Йоля или про то, что всё - не так, как на самом деле… Владимир Сергеевич Карандашев
        Наши герои по сюжету и «по жизни» существуют параллельно. Но вопреки традиционным представлениям их миры и судьбы могут пересекаться самым замысловатым образом. Этим объясняется, куда потом бесследно исчезает Йоля и его соплеменники, посещая сказочно-живописный край, в котором поселились Оля и Алексей. Чем сильней любовь, тем безутешней горе от утраты. Но всё ли так безвозвратно? И всегда ли благие намерения ведут в ад? Непредсказуемые повороты сюжета развиваются по нарастающей. Что ждёт тех, кто задумал нарушить уже свершившийся порядок событий, предсказуемо выяснится в самом конце.
        Йоля
        или про то, что всё - не так, как на самом деле…
        1. Туман, мурашки и «чистая сила»…
        Бульк… бульк… бульк - крупные капли скатывались с поверхности лопушистого листа и смачно плюхались в скопившуюся лужицу. Только это и нарушало хрустальную тишину мелодичным звоном. Всему виной - густой утренний туман. Доселе молочно-сплошной, а сейчас - замысловатыми клочками, местами рваный - он начинал конденсироваться и превращаться сначала в нежную водяную пыль, а потом в микроскопические капельки дождя, который принимался уютно моросить над ядрёно-изумрудной опушкой дремучего леса…
        Шмяк! Это благолепие было нарушено ступнёй неизвестного размера. Брызги разлетелись. Лопух сник. Булькать перестало. Зато шуршание травы и чавканье шагов продолжились…
        Обычно Йоля передвигался тихо, практически бесшумно и к тому же практически бесследно (во всех смыслах…). Положение к тому обязывало. А тут… А тут он был необычайно взволнован. Шёл, не разбирая дороги, и что-то бормотал, а, скорее, клокотал себе под приплюснутый нос. Смотрел под ноги, но ничего не замечал, ни на земле, ни вокруг. А, собственно, это было и не совсем обязательно. Натуральный «автопилот» всегда выводил в нужное место. Но даже такое - относительно шумное его передвижение - не потревожило спокойствие утреннего леса и его обитателей. Как бы ни потревожило дуновение ветра или скольжение ужа по мокрой траве. Само естество от естества. Да и только…
        Сегодня Йоля непростительно и неосмотрительно задержался. По непреложным законам «местного» бытия он должен был покинуть чуждую территорию до наступления хорошей видимости. Хорошей видимости для местных. Ему-то было без разницы, где и как передвигаться, что в кромешной темноте, что в снежный буран. Да, редко, но случались нештатные ситуации, когда он или ему подобные оказывались обнаруженными на «сопредельной» территории. Итог всегда был один - благополучное возвращение. Но местных это обескураживало и пугало. Начиналась какая-то ненужная суета, появлялись назойливые группы поисковиков и прочих исследователей. Вскоре всё успокаивалось, но на какое-то время привычный распорядок жизни нарушался и это, по крайней мере, для Йоли, вызывало дополнительные неудобства, напрягало, да и вообще, было ни к чему…
        Приблизившись к нужному месту, Йоля почувствовал привычный зуд во всём теле. Это мурашки «сигналили», что переход здесь. Они были малюсенькие и очень шустрые. Их едва можно было разглядеть в густой поросли могучего тела, но Йоля особо и не пытался это делать. Ну, были они и были. Жили с ним всегда. И как всякие паразиты-попутчики играли не только отрицательную (по крайней мере, запах издавали отвратительный), но и положительную роль. Питаясь, по-видимому, адреналином, а может последствиями его выброса, мурашки помогали в некоторых ситуациях, как сейчас, например, с точным определением «аэродрома подскока»… Не брезговали они подкормиться и на «чужой» территории. Не часто, но это происходило в тех ситуациях, когда Йоля случайно сталкивался с кем-то из местных. У аборигенов в этот момент адреналина наблюдалось в избытке, и было чем поживиться. Мурашек естественно никто не видел, так как бегали они у своих жертв очень быстро и преимущественно по спине. Да и до них ли было в такой ситуации, когда тут целый Йоля во всей красе наводил жути… Правда его это обстоятельство удивляло и даже обижало. По своей
природе он хоть и выглядел грозным и могучим, но по характеру был добр и простодушен. Соплеменники его считали чудаковатым и недалёким. Ну, не то, чтобы «совсем рядом», но… Но, скорее всего он таким казался, а на самом деле… Только Богу известно, что на самом деле…
        Тут Йоля остановился и на секунду замер. Далее произвёл какие-то манипуляции мохнатой рукой, как будто крестился, а потом сиганул вверх строго вертикально. Рассекая остатки тумана и оставляя едва заметные следы огромных мокроступов на влажной поверхности глинистой проплешины, он буквально растворился на высоте примерно трёх с половиной метров. Только его и видели…
        Стала бы «нечистая сила» вот так вот «креститься»? Вряд ли…
        2. Серые будни. Хмурые очи.
        «Вернувшись к родным пенатам» скиталец предстал пред хмурые очи своей подруги. Оттянуть этот момент не получилось. Сегодня он вернулся пустой. Не то, чтобы совсем пустой, но то, что «насобирал» в этот раз, никак не подходило для того, чтобы ЭТИМ делится…
        Жили они в достатке и сытости. По своей природе в одежде и многом другом, чем обычно озабочены люди на бренной земле, не нуждались. Каких-то войн и прочих катаклизмов в их среде не было и в помине. Правда, семейные конфликты случались - ну как без этого… И потому серыми были не только будни, но и вся окружающая их действительность: местная природа, если её можно было так назвать; жилища, до безобразия аскетичные и незамысловатые; и те малахольные пришельцы, которые появлялись здесь периодически, слонялись неприкаянные какое-то время, а потом исчезали после прохождения определённых процедур. И по-другому быть не могло.
        А потому в этом серо-сытом благополучии единственно, что было в дефиците, так это impression - впечатления, по-нашему… Малахольные не в счёт. Их замечали лишь тогда, когда они по недосмотру пепельного отряда забредали не туда, куда надо. Пришельцев бережно тормозили и направляли «на путь истинный». Что ни говори - рутина.
        Другое дело - на земле. Здесь жизнь бурлила и кипела, была полна красок и событий. Ходили туда не часто, но впечатлений хватало надолго. Ими делились с близкими и прочими соплеменниками, дозируя и смакуя свежую информацию. Тем и жили.
        На общем сером фоне тамошней местности точки переходов выделялись слабым радужным сиянием. Это был как бы намёк, намёк на предвкушение грядущих впечатлений. Если вы наспех сообразили, что располагались эти самые точки внизу на местной тверди (или как её ещё можно называть?), то всё наоборот. Вернее, всё - то же самое. Они зияли наверху в серовато-белых облаках, но вполне визуально различимые, не в пример земным. Обычная логика здесь не работала. Переход изначально осуществлялся всегда только вверх - что туда, что обратно. Ну, а финиш - известное дело, в зависимости от местности… Но исключительно - сверху вниз.
        Наверное, именно поэтому простым смертным на земле практически невозможно случайно «провалиться» в мир иной чтоб в добром здравии. Возможно, какие-нибудь мурашки и подсказали бы кому-то о наличии необычного коридора в обычной обстановке, но вот чтобы сигануть с перепугу на три метра вверх… Такое возможно, хоть спьяну, хоть сдуру? Ну, это вряд ли.
        Был ещё один переход… Вообще-то, про него не то, чтобы рассказывать, думать не полагалось… Ну, да ладно. Всё равно, рано или поздно, придётся… Если коротко, то этот переход значился, как Чёрная дыра. Вообще-то там было двенадцать «дыр» и располагались они по спирали на расстоянии косой сажени друг от друга, но это в Йолиной пропорции конечно. Правда, таким, как Йоля, там и близко быть запрещалось. Это была зона ответственности пепельного отряда… Пожалуй, хватит. И про это забудьте… пока.
        Не хотелось, но приходится возвращаться к «хмурым очам». Звали её Мен. Она большую часть времени хандрила. Это пограничное состояние между здоровьем и нездоровьем являлось основной причиной всяких семейных конфликтов и неурядиц. Йоля это понимал, жалел её и смиренно уступал. Но даже его покладистого нрава порой не хватало, чтобы «гасить» очередной приступ агрессии или меланхолии.
        Несмотря на своё нездоровье, Мен вполне была способна совершать переходы. Но последнее время делала это всё реже и реже. И вовсе не её физическое состояние было тому причиной. Если было очень нужно, подпрыгнуть она могла не хуже Йоли. Неуживчивый характер и безмерное любопытство были всему виной. За несколько последних визитов Мен столько «наследила», вызвала такой переполох среди местного населения, что соваться туда на долгое время стало проблематично. Это создавало неудобства и для остальных соплеменников. И вообще нарушало Кодекс… За что Мен было выражено отдельное неудовольствие и сделано последнее предупреждение. Вот почему она пока больше никуда не путешествовала, не хотела рисковать и потому с таким нетерпением ждала каждого возвращения Йоли.
        Оценив растерянный вид «добытчика», брови Мен ещё больше нахмурились, а «тучи сгустились»… Дело в том, что общались они, впрочем, как и их соплеменники, в основном с помощью жестов и мимики. Но это, как правило, для придания большей окраски и эмоциональности своему повествованию. Так как понимали они друг друга по-сути без слов. Слова, речь как таковая, требовались лишь для уточнения каких-то деталей, ну и обязательно при личном обращении, то есть при обозначении себя любимого. Типа того, вот он я - Йоля. За этим следовал характерный удар кулаком в грудь…
        Йоля всегда повествовал обо всём без утайки. Даже о тех шалостях и непристойностях, которые он себе порой позволял при очередной вылазке. А иначе и нельзя было. Мен видела, что называется, насквозь. И что-то утаивать было себе дороже. Она докапывалась до самых глубин его подсознания. А тут такое…
        Йоля лихорадочно начал маскировать свои приключения под невинные вещи, а то, что не заслуживало особого внимания, расписал в ярких красках. В итоге Мен удовлетворилась новой порцией впечатлений или сделала вид, что удовлетворилась. И казалось без видимых последствий… Может, информационноимпрессионный голод сказался. А может просто «нюх потеряла»? Да и пойди, разбери этих женщин. Загадка природы…
        3. Рай на земле и его обитатели.
        Зябко… Крик одинокой птицы нарушил предрассветную тишину утреннего леса и озера, причудливо окаймляющего пологое основание горного хребта. Вековые деревья подступали к самой воде. Хвойные и лиственные породы радовали глаз всеми оттенками зелёного и гармонично дополняли друг друга. По другую сторону безупречной водной глади простирался альпийский луг, усыпанный синими и жёлтыми фиалками, оранжевыми алтайскими огоньками и горными астрами. Такое неправдоподобное буйство красок, форм, ароматов и прочих ощущений кого угодно восхитит, вскружит голову, а потом умиротворит и растворит в себе. Но в жизни всё не так просто…
        Аккуратная избушка на берегу озера казалась совсем игрушечной в объятиях тёмно зелёных лап огромной пихты. Нехитрые, но добротно слаженные надворные постройки завершала внушительных размеров баня. Чувствовалось, что хозяин не особо заботила экономия дров. Простор и удобство банной процедуры ставились здесь во главу угла. Удобный спуск к озёрной прохладе служил этой же цели.
        Некоторым диссонансом в этот лубочный пейзаж вкраплялись чужеродные устройства: ветряк, в вертикальных лопастях которого причудливо играли солнечные блики; с фиолетовым отливом панель солнечной батареи, что расположилась «на юго-западном склоне» крыши дома и спутниковая «тарелка», закреплённая на банном фронтоне. Что поделаешь, но характерные приметы первой половины 21-го века добрались и в эту лесную и озёрную глушь…
        И всё вокруг дышало какой-то основательностью, неземной красотой, здоровьем и силой! Казалось, что в этом райском благолепии ни одна живая и неживая душа не могут быть обделёнными или несчастными. Если бы так…
        Крест, вытесанный умелой рукой из нестареющей лиственницы, венчал относительно свежий могильный холм и как бы нарушал общую благостную картину. Букетик полевых цветов - простых, но таких очаровательных - украшал это ритуальное сооружение. Оля каждый день приходила сюда, меняла букет, подолгу стояла, вглядываясь в очертания макушек горного хребта, что синел над лесом. И молча уходила печально-сосредоточенная, чтобы завтра придти сюда вновь.
        Когда это случилось, и она немного пришла в себя после того, что было связано с трагедией, её не покидало ощущение… Ощущение того, что из неё как будто выдернули стержень. Стержень, на котором держалось всё. Держались стремления и заботы, надежды и желания. Смысл самой жизни… Но время - известный лекарь, немного притупило боль потери. И Оля, барышня вполне разумная и не желавшая пока ничего менять в своей бытовой повседневности (хотя какой тут не менять, когда всё рухнуло и его больше нет и не будет рядом…), продолжала поддерживать порядок в доме, приглядывать за немногочисленной домашней скотиной, ходить в посёлок за продуктами и по рабочим делам, ухаживать за могилой и даже париться в бане, к чему пристрастил её любимый.
        Случались у неё визитёры. И нечаянные, и так - по делам, но больше надуманным и несерьёзным. Оля была девушка видная. Как говориться, есть на что «глаз положить». Её красота была хоть и неброская, но какая-то основательная, под стать окружающей природе.
        Она никого не привечала. Если надо, могла и с крыльца спустить, и ружьишком поиграть, чтобы вразумить особо назойливых и беспардонных. Единственно, для кого она делала исключение, так это для деда Ёшки. Почему его так величали, никто толком не знал. Хотя можно было предположить, что это благодаря Ёшкиной присказке-ругательству, которое меняла оттенок в зависимости от ситуации. О смысловой нагрузке этих крепких выражений можно было только догадываться…
        На самом деле по паспорту и прочим казённым бумагам дед Ёшка числился, как Иван Тотыш. Будучи ярчайшим представителем малочисленной народности телеутов, что населяют Горный Алтай, он жил охотой, являясь профессиональным охотником-промысловиком. В своё время дед Ёшка был дружен с Алексеем, Олиным мужем. А после его гибели продолжал навещать вдову. Помогал по хозяйству, где всегда требовалась мужская рука. Баловал Оленьку, как он её называл, всевозможными дарами леса. А главное, компенсировал недостаток общения, что при её образе жизни было существенно и немаловажно. Был он немолод, что и понятно при таком прозвище, но ещё достаточно крепок. Особенностями его характера были народный юмор и самоирония, доходившая до мазохизма. Что примечательно, любил читать. В неразлучном вещмешке постоянно носил книгу про своего коллегу Дерсу Узала. А ещё любил рассказывать анекдоты. Судя по его раскосому облику и особенностям характера, не трудно догадаться про кого… Правильно! Про чукчей.
        Йоля как-то сразу заприметил молодую пару. Они прибыли на это место ранней весной. Поселились в старенькой избушке на берегу озера и начали обживаться. Видавший виды УАЗик был им хорошим подспорьем. Не в пример заграничным паркетным джипам он как нельзя лучше подходил для здешних «направлений». И по снежным заносам, и по весенней грязи выручал отшельников в любую погоду.
        Первым делом завезли сруб. Его доставили на тракторной тележке в разобранном виде. Шумные и весёлые (или «навеселе») мужики свалили груз, не доехав до места полста метров. Разводили руками и божились, что дальше по рыхлому снегу старенький «Беларусь» не пройдёт. Не став долго спорить и обострять отношения с местными, Алексей из куска жести и других подручных материалов соорудил что-то наподобие салазок, которые прилаживал на конец бревна, и волоком, впрягшись в широкие ремни, потихоньку перетаскивал всю конструкцию до нужного места. Оля помогала, подталкивая брёвна сзади. Закончив работу, усталые, но счастливые, раскрасневшиеся от работы и яркого весеннего солнышка они тогда с удовольствием растянулись на гладких боках ароматного тёса и принялись мечтать, как обустроят своё новое жилище.
        Так незаметно для себя, а для Йоли очень даже заметно, поскольку он не часто навещал сей уголок, не торопясь поставили новый дом, баню и прочие постройки. Старый дом разобрали и распилили на дрова. К строительству никого из посторонних, кроме деда Ёшки, не привлекали. С ним познакомились в конце весны, но это отдельная история. Так вдвоём, а где и втроём возводили самые трудоёмкие строения. Увесистые брёвна Алексей подтягивал сверху на ремнях. Дед Ёшка, а если требовалось, то и Оля, орудуя рычагом, лебёдкой и прочими приспособлений подавали стройматериал в нужное место. Мудрый Ёшка только постоянно покрикивал: «Лёшка, спину держи… Ёшь твою двадцать…». Так, с помощью опыта и смекалки одних, силы и азарта других к середине лета дом и баня были подведены под крышу. И, что немаловажно, без особого ущерба для здоровья.
        Йоле эта их тихая возня была как-то не очень. Ну, таскали брёвна, ну, пилили, строгали и прибивали доски. Что в этом интересного… Правда, про себя он отметил особую стать новой хозяйки по сравнению с остальными здешними хозяйками, но не более того.
        Да что, собственно, с них взять - с этих местных барышень… И смотреть-то не на что: мелковаты, с короткими руками, бугристой грудью, без какой-либо живописной растительности на телесах, не считая головы, да и вообще, с кучей всякого тряпья, носимого на себе, что лишний раз подтверждало их немощь и незащищённость по сравнению с «хозяйками» его роду-племени.
        К слову сказать, но Олину походку и особую грацию движений, что в работе, что во время прогулок по лесу, он тоже оценил. Это никакая одежда скрыть не могла. В её облике чувствовалась какая-то природная естественность и сила. А главное, все упомянутые качества - бесценны для обитания в мире первозданной природы. Сам-то Йоля был более чем грациозен во всех своих движениях и передвижениях. Конечно, он слова-то такого не знал, но понимал, нутром чувствовал, что всё это не столько для красоты как таковой, сколько для большей практичности и безопасности. То есть красота есть проявление целесообразности… Или от целесообразности - вся эта красота. Ну, как-то так… У Ивана Ефремова об этом лучше и подробнее написано. И потому Йоля поставил ещё один плюс этой даме…
        4. Нечаянное знакомство.
        Хлопоты с переездом и неотложные дела по обустройству на новом месте не позволяли Алексею толком прогуляться по окрестностям, а заодно опробовать новое ружьё - самозарядный бокфлинт двенадцатого калибра (проще говоря - гладкоствольную двустволку с вертикальным расположением стволов). Где-то в конце мая ранним утром, наспех перекусив и чмокнув спящую Ольгу в приоткрытые губы, Алексей двинулся в самую чащу. Заходя в лес, он не забыл предусмотрительно посмотреть, с какой стороны светит солнце. Можно было захватить навигатор, но это выглядело как-то не по-спортивному при первом серьёзном свидании с дикими окрестностями, где, собственно, они собирались жить.
        Продираясь сквозь чащу, он не переставал удивляться красоте и разнообразию растительного и животного мира. Лес жил своей жизнью. Певчая мелкота надрывалась на разные голоса. Те, что покрупнее, с шумом взлетали, потревоженные ранним визитёром. Неугомонные белки то и дело мелькали в кронах деревьев. Где-то в самой чаще слышалась возня и похрюкивание семейства кабанов. Алексей решил обойти это место, так как взял с собой немного патронов, снаряжённых «тройкой» - мелкой дробью под пернатую дичь. А с дикими кабанами, он это знал, - шутки плохи. Тут и жакан - пуля для гладкоствольного ружья - не всегда поможет. Огибая опасные заросли, то и дело обходя свежие «орешки» лосиного помёта, Алексей добрёл до поляны, на краю которой заметил крупных птиц, похожих на куропаток. Азарт охотника, переборов пацифистские сомнения, заставил его подобраться поближе. Но предательский хруст ветки под ногой вспугнул осторожных птиц. И Алексею ничего не оставалось, как выстрелить влёт навскидку по удаляющейся стае.
        - Ёшь тваю рать! - неожиданно раздалась трескучая тирада с той стороны, в которую прогремел выстрел, - Зачем палишь почём зря? Совсем слепой или как?
        - Йопин офис, - присев прошептал испуганный Алексей.
        - Убил, совсем убил… Ёшь вашу тать! - продолжил голос из зарослей орешника.
        Тут уж Алексей окончательно пришёл в себя и бросился в сторону предполагаемого «убиенного»… На траве сидел мужчина, одетый в пятнистую армейскую полевую форму, которая, впрочем, давно перестала быть привилегией военных и прочих спецслужб. Рядом валялись охотничий карабин и видавший виды вещмешок. Одной рукой он прикрывал голову. Сквозь пальцы проступала кровь. В другой руке держал кепку, на которой виднелись небольшие отверстия. Должно быть, эти свежие дырки теперь улучшили вентиляцию этого головного убора, но были явно не предусмотрены конструкцией изначально…
        - А-а-а, это ты - Вильгельм Телль? - неожиданно спокойно произнёс мужчина, смуглое морщинистое лицо которого и раскосые глаза выдавали в нём коренного жителя этих мест. Алексей, и без того обескураженный произошедшим, окончательно оторопел от увиденного и услышанного.
        - Чего стоишь? Ёшь тваю меть! Посмотри, однако, что там у меня.
        Алексей подошёл поближе. Мужчина отнял окровавленную руку от раны. На коротко стриженном бугристом затылке страдальца виднелись две маленькие ранки и глубокая ссадина, из которых сочилась кровь.
        - Жить будешь, - поставил диагноз Алексей, ещё больше осмелев.
        - Без тебя знаю, что буду - убивец. К верхним людям рано ещё… Ээзи хранит, однако.
        - Две дробины, кажется, застряло, а одна вот вскользь прошла. Извини, брат! Сам не пойму, как получилось.
        - Бог простит, - ответил дед Ёшка, с лёгкостью перейдя от язычества к христианству…
        - Слушай! Давай ко мне? - предложил Алексей, - Мы тут недалеко живём - на берегу озера. Рану обработаем. Чайку попьём… покрепче… А потом уж к фельдшеру в посёлок отвезу?
        - А-а-а, это вы новые хозяева Семёновского хутора? Ну-ну… Нет, я чай больше не пью.
        - А что так?
        - Буйный становлюсь. Себя не помню. Ёшь тваю грызь…
        Воцарилось неловкое молчание.
        - Ладно, умеешь ты уговаривать, однако. И тебя, дурака, жалко.
        - Меня-то что?
        - А то. Про вас в посёлке и так всякую ерунду мелют. А как узнают, что ты меня подстрелил… Пошли. Ёшь тваю прыть.
        - Зовут-то тебя как? - спросил Алексей, сразу же перейдя на «ты» поначалу от испуга, а теперь проникшись какой-то необъяснимой симпатией к этому немолодому человеку.
        - А так и зовут - дед Ёшка.
        - Меня Алексей…
        - Ладно. Лёшкой будешь. Почти, как меня получается…
        Дед Ёшка первым подал руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
        Алексей хоть и пытался вначале запомнить дорогу в лесу, сейчас, после известных событий, совсем потерял ориентацию. Дед Ёшка повёл своей дорогой, хоть и не самой короткой, но зато самой удобной и проходимой.
        Оля, увидав необычного гостя, не на шутку всполошилась. Алексей, как мог, успокоил её и попросил приготовит всё необходимое для обработки раны. Дед Ёшка сразу отверг всякие тазики с водой и прочие атрибуты, что нашлись в домашней аптечке. И только коротко скомандовал:
        - Водки давай!
        Затем оторвал приличный кусок от чистого полотенца, что дала хозяйка. Обильно смочил его содержимым бутылки и приложил к затылку. Потом долго колдовал с одной из ранок и, наконец-таки, выдавил одну из дробин. Она классически звякнула, когда он бросил её в подставленное блюдце. Со второй ранкой провозился ещё дольше. При этом постоянно кряхтел и морщился. Его гримасы, как в зеркале, отражались на лицах присутствующих, которые, затаив дыхание, наблюдали за всей процедурой.
        - Пинцепт есть? - неожиданно спросил гость.
        Алексей сразу сообразил, что нужно, и кинулся к своему ящику с инструментами. У него, как у радиолюбителя со стажем, пинцетов имелся целый набор. Он выбрал тот, что был с самыми узкими губками. Тем временем дед Ёшка достал из вещмешка какую-то баночку и таблетку сухого спирта, которую тут же поджёг. Пинцет довольно долго держал над пламенем горелки, а затем безапелляционно произнёс, обращаясь к Алексею:
        - Вынимай!
        И откуда что взялось… Алексей с неожиданным для себя хладнокровием начал орудовать простерилизованным инструментом. При этом дед Ёшка не проронил ни звука. Когда на блюдце звякнуло второй раз, молодые люди облегчённо вздохнули, а дед с улыбкой произнёс:
        - Молодец, Лёшка! Однако… А теперь положи там, где сбрушил, вот это, - и он протянул Алексею баночку с непонятным снадобьем.
        - А может зелёнкой?
        - Себе мажь зелёнкой, - отрезал дед Ёшка.
        Фельдшер поневоле наложил на раны кашеобразную пахучую массу неопределённого цвета и заклеил всё это белоснежным пластырем. После того, как Алексей завершил последние процедуры, Оля осторожно убрала остатки запекшейся крови с многострадального черепа старого охотника. Только теперь ребята разглядели, что сегодняшние раны на его голове были далеко не первыми… При этом дед Ёшка как-то странно притих. Алексею даже показалось, что он заметил смущение на лице их нового знакомого. И ещё он не смог вспомнить, произносил ли гость в присутствии Ольги свои присказки-ругательства.
        - Спать хочу, - вдруг бескомпромиссным тоном произнёс дед Ёшка и указал на старую лавку, что стояла в чулане. Как-будто он спал на ней не первый раз…
        - А чаю? - спросил Алексей озабоченно. Но, увидев решительный настрой «хозяина тайги», спорить не стал. Он уже почти привык к чудачествам деда Ёшки. На том и порешили…
        5. «Не ходи туда…»
        Йоля регулярно посещал эти места. Любовался природой, а точнее исключительным сочетанием различных природных факторов, где всего было в избытке и всё в одном месте. Хотя таких красот здесь наблюдалось великое множество, но переходы в этот район имелись далеко не везде. Вообще-то, лично для себя Йоля предпочитал набираться впечатлений в таких местах, где жизнь, что называется, кипела и бурлила, опять же, с его точки зрения. Например, стройка, где постоянно что-то шумело, крутилось много людей и необычной техники, где работали даже ночью, что для него было даже очень кстати. Наблюдал за работой лесорубов. Удобно, что они трудились в самой чаще, но жалко, что, как правило, в светлое время суток.
        Самым пикантным для него занятием, доставлявшим массу эмоций и впечатлений, было наблюдать за суетой, что творилась вокруг пивнушки, разместившейся на краю посёлка. К вечеру сюда устремлялась значительная часть мужского населения и не только… Народ ненадолго задерживался внутри. Не смотря на всю здешнюю вольницу, хозяйка местного «салуна», Варвара Сергеевна, строго-настрого запрещала курение внутри заведения и даже в лютую метель выгоняла любителей покочебарить на очень свежий воздух. Соответственно, все разборки на тему «пойдём-выйдем покурить» случались вне помещения, чем Йоля и пользовался. Когда начиналась «махаловка», тайный наблюдатель приходил в бурный восторг и рисковал быть обнаруженным. Мен не одобряла это его увлечение. Он старался не огорчать подругу и по-возможности обходил злачное место. Но не в этот раз…
        Правда, однажды случилось ещё одно, доселе им невиданное, супер зрелище, когда вечером «весёлые» мужики гоняли мяч на поляне возле местной школы. Тут было всё: и движение, и азарт, и тот же мордобой. Йоля со своего «зрительского места» просто неистовствовал от накала страстей, имевших место на игровой площадке. Авторитетная Варвара Сергеевна в качестве рефери укрощала разборки. Она показывала злостным нарушителям свой старый партбилет в качестве «красной карточки» и выводила их с поляны. Бились до наступления сумерек. Расходились все усталые, но довольные. Даже те, кто проиграл.
        Но такое удалось наблюдать только раз… Только раз - для всех остальных. На самом деле Йоля видел этот матч дважды…
        Уже смеркалось, когда Йоля в очередной раз «десантировался» на глинистую проплешину и шагал по направлению к новой стройке. Её начали совсем недавно, и расположилась она на пригорке за посёлком. Некоторое время там всё движение, все работы приостановились, а теперь привезли какие-то ящики, понагнали всякой новой техники и работали даже ночью. Пройти туда от «точки приземления» было сподручнее мимо заведения Варвары Сергеевны. Вот Йоля, придумав оправдание сейчас для себя, а на будущее для Мен, не торопясь, следовал мимо злачного заведения (следовал, естественно, лесом). Он сначала не обратил внимания на женщину, которая торопливо шла - почти бежала - по направлению к пивнушке. Но когда сквозь ветви разглядел её статную фигуру, так непохожую на облик обычных посетительниц здешнего вертепа, то узнал в ней жительницу приозёрного хутора и не удержался, что бы всё-таки не остановиться и не понаблюдать за дальнейшими событиями.
        Ждать долго не пришлось. Чуть погодя женщина вышла из заведения с каким-то мужиком. Тот возмущённо размахивал руками, что-то громко объяснял, показывая в сторону леса, беспрестанно крутил пальцем у виска и тыкал в запястье левой руки, на котором обычно находятся наручные часы. Но часов на руке не было… Оля поначалу терпеливо слушала мужика, потом решительно отодвинула его в сторону и зашагала по направлению к старой просеке, которую когда-то готовили под новую ЛЭП.
        Йолю посетило чувство тревоги, что с ним случалось крайне редко. Понятно, что у барышни явно возникли какие-то неприятности, но обычно Йолю мало задевали проблемы местных обитателей. Любопытство и любование являлись основными мотивами и стимулами его прогулок в данной местности, а невмешательство в события здешней жизни - главным правилом. А тут тревога… Чувство более чем вредное и неприятное, грозившее расстроить все сегодняшние планы на приятное времяпровождение. Возможно, у девушки действительно случилось что-то совершенно экстраординарное (Йоля этого слова тоже не знал…), что даже он, равнодушный к местным страстям, за исключением, конечно, мордобоя, своим каким-то седьмым, а вернее, энным чувством (сейчас затруднительно сказать, сколько их у него…) ощутил, что с ней что-то неладно.
        Либо у него самого что-то ёкнуло… И он не только выделил эту даму из общего ряда, о чём мы писали ранее, но и обнаружил в себе какое-то новое чувство, похожее на симпатию. А, возможно, всё это вместе взятое…
        И пока мы тут городили «дремучий лес» из слов и понятий, предположений и догадок, Оля тем временем всё больше углублялась в настоящий дремучий лес, состоящий из ёлок, палок, зарослей кустарника и непролазного сухостоя, что так характерно для старого хвойного леса. Йоля осторожно следовал за ней. В этой местности он практически не бывал. Существовал рядом один переход, которым как-то раз пришлось воспользоваться. Но, появившись здесь однажды, Йоля больше не захотел сюда возвращаться, так как и красот особых не увидел, и жизнедеятельности тут не было практически никакой.
        Правда, имело место ещё одно немаловажное обстоятельство. После того, как он рухнул через упомянутый переход, то тут же столкнулся с довольно большой группой местных, которые, похоже, совершали какой-то обряд возле нарядного дерева. Те заголосили и пали ниц. Йоля этим воспользовался и быстренько ретировался куда подальше. А подальше, это в самую чащу… И всё-таки он про себя отметил, что это странное место очень удобно и сможет пригодиться на случай непредвиденных обстоятельств…
        К слову, в точках перехода регулярно попадались местные. Но, как правило, здесь они были озабочены своими обрядами, сразу же падали на землю и старались не смотреть на пришельцев. А потому особых хлопот не доставляли.
        Было довольно светло. Полная луна освещала путь не хуже любого фонаря. И потому Оля достаточно уверенно и быстро передвигалась по этому редколесью, в которое превратилась старая просека. Почему перестали строить ЛЭП? Говорили разное: от банального - отсутствие финансирования, до самого невероятного - из-за пришельцев и НЛО… Ох! Да, какие, к чёрту, НЛО! Похоже, тут и «своих» «пришельцев» хватает… При упоминании этой темы местные с таинственным видом многозначительно закатывали свои раскосые глаза вверх и намекали на то, что «это безобразие» Ээзи запретил…
        Тишина обозначалась каким-то едва заметным звоном. То ли комариное нытьё сливалось в общий гул, то ли просто в ушах звенело… Изредка доносились крики ночных птиц. И только ритмичное похлопывание коротких полусапожек о крепкие икры длинных девичьих ног будоражило лесную глушь. А Йоле вообще шуметь не полагалось…
        Пройдя приличное расстояние по просеке, Оля неожиданно остановилась. Было похоже, что она заметила какой-то знак или ориентир. Возможно, что это было отдельно стоящее дерево на краю просеки, на ветки которого были повязаны разноцветные ленточки. «Ага, то самое дерево», - подумал Йоля.
        Немного потоптавшись на месте, девушка замерла, вслушиваясь в звенящую тишину, потом ещё раз внимательно посмотрела на небо, отыскивая Полярную звезду, а затем направилась в сторону кедровника, что темнел с правой стороны. Теперь она двигалась уже не так уверенно, как до этого.
        Йоля ощутил очередной приступ тревоги. Тут и без энного чувства не трудно было понять, что ситуация вырисовывалась непростая. Может своим соплеменникам ему и пришлось бы объяснять, что местной девушке ночью в лесу одной, как правило, быть не пристало… Как правило… А тут такое…
        Оля прошла ещё несколько шагов и вдруг истошно закричала:
        - Лёша-а-а!
        Йоля оторопел… В интонации услышанного звука он, казалось, ощутил всю накопившуюся тревогу и боль этого существа. И мурашки на нём как-то странно оживились, что было совсем из ряда вон выходящее…
        Оля заплакала…
        Прошло какое-то время. Девушка перестала всхлипывать и снова двинулась в выбранном направлении, то и дело шмыгая носом.
        Так они шли довольно долго. Йоля двигался скорее по-инерции, не понимая, зачем он здесь, и не представляя, чем всё это закончится. Оля шла напролом с какой-то тупой отрешённостью. Время от времени она останавливалась и звала своего Алексея, но делала эти остановки всё реже, а кричала всё тише.
        Когда приблизились к очередной поляне, окружённой пихтами и елями, Йоля надумал было оставить свою попутчицу. Их совместная прогулка затягивалась на неопределённое время. Чем помочь несчастной девушке (а такая крамольная мысль замаячила у него в голове), он представить себе не мог. А так, можно было бы ещё успеть (с его-то способностями) добраться до новой стройки. А потом ещё полюбоваться восходом солнца у дальнего озера. Только бы небо не заволокло. Сие живописное место Йоля присмотрел накануне, ещё в прошлую ходку. Это он так размечтался…
        Но тут неожиданно раздались резкий треск ломающихся веток, невнятный шорох чего-то сыплющегося, и тут же последовавший глухой звук удара упругого тела о рыхлую поверхность. Всё это заставило Йолю быстро взглянуть в ту сторону, где он только что наблюдал Ольгу, когда та пересекала по едва заметной тропинке злополучную поляну. А вернее наблюдал до того момента, как задумался… Девушку он не увидел.
        За тем раздался сдавленный приглушённый крик:
        - М-а-м-а-а…
        Йоля в принципе не мог знать этого языка, но смысл услышанного звука почему-то понял однозначно. Он сначала бросился к тому месту, где с девушкой что-то произошло. Но когда увидел зияющий тёмный провал на фоне травы, серебрившейся в лунном свете капельками росы, то резко остановился. Было понятно, что девушка провалилась в какую-то глубокую яму. Но остановился Йоля по другой причине… Сейчас он осознал, что во всём сегодняшнем сумбуре совсем потерял бдительность. Стоя на краю этой самой ямы, Йоля оказался на непозволительно близком расстоянии от разумного обитателя здешних краёв. До этого он старательно выдерживал дистанцию, а сейчас… Такое поведение, такое непозволительное вмешательство в местную жизнь по всем канонам его потустороннего бытия каралось отлучением от этого мира. Пока только «жёлтая карточка» грозила ему от «всевидящего рефери», но ситуация, похоже, не оставляла ему выбора. И только шаг… Буквально один шаг отделял его от ситуации, когда уже будет невозможно повернуть назад.
        6. Патовая ситуация.
        Что такое «патовая ситуация» Йоля конечно не знал, но то, что с ним сейчас происходило, означало именно это. Однако в отличие от шахмат, где патом называют безобидную ничью, в жизни этим словосочетанием обозначают не что иное, как тупик, из которого нет пути назад. Но если для Йоли это был образный нравственно-поведенческий тупик, связанный с не менее мучительными, но душевными терзаниями, то для Ольги тупик оказался вполне реальным. Что касается её физических страданий, предстояло ещё выяснить, но то, что имела место угроза для её жизни, сомнений не вызывало.
        Сами герои «патовой ситуации» не могут себе помочь в сложившихся обстоятельствах. И только третья сила способна изменить ход событий…
        Пока Йоля в нерешительности топтался на краю ловчей ямы, а именно в такую угодила девушка, грунт под ним осел и начал осыпаться, сыграв судьбоносную роль «третьей силы». Йоля смог бы извернуться и удержаться на поверхности. Но он почему-то делать этого не стал. Ловкость и сноровка ему понадобились дальше, когда он летел вниз. Дело в том, что на дне подобных сооружений браконьеры, среди которых гуманисты попадаются редко, устанавливают крепкие острые колья. Вот от этих самых кольев Йоле пришлось уворачиваться. Ему повезло, что не с разбега влетел в яму (да он, собственно, вообще туда не собирался… Зачем же разбегаться?), а спустился по краю. И вообще, вся конструкция была рассчитана на четвероногих, а не на прямоходящих. Но всё равно пришлось на лету часть частокола сбить, дабы «шкуру не попортить».
        Очутившись внизу, Йоля осмотрелся. Яма оказалась действительно довольно глубокой даже по его меркам. Видно, что предназначалась для крупного зверя. По другую сторону кольев, оставшихся торчащими после его удара, сидела девушка, сжавшаяся в комок. И, похоже, её знобило. Она смотрела в Йолину сторону, но, скорее всего, его не видела в кромешной темноте. Ей тоже повезло, если вообще можно говорить о везении в её положении… Она себе, кажется, тоже ничего не повредила, не считая куртки, край которой был пропорот и нанизан на ближайший кол.
        Йоля потянул воздух широкими ноздрями. В яме пахло прелой хвоей, влажной землёй, гнилыми ветками, а ещё останками какого-то мелкого животного, которое ненароком угодило в яму и не смогло от туда выбраться. Но это всё были обычные запахи дикой природы. А был ещё запах, а скорее аромат… Может, «аромат» - это слишком? Ну, что-то этакое, что у Йоли вызывало недоумение и сбивало с толку. Или ЭТО исходило от несчастной девушки? Но Йоля из своего не богатого опыта относительно близкого общения с местными жителями, которое происходило случайно и мимолётом, твёрдо для себя усвоил, что ничем приличным от них пахнуть не может. Это не касалось здешних «аборигенов и аборигенш». От этих-то, в основном, пахло натурально.
        Характерный запах размоченного окурка вперемешку с перегаром, провонявшая дымом одежда, в лучшем случае - резкие запахи «железных машин» или каких-то «благовоний» - всё это зловонным шлейфом сопровождало двуногих обитателей здешних мест. Почуяв неладное, которое олицетворял подобный «букет», Йоля «за версту» обходил опасное место, что, впрочем, было даже удобно.
        Девушка шевельнулась, пытаясь встать. Но она не смогла этого сделать, в том числе из-за куртки, «пришпиленной» к дну ямы. Запах-аромат усилился.
        - Лё-ша-а… - снова позвала она. Сейчас в её голосе не прозвучало ни страха, ни тревоги, лишь какая-то обречённость. Наверное, поэтому мурашки вели себя как-то смирно. Видно, поживиться им пока было не чем. И тут Йоля решил как-то обозначиться. Положение к тому обязывало и следовало с чего-то начинать.
        - Йоля, - произнёс он осторожно и легонько ударил себя в грудь, правда, не подумав о том, что дама не может его видеть.
        - Кто здесь? - встрепенулась девушка, и глаза её загорелись, - Не подходи! Козёл! - произнесла она выразительно, особенно последнее слово. Йоле интонация её голоса не понравилась, а мурашки наоборот оживились и стали перебираться на его визави. Тут девушка резко привстала. Куртка при этом затрещала, ещё больше разрываясь, но продолжала оставаться нанизанной на кол. Йоля растерянно наблюдал за происходящим. Возмущение девушки внезапно прекратилось. Полностью распрямившись, она вскрикнула, как-то обмякла и повалилась на осыпавшийся грунт. Мурашки поспешили назад к своему хозяину.
        Йоля понял, что девушка жива (это чувствовалось по ровному едва заметному дыханию) и что какое-то время её активность, мягко выражаясь, будет ограничена. И теперь он знал, что нужно делать.
        Ну что молодой особе делать одной ночью в лесу, да ещё в какой-то яме, из которой она никогда не смогла бы выбраться самостоятельно? Сейчас ей самое место в своём жилище. В таком состоянии она этого сделать не сможет. Значит, надо ей помочь. Хотя это было против правил. Но сегодня день такой. А вернее, ночь… Всё - против правил. Семь бед - один ответ. И так далее…
        Когда в голове складывается план действий, всё остальное получается само собой. С чувством облегчения Йоля ещё немного постоял, принюхиваясь и рассматривая распластавшуюся в неудобной позе фигуру девушки, и осторожно приступил к эвакуации. Первым делом он бережно приподнял барышню и заботливо отцепил куртку от злополучной пики. Потом водрузил деликатный груз на край ямы. Благо, рост позволил это сделать. Но что ему постоянно мешало, так это непривычный дурманящий запах, что исходил от неё. Мог ли Йоля раньше себе представить, что у него способна кружиться голова? Нет, не мог…
        Утоптав в тесной глубине ловчей ямы стартовую площадку для надёжности, продышавшись и восстановив вестибулярный аппарат, окрылённый Йоля элегантно выпрыгнул наверх.
        Теперь надо было решить, как транспортировать необычную поклажу. Свою подругу Йоля по-молодости носил на плече. Так у них было принято. И даже существовало что-то типа поговорки-обещания: мол, буду всю жизнь тебя носить на плече… Правда, носил он её в ту пору не в беспамятном состоянии, как предстояло в данной ситуации. Может Мен тогда и была от него без ума, но не до такой же степени, как эта девушка, лежащая на траве… Опять загвоздка. «Ладно, понесу, как сподручнее, а там посмотрим», - подумал он и взвалил Ольгу на плечо.
        Тем временем рассвет уже обозначился порозовевшими макушками старых елей. Густой утренний туман сплошным ровным облаком укрыл всё вокруг, а главное, путь к приозёрному хутору. Это было очень кстати, но всё равно следовало поторопиться. Йоля шёл размеренной плавной походкой, время от времени поправляя ту, что лежала у него на плече.
        Где-то на середине пути Оля очнулась, начала дёргаться и барабанить его по волосатой спине. При этом она кричала и ругалась. Если бы Йоля понял смысл выражения: «Отпусти, козёл вонючий», то он, наверное, обиделся бы. А так, просто терпел возникшее неудобство, решив для себя, что доведёт задуманное дело до конца.
        Вскоре строптивая барышня снова затихла и до самого дома пребывала в каком-то полузабытьи. Пару раз во время движения у неё слетал сапог. Йоля заботливо подбирал это упругое и блестящее приспособление для ходьбы. А потом осторожно и с интересом прилаживал его на прежнее место - стройную Олину лодыжку.
        Добрались до озера, когда уже совсем рассвело, и туман начинал рассеиваться. Йоля аккуратно положил девушку на высокое крыльцо, ещё раз посмотрел на неё и поспешно удалился. В сарае тревожно блеяла коза, и равнодушно кудахтали куры…
        Да, твердила же подруга Мен, что не следует шляться по подозрительным местам. А с чего всё началось? То-то и оно… Всё так и получилось. «Нашёл на свою голову приключений», - корил себя Йоля. А тут ещё этот запах… «С чем теперь предстать «пред ясные очи и хмурые брови»?», - гадал он, торопясь домой, не разбирая дороги…
        7. Алексей и Ольга.
        Алексей образование получил в университете. Учился на тогда уже «немодном» радиотехническом факультете. Числился в середняках, а по-другому и не хотел. Столько вокруг было всего интересного, чтобы слишком зацикливаться на учёбе. Тем не менее, наукой тоже занимался. Особенно его увлекли альтернативные восполняемые источники энергии. Понятно, что тема была из области энергетики. Но, как известно, все последние новинки в области науки и техники рождались на стыке разных дисциплин.
        В насыщенной студенческой жизни было всё: и занятия спортом, и туристические походы, и весёлые пирушки. Всё было…
        Ольгу Алексей впервые увидел и обратил внимание, когда та шла по направлению к спортивному комплексу. Не шла, будто плыла, грациозно неся свою стройную фигуру. Или ему так показалось? Заворожено проводив её взглядом, Алексей про себя отметил, что вот, мол, повезёт же кому-то. В голове родилось начало четверостишия: «Походкой под стать горностаевой мантии…». Окончание потом он так и не придумал, а «заноза в сердце» осталась.
        Второй раз удалось её повстречать, а, скорее, наблюдать, а ещё точнее, любоваться, когда он случайно оказался на соревнованиях по ручному мячу. Как-то друзья затащили его в спортзал на состязания по армреслингу, проходившие в зале тяжёлой атлетики. Проходя с шумной компанией мимо не менее шумной игровой площадки, Алексей обратил внимание на центровую, которая только что забила гол. В растрёпанной раскрасневшейся девушке он не сразу узнал ту, в «горностаевой мантии». Алексей не без труда оставил своих друзей, уселся на скамейку и до конца матча просидел, любуясь каждым её движением. Но, когда всё закончилось, подойти к девушке так и не осмелился, хотя очень хотелось.
        В третий раз, как пишут в романах, судьба их свела в туристической поездке по Горному Алтаю. «Судьба» - этим словом Алексей тоже отметил то обстоятельство, что они с Ольгой оказались в одной группе. Но предательская робость не позволяла ему как-то форсировать отношения. В один из дней Алексей с другом собрались посмотреть на водопад. Ольга, случайно узнав об этом, как-то запросто напросилась в их компанию. Когда на крутом склоне потребовалось поддержать девушку, хотя бы из джентльменских соображений, то Алексей воспользовался поводом и с готовностью сделал это, подхватив её под локоть. И потом не отпускал уже до конца поездки. Ольга не возражала…
        Выяснилось, что она учится в университете на биофаке. Что заканчивает его через два года, после Алексея. Не постеснялась признаться, что в эти края ей посоветовал съездить лечащий врач. Оказалось, что, не смотря на свой цветущий вид, Ольга периодически страдала изматывающими приступами мигрени. Сказали, что с возрастом это пройдёт, а пока… А пока всякие лекарственные средства лишь слегка притупляли боль. Но вот смена климатической зоны, природные факторы, возможно, дадут положительный эффект.
        И действительно, на протяжении всей поездки, которая длилась уже больше недели, даже намёка на какое-то недомогание не наблюдалось. Может быть, тому причиной был положительный настрой и беззаботное времяпровождение после месяцев напряжённой учёбы и занятий спортом, который она никак не хотела бросать. В отличие от Алексея Оля, что называется, шла на «красный диплом» и к тому же была кандидатом в мастера спорта по гандболу. Ну, прямо героиня из «Кавказской пленницы». Только вот комсомол к тому времени уже не существовал. У Алексея сходство с известным Шуриком тоже имелось, но только в части, касающейся робости по отношению к женскому полу. Да, и ростом Бог не обидел. И друзья не зря пытались его затащить на соревнования по рукоборству…
        А может действительно на Ольгу подействовал здешний климат, не говоря уже про всю окружающую красоту. К тому же ребята узнали ещё одну особенность Горного Алтая. Оказывается, в этой климатической зоне - необычайно высокая ионизация воздуха. Если сравнивать, то в знаменитых Швейцарских Альпах этот показатель - значительно скромнее - более, чем в два раза. «Тут, наверное, и с похмелья голова не болит…», - подумал про себя Алексей, не удержавшись от студенческой привычки хохмить по всякому поводу.
        Отдохнувшие и влюблённые они уехали в свой мегаполис, чтобы через несколько лет снова возвратиться в эти края.
        Их студенческая жизнь продолжилась на фоне бурного романа. Через год Алексей защитил диплом. А перед этим сыграли свадьбу. Конкретно по своей специальности с пресловутым свободным распределением достойную работу найти не удалось. Не обошлось и без юношеского максимализма, когда хочется всего и сразу. Поэтому Алексею приходилось браться за любую работу, позволявшую получать относительно приличные деньги. Благо у новоявленного мужа таланты проявлялись в разных областях, начиная от родной ему электроники и заканчивая совсем, казалось, далёкими - рекламой и маркетингом. Подолгу на разных местах задерживаться не получалось, но со временем у них даже появились небольшие накопления. К тому же Оля оказалась хорошей хозяйкой. Пока она доучивалась, в их съёмной квартире всегда был порядок, и муж от гастрита избавился. Только вот занятия спортом ей пришлось оставить. Причиной тому стали участившиеся приступы мигрени. Тут уж надо было выбирать. Теперь её врач говорила, что потерпи. Вот родишь, тогда (опять же, возможно) продолжительность приступов уменьшится.
        Но вот Ольга завершила учёбу, получив-таки свой «красный диплом». А забеременеть всё пока не получалось. То ли в их организмах было что-то не так, то ли время ещё не пришло… И работу пока найти не получалось.
        В один из зимних вечеров состоялся у них такой разговор:
        - Оленька! Друг мой! Я сейчас ругаться буду, - начал Алексей, - Ты зачем сегодня «палубу драила»? Ведь и так чисто было. Я же видел, в каком состоянии ты была с утра.
        - Лёшенька, милый. Мне полегче стало…
        - Ага, полегче… А от куда чёрные круги под глазами?
        - Это я циркулем нарисовала, - отшутилась Оля и положила голову на плечо мужу.
        - Нет. Пора с этим что-то делать!
        Они немного помолчали. Видно было, Алексей что-то обдумывает. Потом он решительно заявил:
        - Слушай, давай уедем на Алтай!
        Оля изумлённо посмотрела на мужа:
        - Лёшенька! Родной мой. Что мы там будем делать? Меня, конечно, и саму туда тянет. И чувствовала себя там прекрасно. Но не представляю, как там сможем жить. Чем будем заниматься? Здесь в городе толковую работу найти - проблема. А там?
        - Послушай! Всё с точностью наоборот. Я всё обдумал! Ну, почти всё…
        Какое-то время Алексей собирался с мыслями, потом продолжил:
        - Во-первых, здоровье. Твоё здоровье! Это самое главное! Там эта проблема решается. Сама знаешь. Глядишь, и с маленьким что-нибудь получится. Во-вторых, я узнавал, одна фирма организует испытания своего оборудования в полевых условиях. Это как раз та тема, что я занимался на кафедре. Работа не пыльная - снимать показания, отправлять отчёты, давать рекомендации. Деньги не очень большие, но на первое время хватит.
        Дальше. Там полно заповедников. Ты про них больше меня знаешь. Соответственно, и с твоей работой проблем не должно быть.
        Но самое интересное… Я думаю, тебя это заинтересует… - тут он заговорчески улыбнулся, - Ты, наверное, слышала об открытии в нашей стране нескольких игорных зон?
        - Это в смысле - игорный бизнес?
        - Да-да, он самый. Всякие казино, игровые автоматы и прочее…
        - Слышала, конечно. Кажется, где-то в Калининграде, ещё - на Дальнем Востоке. Больше не припомню.
        - Да, всё правильно. А ещё - в Алтайском крае под названием «Сибирская монета».
        - Пусть так, ну а мы-то тут причём?
        - А притом! Помимо игорного бизнеса там вовсю развивается огромный туристский развлекательный комплекс.
        - Опять ничего не понимаю…
        - Рассказываю… Туда со всего региона и даже из-за границы едут люди с большими деньгами…
        - Ой, Лёшенька. Что-то мне твои разговоры не очень нравятся.
        - Подожди, слушай дальше. Едут отдохнуть, развлечься, пощекотать нервы, короче, посорить деньгами. Там всё отлажено и, как говорится, всё схвачено. А комфорт и сервис - на высшем уровне… А теперь о главном…
        - Лёша, не тяни. Уже замучил…
        - Я тут с одним другом пообщался. Он мне про экотуризм рассказал.
        - Это что, по лесам и рекам пластиковые бутылки собирать?
        - Не совсем… Дело в том, что некоторую часть состоятельных людей, пресыщенных высоким уровнем комфорта в условиях туристических комплексов, пусть даже на фоне красот дикой природы, тянет к первозданной красоте, к первобытным ощущениям…
        - Ну, Лёшенька, ты и завернул. Видно, чего-то начитался. Здесь одним только «дрУгом» не обошлось…
        - Естественно, начитался. Не буду же я тебе чего-то предлагать с бухты-барахты. Ты зря смеёшься. Это направление сейчас набирает популярность. Так вот, люди устают от благ цивилизации. Их тянет к земле, к корням. Они хотят окунуться в другую систему ценностей, пообщаться не только с первозданной природой, но и местным населением, познакомится с их традиционными обрядами и обычаями, которые, по сути, не так далеко ушли от этой самой природы
        - Лёш, я тебя таким красноречивым давно не видела. А всё-таки, мы-то тут причём?
        - Притом… Существуют два разнородных потенциала: один - это Потребность (чья, я только что обрисовал); второй - это Возможность (то бишь уголки нетронутой природы с самобытным населением). Чтобы их объединить, соединить, и нужен посредник, проводник (в прямом и переносном смысле).
        - Ага, ты и предлагаешь стать такими проводниками? Позволь наивный вопрос. Зачем всё-таки нужен этот посредник-проводник?
        - Эх, дурочка ты моя. Когда проводник соединяет разные потенциалы, а в электронике это так и называется «разность потенциалов», то по нему течёт ток. А ток - это движение, развитие, сама жизнь! Не рассматриваем тот случай, когда дядю Васю-электрика долбануло током… Местное население получает от всего этого доход. Оно кровно заинтересовано поддерживать окружающую их природу в первозданном виде. Вот тебе и ответ по поводу пластиковых бутылок.
        Да, предлагаю стать посредником, а точнее, организатором этого процесса в отдельно взятой точке данного региона. Что касается конкретного места, тут ты мне должна помочь. Посмотри, что там с заповедниками, и какие для тебя лучше подходят. Но желательно поближе к территории этой «Сибирской монеты».
        - Ох, Алексей. Всё это так неожиданно. Да и не представляю, как это после города уехать в самую глушь.
        - Ерунда. И ты у меня не белоручка. Ну, и я кое-что умею. Минимальный уровень комфорта я гарантирую. Тамошняя красота и твоё здоровье всё компенсируют. Эх, свою баньку поставим! Давно мечтал. Что касается нашего бизнеса, рекламу и техническое обеспечение беру на себя. А там будем действовать по обстановке. Да, и кто сказал, что это навсегда?
        Оля сидела в задумчивости, Алексей терпеливо ждал, понимая, что для супруги это - не простой выбор
        - Лёша. Я согласна, - с улыбкой подвела итог «спортсменка… и просто красавица».
        8. «Я бизнес-планов наших люблю громадьё…»
        Пока всё шло по плану, по Лёшиному плану. Выбранное место располагалось неподалеку от села Ая, вокруг которого, собственно, и развернулся весь комплекс «Сибирская монета». Когда более-менее определились с регионом, Алексей первым делом поехал туда на разведку. Ему повезло. В посёлке в администрации биосферного заповедника посоветовали посмотреть заброшенный дом на берегу живописнейшего озера. Алексей съездил туда, осмотрелся. Место идеально подходило под все их требования. Строение оказалось хоть и ветхое, но на первое время вполне пригодное для жилья. Оно принадлежало местному леспромхозу. В бухгалтерии сказали, что дом хоть и числится у них на балансе, но можно спокойно заселяться и потом выкупить его по остаточной стоимости. А это сущие копейки.
        Стояла осень, и Алексей первым делом проверил в домишке, как работает печь. Та немного дымила, но это не сложно было исправить. Прежний постоялец заброшенного жилья по имени Семён, по-видимому, не отличался особой аккуратностью. Он жил в этой избушке - никто не помнит сколько, но год назад сгинул, о чём похоже тоже никто не жалел.
        На сэкономленные средства, предназначенные для приобретение жилья, Алексей купил у местного пенсионера УАЗ в хорошем состоянии. Будучи уже «на колёсах» переделал кучу хозяйственных дел по приготовлению дома и покосившейся бани для предстоящей жизни. Убрал всё лишнее, что осталось от прежнего хозяина. Навел порядок во всех постройках и вокруг. Прочистил дымоход, перепачкавшись в саже. Напоследок все двери и ставни заколотил досками, не столько для сохранности, сколько для обозначения, что «все ушли на фронт», но обязательно вернуться… А УАЗик пока оставил бывшему владельцу - заботливому пенсионеру Иванычу и с лёгким сердцем укатил к своей Оле, намереваясь вернуться сюда весной.
        Первый этап бизнес-плана под рабочим названием «ЭкоТур» успешно претворялся в жизнь. Ольгу с распростёртыми объятиями приняли сотрудником в местный заповедник. В её обязанности входило «мониторить» приличный участок природоохранной зоны на предмет оценки состояния растительного и животного мира. А ещё проверять хозяйственную деятельность местных организаций и немногочисленного населения. Проверять с точки зрения ограничений, налагаемых особым статусом этих территорий.
        Ольгина зарплата была хоть и не очень большая, но её новая должность позволяла наряду с основными обязанностями изучать окрестности на предмет их будущей деятельности. Про свою мигрень она и думать забыла, была постоянно в приподнятом настроении. От того и всякая работа спорилась.
        Алексей с удовольствием возился со своим «железками» - новым оборудованием, которое предоставила фирма-работодатель. Это оборудование как раз прибыло к окончанию основного строительства. По сути, оно представляло из себя преобразователи, которые превращали энергию солнца и ветра в энергию электрическую, столь необходимую в их повседневной жизни. Если для экотуристов подобные блага цивилизации, наряду с телефонной или сотовой связью, были категорически противопоказаны, то для ведения хозяйственной и прочей деятельности - крайне необходимы.
        Отсутствие электричества в их хуторе на первых порах для бывших городских жителей являлось основным неудобством. Поначалу со свечками и керосиновой лампой было очень романтично проводить все вечера и прочее тёмное время суток, но для работы и предстоящей деятельности создавало массу неудобств и ограничений. Тянуть из посёлка электрическую линию было безумно дорого, да и вообще, не вписывалось в их патриархальную концепцию. Потому установленный ветрогенератор и солнечные батареи, в этом отношении, являлись гораздо меньшим «злом». Они «портили» окружающий пейзаж гораздо меньше, чем могла бы это делать растянувшаяся на километры вереница столбов с электрическими проводами.
        А теперь у них и своя связь с внешним миром появилась. Проводная телефонная и сотовая связь по-прежнему не предвиделись. А вот Интернет… На последние накопления Алексей приобрёл спутниковое оборудование с приёмопередающей антенной. Теперь ему, помимо всего прочего, можно было оперативно отсылать отчёты в свою «контору» - фирму-производитель оборудования и начинать заниматься рекламой и прочей орг. работой их нового проекта. А необходимость мотаться в посёлок на почту отпала сама собой.
        К тому же появилась возможность подключить спутниковое телевидение, но ребята пока отказались от этого «блага цивилизации» из принципиальных соображений. Молодым хватало и других «развлечений». Не смотря на смену места жительства и самого образа жизни, колоссальную загруженность и ещё бОльшие планы на будущее, они не отказались от своего самого главного пункта «бизнес - плана» - родить. И потому Алексей и Ольга предавались любовным утехам, что называется, без оглядки. Эта «безнаказанность», естественная вседозволенность многократно усиливала наслаждение друг другом. А вся местная «натуральная» красота, все окружающие запахи и звуки придавали их ощущениям наивысшую остроту и пронзительность.
        С особым удовольствием новосёлы парились во вновь отстроенной баньке. Опробовали её сразу, даже толком не проконопатив. После Троицы заготовили дубовые и берёзовые веники. Ещё делали веники из можжевельника, но пользовали их только в «свеженадранном» виде. Парились подолгу, не спеша. Здоровье и время позволяли. Оля поначалу опасалась за голову. До этого, в свою спортивную бытность, она парилась только в «финских саунах». И то понемногу и с большой опаской. А здесь в «русской бане» чувствовала себя превосходно, быстро вошла во вкус и уже не представляла, как можно обходиться без этого.
        Раскрасневшиеся, в клубах пара они выскакивали из парилки и, как есть, нагишом плюхались в ледяную чистоту озера. Плескались и веселились от души. Благо, стесняться было некого. А Йоля - не в счёт… Он как-то наблюдал за этой процедурой, но так и не понял, в чём «прикол»… Добровольно, не по нужде лезть в воду, да ещё так радоваться при этом. Сие было выше его понимания. Такое странное поведение он объяснял тем, что этим двоим было очень хорошо вместе. Это было заметно и его «вооружённым» глазом. И Йоля немного завидовал им…
        Предстояло ещё построить гостевой домик. Почти все стройматериалы были уже завезены. Ждали только деда Ёшку, который куда-то надолго запропастился.
        Завели с десяток кур и одну козу. Ольге не пришлось учиться ухаживать за животными. Эти нехитрые, но специфические навыки, дойку в том числе, она освоила ещё, будучи студенткой биофака, на «производственной практике». Поголовье животных планировали расширять. Это и для себя, и для будущих «экогостей».
        Из этих же соображений занялись огородом. Снег в этой местности обычно лежал с конца ноября и до начала апреля. Средняя температура летом держалась в районе 19-20 градусов тепла. Все традиционные огородные культуры успевали спокойно вызревать и грех было не заняться ещё и сельским хозяйством. К тому же всё было под боком. И вода для полива в том числе.
        Только поначалу пришлось напрячься. Прежний хозяин огородом тоже занимался, но последние пару лет, чувствуется, совсем его забросил. И заросло всё пыреем. Кто с этим «бедствием» не сталкивался, не поймёт Алексея, который попытался обработать заброшенный участок. Вскопав всего квадратный метр, он накидал целую груду белых, похожих на проволоку, корней, которые никак нельзя было оставлять в земле. И не факт, что при этом, вконец измучившись, удалось выбрать все корни, готовые с удвоенной силой прорасти вновь. Срочно следовало что-то придумать. Решение пришло неожиданно, когда страдальцу на глаза попалась старая хозяйская кровать с панцирной сеткой. Её-то к счастью Алексей ещё не успел выбросить. Установив импровизированное сито на место будущей грядки, он принялся кидать туда комья земли, как арматурой скреплённые сетью корней. Под лёгкими ударами лопаты супесчаная почва довольно легко отделялась от этой «арматуры» и ссыпалась вниз. А все корни оказывались в ловушке. Так, метр за метром, переставляя всю конструкцию в сторону целины, рационализатор медленно, но верно продолжил работу. За его
«комбайном» образовывались аккуратные терриконы просеянной земли, которые потом он тщательно разравнивал граблями. Конечно, работа была всё равно трудоёмкая, но теперь уже не приходилось в три погибели выбирать корни. И спина больше не страдала. Так удалось возделать сотки четыре. Больше не успел. Оля торопилась скорее заняться посадкой. Да, и других неотложных дел было полно.
        А вообще, с самого начала старались делать всё основательно, что бы потом не переделывать, да и гостей не стыдно было приглашать.
        9. «Будни» пепельного отряда. Неожиданная встреча.
        С момента последней вылазки прошло больше половины Луны, а Йоля как будто потерял интерес ко всяким перемещениям. Мен, на удивление, тоже особо его «не доставала» и «не вдохновляла на подвиги», но с как-то тревогой и настороженностью то и дело присматривалась к своему «бойфреду». А он в перманентном режиме отлёживал бока до образования колтунов, либо слонялся с унылым видом по серым кущам. Подруге даже пришлось пару раз губами трогать у него уши. Но уши всякий раз оказывались, как и положено, холодными. Ну, и скука же установилась вселенская…
        Некоторое оживление наступило, когда прибыла очередная партия малахольных. Их, как обычно, выпустили у Белой башни, и они с характерной медлительностью разбредались по долине.
        Малахольные были всегда, как неотъемлемая составляющая тамошней жизни. Скажем, кто у нас обычно обращает внимание на плывущие облака? Ну, те же метеорологи. Им по должности положено. А ещё какие-нибудь фантазёры или влюблённые - бездельники, одним словом. Вот и всё… А остальным до них и дела нет.
        Так и эти «облака» жили своей жизнью.
        Йоля, как и другие соплеменники, отмечал про себя, что эти пришельцы по облику - такие же, как и те, что обитали на земле. И двигались они также и даже реагировали на внешние раздражители. Но происходило всё это гораздо медленнее и плавнее (примерно так, как у упомянутых облаков). Ну, похожи и похожи… И что с того. А чтобы отслеживать причинно-следственные связи, сопоставлять, анализировать, от куда их приводят и куда они потом деваются… Ни у кого и в мыслях этого не было. Пусть этим «метеорологи» занимаются.
        Йоля засобирался… А «голому», известно, «только подпоясаться». Йоле и этого делать не пришлось. Как тот фантазёр-бездельник, он пошёл просто посмотреть на «облака»…
        «Метеорологи» из пепельного отряда завершали последние процедуры по размещению доставленной партии малахольных. Это была зона их ответственности. Сами они выглядели не многим лучше своих подопечных - такие же мелкие, невзрачные, в каких-то пыльных балахонах, с которых вечно что-то сыпалось. А была ли это пыль или пепел, никто толком не знал, но в названии отряда отразилось последнее. Наверное, звучало романтичнее. Их сторонились, практически не общались, да, в этом и не было особой необходимости - «гусь свинье - не товарищ» или что-то в этом роде. Но были исключения…
        Йоля подходил к долине и в задумчивости рассматривал новую партию пришельцев, когда в его сторону направился и как-то незаметно приблизился один из отряда. Тут Йоля засуетился, пытаясь ретироваться. Но понял, что оказался замеченным и уже обречённо топтался на месте. Вовсе не страх так повлиял на поведение Йоли. Это ощущение у него вообще отсутствовало, не смотря на широкую гамму других чувств. Просто он был существом обязательным, а тут… Тут он обмишурился. Не принёс то, что должен был принести. Какие события произошли с ним в последний визит «на грешную землю», читателю уже известно. И если он что-то и планировал сделать или принести, то, как оказалось, всё пошло не по плану…
        Ещё издали он разглядел немой вопрос пепельного под капюшоном. Пришлось сделать знак, что ничего не получилось. Вопрос сменился мучительной гримасой и «балахон» зашелестел по направлению к своему отряду, который удалялся в сторону «Чёрной дыры».
        А всё - Йолина простота и сердобольность. Случилось это не так давно в похожей ситуации, когда они ещё не были знакомы. Этот пепельный случайно оказался рядом. А Йоля собирался как раз уходить. Тот его окликнул. Во взгляде из-под капюшона, и мысленном посыле было столько страдания и мольбы, что Йоля поначалу оторопел. Он так и не понял, что от него хотят и к чему такие страсти… «Капюшон» указал Йоле на пятую точку. Тот в недоумении изучил свой тыл и обнаружил «бычок»… (пардон) - окурок, который запутался в растительности любителя поёрзать в кустах рядом с заведением Варвары Сергеевны. Вообще-то, материальные «ценности» с собой приносить от туда не полагалось, даже такие мелкие. Санитарный контроль, знаете ли, он и «в Африке…». Йоля и подумал, что «капюшон» проявляет бдительность, хотя это не входило в его компетенцию. Но тут было другое… Когда «несун» протянул пепельному запретный предмет, тот схватил его, быстро присел, что-то поколдовал, и потом из под капюшона вырвалась струйка дыма. Тут Йоле стало всё ясно. Его нарушение (с прилипшим окурком) по сравнению с ЭТИМ было невинной шалостью.
Пепельный тоже всё осознавал. Он быстро встал, осторожно осмотрелся, а потом обратился к Йоле со своей просьбой, граничившей с истерикой. Оказалось, что он, бедолага, «подсел» на эту дрянь и ему позарез нужны были эти «бычки». Йоля оказался в растерянности, так как впервые оказался в подобной ситуации. В конце концов, он согласился помочь, но сильно не обещал. Пепельный с благодарностью удалился.
        Так они стали время от времени общаться. От чего Йоля прослыл ещё большим чудаком среди своих соплеменников. Дошло до того, что наш герой, помимо окурков, стал делиться своими впечатлениями от увиденного на земле, а пепельный в благодарность иногда приоткрывал завесу над некоторыми особенностями их бытия.
        Йоля побрёл домой, сокрушаясь, что опять влип в историю, что зря связался с этим типом. Правда, был один случай, когда пепельный здорово отблагодарил своего снабженца. Тогда Йоля принёс хоть и измятую, и неполную, но пачку целых сигарет. Думал, пепельный отвяжется надолго. Тот в ответ сделал фантастический подарок…
        Что здесь ценилось превыше всего? Правильно, новые впечатления. Но «подарок» оказался настолько необычным, что рассказывать об этом нельзя было никому. Так что Йоля о том эпизоде и думать забыл. Чего стоят те впечатления, которыми нельзя поделиться? И стоят ли они того, что бы каждый раз напрягаться в поисках этих вонючих «бычков» (целиком эти дымящиеся палочки больше не попадались), а потом ещё рисковать, переправляя эту гадость через переход? А почему пепельный сам не может добыть себе этого зелья, с его-то возможностями? Но тот не говорил…
        Занятый своими мыслями Йоля заметил новенького малахольного, который, по-видимому, «отбился от стада» и перемещался в «неправильном» направлении. Следовало сподвигнуть его «на путь истинный». Но тут Йоля заметил что-то необычное в облике новенького. А эта необычность заключалась в том, что «отбившийся» объект был здорово похож на того парня, что жил со своей подругой у озера там, на земле. С той самой подругой, которую Йоля накануне вызволил из ловчей ямы и доставил куда следует… Вот дела! Хотя видел он его, в отличие от подруги, только издалека, но на зрение, слава Богу, не жаловался. Точно! Это был он (или его подобие?). Уж больно у этого парня вид был странный - какой-то отрешённый и бледный до прозрачности. А собственно, они - эти - были тут все такие… Бледным выглядело и бурое пятно на его клетчатой рубашке.
        Йоля напрягся, как перед прыжком. Пришлось вспоминать про причинно-следственные связи. Это что ж получается? Они не только там обитают, но и здесь? И перемещаются «туда-сюда-обратно»? Йоля-то думал, что - куда им немощным… Ан нет, всё туда же…? Ну, в смысле, сюда же.
        Правда, некоторые земные обитатели к ним всё-таки проникали, причём, просто так. Это были птицы. И почему-то в основном - белые голуби и чёрные вОроны. Или что-то вроде того… Понятно, что птицам было проще всего угодить в проход. А было это случайно или преднамеренно, и куда они потом девались - возвращались или как? Об этом Йоля не задумывался до сегодняшнего момента.
        Что касается малахольных, то здесь сплошные «непонятки». Может пепельный отряд в этом участвует?
        Да, вот так живёшь-живёшь… А тут бац!
        Йоля «красноречиво» знаками показал парню, что «туда не ходи, сюда ходи». Тот послушно развернулся и побрёл в сторону долины. На его спине тоже просматривалось бледно-бурое пятно…
        10. «Сенека» на сене…
        - Ёшкин кот! - воскликнул дед Ёшка, заходя на подворье и разглядывая ветрогенератор. Молодые люди радостно поприветствовали гостя.
        - Ты куда запропастился, - спросил Алексей.
        - Дела, однако… - ответил дед неопределённо. Потом показал на вращающиеся лопасти и поинтересовался, - Ты лучше скажи, что это за птица такая?
        - Это теперь у нас электричество будет.
        - Ёшь ты, электричество… А оно вам надо?
        - Нам, может быть, и не очень, - Алексей весело переглянулся с Олей, - А вот для гостей, крайне необходимо.
        - Вот те на… То ты мне пел, что все эти ваши «ёкотуристы» бегут из города от этого самого электричества и даже телефоны свои оставляют. А это что?
        - Ты всё правильно говоришь, дорогой. Но элементарный уровень комфорта и безопасности должны быть обеспечены. Особенно, в плане гигиены. Постельное бельё, например, постирать, погладить. Не по-старинке же. Или тот же свет в сортире…
        - А почему бы и не по-старинке? Устроить «аттракцион» для гостей: «Стирка белья в корыте, полоскание в озере». Да ещё и дегтярным мылом вдобавок, чтобы экологию не нарушать. А бельё пусть гладят чугунным утюгом на углях. Я вам такой найду. Вот это я понимаю - всё непонарошку. Столько будет впечатлений! Столько удовольствия… А за удовольствие надо платить… А вы - «электричество»…
        Тут ребята дружно рассмеялись.
        - Ой, дедушка! В вас коммерсант пропадает, - немного успокоившись, заключила Ольга.
        - Эх, Оленька. Во мне многое, что пропадает…
        - Смех смехом, - вступил в разговор Алексей, - но есть определённые требования, которые мы должны соблюсти. А иначе нам лицензию не дадут. Но над твоим предложением стоит подумать…
        - Дедушка, я с вами хотела посоветоваться, - продолжила Ольга, - Наших гостей обязательно заинтересуют ваши традиционные обряды, обычаи. Куда их можно будет сводить, что показать? Просто, я знаю, что не во все культовые места вы допускаете посторонних.
        - Да, не во все, - неожиданно посуровев, ответил дед Ёшка, - Я подумаю, однако…
        Потом все дружно приступили к сборке сруба для будущего гостевого домика. Основание из лиственницы было уже подготовлено и строителям оставалось только укладывать размеченные брёвна. Дело спорилось. Ольга только успевала раскладывать сухой мох в ложбинки и стыки деревянных конструкций. К вечеру все брёвна были уложены. Установку стропил для крыши решили отложить на завтра. Деда Ёшку уговорили заночевать у них. С того памятного дня, когда они познакомились, дед больше ни разу, если оставался, не спал в доме. Под разными предлогами он уходил или в баню, или на сеновал. Общался, в основном, с Алексеем. Ольгу дед Ёшка, как будто, стеснялся или робел перед ней. Часто Алексей уходил с ним на тот же сеновал, и они подолгу разговаривали на разные темы.
        - Эх, Лёшка-Лёшка… Счастливый ты человек, однако, - обычно начинал очередную тему старый охотник, обустраивая свой ночлег на душистом сеновале, - Живёшь и не знаешь своего счастья.
        - Наверное, счастливый. Спорить не буду, - соглашался Алексей, с удовольствием плюхаясь на пышный «гербарий» из осоки, лютика алтайского, горечавки и прочей травяной прелести…, - А почему, собственно, не знаю? Знаю…
        - Да, погоди ты. Знает он… Ну, любишь ты свою Оленьку. Вижу. Она в тебе души не чает. И это вижу… Делом тут каким-то занялись. По мне, так это всё - несерьёзно. Но вам интересно, и ладно. Чем смогу, помогу, - тут дед замолчал ненадолго, потом продолжил, - Я про другое… Место вы здесь выбрали правильное. Ээзи - Хозяин хранит его. Всё у вас должно получиться. Вот я про что… Только вот, - он опять замолчал, - Только вот, обижать его нельзя.
        - Ёлки-палки! Дедуля! Ты меня не пугай! - встревожился Алексей, - Ты меня, конечно, извини. Я, как это сказать…, философски… Ну, то есть с уважением отношусь к твоим представлениям о нашем мироустройстве… Но хотелось бы конкретики. Мы что-то делаем не так или кому-то дорогу перешли?
        - Да, угомонись! Ёшь твою прыть! Если бы всё так просто было… Конкретики ему подавай, - дед уж и не рад был, что начал этот разговор, - С одной стороны вы и не причём, а с другой, очень даже причём…
        - Хорош, дед, жути нагонять! Начал «за здравие», а закончил?
        - Да, не закончил, ёшь твою так. «Не причём» - это я про то, что жил тут до вас один человек. Худой человек… Семёном звали.
        - Ну, и что? Слышал я про него, дедуля. Но, говорят, он совсем не худой был… И какая тут с нами связь?
        - «Худой» - это не совсем антропометрическая характеристика, дорогой Лёша…
        - Ну, дед! Ты даёшь. Понахватался всяких «словов»… Да, понял я. Понял. Ну, и что?
        - Помогал я ему… Не разглядел… Злой оказался. Жадный, однако, ёшь его ети… Место это он осквернил… Дух озера обидел. Ээзи этого не прощает. Я за вас на священное дерево ленточки повязал. Аж двенадцать штук. И другое ещё… Думаю, всё образуется. Всё будет хорошо.
        - Прости, дед, но я так ничего и не понял…
        - Ладно, Лёшка. Со временем всё поймёшь. Просто, вы тут поселились… Ну, как те инопланетяне. И всё-то у вас по-другому… Вроде и так, а по-другому… Понимаешь, Лёшка. Уж больно у вас всё справно да ладно. Залюбуешься… Так красиво и хорошо, аж зашкаливает. А люди ведь разные бывают… Нет, зря не скажу. Наговаривать не буду. Народ у нас добрый, работящий. Ежели кто по этому делу, - дед Ёшка показал характерный жест, - Ну, ни без этого, выпивают… И я этим грешил. Ох, как грешил, - сокрушался дед, - Но есть завистливые, вот кого следует опасаться. Всё зло от них.
        - Эх, дед. Озадачил ты меня. Думал, из города от тамошних проблем, условностей и ограничений податься сюда, поближе к природе, естеству, свободе. Ан, нет. У вас тут, оказывается, свои заморочки.
        - Всё, Лёшка! Наплюй! Не слушай старика. Живите, как жили. И хорошо, что приехали. И мысли ваши правильные. Природу хранить - Хозяин это одобряет, - тут он опять задумался и добавил, - Но, всё-таки, нет-нет, да озирайтесь мало-мало… «Бережёного Бог бережёт».
        - А не бережёного конвой стережёт, - уже весело добавил Алексей.
        - Ну, это в лучшем случае, - опять осадил его дед Ёшка, - Всё-всё, закончили. Спать пора, однако. А про «свободу» поговорим в следующий раз, Сенека ты мой… Слушай анекдот напоследок: «Сидит дед Ёшка на дереве…».
        Старый телеут был не только начитан, но и полит корректен. Правда, выходцев из Африки он по-старинке так и называл неграми. Ведь при Советском Союзе они были символом трудолюбия и борьбы за свои права. Но в анекдоты про жителей Дальнего Севера и не менее Дальнего Востока вставлял себя в качестве главного персонажа. И считал это справедливым…
        11. Как можно приоткрыт завесу, развеяв дым…
        Возвращаться домой не хотелось. Йоля понимал, что вид у него сейчас - не самый жизнерадостный. А это было чревато лишними расспросами, «наматыванием кишок», «трепанацией черепа» и прочей «йолятомией». А всё - события последних дней, которые нарушили привычный ритм существования. Но он ошибся. Всё оказалось гораздо хуже.
        Стоило Йоле войти, как Мен обрушилась на него целым каскадом «замечаний» и «претензий» по поводу… А вот по какому поводу, он пока никак не мог понять. Полезная информация с трудом пробивалась сквозь «помехи» эмоций и личностных оценок… Наконец-то до него дошёл смысл обращения. А суть такова: что он мотается без толку между мирами; последнее время приходит практически «пустой»; мало того, что посещает всякие сомнительные места, но и возвращается с каким-то дурным запахом, который никак не выветривается. И «контрольный» упрёк: «Ты абсолютно не ценишь мой труд!». Ну, это уже перебор! До сего момента терпеливо перенося «непогоду», Йоля осмелился возразить. С термином «абсолютно» он никак не мог согласиться. Но, не успев приподнять свои пышные брови, чем выражалась крайняя степень возмущения, Йоля обнаружил перед своим носом главный аргумент, сопровождаемый убийственным вопросом: «Что э-то???». Это был окурок…
        Йоля не посвящал подругу, что носит «левак». Первое время это сходило с рук. Но непривычный посторонний запах, который неизбежно преследовал его после каждого возвращения, становился предметом неприятных расспросов и усугублял без того натянутые отношения.
        А сегодня Мен, по-видимому, прибиралась. Из-за непредсказуемости настроения подруги, уборка в их жилище не отличалась регулярностью «курьерского поезда». Но когда она это делала, то с такой тщательностью, с какой только «промывала» Йоле мозги, выпытывая свежие впечатления. Злополучный окурок скорее всего завалился в «складки местности» Йолиного лежбища. А теперь был обнаружен и предъявлен в качестве «разорвавшейся бомбы»… Сколько же их там у него наприлипало? Да, запустил он своё «хозяйство».
        Их природа была такова, что регулярные водные процедуры не входили в перечень обязательных гигиенических мероприятий. Возможно, из-за того, чтобы не нарушить какой-то там баланс. Мурашки, опять же… Куда их денешь. А вот систематическое расчёсывание «шерстяного» покрова костяным гребнем, это считалось нормальным.
        Йоля не претендовал на особую «нормальность», но всё равно негоже было так себя запускать. Давно надо было провести ревизию всех своих «злачных мест», да и те же колтуны расчесать. А теперь поздно метаться… «Эх, не везёт, так не везёт», - думал Йоля, лихорадочно соображая, как выкручиваться. Мысли его блуждали из стороны в сторону, залетая, казалось, в самые неподходящие места. И вот неожиданно он выхватил окурок из «перстов» возмущённой подруги и бросился прочь. Оторопевшей Мен оставалось только наблюдать за стремительно удалявшейся фигурой.
        Йоля сам себе удивлялся. Череда неадекватных поступков, наблюдавшаяся за ним последнее время, начинала приобретать систематический характер. Вот и сейчас…
        А сейчас он ещё толком не представлял, что будет делать дальше. Но какая-то неясная мысль гнала его в сторону того места, где он, практически, не бывал. Однако именно там, скорее всего, можно было встретить кого-нибудь из пепельного отряда.
        Описать это место привычными для нас категориями довольно сложно, поэтому ограничимся следующим: там было довольно мрачно, а видимость ограничена. Но, не смотря на это, Йоля обрадовался, когда увидел нескольких «балахонов», замаячивших в клубах чего-то серого. Он уже собрался к ним обратиться, как спиной почувствовал чей-то взгляд. Йоля, на всякий случай, резко шагнул вперёд и развернулся. Похоже, сделал он это не зря. Взгляд из-под балахона не источал дружелюбия. Йоля не представлял, чем может быть опасен разгневанный «боец» пепельного отряда, но именно эта неопределённость, как известно, и напрягает. А такое понятие, как «ломка», ему вряд ли было известно. Тем не менее, у Йоли намерения были самые миролюбивые, если не сказать, миссионерские. Он разжал ладонь и насладился произведённым эффектом. «Ястреб» скоропостижно преобразился в «голубя». Благодарный взгляд из-под капюшона, манипуляции с огнивом, сизая струйка дыма - пепельный не торопясь «справлял нужду». Все манипуляции повторились в известном порядке. Теперь можно было спокойно пообщаться. Спокойно ещё и потому, что по причине
вышеупомянутой ограниченной видимости им не составило труда уединиться от посторонних глаз.
        Весь диалог проходило на невербальном уровне, поэтому дословно их беседу передать не получится. А смысл был таков. Йоля попытался выяснить, откуда появляются эти малахольные и что с ними происходит дальше. С какой целью он этим интересуется, для чего это может понадобиться, «искатель приключений» пока чётко не представлял. За последние дни «Наитие» стало его путеводной звездой. Звезда «Здравый смысл» - это немного в другой стороне…
        Выяснилось, что сюда попадают только те, которые закончили свою жизнь на земле. Назад им пути нет. За этим следит отряд. Он уточнил, что к ним попадает только «образ», как назвал его пепельный, не вдаваясь в подробности. А самих, «закончивших» земные дела, закапывают в грунт и потом навещают это место. Одни «заканчивают» сами. Это у них считается естественным. Другим «помогают» это сделать разные обстоятельства. И это считается плохо. Примерно - так…
        Прибывшие «образы» примерно полторы Луны находятся в долине. Потом их отправляют дальше. Куда именно он не знал или не захотел сообщить.
        Йоля поблагодарил, пообещал ещё «зелья» и удалился подальше от мрачного места. Теперь ему стало понятно, что, а вернее, кого искала девушка в ночном лесу. Хотя можно было и раньше догадаться… Как она его звала? «Ё-ша»? Язык сломаешь… Йоля живо представил, что пропади он сам в какой-нибудь передряге, то как, наверное, искала бы его Мен и как убивалась. Обрисовав себе всё это в красках, он совсем затосковал. И ему сделалось пронзительно жалко и свою подругу, и ту несчастную девушку. С таким настроением Йоля поплёлся домой.
        12. Странный инспектор.
        Инспектор, мужчина лет сорока в приличном костюме, с холёной физиономией и холодным взглядом прошёлся по всем строениям и даже заглянул в курятник. Делал он это с какой-то профессиональной тщательностью. Но к профессии служащего, отвечавшего за лицензирование деятельности по организации отдыха и туризма, похоже, это не имело никакого отношения. Скорее, его навыки были характерны для сотрудника спецслужб, охранного агентства или криминальных структур. Что и говорить: «С кем поведешься, от того и наберёшься» - этих самых навыков…
        Алексей с самого начала решил всё делать по правилам, то есть по закону. Уж коли приехали сюда, что б, помимо всего прочего, природу не тревожить, а скорее, её оберегать, быть «природопослушными», то и с государством тоже «в прятки не играть» - быть законопослушными, хотя оно не всегда этого заслуживало…
        Поэтому он, как положено, оформил на себя ООО «Экотракт», став, как это ни казалось забавным при их-то штате, генеральным директором. Постарался с лихвой соблюсти все требования, которые распространялись на данный вид деятельности. Но, не смотря на все предпринятые усилия, с волнением ожидал приезда инспектора. И действительно, поволноваться пришлось. Дотошный инспектор молча продолжал шарить по всем закоулкам, казалось, не имевшим ни какого отношения к предмету проверки. И вот, наконец, он, слегка раскрасневшись, закончил осмотр. Что характерно, его серый костюм и чёрные полуботинки остались безупречно чистыми. Тут он попросил принести все правоустанавливающие юридические и финансовые документы, при этом, в который раз разглядывая Ольгу самым пристальным образом.
        Алексей предполагал, что документы потребуются в первую очередь. Оказалось, что всё наоборот. Он протянул дотошному инспектору заранее приготовленную папку и поспешил на огород. Там требовалось отключить насос, который качал в бак озёрную воду, предназначенную для полива. Автоматизировать этот процесс пока руки не доходили.
        Инспектор, оставшись наедине с Ольгой, слегка расслабился и уже не таким официальным тоном спросил:
        - А что, грибы по-прежнему носят с Маришкиных болот?
        - Слышала, да, носят. Нам-то самим пока некогда, - как можно приветливее ответила Ольга.
        - А я, признаюсь, люблю грибочки собирать. И в ваши места частенько наведываюсь. Знаете ли, нервы успокаивает.
        - Да-да. Не зря это занятие называют «тихой охотой», - пыталась поддерживать разговор девушка.
        - Вот-вот, именно - тихой, - ещё больше оживился инспектор, - А что, вы действительно предполагаете принимать только небольшие группы?
        - Да. Пока, да. Не больше четырёх человек. А, в основном, мы делаем ставку на любителей экзотики. Состоятельные семейные пары - наш основной сегмент на первых порах.
        Тут вернулся Алексей. Он уже начинал проявлять нетерпение:
        - Ну, как? Вопросы ещё есть? Мы тут вроде бы всё соблюли?
        - Соблюли-соблюли, - передразнил вмиг поскучневший проверяющий, лениво листая папку с документами, - А вот я видел у вас в парилке каменку. Вы эти синеватые камни откуда брали? Где гарантия, что они не радиоактивные или не начнут со временем трескаться и «стрелять»?
        - Камни я привёз с карьера. Хотя у нас и здесь подходящих полно. Мне выдали сертификат. Если нужно, то я сейчас принесу, - уверенно отреагировал «генеральный директор».
        - Ладно-ладно. Верю, - тут он захлопнул папку и впервые улыбнулся, - Что ж, поздравляю. Молодцы. Желаю успехов. Как-нибудь наведаюсь к вам… на «тихую охоту». А за разрешением приглашаю в офис. Адью…
        Обращаясь к ребятам, инспектор в основном смотрел на Ольгу. Хозяева вежливо с ним распрощались, и тот укатил на своём внедорожнике.
        - Ура! Свершилось! - дали волю чувствам начинающие предприниматели.
        - Я так перетрусила, - призналась Ольга.
        - Нет, ты у меня умничка. Держалась молодцом, - Алексей крепко обнял жену и нежно поцеловал, - Сейчас сразу же пойду рекламу «закину».
        - А я думала, что ты уже разместил.
        - Да, нет, Алёнушка. Заранее не решился.
        - Лёш, а Лёш. А чего это он так усердствовал? Мне ещё из-за этого сделалось не по себе. Можно подумать, что у нас здесь производство радиоактивных изотопов…
        - А чёрт его знает. Сам не пойму.
        - Точно, чёрт… Ты заметил, какой у него взгляд?
        - Ага, заметил. И копыта блестели…
        - Лёш, ну тебя. Я серьёзно…
        - Ну, ты даёшь! Про черта серьёзно?
        - Нет, про взгляд…
        - А если серьёзно, то можно предположить следующее. Сейчас в нашем регионе - настоящий бум развития тур индустрии. Из-за этого и мы сюда стремились. Финансы вкладываются приличные. Наверняка существует серьёзная конкуренция. Смешно представить, что нас вообще рассматривают в качестве конкурентов. Но серьёзные люди всегда привыкли «держать руку на пульсе». А может, под видом экотуризма мы здесь ещё что-нибудь замышляем…
        - Лёш, так ведь он же госслужащий. Причём здесь интересы «акул» тур индустрии?
        - Солнце моё, сними розовые очки. Да, и вообще… Это всё наши домыслы. На самом деле всё гораздо прозаичнее. Просто, ты ему понравилась, и он таким извращённым способом пытался обратить на себя внимание… Да, я заметил, как он на тебя смотрел.
        - Лёшка, не говори ерунду. Вечно ты выдумываешь. Но дядька всё равно какой-то странный.
        13. Тринадцать
        «Если подкрасться к безмятежно спящему человеку и что есть мочи прокричать ему в ухо: «Тринадцать!», то лишний раз можно убедиться в магическом действии этого числа…» (анекдот от деда Ёшки).
        Тринадцатой является не только эта глава, но и дата на календаре, когда пришла по электронной почте первая заявка от туристов в час пополудни. И порядковый номер этого сообщения оказался тринадцатым. К тому же, с утра была пятница…
        Но начинающий предприниматель Алексей, как любой нормальный человек, не обратил на это внимание. Хотя, лучше бы в этот день он оказался ненормальным…
        Да, и как тут обратишь, когда на бревенчатой стене их «офиса» на самом видном месте в рамке под стеклом красовалась, то есть была намертво приколочена, «свежая» лицензия.
        Вдохновлённый столь быстрой реакцией на рекламу, новоявленный «гендиректор» тут же связался по Скайпу с будущими гостями. Обсудил условия проживания и программу пребывания. Договорился, где и когда необходимо будет их встретить.
        Первых клиентов всё устраивало, в том числе - «цена вопроса». Алексей с первого раза решил не скромничать. Заложил в стоимость все предполагаемые расходы, приличную норму прибыли и все, как он думал, возможные риски. Сумма оказалось солидная, но молодцеватый мужчина, судя по «картинке» на мониторе, даже «ухом не повёл», услышав цену. Приняв заявку, Алексей занялся приготовлениями к встрече гостей. Ими оказалась семейная пара, которая по их словам любит путешествовать, объездила полмира, а теперь желает «окунуться в местную экзотику».
        Ольги дома не было. Она ушла в лес по «заповедным» делам. Времени было достаточно для того, чтобы молодая сотрудница не запускала свои казённые обязанности и успела выполнить часть обязанностей по приёму гостей.
        Теперь предстояло найти деда Ёшку. Размеренный образ жизни местных жителей позволял им спокойно обходиться без оперативной связи. А вот Алексею без этого оказалось весьма затруднительно с его новыми хлопотами. «Что для экотуриста - хорошо, то для бизнесмена - «смерть»…», - рассуждал он.
        Алексей проехал ряд контрольных пунктов, где в ближайшее время мог появиться старый охотник, предупредил людей, чтобы дед заглянул на хутор, и укатил к себе готовиться дальше. Правда, был один эпизод, который показался Алексею странным. На одной из просёлочных развилок он заметил внедорожник, скрывшийся за лесным поворотом. Ему показалось, что машина была один в один похожа на ту, на которой приезжал тот самый инспектор - их проверяющий. «Что-то зачастил он в наши края…», - подумал Алексей неприязненно и покатил дальше.
        К вечеру собрались все. Ужинали поздно. Дед Ёшка был немногословен. Зато молодые люди оживлённо обсуждали программу пребывания гостей.
        - Дедушка, туристы приедут через неделю. Мы планируем в ваш посёлок наведаться уже на второй день. Чем сможем их угостить? - допытывалась Ольга
        - Выбор у нас большой… «Роллтон» заварим или «Доширак», - ответил дед Ёшка
        с непроницаемым видом.
        - Дед, что - не в духе? Шутки у тебя, - возмутился Алексей, - Мы тут на ушах подпрыгиваем, а ему … Я понимаю, ты сам - бессребреник. Но народу дай возможность заработать. И это я, заметь, не себя имею ввиду.
        - Лёш, да успокойся ты. Ещё толком не начали работать, а ты так переживаешь, - затараторила Ольга.
        - Эх, молодежь, - вздохнул дед Ёшка, - Не беспокойтесь. Примем в лучшем виде. Тутмаш обязательно будет. Это бараний бульон с кусочками теста, мясом, луком и всякими снадобьями. Ну, там - выпечка разная. А можно ещё канн заказать.
        - А это что такое, - уточнил Алексей.
        - Кровяная колбаса, но это на любителя. Вы же просили побольше экзотики? А не понравиться, сами с удовольствием съедим.
        На следующий день решили с утра пораньше пройтись по тем ближайшим наиболее живописным местам заповедника, которые планировали показать туристам в первые дни. Дед Ёшка должен был познакомить со своей «культурной» программой.
        Кто не вставал рано поутру, что называется - с рассветом; да не в городских каменных «джунглях», а на самой, что ни на есть природе; и не просто природе, а в том благословенном месте, где на берегу озера поселились наши герои… Тот ни за что не поймёт, не вообразит и не представит того фейерверка ощущений, который в этот момент обрушивается и «выстреливает» по всему организму; заставляет трепетать каждую клеточку и… может быть сравним, ну, разве что - с оргазмом…
        Примерно такое потрясение испытывал Алексей всякий раз, когда ранее обычного просыпался с первыми лучами солнца и оказывался на берегу того самого озера. Необыкновенную сочность и остроту приобретало всё в природе: и цвета, и звуки, а, особенно, запахи. Воздух был насыщен такой пронзительной свежестью, и таким необыкновенным ароматом, что хотелось просто дышать, позабыв обо всём на свете. Возможно, причиной всему являлась значительная концентрация ионов в здешней атмосфере, о чём упоминалось ранее, а ещё атомарного кислорода, повышенное содержание которого характерно для мест вблизи водоёмов и хвойных лесов. Но не о физике хотелось думать Алексею сегодняшним утром и даже не о лирике… Маркетинг и его постулаты не давали о себе забыть даже в это волшебное летнее утро.
        «Обязательно включим в программу пребывания, - думал Алексей, - такой вот утренний променад по берегу озера. Гости должны получить самые незабываемые впечатления. А впечатления - наш главный товар…».
        Спешим успокоить читателей. Алексей не превратился в откровенного циника. Просто он всецело вошёл в роль предпринимателя, который прорабатывал наикратчайший путь, ведущий к цели. «Чем больше впечатлим и удивим наших гостей, - продолжал соображать он, - тем шире будет круг лиц, с кем они этим поделятся. Народная молва - лучшая реклама…»
        - Лёшка! А ты молишься никак? - неожиданно окликнул дед Ёшка, обнаружив своего «начальника» на берегу, - Чай поди, пешком сподобимся? Ёшь твою хресть…
        - Доброе утро, дед! Да, я сначала предполагал, пешком, - «вернулся на землю» Алексей, - чтобы по времени прикинуть: куда, когда и сколько. А теперь думаю, что до Чёртовых ворот на машине доедем. Там дорога хорошая. А дальше - пешком. Так быстрее получится. Времени у нас осталось не так уж много.
        - Зачем Шайтан-столбы собрался? Худое место, однако.
        - Да, мы там не долго. Вид шикарный из-под горы… Особенно утром.
        - Мужчины! Завтракать! - позвала Ольга.
        Доехав до Чёртовых ворот, спешились. Дед Ёшка пошёл вперёд проверить подход к роднику. А молодёжь стала продираться сквозь заросли на небольшую поляну, с которой открывался великолепный вид на горное ущелье. В качестве рамки этому пейзажу служили две почти вертикальных скалы, которые в народе прозвали Чёртовыми воротами. Алексей решил скаламбурить:
        - Чертовски красиво! Скажи, Алёнка?
        - Да, Лёшенька. Замечательно! А мы опять фотоаппарат не взяли…
        Тут послышался шорох в кустах, треск сломанных веток. Из зарослей выходил тот самый инспектор. На сей раз на нём был спортивный костюм из непромокаемой ткани, добротные берцы иноземного производства и красная бейсболка, одетая задом наперёд. Больше при нём ничего не было.
        - Помяни чёрта, он и появится, - сквозь зубы произнёс Алексей.
        «Чёрт» неторопливой походкой с полуулыбкой на лице приблизился к молодым людям.
        - Здравствуйте, прелестная Ольга Сергеевна, - обратился он к Ольге, как будто Алексея и близко рядом не было, - Мне показалось, ваш супруг огорчён моим, извините, внезапным появлением.
        - Когда кажется, креститься надо, - опять огрызнулся Алексей.
        - Пробовал, знаете ли, не помогает…
        - И не удивительно… Боюсь, это вам противопоказано…
        - Вот, видите, Ольга Сергеевна? Опять дерзит, - сказал инспектор, картинно перекрестился и добавил, - И опять он не прав… Прекрасная погода! Прекрасная природа! У вас наметился первый заезд. Надо радоваться жизни. А тут такой негатив…
        После этого он, наконец, повернулся к Алексею и уже ледяным тоном произнёс:
        - Молодой человек, а что, собственно, вас не устраивает?
        Алексей был в замешательстве. Внезапное появление и наглое поведение этого типа; его собственное возмущение и раздражение не позволяли ему сосредоточиться и решить, как поступить в данной ситуации.
        - Меня не устраивает, что вы с подозрительной регулярностью маячите у нас на горизонте. Или это всё случайно? И откуда такая осведомлённость в наших делах?
        - А может, ты ревнуешь? - перешёл на «ты» инспектор.
        Алексей ответил только лишь презрительным взглядом.
        - Где мне «маячить», а где гулять, я без тебя решу, - продолжил наседать он.
        - «Друг, нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок…», - решительно оборвал его на полуслове Алексей, к месту вспомнив Грибоедова.
        Собеседник неожиданно миролюбивым тоном согласился:
        - От чего ж, можно и подальше, - и добавил, обращаясь к Ольге, - Любезная Ольга Сергеевна. Мы с вашим супругом ненадолго оставим вас. Не извольте беспокоиться…
        Инспектор жестом пригласил Алексея следовать за ним. Ольга за всё это время не проронила ни слова, а теперь растерянно наблюдала, как мужчины скрылись за ближайшей елью.
        Инспектор шёл впереди лёгким быстрым шагом так, что Алексей еле поспевал за ним. Внезапно он остановился и развернулся на «сто восемьдесят». Соперники (а как прикажете их теперь называть…) оказались лицом к лицу. Алексей был ростом повыше, но инспектор и не думал соблюдать дистанцию. Разговор получился коротким.
        - Парень! Ты здесь без году неделя, а ведёшь себя вызывающе, - глядя Алексею прямо в зрачки, начал «инспектор» ( или «чёрт его знает», кто он на самом деле…), - Если б не твоя благоверная… - тут он замолчал, а потом добавил, - Мой тебе совет. Не делай резких движений. Не надо.
        Сам же он поступил с точностью до наоборот… Резкий удар «лоб в лоб» пришёлся Алексею где-то между бровей. След на лбу, оставленный пряжкой от бейсболки, поначалу бескровно белый постепенно приобрёл багровый оттенок. Алексей не упал, но как-то неуклюже осел и пребывал в таком состоянии, пока его не обнаружила Ольга.
        - Лёшенька! Что случилось, родной? А где инспектор?
        Алексей пребывал в какой-то прострации. Боксёр наверняка поставил бы «диагноз»: нокдаун. Но, не смотря на своё состояние, он ответил:
        - Нет-нет, всё нормально.
        - Я вижу, как нормально. Что тут у вас произошло? Что у тебя на лбу? Миленький, что с тобой?
        - Нормально-нормально, - начинал приходить в себя Алексей, - Всё в порядке. Пойдём от сюда.
        - Лёшенька! Я боюсь! Это он тебя так, этот чёрт холёный?
        Появился дед Ёшка.
        - Вот дела! То неделями бродишь-бродишь, ни души не встретиться. А тут народ шарахается, как на «Пятой авеню». Что у вас тут?
        Ольга сбивчиво рассказала, что видела. Дед слушал, кряхтел. Потом осмотрел Лёшин лоб, пощёлкал пальцами у него перед глазами.
        - Мужики побеседовали… Бывает, - тут он огляделся по сторонам и добавил, - Вот что ребятки. Езжайте-ка вы домой, а я здесь ещё поброжу. Вечером встретимся, однако…
        - Лёш, и правда, поехали, - опять запричитала Ольга.
        Алексей согласился, и они пошли к УАЗику. Девушка хотела сама сесть за руль, но муж не позволил. И они поехали.
        Дорога была относительно ровная и прямая. Машина прилично разогналась.
        - Лёша, не гони, - обратилась Ольга к Алексею, но тут же увидела, что он валиться на руль.
        Машина пока шла по прямой, но её уже начинало уводить в сторону. Оля хоть и растерялась, но тут же ухватилась за руль и стала подруливать, на сколько позволяли обстоятельства. Одним из обстоятельств в данном случае был Алексей, который всем корпусом придавил рулевое колесо и, похоже, не собирался менять положение тела. Девушка то и дело испуганно смотрела то на мужа, то на дорогу. Рывками пыталась удержать машину между мелькавшими деревьями. Впереди показался поворот. «Зажигание! Как сразу не догадалась», - пронеслось в голове. Правой рукой судорожно сжимая руль, Ольга левой рукой нащупала ключ зажигания и повернула его. Зажужжал стартёр. «Вот чёрт! Не в ту сторону…». Повернула в обратную. И тут мотор затих. Стало слышно шуршание колёс и стук веток о лобовое стекло. А впереди в просветах между деревьев уже отчётливо проглядывалась противоположная сторона ущелья, щедро подсвеченная утренним солнцем.
        Ольга отпустила рулевое колесо. «Ручной тормоз! Где он?». Обеими руками что есть силы потянула его на себя. «Ручник» обнадёживающе захрустел, а тормоза пронзительно завизжали (у старых УАЗиков - это «болезнь»). Коварное ущелье на этот раз только «облизнулось», а к исходу этого дня так и «уснуло натощак»…
        Тринадцатая глава на этом заканчивается, а проблемы у ребят, похоже, только начинаются…
        14. «Всего важней погода в доме…»
        Йоля явился домой и не стал, как обычно, рассусоливать. У него было такое состояние, что очередную «бурю», очередной «ливень с градом», а тем более - «гром с молнией», он не перенесёт, ну, просто не выдержит и сам пойдёт в разнос. А чем это чревато, он толком не представлял. Но точно, что - ни чем хорошим.
        Мен сидела ссутулившись на лежаке и молча смотрела в одну точку. Йоля плавно подошёл к подруге и уселся на корточки прямо перед ней, тем самым перекрыв обзор той самой точки. Мен окинула его презрительным взглядом и отвернулась в сторону, облюбовав другой предмет для созерцания…
        Йоля некоторое время сидел молча, потом глубоко вздохнул и начал… Первым делом он попросил Мен его не перебивать: «А то и так трудно собраться с мыслями». Но, похоже, никто особо и не стремился ему мешать. И вот направив все эти «собранные» мысли в сторону подруги, он продолжил излагать… При этом, естественно, Йоля усердно жестикулировал. Ну, как без этого, когда столько эмоций. «Ведь они прожили, Бог знает, сколько лет. И если до сих пор не расстались, значит, нет равнодушия, значит, их чувства всё-таки взаимны. Если было бы иначе, то они могли давно расстаться. По крайней мере, материально они практически не зависят друг от друга. Свободное жилище организовать - не проблема. Значит, что-то их притягивает друг к другу. И это «что-то» известно, как называется. За такое время уж можно было приспособиться и узнать, что от кого ожидать. И не трепать нервы по ерунде. Ведь он-то без конца к ней подлаживается, помня о её проблемах. Этого невозможно не заметить. Так почему же она…». Эту мысль Йоля не успел закончить. Мен повернула голову и внимательно посмотрела на него. То ли она удивилась его
«красноречию», от которого у Йоли начало ломить верхние конечности (так он намахался), то ли всё, выше изложенное, как-то зацепило её сознание и поколебало уверенность в своей правоте. Но тут в её глазах промелькнула очередная молния. Может быть даже не молния, а так - зарница. Ведь грома-то не последовало… Но голову Мен опять отвернула. И на том спасибо.
        Тут Йоля не к месту заметил, как соблазнительно её упругие соски упираются в скрещенные руки. Но он пока отогнал эту мысль и продолжил другую: «Его переделывать и «ломать через колено» - пустая трата времени. Уж, какой есть, такой есть. И непозволительно каждый раз «выворачивать его наизнанку», учиняя безжалостные расспросы. Небось, она сама не очень-то распинается, когда не хочет отвечать. Развернулась и пошла… А тут… У каждого в душе должен быть уголок, где можно уединиться, и куда непозволительно соваться другим, даже самым близким…
        А всё от того, что его дражайшая подруга ведёт себя: то, как капризный ребёнок, когда ей, например, нездоровиться и весь свет не мил. Замучаешься обхаживать. Или тех же впечатлений, хоть тресни, а вынь да положи.
        То другая крайность - роль строгого родителя, который всё знает, не терпит возражений и вообще… А вообще, они оба - взрослые «особи», и эти неестественные роли: её - известно какие, его - «мальчика для битья», не соответствуют их положению. От того и конфликты».
        Тут Йоля был удостоен ещё одним удивлённым взглядом…
        «У-ф-ф! И ещё. Пусть Мен делает с ним, что хочет, но он признаётся в некоторых своих грешках и что был «не точен», когда делился последними впечатлениями. На самом деле кое-что было не так…». Тут Йоля выложил всё начистоту: и про окурки, что таскал для пепельного и который, возможно, им ещё пригодится; и про девушку, которую вызволил из ямы и отнёс домой. Он признался, что пожалел жительницу хутора, потому что она безуспешно искала своего друга и, похоже, потеряла его навсегда. Правда, про необычный запах, что исходил от неё, он остерёгся сообщить.
        Тут Йоля припомнил те свои чувства, когда представил Мен на месте этой девушки… Далее наступил момент, который принято называть катарсисом…
        Глаза у Мен заблестели, но на этот раз от слёз. Она уткнулась Йоле в могучую грудь и долго сопела и шмыгала. Потом общение перешло в спокойное русло. Йоля сидел спиной к подруге, а она своим гребнем расчёсывала ему труднодоступные места. При этом сокрушалась про девушку и уточняла детали. «Почему нельзя жить без потрясений ни в том, ни в этом мире… Откуда Йоле стало известно, что она потеряла этого «Ёшу» навсегда? Почему так происходит, и неужели ни чем нельзя помочь?»
        Йоля окончательно расслабился. И всё бы хорошо, но некоторые соображения не давали покоя. «Крайний» вопрос подруги предполагал однозначный ответ. Но все последние противоречивые события и неоднозначные приключения Йоли зародили в нём смутные сомнения: «А может быть можно? Что за ерунда в голову лезет. Чем? Как?»
        Эти мысли были прерваны неожиданным щелчком или лёгким треском за его спиной. Это любимый гребешок Мен сломался об очередной колтун Йоли. Тут уже подруга дала волю чувствам и завыла в голос. Чуть погодя она успокоилась, тем более что Йоля клятвенно пообещал добыть новый гребешок, лучше прежнего.
        Смеркалось… Йоля обнял подругу, вспомнив про то, что упруго упиралось и сбивало с мысли… Между тем, соски сделались ещё твёрже, а сумерки - темнее…
        Йоля который уже день блаженствовал. Мен стала не то чтобы добрее и ласковее, хотя и это тоже, а как-то - уютнее и родней. «На долго ли её хватит?», - думал он, памятуя о непостоянстве женского характера. В свою очередь счастливый супруг предлагал сделать очередную вылазку за «свежими» впечатлениями. Ответом ему было: «Отдыхай, а ты. И так, слава Богу…». Они время от времени вспоминали про разлучённую пару. Мен как-то по-родственному близко к сердцу приняла эту историю. «Что ж, получается, они так и не попрощались, - рассуждала она, - Ай-я-яй… А ты говоришь, эти малахольные здесь ненадолго? Эх, дети-дети… Им хотя бы попрощаться… Всё б на душе спокойней стало… А?». «Что теперь об этом, - вторил Йоля, - Как это возможно…». Он чувствовал, что в подруге начинает просыпаться авантюрное начало, послужившее «концом» её путешествий и не раз доставлявшее ему массу хлопот и переживаний. Пытаться её отвлечь, переключив на что-то другое, было практически невозможно. Оттянуть время - да, можно, но не более того… Очередная «навязчивая идея» разрасталась и крепла. И нельзя сказать, что это всегда было плохо. То,
что Йоля в силу своего характера, считал невозможным, благодаря настойчивости Мен «претворялось в жизнь». Трудно сказать, чего от этой особенности её поведения было больше: плюсов или минусов для их совместного проживания. Йоля считал, что минусов… Но это он так считал…
        «Мы же умеем ходить и туда, и обратно, - не унималась Мен, - А им почему нельзя?». «Ага, - вторил ей Йоля, - Ты что, не видела этих «доходяг»? Что они вообще могут, да без своих железяк! Нет, сюда-то они попадают, как видишь… А вот обратно… Пепельные, наверняка, всякому голову открутят…». « Так уж и всякому… А птицы же летают туда-сюда. А они точно - не местные. Им тут и кормится-то не чем. Прилетят, поглазеют и обратно…». «Так ведь, то - птицы…». «А какая разница! Мало ли в жизни каких чудес не бывает?». Йоле оставалось только развести руками… Женская логика - она даже в Африке…
        Вот такая беседа у них состоялась. Не берёмся гарантировать буквальность приведённых слов и выражений. Каемся, с психоаналитикой получился перебор. Но смысл разговора предан абсолютно точно.
        «Ну, что дружок. Пора бы тебе размяться, - сквозь сон услышал Йоля, - Сходишь, посмотришь, что и как. А там, глядишь, что-нибудь и сообразим…».
        «Конец спокойной жизни», - подумал Йоля, засыпая… Тут он оказался прав.
        15. «Гости из прошлого…»
        Алексей отлёживался сутки. Потом всё пришло в норму. Про инцидент постарались скорее забыть. Тем более, забот и без того хватало. Правда, дед Ёшка вернулся чем-то озабоченный:
        - Этот ваш инспектор, ёшь его напасть, и взаправду какой-то озабоченный. Места ему мало, что сюда повадился…
        - Дед, а что не так, - уточнил Алексей.
        - Да, чёрт его маму знает… Видать, дела какие-то крутит… Я, грешным делом, заподозрил, что он за Оленькой тут навострился. Хотя, и не без этого… Я так думаю… Ан, нет…
        - Опять темнишь, Чингачгук. Ходил за ним что ли?
        - Известное дело, ходил. А то как же. Непорядок это… Кому ни попадя здесь ошиваються. Обычаев наших не уважают и знать не хотят. Не вам чета… Хозяин ведь… Он и осерчать может, а нам тут жить…
        - И что ты такого выследил?
        - Да, так. Ничего особенного… Я бы сказал, ничего криминального… Встречался этот хлюст с каким-то мужиком… Только вот, его грузная фигура показалась мне шибко знакомой, - тут дед Ёшка задумался. Потом, как будто очнувшись, продолжил,
        - Да, нет! Сюрреализм какой-то, ёшь такую хрень…
        Алексей неожиданно рассмеялся над очередным каламбуром старого охотника:
        - Ты давай без этих - «демагогических дивертисментов»…
        - Ты понимаешь, своими глазами видел, как он сгинул. Прыг… Раз - и нет
        его. Прямо таки растворился…
        - Кто сгинул? Куда сгинул? Инспектор что ли?
        - Да, нет. Другой… Да, не сейчас. Может, я ошибаюсь? Не он это был?
        Короче, сели они с иншпектором в машину и укатили. Не успел я толком
        рассмотреть.
        Алексей махнул рукой, так ничего и не поняв. Пора было выдвигаться. Гостей он поехал встречать в город.
        В аэропорту начинающий тур-оператор быстро отыскал семейную пару. И не только потому, что Эдуарда Викентьевича, так звали главу семейства, он знал в лицо, но и от того, что выглядели гости достаточно колоритно и явно выделялись из общего окружения. С одной стороны, походное обмундирование и амуниция выдавали в них любителей путешествий. Но с другой, вся одежда и сопутствующие аксессуары были выдержаны в стиле «ретро» и смотрелись к тому же настолько изящно и добротно, что не могли не обратить на себя внимания. Френч цвета «хаки» с накладными карманами, высокие ботинки на шнуровке, клетчатый шейный платок и изящная трость… Чего, казалось, не доставало для полноты картины в облике Эдуарда Викентьевича, слегка полноватого мужчины лет немногим за пятьдесят, так это - колониального шлема, «подарка из Африки». «Колонизатор», - окрестил про себя Алексей этого туриста. Как последний штрих, напрашивалась ещё сигара. Как же без неё? Именно в этом элементе антуража гость оправдал ожидания. Очутившись на свежем воздухе, он тут же извлёк классическую «гавану» и пыхтел ею, с разрешения Алексея, всю дорогу до
самого хутора.
        Спутница - Эмма Петровна, оказалась более чем под стать своему супругу. Она относилась к тому типу женщин, у которых красота и привлекательность, дарованные природой в юности, с годами не увядают, а только лишь меняют глубину обаяния и оттенки в соответствие с возрастом. Пластическая хирургия здесь отдыхает…
        На ней также был френч, но приталенный и с, некогда модными, высокими плечиками. Жёлтой кожи сапоги тоже были на шнуровке. Стильные галифе с кожаной вставкой гармонично дополняли гардероб.
        При встрече импозантный гость салютовал специфическим жестом. Сей жест был похож на приветствие, употребляемое среди военных, как показалось Алексею, то ли американских, то ли иностранного легиона. А за тем последовало крепкое рукопожатие. При виде гостьи Алексей, чего греха таить, слегка смутился и был вынужден галантно поцеловать ей руку в лайковой перчатке, чего отродясь никогда не делал. «Маскарад удался», - подумал он. Складывалось впечатление, что прибывшие туристы путешествуют не только в пространстве, но и во времени.
        Их багаж был не велик, но тоже достаточно специфичен: компактные прямоугольные ранцы, обтянутые кожей, какие-то тубусы, что-то вроде шляпной коробки и так - по мелочам. Правда, когда грузились в машину, Алексей заметил, что эти ранцы оказались достаточно увесистыми. Особенно один из них. Не смотря на предложение помочь, ему под благовидным предлогом не позволили этого сделать. Но со стороны было видно, что в поклаже явно - не смена белья или запас кружевных платков.
        Всю дорогу мужчины беседовали на автомобильные темы. Эдуард Викентьевич оживлённо обсуждал достоинства 469-го УАЗика, сравнивал его с Land Rover 90, на котором ему тоже приходилось передвигаться. Он утверждал, что российский внедорожник ничем не хуже, а, может, даже и лучше своего английского собрата. По крайней мере, что касается его проходимости.
        Эмма Петровна молча смотрела в окно и, лишь иногда, просила мужа взглянуть на очередной живописный пейзаж, обращаясь к нему просто - Эдик.
        «За бортом» мелькали алтайские красоты. Погода стояла великолепная. Было солнечно, но не жарко. По радио играла ритмичная музыка, то и дело прерываемая назойливой рекламой. Особенно надоедал один сюжет про «грандиозный розыгрыш», про «супер джек-пот» и что-то в этом роде. Эмма Петровна попросила убавить звук и стала живо интересоваться местными достопримечательностями. Так добрались до места.
        Ольга радушно встретила гостей. Провела короткую экскурсию, показав все надворные постройки и огород. Объявила, что вечером будет баня, и пригласила в гостевой домик. «Колониальная» пара, не смотря на какую-то едва заметную озабоченность, с восторгом восприняла всё увиденное. Было видно, что им очень понравилось и всё хуторское хозяйство, и сама хозяйка.
        Эмма Петровна поспешила переодеться в купальный костюм. Несмотря на предупреждение, что вода очень холодная, ей не терпелось окунуться в этом «сказочном», как она выразилась, озере. Алексей отметил про себя не только спортивную фигуру гостьи, её крутые бёдра без намёка на «апельсиновую корку» на загорелой коже, но и ту решительность, с какой женщина вошла в воду.
        Эдуард Викентьевич был ни мало удивлён, что «электрификация всей страны» добралась и до этого заповедного уголка. Он заинтересованно выспрашивал у Алексея технические характеристики энергетических устройств, и какую суммарную мощность те могут выдавать. А, заодно, полюбопытствовал и про скорость связи по сети Интернет.
        Кто не вдыхал пропаренный аромат дубово-берёзовой листвы, кто не испробовал восхитительный шок, переносясь «из огня» парилки в обжигающе-ледяное «да полымя» горного озера, кто не испытывал расслабляющей неги, вытянувшись на просторной скамейке прохладного предбанника, тот… многое потерял. Гости всё это испытали сполна и пребывали в полнейшем восторге. Они умиротворённо наслаждались и своим обновлённым состоянием, и ароматным целебным чаем, и общением с гостеприимными хозяевами. Оба - совершенно красные от контрастных процедур и можжевеловой акупунктуры, гости с восторгом вдыхали вечерний воздух, который после бани всегда кажется необычайно чистым и пронзительным.
        Разговор зашёл о местных достопримечательностях, культовых сооружениях, ритуальных обрядах коренных жителей.
        - А что, здешние аборигены продолжают поклоняться своим богам? - поинтересовался Эдуард Викентьевич.
        Алексея покоробило выражение «аборигены», допущенное «колонизатором», но он постарался не подать вида и как можно вежливее ответил:
        - Знаете, да, продолжают, не смотря на то, что многие свои праздники приурочивают к православным.
        - Я бы добавила, что народы Алтая имеют самобытную и неповторимую этническую культуру, - вступила в разговор Ольга, - Эта культура характеризуется оригинальной, я бы сказала, независимой точкой зрения на устройство мира. Что примечательно, у тех же телеутов - весьма самобытное воззрение на место человека в этом мире и очень гармоничное отношение людей и природы.
        - Да-да, всё это замечательно, - подключилась к разговору Эмма Петровна, - Нам, как раз, хотелось посетить какое-нибудь ритуальное место.
        - Открою маленький секрет, нам друзья много рассказывали про ваши края, - признался Эдуард Викентьевич, - И мы ехали сюда целенаправленно. А что, вы не слышали про местного жителя по имени Семён? Нам говорили, он хороший проводник.
        Тут Алексей с Ольгой переглянулись. Разговор начинал приобретать интересный оборот.
        - Да, был здесь такой, - подтвердили супруги, - Жил он на этом самом месте, но пропал больше года тому назад. Мы здесь всё убрали и построили заново. Что касается проводника, то есть у нас замечательный проводник, местный охотник-телеут. Завтра вы с ним познакомитесь.
        - О,кей, господа! Позвольте вас поблагодарить. Разрешите откланяться. Нам пора отдыхать, - вставая, подвёл черту Эдуард Викентьевич и «отдал честь» характерным жестом.
        16. Длинная глава, долгая дорога…
        Утром явился дед Ёшка и его познакомили с гостями. На этот раз на нём не было пятнистой так для него удобной формы и охотничьего карабина. Только топорик - на боку. Высокие сапоги, синие льняные штаны на шнурке у живота, белая рубаха домотканого сукна русского покроя подчёркивали в его облике традиции местного гардероба. Так попросили его ребята.
        - А что, друг-Ёшка, - обратился к старому охотнику, окрестив его по-своему, Эдуард Викентьевич, - Есть тут у вас такое дерево, ну, на которое разные ленточки, фантики вешают… Можно ли на него взглянуть?
        - Отчего ж нельзя, мил человек. Очень даже можно. Только туда просто так не ходят…
        - А как туда ходят? Позвольте полюбопытствовать, любезный.
        - Ходят туда только с благими намерениями, да с благими пожеланиями.
        - А мы, собственно, другими и не располагаем…, - улыбнулся он в ответ, - И камень там поблизости должен быть какой-то священный…
        - У нас тут все камни священные, - уже как-то нехотя ответил дед Ёшка, которого явно напрягал снисходительно-покровительственный тон любителя экзотики.
        - И тем не менее… ?
        - Есть там одно место, - неопределённо пробурчал дед Ёшка, - Ладно, покажу…
        - Вот и славно, - подытожил заметно повеселевший Эдуард Викентьевич, - Мы пошли собираться. Ведь, так, дорогая Эм?
        - Да, Эдик. Я практически готова, - подтвердила Эмма Петровна, на которой уже был вчерашний наряд, за исключением лайковых перчаток.
        Через некоторое время супружеская пара вышла из гостевого домика. За плечами у них были кожаные ранцы, а в руках, как упоминалось ранее, что-то наподобие тубуса и шляпной коробки.
        - Друзья мои, не удивляйтесь нашему необычному снаряжению, - как бы в оправдание произнёс Эдуард Викентьевич, - Многочисленные путешествия по разным уголкам мира приучили нас предвидеть разные ситуации. А потому: «Омниа меа мекум порто»…
        - Мы тоже всё своё носим с собой, - одобрительно тряхнув своим вещмешком, перевёл с древне-итальянского дед Ёшка, - Хотя, впрочем, автор изречения другое имел ввиду…
        - Замечательно! - восхитились супруги, - Мы с таким провожатым точно никуда не пропадём!
        - Когда вас ждать? - спросила Ольга, когда туристы с проводником уже выходили с подворья. Она, прежде всего, переживала за свою обязанность вовремя накормить гостей.
        - Не извольте беспокоиться, Оленька, - успокоил её Эдуард Викентьевич, - Специально нас не ждите. Мы, ведь, можем и задержаться… И, ради Бога, не принимайте близко к сердцу наши странности.
        Последнюю фразу он произносил уже на приличном удалении от гостеприимного хутора, бодро шагая за дедом Ёшкой и похлопывая своей изящной тростью по голенищу высокого ботинка.
        Старый охотник хоть и испытывал некоторую неприязнь к своим подопечным, всё же старался выбрать самую удобную дорогу до назначенного места. Путь предстоял неблизкий. Он ушёл немного вперёд под предлогом выбора оптимального маршрута, а скорее из-за того, чтобы «Эдик» не докучал своими разговорами.
        - А этот туземец не так прост, как может показаться на первый взгляд, - уже совсем другим озабоченно-тревожным тоном произнёс Эдуард Викентьевич.
        - Не усложняй, Эдик. Всё и так гораздо удачнее выходит, чем мы предполагали. Этот проходимец Семён нам все карты спутал. А теперь, кажется, всё складывается, как нельзя лучше.
        - Да-да, дорогая. Только вот задача: как от него теперь избавиться?
        - Какая проблема. С местными - один способ. Надеюсь, ты фляжку не забыл?
        - Обижаешь. Как можно…
        - Только не переусердствуй. Не забывай, нам, возможно, придётся ещё раз сюда возвращаться.
        - Да, помню я, помню…
        - Теперь, дай Бог, чтобы наверху всё гладко прошло, - уже начала беспокоиться Эмма Петровна.
        - Всё будет «о,кей», - начинал входить в раж Эдуард Викентьевич, - Цель поставлена! Я всех порву, кто встанет на пути, - и уже смягчившись, добавил, - Дорогая, не беспокойся! Туда только бы попасть. А остальное - дело техники. Да, за мою «гавану» эти черти куда хочешь доставят: и засунут, и высунут… А потом ещё в задницу расцелуют…
        - Эдик! Можно выражаться поприличнее? И, кажется, у тебя не «гавана», а «доминикана»…
        - Пардон, дорогая… Ты, как всегда права!
        В просветах между деревьями появился дед Ёшка:
        - Господа, извольте сюда, - картинно произнёс он, да ещё поклонился в придачу, то ли подыгрывая, то ли издеваясь над своими подопечными. «Господа» проследовали в указанном направлении.
        Когда проходили очередным лугом, и не было надобности проводнику уходить вперёд, Эдуард Викентьевич попросил:
        - А что, милейший друг-Ёшка? Может быть, нам пока не стоит ходить к тому дереву, а сразу пойдём к камню?
        - Что, усомнились в благости своих намерений? - с ехидным прищуром спросил проницательный телеут, хотя куда уж дальше было прищуриваться с его и так раскосыми глазами…
        - Отнюдь, - слегка смущённый неожиданным вопросом, ответил Эдуард Викентьевич, - Просто, я смотрю, путь оказался неблизкий - чего не ожидали. И Эмма Петровна подустала. Так, я думаю, будет благоразумнее сократить сегодняшнюю программу. А к дереву сходим в следующий раз.
        - Что ж, воля ваша. Как скажете…
        - Вот и договорились. А что, милейший, это действительно святое место?
        - Что значит «действительно»? А вы сомневаетесь?
        - Что ты, что ты. Вовсе нет. Просто нам хотелось поподробнее узнать, почему оно святое. Ну, скажем, может быть, это в чём-то проявляется?
        - Оно всегда святое было. Молиться туда ходим.
        - А ещё? - не унимался Эдуард Викентьевич.
        - А ещё? Ну, духи там появляются иногда.
        - Вот любопытно! А что, их, и правда, кто-то видел?
        - Видели, конечно. И я пару раз наблюдал…
        - Ой, как интересно! - подключилась к разговору Эмма Петровна, - А как это происходит?
        - Как-как. Известно как, - уже с раздражением начал отвечать дед Ёшка, - Снисходят с небес.
        - Ух, ты! А какие они, расскажи, пожалуйста, - не унимались назойливые подопечные.
        Дед чувствовал, что не отвяжутся, и продолжил:
        - Ну, какие-какие… Такие… Большие и добрые… Вы что думаете, там есть время разглядывать? Как только появляется, сразу требуется помолиться, однако. Башка вниз и … И на том спасибо.
        - Замечательно! - восторгалась Эмма Петровна, - Дедушка, а вы именно то место сможете показать, где они… ну, это… снисходят?
        - А вам-то это зачем?
        - Ну, как же. Интересно!
        - Странные вы люди. Вообще-то, мы туда молиться ходим, а им «интересно»…
        - Ну, миленький!
        - Ладно. Так и быть. Покажу…
        - Вот и славно, - обрадовались «господа».
        Остаток пути гости уже не отставали и шли заметно бодрее. Дошли до места к полудню. Путники оказались зачарованными открывшимся видом. Они оба подумали, что и без дУхов можно было принять это место, как святое. А дед Ёшка принялся что-то бормотать.
        Солнце находилось в зените, насколько это позволяла местная широта, и камень, тот самый камень, почти не отбрасывал тени. Стоял он как-то особняком. Вокруг него не было ни кустов, ни деревьев, ни, тем более, других камней. Имея характерную продольную ложбинку, издалека по форме и по цвету камень походил на исполинское пшеничное зерно, которое то ли вросло, то ли выросло из земли.
        Туристы перевели дух после первых впечатлений. Поснимали свои рюкзаки и топтались, чуть не подпрыгивая, освободившись от увесистой поклажи.
        Осмотрелись по сторонам. Эдуард Викентьевич ходил в зад вперёд и, как бы про себя, произнёс:
        - Да, сколько же здесь подобных мест?
        А дед Ёшка, «как бы про него» это услышал и ответил:
        - Да, много-много…
        Тут гости вспомнили про свою навязчивую идею, про «то самое» место, и проводник показал им ни чем непримечательный «пятачок» чуть поодаль от камня, где, по его словам, появлялись духи.
        Эдуард Викентьевич тут же активировал свой гаджет, который и у него, и его спутницы, всю дорогу болтался на шнурке, и принялся выполнять какие-то действия. Эмма Петровна последовала его примеру.
        - Ага, координаты запоминаете, - не унимался дед Ёшка. А супруги, как по команде, оторвались от своих навигаторов и в который раз с удивлением посмотрели на проницательного телеута.
        - Духи… Они ведь не любят суеты и всего вот… вот этого, - и он указал на навигационные устройства.
        Странные туристы о чём-то посовещались, и Эдуард Викентьевич подошёл к проводнику.
        - Достопочтенный друг-Ёшка! Мы безмерно вам благодарны! - начал он, - Это место нам безумно понравилось и мы решили здесь заночевать…
        - Стоп, ребята, - без церемоний перебил его дед, - Мы так не договаривались. «Пост сдал, пост принял»… Я несу за вас ответственность перед Алексеем и Ольгой. Где вас принял, туда и сдам!
        - Друг любезный. Вы не поняли, - уже с напором продолжил Эдуард Викентьевич, - Мы - свободные люди, надеюсь, в свободной стране. И кто нам может запретить остаться там, где мы захотим? Надеюсь, это - не стратегический объект Министерства Обороны?
        - Не стратегический, - подтвердил дед Ёшка, - Тогда я остаюсь с вами. А то ночью - мало ли чего… И то… Это супротив правил. Ребята будут ждать, переживать, однако…
        - Вот именно, поэтому я и хотел вас попросить… отправиться назад и сообщить вашим хозяевам, что у нас здесь всё отлично.
        - Они мне не хозяева. Я сам по себе…
        - Вот и замечательно! Как вы точно подметили, в нашем распоряжении есть спутниковые навигаторы, и обратную дорогу мы найдём самостоятельно.
        Дед Ёшка пребывал в растерянности. Такую ситуацию они с ребятами не оговаривали. Пока он раздумывал, «колонизатор» порылся в накладном кармане своего френча и извлёк купюру самого большого российского номинала.
        - А это вам, в знак особой признательности и уважения! - торжественно произнёс он.
        - Это супротив правил, - повторил, как заученную фразу, проводник, - Мне контора платит. Не возьму!
        - Вы меня опять озадачили, - начал уже нервничать Эдуард Викентьевич, - Ну, а «по пять капель»… «огненной воды» … за знакомство? - и он извлёк из другого кармана плоскую фляжку, тоже обтянутой кожей, похожей на змеиную.
        Дед Ёшка собирался было уходить, но по нему было видно, что его распирает от не выплеснутых эмоций. Еле сдерживаясь от своих многоэтажных тирад, он обратился к этим «янки»:
        - Вот, инте-р-р-сные люди! И от куда вы берётесь? И на природу вам наплевать… Мне так кажется, не за этим сюда приехали… На людей тоже наплевать… А то вы не знаете, что для нас этанол этот… на погибель? Если не знаете, так слушайте. А там решите, «по пять капель» или по четыре… Был у меня один знакомый. Как-то выпивали с ним крепко, да о чём-то поспорили. Он говорит мол, так-то и так: «Даю руку на отсечение»… А в итоге я оказался прав… И он это принял… А спорили-то зря что ли? А топор, он вот - всегда при мне. Я ему кисть и оттяпал… Отсидел, конечно. Выплачивал ему пенсию по инвалидности, но не долго. Помер он, спился… Ну, что? Будете мне наливать, господа хорошие? То-то и оно… С тех пор и не пью боле…
        «Господа хорошие» стояли озадаченные и какие-то перепуганные. Первой нашлась Эмма Петровна:
        - Дедуля, дрогой! Не обижайтесь на Эдика. Его иногда «заносит». Всё будет хорошо. Поверьте. Ступайте со спокойной душой. А мы завтра вернёмся… к обеду. Нам не впервой. Так Ольге и передайте.
        Дед немного остыл, очарованный вниманием дивной особы.
        - Ладно. Бог с вами. Я пошёл…
        Он в сердцах махнул рукой и, уже удаляясь, выдал тираду:
        - Пропади всё пропадом! Больше без контракту никого не поведу! Ёшь вашу двадцать, разряди-в-меня-бердан…
        17. «Первый», пошёл…
        Эдуард Викентьевич показался из зарослей кустарника.
        - Кажется, ушёл, - доложил он.
        - Эдик, что значит «кажется»? - строго спросила Эмма Петровна, - И без этого проблем хватает.
        - Я его проводил метров сто, а там он, как сквозь землю, провалился. Да, я уверен, старик не вернётся. Уж, больно обиженный вид был у него…
        - А я не уверена…
        - Эм, дорогая! Ну, давай я ещё раз схожу, посмотрю. Время у нас есть…
        - Пустая трата сил. Если он захочет скрытно подойти, вряд ли ты его обнаружишь, не смотря на весь твой опыт. Я о другом… Я всё-таки сомневаюсь, что сегодня нужно идти. Сумма-то пока - непредельная…
        - Помилуй, Эм. Ты меня удивляешь. Мы же всё решили. И вообще… Во-первых, и так - более чем достаточно. Во-вторых, за эту неделю такой ажиотаж начнётся, что эта сумма с лихвой перекроется. Всё остальное пойдёт на благотворительные нужды. Какой смысл? Ну, и мудрость нельзя забывать - чрезмерная расчетливость фраера сгубила…
        - Не хами, Эдик! Ладно, пошли готовиться…
        - Пошли-пошли, - с готовностью согласился Эдуард Викентьевич, но всё-таки подлил своего «масла в огонь» тревог и сомнений, - Эх, только бы не случилось совпадения комбинаций… Понимаю, вероятность ничтожно мала, но… Но я и так на пределе возможностей. Второй раз идти будет очень непросто… И всякие непредвиденные обстоятельства - опять же… Дед этот подозрительный. Он один чего только стоит…
        - Да, дед - непрост… Даром, что местный.
        - А может, оно и к лучшему… Ну, напоил бы я его. А какая будет реакция? Хорошо, если сразу уснёт, как мы планировали. А если разбушуется? Нет, он всё-таки молодец - сам честно признался…
        Супруги расположились возле того самого места, на которое указал дед Ёшка. Они распаковали свои ранцы и приступили к сборке какой-то конструкции. Но прежде Эдуард Викентьевич вырубил сапёрной лопаткой дёрн по периметру крышки шляпной коробки, удалил его в сторону и тщательно утрамбовал грунт. Эмма Петровна извлекла из шляпной коробки и уложила на подготовленной площадке изделие из гофрированного материала. Эдуард Викентьевич подсоединил к нему шланг от другого устройства, похожего на насос. Затем сверху гофрированное изделие накрыли шляпной коробкой, к которой с трёх сторон на подвижных кронштейнах прикрепили телескопические штанги. Эти штанги транспортировались в тубусе. Их свободные концы вставили в проушины, которые «Эдик» забил в землю по периметру центрального круга. Сверху это всё выглядело, как трёх лучевая звезда. Из самого тяжёлого ранца извлекли провода, которые подключили к насосу.
        Эдуард Викентьевич посмотрел на хронометр, который достал из брючного кармашка, и сказал:
        - Пора, дорогая. А ты, как всё уберёшь, поскорее возвращайся. И попробуй «подбить клинья» под нашего Алексея. Он - парень ничего. Тебе должно понравиться. По сложившейся ситуации это нам может пригодиться.
        - Эдик, ты последнее время становишься вульгарным. И не сходи с ума. Разве ты не заметил, как они обожают друг друга?
        - Ладно-ладно. Тебе виднее. Но нам же потребуется как-то их поссорить? - ответил он вопросом и включил насос. Тот глухо заурчал. Собранная конструкция, по-началу неподвижная, через некоторое время ожила и едва заметно начала подниматься вверх.
        Когда импровизированная «шляпная» платформа, изготовленная, по-видимому, не из картона, а какого-то более прочного материала, поднялась примерно на метр, Эдуард Викентьевич молодцевато вскочил на неё, картинно вытянулся и замер по стойке «смирно», как при подъёме государственного флага. При этом ладонь, «отдающая честь», была повёрнута наружу.
        Эмма Петровна сначала с полуулыбкой наблюдала это зрелище, а потом произнесла:
        - Эдик, удачи! Береги себя. Будь осторожен при приземлении…
        - Всё будет хорошо, дорогая, - «ожил» «Эдик», - Прыжком больше, прыжком меньше… Не это - самое трудное…
        Платформа под действием упругой силы продолжала подниматься вверх. Насос по-прежнему исправно урчал, а телескопические штанги, пощёлкивая храповиками, фиксировали каждое очередное удлинение. Это устройство придавало вертикальную устойчивость всей конструкции и позволяло избежать участи Пизанской башни.
        Когда «шляпная коробка» поднялась выше трёх метров, а точнее - на три метра шестьдесят два сантиметра, то движение платформы прекратилось, и Эмма Петровна отключила насос.
        - «Первый», пошёл! - воскликнул бывалый «десантник», подпрыгнул вверх и … исчез…
        Эмма Петровна ещё некоторое время вглядывалась в ту область пространства, где растворился её Эдик, и начала поспешно собираться.
        Первым делом она выдернула из грунта телескопические штанги и повалила всю конструкцию на землю. Затем включила насос в реверсивный режим и, до этого упругая, блестящая с чёрным отливом «колбаса» начала сдуваться и морщиться. Собрав и упаковав элементы подъёмного устройства, женщина спрятала всё это хозяйство под раскидистой елью, а «место старта» опять закидала дерниной. Свой ранец она прятать не стала, а привычным движением закинула на плечи, как оказалось, - совсем не хрупкие.
        Дело сделано. Эмма Петровна ещё раз придирчиво осмотрела этот участок леса, который и поляной-то трудно было назвать. Камень стоял на месте, но оказался уже в тени от ближайших деревьев. Достав из кармана свой навигатор, она установила режим «Домой» и быстрым шагом, почти бегом, направилась по направлению к хутору.
        - Поверните налево, - раздался из пластмассовой коробочки равнодушный женский голос…
        18. Джек-пот.
        Оля готовила борщ - как раз к ужину, когда ожидалось возвращение гостей. До вечера это «долгоиграющее» блюдо сможет немного протомиться и будет самое то. Конечно, завтра оно сделается ещё вкуснее, но…
        На летней кухне стол был завален разными овощами со своего огорода. Тут же стоял старинный транзисторный приёмник «Океан» и бодро озвучивал окружающее пространство. Но популярная музыка уж слишком часто «осквернялась» бесконечной рекламой. А такие слова и фразы, как: «Только у нас», «Впервые!», «Алтайский миллиард», «Спешите…», надоели до тошноты, а перестраивать каналы было и бесполезно (везде звучало одно и то же) и не так просто - на стареньком приёмнике частотные каналы, к сожалению, не запоминались.
        Оля, в конце концов, выключила надоевший агрегат, а, повернувшись назад, обнаружила деда Ёшку, сидящим на табуретке перед столом.
        - Фу-ты, дедуля! Напугал! - воскликнула девушка, а старый охотник, довольный произведённым эффектом, усмехнулся.
        - А где гости? - тут же спросила она. Дед сразу помрачнел.
        - Это не гости, а недоразумение какое-то… - начал он, - Во-первых, решили заночевать и меня спровадили. Видите ли, они и сами справятся, и всё-то у них с собой… Как-то не похоже, что они нашими красотами приехали любоваться… Духов им подавай. А таких людей к святым местам допускать, это только…
        - Дедуль, мне кажется, ты преувеличиваешь. Ну, да - странные. Все мы разные…
        - Н-е-т, Оленька! Все, да не все… Да, у них в карманах рубли, а в глазах - доллары… Нет, оплошал я… Осерчал. Оставил их без присмотра. Вот разгневают духов, а потом греха не оберёшься…
        - Ладно, дедушка, угомонись. Я думаю, они люди опытные - по ним сразу видно. Всё обойдётся. Давай-ка я тебя накормлю!
        - А меня? - крикнул Алексей, который только что вернулся из города. Он мотался туда по производственным делам и порядком подустал.
        Он подошёл к хозяйке, нежно обнял её и чмокнул в шею, мечтательно произнеся:
        - Как от тебя вкусно пахнет…
        - Конечно, вкусно… С утра ничего не ел.
        - С вечера, солнышко… С вечера…
        - Садись уж, ешь, давай, - с напускной строгостью осадила мужа Ольга.
        За столом Алексею рассказали про выкрутасы странных туристов. Он только головой покачал и рассказал, что творится в городе:
        - Народ как с ума посходил… Все гоняются за лотерейными билетами. А они - мало того, что - дорогущие, так и не достать особо… Якобы, печатать не успевают. Так, люди деньги занимают, а всё туда же…
        - Постой-постой… Это не про эту лотерею реклама по радио все уши прожужжала? - поинтересовалась Ольга.
        - Наверное, про эту…
        - А с чего народ-то с ума сходит? - задал свой вопрос дед Ёшка, - Вроде бы раньше такого не было?
        - То-то и оно, что не было…, - продолжил Алексей, - Я особо не вникал, но если в общих чертах… Если вдуматься… У них задумка оригинальная…
        - Лёш. Ну, не тяни, - проявила нетерпение Ольга, - В чём смысл-то?
        - Про нашу игорную зону знаете? Знаете… Дела там, вроде бы, пошли, но не так шустро, как планировалось. Вот, я так думаю, организаторы и решили провести оригинальную лотерею, чтобы привлечь больше внимания к нашему региону, заполучить новых клиентов и инвесторов…
        - А как лотерея может этому способствовать? - решил уточнить дед Ёшка.
        - А очень просто. Условия проведения у них необычные. Во-первых, выигрыш будет выдаваться наличными в день определения победителя. Но самое интересное - во-вторых. Победитель должен явиться за своим миллиардом не позднее ста двадцати минут после объявления результатов тиража!
        - Ёлки-палки! - воскликнул дед, - Откуда такие деньжищи! Ентот миллиард просто так по карманам не рассуёшь. Да, и в чемодан вряд ли поместится…
        - Да, погоди ты. Причём тут чемодан? Ну, во-первых, миллиарда пока ещё нет. Но скоро будет. Последний розыгрыш так и не выявил победителя, и очередной прогрессивный джек-пот наверняка достигнет этой суммы. А по чемоданам рассовывать тоже не придётся - тут уж банки постараются. И охрану предоставят, и транспорт. Среди них тоже конкуренция развернулась… Но я о другом толкую… Про сто двадцать минут…
        - А, ну понятно, - сообразил дед Ёшка, - Всех, алчущих наживы, городок вместить не сможет… А ждать очередной джек-пот где-то нужно - из столиц к нам не налетаешься… Получается, что все гостиницы и турбазы в двух часах езды уже заняты?
        - Заняты, заняты… - подтвердил Алексей, - И частный сектор тоже начали осваивать… Но и это не всё… Есть ещё одно, я считаю, драконовское условие - победитель должен быть один. Если комбинация цифр совпадёт у двух и более участников, то результаты тиража аннулируются и джек-пот переносится на следующий розыгрыш…
        - Представляю состояние тех счастливчиков в кавычках, - заметила Ольга, - когда выясниться, что их счастливая комбинация вовсе несчастливая…
        - Все эти страсти и эмоции, - заключил Алексей, - и даже отрицательные, работают на рекламу. Уж, поверь мне… Кто-то эти вещи серьёзно просчитывал…
        - Ладно, всё это нас касается постольку-поскольку… - решила сменить тему хозяйка, - А что будем делать с нашими непутёвыми гостями?
        - Да, ничего, - ответил, потягиваясь, Алексей, - Вот вернуться, а там и будем решать. Деньги они заплатили наперёд. А теперь их дело: придерживаться ранее согласованной программы или нет.
        Так, за разговорами поздний обед незаметно перешёл в ранний ужин. А покончив с трапезой, народ разбрелся по неотложным хозяйственным делам. Дед Ёшка пошёл искать козье стадо во главе с козлом Матвеем, который приблудился невесть откуда, да так и прижился. Оля решила прибраться в гостевом домике, а Алексей затопил баню - на всякий случай.
        Уже начинало темнеть, и дед направился на любимый сеновал. А молодёжь после водных процедур удалилась в свой «офис». Вытянувшись на просторном надувном матрасе - до другой мебели всё руки не доходили - Алексей почувствовал, как он устал за этот день. Тут и Оля с боку пристроилась. Он обнял её за талию, потом ниже. И так сделалось хорошо и уютно…, что хотелось просто лежать и не шевелиться. Впрочем, нет, шевелиться всё-таки хотелось… Но тут в дверь постучали…
        19. Поцелуй «Фурии».
        Алексей, по обыкновению, встал раньше всех для пробежки вдоль берега озера. Он протоптал - до этого едва заметную, а теперь вполне удобную - тропинку. И теперь бегал по ней почти каждое утро, если позволяла погода.
        Накануне их озадачил и всполошил поздний визит, а точнее - незапланированное возвращение, Эммы Петровны. Даже дед Ёшка вылез со своего сеновала. Гостья сообщила, что поссорилась с супругом. Успокоила и убедила всех собравшихся, что для них - это в порядке вещей, а завтра или послезавтра он вернётся назад, «как миленький»… Пожелав присутствующим спокойной ночи, она отправилась в ещё не успевшую остыть баню. После этого все угомонились. Ну, почти все…
        Алексей пробежал свой (вполне благополучный) «зелёный» километр и уже возвращался назад, когда заметил, что за баней кто-то рассекает озерную гладь уверенным брассом. Ольга по утрам никогда не плавала. Дед Ёшка вообще не был сторонником водных процедур, тем более таких - моржово-экстремальных… Получалось, что это Эмма Петровна решила освежиться в столь ранний час.
        Алексей в который раз восхитился необычными способностями этой эффектной дамы, которая в такой прохладной воде заплыла достаточно далеко. Тут он подумал, что как раз успеет ополоснуться в бане, пока Эмма Петровна совершает свой заплыв. Она, возможно, тоже захочет посетить это банно-прачечное заведение, поэтому следовало поторопиться.
        За ночь основной жар, конечно, улетучился, но в парилке было очень даже тепло, уютно и духовито. А вода в баке оставалась ещё совершенно горячей. Алексей энергично помылся. Напоследок ополоснулся ледяной водой, наспех оделся в чистое и вот так - совершенно бодрый и стерильный, как одноразовый шприц, выскочил из предбанника.
        И тут… И тут он неожиданно столкнулся с Эммой Петровной… Но это была вовсе не та Эмма Петровна, высокопарно именуемая и не менее высокопарно выглядевшая, а совершенно мокрое и замёрзшее, покрытое «гусиной кожей» умилительное создание.
        Она слегка дрожала, прижимая руки к груди, переминалась с ноги на ногу и вопросительно смотрела на Алексея огромными карими глазами. А закрытый купальник - иссиня-черный и исключительно тонкий - казалось, ещё больше подчёркивал её наготу.
        Когда первый шок и смущение от предполагаемой, но, всё равно, столь неожиданной встречи, прошли, Алексей боковым зрением заметил белый махровый халат, что висел на стене. Он, буквально не глядя, стянул его с крючка и, развернув, осторожно накинул на плечи ранней купальщицы, по-видимому, переоценившей свои возможности. В этот момент женщина отняла руки от груди, плавно, как бы невзначай сомкнула ладони на затылке молодого человека, а затем нежно приникла губами к его губам, привстав на цыпочки. И всё это получилось так просто и естественно, неожиданно и невинно… Тем не менее, с Алексеем случился второй шок. Если первый можно было сравнить с нокдауном, когда человек ещё хоть что-то соображает, то этот второй шок… явился чистейшим нокаутом…
        Нет, нельзя сказать, что Алексей был совсем не искушён в искусстве поцелуя. И до Ольги у него был некоторый опыт, но, в основном, случайный и мимолётный. Он никогда не слыл Казановой. Да, и что об этом говорить. Когда Алексей познакомился со своей будущей женой, то и думать о других не смел и не желал. А тут - такое…
        Он весь застыл, словно окаменел, и только губы размякли и будто расплавились от жаркого поцелуя. И откуда что взялось… Это о том, что уста коварной русалки, до этого - синие и, казалось, бесчувственные вмиг стали податливыми и страстными…
        Такого он никогда не испытывал. Продолжая растворяться в своей партнёрше, буквально диффундировать и взаимно проникать, бедный юноша продолжал терять остатки рассудка и был уже готов окончательно «выпасть в осадок»…
        Но тут что-то звякнуло или брякнуло. И тогда сознание молодого человека, затерявшееся в тёмных глубинах полигамных инстинктов, проснулось и начало всплывать к свету моногамных традиций, «кристаллизуясь» в самоё себя… Алексей отпрянул от «пьянящего кальяна», шумно вдохнул, а Эмма Петровна, со словами: «Ой, извините! Сама не пойму, как получилось…», проскользнула в дверь предбанника и шумно захлопнула дверь.
        - Вот - фурия, ёш её ети… - раздался голос деда Ёшки.
        Алексей, совершенно ошалевший, растерянно огляделся. В дверном проёме сеновала маячила заспанная физиономия любителя засушенной флоры и истребителя промысловой фауны… Ну, да Бог с ним - с «любителем»… Главное - другое… Со стороны кошары на Алексея растерянно смотрела Ольга… Рядом валялся котелок с разлитым козьим молоком. А коза Маруся вопросительно уставилась на хозяйку…
        Пауза длилась вечность. Потом девушка перешагнула через котелок, разбудивший «спящего красавца», вышла с подворья и с отрешённым видом направилась в сторону озера. Алексей, выйдя из оцепенения, дёрнулся было вслед, но подошедший дед Ёшка остановил его решительным жестом:
        - Лёшка, осади! Не торопись… Пусть перегорит… Я сам с ней поговорю.
        Алексей молчал.
        - Ну, ты тоже хорош! - продолжил дед, - Говорил же я, мутные они и вообще… Ладно, делом займись. А я за Оленькой присмотрю…
        На этом и разошлись. Через некоторое время Ольга вернулась и занялась домашними хлопотами, внешне ничем не выказывая своего состояния. В положенное время она позвала всех к завтраку.
        Завтрак прошёл в полном молчании. Когда мужчины, встав из-за стола, отправились по своим делам, Эмма Петровна попыталась заговорить с Ольгой. Но та остановила её на полуслове, сказав, что они сами во всём разберутся… И, что их договор на туристическое обслуживание остаётся в силе. А «э-то… недоразумение» будет отнесено к «обстоятельствам непреодолимой силы». После чего Эмма Петровна удалилась в гостевой домик и не выходила до самого обеда.
        На обед подавали вчерашний борщ. Но прилагательное «вчерашний» по отношению к такому блюду, как борщ или щи, только невежи воспримут в уничижительном смысле. Наоборот - это является его достоинством, как упоминалось ранее. И даже в меню приличных ресторанов русской или украинской кухни оно так и значится - «Щи суточные», например. Это мы к тому, что Эдуард Викентьевич, «как миленький» «явившийся-незапылившийся» аккурат к обеду, попросил добавки… Он шумно брякал деревянной ложкой по краям глубокой миски, попирая каноны светского этикета, и на все лады нахваливал достоинства хозяйки. Было заметно, что он пребывает в приподнятом настроении, не смотря на заметную усталость после длительного пешего перехода. И по супругам особо не было заметно, что они - в ссоре. Ольга, напротив, была немногословна и отвечала односложно:«да - нет».
        Алексей и дед Ёшка уехали на заготовку дров и за обедом не присутствовали. Гости оживлённо, но вполголоса, что-то обсуждали, когда хозяйка удалялась от стола. А в конце трапезы Эдуард Викентьевич поблагодарил Ольгу за вкусный обед и сообщил, что завтра они намерены убыть в город, что их дальнейшие планы окончательно не определены и поэтому они хотят забронировать места в этом «пансионате у озера» ещё на одну неделю, проплатив все услуги наперёд. Ольга как-то равнодушно согласилась, коротко ответив: «Хорошо…».
        Вскоре приехали «дровосеки». Они выгрузили из уазовского прицепа короткие бревешки засохшего дуба, дерева - довольно редкого для этих мест, и пошли обедать. После, немного отдохнув, принялись распиливать дубки двуручной пилой, укладывая их на деревянные козла. В любом другом случае эта процедура с помощью бензопилы закончилась бы, не начавшись. Хотя первые «эко-туристы» оказались какие-то неправильные, было решено не нарушать запрета на применение какого бы то ни было техногенного оборудования в их присутствии. И потому мужчины по-старинке дружно «вжикали» звенящей пилой по плотно древесине, «окропляя» траву душистыми опилками. Проведя санитарную вырубку в дубовых посадках (дуб - дерево неродное для Алтая), они совместили «полезное с полезным»: убрали сухостой, так опасный при лесных пожарах, и заготовили отличные дрова, которые считаются, пожалуй, самыми жаркими среди прочих.
        Ольга и Алексей старались находить себе такие занятия, чтобы каким-то образом не пересекаться между делом. Но «пересечься» всё-таки пришлось. Когда Алексей просматривал почту и связывался с новыми клиентами по Интернету, зашла Ольга и равнодушным тоном сообщила о намерениях «колониальной» пары зарезервировать за собой ещё неделю. Алексей хотел было возразить, так как уже практически договорился с новыми постояльцами. Но, секунду подумав, всё-таки спорить не стал.
        - Ладно, что-нибудь придумаю, - ответил он. Ольга тут же ушла.
        Всё, что было запланировано новоявленными туроператорами, вся культурная программа - пошло насмарку. Гости были предоставлены сами себе. Они гуляли по окрестностям, постоянно что-то обсуждали. В обязанности хозяев входило только вовремя их накормить. В сложившейся обстановке это, кажется, всех устраивало.
        Единственно, что огорчало, так это - наметившиеся перемены в погоде. Порывы ветра пока ещё не сильно досаждали своей прохладной свежестью, но вот кучевые облака на горизонте уже могли обеспокоить проницательного наблюдателя тревожными нотками свинцового оттенка…
        Вечером, когда поблизости никого не было, Алексей подошёл к Ольге. Она сидела за баней на берегу озера.
        - Оленька! Родная. Прости ради Бога! Сам не пойму, как всё это вышло…
        Ольга молчала и никак не реагировала на слова мужа. Некоторое время спустя она встала и пошла прочь.
        Спать, а вернее - ночевать, Алексей поплёлся на сеновал - вотчину деда Ёшки…
        20. Про свободу…?
        - Ну, что «лишенец»! Проходи, располагайся. Ёшь тваю плоть… - проворчал дед Ёшка на незваного, но всё-таки желанного гостя. Хотя повод для этого ночного визита был не самый позитивный…
        Алексей с понурым видом накинул покрывало на сенное «облако» и неуклюже плюхнулся на это аскетическое ложе, не подумав, что сможет спровоцировать другое облако, но теперь уже пыли.
        - Экой, ты братец, неловкий, - продолжил ворчать дед, прочихавшись.
        - Ну, извини! Не рассчитал…
        - Во-во… Что-то последнее время - одни промашки. Куда ни сунься, сплошные форс-мажоры…
        - Ладно, не умничай. Лучше скажи, что Алёна? Говорит что-нибудь?
        - Да, нет. Отмалчивается. Я пытался тебя выгородить. Да, какой там… Ладно, рассосётся. Ты мне лучше скажи, что с этими кренделями дальше делать будете?
        - Что-что… Ничего. Завтра в город отвезу. Воскресенье же… У них там какое-то мероприятие. А потом «непонятки» начинаются: то ли совсем уедут, то ли опять к нам вернуться. А зачем? Программа, что заранее согласовали, их перестала интересовать. И вообще… Не пойму я их.
        - И не поймёшь. Вишь, какие фортеля выкидывают. Ты-то судишь по себе. А у них своё на уме. Говорят, мол… «Мы - свободные люди в свободной стране»… Ёшь иху спесь! Вот и вы сюда из города за этой «свободой» сбежали… А ты вот мне скажи… Свобода… Как ты это понимаешь?
        - Ну, хватил! С этим мы и до утра не разберёмся…
        - Полагаю, что ты и так особо спать и не собирался. Ну, если сможешь уснуть, я не враг твоему здоровью…
        Некоторое время пролежали молча… В ночной тишине только сверчки выводили свои монотонные трели да скотина в хлеву шуршала подстилкой. Алексей ворочался на своём примятом «облаке», и, наконец, откликнулся:
        - Я как-то особо не задумывался над этим… Из университетского курса философии только крутится в голове про «осознанную необходимость»… А что, собственно, ты за эту тему ухватился? Для меня сейчас это - не самое актуальное…
        - А вот ни скажи… И вообще, брат, философия имеет вполне прикладное, житейское применение. Я так думаю…
        - Ну, ты опять в дебри полез…
        - А всё-таки? Не увиливай. Что сам-то думаешь?
        - Так сразу и не скажешь… Я больше привык рассуждать физическими категориями… Давай так. Начнём с простейшего. Для неподвижного объекта свобода не нужна. А вот для подвижного… Ничего абсолютного в природе, я так думаю, не существует. По крайней мере, к предмету нашего рассмотрения это точно относится. Поэтому свобода - это некий забор или коридор, по которому движется этот объект. За пределами этого коридора - область свободы других объектов. Если ты нарушаешь свой коридор, то неизбежно сталкиваешься с другими объектами. Изменяешь траекторию их движения. А кому это понравится? Это уже не свобода получается, а насилие… Ну, в зависимости от того, кто нарушает эти границы…
        - Интересная интерпретация, однако… Хотя, вроде бы всё логично получается, отозвался дед, Ну, а если всё это ближе к нашей жизни повернуть? Про «забор» про этот…
        - А что… И у нас - примерно тоже самое. Живём, то есть двигаемся в пространстве и во времени в прямом и переносном смысле. Так называемый «забор» - это разного рода ограничения: физические, в смысле - антропометрические, технические, финансовые, наконец…
        - Это получается, что у здоровяка-миллиардера, с его виллами и личным самолётом свободы неизмеримо больше, чем у немощного пенсионера?
        - Выходит, что так…
        - Ты забыл про нравственные ограничения.
        - Да, пожалуй… Тогда не всё так однозначно получается с этим миллиардером и пенсионером…
        - Вот и я про то… Знаешь, когда я сидел на зоне, а потом на поселении… Ну, я тебе рассказывал… То ощущал себя, возможно, более свободным, чем сейчас, например… Спросишь, почему? А всё просто. «Забор» - и физический, и временнОй - был чётко определён. Свои желания и устремления я осознанно не допускал за пределы этого «забора». Работы я никогда не боялся. Меня там уважали.
        Дальнейшие рассуждения деда Ёшки Алексей уже не слышал. Он просто уснул.
        21. «Вселенский» ливень.
        Крупные капли косого дождя изредка барабанили по лобовому стеклу «всеядного», а вернее - «вседорожного» УАЗика. До города оставалось «всего ничего», а «экотуристы» на заднем сидении продолжали молчать, за всю поездку не проронив ни слова. Это продолжалось даже тогда, когда перестало трясти и выбрались на большак.
        Тут дорога в очередной раз вильнула в сторону реки и гости заметно оживились. А всё от того, что перед пассажирами открылась необычная картина. Вся пойма реки, свободная от деревьев и кустарника, была устлана пёстрым ковром из шатров и палаток всевозможных форм, размеров и расцветок. Сам по себе факт появления «диких» туристов на живописных берегах спокойной реки да в разгар сезона не мог бы вызвать каких-либо вопросов. Но в таком количестве и так скоропостижно… Дело в том, что, ни во время последней поездки Алексея в город, ни, тем более, в предыдущий вояж за гостями в аэропорт, ничего подобного не наблюдалось.
        Ветер нещадно трепал утлые строения, а заодно гонял и поднимал в воздух полиэтиленовые пакеты, какие-то пластиковые бутылки и тарелки, а также прочий одноразовый мусор.
        Последние годы «палаточных» туристов по-привычке продолжали называть «дикарями». Но вели они себя, как правило, вполне цивилизованно. Ну, по крайней мере, мусор после себя не оставляли и, тем более, не разбрасывали. А тут творилось что-то невообразимое.
        Неожиданно на дороге возник субъект в обтягивающей ярко красной штормовке явно с чужого плеча и с нахлобученным капюшоном. Он буквально вывалился из-за придорожного куста, и Алексей едва успел увернуться и затормозить, огласив округу фирменным УАЗовским визгом тормозов.
        - Брат! Извини! Подкинешь до города? - вежливым тоном спросил наглый мужик, открывая дверцу.
        - Ну, ты даёшь! - возмутился Алексей, - Так и до греха недалеко… Эдуард Викентьевич, - тут он обратился к главе семейства, - Позволите взять попутчика?
        - От чего же не взять, - живо отреагировал колонел (то бишь полковник).
        Вежливый мужик проворно водрузился на свободное место рядом с водителем и скинул капюшон. Вид у него был довольно помятый. Всклоченная шевелюра сверху и обрамление из трёхдневной щетины нижней части физиономии вовсе не контрастировали с густым перегаром. Было очевидно, что на ночь данный субъект пил не только кефир.
        - Позвольте полюбопытствовать, любезный? - обратился к нему Эдуард Викентьевич, - По какому такому поводу раскинулся здесь этот туристический табор?
        - Ещё чего - туристический… Эта дурь не про нас. Условий никаких. Ближайшая потребиловка только в городе. Антисанитария, одним словом.
        Немного помолчав, субъект добавил:
        - Да, нет… Народ здесь завис, чтобы перекантоваться. А вы, что? Не в курсе? Сегодня же розыгрыш! «Джентльменов авангард ждёт удача - миллиард!». В городе-то - завал. Никуда не сунешься. Всё - занято-перезанято… Народ патрули гоняют. Вот нас неприкаянных сюда и определили. Наши сранья в город подались. А я вот - припозднился…
        Супруги многозначительно переглянулись, а непрямой потомок старика Флинта задремал до самого города. Его неровное дыхание продолжало «освежать» воздух, в результате чего ближайшее остекление кабины основательно запотело.
        В городе творилось что-то невообразимое. Ажиотаж - этим словом можно было охарактеризовать происходящее. Кто читал «Поднятую целину» М. Шолохова, должен помнить, что в представлении деда Щукаря, который не разбирал мелкий шрифт в энциклопедии, термин «ажиотаж» означал «рай земной». Так вот, на «рай», какой бы то ни было, вся эта лотерейная суматоха мало походила. Скорее - наоборот. К тому же погода совсем испортилась. Не то, чтобы небо обрушилось на землю, просто шёл откровенно-проливной дождь…
        Прощаясь с непредсказуемыми, но предусмотрительными постояльцами в холле гостиницы, в которой они забронировали двухместный «люкс», договорились, что, если понадобится, Алексею сообщат по электронной почте, когда и откуда их потребуется забрать. При этом Эдуард Викентьевич, рассыпаясь в любезностях и благодарностях, в конце отметил, что это вряд ли случится, но лучше - подстраховаться… Эмма Петровна при этом молча стояла в стороне и по всему было видно, что она сильно напряжена. Порой казалось, что в затянувшейся процедуре прощания дама теряет остатки самообладания. Всё это время супруга полковника только кивала и натянуто улыбалась.
        Дворники на лобовом стекле едва справлялись с потоками воды. Алексей неосознанно жал на педаль газа, несмотря на непогоду. Возможно, так он пытался унять навалившееся чувство тревоги - тревоги от всей сложившейся ситуации. Тут и - «непонятки» со странными туристами, и внезапно испортившаяся погода, а главное - предстоящая встреча с женой… Теперь, освободившись от повседневных забот по обслуживанию постояльцев, предстояло как-то налаживать отношения на их опустевшем «островке». Такого разлада между ними ещё не разу не было. И как загладить свою вину? И даже не вину, как он считал, а скорее оплошность или недоразумение, хотя весьма пикантное… Как объясниться со своей любимой Оленькой, он пока не знал.
        А ливень всё усиливался. Небо давило и было чернее чёрного. Казалось, «хляби небесные» промочили всё вокруг, и на Земле не осталось сухого места. Временами наблюдалось, что дорожный кювет сплошь заполнен водой. То ли влага не успевала отводиться по водостокам, то ли, не дай Бог, обычно спокойная в этой равнинной местности речушка стала выходить из берегов и затапливать пойменные луга. При такой небывалой интенсивности осадков второй вариант никак нельзя было исключить. Обнадёживало только то обстоятельство, что дальше дорога шла в гору. И пусть раскисшая грунтовка не обещала спокойной езды, но, как известно, «танки грязи не боятся».
        Без каких-либо особых приключений Алексей прибыл домой под вечер. К счастью, а может быть - к несчастью, объясняться с женой на этот раз не пришлось. Было не так, чтобы совсем поздно, но темнота стояла кромешная. Дождь несколько утих, однако тяжёлые (наверное, потому что «свинцовые») облака, свидетельствовали о том, что это - ненадолго.
        Во всех окнах было подозрительно темно. Алексей первым делом заглянул в их дом-офис. В тусклом свете включенного монитора он разглядел Ольгу, калачиком свернувшуюся на не разобранной постели. Её голова была перетянута кухонным полотенцем - верный признак того, что мигрень вернулась. Раньше подобным образом она облегчала себе боль во время приступов. Но, то было раньше. На новом месте ещё ни одного рецидива не было. А почему же теперь? Так ведь и разлада такого у них ещё не было. Да и с погодой творится что-то невообразимое…
        Объяснив себе причину недомогания жены, Алексей немного успокоился. Он заботливо укрыл страдалицу шерстяным пледом и пошёл проверять электронную почту.
        А почта тем временем не работала… Точнее - отсутствовала связь через Интернет. Оно и немудрено… Такая концентрация гидрометеоров, а проще - обилие осадков, надёжно экранировали все сигналы со спутника. Эдуард Викентьевич говорил, что к вечеру у них ситуация должна проясниться. Алексею теперь оставалось ждать, когда прояснится небо. Он вышел на крыльцо, чтобы разведать обстановку. Дул сильный порывистый ветер. Дождь практически прекратился, и временами в разрывах облаков угадывалась полная луна. Это вселяло надежду. Но что беспокоило, так это - грохот, доносившийся со стороны озера. Судя по всему, огромные волны энергично накатывали на каменистый берег и с шумом разбивались о прибрежные валуны. Было очевидно, что уровень воды значительно поднялся. Даже брызги волн, благодаря порывам ветра, Алексей ощущал на своём лице. Ну, и дела! «Так и до беды недалеко», - пронеслось в голове.
        - Чего шарахаешься почём зря, - послышался голос деда Ёшки, - Спать иди, однако.
        - Фу ты, чёрт! Напугал! - откликнулся Алексей, - Какой тут спать! Ты видишь, что творится? Вон и озеро, того и гляди, выскочит из берегов!
        Дед Ёшка замаячил в дверном проёме сеновала.
        - Что творится, что творится, - скороговоркой проговорил он, - Всё нормально, ёшь тваю вдрызг. Я же предупреждал, Ээзи осерчает… Вот и случилось… небесное очищение…
        - Да, уж - точно. Очищение через омовение, - буквально интерпретировал Алексей слова деда, вспомнив при этом про тот неряшливый палаточный лагерь, что стихийно раскинулся в пойме живописной речушки. Уж им-то точно не поздоровилось… Уж они-то точно «нагрешили» супротив природы, Ээзи и, Бог его знает, чего ещё…
        «Конечно, не одни они, - думал про себя Алексей, углубляясь в экологическую тему, - Но именно они «переполнили чашу терпения», а остальные теперь «расхлёбывают». В частности, «чаша» озера точно была переполнена, и чего следовало дальше ожидать - большой вопрос.
        - А ничего пока больше не случится. Это было предупреждение. Чтоб одумались… Иди спокойно, ёщь тваю, спать… к своей Оленьке.
        Ответ деда Ёшки несколько озадачил Алексея. То ли молодой человек последние мысли произнёс вслух, то ли старик в очередной раз продемонстрировал свою невероятную проницательность.
        - Да, низины кое-где затопило. А озеро скоро угомонится, - подвёл итог народный метеоролог.
        Успокоенный Алексей вернулся в дом. Оля тихонько посапывала, а Интернет по-прежнему не работал. Алексей уселся за компьютер и стал ждать. Хватило его ненадолго. Положив голову на скрещенные руки, он уснул прямо за столом. А разбудил его сигнал, который свидетельствовал о том, что пришло новое сообщение, а вернее несколько. И все - с одного адреса. И все были одного содержания: «Случилось то, чего не должно было случиться. Алексей, соблаговолите прибыть за нами по известному адресу в ближайшее удобное для Вас время».
        Алексей посмотрел на часы. Было без четверти три. Витиеватый стиль Эдуарда Викентьевича (по-видимому, проще он не мог) ставил больше вопросов, чем прояснял ситуацию. «По известному адресу» - это что, гостиница что ли? А это как понимать: «в ближайшее», но «удобное для Вас время»? Немедля нужно ехать или до утра можно подождать?
        Беспокоить расспросами сейчас, пока связь восстановилась, тоже не хотелось - спят, небось… «А - блажь очередная!» Алексей на всё махнул рукой, поставил будильник на шесть часов и лёг спать, осторожно пристроившись на краю кровати рядом с Ольгой.
        22. Странные приготовления…
        Такие расхожие выражения «как ветром сдуло» и «волной смыло», как нельзя точно подходили к ситуации с исчезновением самостийного лагеря «джентльменов» лотереи. Поверх того злополучного места стремительный водный поток нёс остатки и останки всего «наносного» и чуждого природному естеству.
        «Народ-то хоть успел эвакуироваться?», - думал Алексей, поспешая в город за неугомонными туристами.
        Радио нудно вещало, искусно совмещая «неприятное с бесполезным» - это мы про «кислотную» музыку и нудную рекламу, которая настойчиво продолжала уговаривать принять участие в уникальной лотерее. Единственной отдушиной были местные новости, из которых каждые полчаса становилось известно, что состоявшийся тираж не выявил победителя. Вернее, выигрышных билета оказалось два, а по правилам розыгрыша итоги такого тиража аннулируются. Как и предполагалось, в этот тираж джек-пот достиг своего максимума - миллиарда рублей. И в последующих тиражах все «излишки» призового фонда должны были направляться на благотворительные цели под эгидой природоохранных фондов. Что и говорить - намерение благое…
        Что касаемо предтиражного бума, то в новостях сообщалось о некотором снижении лотерейного ажиотажа. То ли погода вразумила и так повлияла на некоторых, то ли просто у части игроков закончились деньги на покупку достаточно дорогих лотерейных билетов. В регионе в двухчасовой зоне задержались только самые стойкие, самые азартные игроки. Но их тоже осталось предостаточно.
        Если бы Алексей не так сильно был занят своими переживаниями и необходимостью внимательно следить за дорогой, то, сопоставив ряд фактов и событий, без труда смог бы усмотреть некую связь между странным поведением гостей и лотерейной интригой.
        А странности гостей продолжились. По дороге на хутор по-прежнему немногословные туристы попросили Алексея особо не беспокоиться обеспечением их досуга и предоставить им максимальную свободу передвижений. Каких «передвижений», куда «передвижений» - Алексей уточнять не стал.
        По приезду супружеская пара уединилась в гостевом домике и не выходила наружу, ко двору и «до ветру», пока не позвали на ужин.
        А «пока не позвали», Эдуард Викентьевич нервно вышагивал взад-вперёд по достаточно тесной комнате, скрипя при этом кожей ботинок и деревом половиц.
        - Вот каналья! - негодовал он, - Мне сразу он показался подозрительным.
        - А что, у нас тогда были другие варианты, кроме этого Семёна, - отозвалась Эмма Петровна. Она сидела на кушетке, забравшись на неё с ногами, и куталась в клетчатый плед.
        - Да, пожалуй, других вариантов не было. Но, каков мерзавец, - продолжал возмущаться полковник, - Как он нашу схему просчитал? Неужто сам догадался?
        - Ну, это вряд ли… Хотя, может быть… Этот проходимец достаточно хитёр да и с местной спецификой знаком, - продолжала рассуждать Эмма Петровна, - Только вот незадача: он хоть и жаден, через это способен на любую авантюру, но, с другой стороны, патологически труслив и неповоротлив.
        - Ты хочешь сказать, дорогая, что он действовал не один?
        - Эдик, ты меня удивляешь! Будь он трижды шаман - этот Семён. Пусть он каждую травинку, каждый камушек здесь знает, не говоря уж о переходах. Но на супермена он никак не тянет. Ты, со своим опытом и сноровкой, каждый раз не уверен - вернёшься ли. А тут?
        - Да, «мон женераль», ты права! Ты, как всегда, права. Что же получается, эти прохиндеи опять попытаются нас объегорить?
        - Тогда уж - «обсемЁнить», - Эмма Петровна за всю беседу первый раз улыбнулась, - Так-то оно - так, но не забывай, что они теперь тоже знают, что у них есть конкуренты!
        - Помилуй, дорогая! Откуда им-то знать? Там - на розыгрыше, была такая прорва народу, что в этой толпе мы только лишь по счастливой случайности увидели этого остолопа, как он прыгал от радости, не смотря на свою комплекцию. И ты меня вовремя осадила, а то уж я тоже собирался подпрыгнуть…
        - Может быть, может быть. Но эту вероятность никак нельзя исключать. В конце концов, Семён и, кто там с ним ещё, могут просто догадаться, что они не уникальны в своём роде, а это совпадение комбинации цифр - вовсе не случайность.
        - Получается, теперь наша задача усложняется вдвойне?
        - Втройне… Про погоду не забывай. Вернее, непогоду… Вон, опять по крыше забарабанило.
        Эдуард Викентьевич перестал курсировать по комнате и посмотрел в окно, отодвинув занавеску:
        - Да уж, опять зарядил. Теперь что, ждать у моря погоды? А, точнее, у озера… Хоть это и немного, но неделя у нас в запасе есть.
        - Эдик, я удивляюсь твоей беспечности. Какая неделя! Нам ещё необходимо решить, как нейтрализовать конкурентов и, при этом, самим «не попасть на мушку».
        - Да-да, я что-то совсем расслабился…
        - Вот-вот, расслабился… Кто из нас служил в иностранном легионе? Я тебя не узнаю! Остался последний рывок. А ты расслабился…
        - Извини, дорогая. Что-то я и впрямь раскис. И плечо даёт о себе знать из-за этой чёртовой погоды.
        - Ладно, Эдик. Я всё понимаю. Я тебе сочувствую. Но соберись. Давай вместе подумаем, что дальше предпринять.
        На какое-то время они замолчали. И тут полковник оживился:
        - А, собственно, сейчас нам этот дождь - как раз на руку. Скорее всего, наши конкуренты тоже выжидают, тоже ждут, когда распогодится. Так будет проще их подкараулить. Нам только остаётся каким-то образом выяснить, где у них переход. А как им помешать - это дело техники. Это мы сумеем.
        - Легко сказать, «где у них переход»… Получается, что нам опять потребуется этот наш проводник. Уж он-то наверняка должен знать ещё такое место, где «духи являются».
        - Всё так, но что будем делать, если таких мест - несколько? А их, наверняка, - несколько.
        - Что же, придётся рисковать. По крайней мере, в двух точках мы сумеем устроить засады.
        - Душа моя, получается, что буду вынужден тебя одну оставлять и подвергать опасности…
        - Да, ладно… Первый раз что ли? - тут Эмма Петровна многозначительно посмотрела на супруга, - Да, не забудь зарядить «йоки-токи». Без надёжной связи нам никуда…
        - Кстати, можно контролировать не только места переходов, но и дороги, подходы к ним. Так можно охватить больший регион.
        - Вот, наконец-то я услышала слова боевого офицера, - подвела итог Эмма Петровна, - Осталось найти подход к нашему проводнику, а то, мне показалось, он к нам не очень дружелюбно настроен.
        Тем временем дождь прекратился, и небо начинало приобретать более светлые оттенки. За ужином спросили Ольгу (других домочадцев за столом не оказалось), как им увидеться с проводником, рассказали о своих планах по посещению аномальных мест и своих опасениях по поводу несговорчивости старого охотника. Хозяйка ответила, что дед Ёшка должен появиться утром, и она с ним договорится так, что гости останутся довольны. А ещё её попросили подготовить им, на всякий случай, сух паёк на двое суток. Ольга сказала, что всё устроит. А потом добавила, что по прогнозу на завтра осадков не ожидается, чем заметно обрадовала гостей. Правда, следует отметить, что предыдущий прогноз тоже обещал солнечную погоду…
        Когда стемнело, появился Алексей. Ольгу он застал на летней кухне. Она готовила гостям в дорогу. Заметив её отрешённый вид, он не осмелился с ней заговорить. Наскоро перекусив, страдалец удалился на сеновал.
        Тем временем Эдуард Викентьевич тщательно проверял амуницию, готовясь к завтрашнему дню.
        - А что, дорогая Эм, наша хозяйка действительно сможет уговорить этого Ёшку? А то нам придётся с ним плотно пообщаться. Надеюсь, по карте он тоже хорошо ориентируется…
        - Проблем не будет. Она сейчас в таком она состоянии, что лишь бы от нас поскорее отвязаться.
        - Ей богу, мне её даже жалко. Всё-таки, они - славные ребята.
        - Ничего с ними не станется. Дело - прежде всего, - сухо ответила Эмма Петровна, - Способ проверенный. За то Алексей меньше с расспросами пристаёт и от нас подальше держится. Эдик, ты сам-то всё подготовил?
        - Да, дорогая. Да… Моя женщина, ты как всегда, - права!
        - Тогда давай укладываться. А то завтра - трудный день. Может быть, самый трудный…
        23. «И КАЖДЫЙ РАЗ НАВЕК ПРОЩАЙТЕСЬ, КОГДА УХОДИТЕ НА МИГ…»
        
        
        
        
        
        «Ни свет, ни заря» - именно в такое время явился дед Ёшка. Ольга ждала его на крыльце. По ней было видно, что в минувшую ночь девушка спать не ложилась и глаз не сомкнула.
        - Дедуля, миленький, - сразу накинулась она на раннего визитёра, - Ради всего святого, расскажи им всё, что знаешь. Сделай, что попросят.
        Поначалу дед, естественно, «не врубился», что от него требуется. Потом, когда разобрался, то решил, что все его принципы и обиды - сущая ерунда по сравнению с «Оленькиными» стенаниями. Он успокоил свою любимицу и заверил, что проблем не будет.
        Гости оказались тоже наготове, то есть практически собранными в дорогу. Им оставалось только позавтракать, а главное, пообщаться с дедом Ёшкой. Они осторожно начали расспрашивать проводника по интересующим их вопросам, и были ни мало удивлены его неестественной покладистостью. Эмма Петровна, осмелев, попыталась уточнить у деда Ёшки координаты «интересных» мест с помощью навигатора. Но старый охотник решительно отверг «говорящую мыльницу», но, в то же время, охотно указал искомые точки на карте, очень даже к стати предоставленной Эдуардом Викентьевичем. Полковнику в отставке самому было сподручнее и привычнее ориентироваться на местности дедовским способом, то есть способом деда Ёшки, в том числе…
        Тем временем Ольга позвала мужа завтракать. Перемену в настроении жены Алексей почувствовал по тому, как изменился её голос. Внешне она по-прежнему оставалась сдержанно-замкнутой и сильно осунувшейся. Но в тональности речи прозвучали обыденные нотки:
        - Ешь давай, как следует. А то неизвестно, когда вернётесь.
        - Алёнка…, - только и смог произнести растерянный Алексей.
        - Молчи! Ешь…
        Какой тут - «ешь»! Алексей вскочил из-за стола и попытался обнять жену. Но Ольга отстранила его. И тут её словно прорвало:
        - Не надо! Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, что я пережила! Ведь, это… Ведь это - предательство! Столько я всего передумала, сколько пережила. Хотела уехать уже. Как ты мог?
        Тут она заплакала навзрыд и уткнулась ему в грудь. Алексей блаженно сгрёб супругу в объятиях. Зарывшись лицом в её волосах, он млел от родного аромата и сдавленно бормотал: «Алёнка моя любимая…».
        Послышались голоса гостей. Молодые люди проворно отпрянули друг от друга. И, пока никто не подошёл, Ольга, шмыгнув носом, попросила шёпотом:
        - Лёшка! Возвращайся поскорее. Я буду ждать.
        - Постараюсь, родная. Ну, ты сама понимаешь, как получится, - был его ответ.
        Гости ехали в приподнятом настроении. У них всё складывалось как нельзя лучше, то есть пока всё шло по плану. По их плану…
        Природа тоже пока не планировала портиться и приходила в себя после внушительного омовения. Лесная дорога, естественно, ещё не успела просохнуть, но уже позволяла относительно комфортно продвигаться вдоль ущелья, в данном случае, по направлению к Чёртовым воротам. Собственно, именно там находилось одно из примечательных мест, так интересовавших гостей. Но они не пожелали пока там задерживаться, а попросили отвезти их, насколько позволит распутица, поближе к двум другим объектам. Единственно, что беспокоило, так это «здоровье» старого УАЗика. Он всё чаще подозрительно чихал и как-то нехотя поднимался в гору.
        Когда проезжали развилку, ведущую к Чёртовым вратам, Алексей и все пассажиры заметили джип, который метрах в пятидесяти от поворота, похоже, застрял
        в придорожном кювете. В придорожном, если эту дорогу после дождя можно называть таковой… Там же мелькнула бесформенная фигура в дождевике, которая проворно скрылась в кустах. В подобной ситуации следовало ожидать зова о помощи, а тут, навстречу к ним, похоже, никто не торопился.
        В этом месте Алексей невольно притормозил, чем вызвал неожиданно бурную реакцию Эдуарда Викентьевича:
        - Алексей, голубчик! Нет никакой возможности нам здесь задерживаться. Пусть сами выбираются. А у нас время поджимает…
        - А я, собственно, и не собирался, - как-то неожиданно сурово ответил Алексей, узнавший приметный внедорожник ненавистного инспектора (нет, «ненавистного» - это чересчур, скорее - «презренного»…).
        Какое-то время ехали молча. Только дед Ёшка без конца ёрзал и кряхтел. Потом он всё-таки поделился с Алексеем:
        - Я, кажется, его разглядел…
        - Чего ты там разглядел? - поинтересовался молодой человек.
        - Чего-чего… Кого… Похоже, Семён объявился, - ответил дед.
        - Не понял. Это который?
        - Который-который… Ну, не Будённый же… Бывший хозяин вашего хутора, ёшь его напАсть.
        - А, этот…, - вспомнил Алексей, - Что, думаешь, на старое место претендовать будет? Нет, «поезд ушёл». У нас всё оформлено официально.
        - Да, нет. Я не об этом…
        Но договорить им не дали. Супружеская пара на заднем сидении услушая их разговор, многозначительно переглядывалась и, наконец, в категоричной форме попросила остановиться.
        - Так ведь, не доехали ещё. Километров пять осталось, - пояснил Алексей.
        - Нет-нет. Благодарим. Дальше мы сами, - как-то суетливо затараторил Эдуард Викентьевич, - И уважаемому Ёшке - большое спасибо! За нас не переживайте. Не пропадём. Вернее, пропадём, но всего лишь на пару дней.
        Выгрузив непредсказуемых пассажиров, мужчины отправились в обратном направлении.
        - Не нравится мне всё это, - произнёс дед Ёшка задумчиво, когда снова проезжали мимо Чёртовых ворот. Проехали ещё пару километров и он попросил:
        - Тормозни-ка тут. Я прогуляюсь.
        - Да, что вы сегодня, сговорились что ли? - возмутился Алексей, - Тебя-то куда понесло? Вон, видишь? И джипа не видно, чёрт бы их побрал…
        - Не ругайся, однако. А присмотреть следует… Ты не переживай так. Вон, машиной лучше займись, - тут он задумался, а потом добавил, - А если сможешь, забери меня отсюда через пару часов.
        Алексей уехал, так ничего и не поняв. Только подъезжая к дому, он осознал причину охватившего его беспокойства - дед Ёшка раньше никогда не просил «Лёшку» вот так вот забрать его откуда-нибудь. Он всегда обходился своими силами. А тут…
        А тут УАЗик ещё раз «чихнул» и окончательно заглох, не доехав каких-то ста метров «до родного порога».
        - Скажи «а-а-а»! - обратился Алексей к «железному» другу и, подняв капот, заглянул в чрево моторного отсека.
        Когда выяснилась причина «недуга», появилась запыхавшаяся Оля:
        - Лёш, что случилось?
        - Да, ничего страшного, - успокоил он свою подругу, которая подбежала к нему, наспех одевшись - в старенькой фуфайке и полусапожках на босу ногу. И была она такая трогательная и домашняя, заспанная и родная, что нестерпимо захотелось обнять и расцеловать её; чувствовать, любоваться и дышать ею. Забыть про всё и про вся….
        Но… Но, посмотрев на свои замасленные ладони и вспомнив, что обещал вернуться за дедом Ёшкой, Алексей ограничился тем, что поцеловал свою любимую в висок. И, как бы оправдываясь, объяснил жене, что ему необходимо сходить в посёлок. Там, у механика Егора, должны найтись необходимые ему запчасти для УАЗика.
        А так не хотелось расставаться именно сейчас - просто беда… Но - надо!
        Наспех обтерев руки ветошью, собрав разбросанный инструмент, Алексей спешно удалился по направлению к посёлку. Ольга долго смотрела ему вслед…
        24
        . «СВЕТОПРЕДСТАВЛЕНИЕ»
        - Эй, служитель культа, - крикнул инспектор Семёну, который только что с восхищением наблюдал, как джип вытащил сам себя с помощью лебёдки, установленной на бампере внедорожника, - Отцепи-ка якорь от берёзы. И давай, вынимай свои причиндалы. Скоро будем начинать.
        - Я сам знаю, когда начинать, - пробормотал Семён, раздражённый непочтительным к себе отношением. Он понимал, что без этого холёного мерзавца самостоятельно не смог бы додуматься и провернуть такую замысловатую комбинацию с этой лотереей. Но и без его навыков чёрного шамана тому вообще ничего бы «не светило». Мало того, что Семён согласился на всю эту авантюру за совершенно грабительские проценты, постоянно терпел оскорбления в свой адрес, но именно он - Семён, а не этот хлюст, буквально рисковал «своей шкурой», отправляясь, шайтан знает куда, без каких-либо гарантий на возвращение.
        - Чем ты там опять не доволен? - продолжал «строить» его инспектор, - Или тебе опять напомнить - кто, кому и чем обязан за тот инцидент?
        - Нет-нет, Валерий Георгич, всё - путём, - подобострастно запричитал Семён, - Начинаю готовиться.
        - Ладно. Я пойду, осмотрюсь. Нам лишние глаза ни к чему. И, молись Богу или кому ты там ещё молишься, что это - досадная случайность с совпадением номеров, и что ты никому больше не проболтался про эти переходы!
        После этих слов Семён весь сжался, но инспектор этого не заметил. Он отошёл к основной трассе и был занят изучением следов, оставленных в колее протектором какой-то машины.
        - Этих здесь ещё не хватало, - произнёс инспектор раздражённо и поспешил к своей машине для того, чтобы отогнать её подальше за деревья. Потом он направился к площадке, расположенной между скал. Там уже хозяйничал Семён. Он разложил на специальной подстилке какие-то свои причиндалы, а сейчас пытался развести костёр.
        - А что, вот это всё обязательно? - спросил инспектор. Указывая на дрова, - Что, без костра никак нельзя обойтись? И время на него нужно тратить… И как демаскирующий фактор, опять же…
        - Без костра никак, - неожиданно твёрдо произнёс Семён, - Бубен не зазвучит… И вообще, так положено. Валерий Георгич, я же просил дров прихватить.
        - А это что, не дрова что ли?
        - Этого мало. Бубен должен равномерно прогреться. Иначе его покоробит. И вообще…
        - Меня сейчас покоробит! Вот - дела! В лес со своими дровами ездить!
        - Так ведь ливень такой был.
        - Был-был! И что будем делать?
        - Ничего… Пойду, поищу сухостой. Здесь где-то должен быть. А эти, - он показал на привезённые дрова, - пойдут на растопку.
        - Ладно, давай пошустрей. А то туристы какие-нибудь ненароком наведаются. Будь они неладны…
        Семён с топором углубился в чащу, а инспектор сначала нервно вышагивал взад - вперёд по лужайке, потом вернулся к дороге. Тут он услышал шум автомобиля и спрятался за деревьями. УАЗик Алексея прошелестел мимо и скрылся за ближайшим поворотом.
        - Вот и славно, - сказал инспектор и уверенной походкой направился к поляне.
        Через некоторое время появился Семён. Он тащил внушительную охапку толстых сосновых сучьев, которые свалил рядом с серой проплешиной. Это место явно контрастировало с изумрудной зеленью поляны. Вскоре костёр пылал, а Семён облачался в наряд «служителя культа». И пока он подкладывал в огонь очередную порцию дров, инспектор поднял с подстилки бубен и колотушкой, сделанной из дерева и обтянутой шкурой горного козла, ударил в этот шаманский атрибут. Раздался довольно гулкий звук. Семён при этом вздрогнул и оглянулся. А инспектор хмыкнул и собирался ещё раз ударить.
        - Не надо этого делать, Валерий Георгич!
        - А что такое? Нормально звучит.
        - Не надо этого делать. Вам не положено, - взволнованным голосом продолжал Семён, - Только мне можно.
        И потом, немного успокоившись, добавил:
        - Вот когда, прогрею, когда начну, сами поймёте, как должно звучать. Прошлый раз вы же рядом были… Я вас обо всём предупреждал…
        - Ай, да ладно уж. Мне по фигу вся эта ваша мутотень, - инспектор положил бубен на прежнее место, - Главное - дело сделать, и без всяких сюрпризов. Я и так твою задачу максимально упростил. В этот раз в посёлок и, тем более, в город наведываться не придётся. Завтра для местной радиостанции установят новый более мощный передатчик. Впрочем, тебя это не касается… Короче, вот приёмник. Тут всё настроено. Заберёшься вон на тот пригорок, что б наверняка, и ближе к двенадцати включишь вот здесь. В полдень будут передавать местные новости с результатами тиража. Комбинацию цифр зачеркнёшь вот в этом билете. Смотри, ручку не потеряй. В твоём одеянии есть хоть какие-то карманы, что бы всё надёжно спрятать?
        - Есть-есть, - закивал Семён.
        - То-то же…
        После этого инспектор достал плоский деревянный ящичек, размером чуть больше ладони, и протянул Семёну:
        - Держи. Этим расплатишься с… Ну, сам знаешь… Я на этот раз надую два матраса. Смотри, не промахнись. А то ты раздобрел не в меру…
        Тот виновато кивнул. Инструктаж был закончен. А «светопредставление» только начиналось…
        Инспектор отошёл в сторону. Семён, подобрав бубен с колотушкой, подошёл к костру и посмотрел на небо. Погода была пасмурная, но сверху не капало. Судя по стремительному движению облаков, скорость перемещения воздушных масс на той высоте была значительной. Зато у поверхности земли ветер почти не ощущался и, только иногда, обозначался резкими порывами.
        И тут костёр резко вспыхнул и затрещал зелёными искрами. Это Семён бросил горсть какого-то серого порошка прямо в огонь. Затем он замысловатыми движениями начал поворачивать бубен над костром и при этом издавать гортанные звуки. Так продолжалось некоторое время. Потом послышались звуки ударов. Поначалу негромкие, как будто бубен проверяли на прочность. Потом - всё сильнее и сильнее. И, вроде бы, ничего особенного в этих звуках не было. Но в какой-то момент инспектор почувствовал, как внутри него в нижней части груди в районе диафрагмы что-то начинает дребезжать, входя в резонанс с издаваемым бубном инфразвуком. Ему сделалось не по себе. Начало подташнивать. Возникшее чувство тревоги и необъяснимого страха заставили видавшего виды экстремала (с тёмным прошлым и предполагаемым светлым будущим) попятиться и отойти ещё дальше от ритуального места. В прошлый раз он как-то не заметил, не ощутил подобного эффекта. Может из-за того, что тогда «хлебнул для храбрости» или просто «хлебнул», так как особо не верил в перспективность этого мероприятия. А сейчас намерения были самые серьёзные, и эффект от
происходящего - тоже.
        Тем временем Семён входил в экстаз и, похоже, не собирался оттуда возвращаться… Звуки его неестественно низкого голоса, раскаты от ударов в разогретый бубен и шум ветра, который заметно усилился, начинали сливаться в один общий гул. При этом Семён умудрялся кружиться и довольно проворно, не смотря на свою комплекцию. То ли ветер так его закручивал, то ли он своим вращением увлекал за собой воздушные потоки, но в один прекрасный момент (а скорее - ужасный) в районе костра сформировался вполне устойчивый вихрь, который своим верхним концом упирался в невесть от куда взявшуюся тучку. Последующее событие было легко предугадать, не смотря на всю его необычность: окрепший смерч, попутно вовлекавший, как пылесос, в свою «трубу» какие-то листья, ветки, клочки засохшей травы, с лёгкостью подхватил грузное тело Семёна, а ещё угли от костра, золу и пепел, и вынес всё это на верх, в бездну, в неизвестность, в никуда… А, проще, - в тучу… В довершение ко всему сверкнула молния. Ослепительно яркий зигзаг, как контрольный выстрел, с оглушительным треском ударил в точку старта и окончательно разметал остатки
кострища. Наступила тишина…
        Ошарашенный инспектор наблюдал за этим вознесением «Ильи Пророка» из своего укрытия. И как это в прошлый раз он проглядел такое шоу? Ветер, гром и молнию он как-то припоминал, а вот всё остальное… А ещё… А ещё, как ему показалось, он видел какие-то смутные фигуры, словно образовавшиеся из пепельной пурги, которые унеслись на верх вслед за бедным Семёном. Мистика - по-другому не скажешь. Расскажи кому, не поверят.
        Если кто не в курсе, то смерчи, как таковые, характерны своими восходящими потоками, что и наблюдалось в предыдущем эпизоде. А торнадо - наоборот - нисходящими, хотя и не без нюансов… Это всё к тому, что возвращение нашего «вихренавта» в местный «Аркалык» ожидалось посредством торнадо «средней дальности» и малой интенсивности. Рукотворная это была стихия или каким другим способом сотворённая, но в силу её малой предсказуемости, мягкой посадки никто не гарантировал. Об этом участники знали, и в прошлый раз в качестве «соломки» на точку приземления - место кострища (хоть в этом была какая-то определённость) - «подстелили» надувной матрас. Но «…лишний вес, он словно бес…». Он и здесь не способствовал успеху предприятия. В тот раз горемыка-Семён, не смотря на все предосторожности, долго приходил в себя после жёсткого контакта с землёй. И только желание присутствовать на тираже ускорило его выздоровление.
        Переполненный впечатлениями инспектор окончательно очухался и направился готовить страховочную систему «Соломка-плюс». Природа тоже начинала приходить в себя. Посветлевшее небо местами расступалось и позволяло сквозь разрывы серых облаков пробиваться долгожданным солнечным лучам.
        25. «Опять - двадцать пять…» или не говори «гоп» …
        - Опять, ёшь тваю, пять! Двадцать пять! - только и смог произнести возмущённый дед Ёшка, - Что творит, паразит! Всё-таки, это он… Опять взялся за старое? То-то Ээзи гневается. А что дальше будет? - продолжал бормотать старый охотник. Предчувствия его не обманули, когда он решил возвратиться к Чёртовым воротам. И всё, чему он оказался свидетелем, его сильно огорчило.
        Пока дед Ёшка сидел в своём укромном месте и соображал, что дальше предпринять, на противоположном краю поляны с характерным криком вспорхнула голосистая сорока. «С характерным» - это для уха бывалого следопыта. Именно таким «ухом» и обладал дед Ёшка. Он привстал, чтобы рассмотреть, кто спугнул осторожную птицу. Его удивлению не было предела. В низкорослом подлеске между ветвей лещины он углядел приметный профиль Эдуарда Викентьевича. «Эти-то чего здесь отираются?».
        Тут было не до рассуждений, и дед Ёшка сорвался из своего укрытия, но «сорвался» аккуратно, как подобает опытному охотнику. Надо же было разведать, что они задумали.
        Тем временем супружеская пара, отойдя на безопасное расстояние, обсуждала увиденное. Вид у них был довольно потрёпанный. А всё потому, что им с увесистой поклажей пришлось в ускоренном темпе возвращаться назад к Чёртовым воротам. И возвращаться не по дороге, а больше - лесом. Чтобы не просто прогуляться, а себя не обнаружить.
        - Так-так-так…, - рассуждал Эдуард Викентьевич, размазывая пот на раскрасневшемся лице, - Так всё удачно начиналось. Чуть-чуть не успели. Но ты посмотри - каков бестия. Он нам таких фокусов не показывал. Так, что ж теперь? Будем здесь его дожидаться, дорогая?
        - Эдик, не торопись. Давай подумаем, - ответила Эмма Петровна, тоже разгорячённая внешне, но «холодная» внутри, - Что нам это даст? Да, ровным счётом, - ни-че-го.
        - Но послушай, этого напарника я сумею нейтрализовать, а там и с Семёном разберёмся…
        - Не горячись, Эд. Короткий путь - не самый надёжный. Должен понимать. А ты уверен, что там только один напарник? А Семён? Когда и как он возвратиться? Опять же, сможем ли мы от него заполучить заветную комбинацию? А время будет упущено…
        - Да, дорогая, слишком много неопределённостей. Тогда придётся перехватывать его там. Тоже - не лучший вариант, но, по крайней мере, на той территории он будет без прикрытия. Так что, следует поторопиться… Идём на наше место.
        Супруги помогли друг другу надеть ранцы, пригубили воды каждый из своей фляжки и собрались было тронуться в путь.
        - Да, Эм, погоди! Точку старта мы без проблем сможешь отыскать? Ведь навигатор нас выведет только к камню? А прошлый раз, когда возвратился, я что-то не заметил тот круг, где траву вырубал.
        - Всё правильно. Я то место этим же дёрном и заложила. Но, думаю, за неделю там не должно было так сильно зарасти, что невозможно было отыскать.
        - Ты - умница! Всё сделала правильно. Но следует поторопиться. Сама-то как?
        - Нормально!
        - Тогда, вперёд!
        Они с сосредоточенным видом выбрались на дорогу и, теперь больше никого не опасаясь, пошли, как заведённые. Дед Ёшка, следуя перелеском, поначалу еле поспевал за ними. Он слышал почти весь разговор и теперь думал, что дальше предпринять.
        Все эти пришлые, да и некоторые, с позволения сказать, свои - местные субъекты - этой, пока непонятной, активностью явно стремились, вольно или невольно, нарушить сложившееся в природе равновесие. А скорее - не в природе вообще, а во всём здешнем мироздании. Это равновесие дед Ёшка понимал и ощущал всем своим нутром, каждой жилкой осязал трепетно. Это было образом его жизни, образом мышления, сводом неписанных правил и житейских привычек. А тут - такое безобразие. Ничего святого для них не осталось. Шастают, страшно подумать - куда, все - кому не положено. И эти «иноземцы», судя по разговору, тоже туда собрались. Не мог дед Ёшка равнодушно за этим наблюдать, но и применять какое-то насилие к ним тоже было супротив его естества. А помешать бы следовало непременно…
        «Так-так, - думал он, - Естества, говоришь? Будет вам естество… Это что они там про вырубленный дёрн говорили?». А с проклятым Семёном он ещё успеет разобраться. Пусть только вернётся - «бестия толстомордая».
        Дед Ёшка двинул напрямки через чащу. Теперь он точно знал куда идти и как действовать. Когда решение принято, то дело спорится. Он не сомневался, что окажется на месте гораздо раньше семейной пары. Но его гнал вперёд не только фактор времени, но и чувство вины, что он оказался причастным ко всем этим безобразиям, пусть даже косвенно даже не ведая о том. А свои сомнения и предчувствия он тогда заглушил, поддавшись на уговоры…
        Прибыв на место, дед Ёшка осмотрелся. Камень стоял на прежнем месте. А что с ним станется… Только вот как будто он выше стал. То ли и впрямь подрос, то ли окружающую растительность так сильно дождём прибило? Разбираться с этим не входило в его планы. А вот обустроенную «точку старта» он обнаружил без труда. Куски дёрна были уложены не идеально и заметно возвышались над поверхностью почвы. Старый следопыт устранил этот недостаток, потом «причесал» всю траву в одном направлении. Напоследок сделал ещё пару косметических штрихов и затем с помощью топорика приступил к вырубке другой - ложной - «точки старта». Это примерно метрах в трёх от той, которую он только что так тщательно замаскировал. Тут он постарался не менее тщательно скопировать огрехи известной особы - «дёрноукладчика» («…будь она неладна, фурия глазастая…»). И это ему удалось. Всё! Дело сделано. «Пусть теперь попрыгают, как они там это делают, ёш иху не так…», - подумал дед и довольный поднялся с колен. Но долго радоваться ему не пришлось:
        - Ё-ё-ё, старый дурак! Совсем старый… Пора к верхним людям… Зачем Лёшку сбил с панталыку? Зачем вернуться говорил, ёш меня ети!
        Дед проворно собрал свой нехитрый скарб и быстро зашагал в обратном направлении.
        Тем временем неугомонные супруги подходили к камню с другой стороны. Они устроили небольшой привал, чтобы перевести дух и поправить снаряжение, которое становилось всё тяжелее с каждым километром пройденного пути. Немного придя в себя, Эмма Петровна спросила:
        - Эд, а помнишь, как мы первый раз тебя запускали?
        - Ещё бы, дорогая! Но, похоже, только в том месте так удачно росли эти берёзы…
        - «Диги-диги-ду. Диги-диги-ду. Пушкой. Пушкой в небо уйду», - озорно передразнила Эмма Петровна известную актрису.
        - Да, уж… Но мне тогда не до смеха было. Три раза меня заряжали в эту пращу. А каково было сгибать эти берёзы? Только с третьей попытки и попал, куда надо… Хорошо, что этот Семён тогда толково объяснил, как действовать на той территории. И дальше всё прошло, как по маслу.
        - Нет, я до сих пор не пойму. Как это можно угодить в завтра, а потом ещё и вернуться назад? Ведь «нельзя же дважды войти в одну и ту же реку»?
        - Эх, если бы я сам до конца понимал, как всё это происходит, то не пришлось бы пользоваться услугами разных прохиндеев, что в этом мире, что в ином… А так - всё просто. Что в нашей жизни, что в той - главное знать: кому дать, чего и сколько… А там, как повезёт…, - тут он замолчал, а потом продолжил, - А что касается «реки», то тут, наверное, получается немного по-другому: не заходить в реку, а выходить из неё… Несёт тебя течение… Назовём это - по реке Времени. И что там впереди, тебе неведомо. Ты можешь только предполагать. Твоих сил хватает только лишь немного замедлить или ускорить движение относительно этого потока. Но, а если получится подгрести и высадиться на берег, пробежать вперёд по руслу и посмотреть, пороги там впереди или тихая заводь, то, вернувшись, можно направить свою лодку туда, где безопасней или интересней или ещё что-то… Наверное, на самом деле это всё - гораздо сложнее, но я своим умом представляю примерно так…
        - Ладно. Погнали, Эд. Последний рывок.
        И они продолжили путь с удвоенной энергией.
        Прибыв на поляну, Эмма Петровна первым делом отыскала заветное место на «газоне». Но ей что-то не понравилось, и она стала внимательно смотреть по сторонам.
        - Что, душа моя? Что-то не так? - поинтересовался Эдуард Викентьевич.
        - Да, вроде, всё так. Но что-то мне не нравится… Мне казалось, что это место должно располагаться ближе к камню… Ничего не пойму.
        - Так вот же видно, что я здесь траву вырубал.
        - Так-то оно так, но как будто камень дальше стал…
        - Послушай, дорогая, после того, что сегодня насмотрелся с этим прохиндеем Семёном, то я ничему не удивлюсь. Ладно. Времени у нас в обрез. Давай разворачиваться.
        Эмма Петровна ещё минуту постояла в задумчивости, потом начала помогать Эдуарду Викентьевичу. Все обязанности между супругами давно были распределены, все манипуляции были доведены практически до автоматизма, вся техника работала безотказно. И вот уже платформа с полковником в отставке начала своё торжественное движение вверх, сопровождаемая тревожным взором верной спутницы. Для полноты картины не хватала звуков какого-нибудь гимна, обычно сопровождающего подъём флага. Но только монотонное жужжание компрессора нарушало тишину загадочного церемониала. Загадочного ещё и потому, что оставалось только догадываться - «под чьи знамёна» стремились эти господа. Каким богам молились? Ясно только было одно - кому они поклонялись. Вне всякого сомнения - «золотому тельцу»… А потому за кадром, если предположить экранизацию, звучала бы знаменитая композиция «Money» от Пинк Флойд с характерным перезвоном пересыпающихся монет.
        Тем временем платформа достигла своего апогея, а ситуация, по-видимому, - тоже… Полковник помахал рукой Эмме Петровне, зачем-то крикнул: «Гоп!» и энергично оттолкнулся от платформы. Эх, зря он это крикнул… В следующий момент произошло следующее: зависнув на мгновение в воздухе, Эдуард Викентьевич никуда не исчез вопреки ожиданиям. На этот раз закон гравитации сработал в штатном режиме и «грешный» полковник стал падать на «грешную землю». Сначала он ударился о край платформы, а затем неуклюже полетел вниз…
        26. Поединок
        В посёлке Егора долго искать не пришлось. Алексей нашёл его на задах, на приусадебном огороде.
        - Как же, знаю твой драндулет, - отозвался словоохотливый механик, - А движок-то, кажись, «сотка»?
        - Она самая, - подтвердил Алексей.
        - А случилось-то что?
        - Да, похоже, шестерёнка накрылась на распредвале.
        - Это такая текстолитовая что ли?
        - Да-да.
        - Это, сначала были пропуски зажигания, а потом вконец заглохла?
        - Да-да…
        - Нет, брат. Ничем помочь не могу. В город ехай. А здесь такой ни у кого нет…
        - Слушай, а как до Чёртовых ворот добраться, если напрямик? - спросил огорчённый Алексей.
        - А вон, вдоль просеки чеши. А там, у берёзы направо. С версту по тропе пройдёшь и увидишь…
        Вот Алексей и «почесал», постоянно ускоряя шаг и временами переходя на лёгкую трусцу. Миновав просеку и свернув в лес, он понял, в каком направлении следует двигаться, а потому местами сходил с тропы и шёл напрямик, срезая таким образом значительную часть пути. Уже подходя к Чёртовым воротам, Алексей озабоченно стал осматриваться и прикидывать, где следует искать деда Ёшку. На дороге его не было видно. Значит, придётся идти непосредственно к тем скалам, что ему очень не хотелось.
        По жизни Алексей не мог припомнить ситуации, чтобы он кого-то ненавидел. Попадались неприятные субъекты, с кем просто не хотелось общаться. А в случае с этим чёртом-инспектором было что-то из ряда вон выходящее. И вовсе не от того, что Алексея дико раздражала его надменная манера общения и что он, особо не скрывая, пытался ухлёстывать за его женой. Даже не от того, что он «схлопотал» в лоб от этого холёного мерзавца и потом долго приходил в себя. Было что-то другое, непонятное, что приводило молодого человека в ярость только при одной мысли об этом чёртовом инспекторе.
        Но сложившаяся ситуация не оставляла выбора. А чувство тревоги за деда Ёшку, ставшего для них таким родным за относительно небольшой период их знакомства, заставляло Алексея продвигаться всё дальше и дальше по направлению к поляне. Делал он это осторожно, максимально оттягивая тот момент, когда придётся обнаружить себя.
        Попутно разглядев джип, спрятанный в кустах вечнозелёного маральника, Алексей заметил необычное сооружение, которое серым пятном выделялось на зелёном фоне лесной поляны. Что ещё оставалось? Подойти поближе… И тут его окликнули:
        - Алексей, голубчик! Какими судьбами?
        Вид у невесть откуда взявшегося инспектора был исключительно дружелюбный. И куда что подевалось: его холодный взгляд и этот надменный тон. Инспектор источал само миролюбие. Он двигался навстречу, приветливо улыбался и демонстрировал свои открытые ладони, точно проповедник. Но заметив, что визави не склонен отвечать взаимностью, произнёс:
        - Да, парень, тебе опять не повезло. Ты опять оказался в «ненужное» время в «ненужном» месте…
        - Нужное-ненужное… Ты не много на себя берёшь? Где хочу, там и гуляю, - по-мальчишески огрызнулся Алексей, внимательно наблюдая за перемещениями инспектора, - И стой, где стоишь! Соблюдай дистанцию! - грубо добавил он.
        - Ах, мы же не любим в лоб получать, - продолжал исходить желчью инспектор, - Что ж, тебе точно не повезло, - тут он перешёл на привычный ледяной тон и как-то лениво вытащил из-за спины довольно большой пистолет непонятной марки, тускло поблескивающий воронёной сталью, - Не хотелось шуметь, а, видно, придётся…
        Алексей изначально не ожидал от этой встречи ничего хорошего, но чтобы до такой степени… Такое трудно было предугадать. И не то, чтобы ему совсем сделалось страшно. Понятное дело - кому охота умирать в таком цветущем возрасте. Но первая мысль была об Ольге. Как она такое переживёт? А потому Алексей стал лихорадочно вспоминать все свои навыки и умения, хитрости и специфику самообороны без оружия в ситуации один на один.
        Кто из нас по-молодости не увлекался тем или иным видом единоборств? Но все эти, можно сказать, дружеские потасовки или даже уличные драки - ничто по сравнению с ситуацией, когда перед тобой - реальная опасность. А оно, похоже, так и было, судя по намерениям инспектора.
        - Послушай, любезный. Тебе не трудно подойти поближе к воротам или вратам, если угодно? - уже издевательски продолжил супостат, - Тебе-то уж всё равно, а мне хлопот меньше будет.
        Алексей всё это время молчал и, как заворожённый, смотрел на ствол наведённого на него пистолета. Вид у молодого человека был довольно испуганный и растерянный, что было немудрено в сложившейся обстановке. Но, надо отдать ему должное, самообладания он не потерял, а, скорее, подыгрывал обидчику. Алексей как-то неуклюже попятился по направлению к обрыву, а инспектор развязанной походкой и с ухмылкой на холёной физиономии следовал за ним, при этом, тем не менее, держа несчастного парня на прицеле. В какой-то момент Алексей остановился, а инспектор по инерции подошёл достаточно близко.
        - Ну, что же ты, дружок, тормозишь? Вперёд… или назад, если угодно…
        В следующий момент Алексей, как бы послушно, опять попятился назад, при этом обозначив движение, что собирается обернуться и посмотреть, куда его гонят. Инспектор только в последний момент заметил, как нога Алексея в кроссовке молниеносно приблизилась к руке с пистолетом. Такой удар мяча влёт у Алексея почти никогда не получался в бытность его увлечения футболом. И сейчас он бил не глядя, практически, наугад. Но попал. Попал в расслабленную руку чуть выше запястья. Удар получился не очень сильный, так как инспектор всё-таки успел среагировать. Но, тем не менее, пистолет, описав дугу, улетел в сторону и провалился в расщелину между камней. Озадаченный инспектор рванулся в том направлении, где исчез его раритетный «ствол», но тут же понял, что быстро достать оружие не удастся. Он резко развернулся. Его физиономия была искажена яростью.
        - Щенок, да я тебя голыми руками порву! - рявкнул он, нервно сплюнул и принял боевую стойку.
        Теперь они поменялись местами. Получилось так, что сейчас инспектор оказался спиной к обрыву, а Алексей, набычившись и тяжело дыша, стоял напротив. Хотя «первый раунд» был за ним, он не был уверен, что в рукопашном поединке сможет справиться со своим противником. И вовсе не угроза, прозвучавшая перед этим, была тому причиной. Просто в некоторых движениях инспектора угадывалась специальная подготовка, а безусловная решимость и звериная ярость только удесятеряли его силы, хотя по комплекции он явно уступал.
        И тут, похоже, самообладание покинуло Алексея. «Эх, будь, что будет…», - подумал он и в отчаянном прыжке, не помня себя, ринулся на противника. Ему ничего не оставалось, как не техникой, так массой напролом снести агрессора. А зря… Потому что этот «змей», этот «чёрт» холёный предательски подсел, пропустив половину несущейся на него массы над собой. В нужный момент резко привстал, корпусом поддев центр тяжести противника. И Алексей, сделав в воздухе кульбит, как-то неудачно с хрустом шмякнулся грудью о выступ утёса, а дальше, беспомощно кувыркаясь, покатился вниз по крутому склону…
        27. Точки над «Ё» и запятые над «Й»
        Пусть читатель потерпит ещё чуть-чуть. Мы понимаем, что количество всякого рода непоследовательностей и недосказанностей превысило всякие пределы. Но время ещё не пришло, расставлять все точки над «i». А вот вспомнить про точки над «Ё» и прочие загогулины над «Й» - в самый раз…
        Тем временем дед Ёшка торопился на поляну к Чёртовым воротам, будь они неладны… Но чем больше он торопился, тем труднее становилось идти. Скорее всего, все эти «напрЯги» последних дней - и нервные, и физические - пагубно отразились на организме уже не молодого охотника. Он вынужден был присесть на кочку, поросшую мхом. Жгучая боль в грудной клетке, отдающая в левое плечо не позволяла двигаться дальше. «Стенокардия», - подумал дед Ёшка. «Скорее всего», - подтвердил бы доктор Мясников…
        Сколько он так просидел, трудно сказать. Даже вздремнул немного. Но вдруг чуткое ухо старого охотника уловило характерный шелест - кто-то энергично двигался стороной, и, кажется, по направлению к Чёртовым воротам. Это обстоятельство крайне обеспокоило деда Ёшку, а сердце к счастью отпустило, и он, кряхтя и чертыхаясь, отправился дальше.
        И вот, запыхавшийся по понятным причинам, и, игнорируя все меры предосторожности, приличествующие данной ситуации, он «влетел» на поляну, что у Чёртовых ворот, но никого там не застал. Только в неподвижном воздухе неожиданно успокоившейся природы острый нюх далеко не юного натуралиста учуял едва уловимый запах выхлопных газов. А больше ничего не выдавало недавнее присутствие кого и чего-либо на этой поляне.
        Только вот в одном месте любопытный след обнаружился и к тому же совсем свежий. Отпечаток каблука, принадлежащего ботинку полковника, нельзя было спутать ни с чем. Интересно, как этот «пижон» оказался здесь раньше Деда Ёшки? И главное - зачем?
        А буквально за тридцать минут до этого состоялось зрелище, которое стоило бы посмотреть… Невесть откуда взявшийся торнадо - совсем небольшой, не дикий, а вполне, как оказалось, ручной одомашненный - выдернул из набежавшей тучки тело, принадлежащее Семёну, и вращательно поступательным движением целенаправленно шмякнул его на заранее подстеленную «соломку» из двух надувных матрасов. Грузное тело разок подпрыгнуло на упругих «волнах», затем сползло на примятую траву и подозрительно затихло. В данном случае ещё одно характерное прилагательное оказалось применимо к слову «тело», а именно - «бездыханное»… Такое развитие событий не входило в планы инспектора, который подбежал к месту приземления. Оно, может быть, и входило, но… Но не сейчас. А пока было непонятно: миссия «выполнима» или как? Он брезгливо похлопал Семёна по небритым щекам, потом начал осматривать содержимое его карманов. В следующий момент Семён несколько раз судорожно вдохнул воздух, его глазки вернулись на параллельные орбиты. Тут он смачно выругался и только потом спросил:
        - Где это мы?
        - Какая разница, - раздражённо ответил инспектор, - Очухался? Где билет, чудо?
        - Я потерял…
        - Как потерял? Билет потерял? Ты, урод… - и он пнул несчастного носком начищенного ботинка.
        - Не-е-е, я приёмник потерял… - виновато просипел Семён.
        - Идиот! - бесновался «Валерий Георгиевич», - Ты там был? Сигнал принимал? Ты номера зачёркивал, сволочь?
        Семён испуганно кивал, не в силах произнести что-то членораздельное.
        - Где билет? - почти шёпотом произнёс инспектор и занёс свой кулак в качестве Дамоклова меча над головой Семёна. Тот, дрожа всем телом, разжал потную ладонь и протянул измятую бумагу дознавателю.
        - Фу-у-у… Ну, гад, ты меня напугал, - облегчённо произнёс инспектор, брезгливо разворачивая лотерейный билет, - Точно с эфира списывал?
        Семён продолжал мотать головой, как «кивающая собачка» из автомобиля.
        - Ладно, живи пока. И давай убираться отсюда поскорее, а то последнее время в вашем захолустье стало слишком людно…
        Дед Ёшка опять принюхался и ещё раз внимательно осмотрел поляну. Глубокие следы протектора и местами примятая трава всё-таки свидетельствовали о недавнем присутствии здесь людей. Это он и так знал. Но что-то его тревожило. И понятно, что это «что-то» был Алексей. Пойти его поискать или здесь дожидаться? Ладно, если он приходил, никого не повстречал и повернул назад домой. Но зная обязательность Алексея и его уважительное к нему, деду Ёшке, отношение, тот всё-таки не мог просто так уйти.
        Старый охотник в задумчивости обошёл поляну и на всякий случай заглянул за край обрыва. И тут всё потемнело…. Это не вокруг потемнело. Это у него в глазах так потемнело….
        Он ахнул и осел…. Страшнее не придумаешь…
        Дед Ёшка, не помня себя, как в бреду, как в кошмарном сне, как грешник в преисподнюю спустился кое-как по крутому склону до уступа, на котором покоилась знакомая фигура. Вроде он, а вроде и не он. Уж больно каким-то незнакомым показалось неестественно вывернутое бездыханное тело его друга Лёшки. Оно, тело, лежало навзничь с устремлённым в небо невидящим взглядом. Лицо практически не пострадало, а вот остальное… Клетчатая рубашка была вся в кровоподтёках. Да, и к чему все эти подробности, несовместимые с жизнью? И так всё понятно…
        От нестерпимой душевной боли, от непоправимой беды, от бесконечной вины за произошедшее старый охотник выл долго и протяжно, пугая всё живое и неживое в притихшем ущелье. Как жить после этого? Как перед Оленькой появиться?
        А дальше было всё, как у Высоцкого:
        …Конец простой: пришёл тягач,
        И там был трос, и там был врач…
        А ещё участковый, следователь из прокуратуры и много другого всякого люду…
        Дед Ёшка очень долго один на один общался со следователем. В чём-то убеждал его в характерной для себя манере. Тот беспрестанно пытался связаться с кем-то по рации и всё безуспешно. В конце концов, к следователю подошёл его помощник и что-то сообщил. Тот быстро собрал свои бумаги, зачем-то пожал руку растерянному деду Ёшке и вся бригада спешно уехала…
        Едва успели завершить все формальности и ритуальные мероприятия, опять начались дожди, да такой силы, каких здесь и старожилы не припомнят. Непогода продолжалась трое суток. Потом природа как бы успокоилась, вроде как - смирилась.… Смирилась с произошедшей несправедливостью. Несправедливостью в её природном понимании, когда молодой и здоровый, только начинающий и мало что успевший, влюблённый и любимый, не сумел закончить начатое, не сумел продолжить свой род и познать радость отцовства. И много чего ещё…
        Несправедливость в человеческом понимании для Ольги прошла как-то стороной. Для неё всё произошедшее явилось катастрофой, просто концом света, концом мироздания… Истерика с ней случилась только в первый момент. А потом защитные силы организма сработали таким образом, что погрузилась она в какой-то сон.… В сон наяву…. И жила…. Нет, не жила, а существовала долгое время, как будто по инерции. Делала всё, что должно, забываясь в текучке обязательных дел в заповеднике и домашних хлопотах, что было спасением в подобной ситуации.
        А дед Ёшка ощутил эту несправедливость в полной мере: и в природной, и в человеческой, и просто житейской.… А всё потому, что он себя и только себя винил во всём произошедшем. Хотя чувствовал неладное, но не смог предотвратить непоправимое. Всё потому, что не смог разубедить следователя, что это не просто «несчастный случай». Всё потому, что видеть горем убитую Оленьку было просто невыносимо. Единственной справедливостью, как он считал, было то, что мудрый и справедливый Ээзи хворь наслал на него и устроил этот всеочищающий ливень…
        Именно в этот ливень, когда он был уже на исходе, когда успокоившиеся было реки снова вышли из берегов и затопили пойменные луга, явился наш долгожданный Йоля…. Он плюхнулся в эти хляби, ещё на лету сообразив, что на этот раз ему никак не удастся «выбраться сухим их воды». В любой другой ситуации он, не задумываясь, сиганул бы обратно. Кому охота совмещать неприятное с бесполезным? В слякоть приличных впечатлений не наберёшься - одни проблемы. Но это был не тот случай…. Напомним, что «везде виноватого» скитальца спасало только то, что подруга Мен до глубины души была потрясена и растрогана этой душещипательной историей про барышню в резиновых сапожках, угодившей в яму, и её друга, скорее всего - пропавшего, и так неожиданно, по видимому, по трагическим причинам появившегося у них там - «…Там за облаками. Там за облаками. Там. Там-дарам. Там-дарам…».
        И если уж что-то Мен, мягко говоря, «зацепило», а, грубо выражаясь, «втемяшилось», то медлить с претворением в жизнь было не в её правилах. И вот она, как сообщалось ранее, не медля, по горячим следам вдохновила Йолю на очередной подвиг. А именно: направила благоверного выяснить - что к чему, и помочь, если получится… Короче говоря, порученьице из разряда - «пойди туда - не знай куда…» или «мисшен импосибл…». Йоля уже в который раз был не рад, что ввязался во всё это дело. Но малодушие было мимолётным, как озноб от первого «бодрящего» контакта с водой и промокшей природой. Потом его могучий организм адаптировался к новым условиям, а мозги отбросили всё наносное и второстепенное, начали соображать, как оптимальнее выполнить задачу. Только мурашкам было хреновее всех, и они ещё глубже забились в густой подшёрсток Йолиных зарослей.
        Первым делом следовало добраться до приозёрного хутора. С этим было боле менее понятно. А дальше что? «А дальше буду действовать по обстановке», - сам себя успокоил Йоля.
        Идти решил наикратчайшим путём. С его вездеходными качествами это не являлось проблемой. И, естественно, без захода в «злачные места». «Вездеходным» способом (это понятно) - дело привычное. Но он никак не предполагал, что размеры бедствия достигли того масштаба, какого они достигли… И ему теперь, помимо всего прочего, потребуются навыки «вездеплавные», что немного напрягало.
        Йоля оказался ни мало удивлён, когда обнаружил, что затопленными оказались те места, которые даже при весенних паводках оставались относительно сухими. Но решение было принято, а решимостью его «загрузила» Мен. И он двинул строго на «север».
        Нет, плавать и нырять Йоля мог великолепно, но были два обстоятельства, которые делали нежелательными эти водные процедуры. Про мурашек уже говорили. Для них это была просто катастрофа. А ещё водная стихия для Йолиных собратьев являлась той средой, в которой значительно снижалась их способность полноценно контролировать окружающую обстановку, что являлось первостепенным фактором при нахождении на «сопредельной» территории.
        И поскольку движение строго на «север» оказалось сопряжённым с преодолением определённых водных преград, то нашему «речному пехотинцу» пришлось пренебречь упомянутыми обстоятельствами или искать компромиссы. Переплывая очередной затопленный участок, Йоля максимально погружался в воду. На поверхности оставались только глаза-перископы да макушка-загривок, на котором толпой собирались все выжившие многострадальные мурашки. Ноздри тоже оказывались под водой, но «дыхалки» вполне хватало, чтобы преодолеть любой попавшийся на пути водоём. Так получалось контролировать всю надводную обстановку, оставаясь малозаметным, и, по-возможности, сохранять поголовье «домашних животных».
        Таким образом, Йоля приспособился к незапланированным трудностям и неуклонно продвигался к намеченной цели. Он немного успокоился и отошёл от домашней «накачки». А ещё поймал себя на мысли, что с определённым нетерпением ожидает того момента, когда снова сможет увидеть… ну, эту… в резиновых сапожках. Отмеченное обстоятельство обнаруживало какие-то новые незнакомые ощущения и эмоции, добавляло азарта.
        28. «А за козла ответишь…»
        Вот так, с «благими намерениями» и в благодушном настроении Йоля преодолевал последнюю водную преграду, приближаясь к намеченному пункту со стороны огорода. Небо распогодилось. Временами проглядывало приветливое солнышко. Значительно потеплело и местами начинало парить. Всё это усиливало упомянутое благодушие, граничившее с беспечностью. В другой (сухопутной) обстановке он бы ощутил, седьмым или каким-нибудь «энным» чувством отреагировал на опасность, но водная среда экранировала эти его способности…. И Йоля, энергично выходя из воды, как говорится, со всего маху… наступил на лезвие косы, по видимому кем-то брошенной или второпях оставленной на заливном лугу. Случай не редкий в былые времена и с известными последствиями. Вот и Йолю угораздило…
        По ощущениям это был просто удар, удар чего-то тупого. В воде всегда так бывает…. Не ощутив особой боли, Йоля всё-таки заподозрил неладное. И когда он взглянул на вывернутую для обозрения стопу, то увидел оголённые, но, кажется, не повреждённые белые сухожилия, и как алая кровь медленно, но верно заполняет глубокую рану. Вот незадача!
        А так всё хорошо складывалось: несмотря на непредвиденные трудности, он быстро добрался до места, был полон решимости «помочь, добыть, всех победить…», а теперь и назад просто вернуться - получается, что совсем непросто… или просто не получается.… Это мы так путаемся в словах, а Йоля также путался в мыслях. Как теперь домой полетишь? Пусть и не крылья, но подрезали…. Пусть и не парус, но порвали…
        Эту мимолётную растерянность Йоля разом пресёк, когда понял, что медлить больше нельзя - кровь из пореза хлестала всё сильнее. Первым делом он рану зажал, чтобы «не хлестало», а хотя бы «сочилось». Потом принялся искать листья подорожника - те, что покрупнее. Благо, их-то в обозримом пространстве произрастало достаточно. Это народное, а в нашем случае - инородное, средство всегда неплохо выручало при неглубоких порезах, а тут…. А тут - других вариантов пока не было.
        Далее следовал другое мероприятие «всенародной» медицины, а именно - процедура по дезинфекции. Йоля не без удовольствия помочился: сначала на крупные листы подорожника, а потом и на сам порез. Тщательно залепил по-прежнему кровоточащую рану этими продезинфицированными листьями и перевёл дух. Всё как-то полегчало. Но передвигаться в таком стоянии оказывалось проблематично. Надо было импровизированную повязку из подорожника чем-то замотать. Эх, как это всё неудобно оказалось. Одной рукой придерживать рану, другой рвать длинные стебли осоки. Потом скручивать их в какие-то жгуты. И наконец, всем этим приматывать «стерильную повязку» к ступне. Получалось не очень эстетично и надёжно, но это уж - лучше, чем ничего. А так можно было хоть как-то передвигаться, не рискуя подхватить какую-нибудь заразу и истечь кровью. Но теперь приходилось рисковать всем остальным, так как Йоля в понятном состоянии и с непонятной миссией приближался к хутору, ощущая всю непредсказуемость ситуации вообще и свою беззащитность в частности.
        Нет, Мен, конечно, молодец! И как она это всё себе представляла? Вот придёт Йоля и скажет или как-то изречёт: «Привет! Как дела? Чем помочь?». Понимание того, как это должно произойти не было ни у одного (точнее, одной) и, тем более, у другого. Но была воля, воля Мен, её ощущение и уверенность в том, что это нужно и можно сделать.
        И вот, гонимый этой волей, «речпех» наш, наречённый Йолей, достиг границ участка жителей приозёрного хутора, а точнее, оказался на краю отвоёванной у природы и окультуренной территории. И вот удача - на противоположном конце приусадебного огорода виднелась фигура хозяйки, которая копошилась на грядке с молодой капустой.
        Вот дела! Но внутри у Йоли опять что-то предательски ёкнуло. Наверное, это было сердце. Не будем дальше фантазировать на эту амурно-межконфессиональную тему, а обзовём это кардио-чувство просто - симпатией, но… но с примесью сострадания. Хотя, впрочем, в сложившейся ситуации сострадание ему самому сейчас бы не помешало. Но это мы так думаем, а вот наш «вездеход», наш «проходимец» тем временем заворожено любовался на объект своего спецзадания. А любоваться было чем: Ольга простую крестьянскую работу выполняла сноровисто и, опять же, грациозно. Как встанет, как повернётся - залюбуешься…
        Но, как правило, безмятежное состояние не бывает долгим и прерывается самым неподходящим, если не сказать, варварским способом. И действительно - затрещали кусты, и Йолю кто-то ощутимо пнул в бочину. Это козёл Матвей очнулся на приграничной территории и решил атаковать незваного гостя. Да, получается, что Йоля совсем расслабился и нюх потерял. Ну как можно было не заметить такого «героя-пограничника»… А тот в свою очередь готовился к очередной атаке. Теперь-то уж Йоля вспомнил, что ограничен в манёвре. И ему только оставалось аккуратно предотвратить очередной выпад отважного защитника, ухватив его за рога. Отважного потому, что Йоля без труда мог бы согнуть этого козла, не в обиду тому будет сказано, в «бараний рог», но он не стал этого делать из гуманных соображений, чему, в прочем, подчинялась любая миссия его и ему подобных в момент присутствия на этой территории.
        И пока Йоля раздумывал, что делать с назойливым животным, раздался окрик, означающий: «Эй ты! Отпусти скотину!». Когда в следующий момент он оглянулся на другой подозрительный жужжаще-шелестящий звук, то было уже поздно. Бумс! И крепкий, как кокос, ядрёный вилок капусты угодил ему точно между глаз. Свет померк. «Занавес опустили». Представление закончилось....
        Красавица Ольга тем временем тревожно всматривалась, как отважный Матвей не без труда выпростался из волосатых лап чудовища и готовился снова его атаковать. Девушка при этом держалась за правое плечо, мучительно морщась. Мастерский бросок бывшей центровой не остался для неё без последствий. Мышечная память осталась, а вот забывшие тренировки и не разогретые связки не выдержали такой перегрузки. Вот и, что называется, выбила руку.
        Что это? Кто это? И вообще… Нет, биологическое образование и общая начитанность позволяли Ольге строить какие-то догадки и выдвигать гипотезы. Опять же любопытство. Но насколько это опасно? А вокруг ни души… У козла Матвея, возможно, и имелась какая-то душа, но он - не в счёт. Он своё дело сделал - обозначил опасность. И на том спасибо. И что их вечно молоком попрекают?
        Наконец любопытство победило. Опять же плечо стало меньше болеть. И девушка осторожно стала приближаться к приграничным кустам, держа наготове тесак, которым она срубала вилки. Разумнее было бы принести из дома ружьё или, вообще, сбегать в посёлок за подмогой. Но всегда ли мы поступаем разумно? И всегда ли благоразумие - гарантия успеха? Ольга своими дальнейшими действиями явно попирала всякий здравый смысл, но что-то ей подсказывало, что она поступает правильно.
        Бесформенная куча чего волосато-серого на траве меж кустов открылась её взору. В этой куче, впрочем, выделялась нога внушительных размеров. Но, что самое примечательное, стопа была замотана вполне рукотворной повязкой из травы, из-под которой сочилась кровь. Лёгкое дуновение ветра донесло до Ольги резкий запах чего-то отдалённо знакомого, как будто нашатырём шибануло. Вроде от козла Матвея не так должно пахнуть. К тому же тот находился достаточно далеко и мирно обгладывал сногсшибательный вилок той самой капусты. И тут девушка вспомнила… Вспомнила, как очнулась…
        Вспомнила, как Алексея искала, как провалилась в яму. Как от ужаса впала в забытьё. Как в моменты просветления ощущала, что её кто-то несёт, и пахло именно этим. И как потом пришла в себя на крыльце. Да, запах именно тот. Теперь она это чётко вспомнила.
        Последующие события и непоправимое горе, обрушившееся на неё тогда, не оставили места другим мыслям и воспоминаниям. Всё это время она жила в каком-то забытьи…. И теперь вот… Снова это «чудо-юдо»… Опять же, получается, что оно или он - её спаситель? А ещё, по-видимому, - раненый. Вон, видно, что ногу или лапу - чего у него там - сильно сбрушил.
        А что у них с Матвеем вышло? Кто на кого и кто первый начал? Теперь разбираться недосуг. За козла он ответил и своё получил.
        «Эх, что ж мне с тобой делать?», - подумала Ольга над неподвижным телом. Но тут на теле обнаружились два глаза, которые часто заморгали.
        29. «Протоплю тебе баньку по-белому…»
        Интересное дело! Но страха не было. Всё, что угодно, но только не страх. Ольга сама себе удивлялась. Тем временем это существо приходило в себя. Оно уже сидело, растерянно мотало головой и, уж точно, не проявляло никаких признаков агрессии. Девушка долго раздумывать не стала. Когда «пришелец», как она его окрестила, сфокусировал на ней взгляд, она коротко сказала: «Пошли» и показала на видневшиеся над зарослями бузины крыши строений. В глазах пришельца промелькнуло не то, что бы какое-то понимание, но мысль - это наверняка. Ольга развернулась и, не оглядываясь, пошла в сторону дома, демонстрируя полное доверие. Полное доверие, даже не смотря на то, что это был самец, о чём не трудно было догадаться, даже не имея диплома биофака.
        Судя по шороху, раздающемуся сзади, «напуганный» капустой пришелец Йоля, не смотря на все свои недомогания, покорно двигался следом. Козёл Матвей, успешно прикончивший тот самый вилок, замыкал шествие.
        Ольга всё-таки пару раз оглянулась по сторонам, но только лишь для того, что бы убедиться - нет ли поблизости посторонних глаз, способных оценить весь колорит этой компании.
        Когда зашли на подворье, хозяйка жестом показала пришельцу вход на сеновал, уже ничуть не сомневаясь, что тот поймёт, а сама направилась в дом. Йоля, осторожно ступая на пятку, протиснулся в полумрак сарая и аккуратно уселся на ворох сена. Когда-то при известных обстоятельствах грубо нарушив правила поведения на чуждой территории, он теперь махнул на всё мохнатой лапой и пока решил повиновался воле случая в лице этой симпатичной барышни. А воле дражайшей Мен он подчинился давно. Хотя…
        Тем временем Ольга вернулась на сеновал, принеся с собой всё, что нашлось в доме, пригодное для обработки раны и перевязки. Йоля с любопытством наблюдал за всеми процедурами.
        Первым делом девушка убрала травяную повязку, а, скорее, та слетела сама. То, что она увидела, повергло её в шок. Но самоотверженная медподруга тут же взяла себя в руки. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоится. И успокоилась, но при этом получила такую дозу мурашкиных ароматов, что едва сдержалась, чтобы не выскочить на свежий воздух. Дело в том, что поголовье Йолиных мелких попутчиков почти не сократилась после всех водных процедур. А в замкнутом пространстве сарая это ощущалось особенно остро.
        Далее на рану ковшом было вылито полведерка раствора перманганата калия - марганцовки, одним словом. Следом порез был обработан перекисью водорода. До сего момента Йоля, затаив дыхание, следивший за происходящим, увидел шипящую пену и удивлённо заурчал. «Терпи, казак», - приговаривала Ольгаа. «Казак» терпел…
        Но что делать дальше? Зелёнка и действительно стерильная повязка - всё это хорошо, но явно не достаточно. Рана была такова, что требовала более серьёзного вмешательства, а именно того, чтобы её зашили, дабы избежать каких-то серьёзных последствий и скорейшего заживления. Но извините, это было выше Ольгиных сил - фельдшера поневоле. Она и так превзошла себя. А тут… А тут - работа хирурга.
        Уже смеркалось. Ладно, утро вечера - мудренее. Девушка с облегчением вышла на свежий воздух. Потом принесла в импровизированный лазарет то же ведёрко, но с чистой водой, а ещё овощей с огорода и краюху хлеба. Чем питается гость? Оставалось только гадать и надеяться, что не сырым мясом… Напоследок она, обращаясь к больному, зачем-то многозначительно произнесла кинологическую команду: «Место!», и ушла доделывать неотложные дела по хозяйству. Йоля, кажется, её понял. Да и куда ему теперь-то «бежать с подводной лодки»…
        Ольга на ночь всё-таки закрыла все засовы, положила рядом заряженное ружьё и спала беспокойно. А под утро вспомнила один случай, который ей рассказала пожилая женщина-зоотехник, когда Ольга проходила практику в таёжном заповеднике. Кажется, в сложившейся ситуации это был вариант…
        День обещал быть солнечным. Ольга первым делом заглянула на сеновал. Всё-таки ей хотелось убедиться, что вчерашние события были кошмарным сном. Но, увы, «кошмарная явь» сидела на том же месте и в той же позе, а повязка на ноге сильно побагровела. Еда была не тронута, только воды в ведёрке поубавилось. «Место!», - подтвердила Ольга вчерашнее указание и поспешила к палисаднику, где в изобилии произрастала цветущая мальва.
        Пчёлы и шмели, как им и полагалось, собирали нектар в разноцветных колокольчиках цветов. Погода тому способствовала. Девушка отслеживала, куда залетали именно пчёлы. Улучив момент, она проворно смыкала лепестки цветка, отрывала ароматную ловушку от стебля и отправляла добычу в стеклянную банку с крышкой. Поймав таким образом с десяток пчёл, барышня поспешила на сеновал. Там она осторожно сняла повязку с Йолиной ступни, ещё раз обработала рану остатками перекиси водорода и преступила к главной процедуре. Вытряхивая очередную невольницу из цветка в блюдечко с водой, она аккуратно брала беспомощное насекомое за крылышки и сажала пчелу на край пореза. Жало впивалось в кожу. Йоля терпеливо сопел. Так Ольга посадила по четыре пчелы с каждой стороны раны, остальных отпустила. Снова перебинтовала ногу, но уже чистыми полосами распущенной простыни - запас бинтов иссяк, и опять поспешила на свежий воздух. Йоля сочувственно проводил её взглядом. Да, он понял - не дурак, что исходящие от него ароматы, мягко говоря, доставляют девушке некоторые неудобства. Ну что он мог поделать…
        Ольга немного успокоилась. Она только сейчас убедилась, что этот народный метод начинает действовать, когда прямо на глазах края раны стали опухать и как бы затягивать порез. Если дальше пойдёт так, как ей рассказывали, то через пару дней гостя можно будет выпускать. И куда дед Ёшка опять запропастился. Всё-таки с ним было бы куда спокойнее.
        Весь день прошёл в домашних хлопотах. Пару раз Ольга заглядывала к постояльцу. Тот, на удивление дисциплинированно, оставался на прежнем месте, к предложенной еде так и не притронулся, только пил воду. Но было видно, что скучал. Йолю можно было понять. Ну, есть он просто не хотел, да ему это и не требовалось. Вода - другое дело. С места он не сходил, дабы хозяйку лишний раз не беспокоить. Да и чего дёргаться. Он чувствовал, что проведённые над ним процедуры должны как-то помочь. А иначе он - это не он. Вот немного отудобит, а там и предпримет что-нибудь эдакое. Хотя, что именно, он понятия не имел. Только нога вот теперь сильно зудела и жутко чесалась. Но он понимал, что там трогать ничего нельзя. И от этого становилось ещё тоскливее…
        На второе утро хозяйка, заглянув в свой лазарет, с удовлетворением отметила, что повязка на пациенте осталась практически белоснежной. Ну и, слава Богу! Теперь оставалось только немного подождать. О боже! Ну, нет. Невозможно больше терпеть! Невозможно больше ждать! Девушка решительно приблизилась к Йоле и строго предупредила: «Не знаю, как у вас, а у нас сегодня банный день. Готовься!». Интересно, это как ему надо было готовиться? Приготовить смену белья что ли? Наверное - морально… Йоля так и понял, что выгонять его пока не собираются, но к очередному испытанию ему приготовиться следует.
        Нынче как раз была суббота, и дым из банной трубы не мог бы вызвать лишних вопросов, если уж до конца соблюдать законы конспирации. Известно, для деревенских баня - не просто мытьё, ритуал.
        И так, баня была успешно протоплена. А что дальше? Теперь у Ольги решительности что-то поубавилось. Ну, дед Ёшка! Как всё-таки тебя не хватает…
        Эх, где наша не пропадала! Опять же - ответственность за тех, кого вилком огрели… Ай, ладно! «Глаза боятся, руки делают», - продолжала подбадривать себя девушка.
        И вот настал момент, когда откладывать процедуру было бы просто нелепо. Ольга зашла в сарай, показала глазами на баню и кивнула в ту же сторону для убедительности. Йоля послушно встал, заполнив собой всё пространство сеновала, и, ступая только на пятку раненой ноги, достаточно уверенно проследовал за хозяйкой. Ольга до этого как-то стеснялась более пристально рассматривать гостя, а теперь всё-таки оценила его могучую фигуру. Пропорции, конечно, были своеобразные, но во всём его облике чувствовалась огромная сила и естественность, а ещё… А ещё, как ей показалось, доброта…
        Йоля на удивление легко разместился внутри бани, просто усевшись на пол. Он с любопытством наблюдал за всеми приготовлениями. Обстановка здесь напоминала хозяйство пепельного отряда, но было гораздо жарче, а пахло гораздо приятнее.
        Ольга в длинной до пят сорочке деловито готовила воду в самом большом тазу, какой нашла. Но главное, она обнаружила щётку на длинной ручке, которая без дела валялась на чердаке. Это значительно облегчало её задачу. И теперь она думала, чем её лучше намылить.
        Йоля со своими мурашками всей шкурой чувствовал, что ему готовят что-то совершенно противное его естеству, как, например, того Ихтиандра лишают воды или наоборот… Но чего не стерпишь ради… А действительно, ради чего? Эх, не терзайте душу. И так залезли в дебри - дальше некуда…
        Ольга последний раз выглянула в предбанник вдохнуть свежего воздуха и энергично приступила к санобработке диковинного гостя. Сначала она полила всего Йолю горячей водой из ковша, затем с помощью шампуня и щётки намылила ему спину и верхние конечности, а потом, вконец осмелев, со словами: «А теперь сам», вручила ему щётку. Йоле два раза говорить не пришлось. Смысл процедуры он уловил сразу. Примерно тоже самое и они там у себя периодически проделывали с помощью гребешка, но без воды и этой пахучей пены. Процедура ему начинала всё больше нравиться. Чёрт с ними - с этими мурашками. Других наживём…
        И с неистовством мазохиста новоявленный поборник чистоты натирал бока, конечности и прочее хозяйство, периодически подставляя огромную ладонь для очередной порции шампуня. Ольга с интересом наблюдала за сноровистыми движениями гостя, сокрушалась, что весь шампунь извела на этого детину, а временами смущённо отводила глаза в сторону и фиксировала в сознании весь сюрреализм происходящего.
        Наступил момент ополаскивания. Но прежде Ольга плеснула на каменку полковша кипятка травяного настоя. Треск шипящей воды и обжигающая волна душистого пара не испугали гостя, а, судя по его виду, только позабавили. Этот «контрольный выстрел» супротив разных паразитов, но вопреки банных правил, хозяйка посчитала вполне уместным, а Йоля перенёс этот непривычный и неожиданный термоудар вполне стоически.
        Теперь Оля, вся раскрасневшаяся, в насквозь промокшей и прилипающей к телу сорочке, поливала Йолю прохладной водой, а тот, войдя во вкус учинённой над ним экзекуции, сейчас откровенно блаженствовал.
        Удивительное дело, но, не смотря на всю необычность и неоднозначность ситуации, девушка не испытывала при этом ни малейшего страха, ни беспокойства, ни даже смущения. Наоборот, к своему подопечному она теперь испытывала скорее материнские чувства, как к дитю, хоть и большому, но неразумному. И даже когда «дитё», беззастенчиво рассматривая рельефно выделяющуюся грудь девушки под полупрозрачной сорочкой (ведь, у Мен была немного другая «конструкция»), откровенно спросило: «У-у?», Ольга шутливо отмахнулась:
        - Не «у»! Сиди смирно.
        Йоля поймал себя на предательской мысли, что ему здесь определённо нравится.
        - Всё! Хорош. Выходи! - прозвучали короткие фразы, когда запланированные процедуры были закончены. Ольга всё-таки старалась выдерживать строгость и в поведении, и в голосе. Йоля послушно протиснулся в просторный предбанник и уселся посередине. Его накрыли махровой простынёй и так оставили дальше говеть. Хозяйке надо было самой ополоснуться.
        Когда она румяная, с бисеринками влаги над верхней губой и на висках вынырнула из парилки в сухом халатике, Йоля встретил её благодарным взглядом. Ольга и сама была довольна результатом - от гостя веяло травянистым ароматом жидкого моющего средства, а более - ничем… На ещё припухшей ступне, освобождённой от повязки, выделялся ярко-розовый рубец. Да, рана определённо и чудесным образом затянулась, но без повязки ходить ещё не время. И хозяйка удалилась в дом за перевязочным материалом.
        Довольный Йоля рассматривал себя в «луже», которая каким-то чудесным образом держалась на стене. Вот, невидаль! Теперь его растительность инда струилась по телесам и непривычно блестела. Вот, Мен его не видит! И вообще! Он в этот раз набрался столько необыкновенных впечатлений, что впору открывать коммерческое предприятие… Но… Но не за этим он сюда прибыл накануне…
        Ольга опять перевязывала ему стопу, а воспоминания о Мен опять были спутаны этим дурманящим запахом-ароматом, что исходил от его исцелительницы. Это усугублялось ещё и тем, что обоняние после необычной процедуры значительно обострилось.
        Прежде их общение с хозяйкой, начиная с «пограничного конфликта» и до сего момента, не выходило за рамки определённого формата. Им повелевали, он подчинялся. Единственное проявление его своеволия выразилось только в том моменте, когда он протягивал свою пятерню за очередной порцией чудесной пенки.
        Теперь же надо было как-то форсировать отношения…
        30. «Разрешите представиться…»
        Как только финальный узелок на забинтованной лапе пациента был надёжно затянут его прелестной покровительницей, Йоля приосанился, выдержал паузу, потом многозначительно ударил себя в грудь и, наконец, произнёс: «Йоля!». Ольга, доселе воспринимавшая гостя, как нечто необыкновенное и экзотическое, хотя и одушевлённое, но совершенно дикое, была совершенно не готова к такому повороту событий.
        Конечно, от неё изначально вообще можно было ожидать реакции типа: «Так это же оно - то самое… Ну, в смысле - реликтовый гоминид…». Однако после гибели мужа девушка жила в своём отдельном обособленном (в прямом и переносном смысле) мирке и все окружающие события воспринимала через призму обрушившегося на неё несчастья. А в Йоле она, главным образом, увидела существо, когда-то её спасшее, а теперь само нуждающееся в помощи.
        Заметив удивлённую реакцию девушки, Йоля повторил: «Йоля!».
        Тут Ольга поняла, что не ослышалась, но всё-таки решилась переспросить: «Оля?».
        Собеседник (теперь уже можно и так назвать) утвердительно закивал и для убедительности ещё раз ткнул себя в грудь.
        Ольге только и оставалось, что включить чувство юмора. Иначе в этой ситуации можно было бы просто свихнуться.
        - Ага, тёзка значит, - впервые девушка улыбнулась. Теперь настала её очередь:
        - Оля! - представилась она и в подтверждение сказанного тоже хлопнула себя в грудь ладошкой.
        - Ооля? - с каким-то прибалтийским акцентом недоверчиво уточнил Йоля.
        - Оля-Оля, - подтвердила Оля.
        - Вот и познакомились, - произнесла она вслух, а про себя подумала: «Что дальше-то делать будем, Оля?»
        Йоля пожал плечами…
        Ну, это уже слишком! Он что - мои мысли читает???
        Воцарилось молчание. Телепат виновато отвёл глаза. Отвёл глаза и взглядом упёрся в тазик, что стоял у стены под широкой скамейкой. В нём поверх белья, предназначенного для стирки, лежала клетчатая рубашка с пятнами бурого цвета…
        Тогда - после гибели мужа, как бы по инерции, Ольга собиралась всё постирать, что сняли с Алексея. Но потом побоялась не только притрагиваться к этой одежде, но даже заглядывать в тот угол, где всё было сложено.
        Девушка перехватила этот взгляд, и глаза её мгновенно наполнились слезами. Йоля в свою очередь тоже разволновался, но именно от того, что хотел сообщить какую-то информацию, но пока не знал, как это сделать. Глаза его многозначительно блестели в полумраке предбанника, как два кинопроектора. Но, по-видимому, этого было недостаточно. Наконец он указал на рубашку, потом энергично закатил глаза вверх и закрепил всё «сказанное» звуком «У-у!».
        Реакция у Ольги была неоднозначной. Наблюдая всю эту пантомиму, девушка не знала, что и подумать. С одной стороны, она как-то свыклась и стерпелась со своим положением. Но любое упоминание, даже намёк о трагедии выводил её из шаткого равновесия. И сейчас она была на грани истерики. С другой стороны, все эти терзающие душу сигналы исходили, трудно представить, от необычного существа, в реальности которого даже сейчас не стыдно было бы усомниться.
        Но что смущало больше всего, это существо пыталось сообщить НЕЧТО такое, что являло собой пусть не надежду, а какой-то призрак надежды. Но от этого «нечто» можно было просто с ума сойти, что в её положении было совершенно естественно. Ольга, впрочем, с самого начала не исключала такого исхода. Поэтому - лишиться рассудка сейчас или чуть позже - какая разница…
        Однако гость не унимался. По-видимому, чувствуя состояние девушки, её боль и смятение, Йоля осторожно положил, с позволения сказать, свою руку Оле на плечо, тем самым успокаивая и как бы подтверждая, что на него можно положиться. А, собственно, в чём положиться?
        «Немая сцена» - так это называется. Йоля понятия не имел, что делать дальше. Оля не представляла, как ей на всё это реагировать…
        Неизвестно, сколько бы всё это продолжалось, но неожиданно ситуацию как-то «разрядил» охотничий карабин, ствол которого плавно просунулся с улицы сквозь приоткрытую дверь.
        - Убери лапу, тварь! Ёшь тебя в кочерыжку, - как предостережение и обидный намёк прозвучал голос деда Ёшки - такой знакомый и пронзительно родной.
        Ольга встрепенулась, лицо её просветлело, но в следующий момент раздался грохот. Только не грохот выстрела, а грохот упавшего на пол карабина. Проникнувший в помещение дед Ёшка практически рухнул на пол, а точнее - пал ниц и что-то истово забормотал. Похоже, какую-то молитву. Йоля в полном недоумении наблюдал всю эту сцену. К произошедшему он не имел никакого отношения. Вернее имел, но физически никак в этом не участвовал.
        Ольга испуганно подлетела к старому охотнику.
        - Дедуля, ты чего? Угомонись! Он, кажется, не опасен…
        Тот продолжал бормотать в прежнем темпе и той же позе. Видя, что на деда не действуют её увещевания, Ольга в сердцах махнула на Йолю рукой. Он сразу смекнул, что к чему, и проворно сгинул из предбанника. Ещё какое-то время дед Ёшка пребывал в своём религиозном трансе. Потом, как ни в чём не бывало, встал с колен и, убедившись, что «видение» исчезло, ласково обратился к девушке:
        - Оленька, здравствуй. Ты как?
        - Да, нормально я. Это ты куда запропастился?
        Проигнорировав заданный ему вопрос, он многозначительно изрёк:
        - Это был знак!
        - Какой ещё знак, дедуля?
        - Тебе Ээзи явился…
        - Какой такой Ээзи?
        - Ну как же, Оленька? Я тебе рассказывал…
        - Ну, да. Что-то припоминаю… А с чего ты взял, что это именно Ээзи?
        - Бог ты мой, ну как тебе объяснить? Ну, это же и так ясно! Ты же видела - какой он! А как он сиял?
        - Конечно, видела! И как сиял, видела. Я на него столько шампуня извела, что грех не засиять…
        - Какого такого шампуня? - настала очередь недоумевать деду Ёшке.
        - Вымыла я твоего сердешного в баньке, а то разило от него похлеще, чем от Матвея. Аж глаза слезились…
        У деда Ёшки опять взгляд помутнел и рот приоткрылся… Тут девушке пришлось рассказать всю историю появления «Йоли-Оли». Дед слушал внимательно, но недоверчиво, часто переспрашивал и уточнял детали. Судя по его поникшему виду, у человека уходила почва из под ног, развенчивались идеалы и, кажется, рушилась его стройная система мироздания.
        - А как объяснишь, дорогая, куда он моментально исчез, когда я начал молиться? - продолжал упорствовать блюститель веры.
        - Куда-куда… Да, никуда. Сидит, небось, на сеновале и ждёт, когда его позовут.
        И действительно, когда вышли из бани и подошли к сараю, уже стемнело, а в глубине
        сеновала сияли два глаза, отражавшие свет полной Луны, что взошла над лесом.
        31. «И, всё-таки, она вертится…»
        Ольга кормила деда Ёшку поздним ужином. Он немного успокоился и с аппетитом поглощал рагу из овощей. Вера его несколько пошатнулась, но не настолько, чтобы полностью отказаться от привычной модели мироустройства.
        - Это хорошо, что ты ему помогла. Очень хорошо, однако… - рассуждал старый охотник, - Он на верху живёт, на небе.
        - Что-то я не заметила…
        - Не иронизируй, Оленька. Так и есть. Он всегда с неба приходит. Сам видел. А что? С ногой-то у него как сейчас?
        - Да, вроде, заживает… Сама удивляюсь, как быстро. Конечно, про пчёл я удачно вспомнила. А так - неизвестно, чем бы дело закончилось…
        - Нет, всё это неспроста, - не унимался дед, - Он тебя так проверял. Ты молодец, Оленька. Теперь Ээзи поможет…
        - Дедуля, да будет тебе… Чем поможет? Как поможет? Мне уже ничто не поможет… И что ты всё заладил: «Эзи-эзи»? Он сам-то Олей назвался…
        Оба замолчали на какое-то время. Потом Ольга добавила:
        - И вообще, дедуль, извини. Но не верю я во всё это. Пойдём укладываться. Я тебе в гостевом доме постелю, а то твоё коронное место занято.
        - Нет, подожди, дочка. Послушай старика. Я тебе так скажу: Оля, не Оля… У Ээзи много имён. Не в этом дело. Я - местный абориген. Я всю жизнь здесь прожил и знаю, что говорю. Поверь мне.
        Ольга внимательно слушала, дед Ёшка продолжал:
        - И на рубашку Лёшкину он не зря показывал. Знает он что-то. Он здесь -хозяин…
        - Знает и знает, нам-то что с того. Лёшеньку любимого не вернуть, - девушка готова была заплакать, но сдержалась.
        - Нет, милая! Ты не права. Мы же толком так и не знаем, что случилось. А про мои подозрения и слышать никто не хочет. «Несчастный случай» и баста!
        - Дедуль, подожди. Ты мне раньше про свои подозрения ничего не говорил?
        - Прости старого дурака. Считай, что и сейчас ничего не говорил, - сказал старик, как отрезал. Ольга знала, что теперь расспрашивать деда Ёшку на эту тему было бесполезно, и сразу как-то сникла. А он продолжал:
        - Так вот, если появилась какая-то возможность, хоть что-то узнать, грех не воспользоваться. А может тебе что-то угрожает?
        Оля безнадёжно махнула рукой. Тогда дед решил усилить аргумент:
        - А может мне или ещё кому?
        Тут девушка покорно закивала. Собеседник продолжил закреплять результат:
        - Поэтому, милая, доверься Ээзи. Хуже не будет. А я рядом буду. Не беспокойся. Больше не исчезну.
        - Ладно, дедуля, ладно. Поживем, увидим, - как-то смиренно произнесла она. Наступило время готовиться ко сну.
        Рано утром Ольга пошла коз подоить и заглянула на сеновал. Йоли-Оли там не оказалось. Она сразу подумала не без сожаления, что ушёл, наверное. Нога-то, считай, совсем зажила. Ну, и ладно. Значит так суждено… Но… Но какой-то осадок в душе остался. Что, вот так просто взял и ушёл?
        Но тут краем глаза она заметила, как над зарослями лещины, что начинались за надворными постройками, как бы взлетела и на миг зависла знакомая фигура. Как взлетела, так и опустилась. Когда Ольга повернулась в том направлении, то увидела, как прыгун выбрался из зарослей кустарника и молча проследовал в направление сеновала, заметно прихрамывая на пораненную ногу. Можно было бы написать, что, проходя мимо, он сказал: «Здрасьте». Но зачем лишнего-то выдумывать?
        Йоля, всё-таки молча, прошёл мимо, но подумал: «Возвращаться я пока не готов. Тем более не один. Отлежаться надо ещё, то есть отсидеться…». Оля, тоже молча, проводила его взглядом и подумала: «Не ушёл. Ну, и ладно… Рану надо ещё обработать…».
        Но был ещё третий, кто тоже при сём присутствовал. Дед Ёшка сдержал слово и находился рядом с «Оленькой», хоть и оставался незамеченным. Теперь, если того требовали обстоятельства, то он был вынужден располагаться в непосредственной близости к предмету своего поклонения. Это мы про «Йолю-Ээзи». И делал это хоть и с трепетом, но уже без прежнего религиозного фанатизма. А так - старался держаться на почтительном расстоянии, и при его появлении всегда отводил глаза в сторону.
        Прошло ещё два дня. Оля ежедневно меняла повязку, смазывая рану пахучей мазью, что настоятельно рекомендовал дед Ёшка. Регулярно приносила Йоле свежую воду. Под конец гость начал проявлять явные признаки беспокойства. Тому причиной были два обстоятельства. Во-первых, так надолго Йоля никогда не уходил, и Мен там, наверняка, места себе не находила. Во-вторых, подходил срок, когда со дня на день должны были отправить в Белую башню очередную партию малахольных, а значит и Йошку - этого друга «Ооли». Если не поторопиться, то, как он сможет устроить им прощание? У Йоли эти дни было время поразмыслить. Если поначалу он понятия не имел, как будет выполнять поручение Мен, то теперь, пораскинув мозгами, уже на месте решил, как действовать дальше. Если Мен так сокрушалась, что эта пара рассталась, так и не попрощавшись, значит для них - горемычных - это важно! А, собственно, откуда ей известно - простились или нет? Ай, какая теперь разница… И чего тут долго рассуждать. Будем считать, что не попрощались. Мен видней. Значит необходимо организовать им это прощание. Тогда, наверное, все успокоятся. И Йоля
поймал себя на мысли, что для него сейчас было важнее, чтобы успокоилась его подруга…
        Хотя такого трюка он ещё никогда не проделывал и, вообще, всё это было супротив всяческих правил. Но что сейчас об этом… И так - сплошные нарушения… Порог по критерию «семь бед» оказался явно превышен.
        А когда он свой первый «бычок» целенаправленно доставил пепельному, тоже думал, что всё - «заметут»… Ан нет - пока обошлось, не считая того случая с Мен. Конечно, сравнение не очень корректное, но главное - сам принцип…
        Йоля в общих чертах уже представлял, где и как будет организовывать переправу. Теперь дело оставалось за малым - предстояло как-то объяснить «Ооле», что от неё требуется, при этом умудриться, не испугать барышню. Вот только нога бы не подвела… А ещё его немного беспокоило отсутствие мурашек. Вроде бы - ерунда… Оно может так и гигиеничнее, но - всё равно… Их как-то не хватало.
        32. «Пять секунд - полёт нормальный…»
        Утром третьего дня, когда Ольга спозаранку принялась стряпать нехитрое угощение для поминок, на летней кухне неожиданно возник постоялец с сеновала. Йоля пристально посмотрел растерянной девушке в глаза, лохматой рукой показал на небо и произнёс:
        - Йоошка!
        Оля испуганно попятилась, бормоча:
        - Йошка… Йошка… - а потом её будто пронзило, - Лёшка??? Дедуль, ты где? Ты слышал?
        - Оленька, я тут, - произнёс дед Ёшка, возникнув у неё из-за спины, - Будь готова ко всему. Слушайся его. Хуже не будет. Я с тобой.
        Йоля своим утробным голосом с прибалтийским акцентом подтвердил: «Йоошка». Потом развернулся и решительно направился в сторону леса. Он ещё оглянулся пару раз, но не для того, чтобы убедиться, что его правильно поняли и следуют за ним, а для того, чтобы подтвердить, что его правильно поняли… А то, что девушка и дед Ёшка, побросав свои дела, как заворожённые, припустились вдогонку, он знал и так - спиной чувствовал.
        Йоля следовал к точке старта, которой редко пользовался, но которая была ближе всех к приозёрному хутору. Он шёл, выбирая места, так как отметил про себя, что девушка последовала за ним, не успев как следует подготовиться. По крайней мере, на ней не было тех самых сапожек, которые присутствовали на пленнице «волчьей ямы» при их первой встрече.
        Шли действительно недолго - минут тридцать. Когда выбрались на искомую поляну, окружённую дремучим лесом, Йоля остановился посередине и начал озабоченно озираться. Оля стояла рядом в тревожном ожидании. Дед Ёшка, соблюдая дистанцию, наблюдал за происходящим из-за ближайшего кустарника.
        Новоявленный «Сусанин» только теперь осознал трагичность ситуации и почему его беспокоило отсутствие мурашек. На несколько дней выдернутый из привычной среды, озабоченный «мисшен импосибл», своей травмой и близким присутствием, чего уж лукавить, симпатичной барышни, Йоля похоже не только «нюх потерял», но и голову. Где теперь искать точку старта - этот «аэродром подскока»?
        Ага, вроде бы вот знакомое место - похожий пейзажик. Йоля встал на предполагаемое место, осенил себя знамением (дальше не будем богохульствовать по поводу «крестного») и взлетел…
        Приземлился он мягко, но это не радовало… Как говорится, «в белый свет, как в копеечку»… А попасть действительно требовалось в «копеечку». А как в неё попадёшь, если нигде не зудит. А может, место - верное, но произошло отклонение траектории из-за того, что у нашего «космического корабля» «ступни-ступени» сделались неравноценными после «капремонта»? Эх, что теперь гадать. Надо пробовать ещё… Вторая попытка закончилась с тем же результатом. Йоля вконец расстроился.
        Ольга и её верный спутник не понимали, что происходит, но заподозрили неладное - что-то пошло не по плану. И от этого нервозность усилилась.
        Йоля озабоченно переминался со «ступени» на «ступень» и лихорадочно соображал. А мы немного отвлечёмся. Уж больно не хочется про Йолины «ступени» писать в кавычках. Сами посудите. Если нога обычных размеров, то понятно, что это стопа. А если необычных? Что - лапа или лапища? Так ведь это же Йоля, а не медведь какой-нибудь. Так что «ступени» ему больше подходят. Опять же, от слова «ступать» происходит. Ну, это так - к слову…
        А несчастный Йоля продолжал переминаться со ступени на ступень и опять вспоминать неласковым словом подругу Мен, которая… А почему, собственно, неласковым? Если бы она была здесь, то обязательно что-нибудь придумала. Йоля всегда поражался её решительности и способности безошибочно находить правильное решение в экстремальной ситуации. Порой казалась, что она сама ищет эти ситуации или нарочно их создаёт.
        Решительности, говоришь? «Да, мне сейчас решительно не хватает моих мурашек», - подумал Йоля. Откуда же им теперь взяться? Это только мушки-дрозофилы не известно откуда появляются на испорченных фруктах. А эти? А откуда они вообще берутся???
        Уф-ф-ф… Йоле полегчало. Эх, балбес… Он ещё раз огляделся, заметил то, что ему было нужно и …
        «Извини, старик. Ничего личного…» - примерно так подумал Йоля. Он отстранил подальше растерянную девушку и зарычал… «Йоля-разбойник» стоял над дедом Ёшкой, занеся над ним свои огромные… ну, пусть - лапы. Убедительный рык, казалось, чуть не сдул бедного старика, а потом завис над ритуальной поляной. А эхо продолжало гулять туда-сюда меж сопок, да так затейливо, что Тарзан бы позавидовал…
        Дед по обыкновению рухнул ниц, но вот незадача - дальше он перестал подавать признаки жизни… Йоля и вспомнить не мог, когда последний раз так надрывался, а тут - насущная потребность… «Не переборщил ли? Эй, дедуля!», - переживал он. Тут дед шевельнулся, а мурашки тоже дали о себе знать. Ну, теперь дело пойдёт.
        Йоля оперативно прочесал всю поляну. Мурашек поначалу набралось нет так уж и много. Но он уже успел от них отвыкнуть и теперь при появлении минимального зуда уже безошибочно определил точку старта. Правда, «похожий пейзажик» оказался совсем в другом месте… Но теперь Йоля был так уверен в обнаруженном месте, что решил не делать пробной попытки. Тем более что силы могли ещё понадобиться.
        Стоя на искомой позиции, Йоля взглядом пригласил Ольгу подойти к себе поближе. Девушка нерешительно приблизилась к нему и отыскала взглядом деда Ёшку. Тот к этому моменту очухался и жестом успокоил её.
        Йолей на какое-то время овладела робость. Ещё пару мгновений он примерялся и прикидывал, как лучше сделать то, что задумал. Потом решительно развернул девушку к себе спиной и… уже собирался было взять её под мышки. Но что-то опять его остановило… Ёлки-палки! Ну, что ещё? И так времени в обрез… Гребень… Дело оказалось в гребне, который разглядел сейчас Йоля на затылке у Оли. Им она обычно прихватывала волосы сзади во время работы. Это было именно то, что нужно… Нужно для Мен. Свой-то она, как известно, сломала об Йолины колтуны… Тем более, что изготовлен этот гребешок был из поликарбоната, по виду - почти прозрачный, но очень прочный. Йоля это почувствовал…Лучшего подарка и не придумаешь.
        Ольга, оглянувшись, перехватила заинтересованный взгляд «первого пилота» и услышала его робкое мычание. Она почему-то сразу догадалась, в чём дело. Девушка проворно выдернула гребень из копны волос и протянула Йоле. Тот, всем своим видом изображая благодарность, засунул подарок куда подальше и опять развернул девушку к себе спиной. Ну, всё! Теперь можно лететь, пусть даже с распущенными волосами. Почему нет?
        Эх, где наша не пропадала… И парный экипаж взметнулся в небо. При этом барышня пронзительно завизжала, чего раньше никогда не делала. Когда тандем почти завис в верхней точке, то всем показалось, что опять ничего не получится. Но в следующий момент Йоля неимоверным усилием вытолкнул девушку ещё выше. И Ольга благополучно растворилась в пространстве. Йоля в качестве стартовой ступени рухнул на землю, а дед Ёшка перекрестился. Что дальше? Дальше Йоля, практически без подготовки, подпрыгнул вновь и тоже исчез. Дед Ёшка перекрестился второй раз…
        33. «Сон» или Олины грёзы…
        Всё, что произошло потом, Оля помнила смутно, как сон. А может это и на самом деле был сон? В памяти всплывали отдельные фрагменты. Какие-то - более чётко и осознанно, какие-то - так, туманно и не убедительно… Только вот синяки под мышками были вполне осязаемыми, а когда их касалась, отзывались тупой болью очень даже убедительно. А ещё… А ещё куда нестерпимее ныло в душе: «Ах, Лёша-Лёшенька… Мой любимый… Бедный мой… Как же ты так? Кто ж тебя так, родной?». Стоп! А вот с этого места поподробнее. Кажется, последний вопрос переставал относиться к разряду риторических…
        Когда «отстыковывалась» от цепких захватов «первой ступени», Ольга, не смотря на то, что вроде бы летела вверх, в определённый момент почувствовала, что начала проваливаться в какую-то бездну. Можно предположить, что если бы она не зажмурилась во время старта, то, возможно, смогла бы наблюдать некий тоннель и свет в конце. Но, она всё-таки зажмурилась и ничего такого не заметила. А открыв глаза, девушка увидела под собой стремительно приближающуюся твердь в какой-то дымке, успела вовремя сгруппироваться, упруго приземлилась и тут же повалилась на бок, что бы дополнительно погасить скорость. Не успела опомниться, как сверху рухнул Йоля. Но «рухнул» - это в представлении Ольги, едва успевшей отскочить в сторону. На самом же деле Йоля спустился вполне элегантно, играючи, каждой клеточкой ощутив родную среду. Внимательно посмотрев на растерянную и растрёпанную девушку, Йоля неожиданно произнёс с каким-то забавным теперь уже кавказским акцентом: «Мэсто…». Убедившись, что его правильно поняли, он стремительно удалился. А Ольга в состоянии какой-то обречённости послушно уселась на эту самую твердь,
обхватив колени руками, старалась ни о чём не думать и даже не смотреть по сторонам. Она просто боялась спугнуть тот намёк, ту призрачную надежду, которая затеплилась у неё в связи с последними невероятными событиями.
        Через какое-то время Йоля возвратился. За его могучей спиной маячила, по-видимому, его подруга, особа сходной наружности, но меньших габаритов, хотя тоже вполне внушительных. К груди она бережно прижимала пластиковый гребешок, а выражение её, с позволения сказать, физиономии олицетворяло саму скорбь, о чём свидетельствовали характерные морщины на низком лбу и мохнатые брови, сложившиеся домиком.
        Когда Йоля явился пред очи своей благоверной, она была готова обрушиться на него «потоки негодования», но узнав о причинах и получив «царский» подарок, вконец растрогалась и поспешила взглянуть на несчастную гостью.
        Йоля опять буркнул, но сейчас что-то совершенно непонятное, и опять исчез. Ольга продолжала сидеть на прежнем месте под присмотром мохнатой дамы, которая хоть и молчала, но всем своим видом демонстрировала крайнюю степень любопытства и нетерпения.
        «Куда ж подевались эти «малахольные»? Когда не надо, попадаются на каждом шагу, а сейчас… А сейчас их даже у Белой башни не видно никого. Неужели не успел? Неужели - всё зря? И барышню обнадёжили, сорвали с места… Эх, досада…». Йоля поспешил в направлении Белой башни. Подошёл ближе. Опять ни души…
        И тут из врат показалась знакомая фигура в капюшоне. Вот удача! Йоля чуть было не подпрыгнул от радости. Но «капюшон» сразу расхотел общаться, когда выяснилось, что Йоля оказался «пустой». И тут ему пришлось включить всё своё обаяние и «красноречие»… Что он там обещал, как увещевал и уговаривал, одному Владыке Белой башни известно… Однако через какое-то время «капюшон» явился в сопровождении «Йоошки» в приметной клетчатой рубахе. Йоля с благодарностью оттеснил «бойца» пепельного отряда и бережно увёл «малахольного» в ту сторону, где оставил своих дам. «Капюшон» хоть и не отправился вместе с ними, но, по-видимому, до конца не доверяя, чуть погодя двинулся следом, соблюдая дистанцию.
        Ольга сидела, уткнувшись в колени, и не видела, кто к ней приблизился со стороны спины. Мен сидела напротив и нетерпеливо заёрзала, когда процессия оказалась совсем рядом. Девушке передалось это беспокойство, она перехватила скорбный взгляд Мен, устремлённый мимо неё, и резко обернулась.
        - Лёша-а-а…, - вырвалось у неё. Она вскочила, но тут же почувствовала, что всё плывёт перед глазами. И только неимоверным усилием воли она удержалась на ногах и в сознании, чем здорово выручила перепуганного Йолю. Он и так был весь на нервах, а тут совсем бы растерялся, случись у барышни удар.
        «Что это? Как это? - всё спрашивала она себя, - И где это я? Ну, как такое возможно! Но ведь это же Лёшенька? Это он - мой родной! Но ведь я же его хоронила, за могилкой ухаживала. А что же теперь? Или то был сон? А что сейчас? Безумие какое-то… А, всё равно! Главное, мы теперь рядом!»
        Выйдя из охватившего её оцепенения, Оля бросилась было к любимому, но Йоля, двигаясь наперерез, пресёк это движение. Интуитивно он понимал, что им контактировать не стоит. А пепельный со своего места одобрительно закивал.
        - Лёшенька, миленький… Как это всё? - всхлипывая проговорила девушка, поняв, что ближе ей подойти не получится. - Родной мой… Как плохо без тебя, - тут она покосилась на Йолю, - Так хочется тебя обнять… Что ты? Как ты? Что с тобой?
        «Алексей» пока никак не реагировал, лишь смотрел на Ольгу невидящим взглядом.
        - Лёшенька, прости меня. Дура я, глупая… - продолжала она причитать. - Что с тобой произошло? И вообще?
        «Лёша» по прежнему находился в прострации, а «капюшон» со своего места начал выказывать признаки беспокойства. И тут Оля почувствовала, что время свидания истекает.
        - Лёшенька… А как случилось? Что случилось? - девушка не понимала, что ей дальше делать. Лёша или не Лёша по-прежнему безмолвствовал. Что это? Как это? Непостижимо! Кошмарный сон, да и только…
        - Лё-ша! Кто тебя так? - уже вконец обессилившая прокричала Ольга.
        И тут «Лёша» подал «признаки жизни». Его взгляд приобрёл более осмысленное выражение. Он пристально посмотрел на жену и медленно поднял руки к голове с выставленными вверх указательными пальцами. Так обычно показывают «рога». Девушка опять оказалась в замешательстве. Было понятно, что ей что-то показывают, но что именно и как это понимать, надо было ещё догадаться. Девушка стала лихорадочно соображать, чтобы это значило.
        - Козёл? Матвей? - вскрикнула она первое, что пришло на ум. Но «Алексей» продолжал пристально смотреть на неё, никак не выказывая ни согласия, ни отрицания. А в это время «капюшон» нервозно то приближался к месту свидания, то удалялся. А теперь уже и вовсе собирался забрать своего подопечного. Только стараниями Йоли это не произошло раньше. Наконец «Лёша» что-то беззвучно произнёс только губами.
        - Чёрт??? - буквально простонала свой вопрос девушка. И в этот момент «капюшон», как ужаленный, ринулся к «Алексею» и стремительно увлёк его прочь.
        «Сон» прошёл, а ощущение осталось… Ощущение чего-то безвозвратного и несправедливого. Но к этому ещё прибавилось…
        Ольга уже давно проснулась, лежала в кровати в гостевом домике и не собиралась вставать. И вовсе не из-за того, что ныла нога, которая была перетянута эластичным бинтом. Вчера в результате неудачного приземления она подвернула стопу. Как лечить растяжение связок она знала, а вот как жить дальше - теперь уже нет. И до вчерашних событий она существовала в каком-то полубредовом состоянии с короткими моментами просветления. «Вот, случилось несчастье. Эх, Лёша-Лёшенька… Горе - непоправимое, слов нет. Но что тут поделаешь? Значит - судьба такая, - думала она раньше. А теперь… - А теперь выходит, что его убили? И убили, получается, из-за неё. Так это следовало всё понимать?
        Как же так? Хотя, что тут предъявишь. Свои подозрения? Свой «сон»?»
        А теперь этот бред, похоже, усилился? Нет… Определённо, жить ей больше не хотелось…
        34. «Помяни чёрта…»
        - А вот ты мне скажи, мил человек, - сокрушался дед Ёшка, будучи на сеновале, - И куда вы там смотрите? Жили люди и жили, друг на друга радовались… Добра сколько сделали… Флору с фауной, опять же, берегли… И - на тебе! Такая вопиющая несправедливость! Кому это спонадобилось? Кому от этого лучше стало? Ёшь вашу стать…
        «Мил человек» с виноватым видом сидел напротив и изредка почёсывал мохнатый бок не менее мохнатой пятернёй. От прежнего благоговения и подобострастия к пришельцу с небес у деда Ёшки не осталось и следа. Скорее наоборот, после вчерашних событий он даже позволял себе элементы панибратства, а Йоля, в свою очередь, терпеливо выслушивал длинные речи старого охотника и лишь изредка что-то бурчал себе под нос.
        Дед Ёшка, созерцавший вознесение Ольги и её провожатого, анализируя все свои прошлые жизненные наблюдения и догадки, что-то подобное и предполагал. Но когда это свершилось, и они бесследно исчезли, он на какое-то время растерялся и уже не знал - чего и сколько ему ждать теперь.
        Йоля в очередной раз что-то буркнул.
        - Ах, этот… Так я сразу на него и подумал, ёшь его напасть. Он давно Оленьку обхаживал, клинья подбивал. Если кому это и надо было, то только ему… Но уж больно всё как-то просто получается, даже банально, я бы сказал. С одной стороны, это - так очевидно, с другой, попробуй что докажи…
        Правда, на поляне я ещё один след обнаружил, которого там в принципе не должно было быть, - сказал дед Ёшка и на какое-то время задумался. А потом продолжил, - И никому до этого дела нет, и не интересно акромя нас, конечно. А ты чёрта этого сам-то видел когда-нибудь? - обратился он к «собеседнику». Йоля неопределённо отвернулся и посмотрел в сторону. А повернулся в сторону он не зря. Через некоторое время послышалось урчание мощного внедорожника.
        Вчера, когда дед Ёшка уж было совсем отчаялся снова увидеть «Оленьку» и весь извелся, бегая вокруг поляны и ожидаючи неизвестно чего, краем глаза он заметил, как что-то рухнуло в то самое место, от куда произошёл необычный старт. Это была Ольга. Секундой позже приземлился и Йоля. По нему было видно, что он как-то намеревался подстраховать падение девушки. Но, какой там… Она лежала на боку в полуобморочном состоянии и тихонько стонала. Узнав подбежавшего деда Ёшку, Оля скороговоркой прошептала:
        - Чёрт, чёрт… Дедуля, это всё он. Это из-за него… Это всё из-за меня… Лёшенька, родной мой. Как мне плохо без тебя.
        «Мужики» помогли было девушке встать на ноги, но она тут же повалилась вновь. Стало понятно, что идти самостоятельно страдалица не сможет. И не только из-за невозможности ступить на ногу, а скорее - от общего полуобморочного состояния. Да, не зря мудрая Мен послала своего благоверного проводить гостью. «Вот он и сгодился там, где приземлился…».
        Йоля бесцеремонно привычным движением взвалил девушку на плечо и скорым шагом понёс её к дому. Деду Ёшке не очень понравился такой не очень деликатный способ транспортировки своей любимицы, но других вариантов скорой помощи не предвиделось, и он смиренно поспешил следом за ними.
        Возвратившись на хутор, Ольгу положили в гостевом домике. Последнее время она всё чаще избегала ночевать в доме, их доме, где ей всё напоминало о любимом. А тут она немного пришла в себя. Сама туго перебинтовала начинающую распухать ногу и сбивчиво рассказала деду Ёшке об увиденном. Тот напряжённо слушал, кряхтел и, если что-то комментировал, то исключительно в своих крепких выражениях и их развесистых интерпретациях, уже не стесняясь, как прежде.
        Йоля по обыкновению на всякий случай сховался на сеновале и, судя по его решительному виду, был готов и к труду, и к обороне. Собственно, за этим его Мен и посылала - помочь, подстраховать, ежели что…
        Огромный новый джип, сияющий перламутровым «металликом», подкатил ко двору и затормозил у самого палисадника. Инспектор пружинисто спрыгнул на траву и осмотрелся. Вид у него был под стать джипу. Шикарный «с иголочки» костюм, изящные полуботинки и ослепительно белая рубашка. Не хватало только галстука или бабочки, но рубашка была просто - на распашку - в отличие от души…
        - Помяни чёрта, он и явиться, - сквозь зубы проворчал дед Ёшка, наблюдая визитёра сквозь дверной проём сеновала и сжимая при этом короткий ствол карабина. Йоля разглядывал инспектора через запылённое оконце, которое находилось под самой крышей.
        - Вот он - супостат! Присмотрись на всякий случай… - добавил он и посмотрел на напарника. Они встретились взглядами и, конечно, поняли друг друга.
        Слегка отодвинув занавеску, за незваным гостем ещё наблюдала Ольга. Услышав шум мотора, она тревожно прислушалась, поднялась и, сильно припадая на травмированную ногу, подошла к окну. Опёршись на подоконник, девушка задела какой-то предмет, который свалился вниз и ощутимо углом ударил её по лодыжке. Подняв небольшой ящичек, она прочитала этикетку. Это оказались сигары из Доминиканы.
        Тем временем инспектор уже не так решительно зашёл во двор и, по-прежнему озираясь, направился к крыльцу.
        - Эй, паря! Тебе чего? - окликнул его дед Ёшка, придерживая у бедра карабин стволом вниз.
        - Добрый день. А что, хозяйка - дома? - медленно повернувшись, и вполне дружелюбно отозвался инспектор.
        - Для тебя, парень, «дома» - штат Оклахома… - проговорил дед сквозь зубы. - Тебя сюда не звали и дорогу сюда забудь.
        - А что так сурово? Я, собственно, - к Ольге Сергеевне, - так же невозмутимо продолжил инспектор, но его правая рука, отодвигая полу пиджака, потянулась за спину.
        - А тебя я в упор не вижу. И зовут тебя «Никак»… - закончил он.
        - Так, меня видеть и не обязательно. Я - не гордый. А вот руки советую держать на виду, - дед Ёшка угрожающе приподнял ствол карабина и передёрнул затвор.
        Инспектор нехотя послушался и продолжил уже раздражённым тоном:
        - Да, куда ты, дед, со своим «пугачом» вылез?
        - «Пугач» говоришь? Может оно и так… Только пугает он за сто метров и наповал…
        - Так уж и наповал? Шутник… - опять улыбнулся инспектор, - Ладно. Не мой сегодня день… Но запомни, старик, я всегда смеюсь последним.
        И он уехал…
        Дед Ёшка удовлетворённо пробормотал: «Последний смеётся тот, кто стреляет первым…». Он опять вернулся на сеновал. Йоля по обыкновению «фонил» в своём углу - «воздух озонировал». А тут появилась взволнованная Ольга. На неё опять пахнуло знакомым запахом, но теперь это так не раздражало, как прежде. А может, результат санобработки сказывался.
        - Дедуля, зачем он приезжал? Что ему нужно?
        - Известно чего… А впрочем - какая разница. Больше ты его здесь не увидишь. Обещаю!
        Когда девушка заглянула на сеновал, в руках она по-прежнему держала ящичек с сигарами, который машинально захватила с собой из гостевого домика. При этом Йоля, до этого смирно сидевший в своём углу, странно оживился. Он начал жестикулировать, показывая на предмет, который принесла Оля, и что-то бубнил.
        - Это что за напасть? - поинтересовался дед Ёшка.
        - Да, вот… Гости оставили.
        Дед, оценив ситуацию, заключил:
        - Отдай ты ему, сердешному. Ишь, как его приспичило.
        - Что ты, дедуль, они, должно быть, вернутся. Как я отдам?
        - Отдай-отдай. Поверь, эти - точно не вернутся… В посёлке сказывали, они транспорт искали в тот день и в город умотали в шибко расстроенных чувствах.
        Оля нерешительно протянула ящичек Йоле. Тот многозначительно закивал и заурчал благодарно. Потом девушка позвала деда Ёшку с собой:
        - Дедуль, давай опустим Олю домой. Он помог. Я ему очень благодарна. А там у него подруга. Ждёт небось, переживает… Проводи его, пожалуйста. А мне хочется побыть одной.
        - Да, пожалуй. А то нагрянет кто-нибудь. А тебе лишняя шумиха ни к чему, я так понимаю. Отдыхай, радость моя… А я быстро обернусь.
        Ольгу до слёз тронула забота и сентиментальное поведение деда Ёшки. Она в раздумье ещё немного задержалась - стоит или не стоит прощаться с необычным гостем, ставшим после всех последних событий каким-то близким. Но подумав, что всё-таки так будет лучше и, не прощаясь, направилась в дом. Теперь на душе чуть-чуть полегчало, а на сердце - немного отлегло…
        Дед Ёшка сразу заметил необычный блеск в глазах «Оли», когда снова вернулся на сеновал. «Дались ему эти сигары?» Едва провожатый «нарисовался» в дверном проёме, Йоля понял, что - пора собираться, и мысленно подпоясался…
        Дед Ёшка повёл его к Чёртовым воротам. Сейчас он знал, что были переходы и ближе этого и, вообще, теперь догадывался, где они вообще находятся, но повёл именно туда. Что-то ему подсказывало - это обязательно следует сделать, это как-то сможет пригодиться.
        Они прошлись по поляне, немного постояли на месте едва заметного кострища, заглянули за край обрыва. Йоля везде заинтересованно следовал за провожатым, внимательно рассматривал объекты, на которые указывал дед Ёшка и, наконец, опять остановился на стартовой площадке.
        - Ну, что, брат Оля? Будем прощаться?
        Йоля со смешанными чувствами смотрел на своего нового «родственника». Его и домой тянуло - последнее время Мен стала какой-то кроткой и непривычно ласковой - аж жить хотелось… «И здесь, вроде бы он помог кое-что уладить. Но, всё-таки, терзали сомнения - всё ли он правильно сделал? И как они дальше будут, если у него не получится то, что он задумал? Нет, должно получиться. Когда на что-то решительно настроишься, то и всё окружение как бы вовлекается в этот поток». Йоля это окончательно осознал, когда, вроде бы случайно, а те же сигары так кстати подвернулись и всё в ту же «струю»…
        - Йошка, бум-бум! - произнёс Йоля и что-то изобразил мохнатыми ручищами.
        - Ладно, просигналю, ежели что… Только причиндалы надо поискать, - кивнул дед Ёшка. После этого Йоля без видимого напряжения оттолкнулся и тут же исчез. А дед Ёшка поплёлся на приозёрный хутор - что-то он сильно утомился за последние сутки. «Эх, старею, - подумал он, - Пора к верхним людям, однако…»
        35. «Суха теория, мой друг…»
        Когда в прошлый раз после известного футбольного матча Йоле в придорожных кустах на глаза попалась початая пачка «Примы», он поначалу не сообразил - что это. Потом, оценив находку, прихватил с собой. Переполненный «футбольными» впечатлениями, он доставил вожделенный продукт пепельному. Они уединились, а тот метался, места себе не находил - не знал, как отблагодарить снабженца. Йоля, в свою очередь взахлёб рассказывал про необычное зрелище. Сильно сокрушался, что когда его спугнула с насиженного зрительского места очередная толпа «весёлых» болельщиков, он пропустил начало потасовки, не понял, кто был зачинщиком и, вообще, с удовольствием посетил бы подобное мероприятие ещё раз. В этот момент пепельный остановился, попыхивая цигаркой, и внимательно из под своего капюшона посмотрел на Йолю.
        «Ладно. Будет тебе «подобное мероприятие» ещё раз…», - пообещал пепельный. Теперь настала очередь Йоли не верить своему счастью. Пепельный задал несколько наводящих вопросов, предупредил о предосторожностях в плане конфиденциальности мероприятия и назначил время, когда следует явиться. На том и порешили.
        Но всё прошло не так гладко, как обещал пепельный. Когда весь в предвкушении Йоля прибыл в назначенное время и в назначенное место, то застал «организатора зрелищ» в озабоченном настроении. Как бы в оправдание, он поманил Йолю в укромное место, из которого можно было незаметно наблюдать подходы к Чёрной дыре, и указал на двух типов, которые поодаль о чём-то совещались. Один из них был таким же «капюшоном», что и Йолин «кореш», а второй - субъект довольно странной наружности и явно земного происхождения. Первый - боец пепельного отряда - временами утопал в дыму, который клубами вываливался из-под его капюшона. «Да, что они тут все чокнулись на этом?», - подумал Йоля, разглядывая неимоверных размеров «бычок», который торчал из-под одеяния. А когда открылась его скуластая физиономия, то было заметно, что делает он это, то есть дымит сигарой, с явным удовольствием и неимоверной гордостью.
        Йоля перехватил завистливо-восхищённый взгляд своего «капюшона» и понял, что сегодня «кина не будет…». Тут видно, у них - свои порядки, своя иерархия…
        Ему назначили другое время. С тем и расстались. А во второй раз всё получилось как нельзя лучше. Выяснилось, что некоторую трудность представляла только необходимость попасть в конкретное событие, а вот возвращение назад оказалось совсем простым - через любой переход перемещение происходило в прежнюю точку. Особо строгих инструкций по поводу правил поведения тоже не было: типа - «ну посмотрел, что хотел, и «слинял» по-быстрому. Ну, само собой, сильно не отсвечивать и, ежели что, прибрать за собой…»
        «Как же так? - скажете вы, - а как же «эффект бабочки», теория хаоса, наконец?»
        На самом деле « всё - не так, как на самом деле», то есть не так категорично. Скорее важны не последствия от тех или иных вмешательств в конкретные события, а вероятность последующих событий. А она - эта вероятность - зависит от совокупности факторов, подчинённых определённой тенденции. Эта тенденция и есть определяющий фактор.
        Гипотетически можно выстроить любую цепочку. Да, может такое и возможно, что какая-то там бабочка взмахнула крылом, а на другом конце Земли случился ураган. Но какова будет вероятность такой последовательности событий? Если эта вероятность стремится к нулю, то о чём разговор?
        Да, по большому счёту, всё это - фигня. В нашей жизни много всего того - чего нельзя, но если очень хочется, то… А Йоле тогда очень хотелось… Возможно, мы в чём-то заблуждаемся, но у Йоли-то всё получилось и ничего…
        Да, что Йоля… Похоже, пепельный отряд вообще это дело поставил на поток. Уж им-то, наверное, - виднее… Хотя, с другой стороны, они тут половина - обкуренные… А таким, известное дело, всё - «по барабану»… Ладно, зарапортовались немного. Подведём черту. Как сказал старик Гёте: «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет»… Так вот и вернёмся к «древу жизни»…
        Теперь Йоле тоже очень хотелось, только уже не для себя, а для других… Но на этот раз он решил быть хитрее. Он не стал демонстрировать своему «капюшону» всю коробку с сигарами, вручил только одну, а остальные припрятал. Реакция нашего «проводника» литерного состава, именуемого магическим словом «Время», была предсказуема. Он - бедный - аж засветился, аж засиял. Известное дело, сигары не курят в затяг, только дым пускают. А этот - какой там - на радостях затянулся так, аж позеленел весь, но марку выдержал - не задохнулся и не поперхнулся. А дым выпускал целую вечность и тонкой струйкой. Правда, в следующий момент бедолагу качнуло основательно - еле устоял. Видно, его всё-таки повело с непривычки. Поистине - сногсшибательный эффект…
        Йоля заранее прикинул: на какой «сеанс» ему попасть и какое «кино» посмотреть, чтобы доступнее объяснить «капюшону». Только теперь, похоже, он собирался стать не просто зрителем, а участником. И не просто участником, а режиссером событий…
        Мен осталась в неведении. Йоля не стал посвящать её в подробности своего плана. А видя его решительный настрой подруга не стала докучать изнурительными расспросами.
        36. «Неожиданное» продолжение главы 24-й, 27-й и вообще …
        
        «…Природа тоже начинала приходить в себя. Посветлевшее небо местами расступалось и позволяло сквозь разрывы серых облаков пробиваться долгожданным солнечным лучам» - так заканчивалась 24-я глава, а мы продолжим в 36-й.
        Почему «долгожданным солнечным лучам»? Да, надоели эти дожди! Ну, сколько можно? Но Йоля наперёд был готов ко всему. И, слава Всевышнему, что в этот временнОй промежуток дождя не было. И он благополучно приземлился на «прибранное» недавним смерчем кострище, что у Чёртовых ворот.
        Инспектор в ближайших зарослях, куда он переставил свой внедорожник, заканчивал накачивать второй матрас. Компрессор, подключённый к автомобилю, монотонно тарахтел. А инспектор, стоя к поляне спиной, не услышал и, тем более, не увидел «материализацию духа», а потому не мог подготовиться к «раздаче слонов»…
        Йоля - уже традиционно - ещё не знал, как будет действовать дальше, но уже самонадеянно, если не сказать - нагло, уповал на то, что опять «кривая выведет»…
        А наглость, как известно, - «второе счастье». Правда, пока ещё никто не сказал, какое - «первое»… Что новоявленный «режиссер» знал наверняка, так это - свою миссию, в процессе которой он должен был изменить ту последовательность событий, приведших к трагическим последствиям для его новых знакомых.
        Йоля также бесшумно приблизился к инспектору с тыла на расстояние вытянутой руки и, не придумав ничего другого, что есть мочи возопил: «Йо-о-ля!». Сие восклицание он усилил барабанным боем огромных кулаков в свою волосатую грудь. И ведь не упрекнёшь его в том, что он кого-то пальцем тронул… Йоля хоть и успел пообщаться с дедом Ёшкой, но мы не знаем, слышал ли он его анекдот о «магическом действии» числа «тринадцать». Однако в данный момент Йоля убедился в не менее «магическом действии» своего имени. Инспектор, как ужаленный, подскочил на месте, а, приземлившись, сразу включил «пятую скорость» и «ломанулся» прямиком в самую чащу дремучего леса. При этом какой-то тяжёлый металлический предмет выскочил у него из-за пояса и упал в густую траву. Все действия инспектора были неосознанными, подчинёнными лишь чувству животного страха. Молодой человек хоть и был искушён в приёмах боевых искусств, но после такого «знакомства» с Йолей оказался способным применить лишь только «третий приём каратэ», то есть «убежать и спрятаться».
        Инспектор мчался по лесу, как по беговой дорожке. Адреналин зашкаливало, и его надо было как-то сжигать. Йоля еле поспевал за ним. Ну, не то, чтобы «еле», просто он постоянно держал в голове мысль про «кривую», которая «выведет», и инстинктивно правил обезумевшего инспектора в сторону известной звериной тропы. Для этого он нарочно шелестел и хрустел сломанными ветками, корректируя направление движения беглеца. В противном случае, напомним, он двигался бы бесшумно.
        До искомого места оставалось рукой подать, а инспектор заметно подустал, сбавил темп. Йоле пришлось продублировать своё «приветствие» ещё раз и тот припустил с удвоенной силой. Тем более, что сейчас по звериной тропе двигаться было легче, чем по подлеску и бурелому. Только теперь бежать ему оставалось недолго… Выскочив на очередную поляну, инспектор почувствовал подозрительную лёгкость под ногами. Твердь земная под ним разверзлась и ощерилась убийственным частоколом. Выражение: «Здесь чёрт ногу сломит» лишь отчасти соответствовало ситуации… Лучше бы этот «чёрт» провалился в тартарары - шансов выжить было бы больше.
        Йоля не стал интересоваться подробностями. И так всё ясно. Дело сделано. Хотя он не предполагал такого исхода. А может, не очень старался предполагать?
        Пора было возвращаться. Тут он вспомнил про Мен. Сейчас ему захотелось попасть в тот период, когда он вернулся из своей самой длительной и драматичной «командировки». Тогда Мен окружила его трогательной заботой, была необычайно ласкова и привлекательна. Но, увы - вынужден был возвращаться туда, откуда «улетел», как предупреждал пепельный. «Против природы не попрёшь». Каково будет её настроение сейчас, он знал по опыту, предвидеть было невозможно…
        Тем временем Алексей добрался до поляны, что у Чёртовых ворот. Он сразу обратил внимание на странное тарахтение, которое раздавалось из зарослей кустарника. Там же виднелась кабина инспекторского внедорожника. А с этим типом встречаться ну никак не хотелось. И деда Ёшки пока нигде не было видно.
        Вдруг раздался резкий хлопок. Алексей и так был озабочен необычной просьбой старого охотника, а тут… Парень вздрогнул от неожиданности и поспешил к машине. То, что он увидел, ситуацию не прояснило, а только породило ещё больше вопросов. Возле пустого внедорожника лежали два надувных матраса: один - полностью накаченный, а другой - бесформенный «на последнем издыхании». Он выпускал остатки воздуха через разорванный шов. Автомобильный компрессор продолжал монотонно тарахтеть, но теперь не так натужено, потому что вхолостую. «Пижон, не боится аккумулятор посадить», - про себя подумал Алексей и заботливо отключил аппарат. На лесной поляне воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая щебетанием птиц.
        - Де-е-ед! - негромко позвал Алексей. Ответа не последовало…
        Тут стихло окончательно. Даже певчая мелкота притихла…
        И вдруг «невесть откуда взявшийся торнадо - совсем небольшой, не дикий, а вполне, как оказалось, одомашненный - выдернул из набежавшей тучки тело, принадлежащее Семёну, и вращательно поступательным движением целенаправленно шмякнул его…». Да, шмякнул, но в этот раз не на матрасы, как предполагалось, а непосредственно оземь… Тело Семёна в своём странном одеянии было похоже на тот лопнувший матрас, который так бесславно «испустил дух» там - у машины. Оно было похоже не только по форме, но и по сути…
        - Э-э-эй, - позвал подбежавший Алексей. Тело никак не реагировало. Алексей начал лихорадочно вспоминать, что в подобных случаях необходимо делать. Тут он попытался заглянуть в едва приоткрытые веки и нащупать пульс на руке. Сделать это на шее не представлялось возможным по причине отсутствия оной, как таковой. Рука же была откинута в сторону, а в ладони была зажата какая-то бумажка с фиолетовым отливом по краям. Чтобы как-то расслабить напряжённую кисть, растерянный Алексей высвободил из пухлых пальцев эту измятую бумажку и машинально сунул её в накладной карман куртки. Но пульс никак не прощупывался: то ли его на самом деле его не было, то ли Алексей, находясь в сильном волнении, не сумел его нащупать. Было ясно только одно - надо что-то срочно предпринять. Этого чёртового инспектора ждать и искать совсем не хотелось. Но Алексей так - больше для самоуспокоения - посигналил пару раз из кабины джипа и опять вернулся к телу. Хотя ключ и торчал в замке зажигания, он больше не захотел даже прикасаться к этой «шайтан-арбе» - может быть из-за личной неприязни, а, скорее всего из-за того, что никогда не
ездил «на автомате».
        Теперь Алексей решил, что торопиться, похоже, больше некуда, но в посёлок идти придётся. В одиночку он это тело не сдюжит, а его УАЗик - известное дело - не на ходу.
        Уже знакомой тропой через лес напрямик Алексей собрался идти за подмогой, но тут ему показалось, что где-то в глубине леса треснула ветка. Он огляделся и решил немного выждать, схоронившись за ближайшим валуном, что примыкал к краю обрыва.
        37. «Дубль» №2
        Да, действительно, угадать настроение Мен у него опять не получилось. Когда Йоля с чувством выполненного долга «опустился на родную землю», подруга была тут как тут. И как она узнала, где и когда он должен возвратиться? В общих чертах Йоля рассказал о произошедших событиях, не посвящая в подробности. Собственно тогда он и сам не знал о всех подробностях и последствиях своего вмешательства, а потому сейчас был необычайно горд и доволен собой, что так мастерски претворил в жизнь свой «сценарий». Проявил смекалку и изобретательность, терпение и проворство. Он и инструкции пепельного практически не нарушил, и дело довёл до логического конца… Да, уж… Конца не только логического… За то пальцем никого не тронул. Ну, да - поорал немного, даже голос сорвал. Так что ж с того. Дело-то сделано, а победителей, как известно, не судят… Стоп! Вот тут-то он и ошибался!
        Мен, правда, сперва начала «мягко стелить» после краткого доклада, но Йолины кишки сразу заскучали, предвидя очередную «намотку». «Ты, конечно, молодец, но расскажи, дружок, почему не нашёл и не препроводил «Йошку» до дома. Мало ли, что могло с ним случиться дальше. Уж если взялся за дело, то надо доводить его до конца. А теперь гадать приходится - всё ли там в порядке?». Вот этих вот вопросов Йоля больше всего не любил. И самое обидное, что её не интересовали ни его мытарства, ни то, что ему пришлось … взять грех на душу. Но, по большому счёту, она опять оказалась права. И выходило так, что «режиссёр» из него получился никудышный, и что для полноты картины, для «хеппиэнда» потребуется, возможно, «отснять» ещё один дубль…
        Чтобы в этом убедиться, не пришлось долго ждать. Но оговоримся… То, что они увидели в следующий момент - в нашем земном, если не сказать, приземлённом представлении - не должно было их удивить или как-то тронуть. Потому что если последовательность событий была до этого как-то «перенаправлена», то и «Лёшка» благополучно вернулся бы домой, как предполагал Йоля, и не было бы никакого знакомства Йоли и Оли, и не было бы остальных приключений, в том числе с располосованной ступнёй. И уж конечно никто бы об этом не помнил, если, собственно, помнить-то было не о чем…
        Но это мы так думаем. А на самом-то деле всё немного иначе… Мен и Йоля помнили всё! А розовый шрам на ступне Йоли хоть заметно и рассосался, но был вполне визуализируем…
        А для нас с вами всё так и есть, правда с некоторыми исключениями. Но об этом позже…
        И ещё одна оговорка. А с другой стороны - кто, собственно, сказал, что всё должно было получиться с одного «дубля»? Если уж и правда сравнивать со съёмкой кинофильма, то там такого и в помине нет - с одного дубля никто не снимает…
        Мен и Йоля уже подходили к семейному очагу, как вдруг заметили того самого «малохольного Йошку» с бурыми пятнами на клетчатой рубашке. Он что - нарочно здесь «нарисовался», чтобы нам сюжет не усложнять? Нарочно - не нарочно, но факт оставался фактом и «Йошка» по-прежнему находился здесь, а несчастная «Ооля», судя по всему, тосковала там. Дальше следовала ожидаемая тирада Мен на тему: «Я же говорила тебе, всё так и вышло. Вечно ты…». Но Йоля всего этого не слышал. Он стоял и молча смотрел на очередное свидетельство своей, мягко говоря, поспешности, недальновидности и благодушия. Йоля думал… Строй его мыслей порой нарушался «помехами» в виде трескотни его подруги. Эти «помехи» не без труда пробивались сквозь фильтры спасительного «пофигизма». А мысли его были ПРИМЕРНО такие: «Ну, что вы хотите? Значит судьба такая. Кому суждено быть повешенным, не утонет. Я же, в конце концов, - не владыка Белой башни…
        А, всё-таки, Оолю жалко. И вообще, мы ответственны за тех, кого приручаем… А вот интересно, согласится пепельный снова меня туда заслать? Всё-таки, какой я молодец, что оставил запас этих вонючих «дымовых палочек». Правда, когда они не горят, то пахнут вполне прилично. И откуда что берётся?
        Было бы неплохо опять эту подругу сюда притащить. Пообщалась бы со своим… Глядишь, подробности какие-нибудь выяснились, как прошлый раз. Эх, легко сказать «притащить». А сколько народу опять придётся перепугать? И сложится ли опять всё так же удачно? Нет, надо опять отправляться туда на поляну, откуда только что возвратился, и довести дело до конца, как Мен наставляла…».
        Йоля очнулся от своих мыслей и заметил притихшую Мен. Подруга «услышала» конструктивные помыслы своего «бойфренда». Она одобрительно потрепала Йолю по загривку и ласково пнула своим круглым коленом его под зад: «Ладно, ступай, проводи нашего мытаря в клетчатом одеянии, но не к Белой башне, а куда-нибудь подальше от этих пепельных. Так вернее будет… А потом и отправляйся», - напутствовала Мен.
        Йоля, взбодрённый, вдохновлённый и целенаправленный, двинулся к «Йошке». «Кто ж тебя так на этот раз?», - подумал он, приблизившись к субъекту и разглядывая поменявшие места бурые пятна на его рубашке. Субъект, до этого невозмутимый в своей прострации после мысленного вопроса, как-то, с позволения сказать, ожил, а точнее - оживился. Глаза его заблестели каким-то тусклым сиянием, и он плавно произвёл жест, чем-то похожий на воинское приветствие. На Йолю это «оживление» не произвело особого впечатления. Да, он заметил характерное движение, но смыслу оного не внял, а потому не стал заморочиваться и увлёк сей персонаж в укромное место, каких в данной местности водилось великое множество (эка мы загнули «под занавес» главы…).
        38. «Опять 38» … ну, в смысле, опять - продолжение 25-й…
        «…и «грешный» полковник стал падать на «грешную землю». Сначала он ударился о край платформы, а затем неуклюже полетел вниз…». Это «неуклюже» вышло не просто так. Это определение никак не вязалось, пусть формально и с бывшим полковником, но ни какого-нибудь стройбата, а самого что ни на есть Иностранного легиона. А там бывших не бывает…
        И причиной этой «неуклюжести» была полная неожиданность произошедшего. А ещё - досада от того, что надувной рукав, по-видимому, повредился, а коробка или ящичек с сигарами отлетел вверх, но в сторону, и, похоже, возвращаться не собирался…
        А так сегодня всё удачно складывалось… Сейчас же получалось, что путь «туда» теперь заказан: ни средства «передвижения», ни «стимула» - этих «палочек здоровья» - для проводников не осталось. А главное, не оставалось времени, чтобы ремонтировать подъёмник или искать другие «стимулы» для любителей «покочебарить».
        Хотя… Хотя, если разобраться, если не паниковать и трезво оценить ситуацию, то не всё так безнадёжно. Именно подобным образом рассуждала Эмма Петровна, которая, не смотря на принадлежность к женскому полу, в меньшей степени поддалась эмоциям и уже прикидывала, как можно исправить сложившуюся ситуацию.
        Когда полковник воспрянул после незапланированного падения, Эмма Петровна поинтересовалась его самочувствием и посетовала на то, что из-за дурацкого суеверия в своё время они решили не возвращаться на хутор за запасной коробкой сигар, которую забыли на подоконнике…
        - Эм, дорогая! А на кой чёрт они теперь нужны? «Поздно пить Боржоми…», - изрёк раздосадованный Эдуард Викентьевич.
        - Эдик, нет времени расслабляться. Ты чего раскис? - осадила его Эмма Петровна.
        - А я-то думал, что у нас теперь куча времени. Можно и расслабиться, - продолжал бузить полковник.
        - Всё, хватит! Возьми себя в руки, - неожиданно резко оборвала его женщина. - Эдик, я тебя не узнаю. Соберись, - уже мягче добавила она.
        Эдуард Викентьевич с удивлением посмотрел на подругу. Тут он в очередной раз поразился её железному характеру.
        - Ты думаешь, у нас есть шанс?
        - Теряешь хватку, кОлонел! Шанса точно не будет, если опустим руки.
        Полковник как будто бы очнулся и уже сосредоточенно посмотрел на подругу.
        - Ты сейчас отправишься к Чёртовым воротам. Если поторопишься, то, скорее всего, успеешь. А не успеешь, значит не успеешь… А я вернусь на хутор и заберу сигары. Чтобы ни случилось, встречаемся у развилки, что ведёт в посёлок.
        - Уи, мон дженераль! Я успею к возвращению Семёна, обязательно успею… Я там всех порву - другого выхода у нас нет… Но, дорогая, дались тебе эти сигары?
        - Эдик, - назидательно продолжила Эмма Петровна, - любой результат, который мы стремимся достичь в этой жизни, имеет вероятностную характеристику и своим действием либо бездействием мы увеличиваем, либо уменьшаем эту вероятность…
        - Очень доходчиво, дорогая! Я понял, я убежал…
        Эдуард Викентиевич сорвался, но не как спринтер, а довольно размеренно, как расчетливый стайер, памятуя о том, что силы ему ещё понадобятся там на поляне при встрече с неизвестным противником - прикрытием Семёна. А что до самого Семёна, то он в расчет не брал этого жадного и жирного субъекта.
        Эмма Петровна не менее энергично направилась на приозёрный хутор за сигарами. но заполучить их ей было не суждено…
        Полковник хоть и спешил, но старался двигаться достаточно осторожно и по-возможности бесшумно. Оказавшись совсем близко к намеченной цели, он услышал какой-то подозрительный шум со стороны Чёртовых ворот, который, впрочем, тут же стих. «Неужели не успел и это Семён уже возвратился?», - пронеслось у него в голове. Теперь уже презрев осторожность, Эдуард Викентьевич прибавил ходу и недалеко от поляны наступил, не заметив, на сухую сосновую ветку, которая предательски «выстрелила» в притихшем лесу. Но достигнув опушки леса, он предусмотрительно притормозил и осмотрелся. В бесформенной груде каких-то нелепых одеяний полковник не сразу разглядел бездыханное тело Семёна. Больше никого поблизости не наблюдалось, и он решился выйти из укрытия. Несмотря на кажущееся спокойствие окружающей обстановки, внутреннее напряжение Эдуарда Викентьевича достигло своего предела. Что может быть страшнее неизвестности? Что может быть опаснее неизвестного противника? Но полковник был готов молниеносно среагировать на любую опасность, повергнуть любого, кто встанет у него на пути. На любого, но только не на это, а точнее,
этого…
        - Эдуард Викентьевич! А вас каким ветром сюда занесло? - выразил удивление Алексей, неожиданно появившийся из-за своего каменного укрытия.
        - А вы шутник, молодой человек, - после некоторой паузы сдавленным голосом произнёс полковник. Его напряжённое лицо сделалось красным, а правая кисть за спиной, сжимавшая рукоять щегольского стека, - белой.
        - А этого, с позволения сказать, субъекта каким ветром занесло? - в свою очередь спросил он, головой кивнув на Семёна.
        - Ах, да… Ветром. Действительно ветром… А вы, получается, тоже видели?
        - Слышал… - холодно ответил полковник, не сводя глаз с измятой бумажки, край которой торчал из наружного кармана куртки Алексея.
        - Вот дела… А я как раз собирался за подмогой. Но он, похоже, не дышит. И как такое могло произойти?
        - Ладно, не прикидывайтесь. Всё-то вы знаете. Лучше отдайте по-хорошему. А впрочем… Какая разница… Можно и по-плохому…
        Не успел молодой человек придти в себя после всей этой «свистопляски» с падением тела, а тут - неожиданное появление полковника с его непонятными претензиями. Озадаченный Алексей стоял спиной к краю обрыва и эти агрессивные нотки в голосе его визави не добавляли оптимизма.
        - Эдуард Викентьевич! Я что-то вас не пойму. Загадками изволите изъясняться, - тоже решил сменить тон Алексей, - И что такое я должен отдать, что вас так взволновало?
        - Может быть, может быть, - как-то неопределённо, но уже более миролюбиво отозвался полковник, - Тогда будьте любезны, положите на землю перед собой то, что торчит у вас из нагрудного кармана.
        Алексей вытащил смятый лотерейный билет, разглядывая его, как в первый раз. Теперь до него в какой-то степени стал доходить смысл происходящего. А Эдуард Викентьевич опять напрягся.
        - Алексей, настоятельно рекомендую не делать лишних движений, - продолжил полковник, - Всё-таки… Положите билетик на землю и отойдите, пожалуйста, в сторонку - от греха подальше… Да, если не трудно, придавите его камушком, а то - мало ли что…
        Алексей медлил. Вовсе не желание завладеть билетом двигало им в эту минуту. Его, мягко говоря, неприятно удивило поведение полковника. Каков «фрукт»! И куда что подевалось? Нет, его подчёркнутая любезность и пристрастие к изящной словесности остались при нём, а вот холодный испепеляющий взгляд и неприкрытые угрозы - то, что возмутило до глубины души.
        Полковник, видя замешательство молодого человека, решил усилить своё требование «железным аргументом», а точнее стальным… Извлекая свой стек из-за спины, он слегка раздвинул инкрустированный корпус - ножны, обнажив блеснувшую на солнце сталь холодного оружия. Всё это выглядело весьма архаично, как, собственно, и сам полковник, но что-то Алексею подсказывало - на этом любезности закончились. «Сатана здесь правит бал…», - к месту вспомнились строчки известной арии. А погибать «за металл» и от металла молодому человеку вовсе не хотелось. Он осторожно положил злополучный лотерейный билет на землю, придавив его сверху небольшим булыжником, и благоразумно отошёл в сторону к валуну, за который прятался до этого.
        В этот момент показалось, что инцидент исчерпан. Крестимся - точно, показалось… Ведь Эдуард Викентьевич, будь он неладен, и не думал униматься. Заподозрив, что Алексей сможет спрятаться за валуном, полковник обнажил свой стилет, мастерски перехватил его за узкий клинок ближе к центру тяжести и приготовился к броску. Алексей замер в недоумении. Такого коварства от «почтенного господина» он вообще не ожидал. А полковник пояснил:
        - Извините, Алексей. Но я не могу больше рисковать… А вы верите с судьбу?
        Не дожидаясь ответа, он сделал замах, чтобы метнуть изящный трехгранный предмет в живую мишень…
        39. «Стоп! Снято…»
        «…Инспектор мчался по лесу, как по шоссе… Йоля еле поспевал за ним…». А ещё он пытался привыкнуть, приспособиться к новому состоянию…
        Его об этом никто не предупреждал. Йоля этого и представить не мог. Но когда он сиганул в требуемый временной промежуток, то реализовался не в ещё одного Йолю в штатном месте перехода, а ощутил, осознал себя в том прежнем Йоле (видно, что иначе природой этого явления не предусмотрено…), который гнал нехорошего инспектора подальше от греха, то есть от одной злополучной поляны к другой. И раздвоение сознания, неизбежно случившееся при этом, создавало определённые проблемы. Но эти проблемы не были связаны с расстройством психосоматического состояния нашего героя. Просто одна его сущность преследовала супостата в надежде изолировать его в нехорошем месте и тем самым обезопасить этого «Лёшку-Йоошку». Другая же сущность уже знала, чем дело кончится и, памятуя о главнейшем принципе - «не навреди», запрещала это делать. К тому же эта - вторая - была настроена на то, что там, на поляне у Чёртовых ворот нашего славного парня подстерегает ещё какая-то опасность и нужно успеть ещё и туда. И пока эти «программы» конфликтовали между собой, Йоля гнал по инерции, не имея возможности притормозить. А когда созрел и
«благие намерения» возобладали, то было уже поздно. А инспектор по известной дороге, «вымощенной» известно чем, отправился известно куда. Ну, что тут поделаешь? Судьба. Хотя…
        Йоля, теперь уже, кажется, окончательно избавившись от бремени двуличия, рванул назад к Чёртовым воротам. «На подлёте» к поляне, он уже издалека заметил две фигуры на краю обрыва. «И что этих местных так тянет в подобные места?», - подумал самозваный «вершитель судеб».
        Чтобы до поры до времени оставаться незамеченным, Йоле к известному валуну пришлось пробираться по лесу вдоль опушки. При этом он старался не упускать из вида и внимательно следить, как развиваются события. А события, точнее - обстановка, судя по напряжённым позам героев, накалялась. Этого субъекта с нехарактерной для местных экзотической внешностью Йоля видел впервые, и он ему чем-то понравился, даже со стороны. Хоть и говорят, что со стороны - виднее. Но вот со стороны спины - не всегда так… Йоля в этом убедился, когда незнакомец извлёк какой-то по виду очень острый предмет, а потом угрожающе замахнулся им. Теперь выходило, что медлить больше нельзя. А времени совсем не оставалось… Рявкнуть бы, как в прошлый. Да, какой там… Видно, в этот прошлый раз он с непривычки переусердствовал со своим рёвом, а стремительное перемещение к месту схватки совсем не способствовало восстановлению голосовых связок. То-то у него всё время першило в горле, пока он спешил сюда…
        Йоля что было сил метнулся к незнакомцу и хотел слегка поддать лихоимца под пятую точку, но немного не рассчитал силы. Бац! И полковник «рыбкой» описал дугу по направлению к обрыву. А приземлившись, он покатился под уклон, как можно догадаться, весьма крутой… Не зря говорят: «Не рой другому яму». А тут была даже не яма, а целое ущелье.
        «Ёлки-палки! Что же я натворил, - примерно так сокрушался бедолага Йоля, - Что теперь будет?… И угораздило же меня… ».
        «А с другой стороны, - начал он себя успокаивать, - что я - хуже других? Вон пепельные, что вытворяют! И ничего… Всё им сходит с рук. Кочебарят себе потихоньку и народ всякий туда-сюда таскают. А чем этот народ промышляет? То-то… Нет на них управы… А я, можно сказать, второй раз хорошего парня от беды избавил. Хватит ему судьбу испытывать. А этот… Сам виноват…».
        «А кто, собственно, давал тебе такое право судить, какой парень хороший, а какой - плохой?», - не унимался внутренний голос. Ответа не последовало…
        Так самозваный «режиссёр» стоял в задумчивости. Судя по всему, от синдрома раздвоения чего-то там - личности или сознания - ему пока не удалось избавиться полностью.
        А что оставалось делать Алексею, глядя на всё это? Он, как заворожённый, смотрел на своего необычного спасителя, но пока не знал, радоваться ему или как? Казалось, что теперь, после всех сегодняшних событий, его невозможно чем-то удивить. Но он был удивлён…
        «Реликтовый гоминид», - подумал Лёшка.
        «Надо бы его как-то поприветствовать и успокоить», - подумал «реликтовый гоминид»…
        В первую секунду после скоротечной схватки, очнувшись от своих мыслей, Йоля решил было смыться поскорей. Но сомнения - всё ли он сделал правильно на этот раз - вынудили его немного задержаться.
        - Йоля! - с некоторой хрипотцой в голосе уже привычно отрекомендовался он местному обитателю и, как положено, ткнул себя в грудь.
        - Оля? - переспросил ошарашенный Алексей. Йоля утвердительно кивнул и ещё сильнее хлопнул могучей пятернёй. Прозвучал вздох облегчения - молодой человек наконец-то смог расслабиться. Конечно, сомнения оставались - так ли уж безобиден и дружелюбен этот гигант? Но оптимизм и юмор возобладали, и Алексей ради хохмы тоже решил представиться:
        - Лёша!
        «Какой такой «Йооша»?», - недоумевал про себя Йоля.
        - Йоошка? - переспросил он.
        - Можно и так, Лёшка, - согласился Алексей.
        Ну вот, теперь всё стало на свои места. Ведь именно так его называл в прошлый раз этот старый охотник. Кстати, а вот и он сам…
        Дед Ёшка, когда ему немного полегчало, опять заспешил к Чёртовым воротам, невзирая на опасность рецидива. И что же он увидел? О, боже! Бедный Лёшка стоит почти на краю обрыва, а над ним (эх, какая несправедливость) - десница божья - сам Ээзи возвышается.
        «Неужто прогневил чем?» - запаниковал дед Ёшка.
        - Нет, нет! Это я во всём виноват, меня покарай! - заголосил он и упал на колени, продолжая то ли молиться, то ли просто причитать.
        «Эх, опять он за своё…», - подумал Йоля, а потом вспомнил, что в этом «дубле» они ещё не были знакомы. Он растерянно посмотрел на Алексея, и тот всё понял.
        - Дедуль, погоди ты, успокойся. Я вне опасности. Мы тут даже познакомились немного…
        Дед Ёшка попричитал ещё для порядку и, подглядывая исподлобья, замолк. Тут он лишний раз убедился «в чудодейственной силе молитвы праведной» и, конечно, в который раз беззастенчиво смешал православную атрибутику с языческими пережитками. Потом выпрямился, увидел, что с парнем действительно всё в порядке, и отошёл на почтительное расстояние, стараясь не смотреть на Йолю.
        Алексей заметил, что дед Ёшка совсем плох. Таким измождённым он его ещё никогда не видел. Не смотря на присутствие своего спасителя с таким необычным именем (впрочем, тут всё было необычно), которого хотелось получше рассмотреть, а может, и пообщаться, он поспешил к деду Ёшке, чтобы как-то поддержать старика:
        - Дед, да на тебе лица нет. Что случилось?
        - Случилось-случилось… У вас тут что случилось?
        - Да, сам толком не пойму. Много чего… Последнее чудо - вон стоит, сам видишь…
        - Вижу-вижу, не слепой… Ээзи прогневался, но тебе великую милость оказал. Ладно, я вовремя подоспел, ёшь меня ети, а то лежал бы сейчас на дне ущелья…
        - Постой, дедуль, его вроде как бы Олей зовут.
        Дед пропустил это уточнение мимо ушей, а Алексей продолжил:
        - Да и не собирался он меня сбрасывать. Тут, представляешь, такое творилось! Прихожу я на поляну - никого. Даже этот чёрт-инспектор куда-то смылся. Только рядом с его джипом насос тарахтел… И тут, как с неба, этот свалился… А может и правда - с неба? Вон лежит, не дышит…
        Дед только теперь увидел тело Семёна:
        - Тьфу ты, ёшь его не так! И этот здесь. Допрыгался…
        - Ты его знаешь? Ну, дела… Я уж было собрался в посёлок бежать за подмогой, а тут полковник появляется…
        - Как полковник? Вот бестия! Как он вперёд меня успел? А, впрочем, понятно… Поплохело мне тут…
        - А ты представляешь? Он-то и пытался от меня избавиться… И догадайся, из-за чего? Все как с ума посходили! Из-за этой лотереи чёртовой. А этот Оля ему такого пендаля дал, что наш полковник с обрыва так и спикировал… Теперь не представляю, что с ними делать.
        Дед озадаченно смотрел то на Алексея, то на Йолю. Потом его взгляд просветлел, и он изрёк многозначительно:
        - А я тебе о чём твержу? Ээзи всё видит. Ээзи всё знает…. Я чувствовал, что добром это не кончится. Предупреждал же он - наслал хляби небесные. Не одумались! Вот Ээзи вкрай и осерчал…
        «Ээзи», он же Оля, он же Йоля тихо стоял в сторонке и деликатно ждал, когда эти двое наговорятся. Судя по всему, ситуация окончательно разрядилась, а миссия его выполнена. Йолин подопечный, с которым были связаны все его последние приключения и переживания, ради которого он превзошёл самого себя, если не сказать больше, теперь был не один, а с надёжным товарищем из местных. И уж теперь точно целехонький вернётся к своей «Йооле». А сейчас время подумать о том, как без особого шума убраться восвояси.
        Режиссер на его месте гордо произнёс бы: «Стоп! Снято! Всем спасибо!». А Йоля на своём месте скромно подумал: «Пора, однако. Мен, небось, совсем заждалась…».
        Пора-пора… но только вот загвоздка какая образовалась: эти двое топтались в точке перехода, рассматривая тело какого-то мужика (где-то он его видел…). Шокировать их своим оригинальным исчезновением как-то не очень хотелось, да и «Правила перехода» не рекомендовали так поступать. А тащиться к другой точке старта не хотелось тоже. Хватит, набегался сегодня…
        - Смотри, - продолжал дед Ёшка, - все, кто пытался супротив природы, супротив естества, плохо кончили. Этого Семёна я давненько заприметил. Видать, не первый раз этим промышлял, ёшь его в качель. И полковник со своей мамзель, выходит, - туда же… Виданное ли дело, повадились к верхним людям шастать. И что там им - мёдом намазано?
        - Намазано, - в сердцах передразнил Алексей, - Да, по-видимому, из-за лотереи всё это. Безумие какое-то. Вон там билет тот проклятый должен лежать, если только полковник его не смёл, когда летел.
        - Да, чёрт с ним - с билетом. Давай лучше посмотрим, пока не стемнело, куда он свалился.
        Но тут дед Ёшка замер, опять заметив Йолю.
        - Ёлки, Ээзи здесь ещё… Не гоже так смотреть на него. Он ждёт поди, что б мы ниц пали, а то разгневается… Ой, здесь не с руки - Семён тут рядом лежит. Давай в сторонку отойдём.
        - Дед, хорош ты. Пережитки всё это. Книжки умные читаешь, а сам… Гоминид это реликтовый, и вполне коммуникабельный.
        - Кому может и кабельный, а по мне так: Ээзи он самый и есть. Поздно меня перевербовавать. Не перечь старику! Делай, чего говорю…
        Алексей нехотя подчинился, отошёл с дедом на край поляны и опустился, как и он, на колени. Но блюститель традиций и ритуалов, вместо того, чтобы истово молиться, упёршись лбом в землю, продолжил свои пространные рассуждения, а Алексей в той же позе терпеливо слушал:
        - Реликтовый, говоришь? Так ещё не известно, кто из нас реликтовый - он или мы… И не смотри, что он без порток. Просто, они ему без надобности. И вообще…
        Йоля понял, что ему освободили площадку. Не теряя времени, он проворно прошелестел к месту старта и был таков…
        40. Глава - насколько короткая, настолько для кого-то печальная …
        Дед Ёшка, по-прежнему находясь в ритуальной позиции, продолжал свои рассуждения на предмет мироустройства вообще, а также роли и значения в нём «верхних людей» в частности. Насколько тема была многоплановой, настолько поза была неудобной. Как долго это могло продолжаться, одному «Ээзи» известно. Алексей порядком заскучал, не смея ослушаться и не желая обижать старого охотника. Но тут дед Ёшка замолк на полуслове.
        - Кажись, Ээзи покинул нас. И на том спасибо, - подытожил он. Затем, как ни в чём не бывало, кряхтя и чертыхаясь, поднялся с колен и отряхнулся, - Ну, Лёшка, пошли смотреть на твоего полковника, ёшь его в ту щель…, в каньон энтот.
        А билет лежал на прежнем месте, добросовестно прижатый камнем и слегка трепетавший на ветру. Проходя мимо, Алексей поднял его и теперь внимательнее рассмотрел. На пёстром бланке, изрядно помятом, бросались в глаза числа, неаккуратно зачёркнутые шариковой ручкой.
        - Выкинь ты его, - не глядя на Алексея произнёс дед Ёшка, - От лукавого всё это. И вообще…
        Алексей повертел билет в руках и, как бы украдкой, сунул его в карман. Дед Ёшка, идущий впереди, повёл чутким ухом, тяжело вздохнул, и тут они подошли к краю обрыва.
        - Вон он, супостат, не далеко укатился. Видать, шею свернул, - сделал заключение дед Ёшка, - Но самим нам не осилить. Надо за мужиками в посёлок идти. Да, и сообщить куда следует. А то два новопреставленных никак.
        - Ладно, давай я схожу, - предложил Алексей, - а ты здесь присмотришь. Я постараюсь по-быстрому.
        Он похлопал деда по плечу и спешно удалился.
        Эмма Петровна заметно подустала, а до хутора оставалось ещё с полчаса ходьбы. Но, собственно, не это её беспокоило. С каждым шагом убавлялись не только силы, но и уверенность в своей правоте. Правильно ли она поступила, кода уговорила Эдуарда Викентиевича в одиночку отправиться к Чёртовым воротам? И действительно, зачем нужны эти сигары, если, не дай бог, с ним что-нибудь случится. Стоп! Эта мысль окончательно убедила Эмму Петровну остановиться и повернуть назад. Она решила, что в первую очередь доберётся до той самой развилки, где они договорились встретиться. А дальше видно будет.
        Не обнаружив полковника в условленном месте, женщина без промедления отправилась на ту самую поляну. Она уже прошла значительное расстояние, когда вдруг услышала шум мотора. «Неужели Семён со своим сообщником благополучно возвращаются от Чёртовых ворот?». Эмма Петровна проворно, не смотря на усталость, соскочила в кювет и углубилась в чащу.
        Чем ближе подъезжала машина, тем становилось яснее, что это не джип, а какой-то тяжёлый грузовик или даже тягач. От этого обстоятельства тревожные чувства немного отступили. Но то, что Эмма Петровна увидела в следующий момент, опять заставило её напрячься. На дороге из-за ближайшего поворота показалась знакомая фигура их гостеприимного «туроператора» Алексея. Судя по его энергичным движениям, он куда-то торопился. Что такого могло произойти, что он так спешит? И где его УАЗик?
        Тем временем молодой человек приблизился к тому месту, где пряталась Эмма Петровна. В следующий момент он вытащил из кармана измятый листок и какое-то время его рассматривал. Из-за поворота показался огромный лесовоз, но без обычного груза - огромных брёвен. Алексей тревожно оглянулся и спешно спрятал бумагу обратно. Он начал «голосовать», но, судя по всему, порожний грузовик и так собирался остановиться.
        - Лёха! Привет! Ты как здесь? - приветствовал его знакомый лесоруб, - И почему пешком?
        - Да, тут такое дело… А вы куда сейчас?
        - Как куда? Куда и все. Завтра же тираж! А ты что - не едешь? А то надо до десяти утра успеть корешок зарегистрировать.
        - Мужики! Слушай сюда! Успеете вы на свою лотерею. В поселковую администрацию нужно заехать.
        - Не-е-е. Мы не можем. Ну, никак. Мы сразу в город. Извини, брат. А что случилось?
        - Да, случилось…. У нас тут два покойника. В милицию надо сообщить, ну и в «скорую», на всякий случай.
        - Ты серьёзно? Ну, дела… Так, это у нас… Так у нас рация есть. Сейчас и сообщим. А кто «зажмурился-то» известно? - поинтересовался «весёлый» лесоруб.
        - Известно, - со вздохом ответил Алексей, - Первый - это Семён. Он раньше здесь на хуторе жил. Слышал, наверное, про такого. А второй - наш постоялец. Ты его не знаешь. Он в ущелье упал у Чёртовых ворот. Так что скажи, чтобы технику прислали.
        Дальше мужчины на дороге с кем-то связывались по рации, что-то ещё обсуждали, а потом Алексей отправился назад на поляну к деду Ёшке. Но Эмма Петровна ничего этого уже не слышала и не видела. Она, закусив губу, обессилено опустилась на траву и беззвучно зарыдала, прислонившись к старой лиственнице.
        41. Глава - трагичная, насколько число - символичное…
        Вернулись поздно. Дед Ёшка так вымотался за этот день, что сразу, не поужинав, ушёл спать на сеновал. Ольга кинулась на шею мужу и долго его не отпускала. Как будто они не виделись целую вечность. Её всю трясло, и она ещё долго не могла успокоиться.
        Оказалось, что она только недавно пришла из посёлка. Встревоженная долгим отсутствием Алексея, девушка кинулась его искать. Дурные предчувствия не давали ей покоя, и она после разговора с механиком Егором чуть было не пошла через лес до Чёртовых ворот. Это на ночь-то глядя! Хорошо, что в посёлке ей повстречался глава местной администрации. Он сообщили, что с Алексеем всё в порядке. Он в лесу вместе с дедом Ёшкой, и к ним уехал участковый разбираться с какими-то туристами. Эта новость не сильно успокоила девушку, но она благоразумно решила возвратиться на хутор. Она поступила правильно ещё и по тому, что почувствовала в себе какую-то перемену…
        - Ну, что ты, радость моя, - увещевал Алексей взволнованную подругу, - Видишь, я - в порядке. Да, и вообще, что со мной может случиться?
        - Лёшенька, миленький, я почему-то так перепугалась за тебя. Сама не пойму…
        - Глупенькая. Это всё твои женские фантазии.
        - Лёш, а что там случилось у Чёртовых ворот? Вон и дедуля - сам не свой. А участковый зачем туда приезжал?
        - Алёнка, солнышко. Угомонись. Давай отложим это на завтра. Я тоже что-то притомился, - усталым голосом попросил Алексей, - Было там одно недоразумение. Но об этом - после…
        Тут он крепко обнял жену, прижался губами ко лбу, вдыхая запах её волос, а потом произнёс заговорческим тоном:
        - Алёнушка, пойдём-ка в избу. Есть разговор.
        Ольга внимательно посмотрела на мужа и произнесла почти шёпотом:
        - Лёшенька, я тоже хочу тебе что-то сказать…
        Когда зашли в дом, Алексей не сразу заговорил. Он долго ходил из угла в угол, не зная с чего начать. Потом остановился перед Ольгой, терпеливо и заинтригованно ожидающей чего-то необычного, а затем заговорил:
        - Радость моя, про местную лотерею тебе рассказывать не надо. И так все уши прожужжали.
        - Да, уж… Разговоров, что по радио, что в посёлке. Сумашедствие какое-то.
        - А ты в курсе, почему такой ажиотаж?
        - Ой, не знаю. Там вроде бы сумма выигрыша какая-то запредельная. Миллиард, кажется. Это и представить-то себе невозможно.
        - Вот-вот, так оно и есть, - подтвердил Алексей. Он на какое-то время замолчал, а потом продолжил, заметно волнуясь:
        - Сегодня день - такой необычный. Сразу обо всём и не расскажешь. А если коротко, то мне в руки попал лотерейный билет, тот самый, с уже отмеченными числами. И то, каким невероятным образом он мне достался, заставляет меня думать, я почти уверен, что он выигрышный. Вот, посмотри.
        И Алексей вытащил из кармана изрядно помятый бланк лотерейного билета.
        - Лёш, бог с тобой! Не верю я во всё это. Да, и вообще. Что-то мне тревожно.
        - Алёнушка, милая! А вдруг? Я тут, пока добирался домой, расфантазировался. Представляешь, если действительно это так, то какие неограниченные возможности открываются! В первую очередь, конечно, тебя лучшим врачам покажем, а может и меня заодно. А ещё…
        - Лёш, постой. Замолчи. Возможно, в этом нет необходимости. Я как раз про это хотела сказать. Лёшенька, миленький! Я, правда, не до конца уверена… Но я, кажется, беременна.
        В следующий момент она пронзительно завизжала и захлопала мужа по спине. Это Алексей подхватил её, сгрудив в охапку, и, целуя куда попало, стремительно закружил по комнате. Его физиономия просто светилась от радости, а вернее, да чего уж там, - от счастья. От того самого, что ни на есть, простого человеческого счастья. Счастья - от известия долгожданного, счастья - от ребёнка желанного, счастья - вместе и в горе, и в радость, счастья ощущать поцелуя сладость (извините за сантименты и пафос, не сдержался…).
        Когда немного успокоились и остыли от жарких ласк, Оле опять попался на глаза тот самый билет, и она сразу как-то сникла и погрустнела.
        - Алёнушка, радость моя! Что не так? - тут же среагировал Алексей, - Просто невыносимо видеть тебя такой, тем более - сейчас.
        - Лёшенька, миленький! Сама не пойму. Нахлынуло, прямо… Тревожно мне как-то.
        Алексей умоляюще смотрел на подругу и не знал, что сказать. Оля молчала ещё некоторое время, а потом произнесла:
        - Лёш, ты только не обижайся. Всё у нас будет хорошо… Поверь мне. Только выбрось, пожалуйста, эту бумажку, а лучше порви. Нам и без этого счастье будет. Вот увидишь.
        Она выжидательно смотрела на мужа. А тот похлопал себя по карманам, достал коробок спичек, потом положил лотерейный билет в металлическое блюдечко и с невозмутимым видом поджёг злосчастную бумажку. Когда огонь погас, Алесей внимательно посмотрел на жену и сказал:
        - Ну, Алёна батьковна, ты меня напугала. Я уж думал, ещё чего. А это, - он кивнул на пепел, что остался в блюдечке, - Всё ерунда. В лотерею мне никогда не везло. Хотя вру. Один раз повезло…
        Тут Алексей снова обнял подругу. По всему было видно, что она окончательно успокоилась.
        - А теперь спать! А теперь у нас всё по режиму, - назидательно сказал он.
        - Лёшка, смотри, какой строгий стал! - подыграв, ответила девушка, - А ты уверен, что прямо сегодня всё по режиму?
        Тут они дружно рассмеялись и пошли укладываться.
        А когда потушили свет, когда вконец уставшие после сегодняшних событий и треволнений улеглись поудобнее и обнялись, случилось то, что принято называть французским словом «дежавю». А именно: «И так им сделалось хорошо и уютно…, что хотелось просто лежать и не шевелиться. Впрочем, нет, шевелиться всё-таки хотелось… Но тут в дверь постучали…». Неужели опять это - она, эта Эмма Петровна, будь она неладна!
        Конечно она! Кому же ещё…
        Дед Ёшка был пока живой, но спал, как убитый, на своём сеновал. Он видел интересные сны. А Эмма Петровна бесцеремонно барабанила в дверь. И намерения у неё были не самые миролюбивые, судя по зажатому в руках карабину.
        Если помните, тогда у дороги она подслушала разговор Алексея и «весёлого» дровосека, и ей стало плохо. От нахлынувшего на неё отчаяния и безысходности женщина безутешно проплакала в своём укрытии неизвестно сколько времени.
        Потом мимо проехал участковый на мотоцикле. Следом - «буханка»-УАЗик с красным крестом и ещё какая-то техника. Потом начало темнеть и машины одна за другой проехали в обратном направлении. И только после этого теперь уже вдова стала немного приходить в себя. Что ж, спутника жизни, с которым столько было пережито и с которым было связано столько планов и надежд, теперь больше нет. Можно по этому поводу и дальше горевать, а можно… «Так-так. Это что за бумажку рассматривал на дороге Алексей? Эх, дурра я последняя! - окончательно ожила Эмма Петровна, - Это же тот самый… Тот самый лотерейный билет!». Тут она застонала от бессилия и ненависти. «Вопиющая несправедливость! Мы столько к этому шли, так рисковали, а эти - на всё готовенькое! А может это они и помогли Эдику в пропасти оказаться? А теперь невинность разыгрывают… Ну, конечно! Как я сразу не догадалась.
        «Ах, Лёша! Эх, Алексей! Как он снисходительно отзывался обо всём этом лотерейном ажиотаже. А когда появилась возможность самому «снять сливки», то не преминул этим воспользоваться. Впрочем, чему я удивляюсь… Ладно, Эдика больше не вернёшь, но смерть его требует отмщенья. А дело надо довести до конца. Посмотрим, чья возьмёт…».
        Добравшись до хутора, Эмма Петровна провела разведку по всем правилам военного искусства. Она к этому была готова. Все органы чувств были обострены до предела, каждая мышца была готова «взорваться» в нужный момент.
        «Ага, в доме - свет. Судя по двум фигурам в светлых окнах, оба (хозяин и хозяйка) - вместе. В одном месте. Кто ей может помешать? Кто здесь ещё способен нарушить её планы? Ну, конечно, этот строптивый дед-охотник. Проверим, там ли он, где обычно. Ага, здесь - на месте. Спит, кажется. Это хорошо. Но тут нужна предельная осторожность. С его чутким слухом и сном можно самой вмиг оказаться на мушке охотничьего карабина. Но, похоже, старик крепко спит. Вон, какие трели выводит. По ним можно и ориентироваться, если вдруг очнётся. Ну, не притворяется же он на самом деле. Эх, кажется, я немного усложняю. А карабин-то, вон он лежит. Ладно, придётся рисковать». Эмма Петровна, как тень, проскользнула в приоткрытую дверь сеновала и бесшумно подняла карабин. Затем так же бесшумно притворила дверь снаружи, хотя та и пыталась заскрипеть, а потом основательно подпёрла её лежащей рядом доской. Дед Ёшка никак не среагировал. Он только пробормотал что-то во сне, перевернулся на бок и храпеть перестал. Ну, теперь этот ориентир - без надобности.
        Свет в доме погасили, и во дворе сделалось совсем темно. Но предстояло осуществить ещё несколько приготовлений. Эмма Петровна практически наощупь нашла, а потом перерезала провода, идущие в дом от энергоустановки и коаксиальный кабель от спутниковой антенны. Заперла входную дверь дома на висячий замок, беспечно оставленный снаружи. Закрыла коваными крючками все ставни на окнах. А в завершение, в сарае отыскала канистру с керосином и приготовила импровизированный факел, намотав на палку моток ветоши и пропитав её горючей жидкостью.
        Дед Ёшка, как в воду глядел, когда обозвал супругу полковника Фурией. Сейчас эта «богиня мести» хладнокровно и расчётливо воплощала свой дьявольский план. Казалось, что никто и ничто не сможет её остановить. В завершение она облила стены сеновала керосином, а остатки вылила на заблокированную дверь дома и крыльцо.
        «Вроде бы всё приготовила, всё предусмотрела. Пора, однако, а то ещё до города надо успеть к утру как-то добраться …».
        Бесцеремонный стук в дверь разбудил ночную тишину. В доме раздались какие-то шорохи, потом грохот упавшего ведра, а потом раздался голос Алексея:
        - Кого бог принёс? Мы гостей не ждали.
        - Это почему же? Вы обязаны всегда гостей ожидать.
        - Ах, это вы, Эмма Петровна? Я сейчас оденусь и выйду.
        - Не стоит беспокоиться, Алексей. И выходить не обязательно. Меня устроит, если ты подсунешь под дверь лотерейный билет. И тогда вы точно больше никогда меня не увидите.
        - Нет у меня никакого билета. А ставни вы закрыли? - отозвался Алексей из-за двери.
        - И провода я перерезала… Алексей, тянем время. Я же не спрашиваю, кто помог полковнику в пропасти оказаться.
        - Я бы рассказал, кто ему помог. Но вы не поверите.
        - Конечно, не поверю. Вы меня разочаровали. А теперь послушайте. Я настроена решительно. Ваш дом заблокирован. Карабин у меня. Ваш дед тоже нейтрализован.
        - Что с ним? - раздалось из-за двери.
        - Пока ничего, но сейчас я подпалю его вместе с сеновалом, тогда вам будет легче, я надеюсь, расстаться с этим клочком бумаги.
        - Постойте! Не делайте этого! Послушайте меня! - кричал Алексей в отчаянии.
        - Поздно, - холодно ответила Эмма Петровна. Она достала из кармана брюк легендарную штучку - зажигалку «Zippo» - неизменный атрибут всяких путешественников и авантюристов, и подожгла факел. Сразу сделалось светло. Она не торопясь подошла к сараю, невзирая на шум и крики, доносящиеся из дома, и поднесла факел к дощатой стене, облитой керосином.
        42. Сон деда Ёшки…
        Дед Ёшка обычно спал чутко и беспокойно, а потому редко видел сны. А тут… Видно, накопилось. Храпел, что называется, без задних ног. Нет, если буквально, то «задние ноги» были на месте, и «передние руки» - тоже. Только вот незадача - не держали эти руки сейчас ремень карабина, как было заведено, когда он ночевал на свежем воздухе, а были раскинуты, как попало…
        А от того, что спал он сегодня крепко, то видел сон. И не простой сон со всякой белибердой и прочими глупостями, а сон про самого Ээзи. Видно, сейчас он посетил какой-то толковый «сайт» в этом природно-натуральном «Интернете» и теперь мог наблюдать довольно любопытные вещи: «Будто бы Лёшка наш куда-то сгинул. Не то, чтобы сгинул, а в пропасть упал и разбился вусмерть (приснится же такое!). А кто? Чего? Полная неясность! Были подозрения, кто его так, но подозрения к делу не пришьешь. Что ж, погоревали. А делать нечего. Жить-то как-то надо…
        И тут на все эти безобразия Ээзи сильно осерчал и ливень с потопом учинил. А чуть погодя, когда природа немного успокоилась, и сам пожаловал. Да, видно - неспроста… Он будто бы ногу сбрушил и к нашей Оленьке заявился. Надо полагать - с умыслом. Ольнька - добрая душа - его приветила, ногу подлечила и даже в баньке помыла (вот - чудачка). А он, как бы в благодарность, намекнул, что про Лёшку что-то знает. И в один прекрасный момент забрал её с собой туда, к верхним людям. Вернулись они вскорости, а Оленька вся расстроенная. Оказывается, что это иншпектор, энтот чёрт лощёный, всё и усугубил. А я что говорил?
        Чуть погодя и сам заявляется. Весь такой холёный. Прибарахлился, видать. На новой джипе. Ну, я слегка припугнул его. Мол, забудь сюда дорогу. Тот, правда, послушался. А Ээзи я сказал тогда. Разберитесь, мол, там на верху. Есть на свете справедливость или как? Тот принял к сведению. И, вообще, скажу я вам, он, Ээзи - не такой «великий и ужасный», как я раньше представлял. Нет, он великий, но, вместе с тем, вполне «коммуникабельный». Эх, вот Лёшкино слово прицепилось. Что, иначе нельзя сказать? Ну, да ладно. Пообщались мы с ним по-приятельски и я проводил его до того места, где Лёшка якобы сгинул (эх, приснится же такое, не приведи господь). Напоследок он заверил меня, что всё будет путём, и предложил: ежели чего, просигналь, мол, я прилечу мигом. Спрашивает, бубен-то есть? Есть, говорю, только поискать надо. На том и распрощались. Он ещё так потешно изображал: «Бум-бум». Что за ерунда? Опять это «бум-бум»…»
        И тут дед Ёшка проснулся. По-видимому, кто-то барабанил в дверь дома. Ёлки-палки! А где карабин? Деду сделалось дурно. Он подполз к двери и попробовал её открыть. Но не тут-то было. Потом он услышал речь Эммы Петровны.
        - Ну, лярва, - выругался дед Ёшка. Хотя это слово изначально в переводе с латинского означало маску или приведение, он им пользовался исключительно в качестве смачного ругательства.
        Тем временем запахло «жареным», а вернее, палёным. Это Эмма Петровна уже успела поджечь строение, в котором располагался сеновал и был заперт дед Ёшка.
        «Надо от сюда как-то выбираться», - подумал старый охотник. Но это вовсе не из-за того, что он не хотел быть заживо сожжённым. За что-то за другое, а за это он не переживал. Просто, надо было как-то усмирять эту фурию.
        Они с Лёшкой ещё весной все деревянные надворные постройки, кроме дома, пропитали специальным составом, предохраняющим от гниения, биовредителей и возгорания. Сейчас керосин прогорит и на этом всё закончится. Хотя… Ведь тогда раствора немного не хватило, но Алексей обещал потом всё обработать до конца. Интересно, обработал? Вот сейчас и узнаем… Эх, молодёжь!
        Как и ожидалось, языки пламени, просвечивающие сквозь щели, почти исчезли по всему периметру возгорания. Только в одном месте - в углу - пламя не хотело униматься. Вот и выяснилось… Что, легче стало?
        Дед Ёшка был вынужден прекратить процесс созерцания и продолжить поиски выхода из создавшегося положения, а, заодно, из горящего помещения. Откинув подальше от пламени груду сена, он обшарил все углы и щели в надежде обнаружить место, через которое можно выбраться наружу - плохо прибитую доску, например. Не обнаружил. Зато нашёл свой старый бубен и колотушку. Вот парень, «тебе и флаг в руки, и барабан на шею…», а точнее - бубен. Но это - не принципиально. Тем более, что во дворе обстановка накалялась. После какого-то шума и криков, прогремел выстрел.
        - Алексей, я не шучу! Не делай глупостей. Лучше отдай билет, - услышал дед Ёшка голос Эммы Петровны. Что отвечал Алексей, трудно было разобрать. Единственно, что было очевидно, он жив, а эта «лярва» пока только пугает. И осталось у неё только четыре патрона.
        Так что мы там говорили на счёт «барабана на шею»? Ах, да… Дед Ёшка вспомнил свой недавний сон и предложение Ээзи. Что ж, сон в руку… А бубен куда? Ладно, разберёмся. Надо срочно сделать «бум-бум». Если не Ээзи, так может кто-нибудь другой этот необычный звук услышит. Вот и огонёк тут кстати. Можно бубен подготовить. Только вот с дымом - проблема. Становилось трудно дышать.
        Дед Ёшка стал осторожно прогревать свой «барабан», при этом сам начал издавать звуки, называемые горловым пением. Услышав эту «художественную самодеятельность», Эмма Петровна почувствовала какое-то жуткое оцепенение и, что называется, «мороз по коже». Но это она так считала про «мороз». На самом-то деле это были знакомые нам мурашки.
        В доме пока сохранялась тишина. За минуту до этого, когда Алексей, открыв окно, пытался выбить ставни, Эмме Петровне пришлось выстрелить в стену для острастки. Судя по звукам, доносящимся из-за двери, хозяйке сделалось плохо и Алексей пытался ей помочь.
        - Послушайте, вы! Ольге совсем плохо. Ей нужен врач, - опят послышался возмущённый голос Алексея из-за двери, - Выпустите нас немедленно или хотя бы сообщите в посёлок, что нам нужен врач.
        - Алексей, отдайте билет и всё закончится.
        - Вот дура, - послышалось из-за двери, - Я же сказал вам, что сжёг его. Хотите, пепел покажу? Почему вы не верите?
        - Может я и дура, как вы изволили выразиться, но не до такой степени… Чтобы добровольно отказаться от такой суммы? Это же почти тридцать миллионов… Сжёг он. Не смеши меня. Но я подожду. Я умею ждать. А вот вашему деду ещё недолго осталось.
        Тут она явно лукавила: сарай, с дедом Ёшкой внутри, разгораться никак не хотел и только с одного угла изредка обозначал горение небольшими языками пламени при очередном порыве ветра. Алексей об этом догадывался, и это вселяло надежду. Но с другой стороны, мягко говоря, огорчало то, что свой дом-офис он так и не обработал этим спасительным раствором. А Ольге становилось всё хуже. И что у этой шальной Эммы Петровны на уме, оставалось только догадываться.
        В какой-то момент от безысходности у Алексея опустились руки. Будь он один, как там - на поляне у Чёртовых ворот, всё было бы гораздо проще. Ну, и денёк! Ну, и семейка. Вот и не верь после этого в приметы и поговорки… (это мы про «пятницу тринадцатого» в тринадцатой главе и про - «муж и жена - одна сатана»…). «А как там сейчас дед Ёшка? Надеюсь, с ним-то хоть всё в порядке? Сарай всё-таки не должен загореться», - опять вспомнил про «старого» друга Алексей.
        Как бы в подтверждение этого со стороны сеновала послышались гулкие звуки шаманского бубна. С каждым ударом они становились всё громче и насыщеннее. Эмма Петровна почувствовала, как у неё что-то дребезжит в эпигастральной области при каждом ударе. Её опять охватил ужас, и она ещё раз выстрелила. На этот раз - в сторону сарая. Но неугомонный старик проигнорировал предупреждение. Он всё с большим неивствовством по нарастающей оглашал окрестности необычным пением и боем взбесившегося бубна. «Концерт» продолжался…
        43. «Это невозможно описать, это надо видеть…»
        На этот раз возвращение Йоли было обставлено по высшему разряду. Мен была непривычно скромна и даже застенчива, плюс ко всему - необычайно предупредительна и заботлива. Йоля даже и подумать не успевал, а оно - вот вам, извольте, «получите, распишитесь…». А ещё в Мен произошла едва уловимая метаморфоза. Йоля пока не мог взять в толк, с чем связана такая перемена. И это его немного настораживало.
        За «праздничным обедом», который, впрочем, разочаровал бы «нижних соседей» своей незамысловатостью, наш герой-десантник предварительно поделился самыми общими впечатлениями от увиденного и проделанной работе. Мен не перебивала и не давила (что за дела?). А вот «на десерт» Йоля распалился не на шутку и принялся энергично смаковать подробности. Мен превратилась в воплощение Внимания и Покорности. Йоля блаженствовал.
        Подробностей оказалось много - Йоля был в ударе, а потому «праздничный обед» плавно перетёк в «романтический ужин». Также плавно «голубки» переместились из трапезной в опочивальню. Йоля тут перестал эмоционально жестикулировать, а уже что-то нежное «ворковал» на ушко своей подруге. Правда, это «ушко» посоперничало бы своими размерами с чайным блюдцем. Но вы же понимаете - всё относительно…
        Герой-любовник уже воображал себе всякие «невинные» шалости. Подруга не возражала…
        И тут! И тут - это тревожное «бум-бум». Как же не вовремя. Правда, этот раздражитель сейчас звучал гораздо тише, чем обычно, но, именно, с каким-то тревожным оттенком. А вообще, в такое позднее время этим пока ещё никто не баловал…
        Следует немного пояснить про эти «бум-бум». При кажущейся отстранённости и изолированности тех параллельных мест обитания, в одном из которых соплеменники Йоли жили постоянно, а в другом набирались впечатлений, не только случайные птицы оказывались способными проникать туда-сюда-обратно, но и некоторые звуки. Если на все прочие случайные шумы, доносившиеся оттуда, никогда не обращал особого внимания, как на те «облака», то на это характерное «бум-бум» очень даже обращали… Уж больно тембр у этих звуков - какой-то въедливо-специфический. Как у того соседского перфоратора за стеной. А всё, говорят, из-за пресловутого инфразвука. Благодаря ему, окаянному, эти звуки шаманского бубна достаточно легко проникали не только через толстые стены и лесные массивы, но и, как показывала практика, просачивались через параллельные барьеры бытия, да так, что доставали «верхних людей-соседей» до тех самых кишок. Ну, кому это понравится?
        При возникновении очередного такого шума, чтобы не терпеть дальше это безобразие, приходилось перемещаться (кто находился поближе) к соответствующей точке перехода и наводить порядок на той стороне. В принципе, вполне хватало простого появления на земле кого-то из «верхних людей». А местные как будто этого и добивались. Они тут же падали на колени, начинали чего-то бормотать. Но в эту штуковину больше не колотили. И на том спасибо! Этим всё, как правило, и заканчивалось до следующего подобного случая.
        «Так-так, - начал мысленно анализировать Йоля, - Что мне до этих «бум-бум» («Я ни от кого звонка не жду», - подумали бы мы на его месте). Сейчас кто-нибудь самый ответственный сходит туда, шуганёт неугомонных и всё опять успокоится».
        «Милый, - вмешалась в ход его мыслей прекрасная Мен, - А помнишь, ты обещал этому забавному из местных, который с «гремучей» палкой ходит, помочь, если понадобится? Может это он?». «Конечно, дорогая, как я сам не догадался. Наверное, что-то опять нехорошее стряслось. Просто так и в такое время он не стал бы беспокоить». «Вот и я про то…». «Я тогда потороплюсь?». «Конечно, милый, поторопись…».
        Примерно такой диалог состоялся между нашими героями. При этом чувств и эмоций выплеснулось в избытке, а слов и звуков не прозвучало вовсе.
        Ещё последняя пятка Йоли не успела сверкнуть за ближайшим поворотом, как Мен, стряхнув амурные грёзы, тоже засобиралась: «Что же я, опять пропущу всё самое интересное? И за Йолей надо присмотреть. Умотался он не в меру. Не ровён час, опять сбрушит чего-нибудь. Да и взгляд у него последнее время какой-то подозрительный, туманно-задумчивый бывает. Умотался ли? ». Правда, свои последние подозрения она благоразумно отбросила. Ведь сама каждый раз его и агитировала на очередной подвиг. Её сейчас больше заботили подозрения про самою себя…
        Йоля десантировался на ближайшую к хутору площадку, и никого из местных, кто бы мог так «шуметь», поблизости не обнаружил. Впрочем, это - не удивительно. Звук-то был совсем слабый. Если проверять другие ближайшие места переходов, где обычно происходило подобное нарушение спокойствия, то на это уйдёт уйма времени. Можно было бы сгонять на ту самую поляну, где он последний раз оставил своего подопечного. Но когда сегодня он услышал это слабое «бум-бум», то звук исходил явно не от туда. Уж это Йоля мог точно определить. Неужели «шумят» с хутора?
        Действительно, как в подтверждение этого со стороны хутора опять забухало, да так, что Йолю аж передёрнуло. И он поспешил в том направлении. И неизвестно, чего ради. То ли действительно кому-то помочь, то ли для того, что бы поскорее прекратить это «безобразие». Но тут послышался резкий хлопок, и «бухать» перестало.
        Установилась мёртвая тишина. Ветер тоже стих, а дым причудливыми зигзагами стелился по земле и над притихшим озером. Озеро было не Женевское, но и дым - тоже не от костра. Дым был от пожарища, поэтому определённая аналогия с культовым произведением - «Smoke on the Water» - всё же напрашивалась. Неизвестно, стал ли бы Йоля слушать музыку знаменитой группы DeepPurple («бум-бум» там тоже присутствует), но дым ему точно не понравился. Костром пахнет не так. Так пахнет пожаром, так пахнет бедой. Он был свидетелем пожаров всякого рода. И не только свидетелем, но и порой активным участником, когда подручными средствами умудрялся тушить пламя или, если получалось, кого-то из животных спасать от огня.
        И потому он прибавил ходу.
        То, что открылось Йолиному взору, подтвердило его самые серьёзные опасения. Горел его, ну, если не любимый, то очень хорошо знакомый сарай, где хранилось сено и где он провёл несколько непростых для себя дней и ночей, но… Но не в этой жизни…
        Его друзей-знакомых нигде не было видно. Да, и не мудрено - ночь стояла на дворе. А вот какая-то странная особа не типичной для этих мест наружности металась от сарая к дому и обратно. В одной руке она держала палку с пламенем на конце. А в другой … У неё была та самая «гремучая палка», которая принадлежала Йолиному провожатому. Тому пожилому аборигену, с которым они так душевно общались в прошлом «дубле», и именно который, предположительно, пытался его вызвать на выручку в столь неурочный час.
        «Где же он сам? Обычно этот дед ночевал вместе со мной на сеновале, и дверь была всегда приоткрыта («Что-то воздуху мне мало. Тучи пью. Туман глотаю…»). А тут?» Тут дверь была не просто прикрыта, а основательно подпёрта какой-то доской.
        Сарай не столько горел, сколько тлел и дымился. Это мешало уловить знакомый ядрёный запах старого охотника. «Не нравится мне всё это…», - тревожился Йоля, не зная, что делать дальше, и потому пока не обнаруживая себя.
        Эмма Петровна тем временем находилась на грани срыва. Этот «вредный старик» совсем вывел её из равновесия, когда начал «свой концерт». Пришлось ещё один патрон на него истратить. А этот «упёртый Алексей»! Он никак не хотел отдавать билет. «Лёша-Лёша… Он же весь такой правильный. Ему что, безразлична судьба этого старика? Сгорит ведь живьём! А может уже не «живьём»? Да, какая разница… Или я ошиблась в этом Алексее? - лихорадочно соображала «загнанная в угол» женщина, - Такие деньги кого хочешь совратят. А может он действительно сжёг билет?». В это не хотелось верить. Эмма Петровна бессильно опустилась на корточки. «Тогда - конец! Тогда - всем конец! Никого не пощажу!»
        То, что произошло в следующий момент, опять заставило вдову полковника вскочить на ноги. В первый момент она подумала, что ей показалось. Уж слишком необычное зрелище предстало её взору. В тусклом свете Луны и редких сполохах горящего сарая двигалась тёмная фигура, похожая на человеческую, но гораздо больших размеров. И двигалась она непосредственно на Эмму Петровну. Сюрреализм происходящего усиливал дым, который, то скрывал, то обнажал загадочный силуэт.
        Женщина отчаянно бросила догорающий факел в сторону дома, передёрнула затвор карабина и, почти не прицеливаясь, выстрелила в темноту. «Фигура» прошла ещё несколько шагов, затем как бы споткнулась и со всего маху глухо ударилась о землю.
        Хотя факел почти потух, но его хватило на то, чтобы поджечь керосин, разлитый у дома-офиса. Огонёк сначала нехотя побежал по узкой дорожке на траве, а потом разом ухнуло! Языки пламени моментально охватили и крыльцо, и дверь, и угол сруба. Сделалось светло, как днём.
        Что тут началось… Приозёрный хутор, не смотря на глубокую ночь, весь ожил, если не сказать, взорвался. Первый отозвался дед Ёшка. Он разразился трёхэтажным матом без всякой цензуры и прикрас. И одновременно начал барабанить в дверь. В это же время Алексей возобновил отчаянную попытку выбить ставни. Он бил, по-видимому, ногой. Звон разбитого стекла, скрежет металла и гулкие удары о преграду сливались в жуткую какофонию. Дом, казалось, ходил ходуном.
        Йоля в оцепенении всё это созерцал со стороны, до поры не вмешиваясь в происходящее. А то, что он обнаружил, то, что он разглядел ещё до зарева от горящего дома, осветившего округу, окончательно повергло его в шок. Но это - буквально на мгновенье. А всё потому, что он увидел Мен! Его родную Мен, которая двигалась по направлению к той агрессивной особи или осОбе…. Как Мен здесь оказалась? Зачем она шла навстречу своей погибели? Йоля, как заворожённый, это наблюдал, пока не прогремел выстрел. Тут он буквально взвился, воспарил над этим беспределом, как «шестикрылый Серафим», как «первый из ангелов», «воспламеняющий сердца и очищающий от скверны». Что происходило дальше, не поддаётся вразумительному объяснению. Йоля непостижимым образом, как бы находясь в нескольких местах одновременно, метался по «полю битвы». Первым делом, хотя не ручаемся за последовательность событий, он сокрушил «скверну» в лице Эммы Петровны, пытавшуюся передёрнуть затвор карабина с последним патроном. Затем выбил доску, подпиравший дверь сеновала, внутри которого живописно сквернословил дед Ёшка. Устроил маленькую бурю из
ошмётков травы, земли и песка, направив её на источник огня - крыльцо и угол горящего дома. И всё - не зря, и всё - по делу… Эмма Петровна на какое-то время «угомонилась», дед Ёшка вдохнул свежего воздуха, а языки пламени на доме, в основном, начали затихать.
        А вот Алексею помогать не пришлось. Тот самостоятельно выбрался через развороченные ставни и уже принимал Ольгу из окна.
        Только после этого Йоля позволил себе приблизиться к Мен. О, небо! Его подружка лежала ничком на земле, слегка завалившись на левый бок. Что сразу бросилось в глаза, так это её окровавленная голова. Как выглядело ухо, то самое пушистое «ушко», в которое он буквально намедни «ворковал» всякие глупости, описывать не станем. Единственно заметим, что по её бледной пушистой щеке стекала алая струйка крови.
        Йоля застыл, как изваяние, не решаясь подойти ближе. Скупая мужская «жемчужина» выкатилась из глаза и тысячами бисеринок разлетелась по его волосатой груди.
        То, что Мен была совсем бледная, теперь мог рассмотреть не только Йоля. К месту трагедии подоспели Алексей с Ольгой, не перестающей удивляться всему увиденному. У них был фонарь, который они прихватили из дома после того, как справились с огнём.
        И тут ночную тишину разорвал чудовищный протяжный рёв, от которого у присутствующих, что называется, волосы стали дыбом. На Йолю жалко было смотреть. Алексей глядя на него, подумал: «Вот судьба. А ведь это чудо несчастное сегодня второй раз меня спасает…». «В третий», - кто-то поправил его мысленно.
        Дед Ёшка подумал о другом, и ему стало не по себе. «Это же немыслимо! Это не укладывается ни в какие рамки! Тут такое знамение - явление ещё одного Ээзи! О небо! И чтобы не просто помыслить и, тем более, поднять руку, а разом погубить бессмертного Ээзи. Всё! Конец! Где эта лярва?»
        Теперь, «ночная тишина», не успевшая отойти после Йолиного рёва, нарушалась другим… Это дед Ёшка, пока не наступил конец Света, занимался «укрощением строптивой». Эмма Петровна оказалась «сокрушённой» не до конца. Йоля только немного подмял её и оглушил. Вот, что значит «не навреди». Тут она пришла в себя, взъерепенилась и тех, кто был поближе, стала посылать подальше. Сейчас вдова полковника пыталась вырваться из цепких объятий старого охотника. При этом она осипшим голосом крыла таким отборным матом, что дед Ёшка, со своими безобидным фольклором, отставал на пару «этажей». Он, удивлённый, только цокал языкоми приговаривал:
        - Ухты! Ухты! Надо запомнить…
        Тем временем Ольга, придя в себя от увиденного, деловито осматривала тело необычных форм и размеров. Как будто ей не впервой осматривать реликтовых пациентов. Тут она склонилась над раной и попросила:
        - Лёш, сюда посвети.
        А потом спросила:
        - А у нас нашатырка осталась?
        44. «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…»
        Туман молочным облаком накрывал предгорную равнину и безупречную гладь лесного озера. С возвышенности, на котором восседал дед Ёшка, все эти, торчащие из плотной белизны, деревья и кустарники всевозможных форм и оттенков зелёного, смотрелись, словно листья салата на праздничном фарфоре гигантской тарелки. Эта «вегетарианская тарелка» постепенно и неумолимо видоизменялась и таяла под набирающими силу лучами восходящего солнца. И было во всём этом такое спокойствие, такое умиротворение, что хотелось просто раствориться и стать частью этой красоты.
        Дед Ёшка так и делал, регулярно «растворялся», насколько позволяло воображение, ну и погода, конечно. В дождик-то, пожалуй, можно раствориться не образно, а буквально. Ну, допустим, не буквально, если не сахарный, конечно, но как-то так…
        Правда, последние два года небо сильно не гневалось и, если промокало, то больше так, для порядку, дождями грибными и без фанатизма.
        Теперь дед Ёшка вставал раньше, чем обычно, чуть ли не до рассвета. Но просыпался не от стариковской бессонницы или того, что где-то болит и значит, что пока не умер, а от ощущения какого-то вселенского спокойствия и умиротворения. Похожее состояния чаще бывает в детстве, по нему ностальгируешь в зрелые годы, и оно за «хорошее поведение» может посещать и на склоне лет. Безмятежность, так это называется. У детей безмятежность обусловлена родительской любовью и вниманием, нежностью и заботой. Что касается деда Ёшки, то он с некоторых пор тоже ощущал «родительскую заботу», а точнее - заботу «матери», а ещё точнее - матери природы, которая регулярно как бы ободряла и успокаивала его: «Теперь всё будет хорошо». Однажды об этом он так и спросил Ольгу:
        - Оленька, дочка, от чего мне так хорошо?
        - Дедуль, у тебя вид такой блаженный. Это всё окситоцин - такой гормон гипофизарный.
        - Эх, молодёжь, - засмеялся в ответ дед Ёшка, - Ты ещё скажи, что выброс ентого гормона стимулируется при лактации - кормлении грудью.
        Тут уж рассмеялись все.
        Внешне, казалось, ничего не изменилось. Он так же сутками пропадал в лесу со своей «гремучей палкой», помогал ребятам по хозяйству и во всех их начинаниях. Только вот жить перебрался к ним окончательно. На то были веские причины.
        То, что раньше его тревожило и вызывало предчувствие неотвратимой беды, безвозвратно исчезло, рассеялось, как тот туман…
        А туман и впрямь рассеялся. Пора было возвращаться. Дед Ёшка поднялся со своего «пьедестала», проворно спустился с вершины холма и бодро зашагал по тропинке вдоль озера.
        Не часто, но случалось, что дед Ёшка мысленно возвращался к событиям того вечера, а вернее - ночи. Но всё это больше походило на сказку, которая, впрочем, имела продолжение.
        Убедившись, что рана пустяшная, Ольга отослала Алексея в дом за перевязочными материалами и нашатырным спиртом. Судя по всему, эта впечатлительная особа находилась в обмороке. Рана была пустяшная. А пузырёк с «живой водой» должен была её воскресить. То, что перед ней именно «особа», наш «Айболит», помимо всего прочего, догадалась и по поведению «самца», не в обиду Йоле будет сказано, по тому, как он убивался по поводу своей подруги и пока ни о чём не догадывался.
        Тем временем дед Ёшка изловчился и «стреножил» неугомонную Эмму Петровну. Он собрался было заточить её в тот самый сарай, из которого сам только что освободился, как неожиданно к ним подлетел обезумивший Йоля. Он, как Люцифер - тоже ангел, но только падший - навис над притихшей Эммой Петровной и опять взвыл «нечеловеческим» голосом (ну, а каким же ещё…). Все, кто был поблизости, замерли в ужасе. «Всё, началось!, - подумал дед Ёшка, - Сейчас порвёт…»
        Йоля выдержал паузу, убедившись, что мурашки вдоволь насытились, вскинул, как пёрышко, вдову полковника на плечо и припустился в лес.
        - Мил человек, ты куда? - воскликнул дед Ёшка и поспешил следом, сам не зная зачем. При других обстоятельствах, возможно, Йоле подобное обращение и польстило бы, но не теперь. Он ускакал далеко вперёд, а дед за ним едва поспевал. И если бы не голос Эммы Петровны… Она опять ожила и, задыхаясь от злости и жуткого запаха, пинала теперь своего похитителя сапогами «кожи крокодила» и на всю округу костерила его всякими «умными» словами. По ним дед Ёшка и ориентировался. Заодно узнал много нового. Вот, что значит интеллигентная женщина и её специфическая форма «самовыражения» категории «18+»…
        Начинало светать. Йоля остановился на какой-то поляне. Старый охотник узнал одно из тех мест, где его соплеменники иногда совершали ритуальные обряды. Похититель снял с плеча предполагаемую жертву. Дед Ёшка весь напрягся: «Эх, сейчас порвёт, как грелку!». Йоля на мгновенье задумался, потом ухватил Эмму Петровну поудобнее, замер, а потом взметнулся вверх. Дед Ёшка догадался, что закон гравитации здесь не работает. Ждать больше нечего, надо возвращаться. Тут он перевёл дух, довольный тем, что не стал свидетелем жертвоприношения.
        Впрочем, долго одному идти не пришлось. Вскоре Йоля догнал своего «старого приятеля», хотя тот и не подозревал, на сколько «старого», и они пошли вместе. Деда Ёшку обуревали странные мысли и чувства. За последние сутки его отношение к этому Ээзи успело поменяться от панически подобострастного до приятельски дружелюбного.
        Дед Ёшка, как мог, успокаивал Ээзи-Йолю. Тот изредка кивал и тяжко вздыхал. Он был мрачнее тучи. Правда, эта «туча», похоже, облегчилась, иссякла на «гром и молнии». А потому Йоля брёл совершенно поникший, если не сказать, понурый.
        Когда подошли к хутору, совсем рассвело. Ольга уже привела в чувства несравненную Мен. Она обработала и забинтовала простреленное «ушко», а теперь удивлялась, откуда у этой особы такой гребешок. Ну, точь в точь, как у неё самой был, только вот куда-то запропастился.
        Йоля ничего этого не видел, а всё потому, как упоминалась ранее, был «совершенно поникший и понурый». Дед Ёшка осторожно тронул его за плечо и показал в сторону Мен. Йоля поднял голову и … О том, что происходило дальше, вы не узнаете. Так как это не поддаётся описанию…
        Ну, вот. Всё успокоилось. Пора всем - по домам. Мен и Йоля, особенно Йоля, убирались восвояси с мыслью о том, что их «киностудию» теперь-то уж точно прикроют. Получалось, что хоть и с благими намерениями, а они взяли на себя роль Провидения. Пусть для местных земных эти Ээзи и являлись Высшими Существами, но где та грань, через которую никому непозволительно переступать? Как на их инициативы посмотрит Высшая Инстанция? По крайней мере, для себя, Йоля решил, что за всё надо платить, и настроился на полное «отлучение» от посещений этого мира. И что удивительно, сейчас его это не сильно огорчало. В последнее время в характере Мен произошли такие изменения, что ему, как прежде, не хотелось надолго с ней расставаться.
        Да, тогда было не до шуток, а сейчас дед Ёшка, с присущим ему юмором, вспоминал те события, разложив их по куплетам, а персонажей по ролям любимого хита Саши Розенбаума. Ну, сами посудите - сколько совпадений:
        Гоп-стоп,
        Мы подошли из-за угла.
        Гоп-стоп,
        Ты (Эмма Петровна) много на себя взяла (а разве не так?).
        Теперь расплачиваться поздно (кто бы сомневался),
        Посмотри на звёзды (и звёзды были),
        Посмотри на это небо
        Взглядом, бля, тверёзым,
        Посмотри на это море (ладно, у нас озеро).
        Видишь это всё в последний раз (скорее всего, так и случилось).
        Гоп-стоп,
        Ты отказала в ласке мне (нужны мне её ласки, у, - лярва).
        Гоп-стоп,
        Ты так любила звон монет (а всё из-за них, проклятых).
        Ты шубки беличьи носила (тут затрудняюсь, не сезон),
        Кожи крокодила (а это прям в кон про её ботинки-сапоги),
        Всё полковникам стелила (да, на ней пробы негде ставить)…
        Ноги на ночь мыла…
        И теперь за это получай!
        На этом, впрочем, аналогии заканчивались. «И «Сэмэна» я не просил, он сам её…, - рассуждал дед Ёшка, - А вот дальше: «Смотри не обломай «перо» об это каменное сердце суки подколодной», - это в точку и про «каменное сердце», и дальше…»
        Дед Ёшка оглянулся. Его догонял Алексей, который завершал свою традиционную утреннюю пробежку по прибрежной благодати.
        - Что, дед, опять медитировал? - спросил молодой человек, когда они поравнялись.
        - Да, вроде того. А что, гости нынче будут?
        - Ждём. Сегодня же суббота. Ты же знаешь, Оля баню уважает.
        - А угощение приготовили?
        - Обижаешь. На этот раз из города целый ящик привёз.
        - Колумбийские?
        - Нет, Доминиканская республика.
        - Ну, и славно, - подытожил дед Ёшка, когда они зашли на подворье.
        - Пойдём завтракать, - позвал Алексей.
        45. Глава сорок пятая - «победная»…
        - Ну, и славно, - подытожил дед Ёшка, когда они зашли на подворье.
        - Пойдём завтракать, - позвал Алексей.
        Тут на крыльце показалась Ольга, держа за руки Ваню и Варю - полуторагодовалых малышей.
        - А мы уже позавтракали, - весело сообщила она.
        Алексей сбоку подошёл к крыльцу. Дети обняли его за шею и положили головки ему на плечи. Алексей зажмурился от удовольствия.
        На этом можно было бы завершить наше повествование, как в старой доброй сказке. Хотя изначально это «наше повествование» не претендовало на жанр, в котором злодеи всякого рода и мастей строят козни против красавиц и добрых молодцев, а в конце концов добро обязательно побеждает зло. Но уж как получилось, так получилось.
        Но вот - незадача. Давайте вспомним свои ощущения после прочтения традиционных народных сказаний. Да, мы переживали, а потом радовались за героев, но их «хеппи энд» всегда оказывался насколько счастливым, настолько скучным и предсказуемым, типа «жили они долго и счастливо», «вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец». А что лично меня всегда возмущало и обижало, вызывало особую неудовлетворённость, так это: «На том пиру и я был. Мёд, пиво пил. По усам текло, а в рот не попало…». Ну, как же так?
        А может, на этом повествование заканчивалось от того, что дальше шла банальная «бытовуха» - «стали они жить-поживать да добра наживать»? Но «бытовуха бытовухе» - рознь. Тем более, в таком «сказочном» месте, где поселились наши герои.
        И уж коли «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» (а в наше случае, пожалуй, - наоборот…) то, что нам стоит немножко отойти от классической традиции и немного продлить удовольствие. Продлить и вместе с ребятами порадоваться тем переменам, которые произошли в их жизни…
        Алексей колол дрова, топил баню. Ольга что-то стряпала на кухне и прибиралась в доме. А дед Ёшка возился с малышами.
        Гости появились, а скорее возникли, как всегда внезапно. Вначале «нарисовался» Йоля. Первым делом он шумно вдохнул воздух и ещё раз осмотрелся на всякий случай - нет ли кого из посторонних. Следом показалась Мен, обременённая пушистым комочком, закрепившимся у неё на груди. Йот, так они назвали своего первенца, крепко держал маму за шею. Мен только слегка поддерживало его снизу. Все взрослые радостно приветствовали семейную чету, а Ваня и Варя дружно загалдели, увидав бегущего им навстречу «Ётика». По возрасту он был гораздо младше своих друзей, но ростом совсем не уступал им, скорее, наоборот. Ваня и Варя только начинали разговаривать «по-взрослому», а между собой они общались на каком-то своём тарабарском языке, который, похоже, их вполне устраивал. Йот, в свою очередь, тоже их прекрасно понимал (чему тут, собственно, удивляться) и даже пытался вставлять какие-то свои словечки.
        Ребятня, за неделю соскучившись друг по другу, устроила весёлую свару. Дед Ёшка какое-то время потешался над ними, потом всё-таки разнял и вручил каждому по очищенному банану. Именно этот заморский продукт Алексей накануне привёз из города.
        Йоля узнал вкус банана, когда после длительного перерыва всё-таки рискнул посетить приозёрный хутор. Тогда он всё ждал серьёзной взбучки за свои похождения, а получил нечаянную радость - перспективу отцовства. Дело в том, что в их среде рождение потомства являлось уделом избранных - ну, так повелось. И потому Йоля был необычайно горд. Теперь поводов сходить за «свежими впечатлениями» оказалось более чем достаточно - и Мен порадовать (ведь ей сейчас больше «витаминов» необходимо употреблять), и самому развеяться, и к ребятам наведаться. Он часто про них вспоминал и первую вылазку рискнул сделать именно к ним.
        Встретили Йолю как родного. На этот раз от предложенного угощения в виде банана он не отказался. Тут выяснилось, что несравненной «Йооле», судя по её округлому животу, тоже «требуются витамины». Йоля в свою очередь сообщил, что Мен находится в таком же интересном положении. Эта новость была встречена всеобщим ликованием.
        Когда Йот родился и немного подрос, на хутор стали наведываться почаще и втроём. Но делали это по-прежнему с осторожностью, когда у ребят не гостили туристы. Связь через Ёшкин бубен была хоть и односторонней, но вполне отлаженной.
        Детишки, понятное дело, резвилась вместе. Оля и Мен обычно уединялись где-нибудь на кухне - дамам всегда есть о чём пообщаться. А «мужики» шевырялись чего-нибудь по хозяйству. Ну, и непременно парились в бане. Йоля к этому делу очень даже пристрастился, не смотря на всю противоестественность водно-термических процедур и симбиоз с мурашками. Но теперь он мог спокойно это себе позволить, как тот муж в гостях мог пропустить рюмочку другую, зная, что непьющая жена сможет всегда заменить его за рулём. Мен действительно, не смотря на свой отчаянный характер, не рисковала посещать баню. Во-первых, она продолжала кормить малыша грудью, а как это скажется на организме «молодой мамы», трудно было предугадать. Во-вторых, не было такой нужды, как в своё время у Йоли и, если честно сказать, не очень-то и хотелось. Ну, и чисто с практической точки зрения, если оба гостя окажутся такими «разгорячёнными», как будут дорогу назад искать без своих мурашек? Опять деда Ёшку брать на испуг? То-то и оно… Хватит, уже…
        Когда подобные визиты стали достаточно регулярными, то Алексей был вынужден обезопаситься от случайных посетителей. С помощью технических средств он «прикрыл» все возможные направления от непредвиденных гостей. Благо, появилась такая возможность благодаря гранту, который они получили на развитие своего бизнеса. Тот самый миллиард кто-то всё-таки выиграл. Все «излишки», как и было обещано, организаторы направили на охрану местной природы и поддержку туристической инфраструктуры. Алексей и Ольга, наверное, по счастливому стечению обстоятельств, получили такой грант первыми. Появились новые постройки, часть средств ушло на всякие удобства, ну и на безопасность в том числе.
        НАШИМ ГЕРОЯМТАК ХОРОШО, ТАК СПОКОЙНО ИРАДОСТНОБЫЛО ВМЕСТЕ, ЧТО НЕ ХОТЕЛОСЬ НИЧЕГО МЕНЯТЬ.ИМПРИХОДИЛОСЬИ, НАДЕЮСЬ, ПРИХОДИТСЯТЩАТЕЛЬНОХРАНИТЬ ЭТУ ТАЙНУ, ЭТУ «РОСКОШЬОБЩЕНИЯ», ТАК КАК ЛЮБАЯОГЛАСКАСПОСОБНА НАРУШИТЬ,СПУГНУТЬВСЮ ЭТУ ГАРМОНИЮ,ЭТО СЧАСТЬЕ,ЭТОТОБЩИЙМИР. ТАК И ПОВЕЛОСЬ…