Музейная пыль
Вера Клеменская


Факультет защитной магии #3
        Пропажа нескольких экспонатов из университетского музея, казалось бы, пустяк и банальное хулиганство. В самом деле, зачем воровать муляжи артефактов? Но из случайно подслушанного разговора начальника музея и ректора Софи Ларгас узнаёт, что украденные артефакты были подлинными. Зачем это скрывать? Почему вообще столь ценные и весьма опасные вещицы хранились в музее, проходя по бумагам как муляжи? С каждым шагом вопросов больше и больше…
        Третья книга цикла.
        В тексте есть: интриги и тайны, университет магии, магический детектив.







        Вера Клеменская
        Факультет защитной магии-3. Музейная пыль










        Глава 1

        Погода нынешней весной оставляла желать. Чего-нибудь. Например, давно обещанного синоптиками потепления, которого в реальности пока не наблюдалось. Хорошо хоть дождей не было, но ледяной, до костей пронизывающий ветер стихать явно не собирался. От одной мысли, что скоро придётся выйти на улицу, пробирала дрожь.
        — Нет, ну ты скажи, разве он не душка?
        Я повернулась на голос. Хлоя, бросив протирать раму, приникла к стеклу и что-то там за окном усердно высматривала. Селена тут же подскочила и присоединилась к этому занятию. Лениво разогнувшись, я бросила в ведро тряпку, которой отмывала грязнущую витрину, и тоже подошла взглянуть, что же вызвало у девчонок такую реакцию.
        — Душка, — мечтательно протянула Селена, ведя пальцем по до сих пор грязному стеклу.
        — Молодой, красивый, богатый…
        На крыльце стояли, о чём-то беседуя, двое мужчин. Собственно, я знала обоих, в лицо во всяком случае, так что сразу поняла, по ком так вздыхают девчонки. Но искушение подразнить оказалось непреодолимым.
        — Кто, магистр Роадс? — поинтересовалась я. — Да, он ничего так.
        — Да ну тебя! — сердито отмахнулась Хлоя. — Он же некромант!
        Честное слово, она таким тоном это сказала, будто магистр был горбат или имел лишнюю ногу в самом неподобающем месте. Между прочим, нормальный мужик. Может, не писаный красавец, но очень даже симпатичный. И молодой, лет примерно немного за тридцать. Правда, богатый — это не про него, конечно, но уж явно и не бедный. Запрет на некромантию отменили совсем недавно, два года назад всего, а за два с лишним десятилетия его действия специалистов в этой области осталось — по пальцам пересчитать. Так что щедрых клиентов у магистра Роадса явно хватало с избытком.
        — Ну некромант, и что? — продолжила дразнить я. — Ведь не некрофил же.
        Это, конечно, как знать. Лично я ему ночами на кладбище свечку не держала, но вообще-то извращенцев в преподаватели старались не брать, проверяли всё-таки. С другой стороны, выбор некромантов был неширок, вряд ли ректор особо придирался, скорее порадовался, что хоть кого-то согласного преподавать отыскал. Но в любом случае доброй трети студенток специальность магистра Роадса совершенно не мешала напропалую строить ему глазки. С чего вдруг Хлое так привередничать?
        — Да ну тебя! — поддержала подругу Селена. — Это с кем сравнивать.
        — А ты с кем сравниваешь? — изобразила непонимание я.
        — С Марино, конечно же, — надув губки, ответила мне Хлоя.
        — Ага, — согласилась я. — Этот, конечно, лучше во всех отношениях. Кроме одного. Он уже женат, если вы вдруг запамятовали.
        — Жена не стена, можно и подвинуть, — беспечно улыбнулась Селена, не отводя взгляда от стоящего на ступеньках крыльца мужчины.
        Я скептически хмыкнула, отходя от окна. Селена, конечно, девчонка хорошенькая, но куда ей до этой «не стены»? Себя надо оценивать трезво. Таких молодых и симпатичных охотниц за богачами и аристократами в Форине столько, что цена им — пять грошей за десяток. И рассчитывать они могут самое большее на ночку-другую, да ещё, может, на побрякушку в подарок. Последнее — если повезёт.
        Снова взявшись за тряпку, я сердито глянула на продолжающих таращиться в окно помощниц. Работы у нас ещё полно, а они нашли себе забаву, теперь за уши не оттащишь от созерцания. Хоть бы этот Марино свалил уже поскорее восвояси, честное слово. А то стоят тут, понимаешь, языками треплют битый час, будто делать им больше нечего. И ещё потом говорят, что женщины болтушки.
        Я успела домыть витрину и взяться за следующую, последнюю из ещё грязных, прежде чем моё пожелание сбылось, и Хлоя с Селеной отлепились от окна с разочарованным стоном. Но к уборке вернулись не сразу, пришлось на них сурово прикрикнуть, напоминая о том, что обе они, вообще-то, наказаны, и магистр Шерон уже через час явится проверить, хорошо ли наказание отработано.
        — Зануда ты, Софи, — надув губки, сообщила мне Хлоя. — Сидишь в этом музее как суслик в норке, вот и парня у тебя нет. И не будет.
        — У тебя парня тоже нет, — потеряв терпение, язвительно сообщила я. — А если будешь продолжать за Марино бегать, то и не будет.
        Следующий час прошёл под аккомпанемент шлёпанья тряпок, плеска воды и сердитого молчания. Чему я была, в сущности, очень даже рада. Девушки вроде Хлои и Селены всегда меня немного раздражали, потому общения с ними я старалась избегать. Они, впрочем, обычно платили мне той же монетой. Просто так уж сложилось, что одной мне с уборкой было к завтрашнему визиту комиссии никак не управиться, вот их и отрядили в помощь. Подумать над своим утренним поведением.
        Утром состоялся скандал. На эпический масштаб не тянущий, конечно, но по университетским меркам заметный. Несколько девиц, в том числе обе мои недобровольные помощницы, задумали страшную месть своей одногруппнице. И перед лабораторной работой подлили в ёмкость с водой, которой обрызгивало не справившихся с защитным контуром студентов, чернил для принтера. Хороших, кстати, чернил, тут они не поскупились.
        Девица, разозлившая их аж настолько, славилась красотой и глупостью. Ходили упорные слухи, что до сих пор не отчислили её исключительно потому, что вечерами она ублажает самого декана нашего славного факультета. Понятно, каким образом. Причиной для страшной мести, впрочем, стало не это, а то, что на прелестную, но безмозглую Ровену положил глаз первый красавец пятого курса, сам Даниэль Ромман.


        Лично я в этом никакой трагедии не видела. Глаз свой этот красавец как положил, так бы и снял через недельку-другую. Семейка Ромманов богата только гербом да титулом, а вместо шелков у них долги. Так что никакой провинциальной богине на красивую сказку с Даниэлем рассчитывать не приходится. Если, конечно, её папа не миллионер, чего про Ровену сказать было никак нельзя.
        Но так рассуждала я, зануда, склонная к осмыслению и анализу. А наш розарий, который я, чего уж там, предпочитала именовать террариумом, смотрел на вещи совершенно иначе. Их столь возмутительный факт не возмутить не мог никак. Что и привело к печальным последствиям.
        Ровена как обычно мялась, что-то жалобно блеяла и смотрела на преподавателя прекрасными, полными слёз глазами, подаваясь ему навстречу своим роскошным декольте. И случилось невероятное. Сам ледяной профессор Лирс дрогнул под этим натиском.
        Он честно попытался объяснить и показать так, чтобы дошло даже до Ровены. Но она, разумеется, мало того, что ничего не усвоила, так ещё и дёрнула контур, чисто случайно, заставив его сработать. Чернила осели на физиономии профессора.
        Это событие, к слову, разом вывело факультет защитной магии на первое место в негласном университетском рейтинге скандальности, подвинув даже целителей. Их банальные узоры на физиономиях однокашников всем давно приелись, а синие профессора по коридорам не бегали ещё никогда. Делать объектами шуточек преподавателей обычно всё-таки побаивались.
        Виновниц отыскали моментально, но их оказалось слишком много, да и шуточка была, если уж честно, не того калибра, чтобы кого-то отчислять. Дело ограничилось выговором и назначением всем этим милым, но колючим розочкам исправительных работ. Вроде бы наказали их, но после четырёх часов совместного труда на благо родного университета я начала стойко подозревать, что скорее уж меня.
        — По-моему, всё, — первой подала голос Хлоя, выпрямляясь и оглядываясь.
        — Ну да, — согласилась с ней Селена. — Всё.
        Я не была склонна с ними соглашаться. По-хорошему, работы здесь был непочатый край. Целых два года магистр Шерон занимался музеем в одиночку, изредка вот так же привлекая наказанных студентов, работавших, само собой, спустя рукава. Только в этом году попечительский совет спохватился, увидев в каком ужасающем состоянии пребывает достопримечательность, и выделил деньги на помощника. Одного.
        Обычно музей показывали первокурсникам, один раз в обязательном порядке. И больше никто из студентов сюда не возвращался. Я оказалась единственной, кто стал заглядывать просто так, добровольно, да ещё и частенько. Так что над выбором помощницы Шерону долго раздумывать не пришлось.
        Я его предложение приняла с радостью. Историю вообще и историю магии в частности я обожала, а артефакты и вовсе были моей страстью. Идя в университет, я мечтала именно о специальности артефактора. К сожалению, во время приёмных испытаний выяснилось, что моего уровня магической чувствительности для такой работы недостаточно. Пришлось идти на защитную магию. Но любовь к артефактам никуда не делась, она-то и привела меня в музей, сперва как посетительницу, а потом и как сотрудницу.
        Настоящих артефактов тут, разумеется, хранилось немного, и не слишком ценных. Преобладали муляжи. Но это не мешало мне изучать литературу, которой тут тоже хватало, и просто любоваться вещицами, выставленными в витринах.
        — И почему нельзя было убраться с помощью магии? — недовольно наморщила носик Хлоя.
        — Потому что хранить артефакты нужно в условиях магического покоя, — в сто первый раз объяснила я. — Иначе возможны выбросы. И это уж не говоря об искажениях самих заклинаний в этом месте. Стыдно такого не знать, доучившись до последнего курса.
        — Ты точно зануда, — фыркнула Селена. — Где там твой магистр? Я домой хочу.
        Я посмотрела на часы, потом на дверь. Вообще-то магистр Шерон должен был прийти уже минут пять как, но почему-то задерживался. Поди после сегодняшнего заседания Попечительского совета старался урвать свой кусок пожертвований. Это всегда занимало кучу времени. И редко приносило реальные результаты.
        С другой стороны, девчонки наказаны, так что потерпят. А лично я не торопилась. Более того, охотно задержалась бы как можно дольше. Как раз сегодня от родственников вернулась мама, и это не сулило мне ничего хорошего.
        Матушка моя была южанкой до мозга костей: яркой, порывистой, энергичной и зацикленной на семье. Последние четыре года главную трагедию её бытия составлял тот факт, что я не замужем и даже не выказываю намерений исправить эту ситуацию в самое ближайшее время.
        Обычно папино спокойствие и нежелание поддерживать подобные претензии ко мне несколько охлаждали её пыл, но, побывав у родни, мама неизменно так заряжалась энтузиазмом устроить моё супружеское счастье прямо с завтрашнего дня, что временно пасовал даже папа. И как раз сегодня за завтраком он сдал позиции окончательно, согласившись, что в мои годы пора уже думать о семье всерьёз.
        Мама немедленно возликовала и принялась обзванивать подруг на предмет подходящего для знакомства молодого человека. Чем это кончилось, я узнать не успела, торопилась на занятия. Но сильно подозревала, что ничего хорошего от сегодняшнего вечера ждать не стоит.
        Только я было понадеялась, что смогу просидеть в музее допоздна, улизнув от очередной душеспасительной беседы, как открылась дверь и на пороге появился магистр Шерон. Мельком оглядев поле битвы за чистоту, где наша троица потерпела умеренно позорное поражение, он кивнул и объявил:
        — Можете быть свободны.
        — А я… — начала было я, глядя, как Хлоя и Селена со всех ног покидают помещение, но была перебита.
        — И ты тоже, Софи, — серьёзно попросил магистр. — Сегодня сюда зайдут ректор и ещё кое-кто, не нужно им мешать.
        Я чуть поморщилась. Наш дорогой ректор порой использовал музей как запасную переговорную, причём такую, где защита от любого прослушивания и подслушивания была идеальная. И надо же ему было решить сделать это в очередной раз именно сегодня!
        Но спорить и возражать смысла не было. Я уныло кивнула, забрала с диванчика у дверей сумку и поплелась к лестнице, сладко надеясь, что все знакомые, соседи, племянники и прочие троюродные плетни двоюродным заборам маминых подруг уже успели благополучно пережениться. Но здравый смысл неумолимо напоминал, что подруг у мамы много, а все на свете парни от двадцати до тридцати женаты быть не могут. Так просто не бывает.
        На втором этаже я увидела под дверью кабинета квартет изнывающих в ожидании девиц в полной боевой раскраске и экипировке: глаза, губы, короткие юбочки и открытые насколько это возможно кофточки. На пересдачу, что ли? Так вроде бы далеко ещё до сессии, пока можно и весело пожить.
        Пока я перебирала эти размышления, дверь кабинета открылась, и на пороге показался собственной персоной магистр Роадс. Девицы немедленно оживились, метнулись к нему и что-то наперебой защебетали, не забывая принимать соблазнительные позы.
        — Только для четвёртого и пятого курсов, — непреклонно объявил магистр, выслушав просительниц.
        — Ну пожалуйста!
        — В порядке исключения!
        — Нам очень интересно!
        Я не удержалась от язвительной усмешки. Да, вам очень интересно, и даже понятно, что именно. Точнее, кто. Судя по выражению лица магистра, ему тоже всё было понятно, но пути к отступлению были уже отрезаны.
        — Только для четвёртого и пятого курсов, — повторил он и сделал попытку проскользнуть мимо девиц. Куда там!
        — Ну магистр Роадс! — хором взвыли девы, смыкая строй. — Ну пожалуйста!
        — Только с разрешения декана, — выкрутился магистр. — Письменного! Принесёте, возьму.
        И пока девицы переваривали эту новость, прорвал-таки оцепление и быстрым шагом направился к лестнице. Я пожала плечами и продолжила неторопливо спускаться, мысленно сочувствуя бедняге декану. И размышляя о том, что профессор Дайес едва ли проявит аналогичную стойкость. Скорее подпишет требуемое разрешение просто чтобы его оставили в покое. Так что магистр получил только временную отсрочку, самое крутое ждёт его впереди.
        — Простите, — неожиданно донеслось сзади. — Вы ведь София Ларгас, работаете в музее?
        Я остановилась и обернулась. Магистр Роадс стоял на лестничной площадке и внимательно смотрел на меня. Этак изучающе и задумчиво, словно припоминая обстоятельства нашего знакомства. Хотя знакомы мы, в общем, не были.
        — Да, — признала я. — Работаю. Если что, магистр Шерон сейчас как раз там, можете…
        — Нет, — перебил магистр Роадс, — я по другому поводу. Меня весьма впечатлил ваш доклад по Сидарским артефактам на последней конференции. И я, признаться, удивился, не увидев вашего имени в списке на мой факультатив по ритуалистике.
        — Ой… — вырвалось у меня.
        Ведь всю неделю собиралась сходить и написать заявление, но так в итоге и не собралась. Вспоминала об этом каждый раз только поздно вечером, когда кафедра была уже закрыта.
        — Так придёте? — уточнил магистр.
        — Да, — выдавила я. — Обязательно. Завтра же зайду и напишу заявление.
        — Это хорошо. Приятно будет видеть на занятиях хоть кого-то, по-настоящему интересующегося предметом.
        Выдав эту не очень-то этически допустимую, зато предельно честную фразу, магистр Роадс отправился по лестнице вверх. А я побрела дальше вниз, в гардероб. Слегка сожалея, что сама не решилась сказать, как мне приятно, что хоть кто-то мой доклад действительно слушал.
        * * *
        Дом был буквально переполнен умопомрачительно вкусными запахами. Мой оставшийся сегодня пустым из-за возни с уборкой желудок немедленно возликовал. А вот мозг, пока ещё не отключившийся несмотря на усталость и четверть часа убаюкивающего путешествия в автобусе, запаниковал. Неспроста, ох неспроста мама так расстаралась!
        Подозрения не замедлили подтвердиться целиком и полностью. В гостиной с отцом сидел незнакомый мне молодой человек. Даже из прихожей я разглядела, что он худ, высок, сутул и, судя по манере двигаться, близорук. Прямо полный набор достоинств, мечта любой девушки. Правда, костюм на нём был хороший, дорогой и явно сшитый на заказ. Значит, очередной банковский служащий. Не иначе, высококлассный маг-прогнозист. Что ж, если так, в разумности подхода к задаче моего замужества маме не откажешь — партия более чем выгодная.
        — Иди, переоденься! — зашипела мама, коршуном спикировав на меня из кухни. — Видишь, гость у нас!
        — Вижу, — обречённо кивнула я, стряхнула второй сапог и побрела в свою комнату.
        Там я быстро разделась, открыла шкаф и задумчиво уставилась на свою коллекцию платьев. Половину из них я надевала всего один раз, когда в магазине примеряла. Вторую половину дважды: там же и на очередную встречу с подсунутым мамой кавалером. И только одно, облегающее чёрное с рукавами до локтей, носила довольно часто, на официальные университетские мероприятия. Его, что ли, выбрать?
        — Не смей! — снова донеслось до меня мамино сердитое шипение. — Новое розовое надевай!
        Я скривилась. Новое розовое мне совершенно не нравилось. Слишком открытое в области груди, которой природа наделить меня, скажем честно, поскупилась. Сама я этому была даже рада, большинство мужчин смотрели мне всё-таки в глаза. Для мамы это было ещё одним источником огорчения.
        — И бельё надень новое!
        — Мне что, сегодня же и раздеваться придётся? — не выдержав, вспылила я.
        Мама гневно хлопнула дверью и умчалась в сторону кухни. Я тяжело вздохнула и полезла за тем самым новым комплектом, купленным специально к этому платью. Моделирующий бюстгальтер без всякой магии превращал мой скромный первый размер в чуть менее скромный второй. И заставлял меня хихикать, представляя себе физиономию того парня, которому доведётся его с меня снять. Досадно, поди, когда реальность оказывается вполовину меньше фантазии.
        Но слишком уж упорно возражать маме не стоило. Честное слово, проще выполнить её пожелание. Поужинать — не замуж пойти, а этот парень не первый и не последний мною благополучно отваженный. Но в бельё и платье влезать всё равно неохота, да и зачем? Мама сама бы подумала: с такой близорукостью этот красавец бюст мой всё равно разве что на ощупь оценить сможет. А вот как раз щупать хитроумную поролоновую штуковинку и не стоит…
        — Ты скоро там? — поторопила мама.
        — Да, сейчас, — отозвалась я, сражаясь с молнией платья.
        Победила довольно быстро, глянула на себя в зеркало. Ну что сказать? Волосы растрёпаны, с укладкой возиться некогда, да и не хочется. Значит, и так сойдёт за модную причёску, сейчас художественная небрежность как раз популярна. Вот ещё в рыжий перекрашусь, и будет совсем хорошо. А для сегодняшнего гостя и родной светло-русый сойдёт, от рыжего он ослепнет ещё окончательно, чего доброго.
        Итак, подведём итоги. Рост средний, фигура тощая, волосы русые, глаза карие, губки почти бантиком, носик чуть курносый, прямо самую малость. Неудивительно, что мама выбрала мне близорукого парня, в её представлении красавицей я мягко говоря не являюсь. Ни кожи, ни рожи, ни гривы до попы — никаких шансов на брачном рынке.
        — Софи!
        — Иду я!
        Идти действительно пришлось. Желудок радостно ныл, предвкушая пиршество, а мозг лихорадочно пытался выработать годную стратегию поведения. Прелесть какой дурочкой я уже бывала, ужас какой дурой — тоже. За хамку можно потом от мамы схлопотать, а в наивную дикарку парень банально не поверит. Ещё за кокетство, не дай бог, примет такое поведение. Собой, что ли, для разнообразия попробовать побыть?
        — Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я, переступив порог гостиной.
        Парень тут же вскочил и уставился на меня, близоруко щурясь. Оглядев его ещё разок повнимательней, я выдавила из себя приветливую улыбку. Охотно верю, что он хороший, приличный и надёжный, тот, с кем можно строить будущее. Но ведь на лбу написано, что зануда и педант, с которым кроме как о колебаниях курса злотого и поговорить-то не о чем.
        — Знакомьтесь, Рауль, — пропела мама, подталкивая меня вперёд, — моя дочка София. Софи, милая, это Рауль Эскан, племянник моей подруги детства Агаты.
        — Очень приятно, — кивнула я, подходя ближе.
        Рауль тут же склонился над моей протянутой рукой. Надо полагать, собирался галантно её поцеловать. Немного перестарался, ощутимо ткнувшись в мои пальцы длинным горбатым носом, мазнул по коже сухими губами и резко выпрямился, снова попытавшись разглядеть меня в подробностях.
        Я занялась ровно тем же. Теперь, вблизи, стало заметно, что костюм хорош, но сидит не так уж безупречно, словно с тех пор, как его шили, парень слегка отощал и подрос на несколько сантиметров. Первое для холостяка нормально, но вот второе… Жилетка с вышивкой — последний писк моды, носить такие стали только прошлой осенью. А на растущего мальчишку этот Рауль похож не очень-то, лет ему скорее всего уже под тридцать.
        Итак, что мы имеем? Длинный, тощий и нескладный тип, не слишком симпатичный на лицо, немного лысеющий. Всё это не аргументы, мама тут же скажет, что с лица не воду пить, главное, чтобы человек был хороший. А вот костюм с чужого плеча это более перспективно. Хотя, может я ошиблась, записав парня в банковские работники, и на самом деле он программист какой-нибудь? Тогда костюм, одолженный у приятеля, это как раз нормальное явление.
        — Софи учится в Форинском Магическом, — продолжила вещать мама. — В этом году заканчивает факультет защитной магии.
        — Это очень интересно, — как-то уныло согласился Рауль, косясь на накрытый стол.
        — Милая, а Рауль работает в инвестиционном фонде «Инри».
        Уборщиком, что ли? Чуть вслух этот вопрос не выпалила, еле успела поймать себя за язык. Нет, я не против уборщиков, если человек действительно хороший, мне плевать, кто он: хоть уборщик, хоть мусорщик, хоть герцог. Я против вранья и притворства. А этот парень, вот кожей чуяла, сейчас пытается выдать себя за того, кем вовсе не является.
        — Идёмте уже к столу, — первым не выдержал папа, поднимаясь с дивана. — Лично я проголодался.
        Ужин тянулся бесконечно. Я ела, осторожно наблюдая за парнем. Рауль тоже ел, так, словно голодал целую неделю. Мама непрерывно щебетала что-то о том, как рада познакомиться с племянником «драгоценной Агаточки», а вот отец подозрительности к гостю почти не скрывал.
        Папа у меня ювелир. Наверное, моя страсть к артефактам — отголосок его любви к работе с камнями и металлами. Я и сама нередко помогала ему в мастерской, да и сейчас, когда бывает свободное время, люблю это делать. Один раз даже с совсем небольшой отцовской помощью сама изготовила брошь от эскиза до воплощения в золоте и сапфирах. Вещицу, кстати, приобрела потом одна баронесса, и была от неё прямо-таки в восторге.
        Да, большинство клиентов отца — богачи и знать. Публика попроще предпочитает стандартные заводские изделия, а не частных мастеров. Серьёзность и платёжеспособность клиента отец легко определяет на глазок, и крайне редко когда ошибается. И раз он к этому Раулю относится с недоверием, на то есть причины.
        — Скажите, юноша, — нарушил молчание папа, как только мама унеслась на кухню за десертом, — а чем конкретно вы занимаетесь?
        — Оценкой надёжности акций, — мигом откликнулся Рауль, с затаённой тоской поглядывая на остатки утки.
        — Интересно, интересно, — прищурился папа, допивая вино.
        — Да ничего интересного, — вздохнул парень, опуская глаза. — Бумажки, циферки, формулы. Скука смертная на самом деле.
        — А чем вы увлекаетесь, Рауль? — присоединилась к беседе я.
        Может, не такой уж он безнадёжный, раз свою работу считает скучной? Предыдущий подсунутый мамой финансист замучил меня рассказами о том, что, как и почему рассчитывается. За целый вечер слова вставить не дал. А ещё хвалился, какой он отличный специалист и ценный кадр, и как много зарабатывает. Таскал меня при этом по парку зимой и даже вина горячего выпить не предложил, самой пришлось покупать, за свои деньги. И себе, и ему. Денег мне не жаль было, мелочь, но сам факт покоробил: хвастаться богатством, а выпивать за счёт девушки. Значит, парень либо скупердяй, либо лжец.
        — Я это… ну… — замялся парень, сосредоточенно глядя на свои коленки. — В общем, играю в свободное время. В «Мир Теней».
        Я мысленно застонала. Всякую нечисть мне мама подсовывала, но игроман попался впервые. Но хоть честно сознался, и на том спасибо. Связаться с «теневиком» может только такая же игроманка, никакая другая девушка не выдержит того, что её ладно если парень, а ведь не дай бог муж, всё свободное от работы время и практически все деньги тратит на игру. Живёт только игрой, говорит только об игре и ничего кроме игры не в состоянии замечать. Дома у компьютера я уж лучше кактус поставлю, возни меньше, а пользы больше, если, конечно, он правда вредные излучения поглощает. Если нет, то столько же.
        — И как вам это нравится? — из вежливости поинтересовалась я.
        И понеслось… За следующие полчаса я выслушала кучу слов, из которых поняла практически одни только предлоги. Впрочем, страстность изложения кое-как искупала его непонятность. Мама, вернувшаяся с кухни в середине этого увлекательного повествования, чуть торт не выронила от шока. Еле донесла до стола, поставила и молча села на своё место. В итоге про десерт все так и забыли.
        Когда стихли последние просьбы передавать привет «дражайшей Агаточке», и за Раулем закрылась дверь, папа молча вернулся в гостиную, опустился в кресло перед камином, налил себе бренди, помолчал немного, глядя на огонь сквозь янтарный напиток, и негромко, но веско объявил:
        — Этот юноша больше в нашем доме не появится.
        — Ну разумеется нет! — всплеснула руками мама.
        Я облегчённо выдохнула и отправилась в свою комнату, менять красивую одежду на удобную и готовиться к завтрашним занятиям. Без того бездарно потратила кучу времени. Одно радовало: эта история со знакомством закончилась быстро, можно сказать, даже и не начавшись. Впервые удалось так легко отделаться.
        * * *
        С магистром Шероном я повстречалась на крыльце. Приветственно махнув мне рукой, любимый начальник жестом попросил подойти. Помолчал немного, докуривая сигарету, и только потом сообщил, что сегодня у меня оплачиваемый отгул. В музее будет работать комиссия, проводить какую-то проверку, и мешать им не стоит.
        Я кивнула. Самой, сказать по правде, не хотелось лишний раз сталкиваться с дотошными чиновниками. Пристанут ведь с каким-нибудь пустяком, раздуют из мелкой мушки целого слона и ещё уволят, чего доброго. Ну уж нет, чем дальше от начальства, тем ближе к печке.
        — А в понедельник разгребать завалы будем, — вздохнул магистр. — Так что отдохни как следует в выходные.
        — Вы тоже, — пожелала я в ответ и заторопилась на пару.
        В эти выходные шанс отдохнуть как следует у меня действительно был. После такой неудачи, как вчерашняя, маме точно потребуется передышка. Сегодняшний день она потратит на то, чтобы по телефону обсудить и осудить с остальными подругами ту самую Агаточку, которая бессовестно попыталась подсунуть мне негодного парня. Завтра они будут сидеть в кафе и вздыхать, что мало осталось достойных парней, и что приличной девушке уже просто не с кем познакомиться.
        А послезавтра поиски того самого «достойного» возобновятся, но теперь куда более придирчивые. Всяческие увлечения юноши будут проверены на предмет приличности и полезности для здоровья и семейной жизни, каждый его шаг и чих изучат под микроскопом, соберут все справки, сплетни и слухи, к вечеру мама разочаруется в мужчинах как таковых и сообщит об этом папе. После чего случится скандал.
        Скандалы для мамы всегда были необходимостью. Раньше она жаловалась, что даже не чувствует себя замужней из-за того, что отец в ответ на всё её восклицания и заламывания рук только плечами пожимает и уходит работать в мастерскую. Это её безумно угнетало, потому со временем папа приучился ей подыгрывать. Не всегда удачно, но маме и не требовалась достоверность, важен был сам факт наличия реакции супруга.
        После четверти часа патетических восклицаний в гостиной — на большее папы обычно не хватает — мама убежит в спальню, поплачет там минут пять, а потом пойдёт печь примирительный пирог. После чего случится обожаемый мной тихий семейный ужин со спокойной, приятной беседой. Этим и завершатся выходные. Замечательные выходные, на которых никто не будет выдавать меня замуж. Рай на земле, да и только. Всегда бы так. Правда, будь оно так всегда, я вряд ли умела бы ценить подобные моменты.
        Занятия тянулись, как и всегда по пятницам, бесконечно. Профессор Лирс, брови которого, кажется, до сих пор имели лёгкий синий оттенок, занудствовал даже больше обычного, я чуть не заснула под конец лекции. Взбодрил только традиционный опрос. Повезло, что спросил Лирс не меня, а Селену. Из мстительных соображений, не иначе.
        После последней, четвёртой пары я отправилась на кафедру некромантии. Постучала, дождалась разрешения секретаря входить, и объяснила, что хочу написать заявление на факультатив по ритуалистике. Мне тут же вручили лист бумаги и жестом указали на небольшой столик в углу.
        Там уже расположилась очередная броско одетая девица, старательно переписывающая с образца текст заявления, одновременно то и дело метая хищные взгляды на дверь преподавательской. Я тоже туда поглядела, на всякий случай. Дверь как дверь. Но вот что за ней… точнее, кто.
        Выводя на листе ставшие за годы учёбы привычными формулировки, я раздумывала над феноменом популярности магистра Роадса у студенток. Прежде ничего подобного вроде не наблюдалось. Нет, всегда были преподаватели, пользующиеся повышенным, так скажем, спросом. Но как-то не настолько повышенным.
        Хоть тот же Лирс. Зануда, конечно, да и постарше лет на пять, но, как по мне, посимпатичнее будет. И побогаче, кстати. Его, по слухам, в своё время тоже осаждали, но быстро занесли в список неприступных и оставили в покое. Но ведь и магистр Роадс никаких поводов для надежд никому до сих пор не давал.
        Не иначе, всё дело в специальности. Некромантия слишком долго была под запретом, разговоры ходили самые разные. И вот теперь вся эта ситуация обеспечила магистру такую ауру таинственности, запретности и даже опасности, что равнодушных, похоже, не осталось. Все расползлись по двум крайностям: обожанию или отвращению. Первая очевидно преобладала.
        Быстро написав заявление, я покосилась на соседку. Она всё ещё выводила последнюю строчку. Вот это умение пользоваться случаем! Правда, что-то мне подсказывало, что пока девица не уйдёт, магистр Роадс и носа из комнаты не высунет, так что старания напрасны. Придушив ехидную улыбочку, я отдала своё заявление секретарю и пошла домой.
        По пути заглянула в овощную лавку, бороться с весенним авитаминозом. Набрала целый пакет и потащила домой. За два дома до своего встретила соседку, поздоровалась и с некоторым удивлением увидела, как она мне лукаво подмигивает.
        Причина этого поступка обнаружилась очень скоро. У нашего крыльца, прислонившись к ограде, стоял молодой человек с шикарным букетом роз. Полюбовавшись романтической картиной, я только плечами пожала. Вот уже два года, как мы переехали в этот дом, а соседи всё никак не привыкнут, что папа ювелир, потому молодые люди с цветами возле его мастерской — явление вполне рядовое. Небось, явился за заказанным колечком.
        — Здравствуйте, — поприветствовала я парня, подойдя ближе. — Вы за заказом? Мастер Ларгас будет примерно через час, но я могу вам…
        — О, так София Ларгас это вы?
        — Да, — подтвердила я. — А что, вас предупредили? Это хорошо, идёмте.
        Наверное, парень очень настаивал, что хочет забрать заказ пораньше, а папа менять свои планы не захотел, вот и велел обратиться сразу ко мне. Это прекрасно, конечно, но мог бы и предупреждать о таком, вдруг бы я в универе задержалась?
        — Да я, собственно, к вам, — радостно объявил парень, протягивая мне букет.
        Я опешила от такого неожиданного поворота. Настолько, что покорно приняла цветы и даже позволила забрать у себя тяжёлую сумку с продуктами. Только после этого созрела спросить:
        — Так вы за заказом?
        — Нет, — лучезарно улыбнулся парень. — Знакомиться. Я Рауль Эскан.
        — О как, — кивнула я. — Второй Рауль Эскан за два дня. Это не перебор, как вы считаете?
        — Первый и единственный, — ничуть не смутился парень, решительно направляясь к дверям. — Давайте я сначала сумку вашу отнесу, а потом всё объясню.
        Я в ответ только усмехнулась. Ситуация становилась довольно интересной, по меньшей мере интригующей. Так что пускай заходит и излагает. На бандита или маньяка вроде бы не похож. То есть, всё может быть, конечно, но если что, разберусь. Специалист я по защитной магии или где, в конце концов? Поднявшись на крыльцо, я обошла парня, открыла дверь и широким жестом предложила входить.
        — Кухня там. Но уж будьте любезны сначала разуться, мама терпеть не может грязных следов на полу.
        — Разумеется.
        По пути я заглянула в гостиную, прихватила там вазу и последовала за парнем на кухню. Набрала воды, пристроила букет на подоконник и принялась неторопливо разбирать купленные овощи.
        — Давайте разберёмся, — предложила я, не отвлекаясь от этого занятия. — Вы утверждаете, что Рауль Эскан это вы. Тогда с кем, простите, я вчера имела удовольствие ужинать?
        — С моим коллегой Уолтером.
        — И к чему был этот маскарад? Чаю, кофе?
        — Чаю, если вас не затруднит.
        Парень уже расположился за столом. Я поставила чайник, засыпала свежую заварку, уселась напротив и принялась беззастенчиво рассматривать гостя. Надо признать, он был очень даже ничего. Одет просто, но почти элегантно: в светло-серый джемпер, голубую рубашку и тёмно-синие брюки. Безупречно выбрит, аккуратно и не слишком коротко подстрижен, как раз как мне нравится. Глаза и волосы почти одного глубокого коричневого цвета, нос прямой и аккуратный, подбородок волевой. Симпатичный, словом. И сложен хорошо, со вчерашним визитёром не сравнить.
        — Так уж вышло, — продолжил парень, в свою очередь изучая меня. — Я очень люблю свою тетушку Агату. Она милейшая женщина, знаете ли. Но слишком уж горит желанием меня женить.
        — Знакомая ситуация, — хмыкнула я.
        — Неужели и вам так же повезло? Предлагаю по такому случаю перейти на «ты».
        — Ладно, — согласилась я. — Что дальше?
        — Тётушке трудно отказать. И за последние несколько месяцев я познакомился с дюжиной родственниц, соседок и коллег её бесчисленных подруг. Не могу сказать, что это доставило мне очень много удовольствия.
        — Знаешь, — честно сообщила я, вставая, чтобы заварить чай, — меня вчерашний ужин с твоим… коллегой тоже не особенно осчастливил.
        — Вот я и пришёл извиниться. Понимаешь, я устал. Мне не хотелось проводить вечер в компании очередной старой девы, с которой и поговорить-то не о чем. Строить из себя милого мальчика и истинного джентльмена, обдумывать каждое слово и каждый жест, и всё только ради того, чтобы тётушке не сказали потом, что я хам и негодяй. Это её ужасно огорчает.
        — И ты попросил приятеля тебя подменить? — рассмеялась я.
        — Ну да, — запросто согласился Рауль. — Ему хороший ужин, мне спокойный вечер.
        — А что именно сподвигло тебя явиться с извинениями?
        — Сегодня утром я узнал, что упустил возможность познакомиться с прекрасной девушкой. И почувствовал себя виноватым.
        — И немного обманутым? — хмыкнула я.
        — Я сам себя перехитрил, — развёл руками Рауль.
        — Бывают в жизни огорчения.
        — Но, может, не всё ещё потеряно?
        Я разлила чай, села за стол и призадумалась. Почему бы и нет? Парень симпатичный, приятный в общении, находчивый и предприимчивый, этого не отнять. Опять же решительный, не каждый бы вот так запросто явился каяться и извиняться. Уверена, подавляющее большинство парней струсили бы.
        — Может, и не всё, — ответила я вслух. — Только предлагаю на этот раз обойтись без тётушек и мамочек.
        — Это уж обязательно, — с заметным облегчением рассмеялся Рауль. — Что ты делаешь сегодня вечером?
        — А что ты можешь предложить?
        — Как раз сегодня открывается сезон огненных шоу на набережной.
        — Мне нравится эта идея, — кивнула я.
        И это был совершенно честный ответ. Я обожала огненные шоу, только посмотреть их редко когда удавалось, компании не было. Поставив точку в отношениях с Ричи, я перестала общаться и с нашими общими друзьями. Никакие они мне оказались не друзья потому что. А новыми как-то не обзавелась до сих пор, просто не хотела. Вытащить же на подобное мероприятие родителей или братьев было почти невозможно.
        — Тогда тебе стоит переодеться, — предложил Рауль. — Там же на набережной недавно открылся отличный ресторанчик. Сначала поужинаем, потом и шоу посмотрим.
        — Пять минут, — улыбнулась я, поднимаясь. — Никуда не уходи.
        * * *
        Домой я кралась по всем правилам искусства конспирации. На цыпочках взбежала на крыльцо, медленно и осторожно открыла дверь, следя, чтобы замок не щёлкнул, а ключи не звякнули. Отработала на отлично, не допустив ни единого сколь-нибудь громкого звука. Но мама не оставила мне никаких шансов на успех, расположившись с книгой на моей кровати.
        — С кем это ты гуляла? — незамедлительно поинтересовалась она, едва я вошла в комнату.
        Я прислонилась к косяку и закрыла глаза. В голове плавал приятный туман, а губы против воли расплывались в совершенно дурацкой улыбке — последний стакан горячего вина определённо был лишним. Разумеется, мама это всё отлично разглядела, так что я решила сознаться:
        — С Раулем Эсканом.
        — Но он же…
        — С настоящим Раулем, а не с его коллегой Уолтером, который у нас ужинал.
        С минуту мама переваривала новость. Приоткрыв глаза, я сквозь ресницы рассматривала, как на её лице последовательно сменяют друг друга недоумение, изумление и негодование. Следовало ожидать…
        — Ты хочешь сказать…
        — Я хочу сказать, — перебила я, — что когда мы знакомимся без всемерной помощи любящих родственников, получается куда лучше.
        — Ты пошла на свидание с этим… с этим… с этим безответственным типом?! Который позволил себе неслыханную наглость обмануть нас всех и столь грубо тобой пренебречь?!
        — Он извинился, — поморщилась я. — Хватит, мама. Безответственно заставлять парня знакомиться с дюжиной девиц, из которых Мэри Бент самая обаятельная и привлекательная.
        Упоминание Мэри Бент сработало, мама поёжилась и вмиг растеряла весь свой пыл. С этой двоюродной племянницей маминой школьной подруги Норы однажды имел сомнительное удовольствие познакомиться мой средний брат Роджер. Мы с мамой сопровождали его на то с позволения сказать свидание, иначе сбежал бы. К слову, правильно бы сделал. Бесцветная хрупкая блондинка с несколько крысиным личиком и высоким истеричным голоском произвела на всех нас неизгладимое впечатление.
        Она была бы неплохой пианисткой, если бы вкладывала в свою игру хоть немного души. Была бы довольно интересным человеком, если бы не обида на весь мир, не желающий признавать её исключительных талантов. Но и эти недостатки были бы сущими пустяками, не будь Мэри убеждена, что каждый мужчина мечтает её обесчестить. Родж хотел всего лишь галантно подвинуть для неё стул, а она подняла крик, словно он ей под юбку полез при всём честном народе.
        — И как он тебе? — сдалась мама.
        — Его утомили заботы тётушки. Как и меня твои, — не удержалась я. — Хороший парень, мы отлично погуляли сегодня. И завтра, может быть, ещё погуляем.
        — Если бы не мои заботы, вы бы и не познакомились.
        Точно, последний стакан был лишним, развязал мне язык, лишив всякой сдержанности. Мама, конечно же, обиделась. К счастью, не так сильно, как я опасалась, уже мысленно ругая себя за вырвавшуюся сердитую фразу. Видимо, папа что-то высказал ей с глазу на глаз по поводу последнего знакомства. Возможно, даже просил прекратить этот балаган.
        — Да, прости, — покаянно кивнула я. — Спасибо. Я правда очень благодарна за твою заботу, но давай уж дальше сама разберусь, ладно?
        — Разбирайся, — разрешила мама, закрывая книжку и поднимаясь. — Для начала раздевайся и спать ложись, ночь на дворе.
        Наскоро ополоснувшись под душем и почистив зубы, я растянулась на кровати и улыбнулась темноте вокруг. Даже не ожидала, что будет так весело. Планов далеко идущих пока не строила, но, так скажем, возможности их строительства не исключала. Кое в чём мама права: нормальных парней нынче дефицит, и раз уж один попался, не стоит щёлкать клювом, упуская шанс.
        Под эти приятные мысли я и заснула. А проснулась от трели телефона, привычно оставленного рядом с подушкой. Прочитала пожелание доброго утра и предложение сходить сегодня в оперный театр. Губы снова дрогнули в улыбке. Он запомнил, как я обмолвилась, что очень люблю оперу.
        Завтракала я улыбаясь. Мама время от времени фыркала, но тоже то и дело улыбалась, когда, как она думала, я не вижу её лица. Отец сохранял безмятежное спокойствие, но был очевидно доволен тем, что в ближайшее время ему не придётся вечерами развлекать никаких незнакомых парней. В общем, в семье воцарился покой и мир.
        — Сегодня опять уйдёшь? — поинтересовалась мама, убирая тарелки.
        — Идём оперу слушать, — кивнула я.
        — Культурный мальчик, — со смешком заметил папа. — Неужто добровольно согласился? Или ты пустила в ход пытки и угрозы?
        Я даже слегка обиделась на это замечание. Да, я в семье белая ворона, честно и искренне любящая классическую музыку. К тому, что эту мою страсть почти никто не разделяет, я давно привыкла. Вполне может быть, что для Рауля поход в оперный будет немалой жертвой, принесённой с целью меня очаровать. В любом случае, это нельзя не оценить.
        — Даже инициативу проявил, — ответила я спокойно. — Мало ли, вдруг мы нашли друг друга? Выясню вечером.
        — Выясняй, — покладисто согласился папа. — Но чтобы к одиннадцати была дома.





***

        Выходные пронеслись со скоростью курьерского поезда, я даже не заметила, как наступил вечер воскресенья. Только начав складывать в сумку тетради, нужные в понедельник, вспомнила о грядущей проверочной и схватилась за голову. Вот потому и не хотела никаких знакомств, пока учусь. Увлечёшься, всё себе испортишь перед самым дипломом, и потом вместо приличной компании придётся идти в какую-нибудь шарашкину контору за гроши и без карьерных перспектив.
        У меня, у простой девушки, и так не очень-то много шансов привлечь внимание достойного работодателя. Часть мест всегда достаётся родне и знакомым начальства, а на остальные охотнее берут парней. Единственный, и то не гарантированный шанс — быть первой на курсе. Пока что мне это удавалось.
        Плюхнувшись с конспектом на кровать, я тяжело вздохнула. Может, прав был папа, и мне стоило пойти в художественный, стать дизайнером украшений? В этой сфере у меня и связи, и знакомства, и отцу не помешает толковая помощница. Но нет, мечта стать магом оказалась важнее семейных традиций, и искать в жизни лёгких путей я не стала. Теперь вот буду полночи расплачиваться.
        Так, носом в конспект, я и заснула. Повторять продолжила по дороге в универ, не только в автобусе, но и на ходу. Потому не сразу сообразила, что за мужчина в форме преградил мне путь к крыльцу. Пару раз недоумённо хлопнув глазами, я наконец осознала, что передо мной полицейский.
        — Вход через второй корпус, — равнодушным басом сообщил он.
        — А что случилось? — спросила я, не закрывая тетрадь.
        — Кража. Идёт расследование. Идите через второй корпус.
        — Что украли?
        Не сказать, что мне было уж очень интересно это узнать. Не далее как в прошлом году, во время ремонта, из кабинета декана факультета целительства украли ноутбук с диссертацией. По этому поводу было довольно много шума, усилили пропускной режим, ничего, конечно же, не нашли, и кончилась история, в общем, ничем. Через каких-то полгода всё в универе вернулось на круги своя. Так чего, спрашивается, переживать и любопытствовать?
        — Что-то там из музея, — неопределённо пожал плечами полицейский. — Проходите поскорее, девушка.
        Стоило бы последовать этому совету, тем более что до начала пары осталось меньше десяти минут, а до второго корпуса топать было довольно прилично, но я застыла на месте, ошарашенная новостью. Кража в музее, с ума сойти! Да что оттуда можно украсть?
        Конечно, там хранилось немало редких книг, но ценность они представляли скорее для историков, чем для практиков. В любом нынешнем учебнике сведения полнее и достовернее. И ни одна из них не была по-настоящему старинной, фотокопию как антиквариат не продашь. Та же история с артефактами: подлинников хватало, но все они были простенькими. Точно такие, даже лучше, современнее, предлагает любой торговец. Цена самому дорогому была сотня крон, значит, скупщик краденого не даст и полсотни. А все ценности и редкости были просто муляжами.
        Итак, если воров заинтересовали не экспонаты, то что? Компьютеры в музее были тоже древние, давно заслужившие праведным трудом место в музее электроники. Только вот редкостью они пока не стали, хоть и успели устареть, на деньги от их продажи разве что в студенческой столовой пообедаешь. Один раз. Может, два, если повезёт найти любителя старой электроники. Слишком много хлопот и слишком мало выгоды.
        Честное слово, если уж обворовывать университет, то почему не какой-нибудь начальственный кабинет? Система безопасности одна везде, а ценностей там не в пример больше. Да что там начальство, во многих аудиториях установлены проекторы, каждый из которых стоит как всё музейное имущество.
        — А что украли? — всё-таки спросила я, когда полицейский как раз уже повернулся, чтобы уйти.
        — Не знаю. Вы студентка, вот и идите учиться. Не мешайте полиции работать.
        Спорить я не стала, тем более что уже опаздывала. Да и глупо было надеяться, что парень из оцепления так прямо мне и ответит. Даже если сам знает, что крайне сомнительно, делиться информацией со случайной мимо проходящей девчонкой не станет.
        На протяжении трёх пар я то и дело возвращалась к размышлениям о случившемся. И ничего толкового мне в голову по-прежнему не приходило. Я не могла себе представить, что стоило бы красть из музея. Разве что мотивы воров были сугубо хулиганскими. Какие-нибудь студенты решили испытать себя и свои умения, скажем, на спор. Если бы расследование вела я, пожалуй, начала бы именно с такой версии. Может, и полиция начнёт. Как-никак, факультет защитной магии всегда был печально знаменит подобными сомнительными подвигами своих студентов.
        На этом мне стоило бы и успокоиться, но почему-то никак не получалось. Потому после занятий я отправилась не домой, как планировала ещё с утра, а на поиски магистра Шерона. Он совершенно точно должен был быть в курсе подробностей случившегося, и я почти не сомневалась, что от него смогу их узнать.





        Глава 2



        Магистр Шерон отыскался на кафедре. Сидел за своим столом, смотрел в окно и задумчиво потягивал кофе. Мне пришлось кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Но не сказать, что это прямо-таки удалось. Магистр на меня посмотрел, но мыслями явно остался где-то очень далеко.
        — Что случилось в музее? — спросила я. — Что оттуда вообще могли украсть?
        — Несколько муляжей артефактов, ничего ценного, — неопределённо шевельнув плечами, ответил магистр. — Банальное хулиганство, я думаю. Кстати, хотел тебя попросить прислушаться к болтовне студентов. Те, кто это сделал, наверняка не удержатся, похвастаются.
        Я кивнула. Вот и начальство склоняется к той же самой версии. Да ничем другим случившееся и быть не может, только следствием очередного дурацкого спора. Единственное, что было мне в свете этого факта непонятно, это зачем вызвали полицию. Обычно с кражами наглядных пособий разбирались без посторонних.
        — Магистр Пламли позвонила в полицию, — неожиданно выдал мне разгадку Шерон. — Она с утра пришла подготовить всё для ректора, он ещё одну встречу в музее запланировал на сегодня, а после комиссии остался жуткий беспорядок. Зря она так.
        — Зря, — согласилась я. — Теперь ведь все молчать будут.
        Будут. Как рыбы об лёд, по меньшей мере ближайшую пару месяцев. На ковре у ректора постоять и выговор схлопотать одно дело, но полицейское расследование — совсем другое. Под суд никто не захочет, это уже совсем не весело. От отчисления родительские титулы и кошельки подобных шалопаев спасали и будут спасать, но уголовное обвинение далеко не такой пустяк. Посадить, конечно, не посадят, замнут, но мало всё равно не покажется.
        — Да уж, — скривился магистр. — Но ничего не поделаешь.
        Тут было не поспорить. Поезд ушёл, нам осталось только рельсы целовать. И жить дальше. Если хорошо подумать, случившееся неприятно, конечно, но пережить можно. Немного дополнительной уборки, некоторый ремонт — витрины разбили, это уж как пить дать, да пара бесед с полицейскими детективами — вот и все издержки.
        — Там до сих пор всё перекрыто? — спросила я наудачу.
        — Нет, полиция уже закончила, — качнул головой Шерон, потом заметно встрепенулся и попросил: — У тебя есть сейчас часок свободный? Осколки стёкол надо бы убрать. Топтались там целый день, по всему полу растащили.
        — Конечно, — легко согласилась я.
        Рауль намекал на какие-то планы на сегодняшний вечер, но я решила, что небольшая пауза для раздумий мне не помешает. Как-то слишком быстро всё закрутилось. Три отличных свидания, масса приятного общения, и дело явно двигалось к большему, чем просто прогулки и посиделки. Не то, чтобы я была против, нет, но спешить не хотела. Неудачные отношения с Ричи научили меня осторожности. Или, может, сделали параноиком. Так или иначе, нужно было обдумать происходящее.
        Уборка, как и любая механическая работа, не требующая умственных усилий — отличный способ поразмыслить о чём угодно. Конечно, этим можно заняться и лёжа на диване, но если Рауль позвонит с каким-нибудь предложением, мне лучше ответить, что я занята на работе. Так он точно не решит, что мне наскучили встречи с ним и он сам. Этого мне не хотелось бы. Но не признаваться же, что я ему не доверяю, потому что один придурок меня обманул…
        Именно с такими мыслями я дошла до дверей музея, открыла их своим ключом, распахнула и окинула взглядом картину разрушений. Да уж, что не слопали, то погрызли, как говорится. Похоже, в самом деле больше разгромили, чем украли — очевидное хулиганство. Найти бы этих придурков и выпороть как следует, чтобы пару недель присесть не могли.
        Весь пол был усеян разнокалиберными осколками витринных стёкол, парадные мантии разных эпох подстреленными птицами распластались повсюду, словно сами выпорхнули из шкафов, но от старости не смогли улететь далеко. Возле шкафов были разбросаны книги, частью открытые, а частью и порванные. Вандализм, иначе не назовёшь.
        Тяжело вздохнув, я побрела в заднюю комнату за веником, по пути раздумывая, стоит ли начать с осколков или лучше сначала собрать разбросанное. Ведь книги точно придётся клеить, а мантии — штопать. Опять, что ли, попросить прислать кого-нибудь в помощь? В универе всегда есть провинившиеся.
        По здравом размышленье эта мысль мне такой уж блестящей не показалась. Чтобы пострадавшие экспонаты не пострадали ещё больше, потребуются внимательность и аккуратность, которых не дождёшься от шалопаев, обычно хватающих наказания. Уж лучше сама поработаю, отвечая за каждое своё действие.
        Именно так я и поступила. Сперва собрала мантии, осмотрела их, целые вернула по местам, а разорванные сложила отдельно в коробку. Потом принялась за книги. Не пострадавшие расставила по полкам, а помятые и порванные тоже отправила в коробки. Первые предстояло прогладить, вторые подклеить. Работы на целый день. На два вместе с мантиями.
        Наконец дело дошло и до осколков. Надев перчатки, я сначала собрала те, что остались лежать в витринах. Заодно пересчитала экспонаты. Недосчиталась трёх, и все они были муляжами. Вся пусть и мелочь, но настоящая и хоть на что-то годная, лежала на своих местах.
        «Серый камень», речная галька, расписанная рунами, теоретически предназначалась для поиска зарытого в земле. Лет триста назад очень ценилась кладоискателями. Сейчас подобные штуки применяли в основном полицейские. Даже и подлинный, артефакт этот великой ценности не представлял, купить такой можно было за сотню злотых. А самая настоящая галька без капли магии, лежавшая тут спокойно добрых полвека, и вовсе ничего не стоила. Разве что на полочку положить и любоваться, но это для людей со специфическими представлениями об эстетике.


        А вот по «вечерней звезде» я буду скучать. Эта вещица не была подделкой целиком и полностью, девятиконечная звезда из сплавленных магией воедино серебра и хрусталя предназначалась для настоящего артефакта, но завершающий ритуал так и не был проведён. И слава богу, поскольку он предполагал человеческое жертвоприношение, а готовый артефакт позволял подчинять людей, контролируя их эмоции. Разумеется, в руках хорошего мага, боевого или менталиста. В любых других «звезда» была лишь красивым кулоном в четверть ладони размером.
        Последним пропавшим артефактом был «зелёный корень», артефакт, оказавшийся абсолютно практически бесполезным. Его создали, чтобы ускорять рост растений, и он, собственно, с этой задачей справлялся. Только действовал не избирательно, а значит, и на сорняки тоже. И это было бы не так уж страшно, но из-за его применения почва истощалась настолько, что потом приходилось давать ей пару лет отдыха, регулярно при этом удобряя, прежде чем использовать снова. В пересчёте на три года урожайность в итоге падала почти вдвое по сравнению с той, которую давали более традиционная магия и банальная химия, так что «зелёный корень» стал лишь музейным экспонатом и вехой в истории магии.
        Создано их было очень мало, потому подлинный этот артефакт ценился коллекционерами. Но за подделку какой-нибудь фанатик может дать пару десятков злотых, если повезёт такого найти. Что довольно трудно, поскольку её при желании проще заказать у какого-нибудь мастера по сувенирам. Сделает так, что в шкафу на полочке и не отличишь.
        Никакой логики в такой краже не наблюдалось. То, что хулиганы прихватили «звезду», я ещё могла понять — неплохой подарок девушке, отличный шанс почувствовать себя крутым. Но зачем прихватили два других? Для количества? Или просто потому, что грабителей было несколько, и каждому хотелось собственный трофей? Вот это более вероятно.
        Закончив подметать, я взялась за книги. Решила для начала привести в порядок измятые, и сама не заметила, как прошло время. Отвлёк от работы меня звонок мамы, недовольной моим опозданием к ужину, о котором я не предупредила заранее.
        Пропуск семейного ужина меня не очень-то огорчил, не хотелось шквала вопросов о том, как идут дела с Раулем. Отвечать на них я не была готова. Но домой, тем не менее, идти было уже пора. Последний автобус, идущий до моего дома, подъезжал к универу минут через двадцать. Если опоздаю, добираться придётся с пересадкой, сомнительное удовольствие при нынешней всё ещё не весенней погоде.
        Складывать книги я не стала, так и оставила на столе. Всё равно посетителей не предполагается, пока не заменят стёкла. А рабочие явятся в лучшем случае к обеду. Значит, завтра можно будет приехать с утра и всё закончить.
        О телефоне я вспомнила уже на лестнице, когда решила позвонить маме и попросить оставить для меня немного мороженого. Не хотелось в очередной раз увидеть только пустое ведёрко в мусорке и остаться без десерта. Шепотом выругавшись, я развернулась и заспешила обратно.
        Дверь оказалась открытой. Обнаружив это, я на несколько секунд застыла, пытаясь сообразить, как такое возможно. Уходя, я совершенно точно её заперла. Но потом донёсшийся изнутри голос магистра Шерона меня успокоил. Видимо, кто-то пожелал взглянуть на последствия ограбления. Скорее всего, завхоз, чтобы прикинуть, какой потребуется ремонт и завтра сразу раздать соответствующие поручения.
        Приоткрыв дверь осторожно, чтобы не скрипнула створка, я проскользнула внутрь. С завхозом мне встречаться не хотелось. Так удачно пригодившийся сегодня для книг утюг я взяла у него, чтобы погладить шторы после стирки, ещё недели две назад. И клятвенно обещала вернуть в тот же день, но так этого и не сделала. Нотация от лысого педанта вышла бы вполне заслуженной, но именно сейчас выслушивать её у меня не было времени.
        К счастью, местом беседы магистр выбрал свой кабинет, и даже потрудился прикрыть дверь. Не до конца, голоса я слышала, хоть и едва-едва, но достаточно, чтобы нельзя было увидеть меня, крадущуюся к столу за телефоном. Именно так я и поступила: прокралась на цыпочках, сладко надеясь, что маме не придёт в голову позвонить мне ещё разок. Или Раулю.
        С этим мне повезло, телефон молчал, как отважный партизан на допросе. Но добравшись до него, я наконец услышала и второй голос, тоже хорошо мне знакомый. Это был не завхоз, а сам ректор. И что это, интересно, он позабыл здесь в компании магистра Шерона в такой поздний час? Обычно удержать на работе после пяти его могли только крайне важные спонсоры.
        Любопытство запросто пересилило нежелание опоздать на автобус. Всё так же на цыпочках я подкралась поближе к двери и затаив дыхание прислушалась. Некоторое время из кабинета доносился только звук шагов. Магистр Шерон явно нервничал, быстро ходя из угла в угол. Он всегда так делал, когда у него случались какие-то неприятности. Но нынешнее ограбление, точнее даже хулиганскую выходку, едва ли можно было отнести к числу таковых. Повод для раздражения определённо, но едва ли для серьёзных переживаний.
        — У кого ещё были ключи? — довольно резко спросил ректор.
        — У меня и ещё на проходной два комплекта, оба всё время были на месте, их никто не брал.
        В голосе магистра слышались растерянность и даже паника. Это заставило заволноваться и меня. Неужели случившееся использовали как предлог для каких-то неприятных перемен в работе музея? Но каких?
        И вот что ещё было примечательно: магистр не упомянул о моих ключах. Вообще-то у меня не было права иметь собственный комплект, но слишком уж муторно выходило каждый день заполнять бумажки, чтобы получить дежурный. К тому же, со своими ключами я могла выполнять поручения в любое время, в том числе тогда, когда бюро пропусков уже закрывалось.
        — Тогда где воры их взяли?
        — Не представляю.
        — Копии?
        — Не может быть, — уверенно возразил магистр Шерон, наконец-то прекратив метаться по кабинету.
        — Кто вообще знал об артефактах? — заметно раздражённо спросил ректор.
        — Кроме нас с вами? Никто. Во всяком случая я никому не говорил.
        — Ты на что намекаешь?!
        — Я не намекаю, — огрызнулся магистр. — Просто говорю как есть.
        — Какой из них был целью?
        — Не представляю.
        Я буквально увидела, как Шерон развёл руками. И почувствовала, что окончательно запуталась. Выходит, воры проникли в музей, воспользовавшись ключами. Потому, очевидно, и не сработала сигнализация, ключи зачарованы, чтобы отключать её автоматически. Как они их достали, неизвестно.
        Саму заготовку скопировать нетрудно, но чтобы повторить наложенную на ключ магию, необходимо иметь доступ к управляющему блоку сигнализации, который есть только у начальника охраны и его заместителя. Именно заместитель сделал копию для меня, тайком от своего шефа и за небольшую услугу: я упросила отца продать ему кольцо для его невесты со значительной скидкой.
        — Выходит, никто не знал, что мы храним тут подлинные артефакты, никто не мог заполучить ключи, но, тем не менее, кража состоялась, — сердито отчеканил ректор. — Так получается?
        — Получается так, — мрачно согласился Шерон.
        Я остолбенела. Выходит, я не один год любовалась этими вещицами сквозь стекло, даже не подозревая, что передо мной подлинники?! С ума сойти можно! Ладно «корень» и «камень», это, можно сказать, пустяки, но «звезда» не просто бесценна, она ещё и опасна! Зачем хранить её в музее у всех на глазах под видом муляжа?! И как вообще она могла тут оказаться?
        — Книгу не нашли?
        — Нет, сейф не вскрыли, она на месте.
        — Давай ещё раз взглянем на шкафы.
        Мне очень хотелось бы знать, зачем это понадобилось ректору. Но и того, что я уже услышала, было достаточно, чтобы угодить в серьёзные неприятности. Такое, во всяком случае, у меня вдруг появилось ощущение.
        Оставаться и выяснять, насколько оно верно, я не пожелала. Как могла быстро добежала до дверей, проскользнула в коридор и опрометью бросилась к лестнице. Пока что у меня оставались шансы успеть на автобус. Правда, это уже не казалось особенно важным.
        На автобус я успела. Подбежала к остановке буквально в последний момент, вскочила на подножку и выдохнула с таким облегчением, будто от погони оторвалась, хотя никто меня не преследовал, кроме собственного, непонятно откуда взявшегося страха. Ну в самом деле, чего так разволновалась? Да, новость была из разряда шокирующих. Мягко говоря. Но что грозило лично мне?
        Усевшись к окошку, я невидящим взглядом уставилась на проплывающие мимо окна и витрины, и попыталась привести мысли в подобие порядка. И первой, с которой преуспела оказалась та, что магистр Шерон зря не рассказал ректору о моём личном ключе от музея.
        Нет, я была бесконечно ему благодарна за доверие и попытку прикрыть меня от неприятностей. Но ведь самое минимальное расследование приведёт к тому, что правда откроется, и тогда ему же будет хуже. И мне тоже наверняка мало не покажется.
        С другой стороны, я ведь знать не знала, что артефакты в музее подлинные. Но кто мне поверит? Похоже, мы с магистром оба крепко влипли. И пока что совершенно непонятно, как будем выпутываться. Разве что удастся найти настоящих воров. Но как это сделать? Я ведь не полицейский детектив.
        Дома я наспех разогрела себе ужин и принялась за еду, не переставая думать о деле ни на мгновение. Да, не детектив, но голову на плечах имею, и вроде как умею ей пользоваться. Значит, кое-что могу. Например, знать, что искать всегда нужно того, кому преступление выгодно. Если, разумеется, речь не о маньяке каком-нибудь, но едва ли маньяки грабят музеи.
        Итак, что мы имеем? Кто-то знал, что артефакты подлинные. Или нет. Обычное хулиганство, по случайности вручившее воришкам практически бесценную вещицу, тоже пока не получалось исключить. Мне отчаянно не хватало деталей. Например, все ли пропавшие артефакты были подлинными, есть ли другие подлинники, оставшиеся на своих местах…
        Пока единственное, чем я располагаю, это картина места преступления. Застыв перед опустевшей тарелкой, я вызвала в памяти музей таким, каким увидела его, прежде, чем приступить к уборке.
        Разбиты были многие витрины, но к их содержимому не притрагивались, оно так и осталось лежать на своих местах среди осколков. Мантии повытаскивали и разбросали повсюду, но, пожалуй, исключительно для усиления общего впечатления беспорядка. А вот в книжных шкафах что-то искали. Это подтверждал и разговор ректора с магистром.
        Итак, что получается? Глядя правде в глаза, это едва ли было настоящее хулиганство, скорее старательная под него подделка. Не то, чтобы имелись доказательства, но я почти не сомневалась, что так оно и было.
        Пропали три артефакта. Ценность двух из них была сугубо коллекционной, но третий определённо мог представлять для преступников практический интерес. И вот в чём состоял вопрос: для чего прихватили пару других? Чтобы никто не догадался, что целью была звезда?
        Я даже фыркнула над этой мыслью. Глупость несусветная, это всё равно, что спички с кухни прихватить, чтобы замаскировать кражу бриллиантов из сейфа. Кто в здравом уме подумает, что вор заглянул за спичками, а бриллианты случайно в сумку свою по пути закинул?
        Но зачем-то «камень» и «корень», тем не менее, забрали. Если не с целью запутать следствие, то с какой? Более достоверно изобразить хулиганство? Тут делать выводы, не зная, сколько ещё в музее было подлинников, не получалось. Если много, то может и так, а если только эти…
        — Посуду помыть не забудь, — попросила заглянувшая на кухню мама и удалилась, прихватив вазу с печеньем.
        Стоило, наверное, попробовать поговорить с магистром Шероном. А может, он сам начнёт разговор. Ведь поймёт же, если уже не понял, что если ректор возьмётся разбираться, быстро узнает о существовании дополнительного комплекта ключей. На первый взгляд пульт охраны добропорядочно показывает их правильное количество, но стоит чуть копнуть, как выяснится реальная цифра.
        Не исключено, что правду он мне расскажет. Мы в одной лодке, можно сказать, так почему бы не действовать сообща? Впрочем, тут нельзя исключать и того, что мне попросту укажут, что это совершенно не моё дело. И это, вообще-то, будет совершенно правильно.
        Помыв посуду, я побрела в свою комнату. Надо было заняться учёбой, но кража не желала выходить из головы. Артефакты и книга. Первое воры получили, а второе — нет. Выходит, захотят вернуться? Или такую же книгу можно достать в другом месте? Не зная, о какой именно речь, гадать бесполезно.
        Плюхнувшись на кровать, я зарылась в подушку и сердито засопела. С тем количеством информации, которым я располагала, можно было настроить бесконечное множество версий и безнадёжно затонуть в океане беспочвенных догадок и рассуждений. Нужно было узнать больше. Или наплевать на всё это и жить дальше.
        Но чем дальше я думала, тем сильнее сомневалась, что действительно смогу просто остаться в стороне, даже если по собственной инициативе ничего предпринимать не стану. Пропажа «звезды» — дело крайне серьёзное. Если артефакт используют для чего-то криминального, а потом выяснится, что взяли его из университетского музея, на начальство насядет полиция, а может, и более серьёзные структуры. Тогда уже точно расследование мимо меня не пройдёт. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ходить мне в подозреваемых.
        Стало быть, пошевелиться стоит, и прямо сейчас, пока не затаскали по допросам или, чего доброго, в камеру не упекли. И нечего сомневаться и стесняться. Проклятые ключи намертво привязали меня к этой истории. Зачем только я ими обзавелась?!
        С этой мыслью я и уснула, так и не подготовившись к занятиям. Хорошо хоть подскочила невесть с чего за полтора часа до будильника, успела кое-как перечитать пару глав к семинару, чтобы совсем уж при случае глазами не хлопать, хоть что-нибудь в ответ наплести.
        Как выяснилось, старалась я напрасно. Даже мою поднятую руку Лирс проигнорировал, допрашивая исключительно известных лодырей. Не иначе, настроение его с момента облития синей краской так и не улучшилось, потому что допрос шёл по всем полицейским канонам, правда, за вычетом участия доброго полицейского.
        Не то, чтобы я знала, как ведутся допросы в настоящей полиции. До сих пор мне везло не иметь к ней никакого касательства, так что судила я исключительно по фильмам и сериалам, которые обожала мама. Впрочем, профессор Лирс, скорее всего, тоже, потому как наши представления целиком совпадали.
        Но в ближайшем будущем это вполне могло измениться. В смысле, мои отношения с полицией. Мысль эта вмиг отправила настроение далеко вниз, за нулевую отметку. Скорей бы уж произошло что-нибудь, а то ожидание неприятностей изводит даже больше, чем они сами.
        Правда, верность этой мысли я пересмотрела довольно скоро, уже после третьей пары. Только собралась выпить кофе с булочкой перед нуднейшей лекцией, чтобы хоть как-то повысить свои шансы не заснуть на её середине, как передо мной, будто из-под земли, вырос магистр Шерон и попросил прогуляться с ним на пару слов.
        Как оказалось, он и в самом деле имел в виду именно прогулку по небольшому скверу рядом с главным корпусом. Погода сегодня, на наше счастье, была не слишком хороша — моросил мелкий противный дождик — так что студенты предпочитали проводить перерыв между парами в помещении. В сквере не оказалось ни души.
        — Софи, — начал магистр, оглядевшись в очередной раз и убедившись, что подслушать нас некому, — ты давала кому-нибудь свои ключи от музея?
        — Нет, что вы?! — вполне искренне возмутилась я. — Я даже никому не говорила, что они вообще у меня есть!
        — А взять их у тебя без спроса кто-то мог?
        — Для этого нужно было хотя бы знать об их существовании, — резонно заметила я. — Но знали о нём только вы и Горсен.
        — Да, правда, — согласился магистр Шерон. — Нам с ним твой комплект точно ни к чему… и всё-таки?
        Такая настойчивость заставила меня призадуматься. Да, я не говорила никому, что у меня есть ключи, но и не особо старалась это скрывать. Просто полагала, что никого вокруг не интересует музей и всё с ним связанное. Но в принципе кто-то вполне мог заметить, что я не бегаю каждый раз на проходную, и сделать соответствующий вывод. Загвоздка состояла в том, что этот «кто-то» мог оказаться буквально кем угодно.
        — Наверное, мне стоило время от времени заглядывать на проходную и брать ключи там, — осторожно заметила я. — Но я этого не делала. Кто угодно мог заметить.
        — Отдай ключи мне, — попросил магистр. — Я скажу, что сделал для себя запасные.
        Я невольно расплылась в улыбке, запуская руку в сумку. Это же надо: такое простое решение проблемы мне даже в голову не приходило! А ведь верно, можно придумать тысячу причин, по которым директору музея мог понадобиться личный запасной комплект. И, главное, нет никаких причин, по которым он не может его иметь.
        — Когда полиция закончит тут копаться, верну.
        — Спасибо, — от всей души поблагодарила я. — Вы ведь знаете, я бы никому…
        — Знаю, Софи, — кивнул магистр Шерон. — Мне просто невероятно повезло, что ты есть. Даже не знаю, что стану делать в следующем году.
        Я невольно вздохнула. Да, правда. Надеясь найти после получения диплома хорошую работу, я и думать забыла, что это будет означать прощание с музеем. А с ним прощаться я совсем не хотела. Честное слово, хоть в аспирантуру иди ради того, чтобы здесь подольше остаться…
        — Знаете, — тихо сказала я уже у самого крыльца, — профессор Дайес интересовался, хочу ли я продолжить учёбу.
        — И что ты решила? — даже остановился магистр Шерон.
        — Пока ничего, — пожала плечами я. — Но думаю, что вполне могу выбрать именно такой вариант.
        — Я этому буду очень рад, — широко улыбнулся магистр. — Удачи.
        Я тоже улыбнулась. В самом деле, почему бы и нет? Родители точно возражать не станут, мама так и вовсе наверняка придёт в восторг. Научная степень это престижно, будет чем перед подругами хвастаться. А что зарабатывать начну попозже, для нашей семьи, к счастью, не проблема.
        Не сказать, чтобы эти соображения прямо сейчас окончательно утвердили меня в решении стать аспиранткой. Вдруг предложат по-настоящему хорошую работу? Не стану же я отказываться ради музея? Или стану? Разбираться в себе всегда самое трудное.
        Выпить кофе я, разумеется, не успела, но и без того не заснула. Радостное облегчение от осознания того, как легко мне удалось покинуть круг подозреваемых, здорово подняло настроение и попутно взбодрило. Правда, заодно подогрело любопытство.
        Умом я понимала, что соваться мне никуда не нужно. Выкрутилась, повезло, вот бы и радоваться себе потихоньку, и жить себе дальше как жила, спокойно и местами даже счастливо. Но ведь нет, сидел внутри меня какой-то вредный тварик, сулящий не давать и минуты покоя, пока тайна не будет разгадана.
        - ??????????????
        Ведь можно же было никуда и не лезть особо. Так, потихоньку разузнаю, что смогу. Эта мысль заставила меня криво усмехнуться: известно, куда ведёт дорога, вымощенная такими вот благими намерениями.
        Лично меня она для начала привела в библиотеку. Если артефакты украли, их украли с какой-то целью, правда же? Хулиганство мы уже исключили, значит, о трофеях речи нет. Получается, воры намерены использовать добычу по назначению. Следовательно, и начинать нужно с выяснения, каково оно, это назначение. Да, кое-что о похищенных вещицах я знала и так, но вряд ли мои познания были исчерпывающими.
        На своё счастье, в университетской библиотеке я была частой гостьей, потому и с её сотрудниками водила знакомство довольно близкое. И пользовалась их определённым доверием. Это позволяло мне иногда проникать в святая святых, книгохранилище, куда нога обычных студентов не ступала отродясь.
        Вот и сейчас Ирма, совсем ещё молоденькая, только из университета, библиотекарша, выслушав, что мне нужно, только махнула рукой, открывая дверцу и приглашая меня проходить. Даже просить разрешить поискать книги самостоятельно не пришлось.
        Дорогу я знала прекрасно: мимо стеллажей с учебниками, самыми востребованными здесь книгами, до угла и дальше направо, к двери хранилища. Можно было, конечно, сначала посмотреть каталог, но я и так знала, где нужный стеллаж. И не представляла пока, какую конкретно книгу ищу.
        Определённо, обращаться к каталогу было ещё рано, начать стоило не с него, а с «Большой энциклопедии артефактов». Здесь, в нашей библиотеке, хранилось не самое новое, десятилетней, кажется, давности, издание. Для моих целей, впрочем, вполне подходящее, поди не новинками артефактного дела интересовалась.
        Восемнадцать томов занимали целую полку. Интересно, а в самом новом, прошлогоднем, томов сколько? Последнее время я только и натыкалась на рекламу всевозможных новых достижений магической науки. Немало статей должно было добавиться.
        Ничего нового я в энциклопедии вычитать не рассчитывала. И вообще, интересовали меня не сами статьи, а прилагающийся к ним список источников. Подтащив лесенку, я взяла с полки первый нужный мне том, расположилась за пустующим сегодня столом госпожи Карнас и зашуршала страницами.
        Статья о «сером камне» оказалась короткой, всего в три абзаца, и не содержала ровным счётом ничего ценного. Да и ссылки не порадовали. Судя по ним, авторы энциклопедии ограничились двумя источниками: биографией создателя этого артефакта, мною уже прочитанной, и ещё каким-то сборником полицейских инструкций. Едва ли там могли содержаться ответы на интересующие меня вопросы. Хотя взглянуть всё же стоило, для очистки совести. Если, конечно, этот сборник в нашей библиотеке вообще отыщется, что довольно маловероятно.
        О «зелёном корне» информации было побольше, но ненамного. И внушительный список литературы к ней, к сожалению, состоял исключительно из книг по ботанике, почвоведению и агрономии. Наверняка там было много всего познавательного, но едва ли ценного в данной ситуации. Что-то мне подсказывало — не картошку воры с помощью корня выращивать планировали и даже не розы разводить на продажу.
        Досадливо фыркнув, я захлопнула книгу и вернулась к стеллажу. Оставалось надеяться, что хоть статья о «вечерней звезде» натолкнёт меня на какие-нибудь стоящие соображения.


        Резво взобравшись по лесенке, я затолкала просмотренный том на законное место и потянулась за вторым нужным мне. Стоял он довольно далеко, но слезать и передвигать лесенку я поленилась, прикинула, что и так вполне достану. Но буквально через пару мгновений осознала, что напрасно проявила такую самоуверенность.
        От моего слишком поспешного движения распроклятая лесенка покачнулась. Мигом позабыв про книгу, я вцепилась в край полки, чтобы восстановить равновесие. И тут же поняла, что это было глупо. Нужно было сначала выпрямиться, а уж потом хвататься за что-нибудь, но я сдуру и с перепугу ухватилась за полку совсем рядом с книгой, за которой тянулась. Лестница от этого наклонилась ещё сильнее и всё-таки опрокинулась.
        Успев только невнятно пискнуть, лишившись опоры под ногами, я полетела вниз. Но с полом так и не повстречалась. Полёт прервался почти мгновенно, превратившись в неторопливый спуск. А вот лестница рухнула рядом с жутким грохотом.
        Оказавшись стоящей на полу, первым делом я огляделась в поисках спасителя и встретилась взглядом с чуть насмешливо улыбающимся магистром Роадсом. В одной руке у него была потрёпанная книга, а пальцы другой до сих пор оставались сложенными в хорошо известный мне жест. Телекинез, конечно же, лучший способ подхватить падающую девушку. Практично, хотя и не романтично совсем. Господи, и придёт же в голову!
        — Осторожней надо тянуться к знаниям, — так и не переставая улыбаться, заметил магистр, наконец-то опуская руку.
        — Да уж, — согласилась я и поспешно добавила: — Спасибо.
        — Пожалуйста, обращайтесь, — кивнул некромант, развернулся и отправился восвояси.
        Я тряхнула головой, чтобы прийти в себя окончательно. А хорошая у него реакция, ничего не скажешь. Мне бы, пожалуй, ни за что так не успеть. Я, правда, падающего человека подхватить и не смогу, силёнок не хватит, разве что книгу или вазу. Один раз даже получилось. И я до того этому обрадовалась, что тут же ту проклятую вазу и выронила. Мама ругалась так, словно это не она, а я её в руках не удержала, протирая пыль.
        Адреналин постепенно сходил, и в голову начали возвращаться здравые мысли. Одну из них я ухватила за хвост и принялась обдумывать, пока поднимала лесенку, чтобы добраться-таки до нужного тома. Не то, чтобы она мне очень сильно понравилась с первого взгляда, но чем больше я думала, тем больше убеждалась, что что-то в этом есть.
        Магистр Роадс считался в университете большим специалистом по магическим предметам и ритуалам, в первую очередь по их практическому применению. Но тот факт, что он являлся именно некромантом, был для меня сейчас даже важнее. Смешно ведь предполагать, что практиковать в этой области он начал в день отмены запрета. Стало быть, почти наверняка имел какие-то знакомства и связи по другую сторону закона.
        Но как выудить из него информацию, не выкладывая при этом всей правды? Просто сказать, что интересуюсь такими-то и такими-то артефактами и спросить, где можно отыскать о них что-то интересное? Это, пожалуй, должно получиться. И именно с этого стоит начать, а уж там видно будет.
        В отношении «звезды» энциклопедия моих ожиданий тоже не оправдала. Даже, можно сказать, в минус рухнула. Создалось ощущение, что авторы вообще предпочли бы, будь только у них такая возможность, не упоминать об этом конкретном артефакте, словно и не существовало его никогда в природе. Это, впрочем, было и понятно: с запрещёнными штуковинами всегда так, кому охота рисковать схлопотать от контрольного органа за какое-нибудь лишнее слово?
        Правда, тут я получила небольшую компенсацию в списке источников. Всего их было упомянуто три, и с двумя я успела ознакомиться раньше, но вот третий пока что мне в руки не попадался. А мог бы, пожалуй, очень сейчас пригодиться. Насколько я поняла из названия, это было нечто вроде учебника по магической криминалистике, где описывались несколько случаев применения «звезды».
        По идее учебник этот в библиотеке иметься должен был, ведь был же соответствующий магистерский курс, причём даже на двух факультетах: на нашем и на боевой магии. Значит, стоило поискать в каталоге.
        Поленившись лезть в сумку за блокнотом, я наспех щёлкнула страничку на телефон, чтобы не позабыть ненароком автора или название, вернула энциклопедию на место и направилась обратно в зал.
        Магистр Роадс уйти ещё не успел, расписывался за взятые книги. Ирма расточала ему улыбки и стреляла глазками самым бесцеремонным образом. Лицо некроманта застыло маской спокойной, чуть отстранённой вежливости. Вот я сразу поняла, что никакого интереса к Ирме у него нет, а всё её манёвры его в лучшем случае забавляют. А скорее всего, раздражают. Ирма, однако, замечать этого не желала.
        Одна из книг хлопнулась на пол, столкнутая со стола неосторожным движением локтя. Ирма слегка покраснела, забормотала извинения за свою неловкость, засуетилась, поднимая тяжёлый фолиант и стряхивая с него воображаемую — госпожа Карнас была большой мастерицей по части бытовой магии — пыль. Магистр Роадс выдавил из себя вежливую улыбку, дожидаясь, когда уже наконец желаемая книга окажется в его руках.
        Отвернувшись, я усмехнулась. Давно уже известно, что молодые симпатичные девушки идут работать в библиотеки учебных заведений по двум причинам. Во-первых, это достойная работа для молодой особы из приличной семьи. Такая, о которой не стыдно родне рассказать, хоть даже и платят сущие гроши. Во-вторых, именно здесь проще всего повстречать достойного, в смысле, интеллигентного и образованного, мужчину.
        Ирма на моей памяти кокетничала со всеми без исключения холостыми преподавателями. Но мужской интерес к её особе, как назло, проявил пока только безопасник Горсен. Правда, сразу же получил от ворот поворот, переключился на Дарину из кафе, и уж та не стала привередничать, быстренько заполучив колечко на пальчик.
        А Ирма так и продолжала ждать своего профессора на белом коне. Или хотя бы магистра с перспективой на этого самого профессора, судя по нынешней активности в отношении одного конкретного некроманта. Что ж, удачи, барабан на шею и попутного ветра в паруса.
        Иной раз мне даже хотелось дать Ирме добрый совет поумерить немного прыть и не демонстрировать сходу настойчивое желание именно выйти замуж. Мужчин пугают такие вещи. Для начала, подобные решения они предпочитают принимать самостоятельно, ну или хотя бы наивно полагать, что решили всё сами. И, что ещё куда важнее, уж очень они трясутся над своей воображаемой, в сущности, свободой. Потому покушения на неё воспринимают неизменно в штыки.
        Но я молчала, сейчас и всегда, потому что слишком хорошо знала, как «любят» такие советы и тех, кто их даёт. Да и толку? Всё равно на поведении Ирмы мой совет не отразится ровно никак.
        — Ой, простите, — как раз пропела она за моей спиной. — Я, кажется, записала не тот номер. Что за день, буквально всё из рук валится!
        — Бывает, не расстраивайтесь, — обречённо вздохнул некромант.
        Я наконец-то отыскала нужную карточку. Разумеется, книга хранилась во втором зале, да ещё и в самом дальнем углу. Всё бы ничего, но именно у тамошней стремянки с незапамятных времён заклинило одно из колёсиков, так что подтаскивать её к нужному месту было тяжко.
        Глянув на часы, я подавила вздох. Времени было ещё достаточно, чтобы просмотреть книгу. Но, говоря честно, до того вдруг стало лень тратить вечер на это занятие, что просто ужас. В конце концов, я вообще не обязана ничего делать. Официально я и вовсе не знаю, что пропали подлинные артефакты. Следствие ведёт полиция, ректор и магистр Шерон тоже едва ли станут сидеть сложа руки.
        Они-то, на самом деле, в первую очередь не станут. Им ведь отвечать, если история всплывёт, а всплыть она очень даже может. Но я, лично я, тут совершенно ни при чём. Так чего мне переживать? Зачем тратить своё время, которое можно провести гораздо более интересно и приятно?
        Скомкав бумажку, на которую я так и не выписала данные книги, и отправив её в урну, я полезла было уже за телефоном. Но остановилась на середине этого движения, удивлённая собственными мыслями. Какими-то совершенно не моими они были. И куда подевалось грызшее меня с самого подслушанного разговора любопытство?
        Удивление почти сразу сменилось страхом. Ещё бы: я расследую кражу артефакта, с помощью которого можно управлять поведением людей, и сама начинаю вести себя странно. Много чего можно заподозрить, между прочим!
        Кое-как уняв нахлынувшую панику, я заставила себя рассуждать здраво. Если меня принуждают, то кто и зачем? Проще говоря, кому я сдалась и на кой? Ну, копаюсь чего-то там в книгах, так я всегда в них копаюсь, ничего необычного в нынешнем моём поведении нет. Разве что кто-то узнал о том, что я разговор подслушала…
        А кто об этом мог узнать? Ректор? Магистр Шерон? Но ректор целитель, а магистр — артефактор. Никому из них не под силу влезть в чужую голову, даже с помощью «звезды» не получится. Если, конечно, их дар соответствует их специальности, что не так уж и обязательно. Врали же они, выдавая подлинные артефакты за муляжи. И кто сказал, что в этой истории это единственная ложь?
        Но это мог быть и кто-то ещё. Например, похитители в чём-то меня всё же заподозрили или попросту решили перестраховаться. Или можно строить ни на чём не основанные теории до бесконечности. А можно пойти к магистру Кассису с факультета ментальной магии и попросить проверить, было ли какое-то воздействие. В это время он ещё должен быть на работе.
        * * *
        — И вы действительно считаете это желание ненормальным для… что вообще в нём такого ненормального?
        Я досадливо мотнула головой. Чего-то подобного на самом деле следовало ожидать. Студентов, которым учиться неохота, магистр каждый день толпами наблюдает, а вот чтобы наоборот…
        — Понимаете, — осторожно попыталась объяснить я, — вот если бы мне не хотелось к семинару по контурным защитам готовиться, не было бы ничего удивительного. Я нормальная студентка, и люблю далеко не все предметы. Но ритуалы и артефакты для меня своего рода хобби. Разве не странно, когда внезапно пропадает желание заниматься любимым делом?
        — Странно, — согласился магистр. — Но, может, вы просто устали? Потому что подозревать ментальное воздействие это… очень неожиданно. Мягко говоря.
        Мне на это осталось только кивнуть, а потом развести руками. Ну да, чтобы отвадить обычную девчонку от чтения книжек, едва ли кто-нибудь пойдёт на уголовное преступление. Если, конечно, не знать, что эта самая девчонка копается в истории с кражей крайне ценного и опасного артефакта.
        Может, конечно, магистр Кассис и прав, а я напридумывала себе невесть чего просто от страха. Ведь всё дело действительно может быть в усталости. Смешно предполагать, что события последних дней ничего не стоили моим нервам.
        — Я проверю, конечно, если вы настаиваете, — продолжил магистр.
        — Да, пожалуйста, — закивала я.
        Никогда раньше таким проверкам мне подвергаться не доводилось, так что было даже любопытно. Но на деле всё оказалось так просто, что я даже почувствовала некоторое разочарование. Магистр Кассис просто сделал несколько пассов, собрал в ладони небольшой золотистый шарик из тонких нитей, протянувшихся от каждого пальца, и направил в мою сторону. Шарик покружил немного вокруг моей головы, спустился к плечам, сделал ещё пару кругов, вспыхнул на миг и исчез.
        — Ничего, — уголками губ улыбнулся магистр. — Вы просто устали, София. Мне приятно видеть студентов, проявляющих рвение к учёбе, но и отдыхать не забывайте.
        — Постараюсь, — честно пообещала я. — Спасибо большое и извините, что отняла у вас время.
        — Всё в порядке. Если есть подозрения, проверить и убедиться не помешает. Так оно и спокойнее.
        — Это точно, — согласилась я. — Спасибо ещё раз.
        Покинув кабинет магистра, я медленно выдохнула. Оказывается, зря переживала. А ещё было немного стыдно. Прибежала в панике, оторвала занятого человека от дел, бессовестно воспользовавшись его хорошим ко мне отношением, и всё почему? Потому что сама на себя нагнала страху. Ну куда это годится?
        Пожалуй, стоило пойти домой, отдохнуть, поспать подольше. Благо, на завтра по учёбе ничего серьёзного не намечалось. Не хватало ещё чего-нибудь так испугаться и окончательно опозориться. Запишут в истерички, слухи пойдут, и не видать мне потом хороших рекомендаций как своих ушей.
        С этой мыслью я спустилась в гардероб, оделась и вышла на крыльцо. Вдохнула прохладный, свежий после только что прошедшего дождя воздух, и даже как-то легче стало на душе. Никто обо мне не знает, никому до меня нет дела, так чего бояться?
        — София?
        Голос, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть и тут же из-за этого покраснеть. Нервы действительно ни к чёрту, каждого шороха уже боюсь. Пожалуй, стоит по пути в аптеку заглянуть, прикупить себе успокоительного. Хотя у мамы должно быть что-то…
        Развернувшись, я увидела магистра Роадса, изучающего меня с каким-то странным интересом. Исследовательским, пожалуй. Этот взгляд заставил меня поёжиться и заподозрить, что я ненароком успела помереть и превратиться в зомби, сама того не заметив. Иначе почему вызываю у некроманта такую реакцию?
        — Что-то не так? — выдавила я, отступая на шаг.
        — Определённо, — согласился магистр, чуть склоняя голову к правому плечу.
        — Что?
        Я почувствовала, как румянец на моих щеках сменяется бледностью. Происходящее прямо сейчас вызывало недоумение и уже откровенный ужас. Только что мне сказали, что со мной всё в полном порядке, а вот теперь заявляют прямо противоположное. И кому верить?
        — Пока не знаю, — задумчиво ответил некромант. — Но если позволите, могу взглянуть.
        — Взглянуть на что? — напряжённо уточнила я.
        — Пока не знаю, — тем же тоном повторил магистр. — Давайте отойдём куда-нибудь, где публики поменьше.
        Я огляделась. Неподалёку на лавочке хохотала весёлая компания, на дорожке у крыльца что-то оживлённо обсуждали две девушки. В дальнем углу курил кто-то из преподавателей, со спины не узнать. Действительно, публики было многовато.
        — В сквер? — предложила я.
        — Подойдёт.
        В сквере мы наткнулись всего на одну парочку, любезничающую под фонарём, ни на что вокруг не обращая внимания. Прошли чуть дальше и остановились у скамейки. Присесть на неё, конечно, было невозможно, но ведь главное, что сейчас нас никто не видел и не слышал.
        — Поставь сумку на скамейку и отойди от неё, — внезапно переходя на ты, велел магистр.
        Озадаченная и снова порядком напуганная, я подчинилась без возражений. Мелькнула запоздалая мысль, что в моём положении, наверное, не стоит слишком уж доверять некроманту, долгое время работавшему и жившему вне закона. Мало ли какими связями он мог тогда обзавестись? Может, и в университет устроился, чтобы подобраться к артефактам, разузнать, что и как, а потом…
        — Нет, — покачал головой некромант. — Давай сделаем проще. Иди сюда.
        Я не двинулась с места, мысленно ругая себя последними словами. О чём только думала, идя в безлюдное место с типом, не заслуживающим на самом деле никакого доверия? Возможно, стоило попробовать удрать. Не так уж далеко, могу и успеть. Ведь не убьёт же он меня здесь, где в любой момент может кто-то появиться!
        Разумеется, моя паника незамеченной не осталась. Коротко и криво улыбнувшись, некромант подошёл сам. Сделал несколько быстрых сложных пассов и повёл светящейся молочно-белым ладонью вдоль моего тела, от шеи вниз, очень близко, но не касаясь.
        Прикосновение странной, незнакомой магии заставило поёжиться. Я её чувствовала, но распознать не могла. Боли она не причиняла, но вот чувство неудобства было совершенно отчётливым. Желание убежать со всех ног усилилось до предела, но заставить себя двинуться с места не получалось.
        Рука застыла возле кармана. Последовала ещё одна улыбка, на этот раз довольная. А потом магистр Роадс бесцеремонно схватил меня за куртку и принялся старательно этот самый карман прощупывать.
        — Да, — выдохнул он наконец, когда я уже чувствовала, что ноги вот-вот откажутся меня держать. — Она здесь.
        — Кто? — прошептала я.
        Это была булавка, самая обыкновенная булавка с небольшим коричневым камушком. Почти такие можно найти в любом магазине артефактов: амулеты, талисманы — в основном полная ерунда. Нечто вроде псевдомагических украшений, но эта на украшение не тянула. Слишком уж прост был камень, обломок обычного булыжника.
        — Что, — поправил некромант. — Маленькая гадкая игрушка. Давненько уже не видел таких.
        — Что это за дрянь?! — не выдержала я, отшатываясь.
        — Камень Эрани. Слышала о таком?
        Я отрицательно качнула головой. Всё-таки мои познания об артефактах были отнюдь не безграничны, я куда больше не знала, чем знала, хоть и стремилась исправить это положение.
        — Неудивительно. Какому же некроманту ты насолила, София?
        — Не знаю ни одного, кроме вас, — не удержалась я от некоторой язвительности. — Может, объясните, что это такое?
        — Маленькая гадкая игрушка, — повторил магистр, крутя булавку в так и продолжающих светиться пальцах. — Почти не фонит, потому маг другой специальности едва ли может её обнаружить.
        — И… и что она делает? — дрогнувшим голосом поинтересовалась я.
        — Портит настроение, — усмехнулся некромант, сжимая булавку в кулаке. — Сначала вызывает апатию и безразличие ко всему, потом постоянную усталость, депрессию. А потом может появиться желание шагнуть из окошка, этажа этак с восьмого, чтобы уж наверняка. Правда думаю, в твоём случае доводить дело до такой крайности не планировалось.
        Я сглотнула, неотрывно глядя на сжатый кулак магистра. Честно сказать, никаких изменений в своём состоянии не заметила. Или просто всё заслонял страх? Кто бы, интересно, на моём месте не испугался?
        — Но я ведь… и магистр Кассис…
        Так и не смогла толком сформулировать, но меня всё-таки поняли. Вытащив из кармана куртки какую-то серую коробочку, магистр Роадс положил в неё булавку, закрыл, спрятал обратно в карман и пожал плечами:
        — Ничего удивительного. Магистр Кассис искал ментальное воздействие, а его не было. Влияние камня Эрани чистая физиология. Выработку одних гормонов подавляет, других — стимулирует. Действует медленно, но верно, а главное — незаметно. Подумаешь, настроение плохое и делать ничего не хочется. Все устают, у всех бывают плохие дни. А если кто чего за собой и заподозрит, ему посоветуют выспаться и шоколадку съесть.
        Я невесело усмехнулась. Сама ведь планировала именно так поступить: отоспаться, отдохнуть, побаловать себя чем-нибудь вкусненьким. А потом… чёрт, даже думать не хотелось о том, что могло бы в итоге случиться.
        — А почему вы считаете, что меня не собирались убивать? — спросила я, немного опомнившись.
        — Так весна же, — развёл руками некромант.
        — И что? — не поняла намёка я.
        — Потепление скоро. Ты перестала бы носить эту куртку через неделю-другую, и постепенно вернулась бы в норму. Но может всё-таки скажешь, кому ты так насолила?
        Я отвернулась, глядя на тёмные от воды плитки дорожки. Всё равно ничего не могла понять. Какой-то слишком сложный и ненадёжный способ выбрали, чтобы отвадить меня от копания в истории с кражей. Ведь глупо в самом деле было думать, что первый же приступ лени меня остановит.





        Глава 3





        Магистр прошёлся вдоль дорожки, тоже задумчиво разглядывая влажные плитки. Потом остановился, внимательно посмотрел на меня, скрестив руки на груди. Я ответила ему вопросительным взглядом.
        — Значит, говоришь, ходила к Кассису. А когда?
        — Сегодня. Вот только что, — ответила я.
        — Не сходится, — хмыкнул некромант, поднимая взгляд к небу. Или, может, к окнам верхних этажей второго корпуса.
        — Что не сходится? — растерялась я.
        — Ты молодая здоровая девушка, не страдаешь расстройствами психики… ведь не страдаешь?
        Я энергично замотала головой. Как знать, конечно, обследований соответствующих не проходила, но вроде бы и причин делать это не было. Ни у меня самой, ни у окружающих никогда не возникало сомнений в моей адекватности.
        — К депрессии тоже не склонна?
        — Не знакома с этим состоянием, — ответила я на всякий случай.
        — Ну вот, — кивнул магистр. — И если ты сегодня уже заметила симптомы, значит, таскала с собой булавку дней десять, не меньше. Кстати, а как давно ты узнала, что в музее хранились подлинники?
        Я села на лавку, позабыв, что та совершенно мокрая. Но даже и холодная вода не сразу привела меня в чувство. Мысли в голове заметались, как листва, подхваченная ураганом. И сколько ещё, интересно, народа в этом универе в курсе маленькой музейной тайны? А то уже начинает казаться, что буквально все. Кроме меня.
        — Видимо, я угадал, — усмехнулся некромант. — Правда, не так это и сложно. Других причин перепугаться у тебя не было.
        — С чего вы решили, что я перепугалась?
        — Сидишь на мокрой скамейке и делаешь вид, что это очень удобно, — с уже откровенной насмешкой заметил магистр Роадс. — Да и к Кассису без причины ты бы не побежала. Если бы не опасалась чего-то совершенно определённого, домой бы пошла, отдыхать, как любой нормальный человек, не опасающийся ничьего преследования.
        Я подпрыгнула как ужаленная. Правда, этого можно было уже и не делать, джинсы всё равно успели безнадёжно промокнуть. Даже неудобно теперь в таком виде домой ехать, честное слово.
        — А откуда вы сами знаете про артефакты? — поинтересовалась я, чтобы не чувствовать себя окончательной идиоткой и вообще сказать хоть что-нибудь.
        — Софи, — спросил некромант после небольшой паузы, — я похож на одного из этих университетских хлыщей, склепавших свою диссертацию из пары-тройки чужих, и через это дело вообразивших себя великими деятелями от магии?
        — Нет, — ответила я, не раздумывая.
        — Я тёмный мастер, — продолжил магистр Роадс. — Ты знаешь, надеюсь, что означает это звание?
        — Некромант высшей ступени посвящения, — пожала я плечами. — Больше мне сказать нечего. Полагаю, это круто, да?
        — Достаточно, — равнодушно согласился магистр. — Но суть в другом. В том, что тёмный мастер всегда внимателен к деталям, к каждой мелочи. Иначе он просто не доживёт до этого звания.
        — Например? — против воли заинтересовалась я.
        — Например, учишься замечать едва различимое эхо посторонней магии, вплетающееся в твою ауру. Или необычные стёкла в музейных витринах. Или артефакты-гасители под этими витринами. Зачем такие меры, если выставляются муляжи?
        — Ничего себе, — пробормотала я. — Никогда не замечала.
        — Ты и не могла. Маскировка там на высоте. Если бы не интересовался специально, сам бы скорее всего не заметил.
        — А почему ты этим специально интересовался? — брякнула я, подчинившись тону беседы и тоже ненароком перейдя на ты.
        Брякнула и тут же прикусила язык, почувствовав себя ужасно неловко. Но в ответ получила только усмешку. И заподозрила, что по каким-то загадочным пока для меня причинам именно этого некромант и добивался: чтобы разговор шёл на равных.
        — Скажем, меня об этом попросили.
        — Кто попросил? — озадачилась я.
        — Те, кому не отказывают, — криво улыбнулся в ответ некромант. — Особенно когда ты у них на крючке. Но сейчас речь не об этом. Подумай хорошенько, Софи, кто мог подсунуть тебе булавку?
        Я неопределённо пожала плечами. То, что случилось это задолго до кражи, совершенно меня запутало. Не припоминала, чтобы у меня были какие-то враги. Сама я, вроде бы, никому гадостей не делала, даже по мелочам.
        — Смотри, — медленно проговорил магистр Роадс, глядя куда-то поверх моей головы, — вот если бы я захотел пустить такую штучку в ход, не уверен, что смог бы её достать легко и запросто. Это дорого, очень дорого, не говоря уж о том, что уголовно наказуемо. Получается, это сделал кто-то, имеющий связи с криминалом или располагающий большими деньгами. Или неплохой артефактор.
        — Как магистр Шерон? — вырвалось у меня.
        — Может быть, — спокойно согласился некромант. — У него есть доступ к оборудованию и литературе. Да, уверен, он мог бы создать камень Эрани.
        Я спрятала лицо в ладонях и медленно выдохнула. Магистр знал меня, пожалуй, достаточно хорошо, чтобы опасаться, что я стану совать свой нос куда не следует вопреки всем советам. А ещё имел сотню возможностей добраться до моей куртки, я часто оставляла её в музее, работая там вечерами. И если он как-то связан с кражей, то мог заранее принять меры, чтобы от меня отделаться.
        — Но он мог избавиться от меня и более простым способом, — заметила я, не желая верить этим подозрениям.
        — Скажем, уволить? — хмыкнул некромант. — А за что, например? Во-первых, ты не похожа на нерадивую сотрудницу. Во-вторых, заменить тебя некем. В-третьих, именно в этом случае ты верней всего принялась бы выяснять, что происходит, разве нет?
        Я досадливо фыркнула. Даже обидно признавать, что поведение моё уж настолько предсказуемо. Но магистр Роадс ни в чём не ошибся, вариант с моим увольнением был вполне безнадёжным.
        — Одного не понимаю, — продолжил некромант задумчиво. — Для чего Шерону понадобилось устраивать шоу с битьём витрин? Он и так мог забрать артефакты, подменив муляжами, и этого бы долго никто не замечал.
        — Он ведь не один знал, что они настоящие, — резонно заметила я.
        — Кстати, а кто ещё?
        — А вы не знаете? — спросила я недоверчиво.
        — Откуда бы? Я даже до последнего времени не был уверен, что они действительно настоящие. Изначально просто проверял некоторые слухи.
        — По просьбе…
        Некромант в ответ только рассмеялся. Я развела руками. Стоило попытаться, вдруг бы получилось? Мне действительно было интересно, что за такая глобальная каша тут заваривалась. Но посвящать меня во все или хоть в какие-нибудь тайны, похоже, никто не собирался. Досадно, но ожидаемо.
        — Мне известно только про магистра Шерона и ректора. И, если верить магистру, не знал никто, кроме них. Но зная теперь, что и вы тоже в курсе, я ему больше не верю, — с некоторым вызовом сообщила я.
        — Не исключено, что сам он в свои слова верил. Если только…
        Фразу на самом интересном месте оборвала трель телефона. Вытащив трубку из кармана, магистр Роадс шёпотом выругался, но на звонок ответил. Выслушал длинную тираду, на одном дыхании произнесённую недовольным женским голосом, коротко ответил, что будет через пару минут, и нажал отбой.
        — Если только что? — быстро спросила я, чувствуя, что разговор окончен, но не теряя пока надежды выяснить хоть что-нибудь.
        — Ничего. Держись от этой истории подальше, будь добра, — тоном, не терпящим возражений, заявил некромант, развернулся и зашагал прочь.
        Я ещё немного постояла у скамейки, а потом пошла в ту же сторону, к остановке автобуса. Подальше или не подальше — сейчас мне хотелось домой. Закрыться в своей комнате и в одиночестве подумать обо всём, что я только что узнала.
        А ещё мне остро хотелось почувствовать себя в безопасности. Или хотя бы создать себе иллюзию таковой, потому что рассуждая здраво, дома ни в какой безопасности я тоже не была. Тот, кто подсунул мне камень Эрани, сумел сделать это совершенно незаметно. И неизвестно, что ещё он сделал.
        По спине пробежал неприятный холодок, и я даже не поняла, был ли тому причиной резкий порыв ветра, прижавший к коже промокшую ткань джинсов, или неуклонно усиливающийся страх. Я прибавила шагу, подчиняясь захлёстывающим меня эмоциям, словно могла убежать от происходящего вокруг.
        Дойдя до угла здания, я огляделась. Дорожка перед корпусом и крыльцо успели опустеть, только на преподавательской парковке, где до сих пор оставалось не меньше десятка машин, я заметила какое-то движение. Пригляделась и узнала уже знакомую куртку магистра Роадса.
        Он стоял у одной из машин и с кем-то разговаривал. Из-за его плеча мне было видно только руку, сжимающую ключи от машины. Рука была явно женская, собеседница магистра весьма энергично ею размахивала. Интересно, эта та же женщина, которая звонила ему и чем-то возмущалась?
        Я невольно застыла, поглощённая наблюдением за происходящим на парковке. Женщина продолжала то ли возмущаться, то ли просто что-то рассказывать. Магистр Роадс стоял неподвижно, наверняка слушая. Потом покачал головой, поймал руку с ключами, притянул собеседницу к себе и обнял. Несколько секунд они простояли неподвижно. Прямо как я.
        Видимо, это было заодно и прощание, потому что разомкнув объятия, женщина сразу же села в машину. В этот момент она полностью показалась из-за спины магистра Роадса, и я чуть не охнула в голос, узнав её.
        Поворот и впрямь выходил презанятный. Сначала магистр Роадс мило и дружески беседует с мужем. Потом почти на том же месте выясняет отношения и обнимается с женой. Интересные у них, однако, отношения. Треугольные какие-то, если выражаться, не допуская пошлости. Ну, почти не допуская.
        Машина неторопливо вырулила с парковки, а потом неожиданно резко рванула в сторону центра города. Я даже вздрогнула, но с места так и не двинулась. Сама не знаю, почему, потому как по всей логике именно сейчас и стоило бы удрать. Или хотя бы спрятаться за какими-нибудь кустами.
        Я даже огляделась в поисках подходящего укрытия, но слишком поздно. Именно в этот момент, в строгом соответствии с законом подлости, магистр Роадс повернулся. Что он там говорил про необходимую тёмному мастеру внимательность к деталям? Вряд ли сейчас она ему понадобилась, не заметить меня, одиноко торчащую посреди тротуара, мог разве что слепой.
        Сглотнув, я запоздало попыталась сделать вид, что разговаривала по телефону, который, к счастью, держала в руках. Достала по пути, чтобы узнать время. Само собой, трюк не удался. Магистр несколько секунд внимательно на меня смотрел, а потом поманил к себе. Делать было нечего, подходящий для бегства момент был благополучно упущен.
        — Вы отказываетесь принимать добрые советы, — заметил некромант, когда я остановилась в двух шагах от него.
        — Я шла домой, — ответила я, не поведя бровью.
        — Очень неторопливо.
        — А куда мне спешить?
        — Значит, у вас нет планов на сегодняшний вечер? — с лёгкими нотками лукавства в голосе поинтересовался магистр Роадс.
        — Я планировала отоспаться, — ответила я, несколько озадаченная вопросом.
        — Отоспитесь в другой раз, — явно констатируя факт, заявил некромант. — А сейчас предлагаю поужинать в одном довольно… занятном заведении.
        — Поужинать? — изумлённо уточнила я, отступая на шаг.
        — Это будет сугубо деловой ужин, — пожал плечами мужчина. — Так как, едете?
        — Ну, если сугубо деловой… — протянула я задумчиво.
        — Такое уточнение вас разочаровало?
        — Разве что самую малость, — усмехнулась я, начиная находить в этой непонятной пока игре странное удовольствие. — А что за занятное заведение?
        — Увидите.
        Машина магистра стояла тут же рядом. Новая, модель не из дешёвых, но и не слишком дорогая. Вполне приличный автомобиль для университетского преподавателя. Может, даже немного нарочито приличный. Почему-то мне так показалось. На мой взгляд такая машина идеально подошла бы одному из тех самых "университетских хлыщей", о которых магистр совсем недавно столь нелестно отозвался. А для тёмного мастера вне закона была как-то не вполне уместна.
        Садясь в машину, я не колебалась. Может, влезать во всё это было и опасно, но я, кажется, сама того не зная, была в опасности уже довольно давно. При таком раскладе можно и уступить любопытству. Вряд ли станет хуже, а вот интересно будет обязательно, в этом я даже не сомневалась.
        — Это, как я и сказал, занятное заведение, — сообщил магистр, выруливая с парковки. — Туда ходят главным образом на свидания, так что одинокий мужчина привлечёт слишком много ненужного внимания.
        — А как же леди Марино? — приподняла бровь я. — Почему вы её не взяли с собой?
        — На свидание? — с усмешкой спросил некромант. — Боже меня упаси. Во-первых, если она права в своих подозрениях, ей не стоит там появляться. Во-вторых, я ещё слишком молод, чтобы умирать.
        — И уж точно не от рук ревнивого мужа, — поддержала я.
        — Ревность тут ни при чём, — поморщился магистр. — А вот за то, что я потащил Ильку в потенциально опасное для неё место, Рейн точно оторвёт мне голову. Даже если всё закончится хорошо, а опасность окажется придуманной.
        — А меня, значит, тащить туда можно? — почти возмутилась я на это заявление.
        — Брось. Это всего лишь небольшой уютный ресторанчик, где ни тебя, ни меня никто не знает. Тебе, в отличие от Илоны, ничего не может там угрожать.
        — Но может, расскажете поподробнее? — попросила я. — На всякий случай.
        Пока мы стояли на светофоре, магистр Роадс внимательно меня разглядывал, не говоря ни слова. Я уже окончательно перестала рассчитывать, что получу ответ на свой вопрос, когда он отвернулся, трогаясь с места, и сказал:
        — Пару месяцев назад Илона получила письмо. Один парень, с которым она когда-то по глупости связалась, требовал с неё денег, угрожая в противном случае продать жёлтой прессе какие-то фотографии, доказывающие, что у них была связь. Сама понимаешь, какого рода.
        — А она была? — уточнила я.
        — Свечку не держал, — пожал плечами магистр. — Илька говорит, что не было, и нет причин ей не верить. В то же время она допускает, что у этого парня действительно могут быть такие доказательства.
        — Это как? — озадачилась я, чувствуя, что уже теряюсь в логике рассказываемой истории. А ведь это только самое её начало.
        — Она ночевала у него, будучи… в не очень хорошем самочувствии, — к некоторому моему удивлению объяснил магистр Роадс. — Так что он мог тогда сделать нужные фото.
        — Глупо, — заметила я. — С её стороны.
        — Легко рассуждать о драке, сидя в кустах. Об истории с убийством её подруги и тем, что за этим последовало, ты должна была слышать. Тогда это и случилось.
        — Ну, если так… — протянула я. — И вы хотите поймать этого шантажиста?
        — Не отказался бы, — пожал плечами магистр. — Но пока что это никому не удалось. Штука в том, что в том первом письме он обещал написать ещё, через два дня. Прислать одно из фото, чтобы доказать, что не блефует, и сообщить, сколько он хочет за молчание и как эти деньги ему передать.
        — И не написал, — продолжила я.
        — Ни через два дня, ни через два месяца, — кивнул некромант. — И никаких компрометирующих Ильку фотографий с тех пор нигде не всплывало. Поначалу я решил, что люди Рейна или, может, Декара нашли парня и тихо утопили где-нибудь в заливе, чтобы решить проблему раз и навсегда, но нет. Им он тоже так и не попался.
        — Уверены? — скептически фыркнула я. — Думаете, они бы вам признались в том, что сделали это?
        — Ты кое-что забываешь. Я тёмный мастер, Софи. Если бы Питер Лоранс, так зовут этого парня, был мёртв, я бы об этом узнал. Нет, он не мёртв. Но и в то, что он устыдился своей подлости и уполз обратно в ту конуру, где прятался последние несколько лет, я тоже не верю. У таких людей нет ни стыда, ни совести.
        — Так может, они нашли его, но не убили? — предположила я. — Отобрали снимки, припугнули как следует…
        — Нет, — покачал головой магистр. — Илька не наивная дурочка, от которой можно отделаться словами вроде: "не беспокойся, дорогая, я всё уладил". Поверь, если захочет, она вытянет правду из кого угодно. Да и мне бы сказали в любом случае, будь проблема решена.
        — Ладно, — согласилась с этими доводами я. — История выглядит… странной. Зачем начинать шантажировать, а потом так резко бросать это дело? Смерть была бы логичным объяснением, но раз он жив, какой ещё может быть причина? Разве что парень прикинул, чем это всё может для него обернуться, и проявил здравомыслие.
        — Мы с Рейном так и подумали, — задумчиво отозвался магистр, сверяясь с навигатором. — Декар с нами согласился. Но Илона в такую версию верить отказывается наотрез.
        Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Пожалуй, тоже бы не поверила. Здравомыслием было бы забыть обо всём раз и навсегда, продолжая тихо сидеть в сторонке. Так что парень уже от него отказался, в тот момент, когда выбрался из подполья и написал первое письмо. Наивно предполагать запоздалое озарение. Я бы скорее заподозрила, что готовится нечто посерьёзнее. И, кажется, леди Марино придерживалась похожего мнения, раз не желала успокоиться и забыть всю эту историю.
        — Ладно, — подвела черту я. — Понятно, что тут пока ничего не понятно. Но зачем мы прямо сейчас едем именно в этот ресторанчик?
        — Пока не знаю, — ответил магистр задумчиво. — Илька сказала, что подслушала телефонный разговор Рейна с начальником их охраны. Вроде бы выяснилось, что Лоранса видели там, причём несколько раз. Она туда позвонила, и оказалось, что столик в нише как раз на сегодня заказан.
        — И что это значит? — не поняла я. — Его кто угодно мог заказать.
        — Заказан именно этот столик. Илька говорит, он очень неудобный, поэтому почти всегда свободен. Завсегдатаи стараются его избегать, а тут именно на нём настаивали при заказе. Согласись, те, кто идёт в заведение впервые, не станут указывать конкретный столик. А те, кто бывает там частенько, не остановились бы на этом при наличии выбора.
        — Всё равно не вижу связи, — упрямо мотнула я головой.
        — Илона сказала, что бывала там с Питером, — с заметной неохотой сообщил магистр. — И что он тогда выбрал именно этот столик, удивив официанта. Может, конечно, кому-то он глянулся по фотографиям на сайте заведения, и всё это пустышка. Но Илька просила меня проверить, и я собираюсь это сделать.
        — Первая версия более вероятная, — заметила я. — Если он в нише, его просто могли счесть уютным, подходящим для романтического уединения, вот и всё.
        — Может быть, — запросто согласился некромант, ловко пристраивая машину на единственное свободное парковочное место. — А может, и нет. Проверить не помешает, в крайнем случае хоть поужинаем, там прекрасная кухня.




        * * *




        — Никого, — констатировала я, дожевав последний кусочек жареного сыра.
        Кухня тут была, и правда, хороша. Надо будет как-нибудь намекнуть Раулю, что я не прочь сходить на свидание именно сюда. Или всё-таки не стоит? Мало ли, какая-нибудь общительная официантка запомнит меня и сболтнёт чего-нибудь о слишком частой смене кавалеров. И я окажусь в очень неловком положении.
        — Неудивительно, — раздражённо буркнул магистр Роадс, в очередной раз оглядев зал, почти пустой сегодня вечером.
        Наверное, для нас это было плохо. То, что занятыми оказались всего пять столиков. Нормально, более того, ожидаемо для вечера вторника. Вот по пятницам и субботам тут наверняка аншлаги, легко затеряться. Но мы, кажется, и сейчас в глаза не бросались. Сидели себе спокойно, ели, тихонько беседовали.
        Через столик от нас расположилась сладкая парочка, почти игнорирующая еду и поминутно целующаяся. В дальнем углу "ужинала" ещё одна такая же. У окна расположились закадычные подружки средних лет, явно злоупотребившие коктейлями. А неподалёку от входа устроились двое мужчин. Ели мало, алкоголь не заказывали и между собой почти не общались. Было в них что-то странное.
        Я уже хотела указать на них магистру Роадсу, когда он, недовольно поморщившись, вытащил из кармана телефон, быстро набрал номер, дождался ответа и негромко сказал в трубку:
        — Рейн, уволь к чёртовой матери начальника своей охраны и найди кого-нибудь потолковее. Уверяю, это будет несложно.
        — Почему? — поинтересовался голос из трубки.
        — Потому что он один из самых больших идиотов, каких я встречал. Практически любой другой будет поумнее. И из-за его непрофессионализма теперь Лоранс знает, что вы его выследили, и наверняка заляжет на дно.
        — Откуда знает? — расслышала я не без труда.
        — Он послал в "Торрину" парочку придурков, которым только таблички на грудь с надписью: "я здесь кое-кого выслеживаю" не хватает.
        — Сантер, Фиссон профессионал, поверь мне. И в "Торрину" сегодня он не посылал никого. Это пустышка, как мы выяснили. Уж извини, что после того, как Илона нас подслушала.
        — Ты что-то накопал, — сухо обронил магистр Роадс, явно видя, что я подслушиваю, но даже не пытаясь мне помешать. — И не сказал мне.
        — Приезжай сегодня, поговорим.
        В трубке раздался короткий писк отбоя. Не очень-то вежливое окончание разговора. Впрочем, как я уже успела понять, отношения этих двоих подобное допускали. Отодвинувшись обратно на место, я ещё раз поглядела на парочку у входа. Да, они точно явились сюда неспроста. Но, видимо, по какому-то своему делу.
        — Засранец, — усмехнулся магистр, убирая телефон.
        — Уходим? — спросила я.
        — Да.
        Я полезла было в сумочку, но магистр остановил меня жестом. Спорить я не стала, зачем? В конце концов, это честно. Я не напрашивалась на этот ужин, а по правилам этикета платит приглашающая сторона.
        Пока официантка ходила за счётом, я решила навестить дамскую комнату. Чтобы потом не тратить на это времени. Раз уж у магистра ещё планы на вечер, не стоит его задерживать. Может быть лучше даже вызвать такси до дома.
        Именно с этой мыслью я вышла обратно в зал и остолбенела. К столику в нише уверенно шагал неплохо знакомый мне тип. Уолтер, тот самый коллега, выдавший себя за Рауля.
        — Что-то не так? — быстро спросил магистр, когда я подошла и опустилась обратно на стул.
        — Парень за столиком, — прошептала я, подаваясь вперёд, чтобы уж наверняка быть услышанной. — Я его знаю.
        — Всё-таки придётся заказать десерт.
        Я кивнула. С каждой секундой происходящее становилось всё подозрительнее. Искали одного, нашли другого, странным образом связанного со мной, хотя к истории, в которую угодила в своё время Илона, я не имела абсолютно никакого касательства. Но отчего-то это не казалось мне простым совпадением.
        — Итак, кто он такой? — спросил магистр, как только официантка, приняв заказ, отошла достаточно далеко.
        — Его зовут Уолтер. Он программист, работает в инвестиционном фонде "Инри". Однажды явился ко мне на ужин, выдавая себя за коллегу.
        — Не понял, — озадачился некромант.
        — Долгая история, — отмахнулась я. — Если коротко, тётя Рауля и моя мама закадычные подружки, и они решили нас познакомить. Но перед этим тётушка сгоняла Рауля ещё к доброй дюжине потенциальных невест, ему это надоело и… вот чёрт!
        — Что?
        — Рауль говорил, Уолтер сам предложил сходить ко мне вместо него.
        — Он знал, кто ты? Хотя бы имя?
        — Не знаю, — разом сникнув, пробормотала я. — Не догадалась спросить.
        — Спроси как-нибудь, — посоветовал магистр. — Потому что Питер Лоранс тоже программист. И работал когда-то в той же конторе.
        Я покосилась на Уолтера, поглощённого, к счастью, изучением меню. Что-то многовато получалось совпадений, хотя связи я пока не улавливала. Давняя история с убийством девушки, подставой и скандалом на всю страну, закончившаяся какой-то большой тайной и не менее загадочной кончиной герцога Арлестана, тогдашнего главы Секретной службы, нынешняя кража артефактов из музея… Что между ними общего? Что тут вообще может быть общего? Прошлое должно было остаться в прошлом, оно закончилось ещё тогда. Все точки были расставлены. Остался только Питер Лоранс и его непристойные фотографии, даже не факт, что вообще существующие. Или я просто слишком многого не знаю?
        — Он может тебя узнать, — заметил магистр Роадс, крутя в пальцах десертную вилку.
        — Он слишком плохо видит, — отмахнулась я.
        — Зато те двое у входа видят хорошо.
        — Они с ним? — одновременно удивилась и напряглась я.
        — Они за ним наблюдают. Ждут чего-то. И кстати, нам всё-таки пора.
        — И не узнаем, чего именно они ждут? — спросила я, пробуя десерт.
        — Ладно, — неожиданно сдался магистр. — Доедай пока.
        Я не торопилась, смакуя по-настоящему восхитительный карамельный крем. Уолтер, кажется, тоже никуда не спешил. Он сидел, потягивая пиво, и временами бросал по сторонам равнодушные взгляды. Кое в чём магистр Роадс был уж точно прав, одинокий парень в этом заведении смотрелся странно. Впрочем, этот конкретный, наверное, где угодно бы так смотрелся, он был странным в принципе.
        Парочка мужчин тоже ничего не торопилась предпринимать. Они просто молча сидели за столом, глядя друг на друга. Похоже, действительно ждали чего-то. Магистр Роадс сидел, уткнувшись в телефон. Судя по всему, писал кому-то сообщения.
        Вновь взглянув на Уолтера, я чуть не поперхнулась. Как раз в этот момент он приклеил что-то под столешницу. А потом отодвинул бокал, выбрался из-за стола и направился к туалету.
        — Он… — начала было я.
        — Я видел, — перебил меня магистр. — Выходи, твоё такси уже подъехало, стоит у входа.
        — Вы что-то задумали, — выпалила я, подаваясь вперёд.
        — Да, — запросто согласился некромант. — И я думаю, тебе не стоит быть здесь, когда я осуществлю задуманное. Так что иди, не заставляй таксиста ждать.
        Спорить я не стала, это было глупо. При любом раскладе я ничем не могла помочь, только помешала бы. Так что любопытство покорно забилось в дальний тёмный угол, вновь уступив главенство здравомыслию. Я молча поднялась из-за стола, изобразила на лице улыбку и пошла к выходу.
        На какой-то момент мне подумалось, что та парочка странных типов меня схватит, но они меня, кажется, даже не заметили. Я спокойно забрала свою куртку, оделась и вышла на крыльцо. Там в самом деле уже стояло такси. Интересно, этим для меня всё закончилось, или только начиналось?




        * * *




        Телефонный звонок разбудил меня посреди ночи. Кое-как продрав глаза, я выудила трубку из-под подушки и уставилась на неизвестный номер, высветившийся на экране. Просто чудесно. Опять какой-то болван ошибся номером. И лучше, наверное, сразу сообщить ему об этом, а то ведь ещё десяток раз позвонит.
        — Ты дома, всё в порядке? — донеслось из трубки прежде, чем я успела рот раскрыть.
        — Я десятый сон досматривала, придурок! — прошипела я, позабыв от злости и о вежливости, и о субординации, и вообще обо всём на свете. — Нельзя было утром позвонить?!
        — Я волновался.
        — Очуметь! — выдохнула я, падая обратно на подушку. — Откуда вообще у тебя мой номер?
        — Некоторые старые связи, — безмятежно отозвался некромант.
        — И что ещё ты обо мне знаешь? — подозрительно уточнила я.
        — Давай лучше обсудим то, чего я не знаю, — предложил магистр Роадс. — Твои планы на завтрашний вечер, например. Точнее, уже на сегодняшний.
        — А это не перебор? — окончательно ошалев от всего этого разговора, спросила я.
        — Ну, ты ведь хочешь узнать, что Уолтер пытался передать тем двум парням?
        — А это меня касается? — поинтересовалась я, с трудом придушив зевок.
        — Пока неясно.
        — Ладно, хочу, — сдалась я, снова садясь на кровати. — Можете считать, что мой вечер в вашем распоряжении.
        — Отлично. Увидимся на занятиях.
        Сердито сунув телефон обратно под подушку, я обхватила колени руками и уткнулась в них лбом. Безумие вокруг меня набирало обороты, неспешно, но неотвратимо. И сон, как назло, прошёл начисто. Посидев так ещё немного, я поднялась и включила компьютер. Настало время покопаться в прошлом.
        К рассвету я перерыла чёртову кучу сведений об убийстве Амиры Линд. Кое-что про это слышали все, по универу в своё время ходила тьма всевозможных слухов. Но мне сейчас нужно было выловить из этого стога информационного сена иголку правды.
        Начала я с очевидных фактов. Девушка погибла под колёсами автомобиля. За рулём был наркоман по имени Ларс Орвен. Он очень скоро попался полиции и сознался в том, что для этого дела его нанял Рейнольд Марино, без пяти минут жених убитой.
        Марино сбежал, не дожидаясь ареста. Вместе с ним пропала и Илона Эста. Некоторые газеты подозревали её в соучастии, но по официальной версии полиции она была жертвой. Чем-то вроде заложницы, если точнее.
        Потом Марино всё-таки арестовали, но отпустили буквально через пару дней, после того, как другой парень признался, что это он заказал убийство Амиры Линд. А вот о том, что происходило дальше, сведений практически не было. Пара жёлтых газетёнок писала о какой-то немаленькой заварушке в окрестностях Форина, но там в качестве вероятных виновников назывались в том числе и пришельцы из космоса.
        Несколько раз в изданиях того же пошиба промелькнули сообщения о том, что у нас едва ли не переворот намечается, глобальная смена власти и всё такое. Надо сказать, подобные статейки в принципе появляются довольно регулярно, на них никто не обращает внимания. Не обратили бы и на те, но скоропостижная кончина герцога Арлестана, возглавлявшего тогда Секретную службу, обеспечила им определённый, хоть и кратковременный интерес публики.
        Очень скоро по поводу случившегося последовали официальные объяснения. Согласно им герцог скончался от инфаркта. История трагичная, но довольно банальная: всю жизнь отдал служению родине, думал только о ней, забывая о себе. Но всё же смерть личности такого масштаба не могла не вызвать массу интереса. Во всех случаях, кроме тогдашнего.
        Тогда внимание всей страны оказалось приковано к скандалу в семействе Миртон. Сначала Флоранс Миртон скончалась при обстоятельствах, куда более загадочных, чем герцог Арлестан. Потом судья Вилкс неожиданно признался, что у него хранится свидетельство о браке Карины Ладис и Даррена Миртона. Это сделало Илону наследницей половины состояния этого семейства. После чего весь интерес прессы и публики сосредоточился на свадьбе если не века, то полувека уж во всяком случае. И я безнадёжно затонула в бездне фотографий с торжества, простынях обсуждений платья и драгоценностей невесты, излияниях радости и зависти и всём прочем, неизбежно полагающемся в таких случаях.
        Вся эта ерунда оставила меня в итоге с двумя мыслями. Первой из них было осознание того, как мне повезло, что сама я не аристократка, и что мне вряд ли когда-то придётся выходить замуж за одного из них. А второй — понимание, что я даром потратила кучу времени. О самых главных из тех событий в газетах не писали.
        Когда зазвонил будильник, я уже вышла из душа. Не сказать, чтобы прохладная вода особенно помогла мне взбодриться, но немного самочувствие всё же улучшилось. И одеваясь, я размышляла, стоит ли мне пытаться расспросить Рауля об Уолтере.
        Там, в ресторане, я совершенно определённо погорячилась. Заводить сейчас такой разговор могло оказаться большой ошибкой. Доверять Раулю не следовало. Да, он мог ничего обо всём этом не знать. Но мог и оказаться заодно с Уолтером. Пока что я вообще ничего не понимала, так что осторожность требовалась предельная.
        Три пары я высидела с трудом, сражаясь с сонливостью. Ничего примечательного не происходило, как раз сейчас началось последнее затишье перед бурей квалификационных экзаменов. Преподаватели не рассказывали ничего интересного и не особо нас трясли. За исключением Лирса, но его занятий у нас сегодня не было.
        Факультатив по ритуалистике впихнули в расписание четвёртой парой, вместо курса профессора Коу, пребывающего на больничном. Войдя в аудиторию, я даже рот разинула от изумления. Ни разу ещё за всё время учёбы не видела такого аншлага, причём с явным преобладанием прекрасной половины студенчества. Наряженной почти как на вечеринку.
        Но самым примечательным было даже не это, а то, что рассаживаться студенты… студентки, если точнее, начали с первых парт, а не с последних, как обычно. И мне, явившейся за добрых десять минут до начала пары, пришлось садиться аж на седьмой ряд, в компанию к парочке довольно угрюмых парней.
        Магистр Роадс явился точно вовремя. Оглядел разом затихшую аудиторию с непроницаемо спокойным видом, разложил на столе несколько папок и начал рассказывать о содержании курса. А потом сразу перешёл к первой теме.
        Стоило отдать ему должное: рассказывать он умел, я заслушалась. И была в этом не одинока. Даже те девицы, которые уж точно явились не за новыми знаниями, сидели тихо, позабыв стрелять глазками, и старательно конспектировали. На миг я даже заподозрила тут какую-то магию, но на деле, разумеется, всё было куда проще.
        Молоденьким девчонкам часто свойственна легкомысленность, но действительно глупых здесь не было. Они либо отсеялись ещё на вступительных, либо попросту не дотянули до четвёртого курса. Те, кто доучился, чего-то да стоили. И к учёбе относились достаточно серьёзно, чтобы быстро понять, когда ей пора заняться. Лучшим подтверждением этой версии происходящего было то, что в аудитории не было никого с общей магии. Богатенькие куклы, получавшие на этом факультете дипломы за деньги папочек, лишними занятиями себя не утруждали. А мужчинами, не имевшими сотни миллионов или хотя бы достаточно высокого титула, брезговали независимо от их прочих достоинств.
        А ещё никакой магии совершенно точно не было, потому что под конец пары я всё-таки задремала. Сказались нервный вечер и почти бессонная ночь. Разбудил меня сосед, довольно невежливым тычком в бок. Народ уже выходил из аудитории, а вот магистр попался целой стайке опомнившихся девиц. Похоже, всерьёз и надолго.
        Немного послонявшись по коридору взад-вперёд, я заглянула в аудиторию. Шоу так и продолжалось. И не было похоже, что вообще собиралось заканчиваться. А мне, между тем, пришло сообщение от Рауля с просьбой перезвонить и обсудить одну отличную идею сегодняшнего вечера.
        Принимать его приглашение я не собиралась, но никаких благовидных предлогов для отказа упорно не приходило в голову. Если бы я могла сейчас успокоиться, может, чего бы и придумала. Но творящиеся вокруг суета и неразбериха раздражали. Особенно бесил тот факт, что после ночного звонка магистр Роадс так и не соизволил ничего уточнить насчёт вечера. И сейчас я из-за этого болталась по коридору и чувствовала себя полной идиоткой.
        Чувство это росло и крепло, пока я стояла, тупо пялясь в экран телефона и пытаясь хоть что-нибудь написать Раулю в ответ. И как раз тогда, когда меня наконец-то посетила светлая мысль, что подходящей причиной отказаться от свидания может быть необходимость поработать в музее, меня бесцеремонно подхватили под руку и повели к лестнице.
        — Идём, сладкая, нас уже ждут.
        Не знаю, что бы случилось, не лиши меня потрясение, вызванное этой прозвучавшей над самым ухом фразой, дара речи начисто. Сильно подозреваю, что ничего хорошего, так что немного опомнившись, я даже порадовалась собственному временному ступору. Быстро, впрочем, сменившемуся неистовой злостью. Несмотря на то, что цель манёвра определённо была достигнута — обалдела не только я, но и весь остальной фан-клуб.
        На первом этаже я выдернула руку и пулей метнулась в гардероб. Забрала куртку, натянула её на ходу и, даже не посмотревшись по пути в зеркало, зашагала к выходу из здания. На крыльце остановилась на пару секунд, сделала глубокий вдох, выдохнула и пошла дальше, на парковку.
        — Совсем забыл попросить тебя одеться понаряднее, — безмятежно заметил догнавший меня магистр Роадс. — Но, в принципе, и так сойдёт.
        Я промолчала, глядя на всё увеличивающуюся кучку девиц, наблюдающих за нами с крыльца. Устраивать сцену при таком стечении публики не стоило, но сдерживать нарастающую злость становилось труднее и труднее. Некромант тоже обернулся, полюбовался толпой и заявил:
        — Начинаю подозревать, что меня кто-то проклял.
        — А вот я уверена, что меня прокляли, — прошипела я, обходя машину и упирая руки в бока.
        — Когда?
        — Буквально только что.
        — Кто? — поворачиваясь ко мне, поинтересовался магистр Роадс.
        — Ты! — рыкнула я. — Поехали уже. Или хочешь добавить к завтрашним сплетням ещё что-нибудь пикантное?
        Минут десять я честно терпела, не желая устраивать дурацкий скандал. Всё равно изменить ничего уже было нельзя. Но это осознание ничуть не помогало мне злиться меньше. В голове не укладывалось, как можно так наплевательски относиться к чужой жизни, походя награждая ни в чём не повинных людей огромными проблемами.
        — Ну, извини, — первым сдался магистр, когда молчание в машине уже, казалось, достигло плотности гранита.
        — Как вообще тебе такое могло прийти в голову? — поинтересовалась я, выговаривая слова медленно и раздельно, чтобы не сорваться на крик.
        — Сам не знаю. Решил пошутить.
        — Пошутить?! — потрясённо выдохнула я. — Ничего себе шуточка! Ты хоть понимаешь, что завтра к обеду моей крови будет жаждать половина студенток?! И ещё, может, четверть преподавательниц.
        — Зато парни будут тебе благодарны, — пожав плечами, обронил магистр. — Учись во всём находить светлые стороны.
        — Светлые?! — прорычала я, едва сдерживаясь. — Светлые?! Да это… это… это вообще недопустимое поведение! Ты хоть это понимаешь?!
        — Почему? — убийственно спокойно поинтересовался магистр. — Ты, насколько мне известно, совершеннолетняя.
        — Ты слово "этика" вообще слышал когда-нибудь?!
        — Нечасто, надо признать. И вообще, я некромант. У меня по определению широкие взгляды на этику.
        Я откинулась на сиденье и закрыла глаза, стискивая в кулаках ремень и мысленно благодаря небеса за то, что сейчас в пределах моей досягаемости не было ничего годного на роль орудия убийства. Или всё-таки было? Может, в бардачок заглянуть? Мало ли что там может храниться у некроманта, черти его забери. Вдруг и чего-нибудь подходящее для удовлетворения моих кровожадных желаний отыщется.
        — Куда мы едем? — спросила я, чтобы хоть немного отвлечься от этих норовящих зайти слишком уж далеко мыслей.
        — В ресторан "Лаолис".
        — Круто, — пожала плечами я. — Не дороговато для тебя?
        — Для меня дороговато. А вот для тех, с кем мы сегодня ужинаем, в самый раз.
        — Понятно, — буркнула я.
        Ехать нам было уже совсем недалеко, если я правильно помнила, где находится это беспредельно пафосное заведение для очень избранной публики. Но вот что я помнила точно, так это то, что вечерние туалеты для его посещения были обязательны.
        — Меня туда не пустят, — заявила я после небольшой паузы. — Наряд неподходящий. У вас, кстати, тоже.
        — Пустят, — уверенно ответил магистр. — Для того, кто заказывал наш сегодняшний ужин, там сделают какое угодно исключение.
        Я пожала плечами. Может и так, почему нет? Для некоторых исключения делают везде и любые, всё на свете имеет свою цену. В том числе и правила. И, уж конечно, те, кто должен следить за их соблюдением.




        * * *




        Пропустили нас действительно без проблем и с улыбкой, как только магистр Роадс сообщил, кем заказан столик. Идя за очаровательной хостесс, я смотрела по сторонам, невольно прикидывая, как бы отсюда незаметно сбежать. В компании того, чьё имя обеспечило нам тёплый приём, мне хотелось оказаться меньше всего на свете.
        Я не так уж много знала об Оливере Декаре. Практически только то, что знали и все: он был бандитом аристократического происхождения, весьма ловко маскирующимся под честного бизнесмена. До сих пор ни одна попытка уличить его в преступлениях успехом не увенчалась, но его невиновность это никак не доказывало.
        Вблизи этого типа я видела всего один раз, он тоже был отцовским клиентом. И та встреча запомнилась мне весьма отчётливо. Я сразу поняла, что передо мной крайне опасный человек, которого стоит всячески избегать. И именно этого мне сейчас очень хотелось: избежать встречи. Но кажется, мне не стоило рассчитывать на такую удачу.
        Оказывается, заказан был не просто столик, а отдельный кабинет. И там нас, судя по доносящимся из-за двери голосам, уже ждали. Или как раз наоборот, потому что явно спорили, причём на слегка повышенных тонах. От этого сбежать мне захотелось ещё сильнее, но увы, хостесс любезно распахнула перед нами дверь.
        — Привет, — немедленно улыбнувшись, поздоровалась Илона.
        Я сразу её узнала, всё же за ночь пересмотрела добрую пару сотен её фотографий. Красивая женщина. Могла бы быть моделью, наверное, унаследовала талант матери идеально получаться на любых снимках, даже сделанных тайком из кустов. Впрочем, зачем ей это?
        — Сантер, какого чёрта ты притащил сюда свою подружку? — куда менее приветливо поинтересовался Марино.
        — София не моя подружка, — отмахнулся магистр Роадс, садясь за стол и жестом предлагая мне сделать то же самое.
        Я, не удержавшись, фыркнула, но за стол присела и даже поглядела, что за вино уже успели подать. Хорошее. Очень. Даже жаль, что пить мне сегодня не стоит, чтобы не развезло с недосыпа.
        — А кто она тогда? — довольно скептичным тоном спросила Илона.
        — Мы до этого дойдём, — пообещал магистр. — Декар ещё не появлялся?
        — Задерживается, как обычно, — недовольно отозвался Марино, отпивая глоток вина.
        — Не начинай, — попросила Илона.
        — А что я такого сказал?
        — Но как ты это сказал!
        Я закатила глаза. Кажется, спор грозил возобновиться, несмотря на присутствие посторонних в лице меня. Именно меня, потому что магистр Роадс, как я уже поняла, для этой семьи посторонним не был.
        Оборвала перепалку вновь открывшаяся дверь. Увидев, кто пришёл, я невольно вжалась в мягкие подушки, разбросанные по дивану. Магистр Роадс остался равнодушным, даже головы не повернул, Марино едва заметно поморщился, словно от кислого, а вот Илона обрадовалась.
        Это меня чрезвычайно удивило. Как-никак, она считалась хорошей девочкой: безупречная репутация, никаких грязных скандалов, благотворительность и всё такое. Белая и пушистая молодая леди, с какой стороны ни глянь. Кто бы мог подумать, что такая может состоять с бандитом Декаром в тёплых дружеских отношениях. Впрочем, всё это было не моё дело.
        — Зачем ты нас пригласил, повелитель зомби? — поинтересовался Декар, закончив, наконец, с личным.
        — Никогда не перестанете припоминать? — поморщился магистр Роадс.
        — Боюсь, что нет. Так зачем?
        — Хотел кое-что обсудить. Довольно важные новости. Но сначала я задам один вопрос. И в ответ хочу услышать правду, только правду и ничего кроме правды. А не то, что вы обычно говорите в суде после того, как поклянётесь делать именно так.
        — Запиши себе одно очко, — неожиданно довольно усмехнулся Декар. — Нет, даже два. И давай уже, задавай свой вопрос.
        — Кто-то из вас всё-таки нашёл Лоранса?
        — Нет, — пожав плечами, ответил Марино.
        — Если бы я его нашёл, его уже не было бы в живых, — холодно отрезал Декар.
        — И это правда? — поинтересовался магистр Роадс.
        — Правда, — раздражённо отворачиваясь, заявила Илона. — Говори уже, что нашёл ты.
        Вместо ответа некромант вытащил из кармана и бросил на стол маленький прямоугольник из синего пластика. Карту памяти. Видимо, тот самый предмет, который прятал под столом Уолтер.
        — Это что? — удивлённо поинтересовался Декар.
        — Полагаю, те самые фотографии, на которых надеялся заработать Лоранс.
        — Ты их смотрел? — резко подавшись вперёд, выдохнул Марино.
        — А как по-твоему я мог иначе узнать, что на них, умник? — холодно осведомился магистр Роадс.
        — Рейн! — зашипела Илона. — Что за…
        — Не переживай, — коротко усмехнулся некромант. — Это самые пристойные непристойные снимки, какие я когда-либо видел.
        — Что ты… — Марино начал было вставать, но Илона вцепилась в его локоть. А потом схватила со стола меню и от души приложила некроманта им по лбу.
        — Они действительно слишком пристойные, — развёл руками магистр. — Не думаю, что публика заинтересовалась бы ими больше, чем на пять минут. На фоне даже обычных скандалов с пьяными тусовками и супружескими изменами это смотрелось бы как фотки с детского праздника.
        — Всё равно мерзко, — передёрнула плечами Илона.
        — Да, — согласился Декар. — Именно поэтому вы бы заплатили. Раз, другой… и так далее до бесконечности.
        — И поэтому вы решили вмешаться и убить Лоранса? — поинтересовался Марино.
        — Вроде того, — признал Декар.
        — Так ты его нашёл? — вернулась к главному Илона, ловко ткнув мужа, явно собиравшегося сказать Декару что-то ещё в ответ, локтем в бок.
        — Лоранса? — уточнил магистр Роадс. — Нет. Эти фотографии хотел передать парочке подозрительных типов некий Уолтер Бид. Бывший коллега Питера.





        ГЛАВА 4



        — Это всё какая-то бессмыслица, — растерянно проговорила Илона. — Зачем требовать денег, потом исчезать, потом передавать эти снимки неизвестно кому через вторые руки?
        — Это бессмыслица в квадрате, — кивнул магистр. — Учитывая, что снимки почти ничего не стоят. Заработать на них можно только шантажируя вас.
        — То есть? — вмешался Декар.
        — Как я уже сказал, они пристойные. Слишком. Эти фотографии кричат о том, что их делал романтически настроенный придурок. Отвратительно, когда такие… интимные моменты вытаскивают на всеобщее обозрение. Отвратительно, но не скандально. Кто за такое платит?
        — Никто, — ответил Декар.
        — Именно, — согласился магистр. — И мы в результате подбираемся к вопросу о том, зачем здесь присутствует София.
        — Думал, она твоя подруга, — приподнял бровь Декар.
        — Она моя студентка, — к моему удивлению сообщил некромант. — А ещё она работает в музее, откуда недавно были украдены три весьма ценных и опасных артефакта.
        — Так они и правда были настоящими? — выпалила Илона.
        — Правда, — подтвердил магистр. — А ты откуда это знаешь?
        — Слухами земля полнится.
        — Илька, не юли, — серьёзно попросил некромант. — Это может быть важно.
        — Вряд ли, — покачала головой Илона. — Обычные студенческие слухи, причём очень давние. Эту байку я услышала, когда ещё на первом курсе училась. Но думала, она вроде истории про призрака в четвёртом корпусе.
        — Там нет никакого призрака, — фыркнул магистр.
        — Но ты сходил и проверил, верно?
        Я не сдержала ехидной улыбочки. Вот уж не думала, что опытный и взрослый маг может настолько всерьёз воспринимать страшилки, пересказываемые на тусовках под третью бутылку горячительного.
        — Ну, сходил, — немного неохотно сознался некромант. — Чисто из любопытства. Может, расскажешь ту байку поподробнее?
        Лично меня больше всего заинтересовала одна крайне важная деталь. Илона училась раньше меня на несколько лет, так что в то время, когда она слышала историю об артефактах, я студенткой ещё не стала. И слышать её тогда не могла. Но студенческие байки обычно живучи. Ту же история о призраке передаётся из поколения в поколение уже лет сорок. Так почему же эта, немногим менее примечательная, до меня не доходила?
        Она, конечно, не ужастик, которым так прикольно пугать подвыпивших приятелей. Но зато в ней есть тайна и интрига в немереных количествах. И тем не менее, её забыли. Как, интересно, такое вообще могло произойти?
        — Рассказывали, что несколько придурков влезли в музей, — чуть насмешливо начала Илона. — Хотели показать, насколько они круты по части сигналок. На спор это сделали или вроде того, точно я уже и не помню. Или не знала никогда. В общем, они туда влезли и хотели раздобыть сувениры. Иначе кто бы им поверил, что они там побывали?
        — А фотографию тогда ещё не изобрели? — хмыкнул Декар.
        — Изобрели. И фотомонтаж тоже, — усмехнулся Марино. — И вообще, музей не то место, где уж слишком затруднительно сфотографироваться.
        — Это да, — поддержала я. — Если уж спорить, то без трофея никак.
        — Так что там было дальше? — поторопил магистр Роадс.
        — Ребята оказались не настолько хороши, как сами думали. Сработала сигнализация, приехала полиция. Но дело замяли, никого даже не отчислили вроде бы. А ещё говорили, что сами те, кто лазал в музей, никому ничего не рассказывали. Всё, что стало известно, рассказали их приятели, с которыми был спор. Ну, так говорили.
        — Тогда откуда пошли разговоры о подлинных артефактах? — удивилась я.
        — От одного из этих самых приятелей. Он был известным… чудиком. Увлекался пришельцами и тому подобной чушью, вот и той историей увлёкся. Бегал, изучал что-то и плёл, будто сигнализация сработала из-за того, что открыли витрину с каким-то артефактом. А значит, тот был настоящим.
        — И в это верили? — спросил некромант.
        — Нет, — хмыкнула Илона. — Пересказывали друг другу, посмеивались, только и всего. Это ведь не имело смысла. Зачем хранить в университетском музее подлинные артефакты, выдавая их за муляжи? Кому такое может быть нужно?
        И правда, кому? Я и сама задавалась этим же вопросом. Всё мероприятие в целом выглядело каким-то откровенно бессмысленным. Даже слегка безумным. Таким вещам место в специальном хранилище, где соответствующие условия и подобающая охрана. А не в музее магического университета, куда не реже раза в год влезают лихие и придурковатые охотники за острыми ощущениями и сомнительными подвигами.
        — Тому, кто хочет иметь эти артефакты под рукой, — несколько мрачно ответил магистр Роадс.
        Повисла пауза. Я мысленно обругала себя за глупость и недогадливость. Ведь этот только что прозвучавший ответ лежал на поверхности! То, что лежит в спецхране, достать без сотни разрешений от очень высоких инстанций нельзя. А заполучить эти самые разрешения просто невозможно. То есть, конечно, возможно, но отнимет бездну времени и привлечёт кучу внимания.
        — И ты даже знаешь, кто это.
        Фраза Декара вопросом не была, тон её был скорее обвинительный. Обличительный. Магистр Роадс даже бровью не повёл, только улыбнулся уголками губ:
        — На самом деле меня… попросили это узнать, — ответил он. — Точнее, проверить, действительно ли артефакты подлинные, и если да, выяснить, кому они принадлежат.
        — Кто попросил? — мигом заинтересовалась Илона.
        Некромант вместо ответа многозначительно возвёл взгляд к потолку. Я мотнула головой, пытаясь сложить это с тем, что слышала от него раньше. Те, кому не отказывают. Видимо, всё-таки не бандиты, а кто-то очень высокопоставленный.
        — И ты согласился? — недоверчиво хмыкнул Марино. — Не припоминаю за тобой большой любви к таким сомнительным начинаниям.
        — Ну, в историю с пропавшими девицами я ведь однажды влез, — насмешливо ответил магистр. — И потом, отказ не предполагался.
        — Почему? — озадаченно спросила Илона.
        — Долгая история. И сейчас речь не об этом. Давайте остановимся на том, что пару недель назад ко мне обратились с этой просьбой. Артефакты я проверил, но больше ничего выяснить не успел, их украли.
        — Тебя вычислили, — предположил Декар.
        — Скорее сдали, — покачал головой некромант. — Не думаю, что в музее я себя как-то выдал. Точнее даже уверен, что не выдавал. Значит, панику вызвало не это.
        — А почему ты вообще думаешь, что кражу устроил хозяин артефактов, чтобы замести следы? — спросил Марино. — Может, кто-то ещё узнал о них и забрал себе.
        — Может, — запросто согласился магистр Роадс. — Но совпадений слишком много.
        — Каких?
        — После того… разговора я взялся за дело не сразу. Времени не было и хороших идей, как начать, но это неважно. Важно то, что я ещё и не мог себя выдать, а кража уже, скорее всего, готовилась.
        — С чего ты это взял? — приподнял бровь Марино. — И потом, это вообще ничего не доказывает.
        — Не доказывает, — согласился некромант. — Но это пока неважно. Важно то, что София работает в музее. И у неё был туда доступ. Ключи, я имею в виду. И угадайте, кто недавно очень интересовался её особой.
        — Давай без загадок, — попросил Декар чуть раздражённо.
        — Уолтер Бид, — удовлетворил эту просьбу магистр. — Тот же парень, что приторговывал фотками Илоны.
        — Вот сейчас вообще не поняла! — возмутилась Илона. — Какая может быть связь между компрометирующими меня фотографиями и кражей артефактов из музея?
        — А это, моя дорогая, именно то, что нам необходимо выяснить.
        Официант появился на пороге очень удачно, как раз когда в разговоре повисла пауза. Но его всё равно встретили такими взглядами, что бедный парень явно запаниковал и отшатнулся, намереваясь удрать. Илона опомнилась первой, изобразила лучезарную улыбку и попросила заглянуть через пару минут. Парнишка исчез моментально. Что-то мне подсказывало, что вернётся к нам уже не он.
        — Давайте ужинать, — предложила Илона. — И лица попроще сделайте.


        * * *


        Ужин оказался отличным, но все разговоры неотвратимо забредали в тупик. Фактов было вроде бы и немало, но ни в какую единую картину они не складывались никак. Я уже начала подозревать, что, может, и не должны были. Вдруг это на самом деле не было связано?
        Беседа ещё продолжалась, перебирание воспоминаний периодически сползало во что-то откровенно личное, заставляя меня ощущать неловкость. А потом начала названивать моя мама. Ей совершенно точно не нравилось то, что я уже третий день возвращаюсь домой поздно. И отделаться покаянными сообщениями не удалось, пришлось всё-таки ответить.
        Выскочив из кабинета, я забилась в укромный уголок за какой-то пальмой и ответила на звонок. В ухо тут же ввинтилась негодующая тирада о моём возмутительном поведении.
        — Нам нужно серьёзно поговорить, дочь, — заявила мама напоследок и отключилась, так и не дав мне ни слова вставить.
        — Кажется, тебя пора вернуть домой.
        Голос над ухом заставил меня вздрогнуть и выронить телефон. К счастью, упал он не на каменный пол, а прямиком в кадку, в которой росла пальма, на мягкую землю. К счастью для некроманта. Если бы я из-за него сегодня ещё и телефон разбила, кто знает, чем бы это закончилось.
        — Такси вызову, — буркнула я, отряхивая телефон от земли.
        — Нет, лучше я тебя отвезу.
        — Ты ко мне так пристаёшь или есть повод для опасений? — спросила я, всё-таки немного дав волю раздражению.
        — Склоняюсь ко второму варианту, — спокойно ответил некромант. — Поехали.
        Молчать в машине становилось у нас уже своего рода традицией. И молчание это с каждым разом почему-то выходило всё неприятнее и тягостней. На этот раз я не выдержала первой.
        — Чего вы боитесь? — спросила я, глядя на сверкающую вывеску ночного клуба.
        — Ничего конкретного.
        — Выяснили, кто те двое типов, приходивших за фотографиями?
        — Посредники, просто посредники. И их целая цепочка. Это меня настораживает.
        — Значит, не выяснили, — вздохнула я. — И мы в полном и совершенном тупике.
        — Неправда, — возразил некромант. — Одна зацепка у нас всё-таки есть: тот чудик, который заговорил о том, что артефакты подлинные. Нужно выяснить, кто он.
        — Илона не вспомнила его имени, — напомнила я. — Она вообще никаких имён не знала, только слухи слышала.
        — Мы знаем год, когда это было. И можем найти тех, кто влезал в музей. Они-то должны помнить, кто их приятель со странностями и, видимо, неплохими детективными способностями.
        — И как ты предлагаешь их искать? — поинтересовалась я, предчувствуя новые сомнительные развлечения.
        — Посмотрим в архиве, — безмятежно ответил магистр. — Их не отчислили, но наверняка же хоть как-то да наказали, верно? Приказы о взысканиях хранятся в архиве, нам нужно будет только отыскать подходящий и побеседовать с упомянутыми там личностями.
        — Значит, на завтра мне тоже ничего не стоит планировать? — вздохнула я.
        — Ты догадливая.
        Предложение порыться в архиве было, в общем, довольно логичным. Я, правда, не совсем понимала, что нам может дать встреча с тем чудиком. Но поразмыслив немного, пришла к выводу, что некромант может быть на правильном пути. Наверняка подлинность музейных артефактов была тайной, но кто-то эту тайну узнал. Не исключено, что от того самого парня. Хотя и не обязательно. Но проверить стоит, хотя бы потому, что других зацепок у нас попросту нет.
        — Ладно, — согласилась я. — Архив так архив. Кстати, так и не спросила, как тебе удалось раздобыть фотографии.
        — Подменил карту памяти, — пожал плечами магистр.
        — Но они теперь поняли, что кто-то вышел на них, — заметила я. — Ты поэтому чего-то опасаешься?
        — Нет. Думаю, исчезновение файлов скорее всего примут за сбой техники, такое случается. И просто устроят ещё одну встречу.
        — Но файлы же ты забрал!
        — Это копия, — отмахнулся некромант, пропуская какую-то нетерпеливую девицу на канареечно-жёлтой машине. — Карта памяти новая, произведена в прошлом году, а фотографии были сделаны раньше.
        — Стой! — завопила я, запоздало сообразив, что мы уже свернули на мою улицу. — Дальше я пешком.
        — Поздно. Полагаю, это именно тебя уже с нетерпением ждут.
        Свет фар выхватил из темноты крыльцо моего дома. И маму, стоящую там, уперев руки в бока. Она ещё и лампу выключила, чтобы лучше видеть вокруг! Я втянула голову в плечи, осознав неизбежность скандала. Некромант, пронаблюдав за моей начинающейся паникой, только плечами пожал и пристроил машину на обочине.
        — Поехали дальше! — взмолилась я. — Не останавливайся! Она же меня ещё не видела! Вот и сделай вид, что просто мимо проезжаешь, а я потом…
        — Софи, хватит, — поморщился магистр. — Давай без дешёвой театральщины. У меня есть идея получше, чем заставлять тебя в одиночку прогуливаться по тёмной улице.
        — Это какая же? — немедленно преисполнилась наихудших подозрений я. — Вроде той, что навестила тебя сегодня в универе? Тогда я лучше сразу в луже утоплюсь.
        — Увидишь.
        — София! — рявкнула мама, едва я выбралась из машины. — Где тебя носило, негодная девчонка?! И с кем это ты приехала?!
        — Госпожа Ларгас? Здравствуйте. Извините, что так получилось.
        — Будьте любезны представиться, молодой человек, — выпалила мама. — А потом вам придётся многое объяснить.
        — Разумеется, госпожа Ларгас.
        От того, что за этим последовало, я буквально впала в прострацию. Я-то ведь ожидала, что магистру как минимум перепадёт по физиономии веником. Не для красоты же мама его из-под крыльца вытащила. И уж тем более не чтобы прибираться у дома в потёмках.
        Вместо этого она благосклонно выслушала историю о том, как мы помогали наводить в музее порядок после ограбления и задержались там. После чего магистр, как и положено человеку порядочному, предложил довезти меня домой. Неужели поверила? По всему судя, да, хотя лично я такого поворота не ожидала.
        — Почему ты не позвонила? — сердито спросила мама у меня.
        — Забыла, — развела руками я.
        Такой скандал можно было и пережить, не первый он в моей жизни и уж наверняка не последний. Да и мама прекрасно знала, что дорвавшись до всяких там книг и артефактов, я забываю обо всём на свете. Не сказать, чтобы это моё обыкновение ей нравилось, но она с ним почти смирилась.
        — Спасибо, молодой человек, что не бросили эту бестолковую девицу. Хотя следовало бы разок её проучить. Выпьете кофе с пирогом?
        Я закрыла лицо ладонью, пока никто не заметил мой разинутый рот. Кофе с пирогом?! Кто эта женщина и что она сделала с моей мамой?! Кофе с пирогом вместо веника! С ума можно сойти!
        — Нет, госпожа Ларгас, спасибо за приглашение, но мне тоже хочется сегодня попасть домой, — любезно улыбнувшись, ответил магистр. — Доброй ночи.
        — Приятный молодой человек, — выдала мама, втолкнув меня в дом и закрыв дверь.
        — Мама, он мой преподаватель, — процедила я, сражаясь с ботинком.
        — Значит, ещё и приличный.
        — Он некромант! — выдала я свой последний козырь.
        — У каждого свои недостатки, — пожала плечами мама. — Мой руки и марш ужинать. И никаких отговорок, я точно знаю, что ты даже не обедала.
        Не то, чтобы мама совсем уж ошиблась. Обед я в самом деле пропустила, но зато совсем недавно поужинала, причём довольно плотно. Только вот сказать об этом было никак нельзя, или придётся признаваться, что не среди экспонатов я провела вечер. Воистину, всякое враньё рано или поздно обязательно выходит боком. Теперь придётся давиться пирогами.
        — Лучше душ быстренько приму, — вздохнула я. — Кажется, я в пыли с головы до ног.
        — Ладно, только быстро, — отпустила меня мама.


        * * *


        — А вы что тут делаете? — удивлённо поинтересовалась я, увидев, кто бессовестно оккупировал нужную мне сейчас стремянку.
        — Расширяю свои знания о проклятиях, — не отрываясь от чтения, ответил магистр Роадс.
        — Всё-таки что-то подозреваешь? — прищурилась я.
        — А ты как думаешь? — огрызнулся некромант, наконец-то слезая. — Тут только два варианта: либо меня прокляли, либо мир сошёл с ума.
        — Мир давно сошёл с ума, — фыркнула я, забирая освободившуюся стремянку. — Но как-то в другую сторону. И всё-таки это не очень похоже на проклятие.
        — Верно.
        — Так может, это и не проклятие?
        Я влезла на самую верхнюю ступеньку и достала книгу, за которой пришла в библиотеку. Профессор Лирс попросил принести ему на занятие сборник базовых сигнальных структур. Видимо, хотел кого-то как следует подловить на незнании какой-нибудь тонкости, которой не помнил и сам. Сам профессор найти книгу не смог. Я решила взяться за это, но и не торопиться возвращаться с книгой. Скажу потом, что долго искала, тем более что она и в самом деле лежала не там, где должна была согласно каталогу. Просто я видела, куда её в спешке сунул наш дорогой декан с неделю назад.
        — А что тогда? — рассеянно спросил магистр Роадс, галантно подав мне руку, чтобы помочь спуститься, но не отрываясь при этом от чтения.
        — Не знаю, — ответила я. — Но сам подумай: любое проклятие должно иметь конкретно сформулированное содержание, верно? Ты можешь себе представить, каким оно получается в твоём случае?
        — Пристальное внимание женщин? — предположил магистр, всё-таки захлопнув книгу.
        — Не подходит, на тебя запали далеко не все женщины. И лично я закономерности не наблюдаю. Это дамы от семнадцати до семидесяти. В том числе моя мама, так что привязка к университету тоже исключается.
        — Что, и твоя мама? — тоскливо переспросил некромант.
        — А ты думаешь, она веник для уборки приготовила? — фыркнула я.
        — Но что-то же общее у них у всех есть.
        — Об этом можно гадать до конца вечности, учитывая их количество и… разнообразие. Лучше начать с другого конца. Когда это началось?
        — С моего появления в университете, — ответил магистр уверенно.
        — И кому ты в то время насолил?
        Судя по печальному выражению, появившемуся на лице магистра, кому он только не насолил. С его специальностью и с учётом обстоятельств его появления в университете это было совсем не удивительно.
        Далеко не все преподаватели были рады восстановлению кафедры некромантии, несмотря на официальное снятие запрета. К двум другим профессорам, тем не менее, отнеслись совершенно спокойно, это были заслуженные старички, некогда просто переключившиеся на боевую магию, а теперь вернувшиеся к прежней специальности. Но вот молодого специалиста, даже не закончившего университет, учёное сообщество приняло в штыки.
        Правда, эта нелюбовь едва ли могла стать поводом для подобной мести. Скорее она выражалась в постоянном и демонстративном неуважении, отказе принимать в свои ряды, так сказать. Некоторые вообще не здоровались с магистром, некоторые любили напоминать, что он им не ровня, но в то, что кто-то из этих снобов может натравить на него толпу бешеных девиц, мне верилось с трудом.
        — Ладно, — вздохнула я. — А кто мог бы устроить подобное?
        — Именно для того, чтобы это понять, я и хочу выяснить, что вообще за цирк вокруг меня происходит.
        — Ну да, точно, — согласилась я. — И как, есть идеи?
        — Нет. А тебе на лекцию не пора?
        — Чем дольше я буду искать книгу, — сообщила я в ответ, взмахнув трофейным томиком перед носом магистра, — тем дольше проживёт намеченная Лирсом на сегодня жертва. Проявите человеколюбие.
        — Я люблю людей, — усмехнулся некромант.
        — Ага, на алтаре и с пентаграммой на лбу, — не удержавшись, съязвила я.
        — И с кляпом во рту, — многозначительно добавил магистр.
        — Намёк понят, — примирительно развела я руками. — Удаляюсь.
        Насчёт коварного плана Лирса я оказалась совершенно права. В жертву на сегодня он выбрал Роммана, которого в принципе недолюбливал по двум причинам. Во-первых, Даниэль был изрядным лоботрясом, типичным мажором, кое-как сдающим сессию за сессией на одни тройки. Во-вторых, он был тёзкой профессора. Раздражающее сочетание, что ни говори.
        Пока длился допрос с пристрастием, я обдумывала идею магистра Роадса насчёт проклятия. Сама я в данной области специалистом не была, но кое-что всё-таки знала. В частности, насчёт того, как именно они формулируются.
        Можно натравить на человека кошек, собак, женщин, всех вообще или имеющих какую-то общую черту. Припомнив осаждающих магистра девиц, я отмела возраст, рост, цвет волос и глаз, род занятий и… и решительно всё. Либо я чего-то не знаю, либо это никакое не проклятие.
        Тут я сообразила, что допрос уже закончен, Лирс вернулся к лекции и пора изображать прилежную студентку. Почесав затылок кончиком ручки и уткнувшись в тетрадь, я попыталась взглянуть на всю ситуацию несколько иначе.
        Какой-то нестрашной была эта страшная месть, если хорошо подумать. Конечно, постоянное назойливое внимание такого количества девиц и дам не может не раздражать нормального человека. Но любая попсовая звезда страдает от него куда больше, и без всяких, кстати, проклятий. Исключительно по причине человеческой глупости. Магистра, по крайней мере, не пытались порвать на сувениры, его поклонницы вели себя на диво прилично и культурно.
        Внезапную перемену маминого настроения можно было объяснить. Она ни разу не говорила прямо, что против моих отношений с Раулем, но некоторые её слова и действия весьма явно указывали на то, что выходку с первой нашей встречей она ему так и не простила.
        Не исключено, что веником она собиралась поприветствовать именно его. Но увидев со мной другого парня, не только растеряла весь заготовленный пыл, но и обрадовалась, что я наконец-то решила расстаться с этим, как она выражалась, "безответственным типом". Или во всяком случае, почувствовала, что шанс на это существует. Потому и были все любезности. Но главное, магистра Роадса она сочла подходящим вариантом для меня, а не кокетничала с ним сама, как остальные. Значит, с её включением в список я точно погорячилась.
        Но моя мама это всего один случай. Её исключение позволяет отбросить лишь самые невероятные вероятности. И даже после этого вариантов всё равно остаётся столько, что перебирать до скончания века можно.
        Итак, это либо проклятие с какой-то очень странной формулировкой, либо нечто иное. Но что? Неужели приворотное зелье какое-то? Вообще-то по действию весьма похоже — его кому угодно можно скормить. Не укладывалось в эту теорию только поведение влю… ну нет, лучше назовём их приворожёнными. От греха подальше.
        Все известные мне подобные зелья действовали недолго, не больше месяца. И на это время превращали своих жертв в полных идиотов, зацикленных на предмете обожания. Признания в любви, крики, слёзы, домогательства, угрозы и даже попытки свести счёты с жизнью при отсутствии взаимности — таков примерный перечень симптомов. Пока мною что-то не наблюдаемых.
        В данном случае приворожённые были в целом адекватны, вели нормальную жизнь романтически влюблённых девиц, потерявших, правда, значительную часть положенной им стеснительности. Нет, едва ли это зелье. Но ведь и не приворот же!
        Поиск ответа осложнялся ещё и тем, что не все дамы, скорее всего, стали жертвами неизвестного влияния. На некоторых совершенно точно подействовало личное обаяние молодого и симпатичного некроманта. Ну, а дальше в дело вступили стадное чувство и нежелание без боя отдавать приз более энергичной конкурентке.
        Задача отсеивания влюбившихся естественным путём от подвергшихся неизвестному воздействию представлялась неразрешимой. Не опрашивать же их, в самом деле, поголовно. Да и правды они не скажут, потому что сами её не знают.
        Переливчатая трель возвестила об окончании пары. Лирс оборвал рассказ буквально на середине фразы и объявил, что мы можем быть свободны. Я раздражённо захлопнула тетрадь и запихнула её в сумку. И лекцию не послушала, и разобраться ни в чём не разобралась. Тот, кто устроил этот спектакль, сработал на отлично. Никаких концов не найти.
        Мысленно плюнув и шёпотом выругавшись, я отправилась в музей. Стоило узнать, закончили ли там с ремонтом. Целых два дня ведь не появлялась, не хватало ещё, чтобы магистр Шерон заподозрил неладное. Хотя с чего бы? Он ведь знает, что собственных ключей у меня больше нет, а значит, нет и возможности заглядывать в музей каждую свободную минуту.
        Быстро взбежав по лестнице и прошагав по коридору, я обнаружила двери запертыми и снова выругалась. Разумеется, уборка ведь ещё не закончена — кто её кроме меня закончит? Значит, для посетителей музей закрыт.
        Ещё раз ругнувшись, я набрала магистру Шерону в надежде, что он работает в своём кабинете и сможет меня впустить. Наткнулась на автоответчик и даже ругаться больше не стала. Чего другого ожидала, звоня преподавателю во время пары? Пришлось спускаться на проходную.
        Сегодня, как на грех, там сидела старая карга Гренс, мерзейшая старушенция, вечно лебезящая перед преподавателями, а потом отыгрывающаяся на студентах. Вообще-то к её нраву и повадкам я к концу пятого курса притерпелась, даже выработала более или менее годную стратегию поведения, почти всегда позволяющую получить желаемое. Но сейчас, кажется, был не тот случай.
        Самой милой чертой Гренс была любовь к сплетням, доходящая до мании. Она знала решительно всё, о чём говорили, шептались и, кажется, даже думали в стенах университета. Кто с кем сидел в кафе за одним столиком, кто слишком долго беседовал в коридоре, кого уволят и отчислят — все эти страшные и нестрашные тайны старушенция неизменно узнавала первой. Глупо было надеяться, что сведения о моём вчерашнем отъезде с магистром Роадсом и всём, что ему предшествовало, ещё не достигли её ушей. А это значит, что мне конец.
        Второй после сплетен страстью Гренс была защита моральных ценностей и этических норм. И всякий, кто своими поступками или словами посягал на то или другое, подвергался беспощадной травле в меру возможностей Гренс. А возможности её были не так малы, как наивно полагало большинство.
        Для начала, подробности грехопадения становились известны буквально всем и каждому в университете. Даже тем, кто сроду не хотел узнавать ничего подобного. Таким, как я, то есть. Потом турникет на входе по нескольку раз в неделю переставал реагировать на студенческий героя. Заканчивалось это обвинением в порче студенческого, штрафом и бесконечно долгим оформлением нового. В процессе которого каждый день приходилось заполнять заявление на разовый пропуск. В трёх экземплярах. И не приведи бог допустить при этом хоть крошечную помарку.
        Подключалась и агентурная сеть из закадычных подруг Гренс. Если дело происходило зимой, одежда жертвы неизменно оказывалась в раздевалке на вешалке в самом дальнем углу, где немилосердно дуло из щели в окне. В результате этого нехитрого манёвра куртки только что инеем не покрывались. А в особо холодные дни и покрывались. В библиотеке, где работала ещё одна подруга, нужные книги постоянно оказывались на руках, вынуждая дожидаться смены другого библиотекаря. Всё это дополнялось постоянными осуждающими взглядами, намёками, а порой и прямыми оскорблениями. Мало кого порадует.
        Лично мне бояться огласки было поздно, первую порцию гневных взглядов я уже поймала. И продолжение последует без всяких стараний Гренс. Для фокуса с раздевалкой был не сезон. А вот студенческий и ключи от музея могли стать изрядной проблемой. А уж если Ирма приревнует, и с библиотекой будет беда.
        — Здравствуйте, госпожа Гренс, — с трудом заставив собственные губы растянуться в улыбке, начала я.
        — Здравствуй, детка. Чем помочь?
        Если бы вредная старуха на моих глазах разделась догола, оседлала метлу и с визгом улетела на шабаш, совсем как в старых сказках, честное слово, я удивилась бы меньше. От потрясения даже не сразу вспомнила, чего хотела.
        — Мне бы ключи от музея, — выдавила я только секунд через пять, чуть подрагивающей рукой протягивая студенческий.
        — Бери.
        Гренс, не обращая внимания на документ, просунула в окошечко ключи, а потом поманила меня пальцем. Я шагнула вперёд и взялась за ключи. Гренс с неожиданным проворством перехватила мою руку и притянула ещё ближе к себе.
        — Это всё амулеты, — прошептала она. — Он их всем подсунул, а теперь этим пользуется.
        — Какие амулеты? — окончательно запуталась я.
        — Вот.
        Гренс сунула в мою руку брошь. Очень красивую, между прочим — тонкую и хрупкую серебряную веточку с тремя цветками из синего стекла. Это и в самом деле был амулет, и довольно узнаваемый.
        В паре кварталов от главного корпуса была лавка артефактора. Много лет старик Дональд, её хозяин, работал там один. Но в последнее время возраст уже не позволял ему справляться со всеми делами самостоятельно, так что в прошлом году Дональд взял помощника, внучатого племянника. И так уж вышло, что этого помощника я довольно хорошо знала.
        Гарри учился на год старше меня. Он был худшим на своём курсе, еле-еле выполз на тройки и избежал отчисления. Артефактор из него получился никудышный. А вот ювелир — просто замечательный. Им-то он всегда и хотел стать, но все в его семье были артефакторами, так что парню велели забыть о глупостях и учиться.
        Познакомились мы на выставке-конкурсе молодых ювелиров. Папа был в жюри, а Гарри признали победителем, совершенно заслуженно. В этой профессии он мог бы добиться высот. Но когда двадцать поколений твоей семьи занимаются одним делом, двадцать первому никто не позволит от него отказаться, особенно если ты единственный наследник. Может быть однажды… но пока парню пришлось помогать дядюшке. И делать простенькие амулеты произведениями искусства.
        На самом деле эти штуковины, защищающие от ментальных воздействий, были почти бесполезны, но все маги носили их по традиции. Двести лет назад, когда были упразднены профессиональные гильдии магов и основан университет, цеховые знаки закономерно вышли из употребления. Ментальные амулеты стали их заменой, символом принадлежности к рядам магов. Многие женщины, что неудивительно, предпочитали, чтобы они были одновременно и украшением.
        Именно в этом и преуспел Гарри. За неполный год его работы в лавке дяди множество студенток и преподавательниц обзавелись сделанными им амулетами: брошками, браслетами, кулонами. Библиотекарь Ирма, например, носила браслет. Традиционно и просто красиво — идеальное сочетание.
        — Некромант этот мне сразу не глянулся, — продолжила втолковывать Гренс, не выпуская мою руку. — Ну какой нормальный человек мёртвых тревожить станет? А потом внучка брошку эту подарила. Стала я её носить, красивая ведь. И гляжу — а этот-то вроде и ничего. Вежливый такой всегда, обходительный. Сама удивилась: чего это я так его не жаловала поначалу? А потом брошку-то эту дома обронила и затеряла куда-то. И как пелена с глаз упала. Гляжу — и у других, которые за ним вьются, похожие вещицы у всех. Так что ты, детка, свою-то выкинь, пока он тебе голову не заморочил, не заманил куда, да и не убил.
        — С-спасибо, — запнувшись, ответила я. — Пойду, работы много…
        — Выбрось, не забудь! — напутствовала меня уже в спину Гренс.
        История старой перечницы звучала как сущий бред. На первый взгляд. А на второй в ней многое сходилось. Амулеты эти были у многих, но уж явно не у всех. У меня, например, не было, я ещё со школы носила кулон, подарок подружки, и заменять его ничем не собиралась. К тому же, уж в чём, а в наблюдательности Гренс не откажешь. Наверняка она и в самом деле заприметила у некромантовых поклонниц именно такие амулеты.
        Была и загвоздка, разумеется. Артефактами и амулетами я увлекалась большую часть сознательной жизни, но на сведения о вещицах с подобным действием не натыкалась ни разу. Более того, исходя из всего мне известного, их существование было вообще невозможно!
        Заставить одного человека испытывать к другому конкретные чувства можно с помощью приворота, отворота или проклятия. Или ментального воздействия, но тут его можно исключить сразу — столь массовое влияние в стенах университета точно не осталось бы незамеченным. Амулеты вовсе лишь реагируют на определённые воздействия или явления. Да и артефакты тоже так не действуют. Хотя… у некоторых из них есть побочный эффект в виде усиления определённых эмоций. Собственно, почему тогда с их помощью нельзя превратить простую симпатию во влюблённость?
        Я чуть не рассмеялась от радости и лёгкой досады на саму себя. И как раньше не догадалась? Ведь это было оно самое: не болезненная одержимость, вызываемая приворотом, и не навязчивая идея на почве проклятия. Именно собственные эмоции людей, просто усиленные. Значит, амулеты на самом деле никакие не амулеты. Это артефакты.
        Магистр Роадс, надо признать, обладал приятной внешностью и личным обаянием, был молод, неплохо обеспечен, холост. Более чем достаточный набор достоинств, чтобы весьма угодить множеству юных и не очень дам. Весьма, но точно не настолько, чтобы бегать за ним толпами, он же не поп-звезда в конце концов. В нормальных условиях подавляющее большинство сочло бы его неподходящим объектом для своего внимания в силу множества разных причин. Но, как видно, о нормальных условиях тут речи не идёт.
        Логично будет тогда предположить, что дамы, испытывавшие симпатию, угодили в ряды поклонниц. На поведение тех, кто изначально отнёсся к магистру равнодушно, артефакты никак не повлияли. Но ведь были и те, кто относился к нему отрицательно. Скорее всего, их куда меньше, чем первых и вторых. Значит, их проще найти. Так теорию можно проверить. И в любом случае стоит раздобыть вещицу и изучить как следует.
        Вынырнув из этих раздумий, я обнаружила, что уже довольно давно стою столбом у стола, по которому разложены книги, и ничего не делаю. А надо собирать, проклеивать, проглаживать и по местам обратно расставлять. Пока магистр Шерон ничего конкретного про открытие музея не говорил, но не может же он вечно закрытым оставаться.
        Вздохнув, я посмотрела на часы, висящие над дверью, и удивилась, как быстро прошло время. Не сразу заметила, что секундная стрелка неподвижна. Опять батарейка села, судя по всему.
        Дойдя до кабинета магистра, я толкнула дверь. Даже не удивилась, что та оказалась запертой. То есть, должна была бы удивиться, раньше такого почти не случалось. Но учитывая подслушанное, мотивы магистра были мне вполне ясны. Что ж, раз так, пускай сам потом лезет и меняет в часах батарейку. А мне ещё с книгами возиться и возиться.
        Этим я и занялась. И опомнилась только от звонка будильника, который специально себе поставила, чтобы не забыть вовремя ключи вернуть на проходную. Взяла телефон, чтобы прекратить концерт, и обнаружила сообщение от Рауля с просьбой позвонить, если освобожусь не слишком поздно.
        Наспех прибрав книги, с которыми не успела разобраться, я покинула музей и перезвонила. Вроде времени было только половина седьмого, вполне можно ещё что-нибудь запланировать. Тем более, через неделю начнётся преддипломная практика, надо пользоваться последней возможностью, пока учёбой с головой не завалило. А уж если зовут дегустировать шоколад…
        Вниз по лестнице я летела с предвкушающей улыбкой. И, разумеется, столкнулась с некромантом. Такое чувство, честное слово, что он меня специально везде подкарауливал. Следил, что ли? Или маячок какой-то тайком навесил?
        — Свободны сегодня? — первым заговорил магистр.
        — Нет, — отрезала я, улыбнувшись ещё лучезарнее.
        — Тогда перенесём посещение архива на завтра?
        Я остановилась, барабаня пальцами по перилам. Архив, конечно, никуда не убежит, преотлично подождёт до завтра. Зато те, кого мы пытаемся вычислить, убежать очень даже могут, по идее, надо бы поспешить с расследованием. Но ведь и Рауль был, вполне вероятно, связан с этим делом. Стоило пообщаться и с ним.
        — Да, лучше на завтра, — сказала я. — До свидания.


        * * *


        Нужный разговор получился далеко не сразу. Задавать вопросы в лоб мне не хотелось, так что я долго искала и никак не находила способ поднять тему Уолтера как бы между прочим, не выдавая своего к нему целенаправленного интереса. Только когда мы уже подъезжали к моему дому, меня осенило.
        — Мама до сих пор сердится на тебя из-за Уолтера, — сообщила я с лукавой улыбкой.
        — Её можно понять, — покаянно вздохнул Рауль. — Мне не следовало так поступать с вами.
        — А твоей тётушке не следовало гонять тебя на свидания с сомнительными девицами, — парировала я. — И потом, что такого? Уолтер ведь твой друг и довольно милый парень. Хоть и со странностями.
        — Да уж, — рассмеялся Рауль. — Со странностями. И он мне, в общем, не друг. Просто когда я полтора года назад начал работать в "Инри", на третий же день попал на корпоративную вечеринку. Никого там не знал, ходил по клубу, думая, чем себя занять. Уолтер предложил мне сыграть в бильярд. Оказалось, мы оба большие любители. С тех пор немного общаемся, в основном на эту тему, турниры обсуждаем. А ещё он познакомил меня со многими коллегами, он в компании старожил.
        — Тогда буду называть его твоим приятелем, — пожала плечами я, и мы оба рассмеялись.
        Мама открыла дверь прежде, чем я отыскала в сумке ключи. Словно давно уже дожидалась моего появления. Скорее всего, так оно и было: ждала, пила кофе, немного сердилась. Потому что взгляд, доставшийся проводившему меня до порога Раулю, любезным было никак не назвать, хотя на словах вежливое приветствие ему всё-таки перепало. И не менее вежливое прощание, но без всяких там приглашений на чашечку кофе.
        — Почему тебе так не нравится Рауль? — всё-таки спросила я, наливая себе чаю.
        Мама некоторое время отмалчивалась, делая вид, что слишком сосредоточена на приготовлении маринада для своего фирменного блюда: окорока, запечённого с персиками. Но я не уходила, так что ответить ей пришлось.
        — Он кажется мне ненадёжным, — сообщила она.
        — Из-за одной глупой шутки? — уточнила я, чувствуя, что мамино упорное нежелание дать мне нормальные объяснения начинает уже раздражать.
        — Из-за хамского и безответственного поступка, который ты почему-то называешь шуткой. Как ему только наглости хватило заявиться к тебе после подобного?!
        — Он хотя бы осмелился признаться в том, что сделал, — парировала я. — Такая честность как раз говорит скорее о его надёжности, чем наоборот.
        — Ты для него просто временное развлечение, — отчеканила мама.
        — Так и я пока белое платье не примеряю! — выпалила я в ответ. — Почему бы и не развлечься временно с приятным парнем?
        — Смотри в подоле не принеси от развлечений своих!
        Я вскочила и почти выбежала из кухни, от души хлопнув дверью. Здравствуйте, приехали! Кажется, мы четыре года назад обещали друг другу никогда к этому разговору не возвращаться. Но стоило мне начать хоть с кем-то встречаться, как всё началось опять.
        Вернувшись в свою комнату, я и там хлопнула дверью, чтобы хоть немного выпустить пар, рухнула на кровать лицом вниз и застыла. Какой чёрт дёрнул меня за язык признаться тогда, насколько близкими были мои отношения с Ричи? Мало того, что пришлось пережить унизительный визит к врачу, так ещё теперь эта вечная подозрительность! Как будто я малолетняя дурочка и не понимаю, какими могут быть последствия, и как их избежать.
        Просто удивительно, как в маминой голове ухитрялись одновременно уживаться две навязчивые идеи: желание выдать меня замуж и страх того, что мои отношения с очередным парнем могут иметь… нежелательный финал. Как она себе представляла одно без другого? Чтобы как в прежние времена: познакомились на глазах у папеньки с маменькой, ещё пару раз так встретились, поговорили о погоде под неусыпным родительским надзором и сразу под венец? Так у меня для неё новость — эти времена в прошлом, сейчас всё совсем иначе происходит. Молодые люди знакомятся, встречаются, занимаются сексом и совсем необязательно после этого женятся. А если даже и женятся, нередко потом разводятся.
        Занятней маминой в этом отношении была только общественная мораль. С одной стороны, добрачные отношения вполне признавались. Именно это доказывал факт свободной продажи презервативов едва ли не на каждом углу. С другой стороны, девушку, уличённую в подобных отношениях, ожидало суровое общественное порицание. По счастью, в большинстве случаев оно ограничивалось ядовитым шипением парочки вредных соседок, которым нечем заняться на пенсии. Но если ты вдруг личность известная… словом, я хорошо понимала, почему Илона так боялась того, что грехи её молодости станут общеизвестны. На её месте я бы тоже боялась. Счастье, что на её месте я никогда не окажусь.
        А ещё у меня, надеюсь, хватит ума не оказаться на месте одной из глупых девиц, полагающих, что уступчивостью можно привлечь и удержать парня. В смысле, не остаться в итоге с ребёнком, но без обручального кольца, чего так боится мама. Раньше мне успешно удавалось этого избежать, и едва ли я с тех пор поглупела.
        И кстати о глупости. Предаваться дурацкому негодованию — одно из её ярких проявлений. Особенно когда есть дела поважнее. Например, подвести итог короткой, но весьма интересной беседы с Раулем.
        В "Инри" по его словам он работает полтора года. В этом ему врать нет смысла, подобные сведения слишком легко проверить. Хотя бы тётушку его спросить. Правда, делать этого я не буду, не имею желания слушать о каждом достижении любимого племянника, начиная с первого куличика, самостоятельно вылепленного им в песочнице. Но момент примечателен. Едва ли он может быть знаком с Питером Лорансом, сбежавшим из Форина чуть более трёх лет назад.
        А вот Уолтер, старожил "Инри", наверняка знал Питера, тем более, что работали они в одном отделе. И вот что ещё интересно в этом персонаже: после памятного ужина он расписал меня Раулю так, что тот пожалел о своём отказе со мной знакомиться. Чем же я так его впечатлила?
        Я, конечно, девушка симпатичная, но не такая красавица, которую раз увидев, потом неделю вспоминаешь. Какого-то особенно интересного общения между нами не случилось. Так за что мне такая реклама? На то может быть две причины. Или Уолтеру почему-то было нужно моё знакомство с Раулем, или Рауль мне врал, и они заодно.
        Если некромант не ошибся, булавку мне подсунули тогда, когда Рауль ещё даже не знал о моём существовании. Или, во всяком случае, не узнал о нём от своей тётки. Но в таком случае неясно, к чему спектакль с приходом Уолтера. Зачем был нужен его визит?
        Будь они с Раулем заодно, что бы ни требовалось сделать в моём доме, Рауль справился бы лучше. Уж во всяком случае не хуже точно. Если, конечно, это не касалось компьютеров и телефонов. Которые, кстати, не помешает проверить, хотя что с их помощью можно от меня получить?
        Не будь кражи в музее, я решила бы, что цель — мастерская папы. Цель, кстати, весьма сомнительная, потому что драгоценностей там куда меньше, чем в шкатулке любой аристократки. Папа попросту хранит всё в банковской ячейке, благо до отделения всего пара кварталов, а дома держит только необходимое для работы и готовые заказы, за которыми должны явиться. Конечно, в его руках бывают и действительно дорогие камни, но они всегда принадлежат заказчикам, и те сами заботятся об их охране.
        И уж если кража готовится так серьёзно, даже с предварительным визитом в дом, воры точно не идиоты. Такие не могут не знать, что не хранить сколь-нибудь значительных ценностей дома или в мастерской — общая практика ювелиров-частников. Это дело не настолько доходное, чтобы позволять себе исключительно хорошую охранную систему.
        Значит, версию с планируемой кражей драгоценностей можно отбросить. Что тогда останется? Останусь, собственно, я. И мои ключи от музея. Только вот ключи эти всё время оставались у меня, что-то я не замечала их пропажи. А может, в самом деле не замечала?
        Физически скопировать сам ключ — дело нескольких секунд, сделать его оттиск. Но только это ничего не даст, магическая охранная система, установленная в музее, не позволит им воспользоваться. Оригинальный ключ является её частью. И подключить копию — задачка мягко говоря не из простых. Если, конечно, у тебя нет своего человека в охране. Но если такой человек есть, нет смысла копировать мой ключ. Тупик. Или взлом?
        Что если кто-то действительно взломал охранную систему университета и сумел подключить к ней ещё один ключ? Это, безусловно, очень трудная задача, но едва ли неразрешимая. Любую систему можно взломать. Просто не зная, что артефакты в музее подлинные, я бы уверенно сказала, что овчинка не стоит выделки. Система в универе слишком сложна, чтобы возиться с ней ради имеющихся там ценностей. Но раз уж речь шла о настоящей "вечерней звезде"… такой приз стоит почти любых усилий.
        Беда в том, что это допущение давало огромное количество подозреваемых. Только в университете тех, кто теоретически мог взломать тамошнюю систему, было не меньше десятка, не говоря уж о многочисленных практиках.
        И кстати о практиках. Никогда не задавалась этим вопросом, а напрасно, пожалуй. Стоило поразмыслить о том, что забыл в университете магистр Роадс. И какое отношение он имел к этой истории.
        Да, защитить квалификационную работу и получить звание магистра — вопрос престижа. Клиенты больше доверяют дипломированным специалистам, это хоть какая-то гарантия получить за свои деньги качественную услугу. Но зачем после защиты оставаться преподавателем, тратить кучу времени на занятия со студентами и бумажную работу, получая за это гроши? Ну, гроши в сравнении с гонорарами некроманта за частные заказы.
        По его собственным словам, к нему обратились с просьбой. Те, кому не отказывают. Но по его же словам это произошло совсем недавно, а преподаёт он с начала года. Выходит, причина иная.
        Можно, конечно, предположить, что быть преподавателем Форинского Магического — знак качества лучше всякого диплома. Своеобразное высшее признание квалификации специалиста. Но учитывая, как мало осталось некромантов, способных показать хотя бы диплом, результат не стоит труда.
        Стоило, наверное, задать прямой вопрос, чтобы не гадать ещё и об этом. Но я от всей души сомневалась, что получу ответ, а не очередную туманную отговорку. Это раздражало, но что поделать? Не пытки же в ход пускать.





        ГЛАВА 5



        Встать пришлось рано. Сегодня был последний день утверждения темы дипломной работы, а Лирс, как назло, всё никак не соглашался с формулировкой. Честное слово, будто нарочно издевался. Хотя он и это мог.
        Я уже успела раз сто пожалеть, что согласилась на его руководство. Да, это было предложение, от которого не отказываются. Профессор Лирс до этого года ни разу не брал дипломников, но почему-то ему решили наконец напомнить об этой святой преподавательской обязанности. И когда я только узнала, что попала в число трёх счастливчиков, с которыми он согласился работать, чуть не до потолка от радости подпрыгнула.
        Научное руководство специалиста такого масштаба — огромный плюс в резюме выпускника, не говоря уже о том, что это шанс многому научиться. И просто очень интересно. И ничуть не менее сложно. Потому что до начала работы над дипломом я, оказывается, здорово недооценивала требовательность Лирса.
        Нет, его устраивала проблема, выбранная мной для исследования. К согласию мы никак не могли прийти только относительно самой формулировки названия. Я считала это буквоедством. Профессор, очевидно, придерживался иного мнения, и его голос был решающим, так что я подготовила целых семь новых вариантов. Пусть подавится или выберет уже какой-нибудь.
        Вышла я на одну остановку раньше, чем обычно. Перед встречей с Лирсом не мешало бы запастись спокойствием, а неторопливая пешая прогулка всегда была для меня лучшим способом этого добиться. Времени хватало, так что я шла и наслаждалась хорошей погодой, постаравшись выкинуть из головы все мысли.
        До поворота во дворы оставалось пройти ещё метров пятьдесят, когда меня обогнала машина. В общем, ничего необычного, хотя по этой улочке в такую рань редко кто ездил. Но это оказалась очень знакомая машина. Я даже сплюнула от внезапно накатившего раздражения: только расслабилась, как профессор Лирс изволил о себе напомнить. Ну вот какая нелёгкая его сюда занесла?!
        Остановившись за деревом, я проводила машину взглядом. К моему удивлению, она свернула во дворы, как раз туда, куда я направлялась. Но далеко не заехала, остановилась, и из неё выбралась девушка. Тоже неплохо мне знакомая.
        Я поймала себя на том, что разинула рот и хлопаю глазами. Потому что Оливия Беринг была примерно последней, кого я ожидала увидеть в подобной… ситуации. Точно что-то не так с этим миром в последнее время.
        В универе куча девиц, полагающих, что женские чары в ряде случаев вполне годная замена уму и кропотливой работе, но Оливия совершенно точно не из их числа. Она же действительно умная и способная девчонка. И я всегда отлично понимала, что если бы она, как и я, могла позволить себе посвящать учёбе всё время, а не подрабатывать вечерами, не бывать мне первой на курсе.
        Могла ли я ошибиться? Нет, марка и модель могут совпадать, но не номера же. А я достаточное количество раз подкарауливала профессора на парковке с планом диплома наперевес, чтобы запомнить их.
        Итак, что мы имеем? Классическую тайную интрижку, в которой более чем обыденно всё, за исключением состава участников. Не удержавшись, я хихикнула. Это же надо, какая ирония! Переспать с Лирсом за хорошую оценку согласились бы, наверное, три четверти всех студенток. А половина не отказались бы и просто так. На этот счёт я некоторое время даже в самой себе была не особенно уверена. Предложи он мне подобное курсе этак на третьем… чёрт знает, чем бы дело кончилось. Всё-таки он красивый мужик, хоть и с поганым характером, а я давно приобрела достаточно свободный взгляд на отношения полов. Спасибо подонку Ричи за отличный урок. Но Оливия в этом плане была совсем другой. Из тех, кто ждёт настоящего.
        Сердито тряхнув головой, я прибавила шагу. На самом деле настоящего ждала и я. Просто единожды крепко разочаровавшись в том, что наивно считала этим самым настоящим, поняла, что стоит смотреть на вещи проще. Чуда можно и не дождаться, надо ловить момент и иногда просто развлекаться, не рассчитывая на слишком многое.
        Словом, будет очень жаль, конечно, если девчонка тоже разочаруется, но такое рано или поздно переживает большинство людей. И она тоже переживёт. Или, может, я вообще напрасно считаю её такой уж невинной овечкой, и под белым пухом там прячутся волчьи зубы. А главное, всё это чужая жизнь и совершенно не моё дело.
        Неспешно дойдя до универа, я сразу же отправилась на кафедру, как и планировала. Постучала, не дождалась ответа, постучала снова, потом приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Секретаря на месте, судя по выключенному компьютеру и пустой вешалке в углу, ещё не было. Правда, и до официального начала рабочего дня оставалось почти четверть часа, так что ничего такого.
        Поколебавшись пару мгновений, я всё же шагнула через порог. Прошла вдоль длинной и узкой, как школьный пенал, комнаты, миновала дверь кабинета заведующего кафедрой и остановилась перед следующей, ведущей в кабинет Лирса. Занесла руку, чтобы постучать, но так и застыла, услышав изнутри недовольный женский голос.
        Это всё не моё дело, конечно же. Но в данный момент это чужое дело очень мешало моему собственному, потому что бегать за Лирсом целый день, чтобы он утвердил уже чёртову тему, в мои планы не входило никак. А мысль о том, что я, вполне вероятно, зря поднималась в такую рань, и вовсе откровенно злила.
        Я совсем уже было решила постучать, и плевать на всякие там разборки. Пусть найдут для них другое время и место. Тут вообще-то учёбой положено заниматься. А если уж так хочется спокойно обстряпывать на работе личные дела, нужно было давно утвердить мою тему и не вынуждать к нынешней бестактности.
        — У тебя точно кто-то есть! — выкрикнула женщина так громко, что я отлично всё расслышала и снова раздумала стучаться.
        Влететь в кабинет в разгар скандала было едва ли хорошей идеей. Разве что отличным способом подвернуться под горячую руку, и тогда мне не только утверждённой темы не видать, но и вообще неизвестно, чем дело кончится. Потихоньку уйти было идеей значительно лучшей, но и ей я тоже не воспользовалась. Любопытство помешало.
        — Это не твоё дело, — лишь немногим тише, но куда спокойнее ответил профессор. — Зачем вообще ты сюда явилась, скажи на милость?
        Вот и меня занимал совершенно тот же вопрос. Зачем обязательно нужно нагнетать драматизм, выясняя отношения при как можно большем количестве публики? Неужели дома с глазу на глаз нельзя побеседовать?
        — Конечно! — взвизгнула дамочка. — Это та малолетняя потаскушка, которую я видела вчера! Боже, как я могла быть такой дурой?! Как я могла потратить на тебя три лучших года своей жизни?!
        Я чуть не рассмеялась вслух, еле успела зажать себе рот. Целых три года, подумать только! Нет, подобные заявления про лучшие годы звучат трагично, когда мужа уличают в измене на двадцать каком-то году брака. Но слова этой особы вызывали только смех.
        Совсем рядом раздался сдавленный смешок. Я вздрогнула, резко обернулась и увидела секретаря кафедры, Нелли, совсем ещё молодую девушку, прошлогоднюю выпускницу и нынешнюю аспирантку. Со стыда, что меня вот так застукали, захотелось провалиться на месте, но Нелли только подмигнула мне, прижала палец к губам и устроилась на столе поближе к двери. Я выдохнула и улыбнулась: любопытство грозило сгубить не меня одну. А в компании и помирать веселее.
        — Мара, хватит! — резко потребовал профессор. — Мы расстались год назад, и ты отлично знаешь, почему!
        — Да как ты…
        Дослушать не удалось. Нелли весьма бесцеремонно схватила меня за локоть и потащила к выходу. Я последовала за ней без сопротивления, ближе к двери даже обогнала. Выскочив в коридор, мы как раз успели перевести дух и придушить улыбочки, когда вслед за нами выбежала, утирая платком явно воображаемые слёзы, платиновая блондинка в шикарной розовой шубке.
        — Мара Корвин, — констатировала Нелли, когда блондинка, сердито цокая по мрамору пола высоченными шпильками, отошла достаточно далеко. — Вот это внезапно.
        — Да уж, — согласилась я.
        Выходит, эта звезда модных подиумов целых три года ходила в профессорских любовницах. А судя по светской хронике, она предпочитала эстрадных и спортивных звёзд. Похоже, правду говорят: все такие романы просто взаимовыгодные соглашения с целью рекламы.
        — Это какой-то сумасшедший дом, — вздохнула Нелли. — За три месяца уже четвёртая дамочка сюда заявляется отношения выяснять. Будто взбесились все разом.
        Я озадаченно потёрла лоб. Картина рисовалась подозрительно знакомая. Университетские дамы и девицы тоже будто взбесились все разом, наперебой пытаясь обольстить магистра Роадса. А к Лирсу косяками прут бывшие любовницы. Интересно, между неприятностями того и другого, кроме их условно романтического характера, есть ещё что-нибудь общее? Мне вот всё отчётливей казалось, что ещё как есть.
        Даже если я не ошиблась насчёт амулетов-артефактов, без ответа так и оставались два самых главных вопроса: кто это сделал и с какой целью. Юный артефактор решил поквитаться с ненавистными преподами? Версия удобная, но бессмысленная — ни тот, ни другой у него никогда не преподавали. Парня попросту наняли? Теплее. Но опять же, кто и зачем?
        Скрипнула дверь, и в коридор вышел сам профессор. Огляделся, заметил меня и Нелли, чуть заметно скривился и замер, глядя на нас. Определённо чего-то ожидая. Например, объяснений, какого чёрта мы торчим тут вместе. И что-то мне подсказывало, что об истинных причинах таковой нашей диспозиции он вполне себе догадывался. Много чего в нём замечала, но сходства с идиотом — ни разу.
        — Доброе утро, профессор, — пискнула Нелли и дезертировала в сторону своего рабочего места, бессовестно оставив меня отдуваться в одиночку.
        — Доброе утро, профессор, — механически повторила я. — А я вот тему диплома принесла, несколько вариантов. Не посмотрите?
        Хотя бы пальцы не дрожали, когда я протягивала листок со списком, уже хорошо. И чего вообще перепугалась? Не съест же он меня, в самом деле. Неудобно, конечно, получилось, но уже ничего не поделаешь.
        — Третий вариант подойдёт, — сообщил Лирс, возвращая мне список. — В следующую пятницу жду с планом. Консультация с пяти до шести. Что-нибудь ещё?
        — Нет, профессор, спасибо, — выдавила я, развернулась и пошла к лестнице, ценой немалых усилий заставляя себя не бежать.
        Всю первую пару я ругала себя на чём свет стоит. И кой чёрт дёрнул меня подслушивать под дверью? Да, узнала кое-что интересное. Но зачем оно, это интересное, мне сдалось? Половые проблемы профессора Лирса — не та штука, над которой мне стоит раздумывать вообще. А конкретно сейчас так и подавно. Своих проблем хватает.
        За вторую пару мне удалось несколько успокоиться и даже отнестись к утренним событиям с иронией. Тем более, во время первого удалось остаться незамеченной, а про второе уже и так слухи наверняка пачками ходят, просто я как обычно была не в курсе в силу отсутствия интереса к подобным темам. Стыдно, конечно, быть уличённой в подслушивании под дверью, но это можно пережить.
        Именно с таким настроем я провела две следующие пары. На второй даже отличилась, заслужив специальную похвалу магистра Таркера. И совсем уже было решила пойти домой вовремя и отдохнуть как следует, когда телефон пропищал дважды подряд.
        Уже предчувствуя плохие новости и полный облом с приятным пятничным вечером, я открыла первое сообщение. И оно неожиданно меня порадовало. Магистр Шерон хотел, чтобы я помогла упаковать мантии для отправки в реставрационную мастерскую. Хвала небесам, а то я уже начала бояться, что мне придётся самой их штопать. Нет, я это могу, конечно, но терпеть не могу шитьё.
        В слегка приподнятом настроении я открыла второе сообщение и поняла, что скверное предчувствие посещало меня всё-таки неспроста. Правда, предчувствовать было особо нечего, договаривались ведь вчера навестить архив.
        Прикинув, сколько потребуется времени на упаковку мантий и составление сопроводительных документов к ним, я написала некроманту, что подойду в архив через полчаса, и направилась в музей. Где меня встретил сюрприз, причём так сразу и не поймёшь, приятный или неприятный: милая женщина средних лет, приехавшая из мастерской, уже осмотрела мантии и переписала нужные данные с табличек на витринах. Мне осталось только проверить, не напутала ли она чего. Так что освободилась я через десять минут и сразу отправилась в архив.
        Дверь оказалась приоткрытой. Я уже взялась за ручку, чтобы войти, когда услышала изнутри смех. Не иначе, магистр начал разбор документов со студенческих объяснительных, там было над чем повеселиться. Предвкушая хоть какое-то развлечение, я приоткрыла дверь пошире, проскользнула внутрь и застыла.
        — Знаешь, — донёсся до моих ушей откровенно раздражённый голос профессора Лирса, — вот я совершенно не нахожу это смешным.
        — Ой, прости, — простонал в ответ некромант. — Но это… чёрт, что, правда все до единой?
        Ноги среагировали на ситуацию быстрее головы. Метнувшись влево, я спряталась в уютном уголке, образованном тремя шкафами, села на кем-то оставленный там стул и тихонько перевела дыхание. Вот что сегодня за день такой, а? Третий раз натыкаюсь на сцены, совершенно не предназначенные для моих глаз и ушей. И третий раз вместо того, чтобы тихо и тактично убраться восвояси, иду на поводу у любопытства.
        Это самое любопытство сгубило немало кошек. И мне, не имея восьми запасных жизней, следовало бы держать своё в узде, но куда там! К тому же и оправдание быстро нашлось: во всём виноват некромант. Это он сделал мою личную жизнь, по счастью хотя бы воображаемую, а не реальную, предметом обсуждения всего универа. Должна же я отомстить, сунув нос в его дела. Ну, а профессору Лирсу просто не повезло. Хотя он тоже сам виноват.
        — Все, — отрезал Лирс. — Даже Кармен. Чёрт, да мы с ней в старших классах встречались. И между прочим, это она меня бросила ради того пловца, забыл уже, как его там. А на днях заявилась с обвинениями, что я ей всю жизнь испортил. И прекрати уже ржать!
        — Сейчас, — сдавленным голосом выговорил магистр. — Нет, не могу.
        — Меня кто-то проклял, а тебе весело! — почти прорычал Лирс.
        — Слушай, за мной уже восьмой месяц бегают полтысячи дам разного возраста, — простонал некромант. — Я просто уже прошёл стадию гнева. И ты пройдёшь. И нет, тебя тоже не проклинали.
        Очевидно, мысль о явном сходстве проблем, навалившихся на этих двоих, посетила не меня одну. Но это и не было удивительно. Удивило меня то, что сейчас эта парочка начисто отбросила свою обычную взаимную вежливость.
        До сих пор я была уверена, что профессор Лирс один из тех, кто особенно сильно не любит магистра Роадса, до того холодно и формально они общались на публике. Но теперь стало ясно, что тут я ошибалась. С врагами свои неприятности так не обсуждают.
        — Ты проверял? — подозрительно уточнил Лирс.
        — Раз пятнадцать, — наконец-то посерьёзнел некромант. — Никаких следов проклятия.
        — Тогда что это, чёрт побери, такое?
        — Не имею представления. Но ты подумай вот о чём: есть ли у нас с тобой общие враги?
        — Видимо, есть, — буркнул Лирс. — Но кто? У меня на этот счёт ни одной идеи.
        — У меня тоже, — вздохнул магистр. — Правда, я вот о чём подумал. Происходящее ведь в целом не очень мешает жить, верно? Но бесит будь здоров. Это не так похоже на месть, как на то, что кого-то из нас пытаются от чего-то отвлечь.
        — Возможно, — после небольшой паузы согласился профессор. — Я над этим подумаю.
        — Подумай. Вечером ещё поговорим. Если твоя очередная бывшая не помешает.
        — Я тебя убью, Роадс, — веско пообещал Лирс.
        — Ага, удачи, — напутствовал на прощание некромант.
        Я вскочила со стула и прижалась спиной к шкафу, чтобы уж наверняка. К счастью, профессор меня не заметил, вышел и плотно закрыл за собой дверь. Я не удержалась от мысленного ругательства: вот как мне теперь потихоньку отсюда выбраться, чтобы снова зайти, будто ничего и не было?
        — София, — позвал некромант, — выходи уже.
        Я вышла, несмотря на отчаянное желание удрать и вообще в соседнюю страну сегодня же переехать. Ещё никогда в жизни я так не краснела, совершенно точно. Разом и со стыда сгорала, и злилась до жути. Если он знал, что я здесь, какого чёрта устраивал всё это представление? Поиздеваться?!
        — Считай это уроком, — невозмутимо посоветовал магистр, внимательно изучив моё пылающее лицо. — Учись рассчитывать свои силы, когда за кем-то шпионишь. И используй логику. Думаешь, если бы ко мне можно было вот так запросто подойти на пять метров, чтобы я не заметил, я был бы до сих пор жив?
        — Тогда почему не… не разоблачили? — запнувшись, выдавила я.
        — Потому что свежий взгляд на ситуацию не повредит, — пожал плечами некромант. — В бумагах копаться мы будем долго, у тебя хватит времени обдумать услышанное.
        В бумагах действительно пришлось копаться долго. Папка с приказами о взысканиях за нужный нам год оказалась толщиной с кирпич. Для начала мы отбросили те, в которых фигурировало по одному имени — нужную нам компанию уж наверняка наказали оптом. Следующими исключили приказы на студентов только первого, второго и третьего курсов. Одного гения оттуда в компанию взломщиков занести ещё могло, но в остальном должны были работать ребята постарше и поопытней.
        И в сухом остатке осталось полсотни приказов, каждый из которых теоретически мог быть на нужных нам персонажей. Поди угадай, какую там для них выбрали формулировку, тут и вопиющее нарушение дисциплины подходило, и поступок, порочащий репутацию учебного заведения, мог сгодиться.
        — И как мы их вычислим? — вздохнула я, глядя на эту внушительную стопку.
        — Илона вспомнила, что разговоры пошли в начале весны, — сообщил магистр. — Значит, дело скорее всего было где-то с января по март.
        Я кивнула и принялась снова сортировать приказы. По сути всё было верно: разговоры начались не прямо сразу. Сначала ребята влезли, потом тот чудик чего-то раскопал, на это тоже время потребовалось. Но копать он начал явно сразу, не через полгода же проснулся. Опять же, начало весны — понятие растяжимое, в Форине иной март от января не отличишь, значит, Илона скорее всего имела в виду апрель, который уж всяко на весну похож. Это были разговоры уже. Выходит, само действие пришлось, вероятнее всего, именно на названный магистром период.
        Теперь у меня в руках остались двенадцать приказов. А учитывая, что никаких существенных отличий, за которые было бы можно зацепиться, между ними не наблюдалось, это было почти так же скверно, как если бы их была тысяча. Нет, ну ладно, с тысячей это я хватила, конечно. Но наугад опрашивать полсотни человек — всё равно очень много.
        — Что дальше? — спросила я.
        — Применим метод сопоставления, — предложил некромант, разворачивая на столе сводную ведомость успеваемости тогдашнего пятого курса. — Влезть в музей не так-то просто, записные оболтусы и раздолбаи не справились бы, верно? Отличники туда вовсе бы не полезли, зачем им рисковать схлопотать взыскание перед самым распределением на практику, от которого во многом зависит будущая карьера?
        — Наши ребята, значит, из серединки? — уточнила я. — Такие, ничем не примечательные?
        — Ничего подобного, — качнул головой магистр. — Отличники и первые студенты стараются получить максимум по каждому предмету, так?
        — Так, — немного неохотно признала я, неожиданно ощутив себя уличённой в чём-то не очень красивом.
        Ну да, я отличница, первая на курсе. И да, я стараюсь по каждому предмету иметь как можно более высокий балл. Это мой единственный шанс на действительно хорошую, интересную работу, не хочу я следующие сорок лет домашние сигнализации устанавливать и настраивать. Разве это неправильный подход к жизни?
        — Но отличники слишком ценят свою репутацию, — продолжил некромант. — А нам нужны те, кто готов ей рискнуть. Ребята со способностями, но не стремящиеся быть безупречными.
        — То есть, — протянула я, сообразив, к чему клонит магистр, — не те, кто из-за лени по каждому предмету еле выползает на "удовлетворительно". И не те, кто по всем имеет твёрдое "хорошо", потому что в силу средних способностей просто не тянет на "отлично". Те, кто получает сколько уж получается.
        — Верно, — кивнул магистр. — Обладатели неровной успеваемости — вот наш контингент. Прогляди ведомость четвёртого курса и выпиши всех таких персонажей.
        Стол был занят, так что бумагу я развернула прямо на полу. И довольно скоро убедилась, что рассуждения некроманта были вполне разумны. Из ста трёх студентов двадцать два были очевидными отличниками-ботаниками. Ещё тридцать четыре учились ровно столько, сколько требовалось, чтобы избежать отчисления. Первые вовсе не полезли бы в музей, вторые просто не смогли бы туда влезть.
        Ещё сорок один человек имели в ведомости ровные ряды хороших оценок с редкими вкраплениями отличных — тот самый ничем не примечательный середняк, лучшие винтики системы, обеспечивающие её стабильность, но не развитие. Подпишутся ли такие на заведомую авантюру с непредсказуемыми последствиями? Очень вряд ли. И уж организаторами подобного точно не станут.
        В сухом остатке у меня образовалось шесть имён тех, кто, будучи чуть ли не звёздами на одних предметах, другие еле сдавал. Такие могут по-настоящему чем-то увлекаться, игнорируя всё прочее. И да, именно таких чаще всего заносит и тянет рискнуть.
        — Сделала? — окликнул меня магистр, дождался кивка и продолжил: — Теперь выбери тех, кто хорош в предметах, владение которыми особенно пригодилось бы для взлома.
        Я мысленно ругнулась — могла бы и сама догадаться — и снова уткнулась в ведомость. Одного из шестерых, пожалуй, можно было исключить вовсе, его таланты лежали в области теоретической. А из оставшихся пятерых наиболее вероятных кандидатов получилось двое.
        — А теперь давай сопоставлять, — подытожил магистр.
        Десять приказов из двенадцати оказались мимо, зато в двух оставшихся встретились имена из обоих наших списков. Правда, и другие имена тоже, но это было вполне логично: хорошие ребята сами авантюр не затевают, но подбить их поучаствовать очень даже можно. По себе знаю.
        — Порочащее поведение, конечно, более вероятно, чем нарушение дисциплины, — задумчиво проговорил магистр. — Но всякое может быть.
        — Давайте начнём с Майкла Ирвинга, — предложила я. — Он есть и там, и там, не ошибёмся.
        — Вполне вероятно, что всё допущение с успеваемостью ошибочно целиком, — слегка поморщившись, заметил магистр. — Но с чего-то надо начинать.
        — Ваш оптимизм прямо вдохновляет, — фыркнула я. — Даже если этот Ирвинг сам не лазал в музей, он всё равно может знать, кто лазал. Или знать того чудика, который копал эту историю. Но как мы найдём его самого?
        — Злоупотреблю одним полезным знакомством, — ответил некромант, глядя на часы. — Можешь ещё кое-что сделать сегодня?
        — Что именно? — невольно насторожилась я.
        — Возьми в музее одну книгу. Думаю, ты давно научилась выносить оттуда экспонаты, верно?
        Как интересно. Я кивнула, пожав плечами, изображая равнодушие, но внутри напряглась. Ректор с магистром Шероном говорили о какой-то книге, о том, что она тоже нужна похитителям артефактов. И вот теперь меня просят какую-то книгу взять и вынести. Да, это я могу. Только нужная-то заперта в сейфе, а я даже не знаю, где он.
        Или, может, это проверка? И моего доверия, и моей наивности, и моих способностей заодно. Смогу ли и соглашусь ли. Если соглашусь, можно будет потом и на более серьёзное дело меня подписать, добровольно или не совсем.
        — Я завтра же её верну, — пообещал некромант. — Не переживай.
        — А сами зайти и там почитать не можете? — не удержалась от вопроса я. — Или вам персонально вход воспрещён?
        — Думаю, посещения музея сейчас отслеживаются, — немного удивил меня ответом магистр. — Ты там работаешь, на тебя не обратят внимания. А мне там делать вроде бы и нечего. Так как, книгу достанешь?
        — Какую?
        — "Символику стихийной магии".
        — Так она же и в библиотеке есть, — окончательно удивилась я.
        — Там новое издание. А мне нужно старое.
        — Зачем?
        — Хочу кое-что проверить. В новом издании есть ряд изменений, а мне нужна первоначальная версия. В музейном, кажется, должна быть как раз она.
        — Не все перемены случаются к лучшему? — попыталась улыбнуться я.
        — Как сказать, — неопределённо шевельнул плечами некромант. — Новая версия эффективнее, но всегда есть нюансы. В данном случае дело в них.
        — Ладно, — сдалась я. — Принесу.
        Если меня хотят заставить помогать в каком-то тёмном деле, то в любом случае заставят, даже если сейчас откажусь. А выдавать сходу свою подозрительность неразумно, неизвестно, во что это может вылиться.
        — Спасибо, — кивнул некромант. — Я на кафедре буду, загляни, как достанешь.
        Только у дверей музея я сообразила, что ключей у меня нет. Трудно расставаться со старыми привычками. Поколебавшись пару мгновений, я всё-таки дёрнула дверь на всякий случай. Удивительно, но она оказалась не заперта. Разгадка этому обнаружилась быстро — в кабинете магистра Шерона горел свет.
        Заглянув туда, я поздоровалась с начальством, погружённым в какие-то бумаги, получила в ответ невнятное приветственное мычание и отправилась изображать бурную деятельность по расстановке уже починенных книг на их законные места на полках. Управилась минут за десять, отыскала книгу, которую просил некромант, быстро набросила на неё блокирующий кокон Недри, чтобы временно заглушить маячок, и сунула довольно увесистый томик в сумку.
        Магистр Роадс был прав — таскать книги домой на время я давно научилась. Защита от выноса на них была примитивной, скорее от дураков, чем от воров. Хотя это неудивительно: ценность здешних книг невелика, а интерес посетителей музея к ним и того меньше. Так что нет никакого смысла возиться с серьёзной защитой.
        Оглядев опустевшие витрины и всё ещё внушительные стопки книг, требующих ремонта, на столе, я вздохнула. Раньше это место казалось мне чуть ли не самым уютным на свете, а теперь вызывало чуть ли не страх. И это очень удручало.
        — Мне домой надо, магистр, — сообщила я, снова заглянув в кабинет. — С книгами в понедельник закончу.
        — Иди, конечно, — кивнул магистр Шерон, не переставая заполнять какую-то ведомость. — Ректор просил открыть музей через неделю, так что всё успеется. Хороших выходных.
        — И вам, — улыбнулась я.
        Секретарь кафедры встретила меня неприветливо. Войти разрешила, даже буркнула, что меня ждут. А потом добавила в спину нечто совсем неразборчивое, но однозначно нелестное. Резко обернувшись, я ответила на это лучезарной улыбкой. Девица чуть ли не буквально позеленела, резко отворачиваясь и утыкаясь взглядом в монитор.
        — Принесла? — вместо приветствия поинтересовался некромант, тоже погруженный в чтение, только не бумаг, а книг, которых перед ним лежало целых три.
        Я молча положила книгу на край стола. Магистр не глядя протянул руку, взял её и зашуршал страницами. Быстро отыскал нужную, положил открытую книгу рядом с такой же новой, что-то сравнил и удовлетворённо улыбнулся.
        — Смотри, — сказал он, жестом подзывая меня поближе. — Я был прав. Новая формула отличается в третьем знаке. Это снижает расход силы на семь процентов, но на пять процентов увеличивает радиус разбрызгивания Вальцмана.
        — Круто, — согласилась я, не поняв ровно ничего.
        — Это значит, что новую формулу поисковика нельзя применять на расстоянии менее пятнадцати метров от комбинированных сигнальных контуров, в которых присутствует нить Ренке. Если, конечно, хочешь избежать их срабатывания.
        Вот это уже прозвучало значительно понятнее. По крайней мере о том, что такое нить Ренке, я имела совершенно чёткое представление. И даже сообразила, что речь может идти о какой-то магии, применённой в ходе ограбления музея.
        — В музее что-то искали, — неожиданно продолжил некромант. — Явно не артефакты, они все были на виду. Тогда что?
        — Какую-то книгу, — брякнула я прежде, чем как следует всё обдумала.
        Тут, видимо, сработал фактор неожиданности. Вот буквально только что я была уверена, что некромант о книге знает. Более того, я подозревала, что он рассчитывает её украсть с моей помощью. И вот внезапно выяснилось, что он вообще не в курсе и сидит, ломает голову над сложными расчётами, чтобы составить себе полную картину ограбления.
        — И нашли?
        — Нет, — покачала головой я. — Она в сейфе была. А теперь, думаю, ректор её и вовсе куда-то перепрятал.
        — Чёрт, — как-то лениво сказал магистр. — Это сегодня день такой, что я постоянно себя идиотом чувствую?
        — Вас таких как минимум двое, — утешила я. — И кстати о вас с профессором. Мне тут Гренс внезапно подбросила идею насчёт источника ваших неприятностей.
        — Серьёзно? — вскинул брови некромант.
        — Серьёзно, — кивнула я. — Один молодой артефактор делает удивительной красоты ментальные амулеты. Девочкам нравятся. А потом им нравитесь и вы тоже.
        — Намекаешь на побочный эффект артефакта? — прищурился магистр. — Вроде усиления собственных эмоций?
        — А есть идеи получше?
        Я даже немного обиделась. Такую речь запланировала с разъяснениями, что, как и почему, а он сразу перешёл к финальным выводам! Причём сам, без моих подсказок. И почему нельзя было дать мне поумничать там, где я этого совершенно точно заслужила?
        — Есть два вопроса, — спокойно ответил некромант. — Почему именно я, и как это объясняет проблемы Лирса с его бывшими?
        — Даю два ответа, — фыркнула я. — Не знаю и никак. Думала, вы объясните, что может иметь против вас Гарри Ульман.
        А вот это, судя по мгновенно вытянувшейся, да так и застывшей физиономии некроманта, был совершенно правильный вопрос. Можно было даже не сомневаться, это имя ему о чём-то говорило.
        — О, вы его знаете, — удовлетворённо протянула я.
        — Его не знаю, — мотнул головой магистр, приходя в себя. — Но знаю кое-кого другого. Минуточку подожди.
        Я кивнула, бесцеремонно переложила какие-то папки со стула на ближайший стол, уселась и закинула ногу на ногу. Мне ведь сказали подождать, верно? Ну так этим я и планировала заняться. Потому что после всей проделанной работы имею право узнать разгадку.
        Магистр тем временем взялся за свой телефон и кому-то набрал. Резкий электронный голос, сообщающий, что номер не используется, услышала даже я. Некромант нажал отбой, не дослушав, шёпотом ругнулся и взялся за городской телефон.
        — Госпожа Вейд? — уточнил он, когда после пяти или шести гудков ему всё-таки ответили. — Здравствуйте. Сантер Роадс вас беспокоит. Да, да, бывший сосед. Как здоровье ваше?
        Женщина на том конце провода длинно и обстоятельно поведала, как там это самое здоровье, причём, видимо, не только у неё, но и у всех её соседок и прочих общих знакомых. Магистр время от времени вставлял короткие реплики о том, как он рад или как он опечален. Очевидно, смотря по тому, насколько хорошими были новости. А потом госпожа Вейд чем-то поинтересовалась. Чем именно, я не расслышала.
        — Да нет пока, — выдавил из себя улыбку магистр. — Госпожа Вейд, вы мне телефончик Кайла не подскажете? А то прежний его выключен. О, большое спасибо!
        Номер был записан на первый подвернувшийся листок бумаги. Настолько первый, что я едва успела выдернуть прямо из под пера одну из книг, с библиотечным штампом, между прочим. За что удостоилась благодарного кивка.
        Кайл тоже не отвечал довольно долго. Потом всё-таки соизволил взять трубку и весьма недовольным тоном поинтересоваться, кому это он понадобился в такое время. На мой взгляд, время было самое приличное: не раннее и не позднее, но ведь вечер пятницы же. Кому охота вместо заслуженного отдыха отвечать на звонки непонятных личностей?
        Стоило магистру представиться, как недовольство сменилось радостью. Столь громкой, что несколько минут мы вместе сидели и слушали воспоминания о том, сколько прошло лет и как Кайлу не хватало старого приятеля.
        — Слушай, Кайл, — оборвал магистр эти излияния, воспользовавшись первой же паузой, — ты не в курсе, случайно, Нитка всё-таки вышла за того хмыря, как там его?
        — Ага, сейчас, — раздался в ответ всё такой же громкий и радостный голос. — Держи карман, Санни. Она его кинула так же, как и тебя. Нашла себе в Ральбе какого-то жирного папика, с консервным, вроде, заводом. Через пару лет развела его по полной и пропала с радаров. А чего ты вообще о ней вспомнил?
        — Да так, — хмыкнул магистр. — Напомнили тут. Спасибо, приятель.
        — Звони, если что. А вообще приезжай лучше, — посоветовал Кайл. — Выпьем, поговорим толком. Только не об этой суке Нитке, лады?
        — Лады, до связи.
        Отключившись, магистр сжал телефон между ладонями и с полминуты задумчиво смотрел прямо перед собой. Я тоже сидела молча, переваривая услышанное. Сдаётся, в полку бывших подружек прибыло. Но пока что увязать этот факт с Гарри Ульманом у меня не получалось.
        Некромант закончил размышлять первым, собрал со стола книги, сложил их стопкой на полку шкафа и взялся за клавиатуру. Я сдвинулась вперёд, чтобы видеть экран, и обнаружила, что он ищет в сети информацию о том, кто в Ральбе занимается консервами.
        Упомянутый Кайлом "жирный папик" отыскался быстро. Звали его Фред Конелл, и данному определению он соответствовал с макушки до пяток: богатый, низенький, толстый, лысоватый и уже немолодой, лет так слегка за пятьдесят. Рядом с ним на фото из газетной статьи красовалась очаровательная нимфа, подписанная как "супруга Анита".
        Пользуясь очередным приступом задумчивости магистра, я вгляделась в фотографию. Женщина на ней была красавицей. Не так, чтобы прямо ослепительной, но точно много более чем просто хорошенькой. Было в ней что-то такое, притягивающее взгляды. Такая ни в какой толпе не затеряется. Но в выражении её лица, вроде бы милом и приветливом, при внимательном рассмотрении можно было заметить нечто, заставляющее поверить, что Кайл неспроста, ох неспроста назвал её сукой.
        Магистр наконец-то закрыл вкладку и вбил в поисковую строку новый запрос: Анита Конелл. Я быстро прочла заголовки найденных статей. Это были главным образом сообщения о свадьбе упомянутой особы с бароном Крисом Бахари и какая-то ерунда про благотворительность. Сообщений о разводе я не заметила.
        Снова взявшись за телефон, магистр Роадс набрал номер, и я не очень-то удивилась, когда после пары гудков услышала голос профессора Лирса, тоже не слишком довольный.
        — Имя Аниты Конелл тебе говорит о чём-нибудь? — без обиняков поинтересовался некромант, оборвав не слишком энергичные попытки возмутиться неурочным звонком.
        — Нет, — быстро ответил профессор. — А должно?
        — А с Анитой Бахари ты тоже не знаком? — настырно продолжил магистр.
        — С Анной, — поправил Лирс. — С Анной Бахари. Да, было дело, а что?
        — Какое именно дело у тебя с ней было? Горизонтальное, полагаю? — бестактно уточнил некромант.
        Профессор даже закашлялся. А я почувствовала острое желание удалиться вон из комнаты. Никогда в жизни не хотела узнать, что и как между собой говорят о женщинах мужчины. Тут уж точно чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Но проклятое любопытство, весь день не дававшее мне покоя, опять вынудило остаться на месте.
        — Роадс, у тебя совесть есть?! — прошипел откашлявшийся Лирс. — С чего тебе вообще пришло в голову задавать мне такие вопросы?!
        — Это, как я понимаю, означает, что ты с ней спал, — невозмутимо отозвался некромант, подтвердив, что правильный ответ на вопрос Лирса про совесть — отрицательный.
        — Да! — рыкнул профессор. — И это совершенно тебя не касается!
        — Ошибаешься, — возразил магистр. — Это меня ещё как касается. Потому что Анна-Анита и есть то самое дерьмо, в которое мы оба вляпались. Остынешь — перезвони.
        Я кашлянула и почувствовала, что желание покинуть помещение только усилилось. Но и любопытство в долгу не осталось. Интересно же было узнать, каким образом упоминание Гарри Ульмана притянуло за собой всю эту историю.
        — Теперь, значит, Анна Бахари, — задумчиво протянул некромант.
        — А раньше была? — уточнила я.
        — А раньше была Анита Ульман. Я вот только одного не пойму: зачем ей всё это понадобилось?
        Не удержавшись, я фыркнула. Следовало самой догадаться, честное слово, что раз упоминание имени незнакомого парня натолкнуло магистра на воспоминания о бывшей девушке, они с тем парнем как минимум однофамильцы. А скорее — родственнички.
        — Вы ей так сильно насолили? — предположила я.
        Некромант побарабанил пальцами по столу, отстранённо глядя прямо перед собой. Кажется, воспоминания об этой особе не доставляли ему большой радости. Настолько, что я задалась вопросом, кто там кому ещё насолил на самом деле.
        — Скорее, я ей пригодился, — ответил магистр, наконец-то очнувшись. — Мы оба росли в Даньеве, маленьком и довольно поганом городишке, явно не соответствующем масштабу её личности. Ну, как считала она сама, во всяком случае.
        — В конце концов, она, похоже, своего добилась, — пожала плечами я.
        — Как знать, — неопределённо ответил некромант. — Я думал, это всерьёз. Далеко не сразу понял, что был нужен ей только для старта, так сказать.
        — Это как? — не поняла я.
        — Ты ведь догадываешься, что некромантией я заниматься начал не тогда, когда запрет отменили? — фыркнул магистр. — Среди моих тогдашних клиентов было немало бандитов, но попадались и богачи, и даже аристократы. Более… интересные кандидаты в мужья, чем я.
        — Такое… незаконное брачное агентство? — усмехнулась я.
        — Своего рода, — кивнул некромант. — Надо признать, некоторое время спустя я даже оценил её изобретательность.
        Я, признаться, тоже оценила. История эта в известной мере доказывала неординарность девицы. Не каждая провинциальная богинька вообще догадалась бы подцепить парня исключительно ради его связей с другими, более перспективными в плане выгодного замужества персонажами. И уж тем более не каждая сумела бы довести этот план до победного финала.
        А ведь идея-то гениальна. Не нужно самой ехать в большой город, устраиваться там, искать жильё, работу и возможность встретить кого-то подходящего. Да ещё и как-то выяснять, действительно ли тот или иной тип является годным кандидатом, или просто ловко таковым прикидывается ради халявных женских ласк. Знай поглядывай, кого тебе судьба на блюдечке преподнесёт. Уж финансовая-то состоятельность объекта гарантирована. Единственное, что для меня пока оставалось загадкой — какие могут быть претензии к использованному парню, тем более через столько лет.
        — Не знаю, — развёл руками магистр, выслушав мой вопрос. — Честно сказать, я думал, она и имени моего уже не помнит.
        — Так может, это и не она? — предположила я.
        — Нет, не может. Это она.
        — Откуда такая уверенность?
        — А откуда у тебя уверенность, что летом тепло, а зимой холодно? — приподняв бровь, поинтересовался некромант. — Я знаю Аниту, вот и всё. Потому и не сомневаюсь, что это безобразие — её рук дело. Единственный вопрос состоит в том, с какой целью она это затеяла.
        — Раз ты так хорошо её знаешь, вот и подумай, чего она может хотеть, — фыркнула я.
        — Вот я и думаю. Что ты знаешь о Крисе Бахари?
        — Да ничего, — развела руками я. — Откуда я могу о нём что-то знать? Я что, светский хроникёр, собирать такие сплетни?
        — Молодец, — довольно улыбнулся некромант, снова берясь за телефон. — Светский хроникёр, вот кто нам поможет.
        — А у тебя есть такие знакомые? — удивилась я.
        — У меня — нет. А вот у Илоны, думаю, парочка найдётся.
        Илона взяла трубку далеко не сразу, только с третьей попытки. Видимо, осознав, что игнорировать себя некромант ей не позволит всё равно. Судя по обречённому тону её приветствия, такое у них случалось уже не впервые. Я по-прежнему сидела достаточно близко, чтобы слышать каждое слово. Наверное, со стороны это смотрелось странно, даже довольно неловко, но сейчас мне, если честно, плевать было на такие мелочи.
        — Чего тебе? — буркнула Илона, не потрудившись поздороваться. — Я сейчас немного занята.
        — Макияжем или маникюром? — безмятежно уточнил магистр.
        — Причёской. Выкладывай уже, сделай мой вечер.
        — Ты ведь знаешь парочку репортёров, специализирующихся по светским сплетням?
        — Я их знаю куда больше, чем парочку, к сожалению, — вздохнула Илона. — Кто конкретно тебя интересует?
        — Тот, кто знает всё.
        — Та, — поправила Илона. — Есть такая. Но предупреждаю, она хитрая стерва и бесплатно с тобой даже не поздоровается.
        — И насколько не бесплатны её услуги? — приподнял бровь магистр.
        — Речь не о деньгах, — фыркнула Илона. — Деньги у неё есть. Только бартер: сплетня за сплетню. У тебя есть, что ей предложить?
        — Предположим. Диктуй номер.
        — Боюсь думать, о ком пойдёт речь, — рассмеялась вдруг Илона. — Пиши.
        — И ты серьёзно выложишь этой репортёрше чью-то тайну? — не удержалась от вопроса я.
        Почему-то от этой мысли мне стало противно. В происходящем разобраться хотелось, но если для этого кому-то придётся поплатиться подобным образом… Да и вообще, гадость вся эта жёлтая пресса. А лить воду на её мельницу — гадость ещё большая.
        — Посмотрим, — уклончиво ответил мне некромант, набирая номер.


        * * *


        Дана Блэйк не понравилась мне с первого взгляда. Хотя возможно, причина была в том, что мне не нравилась сама идея тратить вечер пятницы на общение с подобной особой. Домой бы сейчас пойти, чаю выпить с мамиными плюшками. Так ведь нет, потащилась в эту дурацкую кофейню, удовлетворять любопытство вместо желудка.
        Девица, сидевшая напротив меня, была шикарной. Даже язык не поворачивался дать ей какое-то иное определение. Каждая деталь в её образе была продумана безупречно и доведена до глянцевого совершенства, от безукоризненно уложенных модными волнами платиновых волос до не менее модных сапожек на небольшом квадратном каблучке. Настолько чистых, словно в них вовсе никогда и не ходили по улице. Хотя вполне вероятно, так оно и было.
        Шикарная, да. А вот красивой я её при всём при этом не назвала бы. То ли в ней было чего-то слишком, то ли чего-то не хватало, но впечатление создавалось именно такое. Может, причина в выражении лица, в откровенно хищном взгляде?
        — Давайте сразу к делу, — попросила Дана, цепко оглядев нас с ног до головы и, кажется, оставшись не слишком довольной. — Говорите, что вы имеете и чего желаете.
        Я перевела взгляд на магистра Роадса и не без некоторого изумления поняла, что он нашей собеседницей совершенно не впечатлён. Судя по слегка насмешливой улыбке, блуждающей по его губам, Дана Блэйк его забавляла.
        — Я много чего имею, — усмехнулся он. — А желаю и того больше. Но для начала хочу понять, есть ли нам о чём договариваться.
        — Вы тратите моё время, — поморщилась Дана. — А оно весьма недёшево.
        — Что вы знаете об Анне Бахари?
        — Следите за успехами своих бывших? — не осталась в долгу репортёрша. — Да, и это я тоже давно выяснила. Я знаю о ней всё, но и взамен хочу чего-то стоящего.
        — Например? — спокойно поинтересовался некромант.
        Он совершенно точно не собирался раскрывать карты, хоть и должен был знать немало чужих грязных тайн. Дожидался, когда Дана Блэйк сама прямо скажет, чего хочет, чтобы прикинуть, стоит ли выдавать ей желаемое. Наверное, это и правда была меньшая из зол.
        — Форинский Магический… — протянула Дана, явно лишь изображая глубокую задумчивость. — О, знаю! Ходят слухи, что наследничек старого прохвоста Лирса уже буквально в двух шагах от алтаря.
        — Ходят, — невозмутимо подтвердил некромат. — Лично встречал.
        — А прекрасную фею, околдовавшую этого всем известного ловеласа, вы лично не встречали? — заломила золотистую бровь Дана. — Потому что если бы мне удалось узнать, кто она…
        — Не встречал, — с совершенно искренним сожалением вздохнул магистр. — Иначе непременно высказал бы ей своё восхищение.
        — Очень жаль, — тоже вздохнула в ответ репортёрша.
        — Действительно жаль, — согласился некромант. — Но знаете, я могу вас немного утешить, раскрыв другую тайну.
        — И какую же? — заинтересовалась Дана.
        — Вы проделали в своё время огромную работу, выясняя обстоятельства кончины некоего Дэвида Элкота, герцога Арлестана, — с насмешливой улыбкой заявил магистр. — Но так ничего и не раскопали. Видите, я тоже не впервые о вас слышу.
        — А вы, надо полагать, раскопали? — скептически фыркнула репортёрша.
        — Да, — невозмутимо согласился некромант.
        — И что же с ним случилось?
        — Его убили, разумеется. Тут вы были правы.
        — А вы даже знаете, кто это сделал.
        — Само собой.
        — И кто же? — уже откровенно насмехаясь, поинтересовалась Дана.
        — Я.
        Всё время этого разговора я держала чашку с кофе в руках, не решаясь сделать глоток. И уж не знаю, каким чудом не выронила её на последней реплике некроманта. Потому что ни на мгновение мне не пришло в голову ему не поверить. И сделалось невыносимо жутко от того, насколько спокойным, будничным вышло это признание. Признание в убийстве.
        — Вот так просто? — спросила репортёрша, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. — Взяли и признались мне сейчас? А не боитесь, что сдам вас куда следует?
        — Нет, не боюсь, — скопировав её позу, совершенно спокойно ответил некромант. — Вы всё равно ничего не докажете.
        — Вы меня, кажется, недооцениваете, — с вызовом бросила Дана.
        — Ничего подобного. Как раз я смотрю на вещи предельно трезво и объективно. Вы не любите оставлять вопросы без ответов. Я дал вам ответ. Но не советую рассчитывать на что-то большее.
        — Может, вы мне просто солгали, — окопалась на последнем рубеже репортёрша, упорно не желая выбрасывать белый флаг. — Каждый может сказать такое.
        — Да ну? — усмехнулся некромант. — Так-таки каждый? Если вы хорошо подготовились к этой встрече, то должны знать, что Арлестан ещё при жизни не единожды пытался меня повесить, но ни разу не преуспел, как видите. И уж теперь, после смерти, успеха в этом деле он точно не добьётся. Потому-то я и не боюсь открыть вам эту тайну. Большую тайну, над которой вы немало поломали голову. Ваша очередь.





        ГЛАВА 6



        — Анна встречалась с ним, — рассказывала Дана, — но замуж выходить не спешила, дожидалась рыбки покрупнее. И выловила Фреда Конелла, владельца консервного завода. Явно не предел её мечтаний, но уже кое-что. Мужик ради неё развёлся с женой, с которой прожил без малого тридцать лет.
        — Узнаю Нитку, — коротко и криво улыбнулся некромант, отпивая кофе.
        — Им она воспользовалась как билетом в высшее общество, поскольку он был достаточно богат, чтобы получать кое-какие приглашения. Точно неизвестно, где она познакомилась с Крисом Бахари, но скорее всего…
        — Это не очень существенно.
        — Ладно, — неожиданно легко сдалась Дана. — Главное, что они познакомились и, очевидно, более чем близко. А через полгода Фред Конелл оказался уличённым в супружеской неверности.
        — Серьёзно? — приподнял бровь некромант.
        — Абсолютно, — кивнула репортёрша. — Его поймали прямо на собственной секретарше. Свидетелей было столько, что даже суда не состоялось, Анна получила развод и все отступные сразу, по первому требованию. Похоже, Конелл очень не хотел, чтобы история попала в газеты. Сумма держится в тайне, но…
        — Миллионов пять, — перебил некромант. — На меньшее она не согласилась бы.
        — Шесть. Вы почти угадали. Не прошло и полугода, как новоявленная миллионерша вышла за барона Бахари, ради неё поставившего точку в пятилетнем браке. Его дети, два мальчика, младшему из которых тогда было всего год, остались с матерью. Так закончилась одна сказка и началась другая.
        — Подробнее, — попросил некромант.
        — Ну, все знакомые расставшейся четы Бахари сходились в том, что брак у них был по любви. Даже, можно сказать, по большой любви. Барон в своё время упустил ради него возможность поправить свои финансовые дела за счёт более выгодного союза, из-за чего крепко повздорил с отцом. Так что развод шокировал всех, хотя деньги Анны Конелл выглядели неплохим мотивом.
        — Неплохим, но и не настолько хорошим, чтобы в него поверить, — задумчиво обронил магистр, отламывая кусочек сырного тоста. — Любовь, конечно, приходит и уходит, но как-то иначе, да?
        — Это всё только рассуждения, — поморщилась Дана, отставляя пустую чашку. — В любом случае, барон избавился от долгов, а его новая супруга стала леди.
        — То есть, Бахари не богат? — наконец-то решилась поучаствовать в беседе и я.
        — Нет, — подтвердила репортёрша. — Хотя теперь, без фамильных долгов, и не так, чтобы беден. Но в сравнении с Конеллом это игра на понижение.
        — Не скажите, — хмыкнул некромант. — Вы сами только что упомянули главное: она стала леди, баронессой. Теперь ей уже по-настоящему открыт путь в высшее общество.
        — И что? — недоумённо заломила бровь Дана. — Полагаете, её следующим мужем станет некто и титулованный, и богатый? Вы же понимаете, что это невозможно. Только не после двух разводов.
        — Значит, второго развода не будет, — пожал плечами магистр.
        — На что вы намекаете?! — вскинулась репортёрша.
        — Совершенно ни на что. Это просто небольшая ремарка.
        — Во втором браке Анна состоит уже более пяти лет, и до сих пор большую часть времени тихо сидела с мужем в его поместье. Вы не допускаете, что это любовь?
        — Нет, не допускаю, — качнул головой некромант. — Будь это любовь, была бы и верность. А её там, как мне доподлинно известно, не наблюдается.
        — О, так ваши сведения даже полнее моих, — несколько недовольно протянула Дана. — Тогда зачем было выдёргивать меня?
        — Ради ряда деталей, за которые я весьма признателен. Но над тем, что Анна делала в глуши всё это время, поразмыслите сами, — с заметным холодком в голосе ответил некромант. — Было приятно познакомиться.
        Недовольно тряхнув головой, Дана встала из-за стола и направилась к выходу, не удостоив нас больше ни единым словом. Очевидно, ей очень не понравилось, что встреча прошла совсем не по её правилам.
        — Она ловкая и настырная, — вполголоса сообщил мне магистр, провожая репортёршу взглядом. — И, пожалуй, действительно знает всё или почти всё. Но куда больше успеха ей принесли папочкины титул и связи, чем собственный ум.
        Я допила последний глоток окончательно остывшего кофе. Сейчас мне хотелось уйти, совсем как Дана, молча и не оглядываясь. С некоторого момента и вечер, и компания не только перестали мне нравиться, но и начали откровенно пугать. Не каждый день приходится пить кофе с тем, кто совершенно спокойно признаётся в совершении убийства, и при этом не выражает даже никакого смущения, не то что раскаяния.
        — Что-то не так?
        — Вы убили человека, — механически, без выражения выговорила я. — И говорите об этом, как о вчерашней погоде. Да, что-то не так.
        — Называя Арлестана человеком ты, дорогая, делаешь ему совершенно незаслуженный комплимент, — в тон мне ответил некромант. — Но чтобы не оставлять недоговорённостей, я убил не только его одного. Хочешь уйти — пожалуйста.
        Я медленно перевела дыхание. Уйти хотелось, но и остаться хотелось не меньше. Сегодня, похоже, был день полного и безоговорочного торжества моего любопытства над моралью, здравым смыслом и всем прочим. С другой стороны, иметь деловые отношения можно и с не очень хорошими людьми. Главное — соблюдать разумную осторожность.
        — Да, это деловой подход, — оценил магистр, когда я выпрямилась и взяла со стола меню. — Вот, кстати, и второй гость изволил пожаловать.
        Я оторвалась от изучения списка десертов, подняла голову и увидела профессора Лирса, приближающегося к нашему столику. Он, разумеется, тоже меня увидел и вопросительно изогнул брови.
        — Она всё знает, — сообщил некромант, жестом предлагая профессору присаживаться.
        — И зачем ты ей рассказал?
        — Она сама докопалась. Мы с ней работаем над музейным делом, но всё это, по-моему, где-то рядом.
        — Даже так, — протянул Лирс. — А в музее действительно есть, что расследовать?
        — Есть, — кивнул некромант. — Ещё как есть. Я потом тебе расскажу, сейчас давай о главном. Ты же сам написал, что времени у тебя мало.
        — Мало, — подтвердил профессор, глянув на часы. — Так что выкладывай.
        Беседу прервала подошедшая официантка. Я всё-таки решилась заказать яблочный пирог с мороженым. Раз уж маминых плюшек мне наверняка не достанется, нужна хоть какая-то компенсация. Мужчины ограничились чёрным кофе.
        — Анна Бахари, — начал Лирс, когда официантка, записав заказ, удалилась. — Да, я её неплохо помню. Мы познакомились прошлым летом в Хайнде.
        — Курортный роман? — хмыкнул некромант.
        — Вроде того. Она сразу сказала, что замужем и не заинтересована ни в продолжении, ни в огласке.
        — И она, в отличие от прочих, к тебе с претензиями не заявлялась.
        — Нет.
        — Значит, развлеклись и разбежались, без обид и мотивов для мести. И как она тебе показалась?
        — Красивая, — задумчиво ответил Лирс, определённо перебирая в голове воспоминания. — Неглупая, но знаешь, без блеска образованности. Пыталась изобразить из себя тонкую ценительницу литературы. Получалось неплохо, но меня таким не обманешь. Хотя для курортного романа сойдёт, конечно. Даже очень.
        — Резюмируй, — попросил некромант. — Будь она при том же наборе личных качеств по всем прочим параметрам годной невестой, женился бы?
        — Нет! — откровенно ужаснулся Лирс. — У неё же на лбу печать полусвета, на таких не женятся!
        — Некоторые женятся, — заметил магистр. — Даже вот я собирался.
        — Серьёзно?
        — Абсолютно. Но на моё счастье такие, как она, не выходят за таких, как я.
        — Кто она такая вообще? — поинтересовался Лирс, с благодарным кивком принимая у вернувшейся официантки чашку кофе.
        — Анна Бахари, — пожал плечами некромант, в свою очередь поблагодарив девушку. — В девичестве Анита Ульман.
        — Из тех самых Ульманов?
        — Да, из тех. Но отец её родился без способностей к магии, так что пополнить двадцать первое поколение артефактных дел мастеров не смог, всю жизнь делал часы на заводе в Даньеве. Мама там же продавала хлеб в булочной.
        — А ты ворошил тамошнее кладбище? — ухмыльнулся Лирс. — Кстати, почему Никас зовёт тебя повелителем зомби?
        Этот неуместный вопрос как-то сразу заинтересовал и меня. Кто такой Никас я понятия не имела, но Декар давеча назвал магистра Роадса точно так же. Значит, чем-то прозвище было заслужено.
        — Была одна история, — проворчал некромант. — Давно и неправда. Забудь, это шутка для узкого круга посвящённых, и речь сейчас о другом. Я был для Аниты стартовой площадкой, ты — пробным шаром. Зачем ей портить нам жизнь — вот о чём стоит подумать.
        — В каком смысле пробным шаром? — нахмурился Лирс, проигнорировав последнее замечание.
        — Я ведь сказал: она девушка из маленького городка, из простой семьи, — терпеливо продолжил объяснять магистр. — Еле-еле, с кучей троек, закончила школу. В житейской смётке и хитрости ей не откажешь, но образованностью и манерами там и не пахло, во всяком случае, когда я её знал. Чтобы подцепить провинциального богача, её красоты и ловкости вполне достаточно. Чтобы задурить голову провинциальному же аристократу уже нужно чуть больше, но только чуть. Но чтобы играть действительно по-крупному, требуется стать другим человеком.
        — Этим она и занималась в сельской тиши? — уточнила я. — Становилась другим человеком?
        — Полагаю, да, — кивнул некромант. — В Форине много ловких, молодых и красивых, в том числе тех, кто моложе и красивее. И не имеет в анамнезе уже второго мужа. Значит, если она хочет заполучить действительно крутого мужчину, ей нужно стать исключительной.
        — Таковой её я бы не назвал, — пожал плечами Лирс. — Но если то, что творится вокруг нас с тобой, часть её большого плана, может, и зря.
        — То, что она исключительная — давно признанный мной факт, — как-то грустно заметил магистр. — Просто это не та исключительность. Но, однако, некоторые факты биографии Аниты наводят меня на мысль, что та самая ей не очень и нужна. И уж точно она не станет полагаться на неё одну.
        — Считаете, она как-то повлияла на своих мужей? — уточнила я.
        — Я такого не исключаю, хоть и не утверждаю. Стоило бы пообщаться с обоими и с их окружением для начала, — совсем уже обречённо вздохнул некромант, перевёл взгляд на Лирса и неожиданно резко заявил: — Прекрати уже на часы пялиться. Надо, так иди.
        — Звучит так, — сказал профессор, поднимаясь, — будто ты меня осуждаешь.
        — И как ты догадался? — язвительно осведомился магистр, демонстративно глядя в окно.
        Я почувствовала, что желание убраться с линии огня стало по-настоящему непреодолимым. Более того, на этот раз уступить ему не только разумно, но и просто необходимо. Торопливо пробормотав что-то о необходимости припудрить носик, я вскочила из-за стола и чуть ли не побежала в дальний конец зала, где давно ещё заприметила соответствующую табличку.
        Всю жизнь пыталась, но никак не могла понять, что некоторые дамы ухитряются делать в туалете по полчаса. И сейчас, привычно быстро сделав всё, ради чего это заведение обычно посещают, сожалела об этом особенно сильно. Не знала, чем себя занять, вот и пришлось, застыв перед раковиной, тупо изучать собственное отражение в зеркале.
        Суя во всё это нос, я искренне полагала, что делаю общественное дело. И вот внезапно оказалась втянутой в дела откровенно личные, совершенно меня не касающиеся. Которые, кстати, вовсе не обязательно обсуждать при мне. Или телефоны на сегодня отменили?
        Словом, наступил лучший момент, чтобы пожалеть о своём решении в это сунуться. И неплохой, чтобы всё бросить. Я ведь не обязана, более того — не должна таким заниматься. Моё дело маленькое: следить за порядком, обеспечивать сохранность экспонатов, учиться, в конце концов. Практику пройти и диплом написать. Так что самым правильным выбором сейчас будет выйти отсюда и прямо сказать, что больше я ни в чём не участвую.
        С трудом вытерпев десять минут и порадовавшись только тому, что за всё это время никто другой дамскую комнату не посетил, я вышла обратно в зал. Огляделась, с облегчением заметила, что профессор, судя по всему, уже ушёл, и направила свои стопы к столику. По пути невольно раздумывая, с чего вообще вдруг весь этот драматизм.
        Романы преподавателей со студентками новостью, прямо скажем, не были. И не то, чтобы считались нормой, но и ничего исключительно скандального из себя, в общем, давно не представляли. Ну в самом деле, что тут такого? Девочки совершеннолетние, всё добровольно, а что этические нормы попираются… оно, конечно, нехорошо, да. Но списывать на экзаменах тоже неэтично. И работы письменные у отличников заказывать — вполне вопиющее нарушение Устава. Тем не менее, то и другое постоянно делается, и ничего, главный корпус доселе не рухнул и статуя магистра Ханеласа со стыда не сгорела. И не сгорит, каменная как-никак. И это не говоря уже о том, что сам магистр Роадс лично не постеснялся намекнуть кому надо и не надо на наши с ним близкие отношения. Так с какого же перепугу он теперь в моралисты записался?
        — Я домой, — сообщила я, остановившись в шаге от столика.
        — Подвезти? — сухо осведомился некромант, даже на меня не взглянув.
        — Нет, спасибо, — отказалась я, глянув на часы. — На автобус успеваю ещё. И кстати, больше я ни в чём не участвую. Будут вопросы — знаете, где меня найти.
        Ответа не последовало, так что я спокойно развернулась и покинула кафе. Не сказать, чтобы с совсем уж лёгким сердцем, но точно не без определённого облегчения. Сама не заметила, как успела заскучать по прежней спокойной жизни.


        * * *


        Субботнее утро началось с одуряющего кофейного аромата. Наспех одевшись, я выползла на кухню и увидела, что мама собирает поднос со всеми элегантными атрибутами: красивым фарфоровым молочником, вазочкой домашнего печенья, кубиками сахара на блюдечке и серебряной ложечкой. Значит, к папе с утра пораньше успел пожаловать клиент, причём клиент солидный.
        — В порядок себя приведи, — сердито потребовала мама, тряхнув намотанными на бигуди волосами. — Кофе надо отнести, а я вон в каком виде.
        — Мне тоже налей, — попросила я, наслаждаясь ароматом.
        — Налью, налью. Бегом давай, почти уже всё готово. Отнесёшь и позавтракаешь.
        Аргумент вышел неотразимым. В предвкушении отличного кофе с замечательным печеньем и чего-то ещё вкусного, булькающего под крышкой в сотейнике на плите, я вернулась в комнату, натянула брюки и строгий джемпер, расчесала волосы и снова отправилась на кухню.
        Кофе папиным клиентам я носила нечасто, обычно это делала мама. Но она предпочитала являться в мастерскую во всём блеске, а не в разгар его наведения. Потому неожиданные визиты терпеть не могла и сваливала на меня.
        Забрав поднос, я отправилась в мастерскую. Привычно затормозила перед закрытой дверью, чтобы изловчиться открыть её, ничего при этом не уронив и не расплескав. Справилась, проскользнула внутрь, объявила о прибытии кофе, поставила поднос на столик и только после этого посмотрела, кто же сидит в кресле.
        — Спасибо, — улыбнулась мне Илона, беря с подноса чашку.
        — П-пожалуйста, — чуть запнувшись, быстро ответила я и попыталась удрать. Не тут-то было.
        — Софи, подай мне коробку с комода, — попросил отец, погружённый в изучение чего-то мне из-за его спины невидимого.
        Притормозив уже у самой двери, я подавила обречённый вздох, развернулась и пошла за нужной коробкой. По пути размышляя, с чего вдруг вообще разнервничалась. Подумаешь, не спится ей субботним утром, захотелось ювелира посетить. Почему именно моего отца? А почему бы и нет?
        — Тут на полчаса работы, — констатировал папа, благодарно кивая мне, откладывая браслет и беря коробку. — Можете подождать или вечером заехать.
        — Я бы подождала, — ответила Илона. — Слышала, кстати, тут недалеко от вас есть отличная чайная лавка.
        — Есть, — подтвердил отец. — Как раз успеете туда прогуляться. Софи, ты ведь не занята?
        Я покачала головой, сдаваясь. Любимый папин ягодный чай закончился ещё позавчера, а мама, конечно же, за ним не сходила. Она вообще никогда не ходила в чайную лавку, были у неё какие-то контры с хозяйкой. Видимо, очень глубоко личные и даже, скорее всего, односторонние, поскольку меня там встречали приветливо.
        — Вот и прекрасно, — обрадовался папа, копаясь в пакете с застёжками. — Проводишь леди, заодно и мне чайку возьмёшь.
        — С удовольствием, — отозвалась я, кожей чувствуя, что сейчас опять влипну во что-то крайне для меня нежелательное. Распрощалась, называется, с сомнительной историей.
        До конца улицы мы дошли молча. Илона несколько раз кому-то звонила, но так и не дозвонилась. Я с вопросами и комментариями не совалась, шла себе не торопясь на расстоянии вытянутой руки и посматривала по сторонам.
        — Да, — первой сдалась Илона, перестав, наконец, без толку мучить телефон. — Браслет был просто предлогом, чтобы сюда приехать.
        — Уверена, вам было кому поручить это дело, — хмыкнула я.
        — Было, конечно. Может, не будем выкать?
        — Пожалуйста, — согласилась я. — Так о чём ты хотела поговорить?
        — Вообще-то я хотела с Сантером поговорить, — вздохнула Илона. — Но потом поняла, что это плохая идея. Не хочу сейчас с ним ссориться.
        — Это такой ужасный разговор? — немного удивилась я.
        — Неприятный. Он рассказывал тебе об одной своей бывшей, Аните?
        — Рассказывал, — не стала отрицать я. — Буквально вчера.
        — А вот я буквально вчера с ней повстречалась, — неожиданно зло выпалила Илона. — И даже поговорила.
        — Вы знакомы? — уточнила я.
        — Подругами не были, — фыркнула Илона. — Честно сказать, всегда терпеть её не могла, и это было взаимно.
        Мы вышли на бульвар и остановились под деревьями у скамейки, влажной от ночного дождя. Ветер то и дело стряхивал нам на головы холодные капли с обнажённых ещё ветвей. Зябко поёжившись, я набросила на голову капюшон. А Илона, казалось, и не замечала этих противных брызг.
        — Так вот, — продолжила она, равнодушно глядя куда-то вдаль. — Это именно ей понадобились мои фотографии.
        — Она так и сказала? — озадачилась я.
        — Нет. Она сказала, что уведёт у меня мужа, — сухо ответила Илона. — Самое большее через месяц.
        — Да… — только и смогла выговорить я.
        С учётом всего, что я недавно узнала об этой особе, удивляться было вроде и нечему. Как раз о подобных её намерениях вчера и упоминал некромант. Но связи с фотографиями я пока не заметила. Как и причин для ссоры.
        — Я сказала, — криво усмехнувшись, продолжила Илона, — что у неё ничего не выйдет, потому что Рейн брезгует проститутками. А она ответила, что в таком случае у меня есть причина волноваться.
        Вот теперь схема в моей голове сложилась. Я даже удивилась собственной недогадливости. Чего уж проще: полить соперницу грязью, вызвать в семье разлад, а уж потом явиться утешительницей и забрать приз прямо с полочки, без больших усилий. Хороший план, только как он сработает в данном случае, если потенциально бывший муж и так прекрасно знает, что фотографии существуют, и даже уже видел их?
        — Она действительно есть? — спросила я.
        — Нет, — фыркнула Илона, вновь двинувшись вдоль аллеи. — Она может полить меня какой угодно грязью, и это будет очень неприятно, конечно, но едва ли в чём-то убедит моего мужа.
        — Тогда не вижу повода волноваться, — пожала плечами я.
        — Я тоже, вроде бы, — согласилась Илона. — Но это не очень помогает. Сомневаюсь, что Нитка делает ставку исключительно на компромат и личное обаяние. Наверняка приберегла за пазухой камень поувесистей.
        — Например? — спросила я и неожиданно сама мысленно ответила на свой же вопрос: например, "вечернюю звезду".
        Даже в голове это абсурдно прозвучало, если честно. Использовать этот артефакт для такого — всё равно, что из пушки по воробью выстрелить. Да и годится он на это сугубо теоретически. А что там с практической стороной, я просто не знаю.
        — Например, мы уже имеем две отдельных группы неадекватно ведущих себя девиц и дам, — привела более логичный довод Илона. — Ясно же как день, что с ними что-то сделали. Может, это подготовка? Эксперимент по привлечению определённого внимания к конкретному человеку. Согласись, выглядит он успешным.
        Я кивнула. Согласиться с подобными рассуждениями можно было запросто, но этак получалось, что из пушки пальнули даже не по воробью, а по мухе. То, что одна, пусть даже очень хитрая и пронырливая, дамочка организовала столь сложную схему, чтобы всего лишь приобрести мужа получше прежнего, не укладывалось в голове. Скорее всё это были отдельные части какого-то очень большого целого, увидеть которое пока не получалось.
        — Тогда зачем возиться с фотографиями? — поинтересовалась я.
        — А зачем становиться знатной и богатой, если все двери высшего общества для тебя останутся закрытыми? — задала встречный вопрос Илона. — Нитка жадная и честолюбивая, ей обязательно надо блистать. Только уже сейчас её мало кто готов принимать. Увод мужика из семьи с маленькими детьми репутацию прямо скажем, не улучшает. А повторённый дважды этот фокус и вовсе сделает её изгоем. Но вот если причина будет в моём собственном небезупречном поведении…
        — Тогда это хороший план, — признала я.
        Тем временем мы всё-таки добрались до чайной лавки. Я с удовольствием вдохнула ароматы и посмотрела на хмурящееся небо. Наверное, если бы удалось толком выяснить, как и для чего можно использовать "вечернюю звезду", многое бы сразу прояснилось. Но как это сделать?
        — Да куда он провалился с утра пораньше?! — раздражённо выпалила Илона, прослушав очередную порцию длинных гудков. — Вот не верю, что вчера всю ночь работал!
        — Ты же не хотела с ним ссориться, — хмыкнула я. — Правда, не вижу для ссоры особых причин.
        — Все разговоры о его бывших у нас всегда кончаются ссорами, — проворчала Илона, убирая телефон. — Он, похоже, специально выбирает самых гнусных стерв. И где только находит?
        Я пожала плечами. Многие мужчины ведутся на яркие пёрышки, не особо задумываясь о том, что за тварь ими украшена. А ведь в дикой природе, между прочим, примета верная: чем ярче, тем опаснее.
        — Чай мне всё-таки надо купить, — сообщила я, поднимаясь на крыльцо лавки.
        В выбор чаёв мы дружно погрузились на добрых четверть часа: пусти козла в огород, а девушек в магазин, называется. Просто нельзя было всего не рассмотреть, не понюхать, отвлекаясь от не самого приятного разговора. Тем более, я стойко подозревала, что окончание беседы выйдет под стать началу, без хороших новостей.
        — Но ведь с этим нужно что-то делать, — раздражённо проворчала Илона, остановившись на крыльце и в очередной раз прослушав порцию длинных гудков.
        Я поглядела в хмурящееся небо. Для начала стоило домой поторопиться, потому что зонтик я захватить не подумала, а идёт всё к тому, что свежекупленный чай вымокнет прежде, чем попадёт в чайник. А потом… потом продолжать расследование музейной кражи. Это самый верный путь, пожалуй. Найдём "звезду" — распутаем весь клубок.
        Но зацепки по этому делу если у кого и были, то только у не желающего брать трубку некроманта. Я лично знала только про Майкла Ирвинга, который должен был знать того, кто мог что-то знать о музейных тайнах. И толку с этого моего знания было ноль, потому что шансов найти этого Ирвинга у меня не было никаких. Во всяком случае, без посторонней помощи.
        — Может, он просто занят, — предположила я.
        — Ага, занят. Просмотром снов, навеянных алкоголем, — фыркнула Илона. — И всё бы ничего, но почему именно Нитка? Почему не любая другая стерва, будто мало их таких на свете?
        — А почему бы и не она? — пожала плечами я. — Неприятно, конечно, что именно его бывшая, но она ведь, как я поняла, давненько уже бывшая.
        — Лет семь, — ненадолго призадумавшись, ответила Илона. — Только знаешь, мне кажется, он её любил.
        Я вздохнула и прибавила шагу. Ну любил, и что? Вот я Ричи тоже любила. И когда только узнала, что в его честолюбивых планах на будущее фигурирую исключительно в роли безотказной любовницы на случай крайней скуки, готова была убить и его, и его новую пассию. Лично и с особой жестокостью. Но так и не убила, и со временем благополучно остыла. За четыре года всего. А тут прошло аж семь.
        Судя по общей давности лет, кстати, во времена истории с этой Анитой-Ниткой магистр Роадс был почти таким же малолетним идиотом, как и я в пору романа с Ричи. Можно уже и повзрослеть. Или мужчины правда не взрослеют?
        — Это глупо звучит, да? — спросила Илона, тоже поспешив и поравнявшись со мной.
        — Ещё как, — кивнула я. — Магистр, знаешь, не очень похож на безнадёжного романтика.
        Скорее уж на того, кто этих романтиков на завтрак, обед и ужин употребляет. Под особо острым соусом, в целях компенсации их исходной пресности и нежности. Вот в то, что он убил обманувшую его девицу, я бы запросто поверила. Да и вообще, на идиота некромант ничуть не похож, а значит, давно всё понял и расстался с любыми иллюзиями относительно этой особы. Какая тут может быть любовь?
        — Я бы его и не назвала романтиком, — заметила Илона. — Просто для меня сущность этой особы всегда была весьма очевидна, как и то, что Сантер совсем не дурак. Так что вывод напрашивается: не замечать настолько очевидного можно только по очень большой любви.
        Дождь всё-таки начался, но небольшой, так что забежать под навес крыльца мы успели, почти не промокнув. Я полезла за ключами, а Илона — опять за телефоном. И снова не дозвонилась.
        — Надо к нему в гости наведаться, — буркнула она.
        Я повернула ключ в замке, сделав вид, что никакого намёка не уловила. Да и с чего бы, спрашивается, вдруг? Он её приятель, правильно? Вот пускай сама к нему и наведывается, а я тут совершенно ни при чём. В конце концов, заявляться к преподавателю в выходной без приглашения и совать нос в его личную жизнь будет просто неприлично для меня.
        — А если с ним что-то случилось?
        Я замерла с ключом в руке. Нет, вот это уже практически наглость: призывать таким манером к ответу мою совесть. Которая у меня вообще-то воспитана не хуже меня самой и знает, когда и куда не нужно лезть без спросу. Если с некромантом что-то и случилось, то точно не из-за меня. Вот пускай без меня и разбираются.
        — Жаль, — нарочито грустно вздохнула Илона. — А я уж было понадеялась, что ты не похожа на других его подружек.
        — Я ему не подружка! — почти рыкнула я, резко разворачиваясь.
        — До меня доходили другие сведения, — спокойно сказала Илона, проигнорировав моё негодование.
        — Просто кое-кому не помешает обзавестись менее парадоксальным чувством юмора, — проворчала я. — А заодно припомнить некоторые этические нормы.
        — Но ты ведь съездишь со мной? — усмехнулась Илона.
        — Тебя невозможно переспорить, да? — вздохнула я.
        — Можно, хотя да, непросто. Поехали. А если он вчера попросту напился, я сама его подушкой придушу. На сегодня у меня были совершенно другие планы.
        Пожав плечами и тихонько вздохнув, я написала сообщение Ханне, единственной из моих прежних подруг, с кем я сохранила связь и после разрыва с Ричи. Хотя, по правде говоря, особо близкими подругами мы с ней никогда не были. Просто очень давно заключили нечто вроде соглашения о взаимовыручке: прикрывали друг друга при необходимости. Если было нужно, я уверенно плела её родителям, что у нас тут девичник или вроде того, и уж конечно, никаких парней не присутствует. Она делала для меня то же самое. И кстати сказать, я не напрягала её подобными просьбами уже года полтора, а вот она обращалась ко мне почти каждый месяц. Самое время отплатить добром за добро.
        — Мам! — крикнула я, зайдя в прихожую. — Мне Ханна позвонила!
        — И как она там? — откликнулась мама из кухни. — Замуж не вышла ещё?
        — Нет. В гости позвала.
        — Когда?
        Мама появилась в дверях, вытирая руки полотенцем. Я наконец-то стряхнула второй ботинок, подошла и вручила ей пакет с чаем. Илона с милой улыбкой прошла мимо и скрылась за дверью мастерской.
        — Сейчас. Будем печь пироги, а потом кино смотреть.
        — Ну и поезжай, — пожала плечами мама, изучив содержимое пакета. — А то совсем засохла уже над своими книгами. Только переоденься, уж будь добра.
        Я мысленно выругалась. Надо было сказать, что Ханна заболела, а родители у неё в отъезде, тогда обошлось бы без претензий к моему внешнему виду. Но менять легенду было уже слишком поздно. Ничего, отыщу в шкафу чего-нибудь неброское и приличное.


        * * *


        — Садись, — кивнула Илона, не отрывая телефона от уха.
        Сейчас она наконец-то с кем-то разговаривала. По нескольким фразам я предположила, что с мужем, но подслушивать не стала, села в машину, пристегнулась и приготовилась долго и терпеливо ждать. К счастью, разговор закончился быстро.
        — Дам совет на будущее, — усмехнулась Илона, сев за руль. — Никогда не оставляй мужа наедине с ребёнком. При таком раскладе жертвы и разрушения неизбежны.
        — А сколько лет ребёнку? — тоже усмехнулась я.
        — Которому?
        — У тебя их разве несколько? — удивилась я.
        Насколько было известно мне, сын у Илоны был только один, и вся жёлтая пресса Форина на него охотилась, потому что до сих пор никому не удалось заполучить его фотографию. Пока что вездесущие репортёры заполучили только пару обвинений в преследовании, расквитавшись за это одним обвинением в избиении — кто-то из охраны Марино прогнал засевшего в кустах фотографа пинками.
        — Двое, — фыркнула Илона, ловко вписываясь в поток машин. — Правда, один старше меня. Но ведёт себя тоже как двухлетний, честное слово. И это, как я подозреваю, только начало.
        — Дети быстро растут, — заметила я.
        — Ага, — согласилась Илона. — Чужие. А свои… и детки растут, и бедки. И никуда от этого не денешься.
        — Почему никуда? — фыркнула я. — Можно и замуж не выходить, и детей не иметь. И никаких проблем.
        — А потом в старости кошек выгуливать и розовые салфеточки вышивать?
        — Да, разгребать проблемы своих отпрысков — оно гораздо веселее, — согласилась я.
        — На свете вообще нет того, что приносит одни только радости, — философски заметила Илона.
        — Почему нет? — не согласилась я. — А как же шоколад с карамельной начинкой?
        — А как же липкие пальцы, пятна на одежде и лишние сантиметры на попе и талии?
        — Тебя невозможно переспорить, — вздохнула я.
        — Это потому что я права, — самодовольно сообщила Илона.
        От центра города мы отъехали совсем недалеко, и сейчас вокруг был один из новых жилых кварталов, построенный на месте какой-то закрытой лет десять назад фабрики. Место выглядело удивительно уютным и, что ещё удивительнее, заселённым. Часто в таких местах квартиры покупают, чтобы вложить деньги, и в результате дома стоят наполовину пустыми. Если здесь и была такая же история, обилие машин на парковках и детей на детских площадках успешно её маскировало.
        — Хороший район, — заметила я.
        — Да, — согласилась Илона. — Хоть какая-то польза от Николь или как там её.
        — Заставила переехать?
        — Просто удивительно, что ей это удалось. Видимо, так сильно хотела перебраться поближе к своему массажисту, чтобы чаще с ним… развлекаться, — довольно мрачно отозвалась Илона, осторожно пристраивая машину на обочине.
        — Мне почему-то кажется, — протянула я, — что эта Николь была ещё не самым тяжёлым случаем.
        — О, нет, — едко процедила Илона. — Голубая лента и золотая медаль победительницы безусловно принадлежат Нитке, но и кроме неё были, знаешь, экземпляры. Николь это так, мелкая жадная стервочка на их фоне. Чтобы найти принцессу, надо поцеловать одну лягушку, а не переспать со всем болотом, но Сантеру, кажется, больше нравится второй вариант. Пока, во всяком случае.
        Я пожала плечами и выбралась из машины. То ли последняя фраза Илоны содержала намёк, то ли нет — так сразу и не поймёшь. Но в любом случае мне на это не стоило обращать внимания. Не в моих правилах кокетничать с преподавателями. В любых обстоятельствах.


        В подъезде было идеально чисто. Я даже удивилась, что такое вообще возможно. Все многоквартирные дома, которые я видела в жизни, и особенно тот, в котором мы прожили первый год после переезда в Форин, были ужасно мрачными и грязными. А здесь на подоконниках стояли цветы в горшках, а на зеркалах в лифте не было ни пятнышка.
        — Тут так чисто, — заметила я, разглядывая своё не самое довольное жизнью лицо, — что даже неуютно немного себя чувствуешь.
        — Как в больнице, что ли, — согласилась Илона. — Зато мало у кого возникает желание эту чистоту нарушить.
        На восьмом этаже обнаружилась целая оранжерея. Цветы росли в кадках на полу, стояли на специальных полочках, одна стена вместе с частью потолка была целиком затянута плющом. С одной стороны, это создавало уют. С другой лично меня такое обилие растительности немного даже пугало — мало ли какая живность может поселиться в зарослях и оттуда на тебя выползти, выскочить или упасть.
        Илона решительно пересекла площадку и позвонила в одну из дверей. Выждала секунд пять и позвонила ещё раз. А потом и ещё. Потом пару раз стукнула по двери кулаком. Занятно, что именно это наконец-то возымело эффект: из-за двери весьма нетвёрдым голосом поинтересовались, кто тут стучит.
        — Фирма «Белы рученьки»! — рявкнула Илона прямо в замочную скважину. — Выводим из запоя на любой стадии. Открывать будешь?
        В ответ донеслось нечто крайне невнятное, но, судя по тону, совершенно точно отрицательное. Илону, однако, это ничуть не смутило. В отличие от меня, но моё мнение тут вряд ли кого-то интересовало. К тому же, поздно уже было разворачиваться и сбегать.
        — Да это был риторический вопрос, — не менее громко продолжила Илона, вытаскивая из сумочки связку ключей. — Мог и не отвечать.
        — И не боишься вот так одна приходить? — всё так же нетвёрдо, но более отчётливо поинтересовался некромант, когда дверь открылась.
        — А я не одна, — бросила ему в ответ Илона, уверенно шагая через порог.
        Я подумала, что глупо пнём стоять посреди лестничной площадки, и тоже направилась к дверям. Уже в двух шагах от них ощутила аромат, явственно сообщающий, что если насчёт запоя Илона и преувеличила, то не чрезмерно. Трезвость тут не ночевала, сегодня так точно.
        Встретили меня не самым радостным взглядом. Незамедлительно отплатив некроманту той же монетой, я вошла в квартиру, прикрыла за собой дверь и огляделась, нарочито не обращая больше внимания на прислонившегося к косяку хозяина.
        Выглядела квартира так, что можно было запросто предположить, что сюда только что переехали. В углу прихожей стояла объёмистая спортивная сумка, часть одной из комнат, видимая сквозь открытую дверь, была совершенно пуста, просторная кухня, на пороге которой как раз стоял некромант, тоже не выглядела обжитой — там даже стола не было, единственная табуретка пристроилась возле подоконника. Но никаких холостяцких атрибутов вроде горы немытой посуды тоже не наблюдалось. Хотя, может, это сокровище хранилось в невидимой мне раковине.
        — Оригинальный выбор компании, — чуть саркастически заметил некромант.
        — Рада, что сумела тебя удивить, — в тон ему отозвалась Илона. — Итак, я жажду объяснений.
        — Напомни, будь добра, с какой стати я обязан тебе их давать?
        — Ну, раз твои бывшие подружки лезут в мою личную жизнь, — сообщила Илона, упирая руки в бока, — мне что, нельзя сунуться в твою?
        — Ты с ней говорила? — мигом подобрался магистр.
        — Имела такое удовольствие.
        — И что она тебе сказала?
        — Попробуй сам догадаться, — предложила Илона сердито, пересекая прихожую и останавливаясь в полушаге от мужчины. — Сразу после того, как объяснишь, что с тобой произошло.
        — Ничего, — буркнул некромант, поспешно стягивая рукой расстёгнутый воротник мятой рубашки.
        Поспешно, но всё же недостаточно быстро. И Илона, и даже я успели заметить светлые полосы на плече и груди, такие, словно по коже лапой прошлись, только когти у той лапы были из жидкого азота — характерные следы магического удара.
        — Повстречался накануне кое с кем в тёмном переулке. Они были нетрезвыми, я был нетрезв. Обычная стычка.
        — Будь она обычной, у тебя бы вместо этого фонарь под глазом красовался, — весьма резонно возразила Илона. — Не пробовал целителю показаться, а не спиртом изнутри обрабатывать?
        — Это ерунда, — беспечно отмахнулся некромант. — Бывало и хуже. Так чего хотела Нитка?
        — Сочла нужным поставить меня в известность, что мой муж в ближайшее время перестанет таковым являться. А далее перейдёт в её владение, — ответила Илона ядовито. — Ну как, складывается картинка?
        — Отчасти, — несколько неожиданно кивнул магистр, перевёл взгляд на меня и ещё более внезапно поинтересовался: — У тебя права есть?
        — Гражданские? — неловко попыталась отшутиться я.
        — Водительские, — не поддержал шутку некромант. — Так есть или нет?
        — Есть, — с наигранной беспечностью пожала плечами я. — Но, говорят, это совсем не повод пускать меня за руль.
        В общем-то, с этим папиным утверждением я была склонна соглашаться. На курсы вождения пошла когда-то, чтобы, делая как можно больше разных дел, поменьше думать о поступке Ричи. Занималась старательно и все экзамены сдала без особых проблем, но не сказать, чтобы хорошо научилась водить. К тому же весь мой опыт состоял из нескольких поездок к родственникам, когда на загородных трассах я подменяла за рулём уставшего отца. Тогда и наслушалась критики в свой адрес, столько, что желания практиковаться побольше даже не возникало.
        — Посмотрим, — туманно сообщил некромант, разворачиваясь. — По дороге в Саут.
        — Куда?! — чуть ли не крикнула я ему в спину, но в ответ получила только закрывшуюся со стуком дверь.
        — В Саут, — любезно повторила Илона, сосредоточенно изучая что-то на экране своего телефона. — Далековато, часов шесть на машине.
        — Не поеду я ни в какой Саут! — возмутилась я. — Зачем вообще это надо?
        — Побеседовать с Майклом Ирвингом, — глухо донеслось в ответ из-за двери.
        — А по телефону с ним побеседовать никак нельзя? — продолжила негодовать я.
        — Можно, — любезно отозвался некромант. — Но по телефону он никогда не скажет нам правды.
        — А лично что, скажет?!
        — А куда он денется?
        Я открыла рот и снова закрыла, не изобретя ни единого достойного возражения. В данном конкретном случае некромантская логика была выше моего понимания. Впрочем, это временное отступление совсем не означало, что я окончательно сдалась и на всё согласилась. С ума сойти! Шесть часов это только туда, а ещё ведь столько же и обратно, и там мы неизвестно, сколько пробудем. Этак домой я только завтра к вечеру вернусь!
        На самом деле именно в этом не было никакой особенной трагедии. Родители запросто поверят, что я переночевала у Ханны. Ничего такого: подружки давно не виделись, заболтались, засиделись допоздна, а потом и половину ночи проговорили. В итоге проспали до обеда, да пока я собралась домой…
        Конечно, мне бы стоило сейчас больше об учёбе думать, чем о таких вот посиделках, и кому-то, скорее всего, в похожей ситуации досталось бы от родителей на орехи. Но не мне. Мои родители никогда не воспринимали мой выбор профессии особенно серьёзно, так что и успехов с меня не требовали. Мама в принципе была убеждена, что учёба не главное для девушки, постоянно ставя мне себя в пример и объясняя, что при хорошем муже жизнь моя сложится куда лучше, чем при хорошем дипломе. А папа, кажется, до сих пор надеялся, что я брошу эту блажь и подключусь к семейному делу.
        Но всё это, между прочим, была лирика, к делу не относящаяся. А относилось к нему только то, что впереди последняя неделя перед распределением на практику. Не то, чтобы что-то там решающая, но опозориться практически на финишной прямой очень бы не хотелось. Вдруг как раз это и повлияет на то, куда меня в конечном итоге направят? Да и вообще, каким боком вся эта история меня, обычную студентку, касается?!
        Пока я перебирала эти размышления, пытаясь сформулировать достаточно внятно обоснованный отказ от сомнительной поездки, дверь комнаты вновь открылась, и на пороге появился некромант. И выглядел он теперь значительно приличнее.
        Мятая несвежая рубашка и немногим лучше смотревшиеся брюки сменились чёрной футболкой и синими джинсами, разом сделавшими магистра моложе лет на пять. С лица его начисто пропали все следы похмелья, и теперь даже лёгкая небритость только добавляла шарма и обаяния. Мысленно обругав себя последними словами за явно неуместное направление потока мыслей, я приготовилась объяснить, почему ни в какой Саут не поеду, но не успела даже рта раскрыть.
        — Если не хотим ехать по темноте, нам пора выдвигаться, — бодро опередил меня некромант. — Ключи от машины на столике, дверь в туалет прямо за твоим левым плечом.
        — Но… — выдохнула я, потрясённая такой бесцеремонностью.
        — На дорожку не помешает.
        Резко развернувшись, я распахнула упомянутую дверь, потому что в самом деле не прочь была повидаться с белым другом. На дорожку в Саут или домой — не так уж важно. Покамест я ещё надеялась на второе, но в глубине души уже сознавала, что напрасно. Илона за моей спиной негромко рассмеялась и прежде, чем закрыть за собой дверь, я услышала, как она негромко сказала:
        — Ты не меняешься, Санни. Похоже, я проиграла Рейну двадцатку.
        — Могу поспорить с тобой на полсотни, что он меня переоценивает, — фыркнул некромант.
        — Да ладно, — протянула Илона. — Мне вот кажется, что совсем даже наоборот, ещё и недооценивает.
        Из-за шума воды я не сумела расслышать, закончился ли разговор на этом, или магистр всё же нашёлся, что ответить. Но твёрдо решила, что, оказавшись на улице, сразу же развернусь и уйду восвояси. Какие-то там ставки или пари — это уж совсем ни в какие ворота, и терпеть подобные шуточки я не намерена.
        Правда, пока мы спускались, я немного поостыла и подумала, что пресловутые ставки могли и не иметь ко мне никакого отношения. Вполне вероятно, это была какая-то дружеская шуточка, которую я сгоряча приняла на свой счёт. И буду выглядеть очень глупо, если это продемонстрирую. Но на решение уйти домой это соображение никак не повлияло.
        Уже на крыльце меня посетила ещё одна довольно занятная мысль. Узнав о намечающейся поездке, я подумала, как объясню это родителям. Подумала, что это может помешать учёбе. И даже не вспомнила о том, что Рауль намекал на какие-то интересные планы на эти выходные. Да чего там планы, я и о самом Рауле ни разу не вспомнила.
        Мысль эта меня немного озадачила и даже чуть-чуть огорчила. Нет, я и раньше понимала, что моё отношение к Раулю даже на лёгкую влюблённость пока не тянет, разве что на простой интерес, но предполагала, что это должно как-то измениться. В нём не было никаких недостатков, способных меня оттолкнуть, можно даже сказать, что он сочетал в себе большую часть качеств, присущих идеальному мужчине моих фантазий. Но, как видно, ничего не менялось.
        Может быть, дело было в тех подозрениях, от которых я не спешила отказываться. Рауль, и верно, вполне мог иметь отношение к краже артефактов и всему остальному. Но тем же успехом мог и не иметь. Столь же вероятно вся его вина состояла в том, что он, сам того не подозревая, оказался коллегой и приятелем преступника.
        В любом случае, дело не в мотивах Рауля, а в моём собственном не слишком достойном поведении. Мне следовало относиться к нашим отношениям более… ответственно. Я сама начала эту игру, дала повод для надежд и, возможно, каких-то планов на будущее. И потому должна была или прямо сообщить, что ничего не будет, или хотя бы не вести себя как последняя вертихвостка.
        — Ну, я домой, — сообщила Илона, прерывая эти мои раздумья. — Прекращу безобразие, пока там ещё остались целые вазы.
        Опомнившись, я посмотрела по сторонам, соображая, где тут и что. Заметила, что проезжали мы автобусную остановку. Значит, мне сейчас налево, мимо двух домов, а потом направо. Куда-нибудь доеду, разберусь по ходу дела.
        — Что, тебе совсем не любопытно? — приподнял бровь некромант, глядя на протянутые ему ключи от машины, но не спеша их забирать.
        — Любопытно, — признала я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее и спокойнее. — Но не настолько, чтобы по первому зову нестись к чёрту на рога, даже не спрашивая, зачем и почему это нужно делать.
        — Я ведь сказал: надо поговорить с Ирвингом, — терпеливо, как маленькому ребёнку, повторил магистр, провожая взглядом отъезжающую машину Илоны.
        — Это правда так важно? — чувствуя, что по какой-то таинственной пока причине начинаю сдаваться, почти умоляюще спросила я.
        — Достаточно важно, чтобы три каких-то типа вчера попытались оторвать мне голову, — убийственно спокойно ответил некромант.
        Я досадливо пнула каменный бордюр. Даже при всём желании мне не верилось, что виденные мной автографы на некромантской шкуре могли оставить пьяные придурки, которым показалось, что на них не так глянули. Нет, магистра хотели убить или, по крайней мере, приложить так, чтобы нескоро оклемался, только вот не преуспели.
        И это ли, спрашивается, было не самой лучшей причиной именно сейчас, пока ещё не поздно, без оглядки бежать домой и не высовывать оттуда носа без крайней нужды? Ведь если я поеду сейчас с ним, такую же охоту могут и на меня открыть. А я не боевик и не некромантка, да и вообще слабая девушка — в драке, что в магической, что в рукопашной, за себя не очень-то смогу постоять. Но ведь и прятаться вечно нельзя. Авторы разворачивающегося в данный момент жутковатого и таинственного плана уже каким-то образом взяли меня в оборот. Значит, всё равно вряд ли выпустят так просто.
        — Я дорогу не знаю, — буркнула я, открывая машину.
        — А навигатор на что придуман? — усмехнулся некромант.







        Глава 7

        С этим самым навигатором, сто чертей ему в микросхемы, я намучилась. Казалось, эти самые сто чертей сидели там уже давненько, то и дело выдавая мне невыполнимые указания, например, свернуть там, где поворот был запрещён. Нет, умом я понимала, что вины техники в этом нет ровно никакой, просто из-за активного строительства последних лет карта города не поспевала за непрерывными изменениями в реальности. Понимала, но всё равно злилась. Так что, выехав за город, вздохнула с облегчением, немного расслабилась и вернулась к отложенному важному разговору.
        — Всё-таки объясни, — попросила я, — почему так важно ехать в этот Саут лично и прямо сейчас. Что, врать можно только по телефону?
        — Врать — не только, — с усмешкой отозвался некромант, сидевший с закрытыми глазами. — А вот убеждать сказать правду лучше в личной беседе.
        — Пытать будешь? — хмыкнула я, обгоняя какую-то ржавую развалину, за которой тянулся, заставляя меня морщиться от вони, густой дымный шлейф.
        — Зачем же такие крайности? — не меняя тона, задал встречный вопрос магистр. — Есть много способов и кроме пыток. К тому же, этот Ирвинг может даже сам не догадываться, как много он знает. И потом, навестить Саут в любом случае не помешает. Есть у меня подозрение, что там мы как раз и выясним, с чего вдруг в эту сборную солянку угодил Лирс.
        — А причём тут профессор Лирс? — озадачилась я.
        — Чем ты слушаешь? — недовольно поинтересовался некромант, даже глаза по такому случаю открыв. — Сказал ведь, что мы как раз, возможно, это выясним.
        — Да нет же! — выпалила я, опять начиная злиться. — Почему мы можем это выяснить именно в Сауте?
        — На месте объясню.
        На этом разговор закончился, некромант снова закрыл глаза и, кажется, заснул. Я повздыхала немного, но поняла, что всё равно не добьюсь от него сейчас толку. Пусть лучше отоспится. Может, хоть это приведёт его в более благожелательное настроение.
        Дорога оказалась очень долгой. По пути я свернула на заправку, немного размялась, прогулявшись по тамошнему магазинчику, прикупила бутылку воды и пару бутербродов. Один тут же съела, второй бросила на заднее сиденье, к сумке некроманта, и поехала дальше, уже в сумерках свернув на парковку мотеля, расположившегося у въезда в Саут.
        — Мы сейчас Ирвинга искать пойдём? — нарочито громко поинтересовалась я, хотя и без того не сомневалась, что некромант уже не спит.
        — Завтра утром. На сегодня у нас другие планы.
        — А именно?
        — Увидишь, — снова туманно ответил некромант. — Для начала давай решим проблему ночёвки.
        Решил он её несколько своеобразно. Нет, сам мотель его вполне устроил, что и неудивительно — другая гостиница в этом маленьком городишке имелась едва ли, но вот заселение без сюрприза не обошлось. Девушка за стойкой встретила нас милой улыбкой, сообщила, что свободные номера на втором этаже имеются, и тут же уточнила, сколько кроватей нам понадобится.
        — Две, — опередив меня, ответил некромант.
        — Тогда четырнадцатый номер.
        От недовольного фырканья я воздержалась, хотя и не без труда. Но решила при посторонних не сообщать, что предпочла бы провести ночь в отдельном номере. К тому же, если совсем честно, это не было правдой. С учётом всех подозрений и страхов мне не так уж и хотелось ночевать в одиночестве. Совсем не хотелось, если уж до конца честно.
        — Отлично, — кивнул магистр. — Нам подходит.
        — Давайте ваши документы, — в очередной раз улыбнулась девушка.
        Я потянулась было к сумке, но некромант перехватил меня за запястье. А в пальцах другой его руки материализовалась довольно крупная купюра. И скрылась под лёгшей на стойку ладонью, достаточно неторопливо, чтобы девушка успела как следует рассмотреть, какую сумму ей предлагают.
        — Такие подойдут? — невинно уточнил магистр Роадс.
        — П-подойдут, — чуть запнувшись, согласилась девица.
        — С вами приятно иметь дело, — кивнул некромант, забирая ключи и увлекая меня за собой к выходу.
        — Мы что, скрываемся? — уже на улице поинтересовалась я, наконец-то высвободив руку.
        — Не совсем. Но бережёного и бог бережёт.
        — Ладно, — не стала спорить я. — Куда теперь?
        — Ужинать, — невинно хлопнув глазами, ответил некромант. — Или ты не голодная?
        Я только вздохнула, придержав при себе родившуюся в голове длинную тираду о том, что тащилась в такую даль не ради знакомства с местной, едва ли чем-то особо примечательной кухней. Тем более, есть на самом деле хотелось. Примечательную еду или не примечательную — уже, в общем, всё равно, была бы съедобная.
        Ближайшую к мотелю забегаловку некромант вниманием не удостоил, направившись прямиком к машине. На этот раз за руль он сел сам. Я, порядком уставшая за день, возражать против этого и не подумала — кто девушку приволок к чёрту на рога, тот её пускай и ужинает. С доставкой до стола.
        Пока мы ехали, я успела, несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, немного рассмотреть город. И он произвёл на меня двойственное впечатление. Саут выглядел провинциальным, но провинциальным совершенно по-особому. Здесь не было тех грязи и общей потрёпанности, которые я помнила из проведённого на юге детства. Всё вокруг было старым, да, но таким, словно только вчера на машине времени прибыло века этак из позапрошлого. И это меня одновременно очаровывало и пугало.
        Остановились мы через улицу от высокого крыльца, в тёплое время года увитого, судя по специальной сетке, плющом. Наверное, тогда здесь бывало особенно уютно, хотя и теперь место выглядело… привлекательно. Особенно привлекали доносящиеся оттуда вкусные запахи.
        Встретила нас совсем молоденькая официантка, такая огненно-рыжая, что глазам едва не стало больно. Улыбнулась и провела к столику у окна. Тоже старинному, украшенному красивой резьбой. Внутреннее убранство зала вообще с первого взгляда покорило меня своей подлинной антикварностью — никакой фальшивой стилизации под старину тут и близко не было.
        Дождавшись, пока я изучу меню и сделаю заказ, некромант жестом попросил официантку не убегать сразу. Та снова улыбнулась, демонстрируя готовность побеседовать. Благо, народу в зале было, несмотря на выходной день, совсем немного, десяток человек вместе с нами.
        — Я приехал повидаться с сокурсником, — не моргнув глазом, соврал магистр, одарив девушку ответной улыбкой. — Но созвониться с ним заранее не смог, наверное, он номер поменял.
        — А имя у сокурсника есть? — лукаво сощурилась девушка.
        — Для друзей Майки, а вообще-то Майкл Ирвинг, — безмятежно отозвался некромант.
        — Знаю такого, — кивнула официантка. — И да, номер он действительно сменил недавно, но живёт всё там же, где и раньше.
        — Замечательно, — кивнул магистр. — Значит, смогу его застать?
        — Видела его с утра на рынке, — сразу как-то более искренне улыбнулась девушка.
        Я внимательно изучала прекрасную кованую люстру, изначально, судя по всему, предназначенную для свечей, а не лампочек, и прикидывала, как тут отнесутся к моему желанию её сфотографировать. А ещё думала, что девчонка не так уж глупа. Никаких секретов не выдала и в то же время ловко подвела беседу к вопросу о месте жительства Ирвинга. Подозреваю, что если бы загадочный «сокурсник» сейчас поинтересовался адресом, на этом разговор бы тут же закончился. Но и некромант дураком отнюдь не был. Либо этот самый адрес он уже узнал, либо рассчитывал вытянуть из девушки что-то ещё, что поможет Ирвинга отыскать.
        — Он там случайно не для рыбалки припасы закупал? — удивив меня, поинтересовался магистр. — А то ищи его потом по всему берегу…
        — Вроде бы нет, — покачала головой девушка, окончательно расслабляясь. Похоже, знание привычек обсуждаемого персонажа убедило её в том, что перед ней в самом деле его давний приятель.
        — А у вас он завтра обедает?
        — С месяц уже не приходили, — неожиданно помрачнела официантка. — А ведь раньше по их визитам часы и календарь сверять можно было. Каждое воскресенье в четыре часа появлялись все трое. Майк, Донни и Бен.
        — Этих не знаю, — качнул головой магистр.
        — Да они местные все, друзья детства, а сейчас вместе на заводе работают, — разоткровенничалась девушка. — Тут у нас, знаете, уважают друг друга и традиции. Вот и у них была такая традиция. Так что странно это, что они вдруг перестали приходить, но вроде все трое живы и здоровы, вот я и не лезу. Может, узнаете, что случилось?
        В последнем вопросе рыженькой явно содержалось ещё что-то. Надежда, что приятель-чужак выяснит, что не так с этой троицей и расскажет ей. А ещё… ещё я теперь могла побиться об заклад, что к кому-то из них девушка неровно дышала, но в силу молодости и провинциальной застенчивости сама не была готова сделать первый шаг.
        — Может, и узнаю, — загадочно улыбнулся в ответ магистр.
        — Спасибо! — выпалила девушка, глянула на исписанную нашим заказом страницу своего блокнотика, всплеснула руками и унеслась в сторону кухни.
        — Думаю, неспроста это всё, — подала голос я, когда мы остались наедине.
        — Возможно, — с почти той же улыбкой согласился некромант. — А может, всё проще. Эта рыженькая явно втюрилась в одного из их троицы. И если ему она совсем не интересна, это стоящий повод держаться отсюда подальше.
        — Тоже верно, — не смогла не признать я. — Слушай, а откуда ты столько узнал об этом Ирвинге? Ну, про рыбалку, обед и всё такое.
        — А я не знал. Предположил. Рыбачат тут чуть не все поголовно, так что шанс промахнуться был минимальный. А обед… я ведь тоже вырос в похожем городишке, причём недалеко отсюда. Обедать в местном ресторанчике с семьёй или друзьями в один из выходных для этих краёв типично. Так делают почти все. Хотя да, тут мне немного повезло, он и в другое заведение мог ходить.
        — Ничего себе немного, — проворчала я. — Девчонка поверила, что ты на самом деле приятель Ирвинга.
        — Я не первый год копаюсь в местечковых тайнах, — пожал плечами некромант. — Очень полезное в моей работе умение.
        — В каком смысле? — не поняла я.
        — Прежде чем поднимать кого-нибудь из гроба, никогда не помешает знать его подноготную. Ну, по крайней мере быть уверенным, что он не маньяк какой-нибудь.
        — А что, — как-то неуместно развеселилась я, — из маньяков и зомби получаются… маньячные?
        — Да, — без тени улыбки ответил некромант. — И поверь, на деле это совсем не смешно.
        — Верю, — согласилась я, сразу посерьёзнев. — Ирвинга завтра навестим?
        — С утра, — кивнул магистр. — Если для рыбалки он не закупался, значит, будет дома скорее всего.
        — А адрес ты уже успел разузнать, — кивнула я с усмешкой.
        — Разумеется. С этого я начал.
        — И чуть не получил по шее? — бестактно напомнила я.
        — Бывают в жизни огорчения, — философски заметил некромант. — И это из них далеко не самое страшное.
        Еда здешняя оказалась отличной, хоть это и были, в сущности, обычные, без всяких изысков, домашние блюда. Или это просто я настолько проголодалась? Скорее всего, тут были обе причины: и готовили хорошо, и одним бутербродом за целый день сыт не будешь.
        — Теперь, надеюсь, спать? — спросила я, допив последний глоток чая и с большим трудом придушив зевок.
        Сытость и усталость на пару ввели меня в почти коматозное состояние, так что если бы ответ некроманта даже и оказался отрицательным, это едва ли на что-то бы повлияло. Но то ли магистр сам отлично понял, что я сплю на ходу, то ли на сегодня в самом деле ничего больше не планировалось — в любом случае он просто кивнул. Я блаженно улыбнулась, чувствуя, как глаза закрываются сами собой.
        До машины я добрела почти в тумане, плюхнулась на пассажирское сиденье и тут же отключилась. Но в тот момент этого, разумеется, не поняла. Картинка собралась из кусочков значительно позже, когда я уже проснулась в незнакомой комнате на незнакомой кровати.
        Первые секунд десять ушли на приступ паники. Потом цепочка событий минувшего дня с грехом пополам выстроилась в моём медленно проясняющемся сознании, и я с невероятным облегчением сообразила, что нахожусь в саутском мотеле. А посторонняя личность, мирно почивающая на соседней кровати — не кто иной как разлюбезный магистр Роадс. Следовало бы сказать — уважаемый, как и принято в случае с преподавателями, но в свете последних обстоятельств данное определение перестало у меня с ним ассоциироваться. Временно или навсегда — кто знает.
        Перевернувшись на другой бок, я уставилась в темноту за окном. Шторы не были задёрнуты до конца, позволяя мне любоваться узкой полосой звёздного неба над лесом. Мелькнула ленивая мысль о том, что я совершенно забыла предупредить маму, что не приду ночевать. Прикрытие мне, конечно, обеспечено, но… но потом ведь дорогая подруга не преминёт поинтересоваться, с кем это у меня вечер плавно перешёл в ночь, и каковы, так скажем, перспективы. И что мне ей врать?
        Оторвавшись от созерцания созвездий, которых и видно-то почти не было, и в которых я всё равно не понимала ровно ничего, я перевернулась обратно на левый бок и покосилась на спящего некроманта. Тоже, небось, похихикал на тему лучшей ночи с девушкой в своей жизни, пока тащил меня сюда и укладывал.
        Совесть отозвалась на эту мыслишку лёгким уколом. Раньше таких засыпаний со мной, помнится, не водилось. Конечно, день сегодня выдался не из простых, сил я потратила много, а нервов и того больше. Но вот чтобы так…
        С одной стороны, неудобно получилось. С другой — вроде и ничего такого. Уснула и уснула, подумаешь, с каждым может случиться. И если кое-кому уж так хотелось провести эти выходные в моём обществе, пускай терпит и не возмущается. Я ему не навязывалась, совсем даже наоборот, руками и ногами от такой радости отмахивалась. Зачем вообще согласилась ехать? Какие цели, помимо удовлетворения собственного распроклятого любопытства преследовала? По всему выходит, что никаких.
        Не удержавшись от негромкого фырканья, я снова перевернулась с боку на бок и посмотрела в окно. Только на этот раз вместо звёзд увидела там мертвенно синеватое и какое-то странно искажённое в смешанном свете луны и фонарей лицо, приникшее к самому стеклу.
        Вопль опередил любые мысли, и здравые, и не очень. Правда, после такого зрелища моя голова едва ли была способна породить нечто здравое. И чья бы, интересно, смогла? Может, некромантская?
        Если мой крик и напугал магистра, то очень ненадолго. Уже через мгновение он взлетел с кровати так, словно до этого не спал, а затаился в ожидании сигнала к действию. И вот, наконец-то его получив, отреагировал немедленно. Я только глазами успела хлопнуть, а он уже вскочил, распахнул дверь и втащил в комнату щупленького парня, успевшего только испуганно вякнуть, прежде чем уткнуться физиономией в пыльный ковёр.
        — Ты всегда спишь с пистолетом под подушкой? — сглотнув, хрипловато выдавила я.
        — Уже давненько, — безразлично подтвердил некромант, убирая оружие за пояс и пихая парня ногой под рёбра. — Свет включи.
        Я послушно выполнила команду, хотя к выключателю шла не без страха. Что, если этот тип явился сюда не один, и как только я окажусь возле двери, так и оставшейся открытой, меня схватят и уволокут невесть куда? Но некромант был совершенно спокоен, так что я решила свои опасения не афишировать. К счастью, они не оправдались. Я успела включить свет и захлопнуть дверь, и никто на меня не покусился.
        Тускловатая люстра порядком прояснила ситуацию. Скорчившийся на полу ночной наблюдатель был одет в форму служащего мотеля, и, судя по всем сопутствующим атрибутам, являлся здешним уборщиком. Расхрабрившись, я снова открыла дверь, выглянула наружу и увидела в паре метров тележку со швабрами и прочим инструментом. Пол чуть поодаль ещё поблёскивал от влаги.
        — Отпустите, — пискнул парень, не решаясь поднять головы. — Я ничего не сделал.
        — Просто в окно подглядывал, — сухо констатировал некромант, садясь на кровать и пряча пистолет обратно под подушку. — Так?
        — Ну, так, — не стал отпираться уборщик, и я увидела, как краснеют его уши.
        — Напугал девушку, — продолжил магистр.
        — Из… извините.
        — Конечно, — буднично заметил некромант, — этого ты не хотел. Ты рассчитывал остаться незамеченным и полюбоваться кое-чем пикантным, так?
        — Так, — с неожиданным вызовом ответил парень, хотя уши его уже буквально пылали. — А чего вы ждали? Заявились сюда вдвоём, документы давать отказались…
        — И ты, разумеется, решил, что тут вовсю нарушаются брачные обеты? — усмехнулся магистр. — Извини, что разочаровали. А теперь вставай и убирайся. В обоих смыслах.
        — Жалобу напишете? — мрачно буркнул парень, поднявшись, но продолжая прятать глаза.
        — Разумеется. Ковёр не чищен лет сто, в ванной грязь, а про сугробы пыли под кроватями я вообще молчу, — бесстрастно ответил некромант. — Считаешь, это не будет заслуженно? Ты явно занят на работе не тем, чем должен бы.
        — Да ну вас, — махнул рукой уборщик с таким видом, словно во всём произошедшем были виноваты исключительно мы, а никак не он.
        — Вон! — чуть повысил голос магистр.
        Дверь снова открылась и закрылась за спиной уборщика с тихим жалобным скрипом. А я неожиданно обнаружила, что меня буквально распирает негодование. Будь я чайником, крышечка сейчас вовсю бы подпрыгивала. Замок я закрыла с такой злостью и поспешностью, что ободрала костяшку среднего пальца о какую-то его деталь.
        — Ещё два часа поспать можно, — заметил некромант, выказывая явное намерение именно так и поступить.
        — Да что вы говорите? — процедила я и без перехода выпалила: — Вы специально отказались дать администраторше наши документы?!
        Умом я понимала, что несу сейчас совершенную чушь. Нежелание давать потенциальному врагу возможность узнать, до чего мы уже успели, и до чего как раз собираемся докопаться, было куда более логичным, более того, вполне определённо правильным объяснением этого поступка. Но сдержаться это понимание не помогло. Проклятый уборщик стал последней каплей, обеспечившей мне нервный срыв или что-то вроде того.
        — Ты ведь знаешь, зачем я так сделал, — попытался воззвать к моему здравому смыслу некромант, но попытка эта запоздала.
        — Да пошёл ты к чёрту! — рыкнула я, с силой врезав кулаком по дверному косяку. — Сначала позоришь меня перед всем универом, теперь ещё и здесь! Скажи, ты это специально, да?! Что плохого я тебе сделала?!
        — Очнись, — резко потребовал некромант, вставая с кровати, но приблизиться ко мне не пытаясь. — Этих людей ты видишь в первый и, весьма вероятно, в последний раз в жизни, как и они тебя. И какое тебе вообще дело, что там о тебе подумает какой-то мелкий извращенец?
        — Да плевала я на этого извращенца! — продолжила бушевать я, с каждой секундой теряя последние крупицы спокойствия и разумности. — Знаю я, чем всё закончится! Твои психованные фанатки пойдут к начальству, и разбирать твою идиотскую шуточку будет комиссия по этике! Где со мной вместе краснеть будут мои родители, и это уж не говоря о том, какое направление я после этого получу и какую характеристику вдогонку! Да мне нужно было тогда ещё врезать тебе как следует и уйти, не оглядываясь!
        Адреналин зашкаливал, перед глазами висела какая-то мутная пелена, а ещё меня вполне ощутимо трясло. Скопившиеся внутри эмоции требовали выхода, хоть какого-нибудь. И этот выход мне незамедлительно и весьма любезно предложили.
        — Так врежь сейчас, — развёл руками некромант, шагая навстречу.
        Будь я в нормальном состоянии, как минимум задумалась бы, с чего вдруг такая щедрость. Хотя будь я в нормальном состоянии, до подобной сцены дело вообще бы не дошло. К сожалению, от нормы я была сейчас далека настолько, насколько возможно, потому тоже шагнула вперёд и от души размахнулась. Не для символической пощёчины, а для хорошего удара кулаком в челюсть, как учил отец, в молодости увлекавшийся кулачным боем.
        Ученица из меня оказалась никудышная, прав был папа. Даже понять не успела, когда и как моя рука угодила в железные тиски мужских пальцев. Но это определённо случилось прежде, чем она успела встретиться с некромантской физиономией. И даже времени подосадовать по этому поводу мне не оставили.
        — Успокойся, — потребовал магистр, решительно шагая вперёд вместе со мной и притискивая меня спиной к стене у самой двери. — Я понимаю, это всё не очень приятно, но и не повод для истерики.
        — Не очень приятно?! — прошипела я, попытавшись вырваться, но не преуспев. — Ты это так называешь?!
        Здравомыслие начало ко мне возвращаться, но пока слишком медленно. Так что дурой, распсиховавшейся без сколь-нибудь серьёзной причины, я себя уже почувствовала, но это только подливало масла в огонь. Справедливость упрёков в собственный адрес я пока не готова была принять, потому нашла виноватого.
        — Софи, — негромко и мягко сказал некромант, продолжая удерживать меня, — ты просто испугалась. Успокойся.
        — Сам успокойся! — зло выдохнула я, в очередной раз без толку трепыхнувшись. — Зачем это всё? Зачем было тащить меня сюда? Почему нельзя просто оставить меня в покое? Какого чёрта тебе от меня нужно?!
        — Мне нужно знать, какого чёрта нужно от тебя тем, кто это всё затеял.
        Эта фраза, произнесённая абсолютно ледяным тоном, заставила меня оцепенеть. Точнее, заставили даже не сами слова, не то, как они прозвучали, а плеснувшийся в глазах некроманта гнев. Похоже мне всё-таки удалось вывести его из равновесия. Причём на свою голову.
        — Илона мой друг, — всё так же холодно продолжил магистр. — Одна из очень немногих, кого я вообще могу назвать этим словом. А ещё мне правда нужно разобраться с кражей проклятых артефактов, или кое-кто может и припомнить мне смерть Арлестана, так, на всякий случай. Потому для меня это дело не только вопрос дружбы, но ещё и, скорее всего, вопрос жизни и смерти. Уловила? Кивни, если да.
        Я послушно кивнула. Сейчас я боялась больше, чем когда-либо с тех пор, как заварилась вся эта каша. Во многом потому, что осознала — простого выхода из ситуации не существует, не дадут мне отойти в сторонку и мирно там отсидеться. Идти придётся до конца, а уж победным он будет или нет… это как повезёт.
        — Им что-то от тебя нужно. А может, ты вообще с ними заодно, просто чертовски хорошая актриса. Изображаешь ничего не понимающую невинную жертву, чтобы втереться в доверие и следить за мной.


        — В таком случае, — выдавила я, — я весьма преуспела, разве нет?
        — Ты так думаешь? — усмехнулся некромант.
        Я отвернулась, уставившись в украшенный пыльной паутиной угол. Как ни странно, новый испуг помог мне вернуться во вполне адекватное состояние, и теперь за собственную выходку было стыдно. Даже несмотря на то, что оправданий, причём вполне веских, у меня хватало.

        Я не шпионка и не преступница, потому естественным образом не привыкла постоянно ожидать чуть не от всех вокруг какого-нибудь подвоха. До недавнего времени я жила размеренной и спокойной жизнью обычной приличной девушки. Больше того, если уж честно, последние годы это была жизнь серой и пыльной музейной мышки. Я в принципе успела отвыкнуть от любых потрясений и приключений, и потому-то теперь, когда на меня свалился целый их ворох сразу, не выдержала.
        — Никто не ловит рыбку на пустой крючок, дорогая, — наставительно сообщил мне некромант.
        — Таков твой план? — недоверчиво переспросила я. — Дать мне информацию и посмотреть, побегу ли я с ней куда-нибудь?
        — План, не лишённый недостатков, признаю. Но в целом да. Камень Эрани — деталь весьма примечательная. Либо ты специально солгала о симптомах его воздействия, потому что точно не знала, как он работает или в расчёте на то, что этого не знаю я, либо я чего-то до сих пор не понимаю. То и другое примерно одинаково вероятно.
        — Я не солгала, — буркнула я, переваривая услышанное.
        Получается, он не верил мне всё это время. Следил и выжидал, надеясь выйти на моих подельников. Притворялся, что доверяет, чтобы я купилась, расслабилась и побежала с докладом или что-то вроде. Стоп. Следил? Он за мной следил?!
        — Ты за мной следил?! — выпалила я, ещё раз без толку рванувшись.
        — Я не говорил бы так… буквально, — невозмутимо отозвался некромант, казалось, даже не заметив ни моего негодования, ни моих попыток освободиться. — И потом, можно подумать, ты сама очень мне доверяешь.
        — Но я за тобой не следила! — огрызнулась я и тут же прикусила язык.
        — Но ведь не доверяешь.
        — А с какого перепугу я должна доверять тебе?! — продолжила контрнаступление я. — Ты… ты сам мне признался, что ты убийца!
        — Я хоть раз тебя убил?
        Я поперхнулась следующим заготовленным обвинением в связях с преступным миром и прочими откровенно сомнительными личностями. Честно говоря, в сравнении с первым звучало оно слабовато, но позволяло развить тему. Наверное. В любом случае, проверить это не удалось, наглость некроманта далеко превзошла пределы моей самой смелой фантазии, вогнав меня практически в ступор.
        — Но ведь мог бы, — выдавила я через пару секунд.
        — Зачем?
        — Ну…
        — Малышка, — насмешливо перебил некромант, легко перехватив оба моих запястья одной рукой, а второй поймав меня за подбородок и заставив посмотреть ему в глаза. — У нормального человека может быть только одна причина кого-нибудь убить: крайне серьёзная угроза лично ему или тем, кто ему дорог. Ты определённо таковой не представляешь.
        Я задохнулась, и не от этих его слов, они вообще едва достигли моего сознания. Просто чувство беспомощности вызывало сейчас не страх и даже не злость. По спине вниз, от лопаток, пробежала волна мурашек, колкой тяжестью собравшись чуть ниже поясницы. Сглотнув, я кое-как переборола искушение облизать как-то разом пересохшие губы. Надо было собрать мысли в кучку, срочно, и сказать что-нибудь… вменяемое.
        — А что, — задала встречный вопрос я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно или хотя бы не дрожал, — угроза разоблачения серьёзной не считается?
        — Внесём поправку, — ничуть не смутился магистр. — Я знаю, что ни в чём не виновен. Следовательно, причин опасаться разоблачения у меня нет.
        — А у тех, кто тебе дорог?
        — Зря ты пытаешься меня спровоцировать. Это не настолько просто.
        — Ты сам признался мне, что убил герцога, — отказалась сдаваться я. — Так что кое в чём я тебя разоблачить могу.
        — Не смеши, — фыркнул некромант. — Это недоказуемо.
        — Но кто-то же угрожает тебе этим, — снова нашлась я. — Ты сам только что так сказал.
        — Тем, кто угрожает мне, настоящие доказательства не требуются. Если надо будет, они их просто создадут. Но ты уж точно не одна из них.
        — Уверен? — приподняла бровь я.
        — Пожалуй, — кивнул некромант.
        — Может, у меня хорошие связи.
        — Не льсти себе.
        — Отпусти, — попросила я.
        — А ты до сих пор хочешь меня стукнуть? — чуть сощурил глаза некромант.
        — Да, — чистосердечно призналась я. — Но пытаться больше не буду. Честное слово.
        — Даже как-то жаль.
        Тем не менее, он меня отпустил. И быстро отступил на пару шагов. Видимо, моё честное слово прозвучало недостаточно честно. Напрасно, между прочим, опасался, драться я действительно уже не собиралась, запал прошёл. Точнее, паника перешла в новое агрегатное состояние. Раньше мной управляла истерическая злость, а теперь она перешла в столь же истерическое веселье.
        — Ну, если ты настаиваешь… — начала я, демонстративно засучивая рукава.
        — Малышка, — усмехнулся некромант, делая ещё шаг назад и упираясь в край своей кровати, — тебе не кажется, что ты повторяешься и вынуждаешь к тому же меня?
        — Иногда это не вредит. Повторение мать ученья, знаешь ли, — сообщила я, делая небольшой шаг вперёд.
        — А учиться никогда не поздно, да?
        — Постигать новое, приобретать опыт… безусловно да.
        — Не каждый опыт приносит пользу.
        — Каждый, — уверенно возразила я. — Если делать правильные выводы.
        Именно так сказал мне папа после семейного скандала. Узнав, что за отношения были у меня с Ричи и чем они в итоге закончились, мама бушевала целых три дня. Мне досталось порядком, да и отца как следует приложило маминым праведным негодованием, но пока буря не стихла, он хранил каменное спокойствие. И только когда мама выдохлась, выполнил её требование поговорить со мной. Правда, едва ли так, как она того хотела.
        Папа не стал меня ругать, отчитывать или стыдить. Просто спросил, какие выводы я сделала из случившегося. Внимательно выслушал мой сбивчивый и смущённый рассказ о том, что нельзя быть слишком легковерной и обязательно нужно думать о возможных последствиях каждого своего поступка, улыбнулся и сказал, что очень надеется на то, что я в самом деле всё это для себя уяснила. Я кивнула с самым честным видом. Вот именно тогда он и сказал мне, что даже из самого неприятного опыта можно сделать бесценные выводы, которые помогут в дальнейшей жизни. Потому и нет смысла винить себя в ошибке. Винить себя стоит лишь в её повторении из-за того, что выводы не были сделаны вовсе или были сделаны неправильно.
        Пару дней я провалялась в своей комнате, тоскливо рассуждая о том, как же быть с непоправимыми ошибками. Скажем, такими, из-за которых ты отправился на тот свет. А потом поняла, что рассуждения эти, в общем, бессмысленны. Папина философия требовалась живым, чтобы жить дальше, не занимаясь бесполезным самоедством. Покойники же в спасении от подобной напасти не нуждаются.
        — Поверь, — неожиданно мрачно сказал некромант, будто подслушав мою мысль о покойниках и именно под неё решив о себе напомнить, — не каждый. Даже если сделаны правильные выводы, всё равно.
        Я сглотнула, чуть отступая и торопливо отводя взгляд. Повисла звенящая тишина, в которой оглушительно загрохотали выроненные на деревянный пол галереи ключи. Неподалёку от нашей двери сонно ругнулся мужчина, презрительно фыркнула женщина, а потом с парковки донёсся шум заведённого двигателя. Некромант мотнул головой и неожиданно заявил:
        — Ты мне весь сон перебила. Пойду за кофе.
        И ушёл, оставив меня у стены с засученными рукавами. Стоять и думать, о чём же были эти слова. Об убийстве врага? О неудавшейся любви? Ещё о чём-то, о чём я могла только догадки строить? Пожалуй, обо всём этом сразу.
        Постояв немного, я всё-таки села на свою кровать, зажала ладони между коленями и попыталась окончательно успокоиться. Надо было, наверное, радоваться наступлению в происходящем хоть какой-то ясности, но удавалось это так себе. Быть живцом под присмотром мне мягко скажем не понравилось. Хотя чего другого я могла ожидать?
        Ответа на свой последний вопрос я найти не успела, потому что кое-чего весьма определённого всё же дождалась — сунутого под нос картонного стаканчика с кофе. Судя по запаху, довольно неплохим, что в таком месте весьма удивительно.
        — Пей и пойдём, — скомандовал некромант, направляясь в ванную. — Прогуляемся немного, осмотрим окрестности.
        — Зачем? — удивилась я. — Ты же сказал, что знаешь адрес.
        — Адрес знаю. А вот кого или что мы по этому адресу найдём, представления не имею. Так что хочу загодя присмотреть возможные пути отхода, так, на всякий случай.
        Подобное объяснение меня, признаться, испугало. Изначально ведь предполагалась простая беседа с одним или, может, с несколькими местными парнями. А магистр вёл себя так, словно к небольшой войне готовился. Интересно, это перестраховка такая или есть основания для опасений?
        Кофе я дисциплинированно допила, причесалась перед тусклым зеркалом, висевшим на стене между кроватями, и осталась стоя ждать, пока некромант закончит умываться. Самой, наверное, стоило бы умыться, но что-то подсказывало, что таковой возможности мне не предоставят. Интуиция меня не обманула.
        — Шевелись, — тоном, не допускающим возражений, заявил чистый и свежий некромант, захлопнув за собой дверь ванной. — Солнце уже высоко.
        Я глянула в окно. Солнце было не то, что не высоко — оно ещё только-только из-за горизонта выползло и теперь, кажется, сонно раздумывало, двигаться ли ему дальше вверх или не стоит соваться в такие серые и мрачные тучи. Я бы на его месте не полезла, уж больно сыро и неприветливо они выглядели. Но ни у меня, ни у солнца выбора не было.
        — Мы пешком или на машине? — осведомилась я, прислонившись к перилам и невольно зябко поёжившись.
        — На машине, разумеется, — хоть чем-то порадовал некромант. — Такие городишки, конечно, хороши для пеших туристических прогулок, но нам с тобой сейчас не до достопримечательностей. Тем более таковых тут не густо.
        — Даже жаль, — заметила я, подавив зевок. — В такую даль тащились, а посмотреть не на что.
        — Ну, шоу я тебе почти обещаю, — усмехнулся магистр, сунув ключи в карман.
        * * *
        Сделав круг по кварталу, мы вернулись к дому Ирвинга и как раз заметили зажёгшийся на кухне свет. Сквозь шторы был отчётливо виден силуэт человека, неторопливо занимающегося приготовлением завтрака или чем-то вроде того.
        — Позвоним в дверь? — предложила я, пряча руки в рукава куртки.
        — Самое время, — согласился некромант, решительно направляясь к калитке.
        Ждать ответа пришлось на удивление недолго. Буквально через минуту на крыльце появился хозяин. В халате, тапочках, с дымящейся кружкой в одной руке и со сложенной газетой в другой. Такой обычный человек, только что проснувшийся и намеревавшийся посидеть с газеткой и спокойно выпить кофе. Или, может, чаю. А мы его весьма бестактно побеспокоили.
        — Вы, простите, к кому? — осведомился хозяин, пригубив свой напиток.
        — Если вы Майкл Ирвинг, то к вам, — совершенно невозмутимо отозвался некромант. — Хотим задать несколько вопросов. Пригласите в дом, или прямо тут побеседуем?
        — Проходите, — пожал плечами Ирвинг, поворачиваясь и берясь за дверную ручку. — Калитка не заперта.
        Я невольно усмехнулась. Упомянутая калитка, а равно и весь прилагавшийся к ней симпатичный белый заборчик, высотой были мне чуть выше пояса. Так что если бы некто непременно пожелал проникнуть во двор, наличие запора этому никак бы не смогло помешать. Неудивительно, что хозяин не трудился возиться с замком, хотя таковой тут и имелся.
        Гостиная встретила нас теплом и очаровательным провинциальным уютом. Не видь я прямо сейчас перед собой Ирвинга, ещё весьма молодого мужчину, могла бы побиться об заклад, что обставляла и украшала комнату немолодая женщина. Хотя не исключено, что так на самом деле и было — если Ирвинг местный, дом, скорее всего, принадлежал его родителям. Или даже до сих пор принадлежит.
        — Итак, — начал хозяин, когда мы устроились в креслах. — Чему обязан столь ранним визитом?
        — Вы слышали о краже из музея Форинского Магического? — вопросом на вопрос ответил некромант.
        — Я читаю новости, — хлопнув себя по колену газетой, которую так и держал в руке, кивнул Ирвинг. — Но причём тут я? Меня тогда и близко к Форину не было. Я вообще уже два года, как не наведывался в столицу. Нет, постойте — три года.
        — Но в прежние времена вам доводилось там бывать, — всё так же спокойно отозвался некромант. — И в столице, и в музее. Причём в музее, так скажем, без официального разрешения.
        — Вы хорошо информированы, — чуть поморщился Ирвинг. — Но это история давняя и глупая. К тому же, как я слышал, с тех пор во всём университете не раз меняли охранную систему, так что подозревать меня в консультировании нынешних воришек…
        — Да боже упаси, — отмахнулся магистр. — Никто вас ни в чём не подозревает, иначе в вашу дверь позвонила бы полиция, а не мы. Да и нас, собственно, интересуете не столько вы, сколько тот, кто расследовал ваши тогдашние похождения и некие связанные с ними обстоятельства. Расследовал неофициально, разумеется.
        Газета с тихим шорохом упала на кресло и соскользнула оттуда на пол. Ирвинг обеими руками вцепился в кружку, которую только что осторожно держал за ручку. Его явно перестало волновать то, насколько она горяча, и это сказало о многом. А именно о том, что вопрос некроманта его до крайности взволновал, даже испугал. Осталось понять, с чего бы вдруг.
        — Я не был с ним лично знаком. И имени его не помню. Столько лет прошло…
        — А я смотрю, мы не первые, кто приходит к вам с этим вопросом, — нарочито медленно проговорил некромант, чуть подаваясь вперёд. — И сдаётся мне, что всё вы отлично помните. Только теперь у меня уже другой вопрос: кто ещё интересовался этим вашим знакомым?
        — Я не знаю, — наконец-то пристроив чашку на столик и сунув ладони под мышки, покачал головой Ирвинг. — Мы из ресторана шли втроём.
        — Вы, Донни и Бен, — подсказал некромант. — И что случилось?
        — А вы вообще кто такой? — неожиданно вскинулся хозяин. — И по какому праву…
        — С этого вопроса было бы разумно начать, — заметил магистр. — Меня зовут магистр Роадс, я преподаю в Форинском Магическом. Расследовать кражу мне поручил один из попечителей университета. Имени его я вам не назову, но заверю, что это человек весьма и весьма влиятельный. А София работает в музее и немного мне помогает.
        Я хотела было обидеться на это самое «немного», но вся беседа в целом, обещающая в скором времени принести какую-то явно интересную информацию, слишком меня увлекла. Так что я только уши навострила в ожидании продолжения.
        — Ладно, — сдался Ирвинг, даже документов наших не попросив. — Мы тогда засиделись, выпили лишнего и домой отправились около восьми вечера. Дело было зимой, так что уже успело стемнеть. Шли мы пешком и сначала решили проводить Донни, он на окраине живёт. Побоялись, что мало ли не дойдёт потом сам, замёрзнет ещё. Так вот, возле его дома и встретили того типа. Точнее, подозреваю, он за нами от ресторана шёл, просто дожидался, когда мы в безлюдном месте окажемся.
        — Что за тип? — немедленно уточнил некромант.
        — В первый раз его тогда видел. И надеюсь, что в последний, — совершенно искренне ответил Ирвинг. — Он просто подошёл и спросил обо мне. Я ответил. Тогда он, ни слова ни говоря, вырубил Донни с Беном чем-то вроде «белого молота», а меня спросил о том же, о чём и вы. И вроде вежливо так спросил, но в его глазах…
        Ирвинг сглотнул, отворачиваясь. Я перевела взгляд с него на некроманта и с удивлением сообразила, что от прежней расслабленности того не осталось и следа. Сейчас магистр Роадс был собран и напряжён так, словно описываемый Ирвингом жуткий тип мог в любой момент постучать в дверь.
        — А глаза у него такие серые, — проговорил некромант негромко. — Очень светлые, и при плохом освещении может показаться, что радужек нет вовсе, только огромные зрачки.
        — Вы его знаете? — хрипло пробормотал Ирвинг.
        — Имею такое сомнительно удовольствие, — кивнул магистр. — Просто слышал, он сейчас должен отбывать пожизненное где-то в Берате.
        — Он… он настолько опасен?
        — Настолько, насколько это вообще возможно, — серьёзно ответил Ирвингу некромант. — Вам следует радоваться, что он оставил вас в живых. Следить, видимо, не хотел лишний раз. Так как звали того парня, который копался в музейных тайнах?
        — Дэн Роган, — поспешно сообщил Ирвинг, вжимаясь в кресло. — Думаете, он ещё жив?
        — Не имею понятия, — развёл руками магистр, поднимаясь на ноги. — Знаете, где его можно найти?
        — Три года назад он ещё жил с матерью в Форине. Недалеко от Малого театра. Точнее не скажу.
        — Ладно, всё равно спасибо. Проводите?
        На улицу выходить Ирвинг явно теперь не хотел, даже к двери подходить побаивался. И я его в некоторой степени понимала: рассказ о том, что к тебе заявлялся тип, приговорённый к пожизненному, едва ли может внушить оптимизм и чувство безопасности.
        — Не бойтесь, — неожиданно, крепко меня этим удивив, заявил некромант уже на пороге. — Если Дрейк не убил вас сразу, то и не убьёт. Можете опять навещать ресторан по воскресеньям. Тем более одна милая рыженькая официантка вас там заждалась.
        — С-спасибо, — растерянно пробормотал Ирвинг и торопливо запер за нами дверь.
        — Кто такой этот Дрейк? — спросила я, едва мы вышли за калитку.
        — Тот, с кем, пережив первую встречу, категорически не хочется встречаться снова, — мрачно отозвался некромант. — Тут я полностью разделяю мнение Ирвинга.
        — А ты с ним встречался? — выпалила я через пару мгновений внутренней борьбы, в которой такт и сдержанность позорно проиграли любопытству.
        — Было дело, — коротко кивнул магистр и быстрым шагом двинулся к машине, демонстрируя очевидное нежелание вдаваться в подробности.
        Поняв, что тут мне ловить особо нечего, я покорно умолкла, села в машину и принялась задумчиво изучать собственные ногти. Не помешало бы маникюр сделать, но как-то всё некогда в последнее время. Вечно то одно, то другое на голову валится.
        — Извини, — неожиданно заявил некромант, заведя мотор, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза. — Шоу так и не состоялось.
        — По-моему, получилось даже лучше, разве нет? — осторожно заметила я, торопливо прикидывая, как бы половчее развить тему.
        — Вообще-то да. Теперь хотя бы ясно, как со всем этим связаны мы с Лирсом.
        Я потёрла подбородок, но так и не придумала следующего вопроса. Во всяком случае, такого, который позволял бы рассчитывать на ответ. Все, что пришли в голову, были какими-то наивными и детскими, и я стойко подозревала, что если озвучу любой из них, надо мной только посмеются.
        — Зато по-прежнему неясно, причём тут ты, — неожиданно продолжил магистр. — Ты ведь не могла ничем насолить Дрейку?
        — Вот только что впервые услышала о его существовании, — проворчала я. — Как-то не приходилось раньше иметь дел с подобными личностями.
        — Тебе не приходилось, конечно, — задумчиво подтвердил некромант, выруливая с обочины. — А кому-нибудь из твоих близких или друзей?
        Я честно призадумалась. Отец и братья у меня ювелиры. Да, среди их клиентов попадаются и, скажем так, криминальные элементы, взять хоть того же Декара, но какого рода конфликт мог бы тут случиться? Отказ помочь со сбытом краденого что ли? Так ни к кому из них с подобным просто бы не пришли, на то есть свои спецы, хорошо известные тем, кто пользуется такими услугами. Проще всего было бы спросить прямо, конечно, но… но едва ли я решусь.
        — Хотя с посадкой Дрейка они точно не связаны, — неожиданно объявил магистр. — А в ином случае он не стал бы мстить так тонко, да ещё через столько лет. Этот парень любит погорячее, ждать, пока месть остынет не в его духе. Так что вопрос остаётся открытым.
        Я сердито насупилась. Вот, значит, как. Открытым он остаётся. То есть, я по-прежнему подозреваюсь в соучастии. И что, мне предлагается оправдываться? Да ни за что! Перебьётся. У нас презумпция невиновности, так что пусть без меня ищет доказательства моей причастности, если ему так это важно.
        — Ничего, — продолжил некромант, явно не догадывающийся о направлении движения моей мысли. — Доберёмся и до этого. Рано или поздно.
        — Это угроза? — не удержавшись, фыркнула я. — Или так, предупреждение?
        — Это констатация факта.
        Чем дальше, тем интереснее. Я демонстративно отвернулась, уставившись в окно. Смотреть там, если честно, было особо не на что: зима уже закончилась, весна толком не началась, так что окружала нас унылая серость камня домов и асфальта улиц, разбавленная чёрными полосами газонов. Положение немного спасали только красивые кованые фонари, разгонявшие последние остатки утренних сумерек.
        Наверное, стоило как-то избавиться от возникшей неловкости. Например, задать вполне законный вопрос о наших дальнейших планах. В этом городишке, судя по всему, ловить нам больше нечего, независимого исследователя музейных тайн стоит поискать в Форине. Я даже уже открыла рот, чтобы спросить, возвращаемся ли мы туда, но была бесцеремонно перебита собственным мобильником.





        Глава 8

        Вытащив телефон из кармана, я глянула на экран и так и не сумела подобрать челюсть, удивление помешало. Потому что вспомнил обо мне этим ещё весьма ранним воскресным утром не кто иной, как Оливер, мой самый старший брат. Который в последний раз звонил мне на мобильный… ну, приблизительно никогда. Даже по случаю дней рождения ограничивался звонком на домашний.
        Не то, чтобы у нас были какие-то проблемы в отношениях, нет. Мы давно выросли, детские дрязги благополучно канули в прошлое и позабылись. Если бы мне потребовалась помощь Олли, он сделал бы для меня всё, что только мог, как и я для него, всё же мы были братом и сестрой. Но это не означало, что мы с ним вечерами мило болтали о пустяках просто так, ради удовольствия. Родственные чувства у нас были, а вот какой-то особой душевной близости не было.
        Именно поэтому приняла вызов я с некоторым внутренним содроганием. Неужели брату от меня что-то понадобилось, причём такое, чем с родителями не поделишься и о чём их не попросишь? И что же, интересно, это может быть? А главное, чего оно мне будет стоить?
        — Привет, — сообщила я в трубку, и сама поморщилась, до того преувеличенно бодро это прозвучало. — Как дела?
        — Странно, — раздражённо ответил Оливер. — Какого чёрта ты творишь, Софи?
        Я поперхнулась на вдохе и тут же принялась лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках брата. Неужели его сюда занесло каким-то очень для меня неудачным ветром, и теперь Оливер желает выяснить, что я тут делаю, да ещё и в компании непонятного мужчины? Ужас какой! Олли не Родж, родителям меня сдаст без колебаний.
        — В смысле? — выдавила я через добрых полминуты, сообразив, что пауза уж слишком затянулась. — Что не так?
        — С чего вдруг ты решила снова сойтись с этим мелким подонком? — выпалил Олли. — Как вообще можно быть такой дурой, скажи мне?!
        — С каким? — ошалело уточнила я.
        — А их у тебя было много? — ядовито поинтересовался брат. — Тогда ты ещё глупее, чем я предполагал, зная только об одном.
        — Так он один и был! — начала злиться я, по-прежнему совершенно ничего не понимая. — Только вот я с ним не сходилась, я вообще его уже года два не видела. И от всей души надеюсь, что мне и дальше будет так же везти.
        — Тогда скажи пожалуйста, какого чёрта он заявился ко мне только что с рассказом о вашем примирении и, вдобавок, с абсолютно неприличной просьбой, — ядовито отозвался Олли.
        — И ты ему поверил на слово?! — выдохнула я. — Ну, знаешь…
        — За кого ты меня принимаешь? — фыркнул Оливер. — Не на слово, разумеется, он кое-что мне показал.
        — Что?! — практически рявкнула я в трубку. — Что такое он мог тебе показать, чтобы ты поверил, будто я совсем с катушек съехала?!
        — Ваше милое общее фото, кстати, совсем недавнее. Ну что, будешь продолжать доказывать, что не видела его сто лет?
        — А тебе не приходило в голову, что фото можно запросто подделать? — едко поинтересовалась я.
        Ставшее ответом молчание оказалось весьма красноречивым. В этом весь Олли, такой сын нашей мамы. Вообще-то и ему досталось немало папиных спокойствия и рассудительности, но и мамина вспыльчивость тоже, причём куда больше, чем нам с Роджем. Бывает, эмоции захлёстывают его настолько, что голос разума остаётся не услышанным довольно долго. Как вот сейчас. Хорошо хоть, что эти самые эмоции подтолкнули-таки его к правильному поступку — к звонку мне.
        — О чём он тебя попросил? — спросила я, выждав вроде бы достаточно, чтобы дать брату несколько опомниться.
        — Ввезти в страну небольшую партию технических алмазов из Джанира, — заметно виноватым тоном ответил Олли. — Сказал, у его отца большие проблемы, срочно нужны деньги, а тут подвернулась сделка… в общем, много всего такого слезливого наплёл, я не очень слушал.
        — И ты его, надеюсь, послал подальше?
        — Само собой! — сразу обиделся братец. — За кого ты меня принимаешь?
        Я проигнорировала провокационный вопрос. Лучше ему не знать, за кого я его принимаю после того, как он поверил Ричи из-за какой-то там фотографии. Если отвечу честно, точно поссоримся, а врать как-то настроения нет.
        — Уж точно не за контрабандиста, — наконец-то подобрала я достаточно нейтральную формулировку для завершения разговора. — Ладно, успокойся и забудь. Я рассталась с Ричи раз и навсегда, так что не стесняйся сделать то же самое, если ему взбредёт в голову снова к тебе заявиться.
        — Будет сделано.
        Брат отключился. Я сунула телефон в карман и вздохнула, откидываясь на спинку сиденья. Ещё одна непонятная ерунда в без того уже переполненную копилку необъяснимых несуразиц. С другой стороны, чему удивляться? Многие, похоже, сошли с ума, вот и Ричи не стал исключением. А уж наглости ему всегда было не занимать.
        — Значит, твой брат контрабандой не занимается? — неожиданно спросил некромант, о присутствии рядом которого я успела позабыть.
        — Боже упаси. В нашей семье нет преступников.
        Честное слово, не хотела никого подкалывать. Просто позабыла, что совсем ещё недавно занятие некромантией было преступлением. За вырвавшиеся слова стало до ужаса неловко, и я попыталась замять эту ситуацию, спешно продолжив разговор.
        - ??????????????
        — Бред какой-то это всё, — выпалила я. — Для чего было врать, что мы помирились, если это легко проверить?
        — Я так понимаю, с этим Ричи ты рассталась далеко не по-хорошему, — охотно поймал мяч некромант. — И без этой байки твой брат его бы и слушать не стал. И на порог бы не пустил даже.
        — Наверняка, — согласилась я. — Но всё равно, в таком деле Олли и мужу моему помогать бы не стал, не то, что парню, пусть даже и не бывшему. Так что смысла в этом поступке всё равно никакого.
        — Наоборот, — удивил меня ответом магистр, пристраиваясь на свободное парковочное место у какого-то придорожного магазинчика. — Как раз сейчас это начинает наконец-то обретать смысл. Дай-ка мне свой телефон.
        Озадаченная таким поворотом событий, я покорно протянула аппарат. И принялась, словно зачарованная, молча и неподвижно наблюдать, как некромант перезванивает моему брату. Мысль воспротивиться этому, отобрать телефон и напомнить о рамках приличий лениво шевелилась где-то на задворках сознания, не приводя ровно ни к каким активным действиям.
        — Здравствуйте, Оливер, — дождавшись ответа, решительно заявил магистр Роадс. — Познакомимся мы с вами чуть позже, а теперь послушайте меня внимательно и сделайте всё в точности так, как я скажу. Нет, с Софией всё хорошо, она рядом. Поговорите чуть попозже, а пока говорить буду я.
        Пока что я совершенно не понимала, что происходит, но некромант уже достаточное количество раз доказал мне, что голова у него работает как надо, и сейчас лучше всего ему доверять. Поэтому стоило прервать начинающуюся панику брата.
        — Олли, — громко сказала я, приблизив лицо к трубке, — я здесь, со мной всё хорошо, правда. Делай, что тебе говорят, так надо.
        — Нет, — с лёгким оттенком раздражения продолжил магистр в ответ на реплику, которую я толком не расслышала. — Это не похищение, и я не собираюсь угрожать или чего-то требовать. Просто хочу, чтобы вы сделали пару простых вещей и защитили от возможных неприятностей в первую очередь себя. Теперь готовы слушать?
        — Олли, слушай его, — снова подала голос я, стараясь оказаться к трубке ещё ближе. — Пожалуйста.
        — Этот Ричи всё время был у вас на глазах? — спросил некромант, переключая телефон на громкую связь.
        — Н-нет, — после небольшой паузы и чуть запнувшись, отозвался брат. — Попросился в туалет. А ещё я сам выходил из мастерской за кофе, он как раз закончился.
        — Тогда проверьте туалет и мастерскую, — велел магистр. — Ищите то, чего там раньше не было: книгу, журнал, мелкую безделушку, коробку, пакет, конверт. Короче, что-то небольшое, не бросающееся в глаза даже на видном месте. Или спрятанное.
        — Зачем? — удивился брат.
        — А зачем приходить с просьбой, если изначально ясно, что обман быстро раскроется, да и шансов реально получить желаемое в любом случае никаких? — обращаясь, кажется, в первую очередь ко мне, поинтересовался некромант.
        — Зачем? — тупо переспросила я, всё ещё не понимая, что тут к чему.
        — Думай головой, Софи. План безнадёжен, это очевидно. Ричи что, идиот?
        Я покачала головой. Гением мой бывший, конечно, не был, но и тупицей его назвать у меня язык бы не повернулся даже со зла. Во-первых, у этого парня было в избытке и других отрицательных черт, чтобы отвести душу руганью, а во-вторых, ума у него хватало. Особенно на то, как бы получше устроиться в жизни.
        — А раз он не идиот, — продолжил некромант. — С чего вдруг ему делать подобную глупость? Получение помощи с контрабандой точно не было истинной целью его визита. Выставить тебя в плохом свете перед твоей семьёй — тоже. Думай, Софи. Если ни то, ни другое не было, что тогда было?
        — Сам визит, — наконец-то с грехом пополам сложила мозаику я. — Ты считаешь, он что-то подбросил брату. Но что и зачем?
        — Ничего тут нет, — подал голос Олли.
        — Ищите, — отрезал некромант. — Должно быть что-то.
        — Ты параноик, — пожала плечами я. — Может, у отца Ричи в самом деле проблемы, вот он и…
        Перебил меня приглушённый звук дверного звонка, донёсшийся из трубки. Может, это ничего и не значило, всего лишь сообщило о приходе клиента, но я всё равно вздрогнула и умолкла. Повисла напряжённая пауза, а потом прозвучало то, что заставило меня позабыть всякий оптимизм, вмиг покрывшись холодным потом. Слова «полиция» и «ордер». Их я расслышала хорошо.
        — Успокойтесь, — велел магистр. — Откройте им, пусть обыскивают. Что бы они ни нашли, отвечайте, что это не ваше, и что видите это впервые. У вас бывают клиенты, разные, ежедневно, так? На этой версии и настаивайте. Ни в чём не признавайтесь, ничего не подписывайте, даже с адвокатом.
        — Хорошо, — покорно согласился Оливер, и мы услышали писк отбоя.
        — Зачем всё это? — выдавила я, с трудом ворочая языком.
        — Попей водички, — посоветовал мне некромант, снова заводя мотор. — Надеюсь, ты не оставила в мотеле ничего дорогого сердцу, потому что мы туда не вернёмся.
        — Не оставила, — ответила я механически. — Скажи мне, зачем?
        — Ты ведь сама сказала, что воры искали книгу, но не нашли. И что магистр Шерон знает, где она. Как думаешь, он тебе доверяет?

        — Думаю, да. Но вряд ли настолько, чтобы рассказать об этой книге, — вздохнула я, крутя в руках так и не открытую бутылку воды.
        — Это само собой, — согласился некромант. — О таком вообще никому не рассказывают. Но ты ведь вхожа в его кабинет, верно?
        — И что с того? — с трудом удерживаясь от желания разреветься или начать метаться в панике, спросила я. — Теперь книгу забрал ректор, а в его кабинет я уж никак не вхожа.
        — Но магистр Шерон вхож. А ещё ректор любит бывать в музее, где ты всем до того примелькалась, что незаметностью с большинством экспонатов посоперничаешь, — с невесёлой усмешкой ответил магистр. — Главное — правильный стимул, и от тебя можно добиться очень многого.
        — Ты это имел в виду, когда говорил, что всё наконец-то начинает обретать смысл? — пробормотала я, стискивая бутылку.
        — Да, примерно это. Сначала камень, чтобы ты стала унылой, подавленной и тревожной. Потом шантаж, как последняя капля, и ты уже готова сдаться без боя, сделав всё, чего от тебя потребуют.
        Я швырнула многострадальную бутылку себе под ноги и закрыла лицо руками. Всегда считала музей самой спокойной и стабильной частью своей жизни, а оказалось, что всё ровно наоборот. Более того, эта история может теперь разрушить не только мою жизнь. Неизвестно, что сейчас происходит с Олли, но уж точно ничего хорошего.
        Возможно, стоило поговорить об этом с магистром. Он так уверенно давал брату советы по общению с полицией, поди, из личного опыта. Значит, может и мне рассказать, что там может произойти. А я сейчас очень хотела бы это знать. Хотела и одновременно боялась. И никак не могла решить, будет ли конкретный страх легче абстрактного.
        — Ты только не реви, — совершенно серьёзно попросил некромант. — Не так всё страшно, как ты успела навоображать.
        — Ничего себе! — мигом завелась я, словно только этого крошечного толчка мне и не хватало для окончательного нервного срыва. — Не так страшно, говоришь?! Конечно, для тебя тут ничего страшного! Это не твоего брата посадят в тюрьму!
        — В тюрьму его никто не посадит, — до отвращения спокойно сообщил в ответ магистр. — Во всяком случае, прямо сейчас. Свозят в участок, возьмут показания и отпустят под подписку. Не паникуй, тут впору радоваться, что дело с мёртвой точки сдвинулось.
        — Это как же, интересно?! — прошипела я, с трудом удерживаясь от перехода на крик.
        Не сказать, что альтернативность этических и моральных принципов некроманта стала для меня новостью. Я и раньше, вроде, понимала, что милым и приятным парнем его при сколь-нибудь близком знакомстве считать затруднительно. Правда, если совсем честно, неприятен он мне тоже не был, даже несмотря на то, что заставлял постоянно оставаться настороженной, иногда раздражал, а порой откровенно бесил. Вот как сейчас.
        Если бы неприятности валились только на меня одну, я была бы гораздо спокойнее. Но ужас ситуации заключался в том, что теперь в их круговорот оказалась втянутой и моя семья. И да, у меня в голове не укладывалось, как можно не понимать, какой кошмар для обычного, нормального человека — оказаться подозреваемым в преступлении. И ещё заявлять, что это повод для радости!
        — Да очень просто, — ответил некромант, заводя машину. — Теперь они должны будут объявиться, чтобы выдвинуть тебе свои условия. Разве плохо, что мы узнаем, кто они?
        — Мы и так уже знаем в лицо целую кучу участников этой затеи, — ядовито огрызнулась я. — Пока толку что-то не видать.
        — А ещё, — проигнорировав мой тон, продолжил магистр, — теперь мы точно знаем, что книги у них до сих пор нет. Значит, использовать артефакт они не могут. И это отличная новость.
        Тут я бы непременно согласилась, не окажись из-за этого под ударом мой брат. Но он оказался, и это не давало мне смотреть на ситуацию рассудочно. А ещё вызывало невыносимое желание стукнуть того, кто сейчас смотрел на неё именно так, чем-нибудь тяжёлым по голове. Или хоть гадостей ему от всей души наговорить.
        — Так что когда вернёмся, — преспокойно продолжил некромант, — будешь спокойно жить как раньше и ждать.
        — А как же Дэн Роган? — попыталась я переключиться на что-нибудь нейтральное, чтобы не наделать глупостей.
        — А с ним я без тебя разберусь. Неизвестно, что там всплывёт.
        Я насупилась, но промолчала. Даже судя по тому немногому, что я узнала о загадочном Дрейке, всплыть могло что угодно, вплоть до изуродованного трупа не первой свежести. Как-то не хотелось мне сейчас сталкиваться с подобным.
        Следующие минут сорок прошли в молчании. Я тупо смотрела на мелькающие за окном деревья, пытаясь вернуть хоть частичку душевного равновесия. Паника и слёзы ничем не могли помочь делу, это я понимала. Так что уцепилась за первую же достаточно здравую мысль и тут же попыталась её развить.
        — Они ведь поймут, что мы с тобой заодно, — выпалила я.
        — Да ну? — заломил бровь некромант. — С какой же стати?
        — Потому что крутишься около меня, — мстительно заявила я. — И занимаешься этим делом. По-твоему, так трудно связать одно с другим?
        — А по-твоему, так просто? — возразил магистр. — Кто знал о том, что мы вышли на Ирвинга, кроме нас с тобой? Если не ты меня сдала, значит, те ребята напали на меня по другой причине, вот и всё. Никто не знает, что я расследую кражу артефактов, так что мы с тобой не заодно. Мы просто встречаемся.
        Я поперхнулась на вдохе. Чёрт возьми, он ведь это специально! Выставил всё как банальную интрижку, чтобы избежать подозрений! Подумать только, какая гнусная предусмотрительность! И главное, ни единой даже мысли о том, чего эта игра будет стоить мне!
        — Угомонись, — равнодушно попросил магистр. — Концерт будешь устраивать, когда к тебе явятся наши воришки. Только смотри, не перестарайся. В смысле, истерик не нужно, так, полстакана слёз, не больше. Покажи, что очень напугана, чтобы не сомневались, что сделаешь, как велено.
        — Это будет нетрудно, — проворчала я. — Но полстакана всё-таки многовато. Это сколько же придётся реветь?
        — Радует, что чувство юмора покинуло тебя не до конца.
        Я только фыркнула, чувствуя, как злость сменяется досадой. Причём главным образом на то, как ловко некромант только что меня успокоил. Его мрачноватый ненавязчивый юмор помог мне прийти в себя скорее и лучше любых сопливых утешений и уговоров не волноваться.
        Следующие полчаса мы опять провели в молчании. И всё это время меня одолевало непонятное раздражение, неуклонно выливающееся в желание сказать-таки некроманту какую-нибудь гадость. Причём такую, на которую не возразить, чтобы не смел чувствовать себя кругом правым.
        - ??????????????
        Придумать, как же реализовать это желание, правда, удалось далеко не сразу. Досадный факт состоял в том, что теперь пришлось окончательно признать: не магистр Роадс втянул меня во всё это. Более того, неизвестно, что бы вообще я делала без его… ладно, признаем, помощи. Но сказать чего-нибудь хотелось всё равно.
        — Значит, тот цирк после лекции ты специально устроил? — проворчала я наконец.
        — На всякий случай, — спокойно подтвердил некромант.
        — Значит, интрижки со студентками можно, по-твоему, заводить только вот так, на всякий случай и ради дела? — язвительно уточнила я. — Иначе никак? У тебя и правда широкие взгляды на этику…
        — Ты это к чему? — смерив меня коротким удивлённым взглядом, поинтересовался магистр.
        — К тому, что к профессору Лирсу ты цепляешься будто старуха-моралистка какая-то, а сам при этом…
        — Притормози, — перебил меня некромант. — Ты что, решила, я цепляюсь к Лирсу потому, что он со студенткой встречается?
        — Почему же ещё? — фыркнула я. — Тут всё вполне очевидно.
        — То, что кажется очевидным, — менторским тоном поведал мне магистр, — может оказаться дальше всего от истины. И чаще всего оказывается.
        Я фыркнула и отвернулась. Честно сказать, пожалела уже, что вообще открыла рот и завела этот разговор. Даже раздражение от стыда за себя испарилось начисто. В конце концов, какое моё дело до всей этой истории? Сама тут нашлась моралистка и правдорубша, туда же — других критиковать.
        — Давай сделаем так, — неожиданно нарушил молчание магистр. — Чтобы ты ничего себе про меня не сочиняла, я объясню своё поведение. Мне не хочется, чтобы у людей не совсем для меня посторонних были проблемы. Но предупреждений моих они не слушают, что, разумеется, никак не может меня радовать. Вот и причина.
        — Ничего не поняла, — развела руками я. — Какие там могут быть проблемы страшнее комиссии по этике, которая, насколько вижу, тебя совсем не пугает?
        — Хорошо, — как-то совсем неожиданно сдался некромант. — Я тебе расскажу. Если перебивать не будешь. Учти, история долгая и непростая.
        Я тут же пообещала, что не буду, при этом изобразив на лице самое честное выражение, какое только смогла. Не думаю, чтобы оно вызвало особое доверие, но ехать было ещё прилично, а молчание явно наскучило магистру ничуть не меньше, чем мне.
        — Так вот, — продолжил он. — Лет шесть назад ко мне обратилась девушка. Её жениха убили, и она хотела, чтобы я помог раскрыть это преступление.
        — Для этого тоже нанимают некромантов? — ляпнула я, позабыв про только что данное обещание. Хотя если подумать… я же не перебивала, а воспользовалась паузой в рассказе.
        — Да, когда единственный свидетель, он же жертва, мёртв, — чуть едко ответил магистр. — Это довольно логично, не находишь?
        — Пожалуй, — кивнула я. — И что, ты ей помог?
        — Моим первым желанием было отказаться, — удивил меня ответом некромант. — История выглядела более чем тривиально: на парня напали на улице поздно вечером, ударили по голове, забрали часы, телефон и кошелёк. Через сутки бедняга умер в больнице, так и не придя в сознание. Ужасно и безнадёжно.
        — Почему? — удивилась я. — Он мог бы рассказать, кто это сделал, разве нет?
        — В том-то и дело, — довольно мрачно отозвался магистр, — что вероятность столь удачного расклада была почти нулевой. Ранней весной темнеет рано, на улице тогда горел всего один фонарь, притом довольно далеко от места, где всё случилось. Значит, разглядеть нападавших было практически невозможно. Вообще случаев, когда даже живые жертвы подобных нападений могут сообщить хоть что-то толковое, единицы. И в большинстве из них они просто узнают старых знакомых, шпану с соседнего двора, так сказать. Но в том случае убитый всего полгода как переехал в город, да, к тому же, очень много работал. Едва ли он успел свести знакомство с местной сомнительной публикой или хоть в лицо её запомнить.
        — Ну а вдруг, — укоризненно заметила я. — Ведь всё-таки был же хоть какой-то шанс, зачем отказывать человеку в надежде?
        — Затем, чтобы не мучить её за её же деньги, причём немалые, — совершенно спокойно ответил некромант. — Из обычного зомби на такие вопросы ответов не вытянешь, они способны рассказать лишь то, что при жизни знали твёрдо. Для обсуждения смутных воспоминаний, а только такие и могут остаться о внезапном уличном нападении, требуется призыв духа. Это дело сложное, проще всего добиться успеха, если рядом будет кто-то из родных или близких призываемого. И лучше, если разговор будет вести именно этот кто-то. Думаешь, очень легко разговаривать с живым трупом дорогого тебе человека?
        — А обязательно иметь дело именно с трупом? — внутренне содрогнувшись от нарисованной воображением картины, поинтересовалась я.
        — С трупом или с медиумом, — пожал плечами магистр. — Но медиума, согласного на участие в таком ритуале, тогда было не найти. Разве что за очень большие деньги. И с немалым риском того, что потом он пожелает к плате клиента прибавить ещё и вознаграждение за его же, клиента, а заодно и партнёра-некроманта, разумеется, сдачу властям. Если припоминаешь, в ту прекрасную пору некромантия была запрещена. И это, кстати сказать, было ничуть не менее веской причиной ответить на просьбу отказом.

        — Но, как я понимаю, раз сейчас ты рассказываешь эту историю, тогда всё же не отказался, — пожала плечами я. — Почему?
        — Я посоветовал той девушке оставить дело полиции и просто немного подождать. Всё-таки убийство, в отличие от обычного мелкого грабежа, в дальний ящик до истечения срока давности не сунешь, начальство требует результатов, хоть каких-нибудь. Да и ничего сложного в деле не было. Шпана, промышляющая подобным, достаточно умна, чтобы затихариться на некоторое время, но слишком тупа, чтобы избавиться от улик раз и навсегда. Рано или поздно кто-то из них бы не выдержал и пошёл-таки продавать телефон и часы убитого. Они все на этом попадаются.
        — Может быть, — кивнула я, совершенно не представляя, насколько это правдиво, но признавая видимую логичность рассуждений.
        — Почти наверняка, — заверил меня некромант. — Но это оказался не тот случай.
        — То есть? — озадачилась таким поворотом я. — Шпана всё-таки оказалась умной?
        — Шпана тупа, Софи, — фыркнул магистр. — Но, опять же, не настолько, чтобы убивать людей на улицах. Они не боятся получить пару-тройку лет за грабёж, выйти через год по очередной амнистии и считаться потом крутыми в своей компании. Но схлопотать лет пятнадцать за хоть и непредумышленное, зато с отягчающими, а значит, без права на досрочное, никто из них не хочет. Потому-то они обычно ограничиваются угрозами или максимум одним-двумя ударами, чтобы оглушить, а то и вовсе только дезориентировать жертву, хватают ценности и сбегают. Если им дают отпор, бьют основательней, но, как правило, и тут без излишеств — восемь лет за тяжкие телесные тоже перспектива не из радужных.
        — Специфическое благородство, — брезгливо поморщилась я.
        — Я бы назвал это крайним цинизмом, но выходит слишком… изящно применительно к подобной публике. Скорее просто инстинкт самосохранения, как у животных, от которых она недалеко ушла в своём развитии, — с кривой усмешкой поправил меня магистр. — Так вот, невеста убитого работала медсестрой в той самой клинике, где он умер и, пользуясь служебным положением, скопировала медицинские документы. Судя по ним, парня избивали, явно намереваясь если и не убить, то как минимум искалечить. Зачем бы те, кого интересовали только его кошелёк, телефон и часы, стали это делать?
        — Ну… — задумчиво протянула я. — Он сопротивлялся? Что-то сделал или сказал такое, что они взбесились?
        — Возможно, — спокойно согласился некромант. — Но тогда у парня были бы оборонительные раны, хоть какие-то. Ну, знаешь, ободранные руки и тому подобное. Но ничего этого не было. Всё выглядело так, будто на него напали внезапно, сразу же вырубили и уже потом принялись зверски избивать. Чтобы завладеть кошельком, такого точно не требуется, это явно личное.
        — Пожалуй, — снова согласилась я с общей логикой. — И что было дальше?
        — А дальше ничего. С духом мы пообщались, но он полностью подтвердил эту самую версию: возвращался домой поздно, услышал сзади шаги, хотел обернуться, но получил удар по голове. И всё, больше никаких воспоминаний. И никаких версий насчёт того, кто мог желать ему смерти.
        — Тупик, — вздохнула я.
        — Не совсем, — возразил некромант. — Будь это зомби, тогда да, с максимальной вероятностью, всё-таки люди обычно знают или хоть примерно представляют своих смертельных врагов. А зомби врать и недоговаривать не могут. Они только помнят, думать уже не способны. Но мы-то имели дело с духом, который очень даже может и соврать, и умолчать о чём-нибудь. Невестам, знаешь ли, не всё рассказывают.
        Я неопределённо хмыкнула, глядя на мелькающие за окном деревья. Выходит, мужикам только тогда и можно верить, когда из них ходячих мертвецов слепили, во всех остальных случаях они будут продолжать обвешивать лапшой твои уши. Некромант немного помолчал, кажется, наблюдая за мной, но я не обернулась, чтобы это проверить. И тему менять не собиралась. Слишком уж интересно было узнать, чем кончилась та история, и каким образом она отвечает на мой изначальный вопрос.
        — Пока полиция трясла местную шпану, — продолжил магистр, не дождавшись от меня больше никакой реакции, — я попытался выяснить, у кого имелся мотив для подобного убийства. Мог бы, конечно, этого и не делать, меня же только для беседы с покойным нанимали, но самому стало интересно, что же такое этот парень, даже уже лёжа в могиле, желал скрыть от невесты.
        — И как, выяснил? — снова хмыкнула я.
        — Нет, — мотнул головой некромант. — Тогда не выяснил. Поговорил с коллегами, соседями, родными. Выяснил, что жизнь убитый вёл если и не идеальную, то весьма к ней близкую. Работал врачом, конкретнее — акушером-гинекологом, и профессиональную репутацию имел блестящую. Коллеги не сумели припомнить пациенток, недовольных настолько, чтобы пойти на убийство. Утверждали, что и слишком довольных, таких, чтобы нарваться на кулаки ревнивого мужа, тоже не было. Как и конфликтов на работе.
        — И ты им поверил? — несколько удивилась я. — Если и были, кто ж сознается?
        — Никто, — легко согласился магистр. — Потому я проверил. По каждой больнице, знаешь ли, таскается парочка неприкаянных духов, которые на радостях, что с ними беседуют, скорее лишнего наплетут, чем утаят какую-то пикантную подробность. Но нет, тамошние с досадой признали, что ничего такого за покойным не водилось. И навещая в другом городе маму, он в самом деле навещал маму, причём в график этих поездок не получалось вписать ни тайных дел, ни тайного романа. Даже бдительная старушенция из соседней квартиры, раскрывшая мне за рюмкой чая грязные секреты всего дома, про этого парня не сумела поведать ничего компрометирующего. Так что хорошие люди на свете всё-таки есть.
        — Отрадно это слышать, — кивнула я. — Только теперь мне стало окончательно непонятно, какое это всё имеет отношение к обещанным тобой объяснениям.
        — Имей терпение, — попросил некромант. — Ничего не раскопав в недавнем прошлом убитого, я решил тряхнуть далёкое и попросил одного знакомого в полиции пробить его по их базам. Мало ли, может парень натворил чего-нибудь по малолетству или вовсе стал ненужным свидетелем. Тут мне и повезло, хотя понял я это только несколько лет спустя.
        Я промолчала, ограничившись выжидательным взглядом. То ли всё дело было в моём неизлечимом любопытстве, то ли магистру детективы надо было писать — так или иначе, при всей своей непонятности история меня увлекла.
        — Оказалось, — продолжил некромант, — что парень не был, не состоял и не привлекался, но один раз его имя всё-таки мелькнуло. Он заявлял о преступлении, но не как потерпевший. За несколько месяцев до смерти его вызывали к пациентке. В маленьком городке, где она жила, был всего один врач общей практики, он-то и обратился за помощью специалиста. Но когда тот приехал, было уже поздно, женщина умерла, так что осталось только проделать положенные бюрократические церемонии. Как мне объяснили, он должен был установить для страховой, был ли его вызов обоснованным, что и было сделано. А потом убитый пришёл в полицию, прямо в окружной отдел, и заявил, что причиной смертельного кровотечения у женщины стали не роды, а избиение.
        — А это мотив! — не выдержала я.
        — Я тоже сначала так подумал. Но судебный эксперт в своём заключении чётко указал, что никакого избиения не было. Даже подробно расписал, что стало причиной ошибки коллеги. И никаких дальнейших разбирательств там не последовало, дело просто закрыли. Так что даже если то заключение и было ложью от и до, и женщину в самом деле избили до смерти, мотива не получалось. Если ты уже сумел остаться безнаказанным, зачем навлекать на себя новые подозрения?
        — Эмоции взяли верх, — высказала гипотезу я.
        — Найти через несколько месяцев, подкараулить, вырубить, а потом методично лупить бесчувственное тело? Это не эмоциональный поступок, дорогая, — язвительно ответил некромант. — На эмоциях кулаками машут сразу на месте. Вот если бы в той истории кого-то посадили или хоть помурыжили в подозреваемых, я бы сходу назвал это мотивом. А так не смог связать одно с другим.
        — Но оно было связано? — въедливо уточнила я.
        — О да, — подтвердил магистр. — Только, как я и говорил, понял я это спустя некоторое время.
        — И как это случилось? — поинтересовалась я после довольно долгой паузы, чуть испугавшись того, что объяснений так и не последует.
        — Вскоре после отмены запрета, — со странной готовностью отозвался некромант, — меня пригласили помочь с одним делом. После паводка на берег неподалёку от Плейна, а к слову, именно там жил убитый врач, выбросило на берег тело девушки с петлёй на шее.
        — Её повесили? — не удержавшись, перебила я.
        — Нет, она утонула, — не проявив и тени негодования по поводу столь грубо в этот раз нарушенного обещания, ответил магистр. — И поскольку в тех краях никто в здравом уме не станет купаться в начале мая, да ещё предварительно навязав на шею верёвку, версий у полиции образовалось две. Согласно первой, это была неудачная попытка повеситься, спрыгнув где-нибудь с высокого берега. Верёвка оборвалась, девушка упала в воду и захлебнулась, добившись-таки своего, хоть и несколько иным способом. Ну, а согласно второй версии девушку утопили. Эксперт склонялся именно к ней, поскольку полагал, что вдобавок у погибшей были связаны руки. К сожалению, состояние тела не позволяло утверждать этого наверняка, потому требовались другие доказательства. А для начала надо было хоть личность жертвы установить. Когда проверка базы пропавших ничего не дала, решили пригласить меня.
        — И ты это сделал, — скорее констатировала, чем спросила я.
        — Нет, — огорошил меня некромант. — С зомби ничего не вышло, тело было в слишком плохом состоянии. Если бы я её и поднял, ни произнести, ни написать своего имени она бы не смогла. Пришлось снова иметь дело с духом, который выдал весьма нелепую сказку о купании и судороге и наотрез отказался называть своё имя и вообще что-либо ещё рассказывать.
        — И заставить его никак нельзя? — недоверчиво уточнила я.
        — Почему? — шевельнул плечами магистр. — Можно и заставить. Но ритуал этот весьма неприятен и жесток. Не думаю, что тебе надо знать, в чём он заключается. Скажу только, что применил бы я его разве что к какому-нибудь бандиту или убийце, и то в исключительном случае. Но уж никак не к бедной девушке, которая и без того явно настрадалась.
        — И… что было дальше? — выдавила я, чувствуя себя здорово озадаченной и немного напуганной.
        — Эксперты восстановили прижизненный облик девушки и распространили изображение в прессе и в сети в надежде, что кто-то её опознает. Две недели никто не откликался, и мы уж было решили, что всё безнадёжно. Но тут в полицию пришёл парнишка и заявил, что знаком с этой девушкой.
        — И кем она оказалась? — покорно поинтересовалась я, после почти минутной паузы сообразив, что какого-то вопроса от меня определённо ждут.
        — Интересная формулировка, — негромко прищёлкнул языком некромант. — Кем она оказалась. В общем-то, почти никем. Обычной восемнадцатилетней девушкой из маленького городка.
        — Девушкой, которую не искали, — позволила себе замечание я. — Никто, кроме какого-то непонятного паренька. У неё не было семьи?
        — Почему? Как раз семья была. Мать, отец, три брата и две сестры.
        — Она жила отдельно? — приподняла бровь я.
        Вот я, например, сообщила маме, что побуду у подруги, так что сейчас ещё она вряд ли особо переживает обо мне. Но если бы я вздумала не вернуться домой сегодня вечером, меня немедленно начали бы искать. Одну девушку из моей группы, приехавшую учиться из другого города, родители начали разыскивать на второй день отсутствия. Пропажа довольно быстро отыскалась в загородном доме, с компанией друзей, после того, как на уши были поставлены администрации общежития и университета вместе с городской полицией. А тут исчезновение девушки никого не волновало больше двух недель. В такое непросто поверить.
        — Нет, они все жили вместе, в одном доме, — сухо сообщил некромант.
        — Тогда это ещё одна странная история, — заявила я уверенно. — Какой родитель не побежит в полицию, если у него пропал ребёнок?
        — А ты подумай, — любезно предложил магистр, сворачивая на парковку перед придорожным магазинчиком. — Пока я хожу за водой.
        — Слишком много версий, — раздражённо мотнула головой я. — Мне тоже возьми, газированной. Не из холодильника.
        — Я ведь дал тебе подсказку. Дело было неподалёку от Плейна.
        — А важно именно это?
        Ответа уже привычно не последовало. Дверь захлопнулась, и я осталась в машине одна. Изучила в зеркале заднего вида своё изрядно сонное и растерянное лицо, потёрла лоб и заодно почесала нос, но так ничего и не поняла. Да, я почти сразу заметила, что магистр, судя по всему, намеренно избегал в рассказе какой-либо конкретики: не назвал ни одного имени или места событий. Кроме этого самого Плейна, который как раз вроде и связывал обе истории. Но как?
        Я напрягла память, вспоминая школьный курс географии. Плейн находился на юго-западе страны, довольно крупный город. Что ещё я знала о нём? Собственно, ничего. Не курорт, не туристический центр — так себе местечко. Да, ещё и никаких перспективных вакансий для магов, потому-то я никогда им и не интересовалась. Сплошное сельское хозяйство. Колбасный завод, молочный завод — именно их молоко и сливки всегда брала мама — и фермы вокруг. Мир и покой, пасторальный пейзаж, совершенно не вяжущийся с историями о забитых насмерть врачах и мёртвых девушках на берегу.
        И всё же именно название этого города вроде как должно было ответить на мой вопрос о том, почему девушку не искала её семья. Неужели абсолютно все они были, что называется, асоциальными элементами — алкоголиками или наркоманами? Возможно, чего на свете не бывает. А ещё, может статься, это была одна из тех семеек, что набирают кучу приёмных детей ради пособий, и совершенно потом не интересуются их жизнью. Такое даже более вероятно. Получается, «родители» хотели скрыть смерть, чтобы не лишиться денег? Но, по словам магистра, девушке уже исполнилось восемнадцать, значит, платить за неё перестали. Выходит, она просто стала окончательно не нужна. Исчезла и хорошо — кормить не нужно.


        Пока я размышляла таким образом, магистр успел вернуться с двумя бутылками воды. Не задавая вопросов, он вручил мне одну из них и завёл машину. Не без труда справившись с крышкой, я сделала пару глотков и спросила:
        — Девушка была приёмной?
        — Родной, — покачал головой некромант. — Ты рассуждаешь не в том направлении. Пропавшего человека не ищешь в двух случаях: если тебя не волнует, где он и что с ним, и если ты и так это знаешь.
        Я выронила бутылку, к счастью, уже вновь закрытую. Раз не в том направлении рассуждаю, это значит что? Родные знали, что произошло с девушкой? Или покрывали того, кто сделал это с ней, или вовсе сами её убили.
        Тут в памяти всплыл первый явно нелогичный поворот этой истории, о котором я как-то позабыла: почему дух отказался рассказать правду о случившемся. Зачем бы жертве покрывать собственных убийц? Только если они ей почему-то очень дороги. Но всё равно выходит какое-то натуральное извращение. Дороги несмотря на то, что убили её, да ещё намеренно и весьма жестоко. Как такое вообще возможно?! Чушь.
        Единственным разумным объяснением тут был страх мести. Тот, кто убил девушку, был очень опасен, настолько, что о нём… или скорее о них стоило молчать любой ценой, даже после смерти, чтобы не пострадали ещё и другие. Родители, братья, сёстры.
        — Девушка что, была свидетельницей преступления? — спросила я. — Или членом банды? Сдала подельников или вроде того?
        — Банды? — задумчиво протянул некромант. — Сдала кого-то? Нет, хуже. Она была членом секты и нарушила её правила.
        — А что, есть секты, с которыми совсем не может разобраться полиция? — недоверчиво поинтересовалась я.
        — Есть одна. Ортодоксальная церковь.
        — Да ладно, — чуть не рассмеялась я в ответ. — Разве это секта? Церковь как церковь, официальная и законная. Обычаи у них, конечно, отдают мракобесием, но людей они лет двести уже не убивают.
        — Не сжигают на кострах со всеми церемониями и обязательно в присутствии публики, — сухо поправил магистр. — Действуют менее пафосно, но не более милосердно.
        — Шутишь? — фыркнула я.
        — А что, умершая от побоев женщина, забитый насмерть врач и девушка с камнем на шее в реке похожи на шутку?
        — Нет, — мрачно согласилась я. — Не похожи. Но ты что, всерьёз полагаешь, дело в их… религиозной принадлежности? Я, знаешь ли, читала немного об ортодоксах. Их порядки совсем не по мне, но не показались мне особо ужасными.
        — Это была реклама, — невесело усмехнулся магистр. — Большинство думает примерно как и ты, более того, по большей части это правда. В том и проблема: люди верят, что ортодоксы точно не мошенники и не какие-нибудь психи. Верят и доверяют. А веру, сомнения и духовные поиски людей можно использовать совершенно чудовищным образом.
        — Звучит жутко, — пробормотала я. — Но мне до сих пор непонятно, к чему ты всё это рассказал.
        — К тому, что есть то, чего действительно стоит бояться. И это, уж конечно, не университетская комиссия по этике.
        — Ну тебя с твоими объяснениями! — слегка рассердилась я. — К чему вообще ты приплёл ортодоксов?
        — А знаешь, ты права, — внезапно согласился некромант. — Мы тратим кучу времени на обсуждение довольно сложного вопроса, который, к тому же, совершенно тебя не касается. Сейчас есть дела поважнее.
        Я фыркнула и отвернулась. На самом деле история с ортодоксами и остальным меня порядком увлекла, действительно хотелось понять её смысл. Но, похоже, ждать исчерпывающих объяснений и прямых ответов было бессмысленно, никто не собирался мне их давать. И кое в чём магистр был прав: сейчас у нас имелся более важный вопрос на подумать.
        — Никак не могу понять, — продолжил магистр, не дожидаясь моей реакции, — в чём главная цель всего этого.
        — То есть? — поощрила я, хотя и сама сообразила, что к чему.
        — Как планируется использовать артефакты? Для чего?
        — Очевидно, для чего-то очень большого и значимого, — пожала плечами я. — Масштаб затеи как бы намекает.
        — Именно. Можешь себе представить, что это?
        — Не могу, — мотнула головой я. — Знаешь, почему? Потому что понятия не имею, как используется «вечерняя звезда». Нет, в смысле я в курсе, что речь о контроле эмоций и подчинении или вроде того, но… чёрт!
        — Что?
        Некромант даже скорость немного сбавил. Я в раздражении стукнула кулаком по двери. Со всей этой чехардой совсем забыла просмотреть учебник по криминалистике, на который ссылалась энциклопедия. А ведь там могли обнаружиться какие-то ответы, или хоть намёки на них.
        — Книга, — сказала я. — Я нашла упоминание о книге, в которой вроде бы описаны случаи применения «звезды».
        — Неужели? — весьма демонстративно усомнился некромант, вновь прибавляя скорость. — Прямо-таки описаны?
        — Откуда мне знать? — обиженно фыркнула я. — Говорю же, упоминание нашла, но до самой книги так и не добралась.
        — Доберись. Но, сказать по правде, сомневаюсь, что там есть что-то ценное. В смысле, я искал сведения о «звезде» в десятке запрещённых книг, и не нашёл ничего. Каковы шансы на то, что они найдутся в общедоступном источнике?
        — Либо найдутся, либо нет.
        На какой-то миг мне захотелось добавить, что уж если подлинная «звезда» много лет лежала на видном месте, не будет ничего удивительного в том, что и записи о ней обнаружатся аналогичным образом. В обычном дополнительном учебнике, который почти никто никогда не читает. Если и есть в этом мире нечто вечное и неизменное, так это студенческая лень.
        — Логично, — признал некромант. — Проверь, хуже не будет.
        — Спасибо, что разрешаешь, — отозвалась я не без язвительности, чуть сползая вниз и устраиваясь на сиденье поудобнее. — А теперь, с твоего позволения, я немного посплю.
        Возражений не последовало, так что я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Куда там, тут же в голову полезли мысли о брате. Наверное, надо было позвонить ему ещё разок, узнать толком, что произошло. Или, может, наоборот не стоило лишний раз дёргать, сам позвонит, если будет что-то важное.
        Одно я знала вполне определённо: родителям Олли не звонил. Если бы позвонил, мама уже оборвала бы мой телефон требованиями немедленно вернуться домой и сидеть в своей комнате во избежание и на всякий случай. А ещё чтобы ей было с кем поделиться волнением и страхами. С таким ведь к подруге не побежишь.
        В принципе, магистр Роадс был прав — паниковать не стоило. Те, кто всё это затеял, хотят добиться моего послушания, а не навредить моему брату. В их интересах предложить мне вариант решения его проблем. То есть, ничего непоправимого произойти не должно, во всяком случае, пока. Но как-то не особо это успокаивало.
        И всё-таки я заснула, причём довольно быстро. Не иначе, сказались почти бессонная ночь и малоприятное пробуждение, потому что приснился мне исключительный бред. Запомнить ничего не запомнила, но ощущения остались самые дурацкие. Настолько, что я даже не сразу сообразила, что разбудил меня звонок моего телефона.
        Номер был неизвестный, но в первый момент я решила, что это Олли звонит откуда-то, потому ответила моментально. И во второй момент чуть не отшвырнула трубку, услышав знакомый до отвращения голос, всё такой же самоуверенный и нахальный. Невероятно, но когда-то мне это даже нравилось.
        — Соскучилась по мне, киска? — вместо приветствия поинтересовался Ричи.
        — Нет, — честно ответила я.
        — Тогда тебе не повезло, — продолжил этот засранец, не меняя тона. — Потому что нам надо встретиться.
        — На кой чёрт? — поинтересовалась я, хотя вполне поняла, откуда и куда дует ветер.
        Мы подъезжали к городу. И, несмотря на довольно ранний час, вечерняя пробка уже начинала собираться. Поток машин пока не остановился, но скорость его мало-помалу приближалась к черепашьей. И мы рисковали застрять надолго.
        — А что, твой братец тебе не позвонил? — изобразил удивление Ричи.
        — Позвонил, — признала я. — Пересказал твою удивительную сказочку о том, что у нас с тобой снова мир и любовь. Кстати, он тебе не поверил. Полагаю, ты не надеешься, что тебе поверю я?
        — Нет, конечно, — глумливо хихикнул Ричи. — Но если будешь умной девочкой, сможешь помочь братишке решить кое-какие его проблемы.
        — Проблемы? — постаралась изобразить непонимание и удивление я. — Какие ещё проблемы? Я не…
        — Приходи на лавочку к чайной сегодня в половине девятого, узнаешь.
        Еще с полминуты я сидела, тупо глядя перед собой, и слушала тишину в трубке. Вроде и удивляться было нечему, мне совсем недавно весьма подробно рассказали, почему и как всё будет. Но к встрече с Ричи я всё равно оказалась не готова, сколько бы ни убеждала себя, что плевать на него хотела. Пусть бы позвонил и назначил встречу кто угодно другой, хоть даже Рауль…
        — Помнишь, о чём мы говорили? — оборвал мою мысль на середине некромант.
        Я озадаченно уставилась на него, честно попытавшись переключиться с прошлых переживаний на настоящий момент. Магистр ловко вписался перед какой-то зазевавшейся дамочкой, и уточнил:
        — Не перестарайся. Можешь поплевать ядом в бывшего, но не забывай: ты не понимаешь, что происходит. Для тебя всё это неожиданно и пугающе.
        — Можно подумать, на самом деле это не так, — буркнула я.
        — Просто держи язык на привязи, — серьёзно ответил некромант. — Не упоминай украденные артефакты, не угрожай, не демонстрируй боевую готовность. Этот Ричи маг?
        — Нет, — чуть растерялась я. — Он архитектор. Будущий.
        — Хорошо. Тогда просто следи, чтобы в радиусе пяти метров от тебя не болталось никого подозрительного.
        — Зачем? — не поняла я.
        — Не думаю, что они будут уж настолько осторожны, — туманно ответил магистр. — Но примерно на таком расстоянии средний менталист способен считать твои эмоции.
        — Даже если и считает, — зло выпалила я, — его вряд ли что-то насторожит.







        Глава 9

        В своей правоте я действительно почти не сомневалась. Что там вызывает камень Эрани? Подавленность, усталость, депрессию? Для последней было, пожалуй, рановато, но всё остальное я и без него сейчас ощущала. Если бы не злость, с удовольствием легла бы в уголке и лежала там, не шевелясь. За что вообще мне всё происходящее? Я ведь была хорошей девочкой. Ну, последние года два уж точно.
        — Просто думай, что говоришь, — сдался магистр.
        — Буду вообще молчать, — постановила я. — Пусть лучше говорит Ричи. Глядишь, что-нибудь да и выболтает.
        — Это в его духе?
        — Что именно? — чуть не рассмеялась я. — Выбалтывать больше, чем следует? Определённо да. Иначе как, думаешь, я узнала про его гениальный планчик отлично устроиться в жизни посредством женитьбы на племяннице Страйтона?
        — На Дебби Страйтон? — удивил меня вопросом некромант. — Так она же вроде собирается замуж за Тома Ренье.
        — Следишь за светской хроникой? — усмехнулась я.
        Вот уж чего не ожидала. Хотя нет, вру, не совсем. Среди тех, кто пользуется услугами некромантов, определённо немало богачей. То же верно и для ювелиров, потому папа постоянно читает соответствующие колонки во всех своих газетах. Надо же знать, когда могут заказать новую дорогую побрякушку по случаю торжества. Ну, или пригласить оценить уже имеющиеся. По причине развода.
        — Временами, — вернул мне усмешку некромант.
        — Здорово, — почти безразлично кивнула я. — Это кое-что объясняет. Нет, не то, что ты следишь за хроникой, а помолвка Страйтон и Ренье. Золотая девочка, выходит, нашла-таки себе золотого мальчика, оставив недостаточно богатенького Ричи с носом. Поэтому он наверняка и ввязался в историю с артефактом.
        — Думаешь, хочет всё же заполучить девчонку? — заинтересовался магистр.
        — А что? — пожала плечами я. — Чем он хуже Аниты? Уж не дурнее так точно.
        — Поверю на слово.
        В город мы просочились на удивление быстро. Так, что я опомнилась совсем рядом с домом. Хорошо, вовремя сообразила, что подвозить меня от подруги должен разве что автобус, но уж никак не парень. Тем более не парень, с чего-то вдруг приглянувшийся моей матушке.
        — Пешком дойду, — буркнула я в ответ на молчаливый вопрос. — Не забывай, что я зависала у подруги, а не с тобой.
        — Как я мог забыть, — театрально развёл руками магистр. — Совершенно не берегу твою репутацию.
        — Беречь уже нечего, ты её успешно уничтожил, — сообщила я на прощание, и отправилась к автобусной остановке.


        * * *
        По дому я не металась только потому, что не хотела лишний раз сталкиваться с мамой. Без того, кажется, наврала ей лишнего про наш девичник. К тому же, поглощённая совсем другими мыслями, совершенно не запомнила, что конкретно плела. Не хватало ещё оказаться пойманной на какой-нибудь нестыковке. Одно дело приехать с парнем из универа, это её только порадовало, но вот ночёвка…
        Время тянулось невыносимо медленно. Ожидая назначенного Ричи часа, я без толку попыталась заняться учёбой, просто почитать и даже взяться за вышивку. Последнее занятие считалось очень полезным для магов моей специальности, но мне оно никогда не давалось, хоть убейся. Вот с нитями магии работать получалось, а обычные нитки я только путала и рвала в итоге. Сегодня всё вышло даже плачевнее, чем всегда.
        Когда стрелка доползла, наконец, до восьмёрки, я торопливо оделась и выбежала из дома, с порога крикнув выглянувшей из кухни маме, что прогуляюсь за имбирным чаем. Вдогонку мне полетела просьба купить заодно и соли. Это был удачный поворот, если беседа с Ричи затянется, можно будет наплести, что в круглосуточном была очередь. Вечерами это там обычное дело.
        Шла я неторопливо, но всё равно добралась до места на десять минут раньше, как раз хватило времени на покупку чая. Не только имбирного, но и мятного, с пустырником. Что-то подсказывало, после этого свидания успокоительное мне пригодится.
        — Опаздываешь, — вместо приветствия объявил Ричи, когда я с пакетом вернулась к скамейке.
        — Точность — проявление вежливости, которой ты не заслуживаешь, — холодно улыбнулась я.
        — Не горячился бы на твоём месте.
        — Давай к делу, — отрезала я, не желая ввязываться в пустой разговор. — Что ты там говорил про моего брата?
        — Ах да, — похабно ухмыльнулся Ричи. — Твой самый старший брат. Теперь ты уже наверняка в курсе, что у него кое-какие проблемы с законом? Но если вдруг ещё нет… его обвиняют в контрабанде драгоценных камней из Джанира. Можешь позвонить ему и проверить мои слова, я подожду.
        Я стиснула зубы, но выдержала небольшую паузу. Вытащила из кармана телефон, нашла там номер Олли, посмотрела на него, от всей души надеясь, что мои задумчивость и колебания выглядят сейчас натурально, и сунула телефон обратно в карман. Едва ли братишка сумеет мне подыграть, придётся, вроде как, поверить на слово.
        — Ты-то к этому каким боком? — поинтересовалась я, на всякий случай глядя в сторону.
        Собственный актёрский талант я здраво оценивала как далеко не самый выдающийся. Правда, здесь и сейчас это едва ли имело большое значение — Ричи был слишком поглощён самолюбованием, чтобы заметить какие-то мои проколы. Зато я вспомнила о некромантском предупреждении насчёт других наблюдателей, вот и решила немного осмотреться. Не увидела вокруг ни души. Похоже, с моей стороны проблем не ожидали, даже слегка обидно.
        — Скажем так, киска: я знаю тех, кто может запросто уладить это небольшое недоразумение.
        — Уладить не бесплатно, полагаю? Сколько?
        — Фу, киска, как грубо, — деланно скривился Ричи. — Кто тут говорит о деньгах? Серьёзные люди оказывают услуги в обмен на услуги.
        — И какой хотят от меня? — чуть не рассмеялась я. — Знаешь, люди, которым требуются услуги обычной студентки без особых талантов и связей, не выглядят особо серьёзными.
        — Не скажи, — немедленно возразил Ричи. — Связи у тебя есть. В университетском музее. Разнюхаешь там кое-что, и дело твоего брата исчезнет.
        — Что именно я должна разнюхать?
        Кажется, сейчас я именно переигрывала. Или наоборот, не доигрывала. Может, некромант был прав насчёт слёз, для достоверности они бы пригодились больше яда, и уж точно больше самоуверенного спокойствия. Но если подумать, Ричи отлично знает, что я не из тех, кто хнычет и жалуется.
        — Найди тайник или сейф. Место, где можно хранить книгу.
        — А шкаф не подойдёт? — не удержалась я. — Их там полно, знаешь ли. И шкафов, и книг. Говори конкретней.
        — Узнаю свою киску, — хохотнул Ричи. — За словом в карман ты никогда не лезла, это мне в тебе нравилось. Да и сейчас…
        Я прикрыла глаза. В воображении нарисовалась до отвращения чёткая картинка того, как я подхожу к этому засранцу и от души бью его коленом ниже пояса. А потом с удовольствием наблюдаю, как он скулит, скорчившись от боли. Не самое лучшее побуждение, чего уж там, хоть и не сказать, что незаслуженное.
        — Ладно, молчу, — понятливо закрыл опасную тему Ричи. — Эту книгу прячут, очень старательно. Говорят, ты в музее знаешь каждый уголок, вот и обшарь их все. Найди тайничок магистра Шерона и расскажи мне, где он и что из себя представляет. Не то чтобы совсем уж пустячная услуга, но, согласись, тебе вполне по силам.
        — Посмотрю, что смогу сделать, — сухо ответила я, развернулась и быстрым шагом пошла к круглосуточному.
        — Номер мой ты наверняка помнишь, — донеслось мне в спину.
        Соль я купила на полном автопилоте. Точно так же вернулась домой, заварила чай, ушла с чашкой в свою комнату и только там меня затрясло. От отвращения к случившемуся и больше того от осознания того, что всё было зря. Ничего я узнать не смогу, потому что никого кроме Ричи не увижу. И что мне теперь делать?
        Не знаю, сколько просидела на кровати, обнимая себя за плечи и пытаясь думать. Получалось плохо, но одно я сознавала совершенно чётко: те, кто всё это затеял, могут не только избавить моего брата от неприятностей, но и обеспечить его ими. Какими угодно, и наверняка не только его одного. Они кому угодно навредят без колебаний, чтобы заполучить желаемое. Так что вариантов у меня нет, кроме как дать им то, что им нужно.
        Зажужжал телефон, переведённый в беззвучный режим. Я знала, кто звонит, и не стала отвечать. О чём нам было разговаривать? Сейчас мне нужно было решать в первую очередь свои проблемы. Да, так поступают не лучшие люди, но я, помнится, никогда и не претендовала.
        Телефон снова ожил, намекая, что покоя мне сегодня не видать. Мельком глянув на экран и убедившись, что права в своих подозрениях, я привычно подцепила ногтем заднюю крышку и вытряхнула батарею на кровать. Шёл бы этот некромант лесом со всеми своими планами и играми. Уж на сегодня с меня точно хватит.


        * * *
        По музею я шла, как по эшафоту. Всё вокруг, такое знакомое, сейчас почему-то казалось абсолютно чужим, даже угрожающим. И было совершенно непонятно, где искать тайник или сейф, и есть ли вообще смысл это делать. Ведь вполне возможно, что книги тут давно уже нет. Хотя… саму книгу с меня ведь никто не требовал, насколько припоминаю.
        Ни один из книжных шкафов мне подозрительным не показался. Витрины с костюмами и артефактами тоже ничем особенным не отличались. Но подлинных артефактов в этих витринах я не один год не замечала, так что едва ли стоило полагаться на это впечатление.
        Детальная проверка, правда, тоже ничего мне не дала. Либо ничего тут не было, либо у меня банально не хватало умений отыскать спрятанное. И, как ни печально, удивляться этому не стоило — прятали книгу маги куда более опытные, чем я. И уж явно не собираясь позволять кому-то вроде меня запросто её отыскать. Да даже и не запросто.
        — Здесь ничего нет.
        От неожиданности я вскочила слишком резко и здорово приложилась макушкой о край витрины. Зашипела от боли, схватившись за ушибленное место, и волком уставилась на прислонившегося к шкафу у входа некроманта. А он ещё и ухмылялся, мерзавец этакий!

        — Проверял? — риторически поинтересовалась я, усилием воли заставив себя пропустить часть с руганью, на которую сейчас не было времени.
        — А сама как думаешь?
        — И где тогда искать?
        Вместо ответа некромант выразительно посмотрел на дверь кабинета магистра Шерона. Я тоже на неё посмотрела, куда печальнее. Дверь была заперта, а взлом зачарованных замков никогда не был моим коньком. Не зачарованных тоже, к некоторому папиному огорчению эту ювелирную, хоть и не совсем относящуюся к профессии, работу я так и не освоила. Да если бы и освоила, как бы объяснялась потом, когда магистр неизбежно обнаружил бы следы взлома?
        Из задумчивости меня вывело подозрительное звяканье. Вновь переведя взгляд на некроманта, я увидела покачивающуюся на его указательном пальце связку ключей. Укомплектованную подозрительно знакомым енотом-брелком.
        — Ты стащил ключи у магистра?! — потрясённо выдохнула я.
        — Хочешь пойти вернуть их ему? — провокационно поинтересовался некромант.
        — А что, ты потом сам сходишь?
        — Оставим в замке. Пускай думает, что просто забыл их тут. Давай, времени у нас всего ничего.
        Не придумав больше никаких возражений, я поймала брошенные мне ключи и открыла святая святых, которую в последнее время явно неспроста начали постоянно держать запертой.
        И здесь я тоже была множество раз, ни разу не заметив ничего подозрительного. Но тогда я и не старалась ничего замечать, а вот сейчас оглядела кабинет совершенно новым взглядом. Вроде, ничего странного не увидела: всё тот же стол, два заполненных книгами шкафа высотой от пола до потолка, диван, стеклянный журнальный столик, на стенах две картины, шторы из тонкой, почти прозрачной голубой ткани. Всё на своих местах, ничего лишнего и вообще примечательного.
        — Видишь что-нибудь? — тоскливо спросила я.
        — Предположим, — уклончиво ответил некромант. — Сама посмотри повнимательней.
        — Трудно просто сказать?
        — Нет. Но всю жизнь тебя за ручку водить никто не будет. Так что работай, это, между прочим, твоя специальность.
        Я закрыла глаза и сосредоточилась. Магии тут хватало, хотя могло бы быть и побольше. Так, обычные «противоугонки» на ценных книгах, зачарованный ящик стола с документами, сигнализация на окне и двери. И, собственно, всё. По крайней мере, на первый взгляд. И на второй. И на третий тоже.
        Но всё-таки было кое-что ещё. Смутное ощущение на самой границе восприятия. И исходило оно от одной из картин, мирного деревенского пейзажа, висящего над диваном. Что-то непонятное мне самую малость искажало там нити сигнализации, тянущиеся под потолком от окна к двери.
        — Молодец, — улыбнулся некромант, когда я шагнула к картине. — Не забудь «перчатку».
        — Знаю, — отмахнулась я, осторожно берясь за уголок картины старательно защищёнными пальцами.
        В стене действительно имелся сейф. И место его расположение было, кажется, настолько очевидным, что даже удивительно, как грабители его не нашли. Ведь побывали же и в кабинете. Неужто поленились проверять вручную, а магический фон проморгали? Изумительное дилетантство.
        — На профессиональных воров, выходит, поскупились, — заметил некромант, тоже подходя поближе. — Не удивлюсь даже, если тут в самом деле студенты орудовали.
        — Пожалуй, — согласилась я.
        Сейф выглядел внушительно, хотя размерами и не впечатлял. Хранить в нём можно было как раз книгу, шкатулку с драгоценностями и что-то такое же небольшое. Пачки денег, например.
        — Другого сейфа тут нет, — ещё раз оглядевшись, констатировал некромант.
        — Надо полагать, — кивнула я. — Тайников тоже.
        — Открыть его можно?
        — Майнеровский? — хмыкнул магистр. — Даже пытаться не буду, и тебе не советую, попадёмся.
        Я пригляделась к гравировке в левом нижнем углу дверцы. Действительно, это был логотип компании «Майнер и сыновья», самого знаменитого производителя зачарованных сейфов. Пытаться открыть их детище нам, и верно, не стоило, с таким не каждый профессионал справится. Этим майнеровские сейфы и славятся.
        — Лучше подождём…
        Некромант осёкся на середине фразы и замер, прислушиваясь. Панически задержав дыхание, я тоже услышала поворачивающийся в замке наружной двери ключ. Для проверочного визита охраны было ещё слишком рано, значит, магистр Шерон вернулся поискать пропавшие ключи. Или ректора занесла нелёгкая. Попались…
        Испуганно оглядевшись, я поняла, что спрятаться тут совершенно негде. И бежать некуда, от входа дверь кабинета видна как на ладони, а неурочный посетитель явно уже открыл дверь и, судя по приближающемуся звуку шагов, двигался к нам.
        — Раздевайся, — выдохнул мне в ухо некромант.
        — Что?! — потрясённо разинула рот я.
        Вместо ответа магистр, воспользовавшись моим остолбенением, резким рывком стянул с меня свитер. Я панически отшатнулась, схватившись за ворот рубашки, но через мгновение сообразила, что происходит, и принялась сама торопливо расстёгивать пуговицы. Сейчас лучше уж опозориться окончательно и бесповоротно, чем спалиться на поисках сейфа.
        - ??????????????
        — За лицом следи, — успел шепнуть мне некромант, прежде чем дверь кабинета скрипнула, открываясь.
        Уж не знаю, насколько хорошо это мне удалось. Учитывая, что уши и щёки так и полыхали от осознания того, что выглядим мы сейчас как герои самого пошлого сериальчика для домохозяек — хрестоматийные босс и его секретарша на столе в рабочем кабинете — едва ли очень. Но магистр Шерон, физиономию которого я отлично видела из-за некромантского плеча, справился ещё хуже. Распахнув дверь, он пару мгновений радостно смотрел на торчащие в замке ключи, потом поднял взгляд и увидел нас.
        Даже не подозревала раньше, что у моего начальника и отчасти наставника такая выразительная мимика. Впрочем, и в этот раз оценить детали особо не удалось, разинутый рот и выпученные глаза затмили всё остальное.
        — Из… извините, — сдавленно простонала я, когда общее молчание почти дотянуло до положенной в случае траура минуты.
        — Э… да… я… ну…
        Издав эту серию невнятных возгласов, магистр Шерон медленно развернулся и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Я тут же соскочила со стола, забилась в самый угол, подобрав по пути отброшенный некромантом свитер, и принялась торопливо застёгивать пуговицы своей рубашки.
        Азарт стремительно сходил на нет, уступая место ужасу. Да, настоящую цель визита в кабинет мы скрыли, и, кажется, успешно, но какой ценой? Теперь меня уж точно уволят из музея. И характеристику напишут такую, что о работе по специальности можно будет даже не мечтать. Если, конечно, вообще не отчислят.
        С такими вот невесёлыми мыслями я привела себя в порядок и на почти негнущихся ногах вышла из кабинета. Магистр Шерон стоял совсем рядом, облокотившись о витрину, и задумчиво изучал рисунок паркета.
        — Извините, магистр, — выдавила я. — Не знаю даже…
        — Ничего не говори, — вяло отмахнулся магистр. — Просто пообещай впредь не устраивать мне таких сюрпризов. И исчезни отсюда до завтра, мне нужно поработать.
        — Хорошего вечера, магистр, — невозмутимо попрощался некромант, неспешно выйдя из кабинета и направляясь к дверям.
        — И вам, — буркнул магистр Шерон.
        Честное слово, будь у меня сейчас в руках оружие, пустила бы его в ход не задумываясь. Как вообще можно так вести себя?! Да у фонарного столба эмоций больше! Интересно, он такой хороший актёр или просто… просто такой? Убить убила бы, а вот сказать сейчас было особо нечего. И оставаться не было смысла.
        — Подобного больше не повторится, магистр, — скороговоркой пробормотала я и ретировалась вслед за некромантом.
        Догнала я его на лестнице, этажом ниже, и пошла рядом. Так, молча, мы прошагали ещё два пролёта, а потом я всё-таки не выдержала. Пережитое требовало выхода, хоть какого-нибудь.
        — Ты понимаешь, что теперь со мной будет? — спросила я, глянув по сторонам и убедившись, что никто не может меня услышать.
        — А что будет? — всё так же спокойно поинтересовался некромант.
        — Меня уволят из музея, — выложила я первую карту.
        — Не уволят. Желающих занять твою должность нет. И не предвидится.
        — Посмотрим, — упрямо мотнула головой я. — Но уж комиссии по этике точно не избежать. Понимаю, ты-то не боишься, на твою должность тоже других кандидатов нет, а вот мне…
        — Не будет никакой комиссии, — уверенно заявил некромант. — Шерон ничего никому не расскажет.
        — Откуда такая уверенность? — озадачилась я.
        — А ты бы рассказала кому-то, что в месте, где ты хранишь самую страшную тайну, причём не только свою лично, из-за твоей забывчивости разгуливает кто ни попадя?
        Я почесала кончик носа. С такой точки зрения я ситуацию не рассматривала, а зря, наверное. Некромант вполне мог оказаться прав. Если магистру Шерону не хочется выглядеть безответственным дураком и терять хорошую помощницу, он, скорее всего, промолчит о случившемся. Или нет?
        — Что если книги в сейфе давно нет? — продолжила наступление я. — По-твоему, не логично перепрятать её получше после кражи?
        — Нисколько не менее логично оставить её там, где её уже искали и не нашли, — спокойно возразил некромант. — К тому же, куда ещё её можно спрятать, не подставляясь и не посвящая лишних людей? Уж поверь, хранить такое у себя не станет никто, особенно ректор. Слишком рискованно для того, у кого масса политических противников, а то и вовсе врагов.
        — Ладно, — сдалась я. — Может, ты и прав. Но нам-то это что даёт?
        — Нам, зайка, это даёт того, кто явится за книгой. В перспективе. А сейчас пойдём, надо заглянуть в другую книгу.
        Пару секунд я простояла на площадке в раздумьях, а потом побежала вслед за некромантом. Во-первых, книгу с описанием применения «звезды» нашла именно я, так что проверять её без меня нечестно. А во-вторых, нужно было много чего прояснить, желательно немедленно.
        — Ты что, хочешь выследить вора? — выпалила я, поймав-таки магистра за локоть.
        — Подкараулить на месте преступления, так будет точнее.
        — А как ты собираешься туда, на место, попасть? — изумилась я. — Снова стащишь ключи у магистра Шерона?

        — Полагаю, дважды этот номер не пройдёт. Придётся придумать новый фокус.
        — Какой, например?
        — Я же сказал, что придётся его придумать, — развёл руками некромант. — Ещё не придумал. Полностью открыт для новых идей, если они у тебя есть.
        — Идём уже в библиотеку, — вздохнула я.
        К счастью, сегодня там дежурила не Ирма, а госпожа Карнас собственной персоной. Дама строгая, но справедливая и никогда не опускающаяся до сплетен и тем более до мелких пакостей. Взгляд её, встретивший нас на пороге, был полон сдержанного осуждения, но вслух госпожа заведующая библиотекой только вежливо поздоровалась в ответ.
        — Мы позаимствуем одну книгу на пару дней, — опередил меня некромант. — Если не возражаете.
        — Не возражаю, — спокойно отозвалась госпожа Карнас, вернувшаяся к работе с какими-то отчётами. — Но только на пару дней, а не с концами.
        — Разумеется, — как можно более честным голосом заверила я, уже роясь в каталоге в поисках нужной карточки.
        Книга стояла на полке ровно там, где ей и полагалось, самый обычный учебник для магистратуры, пять экземпляров рядком. Не какая-то там редкость, очевидно. Возможно, тут действительно не было ничего ценного, как и в «Энциклопедии», но ведь не проверишь — не узнаешь.
        — Знаешь, а ты была права, — заявил некромант, наугад просмотрев несколько страниц из середины книги. — Её стоит почитать.
        — Да ладно, — возразила я, отыскав нужную статью. — Тут про «звезду» меньше страницы.
        Как ни прискорбно, похоже, магистр с самого начала был прав, не стоило ждать от этой книги многого. Узнать удалось только то, что в небольшом городке произошла однажды странная история. Началась она с того, что все без исключения жители неожиданно начали выступать против строительства в городе швейной фабрики. Что было, разумеется, довольно нелогично, но едва ли привлекло бы особое внимание, если бы не закончилось большой дракой. Когда люди, только что дружно протестовавшие, начинают драться насмерть, причём не с полицией и даже не с представителями компании, собиравшейся строить фабрику, а исключительно друг с другом, это не может не привлечь внимания как минимум прессы. А за ней следом и полиция подтягивается, со всеми вытекающими.
        В процессе разбирательства выяснилось, что протест был устроен по заказу конкурирующей фирмы, с использованием «звезды». Ну, а драка получилась случайно, поскольку квалификация мага-исполнителя оставляла желать лучшего.
        — Бред, — констатировала я, закончив чтение. — Манипуляции общественным мнением дело обычное, их и без магии запросто проворачивают. А устроить драку в разгорячённой толпе и вовсе может любой дурак.
        — Да, для этого как раз именно дураки лучше всего и подходят, — со смешком согласился некромант. — И что мы узнали?
        — Ничего нового, — проворчала я. — Артефакт управляет поведением людей, но это и раньше было известно. Использовать его сложно, но и это мы уже знаем.
        — Софи, — неожиданно серьёзно заявил магистр, — ты меня разочаровываешь. Думай головой.
        — Думай о чём?! — возмутилась я. — Я тебе всё сказала!
        — Нет, не всё. В этой заметке содержится куда больше. Не зацикливайся на артефакте, посмотри на людей. «Звезда» нам ничего не расскажет, а вот люди могут.
        — Тот, кто тогда ей воспользовался, что ли? — хлопнула глазами я. — Так он, может, уже сто лет лежит в могиле.
        — Зайка, думай, — усмехнулся некромант. — Когда приняли закон, разрешающий мирные гражданские акции протеста?
        — Лет сорок назад, — припомнила я.
        — И о какой сотне лет в таком случае речь?
        Я опять зашуршала страницами, воткнувшись в них взглядом. Сейчас мне было почти так же стыдно, как совсем недавно в кабинете магистра Шерона. Действительно, думала совсем не о том. Я не следователь, конечно, и не детектив, но в нынешних обстоятельствах придётся эти роли помаленьку осваивать.
        Итак, закон о митингах вышел сорок два года назад, значит, история эта никак не старше, а скорее всего даже и куда свежее. Реально использовать общественные протесты стали в последние лет двадцать, до этого предпочитали решать вопросы на уровне начальства, через банальные взятки. И какой из всего этого вывод? Да очень простой: многие из участников этой истории могут сейчас быть живы и здоровы. А значит, вполне способны поделиться ценной информацией. Ну, теоретически.
        Получается, нам нужно выяснить, где и когда всё реально случилось. И каким-нибудь способом узнать имена героев. В идеале — действительно выйти на того мага, который пустил артефакт в ход. Какие-то подробности он уж точно должен знать.
        — Нужно покопаться в сети, — сказала я вслух. — Об этой истории наверняка писали в газетах, что-то должно остаться.
        — Выясним время и место — выйдем на участников, — кивнул некромант.
        — А что нам это даст?
        — То есть?
        — Ну, мы найдём того, кто знает что-то о «звезде». Может быть. И что дальше? Как это приблизит нас к организаторам нынешней истории? Ведь наверняка артефакт можно использовать несколькими способами, так что если мы их и узнаем…
        — Что действительно интересно, — перебил меня магистр, — так то, зачем из музея взяли два других артефакта. Потратили время, так необходимое для поиска книги, на вскрытие витрин с безделушками, которые и без того не проблема достать. В этом должен быть какой-то смысл, и именно он тут — самое важное.
        Подумав, я кивнула. История с кражей действительно выглядела странно. Вместе с вещицей по-настоящему ценной унесли и те, что никакой ценности не представляли. Потратили на них время, не найдя сейф, не особо-то хорошо и спрятанный. Это никак не могло быть ошибкой, путаницей или попыткой напустить туману, скрыв истинную цель кражи от исполнителей или обворованных. Нет, именно таков и был план. Вопрос, почему.
        — Думаю, они должны использоваться вместе, — высказала гипотезу я.
        — Скорее всего. Но почему именно эти? В смысле, если так, то, очевидно, нужны не просто такие же, а именно эти конкретные.
        Я подавила вздох. Вопросы, вопросы, на каждом шагу одни вопросы. И чем дальше мы ищем ответы, тем становится непонятнее и страшнее. Не хотелось признаваться, но у меня уже не раз мелькала мысль прекратить барахтаться, сложить лапки и плыть по течению. Потому что это дешевле обойдётся. Но озвучивать эту мысль, разумеется, не стоило, уж точно не здесь и не сейчас.
        — Читала как-то, — осторожно начала я, — что некоторые артефакты при использовании вместе запоминают друг друга. И потом их уже нельзя использовать с другими.
        — Читал о таком, — согласился некромант. — Но всё это были такие теории… в смысле, без конкретных и внятных доказательств. Тут бы не помешала консультация хорошего артефактора, но как-то ни одного имени в голову не приходит.
        — Ты не знаешь ни одного артефактора? — изумилась я.
        — Ни одного специалиста в подобных вопросах. В смысле, если кто-то из них и в теме, вряд ли сознается в этом по-хорошему.
        — А найти литературу?
        — Это непросто. И, скорее всего, незаконно.
        — Тебя это пугает? — скептически фыркнула я.
        — Нет, — пожал плечами некромант. — Настораживает.
        — И давно ты стал так… осторожен с законом? — не удержалась я. — Неужто сразу как запрет сняли?
        Сама не знаю, почему так и не смогла отделаться от настойчивого желания говорить магистру гадости. Потому, наверное, что он вроде и помогал, действительно помогал, так, что не подкопаешься, но при этом помогал так… Словом, его помощь была для меня местами даже большим ударом, чем все мои остальные неприятности.
        — Каждый выживает как может, — подчёркнуто равнодушно ответил некромант. — Вопрос всегда только в целесообразности. Тогда риск имел смысл, сейчас я в этом не уверен, вот и не спешу совать голову в петлю. Давай делать всё по порядку, начнём с забастовки.
        — Тогда нам нужен компьютер.
        То ли мне хотелось продолжать нагнетать напряжение, добиваясь скандала, то ли нет — поди пойми. Если хорошо подумать, зачем копаться в человеке, который этого не хочет, и до которого тебе самой нет особого дела? Незачем. Вот и не стоит устраивать стычек на ровном месте. С текущей проблемой разобраться можно и без них.
        — Здешний не подойдёт?
        Я отрицательно мотнула головой. Да, в библиотеке имелась пара компов, но без выхода в сеть. Посмотреть с них можно было только электронный каталог, да некоторые отсканированные книги. Никогда не понимала, кому и на кой это было нужно: каталог зависал и глючил настолько часто, что с бумажным работать выходило проще и быстрее, а в сети в электронном виде можно было отыскать куда больше книг. По-настоящему редких же не было ни там, ни здесь, так что по факту компьютеры стояли в читальном зале для мебели. И, надо полагать, для отчётности о проделанной начальством работе по модернизации библиотеки.
        — Тогда придётся подниматься в кабинет.
        — Нет, — вздохнула я. — Знаешь, на сегодня с меня хватит. Дипломом надо бы заняться хоть немного.
        — Ну как хочешь, — не стал спорить некромант.
        Книгу он прихватил с собой. Оставшись в одиночестве, я сунула свой экземпляр обратно на полку, больше оттуда вычитывать было вроде бы нечего. И, наверное, стоило в самом деле хоть немного поработать над дипломом. Морально подготовиться к неизбежной новой беседе с Ричи.
        Из-за этой самой перспективы попытка заняться учёбой и провалилась. Глядела я в книгу, а думала о том, что очень вряд ли его… наниматели, так их пока назовём, ограничатся сведениями о местонахождении сейфа. Точно потребуют от меня ещё чего-нибудь, уже не столь простого и безобидного. И вот это пугало.
        А доконал меня звонок Рауля. Честное слово, на его месте уже давно плюнула бы на такую необязательную девицу, хронически отказывающуюся от всех предложений провести время вдвоём. Причём отказывающуюся молчаливо, потому что вежливо перезвонить и объясниться у меня не случалось то времени, то настроения.
        Но Рауль сдаваться не собирался. Более того, заявил, что прекрасно понимает важность учёбы для меня и ничуть не обижается. Просто предлагает всё-таки посидеть где-нибудь за чашкой кофе, скажем, завтра вечером. Или хотя бы в выходные. Пришлось пообещать ему субботний вечер.
        Не то, чтобы я совсем не верила в любовь или не считала себя способной всерьёз заинтересовать парня, но было в настойчивости Рауля что-то подозрительное. Хотя сейчас всё вокруг меня выглядело так или иначе подозрительным, а уж про этого субъекта и говорить нечего, одни обстоятельства нашего знакомства чего стоили. Поэтому я пребывала в натуральной растерянности — то ли послать его подальше, то ли сохранять отношения, на всякий случай. Ясно мне было только одно: даже если он ни в чём и не замешан, серьёзных отношений у нас не выйдет.
        Мама назвала бы меня дурой, и была бы, пожалуй, права. Парень-то вроде хороший. Ну, если, конечно, не участвует в преступном сговоре с непонятной целью. Но даже если и не участвует, даже если в самом деле хороший, не было у меня к нему… чего-то. Химии или как там это называют. Рауль был как овсянка на завтрак — хорошо, полезно, правильно, но, положа руку на сердце, кто любит овсянку? И кто согласится всю жизнь только ей одной и питаться? Нет, в принципе, желающие, может, и найдутся. Но уж точно не я.
        Пролистав полдесятка книг по теме диплома, я отобрала две для более внимательного изучения и пошла спрашивать, можно ли взять их на дом. Госпожа Карнас только рукой на меня махнула. Конечно, почему бы и нельзя, если кроме меня они никому всё равно не бывают нужны?
        Запихав книги в сумку, я вышла в коридор, прислонилась к стене и с минуту просто стояла с закрытыми глазами. Потом вытащила телефон и после ещё некоторых колебаний позвонила Олли. На самом деле стоило позвонить скорее Ричи, чтобы не затягивать, но надо же было знать, как дела у брата.
        К счастью, магистр Роадс оказался целиком прав: после допроса Оливера отпустили домой под подписку, сказали, что вызовут при необходимости и с тех самых пор больше не тревожили. Жить, каждую минуту ожидая неприятностей, конечно, ужасно, но, по крайней мере, брат не сидел за решёткой. И сейчас моей главной задачей было сделать так, чтобы он там не оказался.
        Но звонить Ричи не хотелось. Примерно так же я чувствовала себя в детстве, на юге, когда мама заставляла меня убираться в подвале. Там в углах из-за сырости постоянно разводилась плесень, и нужно было смывать её специальным средством. Толку от этого не было почти никакого, через пару-тройку недель плесень появлялась вновь, вдобавок сам процесс был отвратителен. Во-первых, я ненавидела и по сей день ненавижу вид и запах плесени. Во-вторых, от вони проклятущего средства меня потом полдня подташнивало. Вот и неизбежный разговор с Ричи обещал стать ровно таким: крайне неприятным процессом с отвратительным послевкусием.
        Набираясь решимости сделать-таки необходимое, я вышла на крыльцо и вдохнула влажный, прохладный воздух. Весна неторопливо, но уже вполне отчётливо вступала в свои права. Обычно я обожала это время года, пробуждение природы вокруг, но сейчас предвкушения лета не чувствовалось. Серость вокруг только нагнетала тоску.
        — Пребываешь в нерешительности?
        Неожиданный вопрос, прозвучавший под самым ухом, заставил меня вздрогнуть, но совсем слабо. Кажется, я пообщалась с некромантом достаточно, и начала уже вырабатывать иммунитет ко всему внезапному.
        — Собираюсь домой, — ответила я, не оборачиваясь.
        — Отложи. Я нашёл журналиста, писавшего о тех беспорядках, и договорился о встрече. Прямо сейчас. Поедешь?
        Я вздохнула. По уму сейчас стоило поехать домой, позвонить Ричи, рассказать ему то, о чём он спрашивал, а потом для успокоения нервов уткнуться в книги и поработать над дипломом. Со всех сторон правильный план, но любопытство во мне было слишком сильно.
        — Поехали, — согласилась я.


        Небольшая кофейня расположилась прямо напротив здания редакции «Форинского вестника» и, очевидно, давно была облюбована её сотрудниками. Нужный нам товарищ сидел в дальнем углу, откуда открывался отличный обзор на весь небольшой зал и на вход. Оказался он довольно пожилым полноватым мужчиной с жидкими рыжими волосами почти до плеч. Дешёвый потрёпанный костюм дуэтом с обрюзгшим, плохо выбритым лицом, кричали о неудачах в карьере и личной жизни. Наверняка неприятный тип, но я решила на всякий случай быть предельно вежливой. Или вовсе помалкивать.
        — Добрый вечер, — первым поздоровался некромант, выдвигая мне стул.
        — Добрый, — неприветливо буркнул журналист. — Чего хотели?
        — Подробнее разузнать о беспорядках в Боссете, случившихся пятнадцать лет назад. Я говорил по телефону, — сухо, по-деловому ответил ему магистр.
        — Да, припоминаю. Но мало чем могу помочь. И тогда-то почти ничего не удалось выяснить, а уж теперь, через столько лет…
        — Но что-то же удалось, — решительно возразил некромант. — Целых три статьи написали.
        — А вы их читали? — скривился журналист. — Вода и словоблудие, ничего больше. Надо ведь было оправдать командировку.
        — Но в статьях ведь было не всё, так?
        Я уткнулась в меню, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. У магистра больше опыта в таких делах, вот пусть он и действует. Потому что даже у весьма неопытной меня уже почти не осталось сомнений, что журналист знает больше, чем говорит. И уж точно больше, чем сообщил когда-то читателям.
        — До сих пор досадно признавать, — проворчал журналист, — но в тот раз я выложил что только мог, иначе никакого материала вовсе бы не получилось. Хотя его и так не получилось, говоря откровенно. Просто хроника событий.
        — И никакого ответа относительно их причин?
        — Никакого. Выглядело всё как обычная массовая драка. Такие начинает придурок какой-нибудь, а потом втягивается куча людей, которые вообще без понятия, из-за чего сыр-бор.
        — Выглядело, да, — прищурился магистр Роадс. — Ведь вы не случайно использовали именно это слово.
        — Как знать, — пожал плечами журналист. — Может, только выглядело, а может, именно этим и было. Следователя из магической безопасности на место прислали, да, но вот нарыл он чего или нет, я не в курсе. Этого и местные не знали.
        — Значит, был следователь, — чуть подаваясь вперёд, протянул некромант. — А имени его вы, случайно, не помните?
        — Когда-то помнил, — возведя взгляд к потолку, ответил газетчик. — Эд… Эдди… Эдгар… нет, всё не то. Как-то чуть иначе звучало, Эда… нет, чушь, не бывает же вроде такого имени. Но, помнится…
        — Эдертон, — подсказал некромант. — Гэвин Эдертон, так?
        — Так, — чуть удивлённо согласился журналист. — Знакомый ваш?
        — Что-то вроде того. Спасибо, вы нам очень помогли.
        Из некромантского кармана на стол перекочевал конверт. Разумеется, кто в наше время помогает ближним бесплатно? Уж точно не журналисты, эта братия, похоже, вообще сдаёт совесть в обмен на редакционные корочки. Ну, как минимум многие из них. И да, тут я предвзята, конечно, но не совсем уж неправа.
        На крыльце магистр Роадс остановился, задумчиво уставившись куда-то в район вывески на здании редакции. Я встала рядом, в сторонке, чтобы не мешать входу и выходу из кофейни, подождала немного и дёрнула некроманта за рукав.
        — Да, — сразу отреагировал он. — Сейчас я тебя подвезу домой.
        — Могу и на автобусе доехать, — фыркнула я. — Ты знаком с этим Эдертоном, да? Он тебя ловил?
        — Именно что ловил, — как-то рассеянно подтвердил некромант. — Долго, нудно и безрезультатно, что, как ты понимаешь, отнюдь не украсило его послужной список. С другой стороны, его весьма украсила поимка Стивена Дрейка, которой он обязан по большей части именно мне. Как, думаешь, он ко мне относится по сумме того и другого?
        — Думаю, он тебя ненавидит, — не удержалась от невесёлого смешка я.
        — Точно. Ненавидит до посинения и заикания. Что сводит к нулю шансы на получение от него какой-либо полезной информации.
        — Да, — согласилась я. — Непростая ситуация.
        — Не такая уж, — неожиданно сменил задумчивость на беспечность, чуть ли не веселье, магистр. — Я тут подумал, что с Лирсом он будет значительно любезнее, чем со мной. А это значит, шансы у нас вполне неплохие. Так что поехали, смысл тут стоять?
        — Поехали, — кивнула я. — И да, хотела спросить, звонить ли мне сегодня… насчёт сейфа.
        — Звони, чего тянуть.
        Уже когда мы подъезжали к дому, я ухватила за хвост давненько болтавшуюся в голове мысль и даже сумела облечь её в форму внятного и довольно логичного вопроса. На точный ответ не надеялась, но кое-какую информацию к размышлению получить не помешало бы.
        — Уверен, что звонить нужно сегодня? — начала я несколько издалека, но торопливо уточнила: — Мы ведь пока ничего не выяснили толком, стоит ли торопиться? Может, лучше подождать каких-нибудь ответов, прежде чем давать противнику возможность сделать следующий ход.
        — А стоит заставлять этих типов сомневаться, что ты только и хочешь поскорей избавить брата от неприятностей? — весьма сухо поинтересовался некромант. — И потом, информация о сейфе ещё не равняется книге в их руках.
        — Меня ведь не оставят в покое так просто, да?
        — Умная девочка, — криво улыбнулся магистр. — Нет, конечно. Сейчас они постараются втянуть тебя в это дело по уши, чтобы не болтала языком.
        — То есть, потребуют сделать что-то ещё? — холодея, уточнила я.
        — Обязательно.


        * * *
        — То же место, то же время, — насмешливо протянул Ричи. — Ты никогда не была оригинальна.
        — Большой недостаток, — согласилась я. — Присущий, к слову, не только мне.
        — У меня его нет.
        — Может быть, — в свою очередь добавив в голос насмешки, ответила я. — А вот у Дебби очень даже есть. Найти золотого мальчика вместо обычного это так… неоригинально.
        — Откуда ты знаешь? — мигом напрягся Ричи, попытавшись схватить меня за руку. — Это ещё не было объявлено! И вообще пока не факт!
        — Маленькая птичка напела, — фыркнула я, на всякий случай делая ещё шаг назад. — Слушай, я узнала про сейф. Он в кабинете магистра Шерона, над диваном, спрятан за картиной. Сейф хороший, майнеровский, без первоклассного спеца не вскроешь. Я сделала то, что ты просил, пусть моего брата оставят в покое.
        — Не так скоро, киска, — заявил Ричи, прямо на глазах вновь обретая обычную самоуверенность. — Для этого тебе придётся сделать ещё кое-что.
        — Шантаж бесконечен, да? — заметила я чуть язвительно.
        — В идеале да, — кивнул Ричи. — Но в данном случае не совсем. Затягивать дело о контрабанде до бесконечности не выйдет, сама понимаешь.
        — И где гарантии, что моего брата отпустят, если я всё сделаю?
        — Если откажешься или откроешь рот, твой братец мигом угодит за решётку, как тебе такая гарантия? — мерзко осклабился Ричи. — Других дать не могу, но выбора ведь у тебя всё равно нет, правильно? Жди, я свяжусь с тобой чуть позже.
        Я резко развернулась на каблуках и пошагала в сторону дома. Некромант, чтоб его, снова оказался прав, но это и неудивительно. Многовато эти ребята сделали, чтобы просто узнать о местонахождении сейфа. К тому же рассказ о сейфе не такая большая провинность, чтобы я оказалась вынужденной молчать о содеянном. Значит, нужно заставить меня сделать больше. Для страховки. Ну, и для удобства, конечно же — зачем довольствоваться малым?
        Всё это было совершенно понятно и неизбежно, так что мысли мои быстро переключились на другое. А конкретнее, на очередную странность, подкинутую некромантом. Откуда, интересно, магистр Роадс узнал о матримониальных планах Дебби Страйтон, если о помолвке ещё не объявляли официально?
        В принципе, объяснить такую осведомлённость было вполне реально. Кому бы, как не магу, проводящему запрещённые ритуалы, знать тайны клиентов? И мало ли, с кем из них какие отношения у него остались, с хозяевами там или даже прислугой. Может, кто-то по-дружески сообщил о намечающейся вечеринке. Другой вопрос, зачем. С какого перепугу ему вообще это интересно? На светского тусовщика магистр Роадс совсем не похож. Правда, его тягу к сомнительным девицам можно считать фактом установленным. Но как-то не похоже, чтобы эти девицы были из тех, о ком пишут в колонках светской хроники.
        Словом, отделаться от подозрений я не смогла. Только непонятно, что это были за подозрения такие. Абсолютно лишённые конкретики, скорее ощущения, чем мысли. Ну, или домыслы, «почему да» против «почему бы и нет», полное равновесие оных и поди разбери, чем будет правильно руководствоваться. Хотя, разумеется, факты тоже имелись. Ладно, один факт, зато очень… весомый.
        Почему магистр Роадс не учился в университете, как все? Правда, почему? В недостатке способностей его уж точно не упрекнёшь, как и в недостатке знаний. Даже самые упёртые академисты, просидевшие в университетских кабинетах не одну дюжину штанов, признали его магистром, хоть и затаили по этому поводу немалое недовольство.
        Итак, какой могла быть причина? В отсутствии денег у родителей или самих родителей? Полная ерунда, боевикам и целителям кредиты дают практически не глядя, спрос на таких специалистов всегда превышает предложение. Отказывают только совсем уж уникальным раздолбаям, к числу коих магистр точно не относится. Так в чём, спрашивается, проблема? Дело принципа какое-то? Или он просто не счёл диплом чем-то для себя необходимым? Тогда зачем теперь… легализовался? Повзрослел и поумнел, осознал преимущества наличия официального документа?
        Остановившись у крыльца, я досадливо стукнула кулаком по перилам. Объяснения всему вроде и находились, притом вполне годные, но отчего-то они меня не устраивали. Чутьё, что ли, подсказывало, что не так всё на самом деле просто. Только вот я, увы, не принадлежала к числу тех, кому на это самое чутьё действительно стоит полагаться — способности прогнозиста у меня были нулевыми. По крайней мере, по версии оценочной комиссии, которой я была склонна верить.
        Возможно, стоило просто задать прямой вопрос, но по всему опыту нашего с магистром Роадсом общения я уже успела понять, что тот не особо склонен давать прямые ответы и вообще откровенничать. Сто из ста, что отговорится от всего, да ещё и наличие у меня паранойи констатирует. А в самом лучшем случае просто скажет, что к текущему и, собственно, наиболее важному делу это никак не относится. И будет прав.
        Так ни к чему и не придя, я всё же вернулась домой. Поужинала, безуспешно попыталась расслабиться под тёплым душем, почти безуспешно посидела часок над книгой по диплому и всё же полезла в сеть. С минуту тупо поглядела на строку для поискового запроса, думая, с чего начинать разбирательство. А потом проверила историю о помолвке Дебби Страйтон.
        Писали про эту особу, к счастью, не так, чтобы очень много. Девица была прилежной студенткой, не танцевала пьяной на столах, не попадала в полицию, будучи под кайфом, зверюшек от наводнений тоже не спасала, тусовалась в меру. К тому же, и особенно богатой наследницей не была, семейное состояние находилось главным образом в руках её дяди, имевшего четверых собственных детей.
        Ричи не был идиотом, не замахнулся бы на реально богатую девушку, которой просто не позволят связаться с голодранцем. А вот девушка с большими связями в мире строительства была идеальным вариантом для будущего архитектора. И пока в сети не было ни единого сообщения о том, что дело его не выгорело, тут мой лживый бывший не обманул. Теперь его мотивы действительно вполне понятны: когда годы стараний в один миг идут прахом, это обидно. И хочется вернуть успех. Но каким боком тут чёртов некромант?!





        Глава 10

        Намотав в задумчивости пару кругов по комнате, я вернулась за компьютер и продолжила рассматривать фотографии Дебби. Кое-где на них мелькал и Ричи, но особого внимания прессы его персона ни разу не удостаивалась. Хорошая девочка хорошо прятала связь, которая могла стать проблемой. Значит, её семья почти наверняка готовила её помолвку с другим давно, и сама Дебби не очень-то возражала. Неважно даже, добровольно или под давлением родни. Исправить такую ситуацию обычными способами невозможно, разве что пустить в ход нечто сильно… альтернативное. Типа того, на что рассчитывала Анита.
        Всё это было как картинка-головоломка: рамка складывалась кусочек за кусочком, но в центре по-прежнему зияла пустота, которую и заполнять-то было особо нечем. Потому, наверное, и хотелось занять голову, разобраться хотя бы в том, в чём можно, ощутить хоть какой-то контроль над ситуацией. И заодно не думать, каким будет следующее требование заговорщиков, или как там их стоит именовать.
        Фотографии передо мной отличались удивительным однообразием: благотворительные обеды и ужины, приёмы разной торжественности и тому подобные сборища. Визуальная отчётность не совсем высшего света, этакое покушение людей недостаточно знатных и вовсе даже не знатных на аристократизм. Не вполне удачное, надо сказать. Даже мне, девушке мягко говоря не слишком искушённой, это было очевидно.
        Хотя насчёт своей неискушённости я преувеличила, пожалуй. Будучи дочерью небезызвестного в столице ювелира, я имела достаточно возможностей наблюдать за теми и другими. И делать выводы, разумеется, основываясь при этом почти исключительно на внешнем виде: манере одеваться и, главное, предпочтениях в выборе украшений. Так что теперь уже ошибалась весьма редко.
        Именно эти познания привлекли моё внимание к одной из фотографий. Она была куда качественнее остальных, явно сделана профессионалом. Да и обстановка, ставшая фоном, точно была не с одного из сборищ богачей, опустошающих бар во время выступления скрипача и обсуждающих стоимость акций под оперные арии — никакой нарочитой роскоши. Просто Королевский Новогодний бал.
        Едва ли фотограф намеревался запечатлеть именно Дебби Страйтон. Девчонка просто угодила в один кадр с Летицией Лирс, матушкой нашего ловеласа-профессора, столпом светского общества и, несмотря на довольно уже преклонный возраст, законодательницей моды и не менее как иконой стиля. Как по мне, на редкость заслуженные дифирамбы, что-что, а одеваться леди Лирс умела.
        Кроме Дебби, смеющейся в компании ещё парочки столь же юных особ, в кадр попал, естественно, и собеседник леди, весьма представительный мужчина лет пятидесяти на вид, в хорошем костюме. Однозначно записала бы его в чиновники, если бы не пара массивных перстней с янтарём, выдающих боевого мага. И запонки с сапфирами, выдающие клиента моего папы. Запомнила их потому, что как раз сидела в мастерской, когда отец с ними возился.
        Снова вскочив, я прошлась по комнате. Сама не могла взять в толк, чего вдруг прицепилась к этому мужику. То ли в своём стремлении переключиться зашла совсем уж не туда, то ли он мне о чём-то напомнил. Или о ком-то. Только поди пойми, о ком.
        Можно было, разумеется, спросить отца. Но я не представляла даже, как объяснить этот интерес себе самой, не то, что папе. Который, чего доброго, ещё станет выяснять, почему это я задаю ему более чем странные вопросы, да так и выведет меня на чистую воду. Нет уж, отца в это ни в коем случае не стоит втягивать.
        Да и в самом деле, чего это я? Мало ли какими путями расходятся светские сплетни, и кто донёс их до некроманта. По логике мне стоило бы сперва поинтересоваться, как он мой номер телефона узнал и адрес Ирвинга, но вот это меня как раз особо не заинтересовало. А ведь если подумать, раз ему доступны такие сведения, как-то глупо удивляться его осведомлённости о делах Страйтонов. И так ясно, что чёртов некромант — замок с большим секретом, но ковыряние в нём сейчас задача далеко не самая важная.
        На удивление, эта отповедь самой себе подействовала. Следующие три часа я весьма плодотворно работала над дипломом, пока не спохватилась, что завтра вставать к первой паре, потому давно пора спать. И что ещё удивительнее, я даже заснула.


        * * *
        Автобус полз в направлении универа до отвращения медленно, но я выехала заранее, так что опоздать не боялась. Сидела, смотрела в окно и думала, в очередной раз крутила перед мысленным взором имеющиеся факты.
        Музейные воры оказались достаточно хороши, чтобы забрать артефакты, но книгу они не нашли. Вероятнее всего, потратили кучу времени на витрины и потрошение книжных шкафов, потому отыскать сейф не успели. Вряд ли настоящие профессионалы допустили бы такой промах. Если бы сейф даже и не вскрыли, точно бы обнаружили его. Выходит что? Что не о ворах речь, а именно о хулиганах.
        Неприятности магистра и профессора довольно занятны, но ни на реальные проблемы, ни даже на крутой отвлекающий манёвр не тянут, напоминают скорее какую-то пробу пера или проверку возможностей. Зачем это было сделано, и почему именно таким образом — вряд ли возможно догадаться исходя из того, что я знаю сейчас.
        В общем и целом, если все эти на первый взгляд разрозненные кусочки на деле части одного большого плана, план этот стоит признать гениальным. А как же иначе? Куча людей делает каждый свою небольшую часть, притом в собственных интересах, и в итоге некто получает… получает что?
        Определённо, либо власть, либо деньги. Ещё, может быть, месть. И вот на этом моя фантазия закончилась. Во-первых, потому что автобус дотащился, наконец, до нужной остановки. А во-вторых, потому что в политике и финансах я была совершенным профаном. Про эти сферы бытия, в отличие от светских событий, из каждого утюга не вещали. Раньше я радовалась, что могу не забивать голову хоть этой лишней информацией, а теперь слегка пожалела. Воистину, никогда не знаешь, что где пригодится.
        В холле главного корпуса меня встретило столпотворение студентов. Толпа колыхалась и гудела, время от времени из общего монотонного фона вырывались отдельные радостные или возмущённые вопли.
        Останавливаться я не стала, без того было ясно, что тут к чему — случилось его величество распределение на практику со всеми неизбежными восторгами и разочарованиями первых своих жертв, целителей. Собственно, чисто технически они были вторыми. Первыми по давней традиции распределяли менталистов и медиумов, но происходило это в индивидуальном порядке, а не в виде вывешенных на всеобщее обозрение списков, так что и эмоции остались за закрытыми дверями. Почему делалось именно так, никто точно не знал. Скорее всего, дело было просто в объёмах необходимых документов — чем больше студентов выпускал факультет, тем больше времени занимала подготовка бумаг.
        Сказать по правде, менталистам я и завидовала, и сочувствовала. Да, если с работодателем им не повезло, об этом никто сразу же не узнает. Но ведь со временем выяснят всё равно, потому как для них, в отличие от остальных, это не практика без гарантий остаться, а трудоустройство почти без возможности уйти. До получения персональной профессиональной лицензии, позволяющей самим выбирать себе работу, придётся отработать от трёх до пяти лет. И это если раньше из профессии не выгонят, хотя такое, конечно, огромная редкость. Но всё равно, остальным с этим проще, даже целителям, которым лицензия тоже нужна, но выбор мест, где можно её получить, куда как шире, а переход между ними — свободнее.
        Гомон и крики достигали моих ушей даже на втором этаже и потихоньку начали раздражать. То ли тем, что взрослые люди, практически уже с университетским образованием, вели себя почти как базарные торгаши, то ли осознанием того, что кто-то уже всё узнал, с радостью или огорчением, но узнал, а мне своей участи ждать аж до пятницы. И утешиться по пути получится разве что шоу завтрашним, с фейерверками, когда боевиков будут распределять.
        Лекция тянулась медленно и уныло. Впервые за всё время учёбы я отчётливо видела, что голова у профессора Лирса занята совсем не темой, которую он перед нами излагал. Глядя на это, я всерьёз призадумалась, стоит ли после занятия соваться к нему с вопросами по диплому, или лучше дождаться более нормального настроения.
        Тем не менее, подойти стоило бы именно сейчас, не затягивая до самой практики. И когда после лекции я почти созрела всё-таки сделать это, звонок Рауля внёс в мои планы некоторые коррективы. За те секунды, что я раздумывала, отвечать ли на него или перезвонить потом, профессор успел быстрым шагом удалиться, наглядно демонстрируя нежелание беседовать с кем бы то ни было. Догонять его показалось мне совсем уж рискованным мероприятием, так что я предпочла ответить на звонок.
        Выяснить, какое такое невероятно важное мероприятие намечено на сегодняшний вечер, мне так и не удалось. Рауль проигнорировал все мои вопросы об этом, упрямо продолжая настаивать, что моё присутствие категорически необходимо и бесконечно важно. Нет, грешным делом у меня промелькнуло желание рассердиться на эту неопределённость и отказаться, но против такого поступка восстала совесть. Парень и без того получил от меня достаточно невнимания и отказов, причём совершенно незаслуженно — его-то поведение со мной было, не считая обстоятельств знакомства, безупречным. Потому я согласилась, сладко надеясь, что сегодня Ричи ни с чем не объявится.
        По счастью, так оно и вышло. Видимо, злоумышленники ещё не успели измыслить, как действовать дальше и что поручить мне. Потому в половине пятого я вышла на крыльцо главного корпуса, где меня уже дожидался Рауль.
        — Теперь-то расскажешь? — не удержалась я сразу после обмена приветствиями.
        — Мой дядюшка пригласил нас на обед, — раскрыл тайну Рауль, подхватывая меня под руку и увлекая к дороге, где дожидалось такси.
        — Нас? — удивилась я.
        — Нас, — невозмутимо прозвучало в ответ, когда передо мной уже распахнулась дверь машины, и отступать стало, в общем, поздно и даже глупо.
        Такси тронулось. Я растерянно потеребила кулон-амулет, чего не делала со школы. Слишком много странностей. Или у меня уже паранойя. Нет, серьёзно, именно на паранойю моя реакция больше всего и смахивает. Что такого в приглашении дяди Рауля? Ведь самого же Рауля мои родители на ужин приглашали? Приглашали. То, что он явился туда не лично… не его, пожалуй, вина.
        И, тем не менее, я чувствовала неловкость. Потому как представление девушки семье, причём не через происки чересчур прыткой тётушки, а по личной инициативе, это, как ни крутись, демонстрация определённой серьёзности намерений. Которую я… не вполне разделяла.
        С другой стороны, отказаться сейчас означало поставить Рауля в крайне неудобное положение перед его собственным семейством. Это, конечно, не совсем то же самое, что у алтаря бросить, но примерно из той же оперы — особо циничная подстава. Такого свинства за одни только мои ничем конкретным не подтверждённые подозрения парень уж точно не заслужил.
        — Не волнуйся, — утешил меня Рауль, по-своему истолковав мою скованность. — Нас там будет только трое: ты, я и мой дядя. Он одинокий пожилой человек, я время от времени вот так составляю ему компанию.
        — И это очень важно? — попыталась улыбнуться я.
        — Разумеется.
        Получив этот совершенно уверенный ответ, я на несколько минут умолкла, перебирая не особенно лестные для себя самой мысли. О том, в частности, какой хороший парень мне повстречался: прекрасно воспитанный, внимательный, заботливый. Вдобавок симпатичный, серьёзно относящийся к жизни, спокойный… идеальный потенциальный муж. И почему, спрашивается, я не могу влюбиться в него? В того, кто если даже и не сделает меня безупречно счастливой, несчастной тоже вернее всего не оставит. Но нет, вместо этого я раз за разом связываюсь с придурками или совсем уж откровенными уродами, разочаровываюсь, страдаю… и всё равно ничуть не умнею.
        С этой мыслью я уставилась в окно и несколько удивилась. Думала, дядя Рауля живёт где-нибудь в пригороде, но вместо этого мы как раз въезжали в Хэннет, район дорогих особняков. Когда-то тут были фабрики, но со временем их сменила новая элита, без титулов, зато с деньгами. С большими деньгами.
        Признаться, в этот момент светлый образ Рауля несколько поблёк в моём сознании. Забота о богатом родственнике совсем не обязательно говорит в пользу человека, частенько совсем даже наоборот. Как бы там ни было, у меня будет целый обед, чтобы попробовать разобраться, что тут к чему, почём и чего ради. Не стоит спешить с выводами и тем более множить бездоказательные подозрения.


        * * *
        После некоторых колебаний я всё-таки решилась попробовать закуску. На вкус она оказалась ещё хуже, чем на вид. Уж не знаю, сколько и как нужно привыкать, чтобы такое начало нравиться. Может, дело и правда только в цене, в чувстве элитарности, которое полагается испытывать, отправляя подобное в рот?
        — Мастер Ларгас, ювелир, он ваш родственник?
        — Отец, — кивнула я, с трудом проглотив проклятую слизь.
        — О, — с явно довольной улыбкой протянул хозяин. — Это хорошо.
        Я покосилась на Рауля. Он сидел прямо, словно кол проглотил, к закуске даже не прикасался. Вообще-то выглядел даже более скованно, чем я, что показалось бы мне странным ещё полчаса назад. Только вот с тех пор я успела немного пообщаться с его дядюшкой. Хотя в принципе одного имени Кэлларда Уорси хватило бы, чтобы лишить душевного равновесия и кого-то посмелее меня. Пожалуй, назови Рауль мне его сразу, никуда бы не поехала.
        Помнится, не так давно мне было не по себе рядом с Оливером Декаром. Так вот, это я зря — в сравнении с Уорси тот был ангелом с крылышками. Во всяком случае, если верить прессе и слухам.
        — Но семейное дело, как я слышал, вы продолжать не собираетесь.
        Судя по тону, вопросом фраза не была, но я на всякий случай снова кивнула, попутно уронив с вилки кусочек закуски. Рауль застыл с полным бокалом в руке. Если он и правда частенько обедает у дяди… что ж, можно ему крепко посочувствовать.
        — И каковы ваши планы на будущее?
        На этот раз прозвучал именно вопрос, и адресован он был Раулю. Я уставилась в тарелку, не совсем представляя, что произойдёт дальше и старательно пытаясь собрать мысли в кучку. Происходящее имело, должно было иметь какой-то смысл. Не исключено, что даже связанный со всеми творящимися странностями. Понять бы, какой.
        — Трудно пока загадывать, — осторожно отозвался Рауль.
        — Отчего же? — чуть усмехнулся Уорси. — По-моему, тут всё вполне очевидно. Тебе уже самое время остепениться. Рядом с тобой очаровательная, да к тому же и умная девушка из очень достойной семьи. Есть ли смысл терять время?
        Повисла неловкая пауза. Рауль явно не решался заговорить прямо сейчас о том, что мы даже между собой пока и близко не обсуждали. Но и мяться, уходя от темы, было бы с его стороны не слишком разумно. Пришлось мне спасать положение.
        — Мы пока не торопимся, — сообщила я с лёгкой и, надеюсь, не слишком фальшивой улыбкой. — Для начала нужно встать на ноги, толком в жизни устроиться.
        — Похвальная позиция, — улыбнулся в ответ Уорси. — Лишний раз доказывает, что мой племянник в вас не ошибся.
        Весь дальнейший разговор был бессодержательной светской беседой о природе и погоде. Поддерживать её было несложно, а все мои свободные мысли тем временем занимали попытки разгадать очередной ребус. С какой целью Рауль привёл меня сюда, к этому человеку? Если отбросить подозрения насчёт того, что старый и вроде бы давно ушедший на покой бандит мог иметь отношение к заговору с артефактами и прочим, выглядело это как… да как смотрины меня в качестве невесты, чёрт побери! И вот не сказать, чтобы мне это нравилось.
        В такси я села, так ни к чему и не придя. Стоило, пожалуй, задать уже Раулю прямой вопрос и послушать, что он скажет, но отчего-то я никак не решалась начать хоть какой-то разговор. До моего дома мы в итоге доехали в молчании.
        Остановиться пришлось на углу, дальше проезд был перегорожен фургоном, доставившим овощи и фрукты. Наспех поблагодарив таксиста, я выбралась из машины, с наслаждением вдохнула пахнущий дождём воздух и подумала, какой прекрасной была бы моя жизнь без всей этой истории: учёба, грядущие практика и диплом, приятный парень…
        Упомянутый парень, Рауль то есть, тут же напомнил о себе, выбравшись из машины вслед за мной. Поймал мой несколько удивлённый — до его дома отсюда было довольно далеко — взгляд, как-то немного неуверенно улыбнулся и объяснил:
        — Доберусь на автобусе. Нам нужно поговорить.
        Я подавила вздох, но поспешила кивнуть. После сегодняшнего ужина с дядюшкой поговорить нам точно стоит. И если Рауль знает, как и с чего разговор начинать, флаг ему в руки.
        До бульвара мы дошли в молчании. Кажется, и у Рауля не было особых идей. Или, может, он просто дожидался, когда мы окажемся достаточно далеко от бдительного любопытства моих соседей. Если так, я его всячески поддерживала, незачем было давать им пищу для сплетен на следующие полгода.
        Все скамейки ожидаемо пустовали, кто же станет сидеть тут, на мокром, под то и дело сдуваемыми с веток холодными каплями? Только те, кому предстоит явно непростой разговор, вести который лучше без свидетелей.
        Остановившись там, где деревьев было поменьше, Рауль глубоко вздохнул и задумчиво посмотрел в тёмное уже небо. Потом огляделся, будто на всякий случай, убедиться напоследок, что подслушивать некому, и, наконец, заговорил:
        — Ты замечательная девушка, Софи. И думаю, всё то время, что мы провели вместе, можно назвать прекрасным.
        Я уставилась на Рауля озадаченно. Подобное вступление отлично подходило для того, чтобы в конце предложить остаться друзьями. Только вот момент для культурного расставания был по всей логике не очень-то подходящий: какой смысл тащить девушку к родне ужинать, а через час с ней расставаться? Или он так своеобразно предложение решил начать делать?
        — И я надеюсь, что у тебя остались такие же впечатления, — продолжил Рауль.
        — Определённо да, — подтвердила я, сообразив, что от меня ждут ответа.
        — Но ведь ты в меня не влюблена, правда?
        Я застыла столбом, окончательно растерявшись. Нет, всё, абсолютно всё было бы логично без странного ужина с дядей. А вот ужин этот совершенно не вписывался в понятную цепочку событий и действий. Неужто он был просто местью напоследок? За то, что не ответила на чувства. Ну, чтобы хоть разок одному там за столом не страдать.
        — Не говори ничего, пожалуйста, — серьёзно попросил Рауль. — Просто сначала дослушай. На самом деле я хочу сказать, что именно это и хорошо. Потому что, видишь ли, один раз я рассказал тебе не всю правду о себе. Точнее, обо мне и Уолтере. Мы с ним не друзья.
        — А разве ты не именно это и сказал? — окончательно потерявшись в происходящем, спросила я.
        — Именно это, — кивнул Рауль. — Но так, чтобы ты сделала неправильный вывод.
        — И какой же правильный? — риторически поинтересовалась я, хотя всё уже, в общем, поняла.
        Именно такой ответ многое расставлял по местам, отвечая на главный вопрос: почему Рауль, явно с удовольствием проводя со мной время, совершенно не стремился сделать наши отношения более близкими. Обычно парни уже на втором свидании ожидали минимум поцелуев, а уж на третьем… Тут ничего подобного не наблюдалось и близко. Почему, спрашивается? Да потому что Рауль просто всегда играл за другую команду.
        — Мы гораздо больше, чем друзья, — вздохнул Рауль. — Но, видишь ли, по факту всё довольно сложно. И я специально сегодня познакомил тебя с дядей. Хотел, чтобы эти сложности не показались тебе… странными.
        — Ну давай, — поощрила я. — Выкладывай подробности. Думаю, что уже поняла многое, но совершенно точно не всё.
        — Ладно, — покорно согласился Рауль. — Думаю, ты знаешь, что мой дядя очень богат и очень опасен. Он уже составил завещание, согласно которому после его смерти восемьдесят процентов его состояния — а это деньги, ценные бумаги и недвижимость — перейдут ко мне, как к единственному родственнику.
        Я впечатлённо присвистнула. Получается, после смерти дядюшки Рауль Эскан станет одним из самых завидных женихов в стране. Даже немного удивительно, что золотоискательницы до сих пор за ним толпами не бегают. Разве что не знают о столь заманчивых перспективах парня.
        — Но ты должна знать, — продолжил Рауль, — что дядя человек непростой. И в некоторых вопросах придерживается максимально традиционных взглядов.
        Как раз тут я всё понимала прекрасно. Конечно, Кэл Уорси уже отошёл от дел, но уважением и влиянием в тех самых кругах, несомненно, пользовался по сей день. И если его родственник окажется альтернативно ориентированным… Кодекс чести у подобных личностей весьма специфичен и толерантности к представителям меньшинств не включает. Мягко говоря.
        — Хочешь сказать, что если он узнает о твоих предпочтениях, ты рискуешь лишиться не только наследства? — довольно риторически вопросила я.
        — Такого позора он не допустит, — обречённо подтвердил Рауль. — На всё пойдёт, чтобы не допустить.
        Убить родного племянника? Тут даже и такое не исключено. А уж его возлюбленного утопить в заливе и подавно святое дело в подобной ситуации. Чтобы точно ничего нигде не всплыло.
        — Но дядя болен, — продолжил Рауль, отвлекая меня от мрачных картин, рисуемых не в меру разгулявшимся воображением. — По самым оптимистичным прогнозам ему осталось года три. Это я знаю наверняка. Потому и хочу сделать тебе одно предложение.
        — Слушаю, — кивнула я.
        — Я хочу предложить тебе стать моей женой.
        Услышав это, я не почувствовала ни тени удивления или возмущения, уместного, наверное, в подобной ситуации. Если начистоту, вообще никаких эмоций, разве что небольшое удовлетворение от того, что хоть одна из свалившихся на меня за последнее время головоломок наконец-то сложилась.
        — Разумеется, фиктивно, — торопливо добавил Рауль. — Но ведь у нас с тобой немало общего, взять хоть оперу. Мы оба взрослые, серьёзные, ответственные и уравновешенные люди, потому, уверен, отлично уживёмся и даже сможем замечательно проводить время вместе.
        — Пожалуй, — совершенно искренне согласилась я.
        — Вот именно! — заметно воодушевился Рауль. — И, кроме того, мы составим брачный контракт, по которому ты после развода получишь очень хорошие деньги. Надо только будет дождаться, когда дядя покинет этот мир, дав мне наследство и свободу. И ты тоже станешь после этого свободной, а ещё очень обеспеченной девушкой.
        Всё получилось ровно так, как я и ожидала. И не сказать, чтобы предложение не выглядело заманчивым. Три года, в компании адекватного и приятного мне человека, с которым обо всём, полагаю, можно будет нормально договориться, трагедией стать не обещают. К тому же, наконец-то угомонится мама. А потом — свобода и куча возможностей построить такую жизнь, как мне захочется. Честная сделка? Более чем. Но всё-таки от привкуса торговли собой отделаться не получалось.
        — Я не жду ответа прямо сейчас, — поспешно добавил Рауль, видимо, что-то разглядев в выражении моего лица. — Подумай как следует, взвесь всё. И не думай, пожалуйста, я никому больше ничего подобного не предлагал. Даже не искал, кому бы предложить. Только после встречи с тобой подумал, что всё может получиться.
        — Подумаю, — пообещала я. — Дома, в спокойной обстановке. И позвоню тебе, когда приму решение.
        До моего крыльца мы шли снова молча, но попрощались, к некоторому моему удивлению, весьма тепло. И ничуть не потому, что моя мама, разумеется, подсматривала, притаившись в спальне за шторой. Просто не было никаких причин вести себя иначе.
        Поскольку поесть в гостях мне так толком и не удалось, первым долгом я пробралась на кухню, соорудила себе бутерброд и сжевала его с удовольствием, под мысли о том, что не так-то уж и хорошо быть богатым. Хотя бы потому, что нередко приходится с манерным видом прикидываться любителем всяких гадких деликатесов.
        Потом, уже под душем, я наконец-то приступила к серьёзному обдумыванию предложения Рауля. Отчасти оно мне очень даже нравилось, но именно что только отчасти. Честное, даже немного чересчур, логичное, очевидно взаимовыгодное, не лишённое привлекательности. И отвратительности тоже. Не то, чтобы брак по расчёту как таковой был для меня удивителен, просто никогда раньше я и представить себе не могла, что сама стану участницей подобной сделки.
        В сущности, не было в ней ничего неприемлемого. Более того, во многих смыслах браки по расчёту оказывались более… надёжными, что ли. Не слышала, чтобы поженившиеся таким образом хоть раз при разводе с публичным скандалом делили ложки и вилки. Зато бывшие пылкие влюблённые делали так сплошь и рядом.
        Загвоздка, как я поняла, хоть и не сразу, состояла в другом. Я, лично я, ни на что не рассчитывала. В довольно буквальном смысле. Не было у меня ни планов, ни какой-то мечты, для реализации которой требовались бы предложенные Раулем деньги. Хотела я всего лишь заниматься делом, которое мне нравилось, и жить тихой, спокойной жизнью. То и другое у меня было и без того, во всяком случае, совсем ещё недавно. Так что Рауль сделал своё предложение самой подходящей и одновременно самой неподходящей девушке. Или нет?
        Правда состояла в том, что оказаться для меня теперь было ровно так же сложно, как и согласиться. Зная, кто дядя Рауля, вынеся из личной встречи с ним кучу не самых приятных впечатлений, совсем не только о поданном на стол, я отлично понимала, почему нужна Раулю. И он мне нравился. Не как мужчина, но именно от такого друга я точно не отказалась бы. А разве не именно это он мне предложил? Дружбу. С оплатой, да…
        С другой стороны, это вот сейчас мысль о, так скажем, материальной компенсации вызывает у меня отторжение, даже почти негодование. Но что если на второй день после свадьбы я встречу любовь всей своей жизни? Тут ведь надо понимать, что от дядюшки, пока тот не уляжется в гроб, не сбегу и я, если соглашусь. Ни одна вертихвостка не смеет бросать племянника Кэла Уорси. То есть, срок брака нам обоим придётся отбывать до победного, в любом случае. И в таком раскладе, пожалуй, деньги послужат хоть каким-то, но утешением. Типа, не зря страдала.
        К тому же кто знает, встречу ли я вообще эту самую любовь, при своём-то откровенно скептическом отношении к романтике. Стало быть, мои шансы пострадать из-за сделки… ну, где-то почти нулевые. А вот Рауль страдает прямо сейчас. Едва ли необходимость делать такое предложение мне делает его счастливым, но как тут поступить иначе? И значит ли это, что с моей стороны благородно и правильно будет помочь ему?
        Плюхнувшись на кровать, я тяжело вздохнула. Как ни старалась, а в итоге всё равно только запуталась в собственных рассуждениях и ощущениях. Часть меня негодовала и требовала не торговать собой. Но её вопли заглушали многочисленные доводы разума и совести, доказывающие, что это не торговля собой, а помощь человеку, который мне небезразличен. В конце концов, от денег можно будет и отказаться. Потом. Или нет. Как пойдёт, в общем.
        С этой мыслью я решила прекратить думать о вечном и взяться за ум. Точнее, за учёбу. А ещё точнее, за работу над дипломом. Всё-таки, несмотря на все проблемы, как мои, так и Рауля, консультацию в пятницу никто не отменял. Подготовку к ней, разумеется, тоже. Вдобавок, учитывая, в каком настроении пребывал в последнее время профессор Лирс, разочаровывать его не стоило.
        Над книгой я и заснула. И разбудило меня худшее, что только можно себе представить, причём не только с утра — звонок Ричи. Первым моим желанием было сбросить вызов. Потом я помечтала, как беру трубку, посылаю его на все весёлые, какие только в голову придут, и с чувством глубокого морального удовлетворения нажимаю отбой. Но тут я вспомнила про Олли и, разумеется, не сделала ни того, ни другого.
        — Через час, — сходу сообщил Ричи, пропустив к немалому моему удивлению все свои обычные гадости, — тебе нужно быть в университете, у пожарного выхода номер шесть. Открыть этот самый выход, впустить тех, кто будет ждать снаружи, провести их в музей и обеспечить доступ к сейфу. А потом вывести тем же путём. Уяснила?
        — Пошёл ты, — не смогла-таки отказать себе в удовольствии я. — Сделаю.
        Писк отбоя перебил дальнейшую болтовню Ричи. А я швырнула телефон в кресло, заложила руки за голову и уставилась в потолок. Сказала, что сделаю, прекрасно. Просто замечательно. Только теперь внимание, вопрос: как, чёрт побери, я это сделаю?!
        Ладно, с пожарной дверью я, положим, справлюсь. Тем более, момент выбран идеальнее некуда: боевики со своими эмоциями по поводу распределения заставят защиты и сигнализацию универа работать на пределе и, разумеется, иногда сбоить. Охрана, прекрасно об этом зная, не станет особо усердствовать с проверками сигналов.
        - ??????????????
        Ключи от самого музея достать будет тем более нетрудно. Но как мы попадём в кабинет Шерона? Взломаем замок вместе с дверью? Уж такой сигнал охрана совершенно точно не проигнорирует, сбежится в полном составе. Выходит, надо достать ключи. Но как? Даже если бы я в принципе могла такое провернуть, то уж точно не за один час, за который мне ещё и до универа добраться нужно!
        Осенённая этой мыслью, я заметалась по комнате, торопливо одеваясь прямо на бегу. У меня же всего час! Это значит, автобус не вариант, придётся вызвать такси. Точнее, его нужно было вызвать минут пятнадцать назад. А ещё было бы, пожалуй, неплохо позвонить некроманту… Боже, до чего никудышная из меня преступница!
        Уже сидя в такси, я получила от некроманта неожиданное сообщение, повергшее меня в окончательный шок. Как, как во имя всего святого, он ухитрился добыть ключи от кабинета магистра Шерона?! И, что ещё важнее, что с этим счастьем делать дальше? Позволить забрать книгу? А дальше что?
        Картина в воображении рисовалась предельно безрадостная. Как только магистр Шерон неизбежно обнаружит, что его ограбили, он первым делом поинтересуется, кто успел побывать в музее. И тут появлюсь я, бравшая ключи как раз в то самое время. Даже не представляю, что тут можно будет соврать, и станет ли хоть кто-то слушать моё враньё, будь оно хоть трижды идеальным. Да меня наизнанку вывернут, чтобы всё рассказала, а потом отчислят ко всем чертям и сдадут полиции. Всё, финиш. Зато Раулю ничего не придётся отвечать, выпустят меня лет через пять, при хорошем поведении.
        На крыльце университета я немного задержалась, просто на небо смотрела. Скорее всего, очень скоро оно для меня станет в клеточку, всерьёз и надолго. Так почему бы не насладиться одними из последних мгновений свободы?
        С некромантом я столкнулась в дверях. Успела торопливо и невнятно поздороваться, получить в ответ откровенно безразличный кивок, такой, словно мы и знакомы толком не были. Но правый карман немного потяжелел. Сунув туда руку, я нащупала связку ключей, завёрнутую в листок бумаги. Странно, но от этого на душе стало куда легче: раз есть записка, может, и план есть?
        Уже шагая к пожарному выходу со всеми ключами наготове, я рискнула вытащить бумажку и развернуть её. Облегчение тут же закончилось, сердце ухнуло куда-то в подвал. А то и пониже, в саму городскую канализацию. Потому что там только и было указание делать всё в точности как от меня потребовали. Похоже, плана не было.
        Я пыталась заставить себя поверить, что ошибаюсь. Например, стоило подумать о том, как именно некроманту удалось достать ключи от кабинета Шерона. Что если это была не банальная кража? Вдруг они договорились, сделали что-нибудь? Но нет, в голове упорно рисовалось небо в клеточку и конец всему, чего я хотела от этой жизни. Остановиться бы сейчас, пока не поздно, но тогда небо в клеточку достанется Олли, и этого я себе тоже никогда не прощу.
        Осознание этого факта будто в спину меня толкнуло. Заставило пройти последний десяток метров и остановиться перед дверью. Тоскливо на неё посмотреть и ещё раз вздохнуть. О том, как нетрудно, в сущности, вступить на преступный путь.
        Мои раздолбаи-однокурсники частенько такие двери распечатывали, чтобы пронести в университет выпивку и учинить развесёлую вечеринку где-нибудь в аудитории. В итоге их ловили, разумеется, и наказывали, но речь сейчас не о неизбежности кары, а о возможности самого преступления. Если даже эти лодыри справлялись, у меня и подавно получится.
        Закрыв глаза, я попыталась сосредоточиться и заодно успокоиться, чтобы пальцы не дрожали. Обидно будет погореть на такой ерунде. Стать воровкой ужасно, но стать ещё и плохой воровкой — совсем уж ни в какие ворота. Чтобы меня здесь запомнили даже не как преступницу, а как самую большую неудачницу десятилетия? Увольте от такого счастья.
        На самом деле контур был не бог весть какой сложный. Загвоздка состояла в том, чтобы сигнализация не сработала на полную. То есть, не сообщила охране, что дверь открыта. Такое смогу, пожалуй, но стоит уже поторопиться, от часа осталось всего пять минут.
        Странно, но привычные пассы и разбор нитей магии успокоили меня лучше всякой дыхательной гимнастики. Уже через минуту я возилась с контуром, мурлыча себе под нос жутко привязчивую песенку, услышанную в такси. Наверное, со стороны походила на счастливого человека, собирающегося отметить чьё-то удачное распределение. Ну, или залить горе по поводу неудачного. И всё равно радовалась, что никто меня не видит. Кажется, все до последнего уборщика ушли смотреть на шоу боевиков.
        В итоге засов я отодвинула с опозданием всего на минуту. Помедлила пару мгновений, но потом вспомнила, что уже смирилась с неизбежным, приоткрыла дверь, выглянула на улицу и тут же едва не влетела носом в локоть какого-то незнакомого типа. Видимо, обещанные мне Ричи ожидающие не были слишком уверены, что дверь им откроют не заинтересованные незваными гостями охранники.
        — В музей, на экскурсию? — торопливо отступив на шаг, спросила я, чтобы хоть немного разрядить вернувшееся напряжение.
        — Туда, — мрачновато подтвердил тот мужик, который только что чуть меня по лицу не приложил. — А ты, значит, экскурсовод наш?
        — Типа того, — согласилась я. — Идём.


        Мужиков было двое. Раньше я ни одного из них совершенно точно не видела. Стоило бы, пожалуй, хоть приметы запомнить, но не нашлось их, как назло. Оба в серой одежде, чтобы походить на каких-нибудь ремонтников, да и лица у обоих были тоже серые какие-то, увидел и забыл. Может, приглядись я повнимательней… но сделать это я побоялась.
        По пути к музею нам тоже никто не встретился. Университет вообще будто вымер, хотя кое-какие признаки жизни всё-таки подавал: то и дело мигал свет, нервно позванивали окна, а один раз, кажется, вообще содрогнулось всё здание. Защиты работали на пределе. А преподаватели, небось, даже радовались — кое-чему научили своих студентов.
        Закрыв за нами двери музея, я не удержалась от вздоха облегчения. Со своей частью, можно сказать, справилась. Правда, если налажают эти двое, навряд ли мне станет хоть чуточку легче.
        — Где сейф?
        Быстро прошагав мимо между витринами, я открыла кабинет магистра Шерона и ткнула пальцем в сторону картины. Меня тут же бесцеремонно отодвинули в сторону. Второй мужик, до сих пор не проронивший ни слова, подошёл к дивану, присел перед ним и начал выкладывать из внутренних карманов куртки артефакты.
        Часть из них я опознала запросто: два накопителя, датчик магического фона, очень навороченный, и обычный, не слишком мощный магический гаситель. Почти такие же тут, в музее, были на каждом углу понатыканы, чтобы артефакты не шалили. Остальные четыре штуковины были мне совершенно незнакомы. Конечно, можно было и с ними разобраться, но тут мне велели выйти за дверь и закрыли её перед моим носом.
        Присев прямо на пол, не очень-то чистый, и прислонившись к витрине, я уставилась в потолок. По правде, сейчас я хотела, чтобы взлом успехом не увенчался. Чтобы сбежалась охрана, приехала полиция, и плевать, что там со мной сделают. Главное, книга злодеям не достанется. К тому же, надеюсь, они отвяжутся от Олли, он же перестанет быть им нужен.
        Вообще, чем больше я думала, тем отчётливей понимала, что именно так получится лучше всего. Проблемы лично у меня будут одни те же, как бы дело ни обернулось, зато зрелище крушения планов врага — хоть какая-то, да компенсация.
        Оставалась, конечно, призрачная надежда на то, что на самом деле я действую сейчас не только по их плану. Но что тут можно было за час придумать? Тупо книгу забрать разве что. Тоже, конечно, неплохо, но что тогда дальше будет?
        Пару раз я порывалась подняться и заглянуть в кабинет. Может, чего-нибудь товарищам там испортить своим неурочным появлением. Но раз надежда оставалась, я героически душила эти порывы, оставаясь неподвижной.
        Так я просидела целых двадцать минут. А потом дверь кабинета открылась, и оба вора появились на пороге. По их лицам ничего невозможно было прочитать, но небольшая книга в руках молчаливого, явно очень старая и посвящённая магии, была более чем красноречива. Не было никакого плана. Разве что я где-нибудь в коридоре заору, что со мной тут воры.
        Пока я прикидывала, где и как это лучше сделать, книга исчезла во внутреннем кармане куртки мужчины. И тот, застегнув все пуговицы, одну за другой, нарочито неторопливо, смерил меня тяжёлым, неприязненным взглядом, сунул руки в карманы брюк и хрипло проговорил:
        — Веди обратно. Пикнешь — убью.
        Я посмотрела на него ещё всего секунду, но успела совершенно отчётливо понять: правда убьёт. И всю дорогу обратно к пожарному выходу думать получалось только о том, что может помешать ему убить меня в любом случае. Просто чтобы не болтала. Потому что вряд ли я могу быть ещё хоть чем-то полезной… хотя нет, всё не так.
        С каждым шагом картинка складывалась в голове с неотвратимостью лавины, катящейся с горы. Паршивая холодная погода и всё та же куртка, которую я продолжала носить. Куртка с подарочком, умеющим отлично портить настроение. И что ещё? Ах, да: неприятности брата, угрозы, соучастие в краже, моя неизбежная поимка со всеми вытекающими… наверное, именно она должна была стать последней каплей, успешно обрубающей очередную нить, способную привести к организаторам всего этого. Глупости, этот тип не будет меня сейчас убивать, зачем ему такой риск? От меня по плану предстоит избавиться мне самой.
        Правда, в такой расклад совершенно не вписывался Рауль, но может статься, именно он и не должен был. Стоило больше интересоваться его дружком, который уж точно в деле. И дядюшкой, кстати, тоже, хотя этот вполне может быть и не участником, а лишь источником будущей выгоды. Как ни крутись, но альтернативная ориентация племянничка для него проблема.
        Итак, если плясать от Уолтера, что получается? Он — любовник Рауля. Вполне вероятно, весьма рассчитывает на будущее наследство, но понимает, что если не будет осторожен, рискует не только денег не получить, но и с жизнью расстаться. И что мы имеем?
        Уолтер убеждает Рауля всё-таки познакомиться со мной. Рауль так и делает, и находит меня очень подходящей фиктивной невестой. Тут даже неважно, кому пришла в голову идея с браком по договору, но вполне вероятно, именно Уолтеру, потому что я, уже впутанная во всё это, удачно подвернулась. Рауль знакомит меня с дядюшкой, даёт семье понять, что у нас всё серьёзно, но тут я оказываюсь втянутой в тёмную историю и погибаю. После такого, пожалуй, даже тётушка Агата на годик-другой оставит попытки устроить его личную жизнь. Таким образом, Уолтер получает своего любовника в безраздельное пользование, и никакая жёнушка, с которой потом ещё и делиться придётся, маячить нигде не будет. А там уж и дядя помрёт…
        — Шевелись!
        — Открыто, — буркнула я, возвращаясь в реальность и обнаруживая, что стою уже перед выходом. — Можете убираться.
        Молчаливый тип кивнул, и оба вора со своей добычей покинули здание. Постояв неподвижно ещё с минуту, я сняла свою петлю, восстановив работу сигнализации. Сама не знаю, почему сделала это осторожно. Надеяться было вроде и не на что, но всё-таки хотелось оставить себе последний шанс или что-то типа того.
        Университет понемногу оживал. Мимо меня пробежала пара девчонок, оживлённо обсуждающих фейерверки этого года. Потом прошли преподаватели, тщательно скрывавшие такую же весёлость. Надо думать, шоу распределения боевиков нынче удалось. А значит, пора и мне идти на занятия.
        Толк из этого похода, правда, вышел так себе. Шансов сосредоточиться на учёбе у меня сейчас не было никаких. Да и был бы смысл сосредотачиваться — шансы мои на нормальную жизнь весьма призрачны.
        Конечно, отойдя от первого шока и паники, я сообразила, что сообщать в полицию о краже книги никто не побежит. Смешно даже сомневаться, что она из числа запрещённых, а значит тот, у кого её украли, рискует увидеть небо в клеточку ещё раньше вора, если поднимет шум. Но это отнюдь не значит, что я пока хоть в относительной безопасности. Скорее уж наоборот.
        Глупо предполагать, что сам досточтимый ректор не станет искать вора, пусть и без огласки. И наивно надеяться, что в самом скором времени он не выйдет на меня. Полагаю, организаторы кражи не дурнее меня, так что тоже отлично это понимают. По сумме того и другого вывод получается крайне неутешительный: им нужно, чтобы я не успела ничего рассказать. И не факт, что они станут полагаться только на эффект камня Эрани.
        Именно эта мысль настигла меня на ступеньках крыльца, заставив резко остановиться, оглядываясь по сторонам. По спине пробежал мерзкий холодок. Как минимум один убийца в этой компании есть точно, если некромант не ошибся. Могут быть и другие. И что же мне теперь делать?
        Развернувшись на каблуках, я пошла обратно в здание. Не факт, что стены университета могут дать мне хоть какую-то защиту, но выходить на улицу казалось ещё опаснее. Да и в библиотеку заглянуть не помешает, чего уж там.
        Устроившись с целой стопкой книг в самом дальнем и тёмном углу читального зала, я вытащила телефон и тупо уставилась на экран. Наверное, стоило сообщить некроманту о том, что кража состоялась. Впрочем, по отсутствию второй порции суеты вокруг музея он, поди, сам уже это понял. Тем не менее, со мной не связался.
        На миг у меня мелькнуло подозрение, что таким образом он пытается остаться в стороне от кражи. Пожалуй, на его месте я тоже беспокоилась бы, потому как в организации вскрытия майнеровского сейфа куда логичнее заподозрить того, кто много лет работал вне закона, чем девочку-отличницу из хорошей семьи, у которой связи только в музее да в библиотеке.
        В следующую же секунду я сама посмеялась над этой глупой мыслишкой. Ну, не звонит. Ну, еле поздоровался с утра. Но переписка-то была, причём сегодня. Более того, весь университет знает про наш, с позволения сказать, романчик. Так что если магистр хочет удрать в кусты, поздновато он спохватился.
        Криво улыбнувшись этой мысли, я подняла взгляд от телефона и увидела некроманта, сидевшего на столе в каком-то метре от меня. Лёгок на помине, да уж. Не иначе, долго жить будет — немалая удача при его-то профессии.
        — Ты в курсе, что тут нельзя разговаривать по телефону?
        Насмешливый тон вопроса показался мне предельно неуместным здесь и сейчас. Я тут, можно сказать, с жизнью прощаюсь, с нормальной так точно, а ему, видите ли, весело. Но ничего, сочтёмся ещё, за это тоже.
        — Ты поэтому явился во плоти? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос звучал как можно язвительней. — Решил в кои веки правила соблюсти?
        — Можно и так сказать, — равнодушно согласился некромант. — Книгу забрали?
        — Забрали, — кивнула я. — И теперь мне интересно, о чём ты только думал, позволяя им это сделать.
        — Я ведь уже говорил: никто не ловит рыбку на пустой крючок.
        — А тебе не кажется, — нарочито ласково, еле сдерживая вскипевшую внутри злость, пропела я, — что наша рыбка радостно слопала наживку и уплыла в неизвестном направлении? И что теперь нам её не на что больше ловить?
        — Нет, не кажется.
        Я внимательно всмотрелась в некромантскую физиономию и только тут заметила, что уголки его губ чуть подрагивают, намекая на довольную улыбку. Выходит, какой-то план всё-таки был, просто меня не сочли нужным в него посвятить.
        — Ты что-то сделал, — всё-таки не удержалась я.
        — Разумеется, — признал некромант, перестав прятать улыбку.
        — Подменил книгу? — предположила я.
        — Я бы не успел. Но этого не понадобилось, в сейфе и так хранилась копия.
        — Вот теперь не поняла, — озадачилась я. — Ну копия, и что с того? Вряд ли эти ребята так старались ради большого куша на подпольном антикварном аукционе.
        — Вариант с аукционом я бы не исключал, — неожиданно помрачнел некромант. — Теперь даже не знаю, кто из нас недогадливый.
        — Однозначно ты, — фыркнула я. — С аукционом или без, они за содержанием книги охотились.
        — Само собой, не за тиснёным переплётом. Просто я думал, ты в курсе, что ценные магические книги не так-то просто скопировать.
        — Ну да, — опять почувствовала растерянность я. — Большинство даже сфотографировать и отсканировать невозможно, разве что от руки переписать. Это всё равно выйдет проще и, главное, быстрее, чем снимать защиту.
        — Точно, — кивнул некромант. — Но защита бывает блокирующей, а бывает искажающей.
        — Знаю, — фыркнула я. — Искажающая значительно сложнее в исполнении, а толку от неё столько же, потому ей почти не пользуются. Я, по крайней мере, ни разу не видела такой. На кой ляд забивать гвозди микроскопом, если для этого придуман простой, надёжный и удобный молоток?
        — Создатель этой книги, очевидно, не был с тобой согласен. Или, может, только микроскоп у него под рукой и имелся, это мы уже вряд ли узнаем. Так или иначе, господин ректор надеялся с помощью копии отыскать ключ к защите оригинала.
        — Это недоказанная теория, — немного неуверенно заметила я.
        — Может, заодно и доказать планировали, — развёл руками некромант. — Так или иначе, в сейфе была именно такая копия. С сюрпризами.
        — И что теперь? — недоумённо поинтересовалась я. — Будем ждать, когда они это поймут и станут искать оригинал?
        — Хотя бы. А ещё теперь у нас есть наводка на парочку наёмников, которые, будучи пойманными, могут кого-то и сдать.
        — У нас вроде и раньше была наводка на наёмника. На Дрейка этого.
        Некромант поморщился как от зубной боли и принялся преувеличенно внимательно рассматривать потолок. Видимо, таким манером демонстрировал нежелание обсуждать затронутую мной тему. Но именно это подогревало мой интерес.
        — Один раз его ведь уже поймали, — продолжила я. — Нельзя повторить?
        — В прошлый раз, зайка, — тихо и медленно выговаривая каждое слово, ответил некромант, — Дрейк сдался, будучи уверенным, что ничего толком не докажут, дадут ему лет пять и выпустят по амнистии через три. А теперь на нём висит пожизненное, так что терять ему больше нечего.
        — И что? — продолжила недоумевать я. — Прямо вся городская полиция с ним не сможет справиться?
        — В конечном итоге сможет, конечно, — мрачно усмехнулся некромант. — Если только они вообще его выследят.
        — А в про…
        — А в прошлый раз его выследил я. Способом, за который мне самому запросто могли дать лет этак шесть. И чуть головой не поплатился за этот опрометчивый поступок. Ты уж прости, но повторять подвиг меня пока не тянет, как и посылать на верную смерть кого-то другого.
        — Зачем тогда ты вообще полез к нему?
        — За деньги, — буркнул некромант, спрыгнув со стола. — За весьма немалые деньги. Но знаешь, оно того не стоило.
        — Тебя наняли его поймать? — немного удивилась я.
        Всегда считала, что некромантов нанимают для дел с мёртвыми, а не с живыми. Типа, найти убийцу, если обычное следствие зашло в безнадёжный тупик, разобраться со спорным завещанием или с опасным духом. Но, пожалуй, думать так было довольно наивно. Если бы возможности некромантов ограничивались подобным, им вряд ли запретили бы практиковать, просто повода бы не нашлось.
        — Меня наняли его убить, — сухо ответил магистр, остановившись в каком-то полушаге от меня. — Но я сразу предупредил, что этого не гарантирую.
        Я только невнятно хмыкнула, скрещивая руки на груди. Да уж, после признания в убийстве герцога глупо предполагать, что причина этого предупреждения какие-то там принципы и моральные нормы. Скорее уж банальное отсутствие возможности.





        Глава 11

        — Не расскажешь, откуда всё-таки узнал о том, что в сейфе копия книги?
        — Не спросишь, как я достал ключи от кабинета? — в точности скопировав мой тон, поинтересовался некромант, усаживаясь на краешек моего стола. — Поймал магистра Шерона с утра и предложил ему сознаться по-хорошему, до того, как история с артефактами всплывёт, и ректор свалит всю вину на него одного.
        Никак не получалось разобраться в самой себе. С одной стороны, сейчас мне меньше чем когда-либо хотелось иметь дело с магистром Роадсом. Я могла принять тот факт, что он занимался запрещёнными вещами — каждый выживает как может, а некроманты к тому же делают кучу нужных, реально полезных вещей. Я почти переварила даже тот факт, что он убил Арлестана — защищая себя и тех, кто тебе дорог, можно и убить, пожалуй. Может, окажись я на его месте, приняла бы точно такое же решение. Но человек, соглашающийся убить за деньги…
        С другой стороны, этот Дрейк явно крайне опасный негодяй, не просто же так его пожизненно упекли. Может, не так и плохо избавить от него мир в конце концов? Я сердито мотнула головой. Оправдания ищу, да. А зачем? Затем, что мне сейчас очень-очень страшно, вот. Едва ли кто-то другой сможет мне помочь, поэтому выбирать не приходится. И как бы ни хотелось встать и уйти, я осталась и продолжила разговор, задав явно ожидаемый вопрос:
        — И что он сказал?
        — Разумеется, свалил всю вину на ректора, — безмятежно отозвался некромант. — Приврал, чего уж там, но, думаю, не в главном.
        — И что же тут главное?
        — Главное, что он не знает, как использовать артефакты. По весьма прозаической причине: такие книги, как эта, имеют защиту не только от копирования, но и от дураков. Так просто её не прочитать.
        — Затем они и сделали копию, — протянула я задумчиво. — Пытались разобраться в том, как защита работает, чтобы понять, как её снимать.
        — Это твоя область магии, — пожал плечами некромант.
        — Не совсем, — возразила я. — Это на стыке защитной и артефактной магии. Точнее, их сплав, в котором лучше бы всё-таки разбираться артефактору.
        — Полагаю, тут господин ректор с тобой согласен, для того и привлёк к делу магистра Шерона.
        — И в чём его выгода?
        — Ректора или магистра? — ухмыльнулся некромант. — Шерон, разумеется, не просто так свободой рисковал. Но тут всё банально, у него просто рыльце в пуху по самые уши. Он делал на заказ артефакты, запрещённые к свободной продаже, прямо в университетской мастерской. На чём ректор его и поймал. И заставил в обмен на молчание хранить свои нелегальные игрушки.
        — Он тебе вот так признался? — ошалело поинтересовалась я.
        Это было совсем уж для меня невероятно, чтобы магистр Шерон, всегда такой аккуратный, добросовестный, увлечённый своим делом, злостно и намеренно нарушал закон ради денег! С ума можно сойти. Казалось, я живу в простом, понятном и очень даже честном мире, но вот сейчас на каждом шагу выясняется, что состоял он едва ли не из сплошного вранья.
        — Скажем так, мне не очень требовалось признание, я давно располагаю доказательствами его делишек, — несколько неохотно пояснил некромант. — Потому предложил никому их не передавать в обмен на информацию об украденных артефактах и книге.
        — И откуда же у тебя эти доказательства? — чуть подавшись вперёд, уточнила я.
        — Он продавал, я покупал. Не напрямую, разумеется, но слухами земля полнится, а любой мало-мальски годный эксперт установит, кто сделал артефакт.
        — И тебя самого же привлекут, за приобретение, — язвительно подытожила я.
        — Непременно, — кивнул некромант с совершенно серьёзным видом. — Только не говори об этом Шерону, сейчас нам нужно его сотрудничество.
        Если честно, после этой фразы мне стало легче. Сразу не понять того, что некромант и так не станет ничем делиться с полицией, чтобы самому не сесть по соседней статье, мог только очень неопытный преступник. И очень бесхитростный человек. Радует, что хоть часть моего мнения о магистре Шероне была верной.
        — Нельзя, конечно, исключать, что он водит нас за нос, прикидываясь напуганным дурачком, — продолжил некромант. — Но пока не всплыло никаких доказательств обратного, придётся ему верить.
        — Ага, — согласилась я, чувствуя, как место только что испытанного облегчения занимает новая порция страха. — И что мы имеем? Ректор хранил в музее неизвестно где и как добытые артефакты и книгу, вроде бы руководство по их эксплуатации. Которое он так и не прочитал. Артефакты уже украдены, но книга пока нет. Кстати, а где она сейчас?
        Некромант в ответ только плечами пожал. Выходит, этого магистр Шерон либо не знает, либо не говорит. Может, оно и к лучшему: по крайней мере, в руки того, кто уже заполучил артефакты, она не попала.
        — Выходит, — подытожила я, — у нас только парочка непойманных воров. Твоего кошмарного Дрейка я не встречала лично, но один из этих двоих жуткий тип. Грозился убить меня, и как-то я не усомнилась в его способности так и сделать.
        — Зато второй просто вор. Точнее, не просто, таких спецов по сейфам не очень-то много. Значит, отыскать его по фото будет нетрудно.
        — Искать, полагаю, ты его будешь сам?
        — С полицией было бы проще, — со вздохом признал некромант. — Но есть одна проблема: что мы им скажем? Что одна студентка провела этого кадра с напарником в музей, где они успешно обчистили сейф? В тюрьму захотела?
        — Может, мне сейчас в тюрьме безопаснее всего, — мрачно буркнула я, скрестив руки на груди.
        — Это почему же?
        Выслушав версию о гениальном плане довести меня до самоубийства, магистр Роадс довольно долго молчал, отвернувшись. А когда снова посмотрел на меня, я прямо оскорбилась: этот негодяй еле сдерживал смех!
        — Не вижу тут ничего забавного! — выпалила я, уже прикидывая, которая из лежащих на столе книг потяжелее будет.
        — Правда? Зайка, тебе бы детективы писать, не думаешь попробовать себя на этом поприще? — с трудом душа улыбку, поинтересовался некромант. — К твоему сведению, чтобы с помощью камня Эрани довести до самоубийства психически здорового человека, не являющегося ни алкоголиком, ни наркоманом, нужно минимум полгода. Но даже если предположить, что те, кто тебе его подсунул, осведомлены о его действии так же плохо, как и ты, зачем тебя убивать? Сейчас ты мало того, что ничего не знаешь, так ещё и отлично простимулирована помалкивать. Зато твоя смерть создаст кучу проблем.
        — Это каких же? — всё ещё с вызовом, но уже далеко не так уверенно, как несколько минут назад, поинтересовалась я.
        — Пока что для полиции музейная кража — вероятнее всего студенческая шалость, никто ей и не занимается толком. Охота пришла разыскать по этому делу какого-нибудь богатенького сынка и заполучить скандал. Но вот если вдруг погибнет, даже не особо важно каким образом, работающая в музее девушка… сама понимаешь, возникнут вопросы. И шум. Не ровен час, ещё Секретная Служба проснётся и начнёт копать, чего же там этакое спёрли, что аж до убийства дошло. Так что для тех, кто это затеял, мёртвая ты куда опаснее живой. Потому иди-ка спокойно домой и занимайся дипломом, никто тебя не тронет.
        Предполагалось, вероятно, что эти слова меня успокоят, но не сработало. Умом я поняла, что некромант пытается до меня донести, а вот то самое место, где обитает интуиция, никаких доводов принимать не желало.
        — Ладно, — сдался некромант, с минуту поразглядывав моё мрачное лицо. — Давай отвезу тебя домой.
        — Не надо, — помрачнев ещё больше, буркнула я.
        — Боишься Кэла Уорси?
        — Боюсь, — согласилась я. — Не знаю, как там с этими ворами, но вот он точно меня убьёт, если заподозрит…
        — Зайка, некрасиво подозревать, когда вполне уверен, — перебил меня некромант. — Готов руку дать на отсечение, что Уорси давно знает о наклонностях племянника, просто помалкивает по понятным причинам. Так что ему ты нужна живой и здоровой больше, чем кому-либо другому.
        — С чего это ты так думаешь? Ну, что Уорси всё знает о Рауле, — на всякий случай уточнила я.
        — Он не стал бы тем, кем является, если бы позволял себя обманывать, даже в мелочах. Даже самым близким.
        — А ты, смотрю, понимаешь, о чём говоришь, — проворчала я, встав и принявшись собирать со стола книги.
        — Какой-то подозрительно знакомый тон, — чуть прищурившись, заметил некромант. — А дальше ты опять скажешь, что больше ни в чём не участвуешь?
        — Боюсь, такая роскошь мне уже не светит, — зло процедила я. — Ни от этой истории, ни, очевидно, от тебя мне уже не отделаться. Но вот перестать делать вид, что мы с тобой друзья или вроде того — это я могу. Так что прямо с этого момента предлагаю ограничить наше общение до пределов необходимого. Удачи в поисках.
        Ушла я, не оглядываясь. Просто удивительно, откуда столько злости взялось, даже для страхов места не осталось. И ведь подумать только, он мне даже немного нравился — уверенный в себе, спокойный, умный, с чувством юмора… преступник. Профессиональный негодяй и убийца.
        Кто вообще он мне, чтобы переживать о его моральном облике? Если по уму, плевать на него три раза, каким бы там он ни был. Но почему-то плевать не выходит, и это очень скверно. Нельзя увлекаться. Я, вроде бы, уже достаточное количество раз вляпывалась в дерьмо, чтобы запомнить, как оно выглядит и научиться обходить стороной, но ничего не меняется. Узнавать — узнаю, а влезть всё равно тянет…
        Нет, глупо отрицать, что помощь магистра сейчас мне пригодится. Но держаться от него при этом стоит настолько далеко, насколько вообще получится. Эта история уже очень дорого мне обошлась, и, между прочим, не без активной помощи именно мерзавца-некроманта. Повезло, что учиться считанные дни осталось, иначе с нынешней моей репутацией пришлось бы тяжко.
        Автобус прибыл точно по расписанию, прямо минута в минуту. Разнообразия ради, надо полагать. Устроившись в углу у окошка, я прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Всё это закончится, рано или поздно. Так или иначе. Как-нибудь всё равно закончится, нужно только держаться.
        К вечеру мне даже удалось успокоиться достаточно, чтобы поужинать с родителями. Как-то давно уже не получалось просто спокойно собраться семьёй за одним столом, поговорить. Мне этого не хватало, и я искренне насладилась тихим домашним уютом. Даже на время забыла об истории с Олли, на своё же счастье. Вспомни я о ней хоть на минуту, и мама тут же заметила бы неладное. У неё всегда был потрясающий нюх на любые тайны её близких.
        О проблемах брата я вспомнила только уже вернувшись в свою комнату. И тут же схватилась за телефон: надо же было напомнить Ричи, что свою часть соглашения я выполнила, теперь дело за ним. Правда не верилось, что всё так просто закончится. Надеялась я только на то, что теперь меня саму считают достаточно увязшей в происходящем, чтобы оставить Оливера в покое.
        Ричи не взял трубку. Я набрала ещё раз, снова без толку, подождала с полчаса, прежде чем позвонить в третий раз, но ничего не изменилось. Разговаривать со мной не собирались, во всяком случае прямо сейчас, Уже привычным движением швырнув телефон в кресло, я вытянулась на кровати. За что, ну вот за что мне такая жизнь? Где же я так нагрешить умудрилась?
        — Детка, ты спишь? — поинтересовалась из-за двери мама.
        — Нет, — тут же вскочила я. — Что-то случилось?
        — А ты забыла? — чуть обиженно поинтересовалась мама, открыв дверь. — Про юбилей дяди Юджина?
        Сказать по правде, я крайне смутно помнила даже кто такой вообще этот дядя Юджин. Бесчисленные мамины родственники жили, кажется, по всей стране, периодически мама рассказывала о них всякие истории и делилась новостями. То и другое я бессовестно пропускала мимо ушей — свадьбы, похороны и сломанные ноги разной моей седьмой воды на киселе, которую я в глаза отродясь не видела, интересовали меня не больше позавчерашней погоды.
        — Кажется, в субботу? — изобразив задумчивость, уточнила я, чтобы не нарываться на минимум получасовую лекцию о важности сохранения семейных связей.
        — В пятницу, — поправила мама уже спокойно, и я едва удержалась от облегчённого выдоха: пронесло, нотации откладывались. Теперь ещё надо было развить успех и отвертеться от вероятного посещения праздника.
        — Мы приглашены? — спросила я. — Мам, у меня послезавтра распределение и последняя консультация по диплому перед практикой, так что…
        — Разумеется, детка, — утешила мама, — тебя мы никуда не тащим, учись. Просто я забыла тебе за ужином сказать, что мы с отцом завтра вечером уедем, вернёмся, наверное, только утром в воскресенье. Ты тут одна справишься?
        — Конечно справлюсь, — уверенно заявила я. — Веселитесь, и не забудьте передать от меня поздравления и наилучшие пожелания дяде.
        — Обязательно. А сейчас спи, нельзя же всё время учиться, голова заболит.
        Пожалуй, мама рада была бы узнать, что я в кои веки решила последовать её совету. Голова у меня болеть не болела, но пухла будь здоров, так что не стоило и пытаться толком сделать что-то по учёбе. Потому я улеглась в кровать и закрыла глаза.
        Не помогло. Мало того, что спать не хотелось, отвыкла я за последний год особенно напряжённых занятий ложиться в такую рань, так ещё полезли мысли о том, что на несколько дней я останусь в пустом доме совершенно одна. И это тогда, когда меня, вполне вероятно, хотят устранить как ненужного свидетеля.
        Что бы там ни говорил некромант о нежелательности появления в деле трупов, я сомневалась. Куда вдруг пропал Ричи? Насколько я его знала, он нипочём не упустил бы шанс наговорить мне лишних гадостей. И судя по последнему нашему общению, эта милая черта точно осталась при нём. Так почему же сейчас он молчит, как рыба об лёд? Может, от него уже избавились? Тогда и мне не стоит ждать от жизни ничего хорошего.
        Таким образом напрашивался вопрос, что же делать. Пойти в полицию и всё рассказать? А собственно, рассказать что? Что в университетском музее хранились подлинные артефакты, что существует большой и страшный заговор, о котором я только то и знаю, что он большой и страшный — ни конкретных имён, ни цели, вообще ничего сколько-нибудь существенного. И что же из этого, интересно, выйдет?
        Ректор и магистр Шерон дружно заявят, что никаких подлинников в музее и близко никогда не водилось, а сейф, где, кстати, нет и не было никакой книги, и вовсе никто не вскрывал. Все остальные наверняка выскажутся приблизительно в том же духе. И для меня всё закончится даже не тюремной камерой, а комнаткой с мягкими стенами и доброй санитаркой с горстью таблеток. Никто и не удивится, кстати: не первая и не последняя отличница слишком далеко зашла в стремлении к совершенству, заполучив в результате нервный срыв.
        Стало быть, чистосердечное признание отменяется ввиду полной бессмысленности. И что остаётся? Собственно, ничего. Разве что просто ждать и надеяться, что некромант оказался прав.


        * * *
        Алхимики особо приличными ребятами не считались никогда. В неофициальную часть истории университета вошло бесчисленное множество их шуточек — как очень смешных, так и крайне сомнительных, что, впрочем, тоже не исключало последующего веселья. Более того, по взрывоопасности эти товарищи превосходили даже боевиков. Но то, что я увидела, не успев даже порога главного корпуса перешагнуть, не лезло ни в какие ворота. Зато ещё как лезло во все двери, окна и даже крохотные щёлочки.
        Из недр грандиозного облака разноцветного дыма, уже затопившего холл и теперь неотвратимо расползающегося по всему первому этажу, раздавались сдавленный кашель и весьма несдержанная ругань. Судя по паре опознанных мной голосов, далеко не только студенческая. Кажется, давешние лавры нашего факультета, выкрасившего в синий профессора Лирса, долго не давали алхимикам покоя. И вот, наконец, ребятки придумали способ догнать нас и перегнать. С большим отрывом.
        Проверять, в какой цвет выкрасит облако мою собственную физиономию, я не стала, резво выскочила обратно на крыльцо вместе с парочкой таких же удачно опоздавших к самому началу представления. Ничего не попишешь, придётся топать через третий корпус. В той обители целительства тоже, конечно, на всякое можно нарваться, но прямо сейчас там точно безопаснее.
        Прогулка вышла долгой, но оправданной — мрачные выражения лиц слишком любопытных однокашников напрочь не вязались с их весёленьким радужным окрасом. Хихикать и улыбаться, правда, никто не рискнул, магистр Ролсон, которому тоже перепало, знаменит был своей злопамятностью, а впереди, как-никак, защита дипломов.
        Всё занятие магистр был слишком занят теми, кто злостно лодырничал весь семестр, а теперь в панике пытался запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Так что времени подумать о своём насущном у меня выходило предостаточно. Я и думала.
        Единственной зацепкой, которая ещё не завела в беспросветный тупик, был следователь по делу в Боссете, тот самый Эдертон. На какой-то миг у меня промелькнула мысль пойти к нему самой. Придумать пару-тройку вопросов по диплому — включение в работу материалов интервью с практикующими специалистами всегда приветствовалось — и попросить ответить. А уж потом попробовать перевести разговор. Как-нибудь.
        На практике не всё выходило так уж складно. Во-первых, я даже не знала, работает ли этот следователь в столице. Во-вторых, прошло пятнадцать лет. Может, он уже давно и не следователь, а большой начальник, на приём к которому за месяц надо записываться. Ну, а в-третьих… в-третьих всё это была полная ерунда.
        На самом деле чисто теоретически я при любом раскладе ничем не рисковала. Не встречусь так не встречусь, в любом случае хоть что-то узнаю. И дополнительный материал для диплома получу. Просто я боялась, да. Потому что после всех недавних событий жила с ощущением, что список моих преступлений у меня прямо на лбу запечатлён. И стоит мне встретиться со следователем, тот сразу всё поймёт и отправит меня в тюрьму.
        Под это донельзя глупое, но неотвязное ощущение и прошли все занятия. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что даже завтрашнее распределение, которого я с нетерпением и трепетом ждала чуть не с третьего курса, совершенно меня не волнует. Это было досадно: впервые за долгие годы даже приблизительно не понимать, чего вообще хочешь от жизни.
        Именно с этой мыслью я остановилась на крыльце и замерла, мрачно глядя в хмурое небо. Надо было позвонить Ричи ещё разок, просто на всякий случай. Позвонить Олли, узнать, как там у него дела. Может быть, снова побеседовать с Раулем, попробовать выудить из него что-нибудь об Уолтере. Всё это надо было сделать, и ничего из этого делать не хотелось. Может, где-то у меня в карманах ещё один магический камушек завалялся?
        — Идём, есть интересное дельце.
        На этот раз я не вздрогнула. И не удивилась, собственно. Оказывается, при должной практике ко всему можно привыкнуть, даже к вот такой манере подкрадываться сзади и тут же начинать разговор откуда-то с середины, благополучно пропустив любые положенные церемонии.
        — Что за дельце? — поинтересовалась я, не оборачиваясь.
        — Нашёл мага, поработавшего в Боссете.
        — Ладно, — буркнула я, пытаясь сделать вид, что соглашаюсь по необходимости, а на самом деле мне не слишком-то любопытно.
        — Захвати воды бутылку, жду в машине.
        — Нахал.
        Всё-таки оставив последнее слово за собой, я дошла до магазинчика, прикупила бутылку воды и пару каких-то якобы полезных сладких батончиков со злаками, Хоть будет чем рот и руки занять. А ещё, глядишь, в машине ими напакощу — мелочь, а приятно.
        — И куда именно мы едем? — уточнила я, плюхнувшись на пассажирское сиденье.
        — Третья промзона, — довольно мрачно сообщил некромант.
        Ему, похоже, портил настроение не сам пункт назначения, а исключительно тот факт, что на все попытки построить маршрут туда навигатор выдавал занудные предупреждения о пробках. Угораздило же нас тащиться через весь город именно в счастливый четверг, когда во всех магазинах однодневная распродажа.
        Лично у меня не меньше недовольства, а точнее страха, вызывало и место, куда мы направлялись. Третья промзона — самая криминальная окраина столицы. Пара заводов, куда в целях экономии нанимали главным образом нелегальных мигрантов и бывших заключённых, и несчётное количество полулегальных частных лавочек, где обреталась публика ещё почище. Туда даже полицейские без крайней нужды и отряда спецназа не рисковали лезть, законно опасаясь за целостность формы и шкуры.
        — Уверен, что нам туда нужно? — всё-таки спросила я.
        — Нет, можем подождать, когда этот тип выберется в центр на какую-нибудь распродажу, поддавшись общему настроению, — раздражённо отозвался некромант, выключив навигатор. — Придётся объезжать город по окружной, иначе раньше полуночи не доберёмся.
        — Ну так поехали, — пожала плечами я.
        — А ты пока займись своей ментальной защитой. В тех местах глупо полагаться на дурацкий амулетик.
        — И того глупее — на порядочность окружающих, — снова не пожелала замолчать последней я.
        И снова мне это позволили. И снова это не вызвало ничего кроме досады. Сколько уже твержу себе не связываться с этим типом. Не иметь с ним дел сверх необходимого. Но вот опять выходит… слишком лично, что ли. Очередная дружеская, чтоб её, беседа вместо обмена информацией.
        Молчать мне удавалось почти всю дорогу. Только когда из-за поворота уже показались заводские трубы, я не выдержала и озвучила вопрос, которым, пожалуй, стоило начать и закончить наше сегодняшнее общение:
        — Зачем вообще ехать туда со мной?
        — Боишься?
        — Так скажем, я не фанатка прогулок по злачным местам.
        — Вот именно поэтому, — загадочно усмехнулся некромант. — Видишь ли, в тех краях есть пара товарищей, которых непомерное самомнение заставляет считать, будто я прямо сплю и вижу, как бы с ними разобраться радикально и окончательно. И если я заявлюсь туда один, они мигом решат, что это по их душу, так что придётся всё же разбираться. А на это нет ни времени, ни настроения.
        — То есть, я твой живой щит? — ошалела я.
        — Ну и формулировочка. Нет, ты мой живой повод для визита. Клиентка, по делу которой я вроде как заявился. Не стану же я втягивать тебя в свои разборки, верно? А значит, и мальчики будут сидеть на попе ровно. Хотя бы уже потому, что у меня в случае чего будет милая и вызывающая у полиции всяческое доверие свидетельница, которая скажет, что они первые начали.
        — По-моему, очень даже верная формулировка, — буркнула я, демонстративно отворачиваясь. — Вполне себе прикрытие.
        — Формулируй как хочешь, — сдался некромант. — Главное держись рядом, не открывай рот и по сторонам не пялься. Лучше всего внимательно смотри под ноги, тем более что дорожки там совсем не ковровые.
        Казалось, вся промзона сделана была из трёх материалов: грязно-красного кирпича, грязно-серого, большей частью разбитого, стекла и колючей проволоки. Очень напоминало тюрьму. И сходство это внешним обликом не ограничивалось.
        — Не мог, что ли, этот маг найти местечко поприличнее? — проворчала я, глядя как некромант набрасывает на припаркованную в тупичке машину сторожевую сеть.
        Сеть, кстати, была хороша. Не так, чтобы особо искусной работы — боевики как правило не горазды на тонкости — зато очень мощная. Тому, кто покусится на некромантскую собственность, весьма повезёт, если только без пальцев останется. Скорее всего по локоть руки оторвёт. А может, и по плечи.
        — Это ты сейчас пошутила? — абсолютно серьёзно поинтересовался некромант, тоже критически изучая своё произведение. — Менталист, отмотавший четырнадцать лет за нарушение кодекса — и местечко поприличнее?
        — Это был риторический вопрос, — мрачно отозвалась я, сообразив, как глупо прозвучали мои слова.
        Дар менталистов вообще, если хорошо подумать, больше смахивает на проклятие. Способности большинства из них ограничиваются чтением чужих мыслей, да и то при физическом контакте. То есть, зачастую в самые неподходящие моменты. Но при таком уровне дара хотя бы можно, хоть и с некоторым оговорками, вести нормальную жизнь. Тем, кому со способностями повезло больше, по факту повезло куда меньше.
        Люди как правило ценят свои тайны, потому не сильно любят тех, кто может запросто сунуть в них нос. И если маги могут полагаться на свои же защиты, прочая публика предпочитает попросту держаться подальше. На улице народ, конечно, не шарахается, но с родными, соседями, коллегами и знакомыми бывает непросто.
        Если же менталист попадается на нарушении кодекса, впору сразу заказывать похороны и не мучиться. Не будет уже никакого места в приличном, так скажем, обществе. Все попытки реабилитации подобных деятелей неизменно разбивались о банальные человеческие страхи.
        — Идём, — позвал некромант, подвесив над машиной обязательный предупреждающий красный шарик. — У нас всего час до того, как тут станет окончательно опасно.
        Я покорно пошла следом, сперва по дороге, а потом по двору, засыпанному обломками кирпича. На первый взгляд здание, к которому мы направлялись, казалось заброшенным, но внимательные взгляды, направленные на нас со всех сторон ощущались буквально кожей: липкие, неприязненные, напуганные… малоприятные, в общем.
        — Далеко идти? — спросила я, нервно передёрнув плечами.
        — Собственно, пришли, — сухо сообщил некромант, останавливаясь перед полуразрушенным крыльцом и скрещивая руки на груди.
        Я покорно остановилась в паре шагов и принялась изучать остатки асфальтовой дорожки под ногами. Сомневаться в том, что местные знали о нашем визите, не приходилось. Видимо, так тут полагалось: дожидаться, пока тебя соизволят принять хозяева. Прямо как в лучших домах, честное слово…
        К счастью, ждать пришлось недолго. С отвратительно громким скрипом открылась ржавая железная дверь, и на крыльцо вышел невысокий, совершенно лысый тип в старой засаленной спецовке, едва застегивающейся на объёмистом животе. Брюки на мужике были под стать куртке, похоже даже из одного с ней комплекта, а вот ниже красовались синие домашние тапочки. Абсолютно новые, чистые и откровенно неуместные в подобном ансамбле.
        — И чего ты тут забыл? — полностью проигнорировав меня, а равно и всякие приветствия, спросил этот мужик у некроманта.
        — Разговор есть. Не к тебе, к Рольфу Фуллеру. Он здесь?
        — А я знаю? — изобразил святую простоту лысый. — Твой друг, ты и…
        — Мне он не друг, — перебил некромант. — А вот тебе — наёмник. Давай, не тяни резину, пусть уже спускается. Раньше сядет, раньше выйдет.
        — Я тебе фокусник, кроликов на заказ из шляпы таскать?! — возмутился мужик, делая небольшой шаг вперёд. — Сказал же…
        — Это я тебе сказал, Рэди, — опять перебил его некромант, — ещё в прошлую нашу встречу. Помнишь?
        Лысый отшатнулся, едва не врезавшись спиной в дверь. Я тут же поймала себя на двух мыслях. Первая была вполне конкретным и весьма настойчивым желанием удрать не оглядываясь, исполнять которое я поостереглась. Вторая стала логичным продолжением этой самой осторожности: не хотелось мне знать, что же такое там было сказано.
        — Так позовёшь уже, или мне самому пойти поискать? — холодно поинтересовался некромант, не двигаясь с места.
        — Сейчас, — буркнул лысый, разворачиваясь и спешно скрываясь за дверью.
        — Запугивать людей твоё хобби? — спросила я, пряча волнение за язвительностью.
        — Запугивать? — невинно уточнил магистр. — Вот ещё. Просто Рэди решил однажды, что может кинуть и подставить меня. А я объяснил, почему это была плохая идея. Надеюсь, мы с ним друг друга поняли.
        — Да уж наверное, — проворчала я.
        Пока тянулись минуты ожидания, в голову мне упорно лезли самые неприятные мысли о том, как вообще я оказалась в таком месте и такой компании. Вот взяла жизнь, и повернулась. Зато теперь мной, вроде как хорошей девочкой, получена весьма эффективная прививка от интереса к плохим парням.
        Последняя мысль меня несколько шокировала. Самим фактом своего возникновения. Я что, когда-то… да нет! Нет, нет и нет! Если бы он не бесил меня до такой степени, мне было бы на него плевать. Или нет? Или он меня не только бесил?
        К сожалению или к счастью, осмыслить это явление толком не удалось, дверь снова натужно заскрипела, и на этот раз на крыльце появился другой тип. Ничуть не менее подозрительный на вид.
        Внешне предполагаемый Рольф Фуллер был полной противоположностью Рэди: худой, высокий, с копной слегка седеющих чёрных волос. И неожиданно хорошо одетый. Чёрные джинсы, светло-зелёная рубашка и вязаная безрукавка в мелкую полоску подошли бы какому-нибудь клерку, а не преступному элементу. Но вот хищно сощуренные глаза и сжатые в тонкую полосу губы в образ приличного человека не вписывались.
        — Рольф Фуллер? — невозмутимо уточнил некромант.
        — Он самый. А вот вас я что-то не припоминаю.
        — И не должны. Но сейчас перекурим и познакомимся.
        Следуя давнему совету, я молча проследовала за мужчинами за угол. Там обнаружился заваленный какими-то коробками и ржавыми металлическими конструкциями пустырь, в углу которого пристроилась такая же ржавая скамейка, покрытая листами картона. Земля вокруг неё была густо усеяна окурками и разноцветными обёртками от магазинных бутербродов и шоколадок. Похоже, перекур здесь частенько сочетали с обеденным перерывом.
        — Рэди предупредил, что связываться с тобой не стоит, — с некоторым вызовом заявил Фуллер, сев на скамейку и закинув ногу на ногу.
        — Он прав, — спокойно согласился некромант. — Со своей точки зрения. А ты со своей реши сам. Возможно, у тебя есть информация, за которую я готов предложить хорошую цену.
        — Насколько хорошую?
        — Зависит от твоей информированности. И честности. Что ты знаешь о «вечерней звезде»?
        — Тебе интересно, как ей пользоваться? — уточнил Фуллер, вернувшись от равнодушного спокойствия к уже виденному мной хищному прищуру.
        — Нет, — сухо ответил некромант. — Мне интересны только её возможности, чисто теоретические. Они тебе известны?
        — Возможно, — уклончиво ответил Фуллер. — Но такие сведения стоят дорого.
        — Безусловно, — усмехнулся некромант. — И я готов заплатить. Не деньгами, правда, но тем, что трудно купить даже за большую сумму.
        — И чем же?
        — Новой личностью. Совершенно новой, не краденой.
        — Откуда у тебя такое? — явно поразился Фуллер.
        — А это важно? Предположим, таково предложение моего… клиента.
        — Твой клиент что, на Секретную Службу работает?
        — Скажем так, — чуть усмехнулся некромант, — скорее уж это Служба работает на моего клиента. Итак, тебе есть что рассказать за эту цену?
        — Возможно, — уклончиво ответил Фуллер.
        — Тогда выкладывай.
        — Сначала…
        — Интересно, это как же? — заломил бровь магистр Роадс, скрещивая руки на груди. — Рассказывай. Если твоя история будет того стоить, получишь свои документы завтра к вечеру. Кстати, Рэди потому меня и боится, что я всегда выполняю свои обещания, можешь сам у него уточнить.
        — Ладно, — сдался Фуллер. — То, что «звезда» может манипулировать эмоциями, ты и сам, поди, знаешь. Суть в том, как это делается. Она воздействует либо на определённую территорию, либо непосредственно на конкретного человека, через артефакт-приёмник. Усиливает, ослабляет, меняет полярность — зависит от выбора использующего её мага или настроек приёмника.
        — Но ничего не внушает? — уточнил некромант.
        — Как знать, — задумчиво протянул в ответ Фуллер. — Я такого о ней не слышал, но знаю того, кто мог. Кто вообще знает о «звезде» куда больше меня.
        — И кто же он?
        — Арнольд Карвер, слышал о таком?
        — Слышал.
        Наверное, ответ этот должен был прозвучать равнодушно, но я сразу заметила, что упоминание этого типа некроманта не обрадовало. Мягко говоря. Фуллер тоже наверняка это заметил, но, как и я, с вопросами и комментариями соваться не рискнул.
        — Позвонишь этому парню, — сообщил некромант, протягивая Фуллеру визитку. — Он с тобой рассчитается.
        Я была более чем счастлива покинуть это жутковатое местечко, но когда мы вернулись к машине, не выдержала. На самом деле куда больше мне хотелось поинтересоваться, кто такой этот Арнольд Карвер, но спросила я совсем о другом.
        — Фуллер серьёзно получит новые документы?
        — Серьёзно, — резким рывком, не заботясь об аккуратности, снял охранную сеть с машины некромант. — А что, ты думала, я его обманул? Или правильнее будет сказать, ты на это надеялась?
        — В такой формулировке это звучит ужасно, — проворчала я.
        — В такой формулировке это звучит ровно так, как оно есть, — безжалостно прозвучало в ответ. — Зайка, не будь помешанной на правилах занудой, дай парню шанс на нормальную жизнь. Здесь, в компании Рэди и ему подобных, ему уж точно придётся продолжать преступную карьеру.
        — Пожалуй, ты прав, — покаянно согласилась я, садясь в машину.
        До моего дома мы доехали довольно быстро, пробки успели почти окончательно рассосаться. По дороге я успела обдумать, что ещё надо бы сделать к завтрашней консультации, помечтать об удачном распределении и вспомнить, что родители наверняка уже уехали. Так что ночевать мне предстоит одной в пустом доме. И конкретно сейчас это совершенно не радовало.
        — Зайка, ты знаешь этого парня? — вырвал меня из раздумий вопрос.
        Открыв глаза, я резко подалась вперёд. Ремень остановил меня, заодно окончательно вернув в реальность. Некромант припарковался метрах в десяти от моего крыльца, и отсюда было отлично видно мужчину, стоящего на ступеньках, облокотившись о перила.
        — Не думаю, — ответила я осторожно, силясь разглядеть лицо. — Может, родственник какой-то? Хотел вместе с родителями на семейное торжество ехать, но опоздал. Или клиент папин припозднившийся.
        — Тогда давай подойдём и спросим.
        Похоже, относительно намерений позднего гостя некромант был куда менее оптимистичен, чем я, потому что открыл бардачок, вытащил оттуда пистолет и сунул себе за пояс. Возражать я не стала, сама от всей души сомневалась, что это клиент или незнакомый мне родственничек.
        Не дойдя до крыльца буквально пару метров, я быстро шагнула чуть вперёд и в сторону, чтобы некромант оказался позади меня, на всякий случай кашлянула и громко, в надежде, что соседи услышат, поинтересовалась:
        — Ждёте кого-нибудь?
        Незнакомец поднял на меня взгляд, за пару мгновений изучил с ног до головы с явно профессиональным интересом, а потом выпрямился, демонстрируя прицепленный к переднему карману пиджака полицейский жетон.
        — Жду Софию Ларгас. Это вы?
        — Я, — не стала я отпираться. — С кем имею честь и по какому поводу?
        Голос мой прозвучал вполне достаточно уверенно и спокойно, но я уже поняла, что долго играть эту роль не смогу. Сердце в груди сперва подскочило, потом рухнуло куда-то в желудок, и, выбравшись оттуда, начало стремительно набирать темп. Последнее время в жизни моей случилось слишком много всего, способного заинтересовать полицию. И от этого интереса не приходилось ждать ничего хорошего.
        — Я детектив Паркс. Хотел бы задать вам несколько вопросов о Ричарде Бодене.
        — С ним что-то случилось? — против воли вырвалось у меня.
        — Не исключено. Пригласите в дом?
        Я кивнула, направляясь к двери. Детектив попытался тут же проследовать за мной, но некромант ловко вклинился между нами, повернулся к полицейскому и совершенно спокойно попросил его показать удостоверение.
        — Не доверяете полиции? — усмехнулся детектив, но спорить не стал.
        — Не полиции, нет. Открывай, зайка, всё в порядке.
        Почему-то мне показалось, что именно сейчас он использовал это нарочито интимное обращение ко мне совершенно намеренно. Не иначе, чтобы детектив не задавал вопросов о причинах присутствия на допросе третьего лишнего.
        Войдя в дом, я сразу прошла на кухню, жестом велев мужчинам следовать за мной. Чтобы хоть немного справиться с паникой, включила чайник, выставила на стол три чашки и вазу с конфетами и полезла в шкаф за заваркой.
        — Так о чём вы хотите меня спросить?
        Ложка дрожала в пальцах. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я смогла зачерпнуть из банки заварку без риска тут же её и рассыпать. Поворачиваться к детективу лицом тоже не хотелось, так что я оперлась руками о столешницу и уставилась на часы в ожидании первого вопроса.
        — В каких вы с Боденом были отношениях?
        — Ни в каких, уже несколько лет.
        — А раньше?
        — Мы встречались.
        — Совсем недавно у вас с ним было несколько телефонных разговоров. О чём вы говорили?
        — Он хотел помириться. Я сначала согласилась встретиться, но потом сказала, что этого не будет.
        — Вы за этим несколько раз звонили ему вчера вечером?
        Щёлкнул закипевший чайник. Я поспешно шагнула к нему, чтобы выиграть время на обдумывание ответа. Сама себя загнала в ловушку. Не подумала даже, что попытки дозвониться парню, которого буквально недавно ты, по собственному утверждению, окончательно и бесповоротно отшила, будут выглядеть довольно… парадоксально.
        — Это я ему звонил вчера вечером, — неожиданно вклинился в наш с детективом диалог некромант.
        — А вам это зачем понадобилось?
        Судя по скрипу стула и звуку голоса, детектив повернулся к некроманту, перестав смотреть на меня. Я тут же наконец-то позволила себе несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить самоконтроль.
        — Поговорить хотел, — невозмутимо ответил магистр Роадс. — Знаете, как мужчина с мужчиной. Объяснить, что не стоит лезть к чужой девушке, особенно если ей самой это очень не нравится.
        — Поговорили? — уточнил детектив.
        — Нет. Парень так трубку и не взял. Я решил, что он всё понял.
        — То есть, вы с ним не встречались на этой неделе?
        — Я с ним вообще никогда не встречался, — небрежно ответил некромант, шурша конфетной обёрткой. — И признаться, никогда не горел желанием. Думаю, вам стоит лучше побеседовать с Дебби Страйтон. Говорят, они встречались вплоть до совсем недавнего времени.
        Я наконец-то успокоилась достаточно, чтобы налить чай и сесть за стол. Повезло, что не пришлось встретиться с детективом один на один. Неизвестно, чего бы с перепугу наболтала. Может, уже выводили бы в наручниках…
        — Откуда у вас такие сведения? — подозрительно поинтересовался детектив, размешивая сахар в своей чашке. — Раз уж вы утверждаете, что даже не знакомы с Боденом.
        — С Боденом нет, — невозмутимо согласился некромант, отправив в рот ещё одну конфету. — Я знаком с семейством Страйтон. Не близко, если что.
        — А документы ваши я могу увидеть? — спохватился детектив.
        Я хихикнула, чуть не расплескав свой чай. Кажется, в магистре есть какая-то таинственная магия: люди постоянно с ним разговаривают, и только уже в разгар беседы спохватываются и соображают, что даже не в курсе, с кем имеют честь. И если для парня из тихого маленького городка, к тому же захваченного врасплох с утра пораньше, это довольно нормально, то для полицейского детектива просто удивительно.
        - ??????????????
        — Смотрите, — пожал плечами некромант, выкладывая на стол свои права.
        Детектив покрутил в пальцах сине-зелёный прямоугольник, вгляделся в фотографию, потом в убийственно невозмутимое лицо магистра, а потом зачем-то провёл пальцем по пластику, будто таким примитивным способом пытаясь убедиться, что держит в руках не подделку.
        — Хотите о чём-то спросить, детектив? — приподнял брови некромант, протягивая руку за своими правами.
        — Мне знакома ваша фамилия, — задумчиво ответил детектив, не торопясь возвращать документ. — Но никак не вспомню, откуда.
        — Я периодически работаю с полицией, — пожал плечами магистр. — Я некромант.
        — Редкий вид, — усмехнулся детектив, наконец-то возвращая права. — Да, вероятно видел упоминание о вас где-то в отчётах. Или, может, от коллег слышал.
        — Скорее всего. Особенно если вы из отдела убийств.
        — Именно оттуда.
        — Так Ричи… Ричард Боден что, убит? — выпалила я, всё-таки разлив чай.
        — Это точно не известно, — ответил детектив, глядя почему-то не на меня, а на магистра. — Нашли его машину, открытую и со следами крови на водительском сиденье. Кстати, а вы ведь сможете определить, что произошло?
        — Не совсем так, — покачал головой некромант. — Если у меня будут кровь или волосы, или какая-то личная вещь, я смогу определить, жив парень или мёртв. Если мёртв, можно будет попробовать призвать его дух и попросить рассказать о случившемся. Пишите запрос на привлечение эксперта и звоните.
        — Визитку давайте, — вздохнул детектив.
        — Зачем? — беспечно хмыкнул магистр. — Я есть в базе экспертов, и некромант там всего один, так что не ошибётесь.
        Спровадив детектива, я вернулась на кухню в задумчивости и, можно сказать, растрёпанных чувствах. В их пышном букете было и облегчение от того, что полиция заявилась не из-за моих делишек и даже не по поводу брата — ведь в этом случае детектив и с родителями наверняка захотел бы поговорить, и ужас от услышанной новости, и изрядное раздражение поведением некроманта, и благодарность ему же за помощь.
        Его беспардонная выходка меня взбесила. И спасла. И этим взбесила ещё больше. Не в последнюю очередь потому, что теперь во мне боролись два взаимоисключающих желания: сейчас же, немедленно выставить нахала за порог, и попросить его не бросать меня одну ночью в пустом доме, потому что мне страшно. В общем, по причине всего перечисленного я пребывала где-то на самой грани истерики.
        Но, тем не менее, сказать или сделать хоть что-то было необходимо. Остановившись в дверях, я вцепилась в косяк, уставилась на часы и принялась обдумывать окончательно решение по некромантскому вопросу на сегодня. Мыслительный процесс мне не удалось не только закончить, но даже и толком начать.
        — Есть у тебя что-нибудь из вещей этого твоего Ричи? — безмятежно поинтересовался магистр, неспешно допив чай.
        — Нет! — тут же выпалила я, потом опомнилась и уточнила: — А тебе зачем?
        — Хочу выяснить, жив он или мёртв. А ты о чём подумала?
        Я сердито засопела. Признаваться, о чём я на самом деле подумала в первый момент, напрочь огорошенная вопросом, было крайне неловко. Сущая ведь глупость с чего-то вдруг пришла в голову. Какая вообще разница, храню ли я его вещи? А если даже и храню, что с того? Ричи — дело однозначно прошлое, во-первых. И, во-вторых, даже если и нет, кое-кого это совершенно не касается. Но самое ужасное — я правда испугалась, что он решит, будто я ещё не забыла этого засранца. Ужас…
        — Так есть или нет?
        Некромант сидел ко мне спиной, но я почему-то совершенно точно знала, что губы его сейчас кривятся в самой наглой и гнусной ухмылочке. И как-то совсем не хочется знать, на какие мысли навёл его мой явно слишком поспешный и резкий ответ.
        — Надо посмотреть, — сдалась я и выскочила в коридор.
        На самом деле, кое-что у меня всё же сохранилось. Сначала я хотела эту штуковину выбросить, потом передумала и решила вернуть владельцу, предварительно прицепив к ней какую-нибудь магическую приятность. На долгую, так сказать, и недобрую память. Потом поостыла и наплевала, а браслет так и остался валяться на дне коробки со всякой ерундой школьных времён.
        Некромант неторопливо последовал за мной, но в комнату не зашёл, хотя дверь я за собой даже не прикрыла. Остановился на пороге, прислонившись к косяку, и терпеливо дождался, пока я извлеку из-под вороха девчачьих штучек, к которым давно и безнадёжно потеряла интерес, пресловутый браслет.
        Да, такой вот простенький браслетик, сплетённый из верёвочек. Очень был модным лет пять назад, когда мы школу заканчивали. Плели их мы сами, по своему вкусу, и носили решительно все, и парни, и девчонки. И я носила, только потеряла давно. И Ричи вот тоже таскал. Пока не забыл на полочке в моей ванной. Тогда мне чуть не влетело от мамы по первое и все прочие числа, благо догадалась с видом глубоко оскорблённого достоинства заявить, что парень просто руки мыл. И чего же я потом не осталась такой же догадливой?
        — Сойдёт? — как можно более небрежно поинтересовалась я, кинув браслет куда-то в сторону двери.
        Описав довольно занятную дугу по комнате, вещица приземлилась в ладонь магистра. Я демонстративно фыркнула, дабы продемонстрировать, что осуждаю подобное позёрство, как и полагается. На самом деле мне было завидно — самой бы когда-нибудь научиться так играться с телекинезом…
        — За неимением лучшего, — довольно безрадостно подтвердил некромант.
        — Лучшее тебе завтра предоставят, — буркнула я, впихивая коробку обратно в шкаф.
        — Как знать.
        — А что, для такого дела есть что-то лучше крови? — рискнула поумничать я.
        — На самом деле нет, — признал некромант. — Но хотелось бы быть уверенным в её принадлежности.
        — Ты думаешь, наша доблестная полиция даже с этим неспособна справиться?
        — Способна. Теоретически. Но касательно практики я что-то сомневаюсь, что они расщедрились на генетический тест. Скорее всего, растолкали штатного мага-эксперта с седьмого этажа, а этого типа я знаю. Он из тех, кто в медицину пошёл только ради спирта, и за четыре года знакомства трезвым мне его увидеть не довелось ни разу.
        — И его за это ещё не уволили? — ужаснулась я.
        — Да где же ты найдёшь на такую должность целителя-трезвенника? — невесело усмехнулся некромант. — Из этих ребят на полицейской зарплате удержать можно только вот такую пьянь, которую до пока ещё живых пациентов никто и не допустит.
        — Ничего себе, — пробормотала я, приземляясь на кровать. — И как же он вообще работает?
        — Нормально работает. По крайней мере, определить принадлежность крови при наличии человека в живом или мёртвом виде, или хотя бы контрольного образца, может под любым градусом. А при его отсутствии… тут уже сложнее. Настолько, что будь этот тип даже трезвенником и, вдобавок, гением своего дела, достоверность всё равно недостаточно высока. Магия, знаешь ли, отнюдь не решение всех бытовых проблем.
        Да, да, магия не чудо, а наука. Эти слова каждый слышит ещё со школы, а сами маги очень быстро осознают, насколько они верны. Не существует никаких неограниченных возможностей, у любого метода есть не только достоинства, но и недостатки.
        — Конечно, — задумчиво продолжил некромант, — вряд ли кровь правда не его. Даже если всё это инсценировка, лишняя достоверность ей не повредит.
        — Инсценировка? — встрепенулась я. — А зачем?
        — Скажем, запугать тебя. Или вывести парня из-под удара, выставив его самого жертвой, если что-то вдруг пойдёт не так. Все эти рассуждения, зайка, сейчас пустой трёп, не больше. Лучше найди мне лист плотной бумаги и небольшую металлическую посудину. В идеале серебряную, но вообще любая сойдёт.





        Глава 12

        — Это всегда делается на бумаге?
        Честно сказать, вид начерченных кровью магических знаков вызывал у меня не то, чтобы прямо страх, но уж точно некоторую нервозность. Знала, конечно, что практика это нормальная и не сказать, чтобы уж очень редкая, но не по моей специальности. Сама бы, пожалуй, так не смогла.
        — Лучше на мраморной плите, — убийственно спокойно отозвался некромант, старательно выводя сложную руну. — Но где я тебе сейчас её возьму?
        — А без неё вообще получится? — уточнила я, чувствуя, как нервозность переходит в мрачную подозрительность.
        — Может быть.
        — Может быть?! — возмутилась я.
        — Зайка, — процедил магистр, не отрываясь от своего занятия, — сядь куда-нибудь, прикрой рот и не лезь под руку, пожалуйста.
        Я села на краешек дивана и уставилась в пол. Честно сказать, стало стыдно. Веду себя как типичная дура из ужастика. Та самая, которая сперва достаёт капризами и претензиями, а потом больше всех визжит и паникует. И, разумеется, погибает первой, к изрядному облегчению остальных героев и огромному удовольствию зрителей.
        Надо сказать, зрелище вышло пугающим и чарующим одновременно. Нити незнакомой магии вспыхивали, гасли, разделялись и сливались, водя хоровод над рунным кольцом. И в такт пляске нитей раскачивалась, вытягиваясь вертикально вверх из миски, струйка крови. Чтобы в один момент упасть на бумагу, словно карандаш, который перестали удерживать.
        — Это что-то значит? — выждав с минуту, опасливо прошептала я, пытаясь разглядеть следы на бумаге.
        — Это значит, что владелец безделушки жив.
        По тону некроманта невозможно было понять, рад он или разочарован. Да что там, я не могла бы сейчас точно ответить даже какое из этих двух чувств преобладало во мне самой.
        Конечно, я злилась на Ричи. И за давние его подвиги, и за недавние — было за что, надо сказать. И я очень бы хотела, чтобы он получил уже наконец по заслугам. Мечтала, чтобы его хитрые планы пошли прахом и чтобы он из-за них опозорился как следует. Но никогда, даже в моменты первой отчаянной злости, я не желала ему смерти. Потому новость меня обрадовала.
        В то же время, будь Ричи сейчас мёртв, можно было бы выяснить обстоятельства его смерти и, вполне вероятно, узнать что-то важное о планах злоумышленников. А раз он жив, ничего этого не получится. Более того, вот так исчез он тоже явно неспроста. Может, это тоже часть общего коварного плана, которая запросто может выйти боком и лично мне. Это огорчало. Но не исключено и то, что Ричи всё-таки окончательно зарвался, и его решили сурово проучить, не убивая при этом. Такому повороту мне надо бы как раз порадоваться? Поди-ка разберись, что тут думать…
        — И что теперь? — риторически вопросила я.
        — Ужинать, — буркнул некромант, поднимаясь с колен и небрежно бросая браслет прямо на свои кровавые художества.
        Я озадаченно покосилась на каминные часы, главным образом чтобы не смотреть на следы ритуала, начисто отбивающие мне аппетит. Особенно при мысли, что очень скоро придётся их убирать. Одной. Ночью. В пустом доме. И сколько тут ни убеждай себя, что по факту это всего лишь бумага и миска, заляпанные, но совершенно безопасные, всё равно жутко.
        — Так что? — не дождавшись моей реакции, уточнил магистр. — Ты меня угостишь, мне тебя угостить или мне просто выметаться?
        В первый момент мне чертовски захотелось настоять на третьем варианте. Но потом я осознала, что если останусь одна прямо сейчас, непременно ударюсь в панику и, возможно, натворю чего-нибудь, о чём потом долго жалеть буду. Поэтому я подавила вздох, отлепилась от дивана и побрела на кухню, смотреть, что мне там оставила мама.
        В холодильнике обнаружились тушёные овощи с, кажется, курицей и целый горшок любимой папиной говядины со сладким перцем. Я это блюдо не очень-то жаловала и после пары секунд колебаний задвинула подальше. Предположим, выбора нет. А заодно нет и лишней грязной посуды.
        Может, конечно, стоило расстараться, хотя бы из благодарности. Но как-то с этим чувством в отношении некроманта у меня не очень складывалось. Так и не могла я понять, помогает он мне или скорее попросту использует в каких-то своих целях. Или у него вообще одно другому не мешает.
        — Это курица? — уточнил некромант, заглянув под крышку.
        — Может быть, — буркнула я, доставая из шкафа тарелки.
        — Может быть?! — весьма удачно передразнил моё недавнее восклицание магистр.
        — Зайчик, — поддержала игру я, — сядь куда-нибудь, закрой рот и не лезь мне, пожалуйста, под руку.
        Досадно, но смеялся он очень заразительно, я не выдержала. Чуть-чуть не сожгла из-за этого злосчастную предположительную курицу. А потом ещё едва салфетки не рассыпала.
        — По-моему это всё-таки кролик, — констатировал некромант, когда ужин был уже почти съеден.
        — Ты что-то имеешь против кроликов?
        — Совершенно ничего. Рецептом поделишься?
        Я отвернулась к окну, попытавшись сделать умный вид. Все мамины попытки сделать из меня хорошую хозяйку заканчивались неудачей. Не то чтобы я совсем ничего не умела, но такие вот шедевры мне были точно не по зубам. Чисто теоретически я могла бы предположить, из чего и как это сделано, но… только чисто теоретически.
        - ??????????????
        — Это семейный секрет, — проворчала я, не придумав ничего лучше.
        — Ладно, не настаиваю. Помочь с посудой?
        — Сама справлюсь.
        — Тогда спокойной ночи.
        Некромант поднялся из-за стола. Я тоже встала, чувствуя странное замешательство. Оставаться сейчас одной было страшно. В гости напроситься не к кому. А просить магистра остаться уж точно не вариант. Мало ли как он поймёт подобное… предложение. Знать бы ещё, как я сама его понимаю…
        По пути к дверям я усиленно пыталась собрать мысли в кучку и думать о насущном, а не о глупостях. Сначала надо помыть посуду, потом убрать следы ритуала из гостиной. Бумагу, пожалуй, лучше всего спалить в камине, так что его ещё разжечь придётся. Нет, ерунда. Первым делом стоит сигнализацию проверить, а то в свете последних событий мирный зелёный огонёк на её панели совсем уже не успокаивает.
        Именно с этой целью я вышла на крыльцо вслед за некромантом — глянуть на сигнальные контуры, предназначенные для ловли совсем уж наглых и глупых воров или хулиганов. Структура тестовой сферы упорно не желала вспоминаться, и я так увлеклась попытками выудить её из-под завалов более свежих и актуальных знаний, что чуть не влетела в спину некроманта, почему-то вдруг остановившегося на первой ступеньке крыльца.
        — Что ты…
        Договорить я не успела, прикусив язык. Потому что в какой-то паре метров от крыльца напротив нас стоял незнакомый мужчина. Вот так просто стоял, скрестив руки на груди и уставившись куда-то на крышу моего дома.
        На вид ему было лет около пятидесяти. Может, чуть меньше или чуть больше. Среднего роста, среднего телосложения, коротко стриженный, одетый как какой-нибудь банковский служащий средней руки, в короткое пальто поверх строгого серого костюма. В толпе я бы на такого едва ли обратила внимание.
        — Магистр Роадс, какая неожиданная и неприятная встреча.
        Незнакомец заговорил первым, всё так же глядя куда-то поверх наших голов. Голос у него был низкий и мягкий, но какой-то по-кошачьи вкрадчивый, отчего сразу становилось ясно, что приятность его обманчива.
        — Я тоже рад вас видеть, магистр Дрейк, — совершенно спокойно ответил некромант, не двигаясь с места. — Как ваше драгоценное здоровье?
        — Не дождётесь, магистр, не дождётесь.
        Я замерла, разрываясь между желанием убежать и запереться в доме и страхом пошевелиться. Кончики пальцев ощутимо покалывало от близости весьма мощной магии. Мужчины не шевелились, но совершенно точно готовились к драке. Оба.
        — Если вы тут прогуливались, вам самое время пойти своей дорогой, — тем же ровным голосом продолжил некромант. — А то времена нынче неспокойные…
        — Вот как, — неприятно усмехнулся Дрейк, скрещивая руки на груди. — Тогда давай выложим все карты на стол, малыш. В открытом поединке у тебя нет против меня шансов, а своими грязными приёмчиками здесь ты воспользоваться не сможешь. Но на твоё счастье сегодня ты мне не нужен, я пришёл побеседовать с девушкой. Так что иди-ка сам лучше своей дорогой, не мешайся. Я убью тебя в другой раз.
        — Ну да, Дрейк, — усмехнулся некромант, — карты на стол, говоришь? Ладно, изволь. Если бы ты мог меня убить, ты бы уже по крайней мере попытался. Тот факт, что ты этого не сделал, наводит на определённые соображения. Например, что решения тут принимаешь не ты, а тот, кто вытащил тебя из тюрьмы и наверняка может туда вернуть. Или вовсе затолкать в очень тесную камеру без дверей и окон, раз и навсегда. Потому уж прости, но сегодня мы сыграем моей колодой и по моим правилам. Я никуда не уйду. Говори, чего хотел.
        — Тебе надоело жить, парень? — неприятно осклабился Дрейк.
        — Или, может, убить меня не так просто, как воображаешь ты и твои хозяева. Выкладывай, с чем пришёл, не трать наше время.
        — Ладно, — пожал плечами Дрейк. — Сам напросился.
        Шагнув чуть в сторону, чтобы оказаться прямо передо мной, он вытащил из внутреннего кармана конверт и протянул мне. Я попыталась было шагнуть вперёд, чтобы его взять, но некромант меня опередил. Осмотрел загадочное послание, прощупал и даже понюхал. Дрейк, наблюдая за этими действиями, только усмехался.
        — Это просто бумаги, — спокойно сообщил он. — Пусть девочка завтра отдаст их своему декану и скажет, что практику хочет проходить в этой компании.
        — А если я откажусь? — выпалила я, решив, что терять мне, очевидно, нечего, потому стоит попробовать выяснить хоть что-то полезное.
        — Сколько нынче дают за соучастие в краже? — не меняя тона, задал встречный вопрос Дрейк. — А сколько за участие в преступной группе, промышляющей контрабандой драгоценностей в особо крупных размерах? Уточни и будь умничкой, тогда всё у тебя и твоих родственников будет хорошо.
        Не удержавшись, я зябко передёрнула плечами. Выходит, магистр был совершенно прав: сначала меня заставили натворить дел, а теперь этими самыми делами и шантажируют. И ведь не откажешься…
        — А что мне сказать научному руководителю? — выдавила я из себя только потому, что сдаваться совсем уж молча не хотелось.
        — Скажи ему, — ответил Дрейк с совсем уж отвратительной усмешкой, — что если он будет выступать, Стивен Дрейк заглянет к нему поздороваться. Или к его девочке. Если умный, он всё поймёт. Ну, а если нет, я и правда загляну.
        В этот раз смолчала, опустив голову. Так, значит, выглядит полное поражение на всех фронтах. А за ним следует безоговорочная капитуляция. И самое ужасное, что в том, что ничего уже нельзя ни изменить, ни исправить, есть и твоя вина.
        — И да, — продолжил Дрейк, явно наслаждаясь процессом, — вот ещё что. Прими предложение Эскана, и лучше поскорее. Доброй ночи.
        С этими словами он вальяжно развернулся и пошёл по улице, негромко насвистывая себе под нос. Окончательно остолбенев, я молча провожала его взглядом. За всё время, пока он вот так, не торопясь, шёл к повороту на бульвар, в моей голове не появилось ни единой мысли. Только холодный, тоскливый страх перед будущим. Которое неизбежно превратят в сплошной ад либо другие, либо я сама, сделав то, с чем сама потом жить не смогу.
        Когда Дрейк скрылся за углом, некромант процедил сквозь зубы грязное ругательство и сел на предпоследнюю ступеньку крыльца. Я опустилась рядом, забрала конверт и покрутила его в руках. В левом верхнем углу красовался тёмно-синий логотип фонда «Инри». Совершенно не удивительно, сказать по правде.
        — Почему они ко мне прицепились? — спросила я, не особо надеясь на ответ.
        — Не представляю, — всё-таки откликнулся некромант, глядя в небо. — Иди домой, холодно же.
        Я задумчиво посмотрела на свои руки и поняла, что не замечаю холода, хотя тонкий свитерок едва ли способен меня от него защитить. Просто, кажется, я сейчас вообще ничего не чувствовала кроме страха и усталости. От которых было настолько тошно, что буквально жить не хотелось.
        — Выпьем? — предложила я, с усилием заставляя себя подняться на ноги.
        — Лучше прими тёплый душ и спать ложись.
        — Не смогу, — мотнула головой я. — Я боюсь одна в доме.
        — Никто тебя сейчас не тронет, — нарочито мягко и спокойно, будто маленькому ребёнку, сказал некромант.
        — Знаю, — буркнула я. — И всё равно…
        Слов закончить фразу не нашлось. Ну вот как объяснить, что я не кого-то другого боюсь, а саму себя? Не хочу остаться наедине с невозможным выбором между своими принципами и совестью и нормальной жизнью моей семьи.
        — Ладно, — сдался некромант. — Идём.
        Вернувшись в дом, я сразу прошла в гостиную, села в кресло у камина и уставилась на графин с бренди, стоящий на столике. Если я налью себе немного, папа обратит внимание? Возможно и нет, но мало ли. Проще взять другую бутылку из подвала, их он вроде бы не пересчитывает. Но идти туда сейчас…
        — Не надо, — попросил некромант, выхватывая графин почти из моей ладони. — Поверь, это плохая идея. Мало того, что ты прямо сейчас навыдумываешь всяких глупостей, так еще и завтра будет паршиво.
        — Глупостей? — уточнила я, чувствуя, как внутри разгорается злость. — Каких, кстати? Например, согласиться на все условия этих негодяев? Или, может, отказаться и послать их куда подальше?!
        — Если ты откажешься, рискуешь никогда не узнать правды.
        — И только-то? — процедила я. — Да, ведь только это и важно. А то, что меня и моего брата могут посадить в тюрьму, что репутация, которую отец зарабатывал годами, полетит коту под хвост, что доброе имя нашей семьи будет втоптано в грязь, вообще не имеет значения?! Контрабандист и воровка — прекрасные детки! Какое будущее ждёт нас всех, если вообще ждёт?!
        — Не драматизируй.
        — А что, можно ещё драматичней?! — рыкнула я, попытавшись выхватить проклятый графин.
        — Вряд ли, — со смешком отозвался некромант, делая быстрый шаг назад. — Тем более, и эту трагедию ты раздуваешь на пока ещё пустом месте.
        — Пустее некуда! — повысила голос я. — Подумаешь, я поучаствовала в краже и должна буду замуж выйти. Фиктивно.
        — Вот именно. В краже, которой не было вовсе. И если у наших… заговорщиков чисто случайно нигде не завалялось неких доказательств, изобличающих уважаемого ректора или магистра Шерона хотя бы в убийстве, то и не будет. Потому как без шантажа преступлением более тяжким в хранении подобной книги, даже её копии, ни один из них не сознается. Это раз. Согласиться выйти замуж — совсем не значит выйти. Это два.
        — Ты так думаешь? — уже гораздо спокойнее поинтересовалась я.
        — Ещё бы, — хмыкнул некромант, садясь во второе кресло и нахально наливая себе полстакана бренди. — Сама подумай, чем могли нагрешить эти двое? Растратили казённые средства? Брали взятки или ещё как-нибудь злоупотребляли своими должностями? Нарушали супружеские обеты?
        — Магистр Шерон подпольно изготавливал артефакты, — напомнила я. — Ты сам мне это рассказал.
        — Запрещённые к свободной продаже, а не запрещённые в принципе, — спокойно уточнил некромант. — Даже за это, не говоря обо всём прочем, не дадут больше пары лет, наверняка ещё и условно. А пропавшая книжица тянет минимум лет на восемь, если повезёт с судьёй. Её копия — лет на шесть. И, как тебе должно быть известно, это будут суровые шесть или восемь лет, без надежд на амнистии, помилования и досрочные за хорошее поведение, поскольку закон терпеть не может магов, заигравшихся во всемогущество.
        — Знаю, — мрачно согласилась я. — Тогда как они намерены привести свою угрозу в исполнение?
        — Либо никак, либо речь пойдёт о другом предмете. Например, на тебя свалят первую кражу. История выйдет не слишком серьёзная, зато шумная и позорная дальше некуда.
        — Стой! — выпалила я, озарённая мыслью. — А что если магистр Шерон с ними заодно?! Что если он нас одурачил и специально дал тебе ключ, чтобы те двое смогли украсть книгу? И всё наврал про копию?!
        — Не думаю, — покачал головой некромант. — Ты ведь сама слышала, что ректор причастен, так? И что для него кража стала неожиданностью. Будь Шерон в деле, книгу взяли бы в первый же раз, потому что знали бы, где она. Но нет, они не знали. Да и потом, к чему вообще шумиха с кражей, если директор музея с тобой в одной команде?
        — Не знаю. Но если…
        — Если что?
        — Нет, — отмахнулась я. — Я подумала, вдруг магистр и ректор стали опасаться, что их подозревают, и с помощью инсценировки кражи решили замять дело. Ведь если не станет артефактов, проверить подозрения не получится. Но нет, история с книгой сюда не вписывается.
        — Именно, — кивнул некромант. — Такую версию я сам рассматривал как основную, пока не всплыла эта распроклятая книга. Нет, кто-то явно раскрыл эту парочку раньше секретчиков.
        Воспользовавшись его минутной задумчивостью, я схватила со столика графин и тоже налила себе сразу полстакана. Вроде бы мне удавалось сохранять внешнее спокойствие и даже относительно ясно мыслить, но нервы были натянуты уже до звона, и с этим надо было сделать что-то прямо сейчас, пока я не сорвалась.
        Бренди обжёг горло, я закашлялась и чуть не выронила стакан. Никогда раньше не пила его вот так, в чистом виде. Вообще-то всего один раз и попробовала, на школьном выпускном, сильно разбавленным содовой, да ещё и с каким-то сиропом. Так что, честно говоря, не ожидала, что это будет настолько… резко, что ли. Так, что волна жара по всему телу прокатилась и руки задрожали.
        — Полегчало? — с еле уловимой насмешкой в голосе поинтересовался некромант.
        Переведя дыхание, я сделала ещё один глоток, уже поскромнее. На этот раз удалось различить вкус и аромат напитка. Не сказать, чтобы они мне особенно понравились, но хоть руки трястись стали поменьше.
        — Теперь да, — выдавила я, задумчиво глядя в пол.
        — Тогда иди спать.
        Покачав головой, я в два больших глотка опустошила свой стакан и со стуком поставила его на стол. Нисколько не полегчало, морально, во всяком случае. Но вот физически почему-то стало легче, именно легче. Настолько, что смогла бы даже потанцевать, наверное. Да, а потом сразу, без всякого перехода, истерику закатить. Нет уж, надо удержать себя в руках.
        Некромант тоже допил бренди, поставил свой стакан рядом с моим, поднялся, подошёл ко мне и протянул руки, предлагая, так скажем, помощь и поддержку. Я смерила его вопросительным взглядом, едва удержавшись от искушения поплотнее вжаться в мягкую спинку.
        — Идём. Тебе пора на горшок и в люльку.
        — А… а это? — почти шёпотом поинтересовалась я, кивая на остатки ритуала, так до сих пор и украшавшие гостиную.
        — Уберу потом сам.
        — Когда потом? — тупо спросила я.
        — Когда ты спать ляжешь.
        Я встала, проигнорировав его руки. Комната чуть покачнулась в первый момент, но потом всё прекратилось. Я что, пьяная? Да нет, выпила не так уж и много, к тому же после сытного ужина. Просто нервы, давление, наверное, прыгнуло.
        Первые несколько шагов получились нормально, но потом пол опять покачнулся, я еле успела вцепиться обеими руками в дверной косяк, чтобы не упасть. Ну вот что за ерунда такая? Всегда считала себя довольно устойчивой к алкоголю, и вроде бы не без оснований. Не первый ведь раз пила. Правда, раньше всегда ограничивалась вином.
        Некромант подхватил меня под руку. Уж не знаю, в самом ли деле это было так, но в тот момент я себя почувствовала не леди, сопровождаемой кавалером, а пожилой тётушкой, выпившей лишнего за семейным ужином и теперь выпроваживаемой племянничком куда подальше, чтоб не позорилась. От этого к безумному коктейлю моих эмоций добавились ещё досада и раздражение.
        К середине лестницы я окончательно обрела физическое равновесие — всё-таки и правда выпила не так уж много. Вырываться, правда, не стала, подозревая, что от этого буду выглядеть и почувствую себя ещё глупее, и вот тогда точно уже не выдержу и отмочу чего-нибудь такое, за что до конца дней стыдно будет. Так, в роли тётушки, и дошла до двери своей комнаты.
        Физически я была изрядно вымотана, но эмоционально взвинчена будь здоров. Такое отвратительное состояние, когда поспать надо бы, а не выходит. И дома, как назло, наверняка нет успокоительного: уезжая куда-то с ночёвкой, мама всегда брала его с собой, на всякий случай. К тому же, в аптечку лезть раньше надо было, теперь глупо разворачиваться и бежать обратно вниз, на кухню.
        С этой злой мыслью я резко выдернула руку. Не рассчитав при этом ни силу движения, ни того, насколько контролирую собственное тело. Развернулась на пятках и довольно ощутимо приложилась лопатками об стену у двери.
        А он стоял рядом, чтоб его, настолько близко, что если глубоко вдохнуть, коснусь его груди своей. И смотрел на меня с какой-то слегка отстранённой задумчивостью, непонятно, что вообще означающей. То ли жалел меня, то ли на мою глупость сердился, то ли просто всё это ему до ужаса надоело.
        Пару секунд я не решалась ни вздохнуть, ни пошевелиться, а потом как-то сделала то и другое разом. И почему-то совсем не так, как изначально задумывала. План был простым, как овсянка быстрого приготовления: просто добавить воды. В смысле, сделать шаг в сторону, потом отступить в комнату и уж следующим пунктом программы — от всей души грохнуть дверью перед некромантским носом.
        Только вот примерно за долю секунды до благополучного приведения этого плана в исполнение я успела подумать, что не стоит ещё и так позориться. На кой, в самом деле, весь концерт на ровном месте? Что я, не могу быть взрослым, адекватным человеком? В смысле, поблагодарить сейчас за помощь и попросить разобраться с магическими художествами в гостиной, пока я приму душ, чтобы окончательно оклематься. А там, глядишь, и распрощаться вежливо, как подобает приличным людям.
        Первый мой порыв был искренним. Второй — здравым и логичным. Но я, видимо как истинная женщина, из двух исхитрилась выбрать третье, не вытекавшее из нынешней ситуации ни логически, ни даже эмоционально. Хотя насчёт последнего можно было спорить.
        В прежней своей тихой, спокойной и правильной жизни мне, пожалуй, хватило бы здравомыслия держаться подальше от подобных персонажей. Не потому, что некромант мне не нравился. На самом деле именно что нравился, как ни досадно.
        Мысли об этом я усердно душила в зародыше или заталкивала в самый дальний чулан подсознания вместе с эмоциями, со всеми своими раздражением, гневом, восхищением, влечением… да, именно влечением, чёрт бы его побрал. Оно и раньше всплывало, но обстоятельства позволяли его спрятать и придушить, переключаясь на другое. А именно в эти секунды я ощущала его настолько остро, что дыхание перехватывало. Я хотела того, что категорически запрещал разум. Но я уже столько успела наделать такого, что он мне запрещал…
        Я его поцеловала. Довольно коротко, насколько хватило дыхания. И добрую секунду, в которую уместилось три удара сердца, думала о том, как вот сейчас, под белы рученьки спроваженная спать, умру со стыда. Но ответный поцелуй вытряхнул эти мысли из головы.
        В обожаемых мамой романтических историях первому поцелую предшествовали томная прогулка под луной, долгие беседы о высоком, многословные выражения нежных чувств. А следовали за ним уверенные рассуждения о счастливом грядущем. А в нашей не было ни слова, только новые поцелуи везде и руки везде, поспешно стаскиваемая одежда и скользкая прохлада покрывала под обнажённой спиной.
        — Зайка, подожди… — только и умудрился выдохнуть он в короткую паузу.
        — Не надо, — коротко бросила я в ответ.
        Я позволила себе всё, чего не делают приличные девушки, даже оказаться сверху и задать свой собственный ритм, от которого темнело в глазах, а по спине пробегала восхитительно колкая дрожь. Напряжение внутри копилось, разрядами электричества проникая сквозь кожу от каждого прикосновения.
        А потом он вернул себе контроль, после очередного долгого поцелуя чуть прикусил моё плечо и резко поднял мои ноги высоко вверх. Я охнула, запрокидывая голову — настолько едва выносимо острым и сладким оказалось ощущение. И поняла, что больше не пошевелюсь, просто поплыву дальше по пронизывающим волнам, несущим всё выше, выше, выше…
        Невольный вскрик достиг моих ушей будто со стороны, сквозь безумно яркую вспышку, заставившую исчезнуть весь мир и меня саму. На миг показалось, что я вот-вот сгорю и рассыплюсь пеплом, но вместо этого пришла ватная слабость, не дающая даже кончиком пальца шевельнуть.
        Нужно было теперь что-то сказать? Даже найдись у меня слова, я не сумела бы их озвучить. Всё оказалось слишком неожиданно и… потрясающе. Я и не знала, точнее, почти уже перестала верить, что такое возможно. Как же здорово, что я ошибалась…
        До этой ночи я полагала себя девушкой опытной: как же, целых два с половиной романа с продолжением. Только все эти «продолжения» с тем, что только что произошло, рядом не валялись.
        С Ричи я почти получала удовольствие. То есть, мне было приятно. Обычно ровно до того момента, когда прелюдия переходила в недолгую, к счастью, возвратно-поступательную возню, которую я, признаться, просто терпела — не отказывать же тому, кого я искренне считала тогда будущим мужем.
        Потом был Джо, впервые разбудивший во мне нечто вроде страсти. Но тогда это скорее помешало, чем помогло: я слишком много думала о том, как он оценит моё поведение. Так что оба раза закончились разочарованием и неловкостью. Третьего так и не случилось, на том свидании мне было объявлено, что хоть я и прекрасна, он всё-таки поищет девушку более подходящую для супружества.
        Конечно, там прозвучало много разных комплиментов и заверений, что дело исключительно в неготовности ждать лет пять, пока я доучусь и поработаю, но уже тогда я не была настолько наивна. Он предпочёл бы заполучить невинного ангелочка и воспитать по своему вкусу, а девушку с опытом воспринимал как бракованный товар. Это было написано у него на лице, и надолго отбило у меня охоту ввязываться в новые отношения.
        Стефан старался быть очаровательным. Очень старался, вывалил на меня столько романтических пустяков, оказал такое внимание, что на пятом свидании продолжать уворачиваться было уже глупо. Честно сказать, после такой его изобретательности в соблазнении я ожидала от близости чего-то не менее интересного. Но прошла она прямо-таки по заветам ортодоксов: в темноте, под одеялом, в миссионерской позе и очень быстро. Все мои попытки это изменить были мягко, но решительно пресечены. В финале я получила новую порцию комплиментов и была галантно доставлена домой. С созревшим в голове твёрдым решением на звонки этого парня не отвечать. Впрочем, случая проявить эту твёрдость мне не представилось, больше он и не звонил. Ну что же, это можно было посчитать за половинку романа.
        - ??????????????
        Прелесть нынешней ситуации заключалась в том, что мне было совершенно плевать, что там обо мне подумает некромант — я о нём в любом случае ещё не то думала. И не было нужды учитывать, как моё поведение сейчас повлияет на будущее наших отношений, потому что у них по определению не могло быть никакого будущего. Так, разовое развлечение. И отличное, надо признать. Не откажусь и повторить, если представится случай.
        — Спишь? — всё-таки спросила я, решив, что нельзя отмалчиваться бесконечно.
        — Думаю, — довольно лениво прозвучало в ответ.
        — О чём?
        — О том, что надо бы встать и прибраться внизу.
        Видимо, на этот раз комплиментов я не дождусь. Как и всей прочей пустой романтической болтовни. Потехе час, а делу время, да. И дело в первую очередь. Ну и хвала небесам, иначе было бы уж слишком неловко.
        — Да, — согласилась я. — Надо бы.
        А ещё не помешало бы принять душ. И придумать, что делать, когда с мытьём и с уборкой будет покончено. Господи, а ведь никогда раньше передо мной не стояло этого простого, в сущности, вопроса: что же делать после, если не нужно срочно приводить себя в порядок и отправляться домой, ужинать.
        — Пойду в душ, — сообщила я, спуская ноги с кровати и по привычке пытаясь попасть ими в тапочки. Не попала, конечно: тапочки валялись где-то у дверей. Кажется.
        Ответа так и не последовало, но оно и к лучшему. Голова моя была слишком занята мыслями о том, стоит ли сейчас собирать разбросанную по комнате одежду. Смущаться было, вроде, уже и поздно, но всё-таки я не была готова к подобной… откровенности. Потому быстро прошмыгнула в ванную и заперла за собой дверь.
        Нет, гениальных идей у меня так и не народилось. Торчать под душем час в надежде на озарение я не стала, быстро ополоснулась, вытерлась, набросила халат прямо на голое тело, потому что всё бельё, разумеется, осталось в комнате, в комоде, вышла и радостно обнаружила себя в одиночестве. О случившемся напоминали только изрядно помятое покрывало и дорожка моей одежды от двери до кровати. Впрочем, не только моей.
        Стоило ли прибраться? Может быть, но именно сейчас мне этого совершенно не хотелось. Я тупо остановилась посреди комнаты, на самом краешке пятна света, падающего из коридора. Чёрт возьми, я переспала с мужчиной, которого, вроде бы, даже по имени не называла ни разу. Даже мысленно. Да, да, так всё и было — просто секс, ничего личного. Чёрт.
        Чтобы не тонуть в бесполезных размышлениях, я решительно сунула ноги в тапки и пошла вниз, на кухню. Надо вычистить тарелку как следует и вернуть на место, в сервант. Не хватало ещё потом объяснять маме, зачем я её вытаскивала.
        По пути на кухню я мельком заглянула в гостиную. Некромант сидел у камина с бокалом и задумчиво глядел на догорающую бумагу. Больше следов ритуала там не осталось. Может, конечно, попали на ковёр какие-то брызги, но чёрт с ними, всё равно никто не заметит.
        Тарелка, к счастью, была уже помыта, стояла в сушилке. Не то, чтобы я боялась вида крови или вроде того, но прикасаться к остаткам совсем незнакомого и непонятного ритуала всегда боязно, мало ли что. Пусть уж лучше их убирает тот, кто его и проводил.
        Натерев тарелку полотенцем до блеска, я дошла до порога кухни и остановилась. Во-первых, сейчас придётся зайти в гостиную, чтобы вернуть посудину на место. И что-то сказать. А во-вторых, я увидела проклятый конверт, лежащий на полке в коридоре. Напоминание о том, что вместо практики мечты, шансы на которую у меня очень даже были, в понедельник мне предстоит отправиться в бандитское логово.
        Стиснув тарелку до боли в пальцах, я решительно прошагала по коридору и гостиной до серванта, и распахнула его дверцу с такой силой, что посуда на всех полках жалобно звякнула. Клянусь, я не слышала шагов позади, хотя точно знала, что перед сервантом в полу есть одна скрипучая доска. Когда мама на неё наступает, мне из моей комнаты слышно. Но сейчас тишину не нарушил ни единый звук. Потому просто чудо, что я не подпрыгнула от неожиданности, когда удивительно тёплые руки легли мне на плечи, а тарелка, выскользнув из пальцев, мягко перелетела в нужную стопку.
        — Успокойся.
        — Ещё пару раз повтори это слово, и я закачу тут истерику, — фыркнула я.
        — А есть смысл?
        — Повторять или истерику закатывать?
        То ли последняя вспышка нервного напряжения окончательно оставила меня без сил, то ли поработала какая-то неощутимая для меня магия, но я расслабилась. Закрыла, уже осторожно, дверцу серванта, и медленно выдохнула. Вдоль позвоночника скользнула знакомая дрожь. Завтра будет завтра, и пускай его будет. Пока что у меня есть сегодня, и надо этим пользоваться.
        Подняв руки, я скрестила их на груди, накрыв чуть поглаживавшие меня пальцы своими ладонями, медленно развернулась, вынуждая следовать за мной, и пошла к лестнице, по пути выключая везде свет. Мысль о том, что выглядит это как безмолвное приглашение остаться на сегодня, вызвала у меня улыбку: на самом деле действовала я машинально, но оно и хорошо, что так получилось. Уж не знаю, смогла бы сделать это обдуманно или нет.
        На этот раз всё было неспешней, как-то основательней, и в чём-то даже лучше. Вернувшись с небес на землю, я успела сонно подумать, что Лорел была определённо права: гораздо лучше, когда твои желания не игнорируют. А если их ещё и слегка предугадывают, вообще прекрасно.
        — Мы об этом поговорим.
        — Ага, — сквозь зевок согласилась я, устраиваясь поудобнее. — Потом.
        — Завтра.
        Завтра так завтра. Именно сейчас мне было настолько хорошо и спокойно, что это слово даже не пугало, впервые за последние недели. Да хоть камни с неба, сейчас я буду спать.
        * * *
        Утром никакого разговора не состоялось. Не потому, что мне так хотелось, просто забыть я умудрилась не только про проблемы, но и про будильник, который по-хорошему надо было переставить хотя бы на полчаса пораньше. Так что собираться пришлось крайне поспешно, дабы не столкнуться на крыльце с милейшей госпожой Дормун и не стать на ближайшую пару лет главной темой сплетен всего района. А ещё чтобы всё-таки увидеть списки по практике до того, как приближаться к ним станет опасно если не для жизни, то уж во всяком случае для самоуважения.
        В машине я уже вполне обдуманно погрузилась в изучение документов из переданного Дрейком конверта. На первый, второй, да и третий взгляд они выглядели вполне прилично и серьёзно: запрос на имя декана, копия для научного руководителя, предполагаемый рабочий график, примерный перечень рабочих задач и обязанностей и ещё несколько бумажек для полного и окончательного ублажения университетской бюрократии.
        Честное слово, если бы не все остальные обстоятельства, я бы всерьёз рассмотрела подобное предложение: довольно интересная работа в солидной компании, да ещё и с оплатой возможных сверхурочных. Не сказать, чтобы самое лучшее, но точно одно из. Но опять же, если не учитывать нечто крайне важное.
        Тем не менее, вчера мне было высказано очень верное замечание: это не только петля, в которую мне предстоит добровольно сунуть голову, но ещё и шанс что-нибудь выяснить о злоумышленниках. Они ведь добровольно распахивают передо мной двери своего логова. И всё, что я там услышу, увижу или выведаю — моё.
        — Между прочим, — заметила я, когда мы уже въезжали на парковку, — вот и доказательство того, что университетская братия не при делах. Если бы кто-то из здешнего начальства был замешан, меня в эту контору просто распределили бы.
        — Да, — после небольшой паузы согласился некромант. — Но им известно, кто твой научный руководитель.
        — Тогда почти наверняка в деле кто-то из студентов моего курса, — пожала плечами я. — Потому-то и ограбление музея прошло так бездарно.
        — Или так, или их человек просто невероятный параноик.
        — Или ты просто невероятный параноик, — буркнула я. — Притормози, я хочу поскорее увидеть, насколько мне не повезло.
        А ещё — увернуться от обещанного разговора. Хотя бы уже потому, что в данный момент музейно-артефактная история волновала меня куда больше, чем проблемы несуществующих отношений. Или существующих не-отношений. В общем, чего-то там существующего или нет, неважно чего, в любом случае оно подождёт.
        Именно с этой мыслью я пробежалась по ступенькам крыльца, толкнула дверь, змеёй проскользнула через турникет и рванула к спискам. Народа возле них было на удивление мало, всего три человека, да ещё несколько кучек студентов толпилось по углам. И, что совсем удивительно, никаких магических подстав пока не наблюдалось. Ну, или они были слишком хороши, чтобы я их заметила.
        Нетерпение не позволило мне остановиться и взглянуть повнимательней. Да и попытайся я это сделать, едва ли вышел бы толк. У меня даже руки сейчас дрожали так, что пришлось сунуть их в рукава куртки, чтобы не позориться. Без того меня считают той ещё заучкой, а если увидят в таком вот состоянии, решат, что я окончательно тронулась на почве будущей карьеры. Ведь это же надо — почти пять лет успешно избегать всякого злословия на свой счёт, и под самое прощание с университетом оказаться в сплетнях по уши!
        За годы учёбы я отлично запомнила, в какую часть какого листа попадает моя фамилия, так что поиски много времени не заняли. На пару секунд прикрыв глаза и медленно выдохнув, я прочла нужную строку. И чуть не взвыла.
        Мало того, что эти негодяи лишили меня душевного покоя и самоуважения! Из-за них я ещё и лишилась практики в лучшей компании, разрабатывающей магические охранные системы! Почти всего, ради чего я работала с первого курса!
        Тайком переведя дыхание, я отошла от стенда. Не стоит забывать, что в сравнении с другими возможными эта неприятность не так уж и велика. А главное, вовсе не непоправима. Подумаешь, работа. Есть немало способов её получить, дипломная практика один из самых простых, но вовсе не единственный. Так что ничего не поделаешь, надо идти в деканат.
        Уже подойдя к лестнице, я остановилась, как вкопанная. В голову мне наконец-то пришло то, что по идее должно было прийти туда уже очень давно. Все те документы, что вручил мне Дрейк, следовало приносить в деканат месяц назад. Предварительно согласовав с научным руководителем. А сейчас меня там и слушать не станут.
        Хотя насчёт согласования с профессором — это, пожалуй, мысль. Вот к нему сейчас мне и стоит пойти, передать привет и всё такое. Словом, переложить с больной головы на здоровую. И пусть он за меня думает, как бы этак договориться с нашей университетской бюрократией.
        У двери кафедры я остановилась, чтобы отдышаться после бега по лестнице. А заодно порадоваться своему первоначальному смятению. Начни я высказывать Дрейку, что уже поздно менять место прохождения практики, неизвестно, чем бы это закончилось.
        На стук в дверь сначала никто не отозвался. Наверняка секретарь как раз сейчас притаилась где-то в укромном уголке холла в ожидании представления. Ругнувшись себе под нос, я выждала с полминуты и постучала снова. Исключительно для приличия. К моему немалому изумлению дверь распахнулась.
        — З-здравствуйте, — пробормотала я, увидев на пороге профессора Лирса собственной персоной.
        - ??????????????
        — Давайте сюда документы, — чуть раздражённо потребовал он, коротко кивнув в ответ на моё приветствие. — А заодно и то, что вы там сделали по диплому. Кажется, времени на консультацию сегодня не останется.
        Обречённо вздохнув, я вытащила из сумки конверт и папку с дипломом. Посмотрев на них пару секунд, профессор развернулся и, жестом велев мне идти за ним, пошёл в свой кабинет. Я поплелась следом, осторожно прикрыв за собой дверь.
        В кабинете Лирса я села на ближайший к его столу стул и тут же уставилась в стену перед собой. Так и не придумала, что сказать, но, кажется, от меня никаких объяснений уже и не требовалось. Очень… заботливо.
        Профессор тоже ничего не говорил. Только шуршали в тишине листы с попытками моего научного творчества. А потом за стеной послышались тихие шаги, щёлкнул замок и дверь кабинета открылась. Разумеется, это был некромант. Явился, не запылился, не мог не лишить меня только что обретённого подобия спокойствия. Чтобы не смотреть на него, я перевела взгляд на Лирса.
        — Ну как? — поинтересовался профессор, не поднимая головы. — Не зря я почти два часа слушал нытьё Эдертона? Фуллер рассказал что-нибудь толковое?
        — Что-нибудь рассказал, — ответил некромант, прикрывая за собой дверь кабинета и проходя мимо меня прямиком к столу. — По итогам беседы с ним мы успешно продвинулись в очередной тупик.
        — Оптимистично, — хмыкнул профессор, что-то зачеркивая в моем тексте. — И почему же так вышло?
        — Потому что именно этого следовало ожидать, — развёл руками магистр, усаживаясь на край стола и тоже заглядывая в мою писанину. — Того, что теперь говорить придётся со стариком Карвером, а это… не слишком перспективно.
        — Больше тебе скажу, это будет ещё и крайне затруднительно, — протянул профессор, снова принимаясь безжалостно черкаться в результатах моих недельных трудов. — Он пропал месяца два назад.
        — Как пропал? — озадачился некромант, и тут же, без всякого перехода, поинтересовался: — Чем тебе не угодил этот абзац? По-моему, отлично сформулировано.
        — И совершенно здесь не в тему, — отрезал Лирс. — Вообрази, старикашка стукнул сиделку статуэткой по голове и скрылся в неизвестном направлении. По крайней мере, такова официальная версия. А что, думаешь, этот старый пень может быть тоже замешан? Ему ведь за девяносто, он уже с собственными-то мозгами договорится не в состоянии, не то, что с чужими.
        — Как знать, — задумчиво проговорил некромант, барабаня пальцами по монитору. — Этот хитрый старый чёрт вполне мог и прикидываться маразматиком. А может, из него вытянули сведения, а потом просто убрали, чтоб никому другому не проболтался. Это мы вряд ли уже выясним. Но в любом случае, хуже всего то, что некого теперь расспросить о «звезде».
        — Ну, если подумать, старик Арнольд не единственный Карвер на свете, — обронил профессор, не отвлекаясь от оставления замечаний на полях и не только.
        — Верно, — признал магистр. — Но остальные точно так же недоступны. Алан и Бойд сидят, с ними под видеокамерой в любом случае не поговоришь о запрещённом артефакте. А Агнесс до сих пор в бегах, и я понятия не имею, где она может быть.
        — Да, — кивнул Лирс. — Но ты кое-что упускаешь. Кое-кого. Третьего сына.
        — Есть и третий? — вскинул брови некромант. — Впервые слышу.
        — Есть, самый старший. Он разорвал отношения с семьёй ещё задолго до того, как… как её сомнительная слава достигла апогея. Даже, насколько я знаю, взял фамилию матери.
        — Он не менталист?
        — Менталист, — качнул головой профессор. — Но такой, не из выдающихся.
        — Но всё-таки есть шанс, что в прежние времена он заглядывал в фамильную библиотеку?
        — Определённо есть.
        — Тогда как его найти?
        — Говорю же, он взял фамилию матери, — терпеливо повторил Лирс. — А мать его звали то ли Салли, то ли Сара, но главное, она из Логанов, из угасшей династии алхимиков.
        — А имя её старшего сына тебе, случайно, не известно? Или хотя бы возраст?
        — Если когда-то я это имя и знал, то давно и благополучно забыл, — сознался профессор. — Но не думаю, что в нашей стране очень уж много менталистов по фамилии Логан. Что же до возраста, он на пару-тройку лет старше Алана. Найдёшь.
        — Ну да, — признал некромант. — Бывало и хуже. Когда закончишь критиковать труды Софи, сходи и возьми ключ от архива.
        — Зачем? — вскинул брови профессор.
        — Искать Логана, само собой.
        — А чего сам не возьмёшь?
        — Я уже брал эти ключи дважды за последний месяц, — спрыгивая со стола и направляясь к дверям, через плечо бросил некромант. — Не хочу объяснять ректору, каким мёдом мне там намазано.
        — Ты параноик, — буркнул Лирс, захлопывая мою папку.
        — Вы сговорились, да? — уже с порога поинтересовался магистр.
        — О чём? — искренне удивился профессор, но дверь уже закрылась.
        — Определённо параноик, — не удержалась я.
        — Обстановка располагает, — неожиданно усмехнулся в ответ Лирс. — Поправьте то, что я отметил. В целом хорошая работа, но теперь непонятно, как быть с практикой.
        — Думаете, они откажут мне в смене места? — осторожно поинтересовалась я.
        — Они попробуют, — довольно мрачно ответил профессор. — Но это решаемая проблема. Идите, мы со всем разберёмся. Постепенно.
        Я кивнула, забирая папку. Постепенно разберёмся, да. Так или иначе. И всё это в любом случае не повод не писать дипломную работу. Так что придётся думать, как использовать то, что есть, чтобы пять лет учёбы не пошли коту под хвост.
        Когда я вышла из кабинета, секретарь кафедры уже вернулась на своё рабочее место, о чём-то мило хихикала с Тедди Нестом, третьим дипломником профессора. С моим появлением, правда, смех умолк как по волшебству.
        — Доброе утро, — сказала я, с чего-то вдруг чувствуя себя неловко.
        — Да уж, доброе, — согласился Тедди. — Особенно для тебя и для Беринг. Поздравляю с практикой в «Спайделл». Скажи, с кем мне надо переспать, чтобы так повезло?
        — С большой кучей книг, — менторским тоном сообщила я в ответ. — И не спать. И так пять лет, регулярно.
        Искушение хлопнуть как следует дверью кафедры я подавила не без труда. Много от кого ожидала таких плевков ядом в свой адрес, но не от Тедди. С ним мы вроде всегда ладили, да и вообще он умный парень и собиранием сплетен на моей памяти не увлекался отродясь. С чего вдруг такие перемены? Неужто его на таможню какую-нибудь сослали?
        Пару секунд я раздумывала, стоит ли ещё раз спуститься в холл и посмотреть, куда же угодил Нест, но потом решила не портить себе и без того не радужное настроение. Там ведь я неизбежно встречу ещё кучу сокурсников, и большинство из них не будут особо скромничать. Какое счастье, что сегодня последние два семинара, и больше мне с ними встречаться почти не придётся. Не считая государственного квалификационного экзамена и защиты диплома, но во время этих мероприятий народу точно будет не до пустого злословия.
        Следующей моей мыслью было навестить музей, но и туда я не пошла. Не догадалась спросить, узнал ли магистр Шерон, кто именно был с визитом в его кабинете и забрал копию книги. Точнее, кто привёл туда тех визитёров, но это детали. Что, если знал? Как мне после этого вообще в глаза ему смотреть?
        Конечно, он мне не позвонил и не потрудился как-то иначе известить, что я уволена, так что, наверное, и не уволил. Во всяком случае, пока. Стоило ли выяснить всё окончательно? Да, и поступить так было бы логично и правильно. Но сейчас у меня не было на это моральных сил, так что я решила позволить себе чуточку детскости и на время спрятаться от пугающей реальности. Догонит так догонит, а нет — буду считать, что повезло.
        Идти к аудитории прямо сейчас тоже не имела смысла, шансы нарваться там на неприятные разговоры были не меньше, чем в холле. Поэтому оставалось только одно: пойти в буфет и неторопливо пить там кофе в ожидании семинара. Если повезёт ни на кого всё же не нарваться.





        Глава 13

        К счастью, всем моим дорогим сокурсникам было не до кофе. Ну, или они дружно удовольствовались автоматом в холле. Я бы в такой день к нему подходить не рискнула, мало ли как отреагирует, но не все столь предусмотрительны.
        Семинары прошли на удивление спокойно. Нет, были конечно шепотки и смешки, но на подобные мелочи я давно научилась не обращать внимания. Раньше это было проще, потому что шушукались не обо мне, но если хорошо поразмыслить, какая разница? Пускай болтают, и пусть бы это было самой большой моей проблемой, но ведь нет же.
        Под конец второй пары я получила сообщение с распоряжением, да, именно что с распоряжением, а не с просьбой сразу после занятий подойти на ту самую боковую улицу, к выезду со дворов. В голову тут же полезли варианты язвительных вопросов о том, не поздновато ли начинать заботиться о скрытности сейчас, когда весь универ до последней уборщицы уже в курсе. Мелькнула даже мысль не приходить, чисто из вредности, но её я тут же отмела, как неконструктивную. Чтобы я пропустила встречу с тем, кто сможет объяснить, что за ерунда тут творится? Не в этой жизни.
        К тому же, это был отличный предлог быстро исчезнуть, как только закончится занятие. И не оказаться с несколькими сплетниками в автобусе, из которого не сбежишь. Так что отвечать на сообщение я не стала, но тихо порадовалась, что не потрудилась сдать куртку в гардероб. Или не рискнула, это как посмотреть. Ведь неизвестно же, считает ли меня вредина Гренс до сих пор жертвой, или уже переквалифицировала в наглые преступницы против морали.
        Бегство мне удалось прямо-таки на отлично, никто даже не успел бросить мне в спину ничего приятного. Видимо, не придумали годную формулировку, чтобы не схлопотать нагоняй от остававшегося пока в аудитории преподавателя. Ну и хорошо.
        Пробежав по переходам через два корпуса, я вышла в дальний угол университетского сквера, прошагала его почти напрямик, в одном месте даже по газону, всё равно там ничего ещё не взошло, и через калитку выбралась во дворы. И время сэкономила, и от возможных преследователей оторвалась.
        Торопилась я всё-таки не зря, не успела толком отдышаться, как на привычно пустой улице показалась машина. К моему немалому удивлению, не магистра, а профессора.
        Когда она затормозила рядом со мной, я отступила на полшага, не справившись с замешательством. Почему-то вдруг показалось, что сейчас меня кто-нибудь увидит, и мерзкие, но пустые сплетни превратятся в реальный скандал, от которого я уже никогда не отмоюсь. Но вокруг, разумеется, никого не было, только какой-то старик шёл по своим делам по противоположной стороне улицы, даже не думая на нас оглядываться.
        — Шевелись, — подбодрил меня некромант, опустив стекло. — Нам ещё ехать часа два.
        Оглядевшись снова, на всякий случай, я юркнула на заднее сиденье, вполне определённо ощущая себя третьей лишней. Но хотя бы стало ясно, почему вдруг изменилось место встречи: всё-таки профессор больше заботился о приличиях.
        — Напомните, пожалуйста, зачем мы едем туда втроём? — решилась поинтересоваться я после пары минут общего молчания.
        — Затем, что не пытать же нам этого Логана, — терпеливо пояснил некромант. — Нам двоим он запросто может заявить, что ничего не знает, а вот несчастной напуганной девочке отказать будет сложнее.
        — Если только он не такой же психопат, как и вся его семейка, — проворчал Лирс, тормозя на жёлтый.
        — Вы сами, профессор, сказали, что он порвал с ними все отношения много лет назад, — слегка язвительно заметил магистр. — Это даёт некоторую надежду на то, что он от них отличается, хотя бы слегка.
        Остаток пути прошёл в молчании. Лично я уткнулась в свой диплом, изучать полученные замечания. Надо сказать, не так уж всё и было страшно, поправки касались главным образом формы изложения, по его сути их оказалось всего несколько, притом не слишком существенных.
        Ехали мы не два часа, всего час с небольшим, до Рурта, небольшого городка-спутника столицы, на первый взгляд состоящего из одних автосалонов. На второй взгляд хватало тут и автосервисов. А на третий становились заметны бесчисленные логотипы банков и страховых компаний, сотрудничающих с продавцами автомобилей. Выходит, прогнозисты и менталисты тоже должны были тут водиться.
        Миновав пару крупных салонов, профессор уверенно свернул на парковку третьего. Марки тут были, судя по вывеске, из самых дорогих, так что публики кроме нас не наблюдалось. Парочка продавцов сонно курила на скамейке в стороне от входа. Наше появление заставило их оживиться. Из кармана одного, невысокого и кругленького, мигом явилась на свет божий монетка. Его коллега, такой же пухленький, только ростом чуть повыше, азартно потёр руки.
        — Интересно, ты «орёл» или «решка»? — усмехнулся некромант, тоже наблюдавший за парочкой.
        — Они оба идиоты, так что это несущественно, — отмахнулся профессор. — Какая разница, кто из них побежит за начальством?
        — А ты хочешь сразу решить вопрос через начальство?
        — А ты хочешь поиграть в клиента? — фыркнул Лирс. — Можно и так, конечно, но с чего ты взял, что Логан вообще сегодня работает? Может, у него выходной. Мы только время потеряем, проще сразу спросить о нём.
        — Как хочешь, — развёл руками некромант.
        Когда мы вышли из машины, невысокий толстячок, сияя довольной улыбкой, нарисовался рядом и принялся на все лады нахваливать свою контору и наше совершенно правильное решение обратиться именно сюда.
        — Госпожа Марен здесь? — на полуслове оборвал его излияния профессор.
        — Да, но может для начала…
        — Проводите нас к ней.
        Толстячок заметно сник, но по крайней мере наконец-то заткнулся и поплёлся к крыльцу. Похоже, он решил, что явились чем-то, может даже лично им, недовольные клиенты. На миг мне захотелось его успокоить на этот счёт, но, поразмыслив, я решила смолчать. Ещё не хватало, чтобы на радостях вновь заработал фонтан его красноречия.
        Таинственную госпожу Марен мы ждали в уютном зале, на мягком диване. Ждать пришлось недолго, буквально через три минуты явились смазливая девица с подносом, уставленным крохотными кофейными чашками, и холёная дама лет, наверное, сорока.
        — Добрый день, — практически пропела она, присаживаясь в отдельно стоящее кресло и обращаясь, кажется, исключительно к профессору. — Что-то не так? Мы не ждали вас так скоро, ваша машина…
        — Какая машина, Инга? — перебил профессор, вскидывая брови.
        — О, — чуть смутилась дама. — Простите, может, я ошиблась. Леди Летиция…
        — Давайте сделаем вид, — быстро проговорил Лирс, решивший, видимо, перебивать тут всех и всегда, — что вы мне ничего не говорили, а я от вас ничего не слышал, хорошо? Пусть моя дорогая матушка занимается своими делами сама, я не стану совать в это нос.
        — Разумеется, — кивнула дама. — Тогда что же вас сюда привело? Решили что-то выбрать для себя?
        — На самом деле нам нужен один ваш сотрудник, Дин Логан. Он сегодня здесь?
        — Да, — после некоторой паузы подтвердила дама. — Но могу я спросить, зачем он вам?
        — У нас к нему частный научный вопрос, — совершенно спокойно ответил профессор. — Уверяю, его и вашей работы это никак не касается. Так можем мы с ним переговорить?
        — Ханна, — обернувшись к стойке, за которой сидели секретари, спросила дама, — подскажи, Логан сейчас свободен?
        — Да, — кивнула та самая девица, которая только что подавала нам кофе. — Вызвать его сюда?
        — Будь добра.
        — Спасибо, Инга, — чуть улыбнулся профессор. — Не стану больше вас задерживать.
        — Если потребуется что-то ещё, обращайтесь, — кивнула дама, поднимаясь.
        — Непременно.
        — Как хорошо быть любимым клиентом, — со смешком заметил некромант, когда она отошла достаточно далеко.
        — Время от времени, — согласился профессор, пробуя кофе. — Помолчи и лучше подумай, о чём будем Логана спрашивать.
        Я тоже взяла чашку, просто чтобы руки занять чем-нибудь. Надеяться на ответы хотелось, но это же было и страшно. Мало ли, какими они окажутся. А ещё страшнее, что мы можем вовсе их не получить.
        Ждать опять пришлось недолго, всего несколько минут. А потом к нам подошёл немолодой уже грузноватый мужчина в хорошем костюме и белоснежной рубашке, такой типичный банковский клерк среднего уровня. Остановился на пару секунд, чтобы окинуть нас слегка недоумённым взглядом, а потом сел в кресло, закинул ногу на ногу, сложил руки на колене и поинтересовался:
        — Чем могу помочь?
        — Дин Логан? — уточнил некромант, дождался утвердительного кивка и тут же, тем же беспечно-спокойным тоном задал второй вопрос: — Дин Карвер?
        Мужчина дёрнулся, как от пощёчины. Кажется, первым его побуждением в момент, когда он услышал это имя, было вскочить и уйти, даже убежать от нас подальше. Но почему-то он этого всё же не сделал. И снова кивнул:
        — Да. Могу я попросить вас не произносить больше этого имени?
        — Запросто, — согласился некромант. — И лично я эту просьбу выполню с удовольствием. Просто хотел убедиться, что мы беседуем с нужным нам человеком.
        — Я так понимаю, кредит вам не требуется, — криво улыбнулся Логан. — Тогда зачем я вам понадобился?
        — Затем, что вы, возможно, владеете информацией о «вечерней звезде», — быстро проговорил профессор вполголоса, чуть подавшись вперёд.
        — О «вечерней звезде»? — тоже вполголоса уточнил Логан. — Ну, насколько мне известно, это неактивный ментальный артефакт, используемый для управления эмоциями. Воздействие осуществляется по территории или через артефакты-приёмники. Возможно усиление и ослабление, при надобности — в сочетании со сменой полярности, эмоций объектов воздействия. Внушение не осуществляется. Действует только на людей. Я ответил на ваш вопрос?
        — Нет, — покачал головой некромант. — Это мы и так знали. Для чего ещё её можно использовать?
        — Не знаю, — развёл руками Логан. — Никогда не имел с ней дело, даже не видел действующего экземпляра. Да и окажись она у меня в руках, не смог бы ей воспользоваться — у меня четвёртая категория.
        — Видите, — чуть язвительно усмехнулся профессор, — вы знаете больше. Как минимум, сколько силы нужно для управления ей. Что ещё?
        — Пропали люди, господин Логан. В том числе ваш отец. И возможно, в скором будущем произойдёт нечто такое, что вам не удастся вновь отсидеться в сторонке, прячась под девичьей фамилией матери, — холодно и серьёзно, тоном полицейского следователя заговорил некромант. — Если вы сейчас расскажете всё нам, есть шанс, что потом не придётся отвечать на вопросы секретчиков, появление которых в любом случае похоронит вашу карьеру, а заодно, может, и всю жизнь. Подумайте об этом.
        — Ничего я не знаю, — раздражённо мотнул головой менталист. — В смысле, не располагаю никакой конкретной информацией. В такой формулировке понятнее? То, что мне известно, скорее легенда, чем инструкция.
        — Для начала сойдёт и легенда, — пожал плечами некромант. — А там видно будет.
        — Хорошо, — сдался Логан. — Вы слышали когда-нибудь об Алтаре Зеркал?
        — О той мифической штуковине, которая позволяет за кем угодно подсматривать, да ещё попутно и мысли читать? — слегка недоверчиво уточнил профессор.
        — А вы неплохо информированы, — хмыкнул менталист. — С одной маленькой поправкой: Алтарь не миф. Он вполне реально существовал по крайней мере в одном экземпляре. Создал его Дастин Итон по приказу короля Альфреда Красивого. Именно с его помощью нашей стране удалось тогда победить Эргану и сохранить независимость.
        — Шпионаж, доведённый до абсолютного совершенства, — усмехнулся некромант. — Но причём тут «звезда»?
        — Алтарь, если верить единственному сохранившемуся тексту той эпохи, это четырнадцать рубинов из крови и магии, озарённых вечерней звездой. Собственно, поэтому существует мнение, что одноимённый артефакт для Алтаря и создали, а все прочие его свойства — просто побочные эффекты. Но согласитесь, это запросто может оказаться поэтическим образом. Или речь шла вообще о реальной вечерней звезде, о том, что использовать артефакт можно только в определённые периоды времени. Я же сказал сразу, что инструкции нет, только легенда.
        — А известно, что стало с тем Алтарём? — рискнула включиться в разговор я.
        — По одной, самой популярной версии, он по сей день хранится в королевской сокровищнице, — с неожиданной готовностью пояснил Логан. — По другой, после победы в Южной войне, Итон разобрал артефакт на части и спрятал их все по отдельности, чтобы никто больше не смог заполучить опасную игрушку. Как по мне, вторая версия похожа на правду больше. Не просто же так его отправили на костёр.
        — Ну да, — проворчала я себе под нос. — Какой же король добровольно откажется от такой власти?
        — Не стоит упрощать, — серьёзно заметил менталист, то ли бормотание моё расслышав, то ли мысли. — Всякая магия имеет свою цену. И у такой мощной цена очень высока. В той же летописи говорится, что зеркала Алтаря высасывают душу того, кто в них смотрит.
        — Правда? — недоверчиво приподнял брови профессор. — Похоже на очередную страшную сказку Мрачных Веков.
        — Формулировка, конечно, та ещё, — признал Логан. — Но делайте скидку на тогдашний уровень развития науки. Летописец описывал реальность в меру своего разумения. И, весьма вероятно, таким образом пытался сказать, что Алтарь питается эмоциями, а может, и чувствами хозяина.
        — Любыми? — уточнил некромант.
        — Да откуда мне знать?! — почти с отчаянием всплеснул руками менталист. — Я уже процитировал вам единственный текст, который читал. Но посудите сами, такое ведь вполне возможно. «Чёрная пика» лишает радости и может даже до самоубийства довести, «лютня радуги» делает человека счастливым идиотом, так почему Алтарь Зеркал не может превратить его в маньяка-социопата или вроде того?
        Я откинулась на мягкую спинку дивана и прикрыла глаза. Логан высказал вполне занятную и, быть может, не лишённую смысла гипотезу. Конкретно о том периоде я знала не так, чтобы очень много, но Альфред Красивый был заметной в истории личностью. Причём заметной не только победным завершением триста лет тянувшейся Южной войны.
        Покончив с врагами внешними, король как следует взялся за внутренних, и через какую-то пару лет количество казней и расправ в стране стало пугающим даже по меркам той жестокой эпохи. В ссылку, на рудники или вовсе на эшафот отправляли за те провинности, за которые прежде ограничивались штрафами или поркой. Апофеозом ужаса стала казнь самой королевы.
        И вот что ещё интересно: после этого события суровость порядков почти сразу пошла на убыль, и буквально через пару лет страна вернулась к нормальному, так скажем, уровню жестокости. А ещё года через три король Альфред скончался. По официальной версии он был отравлен сестрой покойной королевы, бывшей замужем за весьма небезызвестным алхимиком.
        Интересным моментом здесь можно было считать то, что парочку так и не казнили. В смысле, их приговорили к казни, но уже на эшафоте они были помилованы сыном покойного в честь коронации, и отделались ссылкой на север.
        Нет, может, конечно, быть и так, что Эдуард просто не хотел омрачать начало своего правления казнью родной тётки. Тогда это считалось плохой приметой или вроде того. Но что если она в самом деле была невиновна или действовала с племянником заодно? В этом вопросе следовало покопаться более основательно.
        — Один последний вопрос, — задумчиво сказал некромант. — Где сейчас та книга, в которой вы это вычитали?
        — Ну, в руках секретчиков, полагаю, — усмехнулся Логан. — Она хранилась в библиотеке особняка в Даринге, а оттуда, когда взяли Алана и Бойда, конфисковали всё подчистую. Агнесс могла, конечно, прихватить что-то с собой, но, думаю, отдала предпочтение более практически полезным штучкам.
        — Хорошо, — кивнул профессор. — Спасибо за информацию.
        Мы уже уходили, когда Логан неожиданно обернулся, потом сделал пару шагов нам вслед. Я увидела это в зеркальных дверях и тоже остановилась — вдруг он вспомнил ещё что-нибудь важное. Впрочем, так оно, наверное, и было.
        — Магистр Роадс, — сказал он негромко, — знаете, мне жаль.
        — Спасибо.
        Ответ некроманта прозвучал тихо, но, кажется, Логан его расслышал, поэтому кивнул прежде чем развернулся и пошёл дальше восвояси. А я поспешила к машине, не решаясь ни о чём спрашивать. Зато сообразила, что магистр в своей, надо полагать, обычной манере снова не потрудился представиться. Но Логан, очевидно, и так знал, с кем имеет честь.
        И вот этот факт меня порядком озадачил. Судя по предыдущему разговору с профессором, некромант был неплохо осведомлён об остальной семейке Карвер, но именно о Дине Карвере никогда не слышал. Зато Дин Карвер каким-то образом узнал его в лицо. И сказал, что ему жаль. Однозначно, тут была какая-то тёмная история. Понять бы ещё, стоит ли мне пытаться в ней разобраться…
        — Ну что? — первым нарушил молчание профессор, когда мы уже выехали с парковки салона. — Ты понял что-нибудь?
        — Рано говорить о понимании, — задумчиво отозвался некромант. — Но версия у меня появилась, это да.
        — И какая же?
        — Кто-то хочет заново собрать Алтарь Итона, вот и всё.
        — Ты веришь, что он действительно был, и что его разобрали?
        — Не люблю верить, — фыркнул некромант. — Предпочитаю знать. Но давай для начала предположим, просто предположим, что так всё и было. Логан это знает, по крайней мере, верит в это. Значит, как минимум его папаша, братцы и сестрица владеют той же информацией. Сами они воспользоваться ей могут едва ли, но наверняка рады будут пристроить её кому-то могущему, с выгодой для себя. И вот, предположим, этот кто-то решает заполучить Алтарь Зеркал.
        — И что для этого нужно? — решилась подать голос я.
        — «Вечерняя звезда» и четырнадцать рубинов, — пожал плечами профессор.
        — Рубины из крови и магии, о которых говорил Логан, — уточнил некромант, — это наверняка камни крови. Ты знаешь, что такое камни крови, Софи?
        — Конечно, — слегка обиделась я. — Это преломляющие накопители, создающие и поддерживающие энергетический контур артефакта.
        — А как они создаются?
        — Непосредственно при создании контура, из крови его создателя, под действием управляющего артефакта, — отчеканила я, как на экзамене.
        — Каждый рубин это шесть жертв, — дополнил мой ответ профессор.
        — То есть, на все четырнадцать потребуется прирезать восемьдесят четыре человека, — подытожил некромант. — В наши дни тайком провернуть столь масштабное мероприятие чертовски затруднительно. Хотя и не так сложно, как отыскать хорошего артефактора с хотя бы второй категорией.
        Я невольно усмехнулась. И верно, научно-технический прогресс заставил магию изрядно подвинуться. Кому теперь нужны сложные и небезопасные сверхдальние порталы, если можно полететь самолётом? Да даже сотню километров проще и быстрее на машине проехать, чем с порталом возиться! И кому теперь нужны артефакты для связи, когда конвейеры тысячами штампуют телефоны и компьютеры, позволяющие пообщаться с кем нужно без всяких усилий и магии? Современные артефакторы не делают ничего, что требовало бы значительных сил, вот и идут в эту профессию одни только слабые маги.
        — Да, — согласился Лирс. — Это ты хорошо подметил. Такие вообще есть?
        — Таких выпускников в Форинском и Таргасском университетах не было последние лет пятьдесят. Правда, нельзя сбрасывать со счетов самоучек и иностранцев, но если взять ситуацию в целом, со всеми организационными сложностями и риском неудачи… тебе не кажется, что проще собрать части ранее существовавшего Алтаря?
        — То есть, отыскать «звезду» и те самые рубины?
        — Не просто какую-то «звезду», а тоже именно ту самую. Тебе должно быть известно, что энергетические матрицы артефактов как отпечатки пальцев: даже у близнецов детальный рисунок отличается. То есть, с другим аналогичным артефактом ничего не выйдет.
        — И ты думаешь, сделать это реально? — недоверчиво поинтересовался профессор.
        — Да, хотя и непросто. Но уж если эти ребята вытащили из тюрьмы Дрейка, добраться до дворцовых архивов для них и подавно не должно стать проблемой. И наверняка по тамошним записям, зная, что ищешь, можно выследить все части Алтаря.
        — Камни крови — отличные батарейки для активных артефактов, — задумчиво проговорил профессор. — Думаешь, «камень» и «корень»…
        — Это уже чистой воды теория, но да, это бы объяснило их кражу. Либо в них были рубины, либо похитители почему-то полагали, что они должны там быть. В целом, это не так и важно.
        — Ладно, — решила перейти сразу к главному я. — Предположим, кто-то соберёт все рубины и отыщет нужную «звезду». Что ему нужно будет делать дальше?
        — А дальше нужно будет восстановить контур артефакта и его зеркала. Это не так затруднительно, как создание камней, но…
        Некромант осёкся и замолк. Вот так всегда, на самом интересном месте! Понял что-то важное, но не желает поделиться с изнывающей от нетерпения публикой в лице меня и уважаемого профессора. Или всё же только меня?
        — Но для этого нужна кровь создателя артефакта, так? — подтвердил мои подозрения профессор.
        — Так, — кивнул некромант.
        — И как они её раздобудут?
        — Думаю, они её уже нашли.
        Я невольно съёжилась, тоже сообразив, о чём, вернее, о ком идёт речь. Сама отлично знала, что для подобных вещей вполне годится и кровь родственников создателя. Даже весьма отдалённых потомков. Дело всего лишь в дозировке, да…
        — А знаете, что во всём этом самое скверное? — мрачно поинтересовался некромант. — Тех, кого можно заподозрить в желании заполучить Алтарь Зеркал, очень много. Мягко говоря.
        — То есть, у нас нет подозреваемых, — в тон ему констатировал профессор.
        — Не согласна, — решительно возразила я.
        — Серьёзно? — фыркнул некромант.
        — Ещё как, — слегка обиделась я. — Ты, может быть, не обратил особого внимания на документы, которые принёс мне Дрейк, зато я изучила их как следует. И знаешь, что заметила? Они были совершенно новые, буквально только что из принтера, ещё краской пахли. Смекаешь, о чём я?
        — Не совсем, — отозвался вместо магистра профессор. — Но да, что они были свежие я тоже заметил.
        — Вот именно, — кивнула я. — Свежие, причём все, до единой бумажки. А теперь припомните, сколько обычно документы на практиканта гуляют по бюрократическим этажам и коридорам крупных компаний.
        — Не меньше месяца, — уверенно ответил профессор. — Бывает, что и больше, пока там соберут все подписи и печати, пока что-нибудь ещё потеряют, переделают, найдут и потеряют опять…
        — Положусь на ваш опыт, — развела руками я. — Но мои документы, все сразу, напечатали, подписали и заверили вероятнее всего непосредственно вчера. Думаю, даже главе кадровой службы не под силу заставить жернова бюрократии вращаться с такой скоростью. Получается, распорядился кто-то ещё более высокопоставленный.
        — То есть, получается, наш главный выгодоприобретатель — из высшего руководства «Инри»? — уточнил некромант.
        — Ну, или там сидит его подельник, — пожала плечами я. — Который, думаю, в отличие от мелких сошек вроде Ричи сможет кое-что рассказать. Люди подобного статуса едва ли станут работать неизвестно с кем и ради чего за туманные обещания будущих благ.
        — «Инри» это инвестиционный фонд, — задумчиво сказал профессор. — Причём весьма серьёзный. А в мире больших инвестиций нет ничего ценнее достоверной информации. Я поговорю с отцом, узнаю, есть ли в этой конторе кто-то потенциально интересный.
        — Хоть выясни, кто вообще там есть, — вздохнул некромант. — А о том, насколько уж они интересны, я лучше со своим отцом поговорю.
        — Серьёзно? Поговоришь? — изумился Лирс.
        — Поговорю.
        Последнее слово было сказано таким тоном, что и у меня, и, очевидно, у профессора тоже, пропало всякое желание развивать тему и вообще продолжать какой-либо разговор здесь и сейчас. Мы молчали, а некромант тем временем писал кому-то весьма длинное сообщение. Отправил и сунул телефон в карман.
        — Поговоришь, значит? — саркастически усмехнулся профессор.
        — Ну, напишу, — равнодушно шевельнул плечами магистр. — Какая разница?
        — Ты ведёшь себя как ребёнок.
        — А ты думаешь, дело в моих обидах? — не меняя тона поинтересовался некромант. — Нет, это всё давно уже дело прошлое. Только вот в настоящем мой отец тот же человек, каким и был всегда. И я не хочу с ним разговаривать потому, что не хочу. Ты тоже избегаешь общения с Сафромом, например.
        — И ты всю жизнь планируешь вот так… избегать?
        — Посмотрим. В конце концов, либо король умрёт, либо осёл, либо я, сам знаешь.
        Я прикрыла глаза. Теперь мне совсем уж непреодолимо захотелось поскорей добраться до компьютера и глянуть, что там есть в сети про уважаемого магистра и его загадочную семейку. А там явно должно было всплыть немало интересного.
        Разумеется, теперь, как и раньше, у меня были дела поважнее. Например, давно пора было позвонить Раулю и выполнить второе требование, переданное Дрейком. И тут я сообщением не отделаюсь, всё-таки не кафе на вечер пятницы выбираем. Серьёзное решение требует серьёзного разговора, хотя бы телефонного. На личный, с глазу на глаз, я не решусь, пожалуй, но позвонить надо обязательно.


        * * *
        Домой я добралась на автобусе, удачно высадившись из машины на его конечной остановке. Предлагать подвезти меня некромант не стал, но я не обиделась. Во-первых, таким манером я снова отлично избежала возможности разговора, а во-вторых, не стану же я искать сведения о нём у него же под носом.
        Дома я спешно слепила пару бутербродов, налила чай и засела за компьютер. И уже через пару минут общения с поисковиком почувствовала себя безнадёжно разочарованной. Таинственный некромант, спокойно признавшийся в убийстве одного из самых влиятельных людей страны, с точки зрения сети оказался человеком порядочным и даже скучным.
        Упоминали о нём на официальной страничке университета, как и обо всех прочих преподавателях, на страничке с предложением магических услуг, само собой, дальше шли научные публикации, где он был соавтором, несколько упоминаний в материалах о полицейских расследованиях — тоже ничего интересного, ну а дальше посыпалась уже всякая ерунда, рекламная главным образом.
        Для очистки совести я просмотрела страниц пять, но там были только предложения услуг других некромантов — просто удивительно, сколько их развелось, стоило снять запрет, и всяческие фантазии мало знакомых с магией людей.
        Заев разочарование первым бутербродом, я всё-таки посмотрела, чего там о магистре пишет университетское начальство, исключительно для очистки совести. И поняла, что с этого нужно было начинать, а не тратить время на копание в рекламной ерунде.
        Выходит, он у нас Сантер А. Роадс. Можно сказать, первая зацепка. Вот уж не думала, признаться, что магистр имеет честь принадлежать к благородному сословию, но страничка университета не то место, где имена станут указывать как попало, а иметь второе имя — прерогатива дворянства. Выходит, сведения о некромантском семействе можно запросто отыскать у геральдиков. К ним я и заглянула. И в самом деле обнаружила то, что искала.
        Досточтимый магистр Сантер Аллен Роадс был сыном некоего Максимилиана Коула Роадса и Джессики Роадс, в девичестве Деверо. Обычно геральдики были небрежны в отношении простых людей, зацепившихся за ветви генеалогических древ знати, и не трудились ничего о них сообщать, но тут, похоже, фамилия оказалась уж слишком громкой. Перейдя по ссылке, я убедилась, что не ошиблась. Магистр в самом деле был внуком великого Рейфела Деверо. А заодно правнуком Олафа Оллиаса, мага не менее, скорее даже более известного.
        Впрочем, конкретно сейчас меня интересовали не эти вошедшие в историю магии персонажи, а личность менее известная, зато живая и здравствующая: Максимилиан Роадс. Вбив его имя в поисковик, я пару минут задумчиво смотрела на результаты. Потом, не переводя взгляда, нащупала на тарелке второй бутерброд и сжевала его. Мысли в это время двигались лениво, словно сонные мухи.
        Нет, моё первое подозрение не подтвердилось, отец магистра не был крутым бандитом. Он оказался тем самым магом, которого я заприметила на фотографии вместе с леди Лирс. Неудивительно, что профессор знал, кто он такой. И, кстати, возможно именно поэтому я тогда и обратила на него внимание: некоторое фамильное сходство однозначно имело место.
        Я дожевала бутерброд и запила его успевшим остыть чаем. Выходит, папа у нас большая шишка из Секретной Службы, целый советник министра. И почему, интересно, сын с ним в таких неладах? Неужто родитель не оценил криминальных наклонностей отпрыска? Или дело тут в чём-то другом всё-таки?
        Раньше я старательно избегала интересоваться личностью некроманта. Как будто так можно было сохранить дистанцию. Глупость детская, иначе не назвать. Дело же не в том, что я знаю, а в том, как я отношусь к тому, что знаю. Тому, что вижу. Чёрт, вот я и запуталась. Даже хуже, я впуталась. Вляпалась. Влю… да нет, нет и нет!
        Я вернулась на страничку с генеалогией и начала думать. Получается, ему тридцать четыре. Мать умерла, когда ему было три. Через год его отец снова женился, через два года развёлся, ни братьев, ни сестёр. А ещё, помнится, он говорил, что вырос в Даньеве. Выходит, едва ли жил с отцом, жизнь в подобном городишке с такой карьерой несовместима. В этом что-то есть, правда же? Неспроста он говорил профессору о давних обидах…
        Проще всего, конечно, было бы не гадать вот так, а спросить. Ну да, сую нос в личную жизнь, а что такого, теперь-то? Только вот зачем мне это знать? Отношений мне никто не предлагал, да и я тоже ничего подобного не делала. Так что спрошу, если к слову придётся. А не придётся, так и не нужно оно, значит.
        Позакрывав все странички, я посмотрела на часы и потянулась за сумкой. Чуть таблетку не пропустила со всеми этими… сложными вопросами, а только этого мне для счастья и не хватало.
        Запив бледно-розовый шарик остатками чая, я рассмотрела бутылёк на свет. Всего шесть штук осталось, стоит позвонить Лорел и попросить достать для меня ещё. Это определённо гораздо лучше, чем в самый неподходящий момент отвлекаться на возню с чёртовой резинкой. Дорого, конечно, и мама оторвёт голову, если найдёт — она считает эти таблетки ужасно вредными для здоровья — но оно того стоит.
        А вот теперь стоило поужинать. Со всей этой чехардой я уже вторую неделю ем от случая к случаю, и чем дальше, тем как-то всё реже эти случаи подворачиваются. Так что сейчас, пока вокруг тишина, самое время этим воспользоваться, вместо того, чтобы опять ограничиваться бутербродами.
        Спустившись вниз, я поставила вариться рис и села за стол. Ни о чём больше не хотелось думать, в голове образовалась окончательно безнадёжная каша из плохо вяжущихся между собой фактов. Всё вроде уже и прояснилось, но оставалась куча вопросов без намёка на ответ.
        Понятно, зачем артефакты и зачем книга — кровь кровью, но без деталей необходимого ритуала далеко не уедешь. Но к чему все эти неадекватные девицы, каковы роли Аниты, Ричи, Рауля, Уолтера, Дрейка и Питера Лоранса? И кто, в конце концов, подсунул мне в карман проклятый камень?
        На этой мысли меня прервал звонок в дверь. Немного поколебавшись, я всё-таки пошла взглянуть, кого там принесло на ночь глядя. И ничуть не удивилась, узрев на пороге некроманта с толстой папкой под мышкой.
        — Впустишь? — поинтересовался он, когда я открыла дверь.
        — Заходи, — кивнула я, делая шаг назад.
        В коридоре магистр первым делом принюхался, потом положил папку на стульчик у дверей и разулся. Я удовлетворённо кивнула и пошла на кухню, проведать рис. Не хватало ещё спалить его ненароком.
        — Ужином угостишь? — проявил обычную бесцеремонность некромант, останавливаясь в дверях.
        — Ни за что, — фыркнула я. — Узнал что-нибудь?
        — Расскажу в обмен на ужин.
        — Шантажист, — рассмеялась я столь ожидаемому ответу. — Руки вымой.
        То ли мама в этот раз превзошла саму себя, то ли я настолько проголодалась, но мясо с перцем показалось мне совершенно потрясающе вкусным. Кажется, в этом мнении я не была одинока.
        — Клод Брэн, — с места в карьер начал некромант, покончив с едой. — Ты слышала это имя когда-нибудь?
        — Нет, — покачала головой я, вставая, чтобы включить чайник. — А должна была?
        — Нет, я спросил на всякий случай. Видишь ли, инвестиционный фонд весьма хорошее прикрытие, там трудно отыскать концы, но благодаря любезной помощи господина Лирса и ещё нескольких компетентных товарищей…
        — Из Секретной Службы? — не удержавшись перебила я.
        — Да, — не поведя бровью подтвердил некромант, беря со стола папку. — В общем, мы выяснили, что только он одновременно имеет достаточное влияние в этой конторе и встречался со стариком Карвером незадолго до его исчезновения.
        — Подозрительно, — согласилась я.
        — Не то слово. Но кроме этой встречи на него ничего нет. Начал с самых низов, добрался до поста вице-президента, чист перед законом и имеет безупречную деловую репутацию.
        — Значит, допросить его не выйдет? — со вздохом спросила я.
        — Не выйдет, верно. Нет ни малейшего повода. Тем более, его уже опрашивали по поводу исчезновения Карвера. Тогда он сообщил, что хотел получить консультацию эксперта по поводу странного поведения одного из сотрудников, но старик ничем не смог ему помочь. Позже он привлекал для этого же другого эксперта, но выяснилось, что менталисты ни при чём. Всё это зафиксировано документально, не оспоришь.
        — Может, это и не он?
        — Может, — безрадостно согласился некромант. — Нужно выяснить хоть что-то ещё.
        — Хочешь, чтобы я попыталась?
        — На самом деле не хочу. Но, похоже, придётся.
        — Да ладно, — махнула рукой я, вставая за чайником. — Хуже уже всё равно не будет.
        — Твой оптимизм меня радует, Софи, — довольно мрачно отозвался магистр. — Но ты можешь и ошибаться.
        Я разлила чай в две чашки, дошла до шкафа и достала оттуда коробку любимого печенья. Хотела спокойно съесть пару-тройку, а потом как-нибудь поехиднее поинтересоваться, почему всё это нельзя было рассказать по телефону.
        — Софи, — начал некромант, ловя меня за руку и заставляя подойти. — Скажи-ка мне вот что: вчера это было всерьёз?
        — А для тебя? — попыталась я встречным вопросом выгадать время на подумать.
        Не нужно было впускать его. Да и вообще дверь открывать не стоило. Только вот какой толк оттягивать неизбежное? Поговорить всё равно придётся, так почему бы и не прямо сейчас?
        — Да. Определённо да.
        Я поспешно опустила глаза. Если честно, ожидала встречного вопроса, какой-нибудь очередной шуточки, да чего угодно, но не такой вот прямоты, на которую поди знай, чего и ответить.
        — И… и что теперь? — выдавила я, не поднимая глаз, так ничего и не придумав.
        — Теперь было бы… вежливо всё-таки ответить на мой вопрос.
        Я знала, что он прав. И знала, что сейчас скорее умру, чем что-нибудь отвечу, потому что просто не знаю, как отвечать. Честно сказать, что да, мне этого хотелось, мне понравилось, что я хочу ещё. Но не могу отделаться от понимания, что всё это чертовски плохая идея, которая не закончится ничем хорошим. Не такой я себе представляла свою жизнь, и правильно делала, наверное. Только вот ведь незадача: все прежние мои представления как-то перестали казаться заманчивыми.
        — А если всерьёз, тогда почему ты… ну не знаю. Мог бы на чашку кофе пригласить, например. Нормальные люди так делают, — заявила я, решив, наконец, что лучшая защита это нападение.
        — И ты бы согласилась?
        — Нет. Да. Не знаю! — выпалила я, продолжая разглядывать его колени. — Может быть. Откуда мне знать, что бы я ответила, если ты не спрашивал?! И вообще, если так, к чему были твои дурацкие откровения насчёт Арлестана и остального? Ты будто специально пытался показать, что от тебя стоит держаться подальше! Вот зачем, скажи мне?!
        — Я был с тобой честен, — ответил он совершенно спокойно. — В конце концов ведь это тебя не остановило, правда? А если бы я это скрывал, ты потом почувствовала бы себя обманутой.
        Я ощутила себя в окончательном и беспросветном тупике, где абсолютно все мои аргументы потеряли смысл. И завела я себя туда сама, добровольно. Тем, что просто перестала себе врать и пошла на поводу у собственных желаний. Получила по заслугам, можно сказать.
        — Да! — сдалась я. — Да, это было всерьёз! Доволен?! Хотя я продолжаю считать это глупостью, о которой однажды буду сожалеть, но да.
        — Этого ты не можешь знать наверняка. А вдруг будешь жалеть как раз если не сделаешь эту глупость?
        — Точно буду, — вздохнула я. — В этом и проблема.
        — Иди сюда, — тоже вздохнул он, усаживая меня к себе на колени. — Давай не будем всё усложнять и переживать из-за неприятностей, которые пока не случились.
        — Да уж, — кивнула я, наконец-то решившись посмотреть ему в глаза. — Хватает и уже случившихся. Кстати, а ты не забыл, что мне недавно сделали предложение, от которого, как выяснилось, нельзя отказаться?
        — Нет, не забыл. Но свадьба же не на завтра назначена, правда?
        — Надеюсь, что нет, — усмехнулась я.
        — Так и не переживай. Я уверен, что эта проблема разрешится вместе со всеми прочими, и довольно скоро.
        — Только вот как именно разрешится? — проворчала я. — Смерть, если подумать, тоже в некотором смысле решение, причём всех проблем разом.
        — Скажу тебе как эксперт: иногда со смертью проблемы только начинаются.
        — Тёмному мастеру — чёрный юмор? — не удержавшись, рассмеялась я.
        — А это была не шутка.
        — Разумеется, — согласилась я. — Кстати, а что в папке?
        — Куча совершенно секретных и столь же бесполезных документов. То есть, может в них что-то и есть, но пока я этого не понял. Хотел, чтобы ты тоже взглянула.
        — А можно я сделаю это завтра? — предложила я.
        — А на сегодня у тебя есть альтернативное предложение?
        — Думаю, одно найдётся, — лукаво усмехнулась я.


        * * *
        — Кто это сделал? — спросила я, проведя кончиками пальцев по шраму на левом плече.
        Там была татуировка, кажется, какой-то неизвестный мне сигил. И его явно восстанавливали после того, как чья-то очень и очень когтистая лапа попыталась содрать рисунок вместе с кожей.
        — Один весьма разозлённый демон.
        — А ты и с демонами работаешь?
        — Бывает. Но с такими, как этот, обычно не связываюсь.
        Приподнявшись на локте, я двинулась взглядом дальше по груди. Татуировок там хватало: три рунескрипта, судя по известным мне рунам вернее всего защитные, ещё один незнакомый сигил справа, на ладонь ниже ключицы. Очень прагматично, надо сказать. Татуировки, в отличие от амулетов, не потеряешь и не забудешь на полочке в ванной.
        Ещё один шрам на правом боку, чуть ниже ребёр, походил на след от ножевой раны, только вот нож был явно слишком большой, скорее уж меч, чем нож. Чуть ниже и левее — след от ожога. Ещё и на спине точно было что-то, пока не довелось рассмотреть. Да уж, опасная работа…
        В голове как назло крутилась одна совершенно вроде бы неуместная здесь и сейчас мысль. Но я просто не могла не думать и о неизбежном разговоре с Раулем, и о том, кто дал мне понять, что разговор этот действительно неизбежен.
        — Сантер, — впервые позвала я некроманта по имени, — ты спишь?
        — Нет, — ответил он, не открывая глаз. — А что?
        — Хотела спросить, — вздохнула я, прощаясь с надеждой тихо пристроиться рядом, чтобы попытаться выкинуть из головы неприятные размышления и заснуть, — почему ты планировал убить Дрейка? Ведь не из-за денег же в самом деле?
        — Потому что он психопат, Софи. И потому, что я никогда не верил, что его накажут по закону. К сожалению, совершенно правильно не верил.
        — А почему ты соврал мне, что тебя наняли?
        — Почему же соврал? — хмыкнул Сантер, открывая глаза и поворачиваясь ко мне лицом. — Меня действительно наняли.
        — Хорошо, — усмехнулась я. — Давай я сформулирую вопрос иначе: почему ты рассказал об этом так, чтобы я решила, что убивать людей за деньги для тебя обычное дело?
        — Ты чем-то меня тогда обидела, — неожиданно сознался Сантер. — Если честно, хоть убей не помню, чем. Короче, сам не знаю, что на меня нашло.
        — Да? — рассмеялась я. — Ух ты. Выходит, старалась я не зря?
        — Выходит, что так.
        — Прости, — сказала я, оборвав смех.
        — Ничего. Думаю, я тогда тоже вёл себя не слишком хорошо.
        — Договорились, — кивнула я. — А теперь давай проясним окончательно: тебя наняли убить Дрейка, и ты согласился. Почему?
        — Видишь ли, — довольно неохотно начал Сантер, — в те времена, когда некромантия была под запретом, моими клиентами были главным образом совершенные негодяи и люди совершенно отчаявшиеся. Я предпочёл принять тот… заказ, чтобы заказчик не попытался сделать всё сам. А он бы точно попытался, если бы я отказался.
        — И ты попытался вместо него?
        — Да. Как видишь, не вполне преуспел.
        — Но его же посадили, — возразила я.
        — Посадили, — согласился Сантер. — Но это больше заслуга Лирса, чем моя.
        — Мне показалось, сам он в такие детали не вдаётся, — усмехнулась я, укладываясь поудобнее. — Так что ненавидит вас одинаково.
        — Не пытайся понять, что в голове у психа. И давай спать, мне надо будет встать рано.
        — Боишься соседских сплетен? — сквозь зевок поинтересовалась я.
        — Нет, хочу успеть съездить по одному делу.
        — Ладно, — ещё раз зевнула я. — Давай спать.


        * * *
        Оставшись наедине с папкой, я далеко не сразу решилась её открыть. Всё-таки секретные документы, как-то неловко было совать в них свой не слишком компетентный нос. Мало ли, что ему за такое может быть. Но раз уж мне именно это предложено сделать, то почему нет, в конце концов? Если что, мне есть на кого перевести стрелки.
        Открыв папку, я просмотрела первые страниц пятьдесят. Это были сплошные копии договоров, каких-то счетов, накладных, актов выполненных работ. Да уж. Для начала надо бы хоть понять, что тут нужно найти. Тем не менее, я вооружилась листом бумаги и ручкой, и честно попыталась уложить имеющиеся сведения в нечто вроде схемы. Или хотя бы списка действий, упорядоченного по датам.
        Итак, в начале августа тот самый Клод Брэн, между прочим, первый вице-президент «Инри», украсил своей подписью договор о закупке сувениров для партнёров и клиентов компании. Я понятия не имела, нормально ли вице-президенту заниматься этим вопросом, но не могла представить, чем ещё документ мог привлечь внимание секретчиков. В остальном он был предельно банален. Может, тут просто сгребли в кучу буквально всё, связанное с этим персонажем хоть как-нибудь?
        Но раз уж взялась, надо подходить к делу основательно. Не говоря уже о том, что побольше разузнать о месте прохождения практики в любом случае не повредит. Так что я полезла в сеть, и там выяснила-таки кое-что интересное.
        Во-первых, связи с общественностью, к каковым по всей логике должны относиться и милые сувенирчики с логотипом компании, не были в компетенции Брэна, для них в «Инри» имелся целый отдельный вице-президент. Правда, он мог тогда в отпуске пребывать, или на больничном, а дело не терпело отлагательств, вот и появилась под договором подпись его коллеги. Куда интереснее выглядело другое. То, что нашлось о фирме, которая должна была изготовить сувениры.
        Фирма эта была вполне реальной. И, если верить её страничке, оказывала посредничество в любых закупках. Обычно услугами подобных контор пользовались, когда требовалось достать нечто заграничное. Посредники брали на себя возню с таможней, да и цена в итоге получалась ниже, чем при покупке того же самого у официального импортёра. Разумеется, эти же посредники могли достать и то, что ко ввозу в нашу страну запрещено вовсе. Но причём тут сувениры?
        Нет, можно предположить, что кому-то захотелось порадовать важных людей какой-то редкостью, но зачем ради этого связываться с откровенно сомнительной конторой? Ради экономии? «Инри» крупная компания, даже десять-двадцать тысяч злотых, а больше выгадать получится вряд ли при общей сумме договора всего в сто тысяч, для неё не та овчинка, которая стоит подобной выделки. Выходит, либо куплено было нечто запрещённое, либо нечто крайне редкое, чего к нам никто и не возит, либо кто-то просто хотел скрыть, что вообще было куплено.
        С этой мыслью я опять полезла в документы. Теоретически у договора должно было иметься приложение с перечнем того, что именно и в каком количестве закупалось. Должно было, но отсутствовало. И в самом тексте договора не было на него никаких ссылок.
        И что же из всего этого вырисовывалось? Банальное мошенничество, когда кто-то из нижестоящих, воспользовавшись отсутствием начальства, купил воздух и поделил денежки? Вполне может быть. И едва ли господин Брэн стал бы сам прокручивать такую схему ради подобной мелочи — трети, а то и четверти от ста тысяч. Да он бы и ради всей сотни не стал. Ему скорее сунули на подпись бумагу, зная, что проверять он потом ничего не будет, не его это зона ответственности.
        Итак, нечистые на руку сотрудники — версия номер раз. Опровергаемая, правда, документами, согласно которым фирма «Ливр», тот самый посредник, три недели спустя всё же доставила в «Инри» четырнадцать коробок с некой сувенирной продукцией. Опять таки нигде ни буквы о том, с какой именно.
        Дальше стало ещё занятнее. Все четырнадцать коробок были первого сентября выданы старшему менеджеру отдела рекламы для раздачи клиентам и партнёрам, и на этом их след затерялся навсегда. Ну, во всяком случае, его не наблюдалось в тех документах, которые лежали сейчас передо мной.
        Занятно, впрочем, было не это. Розданные и растащенные безделушки — дело совершенно обычное. Но вот фамилия этого самого старшего менеджера была мне хорошо знакома. Только он был Филипп Кензи, а знала я Мартина Кензи, проректора нашего университета по хозяйственной части.
        Это могло оказаться всего лишь совпадением. В любом случае могло, даже если эти двое Кензи родственники, а не просто однофамильцы. И всё равно я не могла отделаться от ощущения, что набрела на что-то важное, просто пока непонятное.
        Дальше шли какие-то финансовые бумаги, в которых я не поняла вообще ничего. А потом документы по той самой истории с менталистом. Один из специалистов фонда заявил, что заключил сделку под воздействием. Первый специалист заключил, что воздействия не было. Второй позже подтвердил этот вывод. И всё. Больше ничего не было.





        Глава 14

        Досадливо скомкав не пригодившийся лист бумаги, я отправила его в мусорную корзину. Нечего тут было записывать, и схемы никакой не вышло. Закончила я на той же мысли, с которой и начала: нужно сперва узнать, что искать. Потом, как доказательство что-то из этого может и пригодиться, но пока рано ещё об этом.
        Получалось, что делать больше нечего, пора учёбой заняться. Но для начала позвонить Раулю и объявить ему о своём согласии. Сколько можно уже тянуть? Если бы я в самом деле думала над ответом, это было бы другое дело, но я получила чёткое указание. И от меня явно ждут его выполнения. Не хватало ещё, чтобы поторопили как-нибудь.
        Но прежде всего нужно было с родителями пообщаться. Сначала я хотела позвонить маме, но потом решила, что у меня нет столько времени, и набрала папе. Быстро и по-деловому узнала, как у них там идёт празднование, ещё раз попросила передать от меня поздравления и доподлинно выяснила, что домой родители вернутся завтра, где-то к полудню. Такой расклад меня вполне устраивал, и я не стала больше отвлекать папу от общения с роднёй.
        Рауль взял трубку после второго гудка. Словно ждал моего звонка. Хотя может на самом деле ждал, всё-таки я со вторника отмалчивалась. Поздоровавшись, я тут же спросила, как у него дела. Просто чтобы вновь отыскать куда-то разбежавшиеся из головы слова. Благо, справилась с этим довольно быстро.
        — Я обдумала твоё предложение, — начала я, едва дослушав стандартно вежливый ответ и опередив встречный аналогичный вопрос. — Я согласна.
        — Здорово! — радостно ответил Рауль. — Тогда, может, встретимся, обсудим детали?
        — Это обязательно, — согласилась я. — Но знаешь, я не стану уточнять эти самые детали своим родителям. Они не поймут. Так что приходи завтра вечером к нам на ужин. Хоть познакомишься с будущими родственниками как положено.
        Подобное приглашение выглядело вполне логично и прилично. И не должно было оставить Рауля с мыслью о том, что мне не хочется встречаться с ним наедине. Даже в публичном месте.
        — Да, ты права, — признал Рауль. — Ко скольки приходить?
        — К семи. И лучше не опаздывай.
        На этом мы и распрощались. Но то, что столь нежеланный разговор остался позади, не принесло никакого облегчения. Скорее даже наоборот, я начала мучиться запоздалым осознанием того, что полне вероятно совершила жуткую глупость. Не стоило посвящать в это дело родителей. Потом ведь придётся объяснять им, почему ничего не состоялось. А если не придётся? Это будет ещё хуже…
        А впрочем, пусть будет как будет. Хоть мама порадуется исполнению давней мечты выдать меня замуж. Или не порадуется. Что если она закатит Раулю скандал? Или просто будет гадости ему говорить весь вечер. С неё станется, между прочим, она достаточно продемонстрировала мне своё к нему отношение. И ему ведь не постесняется продемонстрировать. В той же манере.
        Перебравшись на кровать, я уставилась в книгу. Если не знаешь, что делать, надо делать уроки. Точнее сказать, дипломом своим заниматься. Дата его защиты — самая определённая из моих нынешних перспектив. А всё остальное… надо будет, передумаем жениться. Не мы первые, не мы последние.
        На удивление мне удалось толком позаниматься. Первое время я ещё отвлекалась на всякие невесёлые мысли, но потом настолько погрузилась в работу, что так и уснула с книгой. Разбудил меня шум внизу. Родители приехали даже раньше, чем собирались.
        Наспех причесавшись, я спустилась, помогла маме приготовить чай и вдохновенно наврала о том, как скучала тут одна. Потом выслушала краткий, всего минут на пятнадцать, рассказ о празднике, ещё полчаса пропускала мимо ушей свежайшие новости о многочисленной родне, и наконец, когда мама выдала всё, что полагала самым важным, сообщила об ожидаемом к ужину госте.
        — Давно пора, — удовлетворённо кивнул папа, вставая из-за стола.
        — Да как так-то?! — всплеснула руками мама. — Чего же ты раньше молчала? У меня же на стол нечего поставить! И как вообще у этого проходимца совести хватает заявляться к нам после того, что он учинил?!
        Папа мудро прибавил шагу и скрылся в мастерской. Я осталась отбиваться в одиночку. Вскочив из-за стола, мама метнулась к холодильнику, придирчиво изучила его содержимое, потом прошлась по всем шкафам, даже в посудный заглянула, вышла в центр кухни, уперла руки в бока и объявила:
        — Немедленно идём в магазин.
        Я выдохнула. Буря если не отменялась, то хотя бы откладывалась, и масштабы её обещали не стать катастрофическими. Раз мама собиралась расстараться с ужином, не очень-то она на самом деле и сердилась на Рауля. Шумела больше для порядка.
        Следующие два часа мы провели, придирчиво выбирая продукты. Потом, разобрав покупки, я попыталась было улизнуть к себе и вернуться к книгам, но была поймана за шиворот и оставлена на кухне, помогать.
        — Учись давай готовить, — объявила мама. — А то женихов в дом уже водишь, а пирог испечь до сих пор не умеешь.
        Спорить я не решилась, не существует в природе аргументов, способных убедить маму в том, что девушке не обязательно быть великолепным кулинаром. Да и потом, просто некрасиво отлынивать от помощи в приготовлении ужина в честь моего… жениха. Которого я лично пригласила, между прочим.
        Возились мы долго, целых три часа. В какой-то момент я увлеклась и даже порадовалась, что в этой суете не осталось времени переживать по поводу предстоящей за ужином беседы. Но часовая стрелка неумолимо миновала шестёрку, и мама отправила меня переодеваться и наводить красоту.
        Стоя перед зеркалом в милом персиковом платье, под которое я, дабы не нервировать маму лишний раз, без напоминаний надела тот самый комплект белья, я чувствовала себя немного странно. Во-первых, сегодня тут совершенно некому будет оценить мои усилия. Во-вторых, мне вдруг стало интересно, оценил бы Сантер вот такой мой вид? Или ему вообще-то всё равно, что с меня снимать?
        Последняя мысль заставила меня слегка покраснеть. Мама, по обыкновению очень вовремя заглянувшая проверить, хорошо ли я подготовилась к торжественному выходу, истолковала это по-своему и не сдержала довольной улыбки. Увидев это в зеркале, я окончательно расслабилась. Буря отменялась.
        — Что, — неожиданно лукаво поинтересовалась мама, внимательно осмотрев меня с головы до ног, — замуж позвал?
        — Да, — призналась я, поспешно опуская глаза. На всякий случай.
        — Согласилась?
        — Да, — механически кивнула я.
        — Ох, не знаю я, дочка, — вздохнула мама. — Не знаю. Ты уверена?
        — Уверена, — тоже вздохнула я.
        Это не было ложью. И правдой тоже не было. И почему-то мне стало мучительно стыдно за этот ответ. Сколько бы я не пыталась убедить себя, что лгу во благо, легче от этого не становилось. Всё-таки это не свидание под прикрытием посиделок у подруги, а очень важное решение, от которого вся жизнь может зависеть.
        — Ну раз уверена… — задумчиво протянула мама. — А ты у меня тут не беременная случайно?
        — Нет! — ужаснулась я. — Я ещё доучиться нормально хочу. И поработать потом! Мы и не думали даже…
        — Ладно, ладно, — примирительно улыбнулась мама, подходя и обнимая меня за плечи. — Не пугайся так. Идём, поможешь стол накрыть.


        * * *
        Установив будильник на восемь утра, я перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Разум упорно отказывался принимать реальность всего происходящего со мной. Ну вот как, как так получилось?!
        Ужин прошёл идеально. Мама сияла и улыбалась, даже папа выглядел довольным. Беседа получилась приятной и непринуждённой, даже серьёзный момент с объявлением о нашем решении пожениться вписался в неё легко. Именно так выглядела моя мечта о знакомстве родителей с женихом. И теперь я понимала, что целиком и полностью в этой мечте разочаровалась. Всё было не по-настоящему, потому мечта стала казаться фальшивкой.
        Идеальный парень. Воспитанный, умный, симпатичный, весёлый, умеющий поддержать разговор и понравиться родителям. Спокойный, уравновешенный, без сюрпризов. Словом, та самая овсянка на завтрак. И вот об этом я мечтала? Это считала за счастье и думала полюбить? Ничего-то я не знала о самой себе до недавнего времени…
        Как там это называется умными словами? Экзистенциальный кризис? Ну нет, это уже перебор. Скорее когнитивный диссонанс, вопиющее несоответствие реальности ожиданиям. Не могла я найти причину своего разочарования. Была ли она в том, что отношения были фальшивкой? Или, может, в том, что Рауль вполне мог быть соучастником преступления? Всё это так удобно считать причиной, разумеется, но где-то в глубине моей души упорно ворочалось понимание, что на самом деле это не так. Что я всего лишь поняла: вся эта эталонность меня совсем не радует.
        С ума можно было сойти от подобных размышлений. Или как минимум впасть в затяжную депрессию. Я честно пыталась держаться, но с каждым днём это становилось сложнее и сложнее. Скорее бы уж закончилось это всё. Хоть как-нибудь.
        Трель будильника я встретила с ощущением, что так и не поспала нисколько, хоть и отключалась за ночь несколько раз. Но надо было вставать и топать в универ за подписанным направлением. Нормальные люди его в пятницу ещё получили, а вот мне не повезло. Я пока даже не знаю, подписали ли его вообще.
        Приняв душ, я позвонила в деканат. Минут десять слушала заунывную музычку, пока секретарь ходила узнавать, что там и как. Ладно хоть вернулась она с хорошими новостями: направление моё подписали, нужно просто его забрать.
        Повесив трубку, я торопливо оделась и выскочила под противный моросящий дождик. Спешить было, собственно, некуда: встречу с куратором в «Инри» мне назначили на два часа, явно имея в виду университетскую бюрократию. Как по мне, они её здорово недооценили, на самом деле такая оперативность порядком смахивала на чудо. За что, полагаю, следовало благодарить профессора Лирса. Хотя… надо думать, организаторы всего этого как раз и учли его заинтересованность. Иначе встречу стоило бы назначить на среду. Лучше даже на четверг.
        Сев в автобус, я посмотрела на часы. Можно сказать, пока всё шло удачно, как раз успеваю кроме деканата навестить ещё и музей. Точнее, магистра Шерона. Его молчание давно уже стало казаться мне откровенно подозрительным, пора было выяснить отношения. Хоть узнать, уволена я или нет. И если нет, хоть немного заняться текущими делами, пока уже не за криминальные делишки, а за банальные прогулы не уволили.
        Направление я забрала быстро. Просто зашла, поздоровалась, спросила, взяла бумагу, поблагодарила и вышла. Собственно, я всегда так и делала. Правда обычно секретарь на меня и не смотрела даже, а вот сегодня прямо глаз не отводила, даже улыбнулась. Кажется, намекала на готовность вступить в приятную беседу о погоде, плавно переходящую на мою личную жизнь. В мои планы это не входило, так что я сделала вид, что ничего не поняла.
        К музею я шла в тайной надежде, что магистра Шерона на месте не окажется, но мне не повезло. Или повезло. Ведь никакую проблему нельзя избегать до бесконечности, рано или поздно решать придётся.
        Осторожно открыв дверь кабинета, я остановилась на пороге и негромко кашлянула. Магистр оторвался от бумаг и посмотрел на меня. Он заметно осунулся с нашей последней встречи, словно не спал пару суток и почти ничего не ел.
        — Здравствуйте, — пробормотала я.
        — Здравствуй, Софи, — выдавил из себя нечто вроде улыбки магистр. — Как у тебя дела?
        — Не очень, — честно призналась я.
        — Да уж. Ты с каталогом сможешь сегодня поработать? Ректор торопит.
        — Смогу, — едва сдержав вздох облегчения, кивнула я. — До часа у меня время есть, сделаю сколько успею. Завтра вечером продолжу.
        — Отлично, — гораздо искренней улыбнулся магистр. — Одной проблемой меньше.
        До часу я добросовестно просидела за компьютером, вбивая содержимое старых бумажных карточек в электронную базу. За всё это время магистр Шерон даже ни разу не выглянул из кабинета. Мне хотелось верить, что причина в занятости, а не в том, что начальник меня избегает.
        В час я выключила компьютер и заглянула попрощаться. Магистр сперва отделался довольно вялым кивком, но когда я уже развернулась, уходя, неожиданно сначала пожелал мне удачи с практикой, а потом добавил:
        — Надеюсь, ты всё-таки решишься пойти в магистратуру.
        — Не знаю, — немного растерянно отозвалась я. — Но спасибо, что верите в меня.
        Кажется, эту фразу можно было истолковать как желание продолжать работать со мной. Выходит, меня не избегали, ища годный повод избавиться. Повод для радости? Пожалуй. Порадоваться сейчас у меня сил не было, но некоторое облегчение я испытала, потому порог главного офиса «Инри» переступила в почти хорошем настроении.
        Адам Перри, мой куратор, оказывается, уже ждал меня, болтая со скучающими секретаршами. Он оказался низеньким толстячком лет сорока, лысеющим, улыбчивым и словоохотливым. Сходу, даже толком не взглянув, сунул моё направление в толстую зелёную папку, которую бережно прижимал к груди, вручил мне временный пропуск и велел следовать за ним.
        — Будете работать на шестом этаже, — вещал он, пока мы шли к лифтам. — Это последний. Утром и вечером нужно будет всё обходить и проверять, занимает часа два. Остальное время делайте что хотите, главное на монитор контрольный не забывайте поглядывать. Если там чего будет, выходить из комнаты вы не должны, сразу вызывайте охрану. С любыми вопросами обращайтесь ко мне. Сейчас мы поднимемся, наш инженер покажет вам фронт работ и проведёт инструктаж по технике безопасности.
        — Ясно, — кивнула я, как в зеркало глядясь в безупречно чистые двери лифта.
        Улыбка у меня вышла исключительно натянутой. К счастью, именно в этот момент Адам отвернулся поздороваться с какой-то мимо проходившей девицей, и не заметил моего актёрского фиаско. Можно было и не пытаться изобразить оптимизм.
        Положа руку на сердце, я не знала, разочарована ли. С одной стороны, здесь совершенно точно была установлена огромная и сложная магическая контрольная система. С другой стороны меня направляли изо дня в день разглядывать один небольшой её участок. И едва ли позволят особо совать свой нос куда-то ещё. И непонятно, что мне при таком раскладе делать с дипломной работой.
        Впрочем, время для паники ещё не наступило. Сперва надо осмотреться, с людьми познакомиться. Может быть не так всё и печально. Может, я сумею даже и не только для диплома материал найти.


        * * *
        Рауль встретил меня внизу, в холле. Вечерний обход мы начали с опозданием из-за затянувшегося инструктажа, да и в два часа со всеми объяснениями не уложились, так что ждать ему пришлось минут сорок, но когда я наконец-то спустилась, он не выказал ни тени неудовольствия.
        — Как поработала? — с улыбкой спросил он, едва я подошла.
        — Отлично, — от души улыбнулась я в ответ.
        Говорить правду легко и приятно, а это была чистая правда. Адам оставил у меня двойственное впечатление: выглядел он доброжелательным, но вполне мог оказаться волком в овечьей шкуре. Зато Натан, инженер, при всей своей внешней серьёзности, даже мрачности, оказался человеком вполне приятным. Он без лишней болтовни ответил на все мои вопросы и пообещал при возможности показать другие части системы и рассказать о них всё, что позволено.
        — Выпьем за твой первый рабочий день? — предложил Рауль по пути к выходу.
        — Обязательно, — согласилась я. — Знаешь хорошее местечко?
        — Знаю. А ещё я взял билеты на субботу. Дают «Тайную песнь».
        — Здорово! — восхитилась я.
        Минут через двадцать мы сидели в небольшом уютном кафе, пили вино и говорили о будущем. Точнее, говорил Рауль, а я слушала, периодически кивая. В его версии всё звучало очень просто и даже как-то завлекательно. Тихую небольшую церемонию он планировал устроить в начале июля, вскоре после моей защиты, потом поехать на недельку в Амли, где есть прекрасный тихий отель. А по возвращении нас будет ждать квартира, подарок его дяди, в которой у нас будет по отдельной комнате с собственной ванной, что позволит избежать любых неловкостей.
        Я кивала, улыбалась, пила вино, ела принесённую официантом курицу и чувствовала себя предельно странно. Мне было одновременно приятно и противно слышать всё это. Приятно потому, что продумано всё было идеально и явно с заботой обо мне. А противно… противно было в принципе участвовать в подобном. Даже без учёта того, что план этот совершенно точно имел двойное дно.
        — Ты ведь не против, чтобы Уолтер поехал в Амли с нами? — несколько настороженно поинтересовался Рауль, закончив живописать наш будущий общий дом.
        — Нет.
        Голос мой прозвучал спокойно, но внутри всё перевернулось. Вот уж кого я не хотела бы видеть, так это Уолтера, неприятного мне типа, к тому же совершенно точно деятельного соучастника преступления. Более того, напоминание о нём в очередной раз заставило задуматься, почему же я разыгрываю тут неведение вместо того, чтобы прямо высказать Раулю всё, что думаю об этом нашем добровольно-принудительном союзе.
        Что же меня всякий раз останавливало? Наверное, искренность, сквозившая в каждом его слове и жесте. Либо этот парень был поистине гениальным актёром, либо он ничего не знал об интриге, в которую угодил.
        И что же изменится, если я всё же выскажусь? В первом случае не придётся изображать счастливую пару. И оперу слушать опять только дома в наушниках. То есть, имеются свои плюсы и минусы, но по сути ничего это не решит и не изменит. Во втором… во втором случае может случиться буквально что угодно. Например, Рауль может пойти выяснять отношения с Уолтером. И кто знает, чем это для него и для меня закончится. Именно поэтому я пила, ела и помалкивала. Сначала нужно хоть что-нибудь точно выяснить, а уж потом решать, как действовать.
        — Позволите присоединиться?
        Неожиданный вопрос, к тому же прозвучавший из-за спины, заставил меня вздрогнуть. Рауль, как раз увлечённо расхваливающий мне тот самый отель в Амли, тоже осёкся на полуслове и выронил вилку.
        — Уолтер, ты здесь откуда? — удивился он. — Говорил же, что сегодня к родителям едешь.
        — Да вот не сложилось. Можно к вам?
        — Можно, — опередила Рауля я, убирая свою сумку с третьего кресла. — Присаживайся.
        Сегодня Уолтер предстал передо мной в тёмно-синем свитере и джинсах почти того же цвета. Вещи были явно недешёвыми, ничуть не заношенными и чистыми, но выглядеть при этом он всё равно ухитрялся как-то неряшливо, особенно на контрасте с безупречным Раулем. Удивительно, как они вообще сошлись, хотя… чувства бывают крайне непредсказуемы, мне ли не знать.
        Официант принёс ещё один бокал и вторую бутылку вина, Уолтер заказал себе яблочный пирог с мороженым, и мы вернулись к обсуждению достоинств и недостатков южных отелей. Уолтер в беседе не участвовал, только потягивал вино. На меня он почти не смотрел.
        Через полчаса, когда мы все почти закончили ужин, Рауль поднялся и сказал, что отойдёт на пару минут. Первым моим побуждением было тоже сбежать в дамскую комнату, на дорожку не помешает, но потом я решила поступить иначе. Временем наедине с Уолтером можно воспользоваться с большим толком, неизвестно, когда ещё выпадет такой шанс.
        — Скажи-ка мне, — начала я, едва Рауль отошёл достаточно, чтобы меня не слышать, — Рауль знает, что моё согласие было не вполне добровольным?
        — Что, прости?
        Уолтер хорошим актёром не был совершенно точно. Удивление в его голосе и на лице получилось настолько наигранным, что я, не удержавшись, презрительно фыркнула. На что он вообще надеялся? На то, что я полная идиотка?
        — Ты неспроста заявился ко мне ужинать, — сказала я, решив не выдавать, что в курсе истории с фотографиями Илоны. — Лично оценить хотел? Слушай, я не прошу тебя выкладывать, что там за история с музейными артефактами и как ты с ней связан, просто скажи, связан ли с ней Рауль.
        — Нет, — решительно мотнул головой Уолтер. — Он не знает ничего. Ваше знакомство случайно сложилось, вот я и подумал, что грех не воспользоваться. И не вздумай ничего ему разболтать, слышишь? Откроешь рот — поплатишься.
        — Отлично, — кивнула я, тоже вставая из-за стола. — Я в дамскую комнату. Не скучай тут.
        Я не ошиблась. Уолтер был хитрым, да, но не умным. Этим он напоминал Ричи. Особо вникать в то, какие именно размышления привели меня к выводу о его причастности, он не стал. Тут мне повезло, надо сказать. Задумайся он, и мог бы понять, что только по его визиту я ровно с тем же успехом могла бы заподозрить Рауля. Но вместо того, чтобы запираться до победного, порадовал признанием и угрозой. Что ж, я и раньше не считала себя в безопасности, а признание мне пригодится.



        Глава 14

        * * *
        Первая неделя практики прошла вполне хорошо. К четвергу Натан уже доверил мне сделать вечернюю проверку системы самостоятельно. А в пятницу я наконец-то выбралась со своего этажа и побывала в архиве. Визит этот вымотал меня почище предновогодней генеральной уборки: тяжело одновременно пытаться усваивать техническую информацию и высматривать, где и что хранится. Увы, шкафа с надписью «всё о краденых артефактах» там не оказалось, а в финансовых документах копаться можно было годами и не узнать ничего полезного. Так что от идеи тайком сюда пролезть я отказалась, не стоило оно риска.
        Общаться с Раулем после признания Уолтера мне стало значительно легче. Он в самом деле нравился мне, причём именно как друг, с которым приятно пообщаться, не более того. Поэтому я даже радовалась, что тоже интересую его исключительно в таком же качестве. За неделю мы ещё дважды вместе пообедали, а в четверг вечером он проводил меня домой. Мама, разумеется, тут же зазвала его на ужин, и снова всё прошло замечательно.
        А вот другой, тот, с которым отношения у меня были совсем не такими невинными, ни разу даже не позвонил. До вторника я не хотела ему мешать, в среду почувствовала себя обиженной, в четверг начала волноваться, а к пятнице забеспокоилась всерьёз, потому позвонила сама. Наткнулась на автоответчик.
        Так что субботним утром я сидела за компьютером, тупо смотрела на текст дипломной работы и думала, стоит ли позвонить ещё раз. В оставленном сообщении я просила перезвонить, даже призналась, что переживаю. Никакого ответа до сих пор не последовало, и я не знала, как это понимать. Может, ему просто не до меня. А может с ним действительно что-то случилось.
        Чем больше я старалась отвлечься, переключившись на учёбу, тем хуже у меня это получалось. В конце концов эмоции взяли верх, я вскочила, сделала пару кругов по комнате, рухнула на кровать и накрыла голову подушкой.
        Правда, просто так лежать и нервничать смысла не было тоже. Поэтому я встала и для начала позвонила ещё раз. С тем же результатом. Сообщений больше оставлять не стала, просто отключилась и уставилась в экран телефона. Стоящих мыслей не было. Что, ну вот что я могла сделать? Очевидно, совершенно ничего. И осознание этого факта меня убивало.
        Вернувшись за компьютер, я опять уткнулась в текст. Всю неделю ничего не делала, а в среду на консультации надо будет продемонстрировать что-нибудь, желательно внятное и по нужной теме. И ещё во вторник, между прочим, теоретически должна состояться лекция, факультативная. Господи, ну ни о чём уже нельзя подумать, чтобы в конце концов не вспомнить о несносном некроманте!
        Отчаявшись заняться делом, я сперва перерыла свой гардероб, выбрала наряд на вечер, потом спустилась на кухню и очень обрадовалась, обнаружив там занятую готовкой маму. Раз головой поработать не получается, уж лучше поработать руками, чем без толку метаться по комнате, выдумывая всякие ужасы.
        Возня с готовкой и у папы в мастерской помогла дожить до вечера. В театре я немного отвлеклась, всё-таки несколько лет мечтала посмотреть «Тайную песнь». Потом меня отвлёк Рауль, великолепным шоколадным тортом, горячим вином и интересной беседой о музыке.
        Но дома всё началось заново. Трубку Сантер не брал, и я опять металась по комнате, перебирая всякие мрачные подозрения. Он, конечно, человек взрослый, самостоятельный и отнюдь не беззащитный, но… но что если до него добрался этот безумный Дрейк?
        К понедельнику я извелась и вымоталась окончательно, до того, что с трудом заставила себя подняться утром. Даже мелькнула мысль позвонить и сказаться больной, но от этой идеи я отказалась. Во-первых, дома мне точно не полегчает, а во-вторых, Натан обещал сегодня продолжить экскурсию по зданию. Отказываться от этого шанса всё-таки разузнать хоть что-то было глупо. Потому я собрала в кучку последние силы и поплелась в душ.
        Натан встретил меня внимательным взглядом и почти сразу поинтересовался, что не так. Пришлось соврать первое, что в голову пришло, и я поведала историю о шумной вечеринке у соседей, из-за которой я не выспалась. Так и не поняла, поверил мне Натан или нет, но сказать он ничего не сказал, и меня это вполне устроило. Покончив с утренней проверкой системы, мы спустились на четвёртый этаж, большую часть которого занимали компьютерщики со всем своим оборудованием. Это место оказалось прямо-таки золотым дном для моей работы, так что я на целый час погрузилась в его детальное изучение. Отвлёк меня, заставив вздрогнуть, преувеличенно радостный голос Адама Перри.
        — София, вот вы где! — зачастил куратор, едва я обернулась. — А я вас давно уже разыскиваю. Давайте сейчас пройдём в мой кабинет, нужно вам подписать одну бумажку. Ничего важного, обычная бюрократия, сущий пустяк на пять минут буквально.
        — Хорошо, идёмте, — пожала плечами я, выпрямляясь и зачем-то отряхивая с коленок несуществующую пыль.
        Мы спустились на второй этаж. Всю дорогу Адам ни на секунду не умолкал, то сетуя на утомительность всей этой бумажной возни, то принимаясь объяснять, что она всё же крайне важна, потому что без неё наступят всеобщие произвол и безответственность, и вообще всё рухнет. Параллельно он то и дело умудрялся спрашивать, как мне здесь нравится, интересно ли работать, хорошие ли отношения сложились с коллегами. Отвечать я не успевала, да и не похоже было, чтобы Адам сколько-нибудь интересовался моими ответами, так что я просто молчала, иногда кивая или поддакивая для видимости участия в беседе.
        Распахнув дверь кабинета, Адам сделал рукой приглашающий жест и даже вроде бы слегка поклонился. Я не очень-то внимательно за ним наблюдала, просто шагнула через порог и сразу же направилась к столу. Мне хотелось поскорее закончить с бумажками и вернуться к изучению схемы.
        Дверь за моей спиной закрылась, но суетливых шагов Адама я не услышала, да и вообще удивилась его столь долгому молчанию, потому обернулась и обнаружила, что куратор за мной не последовал. А огонёк на замке из зелёного стал красным.
        Внутри у меня всё похолодело, на пару секунд я застыла статуей, забыв дышать, но потом взяла себя в руки. Паника никому ещё ничем не помогла, вот и нечего было ей без толку предаваться. Не убьют же меня тут, в самом деле, это было бы просто глупо. Сделав глубокий медленный вдох и так же выдохнув, я начала осматривать кабинет.
        Очевидно, он соседствовал с каким-то небольшим подсобным помещением, потому что в начале был весьма узким, а дальше заметно расширялся, причём исключительно вправо. Стену слева от входа целиком занимал огромный шкаф, забитый разноцветными папками. Прямо передо мной стоял стол, заваленный такими же папками, за которыми едва виднелся монитор компьютера. В левом углу у окна притулилось растение, отдалённо похожее на пальму с огромными красноватыми листьями. Над столом висели часы. Обычный рабочий кабинет специалиста среднего уровня, на первый взгляд вполне безликий.
        Пройдя ещё немного вперёд, я осторожно заглянула в ту часть, которую раньше скрывал от меня выступ стены. К некоторому моему удивлению, там обнаружился не второй рабочий стол, а диван, кресло и низенький журнальный столик. Прямо сейчас на столике стояли чайник, пара чашек и сахарница. А на диване сидел, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы в замок на колене, незнакомый мне мужчина.
        На вид незнакомцу было уже лет за шестьдесят. Костюм его, дорогой и безупречный, умудрялся смотреться одновременно строго и франтовато. На запястье поблёскивали золотые часы. Тонкая угольно-чёрная полоска усиков над верхней губой резко контрастировала с совершенно седыми волосами. А глаза, серые, неприятно светлые, смотрели на меня внимательно и с явным интересом.
        — Здравствуйте, — сказала я, не придумав ничего лучше.
        — Здравствуйте, София. Присаживайтесь.
        — Благодарю, — кивнула я, проходя и устраиваясь в кресле.
        — Вы, полагаю, хотите узнать, что это всё значит, — с тонкой улыбкой проговорил незнакомец, пододвигая ко мне одну из чашек.
        — Не откажусь, — согласилась я.
        На языке вертелось с полдесятка язвительных замечаний и вопросов, но я придержала при себе их все. Когда неизвестно, с кем в точности имеешь дело, осторожность не может быть излишней.
        — Полагаю, для начала мне следует представиться, — с очередной улыбкой заметил мужчина, разливая чай. — Я Клод Брэн, первый вице-президент этой компании.
        — Польщена знакомством, — в свою очередь попыталась улыбнуться я.
        — Вам, полагаю, интересно, почему вас так настойчиво пригласили пройти практику именно у нас.
        — Мне скорее интересно, связано ли это приглашение с не менее настойчивым требованием поучаствовать в краже содержимого сейфа уважаемого магистра Шерона, — всё-таки не удержалась я. — А заодно и с моей недавней помолвкой. Тоже… не вполне добровольной.
        — Насчёт сейфа магистра — определённо да, — совершенно спокойно признал Брэн. — А вот помолвка имеет к этому, да и к нашей беседе тоже, довольно косвенное отношение.
        — Хорошо, — покорно согласилась я. — Итак, почему же вы меня пригласили?
        — Потому что вы, так скажем, последний необходимый мне ингредиент. И я хотел бы, чтобы вы поняли: сотрудничество со мной в ваших интересах, и может оказаться для вас весьма выгодным.
        — А заодно поняла и то, что отказаться от него не могу?
        — Конечно же можете, — с отвратительно милой улыбкой развёл руками Брэн. — Но я бы не советовал. Не очень-то здорово быть воровкой и иметь брата-контрабандиста.
        — Вынуждена согласиться, — сухо ответила я.
        — Попробуйте чай. Мне его привозят прямо из Джанира, в наших магазинах вы такого не найдёте. Исключительно хорош.
        — Спасибо, — кивнула я, беря чашку.
        После того, как меня столь настойчиво попотчевали, отказываться, пожалуй, не стоило. Вдруг и это предложение из тех, которые отклонять себе дороже. Да и не хотелось выглядеть излишне упрямой, напрашиваясь на очередную угрозу.
        — Так вот, — продолжил Брэн, чуть картинно вдохнув аромат чая и сделав глоток, — поговорим о том, что я готов предложить. Работу в этой компании, постоянное уютное место с хорошей зарплатой и отличным соцпакетом. Безупречную репутацию вам и вашему брату. И, разумеется, то приятное выходное пособие, о котором, полагаю, упоминал ваш жених.
        — О, так Рауль всё-таки с вами заодно? — протянула я, оценив чай. Тот в самом деле оказался исключительным. И, надеюсь, не отравленным.
        — Рауль Эскан? — зачем-то уточнил Брэн. — Нет, он всего лишь средство, дорожка к людям его замечательного дядюшки. Просто если вы не будете благоразумной, не получите при разводе ни гроша. Поверьте, это мы можем устроить.
        — Так же, как и новый удачный брак для Анны Бахари?
        Сказала я это прежде, чем успела подумать. Всё-таки не удержалась, нет у меня опыта в шпионаже и коварстве. И не каждый день я общаюсь с опасными преступниками, так что не успела, увы, научиться достаточно хорошо себя контролировать.
        — Да, — не поведя бровью ответил Брэн. — Прелестная Анита заслужила этот небольшой, к тому же полезный и для меня тоже бонус. И она его получит, можете поверить.
        — Понятно, — кивнула я. — Сделаю всё как надо — и буду в шоколаде. Но сделаю что именно, вот что желательно было бы знать. Вы поймите, если речь тут о массовом жертвоприношении, я уж лучше воровкой буду. А если нет, возможны варианты.
        — Вам предстоит всего лишь восстановить один артефакт. Вам, лучшей студентке на курсе, полагаю, это будет вполне по силам.
        — И вы только поэтому меня выбрали? — снова не удержалась я. — Потому что я лучшая?
        — Да, — с готовностью кивнул Брэн.
        Я в ответ только усмехнулась. Надо же, какая предельно очевидная ложь. Никто в здравом уме не выбирает для такого студетку факультета защитной магии. Даже почти уже доучившуюся. Даже лучшую. Это работа для артефактора, желательно хорошего и опытного. Если, конечно, дело только в квалификации. Так что либо этот Клод Брэн путает авантюризм с идиотизмом, либо причина совсем в другом.
        — Хорошо, — пожала плечами я, ставя чашку на стол. — Если так, я согласна. Где расписаться кровью?
        — Зачем кровью? — недоумённо приподнял брови Брэн. — Думаю, вы и без того уже понимаете, что я многими способами могу испортить вам жизнь, если вы не выполните свою часть соглашения или будете слишком много болтать. Зачем разводить пошлую бюрократию? Когда придёт время, я вас приглашу и сообщу всё, что нужно, а пока идите обедать.
        Я встала и взглянула на часы. Вообще-то для обеда было ещё рановато, но почему бы и нет, если так высокое начальство распорядилось? Только стоит сперва предупредить Натана о том, что я ухожу. Господи, о чём я только думаю?
        — Можно ещё один вопрос?
        Сама не знаю, зачем я это сделала. В смысле, спросила. Потому, наверное, что чувствовала: терять мне уже особо нечего, любой вариант хуже. А ещё понимала, что почему-то очень нужна этому Клоду Брэну, так что слишком уж страшная кара за излишнее любопытство мне не грозит.
        — Попробуйте, — великодушно разрешил Брэн.
        — Для чего был весь этот нелепый цирк с влюблёнными девицами?
        — Хороший вопрос, — усмехнулся мужчина, откидываясь на спинку дивана. — Я хотел узнать, нужные ли части артефакта собрал. Требовался мощный выброс энергии главного компонента, чтобы увидеть, будет ли отклик остальных, и Анита предложила забавную идею. Думаю, это была какая-то её мелочная месть, я просто не стал ей мешать. Она доказала свою преданность и полезность, так что заслужила право побаловаться.
        — Выброс «вечерней звезды», полагаю, — усмехнулась я. — Если не секрет, что было приёмником?
        — Теперь уже не секрет, — тоже усмехнулся Брэн. — Помните те милые браслеты с посвящения в студенты?
        Я кивнула. Обычно это ежегодное мероприятие проходило непосредственно в университете, в большом зале. Но тут в зале ненароком затеяли ремонт. Начали ещё летом, и к началу сентября процесс был в самом разгаре, так что вечеринку пришлось перенести в «Эллику», клуб, удачно расположенный неподалёку от университета. Там-то всем прибывшим и раздавали браслеты, светящиеся в темноте и действительно довольно милые.
        Идея была хороша, чего уж. Куча народа одновременно гарантированно надела приёмники, находясь при этом в одном месте — идеальная мишень для выброса, экспериментируй не хочу. А старая перечница Гренс, выходит, просто никак не могла примирить собственные предубеждения с реальностью, вот и напридумывала невесть чего. Забавно только, что её фантазии в итоге привели нас к Аните, истинной виновнице случившегося.
        Правда, браслеты эти не могли иметь никакого отношения к поведению бывших подружек профессора Лирса. Но раз тот эксперимент состоялся ещё в сентябре, выходит, «звезда» там была другая. И, как видно, оказалась не той. Скорее всего, на профессоре перепроверили ту, что украли из музея.
        Секунду я колебалась, раздумывая, спросить ли ещё и об этом, но в конце концов решила не рисковать. Попытки злоупотреблять благодушием негодяев имеют свойство заканчиваться для пытающихся печально, причём крайне неожиданно. Потому я просто поблагодарила за ответ, попрощалась и направилась к выходу. Едва я подошла к двери, красный огонёк на панели замка сменился зелёным. Даже стало интересно, как это работает.
        За обедом мне было о чём поразмыслить. Для начала, ради этой встречи с господином Брэном меня пригласили в чужой кабинет под надуманным предлогом. Выходит, её хотели сохранить в тайне. Зачем? Точнее так: почему нельзя было побеседовать в его собственном кабинете? Кто бы увидел, обратил внимание, мог сделать нежелательные выводы? И какие именно выводы?
        Практикантка побывала в кабинете вице-президента. И что с того? Решат, что Брэн пристроил на тёплое местечко любовницу? Так этого никто из больших боссов отродясь не стеснялся, подобные разговорчики неприятны для меня, а для него скорее даже лестны. Или он опасается коллег, желающих его подсидеть? Нет, формально тут будет сложно к чему-то придраться. Форинский Магический имеет вполне определённую репутацию: да, золотым деткам у нас натягивают удовлетворительные оценки, но отличных за красивые глаза и родительские денежки не ставят, только за знания, потому никто не сможет заявить, что Брэн, злоупотребляя служебным положением, продвигает ленивую дуру.
        Доев суп, я принялась за рагу. Чушь все эти версии. Скорее всего Брэн просто знает, что секретчики за ним присматривают, и не желает давать им в руки никаких улик. А так… не бывала я у него, не разговаривали мы, а мой рассказ — моё слово против его, не более.
        И какой вывод можно сделать в целом? Очевидно, я потомок того самого Дастина Итона. Ну, по меньшей мере господин Брэн считает, что это так. И ещё вполне разумно предположить, что таковые потомки не бегают по стране толпами с соответствующими плакатами наперевес. В смысле, даже если и существуют в немалом количестве, их всё равно не очень-то легко отыскать. Таким образом, если я и не незаменима, возиться с поиском замены для Брэна нежелательно.
        Итак, не считая мелких брызг в виде всяких девиц, невесть зачем сделанных не вполне адекватными, вопросов остаётся два. Первый: в чём заключается ритуал, который мне предстоит проводить. И второй: что со мной будет после, когда, а точнее — если я его проведу.
        - ??????????????
        Учитывая, как создаются «вечерняя звезда» и камни крови, по крайней мере рубины и алмазы, можно запросто предположить, что и их соединение в один мощный артефакт тоже отнюдь не безобидная забава. Кровавая так точно, и далеко не факт, что кровь будет исключительно… донорская. К тому же за одно только владение Алтарём полагается пожизненное. А за его использование повесят однозначно. И я буду знать владельца.
        Что же сделают со мной за это знание? Будут и дальше запугивать обвинениями меня в краже, а брата — в контрабанде? Сантер правильно тогда говорил: это мелочи, между сроком в пару лет и смертной казнью любой, будучи в здравом уме, выберет первое. Едва ли Клод Брэн настолько наивен и неосторожен, чтобы полагаться на мои безумие и глупость.
        Выходит, от меня попросту избавятся. Если не убьют, то по меньшей мере промоют мозги. Гораздо круче, чем ни в чём не повинным студенткам и преподавательницам. И это значит, что я почти неизбежно сойду с ума, и дни свои закончу в состоянии запрограммированной на спокойствие и бытовое самообслуживание куклы. А если и не сойду… да в любом случае стану куклой, вопрос лишь в том, насколько сломанной. Самим собой после такого никому ещё остаться не удавалось. Уж лучше умереть, чем так жить.
        И что же мне делать теперь? В полицию пойти с чистосердечным? Только вот кроме догадок и слов у меня по-прежнему ничего нет. Разве что попробовать в убийстве Ричи сознаться. Кстати, вот не сподобилась спросить, был ли Сантер в полиции. В смысле, знают ли они что Ричи жив.
        Правда, по здравом размышлении и эта идея выглядела вполне безнадёжной. Актриса из меня так себе, да и деталей, которые сделали бы рассказ достоверным, я не знаю. И даже если предположить, что полицеские окажутся достаточными невеждами и поверят, что магические навыки позволили мне обойтись без сообщника, рано или поздно меня неизбежно спросят, где же Ричи сейчас. И что я на это отвечу? Интересно, если рассказать, что неизвестные негодяи похитили его уже у меня, это будет совсем откровенная шизофрения?
        Я усмехнулась, допив морс, и тут же застыла с пустым стаканом возле губ. Дрейк. У этого типа есть Дрейк, убийца на поводке. На меня его не спустят скорее всего, ну по крайней мере до ритуала точно, но вот на кого-нибудь из моих близких — запросто. Так что лучше мне не делать… резких движений.
        Поставив стакан на стол, я попыталась погрузиться в медитацию. Не вышло. Внутри не нашлось ни единой капли покоя, только усталость и отчаяние. Всё, чем я занималась последние годы, все планы и мечты как-то сразу потеряли смысл. Зачем жить, зная, что жизнь твоя неотвратимо движется к печальному финалу, а то и к ужасному концу?
        Сердито тряхнув головой, я встала из-за стола и принялась собирать пустые тарелки на поднос. Нет, где-то у меня определённо спрятан ещё один гадкий камушек. Не померла ещё, а уже сижу тут, гроб выбираю посимпатичнее и фасон тапочек белых обдумываю, таких, чтобы сразу у всех слёзы на глаза навернулись. С каких пор, интересно, я так легко сдаюсь, не исчерпав всех возможностей побороться? Помереть всегда ведь успею.
        * * *
        — И вы ничего не знаете?
        Я в ответ только руками развела. Ничего я не знала кроме того, что уже рассказала. Уехал в Даньев за какими-то книгами. Нет, не сказал, за какими именно, а я не спрашивала. Мы вообще как-то мало разговаривали тем бесконечно далёким уже субботним утром. Стоило бы поговорить, наверное, но вот не сложилось. И едва ли профессор Лирс тот человек, с которым можно обсуждать, почему.
        — Думаете, к этому причастен Дрейк?
        — Я бы не удивился, — мрачно ответил профессор, возвращаясь к изучению моих дипломных трудов.
        — Тогда, может, стоит обратиться в полицию?
        Сказала я это исключительно от растерянности. Конечно стоило бы, причём уже давно — вторую неделю человек безвестно отсутствует. Но не мне же в самом деле было идти с заявлением! Кто я ему? Да меня слушать не станут, заявления о пропаже полиция в принципе принимает не особо охотно, а уж от брошенных девиц — и вовсе никогда. И обычно я понимала, почему они так поступают.
        — Думаю, полиция уже в курсе, — вздохнул профессор, что-то зачёркивая в моей писанине. — И не только она.
        — И что тогда делать? — вопросила я совершенно риторически, потому как понимала, что ни у меня, ни у профессора ответа на этот вопрос нет и быть не может.
        Профессор поднял голову и внимательно посмотрел на меня. И мне отчего-то показалось, что у этого обычно такого лощёного, высокомерного и нудноватого типа вертелся сейчас на языке какой-то крайне язвительный ответ. Не слишком тонкий и оригинальный, зато совершенно человеческий. Ответ этот так и не прозвучал, но я и без того уже знала, что не такой уж профессор и аристократический сухарь. Бывал он и вполне нормальным человеком. Временами.
        — Выяснили вы в «Инри» что-нибудь? — после небольшой паузы спросил профессор.
        — Практически всё, что я там выяснила, вы уже прочли.
        — Практически? — приподнял брови Лирс.
        — Теперь я точно знаю, что Клод Брэн имеет ко всему этому отношение. Возможно даже, что он и есть организатор, — мрачно призналась я. — Но это всё так же недоказуемо.
        — Клод Брэн?
        Как-то странно прозвучал этот вопрос. Словно профессор это имя слышал не впервые, но раньше не предполагал, что оно каким-то образом связано с этой историей. Это меня несколько удивило: он же собирался разузнать насчёт верхушки «Инри».
        — Первый вице-президент фонда «Инри», да, — на всякий случай уточнила я. — Вы его знаете?
        — Нет, — задумчиво покачал головой профессор, закрывая папку и протягивая её мне. — Я интересовался владельцами, а не руководством. Но почему-то это имя мне кажется знакомым.
        — Неприятный тип, — буркнула я. — Нужно мне переделать что-нибудь?
        — Нет, только поправьте несколько формулировок. Да, и расчёты более подробно прокомментируйте, в комиссии будет полно идиотов.
        Я не выдержала и улыбнулась. Вышло довольно криво из-за крайне мрачного в целом настроения, но всё-таки. Судя по всему, профессор тоже уже понял, что передо мной в обычном своём амплуа выступать бессмысленно и позволил себе немного расслабиться.
        — В следующий вторник в это же время подходите, — добавил профессор. — И надеюсь, у вас уже будет вторая половина расчётов, чтобы начать работу над выводами.
        — Подойду, — кивнула я, направляясь к выходу. — До свидания.
        В голове настойчиво билась всего одна малоприятная мысль: подойду, если доживу. И я слишком увлеклась ей и остальным саможалением, настолько, что столкнулась в дверях с Оливией Беринг.
        — Минуту, София, — попросил профессор, пока я приходила в себя и подбирала слова, чтобы извиниться. — Задержитесь пока. И дверь закройте, пожалуйста.
        — Я тогда подожду… — начала Оливия, но закончить не успела.
        — Нет, останьтесь пожалуйста тоже, — перебил профессор.
        Оливия пожала плечами, прошла в кабинет и уселась на стул у окна. Я закрыла дверь и встала рядом, прислонившись к стене и отгородившись папкой с дипломом. Нет, мне было интересно, для чего меня попросили остаться тут третьей лишней. Но в то же время я чувствовала себя не в своей тарелке и очень хотела поскорее сбежать. И общее молчание совсем не помогало с этим желанием справиться, скорее уж наоборот.
        Профессор молчал, преувеличенно внимательно разглядывая клавиатуру. Я наблюдала за ним боковым зрением, столь же усердно делая при этом вид, что разглядываю корешки книг в шкафу. Догадаться, что происходит, было не бог весть как трудно: некий разговор требовал рассекретить некие отношения, и вот теперь уважаемый профессор пытался решить, стоит ли это делать. Лично я помогать ему не собиралась, это было бы как минимум не вполне корректно с моей стороны, потому первой не выдержала Оливия.
        — Чего ты хотел? — спросила она, закидывая ногу на ногу и подаваясь вперёд.
        — Спросить, ты ли рассказывала мне о человеке по имени Клод Брэн.
        — Я, — кивнула Оливия, очевидно удивлённая таким вопросом. — А к чему ты вдруг о нём вспомнил именно сейчас?
        — Есть мнение, что это он организовал музейную кражу. И не только её.
        — Мнение?
        — Он однозначно соучастник, — не выдержав, вмешалась в диалог я. — Трудно пока сказать, организатор ли. А кто он такой?
        — Да если бы знать, — недовольно скривилась Оливия. — Его в своём письме упоминал отец. Просил не доверять, не заключать сделок и всё такое, но не удосужился объяснить, почему. Может, и сам не знал. Даже скорее всего.
        Я невесело усмехнулась. Чтобы такому довериться, нужно или полным идиотом уродиться, или спятить. Смею надеяться, со мной не случалось ни того, ни другого. И всё же сделку он предложил именно мне, и я приняла её условия. Почему так? В смысле, не почему приняла — тут как раз всё ясно. Но почему мне?





        Глава 15

        — Я не знаю, кто он такой, этот Клод Брэн, — зачем-то повторила Оливия. — Кроме того письма нигде и никогда больше не встречала этого имени.
        — А можно найти его фотографию? — попросила я.
        Теоретически это не должно было стать проблемой. Уважающие себя компании всегда размещают на своих страничках информацию о руководстве — как проявление открытости, попытка вызвать доверие. На многих действует, потому это и делается, и сейчас это очень кстати: наверняка у мерзавца есть запасное имя, и не одно, но вот есть ли у него запасное лицо? Это довольно сложно в современном мире, одержимом защитой от магических личин, да и едва ли вообще необходимо.
        — Нет, — покачала головой Оливия, просматривая фотографии, которые нашлись в сети. — Такого я бы запомнила, если бы он хоть как-то обратил на себя моё внимание.
        Если честно, я ожидала подобного. И всё же какая-то связь тут была, её не могло не быть. Не верилось мне в щедрость этого типа, в то, что он позволял Аните играться со «звездой» как вздумается, не преследуя при этом никаких собственных целей. Тут был план, вторым, третьим слоем, надёжно замаскированный, но именно план, ни единой случайности, никакого баловства. Оливия, как и я, имеет к этому отношение. Просто по какой-то причине это до сих пор не проявилось. Но неизбежно проявится.
        — Я пойду, — сообщила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
        Никто меня не остановил. Кажется, нам всем нужно было подумать, покопаться в памяти и не только, чтобы понять, как действовать дальше. Для того, чтобы разрушить чужой план, нужно сперва его понять. И не только как перечень конкретных действий. Нужны истоки, участники, мотивы каждого из них. Как раз то, чего у меня не было.
        Домой я ехала с мыслью порыться в сети как следует, узнать всё, что только возможно, цепляться за каждую кроху сведений, пытаясь сложить всё воедино и наконец-то осмыслить. Ничего из этого не удалось. Кое-как затолкав в себя ужин, не потому, что хотелось или нужно было, просто чтобы с мамой не спорить, я доползла до своей комнаты, рухнула в кровать и расплакалась.
        Остановиться я не могла. Слишком долго сжимала внутри себя эту пружину, твердя, что эмоции бесполезны и бесплодны, что нужно думать, а не переживать, что где-то есть берег, до которого нужно доплыть и вот уже там… там будет безопасно и можно всё: плакать, смеяться, танцевать, головой об стену биться. Но сначала — доплыть, не тратя ни капли сил на то, что не может помочь в пути к этому самому берегу.
        Только вот какая беда: я человек, а не машина, хотя и у машин есть предел прочности. Но у меня он точно куда меньше. Я ведь не тренированная супершпионка, не какой-то мрачный гений, которому подобные игры в удовольствие. Я всего лишь самая обычная девушка. Да, мне помогали сдержанность и определённая стойкость, неизбежно заработанные в детстве, проведённом с двумя старшими братьями. Но вот теперь силы, кажется, закончились.
        Проснулась я окончательно вымотанной. Или не окончательно. По крайней мере, смогла встать, принять душ, кое-как привести себя в порядок и отправиться на работу. И сделать то же самое на следующий день. Дотянуть до конца недели, сохраняя внешнюю иллюзию собственной нормальности. Я ничего не выяснила, просто ждала неизбежного. Того, что Брэн и его команда всё-таки завладеют книгой.
        К вечеру пятницы ожидание сделалось невыносимым. Я заставила себя принять душ, попыталась заниматься учёбой, потом открыла исторический роман, который давно собиралась прочесть, но увлечься им мне тоже не удалось. Лихорадочно соображая, чем бы занять голову, чтобы не скатиться в истерику, припомнила, что собиралась поинтересоваться семейкой Карвер.
        Поиск выдал мне чёртову кучу ссылок. Семейка оказалась реально знаменитой. Много поколений выдающихся учёных оставили после себя бездну трудов по ментальной магии. Карвер — это было имя из энциклопедий, сборников биографий выдающихся людей, обложек книг, учебников… и уголовных дел. Точнее, одного уголовного дела. Но очень, очень громкого.
        Алан и Бойд Карверы вместе со своей сестрой Агнесс организовали много лет назад довольно затейливый преступный бизнес. Сами они именовали своё предприятие кукольным театром, весьма точно, пожалуй, выражая его суть. Они промывали своим жертвам мозги, программируя их на полное подчинение, а потом предоставляли богатым клиентам делать с этими самыми жертвами всё, что тем только заблагорассудится. Единственным условием было — не убивать. После развлечений жертв попросту заставляли забыть обо всём.
        Только вот человеческая память не киноплёнка. Из неё нельзя просто вырезать кусок и выбросить его в мусорку. Заставляя забыть о чём-то, менталист может поставить жёсткий блок определённого фрагмента. Плюс этого метода в том, что сам человек никогда не сможет вспомнить, что именно забыл. Минус — это вмешательство невозможно не заметить. Сделай Карверы такое, и жертвы тут же пошли бы в полицию, заявлять о несогласованном вмешательстве в их память. Там блоки бы сняли, и всё бы мигом раскрылось. Потому они поступали иначе.
        При втором способе менталист как бы перемещает кусок воспоминаний на дальнюю полку, и вдобавок ещё подсовывает взамен что-то другое. Так есть немалая вероятность, что убранное никогда уже не всплывёт. Вероятность, но не гарантия.
        Память устроена непросто. В ней огромное множество связей, на самом деле буквально всё связано со всем. Звук, запах, цвет, место или случайная встреча с человеком из убранного воспоминания запросто могут заставить его вернуться из тёмного угла. И вот тогда человек оказывается в не самом приятном положении: он помнит, что с ним было, и в то же время так же чётко помнит, что такого с ним не было. Это, наверное, просто ужасно. И именно это произошло с несколькими жертвами Карверов.
        Только один из них решился пойти в полицию. И впоследствии даже написал о пережитом книгу — хороший журналист может вытерпеть позор ради сенсации. Кукольный театр прикрыли, братьев Карверов посадили пожизненно, их сестре, получившей аналогичный приговор, удалось бежать и вплоть до сего дня успешно скрываться от правосудия. Одиннадцать их клиентов — те, что избивали и насиловали жертв — тоже отправились за решётку на разные сроки, ещё дюжина отделалась крупными штрафами. Имена жертв, разумеется, не раскрывались, назвали только их количество — сто семнадцать.
        От всей этой истории мороз продирал по коже. От страха, негодования и отвращения. И это я ещё думала, что у меня проблемы? Видимо, зря. В сравнении с жертвами Карверов я могла считать себя вполне счастливым человеком. Пока, во всяком случае.
        Вопросов у меня оставалось ещё немало. Например, мне хотелось бы всё же узнать, о ком или о чём сожалел Дин Карвер. Но пытаться выяснить это прямо сейчас было выше моих сил, без того я узнала уже слишком много чудовищных подробностей. Поэтому я выключила компьютер и легла. Что удивительно, даже смогла заснуть, хоть и далеко не сразу.
        Субботним утром я долго лежала в постели. Вставать было необязательно, разве что ради завтрака, но есть совершенно не хотелось, потому я лежала, слушая негромкие разговоры родителей внизу. Никак не могла разобрать, о чём они там толкуют. Надеюсь, не об очередной поездке к родне, нескольких дней одиночества я сейчас не выдержу. Без необходимости держать лицо обязательно дам слабину, сорвусь… и даже не знаю, что тогда со мной будет.
        Стоило, пожалуй, встать и попытаться подслушать разговор, но я осталась в кровати. Если они и собрались куда-то, как я смогу их удержать? Только переживать дольше буду: ожидание неприятностей страшнее самих неприятностей. Именно с этой простой истиной я сейчас имею дело. Правда, полная неопределённость ещё хуже.
        С этой мыслью я отлепилась от кровати, накинула халат и решительно шагнула к дверям, по пути вспоминая, какие из ступенек скрипучие. Приучилась уже к тайнам, за собственными родителями шпионю, нет бы просто пойти да и спросить. Мысль эта вызвала ухмылку. В самом деле, чего я творю, зачем ступеньки в уме пересчитываю? Сейчас просто пойду и…
        За спиной пискнул телефон. Секунду или две я колебалась, решая, стоит ли отвлекаться на очередную рекламу лотереи или сообщение о скидках, но потом что-то подтолкнуло меня всё же взглянуть. Раз уж решила с родителями просто поговорить, спешить некуда.
        В сообщении было всего два слова. И они заставили меня остолбенеть на добрую минуту, а потом взорваться так, что ни в чём не повинный телефон едва не полетел в стенку. Просто удивительно, как я сумела сдержаться и не сделать этого и многого другого, а просто трясущимися пальцами набрала номер, дождалась ответа и прошипела в трубку:
        — Привет, зайка. Где тебя черти носили?!
        — Это не телефонный разговор.
        Медленно выдохнув, я мысленно проговорила все резкие и злые слова, вертевшиеся на языке, смакуя каждое. На самом деле он был прав, конечно: ругаться по телефону бессмысленно, да и удовольствие не то.
        — Ты дома? — коротко спросила я.
        — Дома.
        — Вот и хорошо.
        Отключившись, я торопливо оделась, сбежала на кухню, прихватила с блюда ватрушку, но с кофе возиться не стала, без того чувствовала себя бодрее некуда. На недоумённый мамин вопрос, куда это я так вдруг заспешила, пробубнила сквозь ватрушку, что к подруге, и выскочила из дома.
        Утро выдалось тёплым и солнечным, по-настоящему весенним, но народ не спешил просыпаться. Проверять, выдержат ли мои нервы путешествие на двух автобусах, которых ещё дожидаться придётся по полчаса каждого, я не собиралась совершенно, потому поймала такси и уже через двадцать минут решительно позвонила в знакомую дверь.
        Когда она открылась, вид непробиваемо спокойной некромантской физиономии едва не лишил меня остатков самообладания. Даже и не знаю, как мне удалось сдержаться и не врезать по ней в первую же секунду, на глазах у любопытной соседки, преувеличенно усердно поливающей цветы.
        — Привет, зайка, — повторила я, шагнув через порог и закрыв за собой дверь. — Вот скажи, тебе хоть немного стыдно?
        — Очень стыдно, — покладисто согласился некромант, не очень-то удачно, как по мне, изображая раскаяние. — Но честное слово, сам не думал, что так получится.
        — Ты, похоже, вообще ни о чём не думал, — прошипела я, чувствуя, как стремительно иссякает намедитированный по пути запас спокойствия. — Впрочем, как и всегда, так чему я, собственно, удивляюсь?
        — Но надо же было выяснить, кто такой этот Клод Брэн.
        — Выяснил? — поинтересовалась я, скрещивая руки на груди, дабы всё-таки ненароком их не распустить.
        — Выяснил, — кивнул Сантер. — Более или менее.
        — И для этого обязательно надо было вот так исчезать? Что, совсем нельзя было позвонить?
        — Нельзя. Если бы я тебе позвонил, меня бы тут же нашли.
        — У тебя паранойя, — фыркнула я.
        Сказала я это исключительно со злости. На самом-то деле хорошо понимала, что в нынешней ситуации паранойя, даже такая, более чем обоснована. Очевидно же, что возможности тех, кто вытащил из тюрьмы пожизненно заключённого бандита и опередил саму всесильную Секретную Службу, украв артефакты у неё из-под носа, весьма широки. Уж недооценивать их точно не стоит, лучше на всякий случай переоценить.
        — А ты, значит, за меня волновалась?
        Столь крутой поворот разговора на пару секунд поверг меня в ступор, а потом нервы всё-таки сдали. Начисто забыв, что однажды уже наступала на эти грабли, я шагнула вперёд, коротко размахнулась и… и разумеется, всё вышло ровно так же, как и в прошлый раз. Поначалу.
        Накричавшись, наругавшись и даже накусавшись, я свернулась на кровати клубочком, глядя на стопку книг в углу комнаты. Эмоций не осталось совершенно, ни единой капли. И казалось, лежать так можно бесконечно, ни о чём даже не думая, наслаждаясь прежде незнакомым состоянием полной душевной тишины.
        — Всё-таки мне стоило рассказать тебе о своих планах.
        — Стоило, — лениво согласилась я. — Запомни это на будущее и в следующий раз поступи иначе. И кстати, что же ты узнал такого примечательного?
        Если уж начистоту, мне и сейчас ещё хотелось много всего ему высказать. Но будут ли от этого кому-нибудь польза и удовольствие? Да, ему приятно, что я за него волновалась. Точнее, с ума сходила, но не будем драматизировать без нужды. Да, он и сам прекрасно знает, что виноват. Но если я попытаюсь долго на этом топтаться, дело кончится ссорой. Возможно, окончательной. Мне это нужно? Не так, чтобы очень.
        Этот мужчина не из тех, что годами покорно терпят регулярные выносы мозга или хотя бы обладают счастливым даром их попросту игнорировать, как, например, мой папа. Скорее, обнаружив в очередных отношениях это малоприятное обременение, он их попросту заканчивает. Так что стоит либо принимать его таким, каков уж он есть, либо прощаться. Пока я прощаться не собиралась.
        — Например то, что мы имеем дело с наследничком Дастина Итона, — отложив телефон, ответил Сантер. — В руках у которого оказались архивы великого предка. Это отвечает на вопрос, откуда он узнал об Алтаре и его частях.
        — И что ещё это нам даёт? — довольно скептически протянула я.
        — Только одно: он вернее всего знает, как именно зачарована книга. Но ему нужен кто-то, кто эти чары снимет.
        — Час от часу не легче, — проворчала я, натягивая одеяло до носа.
        — Да уж. Ты с ним уже встречалась? С Брэном, я имею в виду.
        — Он встречался со мной. Но это неважно. Он предложил мне провести ритуал. Хотелось бы знать, в чём подвох.
        — Подвох, зайка, в том, что ритуал потребует жертвоприношения. Сильный маг мог бы без него обойтись, но, очевидно, среди потомков Итона такого на сегодня не нашлось.
        — И много будет жертв?
        Сама поразилась тому, как безразлично спокойно прозвучал мой голос. А что поделать? Ничего, пожалуй. Только вести себя хорошо и придумать, как бы сделать так, чтобы негодяя схватили на месте преступления. Это лучший способ накрыть разом всю шайку и покончить с кошмаром раз и навсегда.
        — Не знаю. Одна. Может, две. Это лучше у артефактора спрашивать.
        — Но подходящего артефактора ты не знаешь, — невесело усмехнулась я.
        — Поищу.
        — Поищи, — милостиво разрешила я. — И заодно скажи, в холодильнике твоём есть смысл искать что-нибудь?
        — Разве что новую жизнь, — фыркнул Сантер. — Честно сказать, мне даже страшновато туда сейчас заглядывать. А ты голодная?
        — До ужаса.
        — Сходим куда-нибудь?
        — Не хочу, — громко и раздельно проговорила я, вытягиваясь на кровати и закладывая руки за голову. — Это ведь одеваться придётся, идти…
        — Ладно, — сдался Сантер. — Какую кухню ты предпочитаешь?
        * * *
        Звонок в дверь застал меня врасплох. Настолько, что я даже салат с вилки уронила, вопросительно уставившись на вполне безмятежного некроманта. Тот в ответ лукаво усмехнулся, мерзавец, преспокойно дожевал свой пирожок и пошёл открывать. Спохватившись, я застегнула рубашку на все пуговицы и попыталась хоть как-то привести в порядок волосы.
        Впрочем, этих гостей вряд ли уже стоило смущаться. Я про Оливию знала, а про меня так и вовсе знал весь универ, до последнего дворника. Хотя, конечно, кое-кто мог бы и заранее предупредить. Но люди ведь на самом деле не меняются.
        — А вот это ты удачно догадался, — прокомментировал Сантер выставленную на стол бутылку бренди. — Нам будет о чём выпить.
        — За что, — механически поправил профессор, садясь на стул и закидывая ногу на ногу.
        — За что мы будем пить потом. При должном везении, — отмахнулся некромант. — Итак, раз все уже в сборе, слушайте историю про Клода Брэна и Алтарь Зеркал.
        — Так вы узнали, кто он такой? — нетерпеливо подалась вперёд Оливия.
        — Да. Вот теперь — да.
        — И узнали, как он связан с моим отцом?
        — Никак. Зато он связан с твоей матерью.
        — Она тоже ничего о нём не знает, — немного нерешительно возразила Оливия.
        — Могу в это поверить, — признал Сантер. — С определённой натяжкой, но, в принципе, могу.
        — Почему? — не утерпела я.
        — Подожди. Мы до этого дойдём.
        Я покорно кивнула, беря из коробки пирожок. Оливия последовала моему примеру. Профессор открыл бутылку и разлил бренди в два стакана. Возмущаться и придвигать третий я не стала, увлекательные истории, от которых может зависеть твоя жизнь, лучше слушать на трезвую голову.
        — Так вот, — продолжил Сантер, опустошив свой стакан. — Жил когда-то на свете артефактор Тед Вилф. Артефактор он был так себе, потому на жизнь зарабатывал управляя небольшой гостиницей. Был он вдовцом и имел двух довольно взрослых уже детей, Марка и Лилиан, но на склоне лет всё-таки решил жениться снова, на девице, работавшей в той же гостинице горничной. Обычная такая история. А девицу ту звали Ирма Брэн. И вскоре она подарила ему ещё одного сына, которого назвали Клодом.
        — То есть, он приходится моей маме дядей? — озадаченно уточнила Оливия.
        — Совершенно верно, — кивнул некромант. — В общем, так они и жили, на жизнь не жаловались, пока в одну весьма мрачную ночь гостиница не сгорела. Тед Вилф вместе с супругой погибли в том пожаре. Клоду было тогда восемь лет, и он остался жить у старшего брата. Ещё через три года супруга Марка скончалась. Вместе с тремя коллегами по работе отравилась грибами. И вот тогда Лилиан, давненько уже ударившаяся в религию, и уговорила горюющего брата перебраться в общину ортодоксов.
        — Да, бабушка Лил умела быть настойчивой, — проворчала Оливия.
        — И не говори, — как-то невесело согласился Сантер. — Жизнь в общине Клоду, очевидно, по вкусу не пришлась. И года через три, как только ему исполнилось четырнадцать, он оттуда сбежал, прихватив семейные сбережения и кое-что ещё. Вот это «кое-что» и есть самая интересная часть истории.
        — Это был архив Дастина Итона, — сообщила я, беря второй пирожок.
        — Верно. Архив, очень давно хранившийся в семье. Не знаю, как уж он прознал о нём, но могу предположить, что в подпитии его папаша становился словоохотлив и любил прихвастнуть своим происхождением.
        — Я даже спрашивать не хочу, как вы это узнали, — с чувством сказала Оливия.
        — Но ведь догадываешься? — неожиданно хитро улыбнулся Сантер.
        — Если от бабушки Лил, то и поделом ей, — удивила меня ответом Оливия. — Я её плохо помню, но до сих пор ненавижу. А впрочем, её все ненавидели. Хотя… дед-то уж точно ничего бы вам не рассказал.
        — Я сразу так и подумал, — хмыкнул некромант. — Зато Лилиан оказалась весьма разговорчивой. И хорошо информированной.
        Я тоже, в принципе, догадалась, где и как были раздобыты эти на самом деле интересные и по-своему ценные сведения. И сочувствовать потревоженной покойнице не собиралась — мне бы кто посочувствовал. А то, что подобные ритуалы незаконны, меня теперь уже и подавно не волновало. Нет, я по-прежнему уважала закон, но жизнь, собственную и своих близких, ценила больше.
        — Ладно, — кивнул профессор. — Но без всех этих деталей мы в принципе могли бы и обойтись. Мы и так знаем, что Брэн собирает Алтарь.
        — Всё это я рассказал для того, — не поведя бровью, ответил Сантер, — чтобы вы задались довольно простым и естественным вопросом: за каким чёртом Брэну тратить кучу времени и сил на поиск других потомков Итона, а потом ещё придумывать довольно сложный план, чтобы принудить Софию с ним сотрудничать. У него ведь всегда была Оливия, вполне способная сделать всё то же самое.
        — И за каким? — озадаченно поинтересовалась я.
        Выходило, и верно, как-то не слишком логично. Зачем разыскивать меня, какую-то седьмую воду на киселе, если нужно было всего лишь навестить родственников? Да можно было и не навещать даже…
        — А ты подумай, — любезно предложил мне Сантер. — Смотри: мальчишка Клод Вилф исчез бесследно, но без малого двадцать лет спустя некто Клод Брэн объявился в Плейне и сделал крупное пожертвование воскресной духовной школе преподобного Бинби. И это случилось всего через неделю после того, как этот самый преподобный Бинби и Магнус Беринг договорились поженить своих детей и даже подписали соответствующий контракт. Хотя по версии Лилиан Вилф контракт был подписан позже.
        - ??????????????
        — Как так? — недоумённо спросила Оливия.
        — А вот так, — развёл руками некромант. — Если смотреть даты в документах, всё правильно: пожертвование было сделано десятого июля, а контракт подписан третьего. Но вот Лилиан утверждает, что на самом деле подписан он был тринадцатого.
        — Врёт? — пожал плечами профессор.
        — А зачем?
        — Не знаю.
        — Не думаю, чтобы Лилиан врала, — покачал головой Сантер. — Нет, именно если ей поверить, всё и встаёт на свои места.
        — Это как же? — приподнял брови профессор, вновь наполняя стаканы.
        — Заметь, всё это случилось вскоре после проверки магических способностей. Как только стало известно, что Оливия получила третью категорию, она сразу всех заинтересовала. Причём Брэну нужен ведь не просто потомок Итона, ему нужен маг, способный провести сложный ритуал. А отношение ортодоксов к магии хорошо известно. Потому он, надо полагать, решил попросту купить девочку.
        — Купить? — обалдело переспросила я, не до конца веря своим ушам. — Такое вообще возможно?!
        — Запросто, — криво улыбнулась Оливия. — Бедные семьи у нас — а семья папы была очень бедной — нередко продают детей более обеспеченным родственникам. По документам на воспитание передают, вообще-то, но чаще всего дети в итоге оказываются на положении бесплатной прислуги.
        — Видимо, Брэн сперва предложил это твоему отцу, — продолжил некромант. — И получил отказ.
        — Ещё бы, — фыркнула Оливия. — Папа со мной никогда бы так не поступил, даже если бы поверил в самые благие намерения родственничка. А он, думаю, не поверил, потому и решил меня предостеречь. На случай, если тот своих намерений не оставит.
        — Возможно, — кивнул Сантер. — Но ты всё-таки была нужна Брэну, и потому он попытался договориться напрямую с преподобным, обладающим в общине почти абсолютной властью.
        — И тот тоже не согласился, — закончила я.
        — Ничего подобного, — тут же возразил Сантер. — Он, сдаётся мне, решил, что раз этому богатею так нужна девочка, за неё можно получить и больше. Потому придумал брачный контракт, быстренько состряпал его задним числом, внеся туда всё, о чём просил её отец, лишь бы тот не отказался, и стал ждать дивидендов на своё вложение.
        — Но Брэну не нужны компаньоны, — задумчиво протянул профессор.
        — Уж во всяком случае не такие, как этот Бинби. Так что вывод напрашивается невесёлый.
        — Какой? — жадно поинтересовалась я.
        — Ты, — с непонятной усмешкой ответил Сантер, глядя мне прямо в глаза, — будешь проводить ритуал. Едва ли у Брэна есть другая причина так тебя обхаживать. А всё остальное зависит от того, сколько ещё родственников ему удалось отыскать. Оливия либо намечена в жертвы, либо он попросту списал её со счетов.
        — Лучше бы списал, конечно, — проворчала Оливия. — Глядишь, тогда и Бинби от меня отвяжется с этой свадьбой. Хотя это вряд ли, конечно. Наверняка он вообразил, что после кончины дядюшки мне перепадёт немалое наследство, и уже предвкушает, как приберёт его к рукам.
        — Это хорошая новость, — пожал плечами профессор. — Ну, отчасти. Если Бинби хочет денег, значит, от него можно будет откупиться. Намекнуть, что кому там и когда достанется в итоге наследство Брэна — ещё большой вопрос, а тут дело верное.
        — Именно что отчасти, — вздохнул Сантер, отпивая бренди. — Без жертвы ритуал наверняка не обойдётся, и как-то маловероятно, что он нашёл другую. Скорее планирует использовать Оливию, заодно и от притязаний Бинби отделаться раз и навсегда.
        — И что теперь делать? — растерянно спросила я.
        — Вариантов не так много. Конкретнее — один. Сорвать всё мероприятие и отправить Брэна с дружками за решётку.
        — Но как?
        — Да это как раз самое простое, — отмахнулся Сантер. — Сложно было докопаться, кто они и что задумали, а теперь, когда мы это знаем, осталась ерунда: выяснить, где и когда назначено мероприятие, и взять всех тёпленькими.
        Я хотела было уже спросить, как именно он планирует организовать эту самую ерунду, но меня опередил звонок в дверь. А потом ещё и ещё один. Новый неожиданный визитёр определённо не был расположен терпеливо ожидать, когда ему откроют.
        — Это ещё кто? — сразу нахмурился профессор.
        — Понятия не имею, — тоже мрачно ответил Сантер, вставая из-за стола. — Я никого не жду. Может, кто-то из соседей?
        — Спровадь их, будь любезен, — недовольно попросил Лирс.
        — Сейчас.
        Он ушёл в коридор, а мы замолчали, усиленно делая вид, что никого больше нет дома. Но я заметила, что Оливия очень даже сосредоточенно прислушивается к происходящему за наполовину прикрытой дверью. Чего там, я тоже прислушивалась. Звякнули ключи, очередной звонок оборвался и повисла тишина, которую далеко не сразу нарушил удивлённый вопрос Сантера:
        — Рейн? Что случилось?
        — А ты сам полюбуйся, — зло выплюнул второй голос, принадлежащий, надо полагать, Рейнольду Марино.
        — Это что?
        — Это бумаги о разводе, — ответил Марино, на этот раз довольно едко. — Сам разве не видишь? Получил сегодня от адвоката Илоны. Да, не смотри на меня так. Она подала на развод.
        — Почему?
        — А я думал, вдруг ты знаешь.
        — Понятия не имею. Что у вас произошло?
        — Да ничего! Ничего, понимаешь?! Когда я в среду уезжал, всё было прекрасно, а сегодня я возвращаюсь домой и получаю… это! А её — нет! Она забрала сына и уехала, куда — никому не сказала. Телефон выключила, говорить со мной не желает, даже в присутствии адвокатов встречаться отказывается. Ну, если верить её адвокату. Тебе она говорила что-нибудь?
        Я едва не ахнула, еле успела зажать себе рот. Кажется, эта стерва Анита всё-таки придумала подходящий план. В самом деле, увести из семьи третьего мужика — явный перебор, это погубит её репутацию окончательно. Но что, если уводить не придётся? Если удастся подобрать и утешить несчастного брошенного мужа? Ведь поменять можно полярность не только его эмоций…
        — Остынь, — сухо попросил Сантер. — Не делай сейчас резких движений. Просто постарайся максимально затянуть эту историю с разводом, ладно?
        — Что ты знаешь?! — почти прорычал в ответ Марино.
        — Знаю, у кого артефакт, с помощью которого всё это провернули, — как-то устало сообщил Сантер в ответ. — И, надеюсь, скоро мы до него доберёмся. Когда он будет уничтожен, всё вернётся на свои места. Так что просто успокойся, ради бога, и будь очень осторожен. Главное — избегай новых вещей.
        — Успокоиться?! Серьёзно?!
        — Успокойся. Илону я найду и прослежу, чтобы ничего не натворила. Ты сам, главное, ничего не натвори.
        — Я с тобой.
        — О да, — едко протянул Сантер. — Встретиться тебе с ней сейчас, когда она ненавидит тебя до истерики — отличная идея. Чего ты хочешь добиться этой встречей? Поругаться?
        — Узнать…
        — Ты знаешь и так, — отрезал некромант, явно потеряв терпение. — Потому давай без глупостей. Иди домой.
        Честно говоря, я думала, что спор продолжится, но вместо этого после небольшой паузы стукнула закрывшаяся дверь и снова звякнули ключи. Оливия тоже встала из-за стола. В принципе, разговор был на самом деле окончен. Мне, конечно, хотелось бы уточнить дальнейшие планы, но сейчас момент был не самый подходящий.
        Проводив гостей, я остановилась у дверей в задумчивости. Нужно было, пожалуй, принять душ, привести себя в порядок и ехать домой. Сантеру и без меня сейчас есть, чем заняться.
        — Софи?
        Он подошёл сзади, обнял за плечи, коснулся губами шеи за ухом. Я замерла в ожидании. Боялась даже гадать, что он сейчас скажет. Но больше всего боялась вопросов, на которые придётся отвечать. Потому что ответов у меня не было.
        — Прости меня. Я правда виноват.
        — Ничего, — шевельнула плечами я. — У меня не было иллюзий.
        На самом деле я имела в виду, что он, как ни странно, устраивает меня таким, как есть, и я не особенно хочу, чтобы он менялся. Мне не нужен второй до безобразия вежливый, заботливый и обязательный Рауль. Мне и первый-то, как выяснилось, нужен не был. Но вышло совсем не то. Грубо вышло, чего уж там.
        — Я… ну…
        Я хотела исправиться, объяснить, что хотела сказать, но слова разбежались из головы, оставив только пустоту и растерянность. Раньше мне не бывало так сложно, всё выходило как-то понятнее и спокойнее. И о том, почему на этот раз выходило иначе, даже думать было страшновато. Когда ошибаешься в самой себе — это всегда пугает.
        — Извини, — сдалась я, так и не придумав ничего лучше. — Я не это имела в виду. Не…
        Слова опять разбежались, хоть плачь. И вообще-то поплакать даже очень хотелось. Как будто это могло помочь справиться с окружающим безумием. Но ведь ничего же подобного. А плакать хотелось всё равно.
        — Я знаю.
        — И что теперь делать?
        Кажется, это был самый естественный и главный в нынешней ситуации вопрос. И, кстати, вопрос совсем не о наших непонятных отношениях. Правда, как бы ни было сложно, они могли немного подождать.
        — Ждать. Теперь мы будем ждать, потому что больше ничего и не поделаешь.
        — А когда дождёмся? — криво улыбнулась я.
        — Видно будет.


        Как-то меня, признаться, пугало то, что предстояло увидеть. С учётом всех уже известных фактов ничего хорошего впереди не вырисовывалось. Вот что бы я сделала, если бы запланировала нечто подобное? Уж во всяком случае не оставила бы недобровольным участникам… мероприятия возможности в последний момент передумать и сдать меня с артефактами в руках.
        — Как ты собираешься выяснить, где и когда всё произойдёт? — задала я вопрос по существу. — Ведь не думаешь же, что мне об этом расскажут?
        — Нет, не думаю, что Брэн такой идиот.
        И я тоже ничего подобного не думала. Но пока совсем не представляла, как это исправить. В смысле, как всё-таки сообщить о месте и времени хоть кому-нибудь. Как назло, в голову не приходило ни одной стоящей идеи.
        Банальные сообщения и тем более звонки я отмела сразу, никто мне такого не позволит. И на этом моменте стало ясно, как сильно мы теперь зависим от достижений технического прогресса. Между прочим, имелось не меньше полудюжины магических способов сообщить кому следует о своём местонахождении и передать какое-никакое сообщение. Но увы, знала я об этих способах только то, что они существуют, потому что зачем такие сложности, когда есть телефон?
        — И что же делать? — довольно риторически вопросила я, просто чтобы не молчать.
        — Есть одна идея. Но понадобится пара дней.
        — Уверен, что у нас столько есть?
        — Не вполне, — честно и довольно мрачно признался Сантер. — Зависит от того, где сейчас книга.
        — Кстати о книге, — вскинулась я. — Почему бы просто не забрать её у ректора? Ведь без неё ничего не получится, и весь план теряет смысл!
        Выпалив это, я тут же досадливо прикусила язык. В идеальном мире идея была отличная, да. А в реальном ректор просто возмутится нелепому обвинению, заявит, что ничего подобного у него нет и никогда не было, что тут все с ума сошли, а он — уважаемый законопослушный человек. Который, уж конечно, не хранит в своём книжном шкафу запрещённую литературу. И что же будет дальше? Обыск у него устраивать? Так ведь он и правда в своём-то шкафу ничего не хранит. И это уже не говоря о том, что для обыска, вообще-то, требуются основания, а их нет. Частную беседу с магистром Шероном к делу не пришьёшь, а на официальном допросе он от всех тех слов, разумеется, откажется.
        — Тебе нужно объяснить, почему это не сработает? — невесело усмехнулся Сантер. — Или сама уже поняла?
        — Поняла, — мотнула головой я.
        Ректора тряхнуть, конечно, хотелось, чего там. Но фактов против него никаких нет и не предвидится, а на основании теорий и домыслов ни один судья не позволит беспокоить столь влиятельного человека. К тому же совершенно не исключено, что книги у него уже и совсем нет. Навряд ли Брэн всё это время сидел сложа руки и полагался только на обыск музейного сейфа.
        — Надеюсь, у нас ещё есть какое-то время, — вздохнул некромант. — К ритуалу и помимо книги нужна основательная подготовка.
        — Тогда лучше не тратить его попусту, — проворчала я, выбираясь из объятий. — Мне домой пора. И тебе, вероятно, тоже есть, чем заняться. Илону, кстати, искать будешь?
        — Я хотел бы сказать, что на эти глупости нет времени, — неожиданно сердито отозвался Сантер, покорно делая шаг назад и позволяя мне отойти к зеркалу и заняться порядком растрёпанными волосами. — Но, похоже, лучше её всё же найти до того, как что-нибудь серьёзное случится. Хотя я буквально на что угодно спорить готов, что отвлечь меня сейчас — одна из главных целей всего этого представления.
        Я задумчиво кивнула. Может, и так. С точки зрения Аниты главная цель, конечно, тут совсем другая, но для Брэна она вполне может быть просто побочным бонусом. Зато шум, который неизбежно поднимется вокруг развода в семействе Марино, способен будет заглушить очень и очень многое.
        — Пойду домой, — сообщила я.
        Может, в нынешней ситуации это и парадоксально, но заняться я собиралась своим дипломом. Ко второй половине расчётов, которую нужно было закончить ко вторнику, я ещё даже не приступала. Профессор, конечно, наверняка отнесётся с пониманием, если я заявлюсь на следующую консультацию ни с чем… но более полезного занятия всё равно не удалось придумать. Не метаться же в панике из угла в угол, придумывая новые и новые ужасы.
        — Отвезти тебя?
        — Доберусь, — мотнула я головой, надевая ботинки.


        * * *
        Выбравшись из автобуса, я немедленно оценила собственную предусмотрительность. Пара соседок — главных сплетниц района — стояли на углу, на самой удобной, так сказать, смотровой площадке, и о чём-то мило беседовали. А на самом деле, конечно, собирали новости, которые будут обсуждаться в округе всю следующую неделю. И очень здорово, что я, приехав на автобусе, избежала попадания в них. Не хватало ещё за ужином объяснять маме, кто была та подружка, к которой я так срочно сорвалась.
        Радость, увы, оказалась недолгой. Конспирация меня не спасла. Не успела я, поднявшись к себе после ужина, раскрыть папку с расчётами, как мама появилась на пороге. И взгляд, которым она меня смерила, был предельно выразителен.
        — Что-то случилось? — как могла беспечно поинтересовалась я, решив разыгрывать невинность до конца, вдруг да пронесёт.
        Не пронесло. Мама вошла, закрыла за собой дверь и уселась в кресло. И эти её действия означали, что разговор нам предстоит предельно серьёзный. То есть именно такой, какого мне больше всего сейчас хотелось бы избежать.
        — Что-то случилось, — согласилась мама, выдержав не слишком долгую, но более чем красноречивую паузу. — И я хотела бы узнать, что именно.
        Мысли пронеслись в моей голове ураганом. Неужели она узнала про Олли? Или кто-то из соседок всё-таки оказался глазастее, чем я рассчитывала, и донёс, что в отсутствие родителей ко мне кое-кто наведывался? Тут так сразу и не решить, какой из этих вариантов хуже.
        — У меня вроде бы всё неплохо, — пожала плечами я, утыкаясь взглядом в исписанные выкладками листы. — Думаю вот, не пойти ли всё-таки в аспирантуру.
        — Софи, — отозвалась мама уже с лёгкими нотками раздражения в голосе. — Объясни мне, будь добра, зачем ты выходишь замуж за парня, который тебе не нравится? Неужели дело в его наследстве?
        Не удержавшись, я досадливо поморщилась. Да, в конечном счёте всё дело именно в проклятом наследстве. Правда, дело совсем не такое, как мама себе напридумывала. Вот только объяснить это будет… сложновато. Мягко говоря.
        — Нет, — ответила я, когда продолжать молчать стало уже невозможно. — Дело не в наследстве. С чего вообще ты решила, что Рауль мне не нравится? Очень даже нравится.
        Тут я почти не покривила душой. В жизни не стала бы выходить за Рауля или за кого угодно другого только ради будущего богатства. И он мне на самом деле нравился. В другом смысле, да, но нравился же.
        — Дочка, — вздохнула мама, устраиваясь в кресле поудобнее, — я ведь не слепая и не вчера родилась. И чем дольше за вами наблюдаю, тем яснее вижу, что никаких чувств кроме, может быть, дружеских между вами и близко нет. Так к чему весь этот спектакль со свадьбой?
        Я с трудом удержалась от вздоха. С этого места врать о нашей неземной любви было категорически бессмысленно. Мама не поверит, только рассердится, и всё станет ещё сложнее.
        — По-твоему, этого недостаточно? — поинтересовалась я, не поднимая лица.
        Мама на меня смотрела. Внимательно, изучающе и как-то очень печально. Взгляд этот я ощущала всей кожей и не могла заставить себя поднять и повернуть голову. Казалось, если я это сделаю, она тут же всё прочтёт на моём лице. Хотя, возможно, она и без лица могла обойтись, давно всё прочитала.
        — Если бы ты его не любила, — со вздохом заговорила мама ровно в тот момент, когда пауза стала уже настолько невыносимой, что я готова была сломаться и всё выложить, — бог бы с ним. Но ведь ты же любишь не его.
        Мамины слова меня не то, чтобы удивили, как раз нет. Смутили, пожалуй, а ещё почему-то слегка напугали. Потребовалось добрых полминуты, чтобы немного прийти в себя, собрать в кучку разбежавшиеся мысли и решить, что же тут можно ответить.
        Разыгрывать оскорблённую невинность и всё отрицать было бесполезно. Я уже вышла из прекрасного возраста святой уверенности в том, что глупые взрослые ничего в жизни не понимают, так что не сомневалась — мама знала, о чём говорит и почему. Другое дело, что в своих мыслях я не заходила пока так далеко. Или мне просто очень хотелось в это верить?
        — Мне кажется, — неторопливо, следя за тем, как звучит голос, ответила я, — что ты несколько преувеличиваешь.
        — Да неужели? — хмыкнула мама.
        — Точно, — кивнула я, радуясь, что выбрала правильную линию защиты. — Это просто небольшое увлечение совершенно неподходящим человеком.
        — Настолько небольшое, что ты неделю ходила тут сама не своя? Да ещё и всех подружек вдруг вспомнила, с которыми пару лет не здоровалась? — усмехнулась мама, всем своим видом показывая, что мой ответ её мнения никак не изменил. — Правда, кстати, вспомнила, или нет? Или это были просто предлоги, чтобы из дома сбегать? Ты сейчас меня или себя обмануть пытаешься?
        — А не ты ли меня всегда учила, — перешла я в атаку, поняв, что тактика обороны не сработала, — что выбирать спутника жизни нужно с умом? Ну, так я так и сделала. Выбрала надёжного человека, готового к серьёзным отношениям и ответственности.
        В ответном фырканье прозвучало сразу всё, что мама думала о серьёзности и ответственности Рауля. И о моей разумности заодно. Это меня рассердило, потому что сказала я чистую правду. Рауль был вариантом при всей фальшивости предсказуемым и надёжным, а вот чего ожидать от некроманта, я понятия не имела. Да, он вроде как сказал, что это всерьёз, но поступал ли он так? Пока, в общем, скорее нет.
        Может, он просто вёл себя, как привык, потому что иначе и не умел? Не было случая научиться? Может, со временем это действительно как-то изменится. А может, и нет. Даже скорее нет. На самом деле люди не меняются. Печальный опыт множества женщин, надеявшихся переделать своих мужчин, тому доказательство.
        — Думаешь, я ошибаюсь? — выпалила я, невольно вскакивая.
        Мне много чего хотелось сейчас припомнить и высказать. В том числе и мамины же поучительные рассказы о родственницах и знакомых, наступивших на эти грабли. Но отчего-то казалось, что это мне не поможет. Ни сейчас, в споре с мамой, ни вообще.
        — Думаю, что это тебе решать, — пожала плечами мама. — Ты уже вполне достаточно взрослая и далеко не глупая девочка. И если тебе хочется делать собственные ошибки, я едва ли смогу тебя от них удержать.
        — Но ведь думаешь? — сердито сощурилась я.
        — Думаю, — кивнула мама. — И не потому, что этот твой Рауль мне не нравится.
        — Но он тебе не нравится. А ведь его всего-навсего достали бестолковые попытки тётушки…
        — При чём тут его тётушка? — перебила меня мама со странной усмешкой. — Нет, выходка, конечно, была дурацкая, но дело вовсе не в ней. Агата и мёртвого достанет своей назойливостью. И ничего удивительного, что о её подругах парень был заранее не лучшего мнения. Я другого не пойму: чего он так к тебе прилип? Ладно бы влюбился, но нет же.
        — Подозреваешь его в неблаговидных намерениях? — не удержалась я от не слишком весёлого смешка.
        — Подозреваю, — спокойно согласилась мама. — Сама, поди, знаешь, кто у него родня. А яблочко от яблони…
        — Но тебе это в своё время не помешало пригласить его к нам на ужин со вполне очевидным прицелом, — не удержалась я от некоторой язвительности.
        — Тогда я этого ещё не знала, — запросто созналась мама.
        — И что же он со мной, по-твоему, планирует сделать? — хмыкнула я, совершенн не желая вдаваться в подробности разоблачения Рауля. — В подвале на цепь посадит? Так для этого ему стоило бы на сироте жениться. Чтобы некому было шум поднимать.
        — Втянет он ещё тебя в историю, — вздохнула мама.
        Не удержавшись, я скривилась. Мама почти угадала. Почти. В историю меня уже втянули, и ещё в какую. Но сделал это вовсе даже не Рауль. Более того, чем больше я размышляла, тем сильнее подозревала, что он может в ней оказаться такой же жертвой, как и я. Не то, чтобы я хорошо изучила Уолтера, но не верилось мне в его чистые светлые чувства, ни на секунду. Нет уж, этим засранцем руководила исключительно жадность, он хотел денег. И делить их — не хотел. Ни со мной, ни, очень возможно, даже с Раулем.
        — Вот и не ври, что сама ни о чём таком не думала, — подытожила мама, оценив выражение моего лица.
        — Рауль не виноват в том, кто его родственники, — сухо отрезала я. — И нет смысла вести этот разговор. Я в своём решении не сомневаюсь.
        Нет, на самом деле я ещё как сомневалась, вот только выбора не было. В слишком серьёзное дело меня втянули. И есть только один способ выбраться: пойти до конца и остановить негодяев.
        Не сказать, чтобы это осознание сильно вдохновляло и придавало решимости, скорее уж наоборот. Никогда, честно сказать, не грезила о героических подвигах в собственном исполнении. Но жизнь не всегда предоставляет выбор.
        С этой мрачной мыслью я уткнулась наконец в расчёты. Поначалу сосредоточиться на них было трудно, но постепенно я увлеклась. Со всем этим безобразием начала уже забывать, чем мне действительно нравилось заниматься.


        * * *
        Ночью я выспалась и утром впервые за долгое время почувствовала себя бодрой и немного счастливой. И даже мысль о том, что мама может за завтраком продолжить вчерашний не очень-то приятный разговор, да ещё и отца в него втянуть, почти не испортила настроения. Но мама, к счастью, уже переключилась на другую тему — какого-то своего очередного четвероюродного племянника, решившего в этом году попытаться поступить в медицинский здесь, в Форине.
        Нет, я на это, конечно же, не купилась. Мнения своего мама не поменяла и надежд отговорить меня от ошибочного, по её мнению, поступка не оставила. Просто мудро решила не выносить это на семейный совет прямо сейчас. Отца она изучила уж получше моего, и не могла не понимать, как он вернее всего отреагирует на её подобное заявление. Попросту спросит, чем она теперь недовольна, если сама всё это изначально затеяла.
        Едва я поднялась обратно к себе, пришло сообщение от Рауля с предложением прогуляться вечером по ярмарке и посмотреть шоу иллюзий. И вызвало оно у меня исключительно досаду. Во-первых, утомила необходимость разыгрывать спектакль, в котором у меня в жизни всё нормально и даже вовсе хорошо. Во-вторых, было стыдно перед Раулем за то, что я фактически обманывала его заодно с гадом Уолтером. В-третьих, я хорошо помнила, как ещё недавно мечтала получать от своего парня вот такие предложения. А теперь в этой мечте напрочь разочаровалась, и поди ещё пойми, почему.
        Тем не менее, выложить Раулю всё прямо сейчас было банально невозможно. Как минимум, он не поверит. Решит, что я спятила или того хуже — измыслила коварный план поссорить его с любимым человеком, чтобы побольше денег к рукам в итоге прибрать. Можно было разве что отказаться, сославшись на усталость и необходимость работать над дипломом. И, между прочим, то и другое даже было правдой.
        Никуда я, словом, не пошла. Осталась дома, черкаться в расчётах, по три раза переписывать каждое предложение и пытаться думать о теме диплома, а не обо всём остальном, упорно лезшем в голову.
        Пожалуй, в итоге мои усилия были вознаграждены — диплом начал мне нравиться гораздо больше. И едва я пришла к этому приятному выводу, телефон снова пискнул, возвещая о новом сообщении.
        Добрую минуту я не хотела его читать. Сделать вид, что уже легла спать, тем более время было позднее, а встать предстояло рано. Но всё же не удержалась, прочитала. И следующую пару минут обдумывала ответ. Слова в голову лезли почему-то исключительно резкие и злые. Умом я понимала, что это глупо, но поделать с собой ничего не могла.
        Зайди. Вот так просто, без всяких церемоний. И плевать, что у меня могут иметься собственные планы на вечер. Что мне может быть тупо лень тащиться после рабочего дня куда-то не домой. Что нужно будет придумать правдоподобное объяснение своей задежки для родителей. Это всё не его печаль, правда же? И ладно если он придумал, как выследить Брэна и компанию. А если просто соскучился? А если не соскучился? Ох, вот бы знать, за что из этого убить его хочется сильнее!





        Глава 16

        Выйдя после работы на крыльцо, я опасливо огляделась по сторонам. Отчего-то мелькнула мысль, что вот сейчас с визгом тормозов подлетит какой-нибудь серый фургон без окон, меня схватят, засунут в мешок и увезут в неизвестном направлении. А там вручат ритуальный кинжал и…
        Опомнившись, я досадливо мотнула головой. Насмотрелась всё-таки маминых сериалов, как ни старалась их избегать. С чего вдруг вообще решила, что Брэн станет закатывать подобное дешёвое шоу для всего честного народа? Не станет, уж конечно, у него целая куча возможностей увезти меня без шума и пыли. И лишних свидетелей.
        Сделав пару медленных глубоких вдохов и выдохов, чтобы окончательно успокоиться, я спустилась по ступеням и ненадолго остановилась в раздумьях. Можно было пойти направо, сесть в автобус и поехать прямиком домой. А можно было пройти немного прямо и сесть на другой автобус.
        Перед глазами мелькнула мама, печально и укоризненно качающая головой. Видение было таким отчётливым, что я, не выдержав, зажмурилась. Потом открыла глаза и решительно зашагала прямо, к переходу. У меня ведь была веская причина поступить именно так. Буквально железобетонная причина: мы пока так и не придумали, как же найти место проведения задуманного Брэном… мероприятия. А заняться этим следовало как можно скорее. О том, какие ещё причины заставили меня принять вчерашнее приглашение, я думать не хотела.
        У подъезда я снова остановилась. Это был мой последний шанс передумать и сбежать. Хотя куда вероятнее, что свой последний шанс я давно упустила, теперь всё уже просто катилось своей дорогой по наклонной, и поздно было пытаться это остановить.
        Встретил меня, прямо с самого порога, восхитительный запах кофе и пряностей. Прикрыв за собой дверь, я разулась, остановилась в дверях кухни и уставилась на стол. Точнее, на две небольших изящных чашечки и тарелку с печеньем. Кажется, миндальным.
        — Это что? — не выдержала я после минуты молчаливого созерцания столь неожиданного натюрморта.
        — Тебе же хотелось приглашения на кофе, разве нет?
        — Я… — я сглотнула, переминаясь с ноги на ногу, а потом махнула рукой: — Да какая теперь разница?
        И действительно, теперь-то уже какая разница, что я тогда имела в виду приличную и порядочную, как положено, встречу в кафе? И что сейчас картина вышла совершенно сюрреалистичная. Вся ситуация, вся обстановка вокруг… и вот этот кофе. Боже мой, кофе! И в точности такой, как я люблю. Как он вообще ухитрился угадать? Просто совпадение? Вот не верю!
        И ведь запомнил же мои слова! И даже выполнил пожелание. Своеобразно, правда, в своём стиле, но выполнил! И что это означает? Ох, лучше даже не начинать думать в этом направлении…
        — Если не хочешь кофе, в холодильнике есть пиво.
        — Не порти момент, — фыркнула я, усаживаясь на прохладную, явно совсем недавно принесённую с балкона табуретку.
        Интересно, кстати, почему он вообще всегда держал их на балконе? Кухня была вполне достаточно просторной даже для нормального стола с нормальными стульями. Это вообще на самом деле была кухня-столовая, предполагавшая подобное.
        Кофе оказался потрясающим не только на запах. Сделав первый небольшой глоток, я даже зажмурилась от удовольствия. Такой нужно пить неспешно, удобно устроившись на низком мягком диване, и чтобы вокруг горели ароматические свечи, рассеивая приятный романтический полумрак…
        — Придумал что-нибудь? — спросила я, прогоняя наваждение. — Чтобы выследить Брэна?
        — Придумал.
        — И что же?
        — Увидишь.
        — Многообещающе, — хмыкнула я, делая ещё один глоток. — Где ты научился так варить кофе?
        — Методом проб и ошибок, — усмехнулся он. — Ты знаешь другой способ научиться делать что-нибудь?
        — Пожалуй, нет, — согласилась я, пробуя печенье.
        Вкус его оказался очень знакомым. Точно такое всегда покупала мама для тех папиных клиентов, которых не считала достойными её собственных кулинарных шедевров. Как по мне, печенье было отличное, я его частенько таскала из коробки, когда лень было утром возиться с бутербродами. Кстати, и знакомую вывеску кондитерской я сегодня по пути видела, совсем неподалёку.
        — Не нравится?
        — Нравится, — покачала головой я, отправляя в рот остаток печенья. — Но я слишком заинтригована другим. Что ты там такое придумал, что без подготовки и не рассказать?
        — Ничего особенного. И с чего ты решила, что это подготовка? Это просто кофе.
        — Ты вообще хоть что-нибудь делаешь просто так? — не удержалась я от некоторого ехидства.
        — Что-нибудь. Время от времени. И иногда кофе — это всего лишь кофе.
        — Кофе прекрасен, спасибо, — кивнула я. — Что ты придумал?
        — Ты не отстанешь?
        — Ни за что, — подтвердила я. — Мне страшно, правда.
        Чуть не рассказала про свою дурацкую недавнюю фантазию с серым фургоном. Прямо язык чесался, но не хотелось выглядеть уж настолько глупо. Зато очень хотелось быть хоть в чём-то уверенной. Хотя бы в том, что помощь придёт.
        — Технику можно сразу отбросить, — медленно ответил Сантер, вставая и направляясь к холодильнику. — Её наличие проверят, и как-то я не думаю, что в «Инри» очень глупые безопасники.
        — Остаётся магия, — согласилась я.
        — Да, магия.
        Думала, он пиво достанет, а он вытащил мороженое, целую большую коробку. Которую мне немедленно захотелось слопать целиком, причём в одиночку. Говорят, помогает при стрессе.
        — Но ведь есть ещё и Дрейк.
        Тут я почувствовала, что сердце моё летит куда-то в пропасть. И никаким мороженым этого не исправить. Дрейк, да. Я как-то начала о нём немного забывать в последнее время, а напрасно.
        — Получается, — всё так же неспешно продолжил Сантер, — обычные маяковые артефакты отпадают сразу, он их за десять шагов заметит.
        — Активируемые? — предложила я.
        — Тоже найдет, если станет проверять. Думаешь, не станет?
        Я со всей досады воткнула ложку в мороженое. Станет, разумеется, слишком высоки ставки, чтобы позволить себе проколоться на мелочи. Особенно учитывая, что для самого Дрейка с его пожизненным ставка — эта самая жизнь и есть. Поймают — казнят. И он определённо в лепёшку расшибётся, чтобы не быть пойманным. А любой артефакт так или иначе фонит. Для сильного мага это как колокольчик.
        — И что тогда остаётся? — поинтересовалась я мрачно, потому что от меня явно ждали какой-то реплики. — Метка? Что-то вроде той, которую оставляет кольцо Горстела?
        — Это вариант, — признал Сантер. — Но есть сложности. Такая метка держится не больше пяти-шести часов. Замучаешься по два раза на дню через кольцо ходить. Да и потом, как узнать, что метку пора отслеживать?
        Я заела новый приступ досады мороженым. Некромант, как ни прискорбно, был совершенно прав. Если держать метку на себе постоянно я ещё как-то смогу, сообщить о начале мероприятия мне вряд ли позволят. А пока придумаю что-нибудь, уже и отслеживать станет нечего. Нет, точно нужен более надёжный вариант.
        — Сдаюсь, — развела руками я.
        — Возьми.
        Я так и застыла, прямо с ложкой в руке. И даже холодная капля растаявшего мороженого, соскользнувшая на ладонь, не вывела меня из остолбенения. Во-первых, я не поняла, откуда оно взялось. Кажется, прямо из воздуха материализовалось. Во-вторых, почему это не могло быть что угодно другое? Более… чёрт, у этой истории в самом деле не могло быть более странного поворота!
        — Ты серьёзно? — спросила я, наконец-то опуская руки.
        Вообще-то до Дня Дурака ещё три недели, рановато для розыгрышей. Но отчего-то мне казалось, что сейчас иллюзия развеется, как ей и положено, а надо мной, над идиотским выражением моего лица, от души посмеются.
        — Совершенно. Бери. И не надо так подозрительно на него смотреть, оно настоящее.
        — В смысле, осязаемая иллюзия? — с нервным смешком выпалила я.
        Сантер страдальчески закатил глаза, живо напомнив мне братца на свидании с очередной подсунутой матушкой неадекватной девицей. А потом просто бесцеремонно поймал мою правую руку, вляпавшись попутно в липкую сладость, и надел его.
        Я в окончательной растерянности уставилась на кольцо на своём среднем пальце. Ни рунескрипта, ни характерных камней — словом, ничего, что обыкновенно указывало на магическое назначение подобного предмета. Просто три сплавленных между собой цепи. Крайние были, кажется, серебряными, чуть потемневшими, а третья, в середине, из более светлого металла. Возможно, платины, но тут я бы не поручилась. На вид было похоже, но что-то заставляло усомниться.
        — Нет, в смысле — настоящее. Убедилась?
        Ещё оно было прохладным, словно с улицы. Поначалу. Потом ненадолго вполне ощутимо нагрелось, а потом перестало ощущаться, как и положено. И попутно, кажется, чуточку уменьшилось, плотно обхватив палец. Выходит, всё же артефакт. Очень необычный, о таких я не слышала.
        — Убедилась, — кивнула я, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Что это?
        — Артефакт, — просто ответил Сантер, чуть шевельнув плечами. — Некромантский. Дрейк не распознает.
        — И чем он поможет?
        — Я его найду. Где угодно. Просто переодень на левую руку, и всё. Я буду знать, что пора искать.
        — А если потребуют снять?
        — Сними. Потом, когда будет возможность, представь, что оно у тебя в руке.
        — И что, — недоверчиво усмехнулась я, — оно окажется там?
        — Можешь поэкспериментировать, если не веришь.
        — Что это за штука? — продолжила упорствовать я.
        — Фамильная драгоценность, — не без язвительности сообщил в ответ некромант. — Которую так ценили, что зачаровали, чтобы никогда не терялась.
        — А какой смысл его искать, если достаточно о нём подумать, и оно само в руке окажется?
        Сейчас мне не врали, но самым возмутительным образом недоговаривали, и это нервировало. Мягко говоря. Меня не оставляло чувство, что у всего только что случившегося был какой-то подтекст. Если даже кофе и был просто так, вот это колечко — уж точно нет.
        — Оно возвращается только к хозяину, — со вздохом пояснил Сантер, видимо поняв по выражению моего лица, что совсем без объяснений обойтись не получится. — Сейчас его хозяйка ты.
        — А ты ему кто?
        — Родственник. Софи, это родовой артефакт. Ты же должна знать, что это значит?
        Я медленно кивнула. Собственно да, должна была. И знала. Что правды о таких вещицах не доищешься. Несмотря на все разговоры про открытое сообщество, про свободный обмен знаниями и весь прочий вздор в том же духе, старые магические семьи хранили много тайн и не спешили делиться ими с каждым безродным выскочкой.
        Впрочем, то, что связь с родовым артефактом имеет каждый, кто принадлежит к семье по крови, можно было принять за факт. И пока что этим ограничиться. Иначе можно зайти слишком далеко в своих фантазиях.
        — Ладно, — пожала плечами я, решив действительно остановиться. — Если ты уверен, что это сработает, то и отлично.
        — Это сработает. Вопрос в том, как дела пойдут дальше.
        Вот об этом мне хотелось думать меньше всего. Как-то не верилось, что при виде стражей порядка господа заговорщики дружно поднимут руки и сдадутся. Нет уж, скорее там такое начнётся, что поди ещё выберись живой.
        — Дальше будет видно, — заявила я преувеличенно бодро, демонстративно посмотрела время на экране телефона и сообщила: — Мне пора.
        — Подвезти?
        — Не надо, — отмахнулась я.


        * * *
        До своей остановки я доехала без приключений, и до дома дошла, никого не встретив. Только досадно было, что меня не попросили остаться. Нет, я бы отказалась. Но мог и попросить. И вот зачем мне было это нужно? Поди знай…
        На этот раз мама ничего мне не сказала. Даже разогрела ужин, а потом ушла к папе в гостиную, смотреть какой-то фильм. А ведь я, признаться, ещё как ожидала её комментариев, всю дорогу к ним морально готовилась. Но, видимо, она решила, что сказала мне всё, что хотела, нет смысла ничего добавлять.
        Покончив с едой, я отнесла посуду в раковину, открыла кран и после пары секунд колебаний сняла кольцо и положила на полочку. Помыла тарелки, убрала их в сушилку и поднялась в свою комнату. Села на кровать, сжала кулак, представила себе переплетающиеся звенья… и почти сразу ощутила их ладонью. Потрясающе. Это в самом деле сработало.
        Вот только спокойнее мне не стало, ничуть. Кажется, даже совсем наоборот, теперь мне начало казаться, что не поможет даже это, что наш план вмиг раскроют. И мне придёт конец. Я окажусь в тюрьме, брат окажется в тюрьме…
        От этих мыслей хотелось метаться по комнате, будто это чем-то могло помочь. И на этот раз справиться с собой никак не удавалось. Через полчаса бесполезных попыток хоть немного успокоиться стало ясно, что само по себе это не пройдёт. Пришлось идти вниз.
        Двери гостиной, к счастью, были прикрыты, там всё ещё работал телевизор. На цыпочках проскользнув мимо, я добралась до кухни и сунула нос в аптечку. Сперва хотела накапать себе настойки, но потом решила не ограничиваться полумерами и проглотила пару таблеток снотворного.
        Разбудила меня встряска за плечо. Еле разлепив непослушные веки, я увидела маму в кухонном фартуке и с полотенцем на плече. И выражение её лица не сулило мне ничего хорошего.
        — Ты вставать собираешься?
        — С-сейчас, — пробормотала я, борясь с непреодолимым желанием рухнуть обратно в подушку и спать дальше.
        — Чего не всю упаковку проглотила? — язвительно поинтересовалась мама, ещё раз встряхивая меня. — Может, объяснишь уже наконец, что с тобой происходит?
        — Ничего, — вздохнула я, кое-как садясь в кровати и принимаясь тереть упорно слипающиеся глаза. — Защита на носу, волнуюсь.
        — Ну да, разумеется.
        — Пойду в душ, — сообщила я, не чувствуя себя в состоянии ни спорить, ни даже оправдываться.
        Плохо мне было просто до чёртиков. Все силы ушли на то, чтобы дойти до ванной, не шатаясь. Закрыв за собой дверь, я не меньше пары минут просто стояла, прислонившись к ней спиной, пережидая темноту в глазах. Потом почти ощупью включила воду, забралась в угол ванны, под прохладные струи, и уткнулась лбом в колени, пережидая противную тошноту. Всё-таки стоило ограничится одной таблеткой, или вообще настойкой…
        — Софи? — теперь мамин голос звучал уже встревоженно. — Ты не заболела?
        — Нет, — отозвалась я в паузе между спазмами в желудке. — Просто устала.
        Скорей бы уже всё закончилось. Как угодно, лишь бы перестать мучиться этой неизвестностью. Не знаю, сколько ещё продержусь в здравом уме. Кажется, недолго мне осталось.
        — Тогда иди быстрей завтракать, опоздаешь на работу.
        Прохладный душ помог, но только отчасти. Тошнота отпустила, но слабость осталась, как будто действие таблеток ещё не закончилось. Может, так оно и было. Стоит запомнить на будущее, что дозировку лучше не превышать.
        Спустившись на кухню, я увидела на столе миску с оладьями и большую кружку горячего кофе. Аппетита не было совершенно, но заряд бодрости мне определённо требовался.
        — Ешь, — недовольно скомандовала мама, заметив, что я не притронулась к оладьям. — Или тебе, может, бутербродов сделать?
        — С собой возьму, — качнула головой я. — Сейчас не хочется. Не проснулась ещё.
        Не успела я допить кофе, как на столе передо мной оказался увесистый свёрток. Мама расстаралась так, будно в голодный край меня на три года провожала. Кажется, даже братцев она так обычно не откармливала.
        — Спасибо, — заставила я себя благодарно улыбнуться.
        — Чтобы всё съела.
        — Съем, — не стала спорить я.


        * * *
        Обещание это я, к собственному немалому удивлению, выполнила в точности. Даже сама не заметила, как все слопала в обед на офисной кухне, под восхитительный мятный чай. От сытости снова потянуло в сон, так что я переместилась на диванчик. Но едва успела закрыть глаза, как услышала стук двери.
        — София! — выдернул меня из накатившей дрёмы отвратительно бодрый голос Адама Перри. — Вот вы где! А я вас везде ищу!
        Сонливость тут же сменилась паникой. И первым моим порывом стало броситься бежать, но на пути к единственному выходу стоял проклятый куратор. И отчего-то я не сомневалась, что добраться до двери он мне не позволит. А если даже я к ней и прорвусь, далеко всё равно не убегу.
        — Опять нужно что-то подписать? — криво улыбнулась я, из последних сил беря себя в руки.
        — Нет, вовсе нет, — покачал головой толстячок. — У меня для вас есть очень интересное предложение.
        — У вас? — уточнила я, невинно хлопнув глазами.
        — Ну, не у меня лично, — чуть стушевался куратор. — Видите ли, завтра в Таргасском университете пройдёт конференция по технологиям безопасности.
        — Она там каждый год проходит, — пожала плечами я.
        — И в этом году, — с энтузиазмом подхватил Адам, — решено отправить туда вас.
        — Это за какие же заслуги? — опешила я.
        — Компания всегда старается способствовать профессиональному развитию своих сотрудников, — наставительно сообщил в ответ куратор. — Особенно молодых и перспективных. И в следующем году приглашение непременно было бы вашим. А в этом году должен был ехать ваш коллега, Роберт. Но он, увы, заболел, так что вам очень повезло.
        — И что же, мне отправляться собирать вещи? — чуть поморщилась я, совсем не посчитав такой поворот событий везением.
        — Сожалею, — явно притворно вздохнул Адам, — но на это нет времени. Самолёт вылетает через три часа, так что вы отправляетесь немедленно.
        — Но…
        — Никаких но, — решительно перебил меня толстячок. — Всё, что понадобится, сможете приобрести на месте. А теперь идёмте, внизу уже ждёт машина.
        Я на это только усмехнулась. Неужели Брэн всерьёз рассчитывал, что я поверю в эту сказочку? Если бы меня в самом деле отправляли в Таргасс, не было ровно никакой нужды так спешить, между двумя крупнейшими городами страны не меньше десятка рейсов в день. Для чего вообще весь этот спектакль? Чтобы я не подняла шум в коридоре? Да был бы в этом хоть какой-нибудь смысл!
        — Родителям-то хоть можно позвонить, предупредить? — поинтересовалась я.
        — Да, да, разумеется! — радостно отозвался Адам. — Звоните прямо сейчас.
        Покидать кухню он явно не собирался. Разумеется, ещё не хватало, чтобы я сболтнула чего-нибудь лишнего. Пожав плечами, я вытащила телефон и, поколебавшись секунду или две, набрала номер отца. Мама мне ни за что не поверит, начнёт допрашивать с пристрастием, а этого мои нервы уже не выдержат.
        — Привет, папа! — выпалила я радостно, едва услышав его удивлённый голос. — Представляешь, я сейчас еду на конференцию в Таргасс! Да, на ту самую! Наверное, на пару дней.
        — Домой-то заедешь? — спросил отец, явно растерявшись от такой новости.
        Он понятия не имел, о чём я ему тут с таким жаром вещала, хотя наверняка смутно припоминал какие-то мои рассказы. Которые благополучно пропускал мимо ушей. Но не признаваться же, в самом деле, дочери, что не слушал её.
        — Нет, — торопливо продолжила я, не давая ему опомниться. — Не успею уже, самолёт скоро.
        — Ну, езжай. Веди себя хорошо.
        — Обязательно, — пообещала я. — Не скучайте там без меня.
        Закончив разговор, я нажала отбой и медленно выдохнула. Сейчас папа отойдёт от изумления и пойдёт рассказывать новость маме. Ей тоже потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя. И к тому времени, как она примчится сюда разбираться, я буду уже довольно далеко. А ей, разумеется, дадут исключительно правильные объяснения. Достаточные, чтобы не переживать обо мне хотя бы до утра.
        — Вопрос, полагаю, улажен? — с совершенно безмятежной улыбкой осведомился Адам.
        — Да, можем идти, — кивнула я.
        — Вот и славно, — улыбнулся куратор ещё шире.
        Всю дорогу он в своём привычном стиле без умолку вещал о важности профессионального развития сотрудников, о том, что прогресс не стоит на месте, и о том, что компании, не желающие идти с ним в ногу, очень быстро становятся историей. Я старательно изображала полное согласие с такой точкой зрения.
        Вокруг было полно народа, и мне мучительно хотелось броситься к кому-нибудь, попросить помощи. Но делать этого было нельзя. Чего я добьюсь? Вернее всего меня просто примут за истеричку. Не говоря уже о том, что так я похороню лучший шанс поймать Брэна на горячем, самой выпутаться из этой истории хотя бы относительно невредимой и спасти от неприятностей брата.
        — Прошу, — сказал Адам, когда мы вышли на крыльцо.
        Тонированные стёкла не позволяли рассмотреть, есть ли кто-то в машине. Да и так ли уж это было важно? Пока что мне ничего не угрожало. Потому я неторопливо спустилась, открыла заднюю дверь, махнула толстячку рукой на прощание и села на мягкое кожаное сиденье.
        — Телефон, — услышала я, едва закрыв дверь.
        — Знаете, — чуть насмешливо улыбнулась я, на миг поймав неприятный светлый взгляд и с трудом удержавшись, чтобы не поёжиться, — вы только не обижайтесь, но вы совсем не в моём вкусе.
        — А ты смелая, — тоже усмехнулся Дрейк. — Может, Клод и впрямь прав насчёт тебя. Но телефон отдай.
        Пожав плечами, я отдала ему телефон. Захочет — всё равно ведь отберёт, что я против него сделаю? Только помру уставшей. Хотя телефона было немного жаль, чего там.
        Вопреки моим безрадостным ожиданиям, выбрасывать его Дрейк не стал, просто выключил и сунул во внутренний карман куртки. Не иначе, собирался им как-то воспользоваться. И не хотелось мне сейчас представлять, как именно.
        — Далеко нам ехать? — поинтересовалась я, уставившись в окно.
        — В аэропорт, — к некоторому моему удивлению ответил Дрейк.
        — Неужели мы всё-таки летим в Таргасс? — деланно изумилась я.
        Вместо ответа мужчина протянул руку, бесцеремонно расстегнул мою куртку и вытащил кулон. Подержал его немного, медленно поглаживая подушечкой большого пальца, а потом выпустил, чуть отодвинулся и отвернулся к окну.
        — Просто безделушка, — ответила я, возвращая кулон на место. — А вы вообразили, что это жучок или вроде того?
        — Закрой рот, — сухо обронил Дрейк.
        Снова уставившись в окно, я тайком перевела дыхание. Кажется, получилось. Ментальный артефакт, даже такой слабенький, он сразу засёк, а вот кольцо у него ни малейшего интереса не вызвало. Значит, мне было ещё на что надеяться.
        * * *
        Как ни странно, Дрейк не солгал, мы в самом деле приехали в аэропорт. Миновали два основных терминала и свернули к третьему, обслуживавшему частные самолёты. Сообразив, куда мы направляемся, я коротко усмехнулась своему отражению в окне: точно, было бы странно, если бы этот тип рискнул полететь обычным рейсом.
        У входа нас встретила парочка парней в строгих серых костюмах и придирчиво проверила, причём обоих, на наличие электронных устройств. Обнаружили у Дрейка телефоны, бегло осмотрели их и вернули. Это показалось мне странным и не очень-то логичным: зачем искать у человека какие-то там жучки-маячки, если оставляешь ему телефон? Даже два телефона.
        — Шевелись, — скомандовал Дрейк.
        Я пошла следом, с невольным интересом глядя по сторонам. Раньше мне не доводилось тут бывать. В большом зале, разделённом на несколько зон, было немноголюдно. В одном углу устроилась на диванчиках компания, похоже, командировочных сотрудников, почти в центре, за столиком у небольшого фонтана, попивали кофе две дамочки, одетые слишком дорого и броско, чтобы быть леди. И всё, больше никого не было, только сновали по своим делам работники.
        Дрейк шёл вперёд не останавливаясь, прямо к рамкам-детекторам, за которыми через огромные окна видно было лётное поле с несколькими самолётами. Я начала морально готовится к процедуре предполётного досмотра, всегда меня несколько напрягавшей. Кому приятно, когда заставляют разуваться и только что не ощупывают с ног до головы?
        Я уже успела отыскать в кармане ключи от дома, чтобы сразу выложить в ящик, когда Дрейк просто прошёл через раму. Вот так запросто взял и прошёл! Детектор пискнул, но парочка сотрудников, стоявших неподалёку, даже не обернулась на этот звук. Они просто продолжили свою беседу. Словно Дрейка… не было.
        — Чего застыла?
        Только от этого вопроса я опомнилась и сообразила, что стою столбом, глядя на женщину средних лет и молодого парня в форме службы безопасности, поглощённых разговором. Это было неправильно. Даже если они знали, что Дрейка нужно пропустить без досмотра, всё равно глянули бы на него, убедились, что он тот самый человек. Но они не посмотрели, вот в чём было дело!
        — Ну? — поторопил Дрейк.
        — Иду, — пожала плечами я.
        Я тоже прошла мимо парочки, и тоже не удостоилась ни единого их взгляда. Здесь явно поработал менталист, они умеют проделывать с людьми такие фокусы. Но зачем? Вот этого я пока не понимала.
        Пройдя через стеклянные двери, мы вышли прямиком на поле. Прямо перед нами, метрах в десяти, стоял самолёт, ослепительно белый, со знакомым логотипом «Инри». Но Дрейк пошёл не к нему, решительно свернул направо, к другому, в светло-салатовой ливрее с красной надписью на джанирском.
        Брэн путал следы. Не хотел, чтобы узнали, что мы улетели именно отсюда. И за взятку безопасники тоже могли бы, конечно, нас пропустить без досмотра и всяких записей. Но потом, на допросе у секретчиков, наверняка бы всё выложили. А вот отвод глаз штука хитрая, после него даже другой менталист мало что сможет из них вытянуть. В лучшем случае вспомнят мужчину и девушку, но без каких-либо деталей.
        И самолёт, другой самолёт. В первую очередь проверят корпоративный, тот, что фактически в распоряжении Брэна, и напрасно. Как скоро найдут связь между ним и этим, джанирским? А вот это зависит уже от меня.
        Дрейк шёл вперёд, к опущенному трапу, не спеша и не оглядываясь. Я шла следом, тоже не особенно торопясь, но и не отставая. По пути осторожно стянула кольцо с одного пальца и надела на другой. Пора. Иди меня искать.
        — Дамы вперёд, — с подобием галатного поклона сообщил Дрейк, остановившись у самого трапа.
        Я поднялась по ступенькам и вошла в салон, отделанный тёмным деревом и пропахший пряностями. Неужели в Джанире они действительно везде? Очень на то похоже…
        Самолёт был небольшой, всего на одиннадцать мест. Мы оказались уже не первыми пассажирами. Сначала я увидела Оливию, сидевшую в кресле лицом ко входу. Мельком глянув на меня и кивнув в знак приветствия, она вернулась к созерцанию собственных сложенных на коленях рук. Расположившийся напротив неё мужчина средних лет не стал отрываться ради нас от чтения книги. Зато дамочка, вольготно устроившаяся на диванчике в дальнем конце салона, даже привстала.
        После яркого света на улице глаза не сразу привыкли к сумраку, так что узнала я её только подойдя ближе. И не особенно удивилась её присутствию. Судя по всему, что я знала и о чём подозревала, Анита была далеко не так проста. Всего лишь блистать в свете богатством и титулом едва ли было пределом её мечтаний. Условием, что называется, необходимым, но не достаточным.
        — Стивен, — поприветствовала она моего спутника с милой улыбкой и холодом в глазах. — Мы тебя заждались.
        — В самом деле? — хмыкнул Дрейк из-за моей спины, тут же подталкивая меня вперёд, к креслу напротив дивана. — А я-то думал, мы приехали на четверть часа раньше, чем планировалось.
        Я села у прохода и тут же поймала на себе взгляд Аниты. Она явно изучала меня, пристально и придирчиво. Удовольствия мне это не доставило, но и как-то реагировать я смысла не видела. Хочет смотреть — и пускай, от меня не убудет.
        — Брэн правда считает, что эта соплячка справится?
        Вроде бы она спрашивала Дрейка, а выходило так, что сказаны эти слова были для меня. Задеть старалась, совершенно явно и очевидно. Зачем вот только? Мы с ней ведь даже и знакомы-то не были.
        - ??????????????
        — Думаю, у Брэна есть план и на такой случай тоже, — довольно сухо ответил Дрейк, усаживаясь напротив меня.
        Мне тут же захотелось пересесть к окну, просто чтобы быть подальше, но я сдержала этот порыв. Тут не было бы счастья, да несчастье помогло — от жуткой фигуры Дрейка меня отвлекло появление Ричи.
        Видок у моего бывшего был такой себе, синяк под глазом и распухшая скула никого ещё не украшали. Довершало дело выражение лица, такое кислое, что, кажется, могло бы испортить всё молоко в радиусе минимум километра.
        — Ричи Боден! — лучезарно улыбнулась Анита. — Ну наконец-то все в сборе.
        Здоровенный амбал в коричневой кожанке, поднявшийся на борт вслед за Ричи, за шкирку отправил моего бывшего на свободное сиденье и направился к дверям с явным намерением их закрыть.
        — Вылетаем? — зачем-то уточнил Дрейк. — Карвера не будет?
        — Зачем он нам? — с очередной улыбкой поинтересовалась Анита. — Дело, считай, сделано. Его часть уж точно.
        Весь недолгий, чуть меньше часа, перелёт прошёл в молчании. Тишину нарушали только гул двигателей и иногда тоскливые вздохи Ричи. Сидел он спиной ко мне, но я готова была поклястся, что глаза у него на мокром месте. Даже стало интересно, за какие это заслуги паршивца разжаловали из подельников в пленники.
        Хотя если уж до конца честно, куда интереснее мне было другое. Как вообще я умудрилась связаться с этим мелким ничтожеством? Сейчас он был так очевидно жалок, что меня почти тошнило. От себя самой. Ведь это не он изменился, вовсе нет. Это именно я была настолько слепа и глупа.
        Короткая встряска прервала приступ самокритики, самолёт покатился по полосе. Ещё на подлёте я, глянув в незакрытый шторкой иллюминатор, узнала пейзаж. Успела заметить трёхглавую башню ратуши перед площадью в форме немного вытянутого овала — слишком характерные, чтобы ошибиться. Мы прилетели в Плейн. Забавно, что Брэн решил, так сказать, припасть к истокам в этот важный момент своей жизни.
        — На выход, — скомандовал Дрейк, едва мы окончательно остановились перед довольно обшарпанным зданием местного аэропорта.
        У выхода нас ожидал чёрный микроавтобус. Окна его были так старательно затонированы, что их, казалось, и нет. В памяти всплыла дурацкая фантазия с мешком. На этот раз она вызвала ухмылку: Ричи мешок не повредил бы. Он всегда так дорожил своей смазливой мордашкой, один раз два дня не ходил в школу из-за прыщика на лбу. А теперь бедолаге пришлось всей мимо проходящей публике демонстрировать куда более примечательные… украшения.
        — Смешно тебе? — оскалился Ричи.
        — Смешно, — согласилась я, отворачиваясь.
        Ричи явно хотел сказать что-то ещё, но амбал в кожанке довольно невежливо ухватил его за плечо и толкнул к дверям микроавтобуса. Я почла за благо поспешить самостоятельно, пока тоже кто-нибудь не помог.
        Внутри я заняла любимое место впереди, но почти сразу об этом пожалела. Анита уселась напротив, закинула ногу на ногу и вновь принялась меня разглядывать сквозь ресницы, слишком длинные и пушистые, чтобы быть натуральными.
        — Увидели что-нибудь интересное? — всё-таки не выдержала я, отзеркаливая её позу и в процессе намеренно задевая носком ботинка юбку с почти недопустимо высоким разрезом сбоку.
        — Как раз нет, — насмешливо скривила губы Анита, не обращая внимания на слегка запачканный подол. — Ума не приложу, что он в тебе нашёл.
        — У меня есть достоинства, — тоже усмехнулась я.
        — Может быть. Надеюсь, их окажется достаточно, чтобы план Брэна сработал.
        — Посмотрим, — равнодушно шевельнула плечами я, отворачиваясь.
        Разводить с этой дамочкой беседы у меня не было ни малейшего желания. Она была мне глубоко противна, как и вообще вся эта компания отпетых мерзавцев, ради своих целей готовых лгать, красть и даже убивать, походя разрушая чужие жизни. Да, деваться от них мне сейчас было некуда, но это, надеюсь, временно.
        — Думаешь, он придёт за тобой? — неожиданно поинтересовалась Анита. — Прибежит спасать принцессу из лап дракона?
        Первым моим желанием было отмолчаться, но потом как-то подумалось, что Анита завела этот разговор неспроста. Что хочет вывести меня из себя и заставить сболтнуть лишнего. Так что стоило всё-таки ответить. И желательно как-нибудь правильно.
        — Я вышла из возраста, когда верят в сказки, — сообщила я так сухо, как только смогла. — Да и с чего ему приходить? Я не идиотка, чтобы рассказывать кому попало о таких делах.
        — А как же ты объяснила визит нашего душки Стиви? — ехидно сощурилась Анита.
        — Да никак, — пожала плечами я. — Это семейное дело, его не касается.
        К моему удивлению, после этого ответа Анита отцепилась. Вытащила из сумочки телефон и погрузилась в рассматривание каких-то фотографий. Чуть скосив глаза, я поняла, что эта стерва, похоже, самым беспардонным образом присматривает себе свадебное платье. Определённо, стоит постараться разрушить её планы…
        * * *
        Ехали мы раза в два дольше, чем летели. Половину пути — по хорошей ровной дороге, а потом по ухабистой грунтовке. Пару раз на особо впечатляющих кочках я едва не улетела с сиденья. Амбал в кожанке то и дело стукался макушкой об потолок, каждый удар сопровождался руганью в адрес водителя. Водитель периодически не выдерживал и отвечал тем же, но Дрейк сразу пресекал начинавшиеся перепалки.
        Я добросовестно поглядывала в окна, но дорога петляла по лесу, совершенно одинаковому во всех местах. Не было никаких шансов её запомнить или хотя бы понять, где мы. Хуже всего было то, что хватало и поворотов, не снабжённых совершенно никакими указателями.
        Наконец лес закончился, и мы поехали через поле, в нескольких местах разрезанное полосами деревьев. Далеко впереди дорога снова упиралась в какие-то заросли, но там я мельком успела заметить теряющийся в густом кустарнике забор.
        Уже начинало темнеть, небо затягивали тучи. Казалось, даже погода не очень-то радовалась задуманному Брэном. Зато вполне гармонировала с моим настроением, тоже становившимся всё мрачнее буквально с каждой минутой. Вроде ничего и не делала, но устала как собака.
        — Далеко ещё? — первым не выдержал амбал.
        — Почти приехали, — рассеяно обронила Анита, вернувшаяся на более-менее ровной дороге к изучению ассортимента свадебных салонов.
        Миновав поле, мы свернули направо и покатили вдоль забора. Деревья ещё не успели толком обрасти листвой, но их было настолько много, что разглядеть за ними ничего не удавалось. Наконец, объехав впечатляющих размеров лужу, мы остановились у ворот, ржавых и слегка покосившихся.
        — На выход, — распорядился Дрейк.
        — Что, здешние призраки дядюшку не смущают? — неожиданно заговорила Оливия, впервые за всю дорогу.
        — Нет здесь никаких призраков, — презрительно отмахнулась Анита, выбираясь из машины и с наслаждением потягиваясь.
        — Не была бы так в этом уверена, — негромко проворчала Оливия, останавливаясь рядом со мной.
        — Знаешь, что это за место? — спросила я, разминая порядком затёкшие ноги.
        — Поместье Фритс. Заброшено уже лет сто.
        — Потому что призраки завелись? — усмехнулась я.
        Как и все маги, я отлично знала, что призраки существуют, но именно они, в отличие от большинства других неупокоенных, прямой угрозы для людей не представляют. Напугать могут, выплыв внезапно из-за угла или завывая ночами где-нибудь в унитазе, но не более того. Всякие там летающие ножи и тому подобные ужасы не по их части, взаимодействовать с материальным миром призраки неспособны. Такие фокусы под силу только духам.
        Другое дело, что в быту люди, не имеющие к магии отношения, обычно называют призраками всех подобных созданий, не вдаваясь в тонкости классификации. Так что не помешало бы уточнить, кого именно Оливия имела в виду.
        — Вроде того, — кивнула она в ответ. — Точно никто не знает, но что-то с этим Фритсом нечисто, местные сюда не ходят. И, видимо, не без причины, иначе давно бы всё разобрали по кирпичику и растащили.
        — Это очень вдохновляет, — криво улыбнулась я, поймала ледяной взгляд Дрейка и зашагала к приоткрытым воротам.
        Оливия пошла рядом. Дорога к дому, отсюда уже хорошо видимому, успела зарасти ползучим кустарником, и теперь ветки хрустели, ломаясь под ногами. В окружающей тишине звуки эти казались оглушительными и жуткими.
        — Я не хочу туда идти, — неожиданно твёрдо заявила Оливия, останавливаясь на половине пути к крыльцу.
        — Топай давай, — рыкнул амбал, тащивший Ричи за нами следом.
        — Нет, — мотнула головой Оливия, не двигаясь с места. — Не надо туда ходить. Никому.
        — Шевелись, истеричка! — обернулся к нам Дрейк, шедший впереди рядом с Анитой. — Никого тут нет, я сам проверял.
        — Есть.
        — Откуда тебе знать? — сощурился Дрейк. — Сказочек наслушалась?
        — Оно здесь, — мрачно сказала Оливия, глядя на заколоченные окна двухэтажного особняка.
        Потерявший терпение амбал ухватил её второй рукой и потащил к дому. Она не сопротивлялась, пошла за ним, только оглянулась на меня и качнула головой. Я пожала плечами. Да, особо приятным местом старый особняк не выглядел, лезть туда меня не тянуло, но скорее всего самое опасное в нём — прогнившие полы и всё прочее. И гадкие обитатели вроде пауков.
        Двинувшись дальше по дорожке, я продолжила размышлять. Насколько помнила историю, в Мрачные Века в этих краях церковники воевали с магами особенно яростно, гадостей друг другу обе стороны наделали от души. Последствия противостояния аукались до сих пор. Может, тут и правда было что-то. Но лично я не чувствовала прямо сейчас ничего кроме усталости, раздражения и определённого страха. Источником последнего, впрочем, были вовсе не окружающие мрачные декорации.
        К счастью, дом оправдал не все мои безрадостные ожидания. По крайней мере крыльцо и пол первого этажа оказались каменными, можно было не бояться провалиться в подвал. Просторный холл был совершенно пуст, только у подножия лестницы кучей лежали какие-то мешки, слишком чистые, чтобы быть местными. Справа и слева двери, вернее, то, что от них осталось, были распахнуты. Насколько я помнила обычную планировку таких домов, левая вела в библиотеку или музыкальный салон, в зависимости от личных пристрастий хозяина, а правая — в столовую.
        - ??????????????
        — Добро пожаловать в родовое гнездо, девушки.
        Я чуть не вздрогнула, так неожиданно и гулко раскатился по дому голос Брэна, появившегося со стороны столовой, пока я изучала мешки, пытаясь угадать, что же в них. Если песок, то зачем? А если соль, вряд ли Дрейк действительно так уверен в отсутствии тут неупокоенных, как сам говорит.
        — Да, — продолжил Брэн совсем как заправский конферансье, — некогда этот дом принадлежал семейству Итон, к которому мы с вами имеем… некоторое отношение.
        — Какая удача, не правда ли?
        Голос Оливии буквально сочился злым сарказмом. Чуть обернувшись, я увидела её у самой стены. И куда только делась тихая серая мышка, которую я в универе и не замечала обычно? Теперь она стояла, скрестив руки на груди и вздёрнув подбородок, и во всей её позе более чем отчётливо читался вызов.
        — Удача, согласен, — кивнул Брэн. — Не каждому перепадает такое наследство.
        — Вы про этот дом? — теперь с явной издёвкой уточнила Оливия.
        — Нет, вовсе нет. Наш предок оставил после себя кое-что значительно более ценное. И нам с вами предстоит это восстановить.
        — И как же вы планируете это осуществить? — поинтересовалась я, не видя больше смысла помалкивать.
        — Для этого вы и здесь, — приторно улыбнулся Брэн. — Нам с вами предстоит провести один ритуал, довольно занятный.
        — Какая именно его часть представляется вам занятной? — снова заговорила Оливия тем же издевательским тоном. — Та, в которой умирает четвёртая жертва? Или всё-таки пятая поинтереснее будет?
        — Вижу, вы неплохо осведомлены, — ответил Брэн, старательно пряча замешательство за усмешкой.
        — Пятая? — подозрительно уточнил Дрейк.
        — Ну да, — согласился Брэн уже действительно спокойно.
        Кажется, у Дрейка остались вопросы, но озвучить их он не успел, потому что рухнул на пол как подкошенный. А амбал в кожанке сунул обратно в карман куртки шокер и вытащил гибкий металлически поблёскивающий шнур. Анита даже бровью не повела, пронаблюдав всё это. Выходит, и она знала о планах босса. Но вот откуда такие познания у Оливии?!
        — Хорошая работа, — кивнул Брэн. — Несколько… несвоевременно, надо признать, но сойдёт и так.
        Выходит, пятой жертвой будет Дрейк. Стыдно признаться, но я немного этому даже обрадовалась. Раньше опасалась, что негодяй сумеет как-нибудь ускользнуть и потом станет сводить счёты, в том числе и со мной. И у Брэна, надо полагать, имелись схожие опасения, потому оставлять этого маньяка живым и на свободе он не планировал.
        — Не была бы в этом настолько уверена, — заметила Оливия. — Напрасно вы выбрали для ритуала это место.
        — И чем же оно вас не устраивает?
        — Тем, что может преподнести сюрприз. Крайне неприятный.
        — Что за сюрприз?
        — Откуда мне знать? Это же сюрприз.
        — Хватит ходить вокруг да около! — почти прорычал Брэн, теряя терпение. — Если что-то знаешь, говори прямо! Сама ведь целее будешь!
        — Не знаю, — отрезала Оливия. — Точно не знаю. Но что-то с этим домом сильно не так.
        — А раз точно не знаешь, хватит ерунду молоть, — отмахнулся Брэн. — Ждите пока здесь, почти всё уже готово.
        Ричи, понуро стоявший рядом с амбалом, от этих слов неожиданно встрепенулся и рванул к дверям. Я едва успела отскочить в сторону, пропуская его. Даже любопытно стало, куда это он так резко заспешил. Неужто надеялся угнать машину и на ней свалить отсюда? А впрочем, в панике люди обычно не строят конкретных планов.
        Как я с самого начала и предполагала, несмотря на то, что никто нас на привязи не держал и даже дверь запереть не потрудился, столь примитивный способ побега просто не мог сработать. И не сработал. С разгону врезавшись в створку двери, Ричи отлетел от неё на целый метр, прокатился по полу, сметая грязь и сор, и тихо завыл. В ноздри ударил резкий до тошноты запах озона и груш. Разумеется, здесь заранее заботливо активировали контур Камрона — всех впускать, никого не выпускать. Качественно замаскировали, надо признать, пока он не среагировал на Ричи, я его распознать не могла. Так, догадывалась по едва ощутимому эху и банальной логике.
        Память тут же услужливо подсунула способ снятия этого гадкого контура. Он замкнут на артефакт, что и делает его практически непробиваемым даже для сильных магов. Выходит, единственный способ отсюда выбраться — отыскать и изолировать артефакт-источник. Едва ли Брэн настолько кому-то доверяет, что позволил оставить его снаружи, и это несколько упрощает задачу. Точнее, в доме таких размеров оставляет её решаемой. Теоретически. На практике поиски могут затянуться на пару-тройку дней.
        — Надеюсь, вам известно, где артефакт, замыкающий защиту, — обронила Оливия, стряхнув перчаткой с подоконника пыль и осколки стекла и невозмутимо на него усевшись. — Потому что у нас может оказаться очень мало времени на бегство.
        — Известно, — буркнул Брэн, скрываясь в бывшей столовой.
        — Как-то это не слишком радует, — проворчала я, не удержавшись.
        Ричи продолжал монотонно завывать на одной ноте, это действовало на нервы, без того натянутые до предела. Когда-то я мечтала надавать ему пинков или хоть пощёчину влепить от всей души. И вот теперь представилась такая прекрасная возможность, а уже и не хочется…





        Глава 17

        Ричи снова взвыл, явно от боли, когда его схватили за шиворот и поволокли по полу к столовой. Руки и ноги на первый взгляд выглядели целыми, а вот рёбра могли и пострадать от встречи с контуром и полом. Поделом, конечно, засранцу, но приносить его в жертву это явный перебор. А именно такую участь, судя по всему, Брэн ему и определил. Правда, сейчас оплакивать гада-бывшего меня не особо тянуло — моя собственная роль в этой истории была ничем не лучше.
        — Откуда ты столько знаешь про ритуал? — вполголоса спросила я Оливию, подходя и прислоняясь к стене рядом.
        — Дядюшка, как оказалось, удирая из дома прихватил с собой не всё. Не нашёл ту самую книгу, которая в итоге попала в руки нашего уважаемого ректора, и один из дневников, — так же тихо ответила она. — Дневник хранился у другого моего дядюшки, и когда тот услышал, сколько ему готовы заплатить… вообще, конечно, продешевил он порядком. Но в дневнике нет финальной схемы, только предварительные расчёты. Хотя составить представление о процессе можно.
        — Успели же всё раскопать… — буркнула я, гадая, знал ли Сантер то же самое, и если да, почему не потрудился рассказать мне.
        — Сразу от вас и поехали, — пожала плечами Оливия. — Повезло, что дед всегда отличался предусмотрительностью и прятал ценности в разных местах. А ещё удачнее, что жадность в дядюшке оказалась сильнее религиозного энтузиазма, иначе дневник давно угодил бы в печку.
        — Действительно, какая удача, — согласилась я. — Значит, пять жертв?
        — Да. Первые три чтобы создать зеркала, четвёртая и пятая — для построения и закрепления контура. Примерно так.
        — Ужас, — сообщила я совершенно честно.
        — Точно.
        — Но кое-чего, — продолжила я, — я до сих пор не понимаю. Зачем мы обе здесь?
        — Тут могу только догадываться, — вздохнула Оливия. — Видишь ли, Дастин Итон был не только артефактором, но и довольно неплохим некромантом.
        — Сильным магом, значит, — уныло констатировала я. — Про нас с тобой такого не скажешь.
        — Вот именно.
        Мы обе умолкли, не глядя друг на друга. Потому что догадывались, что задумал Брэн. Ни одна из нас не вытянет ритуал в одиночку, даже с накопителями не вытянет. К тому же вложение силы именно одного мага почти наверняка является тут принципиальным условием. А значит, остаётся только один вариант — кровное донорство.
        — Если придётся… — почти шёпотом продолжила Оливия после довольно долгой паузы, осеклась, сглотнула и продолжила: — Если всё-таки придётся, давай ты.
        — Почему? — так же тихо спросила я.
        Если нам в самом деле придётся проводить ритуал, трудно сказать, чья участь окажется хуже. Одной скорее всего придётся умереть, но вторая… вторая будет убивать. Для меня, пожалуй, умереть будет проще. Хотя бы не придётся искать ответ на вопрос, как жить с тем, что сделано.
        — Во-первых, ты лучше.
        Я скептически фыркнула. То, что у меня выше баллы, совсем не значит, что я лучше справлюсь здесь и сейчас. В импровизации сильна я никогда не была, в отличии от Оливии, кстати. И потом, разве это я на предпоследней лабораторной выстроила «розу Гисберна», эту адски сложную штуковину, за которую далеко не каждый магистр вообще возьмётся?
        — Во-вторых, — продолжила Оливия, — если донором станешь ты, я тебя сожру. А у меня ещё, может, будет какой-то шанс.
        — Откуда такая уверенность? — спросила я.
        Её тон меня действительно смутил. Я не могла бы точно сказать, кто из нас сильнее. Да никто бы не мог, слишком мала обычно разница в рамках нашей категории. И всё же Оливия в своих словах явно не сомневалась.
        — Это долгая история, — невесело усмехнулась она. — Если живы останемся, расскажу.
        — Ладно, — не стала я настаивать. — Надеюсь, до этого не дойдёт.
        Мы снова замолчали. Время тянулось бесконечно медленно, странная тишина давила на уши. Не иначе, в столовой использовали какой-то купол, другого объяснения тому, что оттуда не доносилось ни звука, не было. Так прошло, наверное, минут пятнадцать. Я почти отключилась от усталости, уже не обращая внимания ни на что вокруг.
        Голос, больше похожий на хриплое воронье карканье, заставил меня вздрогнуть, отходя от навалившегося оцепенения. Дрейк всё-таки утвердился в сидячем положении, доползя до подножия лестницы и прислонившись к остаткам перил, и теперь смотрел оттуда на Аниту. Исподлобья, мрачно и зло.
        — Так, значит… — протянул он и закашлялся.
        — А чего ты ждал? — усмехнулась Анита, не отрываясь от телефона. — Неужели правда поверил, что получишь деньги и уйдёшь на покой, рыбачить где-нибудь на побережье? Брось, у людей вроде тебя пенсии не бывает, сам должен понимать.
        — Верно, — рассмеялся Дрейк.
        Будь здесь ещё и темно, атмосфера ужастика как раз сейчас стала бы просто идеальной, но два мощных фонаря напоминали, что мы не в кино. Да и вообще происходящее не позволяло забыть, что самый страшный монстр в этом мире — всё-таки человек.
        Со стороны столовой послышались шаги. Это был тот самый мужчина, что сидел в самолёте напротив Оливии. Я потеряла его из виду после того, как мы вышли из машины, с нами в дом он не входил. Наверное, воспользовался чёрным ходом со стороны кухни.
        Вслед за ним в дверях показался амбал в кожанке. Прошёл прямо, нарочно зацепив подельника плечом, и взял за шиворот Дрейка. Тот ругнулся сквозь зубы и попытался встать, но этого ему не позволили, поволокли по полу как мешок.
        — Идите сюда, — распорядился мужчина.
        По пути я наконец-то к нему пригляделась. Он был магом, это точно. Выдавала татуировка на руке у самого запястья — кольцо рунескрипта, кажется, для какого-то щита. Лет под сорок, никаких особых примет. Решила бы, что он из службы безопасности, но было в его лице и манерах нечто для этой публики не характерное. Скорее уж это был человек Уорси, один из тех, до кого Брэн так стремился добраться через Рауля. Интересно, кстати, зачем ему понадобились именно они.
        В столовой оказалось чисто и светло, фонарей тут было целых четыре. В центре, где когда-то стоял стол, теперь лежала серая каменная плита диаметром около метра. В её центре поблёскивала «вечерняя звезда» в кольце рубинов, а по кругу лежали три серебряных диска с невысокими бортиками. Зеркала.
        Я старалась смотреть только на то, чему предстояло стать Алтарём, лишь бы не видеть всё остальное. Но всё равно видела четыре тела. Три лежали вокруг плиты как лучи, неподвижно, скованные стазисом: Ричи, парень-боевик из охраны «Инри», которого я пару раз видела в столовой, и незнакомая женщина с розовой прядью в коротких пепельных волосах. Дрейк, поставленный на колени перед плитой, цедил пока неразборчивые угрозы. Никто не обращал на них внимания.
        Итак, четыре жертвы были уже здесь. Не хватало пятой, и я невольно гадала, кто ей станет. Ведь не Анита же, в самом деле, на неё у Брэна были несколько другие планы. К тому же, для закрепления контура нужен обычно максимальный по мощности импульс. В данном случае потребуется, скорее всего, маг. Вот Дрейк как раз подходящий вариант. Но тогда, получается, не хватает четвёртой…
        — Где там они застряли? — недовольно поинтересовался Брэн, сидевший в углу в раскладном кресле.
        — Должны уже подойти, — ответил маг, глядя на часы и демонстрируя при этом ещё пару рунных колец. — Минут пять, не больше.
        — Хорошо, — кивнул Брэн. — Пять минут подождём.
        Поднявшись с кресла, он прошёл через комнату и остановился в паре метров от нас с Оливией. Внимательно осмотрел каждую с ног до головы, будто увидел впервые, потом неопределённо усмехнулся и спросил:
        — Ну что, решили, кто сделает работу?
        Я поняла, что ответить не смогу. В горле разом пересохло, язык словно отнялся. Было противно и страшно, и я уже начала всерьёз бояться, что никто не придёт, что мы остались здесь, в лапах этих негодяев. И придётся проводить проклятый ритуал.
        Решение пришло вспышкой. Если так и случится, в самом конце можно будет сделать… небольшую ошибку. И сжечь проклятый Алтарь к чёртовой матери. Да, вместе с собой, но если уж всё зайдёт настолько далеко…
        — Монетку одолжите, — совершенно спокойно попросила Оливия. — Подбросим, пока дожидаемся.
        Ей, кажется, вообще не было страшно. Она словно отыгрывала роль в постановочном телешоу, прекрасно зная, что с минуты на минуту режиссёр объявит перерыв, и все мы отправимся пить принесённый ассистенткой кофе.
        — Лови.
        Брэн в самом деле бросил ей монету. Оливия задумчиво покрутила её в пальцах, а потом, так и не спросив, что я выбираю, ловко подбросила… и не поймала. Серебристый кружок со звоном ударился о каменный пол и покатился по нему прямо мне под ноги. Я рефлекторно присела, чтобы его поймать.
        Доски на дальнем окне разлетелись щепками по всей столовой. Оба фонаря на той стороне с громкими хлопками лопнули. Я рухнула на колени, закрывая голову руками, и почувствовала, как меня схватили за руку.
        — Бежим!
        Мы успели проскочить в холл за какую-то секунду до того, как остатки дверей с грохотом захлопнулись. Навстречу нам бежали трое магов, а за ними ещё один мужчина с пистолетом. Нас нашли…
        Я почувствовала себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух. Навалилась слабость, захотелось просто лечь в углу, свернуться клубочком и лежать так, пока всё не закончится. Но Оливия настырно тащила меня дальше, к лестнице.
        — Быстрее! — крикнула она сквозь грохот, звон и треск, несущиеся со стороны столовой. — Нельзя тут оставаться!
        — Почему?
        Левая ладонь ныла и саднила. Глянув на неё, я увидела глубокий порез. Наверное, напоролась на стекло, когда проехалась руками по полу у дверей, пытаясь встать. Неприятно, но мелочь, переживу.
        — Я же не знала, не предупредила! — продолжала Оливия, таща меня следом вверх по ступенькам.
        — О чём?
        Мой вопрос потонул в грохоте. На мгновение холл залило настолько ярким светом, что глазам стало больно. Мощная атака прилетела в щит Лосона, только это могло, пожалуй, дать настолько впечатляющий световой эффект. Выходит, у Брэна где-то пряталось ещё не меньше пятерых подельников-магов. От такой заварушки точно стоит держаться подальше.
        — Вот чёрт, — прошипела Оливия, прибавляя скорости.
        — Да что тут происходит? — не выдержала я, вырывая руку. — Куда мы бежим?
        Мы остановились на площадке лестницы. Двери зала прямо перед нами были закрыты и заколочены, а справа и слева зияли две чёрные дыры коридора. И нырять ни в одну из них меня совершенно не тянуло.
        — Фонарь надо взять.
        Я хотела язвительно ответить, что разу надо было об этом подумать, а не нестись сперва сюда, сломя голову, но меня опередил выстрел, громом небесным раскатившийся по всему дому. А потом провисевшую пару секунд тишину разорвал крик, полный ужаса.
        — Поздно, — выдохнула Оливия.
        — Да что тут происходит?! — не выдержав, заорала я.
        — Заткнись!
        Я прикусила язык. Впрочем, после новой пары секунд тишины внизу опять поднялся такой шум, что я могла бы орать и дальше, всё равно не смогла бы его перекричать. Треск и хлопки сталкивающейся магии то и дело прерывались выстрелами и новыми криками.
        Оливия медленно, прижимаясь к стене, пошла вниз по лестнице. Я последовала за ней. Оставаться тут, пялясь в темноту коридора, не было ни малейшего желания. Она мне сразу не приглянулась, а теперь и вовсе откровенно пугала. Ещё не хватало торчать тут одной.
        Грохот внизу постепенно стихал, крики сменились неразборчивыми разговорами. Услышав их, я испытала облегчение. Ведь это было правильно, логично, разве нет? Негодяи немного посопротивлялись, но в итоге их повязали. Сейчас Брэну придётся сказать, где артефакт, контур снимут, и мы уедем отсюда. Всё наконец-то закончилось.
        Прибавив шагу, я первой сбежала по ступенькам, наплевав на осторожность. В самом низу Оливия опять поймала меня за руку, но я и сама уже остановилась, как вкопанная. Посреди холла, освещённого теперь только одним фонарём, лежало тело.
        Это был тот самый маг с татуировками. Шея его была неестественно вывернута, так, что в том, что он мёртв, можно было не сомневаться. Понимание это до странности мало меня опечалило. Но в конце-то концов, он ведь сам решил свою судьбу. Не лез бы в это дерьмо, был бы жив и здоров.
        — Софи!
        Отмёрзнув от места, я рванула к дверям столовой, на знакомый голос. Тоскливый страх, ворочавшийся до этого где-то глубоко внутри, мешая испытать настоящее облегчение, наконец-то меня отпустил. Удивительно, ведь не подумала даже, попросту не успела подумать — а боялась всё равно. За него боялась.
        — Ну всё. Всё хорошо.
        Я всхлипнула, прикусила губу, глубоко вдохнув знакомый, привычный уже чуть терпковатый хвойный запах. Он был прав, конечно же, а разреветься всё равно хотелось. От облегчения. От усталости. От радости.
        Рядом ходили люди, я слышала обрывки разговоров, споров, ругательств. Стены между столовой и кухней больше, можно сказать, и не было, у пролома рядком лежали упакованные в наручники подельники Брэна. Был среди них и Дрейк, по-прежнему связанный и, кажется, на всякий случай отправленный в стазис. Верное решение, как-никак однажды он уже сбежал.
        — Надо убираться отсюда, — тихо и серьёзно сказала подошедшая Оливия. — И чем быстрее, тем лучше.
        — Сейчас, — кивнул Сантер. — Артефакт надо найти.
        — Брэн, — пробормотала я, стараясь отвлечься, чтобы не устроить истерику. — Брэн говорил, что знает, где он спрятан.
        — Есть проблема: Брэн уже навряд ли что-нибудь расскажет. Разве что мне.
        — Поднимай его, — решительно потребовала Оливия. — Оно на свободе.
        — Что именно? — уточнил подошедший к нам мужчина со шрамом над левой бровью, один из тех магов, что бежали недавно нам навстречу.
        — Не знаю. Это не демон, но что-то очень похожее.
        Усилием воли заставив себя расцепить руки и отойти, я прислонилась к стене, сползла по ней на пол и села, обхватив руками колени. Теперь вместо рыданий хотелось смеяться. Всё вокруг окончательно превратилось в дурной сон. Ведь только в ночном кошмаре криминальная драма может с такой лёгкостью сменяться ужастиком. Причём самым банальнейшим.
        — Где он? — совершенно серьёзно спросил Сантер, уже направляясь в сторону кухни.
        — Внизу, — ответила Оливия. — Пока внизу. Это ненадолго.
        — А что это может быть? — спросил кто-то из дальнего угла.
        — Предпочту не выяснять.
        Время снова превратилось в кисель. Я просто сидела и ждала окончательной развязки. В голову лезли совершенно дурацкие мысли о предстоящем объяснении с родителями, точнее о том, как бы его всё-таки избежать. Про то, что здесь произошло, мне совершенно не хотелось рассказывать, хотя ничего ужасного, если подумать, и не случилось. Пока, во всяком случае. Но ведь один рассказ притянет за собой другой…
        Секретчики — а я даже не сомневалась, что за Брэном сюда не обычная полиция явилась — через выбитое окно переговаривались с оставшимися на улице коллегами. Обсуждали, куда кого везти, мрачновато шутили про отчёты, которые теперь месяц придётся писать во все высокие и высочайшие кабинеты. А я просто сидела и ждала.
        Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем откуда-то издалека послышался знакомый уже голос Брэна. Только на этот раз он был каким-то глухим и совершенно неживым, полностью лишённым интонаций. Вот, значит, как разговаривают мертвецы…
        — Комната, — отрывисто произносил он. — Направо. Круглый диван. Шкаф у окна. Вторая полка.
        — Сейчас сгоняю, — предложил совсем молодой парень со светлыми волосами, собранными в короткий низкий хвостик.
        — Фонарь возьми, — посоветовал ему коллега постарше, крепкий, невысокий и совершенно лысый.
        — Да так посвечу себе, — отмахнулся парень.
        Он уже был на пороге столовой, когда глухой удар снизу, казалось, подбросил весь дом на пару сантиметров. Раздались треск и грохот, где-то наверху, кажется, упал шкаф или что-то вроде того. С жалобным звоном лопнуло стекло, сохранившееся в одном из окон. Осколки дождём осыпались на подоконник и дальше, на пол.
        — Это что за чертовщина?! — рыкнул маг со шрамом.
        — Да ладно… — с мрачной иронией протянул Сантер, вытаскивая из кармана телефон. — Не может быть…
        — Не работает? — тем же тоном поинтересовалась Оливия.
        Вот теперь она больше не выглядела актрисой из малобюджетного телешоу. Лицо её стало совершенно белым, сжатые в кулаки руки мелко подрагивали. Я тоже сейчас боялась, очень, но её страх был каким-то другим. У меня он шёл изнутри, из нормальной человеческой реакции на непонятные угрожающие обстоятельства. А у неё, казалось, извне. Или не казалось?
        — Сети нет. А ведь была…
        — Знаешь, что это? — подозрительно спросил маг со шрамом, подходя ближе.
        — Нет, не знаю. Не знаю.
        Не понравился мне этот ответ. Не стала бы утверждать, что успела изучить некромантские повадки, более того, вот такое его замешательство для меня вообще было в новинку, но… он точно что-то знал! Понял, но почему-то не хотел озвучивать. И это мягко говоря пугало.
        Парень с хвостиком торопливо схватил ближайший к двери фонарь и побежал к лестнице. Я вскочила на ноги, не особо соображая, что делаю, понимая только, что сойду с ума, если останусь на месте, и рванула за ним.
        — Софи! — полетело мне в спину. — Осторожнее там!
        Второй удар оказался ещё сильнее первого, кажется, даже лестница под ногами покачнулась. Не хотелось бы узнать, что за тварь на такое способна. И что она с нами сделает, когда выберется.
        На второй этаж мы взлетели за какие-то секунды, и побежали направо по коридору. Пол под ногами жалобно скрипел и стонал, прогнившие доски грозили сломаться в любой момент, но пока, к счастью, держались. Третий удар, от которого дом тряхнуло уже совсем не иллюзорно, придал прыти ещё больше, хотя это и казалось невозможным.
        Я первой влетела в распахнутые двери, за которыми приметила упомянутый Брэном круглый диван. Комната, очевидно, когда-то была библиотекой. Окон здесь оказалось два, а шкафы стояли вдоль всех стен.
        — Левый проверь, — выдохнула я, направляясь к правому окну.
        Вторая полка. Сверху или снизу? Та, что снизу, была пуста. Привстав на цыпочки, я прошлась ладонью по верхней. В самом углу пальцы наткнулись на кубик размером чуть больше моего кулака.
        — Нашла! — крикнула я.
        От четвёртого удара шкафы зашатались. Тот, возле которого я до сих пор стояла, опасно наклонился. Невольно взвизгнув, я бросилась в сторону, уже понимая, что не успеваю. Но успела. Шкаф ненадолго замер с треском и скрежетом, а потом рухнул прямо за моей спиной, обдав меня душным облаком пыли с острым запахом плесени.
        — С-спасибо, — чуть запнувшись, поблагодарила я.
        — Не за что, — хрипло отозвался парень, опуская подрагивавшую руку.
        Положив кубик прямо на пол, я опустилась перед ним на колени, размяла пальцы и по давней привычке прикрыла глаза, настраиваясь. Всё было вполне привычно, почти как на лабораторной, декорации только другие. Но две тонкие нити, переливающиеся оттенками синевы, оказались ровно такими, как я и ожидала, ничего эксклюзивного татуированный покойничек, или кто там ставил контур, не придумал. Всего-то и нужно подхватить, намотать на пальцы…
        Пятый удар тряхнул меня так, что я едва не разорвала нить раньше времени. Ещё немного, и осталась бы без пальцев, а то и без всей руки. Вдобавок рухнул последний из шкафов, но это была уже мелочь, не стоившая внимания.
        — Долго ещё? — напряжённым голосом спросил парень, отодвигая шкаф от дверей.
        — Не очень, — буркнула я, пытаясь вернуть концентрацию. — Сам должен знать, раз собирался тут один управиться.
        — Я бы использовал сферу Терло.
        — Отличная идея, — саркастически усмехнулась я, продолжая осторожно наматывать на нить блокиратор. — Чтобы они дестабилизировали друг друга и взорвались в самый неподходящий момент. Например, когда кто-нибудь будет шагать через бывший контур. Догадываешься, что тогда с этим кем-нибудь случится?
        — Минут пятнадцать продержалась бы, — беспечно отмахнулся парень, выглядывая в коридор.
        Я только головой покачала. Боевики как правило не любят по полчаса расплетать то, что можно пробить за две минуты, но так нахально прогуливать лекции по защитным схемам — уже перебор. Идея со сферой Терло вообще-то рабочая, да. Когда тебе одному надо из контура по-быстрому выскочить. А когда тут такая толпа, да половина ещё кто в наручниках, а кто и в стазисе…
        Вторая нить вредничала, не желая «замерзать», а я нервничала в ожидании следующего удара, которого почему-то всё не было. И тишина совершенно не успокаивала, надо сказать. Потому что наверняка была затишьем перед бурей.
        — Скоро?
        — Имей терпение! — прошипела я, наконец-то угомонив вредную нить и принявшись накладывать финальный блок. — Спешка нужна при ловле блох!
        Я успела. За секунду, наверное, до очередного удара, от которого по полу побежала трещина, а с потолка прямо у меня за спиной шлёпнулся солидный кусок штукатурки.
        — Бежим! — скомандовал парень.
        Мы едва преодолели половину пути к лестнице, кода от грохота и треска заложило уши, а в лицо ударила густая волна вонючей пыли. Кое-как успев зажмуриться, я раскашлялась и с ужасом ощутила, как наклоняется пол под ногами. Сильная рука рванула меня назад.
        Утерев брызнувшие из глаз слёзы и продолжая кашлять, я увидела, что лестницы и части коридора возле неё больше нет, всё рухнуло. Внизу виднелась груда обломков, из которой торчали опасно острые края досок, в одной я даже разглядела впечатляющих размеров гвоздь.
        — Может, в окно вылезем? — хрипловато предложил парень, оценив масштабы катастрофы.
        Мне эта идея тоже начинала нравиться больше и больше с каждой секундой. Не очень-то хотелось падать на всё то, что было сейчас навалено внизу. Кусты под окнами, пусть даже и колючие, безопаснее будут.
        Не сговариваясь, мы рванули обратно в библиотеку, и парень принялся торопливо срывать с окна доски. Те ломались с жалобным треском, отлетая на пол. Хорошо, что успели основательно подгнить, иначе возиться пришлось бы куда дольше.
        — Тебя как зовут? — спросила я, впервые сообразив, что не знаю даже имени своего спутника и дважды практически спасителя.
        — Курт, — сообщил парень, отбрасывая последнюю доску подальше.
        — Софи, очень приятно, — ответила я, забираясь на подоконник.
        Стёкол в раме давно не осталось, и я с наслаждением вдохнула свежий и прохладный ночной воздух. Далеко внизу громоздилась тёмная масса, света от фар стоящего на дорожке автомобиля не хватало, чтобы рассмотреть, что именно она из себя представляет. Оставалось только надеяться, что никому не пришло в голову натыкать туда кольев или чего-то подобного.
        — Софи! Прыгай!
        Я невольно улыбнулась. Вот как у него это получается? Стоит ему появиться, всегда вовремя, и даже в самых жутких обстоятельствах я начинаю чувствовать себя почти в безопасности.
        — Поймаешь? — крикнула я в ответ.
        — Сомневаешься?
        Вместо ответа я просто прыгнула. Уже в воздухе меня дёрнуло в сторону, заставив от неожиданности задохнуться, и через пару бесконечных секунд я почувствовала под ногами камни дорожки. Голова закружилась, потемнело в глазах. Мы выбрались, всё закончилось. А я так устала…
        Очередной удар и грохот где-то в доме не вызвал у меня уже никаких эмоций, они иссякли. Краешком сознания я отметила, как совсем рядом приземлился Курт, не устоял на ногах, кувыркнулся, ломая устилавшие дорожку ветки, выругался, поднимаясь и принимаясь отряхиваться. Две тёмные фигуры бежали через кусты напролом, таща неподвижное тело. Вдалеке красными и синими сполохами мигали полицейские люстры. Хлопнула дверь машины, заурчал мотор.
        — Уходим! — крикнул кто-то.
        — Ты как?
        — Устала, — вздохнула я.
        — Идти можешь?
        Чуть поразмыслив, я кивнула. Головокружение уже почти прошло, в глазах прояснилось. Отдых, конечно, не помешал бы. Хоть пара-тройка дней в полной тишине, и чтобы никто не тормошил, только кормили как следует, но ещё немного и так продержусь.
        — Идём тогда.
        Волна пронизывающего холода выкатилась из распахнутых дверей дома и накрыла нас. Чувство было такое, будто я среди зимы под лёд провалилась, в чёрную стылую воду, мгновенно сковавшую движения. Вслед за холодом навалилась отвратительная вонь старого подвала, где неделю назад прорвало канализацию, утопив попутно пару сотен крыс. А потом…
        Не закричала я только потому, что язык отнялся от ужаса. Буквально. Сначала на крыльце в полосе света фар показалась огромная лапа с когтями длиной с мужскую ладонь. Они царапнули камень с отвратительным скрежетом, от которого душа в пятки ушла. И когда на свет явилась и голова, голая, серая, с лицом полуразложившегося трупа, большего ужаса мне испытать уже не удалось, это было попросту невозможно.
        — Асванг… — тихо выдохнул кто-то рядом.
        Тварь разинула пасть, чёрную, как сама адская бездна. Сверкнули две сотни, не меньше, острейших зубов. Новая волна вони заставила мой желудок болезненно сжаться и прыгнуть прямо в горло. Рот наполнился отвратительной кислотой.
        — К-как его убить? — хрипло спросил Курт, так и не успевший отойти.
        — Никак, — севшим мрачным голосом ответил Сантер, медленно разжимая мои руки и задвигая к себе за спину. — Нельзя убить того, кто и так давно мёртв.
        — Не придирайся к формулировкам.
        Тварь зашипела, и от этого звука ноги стали ватными. Даже не знаю, как сумела не упасть. Казалось, он уничтожил все остальные звуки мира, такая гробовая тишина повисла вокруг, и висела, пока её не разорвал оглушительный треск сломавшейся ветки.
        Оливия быстрым уверенным шагом шла по дорожке обратно к крыльцу. В одной руке у неё был кинжал, явно ритуальный. Не иначе, позаимствованный по пути у кого-то из боевиков. Пройдя между нами и магом, которого мне никак не удавалось узнать в темноте, она сжала лезвие в кулаке второй руки, а потом резко его выдернула и выбросила вперёд раскрытую ладонь.
        Вовремя. Тварь прыгнула, но в полёте ударилась о невидимую стену и покатилась в кусты. Быстро вскочила, по паучьи метнулась обратно на крыльцо и снова зашипела, замерев в угрожающей позе.
        - ??????????????
        — Назад!
        Это слово, выкрикнутое на древнем магическом языке, было мне знакомо. Шипение сменилось скрежетом, и я с ужасом осознала, что так это мерзкое чудовище смеётся.
        — Назад! — повторила Оливия чуть громче. Кровь с её раскрытой ладони медленно капала на камни дорожки.
        — Думаеш-ш-ш-шь остановиш-ш-шь? Ты — фальш-ш-шифф-ф-фка! Про-с-с-сто фальш-ш-ш-шиф-ф-фка!
        Кажется, недавно я думала, что большего ужаса испытать не смогу? Так вот, я ошибалась. Когда тварь заговорила, я просто провалилась в полное оцепенение, похожее на смерть. Сердце, только что колотившееся, как бешеное, резко замерло, грудь обожгло болью.
        — Назад!
        Тварь снова прыгнула, и снова отлетела, отброшенная невидимым и, что интересно, совершенно для меня неощутимым щитом. Точнее, не совсем так. Я не видела его, как обычно видела магию, а вот ощущать — вполне ощущала. В первую очередь чувствовала сейчас, как он слабеет. Оливия чуть пошатнулась, но пока устояла на ногах и руку не опустила.
        — Тай-й-й-йээ! С-с-сдохнеш-ш-шь!
        — Назад!
        — С-с-сож-ж-жру!
        — Пострашнее тебя меня пугали, — огрызнулась Оливия. — Назад!
        Тварь шипела и скалилась, но на третий прыжок пока не решалась. Выжидала, когда защита совсем ослабеет. А на меня навалилась странная обречённость. Нет смысла бежать, это существо всё равно догонит, разорвёт в клочья, сожрёт…
        — Курт, забери её отсюда!
        — Нет! — выдохнула я, крепче вцепляясь в его плечи.
        — Софи, пожалуйста.
        Теплое дыхание коснулось уха, и я осознала, что плачу. Слёзы просто катились по щекам, горло перехватило так, что и слова не сказать. Казалось, мир закончится, если разожму руки и сделаю хоть один шаг в сторону.
        — Софи, беги отсюда. Всё будет хорошо.
        Я замотала головой, не в силах заставить себя верить в эту слишком очевидную ложь. Я не ребёнок, понимаю достаточно. Что делать с тем, кого даже не убить? Как остановить?
        Умом я прекрасно сознавала, что надо бежать, что я сейчас ничем не помогу, только мешаю, но заставить себя двигаться просто не могла. С моим уходом неизбежно закончится что-то важное. Наверное, самое важное в моей жизни. И я никогда, никогда уже этого не верну.
        — Ну не плачь, — попросил он, кончиками пальцев проводя по моей мокрой щеке. — Не плачь.
        Я только всхлипнула, прижимаясь ближе. Так много хотелось сказать, а слов и сил не было. Всё заканчивалось, драгоценные мгновения утекали сквозь пальцы, но я ничего не могла с собой поделать, и упускала их, одно за другим.
        Дыхание обожгло щёку, одно короткое слово раскололо реальность, а потом я провалилась в холодную темноту. Сильная рука настойчиво тащила меня сквозь неё непонятно куда. Я задыхалась, но бежала, не в силах сопротивляться. Краем затуманенного сознания поняла, что меня втолкнули в машину, но мы никуда не двигались. И я просто сидела, откинувшись на спинку, чувствуя, как слёзы продолжают катиться по щекам.
        Потом послышалась возня, кто-то оказался на сиденье со мной рядом, хлопнула дверь, и мы сорвались с места. Я услышала сдавленное ругательство и с удивлением узнала голос Оливии.
        — Зажми пока, — посоветовал голос Курта с переднего сиденья. — Круто ты его.
        — Он меня не хуже…
        Голос Оливии дрожал и срывался. Усилием воли разлепив непослушные веки, я увидела в слабом свете салонного светильника ссадину на её скуле и разодранный рукав куртки. Платок, который она прижимала к распоротой ладони, потемнел от крови.
        — Так ты что, реально тайэ?
        Курт тоже произнёс это непонятное слово. Кажется, им всем тут был известен его смысл, а вот я такое слышала впервые.
        — Нет конечно, — процедила Оливия. — Настоящая тайэ сожрала бы эту тварь и вами закусила. А у меня так, тяжёлая наследственность.
        — Всё равно круто, — сообщил Курт. — Я бы так не смог.
        Они ещё о чём-то говорили, но я опять провалилась в полузабытьё и перестала воспринимать смысл слов. Внутри, там, где раньше было сердце, звенела ледяная пустота, которая вряд ли уже однажды заполнится.
        * * *
        Пить я не стала, почти не сомневалась, что в воду подмешали что-то успокоительное. Отключаться в мои ближайшие планы не входило, хотя не стала бы утверждать, что нахожусь в полном сознании. Но пока ещё я цеплялась за реальность и не была готова окончательно с ней расстаться. Только не сейчас.
        Из коридора доносились шаги и приглушённые голоса. Я жадно ловила каждое слово, но речь как назло шла только об арестованных подельниках Брэна. То и дело поминали Дрейка, частенько не самыми цензурными словами, радуясь, что уж теперь-то этот урод на свободу точно больше не выберется. А я так и сидела одна в чьём-то кабинете, забившись в угол диванчика, и ждала непонятно чего.
        Тихо скрипнула открывшаяся дверь, и на пороге появилась Оливия. Постояла пару секунд, словно в нерешительности, потом всё-таки вошла и села на противоположный край дивана. Протянула мне бутылку воды, которую принесла с собой.
        — Не бойся, — сказала она, заметив мою нерешительность. — Ничего не добавляла. Только что в автомате внизу купила.
        Я взяла бутылку, покрутила в руках. Она в самом деле не была распечатана. Справиться с крышкой удалось не сразу. Руки, что странно, не дрожали, но сил осталось слишком мало. Удивительно, как ещё не выронила.
        — Слышала что-нибудь? — спросила я, сделав пару глотков.
        — Нет.
        Она покачала головой. От ссадины на её лице осталась только небольшая розовая полоска. Ладонь украшала такая же. Значит, успела навестить целителя. Я в очередной раз поразилась её спокойствию и самообладанию. Теперь готова была верить, что она не шутила, когда заявила твари, что видела и пострашнее.
        — Совсем ничего не говорят?
        — Совсем.
        Я положила бутылку на диван рядом с собой и закрыла глаза. Плохо это, очень плохо. Будь наоборот, вовсю бы обсуждали. А раз молчат…
        — Мне пора, меня ждут, — тихо сказала Оливия. — Ты не бойся, всё хорошо будет, вот увидишь.
        На это я смогла только криво улыбнуться. Все говорят одно и то же. И конечно, всё будет хорошо. Мир не рухнул, люди и дальше будут учиться, работать, влюбляться, ссориться и жить, счастливо и по-всякому. Всё — будет. Но что будет со мной?
        Снова потянулись бесконечные минуты неизвестности и ожидания. Суета за дверью почти прекратилась, кажется, местное управление Секретной Службы вернулось к обычной рутинной работе. И я всё-таки задремала в наступившей тишине.
        Разбудил меня нарастающий смутный шум. По коридору шла, похоже, целая толпа. Чей-то хрипловатый голос частил так, что слов было не разобрать. Другой, низкий и властный, отвечал ему в редких паузах чётко, но односложно, в основном отделываясь тремя словами: да, нет и потом.
        Кое-как протерев глаза, я посмотрела на часы. Оказывается, проспала почти два часа. Шея затекла порядком и теперь ныла, противно и занудно. Поясница её полностью поддерживала. Попытка встать не удалась, головокружение мигом усадило меня обратно. Нащупав бутылку, я глотнула ещё воды. Легче не стало.
        Дверь распахнулась, и я увидела за ней целую толпу. Большинство маячили чуть позади, одинаково держа папки перед грудью словно в попытке ими заслониться. На самом пороге оказались только двое: долговязый лысеющий мужчина лет сорока и тот самый импозантный маг с сапфировыми запонками. Максимилиан Роадс. Отец Сантера. Сердце трепыхнулось и замерло, в глазах снова потемнело.
        — Но господин советник… — почти простонал долговязый.
        — Что, господин пока что начальник управления? — до боли знакомо приподнял бровь Роадс-старший. — Я где-то неясно выразился? Ваше заявление должно лежать у меня на столе к обеду. Ещё вопросы?
        Толпу во главе с долговязым как ветром сдуло, только двери вдалеке захлопали. Я с трудом сглотнула, сжимая обеими руками бутылку. Не просто так он появился здесь лично. Что-то случилось. Скорее всего — что-то ужасное.
        — София?
        Я кивнула. Бутылка выпала из разом ослабевших пальцев и покатилась по полу. Последним усилием воли я задушила подступившую истерику. Нужно было продержаться ещё чуть-чуть… Боже, сколько раз я говорила себе это за последние сутки?!
        — Как вы?
        Он подошёл, подобрав по пути бутылку, сел рядом, взял меня за руку, осторожно коснулся большим пальцем кольца. Задержал на нём взгляд, слишком долгий и внимательный для случайной задумчивости. Я задумалась бы над этим. Если бы могла.
        — Просто скажите, что с ним, — едва выговорила я. — Где он?
        Несколько секунд молчания были красноречивее любых слов. Я с трудом перевела дыхание, удерживаясь на самой грани. Хотелось просто лечь, свернуться клубочком и лежать так в темноте бесконечно долго.
        — Поехали.
        Он встал, наконец-то выпустив мою руку. Я тоже вскочила, слишком поспешно. Качнулась от навалившейся слабости, с трудом устояла на ногах лишь благодаря подхватившей меня под локоть руке. Только что у меня ничего не было, но вдруг появилась надежда. Уж наверняка опознание в морге обошлось бы без меня.
        — Вы ели хоть что-нибудь?
        — Вчера, — криво улыбнулась я, пережидая головокружение.
        Вчера в обед, когда всё ещё было хорошо, я ела мамины бутерброды. И тогда мне казалось, что моя жизнь ужасна, потому что мне и брату грозила тюрьма. Господи, это был такой глупый страх… Не понимала я, чего на самом деле стоило бояться.
        — Надо поесть.
        — Потом, — мотнула головой я. — Скажите мне что-нибудь, пожалуйста. Иначе…
        — Поехали, — только и повторил он, шагая к двери.
        И я сдалась, просто пошла следом. По коридору, которого, оказывается, совсем не помнила, вниз по лестнице и снова по такому же коридору. На проходной охранник, вскочив и вытянувшись в струнку, распахнул перед нами стеклянные створки, и мы вышли на крыльцо. От прохладного и свежего воздуха опять закружилась голова, пришлось ненадолго остановиться, чтобы не упасть.
        Нас ждала машина. Строгая, чёрная, безликая, представительского, что называется, класса. Покорно забравшись на заднее сиденье, просторное, пахнущее дорогой кожей, я уставилась в окно на серый город. Погода выдалась пасмурная, прямо под стать моему состоянию.
        Плейн оказался совсем не похожим на Форин. Здесь не было толп народа, ярких вывесок, сияющих витрин дорогих магазинов и роскошных ресторанов с огромными окнами. Дома в основном были не выше трёх этажей, а улицы — узкими. Казалось, город наполовину застрял где-то в Мрачных Веках, и только фонари и светофоры напоминали о современности.
        Ехали мы недолго, минут десять, и остановились перед старинным зданием из серого камня, с узкими окнами. Надпись на вывеске над дверью была слишком мелкой, не рассмотреть издали, но пара мужчин в белых халатах, куривших чуть в стороне от входа, и так вполне красноречиво сообщала о том, что здесь находится.
        — Он жив?
        — Да.
        Это была хорошая новость? Судя по тому, как прозвучал ответ, скорее наоборот, но я заставила себя уцепиться за неё. Жив — и это самое главное, со всем остальным можно как-нибудь справиться.
        Двери. Тяжёлые, деревянные. Старинные, наверное. Охранник на входе, так же торопливо вскочивший и только что не взявший под козырёк. Лифт, старый и дребезжащий, мерзко пахнущий хлоркой. Коридор, узкий и освещённый так ярко, что слёзы из глаз выступили. Старая белая дверь с закрашенной стеклянной вставкой. Жалюзи, помятые, неполный комплект. И тонкие пальцы на светло-зелёной ткани.
        Дальше я смотреть не могла. Остановилась, вцепившись в дверной косяк до боли в пальцах, и заставила себя перевести взгляд на высокую женщину в белом халате, стоявшую посреди палаты.
        — Что скажешь, Тереза?
        Больше это был не голос господина советника. Он не дрогнул, нет, но эта дрожь была настолько близка к поверхности, что я ощутила её почти физически. Женщина чуть мотнула головой, словно просыпаясь, бросила на меня короткий взгляд, потом отвернулась и тихо сказала:
        — Мне жаль, Макс.
        Мир вокруг утратил краски, стал чёрно-белым. А потом всё затопила сплошная непроглядная темнота.


        * * *
        К сожалению, я не умерла. Мёртвые не чувствуют боли и тем более столь настоятельной потребности уединиться с белым другом. А я как раз сейчас ощущала то и другое.
        — Ну вот что ты наделала? — поинтересовался откуда-то издалека голос той самой женщины, Терезы, кажется. — Зачем сразу так дёргаться?
        Открыв глаза, я глянула на свою руку. Ну конечно же, капельница, чем ещё это могло быть, в больнице-то? Ненавижу эти штуковины, с самого детства, когда после той противной криворукой медсестры шишки месяц сходили.
        — Мне… мне в туалет надо, — с трудом выговорила я.
        — Сейчас.
        Тереза убрала проклятую иголку и положила пальцы на место укола. Кожи коснулось тепло, и саднящая боль почти моментально исчезла. Надо же, целительница, и очень хорошая, судя по всему. Какая честь…
        Я села, осторожно, опираясь на руки, и спустила ноги с кровати. Одежда была на мне, а вот ботинки сняли. Но на полу обнаружились кем-то заботливо приготовленные тапочки.
        — Где здесь туалет?
        — Налево, в конце коридора.
        Я встала, постояла пару секунд, чтобы убедиться, что могу держаться на ногах. Слабость была ужасная, но хоть голова больше не кружилась. Может даже и дойду.
        — Идём, — вздохнула целительница, беря меня под руку.
        Какие-то десять метров туда и обратно показались мне путешествием на край света. Вернувшись в палату, я с облегчением опустилась на кровать. Сначала просто села, но потом всё-таки прилегла, обхватив себя руками.
        — Поешь, — скорее скомандовала, чем попросила целительница, присаживаясь у меня в ногах.
        Я тупо посмотрела на накрытый полупрозрачной розовой пластиковой крышкой поднос, стоящий совсем рядом, на тумбочке. Есть не хотелось, разве что воды выпить пару глотков.
        — Нельзя так с собой.
        Я даже не шевельнулась. Были бы силы, давно закатила бы истерику. Хорошо, что их совсем не осталось. Обязательно поем. Потом когда-нибудь. Когда пойму, что могу жить дальше. А случится ли это вообще?
        — Мне с ложечки тебя кормить?
        — Обойдусь, — буркнула я.
        Хоть бы заплакать, но слёз не было, только глаза попусту жгло. А в ушах раз за разом слабеющим эхом повторялось последнее слово. Короткое, простое, самое важное. Люблю. Он сказал это. А я не сказала. И уже не скажу. Ему не скажу. Никогда. Дура! Господи, как я могла быть такой дурой?!
        — Ты хоть знаешь, что беременна?
        Я села так резко, что потемнело в глазах. Пришлось опереться на руки, чтобы не упасть. Потом ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не сплю. Мелькнула отстранённая мысль, что такие новости стоило бы сообщать как-то… потактичнее, что ли. Начать издалека, подготовить, и уж только потом в очередной раз мир с ног на уши переворачивать.
        — Это точно? — только и спросила я.
        И вдруг осознала, что больше всего боюсь того, что сейчас целительница скажет, что пошутила. Применила, так сказать, шоковую терапию, чтобы вывести пациентку из ступора или как там называют подобное состояние.
        — Точно, — кивнула она.
        У меня вырвался нервный смешок, а потом слёзы хлынули потоком. Надо же, какая ирония: я ведь опасалась, что это может случиться, но заставила себя верить Лорел. Все-то у неё проверенные и хорошие, надёжные, мать их, поставщики. То ли она меня обманула, то ли эти надёжные и проверенные — нас обеих. Но это теперь уже так неважно…
        Я не была к такому готова, совершенно не была. Ни в один из моих ближайших жизненных планов ребёнок не вписывался. Но всё равно эти планы уже покатились к чертям и потеряли всякую важность. Я больше не представляла, как буду жить. Зато теперь хотя бы знала, зачем.
        — Так будешь есть?
        — Буду, — согласилась я, вытирая слёзы.





        Глава 18

        — Родителям моим сообщите? — спросила я, доев кашу и взяв булочку.
        — По закону я обязана, — кивнула целительница.
        — Ладно, — кивнула я, запивая ванильную сдобу успевшим остыть чаем.
        Мама оторвёт мне голову, когда узнает. Замуж по залёту — это она ещё простила бы, но теперь из более-менее приемлемой схемы выпадал самый важный пункт. И мало мне точно не покажется. Я даже не представляла, как она отреагирует. Но мне, признаться, было на это исключительно плевать. Я приняла решение, и ничто не заставит меня его поменять.
        — С другой стороны, — по губам целительницы скользнула чуть лукавая улыбка. — я ведь не работаю в этой больнице. Так что мы можем пока сохранить это между нами, девочками. Ну, почти.
        — В каком смысле — почти? — озадачилась я.
        — Знаешь… — она немного помялась, но всё-таки продолжила: — Когда Макс спрашивает о чём-нибудь, ну, знаешь, по-настоящему спрашивает, ему очень трудно не ответить.
        Я не сдержала невесёлый смешок. Кажется, начинала понимать, почему Сантер так избегал общения с отцом. Ведь это же как есть господин советник, тот, кто задаёт вопросы и отдаёт распоряжения. Но и он — живой человек. Это я тоже теперь знала.
        — Ну, — ответила я, ещё немного поразмыслив, — пожалуй, он имеет право знать.
        Доев булочку, я запила её остатками чая, поколебалась немного и принялась за пудинг. Никогда его не ела, раньше эта штуковина напоминала мне исключительно консервированные сопли в сахаре, а вот сейчас показалась ничего такой. Интересно, это потому что я сутки не ела, или… или скоро начну и колбасу с вареньем есть? Поди знай…
        — Расскажете, что произошло? — всё-таки спросила я, вернув баночку на поднос.
        Сама не знаю, насколько была к этому готова. После отдыха и еды, кажется, начала соображать немного лучше и чуть отодвинулась от грани нервного срыва. Пришло время послушать правду.
        — Об обстоятельствах я вряд ли тебе расскажу, — после небольшой паузы ответила целительница. — Меня там не было. Могу только примерно объяснить.
        — Хотя бы, — пожала плечами я.
        — Знаешь, что такое магическое эхо?
        — Имею представление.
        — Ни один некромант, тем более тёмный мастер, не любит выпускать его. Если, конечно, у него не поехала крыша на почве обретения всесилия, — негромко продолжила целительница. — И делает это только в самых крайних случаях, когда выбора совсем не остаётся. Тут, полагаю, был как раз такой случай.
        Я мотнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Насколько мне было известно, эхо активно используют целители, могут применить боевики, например, чтобы выбраться из западни или наоброт, пробраться куда-нибудь. Оно ведь, в отличие от бренного тела, не сковано такими мелочами материального мира, как стены и двери. Но никакой опасности это не представляет. Чем же, интересно, так особенны некроманты?
        — Да, — повторила целительница в странной задумчивости. — Это был самый крайний случай. Все остальные были уже мертвы, выбора не оставалось. Или отпустить тварь и позволить ей несколько месяцев, а может, и лет гулять на свободе, каждую ночь убивая людей, или закрыть ловушку.
        — Он её закрыл.
        Мои губы искривились в горькой усмешке. Ну конечно же, разве могло быть иначе? В чём бы я ни пыталась себя убедить, в глубине души всегда понимала — он тот человек, который не будет отсиживаться в сторонке. Он пойдёт и сделает всё, что нужно, чего бы это ни стоило. Потому ли я его любила? Чёрт знает…
        — Да, — вздохнула целительница. — Закрыл. Извини, я путано рассказываю. Дело в том, что после расщепления тёмному мастеру очень сложно собрать ауру вновь и вернуться в своё тело. Поэтому обычно они используют специальные артефакты, чтобы создать связь и упростить эту задачу.
        — А он такого не захватил, — снова грустно усмехнулась я.
        — Очевидно, нет.
        — То есть, он не может вернуться?
        Я хотела задать этот вопрос спокойно, но не смогла. Ведь если так, должен же быть какой-то способ всё исправить! Просто обязан быть! И если так…
        — Не совсем.
        Целительница отвернулась, но я успела заметить слёзы, блеснувшие в её глазах. Даже стало интересно, какие отношения их связывали. Хотя сейчас это, пожалуй, в любом случае больше не имело значения.
        — Слишком много сил было затрачено. Он уже не может вернуться по-настоящему и… просто угасает. Вот так. Пара дней, и всё будет кончено.
        — А если использовать артефакт?
        — Поздно.
        — Но должен же быть способ! Должно быть хоть что-то!
        Не удержавшись, я вскочила. Почему все так запросто сдаются?! Нужно попробовать сделать хоть что-нибудь, что угодно! Нельзя же просто сидеть и ждать конца! И я не стану!
        — София…
        — Я… — мне пришлось сделать паузу, чтобы перевести дыхание. — Я найду способ его вернуть.
        — Это невозможно.
        — Это вы так говорите, — отчеканила я, торопливо надевая тапочки. — Где он? Я должна его увидеть.
        — Идём, — сдалась целительница.


        * * *
        Сама не знаю, на что я надеялась. Здравый смысл подсказывал, что Тереза скорее всего сказала мне правду. Но сейчас я не готова была её принять, более того — не собиралась делать этого, вполне сознательно. Какой бы ни была правда, это не имело значения. Иногда значение имеет только вера, и это как раз тот самый случай.
        Осторожно присев на краешек кровати, я сжала в руке прохладные пальцы. Если в умных книгах нет ответа, это не означает, что его не существует. Означает только, что его нет в книгах. Он может быть совсем в другом месте.
        Есть две части ауры, и одна из них угасает, и не может соединиться со второй. Как сделать так, чтобы они всё-таки соединились? Если связь не была создана заранее — никак. Вот это объясняла мне целительница. Господи, неужели она не ошибается?
        Я осознала, что плачу. Слёзы просто катились из глаз, расплываясь тёмными пятнами на простыни. Есть целая куча артефактов, влияющих на ауру. Какой мог бы сгодиться тут? Сколько я ни перебирала варианты, ответ не находился.
        — Можно?
        Я смогла только кивнуть, не поднимая лица. Можно, почему же нельзя? Нет никакой разницы, сидеть мне тут одной или вдвоём с кем-то. С тем, кто тоже имеет право быть сейчас рядом.
        — Я хотел бы поговорить с вами.
        — Говорите, — пожала плечами я. — Я слушаю.
        Пауза висела довольно долго. Всё это время я продолжала изучать бледное спокойное лицо. Пульс на мониторе монотонно отсчитывал секунды. Господи, я никогда особо в тебя не верила, не ходила в храм, не молилась… Господи, но мог бы хоть ты помочь? Ведь это неправильно, что всё так вышло…
        — У меня один сын, — наконец заговорил советник. — Наши отношения не сложились, но на самом деле он всё, что у меня есть. Остальное далеко не так важно. И если его не станет, что останется? А вы… я понимаю, вы ещё очень молоды…
        — Чего вы хотите? — не удержалась я, начав понимать, к чему идёт разговор.
        — Если вы не захотите вот так поставить крест на своей жизни, я хотел бы попросить вас… я мог бы взять на себя заботу о ребёнке. Поймите, для меня…
        — Вы сошли с ума, — только и сказала я, оборвав фразу на середине.
        Снова повисла пауза. Мне она была нужна, чтобы справиться со вспышкой негодования. Я прекрасно понимала, откуда взялась такая идея. С чего бы, спрашивается, господину советнику полагать, что я хоть чем-то отличаюсь от тех девиц, которые столько лет сменяли друг друга без особых задержек? Тем, что оказалась последней? Ну, так это дело случая. Обижаться не стоит, это глупо.
        Далеко не каждая решится вот так просто перечеркнуть свою жизнь. Жить с клеймом на репутации, отказаться от карьерных перспектив, от возможности в будущем выйти замуж… словом, будущее сулило много всего прекрасного. Большинство на моём месте выбрали бы простое решение.
        — И всё же…
        — И всё же, — снова перебила я, — это мой ребёнок. И я буду растить его сама. Но если вы хотите… хотите участвовать в его жизни, возражать я не буду. Не знаю, почему у вас не сложились отношения с сыном, он мне не рассказывал, но я дам вам шанс.
        — Понимаю, почему он вас выбрал.
        Поднявшись со стула, советник подошёл к окну и застыл, глядя куда-то поверх крыш домов. И мне отчего-то захотелось всё же спросить, что произошло, почему всё сложилось именно так. Но спрашивать не пришлось.
        — Я был немного младше, чем сейчас вы, когда он родился, — тихо и медленно начал он. — А через три года не стало Джесси. Я сам был ещё мальчишкой, не знал, что делать. Родителей у меня не было, некому было помочь. Приходилось оставлять его с соседкой, пока я был на работе, но ей пришлось переехать. И тогда я совершил самую большую ошибку в жизни.
        — Женились снова? — хмыкнула я.
        — Точно. Она была моей коллегой, вдова с дочкой, ровесницей Санни. Я думал, так будет лучше. Но чужие дети не нужны никому.
        — Потому вы и развелись?
        — В общем, да, — с горьким смешком ответил он. — Решение я принял буквально через месяц, когда всё понял про эту женщину. Но лучшего варианта не было, так что я решил подождать пару лет. Но осуществить задуманное не успел.
        — Почему? — удивилась я.
        — Проверка. И результат, которого я больше всего боялся — первая категория.
        Я только хотела спросить, что же в этом такого ужасного, но не успела. На миг показалось, что пальцы в моей руке дрогнули. Позабыв обо всём, я с надеждой сжала их, заглядывая в застывшее лицо. Ничего, показалось…
        — Тогда-то и объявился он. Рейфел Деверо.
        — Но ведь он, насколько я понимаю, родной дедушка? — уточнила я подозрительно.
        — Точно, дедушка. Родной. Так и есть. Пять лет отсутствовал, и вот, заявился к нам и предложил отдать ему внука по-хорошему. Или он всё равно его заберёт, по-плохому. Я выставил его вон. Поверьте, София, у меня были причины так поступить.
        — Как же так? — растерялась я, откровенно потрясённая таким поворотом.
        Раньше я, признаться, полагала, что отец сам отдал Сантера деду, чтобы не мешал делать блестящую карьеру. И надо признать, не прогадал, вот каких высот добился. Правда, ценой отношений с сыном, но чем-то приходится жертвовать. А теперь мне заявляли, что всё было наоборот.
        — А вот так. Думаете, ему внук был нужен? Вот ещё, ему нужен был инструмент для реализации собственных амбиций. То, ради чего он женился на одной из Оллиасов. Он хотел получить Деверо, который наконец-то возглавит древнейший некромантский клан из существующих. С дочерью не вышло, Джесси родилась с пятой категорией. Знаете, как таких раньше называли?
        — Знаю. Выродками, — с отвращением процедила я.
        Да, именно этим мерзким словом в прежние времена называли детей без способностей к магии, родившихся у сильных магов в старых кланах. Неудачные отпрыски, неспособные продолжить семейное дело. Ненужный мусор, от которого или избавлялись, или оставляли на положении прислуги.
        — Именно. Но вдруг оказалось, что бесполезная дочь всё же кое-что смогла. И вот за этим кое-чем он и заявился в тот день. Но по-хорошему не получилось.
        — И что он сделал? — спросила я уже с внутренним содроганием.
        — Он пошёл в суд. Там я узнал о себе много нового и интересного. Например, что довёл до петли первую жену и довожу до того же вторую пьяными скандалами и побоями. Что избиваю и детей. Не знаю, чего я ожидал. Я был никто, третий помощник пятого заместителя, мальчишка без связей и денег. А против меня — великий и ужасный Рейфел Деверо, герой, знаменитость, у которого того и другого было в избытке. Угадайте, София, на чью сторону встал суд?
        — Думаю, это очевидно, — заметила я мрачно.
        — Абсолютно. Мне пришлось подписать соглашение. Отказавшись, я ничего не добился бы, он так же забрал бы Санни, только вдобавок уничтожив мою репутацию и карьеру.
        — А он… он это знает?
        Я так и не решилась сказать о нём в прошедшем времени. Этого не будет, ещё достаточно долго. Способ должен существовать, и я его найду.
        — Я ему не рассказывал.
        — Почему?
        — Я работал. Много, очень много. Все силы бросил на то, чтобы продвинуться по службе, добиться высокого положения. Представьте, я правда видел в этом выход: в шансе однажды встретиться с Деверо на равных и вернуть сына. И знаете, этот день настал. Но оказалось, что моему сыну уже шестнадцать, и я ему не нужен. Есть вещи, которые нельзя сделать потом.
        — Да уж, — согласилась я.
        — Не знаю, что рассказывал ему дед. Сомневаюсь, что правду, на него это было бы не похоже. Но дед был рядом, а я — нет. В конечном итоге я виноват во всём сам. Нужно было бороться, искать способы его видеть несмотря на запрет. Вместо этого я мотался по стране, выслуживаясь перед начальством, получая повышение за повышением. Я сам его потерял, какой смысл оправдываться?
        — Вам самим придётся в этом разобраться, — вздохнула я.
        — Да, пожалуй.
        У меня не было желания принимать чью-либо сторону. Правда всё это или нет, тут все наделали ошибок. Но это уже прошлое. Оно может и подождать, пока есть более важные дела в настоящем. И сейчас следует сконцентрироваться именно на них.
        Но сконцентрироваться не получалось, мне слишком хотелось узнать остальную часть истории. Не оставляло чувство, что нужно докопаться до чего-то важного. Что, возможно, в прошлом есть ответ на самую главную загадку настоящего.
        — Надеюсь, вы простите мне такой вопрос, — медленно, всё-таки до последнего сомневаясь в том, что делаю, начала я, — но что случилось с его матерью?
        Тишина достигла гранитной плотности. Да, это было очень бестактно с моей стороны, но чувство… скорее предчувствие необходимости получить все ответы никуда не исчезло.
        — Джесси сбежала из дома, едва закончила школу, — всё-таки услышала я в ответ после доброй минуты молчания. — Отец выбрал ей мужа, но она не согласилась на такую роль. За это он оставил её без гроша, предоставил самой себе. Она работала в ночном клубе, куда ещё пойти девушке без образования и крыши над головой, чтобы выжить? А я пришёл туда с однокурсником, отметить удачную сессию. Это было… как солнечный удар. Больше мы не расставались. Она хотела пойти учиться, хотя бы на медсестру, но забеременела. И когда родился Санни, ей пришлось вернуться в клуб, иначе мы бы просто не выжили. Я учился и работал днём, она — ночью, мы сменяли друг друга.
        Он снова ненадолго замолчал, а я успела подумать, как глупо на фоне этой простой и вообще-то обыденной истории выглядят мои собственные опасения. Ведь меня из дома не выставят, не заставят выживать вот так. Ну, поругают. Но не бросят, это точно.
        — Там на неё положил глаз один богач. Она ему отказала. Он был настойчив. Она уволилась. Тогда я уже закончил учёбу, получил первую нормальную должность, и мы могли прожить без такой её работы. Но зря мы думали, что, перестав её встречать, мерзавец отступится.
        — И что он сделал? — спросила я, уже начиная догадываться, какой ответ услышу.
        — Он пошёл к Карверам, — глухо прозвучало в ответ. — И заказал себе куклу. Куклу из живого человека. Не знаю, слышали ли вы про эту историю.
        — Слышала, — с трудом сглотнув, почти прошептала я.
        Вот, значит, о чём сожалел Дин Карвер, сменивший имя и всячески старавшийся скрыть, что имеет отношение к этой семейке. Он-то наверняка знал, чем так чудовищно прославились родственнички. И знал, кто был их жертвами.
        — Её погубила моя фамилия, — с какой-то злой горечью продолжил советник. — Знай эти мрази, что она Деверо, не посмели бы её тронуть, ни за какие деньги. Всем известно, что Деверо и тем более Оллиасы такого не прощают, достанут откуда угодно, даже из могилы. Особенно из могилы. Но она была Джессика Роадс.
        - ??????????????
        — И она вспомнила?
        — Да, вспомнила. Даже со своей пятой категорией она была потомком десятков поколений тёмных мастеров, и кое-какое наследие ей перепало. Это она пошла в полицию. Не было никакого журналиста, тот стервятник объявился потом. Вся история всплыла без него. Тогда-то мне и привелось впервые встретиться с её отцом.
        — Возжаждал мести? — хмыкнула я недоверчиво.
        — Само собой. Но для начала решил рассказать дочери, какое она ничтожество. Жалкая слабачка, неспособная себя защитить, к тому же связавшаяся со мной, таким же ничтожеством, неспособным защитить её — как-то так он тогда выразился. Прежде, чем я вышвырнул его вон. Мне казалось, мы это переживём. Но она слушала это долгие годы, всю свою жизнь, и от нового удара в такой момент сломалась. Она повесилась, вот что с ней произошло.
        У меня не нашлось слов. Если всё, что я сейчас услышала, было правдой… господи боже, да это настолько кошмарно, что вряд ли придумано! И глупо спрашивать, что разбило вдребезги эту семью.
        — Не осталось даже записки, — неожиданно продолжил советник. — Мне не осталось ничего. Только кольцо, древнее, родовое. Она носила его на цепочке, никогда не надевала на руку, не знаю, почему. Это был подарок её матери, и она оставила его сыну, повесила на шею на прощание. Теперь это кольцо у вас, София. И вот что я знаю точно — просто взять его нельзя, можно только отдать, а такое не отдают случайной девушке. Вы много для него значили.
        Я потрясённо уставилась на свою руку. Да, и в этом он весь: ничего не сказать, но многое сделать. Просто взять и сделать. Впрочем, он ведь и сказал, в конце концов всё-таки сказал. Это я промолчала. Это я о чём-то спорила с собой и выдумывала идиотские отговорки, хотя даже моя мама всё уже поняла.
        — Вам нужно отдохнуть, София. Вы устали.
        Подняв заплаканное, снова заплаканное — когда только успела — лицо, я посмотрела в окно. В такое время не спала даже в детском саду, вообще никогда не любила спать днём. Да и особой усталости не чувствовала, для неё не осталось места.
        — Я пока останусь.
        — Мне нужно закончить кое-какие дела, — устало вздохнув, сообщил советник. — Через два часа вернусь, и давайте сходим куда-нибудь пообедать. Здешняя еда уж слишком диетическая.
        — Давайте, — согласилась я.
        Оставшись в одиночестве, я позволила себе горькую усмешку: даже сейчас дела оказались всё же важнее, чем остаться здесь. А потом устыдилась, вспомнив слова целительницы. Все остальные погибли, так она сказала. Сколько их было — тех, у кого не осталось даже призрачной надежды? Потому-то и полетела голова начальника управления, проморгавшего такое на своей территории. Все местные знали, а он не потрудился толком проверить и предупредить коллег. И вот чем это обернулось.
        В голове снова и снова крутилась услышанная история. Её кошмарные подробности наваливались непомерным грузом, но я всё равно пыталась сообразить, что всё это значило. Вот кожей чувствовала, что разгадка рядом, а ухватить не получалось.
        В мистические озарения и послания свыше я не верила никогда. Интуиция — всего лишь логика, которую мы не осознаём, но она всё равно продукт работы разума. Нужно просто немного успокоиться и собраться с мыслями, тогда я пойму, зачем мне понадобилась эта исповедь. Всё, что я услышала, было уже в прошлом. Только одно оставалось в настоящем — кольцо. Задумчиво глядя на свою руку, я пыталась сообразить, в чём же его роль и загадка.
        Оно всё ещё оставалось на моей левой руке, с тех пор, как я переодела его в аэропорту. А до этого было на правой. Не носила… никогда не носила на руке… только на цепочке, на шее… Но мне он его надел на руку. На правую. И велел переодеть на левую, когда… Получается что? Получается — это важно, как его носить, носить ли вообще. Но важно почему? Для чего?
        Мысли метались из угла в угол, как напуганные летучие мыши по тесной пещере. И мне самой уже хотелось метаться по палате или даже в коридор выбежать. Вот только не было сил разжать пальцы, отпустить его руку. Как будто он уйдёт сразу, едва я это сделаю. Я сидела неподвижно, снова глотая слёзы и пытаясь собраться с мыслями.
        Зачем же ты мне его подарил? Чтобы найти? Чтобы не потерять? Никогда не потерять? Найти всегда? Где бы я ни оказалась, куда бы ни сбежала. Оно теперь моё, навсегда со мной, достаточно только о нём подумать… и видит бог, в этой жизни я уже не смогу перестать о нём думать. А раз так…
        Затаив дыхание, я стащила кольцо с пальца и ненадолго сжала в кулаке. Было ли оно тёплым, или мне так только казалось? Понять я не могла, но верить хотелось. В нём словно таилась частичка душевного тепла, оставшаяся мне на память. А только ли на память?
        На всякий случай ещё и зажмурившись, я надела кольцо на правую руку. На другой палец. Ты ведь этого хотел, да? Так почему же не решился сразу? Мне было бы сейчас легче. Или нет? Я окончательно запуталась…
        Тёплый комок шевельнулся в районе солнечного сплетения. Вздрогнув от неожиданности, я обеими руками сжала всё такую же безжизненную ладонь. Ни за что не отпущу! Никогда!
        — Не смей уходить, слышишь?!
        Горло стиснуло спазмом. В груди полыхнуло, словно на затаившийся там уголёк плеснули бензина. На мгновение потемнело в глазах, показалось, что я вот-вот просто сгорю изнутри. Но боли не было и не было страха.
        Рука в моих ладонях дрогнула. Тело под простынёй судорожно выгнулось, стон оборвался кашлем. И я, едва очнувшаяся, совершенно растерянная, увидела алые пятна, расплывающиеся по белоснежной наволочке.
        На секунду или две я оцепенела. Страх, только что отступивший, словно решил расквитаться со мной за недавнее пренебрежение. Но в последнее время мы с ним свели уже очень близкое знакомство, так просто я не поддалась. Нужно было не статуей тут торчать, а действовать.
        Вскочив на ноги, я понеслась к выходу, по пути лихорадочно соображая, где может быть целительница или хоть кто-нибудь. К счастью, искать не пришлось, Тереза налетела на меня в дверях. Ещё пару секунд мы простояли практически в обнимку, а потом она выругалась, вытолкнула меня в коридор и захлопнула дверь.
        Я осталась перед дверью. Сунуться обратно или даже заглянуть не решалась. Хорошо знала, как любят целители, когда им мешают работать. Могут сгоряча такой дрянью приложить, что небо с овчинку покажется. Но просто торчать тут одной, в полной растерянности и неведении тоже было невыносимо.
        Кое-как отмёрзнув от места, я добрела до ближайшей лавочки метрах в двух от двери, опустилась на неё и без сил уткнулась лбом в собственные колени, обхватив их руками. Не знаю, сколько просидела так, время, кажется, перестало существовать, как и весь остальной мир. Очнуться меня заставил взволнованный, даже скорее испуганный вопрос:
        — София? Что произошло?! Он…
        На этот раз голос его всё-таки дрогнул, он не смог договорить. Опустился передо мной на колени, схватил за руки, едва я выпрямилась, заглянул в глаза. А я поняла, что тоже не могу говорить. Ни слова не вытолкну из себя. Смогла только головой покачать.
        Советник резко поднялся и шагнул к двери. Дойти не успел, она открылась раньше и на пороге появилась целительница. Лицо её было почти одного оттенка с бледно-зелёной стеной. Чуть покачнувшись, Тереза оперлась о дверной косяк и тряхнула головой, будто проснуться пытаясь.
        — Рина, — устало сказала она медсестре, подбежавшей с поста, — капельницу подготовь. Киффара, полуторку.
        Медсестра кивнула и торопливым шагом направилась, видимо, в процедурную. Я резко вскочила со скамейки, всё ещё не в состоянии говорить. Спросить было необходимо, но слишком страшно.
        — Не знаю, что ты сделала, — медленно выговорила Тереза, добравшись до скамейки и тяжело на неё опустившись. — Но могла бы сначала меня позвать.
        — Я не знала… — в панике выдохнула я.
        — Не бойся.
        Целительница закрыла глаза, прислоняясь к стене. Выглядела она как жертва трёхмесячного, не меньше, заключения в карцере на хлебе и воде. Но уголки губ очень подозрительно подрагивали.
        — Что с ним?! Тереза, скажи! — потребовал советник.
        — Проспит часов шесть, — всё-таки улыбнулась целительница. — Через недельку встанет, наверное. Вопрос в том, как не дать ему встать раньше, потому что после таких ранений это крайне нежелательно.
        С минуту я переваривала услышанное. А потом поняла, что задыхаюсь. Слёзы хлынули потоком. И я, кажется, наконец-то свела очное знакомство с самой настоящей истерикой. Последним, что осталось в моей памяти, стали слова Терезы:
        — Рина! Сделай три кубика… а, чёрт, ей же нельзя!


        * * *
        Очнулась я в уже знакомой палате. За окном было темно, как в погребе, только на тумбочке горела довольно тусклая лампа, да из коридора пробивалась полоска слабого света. А на стуле рядом сидела мама и преспокойно вязала крючком какую-то салфеточку. Картина выглядела настолько внезапно идиллической, что я даже глаза попыталась протереть. Руки едва слушались.
        — Проснулась, — буднично констатировала мама, не отрываясь от своего занятия.
        — Ага, — согласилась я, уступая слабости и снова закрывая глаза. — Как ты…
        — Да вот, добрые люди сообщили. От тебя же не дождёшься.
        — И что они тебе сообщили?
        Ответ на этот вопрос, признаться, пугал меня до дрожи. Я так и не придумала, как и в чём конкретно буду признаваться, а о чём уж лучше промолчу. Но теперь, кажется, поздновато было для таких размышлений. Правда уже всплыла, хоть и в неизвестных пока объёмах.
        — Ну… — многозначительно протянула мама, — Олли у меня ещё получит. Потом. Ладно ты девчонка глупая, но ему-то уж тридцать стукнуло, а всё такой же болван. А вот ты мне лучше расскажи, что с женихом своим делать будешь?
        Я застонала. Совсем забыла, что есть ещё и Рауль, которому тоже придётся кое-что объяснить. И, кстати, очень даже интересно, что там с Уолтером. Взяли его, или засранцу удалось ускользнуть?
        — Бедный мальчик, — вздохнула мама. — Даже не знал, что тебя заставили. Нам-то ты почему ничего не говорила?
        — Боялась, — созналась я. — Так ты что, говорила с Раулем?
        — Да ты хоть представляешь, что в Форине сейчас творится? Весь город на ушах. Заговор в правительстве, звёзды какие-то уничтожены, два министра арестованы, а баронессу какую-то чуть ли не казнить собираются, вроде она муженьку своему мозги промыла, чтобы на себе женить.
        — Так ей и надо, — буркнула я.
        — Криминальные разборки какие-то грохнули, половину центра оцепляли, даже национальная гвардия поработала. И как ты только угодила во всё это?
        — Тяжелая наследственность, — процедила я мрачно. — С Раулем-то что?
        — Да ничего, — пожала плечами мама. — Не знал, говорит, что тебя согласиться заставили. Прощения просил. А за что? Он-то чем провинился, если ничего не знал?
        — Будто ты уже простила ему выходку с подменой, — не удержавшись, фыркнула я.
        — Простила, конечно, — отмахнулась мама, откладывая вязание. — Хороший мальчик, между прочим. И чем только тебе не угодил?
        — Издеваешься? — почти простонала я, но про себя порадовалась: выходит, кое-какие подробности нашей с позволения сказать помолвки Рауль всё же додумался не выкладывать.
        — Дурочка ты, Софи, — вздохнула мама, гладя меня по руке. — Я ведь сразу всё поняла, ещё когда он привёз тебя вечером, помнишь? Что Рауль? Милый, конечно, но тебе ведь в оперу ходить нравилось, а не с ним. А с этим ты на край света пошла бы, лишь бы за руку держал.
        — Серьёзно? — усмехнулась я. — Прямо поняла? Мы же едва знакомы были.
        И это было правдой, между прочим. Как и то, что уже тогда я в самом деле шла за ним. Каждый раз в конце концов шла, как ни пыталась поначалу отбрыкаться. Так что мама, может, и впрямь не ошиблась.
        — А думаешь, надо сто лет друг друга знать? — тоже усмехнулась мама. — За мной знаешь какой парень ухаживал? Ух! И красавец, и при деньгах, три магазина у него было в нашем городе. Тоже уж замуж собиралась, но встретила отца твоего. Не то, что минуты — секунды иногда хватает. Взгляда одного. Всякое было, и на чердаке жили, и по всей стране помотались. Думаешь, жалею?
        — Не думаю, — невольно улыбнулась я.
        — Вот и правильно, — кивнула мама. — Срок-то какой?
        — Не знаю, — растерялась я, когда, наконец, сообразила, о чём вопрос.
        Надо было, конечно, у Терезы спросить, но не догадалась, не до того было. Хотя если подумать, вариантов прямо обидно немного, в сущности всего два и есть. И второй был слишком недавно, чтобы уже что-то обнаружилось.
        — Допрыгалась, — констатировала мама.
        — Думаешь, жалею? — позволила я себе лёгкую язвительность.
        — Не думаю.
        Я невольно усмехнулась. Вот если бы меня два дня назад кто-нибудь спросил, хочу ли я и готова ли, без колебаний ответила бы, что нет, ни в коем случае. Просто поразительно, как сразу меняются жизненные приоритеты, стоит осознать — по-настоящему осознать — как легко потерять всё то, что имеешь. Не просто испортить, а именно потерять безвозвратно.
        — И что теперь делать будешь?
        — Не знаю, — улыбнулась я.
        Вот можно подумать, я тут последние дни только тем и занималась, что планы на будущее строила. Вроде готовилась, а свалилось всё как кирпич на голову. И ещё вишенкой на закуску припечатало. Понятия не имела, что буду делать после диплома, его-то успею ещё защитить.
        — Есть хочешь? — поинтересовалась мама, в своём привычном духе мгновенно переходя от философских материй к вещам совершенно земным и банальным.
        — Хочу, — кивнула я, поразмыслив пару секунд.
        Слабость и оцепенение постепенно проходили. Не сталкивалась раньше с целительской магией, но по описанию было похоже, что перепало мне её как следует. Это же надо: столько времени держалась, и на самом финише опозорилась…
        — Сейчас, — пообещала мама, поднимаясь. — Попрошу девочек разогреть.
        Едва она вышла из палаты, я схватила с тумбочки давно замеченный там телефон. Кто-то его заботливо зарядил, спасибо тому доброму человеку. Часы на экране показали третий час ночи. Да уж, выспалась от души. Но если честно, ещё хотелось.
        Заглянув в вызовы, я чуть не ахнула. Шестнадцать пропущенных от мамы. На семнадцатый её звонок кто-то ответил, и отвечал целых двадцать четыре минуты. Очень даже любопытно, кто это попал под столь щедрую раздачу… Надо было, конечно, самой позвонить ей, но врать я тогда была не в состоянии, а выложить правду — тем более.
        Минут через десять мама вернулась с целым подносом явно не больничной еды. Я уловила одуряющий аромат курицы в пряных травах и запечённого перца. У меня прямо слёзы счастья на глаза навернулись от одной мысли, что можно будет всё это слопать. Всё, никаких больше сомнительных историй, только скучная жизнь, в которой я буду нормально есть каждый день.
        * * *
        — Доброе утро, — улыбнулась я, просачиваясь в дверь.
        Утро, положа руку на сердце, было такое себе, уже и до обеда недолго осталось. Но наевшись ночью от всей души, я опять заснула, и вот, проснулась всего полчаса назад. Обнаружила на столике записку и завтрак, тоже не больничный. Записка оказалась от мамы, в ней она сообщала, что раз тут больше никто не умирает, она отправляется отдохнуть в гостиницу, потом навестит старую подругу и вернётся после обеда.
        Завтракая вкуснейшими блинчиками с шоколадом, я невольно улыбалась. Хотя бы кое-что в этом мире ещё оставалось прежним, и в том числе моя мама. Ведь докопалась до правды, прилетела в такую даль, но стоило убедиться, что трагедия отменилась, тут же убежала к подружке, поболтать-посплетничать. Интересно, в нашей стране найдётся хоть один город, где ей не к кому будет вот так убежать?
        Покончив с едой, я не без некоторой опаски встала с кровати. Чувствовала себя не то, чтобы прямо бодрой и полной сил, но во всяком случае с ног больше не валилась. А значит, пора было сходить и поздороваться. И вот, пришла. Поздоровалась.
        — Доброе утро.
        Поколебавшись секунду, я всё-таки села на стул, придвинув его чуть ближе к кровати. Зажала ладони между коленей и замерла, чувствуя невероятную растерянность. Серьёзно, не представляла, что делать и говорить дальше, потому что никакие обычные, так скажем, алгоритмы применить не получалось.
        Чёрт возьми, да мы даже не целовались ни разу! Ну, в смысле так, как делают нормальные люди, когда начинают отношения и всё такое. Потому что в постели и за два шага до неё — не считается. Не строили планов, не говорили особо о личном. Вот и получалось так, что с одной стороны ближе вроде бы некуда, а с другой…
        — Не пугай меня так больше, — попросила я, чтобы не сидеть молча.
        — Иди сюда.
        Как зачарованная, я выполнила просьбу. Осторожно села на краешек, потом прилегла, уткнулась носом в его плечо, медленно вдохнула, выдохнула, больно прикусила губу, чтобы сдержаться. И всё равно поняла, что плачу.
        — Ну хватит. Всё ведь закончилось.
        — А если бы… если бы…
        Договорить я не сумела. Мне самой было теперь слишком страшно представлять, что было бы тогда. Научилась бы со временем как-то жить с этим?
        — Больше так делать не буду, — пообещал он неожиданно серьёзно.
        — Врёшь, — буркнула я.
        — Вру, — согласился он. — Или нет.
        Я вздохнула. Жизнь — сложная штука, никогда не угадаешь, каких сюрпризов от неё ждать. Расскажи мне кто-нибудь ещё месяца два назад, что я окажусь в такой ситуации — покрутила бы пальцем у виска. А сейчас вот пожалуйста. И самое интересное, что чего-чего, а сожалений я не испытываю.
        — Я люблю тебя.
        Ну вот, и я это сказала. Было не так уж и трудно, чего там. Всегда боялась этих слов. Раньше. Дурочка была. Пыталась так защититься от боли. Но теперь точно узнала, что гораздо больнее их не сказать, и жить потом с этим.
        — Я тоже тебя люблю. И перестань уже плакать.
        — Не перестану, — мотнула головой я и шмыгнула носом.
        Перестать я в самом деле не могла, как и объяснить, почему продолжаю. То ли измотанные нервы отказывались пока возвращаться в нормальное состояние и начинать уже реагировать на действительность адекватно, то ли… Господи боже, и как это я так вляпалась?! А ведь надо ещё как-то об этом сказать. И это посложнее предыдущего признания будет.
        Я-то для себя всё решила, но всегда, да и сейчас тоже, была уверена, что такие решения в одиночку не принимаются. А мы этого как минимум не планировали. Да чего там, даже близко не подходили к той точке, где это хотя бы начинают осторожно обсуждать.
        — Ну что ещё случилось?
        Я опять шмыгнула носом, зарываясь лицом в подушку. Вот скажу сейчас, как есть, а он… А он скажет, что ему такого счастья вовсе не надо. Связался на свою голову с безмозглой неуравновешенной девчонкой. Ещё и безответственной вдобавок.
        — Софи, ты меня пугаешь, а мне сейчас и так не особо хорошо. Говори давай.
        Слёзы потекли с новой силой. Не скажет он ничего подобного, это уж точно. Придумываю тут себе глупости, совсем крыша едет. А у кого бы на моём месте, интересно, не поехала?
        — Софи! Кто умер?
        — Никто, — всхлипнула я. — Ну… то есть… Кто-то умер, и мне жаль, правда, но я не знаю, кто…
        Господи, что я несу?! Дико стыдно было за этот бредовый лепет, но поделать с собой ничего не получалось. Когда-то я была довольно смелой, но теперь совершенно не могла взять себя в руки.
        — Ты поэтому плачешь?
        — Нет.
        — О господи… — простонал он. — Ты хоть поспала?
        — Поспала, — подтвердила я. — И даже поела.
        — Тогда успокаивайся.
        — Не могу.
        — Софи, слёзы — это запрещённый приём, ты ведь знаешь? И использовать его надо только в самых крайних случаях. Сейчас один из них?
        — Да, — выдохнула я.
        — Ты меня пугаешь. Рассказывай, а то я, знаешь ли, много могу ужасов напридумывать. Рассказать парочку?
        — Н-не надо, — запнувшись, попросила я.
        — Так не вынуждай.
        Я попыталась погрузиться в медитацию. Чёрта с два у меня это вышло.
        — Не начнёшь рассказывать ты, начну я.
        — Я беременна.
        Ну вот, я это сказала. Выпалила и зарылась в подушку поглубже, будто это могло меня от чего-то спасти. Будто вообще нужно было от чего-то спасаться. Разве что от собственных эмоций, но от них так не спрячешься. Ох, дайте мне успокоительного, литра три…
        — Значит, уговаривать тебя перестать плакать бесполезно.
        — И что теперь делать? — пробормотала я, порядком озадаченная таким ответом.
        — А что, есть много разных вариантов?
        — Ну… не знаю…
        Варианты вообще-то да, имелись разные. Целых три как минимум. Конечно, третий, в котором мы делаем вид, что больше друг друга не знаем, после недавних признаний выглядел не особо логичным, но и его я не была полностью готова исключить. Зато однозначно исключала второй. На убийство не пойду.
        — Если ты не хочешь этого, тебе ведь не нужно моего согласия.
        Вынырнув из подушки, я уставилась на него во все глаза. Никогда ещё в моей голове не рождалось сразу столько всяких интересных и по большей части крайне жестоких способов расправы с человеком. Удушение подушкой было среди них самым гуманным.
        — Да как ты… — начала я.
        — Что, неприятно, когда о тебе думают вот так? — перебил он.
        — Иди ты!
        Я попыталась вскочить, но не тут-то было. И удержал он меня не рукой, конечно. Это было… досадно, между прочим. Никогда особо не любила обнимашки и вот это вот всё, а сейчас так хотелось…
        — Как меня вообще угораздило с тобой связаться? — проворчала я, укладываясь обратно. — Стукнуть бы тебя как следует…
        Злость постепенно проходила, сменяясь стыдом. Я бы обошлась без этого жестокого урока… или нет? Любить — это ведь не просто три слова сказать, это ещё и доверять человеку надо, и не немного, не местами. По-настоящему доверять. Я и доверяла на самом деле. Просто никак не могла выбраться из панциря прошлой обиды, вот и защищалась, совсем не думая, что, пытаясь избежать боли сама, причиняю её ему. И кто я после этого? Ещё кого тут с кем связаться угораздило…
        — Всё, всё, — прошептал он. — Хватит плакать, малышка. Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду. Никогда, обещаю.
        — Я тоже, — всхлипнула я. — Тоже не буду так больше, правда.
        — И реветь перестанешь?
        — Попробую.
        — И замуж выйдешь?
        — Выйду, — брякнула я, и тут же прикусила язык, снова выныривая из подушки. — Чего?! А где…
        Сама не знаю, о чём хотела спросить. Где кольцо? Так вот оно, уже на пальце. Где цветы, свечи и шампанское? Да ну её к чертям, эту избитую типа романтическую чушь, всё равно она никогда мне не нравилась, даже в пятнадцать лет. К тому же с шампанским я вообще пролетаю, во всяком случае на ближайшие месяцев восемь точно.
        — Ну? — поощрил он. — Чего бы тебе хотелось?
        — Торт хочу, — неожиданно сама для себя призналась я. — С заварным кремом и ягодами.
        Мама всегда пекла такой на дни рождения Роджа, и я его не особо любила, всегда предпочитала шоколадный. А теперь вот вспомнила и захотела именно такой мягкой сладости с кислинкой. С чего вообще вдруг? Просто капризничаю?
        — Я бы тебе пообещал, — усмехнувшись, ответил Сантер. — Но ведь пока дойдёт до выполнения, ты пять раз передумаешь и чего-нибудь другого захочешь.
        — Ага, — согласилась я. — Это обязательно.
        — Вот тогда и посмотрим.
        — А ты вообще серьёзно спросил? — уточнила я на всякий случай.
        — О чём?
        — Ну…
        — Софи, вот честное слово! Нет, пошутил. Серьёзно, конечно. Просто планировал это несколько позже.
        — Ты? Планировал? — ошалела я. — И когда только успел?
        — Думал, когда всё это закончится, будем встречаться и всё такое. Сама ведь говорила, что нормальные люди так делают. Чтобы ты успела определиться, чего хочешь в жизни. А потом можно было бы уже и планы строить на дальнейшее.
        — Ты правда это говоришь? — поразилась я. — Или к остальным симптомам у меня ещё и галлюцинации добавились?
        — Говорю. Я не настолько ненормальный, как тебе могло показаться. Что, разочарована?
        — Нет, — вздохнула я, чувствуя, что вот-вот снова начну плакать.
        — Так, убери-ка сейчас же глаза с мокрого места!
        — Не могу, — улыбнулась я, немного приподнимаясь, чтобы дотянуться до его губ.
        И вот почему, почему стоит мне только во вкус войти, как тут же что-нибудь идёт не так?! На этот раз, например, постучали в дверь. Вежливо так, негромко, но всё равно чертовски невовремя!
        — Войдите, — обречённо отозвалась я на очередной стук.
        Логично было предполагать, что пришла медсестра или врач, но на пороге появилась Илона. Огляделась, потом остановила сердитый взгляд на совершенно безмятежной некромантской физиономии, упёрла руки в бока и выпалила:
        — Как ты мог?! Вот тебе не стыдно, да?! Так трудно было позвонить или хоть на сообщение ответить? Да я чуть с ума не сошла, пока сюда летела!
        — Трудно было, да. А тебе, кажется, следовало бы лететь не сюда, разве нет?
        — Да помирились уже, — отмахнулась Илона. — Не съезжай с темы.
        — Иль, правда было трудно. И кстати, я даже не знаю, где мой телефон.
        — Прости, — неожиданно быстро сдалась Илона. — Просто передай потом привет тому придурку, который его забрал. Я уж думала, только на похороны и успею.
        — Ну, по состоянию на вчерашнее утро оно примерно так и было, — пожала плечами я.
        — Вот и я о чём, — устало вздохнула Илона, проходя и усаживаясь на стул. — И я, кажется, не вовремя?
        — Да нет, — мужественно сообщила я.
        Положа руку на сердце, мне очень хотелось выставить её за дверь и вернуться к прерванному занятию. Но поступить так было бы с моей стороны крайне некрасиво. Начну с этого, а дальше что? Буду названивать по триста раз на дню, требовать не отходить ни на шаг, ревновать к продавщице из булочной и вообще к каждому столбу и даже тени того столба? Фу, вот ещё!
        — Извини, — всё равно сказала Илона, явно обращаясь ко мне. — Просто… ну… я ведь тоже волновалась. Как только эта дрянь отпустила, сразу звонить бросилась, а телефон выключен. Поначалу подумала — дела, всё такое, да и что могло страшного случиться? Вернулась домой, с Рейном поговорили, и тут такие новости: задержание, четверо погибших. Я опять звонить, конечно. И вот…
        — Четверо? — вздохнул Сантер. — Значит, Элиот не выжил?
        Илона покачала головой.
        — По дороге в больницу умер, — сказала она после небольшой паузы. — Жаль. Тут на весь город один целитель, и тот на свадьбу дочери уехал некстати. Спроса на услуги нет, сам знаешь.
        — Знаю, — поморщился Сантер. — Чёртовы фанатики.
        Я вспомнила его давний рассказ. В самом деле, подавляющее большинство жителей Плейна, насколько я знала, принадлежали к ортодоксальной церкви. Которая весьма не приветствовала магию, даже и целительскую. Получается, Тереза специально сюда примчалась?
        — Ты-то сама как? — спросила я, пытаясь закрыть тяжёлую тему.
        — Паршиво, — созналась Илона. — Чувство такое, будто из души вокзальный туалет сделали. А ты им всю дорогу ещё и улыбалась, пока они… Вот скажи, обязательно было подыгрывать?
        — Обязательно, — вздохнул Сантер. — Иначе они бы поняли, что мы знаем или во всяком случае догадываемся, что именно они задумали.
        — Кстати, — вскинулась я, — а каков был план? В смысле, зачем понадобился Алтарь?
        — План был объединить в одних руках почти всех военных подрядчиков, а потом устроить провокацию и развязать войну с Джаниром. Разумеется, победить в ней благодаря шпионским возможностям Алтаря и прибрать к рукам фактически две страны. Много власти, много денег — в сущности, ничего свежего и оригинального.
        — Амбициозно, — оценила я.
        — Трудно сказать, насколько выполнимо, — довольно скептически заметил Сантер. — Но не оценить масштаб задумки в самом деле трудно.
        — Да, да, — проворчала я. — Помню, ты говорил, что у тебя широкие взгляды на этику.
        — Не настолько.
        — Но теперь-то всё? — с надеждой уточнила Илона. — Всех переловили?
        — Откуда мне знать? — фыркнул Сантер. — Я ещё даже новостей не видел.
        — Думаешь, в новостях о таком расскажут? — усмехнулась я.
        — Нет конечно. Это я так, описал степень своей информированности.
        — Будем надеяться, что всё закончилось, — вздохнула я.
        — Для тебя уж точно закончилось.
        — Всё? — деланно возмутилась я. — Запираешь дома? Прогулка два часа в день под строгим надзором и больше никакой самодеятельности?
        — Чувствую, это было бы правильным решением, — откровенно рассмеялся Сантер. — Но знаешь, жить всё-таки пока хочется. Хотя если подумать…
        — Что?! — уже всерьёз собралась возмутиться я.
        — Есть же ещё твоя мама.
        — О господи… — застонала я.
        Мама точно меня запрёт. Будет выпускать строго от звонка до звонка, если вообще ещё будет, кормить по часам, таскать по врачам… Вот какой, спрашивается, негодяй сдал меня ей?! Ещё пару месяцев точно можно было бы не признаваться и жить спокойно!
        — И учти, — продолжил бессовестно веселиться Сантер, — я с ней спорить не буду. Во-первых, спорить с тёщей всегда себе дороже. А во-вторых, отец уже попытался. Долго потом пребывал в прострации и уверял, что такие действия вообще-то подпадают под конвенцию о запрете пыток.
        — Ты хочешь сказать, — хихикнула я, — что мама устроила господину советнику допрос со всеми специальными методами?
        — Точно. И господин советник, как видишь, не выдержал и сдал всех.
        — Так что, — поинтересовалась Илона, — вас можно поздравить?
        — Нам можно посочувствовать, — буркнула я.
        Надзор и контроль это, между прочим, ещё только самая вишенка на чудном тортике ожидающих нас неприятностей. Потому что помимо этого мама теперь займётся ещё и организацией свадьбы. Все мои мечты втихушку расписаться у судьи, а потом попросту поставить семейство перед фактом благополучно улетели под кошачий хвост. Придётся отрабатывать полную программу, с роднёй и остальными ритуалами. Ужас…
        — Брось, — отмахнулась Илона. — Просто сцепи зубы и переживи один день. Я же пережила. И вообще, скажи спасибо, что тебя ещё и репортёры не будут караулить везде вплоть до туалета. Это, знаешь, особенно чудесно, когда у тебя проклятый токсикоз, и ты бегаешь туда каждые полчаса.
        — Уж поверь, — с чувством ответила я, — мои пятиюродные тётушки ничем не лучше.





        Эпилог



        — Это платье было какое уже по счёту?
        — Пятое, — вздохнула я.
        — И как? — тоже вздохнула Оливия.
        — Никак. Не удовлетворило мамино стремление к совершенству.
        — Сочувствую.
        Когда-то я думала, что ожидание результатов защиты диплома станет для меня очень волнительным. А вот теперь мы сидели на подоконнике в сторонке от остальной толпы и, кажется, нам обеим было глубоко плевать, какие выставят оценки. Были в жизни проблемы и посущественней.
        — Ты тоже держись, — от души ответила я. — Как, всё ещё плохо?
        — Нет, к обеду отпускает, — хмыкнула Оливия. — Наоборот, есть хочется всё подряд. Представляешь, вчера ночью ела чипсы с сиропом. Вишнёвым. И ничего, кстати, вкусно было. А веселее всего, что Дан меня за этим делом застукал. Видела бы ты его лицо… Честное слово, подумала он сам сейчас на свидание с белым другом убежит.
        — Завидую, — криво улыбнулась я.
        Лучше бы чипсы с сиропом, честное слово. Я на этой стадии есть вообще ничего не могла, за очень редкими исключениями. В любое время суток. Правда, имелась в такой неприятности и своя светлая сторона: мне тогда было совершенно безразлично, что там задумала мама и кого наприглашала.
        Зато вот теперь меня начало потихоньку отпускать, и больше не удавалось увильнуть от участия в процессе под предлогом плохого самочувствия. Чем мама со всем энтузиазмом и воспользовалась, приступив к выбору платья.
        — Позавидуешь, когда я с таким аппетитом в платье не влезу, — со смешком ответила Оливия. — Это будет катастрофа.
        — Брось, — отмахнулась я. — Немного перешить имеющееся проще, чем найти то, что устроит мою дорогую матушку.
        Мою дорогую матушку устраивал только один вариант: чтобы вся бесчисленная родня ахала и грызла локти от зависти при виде прекрасной меня. Меня, совсем сейчас не прекрасную, вполне бы устроило большую часть этой родни не видеть вообще никогда, а остальных — как можно реже.
        — Кстати, — вскинулась Оливия, — а что с нашим уважаемым ректором? Чего-то я его не видела сегодня. А обычно он появляется на защитах.
        — Да ничего, — пожала плечами я. — Заявил, что знать не знал, что «звезда» действующая, приобреталась она как заготовка. По бумагам всё сошлось, не подкопаться.
        — А книга?
        — Утверждает, что купил её на аукционе антикварном. И понятия не имел о содержании, прочесть-то так и не смог. Даже не соврал, скорее всего. Уверял, что, если бы смог, немедленно передал бы куда следует. В общем, отделался лёгким испугом.
        — Думаешь, врёт?
        — Ну, подельником Брэна он не был, — развела руками я. — Так что может и нет.
        Самой мне очень хотелось верить в последнее, иначе мои планы на аспирантуру начинали выглядеть откровенно сомнительными. А выбор, между тем, был неширок: либо продолжать учёбу, либо на пару лет просто становиться домохозяйкой, потому что никому в здравом уме не нужен сотрудник со столь конкретной перспективой на декрет.
        — На вручение дипломов идёшь? — сменила тему Оливия.
        — Не знаю, — вздохнула я.
        Откровенно говоря, хотелось уже проснуться, и чтобы всё закончилось. Никаких больше платьев, приглашений, меню и развлекательных программ. Вообще никаких, не только семейных. Сбежать куда-нибудь подальше и отдохнуть в тишине хотя бы пару недель.
        Телефон пискнул, напоминая, что хрономагии не существует, и никуда мне от момента настоящего не деться. И мама, разумеется, даже не подумала спросить, как я там защитилась. Кому это интересно, честное слово? Куда важнее было сообщить, что обнаружено очередное идеальное платье, и надо бы успеть сегодня доехать его примерить.
        — Нетушки, не пойду, — язвительно сообщила я телефону. — На сегодня у меня совершенно другие планы.
        — Это какие?
        Я мечтательно закатила глаза и ответила:
        — За платьем поеду. За тем, которое нравится мне, а не маме. Раз уж весь этот цирк неизбежен, должна же я получить от него хоть какое-то удовольствие.


        * * *
        Никогда не любила жару, особенно такую, июньскую, от которой асфальт плавится, наполняя город не самыми приятными ароматами. Даже сейчас, глубокой ночью, они толком не исчезали, заставляя вертеться с боку на бок в поисках удобной позы. Впрочем, правда заключалась в том, что не спалось мне совсем по другой причине.
        Ничего из ряда вон, работа как работа, не в первый и не в последний раз. Именно это я повторяла себе снова и снова, пытаясь то закутаться в одеяло, то в обнимку с ним улечься, то поверх него. Но мерзкое предчувствие чего-то нехорошего не давало покоя в любой позе.
        В конце концов я услышала щелчок замка, потом стук закрывшейся двери. Очень тихий, но его оказалось достаточно, чтобы очередным звуком стало обиженное хныканье проснувшегося Эвана.
        Мысленно ругнувшись, я сползла с кровати и взяла сына на руки, пока не разревелся. К счастью, на этот раз обошлось, убедившись, что мама никуда не исчезла, он быстро успокоился и довольно засопел.
        На цыпочках выйдя в коридор, я тут же зажала нос. Пахло там как в старом погребе: сырой землёй и ещё чем-то сладковато-отвратительным. Сходу я запах не опознала, а гадать о его происхождении как-то не очень и хотелось.
        — Ребёнка разбудил, — констатировала я.
        — Прости. Не думал, что так надолго застряну.
        — Никогда такого не было, и вот опять, — проворчала я, почти уже не сердясь. — Снимай это всё немедленно.
        — О, какое интересное предложение…
        — Сейчас будет ещё интереснее, — фыркнула я, уворачиваясь от объятий. — Марш в душ, воняешь хуже клиентов своих.
        — И что мне за это будет?
        — Получишь содержимое сковородки, а не самой сковородкой по лбу, — щедро пообещала я, проскальзывая на кухню и включая свет. — Как тебе такое предложение?
        — Согласен, — хмыкнул Сантер.
        Пока в душе шумела вода, я собрала с пола вещи, забросила в машинку и запустила её, а потом полезла в холодильник. Зря что ли потратила вечером два часа на кулинарный эксперимент? Как по мне, вполне удачный.
        — Пахнет вкусно, — услышала я полное согласие с этим мнением. — А десерт будет?
        — Посмотрим на твоё поведение, — усмехнулась я, доставая тарелки. — Где, позволь спросить, ты шлялся полночи, и почему от тебя воняло, как от сантехника?
        — Ты правда хочешь это знать?
        Я вздохнула. На самом деле не очень-то и хотела. Проще сейчас было бы отмахнуться и вернуться к обсуждению планов на отпуск, прерванному тем телефонным звонком. Смысл лишний раз обсуждать обычную работу, довольно грязную, но необходимую? Но мерзкое предчувствие чего-то нехорошего не желало отпускать.
        — Сам пока ещё не знаю, — сдался Сантер. — Труп как труп, весьма несвежий, нашли в канализации. Скорее всего задохнулся там или отравился чем-то, патологоанатом точнее скажет.
        — И зачем в этой истории понадобился некромант? — уточнила я, ставя тарелки на стол.
        — Затем, что непонятно, что добропорядочный аптекарь позабыл в канализационном тоннеле. И затем, что он уже четвёртый, кого там обнаружили. То есть, сначала думали, что второй. Но в итоге нашли ещё двоих.
        — И что же они все там позабыли? — заинтересовалась уже и я.
        — Говорят, их позвали. Вот только шли они все не в городскую канализацию, а в явно более логичные места. И как оказались в тоннелях, совершенно неясно.
        — Наркотик? — предположила я.
        — Не та публика. Хотя могли и подмешать, конечно. Или у нас тут завелась сирена, но это тоже маловероятно.
        — Она же жрёт своих жертв, — передёрнула плечами я, припомнив описание этой твари и в очередной раз смутно пожалев о слишком близком знакомстве с некромантской библиотекой.
        — Вот именно. А этих никто не жрал. Ну так, только крысы немного.
        Мама бы упала в обморок, если бы послушала сейчас этот застольный разговор, а вот мне такие беседы даже аппетит портить перестали. Привыкла. Практически профессиональная деформация. Хотя чего там, она и есть.
        — Тогда, наверное, наркотик.
        — Наверное. Но всё равно странно, что четыре разных человека, не имевших к тоннелям никакого отношения, дружно отправились именно туда.
        — Странно, — согласилась я. — Будешь в этом копаться?
        — Да вот ещё, — отмахнулся Сантер. — Там целый отдел, пускай они и занимаются, мне со студентами возни хватает.
        Я хихикнула, а потом и вовсе рассмеялась, припомнив недавние разборки с этими самыми студентами. Парочка магистров-первогодок, возомнивших себя без всяких на то оснований великими некромантами, спёрла из морга целителей труп. Который потом ловили по всему университету, попутно разгромив пару аудиторий и чуть не спалив библиотеку. Декан боевиков, как раз чуть было собственноручно и не лишивший университет половины книжного фонда, орал так, что слышно было даже в нашем тихом углу под крышей.
        А ещё я в тот день выяснила, что мой муж, если его после весёлой ночи, проведённой в попытках успокоить плачущего ребёнка, разбудить в девять утра и заставить мчаться в универ ловить беглого покойничка, тоже умеет орать, причём немногим хуже Шетта. В какой-то момент мне даже показалось, что герои-недоучки сами сейчас отправятся к целителям в качестве учебных пособий, взамен испорченного. Но ничего, обошлось.
        — Да, это очень смешно, — мрачно проворчал Сантер, сразу догадавшись, что меня так развеселило.
        — Смешно, — кивнула я. — А дальше будет ещё смешнее. Пойдём спать.




        ВСЁ? ПОКА ЕЩЁ НЕТ. ЧЕТВЁРТАЯ ИСТОРИЯ УЖЕ НА ГОРИЗОНТЕ=)








        КОНЕЦ