась бабушка виконта.
  Я открыла было рот, но тут в комнату в сопровождении женщины в тёмном чепце и в таком же тёмном платье - монашка или вдова? - вошли две очаровательные девочки.
  Золотые кудри как у брата, аристократичные черты лица, любопытные глазки. Держась за руки, виконтессы подошли к креслу бабушки, присели в книксене.
  - Вот, баронесса, - старуха категорически не желала называть меня по имени, да и титул выговаривала с какими-то издевательскими нотками. - Познакомьтесь со своими воспитанницами: старшая - Инес, ей восемь лет, младшая - Авелин, три года. Надеюсь, вы сможете привить девочкам всё то, что сделает их в последующем достойными жёнами и матерями.
  Не стала заверять графиню в любви, преданности и в том, что полностью оправдаю её надежды. Спасибо, не стала при воспитанницах рассуждать на тему, почему я из Р?ссии сбежала.
  - Ступайте, устала я… - отмахнулась от присутствующих старуха и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза, но тут же, вспомнив о неоконченном деле, открыла. - Гильом, останься!
  И я останусь. Куда идти, если не всё сказала.
  - Позвольте, Ваше Сиятельство… - ещё раз делаю глубокий реверанс.
  - Что?! - губы поджаты, глаза прищурены. Ну чисто змея. Ох, нарываешься ты, Машка! Не любит старуха неслухов. Но не могу не попробовать избавить мальчишку, которого уже приятелем своим считаю, от порки. - Ступайте, баронес-с-с-са!
  Вот и шипит, как змея…
  - Миледи, я только хотела поблагодарить вас за прекрасное воспитание господина виконта. Учтивый молодой человек - самолично встретил и проводил в замок, рачительный хозяин - не стал отрывать работников от дел, любит и ценит графство и сам замок - рассказал мне подробную историю образования ваших земель. Понимаю, что только под столь чутким руководством, как ваше, юные души могут закалиться и окрепнуть.
  Льстила, как лиса, возжелавшая сыру, ну и пусть. Я не облезу, в отличии от кожи поротой задницы.
  - А? - бабка Мелани, похоже, никак не ожидала подобное от меня услышать, поэтому растерялась. - Ну да… а как же. Воспитываю. По старым канонам и уложениям.
  - Я была бы счастлива, если вы, Ваше Сиятельство, нашли бы толику времени поделиться со мной мудростью своей, - ещё раз голову склоняю. Не отвалится.
  - Хм… а ты не так глупа… как там тебя? Мария? Совсем не глупа. - Взгляд графини изменился. Она смотрела на меня уже не как на таракана, нагло в дом залезшего. Во взгляде любопытство добавилась. Должно быть, мой статус повысился до уровня стрекозы. Всё ещё насекомое, но не такое мерзкое. - Гильом, проводи госпожу гувернантку. Покажи ваши комнаты, классы, библиотеку. И да… пусть вас покормят.
  Поклонившись, мы вышли.
  В коридоре виконт протянул мне раскрытую ладонь:
  - Мария, я ваш должник.
  Шлёпнула по ладошке и свою подставила:
  - Виконт, в Р?ссии своих не бросают.
  Глава 6. Замок и его обитатели
  «Не расстраивайтесь, если вы построили свои замки в воздухе. Они находятся там, где должны быть. Теперь подложите под них фундамент». Генри Д. Торо
  Фундаментом моих воздушных замков будет доброе отношение с обитателями оного.
  Коридоры, залы, опять коридоры. Мне казалось, что этот бесконечный лабиринт никогда не закончится и мы будем блуждать здесь вечно.
  - Предлагаю сначала пообедать, - предложил виконт, когда мы вышли от старой графини.
  Я с радостью согласилась, и вот теперь мы кружим в поисках кухни.
  - Гильом, как могло случится, что ты в собственном замке не знаешь, где находится главное помещение дома? - остановилась я перевести дух и заодно обучить житейской премудрости своего спутника. - Каждый человек просто обязан знать, где лежит еда и дружить с главным поваром. Или, в крайнем случае, с его помощником.
  - Ну-у-у-у… - мальчик потянулся было рукой к затылку, но вспомнив, что невместно такое сиятельному виконту, стал поправлять воротник куртки. - Нужды не было на кухню ходить - в столовую еду слуги приносят. Да и бабушка запрещала есть не вовремя.
  - Чтобы не нарушать пункт уложения об общении с чернью?
  - Да, - скорчил непонятную мину собеседник.
  А я решила его слегка потроллить.
  - Ваше Сиятельство, а как так случилось, что послушный мальчик Гильом сбежал из дома, нарушив массу запретов, дабы встретить никому не известную гувернантку?
  - Понимаете, Мария Павловна, сёстры расстроились. Вчера после ужина, когда наш управляющий месье Мор? обучал меня проверять учётные книги, пришло письмо от мэтра Дюбуа о том, что он нашёл опытную гувернантку и вскоре она приедет. Няня, узнав об этом, принялась причитать, охать и рассказывать девочкам, что теперь за малейшую провинность их будут лишать сладкого, запирать в кладовке с мышами, а то и вовсе сечь розгами.
  - Что за глупость? - возмутилась я необоснованным наветам. - Не отрицаю, что бывают проступки, за которые стоит наказывать даже детей. - В памяти яркой картинкой нарисовался ледоход на реке и я, поведшаяся на «слабо», на льдине, плывущей к затору у моста. Если бы не прохожий, схвативший меня за шкирку, свесившись с парапета, то всё могло бы закончиться не поротой задницей, а куда как трагичнее. - Но чтобы сечь розгами малышку Авелин, у человека не должно быть сердца.
  Виконт пожал плечами и продолжил рассказ:
  - Так няня сказала. К письму был приложен договор, и пока управляющий читал письмо, позволил мне его посмотреть. Ничего интересного там не было. Но когда ко мне прибежали зарёванные сёстры, я вспомнил пункт…
  - О том, что я обязана с воспитанниками разговаривать только по-р?сски?
  - Да. Вот тогда-то я и решил поменяться с Жаном и встретить вас. Был уверен, что дама, увидев бедно одетого мальчишку, окликнет его на франкском. Если бы вы оказались злой, напыщенной и бессердечной, простите, дурой, я бы указал на нарушение пункта договора и нашёл бы способ уговорить бабушку отказать вам от места.
  - Вы ради сестёр сознательно совершили поступок, за который обязательно накажут? - с уважением посмотрела я виконта. Гильом кивнул, а я присела в реверансе. - Ваша Светлость, примите искренние заверения в моём глубочайшем к вам уважении.
  - Мария, зачем вы так? - глаза Гильома подозрительно заблестели. Кажется, мальчик подумал, что я насмешничаю.
  - Виконт, я говорю абсолютно искренне и от всего сердца. То, что вы сделали, благородно. Но с другой стороны, это можно рассматривать и как дерзость. Шалость избалованного мальчишки - одному убежать из дома… Все же вы наследник, ваша безопасность для графства бесценна…
  - Почему один? Господин капитан выделил мне двух охранников, и когда я ждал ваш дилижанс, они сидели в кустах, - хитро улыбнулся Светлость, радуясь тому, что я не заметила его группу поддержки. - А потом они скрытно сопровождали нас до самого моста.
  - Так вот кто ойкнул, когда огрызок яблока улетел в кусты! - рассмеялась я.
  - Я нечаянно и потом извинился, - самую малость набычился виконт, но тут же поддержал моё веселье.
  - А ты молодец, предусмотрительный! - похвалила я воспитанника.
  - Это не я, - честно отказался от похвалы Гильом. - Господин капитан просто так, без охраны, меня бы ни за что не выпустил за ворота.
  Мысленно отметив двух преданных и расторопных служащих - управляющего и капитана охраны - подумала о том, что неплохо бы было с ними подружиться. А к няньке, нагнавшей страху на девочек, стоит присмотреться. Боится, что я выживу её с тёплого места, или есть другие причины?
  За разговором мы спустились на первый этаж и попали в огромную парадную столовую. Мамочка дорогая, да тут не одну сотню гостей принять можно!
  - Всего лишь сто десять человек, - «утешил» меня виконт.
  Я что, вслух это вопила? Фу на вас, Мария Павловна!
  - Столовая в родительском доме вмещала лишь пятьдесят человек, - доложило тело покойной Машеньки.
  «А на нашей кухне мы вдвоём с бабулей едва втискивались. Столовой и вовсе не было», - могла бы добавить я, но промолчала.
  - Куда теперь? - задумался Гильом.
  - Подумайте, виконт, - подзадорила я его. - Подключите логику. За какой из этих дверей может скрываться нужное нам помещение?
  - Хм… парадные двери для гостей. В них лакеи точно еду вносить не станут. Во вторую дверь мы вошли, и за нашими спинами кухни нет. Напротив - вход в бальную залу. Осталась одна. Та, неприметная, которая почти в самом углу. Проверим? - виконт азартно решал незамысловатую шараду.
  И чуть ли не вприпрыжку, огибая стол, на котором можно проводить показ мод, бросился к заветной двери.
  Мне тоже хотелось есть - когда тот завтрак был! - но и уйти, не рассмотрев невероятной красоты фрески, я не могла. Потолок, расписанный облаками, плывущими по голубому небу, казался недосягаемо высоким. Фриз украшал орнамент из резвящихся драконов. Золотые, тёмно-красные, голубые, травянисто-зелёные, серебристо-стальные, они сплетались хвостами, соприкасались крыльями или просто парили над залом. Драконы рассыпали розы, которые спускались к панелям, опоясывающим столовую по периметру, и распадались на множество лепестков.
  Цветы казались настолько реальными, что на миг почудился легкий аромат чайной розы, наполнивший зал.
  - Мария! - громким шёпотом позвал меня Гильом, успевший несколько раз выглянуть за дверь. - Там пахнет вкусно! Пожалуйста, пойдём уже…
  Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Даже если он твой воспитанник и ему всего лишь одиннадцать лет.
  Да и я завтра уезжать не собираюсь. Налюбуюсь ещё.
  Из-за двери веяло не цветами. Оттуда пахло свежеиспечённым хлебом, жареным мясом и ещё чем-то непознаваемым, но крайне аппетитным.
  Мы с виконтом крадучись прошли по коридору, отделяющему кухню от столовой, и остановились на пороге царства кастрюль, сотейников, сковород, половников и шумовок. Посуды было много, а управлялись на кухне всего три человека.
  Высокий сухой, чуть ли не измождённый господин в белом поварском колпаке и в такой же белоснежной куртке, подпоясанной тёмным фартуком с большим карманом, что-то внушал крепкому парню в измазанной кровью фуфайке, рукава которой он закатал выше локтей. Золотистые брови и ресницы, множество веснушек на лице и руках выдавали в нем рыжика, хоть и спрятана была шевелюра под платок. Несмотря на то, что алую бандану он повязал на пиратский манер, вид у парня был далеко не бравый. Нагоняй расстраивал рыжего чуть ли не до слёз, причём с каждой минутой всё больше. За разыгравшейся драмой с нескрываемым неодобрением следила пышнотелая тётушка. Веяло от поварихи добром и заботой, а хмурые брови были ей явно не свойственны. От избытка чувств она скручивала в тугую верёвку кухонное полотенце. Казалось, что сейчас не выдержат нервы у женщины и хлестнёт она этим жгутом кого-то по спине.
  Вот только пока непонятно, кого и за что.
  Гильом, привлекая к себе внимание, негромко кашлянул. В ту же секунду мизансцена изменилась. Все трое застыли в неловких поклонах. Да и как элегантно поприветствовать сюзерена, когда колпак норовит в соусник нырнуть, узкий проход не даёт возможности опустить попу в глубокий реверанс, а мясник и вовсе за большой кастрюлей в поклоне исчез.
  - Добрый день… - начал было виконт, но что сказать дальше, пока ещё не придумал. Оглянулся на меня, ища поддержки.
  Выхожу из тени коридора:
  - Месье, мадам, позвольте представиться. Меня зовут Мария, я гувернантка. Приехала сегодня после полудня и опоздала на обед. Его Сиятельство тоже голоден. Могли бы вы нас накормить?
  Повара переглянулись.
  - Так скажите, куда отнесть еду-то, мы горничную кликнем, и она принесёт, - всплеснула руками сдобная тётушка.
  Представив, как мы сейчас будем кружить коридорами, добираясь до какой-нибудь приличной столовой, я взмолилась:
  - Можно, мы здесь поедим?
  - Так как же? - опять всплеснула руками женщина, становясь похожей на встревоженную наседку. - Виконт же. Невместно на кухне кушать.
  О-о-о-о-о! Из-за соблюдения дурацкого этикета я сейчас в голодный обморок свалюсь.
  Видно, у нас были такие несчастные лица, что кухонные работники сжалились и быстро накрыли стол, стоящий в углу.
  Выскобленную столешницу застелили простой, без вышивки, кружев и прочих нарядностей, но хрустящей от крахмала скатёркой. Сервировали обед тоже без излишеств: всего-то по две вилки, по два ножа и две ложки - суповая и десертная. Ну и весь набор тарелок полагающихся. На основную тарелку поставили суповую, а в неё салатную. Слева хлебная тарелочка с ножом для масла. Стакан для воды и бокал для вина. Не поняла только, для какого именно - белого или красного, и зачем его поставили виконту. Мальчику рано пить алкоголь!
  Но прояснять этот вопрос не стала. Наблюдая за тем, как работники кухни церемонно готовятся к подаче еды, хотелось взмолиться: «Люди добрые, дайте уже поесть!»
  И вот, наконец-то, наступила эта благословенная минута. Нам положили по ложке горячего салата. Точно определила фасоль и печень какой-то птички. Должно быть, куриная. Но ещё был маринованный в уксусе лук и незнакомая зелень. Вот её идентифицировать было сложно. Решила уточнить.
  - Мадам… - я замялась, не зная имени кухарки.
  - Мадам Полли, госпожа Мария, - присела в книксене добрая женщина и тут же представила своих коллег: - месье Ришар, наш главный повар и специалист по приготовлению соусов, - мужчина поклонился. - А этот обор… э-э-э… молодой человек, месье Леруа*, отвечает за мясо, - парень, полностью соответствующий своей фамилии, шаркнул ножкой.
  *Леруа - рыжий (французский).
  - Мадам Полли, зелень в салате - это что?
  - Так одуванчики, - привычно всплеснула руками повариха. - Сейчас самая пора для одуванчиков. Мальчишки деревенские собирают и в замок корзинами приносят. Я и в салаты добавляю, и на зиму заготавливаю. К мясу солёный одуванчик - самое то.
  Я только хмыкнула. Про себя. Невместно баронессам за столом хмыкать, но и одуванчиками питаться непривычно. Так и захотелось сказать голосом домовёнка Кузьки: «Я не коза, я это не ем!». Выбрала пару листиков, пожевала. Трава и трава, горчит немного, но в целом в салате, заправленным кисло-сладким соусом, очень даже неплохо.
  Особенно, когда есть хочется.
  Тыквенный суп-пюре на сливках с крутонами, обжаренными на оливковом масле, и посыпанный толчёными тыквенными семечками был божествен. Хотелось попросить добавки, но я вспомнила, что обед этим не заканчивается.
  И была права.
  К куску филе белой рыбы дополненного ложкой вареного риса и горкой отварной моркови, порезанной кубиками, подали миниатюрные соусники, наполненные густой, ароматной подливкой. Попробовав капельку, я демонстративно закатила глаза, показывая месье Ришару своё восхищение его талантом, а потом вылила всё без остатка на рыбу.
  Горячим мясным блюдом выступил кролик, пойманный утром силками и запечённый в пряных травах с маленьким, как помидорки-черри, картофелем. Мясо кролика за всю жизнь я ела только однажды в гостях. Понравилось, но покупать крольчатину на рынке или в магазине нам с бабушкой было не по карману. Самим же разводить слишком хлопотно. Кролики тварюшки хоть и плодовитые, но капризные в содержании и очень прожорливые. А здесь они по полям скачут. Лови - не хочу!
  И вот я с удовольствием вкушаю диетическое мясо, наслаждаясь каждым кусочком, и признательно киваю в сторону кормильцев.
  «Ох, кажется, я насытила тело за все дни поста на корабле и поездки в дилижансе», - подумала было я, но нам подали десерт.
  Нежнейшие взбитые сливки невесомым облаком возлежали на хрустящих вафлях. Ум отъесть можно!
  Но взволновало другое. Это они тут каждый день так питаются? А как же моя новая прекрасная фигура?! Не-не-не… Разве что малюсенький кусочек. Исключительно, чтобы не обидеть тех, кто так гостеприимно нас угощал.
  Выкатились мы с Гильомом из кухни колобками. Конечно же, за один обед круглыми мы не стали, но чувствовали себя именно так.
  - Теперь запомнишь, где кухня находится? - хихикнула я.
  - С закрытыми глазами дорогу найду, - покивал виконт.
  Дети и их личные слуги жили в отдельно стоящей башне, соединённой с основным зданием открытым всем ветрам переходом.
  «Неудивительно, что матушка ребятишек заболела, если по нескольку раз в день бегала здесь», ¬ - подумала я, поспешно набрасывая на себя накидку, которую давно уже носила в руках. Ветер, совершенно не ощущаемый внизу, здесь свистел, как в аэродинамической трубе.
  Мамочка дорогая, они же здесь и девочек водят! Надеюсь, хоть хорошо одевают, прежде чем выйти.
  С трудом поборов поток воздуха, мы открыли дверь в детскую башню.
  - Добро пожаловать, Мария Павловна, - обвёл рукой большую залу Гильом. - Чувствуйте себя как дома.
  Глава 7. Няни они всякие бывают
  «Объявление:
  «Срочно приглашаю няню, готовую поседеть (зачёркнуто) посидеть с моим оболтусом (зачёркнуто) очаровательным малышом».
  Приглашая няню, главное - отследить момент, когда она начнёт опекать не только детей, но и родителей.
  Не знаю, как было принято размещать детей в богатых домах моих современников, но в поместьях и замках средневековья детей селили подальше от родительских покоев. Чтобы не мешали взрослым шумными играми, выяснением отношений, беготнёй и всем, что связано с развитием и общением разновозрастных ребятишек. В замке Драгиньян для этого была выделена просторная трёхэтажная башня.
  Можно было назвать её отдельно стоящим строением, но это же замок - значит, башня.
  - Этот этаж нежилой, - величественно обвёл рукой пространство виконт.
  - Почему? - моему удивлению не было предела.
  В тесном доме бабули не имелось лишнего квадратного метра, поэтому с детства привыкла рачительно пользоваться пространством. Чтобы и всё нужное под рукой, и хлама лишнего не было. А тут целый этаж пустует! Не по-хозяйски это. Но Гильом только плечами пожал.
  На второй этаж спустились по лестнице, шедшей вдоль стены.
  То, что здесь живут девочки, видно без дополнительных пояснений. Стены небольшой гостиной, расположенной сразу у лестницы, затянуты розовато-сиреневой тканью, затканной бледными розами. На полу красовался ковёр, повторяя рисунок стен, только он был на несколько тонов темнее. Кружева, оборочки, салфеточки, напольные горшки с цветами, изящная резная мебель - всё, на что падал взгляд, говорило о том, что это помещение обставляли для барышень.
  Из комнаты вели четыре двери.
  - Первая от лестницы - ученическая. Там мы с Инесс занимаемся…
  - Авелин не учится? - уточнила я.
  - Маленькая ещё, - ответил виконт.
  Ответ был кратким, но, произнося фразу о младшей сестре, мальчик изменился в лице. Столько нежности, тепла и сердечности было в лёгкой улыбке и взгляде брата, что я тоже невольно улыбнулась. Хорошо, что дети привязаны друг к другу.
  - Вторая дверь, - вернулся к ознакомлению с этажом Гильом, - ведёт в покои Инесс, третья к Авелин. Четвёртая комната до сего дня была спальней няньки девочек, мадам Буке, но теперь, наверное, это будет ваша комната, Мария Павловна.
  - Мне кажется, мы торопим события, начиная делить жилплощадь, не закончив экскурсию. Покажешь первый этаж? - спросила у моего провожатого.
  На первом этаже был ещё один выход из башни во двор. Но само пространство безлико и неустроено. Помещение, в котором даже намёка нет на уют. Серая стена с двумя дверьми делила этаж на неравные части. Ни мебели, ни ковров.
  - Что так…?
  Мне показалось, что мой вопрос понятен без уточнений, но виконт переспросил:
  - Как?
  - Чуть ли не как в казарме.
  И вновь неопределённое пожатие плечами.
  - Башню не так давно перестраивали. Мама и мадам Буке начали со второго этажа - сёстры младше, и они… девочки. На первом этаже только и успели отгородить и обставить две комнаты - мою и Люка. - Заметив мой вопросительный взгляд, мальчик объяснил: - Камердинер мой.
  Гильом подошёл к окну, словно хотел что-то рассмотреть за ним, тихо, стараясь делать это незаметно, пошмыгал носом и старательно спокойным голосом продолжил:
  - А потом мама заболела, и стало не до ремонта. Так и осталось… Я привык. Тепло, чисто - это главное…
  Стремительно подошла к воспитаннику, хотела было обнять, прижать к себе, дать возможность выплакать давно сдерживаемые слёзы, но, решив, что рано такую фамильярность проявлять, только руку на плечо положила.
  - Всё будет хорошо. Не так, как было при родителях. По-другому, но будет хорошо. - Повернула лицом к себе, заглянула в покрасневшие глаза. - Веришь мне?
  Пожал плечами.
  Дурная привычка! Пусть бы, дружок его Жан так делал - ему можно, он простолюдин, а виконту невместно. Он будущий командир и начальник, значит, должен демонстрировать уверенность и силу. Ладно, это потом…
  А сейчас я вынула из сумочки платок и протянула наследнику графства Венессент.
  - Познакомите со своими сёстрами, виконт?
  Девочки смотрели на меня настороженно. Похоже, что авторитет няньки здесь очень высок, и необоснованные предположения о моих злодейских наклонностях сестричек напугали.
  - Добрый день, барышни, - обратилась я к воспитанницам по-р?сски, согласно пункту договора, - меня зовут Мария Павловна, я ваша гувернантка.
  Дети, прижавшиеся к женщине, одетой в траурные одежды, были похожи на испуганных цыплят, старающихся укрыться под крыльями квочки.
  - Барышни, вы меня понимаете? - озадачилась я тем, что, может быть, младшие и не знают р?сского.
  - Не беспокойтесь, мамзель, девочки вас хорошо понимают, - ответила нянька, удивив открытым характерным «о» в речи, свойственным выходцам вологодского края.
  Удивительно, сколь разнообразны нюансы русского языка в зависимости от места рождения и проживания. Когда однокурсница из Волгоградской области на эмоциях скороговоркой начинала делиться новостями или пересказывать фильм, то понять можно было едва ли половину. Правда, и она жаловалась нам, что когда, презрев наставления учительницы русского языка, мы с девчатами с литературного переходим на местный, то чирикаем, как птицы по весне. Громко и непонятно.
  Мадам Буке слегка поклонилась и представилась:
  - Авдотья Семёновна Буке.
  Я села. Хорошо, что не на пол, а в удачно подвернувшееся креслице. И только после этого смогла произнести традиционное:
  - Приятно познакомиться.
  Потом подошли девочки. Благовоспитанные барышни сделали книксен и назвали свои имена:
  - Инес де Венессент.
  - Авелин де Венессент.
  Задав несколько простых вопросов о том, что виконтессы умеют и знают, я отпустила сестричек играть.
  А нас с виконтом Авдотья усадила пить чай. Разжигая горелку, выставляя на стол вазочки с печеньем, сдобными сухариками и вареньем, нянюшка, уютно окая, рассказывала о своей жизни. И казалась она не суровой мегерой, а слегка встревоженной неопределённым будущим тёткой.
  - Когда голубка моя Екатерина-свет Васильевна замуж во Франкское королевство пошла, я уже давно при ней была. С пяти лет меня к ейным нянькам помогать определили. Так и прижилась при барышне. Не камеристкой, как туточки принято, но за всё отвечала. И причесать могла, и платье зашнуровать, и поплакать вместе, коли нужда такая придёт. Прикипела я к матушке-боярышне всей душой. Так меня в приданое и приписали. Приехали сюды, а оне - божечки с боженятками! - все по-франкски лопочут. Благо, я сызмальства с Катенькой на уроках сидела. Не всё и не так хорошо, но кое-что понимала. А как месье Буке - старший конюший замка - ухаживать за мной принялся, то и вовсе легко гутарить стала. Жили - не тужили. Тут и барчук наш народился. Ну да, виконт. На радостях Екатерина Васильевна и мне позволила взамуж идтить. За маво Тирри меня и отдали. Деток долго Господь не давал, а потом враз с барыней понесли и разродились в один день. Только вот мой сынок не выжил. Божечки с боженятами! - молока полно, как у той коровы, а кормить некого. Бросилась я в ноги барыне и умолила взять Инессочке в кормилицы. Чтобы и молоко
задарма не перегорело и чтобы тоску по дитятке умершему заглушить. Взяла, конечно. Так я с лялькой как с куколкой тетёшкалась. Потом Авелин народилась… Кормилицу, конечно, другую взяли, а нянькалась тоже я. У месье Гильома тогда уже свой воспитатель был, а я с девочками значится. Роднее родных они мне, барышня! - женщина, молитвенно сложив руки у груди, хлюпнула носом. - Куда же я без них-то?
  - Не поняла… Вам что, от места отказывают? - я с недоумением посмотрела на Авдотью Семёновну.
  Хоть специально и не училась на гувернантку, но в колледже был факультативный курс. Вела его куратор нашей группы, и у нас с подружками просто не было иного выхода, кроме как ходить на эти курсы. Как потом отпрашиваться или попросить помочь в чём-то, если занятия игнорируешь? Зато сейчас я чётко знаю, чем разнятся обязанности няни и гувернантки. Да и не справлюсь я одна с тремя детьми.
  - Так вы ж тепереча здеся… - опять хлюпнула носом няня.
  - Надо у месье управляющего спросить, - предложила я.
  Обнадёживать бедняжку не хотела. Вдруг финансовые дела графства настолько плохи, что двоих воспитательниц не потянут.
  - Месье Моро скоро придёт, - вмешался в наш разговор виконт, развлекающий сестёр непонятной для меня настольной игрой, нечто среднее между нардами и шашками. Кубики, фишки, клетки. - Но я ничего такого от него не слышал.
  - Хорошо бы… - отставила свою чашку Авдотья и, грустно качая головой, пожаловалась: - Одна я осталась. Совсем одна.
  Сочувствуя, погладила женщину по плечу. Знаю я, что такое одной остаться. Невыносимо больно возвращаться в пустой дом. Обычно оттягивала этот момент до последнего. Тетради на работе проверяла, в магазины без нужды заходила, но не на улице же ночевать. Шла в холодную опустевшую избушку, где даже кошки не было.
  Как-то так случилось, что кроме работы ничего у меня не осталось. Парня не было - не нравился никто так, чтобы «Ах!» - а просто чтобы время провести, не хотелось. Подруг и тех не осталось. После колледжа все как-то исчезли из общения: или замуж повыскакивали, или уехали в больших городах счастья искать. Почему я осталась, не знаю. Казалось бы, ничто не держало меня в нашем маленьком городишке, где население едва-едва за двадцать тысяч перевалило, но вот же… Задержалась.
  Хотела первых своих учеников через год выпустить из начальной школы. В результате новая жизнь в новом теле в новом мире.
  - Мне, наверное, еще с кем-то поговорить надо, кто может сказать, где я сегодня спать буду, - вдруг вспомнила я.
  - Экономка в нашу башню не ходит, - старательно делая невинное лицо, поставила меня в известность нянька. - Сами мы тут управляемся…
  Понимающе кивала. Сами, так сами. Не так безобидна моя собеседница, как хочет казаться, стеная и жалуясь на жизнь. Похоже, власть в этом маленьком сообществе она отдавать никому не собирается.
  А мне так лучше. Пусть интригует и отстаивает свои права и свободы перед лицом внешнего мира, главное, чтобы среди жителей башни царил мир и покой.
  - Ты вот что, барышня, сегодня на полу в учебной комнате ляжешь, а завтра… - начала было распоряжаться Авдотья Семёновна, но её нечаянно прервал вошедший мужчина:
  - Добрый вечер, господин виконт, виконтессы, - он склонил голову в сторону стола, где играли дети, после чего обратился в нашу сторону. - Дамы. - И персонально ко мне: - Позвольте представиться: шевалье Арман Моро.
  Управляющий реально был похож на рыцаря*. Осанка, чеканный профиль, строгая одежда, седеющие волосы затянуты в хвост. Смотрел шевалье открыто, с едва заметной доброй улыбкой.
  *Шевалье - буквально «едущий на лошади», то есть, рыцарь, кавалер. Младший дворянский титул.
  Я встала и, сделав книксен, тоже назвалась:
  - Баронесса Мария Павловна Вежинская. Понимаю, что имя-отчество вам непривычны и фамилия моя трудна для произношения. Можете попросту обращаться - мадемуазель Мария.
  - Благодарю вас, баронесса. Вы уже устроились?
  - Увы, пока нет. Хоть и хочется с дороги и ванну принять, и отдохнуть. К тому же вещи мои непонятно где, - вспомнила я вдруг.
  - В учебной комнате вещи сложили, - проворчала Авдотья.
  А я фыркнула: ничего себе комнату по договору выделили.
  - Что за глупости? - нахмурился управляющий. - Уверен, что мадам Пэти, наша экономка, приготовила для вас отличную комнату. Пока в детской башне нет возможности вас разместить, но в замке места достаточно. Идёмте со мной, баронесса. - Перед тем, как уйти, обратился к Гильому: ¬ - Виконт, надеюсь, вы уже готовы к уроку?
  - Так трогательно, что вы обучаете мальчика искусству управления, - сказала я, понизив голос, когда мы спускались на первый этаж.
  Моро, как истинный рыцарь, шёл на несколько ступенек впереди и придерживал меня за руку.
  - Это нормально, мадемуазель Мария. Ничего из ряда вон выдающегося в этом нет. Я немолод. Рано или поздно кто-то заменит меня на этом посту. Кто знает, что за человек будет. Хочется верить, что добропорядочный и честный, но контроль всё равно должен быть.
  - А вас кто контролирует? - хотела было пошутить я, но получилось неуклюже.
  - Моя честь, - чуть более резко, чем допускает пустая болтовня, ответил Моро, но затем, поняв, что я не хотела его обидеть, продолжил спокойнее. - Ещё и виконта учу, чтобы мог регулярно это делать.
  На этих словах он распахнул передо мной дверь, и мы покинули детскую башню.
  «А проблемы там нешуточные, - думала я, едва поспевая за управляющим. - И нельзя всё просто на тормозах спустить, ожидая, что само рассосётся. Порядок в башне навести надо во всех смыслах этого слова. Нейтрализовать Авдотью и заняться жилищным вопросом».
  Как там нянька говорит? Божечки с боженятками, ещё работать не начала, а цели себе уже поставила.
  И все масштабные.
  Глава 8. О невероятной пользе умелой горничной
  «Не знаю, понравится тебе это или нет, но никто не добивается ничего сам, за всеми стоят люди, которые им помогли, и тебя это не должно никак принижать». Орвилл
  Хорошо бы помнили об этом безупречно одетые и причёсанные дамы, что вечно шпыняют своих горничных.
  Узнав, кто я такая, экономка мгновенно изменилась в лице. Дежурная приветливая улыбка сползла, как акварельная раскраска мраморного бюста под струями воды. Губы сжались в узкую полоску, глаза глянули холодно и недобро.
  М-да… попасть на чужую войну хуже, чем попасть в чужое тело. Вот оно мне надо? Решив, что ответ на этот вопрос однозначный, я решила все непонятки пресечь на корню.
  То, что при этом разговоре присутствует месье Море, даже к лучшему. Лишний свидетель лишним не бывает.
  - Мадам Пэти, кажется, моё пребывание в замке вам неприятно? - решительно и прямолинейно спросила я, чем сильно озадачила экономку. Не дожидаясь подтверждения или заверения в том, что я ошибаюсь, продолжила: - Даже догадываюсь, почему. Но… - сделав паузу, чтобы подчеркнуть значимость моего заявления, продолжила - меня не увлекают интриги и борьба за влияние. Я сюда работать приехала, детей учить. Заявляю вам, мадам Пэти, что не собираюсь поддерживать ни одну из сторон здешней междоусобицы. То, что мы с мадам Буке из Р?ссии, совершенно ничего не значит. Я не желаю выяснять кто прав, кто виноват - мне это неинтересно. Слушать и переносить сплетни тоже не буду. Изначально уважаю вас за неимоверный труд по поддержанию порядка в таком большом замке и буду вам крайне признательна, если назначите кого-то проводить меня в мою комнату.
  Экономка покосилась на управляющего. Шевалье хмурился. Похоже, он в курсе вражды тёток и вовсе этому не рад.
  - Я вас поняла, мадемуазель Мария, - немного смягчившись, ответила на моё заявление мадам Пэти. - Удивительно, что столь юная девушка, оказалась умнее… - тут она увидела, что я слегка нахмурилась, и замолчала. - Пойдёмте, я сама вас провожу в ваши покои.
  До комнаты я шла из последних сил. Всё же последние два дня были слишком насыщенными и хлопотными. От усталости глаза закрывались на ходу, но мне ещё хотелось помыться с дороги. Всё же это тело несколько недель путешествовало на корабле по морю, потом, ударенное бочкой с вином, валялось в дорожной пыли.
  Эти мысли меня немного взбодрили, и я спросила экономку:
  - Мадам Пэти, в замке есть баня?
  - Баня? - женщина даже остановилась на мгновение. - Есть, но ею уже год как не пользуются. Пока хозяйка жива была, упокой Всевышний светлую душу, еженедельно для неё грели да веники дубовые в травах запаривали, а сейчас нужды такой нет. Авдотья и та в ванной моется.
  - Меня и ванная устроит, - не стала я капризничать, но пометку о том, что баня в замке есть, себе сделала.
  Покои действительно оказались покоями. Две комнаты - гостиную и спальню - дополняла небольшая гардеробная с лежанкой и комната для гигиенических процедур.
  - Лежанка для горничной, - объяснила экономка. - Это гостевые покои. А дамы часто со своими служанками путешествуют. Вот и ночуют рядом с госпожой, чтобы в общих спальнях не тесниться. - Тут она подёргала за шнурок, висевший у двери: - Сейчас ваша горничная придёт. Поможет платье снять, волосы расплетёт, а потом и багаж разберёт. С амулетами сами справитесь?
  С амулетами? Мамочка дорогая, я всё время забываю, что здесь есть магия! Задумавшись об этом, я даже забыла отказаться от горничной. Как-то сама привыкла обходиться.
  Всё же хорошо общаться с умными людьми. Поняв по моему выражению лица, что не только не разберусь с амулетами, но и вовсе понятия не имею, о чём речь, экономка поманила меня за собой в ванную комнату.
  Ванна была невероятной красоты и объёма. Надраенные до блеска бока сияли в лучах заходящего солнца, что заглянуло в окно, и яркие блики разукрасили комнату. Из меди эта лохань сделана, что ли? Хотя, какая разница, главное, в ней уже плещется вода.
  - Вот этот кристалл нагревает воду, - мадам Пэти подняла с полки за шнурок красный камень и опустила его в воду. - К сожалению, амулет самый простой, вам самостоятельно придётся отслеживать температуру. Как только вода нагреется, достаньте артефакт и верните его на полку. После купания закрепите на этой ручке зелёный кристалл. Он очистит воду, и она будет готова для следующей помывки. Ничего страшного, если забудете - горничная обязательно за этим проследит. Если что-то непонятно, я готова ответить на ваши вопросы.
  - Как долго нагревается вода до приемлемой температуры? - вопрос был не праздным. - Ужасно устала и спать хочу.
  - Не более пяти минут, - ровно, без насмешки над «вчера с гор спустилась», ответила экономка. - Тут же на полочке мыло, мочалка и смесь песка с маслом для шлифовки кожи. Полотенца здесь.
  - Спасибо вам, мадам Пэти, - сердечно поблагодарила я женщину.
  - Всегда рада помочь, - ответила та, сделав лёгкий книксен и удалилась.
  А я попыталась раздеться.
  Крючки, завязки, несколько слоёв юбок… Мамочка дорогая, да как же из этого выпутаться?
  - Мадемуазель, вам помощь нужна? - В щель слегка приоткрытой двери просунулась голова девушки. - Меня госпожа экономка послала.
  - Ах, как же вы, голубушка, вовремя!
  - Меня Абель зовут, мадемуазель, - пролепетала горничная, не поняв, почему я её называю непонятным словом «голубушка».
  - Меня Мария, - представилась и я, трогая воду кончиками пальцев. - Надо же, и вправду нагрелась.
  - Амулеты в вашей комнате недавно заряжали. Они всё быстро делают. Воду и греют, и очищают, и одежду в гардеробной с лёгкостью в порядок приводят. Там парни ваши саквояжи принесли, так я вещи развешу. Всё к утру готово будет.
  Я только согласно киваю. Устала.
  Устала от новых впечатлений, от того, что всё происходящее для меня ново и необычно, что ежесекундно приходится помнить: я не Маша из провинциального российского городка две тысячи двадцатого года, а баронесса Мария Павловна из Р?ссии то ли конца восемнадцатого, то ли начала девятнадцатого века. Или как тут летоисчисление происходит?
  А ещё магия… Всё это не помещалось в моём сознании и многострадальной ушибленной голове.
  Мамочка дорогая, верните меня назад!
  Господи, что я такое говорю? Нет! Нет!! Нет!!! Не хочу назад!
  Там меня никто не ждёт, а здесь приключение. Пусть даже буду заниматься практически тем же, что делала каждый день в последние два года - учить детей всему, что знаю сама, в любом случае - это Приключение.
  Мысли мелькали в голове, пока Абель ловко раздевала меня, помогала забраться и сесть в ванну и расплетала сбившиеся в колтуны волосы.
  М-да, ещё и волосы. Свои-то редкие белёсые пряди я держала в форме «каре до плеч». На мой взгляд, самая удобная длина. Помыла - просушила, а дальше по желанию. Хоть в хвост стянула резинкой, хоть крабиками на макушке закрепила, хоть французскую косу заплела, хоть… Да множество вариантов!
  А тут густые, тяжёлые. Длиной почти до попы. Ещё и вьются слегка. Понятное дело, что богатство и краса девичья, но их же замучаешься расчёсывать!
  Но горничная, вооружившись редким гребнем, аккуратно разобрала копну на пряди, промыла их сначала мылом, а потом сполоснула слабым раствором щёлока, смазала каким-то маслом, закрутила на макушке и укутала голову тёплым полотенцем.
  - Абель, спасибо, добрая душа! Я бы без тебя не справилась, - искренне поблагодарила я девушку.
  - Ну что вы, мадемуазель, - смущённо улыбнулась та, - это моя работа.
  - И работу можно делать по-разному. Ты вот свою с любовью исполняешь, сразу видно.
  Горничная ещё больше зарделась, намылила мочалку и принялась тереть мне спину.
  Как же хорошо, что я не успела отказаться от её услуг.
  Через некоторое время служанка усадила меня в кресло у зажжённого камина для того, чтобы просушить волосы. Я думала, что она будет вытирать их полотенцем или прочёсывать каждый локон по многу раз до полного высыхания. Но нет. Абель достала из кармана фартука большую расчёску с массивной ручкой и, ловко разделив мои кудри на прямой пробор, начала медленно протягивать пряди через зубья от корней к кончикам. Влага испарялась мгновенно. Уже через пять минут коса, заплетённая на ночь, короной возлежала на моей голове.
  «Быстрее, чем феном», - мелькнула мысль, и я уснула, едва голова коснулась подушки.
  Место, куда я попала, было удивительно прекрасным. Лёгким, словно из облаков слеплено. Подсвеченные розовыми лучами солнца ажурные кусты и деревья, невиданные цветы самых причудливых форм и нежнейших расцветок. Под ногами меж клубов не то тумана, не то белоснежных кучевых облаков - гладкая дорожка. Иду по ней, чётко зная, куда иду и кто там меня ждёт.
  Вот та беседка, где встреча назначена, и в ней в белоснежном лёгком муслиновом платьице Машенька Вежинская. Моё отражение.
  Или я её…
  - Что же ты не отозвалась на зов ведуньи, лапушка? - упрекаю, присев рядом и взяв девушку за прохладную руку. - Не верю, что не услышала. Ты же ближе была. Меня аж из другого мира захватило, а ты ушла…
  - Не сердись. Устала я барахтаться, Маша. Всё время чужие люди вокруг. И не верила я уже в доброе. Тут светло, хорошо, зла нет, родные души рядом. Я не жалею. А ты?
  - Стыдно немного, что место твоё заняла, но мне здесь всё нравится.
  - Вот и славно. Будь счастлива, Маша.
  - Постой…
  - Не могу ничего сказать о будущем. Прости, но нельзя.
  - Не о том я. Поблагодарить хочу. Спасибо, лапушка, за твои знания и навыки. Понимаешь, я не такая… Не так росла, не так воспитывалась. Даже речь не такая… была. А тело твоё всё помнит, и это мне очень помогает.
  - Рада, что тебе пригодится. Мне пора. Прощай, Маша.
  Лёгкая рука выскальзывает из моей ладони. Девушка ушла, сделав окончательный выбор. Без сожаления, без печали, с пожеланием счастья, словно в наследство оставив мне своё тело.
  Счастья и тебе, Машенька!
  Проснулась рывком, будто из воды вынырнула. Секунды не думала, где я и как сюда попала. Всё помнила, всё принимала как свою новую реальность.
  Сон, кажется, поставил точку на прошлом и дал «добро» на будущее.
  - Доброе утро, мадемуазель Мария! - сначала в дверь просунулся хорошенький носик Абель, а потом и сама девушка заглянула в спальню. - Вам завтрак в покои принести?
  - А где едят дети? - прежде чем отвечать, решила уточнить я.
  Наверное, из-за усталости и незавершённой адаптации я вчера многое забыла спросить.
  - В семейной столовой. Через полчаса, - последовал ответ.
  - Успею? - вскочила я, вспомнив о невероятном количестве завязок на юбках и бессчётных крючках на платье.
  А ещё волосы прибрать… Божечки с боженятками!
  Тьфу ты, прицепилась присказка Авдотьи. Забавная, но ненужная.
  - Мы всё успеем, мадемуазель! - успокоила Абель, распахивая для меня двери в ванную.
  Глава 9. О том, что традиционный французский завтрак - это не кофе с круассаном
  «Овсяная каша хвалилась, будто с коровьим маслом родилась». «Густая каша семьи не разгонит». - русские пословицы.
  Любую кашу, даже если она в голове, обязательно надо вовремя помешивать.
  Семейная столовая была точной уменьшенной копией столовой парадной. С той только разницей, что напротив основной двери стояли два угловых буфета, украшенных резьбой, и рассчитана эта столовая была всего на двадцать человек.
  Тот же высокий потолок, имитирующий бездонность голубого неба, те же разноцветные драконы, резвящиеся в орнаменте фриза, и те же великолепные розы, осыпающие лепестки к деревянным панелям.
  Я заметила, что в замке любят розы. Может быть, это любимый цветок покойной графини, а может, есть другая причина, но розы везде, даже на витиеватой резьбе, украшавшей буфеты.
  Сожалея о том, что ничего не знаю об истории замка, решила выбрать свободную минутку и заглянуть в библиотеку. Должна же здесь быть библиотека? И свободное время у меня должно быть. Надо сесть и составить учебный план.
  Вчерашний беглый опрос не дал чёткого понимания уровня знаний детей. Необходимо провести несколько контрольных работ: по математике, по р?сскому и франкскому языкам и по природоведению. Хорошо бы ещё и по истории и географии, но тут мне самой знания нужны.
  И вот ещё вопрос насущный. В повседневной жизни и на тематических уроках я согласна выполнять условия договора по языку. Но как можно франкский на р?сском преподавать? Может, я напрасно тревожусь и есть у детей учитель?
  Надо бы этот вопрос с месье Моро обсудить.
  На завтрак в столовой собрались дети в сопровождении няньки Авдотьи, управляющий и я. Вдовствующая графиня редко выходила из своих покоев и нас своим присутствием этим утром не порадовала.
  Чинно расселись. Во главе стола наследник - виконт де Венессент, по правую руку Инес и Авелин, рядом с младшей нянька. Слева управляющий, потом я.
  Думала, что перед трапезой молиться станут - в кино такое видела, - но нет, просто кивнули друг другу, желая приятного аппетита.
  На завтрак подали несколько видов йогурта, свежеиспечённый хлеб, пироги с творогом и мясом, варёные яйца, нарезку натуральной и рубленой ветчины и, конечно же, сыр. Никаких тебе круассанов и кофе, называемых традиционным французским завтраком.
  Оно и верно - разве рабочего человека насытит рогалик, если ему весь день на винограднике пахать предстоит или в поле? По-моему, это традиция парижской богемы, что привыкла ложиться спать под утро и далеко не на трезвую голову. Какой аппетит после бурной ночи? Отчего решили туристы, глядя на вяло жующих свежую выпечку местных, что это традиционный завтрак?
  А жадноватые хозяева гостиниц, предоставляющие гостям завтрак, с радостью подхватили сей миф. Не надо поваров с утра напрягать и платить им за это дополнительно. Да и за стоимость полноценного завтрака подать чашку кофе с круассаном тоже неплохо. Главное, обоснование хорошее под это подвести.
  С традициями не спорят.
  Ели молча. Только иногда тишину нарушала Авдотья, уговаривающая Авелин что-то съесть. Но девочка не хотела ни яйцо, ни пирог. Повозила ложкой в мисочке с йогуртом, отщипнула мякоть от куска хлеба и заскучала.
  Оторвавшись от размышлений, я решила, что так дело не пойдёт. Ребёнок или до обеда будет голодный, или начнёт кусочничать, а в обед всё повторится.
  Извинившись, вышла из-за стола и позвала с собой девочку.
  - Пойдём, я покажу тебе что-то о-о-о-очень интересное.
  Обрадовавшись, что её больше не заставляют есть, Авелин с радостью сползла со стула и засеменила за мной. Авдотья тоже было собралась следом, но я её остановила:
  - Поешьте спокойно, мы недалеко и ненадолго.
  На пороге кухни младшая виконтесса застыла, распахнув глаза и приоткрыв ротик:
  - А нам сюда можно?
  - Сейчас узнаем, - пообещала я и позвала: - мадам Полли, доброе утро!
  Узнав, что мы хотим сварить кашу для Авелин, кухарка всплеснула руками:
  - Да как же? Я сама, скажите только, какую.
  Но я, скосив глаза на девочку, рассматривающую кастрюли и сковороды, покачала головой:
  - Нет-нет, виконтесса Авелин сама себе кашу приготовит. Волшебную.
  - Я? - отвлеклась от созерцания посуды девочка. - Но я не умею.
  - Все юные виконтессы умеют готовить волшебные каши, - «удивилась» я. - Наверное, ты просто ещё не знаешь об этом.
  - Наверное, - вздохнула Авелин. - А что надо делать?
  - Вот сейчас и расскажу… - пришлось на франкский перейти, потому как кухарка должна понимать и помогать. - Поставим вот сюда скамейку, чтобы тебе удобно было. Возьмем горшочек… - Поллин, как на весах, покачала в руках две разновеликие кастрюльки - … вот этот маленький. Нальём в него молока… - и через минуту нам протянули запотевший кувшинчик с холодным молоком. - Лей аккуратно… - я поддерживала крынку за донце, чтобы девочке, непривычной к таким действиям, было легче. - У тебя отлично получается, Авелин. Наверное, ты уже готовила волшебную кашу? Нет? Хорошо, ждём, когда молоко закипит. Ты сама сможешь это понять и скажешь мне…
  Пока девочка внимательно смотрела в кастрюльку, я спросила у Полли, есть ли на кухне мелкая и быстро развариваемая крупа. Но кухарка только руками развела. Каши на господской кухне не в чести.
  - Хорошо, а мука какая есть?
  - Так пшеничная, овсяная, кукурузная…
  - Давайте овсяную!
  Овсянка на завтрак - отличная возможность зарядиться до обеда полезными углеводами. Но овёс варить долго, а «Геркулес» появится ещё нескоро.
  - Убегает! Убегает! - закричала девочка, показывая пальчиком на быстро поднимающуюся белоснежную шапку.
  Кухарка ловко сдвинула кастрюльку с молоком на край плиты и с интересом посмотрела на меня, ожидая, что же я буду делать дальше. Отсыпав в мисочку несколько ложек предложенной муки, я развела её холодным молоком и, непрерывно помешивая, тонкой струйкой влила в кастрюльку.
  - Горшочек, вари, - шутливо произнесла я фразу из сказки, видя, как густеет наше варево. - Мадам Полли, есть ли на кухне какие-нибудь сушёные фрукты?
  - Как же не быть! - привычно всплеснула руками кухарка. - Абрикосы, виноград белый и красный, инжир.
  - Для нашей волшебной каши достаточно будет абрикоса и белого винограда. А ещё нам понадобится мёд и масло.
  Уже через минуту всё запрашиваемое было на столе. Фрукты вымыты, высушены и нарезаны. И когда успела? Магичит, наверное.
  - Смотри, Авелин, как простую кашу мы превратим в волшебную. Клади масло, - девочка, черпая ложкой из маслёнки размягчённое масло и плюхая его в кастрюльку, от старания даже кончик язычка высунула. - Видишь, как замечательно получается. Теперь клади мёд. Но много не надо, а то всё волшебство слипнется. Умница! У тебя великолепно получается. Осталось только фрукты добавить и тщательно размешать.
  Одной рукой поддерживая девочку, другой помогая помешивать кашу, я наблюдала, с каким удовольствием Авелин «колдует» над кастрюлькой. Кто знает, может быть, через несколько лет она станет великим зельеваром. В мире, где есть магия, профессии из книг про Гарри Поттера, наверное, реальность.
  - Всё? - маленькая повариха приподняла полную ложку над кастрюлькой и внимательно рассматривала творение рук своих.
  - Надо пробовать… - ответила я и хотела было уже предложить себя на роль дегустатора, но меня опередила Поллин.
  - Можно я?..
  Авелин вопросительно, словно советуясь, посмотрела на меня, и, получив одобрение кивком, протянула ложку кухарке.
  Дегустировала Поллин со знанием дела. Десертной ложкой аккуратно подцепила кусочек каши и положила его себе на язык. «Как лисичка в сказке про колобка», - мелькнула мысль. Повариха прикрыла глаза, вслушиваясь во вкусовые ощущения, потом пожевала и ещё раз оценила нюансы.
  Мы с Авелин почти не дышали, дожидаясь мнения Поллин о нашей работе.
  - Действительно волшебно! - наконец-то резюмировала дегустатор. Сняла с большой ложки ещё немного и, с удовольствием съев и эту порцию, добавила: - Вот только я бы всё же капельку соли положила.
  Виконтесса опять посмотрела на меня. Должно быть, ища поддержки.
  - Думаю, мадам Поллин права, - объяснила я девочке. - Она уже давно знакома с кухонным волшебством, а мы только начинаем.
  Пока я помогала Авелин спуститься со скамейки, поправляла платьице и оттирала руки от капелек каши, кухарка закипятила в маленькой плошке молоко, развела в нём немного соли и смешала с тем, что приготовили мы.
  - Вы сами съедите или со всеми поделитесь? - спросила нас Поллин, держа кастрюльку прихватками.
  - Угостим всех! - захлопала в ладоши счастливая девочка. - И сами тоже есть будем.
  К моему удивлению, завтрак в столовой ещё не закончился. Все с любопытством смотрели на поставленную в центр стола кастрюльку и стопку тарелок к ней, а потом ошеломлённо выслушали презентацию малышки.
  - Эту волшебную кашу я сварила сама, - Авелин посмотрела на меня, ища поддержки. Я кивнула. - Пожалуйста, попробуйте это блюдо.
  Закончив свою речь, девочка забралась на стул, взяла ложку и принялась с удовольствием есть.
  - А в чём волшебство? - недоверчиво разглядывая еду в своей тарелке, поинтересовалась Инес.
  - Повышает настроение, придаёт силу и бодрость, - пообещала я, отправляя первую ложку каши в рот.
  Честно говоря, я не была уверена в нашем кулинарном успехе. Рецепт был интуитивный, но не провальный. Конечно, полноценной кашей блюдо назвать было нельзя. Скорее оно напоминало густой кисель и гармонично вписывалось в завтрак как десерт.
  Угощение съели полностью - благо, что досталось всем не больше, чем по ложке, - и дружно похвалили Авелин. Девочка сияла. Похоже, ей редко приходилось бывать в центре внимания, и сегодняшний кулинарный опыт для неё стал воистину волшебным.
  - Мадемуазель Мария, а завтра мы сварим волшебную кашу? - подошла ко мне младшая виконтесса, когда все встали из-за стола.
  Ответить я не успела. К нам подбежала Инес.
  - Можно мне тоже каши… волшебной? - попросила она, приобняв сестру за худенькие плечи.
  - И мне… - присоединился виконт.
  - Знаете, баронесса, я бы тоже не отказался - улыбнулся в ухоженные усы управляющий.
  Посмотрела на кухарку, стоявшую у буфета и, дождавшись её кивка, объявила:
  - Завтра все желающие получат волшебную кашу.
  Девочки захлопали в ладошки и запрыгали, радуясь так, словно голодали неделю. Виконт, демонстрируя «солидный» возраст и серьёзность, только благодарно слегка склонил голову. Управляющий тоже поклонился и направился к выходу.
  - Месье Моро, - спохватилась я, вспомнив, что хотела поговорить с ним о договоре. - У меня к вам важное дело. Могли бы мы поговорить?
  - Пройдёмте в мой кабинет, мадемуазель Мария, - отступил от двери шевалье, пропуская меня вперёд.
  - Виконт, хотелось бы, чтобы и вы, как лицо, заинтересованное в обсуждаемом вопросе, тоже присутствовали при разговоре, - обратилась я к Гильому.
  - Конечно, - сдерживая изо всех сил любопытство и природный темперамент, наследник графства Венессент вышел из столовой раньше всех.
  Глава 10. Налоги как стимул шевелить мозгами
  «Ты можешь и не заметить, что у тебя всё идет хорошо. Но налоговая служба напомнит». Пьер Данинос
  Обычно граждане требуют, чтобы было больше хороших дорог, хороших школ, хороших больниц и меньше налогов.
  Кабинет управляющего, куда мы вошли, хоть и был обставлен без излишеств, но впечатлял. Казалось, сдержанный характер шевалье отражался в каждом предмете. Строгая, лаконичного дизайна мебель, карта графства на стене, широкое окно, не затенённое шторами, небольшой камин. На столе нет бумажного завала и лишних предметов. Всё на своих местах: массивная чернильница, счёты, несколько гроссбухов стопкой на краю стола.
  - Присаживайтесь, - месье Моро гостеприимно обвёл рукой свой кабинет, предлагая занимать места согласно нашим предпочтениям.
  Гильом сел на диван, стоящий у входа, а я прошла к столу, давая шевалье возможность занять его законное место - что управляющий и сделал. Присел, взял, чтобы отложить в сторону, какой-то документ, одиноко белеющий в центре столешницы. Выражение лица его при этом невольно изменилось. Словно не бумагу в руку взял, а нечто мерзкое, вызывающее неприязнь.
  Интересно, в чём же дело, почему документ вызывает столь сильные эмоции у невозмутимого человека?
  - Что-то случилось? - скосила я глаза на отложенный лист.
  - Ничего нового. Это случается каждый год. И отчего-то каждый раз нежданно… Это уведомление о налогах. - Сочувствующе покачала головой, мол, понимаю. - Всё бы ничего. Размер налога не изменён, графству он необременителен. Только платить необходимо звонкой монетой. Но часть денег из кассы граф взял для оснащения корабля, надеясь, что скоро вернётся и выдаст недостающую сумму из сокровищницы, - управляющий как-то виновато посмотрел мне за спину на притихшего на диване виконта и вздохнул. - Не вернулся… пока. Вот думаю, где взять наличные. Но у вас ко мне дело какое-то, баронесса?
  - Хотела уточнить некоторые вопросы по обучению детей. - Брови управляющего слегка дёрнулись, но в целом шевалье остался спокойным. - В договоре есть пункт, который обязует меня общаться с воспитанниками только по-р?сски. - Подтверждающий кивок месье Моро. - Но скажите, как учить франкскому на р?сском? Или у Гильома и Инес ещё учителя есть?
  С дивана донеслось весёлое фырканье, и через секунду виконт, решив, что разговор интересный и касается лично его, переместился к столу.
  - Нет других учителей. Их нянька выжила, - объяснил он ситуацию.
  - Как выжила? - это было не праздным любопытством. Кто знает, какие у Авдотьи планы относительно меня.
  - По-разному… - смутился мальчик. Похоже, что вопрос ему не понравился. Должно быть, сам принимал участие в нянькиных затеях, считая это обычной шалостью. А теперь, кажется, разобрался, что не совсем достойными делами занимался, и раскаивается.
  Мне совсем не хотелось, чтобы Гильом один взял на себя ответственность за действия взрослой хитромудрой тётки, почувствовавшей свободу после смерти хозяйки. Крепостничество, оно такое… Кто-то из великих сказал, что нет худших тиранов, чем бывшие рабы, которые мечтают не столько о свободе, сколько о собственных рабах.
  - Ладно, что прошлое ворошить. Давайте думать, как сейчас нам быть, - предложила я.
  - Я вижу только один вариант, - пожал плечами виконт, - внести правки в договор.
  Сказал и покосился на Моро, ожидая подтверждения правильности сказанного. Было видно, что мальчик уважает шевалье и учится у него нелёгкой науке управления со всей ответственностью, но в собственных знаниях ещё не до конца уверен.
  - Я не возражаю, - одобрил предложение ученика управляющий.
  Мы немного «поиграли» с формулировками, но быстро пришли к согласию, после чего месье Моро твёрдой рукой вписал дополнение к договору, под которым каждый из нас по очереди расписался.
  Я облегчённо выдохнула, а шевалье грустно улыбнулся:
  - Если бы все вопросы решались так же легко…
  - Господин Моро, вы же говорили, что графство не бедствует, - не могла я радостно упорхнуть, решив свою проблему. Хотелось хотя бы морально поддержать славного дядьку.
  - Весна, мадемуазель Мари… - видя моё непонимание, шевалье спокойно, наверное, как на уроке Гильому, объяснил: - Весной много трат на закупку семян и саженцев, на покупку производителей для обновления стада. Запасы для жителей замка и селян у нас всегда приличные, но иногда бывают непредвиденные ситуации и незапланированные траты. Графскую сокровищницу пополняем осенью и зимой, когда продаём урожай и зрелые вина, освобождая подвалы для молодого вина. Но доступ туда есть только у графа… Вот такая глупая ситуация.
  Действительно глупая. Деньги есть, но взять их невозможно. Не картины же из замковой галереи продавать заезжим туристам. И тут меня озарило. Туризм! Это же постоянный приток денег. Понятно, что в замок толпу зевак никто не пустит, но можно продавать потрясающий вид на Драгиньян.
  Может быть, наконец-то пригодятся результаты моих многочасовых виртуальных блужданий по туристическим тропам? Не имея возможности путешествовать реально, я удовлетворяла свое желание через интернет. Сколько стран и городов я “посетила” таким образом! В скольких экскурсиях приняла участие. Не счесть. Но к вопросу подходить надо аккуратно, дабы не сочли за сумасшедшую. Пока здесь такое не принято.
  - Месье Моро, скажите, земля вдоль трасс… хм… вдоль дороги принадлежит графству?
  - Да. Но она бесполезна. Узкая полоска вдоль каньона, отделяющего основные земли. Там ни садов разбить, ни виноградников. Бестолковый пустырь, поросший кустарником.
  - Знаете, пока я путешествовала до замка на дилижансе, почувствовала массу неудобств. Первое, простите, отсутствие приличных уборных. Согласна, это тема, которую не принято обсуждать в обществе, но она насущна. Второе - питание. Если путник по какой-то причине не успел запастись продуктами и водой в дорогу, он просто будет страдать от жажды и голода.
  Вспомнив о жажде, я поискала глазами графин с водой. Заметив его на подоконнике, направилась было туда, но меня остановил вопрос шевалье.
  - Извините, баронесса, но я не понимаю, к чему этот разговор?
  - Придорожный трактир! - сказав эту фразу, я ждала аплодисментов, но увидела всё то же непонимание.
  Ладно, и я умею объяснять терпеливо и подробно. Через пятнадцать минут моей презентации глаза слушателей уже огнём горели.
  - Главное, пока не надо строить что-то основательное. Расчистить место под стоянку карет, повозок и дилижансов. Для гостей достаточно будет крытой затенённой веранды с плетёной мебелью. Кухня тоже может быть простой, с лёгкими блюдами. Продукты собственного производства: вино, ветчина, сыр, оливки… Всё то, что не отягощает желудок, но послужит приятным перекусом, - вещала я. - Можно будет и сувениры продавать.
  - Что? - хором переспросили меня слушатели.
  Кажется, и виконт, и управляющий загорелись моей идеей, но некоторые слова, сказанные в запале, их удивляли. Ой, всё же хорошо, что я здесь гостья заморская и многое непонятное можно оправдать этим фактом. Куда хуже было бы, попади я в тело франкской барышни. Объясняйся потом, откуда я всё это знаю. А так - путешествуя, наблюдала, анализировала, и решение само как-то на ум пришло.
  - Ну, это такие памятные безделушки, - тут же в голову пришла другая мысль, - или не совсем безделушки. Скажите, есть что-то уникальное, что производит графство?
  - У нас всё уникально! - с неповторимым высокомерным аристократизмом, развернув плечи, приподняв подбородок и нос, заявил виконт.
  Едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Не по-баронски это как-то, да и мальчишка обидится. Но, видно, что-то такое в глазах моих всё же промелькнуло, и Гильом «сдулся».
  - Виконт абсолютно прав, - тут же вступился за ученика управляющий. - Природа земель графства такова, что здесь даже самые простые растения и животные становятся немного другими. Увеличивается размер, улучшается вкус, удлиняется шерсть, нежнее становится мясо. Поэтому всё, что мы производим: вино и сыр, ветчина и колбасы, фрукты и овощи, шерсть и пряжа - всё неповторимо. - Шевалье встал и подошёл к карте, висевшей на стене. - Посмотрите, баронесса, - видите, горы со всех сторон защищают нашу долину, создавая своеобразный микроклимат. Все угодья очень удобны. Тут и луга с разнотравьем для выпаса скота, и солнечные склоны для виноградников, и озёра с реками для рыболовства, и земли под сады и пашни.
  Присмотревшись к карте, я удивилась тому, что почти идеально круглую долину охранным частоколом окружали горы.
  - Очень похоже на жерло древнего гигантского вулкана, - пробормотала я, не в силах оторвать глаз от подробного изображения столь необычного географического объекта. - Как жаль, что нет возможности увидеть это с высоты птичьего полёта.
  - Приходится довольствоваться старыми картами, - согласился с моим сожалением управляющий. - Но должен заметить, они невероятно точны.
  Мы втроём стояли у стены, рассматривая рисунки ледников на вершинах гор, извилистых речушек, впадающих в небольшие озёра, дорог, петляющих между схематичными деревушками. Замок картограф изобразил мастерски. Глядя на рисунок, понимание, что эта крепость хранит мир и покой долины, возникало само собой, без дополнительных пояснений.
  - Мне кажется, если здесь организовать место отдыха путешественников, - я ткнула пальцем в приглянувшееся место на карте, - то и вид на замок прекрасный будет, и кареты есть где поставить.
  - Сегодня же возьму работников, всё там внимательно осмотрю и обмерю. Потом просчитаю, будет ли выгода. Непривычно всё же так торговать. Мы же бочками да возами купцам товары сдаём, - размышлял собеседник, не отрывая взгляда от карты.
  - Оптовые цены всегда ниже розничных. А наценки кафеш… хм, трактирные и вовсе сверхприбыли дают. - Говоря это, я вспоминала уроки житейской экономики моей бабули, объяснявшей, что стакан лимонада в кафе дороже, чем поллитровая бутылка, купленная в магазине. - Вот вы по какой средней цене бочку вина продаёте?
  - У нас, в основном, столитровые… и вино из дорогих, - словно оправдываясь за высокие цены, начал объяснять управляющий, но, заметив мою сдерживаемую улыбку, ответил конкретно: - От ста франков за бочку.
  - Отлично! А сколько в бочке бокалов вина?
  Виконт наморщил лоб, решив, что это условие задачи, которую мгновенно надо решить.
  - Не трудись, - положила я ему руку на плечо. - Давай предположим, что в бокале двести граммов. Тогда получится, что бочку можно разлить в пятьсот бокалов вина. А каждый бокал, при должном старании продать… ээээ… хотя бы за один франк. Теперь можешь считать.
  - Пятьсот франков? - удивляясь полученному результату, выдохнул Гильом.
  - Именно так.
  - Вот и всё бы хорошо… - задумчиво протянул месье Моро, внимательно слушавший нас. - Да только людей свободных нет. Пусть бригаду строителей я на стороне найму. Напишу Дюбуа, он найдёт. Но кто за всем этим действом присматривать будет? Тут свой человек нужен. На такое со стороны не возьмешь.
  - Мадам Буке озаботить, - мгновенно предложила я. - Видно же, как она к власти рвётся. Вот пусть и реализует свои скрытые таланты.
  - Думаете, у неё получится? Дело серьёзное, - пряча улыбку, спросил управляющий.
  - Мне кажется, что узнаем, пока стройка будет идти. Пусть попробует свои силы.
  - А дети? Сами справитесь?
  - Девушку молодую да бойкую к ним приставить. Чтобы и в салки могла побегать, и за мячиком под кровать залезть. Найдётся такая?
  - Найдётся, думаю, - как-то облегчённо выдохнул шевалье.
  - А я займусь обучением и развитием этих замечательных детей.
  Глава 11. Как я в подвал за мячиком ходила
  «Я очень умная и осторожная. Я никогда не пойду в подвал под тревожную музыку». Из ЖЖ.
  Так-то я тоже умная, но ты попробуй не пойти туда под рёв маленькой девочки, уронившей в этот треклятый подвал мячик.
  Откуда-то донеслись приглушённые расстоянием звуки то ли колокола, то ли гонга, и Гильом, взвизгнув, что опаздывает, вылетел из кабинета.
  - К капитану на занятие фехтованием побежал, - объяснил месье Моро с тёплой улыбой. - Хороший мальчик растёт. Верю, что достойным правителем будет.
  - А вы этому поможете, - согласно покивала я.
  - Мы поможем, - закончил разговор управляющий.
  Проводив меня к выходу в сторону Детской башни, шевалье ушёл по своим делам, а я собралась было выйти во двор, но меня остановила мадам Полли. Она выглянула в коридор, всплеснула руками и отчитала так же, как это часто делала бабуля, поймав меня на выходе без шапки или в незастёгнутом пальто.
  - Вот куда вы, мадемуазель, собрались в одном платье? Ни накидки, ни шляпки не надев. Не смотрите, что солнечно. Стены ещё не прогрелись, да и ветер с гор, бывает, налетит холодный - враз просквозит, и заболеете. Возьмите шаль, в обед вернёте. Заодно расскажете, какую кашу на завтрак готовить.
  Кухарка сунула мне в руку объёмный кусок ткани и, не дожидаясь благодарности, удалилась.
  Шаль? Этот плед она называет шалью?! Квадрат полтора на полтора метра явно соткан из шерсти местных коз, украшен кистями и вышит яркими розами. Мягкая ткань ласкала ладоньи даже на вид была тёплой. Набросив это произведение народного творчества на плечи и пообещав себе при случае купить такую же, я вышла во двор.
  После сумрачного коридора солнечные лучи, отражённые от светлых стен, слегка ослепили. И я не сразу заметила сидящую на лавочке Авдотью и играющих в мяч девочек. И вот чего они в тесном дворе тусуются? Есть же здесь какой-то сад. Прогулка была бы приятнее и эстетичнее. Именно с этим вопросом я и подошла к няньке.
  - Сад? Конечно, есть. Инес, покажи мадемуазель Марии наш садик, - позвала она виконтессу.
  Девочка вприпрыжку подбежала ко мне, взяла за руку и повела в проход между зданиями. Буквально за углом башни располагался уютный зелёный уголок. Одну из стен плотным ковром оплетал плющ, вдоль другой распускали первые листики кусты роз. В центре - многоярусная конструкция непонятного предназначения.
  - Инес, что это? - обошла я по кругу сооружение, напоминавшее сервировочную этажерку для фруктов.
  - Это для птиц, мадемуазель, - охотно ответила виконтесса. - Видите, - она показала на верхний ярус под крышей, - здесь зимой мы насыпаем крошки и семечки, чтобы несчастные птички не остались голодными. Сюда, - детский пальчик скользнул по бортику широкого блюда, - летом каждый день наливаем свежую воду. И птички прилетают попить и искупаться. Они так смешно барахтаются, разбрызгивая воду во все стороны. Вы обязательно должны будете это увидеть, мадемуазель. А здесь мы высаживаем цветы…
  О цветах Инес рассказать не успела. Из прохода, по которому мы пришли, раздался громкий плач Авелин. Одной рукой схватив девочку за руку, второй я подхватила длинные юбки и бросилась назад.
  Младшая виконтесса, стоя у распахнутой двери, ведущей незнамо куда, самозабвенно ревела. Авдотья квохтала рядом, уговаривая девочку не то успокоиться, не то забыть причину расстройства.
  - Что случилось? - едва дыша, спросила я. Всё же в длинных многослойных юбках бегать несподручно.
  - Мячик! - захлёбывалась плачем Авелин. - Божечки с боженятками, мой мячик!
  Что?! Эту дурацкую присказку няньки уже и дети повторяют? Нет чтобы хорошее в пример взяли, а то мусор словесный. Мне хватит того, что Гильома придётся отучать пожимать плечами, так ещё и это. Интересно, что за сюрприз Инес приготовила?
  - Авелин, - я присела рядом с девочкой, - объясни, что случилось с твоим мячиком?
  - Та чегось объяснять-то… В подвал он закатился и по ступеням вниз… Ну и вот, - вмешалась в разговор Авдотья. - Я б сходила, но колени… А дитё плачет.
  Девочка, прислушиваясь к разговору, реветь перестала и только всхлипывала, размазывая по мордашке слёзы и сопли. Я достала из сумочки чистый платок и помогла виконтессе вернуть красоту. Интересно, почему нянька этого не сделала?
  - Не плачь. Я сейчас спущусь в подвал и найду твой мячик, - пообещала я младшей виконтессе. - А вы ступайте к себе. У тебя уже ручки холодные. Авдотья Семёновна, отведите девочек наверх. Я сейчас тоже приду.
  Нянька что-то пробурчала, но я не вслушивалась. Поправила шаль и шагнула в открытую дверь подвала.
  Темно.
  Сделала шаг в сторону, чтобы не заслонять солнечный свет и увидеть, где этот злосчастный мяч. Площадка за дверью хоть и немаленькая, но завалена всяким хламом так, что остался лишь узкий проход к лестнице. Ну и как я искать в темноте буду?
  Хотелось вернуться, но, вспомнив зарёванную мордашку Авелин, начала спускаться, придерживаясь рукой за стену.
  Ступени были страсть как неудобны - два шага, спуск, ещё два шага и спуск. К тому же подол в ногах путается. Эх, джинсы бы сюда и кроссовки мои старенькие, разношенные. Мигом бы спустилась и быстро вернулась.
  Пора уже к работе приступать - детей обучать, а я всё не соберусь никак. Брожу по замку как тень отца Гамлета. Вот сейчас выберусь и сяду учебный план писать.
  Громкий звук захлопнувшейся двери за спиной, что эхом разнёсся по подвалу, и резко обрушившаяся полная темнота прервали мои мысли.
  Это ветер так со мной пошутил? Или нет?…
  Замерев на ступеньке, я поёжилась от неприятных ощущений. Как-то разом похолодало, и я плотнее закуталась в шаль, мысленно поблагодарив доброту Полли. Медленно, чтобы не оступиться, развернулась и пошла наверх.
  Постепенно, привыкнув к темноте, увидела, что полотно двери неплотно прилегает к проёму и в эти щели струится свет. И пусть освещения тонких лучиков не хватает даже пальцы на вытянутой руке рассмотреть, но настроение они поднимают. И отгоняют страх того, что следом, из глубины подвала, будто кто-то за мной крадётся. Б-р-р-р…
  Даже если бы ветер и смог захлопнуть тяжёлую дверь, но вот щеколду задвинуть ему точно не удалось бы. Потолкав дверь плечиком, постучав в неё пяткой, даже покричав немного, зовя на помощь, я поняла, что сию секунду меня не освободят. Ощупью нашла какой-то ящик и присела на него, экономя силы.
  Итак, что я имею? Необоснованную вражду няньки Авдотьи. Похоже, пошла тётка протоптанной тропой войны - решила выжить меня из замка, как раньше делала с учителями. И этот подвал как предупреждение. Спасибо, что в спину не толкнула…
  А ещё странный, иррациональный страх. Вот глупость же! Никогда темноты не боялась и клаустрофобии за собой не замечала. Тогда почему даже голову боюсь повернуть в сторону ступеней и не отвожу взгляда от тонкого лучика света? И ещё напряжённо прислушиваюсь: не зашуршит ли там часом кто.
  Говорят же, чего ждёшь, то и получаешь.
  Зашуршало!!!
  - Кто здесь? - пискнула я, сжавшись от желания стать невидимой для неведомого шуршуна.
  И стало так тихо, что стук собственного сердца мне показался колокольным набатом.
  - Кто? - повторила я вопрос, пытаясь разогнать оглушающую тишину.
  Да что ж такое-то? Шуршит - страшно, затихло - ещё страшней.
  - Я это… - проворчал кто-то рядом, и я было с визгом бросилась к двери; запнувшись за что-то тяжёлое, готова была уже с размаху впечататься в неё лицом, когда нечто мягко подхватило меня и усадило назад на нагретый ящик.
  - Зачем спрашивала, если бежать бросилась? - спросил тот же ворчливый голос.
  Так… тихо… вдо-о-о-ох - выдох… и ещё раз. Ну всё. Кажется, могу не только дышать, но и говорить.
  - А вы кто? Я вас не вижу.
  - Опять побежишь… - собеседник печально вздохнул.
  - Нет! - я отрицательно потрясла головой, словно меня можно было видеть. - Не побегу.
  Не говорить же, что у меня коленки так дрожат, что я и встать-то не могу.
  Рядом со мной что-то засветилось. Сначала слабо, едва заметно, но с каждым мгновением это нечто становилось ярче, и вскоре я увидела что-то, чему пока не могла дать чёткое определение. Облачко? Бледная шаровая молния? Привидение?
  Главное, то, что я видела, меня не пугало. Неизвестность куда как хуже. А тут хоть какое-то понимание, с кем общаюсь. Да и плотнее оно стало, в форму понятную образуясь. Человеческую…
  Ну точно - привидение! Голова, руки, саван. Только лицо нечёткое, словно дымкой подёрнуто.
  - Здравствуйте, - не зная, что сказать, поздоровалась я. - Меня Мария зовут, а вас?
  - Эймери* - услышала в ответ.
  - Это имя или должность? - озадачилась я услышанным.
  - Это судьба, девочка… - прошелестело в ответ. - Я дух-хранитель замка Драгиньян. На месте закладки самый первый из рода Венессентов провёл ритуал…
  - Какой? - нетерпеливо перебила я. Порой моё любопытство сильнее воспитания.
  - Не помню. Давно это было… Очень давно. Только в памяти как эхо много боли, крови и страха. И моих, и того, кто ритуал проводил, и тех, кто свидетелями стал.
  - Жертвоприношение? - ахнула я.
  - Добровольное…
  - Ты сам такую судьбу выбрал?!
  - Иначе нельзя. - Голос собеседника стал строгим. - Иначе дух злым будет и не хранителем станет, а разрушителем.
  - Офигеть… - вырвалось у меня по-русски.
  - Что это значит? - не понял Эймери.
  - Я ошеломлена, нахожусь в смятении, мои эмоции за гранью удивления, - быстро подобрала синонимы к вырвавшемуся слову.
  - Какое ёмкое слово! - пробормотал дух.
  - А вам здесь не скучно? - решила поменять тему разговора.
  - Скучно? Не знаю… Сил вот мало стало, а так не на что жаловаться.
  У меня мороз по спине пробежал от слов таких, и я поплотнее в шаль закуталась. Сил ему мало… Это что же, новая жертва нужна?
  - Могу я вам как-то помочь? - на всякий случай вежливо поинтересовалась я.
  - Да как ты поможешь, дитя? Ты же не Венессент.
  - Увы. А зачем представитель рода нужен? - надо же понимать, чего ожидать от него.
  - Раз в сто лет старший рода подпитывает меня силой. Только нынешние забыли обо мне… Слабею я. Плохо это. Защита замка истончится, в долину всякое полезет… Нельзя так…
  - Я могу поговорить с вдовствующей графиней, но вряд ли у неё есть чем делиться. Сама на ладан дышит, - сказала и задумалась, смогу ли уговорить злобную старуху на ритуал.
  - Она не урождённая Венессент. От неё толку не будет. Нужны истинные.
  - Ох! Из истинных в замке только дети…
  - Знаю… Маленькие ещё. Ответственности нет… Ждать буду, - вздохнул хранитель. Интересно, как он это делает, если лёгких нет?
  - В чём ритуал заключается? Это для донора опасно? - я настырно выпытывала подробности.
  - Неопасно. Достаточно окропить кровью Сердце Драгиньяна. Главное, чтобы добровольно, - последовало объяснение.
  - Окропить?! - Я представила страшную картину: лужа крови, и бледный до синевы Гильом бессильно сползает по стене на пол.
  - Несколько капель! - успокоил меня Эймери. - Ритуальным кинжалом порезать ладонь и стряхнуть кровь из раны на Сердце.
  - Так просто? - недоверчиво переспросила я.
  - Не просто… Понимание должно быть, зачем это человек делает, желание отдать часть себя на благо рода. Мало что дети в принципе на такое неспособны, так ещё одна проблема есть…
  - Какая?
  - Виконт от вида крови сознание теряет!
  *Эймери - домашний правитель (французский)
  Глава 12. Страшные сказки старого замка
  Слабая память поколений хранит лишь легенды. Ежи Лец
  Легенды хорошо, а архивы лучше.
  - Это, должно быть, кто-то из слуг! - доказывала всем Авдотья, хоть её никто и ни в чём не обвинял.
  Мадам Полли хлопотала, подливая мне горячего травяного отвара, Авелин не выпускала из рук тряпичный, сшитый из ярких лоскутов мячик - спасибо, Эймери сунул мне его в руку, когда услышал, что двери открывают, Инес, не до конца понимая происходящее, смотрела на всех широко открытыми глазами. Мужчины - виконт и управляющий - хмуро переглядывались, но тоже молчали.
  - Прошу вас, - взмолилась я, - давайте обедать. Дети голодные.
  Искать меня кинулись, когда я не пришла в столовую. Узнав, что в Детской башне меня нет, послали горничную ко мне в комнату. Тоже не нашли. Стали расспрашивать, кто и где видел пропавшую в последний раз. Авелин - святая душа - ответила, что я полезла в страшный подвал за мячиком. Шевалье Моро самолично бросился к закрытой на мощную задвижку двери.
  Я безгранично была благодарна за своё спасение, но мне хотелось тишины и покоя, чтобы обдумать случившееся.
  - Авдотья Семёновна, заберите у Авелин мячик. Поллин, подавайте суп, - улыбаясь до боли в мышцах лица, с ледяной нежностью в голосе попросила я, старательно переводя внимание присутствующих с себя на еду.
  - Какие сказания и легенды о замке Драгиньян вы знаете?
  Этим вопросом начала я свой первый урок, желая одновременно убить двух зайцев: проверить словарный запас р?сских слов у детей и самой узнать что-то новое.
  Классная комната на втором этаже была неплохо оборудована. У каждого ребёнка свой удобный стол и стул с мягкой подушечкой, а ещё персональный шкафчик для тетрадей и письменных принадлежностей. Такое же место было и у Авелин, но сделанное под её рост и потребности.
  Ни Гильом, ни Инес не торопились отвечать на мой вопрос.
  - Ну что же вы? Не знаете никаких историй о замке? - удивилась я.
  - Мадемуазель Мария, а вы тоже уйдёте от нас? - вдруг спросила Инес. - Так же, как делали все до этого? Мама, отец, учителя… Даже нянька каждый день говорит, что скоро уедет, потому что мы шалим, а ей тяжело.
  Задавая вопрос, девочка сидела, гордо выпрямив спину и приподняв подбородок, как того требуют правила поведения благородных девиц, но к концу фразы глаза Инес наполнились слезами, голос дрогнул, а плечи поникли. Бросив свои дела - что-то рисовала мелом на грифельной доске - подбежала Авелин и прижалась к старшей сестре. Гильом молчал, но взгляд отводил.
  Господи, бедные дети! Как бы хорошо о них ни заботились служащие, но каждому ребёнку нужна любовь и сказка на ночь. Ещё и Авдотья - грязная шантажистка. Нашла, на ком свои психологические опыты ставить. Гнать её от детей поганой метлой! Хоть в трактир придорожный, хоть и вовсе вон из замка.
  Но это позже, а сейчас…
  Я распахнула руки, и сначала Авелин, а потом Инес бросились ко мне. Обняла крошек, прижала к себе и вопросительно посмотрела на Гильома.
  - Присоединяйтесь, виконт!
  Хмыкнув что-то неопределённое, мол, девчачьи глупости, мальчик тоже обнял сестёр. Покачивая этот сопящий клубок, я тихо-тихо, ибо такие слова громкими быть не должны, нашёптывала в детские макушки:
  - Увы, уходят все… Жизнь такая. Кто-то навсегда, кто-то на время. Но я останусь. Что бы ни случилось, как бы хорошо или плохо вы себя ни вели, я не уйду. Буду учить вас тому, что знаю сама, буду лечить вас, если вдруг заболеете, буду каждую ночь рассказывать сказки.
  - Вы останетесь с нами навсегда? - с надеждой спросила Инес, глядя мне в глаза.
  - Разве тебе всегда нужна будет гувернантка? - улыбнулась я девочке. - Или нашему великолепному Гильому? Вы даже не заметите, как совсем скоро вырастите и захотите быть самостоятельными. Думаю, у каждого из вас есть планы на будущее.
  - Через пять лет я буду поступать в Столичную Военную Академию, - объявил мальчик. - Я должен уметь защищать замок и графство. По окончанию учёбы вернусь в Драгиньян, чтобы вести хозяйство. Потом, наверное, женюсь и заведу детей.
  Последнее предложение было сказано не очень уверенно. Смешно было бы одиннадцатилетнему подростку мечтать о детях. Старшая виконтесса едва дождалась своей очереди:
  - А я с рождения сговорена с князем Воронецким. Владимир Александрович дальний родственник мамы. Ему сейчас шестнадцать лет, и он заканчивает московский кадетский корпус, - с гордостью заявила Инес. - На мой пятнадцатый день рождения князь Владимир приедет для личного знакомства и подтверждения помолвки. Потом, если Господь даст, через два года я стану его женой и уеду в Р?ссию.
  - А я уйду в монастырь, - вздохнула Авелин. - Буду молиться день и ночь боженьке с боженятками за счастье братца и сестрицы.
  - Это ты сама так решила? - удивилась я странному желанию маленькой девочки.
  - Это ей нянька так сказала, - грустно объяснила Инес. - Нам жизненные планы родители помогли составить, а сестричка тогда ещё слишком крохотной была, чтобы думать о будущем.
  - Авелин и сейчас слишком юная, чтобы принимать такие серьёзные решения. Служение Господу необязательно только внутри монастырских стен. Любое доброе дело богоугодно. Например, лечить людей.
  - Учить деток тоже хорошее дело? - глазки Авелин блеснули радостью.
  - Если учить полезному и доброму, - кивнула я.
  Какое-то время мы молчали, так и не разжав объятий. О чём думали дети, я не знала. Наверное, о будущем. Я же, гладя их по спинкам и целуя в пушистые макушки, кажется, впервые осознала, какую ответственность взяла на себя.
  В школе у учителя нет подобного влияния. Ученики после занятий уходят домой, в привычный быт, в среду обитания, организованную им родителями, родственниками, соседями, и большую часть времени ведут себя по правилам, выработанным окружением. Как бы ни бился учитель, желая привить что-либо, несвойственное окружающим ребёнка, ничего у него не выйдет.
  А вот какие ценности и убеждения будут в дальнейшем у этих троих, полностью зависит от меня. Поэтому, Мария, хватит мечтать. Надо действовать!
  - … казалось, что невозможно будет подобраться к той долине ни пешему, ни конному и люди графа будут защищены от жадных соседей. Но сказал отец сыновьям: «Крепость, ставшая на пути врага, будет самой лучшей защитой». Собрались люди, чтобы строить. А в ночь перед закладкой первого камня приснился графу сон. Вот уже и первые лучи солнца позолотили вершины гор, и все готовы, но никак не решится лорд приказ отдать. Подошли тогда к нему сыновья, припали на одно колено, склонили почтительно головы и спросили, чем господин их отец опечален. И услышали страшное. Ночь явила графу пророчество: если один из сынов его примет добровольную мученическую смерть, осознанно принесёт себя в жертву и отдаст всю кровь до капли, дабы окропить основу крепости, то стоять она будет века, защищая подступы, и потомки графа будут жить долго и благополучно. В ином случае скоро камня на камне не останется на месте сём, и графство в Лету канет. - Гильом вещал как по написанному, с выражением и без слов-паразитов. Похоже, эта легенда была обязательной к изучению, как «Отче наш…» в церковной школе. - И тогда выступил старший сын. Он
был великим воином, и у него самого уже подрастали сыновья. «Отец, я готов отдать себя во благо процветания рода и графства». Но его оттолкнул средний с теми же словами, а потом и младший явил свою готовность. «Сыны мои, я счастлив, что смог воспитать в вас верность долгу и чести. Мне больно делать выбор. Пусть решит провидение». И взяли три веточки. Две длинных, как долгая счастливая жизнь, и одну короткую, как часы, оставшиеся до ритуала. Короткую вытянул средний. «Выбор верный, - сказал он. - Ты, мой брат старший - наследник, и тебе помогать отцу возрождать богатство рода. Ты, - обратился он к младшему, - ещё слишком юн. Не видел жизни, не оставил потомков. Я же и в битвах бывал, и сыны есть. Одна просьба: не оставьте их без заботы». С этими словами возлёг он на жертвенный камень, не позволив привязать себя. И вытерпел всё, что требовалось ритуалом. С тех пор замок графства Венессент носит его имя - Драгиньян. Говорят, что и дух его, ставший хранителем, оберегает нас от несчастий.
  - А маму не уберёг. И папу не остановил… - всхлипнула Инес.
  - Так это же только легенда, сестрица, - грустно улыбнулся ей Гильом. - В жизни так не бывает.
  - Отчего же? - начала я осторожно. - В основе почти каждой легенды лежат реальные события. Когда-то более правдивые, когда менее.
  - Мадемуазель Мария, вы думаете, что кто-то из наших далёких предков принёс себя в жертву ради благоденствия рода? - похоже, виконт, как все мальчишки, любил героические истории.
  - Скажи, Гильом, когда мы стояли у обрыва и любовались замком, ты произнёс слова «сердце Драгиньяна». Что это значит?
  Виконт покосился на сестёр и пожал плечами. Словно воздух из парнишки выпустили.
  - Можно, теперь я расскажу? - спросила Инес. И, получив моё согласие, начала. - В самом глубоком подвале нашего замка, проходы куда скрыты веками и тайной, есть чёрная-пречёрная комната. В центре этой комнаты стоит чёрный-пречёрный обелиск. А на вершине этого чёрного-пречёрного обелиска лежит живое сердце, истекающее кровью…
  Девочка замолчала. Я смотрела на слегка побелевшее лицо Гильома, обнимала прижавшуюся ко мне Авелин и ждала окончания истории.
  Но нас прервали.
  В класс ворвалась Авдотья, которая почему-то отсутствовала в башне.
  - Всё! Наконец-то меня оценили по заслугам. Теперь вы все узнаете, кто такая мадам Буке! - Она поправила растрепавшиеся волосы и продолжила. - Дети, слушайтесь мадемуазель. Я съезжаю.
  Глава 13. Переезд, который не стал равен пожару
  - Прости за беспорядок, я часто переезжаю.
  - И сколько ты уже тут?
  - Шесть лет.
  Часто переезд - это повод вымести хлам из-под кровати.
  - Дети, внимание! Мы продолжаем урок, - объявила я после ухода Авдотьи. Но внимание моих подопечных явно было направлено на то, чтобы уловить любой звук, доносящийся из-за двери. Поначалу меня это сердило, но вспомнив, что в этом мире, в эти века нет ни интернета, ни кино, ни телевидения и любое маломальское событие можно считать приключением, я сдалась: - Хорошо, давайте сделаем перерыв.
  Получив разрешение, детишки чуть дверь не вынесли, так торопились занять в холле лучшие места на представление «Переезд мадам Буке». А что там смотреть? Пришли два дюжих молодца - явно конюхи - подхватили с уханьем огромный сундук с добром, накопленным за годы жизни, потащили его вниз. И сама Авдотья Семёновна вышла из комнаты с немалым узлом. На что я мысленно перекрестилась: убирать после неё меньше будет.
  - Счастливо оставаться! - небрежно поклонилась нам Авдотья и поспешила вслед за своим сундуком.
  Проводив бывшую няньку взглядом, я хотела было осмотреть свое новое жилище, но остановилась на пороге. Обрывки каких-то бумаг, осколки, клочья пыли… Такое впечатление, что тут вовек не убирали.
  - А как бы мне горничных позвать? - обернулась я к своим воспитанникам. - Нельзя же в таком бедламе жить.
  И вдруг увидела, как расслабились мои детки и тревога из глаз ушла.
  - Эй, вы чего? - совершенно неаристократично спросила я. - Неужели, думали, одни в башне жить останетесь? Как можно?!
  Но Авелин уже висела у меня на шее, а Инес прятала повлажневшие глаза, уткнувшись носом в моё платье.
  - Я позову мадам Пэти, - крикнул с лестницы Гильом. Наверное, не хотел показать, что тоже волновался. - Она поможет.
  Ах, дети, дети!
  Через несколько минут на наш этаж башни высадился десант служанок под предводительством экономки. Заглянув в освободившиеся покои, женщина брезгливо сморщила носик и распорядилась:
  - Чтобы через час здесь не было ни пылинки и всё сверкало чистотой. - После этого обратилась ко мне: - Мадемуазель Мария, есть предпочтения в цвете штор, ковра и покрывала на кровать?
  - Лишь бы не слишком тёмные, и хорошо, если бы гармонично с обоями сочетались, - попросила я, на что мадам Пэти благосклонно кивнула - сделаем.
  Понимая, что наше присутствие будет только помехой, я строго объявила:
  - Перемена окончена. Все в класс! Мадемуазель Инес, за вами окончание истории.
  - Так там больше и рассказывать нечего, - предупредила девочка. - Я остановилась на сердце, истекающем кровью? - получив от нас подтверждение в виде энергичных кивков, виконтесса продолжила повествование: - Говорят, что это истекающее кровью сердце и есть суть Драгиньяна. Именно оно даёт замку и окрестностям силу и защиту.
  - Всё? - на всякий случай переспросила я, после минуты тишины.
  Гильом и Инес переглянулись. Мальчик пожал плечами, словно говоря: «Решай сама», и девочка без колебаний подтвердила:
  - Всё!
  Виконт лишь кивнул, соглашаясь со словами сестры.
  - Тогда я дополню. - Удивление пополам с недоверием на мордашках моих подопечных чуть было не рассмешило, но тема была серьёзная, и я сдержалась. - Став духом-хранителем замка, виконт Драгиньян забыл своё прошлое. Он потерял тело, имя, семью и друзей. Но у него осталось чувство долга и преданности роду. За те долгие века, что он служит, никто не мог бы упрекнуть его в пренебрежении или безразличии к своей миссии. Никому из врагов не удалось взять замок ни осадой, ни хитростью. Да и благосостояние графства в целом не вызывает нареканий. Единственное, что ему нужно - это регулярная подпитка силой. Для этого раз в сто лет граф Венессент по собственному желанию и вполне осознанно должен спуститься в подвал, войти в чёрную-пречёрную комнату и окропить своей кровью сердце, лежащее на обелиске. Во благо замка Драгиньян и графства Венессент. Именуется же виконт Драгиньян теперь духом-хранителем Эймери.
  - Домашний правитель… - выдохнула Инес, а потом, поняв, что не могла я знать фамильное предание, спросила: - Мадемуазель Мари, это он сам вам рассказал? Ну тогда, когда вы в подвале сидели. Да?
  - Да… Там было очень темно и страшно. Вдруг зашуршало что-то, и появился дух-хранитель. Так и познакомились, - не стала я отрицать очевидное. - Он сказал, что слабеет, потому что давно уже никто из потомков не делился с ним силой.
  Я старалась говорить ровно. Никаких эмоций, просто информация. Ведь это внутрисемейное дело, а мои воспитанники ещё слишком юны, чтобы брать на себя ответственность.
  Но, кажется, Инес считала по-другому. Она хмурила брови и морщила лоб, а потом повернулась к брату:
  - Ты сделаешь это? - Однако Гильом молчал, втянув голову в плечи и не отводя глаз от подрагивающих пальцев. Тогда виконтесса обратилась ко мне с требованием: - Мадемуазель Мария, вы должны уговорить моего брата спуститься в подвал.
  Слово «должны» было подчёркнуто со всей властностью истиной аристократки в… Эймери знает, в каком поколении. Вот только я выросла в другом мире, в стране, где аристократы так же редки, как амурские тигры. Вроде есть, но кто их видел? Поэтому и отношение такое же.
  - Видите ли, Инес, - самым официальным тоном, на какой только была способна, ответила я, - должно быть, вы забыли основное условие, оговоренное во всех легендах вашей семьи. Осознанная добровольность. - После этого чуть мягче я объявила: - Урок окончен.
  Сокращая урок, я хотела покончить с неприятной темой. Но в то же время ни секунды не жалела, что начала этот разговор. Воспитанники мне достались непростые. Им с младых ногтей должны были прививать чувство ответственности. Надеюсь, что учили думать не только о собственном благе, но и о благе других. Значит, и мне нельзя отступать от этого направления.
  Виконтесса, неудовлетворённая моим ответом, слегка задрав носик, сделала книксен и вышла из класса. Зато ко мне тут же подбежала Авелин с рисунком замка на грифельной доске.
  - А это что? - показала я на пушистый клубок в углу рисунка. - Солнышко?
  - Нет. Это месье Эймери, - последовал ответ. Оказывается, девочка очень внимательно слушала наш разговор о духе-хранителе. - Мадемуазель Мари, я очень хочу с ним познакомиться. Можно?
  Вопрос поставил меня в тупик. То, что покровитель замка показался мне, совсем не значит, что мы с ним стали закадычными друзьями и он, как сказочный Сивка-Бурка, будет являться по первой моей просьбе. Но и огорчать малышку не хотелось.
  - Думаю, можно. При первой же встрече с месье Эймери попрошу его об этом, - мне показалось, что такой вариант ответа будет лучшим.
  - Тогда и обо мне спросите, - поднялся со своего места грустный Гильом. - Хочу расспросить его кое о чём.
  А вот здесь, похоже, уже не детское любопытство, а необходимость. Мне что, опять в тот подвал лезть?
  В холле заканчивалась уборка. Мадам Пэти, как опытный дирижёр, лично руководила работой. Ужаснувшись неухоженности освободившихся покоев и воспользовавшись тем, что дети на уроке, она приказала навести порядок во всех комнатах башни.
  Увидев корзины мусора, которые выносили горничные, Гильом рыкнул что-то невнятное и бросился к себе на этаж.
  - О «сокровищах» своих беспокоится, - по-доброму улыбнулась вслед ему одна из горничных. - Мальчишки все одинаковы. Мой братец младший тоже тащит в дом всякий мусор и до слёз страдает, когда матушка выгребает из-под его кровати накопленные богатства и выбрасывает в мусор. Не поверите, однажды там даже дохлая кошка была. Правда, высохшая до хруста.
  Приятно было встретить такое понимание детских проблем в милой девушке, но на всякий случай спросила:
  - Надеюсь, вы не снесли на свалку запасы виконта?
  - Как можно, мадемуазель! Всё, что нашла по углам, сложила в корзину и оставила у порога. Пусть месье сам решает, что с этим делать, - и, понизив голос, добавила: - Дохлых кошек, крыс и прочей живности, слава Господу, в комнате виконта не нашлось.
  Горничная взялась за корзину, но я её остановила.
  - Мадемуазель, меня зовут Мария. Я гувернантка, и с сегодняшнего дня мне нужна помощница. Хотите работать с детьми?
  Девушка остановилась и недоверчиво на меня посмотрела. Потом, поняв, что я не шучу и предложение моё вполне серьёзно, ответила:
  - Меня зовут Вивьен, госпожа. Была бы счастлива стать вашей помощницей. За детками ухаживать умею: в семье я самая старшая, и вся малышня на мне была, пока я не ушла в замок работать. Купать умею, волосы прибрать красиво смогу. Игры разные знаю. Правда, не господские, а так… догонялки, прыгалки, жмурки, ещё там разные.
  - Вот и отлично. Скоро должен прийти месье Моро, и мы с ним договоримся о вашем переводе в Детскую башню.
  - Мадемуазель Мария, не надо ко мне так важно обращаться, - смутилась девушка.
  - Как это - важно? - удивилась я.
  - На «вы». Я же простая девушка из деревни. Не надо, а то другие смеяться будут.
  - Хорошо, Вивьен. Заканчивай с уборкой и возвращайся в башню.
  Размерами моё новое жилище отличалось от тех покоев, в которых я ночевала. Казалось бы, всё то же самое: гостиная, спальня, гардеробная и ванная, но простору меньше. Осмотревшись и заглянув в гардеробную, где уже висела моя одежда, а на полках стояла обувь и саквояжи, решила, что мне нравится. Всё равно большую часть времени я буду проводить с детьми.
  Экономка добросовестно выполнила мою просьбу, и цвета штор, обивка мебели, ковёр, диванные подушки идеально сочетались между собой по цвету и узорам. Конечно, везде были розы. Куда же без них!
  Пока комнаты казались необжитыми. Не хватало каких-то мелочей - книги на диване, забытой на спинке стула шали, букетика цветов на столе, - всё то, что наполняет безликое помещение жилым духом и делает его личным пространством. Но я уверена, скоро всё изменится, и эти покои станут мне настоящим домом, таким же, как наш маленький старый домик в далёком провинциальном городе.
  Конечно, забавно в двадцать первом веке смотрятся сундуки, домотканые половички, крашеный самодельный посудник начала прошлого века с цветастой занавеской. В избушке с низкими потолками и небольшими оконцами они выглядят вроде бы и уместно, и по делу, но хотелось как-то обновить интерьер.
  Вот только лишних денег на покупку новой мебели не было, да и бабуля не желала ничего менять.
  ¬ - Вот помру - сделаешь всё по-своему. А пока пусть так будет. Тут половину вещей любой музей с руками отберёт, - отмахивалась старушка от моих предложений начать понемногу менять обстановку.
  Так и не поменяла…
  Когда бабули не стало, я в каждой вещи чувствовала частичку её тепла. Как же их на помойку вынести? Наоборот, хотелось всё сохранить как можно дольше, чтобы заглушить тоску и боль утраты. Большой «цыганской» иглой я чинила края растрепавшегося половика, зачищала шкуркой и подкрашивала облезшие полочки примитивной конструкции для сушки посуды, искала по магазинам средство от древесных вредителей, чтобы жуки-точильщики не сточили сундук.
  Всё для того, чтобы сохранить присутствие бабули в доме, где она меня вырастила.
  Глава 14. Семейный ужин и разговоры после оного
  «Прежде чем сказать глупость - подумайте!». Семен Альтов
  Ужин начался со скандала. Авдотья рвалась в столовую, а её не пускали.
  По вековому замковому укладу за семейный стол приглашали только обитателей и гостей, имеющих дворянское звание. Как исключение могли присутствовать слуги, приставленные к детям. Сейчас рядом с Авелин сидела Вивьен, нарезая для неё куриную грудку под сливочным соусом на маленькие кусочки. Других аристократов в доме не было. Но Авдотья, привыкшая за много лет есть «за барским столом», рвалась на своё привычное место, не желая понять, что статус её изменился.
  Месье Моро со вздохом извинился и ушёл наводить порядок. Мадам Полли стояла у кухонной двери, поджав губы и недовольно сложив руки на груди. Вот знать бы, за кого она болеет в этой ситуации. Дети ели, не поднимая глаз от своих тарелок. У меня и вовсе аппетит пропал, но встать из-за стола без особой причины, пока остальные не поели моветон. Сижу, изображаю интерес к содержимому тарелки.
  Вот зачем портить всем настроение? Это что, особенность характера или не думает, что делает? Помню, бабуля говорила об одном соседе: «Сделал гадость - сердцу радость». Может, и с Авдотьей такое же?
  - Баронесса, для вас письмо, - объявил шевалье, вернувшись в обеденный зал, и положил на стол рядом со мной небольшой конверт с сургучной печатью.
  Поблагодарила за внимание и оказанную услугу и вернулась к своей тарелке. Хоть и умирала от любопытства, кто же отправитель.
  За всю свою недолгую прошлую жизнь письма я получала дважды. Оба раза из официальных структур. Первый раз меня поздравил губернатор с восемнадцатилетнем. Пожелал много всего хорошего и выразил надежду, что на очередных выборах я сделаю правильный выбор и проголосую за него. Письмо отпечатали на дорогой бумаге, внизу размашистая подпись чиновника. Дорого-богато. Второе письмо получила после смерти бабули. Уведомляли о том, что с её кончиной все льготы закончились. Теперь любые платежи и налоги следует вносить в полном объёме.
  Может, и это такое же послание? От местной налоговой с немедленным требованием встать на учёт, получить ИНН или что-то подобное. Понятно, что индивидуальный идентификационный номер продукт компьютеризации, но у них тут магия и кто знает, как отчётность устроена. Кстати, о налогах. Надо бы у месье Моро спросить, кому и сколько причитается отчислять с доходов. Не хватало ещё визита фискальных органов в замок из-за меня.
  Наконец-то ужин закончился. Все поднялись из-за стола, и ко мне одновременно подошли управляющий и кухарка.
  - Мадемуазель Мария! - хором позвали они меня.
  Надо же, как я востребована, хмыкнула про себя и улыбнулась обоим. Месье Моро, как истинный рыцарь, с лёгким поклоном уступил очередь даме, зардевшейся от такой любезности.
  - На завтрак какую кашу готовить? - косясь с кокетливой улыбкой на управляющего, спросила Полли.
  - Мадам Полли, разве покойная графиня, упокой, Господи, её светлую душу, не заказывала к столу каши, сырники, пирожки? - уточнила я.
  - Сырники? Пирожки? - удивлённо переспросила кухарка. С франкским произношением родные слова звучали несколько иначе. - Покажите, как это готовят? Хочется чем-то новым деток порадовать.
  - Конечно, покажу. Могу вас научить готовить разные блюда из р?сской кухни, - пообещала я. - А на завтрак сварим рисовую кашу с фруктами. Завтра подойду пораньше и помогу.
  - Удивительная вы девушка, - покачала головой Полли. - Месье Моро говорил, что вы баронесса. Но общаетесь запросто и готовить умеете.
  - Да, я баронесса. Но когда мои родные погибли, жила в доме дяди почти прислугой при кузинах. Невольно всему научишься, даже если не хочешь. А я хотела уметь многое делать своими руками, потому что не знала, как у меня дальше жизнь сложится, - объяснила я свои навыки, чтобы не возникало лишних вопросов.
  - Бедняжка, - шмыгнула носом добрая женщина.
  - Это всё в прошлом. Сейчас я здесь. И рада, что меня окружают добрые люди, - улыбнулась кухарке и, успокаивая, погладила её по руке.
  Она ещё раз шмыгнула носом, при этом не забыв стрельнуть глазами в сторону шевалье, и, шелестя юбками величественно удалилась на кухню. Ишь ты, кокетка какая! А почему бы и нет? Лет ей максимум тридцать пять, а то и меньше, что там у неё с семейным положением, не знаю, но месье Моро достойный внимания мужчина.
  - Вам нравится мадам Полли? - спросил управляющий, незаметно подошедший со спины. Увидев, что я от неожиданности вздрогнула, смутился. - Простите, не хотел вас напугать. Случайно вышло.
  - Ничего, и страшнее бывало, - отмахнулась я. - А мадам Полли мне нравится, хоть и знакомы едва-едва. Она добрая, заботливая, и видно, что любит своё дело.
  И я рассказала, как нас вчера на кухне приветили и накормили.
  - Леруа? - шевалье покачал головой. - Не знаю, что с парнем делать. Ведь и работник хороший и не дурак, но какой-то… Знаете, за что его мэтр Ришар ругал? У одного из солдат охраны был день рождения, и вот наш Пьер решил для приятеля праздник устроить. Взял из ледника окорок побольше, чтобы на всех хватило, что-то там с ним сделал, зажарил на вертеле и подал в казарму на ужин. Понимаю, что не выгоды ради, а по доброте душевной, но нельзя же без спросу. Понимать должен. Теперь все довольны, а ему стоимость окорока из жалования выплатить придётся. Не обеднеет замок без этих денег, но должен же быть порядок. А если он завтра влюбится и захочет девушке колечко подарить, то в сокровищницу пойдет?
  Моро вздохнул. Было видно, что с одной стороны, ему не хочется парня наказывать, но есть закон… А мне показалось, не верно это, что платить одному мяснику придётся. Ели-то все. Они что, не знали, где парень мясо взял? Думаю, были в курсе, что не на рынке купил, но лопали без зазрения совести.
  - Шевалье, вы же общаетесь с капитаном стражи? Почему бы не рассказать ему о том, что за общий праздничный ужин его солдат будет расплачиваться один Леруа? Мне кажется, складчина была бы более справедлива. В качестве наказания пусть Пьер, например, одну четверть от стоимости окорока сам заплатит и ещё как-то отработает на кухне. Да хоть полы до блеска неделю драит. Но и бойцы должны понимать, что подобная дармовщина не есть хорошо. - Управляющий взглянул на меня с удивлением, и я смутилась: - Простите, месье Моро, я лезу не в свои дела.
  - Напротив, я благодарен вам за подсказку. Вы абсолютно правы, что платить должны все участники пиршества. Я поговорю об этом с капитаном, - пообещал шевалье. После чего спросил: - Как вы устроились, мадемуазель Мария? Может быть, что-то нужно?
  - Спасибо, меня всё устраивает. А где теперь будет жить Авдотья Семёновна?
  - Мадам Авдотья сказала, что ноги её здесь больше не будет. По её настоятельной просьбе, сопровождаемой грубыми ругательствами и громким криком, слуги отвезли мадам на дорогу и посадили в дилижанс, следующий в Тулон. Она решила, что будет там ждать возвращения графа и месье Буке, ушедшего в море с господином, - с холодным деланым равнодушием ответил шевалье.
  - Она с ума сошла! - всплеснула я руками точь-в-точь как мадам Полли. - Она же не умеет жить самостоятельно… За неё всю жизнь принимали решения вплоть до того, что она будет есть и где будет спать. Пропадёт одна.
  - Это было её решение. - Месье Моро жёстко поджал губы, отвёл взгляд куда-то в сторону. Похоже, нянька ему сказала нечто такое, после что он не желал о ней ни думать, ни говорить. Ой, дура!!!
  - А как же таверна? Кто будет ею руководить? - вдруг вспомнила я о проекте.
  - Вот об этом я и хотел поговорить с вами, баронесса.
  Ой, нет! Сколько раз слышала, что инициатива наказуема, вот и самой довелось столкнутся с действием этого утверждения.
  - Но, месье Моро, я сюда гувернанткой служить приехала, - не желая даже слушать, что мне предложит управляющий, сразу же начала отказываться я. - Моя забота - дети!
  - Мадемуазель Мария, вы меня неправильно поняли! - округлил глаза шевалье. - Я не собирался взваливать на вас это дело. Только лишь хотел попросить в ближайшие дни съездить со мной на тот берег и помочь выбрать место. Возьмите с собой детей, пусть тоже погуляют, а то они редко выезжают за пределы замка.
  Мне стало жутко стыдно. Напала на человека без повода. Сама придумала - сама обиделась.
  - Простите, месье Моро. Что-то я… Столько событий за короткое время, - залепетала, оправдываясь. - Пойду, дети ждут. И, конечно же, я с радостью съезжу с вами на тот берег.
  И поспешила удалиться.
  В Детской башне было тихо. Неправильно тихо. Детям положено бегать, кричать и шалить. Если ребёнка не слышно, то он или что-то замышляет, или заболел. Я осторожно поднималась по лестнице, придерживая юбки, чтобы не путались под ногами, с готовностью встретить на своём пути что угодно: ведро воды, перевернувшееся мне на голову, рассыпанные на ступенях бусины, выпрыгнувшего из-за угла Гильома, но было тихо.
  В гостиной, свернувшись в кресле в неудобную позу, дремала Вивьен. Но услышав мои шаги, девушка открыла глаза.
  - А где дети?
  - Так спать пошли. Я помогла барышням в ванной, платья прибрала, косы заплела на ночь и молоко тёплое выпили. Вы не беспокойтесь, мадемуазель Мария, всё хорошо, - едва сдерживая зевоту, ответила моя помощница. - Господин виконт сказал, что сам справится, но вы бы заглянули к нему. Мальчишки, они такие…
  Непонятный жест пальцами обеих рук, который должен был точнее объяснить, какие они, и снисходительная улыбка мудрой женщины, всё понимающей о мужчинах. Смешная…
  - Вивьен, а ты где спать будешь? - вдруг вспомнила я, что не озаботилась этим сразу. Что ж такое-то? Почему я никак не соберусь делами и мыслями? Пытаюсь бежать сразу во все стороны.
  - Могу здесь, на кресле, если ночью нужна буду. А так я живу в общей комнате для служанок.
  - Нет уж! Иди отдыхай, а завтра придумаем, где ты здесь жить будешь.
  Я проводила Вивьен до первого этажа и тихонько постучалась к Гильому:
  - Виконт, вы спите?
  - Сплю… - донёсся сердитый ответ.
  - Я хотела пожелать вам спокойной ночи и посоветоваться. Могу зайти?
  - Заходите.
  Отчего-то покои мальчика не были разделены на спальню и гостиную. Одна большая прямоугольная комната с двумя окнами. Полки с книгами, стойка с оружием. Я удивилась тому, что в комнате подростка хранятся сабли, мечи, шпаги, и подошла рассмотреть арсенал поближе.
  - Они все деревянные. Просто вырезаны и раскрашены искусно. Издали и не отличишь. Настоящий тут только родовой кинжал, - Гильом кивнул на стену над кроватью, - мне его отец подарил, когда десять лет исполнилось…
  И посмотрел на клинок с такой грустью, что мне вновь захотелось подойти и обнять его. Но я сдержала себя. По себе знаю, как раздражала жалость некоторых учителей и мамаш из родительского комитета, показательно вздыхавших: «Сиротка…».
  - Скучаешь по родителям?
  - Скучаю… - честно и просто ответил мальчик, а потом добавил: - Обязательства ещё эти… Вот не чувствую я себя пока старшим, неуверен во многом, а иногда и вовсе… боюсь. А бабка с Инес требуют: «Ты должен! Честь рода! Графское достоинство!». Будто я сам не понимаю.
  Гильом говорил, едва сдерживая слёзы. Досталось парнишке. Тут и возраст сложный - гормональные изменения приближаются - с самим бы собой справиться, а на него ещё вон сколько всего навалилось. Только держись. Что ему сказать, чтобы поддержать и ободрить?
  - Можно, я не буду тебя утешать? Поверь, я знаю, как тебе сейчас трудно, но проходит всё. Пройдёт и это… У тебя ещё не самая плохая ситуация. Ты живёшь в прекрасном замке, у тебя есть верные помощники, добросовестные слуги, даже приятель готовый на шалости есть.
  - Да лучше бы я жил в глухой деревне, в бедной лачуге, чем так! - вдруг воскликнул виконт, стукнув кулаком по спинке кресла.
  За окном громыхнуло и сверкнула молния. Гроза? Странно, небо ясное. Вон сколько звёзд высыпало. Чудеса природы.
  - Ладно, ты не печалься, добрый молодец. Ложись спать. Утро вечера мудренее, - обратилась я к мудрости народных сказок. Сказала и направилась к двери.
  - Вы о чём-то посоветоваться хотели… - напомнил мне Гильом.
  - Хотела, но это не к спеху. Завтра поговорим.
  Правда, завтра у нас вдруг совсем другие проблемы появились.
  Глава 15. О том, что частые перемены слишком утомительны
  «Моя работа - не облегчать жизнь людям. Моя работа - делать их лучше». Стив Джобс
  Похоже, не только известный американский инженер этим принципом руководствовался, исполняя свой долг.
  Орал петух, громко квохтали куры и кто-то блеял дурниной. Овцы или козы? Не понять. Кому в голову пришло скотный двор так близко к Детской башне разместить? И постель тут хуже. Жёсткая, словно на досках спала. Надо с мадам Пэти посоветоваться, как бы это дело поправить. А то неважно я себя чувствую после такой ночёвки.
  Ладно, вставать пора. Обещала мадам Полли кашу помочь сварить.
  Открыла глаза и снова закрыла. Да не просто закрыла - с силой зажмурила.
  Это шутка, да? Эй вы там, наверху! Ну что я вам сделала? Нашли объект для своих экспериментов… Мало что не знаю, что со мной в варианте номер один случилось, но я готова была принять судьбу и жизнь варианта номер два, а сейчас-то зачем?
  Маленькая, скромно обставленная комната. В углу горой свалены какие-то вещи и сундуки. Не то камин, не то очаг. Нетоплено, сыро, мрачно. Где я? Кто я?
  Знакомый предупреждающий шорох - и из стены выходит дух-хранитель замка Драгиньян и графства Венессент месье Эймери.
  - Доброе утро, мадемуазель Мария… - на грани слуха приветствует меня он.
  - Вы уверены, что оно доброе? - сажусь я на лавке, служившей мне постелью, и скептично осматриваю помещение. - Не подскажете, где я?
  - Это моя вина, Мария… - дух покаянно склоняет голову. - Простите старика, но у меня не было другого выхода. Там, - призрачный палец показал на дощатую стену, - почивает единственный наследник графства, который вчера практически отказался от оного.
  Я задумалась: когда же это было? И вспомнила нашу вечернюю беседу с виконтом, эмоциональное высказывание Гильома, после которого бабахнул гром и сверкнула молния.
  - Вы прогнали нас с мальчиком из замка за то, что у ребёнка случился нервный срыв? - возмутилась я.
  - Не только с мальчиком. Девочки тоже здесь…
  Мамочка дорогая! Да он с ума сошёл!
  - Послушайте, месье Эймери, - начала было я, но дух меня перебил.
  - Нет, Мария, это ты меня послушай. Я не могу допустить, чтобы наследником стал слабый, изнеженный, не готовый к трудностям человек. Хоть и жаловался вам на то, что слаб, но пока ещё в силах кое-что сделать для будущего процветания графства. Этот дом находится в самой далёкой от замка деревне. Здесь живут простые люди самой незатейливой жизнью - каковой и вам предстоит жить. Пока не знаю, сколько времени потребуется, чтобы вы смогли вернуться. Но до тех пор, пока я не пойму, что наследник действительно стал достойным продолжателем великих предков, вы не сможете уйти из деревни.
  - Но детей будут искать! - возразила я.
  - Нет, Мария, никто искать не будет. Все знают, что девочки уехали учиться в пансион в пригороде Марселя, а Гильом уплыл с отцом на корабле. А вас и вовсе в замке никогда не было.
  Бред… Бред! Бред!!! Ничего себе «ослабел», он всем сумел ложные воспоминания внушить.
  - Уважаемый месье Эймери! Хорошо, пусть вы решили заняться воспитанием виконта, но девочки-то тут причём? - я и о себе хотела спросить, но дети важнее.
  - Вы все причём, - припечатал дух. - Вы, мадемуазель, думайте, когда даёте обещания. Сказали, что ни в какой ситуации не бросите воспитанников? - Я кивнула. - Теперь не жалуйтесь. Инес тоже нуждается в смирении гордыни. Получать результат за счет других это неправильно. Пока юная, пусть поймет, что и самой необходимо уметь многое делать для достижения цели.
  - Авелин-то в чём провинилась? - устало спросила я.
  День только начался, а у меня уже никаких эмоциональных сил нет. Ежедневные потрясения - это, знаете ли, слишком.
  - Малышка? Ни в чём. Но ей без вас будет плохо.
  - А с нами, рядом с хлевом, просто замечательно, - съязвила я.
  - Это будет зависеть от вас троих…
  Сказал и исчез. Хотелось добавить ему вслед: «Чтоб ты провалился!», да толку-то…
  Под дверью опять заорал петух. Наверное, животинку кормить пора, - ленивой медузой проплыла в сознании мысль.
  Навыки ухода за животными у меня были. Бабуля и козочку время от времени держала, однажды даже поросёнка выкормить пытались, куры в сарайке не переводились, радуя нас свежими яйцами и иногда ароматным бульоном. Но если я сейчас возьму заботы о хозяйстве полностью на себя, то ножки, конечно, не протяну, но и молодые господа не получат должного воспитания. И можем мы здесь сидеть годы.
  Вновь что-то зашуршало. Брезгливо морщась, Гильом отодвинул пыльную занавеску в проходе между комнатами, прошёл через комнату и сел рядом.
  - Я всё слышал. Это из-за меня, да? Потому что я трус и боюсь крови, мы теперь будем жить в хлеву.
  - Ну, будет ли этот дом хлевом или уютным жилищем, зависит только от нас. Да и ты же вчера сам так пожелал. Помнишь?
  - Но я же не всерьёз это говорил! - закричал Гильом.
  Я развела руками. Что сказать… мы все сюда, кроме Авелин, за свои слова попали.
  - Пойдемте принимать хозяйство, виконт, - поднялась я и придирчиво осмотрела себя.
  Хорошо, что не в ночнушке, хоть и была она у меня скромнее некуда. Полосатая юбка, корсаж, блузка, фартук. Похоже на крестьянскую одежду. Когда это меня переодели? И Гильом одет почти так же, как при первой нашей встрече, исключая шёлковые чулки, бархатные штаны и жилетку с серебряными пуговицами. Обо всём позаботился предусмотрительный Эймери.
  Хозяйство было. По двору, завидя людей на крыльце, заметались куры, из-за щелястой загородки хлева высунули морды две козы и две овцы. Мне показалось, что даже поросёнок хрюкнул, но это не точно.
  - Это всё наше? - невольно отступил на полшага назад мальчик. - И что с ними делать?
  - Кормить! И, кажется, доить, - добавив в голос максимум оптимизма, бодро ответила я. Доить я не умела…
  - Кого? Кур? А как их ловить?
  Поначалу я подумала, что парнишка шутит, но, глянув на его озабоченную мордаху, поняла, что нет. Ой, как всё запущено!
  - Доить коз… и, может быть, овец. А куры яйца несут. Они птицы, и молока у них нет, - на ходу прочитала краткую лекцию по зоологии, спускаясь с крыльца.
  - Но говорят же «птичье молоко». Или там другие птицы? - осторожно следуя за мной, и стараясь не наступать в свежие следы, оставленные на земле недоенными курами, уточнил Гильом.
  - Это выражение такое шутливое, об изобилии говорящее. Нам до такого состояния ещё работать и работать.
  К счастью, овец доить не надо было, только выгнать на лужайку, пусть пасутся. Чем я и озаботила виконта. Зато козы… Вот недаром они с чёртом схожи. Рога, копыта, глаза со странными прямоугольными зрачками. Если бы ещё хвост длинный был, то вовсе одна модель. Как и характер. Доиться козы не желали. Вернее, желали - вымя раздулось и, скорее всего, доставляло неудобство, - но из-за природной вредности не давались.
  - Слушайте, собаки злые, или вы ведёте себя как приличные домашние животные, или… - я задумалась, чего бы эти тварюшки могли испугаться? - или я пущу вас на мясо!
  То ли поняли, то ли устали отбиваться, но сначала одна, а потом и другая позволили себя привязать на короткий поводок. Я, приговаривая что-то ласковое да нахваливая красавицами и умницами, обмыла вымя тёплой водой, вытерла чистой тряпицей, помассировала разбухшие шары и потянула за сосцы, направляя струю молока в ведёрко.
  С непривычки уже через пять минут руки устали, сгорбленная спина ныла, ноги занемели. Не такое это простое дело - дойка. Надо как-то по-другому козочку ставить, чтобы не стоять перед ней на коленях, думала я, растирая поясницу. Не готова я за два литра молока так убиваться.
  Вернулся запыхавшийся Гильом.
  - Эти овцы, - пожаловался он, утирая пот со лба, - хуже осла! Пока отогнал их в загон на лужайке, сил потратил больше, чем на тренировке у капитана.
  - Это ещё что, тебе сейчас ещё коз отвести надо будет. Поверь, это куда сложнее, - «порадовала» я мальчика.
  - Ой, птички! - раздался за спиной звенящий радостью голосок Авелин. - А это коза, да?
  - Да, малышка, это коза, - придержала я девочку, чтобы она на эмоциях не выскочила на основательно удобренный двор. - А вот это молочко, которое они нам дали на завтрак. Ты пока постой здесь, а я покормлю курочек и возьму у них яиц.
  - Но я тоже хочу кормить курочек! - надула губки Авелин.
  - Ты пока посмотришь, как это надо делать, а вечером будешь кормить сама. Договорились? - получив согласие, я пошла к птичнику.
  Кур было не так много, но точно больше десятка. Увидев, что я иду к ним, птицы с клёкотом плотной толпой бросились навстречу в ожидании еды. Я вдруг поняла, что кормить мне их нечем. Козы с овцами и травой сыты будут, благо что она уже вовсю зеленеет, а этих горластых надо либо зерном, либо кукурузой, либо хлебом кормить. Бабушка ещё комбикорм запаривала…
  Рядом с дверью в птичник заметила неприметную узкую дверь. Кладовка там, что ли? Открыла и увидела два мешка зерна. Не особо разбираясь, какое именно, зачерпнула прямо пригорошней, как воду из ручья, и рассыпала по двору. Ешьте!
  С одной стороны, я была благодарна Эймери, что предусмотрел даже корм для птиц, но с другой…
  Что за дикость - маленьких детей наказывать трудотерапией! Понимаю, что Гильом лорд, что за ним благополучие сотен людей, но, наверное, можно как-то иначе ответственность воспитывать. Интересно, у духов-хранителей маразм бывает?
  Пока куры клевали зерно, я зашла в птичник в поисках яиц. В дальних углах сидели две пеструшки, которые не убежали подкрепиться. Наседки, что ли? Мама дорогая! Мне ещё и с цыплятами возиться…
  Вспомнила, как бабуля приносила маленькие жёлтые комочки из сарая, сажала их в коробку в старую шапку и кормила варёным желтком до тех пор, пока мама-квочка не решит, что все, кто хотел вылупиться, это сделали и пора заниматься воспитанием молодняка.
  Подобрав фартук, набрала в него больше десятка яиц и пошла в дом. Кашу я сегодня готовить не буду - обойдёмся омлетом.
  Очаг с функцией камина или, наоборот, камин, в котором готовят… Нет, печь я топить умею, и сварить на плите, регулируя температуру кружками на чугунной поверхности, тоже могу, а вот как с очагом справиться?
  Для розжига нужно что-то легковоспламеняющееся. Береста там или бумага. Не надеясь найти бересту, я пошарила взглядом по комнате и похлопала себя по юбке. Вдруг какой-никакой обрывок бумаги в кармане затерялся.
  Затерялся…
  Помятое, с раскрошившимся сургучом на месте печати, письмо, что передал мне вчера месье Моро. Вчера? Словно сто лет прошло.
  Забыв обо всем, разворачиваю лист.
  «Милостивая государыня Мария Павловна! Дорогая Машенька, если мне позволено будет так Вас назвать. Пишу в надежде, что Вы, мой друг, ещё помните своего случайного знакомого.
  Питаю надежду, что Вы успешно добрались и хорошо устроились. Не нужна ли какая помощь с моей стороны? Если какая нужда во мне будет, прошу Вас, обращайтесь без стеснения.
  С того момента, как Вы уехали, не могу перестать думать о Вас, душа моя. Простите мне эти слова, но сдержаться, дабы не сказать их Вам, я не в силах.
  Буду счастлив, если найдёте время и напишете в ответ хотя бы пару строк.
  Всецело ваш, Иван Андреевич Ружинский».
  Какой же ты гад, Эймери!!!
  Глава 16. О трудностях бытия
  «Простой, как обух по голове, шантаж всегда эффективнее любой сраной дипломатии». Дина Рубина
  Вот и я предпочитаю более эффективные методы.
  Чтобы не выкрикнуть эти слова вслух, я до боли сжала кулаки, нечаянно скомкав и без того измятое письмо, сцепила зубы и, не в силах больше сдерживаться, выскочила из дома. На пороге едва не снесла Гильома, вернувшегося с выпаса.
  - Присмотри за девочками. Я скоро, - выдохнула на бегу, пряча мокрое от слёз лицо, и сбежала во двор.
  Покрутила головой. Куда? В какую щель забиться, чтобы хотя бы десять минут побыть одной? Повернула за птичник и попала на заброшенный огород. Там, свалившись на необихоженную грядку, уткнулась в сгиб руки и от души разрыдалась.
  Ну почему у меня всё не так? За какие грехи мне судьба такая выпала? Что в той жизни, что в этой. Встретила хорошего человека, могла бы у нас с Иваном любовь случиться, так нет же… Сослали в дальнюю деревню, не оставив следов и свидетелей.
  А то, что бабушка предупреждала насчёт шпионов… Так сама маму родила от такого… со взглядом непростым. Почему же ей было можно в тайных агентов влюбляться, а мне нельзя? У каждого свои ошибки, и, может, Ванечка не такой, как её Сан Са-а-а-аны-ы-ыч…
  - Мария, да что ж вы так убиваетесь? - прошелестел рядом Эймери.
  - Угу… так не убьешься, знаю, - ответила надоедливому духу известной фразой из анекдота и шмыгнула носом. Реветь в чьём-то присутствии, пусть даже и призрака, не хотелось. Гордость не позволяла. Вытерла лицо фартуком, в него же, наплевав на приличия, громко высморкалась.
  - Вы страдаете так, будто я оставил вас с детьми в бесплодной пустыне без воды и еды, - продолжал недоумевать дух. - Вы присмотритесь к дому хорошенько, всё есть. Продуктов запас, одежда и ткани разные в сундуках. По мелочам всякого разного. Не пропадёте.
  - Вы оставили меня без шанса стать счастливой с человеком, который мне очень симпатичен! - я ткнула развёрнутый помятый, со слегка размытыми от моих слёз словами лист рядом с тем местом, где предполагалось лицо хранителя.
  - Мария, тут мало что прочитать возможно - измято, растеклось многое. Ещё и язык незнаком мне. Но если молодой человек к вам неравнодушен, подождёт год-другой. Какие затруднения? Заодно убедитесь в серьёзности намерений месье, - ворчливо, как реальный старик, убеждал меня в правильности своего поступка Эймери.
  - Он не знает, где я! Вы понимаете это? Если Иван Андреевич начнёт меня искать, то в замок, по вашей версии, я не приезжала… Он может счесть меня обманщицей. Забрала деньги месье Дюбуа и исчезла. Вы бы в своё время стали такую девушку два года искать и ждать? - шипела я на привидение.
  - Хм… разве только затем, чтобы повесить, - задумчиво пробормотал дух. А потом спросил: - И что вы предлагаете?
  - Напишу ему письмо, а вы передадите…
  - Я не почтовый голубь! - взвился вдруг Эймери.
  Вдохнув, я едва смогла выдохнуть. Этот гадкий старик будет портить мне жизнь, устанавливая свои правила, а я должна соглашаться? Хорошо, давай «пободаемся». Я отлично усвоила бабушкины уроки манипуляции и шантажа. Не пользовалась ими, но, видно, время пришло. Что для хранителя самое ценное? Наследник. Ведь он меня не столько в наказание сюда сослал, сколько для жизнеобеспечения графских отпрысков. Ну-ну…
  - Нет? Ладно, пусть будет «нет»… Пойду почитаю детям книжку, - я поднялась с земли, охлопала юбку от прилипшего мусора, сняла грязный фартук и ещё раз высморкалась.
  - Мария… Вы что-то задумали? Признайтесь, Мария, - вдруг насторожился хранитель.
  - С чего вы взяли, месье? Вы меня забросили в эту дыру с моими подопечными. Так? По договору с замком я поступила служить гувернанткой. Не нянькой, которая должна помогать детям одеваться, мыться и расчёсывать волосы, не горничной, которая обязана следить за чистотой помещения, постели и одежды, не кухаркой, которая готовит еду, и тем более не скотницей или птичницей. Гу-вер-нант-кой! Я обещала детям быть с ними, что бы ни случилось - вы это мне в вину поставили. Здесь я и буду… до последней минуты. Их или своей жизни. Всего доброго, месье Эймери! - я взмахнула фартуком и пошла с огорода.
  - Но вы же так не сделаете! - застонал за моей спиной дух. - Вы же женщина и не позволите детям умереть с голоду в грязи.
  - Вы - не почтовый голубь, а я гувернантка! - нежно пропела я на подвернувшийся на память мотивчик.
  Вдруг хранитель мгновенно увеличился в размерах, поменял цвет на тёмно-серый и, нависнув надо мной чёрной тучей, раскатисто проревел:
  - Мария! Остановитесь!
  Какие страсти! Дяденька, я выросла в двадцать первом веке. У нас в кино такие спецэффекты демонстрируют, что вам и не снилось. Поэтому остановилась и обвиняюще, как мужик с безумными глазами на патриотическом плакате прошлого века, ткнула в призрака пальцем:
  - Вы так детей испугаете! Думаете, граф-заика, страдающий энурезом, лучше, чем граф, боящийся крови?
  Эймери сдулся. Во всех смыслах. Стал нормальной величины и перестал давить на меня своей потусторонней силой.
  ¬ - Давайте ваше письмо, - выдохнул он устало. - Так и быть, доставлю вашему жениху.
  - Письмо напишу в течение дня. Ближе к вечеру заберёте на каминной полке.
  - Мария, я рад, что именно вы рядом с детьми, - услышала я, когда уже заворачивала за угол птичника. - С вами они не пропадут.
  Говорю же - маразматик!
  В доме тоже шёл бой местного значения. Проснулась Инес, поняла, что не в замке, выслушала от Гильома версию происходящего и устроила истерику.
  - Это ты во всем виноват! - показывала она пальцем на брата, так же, как минуту назад я тыкала в Эймери. - Ты! Вот пусть тебя и наказывают, а я здесь и минуты не останусь! Выпустите меня отсюда!!!
  - Может, сначала умоешься, приведёшь себя в порядок и поможешь сестре? - спокойно спросила я, проходя к очагу и рассматривая кухонную утварь и сам камин. - Так… как же тут сковороду установить-то? Вот на этот крючок можно повесить над пламенем котелок с водой, а сковороду как? Не в котелке же омлет готовить…
  Инес, видя, что я не собираюсь её успокаивать, подбежала и дёрнула меня за руку, отвлекая от раздумий о хлебе насущном:
  - Вы что, не слышали, что я сказала? Я хочу немедленно отсюда уйти!
  - Слышала, - я спокойно повернулась к девочке. - Хочешь уйти? Ступай себе с богом. Только там, за дверью, деревня. В ней живут люди. Ваши люди, к слову сказать. Для них владельцы графства должны быть примером во всём: в воспитании, в поведении, во внешнем виде. Хочешь уйти? Лохматая, расхристанная, со спущенным чулком? Да тебя куры в нашем дворе засмеют, а не только крестьяне. А сейчас отойди и не мешай мне готовить завтрак.
  - Я есть не буду! - топнула ножкой виконтесса.
  - Хорошо. Спасибо, что предупредила. На тебя готовить не стану.
  Я с трудом сдерживала раздражение. Безумно хотелось наорать на капризную девчонку, шлёпнуть, поставить в угол или отправить с глаз долой в ту дальнюю комнату, где ещё не была сама. Но понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет - Гильом и Авелин станут на защиту сестры, - и мы все рассоримся, я старательно отвлекалась на розжиг очага.
  - Мадемуазель Мария, может воды принести? Я там колодец видел, - предложил мальчик, которому надоело слушать скандал.
  - Было бы неплохо. - согласилась я. - Вот это ведро возьми. Только сполосни его, прежде чем воду наливать будешь.
  - Можно я с братом пойду? - подскочила с лавки Авелин, уставшая сидеть без дела.
  - А кто мне помогать готовить будет? - «удивилась» я. - Ты уйдёшь, и всё дело встанет.
  Малышка бегала по дому без башмачков, в одних чулочках.
  - Инес, - обратилась я виконтессе, отвернувшейся ото всех. - Послушай меня, пожалуйста. Нам всем очень трудно. Мы растеряны, и нам не нравится происходящее. Но если мы будем кричать, требовать и ничего не делать, то станет ещё хуже. Помоги мне. Видишь, я занята завтраком? Найди обувь Авелин. Она должна быть где-то там, - я махнула в сторону второй комнаты. - Заодно, может быть, и гребень увидишь. Пока здесь такая неразбериха, что у меня голова кругом идёт.
  - Да-да, Инес, найди мне башмачки, пожалуйста! - подбежала к сестре малышка. - У меня ножки замёрзли.
  Девочки ушли искать обувь младшей виконтессы, у меня разгорелся огонь в камине, а мокрый Гильом притащил полведра воды.
  Жизнь-то налаживается!
  Глава 17. Распределение обязанностей и знакомство с соседом
  «Порой наши соседи знают о нас больше, чем наши родственники или коллеги по работе». Люся Лютикова.
  Почему же нам этими знаниями не воспользоваться?
  Подумав о том, что жизнь налаживается, я сильно погорячилась. Кое-как приготовив лёгкий завтрак, пригласила детей за стол. И опять надутые губы. Отчего так скудно? Почему нет булочек и мёда? Не хочу омлет, дайте творог.
  На сей раз капризничали все. Даже Гильом, поковырял ложкой в тарелке и отодвинул еду подальше. Посмотрев на недовольные мордашки своих подопечных, решила, что подобные выкрутасы необходимо пресекать на корню.
  - Я правильно поняла, что завтрак вам не понравился? - доев свою порцию, спросила я. Два синхронных кивка головой от старших и немного погодя от младшей - она как все. - Хорошо, тогда с вас обед. Готовьте на свой вкус.
  Сделав это неожиданное заявление, я собрала со стола всю посуду, свалила в одну миску недоеденный омлет и пошла к двери.
  - Какой обед? - удивлённо вскинула брови Инес.
  - Желательно съедобный. Хорошо было бы вкусный, - ответила я, обернувшись перед самой дверью.
  - А завтрак? - подал голос мальчик, успевший хорошо проголодаться за утро.
  - От завтрака вы отказались, - я приподняла миску с остывающим омлетом, - и я его отдам курицам. Думаю, они капризничать не станут.
  - Подождите, Мария, - Гильом выскочил из-за стола и забрал у меня посуду. - Не надо курам. Я сам съем.
  - А я? - хныкнула Авелин. - Я тоже кушать хочу.
  Виконт не чинясь подвинул к ней миску, и они вдвоём с аппетитом принялись за еду. Через несколько минут, видя, что омлет скоро закончится, к ним присоединилась Инес.
  Завершался завтрак кружкой козьего молока. Сытно и полезно.
  - Наелись? - спросила я, когда всё было съедено и выпито. - У меня к вам серьёзный разговор. Мы попали в неприятную и непривычную ситуацию. Наша задача выжить. Постараться придётся всем…
  - И мне? - удивилась Авелин.
  - И тебе, малышка, тоже, - привлекла к себе девочку и чмокнула в макушку. - Вы когда-нибудь плавали в лодке?
  Дети дружно кивнули.
  - Отец, когда готовил корабль к отплытию, однажды брал нас с собой в Тулон. От берега до судна мы добирались в шлюпке, - объяснил мальчик.
  - Очень хорошо, что у вас есть такой опыт. Думаю, когда вы садились в небольшое судёнышко, вам объяснили, что нужно сидеть спокойно, не пересаживаться с места на место, не раскачивать лодку. Иначе можно перевернуться или упасть в воду и погибнуть. - Я вопросительно посмотрела на слушателей, в ответ мне снова кивнули. - Так вот, мои дорогие, мы с вами сейчас как в той самой лодке посреди моря. Выбор у нас небольшой. Мы можем стать дружной командой и добраться до благодатной суши, а можем каждый грести в свою сторону и…
  - Утонуть? - задумчиво спросила Инес.
  - До берега благополучно однозначно не доберёмся, - подтвердила я догадку девочки.
  В комнате стало так тихо, что было слышно, как где-то вдали блеет коза. Наша?
  - И что нам делать? - задала следующий вопрос Инес.
  - Я знаю! - подскочил с места Гильом. - Надо избрать капитана и беспрекословно его слушаться.
  Девочки посмотрели на брата. Старшая пожала плечами, а младшая кивнула и предложила:
  - Давайте выберем на эту роль мадемуазель Марию.
  - Почему это? - вздёрнула носик её сестра.
  - Потому что она старше нас, опытнее и знает больше, - привёл логичные аргументы мальчик. - Да и по договору с замком обязана нас опекать.
  Три пары глаз уставились на меня. Малышка смотрела с любовью и верой, Инес с недоверием, Гильом с готовностью помочь.
  - Что ж, я принимаю ваш выбор. У нас много дел. Сегодня нам необходимо сделать уборку, разобрать вещи и распределить обязанности.
  - Можно я курочек буду кормить? - с энтузиазмом попросила Авелин, но вдруг что-то вспомнив, вздёрнула брови домиком и призналась: - Только я петуха боюсь…
  - Можно, малышка. С петухом мы с тобой разберёмся, не расстраивайся. А ещё ты будешь собирать яйца в корзинку и наблюдать за маленькими цыплятками, которые скоро появятся у наших кур.
  Мордашка ребёнка засветилась от счастья - ей, как взрослой, поручили серьезное и ответственной дело. А я ждала предложений от старших воспитанников. Кашлянув, начал Гильом:
  - Должно быть, мне придётся взять на себя животных? Я не против, но только не знаю, как за ними ухаживать. - И вопросительный взгляд на меня.
  - Поверь, я знаю немногим больше тебя. То, что я сегодня сумела подоить коз - вообще чудо. Делала я это впервые. Прежде только со стороны наблюдала. Но нам троим лучше объединить усилия. Помимо того, что надо в доме порядок навести, необходимо заняться огородом - он находится за птичником. Сейчас весна и время делать посадки, чтобы летом у нас были свежие овощи, а в зиму кое-какие припасы.
  - Я думаю, что просто надо позвать людей. Пусть они занимаются уборкой, огородом, животными, - вдруг сделала заявление Инес, вновь приподняв свой хорошенький носик. - Не пристало виконтессам в земле возиться!
  - За месяц работник, не имеющий звания мастера, может требовать оплату от одного до двух с половиной франков. Как сговориться с хозяином. При этом следует нанятого кормить обедом. Не менее миски супа, большого куска хлеба, кружки отвара или слабого пива, - бойко на память процитировал Гильом. Похоже, это была выдержка из сборника законов или правил по найму слуг и подёнщиков. Сделав небольшую паузу, чтобы присутствующие смогли осознать услышанное, он повернулся к сестре. - Сколько работников вы, леди, намерены нанять? Как платить будете? Понедельно или помесячно? Столоваться люди где будут?
  Не вмешиваясь, я мысленно поаплодировала и виконту, и месье Моро. Хорошо мальчика обучает… Обучал.
  Чёртов Эймери! Сколько планов спутал.
  - Разве слугам платят? - Инес смотрела на брата с таким удивлением, словно только что узнала, что булочки не растут на деревьях. Хотя… может, она и в этом вопросе заблуждается. Кто знает?
  Разговор прервал крик с улицы:
  - Хозяева?! Есть кто дома?
  Тут же мы всей гурьбой выскочили на крыльцо.
  У забора, держа наших коз за рога, стоял молодой мужчина самого пейзанского вида. Полотняная рубаха навыпуск, расстёгнутая жилетка, просторные штаны, заправленные в широкие голенища коротких растоптанных сапог. На голове выгоревшее кепи, сдвинутое на затылок. Лицо, загоревшее и обветренное во время работы в поле, несмотря на ситуацию, было злым. Но любопытство так и светилось в его тёмно-карих, блестящих, как спелые вишни, глазах. Растрёпанные, слегка вьющиеся волосы брюнета нуждались не то в стрижке, не то в гребне.
  - Ваша скотина? - позабыв поздороваться, спросил он, не обращаясь конкретно к кому-то из нас. - Они в моём огороде паслись.
  Я охнула. Если эти вредители что-то сожрали у крестьянина, то чем мы будем с ним расплачиваться?
  - Я же их в загоне запер, - чуть не плача, оправдывался Гильом. - Почему они убежали?
  - Потому, парень, что этих чёртушек только привязывать надо. Кол в землю вбиваешь и привязываешь. Или к дереву. Тогда точно не убегут. Ну! А так никакой оградой не удержишь. Козы, что с них взять. Молока мало, а ума ещё меньше, одна вредность, - объяснил мальчику наш гость. И видя, как тот расстроился, сменил гнев на милость. - Да не переживай ты так. Ну! Огород пустой пока ещё, ничего не попортили. Это я так… предупредить зашёл. Меня, ежли чё, Андрэ зовут, я ваш сосед.
  Ни снять головной убор, ни поклониться парень, удерживающий строптивых животинок, не мог. Только головой кивнул. Но я ответила вежливым книксеном, а девочки последовали моему примеру.
  - А мы… - начала было я представлять себя и своих подопечных, но Андрэ, причудливо дёрнув головой, перебил меня:
  - Да знаю я, кто вы. Ну! Парнишку зовут Гиль, старшая девочка Ине, малая Аве, а вы Мари. - Проговорив наши имена, сосед на несколько мгновений задумался, а потом залился заразительным смехом. - Прям «Аве Мария» получилось. Будем радоваться*. Вы же из замка прибыли? Ну! Говорю же, что знаю. Сестрица ваша вдовая померла и деток своих на вас оставила. Так? Только вижу, что вы не сельчане совсем. Ладно, помогу, если что. И советом, и делом. Вы, Мари, не стесняйтесь, забегайте по-соседски. - Тут одной из коз надоело стоять с неудобно завёрнутой головой, и она попыталась вырваться. - Да стой ты, зараза рогатая! Гиль, бери верёвку, пошли покажу, как их привязывать надо.
  На сарае для коз висело несколько мотков верёвки, и я взглядом указала на них Гильому. Прихватив два из них, мальчик бросился догонять добровольного помощника, а я предложила девочкам вернуться в дом.
  - Мадемуазель Мария, а почему он нас так странно называл? И ещё сказал, что вы наша тётя… Почему вы его не поправили? - возмутилась Инес.
  - А ты хотела, чтобы я рассказала, кто мы такие на самом деле? И что нас сюда отправил дух-хранитель замка непонятно за какие прегрешения? - задала я встречный вопрос. - Мне кажется после такого заявления соседи сочтут нас сумасшедшими и будут от нас шарахаться как от прокажённых. Давай пока согласимся с таким вариантом. И займёмся уборкой дома.
  *?ве Мар?я - Радуйся, Мария - католическая молитва к Деве Марии. Эту молитву называют также ангельским приветствием, так как её первая фраза представляет собой приветствие архангела Гавриила, сказанное им Марии в момент Благовещения. В византийском обряде молитве Ave Maria соответствует Песнь Пресвятой Богородице.
  Глава 18. Большие уборки чреваты неожиданными находками
  «Убирать грязь не стыдно, стыдно жить в грязи». Ольга Сергеевна Муравьева, из книги «Как воспитывали русского дворянина».
  Вот и я своим подопечным аристократам эту истину через практику привить решила.
  Вторая комната по размеру мало чем отличалась от первой. Только сразу было понятно, что это спальня. Две кровати: одна пошире - почти двуспальная, другая явно рассчитана на одного человека. Вместо прикроватных тумбочек сундуки.
  Собрав коврики, покрывала, постельное бельё и занавески, я попросила девочек вынести всё это на крыльцо. Там лучше будет видно, что достаточно просто проветрить и выбить от пыли, а что стирать необходимо. Как только лишнее из комнаты убрали, сразу стало просторнее, и света из двух окон достаточно, чтобы рассмотреть пыль и паутину, скопившуюся в углах.
  Эх, как же жаль, что я магичить не умею! - вздохнула я. Как было бы хорошо запустить небольшой пылесосный вихрь по потолку, стенам и полу, собрать мусор и за окно выкинуть. Так нет же придётся сейчас с тряпками и мётлами лазить под кроватями. На мечтательных эмоциях я покрутила пальцами правой руки, словно что-то размешиваю, а потом ещё и прищёлкнула.
  Ой! Это не я… Небольшой смерч метался по потолку и стенам, оставляя после себя светлый след. В самом начале он мог поместиться у меня в пригоршне, но постепенно вырос до двадцати сантиметров в высоту и сантиметров пятнадцати в диаметре. Набрав объём, этот магопылесос упал с потолка в центр комнаты и, продолжая кружить юлой, всасывал всё, к чему прикасался. Вот он скрылся под одной из кроватей, пошуршал там чем-то, выбрался назад и без промедления нырнул под другую кровать. Спустя некоторое время оттуда вывалилось нечто. Если в самом начале вихрь был лёгким и прозрачным, а заметить его можно было только по мерцанию воздуха, то сейчас, наполненный пылью и мусором, он стал тяжёлым, буро-серым и двигался медленно. Почистить его, что ли…
  Осторожно подойдя к медленно вращающемуся на одном месте плотному клубку пыли, я аккуратно дотронулась до него. Как ни странно, но смерч, собравший в себя всю грязь с пола, был вполне осязаем. Прихватив одной рукой за край, подтянула его к окну, второй с трудом приподняла створку и, с усилием перебросив пылесборник через узкий подоконник, принялась выхлопывать его как загрязнившийся коврик.
  Облегчённый и посветлевший помощник вдруг вырвался из моих усталых рук и юркнул за угол дома. Сбежал? Чудеса… Но я благодарна ему за помощь.
  Уф! Я устало плюхнулась на кровать. Вроде бы ничего особенного не сделала, а еда на ногах стою.
  - Мадемуазель Мария, вы маг? - в дверном проёме замерли сестрички, глядя на меня до предела расширенными глазёнками.
  - Я? Да с чего вы взяли? - с трудом поднимаясь с жёсткого тюфяка, недоумённо спросила я.
  Я маг… скажут тоже. В прошлой жизни сказками, фэнтези и прочей мистической белебердистикой я не то что не увлекалась, но даже не думала в этом направлении. В реальной жизни хлопот хватало, куда ещё о потустороннем мечтать. По сути своей я очень приземлённая. Мне несвойственна мечтательность и романтические бредни. Может, поэтому до сих пор и не влюблялась ни разу. По-настоящему.
  Конечно, глупые увлечения, как каждая девочка-подросток, я пережила.
  Классе в шестом надумала вдруг, что нравится мне десятиклассник, но это был это эффект толпы - в него почти все девчонки школы влюбились разом, как только он у нас появился. Ещё бы: спортсмен, выигрывающий чуть ли не все школьные соревнования, музыкант, играющий на гитаре и поющий на школьных концертах, одет в модные шмотки, которые немногие в нашем городе могли себе позволить. Был парень сыном военного, из части, спрятанной далеко в лесу. Ежедневно ездить в школу не мог, поэтому родители снимали ему комнату. Всё это настолько отличало его от местных, что юноша казался сказочным принцем. Но, как любая сказка, это чудо вскоре закончилось - принц уехал, и вскоре я о нём забыла.
  Вторым, более взрослым увлечением - класс десятый, кажется - стал новый участковый. Спроси меня, с чего я себе такое надумала, под страхом смертной казни не отвечу. Просто так… Молодой лейтенант несколько раз заходил к бабушке по своим делам, несколько раз назвал меня «красавицей» и «невестой». Всё. Но после этого я мечтательно смотрела ему вслед, ждала, что скажет что-нибудь этакое, и томно вздыхала, глядя на луну. С полгода, пожалуй, длилась это дурацкое увлечение, пока случайно не увидела его рано утром выходящим от развесёлой Жанки, соседки, живущей наискосок. Как это? Меня «невестой» называл, а сам… В те годы я считала, что объект моей влюблённости не может сморкаться, пукать, чавкать супом или чаем. А тут не чай. Тут он - и с ней! Как бабка пошептала, да не моя, а та, что жила в конце улицы, и которую все ведьмой считали.
  Третье увлечение было мимолетным, уже во время учёбы в педколледже. Началось и закончилось одним днём. Утром влюбилась, вечером разочаровалась. Даже вспоминать не хочу…
  И вот на фоне такого моего отношения к возвышенному меня магом назвали. С чего бы?!
  - Ну как же! Вы только что применили магию воздуха, вызвав вихрь очищения, - восторженно объяснила мне Инес.
  - Ах, это! - устало отмахнулась я. - Просто не хотелось на коленях под кроватями лазить. - И чтобы отвлечь подопечных от своей особы, скомандовала: - Девочки, давайте подушки тоже на солнышко вынесем. Пусть просохнут и проветрятся.
  На крыльце мы столкнулись с вернувшимся Гильомом. Молодой человек после общения с соседом находился в приподнятом настроении.
  - Мари, вы представляете! Андрэ пообещал в конце лета дать своего козла, чтобы он наших коз покрыл. Ещё Андрэ сказал, что если козлята появляются зимой, то к весне они подрастают и их как взрослых коз можно будет пасти.
  Поначалу на этот монолог я не могла найти ответа, но увидев, с каким жадным интересом девочки слушают о размножении домашних животных, нашлась.
  - Месье, здесь дамы! - остановила я виконта, и мальчик, осознав, что то, о чём он так радостно вещал, сёстрам знать пока не по возрасту, покраснел. Пришлось срочно всех отвлекать новыми заботами. - Друзья мои, давайте попробуем разобрать завал, что оставил нам любезный месье Эймери.
  Дети чуть ли не вприпрыжку бросились в дом. Гильом и Инес обрадовались предлогу вывернуться из неловкой ситуации, а Авелин, которая, слава богу, не поняла, о чём вещал её братец, всегда была рада чему-то новому.
  В горе скарба, небрежно брошенного в угол за камином, нашлось много полезного. Три качественных тюфяка, идеально подходящих для двух кроватей и широкой лавки в первой комнате.
  - Гильом, ты не будешь против, если мы с девочками займём спальню, а ты будешь ночевать здесь? - спросила я у виконта.
  - Я и сам хотел предложить. Всё же я мужчина и поэтому должен быть ближе к выходу, чтобы охранять ваш сон, - с достоинством ответил мальчик.
  А я едва удержалась, чтобы от умиления не потрепать его вихры. Мужчина!
  Убрав комковатые старые матрасы, мы развернули свежие тюфяки, застелили их чистыми простынями, положили просушенные и обряженные в наволочки подушки, одеяла, вдетые в пододеяльники, аккуратно свернули и укрыли постели выбитыми от пыли покрывалами. Разноцветные и разновеликие коврики заняли своё место и на полу у кроватей и в центре комнаты; на окна повесили кружевные занавески. Прикроватные сундуки заполнили постельным бельём и одеждой девочек, найденной в куче. На подоконник Авелин поставила кувшинчик с букетиком из травок, веточек и милых первоцветов, собственноручно собранных за забором.
  Хоть и стала девичья часть дома жилой и уютной в основном благодаря моим усилиям, но Гильом и Инес честно помогали. Выбивали от пыли коврики, переворачивали подушки, выхлопывали покрывала.
  Мы так увлеклись наведением порядка, что забыли обо всём, а когда Авелин робко пискнула, что хочет кушать, я схватилась за голову. Обед-то не готов! И из чего его приготовить, даже ума не приложу. Яиц много детям нельзя - диатез будет. А что у нас ещё есть?
  Как я уже поняла, в куче ничего съедобного нет. Да и разобрали мы её почти всю. Неведомо по какой прихоти в ней оказался мой плетёный сундук с закупками ткани, ниток, иголок, тесьмы и прочих нужностей для шитья и рукоделия. И ещё отыскался мой ридикюль, в котором лежали остатки аванса, полученного от месье Дюбуа. Не так много, как хотелось бы, но и не полное безденежье.
  - Гильом, твой новый приятель Андрэ ничего не говорил насчет лавки или рыночка местного, где бы мы могли продуктов купить? - высыпав на ладонь четыре франка и горсть медных монет, поинтересовалась я.
  - Нет, мадемуазель, ничего не говорил. Он только о козах рассказывал, - пожал плечами виконт.
  Как бы его отучить от дурацкой привычки?
  - Ладно. Вы побудете дома, а я быстро сбегаю и узнаю, где тут можно купить хлеба и сыра, - ссыпая медь в карман юбки, объявила я воспитанникам.
  - Мари, вы бы умылись, прежде чем из дома выходить, - немного высокомерно посоветовала Инес. - У вас всё лицо в разводах.
  Невольно мы переглянулись и разом захохотали. Мне на ум пришли спецназовцы из фильмов о крутых парнях. Такие же полосатые лица, только у них от спецгрима, а у нас от пыли, смешанной с потом и размазанной по лицу.
  Глава 19. Приглашение на свидание и явление домового
  «Есть свидания, на которые ты мчишься сломя голову, и есть свидания, на которые ты никогда не придешь. И ты об этом знаешь». Секс в большом городе.
  А у меня третий вариант: я ужас как не хочу идти на свидание, но придётся.
  Весёлое совместное умывание слегка притупило чувство голода, но не насытило никого из нас. Пригладив волосы и оправив одежду, я прихватила корзинку и направилась на поиски пропитания. Чистота - залог здоровья. Как мультипликационный волк, воспитывавший телёнка, голосом Табакова говорил: «Детям чистота нужна! Ребёнки, они в грязи жить не могут», - это всё правильно и понятно, но и голодными дети быть не должны, выговаривала я себе, торопливо шагая в сторону симпатичных домов, живописно разбросанных между полянками, зарослями кустарника и деревьев без всякой симметрии или плана строительства.
  - Мари! - окликнул знакомый мужской голос, отвлекая от самопорицания, которому я с упоением предавалась.
  Андрэ вынырнул из кустов живой изгороди, покрытых молодой листвой. Чисто леший! Но присмотревшись, увидела, что парень идёт по узкой тропинке от небольшого дома, крытого черепицей. И не «вынырнул», а просто из-за поворота вышел.
  - Добрый день, месье, - присела я в лёгком книксене. Хоть парень и ненамного старше меня, но лишний раз поприветствовать соседа лишним не будет. - Хорошо, что я вас встретила. Скажите, где тут можно продуктов купить? А ещё семян на посадку, для огорода. Я, как оказалось, не очень хорошая хозяйка и заранее обо всём не позаботилась.
  - Моя матушка, как всегда, оказалась права! - засмеялся селянин. И приподнял объемную корзину. - Она мне так и сказала: «Пойди, отнеси новым соседям еды, а то помрут с голоду». Тут хлеб, сыр и молоко от нашей Рыжухи, немного масла и картошка. На сегодня вам хватит, а завтра рыночный день в соседней деревне, и я могу тебя туда отвезти, чтобы запаслась необходимым. Давай помогу донести корзину.
  И не подумав спросить разрешения, подхватил меня под локоток свободной рукой и развернул назад к моему дому. Как я поняла, в диалог с парнем можно было не вступать. Он, как соловей, пел, не слушая других. Рассказывал обо всем: о корове Рыжухе, что даёт лучшее во всей деревне молоко, о том, что ещё пара-тройка дней - и надо будет сажать картошку, о том, что его матушка спит и видит, как он приведёт в дом невестку, о том, что на закате у пруда собирается молодёжь.
  Особо не вслушивалась в малоинтересное повествование, только кивала и следила за тем, чтобы ветки кустов, растущих вдоль дорожки, не цеплялись за юбку.
  - Хочу пригласить тебя, Мари. Пойдёшь? - после этих слов Андрэ остановился и замолчал.
  - Куда? - опешила я.
  - Так на гулянку… к пруду, - растерялся и собеседник. Должно быть, я отвлеклась и пропустила часть разговора, предшествующего приглашению.
  - А… Эм… - как же мне хотелось отказаться. Резко, категорично, чтобы раз и навсегда отстал. Не до гулянок и флирта с соседом сейчас, но здравый смысл подсказывал, что парень обидится и может передумать везти на рынок. На себе, что ли, мешки с семенным картофелем тащить буду? - Спасибо за предложение, Андрэ. - Книксен. - Мне крайне лестно ваше приглашение и внимание. - Книксен. - Вот только я пока боюсь оставлять племянников надолго одних, тем более вечером. Им трудно привыкнуть… всё по-другому… Я обязательно пойду с вами, но позже. Обживёмся немного…
  - Жаль… думал, что вот сегодня и пойдём, - вздохнул парень, протягивая корзину. - Ладно… Но завтра на рынок я рано за тобой заеду. Не проспи!
  Сунув мне в руки тяжеленную кошёлку, он не прощаясь резко развернулся и с самым безразличным видом, насвистывая какой-то весёлый мотивчик, пошёл назад. И что это было?
  В подарке соседей было много вкусного. Вот только картошка какая-то мелкая, но дареный клубень размером не попрекают. Зато сварится быстрее. А я пока нарежу хлеб и сыр, разолью по кружкам молоко и расставлю тарелки.
  Дети активно помогали, то и дело поглядывая в сторону булькающего котелка, висящего на крюке над огнём. Проголодались, бедняги. Отвлечь надо немного.
  - Друзья мои, завтра я поеду в соседнюю деревню на рынок… - начала я, но меня перебил Гильом:
  - Мари, а как вы собрались куда-то ехать, если месье Эймери запер нас в границах этой деревни?
  Я удивлённо уставилась на виконта, а он, подтверждая свои слова, ещё и покивал. Мамочка дорогая, как я могла забыть об этом дурацком условии?!
  - Кипит, кипит! - закричала Авелин, внимательно наблюдавшая за очагом.
  Кинулась к камину, чтобы сдвинуть котелок. Злость во мне кипела, как вода, в которой варился картофель. Вот о чем думал этот злосчастный воспитатель юных отпрысков графа, когда запирал нас на этом пятачке? Мы что, должны питаться чистейшим воздухом, яйцами и колодезной водой? Ах, да! Ещё есть подножный корм - листья одуванчиков.
  Мало я свои честно заработанные последние франки готова потратить на закупку припасов, так мне ещё и не дают этого сделать. Будь моя воля, развеяла бы к чёртовой матери маразматика старого!
  Вдруг пламя в очаге пыхнуло маленьким взрывом. Благо, что я уже котелок с картошкой на пол поставила, а то перевернулся бы, и вода, вступив в реакцию с огнём, да ещё при поддержке моего гнева, могла разнести камин по камушку.
  - Мари!!! - дети вместо того, чтобы убежать или спрятаться хотя бы под стол, бросились ко мне. Авелин уцепилась за юбку, Инес прижалась к руке, а Гильом попытался заслонить собой от всех предполагаемых опасностей.
  Детки мои! Обняв их насколько рук хватило, я по очереди почмокала каждого куда дотянулась, во что подвернулось. Гильома в ухо - а нечего уворачиваться, Инес в щёчку - сама подставила, Авелин в макушку - ниже неудобно наклоняться было.
  - Мадемуазель Мария, я же говорю, что вы маг! А магам необходимо строго следить за своими эмоциями. А то вон как получилось, - Инес с опаской покосилась на пустой погасший камин. Ни дров, ни углей не осталось. Всё выгорело в мощной вспышке, подпитанной моей злостью. М-да…
  - Давайте с моими способностями позже разберёмся, а сейчас будем обедать, - перевела я тему в более понятное русло. Маг. Скажут тоже…
  Хорошо сварившиеся клубни чистить не стала, просто разложила по тарелкам, расплющила ложкой, поверх кусочек масла положила и немного посолила. Никто нос не морщил от простой еды и не капризничал. Наработавшись и набегавшись на свежем воздухе, дети ели с завидным аппетитом.
  Жуя вкуснейший хлеб с сыром, я вдруг вспомнила, что надо ещё одно дело сделать. Не помню, привечали ли домашних духов во Франции в моём мире, но бабуля учила, что задобренный домовой - это покой в доме. Сделаю на всякий случай.
  Выбрав в разномастном наборе посуды самое нарядное блюдце, я положила на него ломоть хлеба и, призывая воспитанников к тишине, приложила палец к губам. Поставила подношение за камин в дальний угол, предварительно смахнув там пыль и паутину, и сказала:
  - Уважаемый хозяин дома, прими наше угощение. Хотим подружиться тобой и стать добрыми соседями.
  Кажется, в привечании домовых были какие-то особые слова, только я их не знала, да и говорила на франкском, а не по-русски. Не уверена была, что смогу точно перевести и передать ту душевность, что знающие люди вкладывают в наговор, стремясь показать уважение и почтение к домашней нечисти.
  Даже шаг малый не успела сделать назад, как увидела материализовавшегося невесть откуда старичка. Взъерошенный, чумазый, замызганный… чисто Кузька из мультика. Схватил ломоть, вжался в него лицом, вдыхая аромат свежего хлеба, и пробормотал едва слышно:
  - Дождался.
  Через несколько минут дедушка Жюль, занявший место за столом рядом с Гильомом, маленькими глотками отпивая молоко и отщипывая по крошечке от подаренного ему ломтя, рассказывал:
  - Знаю я хранителя замка… знаю. Он самый старший над духами долины. И командует нами, когда нужда есть… И теми, что в домах живут, и теми, что за водами следят, и теми, что живность опекают и поля охраняют. Над луговиками и лесовиками тоже он главный. Как повелит - так и будет. Жестокий, говоришь? - покосился на меня домовой. - А нельзя ему иначе. Распустятся людишки, традиции забудут, труд уважать перестанут, себя потеряют. Что тогда с графством будет? Не дураки, согласен, но наставник каждому нужен. Вот ты чему юнцов учишь? Правильно, заповедям и уложениям всяким. А как бы они их узнали, как бы в привычку приняли, коли ежедневно не напоминала бы? Зачем ему самому всем заниматься? Мы на то есть… Поощряем, помогаем, когда человек делает правильно, и наказываем, когда поперёк творит. Да просто… Ленится, к примеру, хозяйка за животинкой ухаживать, слова доброго не скажет, горбушки солёной не подаст никогда - вот и случается с ней всякое… То в лепёху коровью ступит, то споткнётся на ровном месте и ведро с молоком разольёт, то на грабли наступит. Ежли задумается, что неспроста такое, да меняться начнёт к
лучшему, наладится всё. Ну а коли совсем глупая, то и похуже чего случится может… Деток же наказывают, когда они шалят? Так и мы приставлены за порядком следить и помогать тому, кто сам не ленится. Вот вы, вижу, уборкой занялись, животинку обихаживать стали, так и я вам помогу. - Жюль допил молоко, смёл со стола крошки в ладонь, забросил их в рот и хитро уставился на меня. - Слышал, ты на базар собралась? А зачем? Семена нужны на посадку… угу… Ещё что? Крупы, масло, сыр, приправы разные… ну да, ну да… Ленты, бусы, кружева? Нет? - домовой огладил бороду и внезапно стал моложе, чище, благообразнее. - В дому всё есть. Не надо никуда ехать да запреты нарушать. Пошли покажу…
  Старичок спрыгнул со стула и колобком покатился в тот угол, где всё еще лежали не до конца разобранные вещи. Остановившись около кучи, Жюль пару раз хлопнул в ладоши, и мы с величайшим удивлением смогли наблюдать, как поначалу нехотя, а потом всё быстрее и быстрее предметы сами собой разлетелись по дому, занимая положенные им места: на полках, в сундуках, и на крючках, вбитых в стену.
  Пустое пространство оказалось больше, чем виделось, а самым странным было то, что за упавшим со стены ветхим пыльным гобеленом открылся проход. Каморка папы Карло, нарисованный очаг и золотой ключик… - усмехнулась я, но шагнула следом за домовым.
  Глава 20. Драконий язык и письма
  «Письмо требует времени и обдумывания и помимо того, что оно вечно, оно еще и личностно, его можно много раз перечитывать и сохранять. К тому же почерк». Анатолий Тосс. Фантазии женщины средних лет.
  Да если бы я своё письмо обдумывала, то никогда бы не написала!
  - Значит, теперь мы не будем в земле возиться? - с затаённой надеждой спросила Инес после экскурсии в кладовую.
  Запасы впечатлили. Лари, полные муки, мешки с крупами, горшки со смальцем и мёдом, мешочки с сушёными фруктами и травяными сборами для чая. Сыры, ветчина, копчёности и соления.
  Вот только овощей почти не было. А это значит, что, если мы не озаботимся выращиванием растений, то рацион наш не будет сбалансированным. Пришлось тут же читать лекцию о пользе разнообразного питания, необходимости витаминов и клетчатки для организма.
  - Поэтому сегодня мы заканчиваем уборку в доме, а завтра с утра, пока солнышко не начнёт припекать, будем заниматься огородом, - озвучила я планы на ближайшее будущее. - Семена свёклы и моркови нашлись, картошки есть немного, лук можно посадить и чеснок. Вдруг ещё что-то полезное на грядках найдём.
  Объявить-то объявила, но энтузиазм моих помощников иссяк. Если поначалу они в охотку занимались новым для себя делом, то после обеда заскучали. Тогда я предложила им игру. Обучающую, конечно, - что бы с нами ни случилось, но в первую очередь я гувернантка этих замечательных детей.
  - Скажите, сколько языков вы знаете? - спросила я, взяв в руку тряпку для пыли.
  - Р?сский и франкский - два, - быстрее всех ответила Авелин. Она, несмотря на то что была моложе брата и сестры, старалась во всём быть первой.
  - Я ещё немного лигурийский знаю, - слегка смутившись, сказал Гильом. - Матушка моего приятеля Жана - лигурийка. Она уже больше пятнадцати лет в замке живёт, а на франкском почти не говорит, хоть и понимает всё. Я, когда к ним заходил, то здоровался с тётушкой Аденой на её родном языке, спрашивал, как дела, желал хорошего дня и успеха в делах. Ну и всякое такое… житейское. Вообще-то это почти забытый язык, отец не советовал тратить время на его изучение, но я и не учил специально. Оно как-то само получалось.
  Слушала мальчика в полнейшем изумлении. Надо же, настоящая лигурийка в замке живёт! Я читала, что в нашем мире народ этот растворился в испанцах и французах много сотен лет тому назад. Память о языке осталась только в географических названиях, да и те искажены произношением в пользу людей, проживающих в данной местности. А в этом мире и язык сохранился, и представители народности встречаются. Как вернёмся, надо будет познакомиться с женщиной. Зачем? Не знаю, но интересно же.
  - А я драконий знаю. Вот! - вдруг выпалила Инес, которая обожала быть в центре внимания и очень обижалась, если её по какой-то причине не замечали.
  У меня дыхание перехватило. Неужели правда? Но сдержанное хихиканье Гильома отрезвило - просто девочка хотела минуту своей славы. Бывает так, что дети не то чтобы нарочно врут, но выдают собственные фантазии за истину. И очень хотят, чтобы им верили. Надо поддержать виконтессу, а потом вместо вечерней сказки пересказать рассказ Носова «Фантазёры о том, как мальчишки придумывали небылицы, развлекая друг друга.
  Инес упрямо хмурилась, глядя на улыбающегося брата и недоумевающую Авелин.
  - Да, знаю! Я в библиотеке книгу нашла старую-старую, написанную странными знаками. И ещё там картинки были удивительные. На каждой странице изображение дракона. Казалось, что они все схожи, но если присмотреться, то разные. Я тогда книгу потихоньку к себе в комнату унесла и долго рассматривала, пока мадам Авдотья занята была. Потом под подушку спрятала. - Девочка рассказывала уверенно, и чувствовалось, что это не враки, а так оно и было. - Ночью мне сон приснился, будто я дракон. Только не взрослый, а маленький, и меня учат читать по той самой книге, что лежит у меня под головой. Те знаки называются руны. А драконы, что нарисованы в книге, когда-то жили в этих горах.
  - Ты потом прочитала ту книгу? - спросила я.
  - Нет, она исчезла, - вздохнула Инес. - Я подумала, горничная назад в библиотеку унесла, но она сказала, что не видела никаких книг. Ни о драконах, ни о ком другом.
  - Может, всё приснилось, не только обучение? - серьёзно спросил Гильом, но я видела, как в его глазах скачут весёлые бесенята.
  - Если это так, то мне очень-очень жаль, - вздохнула девочка.
  Но всех удивила Авелин. Подошла к сестре, взяла за руку и попросила:
  - Научишь меня читать драконьи руны?
  Инес, никогда прежде при мне не проявляющая пылких чувств к младшей сестре, присела, взяла малышку за обе руки и посмотрела в глаза.
  - Ты мне веришь? - с надеждой спросила она. Похоже, ей было очень важно, чтобы её веру в драконов ещё кто-то разделил.
  - Конечно верю, - без толики сомнения кивнула девочка.
  Гильом кашлянул и, чуть смущаясь, тоже присел около сестёр.
  - Я, вообще-то, тоже верю и не прочь изучить руны, - поддержал Гильом.
  Видела, что играет, чтобы не чтобы не огорчать девочек, но меня это не расстроило, а порадовало.
  Дети выжидательно смотрели на меня. И чего они хотят? Чтобы я разрешила им учить мёртвый язык - Господь милостивый, я что, тоже в эту белиберду с драконами верю? - или чтобы я к ним присоединилась?
  И всё же я плохой учитель. Эта троица легко уводит меня от намеченных планов. Я ведь хотела уборкой заняться!
  - Драгоценные мои, - отвлекла воспитанников от фантазий, - прежде чем перейти к следующему делу, хорошо бы закончить начатое. Помните мой вопрос?
  - Сколько языков мы знаем, - ответила Авелин.
  - Да. Предлагаю игру. Мы будем называть действие, которое делаем, или предмет, который берём в руки, на том языке, что знаем. Следующий игрок повторяет действие и слово, а потом говорит, но на другом языке. И так по кругу. Начнём с малышки?
  М-да… запуталась сама и детей запутала такой игрой. В результате мы до блеска натёрли все поверхности, окончательно замусорили пол и дети выучили несколько слов на немецком: «я», «он», «она», «тряпка», «уборка». И все мы выучили начальную драконью руну. Она соответствовала русскому «я», франкскому «je», германскому - именно так тут называли немецкий народ - «ich». Руна служила/являлась обозначением себя как личности, а выглядела как образец клинописи «???».
  - Всё! - первой не выдержала я импровизированного мини-марафона полиглотов. - Идите во двор, погуляйте, покормите кур, отнесите корзину Андрэ, приведите живность из загона домой. Я с уборкой закончу и придумаю что-нибудь на ужин.
  - Мари, сказать, что вы завтра на базар не поедете? - задержался в дверях Гильом.
  - Да, пожалуйста! - я молитвенно сложила руки, демонстрируя свою трусость. - Не знаю, как отказаться от поездки, чтобы не рассориться с соседом.
  - Скажу, что я запретил на правах старшего мужчины в семье, - пожал плечами виконт. Типа, какие проблемы.
  - Спасибо, - улыбнулась воспитаннику.
  - В Р?ссии своих не бросают! - вернул мне мои же слова Гильом.
  Тишина. Мне кажется или в последние дни у меня всё время шум в ушах? Словно тайга под ветром шумит. Последствия удара головой о бочку? Адаптация в новом теле, в новом мире? И одна я была только ночью. И вот надо же… Замерло всё, затихло. Даже кур шебутных не слышно.
  Вспомнила вдруг, что письмо Ивану Фёдоровичу написать надо. Эймери обещал передать. Встала, прошлась по комнате. Пыль и мусор на полу. Уберу чуть позже. Сейчас Ванечке напишу и уберу.
  А что я ему напишу? Думала ли я о нём эти дни? Нет… Даже не вспоминала. Как не помнят о воздухе, пока его в достатке. Но с той минуты, как он заявил мэтру, что я теперь под его покровительством, в душе солнечным зайчиком тепло поселилось.
  И резко полоснуло болью, когда поняла, что Иван обо мне может дурно подумать. Не тоска предстоящей долгой разлуки - не успела ещё к нему привыкнуть, но страх, что сочтёт аферисткой бесчестной.
  Что же написать?
  Обдумывая содержание письма, я металась в поисках бумаги, но ничего кроме измятого листа со строками, размытыми моими слезами, не нашла. Перевернула. Сначала лист, а потом сумку свою на стол в поисках карандаша. Нашёлся огрызок, едва в пальцах умещавшийся. Должно быть, от прежней хозяйки остался, затерявшись в глубинах подкладки и карманов.
  «Иван!
  Меня с детьми дух замка запер в дальнем селе долины. Срока, нашей изоляции он и сам не знает. Сказал: пока не исправимся. В чём? Объяснять долго. Может, год жить здесь будем, а может, и два. Обитателям замка внушил ложную память о том, что детей отправили в пансионы, а я и вовсе не приезжала.
  Счастлива была нашему знакомству, но как дальше судьба сложится, увы, не знаю.
  Буду молиться за Вас, Иван Фёдорович.
  С глубокой благодарностью, Мария Вежинская».
  Писала споро, даже слова не подбирала. Как получилось - так и вышло. Теперь надо придумать, что буду Эймери говорить, если о содержании спросит.
  Запустила двумя последовательными жестами - рукой покрутила, пальцами щёлкнула - очищающий вихрь по углам, стенам и полу, села на порог, ожидая окончания уборки, и задумалась. О чем пишут барышни своим кавалерам? Любовь¬ - морковь - асисяй? Не писала никогда и не получала ничего подобного. Ладно, придумаю что-нибудь! - отмахнулась я от незадачи, бросила сложенный лист на каминную полку, ухватила потяжелевший, забитый пылью и сором магопылесос обеими руками и потащила на крыльцо выбивать и выпускать на волю.
  Глава 21. О делах вечерних
  „Какой-нибудь друг неизбежен везде. Но лучший - когда он помощник в труде.“ Низами Гянджеви
  Особенно много помощников у того, кто ничего не делает.
  Стоя на крыльце, я наблюдала, как сумерки наполняют долину. Солнечный диск ещё не до конца скрылся, и вершины гор полыхали всеми оттенками алого, но здесь в низине тени из прозрачно-серых уже давно стали насыщенно-графитовыми, и расползаясь в длину и ширь всё больше поглощали остатки дня.
  Но в вышине небо ещё радовало светом, постепенно меняя цвет с ярко-голубого к сиреневому. Казалось, что сам воздух приобретал нежный оттенок заката.
  Угомонились в своём сарае куры, подоенные козы спокойно хрумкали травой и ветками, которые мы с детьми нарвали для живности для ночного дожора. Овцы вообще никак себя не проявляли. Интересно, за каким грехом нам нужны эти безмолвные тварюшки? Шерсть? Помнится, возни с ней столько, что вся охота к тёплым, собственноручно связанным вещам отпадает. Да и прясть я не умею. Не верится, мне в то виконтессы сильны в этом навыке. Может продать, как ненужное и приобрести, что-то более полезное?
  Например, баньку построить. Перед тем, как уложить детей спать, я намучилась, грея воду, а потом по очереди поливая из ковшика на девчушек, стоящих в большой глиняной миске, заменившей нам таз. Гильом от помощи отказался. Мужчина! Уж не знаю, как он смог нормально помыться, после трудового дня, но натянув свежую сорочку, доходящую ему до щиколоток, уткнулся носом в подушку и мгновенно отправился в страну сновидений, где уже прибывали его сестрицы.
  - О чём задумалась, девица? - материализовался рядом домовой.
  - Пытаюсь решить, как нам благоустроить нашу жизнь так, чтобы дети не забыли, что они носители сиятельного титула. Но в то же время, чтобы праздности не предавались. Не могу же я разорваться и делать всё одна. Да и не особо я разбираюсь в крестьянском труде и быте. Ещё мне воспитанников учить надо, а у нас нет ни книг, ни бумаги. Всё или как-то бестолково устроенно, или я не понимаю смысла, - ответила на вопрос, но мне самой не понравились мои слова. Кажется, что всё верно и по делу, но больше на жалобу похоже.
  - Не кручинься, постепенно разберёшься и освоишься. Не стремись всё разом сделать - надорвёшься. Для нужд хозяйственных призови помощников…
  - Да, как же я их позову? - всплеснула я руками, совсем как это делала кухарка Полли. - Помощникам платить надо, а у меня всех денег четыре с половиной франка.
  - Не перебивай! - осадил меня домовой, сердито нахмурившись. - Это не те помощники, которым деньгами платить надо. Тех, что я позову душевным теплом, словом благодарственным, да подношениями сердечными за труды воздают.
  Жюль хлопнул в ладоши и рядом с крыльцом появилось два человечка. Вернее, нечисть в людской ипостаси. Первым поклонилось коренастое, загорелое до цвета крепкого кофе существо, в широких коротких штанишках, и длинном фартуке с двумя карманами, больше напоминавшее крота переростка, чем человечка. Руки-лопаты, голова без шеи, весь покатый и округлый. Выдающийся нос и маленькие, глубоко посаженные глаза делали его лицо удлинённым, как у зверька на которого он был похож. В руках существо смущённо теребило соломенную шляпу.
  - Познакомься, хозяюшка, это наш огородник Ланс*, - кивнул в ответ на поклон Жюль, показывая, что старший здесь он. - С ним решай что и где сажать, когда полоть и поливать. Многое Ланс и сам сделать может, но, как и в доме, без вашего участия ничего не сложится.
  - Приятно познакомиться, месье Ланс, - улыбнулась я огороднику. А тот от смущения засопел, забурчал что-то себе под нос. Ещё раз поклонился, надел шляпу, опомнился, сдёрнул головной убор и так стал его теребить, что я подумала, что порвёт сейчас. Но обошлось.
  - А вот этого парнишку зовут Рул* - указал домовой на второго помощника. - Он хорошо с животными ладит. Поможет вам с козами, овцами и кур тоже обиходит.
  Юнец и впрямь неуловимо был похож на щена, пока ещё недотягивающего до взрослой собаки, но уже вполне самостоятельного. Казалось, что он сейчас дружелюбно вильнёт хвостом, которого у него не было. А ещё нестерпимо захотелось потрепать парнишку по лохматой голове припыленного русого цвета.
  - Рада знакомству, месье Рул. У меня к вам есть вопрос. Поможете мне? - спросила я.
  - Всегда к вашим услугам, хозяйка! - поклонился смотритель животных.
  - Не знаю, что с овцами делать… - вздохнула я.
  - Стричь, - последовал короткий ответ.
  От ужаса у меня глаза на лоб полезли. Мгновенно вспомнилось описание стрижки овец в любимой бабушкиной книге «Поющие в терновнике». Понимаю, что там были огромные стада овец, две наши в сравнения не идут. Но животинку, помнится, завалить надо, удержать и постричь так, чтобы не поранить. Ну и кто это будет делать? А шерсть куда?
  Все эти вопросы экспрессом пронеслись в голове, оставив после себя ошеломление и шум.
  - Может продать их вместе с шерстью? - робко предложила я свой вариант.
  - Овцы - это же не только шерсть, но и мясо. Твои, хозяюшка, молодые. По осени можно будет под нож пустить.
  Проговаривал это Рул со спокойствием хищника, осознающего свое место в пищевой цепочке. Или с простой крестьянской философией, в которой всё должно быть полезно. Или работой своей пользу приносить или жизнью.
  Тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Если жалко животинку, то добро пожаловать в вегетарианство или веганство, а если сочный стейк не вызывает отторжения, а только аппетит навевает, но нечего тут двойную мораль разводить. И каре барашка хочется слопать, и овечку, из которой его сделают, жалко. Делай, Маша, выбор ты или хищник или к травоядное.
  - Я поняла, Рул. Спасибо, за совет, - поблагодарила нечисть, но говорила уже в пустоту. Мои помощники исчезли.
  Зато у ограды появился Андрэ. В сгущающихся сумерках, поначалу, я даже не узнала его, испугалась и готова была нырнуть в дверь. Но парень подал голос.
  - С кем ты разговариваешь, Мари?
  - Молюсь перед сном, месье Андре, - вежливо ответила я, чувствуя себя чуточку виноватой.
  Нет у меня опыта «вертеть» поклонниками. Да и бабушка воспитывала по принципу: «Дал слово - держи!», а я и на гулянку идти не собираюсь, и в соседнее село не поеду. Динамо…
  - Гиль прибегал, сказал, что ты завтра со мной не поедешь. А жить как без припасов будете? - опершись на ограду так, что та печально скрипнула, спросил сосед.
  - Оказывается, я не до конца разобрала нашу поклажу и запаниковала без причины, - оправдываясь «проблеяла» я - какая всё же гадость - это чувство вины. - Гильом, как оказалось, очень хозяйственный молодой человек, и запасся всем необходимым, - врала я напропалую. Говорит, что нужно старое прибрать, а потом уже новое покупать.
  - Ну тут он прав… - неохотно согласился Андрэ, и продолжил с большим энтузиазмом: - я к пруду собрался. Пойдём со мной. Дети твои спят, поди, уже? Так и не заметят, что ты из дома ушла. Накинь что-нибудь потеплее, а то от воды прохладно будет, и пойдём. А то и так можно - я не дам замёрзнуть.
  Ответить я не успела. За спиной скрипнула дверь и на крыльце лохматым привидением показался Гильом.
  - Добрый вечер, Андрэ, - хоть и ворчливо, но вежливо, поздоровался мальчик, потом решительно взял меня за руку, и больше не сказав ни слова, увел в дом.
  Наш защитник - улыбнулась я, заходя на женскую половину дома. Девочки спокойно спали. Хоть и на одной кровати, но каждая на своей подушке и под своим одеялом.
  За окном громко тинькнула птица, потом ещё и ещё раз. Соловей? Надо же, здесь водятся соловьи… - думала я, засыпая.
  *Ланс (франц.) - земля
  * Рул (франц.) - известный волк
  Глава 22. О делах утренних
  «Если каждое утро вы будете просыпаться с мыслью о том, что сегодня обязательно произойдет что-то хорошее, так и будет».
  Хорошо бы ещё помнить об этом, когда просыпаешься…
  «Маша! Машенька! Отзовитесь!» - звал, мешая спать, голос. Чей голос? Очень знакомый, но узнать не могу. Куда зовёт? Не знаю, но пошла бы…
  Открыла глаза. За окном дневные птички щебечут. Проспала?! С усилием оторвала плохо соображающую со сна голову от подушки, посмотрела на соседнюю кровать. Пусто! Одеяла кучей, подушки смяты, простыни сбиты…
  Вскочила, подхватила одежду, чуть ли не на ходу натягивая юбку и закручивая в узел растрёпанные волосы - дети пропали! - выбежала на крыльцо.
  Если бы не волнение за воспитанников, могла бы любоваться утренним пейзажем, как японцы цветением сакуры. Солнце, словно Рождественская звезда на ёлке, зависло на вершине одной из гор, освещая мягким утренним светом долину и согревая всё живущее. Не в мегаполисе, где природа на расстоянии в сотню километров от города существует, жила в прежнем мире, а всё равно окружающее в диковинку. Закаты необыкновенные, восходы из-за гор прекрасные.
  Может быть, в другой раз и удастся очароваться видами, однако пока не до них. Ещё и ослепла на мгновение от быстрого перехода из сумеречного дома на яркий свет и не вижу происходящего во дворе. Но тут звонкий голосок Авелин усмиряет панику:
  - Доброе утро, мадемуазель Мария! А я курочек покормила!
  Выдыхаю облегчённо - дети живы. Обессиленно опускаюсь на ступеньку крыльца. Моё волнение за воспитанников не только по договору. За несколько дней я привязалась к ним, как к родным. Они мой якорь в этом мире. Дети и Иван Фёдорович. Но Ванечка далеко, и скоро ли свидимся, не знаю, а подопечные вот они…
  Авелин что-то строго выговаривает и грозит пальчиком нарядному петуху, достающему ей гребешком едва ли не до плеча. Хозяин куриного гарема внимательно слушает, чуть склонив голову и поглядывая на девочку одним глазом. Гильом поднимается по тропе к дому, сшибая прутиком сухие головки прошлогодних трав и что-то напевая под нос. Должно быть, с выпаса возвращается, куда наше стадо парнокопытное вывел. Инес выходит из-за угла курятника. Явно на огород ходила. В руках широкая плоская корзина с ворохом травы.
  Когда они успели так освоиться? Или это магия Эймери на детей действует? Почему же я всё никак не приживусь в деревне? Не оранжерейным цветком росла, многое умею, ещё больше знаю, а вот растерялась и не соберусь никак. Ещё раз внимательно осмотрела двор. Увидела, как осторожно из-за спины Инес приветственно помахал шляпой Ланс, а из кладовки, где хранится зерно для кур, выглянул Рул, подмигнул и спрятался. Прямой сигнал мне, что хватит страдать и рефлексировать, пора встать и делом заняться. Например, завтрак приготовить.
  И извечный женский вопрос: чем кормить?
  - Доброе утро, мадемуазель Мария, - чуть ли не хором поприветствовали меня одновременно подошедшие Гильом и Инес.
  - Я в огороде была и трав съедобных набрала, - протянула мне свою добычу девочка.
  А ведь действительно всё съедобно. Вот щавель, вот листья одуванчика, а ещё стебли лука и немного петрушки.
  - Инес, ты большая умница! Это всё не только съедобно, но и полезно. Откуда ты столько знаешь о растениях? - похвалила я воспитанницу.
  - Сама удивляюсь, - кокетливо тряхнула головой девочка. - Словно кто под руку подсовывал, да в ушко нашёптывал: «Вот эту бери, добрая трава».
  - И мне будто кто подсказывал, как коз доить, - подтвердил работу моих помощников Гильом.
  - Ты сам подоил коз?! - ахнула я.
  - Ну да. Вы спали, а их пора было на пастбище выводить. Но помню, что прежде подоить надо. Вот и стал делать, как вы вчера. Видел же - не слепой.
  А мне стало стыдно. Барыня какая, сплю, а детки работают.
  - Не расстраивайтесь, мадемуазель Мария, - легко считала моё настроение Инес. - Вчера вы много работали, приводя дом в порядок. Ещё и магию применяли несколько раз, вот и спали долго. Вам же восстановиться необходимо было. Гиль, помнишь, учитель Фрашон рассказывал, что неопытные маги, неумело пользуясь силой, поначалу могут сильно уставать, поэтому после практик им обязательно нужно хорошо есть и много спать. Поэтому мы и ушли из дома, чтобы вы могли спокойно выспаться.
  Кажется, я сейчас опять зареву. Ну и кто тут кого опекает, интересно? Признательно, легонько притянула к себе виконтессу, чмокнула в макушку и прошептала:
  - Благодарю тебя, лапушка, - шмыгнула носом, вдо-о-ох-вы-ы-ы-ыдох, и я готова к свершениям: - Господа, пойдемте завтракать!
  Гильом поставил на стол ведёрко с молоком - его было даже больше, чем вчера утром надоила я, Инес полоскала в миске с водой листики, собранные на огороде, и выкладывала их сушиться на полотенце, Авелин с гордостью подала мне корзину, полную свежих яиц. Было видно, что дети с удовольствием играют в пейзан. Но на сколько их хватит? Это не их жизнь, не их судьба. Необходимо не обживаться здесь на годы, а любым способом убедить упрямого Эймери в том, чтобы пересмотрел он своё наказание относительно наследников графства Венессент.
  Какие бы цели ни ставили себе люди, какие бы решения ни принимали, но есть следует вовремя. Взглянув на траву, я вспомнила вдруг бабулины хычины. Незамысловатое, но невероятно вкусное блюдо, для которого у нас всё в наличии имеется. И нечисть будет чем угостить.
  Зачерпнула из котла, над огнём висевшего - когда, кто поставил? - кружку воды, вылила в миску глубокую. Посолила. Тесто самое простое: вода, соль, мука. Хитрость в том, что вода должна быть почти горячей, только-только чтобы рука терпела. Постепенно вбила-вмесила муки две таких же кружки, какой воду брала. Несколько капель масла растительного - похоже, что оливковое, - растёрла по тесту, дабы не подсохло, накрыла другой миской и отдохнуть оставила.
  Оставшийся от подарка Андре сыр раскрошила, смешала с мелко порезанной зеленью, посолила, перетёрла. Вот и начинка. Куда проще? Тесто сначала разделила на небольшие колобки, потом раскатала в тонкие круглые лепёшки. На одну половину ложку начинки, второй прикрыть, край тщательно прощипать.
  Выбрала сковороду потолще, установила треножную подставку над пламенем и поставила нагреваться.
  - Кто будет мне помогать? - спросила у проголодавшихся зрителей.
  - Я! - с готовностью отозвалась Авелин.
  - Что надо делать? - задал разумный вопрос Гильом.
  - Всё просто. Вот щипцы. Нужно переворачивать наши лепёшки, когда они подрумянятся с одной стороны. А потом, когда готовы будут, выкладывать на это блюдо.
  - Думаю, что справлюсь, - кивнул виконт, забирая у меня подхватцы.
  - Инес, а ты относи на сковороду то, что я налеплю, - предала девочке разделочную доску с двумя полуфабрикатами.
  - А я? - надула губы младшая.
  - Для тебя, моя зайка, самое ответственное дело. Ты каждый пирожок будешь смазывать растопленным маслом. Вот тебе ложка, вот так зачерпнёшь, польёшь, а потом ещё и размажешь. Договорились?
  Все несложные составляющие процесса приготовления завтрака были распределены, и дело пошло быстро. Подумаешь два хычина слегка подгорели, один соскользнул на пол, а поверхность стола вокруг тарелки с готовыми изделиями была тщательно промаслена. Зато каждый принял участие в готовке, и я была уверена, что завтрак, приготовленный собственными руками, не может не понравиться.
  Прежде чем приступить к еде, я обратилась в пространство:
  - Дедушка Жюль, раздели с нами трапезу.
  Домовой с достоинством вышел из своего угла, принюхался и не торопясь забрался на стул.
  - Чем угощать станешь, хозяюшка?
  - Эти лепёшки называются хычины. Вот молоко, - подвинула домашнему духу тарелку с горячей выпечкой и кружку молока.
  Забавно было наблюдать, что всякий раз, перед тем, как приступить к еде, домовой вдыхал аромат угощения. Но у каждого свои привычки, и судить других при наличии собственного питомника племенных тараканов в голове нелепо.
  - Угодила, хозяюшка! - доев всё до последней крошки, похвалил меня Жюль.
  - Так не я одна готовила. Все старались, - показала я на своих воспитанников.
  - Тогда всех за угощение благодарю. А сейчас идите в огород. Нечего вам по такой погоде в дому сидеть, - замахал на нас лапками домовой. Мою попытку убрать со стола пресёк на корню: - Ступай! Сам тут управлюсь.
  Сам так сам. Прихватив с собой оставшиеся хычины, мы вышли во двор.
  - Мадемуазель Мария, мы будем кур кормить? - поинтересовалась Авелин.
  - Друзья мои, у меня к вам просьба, - посмотрела я на воспитанников. - Давайте, когда мы без посторонних, обращаться друг к другу по именам. Без титулов и прочих атрибутов вежливости. Вы не против? - Гильом кивком просто подтвердил нашу прежнюю договорённость, Инес пожала плечами, Авелин, любившая всё новое, захлопала в ладошки. - Вот и славно! - констатировала я и осмотрела двор. - Тогда мы сейчас угостим наших друзей, что помогали вам набирать травы и доить коз. Рул?! Ланс?
  Пока дети потчевали новых знакомых нашей выпечкой, я прошла в огород. Присела у грядки и, машинально выдёргивая проросшие сорняки, задумалась о своём сне. Чей же это был голос? И куда он меня звал?
  Глава 23. Об учёбе и хлебе насущном
  «Детей надо учить тому, что пригодится им, когда они вырастут». Аристипп.
  Да-да, знать бы ещё, что нужно будет, а что мусором окажется. Поэтому грузим всё. Пусть потом сами разбираются.
  - Растение - это многоклеточный организм… - занимаясь с детьми освобождением грядок от сорной растительности, активно посягающей на полезную площадь огорода, я попутно читала им лекцию по ботанике. Тупой механический процесс не мешает умственной работе. - Вам же уже рассказывали, что всё живое состоит из мельчайших частиц, которые называются клетками? - на всякий случай уточнила я у своих воспитанников и, получив подтверждение от Гильома и Инес, продолжила рассказ.
  Прекрасно осознавая, что мой урок был не глубоко научным, а всего лишь обзорным, я продолжала вещать, ибо знания об окружающем мире детям не помешают. Удивило то, что вечно смущённый миляга Ланс тоже подобрался поближе и внимательно меня слушал.
  - Огромное разнообразие растений восхищает. К этой группе относятся малюсенькая травинка и гигантская тысячелетняя секвойя, прекрасная роза и мох, растущий на камнях…
  Мне куда как проще было бы выполнять работу молча, обдумывая свои сны и мечтая о несбыточном, но детей необходимо учить. Поэтому совмещаем два полезных дела.
  - Гильом, какие части ты можешь назвать вот у этой травки? - я протянула мальчику только что вырванный с корнем сорняк.
  - Эм… - разогнулся не ожидавший вопроса ученик. - Корень… - киваю. - Листья… - киваю. - Всё. Это же трава. Было бы дерево, был бы ствол и ветви.
  - Стебель! - подсказал пригнувшийся к земле огородник.
  - А! Ну да… стебель ещё есть, - благодарно покосился на Ланса виконт. - Только я не понимаю, Мари, зачем мне эти знания. Особенно в практическом применении. Это же не военное дело, необходимое для каждого мужчины.
  Господи, милый мальчик, если бы ты знал, как я с тобой согласна, но не читать же во время прополки лекцию по географии или истории, которую я, кстати, в местном варианте не знаю. Пришлось выкручиваться.
  - Расскажу я вам сказку, а ты потом сам ответишь, зачем тебе эти знания. «В одной деревне у самого леса жил-был мужик. И решил он как-то распахать поле на опушке…».
  История о вершках и корешках понравилась не только моим воспитанникам. Ланс хохотал так, что упал между грядок и похрюкивал:
  - Твои корешки сладкие… - который раз повторял он, не в силах успокоиться.
  - А я, кажется, понял, - вдруг заявил Гильом. - Будучи ответственным за своих людей, я просто обязан уметь отличать «вершки» от «корешков» и понимать, насколько хороши и правильны продукты, поставляемые в мой замок.
  Высказавшись, мальчик с удвоенным вниманием и силами принялся за прополку. А я едва челюсть удержала, чтобы не отвалилась. Ну молодец же! Ах, какой молодец! И выводы правильные сделал, и девочкам пример подаёт.
  - А я вот подумала, что мне тоже навыки обращения с растениями нужны будут. Должны же быть во дворце князя зимний сад или оранжерея… - подала голос Инес. - Вполне пристойное занятие для княгини - цветы выращивать. Всё лучше, чем в дамских салонах сплетничать… - поймав мой удивлённый взгляд, девочка слегка смутилась и объяснила: - Матушка так о безделье говорила.
  Солнце поднималось всё выше, и несмотря на то, что земля ещё недостаточно прогрелась, к полудню стало жарко. Мы по совету Ланса собрали траву и часть отнесли на подкормку курам, часть разложили на просушку на меже.
  - Сено козам на зиму нужно будет. Сейчас самое время начать запасаться. Пусть понемногу пока, но всё в запас. А там сенокос будет… - бубнил себе под длинный острый нос огородник.
  Дом встретил приятной прохладой и аппетитными ароматами, вызывающими обильное слюнотечение. Дедушка Жюль суетился около очага и, деловито заглядывая в призывно булькающий котелок, что висел над жаркими углями, проверял готовность блюда.
  - Пришли? Садитесь, сейчас кормить стану, - обрадовался он нам. - Барышни, помогите стол накрыть.
  Подгоняемые голодом, мы принялись отмываться от огородной пыли и сока растений. Кожа лица, слегка обгоревшая на солнце ещё и немного обветренная, пылала. Зеркал в нашем доме не было, и посмотреть на себя можно было разве что на отражении в воде, однако глядя на своих воспитанников, я понимала, что с аристократической бледностью можно проститься.
  Доставая с полок выставляя на стол тарелки и ложки, подумала, как же сильно отличается сервировка нашего обеда от убранства стола в замке.
  Автоматически выполняя эти обыденные действия, я мысленно искала возможность помочь детям не растерять навыки этикета и не уподобиться грубым селянам. Ничего не имею против «простых» людей, но здесь жизнь другая. Сословные признаки не только документами подтверждаются и внешним лоском, но ещё манерами, словарным запасом. Так что если молодому человеку допустимо иметь мозоли и лёгкий загар - выездка лошадей, занятие фехтованием, охота и прочие мужские забавы не проходят бесследно, то барышням сие не к лицу в прямом смысле слова.
  Вспомнилась встреча Скарлетт О’Хара с Реттом Батлером из «Унесённых ветром» после того, как девушка хлопок на плантации самолично собирала:
  ¬« - Что вы делали этими руками - пахали?
  Скарлетт попыталась выдернуть руки, но Ретт держал их крепко, поглаживая большими пальцами мозоли.
  - У настоящей леди не такие руки, - сказал он и отбросил их ей на колени».
  Не хватало ещё, чтобы мои девочки когда-либо подобное пережили!
  Значит, нам срочно нужны перчатки и шляпы с широкими полями. Пусть самые примитивные, но обязательные при работе на огороде. Что ещё? Походка барышни, привыкшей ступать по отполированным паркетным полам в атласных башмачках, и селянки, таскающей на пашне грубые башмаки, сильно разнится. Для отработки грациозности нужны танцы. Ещё лучше балетные упражнения у станка. Но у нас здесь не только нет зеркал во весь рост и брусьев вдоль стен, но даже места для свободных танцевальных движений не найдётся. Как же мне помочь виконтессам?
  И вновь захлестнул гнев: «Эймери, собака злая, никакой ты не хранитель. Вредитель самый настоящий!»
  Клевать носом мои детки начали ещё за столом. Ранний подъем, работа на грядках и вкусный обед разморили ребятишек. Отправила воспитанников в спальню.
  - Я не хочу спать! - чуть ли не хором утверждали Гильом с Инес. Они старательно сдерживали зевоту и косились на мгновенно уснувшую Авелин, с которой я снимала башмачки и укрывала лёгким лоскутным одеяльцем, поправляя ей локоны, разметавшиеся по подушке.
  - Разве я сказала слово «спать»? - в притворном удивлении вскинула я брови. - Просто вам необходимо немного отдохнуть перед уроком. Не надо переодеваться в сорочки для сна, не надо разбирать постель, просто снимите обувь и жакеты, полежите спокойно поверх покрывал. Можете подумать о том, как нам лучше всего занятия организовать.
  Жюль, накормив нас вкусным обедом, исчез. Я была бескрайне благодарна нечисти за помощь. Сложно представить, как бы успевала управляться со всем. Хотела было пригласить за стол Рула и Ланса, но домовой не одобрил, а мне конфликтовать с ним не хотелось. Поэтому в качестве угощения взяла со стола ломоть хлеба и вышла на крыльцо.
  У ограды стояла старуха. Её голову покрывала, затеняя лицо, темно-коричневая шаль, и несмотря на послеполуденное тепло, женщина куталась в растянутую, с заплатками на локтях, кофту. Неожиданная гостья внимательно рассматривала дом и двор. Казалось, она встретила давнишнего знакомого, которого не видела много лет, и сейчас ищет в нём прежние черты, а ещё хочет понять, что же изменилось.
  - Добрый день, мадам, - поприветствовала я старуху. - Вы ищите кого-то или живёте неподалёку?
  Женщина с трудом отвела взгляд от дома и уставилась на меня. Взгляд не был ласковым или приветливым, правда, и злобы я не почувствовала. Меня изучали, как нечто непонятное.
  - Подойди ко мне… дитя, - поманила гостья к ограде. - Спросить хочу, а кричать невместно. Ты же не селянка.
  Интересно, она что-то обо мне знает или по каким-то признакам сделала такой вывод? Ну что ж, подойду. Мне не трудно, да и права она, не стоит шуметь - детям отдохнуть надо. Так с куском хлеба и подошла к старухе.
  - Это мне? - гостья жадно смотрела на краюху.
  Бабушка наказывала меня редко. И всегда за дело. Обычно просто объясняла мне мою ошибку и рассказывала, какие могли бы быть последствия. Да и я, хоть и не росла кисейной барышней, старалась более-менее держаться в рамках. Не потому, что была пай-девочкой, а потому, что всегда думала, как на какую-то мою шалость бабуля отреагирует. И не столько наказания боялась, сколько огорчить единственного родного человека.
  Как-то возвращаясь из магазина с буханкой хлеба, я встретила соседских мальчишек. Хлеб был настолько свежим, что своим теплом грел руки. А ещё он источал такой одуряюще аппетитный аромат, что удержаться было невозможно. Я откусывала крошечные кусочки от хрустящих уголков и, жмурясь от удовольствия, рассасывала их, как леденцы.
  - Сорок восемь - половину просим! - кинулись ко мне пацаны.
  Их было шестеро. Шесть проголодавшихся мальчишек, целый день гонявших по улице и вспомнивших о еде благодаря ароматной буханке у меня в руках. И я понимала, что половиной дело не закончится. Схомячат всё. Но я же ещё не насытилась ни хлебным духом, ни хрустом свежеиспеченной корочки, ни тёплым мякишем. Вообще-то жадной я не была, но почему в тот раз поступила так, не знаю. Не говоря ни слова, я сорвалась с места и стремглав припустила домой.
  Запыхавшись, забежала во двор, прижимая к груди остывающий хлеб. Отчего-то он уже не был таким ароматным и аппетитным.
  - За тобой собаки гнались? - удивилась бабуля моему растрёпанному виду.
  - Нет. Мальчишки хлеба попросили, а я не захотела делиться…
  Она не кричала, не ругалась, не хваталась за гибкую ветку, которой на эмоциях могла ожечь по заднице. Бабуля просто на меня посмотрела с таким сожалением, что я чуть было сквозь землю не провалилась.
  - Люди в войну в блокадном Ленинграде последние крошки делили. Ты голодным отказала. Они же твои товарищи… - и всё, больше ни слова не сказала. Ушла в избу и молчала весь вечер.
  Многое забылось из детства, а вот этот случай калёным железом отпечатался на совести. Голодным отказала.
  - Вам… - просто ответила я и протянула краюху старухе.
  Глава 24. Сказки не говорят детям о том, что есть драконы - дети сами об этом знают
  Раньше такие места на картах отмечали «Здесь живут драконы». Теперь не отмечают. Но это не значит, что драконов там нет. Или никогда не будет…
  - Бессмертие - это слишком долго, дитя…
  - … и скучно.
  Мы сидели с гостьей на крыльце, глядя в долину. Где-то там, почти на горизонте, через прозрачное марево тёплого воздуха виднелись крыши замка - дома, который нам пока был недоступен. Оттого, что ничего не могу с этим поделать, я грустно вздохнула.
  - Не нравится тебе здесь… - старуха не спрашивала - утверждала.
  - Нравится. Я бы с удовольствием время от времени отдыхала в этих местах. Покойно, просторно, дышится легко. Но у меня есть обязательства перед воспитанниками. Для получения определённого результата необходимы условия. Не может человек, выросший в лачуге, вдруг стать сиятельным лордом. Для этого нужна другая атмосфера. Хороший человек - это, увы, не профессия.
  Я говорила, не поворачивая головы, зная, что собеседница меня внимательно слушает. Слушает и кивает.
  - Согласна. Только в небе можно научится летать.
  Покосилась на старуху - что она может знать о полётах? - и вздрогнула. То ли голову та повернула как-то, то ли луч солнца, катившегося к закату, скользнул по лицу, но сверкнули золотом глаза, и зрачки в узкие щёлки вытянулись.
  - Драконица?
  - Правильно говорить «драконесса», - поправила меня та, которой быть не могло не только здесь, на крыльце нашего дома, но и во всём мире.
  - Эта долина всегда принадлежала нашему гнезду. В основном мы селились высоко в горах. Там много просторных пещер, до которых невозможно добраться тем, кто не летает. Но и внизу у каждой семьи был свой дом, - узкая смуглая ладонь с длинными пальцами скользнула по каменной стене, поглаживая древнее строение. - Нам, двуипостасным, нельзя долго в одном виде пребывать. На магии отражается и на восприятии мира. Зверь, пусть и разумный, видит всё иначе, чем человек. А человек, не оборачиваясь, теряет связь со своим зверем.
  - Вы долго отсутствовали? - спросила я, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Вопросов было намного больше, но были они бессвязными. Типа: «Как?!» и «Почему?!».
  Как так случилось, что пребывание этих прекрасных магических созданий для всех осталось тайной? Почему драконесса решила мне открыться?
  - Нет, недолго. Лет пятьдесят, кажется. Путешествовала в поисках пары, но так и не сложилось.
  Я аккуратно покосилась на старуху, сидевшую рядом. Не поздно ли семью заводить? А с другой стороны, что я знаю о драконах? Когда у них зрелость наступает? Может, самое время пришло.
  - Не косись. Морок это, не мой истинный облик. Так путешествовать проще, сластолюбцев ныне развелось много. Есть такие, что за девицами юными охотятся, чтобы продать в дома весёлые. Мне они не страшны - справлюсь, но зачем лишняя кровь на пути моём?
  Старуха стянула с головы шаль и встряхнула, словно пыль выбивая. На всякий случай, чтобы не запорошило глаза, я отвернулась и веки прикрыла, а когда открыла, то…
  Она шла по двору. То ли ещё раз осматривая свой дом, то ли просто красуясь. Посмотреть было на что, хоть красота её иная. Пусть неуловимо нечеловеческая, но взгляд отвести невозможно. От полных чувственных губ, от слегка раскосых глаз тёмно-янтарного цвета, от идеальной лепки лица и тела. Распущенные золотой волной волосы плотным плащом укрывали плечи и спину. Ко всему этому добавлялась гипнотизирующая пластика. Каждое движение совершенно, каждый шаг как па непревзойдённой танцовщицы.
  В груди запекло, и я поняла, что наблюдала за драконессой не дыша. Вздох как всхлип - долгий, прерывистый. Хороший здесь воздух. Чистый, горный, остывший к вечеру.
  - Нам надо уйти? - спросила я у хозяйки дома.
  - А сможете? - насмешливая улыбка и прищур, что немного гасит золото глаз. Я только головой покачала. Даже если бы и не было запрета покидать деревню, куда я бы я детей на ночь глядя потащила? - Вот и оставайтесь. Я на уступе ночевать буду. Вон там! - взмах рукой в сторону густых зарослей на склоне. - Завтра разберёмся, кто где жить будет. А сейчас неплохо бы поужинать.
  Обернувшись на тихий дверной скрип за спиной, я увидела, как, в изумлении приоткрыв рты, дети рассматривают нового человека на нашем подворье. Первой опомнилась Инес. Она подошла к незнакомке, присела в почтительном реверансе и неуверенно пролепетала:
  - Дарас грудар кравия.
  На что та сначала нахмурилась, удивлённо вскинула брови, потом прыснула в ладошку и, не выдержав, громко рассмеялась.
  Инес выпрямилась и недоумённо хлопала длинными ресницами. Мне показалось, что она вот-вот расплачется, и я подошла к развеселившейся драконессе поближе.
  - Что смешного сказала девочка? - недовольно уточнила я, желая защитить воспитанницу от насмешки.
  - Ох, прости, дитя! - та, обмахивая лицо ладонями, постаралась успокоиться, после чего обратилась к Инес. - Ты, должно быть, хотела поприветствовать меня?
  - Да, госпожа…
  - Но ты, похоже, ещё очень плохо знаешь дракконид. Что ты хотела сказать?
  - Приветствую прекрасную госпожу…
  - Тогда нужно было сказать: «Тоарас курдар гравия». А твоя же фраза переводится как «Дохлая жирная курица».
  Инес ахнула, смутилась до слёз и хотела было убежать, чтобы скрыться от позора, но я её удержала.
  - Лапушка, ошибиться может каждый, и нет в том стыда. Лучше скажи, как ты нашу гостью узнала? - попросила я девочку.
  - Портрет прекрасной госпожи я видела в той книге, о которой вчера рассказывала, - пролепетала Инес, низко наклонив голову, чтобы скрыть раскрасневшееся лицо.
  - В замке хранится родовая книга нашего гнезда? Но как?! - придвинулась к нам ближе драконесса.
  - Я не знаю, прекрасная госпожа, - только и смогла пролепетать Инес и шагнула ко мне за спину.
  - Вы пугаете ребёнка, - спокойно сказала я, придерживая воспитанницу.
  Драконесса резко глянула на меня, кивнула, соглашаясь, и пошла в дом.
  Подбежал Гильом, таща за собой следом Авелин:
  - Мари, кто она? Откуда появилась? Почему ведёт себя по-хозяйски? - на эмоциях мальчик высыпал на меня все вопросы, что скопились у него, пока он наблюдал за незнакомкой.
  Пригладив растрепавшиеся вихры виконта, поправила пальтишко малышки и прижала к себе всё ещё расстроенную Инес.
  - Эта дама драконесса. Откуда она появилась, я не знаю. Как оказалось, этот дом принадлежит её семье. Она здесь хозяйка. Эту ночь мы ночуем здесь, а значит, надо пригнать с выпаса коз и овец, покормить и закрыть в сарае кур. После этого приготовим ужин, - я старалась отвечать спокойно, чтобы показать детям, что волноваться не о чем.
  Правда, я сама не была в этом уверена. Дамочка казалась излишне импульсивной. Кто знает, как может проявить себя её звериная сущность?
  - Инес, сходишь со мной за животными? - позвал сестру Гильом, на что та с радостью согласилась.
  - А мы с тобой покормим курочек, - улыбнулась я Авелин.
  Выставляя на стол ведёрко с парным молоком, я подумала, что Жюль не стал готовить ужин. Прячется от внезапно объявившейся хозяйки или решил, что хватит с нас и обеда? Тогда что бы приготовить? Вспомнила, что у нас много сыра, который больше похож на прессованный творог. Сделаю блинчики с сыром.
  Дети, тщательно вымыв руки, активно помогали. Авелин разминала сыр, Инес носила на тарелке готовые блинчики на стол, а Гильом сворачивал аккуратные конвертики, которые я ещё раз обжарила с двух сторон.
  - М-м-м-м… - одобрительно протянула драконесса, доедая последний блин. - Знаете, я готова нанять вас кухаркой, мадемуазель Мари.
  Вот как можно так похвалить, что чувствуешь себя оскорблённой?
  - Простите, прекрасная госпожа, мы всё ещё не знаем, как к вам обращаться… - начала я формулировать вежливый отказ. Всё же я её побаивалась. Дракон существо магическое, наукой не изученное даже в этом мире, а для меня и вовсе сказочное.
  - Моё истинное имя не сможет произнести даже это очаровательное дитя, - кивнула драконесса в сторону Инес. - Людям я обычно представляюсь как Аурели*. Это имя соответствует моему окрасу.
  - Золотая драконесса… - восхищённо прошептала Инесс, мгновенно забывшая обиду и смущение.
  - Да, цвет моих чешуек золотистый, - устало прикрыла глаза Аурели. - А сейчас я хочу отдохнуть.
  Она грациозно поднялась с обычного стула, словно это был трон, и величественно пошла на выход. Я, с одной стороны, умирала от любопытства - так хотелось взглянуть, как женщина превратится в дракона, а с другой, умирала от страха - вдруг пыхнет огнём, так и сгорим мы тут все в один миг.
  Любопытство победило: переглянувшись, мы на цыпочках, почти не дыша, побежали на крыльцо. Опоздали. Только кончик золотистого хвоста мелькнул на склоне между деревьями.
  - Невероятно! - наконец-то выдохнул Гильом. - Настоящий дракон в нашем графстве! Скажи кому - не поверят.
  - Вот пусть это и останется нашей маленькой тайной… - прошелестело в сгущающихся сумерках.
  *Аурели - золотая (французский).
  Глава 25. Тайные тайны и случайный шпионаж
  «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы». Библия (Лк. VIII, 17)
  Особенно когда рядом полно желающих «уши погреть».
  - Говорить больше не о чем - я их забираю!
  - А кто тебе их отдаст?
  Разбудил меня Жюль. Сел на грудь, как в страшных сказках про нечисть, и зажал двумя пальцами нос. Когда же я, задыхаясь, открыла глаза, то одной ладошкой рот зажал, а вторую к уху приложил. Мол, слушай.
  Я и слушала. Под окном шли нешуточные переговоры о переделе сферы влияния на долину.
  - Моя жертва даёт мне на это право!
  - Ты глупец, Драгиньян. Твоя жертва не от чистоты намерений, а оттого, что всегда мечтал стать выше драконов. Вот и лег на алтарь, подумав, что это твой шанс. И что? Люди тебя не видят, драконам на тебя чихать. И даже не огнём, а попросту слюной и соплями.
  - Неправда! Это я защищаю замок и долину от сторонних напастей!
  - Ты не защищаешь, а мешаешь развитию. В графстве нет ни одной школы, ни одной лекарни. Не оттого ли графиня умерла, что хотела изменить ситуацию? А граф отчего сбежал? Более-менее разумную девчонку, что взяла на себя ответственность за детей, в деревню сослал. Скажи, Драгиньян, ты чего добиваешься?
  - Я хочу, чтобы всё было так, как прежде…
  - Когда первые драконы появились в этом мире, люди одевались в плохо обработанные шкуры и ели сырое мясо. Хочешь к этому вернуться? Ты приподнял бы свой призрачный зад и осмотрелся вокруг. Мир постоянно меняется.
  - Что в этом хорошего? Стабильность - вот главная ценность жизни…
  - Сказал дух человека умершего… как давно умерло твое тело?
  - Это неважно!
  - Важно! Это очень важно! Ты смотришь на мир из глубины прошлых веков, навязываешь людям старые устои и правила. Мне надоело спорить и доказывать тебе непреложное. Я беру графство под своё покровительство…
  - Не получится.
  - Почему это?
  - Через пять дней граф возвращается в замок. Его корабль на подходе к порту. Я чувствую, что в долину возвращается хозяин. Поверь, я найду способ убедить графа подпитать меня своей кровью, и тогда…
  - И тогда я тебя уничтожу. Ты не только не сможешь быть духом-хранителем, но даже замковым привидением не будешь пугать слуг.
  - Что ты задумала?
  - Не люблю повторяться… Разговор закончен.
  - Хорошо. Я забираю девчонку и детей.
  - Нет! Они пока останутся здесь. Граф сам приедет за ними.
  Неожиданно спорщики замолчали, и где-то робко пискнула ночная птица. Я хотела было повернуться, но Жюль не позволил даже шевельнуться, отрицательно покачав головой. Ещё не всё?
  - Драконы не могут смешать свою кровь с людской… Брак будет бездетным.
  - Ты в этом уверен? Я нет. Заодно и проверю. А теперь уходи. Ты мне надоел, да и светает уже.
  В предрассветных сумерках я смотрела на домового, выдавшего мне неизвестно по какой причине свою хозяйку. Тот вздохнул печально, пожал плечами и спрыгнул с моей кровати. Чем-то зашуршал и исчез.
  Дела-а-а-а…
  Итак, что я поняла из разговора: первое, возвращается граф. Это хорошо. Хорошо, что жив, дети будут счастливы, и мы вернёмся в замок. Но на него имеет матримониальные планы Аурели. И не просто замуж стремится, а желает через этот брак взять покровительство над долиной. С одной стороны, и неплохо - драконесса прогрессивна, откроет школы и лечебницы, будет мотивировать графа развивать сельское хозяйство. Но с другой стороны… Вряд ли эта честолюбивая мадам потерпит конкуренцию в наследовании. Будут у неё дети или нет, пока неизвестно. Но она и сама не захочет ни с кем власть делить. Драконы, они и в Африке драконы.
  В самой безопасной позиции Инес - отдадут замуж за р?сского князя, уедет, и, я верю, будет счастлива. Надеюсь, что так же повезёт и Авелин - найдут достойного мужа, и у мачехи-драконицы не будет повода изводить виконтессу. А Гильом?! Он наследник и главная помеха на пути к власти.
  Мама дорогая, что же делать?!
  От волнения не могла усидеть на месте, но дети спали, и мне не хотелось их разбудить раньше времени. Быстро оделась, натянула колючие шерстяные носки, прихватила неуклюжие башмаки и крадучись вышла на крыльцо, где и обулась. Заслышав шаги, в сарае зашебуршились куры и козы. Из кладовки выглянул Рул и весело поклонился.
  - Рано ты нынче, хозяйка, - сказал, а потом втянул голову в плечи, словно ожидая подзатыльника.
  Похоже, он уже в курсе, что я здесь больше не хозяйка.
  - Зови меня Мари, - посоветовала я ему с ободряющей улыбкой. - Надо коз подоить, потом Гильом их на пастбище отведёт. Поможешь?
  И завертелись дела, которые крестьяне делают изо дня в день. Сельская жизнь простая, но нелёгкая. С раннего утра до позднего вечера присесть некогда. А Жюль, с удовольствием помогавший вчера, так и не появился. Мне кажется, или нечисть не любит драконессу?
  Не успела я поставить на стол ведёрко с тёплым ещё молоком, как за спиной скрипнула дверь.
  - Что у нас сегодня на завтрак? - бодро поинтересовалась Аурели.
  Прежде чем повернуться к хозяйке дома я, успокаиваясь, сделала глубокий вдох и ме-е-е-едленный выдох.
  - Доброе утро, прекрасная госпожа, - поприветствовала я драконессу. - Как отдохнули?
  - Хорошо. Иногда полезно возвращаться в прошлое. Так что с завтраком?
  - Понятия не имею, - я старательно делала вид, что совсем не боюсь стоящую передо мной женщину. - Дело в том, что кухарки в этом доме нет.
  - А ты? - присела к столу Аурели, заглянула в ведёрко и облизнулась.
  Блин-блинский! Дежав? какое-то. Недавно объясняла одному вредному духу, что входит в мои обязанности. Теперь ещё и эта…
  - А я гувернантка этих очаровательных детей, - и отодвинула молоко подальше от голодной драконицы.
  Когда она подошла к ограде в образе бедной старухи, мне не жаль было поделиться с ней хлебом, но сейчас, когда она решила захапать графство, подкармливать её желания нет.
  - Послушай, хоть я и не люблю повторять, но моё вчерашнее предложение в силе - я нанимаю тебя кухаркой, - с деланно равнодушным видом отвернулась от стола хозяйка дома.
  Меня до жути раздражало её высокомерие, но поделать с этим я ничего не могла. Ящерка-переросток! - кипело внутри меня, но я старательно сдерживалась.
  - У меня другие планы, прекрасная госпожа. Мы собирались сегодня освободить ваш дом, - пристраивая котёл с водой в очаге, ответила я.
  - Нет-нет! Никуда вы не уйдёте! Я вас не отпущу! - разволновалась вдруг драконесса.
  - Мы что, пленники? - преувеличенно удивилась я, зная, что правильнее называть нас, вернее детей, «наживка».
  - Гости, милочка! Дорогие гости!
  Ой, лучше бы она не улыбалась. Слишком хищный оскал получился. Вот только я уже привыкла к тому, что рядом дракон, то ли бояться устала. Равнодушно пожала плечами и огрызнулась:
  - Обычно гостей угощают, а не кухарить заставляют. А мы тут и животноводством, и огородничеством занимаемся.
  - Зачем? - удивление было вполне искреннее. - Есть же… Жюль!
  Домовой на зов появился не сразу и явно нехотя.
  - Чего изволите? - глядя куда-то мимо хозяйки, ворчливо спросил он.
  Ответить Аурели не успела. В дом шумно ввалились мои воспитанники. Они были так чем-то увлечены, что совершенно забыли о приличиях и ни с кем не поздоровались.
  - Мадемуазель Мария! - заглядывая мне в глаза с выражением котика из мультика про Шрека, затянула Авелин. - Он такой маленький, такой бедненький и одинокий. Можно мы его себе оставим?
  Только после этих слов я увидела серо-белый пушистый комочек, который девочка нежно прижимала к груди.
  - Да! Да! Можно?! - присоединились к просительнице Гильом и Инес.
  Я вздохнула. Как узнаваемо.
  Всю свою сознательную жизнь подбирала и тащила если не в дом, то во двор разнообразную живность. Однажды даже ужа полудохлого принесла, на дороге найденного. Должно быть, переехали бедолагу. Бинтовала, лягушек ловила, страдала над ним… Не помогло - умер. Слёз было на полдня, и пышные похороны на берегу речки.
  Щенкам и котятам счёту не было.
  - Маруська, да пойми ты, дурья башка, не прокормить нам всех, не вылечить. Пожалей ты меня, старую! - одёргивала меня бабуля, когда поголовье питомцев приближалось к десятку.
  Правда, надолго зверьё у нас не задерживалось. Умели мы с бабушкой без труда находить добрые руки, в которые и отдавали животинок.
  Поэтому порыв воспитанников приютить котёнка приняла всем сердцем.
  - А где вы его взяли? Маму рядом не видели? Давайте посмотрим, здоров ли он.
  Постелила тряпицу на стол, дождалась, когда Авелин осторожно сгрузит свою ношу, и стала осматривать пушистика. Конечно, я не ветеринар, но опыт в обращении с кошаче-собачьей малышнёй немалый.
  - Так, глазки чистые, ушки тоже. Блохи есть… куда же без них. Мы его попозже в настое полыни искупаем и избавимся от вредителей. Под хвостиком тоже чисто. Ну что вам сказать, молодые люди, детёныш вполне здоров и пригоден для эксплуатации в качестве любимого питомца. Правила знаете?
  - Какие? - три пары глаз уставились на меня в ожидании инструкций.
  - За хвост не таскать. Кормить. Пока маленький, раз пять, а то и шесть в день. Молоком. Потом, когда подрастёт, посмотрим, что есть будет. Играть осторожно - он живой, ему легко можно навредить или сделать больно. И обязательно давать отдыхать. Ещё надо лоток придумать и менять почаще.
  - У-у-у-у… - протянула разочарованно Инес. - Кормить, убирать. Скучно…
  - А я буду! - упрямо топнула Авелин и сгребла со стола вместе с тряпицей задремавшего котёнка. - Значит, он моим будет.
  - Да выбросьте вы его и не ссорьтесь, - подала голос драконесса, до этого отстранённо наблюдавшая за происходящим.
  Услышав совет, дети обратили на неё внимание. Инес, словно под гипнозом, подошла на шаг, присела в реверансе и старательно выговорила:
  - Тоарас курдар гравия, - чем заслужила благосклонную улыбку Аурели.
  Авелин и Гильом попросту пожелали доброго дня и, прихватив блюдце с молоком, пошли кормить котёнка.
  А я принялась готовить завтрак. Не потому, что высокомерная дракониха есть хочет, а потому, что ответственна за своих питомцев… Тьфу ты! За воспитанников.
  Глава 26. Секретные переговоры и имянаречение кота
  «Совершенно секретные новости распространяются быстро». Особенно когда этой новостью не терпится поделиться.
  Ну что ж, решила я, коль скоро мы возвращаемся в замок, значит, не надо нам огородничеством заниматься - так что пойдем прогуляться. Хотя бы к легендарному пруду, куда меня так настойчиво зазывает Андрэ.
  - Мадемуазель Мария, а можно я котика с собой возьму? - попросила Авелин.
  Нужно! Я побоялась бы оставить животинку с драконихой. Недобрая она. Да бывают ли драконы добрыми? Пусть двуипостасные и магические, но звери.
  - Конечно, возьми. Только не надо его в руках тащить. И котику неловко будет, и поцарапать нечаянно тебя может. Давай возьмём вот эту маленькую корзинку, постелем сюда тряпочку, чтобы помягче лежать ему было, так и понесёшь.
  Девочка с питомцем гордо вышагивала впереди, следом за ней шли Гильом и Инес, а я замыкала шествие, присматривая за воспитанниками и посматривая по сторонам.
  На огородах и виноградниках возились крестьяне, обрабатывая участки, кормившие их семьи. На лужайках паслись овцы и козы. Ослики, запряжённые в тележки, семенили по дорожкам, перевозя объемные мешки и порубленную для очагов, прошлогоднюю лозу.
  Высоко в небе нежными колокольцами заливались жаворонки, от пруда доносилась разноголосица лягушачьего хора, над первыми распустившимися медоносами хлопотали пчёлы.
  Такая идиллия вокруг, что не хотелось думать ни о чём плохом. Вот зачем мне все эти интриги? Не сегодня-завтра вернётся граф, вот пусть он и разбирается. Моё дело детей воспитывать. А как? Смиренными, покорными судьбе или бойцами за собственную жизнь и право наследования?
  Как всё же проще было там, в моём прежнем мире.
  Хотя… если подумать и вспомнить, тоже всякого хватало. Правда, меня участие в интригах не коснулось. В школе и колледже никогда не принимала участия в бойкотах и не дружила против кого-то, а будучи взрослой, работала недолго, с коллегами общалась мало и тоже не успела соприкоснуться с этой стороной жизни. Но по бабулиным обмолвкам, в организации, где она служила до переезда в наш городок, это было основным навыком выживания.
  Вода в пруду ещё не прогрелась, осока и камыш, растущие по берегам, только-только набирали силу и тянулись к солнцу. Зато лягушки, очнувшиеся от зимней спячки, во всю мощь воздушных пузырей славили жизнь и объявляли о своей готовности к продлению рода.
  Предупредив детей, чтобы близко не подходили к воде, я присела на бревно в тени ивы, ветви которой пушились жёлто-зелёными серёжками и маленькими, ещё клейкими, листочками.
  Гильом, набрав камней, отрабатывал меткость на притопленной коряге, стараясь попасть в причудливо изогнутый сук, Инес собирала букет из пестреющих в траве первых цветов, Авелин «пасла» котёнка, который пробирался через траву словно тигр по тропическим зарослям джунглей.
  Расслабленно наблюдая за подопечными, позволила себе несколько минут покоя, когда даже думать ни о чём не хочется. Но за спиной словно холодный ветерок пробежал. Знакомые ощущения…
  - Мадемуазель?
  - Эймери, вы меня и здесь отыскали, - устало выдохнула я, заслышав голос старого интригана.
  - Мне с вами поговорить необходимо!
  - Прежде ответьте, вы моё письмо Ивану Фёдоровичу доставили?
  - Доставил, доставил, - нетерпеливо отмахнулся от меня дух-хранитель. - У меня более важные новости есть…
  - Если вы о том, что граф возвращается, так я знаю.
  Ну да, обломать удовольствие от того, что твоя новость уже не новость - мелочно, но очень уж хотелось щёлкнуть по призрачному носу вредного старикашку.
  - Аурели проболталась? - недовольно запыхтел Эймери.
  - Нет. Просто я слышала почти весь ваш ночной разговор под окнами нашей комнаты. Осторожнее надо быть, если хотите, чтобы вас даже случайно не подслушали.
  - Значит, о планах драконессы тоже знаете?
  - Знаю, и уже голову сломала, как защитить Гильома от злодейки, - вздохнула я.
  - А чего его защищать? - удивление духа было вполне искренним. - Даже если Аурели каким-то образом женит на себе графа, во что я, кстати, не верю, то брак будет бездетным.
  - Так она сама может стать наследницей! Живет же, как Кащей Бессмертный, почти вечно, - перебирала я варианты, как дракониха может навредить мальчику.
  - Не знаю, кто этот достойный господин, но во Франкском королевстве наследование идет по мечу, а не по прялке. Ничего… хм… дракониха … как точно сказано! сделать не сможет, - продолжал успокаивать меня Эймери.
  Я зависла. Что значит - наследовать по мечу, а не по прялке? Память лихорадочно искала ассоциации к словам «меч» и «прялка». А, поняла!!! - чуть ли не шлёпнула себя по лбу. Оружие - это мужской символ, а рукоделие женский удел. Значит, если парня не родит, то мимо графства пролетит.
  - А если родню призовёт на помощь? - никак не могла успокоиться я.
  - Родню… - Эймери притих, задумавшись над моими словами. Потом пробормотал: - А это идея!
  После чего я мгновенно почувствовала, что его больше нет рядом. Даже дышать легче стало. Казалось бы, дух бесплотный, а как напрягает его присутствие.
  Тем временем солнце уже высоко поднялось над долиной, и нам пора было возвращаться домой. Ещё и обед стряпать…
  Ничего против готовки я не имела. Любила помогать бабуле на кухне. Было душевно совместно придумывать, что бы такого приготовить на ужин или какой пирог испечь. А потом нахваливать и благодарить друг друга за вкусности. Мы обе не любили заморачиваться со сложными, многокомпонентными блюдами, но ведь и простая еда может доставлять удовольствие не меньше редких и дорогих деликатесов, когда ты делишь её с любимым человеком.
  Обедать за одним столом с драконихой мне не хотелось. Она или не умела или не хотела быть благодарной. Ела с таким видом, словно одолжение мне делает. Так и хотелось в её тарелку соли сыпануть больше нормы.
  - Дети, нам пора домой! - позвала своих воспитанников, вставая с бревна и поправляя юбку.
  Похоже, подопечные нагулялись вволю и подошли без возражений и капризов. Только Авелин с виноватым видом протянула мне корзинку со спящим котёнком.
  - Мария, вы могли бы его понести?
  - Ты до сих пор не дала малышу имя? - поинтересовалась я, забирая одной рукой корзинку, а вторую протягивая девочке.
  - Нет, - вздохнула виконтесса, вкладывая свою ладошку в мою. - Ничего не могу придумать. Хочу, чтобы его звали по-р?сски. Может, вы поможете, мадемуазель?
  Я задумалась. В питомцы нам достался кот, и можно бы ему дать самое простое имя типа Мурзика или Васьки. Но вспомнила, как однажды в интернете наткнулась на список псевдославянских имён для котов, читая который хохотала до слёз. Ну как можно спокойно отнестись к имени Вуглусрат? Или Чешипуз и Наглополк? В списке было много забавных кличек, но больше всего запомнились эти, а ещё запал в душу Ночеблуд. Но мне не хотелось, чтобы малышка назвала своего питомца одним из этих «говорящих» имён. К тому же утверждение «как вы лодку назовёте, так она и поплывёт» не раз доказывало свою правдивость.
  Хотя… была там кличка и вполне достойная графского замка.
  - Любомур. Как тебе такое имя, лапушка?
  - А оно что-то значит? - заинтересовалась Авелин.
  - Значит, что котик любит мурчать и мурлыкать, - расшифровала я непривычное словосочетание.
  - Да! Да! - запрыгала и захлопала в ладоши девочка. - Он именно такой. Любит мурчать и мурлыкать. Любомур?
  - Любомур, - подтвердила я.
  Мы уже почти подошли к дому, когда дорогу нам заступил Андрэ.
  - Гуляете? - лениво перебросив травинку из одного уголка рта в другой, спросил он.
  - Уже нагулялись.
  Я не стала делать книксен и приветствовать парня. Если он не утруждает себя тем, чтобы поздороваться с соседями, то почему я должна с ним раскланиваться?
  - У пруда были?
  Мне совершенно не понравилась кривоватая улыбка, сопровождавшая вопрос. Словно Андрэ хотел уличить меня в чем-то предосудительном.
  - Были. Слушали лягушек, - спокойно ответила я.
  - Могла бы позвать, - понизил парень голос и склонился к моему лицу. - Я бы вечером проводил и всё показал.
  И вновь в его словах явно сквозило похабное двусмыслие. Вспомнив своё уличное детство, едва удержалась, чтобы не врезать кулаком в глаз.
  От скандала спас Гильом. Он протиснулся между мной и парнем, задрав голову, посмотрел в лицо нахала, и строго заявил:
  - Месье, я уже говорил вам, что на правах старшего мужчины в семье не желаю, чтобы моя родственница общалась с вами наедине. Сейчас же отойдите и дайте нам пройти.
  - А то что? - ухмыльнулся Андрэ, сплёвывая пожёванную травинку, но не торопясь освободить для нас дорожку.
  Мальчик хоть и не подал виду, что испугался, но с ответом замялся. Да и что он мог голыми руками сделать здоровенному крестьянскому парню. Пришлось вмешаться:
  - А то! Выкину тебя в обожаемый тобою пруд! - рявкнула я, закрутила воздушный вихрь вокруг грубияна и резко сдвинула его в кусты.
  Старательно делая вид, что совершенно спокойна, я поспешила провести детей мимо барахтающегося в зарослях Андрэ. Внутри меня ощутимо потряхивало. Даже на пыль воздействуя магией, я пока ещё не могла быть равнодушной, а тут на человека напала. Хорошо, что не убила…
  От дома донеслись нарочито громкие аплодисменты. На крыльце стояла Аурели и скалила в улыбке острые драконьи зубы.
  - Ты, малышка, оказывается не так проста, как хочешь казаться, - сказала она, склонив голову к плечу и рассматривая меня, как нечто забавное и необычное.
  Р-р-р-р-р… Дракониха, Эймери тебя побери! И без её ехидства тошно. Руки дрожат так, что того и гляди, котёнок из корзины вывалится.
  Дыши, Маша, дыши и успокаивайся, уговаривала я себя, заходя во двор.
  Глава 27. Семейные разборки драконов
  «Невеста будет сопротивляться, брыкаться, даже кусаться… Звать милицию, кричать: «Я буду жаловаться в обком!». Но вы не обращайте внимания, это старинный красивый обычай».
  Действительно, зачем учитывать желание невесты, если об этом ни слова в обычае не сказано.
  Как и вчера, к нашему возвращению обед был уже готов. Вот только Жюль не радовался нам, суетясь у очага и помешивая аппетитное варево. Он неподвижно стоял, не реагируя ни на что и невидяще глядя куда-то в пространство. Даже моргал редко. Словно под гипнозом, подумала я. И не надеясь на ответ, всё же спросила Аурели:
  - Прекрасная госпожа, не знаете ли, что с нашим домовым случилось?
  - С моим домовым, - выделила драконесса и ответила: - Под заклятием он. Слишком много воли взял, забыл, кто здесь главный. Зато теперь послушный и не капризничает.
  Я кивнула, но не в знак согласия, а отмечая, что услышала ответ. Мне до слёз стало жаль старика. С ним нормально можно договориться и без принудительно-силовых методов. Наверное, это очень страшно, когда не в силах противодействовать чьему-то повелению.
  - Давайте обедать, - преувеличенно радушно пригласила к столу Аурели, не обращаясь ни к кому конкретно. А потом мне: - Милочка, вас же не затруднит накрыть для нас стол?
  Угу… то есть она решила меня служанкой своей назначить. Счаз!
  - Стесняюсь спросить, для вас - это для кого конкретно?
  - Для меня и этих очаровательных крошек - детей графа де Венессент, - с ласковым оскалом объяснила драконесса.
  А я вдруг поняла, что на грани и вот-вот сорвусь. Сорвусь и нашлю на злыдню мощный воздушный вихрь, создавать который с каждым разом мне всё легче. Сейчас сложнее удержаться и не наделать глупостей. Вижу же, что дракониха меня нарочно провоцирует. Вон как глаза щурит, пряча сузившиеся в тонкую нить зрачки. Выжидает, гадюка!
  И не будь детей, замерших в недоумении между нами, я бы точно не сдержалась. А так, ощутив холодный сгусток в районе солнечного сплетения, с трудом, но постаралась его выдохнуть. Не направленным воздушным потоком в наглую морду, как хотелось бы, но аккуратно, медленно, на счет «один, два, три, четыре». Рассеивая злость и внезапно сконцентрировавшуюся силу.
  Чтобы окончательно успокоиться, занялась тем, что прописано у меня в договоре: ненавязчивая опека и разумный контроль воспитанников. Пару раз хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание, распорядилась:
  - Гильом, свою куртку и кепи повесьте у входа и помогите сёстрам снять и повесить верхнюю одежду. Девочки, пройдите в спальню, приведите себя в порядок: поправьте платья, наденьте передники, приберите волосы. Авелин, месье Любомур проголодался, его необходимо покормить. Потом дружно моем руки и сервируем стол к обеду.
  - А вы, милочка, чем займётесь? - продолжая скалиться, спросила Аурели.
  Хорошо, что я в этот момент осматривала комнату и увидела на столе забытый букетик чуть привядших цветов. Подошла, покрутила растрепавшийся снопик в руках, неспешно переложила несколько травинок и только после этого ответила:
  - Цветы в воду поставлю, - ещё и для наглядности ткнула жидким пучком чуть ли не в горделиво задранный нос.
  Зачерпнула кружкой воды в ведре, небрежно воткнула в неё растения и поставила в середину стола:
  - Красота!
  - Убож-ж-жество, - парировала злыдня.
  Именно это слово, произнесённое сквозь сжатые зубы, и услышала Инес, не вовремя появившись в дверном проёме «девичьей» комнаты. Настроение виконтессы мгновенно изменилось. Бровки над переносицей домиком поползли вверх, глаза увлажнились до состояния переполненных - сейчас слезами прольются, ещё и губы искривились, демонстрируя всему миру смертельную обиду на несправедливую оценку кумиром её стараний.
  Дракониха этого не увидела, а я вздохнула, отпустив себе мысленную затрещину. Две заносчивые дуры невесть чего делят, а откат в ребёнка прилетел. Хотела было пойти успокоить, объяснить, но на крыльце послышались тяжёлые шаги.
  Если это Андрэ припёрся - добью! - на эмоциях подумала я, резко поворачиваясь к двери. Но в комнату, нагнув голову, чтобы не удариться о притолоку, вошёл совершенно незнакомый мужчина.
  Ух какой! - пискнуло сознание, оценив вошедшего. Плечи в дверной проём помещались, но с трудом. Высокий, массивный, но не жиром, а мышцами. Волосы забраны в хвост, профиль, как у древнеримских императоров или богов, что на монетах артефактных чеканили. Сюртук почти до колена, узкие брюки в сапоги заправлены. И всего лишь одно яркое, нелепо смотрящееся пятно - шёлковый шейный платок пронзительно жёлтого цвета.
  - Добрый день, мадемуазель, - со всем почтением и уважением склонил голову вошедший.
  - Добрый день, месье, - присела я в безупречном реверансе.
  Вот как моё новое тело знает, кому книксена достаточно, а кого реверансом приветствовать? По мне, так достаточно головой кивнуть вежливо-нейтрально: - Здравствуйте, сударь!
  Мои размышления прервало восклицание:
  - Отец?!
  А вот это уже интересно. Этот потрясающий самец - папенька моей злыдни?! Однако! Я не дыша переводила взгляд с одного на другую в ожидании развития событий. Дракон небрежно опёрся на косяк, сложил руки на груди и спросил:
  - Неужели? Ты вспомнила, что у тебя есть отец? - мне показалось или в глазах алым полыхнуло?
  Ой, нет! Тут, конечно, интересно, но всё же небезопасно. Не хочу я быть свидетелем драконьих разборок. Зажарят ненароком и скажут, что так и было. Бочком-бочком, вдоль стеночки я постаралась проскользнуть в спальню, где были дети. Инес обиду лелеяла, Гильом и Авелин котёнка кормили. Раньше, когда телевидения не было, люди спектакли по радио слушали. А я, наверное, ещё и подглядывать смогу. Пусть неприлично, зато познавательно.
  Пробравшись в спальню, я едва смогла перевести дух и однозначно отказалась подсматривать. Напряжение за спиной было такое, будто грозовой фронт с громом, молниями и шквалистым ветром накатывает.
  - Я тебе что велел? - грохотало так раскатисто, что чуть только крышу не приподнимало.
  - Отец, он мне не нравится! Мы горные драконы, а сианские воду предпочитают. Как лягушки в болоте живут. Бе-е-е-е… - не так громко, но не менее выразительно оправдывалась Аурели.
  - Да тебе никто не нравится. Сама не знаешь, что хочешь! О долге перед родом забыла, меня перед стаей позоришь! - молний видно не было, но буря продолжала бушевать. - Думаешь, не знаю, что ты придумала? С твоими капризами гнездо останется без наследников!
  - Ты только и думаешь, что о долге, чести и продолжении рода. А обо мне ты подумал? - взвизгнула драконесса так, словно ей хвост прищемили.
  - Думаю постоянно, - гость ответил дочери спокойным голосом - это что, гроза миновала или «глаз бури»* случился? - Думаю, когда упустил твоё воспитание. То, что ты, как все драконессы, капризна и своенравна из-за вашей малочисленности, я принял. Но отказаться от продолжения рода… Этого я тебе не позволю. Если добровольно не согласишься, скручу заклинанием подчинения и порталом закину в Сиан подарком Императору.
  Жёстко! - молнией мелькнула мысль, но дракониху по-прежнему не было жалко. И не из-за её необоснованного высокомерия, а оттого, что пренебрегать долгом это плохо.
  Так меня бабуля наставляла:
  - Долг, Маруська, это плохо. Даже если ты думаешь, что не помнишь о нём, он всё равно душу тяготит и нервы портит. И без разницы, деньги ли это или обязательство - всё равно, как камень на шее утопленника. Ясно, что обязательствами нас всех государство грузит - тут не вывернешься, и выход один - исполняй. Сказано, что дорогу переходить на зелёный свет и по пешеходной дорожке? Так и делай. Начинается урок в восемь-тридцать? Приди раньше и уйди позже - претензий меньше будет. И научись жить так, чтобы взаймы не брать. Ни у людей, ни у банков. Но если случилось, то хоть на пупе пляши, но отдай. Береги свою душу.
  - Ба, а ты без долгов живёшь?
  - Нет. У меня долгов, как комаров в лесу. И самый большой - тебя вырастить порядочным человеком.
  - Я сама вырасту!
  - Конечно, дорогая. Верю, что стыдиться за тебя мне не придётся. Ни перед людьми, ни перед твоими родителями.
  На этом обычно разговор заканчивался. О маме и папе бабуля говорить отказывалась.
  - Отец, ну почему Император? Есть же другие кандидатуры… - начала переговоры Аурели.
  - Были… От тебя отвернулись все достойные на нашем континенте. Была возможность в Анды тебя отправить, к тамошним горным драконам. Там много молодых, свободных самцов. Могла бы выбрать, но я туда портал не открою. Только на корабле плыть.
  - Так я и поплыву, - мурлыкнула драконесса, ластясь к отцу.
  - Нет, я сказал! Хватит. Слишком долго я терпел твои капризы. Теперь будет по-моему. Завтра открою портал. На сегодня можешь быть свободна.
  Сбежит же! - ахнула я. Но одёрнула себя - не моё это дело, не моя забота.
  *Глаз бури - область прояснения и относительно тихой погоды в центре тропического циклона. Типичный глаз бури имеет диаметр от 20 до 30 км, в редких случаях - до 60 км.
  Глава 28. Разговор с драконом по душам
  «Некогда люди придумали образ дракона, наделяя его различными свойствами: мудростью, магическими силами, дружелюбием или враждебностью. Драконы, творения человеческой мысли, в какой-то мере обязаны людям. Но и люди несут ответственность перед тем, кого создали. Наделяя драконов темными качествами, отрицая их, человек закрывает двери перед мудростью. Вместе с драконом он убивает в себе воображение, фантазии и мечты - возможно, лучшую сторону человеческой природы».
  Много чего люди о драконах придумали, даже одним глазком не видя ни одного из них.
  Преодолев собственный страх и дрожь в коленях, я решилась выглянуть в соседнюю комнату. Дракон сидел у стола, уставившись взглядом в сцепленные в замок руки. Сейчас он чем-то был похож на несчастного домового.
  Ох, Жюль! А ещё голодные дети. Хватит труса праздновать.
  Нерешительно сделала небольшой шаг вперед и робко кашлянула. Никакой реакции, и всё тот же неотрывный взгляд на руки. Я тоже посмотрела на ладони гостя - и чуть было не шмыгнула назад в спальню.
  Когти! Не такие огромные, какими могли бы быть в истинном драконьем обличии, но не меньше, чем у крупной хищной птицы. Мамочка дорогая, страх-то какой!
  От моего нерешительного топтания на месте скрипнула половица, и мужчина наконец-то поднял на меня взгляд. Глаза такие тёмные, что вертикального зрачка не видно. Несколько мгновений смотрит так, словно не понимает, кто я и что здесь делаю. Похоже, глубоко в думы невесёлые погрузился. Да и с чего ему веселиться, если доченька вон чего вытворяет. Женихи от её капризов разбежались, сама замуж за человека собралась, заведомо оставляя род без наследников.
  - Лорд, - обратилась я к дракону. Ну читала я в романтических фэнтези историях, что так принято при общении с представителями старшей расы.
  - Я не лорд, дитя. Не приняты в нашем роду сословные различия. Да и пустое всё это. Хотя дочь моя желала титулованной быть. Драконесса-графиня! - мужчина фыркнул, и из его ноздрей вырвалась струйка чёрного дыма. Ой-ой!!! - Ты что хотела, девочка?
  Всё же забавно такое обращение: «дитя», «девочка». Да, я молода и малоопытна, но и в моём старом мире, и здесь я уже взрослая.
  - Как же мне тогда к вам обращаться?
  - Называй меня Пирр*, дитя. Это ближе всего к моей сути.
  - Месье Пирр, я хотела бы покормить детей. Не будем ли мы вам мешать?
  Дракон с удивлением посмотрел на меня:
  - Как могут помешать дети? Конечно, надо накормить их, - а потом чуть смущенно спросил: - А мне с вами можно пообедать?
  Дети уже давно выглядывали из дверного проёма, с любопытством рассматривая гостя. Услышав, что сейчас будем обедать, бесстрашно подошли к Пирру и вежливо поприветствовали его. Авелин не только сама представилась гостю, но и познакомила его с месье Любомуром.
  Мне понравилось, с какой доброй улыбкой смотрел Пирр на моих воспитанников, помогающих сервировать стол, как он бережно взял в руки котёнка и внимательно слушал объяснение девочки о том, сколько раз в день нужно кормить питомца.
  Осмелев от увиденного, я решилась попросить за домового:
  - Месье Пирр, а вы могли бы освободить домашнего духа от заклятия, наложенного вашей дочерью?
  - Какого заклятия? - не понял дракон.
  С того места, где расположился гость, замершего памятником самому себе Жюля не было видно, поэтому Пирру пришлось встать. Он подошел и присел на корточки рядом с домовым, погладил его по плечу и прошептал:
  - Прости, старина.
  После этого наклонился к уху несчастного и что-то прошептал. Жюль моргнул, обвёл всех нас взглядом, горестно вздохнул и… пропал.
  - Вы что ему сказали? - подскочила я к месту исчезновения домового. - Куда он?
  - Сказал то, что ты, милое дитя, попросила - снял заклятие подчинения. А куда старина Жюль исчез, это уж, прости, я не знаю. Думаю, восстанавливаться ушёл. Сколько он так простоял?
  - Больше часа… - прикинула я время нашего возвращения, грома и молний.
  - Много, - покачал головой Пирр. - Нечисть, чтобы силы не растратить на нашем плане, регулярно на несколько минут в подпространство возвращается. Туда, где они все и обитают. А час - это много…
  - Жюль умрёт? - всхлипнула Авелин, внимательно прислушивающаяся к разговору взрослых.
  - Нет, малышка, нет! - обняла я её. - Он полежит в своей постельке, наберётся сил, выздоровеет и вернётся.
  Чтобы отвлечь всех от грустных мыслей, скомандовала:
  - Садимся за стол!
  Аккуратно, чтобы не разбрызгивать воду и не греметь тарелками, я мыла посуду и слушала рассказ Пирра. Дети пошли «полежать» после обеда, и уже дружно сопели носиками, наслаждаясь радужными снами. А какие ещё сны могут быть в их возрасте?
  - Место, где стоит этот дом, ещё мой дед застолбил. Здесь раньше много драконов нашего рода гнездилось. Немало достойных могут назвать Долину местом рождения. Суета человеческая не касалась этого уголка… пока сюда не пришли Венессенты. Нет, мы не воевали с ними. Просто уходили всё выше и выше в горы. Туда, куда не каждый смельчак рискнёт подняться. Кто-то навсегда покинул Долину, кто-то предпочёл спячку… Те же, кто остался, время от времени занимают свои дома и живут в образе человеческом, чтобы звериная ипостась не затуманила разум. Поэтому домик по праву наш.
  - Так я и не претендую… - поняв, к чему был этот рассказ, объявила я. - То, что мы с детьми сейчас здесь - это прихоть духа-хранителя замка.
  Пирр удовлетворённо кивнул.
  - С этим старым прохиндеем я ещё поговорю. А вам надо что-то другое для себя найти. Отправлю завтра дочь в Сиан и закрою дом заклинанием невидимости и стазиса.
  - А как же Жюль и те, что во дворе? Их тоже в стазис? Ещё и овцы, куры, козы… Живые же.
  Дракон только плечом дёрнул:
  - Овец и коз Императору подарю…
  - В качестве приданного Аурели? - не удержавшись, фыркнула я.
  Пирр непонимающе посмотрел на меня. Кажется, не принято у драконов выделять невесте имущество при вступлении в брак. Или как там у них называется официальное разрешение на спаривание и рождение детёнышей. Интересно, драконы живородящие или яйца откладывают?
  - Самка в истинном облике откладывает несколько яиц. Два или три. Редко четыре. И на протяжении нескольких лет согревает их теплом своего тела. Отойти может только на несколько минут по нужде. Самец и его родичи всё это время и потом, пока дракончики не встанут на крыло, охраняют, оберегают и обеспечивают драконессу всем необходимым. Правда, в этот период потребностей обычно мало, но даже в малости зависеть от других тягостно. Поэтому и не хочет Аурели спариваться ни с кем. Выведение потомства - это зависимость, а она слишком свободу любит.
  Не понимая, что делаю, я тёрла тряпкой давно уже чистый и сухой стол, внимательно слушая объяснение Пирра, и никак не могла понять, почему такой интимный вопрос, как рождение детёнышей, вслух произнесла.
  - Ты слишком громко думаешь, дитя, - с усмешкой хмыкнул Пирр. - И очень-очень забавная. Скоро дыру в столе протрёшь.
  Я спохватилась, смутилась и спрятала тряпку за спину. А дракон вернулся к моему первому вопросу.
  - С Жюлем поговорю, посоветую другой дом подыскать. О тех, кто во дворе, не знаю, но, думаю, домовой сам с ними разберётся. Куры… или соседи разберут, или лисы потаскают. Этот вопрос сам решится.
  Слушая Пирра, я понимала, что рассуждает он так равнодушно о судьбах и жизнях других существ не со зла. Просто драконы иные. Мироустройство они по-своему воспринимают, философия жизни долгоживущих не может совпадать с нашей. Интересно, а как это - жить практически вечно?
  - По-разному. Мы много путешествуем. И не только по планете, но и разные миры посещаем, - опять «услышал» мои громкие мысли собеседник. - Потом у нас темп жизни другой. Не как у людей. Иной раз на вас смотришь и думаешь: «Куда бегут? Зачем так спешат?». Мне кажется, что вы в спешке своей не замечаете того, что вас окружает. Например, у нашей расы принято любоваться чем-то занимательным или красивым. Мы можем это делать сутками: смотреть на камень или дерево в свете утренней зари, в полуденный зной или на закате, во время дождя или ночью… Всякий раз объект кажется другим, оттого что вызывает разные эмоции.
  - У нас попросту нет на это времени, - вздохнула я. - Пока любуешься чем-то, так и жизнь мимо пройдёт.
  - Тогда зачем жить, если всё воспринимать на бегу?
  Я не стала отвечать на вопрос, решив прекратить бесполезный спор. Всё равно общий знаменатель не найдём. Зато захотелось выяснить одну странность:
  - Месье Пирр, а почему, когда вы с Аурели… к-хм… эээ… Очень громко говорили, я понимала вашу речь. Вы же явно не на франкском беседовали.
  - Заметила, да? Это магия дома. Тут хоть Император Сиана появится сейчас, вы и его без переводчика поймёте. Раньше селяне часто заглядывали. Лопочут что-то, а что, непонятно. Вот дед и встроил артефакт-переводчик. С одной стороны, удобно, а с другой… Ты весь наш разговор с дочерью слышала.
  - Император Сиана дракон? - я плюхнулась на стул - как только не промазала - и уставилась на Пирра.
  - Говорю же: забавная ты. Из всего мною сказанного услышала только это, - засмеялся дракон.
  *Пирр - камень, скала (французский)
  Глава 29. О жизни нежити
  «Жизнь иногда бьёт нас, это, конечно, очень неприятно, но придёт день, когда ты поймёшь, что ты не жертва, а боец, что справишься со всеми своими бедами».
  И с чужими тоже…
  Ушли драконы не прощаясь.
  Я проснулась с непонятным ощущением лёгкости, словно долго тащила какой-то груз и вдруг без предупреждения меня от него избавили. Подскочила и поняла - мы в доме одни.
  Ура!!!
  Поспешно привела себя в порядок и выскочила на крыльцо.
  Сколько вёсен я осознанно прожила? Наверное, не больше пяти-шести. В детстве переходные времена года не особо замечаются. Разве что осень с золотым листопадом. Да и то - когда сухо и нарядные листья, что плавно планируют с деревьев, можно собрать в букет. Когда же зарядит бесконечный дождь, нет в том никакой красоты, одно уныние.
  Весна в моей жизни долго пролетала мимо. Я её, наверное, как все школьники, ещё слегка мысленно подгоняла: «Лето давай!» Тут и конец учебного года - когда за природой следить, если контрольные по всем предметам чуть ли не каждый день.
  Но однажды, вот так же выйдя утром на крыльцо, осознала, что пришла весна. Почки набухли, трава проклюнулась, птицы в ветвях возятся и в груди что-то такое щемящее появилось. Захотелось жаворонком звонким в небо взмыть. Бабулю, вышедшую следом, обняла, закружила, неведомо чему радуясь. А она в ответ грустно улыбнулась:
  - Выросла…
  И сейчас, глядя на розовый рассвет, чувствую - щемит в груди. Да только радости нет.
  Хорошо, что драконы ушли, но дальше-то что?
  Не сегодня-завтра Пирр вернётся, чтобы дом в стазис погрузить. И куда я с детьми и нечистью пойду? То, что домового с компанией здесь не оставлю, решила сразу. Помню по сказкам, нельзя им без людей. Суть у них такая - служить и за хозяйством приглядывать.
  Может, Эймери позвать? Он кашу заварил, пусть теперь и расхлёбывает. Но Пирр обещал поговорить с ним, а дракону я верю. Не дело бежать впереди паровоза.
  От размышлений отвлёк выглянувший из курятника Рул. Призывно помахала ему рукой.
  - Доброе утро, Мари, - мгновенно оказался рядом со мной наш животновод и не то пожаловался, не то проинформировал: - Коз больше нет, и овец унесли тоже.
  - Да, в подарок Императору забрали, - вздохнула я.
  Казалось бы, «баба с возу - кобыле легче»: не надо доить, сено сушить, сарай чистить… но как-то жалко животинок стало.
  Мама дорогая! - мысленно всплеснула руками. - В этой непонятной ситуации впору себя жалеть и воспитанников своих, а я о козах страдаю.
  - Если бы не куры, то мне и вовсе пропасть, - как-то безразлично, словно не о себе говорил, сказал Рул.
  - Прости, не поняла…
  - Я нуж?н только тогда, когда в хозяйстве скотина кака-никака есть, - объяснил парнишка. - Без работы я или захвораю, или в спячку уйду. А мне не хочется. Это старикам ещё можно в спячку, а я молодой, мало чего видел.
  - Ты глупостев-то не болтай! - рядом с нами проявился Ланс. - Старикам в спячку тоже не хочется. Это дело такое… можно и не проснуться, а жить всем охота. Хоть нас и зовут нежитью, но солнышко всякая травинка любит.
  Мои помощники замолчали, задумавшись каждый о своём. Думала и я. О том, что хорошо бы забрать этих славных ребят с собой. Только не знаю, где сама завтра буду.
  - Доброе утро, мадемуазель Мария! - на крыльцо вышли мои воспитанники.
  Гильом солидно шаркнул ножкой и поклонился, Инес сделала безупречный книксен, Авелин попросту подбежала, обхватила мою талию руками и подняла на меня радостную мордашку.
  - Доброе утро, дети! - улыбнулась я и объявила: - Гильом, твоих подопечных забрали. Увы, мы остались без молока.
  - А курочки? - вытянула шейку Авелин, пытаясь рассмотреть из-за моей юбки петуха и его гарем.
  - А куры ждут, когда вы с Рулом будете их кормить.
  И опять извечный вопрос: что готовить? Решила на обед, пожертвовав одной курицей, сварить домашнюю лапшу. Надо только Рула предупредить, чтобы тушку доставил тихо и незаметно. Не хочется Авелин расстраивать. Помню себя в этом возрасте: для меня вкусная жареная ножка никак не ассоциировалась с пеструшкой, вчера бегавшей по двору.
  Не придумав ничего другого, смирилась с тем, что на завтрак будет омлет с сыром. Надеюсь, нам недолго осталось гостить здесь и скоро тема питания воспитанников перестанет быть моей ответственностью.
  Подойдя к очагу, я тихонько позвала:
  - Месье Жюль?
  Домовой не ответил. Меня очень беспокоило состояние старика. Оправился ли он после такого потрясения? Что будет дальше делать, когда Пирр дом закроет? Есть у меня идея, но надо посоветоваться с нечистью.
  Дети ели не капризничая, однако без особой охоты. Оно и понятно. Нет привычного разнообразия блюд, слуг, готовых угождать, изящной сервировки. Можно какое-то время наслаждаться новизной, но жить так всегда у моих воспитанников, как и у меня, желания не было. Но как изменить ситуацию, я пока не знала.
  Перед едой вновь позвала домового, но, увы, он по-прежнему не откликнулся.
  Помыв посуду и убрав со стола, я решила провести урок арифметики. Предварительно выяснив, что и Гильом и Инес знают таблицу умножения, задала им простой пример:
  - Сколько получится, если к двум прибавить два и умножить на два?
  Мальчик, хорошо разбирающийся в математических действиях, решил задачку почти не задумываясь и кивнул мне, давая понять, что ответ готов. Инес немного подумала, закусывая нижнюю губу и хмуря тонкие бровки, но скоро и она посмотрела на меня с улыбкой:
  - Восемь!
  - Виконт, вы согласны с ответом своей сестры? - обратилась я к Гильому.
  - Нет, мадемуазель Мария, - отрицательно качнул головой мальчик.
  - Можете объяснить Инес, в чём она ошиблась?
  - Конечно!
  Я не манкировала своими обязанностями, а давала возможность Гильому научиться толково объяснять то, что он знает сам.
  - Поняла, поняла! - отмахнулась от брата девочка. - Шесть будет. Мадемуазель Мария, а можно ещё такой пример?
  Хорошо, когда дети учатся с охотой, - порадовалась я и продолжила урок, одновременно наблюдая, как Авелин играет с котёнком.
  Через некоторое время пришлось прерваться. В приоткрытую дверь заглядывал Рул и делал какие-то непонятные знаки.
  - Хозяйка, я курицу принёс, - прошептал он осторожно. Соблюдая правила конспирации, заглянул мне за спину и протянул миску с ощипанной куриной тушкой.
  - Вот и славно! - похвалила я помощника. - Будет лапша на обед.
  - А можно мне голову забрать? - слегка потупившись, попросил Рул.
  Согласиться я не успела. Рядом стоял хмурый Жюль.
  - Нечего его баловать! Ишь какой попрошайка! Иди делами займись. Проследи, чтобы пух и перья по двору не летали, - замахал он руками на своего подчинённого.
  - Строго вы с ними, - радуясь тому, что домовой вернулся, улыбнулась я.
  - Зато ты слишком добрая, - проворчал Жюль, забрал у меня миску с курицей и пошёл к очагу. - Иди, учи деток, а суп я и сам приготовлю.
  После обеда, уложив детей отдыхать, я решилась на разговор с нечистью. Присела на тёплых досках крыльца и прямо спросила:
  - Со мной в замок переедете?
  Первым, как самый молодой, вскинулся Рул. Он уже с аппетитом схрумкал куриную голову с шеей, кончики крыльев и когтистые лапы, которые я отвоевала у Жюля для него, и, видя мир в розовом цвете, готов был за мной хоть на край света. Подпрыгнул, реагируя на вопрос, но поняв, что старшие товарищи с ответом не торопятся, вернулся на своё место и виновато поглядел на меня.
  Ланс осознал вопрос и замер, затаив дыхание. Потом шумно выдохнул, завозился суетливо, зачем-то осмотрел свои карманы, снял и вновь надел шляпу. Проделывая всё это, он не сводил глаз с домового.
  - Как я понимаю, решающее слово за вами, уважаемый Жюль? - обратилась я к старику. - Что скажете?
  Но Жюль с ответом не торопился. Он не реагировал на тихое поскуливание нетерпеливого Рула, на шуршание стеснительного Ланса, на мои вопросы. Жюль думал. Наконец, кашлянув в кулак, домовой сказал:
  - Переехать-то не беда, да вот кому мы там нужны будем? Замок старый, устроенный, там своих духов-помощников хватает. Думаю, что нет нам там места. Будем в спячку ложиться. Вот проводим вас и…
  - Не хочу! - взвизгнул Рул. - Не хочу я в спячку! Если меня Мари с собой не возьмёт, я в лес убегу… или в горы…
  - Одичаешь… - вздохнул Ланс, который тоже в спячку не хотел, - а дикую нечисть господин Хранитель Долины не потерпит. Изведёт…
  - Пусть! Пусть изведёт! Но и в спячку не хочу-у-у-у-у-у-у…
  Последнее слово у Рула получилось таким тоскливо волчьим, что у меня комок в горле встал - ужас, как жалко стало парнишку.
  - Подождите вы в спячку! - не выдержала я. - Почему решили, что никому не нужны? Во-первых, вы нужны мне. Я с вами подружилась, а у меня на родине говорят, что мы в ответе за тех, кого приручили! - Сказала, а потом вспомнила, что слова эти принадлежат французу, но сейчас это было уже неважно. - Во-вторых, когда мы были в замке, я посоветовала управляющему построить около тракта таверну. Там стопроцентно нечисти ещё нет. Хотите туда? Там будут лошади для Рула, клумбы и кусты для Ланса, сначала трактир, а потом, надеюсь, и гостиница для вас, Жюль.
  Ланс и Рул с надеждой уставились на Жюля, ожидая его решения.
  - Ну, если так… - с нарочитой неохотой начал домовой, но продолжение фразы мы уже не слушали.
  Я сгребла своих помощников в охапку, нежно прижала к груди и счастливо рассмеялась:
  - Никаких спячек, друзья мои! У вас будет новый дом.
  Глава 30. Возвращение
  «Но приходит время, когда каждый возвращается на свое место. Только мне некуда вернуться. Знаешь, есть такая игра - все вокруг стульев бегают, потом садятся - а одному стула не хватает». Харуки Мураками
  Вот и я вернулась, но зачем?
  После переноса чувствовала себя отвратительно. Сильно тошнило, голова кружилась, перед глазами всё плыло, колени подгибались. Думаю, воспитанникам моим было не лучше, но как помочь им, я не знала.
  Из замка Эймери выкрал нас ночью, когда мы спали. Наверное, поэтому первый перенос обошёлся без таких последствий. Но возвращение…
  Всё случилось внезапно.
  Дети только-только вышли на крыльцо после дневного сна. Их милые заспанные мордашки вызвали улыбку умиления не только у меня, но и у нечисти.
  - Вот уговариваю наших друзей переехать в замок. Виконт, вы же не будете против? - обратилась я к Гильому.
  - Буду рад, - важно кивнул мальчик.
  - А как вы будете переезжать? - поинтересовалась Авелин, которой было любопытно абсолютно всё.
  Нечисть переглянулась, и Жюль начал объяснять, как происходит переселение домашних духов.
  - Хозяева, уезжая на новое место и желая забрать с собой домового… - Рул кашлянул, а Ланс начал дёргать свою и без того измятую шляпу. Домовой понял их намёки и дополнил: - … Ну и когда других духов-помощников хотят с собой взять, то ставят в доме, сарае или огороде башмак ношеный и приглашают: «Домовой-домовой, переезжай со мной. Будем жить-поживать, на новом месте добро наживать. Отправляясь в путь, ничего не забудь. Спокойно собирайся, нового жилья не стесняйся». Запомнили?
  - А у нас нет других ботинок, - девочка посмотрела на свои башмачки. - Можно тот, что на мне, предложить?
  Вновь переглядки, словно коллективно решение принимают, можно ли на такое решиться - и важный кивок:
  - Можно.
  Решили, что, когда придёт время, Гильом заберёт Рула, Инес Ланса, а я Жюля.
  - Авелин, не надо обижаться. Ты же месье Любомура в корзинке понесёшь, - пришлось успокаивать малышку, надувшую губки.
  Словно дождавшись, когда мы решим этот важный вопрос, проявился Эймери. Если бы можно было сказать о духе, не имеющего органов дыхания, что он запыхался, то я бы так и сказала.
  - Быстро! - скомандовал он. - Быстро собирайтесь, и я вас перенесу в замок. Граф на подъезде!
  Что тут началось! Дети сначала потребовали ответить, точно ли папа возвращается в замок, потом Авелин побежала в дом за корзинкой с котёнком. Корзинка была пуста. Котёнок от суеты и шума спрятался в дальний угол под кроватью. Поймали зверька, устроили на мягкой подстилке, попросили девочку следить за ним, чтобы опять не сбежал.
  От внезапной спешки, немного ополоумев, зачем-то принялись решать вопрос, какой башмак для переезда лучше - правый или левый. Сомневались до тех пор, пока разозлённый Эймери не заорал:
  - Любой! Любой башмак, если хотите этих… эээ… с собой забрать. Только быстро! - по этому сердитому окрику мы стремглав бросились каждый к своему духу и начали декламировать им приглашения.
  И как только я, одной рукой прижимая к груди обувь, а второй обняв детей, кивнула метавшемуся Эймери, нас затянуло в открывшийся проход. Кажется, там, внутри портала, был энергетический шторм. Поболтало нас знатно. Хорошо, что закончился переход быстро.
  Вот стоим, приходим в себя, а снизу по лестнице уже топот нескольких пар ног и визгливый голос Авдотьи:
  - Детки мои дорогие, как вы тут без меня?
  И красивый густой баритон:
  - Хватит причитать, Авдотья!
  С трудом приходя в себя, повернулась в сторону входа в гостиную, чтобы встретить хозяина.
  Пожоже, на какое-то мгновение наша компания отыграла финальную сцену «Ревизора».
  Мы замерли напротив друг друга, без прикрас демонстрируя своё отношение к происходящему.
  Первую группу возглавлял граф, удивлённо вскинувший брови и с недоумением рассматривавший своих отпрысков. Авдотья, выглядывая из-за его широкой спины, не смогла скрыть привычной лицемерной маской ехидного злорадства. За другим плечом хозяина, желая получше рассмотреть то, что остановило графа, вытягивал шею управляющий, явно не ожидавший увидеть нас в таком виде.
  А посмотреть было на что. Мы все что-то прижимали к груди. Авелин ¬ - корзинку с котёнком, Гильом, Инес и я - грубые крестьянские башмаки. Ещё и одежда наша совершенно не вписывалась в уютную гостиную детской башни.
  Эймери, выдворяя из замка, озаботился переодеть нас в платье жителей Долины, а возвращая назад, о другой одежде не подумал. Тёмный домотканый материал, из которого была сшита надетая на нас одежда, на фоне дорогих гобеленов, затканных розами, казался более убогим и бедным, чем был на самом деле.
  Говорят же: всему своё место. Там, в заброшенном домике на краю села, я об этом даже не думала. А сейчас стало неловко, хоть и не было в том моей вины.
  Дети словно получили команду «Отомри!» - бросились к отцу, по пути сунув мне в руки башмаки и корзинку с котёнком.
  Авдотья, успевшая нас рассмотреть, взвыла как профессиональная плакальщица:
  - Детки мои любимые, до чего же она вас довела?! Бледненькие, в отрепья одеты, чумазы и не ухожены, - и с удовольствием, будто гвоздь в крышку моего гроба вколачивала, завершила: - обуты и то наполовину.
  Вот, кажется, верно озвучила все факты, только всё не так, как видится.
  Сгрузив башмаки и корзинку в ближайшее кресло, я сделала шаг в сторону графа и присела в низком реверансе:
  - Добрый день, Ваша Светлость. Позвольте представиться: баронесса Мария Павловна Вежинская. Гувернантка ваших детей.
  - Баронес-с-са… - прошипела бывшая нянька. - Проверить ещё надо, какая она…
  Но закончить Авдотья не успела. Её перебил шевалье Моро, тоже решивший озвучить своё мнение обо мне:
  - Мадемуазель Мария за недолгое время службы показала себя с самой лучшей стороны. И дети её приняли сразу. Помимо всего, у баронессы есть хозяйственная смекалка. Это она посоветовала построить таверну у дороги.
  В данную минуту граф был похож на человека, за плечом которого с одной стороны крутился бес, нашёптывая ему гадости и внушая дурные мысли, а с другой стоял ангел, оберегающий от необдуманных решений и убеждающий, что жизнь не так плоха, как может показаться.
  Я чуть было не рассмеялась от пришедшей на ум мысли, но сдержалась и скромно опустила глаза, как и положено благовоспитанной барышне.
  Граф, хоть и обнимал детей молча, но было видно, как он по ним соскучился. А ещё мне показалось, что чувствует он себя по отношению к ним несколько виноватым. Всё же полгода отсутствия - это не так уж и мало. Да ещё и рисковал жизнью, отправляясь в плаванье. Дети в любой момент могли остаться круглыми сиротами.
  - Мадемуазель Мария, приятно познакомиться, - наконец-то обратился ко мне граф. - Через два часа обед. Будьте добры, сделайте так, чтобы и вы, и дети за столом были одеты должным образом. Авдотья вам поможет.
  Распорядился и вышел. За ним ушёл месье Моро, сдержанно кивнув мне на прощание. Зато осталась бывшая нянька, ринувшаяся было в теперь уже мою комнату.
  - Авдотья, вашего там ничего нет, - остановила я её, напитав слова эмоциональным холодом. - Господин граф приказал вам детям помочь, а не по комнатам шариться. Займитесь Инес.
  Тётка хоть и злобно зыркнула в мою сторону, но прямого приказа хозяина ослушаться не рискнула. Тут же расплылась в сладкой улыбке и, распахнув двери в комнату девочки, поманила Инес за собой.
  - Гильом, вам нужна моя помощь? - мальчик фыркнул. - Я так и подумала, но камердинера своего вы всё же позовите. А мы с Авелин пойдём размещать месье Любомура, принимать ванну с душистой пеной и наряжаться в самое красивое платье.
  Через два часа мы вошли в столовую при всём параде. Чистые, наряженные в парадные одежды, с затейливыми причёсками, мы получили одобрительный кивок и приветливую улыбку хозяина замка. В бархатных платьях, отделанных тонким кружевом, в белоснежных шёлковых чулочках, в начищенных туфельках и с атласными лентами в волосах, девочки были похожи на маленьких принцесс. Виконт оттенял красоту сестёр сдержанностью и достоинством тёмно-синего камзола, затейливым белоснежным жабо и такими же манжетами.
  Дети по очереди подошли поприветствовать отца и ещё раз поздравили его с благополучным возвращением.
  Если в первые минуты встречи они демонстрировали свои эмоции и не скрывали радости, то теперь даже малышка Авелин «зеркалила» сдержанность отца, старшего брата и сестры.
  Бедные дети, - подумала я, - то-то они не очень страдали, живя в деревне на свободе. В замке, несмотря на то, что помещения протапливают хорошо, холодно, как в погребе. Сочувствую горю графа, но нельзя же, погрузившись в свою скорбь, не думать о том, что дети тоже грустят об умершей матери и им нужны тепло и любовь, а не вот это всё…
  Обедали молча, не поднимая взглядов от тарелок. Не было рассказов о морских приключениях, интересных встречах или страшных злоключениях. Словно граф и не уезжал никуда.
  Сухарь! - сделала я вывод, зачёрпывая десертной ложечкой кусочек пышного, лёгкого как облако и в меру сладкого мусса от мадам Полли.
  Глава 31. Разговор с графом
  «А вообще есть большая разница между тем, как ты рассказываешь о каких-то вещах, и тем, как ты о них думаешь. И, кроме того, всё это больше зависит от того, что чувствуешь». Туве Янссон. Мемуары Муми-папы
  А ещё надо понимать, что говорить неприятные, пусть и правдивые вещи, очень трудно.
  Граф вытер салфеткой губы, положил её на стол, и это послужило сигналом окончания ужина. Все отодвинули приборы и начали вставать из-за стола.
  Я собралась было идти с детьми в Детскую башню, но граф остановил меня, попросив зайти к нему в кабинет.
  Когда вслед за хозяином я вошла в помещение, то подумала, что мы пришли в библиотеку. Стоящие вдоль стен шкафы и полки были плотно заставлены книгами и свитками. Однако массивный рабочий стол с богатым писчим набором, выполненным из поделочных и полудрагоценных камней, резное удобное кресло и похожие на него, но менее богато украшенные и менее удобные стулья вдоль стены намекали, что я ошиблась. Это рабочий кабинет.
  - Мадемуазель Мария, расскажите, как вы попали в мой замок? - жестом пригласив меня присесть на стул для посетителей, попросил граф.
  Ничего не скрывая, я рассказала ему сначала историю Машеньки Вежинской, а потом описала и свою встречу с месье Дюбуа.
  - То есть у вас нет опыта работы с детьми и рекомендательных писем?
  Вот что ему сказать? У меня есть диплом без троек об окончании педагогического колледжа и трудовая книжка, в которой сделана запись о том, что я работаю учителем начальных классов. Но всё это осталось в моём мире, а здесь у меня имеется только браслет, подтверждающий мою личность.
  - Нет, Ваше Сиятельство, ни писем, ни опыта, - понуро ответила я.
  - Но хотя бы р?сский вы знаете? - раздражённо продолжал задавать мне вопросы хозяин.
  - Р?сский, франкский и германский. А также отлично знаю и могу учить математике и природоведению, - расхваливала я себя.
  Очень не хотелось быть уволенной, не отработав даже месяца. Да и полученный задаток мне нечем возвращать. Тут даже почку не продашь, чтобы кредит вернуть…
  - Учителей математики и естествознания я нанял в Тулоне. Авдотья рассказала, что вы выжили всех учителей, ранее выписанных мною из Парижа, и мне пришлось срочно решать этот вопрос, - все с тем же раздражением сказал граф.
  У меня от такой наглой клеветы пропал дар речи. Я только глазами хлопала и пыталась вдохнуть воздух.
  - Я?! Я выжила учителей? - от обиды на глаза навернулись слёзы. - Да когда я приехала в Замок, здесь уже и след их простыл. Только месье Моро занимался с Гильомом.
  - Но Авдотья… - начал было граф, но посмотрев на меня внимательно, дёрнул шнурок, висевший рядом с рабочим столом.
  В комнате повисла напряжённая тишина. Я, пытаясь успокоиться, старалась незаметно делать дыхательные упражнения, а хозяин кабинета, не обращая на меня внимания, смотрел в окно.
  Через несколько тяжких минут ожидания в дверь коротко постучали, и в кабинет вошёл шевалье Моро, держа в руках папку с бумагами и потрёпанный гроссбух.
  - Вызывали, Ваша Светлость? - с лёгким поклоном спросил он графа.
  - Проходите, Арман. Хорошо, что вы с документами. Я хотел уточнить даты отъезда из замка учителей и узнать, когда приехала мадемуазель.
  - Конечно, Ваше Сиятельство, - ответил управляющий и зашелестел, перелистывая страницы учётной книги. - Вот, посмотрите: первым уехал учитель грамматики и словесности. Он получил расчет в третий день первой декады месяца нивоз. Учитель естествознания сбежал из замка, бросив вещи и не получив причитающуюся ему выплату, в конце того же месяца. Дольше всех продержался учитель математики. Он уехал за декаду перед приездом мадемуазель Марии - на шестой день последней декады плювиоз. Соответственно, баронесса заехала в Драгиньян в седьмой день первой декады месяца вантоз.
  - То есть они не встречались?
  - Нет, Ваше Сиятельство, - ещё раз подтвердил свои слова шевалье.
  Я не стала пытаться обиженным взглядом, словами: «Ну я же говорила!» или горделиво вздёрнутым подбородком демонстрировать свою правоту. Просто до хруста в позвоночнике выпрямила и без того прямую спину.
  - Баронесса, - граф привстал со своего места, слегка наклонил голову, изображая поклон, - примите мои извинения. Я незаслуженно обвинил вас, поверив клевете обиженной женщины.
  Скопировав движение хозяина, я, склонив голову, молча приняла извинения. Что дальше?
  - Я могу вернуться к своим обязанностям? - привстала было я со своего неудобного стула.
  Наверное, специально такие поставили в кабинете, чтобы посетители особо не рассиживались и не отвлекали графа от великих дел.
  - Нет. - Краткий и резкий ответ заставил меня плюхнуться на место. - Я верю, что вы умеете хорошо ладить с детьми, знаете р?сский и изучали те науки, что назвали. Но я не могу допустить к своим детям человека, не имеющего рекомендаций.
  Ну да, пусть лучше их Авдотья воспитывает, - обиженно подумала я. - Она много чему «хорошему» научит. Недаром же Гильом смутился, когда зашёл разговор о том, что учителей из замка выжили. Инес, должно быть, тоже в травле участие принимала активное.
  И так мне гадко на душе стало. Жалко детей. Мать, любившая их, умерла. Отец эгоистичный сухарь. Плюс нянька - властолюбивая интриганка и завистница.
  Но что мне делать? Спорить, доказывая, что я достойна быть рядом с графскими отпрысками? Истерить и плакать? Боюсь, такое поведение только утвердит хозяина во мнении, что гнать меня надо из замка поганой метлой.
  На память пришли слова бабули:
  - Маруська, смотри на дела. Слова - ничто. Наговорить можно сто вёрст и всё лесом - только слушай. Поступки - вот истинное лицо человека. К примеру, хочешь понять мужика притворись глухой, но смотри во все глаза.
  - Ваше Сиятельство, - обратилась я к графу. - Я понимаю, что любое доверие надо заслужить. Вы слышали мой рассказ и знаете, что мне некуда идти. У меня нет родных и близких во Франкском королевстве, как нет и достаточной суммы для возвращения в Р?ссию. Предлагаю вам проверить меня делом.
  Мужчины переглянулись.
  - Как это? - на лице графа появился интерес.
  Но мои следующие слова были обращены не к нему:
  - Месье Моро, вы еще не отказались от идеи постройки таверны у дороги? - управляющий отрицательно покачал головой. - А управляющего уже нашли? - ещё одно отрицание. - Не побоитесь доверить мне столь ответственное дело?
  - Если Его Сиятельство не будет возражать, то я с радостью приму вас на эту должность, мадемуазель Мария. Тем более что это ваша задумка, - с улыбкой ответил мне шевалье.
  И мы уже вдвоём уставились на графа.
  - Вы уверены? - удивлённо переспросил хозяин.
  Я решительно кивнула. Костьми лягу, но докажу, чего я стою.
  - Будь по-вашему, - согласился Его Светлость. - Но вам необходимо освободить комнату в детской башне. Туда вернётся Авдотья…
  - Нет! - хором заорали мы с управляющим, забыв о субординации и приличиях.
  - Простите, Ваша Светлость, - переглянувшись с шевалье, взяла я слово, - выслушайте меня, - граф кивнул. Кажется, мы его заинтриговали. А я, наступив на собственный принцип не наушничать, принялась излагать факты. - Я расскажу вам о своих наблюдениях, а вы сами сделаете вывод. Во-первых, насколько я знаю, Инес сосватана за р?сского князя, а это значит, что языком она должна владеть в совершенстве - ей придётся управлять хозяйством мужа, общаться с соседями, родственниками и друзьями. Девочка хорошо говорит, но в её речи встречаются слова, которые считаются простонародными и в высшем обществе могут вызвать насмешки - как и произношение, которое виконтесса невольно переняла от няньки. Та же проблема, только в большем масштабе, и у Авелин.
  Сказав это, я посмотрела на графа. Тот хоть и хмурился, но кивнул мне:
  - Продолжайте, мадемуазель.
  - Во-вторых, - тут я слегка замялась, но сказав «А», надо и «Б» говорить. - В интригах против сбежавших учителей принимали участие дети. Это я узнала по их случайным оговоркам. Взрослому человеку, знакомому с самого рождения, легко влиять на неокрепшие умы и души. Вопрос в том, что такой человек прививать будет. В целом виконт честный, смелый, благородный молодой человек, но он ещё мальчик и склонен к шалостям и авантюре. Какую игру предложат - в ту и играет.
  Ещё одна пауза и взгляд на графа. Губы поджал, взглядом можно воду замораживать.
  - Что-то ещё?
  - Да, последнее. Детям для всестороннего развития необходимы подвижные игры. И если Гильом ежедневно занимается фехтованием с капитаном и физически развит, то девочкам этого не хватает. Авдотья не любит двигаться и заставляет девочек сидеть рядом с ней. Виконтессам нужна молодая подвижная нянька. Я пригласила горничную Абель помогать нам, на что она с радостью согласилась. Девушка из большой семьи, имеет навыки обращения с младшими детьми, знает много игр, характер у неё весёлый и лёгкий. В замке её знают, поэтому дополнительных рекомендаций не потребуется. Теперь всё.
  Да-да… не удержалась от шпильки насчёт рекомендаций, но очень хотелось показать графу, что я не безмолвная скотинка, а имею достоинство и гордость.
  - Я вас услышал, мадемуазель, - кивнул хозяин. - Пока ступайте, а мне надо подумать. - Когда я уже открыла дверь и готова была переступить через порог, услышала: - А вещи всё же соберите и будьте готовы к переезду.
  Глава 32. Дела женские
  «Если ты способен выдумать что-то, ты можешь и сделать это». Уолт Дисней
  Ну а кто бы ещё над моими задумками голову и руки ломал?
  Выйдя в коридор, я привалилась к стене, жадно глотая воздух открытым ртом. Словно из глубины выплыла и смогла не утонуть.
  Проклятый Эймери! В моей речи, обращённой к графу, было ещё и «в-четвёртых», но я не смогла произнести ни слова о духе-хранителе замка и Долины. Мысли разбегались пугаными тараканами, не желая становиться связными и логическими выводами, звуки застревали в горле. Противный старикашка явно наложил заклинание немоты на озвучивание своего присутствия в замке.
  Хорошо, что граф не поинтересовался, почему дети встречали его в столь экзотических нарядах. Сослаться на привидение я бы не смогла, а как ещё можно объяснить, так сразу и не придумаешь.
  Отдышавшись, я медленно побрела к выходу. Сейчас больше всего меня волновало, как объяснить детям, за что меня отстранили от службы гувернанткой. Думается, пока для них понятие рекомендации абстрактно, главное, нравится ли им человек и как он к ним относится. Мне кажется, нам вместе было и интересно, и комфортно.
  Не уезжаю же я из замка, в конце-то концов! - успокаивала себя, шагая в сторону Детской башни. - Мы будем видеться, общаться… наверное. Граф должен понимать, что детям необходима языковая практика. И пусть отец у моих… - вздохнула, - уже не моих воспитанников сухарь и эгоист, но не дурак же.
  В башне было тихо. Куда все делись? Поднялась на второй этаж и услышала из классной комнаты монотонное бу-бу-бу. Кто-то из новых учителей, выказывая рвение к службе, проводит первый урок для Гильома и Инес? Хорошо, а где Авелин? Девочка нашлась в своей комнате. Два ребёнка, человечий и кошачий, сладко спали на мягком диване.
  - Умаялась и уснула, - прошептала мне Абель, укрывая виконтессу легким пледом. - Я не стала её будить, чтобы переодеть ко сну. Отдохнёт часик, пойдём гулять на улицу.
  Хороший план, кивнула я девушке и пошла в свою… нет, уже не в мою комнату.
  Открыв двери, я едва сдержалась, чтобы не высказать одному духу-маразматику всё, что о нём думаю, в том варианте великого и могучего, каким на стенах и заборах пишут.
  Вся гора разнообразного текстиля, что мы разгребали полтора дня в драконьем доме, была свалена в центре комнаты. Вишенкой на торте поверх всего лежал слегка помятый плетёный сундук с моими запасами ткани, а на нём сумка с вывернутой подкладкой.
  Была бы у Эймери шея - придушила бы паразита!
  С нарастающим раздражением я принялась разгребать ненавистную кучу тряпья, чтобы выбрать для себя нужное. Но, поймав мелькнувшую в голове мысль, бросила назад только что сложенное полотенце и присела на стоящий у стены стул. А с чего это я такая нервная? Не в моей натуре горячность и агрессия с полпинка. Даже ПМС всегда спокойно переносила.
  И тут я схватилась за голову. Как же я об этом не подумала?! Мне надо подготовиться к месячным. Читала же в интернете, как до двадцатого века бедные женщины выкручивались в эти дни. Даже бабуля, родившаяся чуть ли не в середине прошлого века, рассказывала, сколько ваты, марли и старых простыней извела, спасаясь от «протечек». Мамочка дорогая, здесь же не двадцать первый век, где прокладки можно купить на каждом углу. Это средневековье… или чуть позже, но всё равно, до доступного разнообразия котексов, олвейзов и им подобных средств пока ещё как до городу Парижу пёхом.
  Осознав сей факт, я приуныла. Порадовалась приключению? Теперь прими и обратную сторону местной реальности. Но, с другой стороны, живут же как-то в этом мире женщины. Буду жить и я, а что придётся выкручиваться - так мне не впервой.
  После этих мыслей я уже по-другому посмотрела на гору тряпья, подброшенного мне Эймери. Прости, старик!
  С удвоенной энергией вернувшись к разбору завала, я думала: как это у книжных попаданок всё просто и гладко получалось? И проблема месячных их не волновала, и в туалет они, кажется, тоже не ходили. Только в эпилоге - бац! - и трое детей тамошнему Правителю, герцогу или архимагу-некроманту нарожала. Без токсикоза и послеродовой депрессии.
  О токсикозе знаю от коллеги-англичанки, которая ушла в декрет перед летними каникулами. Едва осознав счастливое положение, она принялась делиться со мной впечатлениями от своих ощущений: как часто и от чего тошнит, сколько раз днём и ночью в туалет бегает, как беспокойный наследник стучит пятками. От этих бесконечных подробностей порой казалось, что это я беременна и токсикоз у меня, а не у англичанки. Но терпеливо выслушивала, ибо беременным отказывать нельзя.
  О послеродовой депрессии узнала в учительской из обсуждений очередного ток-шоу, показанного центральным каналом ТВ, в котором смаковали подробности случая с обезумевшей юной мамашей, шагнувшей вместе с новорождённым с крыши. Женская часть нашего педколлектива чуть было насмерть не перессорилась, дискутируя, существует ли подобное явление в природе или это придурь инфантильного поколения. Подумала тогда: как же скучны сценарии передач на фоне дебатов в нашей учительской и как хорошо, что у меня нет телевизора. А ещё запомнились слова старенькой уборщицы:
  - Корову бы ей, али две… Не до глупостев было бы.
  Вот и мне сейчас не до пустых страданий. Прокладки готовить надо и спецбельём озаботиться, чтобы эти дни не стали неприятными неожиданностями.
  К приходу экономки мадам Пэти в сопровождении двух дюжих лакеев я, помимо саквояжей и помятого плетёного сундука, целостность которого при транспортировке меня тревожила, увязала объёмный узел с простынями, наволочками, полотенцами и ещё какими-то кусками ткани, признанными мною годными для личных нужд. Помня, сколько денег я потратила на отрезы для платьев и белья, решила воспользоваться щедростью духа-хранителя, мысленно ещё раз извинившись перед Эймери за свою злость на него.
  Вот же как вышло, - фыркнула я понимая, что ситуация с горой тряпья не изменилась, изменилось лишь моё отношение к произошедшему. И от мысли «придушу козла!» я лёгкой ласточкой перелетела в фазу «спасибо, дедушка!». Точно ПМС.
  - Пойдёмте со мной, мадемуазель Мария. Вы не возражаете, если я вам предложу для проживания ту же комнату, в которой вы останавливались в день приезда? - предложила экономка.
  Я не возражала. Жаль, что не увиделась с детьми, но тут уж ничего не поделаешь.
  Весь вечер развлекалась тем, что кроила и шила, благо что ничего сложного в моей задумке не было. Пояс, немного напоминающий пояс для чулок, но без резинок (где ж их взять?) с застёжками, а с двумя широкими полосками спереди и сзади. На концах полосок пришила крупные плоские пуговицы, а на плотно простёганные многоразовые прокладки с двух сторон закрепила петли.
  Думаю, со стиркой проблем не будет. Если есть артефакты, очищающие одежду прямо в шкафу, а воду после купания в ванной, то и с моими придумками справятся. Да и сама я, как оказалось, какой-никакой маг. Центрифугу в лохани устроить смогу без особого труда.
  Складывая швейные принадлежности, подумала о том, что рукодельничала я куда ловчее, чем раньше. Тонкие пальчики почти не глядя вдевали нитку в иголку, стежки делали ровные, аккуратные. Похоже, Машенька умелой девушкой была, наверное, не одно платье, от кузин доставшееся, на себя перешила.
  Вспомнив о той, в чьём теле живу, улыбнулась тепло. Царства небесного тебе, лапушка, - мысленно пожелала душе моей полной тезки.
  - Мадемуазель Мария, да что же вы сами-то глаза портите и пальчики колете? - удивилась горничная, пришедшая помочь мне приготовиться ко сну. - В замке швеи есть. Отнесли бы им - всё мигом бы и сшили.
  А вот это мысль хорошая! Мне же одежда нужна для работы. Хорошо бы джинсы, чтобы по стройке лазать, но штаны на девушке вряд ли одобрят. А вот юбку-брюки, с глубокими бантовыми складками, скрывающими штанины, я себе закажу. И платье ещё одно надо, и белья у меня мало, думала я, засыпая. И снова на новом месте.
  Приснись, жених, невесте!
  Глава 33. О делах и данном слове
  «Чтобы выполнить обещание, надо иметь не столько хорошую память, сколько совесть».
  Не снилось мне ничего ни в ту ночь, ни в последующие.
  Возвращаясь в выделенную мне комнату, я едва не засыпала в ванной, смывая с себя пот и пыль. Пыль от проходящей рядом со строительством дороги, пот от жаркого солнца, что палило совершенно не по-весеннему, и от моей бешеной активности.
  По утрам, до завтрака, мы с месье Моро проводили планёрку, на которой подводились итоги прошедшего дня и сверяли планы на день текущий. Затем быстрый завтрак на кухне у мадам Полли.
  Несмотря на то, что меня приглашали к общему столу, я от этой привилегии отказалась почти сразу. Каждый раз переодеваться, потом почти час делать вид, что ешь, хоть и насытилась за первые десять минут, молча разглядывать сотрапезников…
  Ой, нет! Времени на такое у меня нет.
  Сразу после утренних гигиенических процедур одевалась в рабочую одежду, благо что волшебные артефакты, висящие в шкафу, приводили её в должный порядок. Надевая чистую, благоухающую тонким травяным ароматом блузку, я мгновенно настраивалась на деловой лад. А удобная юбка-брюки, пусть с боем - у нас такое не носят! - но сшитая мне местными портнихами, включала то самое боевое настроение, с которым я её отстаивала для своего гардероба.
  После завтрака, приветствуя на ходу слуг, конюхов и охранников, я неслась через двор, через уже открытые к тому времени ворота, по мосту, по мощёной дорожке и утоптанной тропинке на строительную площадку.
  Как ни странно, граф мою идею с придорожной таверной принял. Он сам много путешествовал и знал, как ценны удобства не только для пассажиров дилижансов, но и для обладателей личных карет. Поэтому, выслушав мою пламенную презентацию и просмотрев корявые - ну не бухгалтер я! - расчёты, хозяин Долины согласился на строительство.
  - Мадемуазель, вам хватит тысячи экю для постройки таверны? - граф задал вопрос, поставивший меня в тупик.
  Кажется, экю это больше франка, размышляла я. Но насколько больше и хватит ли, я не могла сказать.
  - Ваша Светлость, я не строитель. Даже смутного представления о стоимости материалов и оплаты рабочих не имею. Всего лишь чётко вижу конечную цель, но точного маршрута её достижения у меня, увы, нет, - покаялась я.
  - Ну хоть что-то есть… - проворчал граф и посмотрел на управляющего. - Арман, а вы как считаете? Хватит ли нам тысячи экю на задумку мадемуазель Марии?
  Спасибо, что не назвал мой проект капризом, - мысленно поблагодарила я хозяина; на самом же деле даже бровью не повела. - Ах, мамочка дорогая, у меня же теперь есть брови! - с удовольствием вспомнила я, но одёрнув себя, стала внимательно слушать.
  - Должно хватить, если принять во внимание, что в замке остались доски от закупленных для постройки корабля, есть своя каменоломня, глиняный и песчаный карьер. Известь, необходимую для кладки, мы тоже производим сами. Поэтому деньги нужны только на оплату труда работников и на заказ черепицы, - вслух размышлял шевалье.
  - Не только! - вставила я свои «пять копеек» в распределение бюджета. - Нам нужно будет закупить посуду, мебель и ткани для…
  Граф поморщился:
  - Увольте, мадемуазель, от этих дамских подробностей. Когда сможете начать строительство?
  - Так уже… - переглянулись мы с управляющим.
  Уже была сделана разметка и началась очистка территории от зарослей кустарника, что привольно разросся на придорожной пустоши.
  Места, по моей задумке, нужно немало.
  - На перспективу, месье Моро! - отстаивала я своё мнение. - Когда таверна станет популярной и некуда будет поставить ещё одну карету или посадить гостей, метаться будет поздно. Лишнее пространство в нашем случае лишним не будет.
  И ещё я отстояла линию зарослей вдоль кромки обрыва. Удивлённое непонимание шевалье развеяла страшненькой перспективой получения нашей таверной статуса «плохое место». Благо в прошлой жизни интернет просветил, как любят самоубийцы публичные места. А у нас здесь обрыв бездонный с бурной речкой внизу. Чем не лафа для идиотов? Подошёл к краю, проорал что-то невнятное, привлекая внимание, и решительный шаг вперёд. Вот оно нам надо?
  - Мало того, между этих милых кустиков я ещё хочу вырастить что-то колюче-шипастое. Во-первых, это отличное укрепление почвы от выветривания и обвалов, во-вторых, техника безопасности. Одно дело, когда чокнутый самоубийца подойдет к краю и беспрепятственно сиганёт вниз, и совершенно другое, когда для его безумного плана нужно будет продраться сквозь непролазные заросли. Поцарапается несколько раз, глядишь, и одумается с жизнью прощаться. А красоту мы при помощи обрезки наведём. Метровый зелёный заборчик. Может быть, даже цветущий.
  - Не перестаю удивляться вашей разумности, мадемуазель Мария, - покачал головой управляющий. - И признаю вашу правоту.
  Легкомысленно отмахнулась от похвалы, терзаемая куда более насущными проблемами:
  - Это всё мелочи, уважаемый шевалье, - морщила я лоб. - Меня волнует вопрос, где мы необходимое количество воды для всех нужд таверны возьмём. Не из замка же возить и не из реки качать. Людей и лошадей поить, чистоту наводить, посуду мыть, туалеты опять же…
  Месье Моро сдержанно улыбнулся:
  - Вот как раз это, мадемуазель, мелочи. Пригласим мага-водника, он найдет подземный поток и выведет его на поверхность. Выход зафиксирует артефактом в бассейн или колодец, и будет воды столько, сколько захотите.
  Ну да, ну да… Всё время забываю о том, что мир магический. И я тоже маг, но никакой воды не чувствую. Должно быть, я воздухом управляю. Вихри-то легко получались.
  - Даже предположить не могла, что в горах есть водные потоки, - пробормотала первое пришедшее на ум оправдание. - В Р?ссии я жила на равнине.
  - Понимаю, - кивнул управляющий.
  Мне очень нравился этот дядька. Не как мужчина, но как человек и управленец. Не было случая, чтоб он на кого-то кричал - даже когда бестолковый работник накосячил с замерами и часть дорогущих досок обрезали короче необходимого, выслушал объяснения бригадира, кивнул и спокойно сказал:
  - Стоимость досок вычту из общей оплаты. Если вы по какой-то причине терпите этого разгильдяя, значит, совместно опекаете его. Недосмотрели? Отвечайте.
  И ведь не поспоришь.
  Обедала я в целях экономии времени на стройплощадке вместе с работниками. Ну как с работниками - обед привозил Жан, приятель Гильома, на той самой повозке, которую тащил плюшевый ослик по кличке Леон. Еду строителям готовили на замковой кухне для слуг, а мне мадам Полли передавала отдельную корзинку со своей стряпнёй.
  Добрая женщина отправляла столько еды, что я спокойно делила свой обед на троих. На себя, Жана и невесть откуда приблудившегося пёсика, бегавшего за мной хвостиком. Мои телохранители, смеялась я, угощая их вкусняшками с господской кухни.
  - Мадемуазель Мария, можно я Бриса* себе заберу? - попросил Жан на третий день знакомства с пёсиком.
  - Ты уже и имя ему придумал? - порадовалась я за собачку. - Конечно, бери, если родители не будут против.
  Все же животному лучше иметь одного хозяина, чем путаться под ногами у всех. Строители, видя моё расположение к щенку, часто трепали его по голове и вылавливали косточки из своих похлебок. Но вдруг попадётся подлый человек и обидит?
  - Ну что вы, мадемуазель, - возмутился Жан. - Моя мама считает, что в каждом существе живет бог. Вера у неё такая - она лигурийка. Поэтому никогда не обидит даже комара. Она пауков в доме на метлу собирает и выносит во двор, в траву. А от мух, чтобы в дом не залетали и не доводили до греха, на всех подоконниках специальную траву высаживает.
  Я вспомнила: мне же Гильом рассказывал о матери приятеля, а я ещё в гости хотела напроситься, чтобы познакомиться. Теперь-то точно зайду. Нам в таверну такая травка тоже нужна, чтобы мухи не посягали на еду клиентов.
  *Брис - пёстрый (французский).
  Через неделю после начала работы на стройке я втянулась в ритм и уже не уставала так, как в первые дни. Поняв, что больше не засыпаю по вечерам в ванной, попросилась на аудиенцию к графу.
  - Ваше Сиятельство, позвольте по вечерам общаться с детьми на р?сском. В течение часа могу читать им книги, рассказывать сказки или истории. Да и Авелин уже пора начинать учиться читать. Если вы мне не доверяете, можете контролировать. Вы же говорите на р?сском? - последний вопрос я задала на родном языке.
  - Понимаю хорошо, говорю с сильным акцентом, - ответил граф. - Но я не понимаю вашего рвения, баронесса. Зачем вам это?
  - Я обещала, - просто ответила я. Но увидев непонимание хозяина, объяснила: - На второй день моего пребывания в замке Инес спросила, уйду ли я… как мама, как отец, как ушли учителя. Я пообещала, что не брошу их. Буду учить, при нужде лечить и читать на ночь сказки. И так уже неделю не выполняю обещанного.
  При словах о том, что детей все оставили, граф невольно дёрнулся, но тут же взял себя в руки. В буквальном смысле слова. Сжал лежавшие на столе руки в зам?к так, что костяшки побелели. Понимаю, неприятно осознавать, что дети именно так восприняли его морскую прогулку протяжённостью в полгода. Но из песни слов не выкинешь.
  Я терпеливо ждала, когда хозяин соизволит озвучить решение. Наконец он отвёл взгляд от своих рук и произнёс, не глядя на меня:
  - Да. Вы можете читать перед сном детям р?сские сказки. И я буду при этом присутствовать.
  Присев в почтительном книксене, я направилась было к двери, когда услышала:
  - Баронесса, я благодарен вам за всё.
  «При наличии энтузиазма вы можете достичь всего. Энтузиазм - это блеск ваших глаз, стремительность походки, крепость рукопожатия, непреодолимый прилив энергии и воли для претворения в жизнь ваших идей. Энтузиазм - краеугольный камень всего прогресса! Только с ним возможен успех. Без него у вас есть только возможности». Генри Форд
  Правда, опыт знающих людей подсказывает, что беспричинный энтузиазм чаще всего заканчивается плачевно.
  Часа нам не хватило ни в первый раз, ни в последующие наши вечерние посиделки.
  Было видно, что дети, как и я, соскучились. А ещё у нас была общая тайна - сидевшая до поры в старых башмаках нечисть.
  То Гильом, то Инес ненароком, но с самым загадочным видом, выставляли вперёд ногу и пристально смотрели сначала на обувь, а потом на меня. Без лишних слов было понятно, что их мучает один вопрос: «Ну когда же мы будем выпускать наших друзей на волю?».
  Авелин же - простая душа, в шпионов играть ещё не умела и спрашивала напрямую:
  - Как дедушка Жюль поживает? А Ланс с Рулом обо мне помят?
  Чтобы не объясняться с графом, пришлось на ходу сочинять и рассказывать сказку о милых гномах, которые помогают добрым людям.
  - Странно, - потёр подбородок граф. - Сказка росская, а имена у гномов франкские.
  - Обычно сказки не имеют границ, и такие гномы-помощники живут, наверное, везде. А имена… это чтобы слушатели проще запомнили. Вряд ли Дормидонт, Феофаний и Аполлинарий были бы лучше, - объяснила я.
  Мы сидели в уютной гостиной Детской башни. Авелин, уставшая за день, уже дремала у меня на коленях, а у неё в руках, в свою очередь, удобно устроился месье Любомур.
  - Мадемуазель Мария, а вы можете рассказать, чем сейчас занимаетесь? - с искренним интересом спросил Гильом.
  И я с удовольствием принялась рассказывать о том, как продвигается строительство, о том, что Жан обзавёлся питомцем, и о различных ситуациях, которые я старалась обыграть как забавные анекдоты.
  Мы так заболтались, не отслеживая времени, что когда графский брегет отбил очередной час, все очень удивились.
  - Баронесса, вам пора, - первым поднялся из кресла хозяин замка и подал мне руку.
  - Мы обязательно продолжим завтра, - пообещала я детям, целуя их на прощание и передавая на попечение Вивьен.
  Граф, познакомившись и пообщавшись с девушкой, легко согласился на её перевод из горничных в няньки к Инес и Авелин. Да и сами девочки быстро сошлись со смешливой, подвижной и отзывчивой служанкой, знавшей массу игр, детских песенок и считалок, умеющей не только свернуть куклу из носового платка, но и совершенно безболезненно расчесать волосы.
  Спускаясь по лестнице, я с благодарностью приняла помощь графа, подавшего мне руку. Отчего именно в этот момент накрыло воспоминание о спуске по другой лестнице и о другой руке, я не знаю. Все дни с той минуты, как услышала ответ Эймери, что он передал моё письмо адресату, я старалась не думать об Иване.
  А вот сейчас «накрыло». Неужели права была бабушка и стоило мне поберечь своё сердечко от холодных серых глаз «торгового представителя»? Эх, Ваня-Ваня…
  Задумавшись, я пропустила то, что мне говорил граф.
  - Простите, Ваша Светлость, погрузилась в завтрашние планы и не услышала вашего вопроса… - честно призналась я.
  - Я спросил, вы уже составили список всего необходимого для таверны? Стройка близится к окончанию, пора думать о посуде, скатертях и прочем. Сколько чего нужно купить? В следующей декаде месье Моро собирается в Тулон. Можете поручить ему…
  Поездка в Тулон?! Мамочка дорогая, это не может быть случайностью! Я только что подумала о НЁМ, и вот она, моя возможность. Писать, напрашиваясь и напоминая о себе, не собираюсь. Другое дело - нечаянная встреча… Может же быть такое? Шли-шли и - хлоп! - встретились на улице. Не такой уж большой город этот Тулон.
  - Ваша Светлость, а можно я тоже поеду? Шевалье прекрасный хозяйственник, но, знаете, у женщин другой взгляд на создание уюта, - мгновенно сориентировалась я. - Иной раз может на глаза такое попасться, что в список не внесёшь. Обещаю за пределы бюджета не выходить.
  - Я подумаю… - граф любезно открыл передо мной дверь в жилую часть замка. - Доброй ночи, мадемуазель Мария.
  Не знаю, думал ли вообще хозяин о поездке, но мои мысли всё свободное время, а порой и во время работы, были посвящены возможному путешествию. Что надеть? Чтобы и не слишком нарядно, но и не серой мышкой выглядеть. Какую причёску сделать? Просто косу заплести - примитивно. Никакого изящества. Попросить горничную соорудить нечто сложное? Да ну… в дороге растреплется, сама поправить не смогу и буду на чумичку похожа. Если встречу Ивана Фёдоровича, стоит ли окликнуть его первой или ждать, когда он меня заметит? Может, зайти к мэтру Дюбуа и спросить о Ружинском? Вроде как он о выплате за аварию обещал узнать…
  Я так измучилась вопросами, которые не имели ответов, что к началу следующей декады перестала нормально есть и спать.
  - Мари, - остановил меня шевалье, когда я утром, после очередной беспокойной ночи, пыталась проскользнуть мимо столовой и кухни, где меня могла подкараулить мадам Полли и отправить завтракать. - Куда вы собрались?
  - Туда, - я вяло махнула рукой в пространство.
  Сил не было, но я знала, что стоит мне добраться до таверны, так у меня и силы появятся, и энтузиазм проснётся. Таверна уже не выглядела непонятным конструктором разрозненных стройматериалов, разложенных по участку горками, штабелями и кучами, а красовалась просторной верандой, крытой новой черепицей.
  Ещё вычерчивая план на бумаге, мы с месье управляющим разделили участок на три неравных зоны. Самая большая - стоянка для карет, экипажей и повозок попроще с двумя въездами-выездами. Участок поменьше - санитарная зона - тоже делился на две части. Просторное строение для мадам и месье, способных оплатить услугу, было оснащено разнообразными удобствами, а строение поменьше предназначалось для путников победнее и конюхов, которые могли воспользоваться уборной бесплатно. Средняя зона - сама таверна, окружённая шпалерами и перголами, дающими дополнительную тень и отделяющими отдыхающих от запахов стоянки и вида на туалетные строения. Уже скоро рядом с этими конструкциями будет высажен виноград, клематис, девичий виноград и вечнозелёный плющ.
  Ещё мне очень хотелось обустроить небольшую площадку с лавочками вокруг фонтанчика. Для тех, кто плохо переносит дорогу, несколько минут покоя и расслабления могут стать бальзамом на утомившуюся душу.
  Хорошо, что маг-водник, приглашённый месье Моро, нашел под нашим участком большое подземное озеро, питаемое полноводным потоком. По моей просьбе на поверхность были выведены не один, а три источника: первый в открытый бассейн, откуда брали воду для лошадей, второй на кухню таверны и третий к уборным. Это даст возможность руки помыть, лицо освежить, да и поддерживать чистоту в помещении будет несложно.
  Я так гордилась своим участием в создании этого оазиса для путешественников, что контролировала каждую мелочь на любом из участков, болея душой за успех проекта.
  И вдруг…
  - Я отстраняю вас от работы на два дня. Сегодня и завтра я не желаю видеть вас на стройке! Простите за грубость, мадемуазель, но вы себя в зеркало видели? - спросил управляющий. - Мне доложили, что вы который день не ходите на завтрак. Вы заболели, баронесса?
  - Нет, месье, - я отрицательно качнула головой. - Я здорова и готова к поездке в Тулон. Его Сиятельство сказал вам, что я хочу поехать с вами?
  - Какая поездка, мадемуазель? - воскликнул шевалье. - Не хочу я на свою совесть такой грех брать!
  - Грех? - всё же от недосыпа соображала я плохо.
  - Вы же по дороге скончаетесь от истощения! - объяснил управляющий. - Хотите в Тулон? - я интенсивно закивала. - Тогда сейчас же идите на кухню, раз в столовой завтракать не желаете. Хорошенько поешьте, а потом возвращайтесь к себе в комнату и спите до обеда. Позже можете подумать над списком необходимых покупок. Но без этого вашего, - месье Моро неопределённо покрутил пальцами над головой и выговорил по слогам, - эн - ту - зи - а-а-аз - ма. Вы меня поняли, мадемуазель Мария?
  Вздохнула, покивала. Поняла конечно, и спорить не о чем, ибо прав шевалье. Отдохнуть надо. От недосыпа синяки под глазами. От пыли, солнца и ветра потускнели волосы, а от работы, за которую я хваталась без перчаток, огрубели руки. Мне хочется встретиться с Иваном и произвести на него впечатление. В таком виде точно… произведу. Только не то, которое хочется.
  Значит, беру выходные. Поем, отосплюсь и попрошу умницу Абель помочь с масками, маникюром и прочими доступными женскими радостями.
  - Спасибо, месье Моро. Я всё сделаю, как вы сказали… - пообещала я и побрела завтракать.
  Глава 34. Дорожная
  « - Я не был на море…
  - Ладно, не заливай… Ни разу не был на море?
  - Не довелось. Не был».
  Достучаться до небес.
  Вот и я не бывала, хоть и ночевала рядом с ним.
  Путешествовать в графском экипаже было намного приятнее, чем в дилижансе.
  Ехали быстро. Небольшую элегантную карету, не отягощённую багажом и лишними пассажирами, лошади катили по укатанной дороге лёгкой рысью. Нашему быстрому перемещению также способствовал принцип почтовых станций. Накануне месье Моро отправил из замка несколько конюхов со сменными лошадьми, которые остановились дожидаться смены на станционных постоялых дворах на протяжении всего нашего пути до Тулона. Ко времени прибытия экипажа запасные лошади успевали отдохнуть, и слуги меняли уставших животных на свежих чуть ли не со скоростью технических нормативов пит-стопа. Мы, пассажиры, едва-едва успевали ноги размять и до уборной дойти.
  - Назад поедем так же. Пока в городе будем заниматься делами, лошади и конюхи успеют отдохнуть, - объяснял мне шевалье. На мой вопрос, почему меняют не только животных, но и людей, месье Моро тоном заправского учителя рассказал: - Проверено, что когда свежей упряжью управляет отдохнувший кучер, поездка становится более безопасной.
  А я что… я только «за».
  В экипаже ехали втроём. Помня о том, что девушке неприлично без сопровождения путешествовать в компании с мужчиной, я в качестве компаньонки и консультанта по вопросам закупок пригласила с собой экономку - мадам Пэти. Вышедшая проводить нас мадам Полли, недовольно сунув корзинку с припасами в руки женщине, стрельнула лукавым взглядом на шевалье. Мне же заботливая кухарка наказала беречь себя и не забывать вовремя есть.
  - Ий-хо! - по-разбойничьи крикнул кучер, едва мы устроились на удобных сидениях кареты, щёлкнул кнутом, и экипаж стремглав рванул с места.
  В предрассветных сумерках за окном замелькали смазанные скоростью пейзажи. Опять ничего не увижу, разочарованно вздохнула я, прикрывая глаза, чтобы от пролетающих картинок не закружилась голова. Мне показалось, я только-только смежила веки, а моя компаньонка уже трясла меня за плечо:
  - Мадемуазель, не хотите прогуляться?
  На стройке, где работы осталось всего ничего - только навести порядок, убрать строительный мусор, выровнять и замостить дорожки, а потом установить садовые скамейки и посадить растения, - бывала только по утрам и не дольше часа.
  Потом я работала в кабинете с планами помещений и эскизами будущих интерьеров, по ним и составляя списки необходимых покупок.
  В мои же личные планы добавились ещё и ежедневные сеансы по восстановлению былой красоты. Для этого я смиренно отдавала себя в руки Абель. Представить не могла, сколько различных косметических процедур существует на свете! Одних масок для волос моя горничная назвала больше двух десятков. Слава богу, что на мои косы наносили всего три. Даже пену и масло для ванны девушка подбирала с серьёзностью умудрённого опытом алхимика.
  Благодаря её стараниям, вкусной еде и отварам мадам Полли, которые я пила после ужина, а потом спала всю ночь как младенец, уже через четыре дня моё отражение в зеркале перестало напоминать умертвие. И сейчас я ехала в Тулон полностью довольная своей внешностью. Лёгкий загар, слегка позолотивший кожу лица и рук, меня, в отличии от Абель, не расстраивал. Всё же мои представление о красоте отличаются от канонов местной аристократии.
  А ещё перед отъездом мне пришлось навестить матушку графа, о существовании которой, если честно сказать, я успешно забыла.
  Почтительный реверанс, глаза в пол и тихое:
  - Добрый день, Ваша Светлость, - зачем будить лихо, если спит тихо.
  Не спрашивать же её с порога: «Зачем звала?».
  - Добрый, добрый, - недовольно проворчала старуха, словно это не она меня к себе позвала, а я на аудиенцию к ней напросилась. - Говорят, ты в Тулон собираешься?
  - Да, еду. Необходимо купить… - начала было я объяснять причину путешествия, но кто бы меня слушал.
  - Неинтересны мне твои необходимости, когда у меня своя есть, - стукнула посохом в пол графиня, обрывая меня. - Вот тебе адрес аптекаря. Он много лет мне мази, притирания и сборы травяные делает. Раньше сам привозил, а сейчас, сморчок старый, из норы своей не выползает, - старуха сделала паузу, наверное, с очередным приступам боли справлялась, потом хрипло захихикала. - Даже себя вылечить не может, а людей пользует.
  По властному жесту графини от стены отделилась служанка, напоминавшая тень - серая, незаметная, бесшумная, - с поклоном подала мне мешочек, мелодично звякнувший монетами, и свёрнутый листок бумаги.
  - Всё, ступай, баронес-с-с-са… Да поторопись. Мои лекарства давно закончились, а отвары местных знахарок мало помогают.
  Ещё один реверанс, и я с удовольствием вывалилась из покоев старой графини. Какая же она… трудная. Наверное, неспроста граф такой холодный и сдержанный.
  Мамочкино воспитание? Что-то мало он напоминает человека, сумевшего влюбиться с первого взгляда. Или это местная романтичная легенда?
  О чужой романтике думалось плохо. Мне бы со своей совладать. С каждым оставшимся за спиной километром сердечко билось сильнее. И как я себя ни успокаивала, что особенное отношение ко мне торгового представителя - это всего лишь мои фантазии, а Иван Фёдорович просто хорошо воспитанный, безупречно выполняющий свои обязанности молодой человек, но умирающая последней надежда румянила щёчки и заставляла нервно комкать кружевной платочек.
  Даже мадам Пэти, удивлённая моей нервозностью, несколько раз пристально посмотрела на меня, пытаясь понять причину происходящего. В ответ я успокаивающе ей улыбалась, при помощи дыхательной гимнастики на несколько минут брала себя в руки, но… вскоре всё начиналось снова.
  Всё прошло само собой, как только вышла из экипажа во дворе городского графского дома. Усталость, любопытство, обустройство на новом месте - всё это отвлекло от душевных метаний.
  Дом был полной противоположностью замку. Стоя в глубине сада и среди сгущающихся сумерек белел он сказочным дворцом Фаты Морганы. Наверное, завтра при свете солнца волшебное очарование исчезнет, но сегодня здание словно парило в воздухе.
  - Какая красота! - ахнула я, рассматривая архитектурное произведение искусства.
  - Это подарок графа жене на пятилетие свадьбы. Правда, строить дом, обустраивать сад и парк начали чуть ли не со дня помолвки. Её Светлость очень море любила, и из окна её спальни можно было любоваться рассветами, а из спальни графа - закатами. В конце сада есть удобная лестница, ведущая на пляж, - как заправский экскурсовод рассказывал об усадьбе шевалье. - Жаль, что у нас мало времени и вы не сможете туда прогуляться.
  Ему жаль… А мне-то как жаль! Я никогда в жизни не видела моря. И вот оно где-то рядом, а я не могу до него добраться. Может быть, встать завтра пораньше и сбегать посмотреть? Хотя бы одним глазком.
  - Добро пожаловать в Белое Крыло, - поклонился нам пожилой дядька в генеральской форме.
  Именно так я оценила ливрею встречающего нас лакея. Блестящие пуговицы, позументы, лампасы… Сам преисполнен важности и значимости. Прямо «ух!». Так и хочется в низком реверансе присесть, как перед королём.
  А какое название у поместья красивое: «Белое крыло». Ну да, чем-то строение напоминает крыло. Высокое с одной стороны, с другой плавно спускается до самой земли. Наверное, отсюда и ощущение полёта.
  В мои покои меня провожали горничная и лакей, нёсший саквояж. Почётный караул, иронизировала я, идя по коридору, украшенному картинами и вазами. Всё же насколько проще в замке. Там обстановка не выставочная, на которую только смотреть можно, а практичная, в которой легко жить. Может, потому что и сам замок, и обитатели его ближе к земле пребывают? В смысле трудятся они там, а это место для отдыха.
  Комнаты, выделенные мне, удивили тем, что были точной копией тех, что я занимала в замке. Даже обивка мебели и обои были идентичны. Заглянув в ванную комнату, убедилась, что и медная лохань так же блестит в свете магических светильников начищенными боками.
  Утреннее свидание с морем я проспала. Горничная меня к завтраку едва добудилась. Вот это я расслабилась! - удивлялась себе, любуясь морским пейзажем через распахнутое окно, пока местная помощница расчёсывала и укладывала мне волосы в повседневную причёску.
  Вот оно какое, море. Огромное, безбрежное, своей синевой с небесной слилось. Солнечные блики, словно стая золотых рыбок, на поверхности резвятся. Загадать бы желание. Всего одно, но чтобы сбылось обязательно.
  Я крепко зажмурила глаза, сжала кулачки и прошептала по-русски:
  - Хочу сегодня встретиться с Иваном Фёдоровичем, и пусть он будет рад нашей встрече.
  - Вы что-то спросили, мадемуазель? - не поняла меня служанка.
  - Нет. Просто я молилась.
  Глава 35. О море, покупках и сбывшихся желаниях
  «Я пытаюсь жить так, чтобы ни о чем не жалеть, я всегда выбираю ту дорогу, к которой меня толкает мое желание. Я иду за своей мечтой, а это - единственно верный путь». Даррен Аронофски
  И как же хорошо, когда путь, который ты не выбираешь, всё равно приводит к желаемому.
  В этот раз город мне показался совершенно другим.
  Оттого ли, что уже полностью освоилась в новом теле и сознание не было в шоке от переноса и новизны, а может потому, что не бродила несчастной потерпевшей, какое-то время провалявшейся в придорожной пыли, всё выглядело иначе. Я ехала ухоженной барынькой в открытом графском ландо, и остроконечная крыша мэрии более не представлялась мне шпилями замка, а брусчатка перестала быть дивом дивным.
  Намного больше меня удивляло то, что везде, куда ни повернись, я видела или море, или горы. Сам порт с множеством кораблей, причалов, складов, пакгаузов теснился вдоль бухты, город же раскинулся на пологих склонах гор, между которыми вилась широкая дорога. Городское поместье графа находилось в самом богатом районе, на небольшом плато, тянущемся вдоль моря, но в стороне от шумного порта.
  Со своего места в экипаже я любовалась прибрежными пейзажами. В перспективах улиц, спускающихся к центру города, между садами, пока ещё не покрытыми густой листвой, между богатыми домами виднелись то ярко-синие кусочки морской глади, то захватывающий дух простор с бесконечной линией горизонта. Даже не понимаю, как мне прошлый раз удалось не заметить это чудо?
  Вспомнилось, как в колледже на лекции по психологии препод рассказывала - если в картине мира человека что-либо отсутствует, человек этого попросту не видит. Как пример был приведён следующий факт: люди диких племён, живущие в дебрях Амазонии и Африки, не видят пролетающих над их головами самолётов. Точно так же чуть ли не в упор не увидели первых европейских кораблей коренные жители Америки. И не потому, что у них плохое зрение, а просто в их понимании такого нет и быть не может. «Белая слепота» - так, кажется, называется этот феномен. Наверное, я была поражена такой слепотой. Сознание хотело выжить, а не красотами любоваться. Иначе никак не могу объяснить то, что слова «порт», «море», «приплыла на корабле» так и не дошли до моего сознания в тот день. Я их отчётливо слышала и рассказ о путешествии Машеньки отлично помню, но поняла и приняла эти слова только сегодня утром, распахнув шторы и замерев от невероятной картины утреннего моря.
  Сейчас я уже немного успокоилась, прошло желание хватать каждого встречного за руку, трясти и тыкать пальцем в сторону окна: «Смотрите, там море!», а в первые минуты едва удержалась, чтобы не наброситься на горничную. Вот смеху было бы: девица, приплывшая в Тулон на корабле, наконец-то увидела море. Но голова по-прежнему, словно стрелка компаса, поворачивается в сторону голубой дали, как только наше ландо выезжает на открытое место.
  За покупками мы отправились втроём. В который раз мысленно похвалила себя за то, что додумалась пригласить в поездку мадам Пэти. Деятельная женщина по приезде быстро познакомилась и сдружилась со своей городской коллегой и принялась выспрашивать, где лучше всего делать покупки. В свою очередь, новая приятельница решила, что лучше не рассказать, а поехать с нами - ведь многие торговцы или давние знакомые, или в какой-то степени родня и могут сделать приличную скидку таким покупателям, как мы.
  Лёгкую белую ткань для летних занавесей на террасу мы купили прямо со склада по образцам, закреплённым на рамках. Достаточно было ткнуть пальчиком и сказать: «Хочу вот это», и нам сняли со стеллажей и отложили на тележку три толстых рулона, упакованных в более грубую ткань. Ещё и пообещали немедленно доставить выбранное в «Белое крыло», если не желаем посмотреть и прочие товары. Вот, к примеру, великолепные льняные скатерти и салфетки из Р?ссии. Все знают, что лучших изделий изо льна нет во всём мире. Товар прибыл недавно, и выбор ещё есть. Например, скатерти нужного размера. Какие желаете?
  В результате практически весь текстиль мы купили в одном месте, не мотаясь по городу и не боясь попасть на время сиесты. Ну и что, что весна, а не жаркое лето? Сиеста - это почти так же свято, как матушка Триединого. А святынями пренебрегать нельзя.
  Когда мне объявили, что за посудой мы тоже поедем на склад, а не на центральные улицы города, я только вздохнула. Не выполнят моего желания золотые солнечные рыбки. Что Ивану Фёдоровичу в таких местах делать? Но капризничать не стала - обещала же графу не выходить за рамки бюджета, так что к выбору чайных пар, тарелок и стеклянных бокалов подошла со всей ответственностью.
  - Мадемуазель, посмотрите, какие прекрасные чашечки из синского фарфора. Они настолько тонкие, что светятся!
  - Месье, я покупаю посуду не в дамскую гостиную, а в придорожную таверну. Да, мы планируем, что у нас будут пить чай и утончённые аристократки, но, боюсь, чаще обслуживать будем менее элегантную публику. Поэтому давайте рассмотрим другие варианты.
  - Конечно, конечно… А синский фарфор точно не интересует?
  Общение с этим купцом у меня сразу не заладилось. То ли оттого, что настроение испортилось, то ли дядька был излишне навязчив, но поймала себя на мысли, что очень сильно хочется выхватить из рук продавца эту несносную чашечку и запустить ею в стену. Чтобы вот прям так - дзинь! - и мелкие осколки по всему помещению.
  - Мария Павловна? - раздалось за спиной в тот момент, когда я уже непроизвольно потянулась за ненавистной посудой.
  Резко обернувшись, чуть носом не ткнулась в грудь Ване… э-э-э-э, нет! - Ивану Фёдоровичу.
  - Господин Ружинский? - удивление получилось абсолютно искренним. Встреться мы с ним на центральной улице, вряд ли бы так натурально получилось, а здесь, где я никак его не ожидала увидеть, очень даже.
  Мои дамы, увидев рядом со мной постороннего мужчину, тут же вспомнили, что на них лежат обязанности дуэний. Встали рядом, плечом к плечу на защиту чести юной баронессы.
  - Дамы, позвольте вам представить моего земляка. Месье Ружинский, торговый представитель Р?сской империи во Франкском королевстве. Он очень мне помог, когда я прибыла в Тулон, за что я крайне благодарна. Как говорят у нас - прошу любить и жаловать.
  Представила и сделала шаг назад, давая возможность моим компаньонкам самим пообщаться с молодым человеком. За его душевное спокойствие я не переживала. Не таков «торговый представитель», чтобы не отбиться от двух тётушек. Зато у меня появилось время прийти в себя от неожиданной встречи, получше рассмотреть Ивана и подумать, что же делать дальше.
  Иван был точно таким, каким я его помнила. Кажется, такой тип фигуры, какой был у моего знакомого, называется атлетическим. Не массивный, но видно, что тело тренированное и гибкое. Любезен, но не приторно, а по-мужски. Сдержан в движениях и словах. И глаза… Серо-стальной цвет слегка менялся в зависимости от настроения и освещения, а выражение всегда внимательное, изучающее. Даже когда комплименты говорил моим дуэньям.
  - Всегда увидишь, если знаешь, куда смотреть, - говорила мне бабуля.
  И я, помня её наставления, смотрела и видела, что не в того я влюбилась, ох, не в того…
  Поняв, что окончательно осознала и призналась себе в чувствах к Ивану, я чуть было не застонала. Это что, судьба женщин нашего рода - влюбляться «не в тех» мужчин? Он же авантюрист и искатель приключений, а я мечтаю о тихом семейном уюте. Даже если взбредёт ему в голову, в чём я очень сомневаюсь, жениться на мне, то не усидит он долго рядом. Поскачет искать приключения на свою пятую точку, оставив меня с разбитым сердцем и парой-тройкой детишек.
  Но вероятнее всего, поматросит и бросит. Не в плане того, что обесчестит деву - он слишком благороден для такого - но сердечко разобьёт. Как там Александр наш Сергеевич писал: «Меня обманывать не надо, я сам обманываться рад»? Точно обо мне… Дура ты, Машка! - приласкала я саму себя за осознанный неправильный выбор.
  Да о каком выборе речь-то веду? Нет же никого рядом мужеского полу, на кого можно было бы с интересом посмотреть. Учителей граф привез, словно специально подбирал - даже не в отцы, а в дедушки мне годятся. Капитан стражи давно и счастливо женат. Шевалье мне тоже не по возрасту, да и с Полли у них, кажется, дело сладилось. С обслугой или рабочим людом романы крутить мне по статусу не положено. Так что не для кого сердечко беречь.
  Тем временем Иван Фёдорович вырвался из цепких лапок ушлых тётушек, которые, удовлетворившись опросом, пошли выбирать посуду и оставили нас без пристального пригляду: стоим мы на виду у всех, расстояние приличествующее сохраняем, беседуем мирно, без эмоций - значит можно.
  - Никак не думала вас здесь встретить, - повела я рукой, имея в виду большой зал, где были выставлены образцы разнообразной посуды.
  - Случилось так, - улыбнулся Иван кому-то из дуэний за моим плечом. - Посол в Париже приём большой планирует, а сервиз, что в наличии имеется, маловат оказался. Попросил присмотреть что-то подходящее и порталом грузовым отправить, - увидев, что мои прекрасные брови от слов о портале взметнулись в удивлении, господин Ружинский объяснил: - Париж город дорогой, а посол наш, не в обиду ему будет сказано, господин прижимистый. Каждую копейку считает. Вот и решил, что покупка в Тулоне даже оправдает пересылку порталом. - Пауза, разглядывание причудливых узоров на тарелках и после этого вопрос: - Как вы, Маше… простите, Мария Павловна? Я не понял, почему гувернантка посуду выбирает? В замке тоже к какому-то торжественному событию готовятся?
  - Не совсем в замке… Да и я больше не гувернантка…
  - Граф сделал вам предложение? - нахмурившись, резко спросил Иван.
  Ой, чего он надумал! Интересно, откуда такие выводы? Прям больше нет никого, кроме меня красивой, чтобы графьям вдовым жениться. Но подразнить господина торгового представителя всё же хотелось. За то, что на письмо моё не ответил, за предположение это дурацкое.
  - Да, сделал. От которого я не смогла отказаться. Ибо положение моё было безвыходно. - Иван стянул губы в куриную гузку, и я поторопилась объяснить, как обстоят дела на самом деле. - По возвращении в замок Его Светлость не захотел оставить меня гувернанткой. У меня же, как вы знаете, ни опыта, ни рекомендаций нет. А так как идти мне было некуда, я выпросила себе должность управляющей придорожной таверной, которую как раз начинали строить. Через декаду предстоит то самое событие, о котором я сказала. Открытие. Приезжайте, оцените, может, потом порекомендуете знакомым, друзьям и, конечно же, землякам, что будут путешествовать в нашу сторону.
  - Так вы в таверну посуду покупаете? - облегчённо выдохнул Иван. - А я было подумал, что опоздал.
  - Куда? - я для того, чтобы хоть чем-то занять руки, взяла и покрутила в руках чашку, расписанную аляповатыми цветами.
  - Попросить вашей руки, - последовал ответ.
  Дзинь! Всё же исполнилось моё желание раскоцать чашечку. Хорошо, что эта была из дешёвых, а не из синского фарфора.
  Глава 36. К чему бьётся посуда?
  «Если чашка разбилась об пол - скоро произойдут неожиданные и благополучные события». Примета
  У меня вопрос: Скоро - это когда? А благополучие для кого?
  Это «дзинь!» прозвучало как сигнал к тишине. В большом зале все замолчали и обернулись на нас.
  Ну всё… - расстроенно подумала я. - Сейчас набегут, начнут претензии предъявлять, обвинять в косорукости. Такой момент романтический испортила…
  Народ действительно набежал. В мире, где так мало развлечений, любое мало-мальское происшествие - событие. Ну как, народ… Человек пять покупателей, до этого лениво бродящих по рядам средь выставленных образцов, столько же приказчиков, мои дуэньи и сам хозяин с чашечкой синского фарфора в руках.
  Я уже воздуха в грудь набрала для извинения и обещания оплатить убытки, когда он, заглядывая мне в глаза, участливо спросил:
  - Мадемуазель, вы не пострадали?
  - Да вот… - начала было я, но тут вступился Иван.
  - У баронессы Вежинской голова от духоты слегка закружилась. Мы сейчас на свежий воздух выйдем, и всё наладится. Обопритесь на мою руку, Мария Павловна.
  Но хозяин склада энергично замахал руками:
  - Нет-нет! Не двигайтесь! Под ногами осколки, вы можете пораниться! Сейчас пришлю уборщика, он заметёт их, потом пойдёте. Подождите минутку!
  - Вот ещё… глупости, - фыркнул Иван, подхватил меня на руки и понёс к выходу.
  - Месье! Месье, - закричал нам вслед купец. - Там справа беседка есть. Присядьте, а я слугу пришлю с водой.
  Что происходит? Я с трудом удерживала челюсть в нормальном состоянии, чтобы она не отвалилась, демонстрируя всем, в каком шоке я нахожусь.
  Мне только что сделали предложение, потом извинялись за то, что я разбила чашку, теперь носят на руках. Мамочка дорогая, я сплю?
  На руках было уютно, но неловко. Всё же я не Дюймовочка. Во мне роста метр семьдесят пять и килограмм восемьдесят живого веса плюс одежда. Надорвётся жених такие тяжести таскать.
  Жених… слово-то какое смешное.
  - Иван Фёдорович, отпустите меня немедленно! Люди смотрят…
  Поставил на пол, за руку придерживает, и тут я вспоминаю, что тело Машеньки Вежинской, доставшееся мне в наследство, вполне изящное и весит от силы килограммов пятьдесят вместе с одеждой. Но не проситься же назад… на ручки.
  Тут еще и запыхавшиеся дуэньи догнали нас.
  - Мадемуазель, месье, что случилось?
  Спрашивали они хором, обращаясь к тому, кто больше понравился. Городская экономка (кстати, так и не знаю как её зовут) ко мне, а мадам Пэти - к торговому представителю.
  Пришлось Ивану ещё раз повторять объяснение:
  - У Марии Павловны закружилась голова, и она уронила чашечку, которую держала в руках. Я и вынес девушку на свежий воздух.
  - А отчего голова-то закружилась? - не поняла мадам Пэти.
  - Это, наверное, я виноват. Сделал баронессе предложение руки и сердца. Вот она и смутилась.
  Всё же местные тётки слабее - они свои челюсти удержать не смогли. Стояли, приоткрыв рты, и непонимающе хлопали ресницами.
  - Пройдёмте в беседку, - предложил Иван. - На проходе стоим. Мешаем.
  По глоточку цедя прохладную воду с лимоном, я слушала, как выговаривали дуэньи Ивану за нарушение всех правил приличия.
  - Месье Ружинский, вы же должны понимать, что так нельзя! Мадемуазель Мария хоть и без родственников и опекунов, но не одинока. У нас в замке её очень ценят, уважают и любят. Можно было прежде к Его Светлости графу де Венессент обратиться, или хотя бы к господину управляющему, шевалье де Моро. Он сейчас в Тулоне, с нами по делам приехал. Что ж вы так… с наскоку-то? Всё же баронессу сватаете, не белошвейку безродную.
  Иван, в глазах которого скакали бесенята, внимал, кивая с самым покаянным видом, признавая свою вину перед нарушенными правилами приличия, но мою свободную руку держал хоть и нежно, но крепко. Давал всем понять, что своего он не упустит.
  - Мадемуазель Мария, вы-то что молчите? - вдруг строго обратилась ко мне экономка городской усадьбы.
  Теперь всё внимание на мне сосредоточилось, ещё и «торговый представитель» масла в огонь подлил:
  - Да, Мария Павловна, что ж вы молчите? Ответьте, согласны ли вы принять мою руку и сердце?
  Тут он опустился передо мной на одно колено, жестом фокусника чуть ли не из воздуха достал кольцо и протянул мне. Кольцом это ювелирное изделие называть было неверно, ибо это был Перстень. Массивный, с тёмно-зелёным камнем в замысловатой оправе. Явно древний, дорогой и… магический. Его мощную магию почувствовала, лишь мельком взглянув на камень, играющий внутренним светом.
  От происходящего у меня мурашки побежали по телу, похолодели пальцы рук и ног, и я - какое счастье! - потеряла сознание.
  Проснулась я в комнате, выделенной мне в Белом крыле. Именно проснулась, а не пришла в себя. Повертела головой, боясь ощутить боль или головокружение, но чувствовала себя прекрасно. Горничная, сидевшая с шитьём в кресле у окна, заметила мою активность и вместо того, чтобы поприветствовать или спросить о самочувствии, бросилась к двери.
  Испугалась, что ли? - подумала я и попыталась подняться.
  - Нет-нет-нет!!! Лежите, сударыня! - остановил меня смешной человечек, похожий на Оле Лукойе из мультика, ртутным шариком вкатившийся в комнату.
  Такой же полненький, с очочками на толстом носу, с такими же пушистыми белыми волосиками, окружающими лысину. Даже одежда была похожа: короткие штанишки, белые чулки, башмаки с пряжками, расстёгнутый сюртук и под ним яркая жилетка. Он опустился в кресло, стоявшее у моей кровати, взял меня за руку и прикрыл глаза.
  Пульс, кажется, по-другому считают, - подумала я. - Хотя кто их, местных эскулапов, знает. И дядька этот, может, вовсе не доктор, а так… рядом проходил.
  - Скажите, сударыня, как вы себя чувствуете? - аккуратно укладывая мою руку на одеяло, спросил человечек.
  - Недоумеваю, - улыбнулась я собеседнику.
  - Отчего же? - взгляд поверх очков изучающий и чуточку лукавый.
  - Представляете, просыпаюсь я в своей комнате, в своей постели, вижу, как горничная бросает своё рукоделие, вскакивает и убегает. Вместо неё появляетесь вы и мало что не велите вставать, но берёте за руку, ещё и вопросы задаёте, - я сделала «страшные» глаза и, понизив голос, трагично прошептала: - И даже не представились! - Продолжала я уже без актёрства: - Я, конечно же, догадалась, что вы, месье, доктор…
  Но гость отрицательно потряс головой:
  - Я целитель, мадемуазель. Исследую и лечу магические потоки человека. Ваша магия проснулась недавно? Как я вижу, не больше трёх месяцев назад. И вас никто не обучал, как правильно пользоваться даром? Обращались к дару нерегулярно? Раздражение, чрезмерная активность, нарушение сна было? - я подтверждала предположения, а тот грустно кивал. - Хорошо, что приступ случился с вами в Тулоне, а месье Ружинский знает, к кому обратиться. Правда, меня удивляет другое… Природный дар у вас скромный. Такого отката не должно было быть. - Посмотрел на меня и, склонив голову к плечу, спросил чуть ли не шёпотом: - Скажите, милая барышня, а не колдовал ли кто очень-очень сильный недавно рядом с вами?
  Кивнула. Было такое. Но то, что это драконы магией баловались в шаговой доступности и дух-хранитель эксперименты ставил, говорить не стану. Всё равно не поверит. Но, похоже, целителю и говорить не надо было. Он так радостно всплеснул ладошками и посмотрел на меня, словно я рождественский подарок.
  - Вы их видели? - глаза горят, очки на самом кончике носа каким-то чудом держатся, кулачки сжал. Фанатик! Ей-богу, фанатик!
  - Только почувствовала сильный магический фон рядом, и всё, - натягивая одеяло повыше, ответила я.
  - А где это было?
  - Не могу точно сказать, - не хотелось мне выдавать необычность Долины, поэтому легенду сочиняла на ходу. Наверное, если бы граф решил изучить природу уникальности своей земли, то давно уже этот дядечка у него по замку бы бегал, а не в приморском городе обитал. - Это случилось, когда я на дилижансе ехала в Драгиньян. Ночью экипаж остановился, я проснулась, тут меня и накрыло. Я даже не поняла, что случилось, думала, приснилось что-то. Потом повозка тронулась, и я вновь уснула и даже забыла о произошедшем. Через несколько дней во мне проснулся дар.
  - Всё именно так, как я и описал в трактате «О передаче магии»… - начал было целитель, но, увидев, что я молитвенно сложила руки, оборвал сам себя. - Понимаю, это неинтересно юной мадемуазель. Это для учёных мужей доклад. С вами же, сударыня, всё в порядке. Каналы проверил, потоки стабилизировал. Но в храм всё же сходите. Пусть вам дар на браслете отметят и объяснят правила владения силой.
  Чудаковатый дяденька выбрался из кресла, поклонился и направился к двери. Там остановился, повернулся и строго погрозил пальцем:
  - Сегодня не вставать!
  Через несколько минут после ухода целителя в комнату заглянула мадам Пэти.
  - Мари, вы не будете возражать, если и месье Моро навестит вас?
  Не буду, просто соблюдая приличия - черти бы их взяли! - натяну одеяло до самого носа. Но визит меня не обрадовал.
  - Мадемуазель, мы пришли попрощаться. Рано утром возвращаемся в замок. Негоже, что два человека, пребывающие на столь ответственных должностях, сутствуют больше трёх дней, - торжественно возвестил управляющий. Экономка поддакнула. - Дела мы полностью закончили. Наши любезные экономки товары по списку закупили. Больше в Тулоне нас ничто не держит.
  - А я? - пискнула из-под одеяла я, чувствуя себя брошенным котёнком.
  - Вам мэтр Готье рекомендовал покой и…
  - Нет! - я резко села, наплевав на приличия. - Поеду с вами! Чувствую себя отлично, и нет причины разлёживаться.
  - Но, мадемуазель… - начала было мадам Пэти.
  Шевалье прервал её, мягко положив руку на плечо:
  - Баронесса не ребёнок и, надеюсь, понимает, что делает.
  На этом они попрощались и вышли. А я осталась с серьёзным вопросом к самой себе: почему я бегу от ответа?
  Иван мне приятен, интересен и нравится. Я уже честно призналась самой себе, что влюблена в него. Отчего же я не хочу дать ему прямой ответ? Вспомнились слова песенки из фильма о мушкетёрах: «Я не сказала "да", милорд. Вы не сказали "нет"». Не хочу отказывать, но и согласиться не могу. Как можно согласиться принять столь серьёзное предложение после нескольких часов знакомства и… письма, оставшегося без ответа.
  Это меня и останавливает. Письмо, в котором я описала своё печальное положение, мало что не повлекло за собой спасательной экспедиции, но даже и ответа на него не было.
  А при встрече… хотя бы извинился, типа, прости, родная, никак не мог, служба, знаешь ли… Ни слова! И колечко-то магическое. Уверена, что фиг потом помолвку расторгнешь.
  Нет! Бежать! Бежать под защиту надёжных стен замка. Там мне есть чем заняться, там детям нужны мои сказки и вечерние посиделки. Там дух-хранитель неприкаянный… Бежать!
  Я выпуталась из одеяла, подошла к окну. Море… так я и не добралась до него. Жаль, конечно, но хотя бы увидела. Всё равно купаться ещё рано, - утешила себя и закрыла окно.
  Похолодало…
  Глава 37. Не царевна и не лягушка
  «В каком бы уголке мира ты ни оказалась, я буду искать тебя». Цитата из аниме «Твоё имя».
  Интересно, так только в книгах и кино говорят или в реальной жизни тоже бывает?
  Обратная дорога пролетела незаметно. Большую часть пути я спала, восстанавливая силы, что дал мне этот мир. Физические, эмоциональные и магические. Когда же бодрствовала, старалась не думать о том, что бегу от Ивана.
  Прямо как царевна-лягушка, - мысленно ругала я себя. - Ищи меня, Иванушка, за тридевять земель… Только будет ли искать?
  И вдруг среди медленных тоскливых дум прилетела бесшабашная до отчаянности мысль, взбодрившая и душу, и тело. Это же не трусливое бегство, а проверка господина торгового представителя на серьёзность намерений. Я не девица из сказки, злодеем похищенная, где искать меня, знает. Захочет ответ получить на свое предложение - найдёт возможность встретиться, а нет… Тогда нет.
  Приняв решение, словно сбросила тяжесть с плеч. Отступила печаль, и завтрашний день перестал казаться непонятным и безрадостным. Мне не безразлично, как Иван ко мне относится, но не понимаю я выражения «моя половинка».
  По-моему, любой человек самодостаточный и цельный. Иначе как жить? До судьбоносной встречи с тем самым, единственным, себя неполноценной считать? А если «половинка» уйдет, умрёт, разлюбит - опять инвалидность моральная? Нет уж! Не нужна мне такая болезненная зависимость. Пусть мой мужчина дополняет моё счастье, а не заменяет его, будучи светом в окошке.
  - Мадемуазель, вы словно выздоровели в одну минуту, - констатировал наблюдавший за мной месье Моро. - Лицом посветлели, румянец появился, глазки заблестели…
  - Так и есть, - подтвердила я. - Вылечилась от грустных мыслей.
  Только мадам Пэти посматривала на меня, недовольно поджимая губы. Не одобрила она моего поспешного отъезда из Тулона. Экономка, не посоветовавшись со мной, пригласила Ивана в Белое крыло к обеду, а я с рассветом упорхнула, выказав себя легкомысленной особой. С её точки зрения.
  Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, в замке меня ждали. Авелин с радостным визгом повисла у меня на шее, Инес прижалась, словно год не виделись, даже мнящий себя взрослым Гильом сделал быстрый шаг навстречу, но в последнюю минуту сдержался и только почтительно поклонился.
  - Я тоже по вам соскучилась, - шептала я в макушки девочек и приветливо улыбалась виконту.
  А ещё я была довольна тем, что вчера самые первые покупки были сделаны в магазине товаров для детей. Отложи я это на конец дня, не смогла бы сегодня порадовать встречающих подарками.
  Вот старую графиню придётся огорчить. Аптека была закрыта. Я настойчиво дёргала шнурок колокольчика, даже попыталась что-то рассмотреть через пыльное стекло витрины, но никакого движения внутри помещения не было, и, соответственно, дверь никто не отворил. Спросить о хозяине тоже было не у кого. Улица словно вымерла. Пожала плечами, подумала, что заедем на обратном пути, но не сложилось…
  - Мадемуазель Мария, а вы нам сегодня сказку расскажете? - после ужина робко спросила Авелин.
  После долгой дороги я могла бы сослаться на усталость и пойти отдыхать, но спать мне не хотелось, и мы с воспитанниками гурьбой, наперегонки, помчались в гостиную Детской башни. Тем более что я знала, какую сказку им сегодня расскажу.
  - Жил-был царь, и было у него три сына. Василий-царевич, Фёдор-царевич и младший Иван-царевич. И вошли они в возраст, когда жениться пора настала. Вот только не было у парней невест. Никто не люб им был. Тогда позвал царь сыновей и приказал принести для них три лука и дать по стреле…
  Дети слушали с таким вниманием, что, казалось, дышат через раз. И когда сказка закончилась, сестрички внимательно посмотрели на Гильома.
  - Что? - не понял виконт.
  - А ты как себе невесту искать будешь? - слегка прищурившись, поинтересовалась Инес.
  - Не думал пока… - хмыкнул мальчик. - Но точно не стану из лука стрелять. Это царевичам сказочно повезло, что не попали ни в кого. А то пришлось бы или виру платить за убийство, или на умертвии жениться.
  Хохотали мы в тот вечер до слёз.
  На другой день к обеду подтянулся грузовой обоз, в котором прибыли покупки.
  А меня позвала графиня. Понимая, что мирно не разойдёмся, я как могла оттягивала этот визит. Но позвали, деваться некуда - пошла.
  - Меня не интересует, что аптека была закрыта! Я приказала тебе привести мои снадобья. Где они? - Взбешённая старуха орала, стуча палкой в пол. - Ты так глупа, что не смогла открыть дверь?
  - Аптека была закрыта изнутри на засов, и в помещении никого не было, - медленно, чуть ли не по слогам попыталась объяснить я.
  Но графиня не желала слушать. Она кричала, пыталась вскочить, чтобы наброситься на меня, но боль в суставах не давала ей такой возможности. Постояв немного и убедившись, что нормально разговаривать с невменяемой старухой нереально, положила на стол записку, кошелёк и не прощаясь вышла из комнаты.
  Она же больна! - думала я, шагая по коридору. - И поражены у неё не только суставы, но и мозги. Совершенно неадекватна. Почему граф ничего не предпринимает? Не знает, в каком состоянии находится его мать, или ему всё равно?
  Немного подумав, решила, что это дела семейные и вмешиваться не следует. У меня скоро открытие таверны и своих хлопот выше крыши.
  Например, название и указатели.
  Думаю, что затёртое и навязшее у всех на зубах в моей прежней жизни высказывание Христофора Бонифатьевича «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт!» работает и здесь. Поэтому трактиру необходимо запоминающееся, рождающее приятные ассоциации название. Какое-нибудь «Придорожное» или «Попутное» не годится. Как и разнообразные «У…»: У тётушки, У дядюшки, У замка, У обрыва. Хорошо звучит Драгиньян - гордо, непонятно, но оно уже занято самим замком. Два объекта с одним названием говорят об отсутствии фантазии хозяев.
  Мелькнуло в памяти название торта «Графские развалины». Эффектно, но как-то мрачновато, Его Светлость такое вряд ли одобрит. А вот пирожное можно объявить фирменным блюдом. Сложного в приготовлении ничего нет, зато выглядит эффектно. Дамы с удовольствием такой десерт будут заказывать под белое вино или кофе.
  Тут же появилась мысль, что надо будет плотникам замковым заказать доски для подачи сыра с логотипом таверны. А логотип - это название. Круг замкнулся. Хорошо бы вокруг таверны насадить какие-то вечнозелёные растения и наименование в их честь присвоить. Но в этом вопросе я без консультанта не разберусь.
  Пора выпускать нечисть.
  Предупредив капитана стражи, что немного задержусь в таверне, дождалась, когда рабочие разойдутся, а сторож уйдёт в дальний конец участка, и достала башмаки. Выложила на тарелки пирожки, захваченные из кухни, позвала своих помощников:
  - Домовой и дворовой, приходите скорей в новый дом. Угощенье принимайте, от бед, невзгод нас защищайте.
  Надо было бы и Рулу что-то сказать, но в мой примитивный стишок он не вмещался. Надеюсь, не обидится и тоже откликнется на приглашение. Над двумя башмаками на мгновенье повисло марево, и вот уже стоят передо мной дедушка Жюль и садовник Ланс. Домовой, считавшийся старшим в этой компании, огляделся, увидел, что парнишка-скотовод не откликнулся на мой призыв, нахмурился. Вразвалочку подошёл к башмаку, в котором тот «переезжал» на новое место, и со всей силы пнул его:
  - Ты чего это кочевряжишься, паразит? Тебя честь по чести пригласили, угощение приготовили, а ты…
  Рул выскочил из башмака, словно за ним рой ос гнался. Вытянулся перед стариком, как новобранец перед генералом, только глазами сонно хлопал.
  - Задремал… - промямлил он виновато и покосился на приготовленный пирожок.
  - «Задрема-а-ал!» - передразнил его Жюль. - В спячку бы тебя, там бы выспался. - А потом ко мне обратился: - Звала, хозяйка?
  - Звала. Вот, ребятушки, угощайтесь, - я указала на тарелки, - и принимайте хозяйство. Рул, отдаю тебе под присмотр участок с коновязью и бассейном, из которого будут животных поить. Тебе, дядюшка Ланс, отходят под власть все деревья, кусты, травы и цветы, что есть на участке сейчас, и те, что ещё посадим по твоему совету. Тебе же, дедушка Жюль, вся таверна под начало отходит. Хозяйство новое, какой порядок заведёте - так тут и будет. Я же обещаю вам ежедневное угощение и уважение. Время до открытия ещё есть, поэтому все замечания и советы принимаются.
  Рул, схватив пирожок, первым умчался осматривать свои новые владения. Жюль неторопливо оглядывался, а Лансу я объяснила, что конкретно хочу от него получить.
  - Нужно растение колючее, уплотнить зелёную изгородь по краю пропасти. Чтобы туда ни случайно, ни специально никто не свалился. А ещё я хотела бы какое-то не особо прихотливое вечнозелёное растение, по имени которого можно было бы назвать таверну. Но желательно, чтобы саженцы не стоили, как чугунный мост, и росли не по два сантиметра в год.
  - Эко завернула, - захихикал садовод. - Не как мост… Ха-ха-ха! - Ланс сдёрнул с головы шляпу, уткнулся туда своим большим носом и долго смеялся. Я терпеливо ждала. - Ты вот что, Хозяйка, потерпи до завтра. Я осмотрюсь, что и как тут растёт-цветёт, и тогда уже скажу.
  На том и сговорились. Завтра так завтра. Утро вечера мудренее.
  Глава 38. Подготовка к открытию
  « - Что-нибудь ещё? - спросил официант. - Достаточно, - сказал я робко. - Я и так задал вам столько хлопот. - Ладно, - сказал он решительно. - Принесу вам через пять минут. Он торжествующе посмотрел мне в глаза. Этим взглядом он давал мне понять, что делает уже что-то сверхневероятное. Люди ждут здесь годами, говорил его взгляд. Спят прямо на стульях. Изнывают от голода и жажды. В период ожидания обеда люди успевают влюбиться, пожениться, у них здесь рождаются дети. Дети подрастают и по меню учат азбуку. Потом они заказывают себе обед, ждут, и всё повторяется сначала…». Григорий Горин «Хочу харчо».
  Я такого в нашей таверне не потерплю. Рожают пусть в другом месте. У нас поели, попили - и поезжайте себе дальше.
  - Лавр! Мы назовём нашу таверну «Лавр»! Коротко, ёмко, звучно и запоминается легко. Любой человек, однажды побывавший у нас, увидев куст или лист лавра, вспомнит о том, как его здесь принимали. А встречать гостей мы будем на самом высоком уровне.
  - Почему лавр? - недоумевал шевалье, рассматривая мои эскизы логотипа.
  - Потому что это растение поэтов, героев и победителей. А ещё это символ целомудрия и непорочности.
  - То есть весёлых девиц здесь не будет? - хмыкнул кто-то из рабочих, слушавших мою горячую презентацию, но наткнулся на строгий взгляд месье Моро, смущённо замолчал и поспешил по своим делам.
  - Аромат лавра приятен людям, но непереносим для многих насекомых. Вырастив плотный зелёный разделительный забор, мы сможем избежать неприятных запахов со стороны коновязи, - продолжала вещать я. - Растение это вечнозелёное, и двор нашей таверны будет нарядным круглый год. А ещё гостям, купившим у нас продукты, можем в качестве визитной карточки вкладывать в упаковку маленькую веточку лавра.
  Управляющий смотрел на меня со снисходительной улыбкой. Ему очень нравилось моё отношение к делу, и он не переставал меня нахваливать графу.
  - Но не это главное, месье Моро, - перейдя к следующей части доклада, я чуть не зарыдала. - У нас нет людей, которые будут обслуживать гостей!
  Управляющий удивлённо вскинул брови. Вот-вот, я тоже так думала: полная Долина народу, выберу десяток молодых симпатичных парней, проведу им экспресс-курс - и дело в шляпе. Как бы не так! Симпатичных парней в деревнях хватало, но выросшие на пейзанских просторах, они не были заморочены условностями этикета и причудами политеса. Их словарный запас не отягощён такими выражениями, как: «Чего изволите?», «Сию минуту», «Рад служить» и прочими дежурными банальностями, которыми осыпают вышколенные работники общепита клиентов, надеясь на щедрые чаевые. Наши же парни даже кланяться толком не умеют и двигаются как… как слоны в посудной лавке.
  - Они всю посуду побьют и клиентов распугают, - объясняла я суть проблемы. - Нам нужны профессионалы. Но не грудастые девицы, готовые оказывать разнообразные услуги, и не дядьки, которым люди за годы службы ненавистны стали. Нам нужны юноши, знающие обхождение, и на которых приятно смотреть.
  - Запросы у вас, мадемуазель… - задумчиво протянул шевалье, поглаживая подбородок. Потом, словно что-то надумал, спросил: - А сколько человек нам надо?
  К этому вопросу я была давно уже готова:
  - Нам нужны три конюха на стоянку. Их можем из замка взять. Там особого обхождения не требуется, общаться они будут с кучерами. - Предвосхищая вопрос управляющего, объяснила, зачем так много: - Один в дневную смену, один в ночную работать будут. Третий на подмену. - Шевалье кивнул - разумно. А я продолжила: - Нам нужны три женщины лет сорока в дамскую комнату, с таким же графиком работы. - Одобрительный кивок. - Один садовник, два дворника. - Кивает согласно. - Пять официантов, два бармена и шашлычник.
  Глаза управляющего полезли на лоб.
  - Шаш… кто?
  Я долго думала о меню таверны. Придорожное кафе - это не городская ресторация. Особых разносолов заведомо никто не ожидает, как и блюд длительного приготовления. Быстро поел и поехал дальше.
  Тут-то и вспомнила, как с одногруппницами отмечали чью-то днюху. Собственно, день рождения был поводом сходить в шашлычную, потому что платили в складчину. А так как собрались спонтанно, то стол не заказывали и были готовы к длительному ожиданию своих порций.
  Но сочные, брызгающие горячим жиром куски мяса, нам принесли минут через пятнадцать после заказа. Шустрая девочка-официантка только-только расставила приборы, водрузила в центр стола плетёную корзинку с нарезанным крупными кусками пышным лавашом и блюдо с ассорти из квашеных овощей, щедро посыпанных маринованным луком. Мы ещё не успели разлить вино, как улыбчивый смуглый дядька в чёрной шапочке и такой же форменной куртке, в белоснежном длинном фартуке подошёл к нашему столу. В руке он держал веер из шампуров со свежеподжаренным ароматным мясом. Мы думали, что он сейчас положит их на свободную тарелку, но ошиблись. Началось действо: каждый шампур ставили на тарелку остриём вниз, а помощник повара, прихватывая мясо двумя кусками лаваша, стягивал его с вертела.
  Помню, чуть слюной не захлебнулась, наблюдая за процессом. Гонимая любопытством, я, утолив голод, пошла узнать, как так быстро мясо прожарилось.
  - Всё просто, дарагая! - приветливый дядька с лёгкостью сдал секрет. - Видишь? - он ткнул пальцем на стол, где под свёрнутой в несколько раз льняной скатертью лежала горка шампуров с нанизанным на них мясом. - Кагда врэмя ест, жарю до… эээ… чут-чут не гатов. И кладу сюда. Госты прышлы, я быстро-быстро дажарил и подал. Вам харашо, спасыбо, дядя Арам, сказали. Значит, и мне харашо.
  В тот день дяде Араму не только «спасибо» досталось. Чуть подвыпившие студентки, благодаря шашлычника за вкуснейшее мясо, ещё и чмокали в небритую щёку.
  - Прыхадыты. Ещё прыхадыты, дарагие, - улыбался нам повар, маша вслед рукой.
  Кажется, девчата ещё не раз ходили в гостеприимное кафе на шашлыки. Мне же было не до этого - бабушка с каждым днём чувствовала себя всё хуже.
  Вспомнив о бабушке, я глубоко вздохнула, загоняя подступающие слёзы подальше. Сколько лет уже прошло, а всё больно. Одна я осталась. Ни в том, ни в этом мире нет у меня такого же близкого человека, каким была для меня бабуля…
  Если не брать во внимание грустные воспоминания, а принять за основу опыт дяди Арама, то горячее, жареное на углях мясо может стать гвоздём нашего меню. Аромат шашлыка заманит в таверну даже пресыщенного деликатесами гурмэ.
  Это и объяснила управляющему, который удивился названию неведомой еды.
  Ещё вспомнилась такая фишка, как «блюдо дня». Только в нашей таверне это будет «блюдо сезона». Холодный гаспачо летом, сытный суп-пюре из тыквы на сливках осенью, насыщенная тройная уха зимой… и что-то надо придумать на весну. Но это к мадам Полли, она посоветует.
  Надоесть один и тот же суп за три месяца не сможет - клиенты всё время меняются, а поесть в дороге жидкое полезно.
  Ну и десерт. Пирожное «Старый замок» из меренг, шоколада и орехов.
  Основой же меню станет сырная тарелка с бокалом вина на выбор - белое или красное. Всё собственного производства. Понравился сыр или вино? Можете приобрести для себя. Вот прайс. Да, согласны, цены высокие, но и продукты уникальные. Таких вы больше нигде не купите.
  Просто, стильно, вкусно.
  Так как в таверне будет два зала - для состоятельных посетителей и для гостей попроще, - то для небогатых будет похлёбка без изысков. Главное, сытно. А ещё там на столах будет вода и сухарики. Даже если нет у человека денег за похлёбку заплатить, то сухари помогут утолить голод.
  Но всё это донести из кухни до клиентов должны люди. А их у нас нет…
  - Это я виновата, месье Моро, - каялась я управляющему. - Не подумала сразу, а теперь уже поздно.
  - Ничего не поздно. Успокойтесь, мадемуазель. Я правильно понял, что нам нужно десять молодых людей на должности официантов и барменов? - Киваю. Можно было и восемью обойтись, но если дают десять, надо брать. - Сегодня же напишу приятелю. У него в Марселе кулинарная школа. Далеко не все юноши могут соответствовать высоким требованиям мэтра, но желающих всегда много. Среди них есть те, кто приходит учиться, уже поработав официантом. Уверен, что он сможет направить к нам опытных юношей, не прошедших отбор.
  Хорошая вещь местная магическая почта. Адресат получает послание чуть ли не мгновенно. Интересно, Эймери отправил Ивану моё письмо таким же способом или каким-то другим воспользовался?
  Стоп-стоп! Об этом я думать не буду даже завтра. У меня открытие таверны на носу. Не до романтики и пустых страданий.
  Ещё и дедушка Жюль с дельным, но повлекшим за собой суету и хлопоты, советом подкатил:
  - Неправильно ты, хозяйка, уборные разместила, - заявил он мне, осмотрев участок. - Не пойдут бабы в один дом с мужиками нужду справлять. Невместно такое.
  Я хотела было поначалу взбрыкнуть, а потом одёрнула себя - прав домовой. Это тебе не толерантный двадцать первый век, где иной раз туалеты не делятся на мужской и женский. Есть отдельные кабинки, заходи и не морочь людям голову. А кто там за стенкой кряхтит или журчит, тебе всё равно не видно.
  Пришлось срочно строить похожее помещение, но только с другой стороны участка. Мальчики налево, девочки направо, если смотреть со стороны дороги. И вновь работа для водного и земного магов - один поток подводил, другой сток канализации устраивал.
  Несмотря на это, в бюджет мы втиснулись.
  Глава 39. Сдача объекта и неожиданные выводы
  «Недоверие - негативное чувство, подозрительность, отсутствие доверия, сомнения в правдивости. Проявляется, когда прямых доказательств недостоверности нет, но возникли серьёзные сомнения в информации. Первой реакцией в таких случаях становится внутреннее беспокойство и предчувствие обмана». Толковый словарь.
  Именно! Внутреннее беспокойство не даёт мне возможности быть спокойной.
  - Внешне мне всё нравится, - резюмировал граф наш обход таверны.
  До открытия осталось два дня, и сегодня мы показываем графу его новую недвижимость, которая должна приносить регулярный доход. Стоя на другой стороне дороги, мы рассматривали обустроенный участок издали. За спиной цвёл огромный яблоневый сад графского соседа барона Ле Контан. Кажется, плоды перерабатывают на сидр и яблочный бренди.
  - Даже подумать не мог, что этот пустырь можно так использовать, - тем временем продолжал граф. - Вы думаете, и прибыль будет?
  - По нашим расчётам, - месье Моро покосился на меня, - таверна должна окупиться меньше чем за год.
  Ну, это управляющий перестраховывается. Согласно расчётам, уже через полгода таверна даст чистую прибыль. Но пусть. Это ему перед графом отвечать. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
  - И вы настаиваете, что продажи вина и сыра теперь должны идти только через таверну? - повернулся к нам Его Светлость.
  - Настаиваем. Таким образом мы сможем существенно поднять цены на эти продукты. Помимо этого, в Долине появится заработок у ремесленников. Гончары будут изготавливать бутылки, а корзинщики их оплетать и делать плетёнки для наборов.
  - Ново всё, необычно… - в раздумии пробормотал граф. - А вдруг да не приживётся ваша задумка?
  Ответить управляющий не успел. Лёгкий ветерок донёс до нас шашлычный аромат. Это я велела к концу осмотра подать нам обед в таверне. Из тех блюд, что будем предлагать гостям. Судя по запаху, шашлык был почти готов.
  - Что это? Необычный запах. Это у нас готовят? И можно попробовать?
  Ноздри породистого графского носа втягивали аппетитный аромат, и я заметила, как он невольно несколько раз сглотнул слюну. На это и был расчёт.
  - Милости просим! - присела я в книксене.
  У входа, как солдаты на параде, выстроились официанты.
  Марсельский приятель шевалье откликнулся на просьбу и отправил нам десять отчисленных учеников. Отчисленных не за лень или грубость, а за то, что у парней оказалось недостаточно тонкое обоняние или вкус. Кто-то не смог точно назвать год урожая вина, который использовался в соусе, кто-то из десяти компонентов сложного блюда назвал только девять.
  Но и нам, увы, не все подошли. Парни по очереди заходили в зал на собеседование, и мы с управляющим оценивали, подходит ли нам этот человек. Был в комиссии по отбору ещё один участник. Негласный. Домовой Жюль тоже присматривался к тем, кто будет в его ведомстве работать. Первый с порога начал кривить губы и строить из себя великого ресторатора:
  - Тут всё срочно надо переделать. Всё, абсолютно всё в этой забегаловке ужасно.
  На мгновение мы опешили, а потом я вдруг вспомнила своё уличное детство:
  - Мальчик, ты берега попутал, что ли? - уперла я руки в бока. - Тебя сюда не консультантом позвали, а халдеем служить. Но ты уже, - я голосом выделила отказ, - не принят. Пшёл вон, козёл!
  У парня отвисла челюсть. Он думал… а, не знаю, о чём он думал, но по сусалам я отвесила ему знатно. Управляющий тоже был в шоке:
  - Мария, вы и так умеете?
  - Ох, месье, простите ради бога, - смутилась я. - Итак на взводе в последние дни, ещё и этот… Не сдержалась.
  - А козёл-то почему? - едва не в голос смеялся шевалье.
  - Такой же наглый и противный, - пожала я плечами. - Следующий!
  Мы смогли отобрать трёх официантов, двух барменов и шашлычника. Один из парней, оказавшийся приятелем первого, даже заходить не стал, а, утешая друга, ушел вместе с ним. Ещё двое хотели работать исключительно поварами и слышать ничего не хотели о других профессиях. Они решили ехать в Тулон наниматься поварами на один из кораблей, которых в порту было множество. Жюль о кандидатах высказался сдержанно:
  - Присмотрюсь, потом скажу.
  - Похоже, мой друг не совсем правильно понял, кто нам нужен, - вздохнул месье Моро после отбора. - Больше половины оказались негодны.
  - На первое время нам и этих хватит. Но на всякий случай вы еще раз ему напишите. С более подробным описанием требований к кандидатам, - утешала я управляющего.
  И вот стоит моя маленькая армия, приветствуя графа, как генерала на параде. Выглядят парни отлично. Белоснежные рубашки, тёмно-зелёные бабочки, в цвет им длинные, почти до пола, фартуки, на сгибе локтя салфетка.
  Белый и тёмно-зелёный наши фирменные цвета. На белоснежных скатертях и салфетках зеленью вышиты переплетённые ветви лавра. Название таверны с буквой «L», сложенной из двух листьев, выжжено на деревянных подносах и тарелках, на которых подают сыр и мясо. Логотип также красуется на глиняных бутылках, оплетённых тонкой лозой, в которые разлито вино из подвалов замка.
  А деревянные вывески и указатели вдоль дороги, вырезанные мастерами, решили не красить. Под жарким южным солнцем краска быстро выгорит, под ветрами и дождями облупится - замаешься обновлять. Резьба глубокая, искусная, название читается легко. Со временем древесина потемнеет и приобретёт благородство и брутальность.
  - Чем угощать будете? - присел к столу граф, и я дала отмашку.
  Лёгким, почти танцевальным шагом подошел официант, поклонился, приветствуя. После чего спросил:
  - Какое вино предпочитает в это время суток Ваша Светлость?
  - Пусть будет сухое белое…
  - Сию минуту… - ещё раз поклонился официант и чуть ли не пируэтом повернулся к бару.
  Сырное ассорти состояло из всех видов сыра, производимого в Долине. Аккуратные кусочки были выложены по краю круглой плоской деревянной тарелки, в центре которой стоял бокал с заказанным вином.
  - Прошу, Ваша Светлость, - неуловимое движение, и тарелка на столе перед графом. - Если позволите, рекомендовал бы начать дегустацию с козьего сыра. Он самый нежный, вкус имеет мягкий, сливочный.
  - А дальше? - уточнил хозяин.
  - Далее по кругу - плотность сыра и острота вкуса увеличиваются по нарастающей, - со спокойствием человека, разбирающегося в вопросе, ответил официант.
  - Хорошо, ступай.
  Лёгкий поклон, и слуга словно в тень отступил.
  - Пока мне всё нравится, - запив очередной кусочек сыра глотком вина, одобрительно кивнул граф. - А что дальше?
  - Дальше вы можете заказать суп дня. Сегодня это лёгкий бульон с фрикадельками. Подаётся с хрустящими сухариками и свежей зеленью. Но если вы не очень голодны и готовы обойтись без супа, я бы рекомендовала вам сразу отведать шашлык. Это его аромат привлёк ваше внимание во время прогулки.
  - Нет уж! Я голоден и буду есть всё. У вас и десерт есть?
  Подача шашлыка графа впечатлила. Помощник официанта вынес шампур, лежащий на двух кованых рогатинах, закреплённых на подставке из толстой дубовой доски. Куски сочного мяса источали такой аромат, что слюну сглатывали все, находившиеся в зале. Помощник официанта под наклоном придерживал вертел, а сам официант большой сервировочной вилкой и таким же ножом снимал мясо на тарелку, стоящую перед гостем.
  Для пущего форсу он ещё и надрезал оба куска, демонстрируя, что мясо отлично прожарено.
  - М-м-м-м… - прикрыв глаза, блаженно протянул хозяин и потянулся за бокалом.
  Удивился тому, как оперативно поменяли ему белое на красное, более подходящее к мясу, и остался доволен.
  - Десерт? - появился официант, как только приборы легли на пустую тарелку.
  - Нет, спасибо, я сыт. Сколько с меня?
  Бедный парнишка поначалу было растерялся. Он знал, что это не клиент, а хозяин замка и таверны, потому не думал, что граф будет платить, вот и не приготовил счёт. Но быстро сообразил, как выкрутиться, и задал вопрос:
  - Не желаете ли что-то взять с собой? На подарки или на память о прекрасном обеде? Вино? Сыр? Наш фирменный десерт?
  - Спасибо, нет, - едва сдерживая улыбку, отказался граф.
  - Тогда через минуту ваш счёт будет готов.
  И действительно, через минуту листик с чётко расписанным заказом, ценами и суммой лежал перед графом в темно-зелёной папке небольшого формата.
  - Хм… два с половиной франка. Дороже, чем во многих придорожных харчевнях, но подобное обслуживание этого стоит. Или только для меня так?
  - Нет, Ваша Светлость. Это стандарт обслуживания, - ответил управляющий.
  - Что ж, буду надеяться, что не прогорим, - кивнул граф и положил на папку три франка. - На почин, и без сдачи.
  В замок возвращались пешком.
  Та тропа от дороги до моста, по которой меня вёл Гильом в день нашей встречи, - самый длинный путь. И служит она, в основном, для прогулок. Основная же дорога, прямая и широкая, находится немного дальше от таверны. Именно по ней ездят кареты и повозки попроще. По этой дороге каждый вечер я возвращалась в замок на тележке, которую вёз ослик Леон.
  Утром, полная сил и энергии, я радостно бежала на работу. Вечером, накрутившись за день, но зная, что меня ждёт вкусный ужин, ароматная ванна, чистая одежда и встреча с детьми, пусть и уставшая, но с не меньшей радостью возвращалась домой.
  Да, замок стал моим домом. Меня здесь ценят, уважают, любят. И я отвечаю взаимностью.
  - О чём задумались, мадемуазель Мария? - граф любезно протянул мне руку, помогая переступить лужу, оставшуюся после недавнего дождя. - Грустите о своём земляке, которому так и не дали согласия?
  Упс! Я резко остановилась. Ой, как неприятно… Понимаю, что Его Светлость хозяин и ему положено всё знать, обо всём ему докладывают, но мои отношения с Иваном - это моя личная жизнь. Ну и кто меня «сдал»? Моро или Пэти?
  - Вы хорошо информированы, Ваша Светлость, - сделала я комплимент графу. - Простите, но мне не хотелось бы говорить на эту тему.
  - Поверьте, баронесса, я не люблю сплетен и не собираю слухи о людях, работающих на меня. Но ваш жених… - или не жених? - написал мне письмо с просьбой принять его в замке. С объяснением причины своего визита, - ответил граф, и я услышала в его тоне лёгкое раздражение. - Прежде чем отвечать месье Ружинскому, я решил спросить вас, мадемуазель Мария, как вы отнесётесь к его приезду.
  Однако… какой граф тактичный. Вот нормальный же мужик. Холодный только, но не равнодушный. И чего я к нему цепляюсь?
  - Простите, Ваша Светлость, я не хотела грубить. Просто вопрос был очень неожиданным, - постаралась я объяснить свой резкий ответ. - И я не знаю, жених ли мне Иван Фёдорович.
  Мне вдруг захотелось озвучить свои мысли о неоднозначности наших отношений с Иваном. Конечно, можно «поплакаться» на кухне доброй мадам Полли, но вряд ли я получу разумный совет от влюблённой женщины. Ей бы самой с шевалье разобраться. Мадам Пэти к откровенности не располагает. И не с горничными же мне личную жизнь обсуждать… Вот и получилось, что вывалила свои переживания на графа.
  - Я не влюбилась в него с первого взгляда. Хорошее отношение ко мне, не фантазируя лишнего, приняла за воспитанность и добросовестное выполнение своей работы, а не за симпатию. Тем более что Иван Фёдорович неоднократно повторял, что помогать землякам его прямая обязанность. Но приехав в замок, я время от времени невольно вспоминала о нём: этот саквояж он помогал мне купить, а когда я эти шпильки выбирала, он спокойно, без тягостных вздохов, ждал, оперевшись плечом о стену. А потом вдруг письмо. С одной стороны, сдержанное, а с другой, нежное и милое. Тронута была до слёз, в буквальном смысле, даже строчки письма кое-где растеклись. И ответ написала, описывая ту сложную ситуацию, в которую мы с детьми тогда попали. Надеялась, сейчас прискачет рыцарь на белом коне, Иван-царевич из сказки, и спасёт нас. Но нет… не прискакал. И в Тулон специально напросилась. Надеялась встретиться, разобраться в себе, в нём… может, слова оправдания услышать. А он бух на колени: «Маша, я ваш навеки». И кольцо протягивает. Магическое. Там такое в камне, что у меня мурашки по коже побежали. И, знаете, я испугалась.
Правда-правда. Себя испугалась. Того, что до одури захотела сказать: «Да!». Только как сказать, если обида ещё не прошла? И ещё… я не верю ему, Ваша Светлость. Нравится, до слёз нравится, но не верю.
  Ну вот. Высказалась. И последняя фраза для меня самой стала откровением.
  Так вот оно чё, Михалыч… Вернее, Фёдорович.
  Глава 40. Страшные откровения для графа и неожиданное предложение для меня
  «В рассказах часто встречается это «но вдруг». Авторы правы: жизнь так полна внезапностей!»
  А.П.Чехов «Смерть чиновника»
  Да уж… неожиданности, они такие неожиданности. Ещё и всегда рядом.
  От длинного монолога, неожиданного вывода, полуденной жары и пройденного расстояния хотелось поскорее оказаться в тени прохладных стен замка. И ещё очень сильно хотелось пить.
  Но не доходя до моста, граф внезапно остановился. Пришлось остановиться и мне.
  - Мадемуазель, я отвечу месье Ружинскому согласием - чтобы принять правильное решение, вам необходимо объясниться. Но необходимо объясниться и нам. - Граф сделал было шаг к мосту, но вновь остановился. Он был взволнован. Впервые вижу его таким. - Мне хотелось бы узнать подробности той сложной ситуации, в которую вы попали с детьми и о которой я почему-то не знаю.
  Упс! Излагая свою историю, я случайно проболталась - пусть всего лишь намёком, но смогла сказать о нашем приключении. А почему?
  Я посмотрела на замок, мост, дорогу, на которой стояла, и поняла. Похоже, власть Эймери не распространялась на эту сторону ущелья. Пока я не перейду мост, заклятие, запрещающее мне говорить о духе, не действует! От понимания этого я на эмоциях схватила графа за рукав, чтобы не дать ему пройти дальше.
  - Ваша Светлость, ради бога, остановитесь! Там, в замке, я не смогу ответить на ваш вопрос, - с трудом пролепетала я, облизывая сухие губы. Хоть бы глоток воды…
  Какая жалость, что до рюкзачков, которые в моём мире в моё время носят все от мала до велика, ещё не одно столетие должно пройти. У меня в заплечной сумке всегда бутылка с водой была. А здесь максимум карманная фляжка у мужчин, да и то с чем-то крепким, типа бренди. Этим жажду не утолишь.
  - Что с вами, Мария? Вам плохо? - рука графа легла на мою талию. Надеюсь, этот жест исключительно для того, чтобы поддержать меня, а не показать мужское расположение.
  Видя нашу заминку, подскочил управляющий, до того тактично, чтобы не мешать беседе, шедший на несколько шагов позади.
  - Что случилось? Нужна помощь? Ваша Светлость, давайте помогу донести баронессу до замка, - немедленно начал он предлагать свою поддержку.
  - Не надо меня никуда нести. Пожалуйста. Я и сама дойду. Но прежде… можно мне воды? - я умоляюще посмотрела на шевалье.
  Ну не графа же за водой посылать.
  Вопросительный взгляд на господина, кивок, дающий согласие, и вот месье Моро спешным шагом уже идёт через мост за помощью для меня.
  Граф осмотрелся, заметил небольшое деревце, дающее жиденькую тень, и предложил пройти туда. Прошли. А дальше последовало невероятное. Хозяин снял сюртук, расстелил его на земле поближе к стволу и, не слушая моих слабых возражений, усадил на него.
  - Лучше предотвратить обморок, чем потом хлопотать над бесчувственной дамой, - объяснил он свой поступок.
  Вскоре послышался топот копыт. Шевалье, справедливо решив, что верхом будет быстрее, привёз корзинку с кувшином холодной воды и двумя стаканами.
  - Спасибо, Арман. Можете быть свободны. Мадемуазель немного придёт в себя, и мы вернёмся, - отпустил граф управляющего, а мне объяснил: - Вам не о чём беспокоиться, мадемуазель. Хоть мы и остались вдвоём, но это место не уединённое. Его хорошо видно и со стен замка, и с дороги. К тому же, обещаю вам, что не подойду ближе чем на метр.
  М-да… Приличия, репутация и всё такое, я-то об этом даже и не вспомнила. Меня больше волновало, как рассказать графу о наших приключениях, чтобы он меня безумной не счёл.
  Напившись, я вцепилась в стакан, как в якорь реальности, и начала свой рассказ о мистике.
  - Всё началось с того, что Гильом, уставший от внезапно свалившейся на него ответственности, в сердцах сказал: «Да лучше бы я жил в глухой деревне, в бедной лачуге…». Дух-хранитель замка сильно обиделся на слова, недостойные наследника Драгиньяна, и решил наказать…
  - Подождите, Мария. Вы сказали «дух-хранитель», - граф прикрыл глаза и тряхнул головой, словно хотел прояснить мысли. - Вы что… его слышали?
  И я поняла, что не с того начала, надо было с более ранних событий рассказывать.
  - У Авелин мячик укатился в подвал… - бестолково объяснила я, свой поход в подвал. После этого граф меня не перебивал. - … а рассказать вам об этом, находясь в замке, мы не могли. Там запрет Эймери действует. Хорошо, что вы обратили внимание на мою оговорку. Здесь, - я обвела взглядом придорожную пустошь, поросшую кустарником и хилыми деревцами, - заклятие бессильно.
  Граф, оглушённый новостями, молчал. Ещё бы, любой будет ошарашен: явление духа-хранителя, драконы в Долине, кровное обязательство перед родом. Это всё сильно смахивает на те сказки, что я рассказываю его детям на ночь. Только страшнее, потому что правда.
  - Так и не понял, зачем он вас в деревню переносил, - наконец-то заговорил граф.
  - Знаете, и я задаюсь тем же вопросом. Хотел показать разницу уровня жизни? Но это Гильом и так неплохо себе представляет… Он не чурается общения с простыми людьми и видит, как они живут. Наказать? Тоже невнятно как-то… Мне кажется, время даже на мыслительные способности духов действует. Не только на вашу матушку. Ой!
  Поняв, что я ляпнула, даже голову в плечи втянула. Разболталась, как старый Мазай в сарае. Совершенно не контролирую, что и кому говорю. Точно перегрелась. Может, погружённый в раздумья, граф не заметит моей оговорки?
  - А что с моей матушкой? - нахмурившись, посмотрел на меня Его Светлость. - Возвратившись, я заходил к ней справиться о здоровье. Всё было как обычно. Графиня жаловалась на боли в суставах - и только. Её камеристка тоже ни о чём не докладывала.
  Вот кто меня тянул за язык? Решила же, что это дела семейные. Правда, после этого решения я не перестала думать о неадекватном поведении старухи и пришла к неутешительным выводам. В колледже нам читали лекции о наркомании - время такое, что знать должны. И многократное повторение симптомов болезни я невольно запомнила. Придя к этому печальному выводу, я одёрнула себя. Где мальчишки, ставшие наркоманами со скуки и за компанию, и где старуха-графиня, живущая в родовом замке. В тех же лекциях упоминали о том, что опийная настойка в давние времена была широко известна и популярна как болеутоляющее, успокоительное и снотворное средство. Она свободно продавалась в аптеках и даже детям рекомендовалась.
  Мамочка дорогая, что творится-то! Графиня-наркоманка. Вот откуда перепады настроения и необоснованная гневливость. Это я и рассказала графу, стараясь не смотреть в глаза.
  Не всё, конечно же. Пришлось придумывать семейного доктора дядюшки, который стал зависимым от опия, и о том, как, поняв это, изучил явление, описал его и даже в газете уездной статью об этом разместил. Спасибо вам, горячо любимый Михаил Афанасьевич, за талантливое произведение, которое помогло мне выкрутиться. *
  Да, я врала графу без зазрения совести. А что делать? Не добивать же Его Светлость историей попаданки из двадцать первого века.
  Внезапно мужчина, забыв об обещании не приближаться ко мне, подошёл, присел на корточки и загнул полу сюртука. Засунул руку в карман, вытащил плоскую фляжку - ну а что я говорила! ¬¬ - не глядя опустился задом на землю, отхлебнул глоток и уткнулся головой в руки, сложенные на коленях.
  Молчим.
  Вот если он меня после сегодняшнего погонит из замка без выходного пособия и рекомендаций, я даже не обижусь. Одним необдуманным рассказом за какой-то час я разрушила его душевное спокойствие и жизненный уклад. Мало таверну навязала, так теперь необходимо срочно решать вопросы о лечении графини и о взаимодействии с духом-хранителем.
  А ведь ещё и драконы есть.
  Но вывод, сделанный графом, был таков, что мне захотелось вырвать у него из рук флягу и осушить её до дна.
  - Мария, я вижу, как вы любите моих детей, замок и Долину. Вы душой переживаете обо всех. Даже о тех, кто совершенно не расположен к вам. Вас принял дух-хранитель, а драконы, считавшиеся легендой, не выгнали из своего дома. Вы настолько необыкновенная, что если я этого не скажу, то потом буду жалеть. Подумайте, Мария, так ли вам дорог господин Ружинский? Может быть, вы рассмотрите предложение стать моей женой и войти в Драгиньян полновластной хозяйкой?
  *Имеется в виду Михаил Булгаков и его рассказ «Морфий».
  Глава 41. Не было ни гроша, да вдруг алтын
  «Правильного выбора в реальности не существует - есть только сделанный выбор и его последствия». Эльчин Сафарли
  Пока выбор не сделан, все на свете возможно.
  Хорошо было тогда с Ванечкой - бац, и в обморок. Здесь такое не пройдёт, и притворяться я не умею. А делать что? Бежать? Вскочить, подхватить юбки, чтобы в ногах не путались, и бегом через мост, а ветер будет свистеть в ушах и выдует из головы ненужные слова: «хозяйка Драгиньяна».
  Спрятаться бы в том подвале, где с Эймери познакомилась, и…
  Хорошо бы, да только всю жизнь там не просидишь. Как и здесь под кустиком, на сюртуке графа. Вот почему я не смотрела сериалы любовные? Опиралась бы сейчас на чужой, киношный опыт - был бы готовый сценарий в голове и знала бы, что сделать, как сказать. Эх! Разве что воспользоваться методом Дюймовочки. Как там она жука-джентльмена отшивала?
  - Ваша Светлость, - я протянула графу руку, чтобы помог красиво подняться. Так-то я и сама в силах, но не гарантирую, что не запутаюсь в юбках и на ноги элегантно встану. - Ваше предложение настолько неожиданно… Могу я немного подумать?
  - Конечно, Мария. Думайте. Вы очень практичная девушка и, я уверен, сможете понять свою выгоду, - последовал ответ графа.
  Вот так. Ни слова о чувствах, симпатии и романтике. Разве о таком мечтают юные девушки? Брак по расчёту, говорят, дело хорошее, осознанное. Но как же хочется, чтобы сердце замирало, и бабочки… Понятия не имею, как это - чувствовать чешуекрылых в брюшной полости, но интересно же.
  Несмотря на то, что сидела на сюртуке графа, на юбку пристало немало растительного мусора. Стою, отряхиваю платье, в сторонке Его Светлость свою одежду выбивает от пыли, и внезапно кожей чувствую, что на меня кто-то смотрит. Поднимаю голову и встречаюсь с удивлённым взглядом золотых глаз с вертикальными зрачками. Кажется, со стороны мы с графом выглядели несколько двусмысленно, и, глядя на нас, легко сделать вывод, не украшающий мою репутацию. Наверное, поэтому внезапно появившемуся наблюдателю ситуация явно не понравилась.
  Что, и ты, Брут? В смысле, Пирр…
  В нашей группе училась девочка… Ну как девочка, барышня, которая в свои семнадцать могла консультировать взрослых тёток в вопросе отношений с противоположным полом. При этом она совершенно не стеснялась делиться с однокурсницами своим опытом. По её словам, мужчины существа стайные.
  - Если у тебя появился парень, то жди, что вскоре и другие набегут. Но если хотя бы одного шуганёшь из этой компании, оглянуться не успеешь, как они все разбегутся, и вновь будешь одна. Поэтому старайся любым способом удержать каждого. Кокетничай, обещай, флиртуй, но не гони.
  Кажется, я на собственном опыте получаю тому подтверждение. Я совершенно не удивлюсь, если здесь и сейчас ещё и торговый представитель объявится.
  Хлопнула последний раз по юбке, стряхивая особо цепкую травинку, и повернулась к графу.
  - Ваша Светлость, имею честь представить вам одного из самых древних обитателей этих мест. Золотой дракон Пирр. Уважаемый Пирр, это хозяин Долины и замка Драгиньян граф де Венесент, - надеюсь, представляла правильно. Хотя кто разберёт, по каким признакам их старшинство относительно друг друга определять. - Господа, вы же сможете без меня продолжить общение? Мне срочно нужно в замок.
  И всё же я сбежала. Пусть думают что хотят, пусть я нарушаю все правила приличия, но мне срочно нужно остаться одной, чтобы подумать о том, как жить дальше.
  - Мадемуазель Мария, - остановил меня управляющий. - Что происходит? Вы взволнованы, граф явно обеспокоен. Что-то случилось?
  - Да. Я увольняюсь, - вырвалось у меня. Ещё три минуты назад не думала об этом, но сказала и поняла, что вот оно, самое верное решение.
  Не хочу выходить замуж за графа. У нас разница в возрасте тридцать лет, я его не люблю. Дети, к которым привязалась, скоро вырастут и разлетятся по миру, а я останусь присматривать за старым графом и тянуть хозяйство. Разве затем попала я в этот необыкновенный мир, чтобы всю жизнь сторожить благополучие замка? Уверена - если соглашусь, то скоро стану такой же злой и сварливой, как старая графиня.
  Отказать графу и остаться нелогично. Значит, надо уезжать. Куда? Пока не решила, но точно знаю, что не пропаду.
  - Месье Моро, как вы думаете, мне положено какое-нибудь жалование за то время, что я работала?
  - Да, конечно, но я не могу вас рассчитать без согласия Его Светлости. Кстати, где он?
  - Общается… - без подробностей ответила я и пошла собирать свой багаж.
  Казалось бы, живу здесь недолго, а вещей стало явно больше, чем места в сумках. Да ещё сундук плетёный, не пережив потрясений, рассыпался. Может, сбегать к мастерам да заказать новый? Всё равно не сегодня уеду. Пока с детьми попрощаюсь, пока расчёт получу и рекомендательные письма напишут.
  Да и подумать надо, куда ехать. В Тулоне я была, значит, поеду в Марсель. Город больше, и возможностей, наверное, тоже. Посоветоваться бы с шевалье. У него масса знакомых, вдруг что-то подскажет.
  С такими мыслями я разбирала свой гардероб, когда в комнате сильно похолодало.
  - Бежиш-ш-ш-шь… - прошелестел за спиной бесцветный голос Эймери.
  Взяла тёплую шаль, завернулась в неё, и, сдвинув на диване вещи, села, поджав ноги.
  - Уезжаю.
  - Почему? - дух-хранитель прозрачным туманом заполнил угол гостиной в моих покоях. - У тебя же договор на пять лет.
  - Думаю, после того, как я объявлю графу, что не принимаю его предложения, он сам договор аннулирует, - я деланно равнодушно я перебирала кисти шали.
  Но внутри как кипятком окатили. Мамочка дорогая, со всей этой кутерьмой я совершенно забыла о договоре!
  Есть ли там пункт о досрочном расторжении, и если да, то чем мне это грозит? Надо бы перечитать внимательно. А где, кстати, мой экземпляр? Рабочего стола, где можно хранить документы, у меня в покоях не было, все мало-мальски важные бумаги храню в той дамской сумке, что мы купили с Иваном в день моего попадания в этот мир.
  - Абсолон позвал тебя замуж? - обрадовался Эймери. - Одобряю, благословляю и рад несказанно.
  - Ты, уважаемый, не услышал главного, - оборвала я ликование призрака. - Не приму я его предложения.
  - Почему?
  - Потому, что… - гонг, предупреждающий обитателей замка о скором ужине, прервал наше общение. За полчаса необходимо переодеться, причесаться и войти в столовую, не запыхавшись от бега. - Всё, драгоценный, потом поговорим. Пока я живу в замке и обязана соблюдать распорядок.
  Туман рассеялся и одновременно с этим в дверь постучалась Абель:
  - Мадемуазель, помощь нужна?
  Не устаю повторять, что у моей горничной талант стилиста-косметолога. Пока Абель занималась причёской, салфетка, пропитанная восстанавливающим составом, возвращала коже лица свежесть и сияние юности. На выбранном мною платье девушка сменила воротничок, объяснив, что белоснежное кружево ярче подчеркнёт загар, а это не подобает леди.
  - Капелька цветочной воды и… Можете любоваться собой, мадемуазель.
  Вот как она так может? Двадцать минут работы, и я из растрёпанной эмоциями Маруськи превратилась в элегантную сдержанную красавицу Марию Павловну.
  - Если бы у меня было ясное видение моего будущего и хватало денег на достойное жалование, то обязательно бы наняла тебя камеристкой, - не отрывая взгляда от отражения в зеркале, улыбнулась я Абель.
  - Я бы и без жалования уехала с вами, мадемуазель, - вздохнула горничная. - Неинтересно здесь, скучно. Хочется красоту творить, а приходится пыль вытирать да ковры выбивать. Никому не нужен мой дар. Когда ещё барышни подрастут, да и то… Наймут им обученную городскую умелицу, а я опять не у дел останусь.
  - Так ты маг? - ахнула я.
  - Да какой я маг! - отмахнулась девушка. - Немного дара, и только. - Взглянула на часы и подтолкнула меня к выходу. - Ступайте, мадемуазель, негоже к столу опаздывать.
  Я и не опоздала. До появления графа хватило времени поздороваться с детьми и пообещать им новую сказку, обменяться взглядами и улыбками с мадам Полли, заглянувшей в столовую, шепнуть месье Моро, что у меня к нему есть разговор.
  Его Светлость вошёл в столовую с последним звоном напольных часов, отсчитавших восемь ударов. С равнодушно-холодным лицом, поджатыми губами, отстранённым взглядом. Отчего-то показался он мне мёртвым. Не умертвием, что встают из могил в страшных фильмах, а умершим душою год назад вместе с любимой женой. Ходит, дышит, ест, пьёт, но не живёт.
  И он это отлично понимает. Меня, должно быть, замуж позвал только для того, чтобы моей молодостью иллюзию жизни в замке создать, а для детей атмосферу любви. Сам он этого им это дать пока не в силах. Но и я не хочу! Не хочу быть принесённой в жертву, как Драгиньян. Я жить хочу! Полноценно, ярко, интересно.
  Заполошно мелькнули мысли и унеслись резвым табуном после того, как увидела, кто вошёл следом за графом.
  Если бы не знала, что у Пирра единственным ребёнком была дочь, то подумала бы, что это его сын. На фоне мрачного графа незнакомец казался отражением последнего луча заходящего солнца. Не слепил, но манил и согревал. И смотрел гость на окружающих его людей, мебель, роспись стен и убранство стола с доброжелательным интересом, таким понятным мне, что захотелось подойти и поделиться впечатлениями.
  Но гость был не один. Иван. И как он так он так быстро добрался до замка? Знаю, что в этом мире существуют порталы, но пользоваться ими могут или очень сильные маги, или безумцы, которые не считают деньги. Ещё драконы. Но никаких признаков принадлежности к племени этих волшебных существ я в торговом представителе не заметила.
  - Добрый вечер, - граф поприветствовал присутствующих. - У нас сегодня гости. Представляю вам… - Его Светлость задумчиво посмотрел на того, кто был похож на моего знакомого дракона.
  Видя затруднение хозяина дома, гость сделал шаг, одновременно поклонился всем присутствующим, приветливо улыбнулся и сказал:
  - Меня зовут Пирр, - и незаметно подмигнул мне сверкнувшим золотом глазом.
  Да ладно! - чуть было не завопила я, а потом вспомнила, с какой легкостью прекрасная госпожа Аурели трансформировала свой образ из старухи в юную красотку. Потрясающий навык.
  Мы с девочками присели в книксене, виконт и шевалье вежливо склонили головы. Несмотря на то, что титул гостя не был озвучен, все понимали, что простолюдина за стол граф не пригласит.
  - Позвольте и мне представиться, - выдержав приличествующую моменту паузу, сказал Иван. - Торговый представитель Р?сской Империи, статский советник Ружинский Иван Фёдорович.
  И вновь поклоны и книксены. А ещё у меня в голове назойливый вопрос: «Статский советник это кто?». Спасибо Гильому, которого тоже заинтересовал чин, необычный для Франкского королевства.
  - В табели о рангах гражданский чин статского советника относится к пятому рангу и приравнивается к званию бригадира, - дружелюбно объяснил Иван.
  - Ого! Достойно! - хором откликнулись виконт и шевалье. А мне осталось поверить им на слово, потому что не понимала, о чём речь.
  - Прошу к столу, - пригласил граф и первым занял место хозяина.
  Каким образом гости умудрились занять места подле меня, я так и не поняла. Но очень хотелось затянуть: «Справа кудри токаря, слева кузнеца», наблюдая за тем, как молодые люди наперегонки пытались ухаживать за мной.
  И так аппетита не было, а теперь и подавно кусок в горло не лез. Ещё и холодные неодобрительные взгляды Его Светлости настроения не улучшали.
  Вот так… Не было ни гроша, да вдруг алтын. Только что мне с этим «богачеством» делать? Графу однозначный отказ. Пирр… так он и не предлагал ничего. Почему же я его в поклонники зачислила? Остаётся один Иван. Но после здравых размышлений, не отягощённых романтическими воспоминаниями о первом дне в этом мире, образ рыцаря в блестящих латах и на белом коне сильно померк в моих глазах.
  Короче, надо посмотреть.
  Глава 42. Выбор
  «В жизни порой приходится делать выбор, после которого нельзя ничего изменить; после которого мир никогда не будет прежним. Вот он, тот миг, когда ты еще можешь уйти, но если ты так поступишь, ты никогда не узнаешь, что могло бы случиться».
  Алан Бредли
  Я сделала выбор, и как жизнь сложилась бы иначе, знать не хочу!
  - Какая печальная сказка… - пролепетала Авелин, и Вивьен протянула ей платочек. На ресницах девочки блеснули слёзки.
  Настроение предстоящей разлуки заставило вспомнить бедную Русалочку. Но не диснеевскую безбашенную Ариэль, а несчастную героиню сказки Андерсена.
  Гильом и Инес, хоть и не плакали, но их настроение тоже оставляло желать лучшего.
  - Простите, друзья, сама не понимаю, как так вышло, что на ум пришла именно эта сказка, - сажая на колени Авелин, сказала я. - Настроение такое.
  - Мария, вы уезжаете? - вдруг спросил виконт.
  Умный мальчик растёт. Наблюдательный - сама учила, - думающий. Ишь как требовательно смотрит, ожидая ответа. Губы поджал - копия отца.
  - Скорее всего, да. В ближайшее время мне придётся покинуть замок, - со вздохом ответила я. - Не планировала, но судьба так повернулась.
  - Вы нас больше не любите? - малышка подняла на меня глаза, готовые вновь пролиться слезами. В её схеме мира всё просто, если любишь, то будь рядом.
  - Вы единственные в этом мире, кого я люблю, - прижала я к себе девочку.
  - Если не уедете, то превратитесь в пену? - продолжила расспрашивать Авелин.
  - Скорее в злую ведьму, - грустно улыбнулась я.
  - Но вы обещали! - Инес, недовольная новостью, обиженно надула губки.
  - Обещала, - спокойно признала я сей факт. - Но это было, когда рядом с вами не было отца, учителей и Вивьен. Сейчас всё изменилось…
  - Они не станут нам рассказывать сказки, - всхлипнула Авелин.
  У каждого свой резон, но я уже приняла решение.
  Попрощавшись с детьми, я вышла из башни и чуть не налетела на Ивана.
  - Мария Павловна, а я тут вас жду.
  Очень хочется сказать что-то ехидное, задевающее самолюбие, но я молчу. Это тоже школа бабули:
  - Хочешь заставить собеседника нервничать - молчи. Не кивай, не поддакивай, не корчи рожи, а просто смотри ему в точку на межбровье и молчи. Тишина тягостна, поэтому собеседники и стараются заполнить её разговором. А когда человек нервничает, может и лишнего сболтнуть. Поэтому смотри, молчи и слушай.
  На юге в горах ночная тьма после заката солнца опускается быстро. Казалось, не более получаса назад горели золотом шпили на замковых крышах, а вот уже поползли густые тени из углов и узких проходов. Ещё несколько минут, и собрались во дворе густые сумерки. Как сейчас. Дежурный магический светильник дворик между двумя строениями освещает слабо. Мой взгляд в сумраке отследить трудно. Но я смотрю в ту точку, о которой говорила бабуля. Смотрю, молчу и слушаю.
  Правда, без особой надежды. Думаю, что этот нехитрый приём торговый представитель и сам знает. А если вспомнить, как он магией заставлял людей говорить правду и быть услужливыми, то, скорее всего, я проиграю. Но продолжаю держать лицо.
  И «поплыл» Иванушка, занервничал. Мочку уха непроизвольно слегка дёрнул, с ноги на ногу переступил, обшлаг на сюртуке поправил. Молчу, смотрю, слушаю.
  - Мария Павловна, наверное, я должен объяснить свой внезапный порыв, - смотрит вопросительно, но я молчу. - Понимаю, что был неправ. Но я испугался, что могу потерять вас. - Едва сдержала улыбку, вспомнив слова из какого-то штатовского фильма о медиках: «Мы его теряем!». Хорошо, что торговый представитель всего лишь на колено упал, а не бросился делать мне искусственное дыхание. - И письмо ваше… - ага, значит письмо он всё же получил. Было у меня подозрение, что обманул меня Эймери, но нет. Прости, старик! - Я, как прочёл, хотел броситься в Драгиньян, но пришёл приказ срочный, который я не мог оставить без внимания. Всё же я на службе. - Достаточно, Ванечка, дальше можешь не продолжать. Главное я услышала. - Да и проверил я через браслет ваш, что вы в безопасности. Иначе послал бы человека доверенного. - И на том спасибо, но кажется, что не всё он сказал, поэтому продолжаю хранить молчание. Иван помялся немного и продолжил: - Я, как только проводил вас, запрос послал о вашем наследстве. Провели расследование, но не на местном уровне, как это поначалу было, а магоследователь высшей категории из
столицы выезжал. Ваши подозрения о покушении на семью подтвердились. Величайшим повелением вашего дядюшку осудили. Мануфактуру и все земли, принадлежавшие вашей семье, переоформили на вас и выдали документы. Также конфисковали и перевели на ваш счёт сумму дохода, которую вы могли бы получить за эти годы. Правда, точно посчитать возможности не было, поэтому доход усреднённый. За следственную ошибку, повлёкшую за собой все те тяготы, которые вам пришлось пережить, на ваш счёт в банке перечислена компенсация. Вы теперь богатая невеста, Мария Павловна, и смело можете возвращаться в Р?ссию. - Молчу, потому что это не мои деньги, не моё поместье. Это известие могло бы порадовать Машеньку Вежинскую, а мне оно каким боком? Моё молчание настолько достало Ивана, что он завершил свой монолог ещё одной новостью. - Я намерен подать прошение об отставке и, если вы позволите, Мария Павловна, то могу сопроводить вас домой.
  Вот как… «Такая корова нужна самому». Конечно, Ружинский не граф и к его расчёту добавляется симпатия, которую я от него чувствую, и моя расположенность. Но не этого я хочу. Не этого…
  - В качестве жениха? - всё же не удержалась я от ехидства.
  - Это как вам угодно будет, Мария Павловна. Но повторюсь, если вы примете моё предложение, я буду счастливейшим человеком, - с лёгким поклоном ответил торговый представитель.
  Я задумалась. По сути, для времени, в которое я попала, богатое приданое только усиливало притягательность невесты, и учитывать это при заключении брака не считалось ни зазорным, ни корыстным. Напротив, общество порицало бесприданниц, и рассчитывать на достойную партию в таком положении девушке не приходилось. Разве что титул продать нуворишу амбициозному. Но как соглашаться, если я о Ружинском ничего не знаю.
  - Иван Фёдорович, давайте в гостиную зайдём. Наша прогулка наедине затянулась. Да и зябко становится.
  В гостиной у камина о чём-то тихо беседовали граф и дракон. Огонь всполохами подсвечивал вино в прозрачных бокалах, стоящих на изящном столике рядом с мужчинами, и казалось, что они пьют расплавленное золото.
  Я присела в давно облюбованное кресло в тени, а Иван присоединился к графу и дракону.
  - Ваша прогулка была плодотворной? - скрывая насмешку в прищуре глаз, спросил Пирр.
  - Нет. Мария Павловна пока, - это слово Иван выделил голосом, - не дала мне ответа.
  Три пары глаз уставились на меня. Двое вопросительно, а третий… Что здесь делает дракон?
  - Как я могу ответить, Иван Фёдорович, если ничего о вас, кроме должности и звания, мне неведомо, - отозвалась я.
  - Каюсь, грешен, - согласился торговый представитель. - Но жизнь моя проста, рассказывать особо нечего. Родился с в Р?ссии, в Архангелогородской губернии, в семье потомственного дворянина отставного майора Ружинского Фёдора Аристарховича. Поместье наше небольшое, но справное. Батюшка управляет без посредников, потому доход достойный и достаток в семье неплохой. Я младший сын, и рассчитывать на наследство не могу. В основном всё отойдёт старшему брату. Но зато батюшка не поскупился дать мне хорошее образование и помог с протекцией по статской службе. Сразу после университета один из дальних родственников пригласил к себе на службу - секретарём в Министерство иноземных торговых дел. Вскоре вместе с патроном я переехал во Франкское королевство на новое место службы. И вот уже семь лет здесь. Мне двадцать девять лет, я здоров, внебрачных детей не имею. Если Мария Павловна примет моё предложение, я немедленно подам в отставку и всецело посвящу себя ведению и приумножению хозяйства.
  О как! «Характер нордический, истинный ариец», вспомнились слова из личных дел офицеров гестапо в старом фильме о советском разведчике.
  Уверена, что Машенька с радостью приняла бы это предложение. Что же я-то медлю и не бросаюсь ему на шею со словами: «Ваня, я ваша навеки!»? Что меня останавливает?
  Не хочу я повторять сценарий прошлой жизни: нигде не была, ничего не видела. Ведь я и сейчас даже к морю не подошла. Выйди я замуж за Ивана, меня ждёт то же будущее, что и с графом. Только не замок на юге, а поместье в центре Р?ссии.
  Сижу, молчу, думаю…
  - Похоже, сегодня так светила сошлись, что вам, Мари, придётся ещё одно предложение выслушать, - поднялся с кресла Пирр. - Кто я, вы знаете. Тонкости отношений со мной тоже. Потому я не предлагаю вам стать моей женой. Ни к чему эти условности. Я предлагаю вам стать моей спутницей. Так надолго, как сами захотите. Давно думал пожить среди людей, но не в больших городах, а в уютных селениях. Предпочитаю тёплый климат, но если вам захочется, можем и вашу снежную родину посетить и даже пожить сколько необходимо, чтобы с наследством вашим разобраться. Очень в Анды хочу. Родичи у меня там есть дальние… Да много на Земле мест интересных, которые хочется увидеть. Вы маг, Мария, и жить будете дольше, чем неодарённые. Чтобы жизнь не утомила и была в радость, смогу, по вашему желанию, продлить молодость лет на сто-сто двадцать. И вы сможете прожить больше двухсот лет. Интересно, деятельно, благополучно. Мало кому из людей выпадает такой шанс. Со своей стороны клянусь, что буду относиться к вам с почтением и уважением. И принуждать, - тут Пирр посмотрел на меня изучающе, - ни к чему не стану. Даю слово!
  Кажется, где-то громыхнул гром. Но я не обратила на это внимания. После слов дракона меня захлестнули эмоции. Вот это перспектива! У меня даже дыхание перехватило. Что тут думать? Соглашаться надо! Но ответить не успела, вмешался Иван.
  - Сударь, да как вы смеете делать столь бесчестное предложение?! Мария Павловна, не слушайте его. Он словно враг человеческий искушает, что же о вас будут говорить в обществе, ваша репутация…
  Я смотрела на его метания с улыбкой. Будь я настоящей Машенькой Вежинской, однозначно с презрением отвергла бы такую перспективу, но я выросла в двадцать первом веке. Совместное проживание с мужчиной без регистрации брака практически норма жизни. «Что станет говорить княгиня Марья Алексеевна»*, меня не интересует в принципе. А вот путешествия, продолжительная молодость и свобода… о таком даже мечтать не смела.
  Я отдышалась и подняла взгляд на Пирра:
  - Почему я?
  - Сам об этом думал. Но после нашей встречи забыть не мог. Ты не красивее и не умнее прочих, но ты иная. Словно из другого мира. Смотришь на всё по-своему, эмоции у тебя яркие, искристые, как шампанское. И смелая. Как ты тогда встала между мной и детьми… У самой колени дрожат, дети чужие, но закрыла их собой. Мне твоя защита не нужна, - фыркнул дракон, увидев, как в удивлении изогнулась моя бровь, - хочу через твои эмоции чувствовать новизну восприятия жизни. И верю, с тобой скучно не будет.
  Может, он меня зачаровал? Не знаю. Но я верила каждому его слову. Обвела взглядом гостиную. Граф задумчиво крутит в руке бокал, Иван грозно сверкает очами на Пирра, который, опершись на спинку высокого кресла, спокойно ожидает моего ответа.
  - Господа, - я встала - стоя говорить привычнее. - Я благодарна судьбе за знакомство с каждым из вас. Иван Фёдорович, ваша помощь в день прибытия в - чуть было не ляпнула «в этот мир», но вовремя спохватилась, - в Тулон неоценима. Ваше участие, ваше терпение, ваша забота будут служить мне примером. Ваша Светлость, ваш замок стал для меня почти домом, а его обитатели семьёй. Спасибо, что позволили реализовать мечту о таверне. Надеюсь, она долгие годы будет вам приносить доход. Пирр, - я повернулась к дракону, - я готова принять твое предложение.
  *цитата из пьесы А. С. Грибоедова «Горе от ума»
  Эпилог
  Каждый вздох давался с трудом. Если бы не поддерживающий кристалл, я бы давно уже угасла. Но мои дела ещё не были закончены.
  - Маруська, - позвала я внучку, сидящую у моей постели. - Ты читала завещание и знаешь, что большая часть моего наследства отходит тебе.
  - Ба, - девушка оторвалась от планшета, в который я скопировала свой дневник, - побереги силы. Ты знаешь, что я бы и своё всё отдала за десять дополнительных лет твоей жизни.
  Вот уж нет! Ни за деньги не нать, ни задаром не нать! Нажилась вволю. Ухожу без сожаления и со спокойной душой.
  После того, как я приняла предложение Пирра, прошло двести семнадцать лет. Забавно, но и в этом мире я умру в две тысячи двадцатом году. Словно круг замкнулся.
  А жизнь была хороша! Порадовало то, что история этой параллели не была калькой с истории моего мира. То ли благодаря Мировому Совету Магов, то ли оттого, что драконы в этом мире не просто так обитают, но ещё и равновесие блюдут, но глобальных войн ни в Европе, ни ещё где-то на планете не было.
  До того, как в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году я встретила Рихарда, мы с Пирром, кажется, объехали весь мир. Где-то жили несколько лет, где-то останавливались на одну ночь. Первым делом посетили имение Вежинских. Я заказала панихиду в ближайшем храме о безвинно убиенных, подала милостыню нищим на паперти, положила цветы на символические могилки. Но ничего не отозвалось у меня в душе, и я распорядилась продать наследство, которое никому не принесло ни добра, ни счастья.
  Свободные деньги под мудрым руководством Пирра стала приумножать. Дракон по сути своей любил редкости и драгоценности, наверное, именно поэтому занимался антиквариатом и у меня к нему интерес воспитал. Учил, рассказывал о таких тонкостях и секретах, коих я бы ни в одном справочнике или энциклопедии не нашла.
  Рядом с Пиром жить было невероятно увлекательно. Отношения наши были скорее дружескими, чем любовными. То ли это магия дракона, то ли ещё что, но меня не тянуло к другим мужчинам. До того момента, когда на выставке работ Авелин де Венессент я познакомилась с Рихардом.
  Да, младшая виконтесса стала знаменитой художницей. Гильом после учёбы какое-то время служил в армии, где нарвался на дуэль, получил ранение, подал в отставку, и вернулся в замок. Женился, остепенился, нарожали они с женой пятерых очаровательных дочерей. Инес вышла замуж за своего князя, блистала на балах при дворе, но умерла рано, повторив судьбу своей матушки.
  По возможности я следила за жизнью своих бывших воспитанников, но издали. Пирр рекомендовал излишне не привязываться к людям:
  - Больно наблюдать, как на твоих глазах близкое существо стареет и умирает.
  Много позже, когда прикладывала к груди третьего сына, вдруг вспомнила эти слова и поняла, почему внезапно влюбилась в будущего мужа. Пирр заметил, что я уже не та юная Мари, и отпустил. Отпустил, чтобы я смогла прожить жизнь обычной женщины, жены и матери.
  За это я ему несказанно благодарна. А ещё за его мудрость, за полученный опыт и прекрасную жизнь.
  - Марусь, не перебивай, пожалуйста. У меня осталось всего две просьбы, и ты пообещай их выполнить.
  - Обещаю, - как ни крепится внучка, но жаль ей со мной расставаться. Ещё бы… у меня же выросла после того, как средний сын со снохой неудачно эксперимент в домашней лаборатории провели. От башни только воронка осталась, а поместье до сих пор силовым куполом закрыто.
  Как много параллелей с моей прежней жизнью, прерывисто вздохнула я.
  - Первая просьба - живи на всю катушку. Не экономь в мелочах, не пытайся соответствовать кому-то, не ври себе.
  - Я помню, ба…
  - Мало помнить, надо делать, - едва слышно - дыхания не хватало - прошептала я. - И второе… Я скоро усну, так ты не меняй кристалл. Не надо…
  - Но тогда…
  - Да, Машенька. Пора мне, устала…
  - Ба, я читала твой дневник и знаешь, что подумала? Ты же там, в своей прошлой жизни, умерла в октябре две тысячи двадцатого года. А число не помнишь? Нет… Вдруг ты вернёшься туда… в свою прежнюю жизнь, в своё прежнее тело. Ведь может такое быть? Ба?
  Всё может быть, Машенька…. Всё может быть.
  Конец