Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Кирнос Степан : " Очерки Эндеральского Союза " - читать онлайн

Сохранить .
Очерки Эндеральского Союза Степан Витальевич Кирнос
        Планета Вин. Эндерал. Кровопролитная война с Неримом завершилась успешно для защитников, но наступит ли время долгожданного мира? Старые города и подземелья ещё кишат порождениями зла, угроза из инфернального мира ждёт нового шанса воплотить в жизнь безумный замысел, поселения лежат в руинах, а на море господствуют налётчики. Кому уготована судьба возродить страну? Кто явит миру новое великолепие континента? Ему нужны новые герои, которые не жалея себя смогут сотворить из пепелища сильную державу. Двенадцать историй расскажут о славных свершениях на благо Эндеральского союза. Воины, политики, ученые, судьи и владельцы компаний… всем найдётся место в списке героев.
        Степан Кирнос
        Очерки Эндеральского Союза
        Вступление
        Наступило временя легенд. Героям суждено схватиться за власть и судьбу Эндерала. Пока единый Легион ведёт наступление по всем фронтам, местные армии возрождают порядок. Компании и предприятия с банком наперегонки стали вливать деньги в восстановление континента и преданию ему блеска былой славы. Города и сёла стали один за другим расти, то, что пребывало в пепле и руинах, будет отстроено.
        Память о прошлом раздоре и разрухе будет стёрта в пыль. Начинается рассвет новой эры для Эндерала и всего Вина, время великих подвигов меча и духа. Золотыми статуями будут увековечены вершители порядка в землях древнего раздора.
        Честь легиона
        Спустя месяц после битвы за Арк. Вблизи Фогвилля.
        Разрушение и запустение стали извечным символом этого края, ибо Тёмный лес и север Солнечного берега на долгие годы были оставлены страной. Свет закона и справедливости сюда не проникал, рука власти не наводила порядок. Витающее над ним ореолом уныние и серость сдавили атмосферу каменной тяжестью. Это чувствуется в пожухшей траве, в скрюченных деревьях, поражённых какой-то болезнью. Везде и всюду разруха - заброшенные шахты, незасеянные поля, поросшие сорняком и поселения, обращённые в руины. Но всему этому наступает конец, ибо идут воины нового порядка.
        Сквозь ряды изогнутых деревьев тёмного леса выступают солдаты. Их доспехи не отражают отблесков небесного светила, ибо в этих краях лучи солнца не пробиваются из-за толстой пелены облаков, что монолитом висит над головами. Но им и не нужно солнца, ибо оно уже висит на их знамёнах - лиловые стяги, с золотым орлом у которого на груди звезда о шестнадцати стрел, развиваются над головами наступающих. Линия, облачённая в чешуйчатые доспехи, защищённая массивными овальными щитами и ощетинившаяся копьями и мечами, неумолимо подходит к одному из старых городов, сохраняя боевые порядки и подобие строя. За ними просачиваются через стволы сухостоя и тонкие ряды легко одетых людей, чьим оружием стали луки и арбалеты. И ведёт всех воин, отличный лиловым плюмажем на шлеме и изображением златого орла на тёмно-фиолетовом щите.
        Справа и слева от них идут солдаты, вооружённые иначе и по-другому, нежели эти солдаты. Виднеются отряды под знаменем чёрного креста на синем фоне, вооружившиеся топорами, длинными клинками и защитившиеся кольчугами да круглыми щитами. Так же виднеются и воители, чьей бронёй стали плотные анатомические доспехи из стали, крупные шлема, а идут они под стягом золотого ока, стилизованного под солнце на багровом полотнище.
        - Господин военный префект Фриджидиэн, - раздалось воззвание от воина, чьей отличительной чертой стал плюмаж красного цвета и особый доспех в виде литого нагрудника. - Наши союзники сообщили, что совершили перестроение войск. На юге выстраиваются подразделения Королевства Солнечный Берег и Святого ордена. По роте от тех и других.
        - Хорошо, трибун Ксафен. Прикажите союзным войскам удерживать южный фланг и ждать сигнала.
        - А что делать с северной частью? Наши «эксплутаторис» обнаружили странное сооружение на севере. Вроде культовое место.
        Фриджидиэн обратил лицо, обрамлённое нащечниками шлема на высокого парня, осмотрев его нефритовыми глазами. Это Ксафен, выходец из Нерима, бывший наёмник, а ныне полководец на службе Эндеральского союза, которого позвал Велисарий, чтобы восполнить утрату командиров, но он пока не опытен в ремесле стратегического командования.
        Командир трёх центурий легиона вспомнил, что когда его выписали из лазарета после битвы за Дюнное, то Велисарий дал ему выбор - уйти на гражданку бюрократом или продолжить службу, только уже в рядом созданного Первого эндеральского легиона «Pax Enderal». Он был рад снова взяться за оружие, ощутить холод стали и ярость битвы, но всё оказалось не так просто. Его чудесная пассия - Лишари, стала отговаривать его от этой затеи и даже до крика настаивала, чтобы он не шёл на войну, взывая к его совести и чувствам. Но вскоре, поняв ситуацию необходимости в мужественных и умелых воинах, она отступила, дав ему уйти на войну, предварительно увешав зачарованной бронёй и кольцами, пронизанными магией навыков и здоровья. Но вернувшись к бою, он крепким поставленным голосом отдал приказ:
        - Пошли их на зачистку старого храма вместе с отрядом маркизата, - Фриджидиэн указал на север, где за низким забором устроилось серокаменное здание, представленное двумя этажами вытянутой вверх формы и узкой колокольни. - Пусть воины новоиспечённого маркиза Даль’Теорна не мешаются у нас под ногами.
        - Да, господин военный префект, - отдав поклон, сказал Ксафен и удалился.
        Фриджидиэн же обратился к молениям в последние минуты перед боем, уделив момент и воспоминаниям тому, как их сюда привело. Всё началось в Арке, столице Эндеральского Союза и Аристократии Арка, где один из аристократов - Теорн высказался о выходе из Совета, главного органа управления аристократической республикой. Он заявил, что хочет создать новый субъект Союза - великую малую страну от одного моря до другого со столицей в Фогвилле и сделать объединение ещё сильнее, развив его земли. Для этого он упрашивал Велисария начать операцию на что Консул и согласился. Три центурии Легиона за неделю вычистили Тёмный лес, распланировали дальнейшие действии миссии «туман» и под командованием Фриджидиэна продолжили наступление, при финансовой поддержки нового возможного маркиза.
        Префект вытряхнул из головы все воспоминания, когда увидел врага. Он втянул тяжёлый прохладный воздух, ощутив, как его сердце стало биться чаще. По тёмно-зелёной пожухшей траве они подходят к разрушенному Фогвиллю - старому городу, что развалился на скалистом возвышении и зажат склонами. Против них роем выступает страшный враг. Племена арпов, жутких страшных скрюченных дикарских созданий с серой склизкой кожей - порождения извращения тёмных сил, не признающее ничего, кроме языка стали. Вглядевшись, он заметил, что мерзкие твари выводят впереди убогую пехоту - воины, вооружённые ржавыми клинками, деревянными пиками или самодельными топорами, а позади них стрелки с самодельными луками, пригодными только для охоты.
        Префект озлобился при виде того, что эти поганцы сделали - башня мирада лежит в руинах, само животное, что некогда на могучих крыльях носило людей и товары, то ли улетело, то ли съедено, а среди развалин копошатся эти гниды. Приплывавшие с разрушенного континента на западе, собравшие остатки сил в кулак и пришедшие к сородичам из Фогвилля, эти твари представляют смертельную опасность для Эндерала.
        - Легион! - стал отдавать приказ Фриджидиэн, и сигнальщики приготовились к действиям. - Строй в мобильную черепаху, - легионеры подняли щиты, стеснив ряды. Свой щит поднял и Фриджидиэн, отступив вместе с сигнальщиками за линию первых рядов и продолжая приказывать. - Центурия «Максима», наступление по северной стороне. При возможности, выбить врага из башни мирада! - сигнальщики стали трубить, а посыльный бегом направился к центуриону, с более детальными указаниями.
        Они всё ближе подбираются к врагу. Тугие луки натянулись и сзади раздался глухой звук. Со свистом первые стрелы пали на арпов. Серокожие и темнокожие скрюченные твари рухнули на землю, словив дождь стали.
        - Легион, наступаем строем! - приказал Фриджидиэн. - Поднять щиты!
        Эта команда была сказана вовремя. Прикрывшись широким овальным щитом, неся в правой руке длинный меч, префект отразил пару стрел. Арпы с луками заняли приземлённые каменные городские стены, а также на возвышенных подходах к руинам. Цепляясь кривыми пальцами за тетиву, стягивая уродливые луки, они стали пристреливаться. Мерзкие стрелы обрушились на легионеров, но их крепкие щиты выдержали натиск. Эндеральские комитаты медленно, но верно подходят к центральной линии арпов, готовясь с ней схлестнуться.
        Центурия, посланная отбить башню Мирада, первая вступила в бой. Легионеры атаковали всеми силами, воины пробирались в разрушенные укрепления, пронзая мечами арпов, те же пытались их забить уродливыми клинками. На каждого легионера приходится по три твари, но они выстоят и выполнят приказ. Посреди огней и кусков башни замелькали лиловые гребни воинов, звуки боя полностью поглотили её, засверкали клинки.
        Фриджидиэн ворвался в битву с волной ржавых стальных клинков и деревянных щитов. Его колющий удар пробил пластину железа на груди твари и отправил её в небытие. Вторым рассекающим ударом он вогнул меч в ключицу врага и под его хрип, пнул того. Закрывшись щитом, он дал двум арпам исполосовать его, а затем мощным рывком вперёд оттолкнул тварей. Одним махом он коснулся глотки существа и мгновенно лицо забрызгала чёрная кровь.
        Префект указал мечом, показывая наступление атаки. По мягкой траве, отряды двинулись вперёд, прорубая себе путь. Его легионеры клинками прорезали кровавую просеку, выкрасив зелень чёрным. Лучники арпов на стенах продолжают обстрел, но дальние ряды скрыты под щитами, а передние перемешались с союзниками. Стрелки легиона выцеливают вражеских воинов лука и стрелы, засыпая их сталью. Стены и подножья города стали полнится мертвецами, всё чаще там слышны предсмертные всхлипы и чавкающие звуки.
        Легион выдавливает существ с позиций, всё дальше оттесняя их к стенам. Центурия, отбившая башню мирада, присоединилась к резне и в стремительном порыве атаковала с севера. Фриджидиэн в пылу сражения не видит этого, отдав всё на волю своего заместителя. Полностью предавшись битве он яростно атакует. Нисходящий удар разбивает щит, но добить арпа не даётся. Подняв щит он блокирует атаку ещё двух и мощными ударами их отгоняет, после чего пронзает одну тварь, а второй рассекает грудь, заливая клинок чёрной горячей жидкостью.
        - Противник контрнаступает! - кричит легионер рядом, завидев как из ворот вырвалась чудовищная толпа монстров, готовая поддержать своих родичей, фыркая и сопя они подходят в бой, потрясывая мечами и топорами.
        - Плумпадами[1] их!
        Легионеры сзади открылись и стали отходить назад, растягивая линию. Воины приопустив щиты, достали дротики и запустили их в роющуюся беспорядочные ряды арпов. Плотный дождь стали и дерева пронзил фыркающих и воющих существ и плотным окровавленным ковром твари завалили подножья уходящей вверх дороги.
        Фриджидиэн не отступает с первых рядов. Воин, доблестный командир решил лично в бой вести солдат, что их подбодрить. Его клинок тыкает, и ныряет за щит, пронзая слабую броню арпов. Твари пытаются дотянуться до него клинками и зубами, они бросаются с распахнутыми клыкастыми пастями, замахиваются топорами и мечами. Но каждый выпад паруется.
        Префект выставил щит и вражеский меч глухо об него стукнул, арп тут же был угощён сталью. Второе чудище, просочившись через солдат, прыгнуло на него, целясь когтями и зубами в шею. Парень отступил, и монстр оказался прямо перед ним. Рядом стоящие легионеры истыкали его остриями мечей.
        Мерзкие гады стали медленно отходить назад, бросая позиции. Обстрел лучник стал сходить на нет и легион усилил удар.
        - За Эндерал! - кричит префект, рассекая мечом плоть на торсе арпа, разбивая и его доспехи. - На штурм ворот!
        Пока воины переднего края прорываются, те, кто идут сзади с южной стороны, оказались в неприятной ситуации. Сначала из шахты, прилегающей к горам, донеслись резкие рычащие звуки, а затем с грохотом и воем на легион бросились полчища арпов.
        - Воины! - закричал центурион южного края. - Развернуться!
        Злобные рычащие твари выплеснулись жуткой волной из шахт и метнулись в атаку. Часть легионеров успела повернуться и ржавые клинки встретились с крепкими овальными щитами. Заплясала сталь, залязгали доспехи, брызнула тёмная кровь и перезвон клинков с предсмертными всхлипами заполнила пространство.
        - Легион! - взывает в отчаянии центурион. - Держать строй! Держать строй!
        Тем временем Фриджидиэн ведёт атаку. Его отряд всё ближе подбирается к воротам Фогвилля. На большом каменном надвратном помещении уже стали толпиться лучники, опавшие стрелами людей. Пара человек с префектом упали, ещё несколько взвыли от ран. Парень яростно ударил в сторону, отсекая руку арпу, а вторым ударом отправил его в незабытье. Глаза уже цепляют образы баррикад, которые навалили арпы, чтобы защитить себя от вторжения. Ещё немного, и они прорвутся к ним.
        - Префект! На окружают! - разразились подобно грому средь боя эти слова. - Из шахты контратака!
        Префект со злобы нанёс такой силы удар, что разнёс наплечник арпа и пробил ему ключицу. Одёрнув от хрипящего монстра меч, он прорычал сквозь бой:
        - Вводите резерв! Зовите союзников.
        Этот приказ был с точностью передан с помощью труб, вымпелов и штандартов. Два отряда - воины с топорами и большими круглыми щитами, с кольчугами, да тяжело экипированные мечники в анатомическом доспехе с красными порддоспешными одеждами получили приказ атаковать. Они стали бежать, всё сильнее сближаясь с врагом, пока ряды не врезались в серо-чёрную линию. Двуручные мечи хранителей Святого ордена искупались в крови ворога. Рассекая плоть широкими ударами, падая на арпов в лёгких доспехах или без них, они устроили бойню. Тем временем солдаты Королевства мясницкими ударами проредили себе путь, оставляя покров из тел врагов. У шахт закипел страшный бой. Арпы отбивались как могли - кромсали щиты, разрывали кольчугу и били мечами и короткими копьями, прокалывая своих врагов. Южная центурия остановила наступление, все её солдаты скрестили мечи с арпами. Хранители орудуют громоздкими клинками как пёрышками, пронзая ими врага, по их броне клацает оружие арпов, оставляя царапины и мараются чернотой, а ряды всё дальше идут. Топорники Солнечного берега крепко стоят, рубя и кромсая арпов, прячась за большими
щитами. Зажатые со всех сторон, твари попытались рассеяться, ибо противопоставить им нечего.
        - К воротам! - кричит Фриджидиэн своей центурии.
        Легионеры плотным строем подошли к надвратному помещению, подняв щиты и приняв на них массу стрел. Префект отпрыгнул назад, уходя от копья арпа и нисходящим ударом сломал древко. Увидев баррикаду - кучу брёвен, мусора и кольев, префект даже не стал пытаться прорваться через неё. Вместо этого он отдал приказ:
        - Резервных инженеров!
        Пока южная центурия добивала подмогу, префект под градом стрел держал позиции, к воротам пожаловали легионные инженеры. Воины в кольчугах поверх тёмно-фиолетовых туник подошли к наступающим. В руках у них мешки, фитили, коробки и ломы.
        - Прикрыть дротиками! - приказывает Фриджидиэн. - Лучникам передайте - усилить огонь!
        Всё было исполнено в скорости. Арпы за баррикадой попадали, когда свистящие короткие дротики пробили их груди, стрелки наверху «смолкли» после дождя стрел от легионных лучников.
        Тем временем инженеры завершили работу. Выставив мешки, коробки, подведя фитили и окружив это дело вмятыми пластинами бронзы и меди, создавая «стену» для направления взрыва, был дан огонь. Пламя побежало по шнуру и спустя пару секунд скрылось за барьером. По ушам ударил громкий громоподобный звук, а затем глаза узрели, как баррикады взмыли в небо, обратившись в куски мусора, а арпы рядом с ними пожрал огонь и оттолкнула волне.
        - Атакуем сейчас! - приказал префект, указав мечом на освобождённый проход.
        Фриджидиэн повёл центурию в пыль и мусор, в самое облако. Началась беспорядочная резня. Клинки мерцали в клубах песка, рассекая чёрную и серую плоть, стрелы насвистывая смертельную песнь, пронзая тела и рассекая доспехи. Префект бьёт не желая меча, разрубая очередной щит, а затем вгоняя меч в грудь противника, опуская его шипящего и стонущего.
        Вокруг солдат, медленно втекающих в град, пространство заняли старые покошенные строения. Дома с разбитыми окнами и поваленными стенами, осыпавшиеся укрепления, посреди которых сплетены хижины. Вражеские лучники пытаются отстреливаться, но облако пыли закрыло обзор, и большая часть арпов ловит стрелы от своих же.
        В город стали пробиваться и легионеры других центурий. Громоздкими щитами они оттесняли арпов, тут же их рассекая. Улица за улицей, но легионеры подходили к центру Фогвилля - большой площади, окружённой сетчатой высокой, но скошенной перегородкой. А за ним и главная постройка - высокий деревянный дворец в форме креста, с прохудившейся крышей и подгнившими стенами.
        Префект только поднял меч, чтобы приказать наступление, как случилось страшное. Молния ударила из-за рядов арпов и десять легионеров сначала обуял заряд, светящийся мертвенно-зелёным, а затем они пали как подкошенные, дёргаясь в судорогах, не способные и звука издать.
        Фриджидиэн взглянул на того, кто практически отправил в небытие десяток легионеров. Высокий арп, обвешанный амулетами из кости, нацепивший какие-то выцветшие тряпки и подобие короны из веток и сена. В его когтистых лапах сжимается посох, увенчанный двузубцем, в который вбит тёмный камень, исторгающий потрескивающие малые молнии… видать в старые вилы содержатель магии поставили.
        Арп-шаман атаковал - с посоха на Фриджидиэна вырвался сноп молний, готовый его разорвать. Префект поднял щит, и магия рассеялась о чары, выдав целый дождь искр.
        - Лишари… как же я тебя люблю, - отблагодарил шёпотом парень чародейку, зачаровавшую его броню на противостояние боевой магии.
        Префект стал прорубаться к шаману. Удар вправо, и первый враг сражён, укол влево и второй лежит под ногами. Щит вперёд, шаг назад, и префект поравнялся с легионерами, которые поддержали его общим наступлением.
        Молнии стали бить по отряду, и воины рассеялись, уходя от смертоносного электричества, но парень идёт, сдерживая щитом бесконечные потоки энергии. Вскоре Фриджидиэн сблизился с шаманов и вступил в бой. Его меч рассёк воздух, там, где стоял исчезнувший арп. Тварь вынырнула сзади и одним ударом захотела пронзить парня, но он прыгнул вперёд и посох миновал его. Второй удар пришёлся опять в пустоту, Фриджидиэн моментально инстинктивно повернулся и отразил щитом удар.
        - Аргх! - прорычала тварь и запустила когтистую лапу, но префект восходящим ударом повёл меч, но клинок не отсёк кисть, раздался пронзительный звон, когда наруч столкнулся о лезвие.
        Фриджидиэн перевёл удар, нацелив его в голую шею, но запоздал и получил шоковый разряд прямо в доспех. Молнии разразились по броне, отбрасывая префекта. В глазах потемнело от боли и магии, но чары брони выдержали такой мощности заряд.
        Вокруг площади кипит битва. Легионеры затыкивают острыми мечами арпов, те отвечают бесполезными попытками растерзать их несуразными мечами и топорами. Хранители, ворвавшиеся в бой, устроили кровавое представление, выкрасив пространство широкими чернокровными мазками. Топорники Королевства устроили настоящую рубку, заливая разбитые улицы Фогвилля тёмной кровью.
        Главное здание Фогвилля окуталось разрядами зелёной энергии - засевшие там арпы-шаманы отбиваются. Зелёные и синие, красные и жёлтые - волна магического электричества обдала легионеров, кого-то свалив, а кого-то и отправил на тот свет, прожигая броню и оставляя смертельные ожоги. Вскоре град был пленён дурным тошнотворным смрадом горелой плоти.
        - Сжечь его! - последовала команда от трибуна и солдаты легиона отступили от Ратуши Фогвилля, дав себя проявить хранителям и лучникам. Слуги Святого ордена опустили мечи, в их руках засиял огонь, жаркое пламя которое воля направила в деревянные стены. Стрелки легиона, овладевшие стенами, достали особые стрелы, поднесли к ним огниво и общим выстрелом обрушили на Ратушу огненный дождь. Перекрытия и крыша тут же поддались всепожирающему пламени, а затем к ним присоединились и стены… шаманы и ополчение арпов вскоре будут похоронены под горящими обломками.
        Фриджидиэн пытается совладать с главным шаманов. Он бьёт, но его меч утыкается в магический барьер, арп тут же пропадает и материализуется сбоку, тыкая префекта в шею. Парень отрыгнул и что было силы махнул клинком. Древко посоха треснуло и вилы сначала накренились, а потом и вообще с хрустом отломались. Но шаман не оставил боя и теперь магия льётся из его рук. Струя холода и огня должны были отморозить и зажарить Фриджидиэна, но он прикрылся щитом, который и развеял нечестивые заклятья.
        Префект отступил, оставив шамана практически одного на площади, что вызвало недоразумение в тёмно-гранатовых глазах твари, но она тут же поняла в чём дело. Послышался свист и утянутую серую ногу пронзила стрела, затем ещё одна. Стрелки стали выцеливать шамана и осыпать его стрелами, но тот выставил ментальный щит и все снаряды развеялись.
        Префект знал, что подходить к существу опасно, а поэтому решил пойти на хитрость. Арп обернулся, чтобы схватиться с префектом, но только встретил край щита. Кусок стали и дерева пришёлся твари в зубы… кровь залила губы, боль дезориентировала тварь и тут подлетел Фриджидиэн. Холодная сталь пронзила шамана. Раздался истошный хрип, существо стало хвататься за воздух… его обессиленные длинные руки попытались дотянуться до глаз префекта, но сила жизни покинула арпа и он вконец обмяк. На секунду Фриджидиэну показалось, что он видел тень сожаления и боли в очах шамана, гибель которого привела в смятение остатки дикарей от проклятья.
        Легионеры от битвы перешли к зачистке - воины в очернённых кровью доспехах бросались за убегающими арпами, лучники методично выкашивали тех, кто пытается скрыться, а хранители и топорники стали бить в спину разбегающиеся толпы врагов.
        Тут же, в городе объявились, и воины новоиспечённого Маркизата. Воители в сияющих доспехах, окрашенных в светло-зелёные цвета, а на груди виднеется большая рисованная лилия.
        - Господин префект, разрешите доложить! - подошёл трибун.
        - Докладывайте Ксафен, - Фриджидиэн повернулся к товарищу.
        - Мы выполнили все задачи - сопротивление арпов в этом регионе подавлено, мы захватили все стратегические позиции - стены, ворота, центр города и ратуша вскоре зачищена, - оба посмотрели на то, как огонь «доедает» подножье деревянных стен. - Ну… точнее её остатки.
        Префект задумался о смыслах и целях этой воины. Он - человек пошедший за Велисарием ради спасения родины от неримских полчищ, стал доблестным воином панэндеральского содружества, стремящегося теперь возродить страну из пепла. И когда Велисарий предложил ему поучаствовать в этом, Фриджидиэн почти не сомневался и только страх потерять любовь заставил его уйти в размышления. Парень оглянулся на легионеров. Кто-то в прошлом ралаим, бандит, преступник, в общем сброд, ставший обречённым воинством, пошедшим на неравный бой, превратившийся борцов за свободу и свой народ. Парень в своё время поверил Велисарию, встал на его сторону, на сторону новых идеалов, с которыми Святой орден не хотел мириться… на сторону Эндеральского Союза. И теперь можно зреть то, что получилось из этого - в стране приходит порядок, восстанавливаются сёла и города, медленно налаживается мирная жизнь и недалёк тот час, когда Эндерал возродится в блеске былого величия. Но всё имеет цену и Фриджидиэн вновь об этом вспоминает, когда до его уха доносятся слова:
        - Разрешите доложить о потерях.
        - Разрешаю, - угрюмо позволил парень, рассматривая разрушенный и пылающий город в котором всё ещё звучат звуки битвы.
        - Из первой центурии потери составили двадцать три легионера, ваша центурия потеряла тридцать девять легионеров, третья центурия пострадала больше всех - сорок шесть легионеров пали из-за засады.
        - Что с союзниками? - строго вопросил префект.
        - Топорники утратили всего десяток, а из хранителей только двое.
        - Ладно… строй солдат.
        «И это без подсчётов раненых», - мрачно подумал Фриджидиэн, не радуясь тому, что Высокий Сенат решил отправить сюда новообразованные три центурии комитат, а не обученных принципусов и триарианцев республики Арк. Но с другой стороны - они есть эндеральский легион, поставленный для подобных целей. Пока армии Арка или Дюнного, Пороховой Пустоши или Солнечного берега, Речного или иного края держат натиск ужаса в своих землях, именно Легион наступает и несёт свет туда, где всюду и везде кишит тьма. Они легионеры… это их долг - жертвовать своей кровью и жизнями, ради покоя мирного населения. Это долг истинного воина, который сражается за родине, семью, друзей и добрых друзей своей страны.
        - Легионеры! - обратился громогласно Фриджидиэн, обернувшись к солдатам. - Сегодня вы показали прекрасный бой! Добрые граждане Эндерала могут спать спокойно. Ибо такие храбрые воины как вы, избавили его от арпской угрозы! За это я буду ходатайствовать вам о выплате двойного жалования, а вдовы и семьи погибших получат выплаты. Да здравствует Эндерал! Да здравствует Сенат и народ Эндерала!
        В ответ легионеры ударили кулаками о нагрудники и громогласно крикнули:
        - Да здравствует Эндерал! Да здравствует Союз!
        - Ваша храбрость, легионеры, принесёт долгожданный мир и порядок на эти земли. Так держать, солдаты Легиона и совсем скоро не останется в Эндерале тех, кто сможет противопоставить нам хоть один достойный отряд!
        Сквозь ряды легионеров стали просачиваться люди. Аквилы и хоругви немного пошатнулись, заставив трепетать чуть сильнее знамёна с двуглавым орлом. Это были пара рыцарей, несущих свёрнутый стяг Маркизата и протягивающих его Фриджидиэну, говоря:
        - Мы, как представители маркиза, хотим, чтобы вы заняли место при его дворе, как военный советник.
        Фриджидиэн посмотрел на своих воинов, находя в их взглядах отблески одобрения, что сделало его речь ещё сильнее, и увереннее:
        - Извольте, но Легион и его офицеры выше всяких титулов.
        Ангел предназначения
        Неделей спустя. К северу от Дюнного. Пороховая пустыня.
        В шатрах, посреди моря золотистого песка, изрезанного высокими тёмными скалами, кипит жизнь. Люди с лопатами и кирками ковыряются в земле, окапывая какие-то руины. Загорелые мужчины в мешковатых штанах, рубахах и майках пытаются откопать какое-то серокаменное строение. Камни выносятся один за другим, всё больше являя миру строения давно минувшей древности.
        Палящее жаркое солнце словно беспощадный господин - хлещет до изнеможения своих слуг, только это кнут жары. Бочки с водой, расставленные по всюду только на дне оставили немного воды, а сейчас лишь середина дня. Ветра практически нет, и кучу народа вынуждена терпеть осушительное солнце.
        В шатрах и палатках живёт рабочий люд, хранятся инструменты и провиант. Немногочисленные стражники из отрядов пустынных копейщиков рассредоточены среди всего лагеря, неся неусыпную службу и храня его скорее от воров и мелких разбойников. В конце концов, если придётся отбиваться от врага посерьёзнее, то на помощь придут воины из Дюнного, до которого на юго-восток всего пару километров.
        Но самое основное происходит в главном шатре - большой зелёно-оливковой тканевой палатке, что стелется огромным прямоугольником посреди всех остальных. Сундуки и шкафы, набитые книгами и письменами перемежаются со стульями, столами и коврами. Видно, что владелец его любит комфорт, а несколько маленьких статуй мирада и орла выдают в нём тягу к прекрасному и роскоши. Но несмотря на это, сей человек - любитель и покопаться в грязи, ибо его назначили вести экспедицию, с целью поиска утерянного города пирийцев.
        В конце шатра, там, где золотом и светом магических светильников стол, над бумагами корпит высокая девушка. Девушка отказалась от наряда, что носила ранее - прилегающая полосатая кожаная куртка с высоким воротником вместе со штанами и сапогами лежат в стороне, ибо жар солнца до страшных ожогов способен разогреть подобную одёжу. Вместо этого светло-бежевая шёлковая туника с длинным рукавом и откинутым капюшоном, слегка прикрывающая мешковатые штаны того же цвета, утянутые под короткий светлый сапог.
        - Госпожа Лишари Пегаст! - по всему шатру пронеслось воззвание, и дама отвлеклась от пергаментов.
        Прекрасный лик девушки обратился ко входу. Её ореховые глаза оттенялись большими ресницами. Открытый лоб сверкал от капель пота, бегущих по немного смуглой коже. Лицо, имеющее черты округлённого прямоугольника омрачено печатью усталости, а на сухих полноватых губах застыла лёгкая улыбка.
        - Джеспар, проходи. Не стой у проклятого порога! - крикнула радостно дама и наёмник поспешил скрыться от жары.
        - Спасибо, - утирая пот со лба, произнёс среднего роста парнишка, по белым волосом, осветлённой бородке которого стекают капли, его одежда - синяя куртка поверх белой рубахи и всё под защитой кожаного панциря потемнела от влаги. - У тебя достаточно прохладно, что довольно прекрасно. Я не знаю, как там вспахивают эти работяги.
        - Чтобы окончательно не взмокнуть, я зачаровала пару камешков на холод, - рука девушки вытянулась и показала на три аметиста, покрытых инеем. - Не слишком спасает, но это хоть что-то. А то от этой долбанной жары можно совсем двинуться.
        Джеспар метнул взгляд насыщенно-голубых очей на сверкнувшее золото. Безымянный палец правой руки был увенчан чудесной работы кольцом - златая основа, держащая платиновое ложе, внутри которого красуется яркий рубин в форме ромба.
        - Хм, - не смог не отметить это парень, - я вижу у тебя на пальце кольцо. Неужто ты и Фриджидиэн…
        - Ну это бы слепой не заметил, - ещё сильнее улыбнулась дама. - Да, мы всё-таки собрались сыграть свадьбу. Всего через пару месяцев… или, когда я там закончу работу.
        - То есть бедный парень в полном неведении и томительно-мучительном ожидании? - Джеспар опустил голову к земле, тихо проговаривая. - Эх, бедный парень. А он так бился, и теперь наука стала важнее отношений.
        - Знаешь, - голос девушки стал более грозным. - Я хоть его и люблю, но не собираюсь из-за свадьбы откладывать исследования. Мы на пороге величайшего открытия. Ещё немного и мы избавим мир от этих «Высших». Ты сам как? Обжил поместье?
        - Спасибо Велисарию, конечно, что он помог восстановить дом, но зачем? Я не стал Советником Арка, не живу в поместье, а бедным крестьянам, что горбатят спины у моих полей разрешил оставлять все продукты себе, - внезапно от Джеспара повеяло меланхолией. - Да и… воспоминания тяжёлые. Отец, мать… сестра.
        - Что ж, мне рассказывал Фриджи. Я… я дико сожалею о том. Главное, что ты не поехал от боли, и у нас остался такой наёмник.
        - Ладно, давай вернёмся к делам насущным, - Джеспар протянул свёрнутый в свиток пергамент. - Это письмо от Мерраджиля. Он считает, что именно в этом месте находится артефакт, который мы сможем использовать вместо нуминоса.
        - Правда? - Лишари хватанула письмо, стряхнув верёвку и вглядевшись в его строки. - Вот дерьмо!
        - Что там?
        - Он реально думает, что оно здесь. Посмотри, - Лишари передала Джеспару пергамент, - он пишет, что в этом месте был монастырь пирийцев-религиозников. И здесь они держали его… они считали, что он являлся проявлением милости их «Творца».
        - Что это могло быть? - Джеспар коснулся бородки. - Я наёмник, а не археолог или учёный.
        - Содержатель настолько огромного количества магии, что способен весь этот говёный мир отправить в самое пекло преисподней.
        - И вы хотите его использовать вместо нуминоса… я надеюсь, что Мерраджиль не ошибся. Не охота разочаровываться и знать, что все мои вылазки по старым фортам и руинам не были бесполезны.
        - Во что бы то ни было, я найду его! - Лишари убрала пергамент к другим на столе; её глаза направили взгляд на карты, отписки, древние документы и описания, которые все как один вели в этот край.
        «Как же мне всё это надело, но сладка будет находка», - подумала Лишари, вспоминая, что вся эта работа над светочем её сильно утомила, беготня по пирийским руинам и бесконечные раскопки - всё это лишает сил, но какой-то внутренний огонь, неистовая воля ведёт её вперёд. «Что же тащит меня вперёд?» - спросила у себя Лишари. Девушка сколько помнит, только и живёт, как попыткой опрокинуть что-то хтоническое и великое, установить свои правила, или низвести до праха то, что её ограничивало. Сейчас её цель - «Высшие», существа, чья сущность неизвестна, лишённые плоти и попросту неведомого порядка. Они простёрли длинные руки на мир, разинули пасти, чтобы поглотить души и соткать из их частей, новую духовную бестию… как говорил Чёрный страж. А можно поверить и Велисарию, который поведал, что «Высшие» это демоны, которые с помощью «очищения» получают знания и навыки убиенных.
        Для Лишари нет дела до того, кто эти создания… главное, что они угрожают этому миру, пытаются ему навязать свои правила игры, где они всем движут и направляют, дирижируют миром, как марионетками. Нет, так для Лишари не пойдёт. Она сделает всё, лишь бы этих голодных холодных тварей не стало, чтобы они больше не отравляли мир своим присутствием.
        «Пойду на всё…», - эта мысль зацепила Лишари сильнее всего, ибо она задумалась, что будет, если в этот раз все эти раскопки не оправдаются… мало того, что она превратит руины в кучу камня, так ещё и свадьбу придётся отложить, что заставило даму печально прошептать. - Фриджи.
        - Лиша-а-ари, - протянул Джеспар. - С тобой всё в порядке? Ты как будто выпала.
        - Со мной… да всё отлично. Я просто думаю, стоит ли рабочим денег дать больше или выговора, чтобы работали реще. А то…
        - Госпожа Лышари Пегхаст! - с громко произносимым именем на устах пожаловал рабочий, нанятый ещё в Арке, склонившись в знак почтения. - Мы явили проход. Аккурат у поверхности был, зараза, но мы его не приметили… подумали, что стена, ан-нет. Отконопатили куски, а там дверца. Ржавая конечно, но мы её вскроем.
        - Что!? - вскрикнула девушка. - Клянусь Велисарием, вы подумать не могли!? Да из-за вас, остолопов я столько времени потеряла!
        - Тише-тише, - заступился Джеспар, встав между ней и мужиком с бородой.
        - Не вели наказывать, госпожа, - расстроился простой парень. - Головы ложили, спины рвали, но искали наказанное. Проглядели глазами слабыми, но нашли ведь.
        - Ладно, - быстро остыла Лишари, потерев лоб. - Если там будет то, что мне нужно, то дам вам по бутылке вина, чтобы напились и забыли о работе.
        - Ой, спасибо госпожа! - обрадовался рабочий. - Век вас не забудем.
        - Иди. Передай старшему радагбану[2], чтобы готовил свой отряд. Мы посмотрим, какие тайны скрывает эта дыра.
        Рабочий быстро убежал, а Лишари подошла к столу. В её кисете моментально оказались несколько зелий с плескающейся красной и синей жидкостью, парочка инструментов и свитки, сквозь бумагу которых проходит магия. Девушка махнула Джеспару, и они покинули прохладный шатёр.
        - Ох, какая жарень, - помахала Лишари перед лицом, но лучше от этого не стало, ибо по лику ударила приливная волна духоты и жара, она вздохнула и лёгкие обжог раскалённый воздух. - Как же вы тут выживаете.
        - Вашими деньгами и повелениями, - на этот раз послышался голос спокойный, подобный шуршанию песка. - Вы же замотивировали рабочих сначала трёпкой, а потом и деньгами. Вы же повелели понатыкать бочек с водой и любому, кто перевыполнит норму вдвое выплачивать дополнительно двадцать пять лир. Вы же дали приказ, чтобы всех лодырей лишали всяких денег, но вот не определили пределы лодырства.
        - Старший радагбан, - недовольно сказала и посмотрела на низкого лысого тёмного мужчину девушка, нацепившего на себя пустынные мешковатые одежды. - Как же я рада вас слышать. Я до сих пор не могу поверить, как вы выжили три дня назад? Ушли в погоню за налётчиками и попали в самую бурю.
        - Пороховая пустыня - мой дом. Недруги, искатели приключений приходят сюда… и не возвращаются. Они не могут понять пустыню. Они не понимают, как она даёт жизнь… и как отнимает. И они умирают, а я выживаю. И мёртвые уже не могут поделиться новоприобретённой мудростью.
        - У вас сильный недостаток, помимо несравненного мнения о себе, - фыркнула Лишари. - Любовь к деньгам. Союз разорится на этих раскопках и никакие убеждения Мерраджиля в Сенате не помогут покрыть ваши требования за охрану.
        - Согласен, но тогда вас бы давно растащили налётчики. Я люблю богатство. Оно - слаще воды и сильней меча. Любой меч можно купить за золото. За золото можно купить тысячи воинов. А с помощью тысячи воинов можно создать империю.
        - Ладно, - в разговор вступил Джеспар. - Хватит с нас этих мудростей. Ты воинов подготовил?
        - Да. Пятнадцать отборных пайганитов[3].
        - Пайганиты? - возмутилась Лишари. - Вы не нашли никого кроме кучки крестьян, которые тыкали только куклы?
        - Сейчас Дюнное занимается возведением обороны, ибо враги наши - покинувшие колыбели могил или лихой народ может приливом захлестнуть наши гавани спокойствия.
        Лишари сжала правую ладонь в кулак и уже представила, как запустит в командира охраны огненный шар, но подавила свой гнев. Её коробит от того, что вся безопасность зависит от пайганитов, набранных из западных племён, ибо Дюнное отказалось высылать на помощь тяжёлую пустынную пехоту из-за опасности нападения нежити. Легион Союза и Святой орден воюют на севере, и единственные кто ещё могут прикрыть, так это отряды лёгких застрельщиков Каганата. Денег на наёмников не хватает, ибо всё уходит на оборудование и раскопки.
        «Ох, был бы тут Фриджидиэн, он бы всё исправил… он защитил бы меня», - с этой мыслью Лишари махнула обоим, и они двинулись туда, где откопали проход.
        Высокие каменные стены некогда могучего монастыря, великой цивилизации обтёсаны песком и стали бежевыми. Огромная литая бронзовая дверь ждёт момента, когда она откроется и скрип её разнесётся по всем залам. К ней уже спускаются люди, им приходится толпиться, ибо подножье у врат - расчищенная небольшая площадка, стены который уходят на два метра вверх, там, где ещё не копано.
        Пайганиты занимают местность у врат, их оружие - длинные копья, а броня - тёмные павезы, крепкие штаны да рубахи, усиленные только зерцалом из железа. Выстапвив перед собой павезы и опустив копья, целясь в дверь, они стали ждать дальнейших распоряжений.
        - Ну и чего ждём?! - с нетерпением спросила Лишари. - Или вам нужно отдельное приглашение?
        - Подожди, - вперёд вышел Джеспар. - Это дверь не так проста, - среди пальцев наёмника сверкнула сталь отмычек, которыми он стал ковыряться в замке. - Пару секунд. Пирийские замки немного сложные, но всё-таки, - что-то внутри двери хрустнуло и щёлкнуло, раздался металлический стук, - они могут поддаться.
        Литые двухметровые двери поддались манипуляциям наёмника и осталось только их открыть, что
        - Ну, что встали столбом!? - Лишари показала на дверь. - Выполняйте то, ради чего вы получаете свой барыш.
        Пайганитам ничего не остаётся, как подчиниться и начать отталкивать массивные куски металла. Щитами и копьями они стали толкать бронзу, та заскрипела и подчинилась, став медленно отодвигаться. Спустя пару минут, двери уже оттянуты и проход в монастырь напоминает голодную бездну, открывшую свои тёмные объятия для гостей.
        Лишари первая миновала порог. Её пальцы поднялись вверх и с них соткался пучок света, затем ещё один и уже четыре шара стали подобны звёздам, от них исходит тусклый прохладный свет, льющийся на мрачные стены. Взгляд упал на символы, резанные на стенах, на изображения, что вещают о быте и истории прошлого.
        - Вы только посмотрите на это, - заворожённо твердит Лишари. - Я никогда такого не видела, - пальцы девушки заскользили по стене, которая полнится письменами, вокруг изображений. - Пирийские руины… в них я никогда не встречала такого, - пленённая сим местом дама вчитывается в буквы, став их переводить, её речь глубока и наполнена пониманием. - «Монастырь сей, есть место славы Творца, где народу пирийскому явилась слава Его и милость Его», - девушка указала на большое барельефное изображение, где изображены люди, собравшиеся вокруг большого фонаря. - Посмотрите, здесь рассказывается о том, как Творец посылает пирийцам что-то. Здесь нарисован треклятый источник света… светоч? Вряд ли… если только источник огромной силы.
        - Лишари, - Джеспар положил ей руку на плечо. - Нам нужно идти. Если мы хотим, чтобы Союз не закрыл наше финансирование, то нужно найти этот источник магии.
        - Ещё секунду, - глаза Лишари стали бегать, читая всё новые строки, её сердце затрепетало от радости историка, открывшего что-то доселе неведомое. - «Монастырь основан ишийцами, во славу Солнца, священниками верховными Торанар, Моранар и Тбаронар. Они в годы последние, когда маяк зажечь нам суждено, получили дар от Солнца - кристалл. Се кристалл подобен демона душе, во всех своих свойствах. Только немногие с ним рядом бывшие, в порядке оставались. Остальных же хворь страшная свалила в беснование».
        Лишари отстранилась от чтения. Её взгляд разглядел, как вперёд уходит длинный коридор, ведущий в глубину монастыря.
        - Я была права. Вот дерьмо, но мы вышли на него, - обрадовалась девушка, прихлопнув в ладоши. - А-хах, наконец-то мы покончим с потусторонними уродами. Давайте, шевелитесь.
        - Вы уверены, что стоит тревожить покой мёртвых, - командир пайганитов вышел вперёд, перегородив путь для Лишари. - Как говорят восточные поверья - «мертвец, разбуженный ото сна, несёт на себе проклятье того мира и горе тому, кто потревожит его сон».
        - Да плевала я на мракобесные слухи! - если бы не пайганиты и Джеспар, Лишари снесла волной магии радагбана. - Мы должны идти дальше, иначе
        - Просите госпожа за дерзость, но я обязан вам напомнить вам строки из Судебника о тысячи решений, а именно - «радагбан обязан…»
        - Я поняла! - поморщив лицо, пресекла дама. - Да плевать на законы. Нам нужно забрать фигню, которая ждёт в конце.
        - Я не могу, добрая госпожа, - упирается командир пайганитов.
        - Хорошо, - тяжело выдохнула Лишари, - чтобы тебя Чёрный страж побрал. Ты и твои рубаки получат по тысячи медяков. Тысячу монет за то, чтобы вы просто протопали за мной.
        - А вот это разговор.
        Достигнув натянутого соглашения, группа пошла дальше. Шестнадцать воинов вольным шагом двигаются по руинам, Лишари внимательно высматривает символы и изображения, освещая путь магией, а Джеспар навострил ухо, ибо старые руины полны опасностей.
        Отряд вскоре вышел в огромное круглое помещение - всюду виднеются саркофаги и гробы, единственный выход впереди. Шары света отразились на чёрном полированном камне, освещая лежбища мёртвых. Здесь нет письмен или барельефов… только могильный холод и ужас, веющий от обстановки.
        - Проходим быстро, - приказала Лишари, не желая «наслаждаться» мрачными пейзажами, как случилось логичное для мест, где магия во плоти мертвецов сторожит древние места.
        Крышки гробов послетали, стуча и разбиваясь о каменный пол. Раздался сначала кряхтящий вой, исторгаемый тленными гортанями, а потом и трупная вонь ударила в голову. Пробуждённые злыми духами существа поднялись из могил. В кривых руках показались потемневшие мечи, обрывки тканей и ветхие доспехи из кожи прикрывают смрадную плоть.
        - Стоять овцы! - приказал рагабан дрогнувшим пайганитам. - Уходим в глубь монастыря.
        Поднявшиеся стали формировать ряды… некоторые гробы рухнули на землю, открывая запечатанные проходы в другие секции, но Лишари до этого нет дела. Она чувствует, что этот коридор её выведет к желаемому. Но чего он желает? На самом деле, что она жаждет?
        Отряды нежити ринулись на пайганитов. Крестьянские мужики хоть люди крепкие, но вид мертвецов ввёл их в трепет и только радагбан смог не допустить панического бегства. Он подскочил к мертвецу и залихвацким ударом отсёк голову твари, а потом сменил сухой бархатный глас на бодрящий рёв:
        - Стоим насмерть! Стоять, если не хотите стать для них обедом.
        Пайганиты стали строиться, выставляя копья вперёд. Джеспар, помнящий о подобном, сорвал бутылку с пояса; он обмакнул в жидкости из неё тряпку и запихнул в горлышко.
        - Огоньку, - попросил наёмник, поднеся стекляшку Лишари, и она проведя пальцами зажгла ткань, которая тут же объялась синим пламенем.
        Жаркое пламя заиграло среди рядов нежити в ту секунду, когда раздался стекольный звон. Джеспар зажёг задние ряды нежити и твари превратились в мёртвые факелы, из их гортаней донеслись звуки тоскливого завывания и подобия боли.
        - Госпожа! - кричит командир пайганитов, рассекающий мёртвую плоть. - Нам нужна помощь!
        «Я не могу оставить цель… так близко. Ещё немного, и я закончу всё это. Высшие будут побеждены, я их опрокину», - смотря дальше по коридору, подумала Лишари, её сердце не рвётся, оно готово бросить отряд воинов… но это же живые люди. Её глаза уставились на пайганитов - мужики сформировали стену павез, откуда тычут копьями, стальные наконечники пронзают торсы мертвяков, заваливая ими проход.
        - Джеспар, - девушка положила руку на плечо парню. - Мне…
        - Я понимаю. Эх, я бы отдал две тысячи золотых, чтобы тут был твой Фриджи и мне не пришлось бы этим заниматься. Да, как всегда разгребать это мне, - наёмник схватился за два острозаточенных кинжала. - Иди и постарайся не погибнуть.
        Лишари на этот раз продолжила путь в одиночестве, за её спиной раздавались звуки отчаянной битвы, но ей нет до этого дела. Она идёт вперёд и только вперёд, словно заведённая. Там, впереди её ждёт цель, награда, которая исполнит старые чаяния. Она работала над светочем, но её нагло предали, оборвали работу, пресекли исполнение смысла жизни, но теперь её ничего не остановит. Она хочет этого, желает всей душой доказать, что она способна изменить мир и бросить вызов узурпаторам, будь то Рождённые светом или сами «высшие».
        Внезапно всё вокруг дрогнуло, коридор стал плясать и Лишари поняла, что её стремление завело в новую ловушку, которая должна прикончить её. Лишари побежала что было сил, тоннель вокруг неё иллюзорно извивался и брыкался, будто бык, пытающийся сбросить оседлавшего его. Стены тряслись, сбрасывая камень, куски стали сползать, будто омертвевшая кожа, оголяя нечто светящееся и пульсирующее. Магия… тонны магической силы крылись в этих местах и лишённые барьера, энергии хлынули в пространство, прорастая в кристаллические ёжистые пучки, похожие на быстро замёрзший лёд. Кристаллы сверкнули розовым и голубым до ослепления, отбросив на стены мириад извивающихся теней. Испугавшись, она стала беспорядочно выкидывать ментальные щиты, защищаясь от падающих камней. Чародейская тьма теней и свет кристаллов стали сгущаться вокруг Лишари, которая пропустила один единственный камень, ощутив болезненное ощущение в виске. Пошатнувшись и сделав шаг вперёд она смогла выдавить из себя остатки магических сил, сотворив крепкий щит. Это забрало столько сил, что дама не пройдя и метра, упала во мрак.
        Лишари очнулась. Сначала ей показалось, что это вокруг шуршат сухие листья осенних древ, но тут же стало понятно, что это осыпается каменная крошка. Монастырь оказался не так прост, как казалось.
        - О-о-ох, - приложив ладонь к пульсирующей болью голове, выдохнула девушка, пытаясь рассмотреть, что же случилось; щит вокруг неё только исчез, что говорит о минутах трёх в бессознании, повсюду валяются камни и свет… свет от кристаллов залил всё нестерпимым светом. - Вот скотство. Реально, что б его, скотство!
        Ругань Лишари пронеслась эхом вперёд по коридору и кажется, что ей виден конец его. Вобрав остатки сил, она смогла подняться и идти дальше, тяжко перебирая ногами. Её мысли спутались и только цель ведёт вперёд, призвание археолога - докопаться до истины и долг магов Наратзула - сокрушить чёрное влияние сил, ограничивающих всякую свободу. Она бы спокойно дошла до конца коридора, как её навстречу вышел кто-то. Странная фигура, оттенённая потусторонним мраком, и явившаяся будто из ниоткуда. Её одежды шуршат о каменный пол, а руки протянуты словно в материнском приветствии.
        - Кто ты такая? - испугалась Лишари, в её руках сверкнули зарождающиеся молнии. - Не подходи, дух, иначе я отправлю тебя в ад!
        - Моя девочка, - ласково прошептала женщина, протянув к ней руки. - Ты связана с тем, кто попрал баланс. Во имя свершения справедливости я должна…
        - Что!? - Лишари попыталась атаковать, но её магия была заблокирована, она рассыпалась искрами о тканевую вуаль, которой прикрылась странная женщина.
        - Девочка. Ты и твой любимый нарушили баланс, который нужно восстановить… или отплатить за его нарушение… кровью.
        Слова, лишённые эмоций прозвучали неистово зловеще. Лишари ощутила сначала приступ ужаса, а потом её скрутило. Женщина подняла руки и Пегаст показалось, что её сейчас разорвут, каждую мышцу обуяла пламенная боль, сердце забилось бешенной птицей, и всё стало стихать, мир начал терять краски и чёткость звуков. Это конец.
        В этот же миг в коридоре появился свет… это странное сияние, от которого исходит тепло и чувство торжества. Жизни. Ослепительный «рассвет» заставил женщину под вуалью опустить руки и Лишари стало намного легче. Из «зари» вышел воин, прекрасное существо, чей голос принёс и дрожь в душе:
        - Я запрещаю тебе Именем пославшего меня!
        - Посланец своего Господина, - печально и будто бы отвлечённо сказала женщина.
        - Он и твой Господин! - громко обозначил воин.
        Лишари смогла напрячь зрение и увидела, как сияющий воитель обратился к женщине:
        - Предательница… мой Господин положил тебе больше не начинать того, что будет нести гибель его любимым творениям. Время твоё и первого предателя миновало. Так мой Господин постановляет и ограничить вас в мести народу сему.
        - Когда-то ты были и твоими братьями, - тихо твердит женщина.
        - Вы предали Его, поклонившись Тель-Имальтхаати, который восхотел поставить престол свой выше звёзд. Мой Господин приказывает тебе отступить.
        В ответ не прозвучало ничего, и женщина растворилась в пустоте. Сияющий воин перевёл своё внимание над скрюченной от боли Лишари и простирая длань свою над ней, дал в её тело снизойти потокам тёплого целебного света.
        - Почему ты не веришь, Лишари? - девушка слышала голос везде, словно голос являлся из ниоткуда и отовсюду одновременно. - Твоя жизнь наполнена болью такой силы, что ты уже не веришь ни во что, кроме себя.
        - Я верю в науку, - Лишари стала подниматься, чувствуя, что с каждой секундой её тело всё больше наполняется силой. - Я верю в дело Наратзула.
        Каждая попытка посмотреть на сияющего воина оборачивалась провалом, будто голова отказывалась это делать. Это было невозможно, разум девушки кричал, что это должна быть иллюзия, но он стоял перед ней. Ангел, существо, отражающее Истинный Свет. На секунду ей позволили взглянуть на сияющего воина и от его образа девушка чуть не упала. Его лицо - красивое и грозное, вселяющее в сердце шок и трепет, сияет ослепительным златом. Всё тело покрывает настолько чудесный доспех, что любой кузнец рыдал бы от упоения при виде его, а на сердце сияет символ Грааля, пылающего внутренним светом. За спиной два крыла, белоснежнее чем только что выпавший неримский снег, и лёгкие, но в тоже время могучие. В одной руке ангел сжимает кадильницу, покрытую драгоценными каменьями и окуривающую коридор приятным сладким ароматом ладана, придающего сил. В другой руке светлый, сверкающий броским серебром длинный меч, поющий ветрам о грядущих битвах.
        Лишари почувствовала подъём духа. Она испытала призрачное касание, подобное лучам рассветного солнца, похожее на руку Отца на плече дочери. Охватившая её раздражительность, боль, усталость и фанатичное стремление исчезли, сердце наполнилось спокойствием и миром.
        - Иди за мной, - приказал ангел и Лишари не могла не повиноваться.
        Ей не нужно было призывать свет, ибо само присутствие ангела заставляло тьму рассеиваться. Вскоре они вышли в большое прямоугольное помещение, где по бокам поставлены колонны. Всё вокруг чисто и убрано, нет нигде нагромождений мусора или обвалившихся кусков. А в самом конце Лишари увидела на четырёх колоннах треугольную крышу, украшенную лепниной и золотыми узорами, блистающими от света ангела. Но что за колоннами мешает увидеть стена и массивные серебряные ворота, накрепко запертые.
        - Где мы? - с волнением и дрожью спросила девушка, её речь стала более спокойная, утратив привычное возбуждение.
        - Это место для служения ишийцев, а там, - воин указал на конец залы. - Их алтарь.
        Они прошили ещё дальше, спустившись по ступеням. Лишари вся потерялась в догадках, кто может быть воин, что это была за женщина и какова его цель.
        - Там, то, что ты ищешь, Лишари Пегаст, - указал на алтарь ангел, грозно говоря. - Но нужно ли тебе это, дочь скараггской крови?
        - К-конечно нужно, - Лишари посмотрела на запертый алтарь. - Так мы изгоним проклятых «высших». Вы же против них сражаетесь?
        - Так, но иными способами. Вы хотите всё сделать сразу, инструментами внешнего порядка, не прибегая к исцелению себя.
        - Исцеления… вы о «красном безумии»? - аккуратно спросила Лишари, смотря в сторону от ангела, ибо свет от него сильно слепит.
        - Уразумейте, племя человеческое, что вашими недугами души и грехом отгоняется свет, и ими вы даётся власть над собой духам мятежным.
        Наступила секунда молчания, что пало от твёрдого гласа:
        - Чего ты хочешь? Что ты хочешь на самом деле?
        - Я? Изгнать «высших», - покорно ответила Лишари, в мановении ока переменив характер, ибо сам вид странного существа испугал её. - Доказать торжество науки.
        - Но своей жизнью, Лишари Пегаст, ты доказываешь обратное. Жизнь… мой Господин напоминает тебе о том, какая она была, - с этими словами ангел простёр десницу, давая кадилу всё заполнить дымом, и Лишари всё вспомнила… пред ней на пространном свитке, сотканном из пара, явилось ведение, образ того, что было.
        С любопытством девушка стала смотреть на то, как свет ткёт картины её прошлого и только холодные тёмные стены стали свидетелями картин жизненного пути молодой чародейки. Вот на песке берега морского стоит маленькая темноволосая девочка в зелёном платье. Отец, подаривший ей недавно небольшой набор для копания, был рад тому, что дочь займётся изучением древностей. С того самого времени, когда мать подарила ей старый пирийский амулет, маленькая Лишари была поглощена культурой древних народов, ей хотелось потрогать её, изучить и посмотреть. Детское любопытство постепенно перерастало в увлечение всей жизни. Ей казалось, что именно здесь она найдёт древние руины. Внезапно на берегу появились ещё дети, они стали окружать девочку. Она поняла, что сейчас будет недоброе, а поэтому встала, приготовившись принять каскад обид.
        - Что вам надо?!
        - Скараггчка! Скараггчка! - стали её дразнить дети.
        Эта девочка оказалась не такая как все. Вместо светлой кожи и ясных глаз, её отметил смугловатый оттенок и скосый взгляд. Этого хватило, чтобы местные дети пустилась в дразненения и оскорбления.
        - Скараггчка, вытащи череп собачий! - всё сильнее её обижали дети. - Покажи нам магию.
        - Нет! Всё не так!
        - Как говорил мой папа - все скарагги плохие, - стал язвить один из детей. - Так говорит Творец. Мой папа так говорил.
        - Творец! Если Бог есть, то не может быть таким злым! - махнула Лишари. - Вы злые!
        - Нет. Мы всего лишь чтим нашего Творца, как говорил мой папа. И тебе скоро это надо будет делать, - ребёнок подбежал и со всей силы пнул набор для копания разлетелся по всему берегу. - Так мой папа учил делать со скараггами.
        Дети конечно тут же ушли, а маленькая Лишари села на песок. По её личику побежали слёзы, она захныкала и нет того, кто бы её успокоил. Через её всхлипывания донеслись слабо разборчивые слова:
        - Ес-если Б-бог есть, то О-он не может быть таким з-з-злым.
        - Сестра! - подбежал рослый темноволосый парень, лет двадцати одного. - Что случилось?
        - Ракуша… мен-меня обидели.
        - Ничего, сестра. Я найду их. Это же Моло и его друзья? Я разберусь с ними.
        - Да они! Хорошо, что у меня есть такой братик, как ты, - Лишари успокоилась, в крепких братских объятиях Ракула.
        Видение закончилось и всё рассеялось. Вместо него только ангел и смущённая Лишари.
        - З-з-зачем? - голос девушки сильно продрог, но только сильной внутренней боли, родившейся в душе. - К чему это?
        Но ангел сохранил молчание. Вместо этого он вновь поднимает десницу, давая подняться дыму от кадила и новое видение простёрлось на ткани реальности.
        На этот раз это молодая дама, лет четырнадцати предстала пред ангелом и самой Лишари, которая в видения узнала себя. Задиристая и наглая девчонка, всё время готовая показать себя, сейчас зажата и с опущенными глазами выслушивает обвинения взрослых. Один из мужчин в форме стражи Остиана задаёт строгий вопрос:
        - Ракул, у кого деньги?
        Её брат, не желая вступать в спор со стражей, или вообще испытывать душевные терзания, всё говорит:
        - Лишари… деньги у моей сестры.
        - Золото дамочка! - закричал стражник, уже готовясь занести алебарду для удара, но этого не потребовалась, и девушка из кисета вынула три золотых и отдала их, а воин передал их богатому горожанину, причитая. - Если бы твой отец не был бы мануфактурщиком, то гнить тебе в тюрьме. А так… приваливай!
        - Так учил Творец, сестра, - бесстрастно стал говорит брат. - Ложь есть грех, на который я пойти не могу.
        - Из-за твоей поганой праведности с голоду подохнут мои друзья. Отец не даёт нам денег, и чтобы прокормить Луи и Верону, я спёрла пару золотых у этой свиньи! - крикнула Лишари вслед уходящему богачу.
        - Такова воля Творца, - заученно повторил Ракул. - Не нужно было связываться с нищими. Они всегда могут прийти на службу Храму, чтобы получить пищу… только для этого им придётся принять истину.
        - Да пошёл ты! - в исступлении рычит Лишари. - Творец не таков! Вы извратили его образ. Вы - долбанные идиоты, фанатики и сектанты, - слёзы замерцали на глазах девушки. - Луи… Верона… они же теперь погибнут.
        Туман кадила сменил обстановку и на этот раз полотно дыма явило убранство богатого роскошного дома, в котором идёт хороший обед, и люди в доброй одежде приступили к трапезе:
        - Лишари, так как я хочу Ракулу передать своё дело, - подняв бокал с вином торжественно говорит отец. - Ты же, как девушка будешь посвящена Творцу.
        - Что!? Я хочу изучать магию, а не молиться днями напролёт! Это нечестно!
        - Но ты должна! Ты пойдёшь в матушки монастыря! Я посвящу тебя Рождённым светом, как благочестивый подданный!
        - Да мне плевать, что ты хочешь!
        - Дочь, - строго обозначила темноволосая мать, разделывающая кусок мяса. - Это Ракул рассказал, какие блага тебя ожидают в служению Рождённым светом. И я согласна с ними.
        - Отец, ты же помнишь, как сам рассказывал, что мы - люди свободные и должны сами выбирать путь в жизни? Ты сам подарил мне тот набор… с него я начала быть археологом. У меня же скоро экспедиция!
        - Ничего. Археология не так важна, как, то дело, которые мы тебе даём.
        - Нет! Это… это, - задыхаясь от злобы, заговорила Лишари, - это не может быть волей Творца… с вами я вообще не уверена, что Он есть! Я… да иди вы все, со своим храмом!
        - Сестра!
        - Дочь!
        Кадило ангела снова взмахнуло, показывая финал первой части истории. На этот раз всё тот же дом богачей, только в нём поселился траур. Отец, полупьяный еле как стоит на ногах, мать вся в слезах, сцепилась с Лишари в объятиях. Они получили пару дней тому назад страшные вести о том, как ополчение храма было вмазано в землю ударной кавалерией канцлера. И Лишари рыдает. Брат ей донёс много неприятностей, но это все ещё был её брат с которым она правела детство и которого любила несмотря ни на что. А сейчас его нет… обольщённый постулатами храма, лишённый внутреннего стрежня он стал жертвой интересов верховного жреца. И храмовый вестник, пришедший об этом заявить, гордо молвит:
        - Простите, отныне ваш брат Ракул покинул сей бренный мир. Теперь он в лучшем мире, вкушает виноград и пьёт мёд, и окружают его девы.
        Мать Лишари пустилась в ещё большее рыдание, а отец спьяну швырнул бутылку, но та пролетела мимо, со звоном разбившись о дверь. Все скорбят по Ракулу, он был человеком слабым, но это была их кровь… которую они и потеряли из-за спеси храма. Верховный жрец решил позабавиться с ополчением, поиграть в стратега, но вряд ли фанатики могут что-то противопоставить тяжёлым латникам с пиками наперевес.
        - В лучшем!? - сорвалась Лишари, а в её ладонях загорелся огонь, губы выдали крик исступления. - Я ненавижу всё это! Будь все они прокляты! Творец… нет Его! И гори храм. Горите Рождённые светом! - она выставила ладони вперёд и кажется, она сейчас вестника выкинет ударом из дома. - Вон!
        Дым кадила испарился, и вместо него снова остались только ангел и Лишари. Девушка, сбитая с толку и ошарашенная, не понимает, что происходит. Ей явили боль, вывернули её душу и снова возбудили старые раны. Она только слабо шевелит губами, утирая горячие слёзы.
        - З-з-зачем?
        Но и снова молчит ангел. Он поднял кадило, и новая порция дыма захлестнула святилище, соткав свежие изображения, повествующие о жизни Лишари. В сей раз ей показали то, к чему привело всё. Огонь в груди, боль в сердце привели её к великому мятежнику, главному врагу Рождённых светом - Наратзулу. Её ненависть, огонь злобы, накопленный годами привёл к тому, что не дети, помрачённые фанатизмом, не брат и даже не храм стали объектом сладкой мести. А сами Рождённые светом, ибо пожар ожесточения с годами достиг до небес и только их крушение могло хоть на немного успокоить её покалеченный больной дух.
        - Так что же ты хочешь? - строго вопросил ангел. - Не твои ли обиды вскормили в тебе желание? И натерпевшись от обидчиков, ты ли не желаешь им мести? Только месть твоя переросла тебя и вылилась на сам мир, на его устройство.
        - Я… я…
        Лишари поняла суть этих слов, ответ остался в сознании. Она помнит, что обижали её из-за внешности часто и тот эпизод на берегу только малая тень придирок. Её брат очень часто срывал её планы, называя их греховными, при этом сильно вредя людям. По его наводке казнили пару товарищей Пегаст и первого любого парня, ибо они выступали тайно против власти верховного жреца. Родители любили Лишари, но это не помешало им свернуть кровь девушке на почве того, что она должна в молитве проводить время, а потом и вообще уйти в монастырь. И закончилось всё смертью брата, после которой и семьи больше не стало.
        Внезапно словно из ниоткуда зазвучали её же слова. Она вспомнила их, это её фраза, в злобе брошенная во время общения с пророком в одной из таверн Арка:
        «Творец, Рождённые Светом, Великий Дух… названия различные, а дерьмо всё то же. И знаешь, что? Какой бы хаос не вызвала смерть богов, я ни на секунду не сожалею о том, что приложила к этому руку. Так было правильнее всего».
        - Се узри последствия этого.
        Дымка от кадила сверкнула и новые образы замерцали в дыму. Мир, объятый огнём явился. На этот раз Вин[4] предстал в крови, где народы бесконечно воюют друг с другом, не зная покоя. Матери спокойно убивают детей, принося их в жертву «богу» свободы и богатства. Родственники упали в свальный грех, весь мир пошёл по пути блуда и нет больше нет стыда. Мир стал идеальным рассадником для рождения «высших», опустившись на самое дно бытия.
        - Хватит! - крикнула Лишари, она схватилась за голову от приступа трепета, вселённого видениями. - Я всего лишь хочу избавить мир от «высших». Мне нужно… этот источник энергии. И всё.
        - Я могу рассказать тебе, что будет, если ты его найдёшь, - ангел посмотрел на Лишари, и девушка тут же отвернулась, не в силах стерпеть. - И работа твоя продолжиться, ибо для источника понадобится частица «высшего»… малая. Смысл твоей жизни превзойдёт любовь и жених дарованный Господином моим тебе, не выдержит этого, ибо свадьбу ты потребуешь отложить ради работы окончания. В битве за замок Ад’Балор его обида поведёт. И ты потеряешься… тебя ждёт безумие, путь фанатика, не лучше тех, которых ты презираешь, - ангел протянул руку с мечом и провёл по щеке девушки. - Ты можешь потерять того, кто важнее всех возмездий.
        - Нет! - Лишари уже хотела броситься вперёд, но её остановила неведомая сила. - Этого не может быть! Фриджи… я его не потеряю.
        - Так будет, ибо выбор твой к этому и приведёт, - ангел только собрался поднять кадило, чтобы явить видение.
        - Не нужно, - взмолилась Лишари, отирая очи от слёз. - Зачем ты это рассказал?
        - Господин мой чтит свободу в творении своём и даёт тебе выбор, - ангел протянул руку с кадилом в сторону алтаря и двери распахнулись, чему Лишари изумилась, ибо даже самый лучший взломщик не скрыл бы их. - Выбирай, ибо Господину моему угодны оба варианта.
        После этих слов ангел исчез вместе со светом. Лишари, чтобы не остаться в кромешной тьме, подняла руку и всё залил холодное тусклое сияние. Девушка пошла вперёд. Она может закончить всё прямо сейчас, всего-то нужно взять сияющий ящик и передать его Мерраджилю, чтобы он покончил с «высшими». Но стоит ли это делать? Она встала возле самых врат. Теперь её стремление сильно поколеблено, и она вспомнила, кто её согрел. Парень, любимый человек, вырвавший её из когтей смерти… променяет ли она его ради древней мести? Сердце как будто разорвало надвое, обида и месть с одной стороны взывают к выполнению долга, но с другой её душу тянет тепло, мир и любовь, которые помогут ей забыться, найти тихую гавань, которую она может потерять по слову сего ангела. Вот теперь ей по-настоящему стало тяжко, но артефакт так и манит своей силой, а дома её ждёт жених, готовый одарить теплом и лаской. Девушка делает шаг вперёд, чтобы получить заветный приз, но опять натыкается на стену противоборства в душе. Она ведь простая девушка, которая желает понимания и того, чтобы её в конце концов обняли и приголубили, а не свершения
мести… против кого? Рождённый светом пали, Нерим едва не сгорел в огне гражданской войны и даже храм разорён и сожжён. Больше некому мстить. А «высшие»… не станет ли «светоч» ключом к гибели человечества, ибо лишённое ментального врага, оно встанет в духовном развитии и способно уподобиться животным… и всё же Лишари тянется за артефактом, но снова и снова её пронзает боль… и память о Фриджидиэне.
        Пайганиты чистили копья, собравшись у подножья навечно упокоенных мертвецов. Там же сидит и Джеспар, натачивающий кинжалы. Он первым увидел, как из далёкого коридора, еле волоча ноги, к ним вышла Лишари.
        - Что случилось, госпожа? - спросил радагбан, приметив странную пустоту в её руках. - Почему вы без своего артефакта? Мы зря что ли ковырялись здесь?
        - Я прошу вас, - робко заговорила Лишари. - Я каждому дам по три тысячи медяков, только потопали отсюда.
        - Что же ты там нашла? - удивился радагбан.
        Лишари сделала свой выбор и решила предназначить себя другому пути. Она поняла, что эта погоня - беготня во месть за старые обиды, больное долженствование и ненормальное хотение, возведённый в абсолют. Ей стало ясно, что главное оружие против Высших, это не светоч, а оно внутри каждого человека. Оно в сердце каждого разумного существа, ибо дух его, вскормленный злобой, блудом, пьянством, распутством и прочими непотребствами сам отравляет вокруг себя мир. Она сделала свой выбор - Фриджидиэн ей дороже всякой мести.
        - Какая бы то ни была находка, я рад, что Лишари вернулась, - Джеспар убрал кинжалы. - А теперь пойдёмте отсюда. Нас ждёт ужин, а я жутко проголодался.
        Суд над Тараэлем
        Спустя месяц. Город Арк.
        Прекрасный солнечный день установился над столицей континента. На небесах не единого облачка, с севера дует прекрасный прохладный ветер, а солнце не так сильно печёт, давая жителям этой части мира пребывать в состоянии покоя, не зная зноя или жары. По улицам Арка бдительную службу несут подразделения стражи, которые готовы в любой момент прийти на помощь более сильным войскам - гастатиусам, принципусам и триарианцам, составлявшим костяк Аркской армии. На воде неоспоримое преимущество имеет флот республики, как военный, так и торговый.
        Медленно, но верно город возрождается. Ещё недавно на его улицах кипело жуткое побоище, гремели взрывы и плясала сталь. Сейчас же, благодаря усилиям Норд-Эндеральской Компании и Золотому Серпу, в град хлынули необходимые ресурсы - камень, древесина, песок, пища и вода.
        На вершине всего Арка стоит Совет Двадцати, орган власти, собранный из представителей знатных родов. Он же и назначает деятелей суда, которые мудро рассуждают о преступлениях. И вскоре должен состояться суд над одним из опаснейших обителей Эндерала.
        Суд Арка, построенный в Квартале знати, являет образ превосходства и силы, давит своим внешним убранством. Стены, украшенные лепниной, фасады, расписанные множеством узоров, красящие окна с посеребрёнными перекладинами, у входа поставлены две больших статуи ангелов. Рядом с судом развиваются белые полотнища, на которых красуются алые львы. Всё пышет величием и даже кажется, что острые башни рвутся ввысь, чтобы поспорить с небесами о правосудии.
        Внутри же творится самый настоящий балаган. На балконах и возвышении знать погрязла в спорах о том, стоит ли проводить суд. Мужчины в роскошных камзолах и сюртуках, с широкополыми шляпами, украшенными перьями, судачат о грядущем деле.
        Внизу, прямо рядом с высокой трибуной, что недалеко от пустующего судейского стола, среднего роста мужчина в белом камзоле. Он стучит о мебель деревянным молотком, пытаясь хоть на недолго привести публику в покой:
        - Тихо! Тишина! Тихо я сказал! Перед судом предстанет повеянный дурной славой, бывший ралаим, разбойник, убийца, психопат - Тараэль.
        Толпа стала постепенно стихать, давая секретарю судебного заседания говорить менее напряжённо, но тут же народ снова стал бунтовать. В зал, имеющий прямоугольную форму, стали вести мужчину, это чуть ниже среднего полуэтерна. Его выдали острые уши, и немного косые тёмные глаза, в которых читается сдавленная боль и пыл тайной злобы, которые выдаются за опустошённость. Его одежда вся оттенка ночи - и куртка поверх кольчужной рубахи, широкие штаны и сапоги тоже. Его сухие губы, отмеченные шрамами, слабо шевелятся, что-то шепча. Лысая голова ловит блики свечей и фонарей. Мужчину вели несколько Гвардейцев Совета - элитного подразделения Арка, облачённые в сверкающие панцири и шлемы с плюмажами. Руки полуэтерна скованны золотистыми кандалами, высасывающими магию.
        Секретарь заседания продолжил, когда Тараэля посадили за клетку из прутьев чёрной стали.
        - Работу суда будет вести достопочтенный судья Штеппфан Даль’Кир.
        На сей раз народ стих. По залу раздался только стук подошв и бряцанье доспехов, разлетающихся посреди безмолвного народа. В суд прошёл чуть выше среднего роста мужчина, с покрытой треугольной шляпой головой, украшенной ярким алым пером. Чёрная мантия ложилась на красно-белый камзол, сдавленная поясом и массивным серебрёным медальоном с изображением льва. По полу стучат подошвы остроносых коротких сапог, перемежаясь со звоном брони гвардейцев. Лицо судьи немного полновато и округлено, полные красные губы отмечены шрамом, а в голубовато-зелёных глазах скрыта щепотка меланхолии.
        Судья взобрался к своему месту, властно окинув залу взглядом. Ещё один день суда и ещё один житель Эндерала будет пущен под жернова юстиции. На его столе навалено куча документов, среди которых находит лист пергамента. И взяв его, он стал громким басовитым голосом читать:
        - Судебное заседание объявляется открытым. Суд представляет тринадцатый судья Совета Судей Аристократической Республики Арк - Штеппфан Даль’Кир. Слушается дело в отношении Тараэля Нариса, обвиняемого в преступлениях, предусмотренных статьями тридцать третьей, части второй, шестьдесят первой, частью второй, подстрекательство к статье шестьдесят первой, статьёй сто второй, Уголовного Статута Аристократической Республики Арк, а именно Тараэлю инкриминируется - кража, убийство двух и более лиц, убийство с особой жестокостью, подстрекательство к убийству с особой жестокостью, а так же вскрытие помещений, способное повлечь вред, - судья обратился к заключённому. - Вам понятны обвинения, Тараэль Нарис?
        - Да, - будто бы безучастно ответил подсудимый. - Только не понимаю, кого, - судья умело пропустил брань, - я тут делаю, если меня всё равно повесят?
        - Подсудимый! - громко вскрикнул Штеппфан. - Сохраняете порядок и представьтесь.
        - Я - Тараэль, рождённый в Подгороде тридцать зим назад, собранный в четырнадцать лет назад, - Штеппфан поморщился от матерного эпитета, - «Отцом». И проживавший в Подгороде.
        - Ладно, - Штеппфан опустил пергамент. - Суд переходит к установлению явки сторон. Государственное обвинение представляет «Сигилит закона» четвёртой степени - Карсаэль Даль’Галар.
        Назвав слугу «Надзорной за законом Комиссии», органа, следящего за выполнением норм права в стране, судья посмотрел на то, как по левую руку от него поднялся высокий светловолосый и золотокожий этерна, облачённый в тёмно-синюю мантию, украшенную лентой со златыми звёздами.
        - Да, достопочтенный мессир.
        - Так… у нас заявлено участие государственного защитника… какого мирада, спрашивается, - смутился судья, узнав из бумаг, что это высокий рангом человек, его происхождение неизвестно; из документов следует только то, что она работала на Святой орден и в злобу бросает то, что это произошло перед началом заседания, причём выдвинут человек без юридического образования и положения в Республике, но Постановлением Союза, имеющий возможность влезать в подобные дела; судья взглянул по левую сторону, там где слегка колышется флаг Республики, строго потребовав. - Представьтесь суду.
        На просьбу судьи поднялась высокая девушка. Её короткий чёрный волос наполовину обрамлял крупное лицо. Лицо с точенными чертами имело мраморный оттенок, выразительные глаза цвета стали ещё ярче от чёрной подводки; угловатые губы похожие на образ лука, распахнулись, давая услышать звонкий голос:
        - Я - Сириа.
        - Сириа? Это ваше полное имя? У вас есть документы, оформленные ненадлежащим образом? - потребовал судья и девушка повинуется; передав стражнику кипу пергаментов и проскрипев кожаным жилетом, натянутым поверх белой рубахи.
        Штеппфан стал внимательно смотреть в пергаменты, комментируя:
        - Документ о личности… действительно Сириа, - дальше его голос обрёл веяние недовольного бурчания. - Образование естественно не юридическое, титула не имеется, к знатным семьям Эндерала принадлежности нет, но за каким-то Чёрным стражем вам позволено Трибуналом Эндеральского Союза на основании личного заявления вмешиваться в отправления правосудия в качестве защитника или обвинителя судебных систем субъектов Союза. И за какие такие заслуги вам это разрешили?
        - Это - государственная тайна, - отрезала Сириа.
        Судья задумался. С одной стороны, он наслышан о некотором пророке или пророчице, что своими усилиями оказали помощь сначала Святому ордену, а затем и Союзу. Это было существо неведомой доселе мощи, ума и силы, незаурядных способностей. Но с другой стороны, его личность для Штеппфана - загадка. Он никогда не встречался с этой персоной, и возможно Сириа и есть тот самый пророк… а может и нет. Лёгкий интерес тронул его сердце, но сейчас самое главное заседание.
        - Ладно, - Штеппфан посмотрел на защитницу. - Суд принимает ваши документы, Сириа.
        Судья ушёл в копание между документами, пока не нашёл папку, специально созданную для этого дела. И когда она вместе с чистым листом пергамента лежали под руками Штеппфана, он строго продолжил:
        - У сторон перед началом судебного заседания есть ходатайства, заявления или отводы?
        - Да! - встал обвинитель и протянул два листа пергамента. - Это заявления от Первого провидца Ралаты и Великого Ковена Лиги Ковенов Свободных магов о том, чтобы в отношении Тараэля Арк провёл так же уголовное преследование. Руководствуясь статьёй трёхсотой Хартии Эндеральского Союза, они делегируют вам полномочия своего «суда», - вместе с бумагами «Сигилит» передал и две книги - одну в лиловой обложке, а другую выбеленную.
        Судье от стражи были переданы бумаги, которые спустя пару минут изучения у судьи родили целую грозную речь:
        - В таком случае, Тараэлю дополнительно будет вменено свершение преступлений, предусмотренного… стихом сотым «Новой Раласы[5]» Ралаты, а так же наставлением сто пятнадцатым «Книги Ковенов», а именно Тараэлю инкриминируется покушение на убийство носителя верховной власти в Ралате и участие в незаконном разграблении культовых сооружений, повлекшего вред.
        - Протестую! - встала Сириа. - Ваша честь, эти преступления были совершены вне Арка, а на территории, где сейчас правит Лига Ковенов. Положения Уголовного Статута не распространяются на территорию Лиги. К тому же, как можно обвинять Тараэля в преступлениях против государств, когда их ещё не было. Святой орден правил в то время! - ревностно и громко объявила девушка.
        - Я хочу напомнить, - парирует поднявшийся обвинитель, - что согласно нормам Хартии, Союз и Республика Арк наделяется полномочиями правопреемниками Святого ордена в делах уголовного преследования и имеют право рассматривать дела о преступлениях, свершённых во времена Святого ордена, но в отношении которых следствие проводится сейчас.
        Судья выслушав протест и доводы сторон готов принять решение. С одной стороны требования Сириа можно удовлетворить, ибо того, что уже есть на Тараэля хватит, чтобы его сильно осудить, да и влияние Союза, стоящие за этой девушкой может сказаться на Штеппфане. Но с другой стороны Ралата и Ковены не оставят без внимание отклонение своих требований, да и это может повредить целостности Союза, что рождает утвердительное решение:
        - Протест отклонён. Суд пришёл к выводу рассмотреть прошения Ралаты и Лиги Ковенов, поскольку их требования соответствуют положениям Хартии Эндеральского Союза.
        - Кто бы сомневался, - буркнул Тараэль. - Поганое гнилое правосудие Арка. Продажные аристократы.
        - Завершим рассмотрение ходатайства, - жестко заговорил Штеппфан, - суд приходит к рассмотрению дела по существу. Государственному обвинению предоставляется слово.
        Встал аэтерна, поправив ленту, держащий несколько листов пергамента и холодно говорящий:
        - Месяц тому назад в таверне Толстый Леоран произошла драка между посетителями таверны и Тараэлем. В ходе драки, Тараэль нанёс побои мужчине, который с жалобой обратился к страже. В ходе предварительного расследования был составлен образ нападавшего и с помощью свидетелей и очевидцев установлено, что место пребывания Тараэля - Верхний Квартал Арка. Послав усиленный эскорт, в составе отделения застрельщиков, подсудимый был задержан и проведён в темницу для составления протокола и назначения административного штрафа.
        - Удалось выяснить мотив драки? - прервал говорящего судья, вспоминая, как сначала избытый аристократ разнёс слухи о Тараэле, а потом и то, что он обвиняется в массовых преступлениях, привело к созданию вокруг Нариса огромное количество зловещих домыслов.
        - Да. Личные неприязненные отношения, - сухо ответил «Сигилит» и это вызвало интерес у Штеппфана, заставивший его обратиться к Тараэлю:
        - Подсудимый, что вы можете об этом рассказать?
        - А какая, - сдобрив порцией мата слово, полу-этерна, - разница? Всё равно отправите на костёр. Так пусть же это будет быстро.
        - Тараэль, - строго обратилась Сириа, - давай.
        - Ладно… только ради тебя, - Тараэль взглянул на судью и в его глазах Штеппфан увидел столько яда печали, что стало не по себе. - Я… этот человек назвал детей из приюта «отбросами»… не на что негодными. Я… не смог сдержать себя. Я бы порвал его, если бы не стража.
        «Сколько же тебе пришлось пережить?», - задумался Штеппфан, чувствуя, что не всё так просто за этим полу-этерна, но долг призывает:
        - Ладно, обвинение, продолжайте.
        Аэтерна кивнул и снова мерно заговорил:
        - В темнице же, его опознал один из агентов Стражи Арка, работавший в Подгороде в бытность власти Святого ордена. Он рассказал, что Тараэль был замечен на месте убийства бедняка по имени Найлака. И тогда, в связи с тем, что место жительство Тараэля - Верхний Квартал, а значит это наш гражданин, было решено провести расследование.
        - У вас есть бумаги и факты, подтверждающее его место жительства? - спросил судья… словно уже на автомате.
        - Да, я прошу принять во внимание следующие документы, - Карсаэль протянул несколько связанных бечёвкой листов пергамента. - Это информационное письмо из банка Арка о том, что собственность в Верхнем Квартале принадлежит хранителю из Святого ордена, имя которого… Союз попросил не разглашать.
        - И? А как же Тараэль? - уточнил судья.
        - А это следует из объяснений Тараэля, - обвинитель поднял клочок от листа. - «После происшествий в северных горах мне было позволено. Я тогда не видел смысла жизни, но моим протеже было разрешено жить в доме Арка, за собственностью сего лица».
        - Ну спасибо тебе… теперь я в таком дерьме, - ругается Тараэль.
        - Я… не знала, - опечалено шепчет Сириа, слова которой Штеппфан пропустил мимо ушей.
        - Хорошо, - судья вложил в папку оба документа. - Продолжайте.
        - После этого охрана Тараэля была усилена. Было возбуждено уголовное дело, на основании заявления агента, и для расследования выслана следственно-оперативная группа. В ходе осмотра места преступления мы обнаружили разлагающийся труп человека с двумя проникающими колотыми ранами в грудь, - Карсаэль поднял несколько листов. - Я прошу у суда зачитать протокол осмотра места происшествия и заключение экспертизы по анализу ран и оружия подсудимого.
        - Протокол просто передайте, а вот заключения апотекария об осмотре мертвеца, прошу.
        - Хорошо, - в руках обвинителя остался только один лист. - «На теле мертвеца обнаружены два ранения. Они оказались смертельными, поскольку одно пробило сердце, а другое диафрагму. По проникающему следу они полностью соответствуют форме предоставленного на экспертизу оружия».
        - А оружие? - уточнил судья.
        - Да, вот протокол об изъятии и расписка о принятии оружия, - протянул ещё документы обвинитель.
        - Хорошо. У нас есть свидетели в этой части расследования?
        - Может просто зачитаем протокол допроса?
        - Хотелось бы послушать свидетелей.
        - Да… Карс из Подгорода.
        - Тогда суд приглашает для дачи показаний Карса из Подгорода, - повелел судья и тут же в залу был введён осунувшийся мужчина, в драной выцветшей одежде, лишённой прикрас; аристократы позакрывали носы от вони, но вот судью это не смутило и после всех процедурных формальностей, он уже заслушивает показания:
        - Был я значица там, когда всё обсуждаемое имело место быть. Помница мне, как двое прошли туда, где жил безумный Найлак. Но вышли они оттуда и кровь была на тесаках вона того, - бедняк указал на Тараэля. - Да, вот его я точно помню там. Усё.
        - Спасибо, у сторон будут вопросы? - получив ответ в виде молчания, судья отпустил свидетеля.
        Штеппфан задумался на секунду. Обвинитель ему передаёт документы… копии, оригиналы которых у него уже лежат. Всё это прочтено ещё вчера Штеппфаном, изучено и судья понимает, что подсудимому не отвертеться. Штеппфан не понимает, к чему всё это разбирательство, но таковы правила - только после заслушивания о первом эпизоде можно сделать то, что задумал судья… считается, что это заставит взглянуть на дело свежим взглядом, понять силу той или иной стороны.
        - Суд, руководствуясь, статьёй пятидесятой Статута Процессов Судебных, предлагает Тараэлю признать вину в инкриминируемых ему деяниях. Мессир Тараэль, - Штеппфан трясущейся рукой поднял связанную кучу документов такой. - Здесь у меня материалы предварительного следствия. Там описывается в экспертизах и документах, как вы вскрыли старый приют и растерзали поднявших мертвецов… только это повлекло то, что вместе с этим выползла ещё парочка пыльных скелетов и учинила побоище на улицах Подгорода. Экспертиза над трупами, исследование вашего оружия, допросы свидетелей. Там рассказывается… вашими бывшими братьями из Ралаты, что отмечено в протоколах, как вы натаскивали своего помощника, - судья подхватил лист, - «вырвать сердце сестре». В древнем храме, вскрытие которого повлекло то, что сейчас Лига зачищает север от мертвецов, следствие провело огромное количество экспериментов и экспертиз. Доказано, что вы буквально «скормили» живого человека храму. - Штеппфан опустил пачку документов. - Суд предлагает вам сознаться в инкриминируемых деяниях, и мы закончим это. Что скажите, мессир Тараэль?
        - Да пошли вы все, - подскочив, смирно твердит Тараэль. - Вы. Все. Я не собираюсь перед вами изливать душу… если вы так хотите меня казнить, то да… я сознаюсь в этом. Я убил Найлака… этого урода, который перебил десяток девушек. Я - разорил тот приют и мне плевать, что нежить вырвавшаяся оттуда устроила побоище. Да, я требовал от своего помощника, чтобы он вырвал сердце той суки. Да, я убил наёмницу и скормил её храму. И всё это я делал ради мести… тому уроду, которого называли Отцом. - Тараэль опустил лоб на прутья клетки. - Меня… я… вы не представляете, через что я прошёл. Меня убивали, разбирали и собирали. Я… я бы ещё раз этот сделал всё. Да, я - Тараэль Нарис, перед судом вашей гнилой Республики признаю это.
        Выдохшийся подсудимый сел на скамейку совершенно опустошённый. Штеппфан понимает, что за горе ведёт Тараэля, ибо перед свершением сладкой мести, перед заветной целью любое живое существо становится преградой, куском мяса, который и убить не сложно. Из материалов дела он читал, что Тараэль подвергался зверским экспериментам, его тело сшивали из различных частей, друзей также пускали под нож, а отработанные тела выбрасывали. Но это не повод идти на нарушение закона. Да, боль его сильна, но Тараэль на её фоне обесценил жизни других, кто бы это ни был, ибо весь мир превратился для него ареной свой битвы. Все остальные перестали существовать, были только он и «Отец», которого нужно было убить за боль и неважно сколько мертвецов отправит Нарис в землю. Штеппфан аккуратно молвит:
        - Ваше личное горе не повод для массовых убийств. Суд принимает во внимание бездействие стражи Арка при Святом ордене и резюмирует, что в отношении глав стражи ведётся следствие… глав времён Святого ордена.
        - Тише Тара, - поднялась Сириа. - Ещё не всё потеряно, - девушка повернулась к суду и зазвучала её речь, и стало похоже то, что это она обвинитель… только для суда. - Ваша честь, вы забываете о многом. Защита пользуясь своим положением в Святом ордене и у Союза, требует отпустить Тараэля.
        - Что!? - разозлился Штеппфан. - Сириа, я хочу вам напомнить, что сейчас вы не у себя в компании. Вы в суде Республики Арк! И я требую от вас уважать наши законы и не нести ахинею! Если у вас есть какие-то объективные аргументы, документы или факты, то предоставьте их суду.
        - Да… я хотела бы представить суду, - девушка опечаленно посмотрела на Нариса и сглотнув, продолжила, - результаты душевно-поведенческой экспертизы, - Сириа протянула стражнику, который и передал судье копию документа, а сама девушка звонко зачитывает. - Экспертиза проведена мастерами-апотекариями в области душевного восприятия. Экспертиза установила следующее - «в отношении Тараэля Нариса проводился ряд исследований, в ходе которых установлено следующее - душевное состояние Тараэля Нариса оценивается как критическое. В силу полученных детских психотравм у него развилось преобладание эмоционального выгорания, стремление к нанесению повреждений людям, эпизодическое впадение в детство, а так же вспышки агрессии», - Сириа отложили документ. - Знаете, вот хотя бы на основании этого, защита просит суд не смотреть на Тараэля так жестоко. Он всего лишь покалеченный человек… полуэтерна. Жалость проявите!
        Штеппфан внимательно посмотрел на Нариса. Казалось, что тому нет дела до того, что про него говорят. Полная отстранённость для судьи показалась попыткой защититься, выставить барьер… он знает, что он виновен в страшных деяниях и безэмоциональность способ защититься от вины, этакий панцирь, об который ломается всякое осуждение и подавляется внутреннее ощущение самоедства. Проницательный судья от полного желания отправить Тараэля на казнь, решает узнать его… позволить раскрыть мотив:
        - Защита может пояснить с какой целью всё это сделал подсудимый?
        - У него было тяжёлое детство, которое отложило свой след. Ваша честь, вы должны понять, что он так страдал!
        - Мотив, - строго оборвал судья.
        - Месть, - прошептал Тараэль. - Меня использовали как кусок ткани, заставили испытать такую боль, что каждый сидящий тут сошёл бы с ума… моих друзей убили. В конце концов, всё сделанное мной… это треклятые приказы из Ралаты.
        - У вас есть достаточные доводы насчёт этого?
        - Да, - встала Сириа и протянула стражнику бумаги. - Это обследование из апотекариона. Оно показывает, что, я хочу прочитать «тело Тараэля Нариса неведомым образом состоит из разных частей других тел. Всё вместе держит магический заряд неведомого происхождения, который способен привязать душу к этому телу. Так же, установлено, что в ходе анатомичкой реконструкции, проводимой над Тараэлем примерно в лет четырнадцать-пятнадцать, он мог испытывать боль, сопоставимую с сожжением заживо. Это могло привести к расстройству психики», - Сириа стала беспорядочно метаться в бумагах и пергаментах, длинными пальцами раскидывая клочки листов и шурша ими, пока не нашла нужные. - Вот! Вот они! Это список приказов прошлого «Отца» Ралаты, который и выполнял Тараэль. Я требую, чтобы Тараэля отпустили на основании того, что он был вынужден выполнять приказы, под принуждением!
        - Принуждением, - пробурчал Штеппфан, получив копию бумаги, где печатью Первого провидца заверена истинность слов Сириа и стал монотонно зачитывать. - Испытание на верность для неофита… получение страниц, добыть проход в храм любой ценой.
        - Всё именно так! - Сириа, размахивая руками, стала едва ли бесноваться в суде. - Вы не понимаете, он просто жертва обстоятельств, которую нужно понять! Он был состоянии аффекта, когда это делал! Вы должны быть снисходительны к нему!
        - В отношении Ралаты и её методов приёма неофитов суд направит в Трибунал Союза прошение о проведении расследования. А сейчас о документах. Но в приказах нет ничего об обязательном убийстве Найлака. Нет приказав о вскрытии старого приюта. К тому же, мессир Тараэль, вы подстрекали на убийство с особой жестокостью сестры «Прайд», несмотря на то, что данные указания были даны ранее другими лицами, - не добившись ответа, Штеппфан более спокойно продолжил. - Хорошо, - судья посмотрел на подсудимого. - Скажите, мессир Тараэль, вы осознавали цель, когда наносили Найлаку колющие ранения?
        - Да… эта, - полилась река брани. Которую Штеппфан пропустил мимо ушей, - учувствовала в делах Ралаты. Они ловили мелюзгу на улицах Подгорода для опытов. Он зажимал рот Лето, когда нас ловили… он был тогда…
        - Лето - это ваш друг?
        - Да, - сокрушённо ответил Тараэль. - Был моим другом.
        - Хорошо, - кивнул Штеппфан, - суд принимает документы, предоставленные стороной защиты. - спустя пару секунд равнения пергаментов, Штеппфан продолжил. - У сторон есть ещё документы или заявления? - получив отрицательный ответ, он повёл дальше судебное заседание. - Тогда суд переходит к последнему прошению сторон. Обвинение.
        - Мы просим принять во внимание тот факт, что мы осуждаем Тараэля по нашему праву, - холодно продвигает свою линию аэтерна. - Какие были приказы от Ралаты - нас не волнует. Это существо в состоянии припадка может перерезать множество народу. Это мясник у которого руки по локоть в крови, и чтобы избавить общество от опасности, а самого Тараэля «исцелить» от душевных мук раз и навсегда, Комиссия просит суд, руководствуясь статьями шестьдесят первой, сто второй Уголовного Статута Аристократической республики Арк, приговорить Тараэля к смертной казни через сожжение.
        - Хорошо. Каковы требования защиты?
        - Мы просим суд, что к Тараэлю Нарису отнеслись с пониманием! Мы хотим, чтобы вы поняли, что пришлось пережить этому полуэтерна! Он вам не просто кусок мяса, он живое существо, способное думать и чувствовать, и мы просим суд, чтобы к нему проявили снисхождение, он ведь так настрадался!
        - Это не помешало ему без зазрения совести перебить кучу народа, - колко отметил «Сигилит».
        - Каково последнее слово подсудимого? - уточняет судья.
        - Нет его… только желание покоя, - Тараэль сложил голову на руки закрыл лицо ладонями.
        - Хорошо. Суд удаляется для вынесения решения.
        Уйдя в отдельную маленькую комнату Штеппфан глубоко задумался и размышлять было над чем. С одной стороны, он может завалить Тараэля статьями и отправить его на верную смерть… делов-то. Но с другой стороны, именно Ралата и деяния её прошлого лидера привели к тому, что Тараэль превратился в палача, не знающего жалости. Нарис - плод её больной жизни, апофеоз и проклятье, рождённые от спесивого желания «Отца» что-то найти, от цели, поставленной в абсолют. Тараэль превратился в того, кого сам и ненавидел… в живущего ради безумной цели. Только сейчас, только когда в Подгород потекли деньги, Ралата стала изменять своим принципам, она постепенно оставляет жестокость и дикарство. К тому же непринятие во внимание требований двух субъектов Союза может стать ударом в шаткое равновесие и мир. Помиловать нельзя, это простой вывод, но и осудить его как обычного маньяка не позволяет что-то в сердце. И всё же, собравшись с силами, он взял перо, положил пергамент и стал писать.
        Выйдя через час, он прошёл в зал и стал возвещать приговор. В конце речи, когда были зачитаны массивные вводная часть, Штеппфан перешёл к самому главному:
        - На основании установленного, изложенного, руководствуясь статьями двести одиннадцатой, двести двенадцатой Статута Процессов Судебных, суд приговорил Тараэля Нариса признать виновным в свершении преступлений, предусмотренных - частью первой статьи шести десять первой, частью второй статьи шестьдесят первой, подстрекательству к свершению преступления, предусмотренного статьёй шестьдесят первой, статьёй сто второй Уголовного Статута Аристократической Республики Арк, а так же стихом сотым Новой Раласы и наставлением сто пятнадцатой Книги Ковенов и назначить ему наказание в виде смертной казни.
        Это вызывало приступ смятения и злобы и Сириа. Она взмахнула рукой и все её бумаги на столе отправились в полёт, раздался пронзительный крик, который окончательно убедил судью, что девушку ведёт не чувство справедливости, а эмоция, которая с правосудием трудно сочетается:
        - Не-е-ет! - закричала Сириа, в её пронзительных больших глазах Штеппфан заметил каскад ярости и резкого горя, но его это не впечатлило и он дальше продолжил чтение:
        - Суд, руководствуясь статьёй тридцатой и тридцать девятой Уголовного Статута Аристократической Республики Арк, принимая во внимание душевное состояние подсудимого и элемент принуждения, меняет смертную казнь на пожизненное заключение и принудительные работы на тальгардских рудниках, - судья дрожащей рукой взял молоток и ударил им, доведя до всех. - Судебное заседание окончено.
        Символ верности и смерти
        Спустя две недели. Королевство Солнечный берег.
        Двое мужчин спокойно двигаются в тени деревьев, их прикрывают шелестящийся изумрудные кроны, в лица дует слабый ветерок, освежающий и дарующий покой. Первый - высокий крупный рослый воин, облачённый в тёмную тунику, поверх которой чёрный плащ из шерсти, прикрывающий и красивые клетчатые штаны сапфировой расцветки, и низкий кожаные сапоги, а на поясе покоится меч. Крупное лицо воина имеет слабый загар, его косматые волосы треплет ветер, вместе с бородой. Второй же парень ниже и меньше спутника. Тело защищено кожаным панцирем поверх синей кожаной куртки, укреплёнными штанами и высокими сапогами. На поясе слегка бряцают два кинжала. Отличительная черта этого человека - седой вольный волос и бородка в столь молодой возраст.
        - Вот не уразумею вас, люд учёный, и к чему вам понадобилось к мертвякам лезть, - хрипло заговорил первый. - Я помню, что ты парень резкий, но зачем тебе бегать на побегушках? Устраивайся ко мне. Джеспар, ты парень толковый, так на кой тебе за гроши лазить по катакомбам.
        - Лазить? Я же говорил, что Мерраджиль ищет знамя неримского подразделения… э-э-э, как их там… «кабаэтские волки», вспомнил. Он считает, что сами «высшие» благословили его своим присутствием, а значит его нужно взять для исследований, - Джеспар помотал головой, смотря на красоту пышной зелени вокруг. - Мерраджиль хочет… использовать его для реконструкции нуминоса.
        - Всё возитесь в своих побрякушках? Я тебе говорю, давай ко мне.
        - В Королевский Хирд? Нет, спасибо, я слишком слаб для секиры, - усмехнулся наёмник.
        - На что сюды? Уразумей, я хочу, чтобы ты был лазутчиком. Нет, ты не станешь водиться по ночам. Я определю тебя на пост главного соглядатая среди лазутчиков.
        - Спасибо, но я не государственник. Я забочусь только о своих интересах.
        - А жаль. Мужик вроде нормальный-то.
        Джеспар ничего не ответил. Воинская доблесть, честь и верность для него это нечто странное, отдалённое. Наёмник ещё с детства считал, что это не более чем прикрытие для мерзких целей «жизнь держащих», а все высокие принципы созданы только для того, чтобы стадо было легче вести на убой. Джеспар же считает себя значительнее сего. Волна высокомерной радости приходит к нему от осознания того, что его никогда не будут использовать, как обычного солдата… ведь он выше этого, что и рождает мысль:
        «На кой мне твоя служба на государство, если я сам себе - хозяин? Пф, мне это не сдалось. Ходить ещё под сапогом».
        - Ты посмотри, как братки наши восстановили старую ферму, - а тем временем Конан продолжает. - Хорошо, что к нам притекло столько люду трудового.
        Джеспар вновь решил хранить молчание. И вправду, то, что лежало в песке, разлетелось на куске и облюблено было отребьем, сейчас «дышит» жизнью. Двухэтажный деревянный дом, с высокой крышей, а кольцом его обходят пашни и поля, да постройки для скота. Добродушные крестьяне, ещё вчерашние бедняки из Подгорода и бандиты, стали клониться своему королю, а тот им отвечал поднятой рукой.
        - Гляди, что мозгует люд, преданный государю своему, - твёрдо сказал Конан.
        Джеспар же обратился к памяти, вытаскивая оттуда сводку того, что стало с Эндералом за последние месяцы. К счастью для его народа, Банк, знатные семьи и торговые компании раскошелились на благоустройство всего континента, и серебро с золотом потекли в казну Союза и государств. Королевство Солнечный берег стало оплотом бывших разбойников Конана, но что-то их изменило и они обратились в людей чести. Замок Златобород стал обстраиваться вокруг поместьями и деревнями, где крестьяне облагораживают землю, купцы ведут скромное дело, а кузницы чинят инструмент. Новая «Церковь Творца» была принята с распростёртыми объятиями и теперь в столице Королевства аж три собора, а при каждом поселении или ферме либо часовня, либо церковь. Джеспар вспомнил, что по мудрым указаниям короля были отстроены все фермы, возрождён Дозор трёх рек и его старый побратим, а так же обжиты укрепления на севере. Работа кипит полным ходом, в рудниках добывается серебро и железо, на полях садится то, что станет обильным урожаем. А тавернах, от Златоборода до Старой дамбы скальды воспевают деяния короля, посвятив ему саги, одну из
которых Джеспар помнит:
        «Конан наш король лесов окрестных,
        Владыка рудников, ферм и скал,
        Нет ему ровни средь королей известных.
        Он пришёл и власть мудрую над нами взял.
        Его венец - Берег солнца, доблести златая песнь,
        Его сила - хирд доблестных мужей,
        Посвятят скальды ему песней сотен семь,
        Пришёл он, укротив всех злых зверей.
        Народ выпьет во славу короля душистый эль,
        Наполнится богатством Солнца берега земля.
        Сверкает серебро, манит пьянящий хмель,
        Нет больше бедствий с приходом короля».
        «Они чтут своего короля», - готов был сплюнуть Джеспар, вспоминая, что пол жизни сражался за деньги, не веря не в народную любовь, не в честь и доблесть тех самых владык. - «Проклятые лжецы, использующие свой народ в целях корысти. Эх… поскорее бы в таверну, подальше от всего этого».
        Даль’Варек сочится отвращением к долгу, ибо пострадавший из-за этого в детстве и ставший наёмником, для которого закон - деньги, он презирает само это понятие, считая его ненужным.
        - Вот мы и дошли, - эти слова выбили Джеспара из размышлений, и он узрел пред собой небольшой мост через быстротекущую реку, а на обратной стороне огромную литую дверь из стали, пред которой развивается два стяга - белое полотнище на фоне которого чёрный гербовый орёл.
        - Это здесь? - осторожно спросил наёмник, указывая на свежий бревенчатый мост, ведущий на берег, который очень быстро утыкается в высокую скалу.
        - Да. После битвы, мои братски собрали всех неримцев и упокоили здесь. Твой знаменосец тоже здесь. Закопали его в конце.
        - Спасибо… говорят, тут какие-то аномалии?
        - Да разбили какие-тор пару пирийских кристаллов маги, которые сподобились нам помочь, вот и колдунство тут и пляшет. Да ничего страшного… может галюн словишь, мошь ещё что привидится.
        - Маги? - удивился Джеспар.
        - Самими грызть скалу трудно, - Конан развернулся.
        - Вы не пойдёте?
        - Меня ждёт мой народ и королевство. Бывай.
        Джеспар только попрощался кивком и устремился в объятия могильного холода и мрака. Наёмнику только нужно забрать знамя, и поэтому он идёт спокойно, мирно, не боясь чего-либо. Отворив дверь, он узрел широкие залы, где камень отёсан до гладкой поверхности, всюду гробы и саркофаги. Наёмник быстро смекнул, что действительно тут без магической помощи не обошлось.
        Миновав большое помещение, утыканное гробами и стряхивая с себя крошку и пыль, мужчина прошёл в небольшую крипту, находящуюся в самом конце. Свечи и проникающий свет немного рассевают тьму, блики от них мерцают на большом массивном саркофаге. Наёмник слегка вздрогнул от вида сего, но пошёл вперёд к нему, ведомый нисколько долгом, сколько желанием получить деньги за находку.
        Пара шагов вперёд, к саркофагу были полны осторожности на этот раз, ибо никогда не знаешь, что можно ждать от этих мест… да и разбитые пирийские кристаллы могут дать о себе вспомнить. Чтобы себя успокоить, он тихо шепчет:
        - Фух, всё должно быть в порядке. Это ведь могильник, а не Подгород… тут тише и безопаснее.
        Но в противовес его речи, посреди залы забурлил и заклубился мрак, червоточина на теле реальности, из которой пожаловал гость. Это двухметровый воин, его одежда - выцветший почерневший доспех, панцирь и юбка, а красит всё сгнивший плюмаж. Призрак, чье лицо - полуэфемерный череп с пылающими льдом глазницами пошёл к Джеспару, и наёмник инстинктивно потянулся к кинжалам, но боя не последовало… вместо него вопрос:
        - Кто сюда пожаловал? - жалобно вопросил фантом. - И что он хочет?
        Наёмник дрогнул… причём сильно. Очень давно пред ним не стояли приведения, расположенные к диалогу, но способные и одним взмахом призрачной стали отсечь что-тио важное. Однако собравшись с силами, парень даёт ответ, речью, слегка дрожащей:
        - Я-я - Д-Джеспар Даль’Варек. Хочу забрать знамя «Кабаэтских волков» А ты кто?
        - Экзархт Хансесси, - призрак чуть наклонил голову, желая в знак почтения отдать поклон - Прославленный знаменосец «Кабаэтских волков», лучшего отряда, который только могла знать земля Северного королевства и Нерима. А ты… тебя я не помню, парень.
        - Может ты меня забыл, - осторожно сказал Джеспар - Но я тебя прекрасно помню.
        - Откуда бы? - с колебанием стребовал призрак.
        - Я служил в «Волках», - более утвердительно ответил наёмник, но продрог от резкого слова:
        - Лжешь! - лицо знаменосца приобрело зловещее выражение.
        - Я сражался под этим знаменем на Эродисе и под Арком, - твердит Джеспар, не желая сойтись со знаменосцем в битве, ибо тогда он может присоединиться к мертвецам здесь, что совсем не вписывается в планы наёмника.
        - Побоище на Эродисе, - сладостно вспомнил призрак, - все свободные неримляне плечом к плечу супротив наглецов из Южного царства и религиозников Храма. Такой чудесной картины Нерим ещё не видывал… Кабаэтцы под командованием Таранора по центру, эрофинцы на левом фланге, ведомые Альмой, а правое крыло атакует общими кавалерийскими частями. Вэйвроксие отряды в авангарде. Прекрасное зрелище, истинно?
        Сияние потопило всё во взгляде Джеспара, кончики его пальцев пронзила приятная боль, в уши ударил звук разрывающихся фейерверков, и показалось, что больше нет стен склепа. Вместо могильников, пред Джеспаром открылось огромное просторное бодрящее дух поле. От края до края трава, среди которой глаз радуют полевые цветы, а впереди течёт река… большой полноводный поток. И вот он Джеспар - на поле боя. Его одежда теперь не панцирь из кожи, а крепкая кольчуга, в руке длинный меч и круглый тяжёлый щит. Всюду, куда не кинь взгляд - солдаты. Ровные линии солдат, справа и слева - воины в тяжёлой броне, лязгая доспехами идут вперёд, отторгнув всякий страх. Зрелище достойное того, чтобы оказаться на полотне художника. И дух… Джеспару показалось, будто он ощутил, что-то эфемерное, что-то одновременно парящее, лёгкое и живящее… то, что одновременно веселит и пугает, вызывает отторжение. Он же наёмник, человек удачи, а не солдат и к чему на него напялили эту кольчугу? Но всё-таки… пение боевых песен, оглушительный звон труб, и он идёт по самому центру, скрашенный алым табардом Эрофина. Справа раздаётся ржание и
громкий топот… не менее пяти сотен всадников, обряженных в новые цвета Нерима - жёлтый и чёрный, с развивающимися плюмажами, готовятся врыть врага в землю. Их присутствие, их вид внушает чувство возвышенности, готовности сражаться за общее дело до конца. Перед ними, самой передней линией, вооружившись копьями и защитив себя лёгкой бронёй шагает отряд лёгкой пехоты. Слева же в бурых табардах, распевая взбадривающие песни Кабаэта, идёт крепкая шеренга нордлингов севера. И Джеспар… как песчинка посреди всего этого, но от которой может зависеть исход боя. Он не просто солдат, не просто мясо, отправленное на потеху, но воин своей страны, доблестный ратник, призванный к сражению за великое.
        - За народ! За Вольный народ Нерима! - раздаются кличи и в груди наёмника селиться что-то животворное, заставляющее его прямо сейчас сорваться в бой.
        Джеспар, доселе презиравший честь и доблесть, впервые с любопытством смотрит на происходящее. Да, отголоски отвращения и желания отторгнуть сие в нём живут и воют, но он к ним не прислушивается, с заворжением наблюдая, как повернётся ход боя дальше. Он уже видит и врага за той стороной реки… там на них зыркают строящиеся полки южного королевства - средняя и лёгкая пехота, а за ней лучники и застрельщики.
        - А вот и Сак’Хораш вывел своих псов! - раздался крик из строя, поддержанный криками одобрения.
        Видение могло бы ещё продолжаться и Джеспар продолжил его смотреть, но его вывели из сего, оставив один на один из призраком.
        - Так что? - давит дух.
        - Заблуждаешься, - нелегко ответил Джеспар, потряхивая головой. - Кабаэтцы встали по левую сторону. Тяжёлая пехота Эрофина была в центре, а на правом крыле расположилась кавалерия, которая должна была поддержать наступление авангарда.
        - Хм-м-м, - затянул признак. - Ты прав. Я думаю, что ты мне не соврал. Ответь… ты же помнишь, кто возглавлял войска южан?
        - Э-э-э, - Джеспар стал судорожно перебирать воспоминания из видения. - Сак’Хораш. Генерал, которому Храм доверил вести армию южан в бой.
        - Проклятый пёс остианской своры… он ушёл тогда от нас, и я клянусь, что он ещё пустит кровь Вольному народу Нерима.
        Опять Джеспар ощутил, как потоки истории подхватили его, как он снова несётся в воспоминания упокоенных воинов. Ему не хочется, но магическая аномалия бьёт в его рассудок, рассасывается по каждой клеточке организма и заставляет зреть то, что было на поле страшной сечи.
        И вот он опять держит длинный меч и пронзает им вражеского пехотинца. Сталь проткнула белое тканевое покрытие и пронзила кожаный доспех стражника Остиана. Он тут же прикрывается щитом, отражая копейный выпад. Его товарищи поддержали и эрофинцы смяли ряд южан. Но это не конец, ибо наступает море врагов. Красно-белой волной идут без устали, распевая жестокие гимны, лёгкие пехотинцы из Остиана. Фанатики и стражники смешались в единый ряд, и Джеспар чувствует, что только что начавшийся бой ещё продлится долго.
        Битва на Эродисе. Один из важнейших моментов кампании Вольного народа Нерима против фанатиков из Южного королевства. Пять тысяч средней и тяжёлой пехоты, пятьсот тяжёлых ударных всадников и шесть сотен лёгкого отряда объединённых сил против десяти тысяч воинов из Остиана, пустынь и прилегающих территорий, которые перешли в массовое наступление, дабы разбить северян на их же территорий.
        Джеспар чувствует волнение, ощущает странную бодрость и тесноту. Справа и слева от него товарищи, которые его прикроют и за жизнь которых он отвечает. Быть солдатом это не махать ножичками будучи наёмниками… это нечто более важное и глубокое, хтоническое и священное. Позади звучат горны, вымпела и стяги реют над головами, крики и вопли агонии смешались со смрадом битвы превратившись в ореол войны.
        - Вперёд! За Нерим! За его народ! - раздаётся клич и стена эрофинцев начала наступление, в числе которых и Джеспар.
        Разгромив первую линию они мечами и щитами встретили вторую; закончившие форсирование ударные силы южан бросились в атаку, в жаркий бой. Джеспар видел, что поле завалено телами - справа всё проредила тяжёлая копейная конница… ему показалось, что он своими глазами видел, как копья прошибали по два человека, вмарав приспешников Храма и передовых застрельщиков в траву. Взгляд влево право и тихий ужас встретился с мужеством в сердце - огромный поток южан полностью сковал наступающие части из Кабаэта.
        - Правый фланг рушится! - доносится крик.
        - Не осилят! - кто-то подбадривает рядом. - Там «Волки Кабаэта»! Они ещё не то выдерживали!
        Эрофинцы, составив середину готовы встретиться с ударными частями Южного королевства, которые ведёт сам Сак’Хораш. Высокий полководец, поднявший массивный двуручный меч, забронировавший себя в сталь, вдохновил не менее тысячи стражников и шесть рот морской пехоты идти в бой. И Джеспар с «товарищами» встретили их. В жарком побоище сошлась малая линия Нерима и несметные полчища южан. Трещали копья, хлюпала сталь, лязгали доспехи, эрофинцы пытались удержать центр, но врагов больше. Джеспар видел, как падают один за другим друзья солдата… люди с которыми он ел, пил, жил в одной палатке и делил махорку… все они уходят один за другим. Печальная правда войны откликнулась в сердце наёмника, вместе с яростью. Он бьёт быстрее, сильнее, буквально разрывая одежду храмовников, разбивая кольчуги, но это слабо помогает… без помощи они не выдержат. Внезапно на поле боя выбежал сам Сак’Хораш. Изогнутым двуручником он разбил грудь друга-эрофинца, второй замах завершился тем, что пара солдат упали со страшными ранами… ещё одни его друзья, что воспалило внутри такую злобу, что тот не помня себя бросился на
Сак’Хораша. Владыка Храма опрометчиво повёл себя, радуясь тому, что вскоре прорвёт линию эрофинцев. Джеспар не знал, что такое героизм и честь, не знал, что значит пожертвовать жизнью ради другого, все эти чувства были в нем задавлены эгоизмом и самомнением, но в духе сего воина он ощутил их в полной мере. Грудь распирает от боли по павшим соратникам, отчаяние от невозможности что-то сделает взывает к резкому опрометчивому действию, а в душе пылает ярость битвы, и воин прыгнул, жертвуя жизнью, лишь бы заставить врага дрогнуть, лишь бы свершить месть по тем, с кем он шутил, с кем ходил в одни патрули и походы. Его меч скользнул сквозь пластины брони и прошёл внутрь, отправив дух Сак’Хораша на тот свет. После этого деяния наступление врага встало. Ошеломлённые солдаты Южного королевства скованны страхом… их ряды дрогнули от того, что непобедимый воин, «благословлённый» владыка падёт. Но это произошло, что стало одним из важных моментов на Эродисе.
        Джеспар отошёл от видения и вернулся обратно в крипту, где на него смотрит призрак. Кажется, что у этого существа нет чувства времени, и оно вечно готово ждать ответа.
        - Нет, - Джеспар коснулся головы и груди. - Что-то ты стал сдавать в памяти. Его и прибили же там.
        - Верно, - удовлетворённо проговорил призрак. - Я начинаю тебе верить. Что ж, возможно ты и был на Эродисе. Но ты говорил, что ещё и сражался под Арком… напомни мне, как мы попали в засаду? Как мы, «Кабаэтские волки», дали себя провести проклятым эндеральцам?
        На этот раз другие образы мелькнули перед глазами Джеспара и под ощущения покалывания и лёгкой боли он перенёсся в дух воина на другом поле битвы. На этот раз в мутно-огненных тонах предстал Арк… пылающий и залитый кровью защитников. Ночная атака быстро сломила дух сопротивляющихся и вскоре они захватят оплот мракобесия и невежества, несмотря на то, что Эндерал сильно потрепал их. На север-западе, в отдалении от основных частей стоят они - солдаты в чёрно-жёлтых акетонах, груди под защитой панцирей, на которых сияет символ волка на фоне орла. Они должны пресечь любые попытки контратаки из северных ворот, чтобы оградить фланги и тылы Неримской армии. И кажется, что победа не за горами, а это радует воина.
        Воин кидает взгляд на знамя. Его жёлтое полотнище гордо реет под порывами холодного ветра и Джеспар ощутил то, что раньше не мог почувствовать. Вододеление, гордость от одной мысли, что они дадут бой под этим стягом. Орёл, вместивший в себя волка, вселяет в душу веру в дело, заставляет трепетать сердце от одного вида сего символа. Эта ткань… говорят, что сами пророки грядущей эры, эры бестелесного блаженства, благословили его. Оно здесь, чтобы не пасть в грязь на улицах Арка, здесь, чтобы вдохновить уходившие в бой части неримлян, чтобы те, кто стоят сзади видели, за что сражаются кабаэтцы.
        - Хорошее утро, - мягко произнёс солдат.
        - Тихо! Скоро пойдёте в бой! - стопорит разговор командир. - Ещё немного и ударим по вторым воротам.
        - Чего же мы ждём? - спросил другой боец. - Когда наши части прорвутся?
        - Скоро… «Кабаэтские волки» будут ждать сколько потребуется! - рычит командир. - Ещё немного и мы покараем сучье племя за их неправоту!
        - Эх, сошлись бы Арантеаль и Коарек в бою, да и решили бы всё… что за нами правота, - Джеспар посмотрел на знамя, находя в его очертаниях заряд уверенности, это подобно тому, что смотреть на святыню… что-то важное и сильное вторгается в дух Даль’Варека, смешиваясь с нотками презрениям к чувству верности. - А так… сколько ещё добрых люди поляжет.
        - Эта кровь - семя нового порядка!
        Слова командира прозвучали вместе с артиллерийскими раскатами. С востока и севера сначала донёсся гром, а потом упали снаряды - чугунные ядра и бомбы снесли часть людей, оставив на траве кровавые мазки и кучи грязи.
        Только воин Кабаэта обернулся, чтобы дать яростный бой, как на них сначала обрушился град стрел и болтов. Многие легли в землю, но он стоит.
        - Защищайте знамя! - этот приказ вселил в дух Джеспара такой запал рьяности и праведного гнева, что остатки эгоизма были придавлены ещё сильнее.
        Они вступили в бой. Отчаянная злоба свела с ума воинов… они не ожидали прихода подмоги Эндерала, но они тут - линии воинов в лиловых и красно-белых табардах, ведущие наступление. Но знамя… Джеспару в образе духа казалось, что сейчас нет вещи важнее для него. Оно, видевшие десятки битв, облитое кровью и потом однополчан, истерзанное и много раз рваное, стало частью его самого. Такое бывает на войне, когда вещь становится не просто вещью, а настоящей реликвией, символом за который можно умереть. Память явила образы битв, где хоругвь вселяла уверенность в битвах - побоище за Кабаэт и стычки у Эрофина, сражение на Эродисе и кровавая баня на перевалах, стремительные штурмы на крутых склонах и пламя сечи за Остиан. Все эти моменты были увенчаны присутствием знамени и один его вид заставлял воинов биться сильнее.
        И сейчас так же - кабаэтцы формируют рассеянный строй, прикрываясь щитами, чтобы артиллерия не разорвала их. Лучники позади ответили эндеральцам и кажется, что их строй не пробить. Джеспару кажется так же. Он видит знамя и все волнения ушли прочь, его меч остёр, а щит крепок. Но что-то пошло не так. Сначала раздался звук топота, как будто на них несётся целый табун, а потом они увидели, что отряд кавалерии стремительным рывком к ним несётся.
        - Собраться! - орёт командир, но поздно.
        Конники с копьями наперевес ударили в рассеянные ряды кабаэтцев и последовала страшенная брань. Наконечники пронзали доспехи, мечи на скаку высекали на телах смертельные раны, пехота пыталась достать всадников длинными клинками, но те ловко уходили от выпадов. Ещё один дождь стрел упокоил лучников позади и оставил «Волков» одних. Развернувшиеся неримские части попытались прийти на помощь братьям по оружию, но дорога оказалась перерезана вторым отрядом кавалерии.
        Джеспару показалось, что он бьётся прям там на поле. Это не схватка наёмника… это дело воина, который колит и рубит, полагаясь на храбрость и доблесть товарищей. Они собираются медленно в один отряд, разгоняя среднюю кавалерию, кого-то сбрасывая с лошадей и добивая. Колышущееся знамя поселяет силу, и они сражаются неистово. Крики и вопли, лязг мечей и звон стали звучат повсюду, но это не имеет значения перед знаменем и его сиянием.
        Кавалеристы стали отходить, и «Волки» смогли сгруппироваться. Они выстоят, они смогут, они ещё не в таком бывали. Вновь взвились стрелы, только на этот раз они встретились со стеной щитов.
        - Знам…
        Голос капитана оборвался, ибо артиллерия дала о себе знать. Пушки посадили бомбы среди строящихся рядов, и они расцвели смертоносными огненными цветками. Откинуло и Джеспара, который наблюдал за тем, как в атаку перешла пехота. Стража и ополченцы со всего наскоку навалились на разбитые ряды. «Волки» пытаться обороняться, но численно их превзошли. Солдат попытался встать, но тут же осел… стрела пронзила его, а стражник довершил начатое коротким мечом. Тьма окутала взор Джеспара и последнее, что он услышал, это хрип командира, что отдался и убийственной досадой, мучительным бессилием:
        - Знам-знамя…
        Джеспар вернулся в реальность. Странное чувство его не опускает… ему кажется, что он что-то упустил, нечто важное выскользнуло из его рук… кажется, что он во что бы то ни было должен был удержать знамя. Но всё провалилось. Господствующее себялюбие и нарциссизм в Джеспаре колыхнулись, когда впервые за долгое время к ним подступила мораль и долг, просочившиеся от душ тех солдат. Наконец-то он почувствовал, какие мысли и ощущения у обычного ратника, сражающегося за родину, несмотря на волю политиков.
        - Это была неожиданная атака, - аккуратно заговорил Джеспар. - Лучники врага нас прижали, кавалерия пригвоздила, а артиллерия довершила начатое. Враг напал, когда мы не ждали, - наёмник не веря себе, на последних словах испытал чувство сожаления.
        - Верно… подлая атака, мы не ждали, что эндеральцы столь умны. Это был мой последний бой. Я не выпустил знамя из рук, даже когда меня окружило десять ополченцев… не выпустил и когда меня убили, - с сожалением прошептал призрак. - Кстати, как ты спасся?
        - Я попал в плен к Конану, - вспомнил Джеспар как король рассказывал о том, как допрашивал пару кабаэтцев из «волков». - Он собирал несколько человек с поля, а потом нас отпустили… после достижения перемирия.
        - Конан - проклятый бандит. Из-за его атаки половина наших осталась лежать в эндеральской земле, - гнев вновь сменился на спокойную речь. - К чему тебе понадобилось знамя?
        - Коарек хочет вернуть стяг, чтобы восстановить отряд и увековечить о нём память, - придумал Джеспар. - Он займёт почтенное место в Кабаэте.
        - Хорошо, - выдохнул дух. - Можешь его взять, оно покоится в саркофаге, - призрак мгновение помолчал. - Эх, я бы выпил с тобой чарку, помянул старые дни с однополчанином, но я всего лишь дух. А теперь прощай и береги его.
        Экзархт Хансесси растворился с завыванием и Джеспар ощутил холодную длань одинокого присутствия в склепе. Он приложил руки к шершавой каменной глади и приложил силу. Плита поддалась, и наёмник смог увидеть его… в глазах Джеспара оно выглядит таким же, каким таким и оно было в видениях. Даже чувства те же взыграли в душе Даль’Варека… долг, верность и готовность идти до самой смерти за дело. Орёл и волк пестрят цветами, Джеспар провёл по ними ладонью, испытывая нечто странное и шепча:
        - Интересно.
        Раньше для него любое знамя было тряпкой, единственное за что он бился, так это золото. Но три раза побывав в духе солдат что-то вселили в него. Верность отчизне, долг перед родиной и близкими и даже стремление уберечь ближнего по чистой воле - звук пустой, ибо он наёмник, для которого где деньги, там и родина. Но эти идеи пошатнулись, заскрипели и дали трещину в тот самый миг, когда он узрел, как на бой идёт целое войско, как гибнут его друзья и что от него может зависеть исход битвы. Тотальная печаль от потери знамени показалась столь знакомой, как будто он и сам выходил множество раз биться на поле боя в составе армии.
        - Но это же просто символ… а им смысл придают люди, - эгоизм рвётся в сердце взять реванш, отбросить новые постулаты, ибо тогда вся старая парадигма ценностей окажется ложной; однако новые мысли парируют этот выпад. - И что с этого? Зато какой смысл… чувства и эмоции. Глубокий смысл превратил это знамя не просто в тряпку, а в символ верности своей родине.
        Стяг оказывается в руках наёмника, и он спешит покинуть могильники. Быстро миновав все комнаты, он наконец-то выходит на воздух и с удивлением заметил, что наступила звёздная тёплая ночь. Втянув полной грудью свежий воздух он пошёл прочь от склепа, наслаждаясь пением сверчков. Но что до сих пор его томит, став напоминаем о том, что стремление удовлетворить «эго», это не есть смысл жизни, что есть нечто дороже золота в этом мире.
        Его размышления развеялась, когда он сначала услышал топот копыт, а потом к нему издали подскочили два всадника. Во тьме ночи терялись их образы и элементы одежды, но он смог разглядеть капюшоны и лёгкие одежды поверх кожаного панциря.
        - Господин Джеспар Даль’Варек?
        - Да, - усмехнулся парень, вспоминая что звание «мессир» медленно уходит из сих земель, только в Арке оно ещё распространено и недавно образованном маркизате.
        - Вы сильно задержались. Наш король послал проверить нас. Вы как?
        - Всё в порядке, - Джеспар вспомнил всё, что с ним случилось и подняв свёрнутое знамя, спокойно вымолвил. - Я нашёл символ верности неримлян. И знаете? Кажется, в этом всём что-то есть, - с улыбкой на устах сказал Джеспар, переживая в душе появление новых крохотных ощущений, слабо воспевающих долг и честь посреди всё сильного и бушующего моря эгоистичности в наёмнике.
        Дети «Золотого леса»
        Спустя месяц. Северо-восток Эндерала. Золотой лес
        О дивное зрелище открывается глазам, и причуды сего места радуют глаз. Нет конца восхищению того, что зрят очи поселившихся здесь. Между двумя горными хребтами, могучими и крепкими, раскинулись густые чащи, облитые красой драгоценного злата. Высокие древа подарили миру живописную картину чудесного океана из пылающего драгоценного металла, а среди них начинает течь новая жизнь.
        По дороге, умащённой бежево-оранжевым камнем ступает высокого роста существо. Золотистый аэтерна, кожа вторит оттенкам изумительного леса, одежда же отражает статус носителя в обществе. Это вычурная мантия из вельвета, на которой красивыми россыпями легли рубины и гранаты, бриллианты и ониксы. Светлые длинные волосы подобно водопаду снисходят на плечи и только кончики острых ушей виднеются через локоны. Рядом с ним идёт человек на пару голов ниже и одетый более скромно - чёрный плащ с капюшоном поверх красной узорчатой рубахи с длинным рукавом.
        - Мессир, вы прибыли сюда недавно, - обратился аэтерна, взглянув на собеседника очами насыщенно-яркими, цвета янтаря. - В последний раз мы вас видели два месяца назад, при первой встрече.
        - Мессир…, - раздался голос хриплый, но спокойный. - Это обращение стало выходить из употребления в наших краях. Прошло всего три месяца после битвы за Арк, а уже столько всего изменилось. Элиа[6], - уважительно обратившись к аэтерна, мужчина отдал лёгкий поклон, - Хлордиэль, я безмерно рад, что вы приняли меня у себя, - говорящий опустил голову и ткань капюшона ещё сильнее скрыла лик. - Честно признаться, я не был уверен, что вы меня примите. За мной готова охотиться половина Союза… за то, что я хотел сделать.
        - Не нужно, я помню, что нам рассказывали о вашей персоне, - аэтэрна чуть приподнял руку. - Каждый может сделать ошибку, но не каждый способен в ней раскаяться. Я считаю, что вы уже встали на путь исправления, когда подсказали мне. Без вас бы я не знал к кому обратиться за помощью.
        Собеседник вспомнил тот день. Он, ушедший от правосудия Эндеральского Союза благодаря заступничеству в высоких кругах, что оценили его заслуги в последней битве и войну против «высших», вышвырнули его подальше от Арка. Скитающийся и брошенный, он вышел на север Златолесья, где намеревался прожить остаток дней, но мир преподнёс ему очередной сюрприз. В один день к берегу престали лодки, множество судов, исторгнувших на песок отчаянных и обречённых аэтерна. Все они бежали от травли и преследований в Нериме, взяв собратьев и из северной Киры[7]. Кто-то из них был наслышан, что в Эндерале устанавливаются новые порядки, а потому орды остроухих взяли курс в ту землю. Встретивший их мужчина мог только сказать к кому обратиться, чтобы новый народ обрёл дом.
        - Я всего лишь пытаюсь искупить вину прошлого, - мужчина ещё сильнее натянул капюшон, будто пытаясь скрыть лицо в наладке стыда. - Велисарий, как Консул имеет огромное влияние на Высокий Сенат.
        - Вина? Простите, но мне кажется, что она вас и заведёт в могилу. Как говорит мой народ - «Нездоровое чувство вины подобно ржавчине - оно разъедает душу, как сталь и оставляет лишь пыль».
        - Вы правы, элиа… бесконечно правы, но если бы не я…
        - Хватит о вине, - утончённые и угловатые черты лица дрогнули в лёгкой неприязни, видно, что аэтерна неприятен разговор о стыде.
        Двое продолжают идти и на встречу им попадается всё больше аэтерн - молодые и красивые, среди которых бегают дети. Их одежды длинны, сияют узорами из злата и серебра и сшиты совсем недавно, ибо приплыли сюда большинство в тряпье. Видны и стражники сего народа - крупные мужи в золочёных доспехах, с сияющими замеренными глефами на плечах и малыми щитами.
        Мужчина в капюшоне смотрит, что его окружает. Среди деревьев, там, где раньше царствовало запустение, сейчас возведены жилища. Это одноэтажные и двухэтажные домики, имеющие плавные переходы, наклонно-конусные крыши; их подножья обросли травой и плющом, тянущимися вверх и слабо обвивающими низ стен. Большинство жителей имеет небольшие огороды, в которых удивляют чудные травы. Топазом и изумрудом, аметистом и сапфиром блестят лепестки вьющихся цветов и колосьев, лозы обвивают спицы и потрясают увесистыми гроздями ягод. Свет… здесь он исходит от изысканных светильников, посаженных на высокие столбы, которые по стилю напоминают гнущиеся деревья. Нельзя не заметить и звук пары наковален, напоминающих о мастерстве ковки аэтернского народа.
        - Хорошо вы тут всё устроили, элиа, - тень радости, смешанная с удивлением чувствуется в словах; рука мужчины указала на огромную крепость, уходящую в скалу, к ней ведёт массивный мост, усиленный полуовальными сводами, овитыми лозами и листьями. - Я в бытность свою получал отчёты, что крепость Золотого леса кишела нежитью.
        - Благодаря Велисарию и действиям Эндеральского Легиона Золотой Лес теперь безопасное место. Доблестью легионеров и аркебузиров прогнана всякая тень, - аэтерна улыбнулся. - Мои жена и дети облюбовали эту крепость, они и помогали её отстраивать.
        - Жена и дети?
        - Да. Забавно получается, - Хлордиэль чуть усмехнулся. - Элисаэль курировала работы, а детки помогали каменщикам и плотникам. Подносили, уносили, колотили, пилили, красили… им понравилось своими руками возрождать новый дом.
        - Жена и дети, - печаль проскользнула в слове. - Имея их вы самый счастливый аэтерна.
        - Понимаю вас… в конце концов Теалора Арантеаля все помнят не только как верховного магистра, но и человека, чей сын положил начало восстанию, изменившего мир.
        Двое остановились не дойдя метров сто до крепости, созерцая как текут воды и пара рыбаков закинула удочки. Они, увидев своего владыку, поклонились, пронзительно крича:
        - Элиа Герцог!
        В ответ повелитель аэтерна поклонился им, и рыбаки дальше продолжили заниматься делом. Скромная рыба, небольшой урожай с полей - всё это не могло прокормит ораву ртов. Арантеаль, стоящий подле герцога, вспомнил, что столь сдержанное отношение Герцога к нему вызвано тем, что бывший магистр подсказал у кого можно просить пищу. В обмен на диковинные растения, руду и медяки, Золотой серп и Борек поставляют на склады Герцогства припасы, что не может не радовать Хлордиэля.
        - Я сожалею о том, мой герцог, - Арантеаль поднял ладони. - Этими руками я обнимал того, кто был мне дороже мира. Но безумной головой своей я отверг его… не дал столько ласки и заботы, сколько нужно… и ради чего? - речь магистра забурлила гневом. - Ради положения и власти? О, как же я был слеп, ослеплён должностью. Я слишком мало проявил к нему заботы.
        - И чтобы её заставить обратить на себя внимание он огню посветил целый мир.
        - Увы, но его мотивы были куда глубже, - Арантеаль собрался с мыслями, чуть приподняв голову и осмотрев листья. - Смерть возлюбленной, гибель приёмной матери из-за порядков Рождённых светом, и несправедливость… преследование инакомыслящих и поощрение бездарных. Ему этого хватило, чтобы свергнуть старые порядки.
        - У нас, златолесских аэтерна, есть следующие строки о нём - «О дух мятежный, Наратзул, богини сын, бранитель свеч, предатель света, Любовь развеяв, родителей внимания не поняв, потеряв немать, весь мир решил сжечь».
        - «Бранитель свеч»? Это вы его так назвали за ненависть к религии? - Арантеаль выдохнул. - Хорошие строки, на самом деле. Но всё же его ненависть к Рождённым светом, к тем порядкам… куда глубже.
        - Вы правы. Но всё-таки отсутствие вашей опеки также играло важную роль… если не решающую.
        - Я - бывший сераф и верховный магистр Святого ордена, признаю, что никогда так не ошибался в жизни, как с ним. Если бы тогда, в тот момент, когда мне сообщили о нём, можно было бы отречься от титула, - Арантеаль притих, рассматривая златые листья на земле. - Я бы сделал это без всякого сомнения, лишь бы отдать всё что можно было - Наратзулу.
        Хлордиэль, наречённый Герцогом и утверждённый на правление всеаэтернским собранием Эндерала, глубоко задумался. Перед ним человек, которого он приютил за оказанную помощь. С момента отбытия из Нерима их преследовали сплошные несчастья, от нехватки еды, до гибели сородичей. И вот теперь у них новый дом - Золотой лес, а его за то, что он организовал исход аэтерна, возвеличили в правители и дали право семье править в герцогстве. И всё это благодаря человеку, который стоит здесь. Совет Злотолесский, состоящий из делегатов от поселений внутри Герцогства и почётных подданных, мудро бдит за народом и готов помочь ему. Но что Герцогство может дать Арантеалю? В глубине души Хлордиэль чувствует сожаление и жажду поддержать, но как политик знает, что на него могут косо посмотреть из-за этого. Попытка Арантеаля включить светоч и стереть Эндерал в пыль явно не привела в восторг большинство обитателей континента.
        - Элиа, я не хочу вас обременять своим присутствием, - Арантеаль провёл ладонью по кинжалу на поясе, ощутив вырезанный символ Святого ордена - око, пронзённое мечом. - Если вы прикажите, я уйду отсюда, только бы не подставлять ваш народ, - Теалор простёр руку и обвёл ей образы, которые получилось. - Вы облюбовали сие место, нашли здесь свой дом и даже возвели лесной храм, что не может не поразить.
        Арантеаль, как однажды зашёл в него и был поражён виду того, как на месте старого капища-святилища, животрепещет новая святыня. Потолком стали переплетённые златые кроны, стенами витые лозы сверкающего винограда цвета ночи, и изумрудной ивы, которые обвиваются вокруг колон. Дворы Храма просто поражают - первый для всех, украшенный серебром, где работают мастера и готовятся к службам; второй для «верных» в служении, принявший яркость злата и пестреющий стягами с канонами и заповедями на шёлке; и третий, куда могут входить только священники, на севере - для алтарь в форме четырёхконечной звезды, помещённый на платформу о двадцати ступеней, вокруг которого прорыт ров и переброшены витые мостики. И всюду во дворах журчат песни воды, текущей из малых фонтанов, доносятся песнопения молитвенных гимнов, да так, что дух пламенеет от стихов из Предания[8].
        - Да, Эндерал теперь наш дом, - утвердительно сказал Хлордиэль. - Вы посмотрите на этот лес. Он во истину прекрасен и под нашей охраной проживёт не один век. Но, он, - аэтернский герцог затаил дыхание, прежде чем дать ответ… ему есть о чём волноваться, но всё же он произносит это, - может стать и вашим домом.
        - Почему? - удивился Арантеаль. - Я… я не достоин этого. Потерял всё, продал что дорого… мне один путь, - бывший магистр посмотрел на дорогу. - В изгнание.
        - Я хочу вам дать шанс искупить, хоть немного, деяния прошлого, - Хлордиэль оглядел пронзительным взглядом магистра. - У нас завтра праздник песни[9], я хочу представить вас на нём, как стражника дворца. Что скажите?
        - Вы готовы поставить всё под угрозу, только ради меня? - удивился Арантеаль. - Позвольте, но это слишком опрометчиво, и я не могу позволить себе этого. Высокий Сенат может перемолоть ваше герцогство через процессуальные нормы бюрократии и завершить всё войной.
        - Понимаю, - герцог чуть склонил голову и в этих глазах Арантеаль увидел многолетнюю мудрость и любовь ко всему живому. - Не сделает. Мы - часть Сената. Да и к тому же, сам Велисарий заявил, что нас не тронут.
        - И это ещё почему? - фыркнул Арантеаль.
        - А как вы думаете, почему вам удалось… повлиять на некоторые чины в Союзе? Почему вас не отправили в тюрьмы Тальгарда колоть камень? Он рассказал, что он сам позаботился о том, чтобы верха от вас отстали.
        - И зачем это было ему нужно? - Арантеаль потёр ладони. - Он меня судил, он мне вынес приговор.
        - Но он понял, какие силы вас вели к этому, - герцог глубоко вдохнул. - И он понял, что свою чашу горя вы испили, и никакая тюрьма для вас уже
        - И к чему всё это? Прощение, милосердие… ко мне? Зачем?
        - Только отпустив ненависть или фанатизм, можно смотреть здраво на этот мир. И без сего бремени можно послужить этому миру. Вы не понимаете, но то, что он простил вас тогда, проявил к вам милосердие с Сенатом привело к тому, что теперь мы обжили сие место, - герцог примолкнул, выдерживая короткую паузу. - Вы нам тогда помогли, а это оказалось возможно
        - Так может отпустить всех преступников?
        - Важнее всего - рассудительность. Велисарий видел в вас отсутствие брать реванш. Только скорбь, которая съедает вас, но и имела хороший плод.
        - Что вы имеете ввиду, элиа?
        - Вы посмотрите, чего добились мы, - герцог показал на достижения аэтернского народа. - Там, где раньше была пустота и средь золотых деревьев ходила тень, сейчас кипит жизнь. И достигли мы этого, благодаря тому, что вы оказались на берегу тогда. Я всего лишь хочу, чтобы вы мир и дом. Поверьте, когда у нас есть эти элементы жизни, то и злу труднее нас совратить. Тепло родного дома и мирная жизнь ещё никому не повредили.
        - Эх, - тяжко выдохнул Арантеаль, понимая, что его собеседник прав и он рад был бы найти жизнь, полную спокойствием; дела прошлого не исправишь - что сделано, то сделано, но если служением, своим уголком и умиротворением, можно утихомирить душу, то он готов здесь остаться. - Я согласен с вами поработать. Ради мира.
        Свет веры и тьма в душе
        Спустя месяц. Храм Солнца.
        Приятна и прохладная ночь опустилась на Арк. На небе нет ни облачка и каждый, кто поднимет голову, может увидеть россыпь серебра и золота на тёмном полотне, а манящая бездна космоса так и просится на холст. Городская стража бродит по улицам, следя за порядком и теперь это не просто собрание слабо обученных мальчишек и девушек или зажравшихся мужиков и женщин, а натренированная в боях и подготовленная Республикой армия. Одно их присутствие на улицах может охладить буйные головы и весь Арк пред ними трепещет, и это ещё не считая пяти когорт гаститусов, четырёх принципусов и трёх триарианцев. Но не везде они властны, ибо на самом верху града, там, где скала нависает над Арком тяжёлой дланью, красуется бывший оплот старой власти. Теперь это памятник, ода былого могущества Святого ордена. Там же устроились и остатки Хранителей, больше не имеющие власти над Эндералом, но не потерявшие одного из своих призваний - они всё так же обучают магов справляться с чародейской лихорадкой[10]. И сейчас, там должен решиться один из самых важнейших вопросов для Святого ордена.
        По дорожке, уложенной плитами белого камня идёт парень, отметивший свой статус жёлтой мантией, которую утянуло несколько серых плотен ткани. Ноги защищают высокие сапоги, а руки покрыты перчатками. Лица не видно из-за плотного капюшона и маски. На груди же трясётся отличительный знак - золотой ромб с восемью стрелами и пурпурным камнем в центре. Его губы слабо шевелятся, напевая одну из песен, услышанных им в таверне:
        Когда Златобород пред бандитами предстал,
        Король Конан у ворот их встречал:
        «Господа, проклял вас мой дворец;
        Вашим преступленьям настал сей конец!»
        Конан-Король указал на врага топором,
        И разбойная шваль в тюрьмы побежала ручьём.
        И также поступили Речного князь и Фогвилля маркиз,
        Нет больше разбоя, в трепет брошен всяк анархист.
        Мужчина часто вспоминал саги о том, как Конан покончил с новыми разбойниками и песни, посвящённые Золотому берегу и его правителю, которыми запеваются барды и говорят, что даже Фриджидиэн и Лишари будут играть великое празднество именно там, в королевстве. Княжество Речного тоже приготовилось к празднику, ибо через него пройдут достопочтенные гости от Державы Дюнного, Каганата до Республики и Баронства.
        - Апотекарий, - прозвучало обращение голосом тихим и шершавым, как пески Киле[11], смешавшиеся с шумом ближнего фонтана. - Ты опаздываешь.
        - Проклятье, - выругался паренёк. - Ты меня напугала.
        - Прости я не хотела, - из темноты вышла девушка; его худое тело укрыто синей женской рубахой, на которую плотно утягивает корсет, кожаные штаны чуть покрывают чёрные туфли. - О’Брайенн, ты ведь хотел встретиться со мной?
        - Да, Калия, но не здесь. Мы же договорились в моей лаборатории в Хроникуме.
        - В твоей? - тонкие губы девушки чуть исказились в неприязни, она сделала шаг назад и попала под свет от факела, явившего взору её немного загорелую кожу, округлённые черты лица, чёрный короткий волос цвета вороньего крыла и глаза с духом печали, цвета яркого топаза. - Хроникум всё за Мерраджилем.
        - Вы неправильно поняли, - голос О’Брайенн зябнул. - Мерраджиль мне там выделил место, чтобы иметь ближе к нужным вещам и наработкам.
        - Хорошо. Зачем вы мне помогаете? - Калия опечалилась. - Разве мне можно как-то помочь? С моей… проблемой только смерть поможет мне. Да и я смирилась с этим.
        - Я - учёный и хочу изучить вашу проблему. В конце концов, если мой способ исцелит вас от… ваших приступов ярости, как вы это называете, то вы сможете возглавить Святой орден.
        - Никогда. Святой орден я не могу взять под свою власть. Я не создана для этого… я не Великий магистр, и даже не хранитель высокого сигила, - Калия тяжело выдохнула. - Мне кажется, что Совет хранителей лучше им управляет.
        - И всё же, - О’Брайенн решил настоять. - Я же не зря корпел над всеми наработками? Да и в конце концов, вы же Калия Закареш - прославленная воительница, отыскавшая Чёрный камень, путешествовавшая вместе с Пророком и летавшая на корабле в небесный город.
        - Это не делает меня достойной. Святому ордену медленно приходит конец, - Калия отвернулась, посмотрев в сторону перегородки, за которой пустота и полёт над градом. - Эпоха его прошла.
        - Вы ведь посмотрите, - О’Брайенн показал на пару хранителей у ворот, облачённых в традиционный стальной доспех Ордена. - Их теперь больше сотни. И их успехи в битве за Фогвилль, в сражении под Золотым лесом доказывают, что Святой орден - жив.
        - Они - всё ещё молоды, вчерашняя зелень. Все их успехи от зачарований на броне и клинках.
        - Но тем не менее им нужен лидер, и вы подходите на эту роль, - О’Брайенн протянул Калии дощечку, на которой зажато несколько пергаментов. - Прошу вас, давайте приступим и посмотрим, что из этого выйдет.
        - Что ж, если ты мне поможешь, - Закареш посмотрела на О’Брайенна и апотекария огненной стрелой пронзил её взгляд. - Тогда я подумаю над этим предложением Велисария… будь он не ладен, - тяжело выдохнула девушка.
        Парень и девушка миновали двор, обходя фонтан и ступая прямо по зелени. О’Брайенн часто смотрел на новые врата сего места - теперь они отлиты из металла и приводятся в движение механизмами, а в центре красуется вытравленный символ Святого ордена. Тут и там можно заметить, что здесь было лютое побоище - новая краска на стенах и перестроенные части зданий, только что посаженная трава и сети трещин на домах и десяток погребальных венков у врат, оставленных на память о том, как гибли защитники Арка, отражая неримскую угрозу.
        В самом конце Храма, на крайнем выступе всё ещё громоздится монструозная фигура светоча, обволочённая тьмой и кажется, что она сама источает зловещий мрак. О’Брайенн, часто проходящий мимо светоча, находит его орудием смерти, заключённым в груду металлолома из балок в форме пирамиды. Конечно, он сейчас выключен - чёрные камни вынуты, закованы в самые крепкие сейфы с антимагическим эффектом и охраняются «Палатина Гвард» - элитным отрядом Эндеральского Союза. Но даже неработающий, он вселяет ужас в людей.
        Калия и О’Брайенн прошли в залы Хроникума, где сосредоточены древние знания и опаснейше артефакты. Их встретили «мрачным приветствием» высоченные полки с книгами и кучи свитков, продавливающие плитку пола. Тут и там под стеклом можно разглядеть камни и таблички, какие-то инструменты или осыпавшиеся куски бумаги - всё это вершина айсберга из артефактов, начиная от пирийской культуры и заканчивая эндеральскими народами. Ещё больше храниться в тёмных залах этого таинственного места.
        Но помимо тайн, Хроникум ещё стал местом жарких споров и один из них разгорается прямо на глазах Калии и О’Брайенна:
        - Нет, мы не можем просто так оставить работу над Светочем, - говорит возбуждённо высокого роста аэтерна, красующийся серым выделанным костюмом, в тон зализанным назад серебру волос; один глаз смотрит из-за монокля, отчего в голове рождается правдивый образ учёного. - Это ведь не научно. Мы практически на пороге открытия способа изгнать «высших».
        - Но мы не можем опираться на предчувствия и предположения, - парирует второй человек - черноволосый эндералец, укутавшийся в чёрную рясу, усиленную золочённым панцирем. - Это неразумно и Всевышний призывает нас бороться со злом силами смирения, молитвы и покаяния.
        - Простите, Исаил, но вы давите научный подход к решению этого вопроса, - всё не успокаивается Мерраджиль. - Мы можем прекратить деятельность «высших» раз и навсегда, что несомненно лучше и продуктивнее.
        - Научный? - смутился Исаил. - Вы боретесь с существами духовного мира, рождёнными от неистовых страстей и эмоций. И с помощью чего? - Исаил развёл руками. - Всевышний помилуй нас, но они хотят с помощью инструмента и энергии изгнать их, причём не зная - сработает ли это.
        - Мы уже на пороге великого открытия и знаем, расчёты показывают, что нуминос он как указатель для цели. Энергия от чёрных камней ориентируется по наводке и духовно уничтожает цель, - Мерраджиль поправил монокль. - Я согласен, что нужно проявлять осторожность. Однако, это будет преступлением против жизни, не запустить его. Мы уже много добились.
        - И что же вы сделали?
        - Джеспар нашёл нужное знамя. Оно действительно обладает… эм, отпечатком «высшего». Теперь нужно синтезировать духовные энергии и на их основе вывести больше «опознаваемого материала» для энергии чёрных камней, - Мерраджиль взял кружку от которой исходил пар и робко коснулся её губами. - Если этого не сделать, но энергия без цели ударит по ментальным барьерам между мирами, что вызовет Очищение. Кстати, - Мерраджиль перешёл в наступление. - А какие ваши действия по борьбе с «высшими» кроме того, что вы получили представительство в Высоком Сенате?
        - Поймите, мессир, Всевышний так устроил наш мир, что только благодаря Ему при нашем покаянии, можно исцелить грех и тем самым лишить власти «высших», - Исаил сложил ладони. - Вы же понимаете, что только потакая гордыне, эгоизму, блуду, гневу и прочим грехам, мы даём «высшим» манипулировать нами, как марионетками. И наша брань против греха - оружие, ибо он ключ к кандалам рабства духовного нашего.
        - И что же выделаете для этого, позвольте узнать? - Мерраджиль снова отпил чая. - Мы строим светоч, а вы? Позвольте, у нас, если мне изменяет память, новый закон дозволяет разнообразие вер. Как вы в таком разнообразии будете бороться с «высшими» своими методами?
        - Проповедь народного покаяния, оставление греха и пристрастие к добродетели, покрытое молитвой и горячей верой, - Исаил достал небольшую книгу. - Да, мы признаём право на существование Церкви Рождённых светом и ралаимского учения, но они не смогут дать того, что даст истинная церковь Всевышнего, освящённая духом Его. Мы ставим храмы и часовни, несём людям Слово Божие, - Исаил приподнял книгу. - Только таким служением можно дать достойный отпор «высшим».
        - Хм, но как же светоч? - настаивает Лексиль. - С его помощью, мы сделаем всё быстро, «вышие» нам будут больше не помехой.
        - Вы уверенны в этом? Уверенны, что он сработает? Только светом истинной веры можно выгнать тьму в душе, - эти слова заставили Калию дрогнуть, найти в них смысл и ключ к исцелению себя, но О’Брайенн повёл её дальше.
        Оставив созерцание спора, Калия и О’Брайенн шагнули дальше и оказались в небольшой комнатке, устроенной специально для апотекария. Здесь есть всё, что нужно - книжные полки, кровать, рабочее место, алхимическая лаборатория и шкаф для ингредиентов.
        - Располагайся, - О’Брайенн указал на большое кресло, сам пододвинувший небольшой стул.
        Калия аккуратно присела. Её немного тревожит лёгкое касание страха, она не знает, что сейчас будет. Вся её жизнь от сражения за Арк, до сего момента это медитации и спокойная жизнь, но сейчас это возможно переломный момент, после которого она опять возьмёт в руки меч и снова встанет на поле боя, как хранитель. Она всю жизнь шла к этому, весь свой век билась, чтобы защищать слабых, но из-за собственной слабости положила клинок на полку. Но вскоре она может снова выйти на поле боя и защищать свой дом.
        - Так, - О’Брайенн взял в руки перо и пергамент, что значило начало погружения во тьму светлой души. - Давайте начнём. Что именно вас беспокоит?
        Калия сглотнула и вздрогнула, казалось, что перед её глазами возникло нечто страшное и пламенеющее, но она взяла в себя в руки и начала говорить медленно, шероховатый бархат её глаза разлился по комнате:
        - В моей голове что-то есть. Какая-то… вторая душа, сущность. Большую часть времени он спит, но бывают ситуации, когда он просыпается, в основном, когда происходит что-то ужасное или уже произошло.
        - Что это за сущность и как она выглядит?
        На мгновение перед лицом Калии побеждал образ. Клубящаяся тьма, когтистое существо в извращённом доспехе - сталь стала угольно-чёрной, по ней бегут дорожки огня, виднеются всполохи пламени; альтер-Калия приоткрывает рот, обнажив удлинённые клыки, в её глазах помещены адские угольки ожесточения.
        - Страшно, - продрогнув, осторожно вымолвила Калия. - Вся чёрная, жуткая и…
        - И?
        - Жестокая, - омрачённо завершила дама, вспоминая, какое захлёбывающее чувство ярости и неутолимую жажду крови чувствовала она, когда её тень просыпается.
        - У неё есть имя? - уточнил парень.
        - Нет, но выглядит она как я… страшная я.
        - Хорошо, - О’Брайенн сделал какие-то записи. - А когда она просыпается?
        - Когда…, - апотекарий приметил, что несмотря на смугловатый оттенок, Калия побледнела, её губы в дрожи обратили речь. - А на этот вопрос нужно отвечать?
        - Если у вас есть силы, - осторожно сказал О’Брайенн. - Только если сможете.
        - Я попробую, - после сих слов, явилось ей картина из памяти, как она в старых пыльных руинах Дотульград, старого пирийского града, нашла своего напарника поверженным; над ним уже занёсся меч, как в её груди вспыхнул огонь. Она пыталась с разбойником говорить, но тот лишь насмехался и кичился, и его слово задело в душе нечто… огненное и чёрное, материю злого духа; она помнит, что опасность жизни её напарника воззвала ко гневу, и он ответил… тьма обволокла её в ту же секунду, сознание ушло в тень, и тёмно-багровый туман застлал взор.
        - Так?
        - Да, - Калия собралась с силами. - Оно появляется, когда мне или друзьям угрожает опасность…. Смертельная, - Калия помахала перед носом, ибо столь яркие воспоминания донесли до неё нереальный запах железа и серы.
        - Хорошо, - О’Брайенн сделал пометки. - А какие чувства у вас это вызывает? Когда рождается гнев?
        - Сначала… это ярость. Желание убить обидчика. Моей тени охота его буквально разорвать на куски. А потом, - Калия задумалась и спустя полминуты слабым полушёпотом продолжила. - Стыд. Неимоверное чувство стыда.
        - А что именно ты нарушила, что перешла, от чего у тебя рождается стыд?
        - Мне казалось, что я зло, сущая тьма во плоти. Что от меня понесут страдания люди.
        - Казалось?
        - Да. Как по мне, это часть меня, которой не нужно бояться или давить её со всех сил.
        - Хорошо, - О’Брайенн снова вернулся к записям. - Как вы раньше пытались бороться со всем этим?
        - Медитации и упражнения, - Калия потёрла руки. - Пыталась забыть про всё это, думала, что если упрячу как можно дальше всё это, то оно уйдёт, или будет подавлено.
        - Хорошо, - О’Брайенн сделал ещё пару записей, после чего схватил какой-то амулет со стола и подскочил к Калии, став водить возле неё; металлический треугольник затрясся и окрасился в тёмно-фиолетовый цвет, вокруг него появилась чёрная дымка.
        - И что это всё значит, Са’Ира? - тревожно спросила Калия.
        - Ваша проблема… она имеет магические аномалия… очень сильные. Кажется, что каждая вспышка гнева, что рождается на разрывах души, усиливается многократно, - О’Брайенн убрал амулет. - В вашей душе какой-то духовный паразит или чёрные энергии. Каждый раз при вспышке гнева, эмоции вытягивают наружу и вашу «тень».
        - И что же мне делать? - обессиленно спросила Калия, сжав ладони в кулак. - Я конечно мирилась с тем, что оно живёт внутри меня, - девушка коснулась волоса. - Но вы обещали, что исцелите меня.
        - Да, естественно! - бодро воскликнул О’Брайенн. - Естественно… ваша проблема. Она многосложна.
        - И что же мне нужно делать… я хочу наконец-то ощутить свободу от «тени», почувствовать отсутствие чёрного жернова из гнева. Меня это достало.
        - Даже из слишком малых записей понятно, что вам нужно не доводить гнев до критической точки, после которой «тень» берёт власть, - О’Брайенн раскрыл сейф, устроенный под алхимической лабораторией, бурча себе под нос. - Тренировка и дыхание - это конечно хорошо, но вам нужно научиться контролировать гнев, найти тот ключ, почему именно смертельная опасность у вас рождает эту вспышку… механизм защиты, - проговорил апотекарий, словно нашедший бы зацепку, и снова стал перебирать вещи. - Ваша проблема иная, чем с теми, кто болен Красным безумием, а у меня больше исследований по нему.
        О’Брайенн наконец-то нашёл что-то и вытащил. Калия увидела, что ей несут небольшой мешочек и положив на ладонь, апотекарий раскрыл его. Взгляд карих глаз упал на маленькие квадраты светло-травянистого цвета со вкраплениями белого цвета.
        - Что это?
        - Для начала нужно купировать нервно-телесную деятельность, чтобы «тень» не получала ответа через плоть от первого эмоционального импульса. Это даст вам чувство покоя и развеет проявления гнева, - О’Брайенн протянул Калии мешочек, и она его стеснительно взяла. - Не бойтесь, здесь всего лишь сочетание усиленного экстракта сон-травы, мяты, валерианы, и безопасная вытяжка из светопыли.
        - Светопыли? - волнение достигло ушей апотекария. - Это же наркотик.
        - Безопасная, - надавил О’Брайенн. - После приёма лекарств мы начнём с вами работу. Будем вынимать то, что приводит вас в гнев при смертельной опасности… выписывать, чтобы сознание осознало ничтожность иллюзии в подсознании и нивелируем стремления тени овладеть вами.
        Молчание опустилось между ними. Калия чувствует, что её наполняет призрак радости, странное воодушевление. Она долгие лета томилась под давлением альтер-эго, её жизнь отравлял страх поступить не так, иначе оно вырвется. Но теперь её дух чувствует ветер грядущих перемен. Всего-то нужно набрать смелости и найти того, кто сможет помочь. Она долгое время один на один боролась с собой, билась в битве, где нет победителя. Да, потом она даже признала себя такой, но достаточно ли этого? Яд чёрной магии настолько сильно поразил её душу, что только общение с апотекарием, работа с ним поможет ей наконец-то обрести часть свободы. Не нужно бояться внутреннего осуждения, когда такая проблема берёт за горло.
        - Так вы станете Великим магистром Святого ордена? - спросил О’Брайенн.
        - Если ваш способ мне поможет, - Калия посмотрела на белые квадратики. - То я вновь смогу взять в руки меч.
        - Хорошо.
        Калия покинула комнатку О’Брайенна, договорившись с ним встретиться завтра, чтобы начать работу. Выйдя, она натыкается на всё спорящих Мерраджиля и Исаила, только чай они сменили чем-то пьянящим и крепким. Закареш в груди ощутила веселье, её губы украсила улыбка, когда увидела, как сдержанный и «выглаженный» Мерраджиль опрокидывает рюмку коньяка.
        - Знаешь, - охмелено затвердил Лексиль. - Боюсь, что всё-таки нам придётся запустить светоч. Мы работали над этим целый… ах зараза, а сколько мы работали? - Лексиль взглянул на рюмку. - Я уже и не помню. Знаешь, за работой и не замечаешь, как летит время.
        - Я понимаю, но всё-таки прошу тебя прислушаться к голосу разума, - Исаил же не пьёт, а поигрывает рюмкой в руках. - Давай разберём его. Чёрные камни, нуминос, «высшие». Мы даже не знаем, сработает ли твой план.
        - А как же наша борьба? - Мерраджиль взял коричневую бутылку и наполнил рюмку. - Как же народы Вина? Как мы их исправим, если «высшие» продолжат травить мир?
        - Я скажу тебе так, - Исаил провёл рукой по книге на столе, - главную причину нашего исправления и спокойствия надобно поставлять не в произволе другого, который не подлежит нашей власти, а заключается она в нашем состоянии. Итак, чтобы нам не гневаться, это должно происходить не от совершенства другого, а от нашей добродетели, которая приобретается не чужим терпением, а нашим великодушием[12].
        Смысл и содержание сих слов запали в душу Калии. Ей, девушке, вечно стремившейся помочь простому народу, защитить его от всякой скверны, охота положить на сердце эти строки, ибо действительно - не ища врага во вне, нужно начать исправлять себя. Богачи бы не боролись с бедностью, если бы не исцелили сердца и не раздали милостыни, а гневливый бы не рычал о том, что все люди зло, коли бы сам исправил себя. И Калия теперь хочет найти причину зла в себе, обнаружить и развеять вместе с «паразитом».
        - Вот Исаил, хороший ты человек, - видно, что Лексиль приголубил не одну рюмку коньяка. - Но ведь мы с тобой одно дело делаем. Ты людей и аэтерна со звёздниками учишь заповедям Бога невидимого, чтобы они боролись против «высших». А я? Вся жизнь наука. Хоть сейчас охота что-то важное сделать… эти «высшие». Ну их!
        - Ты это можешь сделать, - Исаил стукнул о рюмку Лексиля и отпил. - Пересилить себя, и сделать верный выбор - удел сильного человека… а аэтерна. Пойми, что даже в присутствии темнейшего из зол, никто из слуг тьмы не может устоять перед светом Его и ревностью истинно кающихся, - услышала уходящая Калия, что так же легло на её сердце.
        Светлое торжество
        Спустя месяц. Солнечный берег.
        Ветерок разбавлял прохладой столь чудесное утро, которое венчает знаменательный и грандиозный день, слава которого прокатилась от края до края Эндерала. На небе только пара облачков цвета молока, и больше ничего не омрачает сияющую лазурь тверди над головами. Яркое, но не палящее, а ласково греющее солнце золотом света одаривает сей край щедростью тепла и будто бы так же ликуя, как и все собравшиеся у замка Златоборода, ещё недавно известного как Златоброд.
        Огромный замок, неприступная цитадель, моститься на вершине холма, но новые жители уровняли землю, сгладили каменистые места и облюбовали твердыню со всех сторон, украсив обитель короля Солнечного берега. Замок уже забит гостями со всего Эндерала. Тут мелькают и алые камзолы выходцев Арка, и зелёные дублеты жителей Маркизата; вместе с ними можно увидеть золотые плащи аэтерна Златолесья и длинные бежевые туники дюнников; вместе с ними глаз радуют светло-сиреневые кафтаны из Речного, дублёные куртки жителей Лиги Ковенов и вычурные пальто из Каганата. Обилие гостей обозначено не просто тем, что торжество кружится вокруг двух персон, внёсших большой взгляд в бытие Эндерала, но и политическими особенностями сего празднества.
        Все ждут пару, ради двух человек приготовили грандиозное и пышное торжество и скоро они должны явиться, на радость гостям. На стенах уже готовятся трубачи, дорога к Златобороду усыпана белыми полевыми цветами, как требует эндеральский канон свадеб, а на деревья повязаны зелёные ленты, вторя неримскому обычаю. Соединение двух особенностей бракосочетания словно символизирует единение эндеральской и неримской души.
        Там у стен замка процессия только готовится начаться. Вокруг Златоборода появилось множество новых строений. Приземистые избушки вместе с землянками и двухэтажными строениями в стиле фахверк перемешались у цитадели, а с труб вздымались столбы дыма. Там, на маленьких дорожках, кипит жизнь - бегают дети, жители в простой одежде повязывают ленты и раскладывают цветы, держатели таверн опустили цены, а стражники в кольчугах несут верную службу, быстро пряча пьяниц и дебоширов в темницы. Бочки на улицах наполнены пивом и элем, а расставленные столы ломятся от закуски и еды. На пиках замка и среди дворов повешены флаги Королевства - синие полотнища с чёрным крестом.
        Тут и там можно услышать красивые песни, которые посвящены королю. И несмотря на свадьбу, народ Королевства любит пропеть пару саг, особенно если в руке теплящее пиво, вроде этой:
        Под славным замком Златобород
        Коварных шаек шумный сброд
        Как змеи, шепчутся в лесах,
        На большаках вселяют страх
        Не страшен им ни дождь, ни зной,
        Придут бандиты за тобой!
        И лишь одно пугает змей -
        Наш Конан, что их всех сильней![13]
        У самых врат Златоборда собралось множество человек, пребывающих в томительном ожидании. Там, где разбит малый сад, у мраморной арки, оплетённой виноградными лозами и белыми лилиями, встревожен жених. На парне сапфиром светится красивый дублет, расшитый золотом, ноги красятся брюками и чёрными высокими сапогами, начищенными до такого, что в них можно увидеть отражение. Его лицо выражает беспокойство и волнение, вместе с неописуемой радостью и счастьем. Он переминается с ноги на ногу, ожидая невесту, которая должна вот-вот появиться, чтобы церемония началась. Парень смотрит по сторонам и находит множество знакомых лиц… тут и его друзья - Гаспар, Исаил и Велисарий, пришедшие в самых дорогих костюмах. Он видит здесь и Калию с Джеспаром, которым выдали праздничную одежду. Здесь рядом и Мерраджиль, который для всех странен - он приостановил работу над светочем полмесяца назад, хотя до этого рвался его запустить.
        «Господи, помилуй!» - обратился Фриджидиэн к Всевышнему, ибо от распираемых волнений ему не по себе. На секунду он вспомнил, как пришёл к вере. Там, в старом храме на севере они встретили свет нового учения. Отвергнутые всем миром, они услышали строки, что милостивый Господь, Отче, готов принять их в свои объятия. Они ощутили любовь, необычайную теплоту на сердцах, а также твёрдость нового учения. И Фриджидиэн посвятил сердце своё Богу, поскольку Он стал укрытием посреди холодной бури, Он оградил его душу от тлетворных потуг уныния. И вера их сопровождалась чудом, начиная от умножения хлебов и исцеления больных, до душетрепещущего знамения у Исаила, давшего уверенность в деле.
        Пока жених пребывает в волнениях, в сторонке двое мужей начали разговор. Джеспар подошёл к мужчине в золочёном панцире, чей длинный волос убран назад и заговорил:
        - Эх, грандиозное празднество вы собрали, мессир Велисарий, - с удивлением рассматривая манжеты зелёного сюртука, говорит Джеспар.
        - Эта не просто свадьба, - тихо говорит Велисарий. - Это символ скрепления двух народов. Может для Коарека это ничего не значит, но для части нермлян, живущих здесь, это станет знаком к единению.
        - Но есть ещё Вольный народ Нерима, которому всё равно, кто здесь венчается.
        - Это так, но этот брак будет положен в основу мирного сосуществования между эндеральцами и неримлянами, которые живут здесь. К тому же участие всех глав стран Союза только укрепит дружбу народов, - Велисарий посмотрел на Джеспара. - И также, если отец Лишари - крупный мануфактурщик в Остиане. Если он жив, и узнает, что его дочь вышла замуж за эндеральца…
        - То он, испытывая глубокие чувства к дочери, может потянуть за промышленные круги юга, а это чревато повреждением всей хозяйственной жизни Вольного народа Нерима, - оборвал Джеспар. - Да, я тоже читал книжек по экономике. Меня смущает одно, мессир Велисарий, вы везде ищете выгоду для Эндерала? Даже в радости двух людей?
        Флав осмотрел Даль’Варека взглядом тяжёлым, но всё же понимающим. Его сухие уста открылись и донесли до наёмника «чугунную» суть:
        - Такова моя жизнь, мессир Джеспар. Я всю жизнь занимался тем, что сражался во благо Эндерала. Сначала работая на полях, потом на малой службе, помогая страже, а оттуда попав в Хранители, - Велисарий посмотрел на мощную кладку камня замка и указав на неё. - Посмотри, Джеспар. Моя воля жить для Эндерала также тверда. Она построена воспитанием, и жизнью, борьбой для него и долгом. Я не могу думать иначе. Я - человек долга, - Велисарий простёр длань в сторону жениха. - Давай порадуемся за него, он может позволить себе такое счастье… в отличие от нас, мессир Джеспар.
        - Вы правы.
        Фриджидиэн был в напряжении, мышцы сковало, ноги казались ватными, а рубашка под дублетом годится, чтобы ей вымыли пол, а лицо стало бледнее облаков. С его губ слетают молитвы, которыми он всё ещё держится. Для него свадьба оказалась тревожнее боя, но все страхи развеиваются, когда явилась она.
        По дороге, умащённой камнем поднимается девушка, окружённая целой свитой. Вокруг неё, как золотая оправа для изумруда, на свет, как жар горя, выходят тридцать дружинников Княжества Речного. Чешуя брони слепит от начищенности и великолепия, над головами развиваются пёстрые знамёна Эндеральсколго Союза - златой двуглавый орёл на лиловом полотнище. Флейтисты распевают неримские тонкие мотивы южных регионов, словно донося зной и изящество Остиана. А по центру она - девушка, чья немного смуглая кожа покраснела от волнения, ставшая светом жизни для Фриджидиэна. Её красит платье, блещущее колером леса, украшенное изумрудами и узорами клевера и подтянутое поясом, вышитым из серебряных нитей. Красная окантовка широких низко опущенных рукавов, ярко выделяется. Открытый капюшон прикрывает голову, а на грудь опускаются насыщенно-чёрные волосы, в которых красуется роза.
        - Невеста у ворот! - прозвучал приказ, и трубачи ему немедленно подчинись - раздались грозные звуки медных труб, возвестивших, наверное, на всё Королевство о начале церемонии.
        - А вот и наша Лишари, - сухо молвит Калия, нарядившаяся в платье цвета небес.
        - Не думал, что увижу этот день, - поправив монокль, тихо говорит Мерраджиль. - Арканистка из ордена богоборцев из Нерима и бывший Хранитель из Эндерала. Это чудная любовь.
        «Палатина Гвард» - два легионера в усиленной «лориака ксаманта»[14], с широкими овальными щитами, отступили от жениха, потрясывая сиреневыми гребнями на шлеме и он смог сделать шаг навстречу ей. Девушка также вышла из-под стражи, и здесь начинаются особенности свадьбы. Пара долго не могла договориться, как проводить церемонию. Лишари, хоть и испытала мистический катарсис на раскопках, трудно принимала желание Фриджидиэна сыграть свадьбу в Храме. В тоже время парню не хотелось посвящать церемониал её родине. В итоге они условились разделить церемонию на три части, и открывает её неримский ритуал:
        Лишари отбросила капюшон и на вид всех явился венок из простых цветов, в тоже время облагороженный жемчугом. Её руку должен был подать отец или мать, которых не было здесь. Это печалит даму, но вместо них это делает князь Речного - Югар Стенопёрый, так как он организовал стражу, музыкантов и место подготовится для Лишари. Мужчина с серебром на коротких волосах в белой подпоясанной узорчатой рубахе, взял руку и дамы и повёл её Фриджидиэну, отойдя от своей супруги. Красный плащ князя подхватил порывистый ветер, вместе с волосами Лишари, которая на миг пустилась в раздумья.
        «Могу ли я заслуживать этого?» - спросила она себя и вопрос был справедливым. Главный обвинитель - совесть ей показывает, что в стремлениях прошлой жизни она себя сильно загнала. В ту пору, искав утешение от смерти брата и жажду мести, она нашла тайного агента Ордена магов, что вдохновил её россказнями о революции. Охотно согласившись в него вступить, она проявила себя во всей красе, став сторонницей идей радикальной борьбы Коллисто и Константина. Ей не стали доверять вербовку или учёбу, вместо этого огонь её гнева направили против Рождённых светом. Она пламенем и молнией выжигала последователей, воинов и защитников старого режима, только бы утолить жажду мести. Милость для друзей, а для врагов суровое возмездие. А потом она познакомилась с Калимом, обольстившим её красивыми речами о любви и предлагавшим утешение. Она знала о его неверности, но злоба на невежество народа, родили стремление исправить мир и его жителей. В том числе это касалось блудности Калима, но для него она была лишь «минутным» развлечением и когда нашлась партия выгоднее, девушка осталась у разбитого корыта. Лишари Пегаст
искала в нём утешение, хотела жить с родной душой, разделявшей её идеи, стремилась исправить его, но нашла одну лишь боль.
        «Заслужила ли я это?» - терзая себя вопросом, думает Лишари, ведь за её спиной жизнь, полная жестокой мести и отношения в которых из «хорошего», только пыль редких моментов удовольствия, от которых не становится легче.
        Но тёмные тучи в её сознании рассеиваются. Вот князь подаёт руку невесты по неримскому обычаю, её осторожно берёт Фриджидиэн и заключает в тёплом прикосновении, раздувая все сомнения. Тепло Фриджидиэна, его присутствие вселяют в сердце радость, а музыка флейтистов и трубачей доходит до самого естества, утверждая предвкушение грядущего ликования.
        Жених повёл её к колонне, где уже поют менестрели маркизата и скальды Королевства. Фриджидиэн и Лишари, пронизанные волнением, мягко ступают по камню. Зелёное платье невесты сияет так, что аж трава меркнет. Пройдя к колонне их встретили три человека - представители стран Союза, решившие взять на себя исполнение неримской части церемонии.
        Лысый мужчина в длинном плаще на груди которого золотой серп, с меховым воротником, подошёл к жениху и протянул ему открытую бутылку вина. В это же время высокий муж, в дублёной куртке из кожи, подал невесте две золотых чаши. Фриджидиэн взял из рук Барона Фермерского берега - Борека лучшее вино из его складов, а Лишари забрала чаши от Верховного Мага Лиги Ковенов - Корвана. Сию секунду жених наполнил бокалы и отдал бутылку барону. К ним подошёл мужчина в светло-зелёном пальто:
        - Имеете ли вы благое непринужденное взаимное согласие и крепкое намерение вступить в брак и не обещались ли вы другому лицу?
        - Да, имеем! - в один голос объявили о своём чистом намерении парень и девушка. - Обещаний другим не давали.
        - Я, пэр и маркиз Даль’Теорн, пришедший сюда, чтобы засвидетельствовать стремление двух сердец быть вместе, - глава Маркизата грозно посмотрел на жениха, громогласно возглашая. - Фриджидиэн из Арка, клянёшься ли ты о том, что будешь верен Лишари Пегаст и в радости и скорби, что ты станешь достойным главой семьёй, что никогда не обидишь жену, что не дрогнешь и не изменишь ей, что защитишь её от любых угроз, пусть против вас обратиться весь мир, что станешь истинным мужем?!
        - Я, Фриджидиэн из Арка, клянусь в этом! - радостно объявил жених, что расписало губы дамы улыбку, но тут же она сама напряглась.
        - Лишари Пегаст, клянёшься ли ты, что станешь достойной женой, что будешь сопровождать своего мужа в бедности и богатстве, что не изменишь ему и никогда восперечишь его слову, что пребудешь с ним в мире и войне, что будешь ему помогать стоять в силе, пусть против вас и восстанет сам мир!?
        - Я, Лишари Пегаст из Остиана, клянусь в этом! - торжественно заявила девушка.
        - Я, пэр и маркиз, Даль’Теорн, торжественно заверю ваше стремление!
        После этих слов жених и невеста обвились руками и поднесли к губам друг друга чаши, дав испить вино до дна. Это символизирует то, что супруги готовы дарить радость, поддерживать и помогать. Вообще вместо глав Союза должны быть родственники, но так как они далеко, Велисарий предложил помочь сильным страны сей, что понравилась молодожёнам и народу Эндерала. Когда золотые чаши опустели, они отдали их маркизу и прошли дальше, вступая за ворота замка.
        - Может не стоило давать писать клятвы маркизу? - легко возмутился Джеспар.
        - Да ладно вам, Джеспар. Общее дело объединяет людей, - ответил Велисарий. - А политиков - и подавно.
        - Ну конечно, на свадьбу ведь скинулся весь Союз.
        Молодожёны миновали массивные врата, исписанные символами и украшенные цветами. Там на широком дворе их ждёт особая эндеральская часть церемонии. На каменных плитах стражу несёт почётный караул воинов хирда. В ламеллярных доспехах, держа двумя руками копья и топоры, они гордо стоят, образуя коридор до самого фонтана. По бокам запели барды и музыканты, всё затопила инструментальная музыка праздника, а в нос прорываются ароматы цветов и благовоний.
        Они твёрдо пошли на встречу четырём фигурам, которые на фоне главной цитадели Златоборода показались малыми силуэтами, но всё-таки не стоит умалять их значимость. Мужчина в ало-белом камзоле и аэтерна в золотой мантии взяли просторный багровый плащ и накрыли им брачующихся. Дожэ из Республики Арк, и Герцог Златолесский это сделали, символизируя то, что теперь они под единым покровом семейной благодати. Подойдя к фонтану, смуглый мужчина в бежевой тунике поднёс им серебряную чашу прозрачной воды, говоря:
        - Я, Амир Дюнного, свидетельствую вашем чистом стремлении заключить союз двух душ.
        В это же время к ним подошёл среднего роста муж, в стёганном золотистом кафтане, протянув две верёвки, басовито твердя.
        - Я, Великий Каган, даю вам это подтвердить.
        Фриджидиэн и Лишари взяли по верёвки и опустили руки в чашу. Там они ловко связали их в один узел, подтверждая на деле, что в атмосфере чистых стремлений они готовы стать одним целым. После этого Амир убрал чашу и повёл их за собой, высоко её подняв и потрясая перед народом в подтверждение того, что они заключили брак. Обойдя фонтан, Амир встал перед ними и простёр руки к небу. Раньше воздавалась молитва Мальфасу, но после его гибели, обращение прозвучало к Единому Богу:
        - О Творче сил небесных и всего земного, я прошу Тебя, позволь душам сим жить в мире и покое и под Твоим покровом.
        Лишари уже готова была проскрипеть зубами, но увидев вдохновлённость и радость на лице суженного умилилась. Она чуть сильнее сжала его ладонь, желая её не отпускать, словно вторя ритуалу.
        Под журчание фонтана, мерно и тихо, подошли Доже Республики и Герцог, поднося молодым ещё одну нить, только на этот раз она выплавлена из железа. Подняв обхваченные ладони пары Амир взял нить и аккуратно повязал её, приговаривая:
        - Это, чтобы вы помнили - жизнь семейная полна трудностей и невзгод, но вместе преодолевая их, вы становитесь сильнее, а единство ваше укрепляется. Помогайте друг другу в бедах и будьте счастливы.
        - Да будет сие навечно, - в одноголосье проговорили молодожёны.
        Дальше к ним подошёл Коган и осторожно обвил их руки нитью из меди, поверх железа:
        - Это, чтобы вы помнили о том, что ваша семейная жизнь требует совершенствования и терпения. Вы - медь, которая может стать златом, если приложит усилия над собой и отвергнет себялюбие.
        - Да будет сие навечно!
        В этот раз, слуга Республики поднёс серебро и обвязал им запястье молодых, говоря:
        - Это на память для вас, ибо в жизни вашей будут и хорошие моменты, и праздники, которыми вы станете делиться друг с другом. Не утаивайте радость от друг друга, делитесь и веселите друг друга, чтобы брак был ваш вечен.
        - Да будет сие навечно! - после оных слов, пришло время аэтерна, что преподнёс нить из злата и обвил ей руку от локтя до пальцев.
        - Это золото вам, дабы ваши струны души пели песнь и не забывали её - вы для друг друга главное сокровище в этой жизни и только вы друг друга можете сделать истинно счастливыми. Пусть золото вашей любви объединит ваши души.
        - Да будет сие навечно!
        После этого с них аккуратно сняли все нити и перекатали в один клубок, отдав жениху в шкатулке, что даёт им понять - трудности и печаль, радость и счастье, любовь и тепло - всё это будет вместе в их семье и это они соглашаются разделить.
        После этого они повернули направо, где их ждёт третья часть церемонии - королевская. Прошагав через весь двор под торжественные звуки песен, они оказались в ворот серокаменной часовни. В эту же секунду вся музыка умолкла, ибо когда обратится священник к Богу, всему миру стоит утихнуть. Деревянные двери открываются хирдменами и пара оказывается под сводами святого места, где обвораживает славный вид - впереди небольшой квадратный, перед которым громоздится аналой из мрамора. У него стоит служитель Бога - Исаил, который светится от белоснежных одежд подобно ангелу. Справа и слева через витражные окна льётся свет, только усиливая яркость светлых стен, расписанных каллиграфическими словами из Предания.
        - Вот мы и собрались для того, чтобы заключить брак между Фриджидиэном из Арка и Лишари Пегаст, - Исаил дал мягкий знак рукой и к ним подошёл аколит-помощник с книгой, где в строках, заключивших брак красуются их имена; пара поставила росписи и аколит поспешно удалился. - Свидетель, поднимешь ли ты голос в их честь?
        К ним подошёл высокого роста мужчина, на котором крепко сидит чёрный дублет, утяжелённый поверх плащом с меховой отделкой, начав строго изрекать:
        - За сим я, Король Солнечного берега, Конан Хлодвингер, становлюсь вечным свидетелем и покровителем этого союза, - твёрдо изрекает мужчина, решивший помогать этой паре за счёт того, что Конан некогда бился с Фриджидиэном на войне.
        - Поднимешь ли ты меч в их защиту?
        - Я свидетельствую перед Всевышнем, что обнажу оружие, когда наступит момент.
        - Поднимешь ли праздничный кубок, когда они соберут пир?
        - Свидетельствую перед Всевышнем, что я на их пиру запою праздничный гимн в их честь!
        - Да будет так, Конан Хлодвингер, - повернулся Исаил к алтарю и протяжно запел, подняв руки к потолку. - Восхва-а-алим же Творца, чтобы Он благословил этот союз на до-о-олгие ле-е-ета! Благослови Господи и покровителя сего брака - Короля Конана, дай ему долгие лета жизни, дабы он смог защищать их.
        После этого, король подошёл к аколиту, что поднёс на красной подушечке два золотых венца, горящих светом рубинов и сапфиров. Сначала брачный символ лёг на голову Фриджидиэна, ведомый Конаном, наставлявшим:
        - Будь крепок и силён, как дуб.
        После этого, он возложил венец на голову Лишари, приминая венок из цветов, поучая:
        - Будь нежна и прекрасна, как ива.
        - О Господи, - воззвал к небу Исаил. - Благослови брак сей! Да будет их союз вечным! Ныне и присно, и вовеки веков!
        После этих слов, Фриджидиэн обратил лик к Лишари и подтянул её к себе, чувствуя, что тонет в её бездонном взгляде. Жар в груди всполохнул чудесным влечением и любовью, и он прижал к себе девушку и робко, словно в первый раз поцеловал, впившись в полноватые уста.
        На этом церемония брака была окончена. Ещё два над королевством будут звучат праздничные песни и литься рекой эль. Велисарий с высокими господами займётся обсуждением дел, а простой народ будет петь и танцевать. Джеспар и Калия не раз расскажут о своих подвигах, а Мерраджиль будет развлекать жителей королевства магией. В общем, эта свадьба скрепит народ Эндеральского Союза ещё сильнее.
        Интересы Компании
        Спустя два месяца.
        - Экономика - это кровь страны, - эти слова прозвучали под конец заседания в небольшой комнате; по деревянному полу прошагал мужчина, стукая каблуками высоких сапог, в чёрном камзоле с массивными манжетами; его голова слегка прикрыта треугольной шляпой. - А золото - тем более.
        - Мы понимаем, но то, что вы просите, совершенно невозможно. Компания не располагает настолько свободными ресурсами.
        В прямоугольном помещении с белыми стенами, посредине поставлен крепкий дубовый стол, за которым восседает несколько человек; здесь же и шкафы с книгами, и пара кресел и отдельный стол, на котором раскиданы бумаги.
        - Если мы не будем поддерживать темп развития, то вскоре поступления могут прекратиться в казну Союза в том количестве, который поступал раньше.
        - Не ваша ли задача следить за тем, чтобы деньги шли в Союз неисправно?
        - Так я это и пытаюсь делать, мессиры, - муж закинул руки за спину, - Компании нужны ресурсы, чтобы вести работы. И золото одно из самых важных.
        - Вы совершенно правы, мессир Кадллер, но я просим вас, - в разговор вступает второй мужчина, - у нас недостаточно ресурсов для разработки ещё одной жилы. Ост-Эндеральская торговая компания не получала субсидий из бюджета Союза.
        - Понимаю, - чуть склонил светлую голову Кадллер, - Но вы должны понимать, что если мы разработаем эту жилу, то совет Магистратума по хозяйству сможет пополнить казну Союза новыми ресурсами, - мужчина подошёл к окну, откуда открывается «чудесный» вид - серые томящие небеса скрыли солнце, и тусклость простирается на землю - горы, улицы и дома так и веют унынием.
        - Вы же знаете, что сейчас казна Союза истощена, - убеждает другой мужчина. - Мы говорим вам это, как члены Директората Компании. Нас назначил сам Сенат, так что, мы будем вам лгать? Вы же знаете, что Легион требует больше денег, чтобы перевооружить и снарядить войско. Эндеральский Союз сейчас занять насыщением обжитых территорий деньгами. Вы же понимаете, что социальная политика требует много денег.
        - Я - Кадллер Бэркет, Правящий Директор, поднявший Тальгард с колен, выгнавший магическую отраву, могу вас заверить мессиры, что если я получу пятьдесят тысяч медяков сейчас и ещё пятьсот лир позже, то казна Союза будет наполнена золотом до отказа, - Кадллер обернулся, с негодованием осмотрев директорат. - Я вас когда-нибудь подводил? Скажите, добрые мессиры, разве Ост-Эндеральская компания хоть раз просчиталась под моим руководством?
        - Мы принимаем ваши заслуги перед Эндералом и Компанией, но простите, - мужчина встал и вместе с ним поднялись остальные господа, - мы не можем выделить вам столько денег. Справляйтесь своими силами, если вам так нужен этот рудник.
        После этого люди поднялись и спешно покинули кабинет, оставив Кадллера одного, что бросил им вслед гневливый взгляд. Он понимал, что Тальгард, не находящийся под властью ни одного из субъектов Союза, особо важен для Высокого Сената, как один из главных источников дохода, а значит все ресурсы из него будут идти на обеспечение общесоюзных нужд. Но ведь золото… оно нужно стране. Как они могут просто так оставлять его? Горы этой местности оказались богаты на самые разнообразные металлы - железо, серебро, золото и медь, а всё это так и просится под кирку. К тому же, магические кристаллы, поросли аномалии, при смешивании со сталью, делают её многократно крепче и сильнее. Кузнецы вырабатывают по две нормы в сутки, но за баснословные деньги выдают партию особых мечей, в клинки которых вкраплена магия закалки из кристаллов. Это не может не радовать Легион, чьи аппетиты из-за полномасштабных компаний возросли, так как теперь он укрепляет крепости и создаёт подразделения береговой и пограничной охраны - ламетоны[15].
        Кадллер снова посмотрел в окно из крепости, теснящейся к массивной скале. Там, внизу шныряют люди, между восстановленными домами и пристройками куча народу - рудокопы и стражники, плавильщики и инженеры… всех и не счесть. Тепло в груди коснулось его сердца, ведь это дело рук его - он практически шесть месяцев руководит тяжёлыми работами. Сначала было трудно - зелёный газ буквально травил местность, работать было невозможно, люди либо заболевали, либо гибли, но они справились. Магическими приёмами, и вливая кучу денег в работу алхимиков и Капитул чародеев, которые за месяц смогли устранить всю мерзкую дымку. Оставалась последняя проблема - племя «солнцерождённых», жителей этих мест, которые давным-давно были отравлены туманом и получили от него бессмертие… в обмен на возможность размножаться и интеллект. Но и тут Компания нашла выгоду.
        Кадллер переместил свой взор дальше, там, где сгорбленные, с потухшим оттенком кожи люди, дробят кирками и молотками большие камни, которые дальше пойдут на продажу и строительство дорог. Компании, с помощью магии силы оружия, и жестов удалось поставить это племя себе на службу, дав ему пищу, одежду и нормальный кров. Мало по малу, но благодаря деньгам Союза и указаниям Компании, Тальгард развивается и отстраивается, превращаясь в добычепромышленный центр Эндерала.
        Экономические мощи всё возрастающих в силе субъектов Союза так и манят Компанию, что не может не вспомнить Кадллер. У него в сейфе хранится множество договоров поставки, добычи и купли-продажи едва ли не всем Эндералом. Шахтёры в Лиге Ковенов грызут лёд и склады ради металла, Капитул магов исцеляет Шепчущий лес, чтобы Компания смогла начать там добычу дерева, руд, Фермерский и Солнечные берега поставляют на склады торговцев провиант, который потом будет либо перепродан в другие страны, либо пойдёт на общесоюзные нужды, с юга текут реки пороха и песка. Ост-Эндеральская торговая компания связала на себе большинство экономических потоков, ибо через неё проходят самые крупные экономические операции, на что и рассчитывал Велисарий. Кадллер ясно понимает, зачем их финансируют, зачем Союз стремится пустить щупальца Компании всюду. Экономические связи, скрепляющие регион могут оказаться сильнее политических и идейных, что несомненно скажется на единстве.
        «Что ж, тем лучше для Эндерала, что мы здесь делаем деньги», - подумал о своей работе мужчина.
        - Мессир Кадллер, - прошёл в кабинет молодой парень. - Разрешите.
        - Что вы хотели? - Кадллер прошагал к маленькому столу, став разбирать кучи пергаментов и бумаг, где-то ставя подпись, некоторые дописывая. - Только быстро.
        - У нас поступило три договора на поставки. Лорд Борек, мессир Даль’Теорн, и каган Аль-Хаббад хотят, чтобы вы поставили им тридцать тонн железной руды. Каждому.
        - Хм, для Компании это сулит прибыли, но у меня нет столько железа сейчас, - Правящий Директор заглянул в бумаги, - могу выделить только сорок тонн на всех.
        - Мне сообщить об отказе?
        - Нет. Мы не можем потерять деньги, - Кадллер положил подбородок на ладони. - Каково состояние военного флота Компании?
        - У нас три линейных корабля и пять фрегатов готовы идти в бой, мессир.
        - Хорошо. Отдайте им приказ навестить Аразеал. Пусть разорят несколько тамошних военных лагерей, шахт и складов, находящихся под контролем Коалиции свободных народов, - твёрдо приказал Кадллер, гордясь тем, что он восстановил здешний порт и отвоевал в Сенате право иметь свой флот. - Всю руду и оружие пусть везут сюда.
        - Это не будет ли…
        - Это пойдёт на благо Компании, - утвердительно обозначил Директор. - Мы находимся в состоянии войны с Коалицией, или вам напомнить, что она потопила три наших торговых судна? Долг платежом красен.
        - Хорошо, будет выполнено, мессир. Тут ещё одна проблема. Дело в том, что неримские и арквендские торговые корабли всё чаще заходят на Киру и Аразеал. Мало того, что они мешают нашей торговли, так ещё и оказывают поддержку враждебным Эндералу группировкам, - беспокойно сообщил парень.
        - Что ж, - Кадллер нашёл какие-то бумаги, чиркнул в них пару строк и передал парнише. - Это каперская грамота. Передайте её нашим друзьям из морских волков. Пусть послужат Эндералу.
        - Вы хотите привлечь пиратов? - удивился помощник.
        - Я уже это сделал, - твёрдо ответил Кадллер. - Для Киры это обернётся неримской яростью, но тогда ей сможет Эндерал оказать помощь. Не смотри на меня так. Это решение - выгодно для Союза, - Кадллер коснулся головы и подал тут же ещё одну бумагу. - Совсем забыл, передайте этот ордер Фруктовой гильдии Дюнного. Если они не выполнят условия договора по поставкам полсотни ящиков яблок для Лиги, то мы вынуждены будем, руководствуясь принципом эсстопеля[16], пересмотреть условия договора по поставки инструментов… не в пользу Гильдии.
        - Хорошо, мессир.
        После этого Кадллер вернулся к бумагам. Он всю жизнь проработал в торговых организациях Эндерала, и сейчас не упустит возможности показать себя. Его работа - сделать так, чтобы не только Тальгард процветал, но и Союз не знал нужды, и он сделает для этого всё, ибо от этого зависит его положение и доходы. Если раньше аппетиты стран были малы - восстановиться после войны, развить малое хозяйство и откормиться, то сейчас он стремиться возродить блеск и почёт этой земли. Разрушенные крепости, поселения, лежащие в руинах, смытые дороги, сбивающие логистические цепочки, голодные рынки и множество народу нужны деньги и ресурсы. Для этого и был призван Кадллер, чтобы наполнить сундуки серебром, а ящики рудами, камнем и песком, и он сделает это.
        «Ничего», - стал думать Кадллер. - «Та сделка хорошим примером стала».
        Рождённый в одной из аристократических семей, он лишился почётной приставки «Даль» за то, что заключил невыгодную для семьи сделку, и та едва не разорилась. Родители в назидание лишили его знатной приставки, и он вынужден был стать обычным торговцем, чтобы себя прокормить. Взведённый неудачной в молодости, он всю жизнь провёл в стремлении словно отыграться за тот контракт. Кадллер знает, что порой деньги могут оказаться весомее любого титула и сейчас у него есть шанс проявить себя, помогая в деле возрождения страны. Для дела восстановления Эндерала он бросил все экономические силы, направляя потоки денег и ресурсов в самые чувствительные места для хозяйства страны.
        - Уважаемый мессир, - пожаловал в кабинет ещё один молодой парень, его лицо Кадллеру даже не запоминал, у него таких посетителей огромное множество и каждый с докладом или требованием, и он только кивнул, чтобы ему дали доклад. - У нас есть проблема поставок на острове Мальфаса.
        - Этот тот, который в прошлом, Кора?
        - Да. Тамошний губернатор отказывается выполнять свои обязанности и отказывается отправить десять тонн рыбы и тридцать ящиков фруктов.
        - Его мотивы? - в строгости прозвучал вопрос.
        - Он говорит, что сам хорошо себя обеспечивает и найдёт более выгодные условия для торговли.
        - О, какая незадача… он отказывается выполнять контракт. Что, напомним ему об обязательствах, отправьте туда три роты пехоты, пусть губернатор вспомнит, что у нас есть чем подкрепить договор.
        - Но остров Мальфаса… мессир, он же находится вне ведении Союза. Это же территория Островной Республики[17].
        - У нас полномочия по колонизации новых земель, а Союз не отвечает по обязательствам и действиям Компании, - твёрдо произнёс Кадллер, окинув паренька железным взглядом. - А мне нужно, что губернатор выполнял указания Компании. И наш гарнизон там залог этого. Его губернатор будет действовать так, как ему приказано, а если Островная Республика влезет в наши дела, то наши пушки и аркебузы подкрепят наши притязания на остров.
        Кадллер взял в руки перо и на пергаменте стали вырисовываться строки приказа, красующиеся каллиграфическим подчерком. Потом он взял печать и внизу документа появился оттиск Компании - корабль на фоне скрещенных мечей. Бумага оказалась в руках паренька, и прозвучало наставление:
        - Передай это командору Даль’Джонсу, пусть готовит своих солдат.
        Кадллер без сожаления отдаёт приказ. Он делает это множество раз, ибо туда, где Легион связан законами и процедурными нормами, пойдёт Компания. Зачистка прибрежных островов, где раньше были остатки неримской разведки, дезорганизация торговли Нерима, очищение подземелий и пирийских руин. В конце концов, это нужно для Эндерала, а значит будет исполнено, ибо растущее население континента, его промышленные мощности нуждаются в поставках товаров, а значит Компания поставит их.
        - И передай ему, пусть возьмёт в бой нашего нового героя, - Кадллер передал другой документ. - Не думаю, что такой воин должен продолжать работать киркой. Пусть встанет во главе штрафной полуроты.
        - Вы о Тараэле? Я понимаю, что он победил во всех тюремных боях, но разве нам стоит выпускать отсюда маньяка и психопата? - парень продрогнул, когда вспомнил о нём. - Вы же видели приговор суда и те преступления, в которых его обвинили. Он же может устроить бойню.
        - Зато он эффективный солдат. Если солдаты губернатора будут брыкаться, то он покажет им, что лучше с нами спорить не нужно. Может пустить немного крови, для этого.
        - Да, так точно, мессир Правящий директор.
        - Так же, мне нужно, чтобы губернатор выплатил неустойку… без всякого суда и процессуальных обращений. Пятьдесят тысяч медяков будет достаточно.
        Кадллер понимает, что губернатор вряд ли на это пойдёт и что такого решения явно не одобрит Высокий Сенат, но для Компании это всего лишь условности. Если всё пройдёт тайно и тихо, Директор сможет открыть рудник, а это явно скажется хорошо на эндеральцах, да и губернатор сам до этого довёл. В конце концов, это в интересах Компании.
        - А как же жители острова? Это же наверняка пойдёт из их кошельков.
        Кадллер холодной лёгкой улыбкой и фразой дал понять пареньку, что его беспокоят только дела Компании и её эффективности:
        - Это просто деловой подход.
        ***
        Спустя несколько дней. Остров Мальфаса (Бывший остров Кора)
        Это оказалась прохладная ночь. Небольшое поселение, окутанное во мрачное покрывало холодных сумерек, неспокойно. Слишком много происшествий случилось за столь недолгое время, отчего добрые жители пребывают в беспокойстве. Сначала губернатор отказал в поставках континенту, прекратились поставки руды с Эндерала и были замечены военные корабли Ост-Эндеральной торговой компании.
        И сейчас, как вершина всех треволнений, в колонию пожаловали прославленные войны Компании, лучшие из лучших. Их принесло сюда судно - большой линейный корабль, набитый порохом, пушками и воинами. Не менее трёх сотней аркебузиров высадились у небольшой пристани. Но сейчас они не вдалеке от города, а двигаются к самому главному городскому кварталу. Могучие воины, облачённые в чёрно-красные камзолы, поставив на плечо аркебузы, размеренной колонной двигаются к верхней части города, ступая по деревянным настилам и проникая за первое кольцо поселения, построенного по круговой схеме. Вместе с ними идёт отряд бандитов и преступников, чьим оружием стали клинки и топоры. Местные стражники, потирающие руки от холода, только с удивлением смотрят на аркебузиров, слушая бряцанье мечей, шум брони и барабанный звон ударов капель о сталь. Командор - высокий солдат, чья шляпа отмечена пышным алым пером отдаёт по-хозяйски приказ:
        - Разместить три отделения у тех домов! Обеспечить безопасность улиц!
        Отряд минует башню, выходя из порта и быстрым шагом направляется по улицам. Справа лежит лавка кого-то торговца, а слева обитель одного мастера охотника. Оба здания уже немного покошены, древесина погнила, в окнах же царит полный мрак… людям страшно даже посмотреть. В тени множества пальм прячутся те, кто должен был защищать народ - республиканское ополчение - мужики в сине-белых табардах, но полсотни стражников вряд ли что-то противопоставят трём ротам элитных стрелков, чьи штыки блестят в свете немногих фонарей. Аркебузиры шествуют дальше и вскоре оказываются под массивными воротами Верхнего квартала. Поселение на острове, попав под власть Островной Республики, сильно разрослось, ибо страна стала в него вкладывать деньги и переселять людей. Судя по всему, здесь должен был быть аванпост Республики, но пока что обычное поселение. Весь берег это хижины и хорошие дома рыбаков и мастеров, вверху же расположились торговцы и знатные люди. Невысокие каменные стены огородили их от берега, а вымощенные дороги радую глаз. Небольшие краснокирпичные башни стесняют пространство, над головами угрожающе повисла
решётка, а сверху удивлённо посматривают некоторые лучники-стражники. Под напором сильного ветра реют мокрые знамёна, вселяя в сердце уверенность тремя полосами - белой, голубой и зелёной.
        Воины Компании подошли к важнейшему зданию в городе - ратуше, что ограждена штыковым кольчатым забором, где «пики» возносятся из кирпичного широкого основания. Большая постройка, окружённая стражниками, приняла без всяких спорол в себя воинов Эндерала. Солдаты ополчения рассеялись в страхе перед солдатами в камзолах и больше всего их пугал лысый воин с двумя мечами.
        - Кто в столь позднее время пожаловал к нам? - в просторной комнате, постукивая сапогами о деревянным пол, возле широкого стола, вопросил высокого роста светлокожий мужчина; его одежда - парчовый алый просторный дублет, расшитый золотом и подчёркивающий полноту лица, ноги укрыли чёрные штаны и высокие сапоги.
        На встречу мужчине вышел мужчина в шляпе с пером, его камзол блестел и переливался обликами в свете ламп, по нему стекала вода, а взгляд суровых глаз сверлил парня напротив. Наконец-то он заговорил:
        - Я Командор Даль’Джонс. Вы же губернатор - Сайрус? Что ж, теперь некоторое время вам придётся побыть без работы. Отныне - я военный наместник острова.
        - Что? - смутился мужичина, сложив руки на грудки. - Вы не имеете права. Я - губернатор и законы нашей страны не позволяют вам просто так вломиться в город и объявить себя правителем!
        - Боюсь, что это теперь не земля Островной Республики, а колония Ост-Эндеральской торговой компании!
        - Что!? - отчаянно выдавил губернатор. - Вы же не можете, не имеете права так просто вломиться в наш дом и объявить его своим! - обескураженные стражники, вооружённые только мечами, лишь стоят и смотрят, в их глазах пламенеет гнев, и стыд от бессилия.
        Вместо слова, Командор поднял руку, и аркебузиры подчинились. Штыки опустились, смотря прямо на сердца стражников, которые ничего не могут поделать, а Командор продолжил отдачу приказов:
        - Капитан, мне нужно, что линейный корабль развернул пушки на город. Отдайте приказ, чтобы солдаты заняли
        - Всё! Хвати-и-ит! - криком оборвал его Сайрус, и тут же опустил голову в пол. - Простите, я не хотел так резко выразиться. Что вы от меня хотите!? За что это всё!?
        - Не нужно было нарушать условия договора, губернатор, - Командор два раза дёрнул ладонью и аркебузы поднялись. - Теперь Компания уйдёт отсюда только когда получит всё причитающееся.
        Губернатор тяжело выдохнул. Стража же опустила головы. Они ничем не смогли помочь жителям, остров стал разменной монетой в игрек политики, о чём стал вещать губернатор. Мужчина, не выдержав давления сел на стул и стал тихо говорить:
        - Эх, я должен объясниться… прошу простить за это.
        - Было бы хорошо, - Командор сложил руки на груди.
        - Неримский военный флот, - собрав волю в кулак, Сайрус стал говорить увереннее, - месяц тому назад к нам пожаловал. Они нашли кучку пиратов, сдобрили это своими галеонами и приплыли к нам. У нас не было не единого шанса им противостоять.
        - И что они потребовали?
        - Мы отдали им весь товар, уважаемый господин Командор. Весь. Они ещё и заставили нас работать на них. Мы… мы ничего не могли поделать. Их было значительно больше. Кажется… они не собираются оставлять войну против вас.
        - Что б их всех море забрало! - выругался Командор, обернувшись к офицерам. - Капитан, раздайте солдатам приказания по круговой обороне, обеспечьте безопасность Ратуши и пристани.
        - Так точно.
        Часть воинов мгновенно была отправлена за пределы ратуши, губернатор положил лицо на ладоней. Несколько аркебузиров стоят здесь, рядом с ним, и он окинул их взором печальных глаз. На материке идёт восстановление полным ходом, Союзу нужны материалы и пища, а здесь такой коварный выпад. Командор хоть и слуга торговли, но он и эндералец и не допустит того, чтобы враг строил такие козни. В его груди вспыхивает огонь, стремление сражаться за родную землю, идти до конца, несмотря на то, что его главная цель - выбить деньги.
        - А как же господин Кадллер? Он вас послал не защищать нас.
        - Я знаю, - твёрдо ответил мужчина. - Знаю, что это обойдётся мне в жалование. Но он поймёт, что это лучшее решение. Губернатор, теперь остров под защитой Компании, - объявляет Командор. - Несмотря на то, что моя цель - это взять с вас деньги. Поверьте, когда Сенат об этом узнает, неримляне получат своё. В конце концов сотрудничество между нами и расширение жизненного пространства для Эндерала это в интересах Компании. И вот это точно не сможет не убедить Кадллера.
        Зов Тёмной долины
        Спустя месяц. У Даль’Галар.
        Это север. Холодные края начинаются прямо на границе с Маркизатом Фогвилле, в местах, чьи земли вечно покрыты снегом и льдом. Грубые линии краёв гор образуют склоны, ведущие к острым вершинам. Раньше между горами Фростклифф обитали существа, чьё дело смерть и ужас. Поднявшиеся мертвецы, тролли, сумасшедшие и ледяные волки сеяли гибель, но они были уничтожены. Легионеры Союза вместе с аркебузирами Компании и чародеями, да магической пехотой Лиги Ковенов, превратили заснеженные дороги, старые поселения и горные кряжи в места, полные безопасности и безмятежности. Затем же сюда были направлены деньги и ресурсы, а также люди, могучий и крепкий народ, ставший отстраивать разрушенные селения. Пять деревень было возрождено, рядом с каменоломнями и шахтами. Городок у столицы стал называться Даль’Северат, а сама главная крепость сильно преобразилась. Вокруг Даль’Галар вырос целый город, где теперь вольные маги строят дома, купцы разбивают торговые лавки, ибо там, где колдуны, там и реликвии и с чудаковатыми побрякушками. Магическая пехота - солдаты, вооружённые горящими копье-посохами, патрулирует улочки.
За массивными стенами Даль’Галар же теперь резиденция Великого Ковена - представителей групп и племён всех свободных чародеев севера, расселившихся среди гор. Теперь массивные тёмно-серые стены щетинятся пушками и баллистами, которые с помощью магии усилены до предела. Из тёмных залов твёрдой рукой правит Корван - великий чародей, заслуживший этот титул в войне против Нерима. Бывший заброшенный тихий ужас, обитель сумасшедшего мага, ныне оплот северного края Эндеральского союза, получившие свои преимущества. В отличие от остального Эндерала, простые маги которого подчиняются постановлением Капитула чародеев, здешние волшебники никак не подчинены правилам Капитула. Единственные их препоны - Союзный закон «Об ограничениях в магических искусствах», который запрещает использовать магию в целях некромантии, вреда, приворотов и прочей мерзости, а также Циркуляр Ост-Эндеральской торговой компании «О мерах недопущения магического воздействия на торговлю», запрещавший использовать чары для обольщения торговцев, снижения или увеличения цен, создания иллюзий, скрывавших недостаток товара и прочих махинаций.
        Здесь же, только за стенами, обитель тех, кто поставляет Лиге и Компании один из ценнейших товаров - шкуры. Горные перевалы, дороги и снежные пустоши полны снежными волками, лисами, медведями, оленями, чьи шкуры и трофеи ценны на рынках Эндерала. Тут же и магические существа, так и манящие охотников ингредиентами и дорогостоящими частями. Этот край полнится опасными тварями, но столь драгими, что перед кучей серебра исчезает всякое чувство опасности. У самых стен, у главных ворот Даль’Галар рисуется трёхэтажная башня, похожая на маяк, но им не являющаяся. Сочетание дерева и камня, возле которого установлены стрельбища, является центром объединения охотников и следопытов, ставшими желанными гостями во всех частях Эндерала.
        - Валдор, - прозвучало в небольшом помещении башни, собранном из деревянных досок, от которых пространство наполнялось еловым ароматом, - так что же ты придумал?
        Сидящий в удобном, обитым волчьим мехом, кресле, за дубовым рабочим столом, человек оглянулся вокруг себя. Но на вид ему попались только пейзажи комнатки: головы животных на стенах, охотничьи трофеи по углам: шкура северного медведя на полке вместо ковра и единственное окно, откуда падал свет.
        - Я попрошу тебя обращаться ко мне по званию, - слегка вспылил хозяин кабинета. - Мы не в таверне Речного. Мы в Гильдии. - И с голосом, полным спокойствия, задал вопрос. - Ну а что ты сам думаешь, Альрих? - ответил седовласый мужчина, облачённый в дорогостоящую одежду - пальто из кожи волка, украшенное перьями мирада.
        Парень, стоящий у шкуры, слегка дотронулся до тетивы своего лука, потёр острый подбородок и коснулся длинноватых чёрных волос.
        - Мастер Валдор, я не знаю, что нам делать. Я лишь помню подробности произошедшего, и не чего больше. И то, что я видел, меня повергает в шок.
        - Ну, тогда, молодой охотник, расскажи мне, что ты видел? - посмотрев рассеянным взглядом на парня в охотничий кожаной куртке, вопросил Валдор.
        - Это случилось три дня назад, - беспокойным голосом обозначилось начало рассказа, - когда мы стояли в приграничной полосе. Нас сердцелесское отделение Гильдии Охотников отправило на патруль вблизи Мрачной долины. Ничего не предвещало беды. Мы собрались у костра, когда всё началось. Под полную луну вышла какая-то женщина, облачённая в странные тряпки. Она, прежде чем раствориться, взмахнула и наш старшина - Логан, сначала скрючился, откинулся назад и дико взвыл, - глаза рассказчика блеснули подавляемым ужасом, а голос донёс холод страха. - А секундой позже его тело стало изменяться. Послышался дикий хруст костей, как будто его выкручивают. Колени сломались и выгнулись в иную сторону, как и локти. Одежда на бедняге разошлась по швам и спала, а потом он брызнул салютом из крови и кожи. И мы увидели его.
        - Кого? - вкрадчиво спросил «Мастер».
        - Плоть его был налита кровью. Вместо пальцев дёргались куски плоти, увенчанные длинными когтями, и не было головы. А его лицо… это стала какая-то морда, жуткая рожа, которуя я не забуду.
        - И что было дальше?
        - Бойня, - прозвучал ответ, выданный в вихре страха и шока. - За несколько секунд эта тварь положила троих охотников и ранила ещё двух. Только мне удалось остаться невредимым.
        Мужчина в кресле сухо спросил:
        - Вы его ранили?
        - Мне удалось пробить его шкуру только стрелой из чёрной стали, освящённой в храме Всевышнего. Больше его ничего не брало.
        - И что было дальше? - так же сухо прозвучал вопрос.
        - После того, как моя стрела пробила лапу, то, что было раньше Логаном проорало и кинулось прочь от лагеря в глубину Тёмной Долины.
        - Понятно… - Смотря куда-то в сторону, для себя произнёс Валдор и озвучил новый вопрос. - А ваш старшина носил какой-нибудь амулет или странное кольцо?
        - Да, во время предпоследней охоты в одной из крипт древнего народа Пирийцев он случайно отыскал медный браслет, с таинственными символами и интересным орнаментом. - И повернувшись в сторону кармана, парень вынул свёрток со словами. - Мне даже удалось подобрать один из его осколков.
        - Положи на стол, - потребовал Мастер.
        Парень подчинился. Он быстро кинул свёрток с тканью на пустой стол, что с глухим лязгом ударился об древо. Валдор его одним движением руки развернул и на свет предстал металлический осколок медных оттенков, на котором были начертаны затейлевые рисунки.
        - Храни нас Творец, - беспокойно едва ли не воскликнул седой мужчина и от страха подпрыгнул с кресла, - это демонический язык. Я читал, что такие же символы есть и на Чёрных камнях… артефактах грязной силы.
        - Что это всё значит? - испугался парень.
        - Ваш старшина стал одержим зверями духа. Та «женщина» судя по всему выпустила тварь в его душу из амулета, - задумался Мастер. - К тому же он явно заманивает нас в Тёмную долину… мы патрулировали те места. Я составил представление в Сенат, что туда стекается вся нежить со всей округи.
        - Но как сюда мог проникнуть демон? Это какой-же силой обладает та женщина? О, Господи, как же нам, обычным жителям бороться с такой опасностью?
        - Успокойтесь. - Сурово потребовал Валодор. - С нас хватит прошедшей войны с Неримом. Я, как глава Гильдии Охотников, не потерплю то, что какой-то демон от нас ушёл!
        - И что же вы будете делать, господин Мастер? Хранители Святого ордена слишком далеко. Легионеры сейчас на юге. Не один наёмник не возьмётся за такую работу. Да и демон уже наверняка где-то посреди орды нежити.
        - Так, нам нужно подтвердить тот факт, что там гнездится опасность. Для Сената и Легиона нужны более веские обстоятельства для введение армии в Тёмную долину кроме одного представления.
        - Свидетели и улики?
        - Да.
        - Так что вы будете делать, Мастер Валдор? Пошлёте за ним несколько отделений в погоню?
        - Нет, так мы привлечём не нужное внимание. Тут нам нужна пара человек и у меня есть на примете, - Мастер откинулся на кресло. - Весь Эндерал пышет чистотой и порядком и только Тёмная долина - последний оплот безумия. Ещё немного, и мы закончим возрождение нашей родины. Ты посмотри малец. Охотники создали Гильдию, весь юг и север рад тому, что старые поселения возродились. От Порохового утёса до самого Дозора трёх рек люди славят Союз и только Тёмная долина, как чири на… ты понял.
        - Да, понял, - усмехнулся мужчина. - Я тоже надеюсь, что всё кончится скоро и Эндерал станет безопасен.
        Спустя три дня. На границе с Мрачной долиной.
        Густые грузные облака тяжёлым навесом водрузились на небосводе. Не один луч ярких солнц не смог прорваться через мышиную монолитную гряду свинцового покрова, что готов излиться на многострадальную землю вечным потоком небесного дождя, залив все окрестности. Со стороны запада дул лёгкий, но довольно порывистый ветер, что сейчас поднимает в воздух тучи мелкого мусора, закручивая их в воздушных шальных потоках и вихрях. Всюду царило некое запустение, словно в болотистой тундре. Тут и там виднелись голые деревья, давно сбросившие свою листву. Они могли только скрипеть сухими ветками, вторя ветру и напевая с ним грустную мелодию этих пустынно-мрачных мест. Да, всюду стелилось уныние и упадничество от серого и повергающего в душевное расстройство пейзажа, разделённого широкой каменной дорогой на две части.
        Облачённый в плотный тёмно-зелёный плащ с капюшоном до носа, шёл неизвестный человек, выходя из иссушенного леса к дороге. Его остроносые сапоги так и прорывались через оборванные края плаща, аккуратно касаясь земли серого оттенка. На спине у человека висел колчан, вырезанный из дерева и покрашенный в зелёный цвет, украшенный растительным орнаментом. В этом же длинном колчане расположился и тёмный лук, имевший весьма обычные очертания.
        Человек подошёл к одному из камней и облокотился на него. Запустив руку под плащ, он вынул трубку и, звонко щёлкнув пальцами, выдал жаркую искру огня. Её одной хватило, чтобы зажечь табак. Трубка аккуратно зашла под капюшон и её обхватили губы, а затем дыхательная система сделала втягивание. Приятный дым чёрной рукой окутал лёгкие, даруя ощущение спокойствия и расслабленности. Вокруг ничего не поменялось. Человек словно слился с местностью, став частью пейзажа. Ветер всё так подвывал, напевая грустную песнь, а ветки своим скрипом ему подпевали. Всё было довольно… грустно. И эта печаль длилась минут двадцать. Человек наклонил голову, словно он заснул, но это было не так.
        Внезапно снова послышались шаги. Земля переминалась под тяжёлыми подошвами сапог, и хрустели немногочисленные гнилые листья. Как ещё один плащ касается камней.
        - Ты поздно, Фальск! - Оторвав губы от трубки во весь голос крикнул человек, словно «проснувшись».
        У дороги появился ещё один человек. Такой же зеленоватый плащ, такие же остроносые чёрные сапоги под коленку.
        - Что тут поделать, - тяжелым басом начал другой человек, - я был в Вилле Монте.
        - Где?
        - Старом Кроссвотче же. Маркизат его переименовал. Там я собирал информацию у тамошней стражи. Выслеживать зверя одно дело, а вот шагать по землям нежити и считать её… несколько иное занятие.
        - Ладно, бродяга, обними старого друга. - Бровадно вымолвил человек и поспешил заключить своего друга в дружеские объятия.
        Они убрали капюшоны с голов. Ародон, с длинным чёрным волосом, начисто выбритый, с тонкими острыми губами, с лёгкими голубоватыми глазами, в которых играл свет и непринуждённее и вольными чертами лица, которые любили девушки севера. Фальск, коротко подстриженный шатеновый волос, глаза, с расцветкой глубокого синего моря, наполнение тяжестью и суровостью, и весь этот грузный образ дополнялся малость строгими чертами лика.
        Второй подошедший человек поспешил достать трубку и закурить её.
        - У тебя нет кремня? - Вопросил Фальск.
        - Нет, у меня есть лучше, - радостно проговорил Ародон и выхватил трубку из рук друга. - Смотри. - Произнёс он и стал щёлкать пальцами у трубки, но после первого щелчка ничего не вышло. - Зараза. - Недовольно произнёс Ародон и ещё раз, более усердно щёлкнул, и оттуда всё же вылетела искра.
        - Ух, - с малой частью удивления буркнул Фальск, забирая дымящуюся трубку. - Кто ж тебя научил магии?
        - Встретил я одного чародея, когда ехал сюда. Бедолага искал помощника для возвращения своего кольца, которое украла гильдия воров.
        - Гильдия воров? - посмеялся напарник. - Если она есть, это лучшее доказательство благополучие этого региона. Есть что красть. Ладно, продолжай.
        - Я ему помог, и когда он узнал, что ещё в детстве я приглушил магическую лихорадку, но отказался идти в колдуны, он «магикоположил» меня, научив нескольким мелким бытовым трюкам.
        - Хм, не знал, что члены Капитула чародеев учат кого-то магическому навыку. - Скептически заметил Фальск. - А он тебя не обучил заклятьям посильнее?
        - Нет, и если ты не знал, то Капитул разрешил своим подчинённым награждать мелкими бытовыми заклятьями тех, кто имеет дар магии, но не использует его. Ничего серьёзного. - Внёс ясность Ародон и тут же перешёл к делу. - Почему тебя так долго не было? Я тебя ждал.
        - У меня были дела. Когда к нам пришли из Гильдии Охотников и рассказали о монстре и нежити, я отправился в часовню в Кроссвотче. Собрать информацию и освятить стрелы.
        - Но мы говорим о высшей нежити.
        - Не многие знают способ уничтожить этих тварей быстро, но святые стрелы реально помогают, - радостно объяснил парень.
        - Ладно. Я реально надеюсь, что это поможет, когда мы туда войдём.
        - Ну что ж, брат-следопыт, теперь с таким оружием нам никто не страшен. - С толикой радости подметил Фальск. - Отправляемся в долину?
        - Нет, мой друг. Нам ещё нужно дождаться одного охотника. Он должен прийти с минуты на минуту.
        - Охотника? - возмущённо прозвучало слово. - Кого нам уже успели навязать? Разве немало молодняка и охотников севера погибло в бесконечных патрулях и стычках у Долины? Гильдия решила бросить их ещё и в пасть угрозы нежити?
        - Фальск, я понимаю твоё возмущение. Но нам не хватает толковых следопытов. Это претендент на пост «Ученика Первой Ступени». Пойми, Фальск, если Легион не отправится туда, - парень показал на долину под покровом деревьев. - Охотники и вовсе кончатся. - Сущей безнадёгой закончил Арадон.
        Разговор двух следопытов средней руки отражал глубинную суть обстановки на севере. Звание следопыта в Гильдии Охотников идентичен титулу рыцаря в Маркизате или хранителя в Святом ордене. Такие же почести, приёмы у королей и их заказы, присутствие на пышных балах и приёмах, просьбы от дворян и знати, стоящие порой под тысячу медяков и любовь простого народа. И порой следопыт мог надеется на звание советника короля или наставителя собраний знати. Но ради всего этого рая следопытам приходилось проходить через самый настоящий ад, который готовили древние руины Эндерала и Тёмная долина. Легион не справляется со всеми вызовами - морское противостояние с пиратами, сдерживание Нерима, а помимо всего прочего и пески Киры пару раз забирали жизни легионеров, посланных как союзников Золотой королеве. И на поле боя с нечистью вышли следопыты, лучшие из охотников. Путь обучения неимоверно труден. Чтобы попасть в «Ученики Первой Ступени», своеобразные «пажи», нужно сначала отслужить пять лет простым охотником. Только таких людей могли принять на обучение к следопытам.
        - Ародон, друг, скажи, сколько мы встречались с тобой здесь? - бесстрастно прозвучал вопрос.
        - Больше раз, чем в какой-либо таверне севера! - воскликнул мужчина, сложив руки на груди и вновь опершись на большой камень. - Ох, лучше бы мы сейчас пили.
        - Ародон, ты же знаешь, что Гильдия сама себя не поддержит и добрые люди Эндерала не защитят себя от угрозы, ползущей из Тёмной долины. Изо дня в день мне приходится бегать по её краям, выслеживая всякую нечисть. - И сменив тон с мрачного на обессиливший, Фальск кинул реплику. - Ты не представляешь, как меня это достало.
        Следопыт развёл руками и стал ностальгически перечислить страны:
        - Ты был во всех странах Союза?
        - Да, Ародон. Меня не было разве что у аэтерна. Я искренне хочу посидеть с тобой в придорожной зачуханной таверне и напиться там. Но я следопыт и мой долг - служить Эндералу, хоть и придётся исползать эту Тёмную долину от края до края.
        - А кто этот охотник молодой?
        - Да какой - то выходец из Подгорода. Он сильно изменился сейчас, не так ли?
        - Да-а-а.
        Парень вспомнил, что сейчас стало с Подгородом. Арадона радует, что со времён прихода к власти союзной власти, его амплуа превратилось из мрачно-удручающего в обнадёживающее. Многие люди вышли на поверхность и расселились по континенту, отстаивая его с помощью Союза. Деньги же рекой потекли в Подгород, став его преображать. Гнилые доски и грязь под ногами сменились мощёным камнем и плиткой, покошенные фундаменты перестраивались. Всё меньше попадаются обноски, люди стали носить рубахи и штаны с простыми сапогами и ботинками. Хижины и хибары менялись на добротные избы и землянки. Подгород просиял факелами и светильниками, а также сетью фонарей с магическими «свечами». Тут и там появлялись школы, больницы, старый театр вновь радовал представлениями. Улочки зачищались от безумцев и нежити, старые постройки, ставшие обиталищами живых мертвецов или сект, обращались в жилые массивы или склады. Преступники и бандиты трепетали перед новой милицией. Даже сердце Подгорода - Ралата не избежала изменений. Её влияние из холодного и жестоко медленно стало преобразовываться в убеждение и дозволение. Братья и
сёстры ралаимы уступили свои посты Милиции Подгорода, а также никто не сказал против, когда жители этого мрачного места открыли Ратушу и установили своеобразное самоуправление. Конечно, они всё ещё подчиняются Ралате, но та не особо держит в железной руке народ, концентрируясь больше на себе. Надежда закрадывается в душу Арадона. Всё ещё Подгород отдаёт печатями прошлого, вроде повадок и привычек жителей, слабо восстановленных районов, но скорость возрождения поражает.
        - Да-а-а, - повторил Арадон. - Я надеюсь, что и Тёмную Долину постигнет такая же судьба.
        - Ладно, - раздался тихий голос Арадона. - Надеюсь, что этого паренька мы не потеряем.
        Дела внешней и внутренней политики
        Спустя неделю. Город Арк
        Мир меняется. Воинственные государства на континентах борются за превосходство над соседями в своих землях и пытаются навязать порядки другим странам. На Эндерале же всё обстоит по-другому, ибо пока остальные страны захлёбывались в крови гражданских воин, эта страна - объединялась. Практически все земли контролирует понэндеральское содружество, которому теперь предстоит заявить о своей внешнеполитической позиции. Союз стоит на распутье истории.
        Медленно, но верно Эндерал приближается к тому, что все конфликты внутри него сойдут на нет. Было время, когда воздух полнился дымом и кровью, а эндеральское государство обливалось кровью из-за междоусобиц. Священная земля великих людей и феод Мальфаса превратился в поле бесконечной битвы. Святой орден потерял Эндерал в сражениях за осколки порядка и былого величия на закате прошлой эпохи, когда пали Рождённые светом. Святому ордену было суждено либо сплотиться отринув раздоры, либо сгинуть в неримской тьме. Но он не выстоял, рассыпался как песок, и разбился как стекло, а вместо него пришёл Велисарий, чьим долгом стало вернуть Эндералу былое величие. И пока весь мир приходил в упадок оставив Вин во тьме гражданских воин, на востоке всходило солнце. Преемником Святого ордена стал Эндеральский союз, а Арк превратился в новый город Единого Бога. Во истину, им суждено стать архитекторами грядущей эпохи, но перед этим осталось сокрушить только последнее препятствие.
        Арк же сейчас принял высоких господ с континента, чтобы обсудить последние проблемы Эндерала - в здании Сената сегодня всё и решится. Белоснежные стены, колоны между ними и два ряда ступенчатых сидений, что расположены друг на против друга. Расписанный золотыми узорами, обвешанный стягами и флагами Союза, чудесные витражные окна, плитчатый пол, а также статуи - всё это скрашивает Сенат. В огромном просторном зале собралось множество народа - люди в дорогих одеждах, аэтерна, блистающие одёжами. Здесь же можно увидеть и несколько персон, представляющих далеко не субъекты Эндеральский Союз - пара тёмных аэтерна, укутанных в чёрные плащи и бронированных звёдников, кирийцы в тюрбанах и кожаных куртках. Тут же можно увидеть и пару неримлян.
        Собравшиеся здесь общаются, сходятся в спорах, обсуждают свежие новости и только один из них стоит в безмолвии. Мужчина на высокой трибуне, под покровом массивной статуи двуглавого орла. За его спиной слабо развивается лиловой полотнище с гербом страны, под которым красуется аббревиатура - СГРЭ, обозначающая власть в стране - «Сенат и граждане Эндерала». Он мирно стоит и взирает на десятерых сенаторов, представителей влиятельных организаций, их свиту и гостей, аккуратно касаясь пышного волоса. Ещё немного, и он откроет заседание Сената, но пока ещё не время. К нему, минуя «Палатина Гвард», подходит среднего роста парень, в котором мужчина узнает Джеспара, что вызывает удивление:
        - Даль’Варек, что же ты делаешь в Сенате?
        - Я как потомок знатного рода могу здесь присутствовать, - светловолосый парень здесь не в своём привычном доспехе, а выглаженном сером костюме. - Мне интересно, что тут будет, мессир Велисарий.
        - Политиканство, - был дан простой ответ. - Я как Консул, обязан вести заседания Сената, но…
        - Вы воин, для которого язык - это меч, перо - это стрела, а бумага - поле битвы? - завершил Джеспар. - Что ж, я вынужден признать, что с вашим приходом жизнь действительно пошла лучше. Я давно не видел довольных лиц на улицах города, на трактах и большаках. Даже Подгород радуется, что туда теперь потекли деньги.
        - Ты прав, что война и забота об Эндерале это моя работа и я сделал всё, чтобы добрые и верные люди и аэтерна заняли хорошие посты в Союзе. Но помимо Эндерала у нас есть ещё и Нерим с Аразеалом, а они явно нерады, что страна наша цветёт и пышет.
        - Но у нас есть Флав Велисарий. Вы то защитите нас от всех. Кстати, я слышал, что у герцога Златолесья теперь есть охранник, сильно похожий на Теалора Арантеаля.
        - Это может быть и он, - отстранённо дал ответ Велисарий.
        - Вам не кажется, что опрометчиво было его так оставлять? Он не натворит ещё больше… чудес, как в прошлый раз. Зараза, да у нас после Арка даже поговорка появилась - «Светоч Арантеаля»[18].
        - Он больше ничего не сделает. Судя по всему, он нашёл мир и служение, к которому так стремился. Я боюсь лишь, чтобы там не было войны, ибо тогда он действительно может включиться в… жизнь Эндерала.
        - Не будет. С таким полководцем, как вы у нас теперь вряд ли будут войны.
        - Хорошо, я рад, что хоть ты полагаешься на меня, - Велисарий выказал радость усталой сдавленной улыбкой. - А теперь…
        - Я понимаю, - Джеспар указал на собравшихся. - Высокие господа ждут.
        Велисарий посмотрел вслед уходящего парня и перевёл взгляд на народ. Всё меняется… континент преобразился, его население стало лучше и даже эгоист-наёмник немного отошёл от себялюбия. Но эхо старого мира всё ещё звучит из Тёмной долины, но скоро туда придут и легионы нового порядка.
        Флав поднимает руки, призывая людей и аэтерна к покою, зазвучали трубы, возвещая о начале торжественной части. Полуминутой позже установилась тишина и средь холодных стен зазвучала речь:
        - Эндеральцы, гости и друзья! Я объявляю начало заседания Высокого Сената!
        Зал наполнился ликующими возгласами и криками радости, но Велисарий, подняв руки успокоил народ:
        - Я торжественно объявляю, что Высокий сенат и люди с аэтерна континента стали абсолютными владельцами Эндерала… наш народ теперь един! Службы в храмах разгоняют тьму над этим миром, а лекарства нашей Лиги Апотекариев исцеляют самые страшные болезни. Красное безумие отступило. Мы не знали такого славного дня с тех пор, как благородный Мальфас не призвал в эту землю своих вассалов.
        Велисарию снова пришлось успокаивать народ, взмахами рук и как только зал стих, он продолжил:
        - Однако не будем опрометчивы. У нас сформировался целый каскад проблем внешнего характера. Перед заседанием я зачитаю официальную позицию Эндеральского союза, сформированную Высоким Сенатом, по внешней политике нашей страны, - Велисарий взял в руки свиток бумаги и раскрыл его, став громогласно произносить слова. - Мы, руководствуясь новыми законами, господа Высокого Сената, а также наши подданные, торжественно заявляем, что Эндерал давно сбросил ярмо постановления Святого ордена, ограничивающее нас в торговле и общении. Мы признаём себя приемниками дел Святого ордена, однако, мы заявляем, что станем вести дела не со всеми. Страны, племена, народы, компании, церкви, культы и прочие объединения, ведущие агрессивную и необоснованную политику уничтожения жителей Вина, лишаются нашей поддержки. Высокий Сенат заявляет, что страны, посягающие на внутреннюю политику Эндерала, становятся нежелательными для ведения дел. Высокий Сенат заявляет, что любой незаконный ущерб, нанесённый Эндералу, будет дан достойный ответ».
        В зале раздался лёгкий гул. Кто-то искренне радовался этим словам, достигнувшим ушей представителей всех уголков Вина. Когда стало тише, Велисарий продолжил:
        - Посланцы с Киры требуют помочь в разрешении их внутриполитического конфликта. Дипломаты с Нерима требуют, чтобы мы прекратили поклонение и приняли их учение, а также выдали Таранора Коарека. Я, как Консул Союза, спрашиваю Сенат о повестке дня, заслушаем ли мы их?
        - Да! - в один голос ответили все - и те, кто одет по манере варварской знати, и пустынной аристократии, и прихорошенных вельмож, что дало право выйти в центр чернокожему мужчине, чья голова покрыта тюрбаном, а тело тканевым хитоном, неся сухую речь:
        - Достопочтенные эндеральцы, я Йеш’Ол Мират, посланец Киры и двора Золотой королевы, - поклонился перед всеми мужчина. - Я рад приветствовать вас здесь, и шлю доброе слово от Золотой королевы, вместе с дарами от неё, - дипломат указал на несколько золотых слитков, что покоятся под охраной его стражи. - Вместе с этим, она лёт вам и просьбу о помощи, ибо нас постигла великая нужда. Аразеал, охваченный войнами, практически сдался Коалиции свободных народов. Эти мятежники против порядка сокрушили цивилизованные народа и торжествуют на костях невинных! - мужчина притих, выдерживая театральную паузу. - А у нас голову поднимают повстанцы из Нового красного полумесяца. Они жгут и грабят деревни, нападают на города, лишь бы свергнуть с трона мать-королеву в злате, - дипломат снова молчит, давая осмыслить народу сказанное. - А недавно, под детский плач маленького ребёнка, верховному жрецу явилось видение - руины под палящим солнцем, среди которых ужас из костей. Аль-Рашим, наш родной дом, разрушен. И всё потому что, что Золотая королева, при всей своей силе, не выдержит наступление с трёх сторон -
аразеальцы грабят южные берега, повстанцы истощают восток страны, а неримляне целятся в север и запад нашей родины, сладко мечтая её подчинить себе. Наступает время войны, и я, целый кирийский народ надеется на эндеральцев, что дети наши не познают войны и будут спать спокойно. За сим я, покорный слуга Золотой королевы, прошу Высокий Сенат и славных господ, ввести на нашу территорию войска, и сокрушить врагов порядка. Золотая королева готова оплатить этот поход. Помните, только вместе мы сможем изменить мир к лучшему!
        Мужчина умолк. Он поклонился, дав понять, что его прошение окончено и теперь наступило время для работы представителей Союза:
        - Высокий Сенат, - обратился ко всем Велисарий, - кто имеет желание высказаться, тот пусть выскажется.
        - Я, Амир Державы Дюнного, считаю, - поднялся смуглый парень в кафтане, жители чьего удела наиболее частые в контактах с Кирой, - что мы должны прийти на помощь кирийцам. Если мы этого не сделаем, то вскоре на юге можем получить враждебный край.
        - Не думаю, что Аразеал с Неримом добьются успехов, - слово взял черноволосый белокожий мужчина. - Я, как Верховный маг Лиги Ковенов, заверяю вас, достопочтенные мессиры, что нет нужды помогать Кире.
        - Простите, - поднялся парень в камзоле и шляпой треуголкой. - В интересах Компании я вынужден ещё раз доложить Сенату, что аразеальские и неримские корабли представляют угрозу торговому флоту Аристократической Республике Арк и Ост-Эндеральской торговой компании. Борьбы с налётчиками силами Легиона недостаточно. В экономических интересах Эндерала основать несколько факторий на Кире, предоставить им помощь и сделать море чистым.
        - Добыча ждёт, - поднялся варварский король, отметивший статус в шкурами. - Неримкие собаки не успокоится, пока не получат по зубам. Они нас доставали здесь, теперь пришло время показать им, что им никто не станет лизать сапоги.
        - Заявляю, что Республика Арк заинтересована в разрешении этой проблемы. Желательно, конечно, способами переговоров и дипломатии, - заявил о поддержке мужчина в ало-белом плаще.
        Когда Велисарий осмотрел залу и не нашёл в ней больше мнений, то он перешёл к своей речи:
        - Если все высказались, то я предлагаю следующее решение. Поддержку Кире оказать. Для этого я предлагаю сформировать третий эндеральский легион. Пока второй легион поддерживает береговые укрепления, третий окажет поддержку. В состав легиона войдут выходцы из Дюнного, Аристократической Республики Арк и Королевства Солнечный берег. При этом, в поддержку предлагаю привлечь пять рот аркебузиров и три флотилии Ост-Эндеральской торговой компании и тумен Северного Каганата Пороховой Пустыни. Если будет принят положительный ответ, то на основании решения Сената, я издам Эдикт и направлю войска в Киру. Кто «за», поднимите вверх руки.
        В ответ на вопрос Велисария по залу сначала пробежали шепотки. Потом одна за другой стали подниматься руки и прошло чуть больше минуты, как все десять владык согласились с тем, что нужно помочь Кире, что задекларировал Велисарий:
        - Сим я подтверждаю, что Кира получит помощь от Эндерала, - мужчина указал на другого дипломата, черноволосого мужчину в чёрно-жёлтой одежде. - А теперь я прошу господина из Нерима объявить о своих запросах.
        К трибуне тут же подошёл дипломат, став говорить:
        - Я, пришедший сюда произнести волю вольного народа Нерима, требую у Эндеральского союза, чтобы заключение Таранора Коарека прекратилось и Вольный народ получил бы возможность снова править нами. В случае неисполнения наших требований, мы заверяем, что мирное соглашение будет пересмотрено нами. Наши бравые солдаты сами тогда его освободят!
        Велисарий его внимательно выслушал. Он бы усмехнулся, если бы не знал, что эти угрозы не на пустом месте построены. Нерим сейчас на грани развала - без Коарека континент оказался на грани распада, ибо лишившись вождя, он вот-вот порвётся под напором интересов и алчности тех, кто замещает его. Часть неримлян готова пойти на убийственный штурм, лишь бы его освободить, а другая часть явно этого не желает. Этого понимают и сенаторы и чтобы дать им понять, какое нужно решения принять, он обращается к мужчине в чёрной рясе:
        - Мессир, Исаил, ваше мнение?
        - В Вине может настать мир, при Рождённых светом он был, кем бы они не были. Они довели его до совершенства, их армии и войска Святого ордена сдерживали любую угрозу. От Аразеала до Мьяра Арата был покой и им было больше нечего делать, мир был их. Но Рождённые светом пали, в том числе и по вине Таранора, страны развалились и наступили времена мрака. Добрые люди и аэтерна Вина пошли друг на друга войной, забыв о том, что есть истинные наши враги, которым и служит Таранор. Те, кто хочет пожрать этот мир. Рождённые светом, наверное, рыдают, если мёртвые умеют плакать. Смотря на тот весь огонь, что пожирает мир я рыдаю. Но во мне всё ещё теплится надежда, что старые времена мира и порядка могут вернуться и Таранору в них явно места нет. Он дитя войны и огня. Господь ведёт нас путями неисповедимыми и быть может Вину суждено снова расцвести? Быть может нашими усилиями потушатся конфликты и наступит эпоха покоя? Наступит, если Таранор останется в тюрьме.
        - Сенаторы? - грозно спросил Велисарий
        - Коарек - военный преступник и ему место! - кричит один из присутствующих и все с ним соглашаются, что вызывает ярость у дипломата:
        - Вы пожалеете! - кричит неримец и убирается прочь.
        Проводив его взглядом неримца, Велисарий громогласно объявляет:
        - У нас ещё есть общая делегация от тёмных аэтерна и звёздников. Я приглашаю выступить их представителя.
        После этого по местам пронёсся шёпот и пересуды. Стало понятно, что мало кто хочет видеть тёмных аэтерна. К трибуне подошло среднего роста существо. Кожаные доспехи цвета ночи были окантованы золотом, а кожа вторила тону одежды. Пепельно-белые волосы контрастом выделались на тёмной коже, как и рубиново-горящие глаза. Тёмный аэтерна, дитя проклятия осквернённой крови, ловит на себе сверлящие взгляды осуждения, но это не останавливает его, и он начинает молвить слово голосом грубым и резким:
        - Я рад приветствовать здешних господ и надеюсь на то, что в столь тёмное время вы не отвернётесь от нас. Мы долгое время жили в холодном недопонимании, во вражде, которая отравляла наше существование. Я пришёл просить вас о создании родного уголка для тех, кто покинул Миар, что бы народ тёмных аэтерна мог иметь свой дом. В обмен, мы предлагаем вас триста тысяч серебряных монет, и полное подчинение законам Союза.
        Тёмный аэтерна отошёл, его место занял остроухий парень, закованный в массивную броню цвета золота. Он не стал долго рассматривать Сенат, его речь быстро донеслась до ушей слушателей:
        - Так же народ звёздников просит вас об убежище в Эндерале. Мы готовы поделиться с Эндералом технологиями своего народа и золотом, которые мы накопили. Странствующие звёздники, гонимые, смогут найти себе новый дом, полностью подчиняясь законам Союза, а Эндерал получит деньги и технологии.
        - Сенат? - вопросил Велисарий, когда звёздник отошёл от трибуны.
        - Тёмные аэтерна, - небрежно кинул Конан. - Дети проклятья. Что скажут мои люди, если я их приму?
        - Я не могу принять у себя тёмных аэтерна, - поднялся герцог. - Между нами пролилась кровь.
        - Мы можем разместить у себя здёздников, - заявил Амир Дюнного. - Но не тёмных эльфов.
        - Что ж, - Корван в чёрном пальто встал, внимательно смотря на Сенат. - Север гор Фростклифф, центр наших земель свободны. Если они хотят, то я могу выделить им землю там.
        - Помимо этого, если тёмные эльфы станут работать на интересы Компании, - заговорил мужчина в камзоле, - то они могут надеяться на место в Тальгарде.
        - Хорошо, - заключил Велисарий. - Решение выглядит таким - тёмные аэтерна могут селиться в области гор Фростклифф и Тальгарде, перемещаться по другим субъектам Союза только с наличием особого разрешения, выдаваемого отделами Совета Магистрариума по регуляции междурегионального общения. Звёздники же могут селиться где угодно, но приоритетным направлением будет Держава Дюнного. Сенат?
        Высокий Сенат, общим голосованием, подтвердил это решение. Поклонившись, делегаты ушли в тень, дав Велисарию продолжить:
        - Теперь о делах внутренней политики, - перевёл вектор Велисарий, вспоминая, что настал момент решить последнюю проблему Эндерала… он не верит, но это действительно конец всех их бед внутри страны. - С северо-востока наступают орды нежити из Тёмной Долины, - Консул поднял несколько пергаментов. - Это отчёты следопытов из Гильдии Охотников. - Там говориться, что у Вестгарда собирается целая армия нежити. Они вытаптывают посевы, разоряют деревни, и уничтожают эндеральский народ. Склоним ли мы головы перед этой опасностью? Или мы поступим как эндральцы - храбро и гордо? Помните: мы - служители Единого Бога. Как Консул, я требую прошу от Сената дать мне разрешение и сокрушить отступников и нежить. Освободим монастырь Вестгард от нежити?
        На этот раз согласие не требовалось выпытывать или прибегать к хитростям. Эндеральцы, ощутившие вкус мирной сытой жизни, готовы дать право Консулу сокрушить последний оплот треволнений, что выражается в едином согласии.
        - Тогда, я отправляюсь готовиться к последней битве.
        Слуги Барона
        Север Фермерского берега. Город Кьярк. Одиннадцатый месяц от заседания Первого Совета.
        Феликс поднял голову вверх, с наслаждением смотря на прекрасный и чудесный небосвод. Лазурное небо простёрлось от горизонта до горизонта, и солнце - яркое золотое светило повисло над головой, даруя свет и тепло. Парню нравится день - сейчас не холодно, ничего не промораживает. Светлые руки немного пригревает, но не сильно. Вся его одежда, так это грубые кожаные сапоги, бело-голубой табард, под которым покоится плотная фуфайка и горжет, переходящий в высокие наплечники.
        - Феликс, ах ты пройдоха! - кто-то крикнул, и мужчина повернулся. - Всё-таки записался в ополчение Кьярка! Ну отгрохал Борек себе столицу, как все попёрлись в ополчение или стражу.
        - Да, - парень шагнул в сторону хибар, переставая слышать звон ударов кузнечного молотка о раскалённую сталь; он спустился по разбитой дороге в сторону лачуг, подойдя к коренастому лысому мужику в коричневом засаленном дублете.
        - Только месяц тебе стукнуло двадцать пять лет. А ты уже решил свою жизнь загубить! И чего тебя понесло служить Барону! Как-будто ему до нас есть дело.
        - Дядя Свен, успокойтесь, - на светлом лице Феликса промелькнула улыбка. - Служба в страже открывает большие возможности.
        - Да что ты говоришь! - грубое лицо мужчины выразило неприязнь. - Твои родителя зря что ли выбивали для тебя место! Ты ведь мог стать учеником судьи! Что б тебя Мальфас с собой забрал. Перед уездом на Киру они строго-настрого приказали мне за тобой следить, чтобы ты не вытворил чего такого-нибудь. А ты взял и в лягавые слинял.
        - Так пять лет работы при судье - тоже «лягавые».
        - А-а-а-а, - махнул рукой мужик. - Так у него ты был бы пристроен, как у Мальфаса в карманцах. Сиди с бумажульками вошкаяйся, да и всё. А теперь тебе придётся всякую шваль по лесам гонять. Не дай трое, ещё кинут на Долину или неримцев.
        - Я тебя понимаю дядя, - Феликс пошёл в сторону порта, и мужчина поплёлся за ним. - Ты много знаешь из жизни в Подгороде, но за пять лет я научился у судьи много. Это поможет мне при работе стражником.
        - И чего тебя понесло? Неужто образ гвардейцев барона надумил?
        - Нет, дядя. Я просто хочу послужить баронству. Ты сам меня учил, что нужно защищать родную землю.
        - Ох, идиот, - тяжко выдохнул мужчина.
        - Ты обо мне или о себе?
        - О нас обоих.
        Их путь пролегает по длинной дороге. Тут и там им на встречу попадаются люди в старой одежде - драные кафтаны, порванные и штопанные дублеты, девушки в грязных платьях. Феликс глубоко вдохнул, но мгновенно прокашлялся от того, что лёгкие забила вонь рыбы, гнилых овощей и отходов.
        Пройдя по дороге им открылся порт - огромный причал, заставленный ящиками и мешками. Так же, «величаво» в порту возвышается кран, «изъеденный» и «погрызенный» солью. Несколько жалких лодочек пришвартованы у самого брега, что выдавило из Свена печаль:
        - Эх, как поставили город я не видел посудин хороших. Если так дело и дальше пойдёт, совсем сгинем. Нет Барону дела до душонок наших.
        - Ладно тебе. Новый правитель всё наладит. Ты говоришь, что нет Барону дела, но ты посмотри. Легионеры пришли, в городе немного порядка навели, за гостиницу платят.
        - Ишь ты, нашёлся умник, - мужчина остановился возле большого дома, потрёпанного временем - немного косого и грязного.
        - Эй! - грубым басовитым хриплым тоном заявил охранник на входе. - Мы вроде как стражу тут не жалуем!
        - Гро, ты что! Это же Феликс. Наш парень!
        - Ладно. Нацепил на себя шмотки стражи, вот и не узнал. Проходите.
        Двое быстро миновали крупную мужскую фигуру, пройдя на встречу радушию и гостеприимству старого портового кабака. Феликс мельком осмотрелся. В его груди его поселилось малое тепло. Память наполнилась воспоминаниями, как он в детстве на полях ферм помогал Клиффу, который после постройки города стал владельцем заведения. Разносил выпивку фермерам и сушёную рыбу, пока его отец следил за разгрузкой товаров от Золотого серпа, а мать молола муку. Иногда Клифф даже проявлял к нему особую благосклонность и мог просто так выдать пару монет или лишнюю бутылку пива. А однажды он подал молодому парню кусок грубого аметиста, Феликс до сих пор не забудет его светло-фиолетового насыщенного блеска, десятков оттенков и того ощущения могущества и воодушевления, которое даёт обладание камнем.
        - О-о-о, - раздался хриплый глас тавернщика и к ним вышел светловолосый стриженный мужчина с прямоугольными чертами лица, одетый в белую засаленную рубаху, фартук, штаны и грубые ботинки, - кого я вижу здесь.
        - Старина Клифф, - Свен объял руку держателя кабака в крепком рукопожатии. - Как же ты тут, всё гребёшь деньги с честного народа?
        - А как же ещё? Жить на что-то нужно. Пс-с, - голос мужчины стал тише, а сам он чуть пригнулся, - если вам нужна информация о легионерах и о том, что творится в городе, я беру всего десять монет.
        - У меня свой балаболка, - Свен указал на Феликса.
        - Малой, иди сюда, - Клифф подозвал стражника и вид того, как обладатель сего места треплет по голове ополченца вызвал у одного из просителей мондраж и отвращение, он явно не был готов увидеть подобное. - Давно я не видел твоих родителей. Они же на Кире, правильно?
        - Да. А старший брат, прихватив двух младших решил отправиться на юг Эндерала. Говорит, что там условия намного лучше, - с ноткой подавленности ответил Феликс.
        - Слышу, ты не рад тому, что они уехали, - подловил Клифф парня.
        - Ты прав. Без них как-то одиноко. Тоскливо.
        - Так сходи в «Красный Фонарь». За хорошие деньги там все твои печали развеют, - ехидно
        - Ну его, - Феликса передёрнуло. - Лучше с арпом шнапс распивать, чем искать утехи в этом… месте.
        - Что ты нос воротишь! Туда даже некоторые стражники захаживают.
        - Ладно, хватит трепаться, - Свен сложил руки на груди. - Ты можешь поставить нам две пинты светлого?
        - Сию секунду.
        После сих слов парни сели за один из столиков, наслаждаясь бытностью кабака. Где-то валяется разбитый в драке стул, кучи мусора, объедков и стекла мнётся под ногами. Клифф не успевает всё убирать вовремя. Феликс перевёл взгляд на барную стойку, завидев, что над ней повешены символы порта - рыба-меч, бочонок с выпивкой и штурвал корабля. Запах солода, спирта и рыбы здесь витают постоянно, на пару с вонью сон-травы и табака, что выкуриваются пачками за ночь.
        Вскоре Клифф поставил им на стол две больших кружки пива, к которому парни сразу приступили.
        - Ну рассказывай дядя, что тебе не нравится в легионерах? Вон, даже пиво мы могли у них бесплатно взять. У ворот.
        - Ты же не сдашь меня, племянничек? Ты же не ляпнешь Трибуну Ксафену что-нибудь, за что меня заберут в кутузку?
        - Нет, - улыбнулся Феликс. - Можешь быть спокоен.
        - Барон и Союз, - презрительно сказав, мужчина отпил пива. - Что его. Ты посмотри на наш город. Он никогда велик, а теперь? За пару месяцев его сгрохали, а остальные девять он выживает. А если поставки от Компании кончатся - всё пойдёт мираду под гузно.
        - Но ведь Союз прислал помощь. Легионеры тут, - Феликс приложился к кружке.
        - Да что твои парни в жестянках сделают. Если бы Барон был бы чуточку мудр, он бы сразу зачистил Долину. Город бы не стал хиреть, - бурча Свен продолжает попивать.
        - Понимаю. Но всё-таки он предпринял что-то, дядя. Без Барона и Союза нашей страны бы не было. Поверь, легионеры усмирят нежить, восстановят поставки с запада и всё будет хорошо.
        - Мне бы твой оптимизм. Вон-а, в порту люди не работают, маяк больше не светит, а легионеры что-то сделают? Послушай, парень, я конечно не учился у судьи, в стражниках не хожу и не понимаю в вашей работе, но мне недалёкому кажется, что воинам Велисарию плевать, - Свен допил пиво, стукнув кружкой о стол. - Они перебьют нежить и свалят отсюда, оставив нас с Бореком, а ему плевать на нас.
        - Тогда зачем они тренируют солдат? Зачем они натаскивают и горожан? Декреты Велисария говорят о том, что он явно не собирается просто так сидеть и ждать у моря погоды, - пиво допил и Феликс. - Если бы они хотели просто перебить нежить, то всем сразу всем скопом отправились бы в Долину. Зачем в городе сидеть, да ещё за просто так давать гостиницу, пиво и тренировки у лучших мастеров ополчения? Зачем давать деньги нашим каменщикам, фермерам и торговцам?
        - Не знаю, - буркнул Свен, - но ты ещё упомнишь меня - всё это добром не кончится. - На пару секунд мужчина перестал говорить, поглядывая на таверну, но тут же в его голову прилетела мысль, которую он озвучил. - А тебе лорд Андрос не пропишет хороших тумаков, за то, что ты пивко хлещешь?
        - Я сегодня вроде как ухожу в увольнение. Мне осталось ещё пару часов патруля, а потом я сниму форму и хочу нормально отдохнуть в таверне Каргора.
        - А что там? Чем тебе не любо это заведение?
        - Сам понимаешь. К вечеру этот кабак набивается всяким народом. Сон-трава, пьянки, драки. Нет, всё это не по душе мне.
        - Эх, вроде бы рос на ферме, сам дрался. Даже пил вместе с нашими. А н-нет, всё. Несколько лет зубриловки у судьи сделали из тебя какого-то позёра. Что же с тобой стало?
        - Дядя…
        - Да ладно тебе, я так, - махнул Свен. - Сколько же ты ещё будешь служить в Кьяркском Ополчении? Дальше двигаться же нужно.
        - Вернусь к судье. Он обещал взять меня помощником, если я отлично покажу себя на службе.
        - Вот и хорошо.
        Внезапно в таверну влетает мужчина. Гро, стоящий у входа был напрочь снесён фигурой в сине-белой одежде. На всю таверну раздался недовольный басовитый мужской возглас:
        - Зараза, Феликс, я все сапоги сбил, пока твою рожу рыскал по всему Кьярку. Почему ты здесь гузно просиживаешь!?
        - Что случилось? - ополченец привстал.
        - Лорд Андрос объявил сбор! Он всех ополченцев хочет видеть в казарме.
        - Зачем?
        - Он не сказал. Давай, шевелись, или получишь выговор!
        - Хорошо, Джарс, я иду.
        Феликс поднялся. В ногах разлилась приятная лёгкость, голову чуть вскружило от резкого вставания и алкоголя, но парень тут же ринулся за вторым стражником, напоследок крикнув:
        - Бывай, дядя.
        - И тебе не сломаться! - Свен отвернулся к пустой кружке, посматривая на дно, где всё ещё плещется пара капель пива. - Храни тебя твой Бог.
        Стражи бегут через порт. Они по дороге, уходящей ввысь миновали дом местного ростовщика, приближаясь к кузне. Через минуту бега их встретил звон кузни и запах раскалённого металла. Кузнец со своим учеником выполняют заказ для легионеров и солдат Барона, методично куя несколько сотен клинков, готовясь к нападению - то ли нежити, то ли неримлян-пиратов.
        - Вот зараза, у нас построение, а он пиво пьёт. Ну что за человек, - запыхиваясь, говорит лысоватый белокожий стражник.
        - У меня есть отличный пример - твой, - колко ответил Феликс. - Не я же целыми днями хлещу пивко легинеров.
        - Зато я не якшаюсь со сбродом из порта. К тому же, напился ещё перед самым построением. Эх, что же сказал бы лорд Андрос.
        - А наш интендант знает, кто вещи рыцарей Барона подтаскивает? Ему ещё никто не рассказывал, что ты в казарме пытался толкать дюннское вино?
        - Тс-с! - прошипел Джарс. - Никто не должен знать.
        - Так и ты держи язык за зубами.
        Оба воина миновали небольшую площадку перед таверной «У весёлого поросёнка» и взобрались к площади висельников. Тут их обдал смрад кальянов, из которых пышут пара человек, а за всем следит смуглый выходец из Киры. Прокашлявшись, Феликс продолжил бежать дальше, даже не вслушиваясь в глашатая, который возвещает о новых декретах.
        - Быстрее, - подбадривает Джарс.
        Казармы - большой комплекс зданий, состоящий из четырёх прямоугольных строений, создающих посредине внутренний двор, вымощенный камнем. И весь ансамбль кирпично-каменных зданий громоздиться на массивном бастионе, возвышающем его над остальными близлежащими постройками.
        Два солдата быстро поднялись по ступеням и ворвались во внутренний двор, где у несколько линий уже собрано большинство воинов города. Тут вместе с ополченцами перемежёвана и городская стража, и из-за одинаковой униформы их не отличишь. Разница только в опыте и в том, что ополчение будет расформировано, когда пройдёт угроза.
        Феликс и Джарс заняли одно из последних мест в строю, как мгновенно к ним обернулся темнокожий лысый крупный мужчина, недовольно заявив:
        - Вот и вы. Вфгар, если бы вас увидел, палаши в самое… ну вы поняли.
        - Тако, дружище, - ехидно начал Джарс. - А он не знает, куда ты тратишь жалованье и пропадаешь днями?
        - Молчи!
        - Разговорчики в строю! - раздался гневный голос командира. - А ну все заткнулись!
        Строй умолк. Через пару минут стояний на жаре к ним из центральной постройки вышел воин. Это среднего роста мужчина, при каждом шаге звенит кольчуга, сияющая на солнце. На груди слабо трепещутся ткани табарда, с гербом государства, вселяющий в сердца обычных солдат память о долге перед Баронством. Он осмотрел стройные ряды стражников и ополченцев, став говорить голосом уверенным, поставленным:
        - Солдаты Барона! Пришло время выполнить святой долг перед родиной. Лорд Борек призывает вас в Тёмную долину, дабы вы сопровождали великих легионеров.
        - Господин Андрос, - склонив голову, почтенно обратился Вфгар. - Что мы будем делать в Долине?
        - Все цели операции мне разглашать не позволено. Могу лишь сказать, что Велисарий хочет, чтобы то место снова стало безопасно.
        - Спасибо, господин, - поблагодарил Вульфгар.
        - Солдаты, мы отправляем в Долину четверть воинов городской стражи и ополчения. У меня здесь список, - Андрос вынул клочок бумаги, - написанные здесь должны завтра в шесть часов утра явиться в Верхний квартал при полном оружии и экипировке. Они примут участие в нашей кампании. Все те, кто завтра не выполнят приказ, будут объявлены дезертирами и подвергнуты самому строгому суду!
        - Господин Андрос, посмею дерзнуть, но вы можете зачитать имена тех, кто присоединяется к легионерам?
        - Да, Вфгар, - лорд развернул бумагу, осмотрев чётко выведенные буквы. - Милостью баронской власти, именем Фермсерского берега, утверждается Декрет Велисария «О назначении солдат Городской стражи и Ополчения, которые примут участие в кампании по установлению союзной власти в Тёмной долине», а, следовательно, и следующий список…
        И лорд Андрос стал читать. С каждым мгновением излетало одно имя за другим. У кого-то промелькала улыбка на лице, кто-то наоборот, «надевал» на лицо маску скорби и сдержанной ярости.
        Феликс, затаив дыхание, ждал, скажут ли про него. С одной стороны - он доблестный воин Барона, готовый послужить родине, и ради неё он пойдёт на всё. В память пришло воспоминание - недавнее происшествие. Он, идя в патруле у восточных ворот, бросился отбивать какого-то торговца у бандитов. «Как эти грязные оборванцы, остатки прошлого, посмели ограбить честного купца?», - с чувством праведного восторга спросил себя Феликс. Но с другой стороны - всё больше тёмных слухов становится, город кишит ими. Все говорят о том, что в Долине видели демонов, а безумец рассказывал о драконе. Благо Барон его упёк в темницу за подстрекательство к беспорядкам. Даже если Дракона нет, то всё равно остаются орды нежити. Феликса бросает в дрожь об одном упоминании тварей, поднявшихся из мёртвых. Смердящие мертвецы, коих тьма, безжалостные и не знающие страха, ведомые лишь стремлением уничтожить жизнь. Как только парень вспомнил обо всём этом, усердно выученном под руководством судьи, вся уверенность испарилась, вместе с дурманом пива. А спустя секунду его колени ослабли, когда прозвучало знакомое сочетание букв:
        - Феликс! - громогласно объявил лорд Андрос и передал список, чтобы он его закрепил на какой-нибудь деревяшке; за несколько минут было названо не менее сотни имён. - Всё. Запомните - вы солдаты Барона, нашего славного государя - Борека первого. Вы - сила и мощь и от вас зависит успех важнейшего задания. Если оно будет выполнено отлично, добрые люди страны не забудут вас! Ваши имена будут произносится на пирах, и называя их воины поднимут кубки с вином! - пытается подбодрить Андрос ополченцев, в чьих глазах можно разглядеть страх; если бывалые городские стражники знают, что такое меч и как им орудовать, то вот с новыми парнями всё куда труднее - в их руках это пока куски металла, которыми им ещё придётся овладеть, как оружием.
        - Расходимся, - приказал лорд Андрос. - Те, кто был назван, могут вернуться к семьям или провести время завтра до утра в отдыхе. И парень, - Андрос повернулся к Феликсу. - Зайди на пару секунд.
        - Есть, господин, - ополченец последовал за рыцарем в его обиталище - довольно просторное помещение, где потрескивает древо в камне, пол из досок скрипит при каждом шаге, а по центру громоздится кафедра, на которой положен большой том «Общего свода законов Фермерского берега, указов и приказов, а также канонов Храма».
        - Вы меня звали, господин, - склонив в почтении голову, произнёс Феликс; ведь перед ним рыцарь Андрос, воин Гвардии Барона, один из членов «Стола» - совещательного органа управления государством, состоящего из рыцарей-землевладельцев.
        - Да. Я слышал, что ты один из тех, кто хорошо разбирается в законах нашей страны. Стражники болтали, что ты прижучил торговца на рынке за завышенную цену. По букве.
        - Я просто учился у судьи, господин. Вот и выучил немножко.
        - Не буду долго вдаваться в дело. На ферме Ларса, что к северу от верхней медоварне, произошёл инцидент и мне нужен человек, разбирающийся в законе. Реши дело, дай вердикт и возвращайся в город.
        - Но у меня нет полномочий… судейского помощника для решения таких вопросов. Я даже не городской стражник, - Феликс приложил руку к сердцу, где у стражи расположен значок из стали в виде меча и серпа, выделяющей их от обычных ополченцев.
        - Да… я знал, что ты так скажешь, - Андрос подошёл к столу, взяв с него листок. - Это только доказывает, что ты знаешь о законе больше, чем все больше половины стражников. Держи, - рыцарь протянул лист. - Этой мой приказ о наделении представителя сего документа судейскими полномочиями. А теперь иди и разберись во всём.
        - Есть, господин, - Феликс поклонился и вышел прочь из казарм.
        Ополченец несколько удивлён тому, что ему доверился сам лорд Андрос, но одновременно с этим его пугает. Он раньше только давал разве что квалификацию карманным кражам и пьяным дракам, да там, его талант не особо нужен был.
        Он шёл довольно быстро и вскоре прошёл мимо лавки местного охотника. Феликс вспомнил, что сейчас к старому охотнику лучшее время зайти. Кто-то подарил ему аэтернский лук, и сейчас мужик в чудесном настроении, как и половина города. В Кьярке теперь некоторыми делами ведает Легион, а это значит, что у трактирщиков, кузнецов и прочих людей дела будет работа. И надежда на то, что остатки тьмы будут выдавлены сильна как никогда.
        Феликс прошёл мимо рыцаря, что выпячил грудь и взирает на ворота, в ожидании новых гостей, чтобы объяснить им, что и как, а так же упрекнуть в отсутствии документов бароства. Его путь лежит за пределы массивных ворот и выйдя за них, по правую руку простёрся огромный лес, где обитает множество всякогозверья. Холодок пробежал по спине Феликса, когда он подумал о том, что там могут быть не только волки, но и медведи с кабанами. Парень повернул на лево, там, где небольшие покошенные деревянные ступени, поставленные в землю, ведут ввысь на поля.
        Понадобилось ещё минут десять прежде чем Феликс дошёл бы до Ларса, следуя через пшеничные раздолья. Перед ним стоял среднего роста мужчина, с грубым лицом, тёмными от земли руками. Его одеждой стала засаленная грязная рубаха, поверх которой висит тёмно-зелёная жилетка, чуть прикрывающая чёрные штаны, что в свою очередь накрывают грязные пыльные ботинки.
        - Я пришёл сюда по требованию Лорда Андроса, - морщась от запаха пота и грязи, стал говорить Феликс. - Он меня отправил для решения одной из проблем.
        - Ну хоть раз Ополчение соизволило явиться к нам, - фыркнул фермер. - Я вижу вас только когда вы приходите собрать налоги. А, впрочем, нас и так не отчего защищать. Всё зачистил Легион.
        - К делу, землевладелец, - надавил Феликс, протянув лист, подписанный рыцарем. - Это моё подтверждение полномочий.
        - Ты можешь эту бумагу сунуть куда подальше, мне она не интересна. Ты просто разберись с моей проблемой и всё.
        - Что у вас случилось? - раздражённо спросил Феликс, который в отличие от большинства стражников и ополченцев сдерживает себя.
        - Идём.
        Двое прошли куда-то к дому, а затем по протоптанной дорожке миновали за большой амбар. Там их уже ждало два человека - крупные крестьяне, которые держали третьего, менее упитанного, но отмеченного синяками.
        - Что тут у вас? - нахмурился Феликс.
        - Этот утырок сегодня утром попытался вынести с фермы три килограмма репы и мешок муки. Судя по всему, он нёс это в тайник, чтобы потом втихаря смолоть.
        - Почему вы так решили?
        - Потому что ни один торговец, зная, что он крестьянин, не станет у него покупать продукты по его ценам. Куда проще договориться с фермой и закупать подешевле, - Ларс немного примолк. - Мне запрещено тут вершить суд, но будь моя воля, я бы его отделал и бросил в лес, чтобы он больше не воровал.
        Феликс выдохнул много воздуха, как можно дольше продлевая момент раздумий. Множество разных мыслей поселилось у него, а сознании, и чтобы сориентироваться, парень вспоминает тому, чему его учил судья:
        - Назовите ваше имя, год и место рождения?
        - Я уродился тридцать зим назад. В Подгороде, - тяжко ответил светловолосый парень, опустив голову к земле.
        - Как вы поступили на работу Ларсу?
        - Две зимы назад искал, где можно работать, да не обнаружил места. Поймите, господин, я человек простой и могу только тяпку да лопату держать. Вот и взялся за работу здесь.
        - Зачем вы совершили кражу с его полей? - тихо и твёрдо спрашивает парень.
        - Я… я был сильно голоден. Ларс не выдавал мне пищи два дня, вот меня и ударил нечистый в голову сотворить такую крамолу.
        - А зачем ты сволочь овцу два дня назад оставил на растерзание волкам?
        - Я же не мог вступить в бой с волками. Я - обычный крестьянский парень, - голос мужчины задрожал.
        Весёлое и приподнятое настроение Феликса было развеяно давным-давно, а сейчас его осадила какая-то грузность, напряжение возникло в душе. Он понимает, что Ларс жаждет мести за воровство, но и парня понять можно. Дрожащими губами, ополченец начинает:
        - Я, как лицо, наделённое полномочиями, в обществе свидетелей, на месте определяю. Согласно Закону Баронства «О деяниях, запрещённых под угрозой наказания», воровство карается штрафом в двести монет или тюремным сроком.
        - Не-е-ет, - разрыдался парень.
        - Но с учётом того же закона, если преступление творилось по нужде, то можно и обойтись двумя сутками обязательных работ. Я его забираю в город, - объявил Феликс. - Для отбытия наказания, где его накормят и дадут метлу.
        - Вот он - настоящий слуга Барона, - обрадовался Ларс.
        Герои Союза
        Спустя полмесяца. Тёмная долина.
        Серая реальность вечным покровом царит над этим местом, а солнце оказалось скрытым за тяжёлой пеленой облаков. Стоит поднять голову, как можно увидеть жутковатую серо-свинцовую небесную твердь. Тут и там, среди массива деревья, попадаются разбросанные кости разбитых скелетов, тела эндеральцев, зашедших слишком далеко, а также куски и остова зданий, напоминающих о бурном прошлом этого места. Но вскоре и здесь должно засиять солнце, ибо подступает армия, способная решить извечную проблему Тёмной долины и установить власть живых.
        Они идут. Огромное войско медленно подступает к сердцу Тёмной долины, ведомое Консулом. За блестящей фигурой полководца, ступает целая вереница воинов, в которых он видит молот. Флав ведёт войско на коне. Военачальник сияет роскошным доспехом - мускулатой, сделанной из чёрной стали. Его руки защищены кольчужными рукавами, наплечниками из закалённого металла, и перчатками толстой кожи. Ноги закрыты щитками по кольчужным поножам. Голова же красится чудесной работы изящным шлемом, что потрясывает гребнем насыщенно-лилового цвета, прям в цвет развивающегося плаща.
        Велисарий идёт в самом начале колонны войск. Вокруг него не менее десяти прекрасных латников, чей доспех ослепил бы, коли же на небе светило солнце. Серебряные пластины, складывающиеся в чудесные нагрудники, перчатки и сапоги, на которых золотом красуются символы… доспехи серафимов горят великолепием. Полководец бесстрастно взглянул на них, находя в новых воителях осколки прошлого мира. Это серафимы - бывшая гвардия Рождённых светом, рассеянная после их гибели по миру. Прослышав о бурном росте Эндерала, они потянулись туда, навстречу порядку, подобно тому, как мотылёк летит на свет. Велисарий принял их, а Сенат дал им работу - быть стражами нового мира и сражаться против тьмы на фронтах войн. Они же в ответ принесли клятвы верности в Храме Единого, что был перестроен из Храма Солнца.
        Консула холодно радует то, что все остатки старого мира нашли дом в Эндерале. Нерим беснуется в приступах неверия и новых идей, Кира обороняется от врагов, Аразеал и Киле пылают в гражданских войнах, а Скарагг готовится в тотальной войне. И только Эндерал готов стать островком мира и порядка посреди бушующего моря волнений.
        «Это твоя заслуга», «это твоими и только твоими усилиями», - рождаются мысли в уме Велисария по мере приближения к полю битвы. Но он отгоняет их, ибо знает насколько они могут быть губительны и опасны. Как только его войска пересекли границу Тёмной долины, то целый каскад идей, говорящих о величии Велисария, сразило ум мужчины. Но он стойко от них отмахивается, противопоставляя надуманной гордости смирение, вспоминая пример Арантеаля. «Нет, не моими силами, но по благодати Бога Единого, и усилиями высоких господ, да народа», - парирует он выпады тёмного шёпота. Нет сомнений, что эти мысли - порождение зла, проистекающего из монастыря Вестгард. Велисарий смотрит тяжело на Исаила, который молитвой и постом отгонял от себя мысли и парировал ментальные атаки. Клирик идёт гордо, его посох - древко, пропитанное рвением и веры и магией, на котором фонарь, ставший символом новой веры, что сияет подобно лампе по во тьме.
        Полководец снова смотрит вперёд, там, где оплот врага - Вестгард. Ведь туда стекались все порождения зла. При приближении к Тёмной долине конные разъезды и авангарды столкнулись с первыми отрядами скелетов и заблудших, но те даже не вступили в атаку, а сразу ринулись к центру. Велисарий не знает, что за зло связало всю нежить, что держит их в повиновении, но ясно одно - придётся его уничтожить. Следопыты рассказывали о сотнях мертвецов, но пока что никого не видно.
        Военачальник оглянулся. Позади него тянется кавалерийский эскадрон, контарии, чьё стремительное наступление должно опрокинуть передовые ряды нежити. Их высокие пики высоко вздымались к небу - три метра дерева, на конце которого длинная сталь, готовая пронзить несколько рядов врага. Позади них шагает «Палатина Гвард», чьими мечами нежить будет рассеяна. А за ними огромное количество простой пехоты - комитаты, лучники, аркебузиры Легиона и арбалетчики, вместе с военными инженерами и частями поддержки.
        «Аркебузиры», - прокатил слово на языке Велисарий, радуясь тому, что его друг Гаспар, вставший во главе Совета Магистрариума по техническому развитию, смог вывести мысль с огневицами на новый уровень. Теперь стрелки Эндерала стали ещё сильнее. - «И название интересное дал. Вот нужно было догадаться место производства и выпивку, после которой ты придумал это». - Флав вспомнил, что Гаспар совместил слова Арк и буза[19], но тут же его радость сменилась омрачённостью.
        У них нет артиллерии и Велисарий опечален из-за этого. Большинство пушек ушли на укрепление столиц, а также вошли в состав второго легиона, ставшего оборонительной армией. На юге и западе теперь побережья украсились валами и редутами, среди которых аркебузиры и пушки легиона, способные дать достойный отпор пиратским, неримским и аразеальским налётчикам.
        Велисарий помнит, что и без артиллерии у них есть поддержка, что заставило уголки его губ приподняться в скупой радости. С юга и старого канала занимают позиции сводная армия. Магическая пехота Лиги и доспешные отряды Королевства, аркебузы Компании и арбалетчики Арка, рыцари Маркизата и ополчение Баронства, конные лучники Каганата и «Бессмертные» Дюнного вставали занимали позиции. Они станут заградительными отрядами и наковальней, о которую разобьётся нежить, лишённая контроля после ударного наступления. Они не станут принимать участие в наступлении, их задача только удержать юг в случае попытки прорыва, и зачистить местность после битвы.
        Мужчина долго мог рассуждать о войне, битвах и положении на родине, но его больше волнует другой вопрос. Его лицо, на котором образ усталости и бесстрастия, обратилось к девушке справа, восседающей на белоснежном коне:
        - Калия Закареш, как ваши тренировки и упражнения? Вы готовы вступить в битву? Мы можем надеяться на вас?
        - Да, - донёсся тихий шероховатый голос от дамы, чьё тело защищено панцирем под которым кроваво-красный акетон, ноги стальными поножами, а шея обтянута тёмно-синей повязкой.
        - Я не слышу в вашем голосе… рвения.
        - Просто хочу остаться наедине со своими мыслями перед битвой.
        Велисарий посмотрел чуть дальше, смирно радуясь тому, что им поддержку окажут две сотни хранителей. Калия решила лично повести их бой, чтобы проверить, насколько совета апотекария были ценны и действенные. А вместе с ней в бой рвутся и хранители, собранные и подготовленные для таких операций. Теперь Святой орден мог выставить на поле боя добротную малую армию, из тяжёлой пехоты, мечников, арбалетчиков и послушников. Из кавалерии только отряды разведки, не более того. Святой орден смог пережить кризис, и из объединения кучки воинов он превратился в защитников эндеральской земли.
        - Я рад, что вы с нами, Калия Закареш. Ваше присутствие нам поможет, - Велисарий решил поддержать даму. - Вы достигли знаменательных успехов в деле управления Святого ордена.
        - Я не великий магистр. Просто направляю волю Совета в правильное русло.
        - Однако при вашей поддержке Орден возрос. Теперь вы помогаете людям и аэтерна по всему континенту.
        - Сначала было трудно, - речь Калии сделалась мрачнее. - Вы не представляете, как нас ненавидели. «Изуверы», «фанатики», «умалишённые», вы не знаете, какими нас считали. А Святой орден всего лишь правил, пытался удержать порядок в Эндерале всеми возможными способами.
        - Но вы ведь восстановили репутацию.
        - Участвуя в сражениях по всей стране, - Калия коснулась меча. - И уничтожая чудовищ и монстров. Теперь на нас хотя бы смотрят не как на преступников.
        Полминуты молчания позволили вспомнить Калии вопрос, который она от начала похода хотела задать:
        - А где Фриджидиэн? И Лишари. Он хороший воин, а она чародейка. Без них нам туго придётся.
        - Им здесь не место, - с отяжелённым словом ответил полководец; ему бы хотелось, чтобы старый друг встал рядом с ним и пошёл в этот бой, но у него теперь иная жизнь - семейная.
        - И где он сейчас?
        - Он с Лишари поселился в Речном. Теперь у них есть нечто большее, ради чего стоит жить вместе. Они теперь семья. Что ж, коли же им так угодно, то пусть будет так.
        Велисарий переменил вектор разговора на левый бок. Там, рядом с серафимами идёт воин, чьё тело покрывает лёгкая кожаная броня, цвета аметистовой пыли. По бокам покоятся два клинка, а на голове заметна короткая поросль волос. Полководец пригнулся к нему, тихо говоря:
        - Тараэль, этот бой был куплен у Компании дорогой ценой. Если ты сегодня проявишь себя, то будет тебе милость в виде улучшенных условий жизни в камере. Если побежишь, я устрою на тебя облаву, и тебя даже Сириа не спасёт.
        - Сириа же мне обещала, что помощь вам, сильно облегчит мою участь. Какого…
        - Она может говорить всё, что угодно, - оборвал Велисарий мат. - Да, если ты бежишь, то и её коснётся твоя выходка. Тараэль, мы оба знаем, что из-за того, что ты наделал, я не могу тебя отпустить. - Полководец продолжил ехать, как вспомнил, что ещё хотел сказать пару слов. - Я наслышан, что тебя преследует меланхолия. Как закончим, я отошлю к тебе О’Брайенна, поговоришь с ним.
        После этого, он продолжил ехать в полном молчании, чувствуя растущее напряжение, что тенью отдаёт на его лице. Его свита - серафимы и Тараэль, вместе с Калией и паладинами, особым отрядом хранителей, должны пробиться в центр, прорваться через вражеские укрепления и уничтожить центр зла. И те, кто его защищают, уже построены для решающей битвы.
        Отряды легионеров остановились, завидев, как окрестности монастыря «преобразились». Стены окопаны, вставлены колья, тут и там появились навалы, баррикады и насыпи, среди которых расставлены отряды стрелков. Вперёд выведены передовые войска - скелеты и неудачливые искатели приключений, поднятые из мертвых. Смрад и вонь разложения донеслись до рядов легиона. Велисарий присмотрелся чуть дальше, с неприязнью созерцая, что на обшарпанные порушенные стены поставлены отряды застрельщиков - полуиссохшие тела, в чьих глазах пляшет синий огонь, а утянутые пальцы сжимают копья. Вся вражеская рать густой стеной мертвечины заняли позиции у Вестгарда, перекрыв путь внутрь.
        Этот бой не будет лёгким. У него в распоряжении еле-еле две тысячи воинов, а нежити, собранной в Долине, судя по всему в два раза больше. И это ещё не считая тварей, что роятся за стенами и тех сил, что подняли их. Но это не повод страшиться.
        Послышался звон вынимаемого клинка, Флав обнажил острозаточенный длинный меч, став командовать:
        - Готовиться к бою! Комитаты, стройся в мобильную черепаху, - Велисарий махнул клинком. - Лучники, арбалетчики и аркебузиры, вставайте перед общим рядом, - Флав повернулся. - Калия…
        - Я знаю, - тихо ответила девушка, став готовить свой отряд для фронтального удара. - Хранители, построение клином!
        - Кавалерия! Строиться! Готовимся к стремительной атаке!
        Отряды всадников, потрясывая длинными пиками, разошлись, формируя продолжительный, но неглубокий ряд.
        - Аркебузиры давай!
        Вперёд вышли солдаты одного выстрела. Воины в цветастых красно-фиолетовых одеждах прошагали сквозь кавалерию и положили длинные древка на руки, направив смертоносный заряд против «рождённых из могил». Сражение предстояло открыть именно им.
        Без вдохновляющей речи, ибо все они давно были сказаны, без напутствия или символического жеста, Велисарий начинает бой, опустив меч и отдав простой приказ:
        - Огонь!
        Концы аркебуз засияли всполохом яркого дыма, их окутали клубы дыма, а из дул вырвались металлические шарики, обуянные магическим огнём зачарования. Первые ряды нежити заскулили и легли в землю, когда их груди отдали фонтан иск и пламени, а остатки одежды и кожи почернели. За ними в бой вступили лучники и арбалетчики - выпустив дождь стрел и болтов, они осыпали освящённой сталью возвышения и насыпи. Вражеские стрелки и застрельщики, приняв телами свет веры, вкраплённый в металл, не выдержали и стали падать один за другим. Видя, что сражение пошло немного не в пользу тьмы, вражеский командир - высокая фигура в тёмной рясе с капюшоном, вздев руки, окутанные мертвенно-зелёным дымом, приказала выдвигаться отрядам мертвяков.
        - Атаковать! - приказал Велисарий, опустив меч, и кавалерия ринулась.
        Выйдя из леса и оказавшись на просторном месте, отряд всадников поскакал, что было сил. Флав рвётся в бой, чтобы сокрушить остатки последнего тёмного сопротивления. Его меч сияет наполненным внутренним светом, ухо ловит звучание боевой трубы, что отдаётся радостью на сердце. Контарии несутся, земля дрожит под лошадиным напором, и любой пехотинец бы дрогнул от приближения стены пик, но не нежить. Их стрелки, стягивая старые луки, отправили ливень ржавой стали в наступающих. Пару всадников свалило, пехота же закрылась щитами и стрелы только воткнулись в них.
        Контарии ударили. Первые три ряда нежити перестали существовать. Лучники, мечники, тяжёлые воины - всех снесло массивным ударом кавалеристов. Пики прошибали по два три тела, треща и ломаясь. Сталь пронзала одну тварь за другим, на бешенной скорости вмарывая врага в землю. Велисарий ворвался во вражеские ряды, расписав их выверенными ударами святого меча. Его щит принял на себя целую дюжину ударов, меч отсекал мертвую плоть, заставляя тварей голосить и падать. Нежить стала обходить его, чёрным духом интуитивно чувствуя, что от него им сулит опасность. Силы восставших мертвецов пошатнулись, первые сотни мертвяков снова обрели покой, но каким бы не был удар, это только начало.
        Мечники и копейщики нежити пробивались к всадникам, стаскивая их с коней и забивая. Тут и там Велисарий видит, как его соратники уходят в зловонно-мёртвое море, где над ними поднимаются острия клинков. На каждого всадника оказалось по десять-двадцать монстров. К тому же на глаза Флава попался образ клубов пыли и дыма, что поднимает вражеская подмога с юга.
        - Кавалерия! Отход! - приказал Велисарий, сам попытавшись отойти, но для него не судьба; на месте, где раньше была арка перед монастырём, а сейчас перекопанные, устланные насыпями и надолбами, поля, его нашло существо куда более опасное, чем мертвецы.
        Только направив коня назад, перед ним выпрыгнул монстр, сверкнув острозаточенными длинными когтями. Контарий перед ним был разорван на куски, оросив всё кровью, но на багрово-красной коже твари кровь не видна. Собачья морда оскалила белоснежные клыки и прорычал с такой силой, что боль в ушах едва не сбросила Флава с коня. Полководец направил лошадь на порождение зла, по пути взяв пику у другого всадника. На полном скаку он прошиб плечо твари, погрузив древко на метр, но оно с лёгкостью переломало его, а второй лапой сбило Велисарий с коня.
        Гул в ушах не дал Велисарию уйти в себя, он всё ещё чувствует тело, хоть то от боли и ломит. В темнеющем взгляде он видит, как его конь ускакивает вдаль, а тучная туша врага громоздится перед ним, готовясь вонзить когти и разорвать зубами. Велисарий ищет меч, судорожно водя по земле немеющей рукой, но тварь ждать не будет. Порождение тьмы бросилось на него в предвкушении крови на языке, как его сбивает всадник. Кавалерист врезался в него, пронзив грудь пикой и откинув ворога.
        Велисарий смог подняться. Секунды оглядки хватило, чтобы увидеть положение. С севера реют знамёна наступающих, среди насыпей и надстроек горит огонь подожжённых стрел и мечется нежить, с юга наступают плотные ряды мертвяков. Всё вокруг ревёт, рокочет и звенит, создавая невыносимую обстановку боя. Опустив щит он приготовился к битве с тем, кто раньше был Логаном.
        Всадник успел уйти, но вот тварь всё ещё бьётся. Она напрыгивает на Велисария, но тот скрылся за щитом и когти прорезали сталь и дерево, как бумагу, едва не разрезав руку. Флав же улучив момент вонзает меч в бочину монстра, а потом снова и снова, с каждым разом погружая клинок всё глубже и превращая боке в одно месиво. Сталь, получившая благословение, жжёт и палит. Собачья морда рявкает, пытаясь укусить Велисария. Молниеносно одёрнув лапу, тварь и разорвала в клочья щит и теперь это просто кусок мусора, который упал на землю.
        Скуля и хромая, монстр отступил. На землю потекла кровь - чёрный ручей вскоре образует лужу т оно умрёт от потери драгоценной жидкости. Понимая это, оно делает последнюю попытку убить Велисария и бросается со всей силы. В последнюю секунду Флав понял, что ждёт и отпрыгнул, так что враг заключил в объятиях пустое место. А затем оно почувствовало тепло благословения на клинке, когда тот вошёл в сердце монстра. Жизнь, вместе с тёмным духом испарилась, и тело обмякше осталось лежать на сером песке.
        Велисарий отошёл пару шагов. Кавалерия отступила, её место медленно занимает пехота, клинками и щитами оттесняя нежить к монастырю, но полководец всё ещё на самом острие. Его окружают орды нежити, стягивая разношёрстные ряды мертвяков. Подняв какой-то широкоовальный щит с символикой Союза, Флав приготовился биться.
        Как раз подоспели серафимы и Тараэль, вместе с хранителями Калии. Бывшая гвардия Рождённых светом окружила серебряным кольцом Велисария, и они начали движение. Их ослепительные клинки въелись в ряды нежити, обращая её в пылающие факелы. Справа Калия ведёт отряд хранителей. Её меч исторгает пучки зарядов электричества, грозовой огонь проникает в мёртвые тела, черня их, опаляя и отбрасывая. Сама она умело орудует тяжёлым мечом, поднимает и опускает, уходит от выпадов и прикрывается, не давая себя задеть. Взгляд влево и можно увидеть Тараэля. Этот боец сражается за призрачный шанс быть свободным и увидеть свою подругу или быть может освободиться от гнёта прошлого. Что бы то это ни было, но внутренняя сила направляет его мечи в цель - головы летят одна за другой, отсечённые руки разлетаются в стороны, а торсы прошиваются быстрыми выпадами.
        Авангард наступления составил самый сильный отряд, позади которого наступают основные силы. Позади них ровными рядами идут легионеры, занимающие одну позицию за другой, обступающие одну насыпь за другой. Под их мечами ложатся заблудшие, рассыпаются скелеты, но они неумолимой стеной лиловой наступают, рея знамёнами двуглавого орла. Впрочем, нежить решила парировать этот выпад, введя своим основные силы, лишь бы удержать опрокинутый север.
        - Какая наша цель? - тихо спросил Тараэль, высекая полдесятка порезов на заблудшем.
        - Нужно пробиться к монастырю! - кричит Велисарий сквозь шум боя. - Калия, твои хранители нас прикроют с флангов. Вперёд!
        Под ливнем стрел над головой авангардный ударный отряд двинулся вперёд. Флав закрылся щитом, принимая удар, но не успел даже уколоть, как нежить была рассеяна ударами серафимов. Тараэль отрезал левую сторону нападающих. Велисарий только и успевает замечать, как его мечи пляшут среди мертвенно-бледной кожи, разрезая её и отбрасывая в сторону. Справа и слева хранители держат наплыв орды мертвецов. Их двуручные мечи прошибают лёгкие доспехи, хрустят костями и рассекают плоть, лишённую жизни.
        Флав идёт вперёд. Его меч то колет, то рубит. Враг не выдерживает благодати клинка. Он видит, что каждое прикосновение меча дымом отдаётся на враге. Серафимы его закрывают, атакуя, защищаясь и сменяя друг друга. Такой выучки и дисциплины он не видел давно.
        Сзади всё же их стали окружать. Быстрые скелеты хлынули потоком, протиснувшись между ними и широким фронтом пехоты, стремительно напав с тыла. Велисарий развернулся и поднял щит, по которому забарабанили мечи. Хранители ответили атакой, которая пришлась в сотню бесплотных, но им пришлось отойти, ибо шторм стольких ржавых мечей трудно удержать.
        - Проклятье! - кричит Калия. - Нас обошли.
        Серафимы попытались пройти вперёд, но вопящая орда монстров ответила тысячной контратакой, впереди которой идут бывшие хранители из Святого ордена, только теперь телами служащие тьме. Сияющие воины сцепились с ними, остановив наступление.
        - Зараза, - рычит Велисарий, чествуя, что их зажали.
        В этот самый момент ряды скелетов захлебнулись огнём. Кости почернели, магические связи рассыпались и с грохотом враг повалился на землю. Велисарий увидел фигуру в чёрном одеянии с нагрудником. Свет от магического фонаря заставил нежить в страхе отходить, а огонь, исторгаемый им, рекой святого жуткого пламени топит нежить. Исаил пришёл, а вместе с ним и отборные части легиона. Посреди скелетом замерцали золотые доспехи, прекрасные гребни и огромные щиты. Точные выпады этих бойцов сражали любого врага. От прикосновения продолговатых мечей кости сыпались, щиты дробили обнажённые хрящи и черепа. Воины «Палатина Гвард» прорезали путь к своему командиру, разбив кольцо и поддержали наступление.
        - Сколько же их там, - поникше говорит Калия, вынимая окутанный сиянием меч из тела заблудшего.
        Впереди им путь прикрывают тысячи и тысячи мертвецов. Первый удар практически опрокинул север, но какая-то сила вывела на поле боя резервы и теперь единственная дорога кишит от края до края смердящими телами. Они, шурша кожей и скрепя костями, лязгая доспехами и оружием, идут страшным наплывом и вскоре омоют авангард.
        - Ничего! - поднимает дух Велисарий. - Мы - воины Союза, воины Эндерала и нас не победить! Сегодня мы положим конец торжеству тьмы в наших краях!
        Слова Флава нашли грозное подкрепление. Сначала раздался громоподобный гул с севера, а затем горизонт осветился багровыми вспышками. Не прошло и пяти секунд, как ряды нежити расцвели губительными цветками, огненные бутоны охватили мертвецов, раскидывая и опаляя их. Затем на головы опустились массивные болты от баллист. Переполненные заклятьями, они взорвались, выпуская всю магическую энергию. Синее слепящее пламя обратило в пыль центр контрнаступления, а потоки тока бросили в дрожь не менее сотни существ. Затем последовал ещё один залп и снаряды легли аккурат по линии направления главного удара, раскидав и разорвав нежить, обнажая ступени ко двору монастыря.
        Велисарий посмотрел далеко на север и узрел, как у склонов гор и наверху, построена целая батарея. Пушки и баллисты из Лиги Ковенов встали единой батареей, что вместе с нежитью смели и часть баррикад. В это же время лучники и арбалетчики усилили огонь, превращая в костры крайние ряды мертвецов.
        Поднявшийся вой и тошнотворный запах не смутил Велисарий. Он увидел шанс, возможность атаковать, пока враг не парировал их выпад. Обрадовавшись неожиданной помощи он указал на монастырь и громко приказал:
        - Вперёд!
        И они снова двинулись. На этот раз и конница их поддержала. Всадники развернулись, проскакали мимо пехоты и ещё раз стеной пик врезались в мертвецов. Велисарий только увидел сверкание стали и пронёсшихся конников, а затем как целая линия прошибла четыре ряда и скелеты, да заблудшие, упокоились. Прямая дорога к монастырю было очищена - её открыл неожиданный кавалерийский удар, полностью открыв серо-бежевые плиты, ведущие ко главному двору.
        Велисарий и его отряд беспрепятственно ринулись вперёд. В тылу Исаил с «Палатина Гвард», впереди серафимы расчищают путь от одиночных тварей, а сердце составили хранители. Через пару минут они оказались под хорошим ударом и луки нежити мгновенное вделись к небу. Исаил же парировал этот выпад мощным заклятьем света - над отрядом замерцал барьер света и стрелы рассеялись о него.
        - Господь хранит нас! - запел Исаил. Вдохновляя отряд. - Коли будем Ему верны, на зло нас не пожрёт, и дома наши не колыхнутся, Светам Своим даст заповедь охранять нас на всех дорогах. Наступим на змею и раздавим, попрём льва и дракона!
        Нежить, до которой донеслись сии слова, колыхнулась и встала как околдованная, что дало возможность порешить её без труда. Тем временем арбалетчики и лучники стали осыпать стрелами и болтами монастырь. Звеняще-свистящий дождь обрушился на ряды нежити. Аркебузиры занимают позиции на возвышениях, выбеливая и стреляя по прямой траектории по тем врагам, которые всё ещё снуют в тылу, подымая гром. Батареи пушек и баллист снова дали залп, оборвав контратаку с северо-востока, утопив её в свинце, огне и магии.
        Велисарий бежит, что есть сил, как и весь отряд. Они должны успеть до того, как конница отступит, до того, как пружина контрнаступления её отбросит. Вот он уже запрашивает на первую ступень, как приходится закрыться щитами. Копья застрельщиков ударили по щиту, силы хватило, что бы руку сковала боль, но не останавливается. Его поддержали серафимы. Воины, доселе магическим образом, скрывшие крылья, распахнули их, мелькнув белыми перистыми материями света. Секунда и они уже в воздухе, в недосягаемости для лучников или застрельщиков. В это же время Велисарий повёл вперёд отряд, рубя налево и право. Его меч сверкает и звенит, сечёт мертвенно-бледную кожу, и разбивает ржавые доспехи. Враг пытается дотянуться до него когтями, кольями и щитами. В это же время серафимы спикировали на стрелков. Завязался бой на перекрытиях, парапетах, баррикадах и верхах колонн. Блистательные мечи разрубили заблудших, разбивали скелетов, заставляя мертвецов вновь обрести покой. Широкими мазками они оставляли сияющими след и казалось, что над монастырём повис светло-голубой ореол.
        В это же время кавалерия отступила. Всадники отошли и нежить устремилась вперёд, желая заключить отряд в окружение, прижать к монастырю и перебить его. Но пехота сменила конницу и комитаты перегородили путь тварям прям на линии подъёма в монастырь. Завязалась бойня. Велисарий видел, как задняя часть отрядов нежити стала отходить на юг и это выдавило на его почерневшем лице сдержанную улыбку радости. Ему всё равно, отступают ли они, или же пошли на обходной маневр… там их встретят союзные войска и разобьют в клочья.
        Оказавшись во дворе, хранители вместе с Калией рванули вперёд, встретив сопротивление клинками и яростью битвы. Справа и слева от них маленькие колонны, под ногами серо-бежеватые плиты, а также полуразрушенные комнаты. Оттуда хлынул поток мертвецов, но они встретились с Калией, которая широкими взмахами двуручного меча отгоняла их, словно рой насекомых. Кто же попадался под лезвие, награждался разрядом и сталью. Слева Тараэль отбивается от выпадов ревущих и орущих толп. Только они к нему протянут лапы, как лишаются кистей, а мгновением позже уже лежат на камне.
        Впереди уже видна дверь, заветный проход в монастырь, который перегородила дюжина высоких, закованных в латы, заблудших. Каждый из них держит массивный клинок, секиру или молот, потрясывая ими. Но недолго они были преградой. Пламя из фонаря Исаила шипящей змеёй ударило по ним, отогнало и стало испепелять одного за другим. Их кожа истлела, броня покраснела, одежда уходит вверх обугленными лоскутами. Кто мгновенно упал, а некоторые попали под удары серафимов.
        Велисарий, подбежав к двери, оглянулся. Его сердце поразило от виденного - поле, заваленное телами, внутренний двор монастыря, так же прокрытый ковром мертвецов. Две линии схлестнулись в жаркой рукопашной, а небо украшено чернотой и огнём стрел.
        - Серафимы, - Велисарий поднял щит, - вы вместе с Исаилом и «Палатина Гвард» держит двор и не пускаете никого к нам. Мы же закончим начатое.
        - Ваше слово - закон, господин, - ответили серафимы, вставая плотной стеной с элитой легиона.
        Велисарий, кивнув в сторону Калии, со всей силы ударил ногой трухлявую дверь, встав в боевую позу. Из тьмы монастыря вылетел дождь стрел, но все они увязли в щиту. Флав разбежался и на полном ходу врезался в толпу пыльных скелетов, орудуя мечом слева направо. Острие осекало кости, отбивало выпады. Отчаянная атака заставила скелетов колыхнуться в секундным замешательством воспользовались хранители. Рекой они прорвались внутрь и снесли передовой отряд. Дальше последовал жаркий бой. Калия вышла вперёд, одаривая шоковой волной заблудших и поднятых зомби. Хранители её поддержали и штормом клинков оттеснили вопящего врага назад, скидывая его вниз. Сражение кипит на узкой террасе, где с одной стороны колонны, а с другой серая кладка.
        Лучники внизу дали залп и часть хранителей упали на первый этаж. Тараэлю же не составило труда прошмыгнуть через пару колонн и спрыгнуть вниз. Разгруппировавшись после кувырка он бросился на стрелков. Мрачные высокие стены стали безмолвными свидетелями того, как сопротивление на террасе было подавлено, и хранители спустились по каменной лестнице вниз, где закипело ещё одно сражение. Столы и бочки, шкафы и комоды давно обратились в мусор, вместо них на деревянных досках небольшие баррикады, затрудняющие путь вперёд.
        Велисарий пытается идти впереди, но усталость даёт о себе знать. Щит и меч стали тяжелее, доспех неумолимо тянет к земле, однако воин продолжает идти. В свете факелов и магических свечений отряд прорвался дальше, выбив нежить на винтовые лестницы.
        - Ну и запах, - пожаловалась Калия, разламывая ключицу мертвецу.
        - Ох, дитя солнца, в Подгороде бывало и похуже, - дал о себе знать Тараэль, погрузивший меч в грудь заблудшего.
        Велисарий же безмолвен. У него есть цель, которая важнее всего. На лестницах его встретили копейщики, целый отряд, который защитился массивными щитами и преградил путь валом копий. Пара хранителей попытались прорваться через них, но были до крови истыканы ржавыми наконечниками. Впрочем, это не остановило наступление.
        Велисарий коснулся сумки и вынул оттуда два флакона. Найдя ближайший факел он поджог куски ткани в них и швырнул в мертвенную изгородь, с грохотом разбив стекляшки о щиты. Первые существа утонули в огне, их мышцы сгорели, сила пропала и копья с щитами упали, обнажая следующую линию. Чародеи из хранителей опустили мечи не видя в них пользы. Но вместо клинков в бой пошла магия. Целый прилив огня окатил мертвецов, на пару с заклятьями испуга нежити. Часть врагов стала тлеющими скелетами, а другая дрогнула и бросилась в бегство, как раз напирая на ряды позади, сминая их. Этого хватило хранителям, и они просочились сквозь бреши в строю, устроив побоище.
        Велисарий видит, что сопротивление треснуло и стал идти увереннее. Его щит покрылся тленом, потемнел, клинок уже не так светиться, но всё ещё остёр. Что доказывается выверенными ударами, режущими нежить, как нож масло. Ещё десять минут боя были посвящены тому, как отряд пробивается через разрозненные ряды зловонных монстров. В полутемноте помещения их глаза мерцают огнями чёрной силы, но это уже не пугает и хранители идут дальше.
        Вскоре они пошли по узким тоннелям и коридорам, где жалкое подобие сопротивления играли скелеты и легковооружённые заблудшие. Часть воинов Святого ордена осталась позади, раненные или убитые. Оставшихся же хватает, чтобы продолжать движение. Клинки напевают жуткую песнь, доспехи лязгают, царапаются и ломаются, боевые кличи смешались с холодным завыванием.
        Тараэль юркой змеёй пробился вперёд, устроив шторм из отсечённых конечностей. Калия пытается пробиться с помощью размашистых ударов, её чёрный волос стал серым от пыли опалённых мертвецов, руки и ноги вязнут в телах, а усталость каждое движение делает скованнее. Но ещё пара минут жаркого боя и их рвение было вознаграждено - враг был вконец развеян. Вместо хоть какой-либо нежити только стена, в которой арка, а за ней манящая тьма.
        - Фух, - выдохнула Калия, кладя меч. - Вот мы и закончили.
        - Ещё не всё, - Тараэль указал на то, что было дальше.
        Велисарий заглянул за арку. Там его ждёт какая-то фигура в чёрной рясе. В самом низу, прямо перед окончанием крутой каменной лестницы. Это огромная зала, справа, слева и впереди три ряда колонн, поставленных друг на друга. Тьму слабо отгоняет свет малочисленных факелов, и жаровен. Там внизу блики от огня мерцают на водяной глади, которая достигает щиколоток.
        - Нас ждёт ещё один бой? - тихо спросила Калия.
        - Я думаю нужно пойти поговорить, - предложил Велисарий, поднимая меч.
        - Может просто пустим в него стрелу? - предложил Тараэль. - Безопаснее будет.
        - Идём, - настаивает Велисарий, аккуратно наступая на первую ступень.
        - Хранители, стоять здесь и держать позиции.
        - Есть, мисс Калия.
        Трое стали медленно идти по ступеням, высматривая нет ли где-нибудь врага. Но всё было чисто, даже слишком. Ни мертвеца, ни живого, ни скрытого за покровом невидимости. Только фигура в рясе впереди.
        Спустившись, вперёд выступил Велисарий. Перед ним вроде бы обычный человек, только в чёрном тряпье, но вот его присутствие холодом берёт сердца. Страх проникает в душу. Однако, собравшись, Флав заговорил:
        - Кто ты? И что ты здесь делаешь?
        - Я тот, кого послала она. Тот, кто должен восстановить нарушенную цепь и сокрушить период.
        - Опять этот бесполезный пафос, - сплюнул Тараэль. - Давайте его просто прирежем и разойдёмся.
        - Это ты призвал армию нежити? - уточнил Велисарий, нахмурив брови.
        - Не я, но её силой. Она дала мне в руки эту силу, дала мне право командовать войсками нежити, чтобы обратить все земли в пепел. Она же и извратила одного охотника, чтобы он стал командиром армии обращённых… таких же как он. Чтобы снова установилось торжество смерти и разорения, - вдохновлённо возвещает мужчина.
        - Кто эта она?
        Мужик же, подняв руки вверх, поведал им о ней:
        - Она есть та, кто открыла мне глаза. Она показала мне, что жалкий развращённый род должен быть смыт очищением, где бы оно ни было и как бы оно не прошло. Она есть не она, ибо у тех, кто взбунтовался против Вездесущего, нет по плоти направленности, ибо они есть духи могущественные. Она есть исполнитель проклятья родов, его начинатель и вершитель. Она та, кто сидит по правую руку от первого мятежника. Она та, кто пошла за первенцем распрей, и не может свернуть с пути, ибо такова суть духов - избрав один раз предназначение, ему изменить ему не могут.
        - Зачем она эта делает? - спросил Велисарий.
        - Такова суть их, ибо мятежные в духах стремятся к разрушению. И ей дана власть вершить начала конца.
        - Да, я помню Предание, - буркнул Велисарий. - А ещё я помню, что там пишется - «наступит день страшный, день Господень, в котором будет суд вершён».
        - Но они ещё поборются, - фыркнул мужчина. - Такова их суть - следовать по углю, даже если он жжётся. Ей запрещено вершить начала иным образом, поэтому я стал её избранником. Я поведу легионы нежити против живых и очищу этот мир от жизни, чтобы было торжество её воли.
        - Боюсь, у тебя больше нет армии, - усмехнулся Тараэль.
        Велисарий подумал. Перед ним могущественный маг, но кем он был? Судя по всему, это какой-то одиночка, изучавший запрещённые школы магии, влезая в энтропизм. Это и привлекло некого владельца могущественной силы тьмы. Его призвали сюда месяцы назад, чтобы он командовал войсками нежити. И если бы ещё пару лет они не стали обращать внимание на эту угрозу, то весь Союз захлебнулся бы кровью от ужаса и бездушной жестокости этого врага.
        - Что!? - выкрикнул маг. - Да как вы посмели!? Я её избранник!
        - Мне это надело! - крикнула Калия и вознесла клинок, так же поступил и Тараэль.
        Чародей направил магический удар, и волна воздуха эфемерным кулаком снесла бывшего ралаима. Второе движение обрушило проход назад, оторвав их от хранителей. Калия же становится на колено. Клинок плюхнулся в воду.
        Велисарий же зрит то, что скрывала Калия Закареш, какая ярость её напитывала, а сейчас рвётся наружу.
        - Дитя, в котором поселена тьма, - прошипел маг. - Борись теперь сама с собой. Посмотрим, насколько ты упорна в своей борьбе.
        Магический заряд разбудил в ней дремавшую сущность, и та ответила ожесточённой жаждой вырваться. На прохладном воздухе залы от Калии повалил чёрный тёплый пар, наполовину пожравший её тело, скрыв броню за пеленой, часть лица обратив в уродливую маску смерти, где торчат клыки, подбородок удлинён, а в глазах сверкает само отражение ада. Её настигла ярость, что чернее злобы и глубже всякого безумия.
        - Вот мы и одни, Флав Велисарий, - уши мужчины поймали нотки издёвки в голосе.
        - Калия, - посмотрел на девушку командир, но та не может сказать и слова, ибо утонула в себе.
        В эту секунду она балансирует на краю пропасти. Битва внутри возгорается, скрытая под маской.
        Калия стремительно теряет контроль над собой в исполинском вале гнева. Единственное чего она хочет, так это насладить себя кровавым безумием, утопить кого-нибудь в граде ударов. Но могли ли пройти уроки О’Брайенна зря? С другой стороны, принятые лекарства остановили волну ярости, не дав ей уйти в обличие альтер-эго, предоставив место для борьбы. Первый удар самой себя она пропускает, позволяя быть себе злобным существом, помышляя:
        «Да… я действительно такая. Злоба меня съедает, страсть гнева моя суть и пусть она вырвется».
        Но она не отдаёт и пяди своей души. Калия признала, что она больна этим недугом и пропустив массу ударной энергии, существо не находит опоры в виде гордости и самобичевания. Раньше оно сначала било по Калии, затем тянуло за гордыню и стыд, вызывая сильнейший страх, после которого всякие ментальные барьеры падали, выпуская все тёмные желания.
        Калия переживает, как соскальзывает маска с её прекрасного лица. Ореол героини, великого воина сменяется на образ жестокого берсеркера. Она чувствует это и позволяет этому быть, переводя мысль в иное русло:
        «Я не герой, не воин, который должен победить всех и вся. Я не должна быть впереди всех и стремиться сделать всё во благо всех. Я - обычная девушка, я - Калия Закареш, девушка из Подгорода. Ещё много таких как я… обычная и простая. И я могу умереть, как и все остальные. Это в порядке вещей».
        Лишившись второго рычага давления, тварь забесновалась ещё сильнее. Теперь и мечтательный образ, иллюзия которая цвела в её душе, испарилась. Если бы эта иллюзия была, то с её опасностью, Калия сама позволила бы вырваться ему, лишь бы не быть «обречённой на провал или той, которая провалила миссию им умерла».
        Ярость, чернее пустоты и жажда, краснее крови впилась в неё, но на этот раз лекарства не дают это сделать, блокируя проникновение тьмы в тело. Оставив наступление хаоса, она переходит в наступление. Допустив всю тьму и все провалы в возможностях, он покрывает тьму и огонь тихим и мирным молением. Отбросив всю бесполезность медитаций, она множество раз повторяет:
        «На всё Твоя воля, Вышний. Помилуй, меня».
        И на сердце отлегло. Тепло и свет расстелились по груди, заменяя бушующий огонь. Злоба жестоким змием рванула к горлу, но не найдя сил, словно бы лопнул, оставив после себя только облегчение. Калия, сбросив вуаль клубящегося дыма, разбив маску тёмной самой себя, поднялась. В её худых пальцах сжалась рукоять, и она со звоном его подняла.
        В это время Велисарий, закрываясь остатками щита, пытается спастись от огненных шаров. Тараэль снова напрыгивает на мужчину, но его клинки зазвенели о призрачную сталь призванного меча. Движениями резкими и расплывчатыми он попытался разрубить Тараэля, но воин уходит, пятится назад. Велисарий швыряет остатки щита, но те разбивается в дребезги о мгновенный электро-магический удар парирования. Тараэль бросается вперёд, но колдун шмыгнул назад и поднял руки. Бывшего ралаима отнесла вихревая волна прочь, а затем такая же магия едва не сбила Велисария.
        Калия присоединилась к бою. Её меч выписал чудесную дугу, но она была парирована. Однако заряд ударило в руку мага, заставив его отодвинуться. Тем временем Тараэль снова кидается на врага, вместе с Велисарием. Три воина наседают на избранника её, но он крутится с такой быстротой, что все атаки либо отбиваются, либо уходят в пустоту.
        Клинок правой руки взметнулся, отбивая жалящий удар Калии, а затем был сделан укол, но меч Велисария отразил его. Ведомый яростью Тараэль снова махнул, однако его лезвия поразили лишь кусок ткани. В ответ снова жалит призрачный меч, высекая на мускулате Велисария линии и искры. Тараэль штормом вырывается вперёд, но находит только тень.
        Калия резко развернулась, сжимая рукоять меча и направляя его туда, куда должен был метнуться чародей. Лезвие меча, шипя и окутываясь всполохами громового электричества опустилось. Острые края разрезали ткань, потом окунулись в кровь, а поток энергии устремился в тело, накаляя его и выбивая душу. Спустя секунду маг только дёрнулся, дрогнул и ничком упал в воду. Если он и хотел что-то сказать напоследок, то слова его оставил в духе и были произнесены на том свете.
        Обессиленный Велисарий доковылял до ступеней и присел на первую. Клинки опущены в ножны, а значит пришло время для разговора.
        - Калия… вот что за злоба в тебе скрывалась.
        - Да, Флав. Это отравляло моё существование, но я победила его, - заявила Калия, но в её голосе нет гордости, только смирение перед случившемся.
        - Что ж, - выдохнул Тараэль, - одной проблемой меньше. Куда теперь? Обратно в камеру?
        - А куда ещё, - усмехнулся Велисарий. - Тараэль, мы оба знаем, какие у тебя проблемы. Да, ты порезал преступников, покушался на жизнь урода, но ты искалечен. Единственное, что я могу сделать, так это ходатайствовать перед Высоким Сенатом, чтобы тебя отправили в монастырь апотекариев, на исцеление.
        - Политика… политика… политика…, - печально произнёс бывший Ралаим. - А как же слово Сириа? Она обещала мне, что меня отпустят. А как же ваши слова о справедливости и чести?
        - Не бойся. Все получат заслуженное, но всему своё время. Всё нужно делать в меру и своевременно. Натянем вожжи раньше времени, и кони сбросят нас. Отпустим и они унесут куда глаза глядят, - Велисарий прилёг на ступени, доспех защитил его от острых ступеней. - Тараэль, тебе просто нужно лечение. Не подводи Сириа, смирись с этим.
        - Ладно. Мессир, Велисарий я… я, - в голосе безжалостного бывшего ралаима Велисарий услышал пару нот сокрушения. - Я видел, что стало с континентом. Вижу, что он меняется. Если бы была возможность, я бы хотел помочь его жителям.
        - Ты уже начал им помогать. Ты сегодня вступил в бой с темнейшим из зол, а это немало. Во всяком случае, посмотрим.
        - Хорошо, - мужчина оглядел помещение. - Что будет дальше? С нами? С Эндералом?
        Велисарий, собрав остатки гордости и сил, выдал ответ:
        - Мы переродились и обрели былое величие. Эндерал жив и теперь избавлен от тьмы и порчи. Мы выковали страну, которую не пронизывают мерзкие тайны, не пребывает в разрухе, на который Господь может взирать с гордостью. Мы и возродили достоинство Святого ордена. Героями полнится земля.
        - Хорошая работа, - прошептала Калия.
        - Вы и есть - герои Эндерала. Те, кто сделали его сильнее, либо отказались от пагубности привычек и страстей, уступив миру и жизни. Все герои, кто внёс вклад в его развитие. И те, кто сегодня бился, тоже герои.
        - Ох, - Калия приложила ладонь ко лбу. - Не верится.
        - И ты, Калия. Ты поборола в себе монстра. Конечно, Святой орден не сможет служить Эндералу так, как раньше. Но теперь ты - Великий магистр. Твоими усилиями он станет ещё сильнее и облагородится. Никто не скажет, что он не выдержал.
        - Великий магистр, - прошептала Калия. - Что ж, я готова стать его главой. Только буду… держаться дальше от битв, пока окончательно не исцелюсь.
        - Вот и хорошо, - Велисарий попытался встать, но боль в мышцах не дала ему этого сделать, и мускулата давит своим весом; подошедшие Калия и Тараэль подтянули его, и он смог прохлопать по воде.
        Наверху уже слышатся крики хранителей, разбивающих камни. Велисарий знает, что битва наверняка выиграна, а значит единственное, что остаётся, так это заслушать доклады, отдать пару приказов и произнести речь, которую он делегирует Калии, хоть она этого ещё и не знает.
        «Вот новый Великий магистр-то обрадуется», - подумал Флав и обратился:
        - Мы собрали Эндерал воедино. Помните, что лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором[20], - камни окончательно поддались и на лестницу побежали хранители наперегонки с серафимами, что неистовым желанием хотят видеть своих владык в порядке; Велисарий тихо сказал. - А теперь идёмте. Нас ждёт мирный дом.
        Примечание
        Для тех, кто хочет более детально ознакомиться с постканоном и общественным устройством, предлагаю это сделать здесь:
        «Enderal. Мечом и законом» - 1. Плумпад - это род нового эндеральского дротика, который изготовляется из рейки, сделанной в виде стрелы, в которую втыкается изготовленный в форме рогатины наконечник. Дротик снабжается перьями-стабилизаторами, причём над ними «оставлено такое пространство, насколько смогут обхватить пальцы держащего». Свинцовое грузило прикрепляется в месте соединения железного наконечника и древка.
        Данное название является переделкой плюмбата, реально существовавшего дротика, который применялся в древнеримской армии.
        2. Радагбан - десятник армии Державы Дюнного, возглавляющий отделение солдат.
        Данное название является отсылкой к сасанидским радагбанам, реально существовавшим командирам армии Сасанидов.
        3. Пайганиты - ополчение из мирных жителей, собираемое из жителей городов Дюнного и живущих в стране племён. Этих солдат можно было довольно быстро собрать, вооружить и сделать боеспособным. Вожди племен и местные правители становились во главе отрядов, которые приходили на помощь регулярным частям под командованием знати.
        Данное название является отсылкой к сасанидским пайганам, реально существовавшим отрядам армии Сасанидов.
        4. Вин - континент в мире. Вин сформаровался во время знаменитого звездопада, когда на мир упал огромный метеорит, который расколол единый континент Пангору на несколько частей. Вин делится на две части - на цивилизованный и безбожный мир.
        5. Новоя Раласа - официальное писание гностической секты, держащей власть в Подгороде, - Ралаты. Оно пришло на смену Раласы. В отличие от старого писания, оно является основным документом регулирования общественных отношений в Подгороде, подтверждает его участие в Союзе, а также создаёт сложную систему управления в Подгороде.
        6. Элиа - уважительное обращение к аэтерна, по типу «господин».
        7. Кира - континент в мире Вин. Кира находится к востоку от Нерима и является крупнейшим континентом на Вине. По большей части он покрыт бесплодной пустыней, за исключением тропических регионов вдоль берегов и рек. В центре пустыни находится монолитная горная формация под названием «Копье Асаторона». Столица страны - Аль-Рашим, которая расположена на побережье. «Острова Сирас» находятся выше по течению от столицы.
        8. Предание - главное писание Церкви Господа.
        9. Праздник песни - празднество народа аэтерна. Во время этого празднества, аэтерна вспоминают историю своей культуры и особенно историю песни и танца.
        10. Чародейская лихорадка - это название, данное лихорадке-симптому равнодействующему магической силе. Она имеется у каждого чародея, и она увеличивается, когда используешь лечебную магию, зелья или находишься в магически загрязненной зоне. Это результат разума чародея, не сумевшего справиться спсихической энергией. Если не принимать такую смесь трав, как амброзия, то это может привести к смерти или превращения в монстра, утратившего разум и способность говорить на инальском.
        11. Киле - архимпелаг. Архипелаг Киле лежит к западу от островов Скарагг в тропической, чистой части Моря Былого. Он состоит из семидесяти семи небольших островов. Климат и растительность субтропические. Столица страны, Унил-Яр, расположена на самом большом острове, так называемом Сахарном острове.
        12. «главную причину нашего исправления и спокойствия надобно поставлять не в произволе другого, который не подлежит нашей власти, а заключается она в нашем состоянии. Итак, чтобы нам не гневаться, это должно происходить не от совершенства другого, а от нашей добродетели, которая приобретается не чужим терпением, а нашим великодушием» - Иоанн Кассиан РимлянинИоанн Кассиан Римлянин(Послание к Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырейПослание к Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырей(Глава 16.
        13. «Под славным замком Златобород
        Коварных шаек шумный сброд
        Как змеи, шепчутся в лесах,
        На большаках вселяют страх
        Не страшен им ни дождь, ни зной,
        Придут бандиты за тобой!
        И лишь одно пугает змей -
        Наш Конан, что их всех сильней!» - стихотворение за авторством Елены Фирсовой.
        14. «Лориака ксаманта» - тип Эндеральского о кольчужного доспеха. Изготавливалась из бронзы или железа. Ряды плоских замкнутых колец перемежались рядами горизонтально расположенных заклёпанных колец, что позволяло создать гибкий, прочный и надёжный доспех (клёпано-сеченая или полностью клёпаная - её гибкость, прочность и надёжность - одинаковая). Каждое кольцо имело внутренний диаметр около 5 мм и внешний диаметр около 7 мм. Один доспех мог насчитывать несколько тысяч колец.
        Плечи защищались кольчужными лопастями - наплечниками, которые закреплялись спереди и сзади при помощи бронзовых или железных крючков, установленных на расположенных по краям наплечников заклёпках. Такой кольчужный доспех длиной до середины бёдер был достаточно тяжёл - его вес доходил до 11-12 кг.
        Является прототипом реально существовавшей Лорики Хамата - доспеха древнего Рима.
        15. Ламетоны - подразделение эндеральской армии пограничного характера. Они располагались на приграничной территории, рядом или внутри пограничных укреплений, называемых «ламесми» Основной задачей данных подразделений являлось сдерживание сил противника до подхода основных сил армии.
        Это прототип реально существовавших Лимитанов.
        16. Принцип эсстопеля - или запрет на противоречивое поведение - правовой принцип, согласно которому лицо в силу некоторых обстоятельств утрачивает право ссылаться на какие-либо факты в обоснование своих притязаний.
        17. Островная Республика - государство, недавно образованное у юго-востоку от Эндерала. Оно образовалось из отдельных островов, составляющих тропический архипелаг для защиты своих интересов.
        18. Светоч Арантеаля - идиома, обозначающая «любой источник больших и неожиданных неприятностей», или, как вариант, «подарок, который кажется ценным, но который на самом деле является проклятием»
        Является отсылкой к «Ящику Пандоры».
        19. Буза - слабоалкогольный густой и сладкий ферментированный напиток. Приготовляется методом брожения из пшеницы, кукурузы или проса.
        20. «Лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором» - Книга Притчей СоломоновыхКнига Притчей Соломоновых(глава семнадцатая, стих семнадцатый.
        Об обложке
        В создании обложки использованы материалы фотографического типа, принадлежащие компании SureAI взятые с этого ресурса:
        1. Разрешение на использование получено.
        Остальная обложка сделана самостоятельно.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к