Сохранить .
Генезис Кирилл Клеванский
        Колдун #2 Война все еще пылает пожарами где-то на западе, но Тима это больше не волнует. С присущей ему самоотдачей он погружается в новую для себя атмосферу. Атмосферу магии, волшебства, светских увеселений, плетущихся интриг и ярких приключений.
        Одна мечта бывшего наемника сбылась - он овладел таинством колдовства. Осталось только решить: что же дальше?
        Кирилл Клеванский
        ГЕНЕЗИС
        Иллюстрации
        Пролог
        Тим, бывший житель города на Неве
        Начало моей истории, как утверждают родители, было положено в один из пасмурных, ничем не примечательных вечеров, в квартире с видом на набережную. Спустя девять месяцев история стала набирать обороты в типичном питерском роддоме. Уже тогда, едва в палате раздался пронзительный крик, кое-кто осознал, что легкой жизни не будет. И, признаюсь, я с честью оправдывал эти опасения. Как говорится, держал марку. Возможно, некоторые события стоит описать более подробно, но лучше остановимся на еще одном пасмурном, ничем не примечательном вечере. Поскольку именно он станет решающим в той повести, что я собираюсь вам поведать.
        Закутавшись в ветровку, я неспешно шел по набережной, вытянув руку с поднятым вверх большим пальцем. Многие из вас наверняка уже догадались о банальных последствиях этого действия… Да, меня сбила машина. Но непонятно по каким законам физики, природы, магии или чего-то там еще, я не умер, а попал в другой мир. На словах все выглядит просто - взял да попал, а на деле… а на деле я действительно попал!
        Сперва угодил в тело тщедушного паренька. Потом на целый год загремел в личные слуги, читай - рабы. После встретился с самым настоящим наемным убийцей - весьма кровожадным, хитрым, беспринципным, но веселым человеком, который стал моим учителем. Следующие пять лет провел в лесу, где с помощью наставника постигал всевозможные науки. Выйдя из леса, записался в наемники. Война, скажу я вам, мало напоминает учебник истории или классические романы. Тем не менее я выжил, обзавелся «парочкой» шрамов, у меня появились друзья. На этом можно было бы успокоиться: осесть на хуторке, не шалить, никого не трогать и примус починять. Но как-то это не по-нашему. Вздумалось мне магом заделаться, а единственный путь к этому - поступить в столичную Академию. Вот так и получилось, что вышел я сейчас из одного неприметного здания со справкой: «Тим Ройс, зачислен на первый курс Императорской магической академии…» - и двинулся в неизвестном пока направлении…
        Симусиан, ректор Императорской магической академии
        Все меняется, то сливаясь воедино, то разделяясь на тысячи частиц. Жизнь - как река с бесчисленным количеством притоков, как раскидистый дуб с мириадами ветвей. По какой дороге пойдешь? Одна приведет тебя к богатству, другая - к славе. Выбрав один путь, станешь пиратом, выбрав другой - гвардейцем. А может, предпочтешь стезю бродяги, шута или даже короля? Все это неважно, ведь одновременно в тебе содержится множество сущностей. Закручиваясь в бесконечном водовороте жизни, пребываешь в плену иллюзий: кажется, будто ты целостен, но на самом деле тебя бесчисленное множество, каждая частица которого живет своей жизнью, своими мечтами и чаяниями. Так или иначе…
        - Господин ректор! - Дверь кабинета распахнулась, и в помещение ввалился пухлый, скорее даже толстый, маг.
        - Я вас слушаю. - Старый Симусиан был очень огорчен тем, что его так нагло оторвали от размешивания какао, а ведь он только-только начал постигать суть водоворота.
        - Беда, милорд, беда! - Пухлый волшебник, красный как рак, плюхнулся в кресло и стал обмахивать лицо папкой бумаг. - В этом году шестеро.
        - Да-а, - протянул ректор и отвернулся к окну. - «Шесть» - таинственное и пугающее число для одних и тягостное воспоминание для других.
        - Милорд, я не о том…
        - О том или ином, неважно о чем, но сути мы не найдем.
        - Милорд! - Толстяк вскочил и чуть пошатнулся на коротких ножках. - У нас шестеро чертильщиков в этом году! Нужно укрепить полигоны, обновить барьеры в южных корпусах и заняться их распределением!..
        - Чертильщики. Рисуя линии, они вершат судьбы. Вы не находите забавным то обстоятельство, что сумасшедшие стоят у штурвала шлюпки под названием Ангадор?
        Пухлый взглянул на седовласого старика, покачал головой и умчался из кабинета по своим делам.
        - Молодые спешат. - Казалось, старого мага не заботит, есть у него собеседник или нет. - А куда спешат? Куда мы все стремимся и откуда мы пришли? Ребенок, появившийся на свет из утробы матери, не задает праздных вопросов. Он ест, спит и иногда плачет… о да, плачет, протяжно и заливисто, будто оплакивая свое прошлое и будущее. Скоро он, как и все, куда-то побежит, торопясь успеть на уходящий дилижанс. Но дилижансу все равно, он просто едет и едет. Умрут предки, забудутся потомки, а дилижанс все едет и едет, а разумные все так же пытаются запрыгнуть на его подножку. Но не все, не все хотят катиться по известному маршруту! Есть и те, кто вышагивает в полном одиночестве. Сумасшедшие и гении, демоны и боги, короли и шуты, предатели и герои - все они старательно обходят этот дилижанс. Быть может, они знают, куда он нас привезет? А может, им не хватает смелости забраться в него? - Ректор Симусиан отвернулся от окна и снова принялся помешивать какао. - Жизнь - как бесконечный водоворот…
        Глава 1
        И снова студент
        Тим
        Уже битый час я блуждал по этим лабиринтам в поисках общежития. И ладно бы хоть какой-нибудь абориген указал четкое направление, так ведь нет! «Сверни у третьего фонтана налево, у памятника Заку Вечному - направо, потом - прямо и со вторым поворотом - налево». Я не дурак, но запутался только так, в итоге брожу фиг знает где, а вокруг какие-то здания с цифрами. Скорее всего учебные корпуса. Архитектура простенькая, обычные широкие дома из двух, максимум трех этажей. Разве что улицы очень чистые, будто их каждое утро вылизывают, а на ночь пленкой укрывают.
        - Демоны! - выругался я, когда в очередной раз забрел в тупик.
        Проклиная всех, кого только можно, я вернулся обратно, уселся на скамейку, благо они здесь были через каждые пять метров, и уставился на самое крупное здание. Четыре этажа и два подъезда - не мудрено догадаться, что это главное здание. Бесцельно водя взглядом по окнам, я споткнулся на одном лице. Человек, смотревший прямо на меня, был безумно стар: его кожа покрылась коричневыми пятнами, лоб изрезан морщинистыми складками, а глаза обрамлены фиолетовыми кругами. Неожиданно мы встретились взглядами. Меня пробрала крупная дрожь. Этот человек чем-то напоминал деда из приемной комиссии, но если у того были ясные глаза, то сейчас на меня взирали две бездны. Черные бездонные колодцы затягивали все глубже. Пропала реальность, исчезло время, да и я сам практически перестал существовать. Я понял, что еще пара секунд - и произойдет что-то ужасное, нечто такое, перед чем меркнет даже смерть. Во мне вспыхнула какая-то первобытная ярость, я стал биться с этой бездной, как некогда бился с сознанием Ройса. Я рвался к удаляющимся границам, цеплялся за свое бытие, но вскоре все исчезло. Вернее, я осознал себя
сидящим на скамейке. Старика в окне уже не было.
        Со лба падали капли нота, руки трусились, как у алкоголика с сорокалетним стажем, а сердце билось через раз. Отдышавшись, я вскочил на ноги и рванул куда глаза глядят. Минуя перекрестки, оставляя за спиной повороты, я думал лишь о том, как вырваться из столицы, покинуть Империю, забиться в самый дальний угол и на ближайшие двадцать лет залечь на дно. Тут в голове что-то щелкнуло. Я остановился и стал анализировать. Конечно, я не храбрец, но такого всепоглощающего чувства страха не испытывал никогда. Даже ужас перед неотвратимостью падающей лавины меркнет по сравнению с этим.
        Хлопнув себя по лбу, я сплюнул на мостовую и, закинув мешок за плечо, отправился в сторону длинного четырехэтажного здания. Уж не знаю, что там наколдовал этот старик, но я прибежал прямиком к студенческой общаге. Получается, он либо проник в мои мысли и эта бездна стала тоннелем, соединяющим два сознания, либо это была проверка на вшивость, боевое крещение, так сказать. Пожалуй, не стоит забывать, что теперь я вновь стою в самом низу пищевой цепочки. Привык, что клинки и ловкость всегда выручат, - ан нет, добро пожаловать в маги, теперь ты никто и звать тебя никак.
        Толкнув дверь, я зашел в приемную и тотчас наткнулся на великана или великаншу… Да, скорее всего великаншу.
        - Да что ж это такое?! - загромыхало где-то под потолком. - Год начаться не успел, а уже лезут всякие!
        Здание я покинул так быстро, насколько позволяли ноги. Не очень хотелось огрести от такой мадам. А старик-то - с чувством юмора, привел меня к женской общаге, а мужская вон - напротив стоит. Вздохнув, я пересек аллею и очутился перед братом-близнецом предыдущего здания. Те же четыре этажа, тот же бледно-серый цвет. Открыв дверь, я обнаружил некую личность, являвшую собой диаметральную противоположность недавно встреченному Терминатору в юбке. За овальным столиком сидел скрюченный старичок, его нос разве что спиралью не завивался, а редкие волосы были похожи на горный лишай.
        - Новобранец? - проскрипел он.
        Смекнув, что к чему, и догадавшись, почему у него при такой внешности не дрожат руки, я вытянулся в струнку и щелкнул каблуками.
        - Лэр! Так точно, лэр! - гаркнул я.
        Заведующий склонил голову набок и долгое время сверлил меня взглядом. Решив что-то для себя, он покопался в столе и протянул мне ключ с деревянной дощечкой на шнурке. На своеобразной бирке красовался номер «407». Бывший вояка отдал мне ключ и протянул пергаментный лист. На этом наше знакомство закончилось. Подняв с пола заплечный мешок, я зашагал в сторону лестницы.
        Поднимаясь по каменным ступеням, я старался выделить что-нибудь особенное в архитектуре общежития. Но, увы, муниципальные здания всех миров, видимо, имеют схожую планировку: сквозная лестница разделена пролетами и на каждом втором небольшая площадка с дверью, ведущей на этаж. Миновав семь пролетов, я оказался в длинном коридоре. Высокий потолок, кирпичные стены, и, если бы не отсутствие ковра на полу, я бы решил, что оказался в одной из питерских общаг (правда, бывал я там всего пару раз, но не суть).
        Всего комнат на этаже было около пятидесяти, и мне не посчастливилось поселиться практически рядом с выходом.
        Провернув ключ в замке, я оказался в довольно просторном помещении. Неудивительно - здесь же в большинстве своем дворяне и аристократы учатся. В комнате имелись две добротные кровати со спинками из резного дерева, два платяных шкафа, две полки для книг и два стола по противоположным углам. Недолго думая я зашвырнул мешок в шкаф, туда же полетел и изрядно подранный плащ. Шляпа нашла свое пристанище на полке. Расставаться с головным убором я не хотел, уж больно дорого он мне обошелся. Дабы приобрести такую вещичку, мне пришлось перепить одного из Вестников, а сделать это немногим проще, чем перепить того же гнома. Скинув сапоги и куртку, я плюхнулся на кровать, благо она уже была застелена, и развернул расписание.
        В общем, господа составители особо с ним и не парились. Каждый день одни и те же предметы в одно и то же время. Единственный момент: если простолюдины делят сезон на декаду, то здесь я встретил привычные седмицы, правда, с очень заумными наименованиями. Вместо понедельника - звездник, вместо вторника - земляник и так далее. Короче, буду оперировать родными названиями. Итак, понедельник, как известно, день тяжелый, а учитывая тот факт, что пары здесь длятся ровно два часа, так вообще кошмарный. С десяти до двенадцати у меня «Теория искусства», потом двадцатиминутный перерыв и «Специальный курс» сдвоенной парой. Заканчивается учебный день «Теорией малефицизма». Судя по всему, первое и третье - это общие предметы для всего потока, но к чему последний предмет, я, откровенно говоря, не очень понимаю. Есть мнение, что он должен быть специальным для магов-аурников, но не будем спорить со здешними мэтрами.
        Отложив расписание, я закинул руки за голову и уставился в бледно-бежевый потолок. А чего я, собственно, ожидал? Нет, понятное дело - хотелось сразу и всего, но раз обучение рассчитано на пять лет, то неудивительно, что новичкам преподают лишь основы. Остается надеяться, что все изменится, когда во втором семестре будущие маги выберут специализацию. Может, тогда и будет поинтересней. Зевнув, я улегся на бок и прикрыл глаза…
        Проснувшись от звона колокола, я обнаружил, что в комнате прибавилось вещей. Открытый шкаф был битком забит какими-то костюмами, камзолами, а также добрым десятком дорогих сапог. Книжная полка тоже не пустовала: на ней теперь красовались рукописи с винтажными обложками. Стол завален бумагами, на самом углу стоит чернильница с пером. Но самого главного я так и не обнаружил - сосед все еще не появился.
        Поднявшись с кровати, я нацепил ботфорты и засунул за пояс кинжал. По правилам Академии здесь нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую себя как без одежды. Чуть размявшись, я вознамерился покинуть комнату, открыл дверь… и уставился на рыжее недоразумение. Парень был на голову ниже меня, но шире в плечах. А на красном лице играла безумная улыбка.
        - Чего хотел? - спросил я.
        - В комнату пройти.
        Окинув взглядом одежду рыжего, я понял, что все-таки встретился с соседом. Одни его сапоги стоили больше, чем все мое барахло (за исключением сабли, конечно).
        - Ну проходи. - Я отошел в сторону.
        Сосед ворвался в комнату подобно вихрю, выудил из шкафа серую кожаную сумку на ремне и стал швырять в нее листы пергамента и книги. Резко остановившись, он аккуратно убрал чернильницу в специальный кармашек.
        - А ты почему не собираешься? - удивился рыжий.
        - Да как-то нечего собирать, - пожал я плечами.
        Парень хлопнул себя ладонью по лбу и пробормотал довольно грязное ругательство. А что, глядишь поладим.
        - Забыл, демона мне в зубы! Как есть забыл! Вчера вечером, пока ты дрых, приходили привратники, принесли книги и остальное. Ты в своем шкафу посмотри.
        Кивнув, я открыл дверцу с замысловатой резьбой и действительно обнаружил рядом с пыльным мешком точно такие же, как у соседа, сумку, стопку книг и пачку бумаги.
        - Сервис, однако, - покачал я головой и собрал учебные принадлежности.
        - Слушай, - донеслось из-за спины. - Надо бы познакомиться, а то вместе жить как-никак.
        - Ройс. Тим Ройс, - представился я.
        - Дирг ним Гийом. - Парень протянул мне руку.
        Я слегка удивился, но на жест ответил.
        - Тим, давай без этого, - скривился Дирг.
        - Без чего?
        - Ну без вот такого. - Рыжий картинно изогнул левую бровь и выпучил глаза. - Ты маг, я маг, и кому-какое дело до этих приставок?
        Точно поладим, сразу видно - свой человек.
        - Да без проблем, - улыбнулся я. - Ладно, давай, что ли, в столовую заглянем?
        Дирг ехидно усмехнулся:
        - А я уже там был. Извини, конечно, но ты так крепко спал, что ни я, ни первый колокол тебя не добудились.
        - Занг дур'нааг!
        - Ого, - присвистнул Гийом. - И как переводится?
        - Примерно то же самое, что ты с минуту назад сказал, - отмахнулся я.
        - О как! Буду знать. - Дирг подошел к столу, выдвинул ящичек и кинул мне яблоко. - Не благодари.
        - И не буду, - ответил я, вгрызаясь в сочную мякоть. - Мог бы разбудить.
        - Ха! - усмехнулся рыжий. - Тебя разбудишь… Когда я собрался вылить на тебя стакан холодной воды, ты меня за руку схватил и кинжал к горлу приставил. И что-то неразборчивое пробормотал. «Руст, не доводи до греха», - кажется, так.
        - М-да… - протянул я, выкинув в открытое окно огрызок.
        - Во-во, - покивал Дирг. - Демоны, мы же опоздаем!
        Спохватившись, мы выбежали в коридор, ураганом пролетели по лестнице и чуть не вышибли входную дверь. Когда в ноздри ударил поток свежего воздуха, я краем уха уловил какие-то стоны за спиной, но не придал этому особого значения.
        - И куда дальше?
        - Третий корпус, через аллею направо. На серебруху? - подмигнул Дирг.
        - Согласен. - Сняв сумку с плеча, я принял стойку для низкого старта. - Один. Два.
        - Три! - гаркнул Дирг, срываясь с места.
        - Жучара! - крикнул я и побежал следом.
        Во время забега мы успели напугать стайку девушек, перевернуть две клумбы и вытоптать целую тропинку на газоне, но в аудиторию все равно заскочили последними. Третий корпус оказался одноэтажным круглым зданием. Отворив дверь, мы оказались в крупном амфитеатре, битком забитом студиозусами. Не сговариваясь, по стеночке прошмыгнули на галерку и, достав пергамент с учебниками, затаились.
        - … как я уже сказал, без основ - никуда, - гундосил пожилой поджарый маг с бронзовой цепью на широкой шее.
        Взяв в руки перо и обмакнув его в чернильницу, я прикусил язык и стал усердно выводить буквы. Все же с письмом у меня не очень хорошо - опыта мало.
        - На наших занятиях мы рассмотрим саму суть магических искусств. Начнем, пожалуй, с деления волшебников на пути и…
        Дальше я уже не слушал - эту лекцию мне читала Нейла. Отложив перо, я закрыл глаза и с улыбкой погрузился в сладостную дрему. Действительно, все как в родном универе…
        Дирг растолкал меня, когда в аудитории уже не осталось никого, кроме нас двоих. Судя по заспанному лицу, сосед продержался немногим дольше, чем я.
        - Ты куда сейчас? - спросил он, потягиваясь и хрустя суставами.
        Я заглянул в расписание и нашел небольшую приписку к предмету.
        - Седьмой корпус, двенадцатая аудитория.
        - А у меня девятнадцатый. Ладно, давай тогда у столовой в обед? Мне надо кое с кем встретиться, да и тебя заодно представлю.
        - Договорились.
        Собрав вещи, я покинул здание.
        На улице стояла прекрасная погода, дул легкий северо-восточный ветер. Шелестела листва на деревьях, а по узким аллеям и улочкам сновали студиозусы. К счастью, никакой формы не было, а индивидуальные значки получали только после первого семестра. Закинув сумку через плечо, я засунул руки в карманы и не торопясь зашагал в сторону нужного корпуса. Как оказалась, в сумке лежала карта: одного взгляда на нее мне хватило, чтобы запомнить расположение ключевых зданий.
        Если честно, сердце непрестанно скрипело. Как-то я поотвык от такой обстановки. И теперь, среди стаек учащихся, в этих каменных джунглях, чувствую себя неуверенно. С одной стороны, страсть как хочется выучиться на мага, пусть и не самого сильного, а с другой… Где, спрашивается, бескрайние просторы нимийских лесов? Или гребни гор, терзающих небо? Нет ни рек, ни озер, ни полей. Короче, я заразился дорогой, и скоро начнется ломка. Что ж, я вижу лишь один выход из данной ситуации. Вернее, их несколько, но они столь тесно переплетены, что трудно отделить один от другого. На протяжении долгих семи лет я был оторван от благ цивилизации. Ни нормального алкоголя, ни ветреных девушек, ни приключений на одно место. Хотя последнего было предостаточно, но зачастую такие переделки были связаны с серьезным риском для жизни.
        Свернув на перекрестке, я добрел до цели. Небольшое квадратное двухэтажное здание. Штукатурка давно сбита, по стенам крупные трещины, и если меня не подводят глаза, то половина окон разбиты, а рамы подернуты сажей. Надсадно скрипнула дверь, и я оказался внутри. Легкие наполнил затхлый запах, присущий старым библиотекам, где вместо передвижных стеллажей - гнилые полки. Поднявшись по разваливающейся лестнице, я отыскал нужную табличку, висевшую на ржавом гвозде, и зашел внутрь.
        За обычными партами сидело пятеро. Проучившись добрых четыре года на филолога, я видел все разновидности ботанов. Есть ботаны-ортодоксы - эти носят носки с сандалиями, а на заправленной в штаны рубашке у них всегда присутствует чернильное или какое другое пятно. Видел я и ботанов-тусовщиков, эдаких умников, прожигающих жизнь. Сам себя я относил к отдельной категории - нормальный студент… ну, насколько это возможно при моей специальности. Но вот эти перцы… Просто что-то с чем-то! Все как один - в непонятных драных балахонах, с сальными волосами и окулярами толщиной с линзу «Хаббла».
        Бочком-бочком, дабы не потревожить данных субъектов, я пробрался на свободное место у окна и затаился. Перед моими одногруппниками лежали потертые книги. Все они что-то лихорадочно записывали, читали и вдумчиво вглядывались в неясные мне пиктограммы. Наконец через пять минут, когда я уже готов был покинуть здание шагом в окно, в аудиторию забрел препод. Да, именно забрел, как будто мимоходом, от нечего делать. Одет он был немногим лучше своих подопечных - серая роба, поверх которой болталась бронзовая цепь.
        На миг студиозусы замерли, рассматривая мага, а потом вновь погрузились в свои, бесспорно, неотложные дела.
        - У кого уже открыт источник? - лениво протянул волшебник.
        В воздух взметнулось шесть рук. Самое удивительное, что пятерка очкариков продолжала скрипеть перьями.
        - Хорошо. Тогда первая глава и первые два задания. Соберу, оценю. - Маг, позвякивая цепью, развернулся и убрел в неведомые дали.
        Я сидел с широко открытым ртом. Впрочем, в подобном состоянии я пробыл сравнительно недолго - ровно до того момента, когда мне стало стыдно. Одногруппники, оказывается, уже давно сидели за учебниками и выполняли то самое задание, а я тут сокрушаюсь, что придется заниматься самообразованием. Демоны меня задери! Если русский студент может сдать китайский по методичке, то и с основами чертильного искусства тоже справится!
        Решительно раскрыв книгу, что закономерно, увидел всем известную комбинацию из трех пальцев. Что такое «индукция энергетического канала», «уровень напряжения силы в сети», «темпорализация потока», «система переходов»?! Короче, я ругался очень долго и на всех известных мне языках. Полчаса ушло на то, чтобы понять один абзац. В нем говорилось о линиях силы. Эти самые линии являются основами основ. Из них я, по идее, должен чертить пекто-гегксо-пенто… и остальные «граммы». Пролистав страниц сорок, обнаружил само задание. Требовалось создать «простой» круг для концентрации силы. Для выполнения необходимо создать замкнутый круг и вписать в него нужную руну из гномьего алфавита. Что ж, живем один раз…
        Я погрузился в себя и стал отрабатывать науку первого абзаца. Итак, для начала нужно соединить точку выхода с внутренним конденсатором. Я, конечно, не технарь, но смысл, кажется, уловил. Сжав зубы и напрягшись, создал собственный канал силы. От природных, что разбросаны во внутреннем мире в бесчисленном множестве, он отличался как картина Микеланджело - от моих школьных художеств на полях тетрадей.
        Природные каналы просто светились силой, они были гладкими и мощными, да еще и синего цвета. Мой же получился дохленьким и бугристым, да еще и серебристо-серым, того и гляди порвется от одного лишь косого взгляда. Но делать нечего, мне как-то лень тратить несколько часов на изготовление добротного материала. Недолго думая я присобачил один конец к источнику, а второй подвел к краю системы, где, судя по ощущениям, находилась точка выхода.
        Вернувшись в реальный мир, я продолжил следовать инструкции. Волевое усилие - и по спине побежали мурашки. В скором времени с моего указательного пальца правой руки стала свисать непонятная серая сопля, по-другому не назовешь. Сглотнув, я взял лист бумаги и принялся аккуратно размазывать эту магическую субстанцию. Водя пальцем, оставлял на бумаге бледно-серый чертеж. Увы, идеально ровный круг у меня не получился. Может, и овал сойдет? Закончив с первой частью, я припомнил руну «Геб» и вывел ее на листе. Вот вроде и все. Очередное волевое усилие - и жижа втягивается в палец. Мерзкое зрелище, если честно.
        Прошла минута, три, десять, полчаса… но ничего так и не произошло. Так, не понял. Я зря, что ли, в буквальном смысле жилы из себя тянул? Открыв учебник, принялся листать главу и в дебрях непонятных терминов обнаружил родное «активация». Пять минут ушло на освоение материала, и вот я прикладываю ладонь к рисунку. По спине снова пошли мурашки. Если верить написанному, то это источник устанавливает контакт с моим художеством. Удаленный доступ, блин!
        Через десять минут дрожь пропала, и я ощутил рисунок как часть себя. Еще раз осмотрев свое творчество, я решил, что пришло время практических занятий. Прикрыв веки, активировал магический круг. В тот же миг из меня как душу вырвали - руки ослабли, сознание помутилось. Такое впечатление, что я целых три часа занимался интенсивной силовой тренировкой.
        Открыв глаза, я увидел весьма нетривиальную картину. Аудитория была повергнута в сущий хаос. Перевернутые парты, разбросанные листы пергамента, осыпавшаяся штукатурка. Сам я лежал на полу, а пятерка ботанов распласталась у стены. Виновником данной феерии оказался небольшой, но очень плотный серебряный шарик. Он висел примерно в двух метрах над полом и создавал вокруг себя воздушные завихрения небывалой силы.
        - Ты какой катализатор использовал?! - закричал, перекрывая невозможный гул, один из ботанов.
        - Чего?! - Я уже успел отползти подальше и теперь цеплялся за раму в попытке удержать равновесие.
        - Рисунок, демоны, рисунок!
        - Овальный круг и «Геб»! - ответил я.
        - Темные боги! - завопил другой. - На кой ляд ты в изменчивый контур весь запас-то втюхал?!
        И я ему ответил, причем весьма грубо, поминая всю родню очкарика вплоть до великих предков. К сожалению, столь многоэтажную конструкцию перекрыл резко возросший уровень шума.
        - Он концентрирует давление! Необходимо деактивировать! - прокричал третий одногруппник. На вид он более-менее нормальный, даже не худой, только толстенные стекла очков весь образ поганят.
        - Шар оперирует воздухом, а землю поглотит гномий «Геб»! Стоит попробовать высокотемпературное пламя, оно создаст разность в давлении на площадь!
        - Так чего ты ждешь?! - гаркнул я, уклонившись от балки, упавшей с потолка. Либо у строителей руки из одного места росли, либо не я первый так развлекаюсь.
        - Я не уверен, что мой круг не войдет в резонанс с твоим!..
        - Демоны! Я сейчас тебя сам резонирую, рисуй уже!
        Парень кивнул. На миг застыв, он стал водить пальцем по стене, и там отчетливо проявилась замысловатая пентаграмма ярко-оранжевого цвета. Он приложил к ней руку, и посреди комнаты взвился столб пламени.
        - Резонанс! - вскрикнул парень, и все пятеро ботанов рухнули на пол.
        - Да что за резонанс?
        И тут ответ сам нашел искателя. Серебряный шар и оранжевое пламя слились воедино, образуя непонятный сгусток неопределенного цвета. С каждой секундой этот сгусток набухал, подобно почкам по весне, все мое существо ревело об опасности, а я как идиот продолжал глазеть на жуткий шар. Через пять секунд у меня пересохло в горле и стала зудеть кожа. По глазам резанула яркая вспышка, и сознание унеслось в темное ничто…
        Уже давно я не просыпался от боли. Примерно с тех самых пор, как лекари решили подлатать меня после моего участия в осаде. Жаль, никто не предупредил, что служивые костоправы относятся к наемникам хуже, чем к животным. Приоткрыв глаза, я увидел до омерзения белый потолок. Вот бывают такие, когда на одноцветном полотне нет ни следа хоть чего-нибудь, что разогнало бы искристо-снежную белизну. Нетрудно догадаться - лежу я в лазарете. На это указывает не столько потолок, сколько не самая удобная койка, куча бинтов на теле и тумбочка с бесчисленным количеством флаконов и бутылок. Интересно, на мне эксперименты ставили или врачевателям просто лекарства девать некуда? Так пусть мне отдадут, уж я-то найду им применение.
        Минут через пять я смог пошевелить рукой, еще через полчаса, кривясь и корчась, принял полусидячее положение. Ну не все так плохо. Торс и левая рука плотно обмотаны тугими бинтами, но это не страшно. Парой шрамов меньше, парой больше - кто считает-то?
        А вообще лазарет ничего так: длинное помещение с двадцатью койками, каждая огорожена ширмой. В окно бьет дневной свет, через приоткрытые форточки слышно пение птиц. Если честно, прямо курорт какой-то. Откинувшись на подушку, я зевнул и завернулся в теплое одеяло. Так и пролежал бы все пять лет, наверстывая весь сон, что упустил за прошедшие годы. Скажу вам по секрету: сон в постели куда приятнее сна на холодной земле, когда разве что землянку не роешь, лишь бы скрыться от пронизывающего ветра. Закрыв глаза, я расслабился и забылся.
        - Как самочувствие?
        Я вскочил как ошпаренный (впрочем, тут же схватившись здоровой рукой за правый бок) и встретился взглядом со знакомым мне старичком с жидкими седыми волосами, желтыми ногтями и ярко-голубыми глазами. Он все так же продолжал смотреть сквозь меня, и от этого становилось как-то неуютно.
        - Нормально. Что с остальными?
        Старик чуть прищурился, морщины в уголках глаз растянулись еще шире.
        - Заботишься о своих одногруппниках?
        - Да нет, - пожал я плечами. - Из вежливости спросил.
        Заведующий кафедрой чертильного искусства, если его так можно назвать, чуть приподнял уголки губ, поднялся со стула, непонятно откуда здесь взявшегося, и отошел к окну. Одет он был в простую бежевую робу, на ногах красовались потертые шлепки с кожаными ремнями. Что самое удивительное, ни одной регалии я не увидел.
        - Как ярко светит солнце, - ни с того ни с сего выпалил волшебник. - Когда небо затягивают тучи, разумные говорят, что мир погружается во мглу. Но в это время мы не выходим с факелами, не зажигаем светильники и не хватаемся за обереги. Ведь как ни черны тучи, солнце все равно освещает Ангадор.
        Хм… От Нейлы я знал, что чертильщики - те еще ребята, но чтобы такое…
        - С вашими товарищами все в порядке, - вернулся к теме старик. - Отделались легким истощением, ушибами и порезами, их еще с декаду назад выписали.
        - С декаду? - удивился я.
        - Именно, - вздохнул маг. - Вы, молодой человек, непонятно зачем истратили весь свой энергозапас, и восстановление у вас заняло четырнадцать дней. Надо признать, я удивлен. При полном отсутствии какого-либо таланта вы поразительно быстро восстанавливаетесь. У простого мага на это ушло бы как минимум два сезона.
        Утешил, называется. Восстанавливаюсь я, видите ли, быстро. Провел бы ты пять лет в лесу, в компании маньяка-учителя, я бы на тебя тогда посмотрел.
        - Надеюсь, с меня не взыщут за разрушение собственности Академии, - буркнул я.
        Маг обернулся. На миг в его глазах сверкнула озорная смешинка.
        - Если бы мы взыскивали каждый раз, когда студент с моей кафедры что-нибудь разрушает, Академия давно бы уже озолотилась. Хотя вы превзошли многих своих предшественников. В первый же день разнести целую аудиторию - это сильно.
        - Спасибо, - хмыкнул я и плюхнулся на подушку.
        - И вот что меня изумляет больше всего… - Казалось, волшебник вообще не замечает моих подколок на грани хамства. А может, ему просто все равно. Ведь не будет же лев гоняться за назойливым москитом. - В Академии на сто учащихся примерно десять простолюдинов. Каждый из них в течение первого сезона проходит дополнительную подготовку. Дело в том, что начальная база этих студентов далека от подготовки их сверстников, которых с детства обучали наставники, нанятые заботливыми родителями. И вот представьте себе… Среди моих подопечных появляется юноша, бывший крестьянин, слуга, наемник, который, оказывается, умеет читать, знает гномий алфавит, - словари-то на первую лекцию никому не выдавали. Но дальше - больше. Этот самый наемник за полчаса решает задачку, предлагаемую чуть ли не на втором году обучения.
        Закончив речь, маг скрестил руки за спиной и принялся с интересом наблюдать за маленькой серой птичкой, прыгающей по подоконнику.
        - У меня тоже был наставник, - заметил я.
        - Это тот странствующий воин? - Голос Сонмара просто источал ехидство и усмешку.
        - Он самый. - Хорошо, что маг стоит ко мне спиной. Когда не видишь лица человека, который может убить тебя одним щелчком пальцев, хамить как-то проще.
        Мы снова замолчали. Сонмар продолжал смотреть на птицу. Та вдруг замерла, будто почуяв что-то неладное, а секунду спустя сорвалась в небо.
        - Помните нашу первую встречу? - задал риторический вопрос седовласый старик. - Тогда у вас спросили, почему вы решили стать магом, и вы ответили: «Потому что могу». Хороший ответ, а главное - правильный. Я тоже считаю, что разумный должен делать то, что он может, независимо от того, к каким последствиям это приведет. Ведь если судьба дает вам способности, это не просто так. Возможно, за этим стоит нечто большее. И это нельзя рассчитать при помощи логики или жизненного опыта. Я не стану выпытывать ваши тайны или подвергать сомнению произнесенные слова. Мне хватит и того, что у меня появился очень интересный ученик с весьма занятным прошлым и, надеюсь, будущим. Так что поступим следующим образом. С завтрашнего дня вы можете не приходить на лекции по «Специальному курсу». Вместо этого я выпишу вам полный допуск в библиотеку, а в конце каждой рабочей недели буду принимать небольшой экзамен.
        Волшебник резко повернулся, но на этот раз его глаза отливали сталью.
        - Ваше слово?
        - Согласен, - не раздумывая ответил я. А что тут вертеться-то? Меня в течение четырнадцати лет учили учиться, и тратить время на изучение каких-то основ и прочего я не собираюсь. Да и полный допуск в библиотеку Академии, где собраны труды величайших умов Ангадора, - это просто подарок судьбы. А тот факт, что меня станет обучать сильнейший чертильщик Империи… Правда, один момент все же беспокоит. - Позволите задать вопрос?
        - Спрашивайте.
        - Зачем вам это нужно?
        Уж если меня чему и научила жизнь, так это тому, что ни один разумный, не входящий в твой ближний круг, не пошевелит и пальцем, если данное действие не отвечает его собственным интересам.
        Старик снова отвернулся к окну и, подняв руку, прикрыл ладонью глаза от лучей.
        - Как бы ярко ни светило солнце, через сколь плотные тучи ни пробивалось бы оно, на земле все равно останутся тени. Здание моей кафедры имеет не самое выгодное расположение, и ученикам приходится заниматься в сумерках. Мне бы не хотелось, чтобы их и без того плохое зрение портилось из-за теней.
        С этими словами маг исчез. Вот зуб даю, просто взял и испарился, будто он не человек, а мираж, навеянный зноем! Что до меня, то я так и остался лежать, глядя в потолок. Глупо гадать, когда и как Сонмар узнал о том, что я принадлежу к не самой притягательной касте воинов. В конце концов, у магов свои пути, а у смертных - свои. Впрочем, в который раз я убеждаюсь в правдивости некоторых пословиц. И одна из них: «Что ни делается - все к лучшему». Ведь действительно, не взорви я кабинет - не получил бы допуск к рогу изобилия всех знаний мира. Да и разговор по душам с будущим учителем также помог расставить акценты. Во-первых, мы определили рамки: он не лезет с расспросами ко мне, а я не должен доставлять ему особых проблем. Конечно, с последним возникнут сложности, но я буду не я, если не смогу найти способ «выпить» в стенах Академии! Как сказал бы мой друг и товарищ по отряду Руст - ладная сделка.
        Глава 2
        Новые старые встречи
        Спокойно полежать и обдумать ситуацию мне не дали. В лазарет зашла тучная дама преклонных лет и, поправив аккуратный белый чепчик, заявила, что я выписан и могу топать на все четыре стороны. Я не стал препираться, быстро собрался, благо все вещи лежали на соседней тумбочке, и покинул желтое здание. Солнце уже вышло из пиковой активности, а тени говорили о том, что время обеда далеко позади. Конечно, можно пойти в общагу и продолжить сновиденческий марафон, но, как ни странно, энергия просто била ключом. Немного понежившись под теплыми лучами, я зашагал в сторону корпуса номер «девять», где проходили лекции по «Теории малефицизма». В конце-то концов, нужно догонять поток. Когда-то я на своей шкуре узнал, что такое отстать от курса. Потом столько проблем в зачетную неделю и сессию… Брр, как вспомню - так вздрогну.
        Засунув руки в карманы (теперь-то я могу себе это позволить, а то раньше все «устав» да «устав»), я неспешно зашагал по аллее. А нравится мне здесь. Вся территория Академии просто утопает в зелени. Парки сменяются рощицами, рощицы - садами и теплицами, прямо эльфятник какой-то. Здание я нашел практически сразу, сказывается хорошая зрительная память: однажды заглянув в карту, я уже никогда не заблужусь.
        Миновав фонтан в виде изящной танцовщицы, навеки застывшей в одном из па, я добрался до цели. Типичный одноэтажный корпус. Хотя если проводить параллель со зданием чертильщиков, это все равно что сравнивать хрущевку с апарт-отелем. Внутри все выглядело тоже очень даже цивильно: ровные стены и полы, двери с красивыми бронзовыми табличками. Никакого затхлого воздуха, наоборот - свежо, как после грозы. Отыскав нужную аудиторию, я по старой привычке поправил одежду и, глубоко вдохнув, повернул ручку.
        - … как мы уже говорили на прошлом занятии, вместо того чтобы ставить сложную защиту, лучше не находиться на месте удара, - вещала прописные истины симпатичная молодая женщина. Ее волосы были забраны в тугой пучок, а на шее красовалась бронзовая цепь.
        - Привет, Нейла! - махнул я рукой в сторону трибуны и зашагал на галерку. Как-то привычно уже там - тепло, уютно, всегда можно вздремнуть, если материал лекции уже усвоен.
        - Студиозус Тим Ройс! - прошелестело за спиной.
        Ох, узнаю я этот шелест, после него обычно бежишь в ближайший овраг и притворяешься мертвым хомячком, хотя и это не всегда спасает.
        - Это не я, это все Руст, - привычно открестился я, однако все же обернулся… и наткнулся взглядом на табличку «Неида Лаймин». Какие там овраги, мне теперь в Рагос надо бежать! А может, и на Закатный архипелаг. По аудитории, заполненной студентами, уже ходил шепоток. Ну ладно, если что, я вообще чертильщик - мне простительно.
        - Вы не ошиблись аудиторией? - спросила старая знакомая и еле заметно отпальцевала.
        - Никак нет, - вытянулся я, но, спохватившись, поправился: - То есть нет, мэм… то есть леди Лаймин, то есть…
        - Все! - одернула меня Колдунья. - Садитесь на свободное место.
        Выдохнув и утерев выступивший пот, я под смешки и ехидные подколки на грани слышимости прошел к галерке и плюхнулся на свободное место.
        - Давно тебя не видел.
        Повернувшись, я приметил знакомую рыжую шевелюру. Рядом с Диргом сидели две девушки, и их лица также показались мне знакомыми.
        - Я вам не мешаю? - громко спросила Нейла.
        Вскочив с места, я стукнул себя кулаком по груди и рявкнул:
        - Никак нет!
        Зал грохнул. Никто уже не скрывал веселья, однокурсники смеялись во всю глотку.
        - Студиозус Тим Ройс, останьтесь после занятий. - В глазах старой подруги я увидел лик Темного Жнеца. - Мы обсудим ваше поведение. А сейчас продолжим лекцию. Итак, мы остановились на теории защиты от базовых конструктов…
        Рухнув на скамью, я прикрыл глаза и задышал чаще. Рефлексы, демоны их задери! Интересно, а если я на прогулке встречу генерала, то тоже вытянусь в струнку и начну бить себя в грудь, аки примат в брачный сезон? В это время я боковым зрением заметил, как Гийом попытался слегка отодвинуться.
        - Не боись, - прошептал я ему. - Мне просто балкой по голове во время взрыва прилетело.
        - Ага, - кивнул он. - Ты, главное, не волнуйся, дыши глубже, выдыхай чаще.
        Отмахнувшись, я достал чернильницу с пером и принялся конспектировать лекцию. Однако писать нормально, без дырок в пергаменте, без клякс и прочего, у меня получилось лишь через сорок минут, когда Нейла уже перешла к примерам тех или иных конструктов. Сам материал я понимал через слово, но всем сердцем надеялся, что смогу закрасить пробелы в знаниях благодаря допуску в библиотеку.
        Вскоре профессор стала приводить примеры из собственного опыта. Тут она остановила взгляд на мне, улыбнулась и принялась рассказывать историю о том, как однажды в сопровождении пяти охранников оказалась на территории противника. Там ей якобы повстречался отряд врага, где присутствовали двое магов-стихийников. Увы, они лекций леди Лаймин не слушали, а потому не знали, что от проклятий точечной направленности надо ставить не стационарный щит, а плавающий. Клянусь всеми светлыми богами, данный эпизод годичной давности я вспомнил, но что такое все эти «точечные заклятия аморфного типа», «динамические щиты абсорбирующего типа», «статичные щиты отражающего типа» и прочее… Короче, я на некоторое время выпал из реальности и весьма нелестными словами мысленно обласкал своего прошлого наставника. Если он все еще стоит в очереди на перерождение, то точно от чахотки повторно помрет. И вот ведь какая беда - Добряк в магии был сведущ не хуже здешних преподавателей, но наотрез отказывался обучать меня ей. А ведь мог хотя бы теоретический курс преподать.
        Под конец лекции Колдунья решила устроить демонстрацию. Она вызвала к себе какую-то девчушку с первого ряда. Та плавным движением откинула шелковые волосы и приняла позу архимага, снизошедшего до бренных смертных.
        - Студиозус Хара Тин, вы усвоили сегодняшний материал? - спросила Колдунья.
        - Конечно, - фыркнула Хара.
        Мне хотелось вскочить с места и заорать «ты что делаешь?!», но конечности онемели, а язык стал деревянным. Непроизвольно вжавшись в спинку скамейки, я попытался прикинуться ветошью.
        - Ты что? - прошептал Дирг.
        Я только кивнул на кафедру, где сейчас могло пройти форменное смертоубийство. Хотя нет, Нейла ее так просто на круг реинкарнации не отпустит. В лучшем случае наша кровожадная магиня отправит глупышку на нижние уровни бездны.
        - Что ж, - кивнула Нейла, и в ее глазах сверкнул фиолетовый огонек. - Сейчас я использую слабенькое проклятие, направленное в область головы. Ваша задача - защититься.
        Девчушка снова хмыкнула и подняла руку. С ее ладони сорвался маленький бледно-голубой шарик. Впрочем, сфера за какие-то мгновения увеличилась в объемах и накрыла коконом девичью фигурку. А еще секунду спустя по аудитории пронесся дикий вопль. Защитная сфера раскололась, прозрачной дымкой исчезая в пространстве, а Хара упала на колени.
        - Господа учащиеся! - Нейла повернулась к залу. - Если вам неинтересны лекции, вы вполне можете на них не приходить. Но если уж соизволили явиться, то не стоит мешать своим коллегам получать знания, необходимые для выживания. А вам, - обратилась Колдунья к хныкающей девушке, - настоятельно советую зайти к лекарям.
        Юная леди (а в том, что она леди, можно не сомневаться) вскочила на ноги и стрелой бросилась к выходу. Когда она уже почти скрылась за дверью, я успел заметить, что ее ранее смазливая мордашка покрылась белыми гнойниками и ужасными фиолетовыми прыщами. Жуть.
        - На этом наша лекция закончена, - подытожила профессор. - Задание на выходные - доклад на тему щитовых заклинаний. Объем - тысяча слов.
        Зал загудел, но ни одной возмущенной реплики не последовало. После такой демонстрации глупцов не нашлось.
        Закинув в сумку исписанный пергамент, чернильницу и перо, я вздохнул и вошел в «скрыт». Что-то меня совсем не тянет оставаться в аудитории после лекции. Уж лучше потом зайду к ней в кабинет, принесу чай, конфеты - в общем, организую нормальное жертвоприношение. Аккуратно спускаясь по ступенькам, я старался никоим образом не выдать своего присутствия. Сделать это оказалось не очень сложно, даже несмотря на тот факт, что в аудитории были одни маги.
        - Студиозус Тим Ройс! - прозвучал голос за спиной, когда моя рука уже лежала на дверной ручке.
        Возведя глаза к потолку и не найдя там ответа, я развернулся и, продираясь сквозь толпу спешащих к выходу сокурсников, направился к Колдунье. По пути мне встретился Дирг. Он положил мне руку на плечо, состроил скорбную мину и двинулся дальше. Вскоре в аудитории не осталось никого, кроме нас двоих. Нейла стояла, облокотившись на стол, а я восседал на парте. Кстати, этот тугой пучок, стянутый длинными шпильками, ей очень идет.
        - Тим Ройс, - протянула волшебница.
        - Неида Лаймин, - передразнил я ее.
        Еще некоторое время мы буравили друг друга взглядами, а потом рассмеялись. Смеялись заливисто и беззаботно, совсем не так, как в те времена, когда были наемниками. А потом Нейла совершила неожиданный поступок: она буквально подлетела ко мне и заключила в объятия. Обнял и я, мы простояли так некоторое время, а потом подруга отстранилась.
        - Это не дело, - сказала она. - Я хотела сюрприз сделать, а ты от меня в лазарете решил скрыться.
        - Ну, сюрприз так и так вышел, - заметил я. - Зато у лекарей нормально отоспался.
        Колдунья как-то по-домашнему улыбнулась и, вытащив шпильки, распустила волосы. Раньше они были не длиннее сантиметра, а сейчас касались лопаток.
        - Фух, - выдохнула она. - Ты представить не можешь, как меня выводят из себя эти требования к внешнему виду.
        Еще как могу. Помнится, на одной из подработок мне приходилось по девять часов носить строгий, даже вычурный костюм. После двух месяцев подобного издевательства я на всю оставшуюся жизнь зарекся носить эти тиски.
        - Как Молчун? - спросил я.
        - А вот у него и спросишь, - ответила подруга и, схватив меня за руку, потащила к выходу.
        - Меня же не выпустят! - По правилам внутреннего распорядка с территории Академии можно выйти, только имея на руках специальный пропуск.
        Колдунья посмотрела на меня как на идиота и потащила дальше. Мы покинули здание и отправились прямиком к школьным воротам. Нейла все так же, не ослабляя хватки, держала меня за руку. Когда мы пересекали очередной маленький парк, нас заметили девушки с курса. Они тут же встали в кружок и зашушукались, поочередно бросая на Нейлу любопытствующие взгляды. Видимо, к вечеру я стану одной из тем для девичьих сплетен. Хотя какая мне разница, пусть думают что хотят.
        Скверы остались позади, и мы вышли на главную дорогу, если так можно назвать небольшой мощеный проспект. Миновав административное здание, где я впервые встретился со своим нынешним (или будущим, это уж как посмотреть) наставником, оказались прямо перед воротами Академии. Почему-то мне всегда казалось, что стражников должно быть четверо, но, как выяснилось, с внутренней стороны выход никто не охранял.
        Нейла подошла к небольшому окошку на одной из створок и три раза постучала. Секундой позже дощечка отъехала в сторону. В проеме показалось пухлое лицо, не обезображенное интеллектом. Все же на стражу ставили либо провинившихся, либо неуспевающих студентов.
        - Кто такая? - пробасил дальний родственник барсука.
        - Профессор Неида Лаймин, - спокойно ответила подруга.
        - А этот? - кивнул пухлый в мою сторону.
        - Студент.
        - Пропуск есть?
        - Нет, - ответил я.
        - Тогда не пропущу, - покачал головой страж. В его глазах заплясали алчные огоньки. Теперь понятно, каким образом можно покинуть территорию, только на этот раз ему вряд ли что-то перепадет.
        - Под мою ответственность, - прошелестела Колдунья. Ох и не нравится мне ее тон!
        На лице пухлого отразилась напряженная работа какой-никакой мысли. Жадность боролась со здравым смыслом. Очевидно, последний потерпел сокрушительное поражение.
        - Все равно не пущу, - рявкнул будущий коррупционер и задвинул окошко.
        Нейла застыла словно изваяние, лишь ветер тихонько трепал ее волосы.
        - Ну я ему сейчас… - прошипела она и закатала рукава.
        В целях сохранения рассудка и жизни я нырнул в ближайшие кусты.
        Дальнейшего я не видел - впрочем, даже отсюда расслышал глухой звук падения тела. Потом заскрипели ворога, и раздался смутно знакомый голос.
        - Вы его простите, - очень старательно кто-то лебезил перед леди. - Не со зла он. Задолжал маленько в борделе, вот и ищет способ подработать.
        - Такому только по борделям и ходить, - хмыкнула Нейла. - Ройс, ты где?
        Без особого рвения я вылез и кустов и отряхнулся.
        - Ты что там забыл? - удивилась подруга.
        - Да вот показалось - зайца видел, - брякнул я первое, что пришло в голову.
        Неида - демоны, как непривычно ее так называть! - вздохнула и круговыми движениями помассировала виски.
        - Пойдем уже, - махнула она рукой и, развернувшись на каблуках, еле слышно добавила: - Пока я окончательно с ума не сошла.
        Приняв облик провинившегося ребенка, я потопал следом, оставляя за спиной в прямом смысле слова окаменевшего пухляка и второго стража.
        - Ба! - прогремело сзади. - Так ты все же поступил!
        Обернувшись, я внимательно вгляделся в физиономию говорившего и наконец признал в нем парня, с которым беседовал в прошлом году.
        - Ага, - улыбнулся я. - А ты, смотрю, очень дорожишь этим постом.
        - Скажешь тоже, - рассмеялся стражник. - Хотя ты прав, я здесь частенько бываю. Просто силы много, контроля мало, вот меня и ссылают за переусердствование. - Последнее слово бедняга произнес так, будто пародировал кого-то. - Кстати, вернись до полуночи, а то проблемы со смотрителем будут. А он у нас дядька военный: коли кто неправ - огреет так, что и лекари иной раз за голову хватаются, пытаясь понять, как лечить пострадавшего.
        - Спасибо за совет, - кивнул я и побежал догонять Нейлу.
        Настиг я ее уже в конце улицы. Все то время, пока мы петляли среди высоких домов, я испытывал неловкость. Когда подруга завернула рукава платья, я приметил на ее правом запястье небольшой золотой браслетик. Как-то неприятно вышло: вроде мы с друзьями не попали на свадьбу из-за войны, а с другой стороны - приглашение-то было, и висело оно на моей совести тяжким грузом.
        Вскоре мы очутились в жилом квартале среди целого лабиринта из высоких каменных заборов. Пара устроилась весьма неплохо, почти в центре Сантоса, да еще и в престижном районе. Пройдя несколько поворотов, мы оказались перед кованой решеткой, перекрывающей путь в уютный садик. Нейла провела рукой по замку, тот щелкнул, и решетчатая дверь отворилась.
        Идя по ухоженной дорожке, я старался тщательно все осмотреть. Все же мудрецы говорят: «Если хочешь узнать человека, узнай его дом». Сейчас Нейла и Тист раскрывались для меня с совершенно неизвестной стороны. В саду виднелись местные аналоги земным тюльпанам и розам. Также я приметил несколько странноватых растений, мне неизвестных. Они обладали весьма большими лепестками сиреневого цвета, при этом стебель был коричневатого оттенка. Потом я заметил обычный гамак, натянутый между двумя дубками. Видимо, это место отдохновения Молчуна, он у нас ярый поклонник таких «полежанок».
        Уже почти перед самым крыльцом я ощутил приглушенный запах раскаленной стали и камня. Нейла, заметив мою небольшую заминку, лукаво улыбнулась, но продолжала хранить молчание.
        Зайдя в дом, я снял сапоги и повесил куртку на крючок.
        - Не стой столбом, - подтолкнула меня внезапно преобразившаяся подруга.
        Куда-то пропало строгое платье. Ему на смену пришел домашний сарафан, поверх которого Колдунья наценила передник. Волосы она убрала в платок. Уже ничто не напоминало о ее славном прошлом в рядах наемников, да и о профессорской должности тоже. На меня ласково смотрела обычная хозяюшка, радушно привечающая старого знакомого.
        - Челюсть подбери и давай на кухню.
        Выполнив указания и вернув загулявшую часть лица на место, я двинулся следом. Стены, покрашенные в нежные тона, создавали атмосферу уюта и покоя. А чуть скрипящий пол нисколько не портил картину - наоборот, дополнял ее, насыщая особым, неповторимым оттенком настоящего дома. Не простой лачуги, наспех сбитой, чтобы укрыться от наступающих морозов, и не тех пропахших дымом палаток, а именно дома.
        Кухня оказалась весьма современной для Ангадора. Ладная печка, красивый резной стол, шкафы с посудой, умывальник и цветы на подоконнике. Ополоснувшись, я отодвинул табурет и уселся за стол.
        - А где…
        - Тист! - крикнула Нейла.
        Минутой позже в помещение зашел Молчун. Вот кто ни капельки не изменился! Все то же суровое, но спокойное лицо, грудь, вздымающаяся подобно проснувшемуся вулкану, черные как смоль волосы, заплетенные в три косы. Своими медвежьими лапами Тист сгреб Колдунью и поцеловал. От такого зрелища у меня как медом сердце окатило. Все же иногда хочется отказаться от дороги и посидеть в теплой обстановке. Правда, все хорошо в меру…
        - Ну хватит! - рассмеялась Нейла и змейкой выскользнула из объятий мужа. - У нас гости.
        Молчун замер, а потом медленно повернулся ко мне. Я никогда не мог понять, то ли он улыбается, то ли скалится. А пару секунд спустя меня постигла участь подруги. Молчун так же сгреб меня в объятия, вот только не чмокнул, а похлопал по спине. Лучше бы мы ограничились рукопожатием: в этом случае я бы отделался сломанной кистью, а теперь придется ребра сращивать.
        - Я тоже рад тебя видеть, здоровяк, - прохрипел я. - Но ты меня сейчас загубишь.
        - Дорогой! - хихикнула Нейла. - Поставь мальчика на место.
        Тист ослабил хватку, и мои ноги снова встали на твердую поверхность. Варвар подвинул к себе громадный стул, который вполне мог заменить стенобитный таран, и уселся прямо напротив меня.
        - Все разговоры потом, - нахмурилась Колдунья. Ума не приложу, как она его без слов понимает! Видать, любовь. - Сначала поедим.
        Поесть я был не прочь, и уже через полчаса на столе стояли жаркое, миска с ароматным хлебом и пирожки. Ел я долго, смакуя каждый кусочек. Уже очень много лет я не пробовал домашней пищи и сейчас просто не мог позволить себе быструю трапезу. Нужно дать время сознанию запомнить этот вкус, запомнить каждый оттенок запаха и все сопутствующие ощущения. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот обед, плавно перетекший в ужин. За окном уже смеркалось, а мы так толком ни о чем и не поговорили.
        - Вот и чайник закипел, - нарушила звенящую тишину Нейла и сняла пузатого с плитки. - Вот теперь можно и пообщаться, только не здесь. Пойдемте в беседку.
        В итоге Тисту доверили нести кружки, мне - пирожки, ну а чайник, как и положено, покоился в руках Колдуньи. Нехитрой процессией мы вышли во внутренний дворик и добрались до беседки. Поставив съестное на стол, расселись по местам. При этом Нейла, забравшись на лавку с ногами, положила голову на плечо мужа. У меня в голове сразу всплыла картинка из старого советского мультфильма, где бродячая кошка заснула на спине у огромного медведя.
        Налив себе чаю и вооружившись пирожком, я начал свой рассказ. Поведал друзьям о страшной пьянке, устроенной в Борее после победы. Припомнил несколько комичных ситуаций, что произошли с нами при переходе через Харпудов гребень. Огромный успех имела история о том, как мы подшутили над Пило, подсунув ему самую страшную из женщин, приписанных к обозу. Вся соль истории заключалась в том, что предварительно мы замотали ее в легкие одежды, а лицо накрыли полупрозрачной тканью, представив «незнакомку» как танцовщицу с земель, лежащих за пустыней. Младший к этому моменту мало что соображал от выпитого спиртного. Поутру на весь лагерь раздался душераздирающий вопль, а участники наемной армии «Пробитый золотой» могли увидеть, как через просеку несется голый мужик и что-то яростно кричит.
        Вспомнил я и сам Харпуд. Рассказал о том, как нас накрыла лавина, о том, как блуждал в подземельях. Когда же речь зашла о тамошних обитателях, Нейла непрерывно ахала и охала, а Тист светился охотничьим азартом и явно мне завидовал. Потом поведал о Сильвии Сильверстоун и ее диверсионном отряде «Слепые кошки». Молчун хмыкнул, а Колдунья не постеснялась отпустить пару ехидных шуточек на весьма плоские темы. Рассказал им о Константине, младшем принце, бежавшем из дворца и вступившем в наши доблестные ряды. Упомянул о том, как мы все боялись, что по наши души явится императорская гвардия и наш путь закончится в казематах и пыточных.
        Я все старался оттянуть момент, когда придется сообщать ужасную новость, но, так или иначе, речь зашла о Мальгроме, городе-крепости в Нимии. Я поведал о том, как мы рубились на парапетах, как я упал вниз, как зашивал самого себя и как наша армия взяла крепость. Припомнил взятие магазина и то обстоятельство, что в нем отыскалось дорогое оружие гномов.
        - Кто? - прошептал Молчун, и у меня чуть уши не заложило от его голоса, показавшегося громоподобным.
        - Ушастый.
        Друзья сразу помрачнели, их лица тронула грусть. Вскоре Тист принес из дома бутылку вина. Выпили. Снова помолчали, снова выпили. Так продолжалось до первой звезды. Ну а затем мы поменялись ролями, рассказывать стала Нейла. Оказывается, они после битвы не сразу поехали в столицу, а остановились в одном из пригородов. По смешному стечению обстоятельств в том же трактире, где будущая семья сняла комнату, остановился бывший учитель Нейлы. Он-то ей и предложил работу в Сантосе. Что самое удивительное, Неида согласилась исключительно по настоянию мужа. Когда я спросил, что же стало поводом, Тист растянул губы в улыбке-оскале, а волшебница заботливо погладила живот. У меня дыхание перехватило.
        - А как назовете?
        Супруги переглянулись. Молчун кивнул, и Нейла ответила:
        - Дайлин, если мальчик, и Диана, если девочка.
        - Красивые имена.
        - Эльфийские, - кивнула подруга. - Дайлином звали Ушастого, Диана - женская вариация имени.
        Я ничего не сказал, только продолжал смотреть на небо. Интересная штука - жизнь. За целый год я так и не узнал, как зовут нашего лесного друга, а теперь в его честь назовут новое маленькое существо. Какая жизнь будет его ждать? Станет ли этот человечек магом, как мама, или воином, как отец? А может, пойдет по другой дороге, которая выведет его к удивительной, неповторимой судьбе, полной ярких красок и впечатлений? Впрочем, все наши судьбы удивительны и неповторимы, только порой мы этого не замечаем.
        - Не могу понять, - сказал я, втянув воздух носом, - откуда здесь запах стали.
        - А ты во-о-н туда посмотри. - Нейла ткнула пальчиком в дальнюю пристройку.
        Демоны, слона-то я и не приметил! Прямо к дому была приставлена ладная кузня.
        - Не знал, что ты кузнец, - обратился я к Молчуну. Тот только хмыкнул - мол, ты вообще мало что знаешь.
        - Батюшки! - вскинулась подруга. Я же от такого оборота только вздрогнул. Куда только подевались привычные «темные боги»? - Совсем за временем не следим, а тебе еще обратно возвращаться.
        Опомнился и я. Поблагодарив друзей за ужин, собрался уходить, но получил легкий подзатыльник от Молчуна.
        - За что? - возмутился я.
        Тот только развел руками и указал на Нейлу.
        - И куда ты собрался без пропуска? - усмехнулась она.
        Хлопнув себя по лбу, я уселся обратно и стал ждать, пока мне не выпишут заветную бумажку. Много времени на это не ушло. Будущая мать черкнула несколько строк на пергаменте, затем свернула его в трубочку и поставила восковую печать.
        - Держи, - протянула она мне готовый документ.
        Поблагодарив, я теперь уже без всяких проблем добрался до калитки. Сердце почему-то ныло, и на душе было неспокойно. Против воли обернувшись, я увидел, как обнимаются мои друзья. Их лица светились теплой, домашней улыбкой.
        - Ты еще заходи, - обронила Нейла. - Не чужие ведь люди.
        - Обязательно, - ответил я на приглашение и покинул дом.
        Город встретил меня надменностью, присущей любой столице. Гранитные мостовые, казалось, вздрагивают и морщатся от каждого моего шага. Будто им противно, что по ним ступают избитые, грязные башмаки. Ветер неприятно трепал волосы, шепча мне, чтобы убирался подальше отсюда. Здания теснились, зауживая проходы: они не хотели пускать меня в сердце страны.
        Здесь я чужой, и не потому, что беден и пьян, а просто потому, что еще в самом начале пути. Колдунья и Тист, старые друзья, ставшие мне родными, свой путь закончили и теперь могут обрести покой и маленькое личное счастье. Их дорога закончилась свадьбой, домом и ребенком. В такие моменты хочется прозреть будущее и увидеть, чем же закончится приключение длиною в жизнь. Но надо ли это мне? Или пусть все будет как будет? Ведь в таком огромном мире обязательно найдется, просто не может не найтись, уголок, где обретет пристанище заблудшая душа, вытуренная из другого мира. Вот только пускай этот уголок подождет меня еще немного, пусть он подождет, пока я не увижу весь этот мир.
        Взглянув на небо и снова поймав на себе взгляд Луны, я впервые сожалел о том, что рядом нет мудрого эльфа, способного почти незаметным намеком вернуть душевное равновесие. Впрочем, стоит уже повзрослеть и научиться жить без наставников, самостоятельно прокладывая себе путь через джунгли судьбы.
        Знакомый маг, дежуривший на посту, пропустил меня, не спросив документа, а я не стал ему об этом напоминать. Пусть будет такой своеобразный козырь на всякий случай. Я пошел вдоль аллеи. Как минимум на ближайший год эта обстановка станет для меня домом, вернее одним из перевалочных пунктов, которыми я обхожусь в течение последних семи лет. На Земле я не ценил понятие «дом», а вот теперь… Теперь мне кажется, что дом - это не просто квартира, дача, сруб или что-то в этом роде. Дом - это прежде всего место, где тебя ждут и куда ты можешь вернуться.
        Всмотревшись в тени, я понял, что безбожно опоздал. Если верить наставлениям знакомого, то сейчас мне устроят нехилую взбучку. Остановившись перед зданием общаги, я вошел в «скрыт» и аккуратно отворил дверь. Хотя это было напрасно: смотритель беззаботно спал, положив голову на руки. Не снимая покрова, я прошел к лестнице. И тут голову сдавило чувство опасности. Отпрыгивая назад, я будто в замедленной съемке наблюдал за тем, как белое гусиное перо, оставляя в воздухе росчерк, впивается в стену.
        - Ты скрипишь, - прокряхтел старый вояка. - В лесу надо не хрустеть, а дома - не скрипеть.
        Я замер, ожидая дальнейшей расправы.
        - Иди уже, - буркнул старик и снова улегся спать.
        Не особо разбираясь в ситуации, я поблагодарил богов за ниспосланную удачу и поднялся по лестнице. Свет в коридорах погасили, но практически из-под каждой двери пробивалась желтая полоска. Спящий студент - это студент перед сессией. Неудивительно, что свет горел и в нашей комнате. Провернув ручку, я вошел и уставился на две знакомые физиономии и на одну новую, но почему-то тоже смутно знакомую…
        - Ты! - раздался девичий голос, и в мою сторону полетело какое-то плетение.
        Уже теряя сознание, я вспомнил, что против точечных структур надо ставить динамический щит, вот только как его ставить…
        Глава 3
        Стыдно не работать
        Я сидел на берегу огромного озера, дул приятный легкий ветер. По небу смиренно плыли облака, а солнце играло в гребнях воды, создавая иллюзию золотой дороги, уходящий куда-то далеко к горизонту. Упав на спину, я сорвал высокую травинку и, помяв ее кончик, сунул в рот. Немного горьковато, но приятно. Прикрыв глаза, попытался насладиться мгновением абсолютного спокойствия. Но в голове что-то щелкнуло, я вспомнил, что нахожусь сейчас не у озера, а вроде как в Академии. И как только эта мысль пронзила мое сознание, трава пропала, ясно-голубое небо обернулось непроглядной тьмой, а вода превратилась в смолу. Меня куда-то потянуло, я хотел вздохнуть, но не смог. Я просто тонул.
        - Ну наконец-то! - крикнул кто-то рядом. - Уже третий стакан вылили.
        - Кхе-кхе! - Откашлявшись, я открыл глаза.
        Прямо надо мной стояли трое. Рыжеволосый Дирг, моя старая знакомая леди Лизбет, чьи глаза пылали подобно уголькам в ночи, и неизвестная мне девушка. Если честно, это первая представительница прекрасного пола, встреченная мною на Ангадоре, которую действительно можно было назвать прекрасной. Длинные каштановые волосы лежали на плечах, собранные в некое подобие водопада. В ясных голубых глазах наверняка тонул не один кавалер. Доброе, красивое лицо с правильными чертами и аккуратный, чуть курносый носик.
        - Ты как? - спросил рыжий. - Очнулся?
        - Нет, демоны вас задери, - огрызнулся я. Поднявшись, стянул с себя куртку с рубашкой и тут же принялся их выжимать. У меня, если что, других-то и нет. Ну, не считая того тряпья, в котором даже босяку будет стыдно на людях показаться. - Вы на меня все Закатное море вылили, что ли?
        Ответа не последовало. Обернувшись, я стал свидетелем весьма занятной картины. Дирг задумчиво тер подбородок, а девушки то краснели, то бледнели. Видимо, права была Нейла, говоря о строгости здешних понятий, и неправы наемники, убеждавшие меня в весьма свободных нравах столицы. Хотя, например, та же Сильвия из «Слепых кошек» смогла научить меня паре новых приемов в «этом деле». Поняв, что выжать одежду мне не суждено, я открыл окно и положил шмотки на подоконник, придавив на всякий случай учебниками.
        - Налюбовались? - спросил я, заваливаясь на кровать. Все тело ломило, а в голове будто клан гномов руду добывал. Мысли путались. Сколько я ни силился вспомнить, что же произошло после того, как смотритель попытался проткнуть меня гусиным пером, ничего не получалось. Все подернулось мутным белесым туманом.
        - Было бы чем, - фыркнула внучка мага-графа и, вдернув носик, приняла вид глубоко оскорбленной дамы.
        Вторая девушка полностью проигнорировала мой выпад. И тут могут быть две причины: либо я божественно красив, либо ее статус настолько высок, что ей безразличны подобные подколки. И что-то мне подсказывает, что с первым вариантом я пролетел. Рожей не вышел, да и комплекция не соответствует местным стандартам.
        - Кстати, а отчего это я, собственно, в отключке-то был? - спросил я с легким прищуром. Что-то мне не нравится данная ситуация.
        - Да тут такое дело… - протянул рыжий, комично почесывая затылок. - Представь, дверь открывается…
        - Дирг, может, представишь меня своему другу? - оборвала его незнакомка.
        А голосок у нее красивый, поставленный. Наверняка вокалом занимается. Как минимум эта девушка - из семьи, принадлежащей к одному из знатных родов, которых в Империи пять. Хотя нет - точно из аристократии. Соблюдает этикет, даже осознавая тот факт, что я нахожусь в самом низу социальной пирамиды. Обычная дворянка в такой ситуации иначе бы сформулировала вопрос, попросив, чтобы мне представили ее, а не наоборот.
        Осознав всю ответственность момента, я поднялся с кровати и принял благочестивый вид. Ну, насколько возможно было это сделать, стоя в одних штанах, на которых заплаток больше, чем кожи, и носках с дырками на пятках (вернее, пяток там не было в принципе, но не суть).
        Дирг принял правила игры, прокашлялся и стал вещать гоном заправского дворецкого:
        - Тим Ройс, позволь представить тебе мою несравненную сестру - герцогиню Рейлу эл Гийом!
        Темные боги знают, каких усилий мне стоило сохранять спокойствие и ничем не выдать свое волнение. А это самое волнение не то что присутствовало - на какой-то момент сердце взяло отпуск, покидало вещички в чемодан и совершило турне по самым дальним закоулком моего организма. И, судя по всему, пару раз по дороге у него спускало шину и алый моторчик начинал вспоминать все матерные слова на всех известных языках. Девушка, стоявшая предо мной, могла поспорить титулом с самой принцессой. И если бы в этот спор вступил глава аристократического рода, не могу сказать точно, кто бы победил. М-да, хорошие у меня завязываются знакомства. Прямо как паста с огненным чили. С одной стороны - безумно вкусно, а с другой - жгуче опасно.
        Когда прошли положенные пять секунд после представления, я, согласно всем правилам, завел левую руку за спину, совершил правой несколько круговых движений и, вытянув правую ногу вперед, галантно поклонился. Спасибо Ушастому - научил.
        - Рейла! - Парень повернулся к своей сестре. Интересно, как так получилось, что он приходится ей братом, но при этом его фамилия имеет приставку «ним»? Или они сводные? - Позволь представить тебе моего товарища Тима Ройса!
        Обладательница не самого сладкозвучного имени скосила взгляд в сторону брата, но так и не дождалась какого-либо продолжения. Я уж было понадеялся, что на этом все и закончится, что девушка подернет плечиками и кивнет, но она проявила истинно аристократическое воспитание. Схватив двумя пальчиками тонкую ткань платья, Рейла присела в изящном реверансе. Хорошо хоть руку не протянула. Нет, я бы ее, конечно, поцеловал из чувства приличия, но все-таки это жест высшего света. Целовать ручку даме может лишь равный по статусу либо приглашенный, если это бал или светская вечеринка.
        - Весьма поражен вашей красотой и грацией. - Я действительно был поражен, но эта реплика была частью церемонии.
        - Благодарю вас, - кивнула девушка и тут же рассмеялась. Смеялась она громко и заливисто.
        Мы с Диргом переглянулись, но тот лишь пожал плечами. Лизбет по-прежнему дулась на меня. Отсмеявшись, раскрасневшаяся Рейла уселась на кровать братца и скрестила ножки.
        - Может, обойдемся без всех этих дворцовых заморочек? - подмигнула она, чем очень сильно напомнила моего рыжего соседа.
        - Да без проблем, - хмыкнул я и снова плюхнулся на матрас.
        - Ну что за хам! - возмутилась Лизбет. - Ладно этикет опустили, но так вести себя перед дамами…
        Взглянув на это взлохмаченное, но бесспорно милое недоразумение, я сложил ладони «колодцем» и дунул в них.
        - Ау-у-у! - раздался протяжный звук, почти идентичный волчьей песне.
        Графиня Норман вздрогнула и побледнела.
        - Да ты не боись, - махнул я рукой. - Если что, я, как всегда, к твоим услугам.
        Эх, надо было мне провокатором на митингах работать. Вон как ее затрясло. Нет, вы не подумайте, я не садист, но некое удовольствие от таких приколов получаю. Сказывается целый год, проведенный в обществе самых безбашенных представителей этой части центрального материка.
        - А вы уже знакомы? - Рейла сейчас нисколько не походила на аристократку, а тем более - на герцогиню. Обычная девушка лет восемнадцати. Может, чуть меньше, хотя вряд ли. Четкие линии сформировавшейся фигурки не позволят ошибиться в этом вопросе.
        - Да, - сказал я.
        - Нет! - крикнула Лизбет.
        - Ой! - восторженно ахнула красавица. - Я чувствую, за этим кроется очень интересная история.
        Дирг закатил глаза и, встав около шкафа, показательно поводил ладонью перед горлом, давая понять, чтобы я не начинал этот диалог.
        - Ничего не было! - замахала руками графиня Норман.
        - Было, не было. Кого это волнует? - Я пожал плечами.
        Лизбет покраснела и уже приготовилась броситься на меня с голыми руками, дабы вырвать мне сердце и полюбоваться агонизирующим хамом.
        - А вообще, давай баш на баш? - предложил я. Герцогиня Гийом дернула бровью, и пришлось пояснить: - Ты рассказываешь, как познакомились вы и почему я был без сознания. Ну а я расскажу свою историю.
        - Хорошо, - кивнула девушка и улыбнулась.
        Что я там говорил насчет кавалеров, тонувших в глазах? Да этой улыбочкой можно целые страны завоевывать! Эх и повезет же кому-то! И ничуть не жаль, что это буду не я. Мне никогда не нравились красотки. Вернее, нравились в определенном смысле этого слова, но я их никогда не рассматривал как объект для длительных отношений. А если выражаться еще точнее - я никого не рассматривал как объект для длительных отношений. Демоны, что-то со мной однозначно произошло за эти десять минут! Мысли напоминают рой встревоженных муравьев, никак не могу разобраться в этом бардаке.
        - С Лизбет мы познакомились две декады назад. Нас поселили в одну комнату. А без сознания ты был… - Красавица чуть замялась, а потом решительно выпалила: - Потому что поскользнулся на полу и неудачно упал.
        - То есть ты хочешь сказать, что вы перед дверью разлили лужу, из-за чего я имел честь поприветствовать пол лбом? Но вам этого показалось мало и вы решили утопить меня. Я правильно все понял?
        - Почти, - ехидно оскалилась графиня Норман. - Мы тебя не топили, а мыли. От кого-то так разило дешевой брагой, что у меня чуть глаза не вытекли. Так что ты еще спасибо должен нам сказать!
        Спасибо сказать? Да я скорее поверю в существование богов, чем в эту на ходу придуманную историю! Но докапываться до истины мне лень, да и голова как ватная, того и гляди засну. Да и кто знает - может, я действительно перепил у Нейлы с Молчуном. Хотя не помню, чтобы меня когда-либо мутило от одной бутылки крепленого, пусть и под плохое настроение.
        - Подумаешь, - продолжала улыбаться Рейла. - Шишкой больше, шрамом меньше.
        Посмотрев на нее, я тут же ощутил разницу между этой прелестной девушкой и наивным принцем Константином. Вроде из одного теста сделаны, но один прост, словно доска, так как почти не крутился в гадючнике под названием «светское общество», а вот милая леди разве что не шипит. Нет, это не стройная роза с острыми шипами - это кобра, смертельно опасная, но столь же красивая.
        - Появились другие вопросы? - спросил я.
        Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, но вскоре Рейла подняла руки в примирительном жесте.
        - Просто Ройс, да? - сказала она куда-то в пустоту, а потом обратилась ко мне: - Если честно, я еще никогда не видела такого количества шрамов на теле мужчины.
        - А ты много голых мужчин видела? - попытался я ее подколоть.
        - Достаточно, - ответила она, вновь не обратив внимания на шпильку.
        - Тогда могу сказать, что я шибко невезучий.
        - Это уж точно. - К беседе подключился Дирг, все это время стоявший в сторонке. - В первый же день попал в лазарет, а как выздоровел, так чуть голову себе не разбил.
        - Видимо, боги тебя не любят, - поддакнула Лизбет.
        - Ну меня-то хоть боги не любят! - рассмеялся я. - А вот кого-то невзлюбит смотрительница. И это будет куда страшнее.
        И вновь лица девушек меняли выражения с немыслимой скоростью. Наконец остановившись на варианте широко распахнутых глаз, приятельницы одновременно вскочили и побежали к выходу. Лизбет выскочила первой. А вот Рейла, затормозив, обернулась и уставилась на меня.
        - Ты обещал интересные истории, - безапелляционным тоном заявила она и также скрылась в коридоре.
        Вытерев несуществующий пот со лба, Дирг закрыл за ними дверь и с разбегу плюхнулся на кровать.
        - Могёшь, - хмыкнул я.
        - А то! Ты бы знал, какие у нас кровати в летнем поместье. М-м-м! Закачаешься. А уж как на них можно…
        - Не сыпь мне сахар в пиво, - скривился я.
        - Так в чем проблема? Я тут одно заведеньице знаю, там такие феечки работают!
        В качестве ответа я продемонстрировал дырявые носки и прореху на рубахе, обычно прикрытую курткой.
        - Дальнейшие объяснения требуются или тебе понятны мои приоритеты?
        - М-да, - нахмурился сосед. - Некрасиво получилось.
        - Проехали. Ты мне лучше скажи, здесь подработать-то можно?
        Рыжий задумался. Положив руки под голову, он уставился в потолок и даже начал что-то напевать.
        - Боги не дадут солгать - не знаю, - вздохнул аристократ. - Да и, если подумать, нас же демон кто отсюда выпустит. Так что работа в городе - не вариант, ну а на территории… Попробуй поговорить со своим заведующим кафедрой на эту тему.
        - Попробую, конечно. Только вряд ли он что-то дельное посоветует. Ладно, я спать, а то меня мутит.
        Удивительно, но свет в помещении выключался по хлопку. Так что, сведя ладони вместе, Дирг погрузил нашу обитель в самую настоящую мглу. Все же ночи здесь, на севере, намного темнее. А я уже в Нимии как-то попривык к вечному сиянию Луны.
        - Кстати, лужа-то высохла уже.
        - Так ты ее рубашкой на «отлично» протер.
        - Ага. Видать, так оно и было.
        Утро встретило меня ударом солнечного луча в глаз. Стойко выдержав атаку, я поднялся с кровати, нацепил просушенную одежду и уставился на стол. Там каким-то неведомым образом появилось несколько листов пергамента в количестве четырех штук. Один, обладавший кучей подписей, печатей и сильным магическим фоном, служил пропуском в самые дальние закутки библиотеки. Два других мне надлежало передать в деканат. Ну а последний маленький клочок содержал приглашение на завтрак в дом самого заведующего кафедрой.
        - Дирг! - окликнул я лежебоку.
        Тот, высунувшись из-под одеяла, окинул мир тусклым взглядом и снова вернулся в свое убежище. Не стерпев факта игнорирования себя любимого, я подошел к небольшому столику, налил в стакан воды из графина, но, сравнив две емкости, опрокинул на рыжего сам графин.
        - А-а-а! - заорал сосед и, неудачно вскочив, рухнул на пол. - Ты что творишь?!
        - Да мне вот показалось, что ты сознание потерял.
        - Ха-ха-ха, - передразнил приятель, отряхиваясь. - Все. Уел. Квиты?
        - Если расскажешь, видел ли ты кого ночью.
        - Конечно, видел. Эх, ты бы знал, что у нее за фигурка!..
        - Да мне побоку твои розовые грезы! Ты мне лучше скажи, к нам кто-нибудь заходил?
        - Вроде нет. Я бы точно проснулся, если бы кто-то дверь открыл.
        - Вот и я о том же.
        Оставив соседа вытираться, я вернулся к столу и, закинув бумаги в сумку, побрел к двери.
        В коридоре было пустынно, как на главной площади после празднования Смены Цикла, то есть местного Нового года. Все же сегодня первый день выходных, и большинство студиозусов, живущих в общежитии, отсыпаются после вчерашних гуляний. Дойдя до душевой, я повесил одежду с сумкой на крючок и быстренько ополоснулся. Холодная, даже ледяная вода привела меня в чувство и прояснила заспанный разум. На скорую руку я почистил зубы, непрерывно сплевывая вяжущий порошок (надо бы съездить за город и собрать нужной травы). Закончив с утренним туалетом, я направился к воротам.
        И все же маги меня иногда потрясают. Вот хочешь ломай голову, хочешь считай это совпадением, но как так получилось, что заведующий оставил мне приглашение на завтрак именно тогда, когда по случайному стечению обстоятельств в моем кармане оказался неиспользованный пропуск за пределы территории Академии? Хотя глупо полагать, будто эти самые пропуска не снабжены каким-нибудь особым контролирующим заклинанием. Но в то же время, может, сумасшедшему чертильщику просто взбрело в голову позавтракать в компании студента. Впрочем, эта версия выглядит слишком уж притянутой за уши.
        Погода необратимо испортилась. Дул северный ветер, грозящий со временем принести с собой промозглый холод и дожди. На небе прибавилось облаков. Не тех пушистых, белых, аморфных скоплений влаги, а серых и тусклых тучек, уныло бороздящих небесный океан. Листья дрожали на деревьях, дожидаясь того часа, когда силы окончательно их покинут. Сменив зеленый окрас на закатный, оранжево-золотистый, они слетят на землю, чтобы пропасть под ногами вечно спешащих студиозусов.
        У ворот в этот раз стояли двое парней, совершенно мне незнакомых. У одного на лице крупными буквами написано - «боевик», другой же был какой-то странноватый, с бегающими глазками. Предъявив им бумагу, я вышел в город и тут же поймал извозчика. За десяток медных монет он довез меня по указанному адресу и, пожелав приятного дня, укатил вниз по улице.
        А неплохо маги устраиваются. У той же Нейлы домик - закачаешься, а здесь - натурально хоромы. Это даже не дом, а целая усадьба. Высокий забор из белокаменной кладки, искусно выкованные ворота с позолоченными элементами. Оглядев себя, я немного устыдился, но, собравшись с духом, несколько раз ударил молоточком по колоколу, подвешенному рядом с входом.
        Спустя пару минут вышел крепкий старичок с уверенными движениями и стальными глазами. По походке в нем сразу определился боевой кавалерист. Их я видел не так уж много за свою жизнь, но выводы сделать смог.
        - С кем имею честь? - спросил он.
        - Тим Ройс, - отчеканил я, привычно вытягиваясь в струнку. Уж не знаю, отвяжется ли от меня когда-нибудь эта привычка. - Прибыл согласно данному распоряжению.
        Офицер в отставке, поправив монокль (зуб даю - артефакт), внимательно изучил приглашение на завтрак. Затем он еще раз взглянул на меня, но все же открыл створки ворот.
        - Проходите, - сказал он, освобождая дорогу. - Вас уже ждут.
        Правая рука машинально дернулась к сердцу, но я вовремя остановил этот порыв. Впрочем, и это не ускользнуло от внимания въедливого дворецкого. На мгновение вокруг уголков его губ появилась тонкая сеточка, но тут же лицо подернулось холодной маской.
        Затворив ворота, старик повел меня через сад. Если садик Колдуньи источал тепло и уют, то здесь присутствовала некая вычурность. Все выглядело слишком представительно. Фигурные кусты изображали различных животных, строгие клумбы с разными цветами выдержаны в одной цветовой гамме. Да и мощеная дорожка, ведущая к крыльцу (если можно так назвать богато украшенную колоннаду), буквально по линейке вымерена так, что линии стыков не отходят друг от друга даже на миллиметр. В этом месте царила сплошная искусственность, хоть и не лишенная своей, строгой, красоты.
        Внутреннее убранство дома я рассмотреть не смог. Меня буквально под ручку довели до обеденной залы, где во главе длинного стола уже восседал господин Сонмар.
        - Профессор… - Я хотел было задать волнующий меня вопрос, но старый пройдоха поднял руку и указал на стул, стоявший на противоположном конце абсурдно длинного стола.
        Не став спорить, я принял прощальный поклон дворецкого и сел на предложенное место. Вскоре в зал зашла молодая служанка, чью внешность было довольно сложно оценить из-за белого фартука, повязки и прочих атрибутов представительниц данной профессии. Передо мной поставили ароматную кашу, поднос с хлебом и кувшинчик, полный ароматного напитка (если не ошибаюсь - дальний сородич земного киселя).
        Сонмар взял серебряную ложку и попробовал кашу.
        - Речь бывает сладка, как мед, - сказал он, запивая кушанье киселем. - Но все же если одновременно есть мед и говорить, то вкус притупится и человек его вряд ли запомнит.
        Больше за столом мы не проронили ни слова. Возможно, к концу обучения я тоже сойду с ума и буду изъясняться полунамеками, разбавленными добротными загадками с двойным, а то и тройным дном, но боги - эта каша просто великолепна! И если бы мне прямо сейчас сказали «женись - или смерть», я бы не раздумывая побежал с предложением к местной поварихе. В случае же если автором шедевра окажется мужчина, я буду не прочь выпить с ним чарку-другую и умыкнуть рецептик. Когда трапеза закончилась, Сонмар пригласил меня в свой кабинет.
        Небольшое помещение было обставлено в рамках функциональности. Стол из не самой дорогой породы дерева обладал доброй сотней всяких ящичков. На окнах не наблюдалось золотых или иных орнаментов, столь популярных в столице. На полках стояли книги с давно истрепавшимися обложками. Это говорит о том, что стоят они здесь не ради украшения, а ими действительно пользуются, причем часто. Единственное, что выбивалось из общей картины аскетизма, - шикарные кресла, в одном из которых я сейчас сидел. Такое чувство, будто припарковал пятую точку на пушистом облаке.
        - Спрашивайте, - кивнул Сонмар.
        Вздохнув, я собрался с духом, решив, что отступать уже поздно.
        - Я благодарен за очень вкусную кашу, но зачем вам понадобилось вызывать меня к себе?
        - Я ценю свое время, да и ваше тоже, так что обойдемся без глупых вопросов, на которые вы уже знаете ответ. Лучше спросите то, что вас действительно интересует.
        - Как эти бумаги появились в запертой комнате? - спросил я, выкладывая на стол листы пергамента.
        - Правильный вопрос, - не меняясь в лице, кивнул наставник и развернулся к окну. У него привычка такая, что ли? Разговаривать и одновременно смотреть куда-то в совершенно другую сторону? - Это и станет вашим первым заданием. Разберешься в ситуации, а к следующим выходным представишь мне ответ.
        Я не очень удивился тому, что Сонмар обратился ко мне на «ты». Все же он сам вызвался стать моим учителем.
        - Теперь о главном, - продолжал он. - Я поговорил с нужными людьми, чинить препоны тебе никто не будет. В библиотеке сможешь хоть ночевать, разве что еду туда приносить не советую. Заведующая явно будет недовольна. Она и так чуть не отправила меня на круг перерождений с подобными просьбами.
        - Спасибо.
        - О, не стоит, молодой человек, не стоит. Вы еще не знаете, на что подписались. Впрочем, это уже неважно. Кстати… - Он выудил из стола тугой кожаный мешочек и положил на стол. - Вот, этого хватит на пару сезонов.
        - Учитель! - обратился я к Сонмару, думая, что он меня одернет. Но старик все продолжал смотреть в окно. - Насколько мне известно, первая стипендия выплачивается по итогам первых экзаменов в конце первого семестра.
        - Я не настолько влиятелен, чтобы позволить себе ученика, одетого хуже рыночного попрошайки.
        Мне удалось не вспылить лишь потому, что я не чувствовал в собеседнике ни злобы, ни попытки унизить, - скорее это была простая констатация факта.
        - И все же мне придется отказаться, - покачал я головой, отодвигая от себя заманчиво позвякивающий кошелек. - Я сейчас как раз ищу работу и в скором времени смогу сменить так волнующий вас гардероб.
        Сонмар повернулся, смерил меня взглядом и снова отвернулся к окну.
        - Сегодня вечером к тебе зайдет человек по этому вопросу. Поговоришь с ним. И это не обсуждается. - Последние слова учитель произнес с таким нажимом, что я невольно заерзал. - Теперь же самое главное. Как ты считаешь, что полезнее в смертельном бою - одно копье или тысяча стрел?
        Если честно - ни то, ни другое. Копье - слишком своенравное оружие и предназначено только для сшибки в открытом пространстве. Например, в коридоре человек с копьем в руках будет обречен на скорую гибель. Со стрелами ситуация диаметрально противоположная: на улице ты с ними ничего не сделаешь, разве что метнешь парочку из-за угла, но вот в помещении… Пришлось отвечать как есть:
        - Не знаю.
        - Правильный ответ. - Главный чертильщик Империи посмотрел в мою сторону, и мы встретились взглядами. В его безумно старых глазах плескалось нечто такое, чему я до сих пор не мог найти определения. - Дай мне свою руку, Тим.
        Немного помедлив, я все же протянул длань, и Сонмар необычайно ловко для своего возраста стиснул ее в крепком рукопожатии. Секунда - и меня будто пронзила та самая тысяча стрел. Отдернув руку, я уставился на сложный магический круг у себя на ладони. Количество символов было столь велико, что они у меня просто сливались в одно пятно. Не стоит забывать про различные геометрические фигуры и прочие атрибуты чертильного искусства.
        - Что за…
        - Чтобы научиться управлять силой, нужны тяжкие испытания и упражнения, но чтобы обучиться слабости, нужно стать еще слабее. Эта метка ограничит твой и без того скудный резерв примерно в пять раз.
        - Да я даже круг активировать не смогу!
        - Магия - это не клинок, мой новый ученик, магия - это река, вечно текущая и извивающаяся под влиянием земли. Земля - это твердь, меняющаяся под влиянием воздушных потоков. Ветра - это жизнь, которой управляет вода и огонь. А жизнь - это все и ничего вкупе со смертью. Пока ты это не поймешь и не сможешь применять данное знание, тебе и активация не понадобится.
        - Но как же я сумею применить знание, если не могу магичить? - все не сдавался я.
        Сонмар посмотрел на меня с жалостью. Обычно так человек смотрит на несмышленого ребенка, который что-то отчаянно пытается ему доказать.
        - Вот я и говорю - ты еще ничего не понял.
        На этом наш разговор был закончен. Мне выдали пропуск, и внезапно появившийся дворецкий сопроводил меня на улицу. Захлопнулись стальные ворота. Я остался в полном одиночестве, кутаясь в обноски и спасаясь от поднявшегося ветра. В кармане еще лежало несколько медных монеток. Я решил, что не стану студить свои кости на этой погодке, а лучше найму кеб.
        Снова деньги перекочевали в лапу извозчика, и мы покатили в сторону Академии. За окном мелькали люди, обгоняемые одинокими всадниками или богато крашенными каретами. М-да… Называется, поступил в Академию. Взрывы какие-то, больницы, сумасшедшие наставники, Колдунья, чудной сосед с ненормальной семейкой и леди, всем сердцем желающая мне самых страшных пыток. Что-то мне подсказывает, что на войне было спокойнее. Там я хотя бы знал, кто враг, а кто свой. Здесь же сам демон рога сломит. Ничего не разбирая, я просто бреду, гонимый непреодолимой силой обстоятельств. И видят боги, мне такая ситуация не по душе, ведь спину все еще тяготит невыплаченный долг.
        Глава 4
        Нет времени на время
        Поставив точку в очередном переводе, я потянулся, закинул ноги на стол и взял кружку с чаем. За окном творилось нечто невероятное. Сегодня метель не просто бушевала, она ярилась, подобно горному великану, которому ударили по самому драгоценному, то есть отнюдь не по голове. Штормовой ветер, поднимая целые сугробы в воздух, стучал в окна и выламывал козырьки крылец. Но обывателей это, казалось, нисколько не беспокоило. Кутаясь в крепкие тулупы, шубы или полушубки, у кого на что денег хватало, разумные все так же ходили по улицам, вернее, по тем узким дорожкам, в которые превратились некогда широкие проспекты. Порой в самых неудачных местах высота сугробов достигала полутора метров, и не отличавшиеся могучим ростом гномы превращались в комичные холмики, плывущие по бесконечной белой реке. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как я начал работать в банке «Гастон и сыновья». Учитель, как и обещал, похлопотал в тот же день, но вечером в нашей с Диргом комнате объявился вовсе не человек, а самый натуральный гном. Самое удивительное - это был не абы кто, а управляющий местным отделением. Мы имели весьма
занимательную беседу, итогом которой стали несколько пустых бутылок и подписанный контракт. Не то чтобы я превратился в заправского алкоголика, но гнома без градуса не понять.
        Работа была не особо пыльная. Сижу себе в кабинете да перевожу различные тексты. Начинал с небольших предписаний и прочих документов, но вскоре мне все это наскучило. Я попросил что-нибудь посложнее и месяца через два уже переводил тексты с десяти языков. А в копилку языков, которыми я свободно владею, добавился язык дроу. Итого в моем активе - имперский, гномий, восточный и темно-эльфийский диалект. Ну и еще около дюжины языков, которые я понимал и с которых переводил, вооружившись словарями. Наверное, вы спросите, почему я не выучил их все, обладая абсолютной памятью. Ответ прост. Какая бы память ни была, язык - это не только набор символов, язык - это культура, традиции, нравы и обычаи, законы и поверья, легенды и былины народов. И язык дроу поддался мне лишь потому, что в последнее время я все чаще его использовал, просиживая штаны в библиотеке.
        Новая работа ответила на актуальный вопрос - сойду ли я с ума, отучившись в Академии. Ответ - нет, не сойду. Да и сами чертильщики отнюдь не сумасшедшие. Просто их образ мышления кардинально отличается от общепринятого. Например, средний разумный мыслит образами и речью, причем речь преобладает над образами. А у моих коллег мыслеречь в принципе отсутствует - в голове у них одна лишь картинка и ничего более. Если честно, мне такое даже представить трудно. А уж как им, должно быть, сложно изъясняться нормальным языком… Благо эта участь минует меня, спасибо абсолютной памяти. У чертильщиков просто невероятный объем знаний в языках и символах, используемых для вызова того или иного явления. Когда все это наслаивается одно на другое, происходит локальный коллапс мышления. Это и объясняет поведение наставника, его тяготение к виду за окном: ему проще разговаривать, когда перед глазами есть хоть какая-то картинка.
        Платили гномы щедро - разумеется, с их точки зрения. За четыре часа в день я получал три золотых в месяц. Мало по меркам воина и средненько для обычного горожанина.
        Первая зарплата в моем кошельке не задержалась. Едва наставник прознал (а этот старый перечник прознает обо всем в самые короткие сроки) о том, что я получил первый оклад, он ввел дресс-код. Пришлось отправиться в поход по лавкам, и как-то сам собой у меня образовался хвост из трех особ. Дирг, терзающий графиню Норман пылкими взглядами (милая девушка пока одаривала его лишь загадочными улыбками). Сама графиня, сменившая гнев на ехидные подколки, и Рейла, которую с недавних пор мне было разрешено величать Лейлой. Особой разницы я не видел и поэтому часто путал первую букву. Герцогиня дула губки и обещала страшно обидеться. Впрочем, обещания оставались обещаниями. В таком составе наша группа ураганом пронеслась по модным бутикам столицы. Увы, прибарахлились в них только друзья, мне же пришлось закупаться в более дешевых заведениях. После этого похода у меня осталось всего десять серебряных, зато в сумке покоились несколько шелковых рубах, пара жилеток и штаны. Еще я приобрел фехтовальные перчатки с сапогами. Признаюсь, перчатки были куплены лишь для того, чтобы скрыть печать, поставленную заботливым
наставником.
        - Тим, тебя тут твои друзья ищут, - прозвучал девичий голосок из резной статуэтки, изображающей голову попугая.
        - Буду минут через пять, - ответил я, нажав на клюв экзотической птицы.
        - Хорошо, я передам. - Лия оборвала связь.
        Племянница управляющего, приятная девушка двадцати трех лет, подрабатывала в банке секретаршей. Из-за своего роста и гномьей комплекции она выглядела лишь на шестнадцать, из-за чего сильно страдала, хоть и пыталась скрыть сей факт. Внешне она весьма недурна, но оценить это по достоинству могут лишь выходцы из общины полуросликов, коих сама Лия величает «бородатыми животными». Городские же принимают гномку за человеческую малолетку, связываться с которыми себе дороже, ибо если все пойдет как надо, то либо женись, либо в армию, подальше от разгневанного папаши, недовольного «порчей имущества». Ну а когда к ней пристают безусые мальцы, Лия бежит ко мне и просит сварганить какой-нибудь амулет, отпугивающий жертв пубертатного периода. Но каждый раз гномка уходит ни с чем, ведь не все чертильщики - хорошие артефактчики. Хотя вру - все, конечно, но я, как обычно, оказался в графе «исключения». Мне не хватает ни сил, ни опыта, ни усидчивости для такой работы.
        Раз речь зашла об артефактах, самое время вспомнить про Кешу, десятисантиметрового попугая на столе. Своим происхождением этот амулет дальней связи обязан нашим, имперским, мастерам артефактного дела. Примерно три сезона назад они создали первую печать, позволяющую передавать речь на расстояние. Еще сезон ушел на интеграцию этого великолепия в приемлемый носитель. Как бы ни пытались хранить в тайне информацию о революционном открытии, она все равно просочилась за бугор. Столицу прямо-таки наводнили разные серые личности. Но я их вычислял на раз. Боги не дадут соврать - я примерно две декады не мог спокойно дойти до работы. Постоянно на глаза попадались шпионы местного розлива. Но, как ни странно, толком им ничего узнать не удалось, так, какие-то обрывки. В целом враги остались с носом.
        Полевые испытания артефакта проходили действительно в поле, правда, не в Империи, а в местах не столь отдаленных - в Нимии. Надо отдать должное нашим генералам, они с толком использовали полученное преимущество. Уже через сезон в столице прошло грандиозное празднование самой быстрой войны за последние два века и первой крупной победы имперцев за последние три. Впрочем, с этой самой победы Империя поимела не так уж много: пару деревень на окраине, одну крепость и средненькую контрибуцию. Это все, на что могла претендовать страна с уставшим и израненным войском, да и магов перегорело немало, а восстанавливаются они от полу-года до двух лет, в зависимости от личных характеристик. Я вон вообще через две недели в строй встал, но то я - попаданец, мне по определению положено удивлять всех своими невероятными способностями, красотой, шармом, деньгами, властью и силой. И плевать, что ничего из вышеперечисленного я не имею, - удивлять-то все равно надо.
        Вот таким образом мы и подобрались к появлению на рабочем столе попугайчика Кеши. Управляющий банком быстренько смекнул, что такой артефакт - не только удобная в обиходе вещичка, но еще и статусный предмет. Он сделал крупный заказ, благо к этому времени амулеты связи можно было купить практически в любой лавке.
        По счастливой случайности в тот знаменательный день я закрывал сделку (вернее, выступал в роли переводчика гнома, закрывающего сделку, но не суть). Управляющий решил, что сделка прошла удачно. Откупорив по традиции бутылочку настойки, он разлил содержимое по двум кубкам. Почему по двум? Да просто остальные участники, зная обычаи гномов-финансистов, смылись куда подальше, оставив мою печень прикрывать стратегическое отступление, читай - бегство.
        Настойка пошла хорошо, а я смог вызвать добродушную улыбку, спрятанную глубоко в бороде. Гном никак не ожидал от человека такой устойчивости к алкоголю. Господин управляющий явно никогда раньше не пил с наемниками. А мы люди такие, нам бутылку поставь - так потом у себя в схроне нескольких бочек недосчитаешься. И дело вовсе не в том, что работники свободного меча - сплошь сброд и отребье. Нет, здесь работает обратная логика. Это у служивых строгая дисциплина, следящие офицеры, устав и так далее. А что у нас? А у нас все по-другому. Вот видит офицер, что отряд гоняет шлем по кругу, - он даже не подумает экспроприировать горючую жидкость, устраивать разборки, доносить сотнику или, того хуже, выписывать порку за распитие спиртного на службе. Нет, он поздоровается, сядет к костру, потравит пару баек за жизнь, отхлебнет из шлема… а на следующее утро, проспавшись, отметелит старшего в отряде. Тот отметелит подопечных, а подопечные подшутят над офицером. Через неделю цикл повторится. И это вовсе не потому, что мы такие разбойники, а потому, что у пушечного мяса нет других возможностей снять стресс - знай
себе прикалывайся. Пусть даже зло и с вредом для здоровья. Бей рожу в кровь так, чтобы к целителям, пей, пока не отрубишься, ну и к приписным бабам не забывай наведываться, а иначе все - край: либо в себя уйдешь, что однозначно пахнет смертью, либо в бою струхнешь, что тоже смерть, но не только для тебя, а для всего отряда. И кто в наемниках не ходил, тот настоящей службы не знал, такой, чтобы до конца, чтобы кости трещали, а нервы скрипели, как лютня пропащего менестреля. Но это все лирика, а речь-то о попугаях.
        Так вот, загубив бутылку настойки без какой-либо закуси, гном предложил мне прогуляться до ближайшей лавки артефактов. Признаюсь, к этому моменту я уже чуть захмелел, но на прогулку согласился. Все же меня терзали амбиции. Ведь до этого момента босс меня фактически не замечал, а тут проявил внимание, - был шанс заслужить уважение и завести полезные знакомства. Увы, тогда я еще не знал, что такое уважение гнома-банкира, но об этом после.
        Артефактчик оказался мужиком правильным. О том, как ведут дела гномы, он знал и был всеми руками «за». Понятное дело, мы выпили еще раз, к счастью, в этот раз на троих, но опять же без закуси. К середине дня меня уже прилично мутило, да и сам гном хоть и был «стекл как трезвышко», но улыбка с его лица уже не сходила. Слово за слово - мастер предложил нам сделать индивидуальную работу, не тот стандартный медальон-кругляш, а какую-нибудь оригинальную форму для хранения печати. Гном, понятное дело, выбрал себе молот, ну а я, выхватив из сумки лист пергамента, сделал набросок и через два дня стал счастливым обладателем двух попугаев, один из которых теперь стоит на столе моей секретарши. Вот так все и произошло. И это стало моим первым шагом на пути к завоеванию уважения в данном заведении.
        Следующим шагом стало следование железному правилу «не воруй», и не просто «не обсчитывай клиента», а «не смей даже пера казенного из помещения вынести». Но с этим никаких проблем не возникло. Добряк крепко вбил в мою голову, что мелкое воровство - позор для нашего искусства. Если по-крупному, казну там взять имперскую или хранилище рода, то вперед, а с золотой мелочевкой, весящей меньше десяти килограммов, и связываться не стоит. Собственно, тот разумный, кто сумел справиться с искушением, уже возвышался в глазах гнома. Еще одна важная черта - профессионализм. Ну, мои переводы всегда отличались повышенной точностью. Также большое значение имеет пунктуальность, причем возведенная в абсолют: опоздал на минуту - считай плюнул в лицо боссу. Поэтому как бы ни складывалась моя студенческая жизнь, но на работу я всегда приходил на полчаса раньше и уходил с нее на час позже, хотя последнее было связано с несколько иными обстоятельствами.
        Ну и последнее качество отличного работника, напрямую связанное с древнейшими традициями полуросликов, - умение пить. Если вы считаете себя знатоком в этом деле, но прежде никогда не садились за стол с бородатым представителем подгорного царства, спешу вас огорчить: вы ни демона не ведаете о выпивке. Увы, я считал себя умеющим. Две декады назад я убедился в том, насколько заблуждался относительно своих талантов. При упоминании о том дне, вернее, о трех очень трудных днях, я до сих пор начинаю зеленеть и рыскать глазами в поисках ближайших кустов.
        А начиналось все довольно безобидно. В один пасмурный, но тем не менее приятный денек управляющий вызвал меня к себе. Я тогда пытался вспомнить, в чем же так сильно провинился, что меня на ковер вызвали, но дело оказалось в другом. Гном протянул мне лист, где было написано, что по особым причинам, не подлежащим разглашению, я вынужден отсутствовать на занятиях. Графа, где были указаны сроки действия универсального пропуска, была пропущена, хотя внизу красовались подпись и личная печать учителя. На мой вопрос, в чем проблема, гном лишь велел следовать за ним.
        Далеко идти не пришлось, все же банк в центре города, откуда до любой важной точки рукой подать. И как-то так получилось, что с этого момента мои воспоминания приобретают обрывочный характер. Помню, как заходили в самую богатую гостиницу столицы, помню, как заказывали обеденный зал, где и заключалась сделка. Я, понятное дело, выступал в роли переводчика. Всего от банка пришли пятеро разумных - четверо полуросликов и один студиозус. Через полчаса в зале появились и другие представители людского племени, являющиеся второй стороной. Там было человек десять, все благородные - люди одного из герцогов, который недурственно поднялся на недавней войне и теперь стремился вложиться и потратиться.
        Процесс начался с обильного завтрака-обеда-ужина. Когда все наелись от пуза, пошел рутинный торг, затянувшийся до поздней ночи. В итоге все остались довольны. Герцог полагал, что выиграл немного процентов со сделки, а гном подсчитывал барыши и радовался, как ловко он обхитрил наивного человечка. Но золото золотом, а традиции традициями. Сделка была чрезвычайно крупной, и поэтому отмечали ее так же - по-крупному. В зал выкатили три бочки настойки, на столе снова появились различные кушанья. В дальнем углу неожиданно возникли барды с менестрелями, а свободную площадку заняли танцовщицы.
        Все выпили (отказаться - смертельно оскорбить гномов), закусили (к счастью, было чем), опять выпили. Потом стали приставать к танцовщицам. Приставали вроде не очень грубо, но леди все же нас покинули, так и не осчастливив никого согласием приятно провести время. Еще раз выпили. Уже не закусывали, но тосты произносили. Тут у меня в голове возник легкий туман, но память пока работала. Когда первая бочка опустела на три четверти, гостям показалось, что музыка играет слишком тихо, попросили прибавить. Снова не понравилось. Снова выпили. Потом стали приставать к музыкантам, уже весьма грубо и совсем с другими предложениями. Потом была драка, в которой герцог получил фингал, но все же победа осталась за нами. Горе-менестрели, собрав щепки, некогда являвшиеся их инструментами, убрались вслед за танцовщицами.
        Опять выпили, уже без тостов. Пустую бочку, занимавшую, как нам казалось, слишком много места, выкинули в окно. Потом туман сгустился… Дальнейшее воспоминание - мы пьем все в том же зале в обнимку с офицером стражи, управляющим и герцогом. Так мы вчетвером прикончили еще несколько чарок. Снова провал… И вот мы уже всей толпой, человек тридцать, поем какие-то песни. Опять темнота. Приехали гвардейцы герцога, попытались забрать нанимателя. Была драка, потом выпили, герцог уехал, точнее, его вынесли слегка пьяные гвардейцы. Почему-то ночь все никак не кончалась, в зале народу уже почти нет, лишь мы впятером, гномы да я. Все еще пьем. Снова провал… Я стою напротив управляющего, без рубахи и ботинок, в одних штанах, гном тоже скинул все ненужное. В общем, мы поспорили, кто сильнее на кулаках. И вот что я помню точно - как же меня знатно отметелили! Самого полурослика я задел всего пару раз, но не сдался, хотя мое лицо больше напоминало чернослив. Потом очередной провал… Очнулся я у себя в комнате. Все тело болело, голова трещала, а легкие наполнялись неизвестным смрадом. Оглядевшись, я пришел к выводу,
что все то время, пока я самозабвенно дрых, организм пытался избавиться от гадости, что я в него вливал: итогом стали заблеванные кровать и пол. Сил хватило лишь на то, чтобы прибраться, потом снова отрубился. Пробудился оттого, что лоб нещадно ожгло холодом. Открыв глаза, увидел три до боли знакомые физиономии. Лейла прикладывала мне компрессы, Дирг где-то раздобыл слабенькое вино и отпаивал меня, ну а Лизбет соизволила не портить атмосферу ехидными уколами. Именно в тот момент я осознал, что могу считать этих людей своими друзьями.
        На работу я пришел лишь через три дня. Лицо все еще напоминало один сплошной синяк, а из еды, кроме каши и супов, я ничего не ел. Управляющий, похоже, ждал меня и тут же вызвал к себе. Лия проводила меня сочувственным взглядом. Оказалось, гнома я задел ровно три раза, и все три раза попал прямым правым аккурат в левый глаз бородача. В тот знаменательный день начальник впервые налил мне обычного чаю и тогда же расщедрился на крепкое рукопожатие и заверения в том, что я один из самых достойных представителей человеческой расы. Допив чай, я вернулся на рабочее место и с чувством выполненного долга погрузился в ежедневную рутину.
        - Тим, ты спускаешься или нет? - донеслось из амулета. - А то меня твои друзья сейчас растерзают.
        - Уже в пути, - откликнулся я.
        За окном все так же мело. Если не всматриваться, то казалось, будто стекло обволокло белым махровым полотенцем. Поднявшись со стула, я с наслаждением потянулся и еще раз оглядел кабинет. М-да, а раньше это помещение выглядело совсем непрезентабельно. Стол, стул да полка. Сейчас же здесь была фактически лаборатория сумасшедшего ученого. На бесконечных плоскостях в хаотичном беспорядке валялись исписанные листы пергамента, стопки книг подпирали потолок, а в дальнем углу покоились бесчисленные колбы, пробирки и различные алхимические аппараты. Последние я использовал не только для изготовления особых чернил…
        Откопав среди всего этого великолепия сумку, я убрал туда свое перо и дневник, который стал вести после недавних событий: память, увы, теперь не столь надежна, как раньше. Чернильница также нашла пристанище в одном из кармашков. Удовлетворившись внешним видом, я прошел по узкой тропинке, ведущей к выходу. Приоткрыв дверь, на мгновение замер и обернулся. Хоть я и не домосед, да и не мечтал никогда об офисной работе, но этот уютный кабинет стал для меня родным.
        - Ро-ойс!!! - грохнул знакомый бас.
        Захлопнув дверь, я припустил по коридору, чуть не сбив с ног непонятно откуда появившегося управляющего. Извинившись, продолжил забег. Последним препятствием на пути стала крутая винтовая лестница. Секунду поразмыслив, я махнул рукой и с криком: «Поберегись!» сел на перила и заскользил вниз.
        Увы, лестница вела прямо в холл, так что немногочисленные посетители стали свидетелями вольной акробатической программы. Когда «рельсы» подошли к концу, Тим-экспресс изобразил головокружительный прыжок через правое плечо и, совершив оборот на триста шестьдесят, упал на обе лапы. Зрители на овации не расщедрились. Впрочем, меня это нисколько не смутило: сняв шляпу, я поклонился и прошел к друзьям.
        - Без этого было никак? - нахмурилась Лейла.
        Сегодня она великолепна как никогда. Каштановые волосы волнами ниспадают с плеч, на плечах покоится накидка из меха снежного барса. Руки затянуты в перчатки того же цвета, а на запястье - браслет из небесных изумрудов. Это привычные нам зеленые камешки, в глубине которых, если присмотреться, можно разглядеть синие огоньки. За один такой самый маленький камешек на рынке можно выручить мою годовую зарплату. А платье у нашей красавицы сшито из шелка, привезенного из дальних восточных стран. Несмотря на его великолепие, мне становится дурно от одной мысли о цене данного шедевра. Взгляд то и дело скользил по выразительным округлостям, глубокому декольте и подчеркнутой фигуре.
        - Ты что так долго? - прищурилась Лизбет.
        Сегодня графиня из милой девочки превратилась в настоящую чаровницу, хотя подруге все равно проигрывала. Но вот в ее темно-серых глазах даже я иногда находил глубокий омут, в котором хотелось тонуть. Белую кожу подчеркивали иссиня-черное платье к ожерелье с крупными агатами. Вечно радостная Лизбет превратилась в настоящую строгую королеву ночи.
        - Научишь? - улыбнулся Дирг.
        Вот, свой человек. Никогда не опустится до общепринятой моды, в которой мужские костюмы обогатились доброй сотней всяких рюшек, вырезов, складок и прочих атрибутов «третьего» пола. Мой сосед, как всегда в торжественных случаях, надел строгий полувоенный черный фрак, на широкий пояс нацепил парадные ножны, а в правой руке придерживал белые перчатки, трость и шляпу в тон.
        - Нет. Дела. В любое время, - протараторил я.
        Друзья уставились на меня со слегка приподнятыми бровями.
        - Это я на все три вопроса ответил, - пояснил я. - По порядку, так сказать.
        Ребята только вздохнули и сделали неопределенные жесты, мол, чего еще ждать от чертильщика. Выстроившись в линию, где девушки оказались по центру, а я и рыжий - по краям, мы сцепились руками и, чеканя шаг, высоко задрав голову и растягивая улыбки, прошествовали к выходу. Честь открыть дверь досталась Диргу. Как и следовало ожидать, он пропустил дам, а мне успел поставить подножку. Впрочем, я избежал участи бухнуться лицом в сугроб, но выверт не забыл и без отплаты не оставлю.
        - Удачно повеселиться! - прозвенел нежный, как весенний ручеек, голос Лии, и мир погрузился в кутерьму и шум метели.
        Прикрываясь от бушующего ветра и острых, словно иглы, снежинок, мы добежали до широкой кареты и быстренько загрузились внутрь. Плюхнувшись на обитый красным ситцем диванчик, я отряхнулся от снега и проверил сумку. Пронесло. Ткань хоть и успела промокнуть, но содержимое не пострадало. Что самое важное, целым остался и дневник. В этой маленькой книжечке я хранил не только отдельные идеи и важные воспоминания, но и наброски различных рецептов особых чернил собственного приготовления, несколько рецептов различных ядов и лекарств, которые я составил благодаря расширившейся базе данных о различных травах. Также здесь был и список ингредиентов для нового чая-релаксанта, лишенного побочных эффектов добряковского аналога. Ну и конечно же часть страниц была отведена под бесконечные расчеты различных печатей. Сам я пока ни одну из них активировать не мог, но это не мешало заниматься теоретическими изысканиями. Надо признать, я находил некоторое удовольствие в перелопачивании тонн литературы и составлении всего одной простейшей конструкции, которую Сонмар потом обзывал продуктом бездарности и
посредственности, а также прямым упреком его преподавательским талантам.
        - Признаться, я удивлена, что ты решил отправиться вместе с нами, - усмехнулась графиня Норман.
        - Прости, что разбил твои хрустальные иллюзии, - не остался я в долгу и добавил в голос толику-другую смертельно опасного яда. - Даже самый закоренелый деревенщина не откажется посетить императорский концертный зал!
        - Особенно если билет достался на халяву, - не сдавалась девушка.
        - Это был один из немаловажных факторов, - пожал плечами я.
        Ребята переглянулись, и мы все вместе дружно рассмеялись, чем вызвали недовольное бурчание извозчика, которое слышно даже из-за стены. Ему-то сейчас не до смеха. Укутанный в добрый десяток шуб, он дрожащими руками держит в руках поводья. Даже лошадям теплее, они-то хоть бегут. Мои спутники начали что-то бурно обсуждать. Кажется, последние дворцовые интриги, чьи-то любовные похождения и победы на этом поприще, некоторые громкие скандалы и даже парочку дуэлей, хотя в данном случае Дирг вел монолог. Не был забыт и приближающийся Турнир, до которого осталось всего-то шесть сезонов. Мне приходилось улыбаться, кивать головой и вовремя вставлять свой медяк в задорный разговор. А так я больше смотрел в зачарованное стекло кареты, позволявшее увидеть улицы, наряженные к празднику Смены Цикла. Город утопал в огнях, лавки раскрашены в яркие цвета, везде ощущался дух праздника. И только одна социальная группа граждан была близка к скорой покупке мыла и веревки.
        Близилась зимняя сессия, а многие (вернее, подавляющее большинство) были к ней категорически не готовы. Я, например, вообще плохо спал по ночам от мысли о приближающихся испытаниях. Все же практика мне не давалась ни в какую, а наставник ушел в отказ и не снимал с меня печать. Так что последняя надежда - набрать максимум на теории, и если я не упущу ни одного балла там, то есть еще надежда получить заветный проходной минимум общего зачета.
        Благо сейчас эти мысли не терзали мое сознание, а лишь слабенько атаковали границы внимания, ведь мы ехали на оперу. Как же я оказался в этой благородной компашке, направляющейся в центр высокой культуры? Да все очень просто. Одним обычным деньком, разбавленным очередной ночевкой в библиотеке, я был буквально за шкирку доставлен в штаб, коим стала почему-то именно наша с Диргом комната. Там уже собрались девчонки и взахлеб верещали о нарядах, кавалерах и прочем. При моем появлении леди замолкли и окинули измазанную чернилами фигуру оценивающими взглядами. Был вынесен вердикт «непригоден», и меня, опять же за шкирку, потащили к портному, который сшил мне фрак - близнец наряда рыжего. Затем был посещен местный брадобрей, лишивший меня изысканной щетины и (о боги!) справившийся с привычным вороньим гнездом на голове. После этих пыток, достойных самых дальних уголков бездны, мне всучили пригласительный билет, подписанный самой принцессой.
        Как выяснилось позже, Лейла тесно дружила с сестренкой Константина, которая всегда снабжала подругу пригласительными на различные культурные мероприятия. Народ ожидал, что я начну сопротивляться (было с чего - за костюм мне пришлось выложить все с великим трудом накопленные сбережения), но я ответил полным согласием, чем вызвал всеобщее удивление, и с головой погрузился в приготовления.
        Все так же поддерживая беседу, я открыл сумку и стал перелистывать исписанные страницы дневника. На одном из листов я увидел несколько тезисов, в целях конспирации написанных на русском, и стал внимательно читать. Первым, уже зачеркнутым словом была «слежка», дальше следовал «сбор информации», также перечеркнутый жирной черной линией, и третий пункт - «начало», где стоял восклицательный знак.
        - А что это за язык? - спросила Лейла, перегнувшись через мое плечо.
        - Один из восточных, - соврал я.
        - Надо же, - протянула красавица. - Никогда не видела подобных символов.
        - Есть многое, милейшая Лейла, на свете, что и не снилось нашим мудрецам, - продекламировал я.
        Ребята снова уставились на меня как на заморскую зверушку, но я лишь развел руками.
        Вскоре карета затормозила, и Дирг, открыв дверцу, подал руку графине Норман. Та подобрала платье и вступила на красную ковровую дорожку. Праздник начался.
        Глава 5
        Ничто не забыто
        Вслед за графиней Норман пришлось выбираться и мне, а затем под десятком взглядов других подъехавших благородных подавать руку Лейле. Надо признать, вторая часть мне понравилась. Когда на тебя с завистью смотрит добрая треть мужского сословия, это как-то поднимает самооценку. Герцогиня улыбнулась, кивнула, и мы двумя парами двинулись вперед. Огромное здание концертного зала буквально утопало в огнях. Окна второго и первого этажа занавешивали бесчисленные флаги, а толпа, бесконечным потоком прибывающая к парадному входу, напоминала бензиновый ручей, настолько разных оттенков были наряды не только дам, но и их кавалеров.
        Гудели трубы, швейцары спешили забрать верхнюю одежду и выдать своеобразный номерок - амулет с магической меткой. Уже у самых дверей я обернулся и на мгновение замер - вся площадь была усеяна каретами, как лес грибами после обильного дождя.
        - Что встал? - прошипела Лейла и ощутимо тюкнула меня острым локотком под ребра.
        - Ага, - только и смог вымолвить я и возобновить шаг.
        Все это великолепие полностью отвечало моим представлением о приемах в Зимнем дворце. Наверное, и у нас так же звучали фанфары, а бесконечные лакеи сновали между подъезжающими экипажами.
        Внутри здание слепило блеском глаза не меньше, чем фасад. На стенах не было ни единого миллиметра свободного пространства, всюду висели картины, гобелены, у потолка змеились золотые орнаменты, а с потолка свисала огромная люстра, обшитая золотом. Наша четверка, вручив подбежавшей обслуге верхнюю одежду, прошествовала в главный холл, где уже собралось немало народу.
        Перед входом в холл нас встретили двое усатых гвардейцев и еще один лакей-служка.
        - Как вас представить?
        - Дирг ним Гийом, - начал объявлять наши имена Дирг. Согласно этикету говорить должен старший по титулу мужчина, и каким бы ни было высоким положение Рейлы, но де-юре старшим является ее брат. - Герцогиня Рейла эл Гийом, графиня Лизбет Норман и Тим Ройс.
        Лакей по ходу повествования кивал головой, но когда услышал последнее имя, чуть изогнул бровь и в ожидании продолжения уставился на рыжего.
        - Объявляйте. - В голосе товарища слышалось некоторое раздражение.
        Служка еще некоторое время позависал на верхних пластах астрала, пытаясь свести последствия когнитивного диссонанса к минимуму. Видимо, это ему удалось: уже через полминуты в зале прогрохотали наши имена. Теперь уже холл на некоторое время погрузился в гробовую тишину, но вскоре вновь послышались споры в мужских кружках, им вторило веселое женское щебетание женских. То тут, то там звучал звон бокалов.
        Когда в зал вошла Лейла, вновь воцарилась тишина. Каждый мужчина считал своим долгом поглазеть на красавицу, правда, в этот раз удовольствия я не испытывал никакого. Каждый титулованный господин счел своим долгом попытаться убить меня взглядом на месте. Похоже, я первый простолюдин, удостоившийся чести быть приглашенным в оперу, где собирается цвет не только Империи, но и соседей-союзников.
        - Трусишь? - шепнула мне на ухо подруга. Для этого ей пришлось приподняться на цыпочки и всем весом опереться на подставленную руку.
        - Не совсем.
        Лейла хихикнула и кивнула в сторону братца:
        - Бери пример с Дирга.
        М-да, а сосед, очевидно, наслаждается происходящим. Гордо подняв голову и откинув назад огненную шевелюру, он взирал на присутствующих, как лев на обезьян. То есть с легким интересом, презрением и превосходством. Девушки от такого взгляда начинали покрываться румянцем и чаще дышать, а у мужчин надувались желваки и скрипели зубы.
        - Ему-то хорошо, он может и меч достать. А мне нельзя, если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоего верного друга упекли в темницу за оскорбление благородного.
        И это была чистая правда. Сколь бы ни был я вхож в высший свет, но простолюдин не имеет права обнажать оружие супротив титулованной особы.
        - Тебя это когда-нибудь останавливало? - лукаво подмигнула красавица.
        - Наши тренировки с рыжим не в счет.
        Девушка надула губки и отвернулась, изображая недовольство тем, что я не поддержал шутливую перепалку.
        Боги, как же велик этот зал! Уже, кажется, две минуты прошло, а мы все еще идем к центру, где собрались знакомые этой троицы. Вот только у меня назревает один вопрос. Я-то что буду делать в обществе этих высоких господ? Вон у одного пузана стоимость украшений больше, чем цена трофеев, что мы с парнями вынесли из Мальгрома. А вот мимо прошествовал какой-то старик, на груди которого мерно покачивался орден с крупным бриллиантом. И когда я говорю «крупный», то подразумеваю махину размером с орех. А про дам и говорить нечего: они блистали, подобно новогодним елкам. Всех демонов бездны мне в одно место! Да если продать хотя бы двух человек из этого зала, можно неплохой домик в южных провинциях Рагоса прикупить. Посадить виноградник, обустроить усадебку и жить себе, вино попивать.
        - Дирг, дружище! - раздался чей-то баритон.
        Я же наконец вздохнул с облегчением. Все-таки мы добрались, и теперь я могу не обращать внимания на эти прожигающие душу взгляды.
        - Элиот! - улыбнулся рыжий. - О, и несравненная Азалия здесь.
        Когда мы подошли поближе, я имел честь лицезреть обычного паренька лет девятнадцати и девушку примерно того же возраста. Как и все богатые люди, они обладали внешней уверенностью, правильными чертами лица и строгой осанкой. Платье девушки не отличалось особой изысканностью, впрочем, ожерелье из черных бриллиантов это компенсировало. Ну и парнишка по имени Элиот оделся в модный нынче костюм карнавального клоуна, как я это называю.
        - Господин Гийом! - присела в реверансе девушка с именем цветка. - Я тоже рада вас видеть. Не представите ли нам своих друзей?
        Дальше последовал сложный ритуал знакомства, но, как обычно, все это действо споткнулось на мне. Парочка обвела меня оценивающим взглядом, и если девушка еле заметно скривилась, выражая глубокую степень недовольства, то парень гневно сверкнул очами и в нарушение всех норм этикета не протянул мне руку. Впрочем, я не очень стремлюсь быть со здешними на равных, у меня немного другие цели.
        - Вы подбираете нового лакея в семью? - приподнял бровь пацан. Он действительно был даже не юношей, а пацаном, - узкие плечи и холеные ручки тому доказательство.
        - Ну что ты, что ты! - отмахнулся Дирг и подмигнул собеседнику. - Это место и поныне остается вакантным.
        После этой фразы на миг повисла пауза, а потом нам пришлось засмеяться, иначе этот тонкий выпад можно было бы считать оскорблением. И хоть я и не знал титулов этих двух представителей «золотой молодежи», но все же догадывался, что их фамилии как минимум имеют приставку «ним».
        - Академия все же не смогла лишить вас искрометного чувства юмора, - чуть покраснев, улыбнулась Азалия, отчего графиня Норман побледнела еще сильнее. Впрочем, это заметил лишь я, и то потому, что смотрел в ее сторону.
        - Рыжий! Мелкий!
        К образовавшемуся кружку прошествовал некто неизвестный. Высокий и статный парень, которого по ошибке можно принять за гвардейца. Он был одет в парадный мундир, обильно украшенный золотой вышивкой, а с пояса свешивались боевые ножны, хотя рукоять оружия больше напоминала стенд драгоценностей. При каждом шаге этого странного человека раздавался характерный звон - серебряные шпоры на ботфортах позвякивали о мраморный пол.
        - Герман, гуляка, а я уж думал, ты не придешь, - усмехнулся Дирг.
        - Ну не мог же я пропустить этот праздник души, - развел руками Герман и ловко подхватил с подноса проходящего мимо лакея бокал с шампанским. - До дна! - Он одним залпом закинул в глотку алкоголь.
        - Я поражаюсь твоей несдержанности, - скривился Элиот.
        Герман подошел к нам и, влившись в кружок, поцеловал ручку каждой из дам. Закончив с этим он, наплевав на все нормы, сразу перешел к разговору:
        - Что поделать, старый друг, война меняет людей. А служба в конной гвардии меняет еще и привычки.
        Вот теперь все встало на свои места. Мне посчастливилось лицезреть отголосок собственного прошлого. Кажется, с этими ребятами мы пересекались после перехода через Харпудов гребень. Те еще свиньи. Никаких понятий, ведь в конной гвардии служат одни дворяне, так что это подразделение считается элитой. По всей Империи гремит слава об их непобедимости. Впрочем, я не помню, чтобы они хоть раз вступали в бой. И когда мы пересеклись с конногвардейцами, то горько пожалели о том, что наемники де-юре подчиняются служивым. Наши обозы буквально обобрали «на нужды передовой». В течение двух декад, пока летучие отряды не набрали в зимнем лесу дичи, нам пришлось голодать и затягивать пояса.
        - И где же вы воевали?
        Народ повернулся ко мне, будто не веря, что я еще и разговаривать умею.
        - Знамо где! - засмеялся гвардеец. Небось чином - не младше капитана отряда, что приравнивается к нашим полковникам. - В Нимии, где же еще.
        - Насколько мне известно, в нимийской кампании наши силы были разбиты на три фронта. Неужели конная гвардия столь славна, что успела побывать на всех?
        Дирг незаметно для остальных придавил мне правую ногу, а Лейла опять заехала локотком под ребра. Но я этого уже не замечал. Демоны, как же мы с парнями мечтали по возвращении набить морды всем благородным, что отсиживались в тылу!
        - Конечно, мой незнакомый друг! - Да этот парень просто светится энергий, прямо душа компании. - Наша гвардия - лучшая гвардия в мире, и за это я бы выпил что покрепче!
        - Действительно есть тост, - кивнул я. - Почему бы не выпить за марафонцев на фронте?
        Теперь тишина висела дольше, а Герман несколько посерьезнел.
        - Дружище, никак не пойму, на что ты намекаешь.
        - В этом нет ничего странного. - Я развел руками и также подхватил шампанское. - Видимо, скакать целыми днями вредно для организма. Ведь если я не ошибаюсь, между концами фронтов было расстояние в две декады пути. Охотно верю, что вы всю войну провели в седле, но в такой спешке немудрено забыть о враге.
        Дирг выругался одними губами, а графиня Норман покраснела.
        - Да ты, ты!.. - начал надуваться Герман. - Да ты оскорбляешь не только меня, но и всю армию!
        - Не всю, только конкретных ее представителей, - улыбнулся я и поднял бокал. - И за это я выпью.
        Под пристальными взглядами я пригубил шампанское и вернул бокал на поднос.
        - Не пошло, - вновь развел я руками.
        Герман от двойного оскорбления закипел, как гейзер, и скоро прогремел взрыв.
        - Ах ты, тыловая крыса! Завтра… нет, сегодня я буду ждать тебя в северном парке!
        Ну вот, перешли на личности. Да и что за обзывательство такое убогое? У него же борода до пряжки, пора что-то новенькое придумать.
        - Не получится, мой друг, - ядовито скривил губы Элиот. - Если ты не хочешь прослыть подлецом, лучше не вызывай этого молодого человека.
        - Почему это?!
        - Разве тебе неизвестно, что простолюдин не имеет права обнажать меч против благородного? - делано удивился пацан.
        - Что-о-о?! - взревел Герман. Очевидно, только сейчас до него дошло, что его оскорбил «отброс». - Да я тебя…
        Герман, не найдя нужных слов, сжал кулак и замахнулся. Девушки ойкнули, а Дирг даже совершил движение в сторону гвардейца. Все же, если бы он меня ударил, вечер был бы испорчен для всех.
        - Тим!
        Интересно, это сегодня будет еще долго продолжаться? Что же они все орут-то?
        Обернувшись, я не сразу узнал эту фигуру. Вроде обычный низкий, коренастый мужик косая сажень в плечах… только густая борода выдает в нем моего начальника. Сам управляющий, обрядившись в своеобразный гномий аналог фрака, пожаловал на данное мероприятие. С ним под ручку шла уже известная мне девушка, и сегодня ни один, даже самый близорукий человек, не смог бы спутать Лию с малолеткой. Ее глубокое декольте, изящная прическа и подчеркнуто стройная фигура притягивали взгляд.
        - Господин Дарий, госпожа Лия, - поклонился я.
        - Да брось ты, - отмахнулся управляющий и, буквально подлетев ко мне, сжал мое предплечье. - Не на работе же, какие могут быть расшаркивания между старыми друзьями?
        Ну, раз начальство просит, деваться некуда, обойдемся без этикета. Но все же я позволил себе маленький жест: наклонившись, поцеловал руку Лии. Та хихикнула и спрятала ладошку за спиной.
        - Не знал, что вы приедете, - искренне удивился я.
        - Да мы бы приехали даже быстрее вашей компании, - улыбнулся гном. - Но кто-то сбил меня в коридоре, пришлось потратить время, чтобы привести себя в порядок.
        - Прошу прощения, я спешил.
        - Оно и видно, - рассмеялся босс и, заглянув мне за спину, сказал: - Вы бы, парниша, опустили руку. Не знаю, что здесь стряслось, но с этим молодым человеком лучше не шутить. Ведь если я не ошибаюсь, он только что выпил. Великие камни, как вспомню - так вздрогну! Тим, я же говорил, что тебе с алкоголем лучше не шутить.
        Я уже в третий раз за вечер развел руками, в этот раз безо всякой подоплеки. Просто я действительно не помню, что произошло в той гостинице и куда подевались два десятка стражей.
        - Он оскорбил меня, - уже спокойным голосом проговорил Герман. - Я в своем праве. Если этого смерда не осадить, потом десятки таких же возомнят о себе невесть что.
        - Ох, как же вы неправы, - прозвучал еще один знакомый голос.
        В нашем и так безмерно разросшемся кружке прибавилось. Обладателем текучего, как талый снег, голоса был высокий статный мужик, слегка седоватый. Его сопровождали строгая леди с забранными в пучок черными волосами и девушка-одуванчик лет пятнадцати.
        - Герцог? - приподнял брови я, узнав клиента банка. Именно с ним не так давно довелось обмывать удачную сделку.
        - Удивительная память, - улыбнулся знакомый и повернулся к своим дамам. - Позволь представить тебе мою жену Беллу и дочь Иду.
        - Очень приятно, - ответил я и, поклонившись, приложился к обеим ручкам. Да сегодня просто аншлаг, а я попал между молотом и наковальней!
        - А ты, смотрю, время не теряешь, - усмехнулся герцог, имя которого я забыл. - Заводишь новые полезные знакомства? Похвально, юноша, похвально.
        Стоявшие позади друзья молчали. Они-то знали эту историю с герцогом, во всяком случае, они знали все, что знал я. А вот Герман, Элиот и Азалия смотрели на меня с легким удивлением.
        - Но уважаемый Дарий прав - с выпивкой тебе лучше не шутить.
        - Если честно, я практически ничего не помню! - посетовал я.
        Босс с герцогом переглянулись, и я позволил себе улыбнуться.
        - Потом расскажу, - пообещал гном и повернулся к открывшемуся входу в длинный коридор. - А сейчас нам следует пройти на свои места.
        - Было бы неплохо, если бы все знали эти свои места, - пробурчал Герман, все же развернувшись в противоположную сторону.
        Когда мы почти дошли до дверей, ко мне подошел герцог.
        - Вы мой должник, Тим, - обронил он и удалился вместе со своей семьей.
        Мы же всемером направились к лестнице, ведущей на второй этаж, где, как можно догадаться, были ложи, в одну из которых нас всех и пригласили. Поднявшись по ступеням, мы очутились в другом коридоре, а вскоре зашли в саму ложу. В целом я не заметил ничего особенного: тот же красный бархат, оркестровая яма, сцена, ложи и нижний зал. В той же Мариинке, например, намного красивее. Здесь все слишком просто. Будем надеяться, что сама опера не столь пресна.
        И вновь мне пришлось подавать руку Лейле, дабы помочь ей сесть. Вскоре к нам в дверь постучались, и один из лакеев принес очки-амулеты, заменявшие театральные бинокли. В ложе снова заструился привычный для благородных диалог. Казалось, недавний конфликт был забыт, но я чувствовал негативную энергию, источаемую Германом. Вообще я стал много тоньше ощущать то, чего раньше не замечал. Мой первый наставник, Добряк, был прав, когда разделял два потока - энергию мира, используемую в повседневности, и энергию жизни, которую мы использовали для своих техник.
        Каждый из этих потоков я ощущал по-разному. Мировая энергия для меня нечто эфемерное, неосязаемое. Как легкое дуновение ветерка в жаркий летний день, как первый лист, сорвавшийся осенью с еще зеленого дерева. Мировая энергия являлась чем-то, что пронизывало все, но при этом она старалась «обтечь» меня. Очевидно, это связанно с тем, что в некотором роде я не являюсь частью этого мира. Получается, мой резерв мизерен не потому, что я слаб, а потому, что мир не принимает меня, не доверяется мне.
        С другой стороны - энергия жизни. Это ревущий поток, пробивающий себе путь через тающие льды. Размывая их, он усиливается с каждой секундой. Это яростное пламя, пылающее глубоко в груди: оно согревает, но стоит чуть ослабить заслонку, может и обжечь. И здесь я тоже дошел до сути. В столь позднем возрасте я смог стать Тенью-одиночкой, наемным убийцей, не из-за скрытых талантов, а лишь потому, что в одном теле томится жизненная энергия двух существ - моя и Ройса, изначального его обладателя. Мне понадобилось полгода сидения в библиотеке, чтобы докопаться до сути своих возможностей, вот только в магической практике это не помогает ни на йоту.
        - Что на тебя нашло? - прошептала Лейла, когда разговор стал затухать одновременно с гаснущим светом.
        - Понятия не имею. - Что-то я сегодня вру и не краснею. - Кажется, дает о себе знать моя будущая профессия.
        - Не будешь сдерживаться - никакого будущего не светит.
        Тут зал погрузился во мрак, и мы замолчали. Нацепив очки, каждый сконцентрировался на сцене. На площадке, обставленной в готическом стиле, появились первые действующие лица. Через мгновение зал заполнила вязкая, как цветочный мед, музыка. На сцене все прибывало, и не только людей, - пели и гномы, и эльфы. Самое удивительное - некоторые арии пели и темные, и лесные ушастые. Появились даже несколько орков. Своими грубыми голосами они буквально взорвали мои уши, но народу нравилось. Первый акт идет ровно час, затем четверть часа на антракт. Это значит, что у меня будет всего двенадцать минут для выполнения задуманного. Ну а пока я могу насладиться оперой, ведь все приготовления уже сделаны, письмо дожидается адресата.
        Само произведение не отличалось особой оригинальностью. Во всяком случае, для меня, человека, который в театрах провел столько времени, что впору называть себя ценителем.
        Началось все с появления, вы думали, кого? Правильно, эльфийской принцессы. Как и положено принцессе, она пела. Правда, в лучшем случае несколько разумных из зала понимали, о чем она поет: из ее уст лилась ария на древнем высоком языке, который и я-то с трудом понимал. Довольно симпатичная ушастая довольно приятным голосом поведала нам о своей нелегкой жизни.
        Ее папа, глава совета хранителей леса, имел неосторожность сосватать дочурку за одного из принцев подгорных собратьев. Действие оперы происходило за две тысячи лет до настоящего времени, а тогда такие браки были обычным делом. Но вот в чем беда: эльфийка совсем не хотела жить с бесчувственным темным, она хотела радоваться и веселиться, о чем говорила ее ария в зачарованном лесу, где слушателями были живые деревья и сказочная птица феникс. Стоит признаться, магическая опера - это нечто. По залу летают иллюзорные птицы, легкие наполняет запах леса, а музыка разбавляется пением этих самых птиц… В общем, я действительно полностью погрузился в представление, и лишь демоническое усилие воли помогло мне продолжить отсчитывать минуты.
        Вскоре ария принцессы закончилась. Мигнул свет, и лес сменился городскими трущобами столицы тогда еще процветающей Империи. Пел маленький мальчик. Впрочем, возраст не мешал ему шокировать зрителей чистотой тонкого, детского, но довольно мощного голоска. Человеческий паренек пел о том, как несправедлива жизнь; о том, как он хочет увидеть родителей, оставивших его одного; о том, как сложно жить, когда еды нет даже на помойке. Это было действительно трогательно - смотреть на то, как мальчишка в лохмотьях жмется в тени домов и взирает на богатые колесницы и кареты, бороздящие мощеные проспекты.
        Вскоре нам снова представляют принцессу. Девушка спорит с отцом, но грозный эльф, поющий густым басом, отказывает ей во всех просьбах. Девушка заплакала и убежала в лес, где продолжает жаловаться на нелегкую жизнь принцессы. И когда эльфийка забилась в истерике, величественная огненная птица слетела с дерева, накрыла несчастную крыльями, и они обе исчезли в ярком пламени, чем вызвали бурные овации в зале.
        Снова смена декорации. Теперь на, казалось бы, маленькой сцене разворачивается настоящая битва людей и орков. Мы видим того городского паренька, который возмужал и превратился в статного юношу. Он лихо рубит головы клыкастым тварям, одновременно исполняя яростную, ритмичную арию. Парень поет о доблести, о том, что он с друзьями не отдаст ни пяди земли ненасытному врагу. Вскоре битва затихает, и парень возвращается, чтобы помочь лекарям забрать раненых с поля боя. Но ему не суждено вернуться домой - вражеская стрела пронзает грудь, и юноша падает замертво.
        Опять мигает свет, и теперь зритель переносится в зал главы совета. Эльф мечется и поет о том, как он зол на врагов, посмевших выкрасть его дочь, обещая во что бы то ни стало вернуть драгоценное дитя. В зал входит принц, такой же ушастый, разве что глаза у него не зеленые или голубые, а темно-карие, почти черные. Эльф спел о том, как он любит свою сестру, и о том, что непременно вернет ее домой. Резкая смена декораций - и вот этот принц во главе верной дружины скачет на поиски возлюбленной сестры.
        Глаза режет вспышка, на сцене - поле боя, от вида которого у меня неприятно заныло глубоко в душе. Слишком точно режиссер изобразил поле, залитое кровью. В воздухе витает смерть, армии ушли, а трупы остались. Не верьте тем, кто говорит, будто хоронят всех павших. Нет, хоронят лишь тех, кому посчастливилось пасть поближе к лагерю, остальных же оставляют кормить воронов и прочих падальщиков.
        На этом алтаре смерти появляется старик. Он опирается на древний посох, а его лица не видно из-за нависшего капюшона. В полной тишине он бродит по полю, будто ищет кого-то, и наконец находит нашего главного героя, мертвого парня со стрелой в сердце. Старик наклонятся, делает несколько пассов, и юноша окутывается ядовито-зеленым дымом, который к тому же еще и стелется по всему залу. Удар сердца - и парень встает. Но его некогда голубые глаза теперь чернее ночи, волосы стали белыми, как кость мертвеца, а лицо постарело на добрый десяток лет. Молодой паренек превратился в умудренного жизнью мужа. Герой с опаской спрашивает у старика, в чем дело и почему его взор застит бесконечная, беззвездная ночь, но загадочный маг лишь кладет ему руку на плечо, и оба исчезают в зеленом свечении.
        Декорации в очередной раз сменились. Принц оказывается в лесу, где так любила гулять его сестра, спускается с лошади и осматривает поляну. Следующая песня восхваляет его собственное мужество и неземную красоту сестренки. Закончив арию, эльф вонзает в землю меч и клянется найти похитителей, покарав их смертью.
        Действие переносится в другое место. Лицо обдувает сильный ветер, уши закладывает от грохота. Лес сменился пиком горы, столь высокой, что купол неба вместо синего стал черным, а где-то далеко внизу нет зеленого ковра, - лишь бесконечная белая долина из облаков. Эльфийская принцесса жмется к стенке пещеры и плачет. Вскоре прилетает феникс и поет о том, что, будучи хранителем жизни, не потерпит оскорблений от наглой принцессы. Грех жаловаться на жизнь девушке, которая, кроме счастья, ничего не видела, и пусть эта пещера станет ей тюрьмой и наказанием за оскорбление. Феникс исчезает, оставив серебряный поднос с едой. Принцесса продолжает рыдать, утверждая, что нет счастья без любви, лишь в ней она видит счастье. Лично меня этот эпизод нисколько не тронул, а вот по щекам Лейлы заструились тонкие мокрые ниточки.
        Пропадает гора, и зритель оказывается в каком-то замке. В одной из комнат просыпается юноша-мужчина. Он кричит от страха, а потом поет: мир окутала ночь и нет в жизни света, лишь тьма и мрак, давящий, как камень на пловца. Но мрак не пуст в своей черноте, в нем блуждают тени, похожие на адских гончих, готовых разорвать любого. В комнату входит старик. Он откидывает капюшон, и зритель видит сюрреалистично старое лицо. Морщинистая кожа, покрытая коричневыми пятнами, надбровные дуги, до невозможности натянувшие седые брови, и бесконечно древние глаза.
        Старик рассказывает слепцу о том, что его родители были благородными людьми, которых вероломно предали и убили. Парня же удалось спасти и теперь его целью должна стать месть. Главный герой не верит, и тогда старик показывает ему прошлое. Зритель видит богатый зал и двух человек, прекраснейшую женщину и гордого мужчину, они поют о любви к своему ребенку, крепко спящему в колыбельной. Но вдруг все меняется. Зал затягивает кровавая дымка, разбиваются витражи, мужчина выхватывает меч, но все слишком плохо - перед ним стоят четверо типов, закутанных в черные плащи, они держат по два кинжала в каждой руке. Мужчина приказывает бежать. Женщина, схватив малыша, мчится прочь, петляя в бесконечных коридорах. Она плачет и поет скорбную арию. Затихает звук битвы. Мать, схватив корзину для фруктов, кладет туда дитя и спускает его в канализацию, сама же через мгновение падает с пронзенным сердцем.
        Снова замок. Из слепых глаз парня струятся слезы. Он горит жаждой мщения, но скорбит о том, что теперь бесполезен. И тогда ноту берет старик. Он обещает раскрыть парню секреты мира, показать ему то, что не видят обычные разумные, открыть дверь туда, где нет ничего, кроме всего, и прочее, прочее. Его ария свелась к бессмысленному перечислению хитро завернутых эпитетов.
        Я же, отсчитав про себя пятьдесят девятую минуту, тихо поднялся и подошел к двери. Когда старик взял нижнюю ноту, я резко открыл створку и нырнул в коридор. Здесь было пустынно и одиноко, впрочем, именно то, что нужно. Скрываясь в тенях, я заскользил к лестнице, ведущей на третий этаж. Именно там находятся уборные, где меня уже должен ждать один человек. Почему я уверен, что он будет там? Просто потому, что благородные весьма щепетильно относятся к традициям, и стоит передать нужное письмо самоуверенному ублюдку, как он стремглав понесется в нужном направлении.
        Лестница осталась позади. Я приоткрыл дверь туалета. Там уже стоял кривоносый парень лет двадцати. Обернувшись на скрип, он улыбнулся и буквально пропел:
        - Леди, это вы?
        - Смерть - тоже леди, - согласился я и резким движением вогнал ему между лопаток иглу, смазанную специальной смесью.
        Глаза парня закатились. Он бы так и рухнул на белый мрамор, но я подхватил его и бережно отнес в кабинку. Он мне пока еще нужен, а у меня осталось лишь одиннадцать минут. Подперев дверь уборной заранее подготовленным брусом, я вернулся в кабину и вколол вторую иглу.
        Парень очнулся. Его глаза бешено вращались. Он силился пошевелить хотя бы пальцем, но не мог.
        - Кто ты? - спросил он.
        Речь давалась ему с трудом, но я все верно рассчитал - смертника парализовало лишь ниже шеи.
        - Мы еще доберемся до этого вопроса, - сказал я и достал две ампулы. Поставив их на пол, я выудил из кармана деревяшку и сжал в кулаке. - Объясняю популярно и один раз. Сейчас, в качестве демонстрации, тебе будет очень больно. Хотя слово «больно» не совсем подходит, но тебе и этого хватит. Вскоре боль пройдет, вернее, ее уберу я. Зачем уберу? Просто мне нужно задать тебе один вопрос. Ответишь сразу и правдиво - умрешь быстро, будешь артачиться - наша вечеринка продлится до рассвета.
        - Стой! Погоди! Я и так все скажу. Все, что знаю, только отпусти! - Парень причитал, но я его уже не слышал, меня целиком поглотили приготовления. - Погоди, я тебя знаю!.. - Я замер с ампулами в руках. - Мы же учимся на одном курсе.
        Я вздохнул и потер глаза.
        - И это тоже.
        Зажав ублюдку нос, я открыл его рот и влил туда часть содержимого желтой ампулы. Парню пришлось сглотнуть, а через мгновение раздалось мычание. Вложив ему между зубами деревяшку, я прикрыл рот, чтобы сдержать крики. Боль была действительно невероятной. Данный эликсир (конечно, в разбавленном виде) я опробовал на себе любимом. И надо признать, то маленькое приключение на чердаке в Мальгроме - просто цветочки по сравнению с этим коктейлем из чистой агонии. К тому же я принял дозу один к пяти, а парню достался концентрат. Его крутило, он бешено вертел головой, пытаясь вырваться, но я крепко держал. Глаза его, уже почти вылезли из орбит, а моя ладонь, придерживающая своеобразный кляп, покрылась пеной.
        Впервые за долгое время я увидел на своих плечах давних спутников, с которыми так весело идти на самые грандиозные авантюры.
        - Может, хватит? - поинтересовался бес. - А то он потом говорить не сможет.
        - Нет, - возразил воинственно настроенный ангел. - Надо еще подержать.
        - Да чего держать-то! - взвился рогатый. - Он сейчас коньки отбросит и финита ля комедия. Вместо трех звезд на борту получим одну, да и то убогую.
        - Пусть Тим сам решает, - отмахнулся крылатый. - Но я бы на его месте еще с минутку подержал.
        Не обращая внимания на болтовню глюков, я отсчитал пятнадцать секунд и влил вторую ампулу, бледно-серого цвета. Дерганья прекратились, а обливающийся потом парень пришел в себя.
        - Я сейчас палку уберу, - сказал я. - Если закричишь, аттракцион продолжится. Если понял, моргни два раза.
        Смертник с трудом моргнул, а я убрал палку. Криков не последовало.
        - Вот и молодец, - похлопал я по щекам парнишку.
        - Чего… ты… хочешь? - Речь звучала обрывисто, язык плохо ворочался в измученной глотке.
        - Напряги память, дорогуша. Шесть с половиной лет назад ты со своими дружками развлекался в замке Гайнесов. Вспомни девушку, которую вы разложили вчетвером.
        Это была сестра Ройса, Жейла. Все случилось еще до того, как я попал в его тело. Как-то раз, возвращаясь с работ из конюшни, малец заметил, как четыре пьяных дворянина домогаются его сестренки. Печать верности не позволила ему причинить вред своему господину, Ози Гайнесу, находившемуся среди этих четверых. Придавленный магическими путами, не имея возможности что-либо сделать, он стоял неподвижно и плакал. А его сестренка улыбнулась и, попросив не волноваться, ушла в спальню с графским сынком и его приятелями. Ройс мучился до самого рассвета, слушая крики и стоны, захлебываясь собственными рыданиями. Через два дня Жейла перерезала себе горло. И ее нельзя винить за это. Жизнь на Ангадоре страшнее и жестче, чем на Земле, и нетрудно представить, что с девушкой сделали за ночь четыре парня, которым в мозг ударили гормоны и алкоголь.
        Я дал время, не очень много, а потом надавил на горло:
        - Процесс пошел?
        - Я… вспомнил тебя… - горько улыбнулся парень. - Ты тот малой. Ирония… Чего ты хочешь?
        - Много чего, - пожал я плечами. - Но в данный момент мне нужны имена тех двоих, что составили вам компанию.
        - Хорошо. - Горькая улыбка сменилась на злорадную. - Я… скажу, знаю только одного… второй… был… инкогнито.
        - Ну, я жду.
        - Салиас ним Тайс, студент четвертого курса боевого факультета, - через силу выдавил парень. - Приятно… тебе… сдохнуть. Хрен… завалишь его. Смерд… или тебе… завидно… что это мы девку оприходовали… самому хотелось?
        - Как грубо, - улыбнулся я и достал сиреневую ампулу.
        - Ты… обещал. - Парень попытался закричать, но я сжал его глотку и вылил весь флакон.
        Мерзавец задергался. Его тело извивалось: кажется, боль была настолько сильной, что игнорировала даже паралитический яд. Убрав палку, я вздохнул и сел рядом. Мертвая тишина разбавлялась мерным постукиванием. Паралитик достиг нужной отметки и лишил насильника голоса. Сиреневый флакон - это мое последнее изобретение. Пожалуй, желтый проигрывает ему раза в три, но если выпить весь желтый, то можно подохнуть от болевого шока. А вот сиреневый отпустит, лишь когда адреналин разорвет сердце, а это произойдет разве что через полчаса. М-да… если это продать тайной канцелярии, то все палачи работы лишатся.
        - Наши планы? - поинтересовался ангел, когда я подошел к умывальнику, чтобы вымыть руки и ополоснуть лицо. За спиной, в запертой кабинке, все еще извивался умирающий насильник. Только сейчас звуки достигли моих ушей: за дверью раздавался топот и звучали глухие, далекие голоса. Вскоре все это снова заглушил стук крови в висках. - Снова посылать письмо от некоей озабоченной леди? Подобное только с этим гулякой прошло. Черт, мне до жути надоело проводить все выходные, следя за его похождениями! Да мы, наверное, каждый бордель посетили! Что делать-то будем?
        - Не поминай меня всуе, - хихикнул рогатый. - «Что делать, что делать»… Грузить апельсины бочками. Хрен мы доберемся до этого старшекурсника, а если доберемся, то нас потом можно будет в совке из здания выносить. Это же маг, а не долбаный недоучка, у которого мозг ниже пряжки сместился.
        - Может, обычный несчастный случай организуем?
        - Да фиг там! Боевики вне Академии постоянно с активными щитами ходят, а внутри учебки - добренький наставник, который не простит такого выверта.
        - Тогда подучимся, а потом найдем.
        - Ни фига ты умный! А этот тип, значит, пока мы тут обучаемся, не мутирует в какого-нибудь профи, который так и так нас раскатает? - Бес, кажется, совсем вышел из себя. - Совсем уже не соображает почитатель ряс! Ты бы не забывал, что у нас еще и третий на примете, а мы ни имени, ни внешности не знаем. Спасибо заклинанию графини Норман вкупе с твердым полом - теперь не память, а решето сплошное. Хорошо хоть основное помним.
        - Я по крайней мере что-то предлагаю!
        Перепалка глюков все продолжалась, а я, войдя в «скрыт», убрал брус и вышел в коридор. Народу уже не было - антракт заканчивался, и у меня оставалось всего три минуты. Сбежав вниз по лестнице, я отыскал нужную дверь, дождался, пока зал погрузится во мрак, и подсел к Лейле, одновременно сбрасывая полог. Девушка обернулась и уставилась на меня. Благо в темноте не видно, как сильно я побледнел и как трясутся мои руки. Все же я ошибался, полагая, что убийство на войне и убийство на гражданке - одно и то же. Нет, атавизмы совести меня не мучают, но адреналин фонтанирует. Даже используя энергию жизни, я не могу замедлить сердце, против основ природы не попрешь.
        - Ты где был? - прошипела красавица. - Мы тебя обыскались уже!
        - Тебе все в красках описать? - ответил я вопросом на вопрос. - На третьем этаже я был.
        - Мы и там искали, ты не отзывался.
        - Демоны, Лейла! Мне воспитание не позволило откликнуться в такой пикантной ситуации.
        - Ах так тебя еще и воспитывали?
        Мы могли еще долго пререкаться, но на нас одновременно шикнули все остальные посетители ложи. Пришлось заткнуться и наслаждаться второй частью.
        Глава 6
        Непонятная
        Второй акт оперы начался с представления зрителю тогдашнего императора. Им оказался какой-то великан-полукровка, ну, это я так его себе представил. Просто не может же нормальный человек быть ростом под два с половиной метра. Владыка спел какую-то непонятную арию, где он одновременно восхвалял себя, страну, семью и снова себя. Очевидно, этот эпизод в постановке появился лишь благодаря «особому госзаказу», ну а сценарист и режиссер решили добавить в него немного иронии и сарказма. Впрочем, после завершения арии аплодисменты звучали и из императорской ложи. Все же хорошо, когда правитель не лишен чувства юмора.
        Уже привычное мигание - и перед нами предстает огромная гора, оставившая Эверест и К2 далеко у подножия. Девушка в пещере мало чем напоминает ту блистающую красотой принцессу. Ее некогда ухоженные волосы сплелись в тугие комки, под ногтями черные полоски грязи, а кожа черна от земли. Но при всем при этом в пленнице сохранились некие присущие лишь аристократам черты. Правда, общую картину портили бесконечные слезы, крупными каплями падающие из почти безумных глаз бывшей леди. Ария была посвящена самобичеванию и несчастной жизни. Лично мне уже все это начинало надоедать, а мои «соложники», кажется, испытывали настоящее эстетическое наслаждение.
        В пещере взвился яркий столб пламени, заставший эльфийку вжаться в стену. Появившийся феникс окинул взглядом камеру и заточенную в ней девушку. Минута тишины - и хранитель жизни предлагает принцессе сделку. Он освободит ее только в том случае, если несчастная примет на себя страшное проклятие, что обратит ее в мерзкую уродину. Девушка плачет, она буквально бьется в безумной истерике и наконец спрашивает, будет ли ей дозволено когда-нибудь снять сие проклятие. Я уж было начал пускать пузыри, думая, что услышу очередное «как только дождешься поцелуя истинной любви» или просто «любовь спасет мир». Но сценарист удивил. Феникс расправил крылья и заявил, что проклятие уйдет лишь вместе с жизнью. В итоге, поломавшись, девушка согласилась. И тут же ее охватило пламя.
        Лицо девушки менялось, приобретая вместо правильных тонких линий бесконечные бугры и фурункулы; изящный, чуть вздернутый носик стал бородавочным приплюснутым чудовищем. Изумрудные волосы превратились в черное безумие. Пожалуй, эта прическа могла поспорить даже с моим «взрывом на макаронной фабрике». Изменения также затронули и тело. Кожа покрылась струпьями, кривые пальцы венчали желтые ломаные ногти, а платье превратилось в изодранные обноски. Когда метаморфоза завершилась, зрители ахнули, узрев апогей уродства. Девушка схватила серебряный поднос, заглянула в него и, вскрикнув, упала без сознания. Зрители ахнули во второй раз: некогда чистый голос стал хриплым, как несмазанная дверная петля. Феникс укрыл девушку крыльями, и она оба исчезли в пламени.
        Действие перенеслось в лес. Слепой мужчина сидел на большом камне около кристально чистого озера. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь шумом волн и шелестом крон. На миг я закрыл глаза, переносясь в далекое прошлое, когда в свободные от занятий с Добряком дни я имел счастье точно так же бездельничать на любимом холме. Но момент покоя продлился недолго. Мужчина взял в руки резной посох и, опираясь на него, пошел в глубь леса.
        Вдруг зал окутал мрак. Но это была не та тьма, что приходит с закатом или с опущенными веками. Это был мрак самой бездны, жадный до заблудшей души и слабого разума. На границе восприятия маячили серые тени. Извиваясь, подобно дыму в ветреную погоду, они предстали в образе охотников. Зазвучала далекая музыка, а я ощутил, как мою руку сжимает похолодевшая ладошка Лейлы.
        Главный герой пел арию скорби. Он скорбел о своих родителях, друзьях, которые считают его мертвым, скорбел о том, что больше никогда не сможет увидеть звезды, бриллиантами рассыпанные по бархату ночного неба. Что его глаза не заслезятся от багряного рассвета, разгоняющего слабеющую тьму. И что луна больше не проложит ему путь через спящий лес. Вместе с ним скорбел и зритель. Когда тебе описывают слепоту - это одно, но когда ты слепнешь сам… Боги свидетели, я не убирал руку с гарды кинжала.
        И внезапно эта обитель мрака и отчаяния вспыхнула, расцветая всеми цветами радуги. Исчезли тени, а тьма отступила, робко сжавшись пред теплым бесцветным сиянием. Скорбная ария сменилась восторженной песнью. Главный герой не верит в происходящее. Он вопрошает мир, что же произошло, почему к нему вернулись краски. Но ответа все нет.
        И тогда зритель видит полную картину. Слепец рыщет по поляне, а в кустах за его спиной прячется тень, роняющая на траву крупные слезы. Когда фигура героя окончательно скрылась в лесной чаще, тень взметнулась и помчалась в противоположную сторону.
        Вот с этого момента сюжет постепенно стал захватывать меня, но досмотреть произведение не получилось. Зал осветили тысячи огней, а магически усиленный голос попросил всех оставаться на своих местах. Удивительно, но паники не было, вместо нее появился нарастающий, как снежный ком, гул недовольных голосов. Минут через пять, когда страсти уже почти кипели, голос объявил, что на третьем этаже обнаружен труп. Пока не эвакуируют императорскую семью, всем следует сохранять спокойствие. Недовольных сразу поубавилось.
        - На третьем этаже? - прищурилась герцогиня Гийом и выжидательно уставилась на меня.
        - Ты меня подловила, - улыбнулся я. - Представляешь, бегу я стремглав в поисках первой нужной комнаты, а там, понимаешь ли, уже есть посетитель. Пришлось прирезать несчастного, дабы, простите за мой эльфийский, не обосраться.
        Азалия, услышав такой оборот, побледнела и отвернулась. Элиот с гвардейцем скривились, словно говоря: «Ну что еще ожидать от этого смерда». Дирг сохранял ледяное спокойствие, но уголки губ предательски подрагивали, выдавая его с головой. Казалось, еще секунда - и момент будет испорчен безудержным гоготом рыжего. Графиня Норман вопреки всем ожиданиям прикрыла рот ладошкой и стала смотреть в другую сторону.
        - Помнится, ты что-то говорил о воспитании, - прошипела Лейла.
        - А ты правильно сделала, что усомнилась в его наличии, - парировал я и кивнул на прелестную ручку, все еще сжимающую мою ладонь. - Впрочем, если ты продолжишь меня тискать, может, я чему и научусь.
        Герцогиня гневно сверкнула бездонными очами и резко отвернулась, демонстрируя нешуточную обиду. Что ж, придется замаливать грехи воровством из столовой. Кажется, в прошлый раз я отделался всего десятью сдобными булочками, принесенными в жертву на алтарь нашей несравненной богини.
        - Презренный червь! - покраснел Герман, неправильно истолковав жест Рейлы.
        Не знаю, что он там пытался доказать вставаниями с кресла и вытягиванием клинка из ножен, но в нашу ложу, вежливо постучавшись, вошел гвардеец в сопровождении странного человека лет двадцати трех, затянутого в черный кожаный костюм с серебряными клепками. Если бы не местные реалии, я бы опознал в этом типе простого рокера, но сейчас что-то заставило меня замедлить ритм сердца и намотать нервы на кулак.
        - Прошу прощения, благородные господа, - поклонился гвардеец. - Следуя инструкции, я вынужден попросить вас задержаться. Дабы господин дознаватель смог задать пару вопросов.
        Вот теперь побледнели все. Ну, кроме меня, так как я, к несчастью, и слыхом не слыхивал про господ дознавателей. Молодой человек в черном панибратски уселся на кресло и, скрестив нош, обвел нас строгим взглядом. Его кожаная куртка распахнулась, явив аудитории несколько амулетов и ручку арбалета-пистолета - весьма дорогого оружия, между прочим.
        - Были ли среди присутствующих те, кто во время антракта посещал третий этаж? - абсолютно бесстрастным, каким-то мертвым голосом спросил он.
        Из семи кивнули четверо. Я в общем-то и не сомневался, что искали меня только друзья.
        - Хорошо. - Дознаватель повернулся к гвардейцу и указал на троицу. - Этих отпускай.
        Страж вытянулся в струнку, стукнул себя кулаком по груди и открыл дверь.
        - Прошу, господа, - поклонился он.
        Азалия, гордо вздернув подбородок, прошествовала к выходу, за ней, не оборачиваясь, поспешил и Элиот. И лишь один Герман задержался, чтобы с некоторым извинением посмотреть на Дирга. Но тот сделал неопределенный жест рукой, и последний из знатной троицы покинул ложу. Видимо, что-то благородное в этом коннике все же есть, зря я спустил на него всех собак.
        - Тогда по порядку. - Дознаватель поднялся с кресла и повернулся к рыжему: - С какой целью вы посещали третий этаж?
        Дирг не стал артачиться и ответил мгновенно:
        - Искал друга.
        Дознаватель некоторое время посверлил его взглядом, но все же кивнул и подошел к графине Норман.
        - С какой целью вы посещали третий этаж? - снова спросил он.
        - Посещала уборную и искала друга.
        И вновь любитель кожи пробуравил отвечающего взглядом, а потом повернулся к следующему:
        - С какой целью вы посещали третий этаж?
        Интересно, неужели служивые всех миров не отличаются творческим подходом к делу? Или у них столь строгие требования к соблюдению инструкций?
        - Посещала уборную и искала друга. - Лейла добавила в голос яда и сарказма. Еще бы, небось претит тот факт, что ее, одну из высочайших особ страны, допрашивает какой-то дознаватель. Впрочем, я явственно ощущал волны страха, идущие от нее.
        Парень замер на чуть более продолжительное время, но вскоре повернулся ко мне:
        - С какой целью вы посещали третий этаж?
        Когда отзвенел последний слог, я краем сознания ощутил, как меня опутывают какие-то нити энергии. Они скользили по моей ауре, а потом замерли, будто присосавшись, как липучки.

«Все ясно, - подумал я и взглянул на амулет, выполненный в виде головы филина. - Вот тебе и аналог детектора лжи».
        - Назовитесь, - ответил я, чем заставил всех присутствующих повернуться в мою сторону.
        - Не понял. - Даже сам вопрошающий уставился на меня с некоторым недоумением.
        Я же, надеясь на родство всех служивых всех миров, продолжил этот спектакль. Мне нужно время, чтобы привести организм в норму и не дать амулету засечь ложь, разбавленную полуправдой.
        - Согласно инструкции вы должны сперва представиться и показать удостоверение, а уже потом начинать допрос. - Эх, во мне погибает профессиональный игрок в покер. В момент абсолютного блефа я сохранял полное внешнее спокойствие.
        Дознаватель, надо отдать ему должное, быстро справился с эмоциями и вытащил из внутреннего кармана куртки золотой медальон на длинной цепочке.
        - Абель Рихт, старший офицер особого отдела, - со змеиной улыбкой на лице проговорил он.
        Похоже, я зря спросил. Мои друзья, услышав ответ собеседника, все как один собрались дружно повалиться в обморок. Хотя Дирг вроде еще подавал признаки жизни.
        - Ройс, - сказал я и протянул руку. - Тим Ройс.
        И снова я смог вывести служивого из равновесия, но все же он ответил на жест.
        - Продолжим? - спросил я.
        - С какой целью вы посещали третий этаж? - в который раз повторил офицер.
        Впрочем, теперь все его попытки обречены на провал. Этого времени мне хватило, чтобы настроить организм (вернее, ритм сердца и степень выброса адреналина) на нужную волну. И теперь мое состояние можно назвать легким волнением, не более того.
        - Посещал уборную, - пожал я плечами.
        Дознаватель задумался. Он не отводил от меня пристального взгляда, а я отвечал ему тем же. И когда мне показалось, что победа на моей стороне, парень вытащил из рукава туз. Он схватился за другой амулет, с виду обычную руническую загогулину, и тут же мой мозг будто пронзило тысячей игл. Не справившись с болью, я рухнул с кресла.
        - Вы что творите?! - вскричала герцогиня.
        - Что. Вы. Делали. В уборной. - Выдерживая паузу после каждого слова, процедил дознаватель.
        Я хотел ответить что-то нецензурное, но язык, казалось, перестал мне подчиняться. На его кончике вертелось: «Это я убийца!» На какое-то мгновение я решил, что это станет концом пути, но мне удалось справиться с собой.
        - Встречался со знакомым. - Голос обернулся хрипом.
        - Был ли этот знакомый жив на момент встречи?
        - Да.
        - Был ли он мертв по окончании?
        Спасибо тебе, ублюдок. Научись задавать правильные вопросы. Кое-как преодолевая боль, я выдавил:
        - Нет.
        Дознаватель сильнее сжал амулет, и боль возросла стократно. Уже не имея возможности сдерживаться, я взвыл, как раненый волк.
        - Остановитесь немедленно! - вскочила Лизбет.
        - Сядьте на место, - все так же бесстрастно молвил офицер. - Не мешайте проведению процедуры.
        - Все в порядке, - прокряхтел я.
        Видимо, зря - боль усилилась.
        - С какой целью вы встречались со знакомым?
        - Хотел… убить… - помимо моей воли вырвались роковые слова.
        Девушки ахнули, Дирг побледнел и почему-то потянулся рукой к голенищу. Гвардеец сильнее сжал клинок и остановил рыжего, а дознаватель лишь плотоядно улыбнулся.
        - Был ли ваш знакомый одним лицом с найденным трупом?
        - Н-нет, - ответил я. И действительно, к моменту смерти «лицо» ублюдка, наверное, искорежилось до неузнаваемости. В адской агонии он небось содрал половину кожи и мышц. Так что «лицо» не было одним.
        - Почему вы хотели убить того человека? - продолжался допрос.
        - Старые счеты. - А вот это чистая правда.
        Дознаватель молчал, что-то обдумывая. Наконец он пришел к какому-то выводу. На миг голову буквально разорвало от боли, а потом все закончилось. Утерев пот, я встал с пола и, одернув фрак, откинул волосы назад.
        - Удовлетворены? - скривился я.
        - У вас дурная кровь, Тим Ройс, - задумчиво произнес Абель. - Лучше нам больше не встречаться.
        - Ваша правда, - кивнул я. Темные боги знают, каких усилий мне стоило не рухнуть мешком на пол и не вырубиться. - Она станет последней.
        Гвардеец шагнул мне навстречу, но Рихт остановил его.
        - За такие угрозы я имею полное право забрать вас в управу. Но так будет даже интересней. И все же я надеюсь, что на этом мы с вами прощаемся, а не говорим «до свидания».
        Старший офицер особого отдела поклонился дамам и вышел вон. Вслед за ним ложу покинул и гвардеец, сообщив, что мы имеем полное право уйти из здания. Будучи не в силах держаться на ногах, я упал в кресло.
        - И что это было? - спросил Дирг.
        Вот что значит друзья. Ведь они имели полное право оставить меня, обвинив во лжи или еще чем-нибудь, но они были рядом и даже смотрят без затаенного подозрения.
        - Один из скелетов шкафу, - с трудом выговорил я. Сознание потихоньку начало собирать чемоданы и готовиться к внеплановой командировке.
        - Это и так понятно, - встряла Лейла. - Ты зачем так с дознавателем разговаривал? Жить надоело?
        Зачем, зачем - да за тем, что в ином случае я бы действительно отправился в эту самую управу, а так отделался легким испугом.
        - Чертильщик, - развел я руками, хотя вернее будет сказать - смешно подергал онемевшими конечностями.
        - Ну да, - хмыкнула Лизбет. - И как мы могли забыть, что вашей братии даже споры с инквизицией кажутся легкой беседой за чашечкой чая.
        - А эти-то тут при чем? - спросил я, откровенно не понимая, к чему упоминать данный атавизм истории.
        - Ты что, не слышал? - неподдельно удивился рыжий. - Четыре года назад была восстановлена структура карателей. Она, конечно, претерпела множественные изменения, да такие, что ее и инквизицией в прямом смысле слова не назовешь. Но суть-то та же. Особый отдел - одно из подразделений карателей.
        - Что-то я отстал от жизни, - попытался улыбнуться я, но вышло довольно уныло. - Ладно, это все лирика, а суть в том, что вам придется тащить меня домой на своем горбу. Так что адьос амигос.
        Уплывающее сознание ухватило бурчание Дирга на тему того, что он всю жизнь мечтал подработать извозчиком у простолюдина, но вскоре меня окутал мрак, сравнимый лишь со слепотой несчастного главного героя так и не досмотренной оперы.
        Когда твоя жизнь непостоянна, как флюгер в ветреную погоду, порой так хочется зацепиться за островок стабильности. Для меня таким островком стала больничная койка в лекарском корпусе. Что бы ни происходило со мной за эти полгода: сколь мощные взрывы я бы ни устраивал в попытке нормально активировать печать, как много переломов бы ни получил, совершенствуя собственную технику, - эти бесстрастные бежевые стены принимали меня с одинаковым спокойствием. Им было все равно, кто я, откуда и куда иду, главное для них - мое нынешнее состояние. И в этом я нахожу огромный плюс. Так много разумных, стремясь узнать тебя чуточку ближе, расспрашивают о прошлом, интересуются планами на будущее. Они смотрят на твой титул, на количество золота в кошельке, на клинок в ножнах или на вечернее платье. Они готовы залезть к тебе в голову и взвесить интеллект. Разумные разбередят душу, отыскивая там важные для них качества! И редко когда ты сможешь найти существо, которому не будет дела до таких эфемерных понятий, как прошлое, будущее, положение или деньги, предки или власть. Сложно найти того, кто в ответ на твое
молчание пожмет плечами и нальет тебе еще стопку.
        Меня уже давно перестали волновать вопросы, терзающие умы мудрецов. Зачем мы живем? Нет ничего проще. Я живу, потому что мне это нравится, кому нет - окно рядом. Откуда мы пришли? Лично я только что был в опере, хотя, учитывая то обстоятельство, что метель на улице сменилась пушистым снегопадом, было это как минимум пару дней назад. Есть ли жизнь после смерти? Ну, здесь я не подойду как пример, скорее как исключение. И таких вопросов можно придумать целую кучу - о тех же деньгах, власти, судьбе, любви. И почему-то каждый стремится не только найти единственный верный ответ, но еще и навязать его другим, по пути пролив как можно больше крови несогласных.
        Среди этого карнавала событий, жуткой вакханалии скрытых мотивов, калейдоскопа непредвиденных, не поддающихся расчету событий, сыплющихся на мою несчастную голову, я нахожу покой, лежа на койке в огромной пустой палате. Хотя редко когда я просыпаюсь здесь в одиночестве, но открывать глаза все равно не стану. Ведь порой так сладко тешить себя пустыми иллюзиями.
        - Не притворяйся, Тим. - Как это часто бывает, иллюзии были вдребезги разбиты суровой реальностью. - Я знаю, что ты не спишь.
        С долей грусти я открыл глаза и уставился на фигуру, знакомую до боли. Сонмар, как и всегда, когда приходил проведать своего непутевого ученика, стоял рядом с окном и смотрел на вальсирующие снежинки.
        - Не ожидал, не ожидал… - Мне показалось или в его голосе прозвучала усталость? - За всю мою - заметь, не самую короткую - жизнь у меня было много учеников, и все они были очень разные. Одни находили покой среди книг, другие жаждали смертной битвы. Третьи были гуляками и балагурами, последние слыли еще теми хулиганами. Помню, один из них как-то раз взорвал крышу женского общежития, аргументируя это тем, что подкоп не удался. Тоннель, кстати, так и не нашли. Но заметь - ни один из них меня не позорил. Ты стал первым, кому это удалось. В принципе это тоже неплохое достижение.
        - Прошу прощения, - повинился я. - Видимо, не стоило общаться в подобном тоне с…
        - Так опозорил, так опозорил, - качал головой наставник, кажется, не слыша моих слов. - Позволить какому-то недоучке с инвалидным даром вторгнуться в свое сознание. Боги, что скажут мои коллеги, когда прознают об этом?! А ведь они прознают.
        - Позвольте! - вскинулся я. - Но вы же сами блокировали мою магию. Как мне, по-вашему, было защищаться?
        Сонмар повернулся, и вновь в его древних глазах мелькнуло сочувствие, будто он видел пред собой неразумное дитя.
        - Тим, пора бы уже понять, что магия - это не только что-то сверкающее, светящееся или взрывающееся. Магия - это в первую очередь ты сам. Неважно, насколько силен твой дар или дар противника, в первую очередь важно осознавать, что магия, как и любая другая сила в этом мире, призрачна и неподвластна разумению смертных. Магия не является аргументом последней воли, это не кувалда, которой можно прошибать бесчисленное количество стен, воздвигаемых на твоем пути самой жизнью. Магия - это тонкая нить, которая показывается избранным, а всех прочих, незримо опутывая, ведет в одной лишь ей известном направлении. И твоя печать вовсе не блокирует ее, лишь понижает количество энергии в резерве, но никак не саму магию.
        Как он разошелся! Прямо жених на торге. Я же не его невесту оскорбляю. Ну выразился некорректно, подумаешь. Мне тут намедни мозги поджаривали, так что простительно.
        - Каюсь, был неправ, исправлюсь, - буркнул я и закутался в одеяло. - Если меня еще не пришли выгонять, значит, еще не выписали, так что будьте любезны, дайте болезному отдохнуть.
        - Как хочешь, Тим, как хочешь. - Голос наставника постепенно стал затухать. Видимо, опять свалил, вступив на тропы, ведомые лишь сильным мира сего. - Но не забывай, что завтра экзамены, а солнце уже высоко.
        Последние слова подействовали на меня не хуже, чем закись азота на V-образный двигатель. Откинув одеяло, я вскочил на ноги, но Сонмара уже и след простыл. Впрочем, простоял я недолго: уже через две минуты плюхнулся обратно на кровать. М-да, по десятибалльной системе меня штормило на твердую «четверку». Пришлось в который раз стискивать зубы, сжимать волю в кулак и, цепляясь за стены, ползти к выходу. Уже перед самыми дверьми предо мной, как лист перед травой, встала местная медсестра с настолько заковыристым именем, что в целях сохранения рассудка лучше его лишний раз не вспоминать.
        - Куда это вы собрались, молодой человек? - насупилась она. - Вам еще три часа лежать. А ну-ка быстро в постель!
        - Наука не ждет, - вздернул я указательный палец и чуть погодя припустил как загнанный заяц.
        - Вот сорванец какой!.. - звучал далеко за спиной сердитый голос.
        Но мне уже было все равно. Близились экзамены, а с ними и мой великолепный провал, к которому надо еще и хорошенько подготовиться, дабы великолепный не обернулся полным. Споткнувшись на лестнице, я совершил смертельный номер под названием «полет ласточки». Благо пока я летел, в здание решила войти стайка моих сокурсниц. Проводив взглядом пролетевшую над их головами тушку, одетую в черный фрак, они пожали плечами и отправились по своим делам. Впрочем, этого я уже не видел. Шаг удался лишь спустя один промоченный ботинок и два покоренных сугроба. Но когда все удалось и в ноги хлынула энергия жизни, я перешел на повышенную передачу и припустил в сторону общежития. Увы, бежать прямо не получалось, и порой я загибал весьма широкие крюки, оставляя за собой замысловатую вереницу следов.
        Вскоре забег с препятствиями в виде неожиданно возникающих людей и сугробов, оборачивающихся клумбами, закончился, и я добрался до общаги. Как всегда, меня встретили глаза, отливающие сталью, и недовольное бурчание на тему вечно спешащей молодежи. Пропустив старческое ворчание, я, хватаясь за перила, как сорвавшийся альпинист за страховку, взлетел на нужный этаж и, не снижая скорости, ворвался комнату.
        В нашей штаб-квартире уже собралась вся компания. Графиня Норман о чем-то жарко спорила с Диргом, а Лейла, развалившись в моем кресле, специально тиснутом из особняка наставника (не спрашивайте, как мне это удалось), листала какую-то книгу. При моем появлении комната погрузилась в тишину.
        - Все обнимашки потом! - крикнул я и, схватив куль с повседневной одеждой, сиганул в открытое окно. Вернее, оно стало таковым после моего прыжка, но ведь в комнате три мага, наверняка смогут починить.
        Библиотека находилась через два поворота от нашего здания. Плюхнувшись в снег, я тут же вскочил на ноги и рванул прямиком по проспекту. Размеренно дыша, я нарезал очередные петли, втайне надеясь, что мой уютный уголок в закрытой секции не потревожен и сразу по прибытия я смогу заняться любимым делом - уверением себя в собственной бездарности.
        Глава 7
        Библиотека
        В мире, где магия настолько распространена, что редко какая семья обходится без того или иного амулета, не стоит полностью доверять своим глазам. Как, впрочем, и другим органам чувств. Обмануть их, запутать так, что не различишь, где правда, а где хитрая иллюзия, сможет любой мало-мальски опытный маг. Вот и сейчас, миновав несколько заснеженных дорожек, я остановился возле невзрачного одноэтажного здания с качающейся на ветру, заиндевевшей вывеской с изображением пера и неизвестного талмуда. С виду самый обычный административный корпус, коих в городке около десятка. Но, как это часто бывает на Ангадоре, внешний фасад лишь скрывает суть…
        Отряхнув фрак от снега и закинув за плечо мешок с одеждой, я открыл дверь и попал в светлый холл. По стенам стояли стеллажи с книгами, а между ними за двухместными столиками сидели порядка двух десятков студиозусов. Вздохнув, я сделал первый шаг.

«Габум!» - Каблук вечерних ботфорт выбил оглушающий удар, и на меня уставилось двадцать пар глаз.
        - Прошу прощения, - прошептал я, но голос благодаря местной акустике был усилен до невозможности.
        Студенты сморщились и все как один приложили палец к губам.
        - Тсс! - Демоны, на секунду мне показалось, что я угодил в яму со змеями!
        Кивнув, я поправил мешок, перенес вес на мыски и аккуратно засеменил к заведующей. Миновав несколько стеллажей, я очутился напротив больших двустворчатых дверей. Даже с виду было понятно, что их толщина не меньше полуметра. Для обычной, казалось бы, перегородки - просто сумасшествие. Но как я уже сказал - не верьте своим глазам и логике. Около металлических исполинов, за рабочим столом, заваленным различными бумагами и списками, сидела пожилая леди. Ее седые волосы были забраны в тугой узел, а на чуть горбатом носу красовался монокль. Старые, морщинистые руки перебирали листы в очередной папке. А ссохшиеся губы непрестанно бормотали бессвязный набор букв.
        - Добрый день, - поздоровался я.
        Старушка отвлеклась от своего, несомненно, чрезвычайно важного занятия и окинула меня оценивающим взглядом.
        - А, это ты, - прокряхтела она и выдвинула один из бесчисленных ящичков. - Опять на ночь?
        - Нет, - ответил я, принимая золотой медальон на серебряной цепочке. На этом кругляшке был изображен филин с очками и мечом - символ Академии. - Завтра экзамен, так что я думал еще на полигон заскочить.
        - Хорошо, - кивнула смотрительница. Встав, она подошла к железным исполинам. - Если все же задержишься, отправь сообщение. А то будет как в прошлый раз.
        Я передернулся. С сезон назад я слишком сильно погрузился в изучение очередной символьной последовательности и совсем забыл про время. Обернулось это тем, что смотрительница заперла двери и мне пришлось все выходные провести в закрытой секции. Вся беда в том, что еды и воды у меня с собой было всего на один перекус. Так что когда в библиотеку ворвался Сонмар, разыскивая, как он думал, загулявшего ученика, то наткнулся на еле живой организм, отчаянно вымаливающий хоть глоток живительной влаги. По словам наставника, зрелище еще то.
        - Готово, - оповестила пожилая волшебница, и я в который раз с восхищением уставился на то, как гигантские створки открывают проход в еле освещенный коридор.
        Самое удивительное в том, что эти, казалось бы, громоздкие конструкции двигаются абсолютно бесшумно. Ни скрипа петли, ни скрежета металла, деформирующегося под собственным весом. Эти многотонные детали раздвигались подобно тому, как падает пух из разрезанной подушки. Бесшумно и плавно.
        Не став дожидаться, пока двери развернутся на девяносто градусов, я нацепил амулет и нырнул в проем. Коридор встретил меня тусклым светом вековых магических огней и обшарпанными стенами. Через десять метров я встретил то, что когда-то меня повергло в глубочайший шок. Ну а что еще можно ожидать от человека, который спустя семь лет прозябания в средневековье случайно наткнулся на эскалатор? Иначе и не назовешь винтовую лестницу с движущимися вниз ступенями. И неважно, что она выполнена из мрамора, а ступени приходят в движения вовсе не благодаря ленте и шестеренкам. Главное - суть, сама идея.
        Забравшись на подъехавшую ступень, я открыл дневник и погрузился в чтение. Спуск занимал ровно двадцать четыре минуты. Как-то раз, используя нехитрую формулу, прикинул, на сколько метров под землю меня погружает этот механизм. Цифра оказалась столь впечатляющей, что я стараюсь больше не думать над этим вопросом. В самой тетрадке, открыв одну из страниц, я наткнулся на ровные столбики расчетов, таблицу рунических символов и перечень различных кругов. Вы спросите, как круги могут отличаться, но давайте по порядку. Раз уж спуск займет почти полчаса, я постараюсь изложить хотя бы самые основы чертильного искусства.
        Итак, для начала возьмем основу любой печати - обычный круг. Просто возьмите чистый лист бумаги, циркуль и сделайте простенькое движение. Получилось? Браво, вы только что сварганили основу, на которую можно наносить все что душе угодно. На этом наша лекция завершается… Шучу. Все только началось. Почему я сказал про циркуль? Ну, если не хотите, чтобы у вас вышла какая-нибудь загогулина, которая бабахнет как моя полгода назад, то лучше следуйте этим нехитрым советам. Что ж, для начала совсем неплохо. Нанеся круг на бумагу или иную поверхность, мы замыкаем цепь силы, тем самым создавая пространство для дальнейших операций.
        Далее мы переходим ко второй части всех печатей - операндам. Ну, это я их так называю. Возможно, у технарей этот термин обозначает что-то другое, но мне так проще. Операндами у нас служат рунические символы. Проще говоря - алфавиты различных рас. И вот здесь кроется одна из самых любопытных загадок. Например, если вписать в круг фразу «каменный кулак», используя гномий алфавит, то на выходе мы получим базовое плетение школы земли. Но если ту же самую фразу написать на, предположим, эльфийском, то выйдет крупный бабах, и в итоге вы очнетесь на койке в лекарском корпусе. С чем это связано? Демоны его знают, но пара догадок у меня есть. Если вспомнить лекцию Нейлы, то магия - это не инструмент, а процесс, на который каждый одаренный влияет в соответствии с предрасположенностью дара. И чертильщик - не исключение. Порой мне кажется, что мы вовсе не используем собственную силу для создания заклинаний, - наоборот, мы только «чертим» с ее помощью, а все остальное делает поток энергии мира. При чем здесь алфавиты народов? Все очень просто. Любой разумный мыслит стереотипно. То есть если я вижу гнома, то
предполагаю, что он родственен камню, так как его раса живет в горах и проводит большую часть своей жизни в шахтах. Встречу эльфа - сразу подумаю про лес и природу. Если дорогу перейдет его темный собрат - то это хаос, но разумному неподвластно понятие хаоса, поэтому я ассоциирую дроу с пламенем. И так далее. То есть если я хочу создать огненный шар, я использую язык темных. Если хочу вырастить лиану - здесь мне сгодятся в помощники светлые эльфы со своими причудливыми закорючками. И как тогда, вы спросите, создать, допустим, камень в форме лианы, который при столкновении с целью окутает ее пламенем? О, здесь мы подбираемся к третьей ступени.
        Итак, на нашем листе уже есть круг и какой-нибудь символ в нем. Теперь же мы добавим управляющий модуль (опять же простите, технари, если я попал пальцем в небо, но такая вот привычка - давать названия всему новому). Модулями у нас выступают геометрические фигуры. Например, тот же треугольник. Предположим, нам нужно сварганить каменный кулак, окутанный пламенем. Тогда в круг мы добавляем второй круг, создавая что-то вроде подпространства, в нем чертим равнобедренный треугольник (почему равнобедренный, скажу позже) и решаем, что конкретно мы хотим. Если необходимо соорудить здоровую каменюгу, раскаленную добела, то здесь один прием, если нужен небольшой камешек, пылающий ярче тысячи солнц, то здесь уже совсем другой метод. Но начнем с основ. Допустим, нам нужно равновесное заклинание. Тогда мы идем в архив за словарями, в моем случае - напрягаем соображалку и далее составляем фразы «каменный кулак», «огненный покров» и «единство». Причем последняя фраза пишется на первоязыке. Что-то вроде латыни для европейских стран в нашем понимании. Почему последняя фраза пишется на первоязыке - да просто
потому, что каждый разумный воспринимает его как некий основополагающий фактор, и именно этот фактор будет влиять на задаваемые свойства.
        Итак, что мы имеем. Лист бумаги с двумя кругами и треугольником, а также три рунические фразы. Теперь же мы приступаем к четвертой, самой интересной ступени. Компоновка. Все эти разбросанные символы надо разместить так, чтобы получился не «бабах», а нужное волшебство. В данном случае мы должны четко представлять себе, что станет основой, что - дополнением, а что - управляющим фактором. За основу возьмем камень, он более устойчив.
        Мы берем перо, обмакиваем его в чернила (пока - никаких энергетических жгутов!) и в основании равнобедренного треугольника пишем «каменный кулак». Далее - дополнение. Им у нас станет «огненный покров». И эту вязь мы вписываем над предыдущей. Теперь, если активировать эту печать, «бабах» скорее всего не произойдет, но и ничего приятного тоже не будет. Наиболее вероятно, что сначала из возникшей в воздухе печати вылетит каменный кулак, а потом все пространство рядом с печатью накроет огнем. Ну, вы уже поняли, кто ближе всего стоит к печати. Да, это вы, так что без управления нам никуда. Еще раз обмакнув уже подсохшее перо, мы аккуратно выводим «единство» над вершиной треугольника.
        Звучит барабанная дробь, и мы смотрим на самую простую составную печать, которую только можно придумать. Но опять же - конец нам только снится. Пятая ступень - это «трафаретная ступень». Если у вас уже активирован источник, то через точку выхода пропускается тонкий энергетический жгут. И аккуратно, твердой рукой, мы водим по линиям печати. Спустя четверть часа каторжной работы, потеряв около двух литров пота, мы получаем серебряный чертеж. Ну, это в моем случае серебряный, а так у каждого чертильщика свой цвет. Что ж, с пятой ступенью закончено. И это только на бумаге все выглядит просто и незатейливо, а в действительности это один из самых трудоемких этапов.
        Что же теперь делать с этим листком? Да все что угодно. Можно скомкать и выкинуть во двор. Если какой-нибудь нерадивый студент, не умеющий контролировать свою силу, случайно заденет этот лист энергией, кампус осветится яркой вспышкой и огласится громким «бабах». Можно положить листок в собственную книгу заклинаний и благополучно забыть о нем. А можно и активировать. Чем мы и займемся.
        Приложим руку к рисунку, сконцентрируемся и начнем контролируемый выплеск энергии. Спустя некоторое время (в зависимости от того, насколько развиты ваши каналы) вы станете ощущать чертеж как часть себя. Будто он стал третьей рукой или дополнительным пальцем. Итак, если у вас развит контроль над сознанием, то достаточно просто пожелать, а если вы разгильдяй и большую часть свободного времени проводите в студенческом кабаке, то вам лучше произнести: «Активация». Причем неважно, на каком языке.
        Что будет после этого? Ну, если на лист не попала клякса, если вы случайно не написали руну с ошибкой, если у вас не дрогнул дар, когда вы обводили трафарет, если вас не отвлекли в момент начертания треугольника, если вы вместо кругов не нарисовали аморфную, неровную загогулину, если… Проще говоря, эти «если» можно перечислять до бесконечности. Посоветую одно: если вы студиозус, то дуйте на защищенный полигон, вставайте в специальную зону и активируйте печать. С вероятностью десять процентов у вас выйдет «пшик» и лист просто развеется прахом. Десять процентов - что из возникшей в воздухе сияющей печати вылетит пылающий каменный кулак. И где-то восемьдесят процентов - смачный «бабах». Возникает закономерный вопрос. Почему все так боятся чертильщиков, если полигон окружен столь прочными щитами, что пробить их сможет разве что пятерка магистров?
        Да все просто. Редкий чертильщик будет творить по инструкции. Иногда идешь по улице, и раз - придумал, как тебе кажется, обалденную печать. Так ведь если сразу не опробуешь, то может что угодно произойти, вплоть до того, что через пять шагов ты ее банально забудешь. Итак, заклинатель просто подходит к ближайшей ровной плоскости (а можно даже и не к ровной) и быстренько, без трафарета, одними жгутами выводит нужные ему закорючки. И здесь соотношение такое - девяносто девять и девять в периоде процентов, что выйдет «бабах»… Именно поэтому по всей территории висят плакаты с разными призывами. «Черти только на полигонах!», «Не бабахай ближнего своего, если не хочешь, чтобы бабахнули тебя!», «Семь идей - один бабах!», «Сделай двадцать трафаретов и отнеси их куратору!», «Помни про бабах!»… Проще говоря, слово «бабах» и разные его производные - один из основных терминов в среде чертильщиков. Сперва я еле сдерживал порывы засмеяться при виде очередного такого плаката, но вскоре стал относиться к своим коллегам с серьезным опасением. Ведь у них нет такой памяти, как у меня, да и особой усидчивостью они не
страдают. Так что раз в несколько дней в кампусе обязательно был тот самый, заветный и долгожданный «бабах».
        Но что-то мы отдалились от темы. После такой лекции кажется, что все, словари в охапку - и пора хитрить-мудрить многослойную печать, с помощью которой будет возможно поработить весь мир. Но не все так просто. Чем больше символов в кругу, тем больше энергии нужно, чтобы его активировать, да еще и удержать в активе. Ведь, создав тот же каменный кулак, мы будем лицезреть его ровно столько, сколько сможем удержать печать в активе, а потом он просто рассеется. Логично предположить, что чертильщики имеют еще и внутреннюю градацию. Например, я не могу не то что удержать, а просто активировать печать. Если же снять блок с дара, то смогу активировать только одну и удерживать ее в течение минуты, после чего количество силы в резерве опустится до опасной отметки - «истощение». Отстающий из нашей группы способен активировать одну и удерживать ее в течение десяти минут, а староста уже сейчас засветит целых два рисунка и будет их держать в течение двух, а то и двух с половиной минут. Если брать верхнюю планку, то это господин Сонмар. Который не только может запросто, без всяких там трафаретов и жгутов,
создавать сложнейшие печати, но еще и удерживает до дюжины этих монстров в течение получаса. Проще говоря, он один заменит собой танковый батальон или эскадрилью истребителей. Ну а чего еще можно ожидать от магистра-чертильщика? А его учитель, архимаг-чертильщик, настолько крут, что даже Сонмар не в курсе, сколько тому подвластно печатей. В местном океане я - креветка, ну или планктон, кому как удобнее. Но не стоит раньше времени хоронить Тима Ройса. Если уж я неспособен отличиться в практике, то в теории… Вот здесь я - местная акула.
        Вообразим такую ситуацию. Вам нужно создать каменную стрелу, покрытую льдом, который при столкновении с воздушным щитом обернется пламенем, при воздействии на него тем же огнем стрела окутается молнией, если же вас попробуют остановить голой силой, то лед спадет, а на его месте окажется массивное туманное облако. Уверен, в вашей голове уже роится десяток идей по созданию данной печати. Но, увы, даже если одна из них верна, то у самого архмагистра не хватит сил для активации подобного монстра. Именно поэтому нам потребуются следующие инструменты - неделя свободного времени, пять метров пергамента, две чернильницы, дюжина гусиных перьев, абсолютная память с большинством алфавитов и еще счеты.
        Вооружившись этими инструментами, мы начнем создавать печать, достойную третьего, а то и четвертого курса обучения. Что же из операндов и модулей нам понадобится? Ромб, квадрат, трапеция, семнадцать кругов, которые будут расположены по касательной к главному, ровно двести сорок четыре рунических символа, девять треугольников, два овала и один тетраоктаэдр. Используя все эти составляющие, мы, испоганив не один метр пергамента, в итоге создаем изящную в своей смертоносности печать и несем ее Сонмару. Тот оценит, разразится гневной тирадой, перечеркнет и за пять минут сварганит аналог, который будет раз в пять меньше и, следовательно, на который мы потратим в три раза меньше сил, при этом сможем удерживать его в шесть раз дольше. Кстати, вот эта самая печать будет одной из самых простых, что занесены в мой дневник, который уже сейчас можно смело назвать книгой заклинаний. Почему? Дело в том, что в этой печати используются лишь стихии. А ведь есть еще иллюзии, энергетические щиты, трансформация внешних потоков силы и прочее, прочее. Чтобы блеснуть на теории, я уже два сезона варганю настоящего
монстра, которого будет способен активировать и удерживать дольше двух минут разве что старший адепт.

…Наконец ступени приблизились у полу, я спрыгнул и уставился на огромное подземелье. Иногда мне кажется, будто это безразмерное пространство с десятиметровыми стеллажами, полными книг и рукописей, находится не только под территорией Академии, но распространяется на всю столицу. Хотя это не так. Зажав в руке золотой амулет, я подошел к тележке, забрался в нее и еще раз осмотрелся. Свод подземелья настолько высок, что даже вереница магических светильников, пропадающих в темноте, не может осветить его. Библиотека воистину ужасала своими размерами, а если представить, сколько здесь книг, то и вовсе дурно станет. Ангадор развивается медленно, даже очень медленно. За десятки тысячелетий здесь продвинулись в развитии лишь на пару веков, если подходить с земными мерками. И связано это не столько с магией, сколько с тем, что здесь живут много дольше, следовательно, нет такой гонки со смертью. Бесконечные войны, катаклизмы, да и те же маги также существенно тормозят развитие. Но это все меня никоим образом не касается, пусть себе развиваются как хотят, а у меня сессия на носу.
        Вложив медальон в характерный отсек, я произнес:
        - Закрытая секция, отдел сто семьдесят четыре, секция пятьдесят семь, стеллаж тринадцать.
        Сев на скамейку, я вновь открыл дневник. Тележка уже тронулась и, движимая неведомым мне волшебством, покатилась по рельсам. Этот путь займет «всего» четверть часа, что ощутимо меньше по сравнению с той же лестницей.
        Так что же я хотел создать для теории?.. О, эта печать стала последствием моего похода в здешний зоопарк, где были не только различные приевшиеся взгляду животные, но и такие экзотические создания, как феникс, василиск, ярый волк - сородич обычного волка, только размером раза в четыре больше. Были и костяные пантеры, и ядерные кроты. Был и огромный орел, больше похожий на мифическую птицу Рух. Хотя слона этот орел поднять, конечно, не сможет, но вот гнома или коренастого человека - вполне. Других сказочных зверушек в зоопарке было тоже, достаточно. Разве что единорога я так и не встретил. Дирг как-то поведал, что Лейла, будучи маленькой девочкой, очень хотела себе эту животинку. Глава рода на это заявил, что единорогов якобы монополизировали эльфийские принцессы. Мы тогда с Диргом очень долго смеялись, а вот сама герцогиня юмора этой шутки до сих пор не понимает. Да и куда ей. Ведь она не слышала знаменитую «Песнь Старвайта». Впрочем, хорошо, что не слышала, - это произведение обычно пели в самых замшелых припортовых кабачках, содержание и стиль нетрудно себе представить. Да и кого волнует, что
главный герой там - не белоснежный единорог, а вороной кентавр…
        Но вернемся к нашим печатям. А задумал я боевое заклинание. Но не простое, а (хотелось бы сказать - «золотое») в некотором роде разумное. Эдакого робота с хорошей защитой и собственной пробиваемостью. Например, как у той же каменной стрелы с ледяным покровом: чтобы все стихийные щиты пробивал, а также с обычными энергетическими мог бороться. Ну и чтобы концентрацию мага сбивал. В этих целях я сперва хотел использовать ментальное волшебство, но количество необходимых символов возросло до неприличной цифры, пришлось обходиться внушительной иллюзией. Но самым главным в этом заклинании было то, что я не собирался показывать даже учителю…
        Заскрипели металлические колеса, тележка остановилась, и открылась дверца. Забрав амулет из гнезда, я вошел в длинный коридор из бесконечных стеллажей с книгами. Закрыв дневник, скинул мешок и быстренько переоделся. Фух, вот теперь человеком себя чувствую. Белая шелковая рубашка, простенькая жилетка, добротные штаны и сапоги куда лучше всех этих фраков и костюмов. Да и кинжалы куда удобнее хранить в ножнах, а не в складках. Впрочем, фрак я все же аккуратно сложил и убрал в тележку, все равно она никуда не денется: будет ждать, пока я вернусь и, вложив медальон в гнездо, отправлюсь восвояси.
        Я пошел прямо, на четвертом повороте свернул налево и перед моим взором предстала настоящая лаборатория. Ну ладно, до лаборатории ей далеко, но на кабинет лаборанта смахивает. Что мы здесь имеем? Два шкафа с книгами, стол, окруженный десятью стопками пергаментных свитков высотой мне до пояса. Запас чернил, самых разных, но в основном - моего собственного приготовления. А позади письменного стола как раз стоит и лабораторный стол. Здесь можно найти различные хрустальные флаконы, перегонные трубки, весы, колбы и многие другие приспособления для алхимических опытов. Надо признать, готовил я там не только яды и различные зелья… Но это все лирика.
        Отодвинув стул, я сел на свое рабочее место и с наслаждением потянул носом. В легкие тут же ворвался характерный для такого помещения воздух. Запахи древних фолиантов перемешивались с чернильными и пергаментными оттенками, создавая свою, неповторимую палитру. На небольшой подставке лежала почти дорисованная печать. Что же здесь было?.. Легче сказать, чего не было! Например, для создания иллюзий мне пришлось скомпоновать несколько алфавитов, вставив их в трапецию. А вот для расчета направлений и поведения были использованы первоязык и непонятная геометрическая фигура. Ее названия я не знал, но вот углов в ней было столько, что весь расчет занял у меня четыре дня. И когда я говорю «четыре дня», я подразумеваю не по нескольку часов, а именно четыре дня. Так что если кому работа чертильщика казалась простой, те явно имели в школе твердую «пятерку» по геометрии. Мне же с моей «троечкой» постичь сие искусство не так-то просто. Тем не менее это весьма увлекательно. Выполнив невероятно громоздкие расчеты, начертив десятки линий и вставив добрую сотню символов, на выходе ты получаешь настоящее волшебство.
В теории, конечно, о практике речь не идет.
        Что же я такое создал? О, позвольте представить - «туманный сокол». Почему туманный? Просто я так и не смог сгенерировать необходимую вязь для насыщения цветом, поэтому осталась вот такая бесцветная клякса, лишь очертаниями похожая на сокола. Характеристики заклинания были тоже весьма просты, но все гениальное просто. Для начала я решил подарить своему детищу самонаведение, ведь восемьдесят процентов плетений и заклинаний летят по прямой, и еще надо постараться попасть ими в цель. Мой же «сокол» выискивал ближайшую враждебную ауру разумного и атаковал ее. Для создания этого свойства пришлось перелопатить три учебника по аурному искусству и откопать в общей секции справочник по аурному алфавиту. Как вы уже поняли, для узких специальностей великие умы прошлого уже сгенерировали нужные рунные вязи, составленные из общих языков, и изобретать алфавит я был не намерен. Спустя день мучений я создал нужный модуль для определения этого свойства. В таком подходе есть некоторые минусы. Например, эту печать нельзя использовать на большом количестве врагов, стоящих в ограниченной области, иначе мой «сокол»
просто застынет на месте, ведь выбрать-то не сможет. Данная модификация полезна только в дуэлях, но я и не собирался участвовать в массовых магических боях - увольте, не с моим резервом туда лезть.
        Далее мы сталкиваемся с проблемой прохождения защиты. Любой стихийный щит «сокол» пробьет противоположной стихией. На словах все просто, на деле - куча расчетов и символов. С этим вроде разобрался, и вот где кроется проблема. Опытный маг не станет выставлять стандартный однотипный щит, он напихает в него кучу других элементов различных стихий, не я же один такой умный. Пришлось добавить «соколу» различных модулей, содержащих те или иные стихии. По идее, он сможет с некоторой потерей энергии разбивать составные щиты, правда, убойность снизится на порядок.
        Не стоит забывать о том, что любой сильный маг выставит еще и энергетический щит. И здесь есть два выхода - посыпать голову пеплом или влить в печать больше энергии, чем ее содержится в выставленном щите. Пришлось потратить кучу нервов, своих и Сонмара, чтобы найти третий выход. В итоге в печать был добавлен очередной модуль, который обладал функцией искажения тока силы. С этой целью я выучил новый алфавит, необходимый для оперирования чистой силой. В итоге на «клюве» моего «сокола» появилась невидимая спица, раздвигающая и протыкающая саму структуру плетений. Весьма энергезатратно и фактически бессмысленно (боевые заклинания ею не разрушишь), но без этого штришка печать была бесполезной. Ну и само плетение атаковало врага при помощи молний.
        На мой взгляд, молния - самый оптимальный вариант магической атаки. Во-первых, это двустихийная атака. Воздух и огонь. Во-вторых, скорость заклинания закладывается количеством силы, и если вы хотите, чтобы ваш каменный кулак летел со скоростью пули, то приготовьтесь растратить почти весь резерв, - основные законы физики еще никто не отменял. И это относится ко всем заклинаниям, а вот молния уже при создании обладает потрясающей скоростью, которую и корректировать-то не нужно. В итоге ядром плетения стала моя молния. Моя - потому что я добавил в нее несколько необходимых свойств. Например, мою молнию нельзя притянуть при помощи металла. И что самое главное, она летела не ломаными зигзагами, а четко по прямой, что также немаловажно. Ведь радиус поражения - не шире кончика младшего кинжала, поэтому приходилось бить прицельно. Чтобы самонаведение не конфликтовало с прицельностью, был добавлен модуль захвата цели, ставший некоторым новшеством для этого мира. Вернее, я так думал, пока Сонмар не предъявил мне подобный расчет трехвековой давности. Что ж, я не так уж намного опоздал со своим «открытием».
        И сегодня я приготовился закрыть печать, добавив последний штрих. Если сейчас активировать печать, появится вовсе не «сокол», а связка из нескольких сфер, демонстрирующих тот или иной модуль. Опытному магу не составит труда защититься от них. В целях повышения эффективности я и разработал собственный (!) иллюзорный алфавит. Применив знания физики, скомпоновал алфавит для оперирования водой и огнем. В итоге происходило хитрое преломление солнечных лучей в ограниченном пространстве, и мои иллюзии становились слегка расплывчатыми, туманными. Их было практически невозможно пронзить «истинным взором». Все энергетические линии попросту расплывались, а у мага, пытающегося разобраться в плетении, по идее, должна закружиться голова. И это стало именно тем, что я не собирался показывать комиссии. То есть они, конечно, увидят неизвестный алфавит, может, даже скопируют эту вязь, но раскрывать саму основу я не намерен. Пусть с годик помучаются, распутывая весь клубок.
        Взяв в руки линейку, циркуль и перо, я стал аккуратно выводить необходимые фигуры. Когда все было закончено, передо мной появилась моя первая сложная печать, которая заслужила бы одобрительный кивок Сонмара. Но показывать ее сейчас я не стану, оставлю для экзамена. И мне приятно, и ему будет лестно, что непутевый, по его словам, ученик смог поразить учебную комиссию.
        Теперь осталось проверить активацию печати. Когда я говорю, что не могу активировать печать, то слегка лукавлю. Любой чертильщик может предактивировать любую печать: влив минимум энергии, он создаст в воздухе аналог того, что находится на листе. Если необходимый рисунок возник в воздухе, то все у тебя получится, если нет - то «бабах» неизбежен. Еще раз взглянув на это великолепие из фигур, кругов и символов, я свернул пергамент, убрал его в стоящий рядом небольшой тубус и побежал к тележке.
        Вложив амулет, буквально прокричал:
        - Выход!
        Тележка, будто ощутив мое нетерпение, сорвалась с места и покатилась в указанном направлении. Вскоре я услышал скрежет колес и щелчок открывающейся двери. Выбравшись наружу, вскочил на поднимающуюся вверх лестницу. Сердце бешено стучало, а на лицо сама собой наползала довольная, даже счастливая улыбка. Будучи не в силах сохранять спокойствие, я побежал. И уже через семь минут очутился на выходе. Быстро выхватив амулет, я приложил его к массивным дверям, и те стали потихоньку отворятся. Но я и сейчас не мог позволить себе такое расточительство. Проскользнув в щель, я кинул медальон на стол хранительнице.
        - Распишись, - сказала она, протягивая мне исписанный бланк.
        - Потом! - крикнул я и опрометью бросился на выход.
        Несмотря на то что небо уже осветилось мерным сиянием звезд, в холле было все еще немало студиозусов. И каждый счел своим долгом шикнуть на меня, когда я на полной скорости проносился мимо. Увы, всем им пришлось зажать уши в тот момент, когда я плечом выбил двери и, не сбавляя скорости, понесся в сторону полигонов.
        Пока я бегу, расталкивая гуляющие парочки, стоит взять очередное отступление. В первый сезон я успел всем конкретно надоесть своими бесконечными «бабахами». Заведующий полигонами заявил, что больше не намерен меня терпеть, и через ректора выбил запрет на свободное посещение арен. Сонмар рвал и метал, ходил к ректору, ходил к заведующему, но ситуацию изменить не смог. Ему пришлось скрепя сердце выдавать мне пропуск на профессорский полигон. Эта бумага стала предметом зависти всех моих знакомых. Все же преподавательская арена оборудована на порядок лучше. Там даже накопители были, чтобы, не тратя собственные силы, маг пользовался казенной энергией. Правда, мне это никак не помогало. Ведь я не мог воплотить свои заклинания, следовательно, и вливать энергию было некуда.
        Миновав замерзший фонтан, я извинился перед очередной группкой студентов и наконец увидел перед собой небольшой амфитеатр, уменьшенную копию Колизея. Подойдя к сторожке, предъявил бумагу и, получив от засыпающего стража необходимый амулет, опять же бегом ринулся на площадку. Удивительное место эта песчаная площадка. В дождь она будет сухой, снег не тронет ее, да и ветер здесь почти не ощущается. Идеальное место для экспериментов.
        Скинув сумку, где теперь уже лежал фрак, я сел по-турецки и развернул перед собой свиток с печатью. Из указательного пальца правой руки вытянулась серебряная нить, ничем не напоминавшая ту соплю, что я показал полгода назад. Прикусив язык, я стал водить пальцем по пергаменту, оставляя на нем четкий, светящийся рисунок. Облака закрывали звезды, луна сияла все ярче, а Глаз Харты ощутимо продвинулся по небосклону, когда я наконец закончил с этой работой. Небось часа три просидел.
        Сложив руки лодочкой, я взмолился кровавой богине Харте и вспомнил Аргониунса - покровителя всех волшебников. Даже если я не верю в богов, никто не помешает мне успокоить себя таким образом. Когда с ритуалом было покончено, я хлопнул по листу и подал весь максимум энергии, на который был способен. Из носа потекла кровь, а лоб покрылся испариной, но все же я ощутил печать частью себя. Недолго думая мысленно пожелал активации. Минуту ничего не происходило. Я уже приготовился забыться в темноте, чтобы потом очнуться в привычной комнате, но тут воздух замерцал и вскоре осветился серебряным сиянием. Моя собственная первая печать сияла, подобно самой Луне. Я сам не заметил, как начал смеяться. В этот момент я был похож на ребенка, который прикоснулся к волшебству. На душе было легко, несмотря на то что тело ломило от усталости.
        И тут меня пронзила боль, вызванная осознанием того факта, что мне никогда не активировать это произведение искусства. Никогда по моей воле «сокол» не будет рассекать небеса и не атакует вражеского мага. Эта печать навсегда останется очередным листом в моем дневнике. И что-то такое поднялось во мне. Я полностью отрешился от мира и стал штурмовать идею - идею полного воплощения заклинания. Само собой, в голове всплыла фраза учителя про магию, а потом я припомнил собственные рассуждения в опере, когда мне взбрело в голову, что моей жизненной энергии хватит на двоих. Ответ нашелся. Если не могу так, смогу иначе.
        Встав, я приложил руки к светящемуся кругу. Знаю, что это бесполезно и он неосязаем, но мне так проще. Сосредоточившись, погрузился в себя. Здесь, как всегда, были бесконечные магистрали энергетических каналов, а в центре пылал источник. Своим серебряным светом он озарял пространство, но даже сейчас я осознавал, насколько он слаб. Слаб настолько, что не может сгенерировать иллюзорное пространство, а показывает мне лишь сами каналы. Но сейчас это не увечье, не признак энергетического инвалида, в данный момент для меня это стало очередным козырем. Слабость обернулась если не силой, то преимуществом. Утерев кровь, я сжал зубы и погрузился в себя еще глубже.
        Пропали каналы, исчезло пламя, меня окутала тьма - та, которая полтора года назад появлялась, когда я искал свой источник. Что ж, если я нашел один, то почему не смогу отыскать другой? И тогда я попробовал сделать шаг. Но, как и в прошлый раз, получился лишь маленький шажок. Открыв глаза, я рухнул на землю. Все бесполезно, мне понадобится целых полгода, чтобы подобраться к энергии жизни. А сколько я еще потрачу времени на то, чтобы пробиться через стену… И снова память услужливо подкинула мне один из случаев моего бурного наемничества. Падение со стены может стать ответом: тогда организм сам использовал данный ему дар. Что ж, одним шрамом больше, одним меньше, никогда их не считал.
        Выхватив кинжал, я глубоко вздохнул и резким движением загнал его прямо в живот. Тело взорвало острой болью. Против воли я скривился, ощущая, как холодная сталь пронзает плоть. Проглатывая крик, я вновь вытянул руки и погрузился в подсознание. И вновь ничего не изменилось. Я отчаялся и уже был готов подать сигнал стражнику, который позвал бы лекарей. И вдруг, когда силы уже почти покинули меня и не осталось возможности бороться с болью, внутренний мир осветился. Вернее, он воспылал. Ревущее серебряное пламя затопило все мое сознание, оно рвалось наружу, хотело покинуть эту клетку из мяса и крови… И я дал ему такую возможность. Открыв глаза, с некоторым удовлетворением уставился на свои руки. Они были объяты самым настоящим пламенем цвета полной Луны. Тут же я потянул ладони к светящейся печати.
        - Мать твою! - услышат я и, обернувшись, заметил, как ко мне стремительно приближается черная тень. - Руки убери!
        Не понимая, что происходит, но узнав голос, я собрался выполнить приказ, но старушка судьба меня действительно не очень уважает. Силы покинули меня. Не удержавшись на ногах, я рухнул в сторону печати. На миг мир осветила яркая вспышка…
        Сонмар, по настоянию которого титулы, звания и прочее не указываются
        Да, Тим, хоть и полная бездарность в плане магии, иногда просто поражает своим упорством. Он готов сутками просиживать за расчетами, а потом, получив очередной нагоняй, вновь возвращается в недра библиотеки. Сперва старый маг принял это за некое помешательство, но потом понял, что Ройс просто любит магию, точнее, любит саму идею магии. Он как какой-то сельский паренек восторженно глядел на простейшие заклинания и разве что в ладоши не хлопал. И сегодня должен был произойти прорыв в эксперименте, начатом полгода назад. Но Сонмар недооценил любовь Тима к магии. Он и представить себе не мог, что ученик не побежит с догадкой к учителю, а станет самостоятельно отрабатывать новую для него теорию.
        Ведь волшебник так тщательно приближал его к этой идее… Сколько раз он намекал ученику, чуть ли не за ручку подводил к истине, но тот не видел дальше своего носа. А вот сегодня парнишке понадобилось выпендриться.
        Таща на своем горбу слегка обгоревшее тело, Сонмар проклинал не только свою беспечность, но и всех родственников Ройса вплоть до десятого колена. И главная проблема - к лекарям не отнесешь, они тут же вопросы начнут задавать и сорвут весь эксперимент. Ну уж нет, пусть это останется сугубо между учителем и учеником, которому впору всыпать, как в древности, десяток плетей за такое поведение.
        Сонмар взглянул на Луну. Та, скрывшись за облаком, тут же выглянула из-за него, будто подмигивая старому чертильщику.

«Ну хоть эксперимент не запорол», - подумал Сонмар и потащил ученика дальше.
        Глава 8
        Кулон
        Капитан Сильвия Сильверстоун, командир отряда «Слепые кошки»
        Сильвия потянулась и разомкнула веки. Мягкая постель нежно обволакивала ее тело, не было ни малейшего желания вылезать из-под пухового одеяла. Но за окном уже рассветало, а крупные снежинки сверкали, подобно маленьким алмазам. Волшебница поднялась с кровати и, вновь потянувшись, стала облачаться в одежды. Плотные кожаные штаны с мехом, высокие сапоги, несколько рубашек и меховая подкладка под доспехи - вот и все, что было в ее гардеробе. Покрутившись перед зеркалом, Сильвия рассмеялась. Практически ничего не осталось от той студентки, что так же кружилась, но не в стальной броне, а в легких, парящих платьях. Повесив на шею атрибут старшего адепта, капитан закрепила на поясе ножны с тонким и легким мечом. Все, теперь можно и на выход.
        Покидая комнату, волшебница еще раз взглянула за окно. Там уже поднималась метель, как всегда бывало в Нимии, когда теплый утренний воздух сталкивался с ночным морозом. И каждый раз, когда Сильвия смотрела на этот снежный хоровод, она вспоминала мужчину, умеющего поднимать метель одними своими кинжалами.
        - Ты еще долго копаться будешь?
        Обернувшись, Сильвия приметила невысокого воина. На его глазу красовалась черная повязка, а в руках блестели метательные ножи, кои он сейчас ловко крутил между пальцами.
        - Если раз в жизни поднялся первым, то это еще не значит, что можно подкалывать старших по званию, - фыркнула девушка и спустилась вниз по лестнице.
        В холле уже собралось довольно много народу. Сдвинув три стола, завтракала веселая компания. На аппетитно пахнущую кашу налегал юноша с длинными черными волосами, тонкими чертами лица и довольно широкими плечами. Этот некто носил кличку Принц, и почему-то никогда не рассказывал, за что ему дали такое прозвище. Да и вообще вытянуть из этого мечника хоть пару слов было немногим легче, чем в одиночку побороть медведя-шатуна. Рядом сидел еще один представитель мужского пола - Пило по прозвищу Младший. Его короткая стрижка сильно контрастировала с круглым лицом и уверенными глазами. В его тарелке плескалась мясная похлебка, столь им любимая. Напротив сидели Таша со Сватой, они о чем-то перешептывались и постоянно прятали улыбку в ладошках.
        - Леди… - Руст по прозвищу Щуплый, подойдя к волшебнице, поклонился и вытянул руку вперед.
        - Благодарю. - Сильвия расплылась в шутливом реверансе и прошествовала к столу.
        Подбежавшая девочка-служанка приняла заказ и, пожелав доброго дня, умчалась на кухню. Как всегда поутру, Сильвия решила ограничиться сытной кашей и стаканчиком горячего какао. Все-таки война войной, а за фигурой тоже следить нужно.
        - Какие люди, - улыбнулся Младший, а капитан внутренне напряглась. Этот въедливый наемник еще ни дня не провел без какой-либо шуточки или едкой подколки. Вот прямо как будто бабка старая, а не опытный вояка. - А мы-то уж не надеялись на твою пробудку. Думали принца заморского звать с его волшебным поцелуем.
        - Мне и наш сойдет, - хмыкнула капитан.
        Принц отчего-то поперхнулся и, прокашлявшись, вопросительно поднял брови.
        - Да не про тебя я! - вздохнула девушка и приняла поднос с едой. - Из тебя настоящий принц - как из воска стрела.
        Отхлебнув какао, Сильверстоун увидела удивительную картину. Троица наемников переглянулась, а потом зал загрохотал от оглушительного, заливистого смеха.
        - Вы что? - насупилась Таша, недовольная тем, что их воркование было так грубо прервано.
        - Все нормально, - сквозь смех выдавил Пило. - Просто вспомнилось кое-что. Ну да ладно. Леди Сильвия, вам слово. Как там наш отряд?
        Сильвия на секунду прикрыла глаза и вспомнила цепь событий, что привела ее в этот отдаленный уголок приграничья.
        Все началось ровно год назад. Сильвия и две ее подчиненные из диверсионного отряда «Слепые кошки», совершая рейд в нимийских горах, обнаружили Ройса по прозвищу Зануда. Добравшись до северного фронта, передали «находку» отряду наемников. Те на радостях едва не закопали своего друга в снегу. Сильвия решила, что расставания - не ее сильная сторона, и, пока парень отчаянно пытался выбраться из-под своих друзей, отправилась в штаб. Там ее не встретили с распростертыми объятиями, но и особой трепки за опоздание не задали. Доложив об обстановке, капитан получила новое задание - сопровождать магов северного фронта.
        Почти полгода она провела в колонне, лишь изредка получая направление в рейд. Подруги как-то рассказали ей, что в авангарде, находившемся в дне быстрой скачки, идут наемники. Таша все пыталась намекнуть, чтобы девушка съездила к Ройсу, а то ведь не очень красиво получилось. Но у Сильвии был крепкий контраргумент - не до того.
        В итоге через декаду подруги забыли инцидент и больше не поднимали эту тему. Сама волшебница не могла объяснить причину такого своего поведения. И чтобы хоть как-то успокоиться, решила для себя, что их любовное приключение с Ройсом стало последствием нервного напряжения, и не больше. Но все же изредка, сидя у костра, девушка смотрела на юг и представляла себе встречу со странным мужчиной. Она думала о том, помнит ли он или забыл, закрутившись в круговерти войны. Ведь это у них в колонне - практически курорт. Наемники же, по слухам, постоянно в рейдах, где их поджидают снежные охотники и летучие отряды. Но почему-то у Сильвии подобные мысли не вызывали никакого волнения за старого знакомого, и в итоге она списала это на равнодушие.
        Вскоре у девушки не осталось времени для самокопания. Армия подошла к Мальгрому, и потянулись долгие дни осады. За три сезона блокады Сильвия, попавшая в десяток к одному из столичных магов, так и не выгадала минутки, чтобы заняться своими исследованиями. Что уж говорить о грезах о мимолетной встрече. Когда же начался первый приступ, девушка и вовсе обо всем забыла.
        Маги, объединенные в два батальона, пытались продавить городской купол. На словах это просто, а на деле… Подойдите к каменной стене и, упершись в нее спиной, попытайтесь сдвинуть хоть на волосок. Получится это разве что у горного тролля, да и тот имеет все шансы надорваться. Но в середине схватки что-то произошло, то ли мальгромцы допустили ошибку, то ли городской амулет дал сбой, но в куполе появилась трещина. Три магистра, возглавлявшие магов, собрали со своих подчиненных просто огромное количество силы и запустили в брешь страшное заклятие. Раньше Сильвия никогда не видела военной магии. Все ее схватки оставались дуэлями и, редко когда, групповыми свалками. Эти два вида магических поединков просто несопоставимы по своей сути. Дуэль больше похожа на фехтование. Укол, уворот - и снова волшебники кружатся, пытаясь опрокинуть соперника. А на войне была только сила. Маги дубасили друг друга огромными дубинами, и у кого дубина больше, тот и победил. Просто голая сила, возведенная в абсолют. И здесь не было ни простора для фантазии, ни изящества, ни искусства.
        Но приступ закончился, и потянулись долгие дни восстановления источника. Когда на ограниченном пространстве собирают почти полтысячи магов, то вытянуть из потока хотя бы частичку энергии - действительно сложная задача. Именно поэтому второй приступ отодвинули на три декады. Но старушка судьба решила иначе. Уже через пять дней командование дало сигнал к бою. И армия огромной рекой хлынула в восточные ворота. Тот кошмар, те улицы, утопающие в крови, ту ужасную симфонию из криков матерей, прикрывающих своими телами детей, Сильвия не забудет никогда. Но еще ужасней было то, что при полном отсутствии пленных волшебница не обнаружила ни одного погребального костра. И об этом девушка старалась не думать. Не ей судить Империю и не ей бороться против всего мира.
        Капитан вернулась в лагерь и попыталась забыться, так поступили и многие другие волшебницы. А через декаду к Мальгрому прибыл сам доверенный императора. Состоялось награждение. И самое удивительное, что наиболее почетной наградой - Сердцем Королей - был отмечен какой-то насквозь штабной паренек. Его тонкие, чуть кривые пальцы не могли и кортика удержать, а вздернутый нос помешал бы закрыть забрало. Что примечательно, никто даже не спросил, как этот прутик оказался на острие атаки, как он в одиночку смог захватить северную башню и сломать крепкий ворот. И самое главное - почему тогда первыми в город вошли наемники «Пробитого золотого», а не легионеры с солдатами. Но опять же Сильвия старалась не думать об этом.
        Празднование было быстротечным, и вскоре армия двинулась дальше, а с появлением амулетов дальней связи продвижение и вовсе стало стремительным. Уже совсем скоро объединенный фронт обложил столицу. Нимия капитулировала, и война закончилась. Вернее, она закончилась лишь для дворян, аристократов и части наемников, а все остальные получили дальнейшие назначения. Ведь в войне главное - не победить, а удержать эту победу. Так и Сильвия, у которой контракт был заключен аж на пять лет, отправилась патрулировать захваченные территории. Ей выдали отряд егерей численностью сто человек и отметили на карте тревожные зоны. Сперва девушка сочла это профанацией, но три схватки с партизанщиной полностью сломили девушку. Она никогда не командовала таким количеством людей, и поэтому неудивительно, что потери было просто колоссальные. Из сотни выжило лишь шесть десятков, четыре из которых еще могли держать оружие в руках. Волшебница приготовилась к разжалованию, но командование махнуло рукой и объединило отряд Сильвии с наемниками.
        И сколь велико было удивление Сильверстоун, когда на их хутор заявились «Пробитые». Сердце отчего-то быстро застучало, когда девушка увидела смутно знакомые лица. Но в тех двух сотнях, что отрядили на этот участок, не оказалось странного парня с изогнутыми кинжалами. Тогда Сильвию стали посещать мрачные мысли, приносящие с собой тянущее чувство в груди. Но вскоре выяснилось, что Ройс, закрыв контракт, отправился в столицу, где намеревался поступить в Академию. И девушка искренне желала ему успехов на новом попроще.
        - И что ты замерла? - спросил Пило, потягивая ароматный чай.
        - Вспомнилось кое-что, - вернула укол Сильвия. - Отряд еще вчера был готов к рейду. И если бы не некоторые личности, мы бы уже давно накрыли этих мерзавцев.
        - Ну извини, - пожал плечами Руст. - Ты сама его нанимала. Мы тут ни при чем.
        Шесть пар глаз одновременно повернулись к дальнему столику. Там сидел какой-то мужик. Его волосы уже изрядно побила седина, а морщинистый подбородок чем-то напоминал старую редьку. Заметив, что его рассматривают, мужчина кивнул головой и чуть заплетающимся языком отрапортовал:
        - Усе нормально. - Икнув, странный тип опрокинул в себя чарку с чаем и часто задышал.
        Сильвия повернулась к столу и продолжила трапезу.
        - Хорош дуться, - хмыкнул Младший.
        - Дуться девки твои будут, - прошипела капитан. - А у нас тут рейд может накрыться из-за того, что ты привел к нам следопыта-колдыря.
        - Дорогая, - усмехнулся Пило, - ты сама сказала все организовать в самые короткие сроки. И на этом хуторе был только такой, а за теми, кто получше, надо к соседям посылать. А это дней пять, не меньше.
        - Эх, были бы с нами Ройс или Ушастый, - мечтательно протянул Щуплый и подмигнул Свате. Та привычно фыркнула и пропустила между пальцами синюю искорку. - Вот они лес читали как книгу.
        При упоминании одного из имен у Сильверстоун на миг потеплели уши.
        - А ты как будто читать умеешь, - съязвила девушка.
        - На хрена мне это? - искренне удивился кинжальщик. - Что я в этих талмудах забыл? Хотя, говорят, на востоке сейчас очень популярна одна занимательная книжонка…
        Наемники рассмеялись, а девушки тяжело вздохнули. На миг Сильвии показалось, что Принц смеется лишь за компанию. Да и вообще, если честно, этот парень был очень мутным. Но поскольку почти ничего не говорит, то и раскусить его довольно сложно.
        - Сильви, - застонала Таша, - может, отложим рейд? Мне что-то нехорошо, да и с таким следопытом неохота куда-либо идти. Еще закружит нас по лесам.
        - Да и мне тоже дурновато, - вторила ей Свата.
        Сильвия взглянула на своих подруг. Вот ведь две лисицы! Дурно им было с декаду назад, а сейчас опять собрались поискать приключений на одно место. Недаром ведь через хутор сегодня отряд Вестников пройдет, а они парни видные.
        - Вот поэтому я и говорю, что воин-баба - это как мужик, владетель салона! - с душой обрубил Пило. - Вот была бы сегодня битва - а часть личного состава не может на кобылку влезть!
        Где-то в глубине души Сильвия была согласна с приятелем-наемником, но промолчать не могла.
        - Мы не воины, а маги, - заметила она и улыбнулась. - А в столице есть пара салонов, коими заведуют мужчины.
        Наемники скривились, а Руст и вовсе сплюнул.
        - Называя их мужчинами, ты оскорбляешь половину из здесь присутствующих, - сказал он, а Принц активно покивал головой.
        Девушки рассмеялись, а Пило с Рустом все продолжали сыпать ругательства на каком-то грубом, рычащем языке. Все же ругаться в присутствии дам на родном им не позволяла совесть. Вернее, так думали волшебницы, не подозревая о том, что наемникам не раз доставалось от Колдуньи за некоторые словечки.
        - Ладно, - сказала Сильвия и, выложив семь медяшек, поднялась из-за стола. - Пора уже и выдвигаться. А вы, - тут она зыркнула на подруг, - раз уж вам так плохо, сидите здесь. Но чтобы из таверны носу не высовывали.
        Девушки заулыбались и, кивнув, убежали на второй этаж. Сильвия только вздохнула и направилась к выходу. Наверняка ведь отчебучат что-нибудь, а ей потом разбираться. Зато в пути никто ее не будет донимать рассказами о том, какие Вестники молодцы и прочее и прочее. Где-то за спиной послышалось недовольное бормотание и донесся очередной поток ругани: Пило с Щуплым взяли под руки следопыта и повели на улицу. Причем выбрали весьма короткий путь - открыв окно, запустили колдыря в свободный полет, окончившийся здоровым сугробом.
        Сильвия улыбнулась, а потом ее вновь поразил Принц. Заметив, что позади идет девушка, он остановился перед дверью и, отворив ее, стал ждать. На памяти Сильвии редкий вояка не то что следовал этикету, но хотя бы представлял, что означает это слово.
        Выходя, девушка обронила:
        - Премного благодарна.
        - Не стоит в… - начал было Принц, но тут же, резко оборвав фразу, прошмыгнул куда-то вбок. Там его догнал Пило и за что-то отвесил смачный подзатыльник.

«Смешные ребята», - подумалось Сильвии. Обычный наемник почти сказал «не стоит вашего внимания», именно так по этикету должен был ответить мужчина. Капитан вновь улыбнулась и решила, что когда-нибудь разгадает эту загадку. А пока все ее внимание приковал собравшийся отряд.
        Де-юре она была командиром семи десятков наемников, стоявших сейчас за частоколом. Но де-факто эти рубаки подчинялись исключительно Младшему, который, в свою очередь, слушал только Старшего, своего мифического брата. Сильвия никогда его не видела, но много чего о нем слышала. И поменять роли она не могла, да и желания особого не было. Вскоре к частоколу подошли и «офицеры», распекающие следопыта. Тот вроде пришел в норму и уже мог самостоятельно передвигаться.
        Когда же подвели коней, Сильвия собралась обрисовать задачу.
        - Солдаты! - начала она. - Сегодня мы отправляемся в рейд на дальние участки, где, по донесению разведки, собирается новая разбойничья группировка. Наша задача - найти и захватить!
        Казалось, Сильверстоун напрасно сотрясает воздух, потому как ни один из наемников даже голову в ее сторону не повернул.
        - Лэры! - как обычно, вторил ей Младший, якобы доводивший до всеобщего разумения детали плана. На самом же деле он дублировал приказ. - Собираем тапки - и до ущелья. Партизанщина опять поднимает пики, видать, деньги девать некуда. Каждому, кто приведет пленного, - чарку доброго имперского! Кто с убитым - тому две медяхи!
        Реакция на слова Пило была диаметрально противоположной. Наемники, загудели и, отсалютовав, стали поправлять амуницию.
        - Я же ясно сказала - захватить, а не уничтожить, - прошипела Сильвия, когда, вскочив на седло, поравнялась с Младшим. - Из-за твоего «описания» теперь ни одного пленного не будет!
        - Спокойно, лапа, - ледяным голосом отрезал Пило. - Если сама ничего не смыслишь в войне, так не стоит другим лапшу на уши вешать. Тебе норму нужно выполнить? Так мы выполним. А ты, как говорил один известный в неизвестных кругах наемник, прикинься веником и не отсвечивай!
        Сильвия хотела осадить наглеца, но тот с криком «йа!» пришпорил коня и, вздымая снежные клубы, понесся по направлению к Змеиному ущелью. За ним тут же помчалась колонна всадников, опять же не замечая Сильверстоун. Девушка вздохнула и отправила коня в карьер. Когда через пару минут ей удалось нагнать офицеров наемной армии, она лишь фыркнула и окинула всю троицу презрительным взглядом.

«Как будто бы я вызывалась в командиры отряда, - подумала она и похлопала верного коня по шее. - Да к демонам мне это надо! Еще и нормой в лицо тычет. Вот я ему устрою, когда вернемся!»
        Не сказать, что Сильвия обижалась. Нет, она понимала, что в рейде главный - Младший, но все же ей опротивело такое отношение к себе. Девушке было просто неприятно, что к ней и к ее подругам относятся как к хуторским крестьянкам. А ведь они втроем могли уничтожить десятую часть этого отряда в мгновение ока, да еще и на отход энергии останется. Но здесь это мало кого волновало. У наемников - как у моряков: девка в отряде - к беде.
        Но вскоре волшебница оттаяла и погрузилась в свои мысли. Змеиное ущелье. Когда она услышала, что партизаны засели в тех местах, то хотела отказаться от рейда. Но разве с командованием поспоришь? На нее даже не давили. Просто напомнили о последствиях неповиновения, и девушке пришлось принять направление. Почему ей так не хотелось сражаться в этой местности? Просто ущелью не зря дано такое название. Извиваясь, подобно гадюке, ущелье петляет и пугает своей изменчивостью. Устроить здесь засаду или обвал способны даже дети малолетние, не то что отчаянные партизаны, коих штаб именует «разбойниками». В какой-то мере штабисты правы, но, по сути, просто не хотят афишировать сопротивление нимийцев при оккупации захваченной территории. А недовольных много, фактически все. Даже тот же хутор удерживался лишь благодаря постоянному присутствию военных. Самое печальное, что, если бы власти отпустили нимийцев с теперь уже имперских земель, все было бы нормально. Но эти люди стали заложниками, гарантом того, что нимийский король, дабы не утратить окончательно авторитет перед подданными, выплатит контрибуцию и
вернет на родину довольно большое количество граждан. А то, что эти земли постоянно в огне, никого не волнует, в конце концов, на рудниках всегда нехватка рабочих рук. И именно туда отправляют пленных партизан. Но Сильвия старалась об этом не думать.
        Вскоре Принц, скакавший в авангарде, вскинул кулак. Наемники тут же, будто являясь единым организмом, сменили строй, встав четким арканом.
        - За главного - Руст. Принц, Сильверстоун - со мной, - скомандовал спешившийся Пило.
        Сильвия подчинилась, хотя и без особого энтузиазма. Но знай она, что будет дальше, ни за что не согласилась бы идти в разведку с этими больными. Через сотню метров, когда ущелье было уже почти рядом, солдаты плюхнулись в снег и стали пробираться ползком. Так же пришлось поступить и волшебнице. Отплевываясь от снега и напрягая мускулы, она тяжело пробивала себе путь к обрыву. Можно было бы колдануть для облегчения задачи, но каждая капелька силы драгоценна, и растрачивать ее попусту не хотелось.
        - Сразу видно - партизаны, - скривился Пило.
        Внизу, у подножия, расположился палаточный лагерь.
        Там сновали люди и звучали отдаваемые команды. Кажется, «разбойники» готовились к вылазке.
        - Демонов рейд! - прошипел Младший. - Там же тридцать костров. Принц, сосчитай.
        - От ста шестидесяти до двух сотен.
        - Заграф дир и так далее, - сплюнул командир. - Нас же в два раза меньше.
        - У нас есть маг, - заметила Сильвия и наткнулась на два оценивающих взгляда.
        - Хорошо, ну завалишь ты десяток-другой. А остальные нас просто расстреляют. На лошадях мы там мало чего добьемся. Да и подходящий для конячек спуск - километрах в пяти к северу. Пока дойдем, пока все дела, эти уже либо нас заметят, либо сами в рейд уйдут.
        - Может, стрелами накроем? - подал здравую, как ему казалось, идею Принц.
        Младший, развернув ладонь ребром, зачем-то приставил ее к носу.
        - Нет. Фигня идея.
        Сильвия не поняла смысл последней фразы, но некоторые словечки наемников зачастую не достигали ее разума. И она никак не могла понять, то ли это их «рабочий язык», то ли над ней просто издеваются.
        - До них метров двести, - пояснил Пило. - У нас в лучшем случае десять человек, способных прицельно бить на таком расстоянии. А обычный залп не поможет. Ветер, снегопад и изгибы ущелья не позволят накрыть лагерь. Нет, здесь надо что-то другое думать…
        Все замолчали и продолжили смотреть на партизан, которые в течение ближайших трех часов могли сорваться в поход. Конечно, их можно накрыть при броске, но тогда завяжется рубка и отряд вряд ли выдержит схватку с превосходящим противником. Даже если у последних почти нет опыта сражений, а вместо нормального оружия - колья, вилы и рогатины. Они просто раздавят воинов своей яростью и массой.
        - Можем устроить облаву, - предложил Принц.
        - Ты здоров? - шикнул на него Пило. - Ущелье - это тебе не опушка в километр. Здесь - пока накроем оба входа, пока расставим людей на спусках… Да на это нужно времени как минимум день и людей раз в пять больше. Короче, делаем так. Спускаемся на ближайшем подходящем участке и действуем по методу «Ройса - Ушастого». Даем два залпа, а потом режем голубчиков под ноль.
        - Нам пленные нужны! - напомнила Сильвия, но наткнулась на стальной взгляд Пило.
        - Тебе они, может, и нужны, а у меня невеста. - В голосе вечно веселого наемника больше не было задора и радости. - Если кто выживет, тот и будет тебе пленным. А так будем действовать по директиве «под ноль».
        Что такое «директива», Сильвия не знала, но смысл уловила и не решилась спорить дальше.
        - Возвращаемся, - скомандовал Младший, и троица поползла обратно.
        Наемники, получив обрисовку, не сильно обрадовались перспективе переломать ноги при спуске, но поделать ничего не могли, и вскоре отряд стал собираться. Через десяток минут все уже стояли на дальнем склоне, за очередным изгибом. Спуск не занял слишком много времени, да и пострадавших не было. Один, правда, сорвался и калачиком покатился под откос, но, видно, боги его хранят. Отделался одним ушибом, даже лук без проблем смог натянуть. Всего в отряде было двадцать арбалетов и пол сотни луков. Каждый воин был вооружен дополнительным дальнобойным оружием, а самые сильные и меткие - механическими арбалетами, способными пробить добротный латник.
        Пило, подняв вверх кулак, показал три пальца. И Сильвия впервые приняла участие в подобной атаке. Почти полкилометра они преодолели разве что не бегом. А когда лагерь оказался в зоне видимости, в небо тут же взвилась черная туча. Несколько секунд спустя послышались крики. В лагере засуетились, а небо уже расчерчивал очередной залп. Но что-то Сильвии не давало покоя. Было ощущение, будто все идет не так, не по плану.
        - Пило, - обратилась она к взводящему дугу арбалета наемнику, - здесь что-то не так. Нужно уходить.
        - Вот поэтому, - ответил Младший, вскидывая механизм на плечо, - я и говорю, что женщинам не место…
        - С тыла! - проорали сзади.
        Обернувшись, Сильвия с Пило увидели скачущих прямо на них всадников.
        - Темные! - орал Руст. - Ловушка! У них амулеты!
        - Прорываемся через… - не успел Пило договорить, как лежащие рядом камни обернулись воинами. Именно воинами, а не обычными партизанами. В их руках лежали мечи и щиты, тело прикрывала сталь, а в глазах пылала злоба. Это действительно была ловушка. Тщательно подготовленный и оформленный капкан, в который угодили наемники. И на их месте мог оказаться любой подобный отряд, слишком все аккуратно сделано.
        Сильвия обнажила клинок и тут же сформировала два плетения. Она выбрала для себя цель, и на скачущих всадников обрушился град камней. Капкан в самом деле грамотный, но никто не способен просчитать все. И нимийцы не просчитали, что к ним может заявиться старший адепт земли, боевой маг. Сзади слышалось ржание лошадей, доносились крики умирающих. Нападения с тыла можно не опасаться: ущелье плотно перекрыл камнепад, забравший с собой и нескольких наемников.
        - А сразу нельзя было так сделать?! - не своим голосом закричал Пило.
        - Нельзя! - гаркнула Сильвия и отразила выпад подоспевшего солдата.
        Времени на разговоры уже не осталось. Закипела схватка. И если со спины атаки нет, то весь фронт просто утопал не в обычных партизанах, а в самых настоящих солдатах. И здесь их было много больше, чем предполагалось ранее.
        - Да смагичь ты что-нибудь! - завопил Руст, только что подрезавший одного из вояк.
        Как назло, они сражались на широком пространстве. Их начали окружать, а вдалеке уже заблестели стальные наконечники.
        - Не могу! - ответила Сильверстоун. - Я пуста.
        Пропустив под рукой вражеский клинок, Сильвия погрузила в тело противника свой меч, но, не рассчитав силы, вогнала его слишком глубоко и не успела вытащить. Умирающий нимиец утянул оружие вместе с собой, и волшебница осталась с голыми руками. Ей бы грозила неминуемая гибель, ведь рядом уже возник другой солдат, но вовремя подоспевший Пило снес ему голову и задвинул Сильвию себе за спину.
        - Щиты! - проревел он.
        И наемники выполнили команду. А мгновение спустя на них обрушился град из дерева и стали. Девушку прикрыл Принц, несший в руках самый большой щит. Его ловкости и сноровки хватало, чтобы орудовать бастардом и использовать эту махину.
        Как бы то ни было, Темный Жнец унес с собой почти десяток наемников и примерно столько же воинов оросили снег своей кровью. Дальнейшее для Сильвии, впервые попавшей в самое пекло, слилось в одну хаотичную картину. Умирали нимийцы, сраженные клинками, но еще больше гибло имперцев. Их резали и били, кололи и отстреливали. А Сильверстоун, погруженная в оцепенение, ничего не могла с этим поделать. «Каменный дождь» вытянул из нее все силы, да и удался лишь потому, что она была в сердце своей стихии. Вскоре наемники встали клином, перекрыв все ущелье, но их численность сократилась до сорока, может, сорока пяти человек. И перед этой маленькой полоской разлилось целое море из почти трех сотен нимийцев. Но почему-то те не спешили нападать. Выставив щиты, они делали шаг за шагом, заставляя наемников отступать.
        - Боюсь, мы встретимся с Ушастым раньше, чем он хотел, - усмехнулся Принц. Он уже давно скинул шлем, и все его лицо было залито кровью. Над мечом взвивались клубы пара, настолько он был раскален от непрерывной рубки.
        - Не спешите рыть себе могилу, ваше высочество, - хищно оскалился Руст и как-то хитро метнул кинжал. В двадцати шагах от него упал один из нимийцев. - Мы еще спляшем на могилах этих трусов.
        А через минуту ущелье погрузилось во тьму. Пило даже не нужно было отдавать команду «щиты», все и так подняли свою единственную защиту от парящей смерти. Но это мало помогло, и в живых осталось лишь три десятка.
        Младший, командир диверсионного отряда наемной армии «Пробитый золотой»
        Очередной залп унес с собой жизни многих подчиненных. Но сдаваться нельзя. Какой в этом смысл? Они так или иначе умрут в этом ущелье. Волшебница - их единственный козырь - потратила все свои силы на тех конников, и теперь их спокойно расстреляют эти молодчики. Вон уже и в строй встали, видно, не хотят терять своих в ближнем бою. Но это и верно, Пило поступил бы точно так же. И тут что-то потянуло наемника вниз.
        Обернувшись, он сперва увидел черное, как ночь, древко стрелы, а потом и Сильвию. Ее пробитая грудь судорожно вздымалась, угрожая замереть в любую минуту. Стоявший рядом с ней Принц придерживал девушку рукой, из которой торчала точно такая же стрела. Демонов щит не выдержал и проломился. У Пило пропало дыхание. Время замерло. Он многие повидал, но впервые видел, как на войне гибнет женщина. И не от набега, не от разбойников, а вот так - стоя в строю наравне с мужчинами.

«Демоны! - думал Пило. - Не женское это занятие - война!»
        Губы Сильвии задвигались. Принц с Пило наклонились, а за их спины тут же встал Руст. Он отбросил клинок и теперь сжимал в руках два щита, чтобы в любой момент отразить стрелу.
        - Передайте ему, - прохрипела девушка, срывая с шеи какое-то украшение. Вложив кулон в руку Принца, она поднесла ладонь к ране и, собрав в нее кровь, что-то прошептала. Тут же все ее тело засветилось серым сиянием. - Бегите…
        Мгновение спустя ущелье наполнилось диким гулом, и казалось, что сами горы задрожали…
        Тим
        Я проснулся рывком. Болело буквально все, особенно левая рука. Ее словно обволакивало пламя, жадное до плоти. Но, взглянув на нее, я не приметил ничего, кроме бинтов. Да и вообще я ощущал себя родственником небезызвестной мумии. Бинтами было покрыто все тело, а каждое движение отзывалось нестерпимой болью. Вспомнив о боли, я пожалел, что пришел в чувство. Голову как раскаленным прутом приложили. В сознание ворвался вихрь из воспоминаний. Последним стало мое грандиозное падение прямо в печать и последующий взрыв. Вот только почему она взорвалась? Ведь все было сделано как надо.
        - Это легко объяснить, - раздался знакомый голос.
        Открыв глаза, я увидел своего наставника. Он, как обычно, стоял лицом к окну и рассматривал кружащиеся снежинки. Вот только вместо привычных белых стен меня окружала каменная кладка, а судя по виду, который открывался за окном, я находился вовсе не в Академии, а где-то в городе. Кстати, учитель что, мысли читать умеет?
        - Я не имею никакого отношения к менталистам, - покачал головой Сонмар. - У тебя все на лице написано.
        Тут наставник обернулся и наткнулся на мой уничижительный взгляд.
        - Видимо, чувство юмора к тебе еще не вернулось. - Ага, как же, вернется оно, когда лицо тоже полностью замотано в бинты. - А насчет твоего неозвученного вопроса - ты писал печать под энергию мира, а воздействовал на нее энергией жизни. Кстати, поздравляю, впервые за полгода ты смог меня не опозорить, но удивить. И раз уж пошло такое дело, то я поставил тебе в лист минимальный проходной балл и, как видишь, привез в свое поместье. Где дозволяю отдыхать весь период зимних каникул.
        - Мм, мм! - промычал я.
        - Приму это за благодарность, - кивнул Сонмар.
        Демоны, знал бы ты, что я сейчас произнес, не так бы запел! Хотя скорее всего он догадывается. Тоже мне, шутник нашелся. «Отдыхать» в течение всего зимника… Да я здесь восстанавливаться буду все это время! Ну хоть балл проставил, и на том спасибо. Эх, жаль, конечно, что опыт загнулся. Очевидно, не стать мне нормальным магом и не суждено творить настоящие печати. Придется довольствоваться накопленной подделкой. Обидно. Да и зачем тогда тратить время и деньги? Пожалуй, отправлюсь на восток уже после этого года. Все, хватит с меня этой магии. Уже сколько раз я Жнецу кукиш показываю - он так, глядишь, и обидеться может. А уж обиды Темного Жнеца мне сейчас так нужны, что просто не знаю, как быть…
        - Ну не стоит расстраиваться, - чуть ли не пропел Сонмар. - Магом тебе не стать хотя бы потому, что ты полностью выжег свои энергоканалы. А ведь я тебе говорил, что с магией нельзя шутить. Это тебе не дубина, это искусство.
        Даже так? Ну обалдеть. Я теперь прямо инвалид волшебного дела. А мне пенсия полагается? Или там льготы? Ну, например, вакантное место на монастырском кладбище.
        - Магом, конечно, не стать, - повторил Сонмар. - Но магия - на то и магия, что, взяв плату, всегда дает что-то взамен. Так что поздравляю тебя. Вчера ты умудрился стать колдуном.
        Глава 9
        Все только начинается
        Учитель продолжал рассматривать спускающиеся с небес снежинки. Сейчас, когда солнце искрилось в бесконечных кристалликах воды, эти самые снежинки казались белыми, пушистыми перышками или маленькими обрывками облаков. А что касается «колдуна», то в последнее время я уже перестал воспринимать что-либо буквально. Если тебе говорят, что яблоко - это яблоко, сие вовсе не значит, что оно является таковым. Просто большинство считает его таковым, и никто не интересуется, что же само яблоко думает о себе, чем оно себя считает. Ведь самосознание является важнейшим фактором существования любой жизни. Кто-то скажет, что яблоки не разговаривают. Что ж, может, они и правы. А может, просто не всегда слышат то, что им пытаются сказать.
        То же самое и со всеми магическими, да и не только магическими определениями. Если Нейла сказала, что колдуны - это маги шестого круга, то она права лишь отчасти. А цельная картина, как это часто бывает, скрылась за рамками удобной системы.
        Стройный ряд мыслей сломался, когда дверь, натужно скрипя тяжелыми петлями, отворилась и на пороге показался вытянувшийся в струнку дворецкий.
        - Трафарет готов, господин, - в тон петлям проскрипел он и, поклонившись, вышел в коридор.
        Сонмар повернулся, и некоторое время мы сверлили друг друга взглядами.
        - Вот только не говори, будто не догадался, - вздохнул он и потер брови, словно пытаясь успокоиться, хотя я-то знаю, что спокойнее Сонмара разве что горы. - Ну ладно, раз уж ты не хочешь работать своей головой, располагай моей. Как я уже сказал, ты умудрился пережечь все свои каналы, которые так удачно напоминают некую паутинку. Представь себе картину. Широкий зал, над полом протянута тонкая паутинка, на которую водружена амфора с жидким огнем. А внизу вместо твердого мрамора растеклось целое море из смолы огненного дерева. И вот совсем недавно ты эту паутинку-то и сжег. Так что летит сейчас твоя амфора прямо в смолу. Ну и, как говорят мои студенты, скоро произойдет большой бабах. Единственный способ этому помешать - объединить оба источника, именно для этого в подвале был нарисован трафарет.
        - Мм, мм? - промычал я, надеясь, что Сонмар и так уже знает, какие вопросы меня мучают.
        - Шансы выжить? - приподнял бровь наставник. - Тим, ты не в том положении, чтобы думать об этом. Так или иначе, в ближайшие пару часов ты вспыхнешь, как сухое полено. В печати у тебя хотя бы вероятность успеха появится. Какая? Ну, может, один к десяти или к двадцати. Не знаю. Техника старая, уже давно не применяется, как раз из-за этих самых рисков.
        Если честно, я уже устал вздыхать и проклинать старушку судьбу. У меня к ней и так претензий накопилось столько, что если за каждую выбивать по зубу, то ее не спасет даже акулья пасть. Поэтому, услышав окончание краткой лекции, я просто прикрыл веки и попытался успокоиться. В какой-то момент я ощутил, как плавно поднимаюсь в воздух. Это Сонмар что-то смагичил с покрывалом, которое, обернув меня, подняло над кроватью и понесло в сторону темного коридора.
        Спуск в подвал показался мне извращенной копией «Зеленой мили» Стивена Кинга. Казалось, еще пара минут - и меня пристегнут к старому деревянному стулу, на гладко выбритую голову положат мокрую губку и этот вечно хмурый дворецкий, закрепив шлем, дернет за рубильник. Время замедлится, мозг пустит по нервам сигнал опасности. По спине заструится холодный пот и перехватит дыхание. Дыхание смерти тронет волосы, но темнеющее от страха сознание будет все еще тешиться надеждой, что электричество не побежит по тяжелым проводам, что где-то там, за многие мили от места казни, сломается трансформаторная будка. Или неудачливый водила, приняв пару стаканчиков на грудь, врежется в столб и оборвет линию передач. Но нет. Раздается характерный трескучий звук, и мир, на мгновение засияв нестерпимо белым цветом, погружается в предвечную тьму.
        Примерно такие же ощущения я испытал, когда Сонмар погрузил меня в центр огромной пентаграммы. Когда, открыв глаза, я увидел мириады линий, символов и знаков, то понял: дворецкий вовсе ее не рисовал, он лишь закончил этот титанический узор. А мне только оставалось гадать, сколько лет чертили этого монстра. Может быть, в те времена, когда на холодный, безжизненный камень легла первая линия, крестьянского паренька по имени Ройс еще на свете не было, а мой первый учитель Добряк предпочитал темному плащу накидку акробата-циркача.
        В голове роились еще сотни подобных мыслей. Наверное, это стало моей особенностью, такой неуловимой чертой - пускаться в пространные рассуждения, стоя на пороге хижины Темного Жнеца. Уж сколько раз он приглашал меня на рандеву, а я, показав свою наглую рожу в пределе видимости, успевал уклониться и сбежать. И вот в который раз я вплотную подошел к невзрачному домишке, спрятанному в непроглядной чаще.
        - Готов? - спросил Сонмар, прикладывая ладони к кругу.
        - Мм.
        - Ну, раз не готов, то я запускаю!
        Хотелось крикнуть ему что-то оскорбительное. Помянуть род до пятого колена или порассуждать на тему его постельных предпочтений… Но в тот момент, когда сморщенные ручонки прикоснулись к полу, глаза резанула вспышка непонятного цвета, и меня унесло.
        Не знаю, что там видят торчки, закинувшись очередной дозой запрещенных препаратов, но меня накрыло весьма неслабо. Сперва мне показалось, будто из тела что-то пытается вырваться. Вслед за этим пришла боль, но я на нее уже не обращал внимания. В последнее время болевой центр в мозгу столь часто подвергается различным испытаниям, что я уже не воспринимаю этот фактор всерьез.
        Чуть позже, когда это «что-то» оставило попытки вырваться, оно со сверхъестественной силой потянуло меня куда-то вглубь. Не справившись с давлением, я поддался этой силе и отправился туда, где даже тьма казалась простым штришком акварельной краски. И спустя некоторое время, от силы минуты две, меня осенило. Это пространство некогда являлось моим внутренним миром с бесчисленным множеством энергетических каналов. Но сейчас здесь было пусто и даже несколько одиноко. А сила, не обращая внимания на мою сентиментальность, все тащила и тащила меня в неведомые глубины. Вскоре, когда я устал отсчитывать секунды, вдалеке показался мерно сияющий источник. Теперь он походил на баскетбольный мяч. Постепенно мы нагнали его, и тогда я осознал тот факт, что источник действительно падает. Но сила оказалась быстрее, и вскоре мы оставили его позади себя.
        Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что же я увидел спустя всего пару минут. О да, это была энергия жизни. И здесь не было ни каналов, ни оформленного источника. Чистая энергия в своем великолепии. Бушующее море из светло-серых всполохов. Но стоит присмотреться, и это море сменится ураганом, ветром пламени, обволакивающим тебя, подобно тому, как заботливая мать укутывает в одеяло безмятежно спящего младенца.
        А сверху все так же неумолимо приближался шар, созданный энергией мира. Не знаю, что хотел от меня Сонмар и какие техники должны быть применены, но я ничего не сделал: тянущая сила куда-то пропала, и я погрузился в свободное падение. А может быть, я летел или парил, падал или поднимался. Это уже неважно, вокруг лишь пламя и покой, который не нарушала даже приближающаяся звезда. Будто сорвавшись с небосклона, она теперь стремится упасть и полыхнуть так ярко, чтобы все ее подруги, обреченные на вечное существование, страдали от зависти к этой, бесспорно, самой яркой, настоящей жизни. И пусть ей довелось пережить всего одно приключение - сорваться в скоротечном полете, но тем не менее жизнь ее полнее, чем все прочие, однотипные, словно вышедшие из-под клише.
        Не закрывая глаз, я раскинул руки и ноги, изображая из себя морскую звезду, и принялся ждать. Еще пара мгновений - и что-то точно произойдет. Может, действительно будет «бабах», который выжжет всю мою суть, а может, и что-то другое. Глупо гадать на эту тему. Люди говорят, что сами вершат свою судьбу, что никто не властен над их жизнью. Отчасти верно и это утверждение. Но что такое судьба? Как ее проследить за столь короткий промежуток времени, как человеческая жизнь? Если кинуть булыжник в соседское окно, можно ли считать судьбой тот факт, что, пролетев с десяток метров, камень врежется в стекло и разобьет его на тысячи мелких осколков? Спустя еще пару минут из дома выбежит разъяренный хозяин и погонится за обидчиком. Считать ли судьбой тот факт, что, пробежав около сотни метров, этот самый мальчик споткнется и упадет на дорогу? И все было бы не так печально, если бы не пьяный студент, которого недавно бросила девушка. Возвращаясь с вечеринки, этот самый студент решит дойти до ларька, где купит самую дешевую бутылку пива. И, выпивая под полной луной, так неудачно вспомнит о девушке, что разбила
ему сердце. Срывая злость, он бросит бутылку, которая расколется на несколько кусков. А на следующее утро эти осколки соберет дворник и выбросит в урну. Которую потом опрокинут гуляющие хулиганы. И осколок, выпав из урны, покатится под откос, упадет в реку, где его подберет течение и отнесет куда-то за пару километров. Его прибьет к берегу, и пройдет немало времени, прежде чем к нему подбежит стайка ребятишек. Следящие за ними матери не найдут ничего лучше, кроме как взять этот осколок и зашвырнуть подальше от своих чад.
        И вот другой ребенок, петляя по парку, споткнется и упадет прямо на это стекло, которое с присущим ему равнодушием вопьется в горло этого мальчика. Ребенок прижмет к артерии руки, но кровь, рвущаяся из тесной оболочки рваными толчками, не обратит внимания на эту преграду и накроет красной пленкой всю поляну. Подбежавший хозяин разбитого окна упадет на колени и попытается спасти мальчугана, он увидит страх в его стекленеющих глазах, на его побелевшие ладони упадут градины слез… и дернувшийся в последний раз маленький шалопай замрет.
        И эта история станет семейной легендой, историей о том, как опасно не смотреть под ноги и гулять там, где нельзя. А спустя несколько лет в семье свидетеля смерти родится мальчик, который, наслушавшись этих историй, решит, что его предназначение - спасать жизни. И спустя двадцать лет он вырастет в замечательного хирурга, которому однажды доведется спасти от смерти маленькую девочку, что впоследствии встретит в школе другого мальчика и влюбится в него, а он в нее. И снова пройдут года, и в этой семье родится другой мальчик, которому предначертано выслушать историю о хирурге, что спас его мать. И тогда мальчик откроет в себе великие способности к наукам, а спустя десятилетия мир увидит лекарство от рака или СПИДа, вышедшее из лаборатории этого гения.
        И где же здесь судьба? Разве станет судьбой то обстоятельство, что камень разбил окно? «Нет!» - рассмеется любой школьник, припомнив основные законы физики. Разве является судьбой то обстоятельство, что мальчик, упав на осколок бутылки, умер и не воскрес? «Нет!» - рассмеются другие люди. И уж точно не будет судьбой тот факт, что река прибила осколок к выступающему на берегу камню. Да и прочие события тоже не являются судьбой, просто обычные жизненные ситуации, которые мы видим каждый день.
        Так что же тогда судьба? Можно ли ею назвать всю эту цепочку, когда разбитое окно привело к спасению множества ни в чем не повинных жизней? Можно ли сказать, что этот мальчик с разрезанным горлом, студент с навеки разбитым сердцем и мужчина с поседевшими висками и проблемами со сном заплатили цену за то, чтобы мир смог увидеть свет в конце тоннеля? «Да», - посомневавшись, ответят многие, полагая, будто эта цепочка событий и является судьбой. Но чем она отличается от того же летящего камня? Своей длиной или причудливым началом и окончанием? Но где у нее начало и конец? Может, чтобы родился этот несчастный мальчуган, произошли еще мириады событий, да и потомки доктора-гения, возможно, изобретут нечто такое, что погубит всю планету.
        Вероятно, вы скажете, я зря забиваю голову этой чушью, но стоит вспомнить мою судьбу, и станет понятно увлечение данным вопросом. Копаясь в прошлом, я пытаюсь найти хоть какое-то подобие отправной точки, приведшей к этим событиям, но безуспешно. Возможно, ее нет, как и судьбы, а возможно, она столь тускла и незаметна, что человеку не суждено ее узреть.
        Но эти мысли и суждения не волновали падающую звезду. Да и не особо они волновали и меня. Нет, я не был счастлив в этом море из огня, я не испытывал радости или печали, не боялся и не храбрился, я был полностью поглощен состоянием абсолютного покоя. И поэтому момент, когда два источника соприкоснулись, стал для меня не более значимым, чем для простого обывателя - пролетевшая мимо муха. Конечно, она вызовет на себя часть внимания, но уже через два часа вы и не вспомните, что у вас перед носом пролетело это маленькое существо.
        А что же произошло, когда источники столкнулись? Не знаю, может, был взрыв, а может, состоялось какое-то безумное светопреставление, где все мыслимые краски перемешались друг с другом, создав поистине великолепные узоры. Я этого уже не видел. Не потому, что не смотрел, а потому, что в данный момент происходящее вокруг перестало быть важным. А люди, сколь мудры, умны или стары они ни были, никогда не видят то, что для них неважно.
        И последнее, что запечатлело мое сознание, - это даже не картина, а ощущение завершенности, некоей целостности. Такое можно испытать, когда после долгого путешествия возвращаешься домой, где тебя любят и ждут. На пороге встретит любимая жена. Она необязательно должна быть красавицей и умницей, просто это создание полностью заполняет растущую с каждым днем пустоту внутри тебя. А где-то во дворе резвятся дети. Может, им предначертано стать королями или кровавыми убийцами, а может, шутами или великими мудрецами, но и это неважно. Потому что они, как и ты, как и она, лишь часть бесконечного потока из пламени, воды, земли и ветра.
        Сонмар, по настоянию которого титулы, звания и прочее не указываются
        Приятно позавтракав ароматной кашей, старый волшебник утер салфеткой сухие, едва заметно дрожащие губы и стал подниматься из-за стола. Тут же к нему буквально подлетел один из лакеев, но старец лишь решительно взмахнул рукой и, напрягая каждый мускул, что еще был способен поддерживать тело, встал со стула. Когда-то, в те времена, что уже подернулись серой пленкой забвения, это поместье казалось пределом мечтаний для тогда еще юного мага, выходца из дворянской семьи средней руки. Он, как и все его тогдашние знакомые, был спесив, нахален, груб и невежествен. Эти черты его характера не притупились, даже когда он женился, да и когда родился первенец - тоже. Что же его изменило? Вряд ли смерть горячо любимой жены, а потом и дочери, и трех внуков, и правнучки, что недавно покинула этот мир. Буквально пару сезонов назад этот некогда прекрасный цветок завял и умер от старости.
        Смерть и время меняют смертных, даже если многим они кажутся бессмертными. Изменился и Сонмар. Его уже больше не заботили титулы, деньги, власть, сила и влияние. Присущие каждому человеку чувства - дружба, привязанность, уважение, любовь - также не трогали его замирающее сердце. Единственное, что заботило древнего старца, - это мечта. Пожалуй, лишь она и заставляла работать алый моторчик, бьющийся в груди. Иногда Сонмар смеялся над подобной иронией. Сколько бардов воспевают героев, спасающих принцесс и потом получающих царство и необъятное богатство, что не потратить и за десять жизней! А сколько песен сложили менестрели о любви наивного дурачка к такой же девице, исключительными достоинствами которой являются доброта и неземная красота! И пускай от этой доброты гибнут миллионы людей, что выжили бы под гнетом самой страшной злобы, но зато история красива, да и монеты в медную чашку сыплются порезвее.
        Среди всего этого великолепия бесчисленных историй с великим трудом можно отыскать что-нибудь о мечтах. А ведь именно они, по мнению старого своенравного волшебника, самое важное, что есть у смертных. Боги, если они существуют, духи, демоны, гномы, орки и даже эльфы, какого бы цвета ни были их кожа и волосы, пожалуй, тоже не могут мечтать. У них нет временного барьера, за который нельзя шагнуть. Они просто существуют, именно существуют, потому как мечта дает цель, а цель заставляет двигаться вперед. Немногие это понимают, но большинство величайших открытий, самых глубоких трудов и идей были созданы презренными людишками, чей срок - даже меньше одного века. Те, кого принимают за пламя свечи, за бабочек-однодневок, умудряются жить в своем воображении и видеть то, что скрыто от всех. Это не то будущее, которое видят провидцы, это то будущее, которое может быть создано.
        Наконец, когда пытка под названием «путь до подвала» была закончена, Сонмар с облегчением погрузился в обычное кресло. Оно стало олицетворением его последних лет. Некогда прекрасная обивка пошла трещинами, изящные ножки подогнулись, а облупившийся лак и вовсе создает иллюзию бесчисленных рубцов.
        С усилием приподняв голову, старый волшебник в который раз посмотрел на своего последнего подопечного. Бинты дворецкий снял еще шесть дней назад. И теперь Сонмар лицезрел обычного юношу, который отличался от прочих разве что неестественно большим количеством шрамов. Повезло наивному. Не будь у него в запасе столько энергии жизни, он бы и первую операцию не пережил. А тут с десяток отметин явно кустарного производства. Небось самолечением занимался, причем неумело, что и привело к этому уродству на боку, руках и левом плече, где шрамы напоминали пчелиные соты или паутину.
        В подвале было всего одно окно, если так можно назвать маленькую полоску стекла, проходящую где-то под сводом. Но этого хватило, чтобы предрассветный лучик осветил печать, на которой вот уже декаду восседает Тим. Глядя на эти узоры, Сонмар утопал в воспоминаниях. Он думал о том, как ночи проводил в библиотеках, как колесил по всему миру, собирая различные знания, как общался с великими мудрецами, что зачастую были моложе его на сотни лет, но все равно превосходили разумом и богатством внутреннего мира. Со сколькими народами он общался! Сколько различных школ посетил! Быть может, он даже встречал своего учителя, что также путешествует по миру, но наверняка меняет свои личины. Такая вот у него была нехорошая привычка, которую перенял один из учеников.
        Волшебник еще раз взглянул на подопечного, чье лицо стало теперь похоже на морду обезьяны, настолько оно заросло волосами. Сонмар усмехнулся - наверняка юноша экспериментирует с различными зельями, а в качестве подопытного пользует себя самого. Ничего не скажешь, отважный.
        Еще раз покряхтев, маг приподнялся и отправился во двор. На улице было хорошо. Уже задул восточный ветер, предупреждая о том, что скоро пройдут холода и мир начнет оживать. Спадет снежный покров, открыв еще голую землю. Но не успеешь заметить, как все вокруг утонет в зелени. Вернутся птицы, принося с собой вести о дальних странах. Да и люди станут повеселее, будто очнувшись от зимней спячки. Но все это произойдет попозже, а пока Сонмар шел по утоптанной дорожке к холму, где стояла одинокая беседка.
        Завернувшись в удачно захваченный плед, старец сел в запорошенный снегом гамак и приложил ладонь к стене. Секунда - и беседка покрылась паром, а на одной из досок красуется светящаяся печать.
        Солнце поднималось над столицей Империи. Сонмар еще позволял себе называть так эту страну. В конце концов, он помнит те дни, когда она была столь величественна, что у нее, казалось, не имелось врагов, одни лишь верные союзники. И хоть заклинатель был тогда совсем мальчишкой, но он отчетливо помнит те широкие каменные дороги, соединяющие города. И ту ярмарку, где он впервые увидел волшебство. Тогда два слабеньких мага устроили настоящее представление, тронувшее толпу. Да, они были слабенькими, но посильнее нынешних крепких середнячков. Правда, сейчас любой студиозус знает на порядок больше старших адептов прошлого.
        Мир взял свою плату. В обмен на знания маги отдали свои силы. И теперь на этот акт можно смотреть только через призму собственных разумений. Для кого-то это кажется бессмысленным, кто-то согласен, кто-то нет, за редким исключением это рассматривают как равноценный обмен. Помнится, раньше маги были столь могущественны, что они и составляли мощь королевств. Вот только за этим могуществом крылась абсолютная непросвещенность.

«Тоже мне, - морщился Сонмар, - великие маги. Две ступени в печать загнал, зато силы влил столько, что в тысячи накопителей не поместится. Конечно, у тебя не огненный шар выйдет, а второе солнце. Однако даже мой ученик тебе за пять минут сварганит такую печать, что все это солнце растечется белой дымкой, а сам маг уйдет на перерождение раньше, чем его непомерное эго осознает полное фиаско. Великие маги, больше похожие на горных троллей с дубинами и топорами».
        Как бы то ни было, цена уплачена, а дар получен. И что же тогда стало мечтой Сонмара? Когда-то давно он услышал легенду, кажется, она была семейной историей… Так вот, он услышал о том, как маги прошлого объединяли два источника. Звучит так просто - «два источника», а что это такое, никто уже не знал. Столетие ушло на то, чтобы разгадать очередную тайну мироздания. Магия заключила с разумными еще одну сделку. Магов стало куда больше, а вот их качество понизилось. На всем Ангадоре найдется лишь сотня тех, кто знает о существовании второго источника - источника энергии жизни. И пока (надо отметить слово «пока») нет никого, кто бы их объединил.
        Что же даст их объединение? А демоны его знают. Может, ничего не изменится, а может, Тим станет чуть сильнее в магическом плане. Может, жить будет дольше, а может, и наоборот - протянет полтора столетия и отправится к предкам. В конце концов, это неважно, потому как Сонмар считал, что разумный должен делать то, на что он способен, независимо от того, к каким последствиям это приведет. Ведь в итоге жизнь без последствий скучна и однообразна…
        Глава 10
        Письма
        Тим
        Пробуждение, как, впрочем, и всегда, было не самым приятным. В конце концов, мало позитивного можно найти в том, что одеревеневшие мышцы, не выдержав напряжения, знакомят твой затылок с каменной кладкой на полу. Открыв глаза и дождавшись, пока исчезнут разноцветные круги, я попытался потереть ушибленное место. Тут же все мои конечности пронзило маленькими иголочками острой боли. Пришлось подождать, когда возобновится кровоток. А если честно, то я просто праздно валялся и смотрел на маленькое окошко, ставшее в этот момент единственным приветом из реального мира. Там, за стеклом, светило солнце. То самое предвесеннее солнце. Мороз все еще студит кожу, заставляя плотнее кутаться в плащ, а солнышко уже начинает согревать, нежно накрывая весь мир теплым покрывалом.
        Спустя примерно четверть часа я кое-как смог встать. Ноги все еще плохо держали изрядно исхудавшее тело и при каждом шаге норовили подогнуться и вновь отправить меня в скоротечный полет. Пришлось вспомнить старые деньки и передвигаться, держась за стенку. Покидая подвал, я обратил внимание на то обстоятельство, что стены покрылись пылью, а сам круг исчез. Видимо, трафарет был полностью выжжен энергией Сонмара. Неплохо он в него залил, мне бы столько на всю жизнь хватило.
        Подъем по лестнице мог бы показаться настоящей пыткой, если бы не гениальное решение архитекторов - перила. Боги, в этот момент я был поистине счастлив, что неизвестные строители водрузили на стены эти перекладины. Держась за них, как грешник за паутинку Будды, я с каждым шагом приближался к свету. И вскоре, спустя примерно полчаса и двадцать ступеней, мои глаза вспыхнули от нестерпимой рези. Все-таки подвал - это вам не лесная поляна. Инстинктивно прикрыв лицо рукой, я стал ждать, когда хоть немного попривыкну к этой ослепительной белизне. Когда же пришло время продолжить путь, я рефлекторно потер подбородок. Лучше бы этого не происходило.
        Я, конечно, подозревал, что провел в отключке приличное количество времени, но рассчитывал на полдня, максимум на день. И все эти надежды были вдребезги разбиты, когда я добежал (вернее, доковылял) до зеркала. Из этого завсегдатая дамских комнат на меня смотрело вовсе не лицо молодого мужчины, а нечто невразумительное, больше похожее на обезьянью морду. Волосы отросли и теперь закрывали плечи, спутанная борода больше походила на привет арабским странам, а единственным свободным местом от растительности были нос и глаза. С неким трепетом ощупывая некогда девственно гладкое лицо, я с каждой секундой терял хладнокровие. Возможно, именно поэтому я не обратил внимания на истошный визг, свист ветра и цветок боли на затылке. Когда же я заваливался на бок, то успел увидеть одну из служанок, до белых костяшек сжимающую в руках некое подобие сковородки.
        Что ж, прогресс налицо. На три странные побудки у меня одна нормальная. Обычно я списывал это на частые посещения лекарского корпуса, но сейчас просто уверен в том, что за хорошее утро нужно заплатить больным организмом. Не открывая глаз, я подвернул под себя обнаружившееся одеяло и, уткнувшись лицом в подушку, решил продолжить пускать пузыри. И мне бы это удалось, если бы не страшная картина, так некстати всплывшая в непокорном сознании. Узрев лицо, больше похожее на не самую кошерную часть тела какого-нибудь гамадрила, я как ошпаренный, извернувшись ужом, принял сидячее положение и стал лихорадочно ощупывать свои щеки. Как ни странно, ничего, кроме нещадно горевшей кожи, я не обнаружил.
        Оглядевшись, осознал себя сидящим на довольно просторной кровати в не самой большой комнате из тех, что я видел в имперских поместьях. Так себе помещеньице. Не больше полусотни квадратных метров. На стенах - портреты каких-то людей. Вот на меня с презрительной усмешкой смотрит милая леди с золотистыми волосами и карими глазами. Чуть повыше можно увидеть тучного мужчину; впрочем, полнота не мешает ему выпячивать грудь, на которой сложно найти место, куда можно было бы приткнуть очередной орден, коих у него в достатке.
        Наверняка все это знаменитые личности, некогда побывавшие в этой комнатке. Так вроде принято у местной знати. Если побывал у тебя на огоньке один из представителей дворянства, будь любезен повесить его портрет в гостевых апартаментах.
        Но искал я вовсе не признаки популярности своего учителя, а весьма необходимый предмет утреннего туалета. И, о чудо, он нашелся на тумбочке, стоявшей у изголовья кровати. Схватив маленькое зеркальце, я стал осматривать глядевшую на меня физиономию. Ну ничего так, все так же не красавец, но и не урод. Вполне себе стандартная внешность. Разве что теперь, после всех моих приключений, лицо приобрело несколько новых штрихов. Тонкий шрам на правой скуле - кажется, мне туда Младший заехал латной перчаткой. Ух и отдубасили мы тогда друг друга! А повод… а повод я уже и не помню.
        На виске тоже видна изогнутая линия. Помнится, на мальгромской стене один из защитников рассек мне шлем и оставил эту отметину. Небольшая полоска на левой ноздре, разрезанной при приготовлении каши. Наука начинающим кашеварам - не вытирайте нос, держа в руке походный нож. И в дополнение ко всему прибавились впалые щеки, как у самого последнего рыночного побирушки. М-да, похоже, следующую неделю я не буду вылезать из таверны.
        Отложив зеркальце, я потянулся и, откинув одеяло, встал с кровати. Но как бы я ни искал штаны или рубаху, так ничего и не смог найти.
        - Даже подштанников лишили, - недовольно пробурчал я. - Гады бездушные.
        Еще немного покорив местных заправил, я подошел к длинному шнуру и от души дернул за него. И так много души было вложено в этот посыл, что уже спустя минуту высокая трехметровая дверь (хотя по стандартам местной архитектуры, если дверь в спальню меньше этих трех метров, значит, вас поселили не в покои, а в чулан) отворилась и на пороге показалась одна из служанок. Я не стеснительный, но с небывалой даже для себя скоростью сдернул с кровати покрывало и, обмотавшись самопальной тогой, принял позу греческого сенатора. Высоко вздернул подбородок и скрестил руки на груди.
        Служанка, прыснув в кулачок, широко открыла глаза и, олицетворяя собой саму невинность, спросила:
        - Господин чего-то хотел?
        - Да. Не могли бы вы принести мне одежду? - проговорил я тоном, полным безразличия, будто стоять голым перед девушкой, обмотавшись одним лишь покрывалом, было для меня нормой. И все бы прошло на «отлично», но в последнее время невезение стало моей второй тенью. Неподатливая роба решила, что ей пора обратно, и слетела на пол в самый неподходящий момент. Пришлось играть ва-банк. Не меняя позы, тона и выражения лица, я добавил: - И что-нибудь поесть, пожалуйста.
        Служанка оказалась своей в доску. Приняв правила игры, она выполнила вычурный реверанс и на дворцовый манер, вздернув носик, ответила:
        - Одежду сейчас принесем, а завтрак вы уже пропустили. И будьте любезны, дождитесь управляющего, у него к вам есть неотложное дело.
        После этого она звонко рассмеялась и закрыла за собой дверь.
        Я, конечно, не покраснел, но некая неловкость не покидала меня вплоть до того момента, пока я не вернул покрывало. А вообще ничего так Сонмар устроился. Превосходная берлога, полная обслуги и вкуснейшей каши. Вспомнив тот памятный завтрак, я чуть не захлебнулся слюной. Нужно будет обязательно заглянуть на кухню и пообщаться с поваром. Все же каша является вторым, после солонины, обязательным блюдом любого похода. И если засоленное мясо мне уже в кошмарах снится, то приятная на вкус, хорошо приготовленная каша может спасти настроение, да и сыт будешь полдня. А это немаловажно, особенно если впереди марш-бросок на десятки километров.
        Вскоре я уже натягивал свои старые, но теперь выстиранные и проглаженные штаны. Вместо утюга здесь используют какой-то хитрый амулет, но качество страдает не сильно. Следом я нацепил рубашку и жилетку. Все вещи добротные, неброские и, что ценно, вполне вписываются в бюджет. Одевшись и наконец почувствовав себя настоящим человеком, я принялся ждать управляющего. Может быть, он мне ответит на актуальные в данный момент вопросы. Например: сколько времени я просидел в подвале, когда обед, где Сонмар и, наконец, куда подевалась моя борода и почему некогда короткая, под «ноль пять» стрижка превратилась в водопад, достойный какой-нибудь леди, но уж точно не уважающего себя мужчины. Нет, о вкусах не спорят, но длинные волосы - это не мое. Их и мыть чаще надо, и расчесывать, да и шлем по-хитрому надевать. Ушастый, приверженец местной моды, как-то раз или два, а может, и три показывал мне весь процесс, но я так и не уяснил этой хитрости.
        Дворецкий, по совместительству и управляющий, не заставил себя долго ждать. Уже спустя всего час я стал счастливым свидетелем его каменного лица.
        - Я вас слушаю, - проскрипел он, предварительно поклонившись.
        Эта встреча стала отчасти роковой. Чувствуя в этом старичке старшего по званию, я все же не стал вытягиваться в струнку и стучать себя в грудь. Что ж, это можно назвать полным успехом - избавился от вредной привычки всего за полгода. Какие пустяки…
        - Ножа не будет?
        Дворецкий приподнял брови и сделал шаг назад.
        - Да нормально все со мной, - вздохнул я. В последнее время эта фраза успела крепко ко мне пристать. - Ну так что?
        Старик, что-то решив для себя, сделал резкое движение рукой, и уже через секунду в его ладони покоилось лезвие добротного такого ножика. Вполне себе удобная вещичка с простой деревянной рукоятью.
        - Благодарю, - кивнул я и забрал орудие.
        Вернувшись к кровати, присел на край, пододвинул зеркало, а потом натянул свой внезапно возникший хвост и одним движением отсек его. Теперь из зеркала на меня смотрел почти прежний Тим, разве что к брадобрею все же придется обратиться. А для начала и так сойдет.
        - Есть куда выкинуть? - спросил я, возвращая нож и демонстративно покачивая пучком волос.
        - А ведь я говорил, что не по-нашему это, - непонятно к чему покачал головой дворецкий. Убрав лезвие куда-то за пояс, он отошел к столу и выдвинул из-под него некое подобие урны. - Так нет, «мода, мода». А теперь двойную работу делать и деньгу платить. Вот не дано бабам мужского слова с первого раза послушаться.
        - Не могу не согласиться. Ну а что насчет Сонмара?
        - Насчет господина?
        - Ну да, - снова кивнул я и продолжил: - Что-то я его не видел. Или он решил бросить своего ученика прямо посреди эксперимента? Хотя не удивлен, это вполне в его стиле.
        Дворецкого, кажется, совсем не смутили мои слова. Со свойственной ему выдержкой и внешней дисциплиной он отогнул борт жилета и достал из внутреннего кармана конверт.
        - Вот, он попросил передать вам это. - Вместо того чтобы протянуть мне посылку, старик положил ее на стол и направился к двери. - Я буду ждать вас у выхода.
        Пожав плечами, я подошел к столу и взял конверт. Судя по ощущениям, в нем не только письмо, но и два круглых предмета. Вряд ли монеты, слишком уж тяжелы и велики. Подбросив конверт в руке, я принял единственное верное решение - швырнул посылку в стену, а сам ласточкой нырнул под кровать. Удивительно, но взрыва не последовало ни через секунду, ни через пять, да и минуту спустя комната все еще была цела. И это весьма странно: обычно наставника после его экспериментов всегда пробивало на чудной юморок, по сравнению с которым шутки наемников - просто детские игрушки. Выбравшись из убежища, я все же с некоторой опаской приблизился к посылке. Подняв ее с пола, снова встряхнул, проверяя на странные звуки, но ничего не происходило.
        Набрав в легкие побольше воздуха, я на вытянутых руках открыл конверт и зажмурился, ожидая худшего. И в который раз ответом мне стали лишь тишина и мерное поскрипывание оконных ставен. А мгновение спустя на ладонь упали небольшой клочок пергамента, исписанный аккуратным почерком, и два медальона. Первый практически ничем не отличался от моего пропуска в самые секретные уголки библиотеки, разве что от него явно тянуло очень сильным колдунством. Вторая безделушка была любопытнее. Серебряный жетон с изображенной на нем совой, держащей в лапах меч. Покрутив его так и эдак, я снова ощутил магическую составляющую. Можно было бы, конечно, проверить его магическим зрением, но мне все еще плохо дается это состояние. На одну только активацию уходит до часу, а как выйду из него - такой откат нахлынет, что и лекари не помогут. Ничего не поделаешь - я маг слабенький, разве что источники объединил, ну так кто же знает, что мне это даст.
        Закончив с материальной частью посылки, я перешел непосредственно к письму.

«Здравствуй, Тим! Скорее всего, когда ты будешь это читать, меня уже не будет рядом. Но нет, спешу тебя огорчить, я еще не умер, да и вообще не знаю, умру ли. Возможно, ты уже успел догадаться, что твой учитель - не совсем человек. Вернее, был им когда-то, но по собственной глупости утратил эту, несомненно, решающую черту. К чему это я? Ах да - эксперимент. Надеюсь, он прошел успешно и ты выжил, и если это действительно случилось, тогда читай дальше.
        Печать потребовала слишком много сил, а в моем возрасте это уже практически подвиг. Предупреждая твой возможный вопрос - я сейчас нахожусь в некоем состоянии сна, восстанавливая силы. Не знаю, сколько в нем пробуду. Может, год; может, пять; а может, и все двадцать. Хотя, полагаю, последнего не произойдет, все же в прошлый раз я „проспал“ всего два года.
        Теперь перейдем к самому важному. Те амулеты, что ты наверняка успел внимательно рассмотреть (а если нет, то ты снова меня позоришь), станут моим последним подарком. Первый - знак специализации. Знаю, что ты, возможно, не согласен с тем, что я выбрал для тебя боевое направление, но хорошенько подумай над этим. Сейчас ты неспособен даже простейшую печать составить, объединение источников полностью изменит твои алфавиты, но ты и сам уже это понял. Не знаю, сможешь ли ты найти нужные символы и руны, но по крайней мере это будет интересно. В общем, в таком состоянии тебе на стезе путника делать нечего, но на общее направление мне совесть не позволяет тебя отправлять, так что не посрами своего наставника в боевиках.
        Что до второго амулета, то это мое изобретение. За основу я взял пропуск в библиотеку и добавил в него весьма сложную печать. Теперь, сжав его в руке и назвав вслух мое имя, ты сможешь лицезреть своего любимого учителя. Не во плоти, конечно, но в некоем подобии. Учти, заклинание имеет весьма простой функционал: задаешь вопрос - получаешь ответ. Вопросы старайся формулировать проще и четче, ведь можно задать всего два, а потом ждать целых две декады, пока заклинание перезарядится. Также в этом амулете есть еще парочка полезных свойств, но их ты обнаружишь самостоятельно.
        И раз уж речь зашла о библиотеке, то теперь я не смогу прикрывать тебя. Гулянка закончилась, мой ученик, придется тебе посещать не только подземелья, но и занятия. Я знаю, раньше ты этим не очень увлекался, предпочитая преподавателям книги, но с началом специализации этого будет мало. На этом, пожалуй, все.
        Не знаю, как сложится твоя дальнейшая судьба, но думаю, ты постараешься сделать ее интересной.
        Сонмар, а титулы мои тебе все равно неинтересны».
        Еще раз пробежавшись по тексту, я ухмыльнулся и убрал послание за пазуху. А вообще любопытно демоны пляшут. Что-то я не догадывался о нечеловеческой сущности Сонмара. Хотя с его-то помешанностью на постулате «за все надо платить» он мог считать себя хоть пандой, хоть лишенным души, хоть еще какой неведомой зверушкой. Наверное, у многих сильных, а тем более старых магов крыша начинает основательно подтекать на фоне открывшихся им тайн мироздания. Так что меньше знаешь - крепче спишь. Впрочем, в нынешней ситуации все как раз наоборот. Но, как говорится, он слишком много знал.
        Закончив иронизировать над собственной «осиротелостью» в магическом мире, я взял в руки амулет-свидетельство и с немалой толикой гордости нацепил на шею. А ведь прошло не так много времени с тех самых пор, как я в первый раз увидел его… увидел его… Полюби меня темные боги, а ведь я раньше нигде не видел подобных амулетов! Копаясь в своей теперь уже не очень надежной памяти, я все пытался припомнить хоть один такой кругляш, но ответом мне был лишь звон пустоты. Уверившись в бесплодности подобных попыток, я попробовал отыскать хоть одно свидетельство наличия студиозусов старших курсов в Академии. И оно было. Но каким! Единственное место, где я видел этих разумных, - ворота нашего доблестного заведения. Но как бы я ни старался сконцентрировать внимание на их медальонах, те расплывались серым пятном, оставляя меня пребывать в полном недоумении. Ведь выходит, что я никогда раньше не встречал никого, кто не принадлежал бы к нашему, первому курсу.
        В этот момент я почувствовал себя рыбой. Сидел и так же тихо, не роняя ни единого звука, открывал и закрывал рот, осознавая свою дикую глупость. Оплошность, достойная упоминания в самом искрометном сатирическом спектакле. Уже вижу заголовок: «Человек, считавший себя самым хитрым».
        Не желая терять ни секунды более того, что уже было упущено, я схватил второй амулет и с непоколебимой верой в ответ, уже возникший в голове, задал вопрос:
        - Расскажи о медальонах! - Не совсем вопрос, но наставник требовал четких формулировок.
        Мгновение, и по комнате прошелся легкий ветер. Затрепыхались шторы, подобно порванному плащу бедняка, попавшего под промозглый ветер, затрещали оконные ставни. А когда все утихло, посреди комнаты с легким дребезжанием возник самый натуральный призрак.
        - Хороший вопрос, мой недалекий ученик, считающий своим долгом позорить старого учителя, - прозвучал до боли знакомый голос. Очертания Сонмара расплывались, подобно тому, как расползается отражение в потревоженном пруду. Но все же я знал - это он. Пусть и не во плоти, пусть и с ограниченным набором ответов, но все же это все еще самый мудрый из моих собеседников. - Как ты, возможно, знаешь, в нашей стране не так уж много магов. Сравнивая с той же Нимией, так и вовсе весьма мало. На самом же деле это просто видимость. У нас мало не одаренных, а действительных волшебников, имеющих некий статус и соответствующие ему образование и уровень личной силы. У нимийцев как? Закончил школу магии, стал магом. Учатся там от силы года два, берут всех, а затраты покрывает государство. На выходе у них получается серая однородная масса из таких «магов», которых у нас бы и с первого курс на второй не перевели.
        Что же до родной Академии, то правило «магия для знати» работает не потому, что так нужно, а потому, что только так возможно. И поверь мне, две с половиной тысячи золотых - это вовсе не полная стоимость обучения для одного студента. Еще примерно столько же платит государство. Почему? Да потому, что выгодно иметь пусть не очень много магов, зато каждый из них будет стоить дюжины «соседских». Почему так? Во-первых, чем меньше магов, тем проще сохранять их статус привилегированной прослойки общества. Во-вторых, так обеспечивается постоянный рост волшебного искусства.
        Но есть и минус при такой системе. В Империи у магов нет такой вольности, как в других странах, в Империи маг должен постоянно расти не просто ради роста, а ради выживания. И жизнь мага - это не сказка и не нескончаемый праздник, а постоянная борьба за место под солнцем. Чуть промедлил - и все, ты уже на задворках и никому не нужен. Единственный твой выбор - либо Дикие земли, либо вольные хлеба, где каждый будет считать за честь попробовать тебя на зуб.
        А Академия призвана из мягких и наивных дворянчиков выковать борцов, которые смогут выжить в этом мире и постоять за родину. О, уверяю тебя, первый семестр был не Академией, это своеобразные ясли, загон для необученной толпы. Но когда вас выпустят в большой мир… Эх, жаль, я не увижу, как ты будешь плавать в этом свободном от пределов океане. Знаешь, почему твоя подруга… и не стоит прикидываться поленом, я давно в курсе, что профессор Лаймин служила вместе с тобой. Так вот, ты в курсе, почему она никогда не рассказывала про обучение в Академии? Ха-ха-ха-ха! А кто же захочет снова переживать этот кошмар?
        В этих стенах есть лишь одно правило - выживает искуснейший, другие или умирают (хотя стоит признать - это бывает довольно редко, не больше десятка случаев за год), или ломаются. Тот, кто сломался, вылетает с курса и чаще всего бежит в другую страну. Там его принимают чуть ли не за новое светило и, отрывая друг другу головы, наперебой зовут на службу или преподавать. И что бы тот ни выбрал, это будет лишь на благо Империи.
        Теперь же к сути. Почему не видел? Медальон является своеобразным щитом, который отражает мощное ментальное воздействие. Тот, кто не имеет амулета, не может увидеть, услышать или почувствовать того, у кого он есть, и наоборот. Ты, наверное, поражен. Ведь на это требуется поистине невообразимое количество энергии, и накопители, в которых она хранится, уже давно были бы обнаружены. Что ж, вспомни, сколько фонтанов, стел, памятников и даже фонарей ты видел на территории. Вспомнил? Все они являются хранилищем сильнейших кристаллов, что только есть на Ангадоре.
        Тогда ты, вероятно, спросишь, что же насчет магии. Здесь все сложнее. Каждый нечетный семестр для всех носителей амулетов вводится строгое правило: вся магия - строго на полигонах и аренах. Тех, кто нарушает это правило, банально изгоняют из страны. Согласись, не самая приятная перспектива. Иногда, конечно, бывают эксцессы, но их последствия обычно списывают на наших, то есть на чертильщиков.
        Думаю, я ответил тебе на вопрос. Единственное, что могу добавить: когда, надев амулет, ты вернешься в Академию, помни, что верить можно… никому.
        Снова по комнате пробежался легкий ветерок, и призрак Сонмара исчез, оставив меня в полном одиночестве. В голове как будто демоны хоровод водили. Мысли путались, цепляясь одна за другую. Я все никак не мог признаться себе в том, что так дико сглупил. Что не обращал внимания на очевидное. И пусть на меня действовало неведомое заклинание, ведь сколько раз Нейла вытаскивала меня к себе домой! И все на что-то намекала. Да даже Молчун что-то пытался мне рассказать! А я, балбес, предполагал, что они мне подработку втюхивают. Вот ведь дурень, расслабился, решил, что все - гуляй, рванина, а оно вон как повернулось. И недаром меня граф Норман просил приглядеть за внучкой. Чувствую, извечная спесивость, надменность и безнравственность дворян, помноженные на ту страшилку, что рассказал Сонмар, породят нечто невообразимое. И солдатская лямка покажется мне переспелой малиной по сравнению со здешними джунглями.
        Самое обидное - мне же теперь не применить излюбленную тактику Добряка. Как я уйду в подполье (в данному случае в библиотеку), если учитель мне открытым текстом заявил о необходимости посещения всех занятий? Хорошо хоть от профильного отмазал, я уже своих неплохо так обгоняю. Предположительно на три семестра. Темные боги, а что мне теперь делать с этим старшекурсником? Как я с ним справлюсь? Да я даже магичить не смогу, пока алфавит не придумаю! А тут еще и обложат со всех сторон. Уже сейчас все эти благородные в мою сторону косо смотрят. И обходят стороной исключительно потому, что у меня в друзьях двое аристократов и графиня. Раньше я старался не обращать на это внимания, но тем смердам, которые не обладают такими знакомствами, приходится ох как несладко. И кроме как на занятиях, они нигде не появляются. Даже питаются отдельно. Демоны и еще раз демоны. Хотя, может…
        - Что мне дало слияние источников? - спросил я, все еще сжимая амулет.
        Проявившаяся иллюзия слегка ухмыльнулась, а потом прозвучал ответ:
        - Хороший вопрос. Не имею ни малейшего представления и хоть какой-то здравой догадки. Патология.
        И Сонмар исчез. Посидев еще с пару минут, я хотел было выбросить медальон в окно, но, вовремя сдержав порыв, поменял его с прошлым библиотечным. Последний оставлю на черный день: может, продам, а может, кому подарю. Хотя дарить особо и некому. Дирг лишь от одного вида библиотечного холла начинает зевать. Графиня Норман предпочитает пользоваться собственной библиотекой, состоящей из нескольких талмудов, присланных ей дедушкой. Ну а Лейла самым бессовестным образом эксплуатирует некоего Ройса, оставляя ему записки с требуемыми фолиантами. Так что примерно раз в декаду я таскал на своем плече приличный мешок, который смог бы поспорить с котомкой Деда Мороза. Но не думайте, что я этим занимаюсь в качестве волонтера. Обычно, когда я не успеваю в столовую, герцогиня любезно приносит мне покушать. Хотя и здесь она умудрилась вывернуться. Обычно еду таскает Дирг, а она лишь позволяет мне отобедать в присутствии дамы. Но как только я разберусь с сигналкой в женской общаге, то мстя моя будет страшна. Сильвия в свое время отделалась водными процедурами, а эти две испробуют на себе полную программу первого и
единственного диверсионно-разведывательного отряда наемной армии «Пробитый золотой»! Ладно, как сказал бы Ушастый: будем жить, пока не забьет из носа. Я и Харпуд прошел, и от мальгромцев ушел, я и магов сделаю. Кто кровушкой моей захочет полюбоваться, тот своей умоется, темные боги меня задери!
        Теша себя подобными мыслями, я убрал письмо, повесил на шею два медальона и покинул комнату. Оставив ключ в замочной скважине, недолго думая распахнул окно и сиганул во двор. Благо оно смотрело как раз на выход, где меня уже дожидался дворецкий. Старый вояка встретил меня поклоном и, так же кланяясь, выпроводил, заперев за моей спиной ворота.
        Погода стояла чудная. Эта было то короткое время, когда отступающая старушка-зима еще не полностью передала свои права развеселой девице-весне. На дорогах лежал снег, дул легкий ветер, но не было тех холодов, трескающихся губ и раскрасневшегося лица. Но в то же время не было и бесконечной грязи, голых деревьев и безжизненных парков, что свойственно межсезонью. В общем, царила некоторая идиллия, с виду столь хрупкая, что казалось: зажги спичку или, того хуже, костер - и все треснет и разрушится. Подобно хрустальному бокалу, что сорвался со стола и летит навстречу неминуемому.
        Порывшись в карманах, я таки отыскал небольшую серебряную монетку. На одной стороне изображен портрет императора, а на другой выгравировано название прииска, где был добыт металл, и год, когда сделали этот кругляш. Решив сыграть с судьбой, я загадал: «Окончу ли я Академию?» - и щелчком подбросил монету. Та закрутилась, на миг застыв в наивысшей точке, а потом упала прямо на ладонь. Сплюнув, я пронзительно свистнул, и уже через полминуты передо мной остановилась повозка.
        Запрыгнув внутрь, я протянул в отверстие валюту:
        - До Академии.
        Извозчик помедлил.
        - Многовато будет.
        - Не-не-не, - покачал я головой. - Забирайте. Говорят, сдача с несчастливой монеты приносит еще больше неудач.
        - Так вы мне «черную» серебруху протягиваете? - опешил кебмен.
        - Ну извиняйте, - пожал я плечами. - Работа у вас такая.
        Мужик, заворчав, дернул поводья и причмокнул губами. Тут же двойка гнедых сорвалась с места и довольно резво поспешила в нужную сторону. Я же, открыв дневник, сперва хотел вырвать оттуда все листы с вычислениями печатей, но потом решил, что смогу приспособить их для чего-нибудь. В конце концов, в хозяйстве все сгодится, в том числе и бартер. Да и сами рыночные отношения никто не отменял. В тесном кебе больше нечем было заняться, и я полностью погрузился в чтение. Кажется, здесь я расписывал контрмеры к вражескому блокпосту.
        По полученным разведданным, тамошняя сигналка обладала поистине ужасающей защитой. Неудивительно, что раньше ее не могли сломать. Самое малое воздействие по периметру любой концентрированной энергией (в простонародье - заклинанием) - и все, вот уже звучит сирена, а на рандеву к искателю бежит постовой. И я вертел эту загадку… нет, вовсе не на том, о чем вы подумали, а рассматривал с различных сторон. Зелья внешнего и внутреннего воздействия были опробованы мной во втором сезоне. В итоге в блокпосте прибавилось охраны. Новым сторожем стал некто с позывным «Блохастый». Обладал он скверным нравом, четырьмя лапами, тонким нюхом и полным отсутствием совести. Он спокойно брал взятки в виде мяса и прочей снеди, но наотрез отказывался прикинуться веником. Короче, скотина та еще. «Скрыт» также не работал, свидетельством тому стала укушенная пятая точка. В общем, после того как сто двенадцатая попытка провалилась, уровень блокпоста был поднят до красного. Требовалось подкрепление. Диверсант с позывным «Рыжий» был завербован агентурной сетью и подкуплен бутылкой настойки. Хотя он обладал большой любовью к
родине и сам рвался в бой. Так что настойка стала лишь приятным бонусом. Сто тринадцатая попытка взлома под кодовым названием «Буря в общаге» была тщательно подготовлена и одобрена командованием. Наш отряд выдвинулся в полночь. Все шло хорошо. Мы медленно продвигались в стан врага, избегая прямых лучей света и часто замирая в тенях, убеждаясь в отсутствии слежки. К часу ночи подошли к блокпосту. Было принято решение действовать жестко. Блохастый был нейтрализован парализующим газом. Добравшись до слежки, диверсанты предприняли новую попытку взлома. Сосредоточив усилия на разных узлах защиты сигналки, почти продавили ее, но то ли удача в этот вечер была не на их стороне, то ли просто непруха, но командир поста засек диверсантов. Отряд спешно ретировался, оставляя за собой почти сломленную защиту и злобно зыркающего Блохастого. Сто тринадцатая попытка была полностью провалена. Успехов нет…
        Захлопнув дневник, я шлепнул себя по лбу и решил, что больше никогда не буду «под этим делом» браться за перо. А за окном тем временем уже показалась знакомая стена. Кебмен снова натянул два кожаных ремешка, и мы довольно резко затормозили. Открыв дверцу, я, не спускаясь с подножки, выпрыгнул наружу и захлопнул дверь. Хоть весна и подступает, но пока разгуливать в одной рубашке и жилетке весьма неприятно. Скукожившись, я засеменил к воротам. И кто бы сомневался - там меня уже встречал знакомый студент. На его лице все так же сияла беззаботная улыбка, в глазах светилась гордость, и единственным изменением стало то, что я смог четко разглядеть его медальон. Та же сова, держащая в руках меч, и еще несколько неизвестных мне символов. Видимо, какие-то отличительные знаки.
        - Здорово! - помахал мне хороший приятель, имени которого я даже не знал, но так бывает.
        - И тебе не хворать! - Пожав предплечье знакомца, я кивнул в сторону его напарника. Тот был невысокого роста, но все его лицо было покрыто тканью. Ни самого не разглядеть, ни медальон. - Он что, с востока?
        Замотанный глубоко вздохнул и покачал головой.
        - Да нет, - усмехнулся приятель. - Мы с ним спар-ринговались…
        - И ты не рассчитал силы.
        - Смекаешь, - улыбнулся неудачливый волшебник. - Кстати, давно тебя не видел.
        - Да дел навалилось смертельное количество.
        - Бывает. Ладно, теперь-то мы можем и так поболтать. Если что - заглядывай, моя комната - триста восьмая. Ты только это, ну… как бы…
        - Не по традиции с пустыми руками в гости ходить.
        - Наш человек, - снова улыбнулся приятель и открыл мне ворота. - До встречи.
        - Ага, - кивнул я и шагнул за ворота.
        В этот раз массивные и явно замагиченные створки захлопнулись подобно тому, как захлопывается дверь в замок небезызвестного графа Дракулы. То же чувство внезапности и обреченности. Видимо, боги меня не забывают, ни темные, ни светлые. Но, вероятно, последние решили, что на какое-то время с меня хватит приключений и пора хоть денек пожить спокойной жизнью обычного имперца. Так что по дороге я не встретил ни одной живой души. Впрочем, возможно, это обусловлено тем, что, нырнув в «скрыт», я передвигался подобно ужу. Скользил в тенях, отбрасываемых деревьями, и выбирал самые длинные маршруты, ведущие к общаге. В вестибюле поздоровался с привратником, который вновь опробовал мой «скрыт» на зуб. В этот раз у него не получилось меня обнаружить, и в мой карман упала серебруха. Все же с ним спорить выгоднее, чем с тем же Добряком. Достав ключ, я взбежал по лестнице, вернее, заполз: силы покидали меня со скоростью песка, сыплющегося из детской ладошки. Отворив нужную дверь, я стал свидетелем картины, которая, наверное, никогда не поменяется.
        На кресле, подтянув ноги, сидела Лизбет, полностью поглощенная чтением какого-то романа. Небось опять наслаждается историей о том, как очередной рыцарь в сияющих доспехах крушит врагов и спасает принцесс, почему-то эльфийских. Вот даже здесь стереотипы. Всех эльфов, которых я видел (а их было… целый один, что уже немало), можно назвать обычными людьми, разве что уши подлиннее. Но нет, если эльфийка, темная или светлая, так обязательно первая красавица. Ну а кто их, этих ушастых девиц, видел? Вот я, например, ни одной. Поэтому полагаю, что и наши короткоухие принцессы ничуть не хуже.
        Дирг, лежа на кровати, поглощал какой-то фрукт, внешне похожий на хурму, и параллельно спорил с сестрой, оккупировавшей мое кресло. Хотя все мы знаем, что оно не мое, но притащил-то я.
        - И ни фанфар, ни барабанной дроби, - вздохнул я и плюхнулся на кровать. Сил стоять уже не было. - Нет чтобы хоть «привет» сказать. Так нет, все делают вид, будто великий я вовсе не почтил вас, смертных, своим присутствием.
        Надо признать, ребята за этот сезон поднаторели: я смог увернуться лишь от двух подушек, а неизвестно откуда взявшаяся третья угодила мне прямо в лицо.
        - Вот и правильно, - прокряхтел я, устраивая себе истинно восточное ложе. - Махарадже важны удобства. Позовите танцовщиц и принесите кальян, наше величество желает отдохнуть.
        - А больше ваше величество ничего не желает? - с тонной яда в голосе спросила графиня Норман.
        - Нет, - отмахнулся я. - Ты не в моем вкусе.
        - А… - хотел что-то сказать рыжий.
        - А ты тем более, - скривился я.
        Мы переглянулись, и комната огласилась беззаботным звонким смехом, который раздается только тогда, когда старые друзья снова собираются вместе.
        - Ты где был? - отсмеявшись, спросила наша красавица.
        - Вам вроде оставляли записку, что я Сонмаром отправляюсь на ратные подвиги.
        - Да, - задумавшись, ответил Дирг. - Вроде было дело. Кстати, о записках. Ты разреши этим гарпиям корреспонденцию тебе зачитать, а то они уже скоро ногти от нетерпения грызть начнут.
        Не поняв ситуацию, я взглянул на девушек, но их глаза буквально пылали пламенем яростного пожара. Была у нас такая традиция - типа от друзей секретов нет. И всю нашу корреспонденцию читали вслух. Понятно, что это была идея девчонок. Уж не знаю, как там воспитывают этих аристократов, но мне подобное казалось грубым вторжением в личную жизнь. А вот тот же Дирг не видел в этом ничего предосудительного. Однажды, кстати, я хотел было воспротивиться такому обороту. Тогда мне вроде с работы письмо прислали, и я его не отдал на растерзание этим двум фуриям. За что и поплатился. Мне не носили еду в течение двух суток. В общем, пытка голодом удалась, и я сдался.
        - Нет, - притворно обиделся я. - Так не делается. Вы целый сезон в поместьях провели - балы, охота и прочее. И вместо того чтобы засыпать меня интереснейшими историями, хотите письмо какое-то прочитать! - Я собрался продолжить гневную тираду, но Дирг уже отчаянно водил ладонью возле горла, давая понять, что я хожу по тонкому льду. - Ну и демоны с вами, читайте что хотите.
        Девушки, не обращая внимания на мой тон, мгновенно очутились на кровати рыжего, сместив того к изголовью. Тут же был выужен на свет изрядно помятый конверт, что свидетельствовало о том, что его не раз пускали по рукам, хоть и не открывали. Вспоров бумагу, девушки извлекли какую-то цепочку со смутно знакомым мне кулоном.
        - О! - восхищенно защебетала Лейла. - Так это не просто письмо, а целая посылка. И кто же нашему Тиму такое шлет? Никак он скрывал от нас даму сердца?
        - Ага, - обреченно вздохнул я. - От вас скроешь. Да я даже в кабак без вашего участия не могу наведаться. Жуть какие нравы.
        - Все! - шикнула графиня Норман. - Не мешай.
        И девушки буквально в два голоса стали читать. И никто, я повторяю, никто не волновался по поводу того, что я был глубоко против.

«Здорово, бродяга. Как жизнь? Как Академия? Надеюсь, ты там плесенью не покрылся и совсем в книги не зарылся. А то Руст останется без сведений о его горячо любимых волшебницах, так ведь он совсем уже с ума сойдет. Ну что я могу тебе сказать. Война закончилась. Хотя ты и сам, наверное, это знаешь. Как нимийцы белого натянули, так нас сразу в оборот и взяли. Кого куда, в общем, поставили. Так что наша армия вроде как и распалась. Да и правильно оно так. Ведь как получается - генералы наши вроде свои отряды стали собирать, скоро ведь баронщина пойдет. Так в их весенних сворах больше наживы, чем в целом походе. Старший было тоже хотел нас подтянуть, да опять в Рагос. Но ты ж знаешь, у меня свадьба, Руст тоже обраслетился, да и сам брательник себе в Нимии кралю такую отыскал, что я бы на его месте никуда не двинул. Хотя так он и поступил. Представляешь, свадебку уже через декаду справили. Эх и ладная у него баба. Да и батя с пониманием. Он сперва к Старшему с подозрением отнесся, но потом они спелись. И мы скоро семейное дело откроем. Ну как семейное - Старший, я, тесть его да Руста подтянем. Хотели тебя и
женатиков позвать, но ты у нас птица вольная, а Нейла с Молчуном и в Империи свое счастье нашли, нечего их с гнезда тянуть.
        Что за дело? Да так, морская торговля. Ну, ты понял. И нашим, и вашим, так сказать. Но ничего, мы парней правильных уже подыскали, скоро док арендуем и первый корабль заложим. Я тебе так скажу - ничего хлопотней я в своей жизни не встречал. Корабельное дело - это не для каждого, и если б не жинка моя, то бросил бы я это дело и куда в другое место подался. Но как смотрю я на нее, так сразу понимаю, что лучшего ни для нее, ни для будущих детей не смогу добиться. А ведь она, кстати, уже и животик отрастила, может, через полгода первенец родится. Надеюсь, к этому времени его папка уже будет не просто бывшим воякой, а участником морской торговли „Голд компани“. Кстати, за название мы тебе потом бутылку вышлем. Помнишь, как-то на лежке ты такое выдал? Язык, конечно, незнакомый, но звучит шикарно.
        В общем, выходит, все мы оженились, один ты у нас без браслета бегаешь. Не дело это, брат. Хотя с твоими-то убеждениями… Ну, может, оно тебе так и справнее будетца.
        Демоны, Зануда! Вот если честно, я уже это письмо второй день пишу. Не знаю, как ты там в Академии занимаешься, я бы эту грамоту да писанину по известному маршруту послал. И если ты мне решишь ответное письмо послать, учти, найду - и мы пересмотрим наш счет. В общем, заглядывай ты к нам. Мы тебя с женами познакомим, тестю Старшего представим. Я знаю, ты всякие байки любишь, так он моряк бывалый, говорят, везде бывал, все земли видал, все говоры слыхал.
        И что-то уже я записался, прям перо из рук выпадает. Все же третий день этот пергамент у меня на столе чахнет. Вчера, представляешь, служивые заглядывали, а ведь мы еще даже работать-то не начали. Такая хохма. Мы со Старшим да с Рустом хотели им бока-то намять, но тесть все по разумению сделал. Представляешь, оказывается, им надо деньги за место и за спокойные дела справлять. Эх, неправильно это. Раньше как оно? В рыло - да тапки в пол, как ты говоришь. А теперь… Теперича деловые мы люди, брат.
        И все надо бы, да неохота такое писать. Если ты кулон-то не признал и не докумекал, что и как… В общем, брат, беда была. Нас же разбросало после войны-то. Ну и к егерям на границу приставили. И мы, знаешь, как-то нарвались на засаду аккуратную такую… И видят боги, никто бы не ушел, если бы не Сильвия. Помнишь, ты с Нейлой спорил, что не бабское это дело - с клинком да на коня? Прав ты был, брат, темные боги тебе в печенку, прав был, как демонов демон. Сильвия-то не рассчитала… и это… ну… эх, так и распишу как есть. Она наши жизни, получается, выкупила. Вот только не смогла удержаться, вслед за Ушастым ушла, а кулон этот тебе отправила. Так что прости, брат, не уберегли.
        Ну вроде все, отписал как есть. Ждем тебя. Как сможешь, так сразу и заглядывай, и женатиков подтягивай, хоть соберемся все вместе. Удачи тебе, брат, и не пропадай. Зная, что встретимся, - Пилиат Разарет».
        Девушки закончили читать, и каждая сочла своим долгом покрутить кулон в руке.
        Я-то уже знал, что там. Обычная безделушка, металлическая лилия, оплетенная чем-то вроде плюща. Жаль девушку, хорошая она была. И даже не сказать, что глупо погибла, поскольку погибла так, как хотела жить. Ведь могла же и другую службу выбрать, а все же решила так, а не иначе. Обидно только, что последним, получается, в ее жизни стал я, иначе бы кому-нибудь другому отправила свою самую дорогую вещь. Она рассказывала, что ей этот кулон отец сделал и что она никогда с ним расставалась, а теперь, значит, мне его носить.
        - И почему ты нам про этих людей не рассказывал? - усмехнулась Лейла. Вот ведь истинная аристократка, везде ей заговоры мерещатся.
        - Да как-то повода не было.
        - А чем сейчас не повод? - не сдавалась красавица.
        - Ну уж нет, - протянул я и, забрав кулон, повесил на шею. - Так дела не делаются. Сначала вы мне о своих похождениях, а потом уже и я вам.
        - Тогда слушай… - И Лейлу понесло.
        Я вас заверяю: Принц и Ушастый по сравнению с ней просто воплощение Молчуна.
        Так под девичий щебет я и заснул. Надеюсь, подруга не обидится и не станет объявлять мне пищевой бойкот. Сжав в руке лилию, я унесся в страну Морфея, где не было сумасшедших наставников, клятых печатей и где под гул и свист выплывали из облаков огромные острова, а под ногами волнами расходилась высокая зеленая трава.
        Глава 11
        Меч Пиноккио
        Проснулся я резко. Казалось бы, мгновение назад ты еще не осознаешь себя в реальном мире, но проходит невообразимо маленький отрезок времени - и ты уже готов ко всему. И тебя, конечно, нисколько не смущает тот факт, что состояние готовности объявлено, а у тебя из экипировки - лишь портки да кинжал под подушкой. По-звериному, как-то по-волчьи оглядевшись, я увидел мирно посапывающего рыжего. Аристократ причмокивал губами и беззаботно лыбился. Видимо, опять ему снится какой-нибудь розовый сон. За окном уже рассветало, и черный бархат ночного неба покрывался красным, даже кровавым саваном. Плохой знак.
        Сдернув одеяло, я оделся и, вытащив кинжал, убрал его за голенище. По правилам в Академии нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую себя беззащитным ребенком, вышедшим в полночь из дома. Любой скрип, любой шорох вызывают паническое желание бежать, пока неведомая опасность не останется далеко за спиной.
        Выполнив пару простеньких упражнений на растяжку, я взял с тумбочки стакан с палочкой и конвертик с сероватым порошком. Немного постояв, закинул на одно плечо полотенце, а на другое льняную рубаху, в простонародье называемую смердяхой, - вовсе не из-за запаха, а потому как эта часть гардероба была присуща всем смердам. Но мне выбирать не приходится: с работы уволился, так что живу в условиях ограниченного бюджета. Хотя со дня на день должны перечислить на счет стипендию за первый семестр, но эти деньги лучше оставить на черный день.
        Поправив повязку, которая уже давно второй кожей лежит на правом предплечье, я открыл дверь и тут же погрузился в нарастающую суету студенческого общежития. По коридору сновали студиозусы. Кто-то уже спешил на выход, дабы занять в столовой лучшие места, другие, только-только продрав глаза, ползли в сторону ванной комнаты. К ним присоединился и я. Что удивительно, в этот раз народу было просто невообразимо много. Я чувствовал себя, как в метро в час пик или в какой-нибудь захолустной казарме, но уж точно не как в здании, где почти все имеют титул. Но что поделать, раз нацепил амулет, надо привыкать.
        Когда до поворота, ведущего к умывальникам, оставалось всего несколько комнат, из одной выпорхнула раскрасневшаяся стайка волшебниц в количестве трех штук. Несложно догадаться, что эта комната принадлежала каким-то старшекурсникам. Во-первых, мы, перваки, все еще до жути боялись смотрителей, а вот старшие относились к этому с простой философией. Если поймали, значит, сам виноват. И нет ничего удивительного в том, что ребята решили отметить начало второго семестра таким вот весьма приятным образом.
        Три девицы, пробегая мимо известного вам наемника, на миг остановились, окинули меня весьма странными взглядами и продолжили путь. А спустя всего пару секунд за спиной прозвучал обидный женский смех. Оценивающе взглянув на свой торс, я пришел к выводу, что «украшения мужчин» нынче не в моде. Девушки, отметив смердяху на плече и шрамы, которые любой нормальный тип излечил бы у лекарей, решили, что перед ними самый последний бедняк. Хотя, по мнению истинного джентльмена, это все равно не повод портить человеку утро таким поведением.
        Вздохнув, я миновал оставшиеся комнаты и оказался в умывальне. Ничего примечательного в ней не было, разве что вместо душевых кабинок стояли деревянные лавки и бадьи с водой. Все же общежитие, пусть и академское, - это вам не императорская гостиница. Но, если верить Диргу, в женском корпусе все намного цивильнее. Оно и понятно. Будь у них, как у нас, дамы давно бы уже подняли бунт. И видят боги, даже ректор не спасся бы от этой разъяренной толпы волшебниц.
        Вдоль стен находились примерно две дюжины раковин. Не буду говорить, из какого материала они сделаны, иначе многие решат, что я окончательно одичал и уже не могу называться уроженцем культурной столицы. Но нам не привыкать. Все умывальники были заняты, и за каждым студентом уже выстроилась очередь в количестве от двух до пяти человек. Выбрав самую короткую, я занял положенное место и принялся ждать.
        Все же между этим заведением и незабвенными казармами есть большое отличие. Солдат умывается так, чтобы одновременно можно было бриться, завтракать, затягивать портянки на одной ноге и надевать сапог на другую. А как умываются… пардон - совершают утренний туалет дворяне? Боги, тот парень, что стоял впереди меня, начищал, кажется, каждый зуб по отдельности. И спустя добрый десяток минут я стал предполагать, что это субтильное недоразумение, принадлежащее к общей специальности, является дальним родственником акулы. Но все когда-то кончается. Кончилось и это. Ополоснув лицо из трех разноцветных флакончиков, парнишка принял присущую его братии горделивую осанку и отправился на выход.
        Обвязав шею полотенцем на одесский манер, я обильно посыпал палочку порошком и принялся совершать механические движения. Тысячу демонов в печень местным алхимикам! Нет чтобы хоть мяты добавить в состав - куда там! Нужно варить нечто со вкусом подгорелого желудя. Отплевавшись, я умылся по-солдатски, то есть умудрился ополоснуть лицо, тело и смочить обрезанную шевелюру. Многие в умывальне, завидев такое варварство, презрительно поморщились, но я, не обращая на это ни малейшего внимания, отправился к двери.
        Настроение, подкошенное обидным девичьим смехом, после утренних процедур в ледяной воде пришло в норму. И все бы ничего, но когда я уже почти покинул сие помещение, за спиной раздался грохот.
        Резко обернувшись, я увидел следующее. На полу лежал, вернее, валялся мой бывший сокурсник, судя по амулету, выбравший общую специальность - лекарский курс. А над ним, как гора над морем, возвышался третьекурсник-боевик. В его надменной физиономии читались тонна презрения и несколько унций отвращения к лежавшему.
        - Знай свое место, червяк, - сплюнул парень и повернулся к умывальнику. По полу растекалась небольшая лужица крови.
        И что вы думали? Что я рванул как угорелый ломать нос этому ненормальному? Увы, стянув полотенце, я нацепил рубаху и вышел прочь.
        Сонмар (вернее, его проекция) сообщил мне весьма важную новость. И нарываться я не хотел. Да у меня самого скоро, возможно, появится собственная койка в лекарском корпусе. Пока что подобное отношение минует меня исключительно из-за дружбы с «высшим светом». Но ведь всегда есть кто-то, кто смог забраться по лестнице чуть ближе к небу, то есть трону. И иллюзий я не питал. Совсем скоро станет жарко, и раньше времени рисковать я не собирался. Да и ради кого? Ради малознакомого паренька? Нет уж, увольте, я не самоубийца, чтобы танцевать ламбаду на трещащем весеннем льду.
        Протиснувшись через толпу студиозусов, я отправился в комнату. И какое первое желание у меня возникло, когда я открыл дверь? В принципе я хотел линчевать Дирга. Но потом ограничился тем, что, зайдя со спины, опрокинул ему на голову целый графин.
        - Ты с ума сошел?! - раненым кабаном взревел друг.
        - А ты?! - в тон ему ответил я.
        И тут рыжий заржал. Не засмеялся, а натурально так заржал.
        - Тебе идет, - утирая слезы, проговорил он.
        - Идет?! - Схватив с тумбочки зеркало, я стал тыкать пальцем в физиономию, что смотрела на меня. Вместо привычной рожи там мелькало нечто. Глаза были обведены жирными черными кругами, подбородок обзавелся живописными завитками того же цвета. А на щеках красовались полоски. Короче, картина маслом «Заснул на вписке - ползучи кошачью морду». Теперь понятно, почему девушки смеялись… Демоны, да я уже к обеду стану главной темой местных пересудов. А если прозвище какое прицепится? Ну, Лейла, ну погоди!.. Вот возьму я этот блокпост, тогда сочтемся…
        Схватив полотенце, я принялся с остервенением оттирать непрошеные украшения.
        - Это все равно не повод для такого приветствия, - все еще улыбался Гийом.
        - А вот это? - Я ткнул пальцем в сторону подоконника. Там стоял медный таз, в котором плескалась чистая вода. Рядом лежали различные флакончики, конверт с зубным порошком и собственно палочки. - Вот это уже повод! Я там, понимаешь ли, в очереди стою, нервы треплю, а он здесь рум-сервис устроил.
        - Рум… чего?
        - Рум… Да неважно, полюби тебя темные боги! Ты вообще когда успел за водой-то сходить?
        Лицо уже раскраснелось, и теперь я больше походил на рака, нежели на кота, но рисунки стер.
        - Тим, ты что? - помахал рукой Дирг и вернулся к умыванию. - Я же водник. Мне воды собрать - как тебе «бабах» устроить.
        - И все равно это по-свински, - буркнул я и стал кидать в сумку учебные принадлежности. Расписание поменялось, добавилась целая уйма предметов. И теперь это стало походить на привычный универ, с его обилием лекций, практик и прочего. - Сначала, понимаешь ли, друга от местных гарпий не спас. Потом чуть ли не в бездну отправил.
        - Ты на моем месте тоже не смог бы ничего сделать, - пожал плечами рыжий. - Ты как заснул, так девчонки тебя сперва добудиться хотели. А потом, когда все попытки оказались тщетны, задумали план мести. И скажи спасибо, что они тебя не своими прибамбасами красили, а чернилами! Иначе так просто не оттер бы. И прям уж умывальня теперь бездной считается?
        - Ага, - кивнул я. Когда с сумкой было покончено, я достал из шкафа куртку, нацепил ботфорты и развалился на кресле. - Именно ею и считается. Там чуть парня не прибили.
        - За что?
        - За то, что он пришел раньше старшекурсника, и за то, что фамилией не вышел.
        - Сурово.
        Дирг, закончив со всеми приготовлениями, совершил примерно те же действия, что и я. Разве что вместо ботфортов у него были высокие сапоги из добротной кожи, а куртка больше напоминала камзол, также из кожи. Короче, если встанем рядом, то меня скорее всего посчитают за слугу или оруженосца.
        - Готов? - спросил он.
        - Всегда готов, - вздохнул я и поднялся. - Мы с ними в столовой встречаемся или на лекции?
        - В столовой, - ответил рыжий.
        Он уже открыл дверь и, выпустив меня наружу, провернул в замке ключ. И да сожрут меня демоны, если я лгу, но каждый раз, когда раздавался весьма характерный щелчок, у меня сердце в пятки уходило! Ведь в помещении без всякой охраны висели мои сабельки. Оставалось лишь надеяться, что у дворян не принято воровать. Хотя кого я обманываю. Как только разработаю алфавит и разберусь с источниками, сварганю нормальную защитную печать.
        - И лекций у нас сегодня нет. Или ты расписание не смотрел?
        - Да так, - уклончиво ответил я. - Мельком глазами пробежался и убрал. Я же вчера без задних ног был, а тут еще и письмо, да и в принципе день насыщенный выдался.
        Народу было все так же много, но Дирг, словно ледокол, раскалывал толпу. Многие знали его фамилию, и мало кто рисковал вызвать на себя гнев целого рода.
        - Это да. Кстати, а ты что кулон-то этот носишь?
        Мы уже спускались по лестнице, а я только приметил, что так и не снял прощальный подарок подруги. Вернее, даже не я заметил, а рыжий.
        - Пусть висит. Не шибко сильно к земле тянет. - Я попытался улыбнуться, но вышла лишь кривая усмешка.
        Отсалютовав на выходе смотрителю, я повернулся к Гийому:
        - И что у нас вместо лекций будет?
        - Вводная по специализации. Расскажут, что, как, куда и зачем. А во второй половине дня у нас физподготовка и техника боя с оружием. Ты себе представляешь наших девчонок с мечом наголо? Лично я - нет, хоть и видел, как сестренка в замке с наставником упражняется. Но это больше на танец было похоже. Разве что талию у меча не искала. И… Тим, ты что?
        Боевая подготовка. Да зачем мне теперь этот «блокпост»? Нет, я его, конечно, опрокину из чувства долга, но это потом. А сегодня пришло время для мести. О, этот день они запомнят надолго. Я им все припомню: и походы по лавкам, и подношения, то есть булочки на завтрак, и всякие шуточки по типу утренней. Ну держитесь. Сегодня из гарпий буду делать куриц.
        - Эй, Тим! - донесся до меня приглушенный голос Дирга.
        - А, - повернулся я. - Ты что-то сказал?
        - Да ничего особенного, - усмехнулся рыжий. - Вот только у тебя на лице сейчас такой оскал был, что меня аж оторопь взяла. - И тут друг сменил тон на тихий, заговорщицкий шепот: - Или ты чего задумал?
        - Еще бы! - Как всегда в таких случаях, я примерил на себя разбойническую улыбку. - Ты, главное, момент не упусти.
        - Обижаешь, - скопировал мою гримасу аристократ. - Чувствую, сегодня наш день.
        - А то!
        - Ха.
        - Ха-ха.
        - Ха-ха-ха.
        - Ребята, с вами все в порядке? - прозвучал знакомый, хотелось бы сказать «нежный», голос. - Или с утра принял - весь день свободен?
        Мы с Диргом тут же изобразили подобающую позу и ничем не выдали свое предвкушение.
        На тропинке, что вела к столовой, стояли две девушки. Как нетрудно догадаться, ими оказались Лейла с Лизбет. Юные леди, несмотря на то что весна только-только вступала в свои права, были одеты неожиданно легко. Сапожки, платья, кожаные перчатки и теплые куртки - вот и весь их гардероб.
        - Ройс, - ехидно прищурилась Лизбет, - а ты что это такой красный?
        - Так тебя увидел и покраснел, - развел я руками.
        Графиня вопросительно подняла свои тонкие, изящные брови, и я все же решился ответить:
        - Да вот думаю, что мне будет стыдно идти рядом с такой…
        Договорить мне не дали. Видимо, я выбрал неудачный день для шуток, ибо графиня, будучи заклинательницей, стала еле заметно шевелить губами. Я не будь дурак тут же принял самое одухотворенное выражение лица и закончил фразу:
        - … рядом с такой красавицей.
        Лизбет тут же оборвала речитатив и, расплывшись в шутливом реверансе, взяла под руку прыснувшую Лейлу и потащила ее вниз по тропинке.
        - Трус, - шепнул мне Дирг и засеменил следом.
        - От труса слышу, - бросил я так, чтобы слышал только рыжий, и также отправился за друзьями.
        Можно было, конечно, сказать то, что я хотел, но бегать поутру от разъяренной волшебницы, когда сам даже простейшую защитную печать не можешь поставить… Нет. С этого дня я посещаю лекарское крыло как можно реже. Хватит уже. А то меня там скоро за постоянного клиента считать будут.
        До столовой мы добрались мирно. Во всяком случае, графиня Норман больше не пыталась подколоть меня, а я, в свою очередь, также сохранял нейтралитет. Дирг, бросая недвусмысленные взгляды, общался со своей сестрой. Из доносившихся обрывков разговора я понял, что в Академии учатся еще как минимум пятеро их родственников. Но самое удивительное - наследницей рода все же была Рейла, хотя у нее есть еще три старших брата. Впрочем, у меня нет ни малейшего желания вникать во все перипетии с наследованием в аристократической среде.
        Я в разговор старался не включаться, лишь изредка вставлял пару фраз и снова замолкал. Меня целиком и полностью занимала белка. К этим созданиям после известного случая я питаю глубокую неприязнь. Маленький пушистый грызун, прыгая с ветки на ветку, сопровождал нашу группу и, казалось, так и норовил запустить в нас чем-нибудь. Наконец нас разделил поворот, и белка, махнув хвостом, скрылась в глубине парка.
        По правде говоря, смотрел я на это животное исключительно из желания самому запустить в него что-нибудь. А так у меня в голове с самого утра крутилась одна мысль. Что мне делать с этими источниками, забери их темные боги! И даже фраза «придумать алфавит» не успокаивает ту бурю, которая поднимается в недрах сознания. Как я придумаю этот алфавит, если не знаю, к чему его привязать, и не имею ни малейшего понятия о том, какие руны использовать? А уж про то, что я не знаю, как пользоваться этой энергией, можно и не говорить. Раньше-то как было? Жгут из пальца пустил, и вперед - твори и созерцай. Сейчас же я даже не знаю, как выглядит мой внутренний мир. Хотя это идея. Неплохо было бы туда спуститься и посмотреть, что да как. Может, и придумаю чего.
        За такими мыслями я совсем не заметил, как оказался в очереди с подносом в руках. Вот ведь парадокс. Эдакий привет «совку» здесь считается последним достижением мысли. Хотя чему удивляться? Друзья уже что-то нагрузили себе. Девчонки взяли какие-то особые кушанья. Вряд ли здесь в курсе, что такое калории и как их есть, но общее представление о поддержании фигуры леди имеют. Дирг от души накидал себе мясной каши и даже взял несколько булочек. И тут сказывается женская логика. Самой взять булочку - это нет, это фигура и нельзя. А вот экспроприировать у друга - святое дело и при перерождении обязательно зачтется.
        - Вашмилсть, что заказывать будете? - чуть гнусавым голосом поинтересовалась повариха.
        Взглянув на пышную даму, чьи волосы были убраны в белый чепчик, я намеревался было сказать «как всегда», но решил, что шутки не поймут.
        - Мясную кашу, две булочки с яблочным повидлом и кружку кипятка.
        Не прошло и десяти секунд, как заказ оказался у меня на подносе. Втянув чуть пряноватый аромат каши, я отошел от стойки и стал глазами искать друзей. Раньше местная столовая не казалась мне чем-то грандиозным. Возможно, она чуть больше столичной таверны, да и почище, но ничего особенного. Все изменил амулет. Его присутствие скинуло шоры с глаз. Предо мной раскинулся целый зал, рассчитанный как минимум на две сотни человек. Овальные столики сменялись квадратными, а по стенам стояли два длинных стола. Уши резал галдеж. Шум спорящих и бесконечное бряканье серебряными ложками по серебряной же посуде просто оглушали. Наконец я заметил активно машущего Дирга и поспешил в дальний конец зала к «нашему» овальному столику, рассчитанному как раз на четыре персоны.
        Приземлившись на стул, разложил приборы и, порывшись в сумке, достал оттуда два бумажных конвертика и одну колбочку. Все же восстановленный пояс для хранения трав и зелий, подарок Пило, я решил сохранить до походов и держал его в шкафу.
        - Как ты эту гадость только пить можешь? - поморщилась Лейла, когда я стал высыпать в кипяток содержимое конвертиков.
        По сути, там была толченая трава. В одном покоился сладкий порошок, прозванный мною «сахаром», а во втором - что-то вроде укрепляющей травки. Помню, дабы ее собрать, я целый день за городом провел, весь лес перевернул, в том числе и побеспокоил егерскую управу. Те хотели с меня деньгу слупить, но, как увидели амулет студента, отвалили. В общем, травку я нашел. Не могу сказать, что сильно тогда этому обрадовался. Росла она прямо в спальне, в спальне бурого мишки. Довольно крупного мишки. Обливаясь потом, я бросил в его берлогу склянку с едким газом. И когда косолапый буквально вылетел из убежища, я быстренько забрал нужное мне растение и припустил так, что даже ветки пригибались от ветра.
        Вы спросите, как я понял, что трава растет именно там? А я и не отвечу. Лично мне потребовалось три года, чтобы осознать всю премудрость травничества. Выливать эти знания на бумагу слишком долго, да и ни к чему это. Ну а в колбочке было что-то вроде растворимого кофе. Вернее, уже приготовленного кофе. Короче говоря, вот эта черноватая жидкость по вкусу неотличима от известного напитка, а вот из чего она сделана… Лучше я ограничусь тем, что скажу - купил ингредиенты на рынке, когда к нам заезжал караван с востока.
        - Мне нравится, - пожал я плечами и отхлебнул немного. М-да, это, конечно, не капучино, но хоть как-то я приблизился к дому. - Хочешь? - протянул я девушке чашку.
        - Нет уж, - усмехнулась та.
        - Ну и зря.
        Некоторое время мы ели молча. Ну как молча - я жевал, а вот остальным было невтерпеж пошевелить языками. Правда, в этот раз ребята обсуждали непосредственно учебу. Строили планы на будущее, так сказать. Все же получилось, что все мы попали на боевой факультет. И если с этими тремя все понятно, двое - вообще аристократы, у них так принято, а у графини Норман дедушка весьма и весьма особый, то я попал в эти стройные ряды исключительно благодаря своему учителю. Нет, я не виню Сонмара, хотя какое там - виню, конечно! Демоны загрызи эту старую перечницу, вот надо было ему эксперименты ставить именно на мне! Посидел бы еще полвека, подождал другого такого же «перспективного» - и вперед, хоть препарируй, мне не жалко. Но вот такой ход конем меня не устраивает. Мало того что специализации лишил, так еще и с магией какой-то глюк мне устроил. Повезло старому, что он в спячке, иначе я бы ему показал… Он бы от такого позора пеплом голову посыпал и сам с себя регалии снял, хотя я их никогда и не видел.
        - И дорого стоила? - пробасил кто-то рядом.
        Оторвавшись от каши и «кофе», я увидел тройку второкурсников. Говоривший был среднего роста, средней комплекции, и даже наружность у него была какая-то средняя. Такого в толпе увидишь - и не заметишь даже. Прямо прирожденный мастер «скрыта». Рядом с ним стояли еще двое. Один с глуповатой физиономией и широкими ручищами, а другой обладал орлиным носом и цепкими глазами. Все трое носили медальоны боевого факультета. И как-то сразу в голове встала вся схема. Сейчас народ будет пытаться разрушить мой статус-кво. А то как же - смерд, а жизнь у него слаще меда. Надо бы подпортить малину и подпалить шкуру. Интересно, а он меня кем обзовет, обезьяной или псом?
        - Не понял, - спокойно проговорил Дирг.
        Как я уже говорил, титулы титулами, а по этикету говорить должен самый титулованный мужчина. И именно поэтому мне неясен принцип наследования в родах.
        - Ну вот эта шавка дорого вам стоила? - Это я такой умный или этот средний такой банальный? Парень, ткнув в меня пальцем, продолжил, как ему казалось, свою весьма уничижительную речь: - А то сидит, не лает, всегда рядом ходит! Вроде ошейника не видно, неужто так хорошо выдрессировали?
        Эх, не знаю, что он там еще хотел сказать и что хотел ответить закипающий Дирг. Да и от девчонок магией повеяло. Но я привык со своими проблемами разбираться сам, да и друзьям так спокойней будет, все же все шишки, ежели что, будут мои. Ускорив ритм сердца, взвинчивая убыстрение до максимума, я схватил со стола нож для масла и, вставая, резанул сверху вниз прямо по пальцу, который так нагло пихали мне в лицо. Еще не успела столовая огласиться визгом раненого, как у Орленка по горлу потекла алая струйка. Это я, встав параллельно с ним, приставил к горлу импровизированный клинок. Мгновением позже на каменный пол упал обрубленный палец, а заводила, согнувшись в три погибели, пытался унять маленький алый фонтанчик.
        - Дурак ты, Вася, - выдохнул я, восстанавливая спокойный ритм. Как бы то ни было, получилось это у меня не сразу. Можно сказать, что-то во мне радовалось такому повороту дел, снова в голову бил адреналин, а в руки просились сабли. Давно я не сражался, давно не сходился со смертельным противником. И оттого жизнь стремительно серела, а я этого и не осознавал. - Только дурак будет собаке палец подставлять. А ну как укусит?
        Глуповатый задвинул руки за спину, но по его плечам я видел, что он активно шевелит пальцами. Ритуалист.
        - Спокойней, - прошипел я и надавил на горло Орленку. - Лекари у нас, может, и рукастые, но вскрытая артерия - это тебе не проклятие свести.
        - За открытое намерение убить тебя исключат, - холодно произнес мой заложник. Не зря я его глотку сейчас щекочу, сразу он мне не понравился, больно умный. Даже коварный.
        - Вообще-то нет, - склонил я голову набок. - Я же чертильщик, максимум, что сделают - запрут где-нибудь на сезон, да и все.
        Народ, услышав про то, что некто решился напасть на чертильщика, зашептался и характерно закрутил пальцами у виска. Еще бы, мы же люди неадекватные, можем и «бабахнуть».
        - Эм… - прозвучало из-за стола. Как нетрудно догадаться, мычащим оказался Дирг. - Может, ты отпустишь ребят? Они все поняли. Все уяснили. Разойдемся мирно. Только рисовать не вздумай.
        Как только прозвучало «рисовать», зал буквально зазвенел от магии. Каждый счел необходимым воздвигнуть защитные заклинания.
        - Ну не знаю, - протянул я, решив поддержать игру. - Мне тут вчера такая классная печать придумалась.
        Орленок напрягся. В зале запахло озоном. Я уж было хотел отпустить хамов, но, как говорят актеры, кетчупа вылилось слишком много. Войдя в роль, я забыл, что не могу даже жгут вытянуть, и именно поэтому потянулся к источнику привычным волевым усилием. Как ни странно, но мне удалось. Вот только вместо тонкой нити из правой ладони выстрелил серебряный кнут. По голове как пыльным мешком ударили. Руки ослабли, задрожали негнущиеся коленки. Налицо все признаки магического истощения. Кажется, я лишь чудом удерживаюсь на грани.
        - Не сметь!!! - проревел в зале знакомый голос.
        Так и есть. В столовой показался глава боевиков - тот самый улыбчивый парень, что присутствовал на моем вступительном экзамене. Этот местный вундеркинд умудрился получить к двадцати четырем годам бронзовую цепь. И, надо отметить, при необходимости мог убить меня с той же легкостью, что и Сонмар.
        - Студиозус Ройс, отпустите студиозуса Саймана.
        Словами не передать, с каким облегчением я убрал нож и вернулся за стол. Тут же Орленок подхватил пострадавшего, и троица умчалась в известном направлении. Видимо, у лекарей будет непростое утро.
        - Всем приятного аппетита, - пожелал гений и был таков.
        Ну а чего я хотел? Сонмар ведь предупреждал - здесь как в джунглях. Разве что смертей стараются не допускать. Но есть и свои плюсы. Во всяком случае, я узнал, что сильнее не стал. А вот вернуть контроль над силой, чтобы больше не выходило таких казусов, - задача номер один.
        - Ну не можешь ты спокойно себя вести, - проворчала Лейла.
        Я от подобного заявления даже булочкой подавился. Меня тут, понимаешь ли, буквально опрокинуть хотели, а мне что, лапки кверху и на убой? Да ежели слабину покажу, так все - считай, пропал.
        - Во-во, постоянно на рожон лезешь, - поддакнула ей Лизбет.
        Настроение стремительно катилось к демоновой бездне.
        - Это было просто нечто. Да ты прямо тенью размазался, когда рванул к ним, - вставил воодушевленный Дирг.
        Во второй раз за завтрак поперхнувшись булочкой, я уткнулся носом в тарелку и принял скорбящий вид. Впрочем, посуда стремительно пустела, и вот спустя десять минут мы уже шагали в сторону полигона-арены, где нам будут давать вводную лекцию и где пройдет первая учебка с оружием.
        Мы шли по узкой аллее с утоптанной дорожкой и редкими, чуть несимметричными клумбами. И от этой видимой дисгармонии частенько хотелось остановиться, задержать взгляд и убедиться, что зрение тебя не обманывает. Но каждый раз, когда я чуть замедлял шаг, то был вынужден ускориться, дабы не отстать от друзей. Графиня Норман и леди Гийом в этот раз обсуждали приближающийся бал. Вообще балы как таковые проводились всего четыре раза в год, а все остальные празднества можно было обозвать как угодно, но балами они от этого не становились. И этот бал считался одним из самых важных. В десятый день пятого сезона состоится празднование прихода весны, чествование богини Аладоны, а еще на этом самом балу произойдет открытие Турнира.
        И раз уж речь зашла об этом весьма знаменательном событии, то стоит рассказать о нем чуть подробнее. Наверное, первая ассоциация, которая приходит на ум, - Олимпийские игры. Да, пожалуй, так будет точнее всего. Принцип один и тот же. Со всего света в Империю съедутся разные умельцы: спортсмены, воины, маги и прочие. Проходит сие великолепие раз в семь лет, и принимает всегда одна страна - Империя. Традиция давняя и имеет ту же подоплеку, что и праздник Харты. На время Турнира смолкают все горны, луки вешают на стены, сушат весла и спускают флаги. Целых три сезона каждые семь лет Ангадор спит спокойно.
        Что же происходит на самом Турнире? Я не столь в этом сведущ, но, по слухам, там есть три отделения. Первое - общее, где соревнуются все и во всем. Второе - военное, и, учитывая местный менталитет, глупо было ожидать чего-то другого. Ну и напоследок - спортивное. Хотя называется оно чуть по-другому, но скачки, бег, метание ядра и прочие забавы характеризуются именно так. Насчет участников - тут все проще. Заплати тысячу золотых - и вперед, покоряй сердца и разумы. Как можно понять, раз в семь лет имперская казна имеет неслабый бонус в виде иностранных капиталовложений.
        - Как думаешь, - потревожил меня Дирг, - когда они придут в следующий раз?
        Я покачал головой и поправил рыжего:
        - Правильно не «когда», а «как часто».
        - И как часто?
        - Мне кажется, что всегда, - пожал я плечами и продолжил путь.
        Лично меня это, конечно, беспокоило, но не так, чтобы возводить сию проблему на пьедестал моих заморочек. В последнее время столько всего свалилось, что разбираться с зарвавшимися студиозусами просто некогда. Буду решать проблемы по мере их поступления, как бы двусмысленно это ни звучало.
        За спиной остался поворот, скрывший очередную, пока еще безжизненную клумбу, а перед нами показался полигон. Он немногим отличался от прочих, разве что стены были чуть ниже, а сам он больше по площади.
        На сторожке нас пропустили без вопросов, и, миновав три пролета, мы оказались на постепенно заполняющейся трибуне. Многие лица были знакомы, я даже знал несколько имен, но из-за того аттракциона в столовой меня непрестанно клонило в сон. В конце концов, израсходовать зараз почти весь резерв - это вам не кекс скушать. Еще бы немного - и здравствуйте, белые халаты и магическое истощение. А так хоть легким испугом отделался.
        В итоге, когда трибуна уже почти заполнилась, а на песчаном плацу появился глава боевиков, я все же поддался Морфею и позволил утянуть себя в страну снов.
        Проснулся я от тупой боли в левом боку. Открыв глаза, обнаружил себя на все той же трибуне. Причиной же такой побудки стала Лейла, решившая заехать мне своим острым кулачком прямо по больным ребрам.
        - Поднимайся, соня, - с легкой усмешкой сказала она. - Все уже переодеваться пошли.
        - Переодеваться? - переспросил я, протирая глаза и откровенно зевая. - Куда? И во что?
        - В раздевалки, там будет и во что.
        - А куда идти-то?
        Лейла махнула в сторону уже почти пропавшего из виду Дирга и посоветовала поспешить. Я не стал долго думать и припустил с места в карьер. Уже через несколько особо удавшихся прыжков догнал друга и, все так же зевая, поплелся вместе со всеми. Нас вел какой-то седой мужик с широкими плечами и ирокезским чубчиком, что выглядело довольно комично. Вскоре, когда позади остались пролет и несколько коридоров, мы оказались в самой банальной раздевалке. Полсотни деревянных шкафчиков и скамейки из того же материала перед ними. А на последних через каждый метр лежал комплект странноватой на вид одежды.
        Действуя на автопилоте, я выбрал себе схрон поближе к выходу и стал переодеваться. Рубашка сменилась вещью, больше похожей на помесь косоворотки и футболки. Штаны так и остались штанами, разве что теперь их можно было назвать «султанами» или «шароварами», уж слишком они широки. На ноги нацепил весьма мягкие и удобные сапоги. Они в принципе не предназначены для ежедневной носки, но вот для бега и тренировок подходят просто идеально. Хотя в походе я бы такие и под угрозой смертной казни не надел. Уж лучше секир-башка, чем стоптанные в кровь ноги, когда от боли не то что слезы на глаза наворачиваются, а натурально волосы выпадают!
        И лишь под конец, когда сон уже почти отпустил меня, я приметил, что в раздевалке много больше народу, чем было на трибунах. Как выяснилось позже, с нами занимался еще и второй курс. Всего, если верить моим подсчетам «навскидку», нас тридцать пять человек. И лишь двадцать из них я хоть раз видел раньше. Применяем простую логику, и становится понятно, что отсев довольно жесткий, примерно от трех до семи человек с курса.
        Но не стоило радоваться раньше времени. Как только мы вышли на плац, меня снова одолела сонливость. Видимо, сказывается опустошение резерва. На песчаной площадке уже собралась прекрасная половина нашего общества. Девушки выглядели так же непрезентабельно, как и мы, но многим шли и такие одежды в стиле унисекс. В конце концов, красивой даме все к лицу. Радовали глаз и наши девушки, а Лизбет, оказывается, очень идут подвязанные волосы. Надо будет шепнуть Диргу, чтобы он сделал ей комплимент на эту тему. Хотя, учитывая, как плотоядно рыжий поглядывает в ту сторону, он и так намерен совершить сей поступок в ближайшее время.
        - Студиозусы! - взревела луженая глотка.
        Вздрогнув, я принял стойку «смирно». В струнку не вытянулся - уже хлеб. Говорившим, вернее, кричавшим оказался все тот же широкоплечий мужик с седоватым чубчиком. Его прямые черты лица резко контрастировали с покатым лбом и острыми как бритва глазами.
        - Меня зовут Генри Милфорд, обращаться ко мне только «лэр Милфорд»! Все понятно?
        - Так точно, лэр Милфорд! - рявкнули второкурсники, полностью перекрывая наше нестройное «да». Впрочем, препод или тренер, не знаю, как его величать, удовлетворился и этим.
        - С этого дня, - продолжал он, - вы будете считать этот полигон вашим вторым домом. Здесь я сделаю из вас настоящих боевых магов, что не убоятся ни огня, ни стали! Вы будете есть землю и срать золотом! Вдыхать воздух и выдыхать пламя…
        - Прям драконы-златопроизводители, - со смешком шепнул мне Дирг.
        - Рыжий, шаг вперед! - с такой уверенностью и силой рявкнул Милфорд, что даже я чуть было не выполнил приказ. Что до Гийома, тот чуть ли не вылетел из строя. - Как тебя зовут, рядовой?
        - Дирг ним Гийом! - выпалил парень.
        - Лэр!
        - Что?
        - «Дирг ним Гийом, лэр»!
        - Да, простите. Кхм. Меня зовут Дирг ним Гийом, лэр!
        - Хорошая фамилия, рядовой, - громом грохотал Милфорд, которого я уже прозвал про себя Капралом. - Знавал я твоего деда. Бравый вояка.
        - Спасибо, лэр!
        - За что спасибо, рядовой? - слишком «тихим» тоном произнес Капрал, отчего я сжался в ожидании особо чувственного залпа. И не ошибся. В следующее мгновение по ушам как ракетный взрыв долбанул: - Какого демона ты, сосунок, треплешься в строю?!
        Кажется, скоро несколько наших девушек либо в обморок грохнутся, либо родят. Второкурсницы сносят этот ор спокойно, а вот нашим достается. Разве что Лейла, Лизбет и еще пятерка их соратниц держатся бодрячком.
        - Виноват, лэр! Исправлюсь, лэр!
        - А куда ты денешься. Вернуться в строй!
        Дирг стукнул себя кулаком по груди и сделал шаг назад.
        - Итак, господа отбросы, сегодня мы положим начало вашему будущему в качестве боевых магов. И начнем мы сей нелегкий для вас путь с десяти кругов по плацу!
        Окинув взглядом сей «плац» диаметром приблизительно четыреста метров, я даже как-то приуныл.
        - Чего стоим? Шагом марш!
        М-да, с такой глоткой и рупор не нужен. Студенты, как оловянные солдатики, повернулись через правое плечо и трусцой отправились в путь. Погода стояла хорошая. Чуть прохладная, но в целом пригодная для такого рода занятий. Девушки плелись в хвосте, парни рвались вперед, в том числе и Дирг, решивший состроить из себя марафонца, я же, не особо напрягаясь, брел посередине. Размялся я еще утром, и жечь легкие морозным воздухом не собирался. Спасибо, в нимийской кампании успел надышаться снегом. Сейчас осадков, конечно, нет, но что-то меня развезло. Иногда цепляясь ногой за ногу, я все же уверенно шел к победе, точнее, к финишу.
        Когда счет пошел уже на седьмой круг, почти все первокурсницы и некоторые первокурсники сошли с дистанции. За это каждому из них, и здесь я не вру, Капрал действительно устроил втык. Не спасся никто, а особо неудачливые теперь держатся за одно ухо, к которому еще нескоро вернется способность слышать. И в тот момент, когда очередной первак поковылял в центр площадки, а к нему заспешил наш сердобольный Милфорд, я решился на безрассудство.
        Уйдя в «скрыт», припустил к противоположным трибунам. На что я надеялся? Скорее всего на то, что народу действительно много и мое отсутствие не будет замечено. Удовлетворившись этими нехитрыми идеями, я удобно устроился между скамейками и, подложив под голову руки, снова позволил Морфею поглотить мое сознание. Не могу сказать, что мне снилось что-то особо прекрасное. Но ловить рыбу в пруду куда приятнее, нежели бегать в компании целой толпы. Бег - это вообще, по моему мнению, что-то интимное, почти как секс. Ему можно предаваться в полном одиночестве или на пару с кем-нибудь, но уж никак не в такой толкучке. Никакого удовольствия не получишь. Постоянно кто-то под ногами мешается, приходится обгонять или, наоборот, пропускать вперед. Все мысли путаются, в итоге дыхание сбивается и приятное раньше занятие превращается в настоящую пытку.
        - А ну встать!
        На миг мне показалась, что началась третья мировая и вовсю ревут сирены. Потом я вспомнил, что уже давно не на Земле, а затем пришло и осознание, чей это голос.
        Вскочив на ноги, я лицезрел следующее. Надо мной возвышался Капрал, и его нисколько не волновало то обстоятельство, что он ниже меня на целую голову: все равно он огромен, как Харпудов гребень. Позади него столпились студенты, все они были раскрасневшиеся, взмокшие, но каждый светился от счастья. Даже лица моих друзей тронула злорадная улыбка - предатели.
        - Кто такой?
        - Тим Ройс… лэр! - во всю мощь легких рявкнул я. А что, нас Пило как учил? Чем громче крикнул, тем меньше проблем.
        - Почему спал вместо бега?
        - Я спал, лэр, так как выполнил приказ, лэр, и ждал дальнейших приказаний, лэр! - Я все не сбавлял громкость, чем вызвал легкое недоумение на лицах студентов. Впрочем, Капралу было плевать на количество децибелов в моем голосе.
        - Ждал следующих приказаний? - прищурился Милфорд. - Да ты бессовестно дрых!
        - Никак нет, лэр. В свободное от бега время я тренировал навыки скрытности!
        Вот тут народ выпал в осадок, а мои друзья, прикрыв рты ладошками, закашлялись.
        - И что же ты усвоил в своих тренировках?
        - Что от вас не скрыться, лэр! - вновь рявкнул я и выпятил грудь на манер служивых.
        - Правильно, рядовой! От меня не скрыться! А теперь бегом марш дополнительных двадцать кругов!
        Отсалютовав, я с некоторым облегчением отправился выполнять приказ. Когда я уже почти достиг линии плаца, до моих ушей донесся другой приказ:
        - А вы, калеки недобитые, ноги в руки - и на третью площадку, будем разминаться!
        Третья площадка находилась южнее плаца, и когда я заходил на очередной круг, то имел счастье наблюдать эту разминку. Когда-то (вспоминаю свои первые полгода в лесу) я наивно полагал, что нет хуже тирана, чем Добряк. Но старик, кажется, применял к своему единственному ученику щадящий режим, потому как то, что я увидел, можно смело назвать первым кругом ада. Студенты приседали, отжимались, подтягивались, прыгали через веревку, тянули связки и выполнили еще добрых полсотни упражнений за то время, что я сделал всего лишь дюжину кругов. Многие из них уже мешками валялись на земле, большинство скрипели зубами, но старались выполнить очередной подход. И лишь единицы, особые «стояки», похоже, не испытывали затруднений. Среди них было шестеро второкурсников и два первокурсника - Дирг и еще какой-то неизвестный мне парень, чье лицо я видел лишь однажды.
        Мой семнадцатый круг ознаменовался выбором оружия. Капрал отвел (а кого и оттащил) студентов на первую площадку, где стояли стойки с различным оружием. Конечно, здесь не было и доли того изобилия, что хранилось в нашем с Добряком подполе, но я явно заметил кинжалы, различные мечи, некое подобие рапир, кистени и шесты. Последние пользовались особым успехом. Но не остались без хозяев и мечи с рапирами. Ни один не попробовал на зуб кистень, бесхозными лежали и кинжалы. И, понятное дело, все это было выполнено из дерева.
        Судя по всему, Милфорд сейчас читал лекцию про оружие, объясняя, чем оно отличается от орудия. Я это уже знал, поэтому решил пойти на сверхнорму и пробежал все двадцать семь кругов. Когда же Капрал смолк, я, не сбивая шага, направился к остальным.
        - Лэр! - взревел я, всячески подражая раненому бизону. - Приказ выполнен, лэр!
        - Что, все двадцать?
        - Все двадцать!
        - И не запыхался? - прищурился преподаватель.
        Запыхался? Вот после Харпудова гребня я запыхался, после рейдов по зимней Нимии я запыхался, после добряковских «прогулок» я вообще полз до дома, цепляясь зубами за землю. А сейчас я неплохо так отдохнул, полюбовался небом и разогнал кровь по телу, хотя сон все равно наседает на меня с неуклонностью торгового агента.
        - Никак нет, лэр!
        Студенты смотрели на меня с некоторой завистью и злостью, наверняка подумали, что вместо положенных двух десятков в лучшем случае четверть оттоптал. Те же мысли скорее всего посетили и Милфорда. Посверлив меня стальными и даже опасными глазами, он подошел к стойке и кинул мне обычный бастард. И не надо думать, что деревянный меч легче железного, их делают не дураки. Обычно тренировочный вариант ничем не уступает боевому товарищу.
        Ловко перехватив деревяшку за рукоять, я пару раз качнул клинком и выжидательно уставился на Капрала.
        - Раз уж ты пропустил разминку, а я только-только закончил свою лекцию, то стоит устроить небольшой показательный поединок. И тебе упражнение, и остальным урок.
        Наши облегченно вздохнули и стали рассаживаться на песок, а вот второкурсники злорадно заухмылялись. Похоже, такой показательный бой - это местная традиция. Ну и кого же отправят месить новенького? Ответ не заставил себя ждать:
        - Студиозус Сай'о'Кнелли, шаг вперед!
        И этот шаг сделало существо, которое я бы с удовольствием лицезрел в зоопарке, ну или на картинке, но никак не на одном ристалище. Вперед подался, как уже понятно, не человек. Им оказался высокий парень с белыми, как молоко, волосами. Его уши были заострены на кончиках, но не обладали теми размерами, что у того же Ушастого. Чуть темная кожа была не пепельно-серого цвета, как описывают многие фантасты, а скорее цвета мокрого асфальта. Глаза же были красны, как кровь младенца. Темный эльф, житель подгорий и подземелий, вышел против меня. В длинных, не мускулистых, но жилистых руках он сжимал деревянные сабли. И держал их столь уверенно, но в то же время так легко и расслабленно, что я сразу понял - либо я, либо он, но кто-то из нас точно с неделю проведет в больничном крыле.
        - Лучший фехтовальщик первых трех курсов против новичка! Смотрите и запоминайте, что значит быть боевым магом!
        Капрал хотел сказать что-то еще, но, каюсь, я его перебил:
        - Лэр!
        - Чего тебе? - нахмурился он, явно ожидая, что я начну вертеться.
        - Можно оружие сменить? - спокойно спросил я. Иллюзий я не питал, с этим бастардом я и секунды не продержусь, меня покрошит даже деревенщина с дрекольем. Я же не какой-нибудь ниндзя, владею всего тремя видами оружия.
        - Какое тебе?
        - Да вот такое же, - ткнул я пальцем на сабли эльфа.
        - Ну как хочешь, - совсем по-нашему, по-солдатски, пожал плечами Милфорд и, порывшись в стойке, выудил две сабли. Одна была довольно длинная, шестьдесят пять сантиметров. Другая - короткая, но широкая, сорок пять в длину и семь в самой широкой части. Не совсем то, к чему я привык, но, видимо, в Академии предпочитают классику. Я же приверженец новых течений.
        - Какие правила? - спросил я.
        Эльф все это время сохранял полное бесстрастие, его выдавали лишь глаза, они цепко ползали по моей персоне. Противник приценивался, и это убеждало меня в его опытности. Любой другой на его месте опустил бы руки и счел бы соперника букашкой, надоедливой мошкарой, но только не он. Кровь прирожденного убийцы не допускала слабостей.
        - Тебе они не понадобятся, но - никакой магии, деретесь до потери сознания.
        Сильно, никакой тебе первой крови. М-да. Здесь вам не там, это, демоны ее задери, Академия.
        Кивнув, я качнул в руках сабли, привыкая к их весу и балансу. Левая идеально подходит для рубки, потому как мала и широка. А вот правой, то есть длинной, будет удобнее делать молниеносные выпады. Правда, есть маленькое «но»: такое оружие подразумевает волчий стиль. Нанести серию быстрых точных ударов - и тут же уйти в защиту. Оружие кочевников, эльфов, но не Добряка, а следовательно, и не мое. Наставник так действовал на задании, с кинжалами в руках. Напал, ударил - и скрылся во тьме, а сабли он использовал для боя, когда ты не отступаешь, лишь уворачиваешься и уклоняешься, но ни на миг не останавливаешь нападения. То, чему меня обучали, и то, что я придумал сам, будет сложно совместить с этими малышками. Но ничего, прорвемся.
        В очередной раз качнув саблями, я занял привычную стойку. Левая, в обратном хвате, отведена за спину. Правая выставлена чуть вперед и вниз. Эльф, смерив взглядом мои приготовления, тоже принял позу. Он согнул ноги и, выставив свое оружие вперед, скрестил его так, чтобы кончики чуть ли не касались земли.
        Я задышал чаще. Звуки смолкли, все лишние мысли развеялись неощутимой дымкой. Сердце ускорило свой бег. Давно, давно я уже не встречал столь опасного противника. И от этого я испытывал почти детский восторг, меня захлестывала волна предвкушения. Все же нет в этом бренном мире ничего более захватывающего, чем схватка с сильным противником. Момент, когда ты достигаешь пика напряжения сил, когда Темный Жнец прикладывает свою косу к еще пока живому горлу, мир насыщается столь яркими красками, что простому человеку и не снилось. В этот момент небо, если у тебя, конечно, будет возможность взглянуть на него после победы, покажется столь близким, словно надо всего лишь руку протянуть. И все по плечу, и нет ни одной преграды, что ты не сможешь преодолеть. И только на этом краю, когда смерть уже занесла руку, дабы оборвать тонкую нить твоей жизни, ты понимаешь, как бесценен был тот миг, когда горячая от рубки сталь знаменовала твое превосходство над судьбой и целым миром.
        Эльф рванул в скоростном выпаде. Его клинки рассекали воздух и ножницами летели в сторону моей глотки. Горло в этот момент сдавило такое напряжение, что я был вынужден не просто уйти в перекат, но и тут же выставить левую саблю, создавая блок для следующей атаки. И темный не стал медлить. Развернувшись на одних пятках и используя инерцию выпада, он разделил свои ножницы на две смертоносных змеи. Старшая устремилась мне промеж глаз, а младшая осталась ждать того момента, когда я уклонюсь и потеряю время, - и тогда она со всей яростью вопьется мне в живот. Разгадав хитроумный план, я не заставил противника ждать. Оторвав ноги от земли, юлой крутанулся в воздухе. Когда поверхность оказалась перед самым лицом, согнул ноги в коленях и запустил себя в рывке. Из-под ступней вырывался песок, а плечо вошло в грудь эльфа. Я ожидал услышать хруст или хрип, но соперник был столь быстр, что за доли секунды успел отпрыгнуть назад и уйти в перекат.
        И снова мы на ногах. Волосы темного чуть растрепались, а у меня по щеке текла тонкая теплая струйка. Он успел меня задеть, и дерево с жадностью поглотило кусочек теплой плоти. Хотелось затормозить ход сражения, но я не стал медлить. Оттолкнувшись, закрутил свой любимый прием «змеиный шаг». Широкая сабля по изломанной дуге устремилась в левое предплечье эльфа. Тот недолго думая парировал выпад. Темный намеревался контратаковать, но я, сделав полушаг назад и чуть в сторону, не дал ему такой возможности. Разворачиваясь на одних лишь пятках, я взмахнул длинной саблей, целя в шею противника. И тогда эльф меня удивил. Он был быстрее всех, с кем я когда-либо сражался. Любой нормальный человек заблокировал бы этот выпад, но эльф, серой дымкой размазавшись в пространстве, присел и наотмашь рубанул меня по голени. Лишь в последний миг я успел подставить вторую саблю, но тут же получил сокрушающий удар в область сердца. Раздался деревянный стук, а я оказался на земле. Перекатом уйдя в сторону, вскочил на ноги и вновь бросился вперед.
        И мы стали, подобно диким баранам, бросаться друг на друга. Выпад следовал за выпадом. Пробив защиту врага, я сумел рассечь его рубаху. Кто думает, что дерево не может сечь, никогда не сможет удержать в руках меч. Эльф не оставил этот жест без ответа. Разгадав мою хитрую комбинацию с двумя ложными выпадами, он рассек мне запястье. На холодный песок закапала кровь. Маленькие, красные вишенки, падая на землю, собирали золотистые песчинки в бурые комки, но те спустя мгновение разлетались под нашими ступнями.
        От наших тел поднимались клубы пара, деревянные сабли покрылись трещинами.
        Снова присев, эльф устремился в бешеном по скорости выпаде. Люди неспособны на такое. Подобное усилие разрывает связки и мнет кости. Но эльф справился. Оставались мгновения до того, как он сломает мне ребра. Пришлось выложить козырь. Применив ускорение, я буквально взорвался серией ударов. Сперва метил в печень, но, приметив там блок, не довел удар до конца и тут же направил острие атаки в колено противника. Эльф отскочил. В его глазах не было ни удивления, ни тем более страха - лишь азарт, азарт, что светится у волка, который, охотясь, наткнулся на столь же свирепого соперника.
        Оскалившись, эльф крутанул саблями и, сплетая вокруг себя коричневый узор, рванул в атаку. Это был поистине ужасающий прием. Совершенная комбинация из стремительного нападения и крепкой защиты. Я пропускал удар за ударом. Песок уже стал вязким от крови, а я все еще пытался найти брешь в этом коконе. Но тщетно. Сколько бы я ни уворачивался, сколько бы ни рвал ритм боя, ни уходил в бесчисленные перекаты и ни ставил обманки, но вражеский клинок все равно находил свою цель, и тогда новый цветок боли подсказывал мне, что я теряю кровь.
        На миг что-то во мне сказало: «Остановись, этого достаточно». И сколь ни было стыдно, но на долю секунды я поддался этому наваждению, но потом решил, что просто обязан выиграть эту схватку. Почему? Потому что мне хочется победить столь сильного соперника.
        Отскочив в сторону, я сделал первый вдох. По телу заструился кислород, мышцы стали эластичней и подвижней. В легких еще было место, и второй вдох создал в суставных сумках воздушные пузырьки. Это принесло боль, но вместе с тем и нарастающее чувство свободы. Взвинтив темп до максимума, я, стелясь по самой земле, метнулся к сопернику. Он сделал то же самое. Мы неслись друг на друга, как две гоночные машины, решившие проверить, кто из водителей трусливее. Но ни один из нас не был трусом. Мы столкнулись на середине. Мои руки, в тот миг больше похожие на кнуты, взвились в хлестком, изломанном выпаде - я целил во вражеское сердце. Сабли эльфа молниями устремились к моему. Раздался стук. И я услышал треск. Это кости, не выдержав симбиоза скорости и силы удара противника, поддались сабле темного. И когда жадная до душ бездна уже готова была накинуть на мое тело могильный саван, я услышал второй треск. Это эльф отправлялся следом за мной.
        Глава 12
        Дневники сумасшедших
        Я шел по коридору. Казалось бы, что в этом такого. Даже маленький ребенок, у которого только-только прорезались первые зубки, уже успел миновать сотни таких помещений. Да и вообще странное это слово «коридор». Вроде бы ты где-то находишься, но в то же время пункт назначения еще далеко впереди. Коридоры - это своеобразная свободная зона, место как бы существующее, но вместе с тем его никто не замечает. Разумный пропускает его через сито проблем и переживаний, и серое унылое место остается лишь легким туманом на задворках сознания.
        Та же судьба постигла бы и этот коридор, будь он хотя бы раз… ну не знаю, может, в миллион? - короче. Все демоны бездны! Я шлялся по этой кишке уже не помню сколько времени. И ни тебе белых стрелок, ни зеленой таблички с надписью «выход». Да и антураж у этого пространства был соответствующий - камень да редкий факел, угрюмо разгоняющий едкий полумрак. Но я не отчаивался: шел себе, закинув руки за голову, да насвистывал приятный мотив. Да и чего напрягаться, если после магического истощения и сломанных ребер ты просто-напросто заблудился в стране Морфея?
        Кстати, дядька этот, Морфей, та еще зараза. Вот кто-нибудь, хоть кто-нибудь может вспомнить, когда ему посылали действительно приятный сон? После которого, проснувшись, ты ощущаешь себя если не повелителем всего мира, то хотя бы президентом Америки. Нет! Ни фига подобного! И даже если вам выпало счастье любоваться поистине приятной картинкой, то не стоит питать пустых иллюзий. Резкий звон будильника или кошка, цапнувшая вас за пятку, а может, и еще какой конфуз вытряхнут вас из этой утопии, как пыль из пылесоса.
        Так что лично я к Морфею и ему подобным питал уже на протяжении семи лет не самые теплые чувства. Но в этот раз властелин сумеречных миражей превзошел все былые заслуги. Мало того что никак проснуться не могу, хоть боли от щипков и не чувствую, так меня в какой-то коридор засунули. Коридор! Без дверей, без звуков и ощущений. Аттракцион под названием «Почувствуй себя мыслью в голове чиновника» (не в обиду чиновникам будет сказано, вы ребята в принципе нормальные… хотя кого я пытаюсь обмануть).
        И вот, когда я уже был готов на самую дикую авантюру - развернуться на пол-оборота и пойти в обратную сторону, до не самого тонкого слуха дотянулась призрачная мелодия. Она легким туманом обволакивала сознание и тянула за собой. Пришлось ускорить шаг. И с каждым метром (или в чем измеряют сновидения) я приближался к источнику этой мелодии. Наконец я замер перед входом. Тяжелая, дубовая, крепко сбитая дверь перекрывала дальнейший путь. А там, где-то в глубине неизвестности, играла музыка.
        Звуки духовых перемешивались с легким течением клавишных, создавая некую успокаивающую идиллию. Хотелось замереть и, не дыша, прикоснуться к чему-то безмятежному. Но мгновение спустя в спокойный поток встраивались струнные ноты, а следом еле различимые полутона скрипки полностью довершали картину. Я слышал, музыка всегда о чем-то говорит. И это правда. В большинстве своем она воспевает любовь или что-то близкое к этому. Многие даже полагают: «О чем еще петь и играть, как не о любви?» Но только не в этот раз. Мелодия, что раздавалась из-за двери, пела совсем о другом. Через несколько секунд, когда стихла скрипка, я приоткрыл дверь. Раздался протяжный скрип, будто древние петли не чувствовали на себе липкую смазку уже как минимум вечность. В глаза ударил яркий, нестерпимо яркий свет.
        М-да. А ведь я уже почти забыл эту тошнотворную белизну. Ни единой трещинки, ни пятна или еще какого инородного штришка не разрушало целостности лекарского полотна. Будто бы его выточили из цельного куска мрамора. А может, сюда каждый вечер отсылают провинившихся учеников, дабы они красили и красили стены и потолки. Правда, в этот раз крыло все же выглядело иначе. Раньше я считал себя единственным посетителем белых халатов. Но неожиданно для себя осознал, что не один в этом царстве. На койках где лежали, а где полусидели десятки студиозусов. Кто-то еще спал, не обращая внимания на то, что за окном уже давно рассвело. Другие уткнулись в книгу и делали вид, будто им не до внешнего мира, а некоторые тихо постанывали, теряясь в забытье. Около таких сидели лекари, от них ощутимо тянуло магией, но что они делают, я понять не мог.
        Сам же я очутился уже на «своей» койке. Седьмая от выхода, рядом с северной стеной, прямо напротив широкого окна. Там, на улице, уже не гнулись деревья от лихого ветра, не видно было темных серых туч на неродном небе. Вместо этого я видел голубую высь и маленькие, еще еле заметные и слабые, но все же наливающиеся соком почки. Зима, собрав чемоданы, укатила в свои законные владения, а на оживающую землю вступила изящная ножка красавицы весны.
        Кстати, о красавицах. Около моего изголовья сидела Лейла. Как всегда, в простом, но даже с виду дорогом платье, она листала какую-то брошюрку. «Рагос весной» гласил заголовок. Ах да, совсем забыл рассказать. Рагос, небольшое королевство, расположенное у южных морей, - законодатель моды для всего Ангадора. Даже чванливые светлые эльфы, их скрытные темные собратья и воины кирки и молота всегда присматриваются и прислушиваются к тамошним течениям. Ну а про нас и говорить не приходится. Если и появляется что-то новенькое в светской жизни Империи, то знамо откуда ветер дует.
        - У меня карма такая - просыпаться в твоем присутствии или это судьба?
        Герцогиня оторвалась от журнала и окинула меня грозным взглядом. От этого ее милое личико приобрело резкие черты.
        - Студиозус Тим Ройс! - стальным голосом произнесла она.
        - Я за него.
        - Как вам не стыдно! - Казалось, девушка и вовсе не замечает моих слов. - Около вашей кровати денно и нощно несут вахту верные друзья, а вы, вместо того чтобы «спасибо» сказать, опускаетесь до бульварных шуточек!
        Ну да, некрасиво получилось. Девушка уперла руки в бока, олицетворяя собой богиню возмездия, но мне уже и без того стало стыдно.
        - Я че…
        - И не заводи старую песню! - чуть ли не гаркнула она. - «Я чертильщик, мне положено», «по голове бабахнуло», «настроение такое»… Хоть бы что-нибудь новенькое придумал!
        - Да…
        - Извинись!
        - Так ведь… - Я как раз хотел придумать новую увертку, но наткнулся на сверкающие праведным гневом прекрасные очи. - Приношу свои искренние извинения, - вздохнул я.
        - Они приняты, - кивнула Лейла и сразу повеселела. Ну-ну. Приняты они, как же. Мне теперь с декаду булочками грехи отмаливать. А ведь шутка-то хорошая была, это создание меня уже второй раз подряд будит. - Кстати, с минуты на минуту остальные должны подойти.
        И тут же как по волшебству, а может, и по нему самому, в помещение вошли двое. Один рыжий, а другая - очень стервозная и едкая дамочка. И что-то мне подсказывает, что они просто идеально друг другу подходят. Дирг уже махал мне рукой и хотел что-то сказать, но главная сестра милосердия, несмотря на свои телеса, подлетела к нему, словно пчелка к цветку. Они какое-то время разговаривали… Я не кагэбэшник - по губам читать не умею, так что суть диалога остается в тайне. В итоге минуты через две понурившийся парень и сердитая графиня подошли ко мне.
        - Ну здравствуй, болезный, - завела свою скрипучую шарманку Лизбет. - Смотрю, ты уже обустроился. Может, тебе сюда шкаф поставить, полку повесить? Глядишь, и в общежитие возвращаться не надо будет.
        Я хотел ей ответить в нашем стиле и начать очередную бесконечную перебранку, но, видимо, недавняя встряска позитивно подействовала на соображалку.
        - Сестра! - притворно жалобным хрипом воззвал я. Мгновение, и вот уже рядом стоит та самая пышная дама. - Сестра, вот этот монстр, - махнул я в сторону графини Норман, - хочет окончательно свести меня в могилу.
        Лизбет вскинула руки и защебетала на тему того, что она воплощение сострадания, но целительница не клюнула. Со всей строгостью она заявила, что еще один шум с нашей стороны - и она выгонит всех, а меня напичкает очень вредными травами. Дабы я ее до выписки больше не беспокоил.
        - Вот так всегда, - протянул Дирг, непонятно откуда подтащивший себе и подруге стулья. - Вы бранитесь, а шишки всем.
        - Она первая начала, - наигранно детским голосом пробурчал я.
        - Я первая? - вскинулась было Лизбет, но тут же перешла на шепот: - А кто меня в таверне обесчестил?
        На меня уставились две пары гляделок, мечущих искры. Причем в глазах рыжего я прочел, что мне пора натачивать сабли.
        - Девушка неправильно выразилась, - вскинул я руки и тут же поморщился от боли. Кажется, мне не только грудину подломили, но еще и пару ребер, опять же с правой стороны. - Я просто решил возникший конфликт мирным путем, а она сочла это за оскорбление.
        - Что-то вы нам этого не рассказывали, - усмехнулась Лейла.
        - Дорогая, - улыбнулся я. - Если тебе все рассказать, так ты спать по ночам не будешь. Кошмары замучают.
        Девушка замахнулась своим острым кулачком, намереваясь ткнуть меня побольнее.
        - Бить больных строго возбраняется кодексом приличной аристократки, - скороговоркой выплюнул я и натянул одеяло по самые брови.
        Раздалось три смешка, а потом прозвучал голос рыжего:
        - Вылезай, калека, никто тебя трогать не будет.
        Откинув одеяло, я якобы облегченно вздохнул.
        - А теперь историю. - Как всегда, Лейлу хлебом не корми, дай байку какую послушать.
        - Это было перед… - начала графиня, но я ее перебил:
        - Э, нет. Ты сейчас такого нарассказываешь, что от меня даже темные боги отвернутся.
        Девушка хмыкнула и вздернула курносый носик.
        - Короче, дело было так, - продолжил я. - Заехал я в один трактир. Там мой старый знакомый хозяином был, и мне страсть как хотелось с ним пару тем обсудить. Но того и след простыл, ни привета, ни ответа, как будто и не было его никогда. Я, понятное дело, чутка расстроился и решил - что времени-то пропадать? Сел за стол, заказ оформил. Надо признать, со сменой хозяина еда там стала на порядок лучше, во всяком случае, на помои больше не смахивала… Ну так вот. Сижу я, честный человек, никому не мешаю, никого не трогаю, чуть ли не примус починяю, а тут в таверну вваливается вот это создание. Глаза огнем горят, из пасти пламя вырывается, язык раздвоенный змеится… Больных не бить! Рыжий, держи ее, пока она меня не добила! Ладно, едем дальше. Потягиваю я пивко, хотя его разбавили так, что я решил допить исключительно из вредности.
        - Вот ведь скилсы! - ужаснулся Дирг, но тут же затих под протяжным «тсс».
        - И я о том же. Графиня Норман, кстати, не одна пришла, с ней еще пара охранников была. Обычные ученики мечников. Ну а на дворе же война. Люди разные по дорогам ходят. Да и по трактирам, что на развилке четырех дорог стоят, ты вряд ли встретишь кого-то, кто с Хартой не повязан. Так и вышло. Сидела за столиком компания служивых с лицами, не отягощенными моралью. Те же наверняка, кроме приписных, никого уже с год не видели, а тут атмосфера подходящая, настойка душу горячит и наша красавица заявляется. Мужики-то и не выдержали. Начали приставать, негрубо, но некрасиво. А графиня, вместо того чтобы развернуться и уйти, натравила на них своих стражников. Народ за клинки похватался, ну я и решил, что мне не с руки из окна-то прыгать, дабы в разборку не втянули. Так что заказал я бочонок сивухи какой-то да и позвал этих мужичков за стол. Мы с ними час пили, и, когда их уже мутить стало, я ноги в руки - и на тракт. Графиню нашу догнал, хотел за сивуху и за хлопоты три серебрухи. А та опять завела про «обесчестил» и еще всякую муть толкала, под конец опять стражников напустила. В общем, когда эти сынки в
песок носом уткнулись, я уже на другую встречу опаздывал, так что шляпой махнул да коня пришпорил.
        Лизбет старательно отводила взгляд, а народ безмолвствовал.
        - Ну ты герой, - хмыкнул Дирг. - Я бы не рискнул целый бочонок трактирной дряни в себя влить.
        - Да что там, - отмахнулся я. - Мы люди привычные.
        - И все же ты неправ, - вклинилась Лейла. - Мог бы хоть морды им набить.
        - Вот тебе я и предоставлю эту возможность при случае, - проворчал я. - И ты им хоть морды бей, хоть носы ломай, любая кара на твой выбор. И вообще, что-то я не понял, вы больного пришли проведать или нотации ему читать?
        Ребята осознали всю тяжесть своего проступка и потупили взор. Оно и понятно. Я тут, понимаешь ли, чуть на рандеву к Жнецу не отправился, а они то истории выпытывают, то моральный террор устраивают. Не по-людски это. Кстати, о нелюдях. В палату, если так можно назвать это гигантское помещение, вошел Сай'о'Кнелли. И если я в лежке валялся, то этот перец являл собой олицетворение такого мифа, как «хорошее утро». Единственное, что выдавало в нем недавнего пострадальца, - это неактивная правая рука, которой он старался не шевелить при ходьбе. Красные глаза подгорца не выражали ни капли лишних эмоций, лишь азарт и тихое пламя сдерживаемой злости.
        - Я пришел сказать, - процедил он, - однажды я убью тебя, смертный.
        Высказавшись, эльф развернулся на каблуках и скорым шагом отправился к выходу.
        - Сам раньше не подохни, остроухий! - крикнул я.
        Эльф затормозил, обернулся через плечо, и на его лице на миг появился оскал дикого хищника. Затем он скрылся в коридоре. Светлые не любят, когда их называют ушастыми, а вот темные могут с цепи сорваться, заслышав оскорбительное «остроухие». Для них это еще хлеще, чем мельтешение красной тряпки для быка.
        - И что это? - спросила Лейла.
        - Это значит, что не мне одному вчера понравилось саблями махать.
        - Какое «вчера»! - вскинулся Дирг. - Ты уже шестой день лежишь здесь. Кнелли-то на следующее утро выписали, а ты до сих пор в сознание не приходил. Валялся, бредил да потел, как будто ты не человек, а дух дождя какой-нибудь.
        - И что я говорил?
        - Да всякий бред нес, - отмахнулся рыжий. - Мы особо и не разобрали. Ты же не на имперском чесал, а вроде как на восточном. Тут сосед у тебя был, перевел нам пару фраз. Вернее, он как первую озвучил, так девчонки чуть не в обморок рухнули. Просили больше такое непотребство не произносить, ну а я-то не пальцем делан. Парочку особо крепких оборотов даже записал.
        - Видать, сильно мне прилетело.
        - Не то слово, - вставила свои пять копеек графиня Норман. Последние пять минут она сидела, уткнувшись в брошюрку подруги. - Вы когда в разные стороны разлетелись, так все сбежались. Но лэр Милфорд велел никого не трогать, ждать лекарей. Те уже через минуту примчали, перевернули тела. А у вас, у каждого, вся грудь разворочена, разве что сердца бьющегося не видно. Целители прямо на полигоне магичить стали. Раны закрыли и унесли вас сюда. Милфорд глазам своим не поверил, когда ты смог такое учудить. И вот какой возникает вопрос. У наемников все так фехтовать горазды?
        - В нашем отряде - да, - коротко ответил я.
        - И что же это за отряд такой? - прищурилась Лейла.
        - Особый, - пожал я плечами. - И люди в нем были тоже особые, да и даже не совсем люди. В общем, весело у нас было.
        Мы выдержали паузу. В это время палата все больше погружалась в некую, характерную лишь для такого рода помещений атмосферу. Где-то рядом бродили посетители, тихим шепотом общаясь и с больными, и с врачами. Последние, в свою очередь, были незаметны, словно падающий по осени кленовый лист. И увидеть их можно было, только если сосредоточиться на поиске определенных личностей. Меня это мало волновало. Возможно, именно поэтому я так пристально наблюдал за птицей, что решила пробиться через оконное стекло.
        - Ты как себя чувствуешь-то? - задала, пожалуй, самый важный вопрос наша герцогиня.
        - Жить буду, - хмыкнул я. - А вам никуда идти не надо?
        - А как ты…
        - Да у Дирга пропуск из кармана торчит, - ткнул я пальцем в рыжего.
        Тот, опустив взгляд ниже, быстренько убрал бумагу подальше.
        Ребята снова потупили взор и даже как-то отвернулись от меня.
        - Ну что у вас такое? - вздохнул я. Иногда их манерность меня просто убивает. - Или вы по мне панихиду заказали? Ну так не отменяйте, я, может, скоро того… этого…
        Тут девушки синхронно повернулись ко мне, и в их грозных взглядах я прочел угрозу о самых страшных муках ада.
        - … а может, и нет.
        - Если ты помнишь, скоро Весенний бал, - взял слово рыжий. - Вернее, он состоится послезавтра… Так что мы в город за покупками.
        И не было предела моей радости. Как сильно я не хотел идти на этот клятый бал, и теперь у меня есть вполне правдоподобная отговорка.
        - Эх, жаль, что я не смогу пойти. - Я картинно шмыгнул носом и подтянул одеяло. Под которым, между прочим, ничего, кроме меня, не наличествовало.
        - Вот в этом-то и проблема, - вздохнула Лейла.
        - Изверги! Хотите больного насильно в свет вытащить?
        - Здесь как раз все наоборот. В прошлый раз принцесса присылала приглашение на мое имя, предоставляя возможность взять неограниченное количество спутников. А в этот раз она выслала приглашение на троих…
        О как. Я даже поник. Не то чтобы меня это сильно трогало, но быть в немилости у одной из кровных наследниц престола страны, где живешь, - это уже малость неприятно. И даже тот факт, что сама принцесса обратила на презренного студиозуса свой взор, уже пугает похлеще плети, сплетенной из змей.
        - Если за этим не последует репрессий - переживу, - пожал я плечами.
        Девушки переглянулись, и снова рыжему пришлось взять на себя миссию по заполнению пустоты:
        - Ладно. Ты тут не скучай…
        - Да проваливайте уже, - отмахнулся я. Ребята улыбнулись. - И не забудьте мне все рассказать. - Чуть убавив голос, я буркнул: - Интересно все-таки.
        Мы обменялись рукопожатиями, и троица отправилась на выход.
        Подложив руки под голову, я предался размышлениям на волнующую тему. Как человеку, считающему себя если не благородным, то не лишенным понятия чести, мне довольно сложно смотреть на мучения слабых существ. И представьте себе возмущение, что поднялось в душе такого джентльмена, как я, когда птичка, что так рьяно стремилась попасть в помещение, нашла свой покой в когтях здоровенного кота. О, это был воистину достойнейший представитель пушистой породы! Его зеленые глаза сверкали подобно двум изумрудам в полуденном солнце. Его рыжая шерсть лоснилась и сияла, как спокойное море в тихой гавани. А черные полоски от морды до хвоста были темнее безлунной ночи. Пожалуй, тот мелкий воробушек счел бы за честь пасть от лапы такого красавца.
        Но покончим с иронией. Когда кот завершил трапезу, меня ждал сюрприз, коим животное и заслужило привилегию остаться в памяти. Хвостатый подошел к окну, где-то его прижал, и цельная, казалось бы, рама разделилась на две части. Нижняя плавно поднялась к своей соседке сверху. Котяра шмыгнул на подоконник, снова что-то сделал - и вот окно опять напоминает единый лист.
        Легким, я бы даже сказал прогулочным, шагом пушистый переместился ко мне на кровать и стал откровенно устраиваться на послеобеденный сон. Свернувшись клубком у меня на коленях, он широко зевнул, демонстрируя нехилый оружейный набор. А затем, почти по-человечески причмокнув губам, обернул себя хвостом. Каюсь в своем малодушии, но вместо того, чтобы оплакивать погибшую птичку, я потянулся погладить этого проказника. Когда пальцы уже почти достигли лоснящейся шерстки, котяра приоткрыл один глаз, как бы намекая, что этот шаг будет весьма опрометчивым.
        - Как же тебя зовут? - улыбнулся я.
        Кот приоткрыл оба глаза и что-то недовольно промяукал. А мгновение спустя в лекарском корпусе начался самый настоящий столичный цирк.
        - Гаюс! Блохастое отродье! - вскричала старшая сестра и, схватив швабру, понеслась по направлению ко мне.
        - Что вы?! - вскинулся я, но было слишком поздно. Швабра, подобно топору палача, опустилась мне на ноги.
        - Мяу! - взревел недовольный кот.
        - Демоны! - взревел недовольный больной.
        И если пушистый успел избежать страшной участи, то больному повезло не так сильно. Потянувшись к коленям, я не заметил, как котяра буквально взлетел ко мне на плечо. Сестра замахнулась снова.
        - Даже не думайте! - вскрикнул я.
        - Пригнитесь, Ройс! - прошипела она.
        Признаться, я растерялся, и если бы не кот, то могло произойти все что угодно. Вплоть до моего очередного визита во владения Жнеца с мешком. Но рыжий взял инициативу в свои лапы. Соскользнув мне на живот, он, клянусь всеми богами, азартно подмигнул, цапнул меня за большой палец правой руки и повторил процедуру с окном. И последнее, чем он меня порадовал, - это некошачий прыжок от окна до стоящего рядом дерева. А там, между прочим, была пропасть метра три. Воистину достойнейший из достойных. Разве что кусается.
        - Вот ведь неугомонный кошак, - утерла выступивший пот целительница. - Что же вы, молодой человек, ворон-то считали? Подсобили бы!
        Тут уж даже мое джентльменское начало отправилось восвояси, аккурат до следующего посещения лекарского крыла.
        - Знаете что? - рявкнул я и резким движением натянул штаны, не вылезая из-под одеяла. - Идите вы… кошек ловите. А я пойду… а вот не знаю куда, но пойду.
        Вскочив с постели, полностью игнорируя легкую вспышку боли, я облачился в нехитрые одежды.
        - Больной, лягте обратно, - с присущей ей строгостью произнесла волшебница. - Вам еще неделю лежать до выписки.
        - Ага, - кивнул я. - Вы только бумаги сверьте, меня уже выписали.
        Сестра с подозрением отнеслась к моему заявлению, но все же взяла мою медкарту и перевернула несколько листов.
        - Но как же! - возмутилась она. - Графа пуста. Так, хватит выдумывать, возвращайтесь в постель!
        Я уже начал закипать. Выхватив свою карточку из пухлых рук целительницы, я написал в графе «выписка» слово «сегодня» и вернул лист обратно.
        - Все, спасибо за заботу, - кивнул я и направился к выходу.
        Видимо, женщина настолько оторопела, что не сразу осознала происходящее, но вскоре по корпусу прогремело:
        - Охрана! Буйный!
        И тут же выход мне преградили двое. Ростом больше двух метров, аршин в плечах и ладони-сковородки. Да-а… Такие любого мага угомонят.
        - Туше, - кивнул я.
        Сестра хмыкнула и успокоилась. Зря. Не теряя времени, коего упущено уже слишком много, я развернулся и метнулся к окну. Спасибо котяре, я знаю, что делать. Мгновение, и вот я уже свисаю с подоконника. В момент, когда пальцы отпустили раму, в воздухе появилась одна из ручищ, но я уже был на земле. Всего два этажа не составляют проблемы для ученика Добряка. Отряхнув одежду, я поднял голову и увидел сестру, грозящую мне кулаком. Сняв несуществующую шляпу, я поклонился и, развернувшись, направился в общежитие.
        Настроение было не то чтобы очень хорошее, поэтому я напрочь игнорировал окружающий мир. Изредка отвлекаясь на студиозусов, я все глубже погружался в собственные мысли. И, что самое неприятное, в этих самых мыслях царил сущий беспорядок. Эти мечущуюся мыслишки, отчаянные идеи и громоздкие думы сплелись в столь плотный клубок, что, пытаясь выделить хоть одну, я непременно наталкивался на плотную связь с другой. Обидно, но присказка «потяни - и распутаешь» в данном случае не работает. На мозговой штурм меня не хватило, поэтому, миновав очередную компанию студиозусов, я напрямки пошел к дому.
        Несмотря на мою хмурость, атмосфера вокруг стояла праздничная. Учитывая, сколько времени я провел в бессознательном состоянии, можно смело утверждать, что сегодня местная пятница. Занятия остались позади, скучные домашние упражнения и медитации можно отложить на потом, а вечером заняться досугом. Счастливчики, расчетливо сохранившие свои пропуска, отправятся в город. Там, на Третьей Рыночной улице, есть заведение под названием «Пьяный гусь», излюбленное местечко всех студентов. Цены не кусачие, алкоголь крепкий, да и закуски недурственные. В общем, в наличии все для приятного отдыха в столь же приятной компании приятелей.
        Для тех, у кого нет пропуска, есть другой вариант - отправиться в местный паб. Правда, там нет таких вольностей, как в городе. Все же «Дырявая мантия» находится прямо на территории Академии. Балагурам и весельчакам это место явно не подходит, а вот тем, кто любит спокойную обстановку и уютную атмосферу, - самое то.
        Ну и последний вариант, это уже для отчаянных. Весь алкоголь на территории строго регулируется, а из «Дырявой мантии» даже Добряк не вынес бы ни чарки. Так что на первый взгляд перспектива устроить вечеринку прямо у себя в номере не кажется такой уж радужной. Но студенты не были бы студентами, не найдя этому решения. Контроль спиртного проводится очень просто. По всей территории висят специальные плетения, и если они найдут подходящую жидкость, то сразу отправят сигнал кому надо. Но здесь есть одно «но»: эти самые сигналки не реагируют на бутылки из «Дырявой мантии». И я уверен, что в вашей голове возникла парочка скромных идей. Например, перелить. Но вот в чем загвоздка - как достать эти самые бутылки из «Мантии»? И вот здесь за дело берется самая мощная сила во всех мирах. И это не магия, не золото, не власть, а знакомые. О да, знакомые - это самая опасная и самая действенная сила. Сколько всего можно устроить, имея пару нужных людей на нужных постах! Вот и здесь то же самое. За пару золотых мусорщик, еженедельно заезжающий на территорию, продаст тебе пару пустых бутылок. А дальше все просто. В
первый же выход в город совершается перелив, и вот уже ты проносишь под мантией несколько приятно позвякивающих емкостей.
        В чем же фишка гульбы в общаге, если можно спокойно выйти в город? Думаю, здесь сыграл свою роль «запретный плод». Ведь если говорят «нельзя», то так хочется это самое «нельзя» сделать в первую очередь. И именно поэтому раз в месяц или чуть чаще в общежитии раздается вой сирены. На этот звук сбегается толпа преподов, в то время как студиозусы пытаются разбежаться по комнатам, а хозяева мероприятия лихорадочно прячут улики, ведь наказание поистине страшно. Все же не каждый выдержит две дюжины кругов по территории Академии в сопровождении нашего Капрала. Если честно, я бы не выдержал даже обычной прогулки в его сопровождении…
        Еле слышно пропела парадная дверь, и я вошел в чуть темноватую приемную. Старичок заведующий кивнул мне, на что я ответил тем же жестом. Вытащив ключик, чуть побитый ржавчиной (надо будет почистить), поднялся по лестнице и встал напротив двери. Легкий щелчок и мелодичный перескрип оповестили меня о том, что замок открыт и можно провернуть медную ручку.
        Шаг за порог - и вот я дома. Здесь не многое изменилось с моего первого визита. Разве что добавилось пыли на шкафах, прибавились несколько полок, кресло, еще один стол и графин с чашками. Кстати, местные никоим образом не различают таких вещей, как чашка, бокал, стакан или кубок. У них для этого есть одно просто существительное - «мнем», что переводится как «емкость для питья». Удивительная вещь - язык. Простой инструмент для выражения эмоций и чувств, но при этом у каждого он свой. И не просто у каждого народа, а у каждого человека.
        Подняв со стола сумку, я поменял чернила в чернильнице, положил внутрь несколько перьев, повесил на шею новый пропуск и с прищуром взглянул на дверь.
        Нет, все же длинные дороги не для нас. Провернув ключ в замке во второй раз, я закрыл комнату изнутри. Дальше все было по отработанной схеме. Я подошел к окну и, открыв его, выкинул на улицу кончик веревки. Присев на подоконник, свесил ноги наружу и одним рывком спрыгнул вниз. Легким перекатом я избежал вывиха, а затем, встав, дернул за веревку - окно закрылось. Мгновение спустя я смотал бечевку и убрал ее в сумку.
        Дорога до родной библиотеки не заняла много времени. Хотя чего там - она еще никогда не занимала «много времени». Возможно, потому что этот путь был для избранных. Как бы то ни было, но редкий студиозус ходит в сие замечательное заведение, ибо предпочитает заниматься по куцым конспектам и выданным учебникам. Может, и я бы предпочел этот путь, но если при ориентировании мы ищем легкие пути, то в ракурсе самосовершенствования коротких дорог не бывает.
        И снова скрип, и снова единогласный «тсс». Если что и не меняется, так это местная приемная. Все так же пропахшая книжной пылью, а в воздухе, кажется, зависла некая присущая таким местам серьезность. Невольно, зайдя сюда, ты и сам стираешь улыбку с лица, а через десяток минут убираешь ее и из сердца. Я уже вроде говорил, что бег - это интим, но вот книги - это уже что-то сакральное. И, честно говоря, чтение в окружении других людей мне претит почти так же сильно, как отхожее место по центру площади.
        - Снова вниз? - прошептала библиотекарша. Едва завидев мою фигуру, она сразу полезла в стол и вытащила пачку бумаг.
        - Да. И скорее всего надолго. Если будете запирать, пошлите, пожалуйста, маяк, - ответил я, ставя на бланке несколько подписей.
        - Хорошо, - кивнула женщина.
        В который раз поразившись бесшумности титанических створок, я шагнул во тьму. Возможно, стоило бы подробнее описать это чудо магической мысли под названием «механическая лестница», но не будем заморачиваться.
        Вступив на ступени, я открыл свой дневник. Перелистнув сразу несколько страниц, ударился в чтение выписки из одного древнего фолианта. Хотя вру, конечно, ему всего веков пять (по ангадорским меркам, не очень-то много), но согласитесь, слово «древний» придает этому абзацу некую солидность. Следует уточнить, что всего в землях Империи существует пять родов, у каждого из которых есть по семье (что-то вроде побочной ветви). Говорят, когда-то был и шестой род, но его вырезали под корень еще четыре столетия назад. Якобы в него входили одни черные колдуны и убийцы. Содержание фолианта было следующего характера. Некий Томас Фарейан вел послевоенную хронику. К тому времени шестой род уже пал, а вот его наследие еще не кануло в Лету. И вот что он писал… Но не надейтесь на многое, большая часть текста утрачена.

«…Страшно. Если каким-то словом можно описать мое состояние, то это страх… Мы спускаемся все глубже и глубже, Архон трясется, а старый Гварио матерится и непрестанно хлещет пиво… Старик, продавший эту карту, утверждал, что он один из дворецких, служивших Надлежащим Забвению (так в хрониках упоминали шестых), и в его владении оказался древний документ, ведущий к хранилищу… Нас осталось всего пятеро. Арлайя сгинула в демоническом пламени, вырвавшемся из расщелины. Харуй пал от ядовитого газа без цвета, запаха, вкуса и какой-либо магической составляющей. Артур стал жертвой умертвий… Они были ужасны, эти химеры. Это были люди с телами волков, лапами львов, хвостами драконов и рогами быков. Они дышали пламенем и могли поднимать многотонные камни. Гварио расплющило, а я почти перегорел, пока одолел этих тварей… Надлежащие Забвению были хитры, последний раб сгинул в их очередной ловушке, нас осталось трое… Спаси нас, о великий Харлахейн, бог старой религии и предтеча новой. Помоги преодолеть…
        Я остался один. Архон пал от иссушающего плетения, и теперь эти ходы навеки запечатают его мумию. Отважный Гафейн закрыл меня от ледяного дождя, и теперь его искристая статуя будет служить укором этой безмолвной бездне… Кажется, я добрался, да, я смог… Здесь тысячи и тысячи, мы не могли предполагать, сколько их, надо сообщить, обязательно рассказать, что мы нашли хранилище… Я не удержался, открыл одну из них. Да поможет мне Харлахейн, я не знал, не ведал, что творю. Они недостойны видеть свет, людей надо спасти, их надо сжечь…»
        Как свидетельствует история, сезон спустя в Империи состоялось Великое Горение, да-да, именно так. В те времена на всех площадях, во всех парках горели огромные костры - люди уничтожали наследие проклятых. Их книги, записи, дневники - все предали огню. А в наше время люди даже празднуют день Огня, наивно полагая, что чествуют приход лета. Но нет, все куда прозаичнее.
        Какое же мне дело до этих строк? Все дело в этом самом Харлахейне и упоминании о старой религии. Как я выяснил позднее, раньше на Ангадоре чествовали других богов. Но, как это бывает, с эволюцией мысли пришла и эволюция религии. А зачастую все самые старые и мудрые являются строгими консерваторами и сохраняют в сердце уважение к великим предкам и их не менее великим свершениям. И чтя прошлое, помнят древнюю веру. В записях о старой религии я и надеялся найти хоть что-нибудь, за что можно будет ухватиться и потянуть.
        Лестница остановилась, и я ступил на твердую поверхность. Впереди показалась знакомая тележка. Зайдя внутрь, я вложил амулет и произнес:
        - Закрытая секция, отдел сто семьдесят четыре, секция пятьдесят семь, стеллаж тринадцать.
        Заскрипели замагиченные рессоры, и мы отправились в путь. По мере того как мы продвигались в глубь огромной пещеры, зажигались целые вереницы магических фонарей, разбивая мрак и оставляя за собой сумрак - легкую дымку складки мироздания. Иногда я думаю: «А может быть, это та самая пещера, в которую спустился Томас, впоследствии сошедший с ума и проведший остаток дней в отдаленном монастыре?» Но навряд ли это она.
        Огни все зажигались, и целые этажи с книгами уходили далеко за границы человеческого зрения. Дубовые стеллажи, намертво прибитые к полу, поражали своими масштабами, ширина средней балки была столь огромна, что даже пятеро мужчин не смогли бы обхватить ее. И посреди этого лабиринта скользила тележка, кажущаяся лишь маленькой точкой в бесконечном мире абсолютной ночи. И сколько бы раз я ни погружался сюда, сколько бы ни любовался видами, но столь простой инструмент, как язык, не в силах передать то, что открывалось моему взгляду. Это величие, эта грандиозность и совершенство накрепко отпечатывались в воображении, вытуривая оттуда несущественные мысли. Библиотека была самым настоящим святилищем мудрости и знаний.
        Через положенный отрезок времени тележка замерла, и я, выходя наружу, забрал с собой медальон-пропуск, ничем не отличающийся от прошлого. Всего несколько поворотов, и на лицо сама собой наползает не по возрасту детская улыбка. Вид стола, заваленного пергаментами, и маленькой лаборатории порождал целую палитру из приятных воспоминаний и впечатлений. Подойдя поближе, я аккуратно сгреб бумаги в семь неравных по размеру стопок. Бережно, почти с любовью, вытер пыль и, бросив сумку, расположился на стуле. Ноги я привычно закинул на стол и, откинувшись на спинку, швырнул бесполезный медальон на середину. На сердце как медом полили, до того мне было хорошо.
        - Еще бы книгу, - мечтательно произнес я.
        - Запрос принят. Запрос обрабатывается. Невозможно выполнить запрос. Сформулируйте точнее.
        Хрустальная идиллия вдребезги разбилась, а я от неожиданности не удержал равновесие и с громким «бум» поздоровался с полом. Сила удара была столь велика, что бумаги слетели со стола и накрыли меня ровным бело-желтым слоем. Выбравшись из-под завала, я стал искать источник голоса. Им оказался зеленый шар, парящий над столом, вернее, над медальоном. Шар этот был размером с футбольный мяч и плавно покачивался то влево, то вправо, то вверх, то вниз.
        - Эм… - только и смог выдать я.
        - Сформулируйте точнее, - прозвучал мелодичный женский голос.
        И тут меня стали посещать некоторые догадки, одна из которых требовала немедленной проверки.
        - «Теория ведения магической дуэли» Гардур'о'Сомель.
        - Запрос принят. Запрос обрабатывается.
        От напряжения я задержал дыхание.
        - Искомый документ найден. Общая секция, отдел восемьдесят три, секция триста тринадцать, стеллаж два. Документ находится под грифом «Четвертый курс. Боевая специализация». Для доставки требуется подтверждение прав.
        И тут я понял, что в этом интерфейсе есть еще и идентификация пользователя. Вот только какой уровень у меня? А чем демон не шутит!
        - Права пользователя?
        - Права уровня «архивариус». Допуск выше ограниченного. Закрыты разделы секретный и императорский.
        Если бы рядом был Сонмар, я бы его как минимум обнял. А ведь этот старый перечник как-то мне рассказывал о своих похождениях в молодости. И была там одна история, что якобы он на спор увел у тогдашнего архивариуса его пропуск. Видимо, он не приврал и этот самый пропуск сейчас лежит у меня.
        - Подтверждаю права.
        Произошла некоторая заминка, а потом шар сменил окрас на ярко-оранжевый.
        - Права подтверждены. Документ отправлен.
        Шар погас, а спустя пару минут появился аналог тележки, разве что эта была размером с небольшой сундук и ездила не по рельсам, а имела небольшие колесики. И в этом самом курьере лежала нужная мне книга. Я даже засмеялся ненароком. В прошлый раз я этот талмуд целую декаду искал, проштудировал сотню-другую каталогов. А тут - заказал и радуйся. И как только я поднял эту книгу, тележка с немыслимой скоростью унеслась куда-то во мрак.
        Ну ладно. Будем играть по-крупному. Вернувшись за стол и собрав документы, я пообещал себе, что при случае отправлю Сонмару изюм, он его мог целыми мешками уплетать. Когда эмоции чуть поутихли и в голове прояснилось, я произнес:
        - Общий поиск, - и зажмурился, надеясь, что у технарей всех миров мозги устроены одинаково. Благо общение с Томасом меня сильно подковало в этой области.
        - Задайте необходимые параметры. - Вновь над амулетом возник зеленый шар, а по залу прокатился женский голос.
        - Дата - не раньше последних семи столетий. Содержание - старая религия и источники энергии.
        - Запрос обрабатывается. Запрос обработан. Документов не найдено.
        - Дата - не раньше последних пяти столетий. Содержание - старая религия и источники энергии.
        - Запрос обработан. Документов не найдено.
        - Дата - не имеет значения. Содержание - старая религия и источники энергии.
        - Документов не найдено.
        Дальше последовал длинный диалог, затянувшийся на долгие три часа. И к его концу, когда слова «не найдено» стали для меня чем-то вроде надоедливой капли, бьющей по мозгам, я был готов зашвырнуть этот амулет в демонову бездну. Я коверкал поиск по-всякому, да я почти изнасиловал этот медальон! Но все тот же голос все так же беспристрастно произносил «не найдено». Достав из сумки флягу, я глотнул свежей воды и развалился на стуле, тяжело дыша. Это было действительно утомительно, и я решил взять перерыв.
        - Мне бы хоть записки сумасшедшего, - бредил я. - Хоть что-то про источники.
        - Запрос принят…
        - Да заткнись ты! - крикнул я. - Еще одно «не найдено» - и я, клянусь богами, переплавлю тебя в набалдашник для кочерги!
        - Документ найден.
        И снова я рухнул со стула, и в который раз документы накрыли меня ровным слоем. Но на этот раз я пришел в себя быстрее. Стрелой вскочив на ноги, я до белых костяшек сжал край стола.
        - Идентификация невозможна. Отдел - неизвестен. Секция - неизвестна. Стеллаж - неизвестен. Документ находится под грифом «Надеюсь, ты не слишком долго мучил эту вещицу».
        Боги, я действительно пошлю ему изюм, отравленный. И ради этого не поленюсь произвести новые изыскания, чтобы создать такую смесь, от которой он будет веками подыхать.
        - Доставить, - прошептал я и стал собирать документы.
        Шар снова окрасился в оранжевый, а маленькая тележка со свистом примчалась прямо мне под ноги. И там, в глубине, лежала потрепанная книжка в кожаном переплете. Подняв ее, я чуть ли не ощутил тот груз веков, что она перенесла на себе. Ей было как минимум, как минимум, очень много лет. Открыв ее, я увидел падающую записку. Понятное дело, там красовался почерк Сонмара.

«Я не смог ее прочитать, но тешу себя надеждой, что прав в своих догадках. И не стоит травить мой изюм!»
        Прочитав последнее слово, я резко обернулся, но за спиной, кроме книг, не было ничего и никого.
        - Старый маразматик, - одними губами прошептал я и сел на стул.
        Открыв первую страницу, я обреченно выдохнул - это были неизвестные мне символы. Какие-то черточки, точечки, крестики и прочая ересь. Даже на алфавит толком не похоже. Нет повторяющихся символов и какого-либо четкого деления по количеству знаков. Да это даже за век не расшифровать! Я уже было хотел зашвырнуть бесполезную макулатуру подальше, но внезапно осознал, что понимаю, то есть могу прочесть эту неурядицу.
        И нет, я не стал лихорадочно листать талмуд. Чуть дрожащими руками я закрыл книгу, а вместо этого открыл сумку. На столе появились термос, стакан, несколько колбочек, а также штук десять различных бутербродов. Налив себе кипятка и замешав некое подобие кофе, я вооружился бутербродом и только после этого полез просвещаться.

«Сегодня я начну вести дневник. Учитель обучил меня премудрости письма, обещая, что только сведущий сможет прочесть это. Ну а мне-то читать и так не надо. Сегодня был хороший день. Ничто не мешало мне предаваться медитациям, кои стали спасением для измученного калеки. Но было и нечто странное. Я привык к темноте, я больше не боюсь теней и шорохов, но сегодня я впервые за долгое время испугался. Сегодня тьма взорвалась красками, их было так много, что пока я не вспомнил, что это - цвета, я считал себя сумасшедшим. А потом мир снова погрузился во тьму. Учитель сказал, что это последствие моих упражнений, что срок становления магом близится. Да. Сегодня последний день, когда я именуюсь одаренным. Сегодня, когда объединятся источники, я стану магом…»
        Я положил дневник неизвестного на стол и, проглотив остатки бутерброда, взял новый и отхлебнул немного кофе. Как только дневник коснулся стола, по залу пробежался легкий ветерок - местная вентиляция. Касание ветра стало смертельным для этой ветоши. Дневник, буквально выражаясь, прахом развеялся и улетел вместе со свежим воздухом.
        Возможный прохожий застал бы следующую картину. За столом, с куском бутерброда, сидел некто. В его руке находился стакан с коричневатой жидкостью, а его рот был раскрыт настолько, что туда бы влезла не одна лампочка. Вскоре этот человек вскрикнет, руку ему обожжет напиток. Стакан, выскользнув из пальцев, ухнет ему на колени и ошпарит их. Пытаясь стряхнуть горячие капли, человек испачкается бутербродом, а потом и вовсе упадет вместе со стулом прямо на пол. Вскочив на ноги, он оглядится и, убедившись, что находится в полном одиночестве, проорет на всех известных ему языках все известные ему ругательства.
        - Дурак, дурак, какой дурак! - корил я себя. - Филолог, темных богинь мне на любовное ложе! А подумать головой? А вспомнить про окисление? Магия есть, ума не надо? Дебил!
        Так я провел еще полчаса. Корил себя, всячески понукал, но вернуть утраченное уже не мог. Вскоре, когда шок отступил, я сел за стол и по памяти переписал весь текст. Дальше последовали долгие часы. Я раскладывал текст по смыслу, на строчки и по словам. Исследовал вдоль и поперек, применяя все известные способы криптологии, и пришел к следующим выводам. Писавший был явно не в своем уме, об этом говорят построение фраз и некоторые обороты. Далее. Слиянию источников предшествовала хитрая процедура упражнений, еще один плюс в копилку отравления Сонмара. Ну и напоследок две самые волнующие вещи - раньше магами считались лишь те, кто объединил свои источники. А все остальные были одаренными. И это укладывается лишь в контекст старой религии, которая проповедовала, что любое создание может обучиться волшебству. В новой религии объединение источников делает тебя колдуном, стоящим особняком от общих течений. Но и это не самое важное…
        Схватив чистый лист, я набросал простенькую печать: круг, треугольник и три фразы, одна из которых состояла из черточек, кружочков и завитков. Схватив этот лист и свой дневник, я вызвал тележку и устремился к выходу. Нельзя описать ту бурю, что поднималась в моей душе. Если я был прав, то это значит, что минуту назад я смог решить одну из наиважнейших проблем выживания. Да и просто есть повод возликовать над торжеством своей смекалки.
        Тележка затормозила, и я вновь - да что там, как всегда! - стал бегом подниматься по механической лестнице.
        В который раз мне в спину крикнула библиотекарша:
        - Распишись!
        А я ей, под многоголосое «тсс»:
        - Потом!
        Ветер ударил мне в лицо, закатное небо стало золотым ковром на пути к успеху. Я бежал среди строений, низких и высоких, бежал, обгоняя студиозусов. Одни осыпали меня проклятиями вслед, другие от неожиданности вскрикивали. Я бежал, обгоняя птиц, и чуть не пришиб рыжего кота, усевшегося на одной из клумб. Я обогнал вернувшихся из города Дирга и компанию, я затоптал молодой, неуверенно выползший из земной тверди цветок. Я положил так много на пути к успеху, что совсем не заметил, как оказался на полигоне.
        Сжав в руке трафарет, я, контролируя силу, обвел все линии, и вскоре в воздухе засияла нужная схема. Цвета небесного серебра - она стала символом успеха. Может, я бы и прослезился, если бы не следующее: я никак не ожидал успеха и оттого случайно порвал трафарет. В принципе это должно было произвести крупный «бабах», но печать все так же висела воздухе, создавая некое праздничное ощущение.
        Я взглянул на две части печати у меня в руках, потом снова на знак, снова на листы… а затем не нашел ничего лучшего, кроме как разорвать еще напополам. Знак, висевший в небе, замерцал и задрожал, а я, подхватив сумку, побежал в убежище. И когда ноги мои донесли тело до безопасного укрытия, на полигоне раздался классический «бабах».
        - Два источника, - бормотал я, - две части одного целого. Когда они разъединены, нужен мост, а когда соединены, ты сам и есть этот мост. Плетельщики могут плести, только используя обе руки, аурникам нужно два уровня, заклинателям - тексты и звук, ритуалистам - опять же обе руки, как и целителям. А нам, чертильщикам, целая печать, но если у тебя две силы в одной, то ты справишься и с половинками. Но как же мне это использовать?
        И тут новая догадка поразила мое сознание. В этот прекрасный день открытий мозг радовал своей находчивостью. Я выбежал с полигона, на бегу подмахнул подставленный мне бланк посещений и устремился в общежитие. По дороге мне встретился один из недовольных предыдущими пробежками. Он был со второго курса нашей специализации и явно хотел меня чему-то «научить». Увы, у меня совсем мало времени, и именно поэтому бедолага, схватившись за скулу, рухнул как подкошенный, а я побежал дальше.
        Вот и наша общага, вот и старичок, метнувший в меня перо. Уклонившись, я отсалютовал ему и взлетел по лестнице. В комнате снова наша троица: девушки кружатся в новых платьях, а Дирг оценивающе кивает.
        - Тим, ты посмотри… - начала Лейла.
        Я, напрочь игнорируя этих бабочек, схватил за грудки рыжего и даже приподнял его над полом.
        - Где?! - взревел я.
        Дирг ошеломленно посмотрел на меня, а потом указал на одну из половиц. Я отпустил его, отчего парень рухнул в кресло, и отодрал деревяшку. В импровизированном тайнике покоилась бутылка. Схватив ее, я помчался наружу. Пара прыжков по лестнице - и я уже стою около номера одного хорошего знакомого. Постучав три раза, стал ждать, надеясь, что старший курс выбирается не на ночь глядя, а ночью.
        - О, Ройс! - удивился вечный стражник. - Что-то ты долго нас искал.
        - Были дела, - выплюнул я и без приглашения ворвался в комнату.
        На дальней кровати сидел другой студиозус, судя по знакам - целитель четвертого курса.
        - Ну, заходи, - усмехнулся обладатель мутантского магического резерва и закрыл за мной дверь.
        - Вот. - Я поставил на стол бутылку и сел на стул. - Надо поговорить.
        - Эрик, достань бокалы, что ли, - попросил, как здесь принято, парень, присаживаясь напротив. - Так, я уже видел такой лихорадочный блеск в глазах моего старого приятеля. Говорят, он после этого крышу женской общаги подорвал. Так что сразу говори, в чем проблема.
        - Как сражаются чертильщики? - с ходу выпалил я.
        - Сразу скажу, это плохая затея… Что?!
        - Как сражаются чертильщики? - повторил я.
        - Так спроси у своих, - насторожился приятель.
        - Если пришел к тебе, значит, есть в этом смысл, так? - Я был больше похож на частушника, говорил такими же скороговорками. - У тебя же большой опыт по этой части, давай вспоминай.
        Мы некоторое время боролись взглядами, но команда «брейк» поступила, когда до ушей донесся звук разливаемого напитка.
        - Да что там вспоминать. Они с шестами обычно выходят, у них там тьма всяких печатей начерчена. Силой заполнят - и вперед, крушат все, что видят. Хотя, похвастаюсь, я еще ни одному чертильщику не слил. Вы ребята, конечно, умные, но не ваша это стихия - сражения, так что я и не знаю, зачем ты в боевуху ударился.
        - Скоро сольешь, - хмыкнул я.
        - Чего?
        - Ментальным заклятием не попадало? - подмигнул я.
        Мы переглянулись, а потом засмеялись и опрокинули содержимое бокалов. Целитель, неспешно потягивающий напиток, смотрел на нас ошарашенным взглядом.
        - Тебе, что ли?
        - Именно мне.
        - На сколько? - сразу приосанился приятель.
        - На золотой, - прищурился я.
        - Крупно ставишь, - протянул знакомый. И ведь верно, обычная ставка для споров - серебруха. - Повышаю до двух.
        - Добиваю, - хмыкнул я. - По рукам?
        - По рукам.
        Мы снова выпили.
        - Когда бьемся?
        - Через декаду, в это же время.
        - Готовься к поражению, салага.
        - Губу закатай, стражник.
        Мы продолжили смеяться. Я - от радости, а парнишка - просто потому, что такой человек: ему в радость, когда другим радостно. Хороший человек, правильный.
        - Ребят, я все понимаю, - подал голос до этого молчавший Эрик, - но пять бутылок, да на троих…
        - Каких пять?.. - начал было я, но тут увидел, как целитель ставит на стол еще четыре емкости.
        - Надо звать народ, - протянул знакомый. - Кстати, меня Санта зовут.
        Мы пожали друг другу руки, а я снова рассмеялся:
        - Хорошее имя.
        - Да, мне тоже нравится, - улыбнулся собутыльник. - Ладно, я весточку кину, а вы пока закусон организуйте.
        Так было положено начало моей первой студенческой вечеринке, хотя лучше бы я ограничился простеньким ответом на вопрос.
        Глава 13
        Буги-вуги
        Пробуждаться от ощущения теплоты, разливающейся по телу, подобно медовой неге, - пожалуй, один из лучших способов встречать новый день. Приоткрыв глаза, я сощурился, стараясь избежать яркого полуденного солнца, и перевернулся на бок. Лучше бы я этого не делал. Голова ревела и рычала не хуже проснувшегося вулкана, в горле тут же пересохло, а на вкус… ну а про вкус и говорить нечего.
        Кое-как распахнув широко закрытые глаза, я начал осознавать происходящее. Находился я в каком-то помещении, что уже радует. А после нескольких секунд пристального осмотра стало понятно, что это один из типовых общажных номеров.
        - Муах, - причмокнул кто-то рядом, а затем последовал характерный звук шуршащего одеяла.
        Медленно повернув голову, я узрел нагое тело с чуть блестящей кожей. Благо по волнистым линиям и некоторым другим признакам можно было не беспокоиться за проведенную ночь. Отогнув одеяло, я поступил, как и следовало в данной ситуации. Не найдя портки, быстренько натянул штаны, схватил ботинки, рубаху и, скрипя зубами от головной боли, на цыпочках переместился к двери.
        - Мм?
        Как только раздался этот недвусмысленный звук, я замер и затаился. Но вскоре девушка задышала ровнее. Медленно приоткрывая дверь, я молил всех богов, чтобы не скрипнула старая петля. Это было бы страшно по двум причинам. Первая - меня не тянет на беседы такого плана, вторая - что-то мне подсказывает: такого оркестра моя головушка не переживет. Но боги, или кто у них там, смилостивились, дверь бесшумно отворилась, и я выскользнул в коридор.
        Обстановка здесь была удручающая. Стены изрисованы какими-то непонятными символами. В некоторых местах виднелись вмятины, а потолок пошел трещинами. Чем-то данный антураж напоминал какой-нибудь старый советский склад бородатых времен. Помещение, не знавшее ремонта со времен закладки первого кирпича, но никак не элитное учебное заведение.
        Рядом приоткрылась дверь соседнего номера. Сперва на свет показался чей-то рыжий затылок, а потом выполз и хозяин огненной шевелюры. Дирг немногим отличался от меня, разве что зачем-то напялил один сапог.
        - Ты как там?
        - А ты что там? - чуть ли не хором прошипели мы, заметив друг друга.
        Потом каждый довольно-таки красноречиво кивнул на дверь и на лестницу.
        - Надо двигать, - прошипел сосед.
        И мы двинули. Перемещаясь по стеночке, избегая каждого скрипа и неровного шума, мы добрались до выхода, затем миновали несколько пролетов и вернулись в свою комнату. Несмотря на царящую разруху в общежитии, наш номер олицетворял островок стабильности в этом море хаоса.
        Во всяком случае, никаких рисунков, побитых стен и изодранных занавесок здесь не было. Я хотел начать разговор, но тут же согнулся от очередного приступа головной боли. Друга постигла та же участь. Когда наконец боль поутихла, пришла вторая беда. Приступ похмельной жажды. Дирг взмахнул руками и сотворил нам чистой воды. Одной партии не хватило, да и второй тоже. В итоге, вылакав на брата почти по два графина, мы рухнули на кровати и синхронно вздохнули. По-хорошему надо было бы влить в глотку чего другого, но, как это часто бывает, про утро никто не подумал.
        - Помнишь чего? - прохрипел я.
        - Почти нет, - буквально выталкивал слова из горла мой собрат по несчастью. - Помню, как ты к нам пришел, как поднялись наверх. Помню, как с приятелями познакомил, потом помню, как тост подняли. Затем вроде еще человек семь пришли и принесли… и еще пришли, и еще принесли… А потом… а потом не помню.
        Слушая нехитрый рассказ рыжего, я силился вспомнить хоть какие-нибудь подробности этой вечеринки, но не мог. Все было подернуто дымчатой пленкой. Нет, хватит с меня. С этого дня я трезвенник и язвенник. Еще будучи наемником, божился не пить в больших компаниях, а здесь на фоне маленького личного праздника прямо развезло.
        - Слушай, если мы были там… - Аристократ особо выделил последнее слово. - То где наши гарпии?
        Я медленно повернул голову на бок и увидел, как в мутных глазах Дирга тускло тлеют обрывки каких-то мыслей.
        - Есть два варианта, - вздохнул я.
        И тут же мы вздрогнули от неясного шороха. Замерев, мы ждали непонятно чего. Вскоре шорох раздался повторно.
        - Это что? - спросил я.
        - А мне почем знать, - резонно заметил рыжий.
        И снова раздался странный звук, правда, в этот раз больше похожий на скрип. Переведя взгляд на наш новый широкий шкаф, я приметил, что одна дверца чуть приоткрыта и медленно покачивается. С трудом, но все же встав на ноги, я вытащил из ножен, висящих на стене, короткую саблю и маленькими шажками стал двигаться к источнику звука. Маленькими - не потому, что боялся, просто на большее в данный момент был неспособен.
        - Может, через дверь рубанешь? - как-то вяло предложил Дирг.
        - Вот сам вставай и руби, - буркнул я и кончиком сабли приоткрыл качающуюся дверцу.
        От того, что находилось внутри, я впал в самое противоречивое состояние. С одной стороны, мне хотелось забиться в гомерическом приступе хохота. Но с другой - я осознавал, что если позволю себе такое, то голова просто расколется на части. Вот так, застыв на краю пропасти, я выпал из этого мира.
        - Видел бы ты сейчас свое лицо! - Из уст друга вырвалось подобие смешка.
        - Видел бы ты сейчас, что вижу я.
        - И что там?
        - Тут… в общем… ну… - Я пытался подобрать хоть какое-то описание, но не мог. - К демонам. Вставай и сам смотри.
        Кряхтя не хуже столетнего деда, Дирг все же поднялся с кровати и подошел ко мне. И его постигла та же участь. Лицо его перекосило так, будто бы он увидел суккубу неземной красоты и размышлял на тему, то ли продать душу за ночь с такой особой, то ли бить ее каленым железом.
        - М-да… - протянул он.
        Внутри шкафа, среди вешалок и одежд, нашлись наши красавицы. Хотя сейчас они больше напоминали двух взлохмаченных кошек, свернувшихся клубком. Лейла спала, обняв Лизбет за голову, а та использовала груди подруги вместо подушки. И если бы это не было так смешно, то я бы даже умилился. И, что самое удивительное, я впервые пожалел, что у меня нет под рукой мобильника. Такая классная фотография получилась бы.
        - Будить будем? - как бы невзначай спросил я.
        - Совсем больной, что ли? - возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. - Делай как я.
        Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил, что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли, пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули ее. Не представляю, что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким, как подгорное эхо.
        Мгновение спустя створки шкафа распахнулись, и на пол упали девушки. Путаясь в платьях, они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать слова. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое, и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит, как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.
        - Что вы здесь делаете? - ошарашенно произнесла графиня Норман.
        - Мы?
        Переглянувшись, мы с Диргом ответили:
        - Мы здесь живем.
        И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю насчет друзей, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях, я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, сорвал сургучную печать с первой и залпом ее осушил.
        Не знаю, какова на вкус ослиная моча, но думаю, что немногим лучше этого продукта. Поначалу меня скрутило от рвотных позывов, но, удержав жидкость в себе, я вскоре ощутил, как голова проясняется, а звон утихает.
        - Благодать, - протянул я.
        И тотчас же в мою сторону устремилось шесть алчных гляделок.
        - Тут всем хватит. - Я поставил склянки на стол и благоразумно отошел к кровати.
        Ребята, с немыслимой скоростью вскочив на ноги, подлетели к зелью и повторили мои действия.
        - Какая гадость! - Ну прямо-таки хор Турецкого на выезде.
        - Что это такое? - поморщилась Лейла.
        Вспомнив состав пойла, я передернулся.
        - Лучше не знать, - просипел я. - Кстати, милые леди, не просветите нас по поводу недавнего собрания?
        И тишина мне была ответом.
        - Что было вчера? - расшифровал я для тех, кто еще не вылез из танка.
        - Тебе в красках описать или так, короткую сводку? - усмехнулась графиня.
        Зря я ей лекарство дал. Когда она в болезненном состоянии, то почему-то мои нервы себя зачастую лучше чувствуют.
        - На твое усмотрение, - отмахнулся я.
        - Ну сперва все было тихо и мирно, - начала рассказ заклинательница. - Потом, когда в комнате собралось уже человек пятнадцать, произошло что-то странное. Вернее, Санта с Диргом что-то смагичили и продемонстрировали всем «Настойку абсолютного веселья». Понятное дело, никто ее попробовать не решился. Поэтому бутылку отложили. А народ все прибывал. И вскоре нас там столпилось уже под две дюжины! Вот тут-то некий рыжий господин, а также сильнейший маг столетия, слегка шебутной целитель и наемник-хам решили опробовать эту настойку. В результате им стало очень хорошо. Остальные решили, что и они хотят…
        Все это время мы с Диргом глубокомысленно кивали.
        - Ты что такого колданул? - прошептал я.
        - Еще б я помнил, - шикнул на меня Дирг и продолжил кивать.
        В целом рассказ не особо пролил свет на прошлую ночь, но хоть приоткрыл некую завесу тайны.
        - Интересно, а откуда на стенах взялись эти рисунки? - протянул я.
        - Рисунки? - переспросила леди Гийом.
        - Ага, там линии какие-то и фигуры непонятные.
        - Ах эти рисунки! - засмеялась девушка. - Так это вы с Сантой поспорили, кто лучше нарисует танцовщиц с лентами!
        - И при чем здесь танцовщицы? - нахмурился рыжий.
        - Ну так одна из девушек запуталась в занавесках и так чудно пыталась освободиться, - улыбнулась Лизбет.
        Ага. Поверил я ей. Небось она сама эту девушку и запутала в них. Не знаю как, не знаю когда, но с нее станется.
        - Удивительно еще, что никого не повязали, - заметил я.
        Ребята продолжили по кусочкам восстанавливать события минувшей ночи, а я стал собирать вещи. Сперва нашел чистую рубашку, потом - некое подобие носков (портянки в светском обществе почему-то не котировались), штаны, портки. Вооружившись нехитрым полотенцем и мыльными принадлежностями, я направился на выход.
        - А ты куда собрался? - с легким нотками подозрения в голосе поинтересовалась Лейла.
        - Да так, - пожал я плечами. - Хочу быть поближе к ванной комнате, когда даст о себе знать побочный эффект лекарства.
        Девушки переглянулись и выбежали из номера с такой скоростью, что меня чуть в стену воздушной волной не отбросило. И уже через секунду было слышно, как на первом этаже хлопнула парадная дверь.
        - Ты же пошутил насчет побочного эффекта, - как-то неуверенно сказал Дирг.
        - Конечно, - кивнул я и закрыл за собой дверь. - Он наступит лишь минут через двадцать.
        Второй этаж сохранился много лучше третьего. Здесь не было ни трещин, ни вмятин, даже ни единого рисунка. Ну оно и понятно. Веселились-то мы на третьем и, возможно, на четвертом или на крыше. Кстати, как я оказался в незнакомом номере с незнакомой девушкой, тоже еще надо выяснить. Хотя… Ну его, как будто у меня других проблем нет.
        Закинув полотенце на одно плечо, а ботфорты на другое, я зашагал к ванной комнате. Время (для выходного) было еще раннее, и в умывальне я не встретил ни единой живой души. Скинув одежду, пододвинул деревянную скамейку и налил в бадью холодной, даже морозной воды. Расстегнув коричневый мешочек, высыпал туда зеленый порошок и хорошенько размешал. Вскоре вода вспенилась и, что неожиданно, приобрела фиолетовый оттенок. До мочалок здесь еще не дошли и вместо них использовали вымоченную в растворе солому. Скажу вам честно, моет она фигово, а вот кожу сдирает только так. Так что вскоре на пол стала стекать не только вода, но еще и закапала кровь. Тело неумолимо жгло, но я не спешил остужать его. К средневековому умыванию, как и любому другому делу, надо подходить с пониманием.
        Растершись докрасна, я взял другой мешочек и вытащил оттуда пригоршню очередного порошка. Раскатав его в мокрых руках, получил несколько комочков, которыми вроде как намылился, хотя это скорее походило на валяние в грязи. И уже после этого, задержав дыхание, вылил на себя десяток литров ледяной воды. Для чего такие премудрости? Ну, если вы никогда не пользовались подобной мочалкой, то вам не имеет смысла объяснять, что такое язвочки по всему телу. Кстати, эти самые мыльные принадлежности стоят здесь столько, что не стоит удивляться, почему в деревнях пахнет, как в хлеву. За набор, который я умудрился растянуть на целых полтора сезона, было выложено целых семь золотых. Поистине баснословная цена за парочку порошков и прочего.
        Покончив с водными процедурами, я переоделся в свежую одежду, тщательно почистил зубы и принялся за стирку. В принципе можно было отнести вещи в прачечную, но, честно говоря, я этого не понимал. Когда рядом с тобой халявная вода и когда руки растут из плеч, зачем платить целых три серебряника? Вооружившись скаткой и дощечкой, я принялся полоскать белье. Мое глубочайшее уважение всем женщинам прошлого. Такая стирка - это сущее наказание. Порой я задаюсь вопросом, что проще - воевать или следить за древней избой. Возможно, ответа попросту не существует. Потратив примерно полчаса, я выстирал всего одну рубаху и одни штаны. До треска выжав их, еще некоторое время провел в этом помещении, а потом отправился в обратный путь.
        - Посторонись! - прокричал знакомый голос.
        Так и есть. Из-за поворота выбежал рыжий и уже спустя мгновение скрылся за дверью ближней кабинки. Хмыкнув, я переложил белье в другую руку и скорым шагом почапал по коридору.
        Больше по дороге к номеру мне никто не повстречался. Оно и понятно. Многие еще не вернулись, а другие еще не проснулись.
        Отворив дверь, я взял лежавшую рядом бечевку и две длинные палки. Распахнув оконные створки, по-хитрому закрепил брусья на подоконнике и намотал на них бечевку. Развесив на импровизированной вешалке свои скудные пожитки и оставив их плавно качаться на ветру, я вернулся к делам насущным.
        Времени на столовую у меня не было, поэтому, сварганив на скорую руку десяток бутербродов, я завернул их в салфетки и убрал в сумку. Следом туда попал термос с кипятком и самодельный кофе. Дневник я бережно убрал в крайнее отделение, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. Оглядев свой нехитрый комплект настоящего чертильщика, я вздохнул и отправился к двери. Сегодня придется пойти длинным путем, все же прыгать через белье - это уже просто глупо.
        Подойдя к выходу, я потянулся к ручке, но та внезапно провернулась, и дверь открылась.
        - О! - Кажется, рыжему уже легче. - А ты куда собрался?
        - Все туда же.
        - Опять халтурка? - догадался друг.
        - И она тоже, - кивнул я. - Ну, до послезавтра, что ли?
        - Ага.
        Мы пожали друг другу руки и разошлись. Я отправился в библиотеку, а Дирг пусть готовится к балу.
        Спустившись вниз по скрипучей, пропахшей чернилами и книгами лестнице, я привычно поздоровался со старичком и вышел на улицу. Легкий ветер бодрил. С наслаждением втянув свежий воздух, я поправил сумку на плече и, напевая задорный мотив, встал на тропинку, ведущую к библиотеке.
        Я уже столько раз рассказывал про этот путь, что более не стану заострять на нем внимания. В конце концов, если сто раз пройдешь по одной дороге, она сольется в расплывчатый образ, пустое направление. Так же было и со мной.
        Для меня уже давно стали обыденностью и сверкающие заклятия, вылетающие из ближайших кустов, и бесконечная суета вечно спешащих студиозусов, и частые взрывы, доносящиеся со стороны полигонов. Некая сказка, которая раньше присутствовала в этом месте, ушла, оставив след из приятных воспоминаний. И это правильно.
        - Раз-два! Левой! Правой!
        Я еле успел притормозить. Прямо предо мной пронеслась, точнее, проползла колонна студиозусов. Измученные, с тупыми блеклыми глазами, эти овцы плелись за своим пастухом - Капралом.
        - Швыдче ногу, резвее шаг! Я научу вас, как жизнь любить! Раз-два! Раз-два! - кричал Милфорд, бегущий спиной и внимательно наблюдавший за своим стадом.
        Лица сменялись одно за другим, и каждое навевало на меня смутные опасения. Но все сомнения разрешились, когда я приметил еле дышащего Санту, плетущегося в хвосте. На минуту его взгляд стал осмысленным. Оглядевшись, парень азартно мне подмигнул и снова принял вид умирающего лебедя.

«Ну актер! - восхитился я про себя. - А я уж думал, здесь мышей совсем не ловят. Так нет - нам, оказывается, просто повезло».
        Еще немного посмотрев вслед удаляющимся несчастным, я отправился дальше. Миновав очередной парк, свернул в переулок, немного там попетлял и вышел к задней части общежития. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я предпочитаю выходить в окно: так чуть ли не в два раза короче выходит. Снова поправив вечно съезжающую сумку, я ускорил шаг и уже через десяток минут оказался у входа в библиотеку.
        Про вечное «тсс» даже не стоит упоминать. Заведующая снова протянула мне пачку бумаг, и я поставил несколько подписей. Парочку - за прошлое посещение, и несколько - за это. На каких-то бланках я ставил отметку в пункте «в случае смертельного исхода претензий не имею». Где-то - «обязуюсь не совершать акт хищения или акт порчи имущества». Было еще множество других подобных бланков. В сумме за один присест я оставлял где-то четырнадцать своих автографов. Прямо чувствую себя знаменитостью.
        И снова тьма, движущаяся лестница, скрипучая тележка, сотни тысяч стеллажей и еще больше книг. И сколько бы я ни поражался этой подземной сокровищнице, всему есть предел.
        Тележка замедлила ход, а вскоре и вовсе затормозила. Выйдя наружу, я вытащил амулет и отправился к своему кабинету.
        М-да. Здесь явно требовалась генеральная уборка. Положив сумку на стул, я засучил рукава и стал ликвидировать следы вчерашнего посещения. Аккуратно сложил документы. Достал укатившиеся инструменты. Починил ножку стула - пришлось использовать какой-то талмуд вместо молотка, чтобы загнуть один из вылезших гвоздей. Варварство, конечно, но кто же в здравом уме будет читать «Смертельную гербологию для ценителей» Рудольфа Форфага?
        Закончив с восстановлением порядка, я открыл дневник на странице «Халтура». Как я уже рассказывал, с работы мне пришлось уволиться. Управляющий банком выписал мне приличную премию, мы с ним подняли по чарке и разошлись. У каждого остались, я надеюсь, самые приятные впечатления о недолгосрочном, но прибыльном сотрудничестве. Но как бы то ни было, а деньги мне все же нужны. И именно поэтому я заключил соглашение с травницей с улицы Пяти Ям. У этой «пожилой леди», как называла себя вековая старуха, я часто скупал определенные травки и корешки. Вскоре, когда я уже появлялся там чуть ли не каждую декаду, мы выпили по чашке чаю. Тут-то я и узнал, что каждая лавка на этой улице имеет свой подпольный бизнес. Так я стал негласным ядоваром. Ну а мне-то несложно. Смешал это с этим, добавил другого, и вот уже я за флакон тридцать серебряников получаю, плюс небольшие скидки на товар. Вполне прилично.
        Вот и сейчас, подойдя к переносной лаборатории, я собирался сварганить партию «Златозмейки». Откровенно говоря, не захотел бы я стать жертвой этой сыворотки. Двадцати граммов хватит, чтобы уже через сезон жертва померла. И смерть ее не будет простой. «Златозмейка» называется так потому, что вместе со специальным раствором в тело жертвы помещается еще и пара десятков маленьких личинок. Впоследствии, когда служивые обнаружат труп, они отметят смерть от паразитов. Ну а как еще охарактеризовать мертвого, у которого вся животина разорвана, а вместо кишечника - целый рой из всяких червяков и им подобных? Жуткая вещь, но в Ямах пользуется большим спросом.
        Ну и опишем приготовление, что ли. Положив дневник с рецептом, который нужен больше для уверенности, чем для использования, я стал собирать нужные ингредиенты. Первым делом - личинки «Смерти фермера». Южные паразиты, любители скушать желудок коровы. Уж не буду вам описывать весь процесс, но даже меня воротит от вида этих белесых кругляшков.
        Взяв с десяток детенышей, я положил их в широкую колбу, что стояла над спиртовкой. Когда все они оказались в прозрачной емкости, я приступил к следующей части.
        Мне понадобится любопытная травка под названием абашта. Растет на далеком западном континенте. Но как бы он ни был далек, с ним давно налажена морская торговля и, соответственно, контрабанда. Сама же травка имеет весьма любопытные свойства. Добавьте ее в воду, что используется для поливки овощей и фруктов, и, когда настанет время собирать урожай, у вас на грядке уже вырастут настоящие гиганты. Аккуратно нашинковав травку, я смахнул получившуюся кашицу в колбу.
        Далее у нас следует экстракт малайбы. Не советую вам кушать этот южный фрукт. Хотя вы вряд ли встретите его на рынках Империи, но все же, если увидите апельсин ярко-зеленого цвета, знайте - это самое сильное запирающее средство на свете. Так, а где, собственно, у меня лежит этот флакон? Ага, нашелся, мерзавец. Я его случайно убрал в ящик для других эссенций. Пожалуй, трех капель этой ядовито-зеленой жидкости будет достаточно.
        Четвертый компонент требует особого подхода. Пыльца цветка арсата. Растет этот цветок только в гротах и прочих каменистых и влажных местностях. В прошлый раз, когда я решился собрать немного этой пыльцы, то изодрал себе все руки в кровь. Теперь же высыпаю в колбу целых две гранулы, в которых содержится пыльца как минимум с двадцати цветков. Для чего нужен этот ингредиент? Несложно догадаться, что основа яда раньше питалась коровами, а вот благодаря этим гранулам не откажется и от человечины. И не спрашивайте меня, как это работает!
        Ну и последние три компонента. Эссенция муруаси, восточного фрукта, лишит яд вкуса. Порошок из клыка суата, зверя из Диких земель, уберет запах. А сок труопы, аналога нашей березы, лишит яд золотистого цвета. Хотя именно из-за этого цвета он и называется «Златозмейка».
        Теперь, когда в колбу все добавлено, я зажигаю спиртовку и оставляю смесь нагреваться до восьмидесяти градусов по Цельсию. И пока яд доходит до кондиции, стоит вам рассказать про здешнюю систему измерения температуры. Местным не откажешь в природной смекалке. Артефакторы изобрели весьма хитрую вещицу - плашку. И когда эта плашка подвергается воздействию в пять градусов по Цельсию, она становится красной (если тепло) или синей (если холодно). Так что температуру здесь меряют плашками. Так и говорят - «три синие плашки» или «две красные плашки». Не то чтобы это очень точно, но гражданским и этого хватает. А вот каждый мастер алхимии или ремесла, связанного с температурами, использует собственную систему. Я же пользуюсь достижениями Цельсия.
        Что ж, яд нагрелся, теперь колбу надо снять и запечатать. Вечером отнесу ее в Пять Ям. Но не думайте, что все так просто. Этой смеси еще целых три сезона настаиваться, и только после этого ее можно будет разливать по флаконам и продавать. Кстати, не задешево - целых пять золотых за маленький флакончик. Моя же ставка за всю партию получается примерно семь золотых, и поверьте, это вполне прилично.
        Убрав колбу во внушительную шкатулку, я перелистнул страницу дневника и взял в руки перо. Моя идея насчет этого выверта с раздельной печатью проста, как деревянный брусок. Раньше я не мог вклинить магию в стиль своего боя. В конце концов, оружие чертильщиков - это посох, шест, молоток какой-нибудь. Можно, конечно, и меч использовать, но это уже не для нашей братии. И тут получается диссонанс. Я пять лет учился на две руки, а тут, понимаешь ли, переучиваться надо. Но это просто невыполнимо. Только в сказках человек, владеющий одним оружием, станет мастером в другом. Чушь это. Например, чтобы махать бастардом наравне с Пило, мне придется года три тренироваться, а до Принца и вовсе не дорасти. Ну а поскольку печатей я мог сварганить в количестве одной штуки, то получается, что из меня боевой маг - как из воска стрела. Вот я и хотел в путники податься. Исследовал бы себе спокойно чертильное искусство, так нет. Но теперь все будет по-другому. Но сперва мне нужно создать новые трафаретные чернила. Такие, чтобы и сабли не испоганили и чтобы их дождь не смывал, огонь не трогал, землей не било, чтобы на
металле держались и подновлять не так часто нужно было. Думается, в этом мне помогут старые наработки для переводов. Как-то раз у нас был заказ по переводу судового журнала. И заказчик попросил особые, водостойкие чернила. И вот эти самые чернила я возьму за основу.
        Многие делают эти нехитрые смеси с добавлением купороса, угля или еще какой субстанции, но мне привычнее использовать травы. Уж не знаю, может, это учения Добряка свою роль играют, а может, просто алхимия к сердцу не лежит. Ну, закончим с лирикой, перейдем к делу. Для начала необходимо взять вытяжку из чернильной жилы самбакада, родственника осьминога. Ух и дорогая же эта штука! Достав небольшие весы, я отмерил с точностью до унции необходимый вес.
        Так, это решит проблему с водой. Теперь у нас на повестке дня земля. И как же мне решить этот вопрос? Ведь если в пылу боя кто-то припорошит трафарет пылью или землей, то может произойти «бабах». Вряд ли, конечно, - печать-то уже активна будет, но шанс есть. Значит, надо думать. Что у нас может игнорировать такую неприятную штуку, как затемнение? Правильно - засветление. И снова я достал небольшую коробочку, и снова на весах появилась небольшая горстка порошка - хитрая штука, сделанная из местных светлячков. Фосфоресцировать будет только так.
        Далее. Чтобы держалась на металле, нам нужно крепящее средство. В идеале было бы добавить немножко глины или другой сгущающей закваски, но травники идут другим путем. Жаль будет терять весь запас, но в ход пошла забой-трава. Когда-то я опробовал ее на Константине, а потом открыл вот это самое крепящее свойство. Выложив пятнистую травку, я стал думать дальше.
        Основные проблемы решены. Теперь нужно сделать так, чтобы чернила были долговечными, пережили холод и зной, воду и пламя. Как бы это ни было смешно, но в этих целях мне подсобит сок тысячелетника, это такой столетник следующего поколения, если так можно выразиться.
        Что ж, все собрано, осталось подсчитать пропорции. Конечно, можно было бы привести сложные формулы, описать счет, занявший у меня добрых два часа, но лучше сразу перейдем к практике. Достав ступку, долбило (как я называю небольшую палочку, больше похожую на стилус), я стал творить свои чернила. Вернее, долбить. Долбилом. И долбил я этим долбилом, пока не получил чернила. И как вы думаете, какого цвета они были? Правильно - серебряными, судьба, наверное.
        В принципе я и так был уверен в их пригодности: в конце концов, основа была готова и я внес лишь небольшие поправки. Но попробовать надо. Дожевав последний бутерброд, я вылил остатки кипятка в кружку. Достав из-за голенища тонкий кинжал, нанес небольшой узор и, дождавшись, пока чернила подсохнут, обмакнул лезвие в воду. Первый тест пройден.
        Перейдем к земле, хотя вместо нее сгодятся и хлебные крошки. Посыпав клинок, я провел рукой. Печать засветилась в воздухе. Авантюра, конечно. А ну как зазвучит сигнализация? Так ведь штраф выпишут, нешуточный, между прочим. Но обошлось. И последний тест - положив кинжал под стеллаж, я стал свидетелем серебряного свечения печати.
        А неплохо так. Всего девять часов работы, и вот у меня есть партия «Златозмейки» и новые чернила. Не будь я собой, открыл бы лавку травников. Бизнес хоть и не шибко доходный, но стабильный и не очень-то мутный. Но не будем о грустном.
        Вылив чернила в небольшую приплюснутую скляночку, я так же ее запечатал, собрал сумку и прибрался на столе. Работа была интересная, поэтому усталости не ощущалось. Тележка встретила меня немым укором. Мол, чего это она тут так долго на якоре. Вложив амулет, я отправил ее к входу или к выходу. Порой не разберешь, что называть входом, а что выходом.
        Безмолвная лестница отвезла меня на поверхность, и я вышел наружу. За окнами уже темнело, но приемная была все так же забита усердными студиозусами. Впрочем, все те же лица, все те же разумные.
        Смотрительница, прищурившись, ожидала, что я, как всегда, побегу, но в этот раз у меня был для нее сюрприз. Подойдя ближе, я протянул руку, и она не сразу сообразила, что мне нужны бланки. Поставив очередную партию автографов, я поклонился и вышел вон. И в этот раз вслед мне не шипел клубок рассерженных змей.
        На улице было хорошо. Хотя я глубоко убежден, что плохой погоды не бывает. Просто бывает плохое настроение. Дождь, снег, солнце или облака, а может, даже и туман, - все это неважно, если на душе хорошо. Вот и сейчас, не обращая внимания на мелкую морось, визитную карточку весны, я бодренько шагал в сторону ворот.
        - Швыдче ногу, резвее шаг! Раз-два! Раз-два! И слезы богов нам не помеха!
        Звук отдаваемых команд все стихал, сменяясь щебетом студентов, выбравшихся на прогулку. И сколь бы ни было у меня хорошее настроение, все же я не понимаю, какой кайф ходить и мокнуть при этом, держась за руки. И будто бы это сверхромантично и все такое. А ведь таких хоть стреляй. Пока я дошел от библиотеки до ворот, встретил как минимум девять пар. Это же восемнадцать потенциальных клиентов белых халатов! Ну ладно там можно ночью пройтись, проветриться… Нет, чужда мне вся эта розовая чушь. Как говорил всеми измученный Станиславский - не верю.
        - Пропуск! - донеслось из открытого окошка.
        Протянув свой бессрочный пропуск, я дождался, пока ребята сверят бумаги.
        - Проходи, - прозвучал недовольный голос.
        Ну да. Он-то небось надеялся на небольшую взятку, но я нынче на мели. В кошельке, что лежит дома на тумбочке, всего тридцать золотых. А сейчас за поясом всего три. Даже пару лет назад, когда я только-только явился в столицу, у меня и то больше было. Видно, верно говорят - столица либо разденет, либо королем сделает, третьего не дано. И что-то мне подсказывает, что до венценосной особы мне ой как далеко.
        Покинув территорию Академии, я отыскал глазами кеб и пронзительно свистнул. Мужичок извозчик, заслышав знакомый звук, дернул поводьями и подъехал поближе. Нравятся мне эти кебы, привет из картин про Шерлока Холмса. Не того буржуйского бреда, а нашего - советского, качественного фильма. И нет лучше Шерлока, чем товарищ Ливанов. Устроившись на обитом ситцем диванчике, я протянул в окошко заготовленную плату. Не так уж и много - семь медных, а длина маршрута не имеет значения.
        - Куда изволите, вашмилсть?
        - На Пятую Бедняцкую.
        Извозчик вздохнул, но все же цокнул языком и пустил лошадей вперед. Пятая Бедняцкая - это столичное пограничье, отделяющее город от трущоб, коими были Пять Ям. И, ясное дело, ни один благоразумный извозчик не поедет в этот негостеприимный район.
        За окном пролетала вечерняя столица. Утопающая в огнях, пахнущая вином и сдобными булочками. В скверах гуляли молодые, люди постарше сидели в дорогих тавернах и пабах. И где-то на холме всеми цветами радуги сиял императорский дворец. Его позолоченные купола уходили прямо в небо. Высокие окна отражали лунный свет, сверкая, подобно кристально-прозрачному алмазу. Даже с такого расстояния я видел подъезжающие кареты и буквально созерцал этих нарядных и гордых людей. Нет, меня не тянет в это общество, просто любопытно посмотреть на настоящий бал. А не на то уродство, что устраивали Гайнесы, в замке которых я работал в качестве личного слуги Ози Гайнеса, графского сынка.
        Заскрипели рессоры. Открыв дверь, я спустил лесенку. Такого изобретения, как поребрик, не знала ни одна из дорог, кроме главной, так что приходилось спускаться по старинке. Кивнув извозчику, я нырнул в переулки. Достав из сумки изрядно побитый, весь в заплатах плащ, я завернулся в него подобно тому, как чумной заворачивается в неброское тряпье. Теперь сойду за своего.
        Скучно идти по Бедняцкой. Здесь благоухание парфюма и цветов сменяется вонью помоев и канализации. Звонкий девичий смех исчез, а на его место ворвался бесконечный ор и гул доносящихся споров. Таверны и пабы сменились дешевыми кабаками, от которых за милю тянет сивухой. А вместо благородных чинных людей ты встретишь разве что беззубых работяг да босоту, бегающую в рваном тряпье. Но все же здесь еще есть порядок, ходят стражи, ездят патрули и никто не станет тебя резать только потому, что у тебя два сапога, а не один, как у нападающего.
        И все это пропадает, когда, свернув за высокий дом, ты пересекаешь небольшой пустырь. Вот она, улица Пяти Ям. Названа так, потому что состоит из пяти лучей - дорог, на конце которых располагается по огромной, непомерно большой выгребной яме. Туда стекается большая часть городских помоев, туда же ведет и канализация. Надеюсь, не стоит подробно рассказывать про амбре, царящее в тех местах? Ну и порядки здесь соответствующие - анархия. Сюда не казали нос стражи, здесь не было чиновников и прочих. Казалось, император забыл про этот уголок, отдав его на откуп бандам. Каждый квартал, коих здесь десять, находится под властью какого-нибудь главаря. И каждый луч - под началом гильдии. Самая главная - гильдия воров. Потом по статусу шли ночники, то бишь убийцы. И далее - остальная шантрапа. Конечно, глупо ранжировать убийц и воров. Но по бандитским законам все было именно так. Впрочем, меня это мало волнует.
        Идя по узким переулкам, то и дело наталкиваясь на полутрупы и даже на трупы, я явственно ощущал на своей спине пристальный, опасно цепкий взгляд. Но никто не собирался нападать. Мой плащ говорил несведущему о том, что я беден и даже нищ, но здешней братии он рассказывал так много, сколько не уместится и в целое досье. Расположение заплат и дыр, отдельные потертости и крой, длина плаща и то, как я его ношу, - все говорило о моем ранге и статусе. И хоть этот статус не очень высок, но достаточен для того, чтобы меня предпочитали не трогать.
        Когда я свернул в сторону Пичужной (не путать с Пьянчужной, она рядом), то буквально спиной почувствовал, как опасно ко мне приблизился хвост. Резко обернувшись, я встретился взглядом с одним из босяков, притаившихся на крыше. Показав ему не самый приличный жест, я получил подобный в ответ и пошел дальше. Хвост отстал. Выйдя на луч, я остановился и сверился с часами. Опаздываю. Ускорившись, вскоре я добрался до ветхой лавки. Вывеска с облупившейся краской, ржавый колокольчик рядом с дверью и мутная витрина, за которой покоились разные пробирки, флакончики и склянки. Все из самого дешевого стекла; хрусталь, что лежит у меня, такой бизнес не может себе позволить.
        - Миледи! - проговорил я, заглушая рваный перезвон древнего звонка.
        Из-за прилавка выбралась самая настоящая Баба-яга. На морщинистом, полном бородавок лице зорко сиял желтый глаз. Второй уже давно был подернут серой пленкой. Свернутый набок нос и три кривых темных зуба во рту добавляли некоего антуража.
        - Принес? - просипела она. Этот звук больше походил на трение меча о кость.
        По спине пробежали мурашки.
        - Иначе бы не пришел, - ответил я.
        Старуха вперилась в меня своим оком, и от этого я потянулся к поясу. Вскоре игра в гляделки подошла к концу. Травница подошла к дальней стене, дернула за давно погасший факел, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в подвал. Надо отметить, внизу все было по-другому. На полках стояли флаконы из горного хрусталя, а в шкафах лежали ингредиенты столь редкие и опасные, что даже десятой части достаточно, чтобы угодить в Охранку. Чего стоят засушенные головы младенцев, используемые темными магами. За такое полагается немедленное черное сожжение, по преданию, уничтожающее не только тело, но и душу, лишая перерождения. О да, черное пламя, или пламя демонов, - одно из темных заклятий, применяемое светлыми, чтобы карать этих самых темных. Парадокс.
        Далее по списку у нас слезы девственниц, кровь девственниц, пальцы девственниц. В общем, учитывая любовь черных ритуалистов к девственницам, из трех наличествующих здесь шкафов с этой дрянью можно собрать как минимум пять девушек. Чуть глубже в еле освещенном помещении вещи попроще. Копыта единорога, рог единорога, короче, еще один паззл «Собери живое существо». Можно отыскать и измельченное сердце дракона в размере трех порций общей массой грамма два, и будет это вам стоить семьдесят золотых, не меньше. Различные части тварей из Диких земель, растения, которые выращивают, удобряя кровью. Короче, этот подвал буквально создан заботливыми руками кровожадного демона. А может, все так и есть.
        - Ставь. - Скрюченным пальцем старуха ткнула на весы.
        Сняв сумку, я бережно достал шкатулку и поставил колбу на чашу.
        - Неплохо… за вычетом массы емкости, просрочки и спроса, - причитала старуха, резво перебирая счетные кругляшки. - Шесть золотых восемь серебряников и двенадцать медяков, милок.
        - Хорошо бы накинуть.
        - Накинуть никак не могу, - покачала головой ведьма. - Дела в сезоне плохо идут. Сам понимаешь, Турнир принес с собой заморских - стервятник сожри их души! - а за их товаром целые очереди выстраиваются. Да ты и сам небось тоже думаешь прикупить у них того-другого.
        - Не без этого, - согласился я, да и зачем врать лишний раз. - Но с такой суммой я не пойду.
        - Могу скидку побольше сделать, - прищурилась старуха.
        Хорошее предложение, может, я даже больше с этого поимею, чем с лишней серебрухи.
        - С верхнего товара или с этого?
        - С любого, - хохотнула ведьма. Все демоны бездны, это не смех, это воронье карканье! Как есть Баба-яга.
        Подойдя к дальнему шкафу, я достал флакон с прозрачной жидкостью.
        - За сколько отдашь? - спросил я.
        Старуха снова закаркала своим замогильным, потусторонним смехом:
        - Знаешь, что просишь, колдун?
        Я вздрогнул.
        - Не удивляйся, милок, у меня глаз один, да видит зорко. А живу я уже столько, что ведаю еще больше.
        - Это слезы тринадцати убиенных женщин, что еще не разрешились от бремени. - Покачав флаконом, я поставил его на стол.
        - И зачем они тебе? - сощурила свое одинокое око старуха.
        - А для чего нужен ингредиент короля ядов? - ответил я той же улыбкой.
        И в третий раз я потянулся к клинку, лишь только заслышав это карканье. Будто бы не к торговке пришел, а на могилу, окруженную голодным вороньем.
        - За так забирай, милок, - резко оборвав смех, произнесла Баба-яга.
        Я замер от неожиданности.
        - Так и отдашь? - поразился. - Да это же без малого состояние! Я же просто так спросил, хотел дознаться, откуда у тебя такие зелья.
        Старуха больше не смеялась. Она подошла ко мне вплотную, и ее кривые пальцы впились мне в грудь, будто пытаясь вырвать дрожащее сердце. Она приоткрыла свой беззубый рот, и оттуда повеяло могильной вонью.
        - А мне любопытно послушать, чьи крики донесутся до бездны, когда ты найдешь того, к кому питаешь столь глубокие чувства. Король ядов, убийца бессмертных, палач богов, плач жертвы станет отличной панихидой для такой древности, как я. А теперь иди, милок, и не возвращайся, нет больше у меня с тобой общих дел. Не хочу на твоей дороге ноги казать, я уж лучше здесь посижу.
        Я стоял, замерев, подобно юнцу, что впервые видит обнаженную девушку. И все никак не решался отпустить этот флакон с прозрачной, как воздух, жидкостью.
        - Ступай! - гаркнула ведьма, и на миг мне показалось, будто ее лицо превратилось в огромный вороний клюв.
        По спине скатилась крупная градина холодного пота. Взлетев по лестнице, я чуть не вышиб дверь. Не знаю, сколько я бродил по улицам, забитыми одинокими, бездумными существами, лишь по ошибке называемыми людьми. Не знаю, сколько переулков миновал и сколько воров приметили мой плащ. Но я все шел, бездумно петляя между халупами и домами с выбитыми окнами да сорванными дверьми. Флакон я крепко прижимал к груди, не понимая, что происходит вокруг. И лишь когда в глаза мне ударил яркий свет трактира «Синий змей», я резко затормозил и пришел в себя.
        А ведьма непроста. Даже учитывая тот факт, что ко мне вернулась магия, поменяв свою суть, старуха смогла накинуть на меня ментальное проклятие. Конечно, оно не такое сильное, но и этого хватило, чтобы я заметался, подобно испуганному кролику. Еще раз взглянув на флакон, я достал из сумки шкатулку и убрал его туда. Пусть лежит дожидается своего часа.
        Взглянув на небо, я понял, что времени уже слишком много и коли вернусь в общагу, то старичок так просто этого не спустит. Но решение этой проблемы было у меня перед глазами. Поправив кинжал за поясом и проверив клинок за голенищем, я вошел в заведение. И сразу два десятка голов повернулись в мою сторону. Публика в этом заведении собиралась разношерстная. Здесь можно было встретить и темных магов, и убийц, и воров, и наемников… да проще сказать, кого здесь не было. Окинув меня оценивающим взглядом, публика вскоре потеряла к моей персоне всякий интерес и вернулась к своим обычным делам.
        Пройдя по узкой дорожке, свободной от столов и служанок, я сел за барную стойку. Хозяин заведения Гизмо был крепким пожилым мужчиной с седеющими волосами, волевым подбородком и орлиным носом.
        - Дядько, нальешь попить да закушать? - улыбнулся я ему.
        - Сколько раз говорил не кликать меня Дядькой, - пробурчал хозяин, попутно протирая стакан.
        - Добряку, значит, было можно, а мне нельзя?
        - И ему было нельзя.
        Закончив со стаканом, Гизмо протянул мне руку. И сколько бы лет ему не было, но хватка все так же сильна.
        - Так что насчет попить? - напомнил я.
        - Тебе все попить да попить, - продолжал ворчать старый друг наставника. Одновременно с этим он умудрялся присматривать за посетителями, отдавать указания пышным служанкам и делать мне ужин. Налив в кубок яблочного морса, посредник также поставил мне тарелку и буквально вывалил туда вареную, ароматно пахнущую картошку и добавил пару свиных, отменно прожаренных ребрышек. - Нет чтобы выпить, как все нормальные люди, так ему попить надо.
        Не обращая внимания на брюзжание, я втянул носом дивный аромат и подобрал слюни.
        - И никакая императорская гостиница не нужна, - отметил я, налегая на еду.
        - Ты не подлизывайся.
        Запив первую порцию морсом, я отрезал себе мяса и разом заглотил. Горячо.
        - А ты тогда не гони, Дядько. Когда я выпивать, по-твоему, должен? У меня же учеба, дела, да я, считай, государев человек теперь.
        - Учеба у него, - хмыкнул Гизмо и снова взялся протирать стакан - привычка у него такая. - Да только я тебя каждую декаду в Ямах вижу - глядишь, растолстеешь скоро на дармовых харчах.
        - На совесть давишь?
        - Да нет, конечно, - чуть улыбнулся старый прохвост. - Ты кушай, кушай.
        Если хозяин заведения думал таким образом испортить мне аппетит, то его постигло крупнейшее фиаско. Я умял весь ужин и даже не поморщился.
        - Опять комната нужна?
        Не ответив, я выложил серебруху. Если кормили меня здесь бесплатно, то вот за комнату пришлось платить полную цену. Гизмо сгреб плату и положил на стойку ключ.
        - Пятая, - произнес Дядько. У этого прозвища очень длинная и весьма неинтересная история.
        Забрав ключ, я поблагодарил за еду и отправился к лестнице. Добротная такая, крепко сбитая, чуть покатые деревянные ступени, чтобы при драках головы не ломали, тяжелые, накрепко прибитые к стене перила и небольшие стойки.
        - А тебе идет, - хмыкнул хозяин, вернувшийся к протиранию бокалов.
        - Мм?
        - Плащ, говорю, идет. Со спины от Добряка не отличить.
        Пожав плечами, я поднялся наверх. Всего на втором этаже было семь комнат. Фактически «Синий змей» был единственной гостиницей в этом районе и, соответственно, единственным пристанищем в столице для личностей вне закона. Мне же здесь просто нравилось. Готовил старик отменно, драки бывали редко, лишь на восьмой день декады, который был вчера, служанки всегда улыбаются. А то порой зайдешь в харчевню, так прислуга на тебя смотрит как на врага народа. Еще и думаешь, а вдруг плюнули или в грязи изваляли. А здесь все уютненько, по-домашнему.
        Скрипнула сухая половица, протяжно завыл ветер из открытого окна - и ломкий щелчок оповестил меня о том, что дверь открыта. Переступив порог, я первым делом крепко подпер ручку стулом, а около кровати растянул тонкую нитку, на которой закрепил колокольчик. Все же это Пять Ям, и здесь не знаешь, когда тебе придется зубами и когтями вырывать из лап недруга свое право на жизнь. Не раздеваясь, я улегся на довольно добротную перину. Один кинжал положил под подушку, а другой убрал в рукав. Сумку, где хранился бесценный флакончик, положил на дальнюю от окна тумбочку. Глаза слипались, усталость, скопившаяся за эти два дня, навалилась на меня со всей непреодолимой мощью. И я ей поддался.
        Проснулся я от тихого шороха, вызванного занавеской, что слишком долго елозила по стене. Открывать глаза не стал, только сильнее сжал теплую рукоять кинжала. Я был не один. Неужели кто-то из хвостов? Нет, они бы не решились, только не на нейтральной территории, коей являлся «Синий змей». Тогда кто, кто сейчас практически бесшумно, полушагами движется в сторону моей кровати? Некто замер - заметил растяжку. Осторожно переступил и сделал еще шаг. Надо ждать. Сердце стучало все быстрее, но я старался ничем не выдать свое пробуждение.
        Еще один шажок, и по комнате пронесся протяжный скрип. Пора.
        Откинув одеяло так, чтобы закрыть обзор незнакомцу, я наотмашь рубанул кинжалом и прыгнул в сторону, где, предположительно, должен стоять незваный гость. В этом районе только так: сначала бьешь - потом спрашиваешь. А если рядом нет некроманта и спросить у трупа не получается, то закапываешь. Все равно никто искать не будет.
        Незнакомец оказался довольно ловок. Несмотря на то что в первые секунды он растерялся, все же сумел избежать моего выпада. Пропуская меня под рукой, ударил пяткой мне под колено. Нога подогнулась, а спину пронзила острая боль. Падая на колени, я извернулся ужом и снова попытался вонзить острое стальное жало в тело противника. Тот сделал шаг назад, а когда клинок оказался в безопасной зоне, замахнулся ногой, намереваясь познакомить ее с моим носом. Такого свидания я дожидаться не стал и перекатом ушел в сторону. Уперев согнутые руки в пол, рывком взлетел в воздух и впечатался прямыми ногами в бок неприятеля. Тот отлетел к стене и, кажется, свернул полку. Снова оказавшись на полу, я опять повторил прошлый маневр, только в этот раз сгибаясь в воздухе, подобно ветке на ветру, вытащил клинок из голенища сапога и, рухнув напротив приходящего в себя противника, приставил оружие к еще трепещущему кадыку.
        Незнакомец оказался замотан в черные одежды, и, чтобы рассмотреть его лицо, мне пришлось сорвать с лица тканевую повязку.
        - Заграф дир! - выдохнул я и вонзил кинжал в миллиметре от головы «знакомца».
        - Эй! - возопил недовольный посетитель. - Чуть не прибил!
        - И тебе привет. И у тебя как жизнь. И давно не виделись. И хорошо выглядишь. И какого демона ты это представление устроил? - Вернувшись к кровати, я проверил сумку. Слава богам, флакончик не пострадал.
        - Хотел сюрприз устроить. - Потирая шею, ночной гость встал, выдернул кинжал из стены и кинул его мне.
        Схватив оружие за рукоять, я вернул клинок на место. Правда, кармашек в сапоге чуть пострадал, но не смертельно, завтра, или уже сегодня, заштопаю.
        - Он у тебя получился. На все «пять с плюсом».
        Мы еще некоторое время постояли, сверля друг друга недовольными взглядами, а потом крепко обнялись.
        - А ты изменился, - рассмеялся я, будучи рад встрече со старым другом. - Возмужал прям. Даже щеглом не назвать.
        - А вот ты ни капельки, - буркнул Константин, все еще потирая шею и ушибленный затылок. - Как был деревенским невежей, так и остался. И чему вас в Академии учат?
        - Ну уж точно не премудрости в окно лазить. Причем нашел к кому. Нет, я понимаю, к девушке бы по делу полз, так нет, потревожил сон боевого товарища! В другое время я бы тебя на вахту отправил!
        - Что ж… - Принц отыскал взглядом единственный стул в этом помещении и плюхнулся в него. - Будем радоваться, что эти времена остались в далеком прошлом.
        Сложивший пальцы домиком и закинувший ноги на столик, этот парень никоим образом не напоминал того нерешительного юнца. Кажется, наш щегол подрос и стал настоящим «Пробитым».
        - И ты опять упускаешь суть… - улыбнулся я.
        - А суть у нас… - повторил мой жест Костя.
        - В том, что… - я улегся на кровать.
        И дальше последовал длинный рассказ. Старый друг рассказал о том, как они прошли еще два боя. О том, как получил свой первый в жизни, что удивительно, перелом, причем открытый. О том, как его костоправы две декады лечили, раны сшивали и кость правили. Потом - как они столицу держали, как гуляли и оплакивали тех, кто не сумел дойти. Потом - как с нашими разминулся, те, мол, в Нимии решили осесть. Предварительно он, конечно, изрядно посмурнев, поведал мне полную историю смерти Сильвии. Ну и наконец мы подошли к кульминации рассказа, а в это время, стоит отметить, солнце уже пускало к нам в окошко свои резвые красноватые лучики.
        Принц вернулся в Сантос с декаду назад и все это время искал меня. Сперва он порывался заявиться в Академию, но решил, что тогда я точно его слушать не стану. Поэтому дежурил у ворот и ждал, пока я покину территории учебки. Таки дождавшись, этот упырь упал мне на хвост и тащился до самых Ям. И, кстати, именно его я приметил на крыше, вот только из-за этого маскарада совсем не узнал. Ну и наконец Принц мне разъяснил, что хотел покрасоваться в своих умениях и застать меня врасплох, но не вышло.
        - Это все, безусловно, очень занимательно и довольно весело. - Я добавил толику серьезности в голос. Константин напрягся. - Но чего ты от меня хочешь?
        Друг нахмурился, ему явно не по нутру пришелся такой поворот.
        - То есть ты отказываешь мне в возможности навестить старого товарища?
        - Ой, не вешай старшим лапшу на уши. Пило и тот письмом ограничился, а от тебя все еще дорожной пылью пахнет. То есть ты, не отдохнувши, сразу помчался друга своего искать? Да тебе даже младенец не поверит!
        Повисло тягостное молчание. Я же все это время наслаждался метаморфозами, происходившими с лицом Принца. То он хмурился, то дергал бровями, то вздувал ноздри, но все это не возымело никакого эффекта.
        - И как ты только можешь позволять себе разговаривать с правителем в подобном тоне? - вздохнул сдавшийся Костя.
        - Правитель не ты, а папаня твой, - пожал я плечами. - Колись, диверсант доморощенный.
        Бывший щегол собрался с духом и выпалил:
        - Я хочу попасть домой.
        - А я тебе чем могу помочь? Или тебя надо за ручку отвести?
        - Ха-ха-ха, очень смешно, - передразнил меня сын императора. - Я и сам в состоянии до дворца добраться, вот только мне туда возвращаться так запросто западло. Я же, получается, сбежал, а родственники это дело замылили, прикрывали как могли. А тут я, такой красивый, нарисуюсь, это же край. Либо на цепь посадят, либо вообще в дальнее посольство сошлют. Так что мне надо свой цвет показать, устрою им балаган высшего сорта.
        Я непроизвольно сморщился и прервал речь товарища:
        - Ты сперва смени свой говор. А то получится, что не принц к ним вернется, а какой-то наемник.
        - Э-э… мм, ну да. - Константин прокашлялся и приосанился. - В общем, если ты не знаешь, то завтра состоится Весенний бал, который как нельзя лучше подходит для возвращения.
        - И в чем проблема? - неподдельно удивился я. - Благословение ты мое получил, а теперь ступай.
        - Ты не понимаешь. Это тоже не решит проблемы. Мне просто необходимо твое присутствие.
        - За каким демоном?
        - А за таким, что ты будешь другом, приобретенным во время свершения великих ратных подвигов!
        Я засмеялся, причем смеялся долго и заливисто.
        - Это ты про тот подвиг, когда дерево пытался соблазнить? - проталкивал я сквозь смех. - Или когда тебя Старший по всей стоянке палкой гонял? Или когда ты коней мыл и чуть не утонул? Или…
        - Хохмач, - перебил меня насупившийся Константин. - Неважно, какие подвиги и были ли они. Это просто такая традиция, и если она будет соблюдена, то с меня взятки гладки.
        - Здорово, - продолжил я смеяться, но спустя мгновение резко оборвал судорожные смешки. - Нет.
        - Что - нет?
        - Не пойду я никуда.
        - Почему?
        - Времени нет, учеба и все такое.
        - Завтра праздник, так что никакой учебы. Плюс это всего на один вечер, максимум полночи.
        - У меня нет денег на костюм.
        - Все за мой счет.
        - Рожей не вышел на императорском балу нос казать.
        - Это маскарад, все в масках будут.
        - А ты упорный.
        - Не пальцем делан.
        - Все равно нет.
        Константин сдвинул брови:
        - Ты мне должен.
        - Где будем закупаться?
        Из зеркала на меня смотрел настоящий франт. Черный строгий фрак с серебряной нитью по бортам. Белая сорочка с черными пуговицами. Запонки с небольшими агатами. Из-под расстегнутой нижней пуговицы виднеется сверкающая ременная бляха с изображением пылающей крепости. Штаны в тон и крепкие сапоги с каблуком из черного дерева. Картину довершают сабли в ножнах из того же дерева. Их витые рукояти вкупе с золотой маской придают некую завершенность образу. Кстати, маска весьма любопытная, эдакая свирепая рожа, апогей ярости.
        - Ну вроде да. - Я еще раз заглянул в зеркало. - Годится.
        - О слава всем богам и их бессмертным деяниям! - вскричал Принц. Выглядел он иначе. Костюм такого же пошива, вот только золотого цвета. И смотреть на такое без рези в глазах просто невозможно. - Ты уже три часа костюмы меняешь!
        Если слукавить, то это была месть за такую подставу. Ну а если честно, то кто знает, может, мне этот костюм в скором времени нужно будет продавать. Так что к выбору потенциального товара я подошел со всей ответственностью.
        - Кто знает, - протянул я, поправляя бабочку. - Может, мне в этом костюме на свадьбе стоять?
        - Ты? Свадьба? Да я скорее императором стану, чем ты женишься!
        - А ты судьбу-то не дразни. Вот не надо этого.
        Нашу дружескую перепалку прервало появление старичка портного. С виду ему было лет сто, а на самом деле, возможно, даже больше. Морщинистое лицо, больше похожее на серый речной камень, мутные глаза и дрожащий подбородок.
        - Милорд, вы определились? - Его голос был похож на скрип пера, резво бегущего по пергаментному листу.
        - Да, - кивнул я и отправился к выходу. Поравнявшись с Принцем хлопнул того по плечу и повернул голову: - А заплатит вот этот тип. И ты бы, кстати, не задерживался, а то опоздаем.
        Боевой товарищ буквально посинел от злости, но дальнейшего я уже не видел, так как в срочном порядке покинул элитнейшую из пошивочных мастерских. Пройдя пару метров, я прыгнул в карету. Хотя назвать этот дворец на колесах каретой значило бы оскорбить работу великих мастеров. Обшитая золотом, выточенная из вечного дерева, с диванами, покрытыми ситцем, и стенами, обшитыми бархатом. С люстрой на потолке и магическими светильниками по углам. Это было настоящее произведение искусства, вычурного, пафосного, но искусства. В этих хоромах могло поместиться человек десять, хотя какое там - я бы тут жить остался! Впрочем, по размерам и роскоши данный вид транспорта точно уступает карете Екатерины Великой. Но она была женщина пышная, так что на эту тему можно и поспорить.
        Усевшись по-турецки на диванчике, я достал небольшую колбочку с чернилами и тонкий стилус (сумка была отправлена с курьером в Академию). Обмакнув кончик инструмента в краску, перевернул маску и стал аккуратно выводить нужные знаки. Вскоре рисунок был готов.
        Хлопнула дверца, и напротив плюхнулся Константин.
        - Что это ты делаешь? - спросил он.
        - Уно моменто. - Я нацепил маску на лицо и активировал печать. - Ну как тебе?
        Принц некоторое время молчал.
        - Вообще не похоже, - выдал он конечный вердикт. - И зачем ты голос изменил?
        Вырубив печать, я развалился на диване.
        - Да просто ты мне своим фортелем такую свинью подкинул, что даже и не знаю.
        - Ну вот так всегда, - вздохнул Константин. - Хотя Зануда - он и в столице Зануда.
        Фыркнув, я снова принял сидячее положение.
        - Объясняю популярно. На этот самый бал должны заявиться мои друзья. И если они прознают, что я знаком с принцем крови и не рассказал им об этом, то начнутся грандиознейшая головомойка и всякие обиды. Я тебе серьезно говорю, столько булочек из столовой и сотне демонов не натаскать.
        - А при чем здесь булочки? - нахмурился друг. - Впрочем, неважно. Что это за друзья такие, что вхожи во дворец?
        - Рейла и Дирг Гийомы и внучка графа Нормана, - пожал плечами я.
        Юный интриган поперхнулся и, откашлявшись, прохрипел:
        - Как тебя угораздило в такой компании оказаться?
        - Стечение обстоятельств.
        Мы замолчали. Карета, миновав горку, выехала на главную дорогу. Сегодня этот путь, начинающийся у южных ворот и заканчивающийся у дворца, был похож на заблудившийся лучик солнца. Мимо нас проплывали кареты немногим хуже той, в которой ехал и я. Дорога буквально утопала в золоте. Казалось, что тьма, расступившись, позволила солнцу завладеть этим кусочком мира. И вот, пребывая в потоке света, мы всё приближались к дворцу. И уж он точно походил на рассветное солнце. Как описать подобное великолепие? Пожалуй, я попробую. Скульптуры из мрамора, похожие на живые, замершие фигуры птиц, людей, зверей и богов. Золотые фонтаны, чьи водные струны сверкали подобно россыпи бриллиантов в лавке ювелира. Ухоженные сады, малые братья Эдема. Кованые решетки, переплетающиеся в самых разнообразных узорах. Пожалуй, именно так выглядел Зимний дворец в те времена, когда еще не пылал пожарами революций или когда его не бомбили фрицы.
        - И как поживает Лейла? - как бы невзначай обронил Принц.
        Лейла, значит? А вроде как парень говорил, что в свет не выходил…
        - Нормально, - еле заметно улыбнулся я. - А твой какой интерес?
        - Да так, - отмахнулся приятель. - Просто любопытствую.
        - Ясненько. - Принц напрягся, но я решил, что это неподходящий момент для привычных подколок. - Ладно. Ты мне лучше наш план расскажи. Что делать-то надо?
        Константин облегченно выдохнул.
        - Да ничего, - улыбнулся он. - Пьем, танцуем и ждем момента.
        - Момента?
        - Ну да. Я подам тебе сигнал, когда нужно будет действовать.
        - И что же это будет за сигнал? - насторожился я.
        - Увидишь. Его трудно будет не признать. - В этот момент Принц был буквально один в один с Пило и его вечными авантюрами.
        - Ох и не нравится мне этот взгляд, - протянул я.
        Я хотел сказать еще пару ласковых, но карета затормозила, а двое лакеев, подлетевших к нам будто на крыльях ветра, отворили дверцы и спустили подножки. Ступив на ковровую дорожку, я не зажмурился от вспышек фотоаппаратов, но прикрыл глаза от блеска благородных. Как там писал Дюма? «Сияние звезд померкнет, лишь только бальный зал свечой взгорит». Вот здесь было примерно так же. Женщины - прекрасные, как заботливо выращенные цветки. В их волосах искрились нити золота и серебра. На тонких шеях красовались украшения, достойные отдельных залов в Лувре. Платья, столь пышные и изящные одновременно, не только подчеркивали всю красоту фигуры, но и поражали своим великолепием.
        Я бы хотел что-то подобное сказать и про нашу часть человечества. Но, увы, мода - явление бессмысленное и беспощадное. И хоть мужчины старались держаться гордо, демонстрируя природную силу, но все эти рюшечки, банты, цветастые камзолы, туфли с чулками и прочее вдребезги разбивали образ. На миг у меня даже горло сперло от подступающего смешка, настолько это выглядело комично. Хотя, конечно, были и те, кто оделся в строгие костюмы, фраки и полувоенные камзолы. Но таких оказалось меньшинство, и на них, вернее, на нас смотрели как на лиц, полностью лишенных вкуса. Все, что мне оставалось, - это гордо вздернуть подбородок и, положив правую руку на эфес, любоваться дамами, чьи прекрасные образы достойнее нимф, спустившихся из небесных замков.
        Процессия медленно текла к парадному входу. Звучали фанфары, ревели трубы, в воздух то и дело взмывали шутихи, чтобы где-то в вышине взорваться светящимися брызгами. Когда мы подошли к лестнице, я приметил, что у впереди идущей девушки из-под волнистых волос, сияющих подобно траве, залитой утренней росой, выглядывают длинные уши. Что ж, если это не эльфийская принцесса, то я эльфийский принц. Ее наряд можно спокойно продать, а на вырученные деньги снарядить боевой корабль в дальние земли. Лишь одного кровавого алмаза, добываемого в горах Диких земель, хватило бы, чтобы оплатить мое обучение сразу за три года. Вы спросите, как она выглядела? Что ж. Да простят меня все мастера и все почитатели, но со спины она даже стройной не казалась. И это учитывая тот факт, что талию туго стягивал жесткий корсет. Так что моя первая встреча с представителями женской половины ушастых в пух и прах разбила розовый миф.
        Чуть впереди шли гномы, и, кажется, я даже заметил одну знакомую фигурку. Хотя чему удивляться, все же филиал крупнейшего банка… Но пока не будем заострять внимание на участниках торжества, у меня еще будет время подробнее описать этих господ. Когда мы уже почти вплотную подошли к входу, я заметил, как пары или тройки идущих протягивают лакеям пергаментные свитки с явно магическими печатями.
        - И как мы пройдем? - шепнул я Принцу.
        - Спокуха, - хмыкнул он. - Не писайте кипятком, почтенный лэр.
        - Следи за языком, щегол.
        Когда же подошла наша очередь, Константин сунул в руки стражу свиток с гербом Империи. Получивший столь ценный документ хотел было вытянуться в струнку и отдать честь, но вовремя вспомнил, что суть маскарада - инкогнито личности. Так что он просто позеленел и пропустил нас вперед.
        - Я-то думал, ты сбежал, - заметил я.
        - Ну так, кроме семьи, об этом никто не знает. - Я даже сквозь маску почувствовал извечный оскал, обычно принадлежащий Пило.
        Эх, испортили парня. Нет, я решительно против такого расклада. Двух безумцев этот континент не выдержит. А учитывая, что есть еще Руст, Нейла, да и я не из самых последних рядов, то развал Империи - лишь вопрос времени.
        В коридоре, что вел к сверкающей зале, буквально через каждый метр стояли гвардейцы. В своих начищенных до блеска лагах, с двухметровыми алебардами в руках, они напоминали солдатиков с парада, но все же это внушало некую оторопь. Мы степенно двигались, никого не обгоняя, но в то же время никто и не спешил обгонять нас самих. Здесь правят этикет и светские манеры. И для многих это не просто пустой звук, а норма поведения. Когда-то таким же был и Константин, но, видимо, почти два года в компании наемников сыграли злую шутку. Боюсь себе представить, что ждет его достопочтенных родителей, когда они познакомятся поближе с новой версией своего чада. Надеюсь, репрессий в сторону гильдии наемников не последует. А то у меня вроде как там постоянное членство. Мало ли - налоги поднимут, и так каждый сезон непомерные взносы уплачиваю.
        Но все мои бренные мысли пресеклись, лишь распахнулись двери бального зала. Почему-то я тут же вспомнил старый, но в то же время невероятно красивый диснеевский мультфильм. Кажется, это была мистерия на тему рода Романовых. Так вот. Здесь была примерно такая же обстановка, что и в начале картины. В зале, утопавшем в золоте и зеркалах, под плавную, даже теплую музыку кружилось около сотни пар. И все плыло в свете, который, отражаясь от бесчисленных драгоценностей, создавал иллюзию сна или безумного калейдоскопа.
        Но это еще не все. Маскарад - удивительная вещь, позволяющая людям хоть на миг, но почувствовать иллюзию равенства. Не только в положении, но и даже во внешности. На таком балу не имеет значения ни твое лицо, ни какой пост ты занимаешь или какую фамилию носишь, все просто купаются в лучах радости и моментного счастья. И именно поэтому в северной части, где на подиуме стояли два трона, сейчас было пусто. Император, как его жена и дети, сейчас были где-то среди нас. И осознание того факта, что ты сейчас, возможно, танцуешь с принцессой, принцем, императрицей или самим правителем, лишь глубже затягивало в водоворот праздника.
        Ловко подхватив бокал с проплывающего мимо подноса, я приподнял маску и залпом влил в себя напиток. А ничего так, не шампанское, но и не «Советское», которое даже игристым вином назвать сложно. Вернув бокал (кстати, именно бокал, причем из горного хрусталя) на уплывающий поднос, я повернулся к Принцу:
        - Какие мои дальнейшие действия?
        - Выпил? - ответил он вопросом на вопрос.
        - Как видишь.
        - Тогда танцуй.
        - С кем?
        Константин повернулся ко мне, и его маска тигриной морды чуть покачнулась.
        - Ты что как маленький-то? Подходишь к свободной девушке, приглашаешь на несколько танцев или на один. Потом идешь хаваешь что-нибудь и снова зовешь свободную девушку на танцы. Если наскучит, можешь отправиться к мужским кружкам и обсудить пару заговоров, революций, восстаний, политику, погоду, магов и жен.
        Ну прям лекцию прочитал.
        - Давай ты мне покажешь, а я подхвачу. Не хочу попасть впросак с незнанием этикетов и прочего.
        - О боги. И чему вас учат в Академии, - вздохнул Константин. - Смотри и учись, капитан.
        - Младший лейтенант, я поражаюсь вашей наглости.
        - Старший, - недовольно буркнул Принц, пробиваясь к стене, где стояли незанятые представительницы прекраснейшей части сообщества.
        - А что с ним? - Я чувствовал себя килькой в банке, стараясь не касаться бесконечных плеч и не наступая на бесчисленные ноги.
        Больших трудов стоило не повышать голос, ведь все это время мы буквально тонули в звоне голосов и музыки, сливающемся с шорохом танцующих.
        - С ним все нормально. Это я старший.
        - Дослужился, что ли? - догадался я.
        - Ага, - кивнул принц и, чуть не сбив какого-то жеманного мужика, повел нас по другому маршруту.
        - Тогда поздравляю. Старлей.
        - Принято.
        Вскоре мы таки прорвались к дамам. И, если честно, мои глаза буквально танцевали румбу. Они то сваливались в кучу, то пытались растянуться наподобие хамелеоновских. Здесь был товар на любой вкус, да простят мне дамы столь пошлое сравнение. Высокие, стройные почти модели и пышки невысокого роста, впрочем, и они не были лишены изящества. Здесь были зеленоволосые эльфийки и их белокурые сестры. Чернокожие представительницы южного континента и краснокожие уроженки запада. Рядом стояли фарфоровые куколки востока и смуглянки пустынь. Все они были разные, но всех объединяло одно: каждая была в этот вечер по-своему прекрасна. Что ж, теперь я понимаю Дирга, который однажды мне сказал, что если я не бывал на настоящих балах, то никогда не пойму, как отличить дворянку от простолюдинки. Пусть дворянка или аристократка будет уступать в красоте простолюдинке, но в ней всегда есть что-то такое, что неизменно привлекает мужчин. Не знаю, как описать это словами, но, возможно, это некое внутреннее состояние, что-то вроде уверенности в собственной неповторимости. Не знаю, что это, но мне нравится. Даже если
вспомнить моделей с телеэкранов, девочек-танцовщиц из клубов, просто красивых девушек или же просто девушек, все они проигрывали даже самой обычной дворянке. Может быть, мне это лишь чудится, ведь я уже и сам позволил себе окунуться в этот праздник, но пусть сегодня я позволю себе немного слабости в этом плане.
        - Миледи, не соблаговолите ли вы составить мне компанию в трех танцах этого вечера? - Принц поклонился белокурой и стройной девушке с маской одной из богинь.
        - Конечно, - расплылась та в реверансе, и они удалились в круг.
        На полпути Константин обернулся, и щелка на его маске мигнула. Позер. Я же не стал делать свой выбор поспешно. Кто знает, может, у меня будет всего один танец. Поэтому, сделав пару шагов назад, я скрылся на некоторое время в толпе других мужчин, резво кланяющихся дамам. Получившие отказ не расстраивались, а просто подходили к соседней. И в этом не было какой-то пошлости или глупости, просто часть этикета, будь он неладен. Может, мне какую брошюрку на эту тему полистать?
        Как бы то ни было, а я все шел и шел мимо леди, и ни одна из них не вызывала у меня сиюминутного желания подойти и подставить свой локоть. Кстати, танцевать я научился. Вернее, меня научили. Как-то раз к нам в номер ворвались девушки и заявили, что просто не могут себе позволить появляться в свете с человеком, не знающим ни одного па. В итоге меня взяли под белы ручки и повели в залу, где обучили как минимум трем танцам. Один из них удивительно напоминал вальс, разве что состоял из пяти, а не трех тактов.
        Столкнувшись с одним из плечистых благородных, мне пришлось с минуту раскланиваться в извинениях. В итоге мы подхватили бокалы и начали вести диалог на тему геополитики и отношений с побежденной Нимией. И как по волшебству вскоре возле нас собрался круг из семи человек. Благо такая массовость позволила мне поспешно удалиться. С этого момента я двигался как в стане врага - замирая при неудачном шаге и перебегая свободное пространство.
        Но мне не повезло…
        - Ой! - раздался девичий вскрик, и от меня буквально отлетела девушка.
        Схватив ее за тонкую ручку в белой перчатке, я спас несчастную от падения. Когда же та восстановила равновесие, я поспешно убрал руку и склонился в поклоне.
        - Прошу прощения, миледи. Моя неловкость послужила причиной этого инцидента. - Если честно, я действительно чувствовал себя виноватым. Иду тут, глазею, как на выставке, а люди страдают.
        - Нет, что вы! - Голос девушки не напоминал журчание весеннего ручейка, щебет лесных птиц, шуршание крон или ветра свист. Но в то же время он был нежен и приятен, к тому же обладал легким восточным акцентом. - Это всецело моя вина. Не смотрела, куда иду.
        Девушка совсем по-детски отряхивала от невидимой пыли свое бирюзовое платье. Ее волосы ниспадали водопадом, а в прорезях маски, изображающей какую-то птицу, были видны большие зеленые глаза. Она была невысокого роста, еле дотягивала мне до груди, но при этом я чувствовал некую грацию и даже ловкость. Движения ее, сколь бы они ни были комичны, точны и достаточно проворны. Декольте и тугой корсет непередаваемо подчеркивали красивую смуглую грудь. И первое прилагательное, что всплыло у меня в голове, - «странная». И оттого я решился на отчаянный шаг.
        - Раз уж вы признали за собой вину, то не соизволите ли пройти со мной в круг? - Я поклонился и протянул правую руку.
        Девушка застыла, вгляделась в мое лицо, вернее, в маску, а потом звонко рассмеялась.
        - Неожиданный поворот. - Если бы я видел ее лицо, то сказал бы, что она лукаво улыбнулась, но придется довериться интуиции. - А вы странный человек.
        - То же самое я мог бы сказать и о вас. - Я по-прежнему держал выставленную вперед руку, хоть и разогнул спину.
        Девушка снова рассмеялась, отчего лицо мое обдало жаром. Я же не герой-любовник, краснеть пока не разучился. Но все мои сомнения развеялись по ветру, когда леди присела в элегантном реверансе. Вложив свою ладошку мне в руку, она замерла, дозволяя вести ее.
        До круга мы добрались без всяких проблем: люди, видя идущую пару, расступались, уступая нам дорогу. Опять же - этикет. Положив левую руку на тонкую талию девушки, я чуть приподнял правую так, чтобы не создавать проблем своей партнерше, ведь подними я ее в прямом плече, и та бы буквально повисла. Музыка звучала мерная и плавная. Танец назывался «Хоинц». Семь тактов и двенадцать па. Обычный бальный танец, немногим отличавшийся от того, что были приняты в эпоху позднего Ренессанса. Откуда я это знаю? Ну для начала меня немного коробит, что вы отказываете мне в обычной эрудиции. Но если честно, то спасибо школьным экскурсиям в Эрмитаж.
        Когда музыканты пошли на второй круг, я повел наш танец. Незнакомка двигалась плавно и перетекала из позиции в позицию, не меняя темпа и даже не сбивая дыхания. Казалось, для нее это столь обыденно и просто, что можно только диву даваться. Для меня танец также не составлял особых проблем, но был все же немного непривычен.
        - А вы неплохо двигаетесь, - прошептала девушка.
        - Хотел бы я сказать то же самое про вас, но боюсь, что вы собьетесь и пострадают мои ноги. - Чем мне нравится придворный «сленг», так это тем, что здесь непаханое поле для подтрунивания. Можно так завернуть, что и грязью обольешь, и комплимент сделаешь, и куда подальше пошлешь.
        Девушка снова рассмеялась и придвинулась чуть ближе.
        - Вы точно отличаетесь от остальных придворных, - жарко дыхнула она мне в лицо.
        Учитывая, что в подобные игры можно играть вдвоем, я, нарушая все допустимые приличия, прижал ее плотно к себе.
        - Если вам не нравится, как я танцую, можете прямо об этом сказать.
        - Нет, что вы. Танцуете вы действительно неплохо.
        Рядом проносились пары, кружась подобно запущенным волчкам. Под потолком сияла многоэтажная люстра, полная бриллиантов, золота и других украшений, а на самом потолке красовалась роспись, где виднелись местные аналоги ангелочков. Но при всем при этом настроение у меня стремительно катилось ко всем демонам.
        - Тогда мне вас не понять. Если не хотели танцевать, могли бы просто проигнорировать мое приглашение. Теперь же вы заставляете мое сердце дрожать от неуверенности.
        - И опять вы неправы, - вздохнула странная незнакомка. - Я рада с вами танцевать, и дело не в вас и не во мне, а в самом танце. Я люблю другие.
        Конечно, я не поверил, но что-то во мне говорило о том, что девушка не лжет.
        - Дозволено ли мне знать, что за танцы вам по душе?
        Музыка замерла, и в центре зала появился некто в столь цветастом камзоле, что у меня зарябило в глазах.
        - Если вы найдете меня, когда вновь заиграет музыка, я вам расскажу, - шепнула девушка, а когда я обернулся к ней, то лишь заметил исчезающий в толпе кусочек бирюзового платья.
        - Леди и лорды! - взревел магически усиленный голос. Что ж, зря я хаял этого попугая, у него просто работа такая - быть заметным. Все же он шут. И многие пребывают во власти стереотипов, но шут - это в первую очередь ведущий подобных празднеств. - Прошу вас разойтись и освободить пространство в центре зала.
        Почтенные господа сделали несколько шагов назад, и опустевший танцевальный круг превратился в настоящую площадку.
        - Рад приветствовать вас на ежегодном Весеннем балу! - вновь прогремел голос, впрочем, последние слова утонули в шквале аплодисментов. - В этом году император подготовил для вас несколько сюрпризов. Для начала ваши маски, спасибо рагосским умникам за идею. Но и это еще не все. Как вы помните, в прошлом году на балу выступали укротители тварей и кончилось это довольно плачевно.
        По залу прокатились смешки. Укротители тварей - это такие безумцы, которые приручают разных опаснейших зверей. Смертность среди них примерно такая же, как у коров на ферме по производству бифштексов.
        - Да. Да. Все мы помним, все мы скорбим. И именно поэтому его императорское величество подготовил для вас грандиознейшее событие! - Дождавшись, когда в зале наступит абсолютная тишина, шут повернулся к оркестру и поклонился: - Маэстро, барабанную дробь, пожалуйста! - Зазвучали барабаны, выбивая быстрый ритм. - Прошу, встречайте! Алиатский балаган!
        Зал просто взорвался от гула аплодисментов, к ним присоединились и мои. Алиатский балаган - это как цирк дю Солей, но в неисчислимое количество раз круче. Хотя бы просто потому, что там еще и маги выступают.
        Распахнулись двери, и в зал стала втекать длинная процессия. Впереди шли, хотя вернее будет сказать катились, акробаты. Непрестанно исполняя классическое колесо, они умудрялись в момент, когда руки отрывались от пола, подкидывать разноцветные шары. Когда же те достигали своего пика под куполом, то ловкачи вновь становились на руки и ловили мячики ступнями ног. И все это происходило так быстро и так легко, что на миг у меня захватило дух.
        Когда же живые колеса докатились до центра, то стали жонглировать целой дюжиной кинжалов. Под барабанную дробь один из балаганщиков схватил эти самые кинжалы и начал быстро бросать в воздух. Первый кинжал он поймал зубами, второй воткнулся в первый, а спустя десяток секунд перед нами покачивалась целая башня холодной стали. От оваций задрожали витражи. Акробаты убрали кинжалы и отошли в сторону.
        Сменилась музыка, и под пение флейты в ладу со скрипкой в центр вбежали три девушки. Они были одеты на манер восточных танцовщиц. Без обуви, с браслетами на лодыжках, в одежде, больше напоминающей черный дождь, настолько легок и прозрачен этот шелк цвета ночи. Их лица были закрыты, но все равно у всей мужской половины перехватило дух, когда девушки зашлись в танце. Их тела изгибались, подобно веткам плакучей ивы на ветру. А когда из призрачных рукавов вылетели ленты, застыли и женщины. Казалось, каждая ленточка живет своей, отдельной жизнью. Они то выпрямлялись в стремительном выпаде, то закручивались коконом, чтобы мгновение спустя изобразить сложный узор. Но смолкла музыка, и под разочарованные вздохи девушки отошли к акробатам.
        Все лица были обращены к входу. Свет в зале медленно гас, и, когда собравшихся окутал таинственный полумрак, в центре зала взвился огромный столб пламени. Это были маги. Четыре высокие фигуры, закутанные в балахоны, возвели руки к небу (потолку), и столб пламени разделился на четыре части. Маги водили руками, и ленты пламени изгибались им в такт, рисуя руны и разнообразные знаки. В зале не слышно ни звука, все внимание приковано к выси, где развертывалось главное представление.
        Вскоре маги опустили руки, и четыре ленты столкнулись, образовывая огромный огненный шар. Я испугался за здешний витраж, он явно мог вылететь от такого гвалта аплодисментов. Но это еще не все. Шар стал стремительно увеличиваться в размерах, и в тот миг, когда мне показалось, что в зале крутится второе солнце, он взорвался мириадами звезд. Но они не падали, а кружили в безумном танце и десяток секунд спустя слетелись друг к дружке, оставляя за собой длинные шлейфы огненного тумана. Но столкновения не произошло: вместо этого под дробь барабанов и звуки горнов расправил крылья настоящий дракон метра четыре в длину. На бреющем полете он пронесся над зрителями, вызывая истошный визг. Развернувшись, он возвратился в центр, а в зал вошли еще четыре мага. И едва они воздели свои руки, как весь зал замерцал от тысяч бриллиантов. Но миг спустя драгоценные камни обернулись каплями воды: те также закружили свой танец, и вскоре перед драконом появился могучий рыцарь в полном доспехе и с мечом в руках.
        Зал снова зааплодировал, а в небе завертелась битва. Дракон атаковал бесстрашно и безрассудно, он пускал длинные струи пламени и кидался огненными шарами, но все они разбивались в пар, встретив острый клинок. И тогда в наступление пошел воин. Он бежал, подобно безумцу, и мгновение отделяло его от встречи с тварью. И когда зал застыл, ожидая развязки эпической битвы, огонь и вода вновь потеряли свою форму и две вечно воинствующие стихии устремились навстречу друг другу. Столкнувшись, они погрузили весь зал в туман. Я разочарованно выдохнул, но тут же замер. С потолка на людей падали самые настоящие звезды. И они не исчезали, как раньше, а маленькими светящимися шариками зависали в воздухе. Вскоре зал напоминал маленький кусочек бесконечной вселенной. Включили свет. Тишина. Мгновение. И зал сотрясся от захлестывающих людей эмоций.
        - Благодарю! Браво! Какое представление! - раскланивался шут, проталкиваясь в центр. - Я, ну и император тоже весьма рады, что вам понравилось! И для тех, кто не знает, - Алиатский балаган остановится в Сантосе еще на декаду и даст три больших выступления, где вы сможете посмотреть всю программу целиком! Ну а сейчас, леди и лорды, продолжим танцевать! Маэстро, музыку!
        Слышались разочарованные вздохи, но центр довольно быстро заполнился кружащими парочками. Повернувшись к противоположной стороне, где снова практически в ряд встали девушки, я так и не увидел бирюзового платья. Но мое замешательство длилось недолго. Где-то на периферии бокового зрения мелькнул искомый цвет зимнего неба. Резко обернувшись, я приметил, как подол платья пропадает в толпе. Не знаю, что нашло на меня в тот момент, но я сорвался, подобно гончей, что увидела заветную подбитую утку.
        - Простите, - извинился я перед мужчиной, что пролил на себя содержимое бокала, когда я вклинился в него плечом.
        - Мое почтение, - поклонился я на ходу парню, чья нога так неожиданно заменила мне пол.
        - Виноват, - кивнул я головой гному, которому заехал по лицу.
        За моей спиной уже слышался поднимающийся рев недовольства, а я все бежал за мелькающим платьем. Оно мелькало с разных сторон, и порой я терялся, не зная, куда идти, но вскоре вновь находил верный путь. Что меня так заинтересовало в обычной девушке? Возможно, сказывается праздничное настроение и долгое отсутствие женской компании. Все же прошлую ночь я не помню, а то, что я следил за бывшим объектом мести в борделях, еще не значит, что я там «отмечался». Наконец я уже почти увидел всю ладную фигурку, как кто-то с силой сжал мое плечо и резко обернул к себе, одновременно утаскивая куда-то в сторону.
        Незнакомцем оказался высокий парень с золотой маской грифона и копной рыжих волос. Трудно не догадаться, кто это был…
        - Ты как здесь оказался? - прошипел Дирг.
        - А как…
        - Да я эти сабли, - ткнул он пальцем в мою перевязь, - целый год перед своим носом вижу!
        Вот это я опростоволосился! Ну да ладно, все равно рассказывать собирался. И тут прямо за спиной друга появилась та самая девушка. Она с мгновение стояла, застыв, подобно мраморной скульптуре, а потом проплыла в сторону балкона.
        - Так что, рассказывать будем?
        - Ага, - кивнул я и отодвинул рыжего с пути. - Потом.
        Сделав шаг, я снова почувствовал руку на плече.
        - Дружище, - повернулся я к аристократу, - не порть мне момент. Иначе, клянусь всеми богами, разобью чей-то высокородный нос.
        Дирг убрал свою хваталку, и я вновь устремился в погоню. Отдавив еще пару ног и свернув целых два подноса, я оказался на балконе. С него открывался потрясающий вид на сад, заполненный ухоженными фигурными кустами, небольшими лужками и доброй сотней клумб. Но на этом холодном мраморе, под светом звезд и луны, прячущейся за облаками, я был один. Девушка в бирюзовом платье пропала. Во всяком случае, так я думал, пока не увидел ее внизу сидящей на бортике фонтана. Расстояние от балкона до земли не было столь уж большим, но все же мне понадобилось время, чтобы спуститься, не испортив при этом костюм.
        Когда подошвы дорогих сапог ступили на землю, бортик фонтана, достойного стать частью Петергофа, оказался пуст.
        - Вот ведь неугомонная, - пробурчал я.
        Ночь уже вступила в свои права. Пели цикады, своими трелями создавая иллюзию некоего присутствия. Мерно качались верхушки деревьев, а сияние звезд было схоже с хороводом сотни тысяч светлячков. Я уже давно привык к здешним ночам, но все же меня до сих пор поражает небосвод. Когда-то давно, увидев на черном бархате всего семь или восемь сверкающих огоньков, я уже пребывал в некоем состоянии радости. А здесь их было неисчислимое множество - плюсы незагрязненной атмосферы.
        Но накатывающая волна рефлексии, смешанной с ностальгией, была вдребезги разбита очередным мельканием знакомого наряда. Я устремился к северной части парка, где виднелись цветочные лужки. Вскоре я почти настиг девушку. Она бежала так легко и так быстро, что на мгновение я опешил. Впрочем, это ничуть не помешало мне ускориться и уже через пару секунд нежно сомкнуть пальцы на тонком запястье.
        - Кажется, это последняя остановка. - Мою улыбку скрывала маска, но все же я улыбался.
        - Не ожидала, что вы сможете меня догнать. - Ее голос не источал яда, он был мягок и нежен. И тем не менее в придворном кругу важно не как ты говоришь, а что ты говоришь. И меня только что преднамеренно оскорбили.
        Отпустив маленькую ручку, я развернулся на девяносто градусов и отправился дальше.
        - Куда же вы? - раздалось из-за спины.
        - Сюда. - Поправляя полы фрака, я уселся на скамейку и, положив локти на спинку, поднял лицо к небу.
        Духота зала, еле разгоняемая хитрыми заклятиями, сменилась на легкий, прохладный бриз. Не знаю, сколько там осталось до конца торжества, ведь мы опоздали на целых два часа, но если Принцу надо, он меня найдет. Не зеленый уже, справится.
        - Присядете? - спросил я у стоящей рядом девушки.
        - Где же ваше столь галантное поведение? - с легкой усмешкой спросила та. - Еще недавно вы были готовы гнуть спину лишь из-за того, что я нечаянно натолкнулась на вас. А сейчас позволяете себе сидеть в присутствии стоящей девушки.
        - Так вы присядете или нет? - Я проигнорировал вопрос, любой ответ на который привел бы к моей поспешной капитуляции.
        Леди некоторое время стояла, уперев ручки в бока, но потом вздохнула и села на самый край лавки. Ветер развеял ее волосы, и до меня донесся их аромат. Некоторое время я не мог понять, что это такое. Но потом вспомнил - так пахнет сирень.
        - Поведаете мне, в чем же я провинился? - спросил я, не поворачиваясь к собеседнице. В данном случае это было чистое хамство, но меня целиком и полностью занимали небесные огни. На Ангадоре знали бесчисленное количество созвездий, и для меня уже давно стало своеобразной игрой пытаться отыскать хотя бы часть.
        - Абсолютно ни в чем.
        - Тогда в чем причина подобного отношения к моей скромной персоне?
        Девушка промолчала. Она сидела, устремив взгляд куда-то к подножию холма, где виднелись мерцающие огни города.
        - Вы можете не отвечать. Но любая правда, сколь ни была бы она темна, будет много слаще столь тягостного молчания.
        Леди вздохнула и положила руки на колени:
        - Я на дух не переношу лжецов.
        Я чуть не поперхнулся. Обернувшись к леди, я искал хоть один повод усомниться в моей честности, но так и не нашел.
        - И в чем же я вам солгал? - удивился я. - Если мы даже пообщаться не успели. А наши разговоры были сведены к тому, что вы с присущей тонкостью кололи меня, подобно тому, как швея втыкает иголки в хранящую их подушечку.
        Девушка рассмеялась, звонко и заливисто. Правда, в этот раз я не покраснел. Если честно, теперь я испытывал не легкую заинтересованность, а некую неприязнь.
        - Вы говорите сладко, как истинный аристократ, но это не ваш язык. Ваш голос низок и глубок, но это не ваш голос. У вас на поясе два меча, но это не ваши клинки.
        Я выпал в осадок. Не думал, что меня так просто раскусить. В голове вертелись сотни вопросов, но как истинный представитель своего племени я инстинктивно попытался в первую очередь зацепиться за ошибку.
        - В последнем вы неправы. Эти сабли я захватил в бою, и они по праву крови принадлежат мне.
        Девушка резко обернулась и рывком подсела почти вплотную ко мне:
        - У вас глаза ученого и сердце бродяги. А оружие, что вы носите, принадлежит воинам. Так скажите же мне, как можете вы считать себя владельцем того, что природой не предначертано вам?
        - То есть вы не только не желаете прекратить свои оскорбления, но теперь еще и называете меня слабаком?
        - Я такого не говорила, - покачала головой леди.
        - Удивительно, но почему-то именно это я и услышал.
        - Никто не может отвечать за то, что вы слышите в чужих словах.
        - Что ж… - Порой общение с представительницей прекрасной половины разумных может начисто лишить вас хоть капли хорошего настроения. - Может, тогда вы объясните мне, почему отказываете в праве быть воином.
        - Называться, - обронила девушка и, наткнувшись на мой недоуменный взгляд, пусть и скрытый маской, пояснила: - Я лишь подвергаю сомнению то, что вы называете себя воином. А в праве быть воином никто не способен отказать.
        - И почему же я недостоин этого?
        - Как я уже сказала, у вас глаза ученого и сердце бродяги.
        Я вздохнул и потянулся к лицу, но вовремя убрал руку. Все же хлопать себя по маске - это уже верх неприличия. И даже такой серый студиозус, как я, неспособен проявить столь глубокое пренебрежение манерами.
        - Ладно, - кивнул я. - С этим мы разобрались. Но что насчет моего языка и голоса?
        Девушка пожала изящными плечиками и ответила:
        - Речи ваши сладки и стройны. Но вы скорее играете, чем чувствуете необходимость в подобных оборотах. Так поступают бродяги, не имеющие ни убеждений, ни привязанностей. А ваш голос изменен магией. Об этом говорит разница между вашими словами и интонацией. Манера речи сохранилась старая, а звук новый. Впрочем, я не вижу у вас амулетов. Так что вы сами сделали это заклинание. Это говорит о разуме ученого.
        Леди закончила свою речь и, отсев от меня, повернулась в сторону города. Что же можно сказать в свое оправдание? А ничего. Меня разделала в пух и прах обычная девчушка, посетившая столичный бал. Я о ней не могу сказать ничего, кроме того, что она с востока, сама же незнакомка буквально наизнанку меня вывернула. И есть два выхода: либо унижаться дальше, либо капитулировать. И любому достойному мужчине, пусть и не джентльмену, не пристало изничтожаться ради пары лишних слов. Да и тяготить леди неприятным ей обществом - это уже ниже даже моего достоинства.
        Встав, я отряхнул полы и поклонился, прижав ладонь к сердцу.
        - Благодарю вас за беседу, - произнес я и выпрямился. - Надеюсь, мое общество не омрачило вам вечер.
        По этикету надо было дождаться ответа, но я, резко развернувшись, зашагал в обратную сторону. Не то чтобы мое настроение было подвергнуто настоящему испытанию, но осадок остался. Что ж, будем полагать, что общение с женщинами - все еще не мой конек. Как я не понимал этих прелестных созданий, так и продолжаю не понимать. Хотя чего лукавить - покажите мне того, кто понимает, и я заплачу ему все золото мира за подобную науку.
        Миновав полянку и оставив фонтан за спиной, я вернулся к балкону. Не найдя лучшего способа подняться, я разбежался, оттолкнулся от скамейки и уцепился за парапет. Рывком подтянувшись, перепрыгнул через парапет и чуть не столкнулся с человеком - золотым слитком.
        - Ты где шлялся? - прошипел едва не сбитый Принц.
        - Послушался твоего совета, - буркнул я. - На свою беду послушался.
        - Все ноги отдавила? - сочувственно произнес друг.
        - Скорее все мозги, - отмахнулся я. - Ладно. Когда там уже твой спектакль начнется?
        Принц хмыкнул и открыл непонятно откуда возникший рюкзак. Он вытащил на лунный свет серебряную маску с физиономией гиены и длинный походный плащ. Поняв намек, я сменил украшение и укутался в серый плащ.
        - И как мне теперь говорить? Заклинание-то тю-тю.
        - А тебе и не придется, - пожал плечами интриган. - Ну, двинули.
        И мы двинули. В зале уже закончили танцевать. И казалось, что народ строится перед какой-то битвой. Кто-то отходил назад, другие же, наоборот, протискивались вперед, поближе к трону. Вскоре явилось и объяснение сему явлению. Из толпы медленно, с присущим ему величием вышел высокий мужчина. Широкие плечи, длинная грива черных седеющих волос и походка, от которой так и веет властью. Явился сам император. Сняв маску, он обернулся к толпе. Но ни один не пал ниц и не преклонил колено. На празднике такое не принято…
        Тут же около главной табуретки страны появилась аккуратная женщина. Впрочем, ее голубые глаза даже издали отдавали некоей стервозностью. Стояла она, чуть отстранившись от венценосного мужа. И следом за императорской парой поднялись и их отпрыски. И я не стану описывать каждого из них. Просто скажу, что ни красавиц и красавцев, ни уродов и уродин среди них замечено не было. Обычные люди обычной внешности. Со своими особыми черточками, но в целом увидь их в толпе - и ничем не определишь происхождения. Ну, если, конечно, ты не работаешь в заточенных под это дело структурах…
        Когда вся семья собралась, перед ними выскочил тамада. Он сбросил свою маску и явил людям улыбчивое добродушное лицо. Высокий лоб, широкие скулы и прямой нос. И если честно, он был колоритнее, чем стоявшие рядом наследники крови.
        - Леди и лорды! - прогремел он. - К сожалению, наш праздник подходит к концу. Но не стоит расстраиваться, ведь скоро… Хотя об этом лучше скажет его императорское величество.
        Поклонившись, тамада отошел в сторону. Я лишь хмыкнул. Никто и не заметил, что шут тонко намекнул на то, что у здешних леди и лордов в принципе нескончаемый праздник.
        - Верноподданные! - Голос у правителя низок, но немного резок. - Рад был видеть вас всех. Спасибо, что нашли время посетить этот бал, и спасибо, что осветили столь темный вечер. Надеюсь, что увижу вас через две декады, когда мы соберемся, дабы отдать честь нашим гостям. Нынче в Империю съехались представители многих стран практически со всего Ангадора, и объединяет их одна цель - стремление к победе в Турнире. И через полсезона одновременно с открытием мы достойно поприветствуем их! За сим объявляю торжество закрытым!
        И вот теперь все как один сняли маски и преклонили колено. Дамы, конечно, расплылись в реверансах. Я собирался тоже принять соответствующую моменту позу, но меня удержал принц. И мгновение спустя наши стоящие фигуры, все еще держащие на лицах маски, собрали настоящий аншлаг. На нас даже не смотрели, а банально пялились. При этом с разных сторон зала к нам спокойно и неторопливо продвигались серые личности. Стоило мне увидеть их ничем не примечательные лица и костюмы, у меня по спине заструился пот.

«Не подведи! - мысленно молился я. - Только не подведи».
        Принц выждал еще пару секунд и, лишь когда по-настоящему запахло жареным, сорвал с лица маску. Зал ахнул, и тут же по толпе пошли шепотки. Все же, как бы тайну ни прятали, а слухи, так или иначе, просачиваются. Это было всегда и везде. Так что чуется мне, побег принца не был таким уж секретом. Во всяком случае, для знатнейшего меньшинства. Мгновением позже, когда руки королевы побелели, а лицо императора посмурнело, я приметил, как у одного из принцев, что был худоват и лицом немного крысоват, заиграли желваки. Что ж, дает знать о себе явная братская «любовь».
        - Отец. - Константин склонил голову, но мне отпальцевал, чтобы стоял прямо.
        - Сын, - повторил жест император.
        Казалось, их не волновало, что в зале еще примерно четверть тысячи разумных. Они просто начали беседовать.
        - Как видишь, отец, подобно многим моим предкам, уйдя, я вернулся.
        Народ ахнул во второй раз. Все же эта фраза была легендарной, с нее начинается крупнейшая ложь, которая потом остается в героических поэмах о благородных принцах. Они спасают принцесс, пачками убивают драконов, а на коже врагов вышивают крестиком.
        - В битвах, что выпали на долю мою, я…
        Ну и все как по сценарию. Не будем заострять на этом внимание. Лучше поговорим вот о чем. Едва появился принц, как я ощутил присутствие разумного. И от этого присутствия внутри у меня все похолодело. Сила этого таинственного наблюдателя была столь высока, что казалось, будто мы все, как обычные мошки, запутались в паутине огромного паука. Но сколь бы ни была велика эта магическая сила, мое любопытство наемника было сильнее.
        Сконцентрировавшись на своем измененном источнике, я стал медленно осматривать каждый угол зала. Напряженность, как и изливающаяся из уст Константина ложь, увеличивалась, подобно катившемуся с горного склона снежному кому. И когда у меня уже почти начали трястись коленки, я приметил легкое дрожание воздуха в тени за троном. И мгновением позже голову пронзила сильнейшая боль. Но удар сердца спустя пропала и она, и магическое присутствие. Ну-ну. Я не дурак, намек понял. Уж не знаю, кто из архмагистров стоит на том пятачке, но что-то у меня пропало всякое желание это выяснять.
        - … и я с гордостью хочу вам представить своего друга! Не раз и не два он спасал мне жизнь в бою, столько же спасал и я его.
        Очередная ложь. Меня спасали на один раз больше. И поэтому я оказался должен. В принципе это странный долг, так как в нашем отряде каждый прикрывал другому спину, но, все же мы вели некий счет. Так, для смеху, но все же каждый таил свое серьезное отношение к нему.
        - Почему же друг твой молчит? Не снимает маску? Я уж не говорю про простые правила приличия.
        Еще один, блин. Мало было мне той странной девушки, теперь сам император мораль читает. Все, баста. Уеду из страны. Душно здесь - сил нет.
        - Прошу прощения, отец, - вновь склонился Принц. - Сей воин еще в отрочестве дал обет молчания своим богам. И за акт этот столь благородный и возвышенный они даровали ему воистину невероятное умение владеть клинками. Что же до маски… Неисчислимое количество пройденных битв оставило свой след на лице сего благородного мужа. Мириады шрамов испещрили его лик, и ни один из смертных не способен без содрогания взглянуть на него. Не склонил же он колено, так как боги его народа завещали, что каждый из людей достойным становится лишь тогда, когда доказал свое право называться таковым.
        Что он несет?! У него там совсем шестеренки проржавели. Принц просто взял и как бы походя оскорбил всех присутствующих в зале. Вот только за его сладкой речью этого не заметил и сам император. Честное слово, памятник надо ставить тому грамотею, что выдумал все эти придворные обороты.
        - Правда ли его искусство владением меча столь высоко, что он смог на равных биться с самим сыном императора? - подал голос тот самый крысоватый отрок.
        Если переводить на нормальный язык, то нас грубо оскорбили. Для начала Принца уличили во лжи, затем назвали меня слабаком (уже во второй раз за вечер), ну и еще добавили, что Константин не достоин биться рядом со сколько-нибудь сведущим воином. В общем, если и памятник, то исключительно из небесного металла.
        - Несомненно, брат мой. - Принц настолько осмелел, что добавил в тон немного язвы. - Еще не встречал я воина сильнее и умелее.
        Обратная подача. Теперь уже он облил грязью Крысу. Вон как у него скулы вздулись, а лицо аж побелело. Всех демонов бездны мне в одно место, да я это могу бесконечно слушать!
        - Быть может, тогда славный воин соблаговолит порадовать нас своим мастерством? - Ну аки соловей молодой. Браво. Браво. Станиславский верит.
        - Прошу прощения, брат мой. Но сей благородный муж обнажает клинок, лишь когда ему или его друзьям грозит опасность. Так велит его вера.
        Ох, мать. Нет, это еще не Константин, это щегол. Неопытный, восторженный щегол, который одной фразой перечеркнул все достигнутое преимущество в сложной дипломатической перебранке. Взял и подставил нас. Ну и что мне теперь, смертоубийством на ровном месте заниматься?
        Крысоватый подловил своего братца и криво усмехнулся.
        - Что ж… - Он резко, практически молниеносно выхватил из богато украшенных ножен свой тонкий бастард, смахивающий на рапиру. - Пусть тогда защищается. Отец?
        Император сел на трон, сложил пальцы домиком и кивнул. Тут же толпа образовала круг, а спустя мгновение перед нами возник Крыс. Вблизи он выглядел немногим лучше. Среднего роста, худощавый, с бегающими глазками и редкими тонкими волосиками. Но при этом, как ни странно, большая часть дам, лишь взглянув на этого недоросля, залилась румянцем. Видят боги, чужая, особенно женская душа - потемки.
        Принц обернулся ко мне и отпальцевал. Ладно, он не щегол, а реально Константин. Но теперь не я ему должен, а он мне. Будет знать, как подставлять друзей. Я же ему не ручной пес, чтобы специально натравливать меня на всяких неугодных. Ну да ничего, мы еще пообщаемся на эту тему…
        Крыс занял нижнюю стойку и уверенно поднял клинок так, чтобы кончик был чуть выше пояса. Классика. Заметны хорошая школа и довольно усердные тренировки. Но вот опыта - кот наплакал. Слишком расслаблен, даже расхлябан. Уверен, он считает себя искусным фехтовальщиком лишь потому, что выиграл с десяток дуэлей против трусов, которые не решаются всерьез сражаться против принца крови. М-да. Эдакий мастер игры в поддавки. Против такого будет оскорблением обнажить сабли. Я деревом сражался с темным эльфом, на кинжалах бился с Пило и Принцем. А здесь какой-то вывертень, даже настоящей крови не видевший.
        Я повернулся к Принцу. Тот развел руками и состроил молительную физиономию. Ну ладно, все равно собирался клинки нести Молчуну на полировку. Я распахнул плащ и обнажил сабли. Взяв каждую обратным хватом, я завел их за спину и скрестил. С сильным соперником не поэкспериментируешь, а вот на слабачке можно и отточить пару навыков. В данном случае я выбрал «последний свист». Пафосное название, конечно, но я не стал его менять, потому как лень напрягать и без того скудную фантазию.
        Удар назывался так потому, что звук рассекаемого воздуха станет последним, что услышит жертва. В конце концов, без головы что-либо расслышать - занятие не из легких. Я согнул ноги и спину. Сердце застучало быстрее, разгоняя кровь по разогретым танцами мышцам. Это будет несложно.
        Крыс рванул в стремительном, но до мерзости простом и до тошноты банальном выпаде. Он не пытался двигать кистью, создавая вариацию удара, не использовал центр тяжести, чтобы внезапно изменить направление. Он даже суставами не работал, а тупо несся на меня, как бык на матадора. Я не стал терзать толпу. Отпрыгнув на два шага назад, я дождался, пока принц потеряет скорость, и сам рванул навстречу. На середине я выставил ногу вперед и, отскочив вбок, вновь бросился в атаку. Крыс не успел сориентироваться, и вся его левая сторона стала большой дырой в защите.
        Вяло и неуклюже он менял положение клинка, но по ушам разумных уже давно резанул протяжный, казалось - пиратский абордажный свист. Я очутился за спиной парня. Мои руки были выставлены вперед, а сабли скрещены теперь уже перед лицом. Быстро убрав их, чтобы особо любопытные не смогли запомнить характерные черты оружия, я обернулся. Медленно с камзола сына правителя падал воротник. Когда же он коснулся пола, зал взорвался аплодисментами.

«Жиденько», - подумал я, сравнивая их с тем, чем одаривали балаган.
        Что ж, вечер закончен, а вскоре наступит время собирать камни. Сейчас же Крыс понуро возвращался к отцу, а из зала стала вытекать толпа благородных. Затерявшись в ней, я скинул плащ и маску, вошел в «скрыт» и взмолился, чтобы неподалеку от дворца стоял на якоре кебмен. Меня неумолимо клонило в сон, а месть Принцу может и подождать. Да и вообще перед лицом Морфея может подождать все что угодно. Все же он истинный властитель всех миров и всех существ, противиться власти его неспособен никто.
        Глава 14
        Предвестники конца
        Его императорское величество Майкл дель Самбер
        - … а еще нужны фиалки, несколько праздничных тортов рагосских мастеров, эльфийское терпкое красное и сухое белое, - загибала пальцы королева, сидевшая в уютном кожаном креслице в конце кабинета. - И не забудь отправить придворных охотников, мясо должно быть исключительное свежее!
        - Да-да, дорогая, - покивал головой венценосный супруг. Впрочем, такой «короне» мог бы позавидовать лишь вожак-сохатый, у того и то рогов поменьше. Его глаза бессмысленно и тупо глядели в полированную поверхность стола, а пальцы то и дело нащупывали артерию на шее. И когда Майкл уже готов был вырвать ее и закончить жизнь достойно, его озарило. - Любовь моя, а почему бы тебе не взять организацию праздника в свои восхитительные ручки?
        Королева замерла на полуслове, внимательно посмотрела на мужа, а потом, попрощавшись, покинула кабинет. Поднявшись из-за стола, Майкл дрожащими руками повернул ключ в замочной скважине и тут же рухнул в кресло. Пальцами он растирал виски и сам не замечал, как сыплет самыми грязными и вульгарными проклятиями. Однако этот легкий фарс и акт весьма обоснованной ярости прервался, когда за его столом закружилась призрачная дымка и на его же стуле появился знакомый человек. Все тот же потертый военный камзол, все те же стальные глаза и неизменная бутылка с крепленой гномьей.
        - Буря ушла? - спросил волшебник.
        - Остались только поваленные деревья, - кивнул Майкл и придвинул кресло к столу. Тут же перед ним возникла простецкая глиняная чашка, в которую босота обычно просит кинуть медяшку-другую. - Напомни мне, старый друг, сколько раз мы ее уже травили?
        Маг, разливая по емкостям янтарную жидкость, застыл в раздумьях.
        - Кажется, в прошлой декаде был сто сорок третий? - протянул он с легкой ноткой неуверенности.
        - Сто сорок четвертый, - вздохнул правитель и залпом осушил чашку. Он прижал к губам сжатый кулак, глубоко и шумно втянул носом, а потом кивнул на тару, давая понять, что можно лить еще. - Сто сорок третий был в том сезоне. А сколько раз мы устраивали несчастный случай?
        - Вот здесь ты меня не поймаешь, - улыбнулся волшебник и так же по-солдатски одним махом выпил граммов пятьдесят крепленой. - На балу был семьдесят первый.
        Майкл, явно издеваясь, похлопал в ладоши и, перегнувшись через стол, достал из одного из ящиков буханку хлеба и немного мяса, нарезанного ломтиками.
        - А сколько на моем счету?
        - Я сбился на третьей сотне, - пожал плечами маг. - К чему ведешь, мой коронованный друг?
        - К тому, что какого демона ты не приложишь руку к этому вопросу? - Было видно, что император закипает, жилка на его правом виске отчаянно пульсировала.
        Седой чародей лишь рассмеялся и жестом пригласил выпить. Выпили.
        - Это как это я не приложил? - с легким придыханием спросил он. - А кто же тогда всем этим занимается?
        - Ты понял, о чем я, - скривился Майкл, отправляя в рот банальный бутерброд. - Колданул бы чего ей. Позабористее. И дело с концом. А то, - тут правитель наглядно помахал над головой, - поседел в сорок три!
        - Ну я мог бы попробовать… - с длинными паузами между словами произнес волшебник, но потом закончил скороговоркой: - Но мне слишком нравится смотреть этот спектакль.
        Император вздохнул, взглянул на старого, первого и единственного друга, поклялся себе, что обязательно казнит его, и вновь указал на чашку.
        - Ладно, - кивнул рогатый венценосец. - Не за этим же разговором ты пришел?
        - Седина - мудрости крест, - продекламировал маг, и с его неспешным жестом бутылка, окутавшись той же призрачной дымкой, исчезла. - Дела привели меня в сию скорбную обитель. Все прошло как надо, друг мой. Константин выпил и не заметил что. Лейла вроде и почуяла что-то, но не с ее куцыми познаниями догадаться о сути. Так что за исход можно не волноваться. Третий этап успешно завершен.
        Майкл вновь вздохнул, но на этот раз это скорее походило на стон, полный затаенного отчаяния и сожаления. Хотя скорее это было раскаяние. И в который раз его сердце задрожало, а с уст в тысячный раз сорвался затертый вопрос:
        - Ты уверен, что мы поступаем правильно?
        И в тысяча первый раз его друг небрежно бросил:
        - То ведают лишь боги и безумцы. Но мне кажется, другого выхода нет. Если ты, конечно, не собираешься повторить подвиг предшественника и устроить еще пять «шестых родов».
        Самбера передернуло лишь от одной мысли на эту тему.
        - Я так и думал, - кивнул волшебник. - Поздно зарываться в повозку лудильщика, дружище. Мы уже давно закрутили эту мельницу, и теперь либо она намелет нам прекрасный хлеб, либо сгорит ярким пламенем. Но как бы то ни было, великой Империи не будет, пока нам на пятки давят аристократические роды. Брак твоего сына и моей дочери решит эту проблему.
        - Но роды никуда не денутся, их станет просто на один меньше.
        И тогда маг засмеялся. В его смехе было столько силы, что непривычный к такому человек мог запросто испугаться, посчитав смеющегося демоном.
        - Думаешь, кто-то из них сможет выступить против Самберов и Гийомов? Светлых богов тебе в голову, да они предпочтут медленное вымирание, чем скорую гибель! Можешь мне поверить.
        - А как же их души? - буквально прошептал Майкл. В конце концов, уж кому, как не ему, знать, что такое брак по расчету.
        - Две души на благо многих миллионов, - напомнил ему маг.
        Император кивнул, но лишь для виду. В действительности он не считал своего друга компетентным в таких вопросах. В конце концов, этот бывший свинопас настолько непробиваем, что использование бастарда для слежки за собственной дочерью для него является чем-то столь обыденным, как и утренний моцион. Можно, разумеется, продолжить дискуссию на эту тему, но бывший дворянчик, выходец из торговой семьи, не видел в этом смысла. Ведь в итоге Гийом прав: они уже слишком далеко зашли и теперь, если бросить вожжи, кобыла сама понесет их, вот только такая скачка может и под откос завести.
        - Я смотрю, тебя еще что-то гложет? - заметил Майкл, желая сменить тему разговора.
        - Да, - кивнул маг. - Я уже давно не получал вестей от своего учителя.
        - Думаешь, он может нам помешать?
        - Нет, - покачал головой Гийом. - Хотя, конечно, может, но просто не станет вмешиваться. Он и раньше-то не особо беспокоился на эту тему, а последние лет двадцать и вовсе с головой нырнул в старую религию.
        - А его ученики? - напомнил Майкл. - Ведь ты сам говорил, что многие из них не уступят и тебе.
        И вновь кабинет потонул в громоподобном хохоте.
        - Ну ты хватанул, друг, - утер слезы маг. - Уж им-то и подавно до наших дел - как до темных чертогов. Единственное, что их беспокоит, - это собственные изыскания. Да и, насколько мне известно, сейчас на этом материке нет никого из них. За исключением разве что одного юнца.
        - Юнца? - удивился правитель. - Он взял себе нового протеже?
        - Птицы напели, что да. Но все, что я знаю, - этот парнишка безроден. Большего мне узнать не удалось, и это тоже довольно-таки странно. У меня складывается впечатление, что либо он не выходит из библиотеки, либо учитель зачем-то оградил его от моего взора.
        - Есть повод для опасений?
        Гийом задумался. Он некоторое время поглаживал бороду и смотрел на то, как крупные градины весеннего дождя барабанят по стеклу.
        - Вряд ли. Как бы то ни было, будь он сильным магом или имей хотя бы половину того, что имеет этот «сильнейший маг столетия», слухи непременно просочились бы. Ну а так, если трава тиха, а запруда стоит на месте, не стоит звать плотников.
        - Но ты бы этим плотникам лучше кинул весточку. Пусть будут наготове, да и инструмент в заточенном порядке держат.
        Герцог кивнул. Он уже и сам сезон назад кинул весть, но другу об этом знать не надо.
        - Кто меня действительно беспокоит, так это тот герой с бала, - протянул волшебник.
        - Серебряная маска?
        - Да.
        - И что тебя в нем не устраивает?
        - За исключением того, что твой сынок привел в свой дом босого наемника, - лишь одно. - Герцог понизил голос и обернулся, будто опасаясь, что их могут подслушивать. - Он смог проникнуть через мой туман.
        Майкл покивал, а потом спросил:
        - И что?
        Волшебник вздохнул и принял вид скорбного учителя:
        - Я же тебе давал нужные книги.
        Майкл кивнул на стопку макулатуры у камина. Не то чтобы он не пытался, но дальше первой главы продраться не смог. Все же магия - не его стихия.
        - В общем, не буду тебя утомлять. Но на такое способны лишь очень немногие разумные. И насколько мне известно, сейчас, в основном моими стараниями, таких в стране лишь девять.
        - Он настолько силен?
        - Нет, - развел руками Гийом, показывая всю степень своего неудовольствия. - В этом-то вся и загвоздка. Его источник столь смехотворен, что я с трудом отличил парня от обычного смертного. Но при этом его магия отличается от привычной, в ней есть что-то такое… чего нет у других. Или есть, но у каждого и в малых количествах. Я не знаю, как описать это словами, но ощущение такое, будто предо мной поставили две кружки. Одну с речной водой, а другую с морской - и просят отличить их лишь на глазок. И в копилку расстройств добавляется тот факт, что я не мог его прощупать. Лишь достучался до магии наемнической татуировки, а потом меня буквально выдернуло из его нутра.
        - Это так плохо? - Майкл чувствовал себя хроникером. Сегодня он только и делал, что задавал наводящие вопросы.
        - Скорее странно.
        - Плотников позвать? Пусть поработают - закроют дыру.
        - Ну уж нет, - хмыкнул волшебник. - Эту тайну я хочу разгадать сам. Да и к тому же где мы найдем эту дырочку? Можно, разумеется, напрячь твоего сына и узнать об этой маске побольше. Но я вижу, такой вариант тебе не по душе.
        - Ты прав. На его долю и так выпало немало. Не хватало еще, чтобы ты со своим колдунством ему в голову лез.
        - К жене же твоей лазаю, - пожал плечами Гийом.
        - А в ее голове хоть раскаленные иглы оставляй, - улыбнулся Майкл. - Все равно это будет лишь сто сорок пятый раз.
        Друзья рассмеялись и продолжили обсуждать государственные вопросы. Но нам это уже неинтересно. Оставим же эту парочку в том маленьком рабочем кабинете, а сами перенесемся чуть южнее. Перемахнем через стену, пересечем несколько парков, поклонимся на входе седому старичку и поднимемся по лестнице на несколько пролетов вверх. Потому как здесь начинается самая интересная часть, и пусть вас не страшит, что самое интересное обычное бывает и самым печальным.
        Глава 15
        Турнир
        Тим
        Протянув в окошко пару монет, я спустил подножку и выбрался из кеба. Извозчик цокнул языком, дернул вожжи и пустил кобылок шагом. Вскоре повозка скрылась в ближайшем переулке. Надвинув шляпу на глаза, спасаясь от нещадно палящего солнца, я поудобнее перехватил трость и захромал в сторону огромного амфитеатра. Возможно, вас волнует, почему я хромаю, но уверяю вас, эта история хоть и весьма значима, но не столь любопытна, как та, что я собираюсь поведать сейчас.
        Яркое полуденное солнце освещало один из главных проспектов Сантоса. Может, я бы не так сильно изнывал от зноя и духоты, если бы здесь было хоть чуточку посвободнее. Но все обернулось совсем не так. Если и существует какая-то историческая подоплека для присказки «яблоку упасть негде», то со всей уверенностью заявляю - это именно сегодняшний день. Казалось бы, широкий проспект, мощенный плиткой и с высокими поребриками, может вместить воистину невероятное количество людей. Но сегодня здесь были не люди, а целый горный поток из разумных. И все они, вернее, мы шли в одном направлении - к императорской арене. Возможно, вы уже догадались о причине подобного столпотворения, но если нет, то я скажу лишь одно слово - Турнир. О да, сегодня первый день этого грандиозного события. Хотя будет правильнее признаться, что это уже второй день, а первый, открытие, я пропустил, так как лежал в лекарском крыле. Что объясняет мою хромоту. Но об этом позже.
        По рассказам рыжего, открытие было великолепным представлением. Там выступал Алиатский балаган, потом пели барды и менестрели, выступали с речами послы стран-участниц, пару слов задвинул глава Совета магов и сам император. Ну а что до трибун, то на них было такое огромное количество разумных, что Дирг опасался за сохранность каменной кладки. Жалею ли я о том, что пропустил столь цветастое выступление? Пожалуй, да. Но джентльмену не пристало жаловаться на собственную слабость, поэтому я продолжаю молча хромать в сторону входа.
        Кстати, насчет билетов. Чудесным образом за пару дней до события Лейла получила в свое распоряжение приглашение в высокую ложу на четыре персоны. Девушки долго выпытывали у меня, каким образом я смог добиться прощения у принцессы, если даже не покидал Академию. Дирг прятал усмешку в уголках рта, а мне пришлось выдумывать самые невероятные байки, в которых главными героями выступали призраки, драконы и даже парочка демонов. В итоге лишь под конец леди, закрыв рты, догадались, что я пересказываю им одну из древних баллад. Некоторое время мы смеялись, а потом я получил строгий выговор. Но все закончилось тем, что правду узнал лишь рыжий. Сабли, понятное дело, пришлось спрятать в шкаф. И за прошедшую декаду я доставал их лишь раз…
        Извинившись перед эльфом, которому так неприятно заехал плечом в ухо, я стал плавно выбираться из общего потока. Вдалеке уже виднелись три знакомые фигуры. Странное дело, но две из них я бы узнал даже в дождливую туманную погоду. А вот третья в последнее время выглядела как-то иначе. Она смеялась, танцевала, иногда пела не самым приятным голосом и вела себя вполне привычно, но все же я чувствовал если не фальшь, то некоторые неуловимые изменения. Конечно, я говорю про Лейлу. Что-то в ней изменилось, особенно в общении со мной. Графиня Норман и Дирг этого не замечали, да и не могли заметить, а мне, каждый раз, когда мы разговаривали, доводилось ощущать тонкую ниточку холода. И эта самая ниточка тугими стежками связала все наше общение. Нет, девушка все так же улыбалась, подкалывала, смеялась над моими шутками, но все же что-то изменилось. Так бывает, когда ты не видел человека пару лет, а потом пытаешься общаться так, будто и не прошло этих длинных зим. И это чувство, как неприятное ощущение камешка в ботинке, мешало мне трезво мыслить, постоянно отвлекая на нелепые догадки.
        - Ты что так долго? - недовольно буркнула Лизбет.
        Не стоит упоминать, что на этот вопрос я уже отвечал тысячу раз и, похвастаюсь, ни разу не повторился в своих «оправданиях». В этот раз я снял шляпу, приветствуя леди, и выразительно кивнул на трость. Хотя если быть до конца откровенным, то тростью я называл палку, что некогда была одной из веток раскидистого дуба академского парка. А тростью она стала лишь после того, как некий студиозус совершил акт варварского деяния. Шляпа же, некогда, возможно, действительно была таковой. Но сейчас она даже отдаленно не напоминала головной убор уважающего себя Вестника. Это бесформенное, потертое, в дырах и заплатах, провонявшее дымом и дорожной пылью создание могло занять достойное место в любой антикварной лавке. Но я уже давно к ней привык, а друзья просто не обращали внимания на такие мелочи.
        - Давайте поторопимся, - сказала Лейла, и мы устремились вслед за нашей красавицей.
        Сегодня она была особенно великолепна. Да и какая женщина не будет великолепна, если ее лицо так выгодно подчеркивает умело положенная косметика. И это еще одна странность. Раньше наша подруга делала макияж исключительно по случаю, теперь же она носила боевой раскрас чуть ли не каждый день. И что самое удивительное, когда я пытался обратить внимание своих друзей на эти, казалось бы, мелочи, они только отмахивались и говорили, что я выдумываю. Быть может, это действительно так, но что-то мне подсказывает: в этой жизни все странности, даже если их видишь ты один (и особенно если их видишь ты один), так или иначе, ведут к проблемам. Назовите меня параноиком, но такая тенденция мне не по душе. И хоть благородному мужу не пристало выпытывать тайны леди, но в последнее время я только этим и занимался. В конце концов, долг друга - забота о том, кого ты так величаешь.
        В очередной раз уловив малозаметные изменения в походке Лейлы, я погрузился в спор. В этот раз мы делали ставки на тех, кто пройдет в следующий этап состязания. О, простите мою увлеченность, за рассуждениями о девушке я совсем забыл о главной теме. Турнир.
        Можно очень долго рассказывать про его историю, экономическое и политическое значение, но все эти сведения вы добудете в праздных разговорах с любым архивариусом или выпивохой, которому не чужды споры о власти, религии и прочих подобных глупостях. Я же хочу вам рассказать о самой сути, о том, что такое этот Турнир. Как я уже когда-то говорил, сам турнир состоит из нескольких частей. На арене сходятся маги, воины, спортсмены, певцы и даже актеры, но все в своих собственных кругах. Так и называется - круг магов, круг воинов, круг бегунов и так далее. Всего этих самых кругов около дюжины, и на каждый отводится по пять дней, ну и последние две декады отведены под финалы.
        Покупая же билет, будьте весьма бдительны: за каждый круг нужно платить в отдельности, но некоторые недобросовестные дельцы могут вам втюхать, скажем, вместо круга воинов круг бегунов, который и стоит-то на двенадцать медных меньше. Ну и, конечно, надо смотреть на трибунный сектор, в который вы хотите попасть. Самый оптимальный вариант, если у вас в кошельке бренчит золото, взять одну из верхних лож, где вы сможете найти и нашу компанию. Если же у вас не самые лучшие времена и, кроме серебра да меди, больше ничего не имеется, берите пятый сектор с южной стороны. Разумеется, вас будут мучить назойливые соседи, пропахшие потом и выпивкой, бесконечное количество раз придется шлепать жужжащую мошкару, но тем не менее вы увидите больше, чем вспышки защитного купола и чьи-то спины. В том случае если старушка судьба вас совсем не любит и все, что у вас есть, - это яблочный огрызок и одна сандалия, то залезайте на стены ближайших домов. И там в компании других босяков вы сможете насладиться кусочком потрясающего шоу.
        Сегодня, во второй день Турнира, состоятся состязания круга магов. Неудивительно. Главное - завлечь зрителя, а что может быть увлекательнее битвы двух волшебников? Кстати, всего участников круга в этом году набралось ровно сорок два. Среди них большинство составляли люди. Это и понятно. По словам тех же гномов, мы плодимся быстрее самых бешеных кроликов. И в последнее время я склонен согласиться со столь нелестным сравнением.
        Проходя через контролеров, Лейла показала на нас и всучила пожилому мужичку в синем камзоле приглашение. Тот, откланявшись, произвел какие-то хитрые манипуляции с пергаментным листом и прохрипел:
        - Пятая верхняя ложа, места от седьмого до одиннадцатого. Приятного просмотра.
        Поблагодарив, мы прошли на лестницу. Уже отсюда до моих ушей доносился гул толпы. Визг, крики, аплодисменты, барабанные удары, протяжное завывание горнов и труб - все это смешалось в одну симфонию. И нельзя четко сказать, ужасна она или прекрасна. Например, графиня Норман презрительно скривилась, Дирг зажмурился и даже потянул носом, будто пытаясь уловить характерный запах. Что до Лейлы, то про нее я промолчу, ведь кто знает, фальшивая ее реакция или нет. Ну а я, а я просто шел вперед и представлял себе, будто я в Колизее и вот-вот на песчаной арене вспыхнут алые отблески крови, а сердце задрожит от рычания тигра и крика гладиатора.
        Выйдя на парапет, я на долю мгновения зажмурился, а потом окинул взглядом трибуны. На один удар сердца мне показалось, что я попал в увеличенную копию муравейника. Черное море из голов и тел смешивалось и дребезжало, подобно этому самому муравейнику. Уши уже не слышали ничего, кроме криков и рева толпы.
        - Не стой как заколдованный, - шикнула Лизбет, и мы прошли в ложу.
        Мы устроились в элитном помещении с козырьком и двумя служками. Остальные девять мест оказались заняты. Мне пришлось перекинуться парочкой слов с двумя знакомыми гномами. Это была беседа ни о чем: я поинтересовался делами банка, а у меня спросили про успехи в учебе. Вот и весь диалог. Сев на одиннадцатое место, поближе к краю платформы, я невольно повернул голову налево. Там через два пролета была императорская ложа. Как говорится, знакомые все лица, но, сколько бы я ни искал, одного должника так и не нашел.
        - А где Константин? - шепнул я Диргу.
        Тот, будучи в курсе моих дел, в последнее время стал основным источником всех придворных сплетен.
        - Попал в немилость к его величеству, - пожал плечами рыжий.
        Я вопросительно вздернул бровь.
        - Ну, я не особо много знаю, но со слов Лейлы - он прикончил одного из приближенных дворян на дуэли.
        - О как! - удивился я. - И чем этот несчастный провинился?
        - Никто не знает. Да там странная история. Этот самый дворянин, ни много ни мало, герой воины. Говорят, внес неоценимый вклад во взятие Мальгрома. Даже награду получил. Ну и, понятное дело, ни бала не проходит, чтобы он не рассказал о своем геройском подвиге. И тут на последней сходке, как ты их называешь, эту историю услышал его высочество принц Константин. И так она ему не понравилась, что у рассказчика язык отсекло. Правда, вместе с головой. Но это уже мелочи.
        Дирг закончил свою речь, полную язвительности и сарказма, и в ожидании уставился на меня.
        - А что это ты? - вскинул я руки. - Я ж ему не нянька.
        - И про этого дворянина ты тоже ничего не знаешь?
        - Вот тебе звезда, - осенив себя божественным знаком, заверил я друга в своей полной неосведомленности.
        - Ну-ну, - скривился Дирг и повернулся к арене.
        Если честно, то когда я говорил, что рыжий весьма осведомлен о моих делах, то немного приврал. Вернее, преувеличил. В конце концов, на секреты имеет право каждый. И, что самое важное, от каждого.
        Что до произошедшего инцидента, то, с одной стороны, я рад, что Принц не позволил очернить подвиг павших товарищей, принявших участие в штурме. С другой же - когда-нибудь горячность этого щегла доведет до больших бед. Надеюсь, в этот момент меня уже не будет в стране, а желательно и на материке. Но, как бы ни были печальны мои рассуждения, а на песчаной арене уже появился наш давнишний знакомый.
        Шут все так же отдавал предпочтения самым ярким одеждам. В этот раз он нацепил ярко-оранжевый костюм и нахлобучил широкополую шляпу с розовыми перьями.
        - Дамы и господа, а'лиры и а'лэи, зугмуны и зугмоны, тари и тори, сэкхи и саэкхи и еще много кто! - По трибунам уже с третьей части фразы прокатился громоподобный хохот. А что, для многих уважительные обращения на языке иноземцев звучат смешнее самого отборного анекдота. - Рад всех вас приветствовать на первом дне круга магов!
        Смех сменился бурным шквалом аплодисментов. К ним присоединился и я, но вскоре мне пришлось положить ладони обратно на подлокотники, так как вся ложа без исключения посмотрела на меня, как на свинью в храме нимф.
        - Также я рад приветствовать на этой арене волшебника из далеких земель. В этих местах порой по полгода не светит солнце. Зимы там столь холодны, что горячая вода вне кружки моментально становится снегом. Боевой маг, одолевший дюжину белых медведей. Воин, в одиночку поборовший сотню легионеров. Встречайте! Варвар с далекого севера Зу-у-у-у-ур Ха-а-а-ан!
        Под рукоплескания внизу с характерным скрежетом отворилась решетка, и на арену вышел великан. Замотанный в шкуры убитых животных, весь в татуировках, с мышцами, похожими на ледниковые валуны, Зур Хан мало чем напоминал мага, но топор с характерными рунами говорил сам за себя. Рунный боевой маг. Простыми словами - машина смерти. Пока ему не отрубить руки, ноги и нижнюю челюсть, он сможет рвать, колоть и рубить своего врага. Неудивительно, что малочисленные северяне уже пару тысяч лет не покорялись ни одному захватчику. С такими воинами они и сами способны захватить кого угодно. Правда, их племенная разрозненность мешает им даже город построить. Так и живут в деревнях да в пещерах.
        Варвар потряс своим исполинским топором и заревел во всю мощь легких. Действительно северный медведь. Толпа встретила этот клич ответным приветствием в виде топота.
        - Его противником, - продолжал шут, - выступит уроженец бескрайних равнин запада. Быстрый, как лань, свирепый, как гвинейский лев, и зоркий, как алиатский сокол. Маг, способный поразить двадцать мишеней на расстоянии двести шагов меньше чем за десять секунд. Встречайте! Уроженец западного материка - Ас-фа-а-а-а-ати ул Ну-у-у-ут!
        И на песок ступил, вернее, вытек или выполз краснокожий мужчина. Его длинные черные волосы были замотаны в тугую косу, свисающую до пояса. Облачен же он был в одежды столь странные, что я даже не берусь их описать. Они напоминали какой-то военный камуфляж, и, клянусь всеми богами, будь здесь лес, его бы не обнаружил даже урожденный эльф. В руках этот маг держал составной ростовой лук, а за плечом у него висели два тула, полные длинных стрел. Не знаю как, но со скоростью гепарда Асфати ул Нут вытащил одну из стрел, в пике натянул лук, который не смог бы и чуть подтянуть сам Молчун, и выпустил в небо стрелу. Та, исчезнув в голубой выси, так и не вернулась на землю. Толпа снова ревела.
        - Да начнется битва! - вскричал тут и с нечеловеческой скоростью затрусил в убежище.
        Сперва зрители засмеялись, а потом, когда золотым сиянием засветился защитный купол, звуки смолкли. Вернее, их заглушила наша прислуга - преимущества ложи.
        Внизу же варвар решил не терять времени. На его топоре засветились серебром три руны, и мгновение спустя топор окутался ревущим оранжевым пламенем. Северянин возвел оружие над головой и со свистом обрушил на землю. Тут же песок окутался огненным ковром, что устремился к лучнику. Я уж было разочарованно вздохнул - от такой магии даже сильному волшебнику не скрыться. Но тот и не думал убегать. Он просто воткнул стрелу в песок и буквально взлетел на нее. А когда все вокруг окутало пламя, я приметил, как зашевелились губы краснокожего, и выпущенная стрела, обернувшись молнией, пронзила северянина.
        Взревев, как раненый сивур, он так сильно сжал свое оружие, что мне показалось, будто я слышу треск кожи, разрываемой стальными мышцами. Варвар бросился вперед, подобно быку на корриде. А его топор все ярче светился, и, когда тело великана вновь пронзила молния, оставляя обугленную рану на ноге, рунист вонзил топор в землю. И будто землетрясение содрогнуло арену. Незыблемая твердь разинула свои объятия и попыталась поглотить мага, стоявшего на стреле. Но тот совершил головокружительный нечеловеческий прыжок и в воздухе метнул стрелу, будучи не в состоянии натянуть лук. Та, в этот раз обернувшись лучом солнца, ударила прямо в лицо северному медведю. Владелец топора и столь сокрушительной магии взревел и на мгновение прикрыл ослепленные глаза. Это стоило ему победы. Еще в воздухе маг вонзил очередные две стрелы в огненный ковер. Встав на них, выпустил сразу четыре стрелы; и снова зашевелились губы, а стрелы обернулись стальными цепями. Варвар упал под тяжестью железа и движимой силой инерции. Лучник всего одним движением кисти создал себе дорогу из стрел. А вскоре уже целился в горло поверженному
врагу. Секунда - и выпущенная стрела без какой-либо магии заставила защитный медальон варвара засветиться красным. Бой был закончен.
        Тут же на арене возникло пять фигур в балахонах, от них ощутимо потянуло магией, и арена за доли минуты приняла прежний вид. В центр выбежал шут. А лучник помог встать варвару. Тот, казалось, хотел его сожрать. Я решил, что сейчас это и произойдет, но северянин заключил худого лучника в медвежьи объятия и с ревом поднял над землей. Такие вот эти варвары. Их хлебом не корми - дай схлестнуться с достойным противником.
        - Что ж, все мы стали свидетелями потрясающей битвы! - Шут встал между магами и поднял вверх руку краснокожего. - Поздравляем Асфати ул Нута! - Толпа взревела и захлопала. - И провожаем Зур Хана! - И вновь с трибун донесся гром аплодисментов.
        Пока арену готовят к следующему поединку, я расскажу вам про эти самые амулеты. Каждому участнику Турнира выдают ожерелье. Не знаю, как оно работает и что за гений способен создать такой артефакт, но в момент, когда носитель получал смертельное повреждение, срабатывало заклятие мощнейшего щита, имеющего ярко-красный окрас. Эта вспышка служила сигналом судьям о прекращении схватки. Почему же эту штуковину не использовали на войне? Использовали, конечно, практически все генералы и высшие офицеры. Просто стоимость одной такой побрякушки - чуть меньше двух сотен золотом. А подзарядка стоит примерно столько же, сколько и амулет. Короче, бесполезный, но сложнейший амулет, которому нашли применение на соревнованиях такого рода.
        - Спасибо нашим магам! - кивнул шут исчезающим балахонам. Не знаю, чем те занимались, но магией разило, как аммиаком в авгиевых конюшнях. - Что ж, я рад приветствовать нашего гостя с востока. Чемпион Фесиальских игр, дважды лауреат золотого венка Алиатских празднеств, победитель корсаров южного моря. Уроженец знойного востока, где солнце так горячо, что может выжечь вашу душу, - Сули-и-и-им Нахи-и-ит!
        На арену вышел низенький господин. Его короткая стрижка, узкий разрез глаз и характерная тканевая одежда просто кричали о принадлежности к восточной культуре. Единственное, что разрушало образ, - это стальные перчатки-кулаки и такие же стальные сапоги. Уж не знаю, как он в них вообще двигается, не то что сражается. Но алиатец поспешил развеять мои заблуждения. Он продемонстрировал скоротечный бой с тенью, и я восхитился его мастерством и точностью ударов.
        - И сегодня на нашей арене появится тот, чье имя громом гремит по всему Свирепому океану. Тот, кто исходил все моря, кто изведал все течения, кто сражался с тритонами, кто побеждал летающих обезьян. Встречайте! Лучший фехтовальщик пяти островов - Таи-и-и-ит'о'-Сэ-э-э-эил.
        Как только прозвучали «пять островов», я уже знал, кого увижу. Так и есть. Под аханье и оханье женщин, а также свист и возмущение сопровождающих их мужчин на арену вышел обладатель острых ушей и белых волос. С внешностью Аполлона и ростом Геракла. С алыми, как кровь ягненка, глазами и волосами цвета молока, он, пожалуй, свел с ума половину местных леди. На поясе из кожи тритона (которые, кстати, были разумными существами) висели ножны. Со скоростью падающей звезды эльф выхватил изогнутый клинок. Эдакая удлиненная абордажная сабля. Таит'о'Сэил сделал плавный, даже ленивый взмах, и трибуны замолкли. Магия хаоса во всем своем цветастом, безумном великолепии ударила в защитный купол, и тот задрожал от напряжения.
        Шут отсигналил начало схватки и поспешил убраться подальше. И я его прекрасно понимаю. Простому смертному вообще не рекомендуется стоять по ту сторону купола, магическое напряжение просто убьет его. Все же когда сходятся сильнейшие маги современности, неодаренным лучше держаться как можно дальше. Даже простой отскок их заклинаний спокойно сотрет в порошок маленький сарай.
        Едва прозвенел горн, как Сулим Нахит повернулся всем корпусом, поднимая вокруг себя песчаную пыль. Эльф стоял расслабленно, держа саблю параллельно ноге. Смотря сверху, я смог приметить, как засветился знакомый рисунок на железной перчатке. А секунду спустя в темного полетели каменные копья. Я до боли в пальцах сжал подлокотники и напряг зрение. Это были далеко не обычные печати призыва материи, я даже не понял, что произошло. И, по моему мнению, появление этих копий было нарушением всех известных мне законов черчения.
        Когда пять острейших каменных копий вошли в опасную близость, эльф не торопясь взмахнул саблей. И вновь все застыли, видя серповидную вспышку хаоса. Когда же безумный хоровод красок исчез, то эльф все так же стоял, а копий как не бывало.
        Алиатец застыл. Он стал медленно приближаться к врагу, и я понял, что его сильная сторона - это ближний бой. Видно, те же мысли посетили и эльфа. Поэтому тот просто взмахнул саблей, и по ушам резанул свист, а мгновение спустя прическа Сулима Нахита стала очень короткой. Мой собрат чертильщик замер, а фехтовальщик просто покачал головой. И тут я понял, что как бы ни старался победитель корсаров, но ему больше не сделать и мизерного шажка. Пот градом котился с его лба, а в глазах появились безумные огоньки. Кажется, он увидел и понял нечто такое, что сразу расставило все точки на i. И все же он был настоящим чемпионом своего народа.
        Отскочив на пару шагов назад, алиатец стал непрерывно махать ногами в воздухе, по-другому это не назовешь. И всякий раз, когда он совершал хлесткий удар, воздух дрожал, а за спиной эльфа на стене арены появлялись глубокие разрезы. «Мечи ветра» - так называлось это заклинание. Но я не мог понять, как он формирует его, если печати сконструированы вообще по-иному. Это был не призыв материи, не манипуляция с энергией и вообще не то, к чему я привык. И лишь когда чертильщик, убедившись в бесплодности своих попыток, буквально засветился энергией, а потом вонзил руки в песок, я понял, что это было.
        В темного устремилась огромная волна из битого стекла. Встань на ее пути обычный человек, и он бы превратился в серпантин. Но эльф вытянул вперед левую руку и сделал короткий жест. Тут же все пространство окутал туман хаоса, а мгновение спустя алиатец осветился красной вспышкой. Стекло же опало, подобно листьям по осени. И пусть бой был довольно скучным, в одни ворота, так сказать, но я только что обнаружил еще один путь чертильного искусства - влияние на материю.
        Когда маг поднял песок, его печать трансформировала энергию и землю в копья. Удары ногами и другая печать сжимали потревоженный воздух и придавали вектор направления. Ну а про последний трюк и вовсе говорить нечего - мне на такое и десяти собственных резервов не хватит. Да что там - и сотни тоже.
        Поверженный узкоглазый сдержанно поклонился победителю и, не дожидаясь шута, направился к выходу. Эльф поступил точно так же - согнул спину, а потом ушел. И шут вышел на песок под аплодисменты, но в полном одиночестве. Во второй раз он призвал балахоны, и те стали чистить место схватки.
        Что ж, не стану задерживаться на словах ведущего празднества, а, пожалуй, удовлетворю ваше любопытство. Наверное, вы уже составили мнение насчет моей хромоты и наличия трости. Но позвольте развеять возможные заблуждения. Во-первых, я уже два дня как хромаю исключительно для виду. Зачем мне это надо? Ответ на данный вопрос вы найдете в моем дневнике, если когда-нибудь сможете в него заглянуть. Что же до исходной причины, то всего одно слово - спор. О да, когда споришь, имея в руках снайперскую винтовку, тебе кажется, что ты даже чисто теоретически не можешь проиграть. Но когда супротив тебя выкатывается целый танк, уверенность в собственных силах как-то сразу улетучивается. Так оно и было. И, как вы уже догадались, обладателем танка был Санта. Как итог - отрезанные нога и ухо. Лекари, конечно, пришили и то и другое, но если на голове шрам мне убрали, то на бедре оставили. И да, я действительно хромал целых два дня, а потом уже просто марку стал держать. Приятного в такой ситуации мало. Во-первых, вид собственных конечностей отдельно от тела - еще то удовольствие, а самое ужасное - я потерял целых
два золотых и толику самоуважения. В конце концов, когда ты весь из себя такой павлин заявляешь, что порвешь кого угодно, а потом рвут тебя, становится несколько неуютно. Санта, свой в доску парень, чтобы поддержать меня, уверил, будто я продержался дольше всех и ему даже пришлось поставить щит. Так-то оно так, вот только щит он ставил всего один, а потом меня просто распилило. Но ничего, после этого боя я узнал кое-что новенькое о своей отрасли искусства, и, возможно, у меня появится шанс отыграться.
        - … Ли-и-и-инд Зу-у-у-уман! - прокричал шут.
        Кажется, за своими размышлениями я пропустил представление очередного чемпиона. Ну да не беда.
        На арену вышел маг-ортодокс. Серый балахон с глубоким капюшоном, закрывающим пол-лица. На талии - веревочный пояс, а с правого бока свисает книга. Я даже не уверен, что в этом талмуде хоть одна страница исписана. Мало кто сейчас ведет дневники, да и я бы, если честно, тоже не стал этим заморачиваться. Но таково было наставление Сонмара, а перечить ему я не хотел. Да и глупо это.
        Тем временем Линд Зуман сделал пару пассов руками, и из его рукавов вылетели огненные птицы. Они устремились к вершине купола и там, в синеве неба, стали маленькими облачками пара. Толпа аплодировала. Я бы тоже не отказался похлопать в ладоши, но, кажется, в нашей ложе такое не принято. Все сидели несколько чванливо, с видом недавно вырезанных скульптур, на которые еще не легла тень вечности.
        - Приветствуйте! С южных земель, где деревья причудливы до того, что листья у них растут лишь на верхушках, а с некоторых можно сбить камень с молоком внутри! С материка, где звери столь свирепы, что на них отправляются ватаги охотников, но возвращаются лишь единицы! С континента столь огромного, что до сих пор ни один картограф не составил полный рисунок местности! Представитель народа омаика - Са-а-а-ам Дуаса-а-а-ам!
        На мгновение толпа застыла. Про южный материк ходят легенды, не все из которых можно рассказать засыпающему ребенку. Говорят, там мужчины столь сильны, что ударом кулака могут остановить бешеного быка. А женщины столь ловки и грациозны, что могут бегать по копьям, воткнутым в землю отнюдь не наконечником. И когда решетка поднялась, а на арену вышел высокий негр, раздались аплодисменты вперемешку с шепотками. Чернокожие (простите мне мою неполиткорректность) - не самые частые гости в этой части света. Когда-то в далекие времена их считали детьми демонов, ужасными выродками, свидетельствующими о греховности падших женщин. Было это чуть ли не десять тысяч лет назад. Но сказки и страшилки все еще на слуху. Детей пугают, убеждая, что, если они будут шалить, придет страшная старуха с кожей цвета безлунной ночи и утащит их в свою пещеру, где будет медленно жарить на огне.
        Девушек, любящих гулять по хутору до последней звезды, стращают охочими до развлечений мужчинами темного оттенка. И продолжать такие рассказы в приличном обществе решится разве что посетитель «Синего змея». Я же оставлю эти сказки без окончания.
        Что же до конкретного представителя дальнего юга, то был он столь высок, что действительно казался нечеловеком. Руки Саама Дуасаама были так длинны, что он мог спокойно носить за спиной длинный бастард и выхватывать его со скоростью, не уступающей той, с какой карманник подрежет вам кошелек на базаре. Из одежды он носил лишь длинные штаны, гармошкой складывающиеся у голых ступней. Оголенный торс демонстрировал литые мышцы, пересеченные неисчислимым количеством шрамов. Лысый череп был украшен татуировками, смысл которых надежно укрыт от моего разума. Приглядевшись, я понял, что эти татуировки с черепа переходят на спину и на грудь, покрывая каждый шрам.
        Зрители застыли в ожидании. И представитель племени омаика, занимавшего территорию большую, нежели нынешняя Империя, Нимия и Рагос, вместе взятые, не стал медлить. Саам Дуасаам выхватил из-за пояса, как бы смешно это ни звучало для цивилизованного человека, бубен и стал отплясывать причудливый танец. А мгновение спустя воздух вокруг него задрожал. Когда же рябь прошла, толпа разочарованно вздохнула, но спустя секунду вскочила со своих мест и лихорадочно зааплодировала. Прямо над головой шута, еще не спрятавшегося в укрытии, появилась немаленькая черная туча. Мгновение - и ведущий вскрикнул, когда ему под ноги ударила самая натуральная молния. Туча исчезла. А я утер пот со лба.
        Много книг и легенд, еще больше сказок и слухов, а также неисчислимое количество ложных свидетельств я нашел в библиотеке на тему шаманизма, но лишь сейчас встретил представителя этой ветви искусства. Смешение ритуальной и аурной частей дает вот такой вот интересный результат.
        Сложив ладони домиком, я решил, что не пропущу ни доли мгновения битвы между ритуалистом и шаманом.
        - Начинайте! - вскричал шут и с ненормальной скоростью умчался в свою будку.
        Толпа гоготала. Но для двух волшебников не существовало зрителей. Для них весь мир сошелся клином на круглой арене, заполненной магией. Еще висели в воздухе отзвуки прошлых битв, и, я уверен, их разум затуманивала рвущаяся на волю сила. Не справишься с этим напряжением - сойдешь с ума. Справишься - и сможешь вершить самые чудные заклинания.
        Ритуалист начал первым. Хотя глупо говорить такое и про одного, и про другого участника. Схватки ритуалистов - это ни на что не похожие битвы разумов, где появление магии означает ошибку одного из сражающихся. Плетение заклинания для них столь трудоемко и длительно, что они сражаются «пальцами». Во всяком случае, так говорил мой учитель. Один начинает складывать фигуры заклинания, а другой, тут же сориентировавшись, складывает контратакующее заклинание. Первый, увидев это, прерывает свое волшебство и начинает плести уже нечто другое, второй… И так до бесконечности, пока кто-то не ошибется.
        Я не стану описывать эти пять минут. Хоть я и не слышал зрителей, но понимал по их лицам, что еще немного - и они выкажут недовольство этой клоунадой. Балахонщик постоянно махал руками, а негр танцевал, избивая бубен. В нашей ложе некоторые и вовсе позволяли себе неуважительные высказывания. Благо ни одного моего знакомого среди них не было. Но все тяготы зрителей с лихвой окупились, когда негр, резко затормозив, выплеснул какое-то до тошноты головокружительное па и, клянусь своим перерождением, из его бубна на арену выпрыгнул самый настоящий силх. Два метра в холке, пять с половиной в длину, не считая хвоста, с лапами столь огромными, что от одного их вида у меня по спине прокатились крупные градины пота. Морда зверя была олицетворением хищности, а кошачьи глаза сверкали яростью. Когда же он открыл пасть, больше похожую на чемодан, демонстрируя всем клыки размером с ладонь рослого мужчины, то из глотки вырвался громоподобный рык. Возможно, это выглядело бы не так страшно, если бы дальний родственник тигра не был выполнен, рожден, соткан, не знаю, как сказать… но он был самой молнией, принявшей
фигурный образ. Не берусь рассуждать о сложности подобного заклинания, об энергии, что понадобилась для подобного воплощения, но впервые за долгое время я радовался тому, что мой резерв столь мизерен. Одна лишь близость к таким энергиям способна повергнуть в безумие и познать ужас смерти.
        Но как бы ни были белы костяшки моих пальцев, сколь резво ни маршировали бы мурашки по телу, но ритуалисту в балахоне этот жуткий силх казался не страшнее котенка. Линд Зуман взмахнул руками со скоростью камня, покинувшего кожаное ложе пращи, сложил несколько символов, и тут же вокруг него взвился столб пламени. Но это было не простое пламя, оно сверкало всеми цветами радуги, а вскоре под куполом воронка замкнулась и преобразовалась в самую настоящую змею. Подсознание рычало и плевалось, но вскоре с задворок памяти всплыло заклинание «сэкш сархим», что в переводе с мертвого языка означало «плеть демона». Пожалуй, после такого зрелища я могу со всей смелостью заявить, что более меня уже ничем не удивить.
        Я натыкался на описание этого колдунства лишь раз, когда заплутал в библиотеке и от усталости облокотился на один из стеллажей. Тогда мне на голову упал древний фолиант, поразивший меня своим языком. На его перевод ушла почти декада. Конечно, можно было обратиться за помощью к учителю, но меня одолел дух опасный и неподвластный, нарекаемый увлеченностью. Все же я справился с переводом. В моих руках оказалась летопись темных времен. Описание этой «плети» занимало лишь пару строк, но уже тогда я понял, сколь страшно заклинание, которое может проигнорировать любую защиту.
        Возможно, вам этот бой кажется простым: взмахнул рукой или в бубен вдарил - и все, в твоих руках сильнейшее волшебство. Но это лишь ширма, а за ней - титаническая работа и невероятный контроль над источником. Ритуалисты формируют заклинания вовсе не в реальности, пассы - это лишь проводники, сами же чары рождаются в источнике. А теперь попробуйте хотя бы подумать о двух вещах одновременно, а не то что пребывать в двух мирах одномоментно. Спасибо всем светлым богам, что я не ритуалист, ибо усидчивости мне не хватило бы даже для познания самих азов этого искусства. Мой седалищный нерв просто не выдержал бы многочасовых медитаций. А мозги вскипели бы от борьбы с собственным разумом.
        Как я уже говорил, битва ритуалистов есть битва одного заклинания, и именно поэтому маги смогли создать этих монстров, влив в волшебство весь свой отнюдь не маленький резерв. Но хватит праздных слов. Каждый из магов смерил заклятие противника оценивающим взглядом, а потом с каждой стороны мелькнул короткий жест. И навстречу друг другу метнулись две «плети демона». И когда морда змеи столкнулась с клыками и лапами силха, я, как и вы, ожидал сражения зверей, позабыв о том, что наблюдаю за схваткой магов.
        Заклинания смешались, порождая шар неведомого цвета, до боли похожий на тот, что я призвал в первый день занятий. Прогремел взрыв, еле заглушаемый дрогнувшим защитным куполом, а когда в глазах перестало рябить, зрители стали свидетелями следующей картины. На арене, в огромной воронке, стояли двое. Маг в балахоне оказался стариком с седыми прядями, а его одеяния теперь напоминали парус каравеллы, только-только вышедшей из бури. С его лица, рук и даже ног струились резвые кровавые ручейки. Напротив него стоял представитель племени омаика. И вид его был немногим лучше. Изодранные в клочья штаны оголяли ноги, местами столь израненные, что даже отсюда я видел белую кость. На груди великана красовалось несколько крестообразных ран - до этих мест добралось вражеское заклинание. И все же они стояли друг напротив друга, подобно двум колоссам, которых не согнет такая мелочь, как взрыв, достойный звездного неба.
        На краях воронки или кратера уже появились балахоны, готовые в любой момент спасти раненого. Шут, также выбравшись из своей норы, смотрел вниз, ожидая исхода схватки. Наконец старик что-то прошептал, еле заметно зашевелив губами, и вокруг него вспыхнула красная защита. Мгновением позже он упал, и к нему тут же бросились балахоны. А еще мгновением позже красным вспыхнул и щит шамана, который также упал в объятия следящих.
        Толпа, пробыв в тишине еще несколько ударов сердца, затопила все вокруг своими аплодисментами, которые бы заглушили и недавний взрыв.
        - Все мы стали свидетелями уникальной схватки! - подвел черту шут. Пять балахонов увели к лекарям пострадавших, а на арене появилась другая пятерка, которая стала приводить площадку в порядок. - Я думаю, всем ясно, что победителем стал благородный Саам Дуасаам! Поприветствуем же его!
        Толпа, собственно, и не прекращала аплодировать, что несказанно радовало ведущего: он буквально купался в ревущих эмоциях.
        - Что ж, попрошу вашего терпения. Через пару минут арену приведут в порядок, и мы проведем последний бой первого дня круга магов!
        Наверное, стоило бы подробно описать, с каким трудом маги приводили арену в порядок, но в этот момент у меня было туго с расстановкой приоритетов. И меня поймет любой разумный, у которого в животе сейчас что-то недовольно урчит. Бои измотали меня не только морально, но еще и физически, и сейчас я ощущал приступы лютого голода. Но глуп тот наемник, что не готов к любым жизненным опасностям. Недаром, ох недаром Тим Ройс сегодня вытащил из шкафа изрядно запылившуюся шляпу…
        Игнорируя своих «соложников», да простит меня имперский язык за такое существительное, я снял шляпу и вытащил оттуда сверток. Развернув специальную ткань, я разложил на коленках настоящую поляну. Здесь были бутерброды с мясом, два - с копченой колбасой и один - с пряной бужениной. Смакуя первый, я повернул голову и покосился на разумных, пытающихся изничтожить меня взглядами. Пожав плечами, я продолжил вгрызаться в невероятно вкусное мясо - плюсы хороших отношений с поварами в академской столовой. А вообще любой простой человек всегда найдет общий язык с другим простым человеком, а также гномом, эльфом и, быть может, орком. Поменьше спеси в тоне, побольше уважения в глазах и пошире улыбку на уста. Вот тот коктейль, что приведет вас к всеобщему расположению. Вероятно, я бы додумался до такой стратегии и сам, но подобным трюкам меня обучал Добряк, а он был сущим гением по части «втереться в доверие».
        Графиня Норман, будучи девушкой уж очень чванливой, попыталась меня упрекнуть. Но вскоре ложу огласил еще один громкий «уррк», и пришлось поделиться с девушкой бутербродом. Та нещадно краснела, но все же с присущей леди элегантностью довольно-таки быстро сточила угощение. Когда с легким перекусом было покончено, я снова свернул ткань и убрал ее в карман. Но когда же я вновь нахлобучил шляпу, спасаясь от солнца, бьющего прямо в глаза, остальные посетители ложи скривили губы в укоре. Мол, варвар, который жирные руки об волосы вытирает. А между прочим, во время затяжных походов, когда рядом не было речки, а спать приходилось, прислонившись к лошади, чтобы хоть как-то согреться, не выдавая свое расположение огнем, нормальный солдат и наемник только так и сохраняли себя от вшей и всякой ненужной живности: вытер руки об волосы - и все в порядке. И вшей не будет, и шлем проще снимать и надевать. Поэтому что варварство для белоручки - то естественно для простого человека, на том и сходимся.
        Наконец балахонщики закончили со своими приготовлениями, и шут вновь приложил к горлу амулет, усиливающий громкость:
        - Надеюсь, эта заминка пошла на пользу и все успели отдохнуть и подготовиться к последнему матчу! Что ж, не буду вас томить и сразу перейду к представлению наших последних чемпионов! Из далекой провинции Сересет, что находится на краю с Дикими землями! Лучший охотник, удостоившийся нескольких наград и одной - лично из рук его императорского величества! Прошу, встречайте - Не-э-э-эйх Харахе-э-эйн!
        О, а вот и первый соотечественник. Их в принципе целых пять в круге магов, и имена некоторых столь громки, что и оглохнуть можно.
        На арену вышел ничем не примечательный человек. Средний рост, средняя внешность, добротная одежда - широкополая черная шляпа, плащ того же цвета, куртка, кожаные штаны, ботфорты и белая рубашка. С виду обычный горожанин среднего достатка. И лишь две вещи разбивали картину - зеленая травинка во рту, отличительный знак пастухов, и меч. Правда, мечом это можно назвать с большой натяжкой. Лично я сперва принял эту оглоблю за брусок металла, но потом понял, что это непомерно объемный эспадон, который Нейх держал на плече. Не знаю, можно ли так сказать про клинок, но у него была высота. То есть к ширине примерно две ладони и длине почти метр и семь прибавилась высота где-то сантиметров шесть-восемь. Короче говоря, не знаю, что это за штуковина и как ею сражаться. Да и вообще, как у Нейха позвоночник-то не ломается под такой тяжестью? Да тут веса не меньше полутора сотен!
        Толпа все хлопала, хлопала, ожидая кратенького трюка, но Харахейн продолжал стоять и пожевывать свою травнику. В итоге шут убедился, что от известного артефактора ожидать большего не придется, и перешел к представлению второго участника:
        - Наш последний участник еще не успел прославить свое имя. Поэтому скажу так. Горд представить вам лейтенанта Шестого легиона и моего хорошего друга! Сэ-ли-и-и-им Нэйто-о-о-ок!
        А вот и еще один земляк. В этот раз на желтый песок ступил настоящий офицер, каких изображают на призывных плакатах. Высокий, статный, с твердыми чертами лица и пугающе ясными глазами. В руках он держал посох, что свидетельствовало о классической академской школе боевых магов. Конечно, он произвел на женщин меньшее впечатление, чем недавний темный, но и этого хватило, чтобы мужчины выразили свое неудовольствие. И я их могу понять: по правилам, лишь в двух кругах могли участвовать представительницы прекрасного пола. И стоимость билетов на эти круги столь высока, что среднему ремесленнику откладывать на них пришлось бы пару лет.
        И вновь толпа разочарованно выдохнула, когда Нэйток не продемонстрировал свое умение. А ведь парень не промах. Пусть и простой лейтенант, хоть и легионер, но понял, что если хоть что-то продемонстрирует, то утратит инициативу в этой схватке. И, всех демонов мне в печенку, Нейх улыбнулся, слегка изогнув уголки рта.
        Шут поводил головой из стороны в сторону, а потом все же решился.
        - Начинайте! - вскрикнул он и припустил до схрона.
        Хоть шут и отдал команду, но маги не торопились. Мастер артефактор, вернее будет сказать очередной (как-то их много уже скопилось на этом веку) гений своего дела, скинул меч и вытянул его вперед на прямой руке! Как это было возможно, я не знал. Все законы физики кричали, что это просто сумасшествие, но их переглушила логика: если артефактор, значит, и сражается артефактом. А что там эти ребятки могут накрутить в своих железках, не знает никто, порой даже они. Лейтенант также не рвался в бой. Он аккуратно перехватил посох и, заведя его за спину, принял нейтральную позицию. Из такой можно и обороняться, и атаковать, и все будет с руки.
        Так они и стояли. Но если в прошлый раз, когда маги не торопились радовать всех красочными вспышками, толпа выражала свое неудовольствие, то сейчас повисла тишина. Напряжение, царящее на арене, поднимаясь, захватывало всех и каждого. И те десять минут, пока две фигуры олицетворяли собой Харпудов гребень, пролетели, подобно одному удару сердца. Наконец Нейх пожал плечами и, заведя свое оружие за спину, рванул вперед. Хотя слово «рванул» будет оскорблением для столь стремительного броска. Арбалетным болтом, падающим соколом, косой Темного Жнеца, небесной молнией, Харахейн, размазываясь в пространстве, переместился к лейтенанту. Его эспадон, оставляя в воздухе стальной росчерк, ударил по врагу. Тут же две фигуры окутала густая песчаная пыль. Когда же она опала, то по трибунам прошелестели удивленные шепотки.
        Артефакт глубоко вошел в песок, но вот только лейтенанта там не было. Он оказался за спиной Нейха. Стоя буквально в двух шагах, он наигранно небрежно покачивал посох. И в тот же момент, когда моему удивлению не было предела, с головы обладателя исполинского меча слетела шляпа. Упали на плечи тяжелые черные космы, а еще секундой позже на песок упала и половинка травинки. Теперь понятно, с кем сражается Нейх. Его противником выступает маг, в совершенстве владеющий стихией воздуха. Таких называют «боевой маг ветра». Лишь раз я слышал про этих умельцев. Добряк рассказывал, что однажды он отправился на дело в компании чернокнижника и мага ветра. В итоге, по его словам, они с чернокнижником стояли и курили трубки, пока этот самый маг в одиночку расправлялся с целым аванпостом. Скорость, сила и смерть - вот те три слова, что характеризуют адептов ветра. И в схватке один на один им нет равных. Теперь понятно, как безродный смог дослужиться до такого чина в легионе и попасть на Турнир.
        Тем не менее Нейх не показывал каких-либо эмоций. Он выпрямился, развернулся и, выплюнув остатки травинки, кивнул головой. И тотчас даже я, сидя по ту сторону защитного купола, ощутил всю опасность, исходящую от этого мечника. Даже силх, принц зверей, не источал такой животной опасности, которая исходила от Харахейна. Сэлим пришел к тем же выводам. Приняв защитную стойку, он отскочил на пару шагов назад и стал ждать.
        Не помню, что произошло потом, но по ушам ударил хлопок, будто где-то рядом вылетела пробка из бутылки, а на том месте, где только что стоял мечник, появилась небольшая впадина. Когда же я повернул голову вправо, ища пропавшего на стороне лейтенанта, то заметил лишь две линии. Одна была черная, как ночь, другая - синяя, как полуденное небо. Они перекрещивались, потом расходились, но меньше чем мгновение спустя вновь схлестывались в безудержной схватке. Пожалуй, любой обычный разумный не смог бы разглядеть и этого. Для него вся схватка обернулась вспышками, что свидетельствовали о сражающихся энергиях.
        Я же, применив ускорение, разгоняя сердце и восприятие до предела, смог разглядеть туманные фигуры. Пожалуй, с такой скоростью не сражался и Добряк. В его-то годы подобное просто невозможно. Что же до этих двоих, то такие скорости были велики и для них, но в их жилах текла необычная кровь. Алая жидкость разгоняла по мышцам саму магию, а эта дама способна на многое.
        Лейтенант, в очередной раз отбив неистовый выпад артефактора, скрылся в глубокой защите. Он принимал на свой с виду хлипкий посох десятки ударов. Наконец, сумев найти брешь в нападении противника, он неестественно выгнул кисти рук, и посох стрелой устремился в грудь Нейха. Тот успел заметить коричневую вспышку и разорвал дистанцию. Но уже через невообразимо короткий отрезок времени они вновь схлестнулись, подобно двум подводным течениям.
        Сэлим сражался отчаянно, будто это не арена, а поле боя, тем же ему отвечал и Харахейн. Проведя серию выпадов, где каждый удар обильно снабжался энергией, лейтенант сформировал на конце посоха шаровое торнадо и отправил свое оружие в выпаде, достойном гвардейского копьеносца. Артефактор попытался выставить блок, но скорость атаки была немыслимо, просто нереально высока. Шар попал ему в плечо. Я уже ожидал кровавого зрелища оторванной руки, но Нейх просто улетел немного вправо и назад. Когда же он поднялся, по его левой руке стекала кровь, одежда была изорвана, но взор его был чист и не замутнен болью.
        Расстояние между сражавшимися впервые после начала схватки стало более пяти шагов. И Нейх воспользовался этим. Он завел исполинский меч за спину, согнул колени и глубоко втянул носом воздух. И вновь я ощутил приступ животного страха, а лейтенант и вовсе бросился в безрассудную и самоубийственную атаку. Так поступает загнанный в угол зверь, хотя за спиной Сэлима пространства было больше, чем на городской площади в самый темный час ночи.
        Он опоздал. Лишь пара сантиметров отделяла их друг от друга, когда эспадон окрасился ревущим красным цветом. Нет, это было не пламя, это был именно цвет. Для зрителя все это обернулось простой алой вспышкой. Но я видел, как, развернувшись всем корпусом, Нейх послал меч с плеча в широкий дуговой выпад. И когда меч оказался в точке невозврата к обороне, с кромки клинка сорвался красный серп. Не знаю, были ли это «мечи ветра» или «клинок крови», а может, и еще какое-то неизведанное заклинание. Во всяком случае, лейтенанту это было неважно. Он принял на себя всю силу невероятного удара. Поток красного цвета захлестнул его с головой, а секундой позже ударил по стенам арены. Купол задрожал. По углам арены впервые за день появились балахонщики и возвели к нему руки. Дрожание прекратилось. А вот буйство красного цвета - нет. Казалось, там, на песке, нерадивый ученик разлил целое море красной краски. Вскоре арена вновь предстала перед зрителями. Вот только я, видимо, ошибся насчет пламени. Потому как все перед лицом Нейха обернулось стеклянной долиной.
        Вскоре я увидел Нэйтока. Он стоял, опираясь на посох. Грудь мага тяжело вздымалась, ноги дрожали, а белые окровавленные руки сжимали непострадавшую древесину. Да, чтобы уничтожить магический посох, нужно что-то посильнее атаки одного, пусть и очень сильного мага. Как бы то ни было, сколь бы ни был изранен участник, но бой еще не закончен.
        Нейх, оценив состояние соперника, что-то сказал, но я увидел лишь шевеление губами. В ответ на неизвестное предложение лейтенант лишь усмехнулся, вздернул руку - и с его выставленной ладони сорвалось торнадо. Воронкой оно ударило в артефактчика, а потом долетело и до стены арены. На песок попадали целые глыбы вырезанного ветряными клинками мрамора.
        Но Нейха на линии огня не оказалось. Он черной вспышкой возник за спиной Сэлима и, высоко подняв свой исполинский меч, с силой опустил его на спину мага ветра. Лицо зрителей озарила красная вспышка, а к проигравшему засеменила бригада балахонщиков.
        Шут нехотя представил победителя - видимо, сочувствовал своему другу. Толпа аплодировала стоя. Помедлив секунду, к ним присоединился и я. В конце-то концов, если уважаемые господа столь чванливы, что брезгуют выказать уважением чемпионам, то при чем здесь простой наемник? Мы, зрители, стояли долго, а скоро у меня даже ладони заболели. Аплодировали не только победителю этого боя, но и всем десятерым участникам сегодняшнего тура. Это было действительно грандиозное зрелище, и будь я обычным горожанином, ни за что бы не пожалел о потраченных деньгах. Вскоре мне на плечо легла тяжелая рука.
        - Надо возвращаться, - сказал Дирг, когда я взглянул на него. - А то куратор будет свирепствовать, что тренировку пропускаем.
        - Тогда пойдем, - вздохнул я, сожалея о том, что пропущу круг наездников, который был следующим по расписанию.
        А все из-за подготовки к Малому турниру, или, как я его называю…
        Глава 16
        Большой спектакль
        Когда охранники на входе проверили наши бумаги и тяжелые ворота отворились, впуская студентов на территорию Академии, я вздохнул с облегчением. Все же город и это место отличаются друг от друга так же сильно, как лето в каменных джунглях - от лета где-нибудь на берегу озера под сенью раскидистых деревьев. И если в первом случае, изнывая от жары и духоты, подобно умирающему лебедю, ты ищешь хоть какое-нибудь укрытие от палящего солнца, то во втором, подложив руки под голову, прислоняешься к прохладному стволу дерева, закрываешь глаза и начинаешь погружаться в полудрему. Шелестящая крона надежно укроет тебя от солнца, легкий ветер, гонящий мелкую рябь на поверхности кристально чистого озера, принесет долгожданную прохладу. Далекое, несколько ленивое пение птиц, также ищущих укрытие, подарит ощущение покоя, какое возникает у ребенка, мерно сопящего под тихую колыбельную заботливой матери. И все проблемы и мысли незаметно уйдут, оставляя всепоглощающую безмятежность.
        Если честно, я бы предпочел пробраться через парк, миновать несколько аллей и прикорнуть у дальнего озера, до которого ленивые студенты обычно не добираются. Но, к сожалению, буквально на днях я подписался на сущую авантюру. Как известно, любой студент, неважно, из какого он мира и какой он крови, тот еще охотник за халявой. Ему только шепни, что где-то можно что-то урвать, не держа при этом ответ перед экзаменационной комиссий, как он тут же, с присущими ему рвением и самоотдачей, кинется в омут с головой. И не имеет значения, что порой эта самая халява оборачивается куда большими проблемами, чем бессонная ночь и несколько невыученных билетов. Зато то самое ощущение, когда получаешь заветное «отлично», не черкая при этом пером по пергаменту, не рассказывая историю давно минувших дней, не стоя с указкой перед картой или не чертя страшные фигуры заклинаний, стоит куда больше, чем пара пинт пролитого пота.
        Вот и сейчас, когда по Академии пронеслась весть о том, что те, кто пройдут в четверть финала Малого турнира, получат экзамен автоматом, студенты рванули ставить свои имена в заявочных листах. Хотя что-то подсказывает мне, что я забежал вперед и кто-то может не понять, о чем идет речь. Что ж, возьму на себя смелость рассказать вам об очередной причуде Ангадора в целом и Академии в частности.
        Как следует из названия, Малый турнир - это нечто, что должно иметь непосредственное отношение к старшему брату - Турниру. Так оно и есть. Вот только это самое мероприятие устраивается раз в три года, при этом исключительно для студиозусов известного вам заведения. Правила просты, как медный брус. Участвовать могут все, от первого и до последнего курса. Уплати четверть сотни золотом, собери команду - и вперед, покоряй вершины местного Олимпа. Но здесь и кроется загвоздка. В самих играх, так будет справедливее называть сей балаган, могут участвовать только группы из пяти человек. А теперь представьте себе всю непосильность задачи собрать и сплотить коллектив из пятерых разумных, учитывая местный менталитет и индивидуализм в среде волшебников. В этих целях и был создан заявочный лист, который повесили на дверях административного корпуса. Впиши в этот бланк свое имя, и когда наступит срок, то господа профессоры сами распределят команды. Само собой, ну просто никто не сомневается и Харта не рыдает кровавыми слезами над такими вывертами, команды будут сформированы абсолютно, ну просто до невероятного
случайным образом. И если вы не заметили в моем тоне доли иронии и сарказма, то лучше уберите перо подальше и забудьте об этом турнире.
        Возьму небольшой тайм-аут в рассказе и поясню. Сражение за кубок и какую-то дополнительную награду ведется отнюдь не на специальном полигоне, а в обычных буднях. И сейчас, когда игры вот-вот начнутся, прессинг по отношению к «свинопасам» усилился стократ. Да и дворянам, и даже некоторым аристократам, тоже стало отчаянно не везти. Ни часа не проходит без какого-нибудь несчастного случая, после которого означенный страдалец отправляется к лекарям. Мои же братья по крови, читай - смерды, практически оттуда не вылезают. Как итог - ребята пропускают тренировку за тренировкой, и добрая треть команд попросту вылетит в первом же туре.
        Что ж, теперь чуть подробнее о тренировках и турах. Итак, как вы поняли, участвуют все. Конечно же шансы у пятерых первокурсников обыграть пятерых пятикурсников точно такие же, как у меня в схватке с тем же Зур Ханом. Но это мало кого волнует, ведь главное - проверка будущих магов на вшивость. Во всяком случае, так говорит лэр Капрал. Но не будем отвлекаться. Собранные команды отдают на попечение кураторам - независимым магам, приглашенным для тренировки будущих соискателей. Обычно это какие-нибудь служивые боевики, которых выдернули с границы, посулив им тугие мешочки, набитые презренным златом.
        Теперь про туры. О, здесь даже не стоит напрягаться. Если вы хоть раз смотрели футбол, то разберетесь за пару минут. Сначала идет состязание в группах, из которых можно выйти, заняв первое, второе или третье место. Те, кто вышел с третьего, отправляются в нижнюю часть 1/16 финала, кто второе - в верхнюю, кто же вышел с первого места - имеет белый билет сразу в 1/8. В чем же разница между нижней частью и верхней? В том, что здесь имеет место быть эффект креста. Короче говоря, если вы вышли с третьего места в группе А, то будете сражаться со вторым местом в группе Б. Согласитесь, это не очень приятно. А учитывая, что состязание - на выбывание и никакого второго шанса нет, то даже катастрофично. Как же будут проходить сами состязания, я вам расскажу потом, так как пока не имею ни малейшего представления, что же там будет. Конечно, у меня есть несколько догадок, но пусть они пока побудут при мне. В конце концов, молчи - и сойдешь за умного. В плане команды, как и куратора, нам неслабо повезло. Но начнем с начала…
        Накануне, когда я мирно сопел, уткнувшись носом в стенку, в номер влетел взъерошенный Дирг. За ним ползли запыхавшиеся девушки. И вся эта гоп-компания, разбудив меня самым бессовестным образом, начала убеждать известного вам наемника в необходимости расписаться в каком-то бланке. Понятное дело, присказкой «читай, что подписываешь» я спросонья пренебрег и поставил свой автограф в указанной строке. Будители сразу отвалили, и я вернулся в объятия Морфея. А вечером того же дня (признаюсь, спал я днем) в номер вошли сразу четыре человека. Причем четвертым оказался малознакомый мне парень. Им оказался некто барон Кандид Густаф. О великие боги, сперва я не мог с четверть часа прийти в себя от безудержного смеха. Исключительно на русском я склонял имя несчастного во всех известных мне наклонениях и ловил от этого полный кайф. Барон, не будь дурак, догадался о причине хохота, но от немедленного вызова на дуэль меня спасла графиня Норман. Леди картинно покрутила пальцем у виска и произнесла «чертильщик». Дворянин сразу успокоился и даже покивал, а в глубине его серых глаз я приметил некое сочувствие.
        Когда же меня натуральным образом отпустило и я пришел в сознание, состоялся второй акт знакомства. Парнишка оказался нашим сокурсником, вот только учился он на общем направлении, собираясь в дальнейшем стать целителем. Я, понятное дело, раскланялся и сообщил, что мне весьма приятно и все такое прочее. Но не преминул поинтересоваться, какое все-таки дело у благородного Густафа в нашей скромной обители (тот факт, что рядом стояли двое аристократов и внучка графа Нормана, я втихую опустил). На такое заявление брови Кандида, да простят мне боги очередной приступ безудержного хохота, стремительно поползли по направлению куда-то к затылку. Тут уже на сцену вышел Дирг и сунул мне под нос тот самый бланк с моим автографом. Я не стал любоваться аккуратным почерком настоящего чертильщика, а сразу же полез в драку. Увы, меня скрутили. Когда же я, лежа на полу, связанный неведомым заклятием, пытался осознать, как сильно меня подставили с этим турниром, то внезапно меня осенило, и я заявил, что раскаиваюсь и от всей души благодарю за оказанную честь биться плечо к плечу со столь достойными людьми. Конечно,
было сказано не так и в несколько других тонах, но суть-то неизменна.
        Короче, я просто скорректировал свой план и оказался доволен итогом, еще не зная, на участие в какой авантюре подвизался. Понятное дело, присутствующих не волновало, что все мы лишь первокурсники и что вообще на пятом есть Санта, который сам себе команда. Все были пьяны от наплывшего чувства приближающихся приключений. Каюсь, я поддался общему настрою и позволил себе забыть, что я вовсе не считаюсь за мага, так, сбоку припека. Под конец первого курса я могу позволить себе активировать две печати, и все. Потом энергии останется столь мало, что любое магическое воздействие попросту вырубит меня. Об этом забыли и остальные…
        На следующий день мы с ребятами отправились на пятый полигон встречаться с куратором. Им оказался некто лейтенант Чико Брайан. И, как вы уже поняли, первую часть встречи ребята безуспешно пытались привести меня в чувство. Так как меня снова свалил приступ гомерического хохота. Лейтенант оказался, ни много ни мало, действующим охотником и прибыл к нам из самих Диких земель. Норову он был строгого, но и разумения большого. Он быстро просек, кто здесь кто, и составил нам примерную схему схватки. Кандид ставит щиты и заботится о наших тушках, Дирг и Лизбет поливают врагов всякими нехорошими колдунствами, Лейла на подхвате гасит ослабевших врагов, ну а Тим… А что Тим? Быть бегунком тоже почетно. Кто такой бегунок, спросите вы? Ну это такой маг, который бегает по полю битвы и пытается втихую спереть у вражеской команды флаг. Кстати, кто первый завладеет вражеским флагом, тот и победил. Была еще возможность завалить всех врагов, но кураторы первокурсников и второкурсников даже не рассматривали подобный вариант.
        Да и тренировки, если уж не кривить душой, проходили лишь для этой четверки, я же был предоставлен самому себе…
        - Ой! - вскрикнула идущая впереди графиня Норман.
        Неудачно поставив ногу, она поскользнулась и, картинно взмахнув руками, устремилась навстречу судьбе. Дирг было дернулся спасти нашу очаровательную гарпию, но его опередил Кандид. Подхватив на руки падающую девушку, он задержал свои объятия дольше, чем следовало бы.
        - Не ушиблась? - улыбнулся новичок.
        Графиня Норман кокетливо стрельнула глазками, поправила платье и покачала головой.
        - Давайте поторопимся, - чуть ли не взмолилась Лейла, приметив настроение своего брата.
        И мы продолжили путь. Мне сердечные томления друзей были интересны лишь постольку-поскольку. В конце концов, личная жизнь - она потому так и называется. Но не подколоть Дирга я не мог. Он небось уже весь извелся и сотни раз локти искусал. Так подставиться - пригласить в группу парня, который с первого дня учебы сохнет по симпатичной брюнетке. В общем, в последнее время обстановка накалялась, и рыжий воспринимал любое действие барона в штыки. Вот и сейчас, скрипя зубами и сжимая кулаки, он пытался взглядом прожечь спину новенького.
        - Сам виноват, - хмыкнул я.
        Друг резко повернулся ко мне, и в его взгляде я прочитал немедленный вызов на дуэль.
        - А я что? - поднял я руки в примирительном жесте. - А я ничего, иду, молчу, облака считаю.
        Рыжий сделал несколько вдохов и выдохов и, чуть успокоившись, процедил:
        - Сам знаю. Одно хорошо, после турнира мы с ним будем реже видеться.
        Посмотрев вперед, туда, где Кандид развлекал наших девушек очередной веселой историей, я философски пожал плечами, ссылаясь на извилистость путей старушки судьбы. Вскоре показались высокие стены полигона, зарезервированного за нашей командой. Как нам удалось заполучить в безраздельное владение целый полигон, когда иные вынуждены стоять в очередях и всеми правдами и неправдами выбивать драгоценные часы площадей для тренировок? Ну, все же в общении со столь высокородными особами есть и свои плюсы. Один из них - близкая дружба отца Лейлы и господина ректора. Старик как бы невзначай сделал нам подобный реверанс, отдав во власть один из дюжины полигонов. Правда, самый маленький и самый удаленный, но глупо было бы жаловаться.
        Охранник на входе, уныло обмахивающийся папкой с бумагами, не стал в нашу сторону даже головы поворачивать. Казалось, ему абсолютно все равно, что происходит вокруг. И даже упади сейчас на Академию метеорит, его бы волновало лишь одно: как охладить зудящую от зноя кожу.
        Пройдя под аркой, мы оказались на песке. Я с подозрением покосился на свои поношенные ботфорты, резонно опасаясь, что раскаленный песок запросто прожжет избитые подошвы. Других жара заботила не столь сильно: каждый уважающий себя дворянин пользовался незатейливым амулетом, который был одновременно щитом от нещадно палящего солнца и переносным кондиционером. Я, быть может, тоже прикупил бы себе подобную безделушку, но в этих целях пришлось бы распрощаться с подаренным переговорщиком. Иначе бы денег не хватило, даже откладывай я в дальний ящик все стипендии. Так что приходилось обходиться по старинке.
        Поприветствовав нашего куратора, статного мужчину с орлиным носом и острым подбородком, я засеменил в раздевалку. Там я убрал в мешок свою «парадную» одежку, нацепив простую смердяху и тонкие холщовые штаны. Ботфорты сменил на еле дышащие мокасины, обошедшиеся мне всего в один серебряник. На пояс нацепил новенькие ножны - презент от известного вам принца, и, загнав туда сабли, поспешил на площадку.
        Чико уже вещал. Сегодня он был в ударе. Через два дня начнется первый тур, и по инсайдерской информации, добытой понятными путями, было известно, что мы будем в нем участвовать и сражаться против сборной команды второкурсников и первокурсников. Поминая исключительную честность сортировки «с листа», я не сомневался, что нас за ручку проведут в одну восьмую.
        - Итак, сегодня мы отработаем связки боя из укрытия, бой в перебежке и отступление! - Голос у охотника был звонкий. До Капрала ему еще далеко, но все задатки в наличии. - Густаф, в прошлый раз ты нам наглядно продемонстрировал, как щит ставить не надо. В итоге Дирг сломал об него нос. Сегодня жду от тебя лучших результатов. Рейла, твоя задача - поддержка, но это не значит, что ты должна поливать врага почти максимумом, на который рассчитан твой резерв. Жди момента и, когда появится брешь, атакуй. Но только не устраивай нам тут второй Борс. Это там наши молодчики на полную катушку использовали огненные и лавовые ковры.
        Чико отличался не только звонкостью голоса, но и острым умом, четкой логикой и огромным запасом язвительности. Так что его наставления могли вогнать в краску даже Пило. Подойдя к друзьям, я встал последним в шеренге. Им еще только предстоит посетить раздевалку, мне же начальные вводные не нужны. Меня в них просто нет.
        - Лизбет, когда тебе говорят «огонь», это не значит, что нужно лихорадочно, один за одним, метать огненные шары, при том что у тебя они выходят из рук вон плохо. Это на своей шкуре испытал Тим, благо отделался легким испугом и прожженной штаниной. Дирг просто просил зажечь любое пламя, чтобы его водное облако обернулось облаком пара, что дало бы вам лишних пять секунд на тактические корректировки.
        Девушка активно кивала головой и старательно прятала лицо, залитое алой краской.
        - Теперь же наша звезда, наш герой. Гений от боевой магии. - Дирг, казалось, активно пытался исчезнуть на месте, чего на моей памяти еще не происходило, уж стеснительным-то он никогда не был. - В следующий раз, когда захочешь испробовать удар по площади, будь добр, выбирай точку подальше от меня. Очередной град из сосулек я могу не предугадать, и тогда за меня сработают рефлексы. И что-то мне подсказывает, что у тебя нет желания преждевременно покинуть турнир по состоянию здоровья.
        Меня уже тянуло ехидно захихикать, но пришлось держать лицо кирпичом.
        - Ладно, все всё поняли? - сложив руки на груди, спросил Чико.
        Народ активно закивал, выражая полное осознание произошедших ляпсусов.
        - Тогда чего стоим?! - зычно крикнул лейтенант. - Бегом переодеваться.
        Ребята как ужаленные бросились к раздевалкам. На арене мы с Чико остались один на один. Я уже начал разминаться, сгибая ноги в коленках, вытягивая руки и прокручивая корпус.
        - Тим, давай-ка ты сегодня подальше будешь своей самодеятельностью заниматься? - устало пропыхтел уже вспотевший куратор.
        Самодеятельностью он называл мою тренировку. Убедившись в моей полной профнепригодности, лейтенант откровенно признался - он не понимает, что я вообще делаю на боевом факультете. А с чертильщиками он в принципе не работает, мол, участь невротика его не прельщает.
        - Я и сам так думал. - Пожав плечами, я трусцой добрался до самой отдаленной части полигона.
        Здесь, в закутке, за каменной стеной была моя вотчина. Небольшая площадка для отработки масштабных заклинаний стала для меня чем-то вроде ринга. За прошедшее время я неоднократно сражался здесь с самыми разными противниками. И много раз была одержана победа, но еще больше потерпел я поражений. Все же одолеть собственное воображение - задача не из легких. А подчас и непосильная. Но сегодня я не стал утруждать себя изматывающими тренировками. Перед боем стоить отдохнуть и телом, и душой.
        Так что принимаем стойку. Левая нога чуть согнута и выставлена вперед, правая же упирается чуть позади, создавая опорную точку. Руки скрещены на поясе. Левая держит эфес сабли, висящей справа, правая, наоборот, сжимает саблю, что слева.
        Мгновение - и оружие, рассекая воздух и оставляя за собой еле заметную серебряную полосу, покидает ножны. Раздается металлический звон, и невидимый глазу противник лишается головы. Мгновение - и свист режет уши, а сабли возвращаются в ножны. Мгновение - и вновь два клинка рассекают пространство. Мгновение…
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        Полигон уже давно опустел. Четверка уставших студиозусов под руководством куратора организованно покинула площадку, помахав на прощанье высокому широкоплечему юноше, все еще размахивающему саблями. Одна из девушек, светленькая, крикнула ему, чтобы бессовестный лентяй не задерживался и к вечеру был в известным месте в подобающей случаю одежде. Наличие хорошего настроения и пустого желудка - обязательно. Но у любого постороннего наблюдателя сложилось бы впечатление, что юноша, вернее, молодой мужчина и вовсе не слышит леди.
        Он все так же продолжал выхватывать из ножен клинки, чтобы затем убрать их обратно. И немного сведущий в боевых искусствах случайный прохожий (хотя откуда ему здесь взяться) смело предположил бы, что перед ним усердный подмастерье, оттачивающий самые азы. О, да пощадят его боги, как бы он был неправ! Конечно же этот мужчина, что сейчас с таким остервенением и неким забвением машет саблями, не был мастером, да и даже просто сведущим в бою себя не считал и таковым не являлся. Но уж точно он не оттачивал азы. И хоть его лицо с несколько резковатыми чертами (многие женщины сказали бы - не самое симпатичное) имело сосредоточенное выражение, он почти не напрягался. До какой-то степени он вообще выпал из реальности и просто ждал. Ждал момента, когда руки и «крылья» нальются свинцом и он уже больше не сможет их поднять. И только в тот момент тренировка бы закончилась. Что ж, подождем и мы.
        Я бы предложил вам закурить прекрасный, терпкий табак с далекого западного континента. Но не знаю, курите ли вы или считаете эти маленькие самокрутки чем-то отвратительным - палочками-убийцами, если позволите. Предложил бы выпить красного вина, привезенного из далеких земель, где виноград заботливо выращивается знающими толк в этом вопросе лесными эльфами. Но я не уверен, что вы благоволите алкоголю, а не принимаете его за вред самому себе или излишнее баловство.
        Я, быть может, завел бы беседу о минувших эпохах, о героях далекого прошлого, о королях, шутах, убийцах и охотниках. Но не факт, что вы увлекаетесь историей Ангадора. Попытался бы предложить вам интересные темы о жизни, будущем, мечтах и звездах. Но, право же, такие разговоры лучше оставить завсегдатаям алиатских чайных. Да и сам я, признаться, в этих вопросах не силен. Быть может, вы спросите, кто же я? О, я как раз тот самый случайный прохожий, неведомо каким образом оказавшийся рядом с пятым полигоном. Пробравшись мимо заснувшего охранника, я забрался на трибуны и из тени, отбрасываемой кожаными плащами, эдакими растяжками, что висят в самом верху любой арены, смотрел на тренировку будущих боевых магов.
        Доложу вам, весьма скучное занятие - наблюдать за этими пока еще не оперившимися соколятами. Еще пройдет немало времени, прежде чем они гордо расправят крылья и на правах сильного смогут бороздить небесные просторы, одним своим видом распугивая остальных обитателей поднебесной. Но иногда полезно немного поскучать.
        В какой-то момент я уже собирался уходить, но меня заинтересовал тот самый юноша. Ох, простите, - молодой мужчина. Я даже поспорил с самим собой, когда же он устанет. Ведь, несмотря на кажущуюся простоту, с такой тренировкой справятся немногие. Большинству уже через десять минут руки покажутся тяжелее Харпудова гребня. Но этот человек все продолжает рубить воздух. Будто бы ему неведомы ни усталость, ни лень, ни просто здравый смысл. Ведь какой нормальный разумный станет целых три часа истязать себя однообразным упражнением?
        И лишь когда солнце окрасило небо в кроваво-золотые тона, а на востоке засияли первые гостьи ночи, молодой мужчина в последний раз взмахнул саблями и убрал их в ножны. А затем он застыл, сохраняя абсолютную неподвижность. Будто некий злой черный маг обратил его в каменную статую, обрекая на вечные страдания. Ни с того ни с сего любопытство захлестнуло меня, подобно волне страшного цунами.
        Не отводя взгляда от фехтовальщика, я спустился на несколько пролетов ниже. И правильно сделал. Потому как, когда задул вечерний освежающий ветер, человек разбил иллюзию проклятия. Он сорвался с места, словно ураган, что вырвался из клетки богов и теперь выплескивает свою ярость и гнев на безвинных смертных. Сабли, вновь покинувшие ножны, больше не вернулись обратно.
        Внизу развернулось настоящее сражение. Вот только казалось, что человек бьется не с тенью, воображаемым противником, а с чем-то осязаемым. Он перетекал из позиции в позицию, сабли мелькали то где-то в темнеющей выси, то у самой земли, поднимая маленькие облачка песка. Ни на миг не замирая, юноша пытался одолеть что-то, чему я не могу дать описания. Будь на моем месте упомянутый малосведущий прохожий, он бы с ухмылкой сказал, что парнишка увлекся танцами. Но я бы не стал столь споро давать метафоры сему действию. Называть это танцами - все равно что обозвать корриду салочками с быком.
        Тем временем степень моего удивления только росла. Сабли, все мелькая, расплывались в воздухе серебристой дымкой, но недавно поднятый песок не падал. Противореча всем законам этого мира, он в такт стремительным выпадам летел за клинками юноши. И, клянусь своим перерождением, я не чувствовал ни грамма энергии, а значит, и магии. Будто сам ветер, встав плечом к плечу с человеком, пытается помочь ему в этой неравной схватке с нереальностью.
        В какой-то момент фехтовальщик ускорился настолько, что его полностью окружила песчаная сфера. Меньше чем через удар сердца из этого кокона вырвалась рука, крепко сжимающая эфес сабли. А за ней от кокона отделилась песчаная лента. Устремившись куда-то в закатную высь, она вскоре опала той самый пылью. Но уже давно, с другой стороны, выстрелила ее сестра-близнец. И еще не успел песок опасть, как за ней последовала третья, потом четвертая, пятая, восьмая… На арене, в закутке, окруженном каменными стенами, будто бы рассвело маленькое солнце, песчаное, но солнце. Когда же я присмотрелся, то еле сдержал вздох удивления. На каменной кладке, в местах, куда попадали песчаные ленты, образовались глубокие порезы. Простым оружием, совсем без магии, такого не сделать. А ее-то я не ощущал.
        Наконец песчаная сфера исчезла, а на ее месте оказался измотанный человек. От его тела поднимался пар, хотя ночная прохлада еще не вступила в свои законные права. Руки его дрожали, как дрожит осенний лист, срываемый ветром. Дышал он через раз и явно прилагал для сего простого действия неоправданно большие усилия. Кое-как убрав сабли в ножны, он сел на корточки, а потом и вовсе развалился на песке, на манер какой-нибудь морской звезды. И в момент, когда он повернул голову в мою сторону, наши глаза встретились…

* * *
        Пять секунд - таков был мой новый личный рекорд. Что неплохо. Хотя, если честно, я до сих пор не видел боевого применения этой техники. И от одной мысли о том, сколько еще предстоит работы, мне становилось дурно. Впрочем, сейчас меня это мало заботило. Устав, я с непередаваемым наслаждением развалился на песке. Остывший, он приятно холодил вспотевшую спину. Небо уже покрылось алым закатным саваном. То тут, то там раздавались трели ночных птиц. Эти маленькие хористы уже прочищали горло, разминали голосовые связки и готовились к новому концерту. И как бы я ни желал его послушать, но надо было собираться. Все же пропускать вечеринку не хотелось. Собираясь вставать, я повернул голову в сторону южной трибуны, прикидывая расстояние до раздевалки с купальней. И в момент, когда я уже почти собирался подняться, перед моим взором предстал ворон. Хотя назвать эту птицу вороном было бы оскорблением для этого пернатого. Размером он был с альпийского орла, а цвет его перьев был темнее самой непроглядной ночи. Когда мы встретились взглядами, я по достоинству оценил его красные глаза, больше смахивающими на
горные рубины. Взмахнув исполинскими крыльями, он исчез в наступающей мгле. М-да. Академия не перестает удивлять своей фауной. То здесь королевские коты тебя из больницы выручают, то ворон-орел за тренировкой наблюдает… Впрочем, уже через пару минут я забыл об этом любопытном инциденте.
        Поднявшись с земли и отряхнув штаны, я поплелся в сторону раздевалки. Открыв свой шкафчик, разделся. Убрал пропахшую потом одежду и, сделав себе зарубку в памяти, что не худо бы простирнуться, отправился в купальню.
        Хотя «купальня» - слишком громкое наименование для этого уголка с трубой, из которой течет холодная, до стучащих зубов, вода. Но сейчас разгоряченному телу такой перепад был необходим. Быстренько растеревшись едким порошком, я открыл вентиль на полную катушку и запрыгнул под струю. По спине и груди будто утюгом провели. Но уже через мгновение нестерпимый жар обернулся промозглым холодом. Ухая и охая, я смыл с себя известь и, выпрыгнув тем же движением, насухо вытерся полотенцем. И все это меньше чем за минуту. Вот как армия на человека влияет. Пусть и наемная, но все же армия.
        Выходя с полигона и откланиваясь мирно спящему старичку в будке, я в который раз отметил контрастность Сантоса. Здесь не бывает затяжных рассветов, заполняющих все небо бледно-розовым цветом, или долгих закатов, разливающих кровавое золото. В столице либо светло, либо темно. Вот и сейчас. Прошло не более десяти минут, а по дорогам уже бегут государевы люди с длинными шестами, на конце которых прикреплены масляные горелки. Они зажигают фонари. И постепенно улицы прощаются с густой ночной мглой и окунаются в театр безумных теней. В такое время нужно быть особенно осторожным: то, что вы примете за серую, унылую, но страшноватую тень, в следующее мгновение может оказаться искусным воришкой, грабителем или душегубом.
        И что самое противное, в это время очень сложно отыскать кебмена. Мало кто из них рискнет работать в такой обстановке. Поэтому покинув территорию Академии, я сместил шляпу так, чтобы взору ничто не мешало. Поплотнее запахнувшись в плащ, я не спеша, наслаждаясь долгожданной прохладой, зашагал в сторону кабака. По дороге, что заняла не больше получаса, мне встретилось так мало разумных, что впору было радоваться за всех владельцев питейных и увеселительных заведений. Видимо, Турнир приносит деньги не только казне государя, но и деятелям сферы услуг.
        Наконец, свернув с Седьмой Купеческой на Третью Рыночную, я оказался в тупичке, в конце которого, как маяк посреди океана, светились золотом окна кабака. Уже отсюда я слышал, как в этом трехэтажном здании веселятся студенты. Невольно я ускорил шаг, и полы плаща взлетели, поднимаемые встречным ветром. Скрипучая вывеска «Пьяный гусь» еще сохранила аромат свежей, недавно подновленной краски, заменяющей лак. Немного постояв перед дверью, я готовился, как ныряльщик подготавливается к затяжному нырку. Вскоре я открыл дверь и погрузился в совсем иную атмосферу.
        Если на улице тьму несколько лениво разгоняли фонари, то здесь этой даме не нашлось даже самого пыльного уголка. Все утопало в сиянии свечей, ламп и магических огней. Если там, за порогом, царствовала безмолвная тишина, нарушаемая разве что шагами редких прохожих да треском цикад, то в кабаке я, казалось, не слышал собственных мыслей. На первом этаже вокруг своеобразного танцпола находились десять дубовых столов, и все они были заполнены. В самом кругу толпилось около дюжины пар. Десятки служанок не успевали приносить заказы и то и дело сталкивались с шумными посетителями. Примерно то же самое происходило и на втором, да и на третьем этаже. С той лишь разницей, что там не было танцпола.
        Сегодня ночью в кабаке «Пьяный гусь» собралась добрая половина всех студиозусов. А студенты - это люди, умеющие праздновать на широкую ногу. Их гульбища редко заканчиваются без драк, дуэлей или иных подвигов, но все же в первой части балет протекает довольно интересно.
        В этой безумной толпе, где изредка мелькали знакомые лица, я стал искать своих друзей и приятелей. Но, стоя в самом центре безудержной вакханалии, сложно отыскать что-либо вообще. А учитывая, что ежесекундно меня кто-то задевал локтем, пихал в бок, наступал на ногу или орал прямо в ухо, - просто невозможно. Благо вскорости меня нашли сами. Откуда-то сверху, под потолком, с которого свисала добротная, четырехуровневая магическая люстра, донесся шум. Сперва я не понял, почему разум выделил его из общей гаммы звуков. Но стоило устремить свой взор на третий этаж, как все встало на свои места. Там, перевешиваясь через деревянные перила, надрывал глотку массивный парень с добродушной физиономией. «Санта», - понял я.
        - Ро-о-ойс, - тихонько донеслось до слуха.
        Хотя скорее всего мне это показалось, так как услышать что-либо было воистину непосильной задачей. Приветственно помахав рукой, я стал пробиваться к лестнице. В глазах рябило от мелькающих лиц, уши закладывало от грохота провозглашаемых тостов, смеха, галдежа и разного оттенка визгов и криков. И все же я добрался до места назначения, сохранив рассудок и хладнокровие. Отделавшись парой отдавленных пальцев и слегка оглохшим левым ухом, поднялся на третий этаж. Здесь находилось всего три длинных стола, рассчитанных на большие компании. Наш был третьим, он стоял в самом конце и поэтому, проходя к нему, мне пришлось пару раз остановиться и пожать руку знакомым. Впрочем, я и сам удивлялся, откуда я знаю столько народу.
        - Что так долго? - хлопнул меня по спине неунывающий Санта и указал на свободное место рядом с Лейлой.
        А народу было немало. Собрались все, кого я видел на последней вечеринке, и прибавилось несколько новых лиц. Впрочем, наша компания, как обычно, сидела в рядок. И я сперва не понял, почему у рыжего такое хорошее настроение. Но вскоре все встало на свои места. Справа от него сидела графиня Норман, справа от девушки - Лейла и лишь слева от Дирга находился Кандид, устремивший потускневший взор куда-то в глубину огромной ендовы. Дирг, хитрец, все же завладел вниманием Лизбет и теперь использовал полученное преимущество на полную катушку. И что самое интересное, последняя была не против и даже только «за».
        - Дела, - отмахнулся я и, пожимая людям руки, стал продвигаться к свободному месту.
        - Как всегда, смертельные? - кинул мне в спину сильнейший и веселейший маг столетия.
        - А то!
        Усевшись рядом с герцогиней, я выслушал шипящую тираду на тему безответственного и ленивого меня, неспособного прийти вовремя. Откровенно говоря, раньше я пропускал эти замечания мимо ушей, позволяя девушкам говорить что им в голову взбредет. Но внутри нервы потихоньку скручивались в тугой комок, и такие выверты меня уже достали. О чем я не замедлил сообщить соседке. Та оборвала речь на полуслове и смотрела на меня, как рыба на рыбака. Выпучила глаза и беззвучно открывала и закрывала рот. А что? Я, если кто забыл, не дворянин, имею право хамить, грубить и тупить.
        - Господа, господа, попрошу минуту тишины! - Весельчак Санта взял в правую руку ендову, огромную кружку на две пинты, и стал стучать по ней чем-то вроде поварешки. От дикого треска все замолчали в мгновение. Точнее, все за нашим столом, а вот остальные посетители заведения все так же голосили. Но мага это не волновало. - Теперь, когда мы в сборе, наконец-то можем начать наш праздник. Хоть и с небольшим отставанием, но что-то мне подсказывает - остальных мы догоним весьма скоро. Итак, давайте же выпьем за окончание очередного года!!!
        - Хэй! - вскричали парни, поднимаясь со своих мест.
        Их голосам вторил щебет девушек.
        - Пусть в следующем году будет меньше предметов! - кричали одни.
        - Больше первокурсниц! - вторили другие.
        - Чтоб лэр Капрал ногу сломал! - вставил кто-то, и все дружно, но незлобно рассмеялись.
        - Пусть добавят танцы! - О, это уже наши скромные девушки подключились.
        Когда же все мыслимые и немыслимые тосты были произнесены, мы от души чокнулись. Да так, что пена полетела в разные стороны, но в основном осела на полу и краях стола. После началась вечеринка. Конечно, она началась уже весьма давно, просто только сейчас к ней присоединились мы. В животе урчало, и поэтому я с некоей долей остервенения набросился на стоявшего рядом поросенка. Этот бедняга лежал на салатном ложе, копытца его были украшены пампушками, а во рту покоилось огромное яблоко. Увы, прикончить его на своей манер мне не удалось. Ведь начни я здесь «кушать» как наемник, хватаясь руками за мясо и отрывая целые куски, боюсь, даже самые толерантные товарищи вышвырнут меня в ближайшее окно. Которое, к моему сожалению, находится аккурат у меня за спиной. И именно поэтому «остервенение» осталось у меня в воображении, я же чванливо привстал, взял в руки специальный нож и вилку размером со шпагу и поинтересовался, желает ли кто-нибудь отведать это несчастное копытное. И лишь после того, как мне случилось наполнить целых семь тарелок, я смог положить и себе. Этикет, будь он неладен, сидел у меня промеж
печенок, и я отъявленно желал забыть о нем как можно скорее. Отставив титаническую кружку, я взял в руки кувшин с красным вином. Хорошо хоть его не пришлось предлагать всем, а только сидящий рядом девушке. Таковой оказалась Лейла, так как с другой стороны от меня восседал некто Люций Каст, тезка известного полководца. Хотя он и не был обладателем стратегических и тактических талантов, зато весьма неплохо умел воскрешать мертвых. Будучи некромантом, он как-то раз на спор поднял сразу три дюжины мышей и неведомыми путями загнал их в женское общежитие. Жаль, это было два года назад, и я по естественным причинам не был свидетелем сего действия.
        - Вина? - обратился я к Лейле.
        Та вздернула носик (нахваталась у подруги) и отвернулась от меня. Я же не стал ничего предпринимать. Просто завис с кувшином и стал ждать. Спустя минуты три соседка, не меняя позы, подвинула свой бокал, куда и был налит напиток. И всего трех бокалов ей хватило, чтобы забыть о недавнем инциденте и продолжить приятное общение. Вскоре, когда был утолен первый голод, снова зазвучали тосты. Среди нас не было пятикурсников, и поэтому глупо было желать успеха «после Академии», так что все ратовали за успех в следующем семестре. И в основном народ желал добрых профессоров, несложных заданий, свободного расписания и открытых полигонов. А уже на седьмой бокал компания разделилась на группки. И поскольку внимание графини Норман было целиком и полностью сосредоточено на рыжем, Лейле ничего не оставалось, кроме как обратить свой взор на мою скромную персону. Не то чтобы это меня утомляло, нет, напротив, девушка была весьма приятным собеседником. Вот только она совсем не умела общаться под градусом. В итоге возможный диалог обернулся монологом, где мне была отведена роль слушателя. Девушка начала рассказывать
обо всем и ни о чем. Сперва поведала о детстве, братьях и сестрах, посмеялась над некоторыми курьезами из жизни братца. Потом перенеслась на события поближе. Рассказала, как два года назад испытала самый настоящий ужас, когда на бал ее родственника нагрянула группа убийц, порешивших этого самого родственника. И под конец она плавно переместилась к событиям минувшего года и слила мне информацию обо всех курьезах женского общежития. После чего я могу смело утверждать, что волшебницы умеют отдыхать ничуть не хуже, чем волшебники.
        Вскоре от стола стали отделяться парочки, но им было явно лень идти на первый этаж. Поэтому, скооперировавшись с соседями, мы слегка подвинули столы и образовали свободное пространство по центру, куда сразу хлынули желающие подвигать телом. В этот импровизированный круг меня и потащила Лейла. Я не сопротивлялся. Мои руки легли ей на талию, а ее опустились мне на плечи. Но едва завершилось первое па, как мне почудилось, будто пахнет какими-то цветами… кажется, сиренью. А девушка в моих объятиях, наделенная несравненной природной красотой, вдруг показалось скучной и даже пустой, хотя таковой никогда не была. Каким-то неведомым образом танец в приятной компании обернулся пыткой, и я был несказанно рад, когда подошедший Кандид попросил у Лейлы танец. Раскланявшись, я отошел к перилам и устремил свой взор вниз. Там тоже танцевали, пили и веселились. И только сейчас я почему-то вспомнил, что цены на столик внизу раз в пять ниже, чем наверху. Интересно, а кто заплатил за лучшее вино, за потрясающие блюда и за стол на третьем, элитном этаже? Уж точно не Гийомы, Норман или я. Первые бы не стали, а у меня
таких денег просто нет и быть не может.
        Когда я отдышался, наваждение прошло, но я все еще не мог понять, откуда знаю этот запах сирени и почему он у меня ассоциируется с птицей и большими зелеными глазами. В какой-то момент догадка, такая простая и незамысловатая, почти постучала в дверь разума, но ее с особой жестокостью пнул возникший из ниоткуда Санта. А вслед за ним появился его сосед - целитель с четвертого курса Эрик и также на горизонте замаячила рыжая шевелюра.
        - Хорошо сидим, - сказал сильнейший маг. Кричать не приходилось, он просто накинул нашу четверку неизвестным мне заклятием, и все звуки как ножом отсекло.
        - Это точно, - хором ответили мы и засмеялись.
        Внизу все танцевали, да и у нас не брезговали подобным развлечением. За столами уже мало кто сидел - всем не терпелось размять ноги.
        - Вот бы так каждый вечер, - мечтательно протянул Эрик.
        - Ага, - кивнул я. - И работать на одних только целителей?
        Эрик лишь хмыкнул, и я понял, что сморозил глупость, - он и сам кого хочешь зацелит.
        - Нет, - покачал головой Дирг. - Хорошего должно быть немного, или приедается быстро.
        - Ваше благородие, - шутливо раскланялся Санта, - вам виднее, что приедается, а что нет!
        Мы снова засмеялись, весело, безмятежно и без какой-либо обиды в душе. Обернувшись и положив локти на перила, я смотрел, как танцует Лейла. Густаф обладал потрясающим чувством юмора, и поэтому я видел, как улыбается девушка, но смеха не слышал. Рядом с очередным кавалером кружится Лизбет и нет-нет да кинет быстрый взгляд на спину Гийома. За столом сидели другие мои знакомые, они тоже смеялись и что-то обсуждали, активно жестикулируя. Некоторые девушки собрались в маленькие стайки и самозабвенно обсуждали что-то сугубо женское, таинственное и нам, мужчинам, зачастую непонятное.
        - А вообще надо ловить момент, - заметил Эрик. - Вряд ли после учебы удастся так душевно посидеть.
        - Это смотря куда ты собрался после Академии, - выставил свой медяк Дирг.
        - Куда, куда, - пожал плечами целитель. - У меня выбор не такой большой. Или в больничку подмастерьем, или на границу, или в Дикие земли, в ватагу к охотникам.
        - Ну, знаешь ли, - хмыкнул я, - от такой перспективы мало кто откажется. На границе, конечно, неспокойно, но тебя в бой никто посылать не станет. В больницах подмастерья нарасхват, уже через два-три года младшим сотрудником станешь. А охотники получают столько, что старшие целители на своих кишках от зависти вешаются. Да для самих охотников целители - как боги: им молятся, делают подношения и берегут их, как орган ниже пряжки.
        - Это да, - кивнул Эрик. - Вот только с последним сравнением ты хватанул…
        И вновь под нашим пологом раздался заливистый смех.
        - Ну а ты куда собираешься? - обернулся парень к рыжему.
        - А, - отмахнулся тот. - Демоны его знают. Я же бастард. Даже если в род примут, то наверняка тут же женят на какой-нибудь приблудной из другого рода. А если я от рода откажусь, чего в здравом уме никогда не сделаю, то впору на дорогу идти побираться. Боевик, хоть и водник, в мирное время никому не нужен, а в ближайшее время войны не предвидится. Так что вариантов тоже немного - в охотники либо путешествовать с караванами. Ну, может, еще к наемникам…
        - И чем же тебя в таком случае женитьба не устраивает? - неподдельно удивился добродушный и прямой Санта.
        - А ты приблудных видел? - горько усмехнулся бастард. - Как сказал бы наш уважаемый лэр Капрал - в той пещере я даже не сотый гном. А что ждет наших детей? Дети бастарда и приблудной - изгои. Уж я-то знаю, сам аристократ только на бумаге, и лишь особое расположение батюшки и сестры делают меня вхожим в высшие круги. Нет, такой судьбы я не хочу ни для себя, ни для своих детей. Так что закончу Академию, дождусь, пока Лейла брачный браслет нацепит, и подамся на вольные хлеба. Глядишь, и найду что-то по душе. Ну а вы, достопочтимый Тим Ройс, чем собираетесь заниматься?
        - О, мой дорогой псевдоаристократ в камзоле стоимостью в мою жизнь, я конечно же стану императором и первым делом повешу вас на гнилой осине.
        - Почему на гнилой? - возмутился друг.
        - Да демон его знает! Чтобы тебя, значит, не только веревка душила, но еще и великолепное амбре.
        Шутка была так себе, но нам хватило и этого, чтобы опять провентилировать легкие и размять диафрагму.
        - А если серьезно? - вернул наш разговор в прежнее русло Санта.
        - А если серьезно, то буду путешествовать.
        - И куда же ты будешь путешествовать?
        - А не знаю, - сознался я. - Вот выйду из ворот Академии - и пойду прямо. И куда меня это «прямо» выведет, там и буду путешествовать.
        Помолчали. Внизу танцпол освободился, и начались песенные конкурсы, сменившиеся другими конкурсами, а потом снова танцами. Пьяных не было. На таком празднике выпивка - просто смазка хорошего настроения, а так мы вполне культурно отдыхали и никому не вредили. Оттого и праздник казался не обычной гулянкой, а чем-то светлым, почти мистическим.
        - Так, ладно! - Я хлопнул в ладоши. - Трое из нас уже поведали о своих грандиозных планах. Остался лишь Санта.
        Парень намек понял и уже было открыл рот, как его перебил Эрик:
        - Нашел у кого спрашивать! - Целитель засмеялся и по-братски хлопнул товарища по плечу. - У сильнейшего мага столетия! Да за него уже сейчас небось натуральная война ведется!
        - А ведь верно, - заметил Дирг. - Уж Санте-то везде двери открыты и золотом пол устлан.
        - Ну и завидуйте, - фыркнул маг. - И вообще радуйтесь, что великий я снизошел до вас, презренных нищебродов.
        - О великий! - Я согнулся в поклоне. Ребята оценили ситуацию и также поклонились. - Чем же нам усладить твой взор и душу?
        И тут же мы разогнулись и снова засмеялись. Да, когда опрокинуто по литру вина на брата, по пинте пива и тройке бокалов крепленой гномьей, смеяться можно даже с разогнутого пальца. Правда, отчего-то мне казалось, что глаза на смеющемся лице Санты грустные, какие-то обреченные. Будто бы он чему-то не рад, но не хочет показывать виду. Хотя скорее всего это просто вино ударило мне в голову. То цветы с зеленоглазыми птицами чудятся, то вот это. Нет, однозначно бывшее тело крестьянского паренька не держит градус.
        - А пойдемте по улицам побродим, - ни с того ни с сего предложил Санта. - Вот не поверите, всю жизнь хотел по ночному Сантосу пошататься, но за четыре года так и не получилось.
        Мы переглянулись, и Дирг ответил за всех:
        - А пойдемте!
        Сняв купол, мы захватили с собой выпивку, бессовестно слив ее из кувшина во флягу, завернули в плащ Эрика еду и, попрощавшись с ребятами, вышли наружу. Прощание получилось немного натянутым, так как Дирг не хотел оставлять Лизбет с Кандидом, а Лизбет не хотела оставлять Дирга с нами. Впрочем, они там о чем-то договорились, и девушка его отпустила. Ну и сам выход наружу получился в моем стиле - через окно. Просто из кабака не выпускали с едой, поэтому под подбадривающие аплодисменты и свист я вынырнул на улицу. Оказавшись на земле, крикнул ребятам. Мне скинули добычу, а потом каждый стал, аки любовник принцессы, спускаться по стене, цепляясь то за плющ, то за еще какие-то выступы.
        В итоге мы, закинув мешок с едой на плечи Санты, так как он выступал инициатором, выставили фляги на манер мечей и пошли куда глаза глядят. Мы смеялись и пили, общались на разные темы и просто болтали ни о чем. Делились смешными историями. Например, сильнейший маг рассказал нам о том, как, поступив на первый курс, случайно попал в компанию пятикурсников. Что неудивительно: при своем свойском нраве Санта вливается в любую, даже самую закрытую компанию. Ну и там оказался чертильщик, сильный и способный маг, но с ураганом в голове. И нравилась тому чертильщику одна волшебница, да так сильно, что он готов был ее хоть от порога до порога на руках носить. Но девушка была весьма стервозной особой и все воротила нос, мучая парня. В конце концов, он застал ее в парке с другим. Ну и вы понимаете, что сжигаемый яростью и ревностью чертильщик - та еще ядерная бомба. Маг, в объятиях которого оказалась та «леди», был не робкого десятка и прикрыл стратегическое отступление дамы своим телом. Поступок, достойный уважения, потому как сам несчастный потом целых три сезона провел не где-нибудь, а в больнице имени
Родона Первого. Виновника наказали - штрафанули, но отчислять не стали, ведь такой сильный чертильщик, если его не обучить, превращается в натуральную пороховую бочку. Как известно, от любви до ненависти один шаг. Маг воспылал к бывшей возлюбленной самой пылкой ненавистью, на какую только способен человек: сжигающей без остатка его самого и окружающих. Он жаждал отомстить.
        Горький опыт заставил чертильщика пойти на ухищрение. Он решил сделать свою месть чем-то вроде прощального подарка Академии, навсегда оставив свое имя в ее летописи. Парень разработал печать, обращающую человека в камень. Между прочим, это была сенсационная разработка, положившая начало новой молодой науке, изучающей изменение свойств живых организмов. Разумеется, такое было и раньше, те же химеры или зомби, создаваемые некромантами, но впервые кто-то задумался о том, чтобы обратить живое в «настолько» неживое. А у этого психа еще и получилось. Сейчас он, кажется, является главой целого отдела в каком-то исследовательском институте. Но не суть.
        Короче, начал чертильщик с подкопа. Целый сезон угрохал на то, чтобы, не вызывая подозрений, в прямом смысле слова докопаться до основания общежития. Правда, как-то так получилось, что про подкоп прознала администрация. Искали их - и подкоп, и «крота» - весьма долго и усердно, но ничего не нашли. Мы долго выпытывали у Санты, знает ли он, где пролегает ход в этот портал чудес, но тот только отмахивался и отвечал, что знал бы - не рассказывал историю. В итоге сошлись на том, что такой информацией не разбрасываются. Ну а история продолжалась.
        Чертильщик был действительно очень умным, но умным по-своему: он решил, что если дело не идет снизу, то пойдет сверху. Поэтому он изобрел новую печать. Вот так запросто, надо ему - и хоп! То, над чем люди десятилетиями бьются, он за пару декад выдумывает. По слухам, он вообще портанул себя на крышу, но все сошлись на том что такое невозможно в этой реальности. Скорее всего, используя демонову тучу накопителей, он просто прилетел на эту самую крышу. И что-то он там такое, опять же неизвестное, колданул, отчего обрушился чердак. Легенды любят приукрашивать, и впоследствии дырка в крыше превратилась в обваленную крышу.
        Но итог один - парень пробился-таки в общежитие и метнулся к обидчице, которая, ничего не подозревая, нежилась под струями воды. И так увлеченно нежилась, что не заметила пылающего гневом мага, а тот не раздумывая раз! - и в камень ее. Потом был суд, вот только вместо наказания виновный получил награду за открытие. А о девушке и забыли все, она ведь была обычной простолюдинкой, а он высокородным. За несчастную даже ее собственный наставник, заплативший за учебу в Академии, не вступился. По слухам, на одном из фонтанов или в одном из парков стоит статуя этой самой девушки. И среди обитательниц женского общежития бытует легенда, что если изменишь чертильщику, то он применит тайное знание и обратит тебя в камень. А в страшной версии этой страшилки жертва не умрет, а будет все слышать, но не сможет ни подать знак, ни как-либо иначе повлиять на реальность. В общем, тюрьма до скончания времен.
        Понятное дело, в мужском общежитии тоже есть легенда - мол, это вовсе не простушка с хуторка была, а натурально эльфийская принцесса. И кто ее найдет и расколдует, того она полюбит и увезет в лес, где сделает королем ушастых. Ну а тот факт, что у ушастых нет этих самых королей, мало кого волнует. И обязательно в каждом потоке найдутся несколько чудаков, которые будут магичить не то что над каждой статуей и скульптурой, но и над клумбой и даже урной.
        - И что, - склонил голову Дирг, он всегда так делал, когда в чем-то сомневался, - ее действительно оставили каменной где-то на территории?
        - А этого никто не знает. - Санта приложился к фляге и пустил ее дальше по кругу. - Может, и оставили, но скорее всего увезли, и Тульп, так звали того чертильщика, до сих пор пытается ее расколдовать. Он же ее действительно любил и, как в камень обратил, волосы на себе рвал, локти кусал и все такое. Ведь заколдовать - это одно, а расколдовать - совсем другое. Вот небось и бьется сейчас над разгадкой.
        - Все беды - от женщин, - вздохнул Эрик и тоже отхлебнул янтарного напитка.
        - Это да, - кивнул сильнейший маг. - Он парнем правильным был. Со своими темными в голове, но честный и всегда помогал тем, кто попросит. Вот видят боги, никому не отказывал.
        Фляга все гуляла по рукам, а мы сохраняли молчание. История-то, конечно, веселая, с огоньком, но подтекст у нее грустный и поучительный. Самое удивительное, что, будь это событие вековой давности, можно было бы отмахнуться и презрительно фыркнуть: «Сказки». А оно вон как получается. Мы с живым свидетелем общаемся.
        - Эрик, - обратился я к целителю, - а ты что не дополнишь ничего? В том же году ведь поступил.
        - Так я тогда не шибко сильно с Сантычем общался, - пожал плечами тот.
        - Да ты у нас тогда вообще ни с кем не общался, - хмыкнул его сосед. - Эрик же у нас, если вы не знали, сын первого советника короля Рагоса. И весь в папку пошел, тот еще уж. Вы не смотрите, что он с вами добродушный и веселый, незнакомцам к нему лучше не обращаться. Вы у него карандаш попросите - в итоге без подштанников останетесь и в долгах окажетесь на пять поколений.
        Эрик скривился и ткнул приятеля в плечо, тот ответил тем же. И вскоре мы вчетвером уже самозабвенно молотили друг друга, валяясь в пыли. И нет, это была не драка, так себе, мерились силами, как дворовые пацаны. Били исключительно в корпус и даже меньше чем вполсилы. Валяющийся на дороге клубок не переставал оглашать окрестности смехом.
        - А ну, прекратить! - гаркнули рядом.
        Я в этот момент душил Дирга, что, впрочем, не мешало ему мутузить Санту, который, в свою очередь, заламывал руку Эрику.
        - Прекратить, я сказал!
        Мне в бок что-то пребольно вонзилось. Вскочив на ноги, я оказался лицом к лицу со служивым. Точнее, линия глаз стражника оказалась где-то у моего подбородка, а я уставился на его плюмаж. Вот только зачем плюмаж стражникам? Или у них новая мода? Кстати, он не один: нас угораздило встретиться с патрулем из трех государевых людей, закованных в латы и с алебардами наперевес. Ребята оценили ситуацию и прекратили возню. Красные, запыхавшиеся, они встали с земли и, отряхнув одежду, утерли испарину.
        - Так-с, - протянул второй служака. - Что тут у нас? Массовая драка. Что ж, пройдемте-ка в управу, бумаги составим, штраф выпишем.
        - А может, не надо? - как-то по-детски протянул Санта.
        - Надо, еще как надо. Без штрафа-то оно никак.
        Мы намек поняли, поэтому вскоре стражники, довольные тем, что в их руках оказался золотой, ушли дальше по улочке.
        - Вот неправильно это, - скривился Дирг. - Чтобы три боевых мага и целитель платили дань каким-то служакам.
        - Дело говоришь, - нахмурился Санта.
        Он резко развернулся и уставился в спину обидчикам. От волшебника ощутимо повеяло магией.
        - Эй, Санта, ты что? - не на шутку забеспокоился я. - Рыжий просто пошутил.
        Но на меня не обратили внимания, а мгновение спустя с руки сильнейшего мага сорвался огромный, почти в натуральную величину, огненный дракон. В принципе Санта использовал простенькое форменное заклятие огненной школы, с тем же успехом можно было и собаку или птичку там какую создать. Вот только силы было вбухано столько, что меня начало подташнивать, а во рту моментально пересохло.
        Дракон, искря и шипя, понесся к служивым, а те, закричав, вернее, запищав повыше некоторых слабонервных дам, побросали алебарды и умчались куда-то в темноту улиц. За ними все еще несся дракон, светя, как второе солнце.
        - И что делать будем? - буднично поинтересовался Дирг. - Сейчас здесь разве что армия не появится.
        - Бежать, наверное, - пожал плечами Эрик.
        Мы посмотрели вперед, посмотрели назад, а потом схватили флягу и еду и помчались куда-то в третьем направлении. Мелькали здания, какие-то повороты, проносились мимо мосты и набережные, а спиной ощущался азарт погони. Вот только в этой ситуации мы были не загонщиками, а добычей. Оставив где-то за спиной Лютиковый мост, мы пронеслись по закоулкам и вышли к центральному парку. Наличие ворот, запираемых на ночь, нас нисколько не волновало. Вперед отправился Дирг. Он перемахнул через ограду, принял на руки куль с припасами и дождался, пока перелезут другие. В абсолютной тишине мы блуждали среди деревьев и кустов, пока вскоре не вышли к пруду. И лишь тогда, побросав все на землю, мы упали сами и засмеялись. Смеялись долго, да так сильно, что у меня перехватило дыхание, а щеки стали мокрыми от слез. Утерев выступившую влагу, я разлегся на траве и глубоко вздохнул. Мгновение спустя над поляной пронеслось еще три точно таких же вздоха.
        - У нас там пожевать осталось? - осведомился я.
        - Тебе лишь бы жевать, - проворчал Санта, недовольный тем, что я его отвлек от праздного валяния и вынудил развернуть мешок с провиантом.
        В итоге в меня натуральным образом кинули палку копченой колбасы и буханку белого хлеба.
        - А мне? - возмутился Дирг.
        - И мне! - вторил ему Эрик.
        Только что улегшийся Санта разразился гневной тирадой и снова полез в мешок, вернее, в завязанный кулем плащ. К тому времени как котомка опустела, каждый из нас узнал о своей родне, постельных предпочтениях, умственных способностях, размере некоего инструмента и прочих аспектах личной жизни массу нового.
        - Какая магия? - фыркнул я. - Тебе в ораторы нужно идти. Даже если будешь читать Истинное Писание, слушать будут как легенду о Тэльовинге.
        Сил смеяться уже не было, поэтому мы не сговариваясь набросились на еду. Казалось, и не было тех двух часов в кабаке, когда мы только и делали, что поглощали пищу. Через десять минут последний кусочек исчез, и мы улеглись на траву. Небо было безоблачным, и нам довелось лицезреть все великолепие звездной карты. На севере сиял красный Глаз Харты, он здесь вместо Полярной звезды и всегда указывает верное направление. На юге маячили Сестры Олэйх - созвездие, напоминающее двух эльфиек, названное в честь героинь одной из баллад. С востока на нас осуждающе смотрел Старец - понятное дело, созвездие в виде старика с клюкой. Говорят, все, кто родился под этим знаком, преждевременно седеют, но редко отличаются мудростью или умом. Вот такая шутка природы. Еще здесь были Звездный Силх, десяток Драконов, Могучий Тополь, птицы там всякие, даже гора. Звезд столько, что созвездий просто неисчислимое множество. И для меня одна из любимых забав - искать их. Мы так на спор играли с Добряком, и обычно я побеждал. Глаза у наставника были уже не те, да и память страдала. Случалось, он один и тот же узор по пять раз
считал.
        - Эх, - шумно вздохнул Эрик. - Как последний раз в жизни гуляли.
        - Да-а, - протянул его сосед.
        - Но надо и меру знать, - заметил Дирг. - Пора уж возвращаться. А то послезавтра нам на арену выходить.
        - А вы уже знаете свою очередь? - удивился Эрик. Лежали мы крестом, головами в центр, и поэтому лица я его не видел, но интонацию слышал прекрасно. - Вот ведь жуки. А нам только завтра сообщат.
        - Так вам и надо, - скривился я. - У вас вон Санта есть. Вам даже и потеть не надо. Он еще одного такого дракончика запустит, и турнир преждевременно закончится. Самоубийц нынче мало народилось.
        Мы расхохотались, но тут же схватились за животы и застонали. Смеяться было больно.
        - Эй, Тим! - подал голос Санта.
        - Что вам, ваше магичество?
        - Ты вот путешествовать хочешь. А куда именно собрался?
        Я даже не задумывался, говорить правду или солгать.
        - Есть такое место, - я специально понизил голос, и народ притаился, ожидая чего-то особенного, - долина столь большая, что стелется морем до горизонта. Трава там волнами заходится, а цветы, подобно пенным барашкам, устилают все, куда падет взор. Но это не главное. Если поднять голову к небесам, туда, где лишь птицы да драконы с всякими безумными чертильщиками, то под гул и свист ветра из облаков выплывут летающие острова. А на них живут люди, последние свободные люди Ангдора. Вот туда я и хочу попасть.
        Повисла вязкая тишина. А потом ребята просто взорвались смехом.
        - Пенные барашки! - сквозь смех выдавил Дирг. - Трава волнами!..
        - Море до горизонта! - добавил Эрик, который, кажется, уже умирал от удушья.
        - Это еще что, у него там и острова летают! - добил их Санта.
        Друзья продолжали натуральным образом ржать, и мгновением позже смехом заразился и я. И почему-то в тот момент меня не поразил тот факт, что они не знают о таком месте, а Ушастый знал.
        - Нет, парни, - покачал головой Дирг, вставая с колен. - Нам однозначно надо возвращаться. Если уж Тим грезит летающими островами и выражается, как стихоплет, то до кризиса осталось совсем чуть-чуть.
        Мы потихоньку собрались и покинули поляну. Но я не обижался. Почему-то мне было хорошо даже после того, как меня, не поверив, обсмеяли. Казалось, ничто не может омрачить этот прекрасный вечер.
        За какой-то час мы добрались до ворот Академии. Двое провинившихся магов не хотели нас пропускать, хоть мы и предъявили им пропуска. Обозленные на весь мир за то, что их не отпустили на всеобщий праздник, они строили из себя дураков. За что и поплатилась. Я врезал одному, а Санта другому. Парни не были боевиками, и поэтому им хватило всего по удару, чтобы отправиться на рандеву к Морфею.
        Мы сами, благо Санта знал про этот вопрос все, открыли ворота и вошли на территорию. Конечно, сейчас взвоет сирена и сюда прибежит весь преподавательский состав и гвардия, но нас это уже не волновало. Мы бегом, на пределе возможностей, метнулись к общежитию. Старик-смотритель, памятник ему из золота, не стал нас закладывать и, лишь слегка пожурив, отпустил. Распрощавшись с нами на лестнице, Эрик с Сантой двинулись наверх, а мы с Диргом зашли в комнату и тут же плюхнулись на кровать. Не знаю, как рыжий, а я, едва голова коснулась подушки, отправился по тому же маршруту, что и бедолаги на воротах.
        Глава 17
        Большой спектакль, часть II, или Тиха имперская ночь
        Поскольку занятий не было, да и дел особо тоже никаких не предвиделось, я позволил себе королевский отдых и продрых ровно до тех пор, пока в комнату не ворвались остальные члены нашей пятерки. Надо отдать должное Диргу, он, несмотря на вчерашнюю гулянку, встал часов в девять и сразу начал крупную кампанию по приведению своего отряда в боеспособный вид. Честно говоря, я и не предполагал, что могу входить в «скрыт», даже уткнувшись зубами в стенку. Хотя до обеда меня искали, очевидно, по той причине, что я весьма успешно завернулся в одеяло и ничем не напоминал живого человека. Впрочем, ребята все же догадались поискать меня в комнате: их ждал успех, ну а меня - потревоженный сон.
        Поломавшись скорее для виду, чем из желания еще немного попускать слюни, я все же поднялся и поплелся в сторону ванной комнаты. Как всегда со смердяхой на плече, я стал свидетелем безудержного хаоса в отдельно взятом общежитии. Все бегали, кричали, спорили, иногда даже сверкали вспышки заклятий. Одним словом, народ готовился. Толком не уделяя внимания таким мелочам, как приближающийся Малый турнир, я умылся и вернулся в комнату. Здесь меня уже ждали заведенные ребята, но, понятное дело, этим нервозным личностям я предпочел пирожки с мясом. Не успел я насладиться завтраком, как меня буквально за шкирку потащили в дальний корпус. Как вы уже поняли, я не сопротивлялся и вообще фактически медитировал. Вся суета, весь гам и возня будто проходили мимо меня. Это сродни ощущению, когда ты лежишь на берегу шумной реки и смотришь, как волны стремительно уносятся куда-то вдаль.
        В самом корпусе нас дожидался куратор. Он не стал толкать речи или давать последние напутствия, а провел очередное теоретическое занятие. И лишь под конец пожелал нам удачи в бою. После этой фразы меня потянуло улыбнуться, но, к сожалению, позволить себе такую роскошь я не мог и уныло поплелся за остальными. Занятие затянулось, и в общежитие мы вернулись к сумеркам. И все же ребята никак не могли угомониться. Используя наш с Диргом номер как базу, они сидели и обсуждали возможные тактики, ситуации, стратегию и темпы. И если днем я олицетворял собой апогей безразличия, то ближе к вечеру уровень раздражения поднялся к метке «я спать, а вы как хотите».
        - И что это ты такой спокойный? - прищурилась графиня Норман, оторвавшись от схемы, которую они так увлеченно чертили с рыжим.
        - А мне волноваться надо? - вопросом на вопрос ответил я.
        Сидя в кресле, я хрустел очередным яблоком и, закинув ноги на стол, бездумно пялился в окно.
        - Мог бы, - скривился Кандид. Видят боги, этот парень начал меня доставать. - А то все вокруг тебя суетятся, а ты как вельможа сидишь. Хотя что с бегунка-то взять…
        Вот этим он и достает. То на мой социальный статус намекнет, то по резерву проедется. С таким я бы даже чарку браги не распил, какой уж тут турнир, но выбора нет. Я еще раз окинул взглядом эту компашку. Сейчас они вчетвером сидели на полу и, обложившись пергаментными листами, пытались составить идеальный план. Сам-то я никогда такими вещами не занимался, это было по части Пило или Старшего. Да и вряд ли тактика и стратегия военной битвы, где счет идет на сотни тысяч разумных, сравнима с игрой пять на пять.
        - А-а-а-а-а-а!!!
        Народ чуть было не попадал, хоть все уже и так сидели.
        - Что это было? - спросила ошарашенная Лейла.
        - Это я поволновался, - ответил я охрипшим голосом, все же такие крики вредны для горла.
        Встав с кресла, я в гробовой тишине прошествовал к выходу. И лишь когда дверь захлопнулась за спиной, почувствовал облегчение. В коридоре было пустынно, поэтому недолго думая я спустился по лестнице, кивнул старичку-смотрителю и вышел на улицу. Вечерело. Солнце медленно опускалось за горизонт, а подступающая ночная прохлада приятно холодила запаренную кожу. Со лба пропала испарина, а в ногах появилась легкость.
        Пройдя всего пару метров, я не удивился, когда на одной из лавочек обнаружил знакомую фигуру. Недолго думая я подсел и, точно так же закинув руки на спинку, обратил свой взор к небу.
        - Тоже достали? - скучающим тоном поинтересовался Санта.
        - Ага, - кивнул я.
        Больше со скамейки под сенью клена не донеслось ни звука. И две фигуры молча и спокойно лицезрели, как небо меняет свой окрас с предзакатного алого марева на багряно-золотой, а потом и черный. И лишь когда в выси сквозь мглу прорезались первые звезды, одна из фигур встала и ушла. А спустя десяток минут поднялась и другая. Привычно отряхнув дешевые холщовые штаны, она двинулась следом.
        Не стоит описывать, что за хаос творился по всей территории общежития на следующее утро. Предусмотрев подобный вариант, я попросил Дирга колдануть нам воды. И это помогло. Во всяком случае, мы не стали участниками лихой драки, возникшей вроде как на ровном месте в ванной комнате. В итоге сразу семеро магов из разных команд были вынуждены преждевременно отправиться к лекарям. Да и саму лестницу я резонно посчитал не самым безопасным выходом из общежития. Поэтому привычно сиганул в окно, рыжий прыгнул следом. На улице народу как будто было поменьше, но на самом деле здесь просто пространства больше, а ситуация ничем не отличалась. Такое ощущение, что вчера студиозусы просто разминались перед сегодняшней беготней. На миг мне показалось, что мы участвуем в некоей демонической эстафете. Проносящиеся мимо фигуры мелькали с такой скоростью, что можно было подумать, будто где-то из-под земли бьет золотой фонтан и народ торопится урвать свой кусочек желтого счастья.
        - Давай поторопимся, - попросил Дирг.
        Обреченно вздохнув, я устремил свой взор в сторону академских часов. Циферблат на башне показал, что сейчас только десять утра, а значит, до ближайшей - то бишь нашей - схватки целых три часа. Но если для меня это - «целых», то для остальных - «всего лишь». Убедить соратника в том, что носиться как ужаленным просто глупо, я не мог. Еще раз вздохнув, я кивнул, и мы побежали. Точнее, помчались, словно пытаясь укрыться от взора Темного Жнеца.
        И пока мы бежим в сторону арены (крупнейшего полигона на территории), стоит поподробнее рассказать про этот самый Малый турнир. На самом полигоне зрителей не будет. Руководство решило, что ставить купол - слишком затратно да и не нужно. Над песком будет кружить дюжина следилок, транслирующих изображение на специальные экраны, расположенные в местном актовом зале. Понятное дело, никакого судьи тоже не предусмотрено. Самый верный рефери в этой ситуации - тот самый амулет с красным защитным полем. А рядом с местом действия будет дежурить команда быстрого реагирования - на тот случай, если у кого-то хватит сил сотворить что-то опасное для жизни. Хотя таких среди нас, кроме Санты, всего несколько десятков. На первых трех курсах, понятное дело, таких всего парочка. Пока мы бежали, до меня доносились обрывки фраз других спринтеров. В основном обсуждали разумных, угодивших в лазарет, поминали добрым словом большинство аристократов, желали разных несчастий Санте, ну и предполагали, кто же будет первым топтать песок арены.
        Но закончилась марафонская дистанция, и мы столпились в актовом зале. Это был большой овальный одноэтажный корпус всего с одним помещением. Раньше здесь преподавали танцы, но было это так давно, что даже в летописях такие занятия упоминаются вскользь. Огромная галдящая толпа в замкнутом пространстве - отнюдь не предел моих мечтаний, поэтому я грезил о моменте, когда объявят команды - участницы сегодняшнего тура и отпустят готовиться первую двойку. И когда на высокую трибуну взобрался заместитель ректора, человек-шар с вечно потным лбом, наша пятерка в полном составе уже готовилась отправиться переодеваться в камуфляж.
        Конечно, было бы разумно привести ту напыщенную речь, сдобренную самыми слащавыми метафорами, но у меня от такого уши завернулись в трубочку, и я закономерно половину прослушал. И все же настал тот час, которого мы так ждали: едва прозвучал номер нашей пятерки, как мы уже помчались к арене. Минуя парки, пересекая дорожки, оставляя за спиной беседки, мы добрались до полигона, стены которого терялись в вышине. Там нас уже встречали следящие: они протянули нам амулеты и указали путь к раздевалке. Ребята по привычке побежали к раздевалке, я же неспешным шагом следовал за этими ужаленными. Вертя в руках амулет, я думал, каким гением надо обладать, чтобы сотворить такое волшебство и поместить его в невзрачный с виду кулон. Обычная капелька хрусталя в железной оправе, а надень - и один раз коса Жнеца пройдет мимо нити твоей души. Поразительное достижение не только мысли, но и искусства.
        В помещении со шкафчиками, лавками и душевыми не было отделения для «мальчиков и девочек», но сейчас это мало кого волновало. Впрочем, наши девушки таки нашли себе небольшое укрытие в закутке, хотя никто, кроме меня, в ту сторону и не смотрел. И вовсе не потому, что некий Тим Ройс столь озабочен известными вопросами. Просто мне было больше нечего делать. Буквально за минуту скинув одну одежку и нацепив другую, я просто не знал, чем себя занять. И раз уж Лейла с графиней Норман так удачно запрятались в уголке, я расскажу вам о камуфляже.
        Крепкие сапоги из кожи неведомого земноводного, штаны из крепкой ткани, способной выдержать высокие температуры, рубашка из того же материала, куртка, какие обычно используют охотники, и перчатки из кожи хмары. Как-то раз видел эту тварюгу на картинке, некая помесь гиббона со змей. Страшна до безумия. Встреть такую ночью, и пара седых прядей - это тот неизбежный минимум, с которым ты уйдешь с подобной свиданки. У девушек одежда ничем не отличалась, разве что куртки и рубашки оказались приталенными.
        - Посидим? - неуверенно предложил Кандид, когда все были готовы.
        - Посидим, - кивнул я.
        И мы посидели. Часа эдак полтора. Не знаю, как я не заснул, но это стоило мне немалых усилий. Наконец за четверть часа до начала к нам зашел один из следящих. Он уведомил, что оружие одобрено и висит у выхода на арену. Ах да, совсем забыл поведать. Еще два дня назад нам пришлось сдать свой арсенал на проверку: вдруг кто решит использовать какой-нибудь убойный артефакт, а такое ни-ни - запрещено. И не стану скрывать, удивлен, что мои сабли прошли проверку. Уж как я над ними висел, как мучил Молчуна и Нейлу, когда они рисовали эти печати, а потом пытались скрыть их под вязью замысловатого узора. Да и про сам металл мало кто знает, даже Молчун развел руками, что на его языке означает: «В первый раз такое вижу». Но, как выяснилось после некоторых экспериментов Колдуньи, сабельки не были магическими, а металл хоть и неизвестен, но магией от него тоже не тянет. Уж не знаю, чем мне приглянулись эти малышки, но точно не волшебством.
        Прозвучал первый гонг, и народ двинул к выходу. Спустившись по винтовой лестнице, мы оказались в длинном коридоре, который оканчивался подъемной решеткой. На стене неподалеку действительно висел наш арсенал. Свои сабли я нашел сразу, рядом висел бастард Дирга, следом шел полуторник Кандида, далее - два посоха, принадлежащие девчонкам. И если дело дойдет до рукопашной, то вся надежда будет на рыжего, так как я не собираюсь во второй раз прилюдно звенеть сталью. Вы спросите, почему? Ответ все так же записан в моем дневнике.
        А вот и второй гонг. Народ стал проверять одежку: как сидит, нет ли прорех или, может, что-то велико-мало. Рыжий угрюмо покачивал бастардом с украшенным каменьями эфесом. Девушки опирались на посохи, как на походные палки, а я, заложив руки за голову, насвистывал гимн «Пробитого золотого».
        Ну вот и все… Медленно, с натужным скрипом поднялась решетка.
        - Действуем по плану, - прокряхтел Дирг.
        И тут меня осенило:
        - А у нас есть план?
        Кажется, никогда в жизни я не подберу нужных слов, чтобы описать ту бездну ужаса, что отразилась в глазах друзей…
        - … Саэл труто! - выкрикнул заклинатель.
        Подобравшись, я вскочил и, кувырнувшись в воздухе, упал в метре от того места, где сейчас уже шипела и плевалась лавовая лужа. Перекатившись по земле, я вновь скрылся за стеной и стал усиленно думать, так как ничего другого в подобной ситуации сделать не мог. Вот уже четверть часа я нахожусь под форменным артобстрелом, а все из-за лазейки в правилах и безалаберности моих друзей, ну и толики моей недальновидности.
        - Саэл лим!
        Огненный шар просвистел в паре метров от меня. Что ж, у меня есть минуты две, пока они не найдут это укрытие, а значит, можно рассказать, что к чему. Бой не заладился с самого начала. Не зная правил, я решил отсидеться в тылу, но адреналин и азарт погнали меня вперед. Уже через пару минут я преодолел средний огневой рубеж, а еще через одну оказался нос к носу с пятью вражескими магами, коих там никак не могло быть. Врезав одному из боевиков в пах, я спешно ретировался и теперь находился в двадцати метрах от флага и в тридцати - от своих камрадов.
        Почему же я там встретил сразу пятерых магов, а не, скажем, двоих? Все просто. В правилах говорится: «По истечении часа, если флаг не захвачен, победителем объявляется та команда, в которой больше условно выживших». Поэтому молодчики, что сейчас так усердно меня обстреливают, и заняли круговою оборону вокруг флага, намереваясь свести игру к ничьей. Вот ведь редиски! Ведь турнир - это в первую очередь веселье, а уже потом - приобретение опыта в ситуации, максимально приближенной к военной операции. А какое может быть веселье в сидении в одной точке с поднятыми щитами? И ладно, если бы только противник меня разочаровал, но и камрады оказались «пальцем деланы». Как этим птенчикам сказали держать порядок, так они и держат его. Один прикрывает, двое атакуют, последняя страхует. И нет чтобы вылезти из укрытия и жахнуть вчетвером в одну точку, так нет, надо размеренно, экономя энергию, выпуливать несколько заклинаний и проклятий.
        - Саэл лим!
        Очередной огненный шар просвистел в метре от меня, и мне все же пришлось бежать до следующей стены.
        Кстати, о стенах. Арена напоминала Варшаву в сорок четвертом, будто здесь маленький город бомбили. Обвалившиеся стены, овраги, заборы какие-то. Короче, антураж и все такое, ну заодно и спрятаться можно. Проще говоря - действительно приблизили к реальности.
        Не успел я перевести дыхание, как снова прямо над головой пронеслась вереница проклятий. Ненавижу драться с некромантами-малефиками. Как колданут что-нибудь - а потом у тебя гной из глаз польется, кровь из ушей хлынет или еще какая гадость случится, на которую способны первокурсники. В целом битва шла так. Некромант-малефик и боевик сдерживали моих товарищей, а заклинатель и боевик-стихийник поливали меня огнем и землей. Вот и сейчас, укрывшись в овражке, я спасся от каменного кулака размером с кувалду. Повернувшись на спину, я заметил, как где-то там, среди камней, мелькает знакомая рыжая шевелюра. С паническим ужасом я повернул голову влево и увидел солнце. Что ж, значит, я сделал круг и сейчас нахожусь аккурат между двух огней. И лишь постучалась эта мысль в сознание, как мне уже пришлось продемонстрировать все акробатические трюки, на которые я был способен. Прыгая, крутясь, скользя и даже летая, я уворачивался от доброй дюжины заклинаний и проклятий.
        - Вы что творите? - крикнул я бравой четверке, когда скрылся за стеной.
        Дирг высунулся и стал корчить какие-то рожи и размахивать руками.
        - Что-что?
        Он продолжал свою пантомиму.
        - Скажи по-человечески!
        Чувство опасности ледяным обручем сдавило голову, и я, ведомый инстинктами, отпрыгнул в сторону. И в момент, когда ноги оторвались от земли, стену как ножом разрезало, а моему взору предстала «водная плеть». Вот отчего те двое так долго не отмечались - готовили мощное колдунство. И самое страшное, что эта самая плеть устремилась прямо мне в лицо. Ужом извернувшись и вжав голову в плечи, я пропустил удар над головой. В итоге отделался срезанным хохолком и промокшей одеждой. Плеть-то росой потом опала, и прямо на меня. И стресс, и душ в одном флаконе.
        - Перебивать невежливо! - крикнул я парочке, намереваясь вывести противников из себя.
        И мне это удалось. В ответ посыпалась самая отборная ругань. М-да, как представлю, что творится в актовом зале, так самому смешно становится: звук-то ведь тоже транслируется. И тут мне снова пришлось уворачиваться. Что-то фиолетовое прилетело прямо ко мне и ударило рядом с левой ногой. И тут сознание услужливо напомнило, что это за проклятие. Проще говоря, если в мужика такое попадет, то весь следующий месяц он будет лишь жалкой тенью прежнего себя. И если меня таким образом хотели разозлить, то у них это получилось.
        - Ну вы попали! - прорычал я.
        Рывком вытянув сабли из ножен, я ударил ими друг об дружку. Вылетела искра, а мгновением позже засветились половинки печатей на саблях. И тогда я снова ударил ими друг об друга. Искра, еще не успевшая исчезнуть, стала раздуваться. За какие-то пару ударов сердца на острие правой сабли возникла шаровая молния размером с грейпфрут. Часто задышав, я перемахнул через стену и, еще будучи в воздухе, пальнул своим собственным изобретением. Шар, искря и шипя, оставляя за собой призрачно-серебряный трассер, в мгновение ока достиг укрытия той парочки. Раздался взрыв, и две стены осыпались каменным дождем. Вот только щиты магов это не пробило. Взяв с места максимальную скорость, я рванул к оглушенным врагам. Первого наотмашь рубанул саблей, и тут же тот осветился красным светом. Не обращая внимания на второго, я стал считать. Сейчас для меня было важно выяснить время отклика следящих. И оказалось, что это всего-то две секунды. Всего две секунды отделяют мага в черном балахоне от условно погибшего. Следящий возник из ниоткуда и, положив руку на плечо «погибшего», так же испарился в никуда. Вот ведь загадка:
телепортироваться вроде невозможно, но сильные маги исчезают и появляются, когда им заблагорассудится. Странно.
        Но сейчас уже не до этого. Второй маг встал и, перехватив посох, ринулся в атаку. Ну да, конечно. Слегка повернув корпус и пропуская нехитрый выпад под рукой, я перехватил саблю и тюкнул страдальца эфесом по голове. Глаза того закатились, и вскоре он осел на землю. Не теряя времени, спиной чувствуя, как плетут заклинания другие три мага, я рванул к флагу. Когда моя рука уже схватила древко, в спину ударили сразу три проклятия. Мир окрасился в красное…
        Очнулся я в раздевалке, а не в лекарском корпусе, что не могло не радовать. Едва открыв глаза, я стал свидетелем того, как народ умеет радоваться таким мелочам, как победа в первом туре. Парни выкидывали какие-то коленца, будучи в одних портках, а девушки, прикрывшись полотенцами, охотно присоединились к товарищам. Я же, влившись в атмосферу, ритмично хлопал ладонями об колени. Наконец, когда эмоции поутихли, все заметили, какой я молодец, но и они тоже хороши, раз дали мне возможность для такого маневра. Я не стал спорить. Не потому, что мне все равно, просто не мое это дело - учить бою. У нас есть куратор, он за это деньги получает, и опыта у него явно больше. Пусть сам разбирается со своими падаванами, которые двадцать минут на одном месте просидели.
        Собравшись и одевшись, мы вышли на улицу и с гордо поднятой головой прошествовали к корпусу. Там нас уже ждали ребята, наблюдавшие за боем. Они окружили нас, чтобы услышать наши впечатления и выяснить, что было сложно, а что легко. И если господа аристократы чувствовали себя как рыба в воде, будучи в центре внимания такой толпы, то я же спешно ретировался. Да и неохота слушать выговор куратора, когда он пробьется к своим ученикам. А он пробьется…
        Повесив сабли на пояс, я зашагал к общежитию. По дороге не встретил ни одного разумного, даже старик-смотритель куда-то пропал. Открыв дверь, я убрал оружие в шкаф и, прыгнув на кровать, забылся в стране Морфея.
        Откровенно говоря, сон этот показался мне длиной в две декады, именно столько времени заняло наше продвижение к финалу. Чико действительно устроил ребятам разнос, и они резко поумнели. Уже в следующем бою я исполнял роль реального бегунка, то есть мешал врагу и не отвлекал наших, пока те старательно разделывались с противником. Так мы выиграли второй бой, а за ним третий, четвертый, в котором мне сломали руку, потом пятый и даже шестой. И в каждом нам встречалась сборная солянка из первых трех курсов. Уж не знаю, сколько старик Гийом заплатил ректору, но явно немало, раз нас так умело вели к финалу. И вот когда эмоции зашкаливали, а ребята почувствовали свою силу после сложнейшей победы в полуфинале, нам с Диргом, стоя спиной к спине как единственным выжившим, пришлось отбиваться сразу от четверых второкурсников. В тот момент нам казалось, что шансов нет. И пусть у всех резерв просел и больше не позволял создать ни одного заклинания, даже при этом умение фехтовать у второго курса было на высоте. Однако каким-то невообразимым чудом я смог провести серию ударов и завершающим ударом чиркнул по шее
одного, который, падая, задел собственным кинжалом союзника. В итоге ситуация оказалась равная, и мы с честью одержали достойную победу. Девушки ликовали, Дирг получил долгожданный поцелуй от графини Норман, а Кандид, увидев это, кажется, собрался вешаться. Впрочем, Густаф не такой парень, чтобы долго грустить, - уже на следующий день он нашел новый объект сердечных вдохновений.
        Но в тот же вечер состоялось второе сражение полуфинала. Команда Санты против команды темного эльфа, так неудачно раздробившего мне грудь. И что вы думаете - на экране команда сильнейшего мага столетия просто сидела и резалась в карты, когда капитан один вышел против пятерых. Даже я не был уверен в его здравомыслии, но всего два огненных торнадо - и вот уже Санта остался с эльфом один на один. Они некоторое время буравили друг друга взглядами, после чего эльф предпочел резануть себя по горлу. Странные у них понятия о гордости, у этих остроухих, мол, от своей руки умереть почетнее, чем от руки врага. У большинства народов все наоборот.
        В общем, оценив ситуацию, моя команда (правильнее будет сказать - команда Дирга) сразу впала в глубокую депрессию. И даже куратор не мог восстановить прежний боевой настрой. И когда стало ясно, что мы проиграем, даже не выходя на песок, Чико плюнул на землю и поведал нам секрет секретов. Оказалось, что победившую команду отправят на оплачиваемую годичную практику, руководить которой будет, соответственно, куратор этой команды. Я осознал степень заинтересованности лейтенанта, а ребята воспрянули духом. Только услышав про возможное путешествие, глаза их загорелись нестерпимым пламенем. И попадись им на глаза сильнейший маг столетия, от него осталось бы не больше горстки пепла. Да и то вряд ли.
        Но день сражения близился, а плана не было. В итоге мы опять применили военную хитрость, и я пошел на поклон к Нейле. Та, кстати, уже вот-вот должна была родить первенца. Но, несмотря на это, все равно набросала нам победный маневр. Я даже поразился такому коварству и такому таланту. На что боевая подруга ухмыльнулась и посоветовала читать нужные книги. Я же только отмахнулся и заявил, что не намерен записываться в полководцы да и вообще возвращаться на войну.
        Настало утро, когда под аплодисменты и свист мы отправились в главный парк Академии. О да, последняя схватка обещала быть самой масштабной, поэтому руководство решило перенести ее в парк, дабы не стеснять нас рамками арены. Мудрое, но несколько опасное решение.
        И вот мы одеты, с оружием наголо, стоим и ждем третьего гонга, который в этот раз почему-то так долго не звенит.
        - Все всё поняли? - Дирг, нервно теребя отворот курки, в который раз проводил «последнюю» проверку. - Кандид?
        - Да.
        - Лейла?
        - Да.
        - Лиз?
        - Да.
        В последние дни отношения этой парочки развиваются весьма активными темпами, и не будь я Тимом Ройсом, если Дирг не решил попытаться выбить у старика Нормана руку его внучки. Хотя, зная этого самого старика, проблем у рыжего не должно возникнуть. Во всяком случае, если парень сам не исполнит какой-нибудь финт ушами, а он может.
        - Тим! - донеслось на меня.
        Очнувшись, я огляделся и заметил, что меня сверлят четыре пары гневных очей.
        - Да нормально все, - отмахнулся я. - Задумался просто.
        Прозвучал гонг. Для многих он стал сигналом к началу последней игры, для меня же прозвучал горном, возвещающим о начале настоящей битвы.
        - Удачи нам! - крикнул Дирг, и эта четверка устремилась куда-то на северо-восток, в чащу. Я же устремился на северо-запад.
        Уже через пару минут я, цепляясь за ветки, взлетел на второй ярус и продолжил свой бег там. В голове билась лишь одна мысль. Полгода прошло, ровно столько мне понадобилось, чтобы приблизить смерть того, кто уже на самом деле труп и просто не знает об этом. Цепляясь за ветки, я летел навстречу тому, что сможет освободить меня от неуплаченного долга, я стремился отомстить и выяснить, кто же был четвертым…
        Вскоре в тоннеле из веток и листьев показался просвет. Застыв на его рубеже, я всмотрелся в поляну, что раскинулась впереди. Там стоял волшебник, в руках он держал шест, напоминающий копье, но таковым не являвшийся. Для копья он слишком короток, всего два метра, да и широк. Но на одном конце все равно был острый наконечник размером с ладонь, а на другом - стальной шар, которым, если удачно ударить, можно любую кость раздробить.
        Фигура боевого мага была высока, а широкие плечи внушали уважение. Это совсем не тот скользкий дворянчик, который почтет за честь умереть от яда в туалетной комнате. Это настоящий воин, и сражение с ним было бы достойным. Но у меня есть всего один шанс, чтобы убить, и ни одного, чтобы победить. Сжав зубы, я чиркнул саблями. Вылетела искра, но засветились другие печати и, вместо того чтобы превратиться в шаровую молнию, искра словно плющом оплела два лезвия. Вот так! Целый год исследований - и все, что я могу, это создать две печати, а на большее не хватает сил. Знания есть, но этот мизерный резерв - мое проклятие, и нет от него избавления. Осталось только приготовиться и…
        - Спускайся, - прогремел голос воина. Я застыл. - Спускайся, говорю.
        Не оборачиваясь, он метнул в меня огненную стрелу, больше похожую на копье баллисты. Я был вынужден спрыгнуть вниз, иначе бы меня испепелило на месте. Тот огонь был даже не оранжевым, а белым. Маг все еще стоял спиной.
        - Так, значит, план был ударить, а пока я буду ослеплен амулетом, добить? Ну а умирающее тело забрал бы с собой следящий, так?
        - Да, - не стал врать я.
        - Как-то простовато, не находишь?
        - Может быть.
        План действительно был прост, как ржавый медяк, но я надеялся на фактор неожиданности. Хотя кого я обманываю, на самом деле я был самонадеянным идиотом. Посчитал себя настоящей Тенью-одиночкой, когда даже на жалкое облачко не похожу. Интересно, кто же я тогда? Не воин, не маг, не убийца, не раб, не наемник. Может, боги, если они есть, просто пошутили надо мной и сейчас наслаждаются фарсом?
        - … ты вообще здесь?
        - Задумался, - привычно пожал я плечами, не выпуская сабель из рук. - И что теперь? Убьешь меня?
        - Ты же знаешь, что для меня это не составит труда. Даже щелчок пальцев будет сложнее, чем убить тебя, хотя для веселья я могу просто сжечь весь этот парк…
        - Да, знаю.
        И тогда он обернулся. На обычно добродушном лице застыла маска, которую я не могу описать. В ней не было ни гнева, ни сожаления, ярости или других эмоций. Только жажда смерти, безумное, безудержное желание убивать и рвать. Такое я видел лишь однажды, когда мы с «Пробитыми» нарвались на берсерка. Но берсерки в своей ярости тупы и зачастую беспомощны, а здесь на меня смотрел настоящий зверь.
        - Боишься? - спросил он.
        - Да.
        Страх действительно подступил ко мне. Он попытался захватить мое сознание, сковать движения и волю. Но, сам того не замечая, страх дал мне силы, как дает их загнанному в угол животному. И пусть я в мгновение ока превратился из загонщика в добычу, но благодаря этому терпкому и липкому ощущению страха я еще не сдался. Я не стану приводить чванливые речи о благородной смерти в бою и о том, что я попытаюсь дорого продать свою шкуру. Нет, лишь четкое, кристально-ясное сознание, лишь руки, сжимающие сабли так, как тонущий сжимает кинутый ему круг, лишь ноги, готовые к прыжку, что достигнет небес. И снова сознание - самое сильное мое оружие. Меч может затупиться, кости - сломаться, но мысль не затухнет никогда. А если это и произойдет, то ты уже будешь пить чай со Жнецом и попросту не узнаешь об этом. И пусть передо мной стоит боевой маг, пусть это и Салиас ним Тайс, пусть это и сильнейший маг столетия, пусть это и Санта, но страх не завладел мной, он встал со мной плечом к плечу и готов вступить в бой.
        - Знаешь, - произнес раньше добродушный маг, - давай-ка сделаем этот момент немного более интересным.
        С этими словами он сорвал с себя защитный кулон и бросил его на землю. Капля хрусталя, сверкнув на прощание, затерялась в высокой траве.
        - О, не стоит так дергать бровями, - усмехнулся вечный стражник. - Я накинул на поляну полог отрицания. И вряд ли кто-то, кроме ректора, сможет его снять. А этот старик из своего кабинета вообще не выходит.
        Я стоял, сжимал сабли и не шевелился.
        - И чего ждем? - вальяжно повел плечами весельчак. - Снимай эту финтифлюшку и давай схлестнемся. Не зря же я свой сурд[1 - Сурд - оружие Ангадора, полукопье-полушест. Баланс такого короткого оружия достигается широкой сердцевиной и массивным металлическим шаром на противоположном конце. - Примеч. авт.] сюда тащил.
        Действительно, зачем ему носить так называемый сурд, если он может мановением руки сжечь меня, сварить, обратить в лед, закопать под землю или просто вырвать сердце из груди.
        - Без магии? - догадался я.
        - Без нее, - кивнул он.
        Возможно, кто-то мысленно воскликнул бы: «Это мой шанс!» - но я лишь спросил:
        - Зачем тебе это?
        Санта будто был готов к такому вопросу и даже, вероятно, ждал его много дольше, чем шел наш нехитрый диалог.
        - Если победишь - расскажу, а если проиграешь - мертвым такие знания ни к чему.
        Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, а ветер собирал травинки и гнал их куда-то к линии горизонта. Наконец я сорвал с себя кулон и принял стойку.
        Левая сабля в обратном хвате отведена за спину, правая же выставлена вперед, параллельно поясу и на уровне живота. Ноги согнуты, плечи опущены вниз. Салиас также закрепил свою позицию: он нацелил наконечник сурда мне в глотку, подогнул колени и замер. Говорят, битва сильных начинается с оценки соперника. Дескать, словно два альфа-самца, они кружат друг напротив друга, думая, как бы нанести смертельный удар. Но нет, это не так. Битва сильных происходит в другой реальности, в той, куда нет хода посторонним. Она творится в разуме. И сейчас я видел, как острый наконечник пронзает мне ногу, как разрывает пах, как накручивает кишки. А Тайс смотрел на то, как мои сабли сносят ему голову, отрубают руку, срезают плоть с груди и живота. И в миг, когда ветер, испугавшись двух сражавшихся, застыл в неподвижности, мы сорвались с места.
        Я устремился в выпаде, широкая сабля полетела в правую, ведущую руку Салиаса. Но тот лишь дернул копьем, и я на полном ходу ушел влево, иначе сейчас мое плечо пронзила бы холодная сталь. Пока я перекатывался по земле, Тайс сделал полушаг влево и, крутанув сурд, устремил шар мне в голову. Но там меня уже не было, и поэтому оружие пронзило землю, оставив глубокую ямку. И снова мы на ногах, а оружие каждого лишь ждет момента, чтобы напиться крови врага.
        В этот раз атаковал противник. Он был быстр, точен и силен. Первый удар наконечником пришелся по плоскости старшей сабли, служившей щитом. Тут же крутанувшись вокруг своей оси, Салиас направил шар мне в пах. Игнорируя все законы боя, я выполнил заднее сальто, а потом, не думая, покатился по земле. Когда тень врага оказалась в полуметре справа, я оттолкнулся от поверхности и попытался резануть по ногам противника. Маг снова прокрутил копье и отразил удар, но именно это дало мне нужную скорость. Сабля вела меня за собой. Повернувшись на пятках, я вновь устремил старшую в руку врага. Тот отбил сердцевиной сурда, но я уже нес свое тело дальше.
        Левая сабля, ведомая силой ног, спины и полученным ускорением, была нацелена в шею врага. «Змеиный шаг» - мой любимый прием, который подвел меня лишь однажды. И глупо было полагать, что он не подведет меня и во второй раз. Лишь эльф был столь быстр, чтобы уйти от подобной атаки, но Тайс оказался еще быстрее. Он щитом закрутил сурд и, отбив удар, тут же выстрелил молниеносным выпадом. По щеке как факелом провели, и я буквально услышал, как по коже заструилась кровь.
        В этот раз я не медлил. Первый вдох - и мышцы насыщаются кислородом, второй - и с болью приходит чувство свободы. Мои руки больше не скованы, ноги не тяжелы, а ясное сознание, как умелый кукловод, управляет телом. Закрутив вокруг себя саблями на манер остроухого, я ринулся в атаку. Но полукопье быстро разбило серебряный кокон. Новая вспышка боли - и теперь уже правый бок в огне. Но это лишь царапины, недостойные того, чтобы о них даже упоминать.
        Заведя правую саблю за спину, я встал боком и обрушил в рубящем ударе младшую. Раздался звон - это в который раз сердцевина приняла на себя удар, - но я уже позволил телу вести себя дальше. Инерции было достаточно, чтобы на месте младшей сабли в воздухе оказалась старшая и следом за ней обрушилась вниз. Так, крутясь на одном месте, подобно мельнице, я нанес пять быстрых ударов. Будь на месте Тайса обычный человек или даже тот самый эльф, они бы оказались разрублены от макушки до паха. Ведь каждый последующий удар наносится быстрее и сильнее, чем предшествующий, а последний, пятый удар в приеме, который я обозвал «водяное колесо», столь быстр, точен и силен, что им можно перерезать кольчугу и даже самый безрукий кузнец, лишь сложив звенья и проведя по ним раскаленным прутом, сможет восстановить ее.
        Салиас же выдержал удары. Руки его не дрожали, а колени не гнулись. И когда инерция уже заканчивалась, я бесхитростно пнул его ногой в солнечное плетение. Сосредоточенный на клинках маг не смог переориентироваться и пошатнулся. Мне этого хватило, чтобы размочить счет. Когда я отпрыгнул назад, на груди противника красовался длинный, неглубокий, но все же красный кровоточащий порез.
        И мы вновь застыли, а ветер, осмелев, вернулся, чтобы посмотреть эту битву. И клянусь всеми богами, среди нас был и четвертый зритель. Уродливый, вынужденный скрывать свое лицо под капюшоном, Темный Жнец с мешком душ, что кричат и стонут, пока их не доставят в очередь перерождения, ждал свою законную добычу. Потому как ни демоны, ни судьба, ни боги - никто не сможет изменить исход поединка, когда один из нас падет и окропит кровью летний ковер из зелени. Жнец ждал. В своем бессмертии единственное, что он умел, - это ждать.
        И снова мы схлестнулись в атаке. Наконечник сурда сиял, подобно лучам солнца, и редко когда не находил цель и не поглощал кусочек плоти с голодной жадностью матерого волка. Клинки сабель, подобно струям водопада, сверкали и искрились. Бывало, что и они находили свою цель. И тогда уже кровь Тайса щедро орошала поляну. Трава, некогда зеленая, теперь напоминала кожу ядовитой жабы. То тут, то там вспыхивали островки зеленого в красный горошек.
        Битва была жаркой, от наших тел поднимались клубы пара. Хотя, может быть, и дыма, ведь в горячке боя мы могли вспыхнуть ничуть не хуже высушенных поленьев. Сердца стучали так быстро, что казалось, будто я слышу не только свое, но и сердце Салиаса. Тем не менее ни один из нас даже не думал сдаваться. Пусть за эти жалкие семь минут боя мы устали до такой степени, что оружие стало дрожать в руках, но пылающие души говорили совсем другое. В глазах Тайса я видел лишь радость и азарт битвы, огнем сжигающий тела, а вглядываясь глубже, видел отражение своих чувств, что были точной копией его. И будь время бесконечным, тела из стали, а оружие едино с плотью - мы бы сражались до тех пор, пока звезды не исчезли бы и сами боги не постарели. Но пришло время выяснить, кто отправится дальше в мешке Жнеца, а кто уйдет на своих двоих.
        Мы отпрыгнули друг от друга и застыли. Любой зритель скажет, что мы замерли на целую вечность, но будет неправ. Ведь самые точные часы покажут, что не прошло и секунды, как мы уже ринулись в бой. Наконечник копья на миг показался мне падающей звездой. Выдохнув, я затормозил на мгновение и, когда теплая сталь рассекла мое предплечье, выкинул правую руку вперед. Салиас не успевал увернуться, инерция вела его вперед, и старший клинок с наслаждением вспорол бок противника. И по тому, как резво заструился красный ручеек, я понял, что рассек его селезеночную артерию. А эта самая артерия и есть песочные часы в теле человека…
        Салиас сделал еще пару шагов вперед и упал плашмя. Он зажал бок, но все же кровь лилась на землю. Сил моих хватило лишь на то, чтобы развернуться к поверженному врагу и упасть на колено, опирая вес на воткнутый в землю клинок.
        - Славная была битва, - прохрипел Санта. Жизнь покидала его, но он нашел в себе силы говорить.
        - Почему? - спросил я.
        С земли донеслось кряхтение, которое некогда было заливистым веселым смехом. И весельчак стал рассказывать:
        - Потому что я сильнейший маг столетия. Сильнейший маг материка западного, материка восточного, сильнейший маг от северных морей до южного океана, сильнейший маг от великих пустынь до небесных гор. Я сильнейший маг, обреченный влачить жалкое существование, мечтать о битвах, но не иметь возможности в них участвовать, ведь нет в мире разумного, равного мне по силам. Я сильнейший маг столетия, но будущее… мое определено другими людьми. На Весеннем балу меня обручили с младшей дочерью императора, самой известной шлюхой от Лудаса до Алиата. И те же люди, что заключили наш брачный договор, на моих глазах подлили… любимой женщине в бокал любовного… зелья. Я сильнейший маг, но ничего не мог с этим поделать. Я сильнейший маг и буду жить… так долго, что мое имя будет отражаться в веках… подобно тому, как… солнечный блик отражается на спокойной глади моря. Я сильнейший маг, но жизнь моя обречена источать яд и скуку. Боевой маг, которому не суждено сражаться… человек, верящий в любовь, но которому не суждено обрести ее… бессмертный, не видящий смысла в будущем. Теперь ты понимаешь? Боги прокляли меня, и ты
даже знаешь, за что…
        - Так ты помнишь, - прохрипел я.
        - Ни дня… не проходит, чтобы я не вспоминал те крики… тот ужас, что застыл в ее глазах.
        Санте становилось все сложнее говорить. Темный Жнец уже склонился над ним и был готов забрать то, что по праву принадлежит ему.
        - Но тогда зачем?
        - Я могу сказать, что… был глуп, что алкоголь одурманил сознание, и еще сотню причин придумать. Но… на самом деле я просто ощутил вседозволенность. Ведь тогда… я был сильнейшим магом… не проклятым, а именно сильнейшим. Ха. Боги… не простили меня, они подарили знание… знание о силе… И когда я… два года назад увидел тебя… то… сразу узнал. Боги… они ведь милостивы, Тим, они прислали тебя избавить… меня… от страданий. И ты справился…
        Я не понимал, что происходит. Разум не верил ни единому слову Санты, но что-то другое подсказывало мне, что он прав. Сильнейший будет обречен на одиночество и прозябание в четырех стенах. Сильнейший станет пугалом для врагов и кнутом для союзников.
        - Эй, мне осталось… пару минут… не молчи… - Вечный весельчак попытался улыбнуться, но вышел болезненный оскал.
        - Кто был с вами четвертым?
        - А… ты про этого ублюдка… Хех. Я не могу сказать… клятва… магия… сковывает язык. Но держи! - Он сорвал с шеи простой шнурок, на котором висела золотая монета. Совсем новая, еще не прошедшая тысячи рук. - Убей его… а еще лучше… пытай, а потом убей… или оставь пытки вечными…
        Как мне хотелось что-нибудь сказать! Но любое слово опошлило и обесчестило бы смерть жалкого человека, ставшего достойным мужем. И тогда я сказал то, что велело мне то неизвестное, что поверило врагу или другу:
        - Я все равно не понимаю зачем.
        - Поймешь… однажды, когда чести… станет больше… чем силы, то поймешь… - Дыхание его участилось, а веки стали медленно опускаться. - Эй, Ройс, мы еще встретимся, я знаю.
        Последнюю фразу он произнес без запинки, а мгновение спустя поляну накрыла тишина. Из последних сил я подполз к мертвому холодеющему телу и сжал в кулаке монету. А потом и мой мир окутала тишина.
        Просыпался я долго. Казалось, что-то удерживает меня в мире снов, но желание очнуться было сильнее. Разомкнув тяжелые веки, я узрел привычный потолок. Все же угодил к лекарям, вполне закономерно. Оглядевшись, увидел, что практически все койки заняты страдальцами. И практически все они с боевого факультета. Все же на этом отделении экзамены сдаются не так просто, как можно представить. И тут я вспомнил…
        - Даже не думай, - пригрозил мечом ангел, сидевший на правом плече. - Ты все равно его сейчас не поймешь, так что не пытайся омрачить столь достойную смерть.
        - Ха! - скривился бес. - «Достойная смерть», - передразнил он. - Насильник жил, как падаль, и подох, как падаль. И баста. Ладно, сверкай монетой.
        И только сейчас я обратил внимание на то, что левый кулак целители так и не смогли разжать. Да и я справился с этой задачей не с полплевка. Пришлось дождаться, пока кровь снова застучит по венам. Монета оказалась обычным золотым, разве что новеньким. С одной стороны - профиль императора, с другой - год чеканки и место добычи золота: «359 год Пятой эры. Рудник Морсмор».
        - И как мне это должно помочь? - вздохнул я.
        - Ха! Вот же балбес! - Это, понятное дело, был бес.
        - Тим, подумай хорошенько…
        И я подумал, но все равно ничего так и не придумал. Просто не мог сложить пазл воедино, хотя и понимал, что ответ должен быть где-то рядом.
        - Без подсказки этот клинический идиот не сообразит. - Бес явно начал злиться, отчего его рога постепенно увеличивались. - Итак, даун ты доморощенный. Что мы имеем? В некоем захолустном графстве появляются представители родов и их дети. Сам же граф Фрид Гайнес все это время сидит как на иголках. Едем дальше. Всех слуг на один вечер сгоняют в людскую. Почему? Да просто чтобы не подслушали! А в разгар вечера замок начинают спешно покидать главы родов, явно чем-то недовольные. И вот тут-то их детки решили на прощание гульнуть. Там был Ози и двое аристократов по старшинству. Кстати, полагаю, младших Гийомов не было просто потому, что Лейла не извращенка, а бастардов на официальный прием брать нельзя. Понимаешь теперь? Это была не гулянка для друзей-подруг, а официальная стрелка, на которой что-то замыслили. А теперь посмотри на год - триста пятьдесят девятый, через три года после твоего побега от Гайнесов. Ты все еще полагаешь, что это из-за убийства Ози жена графа порешила мужа и себя? Да три «ха-ха»! Еще бы настругали, чай не старые. А теперь, хомо кретинус, вспомни. Провинция Морсмор после
приграничной войны отошла какой семье?
        - Графам Гайнесским, - ошеломленно выдохнул я, вспоминая ту ночь, когда пробрался в спальню к графскому сынку и лишь благодаря вмешательству Добряка, собственноручно исполнившему мою затею, не прирезал толстяка.
        - Нет, ну ты видишь, с каким материалом приходится работать? - пожаловался бес ангелу. - Пока не разжуешь, ничего не поймет. Значит, возня тогда была из-за чего? Правильно, из-за найденной в холмах золотой жилы. Понятное дело, аристократы не могли упустить такое и отправились склонять Фрида на свою сторону. Каждый как мог. Тот, понятное дело, заартачился, и очень умный и очень влиятельный герцог Гийом, заручившись поддержкой своего кореша императора, провернул весьма незамысловатую интригу. И вуаля - земли отходят Майклу дель Самберу, вот только разработку ведет род Гийомов, лишь уплачивая в казну процент. А теперь подумай. Если в захолустье съехался весь цвет аристократии, то мог ли не знать об этом император? Конечно, он знал и отправил своего представителя. Того, которому можно доверять, и того, кто годками уже вышел. Теперь въехал?
        Так, значит…
        - Браво, Шерлок, - скривился бес. - Зря ты его на балу не прирезал, а такая возможность была… Но ты время-то не теряй, утром эта семейка в Нимию едет.
        Комната встретила меня тишиной и покоем. Видимо, провалялся я немало, все уже успели отметить и отметиться. Дирг бессовестно храпел. Я испугался, что рядом окажется графиня Норман, славящаяся чутким сном, но, очевидно, они решили не торопиться. А может, просто устали от турнира. Кто их знает. Нравы у ангадорской аристократии свободные. Сабли лежали у меня на кровати - похоже, перенесли. Достав из шкафа мешок, молясь всем богам, чтобы петли не скрипнули, я убрал в него все свои вещи, а также в отдельное отделение запихнул дневник, а в другое - перья и чернильницу. Блажь, конечно, но в последнее время я не представлял себя без этой привычки. Когда вещи были сложены, сабли захлестнуты за спиной, на пояс приторочены кинжалы, я накинул на голову плащ, оглядел комнату и вышел в коридор. Не люблю прощаться. Прощания обязуют выражать сожаление о предстоящей разлуке, а когда не говоришь этих слов, то сохраняется ощущение, что скоро вернешься и встретишься с оставшимися за спиной друзьями.
        Спускаясь по лестнице, я услышал пронзительный свист… и впервые в жизни мне удалось перехватить это летящее перо. Старик-смотритель кивнул мне, кивнул и я, на том и разошлись. Ночь встретила меня, распахнув темные объятия. Но я не спешил к воротам. Завернув влево, направился к длинной характерной постройке - конюшне. Но на подходе меня не встретил удушающий запах аммиака и мокрого сена, магия была и здесь. Нужное стойло я нашел быстро, а вот его обитателя узнал не сразу. Шурка тут явно не только жрал да спал. Теперь он был могуч, как северный скакун, мышцы бугрились и перекатывались.
        - Старый друг, - прошептал я.
        Конь тут же проснулся и хотел было заржать, но я вовремя схватил его за морду. Тот успокоился, и мы встретились взглядами. В огромных черных глазищах отразился оттенок радости, вскоре сменившийся печалью. Конь был очень умен…
        - Не скучай, - прошептал я, поглаживая его бок. - А когда придет Колдунья, встреть ее, как меня. И смотри не налегай на яблоки и заботься о Диане. Кстати о малышке…
        Зайдя в стойло, я вынул конверт с запиской и положил его в нишу в заборе. Нейла всегда страдала шпионскими штучками, и пока она еще не ушла в декрет, мы использовали эту нишу для обмена сообщениями. В конверте, который надлежало вскрыть, когда Диане исполнится восемнадцать и она отправится в Академию, лежал амулет, отданный мне наставником. Так он мне, если честно, и не пригодился. А еще я положил записку, в которой написал то, что пишут все при расставании с близкими людьми.
        Обняв на прощание Шурку, ткнувшегося мордой мне в плечо, я вышел прочь.
        Гизмо
        Вот ведь не успокоится этот шкет! Все ему что-то надо. Именно такие мысли овладевали стариком, когда он спускался с жилого этажа вниз, где звенел колокольчик, оповещающий хозяина о позднем посетителе. И хотя дверь была заперта, но у одного разумного имелся свой ключ. Так оно и оказалось: за барной стойкой сидел Ройс и с каким-то странным блеском в глазах смотрел в окно.
        - Дядько, - прошептал он, будто охотник, боящийся спугнуть дичь, - ты слышишь?
        Гизмо остановился и прислушался. Но, кроме шелеста крон, гульбы ветра в траве, да еще разве что треска цикад, он так ничего и не разобрал.
        - Что, напился?
        - Обижаешь, - насупился Ройс. - Я вообще за подвальными принадлежностями.
        - Вот оно как, - протянул старый. Уж он-то знал, что там у него парнишка в подвале держит. - Ну, дело твое. Хоть я и не одобряю. А будить-то меня зачем?
        - Так я это… - Парень почесал затылок и запнулся. Так всегда было, когда он не знал, как выразить особо сложную мысль.
        - Значит, уходишь? - догадался трактирщик.
        Паренек кивнул.
        - И что тебе на месте-то не сидится? - вздохнул Гизмо.
        Тут Ройс внимательно на него посмотрел, а потом скорее для себя отметил:
        - Так ты действительно не слышишь.
        - Да запарил со своим «слышишь, не слышишь». Проваливаешь? Так вали.
        И трактирщик ушел к себе наверх. Ведь Гизмо, как и Добряк, не любил прощаться.
        Тим
        Да уж, видимо, боги сегодня присматривают за мной. Вот как вы думаете, сложно ли пройти сквозь охранный периметр и проникнуть в дворцовый сад? Невозможно, ответите вы и будете правы. Но одному скромному разумному по имени Ройс другой разумный по имени Константин поведал историю о том, как в детстве он вылезал через дырку в охранке и гулял по окрестностям. Конечно, с возрастом он оставил это глупое занятие, но магам про брешь не рассказал. Так, на всякий случай. И даже при побеге ею не пользовался, опять же на всякий случай. А вот мне рассказал, ведь алкоголь - лучший друг языка.
        В данный момент я черной тенью скользил среди стражей. Конечно, я не Добряк, и будь здесь ребята поаккуратнее, повязали бы меня как миленького. Но дворцовая стража обленилась и по причине неуязвимости магов совсем перестала мышей ловить. Миновав очередного соню, я вплотную подошел к северной башне. Днем это строение кажется усадьбой доброго волшебника, летучей постройкой мастеров прошлого. Ночью - крепостью черного мага.
        Обнажив старший кинжал, я открыл колбу, заполненную самой тьмой, и вылил содержимое на клинок. Вы когда-нибудь погружали сахар в чай, глядя, как кусок медленно коричневеет? Здесь было то же самое. Светлая сталь за несколько ударов сердца растворилась в ночи, став матово-черной. Зажав кинжал в зубах, я примерился к стене и начал свой подъем. Бред, конечно. Один порез - и я труп, причем умирать буду страшнейшей смертью. Один несчастный, которому приспичит сюда посмотреть, - и я труп, и смерть моя будет ничуть не легче. Заблудший маг? Труп. Сорвусь? Труп. Не успею сбежать? Труп. Не попаду? Труп. В девяти случаях из десяти я труп, и все потому, что пошел неподготовленным. А почему? А потому что готовиться бесполезно. Еще никто не брал такую «бутылку», как на языке наемных убийц именуется жертва, во всяком случае за последнее десятилетие. А уж чтобы откупорить ее в императорском дворце… И все же я отчаянно надеялся на удачу наглеца.
        Метр за метром я преодолевал пространство. Ни о чем не думал и не считал секунды, просто лез, карабкался, взбирался за своей свободой. Долг хуже поводка привязывает тебя к тому, кому ты должен. Ветер странствий звал меня, шелестя в кронах; звал, играя с травой; звал, донося пение цикад. Он рассказывал о дальних странах, горах и морях. И больше не было сил терпеть эту удавку долга, сдавившую мне горло.
        Я преодолел еще чуть-чуть пространства, ведь метры я тоже не считал, и замер перед окном. А потом просто прыгнул вверх и снова полез. Во мне была уверенность такая, какой не бывает у демонов и у богов. Я знал, что один обречен на смерть, а другой - на успех. И иного быть не может. А какой стороной я окажусь в этом уравнении, меня уже не интересовало. И снова окно, и снова прыжок. Вот так просто, ведомый мистической силой, я оказался прямо перед окном, за которым виднелись спальня и кровать, где возлежали пятеро. И вовсе не четверо из лежавших были женщинами. Поэтому некоторое время мне пришлось высматривать добычу. Но кот всегда находит нужную крысу, нашел и я. Высверкнуло черное лезвие и, слегка оцарапав кожу принца Крысы, угодило в стену, чтобы мгновением позже раствориться черной дымкой.
        Думаете, после этого я кинулся его добивать, сетуя на то, что не пронзил череп с первого броска? Ха! От пореза он будет умирать декаду, может, больше. И крик его будет сотрясать небеса, а богов заставит нервно зажимать уши. А пронзенная черепушка - это мгновенная смерть. Что же было дальше, спросите вы?
        Ну, я не так много помню… Помню, как сорвался с карниза и полетел в ночную мглу. Помню, как бесцельно петлял по городу. Помню, как выбросил в воду плащ Добряка и младший кинжал. Помню, как осознал, что больше никогда уже не увижу беса и ангела. Но самое главное, что я вспомнил, - это то, как почувствовал себя свободным. Впервые за всю жизнь. Да-да, не за долгих восемь лет, а за всю жизнь. И что же оставалось свободному человеку? Понятно что - идти прямо.
        Эпилог
        Оргонг, глава охранного отряда «Соколиное перо»
        У Оргонга выдалась тяжелая неделька. Сперва в гильдии наемников ему пришлось долго искать желающего отправиться в длительный поход, заканчивающийся в далеких землях. Потом, когда тот нашелся, - устраивать ему проверку. То есть потребовать рекомендации и краткую биографию, а затем, когда бумаги его удовлетворили, устраивать другую проверку. Но парень прошел и ее, вот только Лохматому понадобился целитель. Потом пришлось искать караван, согласный принять группу из семерых разумных, среди которых четыре телохранителя, вельможа и две служанки. Потом - собирать провиант, амуницию и еще что-то по мелочи. И вот сегодня они наконец покинули Сантос, а вскорости и Империю. Глава каравана уже двинулся вперед, и скоро они пойдут следом, но хорошо хоть не в замыкающем ряду. В случае опасности успеют сбежать и спрятать вельможу, за которого щедро заплатят, если они сумеют доставить его в целости и сохранности. Казалось бы, ничто не предвещало беды.
        Цель ехала в походной карете. Она была больше похожа на крытый дилижанс, правда, слишком дорогой для торговых целей. Ветер трепал волосы и освежал кожу, солнце пряталось за облаками. Но в этот самый момент новенькому, пареньку из бывших наемников, приспичило подъехать к своему командиру и задать глупый вопрос.
        - Орго, ты слышишь? - спросил он почти елейным голосом.
        И отчего-то бывалый путешественник и телохранитель понял, что поход будет опасен и необычен, что сбудутся все его кошмары и страхи, что паренек принесет беду или уже принес. Тогда он обреченно выдохнул:
        - Нет.
        - А я слышу, - радостно сообщил Ройс, которого в отряде кличут Капитаном, по наемническому званию.
        В тот же момент шторка кареты отодвинулась, и на эту парочку посмотрели большие зеленые глаза, будто говорившие: «Я тоже». Караван уходил на восток.
        notes
        Примечания

1
        Сурд - оружие Ангадора, полукопье-полушест. Баланс такого короткого оружия достигается широкой сердцевиной и массивным металлическим шаром на противоположном конце. - Примеч. авт.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к