Пыль и сталь Илья Карпов
        Пепел перемен #01
        Наемник Таринор пытается выжить, меняя сталь клинка и пыль дорог на серебро монет. За плечами у него участие в восстании, а старые раны не дают спать по ночам. Душа воина жаждет покоя, но злая судьба увлекает его в водоворот чужих интриг.
        Та же судьба заставляет декана Маркуса, мага огня, покинуть стены академии, чтобы исправить ошибки прошлого.
        А вороньё уже кружит в небе, предвкушая кровавый пир.
        Пыль и сталь
        Глава 1
        Пролог
        - Прости меня, Мерайя.
        Дверь королевских покоев с грохотом распахнулась, и первым в комнату ворвался человек в нагруднике, испещрённом глубокими царапинами и вмятинами. Покрывала доспех красная накидка, изрезанная в лохмотья, а в кольчуге под ним кое-где недоставало колец. Тяжело дыша, он снял с головы шлем, стянул мокрый от пота подшлемник и утёр небритое лицо рукавом. Сжатый в руке меч покрывала запёкшаяся кровь.
        Следом за ним быстрым шагом вошёл статный темноволосый мужчина в искусно сделанной цельнокованой кирасе, держа шлем под мышкой. Он выглядел ощутимо старше, а его безупречный кроваво-алый плащ украшало вышитое золотой нитью изображение грифона с растопыренными когтями. Из ножен на поясе торчала рукоять меча, отделанная белоснежной костью, с навершием в виде когтистой лапы, сжимающей драгоценный камень, и тонким золотым узором на гарде. Больше символ власти, чем оружие. Впрочем, вряд ли обладатель меча смог бы использовать его по назначению: правая рука оканчивалась завязанным в узел рукавом.
        - Закрой дверь, Таринор! - скомандовал он и обратил взгляд на того единственного, кто находился в комнате, кроме них. - Наконец-то, всё кончено.
        На краю богато украшенного ложа сидел исхудавший человек, облачённый в чёрный бархат с вышитым на груди золотым орлом. Его аккуратно причёсанные волосы, некогда были чёрными, теперь же стали наполовину седыми. Он глядел в пол потухшим мутным взглядом и сжимал в дрожащих руках белый платок. Рядом лежала искусно сделанная золотая корона в виде орла, раскинувшего крылья, украшенные самоцветными камнями и жемчугом. На полу стояла почти опустевшая бутылка вина.
        - Прости меня, Мерайя, - повторил человек, не обращая взгляда на вошедших.
        - Совсем лишился рассудка, как я и говорил, - брезгливо произнёс однорукий и медленно зашагал вперёд. - Король Альберт Эркенвальд дрожит в захваченном замке. Но не у себя, а в бывших покоях королевы. Там, где испустила последний вздох его жена. Моя несчастная сестра…
        - Велите связать его сейчас или позвать остальных, лорд Одеринг?
        - Связать? О нет, он понесёт наказание немедленно. Я слишком долго ждал и слишком много потерял, чтобы оставлять его в живых.
        - Но как… - Таринор опешил. - Как же заложники в Одерхолде, милорд? Вы ведь хотели схватить короля и передать имперцам в обмен на них.
        - Узнав о смерти Альберта Эркенвальда, имперским силам будет незачем удерживать Одерхолд. Моему замку ничего не грозит, - спокойно ответил лорд. Он потянулся покалеченной рукой к ножнам на поясе: - Проклятье! Никак не привыкну… Ты обезглавишь его, Таринор. А я в последний раз посмотрю его поганому величеству в глаза.
        - Но ведь имперцы казнят там всех до единого. Сразу же, как только узнают о его смерти. Там ведь сотни ваших солдат, и… ваша мать, в конце концов.
        - Старуху они не тронут, - невозмутимо парировал лорд.
        - Но там ведь и ваш племянник, юный Эрвин. Его имперцы не пощадят. Как вы посмотрите в глаза его брату? Он же сейчас во дворе, прямо под окнами. Надеется, что короля обменяют на пленных, и не простит, если…
        - Не забывайся, - нахмурился лорд Одеринг. - Хоть я и обязан тебе жизнью, хоть ты мой телохранитель, но ты всё ещё наёмник. Продолжение моей руки, остриё моего меча. Ослушаешься приказа - клянусь, живым Чёрный замок не покинешь!
        Таринор посмотрел на сидящего на кровати короля. За всё это время тот ни разу не поднял взгляда, лишь повторял одну и ту же фразу. Его величество смирился с собственной участью.
        - Чёрт тебя дери! - вскричал лорд Одеринг. - Судьба этого слизняка уже предрешена. Будь у меня обе руки, справился бы и сам. Я могу позвать сира Гильяма, он сделает всё без вопросов, но тогда следом жизни лишишься ты. Приказываю в последний раз: обезглавь Альберта Эркенвальда.
        - Слушаюсь, милорд, - опустив взгляд ответил Таринор.
        Лорд Одеринг стащил короля с кровати и поставил на колени. Тот и не думал сопротивляться.
        - Последний штрих, - сказал он, надевая корону на влажные от пота волосы короля.
        Через балкон с улицы доносились постепенно стихающие звуки битвы.
        - Пусть Альберт Эркенвальд будет похож на короля хотя бы в последние мгновения своей никчёмной жизни. А когда я выйду к своим людям с его головой, эта проклятая война, наконец, закончится. Не медли, чёрт тебя дери! Покончим с этим здесь и сейчас! Убей его!
        Клинок медленно поднялся над влажной от пота шеей. Дыхание короля судорожно прерывалось, а корона едва держалась на дрожащей голове.
        - Давай! - голос лорда был полон нетерпения. - Сейчас же!
        - Прости меня, Мерайя, - сорвалось с высохших губ короля. Он зажмурился, что есть сил, делая последний в своей жизни вдох.
        Короткий взмах - и холодная сталь легко рассекла горячую плоть. Голова покатилась по каменному полу королевских покоев, а обезглавленное тело безвольно рухнуло, проливая благородную кровь. Корона со звоном ударилась о мраморный пол, потеряв несколько жемчужин и огненных капель янтаря, и покатилась к ногам лорда Одеринга.
        - Наконец-то, - его голос, что ещё несколько мгновений назад полный нетерпения, теперь звучал умиротворённо. Лорд поднял испачканную в крови корону и задумчиво проговорил: - Моя сестра отомщена. А теперь мой долг носить корону того, кто принёс ей смерть.
        - Вы слышали его последние слова, милорд? - наёмник стоял у бездыханного тела и сжимал в руках окровавленный меч. Вид у него был угрюмый, а взгляд устремлялся то на держащего корону лорда, то на мёртвого короля.
        - Прекрасно слышал. Слова этого человека ничего не значили для меня неделю назад, на переговорах. Ничего не значат и теперь.
        - Даже слова о том, что он любил вашу сестру?
        - И поэтому обрёк её на смерть? - вдруг вспыхнул лорд Одеринг. - Мои лекари могли спасти и её, и ребёнка! Я просил его отправить Мерайю в Одерхолд, я умолял его. Но этот ревнивец не желал меня слушать. Пошёл на поводу слухов и решил убедиться лично…
        - Но ведь он собственными глазами видел рыжие волосы новорождённого сына, - продолжал наёмник. - И даже после этого говорил, что любит её, сожалел о её смерти. Мы ведь оба видели его лицо, его глаза, полные слёз, когда он говорил об этом.
        - Моя сестра была ему верна, - сквозь зубы проговорил лорд. - Короля ослепила ревность. Он был уверен в измене жены настолько, что был готов увидеть подтверждение этому, даже если бы они с мальчиком были похожи, как две капли воды. Уверен, разговоры о том, что мальчик оказался слишком слаб, чтобы жить - тоже враньё, и после смерти Мерайи, он принялся за ребёнка.Этот обезумевший от ревности ублюдок отнял у меня и сестру, и племянника. Теперь он мёртв, а они отомщены. Это ли не справедливость?
        - Если бы его убили вы, милорд. Но ведь пал он от моей руки, - с горечью в голосе проговорил наёмник. - Я не имел права…
        - Тем унизительнее для него. Потомок самого Эдельберта Завоевателя убит безродным простолюдином. Зарезан, как свинья.
        - Вот дерьмо… - наёмник положил ладонь на лоб. - Теперь все они погибнут. Все те, кого имперцы держат в Одерхолде… Корвин, Мэл, коротышка Филберт. Мы сражались бок о бок, пили после победы при Лейдеране… Столько славных парней… Они ведь надеялись… Надеялись на вас и… меня. Это просто… Неправильно…
        - Ещё одно слово, Таринор, и клянусь богами…
        - Но Эдвальд…
        - Замолчи! Отныне ты больше не вправе называть меня по имени, - свирепо проговорил лорд Одеринг, надевая корону на растрёпанные тёмные волосы. - Теперь всё будет иначе! Эта война раз и навсегда изгнала имперцев с наших земель. Весь последний год они теряли территории, теряли союзников, и теперь, когда они обезглавлены, им придётся оставить Энгату. После трёх сотен лет под пятой чужестранцев, земли наших предков наконец-то вернутся под нашу власть! А за погибших пленных я выпью на победном пиршестве. Они такие же жертвы войны, как и все остальные, кто сложил голову ради великой цели!
        - И только теперь я вижу, в чём была ваша цель, - обречённо сказал наёмник и отпустил рукоять.
        По комнате эхом разнёсся оглушительный звон стали.
        - Я больше не желаю быть остриём меча… Ваше величество.
        Эдвальд Одеринг удивлённо взглянул на него, но на его лице тут же появилась снисходительная улыбка.
        - Что ж, иди. Но в таком случае единственной благодарностью за спасение моей жизни будет то, что я позволю тебе покинуть Чёрный замок живым. А ведь я собирался наградить тебя за службу куда более щедро. Посвятить в рыцари, дать место в новой королевской гвардии, - лорд смягчился и добавил со снисходительной улыбкой: - По-твоему его следовало оставить в живых? Проявить милосердие к убийце моей сестры? Ты ещё молод, Таринор, и веришь в идеалы. Когда-нибудь ты поймёшь, чего лишился из-за них.
        - Вряд ли я буду жалеть об упущенном. Пусть кто-нибудь другой рубит головы ради вашей мести и жажды власти.
        - Возможно. Но прежде, чем уйдёшь, ты исполнишь мой первый королевский приказ. Я желаю, чтобы то, что произошло в этих стенах, осталось между нами. Безумца и убийцу Альберта Эркенвальда обезглавил я, Эдвальд Одеринг, так это войдёт в историю.
        Таринор с отвращением взглянул в полное превосходства и уверенности лицо лорда Одеринга. Солнце за окном клонилось к горизонту, и наёмник, не в силах больше терпеть выжидающий взгляд, больше всего на свете желал покинуть это место как можно скорее.
        - Да, ваше величество, - холодно ответил он и зашагал к двери.
        У самого выхода он обернулся, и от увиденного в горле застыл ком. Эдвальд Одеринг стоял на балконе, держа за волосы голову Альберта Эркенвальда, а с улицы доносилось ликование сотен голосов, славящих нового короля.
        Уважаемые читатели! Пожалуйста, не стесняйтесь оставлять комментарии. Автору очень важно знать ваше мнение, а оно, в свою очередь, поможет сделать книгу лучше и интереснее. Заранее спасибо.
        Глава 2
        Таринор проснулся в комнатушке на втором этаже трактира «Белый дуб». Прошлым вечером его загнал сюда внезапно разразившийся весенний ливень, теперь же пришла пора идти дальше.
        Он снял со спинки кровати свою старую стёганую куртку. Когда-то она была чёрной, но за годы сделалась тёмно-серой. Семь лет назад она служила поддоспешником, но кирасу и кольчугу он вернул в арсенал ещё когда уходил со службы Эдвальду Одерингу. Не раз латанная, с пришитыми тканевыми завязками на груди и поясе вместо прежних кожаных ремней, эта стёганка и по сей день служила Таринору надёжной защитой как от случайного удара, так и от холода.
        Он надел куртку, перехватил поясом, набросил сверху плащ. Надел сапоги, сбил с них засохшие комья грязи, закинул дорожную сумку за плечо и сунул за пояс потрёпанные деревянные ножны с недавно купленным мечом. Вот теперь можно и в путь.
        Старая лестница неожиданно и громко заскрипела, стоило Таринору сделать по ней шаг, и отзывалась противным скрипом всё время, пока он спускался по ней. Должно быть, вчера он настолько устал, что этого даже не заметил. За стойкой протирал кружки черноусый трактирщик, а фигуристая девушка в белом фартуке подбрасывала уголь в очаг посреди зала. Похоже, из-за дождливой ночи и сырого прохладного утра хозяин не гасил его вовсе, а потому на первом этаже было куда теплее, чем наверху, где спал Таринор.
        Неподалеку от очага за столом, положив голову на собственную пышную рыжую бородищу, мирно храпел довольно упитанный гном. Вчера его здесь точно не было, такого Таринор запомнил бы наверняка. Девушка, закончив с углём, собрала несколько кружек с его стола, со вздохом вытерла разлитую выпивку и скрылась за неприметной дверцей возле стойки.
        - А вот и ночной господин проснулся! - от широкой улыбки усы трактирщика стали ещё пышнее. - Вы вчера так внезапно появились, что я уж было подумал, будто случилось чего. Ну, разбойники обобрали или ещё что похуже. Промокли, продрогли, я было хотел предложить горячей похлёбки, а вы, ни словом не обмолвившись, бросили монету на стойку да по лестнице наверх. Не впервой бывать в наших краях, раз уж о ценах наслышаны?
        - Всюду, от Гирланда до Перекрёстка, ночлег стоит один серебряный марен, не больше, - ответил Таринор, садясь на трёхногую табуретку у стойки. - На Золотом тракте цены одинаковы, да и трактиры тоже.
        - Стало быть, вы местный, - трактирщик отвернулся, ставя кружку на полку, а в голосе его послышались нотки обиды.
        - Не угадал, трактирщик. Я нигде не местный, наёмник я, странствую. А что до здешних трактиров, да, пусть они и одинаковы, но, надо сказать, одинаково неплохи. Вчера вот, например, это место меня просто спасло: спать на земле в такой ливень - врагу не пожелаешь.
        - Уж смотря какой враг, - хитро улыбнулся трактирщик. - Быть может, выпить чего желаете? Или вот похлёбка со вчера осталась. Вы только скажите.
        Таринор, недолго думая, согласился. Перед дорогой и впрямь не мешало бы подкрепиться, а то от походной снеди его вот уже пару дней как мучила изжога.
        - Рита! - громко позвал трактирщик, и из-за неприметной двери показалась та самая девушка.
        - Дочка, подогрей-ка похлёбки доброму господину, да поживее.
        - Никакой я не добрый господин, - усмехнулся Таринор, глядя вслед девушке.
        - Разве может радушный хозяин гостя не уважить? - удивился трактирщик. - У меня что ни гость, то добрый господин.
        - Уважить может, если скажет, что у него в погребке имеется бочонок «Чёрного леса». Уж очень мне это вино полюбилось за зиму в Гирланде. Конечно, тут до Золотого берега далековато, но вдруг.
        - Обижаете! Найдётся у меня «лес». Сейчас принесу кувшинчик.
        - Лучше половину, утро всё-таки.
        Трактирщик скрылся за дверцей у стойки, едва не столкнувшись с дочерью с котелком в руках. Она направилась к очагу, а наёмник услышал неспешно приближающиеся шаги. Гном, что храпел за столом позади, грузно уселся на табуретку возле Таринора. В сравнении с его рыжей бородищей, доходившей до самого пояса, едва отросшая тёмно-русая бородка наёмника выглядела жалко.
        - Уфф, - гном провёл по лицу широкой пухлой ладонью. - Топят здесь, конечно, сверх всякой меры. Вернётся трактирщик, скажу ему, что зима уж кончилась, нечего превращать трактир в жаровню! Пока спал, весь аж взмок, хоть исподнее выжимай! - он пригладил бороду и решительно протянул руку для рукопожатия: - Будем знакомы, -гдаз Кригг, торговец редкостями.
        - Таринор, наёмник, - ответил Таринор, осторожно пожав гному руку.
        - Не бойся, не укушу, - добродушно засмеялся тот, обдав собеседника спиртовым дыханием. - Значит, наёмник? Небось, на службе у лорда Морбета? Бывал я в Краесветном утёсе, красивый замок и выстроен добротно, да и сам Винсент Морбет человек душевный. Купил у меня чудную золотую подвеску в виде рыбы, прям как на его гербе, для дочурки своей. А кастелян его, Герберт Айронхайд, угостил меня славной наливкой! Отменная, скажу я тебе, штука. Так что повезло, если на службе у Морбета был.
        - С чего ты это взял? - прищурился Таринор.
        - Да про зимовку твою в Гирланде услыхал, как проснулся. Трактирщик, конечно, тот ещё фрукт, так глотку драть, когда рядом усталый гость спит…
        - Чего это ты за столом спал? Неужто торговец редкостями не может позволить себе комнату в придорожном трактире? - усмехнулся наёмник. - Да и не опасно ли нынче в этих краях гулять в одиночку?
        - Эх, видишь ли какое дело, - гном потупил взгляд, - У меня лавка в Могримбаре, вроде лавки старьёвщика, держу не для заработка, для души. Нынче там племяш мой заправляет, а я путешествую, ищу всякое. Когда с обозами, а когда пешком. Слава богам, пока уберегли от разбойников и прочей нечисти. Так уж вышло, что вчерашний ливень застал меня врасплох прямо на дороге…
        - Не тебя одного, - улыбнулся Таринор.
        - Я первым делом похлёбки взял, весьма недурной, к слову, а потом подумал, что не помешает выпить кружечку-другую горячительного. Могримбарской медовухой здесь, разумеется, и не пахнет, но вот пиво местное приятно удивило. Ну, я взял ещё кружечку, а потом ещё. Вот чего я не учёл, так это цену, что местный трактирщик берёт за снедь. Золотой тракт, видать, неспроста так зовётся. Когда меня начало клонить в сон, я обнаружил, что совершенно пуст. В плане денег, конечно же. Потому и пришлось уснуть прямо здесь за столом, а ведь я уже не молод, спина ни к чёрту… - гном вздохнул и добавил: - Говорят, будто бы гномы гадят золотом. Вчера я впервые пожалел, что это не так.
        Дочь трактирщика Рита поставила на стойку миску и вылила туда полный черпак ароматного варева, наполнив её до краёв. Лицо Таринора обдало, а на столе тут же оказался ломоть хлеба.
        - Не свезло же тебе, - задумчиво проговорил он, помешивая похлёбку. - Теперь дальше отправишься?
        - Признаться, я совсем не восстановил силы. Что тут за сон-то, на табуретке… - проворчал гном. - Послушай-ка, уж не знаю, водятся ли у тебя деньги, но может быть, тебя заинтересует какая-нибудь безделица из тех, что ношу с собой? Тогда я бы смог заплатить за комнату и отдохнуть как следует.
        - Ну, выкладывай. Вряд ли я что-то куплю, но хоть время скоротаем, пока трактирщик пропадает в подвале. Не иначе, у него там тайный ход, и он отправился за «Чёрным лесом» прямо в Гирланд.
        Агдаз показал несколько побрякушек, но наёмнику оказались не интересны ни гоблинское кольцо, вырезанное из кости, ни коралловый амулет на удачное плавание, ни остальные забавные мелочи.
        - А что скажешь на это? - гном с нескрываемой гордостью положил на стойку чёрный блестящий браслет. - Работа тёмных эльфов. Настоящий обсидиан! Подземное стекло!
        - Тёмных? - Таринор с опаской поглядел на украшение. - Я бы такое с собой носить поостерёгся.
        - Вещица редкая, дорогая, - с улыбкой ответил гном, но в его голосе слышалось что-то неуверенное.
        Браслет напоминал кольцо, только не для пальца, а для запястья. Причём, судя по ширине, женского. Снаружи полированную поверхность покрывал узор, тончайшая серебряная паутинка. Наёмник осторожно взял браслет, покрутил в руках и решительно вернул гному.
        - Нет, мне такое ни к чему, - решительно сказал Таринор. - Он мне даже на руку не налезет.
        - Подаришь какой-нибудь даме, - подмигнул гном.
        - Дамы, с которыми я обычно вожу общение, предпочитают серебро и желательно в виде монет.
        Опечаленный гном спрятал браслет обратно за пазуху и сказал со вздохом:
        - В таком случае мне ничего не остаётся, кроме как вернуться за стол. Погонят, так поди на улице уже не так сыро. Прилягу на травке.
        Он слез с табуретки, едва её не опрокинув, и понуро направился обратно в сторону камина.
        - Ладно, чёрт с тобой, - окликнул его наёмник. - Иди сюда. В такую сырость хозяин и собаку на улицу не выгонит. Давай куплю у тебя ту монетку на удачу.
        Вернувшись, обрадованный гном запустил руку за пазуху и положил на стойку квадратный кусочек металла с дыркой посередине.
        - Можно даже верёвку продеть и на шею, как амулет! - поспешно добавил он.
        - Верёвку на шею надеть я всегда успею. А вот удача - первостепенная для наёмника штука. Вот, держи, - Таринор вложил серебряный марен в пухлую ладонь гнома, - на комнату хватит. И постарайся не спустить его на выпивку.
        - Куда уж там… - отмахнулся Агдаз. - Со здешними ценами мне и пустую кружку понюхать не дадут. А ты славный малый, душевный! Слушай, раз такое дело, вот, держи, - гном откуда-то достал колоду карт, перевязанную тесьмой. - Ко мне они попали случайно, а я, знаешь, совсем не азартный, а тебе - ну, мало ли, время скоротать. Хочешь - прямо сейчас сыграем. Правда, из меня тот ещё игрок. Я больше по костям…
        - Ты лучше отдыхать иди, а то глядя на тебя самого в сон клонит.
        - Ладно уж! Спасибо тебе, выручил! Будешь в Могримбаре, спроси Агдаза Кригга, угощу славной медовухой! А карты всё же забери. Уж не знаю, кто их делал, но постарались на славу. Король пик - вылитый Альберт Эркенвальд, не отличить. Дама - королева Мерайя, червовый король - Однорукий, королева червей - его жена, а валет…
        В этот момент вернулся хозяин трактира с глиняным кувшином в руке.
        - Вот, пожалуйста. Полкувшина, как и просили, - вдруг трактирщик посмотрел на гнома и нахмурился. - Неужто у господина гнома снова в горле пересохло?
        - Нет уж, я спать пойду. А ты, Таринор, бывай. Счастливого пути!
        Агдаз похлопал наёмника по плечу, с видимым удовольствием положил на стойку монету и направился к лестнице. Пока грузный гном поднимался, трактирщик забрал деньги и поставил кувшин рядом с колодой карт.
        - А это ещё что такое? Не ваше ли?
        - Моё, - наёмник поспешно спрятал карты в сумку и добавил: - Подарили.
        - Не сочтите за грубость, господин, да только не стоило бы вам эти карты каждому встречному показывать. Уж не знаю, что за умник повадился их в виде королей и лордов делать. Люди как играть засядут, так обязательно потасовка будет. Выясняется, что одни воевали за чёрных, другие за красных, а дальше - дело известное…
        Таринор понимал, о чём говорит трактирщик. Имперцы выступали под знаменем Эркенвальдов - золотым орлом на чёрном фоне, герб Одеринга же изображал золотого грифона на красном.
        - Вижу, вас тоже война стороной не обошла, - осторожно заметил трактирщик.
        - Неужто на лице написано? - мрачно ответил Таринор. - И обращайся ко мне на «ты», я не рыцарь и не лорд. Мы с тобой оба люди простые, ни к чему нам это «выканье». И я уж точно не из тех болванов, что устроили бы погром из-за цвета тряпки, которую носил семь лет назад. Для меня уже нет ни чёрных, ни красных. Ни орлов, ни грифонов. Всё это в прошлом. Да, я воевал за Одеринга, но не делаю из этого ни тайны, ни повода для гордости.
        Трактирщик пригладил усы и вдруг погрустнел. Он отвернулся будто бы за бокалом, но не торопился поворачиваться обратно.
        - У меня брат в войну полёг. Где-то на востоке битва большая была, там он голову и сложил. Я даже не знаю, где его схоронили.
        - Понимаю, - сочувственно отозвался Таринор. - Тебя самого-то как звать?
        - Уилл…
        Трактирщик потянулся к полке за бокалом, но вдруг окно распахнулось от ветра, и он бросился запирать ставни.
        - Поганая нынче весна, холодная, - проворчал он, возвращаясь. - Дожди, грязища. Да и Однорукий снова налоги поднял…
        - Уилл? А полностью? Уильям?
        - Ну, вообще… Вильгельм, - с неохотой ответил трактирщик, опасливо взглянув на наёмника. - Да, р?генское имя. А брата моего Вольфгангом звали. И воевал он за Риген. Как его вспомню, так… - в его глазах застыли слёзы. - Ай ладно, чего прошлое ворошить.
        Трактирщик отвёл взгляд и взял кувшин. Пока кружка наполнялась тёмно-красной жидкостью, Таринор бросил на стойку два серебряных марена.
        - Жаль твоего брата, Уилл. Я не горжусь тем, что делал, и никогда не считал подвигом всю ту грязь, что люди творят на войне. По мне так настоящий подвиг - это остаться на войне человеком. Такое не каждому удаётся.
        - Похоже, тебе удалось, раз так говоришь, - печально улыбнулся трактирщик.
        - Хотелось бы в это верить, - ответил Таринор и отхлебнул вина. «Чёрный лес» оказался хорошим, неразбавленным.
        - А знаешь, - грустно заговорил трактирщик, отодвигая монеты к краю стойки, - Оставь-ка ты деньги себе. Выпей за моего брата. Выпей за всех несчастных, кого забрала война.
        Когда кувшин опустел, а похлёбка закончилась, Таринор поблагодарил хозяина и направился к выходу, но тот окликнул его у самой двери.
        - Слушай, раз уж ты наёмник, то наверняка от работы не откажешься.
        - А у тебя есть, что предложить? Место славное, я бы не прочь здесь задержаться. Хотя бы вышибалой, за порядком следить.
        - Нет, вышибала у меня уже есть, он здесь неподалёку, матушку навещает, но дальше по тракту на восток есть деревня углежогов Вороний холм. Слышал, им досаждают гоблины, особенно по весне. Говорят, однажды эта сволочь ушастая у них бочку дёгтя посреди ночи утащила. Вот на кой гоблинам дёготь… Словом, тебе там наверняка найдётся, чем заняться.
        Таринор поблагодарил трактирщика и вышел за дверь, едва не ударившись головой о деревянную вывеску с намалёванным белой краской дубом.
        Глава 3
        Хоть наёмник и не любил сырость, но не мог не признать, что шагать по тракту после дождя всегда приятно. Свежо, прохладно, главное - не угодить в лужу, благо их было не так уж много. Чем дальше он уходил от трактира, тем ярче становились воспоминания. Разговор с трактирщиком надавил на давно зажившую рану, отчего та снова начала болеть. И эта глухая боль снова не давала покоя.
        Самое начало войны Таринор застал в составе наёмничьего отряда «Чёрные вдоводелы». То было сборище пары дюжин беспринципных ублюдков, которые, пользуясь неразберихой военного времени, грабили крестьянские посёлки и рыбачьи деревушки в Южном крае. По сути, они были настоящими разбойниками, а после очередной перепалки по поводу дележа добычи, Таринор убедился в этом окончательно. Лидер отряда, Одноглазый Виллем отдал своим молодчикам приказ связать молодого наглеца и выдать людям местного лорда за пойманного дезертира.
        И болтаться бы Таринору на виселице, если бы он, решив, что терять ему уже нечего, не поведал о бесчинствах, что творили «Вдоводелы». Конечно, пришлось несколько сгустить краски, но задуманное удалось и вскоре схватили уже весь отряд. Самому же ему предложили выбор: или присоединиться к своим недавним соратникам, или искупить вину верным служением своей стране.
        Разумеется, он выбрал второе, с немалым удовольствием наблюдая, как Виллем качается в петле. «Служение стране» почему-то оказалось присоединением к мятежному войску, но Таринору выбирать не приходилось, а потому его определили в «крысиную роту» вместе с преступниками, перебежчиками и прочими, кому боги даровали второй шанс. Надолго задерживаться в такой компании наёмник не собирался, и в одном из сражений ему улыбнулась удача.
        Он оказался рядом с предводителем мятежников Эдвальдом Одерингом, новоиспечённым лордом Одерхолда, который совсем недавно стал главой дома после смерти брата. Эдвальду покалечили руку, Таринор же сделал так, чтобы следующий удар не угодил тому в голову. Так он спас будущему королю жизнь и, хоть руку впоследствии всё равно пришлось ампутировать, тот был благодарен и сделал молодого наёмника своим телохранителем. Со временем отношения между ними стали приятельскими, и на очередном привале Эдвальд рассказал о причинах войны.
        «Нынешний король, - говорил он, - оказал 'высочайшую милость» - пожелал руки моей сестры. В юности она была влюблена в Венианора Русворта, моего шурина, давнего друга и сына островного лорда, но, увы, королю в таком отказывать не принято. Мерайе пришлось стать королевой. Трижды моя сестра приносила королю мёртвых детей раньше срока, трижды облачалась в чёрное и скорбела по ним, но всё же хранила супружескую верность. Когда боги в очередной раз даровали Мерайе дитя, короля захватила мысль, что она носит под сердцем ребёнка Русворта. Венианор порой приезжал в наши края, и мы навещали Мерайю в Чёрном замке или уезжали с ней в Одерхолд. Во время наших визитов король жутко ревновал её и пил сильнее обычного, порой напивался в собственных покоях вусмерть.
        Мерайя носила дитя вот уже восемь месяцев, куда дольше, чем в прошлые года. Лекари и книжники сходились во мнении, что она должна принести мальчика. По их словам, это должно было случиться в середине весны, так что Мерайю со дня на день готовились перевести в повивальные покои, где ей предстояло провести последние недели перед родами. На этот раз король, уверенный в появлении долгожданного наследника, даже назначил турнир и созвал всех на него всех лордов Энгаты, но боги распорядились иначе.
        Ещё осенью я впервые осторожно намекнул Альберту, что Мерайе лучше было бы выносить и родить в Одерхолде. Она писала мне, что опасалась тяжёлых родов, просила короля отпустить её в родовой замок, но тот не желал её слушать. Моя мать рожала меня три дня, но мы с ней оба остались живы, поэтому я был готов доверить жизнь сестры нашим повитухам, как никому другому.
        Чем ближе подходил срок, тем настойчивее я предлагал это королю, но он всякий раз был непреклонен. Ревность затуманивала его разум, он хотел видеть ребёнка сразу после родов, но не соглашался ни отправить жену, ни ехать вместе с ней. Я слышал от него множество отговорок. И о том, что дорога станет Мерайе в тягость, и что от холодов она потеряет дитя… Бред воспалённого ревностью разума.
        И вот, ранней весной, едва сошёл снег, роковое известие застало меня врасплох. Роды Мерайи начались раньше времени и оказались слишком тяжёлыми, их пришлось принимать прямо в её покоях. Тогда бестолковые повитухи Чёрного замка и предложили королю страшный выбор: спасти жену или иссечь ей чрево, чтобы сохранить дитя. Безумец выбрал второе, но мальчик не прожил и дня. По словам лекарей, дитя родилось слишком слабым, потому что появилось на свет раньше положенного срока, но я уверен, король сам убил ребёнка в порыве ревности. В волосах мальчика ему почудился тот самый рыжий цвет, что и у Венианора Русворта. Потом по стране пошли сплетни, будто бы Альберт Эркенвальд забил или задушил не то жену, не то ребёнка собственной короной. Глупый слух, но я не стал его опровергать. Чем большим чудовищем считают короля, тем лучше.
        Если бы король послушал меня, Мерайя была бы жива, а возможно в живых остался бы и ребёнок… Чёрт возьми, моего деда поднял на клыки дикий кабан, так лекари Одерхолда поставили его на ноги за пару недель! Но нет, Альберт Эркенвальд был непреклонен, тем самым обрекая на смерть и мою сестру, и её дитя.
        Я немедленно отправился в Чёрный замок. До сих пор помню этот день. Он оправдывался, говорил, что всегда любил её, что желал ей только лучшего. Тогда я сказал себе: такой отвратительный лживый безумец не заслуживает того, чтобы быть королём, и отправился в Одерхолд собирать войска. Моя сестра мертва по его вине, а он продолжает жить как ни в чем не бывало! Клянусь жизнью, Таринор, он ответит за всё!' - говорил Эдвальд, трясясь от злости.
        Через полтора года, спустя месяц осады Энгатара, когда в столице королевства начался голод и стало очевидно, что Империи его не удержать и не победить в этой войне, король предложил переговоры. Тогда Таринор впервые увидел Альберта Эркенвальда вживую, и тот совсем не был похож на чудовище, о котором говорил Эдвальд. Ему было немногим больше пятидесяти, но он оказался худым, измождённым и почти полностью седым. Когда король заговорил о Мерайе, на его глаза навернулись слёзы, а взгляд наполнялся таким бесконечным отчаяньем, что наёмнику стало по-настоящему жаль его.
        Неделю спустя городские ворота отворила городская стража, а врата замка открыл лично командующий гвардией Вельмор Скайн. То, что произошло дальше, крепко врезалось в память Таринора. И не проходило ни дня, когда бы он не сожалел о случившемся. Мать лорда Одеринга, леди Реллу, имперцы действительно оставили в живых. Племяннику же повезло меньше. Как именно его казнили, Таринор не знал, но в народе ходили страшные слухи.
        Теперь же, семь лет спустя, наёмник шагал по дороге на восток, надеясь, как и прежде, что ему подвернётся жирный куш. Воздух пах влажной землёй и прелой листвой, оттаявшей из-под недавно сошедших сугробов. Весна в Энгате всегда была временем противоречивым. Земля освобождалась от снежного покрывала, дни становились длиннее и теплее, а жизнь королевства, будто бы уходившая в зимнюю спячку, пробуждалась ото сна и закипала с новой силой.
        Однако пробуждалась не только природа. Леса и рощи наводняли разбойничьи шайки, чьи осенние запасы подходили к концу и вынуждали их вновь выходить на большую дорогу, подстерегать одиноких путников и торговые обозы, что пожалели денег на достойную охрану. К тому же, будто бы разбойников было мало, крохотные деревушки и фермерские поселения становились лакомым кусочком для оголодавших за зиму гоблинов, которые покидали свои подземные убежища в надежде утащить козу или разграбить амбар.
        Благодаря всему этому Таринор почти никогда не оставался без работы. Порой он нанимался на службу к рыцарям или лордам, но никогда не задерживался у них надолго, чтобы не оказаться между молотом и наковальней, будучи втянутым в дрязги благородных господ.
        Порой наёмников, скорчив презрительную мину, презрительно называли «продажными мечами», говорили, что их стезя окрашена серым, цветом пыли и стали. Однако Таринора такая жизнь вполне устраивала, хоть он бы с удовольствием добавил к этим атрибутам ещё и серебро. Потому как, хоть дорожная пыль и звон стального клинка в самом деле повсюду сопровождали наёмного воина, однако жирный куш мог неожиданно свалиться даже на него.
        Так и случилось прошлой осенью, когда Таринор попал на службу к одному небедному рыцарю, сиру Родрику Освинду. К несчастью, тот был большим любителем выпить. А спьяну он порой похвалялся, будто ему случалось посещать опочивальню самой Кайленны Бруквелл, молодой супруги старого лорда Нормана Бруквелла из замка Весенний родник. И будто бы всё богатство молодого рыцаря происходит от того, что он чертовски хорош в любовных делах. Кого-то из его недоброжелателей, быть может, даже самого лорда Бруквелла, эти слухи особенно задели, и хоть наёмничий меч надёжно прикрывал рыцарю спину, от яда, незаметно подмешанного в кубок с вином, уберечь он никак не мог.
        Таринор же поспешил убраться, чтобы не быть втянутым в очередную тёмную историю, и направился на запад, в портовый город Гирланд, жемчужину Золотого берега. Там он устроился охранником в «красный дом», как повсюду в Энгате было принято называть бордели, где провёл весьма сытую зиму. Теперь же, по весне, он отправился на восток по известному и исхоженному не один раз Золотому тракту. Здесь-то вчерашним вечером Таринор и застал злосчастный дождь, спасением от которого стал этот кстати подвернувшийся трактир.
        Так, погружённый в воспоминания и размышления, Таринор брёл, пока солнце не начало припекать. Он развязал куртку, достал фляжку промочить горло, но в рот упало лишь несколько капель. «Эх, надо было в трактире воды набрать. Обратно идти уже далековато, но здесь должен быть какой-нибудь ручей», - подумал он, глядя по сторонам.
        По правую руку от него лежали холмы, успевшие покрыться густым разнотравьем, слева же темнела Северная пуща, что тянется на запад почти до самого моря. Ближайшая речная переправа на западном тракте, как помнилось наёмнику, будет ещё ой как нескоро. Быть может, стоит лучше смотреть по сторонам? Вдруг обнаружится какой-нибудь незамеченный ранее ручей или озерцо, что питают тающие горные снега.
        Милю спустя Таринор заметил вытоптанную тропинку, ведущую в лес. «Просто так от тракта тропинка в лес не отходит», - решил он и не прогадал: через десяток шагов отчётливо послышалось журчание воды. Эти звуки ещё сильнее пробуждали жажду, заставив ускорить шаг. Наконец, тропинка пошла со склона, и впереди показался ручей, поросший густыми зарослями ежевики по берегам. Вода умиротворяюще журчала между камней и даже на вид была так чиста и прохладна, что Таринор первым делом решил сначала вдоволь напиться, а только потом наполнить фляжку. Он положил сумку с привязанными к ней ножнами рядом и встал на четвереньки, чтобы зачерпнуть освежающе-холодной водицы. Чистой, ещё по-зимнему свежей.
        Едва наёмник успел подумать, что звук бегущей воды - должно быть, самый успокаивающий душу звук на свете, как вдруг из-за спины донёсся шелест и треск. Таринор потянулся было к мечу, но внезапно получил удар в живот. Дыхание тут же перехватило, а по телу разлилась тупая боль. Ещё один пинок в бок, от которого на мгновение потемнело в глазах, и наёмник вновь оказался на ногах, только на этот раз не по своей воле.
        Секунду спустя он обнаружил, что его крепко держат двое дюжих оборванцев, и что с заломленными за спину руками у него нет ни единого шанса добраться до меча. Послышался смех и присвистывание. Из-за ближайших деревьев вышел ещё один с перекошенным носом, за ним лысый в накидке из беличьих шкурок и двое с чёрными кучерявыми бородами и дубьём в руках. Следом появились ещё двое: один тощий в монашеской одежде, а другой, напротив, широкоплечий громила с круглым щитом без герба, привязанным к брюху. Разбойничья засада удалась.
        - Говорил же, какой-нибудь дурень клюнет, - весело сказал один из тех, кто держал наёмнику руки.
        - Ну, Уолт, если б твоя затея не сработала после того, как ты все уши нам прожужжал, я бы сломал тебе нос, - ответил один из бородатых. - Но теперь я даже готов звать тебя «Уолт Голова»!
        - Заткнись, Тим, - огрызнулся лысый, подходя ближе. - Я в последний раз слушаю болвана Уолта. Если бы не он, мы бы устроили бы засаду на дороге и нашей добычей стал бы торговый обоз с жирными толстосумами, быть может даже без охраны, как тот сапожник. А так - нам попался не пойми кто. Ты ж не торгаш? - обратился он к Таринору и тут же сам ответил на свой вопрос. - Конечно же нет. Не похоже, чтоб у тебя деньги водились. Хотя… Гляньте-ка, он с мечом да с поклажей. Выпотроши-ка его сумку, Тим, будь полезным в кои-то веки.
        Тот, кого назвали Тимом что-то пробурчал и принялся вытряхивать содержимое наёмничьей сумки.
        - Нет там ничего полезного… - прохрипел Таринор, но удар под дых оборвал его на полуслове.
        - Заткни пасть, не то зубы выбью! - рявкнул лысый. - Ну, чего там в закромах?
        - Фляжка! - воскликнул Тим. - Серебро?
        - Олово, - сдавленно ответил Таринор.
        - На пуговицы пойдёт… Верёвки, сухари какие-то, а это что? Будто бы мясом пахнет. Ну-ка… Тьфу! Сапожную подошву прожевать легче, чем эту дрянь… О, ножик! Заберёшь, Роб?
        - Отдай братцу своему, мне мой дороже. Что-то ещё?
        - Кремень с кресалом себе заберу. А это что ещё за барахло? - Тим поднял квадратную монетку и обратился к Таринору: - Эй, ты, это что такое? Амулет?
        - Ага, - отозвался тот, с трудом совладав с дыханием, - я могущественный колдун и наложу на вас всех порчу.
        - Смотри в штаны не наложи, сказочник, - один из державших Таринора вывернул ему руку ещё сильнее. - Будь ты колдуном, не попался бы на такую глупую удочку, что предложил Уолт. Вытоптать тропинку к ручью и в кустах сныкаться, ха! И ведь сработало, кто бы мог подумать!
        - Ну так что это за штуковина? - не унимался бородатый.
        - Монетка на удачу, из дальних стран, - стиснув зубы ответил Таринор.
        - Не помогла тебе она, - вздохнул лысый, неумело изобразив сочувствие.
        - Может, я вам денег дам, а вы меня отпустите?
        - И много ли у такого, как ты денег?
        - Завалялась пара монет. Там, в кармане сумки.
        Тим, пытавшийся выудить из опустевшей сумки ещё хоть что-нибудь, пошарил рукой во внутреннем кармане и обнаружил перевязанные тесьмой карты да несколько монет.
        - О, картишки! - расплылся он в глупой улыбке. - Вот это удружил! Будет, чем заняться. Что тут у нас? Пять маренов? Не густо.
        - Что ли отпустить тебя за пять серебряных монет? - задумчиво проговорил лысый, почесав подбородок, и тут же сам себе ответил: - Не-а, не пойдёт. Хоть меня и зовут Добрый Роб, но даже моей доброте есть предел. Обычно я беру выкуп и отпускаю с миром. Иначе кого нашему брату грабить, если всех перебьют? Но, чую, ты наверняка разболтаешь, что мы на тракте засели, не иначе. Стало быть, придётся от тебя избавиться. Но сначала взгляну на твою железку…
        Таринор, собрав оставшиеся силы, попытался было вырваться, но получил пинок в ногу и упал на колени. Лысый разбойник вытащил меч из ножен, провёл грязным пальцем по клинку и присвистнул.
        - Ишь какой! А ты никак рыцарь? Нет, на рыцаря ты не тянешь. А может, наёмник? Или вовсе меч стащил у кого? Ну да это уже не важно. Я, знаешь ли, жутко не люблю краж. Это как-то несправедливо, - Роб обернулся, и остальные встретили эти слова смехом. - Но вот если я тебя сначала убью, а потом заберу меч, то это уже будет не гнусное воровство, а благородный разбой. Сам посуди - сколько историй о благородных разбойниках, а сколько воспевают воров? То-то же. Или всё же отдать тебя Кистеню? По глазам вижу, ему не терпится сделать из тебя отбивную. Он на прошлой неделе одного бедолагу голыми руками так отделал, места живого не осталось.
        Услыхав это, громила с пластиной на животе отрывисто захихикал и похрустел кулаками.
        - Роб, заканчивай с ним уже, - прогнусавил тот, чей нос был сворочен набок. - Ещё лагерь ставить, костёр разводить, да и пожрать не мешало б чего изловить. От этой тухлой капусты меня уже воротит.
        На эти слова разбойники понимающе закивали.
        - Придумал! - оживился лысый. - Раз у тебя очень кстати нашлась верёвка, мы тебя на ней и вздёрнем! Заодно и поглядим, как дрыгаться будешь.
        Под одобрительные возгласы разбойники умело связали петлю и перекинули верёвку через толстый сук дерева. Таринор отчаянно вырывался, сбивая сапогами дёрн с узловатых корней, пока его тащили к этой наспех сооружённой виселице, и даже успел сильно пнуть одного из негодяев. Но тот лишь ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы.
        - Погоди, ублюдок, успеешь ещё поплясать, - усмехнулся он и принялся надевать петлю.
        - Эй, Щепка! Ты ж из монашеской братии? Заводи молитву, чтоб всё по закону было! Мы ж не сволочи безбожные.
        - И то верно! Пред ликом богов и людей, Троих и многих…
        Вскоре шею наёмника крепко стянула верёвка, и громила Кистень потянул на себя другой её конец. Под разбойничий хохот в глазах Таринора начало темнеть. Он пытался уцепиться ногами за ствол, но тот был слишком далеко; попытался схватиться за верёвку, но и это никак не помогло: она была чересчур тонкой. Когда ноги наёмника совсем оторвались от земли, сознание его помутилось, а звуки стали тонуть в оглушительном звоне. «Неужели, конец? - пронеслось в его голове, когда зрение почти совсем затуманилось. - Наверное, на службе у Эдвальда, всё было бы по-другому…»
        - Чур сапоги его я забе… - начал было тот, что читал молитву, но фраза вдруг прервалась сдавленным стоном.
        Кистень от удивления отпустил верёвку, и наёмник повалился на землю, жадно ловя воздух ртом. Разбойники затихли и, обернувшись, увидели лежащего на траве худощавого Щепку в монашеской накидке со стрелой точно между лопаток.
        - Что за дьявол? - гнусавым голосом вскричал кривоносый.
        Короткий свистящий звук, и он рухнул с растерянным выражением лица и стрелой, торчащей из затылка. Роб развернулся, выставив перед собой меч наёмника. Выхватив ножи, негодяи попятились к деревьям.
        - Я же говорил, Роб! Я же говорил! - залепетал кто-то.
        - Заткнись! - огрызнулся лысый.
        Услышав шелест за кустами ежевики, он резко обернулся в ту сторону. Меч в его руке дрожал.
        - Туда! Вы двое - проверьте кусты!
        - Да нет там никого, мы ж сами только что там…
        - Я сказал проверьте, мать вашу!
        Те, кто ещё недавно смеялись, заламывая наёмнику руки, теперь неуверенно засеменили к зарослям. Подойдя чуть ближе, один из них тут же получил сразу две стрелы в живот.
        - Их всего двое! - взвизгнул Роб. - Вспорите ублюдкам брюхо!
        Сразу же после его слов через куст ловко, словно кошка, перемахнул незнакомец с длинными рыжими волосами. Мгновение спустя из-за его спины появился и второй, темноволосый. А ещё через несколько секунд тот, кого звали Уолт, выл и корчился на земле, истекая кровью. Для Таринора не было секретом, что в Северной пуще живут эльфы, но он никак не ожидал встретить их так близко от тракта.
        Когда ещё один разбойник упал замертво, здоровяк с щитом на пузе вооружился кистенём и принялся размахивать перед собой, что есть мочи. Смертоносное оружие рассекало воздух, не давая эльфам подойти ближе, а двое оставшихся негодяев принялись осторожно обходить эльфов сбоку.
        Вдруг один из разбойников сделал выпад в их сторону, но остроухий успел встретить его, и острое лезвие перерезало бедняге шею. В этот самый момент эльфа поразил кистень, отчего тот вскрикнул и упал, держась за руку. Тем временем его спутник расправился со вторым разбойником и сумел проскользнуть по влажной траве между ног здоровяка с кистенём. Молниеносным движением эльф вспорол громиле промежность и вонзил меч ему в бок. Разбойник взревел, но перед тем, как упасть, отшвырнул противника в сторону, ударив о толстый ствол векового дуба, отчего тот выпустил оружие из рук.
        К отброшенному тут же подскочил лысый Роб. Он неумело замахнулся, метя в безоружного эльфа, явно желая опробовать наёмничий клинок в деле. Таринор, успевший уже подняться на ноги, подобрал чью-то дубину, в мгновение ока оказался возле Роба и что было сил ударил того прямо в ухо. Разбойник без единого звука повалился на землю.
        На лице эльфа читалось изумление. Он даже не сразу подал Таринору руку, когда тот хотел помочь ему встать. Землю вокруг устилали тела мёртвых и израненных людей. Слегка пошатываясь, темноволосый эльф достал откуда-то изящный нож, взял Роба за волосы и молниеносным отработанным движением перерезал ему горло. Ни один мускул на лице эльфа не дрогнул, а когда он поднял взгляд на Таринора, тому стало не по себе. Наёмник обернулся на сдавленные захлёбывающиеся стоны и увидел, что второй эльф проделывает то же самое с остальными разбойниками. Очень скоро у ручья осталось всего трое живых - двое остроухих и неудавшийся висельник.
        Темноволосый эльф огляделся в поиске меча. Причудливое оружие лежало неподалёку и Таринор успел разглядеть его внимательнее. Удивительно, но клинок будто был выточен из дерева, а гарда представляла собой плотно переплетённые ветви. Предназначенные для него ножны на поясе остроухого выглядели свитыми из виноградной или хмельной лозы, как и та, что сеткой покрывала его грудь и живот поверх одежды. Эльф подобрал меч и взглянул на Таринора.
        - Эй, я не с ними, просто спустился к ручью, меня и сцапали, - поспешил объяснить наёмник. - Вы ведь меня понимаете? Говорите по-людски?
        - Я понимаю, - ответил темноволосый эльф и спрятал меч в ножны.
        В его речи слышался сильный акцент: говорить на энгатском ему явно приходилось нечасто.
        - Мы следили за ними. Видели, как тебя схватили.
        - Что ж тогда раньше не вмешались? Мне едва не сломали шею! - воскликнул наёмник, но тут же добавил: - В любом случае, жизнь вы мне спасли.
        - Мы не собирались этого делать. Нам нужно было выждать момент, когда они все отвлекутся на тебя. Не могли напасть раньше.
        - Уж и на том спасибо, - с укоризной проговорил Таринор.
        - Ты тоже спас меня от гибели, хотя мог этого не делать. Благодарю тебя.
        Рыжеволосый эльф сказал что-то с усмешкой. Наёмнику нечасто доводилось слышать эльфийскую речь, но она всякий раз напоминала ему свист ветра или шелест листвы. Услышав эти слова, первый улыбнулся и спросил: - Как твоё имя?
        - Таринор. Я… путешественник.
        - Меня зовут Нолдир. А это, - он указал на спутника, - Эрантил. Мы выслеживали их несколько дней. Злые, гадкие люди. Несли гибель животным, губили деревья, оскверняли ручьи. Лес стенал, молил о помощи, и мы услышали его зов.
        - Так почему бы не позвать побольше своих? - недоумённо спросил наёмник. - Перерезали б их без труда.
        - Только мы были так близко, чтобы услышать. Не было времени идти за помощью. Но Иллания не оставила нас и свела с тобой. Теперь нам пора возвращаться в лес.
        - В лес? - переспросил Таринор. - Разве мы сейчас не в лесу?
        - Нет. Это всего лишь… - эльф запнулся, пытаясь подобрать нужное слово, - Лесной порог. Там, куда мы идём, люди не заходят. А те, что заходят, обратно не возвращаются. Быть может, Великая мать ещё сведёт наши судьбы вместе. Да прибудет с тобой её благословение.
        Эльфы вернулись к кустам, забрали оставленные там луки и скрылись среди деревьев, словно призраки. Наёмник же, оставшись наедине с мёртвыми разбойниками, для начала с удовольствием пнул лежащее рядом тело Роба. На побледневшем лице читались растерянность и удивление.
        - Да, я сам до сих пор не могу поверить, что так вышло, - проговорил вслух Таринор, будто бы тот, кто ещё недавно желал ему смерти, мог услышать эти слова. На свою накидку из шкурок лысый извёл никак не меньше пары дюжин зверьков.
        - Даже шкуру с белки толком снять не смогли, бестолочи, - усмехнулся Таринор. - Умели бы, глядишь, и меньше белок бы ушло, и эльфы на вас внимание не обратили. Ну, зато теперь мне будет, чем поживиться.
        Первым делом наёмник вернул себе меч и принялся собирать собственные вещи, что Тим так неаккуратно вывалил из сумки. «Вяленое мясо ему не нравится… Что бы понимал, привереда!» Он подобрал квадратную монетку и подумал: «А ведь мне и впрямь крупно повезло. И ведь петлю сделали что надо - развязать уже никак, только резать. Такую верёвку извели, болваны!» Вскоре к Таринору вернулись остальные его пожитки, и он принялся обшаривать тела.
        - Шайка Доброго Роба, значит? Ну, сапоги у вас и впрямь добрые, новёхонькие, - присвистнул наёмник. - Ограбили сапожника, значит? Пусть его жертва станет не напрасной.
        Таринор стал примерять свою ногу к разбойничьим и, найдя, наконец, обувку по размеру, стянул её и оттёр от крови. Кого-то подобное мародёрство могло бы оттолкнуть, но наёмник не видел в этом ничего дурного. В конце концов, кто-то из них и сам хотел разуть его бездыханное тело. Должно быть, вот этот в драных сапогах, кому не досталось обновки при дележе.
        Он пошарил по сумкам и кошелям разбойников и отыскал несколько серебряных монет. Пригляделся к одной из них и заметил, что вместо грифона на ней изображён орёл. Да и монарший профиль, который должен изображать короля Эдвальда Одеринг, принадлежал вовсе не ему.
        - Давнишняя. Интересно, сколько они ещё будут в ходу, прежде чем грифоны повсюду заменят орлов? - пробормотал Таринор, глядя на изображение Альберта Эркенвальда. У бывшего короля уже был стёрт нос, он всегда стирался первым. Монетка немало повидала и, должно быть, прошёл не один десяток лет с тех пор, как она покинула королевский монетный двор в столичном Энгатаре. Таринор пересчитал деньги. Одиннадцать маренов.
        - Почти целый огген! - довольно заключил он. - Жить можно.
        Наёмник уже давно не видел монет достоинством в один огген, которые народ ещё называл «большими» или «полновесными» маренами. Они были куда больше и тяжелее простых серебряных монеток, а портрет короля на них окружали маленькие короны.
        Монеты же из самого драгоценного металла, звавшиеся золотыми маренами, Таринор видел лишь однажды. Когда-то давно, ещё в войну, Эдвальд наглядно продемонстрировал разницу между лордом и простолюдином. Он вложил наёмнику в ладонь золотую монетку, а в другую руку дал мешочек с серебрянными оггенами. Круглый кусочек золота в сравнении с ним казался совсем невесомым, хотя ценность они имели одинаковую. «Эти монеты, - сказал Одеринг, - равны по весу и размеру, но всё же один золотой марен стоит двадцати полновесных оггенов, как король стоит десятков своих лордов-вассалов. Мелких серебряных маренов в одном золотом наберётся почти две с половиной сотни, они сродни рыцарям, а крестьяне так и вовсе как бессчётные зёрна во всех тех мешках пшеницы, что можно купить на один единственный золотой. Так же короли, лорды, рыцари и простолюдины. Все они люди, но люди разного достоинства».
        Таринору этот пример тогда показался странным, и даже немного обидным. Вот только золотых монет после того случая ему больше видеть не доводилось: платили ему всегда серебром, обыкновенными маренами. Но, пока на эти маленькие потёртые монетки можно было купить еды, оплатить комнату в трактире, починить меч и прохудившиеся сапоги, жаловаться не приходилось.
        У здоровяка Кистеня, неподвижно лежавшего с глупым выражением лица, обнаружилась деревянная фляжка с плоским дном, украшенная орнаментом в виде виноградной лозы. Сам дуболом бы такое не сделал, наверняка у кого-то отнял. Внутри что-то булькало. Таринор вынул пробку, приблизился горлышко к носу и тут же отдёрнулся от резкого запаха спиртного. Чёрт знает, что за пойло налил туда Кистень, но пить это вчистую не возникало ни малейшего желания.
        Таринор бросил трофеи в сумку и уже собрался уходить, но хлопнул себя по лбу: едва не забыл набрать воды. Он спустился к ручью и, наконец, наполнил свою потёртую оловянную фляжку, заодно промочив горло. Глотать было больно, да и шею жгло огнём. Провёл по ней ладонью - кровь. Наверняка останется след. Ещё, чего доброго, за беглого висельника примут. Надо бы прикрыть чем-нибудь или хотя бы воротник поднять повыше.
        С этими мыслями он вернулся на дорогу и продолжил путь, размышляя о том, как всё-таки выгодно, хоть и рискованно, порой бывает сойти с проторённой тропы.
        Глава 4
        Весь оставшийся день Таринор неспешно брёл. Ближе к вечеру ему встретился торговый обоз с гербом дома Майвенов на телеге - алой розой в окружении зелёных шипов. Сопровождали обоз двое рыцарей в белых накидках с изображением зелёного глаза поверх доспехов. Люди Рикеров, майвеновских вассалов.
        Говорят, когда-то давно на месте их замка стояло эльфийское поселение Эарисхен. Устав от постоянных кровавых набегов, Майвены послали туда рыцаря Эдмунда Рикера с войском. Он разграбил поселение, вырезал тысячу эльфов за одну ночь и потерял в бою глаз, вместо которого вставил изумруд. За это тогдашний лорд Майвен даровал Рикеру и его потомкам титул лорда, позволив выстроить на месте Эарисхена замок, который тот назвал Зелёным оком, и который эльфы, по слухам, теперь называют Gistarn, «Крепость костей».
        Следом за рыцарями ехало ещё пятеро всадников в кольчугах. От них разило луком и прокисшим вином. Один из них, проезжая мимо, бросил недобрый взгляд на Таринора, хмыкнул и сплюнул почти ему под ноги. Наёмники, такие же, как и он сам, безродные продажные мечи, только устроились получше. Наверняка им не придётся обнажать оружие до самого Гирланда, куда наверняка этот обоз и держит путь. Добрый Таринор расчистил путь, не благодарите.
        Солнце клонилось к закату, и стоило найти ночлег. Спал на земле наёмник только в крайнем случае, да и то летом, когда ночи становились достаточно тёплыми. В первой встреченной деревушке на него едва не спустили собак. Во второй, хуторе на пять домов, Таринору повезло больше: он нашёл приют в доме сердобольной вдовы. Засыпая, он вспомнил о разбойничьей засаде, но решил, что вряд ли на этом участке тракта будет больше одной шайки. Иначе они наверняка бы перерезали друг друга. Успокоив себя этими мыслями, он славно поспал, а с восходом продолжил путь.
        Далеко на востоке солнце окрасило горизонт огнём, а из-за деревьев доносился щебет пробуждающихся лесных птах. Таринор мерил шаги по золотому тракту, стараясь не сутулиться, чтобы после долгих переходов не болела спина. Обычно в пути он насвистывал или напевал себе под нос одну из множества песен, которые слышал на солдатских привалах в годы войны и хмельными вечерами в кабаках.
        Порыв ветра растрепал тёмно-русые волосы. Они добрались до плеч и сотрясались при каждом шаге. Таринору вспомнились слова одной девушки из борделя в Гирланде, которая называла его медведем за цвет волос и отросшую густую бороду. Она говорила, что у него широкие скулы северянина и, если бы не карие глаза, его можно было бы принять за выходца из северных краёв. «Там, за лесом и морем, говорила она, мужи отважны, а женщины верны.» Тогда Таринор подумал, что неплохо бы попасть туда, куда длинные руки королей и лордов не дотягиваются. Сейчас эта мысль снова посетила его, заставив улыбнуться. С кончика носа упала капля пота. Наёмник сделал пару глотков из фляжки и облизнул сухие губы.
        Несмотря на худощавость, сложен он был весьма крепко. Несмотря на сытую зиму в Гирланде, в его теле не было и намёка на полноту. Впрочем, откуда бы ей взяться? Полнота - признак спокойной, сытой жизни, а жизнь наёмника никак нельзя было назвать ни сытой, ни уж тем более спокойной.
        Он нутром чуял, что скоро должен достигнуть той самой деревушки углежогов, стоящей совсем недалеко от Золотого тракта. Каждый шаг вселял надежду в сердце наёмника и вместе с тем повергал в отчаяние от того, что проклятая деревня никак не появлялась. Оставалось лишь надеяться, что этой зимой её не спалили обезумевшие от голода гоблины или сумасшедшие эльфы в отместку за сжигание деревьев. Тракт уже проходил достаточно далеко от леса, чтобы он казался не более чем тёмно-зелёной полосой на севере. А ведь когда-то и здесь была такая же непроглядная чаща. Под каждым камнем Золотого тракта похоронен эльф - так говорили об этой дороге.
        Наконец, Таринор почуял едкий запах дыма, а преодолев очередной холм, увидел селение в четверти мили от дороги. Когда он приблизился, оно оказалась окружено деревянным частоколом высотой в человеческий рост. Протоптанная от тракта тропинка вела к большим деревянным воротам, из которых торчали крюки с надетыми на них черепами. Маленькие, будто детские, но с мелкими глазницами, они без сомнения принадлежали гоблинам. Сделано это было, видимо, для устрашения, вот только деревенским невдомёк, что гоблины от этого только ещё больше звереют. Таринор дошел до ворот и сильно пнул их несколько раз. С той стороны послышался шум, после чего чей-то недовольный голос проворчал.
        - Кто там ломится ни свет, ни заря? Назовись!
        - Я Таринор, наёмник. Уилл, трактирщик в «Белом дубе», сказал, у вас работа найдётся. Могу помочь, если, заплатите.
        Раздался звук снимаемого засова, и ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы наёмник мог пройти. Протиснувшись, Таринор увидел, кто его впустил. Небритый мужик, опиравшийся на ржавую алебарду, оглядел мутным взором наёмника и водрузил засов обратно. Стражник-ополченец явно спал, когда его сон так бесцеремонно прервал наёмник.
        - Уж не знаю, что там тебе трактирщик наплёл. У нас своих ртов хватает. Охрану углежогам уже наняли, те два дня как на промысел ушли, но вот гоблины понемногу появляются. Видать, оттаиваются, стервецы. Можешь старосту спросить, он уж давненько смурной ходит. Вон там его дом, - стражник махнул рукой в сторону большого деревянного здания, которое было видно от самых ворот.
        Наёмник с опаской двигался по пустым мрачным улицам меж покосившихся деревянных домов и дырявых заборов. Он ожидал увидеть полчища кружащих в небе воронов, но не увидел ни одного. С чего бы тогда называть деревню таким образом?
        Дом старосты выглядел внушительно. В сравнении с остальными домишками - настоящая крепость. У двери на удивление не стояло никакой охраны так что Таринор без труда оказался в просторном зале, в котором балки-подпорки поднимались от обшарпанного дощатого пола прямо к стропилам крыши. Противоположный конец зала украшало окно, затянутое бычьим пузырём, а под ним за крепким деревянным столом дремал круглолицый лысый мужчина в красном сюртуке. От звука шагов он встрепенулся и уставился на наёмника, уже стоявшего у стола.
        - Здравствуй, кто б ты ни был. Я старосту местного ищу, - сказал наёмник.
        - Ну, я здесь староста. - протяжно зевнув, ответил лысый, - Бедобором звать. А ты кто такой будешь и какого лешего заявился сюда с мечом?
        - Таринор, наёмник я, потому и с мечом. Любопытное же у тебя имя, Бедобор.
        - Не имя это, прозвание, - слегка обиженно ответил староста. - Но все уж привыкли, и ты так зови. Зачем пожаловал?
        - Слыхал я, вам тут помощь наёмничья не помешает. Вот и пришёл, чтоб помочь. Если, конечно, заплатить сможете.
        - Только заявился, а уж сразу «платить»! - проворчал староста. - Углежогам охрану уже наняли…
        - Это я уже слышал. Неужто больше работы наёмнику не найдётся?
        - Скоро погань гоблинская из щелей полезет, люди с оружием лишними не будут. Ты поди с отрядом? Почём берёте?
        - Отряда у меня нет, один работаю. Лишние рты мне ни к чему, а рук и своих хватает. А что до оплаты, смотря, о чём речь, - наёмник опёрся на сваю и почесал подбородок. - Гоблины по четыре монеты за рыло. Если нужно в карауле постоять или обоз сопроводить - шесть десятков за неделю. Зато оружие выдавать не надо, своё имеется.
        - Сколько? - глаза старосты расширились от удивления. - Шестьдесят маренов? У меня брат капитаном стражи служит в Зелёном оке, так он в месяц столько получает! Куда тебе такие деньги?
        - Первым делом куплю еды, припасов в дорогу. Потом меч починю. Меч - он ведь как женщина. Не будешь уделять должного внимания, подведёт в самый неподходящий момент.
        Таринор знал, о чём говорит. Своё нынешнее оружие он купил в Гирланде, но кузнец скинул цену так безропотно, что наёмник боялся, как бы клинок не разлетелся вдребезги от удара. Всё-таки о жителях побережья говорят, что им куда лучше удаётся делать деньги, чем оружие.
        - Потом ещё нужны новые башмаки. А они нужны постоянно с моим-то образом жизни. Если после всего этого что и останется… - продолжал он, - Ты поди нигде не бываешь и цен не знаешь? Хорошо, если этого хотя б на пару недель хватит. Капитан стражи, небось, живёт в тёплом доме, а горячая похлёбка - частый гость на его столе? Я же таскаюсь по стране и живу, чем придётся. Да и зиму зимовать как-то надо. Но знаешь, чем я лучше стражников и лордских людей? Я не задаю вопросов. И присягой не связан. Так что выкладывай, что за беда такая.
        - Эх, твоя правда, наёмник, - Бедобор почесал затылок и начал свой рассказ: - В общем, есть тут одно дельце. Пару месяцев назад, ещё снег не сошёл, в деревне маг появился. Назвался Мирениусом. Сказал, что из Вальморы, из Академии. Говорит, мол, ищу спокойное место, где мог бы провести остаток жизни. Только мне б занятие какое, говорит, не хочу быть нахлебником. Старый такой был маг, борода седая до колен, будто прямиком из детских сказок. Мы его у частокола поселили, там ещё с прошлой зимы домик стоял заброшенный, прежних хозяев лихорадка прибрала. Люди к нему попривыкли и стали за помощью обращаться: у кого хворь какая или рана - шли к нему. А он только и рад был помочь. Когда зельями поил, а когда и просто совет добрый давал. Иногда на весь день уходил в лес, травы нужные собирал, а когда и просто за ягодами. Одевался легко, и как только холодно ему не было. Бывало, помощников с собой брал, но чаще один ходил.
        А однажды был случай: возвращается Мирениус из лесу, а у ворот часовые с гоблинами бьются. Каждую весну эта дрянь приходит, будто мёдом намазано. Тут то он и показал, что не только зелья варить умеет: прокричал что-то, руками взмахнул, и давай в уродцев этих огнём швыряться. Гоблины тут же наутёк, а некоторые сразу на месте сгорели, только кучки пепла да дубинки их кривые остались… Ну да ладно, перейду к делу. На прошлой неделе Мирениуса нашли мёртвым в собственном доме. А наши говорят, будто бы видали накануне вечером какого-то бродягу в лохмотьях. Однако караульные клянутся, будто никого похожего не впускали, да и не выпускали.
        - Так вы хотите, чтобы я вычислил того, кто убил вашего мага? - спросил Таринор, размышляя, сколько можно взять за такое дело.
        - Да нет же! - возмутился староста. - Мало ли, кому он дорогу перешёл? Мы в их маговские дела не лезем. Раз уж он мимо стражи через частокол перемахнул, то всех нас перебил бы уже, если б хотел. Нет, беда у нас другая. В доме Мирениуса после его смерти нечисть завелась. Уж не знаю, откуда и как, но нам такое соседство и даром не нужно. Позавчера отец Дормий попытался погань эту изгнать, но у него ничего не вышло. Видать, крепко они там засели.
        - Они? - наёмник приподнял бровь и отшатнулся от балки. Ему показалось, что она накренилась, а виноватым в обрушении дома старосты ему быть не хотелось.
        - Ну да… Нечисть всякая, - уклончиво ответил староста и обтёр безволосую голову платком.
        - Послушай, Бедобор, я ведь наёмник, не экзорцист, - Таринор нахмурился и сделал пару шагов к столу, отчего староста неуютно заёрзал. - Вам бы за инквизитором послать.
        - Чтобы он перевернул всю деревню вверх дном, выискивая, кто у нас тут якшается с нечистью? - выпалил тот. - Не хватало мне тут ещё допросов с пытками. Знаем мы эту инквизицию.
        - Ладно, пусть будет нечисть, - вздохнул Таринор. - И сколько же Вороний холм готов заплатить за спокойную жизнь?
        - Ну… - Староста почесал затылок. - Пускай будет три десятка маренов.
        - Не густо, - задумчиво пробормотал наёмник.
        Конечно, он не ожидал от подобного места золотых гор, но три десятка серебром за такое дело… И ведь сравнить не с чем! Тут его мысли прервал заурчавший от голода живот.
        - А впрочем, чёрт с ним. Согласен. Но что же прикажешь мне делать, если даже ваш священник не сумел с ними совладать?
        - А вот об этом тебе лучше у него самого спросить. Он поди уже проснулся, глядишь, чего и подскажет.
        - Даже если и подскажет… А не проще будет дом сжечь? Так сказать, в очищающем пламени.
        - А ну как пламя на частокол перекинется? - вспыхнул староста.
        - Стало быть, придётся внутрь лезть. Говорят, будто бы сталь эту гадость не берёт, - произнёс Таринор, похлопав по ножнам. - Не багром же мне с чертовщиной воевать, в самом деле?
        - Ох, наёмник! - староста поднялся с места, видимо, чтобы придать своим словам веса, но даже стоя он был на голову ниже Таринора и добился лишь обратного. - Ты, помнится, говорил, что вопросов не задаёшь? Так почему же у меня от твоих вопросов голова разболелась? Откуда мне знать? Я не инквизитор, не священник и даже не последний чтец, будь он неладен! Ступай к Дормию и допытывай насчёт нечисти его.
        С этими словами староста буквально вытолкал Таринора за дверь. Наёмник оторопел от такого обращения, но иметь проблем с местными ему не хотелось, так что пришлось подчиниться. Оказавшись на улице, он подумал, что неплохо было бы перекусить. Раз деревня неподалёку от тракта, здесь должна быть таверна, и после недолгих блужданий между мрачными покосившимися домами Таринор действительно её нашёл.
        «Весёлый кабан» совершенно не соответствовал своему названию. Щели в стенах были законопачены мхом от сквозняка, хотя, должно быть, сильного ветра здесь не бывает. Иначе вывеска, вырезанная в форме криво ухмыляющегося свина, что еле держалась на своём месте, уже давно бы отвалилась.
        Таринор толкнул дверь, та ответила противным скрипом. Освещённая несколькими свечами комнатка с тремя наскоро сколоченными столами тоже не располагали к веселью, но выбирать не приходилось. Дремлющий у очага чёрный кот встрепенулся, поглядел на гостя и, потянувшись, снова положил голову на лапы.
        Неприветливый лысеющий тавернщик предложил лишь луковую похлёбку. Конечно, не гирландские харчи, конечно, но подкрепить силы сойдёт. «И какая ещё здесь может быть нечисть?» - думал Таринор, перемешивая деревянной ложкой покрошенный в похлёбку хлеб. «Должно быть, пара гоблинов перебрались через частокол и забрались в дом. Местные же со своими суевериями навыдумывали чёрт те что. Вот уж действительно, у страха глаза велики.» В таком свете работа показалась наёмнику очень даже выгодной и не пыльной. «Можно будет даже затребовать больше, и незачем говорить старосте, что это были гоблины. Пускай будут демоны или упыри, проверить всё равно некому.»
        - Эй, хозяин! А пива у тебя не найдётся? - спросил Таринор, доедая похлёбку.
        - Чего нет, того нет. Закончилось, а привоза ещё не было.
        - Вот так таверна. Совсем нечем горло промочить.
        - Уж чем богаты. Вот если б ты угля или дёгтя попросил, то милости просим. Этого добра с избытком.
        Вдруг Таринор вспомнил о разбойничьей фляжке.
        - Послушай-ка, подскажи, что здесь налито. На запах ядрёное пойло, только вот не могу понять, какое именно.
        Хозяин таверны с подозрением поглядел на фляжку, вынул пробку и понюхал её. Задумавшись на мгновение, он смочил палец содержимым и сунул в рот, после чего скривился и плюнул на пол.
        - Ох и дрянь же! Жжёт, как жидкий огонь. Где ты это взял? Помнится, Мирениус что-то похожее в пиво добавлял для крепости, только без этого мерзкого привкуса. Эх, стойкий старик был, что и говорить…
        - И для чего же оно сгодится? Только пиво крепить?
        - Ну, Мирениус говорил, что оно горит недурно. Ты ведь бродяга? Можешь им костёр разжигать. Но если серьёзно, лучше эту пакость вылей, а фляжку кому-нибудь продай или выменяй.
        - Как с делами закончу, подумаю, что с ней делать, - Таринор утёр рот рукавом и встал из-за стола, - а пока прощай.
        - Эй, а платить кто будет?
        - Слушай, я ведь к вам пришёл не потому, что кошелёк от серебра по швам расходится. Меня староста нанял нечисть из дома вашего мага прогнать, и лучше бы мне заняться этим поскорее, если не хотите, чтобы через неделю черти кусали вас за задницу.
        - Ну, в таком случае, за тобой должок. И учти, память у меня хорошая.
        - Учту. Да, и, пока не ушёл… Почему деревня зовётся Вороний холм, а вокруг ни одного ворона?
        - О! Воронов здесь отродясь не водилось, но вот когда углежоги с промысла возвращаются - все чёрные, как черти, от копоти. Один в один вороны!
        Таринор покинул таверну под весёлый смех хозяина и огляделся. Бедобор отправил к священнику, а потому стоило найти местный храм. Впрочем, искать долго не пришлось. В глаза бросилось небольшое, но единственное во всей деревне каменное здание с небольшими оконцами и деревянной крышей, выкрашенной когда-то в белый цвет, но посеревшей от времени. Обыкновенная деревенская церквушка, через пару домов от таверны. Наёмник было направился к ней, но споткнулся о камень, не удержал равновесия и смачно упал прямо в грязь. Извергнув с десяток крепких выражений, он поднялся и принялся отряхиваться. Теперь он стал похож на нищего бродягу, которого забавы ради угостили добротным пинком.
        Добравшись до храма, Таринор заметил аккуратно вырезанное на двери традиционное изображение широкой чаши. Этот знак называли «Чашей милосердия», он издавна считался символом Холара, владыки сострадания, смирения и милосердия. «Полагаю, бог исцеления и чистоты простит мне мой внешний вид» - подумал наёмник и вошел в здание.
        В центре у алтаря, стояла статуя высотой в полтора человеческих роста. Она изображала фигуру, чей пол определить было нельзя ни по лицу, ни по одежде, держащую в протянутых руках чашу, похожую на ту, что была вырезана на двери. Возле статуи сидел на коленях человек в серой рясе и вполголоса бормотал молитву. Услыхав скрип дверей, он медленно поднялся, обернулся и зашагал навстречу Таринору.
        В его коротких русых волосах поблескивала первая седина, но в глазах еще не угасла воля к жизни, хоть лицо уже изрезали неглубокие морщины. Щёки и руки покрывали красные пятна ожогов, совсем свежие на вид.
        - Да озарит свет твой путь, и да покинут хвори тело! - воскликнул он и тут же осёкся. - Сожалею, но здесь не раздают еду бродягам. Или же ты разбойник, раз пришёл с оружием в храм бога чистоты?
        - Я не бродяга и не разбойник. Я наёмник и зовут меня Таринор. А исцеление, судя по всему, нужно как раз тебе, священник. Насчёт оружия - не сочти за оскорбление, но я не слишком доверяю местным, чтобы оставлять меч у порога.
        - А что это у тебя на шее? - священник изменился в лице и отступил на шаг. - Ты бежал с виселицы? Учти, пролившего в храме кровь трижды проклянут, а после смерти ему уготовано…
        - Я бежал от негодяев, что решили меня вздёрнуть в лесу у тракта, - устало проговорил Таринор, стремясь сохранить самообладание, - поэтому вчерашний день у меня выдался, прямо скажем, дерьмовым. Надеюсь, что сегодняшний окажется лучше, но для этого ответь мне на вопрос: ты отец Дормий?
        - Да. Так меня называют здесь, - осторожно согласился священник. - Вот только в храме отца чистоты не пристало сыпать проклятьями.
        - Язык мой - враг мой, - вздохнул наёмник. - Был я у вашего старосты, и он меня вроде как нанял. Вкратце рассказал о доме волшебника, а о подробностях велел расспросить тебя.
        Отец Дормий потёр бок и сочувственно улыбнулся.
        - Стало быть, ты намерен изгнать скверну в одиночку? Даже и не пытайся. Видишь? - он указал на ожоги. - Не хочу, чтобы тебя постигла та же участь, наёмник.
        - Слушай, мне обещали денег за очистку дома и направили к тебе. Я семь дней топтал этот… - Таринор запнулся, едва не ругнувшись, - …Золотой тракт, чтобы добраться сюда из Гирланда, упал в грязь, измазался с ног до головы, и ты заявляешь, что мне ничего не светит, и я снова лягу спать голодным? Неужто совсем нет способа?
        Священник поглядел на статую, нахмурился и вздохнул.
        - Есть одна возможность. Но тебе придётся нелегко. Скажи, умеешь ли ты читать? - с надеждой спросил Дормий.
        - Представь себе, умею. А причём здесь это? - не понял Таринор.
        - Хорошо, я объясню. В книге «Семь постулатов Отца чистоты» есть нужные тебе молитвы для изгнания нечисти. Но тебе придётся как-то попасть в тот дом и читать там книгу в полночь. Можно было бы обойтись и без неё, но ты даже не послушник и наверняка не запомнишь ни одной из изгоняющих молитв в короткий срок. Не говоря уже о том, что написаны они весьма мудрёно, особенно для такого, как ты… Да и нечисть, как видишь, не даёт себя так просто прогнать. - священник задрал рукав и продемонстрировал обожжённую кожу.
        Таринор поёжился. Это поручение разительно отличалось от всего, с чем ему приходилось сталкиваться. Читать старые книги и изгонять нечисть ему ещё не доводилось. Но если за это платят, то почему бы и нет? Просто ещё один способ заработать на жизнь.
        - И где же мне взять эти «Постулаты»? - спросил наёмник, опасаясь, что ему ещё и книгу придётся самому доставать.
        - Она должна быть у меня где-то здесь, в храме, сейчас принесу, - ответил Дормий, после чего вышел через неприметную дверь за алтарём, а наёмник принялся разглядывать храм.
        Собственно, кроме статуи, ничего интересного здесь и не было. Через из распахнутого окна падал прямо на неё, делая все сколы и выщербины ещё заметнее. Ко всему прочему, приглядевшись, Таринор заметил, что у статуи не хватает носа. Хоть сейчас она выглядела неважно, но, должно быть, некогда она действительно внушала благоговейный трепет перед Холаром всякому, приходящему в храм. Таринор представил, как кто-то сидел в маленькой душной комнате и старательно обрабатывал каменную глыбу, пытаясь создать нечто прекрасное, и невольно проникся уважением к кропотливому труду неизвестного скульптора.
        Размышления наёмника прервал скрип дверцы, из которой показался отец Дормий, несущий в руках старый потрепанный фолиант. Так вот они какие, «Постулаты», догадался, было, Таринор, но священник подошел ближе, и наёмник понял, что книга эта совсем другого толка. Чёрный кожаный переплёт и явно нецерковные знаки на корешке красноречиво давали понять, что таким книгам в храме не место.
        - Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать, Таринор?
        - Вовсе нет. Это ведь не «Постулаты», верно? - наёмник указал на книгу.
        - Верно, - согласился священник, - это «Трактат о нечистых», учебник по демонологии. Старый, но весьма неплохо написанный.
        - И как же он к вам попал?
        - Долгая история, Таринор, и поверь, её не стоит рассказывать в этих стенах. Скажу лишь, что я, как и все, тоже был молод и безрассуден. «Постулаты» залило водой с прохудившейся крыши. Книгу нужно просушить, так что я решил принести тебе эту.
        - И чем же она мне поможет? - удивился наёмник.
        - Во-первых, Таринор, тебе необходимо знать, с чем имеешь дело. А во-вторых, помимо прочего, здесь описаны разнообразные способы как призыва, так и изгнания нечисти. Думаю, ты найдёшь что-нибудь подходящее для себя, - с этими словами священник протянул фолиант Таринору. - Только не вздумай пытаться кого-то призвать. Это может стоить слишком дорого и тебе, и всем нам, - с грустью добавил он.
        Наёмник взял трактат с чувством суеверного страха и отвращения, возникающего у всякого нормального человека. Кто знает, чьи руки могли держать книгу по демонологии до священника.
        - Можешь сесть вон туда, - отец Дормий указал на невысокий деревянный столик у стены, на который как раз кстати падал луч света. - Я буду молиться за твой успех. Если что будет непонятно, спрашивай, не стесняйся.
        Священник опустился на колени перед алтарём, склонил голову и начал бормотать молитву, а Таринор направился к столу и уселся на покосившуюся трёхногую табуретку. Он осторожно раскрыл книгу и начал листать страницы. Длинные тексты перемежались редкими изображениями демонических тварей. У художника явно был талант: твари выглядели одна другой гаже.
        После долгого вступления, подробно разъяснявшего мысли автора о демонах и работе с ними, у Таринора начала болеть голова, поэтому он решил довериться удаче, захлопнув книгу и раскрыл её на случайной странице. Ему действительно повезло: страница попалась с картинкой, изображавшей скрюченное мохнатое создание на свиных копытцах, с ослиным хвостом и козьими рожками на макушке. Приглядевшись, Таринор разглядел за спиной твари крылышки. Надпись под рисунком гласила: «Чёрт, ничтожнейший из демонов. Изгнание его, призыву подобно, дело нехитрое. Стоит лишь выведать его истинное имя. Когда оное известно, следует сказать: „Barezul az’hab balaris! Из мира сего на веки вечные изгоняю нечистое создание, именуемое, здесь-то имя его и следует говорить“ и отправится сия тварь в место обитания оной». Ниже чья-то рука неровным почерком добавила приписку: Данный метод верен также для любой низшей нечисти. Для работы с более могущественными созданиями смотри главу «Ритуалы и методы».
        «А вот это может пригодиться», подумал наёмник и решил полистать ещё. К сожалению, большая часть книги оказалась нудным описанием ритуалов, полным непонятных слов и правил черчения символов. Единственным, что удерживало интерес наёмника были немногочисленные картинки, которые к концу трактата пропали совсем. Попробовав прочитать ещё пару абзацев, Таринор начал клевать носом и вскоре погрузился в сон.

* * *
        - Проснись… Пора… Вставай…
        Таринор вздрогнул, его трясли за плечо. С трудом разлепив отяжелевшие веки, он увидел рясу священника, а подняв голову, и обеспокоенное лицо отца Дормия.
        - Пора, наёмник, скоро полночь. Тебе стоит поторопиться, если ещё не передумал.
        - Ах да… Я, кажется, задремал, - Высохшими губами пробормотал Таринор.
        - Весь день проспал. Похоже, чтение - слишком утомительное для тебя занятие. Но хоть сил набрался - они тебе, я уверен, понадобятся. Вот, - священник протянул ковш, - умойся перед уходом.
        Наёмник зачерпнул руками воды и смыл пот с небритого лица. Слегка освободившись от липких пут сна, он встал и потянулся. Ночную темноту в храме нарушало только тусклое сияние свечей. Таринор двинулся к выходу, силясь разглядеть путь в полумраке, и при этом ни обо что не запнуться.
        - А где его найти-то, дом этот? - только у самого порога наёмник вспомнил, что так и не спросил, куда ему идти.
        - Как выйдешь, поверни налево. Как доберёшься до частокола, снова поворачивай налево и иди вдоль него, пока не доберёшься до дома с заколоченными окнами. Если у тебя хороший нюх, учуешь запах серы. Ну, ступай, я буду молиться, чтобы Холар не оставил тебя!
        - Спасибо и на этом, отец Дормий, - вздохнул Таринор. - Если чего хочешь пожелать напоследок, то пожелай, чтобы мы встретились снова.
        Он оставил сумку в храме, взяв с собой только меч и фляжку с огненным пойлом на случай, если дом придётся сжечь. Отворив скрипучую дверь, Таринор оказался на тёмной деревенской улице, освещённой лишь белым ликом луны. Этой ночью, казалось, само время заснуло и остановилось. Тишину нарушали лишь невидимые сверчки, оглашавшие округу негромким металлическим стрекотанием. Деревня, казавшаяся мрачной и угрюмой утром, теперь приобрела мистическую, даже сказочную атмосферу таинственности. Свежий прохладный воздух наполнил лёгкие Таринора, изрядно освежив его после сна, даже несмотря на вездесущий запах гари, который, наверное, до костей пропитал местных жителей. С выражением умиротворения наёмник отправился на поиски дома Мирениуса, старательно обходя многочисленные лужи. К счастью, после объяснений священника искать пришлось недолго.
        В темноте частокол казался неприступной черной стеной. Вплотную к нему, словно облокотившись на эту стену, стоял неказистый домик с покосившейся деревянной крышей, из которой торчала труба. Несмотря на темноту, было видно, что из трубы тянется струйка сизого дыма, а через заколоченные окна пробивался неровный свет. Наёмник подошел поближе и припал ухом к двери. Изнутри, вот удивительно, доносились голоса и смех и, Дормий не соврал, действительно тянуло серой.
        Таринор медленно вытащил меч из ножен. Сделав глубокий вдох, он решил было вышибить дверь, но, с удивлением заметив, что она не заперта, подумал, что лучше будет открыть её крепким пинком и застать врасплох тех, кто там засел. Кем бы они ни были.
        Молодецки размахнувшись ногой, наёмник сильно и громко пнул дверь. Несмотря на хлипкий вид, дверь с петель не слетела, а только резко распахнулась, и Таринор оказался в доме. Среди груды хлама - разбитых склянок, сломанных бочек и обломков книжного шкафа - посреди комнаты прямо перед камином стоял покосившийся деревянный стол. А рядом с ним на деревянных табуретках восседали двое диковинных созданий. Того мига, что наёмник находился в доме, ему хватило, чтобы разглядеть их до смешного своеобразный облик. Голову первого украшала пара длинных рогов и длиннющий нос. На морде второго, весьма упитанного, красовался мясистый пятачок, вроде свиного, а из макушки торчали короткие кривые рожки. При этом у обоих имелись маленькие крылышки и мохнатые ножки с парными копытцами, а роста в них было не больше, чем половина от человеческого. Таринор моментально вспомнил картинку из трактата, и по коже пронеслась неприятная дрожь. Черти. Та ещё деревенька, этот Вороний холм.
        Черти же в свою очередь удивлённо глядели на Таринора. Они не выглядели испуганными, но их взгляд выражал явный интерес к нежданному гостю. Несколько секунд тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине, а потом один из них заговорил.
        - Ты ещё кто такой? - осторожно спросил длинноносый. - Чего пришёл?
        - Я… - Таринор чуть было не ответил, что пришёл изгонять их, но вовремя взял себя в руки, представив, что демоны сделают с ним, ляпни он подобное. Тут заговорил чёрт с пятачком.
        - Ты, ты. Только не говори, что прогнать нас явился! Давеча вон приходил один… Убежал в ожогах, что свинья на вертеле! - черти противно захихикали. - А ты вроде на него не похож, не буянишь, не кричишь. Вот только с дверью поосторожнее, так и сломать можно, а на улице прохладно. Садись-ка к нам, только железяки свои спрячь, порежешься, - добавил толстяк с ехидной ухмылкой.
        - А откуда мне знать, что вы меня так же не подпалите? - спросил наёмник, осторожно подходя к столу.
        - Брось! - махнул рукой толстяк. - Мы же его не просто так, а за дело. Он как ввалился, как начал руками махать да водой плескаться, вот мы его и пугнули. А ты, я вижу, мужик умный, сил понапрасну не тратишь. Не знаешь, куда сесть? Так это мы мигом.
        Из груды хлама у стены вылетела пара бочонков. Один приземлился между толстым и носатым, а второй отправился в камин, заставив огонь разгореться с новой силой. Таринор занял предложенное место, решив не торопить события.
        - А что это там у тебя? - прищурился чёрт с пятачком, указав толстым пальцем на деревянную фляжку в руках наёмника.
        - Это… Угощение, - нашёлся тот и поставил выпивку на стол. - Не желаете?
        - Отчего же? Еще как желаем! - хрипло взвизгнул чёрт с пятачком и в предвкушении потёр руки.
        Схватив фляжку, он вынул пробку зубами и выплюнул её. Принюхался, лизнул горлышко и принялся так жадно хлебать содержимое, что прозрачная жидкость потекла по его щеке. Вскоре он получил от носатого увесистый подзатыльник и поперхнулся.
        - Эй, за что? - изумлённо воскликнул чёрт, потирая затылок.
        - Гурх, ты свинья, - презрительно проговорил длинноносый. - Мог бы проявить хоть каплю приличий, у нас тут всё-таки гость.
        - И что с того? - перебил толстяк. - Я такого славного пойла целую вечность не пил! В горле сухо, как в пустыне. Да что там, с тех пор как меня призвал тот маг пару лет назад, я ж и капли в рот не брал. Золотой был человек! - мечтательно протянул чёрт, бережно ставя выпивку на стол. - Мы с ним выпивали, по душам разговаривали. Не то что ты, Меф! Гад ты самый распоследний, вот. Я ж капельку всего…
        Гурх снова потянулся было к фляжке, но носатый ловко пнул трёхногий табурет, отчего тот повалился на пол вместе с сидящим на нём толстым чёртом.
        - Гад ты, Меф. Гад и подлец. Чтоб тебе чучелом на стене висеть! - буркнул Гурх, поднимая табурет и себя с пола. - И он ещё меня свиньёй называет. Если я свинья, то ты - самый настоящий козёл! Скучно тебе было? Вот увидишь, скоро нас отсюда выдворят и тогда тебе станет очень весело…
        - Кто выдворит-то? Не думал, что мы кому-то мешаем. Вот скажи мне, мил человек, - Меф обратился к наёмнику, зачем нас хотят прогнать? Неужто мы кому-то портим жизнь? Сидим тихо, никого не трогаем. Или место занимаем? Так здесь всё равно никого, дом заброшен.
        - Ага! - прихрюкнул Гурх. - А бывший хозяин был или алхимиком, или пьяницей! Впрочем, одно другому не мешает, тем более что он оставил после себя столько бочонков! Жаль, что пустых, зато горят хорошо.
        - Обычно людям не по себе от соседства с нечистью, - ответил наёмник.
        - Слыхал, Гурх? - усмехнулся носатый. - Едва пришёл, а уже нечистью обзывается.
        - Ну, не знаю, как я, но ты точно далеко не чистюля… - толстяк вновь потянулся к фляжке, но на этот раз получил по руке.
        Таринору стало жарко. Рубаха противно прилипала к телу, вдобавок от едкого дыма, не полностью уходившего через явно давно не чищеный дымоход, резало глаза. Меф и Гурх от души обменивались ругательствами, вовсе не испытывая неудобств от дыма или просто его не замечая. Чтобы хоть как-то охладиться, наёмник решил скинуть дорожный плащ и подложить его под себя. Встряхнув плащ, Таринор выронил колоду карт, перевязанную тесьмой.
        - Ишь ты! - воскликнул Гурх, хрюкнув. - Свой человек! Выпивкой угостил, так ещё и карты принёс! Сыграешь с нами партейку-другую?
        - Не дави на гостя, быть может, он совсем не любит карточных игр и носит их с собой просто так, - зевнул Меф.
        - Что за чушь! Чего ради таскать с собой карты, если в них не играешь! На что ноги, если ими не ходишь? Или голова, если в ней нет мозгов? - Гурх искоса глянул на носатого, но тот сделал вид, что не заметил.
        - Отчего бы и не сыграть? - улыбнулся Таринор.
        Наёмник решил, что игра поможет выиграть время и что-нибудь придумать. Хотя бы отвлечёт от едкого дыма, неохотно выходившего через забитые окна.
        - Первую партию раздам я. Надеюсь, козырь будет не червы.
        Глава 5
        Утро нового дня озарило мягким светом восточное крыло Академии, где на вершине башни с видом на море в небольшой комнатушке мирно посапывал декан факультета огня Маркус Аронтил, развалившись на мягкой кровати. Солнечные лучи, осветившие комнату через мутное окно, упали прямо на его худое лицо, отчего маг проворчал что-то неразборчивое и, поморщив длинный нос, повернулся на другой бок. Но сохранить сон при этом ему не удалось: какая-то муха, видимо тоже разбуженная утренним светом, начала биться в окно, неистово жужжа при этом. Маркус, повернулся к окну и открыл глаза. Увидев надоедливое насекомое, он поднял руку, и промямлил что-то под нос. В этот момент из его указательного пальца вырвалась тонкая струйка огня и обожгла стекло возле мухи. Покружив немного, она начала биться с удвоенной силой.
        Маг сонно ругнулся и повторил действие. На этот раз пламя испепелило муху на месте, оставив на оконном стекле лишь закопченный силуэт. Маг расплылся в глупой улыбке и снова отвернулся к стене с надеждой поспать еще, но в этот самый момент, как назло, раздался громкий стук в дверь. Маркус сначала мысленно послал визитёра куда подальше, но стук становился всё громче и настойчивей, так что маг, хрипло проговорив «сейчас, минуту», встал с постели, едва не наступил на рыжего кота, сладко спящего на тапочках у кровати, накинул халат и открыл дверь. Заспанными глазами он оглядел нарушителя сладкого сна.
        За дверью оказался плотного телосложения человек, в льняной серой накидке, которая выглядела простецки даже в сравнении с халатом Маркуса, протёртых синих штанах и стоптанных коричневых туфлях. Его полное раскрасневшееся лицо с мясистым носом выражало волнение, а под довольно большими покрасневшими глазами красовались мешки. Он тяжело дышал, очевидно, быстро поднимался по лестнице.
        - Эберт… Что случилось? - зевая, спросил Маркус, узнав своего камердинера.
        - Господин, Архимаг Вингевельд… Вызывает… Срочно… - задыхаясь ответил тот.
        - А он не объяснил в чём дело?
        - Нет… Только сказал: «Вызови ко мне Маркуса Аронтила, срочно!» Грозно так…
        - Едва рассвело… Что ж, сейчас явлюсь, - со вздохом сказал маг и прибавил: - И ещё, Эберт, я даю тебе выходной. Нет, даже два. Отдохни, а то на тебя смотреть больно: растрёпан, глаза ввалились, лицо осунулось…
        - Спасибо, господин, вы очень добры! Я сообщу Архимагу, что вы скоро прибудете.
        - В этом нет нужды, Эберт. Ему не придётся долго меня ждать. Лучше ступай домой и отоспись хорошенько.
        Попрощавшись с Маркусом, радостный камердинер понёсся прочь, то и дело запинаясь о полы накидки. Маг улыбнулся. «Эх, кто бы мне такой выходной устроил!» - подумал он и ощутил, как что-то пушистое и тёплое трётся о его ноги.
        - Что, Огонёк, тебя тоже разбудили? - усмехнулся маг.
        Кот поднял голову и жалобно мяукнул. Правый его глаз был обычного для кошек жёлто-зелёного цвета, но вот левый, лазурно-голубой, напоминал о безоблачном утреннем небе.
        - Конечно, я обязательно тебя покормлю, когда вернусь. Дело хоть и срочное, но не думаю, что займёт меня надолго.
        Вызов к Вингевельду был случаем особым, а потому требовал особой одежды. Маркус вынул из шкафа красную парадную мантию с золотой вышивкой в виде языков пламени. Он надевал её нечасто и заметил, что вся она покрыта янтарно-рыжей кошачьей шерстью.
        - И как она туда только попадает… - проворчал Маркус, обернувшись на кота. Тот поглядел на хозяина круглыми глазами и принялся вылизывать себе лапку. Маг улыбнулся и вздохнул: - Нет, на тебя совершенно невозможно злиться.
        Он безуспешно попытался стряхнуть волоски с мантии, но, в конце концов, просто надел её, понадеявшись, что рыжие волосы будут не слишком заметны на красной бархатной ткани.
        После этого Маркус принялся искать расчёску, но, не обнаружив в комнате ничего похожего на неё, решил взглянуть в настенное зеркало. Быть может, с волосами и не придётся ничего делать.
        Его собственное отражение глядело на него, устало опустив брови. Круги под зелёными глазами, казалось, становились больше с каждым годом. Хоть маг был уже далеко не молод, он гордился своей ещё не тронутой сединой светло-русой шевелюрой до плеч, которую обычно зачёсывал назад. Но сейчас внимательный взгляд преподавателя заметил что-то непривычное. Маг пригляделся и ужаснулся. Из макушки торчал седой волос. Маркус выдернул его резким движением и брезгливо испепелил между пальцами. Тщательно осмотрев голову, он не обнаружил других подобных сюрпризов и со вздохом пригладил причёску рукой. «Уже четвёртый с начала месяца», с грустью подумал маг, пошевелив пальцами коротко стриженую заострённую бородку. «Радует, что хоть в бороде их ещё нет».
        Наконец, надев свои старые парадные сапоги, он покинул комнату, спустился по длинной винтовой лестнице и направился к центральной башне Академии. Там в просторном и светлом кабинете его ждал Архимаг Вингевельд, руководивший этим местом вот уже почти двадцать пять лет. Вингевельд был фигурой таинственной, вызывающей уважение у всех жителей Вальморы, так или иначе связанных с Академией. Архимаг прослыл одним из самых могущественных волшебников, поскольку, досконально изучив магию воды и элементы стихии воздуха, сумел обуздать могучую и опасную стихию льда. Маги высоко ценили уникальность, а потому Вингевельд был непререкаемым авторитетом как в Академии, так и за её пределами.
        Идя по длинному коридору, Маркус размышлял над причиной его вызова. «Быть может, он решил вознаградить меня за годы работы с этими оболтусами и предоставить более просторное жильё, а то в этой комнатушке и развернуться то негде. Ещё шкаф бы новый мне не помешал. И сапоги! Да, неплохо бы». Маг пустился в пространные размышления о том, чего ему не хватает для полного счастья. Список необходимых вещей начинался с сапог, лучше всего любимого Маркусом красного цвета, а заканчивался отдельным домом в городе с чердаком и подвалом. У некоторых преподавателей были такие. Так чем же он хуже?
        «А ещё неплохо бы получить отпуск хотя бы на месяц. Может, хоть высплюсь чуток…» - зевая, подумал Маркус, когда проходил мимо настенной картины, изображавшей архимага Элиморуса, талантливого алхимика, погибшего от собственного изобретения, эликсира сна. Постоянно мучимый бессонницей маг создал сильное снотворное, но, выпив его, уснул навеки.
        «Только бы не очередной разнос», - пронеслось в голове мага, когда он увидел портрет Йоруса Дикого, что глядел с холста выпученными глазами. Архимаг Йорус был известен вспыльчивым нравом и тем, что к концу жизни его возненавидела добрая половина Академии.
        По пути Маркус то и дело встречал сонных студентов, учтиво склонявших голову, когда маг проходил рядом. Кроме них мимо проносились вечно спешащие академические служащие и книжники. Хоть эти люди и не владели магией, но без них быт Академии представить было невозможно. Маги занимались обучением студентов и магическими экспериментами, и сама мысль о том, чтобы кто-то из них самостоятельно мыл полы, готовил еду и копался в архивах, выискивая нужную книгу среди сотен пыльных фолиантов, казалась возмутительной. К тому же, кому, как не книжникам, учить читать и писать вчерашних уличных мальчишек и девчонок.
        Да, помимо тех, кого состоятельные родители сами отправляли в Академию, в будущие волшебники нередко набирали сирот и беспризорников, оставшихся на улице или попавших в монастырский приют. Магический дар управления стихией мог проявить себя в любой момент, пока ребёнку не исполнялось двенадцать. Как только это случалось, следовало отправить письмо в Академию, чтобы специальный человек, вербовщик, приехал и увёз ребёнка туда, где из него сделают настоящего волшебника. Если, разумеется, студент не погибнет из-за несчастного случая или не добьётся того, что его отчислят и отправят прочь.
        Конечно, было бы неразумно отпускать мага-недоучку на все четыре стороны, поэтому такого студента попросту лишали сил. Для этого нужно было пройти через ритуал, в котором от ребёнка требовалось всего лишь постоять в особой каменной арке, пока обученные маги проделают всё остальное. После такой нехитрой процедуры бывший студент был волен идти, куда вздумается, а арка продолжала стоять в большом холле Академии как напоминание о том, что ждёт слишком несносного сорванца. Бывали случаи, когда неспособный совладать с бурлящей в нём силой студент сам просил лишить его магии, чтобы служить Академии в ином качестве. Такие обычно становились служащими или книжниками и, в общем-то, были вполне довольны такой жизнью. Могли они и уехать в Хельмар, чтобы продолжить обучение в крепости-университете Хельмгард и посвятить свою жизнь искусству врачевания, алхимии или другим естественным наукам, не требующим владением магии.
        Когда-то, столь давно, что это стало легендой, могущественный волшебник Хельм по прозвищу Буревестник вернулся из долгого путешествия в таинственные земли востока. Кроме секретов изготовления бумаги и создания компаса, он узнал секреты боевой магии, а главное, как ей обучать тех, в ком просыпается магический дар. Он решил поделить магическое учение на четыре части - по одной на каждую из стихий, как это было принято в дальних восточных землях, и основал магическую школу на островке в устье могучей реки Атер неподалёку от Ветряного пика, замка его друга, лорда Хораса Свальдера. В этой школе обучали не только волшебников, но и не наделённых магическим даром людей, потому как Хельм Буревестник, хоть и ценил магию превыше других искусств, но понимал необходимость накопления и передачи бесценных знаний.
        «Невежда хуже негодяя» - так гласят первые строки книги «Наставляя наставников», которую великий Хельм написал для всех, кто в будущем будет передавать знания ушедших веков в стенах его школы. Обучение велось во многом на аэтийском, который Хельм полагал языком учёности, привезя из странствий множество естественнонаучных книг на этом языке. Юноша, и обычно это был именно юноша, девочек в Хельмгард принимали лишь с магическим даром, мог попасть в стены школы после того, как ему исполнится тринадцать, после чего становился школяром. И только после того, как сумеет сдать семь экзаменов, он получал звание магистра. Причём, в зависимости от способностей, он мог как стать магистром в сравнительно молодом возрасте, так и до седин проходить в школярах.
        Со временем школа разрослась, превратилась в университет и обзавелась собственной крепостью со всеми необходимыми помещениями, а вокруг Ветряного пика вырос портовый город, который после смерти великого мага назвали Хельмар. Управление университетом взял на себя первый ученик Хельма, приняв титул архимагистра, который спустя одиннадцать лет передал другому достойному магистру.
        Так продолжалось до рокового года, который назвали Годом чёрных костей. В тот год талантливый магистр Мортимер объединил магическое искусство с самыми разнообразными знаниями, подчерпнутыми им за годы, проведённые в Хельмгарде, и открыл для себя некромантию. Конечно, схожие искусства были в ходу в том же Анмоде, где аш’медаи, говорящие с мёртвыми, могли устроить родственникам умершего разговор с ним, но именно Мортимер, сменивший вскоре имя на Моршад, первым в Энгате научился делать из мертвецов безропотных слуг. Он воскрешал мёртвых и выпивал жизнь из живых, намереваясь добиться бессмертия и захватить Энгату со своим ужасным войском.
        Первый некромант успел навести ужас на весь Золотой берег, пока в жестокой и кровопролитной битве его не разбила объединённая армия Скайнов и Морбетов близ Эбенфорта, на опушке Чёрного леса. И, хоть тело Моршада было сожжено вместе со всеми его записями, которые удалось найти, а прах развеян по ветру у берегов Закатного моря, Энгату охватил страх перед магами. И страх этот, как и любой другой, быстро перерос в ненависть. Некоторые лорды даже прогнали своих придворных чародеев прочь. Священники твердили, что занятия магией - преступление перед богами. Они равняли с некромантами не только алхимиков и стихийных магов, но даже врачевателей, натуралистов и переписчиков книг. Над Хельмгардом сгущались тучи, и даже лорд Отис Свальдер, потерявший в войне с некромантом двоих сыновей, был готов присоединиться к врагам университета.
        Решение предложил архимагистр Геллерт, сменивший убитого Моршадом Вольмера Красного: разделить университет, оставив в Хельмгарде лишь тех, кто обучал и обучался наукам, а всех магов отправить на остров Морант, лежащий к западу от Хельмара. На это предложение великие лорды Энгаты согласились, но недоверие к магам осталось в стране на долгие века. Так архимагистр Геллерт стал первым архимагом, а бывшие магистры магии - просто магами. Вокруг места ссылки магов, которое они назвали Академией, со временем вырос городок Вальмора. Титул архимага стал передаваться также, как и в Хельмгарде, а название «Академия» настолько прижилось, что никто и не думал называть это место иначе.
        Многие обладатели волшебного дара, в основном деревенские, никогда в жизни не были на Моранте. Они обращались со своей силой по наитию, становясь знахарями, а кто-то мог посвятить себя служению мрачному искусству демонологии, запрещённому, как и некромантия. Тем не менее, на службу к лордам принимались только обученные Академией стихийные маги, которые в своё время вполне могли быть беспризорными мальчишками, за что лорды между собой презирали волшебников за низкое происхождение. Маркус вспомнил, как и сам некоторое время был вербовщиком и ездил на материк за такими детьми, напуганными открывшейся в них силой. Но это было давно. С тех пор он больше не покидал остров, да и за стены Академии выходил не слишком часто.
        Наконец, пройдя длинный коридор, Маркус остановился перед дверью, на которой красовалась золотая табличка с выгравированной надписью: «Глава Академии Вальморы, архимаг Вингевельд». Декан огня не раз и не два вот так стоял перед этой дверью, глядя на золотую гравировку. Так уж вышло, что маг-приверженец определённой стихии обычно имел черты характера, связанные с ней. Так огненные маги всегда были самыми неспокойными и активными, если не сказать больше. А потому именно студенты огня часто становились головной болью Академии в целом и декана огня в частности. Отвечать за их «шалости», вроде пожаров и магических дуэлей в коридорах Академии, приходилось, разумеется, Маркусу. Вот и теперь, находясь перед злополучной дверью, Аронтил слышал биение своего сердца и вытирал вспотевшие ладони о мантию. Наконец, минуту простояв в нерешительности, маг трижды постучался. Ответа не последовало. Тогда Маркус приоткрыл дверь и, просунув голову в проём, окинул взглядом помещение.
        На стенах просторной светлой комнаты висели всё те же знакомые ему старинные картины и портреты великих архимагов прошлого, а через большое окно в помещение проникал яркий утренний свет. В центре стоял красивый письменный стол на украшенных затейливым орнаментом ножках. На нём покоилась аккуратная стопка бумаги и чернильница с лежащим рядом пером. Место архимага за столом, кресло с высокой спинкой, украшенной затейливым орнаментом, пустовало.
        В комнате не было ни души, и, недолго подумав, Маркус решил дождаться Вингевельда в его кабинете. Архимаг делал так не в первый раз: охранные чары не пропустили бы никого другого, кроме деканов. Маркус занял гостевое кресло у окна, но уже через минуту сидения на одном месте декан Огня заскучал и стал разглядывать шкаф слева от двери. За стеклянными дверцами лежали книги: старинные фолианты, бестиарии, рецепты… Авторов многих из них уже давно нет в живых, но их знания до сих пор хранятся на ветхих страницах.
        Маркус завидовал им. Он тоже хотел когда-нибудь написать книгу. Ему было не особо важно содержание, количество страниц или качество бумаги: главным для него было то, что после его ухода о нём будут помнить. Взять хотя бы эти картины - Маркус охватил взглядом портреты на стенах - половина студентов даже не знают, кто изображён на них, ведь им лень прочитать надпись под рамкой. А книга - дело другое. Если её кто решит прочитать, а маг надеялся, что таких будет немало, то обязательно посмотрит, кто автор и помянет добрым словом. Или недобрым. Главное - помянет! Маркус ярко представил себе переплёт книги «Распространённые ошибки при использовании огненной магии» или «Маркус Аронтил. Собрание сочинений».
        Маг снова погрузился было в мечтания, как вдруг услышал негромкие и неспешные шаги в коридоре. Маркус напрягся всем телом и стал ждать. Шаги медленно, но верно приближались, и для мага они были сродни поступи рока. Странно, что Вингевельд не спешит.
        Наконец, дверь распахнулась, и в кабинет вошел седовласый человек в серебристой мантии до пола. Прикрыв за собой дверь, он сел за письменный стол, словно бы не заметив Маркуса. Наконец, старик глубоко вздохнул и перевёл взгляд на недоумевающего декана Огня.
        - Прошу меня простить, Маркус, - негромко и спокойно произнёс архимаг. - Срочные дела требовали моего вмешательства. Можешь предположить, зачем ты здесь?
        - Вероятно потому, что вы послали за мной? - неуверенно ответил Маркус.
        - Это следствие, а не причина. Быть может, попробуешь догадаться? - хитро прищурившись, архимаг скривил краешек губы.
        Глава Академии был человеком незаурядной внешности: на вид ему было лет семьдесят, но его точного возраста Маркус не знал. Продолговатое худое лицо, единственное, прямой и узкий нос, глубокие морщины на лбу. Серебряно-седые волосы, которые он обычно собирал в хвост. Борода доходила до середины груди и, как всегда, была аккуратно стрижена и причёсана. Под ней виднелся серебряный амулет с аквамарином на тонкой цепочке.
        Маркус раньше не замечал, чтобы Вингевельд, носил украшения. Должно быть, чей-то подарок. Камень в форме ромба, казалось, светился изнутри и был почти того же цвета, что глаза старика. Их декан огня всегда считал самой удивительной чертой архимага. Бледно-голубые и внимательные, они будто источали свет и вместе с тем были холодны и беспристрастны. Эти глаза придавали лицу архимага невозмутимость, которая, казалось, не исчезла бы даже при встрече с драконом. Маркус очень не любил смотреть в эти бездонные колодцы, полные ледяной воды. Они глядели в самые потаённые уголки души, и солгать им было невозможно.
        - Это как-то связано с моими студентами? - осторожно предположил Маркус, пытаясь понять, что могло произойти. - Кто на этот раз? Эрнхольц? Сарион?
        - Ни тот и ни другой, Маркус, - взгляд архимага по-прежнему был спокоен. - Но дело действительно связано с одним из студентов, а также с тобой. Но сначала скажи, готов ли ты поменять обстановку или, скажем, отправиться в путешествие?
        Вопрос поставил Маркуса в тупик. Он поменялся в лице и побледнел, не зная, как правильно истолковать эти слова, и нет ли в них подвоха. «Неужели архимаг в кои-то веки оценил меня по достоинству и решил вознаградить заслуженным отдыхом!» просветлел маг, но настроение тут же сменилось мрачным, стоило ему подумать дальше. А может быть это вежливое предложение навсегда покинуть Академию? От волнения мысли мешались и путались.
        - Да, я бы с радостью, в интересах Академии… - вымолвил маг и приготовился к худшему.
        - Отлично, - продолжал архимаг. - Теперь я могу объяснить тебе причину почему я послал за тобой. Один из твоих студентов совершил кражу.
        - Почему-то я не слишком удивлён, - печально вздохнул Маркус. - От этих оболтусов всего можно ожидать…
        - Не суди их строго, Маркус. Они дети, и от них можно ждать лишь того, на что способны дети. К тому же сила огня накладывает определённые… следы на их разум. Но на сей раз была украдена ценная вещь. Такая, до которой студент не мог добраться без посторонней помощи.
        Маркус съёжился в кресле. От пронзительного взгляда Вингевельда невозможно было что-то утаить, но невозможно скрыть то, о чём не знаешь сам. Маркус понимал, что архимаг имеет в виду его, но не мог понять, каким образом он, декан огня, мог помочь кому-то в краже.
        - Я не понимаю… Чтобы я помог студенту преступить закон Академии… Уму непостижимо, - дрожащим голосом проговорил Маркус и после короткого молчания добавил: - Да и потом, ещё не родился студент, ради которого я пошел бы на такое!
        - Неужели? - Вингевельд приподнял бровь. - Не думал, что ты так скоро забудешь того, кто был тебе почти сыном. Сколько лет прошло? Кажется, пять? Нет, ты не мог забыть самого, насколько мне известно, близкого тебе человека в столь короткий срок. Сомневаюсь, что кот, которого ты завёл пару лет спустя, сумел вытеснить мальчишку из твоего сердца.
        Маркус стал бледнее прежнего. Воспоминания, которые почти стёрлись из памяти, вспыхнули ярким пламенем. Как он встретил нищего мальчика-сироту со способностями к магии в городе Дракенталь. Как увёз его в Академию, приютил, стал ему наставником и другом. И, наконец, как провожал его на корабль, когда он покидал остров.
        Да, его исключили после семи лет обучения, лишив магических сил. «За учинение беспорядков и отсутствие дисциплины» - именно так гласил приказ об отчислении, подписанный архимагом. Но Маркус знал: у мальчика огромный потенциал: спустя один единственный год обучения, едва умея читать и писать, он владел магией огня на уровне среднего курса. К сожалению, это было единственное, что он мог делать по-настоящему хорошо. Прочие дисциплины давались ему с трудом - он еле осилил азы алхимии и не проявлял ни малейшего интереса к теории магии. Мальчик настолько был пропитан силой огня, что испытывал особую, словно физическую, неприязнь к магии воды.
        - Я… я помню, - с горечью сказал маг. - Я понял, о ком вы говорите, но мне не ясно, причём здесь он? Это было так давно. И он… - Маркус запнулся. - Он не мог ничего украсть! Возможно, был проказником, но вором - никогда.
        - Проказником? - прогрохотал архимаг, резко вскинув брови. - То, что он творил, было слишком даже для студентов огня! После его последней «проказы» Академия лишилась бесценных гобеленов, а гостевую комнату ремонтировали два месяца! Я уже не говорю о многочисленных ожогах, полученных студентами, которым «посчастливилось» стать свидетелями его выходки! Все те годы ты оправдывал его, но мальчишка был неуправляем. Он был опасен для Академии. Для нас всех. Иного решения я принять не мог.
        - Я верил, что он научится управлять эмоциями. Он научился бы… Если бы его не вышвырнули, как паршивого щенка… Быть может, вы считаете, что, живя в одиночестве во внешнем мире, у него получится лучше справляться с собой? Или, что он станет менее опасен для окружающих? - голос Маркуса стал твёрже и уверенней.
        - Во всяком случае, Академии он больше не навредит. Да и после отчисления единственный огонь, что доступен ему - тот, который он разведёт сам. Как все обычные люди.
        - Простой люд и так не жалует магов, даже бывших, а он порой бывал слишком резок в словах и действиях… Его могли посадить или даже убить!
        - Это уже не наше дело, Маркус. Я глава Академии, и меня заботит только судьба Академии. Если он попал в беду, то винить ему стоит, прежде всего, себя. К тому же, если он не болтал языком попусту, никто и не догадался, что он маг. Вернёмся к делу, Маркус. Я не зря завёл речь об этом мальчишке. Раз тебя так волнует его судьба - разыщи его.
        - Я не понимаю. Сначала вы говорили о его опасности для Академии, а теперь желаете вернуть его?
        - Не его, - архимаг снова заговорил своим ледяным тоном. - Я желаю получить ту вещь, которую он имел неосторожность прихватить с собой.
        - И что же это за вещь? - с недоверием спросил Аронтил.
        - Посох. Но не обыкновенный. «Бушующее пламя», реликвия архимага Серхиана. Ценный предмет, владеть которым достоин далеко не каждый, а тем более неуравновешенный недоучка, который может сломать его об колено в порыве злости или обменять на мешок репы. Хоть эта вещь и не имеет магической силы, но это собственность Академии, часть её истории, которая должна храниться в архиве и нигде больше. Его необходимо вернуть. И сделаешь это ты, Маркус. Ты знаешь, почему я принял такое решение, не так ли? - архимаг прищурил глаза и пронзительно посмотрел на декана Огня.
        - Да… Я знаю. Поймите… Я не мог отпустить мальчика во внешний мир без ничего, когда его и так лишили силы. Хотел, чтобы у него было хоть что-то, что напоминало бы ему об этих стенах, - Маркус печально опустил взгляд. - Он зачитывался историями об архимаге Серхиане. И всё же как…
        - Как я узнал? - архимаг скривил губы в улыбке и взгляд его несколько смягчился. - Пропажу обнаружили во время недавней ревизии архива. И так как мне известно, что к этому причастен ты, я принял решение отправить на поиски именно тебя. А насчёт твоего дорогого ученика… Я понимаю. Но тебе, наверное, самому ясно, какую ошибку ты совершил? Можешь считать это своим справедливым наказанием, а заодно шансом искупить вину. Найди мальчишку или то, что от него осталось, и верни посох в Академию. Как ты это сделаешь - не важно, важен лишь результат.
        - Но как же мой факультет? Мои студенты?
        - На время твоего отсутствия должность декана Огня займёт подходящий преподаватель. К слову, завтра же он переселяется в твои покои, так что поспеши собрать вещи и найти корабль. Академия выделит тебе денежное довольствие, двести оггенов. Для твоего удобства они переведены в две тысячи четыреста маренов. Этого хватит с лихвой, если тратить размеренно и не роскошествовать. Также постарайся не распространяться о том, кто ты и откуда - сам говорил, народ не жалует магов. Не стоит лишний раз нарываться на неприятности и тратить время: твоя цель - посох. Он, скорее всего всё еще у этого твоего ученика, если, конечно, тот его не продал или не потерял, чему я бы нисколько не удивился… - Вингевельд глубоко вздохнул и продолжил: - У тебя есть целый день, чтобы уладить свои дела, прежде чем отправишься. Не рассчитывай на быструю поездку. У нас нет сведений о местонахождении посоха или твоего ученика, так что выведать всё это тебе придётся самому. Впрочем, учитывая его темперамент, вычислить его будет несложно. Просто узнай, где в последнее время происходили пожары и разрушения, уверен он будет там! Полагаю,
чтобы такое устроить, ему и магической силы не нужно.
        Последние слова архимаг произнёс с лёгкой издёвкой, и в душе Маркуса вспыхнули обида и негодование.
        - А если мне не удастся отыскать посох? - мрачно спросил декан, понимая, каков будет ответ.
        - Тогда врата Академии закроются для тебя навсегда, - ледяным тоном ответил архимаг. - Либо ты исправишь свою ошибку, либо навсегда потеряешь шанс совершить новую. Ты всё понял?
        - Да, господин архимаг, - коротко сказал Маркус и резко встал с кресла. - Я могу идти?
        - Не смею больше тебя задерживать, - холодно произнёс Вингевельд, глядя на декана в упор. - И прошу, почисти мантию. Кошачья шерсть тебе не к лицу.
        Глава 6
        Маркус поправил воротник и быстрым шагом покинул ставший ненавистным кабинет. Его переполняли боль и обида. Они клокотали в сердце, грозя сжечь изнутри. В такие минуты Маркусу хотелось что-нибудь спалить или взорвать, выпустить эмоции наружу, однако вести себя подобным образом на территории Академии он не мог, опасаясь причинить кому-то вред или стать объектом пересудов. Когда-то раньше он уходил на пустынное побережье и там, вдали от чужих глаз, давал волю эмоциям, но с годами решил, что это несолидно.
        Теперь единственной отрадой Маркуса остался трактир «Сытый дракон», что находился в порту Вальморы. Там под незамысловатые моряцкие песни можно было отдохнуть от академических забот: поговорить с кем-нибудь, пропустить кружечку другую или просто поразмышлять в ни к чему не обязывающей обстановке. Учитывая полную потрясений работу Маркуса, архимаг и большинство преподавателей закрывали глаза на его маленькую слабость, поэтому в последние годы он посещал трактир каждую неделю.
        На этот раз декан огня сделал исключение из своего распорядка и направлялся в «Сытый дракон» спустя всего три дня после последнего визита. Топая по коридору в старых сапогах, с грязными волосами, но в парадной мантии, трясясь от собственного бессилия, он желал только одного: вырваться из этих проклятых стен. Правда перед этим он заглянул на кухню и попросил несколько кусочков бараньей печёнки, излюбленного лакомства Огонька.
        Маркус вернулся к себе, скинул мантию и небрежно бросил её на неубранную кровать. Потом извлёк из глубин шкафа простую дорожную накидку, которую держал специально для таких походов. Декан Огня протёр мутное окно рукавом и посмотрел на небо. Солнце скрылось за невесть откуда появившимися серыми тучами, собирался дождь. Маркус не любил дождь. Не любил того уныния, которое он нагоняет; свинцовую хмарь, закрывающую солнце; темноту и мрак, воцаряющуюся, пока тёмное небо изливает потоки воды на землю. В последние недели такая погода была чуть ли не каждый день, но Маркус почему-то удивился тучам, заслонившим полнеба. Как будто в этот день всё должно было быть иначе, и сама природа обманула мага. Огонёк с аппетитом уплетал принесённое угощение, мурча от удовольствия. Маркус погладил кота по рыжей шёрстке и вздохнул.
        - Хоть у кого-то сегодня день начался не столь паршиво.
        Глубоко вздохнув, маг окинул беспорядок комнаты печальным взглядом и вышел, закрыв за собой дверь.
        Маркус спустился вниз по лестнице и попал в холл. Ранним утром здесь не было ни души, лишь антимагическая арка возвышалась на каменном постаменте в самом центре. Грубо сложенная из чёрных, грубо обработанных глыб с редкими прожилками блестящего серебристого вещества, словно текущего меж камней, она выглядела здесь гостем из другого мира. Чтобы уберечь арку от любопытных студентов, её обнесли деревянной оградой, на которую наложили мощные охранные чары. Последний раз, когда кто-то пытался добраться до арки, случился пару лет назад.
        Хулиганистый студент, напившись в порту, проник в холл среди ночи и решил взобраться на каменную громаду. К счастью, ему не удалось преодолеть и ограждения, так что дуралей отделался всего лишь сильным обморожением и ампутацией пары пальцев. Обычно таких случаев хватало, чтобы студенты не помышляли о подобном несколько последующих лет. Но рано или поздно любопытство или хулиганство брало верх над очередным лоботрясом, и история повторялась. Арка оставалась невредимой, а студенты усваивали очередной урок.
        Говорили, будто бы это сооружение испокон веков стояло на этом месте, и стены Академии возвели уже вокруг неё. Маркус не знал, так ли оно на самом деле, но всякий раз проходя мимо арки, он чувствовал странный холодок где-то глубоко в груди, ноги становились тяжёлыми, а дыхание перехватывало. От всего этого магу становилось не по себе, так что он старался не задерживаться в холле дольше обычного.
        Вдруг в памяти возник тот самый день, о котором напомнил архимаг. Мальчишка со связанными руками дрожит на постаменте рядом с аркой, в его глазах слёзы и немая мольба. Маркус цепенеет от отчаяния и ужаса, осознавая, что сейчас случится. Вингевельд толкает мальчишку вперёд, и непроглядно-чёрный камень оживает. Белёсые прожилки начинают сиять и перетекать по поверхности арки, словно жидкое серебро, а несчастный мальчик бледнеет на глазах…
        Жуткое воспоминание отступило, и Маркус поспешил покинуть холл. Оказавшись во дворе, он направился туда, где возвышались ворота Академии. Искусный кузнец сплёл стальные прутья в нечто, напоминающее водоворот - символ Академии, который неизменно был на каждой здешней книге, парадной одежде и даже личной печати архимага. Его окружали изображения магов и заклинаний, выполненные столь искусно, насколько это вообще было возможно сделать, ограничиваясь лишь тонкими полосками металла. Врата стояли между двух башен в три человеческих роста каждая, а к этим башням примыкала каменная стена, отделявшая Академию от остального города, и через которую так любили порой перелазить студенты, тайно сбегавшие по ночам в Вальмору, когда старый смотритель ворот, наконец, уставал сопротивляться сну. Шел декан огня быстро, не желая попасть под собирающийся ливень.
        Пройдя мимо гранитного изваяния Хельма Буревестника, маг ненадолго остановился. Основателя Академии называли Архимагом всех стихий, а Маркус, конечно, понимая, что это невозможно, каждый раз, проходя мимо, бросал на каменного мага скептический взгляд. Статуя эта вот уже многие века опиралась на посох, в посеребрённый набалдашник которого неизвестный мастер ушедших веков искусно вставил четыре камня: круглый тёмно-зелёный нефрит, символизирующий стихию земли; чистый и прозрачный кристалл горного хрусталя, означающий стихию воздуха; аквамарин в форме капли - знак воды, и, похожий на застывшее пламя, треугольный огненный янтарь. За порчу статуи студенту Академии полагалась порка и неделя в антимагических колодках из серебряной стали, а тех болванов, что попытаются выковырять камни из посоха, ждало немедленное отчисление.
        - Тебя-то уж точно не вызывали вот так в кабинет, - в сердцах проговорил Маркус, бросив взгляд на вскинувшего руку каменного волшебника. - Хорошо, наверное, когда над тобой никого нет: некому с самого утра день испортить.
        Подойдя к башенке, Маркус остановился. Открывать ему никто даже и не думал.
        - Мельгиор? - негромко позвал маг, взглянув вверх. Ответа не последовало.
        - Мельгиор? - повторил он чуть громче.
        Сверху донеслось тихое ворчание и кашель, но спустя несколько мгновений снова стало тихо. Тогда маг, потеряв терпение, громко крикнул:
        - Мельгиооор!
        - А? - тут же из окошка башни показалась лысая голова седобородого старичка. - Что ещё? Кто здесь? Маркус? Неужто не спится?
        - Архимаг вызывал с утра, вот я и решил в город прогуляться.
        - Неважное же ты время выбрал, - проговорил старик, щурясь на горизонт. - Ты ведь уже не мальчик под дождём носиться. Пережди под крышей.
        - Там, куда я иду, тоже крыша есть, - неприветливо буркнул маг в ответ. - Открывай.
        Мельгиор зевнул, с кряхтением взобрался на окно и, сделав шаг, полетел вниз с башни. За несколько футов до земли старик взмахнул руками и поток ветра мягко опустил его на траву. Когда Маркус оказался по ту сторону, Мельгиор со вздохом покачал головой и запер ворота. Мгновение спустя ветер подхватил его, словно осенний лист, и вернул в башню.
        За стенами Маркуса ждал совсем другой мир. В отличие от сонной размеренности Академии, которую лишь иногда нарушали шалости студентов, жизнь в Вальморе кипела днём и ночью. Мощёная дорога огибала жилые районы и вела прямо в порт, всё такой же сырой, пропахший морем и, несмотря на ранний час, многолюдный. Хоть с моря дул холодный ветер, гнавший чёрно-синие тучи в сторону Вальморы, казалось, никому нет до этого дела.
        Разодетые торговцы с разных концов света заговаривали покупателям зубы в надежде повыгоднее сбыть свой товар. Жители и гости города направлялись по своим делам, то и дело озираясь по сторонам. Грузчики волокли тюки и катили бочки с приставших кораблей, а моряки, ступившие на долгожданную сушу, спешили в ближайший кабак, чтобы с пользой провести то недолгое время, что отведено им на суше. Среди всего этого портового хаоса многочисленные мошенники и карманники опытным взглядом охотника выискивали очередную жертву, которой обычно оказывался какой-нибудь беспечный чужеземец или молодой студент Академии, отпущенный на выходные.
        В конце недели студентам позволялось покидать стены Академии, и этот день становился головной болью для всего города. Юные маги, пусть их было и не так много, дорвавшись до свободы, порой теряли над собой контроль и могли легко затеять драку или, если речь о студентах огня, устроить пожар. В этом случае, ответ нёс не кто иной, как декан огня, и Маркус благодарил богов, что неделя была далека от завершения.
        Как и в любом порту, запах смолы и рыбы пронизывал буквально всё, въедаясь в лёгкие с каждым вздохом и вызывая у Маркуса тошноту. Но всё же что-то отличало порт Вальморы от других. Нечто такое, что присуще только городу магов, и речь даже не о том, что местная городская стража носила щиты, обитые тонкими пластинами серебряной стали.
        Во всех этих бочках, мешках и сундуках были не только провизия, вино и ткани, но и взрывоопасные порошки, едкие жидкости, изящные колбы и тончайшие стеклянные трубки, которые невозможно сотворить без магии. Покупателями и продавцами этих диковинок, разумеется, были не обычные горожане, а маги и алхимики, работающие в Академии, приехавшие из Хельмгарда магистры или волшебники на службе у лордов с большой земли.
        Маркуса порой забавляло, с каким жаром могут торговаться обычно почтенные маги-преподаватели, стремясь урвать желанную диковинку или нужный алхимический инструмент. Ему и самому случалось покупать здесь за свои кровные то, что уничтожали студенты факультета огня.
        Несмотря на раннее время суток, порт уже кипел жизнью, и Маркусу пришлось внимательнее смотреть вокруг, чтобы ненароком не сбить кого-нибудь с ног и не быть сбитым самому. А самое главное - следить, чтобы его деньги, зазывно побрякивавшие в кармане штанов, не перекочевали в чужой карман. Пройдя мимо многочисленных палаток и лотков, маг оказался возле двухэтажного здания, окна в котором закрывало множество скреплённых друг с другом стеклянных кругляшей, напоминавших бутылочные донышки.
        Открывая давно знакомую дверь, Маркус привычно скользнул взглядом по деревянной табличке. Она была украшена изображением лежащего на спине крылатого ящера, сложившего на раздувшимся животе перепончатые лапы-крылья.
        Внутри оказалось пусто, если не считать самого хозяина, со скучающим видом протиравшего кружки за стойкой, и какого-то пьяницы, безмятежно спавшего за столом у окна. Хозяин, коротко стриженный русоволосый эльф в слегка заляпанном фартуке, бросил усталый взгляд на приоткрытую дверь и расплылся в улыбке.
        - Кого я вижу! Маркус Аронтил, собственной персоной! А ты что-то, зачастил, не ждал тебя сегодня, особенно в такую рань. Гляди, кое-кто еще не успел убраться, - эльф кивнул в сторону спавшего человека. - Со вчерашнего вечера тут торчит! Пьянствовал с другими такими же оборванцами, они-то ушли, а про него, видимо, забыли. Или решили подождать, пока проспится… Может вернутся за ним вечером. Ну да и чёрт с ними! Тебя-то что сюда привело посреди недели?
        - Уж точно не радостные вести, Бэйл, - печально проговорил Маркус, подходя к стойке.
        Эльф сочувственно покачал головой.
        - Неприятности в Академии?
        Маг сел на стул возле стойки, брезгливо подстелив под себя полы накидки, и глубоко вздохнул.
        - Понимаешь, есть люди, решения которых от меня не зависят. И иногда эти решения касаются меня самым неприятным образом.
        - Архимаг, - понимающе кивнул эльф. - Что же старый сумасброд придумал на этот раз? Неужели снова проверка?
        - Если бы. Помнишь мальчишку, что жил со мной в Академии?
        - А кто же его не помнит? Отличный парень был, весёлый, находчивый. Правда, однажды чуть пожар здесь не устроил, но это дело прошлое. Уж что что, а веселиться он умел! - в карих глазах эльфа отразилась печаль. - Жаль, конечно, что его отчислили. Помнится, ты возлагал на него большие надежды.
        - Да, - негромко сказал Маркус, сглотнув подкативший к горлу ком. - Возлагал. Когда-то. А теперь даже не знаю, что с ним стало, жив ли он. Но, благодаря нашему дорогому господину Вингевельду, похоже, скоро узнаю.
        - Каким же это образом? - эльф достал из-под стойки стакан из мутного стекла, дыхнул в него и начал протирать.
        - Меня отправляют на большую землю. На поиски, - обречённо вздохнул маг, подперев голову двумя руками.
        - Но ведь… - эльф поставил стакан на полку позади себя, не отрывая взгляда от Маркуса. - Это же бессмысленно! Кто знает, где мальчишка сейчас? Подозреваю, годы не щадят даже магов: у старика не всё в порядке с головой.
        - Иногда меня тоже посещают такие мысли. Но мне кажется, он просто решил от меня избавиться. Наверняка скоро посадит на моё место какого-нибудь перспективного волшебника. Кого-то помоложе… Но, как бы то ни было, меня не будет здесь довольно долго, а поэтому налей-ка мне, дружище, как обычно!
        Бэйл деловито, без лишних слов поставил перед Маркусом деревянную кружку, извлёк откуда-то из-под стойки непрозрачную бутыль и, с лёгким хлопком откупорив её, наполнил кружку почти чёрной пенной жидкостью. Маг поднёс её к сухим губам, втянул терпкий хлебный аромат и уже собрался было пригубить, но, внезапно нахмурившись, с хрустом сжал худые кулаки и поставил её обратно.
        - Нет, к чёрту. Только не сегодня, - негромко сказал маг, отодвигая от себя выпивку. - И ты, Бэйл, знаешь это не меньше моего. Я осушу эту кружку, следом за ней другую, третью… А ведь ещё нужно успеть найти судно. И что же будет, когда завтра я взойду на борт с мутной головой и шатающейся походкой. Матросня будет за глаза посмеиваться над опухшим лицом декана огня Академии магии с синяками под глазами? Предлагать старику похмелиться? Нет. Хоть пламя внутри и бушует, грозит сжечь, но довольно мне топить его в кружке. Быть может, архимаг решил спровадить меня именно по этой причине, а поиски - это лишь повод, но я не хочу дать ему лишний раз убедиться в своей правоте! Да и потом, это, быть может, мой последний день в стенах этого города! И, пусть день не самый лучший, но я хочу запомнить его во всех деталях!
        Маркус незаметно для себя почти перешел на крик, отчего пьяница у окна недовольно всхрапнул, проворчал что-то сквозь сон и перевернулся на другую щеку.
        - Дело твоё, друг мой, - спокойно, в контраст с голосом Маркуса, сказал Бэйл, пожав плечами, - Но чем же ты в таком случае планируешь заниматься весь оставшийся день? И не пытайся уклониться ответом «попробую найти себе занятие». В Вальморе, кроме возни со студентами, тебе заняться нечем, но этот вариант уже не про тебя. Просиживать сутки напролёт в библиотеке или часами собирать травы в заповеднике ты не станешь. Так что единственное место, где ты не умрёшь от скуки - здесь. Кстати говоря, вчера у матросни только и разговоров было, что о надвигающейся непогоде. Капитаны опасаются штормов и ни одно судно не покинет бухты по меньшей мере до конца недели.
        Лицо Маркуса приобрело выражение глубочайшей безнадежности. Он даже покосился на кружку с пивом, и эльф не мог этого не заметить.
        - Ты, похоже, решил окончательно испортить мне настроение, Бэйл, - уныло проговорил маг. - Мои покои завтра займёт новый декан. Я надеялся отплыть сразу же, а теперь придётся искать ночлежку в городе на время непогоды.
        Бэйл обладал редкой способностью возвращать Маркусу веру в лучшее даже в самый паршивый день, и порой ему для этого даже не нужна была выпивка. Но сейчас, похоже, даже он был бессилен.
        - Всё лучше, чем разбиться о скалы посреди Закатного моря, - заметил эльф.
        - Архимаг будто специально сделал всё так, чтобы мне было как можно хуже! Послушай, я ведь только что был на улице и видел эти тучи. Не похоже это на шторм! Неужто моряки боятся дождя и пасмурной погоды? Всё бы отдал, чтобы поскорее убраться с чёртового острова!
        Эльф вздохнул и отвёл глаза.
        - Выкладывай, - мрачно проговорил Маркус. - Тебе наверняка что-то известно. Я знаю этот взгляд, он всегда тебя выдавал.
        - Ладно, - уклончиво произнёс Бэйл и указал пальцем на пьяницу. - Знаешь, кто это дрыхнет?
        - Откуда? Я же его впервые вижу.
        - Ну так слушай. Вчера краем уха я услышал его разговор с друзьями, пока он ещё был способен членораздельно говорить. Так вот, оказывается он служит лоцманом на одном из кораблей, стоящих сейчас в порту. Кажется, «Звезда запада».
        - И что же с того?
        - Вот от них я и узнал, в ближайшую неделю ни один корабль не покинет порт.
        - Тогда, видимо, мне ничего не мешает сегодня напиться.
        - Ах, Маркус, - добродушно сказал эльф, отодвигая кружку. - Я знаю, маги огня не славятся терпением, но дослушай до конца. Да, из порта действительно не выйдет ни одно судно. Кроме того, на котором служит этот лоцман. Судя по его словам, корабль отплывает завтра в полдень. Он ещё говорил что-то о «чёртовом безумце, который не щадит ни себя, ни нас», видимо о своём капитане, но его слова были полны уважения. Мол, он мастер своего дела и ему не впервой отправляться в «пасть морского дьявола».
        Маг задумался. С одной стороны - новость хорошая. Есть корабль, отплытие завтра. Но вдруг опасения моряков не напрасны, и непогода действительно перерастёт в шторм? Маркус никогда не плавал в шторм. Он вообще редко покидал остров и жутко не любил море. Возможно оттого, что он огненный маг, чуждый водной стихии по своей природе, а быть может и оттого, что морская болезнь, мучающая добрую половину путешественников, не обошла стороной и его. Впрочем, желание как можно скорее уплыть подальше от архимага перебороло все страхи.
        - Быть может, то тебе удастся уговорить Вингевельда отправить тебя позже, когда море поутихнет, - осторожно предложил эльф.
        - Нет! - неожиданно для самого себя рявкнул маг. - Я не собираюсь больше показываться архимагу на глаза и тем более просить его о чём-то. Шторм так шторм, и будь что будет.
        На лице Бэйла отразилось неохотное согласие.
        - В таком случае лучше бы тебе поторопиться.
        - Да. Так я и сделаю! - ответил Маркус, взглянув в окно на портовую суету. - Вечером я зайду к тебе. Поболтаем, если будет время, Бэйл.
        С этими словами маг, наскоро попрощавшись с эльфом, быстрым шагом вышел из трактира и направился к пристаням. Первые мелкие капли дождя заставили многих искать крышу, так что спрашивать о корабле приходилось у недовольных грузчиков, которым было некуда деться. Наконец, Маркусу повезло, и ему указали на искомое судно, которое оказалось внушительных размеров кораблём. На его спущенных белых парусах угадывалось изображение сине-голубой звезды, а нос венчала фигура морской девы. Резчик по дереву определённо постарался над её обнажённой грудью, но вод рыбий хвост выглядел будто выточенным наспех.
        К счастью, на палубе оказался рослый мужчина с густой чёрной бородой. Облачённый в тяжёлый на вид плащ, он, будто вовсе не замечая дождя, спустился на пристань и молча встал перед магом, заставив того слегка смутиться.
        - Я Маркус Аронтил, декан огня из Академии. Могу ли поговорить с капитаном?
        - Капитана увидеть нельзя. Я ему ста’рший помощник, - после небольшой паузы ответил тот с тяжёлым иноземным акцентом: ударения падали на последний слог, а звук «р» будто бы застревал у него в горле. - Хотите каюту?
        - Да, - облегчённо ответил Маркус. Он уже начал представлять, как придётся всё объяснять иностранцу. - Мне нужна каюта на одного, а ещё место для сундука с вещами.
        - Хо’рошо. Сто огген.
        Маркус поймал себя на мысли, что даже не знает, много это или мало за корабельную каюту. Впрочем, выбирать ему не приходилось, поэтому он согласился, не раздумывая. Быть может, это его последний шанс.
        Дождь набирал силу. Со стороны моря вдалеке слышались глухие раскаты грома, но Маркуса, ещё недавно проклинавшего погоду, это уже не волновало. В приподнятом настроении он направлялся обратно в Академию.
        - Я его найду. Найду во что бы то ни стало. Привезу и добьюсь его восстановления в Академии, - бормотал маг, стараясь не столкнуться со случайным портовым прохожим. - Всё наладится, всё будет хорошо. Нужно только успеть собрать вещи!
        Вновь разбудив привратника Мельгиора, декан огня быстрой походкой вошёл во двор. Академия уже давно проснулась. Преподаватели спешили на лекции, студенты с явной неохотой брели из кабинета в кабинет. Обычный учебный день. Для всех, кроме Маркуса. Промокший маг быстро прошёл мимо уродливой громады чернокаменной арки. Он не обращал внимания ни на приветствия, ни на приглушённые смешки, вызванные видом декана Огня в промокшей дорожной накидке, который мчался через холл к большой лестнице, будто опаздывающий на занятие студент. Казалось, бушуй под сводами Академии гром и молния, Маркус всё равно так же уверенно следовал бы в башню восточного крыла, в свой захламлённый дом-кабинет. Перед отъездом его нужно было непременно привести в порядок: забрать с собой всё необходимое, а остальное сдать в архивы до возвращения.
        Первым делом Маркус принялся аккуратно складывать в большой мешок самые ценные книги, некоторые из которых когда-то сам брал в архиве. Когда место в мешке закончилось, в углу у шкафа ещё оставалась внушительная стопка книг. Но больше маг вряд ли смог бы унести.
        Архив располагался в подземелье, и путь до него из западного крыла был неблизким. Маркус с немалым трудом преодолел лестницу, задевая стены краем мешка и молясь, чтобы он ненароком не порвался. Когда маг, согнувшись под тяжестью поклажи, шёл через коридор, его окликнули. Декан знал, кому принадлежит этот голос, звонкий, как весенний ручей и чистый, как зимний воздух.
        - Маркус! Постойте! Вам не тяжело? - перед ним возникла женщина с чёрными и волнистыми, словно ночное море волосами. Она заглянула в лицо магу, и он увидел её тёмные сине-зелёные глаза. - Вы, наверное, в архив? Позвольте, помогу.
        - Нет, Алессия, благодарю, - маг ощутил, как щёки заливает румянец.
        Алессия Винтерсонг была деканом факультета воды, и Маркус заметил её ещё десять лет назад, с того самого момента, как Вингевельд объявил о назначении молодой волшебницы в большом холле. Тогда она зарделась от смущения перед всей Академией, а все последующие годы краснел уже Маркус, стоило ему пройти мимо или, о ужас, встретиться с ней взглядами. За всё время, что Алессия занимает свой пост, декан огня так и не сумел признаться, что каждое её появление для него как глоток свежего воздуха.
        Все эти годы он гнал подобные мысли прочь. «Академия - не место для интрижек», - твердил он про себя. Но его истерзанная рутиной академической жизни душа всякий раз отзывалась теплотой на её голос.
        - Вы не ярмарочный силач, не надрывайте спину! - Алессия обладала почти мистической способностью смотреть добрым, но не терпящим пререканий взглядом. И хоть со студентами это работало не всегда, Маркус ещё ни разу не смог противостоять магии сине-зелёных глаз. Женщина подхватила мешок, и маг почувствовал, что ноша стала ощутимо легче.
        - Да, вы правы, - смущённо улыбнулся декан огня. - Тоже в архив?
        - Архимаг отправил туда одну из моих студенток. Вы наверняка видели её, Беата Леврайд, такая беловолосая.
        - Ах да, Беата… - ответил Маркус, хотя смутно представлял, о ком идёт речь.
        - Она у Вингевельда на хорошем счету. Талантливая девушка, хоть и самую малость заносчивая. У Беаты состоятельные родители, и порой мне кажется, будто она смотрит сверху вниз даже на меня.
        - Не может быть, - улыбнулся маг.
        - Может, Маркус. Или вы скажете, что все ваши студенты поголовно уважают вас и смотрят в рот во время лекций?
        - Не сказал бы… Некоторые даже совсем напротив… - лестница в архив начиналась с высокой ступеньки, и маг, едва не оступившись в полумраке, подумал, сколько же людей успело скатиться по ней кубарем.
        - Вот видите! - воскликнула Алессия. - Но, говоря начистоту, кое в чём она всё же меня превзошла. Архимаг лично обучил Беату магии льда, и у неё, надо сказать, неплохо получается… Но что это я! Маркус, за какой надобностью вы несёте такую тяжесть в архив? И что у вас там? Кирпичи?
        - Нет, всего лишь книги. Архимаг меня на большую землю отправляет, причём надолго.
        - А… - когда лестница закончилась, декан воды вдруг остановилась. - Так вот, в чём дело.
        Маркус опустил мешок на каменный пол и вопросительно посмотрел на декана воды.
        - Видите ли, - осторожно произнесла она, - когда я шла к архимагу, оттуда как раз выходил Ирвин. Вид у него был ликующий.
        - Понимаю, - сдержанно ответил Маркус, но кулаки сжались сами собой. Ирвин Фосс был преподавателем на его факультете, а теперь, очевидно, станет новым деканом огня. - Давайте продолжим путь.
        - Вы уже нашли, кто позаботится об Огоньке, пока вас не будет?
        - Признаться, я ещё не успел об этом подумать. - пробормотал маг.
        - В таком случае, я только что подумала за вас. Вы не против, если этим займусь я?
        - Боюсь, вас это затруднит…
        - Что вы! Мне это будет только в радость. Да и потом, кому вообще вы собирались оставить его?
        Маркус согласился про себя, что не смог бы со спокойным сердцем доверить рыжего разбойника никому, кроме Алессии.
        - Но вся эта шерсть… Ваша одежда…
        - Всего лишь тряпки, - махнула рукой декан воды. - Зато Огонёк будет сыт, да и одиноко ему не будет. Студентов у меня сейчас не так много, время на него найдётся.
        - Хорошо, - согласился Маркус. - Да, и насчёт еды…
        - Баранья печёнка, - улыбнулась Алессия. - Я помню.
        Завершив дела в архиве, Маркус сдержанно попрощался с деканом факультета воды и вернулся в пока ещё свой кабинет. В горле застыл ком, а сердце душила обида. Обида на архимага, так скоро отдавшего пост декана молодому огненному магу. На самого себя, за то, что за все эти годы не нашёл смелости сказать Алессии, как она хороша. На свою жизнь, которая, став серой пять лет назад, теперь приобретала чёрный оттенок безнадёжности.

* * *
        Дождь продолжался до самого вечера с небольшими перерывами, и теперь озарённый фонарями город дышал свежестью. Маркус старательно обходил лужи и грязь. Он следовал тем же путём, что и утром, в трактир «Сытый дракон», чтобы напоследок встретиться со своим другом. Обычно декан огня не любил сырой погоды, однако в этот раз он наслаждался свежестью, замедляя шаг и вдыхая влажный воздух. «Кто знает, может быть, это мои последние часы в Вальморе», - думал он.
        Вечер клонился к ночи и порт пустовал: торговцы подсчитывали нажитое за день, воры - награбленное. «А матросы, судя по всему, отдыхают от нелёгкой морской службы», - усмехнулся про себя Маркус, приближаясь к трактиру, из которого доносился смех и пьяные возгласы. Маг приоткрыл дверь и в лицо ему ударил душный воздух трактира. Маг переборол нежелание менять вечернюю свежесть на трактирную духоту и, напоследок глубоко вдохнув, вошел вовнутрь.
        В трактире кипела жизнь. «Сытый дракон» не был самым дешёвым заведением в порту Вальморы, но и самым дорогим его назвать было нельзя, так что здесь встречались самые разные люди. За одним столом матросы резались в карты, оповещая окружающих о каждой побитой карте истошным криком «А вот это видал?», а за другим какой-то парень заговаривал зубы паре смазливых девиц. Маркус даже заметил в дальнем углу смуглокожих торговцев из далёкого ?нмода. Когда он вошел, они на мгновение взглянули на него из-под своих плоских шляп, но тут же вернулись к беседе. Стараясь не обращать внимания на шум и гам, творящийся вокруг, маг уселся за свободное место у стойки, за которой суетился Бэйл. Эльф заметил Маркуса только теперь, улыбнулся и утёр со лба пот.
        - Приятно, что ты нашел время, чтобы зайти ко мне перед отъездом. Сегодня народу здесь особенно много, я просто не успеваю за всем уследить. Кажется, вон тот парень сломал ножку стула! Ох…
        - Всегда можно позвать стражу, если станет слишком жарко, не так ли?Я не раз говорил, что зря ты решил экономить на вышибале.
        - А какой смысл? Вышвырнут одних - придут другие. Серьёзных потасовок тут давно не было, а деньги несут исправно. Но знаешь, я вообще подумываю закрыть этот вертеп и отправиться на материк. Хочу увидеть землю моих предков.
        - Подумать только! Эльф, ни разу не бывавший в настоящем лесу, - задумчиво протянул маг.
        - Нас таких немало. Тех, кто никогда, не бродил под сенью вековечных деревьев и не слышал настоящего эльфийского пения. Вместо этого я всю жизнь слушал рассказы подвыпивших путешественников. Говорят, лес даёт эльфам силу, так что иногда мне кажется, что я и не эльф вовсе. То есть не совсем эльф, не такой, какими их обычно представляют. Оно и немудрено. Когда находишься в компании вот таких вот, - Бэйл взглянул на спавшего за стойкой парня, из чьего рта текла струйка слюны, - начинаешь чувствовать себя одним из них.
        - Но ведь не все эльфы живут в лесах, - заметил Маркус. - Говорят, города Халантира похожи на энгатские. Дома из камня и дерева, стекла на окнах, мощёные улицы. Тамошние эльфы живут совсем как люди, разве только дольше.
        - В Халантире лесов тоже немало. Иначе эльфы просто не смогли бы там жить. Наверное, я бы неплохо там прижился.
        - Но ведь ты провёл здесь всю свою жизнь. Даже если уедешь, сможешь ли там прижиться?
        - Я думал об этом. И понял, что крепко привык к такой жизни. Даже в Халантире я буду чужим, слишком… человечным что ли.
        Бэйл отдал заказанную выпивку, отвернулся к стене и глубоко вздохнул.
        - А мне кажется, ты - настоящий эльф, - Маркус положил руку ему на плечо. - Уверен, ты бы стал отличным, ну, я даже не знаю, стрелком из лука!
        - Разве что, стреляя пустыми бутылками, - эльф повернулся к волшебнику с улыбкой на лице. - Что-то я заладил о себе. Ты ж завтра в путь отправляешься, отдохни и расслабься, пока у меня всё не вылакали.
        - Нет, я же дал себе слово: ни капли в рот до отплытия. И намерен его держать, иначе какой в нём смысл?
        - Ты прав. Ты как всегда прав, Маркус! Но чем тогда ты собираешься заниматься в этот вечер? Просто сидеть здесь среди пьяной матросни?
        - Да. Раз уж тебе отсюда никак не вырваться, буду просто сидеть и разговаривать с тобой. Не торчать же мне в последний день в своей каморке.
        В этот момент на плечо мага опустилась чья-то тяжёлая рука. Обернувшись, он увидел изрядно выпившего моряка с глупой улыбкой до ушей.
        - Во дела! Мужик в платье! А со спины вроде баба. Зачем платье нацепил, а? Эдак тебя перепутать в темноте можно! И тебя тоже, корчмарь. Уж больно лицо у тебя бабское…
        - Имей в виду, - нахмурился эльф, - не стоит оскорблять того, кто тебе наливает.
        - Ха! Да не тушуйся! - матрос попытался дотянуться лапой до плеча Бэйла, но тот отшатнулся. - Я ж не со зла! Но больно уж остров у вас чудной. Если б не мы, то местные бабы совсем бы заскучали среди этих, в цветастых тряпках…
        - Во-первых, это не тряпка, а мантия, - раздражённо вмешался Маркус.
        - Да хоть как обзови, а всё равно выглядит по-бабьи…
        - А во-вторых, - продолжал маг, не обращая внимания на слова, - меньше всего мне сейчас нужна компания пьяного матроса, воняющего, словно бочка тухлой селёдки.
        - Ишь как витиевато задвинул… Погодь! Это ты про меня что ли? Это от меня-то воняет? По зубам захотел, доходяга?
        - Не вынуждай меня, пьяница. Я не в духе, - в глазах мага зажегся недобрый огонёк.
        - Я ж не посмотрю, что ты старик, по стенке одним махом размажу! - матрос, пошатываясь, занёс кулак для удара.
        - Ах, значит старик? Посмотрим, кто из нас старик.
        Увернуться от пьяного удара оказалось несложно. Когда матрос, потеряв равновесие, повалился на стойку, Маркус схватил его запястье, и тот завопил от боли. В воздухе запахло палёными волосами. Пару секунд спустя маг отпустил хватку. На матросской руке остался алый ожог в виде ладони, а волосы вокруг него скрючились и обуглились.
        - Вот дьявол! - в ужасе отпрянул пьяница, схватив обожженную руку.
        - Нет. Всего лишь неплохой огненный маг. И я настоятельно прошу оставить нас в покое, если, конечно, тебе не нужно более веское доказательство того, что тебе здесь не рады. - сказал Маркус и поднял руку, в ладони которой играло пламя.
        - Да ну тебя к чёрту! - завопил моряк и выскочил за дверь.
        Маркус только сейчас заметил, как тихо стало в трактире. Все следили за этим небольшим происшествием, но теперь интерес сошёл на нет, и посетители вернулись к своим разговорам.
        - Надеюсь, нас больше не побеспокоят, - сказал маг. Огонь на его ладони тут же погас. - Главное, чтобы в Академии об этом не узнали. Хотя сейчас уже, наверное, наплевать.
        - Вряд ли кто-то побежит жаловаться страже. Большинство из моих посетителей сами не хотели бы привлекать их внимание. А ты бы мог стать отличным вышибалой, Маркус! Лихо ты его.
        - Для того ли я посвятил столько лет магии, чтобы всякая пьянь оскорбляла меня и моих друзей? Хотя, признаться, подобные фокусы с каждым годом даются мне всё труднее. В молодости усмирять матросню было куда как проще, да и без магии порой справлялся. Давай постараемся забыть об этой неприятности.
        - Да уж. Матросы, в самом деле, обнаглели в последнее время. Давеча подходит один и говорит, чтоб я «выкатил лучшего пойла для него и его ребят». Я переспросил, есть ли у него особые предпочтения, так тот назвал меня «тупой эльфийской мразью» и уже через стойку полез. Таким, знаешь, только повод дай, чтобы эльфу по морде врезать. Хорошо хоть его «ребята» оттащили, и потом даже извинялись, но что мне до их извинений? Меня подобными оскорблениями-то уже давно не пронять. Слишком долго я здесь прожил.
        - Когда-нибудь ты обязательно отсюда вырвешься. И прогуляешься по эльфийскому лесу. Никогда не знаешь, как повернётся судьба. Взять вот хотя бы меня.
        - Надеюсь, Маркус. Надеюсь, - задумчиво промолвил Бэйл. - Схожу-ка я в подвал, выпивка кончается. Должно быть, сегодня кто-то упьётся досмерти.
        Эльф скрылся за дверью, а в голову мага пришла страшная мысль. А что, если мальчика уже нет в живых? Что, если он наткнётся на его могилу? От этой мысли во рту пересохло и появилась тошнота. Бэйл вскоре вернулся с несколькими темно зелёными бутылями.
        - Вот, последние запасы выкатываю. А привоз только послезавтра. Вот ведь бездонные глотки, не хотелось бы закрывать трактир в такое время… - негромко проворчал эльф. - Эй, Маркус, ты бледен. Что-то случилось? Если эти шелудивые морские псы снова тебе досаждают, клянусь, я сейчас же вызову стражу.
        - Нет, ничего. Наверное, тут слишком душно, мне надо на воздух. И вообще, засиделся я у тебя, пойду домой. Постараюсь выспаться, завтра будет большой день. Плесни-ка водички освежиться напоследок.
        - Бледность от духоты? - усмехнулся эльф.
        Он наполнил кружку водой из кувшина и протянул её Маркусу.
        - Жаль, конечно, что уходишь, но выспаться тебе и в самом деле стоит. Насколько мне известно, плаванье на корабле - не самое приятное занятие для мага огня. Особенно для тебя.
        - Да уж, не самое, - согласился маг, ставя кружку на стойку кверху дном. - Береги себя, Бэйл. Я буду скучать.
        - Я тоже, друг мой. Я тоже, - печально сказал эльф. - Надеюсь увидеть тебя снова. Пусть хоть у кого-то из нас сбудется мечта.
        С этими словами друзья крепко пожали друг другу руки. Маг отправился к выходу и, бросив последний взгляд на эльфа, скрылся за дверью.
        Всю дорогу до Академии разум Маркуса никак не хотела покидать эта гадкая сверлящая мысль о том, что он, возможно, никогда не сможет найти того, кого хотел. В то же время его душил страх от расставания со всем, к чему привык.
        Маркус неторопливо шел по тёмным безлюдным улицам, смотрел по сторонам и понимал, что возможно больше ничего этого не увидит. Как всё-таки резко может поменяться жизнь! Сегодня утром он ещё о чём-то мечтал, думал, как будет проводить занятия на этой неделе и что съест на ужин, даже не помышляя, что ему когда-то снова придётся покинуть Вальмору, причем, быть может, навсегда.
        «Навсегда». Маркус прокрутил в голове это слово и по телу пробежал холодок. Прогнать тёмные неспокойные мысли из головы ему удалось только когда, ускорив шаг, он добрался до врат Академии. В холле не было ни души, и маг спешно отправился в свой дом-кабинет, чтобы забыться до утра.
        Глава 7
        - Да ты совсем свой, Таринор! И в картах мастак, и выпить не дурак! - весело воскликнул Гурх.
        Он бросил карты на стол и схватился за флягу.
        - В шестой раз уже нас в дураках оставляешь! Клянусь, я проиграл бы уже и рога, и хвост, если б игра шла на них!
        - Уж сам не знаю, как так получается, - пожал плечами Таринор, нарочито неумело перетасовывая карты. - Хорошо игра пошла.
        За пару часов наёмник успел выиграть у Мефа и Гурха полдюжины раз и проиграть всего однажды, да и то в самом начале. Первая игра была нужна ему, чтобы понять, кто сидит напротив: простачок, которого можно мухлевать вволю, или опытный игрок, считающий каждую ложащуюся на стол карту. Так ему когда-то сказал один ветеран из «Вдоводелов», учивший играть в карты тогда ещё безусого мальчишку с севера. «Самое главное, - говорил тот чуть гнусаво из-за не единожды сломанного носа, - уметь выбирать противника по силам. И речь не только о картах…»
        Тогда Таринор не придал этим словам особого значения, но впоследствии не раз убеждался в их правдивости: неумелая попытка смухлевать в незнакомой компании нередко оборачивалась бедой для незадачливого игрока. В лучшем случае его могли просто прогнать из-за стола, но однажды такой шулер лишился пальца прямо на глазах Таринора.
        Нынешние же его соперники не производили впечатления опытных игроков, поэтому наёмник с каждой партией становился всё наглее, а азарт понемногу овладевал им. Правда, ничего, кроме морального удовлетворения он не получал - всё, что ему требовалось, - это потянуть время.
        Таринору совсем не хотелось уходить отсюда ни с чем, но вдруг в голову пришла любопытная мысль: раз игра идёт так хорошо, то почему бы не сыграть на этот дом? Так можно и спровадить незваных гостей, и выполнить поручение старосты. Но стоило подумать об этом, как возникла другая проблема: что же ставить ему самому? Действительно, сложно придумать ставку, равноценную целому дому, тому, у кого нет ничего, кроме собственной шкуры. Вряд ли чертям нужны деньги или вообще хоть что-то, что мог предложить человек, вроде него. Впрочем, это навело Таринора на одну мысль…
        - Действительно. Играешь ты отменно, наёмник, - почтительно сказал Меф, тасуя карты. - Нечасто встретишь человека, столь искусного в картах. Хотя, конечно, давненько я с людьми не играл… Да чтоб тебе подавиться! - воскликнул он, бросив взгляд на Гурха. Толстяк в очередной раз присосался к фляжке с огненной жидкостью, хотя, та уже давно должна была опустеть.
        - А что? Я ж за здоровье нашего дорогого гостя пью в отличие от тебя! - возмущённо ответил Гурх. - Ты-то сам ни капли в рот не взял. Никак угощением брезгуешь! Дрянной из тебя хозяин!
        - Да кто же согласится пить после тебя, свинья? Наш гость не притронулся к принесённой им самим выпивке лишь потому, что она всё время находилась либо в твоих грязных лапах, либо изливала своё содержимое в твою бездонную глотку.
        Меф говорил спокойным и презрительным тоном, что невероятно раздражало Гурха. Толстяк возмущённо пучил глаза и надувал щёки.
        - Не вынуждай меня ломать тебе твой длинный нос! - прикрикнул Гурх, потрясая булькающей фляжкой. - Я ж тебе рога-то пообломаю!
        - Я лишь пытаюсь попросить тебя вести себя приличнее, только и всего, - притворно вежливо произнёс Меф, с трудом подавляя смех. - Вряд ли нашему гостю понравится, если ты выжрешь всю его выпивку.
        - Промочить горло мне хватит и воды, - вмешался в разговор Таринор. - Пускай хлещет, раз уж хочется. Я ведь затем её и принёс.
        - Понимаешь, Таринор, ему не столько хочется выпить, сколько не хочется, чтобы это сделал кто-то другой. Такой уж он есть, ненасытная свинья родом из Авиддуса…
        - Да, я такой, - гордо сказал Гурх. - Зато честный! А Меф - хитрец и болтун, они там в Асперосе все такие! Лжецы и грязные клеветники!
        - Да будет вам собачиться! - перебил наёмник. - Давайте-ка сделаем игру интереснее?
        - Ты всё равно выиграешь, - отмахнулся Меф.
        - Уверен, вы такой возможности не упустите, - лукаво улыбнулся Таринор. - Предлагаю ставки. Если я сейчас проигрываю, то… буду вам служить. Скажем, целый год.
        Услышав это, черти поменялись в лице. Гурх недоумённо уставился в стену, видимо раздумывая, чем же может ему пригодиться человек в услужении. А вот Меф мечтательно поднял взгляд к закопченному потолку, явно строя планы на своего будущего слугу.
        Таринор понимал: с такой ставкой он идёт на серьёзный риск, но что-то подсказывало ему, что дело того стоит. Черти играли неважно, а самому ему несказанно везло, так что ловкость рук, приобретённая за годы карточного опыта, почти не пригождалась. К тому же все те истории, где простой мужик обводил нечисть вокруг пальца, возникли явно не на пустом месте.
        Первым тишину нарушил Меф, почесав подбородок.
        - И в самом деле заманчиво… - проговорил он, - но что же ты хочешь в противовес такой ставке? О, придумал. Забирай-ка в услужение Гурха.
        - Ишь чего придумал! - возмутился Гурх. - Не согласен я!
        - Уймись, я пошутил. Уверен, наш гость предложит что-нибудь поинтереснее. Так что же ты хочешь в случае нашего проигрыша?
        - Этот дом, - не моргнув глазом ответил Таринор. - И хоть шансы в мою пользу, но ваш выигрыш куда ценнее. К тому же, если пойду к вам в услужение, договорюсь с местными, чтобы вас не трогали.
        - А ты азартный человек, - усмехнулся Меф, хитро прищурив глаз, - Согласен, но с небольшим условием: скрепим сделку договором, письменным. Ничего серьёзного, простая формальность для обоюдного спокойствия. Ты ведь наёмник, а потому должен понимать, что договора боится только тот, кто собирается нарушить его условия.
        - Эх, хороший ты мужик, Таринор, жалко тебя. Может передумаешь, покуда не поздно? Я-то, знамо дело, в карты играю паршиво, но вот носатый тебе наверняка поддавался, как пить дать…
        - Заткнись! - визгливо перебил Меф, но тут же вернул учтивый тон. - Наш гость сам это предложил, я лишь согласился. Да и расклад, на мой взгляд весьма неплох - дом против года службы. Перейдём же к договору.
        - А подписывать я его буду, надо полагать, кровью? - усмехнулся наёмник. - Или у вас тут завалялись перо и чернильница?
        - Брось, - махнул рукой Меф, - хватит и рукопожатия.
        В его руках из ниоткуда возник свиток, от которого в воздух поднялось и мгновенно растворилось облачко чёрного дыма. Чёрт деловито развернул его и пробежал глазами, после чего довольно кивнул, положил бумагу на стол и придвинул к наёмнику.
        - Всё в порядке, можешь сам прочитать, если, конечно, умеешь.
        Таринор взял в руки документ и принялся вглядываться в на удивление аккуратный почерк. На первый взгляд ничего подозрительного. Ему доводилось иметь дело с подобным: с деревенским старостой можно договориться и под честное слово, но вот лорды не имели с наёмниками дел иначе, как через письменный договор. Таринор перечитал всё на второй раз и кивнул в знак согласия.
        - Замечательно! Теперь скрепим договор рукопожатием! - Меф протянул тощую ладонь.
        - Скрепим.
        Сухая, неприятная на ощупь кожа чёрта напоминала пересушенный пергамент. Сразу после рукопожатия внизу свитка стали проявляться красные, точно написанные кровью, буквы.
        - Это ещё что? - удивился Таринор.
        - Подписи сторон, твоя и моя. В случае нашего поражения свиток пропадёт, а договор потеряет силу, как там и написано. Передём же к игре!
        Меф собрал со стола карты и с хитрой улыбкой протянул их наёмнику, поджав губы в нетерпении.
        - Чтобы ты даже не смел сомневаться в нашей честности, предоставляю тебе право перетасовать колоду.
        Вскоре игра началась. Таринор окинул взглядом свою раздачу и ужаснулся: ни одной старшей! Судя по довольному виду Мефа, ему повезло больше. Гурх сидел, безучастно взирая на свои карты, игра его явно не интересовала.
        - А если будет ничья? - осторожно спросил наёмник, не сводя глаз с проклятых шестёрок и семёрок.
        - Тогда сыграем ещё раз, и так до победы одной из сторон, - тут же ответил Меф, будто предугадав вопрос. - К слову, удивлён, что ты не спросил о досрочном разрыве договора. Обычно вопросы вызывает именно этот пункт.
        - Какой ещё пункт, - нахмурился Таринор, судорожно пытаясь вспомнить, о чём идёт речь.
        - Самый последний, - прищурился чёрт. - Там сказано, что если во время срока службы ты вдруг скончаешься, то я вправе забрать твою душу.
        - Это где ещё такое написано?
        Внизу живота похолодело, а во рту вдруг сделалось сухо, как с лютого похмелья.
        - А вот здесь, - чёрт ткнул тонким пальцем в самый низ договора. Там, под последней строкой текста, виднелось нечто, что можно было бы запросто принять за струйку засохших чернил. Неудивительно, что Таринор ничего там не заметил.
        - Не волнуйся, мы свято чтим условия, а потому и пальцем тебя не тронем, - нарочито вежливо заверил Меф, - но целый год, знаешь ли, срок немалый. Мало ли, что с тобой может случиться…
        Наёмник схватил бумагу, прищурился и с трудом разглядел в указанном месте крохотные буквы. «В случае досрочного…» - глаза испуганно бегали по строкам, а высохшие губы проговаривали шёпотом отдельные слова. - «…а именно свою душу».
        Вот и подвох. Да ещё какой! Таринор мысленно отвесил себе увесистую пощёчину за то, что позволил азарту овладеть собой. Нужно было догадаться, что без таких фокусов никак бы не обошлось. Разумеется, Меф заключал договор с расчётом на смерть наёмника, ведь устроить это будет проще простого. Дьявол… Оставалось только рассчитывать на победу: было бы наивно надеяться прожить этот чёртов год в целости и сохранности.
        Таринор раздал колоду, определил козырь, червы, и игра началась. Шла она с переменным успехом, но постепенно наёмник замечать, что Меф хмурится и морщит лоб. С каждым следующим ходом карты чёрта становились всё хуже, да и отбивался он от Таринора куда менее уверенно, чем в начале партии. Наёмник приободрился. По мере того, как колода уходила в отбой, уверенность в победе постепенно росла.
        И вот, наконец, у чертей осталось по пять карт, Таринор же держал всего две и обе козырные. Зрачки жёлтых глаз Мефа превратились в дёргающиеся точки, он нахмурил тонкие брови. Гурх же безрадостно глядел то на одного игрока, то на другого. Туз червей вышел ещё в начале игры, а из оставшихся в колоде козырей самые старшие остались у Таринора. Победа была близка, он чувствовал это, но изо всех сил старался не подавать вида.
        Наёмник с надеждой взглянул на червового короля, зажатого между пальцев. Если художник, рисовавший эти карты пытался придать им сходство с настоящими людьми, то здесь он явно промахнулся. Хоть гном и говорил, что червовый король походил на Эдвальда, но сходство заканчивалось чёрными волосами да красной накидкой. Обе руки у карточного короля были на месте, к тому же в левой он держал меч. Вместо короткой обрамлявшей губы бороды он был гладко выбрит, впрочем, Таринор допускал, что вкусы короля за все эти годы могли и поменяться.
        Но вот вторая карта, червовая королева, действительно напоминала о Мередит Русворт, супруге Эдвальда, дочери лорда островов Миррдаэн. Хоть Таринор никогда её и не видел, но огненно-рыжие волосы королевы, отличительная черта всех Русвортов, были известны на всю страну. Вот только, должно быть, краска потускнела от времени, поэтому вместо цвета закатного солнца волосы выглядели, скорее, медными.
        Ход Мефа должен был определить исход игры. Если Гурху сейчас не удастся отбиться, Таринор просто выбросит карты по старшинству, крыть их противнику будет нечем. Если же нет, то по крайней мере получится вывести на ничью, и всё начнётся заново.
        - Ну что ж, - произнёс носатый, нервно улыбаясь и потирая карты длинными пальцами, - сейчас всё и решится.
        Меф швырнул на стол карту, а Гурх безучастно её покрыл. Так произошло и со второй. И со следующей тоже. Носатый широко улыбнулся, обнажив ряд мелких жёлтых зубов, а сердце Таринора забилось чаще.
        Наконец, у чертей осталось по одной карте. Меф, заметно нервничая, осторожно положил на стол десятку пик. Увидев это, Гурх печально вздохнул и, перевёл взгляд на наёмника.
        - Хороший ты мужик, Таринор. Прости, - сказал он и опустил поверх десятки бумажный прямоугольник с изображением девушки, сжимавшей между ладоней чёрную розу. Дама пик, так похожая на Мерайю Одеринг, по словам гнома.
        Меф взорвался восторженным хохотом, а Таринор не мог сказать ни слова. Карты, стол, черти - всё это будто бы вдруг перестало существовать. Дыхание перехватило, в сердце ударил холод, а руки повисли безжизненными плетьми. Даже если бы Таринор вверил свою жизнь какому-нибудь божеству, то не смог бы вспомнить ни единой молитвы. Он смотрел, но не видел. Слушал, но не слышал. Ликующие возгласы Мефа раздавались для наёмника приглушённо, словно где-то вдалеке или за толстой стеной. Гурх же сидел, понуро опустив голову.
        - Отлично, Таринор! - воскликнул носатый, потирая руки. - Вижу, ты не очень-то и рад такому исходу. Никак рассчитывал на победу? Что ж, наёмнику к службе не привыкать. Теперь ты наш слуга, верный и послушный, советую поскорее смириться. Погибнешь - твоя душа наша, сбежишь - то же самое. И ведь даже не сказать, что не подписывался на такое. Ты буквально на это подписался!
        Меф спрыгнул с табуретки, и принялся расхаживать по дому, пританцовывая. Таринор же сидел, не находя слов. Да и что он мог бы сказать? Но вдруг он заметил, что Гурх оживился. Толстый чёрт, наморщил лоб, взглянул на перевёрнутый договор, лежащий на столе, после чего поглядел на наёмника, в нетерпении подёргивая пятачком. Он явно пытался что-то донести, вот только что именно?
        - Обещаю подвергать твою драгоценную тушку опасности, не чаще пары раз в неделю! Ну, или только когда нам станет скучно.
        Меф расхаживал из стороны в сторону с руками за спиной, полностью охваченный ликованием.
        - Мы ведь не хотим, чтобы с твоей драгоценной тушкой что-то случилось раньше срока…
        Поймав взгляд наёмника, Гурх вновь посмотрел на бумагу. Толстяк сверлил глазами свиток, но почему-то не нижнюю его часть, где были едва разборчивые подписи, а самый его верх. Читать вверх ногами было непросто, но Таринор принялся перечитывать договор с самого начала, надеясь получить хоть какую-то зацепку. «…властью, данной мне лордом Асписом, единоличным владыкой Аспероса, четвёртого круга Ада, повелителя…» - нет, всё не то! До чего же непросто читать перевёрнутые буквы! «…заключаю договор между Таринором, здесь и далее именуемого „исполнителем“, выступающим в качестве первой стороны, и…» Разум наёмника словно озарила яркая вспышка. Имена. Здесь указаны их имена!
        Носатый тем временем распинался о грандиозных планах на будущее и не замечал ничего вокруг, прикрыв глаза от предвкушения. Таринор пытался разобрать написанное, судорожно вглядываясь в буквы: «Мес… Местофа… Местофаля Фира…» Наёмнику никак не удавалось разобрать последнее слово. «…Азгуланора»! В душе наёмника вспыхнуло пламя надежды! Мгновенно вспомнив слова для изгнания, он торжествующе поднял глаза, глядя на чёрта в упор, когда тот, в очередной раз дойдя до стены, развернулся к нему лицом.
        - Итак, первым делом, - Меф многозначительно поднял указательный палец, - пойдёшь к местному старосте и скажешь, чтобы больше нас не тревожили. А потом…
        - Barezul… - тихо произнёс Таринор.
        Чёрт прервался на полуслове, подавился и закашлялся.
        - Чего-чего? - голос Мефа внезапно осип.
        - Аz’hab balaris…
        - Брось! Что ещё за шутки? - Меф явно был ошеломлён, хотя и пытался сохранить подобие улыбки на лице.
        - Из мира сего на веки вечные… - голос наёмника креп с каждым словом.
        - Не выйдет! Бесполезно!
        - …изгоняю нечистое создание…
        - Заткнись! Заткнись сейчас же! Или я сам тебя заткну! - сквозь зубы прорычал чёрт, сделав шаг вперёд.
        - Именуемое Местофаль…
        Второй шаг Меф сделать не успел. Из дощатого пола внезапно вырвались полупрозрачные цепи, объятые зеленоватым свечением. Они мгновенно обвились вокруг ноги чёрта, отчего тот упал и грязно выругался.
        - Фир…
        Глаза Мефа налились кровью, а лицо исказилось гримасой ужаса. Меф неистово вопил и сыпал проклятьями, пытаясь вырваться, но тщетно: цепи оплели его запястья и шею и плотно вдавили в пол. Он побагровел и испустил душераздирающий вопль.
        - Азгал… Азрул… Чтоб тебя! - язык предательски споткнулся на последнем слове. Цепи тотчас же ослабли, и Меф, не будь дурак, немедленно этим воспользовался, ринувшись на Таринора в последнем отчаянном рывке.
        Наёмник успел спрыгнуть с табуретки в последнее мгновение. Чёрт угодил рогами прямо в стену позади него и отчаянно тряс копытами, пытаясь выбраться.
        - Аз-гу-ла-нор! - наконец выговорил Таринор, и призрачная цепь вцепилась в ногу чёрта, словно змея.
        Меф кричал и вырывался, обещал наёмнику страшную расправу, но его тираду прервал громкий хруст. Рога остались торчать в стене, а их бывший хозяин вновь оказался пригвождён к полу. Мгновение спустя дом наполнился утробным гулом. Цепи засияли, задрожали, и визжащий чёрт исчез в яркой вспышке. Свиток тут же вспыхнул и через секунду на его месте осталась лишь горстка золы.
        Гурх, всё это время испуганно вжимавшийся в табурет, выпрямился и подошел к обугленному пятну в том месте, где исчез Меф. Смачно плюнув туда, чёрт облегчённо вздохнул.
        - Наконец-то. Думал, никогда от него не отделаюсь. Спасибо тебе, Таринор.
        - Спасибо? - оторопел наёмник. - За что же? Я думал, вы друзья или, во всяком случае, партнёры.
        - Партнёры? Да этот ублюдок меня чуть ли не силой с собой таскал. Когда-то и меня угораздило с ним в карты сыграть, знаешь ли. Только не на год, как с тобой, а на тридцать три года служения победителю. Я, как понимаешь, проиграл. Вот уж лет десять будет, как с ним таскаюсь. Как же он меня извёл! Всегда с виду такой благожелательный, вежливый, аж тошно, а на деле… Знаешь поговорку «хитер как чёрт»? Так вот это про него! - Гурх усмехнулся. - И в картах так же. Сперва поддаётся, а в конце - в пух и прах. Мы с ним давненько так картёжничаем, даже сигналы выработали, чтобы, значит, простаков обувать. Я пятаком подёргиваю, а он бровями. Противник думает, нервничаем, мол, карты дрянные достались, а мы между тем друг другу подкидываем да оба из игры и выходим.
        - Выходит, я для вас был таким вот простаком?
        - Выходит, что так, - прихрюкнул Гурх. - Только не обижайся. Я его ослушаться никак не мог. Что написано пером… Эх, да и чёрт с ним. А ты голова, что понял мой намёк. Только вот я думал, ты его порвать сумеешь, тогда и договору конец. А ты вместо этого зашвырнул засранца прямо в пекло! Там ему и место!
        - Разве я мог его просто порвать? Что же это за договор с нечистью, раз его любой желающий может разорвать голыми руками?
        - Да запросто! Только обычно он его сразу прячет, щёлкнет пальцами, и договор в дымке растворится. Но тут, видать, азарт был силён настолько, что он позабыл обо всём на свете. А что до самой бумажки - он же не какой-нибудь могущественный демон, а простой чёрт. Стало быть, и бумажки у него дрянные, порвать каждый сможет. В любом случае, теперь мы оба свободны, за что я тебе бесконечно благодарен.
        - И что же ты теперь будешь делать?
        - Жить и радоваться жизни, - пожал плечами Гурх. - Может отыщу того мага, что когда-то меня призывал. Если он жив, конечно. Душевный был человек… А из дома этого уйду сейчас же, вот тебе моё честное слово. И не вздумай отнекиваться. Я ж не дурак, понимаю, что ты нас прогнать явился. К тому же одному тут делать будет нечего совершенно. Меф, хоть и дрянная, но компания, а один я в четырёх стенах совсем зачахну.
        Чёрт достал из-под стола фляжку с выпивкой и от души отхлебнул.
        - Не возражаешь, если я заберу этот чудный напиток с собой?
        - Мне не жалко, - усмехнулся Таринор. - Удивительно, что там ещё что-то осталось.
        - О! Там больше, чем тебе кажется.
        Гурх хитро прищурился, щёлкнул пальцами и протянул фляжку наёмнику. Она оказалась на удивление тяжёлой, будто толстяк не хлебал из неё всё то время, что они здесь пробыли.
        - Пусть проныра Меф ловок с картами, а у меня, уроженца круга Жадности, свои таланты. Пока во фляжке остаётся хоть капля, я всегда смогу промочить горло. Ещё вино могу в уксус превратить, но это пригождается куда как реже.
        Сказав это, чёрт направился к двери, стуча копытцами.
        - Гурх! - остановил его наёмник. - Скажи-ка, когда вы пришли, дом уже был пуст?
        - Пустовал. Вроде как давно заброшен был, или просто кто-то тут беспорядок навёл. Но никого не было, это уж точно. Хотя знаешь, нечто нечистое тут уже побывало да нас. У нас, чертей, на такие дела чутьё!
        Наёмник задумчиво почесал затылок.
        - Ну, не поминай лихом, Таринор! Кто знает, может, ещё свидимся! - с этими словами Гурх открыл дверь и растворился в ночной мгле.
        Богатой на события выдалась ночка, что и говорить! Не каждый день проигрываешь в карты собственную душу и изгоняешь нечисть в небытие. Но, так или иначе, дело сделано, а значит можно спокойно отдохнуть в храме. Дормий, наверное, уже колени до крови стёр за молитвами. Утром наёмник получит свою заслуженную награду, а потом отправится дальше с чистой совестью и полным кошельком.
        В печи догорали угли, и дом окутал полумрак. Таринор собрал карты, аккуратно их перевязал и положил в сумку. Оставленные Мефом в стене рога походили на козлиные, но куда острее и пахли серой. Наёмник с трудом выдернул их и отправил в сумку. Оказавшись на улице, он вдохнул ночной воздух, такой приятный после душного дома, протяжно зевнул и зашагал в сторону храма, насвистывая себе под нос беззаботный мотив.
        В святилище Холара было тихо и темно. Возле каменного изваяния тусклыми огоньками догорали последние свечи. Отец Дормий дремал, сидя на скамейке у статуи. Шаги наёмника мгновенно нарушили чуткий сон. Вглядевшись в ночную темноту, священник всплеснул руками и бросился к Таринору.
        - Слава богам! Ты жив! И даже не покалечен! Воистину всемогущ Отец чистоты! А что с домом мага?
        - Нечисти там больше нет. Но вот уборка бы не помешала. А тебе спасибо, Дормий. Если б не та книга, я бы пропал.
        - Ты сделал большое дело, Таринор! Наверняка устал и проголодался? У меня от вечерней трапезы осталось немного хлеба и сыра. Вон там, в келье. Там же стоит кровать, ложись, а я здесь останусь, на скамье. И не отнекивайся, сегодня ты послужил Холару куда больше меня.
        Таринор попытался было объяснить, что он совсем не против заночевать в трактире, но священник оказался таким упрямым, что ничего не оставалось, кроме как согласиться. Слипающимися глазами наёмник разглядел стоявшую в углу простую кровать, покрытую сеном с накинутой сверху тканью, на которой лежало шерстяное одеяло. Лучшего сейчас Таринор не мог и пожелать. Стоило ему прилечь, как он почти сразу провалился в долгожданный сон, так и не притронувшись к еде.

* * *
        Утренний свет пробивался в окна и окрашивал изваяние Холара золотом рассветного солнца. У пыльной стены на деревянной скамье почивал отец Дормий, давний и, до вчерашнего дня, единственный обитатель этого храма. Луч света из окна ударил священнику прямо в лицо. Дормий зажмурился и прикрыл глаза худой ладонью. Он встал, потянулся и опустился на колени подле алтаря, чтобы вознести короткую утреннюю молитву.
        Таринор ещё крепко спал, так что священник решил навестить деревенского старосту.
        Хоть мать и нарекла его Бернардом, жители деревни называли старосту не иначе как Бедобором. Он получил это прозвище в прошлом, когда Вороний холм был единственной деревней углежогов в округе, а местные уголь, дёготь и поташ расходились по всей Энгате. Но спустя годы окрестные леса были истощены, так что углежогам приходилось уходить всё дальше, в ту часть леса, которую эльфы Северной пущи считали своей. Они нападали на стоянки, оставляя за собой лишь тела с отрезанными ушами и выколотыми глазами - своеобразное послание людям, чтобы те держались подальше.
        С углежогами стали отправлять вооружённых людей, иногда наёмников, а иногда и местных, так что промысел становился всё менее выгодным. Прошлой весной об этом пронюхали гоблины, и их набеги стали гораздо чаще, чем прежде, так что общине, и лично старосте, пришлось раскошелиться и обнести деревню частоколом. Хоть отчасти это и помогло, но самые отчаянные гоблинские племена не переставали пытаться попасть внутрь. Осенью такая попытка увенчалась успехом, что вылилось в кровавое сражение, стоившее многим жизни. Теперь деревне не хватало ни людей, ни денег, ни, что самое главное, веры в завтрашний день.
        Старосту по-прежнему, в силу привычки, называли Бедобором, но теперь это прозвище казалось ему не более чем издёвкой. После всего, что на них свалилось, он начал было верить, что боги вовсе позабыли о его деревушке, как вдруг в Вороньем холме появился самый настоящий маг. Мирениус исцелял людей и мог защитить деревню в одиночку. Причём куда лучше, чем эти «засыпающие на ходу бездельники с тупыми копьями», как в сердцах говорил Бедобор, стоило ему увидеть караульного, не справившегося со сном на посту.
        Но вот судьба вновь сыграла злую шутку. Мага нашли мёртвым, а староста вновь начал страдать от жутких головных болей. Его всё чаще посещала мысль бросить деревню ко всем чертям и уехать жить в Моирвен. Поселиться у брата, отдохнуть от управленческих дел. Вот только совесть не позволяла. Не хотелось ему оставлять односельчан, обманывать их доверие. Старосте совсем не хотелось, чтобы о нём говорили: «вот он, Бедобор, что бросил людей на произвол судьбы». И ладно если кто плюнет в лицо, но ведь в трактире ему могли плюнуть в пиво, а это, по его разумению, было куда хуже. Лицо можно утереть рукавом, а вот испорченное пиво не исправить уже никак.
        Этим утром Бедобор, по обыкновению наскоро умывшись и одевшись, сидел за своим столом и штопал старинный запылённый сюртук, купленный в те года, когда прозвище старосты ещё не носило ироничный характер. На столе, как всегда, лежала покрытая пылью книга, названия которой Бедобор не знал. Дело в том, что староста, к своему стыду, почти не умел читать, чем, разумеется, не отличался от своих односельчан. Но вот книга на столе должна была означать обратное и как бы возвышать старосту над посетителями. Рядом стояла старая с подтеками свечка, подпираемая чернильницей, чернила в которой уже давно высохли. Из чернильницы торчало новенькое гусиное перо, которое Бедобор использовал только чтобы поставить своё имя под бумагами, когда в деревню что-нибудь привозили или что-нибудь из неё увозили. Прежнее перо улетело в щель между досками на полу, после того как староста на прошлой неделе сдул его тяжелым вздохом, получив известие о смерти мага.
        Бедобор как раз притачал пятую по счёту заплату на сюртук, как дверь неожиданно распахнулась, и в комнату бодрым шагом вошел отец Дормий.
        - Мир тебе, Бедобор! Да озарит твоё утро Отец чистоты.
        - Да, да, слышал. Чистота, благодать и всё такое, - проворчал в ответ староста. - Зачем пожаловал?
        - Ты наёмника Таринора обязал с домом Мирениуса разобраться?
        - Наёмник Таринор… - взгляд старосты на мгновение устремился в никуда, после чего он, кашлянув, продолжил. - Да, припоминаю. Не люблю наёмников. Ради пары монет отца родного продадут с матерью и брата в придачу. Не сильно обгорел надеюсь? Противно обгоревших в яму кидать, а хоронить-то надо. В лесу бросать мертвяка - оно как-то не по-людски.
        - Вот не веришь ты в людей, - лицо священника приняло довольное выражение, - а Таринор-то справился! Нет больше нечисти в доме у частокола.
        - Это что же… Это как… - Бедобор схватился за голову и гневно взглянул на Дормия. - Это ты ему помог, да? Ну, точно ты, больше некому! А платить ему тоже ты будешь? Закрома-то пусты! Что делать-то теперь? Ох, бедовая моя голова…
        - А где была твоя голова, когда ты отправлял его ко мне? Думал похоронить бедолагу, виноватого лишь в том, что судьба привела его к тебе? Эх, Бедобор, испортился ты. Где тот староста, которого я прежде знал? Жадный ты стал, гадкий и слабый. Вроде пня трухлявого: снаружи ещё ничего, а внутри труха. Пнёшь - развалится.
        Старосте сравнение с пнём не понравилось. Он встал, втянул живот и, горделиво вскинув голову, произнес.
        - Значит так. Ты ему помог - ты ему и плати!
        Опешив от бессмысленности таких слов, священник укоризненно посмотрел на Бедобора. Староста опустился за стол и снова схватился за голову.
        - А может его это, накормить, да отпустить с миром? - с надеждой поднял глаза Бедобор.
        - Он тебе что, собака бродячая? Накормить и отпустить… Если бы я не знал тебя все эти годы, я бы ещё поверил в пустые закрома, но слишком уж хорошо мне твоя натура знакома. Ты не меньше моего знаешь, что деньги, которые ты сэкономишь, не заплатив наёмнику, не стоят тех дурных слухов, которые из-за этого пойдут. Таринор уйдет ни с чем, а потом про деревню нашу, и про тебя самого в округе пойдут кривотолки. И не пойдут сюда ни работники, ни наёмники. Вообще никто. Зачахнем мы тут и засохнем, как берёза на болоте. Так что не увиливай. У тебя точно есть тайник или клад. Схрон на чёрный день, наконец. Что угодно, чем можно заплатить!
        - Нету! - взвизгнул Бедобор. - Совсем ничего нету! Со дня на день обоз приехать должен, для них пяток бочек дёгтя и десять мешков золы уже готово. Опаздывают! У нас и работать уже никто не хочет. Своим платить нечем, а ты тут с наемниками… - внезапно староста просветлел и поменялся в лице. - А что, если ему еще одну работёнку предложить? Справится - к тому времени как раз подойдет обоз. Не справится - нашим же легче!
        - С каких же пор ты таким стал… - покачал головой священник. - Впрочем, если обоз действительно в пути, это поможет выиграть время. Что ж ты хочешь ему поручить? Такие как он точно не станут чистить свинарники и полоть грядки. Или никак на промысел его отправить удумал?
        - Да есть дело одно… - вздохнул староста. - В пещере неподалеку, говорят, засел кто-то, то ли демон, то ли умертвие, то ли ещё какая дрянь. Принесет наёмник его голову - получит сполна. Там и с города как раз приедут. Покажем им, мол, глядите какая пакость на ваше добро зарится, еле отбились. Они нам взамен гарнизон для защиты выделят или провизии пришлют побольше. Глядишь, и меня вознаградят…
        - Градоправителем сделают, не меньше, - съязвил священник. - Не в ту сторону мысль у тебя летит. А ну как Таринор сам там голову сложит?
        - Не надо, не надо градоправителем. Мне и тут хорошо - ответа меньше. А наёмник - не моя забота. У меня за деревню голова болит. Ну, стало быть, порешили. Зови сюда этого Таринора, отрядим его на работу. Пускай, как стемнеет, отправляется. У него по ночи, смотрю, больно хорошо получается всякую нечисть гнать.
        - И откуда ж тебе известно, что это именно нечисть, а не обычный разбойник или те же гоблины? Их в окрестности великое множество.
        - Я поначалу так тоже думал. Мол, будет с нас и нечисти, что в доме мертвого мага поселилась. Да только с начала весны скотина пропадать начала. А недавно вон у Черноухого Свена жена пропала.
        - Слыхал об этом. Решила подснежников собрать, да так и не вернулась. Даже тела не нашли. Да упокоят боги её душу, - вздохнул отец Дормий. - Думаешь, та тварь утащила? Это мог быть оголодавший волк. По ночам часто вой слышно.
        - Тоже сначала думал так. Хотел было мужиков на охоту отрядить, как с промысла вернутся, да вот только третьего дня у Рольфа Косого овца пропала прямо с пастбища. Погнал он скотину домой на закате, глядь - одной не хватает. Всюду искал, сперва тоже на волка подумал, а потом следы увидел, вроде как человеческие. Пошёл по ним и увидел, как чудище тушу в логово тащит! Рожа бледная, шкура чёрная, а глаза светятся, что твои лампы! Ну, Рольф припустил, что было духу, а кто бы не припустил? Еще болтают, будто бы корова из соседней деревни от этой твари понесла и молоко черное давать стала… Но это уже, скорее всего, брешут. Но не человек это - точно тебе говорю! Где это видано, чтоб у человека глаза светились? И не зверь, раз на двух ногах ходит. В любом случае пускай этот твой наёмник, попытает удачу. Уж не впервой ему. Как знать, быть может, эта тварь Мирениуса и порешила… Так что, Дормий, ты его, как проснётся, сразу ко мне отправь, а я уж ему растолкую, что да как.
        Священник укоризненно поглядел на старосту, махнул рукой и со вздохом покинул дом.
        Глава 8
        - Демон? Умертвие? Вы, надо полагать, нечисть специально разводите? Да и странные у тебя здесь порядки, староста - за прошлое дело не расплатился, уже на другое посылаешь. Жену Свена вашего, конечно, жалко. А не могла она к любовнику в соседнюю деревню сбежать?
        - Да какое там! В соседней деревне не мужики, а так, одно название…
        - Ох, сдаётся мне, Бедобор, что тебе просто платить нечем, а я бесплатно не работаю. - Таринор развернулся и направился к выходу.
        - Стой! - староста побледнел. - Там это… Клад зарыт, в пещере той! Точно говорю!
        - Ну да, - ответил наёмник, не оборачиваясь, - а в кладе том рубин с кулак размером и три мешка золота, так? Тебе б не старостой работать, а на ярмарке байки рассказывать, людей развлекать небылицами. Нынче, кстати, такое в цене. Может быть, у вас тут так принято, искать дураков, которые за честное слово ради вас из кожи вон полезут, но я предпочту найти местечко посолиднее, где, по крайней мере, платят серебром, а не красивыми обещаниями. И поверь, староста, узнает народ о твоей порядочности, за это могу поручиться. Руки не подадут - это точно. Или лучше, чтобы об этом узнал лорд этих земель? Здесь, кажется, заправляют Майвены. Отправлюсь-ка я в Майвгард, слышал, там готовят отличное жаркое…
        Бедобор изменился в лице. Он покраснел, запыхтел, нервно почесал лысину и, наконец, выпалил уже открывающему дверь наёмнику:
        - Ладно, скажу всё как есть! - услышав это, Таринор остановился и обернулся. - Денег и вправду нет. Точнее, хватает их ровно на то, чтобы деревня концы с концами сводила. В общем, мало. Очень.
        Голос старосты звучал неровно, то и дело прерывался пыхтением.
        - А больше их станет только когда прибудет обоз. Ждём со дня на день, а его всё нет. Видать, дороги дождями совсем размыло, не проехать. Ну да кому я рассказываю, ты и сам с тракта… Так что прямо сейчас могу дать десяток серебром, - сказал Бедобор, но увидев недовольное лицо наёмника, прибавил: - Нет, даже двадцать монет! По глазам вижу, ты человек добрый, войди в положение. А как обоз подойдёт, ещё получишь, клянусь.
        Таринор усмехнулся про себя и вздохнул.
        - Не успел выполнить одно обещание, как спешишь дать другое. И сколько же я получу?
        - Ровно тридцать новеньких маренов! Прямо из казны его светлости лорда Джойберта Майвена! Всего выйдет пять десятков. Целое состояние! Двух свиней купить можно! И ещё пару овец в придачу. А пока - вот, чтобы никто не смел меня пустословом назвать.
        Бедобор пошарил под столом и со звоном положил на стол увесистый с виду холщовый мешочек. Глаза старосты были полны надежды и мольбы, а со лба медленно сползали крупные капли пота. От прежней напыщенной деловитости не осталось и следа: теперь Бедобор глядел на Таринора умоляющим взглядом нищего. Всё в его теперешнем образе заставляло если и не поверить, то хотя бы сжалиться над ним.
        - Ох, староста… Учти, если не получу оставшееся, об этом не только окрестные деревни узнают, уж я об этом позабочусь. Да и тебя односельчане могут не признать, без зубов-то.
        - Всё будет. Всё уплачу. В долгу не останусь. Слово… Слово старосты! - просветлел Бедобор. - И в «Кабане» пусть денег с тебя больше не берут - скажи, что я велел!
        - Ладно, чёрт с тобой. Согласен, - махнул рукой Таринор. - Где хоть эта твоя пещера?

* * *
        «Весёлый кабан» пребывал в том же невесёлом состоянии, что и в прошлый визит наёмника. Вот только на этот раз, стоило Таринору войти, дремавший у очага кот пронзительно зашипел и выскочил за дверь.
        - Чего шумишь, оглоед? - лысеющий хозяин заведения вынырнул из-под барной стойки. - А, снова ты. Ну как? Прогнал нечистых?
        - Прогнал. Да только староста с оплатой задерживается. Зато повелел кормить и поить меня за счёт заведения. Видать, возместит.
        - Эх, с него потом не допросишься… - вздохнул тавернщик. - Ладно уж, чего изволите?
        - Ну, шиковать за чужой счёт не стану. Я б чего-нибудь выпил, вот только, помнится, ты в прошлый раз харчами не баловал. Тащи похлёбку луковую, помнится, она недурна была. А как принесёшь, расскажи, чем молва людская нынче живёт. Наверняка в деревню путники захаживают. Может, говорят, что в округе происходит. Глядишь, и для меня работёнка подвернётся.
        На этот раз кроме миски похлёбки, которая была побольше прежней, да и её содержимое выглядело погуще, тавернщик поставил на стол деревянную кружку с рубиновой жидкостью.
        - Вот те раз! - усмехнулся Таринор. - А говорил, выпить нечего.
        - Э, нет, господин, - хитро погрозил пальцем хозяин таверны, - вы в прошлый раз про пиво спрашивали. А тут бражка свекольная, из собственных запасов.
        - Сам сбраживал?
        - Известное дело, сам. По рецепту дядьки покойного, уж кто в напитках понимал, так это он! большой знаток был, покуда богам душу не отдал… Не, вы не подумайте, его волки по зиме загрызли. Знали б, сволочи, какого человека загубили, эх! Вот и подумал, раз уж нечисть из деревни прогнали, то и угостить вас - дело богоугодное. А то как можно-то, жить бок о бок с такой пакостью? К слову, кто там был-то хоть?
        - Двое чертей, - ответил Таринор, но, увидев, как тавернщик охает и качает головой, добавил: - Здоровые были, сволочи, что твой боров.
        - Эх, что ни день, то новая напасть! Ну, хоть с этими справились. А вот я вам сейчас ещё кой-чего поведаю. Чудище в здешних краях завелось. Скотину таскает, людей…
        - Да, староста уже рассказал. И даже уговорил меня изловить его.
        - Ишь как, - присвистнул тавернщик. - Ну, добро, тогда скажу о том, чего сам староста не знает. Тебе, добрый господин, в Драконьей долине бывать доводилось?
        - Не доводилось, но, полагаю, после твоих слов доведётся?
        - Верно думаете. Давеча купец заезжал из тех мест. Бородатый, рожа красная, пыхтит, как кузнечные меха! Похвалялся, будто бы тамошний лорд наёмников ищет.
        - А по какому делу ищет, не сказал?
        - Видать и сам не знал. Но вы посудите, то ж лорд! А где лорды, там и серебро, и золото, и всё, что душе угодно. Будь у меня таверна не в Вороньем холме, а в Дракентале, я б вам не браги налил, а лучшего пшеничного пива! В общем, поезжайте туда, точно что-нибудь да подвернётся. Да и лорд Алистер Рейнар всё ж таки не деревенский староста, жадничать не станет.
        - В самом деле любопытно, - задумчиво проговорил Таринор и осторожно отхлебнул из кружки. На вкус брага оказалась куда лучше, чем он ожидал.

* * *
        Вечер выдался на удивление спокойным, даже подозрительно спокойным и тихим. Не было слышно даже сверчков. Тишину нарушал лишь едва слышный шелест листьев, будто сама природа чего-то ждала, под молчаливым взором желтого лика полной луны.
        Староста сказал, что до пещеры «рукой подать», вот только при этом он наверняка не имел в виду человеческую руку. Иначе как объяснить, что Таринор уже полчаса шёл в указанном направлении, но кроме пней от некогда росшего здесь леса не видел ничего, что хоть немного выделялось бы из земли.
        Таринор уже начал опасаться, что староста решил попросту избавиться от него. Что сейчас из кустов выскочит несколько головорезов и прирежут его, а труп утащат в ту самую пещеру. Или же треснут по голове, свяжут и продадут в рабство контрабандистам с востока, и он до конца жизни будет подносить вино какому-нибудь восточному торгашу. К счастью, дурные опасения Таринора развеялись, когда он заметил вдалеке пригорок, освещаемый лунным светом. Подойдя ближе, он увидел узкий лаз, кромешная темнота которого внушала некоторые опасения. Была не была, подумал Таринор, вынимая из сумки прихваченную в деревне лампу. Повесив её на шею, он осторожно шагнул в узкий проход.
        Наёмник неуверенно ступал по каменному полу, ощупывая стену одной рукой и держа наготове меч другой. Воздух здесь пах сыростью, плесенью и… Проклятье! Тухлятиной. Запах слабый, едва уловимый, но всё равно внушал опасения. Во всяком случае, насчёт украденной овцы, похоже, ему не врали. Таринор бесшумно вздохнул и двинулся дальше, шаг за шагом.
        Ему всегда казалось, что в подобных пещерах должны селиться летучие мыши или, на худой конец, ящерицы и пауки. Но никто не пищал, свисая с потолка, и не шуршал, ползая среди камней. Только редкие капли, доносившиеся откуда-то словно из глубины пещеры. Таринор шаг за шагом продвигался дальше в сторону звука капель, но вдруг непроглядный мрак впереди закончился, и лампа осветила голую каменную стену. Тупик. Пещера оказалась абсолютно пустой. В сознании наёмника пронеслась шальная мысль, что, может быть, в этом самый момент вход в пещеру заваливают огромным камнем, чтобы не дать ему выбраться. Он задержал дыхание и прислушался, но кроме редких, но мерных капель, услышал только собственное участившееся сердцебиение.
        - Тянет же меня в такие истории. И как только я до сих пор жив? - проговорил про себя Таринор. - По ту сторону что-то есть? Откуда-то же должен доноситься звук. Может быть, через трещину?
        Наёмник провёл ладонью по серой шершавой поверхности. Известняк. Дождевая пещера, в этих местах таких немало. Он и сам не раз проводил ночи в таких, спасаясь от непогоды. Вот только ни одна из них не была столь чистой, словно кто-то провёл здесь уборку, счистив паутину и выгнав летучих мышей. Да и запах мяса. Не почудился же он? Но на всём протяжении лаза он ни разу не наступил в лужицу крови и ни одна кость не треснула под его ногой.
        Таринор уже решил было, что ошибся пещерой и собрался повернуть назад, как вдруг в одном месте ладонь провалилась в стену, словно в дыру, хотя поверхность камня выглядела совершенно целой. Он резко отдёрнул руку, пытаясь понять, что происходит. Наёмник осторожно прикоснулся к стене в том же месте, но не ощутил камня: рука прошла сквозь известняк, будто через облачко дыма, хотя на вид стена была совершенно непроходимой.
        Иллюзия. Таринор пошарил рукой по ту сторону мнимой стены. Эта иллюзия прикрывала проход высотой примерно в человеческой рост, а воздух по ту сторону был заметно теплее, хоть запах будто стал чуть сильнее. Подавив в себе страх, наёмник шагнул через иллюзорную стену. Странное ощущение: вот к лицу приближается камень, столкновение кажется неизбежным, но мгновение спустя видишь уже другую стену, освещённую лампой на груди.
        Ещё один тупик? Кому понадобилось прикрывать тупик иллюзией? Здешняя темнота казалась ещё более густой, чем прежде. Свет с трудом пробивался сквозь неё, как через дым. Она словно обволакивала, забиралась в лёгкие, мешая дышать, затуманивала не только зрение, но и разум. Но то была просто ещё одна иллюзия, и после глубокого вдоха дышать стало по-прежнему легко.
        Наёмник сделал шаг и внезапно услышал шорох. Он тут же повернулся в сторону звука, выставив вперёд меч. Он здесь не один, или просто чудится? Лампа осветила исполинские сталагмиты, напоминающие клыки гигантского зверя в человеческий рост. Это на них с потолка падали капли.
        Таринор повернулся, чтобы осветить другую часть пещеры, но вдруг ясно услышал звук дыхания, даже скорее короткого выдоха, будто кто-то пытался не дышать, чтобы не привлечь внимания. Он донёсся прямо из-за спины, и наёмник резко обернулся, выставив перед собой меч. За звуком вновь последовала тишина. Становилось жутко. Похоже, эта часть пещеры была совсем небольшой. Единственным местом, за которым можно было спрятаться, были сталагмиты, вот только не было ясно, достаточно ли там места.
        Наёмник принялся осторожно обходить каменные изваяния. Под ногами раздался хруст - пол усыпали обглоданные кости. Некоторые из них сложили кучкой, а сверху на ней лежали кости, на которых ещё осталось немного мяса. Вряд ли такое мог оставить оголодавший хищник. Когда Таринор взглянул под ноги, огонёк в лампе заколебался. Всё стихло. Наёмник отчётливо слышал стук собственного сердца. Дыхание учащалось, а путаница в мыслях усиливалась с каждой секундой напряжённого ожидания. Вдруг едва слышный звук заставил Таринора обернуться.
        Резкий поворот с выставленным вперёд клинком окончился звоном стали. Наёмник парировал удар неизвестного противника и тут же пнул его, не успев толком разглядеть. Пинок откинул напавшего к каменной стене. Глухой удар, сдавленный кашель. Он ударился о камень, но устоял на ногах. Этого мгновения хватило, чтобы заметить, что противник прикрывает то место, где должно быть лицо. Но разглядеть его Таринор не успел: противник двигался так резко и стремительно, что очертания размывались. Казалось, будто он соткан из самой темноты, наполняющей пещеру.
        Наёмник сделал выпад, но противник отпрянул в сторону, и клинок рассёк лишь воздух. Таринор потерял его из вида, но от внезапного удара его спас неожиданный хруст: противник наступил на остатки собственной трапезы. Резкий разворот - и сталь, наконец, нашла свою цель. Пещеру огласил короткий вскрик и звон металла, противник повалился на каменный пол пещеры, выронив оружие. Он вжимался в стену и прикрывал лицо рукой, тяжело дышал и шипел. По-прежнему держа наготове меч с полоской крови на лезвии, Таринор пнул лежащий рядом короткий чёрный клинок, и наконец, смог увидеть, что за диковинное существо доставило ему столько проблем.
        Неровный свет освещал худощавого, даже тощего, незнакомца, который мог бы сойти за человека, если бы не длинные, неестественно белые волосы, бледно-серая кожа и заострённые уши. Скуластое лицо имело тонкие хищные черты, и было искажено болью, а взгляд выражал лютую животную ненависть. Со лба к уголку губ, прямо через левый глаз, спускались причудливые символы, чёрной краской намалёванные прямо на коже. Во взгляде читались отчаяние и злоба. Он напоминал загнанного в угол зверя, готового к последнему отчаянному прыжку.
        - А я ведь думал, про упырей - это всё сказки, детей пугать… - проговорил Таринор.
        В ответ тот что-то яростно прошипел на неизвестном наёмнику языке.
        - Нет, всё же ты не упырь. Хотя если б я увидел тебя волочащим овечью тушу… - Таринор заметил прижатую к неровно вздымающейся груди существа руку, из которой сочилась тёмно-алая кровь, пачкая и без того не особенно чистую рубаху. - Крепко я тебя порезал. Кто ж ты такой?
        - Reva nin! - сорвалось с бледных губ. - Reva nin feige!
        Таринор пригляделся к символам на бледном лице противника, и тут наёмника осенило: ему удалось изловить самого настоящего тёмного эльфа. И, возможно, сломать ему рёбра.
        - Надо б тебя связать да возвращаться, - Таринор вынул из сумки верёвку и принялся вязать побеждённому ноги. Удивительно, но тот и не пытался сопротивляться.
        - Среди людей сейчас тоже принято… мучить жертву перед тем, как убить? Что ж… мы не столь различны… - прерывистый голос эльфа звучал тихо, но уверенно, с ноткой презрительной злости и неуловимым акцентом.
        - Жертва? Сейчас ты, скорее, трофей, - наёмник старался затянуть узлы как можно крепче: кто знает, что взбредёт ему в голову. - Смотрю, по-нашему заговорил. Мы и впрямь не столь различны: боль развязывает вам язык так же, как и людям.
        - Узлы крепки. Но я не собираюсь никуда убегать, - злобно процедил эльф.
        - Ага, как же! Можно подумать, желаешь смерти. В таком случае я сильно от тебя отличаюсь. Нет уж. Не свяжу - удерёшь, только тебя и видели.
        - Желаю. Удивлён? Я желаю смерти, - оскалился эльф, направив пронзительный взгляд прямо в глаза Таринора, но тут же с гримасой отвернулся, когда тот поднялся на ноги. - Прошу только убрать свет от лица.
        - Какие мы нежные! - усмехнулся наёмник. - Что ж, могу тебя обрадовать. Местные с тобой церемониться не станут. Наверняка завтра же вздёрнут. Ну, или сожгут. Тут уж как старосте заблагорассудится.
        - Хорошо. Чем скорее, тем лучше. Вы, люди, всегда цепляетесь за жизнь. Готовы даже нести бремя позора, только бы жить. Но разве это жизнь?
        - Зубы заговариваешь? Нет, хитрюга, не выйдет, - наёмник начал вязать руки. Лицо эльфа исказилось болью: из раны на левой руке текла кровь. - Перевязать бы тебя, а то ещё помрёшь, пока до деревни дойдём…
        - Не надо. Лучше перережь мне горло моим же клинком и покончи с этим, - сжав зубы от боли проговорил эльф, бросив взгляд на лежащее у стены изящное оружие, чьё лезвие будто было выковано из самой темноты. - Прекрати продлевать мои страдания. Воистину люди жесточайшие создания…
        Наёмник туго перевязал руку эльфа обрывком рукава его же рубашки.
        - Вот, теперь хоть кровью заливать всё перестанешь. Рану бы промыть ещё, да только это уже забота деревенских.
        Вдруг мысли наёмника прорезал внутренний голос: «Дурень, что ж ты с ним возишься? Да они его на вилы подымут сразу же, как увидят!» Конечно, судя по словам эльфа, его бы это вполне устроило, вот только почему он так говорит? Действительно желает смерти или храбрится? И что вообще здесь забыл тёмный эльф? Таринор слышал, что в былые года эти неуловимые создания убивали королей в собственных постелях, неслышно, словно тени, пробираясь в их покои. Почему же этот прячется в сырой пещере и ворует скот?
        - Селяне говорят, скотины ты наворовал будь здоров, - Таринор присел возле связанного эльфа. - Да и костей тут на полу, как цветов на поляне. Завидные аппетиты для такого доходяги.
        - Я похитил одну овцу. Лишь одну. Не мог больше терпеть голод. Тем более, что прежние обитатели этой пещеры вычистили её, не оставив даже мха.
        - Это какие такие обитатели?
        - Uglaid… Гоблины. Их было… Пять. Я шёл по их следу, зная, что это приведёт меня к укрытию.
        - Неужто ты их всех убил? Один?
        - Я iriani-dur… шагающий-во-тьме, следопыт. Знаю, как незаметно подобраться к ним, как застать врасплох и как убить гоблина так, чтобы он не издал ни звука, не поднял остальных. Тела я выволок наружу. Должно быть, они стали добычей волков.
        - Перерезал во сне значит? - хмыкнул Таринор. - Иные сочли бы это подлостью, но я такой подход одобряю. Ещё молвят, что недавно пропала женщина. Тоже тебя обвиняют.
        - Благородный etheldiar никогда бы не запятнал клинок кровью беззащитной. Вон там, у стены, лежат обрывки ткани. Боюсь, она стала добычей uglaid. Эти мерзкие твари никогда не брезговали человечиной.
        И действительно, рядом с большими костями, по виду, совсем не овечьими, Таринор действительно увидел заляпанные кровью лохмотья. Похоже, когда-то они были васильковым платьем.
        - Ладно, допустим, к её гибели ты тоже непричастен. Но ты так и не рассказал, зачем пришёл сюда.
        Эльф отвернулся.
        - Зачем тебе об этом знать? Пусть мой позор покинет этот мир вместе со мной.
        - Опять заладил… К чему же тогда воровать скот и продлевать моральные мучения? Помер бы - и дело с концом. Или собственным клинком себя же…
        Услышав это, эльф посмотрел на Таринора так, как смотрят на несмышлёное дитя, ляпнувшее несусветную глупость.
        - Смерть от голода - позорная смерть. А убить себя - ещё хуже. Я бы предпочёл пасть от твоей руки. Так сохраню хотя бы остатки чести и Отец мрака не будет слишком строг к моей душе. Отдашь меня на растерзание людям - пусть так. Драм Дирен станет первым этельдиар, чью жизнь оборвёт крестьянин.
        Таринор задумался. Было сложно поверить, что этот худосочный эльф сумел бы съесть столько, сколько скотины пропало у селян. В историю про гоблинов верилось куда легче.
        - Выходит, ты сделал мою работу за меня. Да и ничего дурного за тобой нет, - задумчиво проговорил он. - Может, мы оба пойдём своей дорогой? Но вдруг ты решишь мне отомстить…
        - Тогда лучше убей меня сразу.
        - Ну, будь на моём месте другой наёмник, он наверняка бы так и поступил. Наш брат долго думать не привык.
        - Судя по людям, с которыми меня сводила судьба, вы вовсе не привыкли думать. Ты первый, кто попытался хотя бы заговорить со мной.
        - И это неудивительно, учитывая, как ты встречаешь гостей.
        - А как иначе мне встречать тех, кто обычно режет глотки, прежде чем задавать вопросы?
        Повисла неловкая пауза, которую вскоре нарушил эльф.
        - Я нечасто вижу людей. И впервые вижу человека, подобного тебе.
        Таринор спрятал чёрный клинок в сумку и осторожно развязал эльфу руки.
        - На, пожуй, - наёмник достал из сумки кусок хлеба, давно превратившегося в сухарь, и протянул эльфу. Тот, хоть и поглядел на предложенную еду глазами оголодавшего зверя, но брать не стал.
        - Гордый, значит? - усмехнулся Таринор. - Ну, мне больше достанется. Как говоришь, тебя зовут?
        - Драм из благородного дома Дирен, - ответил эльф и полез рукой за пазуху.
        Наёмник тут же отпрянул и выставил меч, приготовившись защищаться. Но эльф всего лишь медленно оттуда достал ещё один клинок и протянул его наёмнику рукоятью вперёд.
        - Возьми, - сказал он, слабо улыбнувшись, - в знак того, что я не ударю в спину.
        - У тебя всё это время был второй меч? - недоумевая спросил Таринор, забирая оружие. - Дьявол! Ты мог зарезать меня, пока я вязал тебе ноги…
        - Но не стал этого делать. Надеялся, что ты решишь меня убить. Ты всё ещё можешь это сделать.
        - И не надейся, - усмехнулся наёмник, присаживаясь рядом. - Но что же всё-таки с тобой делать, Драм? Если я вернусь с пустыми руками, этот скряга староста не заплатит ни единой монетки… Впрочем, из этого положения есть выход, причём выход выгодный нам обоим. Селяне хотят упыря? Они его получат.

* * *
        На следующее утро староста деревни Вороний холм, как всегда, сидел за столом в собственном доме. Вот только вместо борьбы со сном, как это бывало в другие дни, Бедобор барабанил пальцами по столу и утирал испарину со лба.
        Хоть за последние годы староста и привык к волнениям, от которых, как ему казалось, он и полысел, но теперь они грозили переполнить чашу его терпения, поскольку к привычным заботам теперь добавилось две новые. Во-первых, с минуты на минуту мог вернуться наёмник с выполненной работой. Во-вторых же, староста ожидал обоз из города, чтобы было, чем этому самому наёмнику заплатить.
        В глубине души Бедобор вообще надеялся, что Таринор не вернётся, и когда он об этом думал, по лицу пробегал стыдливый жар. Но если чудище продолжит терзать округу, люди могут начать покидать Вороний холм, который превратится в жалкое скопище заброшенных домов. Чем в таком случае придётся заниматься старосте, он старался не думать, тем более что от беспокойства разболелась голова, неприятно отдавая в виски с каждым ударом сердца.
        - Ох, беда мне… - обречённо вздыхал он, царапая лысину пухлыми пальцами, - Совсем меня эта жизнь в могилу сведёт. Отпустил бы бродягу с миром, так нет - ещё больше посулил, старый дурень! Лучше б он сгинул ещё тогда, в доме маговском. Меньше мороки бы было…
        Причитания старосты прервал скрип входной двери. В дом проскользнул невысокий человек с жидкой бородкой, одетый в поношенный бурый сюртук. Штаны же и сапоги были цвета засохшей на них грязи. Жёлто-зелёный плащ, державшийся на плече застёжкой в форме цветка, говорил о том, что носящий его служит дому Майвенов. Вошедший топнул несколько раз, несколько кусков грязи упали на пол и рассыпались облачком пыли.
        - Ты тут староста? - шмыгнул тот носом. - Мы с обозом из Майвгарда. Дьявол бы побрал ваши дороги…
        - Наконец-то! - просиял Бедобор. - Уже отчаялся вас ждать! Прежде-то пораньше приезжали.
        - Я в ваших краях впервые, - проворчал обозный, недовольно оглядывая помещение, - а края у вас не из лучших. Две заброшенные деревни по пути встретились.
        - Так ведь зимы нынче суровые, да и разбойники…
        - Э, нет. Скарб в домах нетронут, будто бы люди всё побросали и ушли куда-то налегке. Ни приютить, ни накормить… А потом взяли на одном полустанке провожатого. Похвалялся, будто бы каждую тропинку здесь знает. Ну, мы под Гнилой Опушкой в грязи и застряли, а этой сволочи как след простыл! Ох, попадись он мне снова, вздёрнул бы собственными руками…
        - Ну, чудно, что хоть теперь добрались! Идём поглядим, чего ради я столько ночей не спал.
        Впрочем, когда староста добрался до ворот и оглядел обоз, его настроение вновь переменилось.
        - Так разве ж… Разве ж это всё? Мы ж с голоду перемрём! А серебро? Неужто казна его светлости за зиму опустела? Я такого скудного обоза никогда не видел. Мы же пять бочек дёгтя доверху полнёхоньких приготовили! Десяток мешков золы чистейшей! Угля… Немало. А получаем шиш с маслом? Куда ж это годится…
        - Попридержи язык, староста! Казна лорда Майвена - не бездонная бочка, да и рты есть не у вас одних. А что до денег, то другие деревни ровно столько же получают. Вы чем лучше? Вон, давеча в Сизом Углу были, так там у них хоромы светлые, люди весёлые, накормили, напоили. А у вас что? Частокол с черепами - смотреть жутко. Дома - половина завалились, заборы наперекосяк. Обленились, грязью заросли, а всё туда же - везите нам всякого да побольше! Небось, тоже решили деревушку забросить?
        - Да как же можно? - изумился староста. - Мы ведь уголь для его светлости добываем! Больше прочих, надо сказать.
        - На угле вашем свет клином не сошёлся. Скажите спасибо, что хоть это получаете, а то я ведь могу и посчитать, что помощь вам не нужна. Казначей нынче такую кислую мину состроил, будто у него живот скрутило. Представляю, как он обрадуется, что к вам обозы больше не нужно отправлять…
        Бедобор несколько раз поменялся в лице, побагровел и, наконец, выдавил.
        - Если лорду Майвену так угодно, я буду молиться за его здоровье. Вон там трактир, подкрепитесь с дороги. А вы, - обратился он к мужикам на телеге, что с интересом наблюдали за разговором, - чего расселись? Разгружайте, да только осторожно! Чтоб ни крошки, ни единой капли не пропало!
        Бедобор опёрся боком на створ ворот и с угрюмым видом принялся наблюдать, как с телеги сгружают бочки с пивом и тюки ткани. Иногда он панически махал руками и ругал мужиков, когда очередной мешок слишком сильно бросали на землю.
        Когда вдалеке, на узкой полосе дороги между незасеянных полей показались двое, староста поначалу не придал этому внимания и продолжал наблюдать за работой. Однако, когда в одном из них Бедобор разглядел наёмника, то испустил тяжкий вздох: Таринор шёл не один. Две мысли пронзили лысую голову старосты. Первая отдавала жадностью: платить за работу всё-таки придётся. Вторая же - страхом: то самое жуткое чудовище, напугавшее всю округу, он ведёт рядом с собой. Точно, как Рольф Косой говорил! Вроде человека, но точно не понять - голова накрыта тряпкой, а руки, видимо, связаны за спиной. Из одежды - только повязка, прикрывающая срамные места. Неужто, обычный разбойник? От этой мысли староста приободрился. Глядишь, можно сторговаться и заплатить меньше обещанного.
        - Здравствуй, Бедобор, - сказал наёмник, подойдя ближе. - Гляжу, обоз всё-таки прибыл. С моей стороны, как видишь, работа тоже сделана. Вот оно, чудище ваше, в пещере пряталось. Упырь. Шустрый, надо сказать, гад, но ты не бойся, надбавки не потребую.
        Старосту же одолевали смешанные чувства.
        - Рад, что ты жив-здоров, Таринор! Никак, тебе боги помогают, ничто тебя не берёт. Только вот зачем ты его сюда-то привёл? Лучше б сразу, на месте… - Бедобор вымученно улыбнулся.
        - Удовольствие вам портить не хотел. Думаю, Черноухий, или как его там, захочет отомстить за жену. Тем, что осталось от её платья, я закрыл этой твари голову, чтоб вас не покусал. Ладно, заканчиваем, - сказал наёмник серьёзно. - Мы с тобой оба знаем, что больше всего на свете сейчас хотели бы не видеть друг друга, так что давай деньги, и разойдёмся с миром.
        - Знаешь, тут такое дело… - пробормотал было Бедобор, но, увидев недобрый взгляд наёмника, тут же осёкся, - Времена хоть непростые, но слово я своё держу! Вот, как обещал.
        Староста вынул из-за пазухи мешочек с монетами и нехотя протянул его наёмнику.
        - Вот теперь мы в расчёте, Бедобор. Кстати, советую эту сволочь сжечь. Против упыря - самое верное дело. И лучше, конечно, чтобы священник подсобил, а то ещё из пепла восстанет. И селянам, опять же, нескучно. Можешь хоть всю деревню собрать, уверяю, зрелище будет то ещё. Упыри, говорят, горят хорошо и визжат до того пронзительно, что волосы дыбом встают.
        - Сжечь? Что же, хорошая мысль. Перед храмом Холара костёр и соберём. Людям понравится, хоть перестанут бояться за частокол выходить. А ты, Таринор, хоть мы все тебе и благодарны, лучше не задерживайся. Народ у нас чужих не любит.
        - Не волнуйся, надолго не задержусь. Но, раз уж обоз прибыл, грех в таверну напоследок не заскочить. Убить готов за кружку пенного. Заодно монетки пересчитаю, - усмехнулся Таринор, - и Дормию расскажу, что да как, чтобы тебя лишний раз не утруждать. Ты, всё-таки человек занятой.
        Наёмник бодрым шагом зашагал прочь, фыркающего упыря увели стражники, а Бедобору вновь стало немного стыдно. Славный всё же мужик, этот Таринор. Хорошо, что отдал ему всё, как полагается, а не утаил одну монетку, как хотел сначала.

* * *
        Вечер выдался на удивление ясным. С безоблачного неба глядели тысячи звезд, а полная луна, проводив скрывшееся за горизонтом солнце, испускала мягкий серебристый свет. Жители Вороньего холма собрались перед храмом Холара, но не для молитвы, а просто чтобы развлечься. Нечасто в деревне можно увидеть прилюдную казнь. Да и казнить, как правило, было не за что: мелкие неурядицы решаются на месте парой крепких слов или не менее крепких кулаков, а преступников в деревне издавна не водилось.
        Всё хоть сколько-нибудь ценное селяне держали при себе. Сундуки же здесь считались чем-то из мира горожан и зажиточных купцов. Такие сокровища, как, например, доставшиеся от матери стеклянные бусы или бабкино серебряное кольцо, лучше носить на себе, чем где-то хранить. А карманничать в месте, где все знают друг друга в лицо, было бы по меньшей мере, неразумно.
        Но сейчас все они, пастухи и углежоги, хотели лишь одного - зрелища. По правде сказать, им даже было всё равно, кого и за что жгут. Столб, обложенный хворостом, красноречиво обещал простому люду нехитрое удовольствие понаблюдать, как языки пламени пожрут несчастного, начиная с ног, как его предсмертный хрип утонет среди треска пламени и гомона толпы, как запах палёной плоти разнесётся по округе, привлекая окрестных воронов к стенам частокола. Нетерпения добавляло то, что староста обещал не простую казнь. Жечь будут даже не человека, а самого настоящего упыря, что принёс столько бед. Впрочем, многим было плевать, в чём именно он повинен: они пришли за развлечением, а не за справедливостью.
        Не было здесь только Свена Черноухого. Он отказался смотреть на убийцу своей жены и предпочёл отсидеться дома, оплакивая то, что от неё осталось.
        Вскоре через толпу пробрался Бедобор и кряхтя взобрался на наспех собранный помост из пары бочек и доски. Судя по количеству незнакомых лиц, пришёл люд и из окрестных деревень. Даже мелкий чиновник из города, сопровождавший обоз, задержался до вечера специально ради этого зрелища. Тем временем виновник торжества, брыкаясь и рыча, следовал к месту казни в сопровождении пары крепких мужиков.
        По совету отца Дормия упыря обрядили в рубаху и штаны, дабы не смущать селян нечестивой наготой. Толпа боязливо расступалась перед ним, а позади шли двое: священник отец Дормий с книгой в руках и наёмник Таринор. Драм изображал упыря более чем достоверно, а за несколько часов до казни даже укусил за палец одного из своих охранников, отчего тот упал в обморок. Сходства добавляла традиционная эльфийская худоба и бледность вкупе с острыми чертами лица, перемазанного грязью, чтобы скрыть рисунок на лице эльфа. Для крестьян он был неотличим от настоящего умертвия.
        Когда они остановились, священнику поднесли ведро воды.
        ­ - Да очистится мир именем Холара! - провозгласил он и окатил Драма с ног до головы, отчего его одежда промокла до нитки. - Пусть союз воды и огня изгонит нечистое создание!
        Пока пленника привязывали к столбу под свист и нетерпеливые выкрики, Бедобор прокашлялся и решил блеснуть своим скудным ораторским искусством.
        - Значит это… Народ! Сегодня день, когда все мы наконец-то сможем зажить спокойно! И вот он, тот человек, который, с моей помощью, конечно же, избавил нас от чудовища, - староста указал пухлым пальцем на наёмника. - Пусть имя Таринора запомнят как доброе и честное! А теперь… Всё ведь готово? Хорошо. А теперь давайте отправим чудище в адские бездны, откуда оно родом!
        Отец Дормий принял зажжённый факел из рук старосты. Вскоре хворост у столба охватили языки пламени, а следом занялось и дерево. Священник велел положить дрова посуше, ведь от сырого дерева сжигаемый быстро задыхался, а упырю, по его словам, это не грозило. К тому же он велел не обмазывать упыря дёгтем, мол, нечисть и без того прекрасно горит в очистительном пламени.
        - Внимайте мне, добрые люди! - воскликнул отец Дормий. - Пред ликом богов и людей, Троих и многих! Да пропадёт вовек зло из этого мира, окроплённое водой, освящённой в чаше Отца Чистоты!
        С этими словами он извлёк из-за пазухи склянку и выплеснул её в огонь. Драм же в свою очередь взвыл и зарычал сильнее прежнего: пламя почти достигло ног эльфа, заставив его по-настоящему дергаться от жара. Вдруг сквозь одобрительные выкрики селян послышался истошный вопль: «Пожар! Вон там! Дом мага!» Все собравшиеся, словно по команде повернули голову и увидели, как из забитых досками окон дома мага вылит дым и вырываются языки пламени.
        В этот же момент из горящего хвороста неожиданно повалил густой красный дым, мгновенно окутавший всё вокруг. Крестьян охватила паника. Слышался испуганный голос Бедобора, призывающий к порядку. Его перебивал голос священника, проклинающего тёмные силы и взывавшего к свету.
        - Козни тьмы! Проклятья Ада! Холар Всемилостивый, помоги нам в этот страшный час! Да сгинет мрак на веки вечные!
        Но никто не слышал ничего в толкотне и давке, образовавшейся в толпе крестьян. Люди сбивали друг друга с ног, метались, кричали. Кто-то упал на колени и стал громко молить богов, но добился лишь того, что об него споткнулись несколько человек.
        Тем временем дом мага уже полыхал, а красный смог растворился, сменившись сизой дымкой от горящего дома. Крестьяне носились кто куда, носились с вёдрами и кадками к колодцу и обратно, пытались потушить пожар, врезались друг в друга и расплёскивали воду на землю. Дом прилегал к частоколу, и все боялись, что огонь перекинется на него, а потом и на остальные здания.
        Постепенно суматоха утихла. Огонь удалось потушить, а уставшие и промокшие люди расходились по домам и своим деревням. Староста вернулся к себе в прескверном настроении. Его несколько раз сбили с ног, и теперь красный сюртук сделался грязно-серым. День оказался ещё хуже, чем он думал о нём утром. Мало того, что такое хорошее по задумке мероприятие как публичное сожжение упыря обернулось пожаром, так ещё и чиновник из Майвгарда в суматохе подвернул себе ногу. Теперь он явно не даст деревне хороших рекомендаций, так что следующий обоз может оказаться ещё скуднее.
        «Хоть от чудища избавились», - утешал себя Бедобор. Священник показал ему оставшийся от сожжённого упыря прах, до странного напоминавший обычную древесную золу. О бесследно пропавшем в суматохе наёмнике староста вовсе забыл. Дело сделал, плату получил, и скатертью дорога - от наёмников большего не требуется. Испустив, наверное, самый тяжёлый вздох в жизни, Бедобор неспешно переоделся и заковылял к кровати, стараясь думать, что утро вечера мудренее и завтра будет лучше, чем вчера. Только вот сам он в это уже вряд ли верил.
        Деревня засыпала. Отец Дормий стоял на коленях у алтаря Холара. Рядом с ним был Свен Черноухий. Он знал, что его жена отомщена, и помог спасти невиновного от смерти. Слова их молитвы были просты и незатейливы. Священник и углежог просили божество даровать добрую дорогу наёмнику Таринору и тёмному эльфу по имени Драм Дирен.
        Глава 9
        Всю ночь Маркуса Аронтила мучили кошмары и видения, так и не дав полноценно отдохнуть. С трудом продрав глаза, он увидел, что солнце уже достаточно высоко, а ведь он собирался проснуться пораньше. Маркус вдруг вспомнил о корабле, об отплытии, о поручении архимага и о том, что зря он дал своему камердинеру второй выходной. Эти мысли моментально прогнали сон и заставили вскочить с постели.
        Наспех одеваясь, декан Огня больше всего на свете боялся опоздать в порт. По счастью, тот корабль, на котором зарезервировал место Архимаг и тот, который, единственный из всех, должен был отплыть из порта в этот день, оказался одним и тем же судном, о чём он узнал ещё вчера после прощания с Бэйлом. Маркус с трудом взвалил на спину собранный с вечера багаж с самым необходимым, включая сменную одежду, книги и, чего греха таить, пару бутылок лучшего вина из погребов Сытого Дракона. Поклажа оказалась увесистой, ещё бы: одних серебряных монет там было фунтов на семь.
        Маг осторожно спустился по лестнице и добрался до холла, кляня всё на свете. По счастью, здесь ему встретился настоящий подарок богов: беспечно слоняющийся студент факультета Земли из таких, кому больше подошло бы стать портовым грузчиком, чем волшебником. Предложение прогулять занятие по уважительной причине он встретил широкой улыбкой и тут же схватил сундук с вещами могучими ручищами. Вряд ли декан Земли одобрила бы это, но теперь Маркусу было плевать.
        Декан Огня покинул двор Академии, попрощался с привратником, и поспешил в порт. Пасмурная погода прогнала остатки сонливости отдалёнными раскатами грома. Едва дойдя до причала, маг увидел «Звезду запада», единственное судно, на котором этим утром кипела жизнь. По палубе сновали матросы, ладили паруса, таскали мешки и канаты. Остальные немногочисленные суда у пристани выглядели спящими.
        Из-за вестей о шторме в порту почти никого не было, так что Маркусу не пришлось как обычно пробираться сквозь толпу. «Звезда Запада» встретила декана Огня хмурыми лицами матросов, один из которых окликнул его, едва завидев.
        - Эй! Вы же волшебник, верно? - на удивление этот матрос говорил чисто, без акцента. - Ага, точно, тот самый. Капитан велел отправить вас к нему, как явитесь. Он вон там стоит, на мостике. А багаж оставьте, унесём в вашу каюту.
        Маг отпустил студента и поднялся на палубу, где его почти сразу же стало укачивать. Он так давно не ступал на борт корабля, что уже забыл, как это, когда пол ходит под тобой ходуном. В указанном месте он увидел высокого человека в явно недешёвом камзоле с золотой вышивкой и сапогах, немного не достававших до колена. Из-под чёрной шляпы с треугольными полями выглядывали аккуратно стриженые волосы угольного цвета. Маркус окликнул капитана, и тот обернулся. Гладко выбритое аристократическое лицо озарила широкая улыбка.
        - Марк?с Аронт?ль, я полагаю? - капитан спускался по лестнице уверенно, будто бы шёл по твёрдой земле.
        - М?ркус. Маркус Аронт?л, декан факультета огня Академии Вальморы, - смутившись, поправил маг.
        Нечасто его, в общем-то, несложное, имя произносили неправильно.
        - Да, разумеется, прошу простить меня за мой неральский прононс. В письме, что я получил от архимага, не было указано, как правильно читается ваше имя. Для меня честь принимать на борту вашу персону. Я - Жан Тревиль де Боль?, капитан и единоличный владелец «Звезды запада», этого прекрасного судна. Могу понять ваше удивление, корабли а труа вуаль… трёхпарусники - редкость в этих краях. И если вас напугал шторм, уверяю, бояться вам нечего: в Сумеречном проливе не бывает сильных штормов.
        - Хочется в это верить, капитан. Где я могу оставить вещи?
        - В вашей каюте, третья дверь по коридору… Ах, прошу меня простить.
        Капитан повернулся к матросам, суетившимся внизу, и выпалил с крепким неральским акцентом:
        - Шевелитесь, трюмные крысы! Отходим через полчаса! Забудете в доках хоть одну бочку - будете драить палубу собственными волосами! - закончив, он снова обратился к магу: - Ещё раз прошу прощения, о чём мы говорили?
        - О крысах… То есть о моей каюте, мы говорили о каюте.
        Маркус пребывал в лёгком шоке, будто вся эта тирада была направлена на него. Маг даже поймал себя на мысли, что ему самому захотелось схватить бухту каната и потащить куда-нибудь.
        - А, вижу, вы обескуражены моей резкостью по отношению к матросам? Поймите, я был бы рад говорить с ними так же, как сейчас говорю с вами, но что поделать, если они понимают лишь язык грубости. Видите ли, пассажиры моего судна очень ясно дали понять, что очень спешат и не могут ждать, пока капитаны перестанут бояться, что ветер испортит им причёску. Они заплатили хорошие деньги, чтобы «Звезда запада» отчалила как можно скорее. К несчастью, часть моей команды слегла с животом, так что взамен мне пришлось нанять местных за тройную цену, которую они имеют наглость не отрабатывать. Эти бездельники шевелятся, как черепахи. Если я не буду их подгонять, мы едва ли покинем Вальмору меньше, чем через неделю. Но довольно разговоров. Вам следует отправиться в каюту, а я проверю, готово ли судно к отплытию. Ореву?р.
        Маг не успел сделать и нескольких шагов, как его вновь окликнул голос капитана.
        - Маркус, чуть не забыл! Советую познакомиться с вашими попутчиками, вечером я ожидаю вас на почётный ужин в качестве почётного гостя.
        - Непременно, - сухо ответил маг и продолжил свой путь.
        Каюта, хоть и не отличалась просторностью, но оказалась по-своему уютной и чем-то даже напоминала дом-кабинет Маркуса в Академии. Когда матрос, пыхтя, притащил сундук, корабль отчалил, и маг почувствовал морскую болезнь, накатывающую, как приливные волны, всё сильнее и сильнее. По мере того, как судно набирало скорость, декану огня становилось всё хуже и, в конце концов, он был вынужден покинуть каюту, чтобы подышать свежим воздухом на палубе.
        Позеленевший Маркус облокотился на фальшборт и изверг в морские волны всё, что не успело перевариться со вчерашнего ужина. Стало заметно легче, и маг утёр рот рукавом. Он собрался было повторить это неприятное действо, как вдруг услышал приближающиеся шаги.
        - Вижу вам не по себе? - приветливый голос обладал певучим акцентом, совсем не похожим на тот, что был у капитана.
        Маркус собрал волю в кулак и отлепился от фальшборта, едва не потеряв равновесие. Рядом стоял невысокий круглолицый парень с чёрными кудрявыми волосами, одетый в просторную алую накидку с золотистой вышивкой. Тех же цветов были его пояс и даже башмаки. Он оглядел мага внимательным взглядом голубых глаз и покачал головой.
        - У вас нездоровый цвет лица. Вот, возьмите, - с этими словами он протянул магу бутылочку с мутной жидкостью.
        - Мне не доводилось начинать знакомство таким образом, - недоумённо ответил тот. - Для начала хотелось бы узнать ваше имя, юноша.
        - О, прошу прощения! - стушевался тот. - Просто подумал, что помощь нужна вам срочно. Я Квинт Тиберий Валериан из города Алестии, что в ImperiumAetium. Вам этот край известен как Аэтийская империя.
        Услышав название города, маг ощутил, как запылали его щёки. Уж очень оно походило на имя Алессии Винтерсонг.
        - Меня зовут Маркус Аронтил. Теперь, когда мы познакомились, могу и помощь принять. Что же вы хотите мне предложить?
        - О! Это незаменимое средство выручало меня не раз. Настойка Mentha piperita или, как она известна в ваших…
        - Перечная мята, - перебил маг. - Да, аэтийский мне немного знаком. Всё-таки алхимия для меня не пустой звук.
        Услышав это, парень просиял и принялся что-то с жаром говорить. Хоть отдельные слова Маркус разобрать мог, но вместе они сливались в бурный поток.
        - Прошу, остановитесь! - взмолился маг, опасаясь нового приступа тошноты. - Вы переоцениваете мои навыки! Сколько я должен выпить, чтобы воспылать к вам благодарностью?
        - Достаточно одного маленького глотка. Уверяю, румянец щёк вернётся к вам быстрее, чем успеете произнести Errare humanum est.
        Маркус по алхимической привычке поднёс горлышко ближе к носу и взмахнул рукой. Обоняние уловило терпкие ароматы мяты и спирта. Он сделал глоток и горло обожгло свежестью зимнего утра.
        - Действительно… Весьма… - маг пытался восстановить перехваченное дыхание. - Благодарю, Квинт… Тиберий…
        - Можно просто «Тиберий», - улыбнулся парень, пряча бутылку за пазуху. - Так меня называли дома. И лучше на «ты», вы всё-таки намного старше меня.
        Маркус смутился от последней фразы, но постарался не подать вида.
        - Что же заставило вас… тебя покинуть родные края? - спросил он.
        - Видите ли, меня всегда влекли дальние страны. Я успел овладеть языками Энгаты, Акканты и Нераля. Даже способен изъяснятся по-эльфийски, если использовать простые фразы… Но знать наречия разных народов и не побывать на их родине было для меня мучительно. Поэтому, едва окончив учёбу, я испросил у отца дозволения отправиться в путешествие. Так, из Алестии я направился в стольный Нераль, оттуда - в Ренуар, где познакомился с капитаном Жаном и взошёл на борт «Звезды запада». Так я и оказался в Вальморе. Теперь мы с вами держим путь в Гирланд, а оттуда, я полагаю, отправлюсь по суше в южную часть Энгаты.
        - Должно быть это путешествие вы запомните на всю жизнь, - усмехнулся Маркус с долей зависти.
        - Более того, я в этом уверен. Но для надёжности я записываю всё, что сочту примечательным. Быть может, по возвращении представлю записи в Высшую школу Алестии. Моих наставников они наверняка заинтересуют, ведь наши путешественники больше нацелены на посещение бывших провинций. А Энгата для них - далёкая холодная страна, где живут дикари, до которых в своё время не добрался имперский порядок…
        - С удовольствием бы пообщался с тобой ещё, но, кажется, собирается дождь. Можешь записать, что маги стихии огня такой погоды очень не любят. Отлежусь в каюте, пока не начало лить.
        - Непременно запишу, Маркус! Как раз хотел отправиться дополнить записи и вздремнуть. Надеюсь, не залью всё чернилами. Встретимся на ужине!
        Маг рассчитывал вволю выспаться, но сон никак не хотел приходить на смену тревожным мыслям, поэтому, вздремнув, по ощущениям, не более часа, он отправился гулять по кораблю.
        В течение дня Маркусу удалось так или иначе узнать об остальных попутчиках, которые тоже были приглашены капитаном в кают-компанию на ужин. Ими оказались не слишком общительный гном-купец Норедин и миловидная остроухая девушка из Халантира, государства эльфов, что лежало между Энгатой и Ригеном.
        К сожалению, магу не удалось узнать даже её имени. Едва он с ней заговорил, она тут же сослалась на неотложные дела и сбежала. «Какие дела могли быть у пассажира корабля? - недоумевал Маркус. - Разве только выспаться как следует.» Ещё один попутчик весь день не покидал своей каюты.
        - Должно быть, бедняге совсем худо, а Тиберий не добрался до него со своей чудесной настойкой, - подумалось магу. - Что ж, познакомимся вечером.
        Дождь начался после полудня и к вечеру успел превратиться в настоящий ливень. Корабль качало из стороны в сторону, и Маркус начал волноваться, хоть пока что ничего не предвещало беды. Разве что передвигаться по палубе стало сложнее, так что маг вернулся к себе.
        Чтобы успокоиться, он извлёк из сундука книгу в простеньком переплёте, которую хотел прочитать вот уже почти год, но никак не мог найти времени. Точнее даже не пытался найти. Записи путешественника, которым автор дал бесхитростное название: «О странах и странствиях. Путевые заметки». Оставалось надеяться, что у Тиберия хватит фантазии назвать свой труд как-нибудь любопытнее.
        А ведь Маркус теперь и сам стал в какой-то мере путешественником. Декану Огня покидать Вальмору запрещалось, но прежде, будучи вербовщиком, он нередко покидал остров в поисках талантливых юных магов. Именно последняя такая поездка изменила всю жизнь Маркуса Аронтила, сведя с мальчишкой, который заменил ему сына.
        Маг лёг на кровать и посмотрел в потолок, выуживая из памяти события более чем пятилетней давности. «Отчислен за учинение беспорядков и отсутствие дисциплины». Бумага, поделившая жизнь на «до» и «после». Вспомнил он и ледяной взгляд архимага, хладнокровно рвущего на части прошение о восстановлении, которое Маркус писал целую ночь, с трудом находя оправдания и подбирая слова, придумывая мотивы и причины.
        Ледяным ветром пронесся в сознании голос архимага: «Оставь надежду. Его не вернуть. Я запрещаю тебе тратить на это своё и моё время». Слова, сказанные, казалось, не самим Вингевельдом, а его беспощадными ледяными глазами, и морозным ожогом отпечатавшиеся в душе. Тогда Маркус действительно оставил надежду, постарался очистить сознание. Что-то пришлось выбросить из памяти навсегда, а что-то спрятать в самые дальние её уголки, куда никогда не довелось бы заглянуть.
        Вспомнил Маркус и взгляд того паренька, когда он позорно предстал перед громадой чернокаменной арки на глазах у всей Академии. Всякий раз, когда происходило отчисление очередного студента, Маркус всеми правдами и неправдами находил причины не присутствовать в холле вместе со всеми. Магическая сила считалась даром богов, их величайшей жертвой ради смертных, поэтому лишение магии виделось Маркусу жутким кощунством.
        Но в тот злополучный день архимаг лично велел ему провести мальчишку через арку. А тот будто бы до последнего не верил, что всё это происходит на самом деле. Что рука его «папаши» действительно кандалами сжимает худое запястье. Как будто сейчас Маркус скажет: «Ну, ладно, напугали и будет с тебя. Но чтобы это было в последний раз». Декан Огня и сам до конца не верил в происходящее, но не мог вымолвить и слова, глядя как у его почти что сына отнимают самый великий подарок на свете.
        Когда всё закончилось, парень упал на колени от нахлынувшей слабости, но не лишился чувств, как многие до него, а посмотрел на Маркуса страшным взглядом. Взглядом человека, которого предали. Декан огня предлагал ему уехать в Хельмар, чтобы они могли видеться время от времени, но тот заявил, что вернётся туда, где прошло его детство. Туда, откуда «папаша» когда-то забрал его, в Дракенталь. Он говорил, что не держит на Маркуса зла, что понимает, выбора не было, но мальчишечьи глаза были красноречивее слов. Теперь же он, должно быть, вырос и возмужал. И неизвестно, хранит ли он до сих пор этот проклятый посох. Возможно, поиски стоит начать именно в Дракентале. Там, где всё когда-то началось.
        Несмотря на слова архимага, Маркус не верил, что посох настолько важен для Академии. Впрочем, сейчас ему об этом думать совсем не хотелось. Что делать после прибытия на большую землю - об этом маг поразмыслит позже. Теперь ему хотелось лишь остаться наедине с книгой.
        Время до вечера пролетело пугающе быстро. Настолько, что Маркус даже не успел решить, что надеть на ужин. Конечно, выбор у него был куда скромнее, чем в Академии. Зеркала в каюте не было, так что маг попытался оценить свой внешний вид без него. Красная туника до колен с позолоченными пуговицами в виде эмблемы Академии выглядела почти новой, а кожаные башмаки он и вовсе надел впервые этим утром, так что они ещё немного натирали с непривычки. Шерстяной плащ, конечно, протёрся в нескольких не слишком заметных местах, но он не раз спасал Маркуса от промозглых ветров, приносимых морем. Теперь же плащ помогал не замёрзнуть во время прогулок по палубе. В корабельных помещениях было ненамного теплее, так что без него было совсем никак.
        Второй комплект одежды, наспех сложенный в сундук, почти полностью повторял то, что было одето на маге, поэтому выбор был совсем невелик. Разве что выпачканные по пути в порт штаны маг решил сменить на новые, льняные, выкрашенные в тёмно-алый с золотой вышивкой в форме языков пламени. Теперь он был практически во всём красном.
        Усмехнувшись, Маркус припомнил, как после пары появлений в таком наряде на праздниках в Академии студенты и некоторые преподаватели стали за глаза называть его «огненная стрела». Видимо, сказалась и привычка декана Огня постоянно ходить быстрым широким шагом, будто он жутко опаздывает. Он не обижался на это тогда, а теперь, когда это воспоминание осталось в прошлой жизни, оно и вовсе не вызывало ничего, кроме ностальгической улыбки.
        Начав было искать расчёску, Маркус вспомнил, что так и не нашёл её дома. Так что маг покинул каюту, просто пригладив волосы рукой.
        В кают-компании было немноголюдно. Двое совершенно одинаковых слуг сновали по небольшому, но хорошо освещённому залу и сервировали круглый стол в его центре. Один из них осторожно поставил в середину стола широкую изящную вазу с белыми тюльпанами и скрылся за дверью. Маркус робко присел на бочку неподалёку от стола и, подперев рукой голову, принялся ждать остальных.
        На столе постепенно появлялись белые, почти сливавшиеся со скатертью, тарелки, серебряные ложки, ножи, вилки и бокалы для вина с широкими ножками, чтобы не опрокинулись во время качки. В какой-то момент Маркус даже решил, что прибыл слишком рано, и ему стало неловко сидеть здесь одному. Он уже подумал было вернуться в каюту, как вдруг заметил только что вошедшего Тиберия, облачённого на этот раз в чёрно-белый костюм. Деловито оглядевшись и увидев знакомое лицо, юноша с улыбкой подошёл к магу.
        - Маркус! Рад вас видеть. Судя по здоровому румянцу, настойка сработала превосходно. Она создана лучшими аэтийскими травниками для лучших аэтийских мореходов. И, как показала практика, на магов запада она тоже действует! Это ли не торжество имперской медицины?
        - Она весьма действенная, вот только во рту до сих пор вкус мяты. Интересно, чем маги ваших краёв его перебивают. У вас ведь есть маги? - несколько смущённо спросил Маркус.
        - В землях Побережья магия не столь распространена. Полно провидцев, гаруспиков, заклинателей погоды и целителей, но вот прямая манипуляция магической силой считается недостойным настоящего адепта тайных знаний. О, ни в коем случае не хочу вас обидеть, но таков уж наш мир, - улыбка из жизнерадостной превратилась в натянуто-виноватую.
        - Вот как. А ведь я не был нигде дальше Энгатара, Тиберий. Мне сложно даже представить такое. Надо же, мир совсем без магов…
        - Ну, волшебники в западном понимании в наших краях есть только в вольном городе Сэзмоаре. Должно быть, вы слышали об этом месте? Сказать по правде, мы не гордимся подобным соседством: туда стекаются все те, кого не приняли в других странах. Некроманты, демонологи, стихийные заклинатели, вроде вас. Неудивительно, что об этом месте ходят дурные слухи.
        - Действительно неприятное соседство, - Маркус смутился, что его поставили в один ряд с некромантами и демонологами, но Тиберий, кажется, этого не заметил. - Но ведь магия - дар богов. Для того ли Сэзморил пролил свою кровь, чтобы мы гнушались одарённых им?
        - Видите ли, мы, аэтийцы, никак не можем игнорировать тот факт, что Сэзмоаром правит эльф, Феластар Полукровка. С этим народом нас связывают годы… Не самых приятных исторических событий. К тому же, согласно имперским хроникам, живёт Феластар уже слишком долго даже по эльфийским меркам. Кто знает, быть может, он и впрямь открыл секрет бессмертия, как о нём говорят.
        - А если хроники ошибаются?
        Этот вопрос Тиберий встретил изумлением, будто бы Маркус сказал нечто совершенно немыслимое и оскорбительное. Даже улыбка исчезла с его лица на пару секунд, но тут же вернулась.
        - Полагаю… это невозможно, - мягко проговорил юноша, пытаясь остаться вежливым, и тут же сменил тему: - В любом случае, разговорами сыт не будешь. Если вскоре нас не позовут к столу, я умру с голода, и капитану придётся отправить моё тело в Алестию. Серьёзно, у нас есть на этот счёт договорённость. Признаться, я не ел как следует с тех пор, как прибыл в Вальмору. Сами понимаете, всё таверны да кабаки… Всё бы отдал за хруст свежего хлеба и аромат тавонийского сыра… О, глядите-ка, несут вино. И гости собираются. Должно быть, уже скоро.
        Глава 10
        В зале один за другим появлялись приглашённые. Степенным шагом вошла осанистая эльфийская девушка в роскошном платье и драгоценными украшениями в волосах. За ней, пыхтя, вышагивал грузный Норедин, очевидно, лестница на пути далась ему нелегко. Минуту спустя появился последний гость, а точнее сказать, гости. Пожилой человек с испещрённым глубокими морщинами лицом, в просторном балахоне песчаного цвета и плоской шляпе из неизвестного Маркусу материала. С каждым шагом он опирался на длинную узловатую трость.
        Он, должно быть, был выходцем из далёкого Анмода. Маг успел прочитать об этом крае в «Путевых заметках». За ним неотступно следовал рослый темнокожий мужчина, по-видимому, его компаньон или слуга. Согласно той же книге, то был уроженец Нуаммара или Аммара. Маркус так и не понял, в чём разница между жителями этих стран: рисунки изображали совершенно одинаковых людей, различных разве что диковинной одеждой. Но могучий торс этого человека покрывала лишь поношенная серая рубаха, непохожая ни на что, изображённое в книге. Того же цвета штаны были протёрты на коленях до дыр, а широкие ступни не покрывало совершенно ничего.
        Ростом он был чуть ли на голову выше своего господина, но изо всех сил старался казаться как можно неприметнее - ступал бесшумно, старался держаться за спиной, не издавая ни звука. Но не привлекать внимание он, разумеется, не мог.
        Наконец, появился сам капитан Жан Тревиль де Болье в безупречном выходном костюме изумрудного цвета, белоснежной накрахмаленной манишке и кожаных туфлях с золотыми пряжками. Волосы были идеально прилизаны, до последней волосинки, а на лице сияла улыбка. «Однако, тот ещё модник», - подумал Маркус. Судя по удивлённым лицам гостей, капитан произвёл на них схожее впечатление.
        - Бон суар, господа! Рад приветствовать вас на борту «Звезды Запада»! Простите за ожидание, подготовка заняла больше времени, чем я мог предполагать. Не так-то просто достать луарское полусладкое посреди моря.
        Капитан сделал паузу, по-видимому, ожидая реакции гостей, но никто не проронил ни слова. Тогда, ничуть не смутившись, он продолжил.
        - Пройдёмте же к столу, дабы насладиться этим восхитительным вечером! Прие!
        Гости занимали места. Первым сел капитан. Слева от него уселся гном, а справа изящно опустилась эльфийка. Маркус и Тиберий сели рядом напротив капитана. Последнее оставшееся место занял пожилой анмодец. Демонстративно хмыкнув, проходя мимо аэтийца, он резко опустился на стул.
        - Ах, прошу прощения! - воскликнул капитан, взглянув на рослого темнокожего, что встал как вкопанный позади старика. - Я не думал, что с вами будет ваш спутник и рассчитывал лишь на шесть мест. Сейчас же мы исправим это досадное недоразумение.
        - Нет! - резко перебил его анмодец, чей голос оказался хриплым и скрипучим. - Он не будет сидеть. Он не должен сидеть. Он будет стоять так же, как сейчас.
        - Но позвольте, мне неловко, что я причинил вашему другу неудобство…
        - Он не мой друг. Он мой раб. Рабы не знают неудобств, - отрезал старик тоном, не терпящим возражения. Изумление, едва появившееся на лице капитана, тут же сменилось учтивым согласием.
        - Что ж… Раз так, думаю, стоит начать наш вечер! Не желаете ли вина? - обратился капитан к сидящей рядом эльфийке. Девушка кивнула, и Жан наполнил её бокал багровой жидкостью. - Это вино из подвалов моего дяди, Эмиля Тревиля де Луар, знатного винодела, чья семья когда-то перебралась в Луар из окрестностей Нераля после Мув?з ну?, Скверной Ночи. Славный город Луар известен превосходными виноградниками, так что это решение было мудрым.
        - Скверная Ночь? - сощурился Маркус. - Я когда-то об этом слышал, но никогда не интересовался всерьёз. Что произошло Скверной Ночью?
        - Ах! - вздохнул капитан. - Музыка поведает об этом лучше меня.
        - Вы играете? Поёте? - заинтересованно спросила эльфийка.
        - Разве только об этом меня попросит прекрасная девушка. Но сегодня я хотел бы предоставить эту возможность нашим музыкантам. Они исполнят «Балладу о Скверной Ночи». Сижон!
        Капитан обратился к одному из слуг и произнёс несколько слов на неральском. Слуга кивнул и удалился. Через некоторое время в зале появился квартет музыкантов, занявший свободное место у окон. На мгновение всё замерло, послышались первые вкрадчивые звуки музыки, и тот, к кому обратился капитан, затянул печальную песню.
        Незнакомые слова идеально вплетались в пронзительную, берущую за душу мелодию. Маркус когда-то слышал этот мотив в исполнении пьяных неральских матросов, но сравнивать то фальшивое завывание с тем, что исполнялось сейчас, было бы кощунственно. Чарующие звуки пары скрипок, негромкие лютневые переливы и тягучий голос валторны сливались в один мелодичный поток. Он уносил мага куда-то далеко, рождал в мыслях печальные образы, задевая потаённые струны души. Казалось, никто не сделал ни единого вдоха, не смея нарушать волшебное течение мелодии.
        В сплетении звуков сквозила щемящая боль утраты чего-то привычного, близкого и родного. Маркус мог бы счесть, что лишь он один испытывает такие чувства, если бы не видел на лицах остальных гостей того же самого. Даже желчный старик-анмодец подпёр подбородок кулаком и внимал чарующей магии музыки.
        Капитан выглядел погружённым в себя, а по щеке медленно текла едва заметная слезинка. Едва смолкла музыка, на стол подали жаркое. Воздух наполнился сильным запахом чеснока, но Жан Тревиль де Болье ещё несколько мгновений глядел в никуда, не меняя выражения лица, словно не хотел покидать воспоминаний об утраченном.
        - Это было чудесно, - произнесла эльфийка. - Лучшее, что мне приходилось слышать в исполнении людей.
        - Вынужден согласиться, - пробормотал гном. - Недурная песня, душевная. Будь голосов побольше, было б как у деда моего на тризне, эх…
        - Рад, что вам понравилось, - Жан Тревиль де Болье сделал музыкантам жест рукой, и они негромко заиграли бодрую мелодию. - Признаться, это моя любимая песня. Считайте её моим вам подарком.
        - А что же… - Маркус выглядел слегка растерянным. Неужели он и впрямь должен был понять всё из музыки? - Что всё-таки произошло в Скверную Ночь?
        Глаза недоумевающих гостей обратились на мага, а взгляд капитана так и вовсе вонзился кинжалом и, казалось, был готов спалить Маркуса дотла. Однако возмущённое лицо Жана Тревиля де Болье тут же приобрело снисходительное выражение. Он пригладил волосы и вздохнул:
        - Та ночь осталась кровавым пятном на полотне истории моей страны. Зло, коварное и беспощадное зло осквернило прекрасный цветущий город Нераль. Тысячи демонических тварей хлынули в замок королевской семьи, превратив его в руины. Кристально чистые ручьи обратились кровавыми реками, а цветущие луга - выжженной пустошью. Демоны захватили старый королевский замок и окрестные земли, прежде чем их удалось остановить. Но теперь посла этих тварей принимают при королевском дворе, который некогда бежал из разрушенного замка в Луар. Неслыханно! Ограбленный принимает грабителей как гостей! Поэтому, едва услышав эту историю в детстве, я поклялся сделать своим домом море. Моя страна велика и прекрасна, но это униженная страна, обесчещенная страна!
        Побагровевший капитан замолчал и парой глотков осушил свой бокал.
        - А откуда там взялись демоны? - осторожно спросил Маркус. Хоть он и понимал, что для капитана эта тема была весьма болезненной, но любопытство взяло верх.
        - Не знаю, - отрезал капитан. - И знать не хочу. Говорят, их призвали маги, жадные до знаний и могущества. Уверен, магия не запрещена в Нерале лишь потому, что волшебникам удалось хоть немного искупить своё чудовищное преступление и запереть чудовищ на клочке земли вокруг старого королевского замка. Удивительно, что вы об этом не знаете, Маркус. Или же знаете, но зачем-то снова и снова давите на больное место моей души…
        На этих словах капитан осёкся под недоумевающими взглядами гостей. Он встал с места и сказал: «Прошу меня извинить. Наслаждайтесь едой. Я не голоден», после чего молча покинул зал.
        - Расчувствовался, бедняга, - проговорил Тиберий. - У всех нас есть свои старые раны.
        - А чего ещё от такого ожидать? - буркнул гном, отправляя солидный кусок жаркого в рот. - Разодетый, точно баба. Если б я рыдал всякий раз, как кто-то надавит мне на больную мозоль, весь бы на слёзы изошёл.
        Гном извлёк из-за пазухи металлическую фляжку с причудливым узором.
        - Чёртова изжога… Мало того, что тут, кажись, чеснока больше, чем мяса, так ещё и кислятины какой-то налил. Отныне буду пить только из своей фляжки. Могримбарскую медовуху ничто не заменит! Ваше здоровье.
        Гном вынул пробку зубами, запрокинул голову и сделал несколько глотков, после чего утёр рот рукавом и огласил зал громогласной отрыжкой. Запах мёда и спирта вперемешку с чесноком донёсся даже до Маркуса, сидевшего на противоположном конце стола. Эльфийка же, прикрывая нос платком, поспешила выйти.
        - Мудрое решение, - прохрипел старик анмодец, откупоривая свою фляжку, сделанную из неизвестной Маркусу породы дерева.
        Он сделал глоток, поморщился и обратился к магу, выдохнув в его сторону странной смесью запахов.
        - Всегда будь уверен лишь в своём источнике, мелир’медаи. Это не раз спасало мне жизнь.
        Эльфийка, едва вернувшись, видимо, почувствовала новую порцию алкогольного выхлопа от старика. Она тут же развернулась на месте и быстро зашагала прочь.
        - А что пьёте вы, позвольте узнать? - с неизменной улыбкой поинтересовался Тиберий у анмодца.
        Старик ответил коротко, не глядя на него:
        - Сшиикр.
        - Вижу, вы не любитель поговорить.
        - Не с вами.
        - Полагаю, вы не любите выходцев из Аэтийской империи? - улыбка пропала с лица Тиберия.
        - Мне не за что их любить, - старик по-прежнему смотрел в сторону.
        - Но я не вижу причин для подобного отношения лично ко мне…
        - Ты многого не видишь, - анмодец направил сверлящий взгляд карих глаз прямо в глаза аэтийца. - Твои предки не видели многого. Как и их предки. Те, что пришли когда-то. Они не хотели видеть. И слышать. И они за это поплатились. Не повтори их ошибки, не будь слепцом. Иногда самое верное решение - вовремя замолчать. Замолчать и уйти.
        Старик встал и быстрым шагом двинулся к выходу, сжимая фляжку в костлявых руках. Темнокожий мужчина, засеменил следом, стараясь не отставать. Гном проводил их взглядом и вздохнул.
        - Быстро же кончился вечер, даже пожевать толком не успели. Но не пропадать же добру. К тому же, с медовухой оно очень даже ничего.
        Отрезав добротный кусок мяса, гном наколол его на вилку и унёс с собой. Маркус и Тиберий остались одни в неловком молчании.
        - Никогда не понимал этих анмодцев, - пробормотал Тиберий. - Угрюмы, подозрительны, невежественны, высокомерны и при этом говорят загадками, явно не желая быть понятыми. Да и язык у них… Из всех известных мне народов жители Анмода - закрытая книга.
        - Что же старик мог иметь в виду? - Маркус впервые за вечер прикоснулся к своему бокалу. Вино оказалось слаще, чем он привык. - Или он просто нашёл удовольствие в том, чтобы нахамить вам?
        - Не имею ни малейшего понятия, Маркус. Вероятно, он припомнил мне принятие Анмода в состав Империи, иносказательно, конечно. Впрочем, это оказалось их стране только на руку. Вот только анмодцы этого не понимали. Нести блага цивилизации - это великий труд и, увы, труд неблагодарный. Империя занималась этим многие века.
        - Не спрашивая никого о необходимости?
        - Зачем спрашивать о необходимости очевидной пользы? - недоумённо спросил Тиберий. Кажется, он действительно не понимал, что имел в виду Маркус.
        - Хорошо, скажу иначе. Приходить в чужой дом со своими правилами - это, по-вашему, правильно?
        - Если эти правила несут благо, то да, безусловно, - аэтиец горделиво вскинул голову.
        - Вы ещё молоды, Тиберий… - добродушно сказал маг со вздохом.
        В памяти всплыла картина: молодой Маркус, ещё без намёка на седину в волосах, пытается научить рыжеволосого паренька теории магии. Парень сопротивляется, но маг твердит, что её должны знать все студенты Академии, и что ему придётся выучить это в любом случае.
        - Да, - повторил Маркус, - вы молоды. Каким некогда был один мой знакомый. Каким был когда-то и я.
        Маг отхлебнул вина и попробовал жаркое. Оно и впрямь оказалось пропитано чесноком, точно капитан опасался, что на борт проникнут демоны.
        - Полагаю, на этом наш разговор лучше завершить, - сказал Тиберий. - Не хотелось бы портить отношения ещё и с вами. До встречи.
        Аэтиец встал и зашагал к выходу. Выглядел он немного обиженным, что не помешало ему учтиво улыбнуться встреченному на выходе из зала капитану и извиниться за столь ранний уход.
        «Интересно, все уроженцы Аэтийской империи столь остро реагируют на замечания об их стране?» - подумал Маркус, глядя, как капитан присаживается за опустевший стол.
        Жан Тревиль де Болье был мрачен. От весёлости начала вечера не осталось и следа. Он сделал глоток из бокала, к которому эльфийка так и не притронулась, и продолжил.
        - Полагаю, вечер был обречён на провал с самого начала. Собрать таких различных меж собой людей и… не только людей - глупая затея. Мне казалось, вам будет, о чём поговорить и это скрасит путь, но я переоценил силу музыки и доброго вина. Экскюзе муа.
        - Бросьте, капитан. Не ваша вина в том, что несочетаемое не сочетается, как бы смешно это не звучало. Многие из нас на поверку оказываются вовсе не теми, кем хотят казаться.
        - Вы обо мне? - капитан возмущённо вскинул брови, но тут же смущённо улыбнулся. - Да, прошу простить меня, Маркос. Мне не хотелось обидеть лично вас. Но когда вы начали расспрашивать, я вспомнил, как отец впервые рассказал мне о Скверной ночи. К несчастью, он покинул меня уже очень давно, когда я ещё был ребёнком. То была очередная попытка отбить у демонов захваченную часть Нераля. Отец смело пошёл в атаку на порождения тьмы, но… В конце концов, он всего лишь человек.
        Мне казалось, что за столько лет я уже смирился, но, увы, воспоминания ещё слишком свежи, будто медленно заживающая рана. Стоит её едва задеть и боль пронзает насквозь, точно острое копьё. Я будто бы сам пережил всё это. Говорят, все неральцы подвержены таким всплескам эмоций, хотя, уверяю вас, нам далеко до аккантийцев. - на лице Жана Тревиля де Болье появилась лёгкая улыбка.
        - Нет, капитан. В данном случае я имел в виду не вас…
        В этот момент корабль сильно накренился. Тарелки с приборами со звоном посыпались на пол, а Маркус едва успел поймать бокал. Когда судно вновь встало ровно, маг укоризненно спросил:
        - И зачем вы только отчалили, когда в порту только и разговоров было, что о надвигающейся буре?
        - Нет никакой бури. Во всяком случае, для нас. Я взял курс вдоль Хельмовых островов, к тому же на борту заклинатель погоды. За десять монет серебром он гарантировал нам спокойное море в ближайшие сутки, но потом ему придётся доплатить, - усмехнулся капитан.
        - Похоже, с погодой он управляется неважно, - Маркус покосился на беспорядок на полу.
        - Разумеется, в ваших краях так не принято, но у нас редкий корабль отправится в путь без хотя бы захудалого заклинателя. И хотя поговаривают, что они сплошь шарлатаны и прохвосты, суеверный страх моряков перед стихией не даёт заклинателям остаться без работы. Сиргам - человек проверенный, один из лучших в своём деле. У себя на родине, в Анмоде, он очень известен.
        - Это он вам так сказал?
        - Послушайте, Маркос, - серьёзно сказал капитан. - Нам повезло, что он оказал нам честь, взойдя на борт «Звезды». До сих пор Сиргам честно отрабатывал своё жалованье, а это - он указал на пол, - никто и не обещал штиля. В Хельмар прибудем завтра к полудню, а сейчас лучше отдохнуть, вам не кажется, Маркос? Вы голодны? Попробуйте жаркое. Повар сделал его по старинному неральскому рецепту, но, похоже, решил истратить все запасы чеснока на борту. Что ж, если морским чудищам вздумается сожрать нас, им не понадобится приправа.
        Прежде чем уйти, Маркус решил задать вопрос, который не давал ему покоя с того момента, как он услышал о Скверной ночи.
        - А сколько лет часть Нераля пренадлежит демонам? - осторожно спросил маг, опасаясь очередной вспышки гнева.
        - Она им не принадлежит! - воскликнул капитал и тут же, смягчившись, продолжил. - Уже восемь десятков лет эти твари отравляют наши земли.
        - Разве их не пытались изгнать?
        - Конечно же пытались, даже приглашали демонологов из Сэзмоара. Но до сих пор не преуспели. Сейчас под контролем демонов бывший королевский замок и немного земли вокруг него. Пруды там наполнены кровью, а от земли исходит смрад разложения. Сам город словно отполз от проклятого замка: люди покидали дома и селились с другой стороны реки, там же выстроили новый замок для королевской семьи. Жизнь идёт своим чередом… Но знаете, что пугает меня больше всего? Не то, что клочок моей родины захвачен порождениями Бездны. И не то, что иногда адские твари прорываются через Барьер и устраивают резню. Нет, самое страшное не это…
        Капитан осушил бокал вина в несколько глотков.
        - Попытки отбить замок и избавить Нераль от скверны становятся всё реже и реже. И я боюсь, что недалёк тот день, когда они прекратятся совсем. Люди начинают верить в собственную беспомощность. Сдаются, смиряются. Однажды я спросил отца, зачем продолжать эти вылазки? Зачем отдавать столько жизней снова и снова? Тогда он ответил: подчас смирение хуже смерти. И вот оно постепенно овладевает Нералем. Убивает сам дух моей страны, дух народа, чьи вожди некогда восставали против самой Аэтийской империи в годы её расцвета! Превращает людей в беспомощных червей, а страны - в пыль, чтобы, наконец, сдуть её со страниц истории.
        В этот момент корабль снова качнулся. На сей раз столь резко, что маг не успел поймать бокал. Он покатился по полу, оставляя рубиново-красный след.
        - Знаете, Маркус, - Жан Тревиль де Болье придвинулся ближе, - вы славный человек, и я позволю себе дать вам совет. Что бы с вами не приключилось, на суше ли, в море ли, не опускайте рук. Не дайте отчаянию и смирению отравить вас, как оно отравляет мой народ. Я не знаю, ради какой цели вы пустились в путь, но уверен, она окажется вам по плечу только если не сдадитесь.
        Капитан встал и направился к выходу.
        - Вечер выдался непростым, нам всем лучше отдохнуть. Ещё раз прошу простить меня за это недоразумение. Оревуар.
        Жан Тревиль де Болье покинул зал. В задумчивости Маркус доел свою порцию жаркого, чудом оставшуюся на столе, после чего вернулся в каюту. Он сбросил плащ, зашвырнул башмаки в угол и упал на кровать, чувствуя себя совершенно измотанным. Сон не заставил себя долго ждать и накрыл мага, едва он закрыл глаза.
        Маркусу часто снилось, как он пытался спрятаться, убегал от кого-то и, в конце концов, прыгал в бездну, а потом просыпался на кровати в холодном поту. Но в этот раз у бездны оказалось дно, твёрдое и холодное. Очнувшись ото сна, маг обнаружил себя лежащим на полу с ноющей от удара челюстью. Рядом лежала объятая пламенем масляная лампа, которую он забыл погасить перед сном.
        Маркус потушил огонь мановением руки, и в комнате стало темно. Мгновение спустя маг услышал грохот. Корабль будто что-то толкнуло и осколки лампы перекатились по полу. До слуха мага донеслись крики и топот. Он поднялся на ноги, опираясь на кровать, выглянул из каюты и увидел сонные лица остальных пассажиров. Они были удивлены происходящим не меньше него самого.
        - Маркус, вы целы? - маг разглядел напуганное лицо аэтийца, освещённое подрагивающим светом лампы, которую тот держал в руке. - Что случилось?
        - Откуда мне знать? Наверное, корабль налетел на этот, как его… риф. Или же шторм всё-таки настиг нас вопреки заверениям капитана, - спросонья губы мага с трудом выговаривали слова. - Дайте мне лампу, Тиберий, я иду на палубу.
        Испуганный Аэтиец протянул светильник, который маг тут же небрежно выхватил у него из рук. Маркус быстрым шагом направился к лестнице, проходя мимо недоумевающих пассажиров, когда последовал ещё один толчок, от которого аэтиец едва устоял на ногах. Маг едва не выронил лампу, а эльфийку приложило головой о деревянную перегородку. Коротко взвизгнув, девушка повалилась на пол без чувств.
        - Оставайтесь с ней, пока мы выясним, в чём дело, - бросил Тиберий остальным, догоняя мага. - Маркус, я иду с вами!
        Глава 11
        На палубе «Звезды Запада» творилась жуткая неразбериха. Шквальный ветер поднимал огромные волны, срывал пену с их гребней и заливал палубу водой. Бушующий шторм качал корабль из стороны в сторону, заставляя его крениться так, что матросы поскальзывались на промокших досках. Команда пыталась совладать со стихией: кто-то подвязывал оставшиеся паруса, рискуя сорваться с огромной высоты, кто-то едва не падал за борт, успев в последний момент перед ударом волны уцепиться за мачту. Всё выглядело так, будто стихия застала судно врасплох.
        Чудовищный ливень мгновенно промочил одежду Маркуса до нитки. С трудом сохраняя равновесие, он попытался создать пламя, чтобы осветить путь, но едва на руке мага начинал плясать огонёк, его тут же тушили потоки дождя.
        - Маркус, капитан вон там! - раздался голос Тиберия из-за спины мага.
        Жан Тревиль де Болье и впрямь находился в центре палубы. Раздавая указания, он пытался перекричать бурю, и отчётливый неральский акцент был слышен даже в этих криках. Море немного утихло, и корабль перестало так сильно качать. Маг быстрым шагом направился прямо к капитану, ссутулившись под ливнем, как под непосильной ношей. Тиберий пошёл за ним, вытирая заливавшую лицо воду.
        - Маркос! - рявкнул капитан, едва завидев мага. - Немедленно вернитесь в каюту! Здесь для вас сейчас не место!
        - Что происходит? - громко спросил тот, прикрывая лицо от брызг.
        - Боги лишили вас зрения? Чёртов заклинатель обещал хорошую погоду, а я до последнего верил ему! Верил, что шторм обойдёт нас стороной! Мерд тромп?р! Я лично отсеку язык этой лживой змее по возвращении на сушу!
        - Для этого нужно ещё вернуться. Скажите, что нам удастся это сделать.
        - Одно из двух! - воскликнул капитан. - Либо доберёмся живыми, либо море раскрошит судно в щепки, мон ами!
        - Но до берега должно быть уже недалеко? Ведь так? - спросил Тиберий.
        - Истинно так! Даже не знаю, откуда было взяться такому шторму? - Жан Тревиль де Болье смерил взглядом Маркуса и заговорил гораздо тише. - Простите мою бестактность, но, не будь вы магом огня, я бы предположил, что это дело ваших рук.
        - Неслыханно! - возмутился маг. - Тиберий, возвращаемся в каюты.
        - Но я хочу помочь! - отчаянно воскликнул тот. - Негоже сидеть как крыса в норе и ждать ударов судьбы!
        В этот момент по палубе прокатился жуткий треск. Капитан обернулся и посмотрел вверх.
        - Грот мачта! - прокричал он. - Са и тунн?р! Сейчас рухнет! К корме!
        Огромная мачта в центре палубы надломилась почти у основания. Треск становился всё оглушительнее, а она кренилась всё сильнее и сильнее. Маркус следовал за капитаном, едва не падая на бегу, и с ужасом глядел, как рушилась деревянная громадина. Наконец, оборвав тонкие волоски канатов, мачта, словно падающее знамя обречённого войска, с ужасным грохотом повалилась на палубу, увлекая за собой беспомощно повисших матросов. От удара доски треснули, как глазурь на перегретом пироге, и во все стороны полетели щепки.
        - Проклятье! Они не успели убрать парус! Если бы… - капитан не успел договорить, мощнейший толчок свалил его на палубу.
        От удара Маркус распластался на мокрых досках. Когда он с трудом поднялся на ноги, то не увидел рядом Тиберия. Сквозь оглушительный шум волн послышался истошный крик. Маг обернулся и увидел Тиберия, который из последних сил держался за край фальшборта, а под его ногами бушевало море.
        - Тиберий! - вскрикнул Маркус, неуклюже вскочив на ноги. - Капитан, помогите!
        Жан Тревиль де Болье проревел что-то на неральском и ринулся на помощь аэтийцу.
        - Маркус! Капитан! - лицо Тиберия, искажённое ужасом, стало почти неузнаваемым. Он в панике хватал воздух ртом, не разжимая побелевших пальцев. - Помогите! Я не могу… Я сейчас…
        Схватившись за рукава, маг упёрся ногами в фальшборт и изо всех сил потянул Тиберия на себя. Капитан де Болье сумел уцепиться за пояс аэтийца, и вместе им удалось перевалить его обратно на палубу.
        - Идите в каюты! - скомандовал Жан Тревиль де Болье, оскалившись. - Сейчас же!
        - Но если я могу чем-то помочь… - неуверенно подал голос Тиберий.
        - Маркус, ради всех богов, упрячьте этого малахольного сына древних империй в самый тёмный угол каюты, пока ему здесь ничего не размозжило голову!
        Схватив аэтийца за руку, маг развернулся в сторону кают, но тут же натолкнулся на невысокого худого человека в лохмотьях с измождённым лицом. Человек, оттолкнул его и принялся что-то неразборчиво говорить капитану, заламывая руки.
        - Поздно оправдываться, Сиргам! - Жан резко перебил человека в лохмотьях. - Ваша магия оказалась бессильна, и лучшее, что вы можете сделать теперь, это забиться в угол и надеяться на моё милосердие, если мы выживем!
        - Нет, кхапитан- хаиб! Не моя вина! Не моя! Хедаи!Зуул-Хедаи!
        Жан Тревиль де Болье изменился в лице. От былой решительности не осталось и следа. С безумным взглядом он вцепился в плечи заклинателя.
        - Что ты сказал? Повтори!
        - Зуул-Хедаи, Кхапитан- хаиб! - прохрипел тот с выпученными от ужаса глазами.
        - Что он говорит? - спросил Маркус. - Что значит «Зуул-Хедаи»?
        Несмотря на ночную темноту и ливень, маг увидел, что капитан побледнел.
        - Ужас морей… - проговорили его дрожащие губы. - Морской змей.
        Капитан прокашлялся и гаркнул самым громким и четким голосом, на который сейчас был способен:
        - Шлюпки на воду! Всем покинуть корабль!
        На палубе вдруг воцарилось молчание. Стихли крики и гомон матросов, пытавшихся перекричать шум ливня и скрип дерева, что стонало под ударами чудовищных волн. Внезапно тишину нарушил душераздирающий крик. Десятки взоров обратились к левому борту. Матрос с лампой в руке в ужасе пятился от фальшборта, указывая другой рукой в сторону бушующего моря. Маркус пригляделся, но ничего не увидел. Он уже было решил, что бедняга потерял разум, как вдруг вспышка молнии осветила возвышающуюся над волнами чешуйчатую шею. Голова, венчавшая эту качающуюся колонну, находилась, по меньшей мере, на высоте роста восьми человек и с такого расстояния казалась непропорционально маленькой.
        - Шлюпки на воду! - снова прокричал Жан, и эти слова подхватил каждый человек на палубе, кроме Маркуса и Тиберия.
        Маг судорожно соображал, не отрывая взгляд от чудовища, освещённого вышедшей из-за туч луной. Он уже успел пожалеть, что не владеет магией воды - в таком яростном ливне посреди бушующего моря огненный заклинатель практически лишён своей силы. Единственным источником пламени поблизости были едва горящие лампы, но вряд ли они…
        Судорожные размышления мага прервал, короткий отчаянный вопль. Молниеносным движением пасть змея схватила матроса, что первым заметил чудовище, и тут же скрылась с ним в пучине. По палубе прокатилась волна паники. Некоторые, обезумев от ужаса, прыгали за борт, кто-то со всех ног ринулся прятаться в каюты и трюм, поскальзываясь и падая, пока остальные отвязывали шлюпки.
        - Тиберий, ты хотел быть полезным? Беги вниз и выведи остальных гостей! - скомандовал Маркус, удивившись собственной решительности.
        Ему нужно было совсем немного времени. Совсем немного огня… Вот оно! На том месте, где стоял пожранный змеем несчастный матрос, лежала его лампа. Рядом едва горело под потоками ливня вылившееся на палубу масло. Главное было не дать ему погаснуть.
        Собрав все силы воедино, Маркус моментально оказался рядом с пламенем. Как только маг оказался рядом, оно разгорелось чуть сильнее, словно почуяло родственную силу. Движение рукой - и огонь уже плясал на ладони Маркуса. «Давай же, чёрт тебя дери! Разгорайся! Давай!» - раз за разом, словно заклинание, повторял маг, прикрывая его от дождя. Пламя крепло, разрасталось, захватывало лежащие вокруг обломки досок. Мага окружило облако горячего пара, и это ощущение вселяло в него надежду. Маркус наконец-то почувствовал себя в своей стихии.
        Чудовище вновь вынырнуло, вспенив морские волны, но солёные брызги не долетели до волшебника, испарившись в облаке нестерпимого для любого, кроме него самого, жара. Возвышавшаяся над палубой морда змея теперь была освещена ярким светом, и маг мог видеть плавники по обеим сторонам головы и белые глаза.
        Разинув пасть, полную похожих на иглы зубов, чудище ринулось к магу, но тут же отдёрнулось назад, издало мерзкий шипящий звук и замотало головой. Огонь не то ослепил, не то обжёг змея, и Маркус решил, что самое время действовать. Поток пламени с ужасным гулом отправился в сторону чудовища. Огонь угодил в шею, чуть ниже головы, и змей начал яростно извиваться, разбивая фальшборт в щепки. Следующим потоком маг целился в голову, но промахнулся: чудище успело нырнуть обратно.
        - Эй, колдун! Давай к нам! В корыте ещё есть место! Ни за грош ведь помрёшь! - донёсся сквозь стену дождя густой бас.
        Маркус обернулся. Гном и остальные гости уже расположились в шлюпке, но маг ему не ответил. Он вглядывался в морскую пучину, ожидая появления чудовища, не забывая поддерживать огонь. Палуба почти опустела, последние матросы, спускали на воду одну из последних шлюпок, жестами зовя его с собой. Но, в конце концов, и они, махнув рукой, скрылись за бортом.
        Маркус ощутил странную решимость во что бы то ни стало убить морскую тварь и не двигался с места. Вдруг что-то ударило снизу, будто корабль задел подводную скалу, и волшебнику не удалось удержаться на ногах. Не успел он встать, как удар повторился. Раздался приглушённый треск, словно что-то разрывало корабль изнутри.
        С очередным ударом центр палубы что-то пробило изнутри, куски дерева разлетелись в разные стороны, корабль накренился и зачерпнул бортом воды так, что мага окатило с ног до головы. Из зияющего разлома в десятке шагов от Маркуса возвышалась шея морского змея, и маг в ужасе осознал, что поток воды почти погасил пламя. Мощнейшим усилием воли маг попытался разжечь его вновь, остекленевшими глазами наблюдая, как стремительно к нему приближается голова чудища…
        - Аллей у дьябль! - раздался знакомый голос, и перед Маркусом неожиданно возник капитан Жан Тревиль де Болье.
        Заслонив собой мага, он упирался в пасть чудища мечом. Тварь вопреки ожиданиям не отпрянула, а напротив, стремилась захлопнуть челюсти невзирая на боль.
        - Скорее, Маркос! Надолго я его не задержу! - голос капитана превратился в надсадный хрип.
        Не мешкая ни секунды, маг направил огненный поток, несравнимо более слабый, чем прежде, в глаз чудища. Раздалось шипение, а воздух наполнился вонью палёной плоти. Змей резко отпрянул, выдернув из рук неральца меч, и замотал головой.
        - Я думал, вы уже в шлюпке, - изумился Маркус, раздувая пламенное облако в руках.
        - Капитан покидает судно последним, мон ами. Вы всё ещё здесь, я не мог поступить иначе… Берегитесь!
        Волшебник не заметил, как змей, избавившись от застрявшего в пасти меча, бросился в его сторону. Доли секунды хватило, чтобы Жан оттолкнул Маркуса, сбив с ног, и принял удар чудовищной пасти на себя. Подняв голову, маг увидел, как капитан, чьё лицо искажала гримаса мучительной боли, из последних сил борется с частоколом тонких острых зубов, обагрённых кровью из его рук.
        В душе Маркуса вспыхнула ярость. Та самая ярость, что заклинатели разрушительной огненной стихии так стремятся обуздать. Всё его тело приобрело необычайную лёгкость, маг ощущал чистую мощь, струящуюся через каждую частичку тела, наполняющую само его естество. Одним прыжком он оказался возле головы чудища. Змей сомкнул свою пасть. Раздался отвратительный хруст, и мучения храброго капитана прекратились навсегда.
        В этот самый момент маг вонзил кулак туда, где чернел обугленный глаз чудовища, направив всю свою ненависть и ярость пламени через руки. Чешуя обуглилась сразу, чуть позже из ноздрей твари повалил дым, но оно лишь судорожно извивалось, не в силах пошевелить головой и освободиться от хватки крошечного человека, ставшего проводником стихии в этом мире. Из пасти змея вырывалось шипение, валил дым и сверкали языки пламени, на шее проступили огненно-красные прожилки, в некоторых местах загорелась чешуя.
        Внезапно с невероятным усилием змей отпрянул от мага для последней самоубийственной атаки. Но этот выпад был встречен мощнейшим потоком раскалённого добела огня. Когда голова змея уже походила на череп с лоскутами лопнувшей кожи, а из выгоревших глазниц вырывались языки пламени, всё было кончено. Чудище рухнуло на палубу, а после сползло в разлом, увлекаемое тяжестью собственного тела.
        Огненная мощь ушла так же внезапно, как появилась, и маг ощутил щекочущее чувство слабости, мгновенно заполнившее всё тело. Ноги, ставшие ватными, были больше не в силах держать его тело. Волшебник успел заметить, как палуба раскалывается напополам, как неумолимо кренится пол под ним. Он рухнул на скользкое дерево и мир вокруг потерял очертания.
        В последнем проблеске сознания Маркус, из последних сил держась за какой-то кусок дерева, уже ощущал ледяные объятия моря. Цепляясь за жизнь, он выплёвывал холодную солёную воду, раз за разом заполнявшую его рот. Маг уже был готов погрузиться во тьму вод, почти смирившись с участью, но вдруг почувствовал, как что-то тянет его наверх. Ощутив под собой твёрдую поверхность, он с трудом раскрыл глаза и увидел знакомое лицо.
        - Ти… берий… - успел проговорить маг холодными губами, прежде чем сознание покинуло его.
        Глава 12
        Тихо шелестели листья. Сверчки оглашали округу пронзительным стрекотанием. Откуда-то доносился далёкий волчий вой. Единственным, что выбивалось из обычных ночных звуков, были быстрые шаги и сбивчивое дыхание пары беглецов. Отбежав от деревни на полмили, они скрылись в придорожных зарослях и замерли. Прислушались, нет ли за ними погони, но не услышали ничего, кроме собственного сердцебиения.
        - На славу же Отец Дормий постарался, - с облегчением вздохнул Таринор. - Тушить им теперь не перетушить. Знатное вышло зрелище, даже стражники сбежались.
        - Нас не станут искать? - опасливо спросил Драм.
        - Сомневаюсь. От меня староста избавиться только рад, а упырь сгорел дотла, только пепел остался. Сейчас заберём твои пожитки, а потом уйдём чуть дальше и разведём костёр. Надо бы дух перевести.
        Одежду Драма они накануне припрятали неподалёку от пещеры, где тот скрывался. Когда они отошли ещё на милю, Таринор решил сойти с дороги и устроить ночной привал. Раздобыть хотя бы не слишком промокший хворост после недавнего дождя оказалось непросто, но наёмнику было не впервой. Вскоре он уже разжигал огонь, как делал это тысячу раз. Эльф зачарованно смотрел на разгорающееся пламя, ловя каждое колебание растущего огонька. Внезапно он вскрикнул, отпрянул и схватился за лицо.
        - Глаза! - Драм тёр глазницы кулаками. - Больно смотреть.
        - А говорят, будто бы на огонь можно смотреть бесконечно, - усмехнулся Таринор, роясь в сумке. - Наверное, к эльфам это не относится.
        - Я не эльф. Я - etheldiar. Драм Дирен - не эльфийское имя.
        - Разве есть разница? - так же беззаботно спросил наёмник и тут же поймал на себе укоризненный взгляд бледно голубых глаз.
        - Ты… Ты на самом деле не видишь? - осторожно спросил Драм.
        - Твои сородичи здесь встречаются нечасто. Я и сам догадался, только когда ты рот открыл. Слыхал я, как эльфы говорят, и, судя по твоей речи, ты явно не был одним из них. Признаться, я впервые вижу одного из вас.
        - И… Многие, по-твоему, не заметят разницу, подобно тебе?
        - Ну, селянам, определённо, больше интересен урожай свёклы, чем происхождение какого-то эльфа.
        - Etheldiar! - перебил Драм.
        - Хорошо, пускай этельдиар… В любом случае, никто из местных разницы не заметит. Сам видел, тебя намного охотнее приняли за упыря.
        - Значит, нам ничего не грозит.
        - Выходит, что так… Погоди-ка, что значит «нам»? Переждём ночь, пойдём каждый своей дорогой.
        Эльф удивлённо вскинул брови.
        - Мне ведь некуда идти, - печально сказал он, взглянув в ночное небо. - Иначе я не сидел бы в пещере.
        - Увы, это не моя забота.
        - Зачем же тогда спас меня?
        - Потому что иначе чувствовал бы себя последней сволочью, к тому же… Эй, слушай, нечего ко мне в душу лезть! Я спас тебя потому, что это было выгодно, так что за тобой нет какого-нибудь долга чести или прочей чуши. К тому же работаю один, лишний рот на прокорм мне не нужен, без попутчиков обойдусь. Нужны деньги? Вот тебе пара серебряных, вот дорога. Могу даже на прощание руку пожать, но на большее не рассчитывай.
        - Хотя бы назови своё имя. Я тебе своё назвал.
        - Таринором меня звать. Староста же тогда всеуслышанье объявил.
        - Послушай, Таринор. Если ты хочешь меня убить, можешь сделать это сейчас.
        Эльф вынул один из клинков и протянул наёмнику.
        - Опять ты за своё, чёрт тебя дери!
        - Ты хороший человек. Я бы предпочёл быстро умереть от твоей руки, чем быть забитым палками или сгинуть от голода и холода. Не мне рассказывать тебе, как обходятся с etheldiar на поверхности. Убить меня сейчас будет милосерднее, чем прогнать.
        Лицо наёмника приобрело растерянное выражение.
        - А ведь мы с тобой похожи, - улыбнулся Драм. - Уверен, тебе тоже некуда идти, Таринор. Я видел, как те люди смотрели на тебя.Ты тоже для них чужой.
        - Ничего ты обо мне не знаешь, - буркнул наёмник и подбросил хвороста в костёр. - И меч свой убери, не собираюсь я тебя убивать. Ты пойми, может я для них и чужой, но меня, по крайней мере, не поднимут на вилы, как только увидят. Тут ты прав. Но даже если ты отправишься со мной, в опасности окажемся мы оба. Один из сотни разглядит в тебе тёмного эльфа, и тогда, - Таринор с громким хрустом переломил пучок хвороста, - им не придётся долго искать повод, чтобы прикончить нас обоих.
        - Я могу спрятать лицо под капюшоном, измазаться грязью.
        - А не можешь спрятать лицо, как тот проход в пещере?
        - Это был ilvith, - Драм запнулся, подбирая слово, - …иллюзия. Я потратил на неё последний флакон dhren’ambar… мнимой тени.
        - Ладно. Слушай, я направляюсь в Дракенталь, это несколько дней пути отсюда. Пока что можешь идти со мной, а там посмотрим. Думаю, капюшона будет достаточно, если не станешь лишний раз открывать рот.
        - Идёт, - спокойно ответил эльф и устремил взгляд в небо. - Уверен, я смогу быть тебе полезен.
        Разделив с попутчиком скромный ужин, Таринор стал готовиться ко сну. Но сначала ему было необходимо сделать ещё кое-что. Он вытащил из сумки верёвку и обратился к своему новому попутчику.
        - Послушай, Драм, - осторожно начал наёмник. - Не обижайся, но… Я впервые ночую в компании тёмного эльфа. Не то, чтобы я верил всем тем байкам, что о вас говорят, будто бы вы пьёте кровь или крадёте детей…
        - Я не успел заслужить твоего доверия. Понимаю, - эльф без колебаний протянул обе руки. - Только не за спиной. Будет неудобно спать.
        - Тогда придётся связать и ноги.
        Драм кивнул в знак согласия и вдобавок протянул Таринору оба меча.

* * *
        Ночь выдалась на удивление душной, и наёмника одолевал полночный морок. Он ворочался в полудрёме, метался между сном и явью, не в силах перейти ни к одному из них. Нескончаемая песня сверчков сливалась с уханьем сов и шелестом листвы на ветру, превращаясь в настоящий гимн бессонницы.
        Постепенно ухо Таринора различило новый звук в этой ночной какофонии - треск костра. Но он мог поклясться, что потушил его перед сном, даже дымка не было. «Неужели Драм решил погреться у огня посреди ночи?» - подумал наёмник. Он осоловело подняв голову в сторону, где спал эльф, но увидел всю ту же неподвижно лежащую фигуру, укрытую плащом.
        - Он ведь связан. К тому же, сам знаешь, не выносит огня.
        - Ах да, точно… - голова Таринора вновь опустилась на землю. Но мгновение спустя глаза наёмника широко распахнулись. - Кто это сказал?
        Мысль прорезала сознание, мгновенно прогнав наклёвывавшийся было сон. Наёмник вскочил, на ощупь схватив лежавший под головой меч.
        - Не той стороной держишь, - с издёвкой проговорил тот же самый голос, и наёмник обнаружил, что и в самом деле держит меч за лезвие.
        Он молниеносно обернулся в сторону голоса и сощурился. У ярко горевшего костра спиной к нему сидел незнакомец.
        - Ты ещё что за чёрт? И как нас отыскал? - слипшимися губами промямлил наёмник, прикрыв рукой глаза от света. - Тебя послали из деревни? Драм! Проснись! Нас нашли!
        - Успокойся. Я не имею никакого отношения к деревне и тому, что там произошло. Хотя идея побега достойная. Похвально, Таринор.
        - Откуда тебе известно моё имя? - наёмник медленно приблизился к человеку, не опуская меч. На этот раз он держал оружие правильно и был готов защищаться в любой момент.
        - Я знаю многое из того, что тебе и не снилось, наёмник, - ответил незнакомец, обернувшись.
        Он был укутан в поношенный дорожный плащ, а на голове красовалась потрёпанная с виду широкополая шляпа с изодранными краями, из-под которой на плечи спадали русые волосы. Возраст по его лицу определить было сложно. Тонкие губы были вытянуты в улыбку, а нос казался длиннее обычного. Во взгляде виделось что-то озорное, мальчишеское, но уголки хитро сощуренных глаз разрезали глубокие морщины. Сами же глаза походили на кошачьи - золотого оттенка с узкими зрачками.
        - Я всего лишь странник, Таринор. Бродяга. Почти такой же, как и ты. И, полагаю, нет ничего зазорного в том, что один бродяга пригрел другого у костра, не так ли? - незнакомец подбросил сухих веток в костёр. - Кстати, ваш хворост я не трогал, это было бы невежливо, не находишь?
        - Какого… То есть, что ты здесь делаешь? - Таринор осторожно присел у костра напротив незнакомца. - И это… Имя-то у тебя есть?
        - Охохохо! - вдруг засмеялся незнакомец и сел лицом к костру. - Обожаю имена! У меня их целая коллекция. Эльфы называют меня Алханар, гномы - Азалган. Ну, а на севере, откуда родом твои предки, люди зовут меня Асмигар. Полагаю, тебе будет привычнее звать меня именно так.
        - Откуда… Погоди-ка. Асмигар? Что-то знакомое…
        Мысли наёмника вдруг унеслись куда-то далеко, к почти забытому детству. Босоногий мальчуган бежит по траве. Напевая песенку. «Весёлый странник Асмигар, бродящий по мирам… Дорог без счёта обошёл, он был и тут, и там…»
        - Так значит ты… Нет, это точно дурацкий сон.
        - Нет, это не совсем сон, и не совсем явь, - неожиданно резко и серьёзно ответил незнакомец. - И да, я Асмигар. Великий насмешник, Вечный Странник, бродящий по мирам, эпохам и всё такое. Только прошу тебя, не падай в обморок. В мире, где любой бог может лично надавать по шее тем, кто неправильно исполняет обряд, пора уже перестать удивляться вовсе. И уж точно не стоит падать ниц и делать события из моего мирного появления.
        - Я не собирался падать ниц, - буркнул Таринор.
        - И это не может не радовать! К слову, не спрашивай, почему твой попутчик до сих пор не проснулся от шума. Мне всё равно сейчас некогда объяснять. Драм сейчас не слышит ничего, кроме шума ветра, к тому же спит крепче барсука. Гляди! - с этими словами Асмигар поднял с земли камушек и метко запустил его прямо в нос Драму, но эльф даже не шелохнулся. - Видишь? Но довольно фокусов, тебе ведь до смерти интересно, зачем я здесь.
        Рот Таринора, едва раскрывшись для вопроса, тут же захлопнулся.
        - Я здесь, потому что у тебя есть кое-что, принадлежащее мне. Колода карт. И не пытайся отпираться, я знаю, что они у тебя. Конечно, я благодарен, что ты нашёл их, но уж будь добр вернуть их мне, их истинному владельцу.
        Наёмник пошарил в сумке и неуверенно протянул карты Асмигару. Тот схватил их и расплылся в улыбке.
        - Наконец-то! Где я их только не искал! Должно быть, тебе не терпится узнать их историю?
        - На самом деле не особенно…
        - Ну так вот, - Асмигар закинул руки за голову и откинулся назад, будто бы под ним было невидимое кресло. - Однажды я сжалился над одним болваном, который проигрался в пух и прах. Проиграл всё своё добро, включая дом, и остался на улице. Тогда я явился ему и предложил в дар это.
        Он протянул руку и карты вдруг заплясали на ладони, перемешиваясь сами собой.
        - Я напитал их ценнейшим божественным эликсиром, удачей, чтобы бедняга мог исправить своё бедственное положение, но с одним условием. Как только он вернёт себе всё, что проиграл, то бросит карты в огонь и навсегда откажется от азартных игр. Он согласился и…
        - И что?
        - И конечно же продолжил играть дальше! Этот дурень даже не подозревал, что столь невероятное везение выйдет ему боком. Его объявили в жульничестве, намылили шею и бросили в реку, где он благополучно утонул. На мой взгляд, получилось очень поучительно, только вот урок он уже не усвоит. Карты же пошли по рукам. И так я столкнулся с проблемой, с которой сталкиваются все боги, дарующие смертным какие-нибудь волшебные вещи. Ты наделяешь их силой, а потом не можешь их найти. Я чувствовал карты только когда в них играют, но стоило мне добраться до места, как их уже и след простыл. Так я странствовал долгие годы, но потом мои карты, видимо, перешли к кому-то, кто не любит азартных игр, и я вовсе перестал ощущать их. Искать иголку в тысяче тысяч стогов сена - это слишком даже для богов. Мне это надоело, и я вернулся в Межмирье.
        - И тут ими сыграл я? - догадался Таринор.
        - Именно! К счастью, ты не успел уйти далеко, поэтому… - Асмигар бросил колоду в огонь, и она запылала причудливым разноцветным пламенем. - Прощайте, картишки. Вы свою роль сыграли.
        - Вот только почему я всё равно проиграл? Ты ведь наделил их силой удачи.
        - Ну, за все эти годы удача из них порядком выветрилась, - пожал плечами бог-странник. - А может, ты просто проклят. В любом случае, я тебе благодарен, а потому дам бесплатный совет. Не прогоняй беднягу Драма, его и без того жизнь помотала. Ты приобрёл ценного попутчика.
        - Не хлебнуть бы ещё горя с этим попутчиком. Я отправляюсь в Дракенталь, почему бы не оставить его там? Наверняка же в городе есть, ну, эльфийский квартал или что-то вроде того.
        - Ага, только для него этот квартал будет расположен прямо на центральной площади на красивом высоком эшафоте. И сопроводит его в этот квартал приятный и обходительный человек в красном капюшоне.
        - Я всегда стараюсь быть один. Довольно и того, что я спас его от разъярённых крестьян. Ну, а если вздёрнут - с такими, как он это случается всегда. Рано или поздно, но случается.
        - С ним не случится, - махнул рукой Асмигар. - Если ты будешь рядом. Конечно, грядущее для меня - не раскрытая книга, так что просто скажу: вы на верном пути. Только прихватите с собой огня. Хоть в Дракентале и будет жарко, лишним он не будет.
        - Звучит как пророчество.
        - Пророчества - прихоти богов. А потакания прихотям могут избаловать. Это лишь добрый совет, можешь считать его моей благодарностью.
        Сказав это, Асмигар резко встал и взмахнул рукой. Костёр тут же потух, а очертания Странника поглотила темнота.
        - Сейчас, друг мой, ты уснёшь и крепко проспишь до утра. Считай это ещё одним моим подарком, - его голос доносился словно издалека. - И уж постарайся не забыть наш разговор. Будет неприятно, если я распинался здесь перед тобой просто так. Камнями кидаться не буду, обещаю. Вообще, тебе должно быть лестно, что я дал тебе совет, а не решил сыграть злую шутку. Я ведь мог, скажем, велеть тебе проскакать голым на одной ноге на столичной площади, что было бы весьма забавно. До встречи, Таринор-северянин.
        Наёмник ещё несколько мгновений сидел неподвижно, будто скованный, пытаясь осмыслить произошедшее, но вскоре сознание его погасло и погрузилось в крепкий сон.

* * *
        Утро разбудило наёмника совершенно неожиданным образом. Обычно он просыпался от щебета птиц или яркого солнечного света в глаза. Случалось однажды ему проснуться и от невнятного бормотания собравшихся вокруг гоблинов. Но сейчас сквозь сон он отчётливо ощущал запах жареного мяса.
        Таким образом Таринор пробуждался, разве что когда ночевал на постоялом дворе, но он мог поклясться, что вчера засыпал под звёздным небом у костра. Открыв глаза, он с изумлением увидел Драма. Его лицо по-прежнему скрывал капюшон, но руки и ноги были свободны от пут. Эльф безмятежно держал над костром ветку, на которую были нанизаны пара кусков мяса.
        - Ты как из верёвки вылез? - осоловело спросил Таринор.
        - Ночью, пока ты спал, у меня было достаточно времени. К слову, верёвка цела, я свернул её и положил обратно в твою сумку. Больше я там ничего не трогал, - добавил Драм прежде, чем наёмник успел задать этот вопрос.
        - Должно быть, узел дрянной получился, - буркнул Таринор. - Значит, развязался и обратно спать лёг?
        - Именно так. Надеюсь, теперь, когда я не вырезал тебе во сне сердце, ты доверяешь мне чуть больше.
        - Будем считать так, - Таринор махнул рукой и поднялся на ноги. - Думал, ты и близко к огню не подойдёшь, не то, чтобы развести его самому. А мясо откуда?
        - Я не разводил огонь. Когда я проснулся, он уже горел, - удивлённо проговорил эльф. - А мясо - из деревни неподалёку. Прирезал крестьянина. Когда я свежевал его, он был ещё жив. Я же всё-таки тёмный эльф.
        Драм сказал это, не сводя глаз с мяса, после чего взглянул на окаменевшее лицо наёмника и неожиданно рассмеялся. Таринор впервые слышал его смех. Он оказался настолько искренним и заразительным, что невольно захотелось улыбнуться.
        - Вот так и рождаются слухи. Брось, это всего лишь кролик. Мне повезло, что он подошёл слишком близко. Мой слух оказался острее, а реакция быстрее. Впрочем, если не веришь, я съем и твою порцию.
        - Я слишком голоден, чтобы не верить тебе, - улыбнулся наёмник, присаживаясь с другой стороны костра.
        Видимо, Асмигар ночью что-то сотворил с этим острым слухом, раз эльф не слышал ни разговора, ни даже хохота бога-странника. Таринор пошарил в сумке: карт там не было. Стало быть, это действительно был не сон.
        - А ведь ещё вчера ты не мог смотреть на пламя. Собственные глаза заколдовал?
        - Зрение etheldiar быстро привыкает к свету поверхности, - ответил Драм, снимая мясо с огня. - Конечно, теперь мне снова придётся привыкать к темноте, но мне это ни к чему. Я вряд ли вернусь обратно в Аркобанд… в Подземье.
        - Как ты вообще попал сюда? Неужто, под землёй стало мало места?
        Эльф вдруг приобрёл серьёзный вид. Он снял капюшон, и наёмник смог ясно разглядеть странные знаки на бледной коже Драма. Их оказалось четыре, они спускались сверху вниз по левой части лица. Один, изогнутый, словно змея, начинался на лбу, над бровью, и заканчивался под глазом. Второй, чуть ниже, напоминал кольцо. Третий, который украшал щёку чуть выше уровня губ, был похож на второй, но больше походил на петлю. Четвёртый же выглядел как отвёрнутая буква «Р», которой пририсовали чёрточку в сторону края губы.
        Вчера, увидев мельком в пещере, Таринор посчитал это неким украшением и не придал значения. Ему доводилось видеть выходцев из дальних краёв, где было принято раскрашивать лица узорами и делать проколы не только в ушах, но и в носу и даже губах.
        - Это праздное любопытство, или ты действительно хочешь знать? - осторожно спросил Драм, протягивая наёмнику кусок крольчатины.
        - Ну, если ты собрался идти со мной, то мне стоит знать о тебе нечто большее, чем «Драм Дирен, который не пойми зачем вылез из-под земли».
        Эльф тяжело вздохнул и вгляделся в ночную темноту мимо наёмника, будто пытаясь разглядеть в ней нечто давно позабытое.
        Глава 13
        - Я родился и вырос в Улунтаре, обсидиановом городе, - начал Драм. - Был старшим сыном благородного Эрона Дирена, главы дома Дирен, могущественного и древнего рода, что ведёт свои корни от самого Ульнорена Тени Древа, первого вождя etheldiar. Жизнь в Улунтаре сродни паутине интриг. Стоит сделать неверный шаг, запутаешься и пропадёшь. Так Оринес Верессар, глава могущественной семьи Верессар, вознамерился очернить имя моего дома. Его сын, Лассир, не раз позволял себе гадкие глупые россказни обо мне и моей семье, провоцировал меня вызвать его на поединок, но когда ему это всё же удалось, недооценил меня и был повержен. Он умолял о пощаде, но я не мог простить ему всего того, что он наговорил. Ярость охватила меня, и я прикончил этого слизняка. Увы, его отец даже это сумел обратить себе на пользу. Он объявил меня трусом, убившим безоружного.
        Эльф прикоснулся чуть дрогнувшими пальцами к знакам на лице и опустил взгляд.
        - Оринес довёл дело до совета домов, и они вынесли ужасное решение: заклеймить меня позором, как клеймят лишь рабов. Мой отец, моя мать, вся моя семья стояли и смотрели, как иглы gvaur'adessiraid… магов боли, наносят эту надпись на моё лицо, покрывая несмываемым позором. Буква за буквой. Мне до сих пор снится та боль, боль отчаяния и унижения. И торжествующая улыбка Оринеса Верессара.
        - Так вот, что это, - проговорил Таринор, - Потому ты и сбежал? Что ж эта надпись значит?
        - Мой рассказ ещё не окончен, - бледно-голубые глаза Драма недовольно взглянули на наёмника. - Я не мог жить в удушающем облаке позора, что образовался вокруг меня. Мрак Аркобанда быстро разносит слухи, преумножает их, добавляет новые мерзкие подробности. Весь Улунтар знал, что сын благородного дома Дирен получил позорное клеймо, и никто не хотел иметь со мной ничего общего. Со мной перестал разговаривать отец, я потерял всех друзей. Не отвернулась от меня лишь родная сестра, Элона, хотя даже общаясь с ней я чувствовал неприязнь. Мне казалось, будто я остался один в целом мире. Месть - последнее пристанище отчаявшегося. И мне не оставалось ничего иного. Я пробрался в поместье Оринеса Верессара, застиг его спящим, приставил клинок к шее и готов был уже оборвать эту гнусную, полную коварства жизнь, но…
        Драм на мгновение стиснул зубы и сжал кулаки, но тут же грусно вздохнул.
        - Он был безоружен, беспомощен. Я вспомнил, как потерял контроль над собой во время поединка с его сыном, когда тот лежал на земле и молил о пощаде. Это воспоминание остановило мою руку, и я не смог совершить задуманное. В то же мгновение Оринес Верессар проснулся. Он увидел меня, растерянно стоящего у его кровати, и рассмеялся, бросив мне в лицо «shwath!», что значило «трус». Мне пришлось бежать через окно. Я нёсся, не разбирая пути, а в голове звучало только «Shwath! Dhaenar!». Когда я опомнился, Улунтар остался далеко позади. Как и вся моя прошлая жизнь.
        Драм провёл ногтями по чёрным знакам на лице, словно хотел содрать с себя кожу.
        - Теперь мне уже никогда не убежать от позора. Трус, - эльф взглянул на наёмника. - Эта надпись означает «трус».
        - Редкостный подонок, конечно, этот Оринес. Но, знаешь, иногда месть - не лучший выход. Она часто делает из нас чудовищ. К тому же нет ничего позорного в том, что ты не смог убить спящего… - начал было наёмник, но был тут же резко перебит.
        - Нет! Пойми, Таринор, меня ведь обучали убивать. Убивать безжалостно. Но в тот раз мне не удалось, внутри словно что-то сломалось. Некогда моя жизнь была посвящена reviad’adess, искусству убийства, теперь она не имеет смысла.
        - Ну, заладил. Знаешь, если жизнь потеряла смысл - шли всех к чёрту и начни новую! Не знаю, как там у вас, а здесь на поверхности это проще простого. Ты ведь умеешь что-то, кроме этого твоего искусства?
        - Я… Я не уверен, - Драм опустил голову.
        - Да вот хотя бы кроликов ловить! - усмехнулся наёмник. - Ладно, разберёмся ещё. А ты неплохо говоришь по-нашему. Неужели вас так хорошо этому обучают?
        - Мы должны уметь говорить на одном языке с вами, Таринор, только и всего. Убийца должен понимать свою жертву, - печально улыбнулся эльф.
        - И всё же в случае чего говорить буду я. Выговор у тебя такой, что даже мне ухо режет, - усмехнулся Таринор. - Кстати, надо бы вернуть тебе клинки.
        Наёмник вытащил из-под лежанки пару кожаных ножен и протянул их эльфу.
        - Только не доставай их понапрасну, в наших краях это не любят.
        - Dhren и Lith останутся в ножнах.
        Драм с тихим шелестом обнажил клинок. На свету он казался осколком прошлой тёмной ночи, а в блестящем лезвии отражалось удивлённое лицо наёмника. Длиной он был не больше его предплечья и почти без гарды. Ему такое оружие точно бы не подошло.
        - Это - Dhren, по-вашему, «тень», - пояснил эльф. - А это, - добавил он, извлекая второй точно такой же, - Lith. «Шёпот». Клинки-близнецы, когда-то их подарил мне отец.
        - И что, ты их различаешь?
        - Я их чувствую. Научился за многие годы, - ответил Драм, пряча клинки обратно. - А у твоего меча есть имя?
        - Мне это ни к чему. За годы я успел сменить несколько мечей. Должно быть, ваша сталь куда лучше нашей, раз эти твои клинки служат так долго. А может, дело в том, что мне приходилось обнажать меч куда чаще, чем хотелось бы. Так что для меня это всё равно, что дать имя сапогу или куску солонины.
        Покончив с кроликом, Таринор и Драм вернулись на тракт. Их путь лежал на восток, в Драконью долину или Дракенталь, как её называли по имени самого большого города. Хоть огнедышащих чудовищ в тех краях уже давно не было, но жители долины до сих пор ревностно и гордо хранили о них память. Серое небо напоминало мутную грязную лужу. Оно нависало над путниками, то и дело грозя разразиться дождём. Но дождь никак не начинался, будто копил силы, так что наёмник с эльфом молчаливо мерили шаги по прямой как струна и пока ещё сухой дороге.
        К концу дня они добрались до моста. Он был перекинут каменной аркой через реку Атер, которая была настолько широка, что по ней ходили суда и сплавляли лес к верфям Золотого берега. Эти щедрые воды кормили немало деревень, выросших по обоим берегам на протяжении всего русла, и Атер заслуженно носил звание второй Великой реки Энгаты.
        Первой был неспокойный Эрберин, что брал начало в горных источниках к северу от Энгатара, огибал горы Пояса мира, петляя словно змея, и, наконец, преодолев болота Южного края, впадал в Залив трёх сестёр. Его название с эльфийского переводилось как «Шумная река», и носил своё имя он неспроста: из-за витиеватого русла и бурного течения Эрберин почти не использовали для судоходства.
        Таринор наслаждался приятной прохладой, которая исходила от шумевшей внизу воды. Это было слабым утешением после того, как ему пришлось заплатить два серебряных марена смотрителю за переход и ещё один марен, чтобы тот не задавал вопросов насчёт незнакомца под капюшоном. Милю спустя путники разбили лагерь и начали готовиться ко сну.
        - Так и разориться недолго с этими мостами, - проворчал Таринор, чиркая кресалом о кремень. - Хорошо хоть не все переправы платные.
        - А если не платить? Есть обходной путь?
        - Только вплавь через Атер. Ширину реки сам видел, а вода там в это время года, скажу я тебе, очень холодная, так что здесь заплатить было самым лучшим вариантом. К счастью, серебро неплохо стирает память, а помнить о тебе этому смотрителю точно ни к чему. Уж лучше так, чем весть о тёмном эльфе расползётся по всей долине.
        - Утром я добуду кролика, - неожиданно сказал Драм. - Или даже двух. Пусть это будет платой.
        - Было бы славно, - наёмник раздул костёр и подбросил сухих веток. - Теперь мы на землях лорда Рейнара, владыки Драконьей долины. Трактиры здесь недешёвые.
        - Я понимаю, почему etheldiar не любят. Тоже участвовал в вылазках на поверхность, хоть это было и так давно, что свидетели среди людей уже не вспомнят моего лица. Тем более сейчас, - эльф снова прикоснулся к знаку на щеке.
        Наутро Драм и в самом деле вернулся с парой кроликов, но когда эльф вдобавок ещё и вывалил возле костра охапку грибов, Таринор ужаснулся.
        - Ты зачем эту дрянь притащил? Отравить меня вздумал?
        - Разве что-то не так? Кролики свежие, даже остыть не успели…
        - Да причём тут кролик? - наёмник осторожно взял один из грибов пальцами за тонкую белую ножку. - Вот как это, по-твоему, называется?
        - Мне неизвестны названия всего, что растёт на поверхности, - невозмутимость Драма ещё больше изумляла Таринора.
        - Поганка это! - он с отвращением отшвырнул гриб в сторону и ткнул пальцем в другой. - А это знаешь, что? Мухомор! Да тут съедобных-то раз-два и обчёлся. Того, что ты принёс, хватит роту солдат потравить. Навидался я в годы войны таких болванов, что в грибах не разбираются. Притащит из леса, друзей угостит, а на следующее утро поминай, как звали. Да ещё и ямы рыть этим дурням…
        - Прости, я давно не был на поверхности. Забыл, что для вас они ядовиты.
        - Забыл он… Постой, а для тебя разве нет?
        - Вовсе нет, - пожал плечами Драм и откусил шляпку мухомора.
        Таринор изумлённо глядел на жующего эльфа, ожидая, что тот вот-вот выплюнет ядовитый гриб, но тот спокойно проглотил его и закинул в рот скрюченную поганку с таким видом, будто это была горсть лесных орехов.
        - И что же, ты, выходит, совсем всеяден? А от сухаря, помнится, нос воротил.
        - Не совсем, - ответил Драм. - Уларун благословил народ этельдиар, чтобы мы могли выжить там, где наши собратья с поверхности наверняка погибли бы от голода. Мы едим грибы, лишайники, плесень - всё то, что на поверхности считают несъедобным. Нам же это не приносит никакого вреда. Однако же ваша обычная пища - молоко, сыр или хлеб - для нас… нежелательна.
        - Вот уж странно слышать это от того, кто уминает поганки на завтрак, - усмехнулся Таринор.
        - В Аркобанде нет коров, дающих молоко. Нет и пшеницы, которую можно размолоть в муку. Говорят, этельдиар столь долго прожили под землёй, что разучились усваивать пищу жителей поверхности. Однажды мне довелось попробовать сыр. На вкус он был неплох, но… Этого опыта мне хватило.
        - Ладно, жуй свои грибы, а я займусь кроликом.
        Путники позавтракали и вскоре продолжили путь. Уже спустя час они добрались до развилки.
        - Здесь начинается малый Драконий тракт, - сказал наёмник, глядя на деревянный столб, торчащий из земли в том месте, где расходились дороги. - Отсюда до Дракенталя чуть меньше семидесяти миль. По пути будет Алый брод, замок Редхёрстов на мосту через реку Змеицу. Подорожной грамоты у нас нет, а откупиться точно не выйдет. Выпотрошат сумку, разденут до исподнего, а то ещё и в темницу бросят. Лучше будет обойти и поискать переправу в другом месте, благо речка совсем небольшая, можем даже перейти вброд или переплыть. Умеешь плавать, Драм?
        - Умею, - отозвался эльф.
        - На том и порешим.
        Возможно, стоило бы выбрать другой путь, чтобы избежать нежелательных встреч, но Таринор не хотел делать больших петель. Да и весной мелкие дороги настолько отвратительны, что они рисковали утонуть в грязи. Заверению гарнизонов мостов, что дорожные сборы уходят на содержание дорог, можно верить не больше, чем обещаниям старосты. Хотя бы тракты поддерживали в более-менее приличном виде, да и то не везде.
        Когда Таринор путешествовал один, то обычно негромко напевал себе что-нибудь под нос или просто молчал, погружённый в собственные мысли. Но если ему случалось ехать с обозом, то он всегда был рад хорошей беседе. Теперь, раз уж случилось идти вдвоём, его вдруг обуяло желание поговорить.
        - Слушай, Драм, как ты… как твоя рука? - сбивчиво произнёс Таринор.
        Он попытался завести разговор, но тему ещё не придумал.
        - Лучше, чем вчера. С подземными лекарствами завтра будет в порядке, - донеслось из-под капюшона.
        - Что за лекарства?
        - Заживляющая мазь. Не спрашивай, из чего она сделана. Ты не захочешь ей пользоваться после этого, - усмехнулся эльф.
        - Надеюсь, мне и не придётся. Знаешь, тебе нужно будет что-то сделать со своим акцентом. Не обижайся, но, когда ты говоришь по-нашему, кажется, будто у тебя не хватает зубов или куска языка.
        - Приму к сведению, Таринор, - сухо ответил Драм, и вновь воцарилась тишина.
        Драм то и дело поглядывал на небо. Оно отражалось в его грустных глазах, делая их совсем бесцветными.
        - Опасаешься дождя? - спросил наёмник, - Скоро по пути должен быть постоялый двор. Их всегда хватает, когда идёшь торговыми трактами. Можем переждать непогоду там.
        - Нет… Я жду, пока кто-нибудь из богов подаст мне знак.
        - Чего? Каких ещё богов? - Таринор подумал, что если бы он ел в этот момент, то обязательно поперхнулся. Ему вспомнился ночной разговор.
        - Раз я начинаю новую жизнь, мне нужен кто-то, кто будет вести меня, указывать путь. Уларун на поверхности не властен над судьбами своих детей. Теперь мне нужен новый, как вы говорите, путеводный огонь.
        - Не говорим мы так, - неуверенно проговорил Таринор. - Слушай, а это обязательно? У меня вот нет никаких покровителей, я сам по себе. И, знаешь ли, прекрасно себя чувствую.
        - Это не так, - эльф неожиданно посмотрел на наёмника из-под капюшона. - Если ты не знаешь о нём, это не значит, что его нет. Ты можешь не видеть дороги, по которой идёшь, но ты всё равно будешь идти по ней. И ты обязательно оступишься, если будешь продолжать не замечать её.
        - Если я не вижу дорогу, это значит, что наступила ночь и мне стоит найти ночлег, - рассмеялся Таринор. - Может быть, это потому, что у вас там не видно дорог.
        - Я уверен, что ты меня понял, - холодно ответил эльф.
        - Ладно, не обижайся. И кто же должен дать тебе знак? Как он должен выглядеть?
        - Я не знаю. Но когда я увижу его, я точно пойму. Это может быть дикий зверь, видение или упавшая звезда. Когда-то давно, когда народ эльфов был единым, у него было множество богов, но мы теперь чтим лишь нескольких из них. Уларун, защитник и покровитель etheldiar, Шесарран указывает путь заблудившимся в жизни и в Подземье, Ирумия направляет руку мстящего. Увы, боюсь, они отвернулись от меня ещё до того, как я вышел на поверхность. Из прежних богов мы чтим лишь верную сестру Уларуна, Селименору, - последнее имя Драм произнёс особенно таинственно и благоговенно, полушёпотом.
        - Сели… Чего? - переспросил Таринор.
        - Некогда она носила имя Селимэ - сестра Аларо. Она не последовала за ним в Бездну после изгнания, когда он стал Уларуном, но сохранила сестринскую любовь к нему, несмотря на запрет Иллании и Элеадара, их родителей, старших эльфийских богов. За это её нарекли Селименора, Селимэ ночная. Из всех hiraidsar, старых богов, etheldiar наиболее благосклонно относятся к Селименоре, принцессе лунного света, среброокой госпоже.
        - Ну, теперь всё понятно, - сказал Таринор, сдерживая улыбку.
        - Что ты имеешь в виду?
        - То, что ты сам выбрал себе покровителя. Вот как это будет. Наступает ночь, от избытка свежего воздуха тебе кажется, что луна подмигивает тебе, и ты считаешь это знаком. Потом ты одеваешься в серый балахон и поёшь гимны во славу среброокой и луноликой, или как там её.
        - Если Селименора сочтёт нужным подать мне знак, так тому и быть, - раздражённо ответил эльф. - И не стоит тебе так пренебрежительно отзываться о богах, Таринор. Кара за насмешки может быть очень жестокой.
        - Да? И что же мне грозит.
        - Тебе - не знаю. Но вот, что произошло с братом моей матери. Для etheldiar нет большего счастья, чем рождение первенца-сына. Но богам было угодно, чтобы первой в этот мир пришла моя сестра. Когда об этом узнал мой дядя, он был так недоволен, что позволил себе грубо высказаться о моей матери и Уларуне.
        - И что с ним стало? Заболел и умер? Несчастный случай?
        - Не думаю, что произошедшее с ним было несчастным случаем. Мне рассказали так. На следующий день во время семейной трапезы он вдруг замер, посинел и схватился за шею. Все решили, что он подавился, ринулись на помощь, но замерли, как вкопанные: у него изо рта вылез паук. Потом пауки полезли из ушей, глаз и носа. Их становилось всё больше, они покрыли всё его тело, пожирая его заживо, пока, наконец, от него не осталась только одежда. Только тогда они исчезли, словно их и не было. И то были не простые пауки: на их чёрных брюшках сияли четыре красные точки. Аrunechain - священный символ Уларуна, самый ядовитый паук Аркобанда.
        - Да уж, жутковатая история, - проговорил Таринор. - Но не думай, что я вот так сразу уверую в ваших богов. На верность Уларуну я не присягал, значит мне ничего не грозит. Верно?
        - Попробуй оскорбить его. Если из ушей не полезут пауки, значит не грозит. - с улыбкой ответил Драм.
        - От твоего подземного юмора мне не по себе.
        Эльф рассмеялся.
        - На поверхности ведь тоже есть свои боги? Наверняка у людей их не меньше, - сказал Драм, ещё раз взглянув на небо.
        - Ага. Иногда мне кажется, что их даже больше, чем следовало бы. И ни один из них не сделал мне ничего хорошего. Плохого, в общем-то, тоже. У меня с ними, так сказать, нейтралитет. Я не трогаю их, они - меня. И все довольны.
        - Мне этого не понять. С самого детства и все эти годы меня учили, что всё в мире подчиняется богам, поэтому…
        - А меня некому было этому учить. Так что я научил себя, что сам выбираю дорогу и смотрю под ноги, чтобы не оступиться. Такова моя, если угодно, жизненная философия, - нарочито высокопарно произнёс наёмник.
        - Мы из разных миров, Таринор, - пожал плечами эльф после недолгого молчания. - Однако боги влияют на всех, хотим мы этого или нет. И это - моя жизненная философия.
        - Ладно тебе, не кипятись. Каждому бродяге своя дорога. И каждая может привести к чему-то интересному. Кстати! - Таринор вспомнил о странном браслете, что показал ему гном Агдаз в «Белом дубе», и решил сменить тему, - Откуда у гнома торговца редкостями мог бы быть браслет работы тёмных эльфов?
        - Если он не лгал, и это действительно браслет etheldiar, то он мог купить или выменять его у кого-то. Быть может, ему доводилось побывать в подземном городе или он торговал с гоблинами, ограбившими поселение etheldiar.
        - Значит гоблины и вам досаждают?
        - Досаждают ещё как. Они жили под землёй ещё до нас, и там их куда больше, чем у вас на поверхности, - улыбнулся Драм. - Скажи, он надевал браслет при тебе? Или может быть ты сам примерял его?
        - На его руку эта штука просто не налезала, а я, знаешь ли, поостерёгся. Вдруг застрянет, а я снять не смогу? Пришлось бы покупать.
        - Это самое меньшее, что могло произойти с тобой, Таринор. Такие вещи нередко создавались не только в качестве украшения, но и как ловушки. Так был убит Асирион Диар. Ему прислали в подарок браслет, внутри которого были крошечные отравленные иглы. Асирион умирал в своём поместье долго и в страшных мучениях. Ты выгодно отличаешься от него отсутствием привычки надевать на себя незнакомые вещи, - заметил Драм. - Проживёшь долгую жизнь.
        - И на том спасибо. А много ли за такой браслет можно было бы выручить? - задумчиво спросил Таринор. - Если, разумеется, он не был отравлен.
        - Выручить? Смотря, из чего он сделан.
        - Допустим, он был чёрный, блестящий и с какими-то закорючками с внутренней стороны.
        - Обсидиан, подземное стекло жара глубин. Скорее всего, метка мастера-ювелира. Возможно даже самого Риссенара из дома Этель Арун! Тогда это могла быть реликвия, редкая и бесценная вещь. Продавать такое - это просто кощунство, - внезапно Драм осёкся, поймав на себе укоризненный взгляд наёмника. - Уверен, дом Этель Арун не пожалел бы за него ни молодых рабов, ни толстых сквойлов.
        - Кого-кого?
        - Сквойлы… - эльф пытался подобрать слова. - Это такой скот у etheldiar. Похожи на слизней поверхности, но гораздо больше. Как ваши коровы.
        - Отвратительно. Ладно, мне это ни о чём не говорит. Серебра бы много заплатили? Или, чем чёрт не шутит, золота?
        Наёмник уже начал жалеть, что упустил шанс получить такую ценную вещь почти задаром.
        - У нас эти металлы ценятся не так высоко, как на поверхности. Но, думаю, немало. В Улунтаре обладать такой вещью - большой почёт.
        - У нас почётнее обладать золотом, - заметил Таринор.
        - Учитывая ваше к нам отношение, не думаю, что ты нашёл бы на него покупателя.
        - В общем-то, ты прав. Начинаешь понимать этот мир, Драм, - улыбнулся наёмник.
        К ночи следующего дня они увидели впереди огни Алого брода, каменной крепости, в чрево которой уходил тракт, чтобы выйти по ту сторону реки.
        - У тебя острый глаз на темноту, Драм, - вдруг остановился наёмник. - Что видишь?
        - На стенах знамёна. На них… Красная зубчатая стена на жёлтом фоне.
        - Верно, знак дома Редхёрст. А что скажешь о самой крепости?
        - Три этажа, на башнях люди. Ворота закрыты, их охраняют два человека. Один из них ковыряет в носу, а второй…
        - Ну, это нам уже знать не обязательно, - прервал его Таринор. - Идём, отсюда нас не заметят.
        Наёмник свернул с дороги, и эльф последовал за ним. Вскоре они уже были достаточно далеко, чтобы огни крепости на мосту стали совсем крошечными. Шумящая впереди река отражала лунный свет серебряными бликами. Как знал Таринор, она не была особенно глубокой в это время года, да и до другого берега было чуть больше полутора десятков футов.
        - Предлагаю перейти сейчас, а потом погреть ноги у костра, - предложил наёмник, снимая сапоги. - Идём быстро, но осторожно: течение здесь бурное, а вода холодная. Постарайся сохранить равновесие, смотри, куда ставишь ногу, если нет желания схлопотать лихорадку.
        Но несмотря на предостережения наёмника, Драм всё равно едва не упал в воду.
        - Под землёй такая бурная вода - редкость, - пояснил отчего-то повеселевший эльф, сходя на берег.
        Перебравшись через реку, Таринор тут же принялся разводить огонь. Штаны промокли выше колен и их надлежало хорошенько высушить.
        - Говорят, когда-то эта речушка была в сотню раз шире, - проговорил Таринор, проверяя, высохли ли штаны. - Она-то и выточила всю драконью долину среди этих гор. Есть у неё и эльфийское название, только я его никак не припомню.
        - Laugrin, - сказал Драм. - Река-дракон. Я о ней слышал, но никогда здесь не был, чтобы увидеть своими глазами. Теперь это, скорее, река-змея.
        - Потому-то, наверное, её и называют Змеицей, - улыбнулся Таринор, укладываясь. - А как будет по-эльфийски «Змеица»?
        - Змеица… Змеиная река. Почти так же, Laegrin.Laug - это дракон, а laeg - змея.
        - Забавный же у вас язык… - сказал наёмник, засыпая.
        Глава 14
        На следующее утро Таринор проснулся раньше Драма. Он опёрся на локти, сел и огляделся. На восточном горизонте из-за горной стены поднималось рыжее зарево. С другой же стороны, с запада, на него угрюмо глядели пики Драконьих гор, отделяющих владения Рейнаров, лордов-владетелей Драконьей долины, от земель Скайнов, владык Атерланда, плодородных земель между реками Атер и Западный Атер.
        Пока наёмник любовался рассветом, проснулся Драм. Эльф поднялся с явным нежеланием и выглядел невыспавшимся.
        - Вижу, кроликов сегодня не будет, - усмехнулся Таринор. - А ведь я уже начал привыкать.
        - Будут… Дай мне время, - хрипло проговорил Драм, зевая. - Я ещё не до конца привык… спать вот так.
        - На свежем воздухе? Согласен. Иной раз так храпака задашь, что проклинаешь всё на свете, когда солнце светит в глаза поутру.
        - Нет, сон etheldiar длится четыре часа дважды в сутки.
        - Вот оно что… У меня такое бывало зимой, когда на ночь жирного переедал.
        - Это помогает во время вылазок. Даже если следопытов всего двое, пока один спит, другой остаётся настороже.
        - А если следопыт всего один?
        Драм поднялся на ноги и потянулся.
        - Только безумец отправится по туннелям Аркобанда в одиночку, - сказал он, и тут же добавил: - Или тот, кому нечего терять. Пойду проверю, водятся ли вон в той рощице кролики.
        - Смотри, егерям не попадись…
        К тому времени, когда Таринор развёл костёр, Драм уже вернулся с добычей. Кролик оказался маленьким и худым, но зато среди принесённых грибов на этот раз оказались съедобные. Позавтракав, они продолжили путь.
        Чем дальше они уходили, тем спокойнее становился воздух. Драконья долина простиралась далеко на юг, где упиралась в горы Пояса мира. Там, в самой южной точке долины, стояла крепость Хвост дракона, вотчина дома Карров, служившая также вратами в Могримбар, подгорный анклав гномов.
        По пути путникам не раз приходилось сходить с тракта, давая дорогу торговым обозам. В основном это были скромные тележки, которыми управляли сами их владельцы, но один раз им встретился настоящий караван из почти десятка повозок. Кроме телег с товарами в их числе был отдельный крытый экипаж, где от дневного солнца прятался богатый торговец, а впереди и позади ехала дюжина наёмников.
        Таринор вспомнил, как осенью так же сопровождал торговый обоз. Его наниматель оказался лавочником, который отправился в Гирланд из Атеруна. Хоть на вознаграждение торговец не поскупился, но главной удачей оказалось то, что он нанял ещё троих наёмников, обожавших играть в карты, но совершенно не умевших этого делать. Разумеется, опытный картёжник Таринор ободрал их, как липку, а потом надрался с ними же вдрызг по прибытии в Гирланд. Наёмники вернулись в Атерун, а вырученных денег Таринору хватило, чтобы провести зиму в тепле и сытости.
        - Миля, - внезапно вмешался в воспоминания негромкий голос Драма. - Мы прошли милю с последнего привала.
        - Ты что это, шаги считаешь?
        - Привычка. В Аркобанде следопыт должен всегда знать, где находится, как далеко ушёл от дома. У нас нет звёзд и солнца, чтобы ориентироваться по ним, а подземные туннели не блещут разнообразием.
        Таринор в ответ на это лишь хмыкнул. Должно быть, Драм слишком долго пробыл в одиночестве. Он рассказывал о подземных тварях и растениях, о гротах, реках и слепых рыбах, что таятся в их водах. Наёмник слушал вполуха и иногда вставлял пару слов, но в основном предавался воспоминаниям о немногих светлых моментах жизни.
        Не забывал эльф объявлять пройденное ими расстояние. «Две мили», - сказал он, когда они проходили мимо деревни. «Три мили» были отмечены между незасеянных полей, а «четыре» - возле чистого ручья, где Таринор набрал свежей воды и вдоволь напился.
        Когда же эльф сказал «пять миль», наёмник остановился и воскликнул: «О!» Эльф вопросительно взглянул на Таринора. В ответ тот кивнул на струйку плотного дыма, чёрной змейкой поднимавшегося из-за пригорка впереди.
        - Враги? - настороженно спросил эльф.
        - Брось! Всего лишь трактир. Единственные враги, которых мы там встретим, если верить святым отцам - это обжорство, пьянство и разврат.
        - Ты так в этом уверен?
        - Костёр в этих местах могут жечь либо разбойники, либо бродяги. Такие как мы, - с усмешкой добавил наёмник. - Я, конечно, не этельдиар-следопыт, но отличить дым костра от того, что идёт из дымохода могу, и это точно не костёр. Полей тут поблизости нет, стало быть, трактир. Идём, узнаем, не разбавляют ли там пиво.
        Таринор ускорил шаг, Драму же пришлось волей-неволей поспевать за ним, щурясь от яркого полуденного солнца из-под капюшона. Наёмник оказался прав: по мере того, как они поднимались на пригорок, за ним сначала показалась труба, а за ней и крыша. И вот, наконец, путники увидели само здание.
        Деревянный трактир в два этажа, с серой черепичной крышей, который почему-то выглядел новее собственной старой закопчённой трубы. Она торчала кривовато и выглядела совсем не к месту. По мере приближения можно было разглядеть выкрашенные ярко красным ставни с резьбой, напоминающей языки пламени, а также вывеску, формой похожую на огонь костра. Под навесом пристройки несколько привязанных лошадей безмятежно жевали сено.
        - «Хворост и Факел», - прочитал Таринор на вывеске, добравшись до входной двери, и один из коней заржал. - Что за дурень придумывал название… Ну да ладно, нам от них нужно немного. Драм, запомни: ты - мой двоюродный брат. Больной и немой. Можешь иногда покашливать для эффекта. «Больной и немой» - чем не название для трактира? Уж точно получше, чем «Хворост и Факел»…
        - Хорошо, - ответил эльф дрожащим хриплым голосом, после чего зашёлся в кашле.
        - Не переигрывай. Не хватало ещё, чтобы нас погнали отсюда как чахоточных. Пойдём.
        Внутри трактира оказалось шумно и жарко, несмотря на открытые нараспашку окна. Причиной тому был яростно пылающий огонь в очаге, над которым был подвешен большой овальный котёл. Крышка на нём плясала и грозила вот-вот сорваться с места. Барная стойка стояла напротив входа, а на неё опирался трактирщик, смурной, полноватый мужчина с залысиной на лбу, обрамлённой жидкими чёрными волосами. Справа же, за стоящими полукругом столами, располагались разномастные посетители. Торговцы утоляли голод и жажду, а их усталая охрана наслаждалась долгожданным отдыхом, сняв сапоги и распахнув пропотевшие стёганки.
        Была среди них и пара человек в белых накидках. У ног одного из них покоился выкрашенный в белый цвет щит. Изображённый на нём объятый пламенем меч, кажется, герб Брэннов, наискось пересекала голубая полоса - «Слеза верности», знак незаконнорождённого, символ слёз, пролитых из-за неверности супруга или супруги. Никто из посетителей не обратил никакого внимания на пару путников, поэтому они, не мешкая, направились к стойке.
        - Трактирщик? - обратился наёмник к мужчине. Тот лениво протирал стакан, а неподалёку от него стоял облокоченный на стену дорожный посох из тёмного дерева, оба конца которого были обиты металлом.
        - А кто ж ещё? - буркнул тот, не отрывая взгляда от руки с тряпкой. - Кроме меня ж никто этим заниматься не будет, так? Вы выпить или просто языком почесать пришли? Если второе, то мне некогда. Совсем. Вот горло промочить - это завсегда, только деньги сразу, в долг не наливаю. А если хотите поглазеть на представление, идите за стол, скоро начнётся. Сразу, как только этот дармоед вернётся. И где его только черти носят…
        - Не слишком-то ты вежлив для трактирщика, - заметил Таринор.
        - А с чего это мне расшаркиваться перед каждым, кого ветер принесёт на порог? - перебил трактирщик, после чего рявкнул на эльфа: - Эй, ты! Ну-ка не кашляй на стойку! Не хватало ещё перемывать после всяких заразных.
        - Что ж, мы вполне можем найти другой трактир. С более приветливым хозяином, - Таринор сделал пару шагов к выходу, похлопав по кошельку за пазухой так, что был слышен негромкий звон.
        - Эй, постой! - воскликнул трактирщик, переменив выражение лица на более благодушное. - Я, это… Глядя на вас, решил, что вы очередные бродяги, охочие до халявной выпивки. Захаживают порой, знаете ли…
        - Много ли ты видел бродяг с мечом на поясе?
        - Да уж больше, чем хотелось бы. Особенно после войны. В молодость мою, помню, долина была спокойным краем, а нынче, - трактирщик заговорил тише, - даже рыцари - и те скурвились…
        - Ну, эти во все времена святыми не были. Не в сказке же живём. Лучше скажи, чего выпить найдётся.
        - Есть дракентальское тёмное! Или, если изволите, эрберский лагер! Неразбавленный, прошу заметить!
        - А «Чёрный лес»?
        - Вот, чего нет, того нет, - развёл руками мужчина. - Но есть сливовая наливка! Попробуйте, не пожалеете!
        - Не… Меня после неё ноги едва держат, а нам ещё идти. И дракентальского две кружки, - ответил Таринор и спросил Драма: - Ты же будешь?
        Вместо ответа эльф что-то промычал и замотал головой.
        - Ну, значит мне больше достанется.
        Наёмник облокотился на стойку спиной и обратил взгляд к столам.
        - Интересно они расставлены, у самых стен, подальше от очага. Видать, чтобы слишком жарко не было. Или чтобы удобнее представление смотреть. Что ж, поглядим, чем тут народ завлекают настолько, что хозяин позволяет себе так себя вести с гостями. С таким подходом здесь вообще никого быть не должно, даром что на тракте стоит, а тут, поди ж ты, яблоку негде упасть.
        Тем временем входная дверь отворилась и впустила юношу, сильно выбивавшегося из общей массы посетителей. Он был высоким и тощим на вид, с взъерошенными огненно-рыжими волосами и недельной щетиной. Тонкие брови над зелёными глазами были вскинуты, а острый нос казался длинным на фоне острых черт веснушчатого лица. Тело его покрывала серая холщовая рубаха без рукавов, а худые, но жилистые руки были зачем-то обмотаны до локтей бинтами, какими обычно бинтуют раны в лазаретах.
        Он окинул гостей взглядом, выражавшим некое пренебрежение, если не сказать отвращение, и подошёл к очагу, постукивая кончиками пальцев по бёдрам. Тотчас гул разговоров затих, а всё внимание постояльцев переключилось на него.
        - Гляди-ка, Драм, не обманул трактирщик. Вот и представление, - Таринор ткнул эльфа локтем. - Заезжий фокусник с юга? Мало этой шушеры в портах, так они и в трактиры лезут.
        Драм в ответ промычал что-то нечленораздельное и кашлянул несколько раз.
        - Ах да, ты же немой, - усмехнулся Таринор. - Славно же у тебя выходит. Не думал в артисты податься?
        За стойкой вновь появился хозяин трактира с парой полных до краёв кружек, пена из которых шла через край. Он аккуратно поставил их перед наёмником и утёр пот со лба.
        - Вот, две кружки дракентальского. Извольте, один марен.
        - Получишь, как ещё две принесёшь.
        - Тогда будет два марена, по серебряному за пару кружек.
        - Вот как? И всюду здесь такие цены?
        - В каждом трактире до самого Хвоста дракона.
        - Чёрт-те что… Ладно, будь по-твоему, - вздохнул Таринор, подбросив блестящую монетку пальцами.
        Трактирщик ловко поймал её и попробовал на зуб, после чего с улыбкой спрятал в карман фартука.
        - Кстати, как вам наша диковинка? - проговорил он, отвернувшись к бочкам.
        - Рыжие не в моём вкусе. Он что, фокусы будет показывать? Или на голове стоять? Или это очередной конкурс «кто больше выпьет», чтобы прокисшее сбыть?
        - Сами всё увидите, добрые господа! - ответил трактирщик с хитрой ухмылкой.
        Таринор развернулся в сторону столов, а Драм, недоверчиво косился на кружку с пивом. Тем временем обещанное представление набирало обороты. Рыжий принялся выделывать причудливые движения, и наёмник решил, что сейчас в руке юноши внезапно появится монета или платок, как это обычно бывает.
        Однако неожиданно «фокусник» выкинул руку вперёд, и гости ахнули. В ней горел огонёк. Самое настоящее пламя плясало на его ладони, не причиняя видимых неудобств. Рыжий с надменной улыбкой оглядев изумлённые лица, вскинул руку и подбросил огонёк в воздух под самый потолок. Только Таринор подумал, что это мог быть горящий уголёк или кусочек ткани, смоченный в масле, как юноша резким движением поймал огонь в воздухе, и развёл руки в стороны. Теперь пламя горело уже в обеих ладонях. Притом куда сильнее прежнего, хотя должно было бы погаснуть.
        - Эй, Драм, погляди, - шепнул Таринор, и эльф развернулся.
        Мгновение, и вокруг рыжего уже крутилось настоящее огненное колесо, проходившее через ладони. Вдруг оно разделилось на пару огненных змей, описывающих спирали вокруг юноши. Зрители отшатнулись дальше от полыхнувшего пламени, тепло которого дошло даже до наёмника, сидевшего довольно далеко. Потоки огня двигались всё быстрее и быстрее, пока не превратились в сплошной огненный кокон, за которым не было видно ничего.
        - Shael’adessir, маг стихий… - еле слышно пробормотал Драм, прикрыв рукой лицо от яркого света, исходившего от объятого пламенем человека.
        Оно горело столь ярко, что казалось, сейчас от юноши останется лишь горсть пепла на полу, но вдруг огонь исчез так же внезапно, как и появился. Взору посетителей вновь предстал живой и невредимый рыжий парень с причёской, напоминающей костёр, вот только бинты на его руках дымились и выглядели порядком обгоревшими.
        Трактир взорвался восторгом! Свист и хлопанье в ладоши перемежалось стуком кружек и хвалебными выкриками. Но юношу, казалось, это всё не интересовало. Он натянуто улыбнулся всем, кивнул головой и направился к стойке. Подойдя, он резко облокотился на неё локтями, рядом с наёмником.
        - Плесни-ка тёмного, Берт, - проговорил он, опустив голову.
        От повязок на руках поднимался дымок и исходил запах гари.
        - Чего уставился? - обратился юноша к наёмнику. - Повязку не подарю, на свадьбе сестры выступать не буду, фокусы показывать не научу.
        - Игнат! А ну прекращай хамить добрым господам! Вы уж его простите, он, видимо, хочет жалованье себе срезать.
        - Да ладно тебе, не кипятись… - безразлично проговорил юноша. - Добро пожаловать, и всё такое. Понравилось представление? Расскажите друзьям, приходите ещё и не забудьте поцеловать в зад этого лысого благодетеля… Он готов хоть перед вшивым гоблином стелиться, если тот бросит ему стёртую монетку. Тошно уже.
        - Ты на эти стёртые монетки живёшь, пьёшь и жрёшь, Игнат! После прошлого раза мне следовало вышвырнуть тебя. Ты и сейчас чуть не спалил всё вокруг!
        - У вас был пожар? - наёмник отхлебнул из кружки.
        - Был. Ох был… Пожарище! Всё из-за него - бездельника! Нет бы аккуратно, так нет, выпендриться надо… Из жалости его держу. Идти-то ему некуда, верно, Игнат? Кто ж его такого терпеть будет?
        Кулаки Игната сжались так, что послышался хруст. Он поднял взгляд на трактирщика и процедил сквозь зубы.
        - Лучше не зли меня, Берт. Ты же не хочешь ремонтировать свой обожаемый трактир ещё раз? Мы с тобой оба знаем, что мои «фокусы» с лихвой покрывают и ремонты, и мои харчи, - в его глазах словно вспыхнул огонь, разгоравшийся с каждым словом.
        - Поумерь пыл, мальчишка, или вылетишь за дверь сию же секунду. Не забывай, идти тебе некуда. У меня-то сестра в Дракентале, как-нибудь напрошусь к ней. А у тебя? Родители? Может быть, братья? Сёстры? Слишком уж ты наглый для сироты. Пей своё пиво и проваливай наверх, иначе возьмёшь свою палку в руки и вперёд, на все четыре стороны.
        После этих слов трактирщик скрылся за дверью в погреб.
        Огонь в глазах юноши погас, а кулаки разжались. Игнат шумно цедил выпивку, угрюмо уставившись в стену.
        - Значит, тебя зовут Игнат? - осторожно начал наёмник.
        - В остроте слуха тебе не откажешь. А этого тупицу Бертом звать. Что с того? К слову, за дракентальским тёмным стоило бы идти в Дракенталь, а эту разбавленную бурду оставить тем, кому всё равно, что пить, - юноша кивнул туда, где сидели остальные гости.
        - Это точно. Этим хоть ослиной мочой разбавь - разницы не заметят.
        - Хе-хе, верно, - улыбнулся Игнат. - И я эти рожи каждый день вижу, одни и те же. Люди, конечно, разные, но вот рожи одинаковые. На них написано «я тебе денег, а ты мне пожрать и поржать». Первое обеспечивает Берт, второе - я.
        - И тебя это устраивает?
        - А что мне остаётся? Идти некуда, родственников нету. Тут хоть какая-никакая работа и крыша над головой.
        От этих слов в душе Таринора что-то ёкнуло. Ему стало жалко Игната не за обращение с ним трактирщика, не за унизительную шутовскую работу. Ему было жаль за то, что парень вынужден держаться за это место, не зная, что, возможно, без него ему будет намного лучше.
        - Ну и скучно же ты живёшь, Игнат, - протянул наёмник, осушив остатки пива в кружке и принимаясь за вторую.
        - А у тебя жизнь веселее? Небось, весело наёмником-то быть? - саркастически произнёс Игнат.
        - Откуда ты узнал?
        - Ну, а кем тебе ещё быть? Мечи с собой везде таскают либо рыцари, либо разбойники. Цветастой накидки на тебе не видно, да и рыцарей не вешают.
        - Причём тут… Как… - изумился наёмник, но тут же вспомнил о шее. - Чёртов воротник.
        - Да, эту борозду на шее только слепой не заметит. С виселицы сбежал, да? Не боись, не скажу никому.
        - На меня напали на Золотом тракте, - пробубнил Таринор, опустив подбородок. - Вздёрнуть хотели, чудом спасся.
        - А мне всё равно, - махнул рукой Игнат. - Нам разбойников бояться нечего. С тех пор, как я ошпарил одному рожу, они это место десятой дорогой обходят. Да и рыцари тут останавливаются нередко. Кстати, тут вчера гонец приходил с Дракенталя, разодетый такой, в золотых драконах. Мол, у ?листера Р?йнара, лорда тамошнего, работа есть для отряда наёмников, и велел, если кто из них сюда заглянет, отправлять в Пламенный замок прямиком к его светлейшей заднице. Что за работа - понятия не имею, он не сказал. Видать, спугнуть боялся. У тебя же есть отряд? Или ты так, в одиночку?
        - Да вот, есть у меня спутник, братец двоюродный. Правда, немой он. Но зато понятливый и разговорами не надоедает.
        После этих слов Драм обиженно хмыкнул.
        - В общем, доберётесь до Дракенталя, а там разберётесь, - заключил Игнат и вздохнул, глядя на веселящихся посетителей.
        Недолгое молчание вскоре нарушил допивший пиво Таринор.
        - Странно же встретить мага в таком месте.
        - Брось, я просто фокусник. По крайней мере, для этих. Так безопаснее, знаешь ли, помогает избежать лишних вопросов и пьяных задир. Местные магов не жалуют. Хотя это не мешает им пользоваться услугами гадалок, знахарей, ведунов и прочих шарлатанов, которых и близко не подпустили бы к стенам Академии.
        - Ты о той, что на острове?
        - О ней самой. Учился я там. А что потом случилось - не спрашивай. Длинная история.
        - И, полагаю, не самая лучшая, раз уж привела тебя сюда, - улыбнулся Таринор.
        За разговором никто из них не заметил, как через входную дверь тенью просочился некто небольшого, даже карликового, роста в чёрном балахоне, будто сотканном из куска ночного неба самой мрачной безлунной ночи. Только внимательный Драм зацепился взглядом за эту мрачную фигуру, которая, едва войдя, тут же принялась рыскать между столов.
        Все остальные в трактире пили, смеялись и вообще не замечали этого странного незнакомца. Тёмный гость заглядывал им чуть ли не в лица, но они не подавали и вида, продолжая общаться, как ни в чём не бывало. Странный коротышка бесшумно двигался между столами, словно что-то искал. Внезапно он поплыл в сторону эльфа и тот сумел заглянуть под балахон, не подав вида.
        На том месте, где должно было быть лицо, Драм не увидел ничего, кроме темноты, в которой парой угольков зловеще тлело нечто, что эльф счёл парой глаз. Существо на мгновение задержалось возле Драма, но, видимо, решив, что он тоже его не замечает, тут же метнулось к Таринору. Эльф нащупал под плащом рукояти клинков, продолжая смотреть в стену, но краем глаза он неотступно следил за тёмным гостем. Покружив вокруг наёмника, существо почти вплотную подошло к Игнату. Оно вытянулось и словно принюхалось к рыжеволосому юноше, после чего вдруг замерло и отпрыгнуло на расстояние пары шагов. Что-то под чёрными тряпками задрожало и зашипело.
        - Таринор… - шепнул эльф, тронув спутника за рукав.
        - И сколько обычно за выступление получаешь? - улыбаясь, спросил у Игната наёмник, старательно не обращая на эльфа внимания.
        - Таринор! - не унимался Драм, толкая наёмника плечом.
        - Мой братец что-то мычит, наверное, лекарство просит или для выпивки созрел, - удерживая натянутую улыбку, произнёс наёмник, после чего повернулся к Драму, процедив сквозь зубы: - С ума сошёл? Нас же прирежут, если всё вскроется. Под землёй не принято держать язык за зубами, когда об этом просят?
        - Мы здесь не одни и мне кажется…
        - Ясно дело, что не одни! Ты перегрелся? Выйди, подыши воздухом! - яростный шёпот резко прервал слова эльфа.
        - Поздно, - обречённо проговорил эльф в полный голос, поглядев куда-то в сторону.
        - Что ещё поздно? Так, знаешь что? Дальше идёшь один, и плевать я хотел…
        Закончить фразу Таринору не удалось - Драм молниеносно навалился на него и Игната, повалив обоих на пол. Сразу же после этого наёмник услышал резкий неприятный звук, прямо рядом с ухом, словно тупым зазубренным ножом резко провели по деревянной доске. На голову посыпались опилки, а на стойке прямо над его головой осталась глубокая борозда. Ошалев от происшедшего, Таринор замотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. Он посмотрел в сторону столов и обомлел.
        У противоположной стены столпились те, кто ещё недавно как ни в чём не бывало взахлёб рассказывал анекдоты и хлебал дрянное пиво из немытых кружек. Но теперь их лица были искажены ужасом, а взгляды были устремлены под потолок прямо над наёмником. Туда же смотрел и Драм, плотно стиснув губы, по которым стучал пальцем другой руки в знак молчания. Игнат изумлённо застыл с открытым ртом, и наёмник поднял глаза, чтобы увидеть нечто отвратительное.
        Под потолком парило бесформенное пульсирующее нечто, напомнившее Таринору медуз, которых он не раз видел в приморских краях. Оно покачивало своим округлым телом, с боков которого свисал полупрозрачный тёмный «саван», достававший почти до пола. Под этим «саваном» виднелись бесчисленные щупальца, извивавшиеся, словно клубок змей. На том месте, где могла быть голова твари, ритмично, в такт низкому булькающему звуку, расширялись и сужались два красных пятна. Люди Брэннов жались к остальным, а те из них, кто осмелился вынуть мечи, сжимали их в дрожащих руках.
        - Что… что это за дрянь? - с трудом веря своим глазам, прошептал наёмник эльфу, на что получил резкое «Шшшш!».
        Звук оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание твари. Она выпустила из-под «савана» несколько лоснящихся щупалец и стремительно поплыла вниз в сторону эльфа. Таринор уже отчётливо чувствовал тошнотворный смрад серы и падали, исходивший от существа, как вдруг услышал вопль неожиданно вернувшегося Берта, за которым последовала отборная ругань.
        - Чёрт бы побрал тебя, Игнат, демонское отродье! Это ещё что за тварь? Гадские маги! Чтоб вы все передохли, свиные потроха! Клянусь богами…
        Тварь выбросила в сторону трактирщика щупальце, словно хлыст, и голос трактирщика внезапно прервался сдавленным криком. Спустя мгновение тишины трепыхающееся тело Берта, обвитое чёрным отростком твари, проползло мимо Игната, и было втянуло под «саван». Когда оттуда донеслись чавкающие звуки вперемешку с тихим хрипом умирающего, гости, вжившиеся в стену, побледнели и рванули к выходу, самым отвратительным образом теряя по пути съеденное и выпитое накануне.
        - Быстро! Сюда! - скомандовал Драм и потащил Игната с наёмником за стойку.
        - Бедняга Берт… - обескураженно проговорил рыжеволосый юноша. - А ты… Значит не немой. Я так и знал!
        - Это - vivarr’ushaur, демон, он нас не видит, зато прекрасно слышит и чует. Это не глаза, а ноздри… Как я мог быть столь глуп!
        - Демон? Какого чёрта ему тут понадобилось? - выпалил Таринор, как только к нему вернулся дар речи.
        - Он ищет, - ответил Драм. - Они чуют магию, как мы запахи. Его привлёк ты, Игнат.
        - Чего? - обиженно воскликнул тот. - Это и магией-то не назвать! Баловство! Фокусы с шариками!
        - Тихо! - Драм сдёрнул капюшон и посмотрел прямо в глаза юноше. - Ни слова! Сейчас он доест твоего друга, и его чувства снова обострятся. Мы должны пробраться к выходу. И как можно быстрее! Пошли!
        - Так ты ещё и эльф! Ну и день сегодня… - начал было Игнат, но его рот тут же оказался зажат бледной эльфийской ладонью. Отвратительные хлюпающие звуки с другой стороны стойки становились тише.
        - Сейчас! - прошептал Драм, и все трое резко выскочили из-за стойки, обнажив оружие.
        Игнат в качестве оружия имел только пару кулаков, что нимало не помешало ему выставить их перед собой, будто бы он собирался набить морду очередному трактирному дебоширу. Однако мерзкого демона под потолком больше не было. Вместо этого на полу лицом вниз лежало лишь бездыханное тело трактирщика.
        - Медленно. К двери, - тихо произнёс Драм, после чего добавил: - Не дышать.
        Трое преодолели половину пути к выходу, как вдруг раздался хриплый голос.
        - Игнат… Подойди… Помоги мне…
        Голос доносился от лежащего на полу тела Берта.
        - Не слушай. Твой друг мёртв, это уловка, - сквозь зубы проговорил эльф.
        - Мальчик мой… Эта тварь насытилась, ушла, мне… Осталось недолго… Помоги мне, полторы монеты… - эти слова заставили Игната остановиться и обернуться.
        - Некогда нам трупами любоваться! К выходу! - с напором сказал Таринор, схватив Игната за рукав.
        - Полторы-монеты. Так меня только Берт называл, потому что… Ай, к чёрту! Он ещё жив!
        - Да… Ещё жив… - продолжал голос, - Подойди поближе, я откладывал деньги на ремонт трактира… Если ты снова… Его спалишь… Я скажу тебе, где они…
        - Это точно Берт! Только он знал об этом! - Игнат вырвался и приблизился к лежащему трактирщику.
        - Люди в опасности совсем перестают думать головой? - в отчаянии рявкнул Драм наёмнику.
        Игнат наклонился и попытался перевернуть грузное тело на спину.
        - Нет… Возьми меня за руку… Наклонись ближе… Я скажу тебе…
        - Где мне найти эти деньги? Не умирай так скоро, старый скряга!
        - Здесь… Прямо здесь…
        - Что здесь? О чём ты?
        - Твоя смерть, маг!
        Голос, который только что едва звучал, прогремел на весь трактир, заставив вздрогнуть всех троих. Пухлая рука Берта изогнулась с отвратительным хрустом неестественным для человека образом и молниеносно схватила юношу за кисть. Вторая рука упёрлась в пол, и Берт быстро принял вертикальное положение, не отпуская вырывающегося Игната. Когда он встал на обе ноги, оказалось, что одна из них была вывернута коленом назад. Берт, точнее то, что несколько минут назад было им, схватил юношу за горло. Голова болталась на шее, будто кукольная, выпученные белые глаза смотрели в никуда, а из разинутого перекошенного рта сочилась кровь.
        - Сколько глупосссти! - донеслось из мёртвой глотки. - Сколько магии! Я поглощщщу тебя без остатка, Полторы-монеты!
        Раздался мерзкий скрипучий хохот. Тонкие щупальца, напоминавшие склизких червей, полезли изо рта Берта и потянулись к Игнату, изо всех сил пытавшемуся вырваться. Они источали ужасную вонь и уже почти коснулись губ юноши, как вдруг он отлетел назад, прямо в руки наёмника. Возле извивающегося тела Берта стоял Драм, сжимая в руках клинки, а у его ног трепыхалась отсечённая кисть трактирщика. Кости на срезе видно не было, а вместо крови по полу растекалась густая чёрная жижа.
        - К выходу! Быстро! - прокричал эльф.
        Наёмник потащил юношу, к двери, но тот неожиданно вырвался и зашагал в сторону твари. По пути он схватил дорожный посох, стоявший у стены.
        - Ну уж нет! - проговорил Игнат со злобой. - У меня была жизнь…
        Юноша не обращал внимание на Драма, который выкрикивал что-то на своём языке, схватившись за голову.
        - Решшшил умереть с честью? - булькающим голосом проговорило бездыханное тело трактирщика. - Хршшшшш! Прекрасссно! Я выпью из тебя всю сссладкую магию вместе с жизнью!
        Кожа на шее лопнула в нескольких местах, из щелей показались всё те же щупальца.
        - Но ты, тварь… Ты разрушил её. Ты убил моего друга. И теперь хочешь убить меня. - Игнат замахнулся посохом и что было сил ударил обитым железом концом по голове чудовища.
        Послышался отвратительный хруст, и голова Берта покатилась по полу. Из обрубка шеи ударил поток переплетённых отростков омерзительной твари, а мгновением позже она скинула почти лишённое костей тело трактирщика на пол. Оно рухнуло комком, будто сброшенный плащ.
        - И знаешь что, куча дерьма? - юноша остановился в шаге от демона. - Если я и умру сегодня, то ты мной подавишься!
        С ужасающим рёвом тварь рванулась к Игнату, но этот рёв тут же сменился душераздирающим воплем, а щупальца осыпались на пол, обугленные и дымящиеся. Руки Игната превратились в пару ярко пылающих факелов, чьё пламя достигало потолка. Демон снова попытался атаковать, но был встречен потоком огня и отброшен в стену позади. Судорожно извиваясь, чудовище выбросило отростки в разные стороны в надежде опутать противнику руки и ноги, но ни одно из скользких щупалец не достигло цели, обращаясь в пепел ещё на пути. Тем временем в трактире начал разгораться пожар. Залитые спиртным столы и стулья охватило пламя, загорелся потолок.
        - Игнат! Уходи! Он тут и сам догорит! - кричал наёмник, стоя в дверях, но Игнат как будто не слышал ничего вокруг.
        Его внимание полностью поглотил скорчившийся у стены демон. Тварь попыталась было взлететь, но едва поднявшись в воздух, с хлюпаньем рухнула на деревянный пол, брызгая чёрной жижей. Красные ноздри-круги неистово сокращались, бульканье становилось всё чаще.
        - И запомни! Никто! Никто не отнимет у меня эту силу! - голос Игната звучал устрашающе, будто принадлежал вовсе не ему.
        - Будь! Ты! Прокляяяяяят! - последний вопль демона потонул в рёве пламени, исходившего из рук юноши. Огненный поток брал начало из плеча, обвивался вокруг руки подобно лозе и, срываясь с пальцев, яростно обрушивался на врага.
        Когда от трепыхающегося демона не осталось совершенно ничего, кроме обугленного пятна, Игнат с маниакальным упорством продолжал жечь пустое место. Перестал он только когда пылающая балка с ужасным грохотом рухнула прямо перед ним. Юноша растерянно огляделся и остановил обескураженный взгляд на эльфе и наёмнике, словно совсем не понимал, что только что произошло.
        - Всё, хватит! - воскликнул Таринор. - Не хочу разделять участь этой твари!
        Он в несколько прыжков подскочил к Игнату, забросил его к себе на спину и ринулся к выходу, кашляя от сгустившегося дыма. Едва они с Драмом успели выскочить из трактира, как прямо позади них обвалился дверной проём. Наёмник понёсся прочь, и прохладный ветер ударил по вспотевшему лицу освежающим потоком.
        Глава 15
        Рыжеволосый юноша быстро пришёл в себя и, спрыгнув со спины наёмника, развернулся к полыхающему трактиру. Глядя на объятое пламенем здание, он не выпускал из рук посоха и лишь молчал со скорбным видом, пока огонь перекидывался на опустевшую пристройку. Лошадей там уже не было, сено вспыхнуло быстро. Через несколько мгновений с треском упала крыша, похоронив под собой всё, что было в трактире.
        - Ну, теперь можно и уходить, - вздохнул Игнат.
        - А если там какое добро осталось? - Таринор покосился на дымящие остатки трактира. Из-под обрушенных стропил вырывались языки пламени. - Может быть…
        - Что, думаешь, Берт хранил деньги здесь? - юноша поднял рыжую бровь. - Как бы не так. Он вечно боялся, что я могу его обокрасть, так что всё заработанное в Дракенталь увозил, к сестре. Сейчас здесь в лучшем случае десяток-другой монет. Хочешь ворочать брёвна в их поисках - пожалуйста. Но я бы предпочёл поскорее отсюда убраться.
        На лице Таринора отразилась внутренняя борьба. Он с надеждой взглянул на Драма, будто бы ожидая от него решающего слова, но эльф в ответ покачал головой:
        - Мы не знаем, чем оно было, - тихо сказал он. - И действительно ли оно погибло.
        - Ладно, чёрт с ним… - вздохнул наёмник, махнув рукой. - Пошли отсюда.
        - Погоди-ка, - вдруг оживился Игнат. - Вы, кажется, в Дракенталь собирались? Можно с вами?
        На лицах эльфа и наёмника отразилось непонимание.
        - Ну, нам теперь всё равно по пути, почему бы не преодолеть оставшиеся три десятка миль вместе? Тем более, что я в Дракентале вырос, дорогу хорошо знаю, да и пара знакомых среди тамошних осталось.
        Бросив последний печальный взгляд на догорающую груду дерева, что осталась на месте «Хвороста и факела», наёмник, скрепя сердце, согласился, и путь продолжили уже втроём. Спустя уже несколько миль выяснилось, что юноша оказался до жути словоохотлив, и от его беспрестанной болтовни у Таринора начала побаливать голова. Он молча шагал, изредка отвечая Игнату, но, когда юноша сказал, что частенько слыхал, как рыцари из числа гостей трактира называли наёмников «поганым племенем», Таринор не выдержал и остановился.
        - Послушай, Игнат, - угрюмо проговорил наёмник, - я привык путешествовать молча, а у тебя не закрывается рот. Быть может, нам пойти разными дорогами на ближайшей развилке? Ты здешние места знаешь, не заблудишься…
        - Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что ты путешествуешь с чахоточным тёмным эльфом, - непринуждённо ответил Игнат. - К тому же, глядишь, я тебе ещё пригожусь.
        - Сомневаюсь, что в ближайшем будущем нам понадобится устроить пожар, - донеслось из-под капюшона.
        - Да ладно вам! Вот как бы вы поступили на моём месте? Оставили бы в живых тварь, что сожрала вашего друга?
        - Не похоже, чтобы Берт был тебе другом, - заметил Таринор.
        - Ладно, пусть будет «приятель». Он вообще-то неплохой мужик был, хоть и ворчун страшный. Да и ворчал больше по делу, я и сам, по правде сказать, не подарок. Я знал только одного человека, что терпел все мои проказы. Эх…
        - И кого же ты в Дракентале знаешь? - спросил наёмник.
        - Да много кого. Хоть из тех, с кем знаком с детства, в живых немногие остались. Вместе на улицах росли, вместе хлеб добывали. А кто-то и по сей день этим промышляет.
        - Замечательно. Уличные воришки нам, без сомнения, помогут.
        - Ну, знаешь, у меня там и стражник знакомый есть. Уверен, без крыши над головой не останемся, - беззаботно парировал юноша.
        - Моя жизнь приняла крутой поворот и теперь катится к чертям… - тихо пробормотал наёмник, продолжив шаг. - Стало быть, ты у нас настоящий маг?
        - Ага. Хотя официально - нет. В бумагах Академии значится, что я исключён и лишён магической силы. Но, как видишь, я ещё кое-что могу.
        - Решили оставить немного?
        - Не совсем. Думали, что выкачали всё до капли, но, почему-то, до конца не сработало. То ли по недосмотру, то ли ещё по какой причине, но кое-что я ещё могу. Хотя, конечно, совсем не то, что прежде.
        - Однако и этого хватило с лихвой, - Таринор указал рукой позади себя. - Часто тебя так… перекрывает?
        - Не часто, но когда случается… Пламя как будто рвётся из самой души! Такое чувство, что тебя вот-вот разорвёт изнутри. Тогда я перестаю его контролировать и просто даю ему выход.
        - Не мешает в жизни?
        - Не очень, - улыбнулся Игнат. - Скорее наоборот - снимает напряжение. Как заново родился.
        - Получается, ты почти ничего не потерял после Академии?
        - Почти. Есть одна тонкость. Я могу лишь управлять огнём. Но не создавать. Вот чего не хватает. В трактире был очаг, откуда я брал пламя. А тут, в чистом поле - я бессилен.
        - Таринор любит жечь костры, - донесся голос Драма из-под капюшона. - Недостатка в огне не будет.
        - Это хорошо, - улыбка юноши вдруг стала грустной. - Если б это было всё, что я оставил в Академии. Эх…
        - О чём ты?
        - Ни о чём. Это мои дела. Мелочи житейские, - последнее слово Игнат произнёс с видимым неудовольствием, проглотив ком в горле. - Сколько ещё до города?
        - Ну что ж… По моим прикидкам, к вечеру будем там. Отведу тебя к твоему приятелю и займусь делом.
        - Я могу помочь! В этом вашем деле.
        - Чем же? Драм хоть кроликов ловит и грибы собирает. Иногда даже съедобные. А ты чем полезен будешь?
        - Как это? Я же маг! Ты сам видел, на что я способен!
        - Так. Парень. Ты, конечно, силён и всё такое, но придержи коней. А если на тебя снова найдёт это огненное безумие, нам тебя из ведра водой окатить? Ты мне всю работу завалить можешь!
        - Я могу себя контролировать.
        - Ага, мы уже видели. Из горящего дома ты тоже сам бы выскочил?
        - Но я…
        - Никаких вариантов! Ты остаёшься там, а я иду к лорду, как там его, Рейнару.
        - Я. Иду. С вами! - в глазах юноши вспыхнул огонёк.
        - Смотри не лопни. Огня здесь нет, так что нечего показывать характер. Без толку.
        - Хорошо, - внезапно спокойным голосом проговорил Игнат. - Бьорну будет интересно узнать о тебе и твоём спутнике.
        - Бьорну? Какому ещё Бьорну? - нахмурился Таринор.
        - Он стражник в городе. Или даже командир, не помню уже. Но ему будет интересно узнать и про тёмного эльфа, и про наёмника, что с ним якшается.
        - Вот как ты решил отплатить за то, что я тебя на собственном горбу из пожара вынес?
        - Я ещё ничего не решил. Пока что, - хитро улыбнулся Игнат.
        Таринор вздохнул и провёл рукой по лицу.
        - Доберёмся, а там посмотрим. Может и пригодишься. Но если с тобой что случится - я за тебя не ручаюсь. Усёк?
        - Усёк, - насупился Игнат, перейдя на другую сторону дороги.
        - Ты вспыльчив, shael’adessir, - проговорил Драм. - Вспыльчивость - непозволительная роскошь для aur’adess…
        - Чего? - нахмурился юноша.
        - Магии огня, - эльф поднял голову и обнажил зубы в улыбке. - Если ты не будешь управлять силой, она будет управлять тобой.
        - Да, да, уже слышал. В Академии разве что камни об этом не говорят. А я так скажу: если не будешь показывать силу, тобой будут управлять другие. Это моё мнение из меня не выдолбили за годы обучения седые книгочеи Вальморы, так что можешь и не пытаться, тёмный эльф.
        - Ни в коем случае, - загадочно улыбнулся Драм, направив взгляд вперёд на дорогу, - Некоторых убеждать - напрасный труд.
        Вечером, когда солнце коснулось Драконьих гор, путники остановились на ночлег, разведя костёр подальше от дороги. Этот привал должен был стать последним перед городом. Игнат освободил руки от повязок и всё старался придвинуться ближе к огню, грея широкие ладони, выглядевшие несуразно в сравнении с тонкими запястьями. На его коленях лежал посох.
        - И на кой тебе эта палка? - проворчал Таринор, подбросив хвороста в огонь. - Для растопки взял?
        - Ещё чего, - огрызнулся юноша. - Это подарок. От старого друга. Да и шагать до Дракенталя и обратно с ним было удобно…
        Он вздохнул и неожиданно переменил тему, обратившись к эльфу:
        - Так значит, тебя зовут Драм Дирен.
        - Да. И, как уже говорил, я не шпион, не убийца и не лазутчик, как ты наверняка уже успел подумать.
        - И кто же ты тогда? - Игнат неожиданно взглянул эльфу прямо в глаза, отчего тот, глубоко вздохнув, опустил взгляд.
        - Это мне ещё лишь предстоит выяснить, - эльф снял капюшон, открывая лицо прохладному ночному ветру. - Сегодня на небе прекрасная луна.
        Драм принялся гудеть какой-то мотив, а потом негромко запел. Песня, что он затянул, была на языке этельдиар, так что слова были непонятны никому, кроме него самого. И всё же переливчатое пение завораживало, Драм оказался неплохим певцом. Таринор, хоть был не большим поклонником музыки, слушал с удовольствием. Сверчки перестали стрекотать. Сам ветер будто бы прервал свой монотонный вой, дабы не портить песню эльфа. Когда он закончил, наёмник всё ещё пребывал в некоем замешательстве.
        - На колыбельную похоже, - улыбнулся Игнат, глядя на Драма, и тут же зевнул. - Или это час поздний, и для меня всё будет колыбельной.
        - Эту песню мне пела мать, - ответил тот, несколько смутившись. - Когда-то давно. В прошлой жизни. Остаётся надеяться, что Селименора услышит меня и даст знак.
        - Драм, не знаешь, кому нужно помолиться, чтоб еда подольше не портилась? - спросил Таринор, извлекая из сумки кусок хлеба, густо покрытый пушистой зелёной плесенью.
        - Дай-ка это мне, - эльф протянул руку.
        Таринор удивился, когда Драм без тени брезгливости вертел хлеб между пальцами, мял и разглядывал его, но, когда тот принюхался и откусил кусок, к горлу наёмника подкатил ком.
        - Ты что, только что сожрал заплесневелый хлеб? - побледневший Игнат, судя по всему, испытывал то же самое. - Меня сейчас стошнит.
        - Такой вот у нас Драм, - вздохнул Таринор. - Ест всё, что растёт и зеленеет. Поганки, мухоморы, теперь вот и плесень. Говорил, что хлеб ему нельзя, а теперь, гляди-ка, уминает за обе щёки.
        - В таком виде - можно, - сказал эльф, закидывая оставшийся кусок в рот. - Напоминает о доме. Когда-нибудь расскажу вам об изысканных блюдах, что подают на стол благородных семейств Улунтара.
        - Я, пожалуй, от такого рассказа воздержусь, - усмехнулся Игнат. - Иначе распрощаюсь с ужином. А укутаться ничего не найдётся? Все мои вещи остались в трактире.
        - Держи, - Таринор протянул свой плащ. - И ляг поближе к костру, только не спали. Иначе твоему дружку в городе придётся раздобыть мне новый.
        Засыпая, наёмник мысленно благодарил предков Рейнаров за то, что они решили поселиться в месте с таким мягким климатом, что ему оказалось достаточно стёганки, чтобы не замёрзнуть ночью.

* * *
        - Добро пожаловать в Дракенталь, - простуженным голосом буркнул привратник, приветствуя троих путников.
        - Где можно найти командующего городской стражей? - спросил один из них, рыжий и тощий. - У меня к нему важное поручение.
        - В это время господин командующий бывает у юго-западной караульной башни. Если идти вдоль стены, она будет третьей отсюда. Там и спросите.
        Путники поблагодарили привратника и пошли своей дорогой. Один из них, тот, что в капюшоне, показался старому часовому подозрительным, от него будто веяло холодом. Но мало ли подозрительных личностей пересекает городскую черту за день? Каждого допрашивать - у ворот очередь выстроится до самого Алого брода! Торговля встанет, по шее дадут. Да и, в конце концов, ловить воров и карманников - работа стражи, а если этих самых воров и карманников не будет? Нелепо будет лишать ребят работы, им же семью кормить. Ладно ещё, когда велят прокажённых не пускать, а тут как угадаешь, что за человек? К тому же, тот, что с мечом, назвался наёмником, а наёмников велено было пускать без лишних вопросов…
        Старого часового одолели размышления о пользе своей работы. Подпирая смотровую башню, как многие годы до этого, он, наконец, пришёл к выводу, что он сам занимает чрезвычайно важное место, и что если бы не он, то городу наверняка пришёл бы конец. Прищурившись от яркого утреннего солнца, вышедшего из-за облака, он принялся осматривать прибывшую к воротам телегу.
        Трое путников направились не в таверну, чтобы промочить горло с долгой дороги. Не на рынок, как фермеры-торговцы с предместий. И не в замок лорда дракентальского, как гонцы или чиновники, выполняющие придворные поручения. Один из них, рыжий и худощавый, махнул рукой, и все трое отправились в указанном направлении, а именно к одной из башен, где квартировалась городская стража. Люди на улицах, поглощённые своими заботами, совсем не обращали внимания на троих чужаков необычного вида.
        - И где же гарантии, что стражники не выпнут нас в уличную грязь? Предварительно выпустив кишки ему, - Таринор указал на Драма, глядевшего из-под капюшона на собственные сапоги.
        - Брось, эльф больше пригодится им живым, - беззаботно ответил Игнат, но осёкся, наткнувшись на угрюмый взгляд наёмника. - Я же говорил, у меня там знакомый, так что нас не тронут. Обещаю.
        - Обещаешь? Это же стражники, тупоголовый народ. Им может взбрести в голову всё, что угодно! Лучше бы командующему быть неподалёку. Откуда ты вообще вы знакомы? Давно его знаешь?
        - Уже лет пять, ещё как вернулся из Академии. Он даже в «Хворост и Факел» заходил. Пил, байки рассказывал, душа компании, даром что лордский отпрыск. Они обычно нос задирают, а этот оказался на удивление славным парнем. Однажды неплохо его выручил…
        - Доверяешь ему? - задумчиво проговорил Драм. - Тем, кто предал мой дом, я тоже доверял когда-то. Никогда не знаешь, когда доверие сменится ударом в спину, мальчик.
        - Да что вы заладили! Бьорн мужик порядочный. Здесь, если не ему, то вовсе доверять некому. Кстати, почти пришли. Вон она, юго-западная. Надеюсь, сегодня будем спать в тепле, а то я прошлой ночью чуть не околел…
        Указанная башня ничем не отличалась от других таких же, встроенных в городскую стену. Те же серые камни, тот же деревянный навес у входа, то же чёрное знамя с золотым драконом.
        Добравшись до места, Игнат вновь обратился к спутникам.
        - Так, говорить буду я. Если всё пройдёт хорошо, то у нас будет стол и кров. А если повезёт, то даже горло промочить удастся.
        - В твоих интересах, чтобы всё «прошло хорошо», парень. Думаю, в случае чего, мы найдём себе место в таверне. За тебя поручиться не могу.
        Игнат толкнул дверь, а Таринор и Драм последовали за ним. Внутри, в тесной комнатушке оказалось несколько стражников, отдыхавших после смены. Алебарды покоились у стены, там же стояли и сапоги.
        - А вы кто ещё такие? Проваливайте, пока не накостылял! - рявкнул сидевший за столом толстяк в одном сапоге. Второй он держал в руках.
        - Я ищу командующего стражей, - уверенно проговорил Игнат. - К нему срочное дело.
        - Ну так валил бы на западную стену, он как раз должен быть там… - сказал один из стражников.
        - Постой, ты случаем не сын той рыжей девки из красного дома на Цветочной улице? - прищурился другой, привстав со скамьи.
        - Я… - начал было Игнат.
        - Слушай, а ведь точно! - перебил толстяк. - Как её звали? Сирена кажется? Дочка покойного дубильщика. Эх, девка что надо! Белобрысый частенько к ней наведывался, да и я тоже, помнится, у ней бывал. Гляньте, парни, к нам потаскухин сын пожаловал! Видать, папку своего отыскать решил! - стражники захохотали. - А что это за оборванцы с тобой? Из одного помёта что ли?
        Игнат покосился на подсвечник слева от двери. Пламя свечи заколыхалось.
        - Проваливай и не мешай отдыхать! И мамаше своей передай, что мы скоро к ней наведаемся.
        Внезапно Игнат подскочил к толстому стражнику. В его худощавой руке в нескольких дюймах от лица толстяка полыхало пламя. Остальные тут же метнулись к стоявшему у стены оружию.
        - Захлопни пасть, свинопас, или я тебе морду обжарю до хрустящей корочки!
        - Это что ещё тут происходит? А ну разошлись! - раздался громкий голос из-за спины Таринора.
        Стражники повскакивали со своих мест, даже толстяк, несмотря на угрозу Игната. Наёмник обернулся и увидел светловолосого человека с щетиной на морщинистом лице. Он был облачён в кольчугу и накидку с тремя маленькими золотыми драконами, на его поясе висел меч в ножнах.
        - Какого лешего посторонние в караульной? Игнат? Ты-то что здесь делаешь, чёрт побери? Ты их привёл? Ладно, с вами позже разберусь, - мужчина нахмурился и обратился к стражникам. - Чем это смердит? Ульф, ты обгадился или снова снял свои вонючие сапоги? Тебя полуденная смена ждёт, хватит расхолаживаться! Марш на стену! Остальные - в обход.
        - Слушаюсь, господин командующий! - почти хором ответили стражники. Не смея спорить, они натянули обувь, похватали оружие и покинули помещение.
        - Теперь вы, - командующий сел на скамью, снял сапоги и положил ногу на ногу. - Что ты здесь на этот раз забыл, парень? Я же говорил, в караульные башни лучше не соваться, тебя здесь не знают, по шее дадут. Хочешь меня увидеть - дождись снаружи. Зачем ты вообще пришёл? Я снова оставил в трактире карты? Или Берт отправил? Старый пройдоха всё так же разбавляет пиво?
        - Нет больше Берта. Это долгая история. Я пришёл попросить ночлег для меня и этих парней.
        Командующий изменился в лице и даже поставил ноги на пол.
        - Вот дела… Лихорадка? Или разбойники? Отправлю туда лучших ребят, и подонков вздёрнут на ближайшем столбе!
        - Нет, Бьорн, тут что-то пострашнее разбойников. Сейчас расскажу…
        Вдруг командующий задержал взгляд на Тариноре. Несколько мгновений он вглядывался в его лицо, а потом изумлённо вскинул брови.
        - Постой-ка, Игнат, а этот что с тобой делает? - Бьорн, перевёл взгляд на наёмника. - Знаешь, что это за человек?
        - Полагаю, он этого не знает, милорд. Но уверен, вы об этом поведаете, - наёмник встретился с ним взглядом, подняв бровь.
        - Ты - Таринор Северянин, бывший телохранитель Эдвальда Одеринга. А ныне, как вижу, наёмник и проходимец. Слышал, ты служишь сиру Орису Ротвальду.
        - Покойному сиру Орису, прошу заметить, милорд. И я ему не служил, а работал на него, - спокойно ответил Таринор, заметив удивление на лице Игната.
        - Верно. Покойному сиру Орису. Говорят, ты причастен к его упокоению.
        - Это всё грязные слухи, милорд.
        - Есть немало желающих тебя повесить. Я знаю тех, кто может хорошо заплатить за твою голову. - Бьорн прищурился, нахмурив брови.
        - Я слышал также, что в одном городе далеко на востоке с меня желают содрать кожу живьём и подвесить у городских ворот гнить под палящим солнцем. К счастью, это довольно далеко и не вредит моей репутации здесь.
        - Я думал, твоей репутации пришёл конец после истории с Родриком Освиндом, - командующий встал и подошёл к Таринору.
        - Пьяным рыцарем?
        - Да, и родственником не последнего человека в Атерланде. Он умер в Атеруне прошлой осенью, когда ты служил его телохранителем.
        - Меня подозревают и тут, милорд? Стоило сиру Родрику выпить, как его язык становился ему врагом.
        - Подозрительное совпадение. Все, кому ты служишь, почему-то встречают безвременную кончину.
        - Ну, король-то ещё жив. К тому же, всем известно, что сира Родрика отравили, а яд оружие женщин и трусов. Неужто я похож на труса, милорд? - рука Таринора легла на меч.
        Командующий поступил так же. На несколько секунд повисла гнетущая пауза, которую нарушил Бьорн.
        - Нет. На женщину, - ответил он, оскалив зубы.
        Наёмник и командующий стражей не сводили глаз друг с друга. Игнат выглядел растерянным, а Драм был готов вступить в драку, но вдруг гнетущую тишину нарушил громогласный хохот. Таринор и Бьорн обнялись и хлопали друг друга по спине с такой силой, будто хотели проломить друг другу хребты.
        - Вот уж не думал тебя здесь встретить, северный пёс! Но ради всех богов, перестань обращаться ко мне «милорд», я уже семь лет как позволил тебе не говорить так.
        - О, значит «позволили», милорд? - усмехнулся Таринор, особенно издевательски проговорив последнее слово. - Помнится, ты попросил меня об этом. Кажется, даже умолял.
        - Потому что от тебя это звучит отвратительно, чёрт возьми! Ты произносил это слово так, что меня начинало тошнить. Послушай только сам себя: милооорд!
        - Что поделать, не всем от рождения дано пресмыкаться, - усмехнулся Таринор. - Однако же, как ты раздобрел! Тот Бьорн Талот, которого я знал, был, наверное, вдвое меньше!
        - Ну уж это ты загнул, не так уж я и поправился. А вот ты исхудал, Тар! И этот пройдоха, помнится, обещал за меня всех свиней на Золотом береге обглодать. И облапать всех девок!
        - Ну, праведником я уж точно не был. Прошлая зима загнала меня в Гирланд, и времени я там, уж поверь, не терял.
        - Помнится, недешёвый город для зимовки.
        - Осенью мне перепал немалый куш. А что мне ещё оставалось с ним делать, кроме как есть, пить и радоваться жизни? Вот как бы ты поступил на моём месте?
        Лицо командующего приняло неожиданно серьёзное выражение.
        - Я бы, несомненно, раздал всё бедным, как подобает настоящему рыцарю.
        Наёмник и командующий стражей с секунду глядели друг на друга серьёзными взглядами, после чего вновь залились хохотом.
        - Что ж стоите, присядем за стол, в ногах правды нет, - предложил Бьорн.
        - И то верно, старина, - согласился наёмник, садясь на скамью. - Сколько ж лет не виделись…
        - Да уж осенью все пять будет. Эрик! - вздохнул командующий и окрикнул кого-то в соседней комнате. - Принеси вина и хороший окорок! Ты-то, небось, привык в пути всякую дрянь жрать и пить из лужи.
        - Всякое бывало, но после Гирланда я предпочитаю «Чёрный лес», - ответил Таринор, закидывая ногу на ногу.
        - Губа не дура! Но уверяю, местные делают отличнейшее вино. А ещё тут пивоварня есть, полмили за городом. Мне тамошний хозяин денег должен, обязательно наведаемся, пускай пивом отдаёт. Слушай, а ты давно бывал в Красном доме, что в купеческом квартале Гирланда? Хозяйку Амелией звать, она ещё своих девочек называет цветочными именами. Роза, Фиалка, Маргаритка…
        - Ещё как! - мечтательно протянул Таринор. - Этой зимой я частенько наведывался на ту поляну, порой набирал целый букет.
        - Кстати о цветах. Помнишь темнокожую красотку, что держит лавку с пахучей водой неподалёку от того «цветника»? Как же её звали… Чёрная Роза!
        - Ещё как, дружище, - подмигнул наёмник.
        - Дьявол! Всё бы отдал, чтобы снова увидеть её. Как же порой не хватает этих стройных ножек!
        - Помнится, в последний раз тебе пришлось убегать от её братьев. В мире есть куда более безопасные способы провести ночь с красоткой.
        - Но какой тогда в этом интерес? - засмеялся Бьорн и обратился к рыжему юноше. - Ох, Игнат, воистину мир тесен! Удивительно, что тебе повезло встретить старого пройдоху Таринора, одного из лучших людей Энгаты, ну, после меня, разумеется.
        Бьорн вдруг помрачнел.
        - Но потрепаться о прошлом ещё успеем. Так что случилось с Бертом? Что с трактиром? Рассказывай.
        Глава 16
        - Чёрт побери… - Бьорн почесал затылок. - Ваша история звучит как одна из тех, что рассказывают у костра деревенские дети, чтобы пощекотать себе нервы. Услышь я такое от одного из своих людей, решил бы, что он бредит в лихорадке и немедленно отправил его в лечебницу.
        - Когда ж я врал? - буркнул рыжеволосый юноша.
        - Тебе я верю, да и Таринор о таком врать бы не стал, но лучше, если вы все будете держать язык за зубами. Трактиры горят, такое бывает, никто не удивится. Но россказни о демонах могут привлечь внимание инквизиции, а это вам, поверьте, ни к чему. Что же до ночлега, отведу вас к себе, живу я здесь неподалёку. Дом небольшой, но место найдётся всем. Но если вздумаете прогуляться, будьте осторожны. Ты, Игнат, не вздумай показывать те же фокусы, что в трактире Берта, здесь тебе лучше внимания не привлекать. Рейнары уже давно не держат придворных магов, стало быть, и народ волшебников недолюбливает. Со временем подыщем тебе место подмастерьем у какого-нибудь алхимика или учёного. Для обученного грамоте работёнка найдётся всегда. Теперь что касается вас с Драмом…
        - Насчёт нас не беспокойся, - ответил Таринор. - Сам знаешь, я условиями не избалован, могу и на полу улечься. Переведу дух, отправлюсь к лорду. Найдётся, где смыть дорожную пыль?
        - Велю нанести воды в кадку. Я бы отправил вас троих в общественные купальни, да только вот Драм.
        - Разве в Дракентале нет эльфов? - спросил наёмник.
        - Разумеется, есть. Где ж их нет? Вот только не забывай, что твой бледнокожий друг не совсем эльф. Не мне рассказывать, как к нему будут здесь относиться.
        Драм на это лишь кивнул в знак согласия.
        - В этом городе ничто не помешает кому угодно прирезать тебя в подворотне или проломить голову камнем просто потому, что ты тёмный эльф. Стража закроет на это глаза, даже вмешиваться не будет. А вздумаешь огрызаться, стражники тот же час огреют дубинкой или вовсе поднимут на копья. В лучшем случае, мне придётся спасать твою шею от виселицы, рискуя должностью. Даже если тебя не убьют сразу и дело дойдёт до суда, судья примет решение в пользу людей, какими бы подонками они ни были. Уж поверь мне, командующему стражей.
        - Восхитительное лицемерие, - проговорил Драм.
        - Таков уж наш мир. К тому же, людей сложно обвинить в предвзятости. Твои сородичи редко выбираются к нам иначе как с целью пустить кому-нибудь кровь или захватить в рабство. Вряд ли они дадут тебе возможность доказать свои благие намерения. Так что я бы советовал не покидать пределов моего дома без особой надобности.
        - Неужели для него совсем нет здесь места? - спросил Таринор.
        - Похоже на то, - ответил Бьорн и, призадумался. - Но он может отправиться в Лунное пристанище. Действительно! Только путь отсюда неблизкий. Сначала придётся топать до Эрбера, а оттуда добираться по реке или по окружной дороге. Впрочем, в этом нет ничего невозможного, да и там ему в любом случае будет безопаснее.
        - Возможно, это действительно лучший выход. В этом мире я чужой, - пробормотал Драм и вдруг просиял. - Я слышал о храме Селименоры в Лунном Пристанище. Должно быть, это знак. Богиня ведёт меня туда.
        - Вот и славно, - улыбнулся Бьорн. - Потом расскажу, как туда добраться, а пока идёмте, отведу вас к себе.
        Таринор на несколько секунд погрузился в собственные мысли. Почему-то мысль о том, что Драм покинет его, не вызывала в нём радости. Хотя прежде он всегда путешествовал и работал один, и это его никак не тяготило.
        Городские власти выделили командующему стражей просторный дом, два этажа, подвал и чердак. Когда-то здесь был постоялый двор, но после пожара, в котором погиб прежний владелец, его никто не пожелал выкупать. Однако когда потребовалось предоставить новому командующему подобающее жильё, здание пригодилось как нельзя кстати.
        Власти сделали неплохой ремонт, удалив все следы пожара, поэтому о случившемся Бьорн узнал уже много позже от местных, но значения не придал. Здешних суеверий южанин не разделял. Вскоре он нанял троих слуг, только один из которых, старый Винс, жил здесь же, в доме, а две девушки по очереди приходили через день, чтобы постирать одежду и сменить постель. Несмотря на то, что прежде здание было постоялым двором, после ремонта в нём не осталось ничего похожего на кухню. В той каморке, где раньше готовили еду, теперь жил старый слуга. Впрочем, он даже благодарил хозяина, что тот выделил ему такую тёплую комнату.
        Едва Бьорн перешагнул порог, старик тут же вышел из своей каморки и учтиво поклонился. Командующий поприветствовал его и велел приготовить постели для ещё троих гостей. Не проронив ни слова, слуга отправился выполнять указание.
        Вскоре Таринор, помывшись и передохнув с дороги, стал собираться в замок.
        - Раз лорд Рейнар ищет наёмников, то и договариваться о приёме нужды нет, - задумчиво проговорил Бьорн. - И меч лучше с собой возьми. Его, конечно, придётся сдать, но пусть видят, что ты не абы кто.
        - Спасибо на добром слове, - усмехнулся наёмник. - Главное, чтобы мне его вернули обратно.
        - Эх, и не надоело тебе по миру бродить? Хочешь, устрою тебя стражником?
        - Просиживать задницу в башнях, засыпать в караулах и ходить перед тобой на цыпочках, господин командующий? Ну уж нет, мне больше по душе наёмничья жизнь. Хоть она и не всегда сладка.
        - Да уж помню. Должно быть, нынче работы хватает?
        - Не жалуюсь, - пожал плечами Таринор. - Хотя, помнится, одно лето в Атерланде, было совсем глухо. Я застрял в Атеруне без вшивого марена в кармане, искал работу у городских чиновников - без толку. Купцы и ремесленники тоже, как назло, в моих услугах не нуждались. В общем, дело кончилось тем, что мне пришлось изводил крыс в самом загаженном трактире города. А как-то раз даже довелось собирать репу на крестьянском дворе в предместьях.
        Бьорн расхохотался.
        - Да уж, такая она, наёмничья жизнь.
        - Увы, благородным происхождением похвастать не могу, так что, если б воротил нос, то помер бы с голода в первую же зиму.
        - Если бы здесь что-нибудь решало моё происхождение, я бы наверняка устроился бы на место потеплее, друг мой. Лорд Рейнар плевать хотел на малые дома Южного края. С тех пор, как мы разошлись тогда, на перепутье, я был предоставлен сам себе.
        - И всё же ты отправляешь бедолаг в караулы, а не сам ходишь в них.
        Бьорн отвёл взгляд и усмехнулся.
        - Тут ты прав… Ну да ладно, мы с тобой ещё успеем и поболтать, и выпить, а пока - удачи в замке. Ты, Игнат, можешь вздремнуть на втором этаже, а тебе, остроухий, я сейчас объясню всё, что тебе стоит знать, чтобы добраться до Пристанища. И лучше нам поторопиться, у меня скоро обход. В городе сейчас спокойно, так что эти бездельники без меня совсем работать не будут.
        - Так значит я просто иду в Пламенный замок и говорю, что пришёл к лорду? - смутился Таринор.
        Хоть на горизонте маячила возможность сорвать немалый куш, нежелания иметь дела с лордами они пересилить не могла.
        - А что, хочешь прибыть туда в золочёном экипаже с личным слугой под мышкой? Дорогу к замку в этом городе тебе покажет любой. Придёшь и скажешь, что тебя послал Бьорн Талот, командующий стражей. Тебя обыщут, отведут к кастеляну, а потом и примут, если у лорда не будет срочных и важных дел.
        - Всё так официально? - покривился наёмник.
        - Это не захолустный лорд в башне на краю света, Тар. Это Рейнары, и кого попало сразу к лорду не отправят. Надеюсь лишь, что твоя репутация ещё не дошла до Алистера Рейнара.
        Таринор понимал, что тот имеет в виду, говоря о «захолустных лордах». Талоты, семья Бьорна, владели замком Талотренд в Южном краю, по ту сторону гор Пояса мира. Он стоял неподалёку от болот, что разделяли земли южных владык Глайдов и Мейтонов от вотчины богатого дома Таммаренов. Наёмнику как-то случилось пожить в Талотренде вскоре после окончания войны, и тамошние ночи были самыми промозглыми в его жизни. Он даже удивлялся, как вообще лорд Асберн Талот, отец Бьорна, достиг своих преклонных лет, живя в такой сырости.
        Таринор вышел на просторные улицы Дракенталя, «самого имперского из энгатских городов», как его называли некоторые, памятуя о временах владычества Ригена. Город и в самом деле сохранил величественный стиль имперских городов, потому как до нынешних размеров он разросся как раз в те времена, когда «просвещённые порядки» Ригенской империи дотянулись до Энгаты. Но на архитектуру, как казалось местным, это повлияло как нельзя лучше.
        Для восстановления города, наполовину разрушенного во время осады, Эдельберт Завоеватель пригласил лучших ригенских архитекторов, и вскоре Дракенталь уже ощетинился высокими шпилями башен, а перестроенный на имперский манер храм, посвящённый троице богов, считался самым величественным в стране, разумеется, после столичного. Хотя приезжие и находили все эти шпили и арки излишне мрачными и вычурными, дракентальцы гордились ими, называя прочие города не иначе как «большими деревнями» из-за их простоватого, в сравнении с имперским, стиля.
        Путь Таринора как раз пролегал мимо этого величественного храма. Глядя на мрачную громаду свода, покрытого золочёными пластинами, колючие иглы шпилей, стремящиеся пронзить небо, и витражи, переливающиеся в лучах солнца, он подумал: «Памятник человеческому тщеславию. Если бы справедливые и всеведущие боги и впрямь были таковыми, они сломали бы пальцы уже тому, кто подписывал указ на строительство.»
        Впрочем, Дракенталю действительно было, чем гордиться. Само основание города было связано с именем дракона Азагамара и победившего его лорда Алтора Рейнара ещё в незапамятные времена, когда и заложили первый камень Пламенного замка. О той битве сложено множество песен и баллад, которые так любили исполнять не только в тавернах долины, но и всей Энгаты. Таринор слышал немало из них, и они ему не нравились.
        Увы, Алтор Рейнар положил начало непрекращающейся охоте на драконов. Когда самые могучие из них были истреблены, рыцари принялись за ящеров поменьше. С годами драконы мельчали в отличие от амбиций драконоборцев, и каждый орден, одолевший даже самого завалящего ящера, что испуганно скрывался от дневного света в какой-нибудь пещере, исполнялся невероятной гордостью. Впоследствии, когда драконов практически истребили и охота сошла на нет, ордена занимались исключительно междоусобной грызнёй, ведь у двух благородных господ всегда найдётся повод для ненависти друг к другу.
        Магистры жирели на сборах, которые ордена по обыкновению взимали на защиту земель долины от драконов, даже когда защищать стало не от кого. Они беззаботно жили, гордясь принадлежностью к славному ордену со славным прошлым, пусть даже они в этом прошлом и вовсе не участвовали.
        В конце концов, существование такого количества орденов стало не просто бесполезным, а даже вредным, поэтому со временем лорд учредил «драконий налог», чтобы большая часть сборов орденов шла напрямую в казну. Ордена беднели и разорялись, некоторые из них превращались в разбойничьи банды, а их крепости в разбойничьи логова, но с войсками лордов долины им было не справиться.
        Говорят, последнего дракона убили лет сто тому назад и его череп с тех пор украшает церемониальный скипетр лорда Рейнара в качестве символа власти. Впрочем, череп тот, судя по рассказам, был не больше собачьего и в роли «символа очищения земель Энгаты от великого врага человеческого» выглядел довольно жалко.
        С этими мыслями наёмник добрался до ворот Пламенного замка. Он располагался на холме и прилегал к скальной стене, ощетинившись шпилями и башнями. На высоких зубчатых стенах чернели знамёна Рейнаров с изображением золотого дракона. Стражники на входе презрительно оглядели гостя с ног до головы, задали несколько вопросов и открыли ворота, даже не потребовав сдать оружие. Хотя, возможно, они не посчитали его видавший виды меч хоть сколь-нибудь опасным.
        «Куда уж мне до ваших вылизанных клинков», - подумал Таринор и вошёл в зал.
        Окинув взглядом помещение, он понял, почему его не стали разоружать при входе. По меньшей мере, дюжина стражников стояла у стен, плюс двое по обе стороны трона в конце зала. В таких условиях арбалетная стрела пригвоздит к стене руку любого, кто потянется к мечу. Чёрный, словно закопчённый, трон в конце зала пустовал, но стражники, нёсшие возле него караул, были невозмутимы, а выражения их лиц говорили о готовности защищать даже пустой трон ценой своей жизни. Таринору пришла в голову мысль, что, возможно, их запредельная серьёзность неким образом связана с необходимостью подолгу стоять на посту без возможности отлучиться по нужде, но его мысли прервал скрипучий голос, донёсшийся из неосвещённой части зала.
        - Юноша! Вы случаем не от кузнеца?
        Голос этот принадлежал старичку. Он забавно засеменил к наёмнику, при этом стараясь сохранять осанку и достоинство, а за ним неотступно следовал худой, как щепка, лопоухий молодой парень, на вид ровесник Игната.
        - Нет, я от командующего стражей Бьорна Талота. Слышал, у лорда имеется работа для наёмника.
        - Ах, наёмник… - вежливая улыбка слетела с лица старичка.
        Он был облачён в чёрный бархатный камзол с крохотными деревцами, вышитыми золотой нитью. Его спутник носил похожую одежду, но тускло-красного цвета и без каких-то украшений. Старичок пригладил камзол и, кажется, вытянулся, чтобы казаться выше.
        - Моё имя Орвальд Эшхарт, я кастелян Пламенного замка и верный слуга его светлости лорда Алистера Рейнара. Его светлость примет вас… в скором времени.
        - Я думал, за мной пошлют кого-нибудь из слуг.
        - Видите ли, его светлость не мог поручить это чрезвычайно важное дело никому, кроме меня.
        - Понимаю. Мне подождать его здесь?
        - Нет, он повелел направлять таких, как вы, лично к нему, это недалеко. Но сначала вам придётся сдать оружие, - сказал старичок и подозвал стражника из тех, что стояли на входе.
        - Эх, а я уж надеялся на радушный приём, - улыбнулся наёмник, передавая ножны стражнику.
        - Дело не в радушии, - старичок едва заметно нахмурился. - Никому не позволено находиться во внутренних помещениях замка с оружием. Приказ его светлости лорда Алистера Рейнара.
        - Разве может простой наёмник спорить с придворными правилами?
        - Действительно. Ваш кинжал, пожалуйста.
        - А ты не промах, старик. Много наёмников здесь было до меня?
        - Некоторое количество, - отчеканил тот, передавая кинжал тому же стражнику. - И все уходили ни с чем.
        - Почему же?
        - Это мне неизвестно. Его светлость не посвящает меня в подобные вопросы. Вас отведут, и вы сами всё сможете узнать.
        Старик велел своему лопоухому подручному сопроводить наёмника к лорду Рейнару. Молодой парень прошёл через дверь, и наёмник последовал за ним, оказались в освещённом коридоре, а позади него шагали двое стражников. Таринор неотступно двигался за провожатым, оглядывая стены, завешанные картинами. Вероятно, они изображали представителей рода Рейнаров, потому как всех людей на них роднило одно - светлые волосы и строгие черты лица независимо от того, были ли они толстыми или худыми, низкими или высокими.
        Наконец они добрались до большой двери из красного дерева, возле которой нёс службу стражник в полном доспехе с гербом Рейнаров на накидке. Лопоухий остановился, молча показал Таринору ладонь и проскользнул в помещение. Некоторое время спустя он вышел и, не сказав ни слова, жестом пригласил наёмника войти.
        Таринору хоть и нечасто, но случалось бывать в замках, поместьях и усадьбах знатных господ и даже лордов, и он хорошо знал обыкновенное убранство подобных кабинетов и приёмных залов. Во всяком случае, там всегда можно было увидеть стол, за которым благородный господин разбирался с делами, и стул, на котором его благородная задница отдыхала от языков подчинённых.
        И в этот раз он вновь увидел и стол, и стул, и такие знакомые и вместе с тем банальные портреты, вероятно с ближайшими родственниками, и массивный дубовый шкаф, и потрескивающий камин с неизменной медвежьей шкурой подле него, призванной согревать господские ноги холодными вечерами, и чучела несчастных зверей на стенах. Должно быть, лорд Рейнар - большой любитель охоты.
        Всякий раз, когда Таринору доводилось видеть такие трофеи, в их неподвижных чёрных глазах ему чудился немой укор. Вот и теперь по коже пробежал противный холодок: эта деталь интерьера, по мнению наёмника, не добавляла ни уюта, ни красоты. Но всё же на одном из чучел, прямо над камином, его взгляд задержался. Голова диковинного зверя с распахнутой пастью такого размаха, что, наверное, поместился бы локоть, отливала изумрудным блеском, будто была отделана драгоценными камнями. Чуть приглядевшись, он заметил обрамляющие голову рога, смахивающие на козлиные. Он не раз видел поделки, которые выдавались чучельниками за невиданных зверей и всегда находили своего покупателя. Но лорд дракентальский, вероятно, был не настолько глуп, чтобы приобрести такое, а тем более повесить на видное место. Да и сделано было настолько искусно, что Таринор почти поверил, что это…
        - Дракон. Азуарон Нечестивый. Убит моим предком ?ртором Рейнаром под Лисьим Холмом, - достаточно высокий и чуть дрожащий, но безошибочно мужской голос нарушил тишину зала. - Все, посещающие эту комнату впервые, задерживают взгляд на этом трофее, так что я уже привык к подобной реакции. Более того, мне это даже нравится.
        Обладатель голоса стал заметен только когда сделал несколько шагов от окна, возле которого стоял. Таринор мог запросто принять этого человека за вешалку для чёрного с золотой вышивкой костюма, в который тот был облачён. Настолько он был худ.
        - Лорд Алистер Рейнар, я полагаю, - наёмник изобразил поклон, как того требовали правила вежливости.
        Человек придвинулся ближе, и наёмник смог разглядеть его лицо. На вид ему было чуть больше сорока, и тонкие борозды морщин, что треугольником спускались к краям рта, это подтверждали. Уголки тонких губ опущены, как это обычно бывает у аристократов то ли от несварения, то ли от недостатка свежего воздуха. Бледно-голубые глаза слегка навыкате полуприкрыты веками, что создавало выражение изучающего прищура. Масляного цвета волосы зачёсаны назад и собраны в пучок на затылке, кроме пары прядей, скрывавших уши. Тощие руки заведены за спину.
        Лорд Рейнар отдалённо напоминал своих предков, что наёмник видел на картинах в коридоре, но был напрочь лишён той торжественности, с которой их изображали. Возможно, дело в склонных к заискиванию придворных художниках прошлого, специально приукрасивших внешность благородных господ на своих портретах. А может, слухи о том, что любой аристократический род со временем вырождается, не такие уж и слухи. В любом случае, что-то нечеловеческое, потустороннее было в этом худом, чрезмерно изящном человеке с по-женски узкой, будто бы заострённой челюстью.
        - Верно. Алистер Рейнар, наследный лорд славного города Дракенталя. А ты, полагаю, очередной ищущий работу наёмник. Откуда же ты узнал, что я нуждаюсь в наёмничьих услугах?
        При разговоре лорд Алистер производил впечатление статуи: тело его оставалось совершенно неподвижным. Но движение морщин на худом лице с лихвой это компенсировало.
        - Люди, лорд Алистер. Молва идёт, в трактирах об этом только и говорят.
        - Что ж, в таком случае, признаю, что молва эта верна. Мне действительно нужен способный человек.
        Лорд направился к столу. Таринор подумал, что, если бы не волосы, Алистер Рейнар мог вполне сойти со спины за кастеляна Пламенного замка, хотя и был значительно его моложе.
        - Как я могу тебя называть? Вероятно, ты проделал долгий путь. Я велю принести выпить.
        - Таринор, лорд Алистер. И мне бы хотелось сразу перейти к делу, - ответил наёмник, хотя подумал, что и впрямь не отказался бы от выпивки.
        - Люблю деловых людей, - уголки губ лорда слегка приподнялись. - Что ж, для начала я спрошу, есть ли у тебя близкие родственники?
        Это был не совсем тот вопрос, которого ожидал наёмник.
        - Если и есть, то мне о них неизвестно. Неужто, дело настолько опасное?
        - Признаться, данное предприятие действительно сопряжено с опасностью. И ты должен поклясться, что всё услышанное в этих стенах останется исключительно между нами. Я много требую, но хорошо плачу.
        - Какова цена? - задавать такие вопросы без знания сути дела было неразумно, но он вырвался сам собой.
        - Пять сотен, - невозмутимо произнёс лорд Алистер и добавил: - Золотом.
        Глаза наёмника расширились от удивления. Он засомневался, умеет ли лорд считать, и правильно ли он сам, Таринор, его понял.
        - Я не ослышался, милорд? Вы сказали пять сотен золотых маренов? Если вам нужно устранить политического конкурента, то этим занимаются совсем другие люди.
        - Ты не удивил, другие реагировали схожим образом. Некоторые уходили сразу, посчитав, что за такую сумму я потребую нечто сверхъестественное, и заранее не желали терять время. Впрочем, некоторые сдавались уже на вопросе о родственниках, - губы лорда вытянулись в снисходительную улыбку. - Но даже те из них, кто выдерживал до этой части разговора, отказывались после того, что я говорил дальше.
        - Если хотите сказать, что мне нужно будет выполнять задание, облачившись в цвета вашего знамени, то вынужден буду даже попросить прибавки. Так в чём же суть дела?
        - Вижу, ты не робкого десятка. Надеюсь, окажешься способен послужить на пользу и мне, и всем людям долины.
        - Слушаю вас, милорд.
        Алистер Рейнар впервые за разговор глубоко вздохнул и пригладил волосы.
        - Итак. Я желаю нанять тебя для убийства дракона.
        У Таринора похолодело внизу живота. Эти слова звучали ещё менее правдоподобно, чем озвученная сумма.
        - Вы, должно быть, шутите, милорд? Наверное, сейчас вы скажете, в чём на самом деле состоит моя задача?
        - Именно в том, о чём я сказал. Признаться, я полагал, ты отнесёшься к моим словам более профессионально.
        - Но ведь… Последнего дракона убили, кажется, сотню лет назад? Так?
        - Сто двенадцать лет назад, если быть точным. Верно.
        - Тогда я ничего не понимаю. Откуда ему было взяться?
        Лорд Алистер поднялся со стула и принялся расхаживать от шкафа к окну чеканным шагом, всё так же держа руки за спиной.
        - Мы и сами не знаем, откуда он появился. Возможно, сохранились кладки яиц. Или ящер пребывал в спячке, но таких долгих спячек не описывал ни один исследователь. Впрочем, это лишь ставит под вопрос их компетентность… В любом случае, - лорд остановился и посмотрел на Таринора. - Я не могу допустить, чтобы драконы вновь расплодились на этих землях.Это существо должно умереть.
        - Разве один дракон может оставить потомство?
        - Может. Мой брат изучал старые книги об этих созданиях. Некоторые авторы утверждают, что драконам не нужна пара для продолжения рода. В любом случае, даже он один может причинить немало бед.
        - Но почему бы не схватить его? В наше время это чертовски редкая тварь. Думаю, маги из Вальморы не пожалели бы и задницы архимага на блюдечке, чтобы заполучить дракона в свой заповедник!
        - Меня посещала и такая мысль, хоть и не в столь вульгарной форме, - брезгливо проговорил лорд Рейнар. - Однако я не могу подвергать опасности людей, оставляя это существо в живых. Даже ради столь высоких целей.
        - Но ведь его должно быть не сложно изловить и переправить на остров. Насколько мне известно, драконья порода выродилась и измельчала, так что этот ящер должен быть не больше осла.
        Алистер Рейнар горько усмехнулся.
        - Если бы это было так, мне не пришлось бы обращаться к твоим услугам. Видишь ли, первым обнаружившим этого дракона был один из моих ловчих. Крестьяне жаловались, что по ночам пропадает скот. Пару недель назад он со своим отрядом забрёл в пещеру недалеко отсюда, а на следующий день я выплачивал компенсацию их семьям. Взрыв природного газа, так я сказал им по совету нашего книжника. Это звучит достаточно заумно, чтобы они ничего не поняли, но достаточно правдоподобно, чтобы у них не осталось вопросов. Тела ловчего и его людей остались в пещере, но я не рискнул снова отправлять туда людей.
        - Откуда же вы тогда это знаете, раз никто не выжил?
        - Одному из них удалось уцелеть. Его левая рука была чёрной и выгорела до костей, как и вся левая часть его тела. Ему удалось доползти до тракта, где его, ещё живого, заметил торговец, везущий вино. Бедняга с трудом успел рассказать о произошедшем и тут же скончался. Торговец получил щедрую плату за молчание, и, судя по его словам, не думаю, что тварь размером с осла могла бы превратить отряд моих людей в обугленное жаркое.
        - А почему бы не поручить дело одному из рыцарских орденов? - почти насмешливо спросил Таринор. - Говорят, они спят и видят, как бы покрыть себя славой драконоборцев.
        - Я ожидал этого вопроса, хотя ты и первый, кто его задаёт. На то есть две причины. Во-первых, знаешь ли ты, в каком состоянии эти ордена? Живого дракона последний раз видели деды их дедов. Да и уже тогда эти некогда величественные создания представляли собой жалкое зрелище.
        - А обрюзгшим магистрам орденов впору охотиться на свиней с шилом в руках, - усмехнулся наёмник. - Да, слышал такие разговоры.
        - И они недалеки от истины. Рад, что ты меня понимаешь. А вторая причина - я не могу допустить, чтобы славу победы над драконом получил какой-либо из орденов. Можешь себе представить, какое влияние он приобретёт в таком случае? А кто имеет влияние, тот метит во власть. История помнит подобные примеры, поэтому я желаю сразу же пресечь этот вариант. Так что, если ты согласишься, то выполнишь поручение как верный служитель лорда Алистера Рейнара. Верный и безымянный. Насколько я могу судить, слава и титулы тебя не интересуют.
        - Верно. Исключительно деньги.
        - Значит ли это, что ты согласен? Скажу сразу, повторной аудиенции я тебя не удостою, так что ответ ты должен дать здесь и сейчас.
        Таринор призадумался. Лорду Алистеру, очевидно, не даёт покоя слава избавителя рода людского от драконов. Недаром здесь все эти картины и чучело ящера над камином. Конечно, есть совершенно реальный шанс погибнуть, но пять сотен золотом… Таринор никогда не помышлял получить за работу даже сотни золотых, хотя бы и в серебре. Теперь же он почти слышал звон этого моря монет, которые позволили бы ему жить в тепле и сытости до конца своих дней. И звон этот разжигал в его душе пламя азарта.
        - Наши с вами интересы совпадают в одном, - сказал, наконец, наёмник. - Мы оба хотим, чтобы деньги оказались в моём кармане. А уж моя задача - позаботиться об остальном. Я согласен, милорд.
        - Прекрасно! - воскликнул Алистер Рейнар и обернулся.
        Со стороны окна донеслось громкое карканье. Губы лорда Алистера вытянулись в широкую улыбку. Он подошёл к столу, извлёк из ящика маленький мешочек и направился с ним к окну.
        - Р?йван! Здравствуй, мой маленький друг, - голос лорда смягчился и потеплел.
        Когда Алистер Рейнар повернулся к наёмнику, на его руке сидел ворон с белыми как снег перьями, клевавший горсть зерна с длинной лордской ладони.
        - Ваша ручная зверушка? - спросил Таринор.
        - Я бы не назвал его ручным. Впервые Рейван прилетел ко мне лет пять назад, ещё маленьким, едва оперившимся, воронёнком. Конечно, тогда он ещё не был Рейваном. Это имя дал ему я в честь моего предка - Рейвана Рейнара, которого прозвали Белым Вороном. Поговаривали, что он был колдуном, мог обращаться птицей и знал всё на свете.
        - Довольно величавое имя для птицы.
        - Я сделал это шутки ради, - лорд Алистер пощекотал ворону под клювом, - а моему брату это пришлось не по нраву. Дериан считает, что таким образом я оскорбляю память наших предков. Впрочем, он всегда принимал всё слишком серьёзно. Но уверяю, наёмник, эта птица заслуживает своё имя. Она уникальна.
        Лорд сделал шаг к наёмнику и оказался ближе к нему, чем за всё время разговора.
        - В книгах белых воронов называют альбиносами. Там же написано, что у альбиносов глаза всегда красные или розовые. Даже у людей. А у Рейвана, вот, посмотри… - лорд Алистер не успел договорить.
        Ворон встрепенулся, вспорхнул, рассыпав оставшийся корм, и исчез в окне.
        - Не любит чужих, - усмехнулся Рейнар.
        Теперь он куда больше походил на человека, чем в начале разговора. Однако, стоило лорду вновь заговорить о работе, его голос вновь приобрёл холодный официальный тон.
        - Впрочем, вернёмся к делам. Соглашение полагается скрепить договором. Надеюсь, ты человек серьёзный и не откажешься, - с этими словами лорд извлёк из стола два листа бумаги, уже заранее исписанные нужными условиями.
        Усевшись, он взял изящными пальцами перо и спросил.
        - Осталось только вписать название твоего отряда. Или имена его членов, если их немного.
        Таринор вновь ощутил неприятный холодок.
        - Простите, милорд? Отряда?
        - Разумеется. Ты ведь не рассчитывал справиться с этим делом один? Не дай жадности затуманить рассудок, это не гоблины и не банда разбойников. Это дракон, а ты не Рейнар Могучий, чтобы в одиночку сразить дракона, - улыбка медленно сползала с лица лорда. - Или ты хочешь сказать, что у тебя нет отряда?
        - А если я скажу, что я работаю один? - Таринор сам понимал, чем чреват такой вопрос с его стороны.
        - В таком случае я буду вынужден отменить сделку и выпроводить тебя вон, - ответил лорд Алистер, отложив перо. - Я не собираюсь отправлять людей на убой одного за другим. Об этом могут прознать другие, туда отправятся горячие головы попытать счастья, а когда их головы станут обугленными, я точно не избавлюсь от этой твари. Люди будут обходить пещеру десятой дорогой. Долина опустеет. А если дракон отложит яйца… Не хочу даже думать об этом. Поэтому решай сейчас, есть ли у тебя кто-то, кто отправится с тобой?
        Наёмник призадумался. Он уже согласился, да и такой жирный куш упускать было нельзя, но где он возьмёт отряд? Это должны быть совершенно отчаянные люди, у которых за душой ничего нет, как у него самого… Точно! И как ему сразу этого не пришло в голову? Вскоре в графе сторон рядом с именем наёмника Таринора значились имена Игната и некоего Драмдирена, как подумалось лорду Алистеру, выходца из дальних южных краёв.
        - Теперь договоримся о сроках, - серьёзно сказал лорд Алистер. - Я должен буду отправить своих людей к пещере, чтобы убедиться, что вы справились, или чтобы предать ваши тела земле, если вас постигнет неудача. В любом случае мне нужно знать, когда вы пойдёте туда.
        - Пусть будет… - Таринор на мгновение замолчал. - Три дня, включая сегодняшний. Пусть кто-то из ваших заглянет в дом командующего городской стражей, скажем, послезавтра утром.
        - Командующего стражей? - лорд вскинул брови.
        - Да, мы там остановились. Господин командующий стражей Бьорн Талот мой старинный друг.
        - В таком случае нет нужды беспокоить моих людей понапрасну. Пусть сир командующий сам пришлёт человека в Пламенный замок. Посмотрим… Сегодня пятнадцатое число середины весны. Тогда послезавтра, семнадцатого числа, я жду посланника от сира Талота.
        Наёмник кивнул в знак согласия. Когда с формальностями было покончено, а на бумаге красовались подписи, лорд Рейнар вручил наёмнику договор, а другой такой же оставил у себя. Также он сообщил, как добраться до пещеры. Она располагалась к северу от Дракенталя, чуть больше пятнадцати миль вдоль гор.
        - Желаю удачи, Таринор. Орвальд проводит тебя к выходу. И помни, я жду от тебя хороших вестей.
        Наёмник покидал кабинет полный надежды, что хорошие вести не заставят себя ждать.
        Глава 17
        - Короче говоря, Драм, никуда ты пока что не едешь.
        Эльф, казалось, никак не отреагировал на эту фразу. С самого начала рассказа Таринора он не проронил ни слова, лишь глядел с удивлением и интересом. Даже Бьорна, собиравшегося на обход, задержало любопытство, но по мере того, как наёмник говорил, тот всё больше хмурился и вздыхал. Игнат же, напротив, восторженно воспринял новость и, со свойственной ему горячностью, перебивал, желая выудить новые подробности. Когда же Таринор закончил, парень спросил:
        - И всё же, как мы собираемся справиться с этой зверюгой?
        - По правде говоря, я об этом ещё не думал. Вообще говоря, я до сих пор не до конца уверен, стоит ли вам вообще идти со мной.
        - Шутишь? Да это же настоящее приключение, прям как в этих историях о драконоборцах! Не для того я тух в трактире, развлекая пьяниц, чтобы задницу просиживать остаток жизни. Так и внукам рассказать будет нечего. Чёрт, да когда я рос мальчишкой на этих улицах, мы обожали играть в рыцарей и драконов!
        - И кем из них был ты? - усмехнулся Таринор.
        - Разумеется, драконом. Но иногда выигрывал, когда засранец Вигги не успевал окатить меня водой…
        - Эх, снова тебе, северный пёс, на месте не сидится, - вздохнул Бьорн. - В прошлый раз тебя втянули в войну, а теперь… Это. Надеюсь, на сей раз ты понимаешь, во что ввязываешься.
        - Мне, дружище, не платят регулярное жалования, - отозвался наёмник, - так что кручусь, как могу.
        - Моё предложение всё ещё в силе, могу похлопотать и выбить тебе место в страже.
        - Я ведь уже говорил тебе, Бьорн, - улыбнулся Таринор. - Посмотри на меня, ну, какой из меня стражник? Напялить накидку с драконом и маршировать по улицам Дракенталя? Нет, друг мой. Если бы я хотел подобной судьбы, то остался бы на службе у Эдвальда.
        - Эх, если б ты с ним остался, глядишь, король бы не повредился умом. Во всяком случае, рядом с ним был бы тот, в чьём здравом рассудке я полностью уверен. Когда-нибудь паранойя Однорукого всех нас угробит.
        - Назови короля, которым был бы доволен каждый, и я назову тебя лжецом.
        - Назови меня лжецом, и я сломаю тебе нос, - парировал Бьорн, и они оба рассмеялись.
        - Ну, а ты что скажешь, Драм? - наёмник взглянул на эльфа, и тот, задумавшись на несколько секунд, ответил:
        - Я обязан тебе. Помочь в этом деле - мой долг. Даже если это будет стоить мне жизни.
        - Так, никто не погибнет, понятно? - воскликнул Таринор, нахмурившись. - И перестань говорить о долге. Это не призыв исполнить клятву верности, я просто предлагаю сотрудничество за долю награды. Это просто работа, которую нужно выполнить, и неважно, дракон там или чёрт в ступе. Если эти напыщенные рыцари убивали драконов в прошлом, то не вижу ни единой причины, почему мы должны облажаться. Нужно только узнать об этом ремесле побольше. В книгах порыться или посетить один из орденов, наверняка у них остались записи. Хотя, честно признаться, я бы предпочёл книги.
        - Думаю, долго искать вам не придётся, - усмехнулся Бьорн. - Это же Дракенталь! Местные разве что свиней именами драконов не называют. А что до книг, то об этом лучше было спросить прямо там, в замке.
        Таринор тяжело вздохнул. Ему вовсе не хотелось снова тащиться через весь город и ощущать, как даже слуги в замке смотрят на него свысока.
        - Понимаю, Тар, но ничего не поделать. Больше книг, чем в тамошней библиотеке, во всей долине не сыскать.
        - И что, мне вот так просто дадут унести книгу? Они там, наверное, стоят целое состояние.
        - Совсем не обязательно брать самые старые и дорогие, - проворчал Бьорн. - А если что, скажи, что книжку берёшь под личную ответственность начальника стражи.
        - Как важно звучит! Ещё немного, и я подумаю о вступлении в дракентальскую стражу.
        - Сперва постарайся остаться в живых. А чтобы уж точно не было никаких проблем в замке, вот держи. Оставишь в залог.
        С этими словами Бьорн протянул наёмнику серебряное кольцо-печатку, на которой был выгравирован бегущий волк.
        - Давненько я не видел серебряного волка Талотов, - пробормотал Таринор, разглядывая украшение. - Помнится, ты не снимал его всё время осады Энгатара.
        - Ага, на удачу. И к концу осады успел об этом пожалеть: палец жутко распух. Мне чудом удалось снять его. Хвала богам и свиному салу!
        - Эх, от сала я бы сейчас не отказался, - мечтательно проговорил Игнат.
        - Отправлю мальчишку к мяснику, вечером посидим, выпьем. Благо жалование позволяет.
        - Ты ведь не об Игнате? - усмехнулся Таринор и тут же ощутил на себе укоризненный взгляд мага.
        - Да нет, конечно! Есть у меня один, на побегушках, приходит через день. Сынишка крестьянский, из предместий, мечтает когда-нибудь стать рыцарем, а пока выполняет мелкие поручения: письмецо отнести, на рынок сбегать, к портному, сапожнику. Ну, и в конце дня получает серебряную монетку. Кстати, Тар, сколько лорд пообещал тебе за работу?
        - Достаточно, чтобы можно было уехать туда, где потеплее и ни в чём не нуждаться до конца жизни, - ответил Таринор, открывая дверь.
        - Погоди, - окликнул его Бьорн, - я как раз на обход. Перекинемся парой слов.
        Выйдя на улицу, начальник стражи заметно помрачнел.
        - Не задерживайся тут, Тар.
        - Мы с ребятами тебя стесняем?
        - Вовсе нет, но этот город… Днём крепче придерживай кошель, а ночью тебе, не местному, на улице вообще не появляться.
        - Не думал, что жемчужина драконьей долины столь неприветливое место.
        - Жемчужина… - вздохнул Бьорн. - Тьфу! Знаешь, я порой вообще не понимаю, зачем этому городу стража. Когда я только попал сюда капитаном, при прежнем командующем, то ещё надеялся на какой-то порядок, а нынче… Те лоботрясы, что вам встретились вчера в башне - вот истинное лицо дракентальской стражи. Стоит мне отвернуться, как они режутся в карты с теми, от кого должны очищать улицы, а выигрыш спускают в борделях. Слышал, какая-то сволочь, даже продаёт в бордели детей из предместий! Можешь себе представить? Я до сих пор не вышел на его след, да и вряд ли удастся. Наверняка у него влиятельные покровители.
        Бьорн вздохнул и постарался улыбнуться.
        - Словом, Тар, кошелёк ты оставил дома не зря, но вот меч стоило взять с собой. Если попадёшь здесь в беду, тебе очень повезёт, если кто-то из стражи придёт на помощь. Скорее они просто не захотят рисковать шкурой.
        - Хорошо, что ты предупредил, а то я как раз собирался отправиться в подворотню и дать кому-нибудь в морду. А если серьёзно, почему тогда ты всё ещё здесь? Не думал вернуться в Талотренд?
        - Думал, Тар. Дня не проходит, чтобы я об этом не думал. Да вот только… Вряд ли отец будет мне рад. Он ожидал, что после войны я вернусь и останусь там, стану достойным лордом ему на смену, а мы с тобой сбежали, едва сошёл снег.
        - Учитывая, что ты его единственный сын, его понять можно.
        - Я тебе не говорил, а ведь прежде, чем я ушёл на войну, он мне даже невесту подыскал! Дочку Холберта Харвела, лорда Суровой руки.
        - И чем же тебя такая судьба не устроила?
        - Ох, дружище, они как-то приезжали к нам в гости… Представь, как эта красотка должна была выглядеть, чтобы я предпочёл женитьбе армию мятежника Эдвальда Одеринга?
        - Вот ведь негодяй, - с притворным негодованием покачал головой Таринор. - Разбил девушке сердце.
        - Я в любом случае не желал всю жизнь провести в захолустье, ревностно храня древние традиции дома Талотов. Брат остался дома, так что на мне род не прервётся, потому и отправился сюда. Думал, сумею пробиться, сделать себе имя, да только жестоко обманулся. Золотой дракон Рейнаров оказался покрыт самой дешёвой позолотой. Кроме славного прошлого у них нынче ничего и нет. До недавних пор, как говорят, было ещё богатство, но, судя по всему, теперь и ему приходит конец. Платят нам всё меньше и меньше.
        - Теперь ясно, почему страже наплевать на город.
        Бьорн остановился и вздохнул.
        - Может ты и прав. Но мне ведь не наплевать!
        - Ты, друг мой, всегда был идеалистом, - вздохнул наёмник. - Это и заставило тебя присоединиться к Эдвальду. Ты верил, что он сражается за правое дело, а потом мы с тобой видели лес виселиц около Одерхолда, где имперцы вешали заложников. Благо хоть бедняг оттуда сняли к тому времени. Эх, коротышка Филберт так и не вернул мне пять маренов… И вот теперь ты здесь, Бьорн. Хочешь навести порядок, доказать себе, что чего-то стоишь и без громкого имени. Но твои ребята, стражники, думается мне, мыслят чуть проще. Им бы просто прокормить себя и свои семьи. Вот только на месте Рейнаров я бы поостерёгся: оголодавший пёс и на хозяина кинуться может.
        Командующий стражей ничего не ответил, только грустно посмотрел на серые камни городской стены.
        - Слушай, а поехали со мной, как всё закончится, а? - вдруг оживился Таринор. - Осядем где-нибудь, отведём душу. Ты отдохнёшь от этого гадюшника, а я - от походной снеди и ночёвок на земле.
        - Заманчиво, Тар, - задумчиво ответил Бьорн. - Настолько, что я даже всерьёз подумаю об этом. Но сперва тебе нужно закончить дело, а оно, согласись, не из простых. Если что будет нужно - обращайся. Чем сумею - помогу. А теперь пора нам разойтись. Мне пора на стену, а ты дорогу к замку знаешь.
        - И пошли они каждый своей дорогой, как пять лет назад, - усмехнулся Таринор.
        - Только надеюсь, на этот раз свидимся раньше, - ответил Бьорн с улыбкой и добавил, чуть тише. - Да, забыл сказать в прошлый раз. Упаси тебя боги обидеть на этих улицах мальчишку-попрошайку или какую-нибудь девочку-торговку. Они все под защитой местного информатора, а у того связи в замке.
        - Чёрт побери! У вас тут все друг с другом повязаны?
        - Увы, если б не эти нити, Тар, город бы давно расползся по швам, как старая рубаха. Береги себя.
        Наёмник направился туда, где вдали виднелись уже знакомые шпили Пламенного замка с чёрно-золотыми флагами. Теперь, в разгар дня улицы были полны людей, среди которых то тут, то там сновали юркие, словно мыши, чумазые дети. Таринор порадовался про себя, что держит кошелёк не на поясе, а в сумке, которую оставил в доме Бьорна. Он в точности помнил всё её небогатое содержимое, и наказал Драму не спускать с неё глаз. «Надеюсь, эльф не воспримет это буквально», - усмехнулся про себя наёмник.
        Когда очередной мальчишка-оборванец промчался прямо перед его ногами, Таринор вспомнил о кольце. Бьорн как-то рассказывал, что оно старше самой столицы. Если он его потеряет, то больше не сможет смотреть другу в глаза, так что, отойдя от потока людей к краю узкой улочки, наёмник быстро надел кольцо на палец.
        - И всё же украшения мне не идут, - вздохнул он. - Надеюсь, его удастся снять без молитвы.
        До этого Таринор ходил в замок по широкой центральной улице, начинающейся у главных ворот. Когда-то давно её замостили прочным камнем, так что теперь можно было не бояться ни кочек, ни сбежавшего куска брусчатки. Она выглядела символом богатства и стойкости города, и многие путешественники предпочитали именно её не только из-за комфорта, но и из-за отличного вида на храм.
        Теперь же наёмник решил попытаться сократить путь и старался не заблудиться в узких переулках, петлявших между тесно стоящими домами и лавками. Иногда из-за крыш замок пропадал из виду, и Таринору приходилось выходить на более широкую улицу, чтобы не потеряться. Один раз, углубившись в переплетение тесных переходов, он решился поймать за плечо пробегавшего мимо мальчишку лет восьми, чтобы спросить дорогу.
        - Дядь, дай монетку, скажу, - ответил мальчуган, шмыгнув носом.
        - Нет у меня с собой монет, парень.
        - Тогда… дай сапоги, дядь.
        - Они-то тебе зачем? Велики будут.
        - А тогда… - мальчишка наморщил лоб. - На шее покатай, дядь.
        - Ещё чего! - воскликнул Таринор.
        - А я всё папаше расскажу.
        - Вот папаша твой пусть тебя и катает.
        - А дай монетку, дядь.
        - Я же сказал, нет у меня при себе ничего.
        - Врёшь, дядь, так не бывает. Я папаше расскажу.
        - Не врёт он, - донёсся тоненький голосок из-за спины наёмника. Обернувшись, он увидел босоногую девочку, ровесницу паренька, в заляпанном платьице. - Не врёт, я проверила.
        - Ну, тогда удачи тебе, дядь! - с улыбкой сказал мальчик и скрылся в щели между домами. Следом за ним исчезла и девчонка. Таринор растерянно поглядел им вслед и подумал, как всё-таки хорошо, что у него при себе и впрямь ничего не было.
        После этого наёмник твёрдо решил перестать пытаться найти короткий путь и сделал солидный крюк, чтобы снова выйти к храмовой площади. Во всяком случае, теперь он без проблем добрался до замка. Когда кастелян Орвальд Эшхарт услышал просьбу провести его в библиотеку, то его и без того вытянутое лицо сделалось похожим на лошадиную морду.
        - Сомневаюсь, что его светлость лорд Алистер Рейнар одобрит подобное, - оскорблённо ответил кастелян.
        - Разве его светлость не хочет, чтобы я выполнил его просьбу? Мне нужны сведения, добыть которые я могу только в вашей, вне всякого сомнения, богатой библиотеке, - Таринор постарался вложить в эти слова всё своё красноречие, и, судя по лицу кастеляна, это подействовало. - К тому же вот, - он продемонстрировал палец с кольцом. - Печатка командующего стражей. Всё под его ответственность. Могу даже оставить в залог.
        - Боюсь, сначала мне нужно справиться об этом у его светлости, но сейчас его светлость очень занят. Приходите завтра.
        - Но мы с лордом Рейнаром условились на три дня! Так в договоре даже написано! У меня нет времени ждать!
        - Сожалею, но я не могу пустить вас без дозволения его светлости. Прошу покинуть замок.
        Наёмник сжал кулаки в бессильной злобе. Кто знает, сколько займут приготовления? Вдруг Алистер Рейнар решит ополовинить плату, если сорвутся сроки? От одной этой мысли внизу живота пробежал холодок, и Таринор решился на отчаянный шаг.
        - Послушайте, господин Эшхарт, - начал он тихо, чтобы их не услышали стражники у дверей. - Что, если вы пропустите меня в библиотеку, а я поделюсь с вами частью денег, которыми меня щедро обещал одарить его светлость?
        От этих слов глаза кастеляна расширились, а ноздри раздулись. Он сделал глубокий вдох и, поправив ворот камзола, медленно, но громко заговорил:
        - Только из уважения к его светлости и связывающему вас с ним договору я не велю страже вышвырнуть вас сию же секунду. Пустить вас в библиотеку я не имею ни возможности, ни желания, поэтому настоятельно рекомендую вам покинуть Пламенный замок и вернуться не ранее завтрашнего дня. Тогда, возможно, ваша просьба будет удовлетворена.
        Наёмник тяжело вздохнул. Он был готов сразиться с драконом, но одолеть упрямого кастеляна ему было не под силу. Развернувшись было к выходу, он услышал чей-то громкий голос.
        - Какие-то проблемы, Орвальд? Я услышал вас из коридора.
        Таринор обернулся и увидел светловолосого мужчину в чёрном расшитым золотом камзоле, похожем на тот, что был надет на Алистере Рейнаре этим утром. Но если на лорде Пламенного замка одежда сидела, будто на вешалке, то этот человек был ниже ростом и чуть шире. Его светлые волосы были коротко острижены, а лицо имело грубоватые черты и выглядело неуловимо знакомым. Он шёл странной переваливающейся походкой, прихрамывая на правую ногу, да и в целом вид у него был неуловимо болезненный.
        - Господин наёмник уже уходит, милорд. Он просил пустить его в библиотеку, но не могу же я допустить, чтобы всякий желающий свободно расхаживал по замку без ведома его светлости лорда Алистера Рейнара?
        - Действительно, - человек смерил Таринора взглядом. - Значит, наёмник. Уж не тот ли наёмник, что посещал замок нынешним утром?
        - Да, мы заключили с лордом Алистером Рейнаром соглашение, поэтому я полагал, что…
        Светловолосый вскинул бровь и тут же перебил:
        - Он войдёт в библиотеку, Орвальд. К тому же я и сам туда направляюсь.
        - Но, милорд, мне требуется разрешение его светлости… - кастелян выглядел настолько обескураженным, что даже его редкие волосы встали дыбом.
        - Разве моего слова в этом случае недостаточно? - строго сказал человек тоном, не терпящим возражения, после чего добавил куда мягче. - Мы ведь не государственные дела решаем, Орвальд. Наёмнику нужно в библиотеку? Я покажу ему путь, а ты можешь быть свободен. Наверняка кастелян Пламенного замка найдёт, чем заняться, кроме препираний со своим лордом.
        - Да, милорд, - сдержанно ответил тот и поспешил удалиться.
        Таринор не совсем понял, что произошло, но всё же был доволен таким поворотом событий.
        - Кажется, тебя зовут Таринор, верно? Идём за мной.
        Наёмник покорно следовал за хромающим человеком через двери, лестницы и коридоры, пока, наконец, они не пришли в просторную комнату, главная особенность которой сразу бросилась наёмнику в глаза: в ней не было стен, одни лишь книжные шкафы до самого потолка. Пахло пылью, а яркий дневной свет из широкого круглого окна падал прямо на широкий стол посреди комнаты.
        Едва попав в библиотеку, человек остановился и издал странный звук, будто подавился, после чего быстро извлёк из кармана платок и приложил ко рту. То, что началось как лёгкое покашливание, вскоре превратилось в настолько сильный кашель, что человек покраснел и содрогался всем телом. Наконец, спустя полминуты, приступ утих. Человек спрятал платок, пригладил растрепавшиеся волосы, отдышался и обратился к Таринору:
        - Я знаю, зачем ты здесь… - произнёс он, тяжело дыша. - И я готов помочь… Чтобы ты помог моему брату. Меня зовут Дериан Рейнар.
        Эта фраза объяснила многое. Брат лорда Пламенного замка был похож на него так же, как полено похоже на изящную деревянную фигурку, которую из него вырезал искусный мастер. Он выглядел более простым, более человечным и даже более живым, даже несмотря на бледность и хромоту.
        Дериан Рейнар позвал пожилого служителя библиотеки. Тот приставил стремянку к одному из стеллажей, но, к удивлению наёмника, не полез наверх, а отошёл в сторону. Вместо этого брат лорда Пламенного замка сам принялся проворно взбираться по ней, невзирая на хромоту. Ему это явно было не впервой.
        - У Пламенного замка прекрасная коллекция книг, - проговорил Таринор, которому стало несколько неловко.
        - Признаться, впервые попав сюда, я тоже был впечатлён, - отозвался Дериан Рейнар, ловко переставляя ноги по перекладинам. - Но, полагаю, не настолько сильно, как вы, ведь прежде книг здесь было меньше, и лишь благодаря мне библиотека не только уцелела, но и разрослась.
        - Лорд Дериан с детства любил книги, - учтиво добавил служитель.
        - Именно поэтому я предпочитаю самостоятельно взбираться к полкам, прикасаться к знаниям пальцами, вдыхать этот аромат древности… - в этот момент лорд снова было закашлялся, но сумел подавить приступ в самом начале. - Мне известна суть твоего соглашения с моим братом, Таринор, и не могу не признать, что ты человек исключительно смелый, раз согласился сразить дракона.
        - Или исключительно глупый, - отшутился Таринор.
        - Я видел немало глупцов, и ты на них не похож. Хотя бы потому, что, будучи простым наёмником, умеешь читать и отправился за сведениями о драконе сюда, а не в городские кабаки.
        - Жизнь заставит, и не такому научишься…
        - Верно, - донеслось сверху. - Все мы приспосабливаемся по мере наших сил. Те же, кому не достаёт силы, развивают ум. Когда-то долиной правили драконы. Невероятно могущественные создания, способные сжигать целые армии одним лишь дыханием и вызывать движением крыла ураган, но люди извели их именно благодаря уму. Легендарный Рейнар Могучий, первый драконоборец, вряд ли был сильнее Нагдареона Золотого, чьё логово находилось как раз на том месте, где ныне стоит Пламенный замок. Нет, что бы там не говорили легенды, мне видится, что могучим был именно его ум. Впрочем, чем слабее становились драконы, тем меньше хитрости и знаний требовалось для победы над ними. Знаете, как погиб последний дракон, чей череп теперь украшает скипетр? Ему перебили хребет дубиной, словно брехливому псу. Дубиной, понимаете? Победа над драконом, некогда великий подвиг человеческого ума, со временем превратился в то, на что способен слабоумный конюх!
        С вершины стремянки донёсся кашель, который сменился печальным вздохом.
        - Если бы не неуёмная человеческая жажда истребления, драконы бы не вырождались, оставаясь для нас достойными противниками. Мы сохранили бы две совершенные вещи этого мира, истинные чудеса природы: могущество дракона и разум человека. И даже, быть может, сумели бы объединить их…
        Дериан Рейнар осторожно спустился с несколькими книгами в руках и с громким хлопком положил их на стол, подняв облако пыли.
        - Некоторые учёные полагают, что когда-то и драконы обладали разумом. Настоящим, как у нас с вами. Могли мечтать и видеть сны… Что вы думаете на этот счёт?
        - Если так и было, то, наверное, хорошо, что сейчас их не осталось, - ответил Таринор. - С умными драконами людям не ужиться.
        Дериан Рейнар замолчал, о чём-то задумавшись, а после улыбнулся и сказал.
        - Да. Действительно. Что ж, не скажу, что помню все эти фолианты наизусть, а потому не знаю, найдёте ли вы здесь то, что ищете.
        - Думаю, мне понадобится посоветоваться с моими напарниками. Могу ли я забрать пару книг с собой? - поинтересовался Таринор и поспешно добавил, протянув кольцо: - Под личную ответственность командующего городской стражей Бьорна Талота.
        Дериан Рейнар осторожно взял украшение и, внимательно поглядев на него, положил его в карман.
        - В таком случае, лучше вам забрать хотя бы с десяток, раз уж будете искать не в одиночку.
        - Вы очень щедры, милорд, - опешил наёмник, - но я столько не унесу.
        - Выделю вам человека в помощь. Всё-таки речь идёт о жизнях людей, о благополучии долины и, не побоюсь сказать, о судьбе дома Рейнар и всей Энгаты. А когда вернётесь за наградой, просто сообщите кому угодно в замке. Мне вернут книги, вам - кольцо.
        Таринору ничего не оставалось, кроме как согласиться, и Дериан Рейнар вновь отправился на стремянку. В конечном итоге, на столе громоздилось по меньшей мере два десятка книг. Глядя на них, наёмник подумал, не стоят ли они больше, чем посулил ему лорд Алистер.
        - Думаю, этого должно хватить, - улыбнулся Дериан Рейнар, пригладив светлые волосы, и несколько раз кашлянул. - Теперь мне остаётся лишь пожелать вам удачи в этом непростом деле. К слову, недавно в город приехал известный ригенский алхимик, могу посоветовать навестить его. Он расположился в бывшей лавке Ганна-аптекаря, ваш друг командующий стражей наверняка должен знать, где это.
        - Зачем же мне алхимик?
        - Быть может, против дракона пригодятся снадобья. Возможно даже яды. Полагаю, в таком деле будет полезна любая помощь. Будет досадно, если я напрасно нарушил покой этих фолиантов.
        Книги упаковали в два свёртка, один из которых понёс сам наёмник, а второй, побольше, достался рослому и немолодому мужчине с проплешинами, который, не смея возражать брату лорда, водрузил груз себе на спину.
        Поблагодарив Дериана Рейнара, Таринор отправился в обратный путь. Он старался идти неспеша, чтобы не утруждать и без того пыхтящего носильщика, что неотступно следовал за ним. Когда же они добрались до дома Бьорна, тот скинул с себя поклажу и без единого слова ушёл, провожаемый удивлёнными взглядами Драма и Игната.
        К вечеру первый этаж дома командующего стражи напоминал монастырскую читальню. Игнату вспомнилась университетская библиотека, Драм говорил о каких-то Залах Познания в Улунтаре, а Таринор не мог припомнить подходящей ассоциации, кроме как читальный зал в монастыре близ Гренора, где он однажды проснулся после того, как монахи щедро угостили его вином.
        Вернувшийся с обхода Бьорн был изумлён количеству книг, но, получив объяснения, лишь усмехнулся и проворчал с притворным недовольством, что последний раз помогает старому пройдохе Таринору, потому как в следующий раз тот наверняка решит перенести в караульную башню всю библиотеку Пламенного замка.
        Старый Винс молча подметал пол, старательно обходя стопки с книгами. Таринор подумал, что если бы ему когда-нибудь случилось иметь слуг, то он бы хотел, чтобы они были именно такими: заставляющими забыть о своём существовании. Такими, чтобы казалось, будто все домашние дела делаются сами собой.
        - Вообще, я никогда бы не подумал, что наёмник умеет читать, - проговорил Игнат, переворачивая страницу наслюнявленным пальцем.
        - Жизнь припрёт, заставит, и не такому выучишься, - ответил Таринор, не отрывая взгляд от пожелтевших страниц.
        - Что же такого могло случиться, чтобы рубака выпустил меч и взялся за книги? Или ты научился раньше? В детстве?
        - У тебя голова не тем занята, Игнат. Оставь моё прошлое при мне, - наёмник бросил на него хмурый взгляд и вновь погрузился в книгу.
        Игнат пожал плечами и тоже вернулся к чтению.
        Детские годы для Таринора были будто в тумане. В памяти чётко отложились лишь последние лет пятнадцать-двадцать, остальное со временем превратилось в обрывки воспоминаний, среди которых уже было не отличить истину от фантазии. Почему так - наёмник и сам не знал. И хоть эти годы были наполнены не самыми лучшими событиями, это всё, что ему оставалось. Но вот что он помнил совершенно точно, так это то, что читать его научили на аккантийском корабле, когда он попал туда подростком. Грамотного раба можно было продать дороже.
        - Бесполезно, - Игнат громко захлопнул очередную книгу, подняв в воздух облачко пыли. - Всё, что я узнал - рыцари побеждали драконов исключительно своей доблестью и мужеством. И только в одиночку со своим верным мечом!
        Он театрально воздел руку вверх, сжимая рукоять воображаемого оружия.
        - Думаю, эти истории настолько же правдивы, насколько полезны, - задумчиво проговорил наёмник. - Что-то подсказывает мне, что в битве с драконом меч скорее сослужит добрую службу самому дракону. Он сможет поковыряться им в зубах после того, как сожрёт непутёвого драконоборца. Должно быть, Дериан Рейнар дал те книги, которые сам читать не любил. Я пока что не нашёл ни слова о рыцарских хитростях.
        - Лучшее оружие против драконов - копьё, - послышался негромкий голос Драма.
        Он сидел в углу с книгой по анатомии ящеров, написанной неким Эрихом Богеном из Загендорфа, о чём красноречиво говорили крупные, выведенные тёмной краской буквы на обложке.
        Когда Таринор разбирал принесённый из замка свёрток, эту книгу он отложил в сторону сразу же. Он вообще скептически относился к подобного рода учёным, которые, сидя в своих крепостях и школах, не видят белого света. Половина из них, как он считал - полоумные алхимики, тянущие деньги из своего господина, год от года заверяя, что вот-вот приблизятся к разгадке тайны превращения свинца в золото и секрету эликсира бессмертия. Другая же половина - так называемые «натуралисты». И одного единственного утверждения, некогда услышанного Таринором от такого лысого и заносчивого старика-книжника, хватило, чтобы наёмник раз и навсегда составил впечатление о них.
        Этот убелённый сединами учёный муж долго рассказывал о чудесных свойствах драгоценных камней, а закончил тем, что с восторгом поделился своим удивительным открытием: мол, кровью козы, настоянной на сушёных кладбищенских сверчках, пойманных в полнолуние, можно растворять алмазы. Взрыв хохота, которым разразился Таринор в тот раз, очень оскорбил натуралиста и тот назвал наёмника невежей и плебеем. Значения второго слова наёмник не знал, но вот кровь видел неоднократно. И ему было доподлинно известно, что никакая кровь камень не растворит. Поэтому, когда он увидел, что эльф с интересом листает страницы этой книги с выдавленными на обложке буквами «Anatomia lacertis», то лишь усмехнулся.
        - Копьё - конечно, звучит разумно. Неужто там вычитал? - Таринор кивнул на книгу.
        - Нет. Вспомнил, как рассказывал отец, - ответил Драм.
        - Точно! - наёмник хлопнул себя по лбу, - Вы, эльфы живёте сотни лет. Наверняка застали драконов во всей красе.
        - Да, etheldiar действительно живут долго. Но мой отец не встречался с драконом. Однако в Аркобанде встречается vrach angethaid, Ужас глубин. Нечто вроде подземного дракона. Может быть, это и есть то, от чего лорд желает избавиться. Хотя не слышал, чтобы они поднимались на поверхность.
        - И что, вы загоняете этих тварей с копьями? - оживился Игнат, отложив в сторону открытый было фолиант.
        - Aldasarth - длинное копьё. Длиной в два роста etheldiar. Ужас глубин слеп и бросается на шум. Воины вооружены копьями и трещотками. Они шумят, но не сильно, чтобы не спугнуть, и vrach бросается к ним. И натыкается на копьё. После начинает шуметь другой, и зверь бросается к нему, чтобы вновь наткнуться на оружие. В конце концов, он гибнет, истекая кровью.
        - Очень увлекательно, но, судя по словам лорда, наш случай - настоящий огнедышащий дракон, - вздохнул Таринор и добавил. - Конечно, новость о появлении такого существа здесь звучит дико, но, по крайней мере, они жили здесь когда-то, а слепых подземных червяков здесь отродясь никто не видел. Но вот насчёт копья - сказано правильно. Меч - атрибут рыцаря, но уверен, все эти драконоборцы сражались с драконами именно копьями. И, полагаю, не в одиночку. А все эти красивые истории - сказки для потомков. Как, когда говорят об отряде в двадцать рыцарей, забывают, что у каждого из них имеется по паре оруженосцев и пят?к слуг. А потом вся эта толпа из полутора сотен человек совершает «подвиги», которые на страницах книг и в песнях приписывают лишь двум десяткам болванов, которым повезло разжиться конём, доспехами и громким титулом.
        - Вспомнил! - вмешался Игнат. - Слышал я одну историю. К нам в трактир тогда рыцарь заглянул и весь вечер страшно пил. Под конец, когда едва держался на ногах, решил показать своему оруженосцу, как посвящают в рыцари, и случайно отрубил ему ухо мечом. Мы с Бертом чуть животы не надорвали…
        - Давай-ка ближе к делу, - перебил Таринор.
        - Ладно, ладно. Так вот, когда он ещё мог внятно говорить, рассказывал истории, видимо, из свершений его ордена. Или не его… В общем, там был какой-то парень, сразивший дракона копьём верхом на коне. Вот только, дракон этих стараний не оценил и перед смертью своим пламенем запёк рыцаря заживо прямо в доспехах.
        - Знаю я эту байку, - зевнул Таринор. - То был сир Глаттон Фэйрлок по прозвищу Золотой плащ. Кажется, в итоге зверь подавился его лошадью, попытавшись проглотить её целиком. Нам такой вариант не подходит, если собираемся воспользоваться заработанным. Итак, что мы имеем. Копьё - да, доспехи - нет. Лошадь - возможно. Скармливать её, конечно, жалко, но пусть лучше дракон подавится лошадью, чем кем-то из нас. Вот только дороговато выйдет… А ещё тварь плюётся огнём - Игнат, ты с этой стихией знаком лучше всех. Что скажешь?
        - Ну, драконье пламя - особая субстанция, имеющая крайне высокий коэффициент деструктивности… - Игнат многозначительно поднял вверх палец, старательно выговаривая слова.
        - У меня от этих книг и без того голова трескается, - прервал его наёмник. - Не цитируй книгочеев Академии, скажи человеческим языком.
        - Хорошо, - добродушно, но с ноткой обиды в голосе ответил маг. - Штука в том, что огонь этот не такой, как от свечи или костра. Изучить его, по понятным причинам, мало кому довелось, а всё неизвестное обрастает кучей противоречий и суеверий. Дескать, погасить его можно только водой, выпаренной из крови девственницы, а горит он так жарко, что способен расплавить хоть камень из самой преисподней.
        - Ну, допустим, гномы тоже хвалятся, будто есть у них печи, в которых можно плавить камень. Кстати, они называют их драконьими горнами. Мне больше интересно, сможешь ли ты совладать с этим огнём?
        - А мне почём знать? - Игнат вскинул рыжие брови. - Никогда с ним дела не имел, могу и не справиться. Да и из огненных магов прошлого мало кто встречал живого дракона. Ещё меньше тех, кому удалось совладать с драконьим пламенем. Чаще они просто мучительно умирали, а кое-кому повезло мгновенно сгореть заживо.
        - Вот уж завидное везение, - пробормотал наёмник. - Значит, надо как-то заткнуть тварюге пасть.
        - Или лишить возможности дышать огнём, - раздался голос Драма.
        Он указывал пальцем на страницу книги, покоившейся на его коленях.
        - Здесь об этом написано.
        Игнат и Таринор переглянулись, но не сказали ни слова. Лишь выжидающе смотрели на эльфа.
        - Написано… причудливо. Я, кажется, понял общий смысл, но мог упустить детали. Может быть, у вас получится лучше, - Драм поднялся и отдал наёмнику «Анатомию».
        - Будучи голодным, дракон употребляет желчь свою и газы на испускание огня. Насытившись же, оный теряет к огне… огнедыханию всякую способность и желание, - медленно прочитал вслух наёмник. - Вот дьявол, язык сломаешь! У того, кто это написал, наверняка не ладилось с женщинами… Стало быть, накормим дракона досыта, и он нас не спалит. Думаю, овцы ему будет достаточно. В долине многие овец разводят, найдём по пути.
        - А если он летающий? - вдруг вскрикнул Игнат, приподнявшись на табуретке. - Если взлетит, что тогда делать?
        У Таринора дёрнулся глаз. К горлу подкатил комок.
        - Не думал об этом, - рассеянно проговорил он, но тут же нашёлся. - Хищные птицы с полным брюхом не летают, силы берегут. Может и дракон не слишком от них отличается?
        На самом деле наёмник знал о повадках хищных птиц не больше, чем об огнедышащих ящерах, но ему хотелось придумать хоть какой-то более-менее правдоподобный ответ. Ему случалось охотиться на крупную дичь. Как-то раз даже на огромного вепря-людоеда, наводившего ужас на окрестные деревни. Но тот вепрь при всей его свирепости и размере не летал и не плевался огнём.
        Таринор подумал, что есть в мире места, где драконы и ныне водятся в больших количествах. Интересно, как там живут люди? И живут ли они там? Должно быть, у них нет времени, чтобы тратить его на междоусобные войны. Нет, наверное, люди везде одинаковы, независимо от языка и цвета кожи…
        Засыпал в ту ночь он скверно. В голове маячили мысли о драконе. Наёмник решил, что, размышляя о грядущем деле, он быстрее заснёт, но сон так и не приходил. Тогда он принялся думать о том, как на вырученное золото проведёт остаток жизни в спокойствии и богатстве, будет сыт, пьян и не обделён женским вниманием. И в этот раз не прогадал, блаженные грёзы незаметно сменились сладким сном.
        Глава 18
        Утро следующего дня наёмник, маг и эльф полностью посвятили подготовке. И если Игнат в силу своей молодости видел в этом интересное и необычное приключение, то Таринор методично просчитывал в голове варианты событий. Что может пойти не так? Здравый смысл подсказывал ему, что в деле драконоборца пойти не так может абсолютно всё, поэтому для надёжности чудовище было решено ещё и отравить. Хотя даже Драм, чей народ прославился знанием самых разных ядов, не знал такой отравы, что была бы способна убить дракона. Но после недолгих размышлений он всё-таки предположил, что сумеет изготовить нечто такое, что сможет, по крайней мере, ослабить чудовище.
        - В городе есть магазин ядов или что-то вроде того, - предположил эльф.
        - Драм, мы не под землёй, - вздохнул Таринор, осматривая принесённые Бьорном копья. - Здесь не принято держать лавки с отравой. Хотя некоторые трактиры вполне тянут на такое название.
        - Но это нисколько не мешает богатеям травить друг друга, - заметил Игнат.
        Он сидел на полу и читал книгу, опёршись спиной на стену. - Особенно на юге. Акканта, Нераль - вот там уж любят подсыпать мышьяка в суп престарелой и неприлично богатой тётушке.
        - Яды! - вспомнил Таринор. - Рейнар говорил о лавке алхимика. Поселился он в аптекарской лавке этого, как же его звали… Ван… Ганн… Да, вроде бы Ганн.
        - Ганн-аптекарь? - Игнат почесал подбородок. - Помню, помню. Я туда за припарками для Берта ездил в прошлом году… В общем, знаю, где это.
        - Должно быть, нужные мне ингредиенты называются здесь иначе, но я узнаю их, если увижу, - проговорил Драм.
        - Отпустить тёмного эльфа одного на прогулку в одном из самых злачных городов Энгаты, - наёмник вскинул брови. - Действительно, почему бы и нет! Нет, один ты туда не пойдёшь. Проводишь его, Игнат?
        - С удовольствием! - юноша поднялся на ноги и с хрустом взмахнул руками. - У меня уже задница затекла сидеть здесь. А деньги?
        Таринор достал из-за пазухи мешочек, развязал его, пересчитал монеты и со вздохом протянул Игнату.
        - Не густо, - проговорил маг, взвесив в руке кошель.
        - Что останется - принесёшь обратно, - ответил наёмник. - Это последние деньги, которые можно свободно тратить. Остальное у меня. Постарайтесь не спустить их полностью, купите только самое необходимое, если удастся сторговаться и сбить цену - будет совсем хорошо. Я на вас рассчитываю. И Драм, не свети лицом лишний раз: местным ни к чему знать, что тёмный эльф был в лавке, где можно купить яд.
        - А мне ни к чему быть повешенным, - с прохладцей отозвался тот, накидывая на лицо капюшон.
        Маг и тёмный эльф покинули дом и отправились в путь по оживлённым улицам утреннего Дракенталя, выбирая самые, по словам Игната, безлюдные маршруты. Однако и эти места просто кишели людьми, поэтому Драм старался идти за спутником по пятам, чтобы не потерять его из виду. С самого появления в городе Драм заметил одну его особенность, но теперь она предстала перед ним во всей красе.
        Эльф привык, что воздух в подземных городах имел лишь лёгкий запах грибов и плесени, а из-за почти неподвижного воздуха почуять его можно было, лишь находясь совсем близко от источника. Драм помнил, что особенно сильно пахло с кухни особняка его семьи, когда подходило время трапезы и многочисленные слуги дома Дирен создавали удивительное разнообразие блюд из скудного выбора снеди. Для него эти спокойные земляные запахи навевали воспоминания о давних временах.
        Но шумный Дракенталь поражал эльфа буйством разнородных запахов. Невыносимый смрад содержимого ночного горшка, который выплеснули из окна неподалёку прямо на городские улицы, впился в нос острым шилом. К счастью, вскоре он сменился ароматом свежевыпеченного хлеба, что настиг Драма, когда они проходили мимо булочной. Этот уютный запах пробудил в нём аппетит, смешанный с сожалением: попробовать то, что его источает, этельдиар сможет только рискуя проваляться с больным животом.
        И всё же пахло настолько соблазнительно, что Драм был почти готов рискнуть. «Местным, должно быть, и не приходит в голову бороться с таким искушением. Видимо, это объясняет такое количество толстяков вокруг», подумал эльф и едва заметно улыбнулся. Увы, прочие «ароматы» не находили в душе подобного отклика. Он чуял лошадиный навоз и подгнившее от времени дерево, рыбьи потроха и курившиеся где-то благовония, тошнотворную вонь прогорклого жира и несвежей крови из мясных лавок, едкий дым из кузниц и множество других, один отвратительнее другого. Драм достаточно бывал на поверхности, чтобы узнать некоторые запахи, но явно недостаточно, чтобы определить все. В таком количестве они сливались в ужасное месиво.
        Но самым пахучим элементом города оставались люди, и эльф содрогался, когда прохожие один за другим проходили слишком близко от него. Хуже было только когда приходилось протискиваться через группу людей в особенно узком переулке. Отвратительная вонь застарелого пота, к которой, вероятно, жители города привыкли и не замечали, дополнялась тошнотворным запахом изо рта, который от мимо проходящего человека могло учуять лишь острое обоняние Драма. Изредка, когда в стороне от людского потока проходила хорошо одетая девушка, можно было почувствовать цветочный аромат духов, но здесь даже он казался неприятным.
        Игнат взглянул через плечо и, замедлив шаг, обернулся. Драм, у которого кружилась голова, едва не врезался в него.
        - Ты, кажется, ещё бледнее, чем обычно. Дай угадаю, воняет?
        - Невыносимо… - процедил эльф сквозь зубы достаточно громко, чтобы юноша мог услышать его среди городского гомона.
        - Это Улица мастеров, сейчас выйдем, полегче станет. Обычно здесь куда меньше народу.
        И действительно, спустя несколько минут им удалось вырваться из этого бесконечного зловонного человеческого потока. Дальше им встречались лишь отдельные прохожие.
        - Время дня такое. Кто спешит на работу, кто в храм на утреннюю молитву, а кто просто болтается без дела. Это если не считать попрошаек, ворюг… - Игнат осёкся, запустил руку за пазуху и облегчённо выдохнул. - Да, кошелёк на месте.
        - Здесь всегда такой… смрад?
        - К сожалению. И чем больше людей собираются вместе, тем он сильнее, - пожал плечами Игнат и отшагнул в сторону. - Эй, если тебя вывернет, держись подальше от меня. Но лучше потерпи, мы почти пришли.
        Игнат указал рукой туда, где дорога терялась между серыми домами. Память его не подвела, и вскоре они уже нашли нужное место.
        Аптека оказалась старым с виду, но ещё крепким деревянным зданием в два этажа. С одной стороны его подпирали тесно прижившиеся друг к другу дома, с другой возвышалась городская стена. На досках виднелись подпалины былых пожаров, фундамент порос плющом и, казалось, крошился в некоторых местах, а мутные окна едва ли позволяли заглянуть внутрь. С крыши тянулся ржавый жёлоб, который вёл в зловонную сточную канаву, проходившую вдоль ряда домов.
        - Странно, раньше здесь была вывеска, - удивился Игнат. - Ну да ладно.
        Он толкнул дверь и тут же скривился от протяжного скрипа в сочетании со звоном колокольчика, что был прилажен к ней с другой стороны.
        В комнате царил полумрак. Порыв ветра из открытой двери поднял пылинки в воздух, и теперь они поблескивали в лучах света, пробивавшихся через немногие чистые места окон. В нос Драма тут же ударила мешанина разнородных запахов, среди которых отчётливо выделялся спирт. Остальные же Драм мог определить только как смесь всё той же пыли, трав и чего-то лежалого. Эльф не удивился: даже при беглом взгляде он заметил, что тонкое серое покрывало лежало буквально на всём, что было в комнате: бутыли и колбы в шкафах у стен, занавески на окнах, прилавок и даже ткань, закрывавшая проход позади него.
        - Как же тут всё запущено… - проговорил Игнат, проводя пальцем по прилавку. - Я, конечно, тут с осени не был, но чтобы вот так всё за…
        Юноша осёкся на полуслове, поднёс руку к лицу и громко чихнул два раза.
        - Видать, тут совсем забыли об уборке. Ну да это не наше дело, берём, что нужно и уходим, пока нос не отвалился… Эй! Есть там кто живой?
        Тот же час за зелёной занавеской послышались шаги, и взорам эльфа и мага предстала юная девушка с острым, чуть вздёрнутым носиком и тёмно-русыми волосами, едва достававшими до плеч. Заляпанное пыльными пятнами платье покрывал фартук, немногим чище самого платья. В одной руке она держала подсвечник с нещадно коптящей сальной свечой, а в другой - грязную тряпку.
        - Чем могу помочь? - спросила она с едва уловимым ригенским акцентом.
        - Да вот, говорят, алхимик известный приехал, - как бы невзначай бросил Игнат. - Решили заглянуть. Да только куда делся старый Ганн-аптекарь? Сколько помню, тут всегда была его лавка.
        - Старый хозяин покинул город, а мы выкупили аптеку и поселились здесь. Жаль, что вы застали этот беспорядок. Я надеялась, мы успеем привести всё в порядок до прихода первых посетителей, - девушка протёрла пятачок на пыльном покрывале прилавка и поставила туда подсвечник.
        - «Вы»? Ты здесь не одна? - Игнат заглянул за плечо девушки.
        - Мы с дядей, то есть, с братом дедушки, впрочем, я его внучатая племянница, поэтому всегда звала его дядей… Kurzgesagt, мы приехали из Айхма, что в Ригене. Нынче там сделалось неспокойно, как, впрочем, и во всей Империи, так что дядя решил перебраться сюда. Брат предлагал ему переехать в Аркенталь, но он отказался. Заявил, что одного Эльдштерна в городе уже достаточно.
        - Постой, ты говоришь о том самом Эльдштерне? - Игнат заметно оживился. - Знаменитом Альбрехте Эльдштерне?
        - Да, видимо, о том самом, - вздохнула девушка и добавила тихо, почти шёпотом: - Видите ли, мой дядя, Карл Эльдштерн, не слишком любит громкую славу своего брата. Думаю, ему бы не понравилось даже то, что я упоминаю его имя в этих стенах. Их взгляды давно разошлись, ведь мой дядя алхимик, а его брат…
        - Выдающийся колдун и блистательный болтун!
        Из-за зелёной занавески послышался недовольный и скрипучий, как колесо старой телеги, голос, за которым последовали неспешные шаги.
        - Может быть, моё зрение уже не то, что прежде, Рия, но слышу я по-прежнему превосходно. И слышится мне, что ты не вняла моей просьбе не упоминать блестящее, как дешёвая позолота, имя моего братца, так уютно пригревшегося в Аркентале и даже имевшего наглость приглашать нас погреться в лучах его фальшивой славы. Тоже мне, волшебник снизошёл до простых смертных!
        Занавеску отодвинулась и впустила серебряно-седого старика в кожаной жилетке на серую рубашку. Его подбородок покрывала лишь короткая белая щетина, а верхняя губа скрывалась за пышными усами. Он облокотился на прилавок локтем и направил внимательный взгляд на Игната.
        - Ни черта не видно в этой темноте. Рия, займись-ка окнами, иначе мы здесь лбы об полки расшибём. Ну, зачем пожаловали? - у старика обнаружился тот же акцент, что и у девушки.
        Он почесал подбородок, пригладил пышные усы и нахмурил тяжёлые брови.
        - В эту дыру, будь она неладна, не заходят случайно.
        - Нам, знаете, яд потребен для… - Игнат напряг фантазию, но на ум шло только одно: - Крыс. Расплодились за зиму, спасу нет! Весь амбар заполонили, сволочи!
        Юноша постарался как можно достоверней изобразить деревенский говор. Старик в ответ на это молча развернулся к полке, заставленной, наверное, парой десятков бутылей, и, выбрав из них крохотную склянку, поставил на стол.
        - Нам бы этого яду побольше… - смутился маг.
        - Этим составом можно перетравить сотню грызунов, - невозмутимо парировал алхимик.
        - Так-то оно так, вот только там их не сотня, тысяча! - тут же нашёлся Игнат. - Здоровенные твари размером со свинью!
        - Так уж со свинью?
        - Ну, во всяком случае, с откормленную кошку. А потому нам бы такого состава, скажем, пинту…
        Алхимик прищурился. В полумраке аптеки было сложно определить куда именно он смотрит. Он снова отвернулся к полке и стал осторожно выставлять на стол бутыли и баночки.
        - Странный нынче пошёл люд в деревне, - проговорил старик, не оборачиваясь. - Или это маги так обмельчали, что в деревнях селятся, а?
        Игнат изменился в лице, переглянулся с Драмом, но не проронил ни слова.
        - А второй, видимо, из тех крестьян, что под землёй грибы выращивает? Подземная деревня, значит. Знаю я таких, что в подземельях кроются… Но никогда б уж и не подумал, что ко мне за ядом заглянет этельдиар! Это ж как воду Водяному продавать.
        - Вы нас, наверное, с кем-то перепутали, - неожиданно для себя подал голос эльф, но тут же замолчал под неодобрительным взглядом Игната.
        - Вас-то перепутаешь, - усмехнулся старик, обернувшись через плечо. - От одного за милю разит землёй и горчичным грибом. А другой пытается говорить простецки, но звучит так, будто добрую часть жизни общался с на редкость образованными людьми. Поди школяр из Хельмгарда? Или в Академии учился? Сразу видно, нездешний, как и мы с Рией.
        - На этих улицах прошло моё детство. И я уже давно не маг… Так что здесь вы просчитались, - попытавшись скрыть смущение, сказал Игнат.
        - В таком случае, я - император Густав Эркенвальд, - старик развернулся к ним и улыбнулся в усы. - Не морочь мне голову, юноша. Я прекрасно слышу академические нотки, да и слова не глотаешь, как деревенские. У нас в Аркентале так маги-студентики разговаривают. А ещё от тебя за милю разит серой, дымом и, кажется, спиртом. Типичные запахи для огненного мага. Да и потом, кому из крестьян понадобится целая пинта крысиного яда? Неужто ничего лучше в голову не пришло? Ну да ладно. Вот тебе ингредиенты, выбирай. Рия смешает любой состав. Вопросов задавать не стану: нос алхимика распознает любой запах, кроме запаха денег. Но учтите, если надумаете травить королей и лордов - моё имя забудьте, - погрозил пальцем старик и рассмеялся негромким отрывистым смехом.
        Драм, откупоривая бутыль за бутылём, выбрал нужное по запаху и отставил в сторону. Старик-алхимик дал племяннице несколько общих указаний и отправил её со склянками за зелёную занавеску.
        - Рия дело знает, с юных лет мне помогает, - пояснил он. - Способная девчонка, жаль мать с отцом этого не увидят, эх…
        - Что ж привело вас сюда из самой Империи? - поинтересовался Игнат.
        - Вернее будет сказать, что нас погнало оттуда. Чума, Чёрная Смерть, Королева болезней! Зараза пришла с юга, как говорят, из Анмода. Церковники тут же всполошились, мол, кара богов, не иначе. А я вам скажу, что это всё чушь собачья! Лечить надо, а не на богов пенять. Наши медицинские светила не нашли ничего лучше, кроме как сжигать заражённых. Причём вместе с домами. Вот мы оттуда и уехали, покуда сами на «лечение» не попали. Как родители её - племянник мой с женой, эх… Истлели за несколько дней, даже быстрее, чем обычно от этой заразы мрут. Ну, их и сожгли, ни проститься, ни похоронить как следует - закон такой. Но знаешь, что скажу? Неправильно это… - глаза старика сделались влажными, а голос задрожал. - Неправильно, когда дети покидают этот мир раньше родителей.
        Алхимик отвернулся и вытер скупую слезу рукавом.
        - Простите старого дурака. Вам до этого дела нет, а я тут распустил сопли. Но как, чёрт возьми, приятно поговорить хотя бы с покупателем. Мы ведь здесь пока ещё чужие, ни с кем особенно подружиться не успели. Да и народ по пути попадался не шибко разговорчивый. Как в Гвелладрине пересели с обоза на обоз, так дальше всю дорогу с эльфом ехали, а он и слова связать не мог ни по-ригенски, ни по-энгатски. Ну, или попросту не хотел. Эти эльфы… - старик вздохнул, обернулся и снова опёрся на пыльный прилавок. - Однако ж, я удивляюсь, как тебя-то судьба сюда занесла, этельдиар?
        - Семейные… неурядицы, - Драм, смутившись, с трудом подобрал нужное слово. - Назад пути нет.
        - Небось, в Лунное пристанище теперь путь держишь?
        - Можно сказать и так, - уклончиво ответил эльф и постарался сменить тему. - Вам встречались этельдиар раньше?
        - Да… - Карл пригладил усы. - Давно это было. Знал я одну, из ваших. Эх, до чего ж хороша была! Я тогда молодой был, алхимии ещё учился у самой Луизы ле Кюри, она тогда переехала из Нераля в Риген. Аркентальский университет её зазывал, но она женщина упёртая была, не хотела всей этой шумихи, так что отправилась в Аймх, где открыла алхимическую лавку. Вот мы с Альбрехтом и пошли к ней в ученики, хоть он и не был влюблён в алхимию, как я… Ну да ладно. Однажды к нам заявляется одна молоденькая этельдиарская фройляйн, тоненькая, как стебелёк, а глаза как два озера, большие, зелёные… Ах, майне гёттер… Кхм. Кажется, она искала, микстуру от кашля. В то время близ Аймха стояла община этельдиар, а её с братьями отправляли в город пополнить припасы… Я к ним, конечно, не ходил, не любят они чужих, но она выбиралась в город под разными предлогами, так что встречи были регулярными. Жаль, что недолгими…
        - Я слышал о подобных, кто создаёт на поверхности целые общины, - задумчиво проговорил Драм, - но никогда не встречал никого из них.
        - Немудрено, - подмигнул алхимик. - Поди не от хорошей жизни они из подземья сбежали. Однажды местные, как водится, обвинили этельдиар в неурожае, плохой погоде и ещё чёрт знает в чём. Похватали багры, вилы, устроили погром, всё пожгли, а всех, кого могли, перебили. С тех пор её я не видел. Не знаю даже, осталась ли она в живых.
        Старик вновь утёр глаза рукавом, но вдруг улыбнулся.
        - Но вот что я в точности помню до сих пор, кроме её внешности, это запах. Не духи и не благовония, нет! Вы, тёмные эльфы, пахнете подземным миром, и это ничем не скрыть. Должно быть, вы столь долго живёте там, что сама кожа начала источать этот запах. Так пахло и от неё: грибами, сырой землёй, даже плесенью. Но для меня это был самый чудесный аромат на свете…
        Зелёная занавеска вновь впустила в комнату Рию. В руках она держала небольшую, но увесистую склянку из тёмного стекла, сплющенную с боков.
        - Дядя не утомил вас рассказами о своей молодости? - улыбнулась девушка, ставя склянку на стол. - Он поговорить любит, да только сложно избавить гостей от него.
        - А тебе разве не пора избавить это место от пыли? - проворчал старик. - Куда ни глянь, всюду грязь! Пусть я не вижу её впотьмах, но чувствую повсюду, что аж в носу свербит. Так нам никогда не привлечь таких хороших покупателей, как эти господа.
        - И то верно, - перебила девушка. - Тогда не будем делать их свидетелями семейных сцен и отпустим с миром.
        Игнат оплатил ингредиенты, попрощался и вышел за дверь. Драм последовал было за ним, но его окликнул старик.
        - Постой, друг мой. Как тебя зовут?
        - Драм, - ответил эльф, слегка смутившись вопросу.
        - Могу я увидеть твоё лицо, Драм, - осторожно спросил алхимик.
        Эльф нехотя снял капюшон, полностью открыв взгляду старика знаки на лице. Карл попытался их коснуться, но Драм отдёрнулся.
        - Да, значит, не показалось, - вздохнул старик. - Теперь ясно, почему ты покинул подземелье. Я знаю, что это такое. Она мне рассказывала. Не буду спрашивать, что здесь написано и за что ты получил их. Знаю, тебе и без того горько на душе. Если позволишь, у меня есть к тебе просьба.
        - Какая просьба?
        - Я старый человек, этельдиар. По меркам алхимиков я вообще уже живу на свете неприлично долго. Я понимаю, что шансов на это почти нет, но если вдруг она выжила, если ты когда-нибудь встретишь её, передай это, - Карл снял с шеи потемневший от времени серебряный амулет в виде паука с поджатыми лапками, сжимающими прозрачный голубой камень. - Там ещё что-то написано на обратной стороне, по-вашему. Прошу тебя, прочти. Я не знаю ни вашего языка, ни письменности, а спросить за все эти годы, стыдно сказать, не довелось ни у кого.
        Драм протёр пальцем обратную сторону амулета, где на гладком металле действительно была выгравирована надпись эльфийскими буквами в этельдиарском стиле.
        - Tennach… Трудно разобрать, буквы стёрлись, - Драм прищурился, стараясь различать больше на ощупь, чем на вид. - Tennachtenoch, кажется так. Наверное, юго-восточный стиль, у нас пишут немного иначе.
        - И что же это означает? - с нетерпением спросил старик.
        - «До последнего вздоха», - проговорил Драм.
        - Значит, пора мне с ним расстаться, - Карл Эльдштерн заговорил тихим дрожащим голосом, - ведь мой последний вздох не за горами. Говорят, под светом луны все дороги ведут тёмного эльфа в Пристанище. Если ты когда-нибудь окажешься там, спроси о ней. Лара, так она называла себя. Кажется, Лара Ламенмар. Она могла выжить в той бойне, и тогда её путь лежал бы либо под землю, либо в Лунное Пристанище. Должно быть, сейчас она так же прекрасна, как в годы моей молодости.
        - Если судьба заведёт меня туда, постараюсь её отыскать, - ответил эльф и тут же обнаружил себя в крепких объятьях.
        - У тебя доброе сердце, этельдиар, - прошептал старый алхимик, хлопая его по спине. - Пусть боги будут к тебе милостивы.
        Драм спрятал украшение во внутренний потайной карман и покинул аптеку.
        - Что ты так долго? Обменивался со стариком любезностями? Или с его милой племянницей? - усмехнувшись, Игнат ткнул эльфа локтем. - Впрочем, не важно. Дело мы сделали, но в мешочке ещё позвякивает несколько монет. Предлагаю избавиться от них в одном прекрасном кабачке, который, вот совпадение, находится как раз по пути обратно.
        - Нас ждёт Таринор.
        - Не будь таким занудой. Таринор никуда не денется, на ночь глядя мы всё равно никуда не пойдём, а вот расслабиться не помешает. Вдруг, это наш последний поход в кабак, - юноша скорчил притворно скорбную гримасу.
        - Хорошо, но ненадолго. Нужно ещё решить, как лучше использовать этот состав. Ты ведь надёжно его спрятал?
        - Надёжнее не придумаешь, - Игнат похлопал себя по боку. - Нам сюда.
        С этими словами юноша бодро зашагал прочь, и Драму ничего не осталось, как молча последовать за ним. Эльф думал о словах Карла Эльдштерна. Он не стал говорить алхимику, что Лара - это самое распространённое сокращение женского имени среди любых эльфов. Умолчал он и о том, что Ламенмар дословно означает «Потерянный дом», и что это имя, принимали многие этельдиар, покинувшие подземный мир. Изгнанники, предатели, беженцы - они селились на поверхности, образовывали общины. Быть может, когда-то и ему придётся стать Драмом Ламенмар, но в чём он был уверен, так это в том, что шанс когда-нибудь отыскать ту самую Лару был исчезающе мал.

* * *
        После ухода Драма и Игната Таринор всеми силами старался занять время чем-нибудь полезным. Он уже успел проверить крепления наконечников копий, собрать нехитрые припасы, узнать у заглянувшего Бьорна, где по пути можно приобрести пару овец. И как только наёмник наточил меч до нужной остроты, он вдруг осознал, что кроме как смиренно ожидать возвращения компаньонов, делать ему больше нечего. По счастью, на этот случай у наёмника была старая и полезная привычка - спать в любое подходящее время. Опустившись в глубокое уютное кресло, он быстро и незаметно для себя провалился в сон.
        Обычно Таринор не видел снов или забывал их сразу же после пробуждения. Но в последние ночи к нему приходил один и тот же образ. Ему раз за разом снилось нелепое и жуткое чудовище. Поначалу наёмник не придавал этому внимания, принимая чудище за очередной бессмысленный кошмар. Но с каждым разом сновидение становилось всё более ярким и полным. Вот и теперь он осознал, что видит этот сон не впервые. На этот раз Таринор увидел диковинного Зверя во всей красе. Тело его принадлежало не то волку, не то медведю, точнее разглядеть не удавалось - зверя будто скрывала дымная пелена.
        На могучих плечах чудища находилось аж три вытянутые, словно змеи, шеи, каждая из которых оканчивалась безобразной головой. Одна из них, левая, словно принадлежала дракону, изрыгала пламя и клонилась к земле, словно что-то вынюхивая. Голова справа выглядела мерзкой пародией на человеческую, но походила больше на вытянутый череп, обтянутый кожей. Она выдыхала из оскалившегося рта ледяной воздух и озиралась по сторонам. Наконец, средняя голова выглядела косматой звериной мордой, напоминавшей львиную, с золотыми рогами, обагрёнными кровью.
        Эта голова возвышалась над другими и горделиво глядела вперёд, когда чудовище вышагивало по пожухшей траве, распространяя вокруг дым и смрад. Вдруг перед Зверем пробежал олень, и рогатая львиная морда устремилась за ним, а вместе с ней и вся ужасающая туша чудовища. Голова череп дыхнула, превратив землю позади оленя в обледенелую пустошь. Когда животное скрылось, средняя голова тут же потеряла всякий интерес к погоне и повернулась к драконьей голове. В этот момент Таринор увидел, что рога её из золотых превратились в серебряные, но кровь с них никуда не пропала. Вдруг львиная и драконья морды вцепились друг другу в шеи. С головы-черепа в этот момент слезла кожа, а изо рта донёсся смрад. Она вскинулась вверх, будто набирая побольше воздуха, после чего выдохнула жёлтое облако в сторону Таринора. Наёмник с ужасом наблюдал, как едкий туман стелется в его сторону, заставляя траву чернеть и обращаться в прах…
        Кошмар прервался так же внезапно, как и начался. Таринор раскрыл глаза и обнаружил себя во всё том же глубоком кресле на первом этаже дома Бьорна. Сердце колотилось до тошноты. Он утёр холодные капли пота со лба и постарался успокоить дыхание.
        - Нет бы как раньше - видишь во сне красотку, просыпаешься, а она лежит рядом. А теперь ввязался в историю, и снится всякая дрянь. Кому рассказать - решат, что свихнулся.
        Таринора вдруг обуяла паранойя, что лорд Алистер может его обмануть. Он достал из сумки договор и внимательно перечитал каждую строку, опасаясь отыскать мелкую приписку или двусмысленную фразу. Но нет, бумага была составлена безукоризненно.
        - Когда-нибудь моя жадность меня погубит. - вздохнул наёмник, пряча договор обратно, - И где только носит этих двоих. Только бы они не заблудились и никуда не влипли…
        Вдруг из-за входной двери донёсся знакомый голос, вот только интонации у были неожиданными.
        - Нет! Я сссам! Не маленький уже… Ик!
        Дверь распахнулась, и в помещение ввалилось диковинное двухголовое существо. Во всяком случае, так на первый взгляд показалось наёмнику в скудном освещении. Подойдя ближе, диковинное создание на деле оказалось Драмом, который с выражением крайнего неудовольствия на лице волочил на плечах безобразно пьяного Игната, выписывающего в воздухе руками такие фортеля, каким позавидовали бы придворные фокусники его величества. Утащив мага наверх, эльф вернулся и устало опустился в соседнее кресло, тяжело дыша и опустив голову.
        - Это ж где этот пёсий сын так нарезаться успел? - изумлённо спросил Таринор.
        - Я… С ним… Больше никуда… - Драм продышался и поднял взгляд. - Он предложил зайти в кабак со странным названием «Копчёная крыса» . Если б я знал, не согласился… Там он, кажется, встретил неких старых знакомых, и они начали пить.
        Последнее слово эльф произнёс почти шёпотом.
        - Выпить при встрече - обычное дело, - ответил наёмник. - Мы с Бьорном и сами думали прогуляться по кабакам, когда выдастся свободная минутка.
        - Это верно. Но я никогда не видел, чтобы пили так. Они громко пели и кричали что-то про «паскудного папашу». Когда его друзья уже валялись под столами, он просил налить ещё… В один момент мне даже подумалось, что это из-за его магической силы. Я заранее сел подальше, чтобы не привлекать внимания. И именно это спасло меня, когда Игната после очередной кружки вывернуло прямо на стол. Да ещё как вывернуло! Изо рта у него вдобавок ко всему вырывались языки пламени. Стол пылал, будто факел, а Игнат продолжал извергать…
        - Давай без подробностей, Драм. Не хочу, чтобы мне ещё и это приснилось.
        - В итоге его вышвырнули на улицу прямо в грязь. Я незаметно выскользнул из кабака и попытался помочь ему подняться, однако обнаружил, что сам идти он не может. Нам повезло, что по пути он не привлекал внимания, если не считать чрезмерно громких песен. Нас дважды едва не окатили помоями из окна. Впрочем, не думаю, что это было необычным для местных жителей: кое-кто ему даже подпевал по дороге.
        Сверху донесся голос Игната, в котором угадывались строки похабной песни про короля Янеса Русворта и его двенадцать служанок. Таринор часто слышал её в исполнении подвыпивших солдат или матросов. Нередко раздавалась она и в крестьянских тавернах, когда её выли великовозрастные бездельники, на одного из которых сейчас так походил Игнат. Оборвалось нескладное пение так же внезапно, как и началось, сменившись оглушительным храпом.
        - Так. Если этот хмельной менестрель не проспится к утру, отправляемся вдвоём. Бьорн за ним присмотрит. А сейчас нам лучше набраться сил, Драм, - с этими словами наёмник опустился было на лежак, но вдруг подскочил как ужаленный. - А яд? Не вздумай сказать, что он пропил все деньги или потерял склянку…
        - Нет, яд я забрал у него заранее. Ещё когда он мог связно разговаривать.
        Вскоре вернулся и Бьорн. Плотно поужинав, они разошлись по спальням на втором этаже. Ночь прошла под звуки сверчков и игнатовского пьяного бормотания в соседней комнате. Запах перегара оттуда со временем просочился в остальные, и ближе к утру сонный наёмник даже поднимался открыть окно, чтобы остаток сна дышалось свободнее.
        Глава 19
        Дракенталь управлялся Рейнарами с незапамятных времён. Светловолосые лорды и леди прочно держали долину в своих руках, а родовой замок передавался от отца к сыну на протяжении веков. Они называли себя «драконьими королями» и безраздельно властвовали здесь до того самого времени, когда Эдельберт Эркенвальд, обратил свой взор на драконью долину. Последний вольный край Энгаты.
        В дальнейшем Рейнары стали верными вассалами Ригенской империи, и даже в войне Кровавой короны они до последнего колебались, прежде чем присоединиться к войску под предводительством Эдвальда Одеринга. Однако именно Алистер Рейнар принял решение пойти против Империи, нанеся ей сокрушительный предательский удар. В решающей битве под Перекрёстком знамя золотого дракона на чёрном фоне выступило на стороне Одеринга и имперцы были разбиты. Далеко не весь двор и вассалы Рейнаров поддерживали это решение, но никто не осмеливался озвучивать своё недовольство. Кроме одного единственного человека во всём замке, Дериана Рейнара, родного брата лорда долины.
        Он родился на пять лет позже и сполна ощутил, что такое, быть младшим ребёнком в семье Рейнаров. Всё самое лучшее, что их отец, лорд Ривен Рейнар, мог дать своим детям, доставалось юному наследнику Алистеру. Дериану же отходило либо то, что сразу не пришлось старшему брату по нраву, либо то, что тот уже успел использовать или сломать.
        Так, когда Алистеру на десятилетие подарили снежногривого ригенского жеребца, тот потребовал, чтобы первым коня оседлал брат, сказав, что пора тому узнать, каково это, ездить верхом. Едва дрожащего от ужаса пятилетнего Дериана усадили в седло, как Алистер вдруг крепко шлёпнул коня по заднице. Четвероногая бестия с диким ржанием сорвалась с места, унося впившегося в стремена мальчика. После нескольких секунд бешеного галопа, Дериан не удержался в седле и рухнул, сломав ногу. Придворные лекари сделали всё, что могли, но кость срослась неправильно, и его правая нога навсегда стала немного короче левой. Такова была цена жестокой шутки.
        И всё же Алистер брата любил, хоть и какой-то странной снисходительной любовью. Например, он мог запустить в него пойманной в коридорах замка кошкой, чтобы потом успокаивать его, исцарапанного и заплаканного. Или довести его издёвками и дразнилками до слёз, а после протянуть оставшееся с обеда пирожное, словно ему нравилась эта власть над настроением брата. В играх с придворными детьми Дериан часто исполнял роль дракона, которого сражали, вооружившись палками, «благородные рыцари», другие мальчишки во главе с Алистером. Но право нанести последний и, без сомнения, самый болезненный удар, всегда оставалось за старшим братом. Порой он даже колотил тех, кто хоть пальцем посмеет тронуть брата после него.
        Но время шло, детские игры уступили место упражнениям в фехтовании и верховой езде, а также обучению истории, географии и прочим наукам, ради обучения которым лорд Ривен приглашал магистров из Хельмгарда. И если Дериан схватывал знания на лету, то Алистеру всё это было совсем не интересно. Он то и дело пропускал уроки, не получая ничего, кроме выговора от отца.
        В военных упражнениях младший брат, несмотря на хромоту, показывал успехи, впечатляя даже собственного дядю, Рейстена, прославленного война, который учил его владению мечом. «Вот она, кровь Рейнаров! Настоящий лорд!» - приговаривал тот, трепля белокурые волосы мальчишки влажные от пота после очередной тренировки. Алистер же не придавал этим словам значения, полагая, что ничего страшного не случится, если его брат хотя бы на время занятий почувствует себя «настоящим лордом». И всё же, несмотря на умение, Дериан никак не мог одолеть в поединке брата. Его руки словно тяжелели, наливались свинцом, а движения становились неуклюжими.
        На момент смерти лорда Ривена Рейнара Алистеру было двадцать четыре. Он вырос в красивого статного мужчину, со всей готовностью принявшего бразды правления. Леди Летисия, супруга лорда Ривена, не играла большой роли в воспитании сыновей, но вступление Алистера во власть восприняла с радостью. Рад был и гувернёр юных Рейнаров, пожилой эльф Келериан из Халантира, чья дочь, Лиристель, служила леди Летисии в качестве фрейлины.
        Все последующие годы Дериан упражнял своё тело и ум, искусно овладев различными видами оружия и прочитав множество книг в замковой библиотеке. На званых обедах, случавшихся по праздникам, Алистер, чтобы потешить гостей, бывало, называл какое-нибудь историческое событие, после чего просил брата сказать, когда оно произошло. Дериан Рейнар никогда не ошибался, в точности вспоминая дату, детали, имена исторических личностей и массу прочих фактов, связанных с событием. Гости шутили, что с таким братом у лорда Алистера, должно быть, нет нужды в книгах, раз тот сумел проглотить их все. После обычно раздавался смех, а лицо Дериана приобретало смущённое выражение. Однако смущение было лишь маской, в душе он гордился своим умом, считая брата недалёким и изнеженным.
        За долгие годы он сумел изгнать из глубин разума страх и скованность, оставив их лишь в качестве ширмы для отвода ненужных глаз. Те придворные, с кем он тесно общался, стали его верными слугами, отмечая его ум и проницательность, что, безусловно, ему льстило. Со временем он даже приобрёл некоторое влияние на лорда Алистера. К примеру, после смерти Келериана Дериан притворно сокрушался о потере старого гувернёра. Вид других эльфов, по его словам, теперь будет лишь бередить душевную рану, нанесённую уходом столь близкой к ним персоны. Эта ложь удалась ему превосходно: с тех пор лорд не брал в придворные других эльфов.
        Дериан питал к представителям этого народа острую неприязнь. Ему случалось бывать в Халантире, эльфийском государстве, где он достаточно общался с ними, чтобы утвердиться в своём отношении. Укрепляли его убеждения и исторические книги, где описывалось, как часто в былые времена эльфы стремились посеять смуту среди государств людей, ослабить их, ввергнуть в хаос. Поэтому сам факт проживания эльфов в Пламенном замке вызывал у него недовольство.
        Тем не менее, дочь Келериана, Лиристель, осталась в замке в качестве фрейлины даже после смерти леди Летисии. Лорд Алистер настоял на этом, объясняя своё решение тем, что ему просто необходимо иметь возможность время от времени хоть с кем-то поговорить по-эльфийски, чтобы не терять навыка. Он находил этот язык изысканным, приятным и уже давно говорил на нём в совершенстве. Дериану же, разумеется, это по нраву не пришлось, но возражать брату он не стал. Сам он эльфийским наречием не владел и не желал овладеть, хотя и неплохо изучил несколько языков.
        Если в чём Дериан Рейнар и видел отраду, то это его дети от короткого брака с нежно любимой им Ингрид Ритс, дочерью лорда из восточных краёв страны. Она подарила ему дочь Мирану и сына Мариса, но увы - вторые роды подорвали здоровье несчастной девушки и после появления на свет сына она прожила недолго.
        Алистер же, женившись вскоре после принятия власти, был бездетным. Его брак с Риеной Одеринг, младшей сестрой короля Эдвальда Одеринга, продолжался семнадцать лет и отличался весьма прохладными отношениями между супругами. В конце концов, леди Риена умерла от неизвестной болезни, а лорд Алистер так и остался бездетным.
        Всю свою жизнь Дериан Рейнар посвятил тому, чтобы стать не хуже брата. Хоть он не был наследным лордом по рождению, но сделал всё, чтобы подходить на эту роль куда лучше Алистера. Дериан стремился превосходить его во всём, что касается навыков и умений, но не мог ничего поделать с правом первородства, и видел в этом величайшую несправедливость своей жизни.
        Но, будто этого было мало, три года назад Дериан Рейнар, который никогда не жаловался на здоровье, стал ощущать слабость. Ему было тридцать девять, и придворный лекарь отмечал, что для такого возраста упадок сил неудивителен, но Дериан отказывался в это верить. В течение следующего года у него ухудшился аппетит, он похудел и вынужден был прекратить тренировки с оружием.
        Переломным моментом стало торжество в честь сорокапятилетия Алистера. Дериан, сидевший по правую руку от брата, поднялся с места, чтобы произнести поздравительную речь, но, едва он начал, его стал душить приступ кашля. Он выронил кубок и разлил вино, сотрясаясь всем телом на глазах у изумлённых гостей, в числе которых были как лорды долины, так и его величество Эдвальд Одеринг.
        После этого случая лекарь провёл многие недели, изучая здоровье Дериана, и пришёл к выводу, что его поразила так называемая «душащая хворь». Недуг, который приходит внезапно и убивает медленно, но неотвратимо. В своё время «Хворь» унесла жизни нескольких предков, теперь, похоже, настал черёд младшего Рейнара. Ни один из лекарей не знал лекарства. Не знали они и того, сколько ещё осталось Дериану, так что тому ничего не оставалось, кроме мрачного ожидания смерти.
        Спустя год он перестал покидать замок, даже не выезжал на охоту. Ещё через год Дериан стал повсюду ходить с платком, чтобы не смущать придворных, и старался скрывать, что платок к концу дня пропитывался кровью.
        На момент, когда наёмник Таринор с напарниками прибыл в Дракенталь, Дериану исполнилось сорок два года, но ему казалось, что выглядит он старше своего брата. Морщины на его лице были глубже, особенно на лбу и в уголках рта. Волосы назад он не зачёсывал, поскольку остригал их гораздо короче, чем у Алистера, так что походил скорее на солдата, чем на выходца из знатного рода. Дериан отличался от брата и глазами хвойного цвета, обычно внимательно и пристально глядевшими из-под густых бровей. От некогда крепкого сложения теперь осталась только нескладность, что было особенно заметно в контрасте с от природы худощавым Алистером. И если тому худоба придавала аристократическое изящество, то брат его выглядел измождённым и неуклюжим.
        В тот вечер ужин подавали поздно. Об этом распорядился Дериан, сказав, что не желает мешать брату, который допоздна задержался в кабинете. Гостей в замке не было, так что ужинать они собирались вдвоём. Небольшой стол, который накрывался для приёма пищи с важными гостями наедине, был достаточного размера, чтобы сохранять между лордом и его гостем определённую дистанцию, при этом не мешая им разговаривать. На чёрной скатерти уже покоилась пара серебряных тарелок с аккуратно разложенными столовыми приборами по обеим сторонами от них.
        В одну из тарелок глядел Дериан Рейнар, облокотив руки на стол в ожидании брата. Еда по обыкновению подавалась не раньше, чем лорд Алистер займёт своё место. Этот обычай не был по нраву Дериану, ведь он всегда приходил точно к назначенному времени трапезы, тогда как брат его постоянно опаздывал. Не стал исключением и этот раз. Несмотря на позднее время, часом позже у него была назначена встреча с главой тайной службы Йоахимом Раухелем, поэтому с ужином следовало разобраться вовремя.
        Дверь открылась и Дериан резко повернув голову, надеясь увидеть прибывшего брата, но тут же разочарованно вернулся к разглядыванию тарелки. Служанка принесла салфетки и тарелки, а следом за ней вошла эльфийка Лиристель. Учтиво поклонившись и поправив подол голубого платья, она подождала, пока по обе стороны от тарелок не окажется по салфетке, после чего, удалилась.
        «Должно быть, ожидала застать здесь Алистера», - подумал Дериан.
        Он не смотрел на её лицо, но мог поклясться, что на нём была всё та же учтивая улыбка. «Омерзительно учтивая», как говорил про себя Дериан, считая, что она слишком глупа, чтобы догадываться о его к ней отношении. Эта девушка с длинными, но согласно придворному этикету собранными в пучок на затылке, каштановыми волосами, как и все эльфы сохранила в свои годы стройность и красоту молодости. Дериану это не нравилось. Он полагал, что Алистер проводит за беседами с ней слишком много времени, но уже давно научился сохранять нейтральное выражение лица при виде неё.
        Наконец, в дверях появился лорд Алистер Рейнар в своём обычном костюме. Этот чёрный камзол с золотой оторочкой, на которой были вышиты изрыгающие пламя драконы, шёл Алистеру безупречно, это отмечал даже Дериан, облачённый в такой же. Лорд опустился на своё место и взглянул на брата.
        - Полагаю, мы можем начинать трапезу, - проговорил он.
        - Согласен, - ответил Дериан. - Я распоряжусь о твоём прибытии на кухню.
        - Нет нужды, - улыбнулся Алистер, глядя на вновь вошедшую в комнату Лиристель. Лорд обратился к ней по имени и добавил несколько слов по-эльфийски, чем вызвал у неё улыбку. После этого он вновь заговорил с братом: - Я уже это сделал. Велел подать всё сразу. Уже поздний час, не думаю, что ужин будет обильным, нам не до перемен блюд.
        Спустя несколько минут на столе появился целиком зажаренный крупный фазан, начинённый грибами и рассечённый надвое. Он покоился на блюде со свежей зеленью. К нему было подано изысканное розовое вино, которое доставлялось в Дракенталь из самого Луара, что в землях Нераля. Вино это было любимым напитком лорда Алистера Рейнара, предпочитавшего его именно с блюдами из фазана. Об этом давно было известно всей кухне, так что фаршированный фазан с луарским розовым неизменно подавался к лордскому столу без лишних напоминаний.
        Когда на стол поставили десерт, ароматный миндальный пирог с вишней, привезённой в Дракенталь из южных краёв, Алистер велел слугам покинуть комнату исполненным изящества жестом.
        - Как прошёл твой день? - лорд отрезал ломоть сочного розового мяса на тарелку, после чего наполнил бокалы себе и брату.
        - Ничего, что стоило бы твоего внимания, любезный брат, - Дериан по своему обыкновению просто оторвал птичью ножку рукой и нанизал на вилку несколько грибов.
        Он не особенно любил птицу, предпочитая всем другим видам мяса кабанятину, желательно, добытую собственноручно на охоте, но с тех пор, как Дериан перестал охотиться, ему приходилось мириться с предпочтениями лорда-брата.
        - В таком случае, наш ужин пройдёт в молчании? Что ж, тем лучше, - лорд Алистер отхлебнул из бокала. - Хотя мне всё же есть, о чём тебе сообщить. В следующем месяце наступит десятая годовщина смерти нашего дорогого Келериана. Я собирался поехать в Халантир, навестить его могилу.
        - Прекрасная мысль брат, - Дериан старался улыбаться как можно более искренне, но не переусердствовать, чтобы улыбка не казалась издевательской. Разговоры об эльфах, пусть даже мёртвых, портили ему аппетит. - Полагаю, ты захочешь взять с собой Лиристель?
        - Разумеется. Леди Лиристель давно хотела…
        Дериан чуть было не поперхнулся, но вовремя удержал себя в руках. Он не ослышался? Алистер только что назвал эту эльфийскую подстилку «леди»? О, боги, это переходит все границы!
        - …давно хотела навестить могилу отца, - выражение лица лорда говорило о том, что он не только заметил реакцию брата на его слова, которую тот изо всех сил старался скрыть, но даже рассчитывал на такую реакцию. - Да, я не оговорился. Леди Лиристель. Во-первых, она принадлежит к древнему и престижному эльфийскому роду…
        - Она подаёт нам ужин, - холодно произнёс Дериан.
        - Руководит слугами, подающими ужин, - невозмутимо добавил Алистер. - И только потому, что ты наотрез отказался видеть её фрейлиной своей дочери. Леди Лиристель чувствует себя обязанной за проживание в Пламенном замке, но прошу тебя не забывать: она наша гостья, а не служанка, и просто следит, чтобы всё было в порядке.
        - Пусть так. Но ты, кажется, сказал «во-первых», любезный брат? Что же «во-вторых»?
        - А во-вторых, - продолжил Алистер, - я собираюсь взять её в жёны и провести церемонию в Халантире, поэтому скоро все станут называть её леди Лиристель Рейнар. Все, включая тебя.
        - Но это неслыханно, - Дериан был больше не в силах скрывать негодование и это спровоцировало приступ кашля. Справившись с ним, побагровевший Дериан продолжил:
        - Ты готов пойти на это, даже зная, что у потомства людей и эльфов нет будущего?
        - Сомневаюсь, что у нас будут дети, брат. Ты первый, кому я об этом скажу, но магистр Фелвик подтвердил моё бесплодие. Я не сумел подарить Риене дитя и в лучшие годы, теперь же… Я давно смирился с мыслью, что род Рейнаров продолжит твой сын. Или дочь.
        - Ты, должно быть, шутишь? Мирана?
        - В прошлом случалось, что над долиной по праву старшинства властвовали королевы, - заметил Алистер и отпил вина.
        - Но как к этому отнесутся лорды? Уверен, они найдут это… - он хотел сказать «противоестественным», но вовремя одёрнул себя. - …неправильным.
        - Их мнение мне не важно. Ничьё мнение больше не важно. Я лорд Рейнар, и я вправе принимать решения независимо от чужого мнения.
        Услышав эти слова Дериан, едва не закашлялся снова. Алистер будто специально упомянул о своём титуле, чтобы позлить его.
        - Пойми брат, я просто хочу познать счастье хотя бы под конец жизни, - вздохнул лорд.
        - Почему бы тебе тогда не отказаться от титула в мою пользу? - вкрадчиво проговорил Дериан. - Вы могли бы поселиться в Халантире в окружении всего того, что ты так любишь.
        - Я думал и об этом, брат, - Алистер сделал паузу и отвёл взгляд, - но… мне не хотелось этого говорить, но ведь ты болен. Сколько лекари давали тебе? Год? Два? Душащая хворь прикуёт тебя к кровати, ты не сможешь править. Поэтому я решил, что твои дети вырастут и унаследуют дом Рейнар после моей смерти, а я проведу остаток жизни с прекрасной и вечно молодой женой. Мне ведь не так много осталось.
        Лорд Алистер грустно улыбнулся.
        - В таком случае могу лишь пожелать вам счастья, - выдавил из себя Дериан.
        - Ты едешь с нами.
        - Зачем же? - младший Рейнар окончательно потерял аппетит.
        - Ты мой брат и обязан присутствовать на моей свадьбе. Это не обсуждается.
        Напряжённое молчание продлилось несколько минут. Лорд Алистер невозмутимо расправился с едой и отрезал новую порцию, обильно сдобрив мясо зеленью. Дериан угрюмо глядел на истекающего соком фазана на блюде, обдумывая свои мысли и планы. Наконец, вернув себе хладнокровие, он нарушил тишину.
        - Сколько ей лет, Алистер? - Дериан нечасто обращался у нему просто по имени, предпочитая ироничное «любезный брат» или более официальное «лорд Алистер».
        - Кажется, сто двенадцать. Она ещё довольно молода по меркам своего народа, и ещё очень долго останется такой. Будь она человеком, ей было бы далеко до тридцати.
        - Ты всегда питал симпатии к эльфам. Наверное, больше, чем кто-либо из людей, - заметил Дериан.
        - Полагаю, к столь древнему народу стоит по меньшей мере провлять уважение. Келериан рассказывал об эльфийских обычаях и истории, всего я уже не вспомню, но то, что отложилось в памяти, поистине восхищает.
        - Не думал, что тебя увлекает история… Кажется, ты любил Келериана больше, чем нашего родного отца.
        - Не вини в этом меня. Лорд Ривен дал нам, - услышав это слово, Дериан горько усмехнулся, - многое, вот только не одаривал своим обществом так часто, как следовало бы отцу, возложив это бремя на учителей и воспитателей. И для меня Келериан был лучшим из них. После смерти отца именно он стал для меня тем, кем ни лорд Ривен ни кто-либо другой никогда не был: другом и наставником. Я намеревался сделать его своим советником, но он пожелал отказаться от этой должности. Величайшая скромность! Это качество, несомненно, перешло и к его дочери.
        - Думаю, вы с Келерианом даже похожи, - Дериан выпил содержимое бокала за несколько глотков.
        - Полагаю, так оно и есть. Он заменил нам отца. Ведь ты тоже любил нашего старого гувернёра?
        - Я уважал его настолько, насколько он заслужил это своей работой, - холодно ответил Дериан. - Но всё же отца мне никто не заменит. Как давно этот эльф в замке? Кажется, он жил здесь, сколько я себя помню.
        - Наша благородная матушка настояла на приглашении его в замок за несколько лет до моего рождения.
        - Видимо, об этом он рассказал тебе сам?
        - Да. Он поведал мне эту историю уже очень давно.
        - А поведал ли он тебе, в каких отношениях состоял с леди Летисией?
        - Что ты хочешь этим сказать, Дериан? - лорд Алистер нахмурился. - Между ними не было ничего, кроме дружбы и взаимного уважения. Наша матушка была верна своему отцу до самой его смерти и после неё.
        - Так ли это? - младший Рейнар наполнил свой бокал. - Увы, действительность несколько отличается от твоих представлений, любезный брат. Видишь ли, я провёл в нашей библиотеке достаточно времени, чтобы исследовать её вдоль и поперёк. В том числе, чтобы найти некоторые потайные ниши, где обнаружил как короткие записки, так и целые письма, заботливо сохранённые нашей матушкой, чтобы она могла перечитывать их долгими вечерами на старости лет. Странно, что она не хранила их в своих покоях. Впрочем, она могла догадаться, что после её смерти комната будет отдана кому-то другому, и письма будут найдены, а библиотека никогда не была людным местом в замке. Изучив эту, надо сказать, весьма подробную переписку, я понял, что леди Летисия и эльф Келериан состояли в продолжительной любовной связи, которая не прекращалась ни до, ни после нашего рождения, ни тем более после смерти отца.
        - Ты выбрал этот вечер, чтобы очернить передо мной имя нашей матушки или просто решил омрачить моё настроение, услышав о моей помолвке с леди Лиристель? В любом случае, у тебя не вышло ни того, ни другого. - снисходительно улыбнулся лорд Алистер, - Это дела давно минувших лет. Если сей неприятный факт прошлого вскроется, это повредит репутации нас обоих. Ты всегда был пытливее и сообразительнее меня, так что я уверен, у тебя хватит ума не придавать это огласке. Пусть рассеется бесследно, как дым по ветру, и я даже готов сделать вид, что этого разговора не было и что моё отношение к тебе осталось неизменным.
        - Теперь ты даже говоришь, как эльф, - едко заметил Дериан. - Не делай мне одолжений. Я уже не тот хромой мальчишка, терпевший все твои выходки. К тому же, бесследно этот факт рассеяться уже не сможет. Есть ещё кое-что, что тебе, безусловно, будет интересно, дорогой брат.
        - Продолжай, - лорд Алистер выглядел явно недовольным, но, силясь сохранить достоинство, молчал, сжав тонкие губы.
        - Связь их бесследно не прошла. У леди Летисии был сын от Келериана.
        - Небывалый вздор! - воскликнул лорд Алистер. - Как об этом могли умолчать? Можно скрыть тайную любовную связь, но не беременность, не ребёнка, в конце концов. Почему об этом ничего не сказано ни в летописной книге замка, ни в каких-либо других записях? Почему об этом молчал старший лекарь, почему придворные не разнесли молву по окрестностям? Придворный книжник? Епископ? Хочешь сказать, они ничего не знали или состояли в сговоре?
        - О, дорогой мой Алистер, - Дериан выпил половину бокала и сложил руки на столе, - об этом написано и в летописной книге, и много где ещё. Более того, по такому случаю наш отец разослал письма лордам Энгаты и самому королю. Людская молва разносила по стране радостную весть о рождении первенца леди Летисии, - на этих словах Дериан зловеще оскалился, - Алистера Рейнара.
        - Ты пьян, брат, - с отвращением бросил лорд Алистер, - и говоришь вздор. Я вижу тебя насквозь. Ты считаешь свою жизнь несправедливой, но я не виноват ни в том, что родился раньше, ни в твоём недуге.
        - Нет, Алистер. Это я вижу насквозь тебя, - продолжал Дериан, не обращая внимания на угрозы. - Ты выглядишь младше своих лет, даже младше меня, потому что перестал стареть, кажется, сразу после сорока. Твою худощавую фигуру не отличить от эльфийской. А что скажешь о форме своих ушей? Матушка всегда говорила, что тебе идёт, когда их скрывают пряди волос. Заострённые уши могли бы быть шуткой природы в любом другом случае, но не в твоём. О нет, Алистер, боюсь, ты можешь пережить не только моих детей, но и их внуков.
        - Ты забываешься, - лорд Алистер со злостью сжал худые кулаки. - Ненависть затуманила твой разум, и ты выдумал эту нелепую историю!
        - Прямые доказательства моих слов лежат прямо сейчас в моих покоях. Записки и письма, в которых наша матушка так яро переживает за твою дальнейшую судьбу, и до смерти боится, что если твоё происхождение вскроется, то это раскроет их с Келерианом отношения. Ей повезло умереть с добрым именем, ведь тайное стало явным только сейчас. И только сейчас я могу сказать тебе в лицо, что ты плод порочной и неестественной связи. К тому же бесплодный, как и все полуэльфы.
        - Этот дом подарил тебе счастливое детство и безбедную жизнь. Так ты решил отплатить? Опорочить его честь? Оскорбляя меня, ты оскорбляешь дом Рейнаров. Если продолжишь, клянусь богами, пожалеешь об этом, - ледяным голосом сказал Алистер Рейнар, но Дериан и не думал прекращать.
        - Детство под твоей пятой и жизнь в твоей тени? Ты, грязный полукровка, не только не имеешь права называться лордом Рейнаром, но даже носить цвета моего славного дома. Наша мать была из Майвенов, значит, твой герб - роза со слезой, как у всякого незаконнорождённого майвеновского отпрыска. Или герб твоего эльфийского негодяя-отца, если он вообще у него есть!
        - Довольно, Дериан! - побагровевший лорд Алистер резко поднялся со стула. - Я никогда не слышал оскорблений, подобных этому, и особенно горько мне слышать такое от тебя. Не имею больше желания продолжать разговор. Сейчас я велю обыскать твои покои, и лично уничтожу все бумаги, порочащие честь нашей семьи, а завтра подумаю о твоей дальнейшей судьбе. Ты отправишься в ссылку или в лечебницу как душевнобольной. Боюсь, тебе всё равно осталось недолго.
        Алистер Рейнар направился к выходу, но задержался на полпути, бросив через плечо:
        - Мне так же больно осознавать это, как и тебе брат.
        - Не смей больше звать меня братом! - Дериан вскочил со своего места и догнал Алистера у самой двери.
        Раздался сдавленный стон. Лорд выгнулся, содрогаясь от боли: в спине его торчал кинжал эльфийской работы, который держала рука Дериана Рейнара.
        - Это тебе за счастливое детство, - прорычал младший Рейнар.
        Он выдернул оружие и пронзил спину в другом месте, чуть ниже прежнего.
        - Это - за безбедную жизнь, - он вновь вытащил окровавленный кинжал из раны, ручьи крови стекали на пол.
        - А это, - лезвие легло на горло лорда Алистера, - за моё светлое будущее.
        Дериан приблизился к самому уху брата и негромко проговорил:
        - Да здравствует лорд Рейнар.
        Короткое движение рукой - и из перерезанного горла хлынул горячий поток. Алистер Рейнар отчаянно захрипел и повалился на пол, а под ним начала расти кровавая лужа. Всё было кончено.
        - Жалкое зрелище, - проговорил Дериан, вернувшись к столу.
        Он вытер чуть дрожащие руки и кинжал салфеткой, когда его вдруг одолел приступ кашля.
        В этот самый момент в дверях появилась Лиристель. С круглыми от ужаса глазами она опустилась к телу Алистера, пытаясь перевернуть его. Говорила что-то на эльфийском, отчаянно трясла его, пачкая руки и платье в крови. Потом подняла глаза на содрогающегося от кашля Дериана и тихо, с ненавистью во взгляде, проговорила: «nedrevir», после чего сорвалась с места и выбежала в коридор. Проклиная всё на свете, Дериан рванулся к двери, прикрывая рот платком.
        - Поймать её… Убийца! Эта дрянь… Убила Алистера! - прохрипел он в коридор.
        Крики эльфийки разносились по замку недолго. Она раз за разом выкрикивала то самое слово на эльфийском, но на очередном выкрике голос оборвался, и стало тихо. Дериан справился с кашлем, вернулся к столу и с удовольствием отрезал себе несколько ломтиков уже остывшего фазаньего мяса.
        Он чувствовал небывалый душевный подъём, воодушевление, словно с его плеч упал тяжкий груз, мешавший долгие годы. В тишине раздались шаги. Дериан уже приготовился изображать безутешные рыдания, как вдруг увидел в дверях лысого полноватого человека с маленькими глазками. Бесстрастно посмотрев под ноги, он перешагнул через тело, приподняв полы тёмно-зелёного камзола и покачал головой. Человек занял место Алистера за столом и, прокашлявшись, заговорил.
        - Вижу, всё прошло успешно.
        - Да, Йоахим, в некотором роде, даже лучше, чем ожидалось.
        - Если бы вы предоставили это мне, мои люди сработали бы… несколько чище.
        - Мы это уже обсуждали. Я не мог отказать себе в удовольствии прикончить его собственными руками. Разве что эльфийка… Эта дрянь увидела тело Алистера и принялась что-то вопить. Радует, что ни единая душа в замке не знает их поганого языка, так что эту проблему можно считать решённой. Её уже схватили и, полагаю, тут же прикончили.
        В дверях появился запыхавшийся командующий личной гвардией Рейнаров, сир Девин Карр. На его плечах лежала Лиристель с растрёпанными волосами, а в руке сир Девин обрывок её голубого платья.
        - Я ухватил её за платье у самой лестницы, милорд, но она оступилась, упала вниз и свернула шею.
        - Тем лучше, сир Девин, - ответил Дериан. - Вам не пришлось пачкать меч эльфийской кровью. Кто мог видеть или слышать её?
        - Полагаю, никто. На страже коридора стоял только я и самые верные из моих людей, как вы и приказали. Что прикажете делать с телом?
        - Отдайте псам, а одежду сожгите. И тряпки из её покоев тоже. Только проследите, чтобы всё сгорело как следует, без остатка.
        Сир Девин кивнул и скрылся, захлопнув за собой дверь.
        - Отрадно, что сир командующий согласился поддержать нас, - с улыбкой проговорил Раухель. - Это разом решило многие проблемы.
        - Сир Девин верен дому Рейнаров, - ответил Дериан. - Узнав правду об Алистере, он не мог поступить иначе.
        - Верность в наши дни - редкое и ценное качество. А теперь, полагаю, мы можем поговорить о дальнейших действиях, - Йоахим Раухель понюхал бокал, немного отпил и тут же выплюнул. - Что это за гадость? Как он вообще это пил?
        - За много лет я привык к этому вкусу. К тому же месть - это блюдо, к которому подходит любой напиток, - Дериан отхлебнул вина. - Да, теперь можем поговорить. Указания насчёт моих детей выполнены?
        - Марис и Мирана отбыли с моими людьми ещё днём. Я велел не делать остановок, так что скоро они будут в Моирвене.
        - Прекрасно. Не хотелось бы омрачать именины Мариса. Что же насчёт тронного круга?
        - Хранитель клинка Эйден Фэйрлок сейчас в Светлом пике. Он, как и вы, недолюбливает эльфов, ему несложно будет объяснить произошедшее. О командующем гвардией мы уже говорили. Старик кастелян поверит вам, если вы будете достаточно убедительны. Магистр Фелвик любит деньги больше истины, он подтвердит, что вашего брата вероломно отравили редким эльфийским ядом, от которого несчастный стал задыхаться и разорвал себе горло ногтями. Что же до епископа - этому пьянице, кажется, всё равно, по кому служить панихиду.
        - А казначей?
        - Скажите, когда Артуру Брэнну было не наплевать на что-то, кроме своих цифр?
        Дериан удовлетворенно улыбнулся и откинулся на спинку стула.
        - Вижу, ты всё предусмотрел, Раухель. Осталось лишь дождаться, пока наёмники убьют дракона. К слову, сколько Алистер им посулил?
        - Пять сотен золотом.
        Брови Дериана поползли вверх. Он закашлялся, прикрывая рот платком.
        - В нём не было ни капли крови Рейнаров, - прохрипел он, взглянув на тело брата. - Этот полукровка не имел никакого права распоряжаться казной моего дома.
        - Стало быть, вы не собираетесь расплачиваться с наёмниками?
        Нахмурив брови, Дериан задумчиво постучал пальцами по столу несколько секунд, после чего с неудовольствием ответил:
        - Я подумаю об этом позже при условии, если они вообще выживут. А сейчас к делам насущным. Лорд Рейнар убит эльфами. Вероломно отравлен теми, кого впустил в собственный дом. Лиристель, самолично добавила яд в его вино, какое коварство… - Дериан с лёгкой улыбкой сделал глоток из кубка, и розовая струйка потекла из уголка рта. - Отравой же её снабдил сообщник, иноземный алхимик. К слову, скоро ли он будет в замке?
        - Мои люди уже отправились за ним, милорд. Скоро его доставят в замок.
        - Прекрасно. Надеюсь, Карл Эльдштерн оправдает свою репутацию умелого алхимика.
        - Осталось только пресечь ненужные кривотолки. Верные мне люди омоют тело от крови и наденут что-нибудь с высоким воротником. Так не будет видно шеи, и никто не усомнится в том, что вашего брата…
        Дериан вздрогнул и нахмурился.
        - Йоахим, - перебил он, - я прошу тебя больше не называть эту мерзость моим братом. По крайней мере, при мне.
        - Слушаюсь, - отозвался Раухель, добавив с улыбкой, - лорд Дериан Рейнар.
        Глава 20
        Старый часовой, тот самый, что впустил Таринора и остальных в город двумя днями раньше, сидел на табурете рядом с распахнутыми воротами. Днём врата Дракенталя то и дело в обе стороны пересекали крестьяне из предместий с мешками овощей, спешащие на рынок, торговцы на телегах, гружёных различным добром, и, время от времени, рыцари в ярких одеждах, спешащие по своим рыцарским делам. Об этих делах привратник старался не думать. Его задачей был осмотр телег и взимание подати за торговлю в городе, и ей он уже много лет с удовольствием занимался. Не мерить же старику шаги в караулах и на обходах? А если торговцев скапливалось много, всегда можно было попросить помочь стражников помоложе.
        Вдруг часовой завидел человека, вид которого заставил его вскочить с места и вытянуться по струнке, даже несмотря на согнувшуюся от возраста спину. Командующий стражей Бьорн Талот бодро шагал к выходу из города, и хоть на нём не было ни командирских знаков отличия, ни цветов дома Рейнаров или Талотов, часовой сразу же узнал его лицо.
        Позади командующего шли трое. Первый - небритый русоволосый человек в грязном дорожном плаще и с несколькими копьями на плечах. За ним по пятам, придерживая скрывающий лицо капюшон, ступал второй, чей чёрный плащ определённо был чище. Третий из этой компании, растрёпанный и рыжеволосый, топал позади, опираясь на деревянный посох, пошатываясь и временами потирая рыжую щетину дрожащими руками.
        Проходя мимо часового, командующий даже не взглянул на него. «Видать, не хочет привлекать внимания, ну да и я тогда не стану, - подумал старик и вернулся на насиженное место, - В конце концов, командирские дела меня касаться не должны.»
        Бьорн сумел помочь не только копьями. Таринору он отдал свою старую кольчугу, в которой прошёл войну, и раздобыл новые удобные сапоги. И если обувь пришлась точно по ноге, то кольчуга оказалась великовата, но на подгонку времени уже не было. Сам Бьорн отправился в усиленной металлическими пластинами кольчуге из арсенала и взял свой старинный фамильный меч, концы гарды которого украшали миниатюрные волчьи головы. Драм и Игнат заявили, что им достаточно собственной одежды.
        Когда путники удалились от города, маг подал слабый голос.
        - Таринор… Это точно не ты меня ночью стукнул?
        - Точно не он, - ответил за наёмника Драм. - Ты несколько раз падал по пути. Кажется, одно из падений пришлось на камень.
        - И откуда там камни… - пробурчал маг. - Ровная ж мостовая была…
        - Судя по рассказу Драма, он тащил тебя по таким подворотням, что там даже собаки бродячие брезгуют бегать, - ворчливо проговорил Таринор. - Так что камней на дороге могло быть немало.
        - Удивительно, что вам обоим не проломили там череп, - заметил Бьорн.
        - Ууу, а болит так, будто проломили, - потёр голову Игнат. - Давайте устроим привал? Жутко хочется пить.
        - Вот тебе, Драм, и притча о вреде пьянства, - многозначительно поднял палец Таринор. - Назовём «Похмельный драконоборец».
        Драм едва слышно усмехнулся. Небо было пасмурным, но светлым, так что ему не приходилось щуриться от ярких солнечных лучей. Судя по всему, настроение у эльфа было прекрасное.
        - Далеко ли нам ещё идти? - спросил он. - Быть может, Игнату и в самом деле стоит прийти в себя. Нам понадобится его помощь, а много ли он сможет сделать в таком… - эльф услышал позади характерные сдавленные булькающие звуки и поморщился, - …состоянии.
        - Остановимся, как только от города подальше отойдём. Здесь ещё слишком много людей, главный тракт, как-никак, а нам ни к чему привлекать внимание. К тому же, слышишь, он нутро уже прочищает. Полегчало, чародей?
        - Угу, - хрипло отозвался Игнат, кашляя и оплёвываясь, - попить бы.
        Сделав несколько глотков из фляжки, юноша заметно приободрился и даже пошёл наравне со всеми. Когда Дракенталь превратился в тёмное пятно на горизонте, наёмник решил сделать привал. Они отошли от дороги, и разложили плащи за холмом, где по счастливой случайности обнаружился ручей. Игнат с наслаждением хлебал холодную воду, а потом там же и умыл лицо.
        - Ну, теперь и перекусить не грех, - потирал он руки, возвращаясь к импровизированному лагерю. - Что у нас имеется?
        - О! Немало всего. Выбирай, - Таринор махнул рукой позади себя. - Ромашка, клевер, одуванчик. Вон коры с ивы погрызть можешь, а по дороге сюда я видел заросли сочной крапивы.
        Бьорн расхохотался, а на лице Игната появилось искреннее непонимание.
        - Послушай-ка, парень, - добродушно, но серьёзно сказал наёмник, - мы здесь по крайне серьёзному делу, а на кону стоит огромный куш. Нам сейчас важен каждый человек. Именно человек, понимаешь? Впадать в состояние скотины нужно в свободное от работы время, но никак не накануне битвы с драконом. Это ясно? Если нет, ты всегда можешь вернуться в город. Я вычеркну тебя из доли, а мы найдём кого-нибудь ещё.
        - Да ясно мне, ясно, - хмуро отозвался юноша, присаживаясь на траву. - Всё, я живой, здоровый, готовый ко всему. Только и в самом деле поесть бы, со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было.
        - Зато было что-то покрепче, - проговорил эльф, снимая капюшон.
        - Эх, да с вами не соскучишься, - засмеялся Бьорн, ложась на мягкую весеннюю траву. - Я уже забыл, каково это, устраивать привал на свежем воздухе. Обходить башни, пинать оболтусов со смердящими ногами, видеть этот чёртов город изо дня в день - от такой жизни тошнит. Славно, что ты вновь объявился, Тар. Я почти благодарен лорду Алистеру с его драконом.
        - Успеешь ещё поблагодарить его, когда мы уйдём с увесистым мешком золота… - мечтательно проговорил Таринор. - К слову, должно быть, пять сотен золотых монет - тяжеленный груз. Думаю, придётся нанять телегу.
        - Хе-хе, с такими деньгами наймёшь целый экипаж с кучером и охраной в придачу. А как доберёмся до Талотренда, закатим такой пир, что Однорукий в Чёрном замке удавится от зависти!
        - Так значит ты уже всё решил? Бросаешь службу?
        - Именно так. Твоё появление напомнило мне о былых временах, об отце, о доме. Наверное, все эти годы мне не хватало именно этого. Подумать только, я столько лет занимался тем, что пинал бездельников-стражников, а пинок был нужен мне самому. Так что решено: одолеем чудище, и я покину Дракенталь. А Винсу оставлю достаточно денег, чтобы он хоть на старости лет смог пожить в своё удовольствие.
        - А давайте ещё раз всё повторим? - робко встрял в разговор Игнат, всем своим видом желая показать заинтересованность в деле.
        Согласно плану, перво-наперво следовало купить овцу в фермерском хозяйстве по пути к пещере. После нужно было установить копья на выходе из логова, а также приберечь несколько штук на потом. Но вот дальше мнения разделялись. Таринор утверждал, что только запах мяса сможет выманить дракона из логова, а потому овцу непременно следует зарезать. Драм же напирал на то, что драконы хищники, а не падальщики, а потому выманить зверя из укрытия сможет только овечье блеяние, для чего, разумеется, овца должна быть живой. К тому же, если пещера глубокая, запах просто не донесётся до дракона, особенно, если тот спит. В итоге Бьорн предложил компромисс: купить сразу две овцы, одну из них прирезать, пропитав её мясо ядом, а другую, соответственно, использовать в качестве приманки.
        Условившись на этом, друзья продолжили путь.
        - А что дальше? - недоумённо спросил Игнат.
        - А дальше нам придётся надеяться только на то, что эта тварь достаточно сильно поранится и отравится, чтобы не мешать нам добивать её копьями, - задумчиво ответил Таринор.
        На самом деле волнение в нём росло с каждой минутой. Он почти начал жалеть о том, что втянул в это дело Драма с Игнатом и особенно Бьорна. Тем не менее, наёмник держался бодро и старался не выдавать беспокойства.
        - Нелишним будет вырезать ему органы, - заметил Бьорн. - Сердце там, глаза. У тебя же есть с собой нож, Тар?
        - Обижаешь. Нож в пути пригождается куда чаще меча, дружище. Без него я никуда.
        Через несколько миль обнаружилась овечья ферма. Её хозяин, крупный усатый мужчина, наблюдал, как его жена рыхлит землю мотыгой, когда наёмник с компанией приблизился к ограде. Заметив гостей, он побежал им навстречу, размахивая руками.
        - Вы кто такие? Чего надобно? - раскрасневшееся пухлое лицо выражало возмущение. - Бродяг к себе не принимаю. Коли еды хотите, мотыгу в руки и на грядки. Хлеб насущный ещё заслужить надо!
        - Спокойно, мы из города… - ответил было Таринор, но тут же был перебит.
        - Да хоть от самого лорда дракентальского! Нечего тут ошиваться. Не похожи вы на честных трудяг. Я ведь и собак спустить могу!
        - Да как ты смеешь, пёс! Ты хоть знаешь, кто я… - нахмурился было Бьорн, но Таринор успел вмешаться.
        - До чего же неспокойный у вас тут народ, - прищурился наёмник. - Никак, овец недосчитался?
        - А откуда вы… - фермер изменился в лице и испуганно проговорил: - Я не знаю ничего. Совсем!
        - Сдаётся мне, что знаешь. И, наверное, тебе известно, кто виновен в этом. Мы от лорда Алистера Рейнара. По поручению.
        Пухлощёкий утёр со лба пот, оглянулся и негромко проговорил.
        - От его светлости, значит? А ну, идёмте-ка в дом…
        Жилище фермера было, конечно, небогато, но довольно опрятно обставлено. Он окликнул жену и перекинулся с ней парой слов, после чего она, смерив необычных гостей удивлённым взглядом, поставила на стол внушительный кусок белого сыра и крынку молока, а сама поспешила уйти.
        - Не для женских ушей разговор. Ох, что же делать, добрые люди! Что же делать! - фермер вытер лицо рукой и продолжил. - Поганый выдался месяц. Скот пропадать начал пару недель назад. Я сперва на волков грешил, а потом думаю, волков же всех егеря наши поизловили. Потом думаю, разбойники таскают. Патрулю пожаловался, так они меня на смех подняли и чуть в нос не дали, мол, брешу. Ага, как же, эти бездельники только оружием бряцать горазды. И налоги драть исправно каждый месяц, этого уж не отнять…
        - Тут ты, мужик, прав как никогда, - усмехнулся Бьорн.
        - Ты давай ближе к делу, некогда нам тут рассиживаться, - перебил наёмник.
        - Ну, так я к тому и веду. Его светлость налог берёт с меня овчиной. А стригу я сам по ночам. Овцы спокойные, сытые, сидят смирно, да и прохладно, знаете, благодать. Вот вывел я животинку на свежий воздух, значит, привязал к оградке и за ножницами пошёл. Обратно иду, слышу, больно сильно ветер завывает, как бы дождя не было. Глядь наверх, а там ни облачка. И вдруг тень на полнеба! Прям над домом моим! И всё больше и больше! Я как стоял, ножницы из рук выронил, а с места сдвинуться не могу, ноги как свинцом налиты. А оно - хвать овцу в лапы и полетело! И до того зарычало страшно, что я сам не помню, как дома оказался.
        Фермер утёр лоб, отхлебнул молока и продолжил шёпотом.
        - Оно, конечно, только в сказках так бывает, да только деду моему ещё его дед рассказывал, что так скотину драконы утаскивают. Я на следующий день в город, к патрулям. Так, мол, и так. А они меня снова на смех подняли. Я б уже и рад поверить, что это сон дурной, да только вечером того дня ко мне приходили трое - два стражника в цветах его светлости, вроде как из самого замка, и тип один лысый. Представился, то ли Раукель, то ли ещё как, имперец, видать, по предкам. Сказал, чтоб я молчал о том, что видел, не разглашал, не трепался, в общем. И смотрел так ещё глазёнками своими страшно, пронзительно. Его светлость, говорит, обязательно кого-нибудь пришлёт. А до тех пор, значит, горсть монет мне отсыпал, за молчание, значит. И вот вы пришли. Стало быть, и говорить теперь можно.
        - Да уж. Ну что ж, скажу я тебе, это и впрямь дракон был. И нам от него как раз велено избавиться. И для этого нам нужна будет овца, - Таринор ощутил лёгкий толчок в плечо. - Нет, две овцы. Заплатим, разумеется.
        - Ох. У меня каждая бяшка на счету… - вздохнул пухлощёкий фермер. - Ну да ладно, на такое дело не жалко.
        С фермы путники шли уже с двумя отборными жирными овцами, вести которых доверили Игнату. Животные вели себя спокойно, но то и дело пытались остановиться, чтобы пожевать травку. Юношу это страшно раздражало.
        - Эти тупицы так и будут одёргивать верёвку? Может, их на спину лучше? А то боюсь подпалить им шерсть, пока дойдём до места.
        - Держи себя в руках. В конце концов, ты точно так же нас тормозил по пути сюда, - Таринор ухмыльнулся. - Ладно, давай поведу одну из них.
        Игнат хотел было спросить, почему бы вторую овцу не повести Драму, но тут же сообразил, что нарвётся на очередную шутку о том, что вчера ему уже довелось вести одного барана. Так что юноша принял решение благоразумно молчать.
        Нужную пещеру пришлось основательно поискать. Она обнаружилась между двух скальных выступов и напоминала зияющую пасть в два с лишним человеческих роста, как и говорил лорд Алистер Рейнар.
        - Так значит, дракон летающий, - проговорил Таринор, осматривая скалистые своды, но не рискуя заходить. - Думаю, раз он охотится ночью, то сейчас спит. Здесь, кажется, глубоко, так что мы его не разбудим.
        Закипели приготовления. Наёмник принялся устанавливать копья на выходе из пещеры, стараясь не обращать внимания на тошнотворный запах, исходящий оттуда. Временами ему слышалось нечто, напоминающее дыхание, но он старался не думать об этом, основательно укрепляя в земле древки. Драм обустраивал лагерь, ведь им предстояло дождаться ночи, потому как будить спящего дракона в его же логове представлялось не самой лучшей идеей.
        Удивительно, но эльф отказался от помощи в разведении огня, заявив, что ему следует освоить этот навык, раз он собирается жить на поверхности. Игнат же, чувствуя себя совсем ненужным, присматривал за овцами. Они были привязаны к крепко вбитому в землю копью за большим валуном и мирно пощипывали травку, совсем не обращая на Игната внимания. Чистое небо не предвещало дождя, что не могло не радовать огненного мага, и он позволил себе немного вздремнуть, усевшись на прогретый камень. Проснулся он, когда солнце, скрываясь за горной грядой вдалеке, уже окрашивало скалы в рыжий цвет. Овцы всё так же мирно паслись неподалёку, а Драм, Таринор и Бьорн сидели у костра. Становилось прохладнее, и Игнат решил к ним присоединиться.
        - Гляди-ка, кто проснулся, - зевнул наёмник, подбрасывая щепки в огонь. - Или, вернее сказать, проспался? Драму как раз недавно удалось разжечь костёр. Очень вовремя, в драконьей долине ночами прохладно.
        - Раз уж мы теперь работаем вместе, может, расскажете о себе чуть больше, чем я знаю? - спросил Игнат, присаживаясь. Он взял свой посох, лежащий подле, положил на колени, и принялся стучать по дереву пальцами.
        - Ну, историю Драма ты знаешь примерно настолько же, насколько её знаю я. Он ещё по дороге в город рассказал, если помнишь. Так что, если ему нечего больше добавить, то…
        - Вообще-то, я имел в виду тебя, Таринор. О тебе я знаю лишь, что ты друг Бьорна, но больше ничего. - перебил его маг.
        - Мне тоже хотелось бы услышать твою историю, - добавил Драм, взглянув на наёмника.
        Таринор молчал, неотрывно глядя на пляшущие языки пламени.
        - Наёмник я. Без рода и племени, - буркнул он. - Так меня и видят те, с кем сводит жизнь. Таким меня эта самая жизнь и сделала.
        - Но ведь у тебя была семья? Даже я - сирота-безотцовщина - и то знаю, что мать была, да померла давным-давно. Отец, наверное, тоже сгинул, раз я оказался в приюте старого ублюдка Кройна, а потом меня оттуда в Академию увёз папаша. Ну, приёмный то есть. Во всяком случае, я его таким считал. - юноша сжал пальцами посох.
        - Что ещё за приют Кройна? - спросил Таринор, подкинув веток в костёр.
        - Дрянное место, - ответил за Игната Бьорн. - Сирот везде и во все времена хватало, но в Дракентале один предприимчивый делец придумал, как можно обратить людское горе себе на пользу. Папаша Кройн, так его зовут местные беспризорники, а как его звать на самом деле я и не знаю. Но мне известно, что он велит уличным мальчишкам и девчонкам слушать и запоминать всё, о чём треплются в городе. Эти слухи они рассказывают ему, а он в свою очередь Йоахиму Раухелю.
        - Это что ещё за хрен? - спросил Таринор.
        - Глава тайной службы Рейнаров. На редкость ушлый тип. Его прозвали многоухим, потому что уши у него в самом деле повсюду. Не удивлюсь, если ему известно, что Игнат утром достал у себя из носа.
        - Не ковыряюсь я в носу… - буркнул маг. - А Кройн и впрямь негодяй, но с ним у уличных детей Дракенталя хотя бы есть крыша над головой и кормёжка. К тому же благодаря ему стража закрывает глаза на их мелкие шалости. Даже если поймали за руку, папаша договорится.
        - А как вы вообще жизнь свела тебя с Игнатом, Бьорн?
        - Да как-то сдружились со временем, - пожал плечами командующий стражей. - Впервые я его увидел, когда меня послали в Алый брод. Там я и остановился в «Хворосте», тогда старый Берт ещё не добавил к названию «Факел». Разговорились, Игнат оказался славным парнем.
        - Как и Бьорн, - улыбнулся маг. - Когда я узнал, что он из лордского дома, поначалу и не поверил.
        - Я и сам, помнится, поверить не мог, - усмехнулся Таринор. - Давно это было, семь лет назад. Мы оба были в войске Однорукого, когда он ещё не был одноруким.
        - Выходит, ты побывал на войне? - вмешался Игнат.
        - Ещё как побывал, - с горечью в голосе ответил тот. - Но рассказывать об этом даже не просите. Поганое время - поганая тема для разговора.
        - Понимаю, - сказал Драм. - Людские войны - это невообразимо. Мы всегда ужасались вашей способности столь массово убивать друг друга.
        - Странно слышать такое от тёмного эльфа, - усмехнулся Игнат, грея руки над огнём. - Уж кто бы говорил насчёт убийства себе подобных. Не думаю, что вы жалуете своих собратьев с поверхности.
        - Времена эльфийских войн давно прошли. Наши народы стали мудрее. В конце концов, мы все - лишь части одного. Как две стороны луны, светлая и тёмная, попеременно меняющие её лик, но не меняющие сути.
        - Сейчас снова начнётся про богов, луну и прочее, - улыбнулся наёмник.
        - Всех нас так или иначе ведёт воля богов, - парировал Драм.
        - Пускай эльфы думают, как им хочется. Раз эти мысли помогают им не воевать, хорошо. А мне проще жить, когда богам нет до меня дела.
        - Богам есть дело до всего, Таринор. Ты можешь быть частью их замысла, даже не подозревая об этом.
        - И предпочту и дальше об этом не подозревать, - ответил наёмник, поёжившись от порыва холодного ветра, что обдал его спину. - Я тебе так скажу. Короли считаются благословлёнными богами, так? И войны начинают именно короли. Получается, что боги одобряют войну. Так зачем мне преклоняться перед теми, кто одобряет и потворствует убийству тысяч простых людей, устроенному лордами и королями из-за жажды власти, мести или ещё какой-то прихоти? Из страха божественной кары? Ты ведь не знаешь, Драм, что такое война? Не видел сожжённые сёла, насаженные на пики головы? Не видел, как матери хоронят сыновей? Когда боги желают покарать, они отнимают. Они властны лишь над теми, кому есть, что терять. А мне терять больше нечего.
        Эльф выслушал Таринора, но не ответил ничего. Вздохнув, он перевёл взгляд на ночное небо. Игнат вообще был под впечатлением от этой тирады и старался не проронить ни звука. Где-то пели сверчки, и свистел ветер, обдувая скалы.
        - А я просто хочу, чтобы мне снова было, что терять, Таринор, - нарушил, наконец, молчание эльф.
        - Ну, а у меня жизнь вот такая, Драм. Где найдёшь, где потеряешь… - наёмник бросил в костёр ветку, подняв сноп искр в ночной воздух. - Колесо истории смазано кровью. И я больше не хочу быть в нём ни спицей, ни смазкой. Слишком многих я знал, кто попал под это колесо, как мышь под телегу. И кто правит этой телегой, люди или боги, мне уже не важно, главное - самому не стоять у неё на пути.
        Таринор поднял взгляд на погрустневшие лица и улыбнулся.
        - Я же говорил, что тема для разговора дрянная. Жизнь есть жизнь, и у нас всех ещё есть в ней дела. Смотрите-ка, уже стемнело, - он встал и втянул носом прохладный воздух. - Стало быть, скоро и дракон проснётся. Пора заняться овцами. Драм, готовь склянку.
        У всякого уважающего себя бродяги-наёмника всегда при себе был остро заточенный нож, и Таринор не был исключением. Его ножик служил верой и правдой уже несколько лет и, хоть порядком истончился от частой заточки, всё ещё был способен без труда отрезать кусок бечёвки или разделать кроличью тушку. На этот раз предстояло иметь дело с тушкой покрупнее, чем кролик, с другой стороны её и разделывать было не нужно.
        Таринор отвязал одну из овец и занёс над безмятежным животным нож, но только сейчас осознал, что понятия не имеет, как правильно её зарезать.
        - Кому-нибудь это делать приходилось раньше? - спросил он, бросая настороженный взгляд в бездонную темноту пещеры.
        - Ты ведь наёмник, бродяга, учись-тут-учись-там? - усмехнулся Игнат. - Неужели ты никогда…
        - Да. Никогда. Я же не овцевод, - недовольный голос наёмника отражался от скал дрожащим эхом. - Но думаю, только я начну её резать, она взбрыкнёт и убежит. Драм! Тебе ведь, кажется, приходилось иметь с ними дело?
        - Мне бы не хотелось об этом вспоминать, - эльф поморщился.
        - Но ты же как-то…
        - Да, я утащил овцу! - почти криком ответил Драм, и наступившее молчание нарушал только треск огня. - Это позор для благородного этельдиар, но мне пришлось украсть у крестьянина и запятнать клинки овечьей кровью.
        - В этот раз тебе не придётся ни красть, ни пачкать клинок. Вот, держи и перережь ей горло.
        Драм со вздохом взял нож.
        - Я не уверен, что получится. Та овца была гораздо меньше… овцёнок.
        - Ягнёнок, - поправил его Таринор. - К чёрту, возьмите её за ноги, чтоб не сбежала, а ты, Драм, режь.
        Бедное животное блеяло и брыкалось, а вторая овца, несмотря даже на то, что не видела ничего, тоже начинала нервничать и беспокойно блеять.
        - Крепче держи. Как бы нам его не разбудить раньше времени… А это ещё что за дьявол?
        Наёмник отчётливо услышал топот конских копыт, а вскоре и увидел, как к пещере приближалась дюжина человек. Трое из них, в красно-жёлтых накидках и стальных доспехах, ехали верхом, а один из пеших, носивших лишь кольчуги, держал развеваемое ветром знамя с изображением восходящего из-за горизонта солнца. Дойдя до самого костра, всадник на лошади в причудливой цветастой попоне, поднял руку, и вся процессия остановилась.
        - Разве вам не известно, что в этих краях очень опасно по ночам? - заговорил он мягким голосом, каким обычно обращаются к маленьким детям. - Далековато вы забрались от тракта. Три человека и эльф - необычная компания. Вы выглядите, как демонопоклонники, которых застали за жертвоприношением. Извольте немедленно объясниться!
        - Для начала неплохо бы представиться, - Таринор поднялся с колен, обратившись к незнакомцу. - Я Таринор, наёмник. А это мои компаньоны. Бьорн Талот из Талотренда, Игнат из Вальморы и Драм Дирен, как вы уже заметили, эльф. И никакие мы не демонопоклонники. А теперь хотелось бы узнать, как обращаться к тебе, незнакомец.
        - Это же Великий магистр ордена Светлой Надежды! - возмущённо выкрикнул белокурый знаменосец. - Как ты смеешь…
        - Тише, Эрниваль! - прервал конный. - Действительно. Я Эйрих Айзеншафт, Великий Магистр пречистого ордена Светлой Надежды, а славные мужи позади - и есть мой орден.
        «Орден Светлой Надежды». Таринору подумалось, что более банального названия, чтобы выслужиться перед церковью, и придумать нельзя. Но мнение это он решил пока что оставить при себе.
        - И мы будем очень признательны, если вы уйдёте с нашего пути. Ради вашего же блага, - закончил магистр.
        - Знаете, у меня к вам то же самое предложение. Видите ли, мы здесь по личному поручению Алистера Рейнара, лорда долины. Хотя, судя по тому, что вы здесь, я полагаю, у нас схожие цели. Вы здесь, чтобы выкурить обитателя этой пещеры?
        Магистр вскинул брови от удивления.
        - Верно. Мне стало известно, что здесь поселился дракон. Омерзительное чудовище, оскверняющее наш цветущий край и бросающее тень на рыцарские ордена, что поклялись защищать долину! Уничтожить сие порождение мерзости - дело чести для нашего ордена и лично для меня!
        - В таком случае мы можем помочь друг другу, - осторожно предложил наёмник. - Славы хватит на всех.
        Овца брыкалась так, будто её уже режут, и её блеяние жутко раздражало Таринора.
        - Драконий род выродился. Эта тварь едва ли окажется больше лошади, а потому славы от победы над ней немного, но она вся должна достаться нам. Имя Ордена Светлой Надежды останется в веках, а заодно и имя Эйриха Айзеншафта, великого магистра! А теперь расступитесь. Мы идём в пещеру.
        - На вашем месте я бы этого делать не стал, - настойчиво проговорил Таринор. - Видите ли, насколько нам известно, эта тварь может быть чрезвычайно опасна. Мы собирались выманить её наружу, а потом…
        - Вижу, ты не из наших краёв, - высокомерно перебил магистр. - а потому не знаешь, что именно рыцарские ордена некогда избавили долину от чудовищ. Не стоит учить нас нашему же ремеслу.
        - Да чёрт же вас побери! - воскликнул Таринор. - Вы ведь понятия не имеете, как убивать драконов! Если вы сейчас туда пойдёте, поляжете все как один, и нас заодно угробите!
        - Молчать!
        Магистр вынул из ножен сверкнувший в свете костра меч и направил его в грудь наёмника. Судя по едва слышным звукам из-за его спины, то же сделали и остальные.
        - В кодексе ордена сказано не обнажать меча понапрасну, но ты сейчас стоишь не только на нашем пути. Ты преграждаешь путь делу Сильмарета-заступника, очищению мира от богопротивной скверны! И если сию секунду не уйдёшь прочь, я предам тебя святому правосудию! - последние слова Эйрих Айзеншафт прокричал, и они громким эхом отразились от скал.
        Таринор едва успел подумать, какими же твердолобыми болванами могут быть рыцари, как вдруг, попятившись назад от клинка, чуть не споткнулся о треклятую овцу. Испуганное животное вырвалось из державших его рук и с пронзительным блеяньем пустилось наутёк в место, которое больше всего напоминало ей безопасное стойло, но меньше всего им являлось. В пещеру.
        Наёмник побледнел. Растерянные лица Бьорна, Драма и Игната не внушали уверенности, а самодовольная физиономия магистра приводила в бешенство.
        - Сегодня! - раздался голос Эйриха. - Мы обессмертим имя нашего ордена! Избавим добрых людей долины от презренной твари, именуемой…
        Громогласный рёв не дал магистру закончить фразу. Казалось, земля задрожала от этого чудовищного звука, прокатившимся по округе громом. Рыцарские кони с диким ржанием встали на дыбы, сбросив своих седоков, лишь магистру чудом удалось удержаться в седле. За рёвом из пещеры донёсся нарастающий гул и рыжее зарево, становившееся ярче с каждой секундой.
        - Ложись! - прокричал наёмник.
        Таринор со спутниками успели отпрыгнуть в сторону, а мгновение спустя из пещеры вырвался ревущий поток пламени. Воздух наполнился запахом гари, а копья превратились в обугленные палки. Двое рыцарей катались по земле, оглашая долину пронзительными воплями. Один из них тщетно пытался стянуть с себя раскалённую кольчугу, второй же держался обгоревшими руками за обожжённое лицо. Магистр отчаянно пытался ободрить остальных, но они уже потеряли самообладание и обескуражено пятились назад, а несколько и вовсе пустились наутёк.
        Бьорн указал на ближайший валун и все они поспешили укрыться за ним, чтобы не сгореть заживо от следующего потока. Но вместо огня из скального провала вновь донёсся пронзительный рёв, на этот раз ближе и отчётливее, а вскоре в свете горящей травы показался и хозяин пещеры.
        Вначале оттуда вынырнула голова на длинной шее, окружённая шипастым воротником. На макушке этот воротник венчался направленными назад рогами, напоминавшими корону, и продолжался гребнем на спине. Дракон шумно вдохнул ночной воздух. Его оскаленная пасть легко перекусила бы человека, была захлопнута, а глаза казались злобно сверкавшими маленькими чёрными бусинами. Вот показались кожистые крылья чудовища. Они росли прямо из передних лап, как у нетопыря, и оканчивались длинными цепкими когтями, каждый из которых наверняка пробил бы человека насквозь. Обугленные копья дракон даже не заметил: они раскрошились стоило ему на них наступить. Вот мощное драконье туловище с мускулистыми задними ногами, а вот и длинный похожий на хлыст хвост, покрытый короткими острыми шипами вроде тех, что украшали морду. Всё тело покрывала тёмная чешуя, отливавшая красным в свете огня, пока зверь медленно, как подобает хозяину, выползал из своей пещеры.
        - И что… - дрожащим голосом нарушил молчание Игнат. - Что теперь делать-то, а?
        - Пока посмотрим, что эти болваны надумали, чёрт бы их побрал! - ответил сквозь стиснутые зубы Таринор.
        Магистр кое-как собрал оставшихся рыцарей, что-то им прокричал и наспех выстроил полукругом, пока дракон неспеша подползал к ним. Очевидно, он их нисколько не боялся, внимательно изучал и принюхивался. Торопиться ему было некуда, взмыв в воздух он мог бы с лёгкостью настигнуть любого, кто теперь вздумает убежать.
        Тем временем рыцари ощетинились мечами и принялись медленно окружать зверя. Магистр, единственный из оставшихся в седле, пытался удержать брыкающуюся лошадь на месте. Никто не решался напасть первым, все ждали сигнала магистра, но тот медлил, и дракон заметил смыкающееся вокруг него кольцо. Резким ударом хвоста он отшвырнул одного из рыцарей прямо в камень, за которым прятались наёмник со спутниками.
        - Ох, дурачьё непуганное… - проговорил Таринор, выглянув из-за камня на жертву драконьего хвоста. Красно-золотую накидку пропитывала кровь, сочащаяся через дыры от хвостовых шипов в кольчуге. Несчастный несколько секунд кашлял и хрипел, пытаясь устоять на ногах, после чего испустил дух и сполз на землю.
        - Если мы сейчас что-то не придумаем, отправимся вслед за ним! - вскрикнул Бьорн. - Это просто безумие, но я доверяю тебе, Тар!
        Тем временем магистр выкрикнул: «Именем Сильмарета, в атаку!» и поднял над собой меч. Рыцари неуверенно двинулись на дракона, стараясь, скорее, не попасть под удар, чем ударить самим. Ящер встал на дыбы и распахнул крылья, после чего резко опустился вниз, прибив когтями к земле двоих членов ордена. В этот момент послышался короткий металлический лязг: кто-то достал мечом шею чудовища. И в следующее же мгновение полная острых зубов драконья пасть схватила этого человека и с лёгкостью отшвырнула в сторону.
        Вдруг дракон издал рёв: это белокурый знаменосец каким-то чудом удерживая в одной руке знамя, а в другой меч, умудрился рассечь зверю левое крыло. Дракон попытался было развернуться в сторону нанесённого удара, но в его морду тут же вонзился меч магистра. Раздался оглушительный звериный рёв. Змей резко вздёрнул голову и замотал ей, отчего застрявший клинок улетел куда-то в ночную темноту. Избавившись от рыцарского оружия, он встал за задние лапы и распахнул крылья. Дракон попытался взлететь, но лишь завалился набок: кожа на раненом крыле болталась как рваный парус. Тогда он совершил короткий резкий прыжок, всем своим чудовищным весом придавив к земле Эйриха Айзеншафта вместе с лошадью. Челюсти разверзлись, раздался отвратительный треск разрываемых жил, и увесистые куски мяса полетели в сторону. Наёмник предпочёл не думать о том, кому они принадлежали: коню, магистру или обоим сразу. От такого зрелища рыцари в панике начали разбегаться, один за другим исчезая в ночном мраке. Уйти удавалось не всем: усеянный шипами хвост разил подобно гигантскому кнуту, а от очередного потока пламени люди мгновенно
падали замертво.
        Овца неподалёку от валуна пыталась расшатать копьё и вырваться, её истошное блеяние вывело Таринора из ступора.
        - Так. Сейчас я вылью склянку на овцу и выпущу её, - быстро проговорил он, - Тварь точно за ней погонится и сожрёт.
        - А дальше? - спросил Игнат.
        - А дальше, - наёмник сделал паузу, - постараемся не быть как они. Драм, давай сюда яд!
        В этот момент зверь обратил внимание на до того момента не интересный ему камень. Неизвестно, было ли причиной тому обсуждение тактики его убийства или истошно блеющая овца, но дракон развернулся и заинтересованно направился к цели.
        - Дьявол! Он тащится сюда! Драм! Куда тебя черти понесли?
        Не успел Таринор выкрикнуть это, как эльф уже успел забежать чудовищу за спину.
        - Самоубийца! Только б успеть, только б… Чего? Что там? - наёмник едва не выронил склянку с ядом, от того, что Игнат дёргал его за рукав.
        Маг с круглыми от изумления глазами указывал в сторону, откуда ещё секунды назад надвигался дракон. Теперь же ящер извивался на месте, подпрыгивал, клацал челюстями и махал хвостом. А на его спине-шее виднелась фигурка тёмного эльфа, отчаянно пытающаяся удержаться на столь ретивом скакуне, вонзив в его плоть свои клинки.
        - Твою же ж… - только и проговорил изумлённый наёмник, но тут же пришёл в себя и вернулся к делу.
        Он с трудом вынул пробку и, стараясь не дышать, щедро облил овечью шерсть лиловой жидкостью с резким и едким запахом.
        - Готово! Драм! Слезай с него! - во всё горло прокричал наёмник.
        Видимо, Драм его услышал, потому как во время очередного рывка ящера эльф отпустил рукоятки клинков и, перевернувшись в воздухе, приземлился неподалёку.
        - Эй! Чучело! Сюда! - прокричал наёмник, после чего вынул меч, обрубил верёвку, державшую паникующее животное, и поспешил спрятаться за валун.
        Овца стрелой поскакала наутёк, а дракон прыгнул следом и погнался за ней, загребая землю когтистыми лапами. Взлететь ящер не мог из-за ранения, да и, судя по всему, битва слишком утомила его, чтобы преследовать добычу на земле. Дракон прополз с пару десятков шагов, после чего развернул шею в сторону людей, шумно выпустив из ноздрей горячий воздух.
        - Чёртова тварь… - процедил наёмник, осознав, что ему никогда не было так страшно как в этот момент. - Бьорн, Игнат, уходите. Забирайте Драма, бегите в город!
        - Никуда мы без тебя…
        - Я втянул вас в это дерьмо. Мне и расплачиваться.
        Ящер остановился за полпути до камня, неотрывно глядя на наёмника, в отчаянии выставившего перед собой меч. Кровь из раны на морде, оставленной магистром, чёрной смолой блестела в лунном свете. Дракон шумно набирал воздух в лёгкие, привстав на передних лапах-крыльях. Таринор догадывался, что сейчас произойдёт: теперь ему, наёмнику, доведётся узнать, каково это, попасть в драконье пламя. Вдруг перед ним возник щуплый силуэт Игната, выставившего перед собой дорожный посох. Дракон резко выставил голову, распахнув пасть. Таринор зажмурился и…
        Глава 21
        Драм приземлился на выгоревшую дочерна траву и только успел проводить взглядом дракона, увлекаемого криком Таринора, как вдруг услышал:
        - Эй! Беловолосый! Помоги!
        Он ринулся туда, откуда доносился голос, и обнаружил светловолосого юношу, придавленного сразу двумя телами рыцарей ордена. С трудом оттащив трупы, он помог бедняге встать. Им оказался тот самый молодой знаменосец ордена, что ранил дракону крыло. Рука его распухла, возможно, даже была сломана, но Драм удивился, как ему вообще удалось уцелеть в этой суматохе.
        - Спасибо, - проговорил он, тяжело дыша и придерживая повреждённую руку. - У драконов только одно уязвимое место - брюхо ближе к хвосту. Попасть туда можно только если дракон встанет за задние лапы.
        - Но он всё время прижимается к земле!
        - Кроме момента, когда собирается выдохнуть пламя. У вас были копья. Они нам сейчас и понадобятся.
        Драм со знаменосцем поспешили к камню, но застыли, едва увидев Игната, который закрыл собой Таринора от дракона, что вот-вот выдохнет огненную смерть. В отчаянии юноша выставил вперёд палку, словно та могла защитить его. Из пасти чудовища вырвался столь ослепительный поток пламени, что эльфу пришлось прикрыть глаза ладонью…
        Даже на расстоянии в добрый десяток шагов всё тело Драма обдало жаром. Убирая от лица руку, он ожидал худшего… Но, к изумлению эльфа, он увидел не пару обгоревших тел, а вжавшегося в камень наёмника, застывшего неподалёку от него Бьорна и Игната, всё так же выставившего вперёд руки. Только вот вместо посоха в руках у мага был, казалось, раскалённый добела железный прут. Хоть морда дракона не выражала никаких эмоций, но эльф мог поклясться, что увидел в его непроглядно-чёрных глазах неподдельный ужас и изумление. Ящер отпрыгнул на несколько шагов, шипя и мотая головой. Видно, случившееся было для него не меньшей неожиданностью.
        - Пламя! Драконье пламя! Я смог! Я удержал! - Игнат исступлённо сжимал перед собой луч ослепительного света. - Маркус не обманул! Он был прав!
        Драм и знаменосец подбежали к камню. Наёмник осторожно раскрыл один глаз.
        - Мы погибли все вместе, да? - спросил он.
        - Живы мы. Спасибо Игнату, - Драм помог Таринору подняться. - Хватай копьё, ждём следующего выдоха!
        - Меть в брюхо! - добавил знаменосец. - Только так можно его убить!
        - Это ещё что за советчик? - наёмник презрительно окинул взглядом красно-золотые одежды юноши. - Ай, к чёрту. Игнат! Сколько ты ещё можешь удерживать его?
        - О! Теперь… - маг повернул голову и Таринор увидел, как из его глаз вырываются языки пламени, - …я могу всё!
        С этими словами он перехватил посох поудобнее и сделал шаг навстречу чудовищу. Дракон попятился назад, громко шипя и рыча.
        - Страшно тебе? - громко сказал Игнат с вызовом. - Думал поживиться жареным магом? Ну уж теперь получишь сполна!
        С этими словами маг взревел и выставил посох вперёд, словно копьё, метя прямо в драконью морду. В ту же секунду из посоха вырвался конус ослепительного пламени, заставив чудище оглушительно взвыть и вновь замотать головой.
        - Не нравится горячее? Ты ещё основного блюда не попробовал! - прорычал Игнат и новая порция огня попала прямо в драконьи глаза. Ящер оглушительно взревел и едва не повалился на бок, попытавшись прикрыться крылом.
        - Он его сейчас только разозлит, но какова картина! - Таринор нервно усмехнулся. - Копья. Хватайте копья! Хорошо, что не все у пещеры растыкали. Эй, ты! Как, говоришь, его одолеть?
        - Когда он снова соберётся дышать огнём, - ответил за знаменосца Драм, - вонзим копья в живот!
        - Ага. Понял. Игнат! Игнат, чтоб тебя! - маг хоть и не сразу, но обернулся на голос Таринора. - Убирай свою палку, иди к нам!
        Наёмник упёр копьё в землю позади себя, и остальные последовали его примеру. Магическое пламя Игната сожгло дракону глаза, и теперь ослепшее чудовище в ярости металось из стороны в сторону, клацая зубами и размахивая когтями.
        - Сюда, тварюга! Ну же! - гаркнул Таринор. - По моей команде вонзайте копья ему в брюхо! А потом сразу сигайте в сторону!
        Дракон на мгновение замер, но всё ещё не решался сойти с места. Примеру наёмника последовал Бьорн, а потом и остальные, и только тогда ящер определил, откуда шёл голос.
        Глядя на осторожно подползающее чудовище, Таринор опасался лишь того, что дракон осознает бесполезность огненного дыхания и решит наброситься на них. Тогда их точно ждёт судьба магистра ордена Светлой Надежды, даже несмотря на копья. К счастью, ящер остановился в нескольких ярдах от них и начало глубокий вдох.
        - Ждём…
        Голос наёмника звучал уверенно, будто он несколько минут назад не попрощался с жизнью, вжавшись в этот самый злополучный камень. Ящер, тем временем уже вздыбил спину.
        - Ждём.
        Дракон выгнул шею коромыслом, приподнявшись на передних лапах. Сожжённые глаза не видели замерших перед ним людей, но чудище было полно решимости сжечь их дотла в последней отчаянной атаке.
        - Ждём! Под когти не попадите!
        Дракон оторвал лапы от земли, расправив крылья и надув грудь.
        - Сейчас! - прокричал наёмник, рванувшись с места.
        Короткий рывок, и копьё на четверть вошло в мягкое брюхо. Мгновение спустя там же оказались и остальные. Дракон взревел, издал громкий булькающий звук, а из его пасти вырвалось несколько языков пламени. Ящер попытался сохранить равновесие, опустившись на передние лапы, но тем самым лишь ещё глубже вогнал в себя копья. Раздался треск дерева. Дракон метался из стороны в сторону, ревел и шипел, а хвост хлестал с такой силой и скоростью, что мог бы, несомненно, перерубить надвое любого попавшего под удар.
        Наконец, обессиливший ящер рухнул на землю и захрипел. Всё, что ему теперь оставалось - это щёлкать челюстями в отчаянной ярости и обдавать наёмника и остальных зловонным дыханием. Таринор подобрал меч и уверенным движением рубанул по чешуйчатой шее, но лезвие не пробило чешую. Второй удар тоже оказался бессилен. Лишь когда наёмник глубоко вонзил клинок в выжженную глазницу ящера, шипение и рёв прекратились. Дракон вздрогнул всем телом и испустил последний дух.
        Воздух пропитался едкой гарью и металлическим запахом крови. Таринор сел на землю, положил меч на колени и утёр лицо рукавом.
        - Больше я на такое не подпишусь, - он обернулся к остальным, лицо его озаряла улыбка. - Помяните моё слово.
        - Да и я староват для такого становлюсь, - вздохнул Бьорн, присаживаясь рядом, - Но безумно рад, что прошёл через это с тобой, дружище. Теперь мне даже дочка лорда Харвела нипочём.
        - Думаю, эта тварь заткнёт за пояс с десяток таких дочек… - наёмник взглянул на неподвижную пасть, от которой всё ещё исходил жар. - Чёрт! До сих пор не верится.
        - Да уж, такого в караулах не увидишь. Будет, что внукам рассказать, - командующий стражей улыбнулся. - Как окажемся в Талотренде, сразу же велю отцовскому книжнику записать всё в точности. И о вас, парни, упомянуть не забуду. А знаете? Поехали все в Талотренд! Но сначала вернёмся в Дракенталь и как следует напьёмся!
        Глаза Игната вновь приняли обычный вид, как и его посох. Он подошёл к драконьей голове и с силой пнул её, отчего изнутри чудища донёсся глухой хрип. Таринор тут же вскочил, сжимая меч, а маг выставил посох перед собой и отошёл на шаг. Хрип нарастал и, наконец, из драконьей пасти с шипением вырвался зловонный поток воздуха, а Игната окатило брызгами крови.
        - Ай! Да чтоб тебя черти драли! - воскликнул маг.
        Он сел на камень и принялся тщетно оттирать с одежды красные пятна.
        - Устоял против пламени, но драконьей отрыжки избежать не сумел, - продекламировал Таринор. - Ладно, пойду осмотрю пещеру. Вдруг сказки не врут, и там найдутся сокровища.
        - Ага, и похищенная принцесса в придачу, - проворчал Игнат. - Теперь эту пакость ничем не оттереть…
        - Дракон терзал крестьян, так что ждать тебя там будут кости несчастных овец, - с сомнением заметил Бьорн. - Самое большее - сломанные вилы и мотыги.
        - Овечьи кости, говоришь? - Таринор задумчиво почесал подбородок. - Драм, осмотри-ка пещеру, у тебя это выйдет лучше остальных. Ты, Игнат, перевяжи руку белобрысому, а я пока посмотрю, что можно сделать с тушей. Когда до неё доберутся люди лорда, мы её больше не увидим. Хочется отрезать что-нибудь на память.
        Игнат нехотя поднялся на ноги и огляделся.
        - Вон знамя лежит, может, его на бинты пустим? - спросил он.
        - Священное знамя ордена Святой Надежды? На бинты? - воскликнул было юноша, но тут же застонал от боли. - Ладно, пускай. Всё равно ордена больше нет.
        - Это почему же? - маг взял красно-жёлтое полотно и принялся рвать его на лоскуты.
        - Великий магистр мёртв. Рыцари мертвы. А те, что выжили, запятнали себя позорным бегством. О, Сильмарет… - знаменосец стиснул зубы, когда Игнат поднял его руку, продевая под ней лоскут. - Сильмарет не одобряет бегства с поля боя. Так что я - последний из ордена.
        - Как звать-то тебя?
        - Эрниваль. Эрниваль из Дорема.
        - Это где вообще?
        - Где-то в Ригене. На самом деле, я там никогда не был. Вырос здесь, а из тех краёв у меня дед по отцу. Сюда перебрались давно, ещё до моего рождения. Матушку прибрала лихорадка одной холодной зимой, а отец… Когда мы виделись в последний раз, он жил в столице, в Энгатаре.
        - Ого, в самом Энгатаре, - задумчиво проговорил Игнат, не отвлекаясь от дела. - А чего ж тебе там с ним не сиделось?
        - Мы… Не особенно ладили. Я ушёл из дома и прибился к ордену оруженосцем. Магистр тогда всех подряд брал…
        - И чем же ваш орден занимался? - вмешался в разговор Таринор, доставая нож.
        Он решил отрубить драконий коготь и принялся резать палец, что венчал крыло. Можно было, конечно, забрать что-то более уникальное, но чешую ножом не прорезать, а выдрать драконий зуб у него просто не хватит сил. Пилить рог тоже было нечем, так что оставался только коготь.
        - Сначала странствовали по Тимбермарку, - ответил Эрниваль. - Разоряли разбойничьи лагеря, защищали поселения и обозы от набегов эльфов. Спасали невинных и карали виновных, как и подобает рыцарскому ордену.
        - В общем, отбирали хлеб у патрулей, - усмехнулся наёмник. - И у таких, как я, к слову.
        - Если бы не было мест, куда не заглядывают патрульные, мы были бы не нужны.
        - А сюда вас как занесло? Говорят, Дракентальская долина - самое безопасное место в Энгате. Рейнары не скупятся на защиту земель.
        - Нас отправил лично лорд Рейнар. Он сам вызвал магистра к себе.
        - Ничего не понимаю. Зачем Алистеру Рейнару отправлять ещё и вас. Видимо, на нас он в должной мере не рассчитывал или же у него бездонная казна. Эх, надо было больше попросить…
        - Нет, магистр разговаривал с Дерианом Рейнаром, младшим лордом.
        - А он ещё каким боком здесь? - удивился наёмник, заканчивая отрезать фалангу с когтем. - Или он решил, что его брат не в состоянии нанять подходящих людей?
        Таринор резким движением отделил нужную часть драконьего пальца. В этот момент из пещеры вернулся Драм.
        - Там пусто, - неуверенно проговорил эльф.
        - Где пусто? Как пусто? - наёмник поднялся, заворачивая коготь в тряпку. - Ты хорошо посмотрел?
        - Я прекрасно вижу в темноте. Там пусто, - повторил Драм.
        - Так, я должен сам это увидеть. Нужен факел…
        Пещера оказалась не такой глубокой, как думал наёмник. Внутри пахло гарью, гнилым мясом и сыростью. То место, где, должно быть, лежал дракон, было усеяно мелкими и крупными костями животных и, судя по паре круглых черепов, людей. Но кроме костей там действительно ничего не было. Таринор оглядел голые стены, потолок - пусто. Совсем пусто. Но как же так?
        Пусть драконьи сокровищницы - это вымысел из сказок и легенд, но даже костей было не так много. Если бы ящер жил здесь многие годы, пусть даже впадая в долгие спячки, он должен был наполнить эту пещеру целой кучей останков. Но то, что видел наёмник, напоминало, скорее, логово волка-одиночки, чем дракона. Что-то здесь нечисто.
        Выйдя на воздух, Таринор услышал приближающийся топот конских копыт. Обернувшись на звук, он увидел пару дрожащих вдалеке огоньков.
        - Кого там ещё нелёгкая принесла? - устало спросил наёмник.
        - Люди на конях. В доспехах. И с оружием, - ответил Драм, вынимая клинки из драконьей туши. - С ними девушка… Рия?
        - Что ещё за Рия? - Таринор поднялся и вышел навстречу приближающимся огонькам, - Ты успел завести себе подружку?
        Всадников оказалось четверо. Первым на белом в яблоках коне ехал статный черноволосый мужчина, чей нагрудник был покрыт серебристой эмалью, на которой красовался вытянутый драконий череп, объятый пламенем. На доспехах остальных же никаких знаков не было, но все они носили чёрные плащи с золотой полосой-нашивкой, цвета Рейнаров. Огоньки оказались масляными лампами из блестящей меди и слюды, которыми двое всадников, ехавших по бокам, освещали остальным путь.
        Рядом с последним из них действительно сидела девушка в зелёном платье. Её лицо выражало глубокое отчаяние.
        - Полагаю, вы от лорда Рейнара, - проговорил наёмник, вытирая нож. - Мы с ним договорились, что я сам отправлю к нему весть, но вижу, терпение его подвело. Как видите, дело сделано. И если пошлёте в город за мясниками прямо сейчас, то его светлость имеет шанс полакомиться свежей драконьей вырезкой.
        - Кто из вас Таринор? - спросил мужчина с драконьим черепом на нагруднике, словно пропустив слова наёмника мимо ушей.
        - Я, - коротко ответил тот. - Неплохо бы и вам представиться, сир. Не думал, что лорд станет отвлекать своих рыцарей от праведных дел.
        - Моё имя Девин Карр, я командующий гвардией дома Рейнаров, - проговорил рыцарь и обратился к девушке. - Это они?
        - Да, - с неохотой ответила она после недолгого молчания. - Рыжий и беловолосый. А этих троих я не видела.
        Без лишних слов рыцарь обнажил меч. То же сделали остальные его спутники, кроме того, рядом с которым сидела девушка.
        Таринор застыл в изумлении. Он попытался было что-то сказать, но перед ним тут же возникла широкая фигура Бьорна.
        - Я требую объяснений, сир Девин, - проговорил он. - Надеюсь, командующего городской стражей вы ими удостоите.
        - Сир Бьорн Талот? - прищурился Карр. - Прошу простить, не узнал. Что вы здесь делаете?
        - Помогаю старому другу.
        - Что ж, вы можете идти. От остальных лорд Рейнар приказал избавиться.
        - Но ведь он сам нас нанял! - воскликнул Таринор, шаря руками в сумке. - На договоре стоит его печать, имя и даже подпись! «Я, Алистер Рейнар, лорд Пламенного замка и владыка…»
        - Алистер Рейнар мёртв, - отрезал сир Девин Карр. - Нас послал лорд Дериан Рейнар. Предлагаю вам уйти в последний раз, сир Бьорн. В противном случае - погибнете вместе с ними.
        - Вы скорее побежите тушить собственные задницы! - крикнул Игнат, угрожающе выставив посох.
        - Твои фокусы никого не напугают, мальчишка, - бросил сир Девин. - Тебя вышибли из школы и лишили сил. Но если так не терпится, убью тебя первым.
        «А они неплохо осведомлены, - подумал Таринор. - Но, очевидно, недостаточно.» Драм стоял неподвижно, чуть пригнувшись. Эльф держал руки под плащом, но наёмник знал, что он крепко держит рукояти клинков и в любой момент готов пустить их в ход.
        В этот момент Таринор сожалел не столько о том, что согласился на этот чёртов заказ, сколько о том, что втянул в это дело Бьорна, Игната и Драма.
        - В таком случае, сир Девин, вы не оставляете мне выбора, - проговорил Бьорн.
        Его меч тут же покинул украшенные серебром ножны. Таринор вспомнил его. За пять лет оружие ничуть не изменилось, должно быть, командующему нечасто приходилось пускать его в ход.
        - Как и вы мне, - ответил командующий гвардией.
        До того всё происходящее казалось Таринору невозможным, абсурдным, ненастоящим. К реальности его вернул пронзительный звон стали: Бьорн отразил удар Девина Карра.
        Неожиданно лампы в руках всадников вспыхнули и взорвались тысячей сверкающих частичек слюды. Кони испуганно заржали, встали на дыбы, отчего один из воинов повалился на землю, а второй заорал, зацепившись ногой за стремя.
        Четвёртый всадник, тут же спрыгнул на землю, оставив девушку сидеть верхом. Он пытался освободить застрявшую ногу товарища, но брыкающийся конь не давал этого сделать.
        Тем временем Драм ловко полоснул клинками по ногам коня командующего гвардией, оставив лишь тонкие, едва заметные, красные линии. Но этого оказалось достаточно, чтобы животное повалилось как подкошенное вместе с седоком. Девин Карр успел спрыгнуть на землю и тут же с диким рёвом набросился на Драма.
        Таринор сражался с одним из тех воинов, в руках которых взорвались лампы. Хоть его лицо и нагрудник были закопчены, а усы наполовину сожжены, отчего яростный оскал выглядел нелепо, наёмнику было не до смеха.Противник Бьорна же был молодым и безусым, а каждый свой удар он сопровождал коротким вскриком.Хоть командующий городской стражей уступал ему в ловкости, но с лихвой искупал это мастерством, и вскоре незадачливый мечник уже лежал на земле с растерянным выражением лица, истекая кровью.
        Крики и звон стали смешались в оглушительную какафонию. Таринор пнул нападавшего в живот и ранил его в ногу, но увидел, что другой воин в несколько прыжков добрался до Игната, прикрыв лицо от всполохов пламени рукой. Он вырубил юношу ударом в нос и уже занёс над ним меч, как вдруг Бьорн подоспел на помощь и вонзил в спину свой клинок. К несчастью, именно это увидел сир Девин Карр.
        - Ублюдок! Предатель! - взревел он.
        С невесть откуда взявшейся силой сир Девин пнул Драма в живот, отчего эльф согнулся пополам, опёршись на землю рукой, после чего резко развернулся и ринулся к командующему городской стражей. Тот успел вынуть оружие из спины убитого и нанести встречный удар, но ему совсем чуть-чуть не хватило точности. Ловко увернувшись, рыцарь погрузил меч глубоко в бок Бьорна. Командующий стражей с негромким стоном соскользнул с клинка и повалился на землю.
        - Бьорн! - раздался отчаянный голос наёмника.
        Он ринулся к Девину Карру, замахиваясь оружием, но тот успел подставить свой клинок. С силой отбросив наёмника, он сделал выпад, но не достиг цели: Таринор ловко отпрыгнул. Разъярённый командующий гвардией наносил удар за ударом, а наёмник едва успевал их отражать, пятясь назад и выбирая подходящий момент для ответной атаки. Внезапно ноги его предательски напоролись на камень, и Таринор оказался на земле.
        Девин Карр обрушил на наёмника бесконечный град яростных ударов, заставляя того отчаянно отбиваться. Едва Таринор пытался подняться на ноги, как тут же был вынужден отражать новую атаку и вновь оказывался на земле. И вот, когда он в очередной раз парировал удар командующего гвардией, раздался короткий металлический звон и меч наёмника сломался пополам. Дешёвый клинок не выдержал натиска качественной стали из лучших мастерских Дракенталя и раскололся надвое, оставив Таринору лишь рукоять, гарду и прямоугольный кусок металла.
        - Вот и всё, сукин сын, - прохрипел Девин Карр. Тяжело дыша, он занёс оружие над головой. - Передавай привет Бьорну!
        Командующий гвардией уже был готов обрушить три фунта стали на поверженного противника, как вдруг дёрнулся и замер. Он выронил оружие, и оно со звоном упало на камни рядом с наёмником. Яростный оскал сменился гримасой боли, побледневшие губы что-то беззвучно проговорили, и Девин Карр рухнул замертво. За его спиной оказался тот, кого Таринор ожидал увидеть меньше всего. Эрниваль из Дорема в ярком красно-золотом одеянии сжимал окровавленный меч с позолоченной гардой в левой руке. Правая была привязана к плечу обрывками орденского знамени. Обтерев меч о повязку, он вложил его в ножны и подал наёмнику руку.
        - Ты… Ты же… - изумлению наёмника не было предела.
        - У человека всегда должна быть надежда, Таринор. Будем считать, что Сильмарет был против твоей смерти сегодня.
        - Но он же… Тебя ж теперь…
        - Пусть это будет мой вклад в борьбу с несправедливостью. К тому же вы сумели убить дракона. Боги всегда на стороне драконоборцев, а я на стороне богов.
        В наступившей тишине вдруг послышался тихий стон, и Таринор бросился на звук знакомого голоса.
        - Вот дьявол, Бьорн!
        В два прыжка он добрался до лежащего друга, приподнял его голову над землёй.
        - Держись, дружище, всё позади.
        - Да уж, - кашлянул командующий стражей и изо рта потекла кровь. - Для меня так точно… Всё позади…
        Бьорн стиснул зубы, скорчившись от боли.
        - Эй, не вздумай умирать, слышишь? Я отнесу тебя… Куда-нибудь отнесу! Ты выкарабкаешься! Помнишь, как тогда, на Руке лорда?
        - Тогда… Было иначе. Ублюдок Карр… Вспорол мне брюхо… Дьявол, как же больно!
        Бьорн вновь зашёлся глухим кашлем, содрогаясь от мучений.
        - Возьми мой меч, дружище. Пусть он послужит тебе лучше… Уходите отсюда. Береги Игната… Он славный парень. И старого Винса жаль… Дьявол, как же… холодно… Скажи моему отцу, если увидишь… - Бьорн потерял сознание на несколько мгновений, но вдруг глаза его открылись широко, а губы проговорили почти шёпотом: - А помнишь, как мы…
        Слово «мы» утонуло в последнем выдохе. Таринор стиснул зубы и сжал похолодевшую ладонь. Ненависть и горечь утраты смешались в ком, подступивший в горле. Скупая слеза просочилась сквозь зажмуренные веки и заскользила по небритой щеке.
        - Прощай. Старый друг, - Таринор закрыл пальцами глаза бездыханного Бьорна и осторожно положил его на землю.
        Драм стоял в скорбном молчании. Эрниваль был рядом, понуро опустив голову.
        - Нужно уходить, - проговорил Таринор. - Они наверняка отправят сюда ещё людей. Чёрт, у нас даже нет времени похоронить Бьорна как следует.
        Наёмник отчаянно прокричал проклятье и ударил рукой по земле.
        - Надеюсь, его предадут земле со всеми почестями как рыцаря и командующего городской стражей, - глотая комок в горле прохрипел наёмник. - Он заслужил этого как никто.
        Таринор хотел было что-то сказать что-то ещё, как вдруг послышался протяжный стон. Это очнулся Игнат.
        - Ох… Что? Всё кончилось? - маг прикоснулся к носу и вскрикнул. - Сукин сын сломал мне нос! Или просто разбил… Чтоб его черти драли…
        Он встал, с трудом сохраняя равновесие, огляделся и вдруг пронзительно вскрикнул:
        - Бьорн!
        Игнат подбежал к нему, едва не падая.
        - Ох нет! Нет! Только не это! Кто? Кто это сделал? - взревел маг, сжимая кулаки, но, когда ему указали на лежащего у камня Девина Карра, он лишь опустился на колени, закрыл лицо руками и протяжно завыл.
        Таринор положил парню руку на плечо, но тот внезапно вскочил и крепко обнял наёмника, содрогаясь от беззвучных рыданий. Он понимал Игната как никто другой и не пытался его прервать. Наконец, юноша сделал глубокий вдох и утёр лицо.
        - Я ведь даже… Даже не попрощался! Чёрт, до чего же… До чего же славный был мужик! Сколько раз…
        Игнат не договорил фразу и изменился в лице. Несколько секунд он вглядывался в темноту, а после стрелой устремился туда. Таринор пригляделся и увидел, как что-то блеснуло в свете луны. Это была золотая полоса на чёрном плаще одного из всадников, приехавших с Карром. Того, чья нога застряла в стремени. Судя по всему, он её вывихнул и теперь отчаянно пытался спастись. Но Игнат быстро настиг его, перевернул и, усевшись сверху, со всей злобой ударил кулаком. Этим маг не ограничился, и вот уже настоящий град жестоких ударов обрушился на лицо, которое несчастный тщетно пытался прикрыть руками.
        Наверняка юноша забил бы его до смерти, если бы подоспевший Таринор не схватил его за руку. Впрочем, Игнат уже успел разбить лицо бедняги в кровавое месиво.
        - Стой! Игнат! Остынь! - воскликнул он, стаскивая мага на землю.
        - Эти ублюдки! - взревел маг. - Они убили Бьорна! Я перебью их! Всех до единого! Собственными руками!
        - Да уймись ты, чёрт тебя дери! Драм, держи его, чтобы не натворил глупостей.
        Эльф хотел было схватить Игната, но тот оттолкнул его и встал рядом, насупившись и тяжело дыша.
        - Спасибо… Спасибо, добрый господин… - прошамкал распухшими губами лежащий на земле воин. - Я расскажу всё… Всё, что хотите…
        - Тогда расскажи, какого дьявола лорд Дериан решил избавиться от нас?
        - Этого… Этого я не знаю…
        - Раз не знаешь, тогда что мне мешает прирезать тебя прямо сейчас? Или пусть он выбьет из тебя дух.
        - Хорошо! Я скажу… Что слышал… - он выплюнул кровь на землю, и продолжил: - Лорд Дериан Рейнар… Он сказал, что… Что лорда Алистера убили эльфы… Я служил в замке… В тот вечер… Сир Девин Карр поймал эльфийку, убил её…
        - Этот ублюдок ещё гнуснее, чем я думал. Продолжай.
        - Она… Кричала что-то… Бежала и кричала… Сир Девин велел… Велел забыть… Плевать на эльфийскую дрянь, сказал он…
        - Ладно. И что она кричала?
        - Нере… Нет… Нед… Нед ревир… Кажется так… Больше ничего… Не знаю…
        - Лорды, эльфы, интриги. Как же меня от этого тошнит! - вздохнул Таринор. - И от тебя тоже тошнит.
        - Умоляю! - сквозь слёзы проговорил воин. - Я ничего не знал, сир Девин приказал мне… Я ничего не сделал…
        - Если б не стремя, ты бы с радостью проткнул меня мечом, червяк! - выпалил Игнат.
        - Прошу! Пощадите! У меня жена… Сын и дочка…
        Под тяжестью скорби Таринор был готов зарубить корчащегося на земле воина Рейнаров его собственным мечом, но что-то его остановило.
        - Хватит на сегодня смертей. Уходим.
        - Что? - изумился Игнат. - Мы просто оставим его здесь?
        - Заберём лошадей, деньги и что ещё сможем. Нужно уходить и поскорее, пока за нами нет погони. А она наверняка будет: мы убили рыцаря и более того, командующего гвардией.
        - Я хочу хотя бы сломать ему что-нибудь…
        - Ты хочешь отомстить, - нахмурился Таринор, - но легче от этого никому не станет. Ни тебе, ни ему, ни уж тем более Бьорну.
        Игнат тяжело вздохнул и, бросив полный презрения взгляд на лежащего, плюнул на землю.
        - А тебе лучше не уползать далеко, - добавил Таринор. - Скоро сюда наверняка приедут.
        Воин с окровавленным лицом рассыпался в благодарностях, а наёмник возвращался к пещере. Всё это время девушка, что приехала со всадниками, не проронила ни слова. И только теперь он заметил, что руки у неё были связаны.
        - А зачем они притащили тебя с собой, Рия? - спросил Игнат, развязывая верёвки.
        - Чтобы опознала вас, - со слезами в глазах ответила девушка. - У меня не было выбора. Они забрали дядю в замок! Сказали, что он продал яд, которым отравили лорда! Я хочу помочь ему. Кто здесь имеет власть над Рейнаром?
        Таринор знал ответ на этот вопрос, но озвучил его через силу. Он знал, к чему всё идёт.
        - Рейнары - старшие лорды, - вздохнул он, - а над старшими лордами властен только король.
        - Тогда я хочу добиться аудиенции у короля! - воскликнула девушка.
        - Легко сказать, - вздохнул Таринор. - Если бы в замок пускали каждого встречного… Да и Однорукий, говорят, повредился умом.
        - Эльдштерны - не последняя фамилия в Ригене! Это настоящее преступление - удерживать моего дядю в темнице как паршивого изменника! Он никогда не нарушал закона! Послушай, ты ведь наёмник? Я могу заплатить. В Энгатарском банке работает наш старый друг семьи. А семья у нас небедная.
        - Ага, один мне уже собирался заплатить. А потом отправил этих головорезов по мою голову.
        - Но мы сможем решить обе наши проблемы. У тебя ведь есть договор? Покажешь его королю… Если доберёмся до Энгатара, получишь сотню маренов серебром.
        - Сотню, говоришь? - наёмник задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. - Как бы мне ни хотелось тебе возразить, но выбор у нас невелик. Вот только сначала придётся как-то покинуть долину. Обойдём Зуб дракона, дальше будет полегче. Собираемся живее!
        Вершины горной гряды на востоке порозовели, предвещая рассвет. Таринор проверил стремена и принялся срывать с поводьев чёрно-золотые тряпки. Белого в яблоках коня Девина Карра трогать не стали. Наёмник знал, что рыцарский скакун слишком приучен к хозяину, и не позволит никому другому ехать верхом. К счастью, троих оставшихся лошадей хватит на пятерых.
        Таринор обшаривал седельные сумки, как вдруг заметил, что Драм выглядит необычно задумчивым и угрюмым.
        - Послушай, - сказал наёмник. - если хочешь пойти своей дорогой, я не стану тебя держать. Ты и так очень помог, не стоит и дальше рисковать шеей. Вижу ведь, ты не в восторге от всего этого дерьма.
        Услышав эти слова, эльф встрепенулся, будто очнулся от сна.
        - Нет, время для этого ещё не пришло, Таринор. К тому же я думаю не об этом, а о словах того человека. Он сказал, что эльфийка в замке кричала перед смертью.
        - Да, «нед-ревир» или что-то вроде. Точнее было не разобрать, Игнат постарался на славу. Ну так что это значит?
        - Это означает… - эльф сделал паузу. - Это означает самое омерзительное и преступное, что может сделать человек, эльф или гном. И прощения этому нет ни в этом мире, ни в любом другом.
        Драм поднял бледно-голубые глаза, которые, казалось, было полны ненависти к каждому произносимому им слову.
        - «Nedrevir» означает «братоубийца».
        Уважаемые читатели! Пожалуйста, не стесняйтесь оставлять комментарии. Автору очень важно знать ваше мнение, а оно, в свою очередь, поможет сделать книгу лучше и интереснее. Заранее спасибо.