Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Калугин Алексей : " Планета Смертной Тени " - читать онлайн

Сохранить .
Планета смертной тени Алексей Калугин
        Их лишили всего: памяти, имен, самой жизни - и заставили работать как каторжных на забытой богом планете. Колонисты, первопоселенцы - это только звучало красиво, а на деле, если бы они все сдохли здесь, в пустыне, никто бы особенно и жалеть не стал. Ведь для всего остального человечества они уже давно умерли… однажды. Тридцать три человека, тридцать три горьких судьбы. Однако их смерть не входила в планы тех, кто осуществил этот бесчеловечный проект, по крайней мере до того времени, как вновь колонизированные планеты Грешного треугольника в пику Галактической Федерации официально не войдут в состав Союза Шести Планет. Но жизнь вмешалась в этот страшный процесс и повернула события совсем в другую сторону. И живым пришлось отвечать за свои дела перед мертвецами…
        Алексей Калугин
        Планета смертной тени
        Смерть - вот ключевое слово нашей жизни. Император Ху. «Книга Постоянств»
        Глава 1. День 154-й
        Дик-18 натянул тетиву, старательно прицелился и выпустил стрелу. Красные антилопы, мирно пасшиеся под невысокими деревьями с толстыми, расширяющимися книзу стволами и широкими развесистыми кронами, бабочками сорвались с места и метнулись в кусты. Лишь одно животное, со стрелой, торчащей из бедра, упало на траву и принялось судорожно дергать передними ногами, пытаясь подняться. Бросив лук, Дик-18 выбежал из скрадка. На бегу выдернув из-за пояса узкую полоску заточенного железа, обернутую на месте рукоятки куском грубой материи, он прыгнул антилопе на спину, ухватил животное за рога и одним широким взмахом руки перерезал ей горло.
        - Браво!.. Отлично!.. Замечательно!..
        Старательно демонстрируя переполняющий и где-то даже брызжущий через края восторг, из кустов вышли Дик-33 и Дик-7.
        Дик-18 приложил руку к груди и театрально поклонился.
        - Теперь ты ощутил вкус убийства? - спросил Дик-33.
        Дик-18 облизнул кончики перемазанных кровью пальцев, почмокал губами и закатил глаза.
        - Нет.
        - Ну, по крайней мере, стрелять из лука ты научился.
        Дик-33 вырвал из тела антилопы стрелу и задумчиво посмотрел на грубый наконечник, вручную вырубленный из листа жести.
        - Кто-нибудь умеет разделывать дичь?
        Вопрос был задан так, что ясно было: сам он заниматься этим не собирается.
        - Помнится, я где-то читал, что у свежеубитой дичи самое вкусное - это язык и сердце, - немного смущенно поделился информацией Дик-7.
        Дик-18 насмешливо посмотрел на приятелей, усмехнулся и ногтем попробовал острие самодельного лезвия. Нож, конечно, тупой, но другого все равно не найти. Да и смог же он перерезать им антилопе горло. Дик-18 переступил через убитое животное, наклонился, оттянул нижнюю челюсть, зажал язык в кулак и отрезал его у основания.
        - Если тебе нужен охотничий трофей, то лучше возьми рога, - посоветовал Дик-33.
        - Мне нужна еда. - Дик-18 вонзил нож в грудь мертвого животного.
        - Ты собираешься это есть? - непонимающе прищурился Дик-33.
        - А почему нет? - Дик-18 с гордостью посмотрел на кровоточащий трофей.
        - Мы можем есть только ту пищу, которой нас снабжают.
        - Это кто ж такое сказал? Сержант? Так ему выгодно держать нас на коротком поводке!
        - Когда я помогал доку препарировать тело Двадцать Восьмого, мы извлекли из него две пригоршни имплантатов.
        Дик-18 едва не по локоть засунул руку в рассеченную грудь антилопы и, повозившись малость, вынул теплое, кровоточащее сердце.
        - Я собираюсь убежать отсюда не для того, чтобы сдохнуть с голоду.
        - Я думаю, пищевую смесь несложно синтезировать.
        - Думай, что хочешь, дружище, а я все равно попробую. - Дик-18 снял и кинул на землю куртку, положил на нее добытые сердце и язык, подвернул полу и завязал рукава узлом.
        - Ты знаешь, вот до этого самого момента я даже не представлял, насколько сильно мне хочется откусить кусок жареного мяса. Пусть маленький, только чтобы вкус во рту ощутить. Ты не думай, я сразу все не сожру.
        Дик-33 улыбнулся и хлопнул приятеля по плечу.
        - Тогда какого греха куда-то идти? Мы можем и здесь развести костер и зажарить мясо. А если окажется, что его можно есть, так зажарим все и заберем с собой. Пусть и другие попробуют.
        - Так-то оно так. - Дик-18 вытер испачканные кровью пальцы о край куртки и почесал щеку. - А не нападут ли на нас те гривастые твари с длинными хвостами, от которых мы в лесу еле убежали?
        - Думаю, поблизости их нет. Антилопы паслись спокойно, и только мы их спугнули. К тому же дикие звери боятся огня. Кстати, нужно бы придумать им названия, тем хищникам с гривами.
        - Они похожи на львов, - сказал Дик-7.
        - Нет, не похожи, - мотнул головой Дик-18. - У них морды, как у кабанов, с рылами и клыками.
        - Пусть будут гривастые кабаны.
        - У кабанов хвосты не такие длинные.
        - Ну, не называть же их гривастыми длиннохвостыми кабанами.
        - Тогда просто черные кабаны, - предложил склонный к компромиссам Дик-7.
        - Ладно, на первое время сгодится, - согласился Дик-18.
        - Меня беспокоят не столько кабаны, сколько те, кто, быть может, за нами подглядывает, - Дик-33 указал пальцем в небо. - Про систему спутникового наблюдения слышали? Любой чип в нашем теле может оказаться источником сигнала для нее. И что мы ответим, когда сержант спросит, за каким грехом мы потащились в лес?
        - Для того чтобы обеспечить систему наблюдения по всей поверхности планеты, требуется не меньше восьми спутников, - с видом знатока изрек Дик-18. - Стоит это, между прочим, недешево.
        - А ты откуда знаешь?
        - Ну… Знаю, - смущенно потупился Дик-18.
        - Память - удивительная штука, - улыбнулся Дик-33. - Порой вспоминаешь вдруг такое, что, казалось, намертво забыл.
        - Намертво - это по-нашему, - усмехнулся Дик-18. - Но, даже, если я ошибаюсь, не думаю, что за нами постоянно следят. Какой в этом смысл? Мы ведь все равно никуда не денемся. А до очередной проверки восемь дней. Сержант еще ни разу не нарушал график.
        - Убедил. Разводи огонь, а мы с Седьмым дров наберем. - Дик-33 кинул приятелю казенную армейскую зажигалку в металлическом корпусе с выдавленной эмблемой Союза Шести Планет. - Спасибо сержанту, подарившему нам огонь!
        Вскоре затрещали угли в костре. Дик-18 разрезал язык и сердце антилопы на несколько кусков, нанизал на сук и подвесил над огнем.
        - Не пойму. - Дик-7 сел возле костра, обхватив колени руками. - Почему нас высадили в пустыне, а не здесь? Здесь и дом построить проще… Да и вообще… Приятнее и спокойнее как-то.
        - Наверное, чтобы жизнь сахаром не казалась. - Дик-18 повернул самодельные вертела. - Ах, грех тебе в душу, подгорать начинает!
        - Плесни воды на угли, - посоветовал Дик-33.
        Он лежал на траве, вытянувшись во весь рост, положив руки под голову, и смотрел в небо странно-лилового цвета. Два солнца разошлись по разным сторонам небесной сферы, что создавало очень необычный оптический эффект, когда цвета неба и плывущих по нему облаков будто переливались, неспешно перетекая друг в друга. Эдакая природная психоделика.
        - А здесь вполне можно было бы жить, - заключил он неожиданно для себя самого.
        - Ага, - кивнул Дик-18. - Только здесь нас в покое не оставят.
        - А мне до сих пор не верится, что я умер, - тихо, глядя прямо перед собой, произнес Дик-7. - Руки-ноги на месте, голова в порядке, ничего не болит… С чего мне вдруг было умирать?
        - Человек, как правило, умирает просто так, ни с чего, - философски изрек Дик-18. - Можно с крыши дома свалиться, можно под машину угодить. Или самому на машине разбиться. А можно какую-нибудь смертельную заразу подцепить. Ну, или еще какую глупость сотворить.
        - А еще некоторые кончают жизнь самоубийством, - добавил Дик-33.
        - Вот этого я точно не понимаю! - Дик-18 плеснул на угли воды и в очередной раз повернул вертела. - Не знаю, до какой же степени должно быть паршиво, чтобы самого себя жизни лишить?.. Не понимаю… Вот нам, к примеру, сейчас хорошо, что ли?
        - Сейчас - хорошо, - улыбнулся, перевернувшись на бок, Дик-33. - Солнце греет, ветерок приятно обдувает, костер трещит, мясо жарится. Что еще нужно человеку для счастья?
        - Полгода без малого прошло, пока мы до этого счастья добрались, - ехидно заметил Дик-18. - А прежде? Разве ж это жизнь была? И, заметь, никто при этом себе башку о камни не разбил и горло не перерезал.
        - Наверное, мы живем, потому что у нас все еще остается надежда выбраться отсюда и снова стать людьми. Такими, как все.
        - Не-а, - качнул головой Дик-7. - Такими, как все, мы уже никогда не станем.
        - Парень дело говорит. - Дик-18 указал на Дика-7 сучком, которым мешал угли. - То, что с нами произошло, - это как клеймо. Которое не смыть и даже ножом не срезать. Клеймо на мозге! - Дик-18 стукнул себя костяшками пальцев по лбу. - Ну, как от него избавишься?
        Тем временем мясо начало подрумяниваться и от костра потянуло таким чудесным ароматом, что каждый раз, вдыхая его, Дик-33 зажмуривался от удовольствия. При этом ему казалось, что запах будит давно забытые, стертые из памяти воспоминания. В голове возникали и тотчас же исчезали полузнакомые образы, многие из которых сознание не успевало классифицировать. Но то, что удавалось выловить, отфильтровать из общего потока, складывалось в подобие картины… Незаконченной, фрагментарной… Но все же…
        Костер… Такой же, как и тот, перед которым он сейчас сидит… Языки пламени… Угли, с треском выстреливающие колючие искры… Но - костер горит в темноте… Ночь… Там, где это происходит, день сменяет ночь… День - ночь… Ночь - день… Так заведено… Так - правильно… Ночь… Костер, пылающий в ночи… В темноте можно разглядеть тени… Силуэты людей, сидящих вокруг костра… Кто они?.. Для чего собрались вместе?..
        Дик-18 снял с огня палку, на которую были нанизаны куски языка, скинул их на широкий лист, один кусочек насадил на заостренный сучок и протянул Дику-33.
        - Будешь пробовать?
        Дик-33 взял в руку сучок с наколотым на него куском мяса и, чуть прикрыв глаза, медленно втянул через ноздри исходящий от него дурманящий голову аромат.
        - А мне? - спросил Дик-7.
        - А ты подожди. Если нам с Тридцать Третьим плохо станет, кто нам поможет?
        - А чем я смогу помочь?
        - Обратишься за помощью к Святому Норбиту, - усмехнулся Дик-18.
        - Ага, - обиженно насупился Дик-7. - Сами этого Святого Норбита придумали…
        - Все! - поднял руку Дик-18. - Дальнейший спор считаю бессмысленным!
        - Ну, правильно, - придавленно вякнул в ответ Дик-7.
        Он не собирался продолжать спор, но и не хотел, чтобы последнее слово оставалось за оппонентом.
        Дик-18 это понял, а потому смолчал.
        Дик-33 осторожно коснулся зажаренного кусочка мяса кончиком языка. Ему хотелось для начала вспомнить давно забытый вкус. Ведь ел же он прежде, в другой жизни, жареное мясо? Значит, должен помнить, каково оно на вкус.
        А Дик-18, без долгих проволочек, откусил от своего куска половину и принялся с остервенением жевать. Тщательно, от души. Сосредоточенно. Как будто в этом заключался некий сакральный смысл.
        - Ну, как? - посмотрел на него Дик-33.
        - Отлично. - Дик-18 показал большой палец. - Точно говорю, это можно есть.
        - Дай и мне попробовать, - снова попросил Дик-7.
        - Нет! - отказал ему и на этот раз Дик-33. - Нужно подождать, чтобы увидеть, какова будет реакция организма на непривычную пищу.
        - Ну, так, может, ты и посмотришь? Ведь все равно ж не ешь.
        - Как это не ем? - Дик-33 быстро, словно боясь передумать, откусил кусок мяса и, не успев даже вкуса почувствовать, проглотил. - Еще как ем!
        Он взял оставшийся кусочек в рот и на этот раз не стал торопиться. Он медленно сдавливал мясо зубами и чувствовал, как, смешиваясь со слюной, течет под язык мясной сок. Ощущение было странным и ни на что не похожим. Казалось, ароматный кусочек зажаренной плоти сам собой тает во рту. Сказать, что это было вкусно - все равно, что ничего не сказать. Это было удивительно. Потрясающе. Жизнь, некогда наполнявшая другой организм, часть которого он сейчас поедал, медленно перетекала в него.
        Съев три куска языка, Дик-18 снял с другого вертела куски зажаренного сердца и стал их дегустировать. Сердце оказалось не таким нежным, как язык, более плотное мясо приходилось как следует разжевывать, прежде чем проглотить. Но при этом оно обладало своим, чуть сладковатым, специфическим вкусом. Раз попробовав, уже ни с чем не спутаешь.
        Прожевав второй кусок сердца, Дик-18 понял, что не сможет проглотить больше ни крошки, и в блаженном изнеможении откинулся на спину.
        - Ну, как? - с некоторой тревогой посмотрел на него Дик-33. - Что чувствуешь?
        - Соли не хватает.
        - Соли?
        Дик-33 попытался припомнить вкус соли. И у него как будто даже получилось. Он доел кусок, что держал в руке, и потянулся за следующим.
        - И все? - снова посмотрел он на Дика-18.
        Сам он вроде как чувствовал некоторую тяжесть в желудке. Не сказать, что неприятную, но все же…
        Дик-18 приподнялся на локте.
        - Еще я чувствую, что никогда больше не буду есть ту дрянь, которой нас пичкают.
        - Ну, теперь-то можно и мне кусочек? - опять заныл Дик-7.
        - Бери! - благосклонно махнул рукой Дик-18.
        - Нет, рано еще, - схватил парня за руку Дик-33.
        - Да брось ты, - неодобрительно скривился Дик-18. - Сам же видишь, все в порядке.
        - Все в порядке будет, когда мясо пройдет через всю пищеварительную систему.
        - Ага - завтра, то есть, - усмехнулся Дик-18. - Это он нарочно, чтобы с тобой не делиться, - подмигнул он Дику-7.
        Парень обиженно шмыгнул носом.
        - Ладно. - Дик-18 с решительным видом поднялся на ноги. - В любом случае, я не собираюсь бросать здесь это замечательное мясо, - он подошел к убитой антилопе и, потянув за ногу, перевернул на спину. - Кто-нибудь имеет представление, как разделывают тушу?
        - Сначала нужно внутренности удалить, - сказал Дик-33. - А потом - все по порядку, - он подвигал рукой в воздухе так, будто пилил что-то раскрытой ладонью.
        - Ну, в целом, понятно. - Дик-18 обеими руками перехватил самодельный нож, размахнулся и вонзил его в тушу.
        - Еще нужно шкуру снять, - сказал Дик-7. - Из нее можно сшить что-нибудь. Или использовать, как крышу для шатра.
        - Ага, - не оборачиваясь, кивнул Дик-18.
        - Только шкуру нужно выделать. А то она засохнет и станет ни на что не годной.
        - А что, если не охотиться на антилоп, а пасти их? - предложил вдруг Дик-33.
        - Зачем? - Ненадолго прервав свое занятие, Дик-18 пожал плечами. - Их ведь и без того полно.
        Он поднял нож, чтобы сделать очередной разрез, да так и замер, заметив изучающий взгляд больших, темных глаз, устремленный на него сквозь ветки густого кустарника.
        Глава 2. День 1-й
        Он глотнул воздух широко раскрытым ртом. Будто утопающий, которого за волосы выдернули из воды. Воздух обжег горло, и он зашелся в приступе удушающего кашля.
        Что произошло?..
        Голова разламывалась от боли. Все мышцы ныли. Каждый сустав казался вывернутым.
        Должно быть, его били. Долго и умело.
        Вот только за что?..
        Откашлявшись, он сделал еще один вдох. На этот раз медленно и осторожно. В горле засвербело. Но теперь его уже не выворачивало наизнанку. Он понял, что может дышать.
        Он попытался открыть глаза, но ему это не удалось. Веки как будто склеились. Он сделал попытку поднять руку, чтобы протереть глаза, но руки оказались к чему-то крепко привязаны.
        Где я?..
        Что случилось?..
        Он ничего не помнил. Ровным счетом ничего. Будто только что родился… Или вывалился из черного колодца вселенского небытия.
        Кто я?..
        Что происходит?..
        Он дважды кашлянул, чтобы прочистить горло, вдохнул немного воздуха - странно, на этот раз ему показалось, что воздух имеет привкус антисептиков, - негромко позвал:
        - Эй…
        И замер в ожидании незнамо чего.
        Хотел он, чтобы кто-то ему ответил, или боялся этого?..
        Скорее всего - хотел.
        Любой ответ избавил бы его от расползающегося по телу, будто яд, ужаса неведения.
        Но ответа не последовало.
        - Эй! - позвал он чуть громче. - Есть здесь кто?..
        - Одну минуточку, - ответил ему голос, принадлежавший явно не молодому мужчине, занятому каким-то очень важным делом, которое никак нельзя было отложить даже на минуту.
        Он провел сухим языком по губам. И приготовился ждать. Сколько потребуется.
        А что ему еще оставалось?
        Ждать пришлось гораздо больше обещанной минуты.
        Или ему только так казалось?
        - Секунду, я уже почти закончил…
        Все тот же голос. Не сказать, что неприятный. Но какой-то очень уж безразличный.
        Безразличный человек воспринимает мир неадекватно… Где он это слышал?.. Или сам только что придумал?.. Значит, он может что-то придумать - уже здорово… А еще он умеет считать… Кажется…
        Один, два, три, четыре, пять, шесть… Определенно - умеет!
        А что еще?..
        - Простите…
        - Сейчас!
        - Я не могу открыть глаза.
        - Это нормально.
        - Разве?
        - В данной ситуации - да!
        - Э-э-э?..
        - Вы хотите спросить, что происходит? - Голос сделался немного насмешливым.
        - А вы готовы ответить?
        - О! Вы не забыли, что такое ирония!
        - А это ирония?
        - Теперь уже сарказм. Поздравляю. У вас хорошие шансы.
        - Шансы?..
        В голове сразу мелькнула нехорошая мысль: со мной что-то случилось… Авария… Кома… Паралич…
        Да нет же! Он чувствовал свое тело. А двигаться не мог, потому что руки и ноги были привязаны.
        - Развяжите меня!
        - Не торопитесь, всему свое время.
        - Черт возьми! Я хочу знать!..
        - Слушай, ты! - Голос уже другой, и доносится с другой стороны. Громкий, резкий, волевой. Скрежещущий, будто наждак по краю железного листа. - Умолкни! - Привык отдавать приказы и уверен, что их должны исполнять. Военный? - Или я сам заткну твою поганую глотку!
        Определенно - военный! Бандюки выражаются иначе.
        - Ну, чего ради, сержант? - как бы даже с некоторой укоризной произнес первый голос. - Чего ради? Вы разве кричите на машину, когда она начинает барахлить?
        - Случается, что и бью.
        - Ну, так нельзя, уважаемый! Нервы надо беречь. Все наши недуги - от нервов.
        - А все беды - от дураков!
        - Надеюсь, это не в мой адрес?
        - Нет, конечно. Дураки - они выше сидят.
        - Понимаю.
        - А мы с тобой, док…
        - Мы с вами, сержант, делаем свое дело. И не задаем лишних вопросов.
        - Мне нравится ход твоих мыслей, док.
        - Благодарю, сержант.
        - Эй, послушайте… Меня что, отправили в армию?
        Тишина.
        - Эй!.. Вы что, все умерли?
        Пауза.
        И вдруг - оглушительный хохот. Сразу с обеих сторон.
        Сержант, сквозь хохот:
        - Нет, мне определенно нравится этот тип!
        Док, вторя ему:
        - А я что говорил!
        Щелкнули удерживающие руки зажимы.
        Он сделал движение кистью.
        - Постойте! - Голос дока. - Не торопитесь!.. Сейчас открою вам глаза.
        Его век коснулось что-то мягкое и влажное.
        - Вот так… Попробуйте теперь… Нет, не руки - глаза.
        Он приподнял веки.
        Серый полумрак, перемежающийся белыми и светлыми пятнами. Мир, разваленный на пиксели.
        - Я ничего не вижу.
        - Сейчас…
        Тень перед глазами. Ощущение прохлады на склерах. Мир сделался еще более туманным и расплывчатым.
        Он несколько раз моргнул. Закрыл глаза, сосчитал до десяти - он умеет считать! - и снова открыл их.
        Теперь он уже мог различать силуэты и контуры окружающих его предметов. Нечеткие, но вполне определенные.
        Он находился в небольшой комнате с белым потолком и стенами, выкрашенными в лимонно-желтый цвет…
        Он вспомнил! Дома в ванной у него стоял пластмассовый утенок. Точно такого же цвета, как стены. На спине у утенка имелось несколько круглых отверстий, в одно из которых он ставил свою зубную щетку. Обычно он выбирал крайнее отверстие. Но иногда, для разнообразия, ставил щетку в среднее… Когда это было? Он пытался и не мог вспомнить. В памяти мелькали лишь неясные образы, похожие на отблески солнечного света на чистом, прозрачном стекле.
        Тень…
        Полутень…
        Снова тень…
        Насколько он мог судить, в комнате не было окон. Свет давала люминесцентная лента шириной в ладонь, наклеенная по всему периметру в полуметре от потолка.
        - Посмотрите на меня… Эй! Вы меня слышите?
        Он повернул голову. В шаге от него стоял тот, кого сержант называл доком. На нем голубой медицинский костюм с форменной нашивкой на груди.
        - Где я?
        - Не все сразу, - улыбнулся док.
        Доку лет шестьдесят. Он бодр и полон энергии. У него большая, очень большая, непропорционально большая голова с широким приплюснутым носом, чуть раскосыми глазами и отвислыми губами. Прическа - нарочно не придумаешь. Глубокая залысина, достающая до самой макушки, и длинные седые, немного вьющиеся волосы, торчащие во все стороны и в виде неухоженных бакенбард сползающие по щекам до подбородка. Возможно, именно поэтому док показался ему похожим на удивительную помесь льва с верблюдом.
        - Я хочу встать.
        - Пожалуйста.
        Тихо клацнули удерживающие ноги зажимы.
        Он согнул ноги в коленях, поднял руки и провел ногтями по голой коже бедер. По коже побежали мурашки. Он улыбнулся - ему понравилось ощущение.
        - Давайте я вам помогу.
        Доктор поддержал его за локоть, когда он начал подниматься.
        Как только тело приняло вертикальное положение, голова закружилась, словно от стакана крепкого вина. Он сел, свесив ноги, на краю постели, опустил голову и прижал ладони к вискам.
        Доктор быстро приложил к его плечу пневмошприц и сделал инъекцию.
        Он сквозь пальцы посмотрел на дока.
        - Что это?
        - А вам не все равно? - Док усмехнулся и похлопал его по голому плечу. - Давайте-ка поднимайтесь на ноги.
        Опираясь рукой о край ложа, он вытянул ногу и осторожно коснулся кончиками пальцев пола. Теплый пластик, должно быть, с подогревом. Он плотно прижал пятку к полу и поставил рядом другую ногу. Затем собрался с духом и отпустил руки. Голова больше не кружилась, и он вполне уверенно стоял на ногах.
        Он поднял голову и увидел сержанта, стоявшего по другую сторону постели. Нет, это была не постель, а узкий топчан, застеленный серой мятой простыней. Сколько он пролежал на ней?..
        - Где я?
        Снова тот же самый вопрос.
        Почему-то он беспокоил его больше, чем другой вопрос, который со временем тоже придется задать: «Кто я?»
        Сержант - широкий волевой подбородок, холодный взор из-под насупленных бровей, темно-зеленая униформа, - взял со стула тонкую стопку серой, до отвращения серой одежды и кинул ее на топчан.
        - Одевайся!
        Он только теперь осознал, что стоит совершенно голый среди двух одетых людей. Схватив одежду, он стал торопливо натягивать ее на себя. Нижнего белья не было. Только штаны и куртка из грубой, плотной синтетической ткани. Один магнитный зажим на поясе, три - на груди.
        - Молодец, - одобрительно выгнул губы сержант.
        - Простите. - Он теперь обращался не к доку, а к сержанту. - Но я до сих пор не пойму, где я нахожусь?..
        - Скоро поймешь. - Сержант ногой подтолкнул ему две закрытые пластиковые тапки, похожие на галоши ярко-розового цвета.
        - Наверное, что-то случилось… - Галоши оказались безразмерными, но вполне удобными. - Это ведь больница?..
        - В каком-то смысле, - усмехнулся сержант. - Давай, на выход!
        - Да, конечно… - Он бросил взгляд по сторонам, словно хотел убедиться, что ничего не забыл. Посмотрел на дока. - Только один вопрос. С моими… С моими родными все в порядке?
        - Я сказал, на выход! - рявкнул сержант и схватил его за локоть.
        - Одну минуту, сержант! - вскинул руку док. - Я должен провести тест.
        - К черту, док! С ним все в порядке!
        - Не уверен…
        Док взял его за другой локоть, подвел к столику, на котором стояло несколько приборов, и усадил на стул.
        - Док, - с тоской посмотрел на врача сержант. - Нас ждут тридцать два клиента.
        - Ничего, подождут, - спокойно ответил док.
        Он отметил про себя, что док, выходит, имеет большую власть, чем сержант. По крайней мере, здесь, в этом помещении.
        Но что они хотят от него?..
        Док надел ему на левое запястье широкий пластиковый браслет с металлическими контактами, прилепил на левый висок присоску и включил прибор.
        - Отвечайте на мои вопросы как можно более точно и кратко. Как вас зовут?
        Он задумался.
        В самом деле, у него ведь должно быть имя…
        - Как вас зовут?
        - …Не знаю.
        - Сколько вам лет?
        - Не помню.
        - У вас в детстве была собака?
        - Нет.
        Док наклонил кудлатую голову к плечу.
        - Вы уверены?
        - Да.
        Док посмотрел на показания прибора.
        - Он действительно в этом уверен, - сообщил он сержанту.
        - Ну и что, - безразлично дернул плечом тот.
        Новый вопрос:
        - Вы женаты?
        Перед внутренним взором мелькают лица. Множество лиц. Он пытается выбрать из них одно, которое станет ответом на заданный вопрос…
        - …Не знаю.
        - В каком возрасте у вас был первый сексуальный контакт?
        - Контакт?..
        - Вы любите свою жену?
        - Да!
        Док снова бросил многозначительный взгляд на сержанта.
        - Вы блондин или брюнет?
        - Я?..
        Он поднял руку и провел ладонью по гладко выбритой голове.
        - Как вас зовут?
        - Я же сказал, не помню!..
        Он почувствовал, как начинает злиться, но почему-то решил, что лучше это не демонстрировать.
        Врач глянул на показания прибора и сделал пометку в элноте.
        - Док! - многозначительно посмотрел на врача сержант.
        - Уже заканчиваю. - Док нажал синюю кнопку на лицевой панели прибора. - Как зовут ваших родителей?
        - Не помню.
        Теперь он даже не пытался вспомнить. Ему определенно не нравилась игра, в правила которой его не посвятили. Забыли или не сочли нужным?..
        - Ваши родители живы?
        - Не знаю.
        - А вы?
        Док пристально посмотрел на него.
        - Что - я? - растерялся он.
        - Вы - живы?
        - А вы разве сами не видите?
        - Я задал вам вопрос.
        - Да, грешное пламя, я жив! - Он все же не сдержался. - Но, похоже, у меня здорово отбило память!.. Как вы это называете, амнезия?..
        Док не удосужился ответить. Он посмотрел на сержанта и сказал:
        - Боюсь, у вас с ним возникнут проблемы.
        - Не беспокойся. - Сержант достал из кармана пластинку жвачки, снял с нее обертку и, сложив пополам, сунул в рот. - Я на строевой и не таких обламывал.
        - Мне кажется, вы не понимаете, в чем тут дело…
        - Док, этот парень готов исполнить свой гражданский долг?
        - Определенно, да. Но, при всем моем уважении, сержант…
        - При всем моем уважении, док, ни с кем другим из новой команды ты не возился так долго, как с этим. - Сержант протянул врачу открытый элнот. - Поставь подпись. Остальное - моя забота.
        Док посмотрел на него, как будто решая, что делать. Затем быстро снял браслет и присоску и выключил прибор.
        - Сержант, вы пользуетесь моим к вам хорошим отношением.
        Он взял световое перо и поставил размашистую подпись в элноте сержанта.
        - Док, мы одна команда. - Сержант захлопнул элнот и спрятал его в нагрудном кармане. - Мы делаем общее дело. Большое и нужное. И должен сказать, - сержант показал большой палец, - неплохо справляемся!
        Док наклонил голову и устало провел ладонью по лбу.
        - Я мечтаю лишь об одном - как бы поскорее вернуться домой.
        - Сколько у тебя еще до завершения контракта?
        - Около восьми месяцев.
        - Не так уж много.
        - Еще восемь месяцев среди живых мертвецов - это чокнуться можно.
        - Ты разве не знал, чем придется заниматься?
        - Знал. Но представлял это иначе.
        - Думал, что попадешь в рай, а оказался в аду? - усмехнулся сержант.
        - Что-то вроде того, - помахал кончиками пальцев врач.
        - Хочешь бесплатный совет, док? Не относись к ним, как к людям. Даже как к бывшим людям - не стоит.
        - А как я должен к ним относиться?
        - Придумай сам что-нибудь.
        - А что вы для себя придумали?
        Сержант впервые за все время разговора не усмехнулся, а именно улыбнулся. И приложил палец к губам.
        - А этого, док, - произнес он заговорщицким полушепотом, - я даже тебе не скажу.
        Он слушал разговор военного с врачом и ничего, ровным счетом ничего не понимал. Ни единого слова. Как будто они говорили на чужом, не знакомом ему языке. Выстроенные в фразы слова скользили по поверхности сознания, не проникая вглубь. И исчезали, подобно вспышкам праздничных огней, оставляющих после себя лишь дым и неприятный запах.
        Сержант хлопнул его по плечу.
        - Вставай!
        Он сжал руки в кулаки и насупил брови.
        - Я никуда не пойду.
        - Что?
        Произнес это короткое слово сержант, но, судя по выражению лица дока, тот был удивлен не меньше.
        - Я никуда отсюда не пойду, пока мне не объяснят, что происходит.
        Сержант наклонился и попытался заглянуть ему в глаза. Захотелось опустить голову, чтобы спрятать взгляд.
        - Да ты знаешь, что ты такое? - не спросил, а презрительно выплюнул, как потерявшую вкус жвачку, сержант.
        - Нет! - зло глянул он на сержанта. - Скажи мне!
        - Ты - дерьмо! - Сержант довольно чувствительно ткнул его указательным пальцем в лоб. - Кусок стопроцентного дерьма! И, если ты прилипнешь к моему ботинку, я разотру тебя об землю! Понятно?
        - Нет!
        - Док? - растерянно, а, может быть, с обидой посмотрел на врача сержант.
        - Я вас предупреждал.
        Врач откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, будто отгораживаясь от всего происходящего.
        - Ну, ладно.
        Сержант выдернул из-за пояса резиновую дубинку с явным намерением пустить ее в ход.
        Он вцепился обеими руками в стул, на котором сидел, и приготовился получить удар. Ему было все равно.
        Видимо, врач это понял.
        - Постойте, - подняв руку, остановил он сержанта. - Так вы от него ничего не добьетесь.
        - Я не люблю пользоваться стоппером.
        - А я и не предлагаю вам это делать. - Док положил обе руки перед собой на стол и посмотрел на него. - Вы хотите знать, что происходит?
        - Да. Хочу.
        - В таком случае вам следует пойти с сержантом. Он все объяснит, когда вы присоединитесь к группе.
        - К какой еще группе?
        - Вы очень скоро все узнаете. Но лишь в том случае, если будете вести себя подобающе. Могу с уверенностью сказать, что позиция, которую вы пытаетесь занять, неконструктивна. Лишь внимательное отношение к тому, что вам говорят, приведет вас к пониманию, и лишь уважение к наставникам поможет вам освоиться в новой для вас среде.
        - Наставник? - кивнул он на сержанта.
        - Наставник, - утвердительно наклонил голову док. - Уже хотя бы потому, что, в отличие от вас, он понимает, что происходит. Разве не так?
        - И он все объяснит?..
        - Как только вы присоединитесь к группе.
        - Вы не пытаетесь меня обмануть?
        - А зачем?
        - Ну, ладно. - Он положил кончики пальцев на край стола. - Только ответьте мне на один вопрос.
        - Нет.
        - Кто я?
        - Сержант! - Док вздохнул и закатил глаза.
        - Все! - Он вскинул руки с открытыми ладонями, не для того, чтобы защититься, а чтобы попытаться развести в стороны мрак. Но у него ничего не получилось. - Я готов. - Он встал и улыбнулся сержанту. Без надежды на ответ. Просто так. - Сержант?..
        - Для тебя, дерьмо, господин сержант.
        - О, да! - Он шлепнул пятками галош и уперся подбородком в грудь. - Дерьмо, господин сержант!
        - Слушай, док, - немного удивленно глянул на врача сержант. - А он быстро ожил.
        - Я запрошу его медицинское досье. Возможно… Ну, в общем, всякое случается.
        - Это ты к чему, док?
        - Потом! - замахал руками врач. - Потом поговорим! Вас ждет группа!
        Сержант улыбнулся одними губами, коротко козырнул и, на ходу бросив: - За мной, - направился к выходу.
        Глава 3. День 1-й
        Они вышли в серый, безликий, смертельно скучный коридор. Две двери слева. Одна - справа. Тусклая люминесцентная полоска, наклеенная вдоль потолка.
        Сержант толкнул одну из дверей и знаком велел заходить.
        За дверью - большая комната без окон, с низким потолком, похожая на пустой пенал. Или - коробку для красок. Никакой обстановки - только пять длинных, узких скамеек. И - люди, похожие на предметы интерьера. Тридцать с лишним человек. Все - мужики. Все с бритыми под «ноль» головами, одетые в одинаковые серые куртки и штаны и розовые галоши. Возрастной диапазон - от двадцати пяти до шестидесяти. Лица испуганные, растерянные, удивленные, непонимающие. Один здоровый во втором ряду, с широким лицом, выступающим подбородком и расплющенным носом глядит на сержанта, не скрывая злости. Кажется, дай ему в руки нож, и мужик тотчас же кинется на военного, чтобы одним взмахом, профессионально рассечь сонную артерию. Трое пожилых мужчин в первом ряду явно не в себе. Пуская слюни, они безучастно глазеют по сторонам. Один из них при этом еще и руками водит, будто подгребая что-то к себе.
        - Садись, - сказал сержант тому, с кем пришел.
        - Куда? - растерялся тот.
        - На любое свободное место. - Сержант усмехнулся. - У нас тут не тюрьма.
        - А что же тогда? Приют для умалишенных?
        - На место, - рыкнул сквозь зубы сержант.
        На четвертой скамейке с краю оставалось свободное место - туда он и сел.
        - Ну, вот, вся команда в сборе. - Сержант широко расставил ноги, руки сцепил за спиной. Не человек, а памятник самому себе. - Сейчас я вам дам короткую вводную информацию, после чего вы перейдете к выполнению своих непосредственных обязанностей. Имейте в виду, второй раз я ничего повторять не стану. Ни на какие вопросы отвечать не буду. И ни слова не скажу сверх того, что считаю нужным. Любые высказывания и замечания по ходу моего выступления будут расцениваться как нарушение дисциплины и соответствующим образом пресекаться.
        - Как именно? - насмешливо поинтересовался широколицый.
        - Очень хорошо, что ты задал этот вопрос, - осклабился сержант. - Дабы впредь никто этим не интересовался, давайте прямо сейчас проведем демонстрацию.
        В руке сержанта появилась серебристая коробочка, похожая на брелок. Он нажал кнопку, и несколько человек, находившиеся в разных концах комнаты, включая широколицего, упали на пол и стали корчиться в судорогах. Выждав десять секунд, сержант отпустил кнопку. Медленно, словно боясь, что корежившая их тела боль может вернуться, люди стали подниматься с пола.
        - Прошу всех занять свои места, - усмехнулся сержант. - Надеюсь, ни у кого больше нет вопросов?
        - Я хочу знать… - это снова был широколицый.
        Не дав ему закончить, сержант нажал кнопку.
        И вновь те же самые десять-одиннадцать человек забились в корчах на полу.
        На этот раз сержант чуть дольше не отпускал кнопку.
        - Еще вопросы? - поинтересовался он, прекратив экзекуцию.
        Широколицый уронил голову и спрятал в ладонях.
        Остальные молчали.
        - Эта вещица, - сержант поднял руку с зажатым в ней брелоком, - называется стоппер. Активируя микрочипы, вживленные в мозг каждого из вас, стоппер вызывает весьма и весьма болезненные судороги. Дабы повысить уровень дисциплины, все подразделение разбито на три группы по одиннадцать человек. Наказывая одного провинившегося, я наказываю всю группу разом. Очень эффективная система. Те, кто не хочет подвергаться наказанию, сами следят за дисциплиной в группе. С этим, надеюсь, все ясно?
        Тишина.
        Несколько человек молча кивнули.
        Глядя на них, с энтузиазмом замотал головой слюнявый в первом ряду.
        - Переходим к следующему вопросу. - Сержант вновь сцепил руки за спиной и сделал несколько шагов вдоль стены. - Полагаю, всех вас интересует вопрос, кто вы и как вы тут оказались. Отвечаю коротко и ясно: вы - должники! И здесь вы для того, чтобы вернуть свой долг. Нет, вы не проигрались в карты и не сбежали, не оплатив взятые кредиты. Вы задолжали своему государству. И крепко, скажу я вам, задолжали. Вы не оправдали те средства, что были вложены в ваше образование и повышение вашего профессионального уровня. Вы, можно сказать, выбросили на ветер те деньги, что вкладывал Союз Шести Планет в создание самой прогрессивной во всей Галактике системы безопасности и здравоохранения. Все, что делалось для вашего блага, вы обратили в прах. Вы все совершили одну и ту же огромную ошибку - слишком рано умерли. Да, да, придурки грешные, вы все здесь покойники. Мертвецы, воскрешенные с помощью новейших технологий. И это, между прочим, еще одно, дополнительное вложение, которое сделало в вас государство. У каждого из вас в мозгу полторы дюжины микрочипов. Один из них, как вы уже знаете, связан со стоппером.
Остальные поддерживают вашу мозговую активность. И, что самое замечательное, благодаря им вам становится не нужен сон. Ваши мышцы нашпигованы имплантатами. Сердце заставляет работать вшитый кардиостимулятор. Не функционирующую иммунную систему заменяет мощный иммунный коктейль, который наш доктор будет вводить вам примерно раз в месяц. Без него вы очень быстро загнетесь. Так же как и без специальной пищевой смеси, которую только и способна теперь воспринимать ваша пищеварительная система. Ее вам достаточно получать раз в сутки. Вот без чего вы обойтись не можете, так это без воды. Но, по счастью, на этой планете воды достаточно.
        - А что это за планета? - спросил кто-то из третьего ряда.
        Сержант с досадой качнул головой и задействовал стоппер.
        Тот, что пришел последним, почувствовал, как его тело будто пронзил разряд электрического тока, от пяток до макушки. Он упал на пол и забился в конвульсиях. Боль скрутила мышцы с такой силой, что, казалось, они начали выламывать суставы. Единственным спасением от безумия было то, что мозг в этот момент отключился, и, испытывая боль, он в то же время не понимал, что происходит. Когда боль прекратилась, так же внезапно, как и возникла, он молча поднялся и сел на скамейку. От боли не осталось и следа, но тело хранило воспоминание о пережитом кошмаре.
        - Вопрос был совершенно бессмысленный. - Сержант крутанул на пальце кольцо, на которое был надет стоппер. - Потому что я и сам собирался об этом рассказать. Мы находимся на одной из планет, расположенных в секторе, именуемом Грешный Треугольник. На какой именно - не имеет значения. Доставка грузов в этот сектор крайне затруднена. Каждый рейс обходится в копеечку. Даже Галактическая Федерация, извечный соперник Союза Шести Планет, не может позволить себе заниматься колонизацией планет Грешного Треугольника. Мы же нашли решение этой проблемы. Пока Галактическая Федерация еще только присматривается к Грешному Треугольнику, мы колонизируем все планеты земного типа в этом секторе, заселив их живыми мертвецами. Сильными, выносливыми и, что самое главное, непритязательными во всех отношениях. Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько серьезная и ответственная задача перед вами поставлена. Вы должны сделать эту дикую планету комфортной для людей.
        Сразу скажу, что это уже не первый наш опыт. Система отработана до мелочей. Если вы надеетесь отыскать в ней какую-то лазейку, лучше сразу забудьте об этом. Любое неповиновение, нарушение дисциплины или попытка уклонения от работы будут сурово наказаны. У членов проштрафившейся группы сначала будут выборочно отключены некоторые мышечные имплантаты. В случае повторного нарушения - будут дезактивированы мозговые чипы. Ощущения при этом возникают такие, что даже стоппер начинает казаться детской игрушкой. Человек чувствует, как медленно умирает. И ничем не может себе помочь. Хотите попробовать - ваше дело. Но лично я не советую. Я видел тех, кто прошел через это. Они уже и не зомби даже, а тупая, покорная, на все согласная скотина.
        На планете вы останетесь одни. Мы будем навещать вас раз в тридцать дней, чтобы сделать очередную инъекцию иммуностимулятора и доставить месячную норму пищевой смеси. А заодно и оценить, что вам удалось сделать за месяц. В остальном вы будете предоставлены самим себе.
        Есть вопросы?
        Широколицый поднял руку.
        - Ну, я смотрю, вы быстро учитесь, - довольно улыбнулся сержант. - Обращаясь ко мне, фразу следует начинать со слов «господин сержант». Давай!
        - Господин сержант, я не совсем ясно понял нашу задачу. Мы что же, должны голыми руками возводить в пустыне города?
        - Говорят, когда-то именно так и поступали. Причем не с мертвецами, а с живыми людьми. Они голыми руками строили города среди вечной мерзлоты и при этом еще ели друг друга. Мы вас к каннибализму не подталкиваем. У вас будет все необходимое: еда, топливо, запасная одежда, кое-какие инструменты, ну и прочее, что может понадобиться для… жизни. Вам нужно лишь честно трудиться на благо родины.
        - Родины, родины, родины… - как маятником замотал головой один из слюнявых.
        - Господин сержант, позволите еще вопрос?
        - Давай.
        - Господин сержант, для чего нам эти трое умалишенных?
        - Наши специалисты уверены, что со временем их мозговая деятельность восстановится. Если же вопреки ожиданиям этого не произойдет, мы избавим вас от них. Кстати, вам очень повезло с планетой. Она расположена в системе двух звезд. И на ней не бывает ночи, лишь сумерки, когда раз в три дня оба солнца склоняются к горизонту. Сутки на ней длятся чуть больше тридцати двух часов, так что стандартный месяц составляет двадцать дней по местному календарю. Впрочем, вам это ни к чему. Вы станете считать время от одного нашего визита до другого. Что еще?.. Здание, в котором мы сейчас находимся, будет открываться только в день нашего визита. Ящики с запасом пищевой смеси уже складированы на улице. Но впредь вам придется заниматься этим самим.
        - Господин сержант! - поднял руку очень худой мужчина лет сорока пяти в третьем ряду. - Позвольте вопрос!
        - Давай! - махнул рукой сержант.
        Ему явно нравилось происходящее. Бессилие и бесправие сидящих на скамьях людей заряжало его оптимизмом и верой в светлое будущее.
        - Господин сержант, что будет, когда мы закончим работу?
        - На ваше место придут настоящие колонисты. Живые люди.
        - Господин сержант, а мы? Что будет с нами?
        - С нами - это с кем? - переспросил сержант.
        - С нами, - задавший вопрос обвел рукой всех, находившихся в комнате. - Со всеми.
        - Вы не слушали, что я говорил? - не очень старательно изобразил недоумение сержант. - Вы, - он повторил жест одетого в серое мужчины, - все здесь находящиеся, не кто иные, как покойники. Живые мертвецы. Зомби, привлеченные на общественно значимые работы. Ваши друзья и родственники похоронили вас и оплакали. Ваши имена вымараны из всех существующих баз данных. У вас нет никаких документов. А, следовательно, вы лишены всех прав граждан Союза Шести Планет. У вас нет прошлого, так же, как и нет будущего. Вы утратили свои личности. У вас нет даже имен. Каждый из вас - рабочая единица, промаркированная соответствующим индексом. Первые три буквы - код вашей группы, дальше - ваш индивидуальный номер. С этой планеты у вас только одна дорога - в крематорий.
        Человек, пришедший последним, посмотрел на нагрудный карман своей куртки. На него была налеплена бирка - Дик-33.
        Глава 4. День 8-й
        - Эй, Тридцать Третий!
        Дик-33 обернулся.
        Широколицый - Дик-18, - с первого дня взявший на себя обязанности раздатчика пищи, кинул ему небольшой прямоугольный пакет. Серый, как и их одежда. Ни надписи, ни рисунка, ни маркировки. Посылка на тот свет.
        Дик-33 зубами оторвал у пакета уголок и начал медленно втягивать густую, как кисель, и абсолютно безвкусную смесь. Пищевую, грех ее. Каждый глоток давался с трудом. Казалось, смесь комом встает в горле и, того гляди, пойдет обратно. И этой мерзостью ему предстояло питаться до конца своих дней. Или, правильнее сказать, от конца своих дней? Но тогда до каких пор?.. В голову лезли разные мысли, но почему-то ни одной из них не хотелось уделить внимание. Уйдут так же, как пришли. И грех с ними. Чай, не последние… А даже если и так - какая разница, если конец уже наступил…
        Смерть, как пройденный этап. Забавно или страшно?
        Кому как…
        Вон Дик-2 пускает слюни и пальцем в носу ковыряет. И нет ему никакого дела до жизни и смерти. Он - вне времени. Ему все - до плеча. И не исключено, что в сложившейся ситуации это самая наилучшая стратегия. Пусть все идет своим чередом, а я буду сопли жевать. И ждать, когда снова сдохну.
        Дик-33 поднялся на ноги, вылил на землю остатки питательной смеси из пакета и пошел к зеленому прямоугольному зданию. Уродливый барак со стенами из гофрированной жести был главным, серьезным напоминанием о том, что планету когда-либо посещали люди. А еще - металлическая труба с вентилем на загнутом конце, торчащая прямо из земли. Дик-33 повернул вентиль, и из крана потекла вода. Он сполоснул пакет, наполнил его водой и залпом выпил. После мерзкого пойла, именуемого пищевой смесью, даже простая вода из артезианской скважины казалась необычайно вкусной. Дик-33 снова до краев наполнил пакет водой, осторожно держа его, вернулся на прежнее место и сел на выступающий из земли камень.
        Вокруг расстилалась каменистая пустыня. Слева от того места, где он сидел, у самого горизонта вверх поднимались не то высокие холмы, не то отроги далеких гор. Небо было странного сливового цвета. Большое солнце стояло почти в зените. Малое, продираясь сквозь рыхлые, будто намокшие облака, клонилось к горизонту. Чужой, непонятный мир.
        Он смотрел на этот пейзаж уже трое суток. Убийственное в своей тупости времяпровождение. Остальные занимались примерно тем же. Некоторые собирались по трое, по четверо и о чем-то негромко переговаривались. Но, видно, так и не приходили к единому мнению, потому что вскоре снова расходились в разные стороны. Никто не уходил далеко лишь потому, что возле барака находился кран с водой и ящики с едой. Хотя стоило ли оно того?.. В смысле, не лучше ли было бы уйти в пустыню и там умереть от голода и жажды? Или никто из них даже умереть по собственной воле не сможет? Имплантаты все равно будут поддерживать жизнь или хотя бы видимость жизни в высохшем, обезвоженном теле, не давая переступить последнюю границу?
        Дик-33 пытался вспомнить свою жизнь. Ну, пусть не всю, хотя бы один крошечный фрагмент. Кусочек. Деталь. Один-единственный застывший кадр. Хоть что-нибудь, что связывало бы его с прошлым. Но видел он только черную пустоту. Мрак. Безысходность.
        Он был никем. Диком-33. Зомби на службе родине.
        Из-под камня выскользнула омерзительного вида тысяченожка и попыталась залезть к нему в галошу. Дик-33 с наслаждением раздавил ее ногой. Оказывается, лишить жизни другое существо совсем не сложно. А, может быть, это не первый его опыт? Кем он был в прошлом? Учителем геометрии или наемным убийцей?.. А может быть, и тем и другим одновременно? Днем учил детей рисовать треугольники, а ночью в темных подворотнях перерезал жертвам глотки?..
        Грех, какая дурь в голову лезет!
        - Как дела, Тридцать Третий? - присел рядом на корточки Дик-18.
        Дик-33 непонимающе посмотрел на широколицего и безразлично пожал плечами.
        Дик-18 глотнул пищевой смеси из пакета, что держал в руке.
        - Поговорить бы надо.
        - О чем?
        - О том, как жить дальше.
        - Жить? - Дик-33 произнес это так, будто не понимал значения слова. - Ты разве не в курсе, что все мы уже мертвы?
        - И об этом тоже, - коротко кивнул Дик-18. - Ты полагаешь, сержант сказал нам всю правду?
        - Ну, может быть, и не всю… - Дик-33 задумался. В самом деле, насколько откровенен был с ними сержант? - А как еще объяснить то, что никто из нас не помнит своего прошлого?
        - Грех ты мой! - не то изумленно, не то в растерянности всплеснул руками Дик-18. - Это-то как раз объяснить проще всего! Заблокировать те или иные участки памяти может даже гипнотизер в цирке. Ты слышал что-нибудь о психотронном оружии? Военные давно уже носятся с идеей управления сознанием. А что, если они уже реализовали ее на практике?
        - А при чем тут мы?
        - При том, что не похожи мы на оживших мертвецов. Я лично себя покойником не чувствую. Скорее, я бы предположил, что мы военнопленные. Или преступники, приговоренные к длительным срокам заключения. Которых таким вот нетрадиционным способом решили использовать на общественно-полезных работах.
        - Ты это серьезно? - подозрительно, как на вероятного мошенника, посмотрел на широколицего Дик-33.
        - Не знаю. - Дик-18 одним глотком допил пищевую смесь и со злостью подальше зашвырнул пустой пакет. - Что я могу сказать, если мне, как и тебе, память отшибло?
        - Ты вообще ничего не помнишь?
        Дик-18 потер пальцами виски.
        - Знаешь, иногда возникает ощущение, что вот-вот что-нибудь проклюнется. Так иногда пытаешься вспомнить слово, которое вертится на языке, а из памяти ускользает. Мерзкое ощущение. Словно хочешь почесать зудящее место, а дотянуться не можешь.
        Дик-33 согласно кивнул - ему тоже было знакомо это гадкое, сводящее с ума ощущение.
        - Так о чем ты хотел поговорить?
        - Уже третий день, как мы здесь. А вокруг, - Дик-18 широко, со злостью взмахнул рукой с открытой ладонью, будто намеревался стереть окружающий унылый пейзаж. - Вокруг, как и прежде, пустыня.
        - Я тебя не понимаю, - покачал головой Дик-33.
        - Нас сюда привезли для того, чтобы мы обживали планету. Так ведь?
        - Сомневаюсь, - саркастически усмехнулся Дик-33. - Очень сомневаюсь, что условия, в которые нас поставили, могут вызвать прилив трудового энтузиазма.
        - А я и не говорю об энтузиазме. - Дик-18 чуть подался вперед и понизил голос, как будто хотел, чтобы никто, кроме Дика-33, его не слышал. - Речь идет о выживании… Э, постой! - Он поднял руку, предупреждая возможные возражения. - Кто мы и как… вернее, за что мы тут оказались - с этим можно и после разобраться. Кем бы я ни был, я хочу остаться живым. И попытаться выбраться из этой передряги.
        - Зачем? - с тоской, а может, с жалостью посмотрел на него Дик-33. - Ты же слышал, нас изменили так, что мы уже никогда не станем нормальными людьми.
        - Ну, во-первых, как я уже говорил, не стоит принимать на веру все, что тебе сказали. А, во-вторых, то, что однажды было отрезано, можно обратно пришить. У нас самая передовая медицина.
        - У нас - это у кого? - поинтересовался Дик-33.
        - Не важно, - мотнул головой Дик-18. - Для того чтобы во всем разобраться, мы должны перво-наперво выжить. Но, оставаясь под открытым небом, сделать это будет нелегко. Нам, скорее всего, повезло, что все три дня, что мы тут находимся, стоит хорошая погода. А если завтра начнется ливень или выпадет снег? Мы ничего не знаем о местных животных. Среди камней ползают какие-то твари, в небе летают птицы - значит, могут появиться и крупные хищники. Я не хочу, чтобы меня сожрал какой-нибудь греховный дейноних.
        - Кто? - удивился Дик-33.
        - Древний ящер, обитавший некогда на Земле.
        - Откуда ты это знаешь?
        - Понятия не имею… Может быть, вспомнил? - Дик-18 оживился. - Я же говорил, это только блоки, поставленные на наших воспоминаниях! Со временем мы научимся их ломать!
        - Ты оптимист, - усмехнувшись, с сомнением покачал головой Дик-33.
        - Ну, да, а по-твоему, лучше сидеть, ничего не делать и думать о смерти?
        - Что конкретно ты предлагаешь?
        - Жить! Жить назло тем, кто нас сюда засунул! А для этого нам и остальных нужно заставить работать. Кого уговорами, кого пинками - это уж как выйдет. Даже тех троих, что сопли сами утереть не могут. Работать не на тех, кто все это затеял, а ради самих себя. Пускай они думают, что мы выполняем их приказ - мы-то знаем, для чего нам это нужно. А то, что, являясь раз в месяц с инспекцией, наши тюремщики будут оставаться довольными, так это ж тоже нам на руку. Уверовав в нашу покорность, они станут терять бдительность. Мы же будем по крупицам собирать информацию, которая поможет нам однажды вырваться из плена.
        - И вспоминать, - добавил Дик-33. - Мы будем стараться вспомнить, кто мы и что с нами произошло. Почему и как мы здесь оказались.
        - Конечно, - с энтузиазмом кивнул Дик-18. - Мы будем делать все ради того, чтобы в один замечательный день свалить отсюда. Я уже переговорил с Двадцать Первым - он тоже с нами. В ящиках рядом с бараком есть инструменты - лопаты, кирки, пилы, топоры, - нужно браться за дело!
        - И с чего ты предлагаешь начать?
        - Поскольку какой-никакой едой мы все же обеспечены, нужно строить жилье.
        - Ты знаешь, как это делают?
        - Нужно найти того, кто знает! Нас здесь тридцать три человека. Должен же быть хоть один мало-мальски разбирающийся в строительстве.
        Дик-33 хотел было поскрести в затылке, но пальцы коснулись непривычно голой кожи, и он лишь провел ладонью по лысой голове.
        - Ты действительно веришь в то, что говоришь?
        - Знаешь, дружище, ни мне, ни тебе больше не во что верить. Так что, можно сказать, у нас нет выбора - мы можем надеяться только на самих себя. Но! - Дик-18 поднял палец. - Про то, о чем мы с тобой сейчас разговаривали и о чем будем говорить в дальнейшем, знать должны только трое - ты, я и Двадцать Первый. И никто другой.
        - Почему?
        - Среди тридцати человек непременно найдется хотя бы один, который решит, что стоит рассказать об этом охранникам. Причины могут быть самые разные - от надежды заслужить смягчение приговора до простого скотского желания выслужиться.
        Дик-33 по-новому посмотрел на собеседника. Все они, обритые наголо и одетые в одинаковые серые робы, были похожи друг на друга. Наверное, поэтому трудно было поверить в то, что каждый из них, несмотря на то, что личность его была раздавлена и сломана, оставался индивидуальностью. Хотя бы в самом малом. И любому из них было не чуждо ничто человеческое. Каждый был способен как на подвиг, так и на предательство. Все зависело от того, как сложатся обстоятельства. Шаг влево - и ты герой, шаг вправо - скотина грешная.
        - Похоже, ты хорошо знаешь людей.
        - Вот только не помню, где опыта набирался.
        - Тогда ответь, почему ты решил, что мне можно доверять?
        Дик-18 усмехнулся и почесал пальцем кончик носа.
        - Я тебя приметил сразу, как ты вошел в ту комнату, где остальные уже сидели по лавкам. У тебя взгляд был пустой. Но не как у дебила, а как у человека, который лишился всего, что имел, а, значит, ему больше нечего терять. Такой человек готов на все, но не способен на предательство. Уже хотя бы потому, что не видит в нем смысла - для него ведь все уже потеряно. - Дик-18 наморщил нос и прищурился. - Что, неубедительно?
        - Для кого как, - ушел от прямого ответа Дик-33. И в свою очередь спросил: - Тебе нравится то, что день на этой планете никогда не кончается?
        Глава 5. День 154-й
        Увидев, что за ним кто-то наблюдает, Дик-18 не испугался, а почувствовал странную всполошенность, вроде той, что чувствует утопающий, каким-то чудом вынырнув из воды. Он понимал, что нужно что-то сделать, но вот что именно, не знал. Поэтому, потрясая занесенным для удара ножом, он во всю глотку заорал:
        - А ну, выходи! Выходи, кому говорю!
        Раздвинув ветки, из кустов поднялся человек. Из одежды на нем была только пестрая юбка до колен, сплетенная из толстых разноцветных веревок, и что-то вроде широкого платка, накинутого на плечи, с концами, завязанными узлом на груди. Кожа незнакомца имела светло-палевый оттенок. Темные, почти черные, мелко вьющиеся волосы были собраны в узел на затылке. Несмотря на общее анатомическое сходство, достаточно было взглянуть на лицо аборигена, чтобы понять, что это не человек. Его маленькие круглые уши были подняты почти к самым вискам, вместо носа имелось лишь одно дыхательное отверстие, прикрытое плотной кожаной складкой. Губ у чужака не было, из-за чего рот его напоминал тонкий, длинный шрам. Разрез глаз, сильно вытянутых и смещенных к ушам, был настолько узким, что не позволял увидеть их цвет. Чужак держал в руке копье с длинным древком и широким листовидным наконечником из темного металла.
        Лицо его было невозмутимо спокойно. Казалось, он не только не испугался, но даже не удивился, встретив троих странных, не похожих на него незнакомцев.
        Дик-18 крест-накрест рассек ножом воздух перед собой.
        - А ну, брось копье! Брось, кому говорю!
        Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что стратегически положение чужака с копьем было куда более выигрышным. Но ему казалось, что, раз уж он начал отдавать приказы, то и продолжать следовало в том же духе.
        - Бросай оружие, тебе говорю! - Дик-18 изобразил угрожающий выпад ножом. - Бросай, а не то порежу!
        На лице чужака ни единый мускул не дрогнул. Он стоял, как стоял, опираясь на копье, и вроде как с интересом наблюдал за приплясывающим на полусогнутых ногах человеком.
        - Ну!.. Давай!..
        - Восемнадцатый! Кончай!
        - Что?
        Дик-18 быстро глянул через плечо на оставшихся у него за спиной Дика-7 и Дика-33. Оба стояли в несколько напряженных позах. А рядом с ними - еще четверо желтокожих с копьями наперевес.
        - Во, попали! - оскалился Дик-18. - Сержант ничего не говорил про аборигенов.
        - Опусти нож, - сделал плавный успокаивающий жест рукой Дик-33.
        - Они нас прикончат!
        - Если они захотят, то прикончат нас в любом случае. Один твой нож против пяти копий ничего не стоит. Давай попробуем договориться.
        - Как?..
        Дик-33 подошел к разделанной туше антилопы, поднял ногу, которую успел откромсать Дик-18, и протянул ее стоявшему перед ним аборигену в юбке.
        - Это подарок… Еда… Хорошая еда.
        Лицо воина осталось бесстрастным.
        - Так он тебя и понял, - усмехнулся Дик-18.
        - Я понимать, - раздался голос у них за спиной.
        Слова, прозвучавшие будто щелчок бича, произнес невысокого роста, чуть полноватый абориген, стоявший, как и все, с копьем в руке рядом с Диком-7. Выдержав совершенно необходимую в данной ситуации драматическую паузу, желтокожий гордо вскинул подбородок и постучал себя кулаком в грудь.
        - Я понимать твой слова. Другие тоже понимать, но говорить… не хорошо… Плохо!
        - Ну, ничего себе, - шепотом произнес Дик-7.
        - Ничего, ничего, - улыбнувшись, похлопал его по плечу разговорчивый абориген.
        - Мы здесь не по своей воле. - Дик-33 держал в руках ногу антилопы, не знал, что с ней делать, и чувствовал себя при этом полным дураком. - Мы хотим дружить… Понимаешь?
        - Дружить - понимать, - кивнул абориген. - Не понимать, почему этот, - он острием копья указал на Дика-18, - ножом махать.
        - Это… Это такое традиционное приветствие, - брякнул первое, что пришло в голову, Дик-33.
        - Да! - с готовностью согласился с ним Дик-18 и острием самодельного ножа нарисовал в воздухе бабочку. - Привет тебе, друг!
        - И тебе тоже привет, - помахал рукой абориген. - Вот только не надо меня за дурака держать.
        - Ну, ладно. - Дик-18 сунул нож в карман. - Я был не прав. Извиняюсь.
        Разговорчивый абориген сказал что-то своим соплеменникам, и те разом загомонили, головами закивали.
        - Вот это правильно, - сказал абориген, обращаясь к Дику-18. - Это - поступок, достойный мужчины! Хапах!
        Он вскинул над головой руку с выставленным большим пальцем. Остальные аборигены повторили его жест.
        - Хапах! - перехватив ногу под мышку, поднял свободную руку Дик-33.
        - Хапах! - сделал то же самое Дик-18.
        Абориген посмотрел на молчавшего Дика-7 и тихонько толкнул его локтем.
        - Хапах, - тихо произнес парень и показал аборигену большой палец.
        - Хорошо, - кивнул тот.
        - Это вам. - Дик-33 снова попытался всучить аборигенам ногу антилопы. - В знак дружбы. Мы добыли антилопу…
        - Видеть, - перебил его абориген.
        Он поднял лук Дика-18, подергал тетиву, цокнул языком и головой покачал, не то одобрительно, не то с насмешкой.
        - Ты хорошо стрелять, - сказал он человеку. - Только оружие у тебя плохой. Я научить тебя, как делать правильно.
        - Спасибо, конечно, - немного растерялся от неожиданности Дик-18.
        Видя, что мясо никого не интересует, но будучи при этом твердо уверенным в том, что совместная трапеза непременно должна сближать разумных существ, пусть даже они принадлежат к разным видам, Дик-33 решил иначе подойти к делу.
        - Может быть, давайте разведем большой костер, нажарим мяса…
        - Нет, - вновь перебил его абориген. То ли он сам по себе был нетерпелив, то ли подобная манера общения считалась у них в порядке вещей. - Брать свое мясо и идти с нами.
        Это прозвучало не как предложение, а как приказ. Хотя, может быть, виной тому были необычные интонации, характерные для голоса аборигена.
        Дик-33 и Дик-18 переглянулись.
        - Ну, что, пойдем?
        - Думаешь, стоит?
        - Стоит, стоит, - вмешался в только что начавшееся обсуждение неуемный абориген. - У нас хорошо. И такой, как ты, - он ткнул пальцем в Дика-7, - у нас есть.
        - С вами живут люди? - удивился Дик-33.
        - Живут, - кивнул абориген. - Один только… Другие быть, но помирать. Болеть шибко.
        - Как-то не очень обнадеживающе звучит, - процедил сквозь зубы Дик-18.
        - А, собственно, что нам терять. - Дик-33 решительно закинул ногу антилопы на плечо. - Далеко идти?
        - Недалеко - есть захотеть не успеть.
        - Тогда нужно тушу разделать, а то так, целиком, мы ее не дотащим.
        - Это - да… Правильно.
        Толстенький абориген что-то сказал своим соплеменникам. Те побросали копья, выхватили ножи и набросились на тушу.
        Через пятнадцать минут от антилопы остались только позвоночник и копыта. Голову местный полиглот тоже велел взять с собой - сказал, что из нее хороший суп получится.
        Быстро собрав вещи, отряд двинулся в путь.
        Маленький абориген уверенно вышагивал впереди. Следом за ним шли все три Дика. По краям от них - два воина с копьями на плечах. И еще трое замыкали шествие.
        - Наша земля для тебя опасно, - объяснил такое построение проводник. - Ты - чужой, мало знать и ничего не понимать. И оружие у тебя плохой. Злой зверь - ам! - Для наглядности он дернул головой и щелкнул зубами. - Ам!.. Сразу съесть!
        Дик-18 был не согласен с местным жителем, в том смысле, что он вовсе не считал себя беспомощной жертвой хищников. Но разумно смолчал. Хозяева, как водится, бахвалятся перед гостями. Ну и ладно, от нас не убудет. Гораздо интереснее было узнать про людей, которые, по словам аборигена, жили какое-то время вместе с ними.
        - Что за люди жили вместе с вами? - спросил Дик-33. - Кто они?
        Вместо ответа абориген представился:
        - Меня Ут-Ташан называть.
        - А меня Тридцать Третий. Его - Восемнадцатый. А его - Седьмой.
        Ут-Ташан искоса посмотрел на Дика-33. С его расположением глаз сделать это было совсем не сложно. При этом на лице никакого выражения.
        - У тебя нет имя? - И голос совершенно бесстрастный.
        - Нет, - честно признался Дик-33. - Так уж случилось…
        - Это хорошо, - не стал слушать его объяснений Ут-Ташан.
        - Хорошо? - искренне удивился Дик-18. - Что же в этом хорошего?
        - Хорошо, хорошо, - уверенно заявил Ут-Ташан. - Так шаман говорить. А он умный. Много, много, умный, чем я. Он говорить, имя - это то, что у человека внутри. Его прошлое и будущее. Если отнять у человек имя, он будет как… Как камень. Понимать? Совсем холодный и пустой… Не живой… Понимать?
        - Мертвый.
        - Так, да, мертвый. Человек без имя - мертвый. Шаман, если хотеть подчинять себе человек, сначала забирать его имя. Тогда он будет делать все, что шаман говорить. Такой человек называть у нас йяуанк. Он похож на человек, но внутри - пустой. Вот. Думать, как мое имя? Ут-Ташан? Нет! - Абориген хитро улыбнулся и погрозил Дику-33 пальцем. - Ут-Ташан - это шутка… Нет - обман… Хитрый обман. Мой настоящий имя знать только я и мой отец - он дал мне имя. Вот.
        - Так почему же хорошо, что у нас имен нет?
        - Люди, что у нас жить, брать себе новые имена. И - все! - Ут-Ташан рубанул ладонью воздух. - Забывать прошлое! Забывать, кто они есть! Так шаман говорить.
        - У тебя тоже другое имя, - напомнил Дик-18.
        - Э-э! - лукаво погрозил ему пальцем Ут-Ташан. - Я свой настоящий имя помнить! Если забыть - тогда плохо. Шибко, шибко плохо. Тогда - вспоминать надо. Иначе - все! Конец! Понимать?
        - Да, вроде бы, - кивнул Дик-18. - Ты хорошо язык выучил.
        - Я сын хозяин племени! - гордо выпятил живот Ут-Ташан. - Меня шаман учить. Много, много учить. Я все знать! Когда отец помирать - я хозяин племя становиться.
        - А много людей в вашем племени? - поинтересовался Дик-33.
        - Много. - Ут-Ташан показал растопыренную пятерню. - Десять раз столько. И еще чуть-чуть.
        - И другие племена есть?
        Вместо ответа Ут-Ташан вскинул над головой копье, потряс им и издал гортанный боевой клич. Сопровождавшие людей воины сделали то же самое.
        - Враг помирать, если Ут-Ташан копье кидать! - сообщил абориген.
        - Понятное дело, - не стал спорить с ним Дик-18. - Так что же получается, - обратился он к Дику-33. - Те, кто нас сюда забросил, не знали, что планета обитаема?
        - Выходит, что так, - согласился тот. - И никакого спутникового наблюдения за поверхностью планеты не ведется.
        - Как же так-то? - на ходу развел руками Дик-7. - Колонизация обитаемых планет запрещена конвенцией, которую и Союз Шести Планет подписал.
        - Это Грешный Треугольник, братишка, - похлопал его по плечу Дик-18. - Знаешь, почему он так называется? Потому что здесь творится черт знает что!
        - В каком смысле?
        - Грешный Треугольник не контролирует ни одна из галактических держав. Добраться сюда непросто - далеко от пересадочных станций, да и корабли тут часто пропадали. Галактическая Федерация пыталась заложить три станции, как раз по углам этого самого треугольника. - Дик-18 пальцем нарисовал в воздухе названную фигуру. - Только их, еще недостроенные, пространственно-временная аномалия сожрала. Ходят слухи, будто на месте, где исчезла одна из строящихся станций, был обнаружен бумажный - прикинь только, бумажный! - еженедельник, помеченный аж две тысячи девятым годом. Тогда еще ни Галактической Федерации, ни Союза Шести Планет не было.
        - Люди тогда еще дальше Солнечной системы не летали, - вставил Дик-33.
        - А что с кораблями?
        - На самом деле корабли не пропадали, а были уничтожены.
        - Вот как?
        - Да, вот так. Про трангов слышал, наверное?
        Дик-33 усмехнулся и головой покачал.
        - Я скорее в пространственно-временную аномалию поверю, чем в каких-то там трангов.
        - А это уж как тебе будет угодно. Веришь ты в них или нет - трангам все равно.
        - Кто такие транги? - спросил Ут-Ташан.
        - Транги - негуманоидные разумные существа… Они на людей не похожи.
        - Это я понимать, - с умным видом кивнул Ут-Ташан.
        - Транги похожи на большие железные ящики, - Дик-18 пошире раскинул руки в стороны. - Передвигаются они на гусеничной или колесной тяге. Как машины.
        - Машин не знать, - покачал головой Ут-Ташан. - А про движущийся железный ящик слышать.
        - Не слушай его, Ут-Ташан, - махнул рукой Дик-33. - Нет никаких трангов.
        - Почему нет? - пожал плечами Ут-Ташан. - Есть. Они к нам приходить. Ползать туда, сюда, из сторона в сторона. Чего искать - не знать. Мы их уймарах называть. Уймарах ползать, ползать, туда, сюда. Из сторона в сторону. Потом снова уходить. Зачем приходить? - Ут-Ташан пожал плечами. - Не знать.
        - Ты сам их видел?
        - Видел, - уверенно кивнул Ут-Ташан. - Много-много раз видел. Уймарах Ут-Ташана с собой брать.
        - Куда брать?
        - Туда, - махнул рукой куда-то в сторону Ут-Ташан. - Брать, потом назад привозить. Плохо не делать. А зачем - не понимать.
        - Это несерьезно, - не то усмехнулся, не то поморщился Дик-33. - Верить местным сказкам…
        - Разве не странно то, что в разных концах галактики рассказывают одни и те же истории про самодвижущиеся металлические ящики, появляющиеся невесть откуда, неизвестно куда исчезающие и уничтожающие на своем пути все живое?
        - Стереотипность мышления, - отмахнулся Дик-33.
        - А я слышал, что транги - это космические странники, использующие для перемещения принцип червоточин, - сказал Дик-7.
        - А кровь младенцев они, часом, не пьют? - ехидно поинтересовался Дик-33. - Да и вообще, с чего мы вдруг про трангов заговорили?
        - Никто не знать будущее, - не оборачиваясь, покачал головой Ут-Ташан. - Может, уймарах завтра снова приходить. А? Что тогда делать?
        - Вот когда придут, тогда и решим, что с ними делать, - буркнул в ответ Дик-33.
        Ему надоел этот разговор, в котором ни одна из сторон не имела шанса привести решающий аргумент, ставящий все на свои места. В конце концов, какая разница…
        - Почему мы все трое сразу вспомнили о трангах? - озадаченно хмыкнул Дик-7.
        - Потому что всякая чушь легче всего всплывает из глубин памяти, - не задумываясь, ответил Дик-33.
        - Правильно говорить, - одобрительно кивнул Ут-Ташан. - Для того чтобы знать, надо не думать.
        - Это как же так? - удивился Дик-18.
        Ут-Ташан сосредоточенно наморщил лоб, пожевал узкие губы и, с досадой махнув копьем, срубил острием наконечника большое белое соцветие с росшего неподалеку куста.
        - Не могу сказать. Приходить домой - шамана спросить. Он лучше меня говорить.
        - Ты так и не рассказал, как в вашем селении появились люди, - напомнил Дик-33.
        - Как, как… - дернул плечом Ут-Ташан. - Охотник находить. Охотник лес шел, шел, видит - люди. Шибко плохие все. Позвать других охотник, привели их домой. Шаман их лечить. Но все равно помирать много. Один оставаться.
        - Сколько их было?
        - Столько. - Ут-Ташан показал сначала растопыренную пятерню, затем отставленный в сторону большой палец.
        - Давно это случилось?
        - Давно, недавно, - желтокожий пожал плечами. - Спроси у шаман, он, может, знать.
        - Вы не считаете время? - удивился Дик-33.
        - Шаман, может, и считать, - беззаботно махнул копьем Ут-Ташан. - А мне зачем?
        - Мне такой подход нравится, - улыбнулся Дик-18. - Живешь и не знаешь, сколько тебе лет, когда пора жениться, когда - помирать. Время течет, как река, а ты плывешь по ней, в свое удовольствие.
        - Нет, - покачал головой Ут-Ташан. - Ты сидеть на берег и смотреть на река, что течь мимо.
        Дик-18 хотел было что-то сказать, но вдруг схватился обеими руками за живот и согнулся пополам. Его повело в сторону, ноги заплелись, и он непременно бы упал, если бы шедший слева воин не подхватил его под локоть. Дик-18 сделал аборигену знак рукой - нормально! Со мной все в порядке! - и, едва тот отпустил его локоть, рухнул на колени.
        - Что с тобой? - Дик-33 был не на шутку встревожен.
        Вид у его спутника был такой, будто он дух собирается испустить. Тело Дика-18 сотрясла судорога, после чего его вырвало.
        Рвало его мучительно и долго. Он едва успевал сделать вздох, как его вновь скручивал приступ рвоты.
        Ут-Ташан что-то крикнул одному из своих людей. Тот воткнул копье в землю и подбежал к корчащемуся Дику-18. На бегу он вытащил из-за пояса кожаный кошель. Ут-Ташан выхватил кошель у воина из руки и достал из него два небольших, продолговатых листа, еще зеленых, недавно сорванных с дерева или куста. Опустившись на одно колено рядом с Диком-18, абориген схватил его за плечо.
        - Есть! - протянул он ему листья, что держал в руке. - Надо есть!
        Дик-18 с отвращением помотал головой.
        Ут-Ташан, долго не церемонясь, схватил Дика-18 за волосы и силой заставил запрокинуть голову. После чего затолкнул ему в рот смятые листья.
        - Есть! - приказал он, придерживая нижнюю челюсть Дика-18, чтобы тот не смог выплюнуть листья. - Есть, я говорить!
        Морщась, корчась и давясь, Дик-18 принялся жевать листья.
        Лишь убедившись в том, что он не собирается их выплевывать, Ут-Ташан отпустил Дика-18.
        - Плохо, - сказал он голосом опытного врача, поставившего диагноз пациенту. - Много мяса кушать. Теперь живот болеть.
        Тело человека еще раз содрогнулось от приступа тошноты. Но теперь Дику-18 удалось подавить рвотный спазм. Или, может быть, у него уже просто ничего не осталось в желудке. Тяжко охнув, Дик-18 повалился на бок.
        Ут-Ташан вытер руки о траву, достал из кошелька еще два листика и протянул их Дику-33.
        - Ты тоже есть. Чтобы живот не болеть.
        Дик-33 положил листья в рот и стал жевать. Он ожидал, что вкус у листьев будет отвратительный. Но все оказалось совсем не так - терпкий, чуть кисловатый сок даже неприятным трудно было назвать.
        - Шаман эти листья тем, что с нами жить, давал. У них тоже живот шибко болеть, - сказал Ут-Ташан. И, видно, имея какое-то свое, весьма специфическое понятия о деликатности, добавил: - Только они все равно помирать.
        Абориген протянул два листика Дику-7.
        - Нет, я мяса не ел, - испуганно затряс головой парнишка.
        - Все равно, есть. - Ут-Ташан, как маленькому, сунул ему листья в рот. - Потом хорошо быть. Мясо будешь кушать. Потом.
        Дик-33 присел на корточки рядом с Диком-18 и положил руку ему на плечо.
        - Ну, как ты?
        - Нормально, - сделав над собой усилие, Дик-18 сел. Обхватил голову руками. - Видно, не врал сержант, когда говорил, что кроме пищевой смеси нам больше ничего жрать нельзя.
        - Ну, во-первых, со мной, как видишь, пока все в порядке.
        - Пока! - поднял палец Дик-18.
        Дик-33 сделал вид, что не услышал его.
        - Во-вторых, мы уже полгода на пищевой смеси сидим. После такого к нормальной пище заново привыкать приходится. И у всех этот процесс протекает по-разному. Ну, а в-третьих, ежели все же окажется, что без пищевой смеси нам никак, я уверен, ее легко можно изготовить из самых простых, находящихся под рукой продуктов.
        - Не на этой планете!
        - Не на этой, - согласился Дик-33. - Но мы ведь все равно собираемся отсюда убраться, - он, прищурившись, посмотрел на Дика-18 так, будто тот только что отказался ему долг возвращать. - Или - уже нет?
        - Собираемся, - как-то совсем уж невесело кивнул Дик-18.
        - Так в чем проблема?
        - Проблема в том, - бесцеремонно встрял в разговор, который он внимательно, с интересом слушал, Ут-Ташан. - Что нам идти надо. Понимать?
        - Понимать, - опершись на руку, вовремя подставленную Диком-33, Дик-18 поднялся на ноги. - А что, мы куда-то опаздываем?
        - Опаздываем, - подтвердил Ут-Ташан. - Шибко опаздываем.
        - Куда?
        - Нам лес ходить, - острием копья Ут-Ташан указал на зеленую полоску, прикрывающую горизонт. - После того, как Шуфа-Джа, - острие копья обратилось к небу, - второй солнце, подниматься, лес ходить нельзя.
        - Почему?
        - Синий жук шибко злой станет.
        - Жук? - решив, что ослышался, переспросил Дик-33.
        - Жук, - подтвердил Ут-Ташан. - Синий жук. Очень плохо.
        Дик-33 погладил затылок. С одной стороны, казалось странным, что какой-то там шибко злой жук, появляющийся в строго определенное время, мог помешать им войти в лес. С другой стороны, развивать сейчас эту тему не имело смысла. Нужно было делать то, что говорил абориген. Ему-то, в конце концов, виднее, каких жуков следует опасаться.
        Ут-Ташан снова порылся в кожаном кошельке, достал из него зеленый листок, свернутый в несколько раз и перетянутый сверху травинкой.
        - Идти сюда, - махнул он рукой Дику-18. - Рот открывать.
        - Зачем?
        - Трава есть. - Ут-Ташан аккуратно развернул сверточек, сложил листок вдвое и тихонько постучал пальцами по краям. - Потом ходить хорошо. Быстро. Понимать?
        - Ну, вроде бы. - Дик-18 протянул руку, чтобы забрать у аборигена снадобье.
        - Нет, - погрозил ему пальцем Ут-Ташан. - Не давать. Рот открывать.
        Всем своим видом старательно изображая недовольство, Дик-18 чуть приоткрыл рот. Ут-Ташан двумя пальцами крепко ухватил его за нижнюю губу, оттянул ее так, что, казалось, губа вот-вот оторвется, и всыпал за губу щепоть серого порошка.
        - Не глотать! - не отпуская губу, велел он. - Понимать? Не глотать!
        Дик-18 что-то промычал в ответ и попытался изобразить кивок. Ут-Ташан довольно улыбнулся и отпустил губу. Дик-18 тут же прихлопнул рот ладонью, будто боялся, что его снова начнут пичкать неизвестными снадобьями.
        - Не глотать! - еще раз погрозил ему пальцем абориген.
        - Понял, - не открывая рта, промычал Дик-18.
        - Идти, - кивнул Ут-Ташан и, положив копье на плечо, первым зашагал в сторону леса.
        - Ну, как ты? - спросил Дик-33.
        - Нормально, - старательно прижимая нижнюю губу к зубам, ответил Дик-18. - Сначала, после того, как проблевался, слабость жуткая накатила. Казалось, вот прямо сейчас завалюсь на бок и издохну, как пес шелудивый. А сейчас вроде ничего, полегчало, - он посмотрел на темно-синее, будто краской, широкими, грубыми мазками нарисованное небо и громко хохотнул. - Вот это да!.. Облака плывут себе и плывут. И на меня не смотрят.
        - Облака?
        - Ну, да.
        - А раньше они на тебя смотрели?
        Дик-18 наклонил голову и сосредоточенно потер пальцами брови.
        - Не помню… - Он с надеждой посмотрел на Дика-33. - А должны были?
        Дик-18 явно заговаривался. Но при этом бодро шагал вперед. Должно быть, странное плывущее состояние сознания было побочным действием порошка, что дал ему Ут-Ташан.
        Вскоре они вошли под полог леса. И сразу будто в сырой полумрак провалились. В борьбе за свет деревья старались поднять свои кроны как можно выше. Густая плотная листва полностью закрывала небо. Внизу же голые стволы, облепленные огромными, уродливыми, похожими на гигантские разноцветные бородавки, растениями-паразитами, оплетали лианы. Земля, покрытая лишь слоем гниющей листвы, была настолько пропитана водой, что нога проваливалась в нее едва не по щиколотку. С разных сторон доносились влажные, будто растекающиеся в воздухе, шлепки падающих капель. Струйки воды стекали по стволам деревьев, по-змеиному извиваясь меж неровностей коры. Вода сочилась из трещин на глянцевой, зеленовато-коричневой кожице лиан. Вода была повсюду. Сам воздух был напоен влагой.
        Глянув в сторону, Дик-33 обратил внимание на то, что плотный покров гниющей листвы на земле местами то приподнимается, то вновь опадает. Казалось, земля дышит.
        - Что это? - указав на одно из таких мест, спросил Дик-33 у следовавшего рядом с ним аборигена.
        Тот страшно вытаращил глаза, сказал несколько слов на своем языке и, будто плетью, взмахнул рукой.
        - Там плохой место, - обернувшись, сказал Ут-Ташан. - Зверь жить. Большой… Длинный. Кусаться больно.
        - Змея?
        - Не знать, - пожал плечами Ут-Ташан. - Мы его кохей-капша называть… Кохей-капша хорошо, однако.
        - Почему это? - удивился Дик-33.
        - Не кусаться, если на него не наступать. Синий жук - плохо. Синий жук маленький. Такой. - Ут-Ташан показал первый сустав мизинца. - Но его много. Так много, что деревья не видеть.
        - А откуда появляются синие жуки?
        - Там сидеть. - Ут-Ташан копьем указал на один из уродливых наростов. - Сидеть, ждать, пока много-много не стать. Выходить, когда второй солнце подниматься.
        - Каждый день? - удивился Дик-7.
        - Нет, - мотнул головой Ут-Ташан. - Но я день не знать, когда жук выходить. Поэтому надо быстро-быстро лес ходить.
        Дик-33 то и дело посматривал на шедшего рядом с ним Дика-18. Тот шагал уверенно, легко и вроде бы чувствовал себя отлично. Вот только глупая улыбка, не сходившая с его губ, вызывала некоторую тревогу. Он смотрел по сторонам широко распахнутыми глазами и, казалось, пожирал восторженным взглядом все, что видел.
        - Ты знаешь, куда мы идем? - спросил его Дик-33.
        Просто так. На всякий случай. Чтобы быть уверенным, что Дик-18 еще не окончательно выпал из реальности.
        Не глядя на задавшего вопрос спутника, Дик-18 молча кивнул.
        И - все.
        - Может быть, повернем назад? - задал провокационный вопрос Дик-33.
        Дик-18 вновь даже не покосился в его сторону.
        - Не стоит, - сказал он.
        И вдруг медленно, плавно вознес руки над головой. Будто очертил вокруг себя невидимый круг.
        Абориген, шедший по левую руку от Дика-18, что-то сказал, обращаясь к Ут-Ташану.
        - Оставь, оставь, - обернувшись, рукой замахал на Дика-33 сын вождя. - Ходить - хорошо, думать - плохо.
        - И долго он будет так плохо думать? - насторожился Дик-33.
        - Нет, - ответил Ут-Ташан.
        И - все. Что должно было означать это «нет» - поди угадай.
        Дик-33 отметил, что уже не в первый раз он пытается и не может получить от сына вождя более или менее вразумительный ответ о том или ином отрезке времени. Видимо, аборигены не имели даже самой примитивной системы измерения времени. Наверное, им это было не нужно. А, может быть, они просто не видели в этом смысла. В самом деле, зачем считать дни в мире, где на землю никогда не спускается ночь? И, кто знает, может быть, они были гораздо счастливее тех, кто считал секунды, постоянно куда-то спешил и непременно опаздывал.
        Присмотревшись повнимательнее, Дик-33 начал примечать и других обитателей влажного, тропического леса. Высоко наверху, в кронах деревьев сипло кричали и перелетали с ветки на ветку большие птицы с ярким оперением. Ниже, по лианам, бегали хвостатые зверьки, быстрые и верткие. Похожие не то на лемуров, не то на ящериц. Рассмотреть их как следует не удавалось. Зверьки будто чувствовали устремленный на них взгляд, тут же соскальзывали по лиане на дерево и прятались среди уродливых наростов.
        Около часа Ут-Ташан вел отряд через джунгли. Временами он начинал напевать какую-то песню, а воины, следовавшие позади него, в нужных местах подпевали и прихлопывали ладонями по голым бедрам. Простая и однообразная, непривычная для слуха человека мелодия на удивление органично вписывалась в картину окружающего мира. Казалось, плыла, петляя, между стволами, цеплялась за лианы, иногда подпрыгивала вверх, словно хотела дотянуться до зеленых ветвей, и тут же падала вниз, терялась среди палой листвы.
        В какой-то момент Дик-33 ощутил, как к наполнявшим джунгли запахам гнили и прелой листвы начал примешиваться неприятный серный привкус. Ут-Ташан, видимо, тоже почувствовавший новый запах, а, может, по какой другой причине, резко свернул в сторону.
        - Что там? - спросил Дик-33, указав в сторону, куда они шли прежде.
        - Плохая дорога, - ответил абориген. - Нельзя ходить.
        - Почему?
        - Вода… - Ут-Ташан пошевелил пальцами, будто что-то помял. - Грязь… - он явно не находил нужного слова.
        - Болото, - подсказал Дик-33.
        - Понимать, - кивнул Ут-Ташан. - Болото. Много воды и грязи.
        Вскоре в просвете между стволами показалось небо. Отряд вышел из джунглей и оказался в саванне, заросшей высокой сухой травой, поднимающейся местами выше пояса и колышущейся, будто волны желтого океана. То там, то здесь однообразие заросшей травой равнины нарушали невысокие деревья с широкими развесистыми кронами, над которыми непрестанно кружили стайки очень мелких птиц.
        Ступив в высокую траву, аборигены затянули совсем другую песню, с резкой, агрессивной мелодией. Воины не выпевали даже, а громко, отрывисто выкрикивали слова. И в такт рваному ритму то и дело широко взмахивали копьями, проводя ими по траве.
        - Что они делают? - спросил Дик-33.
        - Петь, - ответил Ут-Ташан.
        - Песня теперь другая.
        - Так, - одобрительно кивнул абориген - ему понравилось, что человек заметил разницу. - Они теперь зверя пугать.
        - Зверя? - Дик-7 встревоженно посмотрел по сторонам. - Какого еще зверя?
        - Опехашуан.
        - Опасный зверь? - тоже насторожился Дик-33.
        - Не опасный, - пренебрежительно ухмыльнулся Ут-Ташан. - Но плохой.
        - Почему плохой?
        - Может прятаться в трава и со спина кусать. - Для наглядности Ут-Ташан похлопал себя по лопатке. - Сильно кусать.
        - Так, может, лучше не шуметь? - сказал Дик-18. - Чтобы зверь не знал, где мы?
        Дик-33 посмотрел на спутника. Взгляд у того был вполне осмысленный. Да и вещи он говорил здравые.
        Однако у Ут-Ташана на сей счет имелось свое мнение. Глянув через плечо на Дика-18, он звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
        - Плохо думать! Совсем плохо думать! Смотреть! - повел он рукой вокруг. - Трава вокруг много! Опехашуан в трава тоже много прятаться. Как ты узнать, где он? А он сидеть тихо-тихо, ждать, когда ты мимо проходить. Вот тогда он тебя за спину кусать! - резко сжав в кулак растопыренные пальцы, Ут-Ташан изобразил укус. - Сильно кусать! Иногда тот, кого кусать, помирать. Так. Шуметь надо, чтобы опехашуан слышать, бояться и дальше убегать.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил Дик-33 у приятеля.
        - В порядке, - кивнул тот. - Вроде как ничего и не было.
        - Но мясо больше есть не станешь? - улыбнулся Дик-33.
        - Чего это вдруг? - упрямо выставил нижнюю челюсть Дик-18. - Непременно стану!.. Да какого греха!.. Не буду же я всю оставшуюся жизнь детским киселем питаться!
        - А не боишься?..
        - Нет!
        - Шаман помогать, - по своей обычной привычке бесцеремонно встрял в разговор Ут-Ташан. - Шаман много всего знать. Хорошо лечить.
        - Ну, вот! - радостно улыбнулся Дик-18. - Еще и шаман поможет!
        Оптимизма ему не занимать, подумал Дик-33. Или это только показуха? Игра на публику?.. А зачем?
        Вскоре впереди показалось что-то, похожее на большие стога сена.
        - Приходить! - улыбнулся Ут-Ташан.
        Глава 6. День 27-й
        Дик-21 перестал мешать раствор в корыте, воткнул лопату в землю, оперся на черенок и посмотрел на стоявшего к нему спиной Дика-33. Через несколько секунд тот обернулся. Дик-21 довольно улыбнулся - он склонялся к мнению, что его взгляд обладает гипнотической силой. На самом деле, Дик-33 обернулся потому, что услышал: его напарник перестал работать.
        - Ну, что теперь? - устало поинтересовался Дик-33.
        Он уже привык к тому, что Дика-21 порой посещают самые неожиданные идеи, которыми он считает необходимым тотчас же поделиться с тем, кто находился рядом.
        - Мы должны взять себе имена! Нормальные, человеческие имена, а не номера, что нам присвоили!
        - Нет!
        - Почему?
        - Чужое имя повлечет за собой ложные воспоминания о том, чего никогда не было. Мы должны стараться вспомнить свои настоящие имена. Только так мы сможем вернуть прошлое.
        - Что-то никто еще не вспомнил, - ворчливо заметил Дик-21.
        - Прошло меньше месяца.
        - А сколько должно пройти?
        Дик-33 промолчал. Ответа на этот вопрос не знал ни он, ни кто-либо другой.
        - Странно, что мы совершенно не помним свое прошлое. Но при этом не утратили способность говорить, умеем считать и писать…
        - Помним историю…
        - Кто сейчас возглавляет Союз Шести Планет?
        - Дэн Урсенко, два года назад переизбранный на третий срок. Ты что, забыл?
        - Нет, просто хотел убедиться, что я это не выдумал.
        - Я даже помню, как он выглядит.
        - А, - безразлично махнул рукой Дик-21. - Все они на одно лицо - народные герои и национальные лидеры.
        - Профессиональные навыки тоже вспоминаются, как только в них возникает необходимость.
        - Я не помню, кем был прежде.
        - Я тоже. Но, вот ведь, Шестнадцатый вспомнил, как можно сделать цементный раствор.
        - Так кем он был? Строителем, химиком или технологом?
        - Какая разница. Суть в том, что мы помним все, кроме своей прошлой жизни. И это не похоже на амнезию. Скорее - на избирательное блокирование строго определенных участков памяти.
        - Ну, может, оно и к лучшему. - Дик-21 плеснул в корыто с раствором воды из ведра и снова взялся за лопату.
        - В каком смысле - правильно? - непонимающе посмотрел на него Дик-33.
        - Сам представь, каково бы тебе сейчас было, если бы ты помнил все, чего лишился. А так…Ну, вроде как и не было ничего.
        - Было, - уверенно произнес Дик-33.
        - Может - было, может - нет. Кому теперь какая разница?
        - Ты что, не понимаешь? У нас украли прошлое!
        - Ну, давай найдем похитителей и призовем их к ответу, - саркастически усмехнулся Дик-21.
        - Считаешь это невозможным?
        - Давай по порядку. - Дик-21 зацепил полную лопату раствора и плюхнул его обратно в корыто так, что брызги полетели. - Как все случилось? Нас что, на улице ограбили? Нет! Мы - объекты государственной программы. Понимаешь, что это значит?
        - То, что власть сама не ведает, что творит, - предположил Дик-33.
        - Нет, - усмехнувшись, покачал головой Дик-21. - Ведать она обо всем ведает. Но ни за что не несет ответственности. Вот так-то. - Плюх! Еще одна лопата цементного раствора. - Государству невозможно предъявить иск. Вернее, можно, но не стоит.
        - Почему?
        - Потому что оно само же будет его рассматривать. И, честно говоря, я далеко не уверен в том, что оно готово само себя осудить.
        - Ты, наверное, был юристом.
        - Не знаю. Но вот что я тебе еще скажу. Ты забываешь, что мы - мертвы. А мертвые не вправе подавать иски. Как правило, от их имени выступают живые.
        - Ты точно юрист! Крючкотвор грешный!
        - И самое главное. - Дик-21 распрямил спину и положил лопату на плечо. - Нам не позволят выбраться с этой планеты. Заметь, я не говорю - живыми.
        - Не веришь?
        - Конечно, нет.
        - И при этом согласился участвовать в плане Восемнадцатого?
        - А какой у него план? - Во взгляде Дика-21 не то горечь, не то насмешка. - Ты что-нибудь о нем знаешь, кроме названия? Очень Замечательный План Побега!.. Не впадай в грех самообмана, Тридцать Третий. Восемнадцатый придумал свой план лишь затем, чтобы самому не сойти с ума. Да и нам заодно не дать. Понимаешь? Он делает вид, что у него есть цель. И притворяется, что верит в нее. Поэтому и я притворяюсь, что верю. И ты тоже.
        - Я не притворяюсь.
        - Тогда - извини. Я думал, у тебя мозги на месте. - Дик-18 воткнул лопату в землю. - Все, готов раствор, потащили.
        Они взяли корыто за ручки с двух сторон и поволокли его туда, где Дик-27 учил других складывать стену из камней. Неподалеку от них осуществлялся весьма точный и важный процесс - в большом круглом баке в строго определенных пропорциях смешивались известняк и глина. Рядом в очаге горел огонь, там производился обжиг шлама. Далее полученный клинкер шел на измельчение. В общем, работа кипела, как магма в жерле вулкана. Не при деле оставались только три Дика - Второй, Четырнадцатый и Двадцать Восьмой. Вопреки заверениям сержанта, сознание их так и не обрело ясность. Они даже есть самостоятельно не могли.
        - Знаешь, что меня особенно раздражает? - спросил Дик-21. И сам же ответил: - То, что волосы не растут. Ни на голове, ни на лице… Нигде! Волосы не растут, чувства голода не возникает, спать не хочется, солнце не заходит… Такое ощущение, что бесконечно долго тянется один и тот же день, который никогда не закончится. Как, по-твоему, это похоже на безумие?
        - По-моему, нет.
        - А по каким признакам можно определить, что ты сошел с ума?
        Дик-33 ничего не успел ответить - навстречу им выбежал самый молодой из их команды, Дик-7. На вид ему было лет восемнадцать, и, видя его, Дик-33 неизменно ловил себя на мысли - если правда, что все они зомби, какая смерть постигла этого мальчишку?
        - Там!.. - всполошенно замахал руками Дик-7. - Помирает!.. Совсем помирает!..
        - Успокойся. - Дик-21 кивнул Дику-33, и они поставили корыто на землю. - Говори толком: что случилось? Кто помирает? Где?
        - Двадцать Восьмой! Двадцать Восьмой помирает! Там! - Дик-7 махнул рукой в сторону недостроенной стены.
        - Что с ним?
        - Не знаю! Упал, трясется весь, пена изо рта…
        Не дослушав его, Дик-33 сорвался с места.
        Дик-21 и Дик-7 быстро переглянулись и побежали следом.
        Двое человек старались удержать на земле тело Дика-28, содрогающееся, будто в страшном ознобе. Рядом с безучастным видом сидели Дик-14 и Дик-2. Один перекладывал камни рядом с собой, другой тупо пялился на происходящее.
        Бесцеремонно оттолкнув одного из добровольных санитаров, Дик-33 коленом придавил плечо Дика-28 к земле, зажал его голову ладонями и повернул лицом к себе. Рот несчастного был облеплен хлопьями пены, как у загнанного скакуна, глаза закатились так, что были видны только белки в частых сеточках красных прожилок. Дышал он тяжело, прерывисто, со всхлипыванием, как будто на груди у него лежала каменная плита. Кожа Дика-28 была холодной и влажной от пота, при этом пульс на шейной артерии, что прижал пальцем Дик-33, бился как ненормальный.
        Дик-33 и сам не понимал, что и зачем он делает. Вернее, не задумываясь над этим, он действовал на автомате. Руки будто сами собой совершали привычные движения. Прежде всего он раскрыл рот Дику-28 и засунул пальцы в горло, чтобы проверить, не забито ли оно рвотными массами. Горло оказалось чистым. Уже хорошо. Дик-33 расстегнул куртку на груди больного - звякнула о камень отлетевшая магнитная застежка.
        - Что тут происходит? - спросил, подбежав к остальным, Дик-18.
        - Двадцать Восьмой помирает, - объяснил ему Дик-7.
        - С чего это вдруг?
        - А кто его знает.
        Дик-33 прижал руки к ребрам больного, чтобы прочувствовать, как работают легкие. Затем в нескольких местах надавил пальцами на живот.
        - Штаны! Помогите снять штаны!
        Двое человек быстро стянули с Дика-28 штаны.
        Вот оно!
        На левой икре несчастного вздувался воспаленный участок размером с детский кулачок. Дик-33 осторожно надавил на него пальцами. Из двух невидимых прежде крошечных отверстий выступили красные кровавые капельки.
        - Тысяченожка! Эти твари, что снуют в камнях, по-видимому, ядовитые!
        Каждый невольно посмотрели себе под ноги.
        - И что теперь? - спросил Дик-18.
        - С ним? - Дик-33 взглядом указал на голого, жалкого, трясущегося Дика-28. - Я ничем не могу помочь. У меня нет лекарств, нет диагностических приборов, и я понятия не имею, как действует попавший в его кровь яд. Одно из двух: либо организм справится с ядом, и Двадцать Восьмой поправится, либо яд окажется сильнее, и тогда он умрет. Все! - С каким-то безнадежным отчаянием Дик-33 всплеснул руками. - Мы можем только смотреть и ждать, что будет!
        - Кажется, рану можно прижечь, - неуверенно сказал кто-то.
        - Если только сразу после укуса. Сейчас уже поздно - яд пошел по крови.
        - Похоже, дружище, - Дик-21 положил руку на плечо Дику-33, - в прошлом ты был врачом.
        - Возможно. - Дик-33 уронил голову на грудь. - Не знаю… Но сейчас я бессилен… Я не знаю, что делать.
        - Никто не знает. - Дик-21 похлопал его по плечу. - Зато мы теперь знаем, что тысяченожки ядовиты. Любой опыт чего-то да стоит.
        - Но не человеческой жизни.
        - Бывает, что и не одной. - Дик-21 посмотрел на тех, кто стоял рядом. - Как вы думаете, многие ли из нас отметят первую годовщину нашего прибытия на эту планету? Можно было бы принимать ставки, - он криво усмехнулся. - Если бы было что ставить. Я рискну предположить, что не больше половины.
        Дик-18 посмотрел на судорожно вздрагивающее тело Дика-28.
        - Оптимистический прогноз.
        - Так даже?
        - Десять человек.
        - Уверен?
        - Да.
        - Ну, что ж, поглядим.
        - Нужно, чтобы кто-то присмотрел за Двадцать Восьмым, - сказал Дик-33.
        Дик-18 кивнул на двух полуидиотов.
        - Вот они и присмотрят.
        - Что они могут сделать!
        - А что могу сделать я?.. Что ты можешь сделать?
        Дик-18 безразлично пожал плечами, повернулся спиной и пошел в сторону очага, в котором обжигали шлам.
        Дик-33 догнал его и схватил за руку.
        - Это бесчеловечно! Бросить его вот так…
        - Я знаю, - меланхолично кивнул Дик-18. - Но такова жизнь.
        - А если он умрет?
        - От него все равно никакой пользы.
        - И ты не будешь испытывать ни малейших угрызений совести?
        - С чего бы вдруг?
        Подойдя к костру, Дик-18 взял мастерок из рук одного из работников, кончиком подцепил небольшой клинкер с края раскаленного жестяного листа, кинул его на камень и раздавил каблуком. Клинкер рассыпался в пыль.
        - Неплохо, - одобрительно кивнул Дик-18, вернул работнику мастерок и пошел дальше.
        Дик-33 снова догнал его.
        - Двадцать Первый сказал мне…
        - Я знаю, что он тебе сказал, - перебил, не дослушав Дик-18. - Мне он тоже это говорил.
        - И что?
        - Он может думать все, что угодно. Если бы мы были дома, я бы добавил: мы живем в свободной стране.
        - А сейчас тебе нечего сказать?
        - Сейчас мы на чужой планете.
        - И ты собираешься остаться здесь навсегда?
        Дик-18 быстро глянул на собеседника, будто хотел убедиться, что он не подсмеивается над ним.
        - Мы уже говорили об этом.
        - С Двадцать Первым ты тоже говорил.
        - Я не могу заставить его верить в то, что ему кажется бредом. Но верит он в это или нет, он готов нам помогать. И это главное. Пусть для него самого это всего лишь игра. Как сам он говорит, способ не сойти с ума.
        - Но у тебя есть план?
        Дик-18 резко остановился и повернулся к Дику-33.
        - Какой план? Ну какой, грех тебя забери, план? Мы тут всего-то восемнадцать дней. О каком, к греху, плане ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я его с неба срисовал? Для начала нам нужно обжиться на этой грешной планете. Понимаешь? Мы должны развязать себе руки, почувствовать себя здесь свободными. Когда мы будем знать об этой планете больше, чем знают наши тюремщики, когда досконально изучим, как работает служба контроля, тогда и только тогда можно будет строить какие-то планы. Понимаешь? А до тех пор мы никто и имя нам Никак. Нам нужен план побега, точно просчитанный от первого до последнего шага. Любая ошибка приведет к тому, что нас уничтожат. Либо будут предприняты такие охранные меры, что отсюда даже мышь не сбежит. Все, что мы сейчас можем, - это демонстрировать свою покорность и желание сотрудничать. Те, кто нас сюда засадил, должны поверить в то, что мы смирились, что нет ни малейших предпосылок к бунту. Понимаешь?..
        Дик-33 молча кивнул.
        Дик-18 сел на камень.
        - А жилье нам действительно необходимо. Не сидеть же вечно возле костра? Чего доброго, с кем-нибудь случится то же самое, что и с Двадцать Восьмым… Кстати, если Двадцать Восьмой помрет, это нам тоже на руку сыграет - можно будет попросить у сержанта что-то из медицинского оборудования, лекарства, перевязочный материал… И двух оставшихся недоумков пусть заберут…
        Пока говорил Дик-18, Тридцать Третий молчал. И вдруг - выдал.
        - Нам нужна своя религия.
        Фраза прозвучала настолько не в тему, что Дик-18 поначалу даже не понял, о чем речь, и растерянно переспросил:
        - Что нам нужно?
        - Нам нужна религия, - повторил Дик-33. И сразу задал вопрос: - Что проповедует любая религия?
        - Веру в бога, - ответил Дик-18, все еще не понимая, к чему Дик-33 вплел в разговор эту тему.
        - Нет, - улыбнувшись лукаво, покачал головой Дик-33. - Бог - это главный религиозный символ. И одновременно самый весомый аргумент в доказательстве правоты религиозной догмы. А проповедует религия смирение и покорность. Кому уготовано царство божье? Сирым, нищим и убогим. Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богачу попасть в рай. В нашем случае это сработает на сто десять процентов. Мы умерли, и место, где мы сейчас находимся, - это Чистилище. Дабы не оказаться в Аду, мы должны проглотить свою гордыню и честным трудом, аскезой и смирением искупить те грехи, что совершили при жизни.
        - Гениально! - восторженным полушепотом произнес Дик-33. - Какую религию мы будем исповедовать?
        - Предлагаю избрать неосектантство. Скажем, одному из нас было видение. Некий пророк провозгласил начало новой веры. При таком раскладе мы можем гнать любую дурь, и нас невозможно будет поймать на неточностях и противоречиях. Пусть нас считают идиотами - нам это только на руку.
        - А тысяченожка укусила Двадцать Восьмого после того, как он надругался над одной из наших святынь!
        - У нас еще нет святынь.
        - Будут!
        Дик-18 рывком поднялся на ноги и хозяйским взглядом окинул унылые окрестности. Работа не сказать чтобы кипела, но при этом и без дела никто не слонялся. Помимо трех идиотов, один из которых, похоже, уже отдал богу душу. Какому именно богу? Над этим стоило подумать.
        Глава 7. День 31-й
        Хрустнув, словно печенье, разломился камень под опорой посадочного модуля.
        Не дожидаясь трапа, из открывшегося люка выпрыгнул сержант. Привычным движением одернув форменную куртку, он расправил плечи, заложил руки за спину и посмотрел на сгрудившихся неподалеку зомби-колонистов.
        Будто стадо овец, право слово.
        - Ну, и как вы тут?
        - Молитвой и постом искупаем грехи наши тяжкие, господин сержант, - протяжно прогнусавил один из Диков.
        Сержант сдвинул брови и, дабы скрыть недоумение, потянул вниз козырек форменной кепи.
        - Господин сержант, как долетели? - бодрым голосом поинтересовался Дик-21.
        - Тебе что за дело? - недовольно буркнул военный.
        - Господин сержант! - восторженно выкрикнул Дик-30. - Мы просили Святого Норбита быть милосердным к вам!
        Сержант снял кепи, медленно, аккуратно сложил ее, сунул за пояс и обеими ладонями провел по коротко остриженным волосам. Ото лба к затылку. Набычился.
        - Так, значит?
        Он и сам не знал, что хотел этим сказать. Но и промолчать не мог. Не в его это было правилах. Ему еще в учебке вколотили в башку: если не знаешь, что ответить, то либо с каменной рожей говори первое, что придет в голову, либо - кулаком в морду. На этот раз кулак в дело не пошел, поскольку колонисты стояли далековато. Да и кулак не хотелось марать.
        Следом за сержантом, но уже по трапу, из модуля вышли двое солдат и врач.
        - Разгружайте! - скомандовал сержант.
        Солдаты встали по краям от трапа. Один из них приложил указательный палец к мочке уха и что-то негромко произнес в ладонь. Из чрева модуля, как яйца из курицы-несушки, посыпались синие пластиковые ящики. Пищевая смесь.
        - Ну, как, все целы? - жизнерадостно улыбаясь, обратился к наблюдающим за разгрузкой колонистам врач.
        - Двадцать Восьмого Святой Норбит прибрал.
        - Кто?
        - Святой Норбит, небесный покровитель нашей колонии.
        Врач недоуменно посмотрел на сержанта.
        Сержант едва заметно ухмыльнулся.
        Док открыл было рот, собираясь что-то сказать, но сержант знаком велел ему молчать - недопустимо, чтобы подчиненные возомнили, будто ты не в курсе чего-то, о чем им самим известно. У них еще будет время разобраться с этим Святым Норбитом. Сержант почему-то сразу решил, что это кличка, которую взял себе один из колонистов. А, следовательно, речь идет об убийстве. Собственно, в этом не было ничего необычного. Такое и прежде случалось в других колониях. Но разобраться с этим необходимо. А уж наказать или поощрить убийцу - будет видно по ситуации.
        - Где Двадцать Восьмой?
        Колонисты расступились. Сержант с доком увидели синий пластиковый ящик из-под пищевой смеси.
        Сержант поднял руку так, чтобы все хорошо рассмотрели стоппер, что висел у него на пальце, а затем жестом велел колонистам отойти подальше. Люди в сером неохотно попятились. Толкаясь плечами, наступая друг другу на ноги.
        Сержант подошел к ящику и ногой сбил с него крышку. Свернувшись, будто зародыш, в ящике лежал мертвец. Кожа его казалась синеватой. Должно быть, из-за цвета ящика.
        - Что скажешь, док?
        - Определенно могу сказать лишь одно - этот человек мертв. - Врач ущипнул себя за острый подбородок. - Да! Мертв всерьез и надолго.
        - В смысле, навсегда? - Сержант крутанул на пальце стоппер.
        - Ну да, - кивнул врач. - Можно его похоронить.
        - Сначала извлеки все чипы и имплантаты.
        - Вы понимаете, что говорите, сержант? - с ужасом посмотрел на военного док. - Для этого придется разрезать труп на кусочки.
        - И что с того? Снова собирать их вместе уже не потребуется. Сложишь то, что останется, в этот же ящик.
        - Я не о том! Вы заблуждаетесь, если считаете, что произвести вскрытие тела - это пара пустяков!
        - Возьми себе помощников. - Сержант перешагнул через ящик с мертвым колонистом и не спеша направился в обход барака. - Одного, двух, трех - сколько потребуется. Устройства, которыми нашпигованы тела колонистов, являются государственной собственностью, за которую я несу ответственность.
        - Вряд ли у кого-то из колонистов имеется необходимая квалификация!
        - Зато энтузиазма - хоть отбавляй, - обогнув угол барака, сержант остановился.
        Ноги широко расставлены, руки - кулаками в бока.
        В ста метрах от барака возвышалась сложенная из камней стена высотой в полтора человеческих роста и длиной метров в девять.
        - Невероятно! - вне себя от изумления, произнес врач. - Откуда она взялась?
        - Полагаю, к этому чуду приложили руки наши подопечные, - сержант покосился на молча ожидавших в сторонке колонистов.
        - Но - как?.. Всего за месяц, имея лишь примитивные инструменты…
        - Понятия не имею. Но то, что я вижу, мне нравится. Определенно, в этой группе оказался талантливый организатор. И если это тот самый Святой Норбит, о котором мы уже слышали, я готов простить ему убийство… Да нет же, что я говорю - я его уже простил!
        Сержант помахал колонистам рукой.
        - Но это не просто стена из камней! - не унимался док. - Камни скреплены цементом!
        - Я вижу.
        - Откуда у них цемент?
        - Не знаю. Но думаю скоро узнать… Эй, вы! - обратился он к колонистам. - Кто тут у вас старший?
        Колонисты начали переглядываться, шептаться, толкать друг друга локтями.
        - Ну?! - Сержант нетерпеливо крутанул стоппер на пальце и поймал его в кулак.
        - Вы, господин сержант! - ответил Дик-21.
        - Хорошо, - не стал спорить сержант. - Тогда ты, Двадцать Первый, выдели людей, чтобы оттащили ящики со жратвой подальше от модуля. Двое других пусть занесут ящик с мертвецом в барак. А потом в порядке очереди по личным номерам все на прием к врачу. Ясно?
        - Да, господин сержант!
        - Отлично… Хочешь что-то сказать, док?
        - Не сейчас.
        - Займешься делом?
        - Конечно.
        - Первый! - Сержант щелкнул пальцами и поднял вверх указательный. - На прием! Шагом марш! Живо! Второй - готовится!.. Двадцать первый! Я что, должен все за тебя делать!
        - Извините, господин сержант!
        Дик-21 начал суетливо распределять обязанности.
        - Господин сержант! - поднял руку Дик-18. - У нас есть несколько вопросов!
        - Потом, - немного раздраженно махнул рукой военный. - Еще будет время…
        Еще одно правило - не давать никаких конкретных обещаний. Все ответы - только в самом общем виде. Неопределенность - залог спокойствия и благополучия в будущем. В недалеком будущем. Потому что отдаленная перспектива мало кого интересует. Так говорил лейтенант, командовавший взводом, с которым сержант совершал свою первую боевую высадку на Тейнер-7. Потом, в болотах Тейнера, лейтенант погиб от отравленной колючки, выпущенной из духовой трубки шестипалым аборигеном… Интересно, что бы он сказал сейчас, узнав, чем занимается его бывший подчиненный?.. Впрочем, сержанту было все равно. После Тейнера-7 он еще много где побывал. И на Арктусе, и в Элийском котле… Хлебнул лиха почем зря. Теперь он сам себе командир и сам себе голова. Поди, плохо? Да о такой службе можно только мечтать!
        Врач приложил палец к дактилоскопическому замку. Дверь плавно откатила в сторону. В кабинете включился свет и заработал климатизатор. Док положил на стол серебристый чемоданчик, что держал в руке. Сам сел на стул. Ему хотелось уснуть. Забыться и уснуть. Бессонница изнуряла его с того самого дня, как он впервые побывал на этой грешной планете. Почему? Он и сам не мог объяснить. Его не мучила совесть. Он не испытывал стыда за то, что делал. Напротив, он считал правильным и нужным то, чем занимался. А спать по ночам все равно не мог.
        - Разрешите, господин доктор? - В приоткрытую дверь заглянул колонист с лицом плоским, как противень.
        На нем, казалось, не было ни носа, ни подбородка, ни скул, только глаза, похожие на смотровые щели.
        - Первый?
        - Да, господин доктор.
        Док знаком велел колонисту войти, щелкнул замками чемоданчика. И вдруг замер. Голова опущена, будто он все еще что-то ищет в чемоданчике. Но взгляд скошен на колониста.
        Что он собирается делать?
        С запоздалым смятением док понял, что сержант остался на улице. А с ним и стоппер, который может остановить колониста-зомби, ежели сие потребуется. Без стоппера врач был беззащитен. У него не было никакого, даже самого простого оружия. И, если вдруг зомби-колонист набросится на него…
        Дик-1 вошел в помещение.
        Дверь за его спиной плавно закрылась.
        Плотно.
        Наверное, даже если закричать, снаружи никто не услышит.
        Врач и мертвец, вернувшийся к жизни благодаря усилиям выдающихся ученых и медиков Союза Шести Планет, остались один на один.
        Док защелкнул чемоданчик и поставил его вертикально перед собой - все ж какая-никакая, а преграда. На случай, если зомби бросится на него.
        Но колонист, похоже, не вынашивал никаких кровожадных планов. Он стоял возле двери, переминался с ноги на ногу и с интересом посматривал по сторонам.
        Он не помнит комнату, где был возвращен к жизни, догадался врач.
        Почему-то именно после этого он почувствовал себя увереннее.
        - Присаживайтесь, - док взглядом указал на стул по другую сторону стола.
        Колонист осторожно сел на краешек и опустил взгляд. Как будто ему было интересно рассматривать свои коленки.
        Врач достал из чемоданчика коммуникатор. Который никогда не носил на руке. Его выводило из себя само осознание того, что в любой момент кто-то может легко и бесцеремонно ворваться в его жизнь, смешать и разрушить все его планы, а то еще и начать отдавать приказы. Тот, кто изобрел коммуникатор, был либо мазохистом, либо законченным мизантропом. Одно из двух. А то и два в одном.
        Док коснулся пальцем иконки активации коммуникатора, затем выбрал из списка код вызова сержанта.
        - У меня первый посетитель.
        - Да? Ну, и как он?
        Сержант дурачился или действительно не понимал, зачем док связался с ним?
        Врач бросил быстрый взгляд на колониста. Дик-1 сидел на стуле, не касаясь спинки, и, наклонив голову, смотрел на сложенные на коленях руки. Казалось, он не слышал голос врача, когда тот обращался не к нему. Что это, с профессиональным интересном подумал врач, фрагментарная особенность сохранившейся личности или результат комплексного взаимодействия нейрочипов?
        - Все в порядке. И все же…
        - Да, понял, док, уже иду.
        Сержант отключил связь.
        Док выключил коммуникатор и кинул его в чемоданчик.
        - Есть жалобы? - профессионально-будничным голосом поинтересовался он у колониста.
        Дик-1 приподнял голову и посмотрел на дока.
        - Я могу быть откровенен? - спросил он полушепотом.
        - Конечно, - кивнул док. - Я ведь врач.
        - Я не помню своего прошлого.
        - Это нормально.
        - Вы так полагаете?
        - Я уверен в этом.
        - Ну, не знаю, - с сомнением качнул головой колонист. - Мне так не кажется.
        Док отодвинул чемоданчик на край стола, положил руки перед собой и сцепил их в замок.
        - Разве сержант не говорил вам, что вы теперь собой представляете?
        - Ну, говорил, - уныло кивнул Дик-1. - А все равно…
        - Вы не можете смириться с тем, что уже умерли? - с пониманием улыбнулся док.
        - А, да нет, - махнул рукой Дик-1. - Это все как-то прижилось, хвала Святому Норбиту. А вот почему исчезли воспоминания?
        - Минуточку! - Врач поднял руку. - Вы упомянули Святого Норбита.
        - А, ну да.
        - Кто это такой?
        - Небесный покровитель нашей колонии.
        - Простите, я далек от религии…
        - Я тоже был далек, пока сюда не угодил. Знаете, господин доктор, когда ты мертв и в то же время жив, невольно начинаешь думать о потустороннем мире.
        - Ну, какой еще потусторонний мир, - недовольно поморщился док. - Все, что с вами произошло, - это голая наука!
        - Для вас, может, и наука, - не стал спорить Дик-1.
        Открылась дверь, и в комнату вошел сержант.
        - Ну как, дело движется?
        - Все в порядке. - Док вынул из чемоданчика пневматический инъектор и вставил в него картридж с иммуностимулятором. - Давайте руку, - обратился он к колонисту.
        - Так как все же насчет воспоминаний, господин доктор? - спросил Дик-1, закатывая рукав.
        - У вас больше нет прошлого, а значит, нет и воспоминаний о нем, - быстрой скороговоркой проговорил док и ввел колонисту иммуностимулятор. - Готово. Зовите следующего.
        - Я узнал, что на строительство стены колонистов вдохновил Святой Норбит, - сообщил сержант, как только дверь за колонистом закрылась. - И это не один из них, а некое астральное существо. Стена символизирует границу между старой и новой жизнью.
        - Первый сказал, что Святой Норбит - это небесный покровитель их колонии.
        - А вообще-то, есть такой святой?
        - Не знаю.
        - Ну, так загляни во «всемирку».
        Врач достал из чемоданчика элнот, включил, зашел в раздел «Религия» и задал параметры поиска.
        - Нет, - сообщил он через несколько секунд. - Ничего похожего.
        - Что же, они сами его придумали?
        - Можно? - заглянул в приоткрытую дверь Дик-2.
        - Можно Машку за ляжку! - гневно рыкнул на него сержант.
        Лицо колониста недоумевающе вытянулось.
        - Есть хорошее слово «разрешите», - уже спокойно прокомментировал свою реплику сержант.
        - Разрешите? - преданно посмотрел на него колонист.
        Сержант сделал приглашающий жест рукой.
        И сходу, в лоб, задал интересующий его вопрос:
        - Кто такой Святой Норбит?
        - Небесный покровитель нашей колонии, - не задумываясь, отчеканил Дик-2.
        - Где он сейчас?
        - Полагаю, что на небе.
        - На небе?
        - Это образное выражение, - позволил себе улыбнуться Дик-2. - Говоря так, я не имею в виду, что Святой Норбит витает где-то в стратосфере. Под словом «небо» некоторые подразумевают так называемый Верхний мир, где живут боги и окружающие их высшие существа. Но я склоняюсь к мысли, что Святой Норбит - это аватар некоего существа из параллельного мира. - Заметив, что сержант скривился, как от зубной боли, Дик-2 почувствовал неловкость. - Простите, я не собирался читать вам лекцию…
        - Ты сам видел этого Святого Норбита? - не дослушав, перебил сержант.
        - Нет, Святой Норбит является только Двадцать Второму. Он видел его уже дважды и даже разговаривал с ним.
        - И что он ему сказал?
        - Кто кому?
        - Святой Норбит Двадцать Второму.
        - А, он сказал, что будет покровительствовать нашей колонии.
        - Подробнее.
        - Ну, не знаю, - смущенно пожал плечами Дик-2. - Я так понимаю, он теперь будет приглядывать за нами. А когда придет время, замолвит за нас словечко. Если, конечно, мы будем того достойны.
        - Вот об этом - еще подробнее.
        - Я даже не знаю, - пуще прежнего замялся Дик-2. - Вам бы лучше с Двадцать Вторым поговорить. Так сказать, информация из первых рук…
        - До него дойдет очередь. А что ты думаешь об этом святом покровителе?
        - Я вообще-то не религиозен, как и большинство здравомыслящих людей. Поэтому в явлении Святого Норбита я вижу некий аллегорический смысл. Он как бы воплотил в себе все наши надежды и чаяния. Мы все знаем, что уже мертвы. Что сейчас у нас нет будущего. А в будущем - никаких перспектив. Мы, если можно так выразиться, отработанный материал. Вторсырье, которое рачительный хозяин не выбросил, а пустил в переработку. Святой Норбит явился за тем, чтобы вдохнуть в нас надежду. И уверенность в том, что жизнь не заканчивается со смертью…
        - Оп-па! - Сержант посмотрел на врача.
        - А чему тут удивляться? - пожал плечами тот. - Вот, - кивнул он на колониста, - живое, если можно так сказать, подтверждение того, что жизнь после смерти существует.
        - Я бы не стал называть это жизнью, - кисло скривился военный. - По целому ряду причин. В первую очередь - по организационным… Так что там насчет гостей из параллельного мира?
        - Ну, если в двух словах, то жизнь не заканчивается со смертью, а переходит в иное качество. На новый уровень, если можно так выразиться. Человеческая сущность обретает новую форму и переселяется в другой мир. Святой Норбит говорит, что это не противоречит основополагающим законам квантовой физики…
        - Он-то откуда это знает? - не сдержавшись, снова перебил колониста сержант.
        - Святой Норбит сам когда-то был человеком.
        - Понятно, - кивнул военный. - Не знаю, как ты, док, а я уже сыт этим бредом.
        - Нет-нет, пусть продолжает! - запротестовал врач.
        Сержант с безразличным видом сложил руки на груди, вытянул ноги и уперся подбородком в грудь, как будто собрался вздремнуть.
        - Если я вас правильно понял, Святой Норбит явился из мира, в который люди попадают после смерти?
        - Не все и не всегда. Для того чтобы оказаться там, нужно попасть в число достойных.
        - И Святой Норбит?..
        - Святой Норбит дал нам понять, что мы-то как раз из числа недостойных. И на этой планете мы для того, чтобы пройти до конца путь духовного самосовершенствования, которым пренебрегли при жизни. И, как только мы достигнем соответствующего уровня, Святой Норбит укажет нам путь к новой жизни.
        - Гениально! - Врач развел руки в стороны, будто собирался схватить что-то очень большое. - Вы слышали, сержант? Они придумали для себя мотивацию! И объяснили все то, что мы им не стали рассказывать! Интересно, это коллективное творчество или чье-то соло, подхваченное остальными?
        - Нам-то что? - не поднимая голову, буркнул военный.
        - Как это - что? Да на эту тему можно диссертацию защитить!.. Пять диссертаций!
        - Кто тебе это позволит?
        - Я - в принципе.
        - А, в принципе… Знаешь что, док, - сержант пальцем приподнял козырек форменного кепи и посмотрел на врача, - занимайся-ка лучше своим делом. Делай прививки и… Ну, в общем, сам знаешь. А иначе мы тут на несколько дней застрянем.
        - Вы не поняли… - Док жестом подозвал к себе колониста и велел засучить рукав. - Сейчас я объясню…
        Он быстро сделал инъекцию.
        - Жалобы есть?
        - Нет.
        - Что, вообще никаких?
        - Никаких.
        - Вам здесь хорошо живется?
        - Замечательно.
        - И не гложет тоска по прошлой жизни?
        - Нет. - Дик-2 наморщил нос и почесал щеку. - Наверное, в моей прошлой жизни не было ничего хорошего… Ничего, что хотелось бы вспомнить.
        - Хорошо, идите, - кивнул врач. - И позовите следующего.
        Едва только дверь за колонистом закрылась, доктор вскочил на ноги.
        - Вы понимаете, что здесь происходит? - Не в силах сдержать возбуждение, врач едва не подпрыгивал на месте. - Эти несчастные сами придумали то, что должны были сделать для них мы!..
        Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул следующий колонист.
        - Разрешите?
        - Номер! - рявкнул на него сержант.
        - Что?..
        - Твой индивидуальный номер, дебил!
        - А… Дик-Третий.
        - Позови Двадцать Второго! - повелительно взмахнул рукой врач. - Живо!
        Колонист скрылся. Дверь захлопнулось.
        - Ну, так о чем ты? - выжидающе посмотрел на врача сержант.
        - Колонисты придумали объяснение тому, что с ними происходит. И, за неимением лучшего, завернули его в религиозный фантик. Религия всегда выползает там, где не хватает знаний. Наши же подопечные потеряли главное, что дает человеку опору в жизни, - надежду на завтрашний день. Но с появлением Святого Норбита новое существование обрело для них смысл! Эта планета превратилась для них в тамбур между прежней жизнью, которую уже не вернешь, и жизнью будущей, в которую им остается только верить. Понимаете?
        - Ну, в общем…
        Сержант помахал в воздухе растопыренной пятерней.
        - Вы сами видели - они за месяц научились делать цемент и построили стену!
        - А что с нее толку? Они должны были жилье для себя строить.
        - Да какая разница! Мы должны не пресекать, а поддерживать в колонистах веру в Святого Норбита! Они работают не за страх остаться без еды, а ради спасения своих бессмертных сущностей! А, значит, им и в голову не придет устраивать беспорядки… Понимаете, о чем я?
        - Понимаю. - Сержант поднялся на ноги и заложил руки за спину. - Я все прекрасно понимаю, док. Меня смущает лишь одно. Правильно ли мы поступим, если станем поддерживать новый религиозный культ, в то время как наше государство стоит на твердых атеистических позициях?
        - В соответствии с действующей Конституцией, граждане Союза Шести Планет имеют право исповедовать любую религию.
        - Не афишируя этого, не пропагандируя и никак не связывая это с исполнением своих служебных обязанностей. А у нас группа колонистов свихнулась на религиозной почве. И это, скажу я тебе, док, нехорошо. Очень нехорошо!
        - Грешное пламя! - всплеснул руками док. - О ком мы говорим, сержант? Это же живые мертвецы! Группа смертников, приговоренных к жизни! Их вера в Святого Норбита умрет вместе с ними. Но до тех пор она будет работать на нас. Фанатиками управлять проще, чем думающими людьми.
        По всей видимости, последний довод оказался самым весомым. Сержант прошелся по комнате, несколько раз кивнул, как бы в задумчивости, провел пальцами по подбородку, словно проверяя, насколько хорошо он выбрит…
        В приоткрытую дверь заглянул Дик-22.
        - Разрешите войти?
        Сержант остановился и внимательно посмотрел на колониста.
        - Так это ты видел Святого Норбита?
        - Так точно, господин сержант! - лихо хлопнул галошами Дик-22.
        - Заходи, - двумя пальцами махнул сержант. - Хотим послушать твою сказку.
        - С вашего позволения, господин сержант, это не сказка. - Дик-22 вошел в комнату, дверь за ним тихо затворилась. - Я ничего не выдумывал, а рассказал все, как было. Я не страдаю навязчивыми идеями и галлюцинациями…
        - Откуда ты знаешь? - перебил док.
        - Что? - растерянно посмотрел на врача колонист.
        - Откуда ты знаешь, что у тебя не бывает галлюцинаций?
        - Ну, если бы такое случалось, то я бы, наверное, заметил, - улыбнулся Дик-22.
        - А как же Святой Норбит? Его ведь никто кроме тебя не видел?
        - Нет. Он сразу сказал, что будет общаться только со мной одним. Ибо иначе люди могут возвеличить его до неподобающей ему степени.
        - Ты раньше исповедовал какую-нибудь религию? - строго посмотрел на колониста сержант.
        - Я, с вашего позволения, господин сержант, атеист. Как есть, закоренелый атеист. В седьмом поколении.
        - А как же Святой Норбит?
        - Святой Норбит - это небесный покровитель нашей колонии. Он не требует, чтобы ему поклонялись, и не обещает ничего, что не может сделать.
        - Каковы его отношения с богом?
        - Не знаю, я никогда не спрашивал его об этом.
        Док и сержант переглянулись.
        - Сдается мне, парень, - сержант прищурился. - Что ты нам мозги морочишь.
        - Никак нет, господин сержант!
        - Так Норбит твой святой или нет?
        - Святым его стали называть сами колонисты. Сам же он о своей святости ни разу не упоминал. Святой Норбит - это пришелец из параллельного мира, который пришел, чтобы дать нам утешение и надежду. Вы же, господин сержант, сами говорили, что все мы уже мертвы.
        - Мертвее не бывает.
        - Так вот, Святой Норбит пришел, чтобы сказать нам, что смерть - это еще не конец жизни, а всего лишь определенный ее этап. Нас собрали на этой планете для того, чтобы мы смогли пройти испытание. Или, если хотите, проверку. После чего будет определена наша дальнейшая участь.
        - Кто это будет определять? Святой Норбит?
        - Нет, для этого существуют определенные законы мироздания. Как камень, подброшенный вверх, непременно снова упадет на землю, так и человек, пройдя этап, именуемый смертью, будет продолжать жить в одном из бесчисленных параллельных миров. И Святой Норбит укажет нам путь, ведущий в лучший из миров. Но лишь после того, как мы пройдем период адаптации на этой планете. Мы должны отречься от всего, что связывает нас с прошлой жизнью, и думать лишь о будущем. Ведь прошлое умерло, а мы все еще живы.
        - То есть вы готовы жить и работать на этой планете до тех пор, пока Святой Норбит не укажет вам путь в новый мир?
        - Точно так, господин сержант.
        - А он, часом, никаких сроков не называл?
        - Никак нет, господин сержант. Сказал только «когда придет время».
        - Ну, это мне нравится, - хмыкнул сержант. - Определенно, нравится.
        - А я что вам говорил, - улыбнулся док. - Если бы Святого Норбита не существовало, нам бы следовало самим его придумать.
        - Не заговаривайся, док!
        - Ах, оставьте свой тон, сержант! Мы оба прекрасно понимаем, о чем идет речь. То, что мы делаем, мы делаем не ради собственных интересов.
        - Так значит?.. - Сержант многозначительно прищурился.
        Лицо врача моментально сделалось чрезвычайно серьезным.
        - У вас имеются какие-либо жалобы? - обратился он к колонисту.
        - Не-а. - Дик-22 вытер пальцем нос. - Мне нравится то, что теперь не нужно спать.
        - Для чего вы строите стену? - спросил сержант.
        - Ну, сначала просто для пробы начали. Посмотреть, как оно пойдет. Из нас ведь мало кто прежде с цементом и камнем дело имел. Ну, то есть, может, кто и имел, да только все равно не помнит. Значит, нужно было всему сызнова учиться. Ну, а Святой Норбит объяснил нам, что стена должна стать символической границей между прошлым и будущем.
        - А что после того, как вы ее построите?
        - Стена никогда не будет завершена. Она будет становиться все длиннее и выше до тех пор, пока окончательно не отделит прошлое от будущего.
        Сержант недовольно переступил с ноги на ногу.
        - А если я тебе скажу, что вы здесь вовсе не для того, чтобы стену строить?
        - Конечно, господин сержант, - с готовностью согласился Дик-22. - Святой Норбит то же самое говорит.
        - Да ты что? - удивленно вскинул брови сержант.
        - Именно так, господин сержант! Каждый камень, уложенный в стену, должен стать символом отказа от еще одной частицы прошлого. Сначала их много, но со временем становится все меньше и меньше. И, лишь работая, создавая что-то новое, мы находим силы исторгать из себя остаточные частицы прошлого.
        Сержант скосил взгляд на врача.
        - Мне определенно нравится этот парень.
        - Двадцать Второй? - немного растерянно посмотрел на колониста док.
        - Святой Норбит!
        - А, вы об этом…
        Врач насупил брови и прикусил губу. В отличие от сержанта, он еще не готов был высказать свое мнение.
        - Где вы берете цемент?
        - Неподалеку, в горах, известняк и глину нашли. Там же наткнулись на открытый разлом с каменным углем. Ну, а сам процесс нам Двадцать Седьмой расписал. Не сразу, правда, получилось то, что надо…
        - Вы до сих пор называете друг друга по номерам? - перебил рассказчика врач.
        - Ну, да, - кивнул тот немного растерянно.
        - Это удивляет тебя больше, чем то, что они научились делать цемент? - саркастически усмехнулся сержант.
        - Конечно! - Док посмотрел на военного, будто на умалишенного. - Цемент - это всего лишь фантомное воспоминание. В то время как отказ от имен - это осмысленное действо. Они не хотят, понимаете, сами не хотят вспоминать свое прошлое.
        - Это ненормально?
        - Это, по крайней мере, странно. Насколько мне известно, подобного не было еще ни в одной другой колонии. Во всех отчетах говорится, что зомби-колонисты первым делом придумывают себе имена.
        - С вашего позволения, господин врач, нам Святой Норбит отсоветовал имена придумывать. Говорит, зачем вам имена, если впереди у вас новая жизнь. Там ведь все равно все совсем по-другому будет.
        - Двадцать Второй, - сержант встал напротив колониста. Усмехнулся какой-то своей мысли и крутанул на пальце стоппер. - Ты должен устроить мне встречу со Святым Норбитом.
        Дик-22 отвел взгляд в сторону.
        Испугался или что-то затаил?
        - Боюсь, господин сержант, это невозможно.
        - Почему?
        - Вы живы, господин сержант. А, значит, находитеь в разных плоскостях реальности со Святым Норбитом.
        - Но ты видишь и меня, и его.
        - Потому что я не жив, но и не мертв.
        Сержант бросил вопросительный взгляд на доктора.
        Врач молча развел руками - я, мол, не вижу никаких противоречий.
        - Он твой, док, - коротко кивнул сержант.
        - Рукав закатай.
        Дик-22 оголил локоть.
        Врач сделал инъекцию.
        - Спасибо, господин доктор! Мое почтение, господин сержант!
        - Все, проваливай.
        - Мы будем просить Святого Норбита быть милосердным к вам.
        Колонист раскланялся и вышел за дверь.
        - Можно? - заглянул в комнату следующий.
        - Подождите! - раздраженно махнул на него рукой врач.
        - Не собираешься продолжать прием? - насмешливо посмотрел на него сержант.
        - Я должен собраться с мыслями… В этой колонии происходит нечто странное! Вот только что именно - не пойму.
        - А по-моему, док, ты ловишь черных мышей в вонючем подвале.
        - В каком еще подвале? - недовольно скривился врач.
        - В том самом, док, в том самом, где мыши отродясь не водились. Делай свои прививки, потроши мертвяка, и валим отсюда. Мне уже осточертели эти религиозные покойники.
        - Валим, - криво усмехнулся врач. - Было бы куда… А то еще один месяц в стальном гробу.
        - Да ладно, док. На корабле хотя бы душ есть.
        - Душ для мертвых душ, - мрачно буркнул врач. - Следующий!
        Глава 8. День 154-й
        Невысокие, круглые хижины с глинобитными стенами и коническими соломенными крышами были почти незаметны среди густых кустов, окружавших их, подобно живой изгороди. Но в селении, видно, давно приметили возвращающихся охотников, и встречать их вышли все - женщины, старики, дети. Женщины были, как и везде, разные. От высоких, стройных, длинноногих красавиц до низкорослых толстушек. Стараясь показать себя в наилучшем виде, каждая собрала волосы в причудливую высокую прическу, украшенную разноцветными шариками и длинными костяными спицами с причудливой резьбой на концах. Одеты они были в едва прикрывающие бедра просторные домотканые накидки, украшенные разноцветными геометрическими орнаментами. Старики имели благообразный вид, но одеты были куда как скромнее. Дети так и вовсе бегали голышом. Лишь у тех, что постарше, вокруг бедер были обернуты куски материи.
        - Кешен! Кешен!
        Бесцеремонно растолкав с любопытством рассматривающих пришельцев односельчан, вперед вышел высокий, худой, как высохший сук, пожилой мужчина. Как и на всех прочих взрослых представителях мужского пола, на нем была сплетенная из веревок юбка. Но, кроме нее, еще и жилетка, связанная таким же образом. Лицо его было настолько худым, что напоминало обтянутый сухим пергаментом череп. Лишь глаза, на удивление большие и ясные, смотрелись живыми на этом мертвом лице. Длинные седые волосы были зачесаны назад и заплетены в достающую до пояса косу.
        Худой о чем-то спросил Ут-Ташана. Тот отвечал вежливо, но без страха или подобострастия. Внимательно выслушав Ут-Ташана, худой повернулся к людям.
        - Я знал, что вы придете, ага. После того, как пришли шестеро, я сказал, придут и другие, ага. Придут и останутся у нас навсегда, ага. Хорошо! - Абориген вскинул руки с растопыренными пальцами над головой. - Хорошо. - Он медленно развел руки в стороны. - Мы сможем кормить шесть человек, ага. Сможем кормить десять, ага. Двадцать тоже сможем кормить, ага. Но что нам делать, когда вас станет больше, чем нас, ага?
        Он говорил почти без акцента и правильно строил фразы. Лишь только «ага» в конце каждого предложения резало слух.
        - Нас пригласил Ут-Ташан. - Дик-18 указал на скромно стоявшего в сторонке сына вождя. - Сами бы мы и дороги к вам не нашли. Оставаться у вас надолго мы не собираемся. У нас и своих дел полно. Мы лишь хотим повидаться с человеком, таким, как мы. Ут-Ташан сказал, что он живет в вашей деревне.
        - И еще им нужны имена, - добавил Ут-Ташан.
        - Как? - удивленно повел бровью худой. - У вас нет имен, ага?
        - Нет.
        Худой хотел было что-то сказать, но не успел.
        Снова раздалось многоголосое:
        - Кешен! Кешен!
        И, легко пройдя сквозь расступающуюся пред ними толпу, взорам людей предстал невысокий абориген, с кругленьким, гладким животиком. Чем-то неуловимо напоминавший Ут-Ташана. При его приближении худой сделал шаг в сторону. А Ут-Ташан, напротив, приблизился к людям.
        - Гости?.. - с улыбкой посмотрел на людей пузатенький абориген. - Приходить?..
        Видимо, на этом его запас слов на чужом языке закончился, и он обратился к Ут-Ташану с длинной тирадой на родном языке.
        - Это - вождь, - первым делом сообщил Ут-Ташан. И не без гордости добавил: - Мой отец. Сапа-Ташан. - Как бы подтверждая сказанное сыном, вождь благосклонно кивнул. - А это, - Ут-Ташан направил острие копья на худого, - Юм-Памарак, шаман. - Худой даже бровью не повел. - Отец говорить, что мы всегда рады гостям. Тем, что приходить без оружия. Он просить вас ходить к его дом. Там будет огонь… Костер… Мясо жарить, кушать…
        - А вот и от нас подарочек! - Вспомнив о добытой антилопе, Дик-33 протянул вождю завернутую в листья ногу антилопы.
        Сапа-Ташан что-то спросил у сына. Тот коротко ответил, махнул рукой, и его охотники сложили к ногам вождя еще несколько свертков с мясом.
        Вождь одобрительно покивал.
        - Гости!.. Хороший!..
        По мановению руки вождя охотники похватали свертки с мясом и унесли.
        Сапа-Ташан сказал:
        - Гости…
        Что-то добавил на родном языке, махнул рукой и пошел назад в деревню.
        - Идти! - указал на спину вождя Ут-Ташан. - Там отдыхать!
        - А где же человек, что живет с вами?
        - Там! - ткнул копьем в сторону деревни сын вождя. - Там. Сидеть и ждать. Болеть шибко.
        - Должно быть, вам вреден наш климат, ага, - заметил вновь оказавшийся рядом шаман. - Или еда наша вам не подходит, ага.
        - Почему ты так думаешь? - недобро посмотрел на шамана Дик-33.
        - Я разрезал тех других, что уже умерли, ага. У вас внутри не совсем то, что у нас. Похоже, но не то. Ага.
        - Ты, видно, большой знаток человеческих внутренностей, - саркастически усмехнулся Дик-18.
        Шаман ему с первого взгляда не понравился.
        - Я вообще очень много чего знаю, ага.
        Юм-Памарак не заметил в словах человека ехидства. Или же предпочел сделать вид, что не заметил.
        Следом за вождем они прошли к центру деревни и остановились возле хижины, которая ничем заметно не отличалась от других.
        - Дом вождя? - шепотом спросил Ут-Ташана Дик-7.
        Тот молча кивнул.
        Женщины вынесли из дома соломенные циновки и расстелили их в теньке, у стены. Другие в это время уже разводили огонь в обложенном большими камнями очаге. Третьи разделывали мясо. Все происходило как будто само собой. Не требовалось никаких указаний - каждый сам знал, что ему делать. Сапа-Ташану оставалось лишь стоять в сторонке и довольно улыбаться, глядя на происходящее.
        - Где человек? - спросил у шамана Дик-33.
        - Юрий в доме, ага. Он очень больной, не может выйти, ага.
        - Мы должны поговорить с ним.
        - Он тоже хочет говорить с вами, ага. Но, если вы уйдете прямо сейчас, то обидите вождя, ага?
        - Ага, - не сдержавшись, передразнил шамана Дик-18. - Но, видишь ли, дружище, из нас только Тридцать Третий может есть мясо. Да и то, неизвестно, как много он сможет проглотить. Не обидится ли вождь, если после его угощения мы проблюемся? Ага?
        - Стой здесь и жди, ага.
        Пригнув голову, шаман скользнул за разноцветный полог, прикрывающий полукруглый дверной проем.
        - Ну, и что нам теперь делать? - несколько разочарованно посмотрел на приятелей Дик-18.
        - Как это что? - выскочил невесть откуда Ут-Ташан. - Садиться рядом с вождь! Кушать! Радоваться!
        - Ну, пошли радоваться, - обреченно улыбнулся Дик-18. - Видно, без церемоний не обойтись.
        - Точно! - подтвердил Ут-Ташан. - Не обойтись!
        Благосклонной улыбкой вождь приветствовал гостей, когда те рассаживались рядом с ним на циновке. Следуя указаниям Ут-Ташана, люди сели так, чтобы вместе с вождем образовать круг, в центре которого тут же были выставлены большие глиняные блюда с нарезанным толстыми ломтями зажаренным на костре мясом, с местными фруктами и с дышащей паром горкой бледно-желтого зерна, похожего на пшено. Ут-Ташан пристроился у отца за спиной. Остальные жители деревни тоже расселись вокруг. Все сидели, поджав под себя ноги, сложив на коленях руки, и улыбались друг другу. Будто ждали чего.
        - Ут-Ташан, - с официальной улыбкой, которую ему все труднее становилось удерживать на губах, обратился к сыну вождя Дик-33. - Что нам теперь делать?
        Прежде чем Ут-Ташан успел ответить, вождь тоже задал ему короткий вопрос. Видимо, интересовался, что говорят гости. Ут-Ташан ответил сначала вождю, и лишь после того, как тот благосклонно кивнул, обратился к людям.
        - Мы все ждать, когда шаман, Юм-Памарак, приносить лекарство, без который вам кушать плохо.
        - Откуда он знает, что нам нужно?
        - Юм-Памарак уже лечить другой человек. Те совсем плохой быть. Совсем помирать. Потому что кушать плохо. А Юм-Памарак их вылечил.
        - Но потом-то они все равно умерли, - заметил Дик-18.
        - Сами умирать. Потому что болеть. Давно болеть. Все должен умирать.
        - Ну, прямо так-таки и должны, - улыбнулся Дик-33.
        - Должен, - убежденно кивнул Ут-Ташан. - Мой отец умирать, я умирать, ты тоже умирать.
        - А для чего тогда жить? - Дик-33 решил повернуть разговор в философское русло. - Если потом все равно умирать?
        - Когда ты собрался умирать? - спросил подошедший сзади шаман. - Ага?
        - Не знаю, - растерялся Дик-33. - Надеюсь, что не скоро.
        - Так почему ты думаешь о том, что будет потом, если живешь сейчас? Ага?
        - Ты сам разве не думаешь о смерти?
        - Думаю, ага, - кивнул Юм-Памарак. - Думаю постоянно для того, чтобы забыть о ней, ага. - Шаман сунул в руку Дику-33 маленькую глиняную чашечку. - Пей, ага.
        Ут-Ташан внимательно следил за разговором шамана с Диком-33 и старательно переводил их слова отцу. Сапа-Ташан с интересом слушал и время от времени одобрительно наклонял голову.
        На самом дне чашечки, что вручил Дику-33 шаман, было налито немного, меньше чем на глоток бурой, чуть мутноватой жидкости, пахнущей анисом, мускатом, самую малость мятой и еще чем-то незнакомым, чуть кисловатым.
        - Что это? - спросил Дик-33.
        - Лекарство, ага. - Другую чашечку шаман протянул Дику-7.
        Дик-33 бросил вопросительный взгляд на Ут-Ташана. Ему казалось, что жизнерадостный сын вождя заслуживает больше доверия, нежели шаман с черепом вместо головы. Ут-Ташан улыбнулся и уверенно кивнул. Дик-33 пожал плечами - а, какая разница! - и одним глотком проглотил зелье. Если шаман пытался отравить его, то просчитался - он уже был мертв.
        Юм-Памарак, закинул за спину мешавшую ему косу, наколол на острую палочку кусок мяса и протянул его Дику-33.
        - Ешь, ага.
        Дик-33 откусил немного и принялся старательно жевать.
        - Вкусно? - спросил Ут-Ташан.
        - Вкусно.
        Дик-33 ничуть не покривил душой. Прежде чем доверить мясо огню, аборигены приправили его ароматными травами и нашпиговали острыми овощами. Получилось значительно лучше, чем то, что колонисты сами жарили на костре. Разве что только соли по-прежнему не хватало. Но с этим можно было смириться.
        Ут-Ташан перевел ответ гостя вождю, и тот радостно захлопал в ладоши. Что и послужило сигналом к началу пиршества. Все разом загомонили и навалились на еду. Именно в таком порядке. По всей видимости, разговор для аборигенов был значительно более важной составляющей праздничного пиршества, нежели сама по себе еда.
        Дик-7 выцедил свое лекарство маленькими глоточками, поморщился и сразу заел мясом. Юм-Памарак взял его за запястье, нащупал пульс и через полминуты одобрительно кивнул.
        - А мне, - обиженно посмотрел на шамана Дик-18, которому не было предложено чудодейственное снадобье.
        - Ут-Ташан сказал, ты уже ел мясо и после этого тебе в дороге стало плохо, ага. Тебе нужно другое лекарство, ага.
        Шаман протянул Дику-18 большую, глубокую миску, наполненную зеленым пюре, сдобренным темно-коричневым соусом, пахнущим, как мореный дуб.
        - Что это? - недовольно поморщился Дик-18.
        - Это тебе вместо мяса. - Юм-Памарак ткнул в миску с пюре гладко оструганную щепку, заменявшую аборигенам ложку. - Ага. - На лице у шамана ни тени улыбки, ни намека на шутку.
        - Называется диетическое питание, - улыбнулся за него Дик-33.
        - Нет, так дело не пойдет! - Дик-18 поставил миску на циновку и отодвинул ее от себя подальше. - Я мяса хочу!
        - Хорошо, ешь мясо, - с удивительной легкостью согласился Юм-Памарак. - Ага! - Шаман показал человеку длинный, костлявый палец. - Но - помни о смерти, ага.
        - В каком смысле? - насупился Дик-18.
        - А это уж как знаешь, - оскалил большие желтые зубы шаман. - Ага.
        Дик-18 с тоской посмотрел на поджаренное до румяной корочки мясо, что еще оставалось на блюде, обреченно вздохнул и поставил себе на колено миску с зеленым пюре.
        Следуя примеру аборигенов, Дик-33 подцепил пальцами щепоть отваренных зерен и отправил их в рот. То ли после долгой диеты еда казалась ему необыкновенно вкусной, то ли местные жители и в самом деле были непревзойденными кулинарами, только Дик-33 решил, что он никогда в жизни не ел ничего более изысканного. Хотя, с другой стороны, он ведь мало что помнил из прошлой жизни.
        Юм-Памарак присел на корточки и тоже потянулся за кашицей из зерен. Дик-33 предупредительно подал ему блюдо. Шаман взял горстку кашицы и положил ее в рот.
        - Эта еда называется сифар, ага.
        - Очень вкусно. - Дик-33 подождал, когда шаман возьмет еще горстку сифара, и поставил блюдо на место. - И что же, нам теперь каждый раз перед тем, как есть, нужно принимать лекарство?
        - Нет, - качнул головой Юм-Памарак. - Только до тех пор, пока ваши внутренности не привыкнут к новой еде, ага. Юрий рассказывал, чем вас обычно кормят, ага. Наверное, у вас очень плохо с едой, ага?
        - По-разному. - Дик-33 сделал неопределенный жест рукой. - А что за болезнь не позволяет Юрию присоединиться к нам?
        - Он сам расскажет, ага. - Дику-33 показалось, что шаман уходит от ответа. - Я такую болезнь лечить не умею, ага. Я сделал все, что мог, но Юрий все равно скоро умрет, ага.
        - Как скоро мы сможем покинуть это празднество?
        - Ты не любишь веселье и вкусную еду? - с показным удивлением посмотрел на человека Юм-Памарак. - Ага?
        - Люблю. Но сейчас для нас важнее поговорить с Юрием.
        - Понимаю, ага, - Юм-Памарак бросил взгляд на вождя, который что-то нашептывал на ушко молодой девице, сидевшей рядом с ним на корточках. - Думаю, вы уже соблюли необходимые меры приличия, ага.
        - И что теперь? Мы должны попросить у вождя разрешения удалиться?
        - Просто вставайте и иди вон в ту хижину. - Шаман пальцем указал направление. - Ага.
        - А Сапа-Ташан не обидится?
        - Нет, у нас так принято, ага. Но потом вам нужно будет вернуться и вместе с вождем закончить трапезу, ага.
        - И как долго будет продолжаться трапеза?
        - Пока вы не вернетесь, ага.
        - Ну, хорошо. - Дик-33 поднялся на ноги и тронул приятелей за плечи. - Пошли.
        Но, прежде чем идти, он все же посмотрел на вождя. Не обращая внимания на удаляющихся гостей, Сапа-Ташан продолжал перешептываться с девицей.
        - Ты с нами не пойдешь? - спросил Дик-33 у шамана.
        Юм-Памарак взял с блюда кусок мяса и завернул его в тонкий зеленый лист.
        - Сейчас я вам не нужен, ага.
        - Я хотел поговорить с тобой про имена…
        - Потом, ага, - махнул рукой Юм-Памарак. - Потом, ага, - и впился зубами в сочное мясо.
        В уголке рта у шамана выступила капелька сока, красного, похожего кровь.
        Дик-18 подошел к указанной шаманом хижине и в нерешительности замер перед завешенным дверным проемом. Постучаться или так войти? Дик-18 кашлянул в кулак и бровью сделал знак приятелю. Дик-33 приложил ладонь к нагретой солнцем, шершавой стене.
        - Юрий!
        - Заходите.
        Голос тихий, чуть хрипловатый, как будто усталый.
        Дик-33 пригнулся, отвел в сторону циновку и заглянул внутрь.
        Полоска света, скользнувшая через образовавшуюся щель, точно лезвие, распорола тьму, царившую в помещении. Четыре небольших окошка, через которые свет должен был проникать в дом, были плотно завешены. Пылинки, как искорки, мерцали в луче света. Внутреннее пространства хижины не было разделено. Центр одной большой, круглой комнаты оставался свободным, а возле стен были свалены какие-то вещи.
        Дик-33 посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать того, кто предложил им войти.
        - Я здесь.
        То, что Дик-33 поначалу принял за груду тряпья, оказалось человеком, с головой укрытым широким покрывалом и неподвижно сидевшим у стены.
        - Простите, что не вышел к вам, но я не переношу солнечный свет… - говоривший зашелся в приступе удушающего кашля. Откашлявшись, он утер губы краем покрывала. - Сейчас мне даже на ноги подняться не под силу… Раньше случались улучшения… А теперь… Не бойтесь, моя болезнь не заразна… Впрочем, - Дику-33 показалось или Юрий действительно усмехнулся, - если смерть называть болезнью, то все человечество неизлечимо больно. Не так ли?.. И только нам с вами… Да проходите, присаживайтесь… Надо думать, нам есть о чем поговорить.
        Гости сели на пол неподалеку от больного.
        Глаза привыкли к полумраку. При более внимательном осмотре помещение, в котором они оказались, не производило впечатления жилого. Скорее всего, его использовали как склад для хранения вещей, которые в ближайшее время вряд ли кому понадобятся. Больной же сам выбрал его в качестве обиталища, дабы видом своим скорбным не смущать жизнерадостных аборигенов.
        - Меня зовут Тридцать Третий, - представился гость.
        - Юм-Памарак говорил, что вы не стали придумывать себе имена, - устало кивнул больной. - И это правильно. Мы в свое время поступили иначе… Как только мы поняли, что не можем ничего вспомнить из прошлой жизни, сразу стали придумывать имена… Мы тогда еще не понимали, что новое имя - это другая жизнь. Значит - к старой уже не вернуться… - Юрий говорил медленно, часто делая паузы, которые были нужны ему, чтобы перевести дыхание. - Где вас высадили?
        - На западе. В двух днях пути отсюда.
        - В каменистой пустыне?
        - Да.
        - Когда?
        - Примерно полгода назад.
        - Понятно… Сразу после того, как погибла наша колония… Сколько вас?
        - Было тридцать три. Один умер от укуса ядовитой тысяченожки. Их там полно.
        - Нас высадили восточнее, примерно в такой же местности, как и здесь. За первый месяц хищники сожрали четверых… Тогда нам выдали оружие. Самое примитивное… Ножи, тесаки…
        - Помогло?
        - В какой-то мере.
        - Как я понимаю, вы тоже не были добровольцами?
        - Какое там… - Юрий попытался усмехнуться, но лишь закашлялся. - Мы все были покойниками… Вторсырьем, как сказал доставивший нас на эту планету сержант… Ну, и что вы обо всем этом думаете?
        - О чем? - растерялся Дик-18.
        Дик-33 тоже непонимающе развел руками.
        - Вам ведь сказали, что вы уже умерли?
        - Конечно.
        - И?..
        - Сам, что ли, не видишь? - не выдержав монотонного, тягучего, липкого, как клей, ритма разговора, сорвался Дик-18. - Все волосы у себя на головах с горя повыдирали!
        Юрий сдавленно хохотнул.
        - Ясно… Вы пока еще чувствуете себя героями.
        - С чего бы вдруг геройствовать? Мы чувствуем себя покойниками!
        - А… Вот как…
        - Юрий - ваше настоящее имя? - вежливо поинтересовался Дик-7.
        - Нет. Юрий Стоевский - это имя я себе придумал.
        - Ут-Ташан сказал, что шаман помог вам вспомнить имена.
        - Верно… Но сейчас это уже не имеет значения.
        - Почему?
        - Потому что я умираю… Во второй и, надеюсь, в последний раз.
        - Вы не хотите, чтобы ваши родные…
        - Нет!.. Для них я давно уже умер. И - довольно об этом.
        - Как-то не клеится у нас разговор. - Дик-18 сосредоточенно потер пальцами брови. - Я думал, ты, уважаемый, научишь нас, как остаться живыми. А ты все больше о себе да о смерти.
        - Разве не смерть свела нас вместе?
        - Ну, может быть…
        - Разве не смерть стоит сейчас за плечами у каждого из нас?
        - Я не собираюсь просто так сдохнуть здесь!
        - А как, если не просто? С вывертом?
        - Ну, хотя бы…
        Больной выпростал руки из-под покрывала и оттянул немного назад накинутые на голову тряпки.
        - Что вы хотите узнать?
        - Как погибла ваша колония?
        - Так же, как погибнет и ваша…
        Юрий сделал паузу. Как будто ждал возражений. Но гости молчали. И он продолжил.
        Глава 9. Много дней тому назад
        Тот, кто все это затеял, не учел один весьма существенный момент - людей нельзя ставить в ситуацию, когда им нечего терять. Всегда должен оставаться хотя бы призрак надежды. Или выбора. Даже если люди уже мертвы.
        По всей видимости, проект заселения планет Грешного Треугольника живыми мертвецами вызрел и родился в глубинах какого-то военного ведомства. Только зомби в погонах уверены, что можно управлять людьми с помощью одной лишь тупой, грубой силы. Сержант, что привез нас на эту планету, демонстрировал стоппер так, будто это была волшебная палочка, одним взмахом которой можно решить любые проблемы. Либо вы подчиняетесь, либо страдаете. И никакой альтернативы. Никакой системы поощрений. Кнут без пряника. И, что, пожалуй, самое страшное, никакого будущего.
        «Вы уже мертвы. Вы - отработанный материал. Вторсырье. И впереди у вас - пустота. Тот, кто не может служить отечеству, умирает во имя него».
        Поначалу мне казалось откровенной глупостью то, что нас даже не пытались обмануть. Ну, в самом деле, что стоило сержанту вместо того, чтобы стоппером пугать, сказать, что для нашего оживления использовались новые, очень дорогостоящие технологии, и теперь мы должны отработать вложенные в нас деньги. А заодно и пройти некий реабилитационный курс, основой которого является изоляция и трудотерапия. Ну, а после того, как врачи и прочие специалисты дадут свое «добро», мы сможем вернуться домой, к своим семьям. К своей прошлой жизни… Короче, любую глупость, в которую каждый бы с готовностью поверил. И - имена. Нужно было сразу после воскрешения сообщить нам имена, которые мы считали бы своими. Зная тайну наших имен, тюремщики имели бы над нами безмерную власть.
        Почему, спрашивал я себя, почему они отказались от, казалось бы, очевидного и, несомненно, эффективного хода?
        Теперь же мне кажется, я понимаю, в чем тут дело. Они старались постоянно держать нас в стрессовом состоянии. Мы ни на секунду не должны были забывать о том, что балансируем на очень узкой грани. И все наши помыслы и устремления должны быть нацелены на то, чтобы не сорваться с нее. Находясь под постоянным прессом мыслей о собственной неполноценности, причина которой была очевидна даже для полного идиота - мы все мертвы! куда же дальше! - мы должны были терять человеческий облик. Медленно, но неумолимо. Из нас собирались сделать не послушных исполнителей, не задающих никаких вопросов, а новый вид существ, вообще не способных их задавать. И должен признать, они оказались близки к цели. Очень близки.
        Сама по себе технология, кстати, далеко не нова. Ее разработали и эффективно применяли еще в двадцатом веке. Если вы читали Фромма… Вижу, что не читали. Или не помните, что читали. Но это не важно.
        Нас было сорок два человека. Или, если вам будет угодно, сорок два воскрешенных мертвеца. Ничего не знающих друг о друге. Ничего не помнящих о прошлой жизни. И не имеющих никаких перспектив на будущее.
        Нам нужно было построить поселок, и мы принялись за дело. Мы работали не потому, что боялись наказания. Нет. Мертвого трудно чем-то напугать. Работа стала для нас своего рода наркотиком, позволяющим обо всем забыть… Нет, не забыть, а всего лишь не думать. Мысли о прошлом возвращались, стоило только присесть и задуматься о чем-то, не имеющем отношения к перетаскиванию бревен, вязке снопов соломы, замешиванию глины.
        Сам я часто задумывался не столько о морально-нравственном аспекте того, что с нами сделали, а о том, насколько это может изменить само наше представление о природе человека. Дело в том, что какого бы мировоззрения ни придерживались те или иные мыслители, все они сходились во мнении, что в каждом человеке содержится некая нематериальная суть, делающая его уникальной и неповторимой личностью. Душа, сознание, искра божья, экзистенция, частица вселенского разума, импульс Му - названий множество, но суть одна. Тело - это всего лишь оболочка или, если угодно, временный носитель информации. Когда мы умираем, тело превращается в комок мертвой материи, в который уже невозможно вдохнуть жизнь. То есть чисто механически можно поддерживать жизненно важные процессы. Тело не будет подвергаться разложению, но при этом и по-настоящему живым оно снова не станет. Так мы думали раньше. Теперь же оказывается, что при определенных условиях можно запустить процесс вспять. И все станет как прежде. К однажды умершему человеку вновь вернется способность мыслить и должным образом воспринимать окружающий мир. Значит, наше
сознание, наш разум, наша индивидуальность, та частица вселенского разума, что, как мы до сих пор полагали, в нас заключена, на самом-то деле всего лишь определенная последовательность химических реакций, протекающих в клетках мозга? А может даже и не в мозгу, а в печени? Или - в селезенке?..
        Вам становится жутко?.. Мне - нет.
        Мне стало страшно, когда я понял, что этот ужас псевдобытия уже навсегда. Что в моей жизни уже ничего не изменится. Что впереди у меня только еще одна смерть.
        Я очень хорошо помню тот момент, когда мне стало ясно, что к прошлому я уже не вернусь никогда. Внутри у меня будто лопнула струна, которую безнадежно перетянули. И тогда я придумал себе новое имя - Юрий Стоевский. Я не знаю, почему я взял себе это имя. В связи с ним у меня не возникало никаких ассоциаций. В нужный момент оно само собой всплыло в памяти. А мне, собственно, было все равно. Мне нужно было имя, чтобы продолжать жить.
        В колонии началась истинная вакханалия придумывания новых имен. Кто-то брал себе совершенно невообразимые имена, вроде Бен’Аб-Эль-Кахар-Мунид’Даг Второй. Почему именно Второй, спрашивали у него. Потому что я не страдаю манией величия, отвечал тот, кто называл себя Бен’Аб-Эль-Кахар-Мунид’Даг Второй. Другие меняли имена чуть ли не каждый день, а то и по нескольку раз на дню. Каждому из них казалось, что он не может отыскать то единственно правильное имя, которое отражает его истинную суть.
        Очень скоро многие начали верить в то, что имена, которые они себе взяли, на самом деле всегда им принадлежали, что они не придумали их, а только вспомнили. Отталкиваясь от нового имени, каждый пытался воссоздать свое прошлое. Которым тут же спешил со всеми поделиться. А порой возникали конфликты, доходящие до драк, когда кто-то, осознанно или нет, приписывал себе чужие воспоминания.
        Если в самом начале наша колония представляла собой некое единство сущностей, каждая из которых ничего собой не представляет, то теперь этому пришел конец. Началось противостояние индивидуальностей. Едва ли не каждый пытался доказать всем вокруг и в первую очередь, себе самому, что он не похож на остальных. Проще всего это было сделать, продемонстрировав собственное превосходство над кем-то другим.
        Наша колония превратилась в мир бредовых кошмаров, в котором каждый кроил прошлое и будущее по собственным лекалам. Вскоре обозначились три противостоящие друг другу группировки. Первые были уверены в том, что мы достаточно сильны и умелы для того, чтобы напасть на немногочисленную группу военных, которые раз в месяц привозили нам пищевую смесь, захватить корабль и покинуть планету. Вторые полагали, что мы и здесь можем неплохо устроиться, если только военные оставят нас в покое. Третьи, в принципе, были согласны со вторыми, но, в отличие от них, считали, что договориться с теми, кто их сюда прислал, не удастся, а восстание, о котором все чаще говорили первые, обречено на неудачу. И, что самое ужасное, у нас не было ни малейшего шанса договориться. Мы говорили на одном языке, но при этом жили в разных мирах, порожденных собственной фантазией. Поэтому то, что казалось очевидным для одних, рисовалось чистым бредом другим.
        Неизбежность трагической развязки становилась все явственнее с каждым днем. Но при этом лично у меня складывалось впечатление, быть может, обманчивое, что вижу это только я один.
        Еще бы!
        Нереальное, вымышленное прошлое придавило меня, как тяжелая могильная плита.
        Я не хотел умирать…
        Грех меня раздери…
        Я не хотел умирать!..
        Но я уже был мертв. Как и те, кто меня окружал.
        Для того чтобы хоть попытаться вернуться в реальность, нужно было покинуть колонию.
        Дальнейшее было похоже на бред. Я договорился с тремя колонистами о том, что после очередной инспекции, получив инъекцию иммунной сыворотки, мы заберем свою часть пищевой смеси и отправимся в экспедицию. Так мы это называли. На самом же деле у нас не было ни мало-мальски обдуманного плана действий, ни определенного маршрута. Мы всего лишь хотели несколько расширить свои представления о мире, в котором нам приходилось жить. А заодно и отдохнуть от бесконечных стычек и разборок между колонистами… Мы даже решили, что пойдем на запад, в том направлении, где сейчас находится ваша колония. Так было бы проще найти обратный путь - мы ведь собирались вернуться к следующей инспекции.
        Пока мы обсуждали план предстоящего похода, в жизни колонии происходили перемены, на которые следовало бы обратить внимание. Но мы были всецело заняты лишь своими… мечтами. А тем временем группировка, выступавшая за бегство с планеты, сумела договориться с теми, кто хотел остаться. Аргументация был простой - вместе перебьем тюремщиков, после чего одни улетят, а другие - останутся. Вообще, все мы вели себя тогда, как полные идиоты. Не знаю, что уж тому было виной. Или причиной. Ведь никто из этих горе-героев не подумал о том, что для того, чтобы улететь, нужно как минимум уметь управлять кораблем. А для того, чтобы остаться, нужно обеспечить себя запасом пищевой смеси и иммунной сыворотки.
        С другой стороны, допустим, я бы знал о готовящемся заговоре. Смог бы я тогда хоть что-нибудь изменить? Скорее всего, нет. Одного из представителей умеренной группировки, выступавшей за сотрудничество с тюремщиками, нашли как-то в кустах с перерезанным горлом. И случилось это как раз на следующий день после того, как он при всех заявил, что непременно расскажет сержанту о планах мятежников. Совпадение?.. Едва ли. Однако списана эта смерть была на самоубийство.
        Посадочный модуль приземлился неподалеку от барака, входить в который нам было запрещено. Из модуля вышли сержант, врач и двое солдат. Все происходило, как всегда. По четко отработанной схеме. Один солдат встал слева от трапа. Другой задействовал подъемник. Из чрева посадочного модуля выползла платформа с синими пластиковыми ящиками, в которых находился месячный запас пищевой смеси.
        - Забирайте! - скомандовал сержант, пнув ногой один из ящиков.
        Четверо колонистов направились к ящикам.
        Врач и сержант тем временем подошли к двери, ведущей в барак.
        Если бы я только знал, что должно было произойти…
        Один из колонистов, называвший себя Свеном Свенсоном, споткнулся возле ящика, который должен был нести. Чтобы не упасть, Свенсон сделал три быстрых шага вперед, по направлению к военному. Солдат стоял, выпрямив спину, сцепив руки за спиной. На губах его блуждала усмешка - он был счастлив, осознавая свое превосходство над местным сбродом. Внезапно в руке Свенсона блеснула полоска стали. Солдат, наверное, не успел понять, что произошло, когда остро заточенный нож Свенсона рассек ему горло. Еще стоя на ногах, солдат захрипел, забулькал кровью, страшно вытаращил глаза и обеими руками попытался зажать рану. Кровь, брызнув меж пальцев, окропила лицо и серую робу Свенсона. А он, похоже, и сам не сразу понял, что же сотворил. Сначала он замер, как истукан. А затем, когда тело солдата стало заваливаться на него, испуганно отпрыгнул в сторону. И вдруг - вскинул над головой руку с окровавленным ножом и дико заорал. Что должен был выражать сей крик, испуг или торжество, я до сих пор не пойму.
        Двое колонистов кинулись на другого солдата. И им даже удалась повалить его на землю. Но, в отличие от убитого, этот боец успел среагировать. Он пнул одного из нападавших ногой, другого ударил кулаком в висок и одним рывком вскочил на ноги. Мне кажется, я слышал хруст позвонков, когда он, схватив за челюсть, резко дернул в сторону голову напавшего на него колониста. Ногой выбив нож из руки второго, солдат чуть наклонился и коротко ткнул его согнутым пальцем в шею, после чего колонист больше не двигался.
        Тем временем самая большая группа мятежников накинулась на врача и сержанта. Но и тут их ожидало полное фиаско. Сержант крутанул на пальце стоппер. Но не стал нажимать на нем кнопки. Вместо этого он сделал знак рукой оставшемуся в живых солдату. Тот усмехнулся, выдернул из-за спины трассер, надавил большим пальцем на пусковую кнопку и, не целясь, от бедра дал длинную очередь по толпе мятежников.
        - Что вы делаете! - возмущенно закричал врач. - Это же государственная собственность!
        - Эта государственная собственность только что убила одного из моих бойцов, - спокойно ответил сержант. - Не думаешь же ты, что я оставлю это без последствий.
        - У вас есть стоппер!
        - Какой, грех тебя забери, стоппер! - Сержант кинул пластиковую коробку стоппера на землю и раздавил ее каблуком. - Если у кого-то из них в голове появилась мысль, что на нас можно поднять руку, значит, голову эту нужно отсечь.
        Из кобуры на поясе сержант достал пистолет, аккуратно перещелкнул затворную планку, перехватил рукоятку обеими руками, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. У стоявшего рядом со мной человека голова будто взорвалась. Что-то мягкое и теплое шлепнулось мне на щеку и прилипло.
        Должно быть, именно это вывело меня из состояния ступора. Я понял, что сержант не собирается вершить суд. Он не станет выяснять, кто причастен к попытке мятежа, а кто случайно оказался рядом. Он убьет всех. Чтобы случайно не отпустить виновного.
        Я сорвался с места и побежал со всех ног, сам не зная, куда и зачем. Следом за мной рванулись еще четверо. Двоих уложили пули. Но двое других успели нырнуть в кусты следом за мной. Мы поползли на четвереньках, не выбирая направления. Лишь бы только подальше от места, где нас должны были убить.
        Сердце колотило по ребрам, будто вознамерилось сломать их и выскочить из клетки; стекавший со лба пот заливал глаза; сухой, шершавый, как наждак, язык не умещался во рту. Я полз, не чувствуя саднящую боль в сбитых коленях и до крови изрезанных острой травой руках. Полз, пока не упал, обессилев.
        Наверное, на какое-то время я утратил способность воспринимать окружающую действительность. Страх ли тому был причиной или чрезмерная усталость - какая разница. Я очнулся, лежа на земле, уткнувшись лицом в сухую, свалявшуюся траву. Не двигаясь, я прислушался. До моего слуха доносился только шелест волнуемой ветром травы да отрывистые всхлипывания птицы. Я перевернулся на спину. Птица кружила надо мной в бездонном небе и будто оплакивала мою жизнь. В которой больше не оставалось места ни смыслу, ни надежде, ни любви.
        Не помню, какие мысли роились в тот момент у меня в голове, но почти уверен, что среди них не было ни одной хотя бы мало-мальски оптимистичной. Жизнеутверждающей. Все катилось в тартарары. И этот мир, и я вместе с ним. Хотелось вот так и лежать, глядя в небо. До тех пор, пока не наступит конец. Он ведь должен был когда-то наступить. Без воды человек может протянуть не более трех суток. А я уже страшно хотел пить.
        И вдруг в какой-то момент я понял, что страдания доставляют мне радость. Потому что, пока я испытывал муки, я знал, что еще жив. Вот такая, понимаете ли, извращенная логика…
        Не знаю, сколько бы я так пролежал, если бы не услышал шелест травы справа от себя. Это был уже не ветер. Я быстро перевернулся на бок. Раздвинув траву, на меня посмотрел один из тех, кто бежал вместе со мной. У него были маленькие черные глазки и старый шрам над правой бровью. Рядом находился и второй беглец.
        - Живой? - шепотом спросил меня первый.
        - Уже полгода, как труп, - ответил я.
        - Шутник, - осклабился второй. - Что делать-то будем?
        - Надо уходить.
        - Куда?
        - Не знаю… Все равно куда, лишь бы подальше… Когда местность прочесывать начнут…
        - Не начнут.
        - Почему?
        - Ты что, спал?
        - Ну-у… Вроде того.
        - Челнок улетел.
        Я посмотрел на небо, как будто надеялся увидеть там след улетающего челнока.
        - Давно?
        - С полчаса назад.
        - Надо вернуться в поселок.
        - Сдурел!
        - Может, там кто живой остался.
        - Ну и что? Нам сейчас о своих шкурах думать надо.
        - И о своих тоже. Ты знаешь, где тут ближайшая река или озеро? Нет? Вот то-то и оно. Значит, куда бы мы ни пошли, нужно хотя бы водой запастись.
        - Точно, - поддержал меня второй. - Может, они и ящики с пищевой смесью бросили. Тогда и еды прихватим.
        - А еще инструменты. Что-то сгодится как оружие.
        - Ну, ладно, - вынужден был согласиться первый. - Только быстро. Заберем все, что нужно, и сразу сматываемся. Кто их знает, - он многозначительно посмотрел на небо. - Может, прилетят еще.
        - Непременно, - кивнул я. - Хотя бы для того, чтобы порядок навести.
        На самом деле я уже тогда был уверен, что на наше место непременно привезут новых живых мертвецов. Вот только ошибся, полагая, что вас высадят там же, где мы свой поселок строили.
        Ну, да ладно…
        Итак, мы втроем осторожно поползли назад, к поселку. Кто знает, может, кто-то из солдат остался. Они ведь, наверное, пересчитали трупы и поняли, что некоторым удалось скрыться. Быть может, не нам одним.
        И - точно. На подходе к поселку мы наткнулись на еще одного нашего товарища. Он был ранен в ногу. Но, по счастью, рана была неопасной. Пуля прошла навылет, не задев кость.
        В поселке царила мертвая тишина. Лишь только птицы-плакальщицы, раскинув крылья, парили в небе, вычерчивая большие концентрические окружности и время от времени оглашая окрестности жалобными всхлипами. Повсюду лежали мертвые тела. Судя по пулевым отверстиям в затылках, солдаты в упор добивали раненых.
        - Вот же суки… - глядя по сторонам, тихо бормотал первый встретившийся мне колонист. - Суки какие…
        - Почему же суки? - попытался возразить ему раненный в ногу. - Не они пролили первую кровь.
        - А ты знаешь, о ком я? - зло глянул на него колонист. И снова забормотал: - Вот же суки… Суки какие…
        Я подошел к торчащей из земли трубе, открыл кран и долго, долго пил. До тех пор, пока живот не раздулся. Потом засунул голову под тугую, упругую струю холодной воды.
        Колонист со шрамом попытался открыть дверь в барак. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Ну, а в том, что взломать ее с помощью имеющихся у нас инструментов невозможно, мы уже имели возможность убедиться.
        - У, суки! - Колонист зло пнул дверь ногой.
        - Да ладно тебе, - попытался образумить его раненый. - Вон, смотри, зато ящики со жратвой оставили.
        - Я этой жратвой уже сыт по горло!
        - А чего ты орешь-то? - как безумный, вытаращил глаза раненый. - Чего орешь, я тебя спрашиваю?..
        Казалось, не будь он ранен, непременно полез бы в драку.
        - А! - безнадежно махнул рукой отмеченный шрамом. - Все равно мы тут сдохнем.
        - Ну, если хочешь - подыхай. - Второй колонист откинул крышку с ящика. - Жить или умереть - теперь это твое право. А я, пожалуй что, еще малость поживу.
        - А что потом?
        - Поглядим.
        Он стянул куртку с одного из мертвецов, завязал рукава узлом, расстелил на земле и принялся перекладывать на нее пакеты с пищевой смесью.
        - А воду во что набирать? - помолчав, спросил тот, что со шрамом.
        - Всю еду мы с собой все равно не унесем, - сказал я. - Надо аккуратно вскрыть несколько пакетов, вылить пищевую смесь и наполнить их водой.
        - Эй!
        Мы все разом обернулись на крик, ожидая самого плохого, что только могли вообразить. Но это оказался один из наших, тоже успевший скрыться в высокой траве.
        Теперь нас стало пятеро.
        Собрав еду, воду и все, что, по нашему представлению, могло пригодиться в пути, мы покинули поселок и двинулись на запад. Мы понятия не имели, куда и зачем идем и что за опасности могли поджидать нас в пути.
        Шестого мы встретили на второй день пути, уже войдя в лес. Вернее, это он нас нашел. Вышел из-за дерева и удивленно, хлопая глазами, уставился на наш костер. Потом очень тихо спросил:
        - А еды у вас не найдется?
        Выпив пакет пищевой смеси, он рассказал нам свою историю. Он тоже бросился в траву, когда началась стрельба. Но возвращаться в поселок не решился. Беглец был из той самой группы, с которой мы планировали отправиться в экспедицию. Поэтому он и выбрал тот же самый маршрут, что и мы - на запад. Так что встреча наша, которую можно было почесть за почти невозможную удачу, на самом деле была предопределена.
        Посовещавшись, мы решили уйти как можно глубже в джунгли. На случай, если тюремщики, вернувшись, устроят облаву на беглецов.
        В джунглях, не видя солнц над головой, мы потеряли счет времени. Мы ели, когда хотелось есть, и вскоре наши запасы стали подходить к концу. Мы пытались утолить жажду, слизывая капли с листьев. Порой в развилке древесного ствола вода собиралась лужицей - для нас это был настоящий праздник. Поэтому, когда мы вдруг нашли ручей, вьющийся меж корней гигантских, опутанных лианами деревьев, то решили там и остаться. Тем более что и силы наши, как физические, так и душевные, были на исходе.
        Но это был не конец, а лишь начало наших страданий.
        Воды у нас теперь было вдоволь, а вот пищевая смесь закончилась. Призрак голодной смерти распростер над нами свои темные крылья, и мы принялись за поиски пропитания.
        Найти еду в лесу не составляло труда. Беда заключалась в том, что из вступительной речи сержанта нам было известно, что нам не годится никакая другая еда, кроме специальной пищевой смеси. Быть может, в душе мы и хотели верить в то, что это обман, но просто отмахнуться от подобной информации было не так-то просто. Кому охота помереть, набив брюхо? К тому же, ничего не зная о местной фауне, мы рисковали наесться ядовитых плодов. Но выхода иного не было, и мы принялись экспериментировать.
        Мы сразу условились, что каждый новый тип продуктов должен пробовать кто-то один. И даже кинули жребий, чтобы установить очередность.
        Я первым попробовал темно-красные, продолговатые плоды, свисавшие с лиан. Под плотной кожурой скрывалась рыхлая, сочная мякоть. У нее был кисло-сладкий, немного терпкий, вяжущий вкус. Съев два таких плода, я почувствовал уже почти забытое, пьянящее чувство настоящей сытости, а не отсутствия голода, как после приема пищевой смеси. Мои товарищи смотрели на меня с завистью. Они уже готовы были наброситься на свисающие с лиан плоды, и мне стоило немалых трудов уговорить их подождать хотя бы полдня. И правильно - не прошло и трех часов, как у меня начались жуткие рези в животе, прекратившиеся только через семь-восемь часов.
        Колонист, которого мы встретили в лесу, исхитрился и поймал небольшого зверька, похожего на крота, в тот момент, когда он высунулся из своей норы. Мы все давились слюной, глядя на то, как, насадив свою добычу на палку, он жарит ее на костре. А потом - ест. Причмокивая и облизывая жирные пальцы. Но спустя какое-то время у него началась такая страшная рвота, что, казалось, он сейчас собственный желудок выблюет.
        Путем таких смертельно опасных экспериментов над собой мы определили, что можем без опаски есть лишь мелкие, белесые, абсолютно безвкусные воздушные корни, которыми лианы цеплялись за стволы деревьев; похожие на мелкие грибы растения, во множестве сидевшие на старых, гнилых пнях; и улиток, ползающих по камням вдоль ручья. Сами понимаете, на такой диете долго не протянешь. Мы слабели, можно сказать, на глазах. Если бы, конечно, было кому на нас смотреть. К тому же начались и другие проблемы со здоровьем. Стали шататься и выпадать зубы. Кожа становилась морщинистой и покрывалась волдырями, которые, лопаясь, превращались в гнойные язвы. Тогда мы решили, что виной всему отсутствие солнечного света и теплая, влажная, как в оранжерее, атмосфера, царившая под сенью джунглей.
        Посовещавшись, мы решили, что нужно выходить из леса, пока мы еще в состоянии на ногах держаться.
        Сколько мы шли? Десять дней? Двадцать? Тридцать семь? Дни сливались в один бесконечно длинный марш-бросок. Мы шли, шли, шли, все шли, шли и шли. А лес все не кончался… Не кончался, грех его раздери!..
        Когда впереди меж деревьев замаячил просвет, это уже ни на кого не произвело впечатления. Никакого. Мы были настолько вымотаны и измождены, что плохо понимали, что происходит.
        Выйдя из леса, мы упали в траву. Все равно что мертвые. Помнится, кто-то хохотнул истерично. И - все.
        Тишина.
        Небытие.
        Сон, который снится мертвому.
        Нас нашли уурсины. Так называют себя аборигены, у которых мы сейчас в гостях. Нас отнесли в поселок и передали шаману. Не знаю уж, сколько дней колдовал над нами Юм-Памарак, но ему удалось всех нас вернуть к жизни. Правда, ненадолго. Болезни, что разъедали наши тела, как выяснилось, были вызваны не внешними причинами. В отличие от пищевой смеси - Юм-Памарак легко нашел ей замену, - иммунная сыворотка была для нас жизненно необходима. Без регулярных инъекций организм зомби начинает испытывать острый иммунодефицит, при котором любая инфекция, с которой здоровый организм справляется на раз, становится смертельно опасной.
        Юм-Памарак, вечная ему хвала, пытался бороться и с дотоле неизвестной ему болезнью. Если бы не он, мы бы не протянули так долго.
        А потом шаман помог нам вспомнить свои имена.
        Это было потрясение, шок… Настолько сильный, что я даже не знаю, с чем его сравнить… Может быть, только с рождением… Природа защищает новорожденного младенца, лишая его воспоминаний о той боли и ужасе, что испытал он, явившись в мир. Если бы он только вспомнил… В тот момент, когда передо мной раскрылось прошлое, меня будто схватили сильные руки и принялись выворачивать наизнанку. Мой мозг превратился в жидкий кисель и стал вытекать через все имеющиеся в черепе отверстия. Мой разум покинул меня. Сознание вилось над головой, жужжа, будто огромный шмель… Нет, все было не так! Я пытаюсь, но не могу найти слова, которыми можно было бы описать то, что со мной происходило, когда моя настоящая личность выталкивала из моего сознания того фантома, что сам я создал. Могу только сказать, что борьба эта не закончена и по сей день. Временами я не могу понять, кто я на самом деле. Или вдруг начинаю чувствовать, что внутри меня находятся две разные сущности, каждая из которых хочет, чтобы я считал ее своим истинным Я.
        Несколько дней после того, как Юм-Памарак провел ритуал, мы вообще не сознавали, кто мы, где мы находимся и что происходит вокруг. По-моему, это было временное умопомрачение. Юм-Памарак определяет это состояние, как «хашцак мицерик». При дословном переводе это означает что-то вроде «путешествие в глубь самого себя». Но на самом деле «хашцак мицерик» - это нечто гораздо большее, чем просто возвращение к воспоминаниям. Рано или поздно, через церемонию «хашцак мицерик» должен пройти каждый уурсин. Без этого он не может считаться полноценным членом общества.
        Из нас шестерых один так и не смог вернуться из путешествия в глубь самого себя. Сколько ни пытался Юм-Памарак привести его в чувство, он смотрел вокруг ничего не понимающим взором, хлопал в ладоши и пускал слюни.
        Кто знает, быть может, ему повезло больше, чем остальным. По крайней мере, ему не пришлось жить в постоянном ожидании неизбежного конца. А мы… Мы умирали. Наши организмы, лишенные иммунной защиты, перестали бороться за существование. Рак - древняя болезнь, о которой давно уже забыл цивилизованный мир, - пожирал наши тела. Поскольку противостоять этой напасти мы были не в состоянии, нам оставалось лишь придумать способ, как достойно, не впадая в отчаяние и панику, дотянуть до конца. Каждый решал эту задачу по-своему.
        Скорость, с какой развивались болезни, была индивидуальной. Я так полагаю, что это связано с тем, как долго человек был мертв до того, как его вновь вернули к жизни. Лучше всех чувствовали себя я и колонист по имени Станислав. И пока еще силы не покинули нас, а лекарства, что давал Юм-Памарак, могли заглушать боль, мы решили отправиться в путешествие. Мы не думали о том, что наши знания о мире, в котором мы волей случая оказались, смогут принести кому-то пользу. Поэтому мы даже не вели никаких записей. У уурсинов нет письменности, поэтому нет и никаких принадлежностей для письма. Но при желании мы бы могли найти какой-то способ делать заметки. Но мы даже не думали об этом. Путешествие стало для нас своеобразным способом убить время оставшейся нам жизни. Ведь если сидеть на одном месте и постоянно думать о смерти, то эдак и с ума сойти недолго. А то и похуже чего.
        Сначала мы пошли на запад и добрались до отрогов гор. Пройдя по краю каменистой пустыни, мы нашли сквозной проход, ведущий на другую сторону горной гряды. Если бы мы повернули на север, то вскоре вышли бы к вашему лагерю. Но мы решили исследовать обнаруженный проход. И, надо сказать, не зря - в проходе мы сделали удивительное открытие…
        Хотя, может быть, это ничего и не значит…
        Впрочем…
        Ну, ладно, об этом - в другой раз.
        Оказавшись по другую сторону горной гряды, мы повернули назад, обошли краем джунгли, в которых чуть не погибли, и вышли к широкой, полноводной реке. Поначалу нам показалось странным, что местные жители не пользуются этой мощной водной артерией, но очень скоро мы поняли, в чем тут дело. Река кишмя кишит огромными хищными рептилиями. Мы их назвали змееящерами. У них вытянутые, продолговатые, как у ящериц, тела с четырьмя лапами и хвостом, и длинные, змеевидные шеи, в несколько раз превосходящие размером тела. Мощные вытянутые челюсти, полагаю, способны за раз перекусить человека надвое. Путешествие по этой реке в лодке или на плоту было бы похоже на игру в салки со смертью.
        Там, у реки, Станислав почувствовал себя плохо. Лекарство, что дал нам в дорогу Юм-Памарак, уже не помогало ему. Я еще держался, но тоже чувствовал, что время мое на исходе. Сильных болей, как Станислав, я не испытывал, но порой на меня вдруг наваливалась жуткая слабость. Такая, что я несколько часов лежал пластом и не мог даже пальцем шевельнуть.
        Мы поняли, что пришла пора возвращаться.
        Станиславу с каждым днем становилось все хуже, и к концу пути он уже едва переставлял ноги. Не без труда добравшись до селения уурсинов, мы узнали, что двое наших товарищей умерли. Третий находился на пороге смерти.
        Все это было очень грустно. Но в то же время я не могу сказать, что меня пугала близкая кончина. Дело в том, что после «хашцак мицерик» я очень хорошо помнил свою первую смерть. Смерть, скажу я вам, когда она не насильственная и приходит вовремя, куда эстетичнее, нежели рождение. Смерть - это закономерный конец жизни, один из этапов, который обязательно нужно пройти. А старость и болезни - это прививка, которую жизнь нам делает перед смертью.
        После нашего возвращения в поселок Станислав прожил еще тридцать два дня. После его смерти я остался единственным человеком на планете. Можно сказать, что в какой-то степени это льстило моему самолюбию. Я ведь был гораздо образованнее любого из уурсинов. Тот же Юм-Памарак, когда я рассказывал ему о законах физики или устройстве Вселенной, слушал меня с недоверием. Мне кажется, он считает меня если и не лжецом, то отъявленным фантазером. Но все же мне удалось убедить шамана в том, что рано или поздно люди, такие же, как я, снова придут в поселок уурсинов. И что у них будет на уме - никто не знает. Поэтому, для того чтобы вовремя узнать о целях пришельцев, уурсины должны выучить их язык.
        И еще я сказал им:
        - Что бы ни говорили вам люди, не верьте им. Люди алчны и лживы. Они попрали все, до чего смогли дотянуться, - даже саму смерть.
        - Ты ведь тоже принадлежишь их роду, - напомнил мне Юм-Памарак. - Выходит, тебе тоже нельзя верить?
        Я не знал, что ему ответить.
        Но я понял, что он готов к встрече с людьми.
        Глава 10. День 154-й
        - Зачем ты вообще завел с ним этот разговор? - пожал плечами Дик-18.
        - Какой разговор? - не понял Юрий.
        - О людях, которые придут к ним в поселок.
        - Я должен был предупредить уурсинов.
        - О чем?
        - О том, что от людей можно ожидать всего, чего угодно.
        - Ага! - кивнул Дик-18. - А в результате этот шаман пытался выставить нас из поселка! Сказал, боюсь, мол, что вы все тут у нас сожрете!
        - Уурсины не запасают продукты впрок. Когда уурсины хотят есть, они отправляются на охоту. Или идут в поле, где высажены овощи и злаки. В местном климате урожай можно снимать круглый год.
        - Мы, между прочим, принесли с собой мясо.
        - На вашем месте могли оказаться другие.
        - Кто?
        Дик-18 старательно делал вид, будто не замечает того, что Дик-33 уже давно дергает его сзади за куртку, давая понять, что следует прекращать этот разговор.
        - Те, кто привез вас сюда. - Юрий устало вздохнул. - Как поступят руководители проекта колонизации, когда выяснят, что планета, на которую они уже заявили свои права, обитаема? В лучшем случае обманом вынудят наивных уурсинов подписать липовый договор, после чего загонят их в резервацию, где они вымрут через два поколения. В худшем - они их просто прикончат. Благо человечество успело изобрести и опробовать немало видов оружия массового уничтожения.
        - Ты говоришь так, будто речь идет об одной-двух деревнях…
        - Мне известно лишь о двух селениях уурсинов. Второе примерно такое же по численности, как и это.
        - Но это не значит, что нет других.
        - О других селениях ничего не знают сами уурсины. А это значит, что их попросту нет. Таким образом, общая численность аборигенов на планете немногим превышает тысячу. В чем причина такой малочисленности уурсинов, понять невозможно. Ни от суровых условий окружающий среды, ни от недоедания, ни от болезней они, судя по всему, не страдают.
        - Но причина должна быть, - непонимающе поджал губы Дик-33.
        - А нам-то какое дело? - пожал плечами Дик-18.
        - Есть у меня одна догадка. - Юрий поежился под своей накидкой, как будто ему было холодно. - Или даже, скорее, предположение… Вы когда-нибудь слышали о трангах?
        - Ну, кто же о них не слышал, - саркастически усмехнулся Дик-33.
        - Он не верит в трангов, - кивнул на приятеля Дик-18.
        - Уурсины называют трангов уаймарахами. И они уверены, что транги регулярно посещают их планету.
        - Мы слышали.
        - Ут-Ташан рассказывал.
        - Но вы ему не поверили.
        - Он не поверил, - снова кивнул на приятеля Дик-18. - А я верю.
        - И я тоже, - вставил молчавший долгое время Дик-7.
        - Верить можно во что угодно. - Дик-33 усмехнулся и развел руками. - Но где доказательства?
        - Помните, я говорил про проход, ведущий на другую сторону горной гряды? Ширина прохода около пяти метров. Дно его устилает полоса застывшего базальта. И это не природный разлом, а искусственное сооружение, созданное с помощью высоких технологий.
        - Почему вы так считаете?
        - Природа не создает прямых линий и идеально ровных плоскостей. К тому же стены и пол прохода явно подвергались воздействию сверхвысоких температур. Камень в проходе не сколот, а оплавлен…
        - Простите, вы геолог? - перебил Юрия Дик-33.
        - Не нужно быть геологом для того, чтобы разглядеть на гладкой базальтовой поверхности следы от траков.
        - Да! - азартно щелкнул пальцами Дик-18. - Я так и знал! Здесь база трангов!
        - Не думаю, что база, - охладил его пыл Юрий. - Скорее, что-то вроде пересадочной станции.
        - И как это связано с уурсинами? - не скрывая скепсиса, спросил Дик-33.
        - Не знаю, - покачал накрытой головой Юрий. - Но, если мы имеем два факта, каждый из которых в отдельности вызывает недоумение, разумно, на мой взгляд, попытаться увязать их воедино.
        - Разумно? - саркастически усмехнулся Дик-33. - Сложив минус и минус, мы получим не плюс, а один большой минус. Элементарная алгебра.
        - А что говорят о трангах сами уурсины? Когда они их видели последний раз?
        - Видите ли, загвоздка в том, что с уурсинами очень трудно разговаривать о прошлом. Этот народ напрочь лишен представления о времени. Быть может, дело в том, что солнце над их землей никогда не заходит, поэтому у них нет такого естественного мерила времени, как сутки. Хотя, с другой стороны, все дело может быть в особенности их психологии… В общем, я не знаю. Но для уурсина вчера и сто лет тому назад - это одно и то же. Я даже не смог выяснить, какова обычная продолжительность их жизни. Порой мне кажется, что сами уурсины считают себя бессмертными. Они рассказывают о том, что транги регулярно появляются на их землях. И они прячутся от них. Хотя я так и не понял, какой вред причиняют им транги? Быть может, это только страх перед неведомым?… Я пытался разобраться с этим вопросом, но так ничего и не добился. Быть может, вам…
        Не закончив фразу, Юрий снова закашлял.
        - Нам это ни к чему! - вскинул подбородок Дик-18. - Мы не собираемся задерживаться здесь надолго!
        - Ну, если так…
        Юрий произнес эти слова своим обычным, безмерно усталым голосом. Была ли заключена в них насмешка? Кто знает.
        - Вы можете показать, где именно находится проход, о котором вы говорите? - спросил Дик-33.
        - Конечно.
        - Зачем тебе это? - удивился Дик-18.
        - Пока не знаю. Но может пригодиться.
        Юрий выпростал из-под покрывала руку и протянул ее к лежащему на песчаном полу тусклому пятну света. Рука его была похожа на ветку старого-престарого дуба. Вся искореженная, перетянутая венами и сухожилиями, почти потерявшая первоначальную форму, она к тому же была покрыта сплошным слоем багровых рубцов и черными, гниющими язвами, а на пальцах не было ногтей. Тонкая палочка, невесть откуда появившаяся в изломанных пальцах, медленно, словно боясь ошибиться, поползла по песку.
        - Вот это джунгли, через которые вас вели уурсины, - комментировал свой рисунок Юрий. - Это - саванна. Дальше - каменистая пустыня. А вот - горная гряда. Проход находится примерно здесь.
        - Мы совсем немного до него не дошли. Здесь, - Дик-33 ткнул пальцем в нарисованную на песке карту. - Мы добываем известняк, из которого готовим цемент.
        - Вы освоили производство цемента? Неплохо!..
        И, снова непонятно, одобрение в словах Юрия или насмешка?
        - Аборигены могут помочь нам с оружием? - спросил Дик-18.
        - Оружие?.. Зачем вам оружие?
        - Я же сказал, мы собираемся отсюда убраться. Для этого нам необходимо оружие.
        - Бесполезная, абсолютно пустая и глупая затея, - сказал, как отрубил, Юрий.
        - Ну, если у вас не получилось, так не значит, что и у нас не выйдет.
        - Для того чтобы покинуть планету, вам нужен корабль.
        - Точно, - не стал спорить Дик-18.
        - А есть ли среди вас хотя бы один, кто мог бы им управлять? Кто хоть что-то понимает в навигации?
        - На месте разберемся.
        Беспечность Дика-18 была показной. По всему было видно, что вопрос Юрия зацепил его, как крючок ерша за жабры.
        - Грех с ним, с навигатором, - хмыкнул под покрывалом Юрий. - Но вам и до корабля не добраться.
        - Юрий, - приложил руку к сердцу Дик-18. - Мне искренне жаль, что ваше восстание провалилось. Но причина этого, скорее всего, в том, что оно было плохо подготовлено. У нас же есть план.
        Дик-33, прежде не слыхавший ни о каком плане, недоуменно выгнул бровь. Но - промолчал.
        - Быть может, поделишься? - предложил Юрий.
        - Пока - нет, - отказался Дик-18. - План нуждается в доработке. Но тем не менее мы уже обратили внимание на многое из того, что вы прохлопали.
        - Как вам будет угодно, - не стал настаивать Юрий. - Можете испытать свою судьбу, если уж вам так хочется. Я лишь высказываю свое мнение: любая попытка вырваться с этой планеты обречена на неудачу.
        - Почему?
        - Потому что мы уже покойники. И с нами не нужно церемониться. Избавиться от трупов куда проще, чем от живых людей.
        - Я не считаю себя мертвым.
        - Опять же, как будет угодно. Но дело не в том, кем считаешь себя ты, а за кого тебя держат охранники.
        - Пустой разговор, - недовольно поморщился Дик-33. - Сколько ни спорь, каждый все равно останется при своем мнении.
        - Согласен, - кивнул Юрий. - Чтобы закончить, скажу только, что, если бы каким-то чудом мне удалось повернуть время вспять и вернуться в тот день, когда военные расстреляли нашу колонию, я бы первым предупредил сержанта о готовящемся заговоре. Я бы предпочел остаться подневольным колонистом на этой грешной планете, нежели, как сейчас, гнить заживо.
        - Грех первородный, - недовольно буркнул в сторону Дик-18. - Я-то думал, нам здесь чем-то помогут.
        - Примите свою судьбу и смиритесь с ней.
        - Тебе бы, Юрий, в проповедники. Цены б тебе не было.
        - А я, между прочим, и был проповедником.
        - О как!
        - Да, вот так.
        - И как же тебя угораздило на тот свет отправиться?
        - А вот об этом я рассказывать не стану.
        - Ну, как знаешь.
        - Нет, - покачал головой Юрий. - В том-то все и дело, что не знаю.
        Гости непонимающе переглянулись.
        Юрий тяжело вздохнул и обессиленно привалился спиной к стене.
        - Я очень устал… - едва слышно пробормотал он заплетающимся языком. - Уходите… Мне надо…
        Он не закончил фразу. Из-под темной накидки послышался долгий, протяжный вздох, похожий на стон.
        Дик-33 подтолкнул Дика-7 к выходу. Ему хотелось скоре выйти на свет из этого сумрачного помещения, где сам воздух, казалось, пропитан сладковато-гнилостным вкусом смерти.
        Глава 11. День 154-й. Или около того
        Пиршество на улице все еще продолжалось.
        Увидев вышедших из дома гостей, Ут-Ташан замахал им обеими руками, призывая вернуться к столу.
        Дик-7 махнул в ответ сыну вождя.
        - По-моему, этот Юрий окончательно сбрендил, - сказал Дик-18. - Несет какую-то чушь.
        - Ну, не совсем, - не согласился с ним Дик-33.
        - Но по большей части.
        - Он стоит на пороге смерти. В его положении трудно сохранить здравомыслие. А принимая во внимание то, через что ему пришлось пройти… Не знаю, я лично не хотел бы оказаться на его месте.
        - Нам бы со своими проблемами разобраться.
        - Он прав насчет того, что убежать из этой тюрьмы будет невообразимо сложно.
        - Он сказал - невозможно, - напомнил осторожно Дик-7.
        - Слушайте, ну, кончайте вы это, а! - недовольно дернул подбородком Дик-18. - Можно подумать, мы здесь для того, чтобы обсуждать бред больного человека!
        - А для чего мы здесь? - с искренним интересом посмотрел на него Дик-7.
        - Объясни ему. - Дик-18 махнул рукой Дику-33.
        - Может быть, для того, чтобы больше не обращаться друг к другу по номерам? - предположил тот.
        - Ох, не знаю, - покачал головой Дик-18. - Что-то не вызывает у меня доверия этот Юрий. У него в голове все перепуталось: прошлое, настоящее, реальность, вымысел… Чему верить?
        - Он не так плох, как тебе кажется, ага. - Юм-Памарак подошел так тихо и незаметно, что на него обратили внимание, только когда он заговорил. - Тело Юрия умирает, но разум его, как и прежде, чист, ага. И если он говорит не то, что думает, то вовсе не потому, что теряет рассудок, ага.
        - Почему же тогда?
        - Потому что он принял такое решение, ага.
        - Это правда, что ты не знаешь, что такое прошлое? - напрямую спросил у шамана Дик-18.
        - Я знаю, что такое прошлое, ага, - медленно наклонил похожую на череп голову Юм-Памарак. - Но я не знаю, чем оно отличается от будущего, ага.
        - Не понял, - сурово насупил брови Дик-18.
        - Прошлого уже нет, будущего еще нет, ага. Есть только здесь и сейчас, ага. Меня, тебя, нас - в будущем и прошлом не существует, ага. Мы все находимся здесь, ага, - сложив указательные пальцы вместе, шаман ткнул ими себе под ноги, будто желая точно обозначить место своего пребывания. - Мы живы здесь, ага. И здесь мы всегда останемся живы, ага. Значит, - Юм-Памарак поднес указательные пальцы к уголкам глаз, - для того, чтобы осознать глубинную сущность своего бытия, мы должны полностью погрузиться в настоящее, ага.
        - Смотри-ка, - Дик-18 толкнул локтем Дика-7, - как он здорово наш язык выучил. Я бы ни в жисть такую мудреную фразу завернуть не смог!
        - Я не учил ваш язык, ага, - едва заметно улыбнулся Юм-Памарак. - Я просто знаю его, ага. Знаю здесь и сейчас, ага. Но, ты прав, я знаю его лучше, чем ты, потому что моя сущность сконцентрирована здесь, в настоящем, а твоя размазана по абстракции, которую ты называешь прошлым и будущим, ага.
        - Грех меня разбери! - хлопнул в ладоши Дик-18. - Я готов признать твое превосходство, шаман! Честное слово! Никакого сарказма! Ты блестяще излагаешь!
        - Только ты не понимаешь того, что я говорю, ага. - Длинным, костлявым пальцем Юм-Памарак ткнул Дика-18 в грудь. - Не понимаешь, ага?
        - Не понимаю, - честно признался тот. - Ага.
        - Молодец, ага! - неожиданно хлопнул его по плечу шаман. - Признание своего непонимания - это первый шаг на пути осознания, ага!
        - Здорово! - почти искренне пришел в восторг Дик-18. - А когда я приду к этому осознанию, что тогда?
        - Тогда твоя жизнь будет принадлежать только тебе, ага. Твой взор станет острым и сможет проникать сквозь любые преграды, ага. Тело твое обретет прежде невиданную силу, ага. А разум, как стрела, станет бить точно в цель, ага.
        - И ты сам все это можешь? - с сомнением прищурился Дик-18.
        - Конечно, ага. - Юм-Памарак сказал это так, будто речь шла о том, умеет ли он готовить яичницу. - Здесь и сейчас я могу все, ага.
        - Почему же ты не можешь вылечить Юрия? - спросил Дик-33.
        - Потому что он сам этого не желает, ага.
        - Разве? Мне показалось, он не хочет умирать.
        - А что такое смерть, ага?
        - Смерть? - Дик-33 на секунду задумался. - Смерть - это небытие.
        - Раз так, значит, смерти нет, ага, - ответил ему Юм-Памарак.
        - Это пустая игра слов! - прищурился Дик-18.
        - Тогда поиграй со мной, ага, - предложил Юм-Памарак. - Объясни мне, что такое смерть, ага?
        - Я не могу этого объяснить, потому что ты сам не хочешь этого понять.
        - Не хочу, ага, - согласился Юм-Памарак. - И что дальше, ага?
        - Но Юрий умирает, - сказал Дик-33.
        - Это ты так считаешь, ага?
        - Это очевидно!
        - Нет ничего очевидного, ага. Сущность любой вещи, явления или процесса лежит за гранью понимания, ага.
        - То есть, для того, чтобы что-то понять, ты должен стремиться к непониманию? - спросил негромко Дик-7.
        - Молодец, ага! - указал на него пальцем шаман. - Ты уже начинаешь понимать, ага.
        - Правда, что ли? - недоверчиво посмотрел на парня Дик-18. - Понимаешь?
        - Немного, - смущенно потупился тот.
        - Ладно, потом, ежели что, мне объяснишь.
        - Значит, если я правильно понимаю, Юрий умирает, потому что сам не хочет жить? - спросил Дик-33.
        - Он не хочет жить здесь и сейчас, в настоящем, ага, - уточнил Юм-Памарак. - Все его мысли обращены в прошлое, ага.
        - А если я обращу свои мысли в будущее, это тоже плохо? - поинтересовался Дик-18.
        - Ты совсем не хочешь думать, ага. - Юм-Памарак поднял руку и постучал костяшками пальцев Дика-18 по лбу. - Я уже говорил, что будущего нет, так же как и прошлого, ага. Следовательно, если мысль твоя направлена в будущее, значит, ты устремлен в небытие, ага. А небытие, как мы недавно выяснили, и есть смерть, ага.
        - Ага… - Дик-18 наклонил голову и в задумчивости потер пальцами лоб. - Выходит, здесь и сейчас смерти нет?
        - Точно, ага, - подтвердил его догадку Юм-Памарак.
        - Тогда что же получается? - Дик-18, не то растерянно, не то обрадованно, раскинул руки. - В настоящем все мы бессмертны?
        Он посмотрел на Юм-Памарака, будто боялся, что шаман накинется на него с бранью, как мастер на нерадивого ученика. Но уурсин улыбнулся и сказал:
        - Молодец, ага. Скоро ты тоже начнешь понимать, ага. Только не забывай того, что понял сейчас, ага.
        - Насчет бессмертия? - решил уточнить Дик-18.
        - Нет! - раздраженно топнул ногой Юм-Памарак. Он был недоволен, расстроен и возмущен настолько, что даже забыл добавить свое обычное «ага». - Ты ничего не понял!
        - Да как же тут поймешь, - растерялся Дик-18, никак не ожидавшей столь бурной реакции на свои слова. - Ежели ты то про одно, то про другое…
        - Скажи ему! - Юм-Памарак ткнул пальцем в Дика-7. И на сей раз добавил: - Ага!
        - Ну… Как бы… - замялся парень.
        - Говори! - повелительно топнул ногой шаман.
        - Видишь ли, Восемнадцатый, - посмотрел на спутника Дик-7. - Тебе не нужно все время думать о бессмертии, потому что оно и без того всегда с тобой, - он быстро глянул на уурсина, и тот одобрительно наклонил голову. - Ты должен помнить то, что ты почувствовал в тот момент, когда по-настоящему осознал, что существуешь только в полном погружении в настоящее.
        - Серьезно? - Дик-18 озадаченно провел ладонью по лицу. Казалось бы, пора уже было привыкнуть к тому, что волосы на лице не растут. Но всякий раз, касаясь подбородка, Дик-18 подсознательно ожидал почувствовать, как щетина колет ладонь. - Я это осознал? - Он лукаво глянул на Юм-Памарака. - Значит, я уже могу говорить на языке уурсинов?
        Брови шамана недовольно сдвинулись к переносице. А в следующий миг произошло то, чего никто не понял. На глазах у ошарашенной троицы Юм-Памарак внезапно исчез. И в ту же секунду - никто не успел даже голову повернуть, чтобы посмотреть, куда это он подевался, - шаман возник за спиной у Дика-18.
        - Сначала научись делать вот так, ага. - Шаман похлопал вконец растерявшегося гостя по плечу. - А говорить на чужом языке - это совсем, совсем просто, ага. Хочешь - говори, не хочешь - нет, ага… Теперь понимаешь, ага?
        Дик-18 озадаченно прикусил нижнюю губу.
        Юм-Памарак снова похлопал его по плечу, улыбнулся и пошел туда, где продолжалось застолье.
        - Уважаемый! - окликнул его Дик-33. Юм-Памарак обернулся. - Юрий сказал, что ты можешь помочь нам вспомнить свои имена.
        - А Юрий сказал, что случилось после того, как он вспомнил свое имя, ага?
        - Какое нам дело до Юрия! - недовольно воскликнул Дик-18. Даже не подумав о том, что оставшийся в хижине человек мог его услышать.
        - Мы будем очень признательны вам, уважаемый Юм-Памарак, - с холодной учтивостью произнес Дик-33, - если вы поможете нам вспомнить наши имена.
        Юм-Памарак намотал конец косы на кулак и как-то совершенно по-новому посмотрел на людей. С интересом, что ли.
        - Всем троим, ага?
        - Да.
        - Сейчас, ага?
        - Нам нужно вернуться в свой поселок через пять дней…
        - Нет! - решительно взмахнул рукой шаман. - Нет будущего, ага! Почему вы не хотите это понять, ага?
        - Если я пойму, то что это изменит?
        - Твою жизнь, ага.
        - А если конкретно?
        - Куда уж конкретнее, ага?
        - Сколько времени займет процедура?
        - Время не имеет значения, ага.
        - Так мы ни до чего не договоримся, - безнадежно махнул рукой Дик-18. - Мы как будто на разных языках говорим.
        - Ага! - поднял вверх указательный палец Юм-Памарак. - Вас тревожит время, меня волнует суть, ага. Что нужно сделать для того, чтобы разрешить это противоречие, ага?
        - Не знаю, - пожал плечами Дик-33.
        - Перестать говорить «ага», - предложил Дик-18.
        - Не так! Не так! Ага! - будто мух отгоняя, замахал обеими руками Юм-Памарак. - Нам нужно сесть и покушать, ага. Сейчас как раз подают самое вкусное блюдо, ага.
        Дик-33, задал, пожалуй, самый неуместный в данной ситуации вопрос:
        - Какое?
        - Икер торок, - ответил шаман.
        - А это что?
        - Какая вам разница, ага? Я говорю, это вкусно, идем, ага.
        Юм-Памарак повернулся к людям спиной и быстро-быстро засеменил к месту трапезы. Словно и правда был жутко голоден и боялся опоздать к раздаче.
        - А мне можно попробовать? - крикнул вслед ему Дик-7.
        - Всем можно, всем, ага! - не оборачиваясь, махнул головой Юм-Памарак так, что коса метнулась от плеча к плечу.
        - Пойдем? - посмотрел на старших Дик-7.
        - Ну, пойдем, - вроде как с неохотой согласился Дик-18. - Хотя, я так и не пойму, чего от нас хочет этот ходячий скелет?
        - По-моему, он уже начал готовить нас к процедуре… Этой… Как ее?…
        - Хашцак мицерик, - подсказал Дик-7.
        - Точно, - кивнул Дик-33.
        - Значит, для того, чтобы процедура прошла успешно, нам нужно сначала мозги свернуть, а потом накормить как следует, - сделал свой, отчасти парадоксальный вывод Дик-18. - Я правильно понял?
        - Не знаю.
        Они подошли к месту, где были расстелены циновки. Сидевшие с краю уурсины подвинулись, освобождая место гостям.
        Присев на корточки, Дик-33 поискал взглядом шамана, который, по идее, должен был за обе щеки уплетать свое любимое яство. Ан, нет - Юм-Памарак стоял рядом с вождем и, согнув спину, нашептывал что-то Сапа-Ташану на ухо.
        Пожилой уурсин в юбке из переплетенных веревочек протянул гостям блюдо, на котором были аккуратно разложены розоватого цвета колобки размером с шарик для пинг-понга.
        - Что это? - указал пальцем на один из колобков Дик-33.
        Абориген, судя по всему, не говорил на чужом языке, но вопрос гостя понял.
        - Икер торок, - ответил уурсин.
        - Икер торок, - повторил Дик-33 и взял двумя пальцами колобок. - Еще бы я знал, что это такое.
        Подавая пример гостю, уурсин тоже взял с блюда колобок, сдавил его двумя пальцами, кинул в рот и, демонстрируя результат, блаженно зажмурился.
        Дик-33 поглядел на свой колобок и тоже надавил на него пальцами. Консистенция шарика была плотная, но при этом создавалось впечатление, будто он полый внутри. Дик-33 нажал посильнее, и из колобка выдавилась густая ярко-красная масса. Как крем из пирожного.
        Наблюдавший за гостем пожилой уурсин кивнул - мол, все в порядке, все так и должно быть, - и пальцем указал себе в рот. Глядя на его улыбающуюся физиономию, Дик-33 почему-то подумал, что, ежели он сам не положит раздавленный колобок себе в рот, то услужливый абориген непременно поможет ему сделать это. Из самых лучших побуждений, разумеется. Дик-33 обреченно вздохнул, кинул расплющенный колобок в рот и быстро, чтобы не передумать, придавил его языком к нёбу.
        Колобок имел вкус весьма необычный. А может, был необычайно вкусным. Возникало странное и одновременно восхитительное ощущение, будто ешь одновременно сливочный крем с вишневым сиропом, ананас, поджаренный хлеб с маслом, горький темный шоколад, курицу-гриль и бифштекс с кровью.
        Дик-33 посмотрел на своих спутников, которые тоже попробовали икер торок.
        - Неплохо, - кивнул Дик-18. - Напоминает спагетти под соусом карбонар, если заедать их острой пиццей с ветчиной, суши с копченым угрем и запивать темным пивом.
        - А по-моему, похоже на жареную картошку с креветками, копченым салом, халвой, трубочками с заварным кремом и топленым молоком, - сказал Дик-7.
        - Вкусно, ага? - спросил, выглянув из-за спины Дика-7, шаман.
        - Ты как тут оказался? - от неожиданности подался назад Дик-18.
        - Я всегда тут был, ты просто не замечал меня, ага.
        - Ты разговаривал с вождем.
        - Когда, ага?
        - Пять минут назад.
        - Но теперь я здесь, ага. Значит, можно сказать, что я всегда здесь находился, ага. Так я спросил, как вам понравился икер торок, ага?
        - А что это?
        - Икер торок, ага.
        - Я имел в виду, из чего приготовлен этот икер торок?
        - Долго объяснять, ага.
        - А если коротко?
        - Коротко не получится, ага.
        - А ты попробуй.
        - Икер торок - это все то, что вы когда-либо ели, ага.
        - А, ну понятно, - насмешливо кивнул Дик-18.
        - В принципе, его можно сделать из любого съедобного продукта, ага. Главное - как подать его гостю, ага.
        - И как же?
        - А вот это уже в двух словах не объяснишь, ага. Я спросил, понравился ли вам икер торок, потому что какое-то время вам только им придется питаться, ага. Если, конечно, вы хотите снова начать есть все, что пожелаете, ага.
        - То есть, - Дик-33 взял с блюда еще один розовый колобок, - это лекарство, которое вы нам прописываете?
        - Ага, - кивнул шаман.
        - Вы замечательный доктор, Юм-Памарак.
        Дик-33 улыбнулся, сжал икер торок двумя пальцами и собрался было отправить его в рот, чтобы еще раз испытать в высшей степени необычный вкус удивительного блюда. Но уурсин - «Нет!» - крепко схватил его за запястье.
        - Нет! Ты должен есть икер торок только когда чувствуешь голод, ага! И не больше одного, ага! Понял, ага?
        Дик-33 разочарованно вздохнул и положил сплющенный колобок на край блюда.
        - И как долго нам предстоит питаться икер тороком?
        - Пока тошно не станет, ага.
        - Что? - Дику-33 показалось, что он ослышался.
        Да и не только ему одному.
        - До тех пор, пока вам не опротивеет вкус икер торока, ага, - иначе объяснил Юм-Памарак. - С одним это случится раньше, с другим - позже, ага. Но только когда ты почувствуешь, что икер торок тебе в горло не лезет, что одна только мысль о его вкусе вызывает у тебя приступ тошноты, - вот тогда, только тогда, но ни в коем случае не раньше, можешь пробовать другую еду, ага. Не вывернет наизнанку - нормально, ага.
        - А что, может и вывернуть?
        - Запросто, ага.
        - И что тогда?
        - Тогда… - Юм-Памарак задумался и согнутым пальцем постучал себя по черепу. - Как это у вас говорится… А! Сливай керосин, ага?
        - Ну, в общем, понятно, - кивнул Дик-18. - Хотя оптимизма и не внушает.
        - Оптимизм - это последнее прибежище идиота, ага!
        - Интересное суждение.
        - Ты считаешь себя оптимистом, ага?
        - Не знаю, - растерялся Дик-18. - Никогда об этом не задумывался.
        - И не задумывайся лучше, ага. А теперь идем, ага.
        - Куда?
        Юм-Памарак оскалил в улыбке широкие, желтые зубы и подмигнул. Всем трем Дикам сразу.
        - Ворошить ваше прошлое, ага.
        - А как же… - начал было Дик-18.
        Но шаман даже слушать его не стал.
        - Не хочешь - не ходи, ага.
        Сказал, повернулся к людям спиной и пошел себе, не торопясь. В сторону, в сторону.
        - Идем!
        Дик-33, не оборачиваясь, быстро зашагал следом за шаманом.
        Дик-18 приобнял Дика-7 за плечи.
        - Знаешь, мне кажется, что мое настоящее имя Бонифаций.
        - Почему, - удивился Дик-7.
        - А тебе не нравится? - напустил на себя обиженный вид Дик-18.
        - Нет, нравится… Но почему именно Бонифаций?
        - Душой чую! - Дик-18 стукнул себя кулаком в грудь. - Ты только послушай, как звучит! - Он воздел к небесам руку с разведенными пальцами и с чувством, слегка понизив голос, произнес, а, может, и пропел: - Бонифаций!.. Чувствуешь? - строго глянул он на собеседника. Тот поспешил кивнуть. - Это тебе не имя-огрызок, вроде Мик, Ник, Джек, Чак, Сим, Хам… Тот же Дик, в конце-то концов!.. Нет, стоящее имя само по себе должно вызывать уважение… Бонифаций!.. О, да!.. Добрый день, Бонифаций! - он поклонился налево. - Как поживаете, Бонифаций! - отвесил поклон направо. - Бонифаций!.. Это мое имя!.. Прочь сомнения!..
        Глава 12. День 157-й или около того
        - Проклятие!.. Дик!.. Грех раздери мою душу!.. Дик Чики!.. Грех ты мой тяжкий! Какое унижение!..
        Три часа они шли через джунгли, и три часа Дик Чики без умолку причитал. Кляня себя, свою судьбу злосчастную, родителей, что дали ему унизительно короткое имя Дик, шамана, что помог ему вспомнить это убогое имя, больше смахивающее на кличку… Да и вообще все, что встречалось на пути и приходило в голову.
        - Ну, хватит, - наконец попросил его один из спутников. - Сколько можно?.. Ноешь, как… Как будто тебя, в самом деле, чем-то обделили.
        - Тебе-то хорошо, - завистливо протянул Дик Чики. - У тебя вон какое имя! Александр! Это, между прочим, означает Защитник! В одного Александра сразу три Дика укладываются… Александр Судорин! Шик! Не имя, а мечта!..
        - Я не виноват, что у меня такое имя.
        - А я тебя и не виню.
        - Только ноешь без остановки.
        - Посмотрел бы я на тебя, если бы твоим именем было не Александр, а Дик.
        - Зато теперь это твое настоящее имя.
        - И что с того? - Дик мрачно усмехнулся и покачал головой. Как на собственных похоронах. - Надо же… Кому расскажи… Да нет! Даже смеяться не станут! Жалеть начнут… Дик Чики. А вот его, - кивнул он на самого молодого из троицы, - Гюнтером зовут. Гюнтер фон Штраух! - Дик вскинул руки и закричал, обращаясь к холодным, бесчувственным небесам, скрывающимся за густым покровом листвы: - Ну почему меня родители не назвали хотя бы просто Гюнтером? Без всяких там «фон»?..
        …По стенам хижины были развешаны пучки засушенных трав. Именно поэтому внутри царил аромат, напоминавший о знойном лете в поле со свежескошенной травой. А вдоль стен стояли короба, сделанные из узких деревянных планочек; сквозь щели можно было разглядеть глиняные баночки и горшочки, прикрытые широкими, плотными, словно куски полимерной пленки, листьями.
        Войдя в хижину, Юм-Памарак плотно прикрыл дверной проем, так, чтобы даже лучик света не прокрался. Затем, пройдя по кругу, закрыл кусочками циновки полукруглые оконные проемы. В помещении воцарился полумрак, еще более плотный, чем в хижине, где одиноко сидел умирающий Юрий. Не зная, что произойдет дальше, гости жались к стенам - им почему-то почудилось, что здесь самое безопасное место. Хотя, казалось бы, кого бояться? Но, как известно, все неведомое вселяет страх. Шаман, похожий на саму смерть, от которой, как известно, и в Самаре не скроешься, собирался вернуть их в прошлое. Хорошенькое дельце.
        Юм-Памарак присел на корточки возле круглого очага, обложенного большими плоскими камнями, кинул в него охапку хвороста и поджег его. Как он это сделал, никто из людей не понял. Казалось, шаман призвал огонь, просто щелкнув пальцами. Но кто в такое готов поверить?
        В руке шамана появилась длинная тонкая палочка, которой он обозначил три точки, образующие равносторонний треугольник вокруг костра.
        - Садитесь, ага, - велел он гостям.
        Люди переглянулись. Дик-18 жестом предложил Дику-33 первому сделать выбор. Хотя вряд ли что зависело от места у огня.
        Гости расселись, а Юм-Памарак вновь сделал круг по хижине. Ненадолго останавливаясь за спиной у каждого, шаман возносил над его головой руку, сжатую в кулак, произносил несколько непонятных слов, быть может, на языке уурсинов или на каком другом, а затем разжимал пальцы, как будто высыпал на голову человека что-то невидимое.
        Остановившись между Диком-33 и Диком-7, Юм-Памарак кинул в костер пригоршню серого порошка, который сначала с приглушенным хлопком вспыхнул ослепительно-ярким светом, а затем рассыпался клубами серого, довольно едкого дыма, от которого у людей запершило в горле.
        Юм-Памарак взял в руку баночку, подцепил на палец немного белой мази и провел ею под носом у Дика-7. От мази исходило столь мерзкое зловоние, что парень невольно отшатнулся назад и попытался рукой стереть ее.
        - Нельзя, ага! - схватил его за запястье шаман. - Теперь уже поздно, раньше нужно было думать, ага!
        - А что теперь? - спросил Дик-18.
        - Теперь либо ты делаешь только то, что я говорю, либо я за последствия не отвечаю, ага! - Юм-Памарак быстро провел под носом у Дика-18 пальцем с вонючей мазью. - Если твое настоящее в прошлом застрянет, знаешь, что тогда будет, ага?
        - Что будет? - морщась от нестерпимой вони, спросил Дик-18.
        - Лучше тебе этого не знать, ага. - Юм-Памарак намазал чудодейственной мазью верхнюю губу Дика-33.
        - Что это за средство? - поинтересовался Дик-33.
        - Тебя интересует, из чего оно сделано или как оно действует, ага?
        - Ну, вообще-то, и то и другое.
        - Сделано это снадобье из ста сорока восьми трав, настоянных на жире этер-эль-сотека, еще не принесшего потомства, ага. А как оно действует, ты сам скоро узнаешь, ага.
        - Весьма исчерпывающее объяснение, - попытался улыбнуться Дик-33.
        - Иначе и быть не могло, - улыбнулся в ответ ему Юм-Памарак. - Ага.
        Дику-33 на миг показалось, что шаман похож на его деда. Хотя, грех забери, он не только не помнил лица своего деда. Он понятия не имел, был ли у него дед!
        - А воняет вроде уже не так сильно, - сказал, потянув носом, Дик-7.
        - Точно, - согласился с ним Дик-18. - Даже вроде как фиалками запахло.
        - А как пахнут фиалки? - спросил Дик-33.
        - Приятно, дружище, - ничуть не растерялся Дик-18. - Весьма, скажу тебе, приятно.
        - Поверю на слово, - хмыкнул Дик-33.
        И тут на него накатило.
        Сначала ему показалось, что комната начала медленно вращаться вокруг расположенного в центре очага. Затем стены хижины будто дышать стали. Они то расходились в стороны - и тогда помещение становилось непомерно огромным, - то вдруг сжимались настолько, что, казалось, вот-вот раздавят жмущихся к очагу людей. В воздухе витали странные запахи, казавшиеся до боли знакомыми, однако название и происхождение их вспомнить не получалось. Что-то мешало сделать это. Что-то, бороться с чем было невозможно, поскольку бесполезно пытаться совладать с тем, что находится за гранью понимания…
        - Хорошая отмазка, ага!
        Голос, похожий на рев взлетающего допотопного космического грузовика на реактивной тяге, ударил по ушам так, что Дик-33 решил, что после такого он должен оглохнуть. Непременно. Он откинулся назад и с ужасом посмотрел на шамана. Собственно, если бы не присказка «ага», он бы ни за что не узнал Юм-Памарака. Лицо шамана было похоже на восковую маску, оплывающую под жаркими солнечными лучами. Бесформенная пластическая масса, некогда бывшая лицом, вспучилась в нижней трети. Пузырь лопнул, открыв темный провал.
        - Ну, что, так и будешь тупо глазеть, ага?
        - Я? - растерянно произнес Дик-33.
        - А что, здесь есть кто-то другой, ага?
        В самом деле, он здесь находился один. И что собой представляло это самое «здесь», понять было решительно невозможно. Все, на чем только останавливался взгляд, текло, изменялось, меняло форму и цвет, но так и не могло прийти к какому-то определенному, законченному виду. Даже звуки, которые он слышал, дробились, будто осколки разбитого бокала, рассыпались, точно конфетти, взрывались, словно вакуумные бомбы; звенели, стрекотали, жужжали, стреляли, булькали, журчали - наполняя мир безразмерной какофонией.
        Дик-33 поднялся. Ноги его по колено провалились в крайне необычную пластичную массу, в которой были перемешаны все мыслимые и даже немыслимые цвета. Дик-33 попытался освободить ноги, но, вместо того, чтобы обрести свободу, упал на четвереньки. Теперь и руки его были по локоть утоплены в многоцветной массе. А лицо покрыто множеством брызг.
        - Что это за дрянь такая?! - в отчаянии закричал Дик-33, непонятно к кому обращаясь.
        Ведь рядом никого не было.
        Но не успел он произнести эти слова, как пластичная масса прямо перед ним вспучилась, и спустя пару секунд пузырь превратился в подобие человеческого лица, нарисованного бездарным карикатуристом.
        - Это первооснова, - сказала, булькая переливающимися пузырями, разноцветная маска. И, подумав самую малость, добавила: - Ага.
        - Выручай меня, шаман! - не то попросил, не то потребовал Дик-33.
        - Смеешься, ага? - обиделась разноцветная маска. - Что я могу сделать, если я сам ничего собой не представляю, ага?
        - Как же мне быть? - вконец растерялся Дик-33.
        - Выбирайся отсюда, ага, - посоветовал аватар Юм-Памарака.
        - Как?
        - Так же, как сюда попал, ага.
        - А я помню?
        - Постарайся вспомнить, ага. В конце концов, это не так уж сложно, ага. Работа плотника куда как сложнее, ага. А выделка шкур…
        - При чем тут шкуры?
        - Совершенно ни при чем, ага. Я сказал это лишь для примера, ага.
        Поднатужившись, Дик-33 вытянул левую руку из вязкой массы.
        - Что это такое? - спросил он, глядя на падающие с кончиков пальцев тяжелые, жирные капли, в которых переливались, но не смешивались, все цвета радуги.
        - Я уже сказал, это - первооснова всего сущего, ага. Нечто вроде первичного субстрата, из которого тебе предстоит воссоздать свой собственный мир, ага.
        - Что я должен для этого сделать?
        - Просто расставь все по местам, ага.
        - Как? Я понятия не имею, что со всем этим мусором делать!
        - Начни с малого, ага.
        - Например?
        - Ну, сам подумай, тут я тебе не советчик, ага.
        Дик-33 задумался.
        - Слушай, а что, если для начала выкинуть все лишнее?
        - Мысль неплохая, ага. Только куда ты станешь выкидывать то, что сочтешь ненужным, ага?
        Дик-33 вывернул шею, насколько мог, и посмотрел по сторонам.
        - Выходит, здесь нет ничего лишнего?
        - Это уж тебе решать, ага.
        Свободной рукой Дик-33 зачерпнул пригоршню пластичной, разноцветной массы, растер ее меж пальцев и плюхнул туда, откуда взял.
        - Это ведь все неправда? Точно?.. Это не может быть реальностью! Потому что… Потому что это только мое видение. Ты! - ткнул он пальцем в сторону пузыря, говорящего голосом Юм-Памарака. - Ты обкурил нас каким-то галлюциногеном!.. Так?
        - Может, так, а, может, и нет, кто знает, ага? Но ты ведь сам пришел сюда, верно, ага? И не для того, чтобы уличить меня в обмане, а чтобы восстановить свое прошлое, ага?
        - Но я не могу это сделать!
        - Правда, ага?
        - Помоги мне, Юм-Памарак.
        - Как я могу тебе помочь, ага? Мне ничего о тебе не известно, ага.
        - Я тоже ничего о себе не знаю!
        - Знаешь, ага. Прошлое хранится в твоей памяти, но что-то мешает тебе вспомнить, ага. Неужели, твоей памяти не за что зацепиться, ага?
        - Здесь? - Дик-33 в отчаянии хлопнул ладонью по невозможной, не существующей в реальности пластической массе. - Здесь - не за что!
        - Подумай, ага! Пораскинь мозгами-то, ага!
        Дик-33 подумал. Мысль, что пришла ему в голову, была не самой оригинальной. Но, поскольку другой все равно не было, он уцепился за нее.
        Пузырь, говоривший голосом Юм-Памарака, начал раздуваться, подниматься вверх. С боков у него появились два отростка, которые уперлись в невозможно-разноцветную массу и потащили следом за собой бесформенный кусок. Постепенно вся эта хаотичная конструкция начала обретать знакомые очертания. Цвета, прежде свалянные в клубок, начали разделяться и распределяться в соответствии с привычным мировосприятием. Поднявшись во весь рост, Юм-Памарак расправил плечи, медленно крутанул головой, посмотрел на завязшего в неопределенно-пластичной массе Дика-33 и улыбнулся. Вполне удовлетворенно.
        - Ну, что ж, неплохо, ага, - он сделал шаг. Ноги его не проваливались и даже не прилипали к многоцветной поверхности. - Совсем неплохо, ага. Только я-то одно из поздних твоих воспоминаний, а тебе нужно заглянуть в самые глубины своей памяти, ага.
        Дик-33 уже успел уяснить, что помогать ему шаман не станет. Как ни проси. Поэтому он спросил о другом.
        - Что это за место? Ты бывал здесь прежде?
        - Частенько, ага, - кивнул Юм-Памарак. - Да и ты сам наверняка заглядывал, только не понял, куда попал, ага. Это - взгляд на мир с другой стороны, ага.
        - То есть мы сейчас совершаем путешествие на темную сторону?
        - Ну, почему же на темную, ага? Сам видишь, цвета здесь, в привычном для тебя понимании, существуют, ага?
        - Тогда что же? Улетный трип? Расширение сознания? Поиск дхармы?..
        Юм-Памарак посмотрел на Дика-33, будто на безнадежно больного, головой с сочувствием покачал и сел, скрестив ноги.
        - В представлении подавляющего большинство людей мир - это расстеленная циновка для еды, ага. - Шаман сделал короткий жест рукой, и между ним и человеком легла квадратная соломенная циновка, разукрашенная узорами из красно-сине-желтых ломаных линий. - На циновке стоят различные предметы: чашки, миски, плошки, горшки, тарелки, лежат палочки для еды… - Все перечисляемые шаманом вещи мгновенно появлялись на циновке, и вскоре она оказалась полностью заставленной. - Мы смотрим на предметы и уверены, что понимаем их назначение, ага. Более того, мы думаем, что понимаем их смысл, ага! И, наконец, сверх того! - Юм-Памарак воздел вверх тонкий, высохший, кривой, как сломанный сучок, указательный палец. - Мы верим в то, что наша способность переставлять предметы на циновке есть не что иное, как умение управлять реальностью! Ага! И при этом почему-то никому не приходит в голову заглянуть под циновку, ага! - Взмахом руки уурсин смел с циновки всю посуду и, ухватившись за угол, одним движением перевернул ее. Циновка легла на бесцветно-многоцветную пластичную массу и в тот же миг слилась с ней, сделалась
абсолютно неразличимой. - Сейчас мы находимся под циновкой, ага. И именно здесь сосредоточены силы, управляющие миром, ага. А значит, здесь не существует ничего невозможного, ага. Нужно всего лишь научиться управлять протекающими здесь процессами, ага.
        - Всего лишь, - кисло усмехнулся Дик-33. - Это все равно, что сказать: от тебя требуется всего лишь научиться летать.
        - Разве это так сложно, ага?
        Юм-Памарак сложил руки на груди, чуть приспустил на глаза морщинистые веки и опустил голову так, что подбородок уперся в грудь, а перекинутая через левое плечо коса легла на сгиб локтя. Тело его качнулось из стороны в сторону, оторвалось от поверхности, на которой он сидел, и стало медленно подниматься вверх. Оказавшись на высоте двух с половиной метров, Юм-Памарак раскинул руки в стороны и едва ли не с насмешкой посмотрел на завязшего в мировой первооснове человека.
        - Достаточно, ага?
        - Это здесь у тебя все так здорово получается. А как в реальном мире?
        - Мне кажется, ты все еще не понимаешь главного, ага. Это все тот же мир и то же самое место, ага. Мир остался прежним, но изменился твой взгляд на него, ага. Ты видишь то, что прежде считал невозможным, ага. А, значит, невозможное стало возможным. Ага.
        - Так, я, кажется, начинаю что-то понимать.
        - Это очень хорошо, что ты только начал понимать, ага, - улыбнулся Юм-Памарак. - Потому что понять это в принципе невозможно, ага. Ты сам вскоре убедишься в этом, если продолжишь двигаться в нужном направлении, ага. А пока сосредоточься на самом процессе - постарайся все расставить по своим местам, ага.
        - Что именно я должен расставить по местам? - не понял Дик-33.
        - Посуду, - пальцем указал вверх Юм-Памарак. - Посуду, что стоит на циновке, ага.
        В тот момент, когда Дику-33 стало понятно, о чем говорит Юм-Памарак, глаза его будто ослепли от яркого света, барабанные перепонки лопнули от напора чудовищной звуковой волны, дыхание в груди сперло, как от сильного, умело выверенного удара в болевую точку. Дик-33 не потерял сознание. Напротив, сознание его сделалось кристально-чистым, ясным и острым, как хирургический скальпель, точным, как пущенная в цель стрела. Вся его сущность оказалась сконцентрированной в исчезающе малой точке, в которой был заложен потенциал породившего Вселенную Большого взрыва. Он был повсюду и нигде. Он управлял мирозданием, каковым сам и являлся.
        Он сказал - Раз! - и мир перевернулся.
        Ему не пришлось прилагать никаких усилий. Все вершилось само собой. Хотя без него ничего бы не было.
        Мир перевернулся - и все встало на свои места.
        Он сидел в сумеречной комнате, привалившись к груде какого-то тряпья. Слева от него сидел, закрыв глаза и обхватив голову руками, Дик-18. Справа, будто зародыш, скорчился на полу Дик-7. Прямо напротив него, по другую сторону потухшего очага, стоял, опираясь вытянутыми руками на длинную палку, Юм-Памарак.
        Он оттолкнулся локтем от вороха тряпок, сел прямо, расправил плечи и неожиданно для себя самого широко зевнул.
        Юм-Памарак поднял палку и изо всех сил ударил его по плечу.
        Он улыбнулся и в знак благодарности наклонил голову.
        Он больше не был Диком-33. Теперь он знал, кто он такой. Но принесло ли это знание радость?..
        Александр почувствовал, что страшно голоден.
        - Сколько прошло времени? - спросил он у шамана.
        - Не имеет значения, ага. - Юм-Памарак улыбнулся и подмигнул.
        Или Александру это только показалось?
        Глава 13. День 158-й или около того
        Они вышли на невысокое плоскогорье. Внизу бугрилась каменистая пустыня. Что ни валун - то бородавка на теле земли, что ни камень - то прыщ. Почти у самого горизонта поднималась вверх стена Святого Норбита. С двух сторон к ней лепились небольшие, похожие на собачьи конуры, домишки, в которых нашли пристанище колонисты-зомби. Это было не просто строение, возведенное руками мертвых, а вешка, символ, определяющий притязания на данную территорию Союза Шести Планет.
        - Ну, вот мы и дома, - сказал Гюнтер фон Штраух.
        И не было радости в его словах. Даже намека. Скорее уж, неизбывная тоска вечного странника, который точно знает, что вернуться в родные края ему не суждено, и именно поэтому за каждым поворотом ему мерещится родной дом.
        - Постойте! - Дик Чики взмахнул рукой, затем коснулся кончиками пальцев виска и снова вскинул руку вверх. - Не торопитесь!..
        …Перед уходом они еще раз заглянули к Юрию. Хотя совершенно непонятно зачем. Что еще могло сказать им это доживающее последние дни создание, некогда бывшее или, по крайней мере, считавшее себя человеком, а ныне не вызывающее никаких иных эмоций, кроме жалости и брезгливости. Тело его было съедено смертельной болезнью, а разум, похоже, регулярно давал сбои. И все же все трое сочли нужным попрощаться с ним.
        - Вы прошли хашцак мицерик, - не поднимая накрытой куском ткани головы, уверенно произнес Юрий, едва они переступили порог.
        - Да, - ответил Александр. - Теперь у нас есть имена. Меня зовут…
        - Нет! - Юрий поднял изуродованную болезнью руку. - Разве Юм-Памарак не предупредил вас, что не следует называть свои истинные имена первому встречному?
        - Да, конечно, говорил, но…
        - Это правило, из которого нет исключений! Никогда и никому не называйте свое настоящее имя! Никогда и никому!..
        Он хотел еще что-то добавить, но поперхнулся и зашелся в приступе мучительного кашля.
        Дик Чики посмотрел на Александра, взглядом спрашивая, а не пора ли уходить? В ответ Александр многозначительно поднял брови. Что это должно было означать, он и сам не знал.
        Откашлявшись, Юрий ладонью вытер рот.
        - Что вы теперь собираетесь делать?
        - Вернемся в свою колонию, - ответил Дик.
        - Юм-Памарак дал нам икер торок - еду, которая поможет отказаться от пищевой смеси.
        - И вы уже почувствовали себя настоящими людьми.
        Лица Юрия не было видно, но, похоже, произнося эти слова, он саркастически усмехался.
        - А за кого ты нас принимаешь? - с вызовом спросил Дик.
        - Вы такие же обрубки-недочеловеки, как и я.
        - Да грех тебя забери!..
        Александр схватил Дика за руку, предупреждая дальнейшее словоизлияние. Ему и самому не нравилось то, что говорил Юрий. Но спорить с умирающим - какой в этом смысл?
        - Я так понимаю, вы собираетесь разделить икер торок среди всех обитателей своей колонии?.. А потом, конечно же, приведете их сюда, может быть, не всех сразу, а группами, по нескольку человек, чтобы Юм-Памарак и их провел через хашцак мицерик?..
        - У тебя не иначе как дар предвидения прорезался? - не удержался-таки Дик.
        - Хотите, я скажу, что я о вас думаю? - прохрипел Юрий.
        - Ну?..
        - Вы - дураки… К тому же мертвые дураки…
        - А, - безнадежно махнул рукой Дик. - Будь здоров… Или что тут у вас говорят при прощании?
        - Ты б послушал, когда тебе говорят… Рукой махнуть всегда успеешь…
        - Я давно уже тебя слушаю. И пока еще не услышал ничего дельного.
        - Ну, так умолкни и не мешай слушать другим… Может быть, у них, в отличие от тебя, уши воском не залиты… - Юрий наклонился и кашлянул в кулак. - Я прекрасно себе представляю ваше нынешнее состояние… Вы в восторге… Будто заново на свет родились… И, естественно, вам хочется поделиться своим счастьем с другими… Похвальное желание… Но только будьте осторожны… Насколько хорошо вы знаете тех, с кем вместе вас высадили на эту планету?.. А?.. Да вы их вообще не знаете. Потому что они сами себя не знают… А люди, между тем, бывают разные… И вот представьте себе, что хотя бы один из тех, кого вы решили облагодетельствовать, донесет на вас тюремщикам… Грех знает, какие у него при этом будут мотивы… Быть может, он понадеется, что в благодарность за донос получит какие-то поблажки… А может, и на свободу рассчитывает… Или у него просто натура такая… Что, скажите, не бывает таких?.. Ха! Еще как бывает!.. Честно говоря, мне плевать на то, что станет после этого с вами… - Юрий зажал лицо в ладонях и издал ужасающий звук, как будто по горлу ему провели рашпилем. - Все, - он уронил руки на колени. - Я сказал все, что
хотел… Можете проваливать…
        - …Помните, что сказал умирающий дурак?
        - Про то, что никому нельзя доверять?
        - Да!
        - И что?
        - Мы так и не решили, что делать?
        - А что тут решать?..
        - Счастье для всех и даром? И пусть никто не уйдет обиженным?
        - К чему ты клонишь?
        - Мы ничего не знаем о них! - Дик выбросил руку в направлении треугольной постройки. - Грех меня раздери!.. Да мы ведь даже друг о друге ничего не знаем! Мы назвали друг другу свои имена - грех с ним, я не верю в мистические бредни насчет таинства имени, - но мы ничего не сказали о своем прошлом. Почему?.. А?.. Неужели ж оно у нас, всех троих, настолько поганое?
        - У меня в прошлом нет ничего такого… - потупившись, переступил с ноги на ногу Гюнтер. - Ну, то есть…
        - Тебя никто не заставляет рассказывать, - предупредил его Александр.
        - Да нет… Мне, в общем-то, и рассказывать нечего… Я родился и вырос… И умер тоже… На планете Двадублона… - Гюнтер усмехнулся едва слышно. - Верноподданный великого Союза Шести Планет… Мои родители были состоятельные люди. Отец консультировал министерство социального развития. Я учился в привилегированной школе, затем в Карсте… Знаете, это такое высшее учебное заведение…
        - Знаем, - кивнул Дик. - Туда не берут кого попало с улицы.
        - Ну, в общем так, - согласился Гюнтер.
        Александр незаметно показал Дику кулак - мол, кончай смущать парня, ему и без того паршиво.
        - В общем, все в моей жизни складывалось как надо… Хорошо… Я погиб в тот самый день, когда мне исполнился двадцать один год. Точно в день рождения… Как вам такое?.. Отец подарил мне прогулку на экстрим-скутере по каньону в национальном Стэнд-парке. Нас было десять человек, друзей-однокурсников. Экстрим-скутер вел профессиональный пилот… Этот аттракцион существует уже более двадцати лет, и за все это время - ни одной аварии. А вот нам не повезло… Не знаю, что уж там произошло, то ли сам скутер забарахлил, то ли пилот в какой-то момент не справился с управлением, только наша машина на полной скорости врезалась в скалу. И, опять же, система безопасности, гарантировала выживание пилота и пассажиров при самой серьезной аварии… И выжили все. Кроме меня. Потому что спасательная капсула моего кресла почему-то не сработала… Вы знаете, я отчетливо помню момент смерти… Нет, правда! Скутер левым крылом зацепил скалу. Меня выбросило из кресла, и я грудью ударился о горизонтальный поручень. Внутри что-то хрустнуло, дыхание оборвалось… Но это была еще не смерть. Резко потеряв скорость, скутер завалился носом
вниз, я полетел через поручень и затылком ударился об угол приборной панели… - Гюнтер провел ладонью по затылку. - Мне показалось, что кости черепа треснули… Или разошлись по шву… Как бы там ни было, я почувствовал, как через дырку в голове жизнь покидает тело… Наверное, это длилось несколько секунд, но в моем субъективном восприятии они растянулись если и не до пределов вечности, то все равно очень надолго. Я видел, как по лобовому стеклу кабины скутера побежала трещина. Которая начала ветвиться, подобно разрывающей ночной мрак молнии. Затем стекло выгнулось внутрь кабины и рассыпалось мелкими осколками. Стеклянные брызги летели ко мне и все никак не могли долететь. А я чувствовал, как холодеют ноги, как немеют пальцы на руках… При этом мне не было страшно. Хотя я не видел ни темного коридора со светом в конце, ни каких-либо призрачных фигур, готовых препроводить меня в мир иной. Напротив, я ясно, с ужасающей конкретностью понимал, что это конец. Конец всему. Что, как только жизнь покинет мое тело, для меня уже больше ничего и никогда не будет. Я знал, что ухожу не в вечность, а в небытие… Помню, я
вдруг испугался, когда понял, что не чувствую своего носа. Почему? Да грех его разберет… Я умер прежде, чем скутер упал на дно каньона. Должно быть, «Скорая» прибыла быстро, если им удалось меня оживить… И голова моя пострадала меньше, чем я думал. - Гюнтер смущенно улыбнулся и развел руками. - Вот и все. Не очень-то увлекательная история.
        - Это ты так думаешь, парень. - Дик хлопнул Гюнтера по плечу. - А расскажи ты ее кому-нибудь из тех, с кем летел в этом грешном скутере, так он бы в обморок грохнулся. Точно тебе говорю!.. Ну, а ты? - посмотрел он на Александра. - Ты что скажешь?
        - А что ты хочешь знать? Кем я был в прошлой жизни? Или как я умер?
        - Тебе решать, с чего начинать.
        - А почему бы тебе самому не рассказать…
        - Всему свое время, Александр, - вымученно улыбнулся Дик. - Всему свое время. Я оставил свою историю напоследок, потому что она настолько ужасна, что, боюсь, услыхав ее, вы не захотите со мной знаться, - и, подражая Юм-Памараку, добавил: - Ага!
        Александр помахал перед собой рукой, будто отгоняя неприятный или слишком резкий запах.
        - Нет, приятель, тебе меня не переплюнуть.
        - Хочешь сказать, твое прошлое черно, как космос? - Дик недоверчиво прищурился.
        - Что бы ни было у тебя в прошлом, Дик, сомневаюсь, что ты был казнен по приговору Высшего суда Союза Шести Планет.
        - Да ты что? - изумленно вытаращился Дик. - Серьезно?
        - Абсолютно.
        - Надо же! - Дик азартно хлопнул себя ладонями по ляжкам. - А я-то полагал, что на планетах Союза Шести смертная казнь упразднена.
        - Применяется лишь в особых случаях, по приговору Высшего суда.
        - Ну да, ну да, - быстро кивнул Дик. - Как особая мера… - Он откинулся назад и ухватил себя за подбородок. - Но, послушай, это что ж такое нужно было отчудить, чтобы тебя к смерти приговорили?
        - Рассказать?
        - Ну, конечно! Давай!
        Дик поудобнее устроился на валуне и приготовился слушать Александра, будто древнего сказителя, который должен был поведать невероятную историю о доблести и славе.
        - Я был врачом. И очень хорошим врачом. Поэтому к моим услугам прибегали самые высокие представители государственной элиты…
        - Что, хочешь сказать, и Сам? - не выдержав, перебил Дик.
        - И Сам, - улыбнулся Александр. - Хочешь знать, от какого недуга страдает президент Дэн Урсенко?
        - Нет! - сделал резкий отрицательный жест Дик. - Я предпочитаю не перегружать память бесполезной информацией.
        - Мудрое решение.
        - Ну, так! - щелкнул пальцами Дик.
        - Все отлично знают, что власть меняет людей. И, как правило, не в лучшую сторону. Но вот до какой степени, этого никто даже представить себе не может. Человек, едва ступивший на первый уровень пирамиды власти, уже начинает осознавать свое превосходство над другими. Он не умнее, не сильнее и даже не красивее других. Но он считает, что получил это право превосходства вместе с должностью. Что уж говорить о тех, кто вскарабкался выше, откуда рукой подать до самой вершины. Они считают себя едва ли не небожителями. Их уже ничто не связывает с теми, кто остался внизу. Кроме одного - как и все, они смертны. Поэтому всегда, во все времена люди, облеченные властью и не обделенные финансами, искали способы продлить существование своей бренной плоти. Хотя бы ненадолго. Пусть даже разум при этом померкнет, как пламя свечи перед рассветом. Стремление жить превращается для них в навязчивую идею. В еще одну болезнь, съедающую их изнутри. К каким только средствам борьбы со старостью они не прибегают! Сидят на всевозможнейших диетах, совершают совершенно безумные оздоровительные процедуры, как лекарство, принимают
внутрь то, что ни один здравомыслящий человек и в руки не возьмет, доверяются самозваным целителям и шарлатанам. Ну и, конечно, в полной мере используют последние достижения медицины. В какой-то момент среди представителей высшей власти Союза Шести Планет стала модной процедура восстанавливающей ДНК-терапии.
        - Я читал об этом! - встрепенулся Гюнтер. - Точно! Ее еще называли лекарством от всех болезней, способным продлевать жизнь едва ли не до бесконечности.
        - Очередная глупость, поднятая на щит недобросовестными писаками, - пренебрежительно махнул рукой Александр. - Это всего лишь медицинская процедура, способная дать положительный эффект при лечении далеко не всех заболеваний, и только в совокупности с другими методами лечения. Сама по себе процедура восстанавливающей ДНК-терапии не полезна и не вредна. Регулярно проводить ее - все равно что стричь ногти или волосы. То есть мы делаем то, с чем здоровый организм и сам неплохо справляется. Суть процедуры заключается в том, что раз в месяц в организм человека вводится специально подготовленная культура клеток, которые оседают на стенках воротной вены печени. Они начинают выделять комплекс ферментов, которые, проникая в клетки организма, очищают их от мутировавших, дефектных ДНК. Это в теории. На практике же эффективность этой весьма дорогой, надо сказать, процедуры так и не была подтверждена. Однако после того, как не особо утруждающие себя проверкой фактов журналисты провозгласили ее панацеей и эликсиром бессмертия в одном флаконе, правительственные бонзы, все, как один, стали требовать для себя
процедуру восстанавливающей ДНК-терапии. И я занимался этой ерундой, поскольку, во-первых, был уверен в том, что процедура сама по себе абсолютно безвредна и безопасна, а во-вторых, приготовлением клеточной культуры для ДНК-терапии занималась лаборатория института, в котором я работал. А для научного института, как известно, любое дополнительное финансирование никогда не бывает лишним. Все шло просто замечательно. До тех пор… - привычным движением Александр быстро провел по голове растопыренной пятерней, как будто хотел взъерошить волосы, которые были у него когда-то. - До тех пор, как после очередной, самой обычной процедуры не умерли пятеро высокопоставленных чиновников, возглавлявших ключевые министерства Союза Шести Планет.
        - Грех меня забери! - звонко хлопнул в ладоши Дик. - Знаменитая траурная декада, случившаяся год назад! Так это твоя работа?
        - Сомневаюсь, - покачал головой Александр. - Я повторяю, сама по себе процедура, что я проводил, была совершенно безвредной. Я в этом уверен. Да и потом, согласись, странно, что пять человек одновременно скончались от инъекций, которые прежде не причиняли им никакого беспокойства.
        - Хочешь сказать, тебя подставили?
        - Лично у меня в этом нет ни малейшего сомнения. Понятное дело, я сам навещал своих пациентов. Каждый, въезжающий в Градбург, проходит самую тщательную, многоуровневую проверку. У меня при себе всегда был небольшой кейс-холодильник с препаратами для ДНК-терапии, расфасованными в нужных дозах по герметично закрывающимся тубам. Перед личной проверкой я сдавал кейс охраннику, который возвращал мне его после того, как я выходил из камеры сканирования. Процедура сканирования занимает около двух минут. За это время легко можно заменить тубы в кейсе.
        - Выходит, это был заговор?
        - Подготовленный на самом высоком уровне. Когда уже в камере я обдумывал все, что произошло, то неизменно приходил к выводу, что за всей этой историей легко мог стоять не кто иной, как сам президент.
        - Дэн Урсенко?
        - А почему нет? Моими руками Урсенко убрал пять ключевых министров, каждый из которых мог стать претендентом на его место. Теперь президента окружают только лояльные ему люди. Действуй он иными методами, это могло бы привести к волнениям, а то и к импичменту. А так - налицо психопат-одиночка, врач-убийца, который, пользуясь своим положением, пытался отравить всех членов кабинета министров. И, кстати, едва не добрался до самого президента.
        - Ну, в общем, схема получается красивая, - подумав, согласился Дик. - Полагаю, ни один адвокат не взялся за твою защиту.
        - Мое дело рассматривала особая коллегия Высшего суда. В таких случаях адвокат подсудимому не полагается. Хотя он может защищать себя сам. До вынесения окончательного приговора я около года провел в одиночной камере, откуда меня изредка выводили на так называемые допросы, где не давали и слова сказать. Все показания были уже записаны. От меня лишь требовалось завизировать их. Меня не били, не пытали. Мне протягивали перо и предлагали поставить подпись. Поначалу я отказывался, пытался что-то объяснить. Но, как только я начинал говорить, следователь выходил из комнаты. А когда я умолкал, меня забирали охранники и отводили назад в камеру. Через неделю процедура повторялась. Меня кормили. Мне предоставляли средства личной гигиены. Но больше - ничего. Представляете, каково это - день за днем сидеть на койке и тупо смотреть в стену перед собой, зная, что ты никогда отсюда не выйдешь? И, в конце концов, я решил, да грех их всех забери!.. И подписал признательные показания. Через два дня мне был вынесен приговор без права подачи апелляции. А вечером следующего дня меня казнили.
        - Не может быть! - Вид у Гюнтера был растерянный, но при этом смотрел парень на Александра недоверчиво. - Так не бывает!
        - О чем ты, парень? - непонимающе посмотрел на него Дик.
        - В нашем Союзе Шести Планет закон для всех един! Никто не может быть осужден, и уж тем более приговорен к смертной казни, только на основании собственного признания! Это… Это же просто нелепо!..
        - А то, как мы тут оказались, не нелепо?
        - Это совсем другое! - снова затряс головой Гюнтер.
        - И в чем же разница? Нас приговорили к жизни после смерти - это, по-твоему, нормально? В порядке вещей? - Дик все больше входил в раж. - И что же, нам теперь всем хором орать: слава президенту Урсенко!..
        Александру показалось, что еще немного, и Дик ударит Гюнтера. Он уже готов был вмешаться, но Дик сам вдруг остановился, махнул рукой и отвернулся. Как будто ему стало невыносимо скучно.
        - Закон почти всегда отходит на второй, а то и третий план, когда дело касается государственных интересов. - Александр старался говорить как можно спокойнее, чтобы не спровоцировать новую вспышку возмущения или гнева. - Такова уж реальность, Гюнтер, и с этим, увы, не поспоришь.
        - Если ты считал себя невиновным… - начал Гюнтер.
        - Я был невиновен, - уточнил Александр.
        - Тем более, - уперто, как бык, наклонил голову парень. - Если ты был невиновен, нужно было это доказать!
        - Как?
        - Не знаю… Но, если всегда вот так просто сдаваться… Опускать руки, когда дело доходит до доказательства своей правоты… - Гюнтер беспомощно всплеснул руками. - Ну, я даже не знаю, во что мы все тогда превратимся?
        - В живых мертвецов, - по-прежнему глядя в сторону, Дик усмехнулся и сплюнул. - В зомби, грех их забери.
        - Речь сейчас не о них, а о нас, - сказал Александр, желая придать разговору более конструктивную направленность.
        - Мы, они - какая разница, - Дик снова сплюнул. - Жизнь - дерьмо. Вот это - факт! Как тебя убили?
        - Смертельная инъекция… Так я думал, когда меня распяли на каталке с откинутыми в стороны подлокотниками. Голова была зафиксирована, так что я мог видеть только белый потолок над собой и край протянутой по нему люминесцентной полосы. Когда иголка вошла в вену, мне почему-то вдруг стало мучительно больно оттого, что этот потолок станет последним, что я увижу. И - тишина. Я не слышал ни звука. Как будто ради того, чтобы я умер в полной тишине, даже климатизаторы выключили. А мне вдруг захотелось с кем-то поговорить. Все равно с кем, без разницы, о чем, лишь бы услышать живой человеческий голос. Я не чувствовал ни боли, ни тоски, ни отчаяния. Мне было только жаль… Не себя, а весь этот мир, который прямо сейчас лишался такого славного парня!.. Навсегда… Наверное, это был самый бесчеловечный обман из всех, что только можно себе вообразить.
        - В каком смысле? - удивленно наклонил голову Дик.
        - Они меня не убили, а лишь погрузили в кому. Видимо, я уже был включен в проект использования зомби-колонистов. А раз так, зачем тратить лишние средства на оживление, если можно просто заставить меня поверить в то, что я умер?.. Именно поэтому я уже сейчас, без чудодейственного икер торока, могу есть все, что угодно. И иммунная сыворотка, скорее всего, мне тоже не нужна. Я, в отличие от остальных, не был мертвым… Или, наверное, правильнее сказать, тело мое не было мертво. Потому что психологически я, так же, как и вы, переступил черту жизни и смерти, а затем сделал шаг назад.
        - Вот оно как. - Дик провел ладонью по лысому затылку. - Забавно, - хмыкнул он. - Оказывается, среди нас есть живой. - Он поднял голову и посмотрел на Александра. - А тебе не кажется, что живому не место среди мертвых?
        - Мне давно уже ничего не кажется, - невозмутимо отозвался Александр. - Пора тебе рассказать свою историю.
        - Нет, постой, погоди. Ты сказал, что прежде был врачом. Верно?
        - Да.
        - Очень хорошим врачом. Так?
        - Да.
        - Значит, ты можешь помочь нам избавиться от имплантатов и снова стать людьми?
        - Без специального медицинского оборудования я ничего не могу.
        - А если оно у тебя будет?
        - Я понятия не имею, что они с нами сделали, - развел руками Александр. - Я не могу ответить на твой вопрос, не проведя тщательного всестороннего обследования. Ясно?
        - Ясно, - кивнул Дик. - Ну, а теперь, - по губам его скользнула кривая усмешка, - позвольте сообщить вам, господа, что перед вами не кто иной, как один из бывших тюремщиков. Ага, - он попытался хохотнуть, но лишь издал некий неопределенный звук. - Я умер, и меня отправили к тем, кого я прежде охранял. Весело, правда?
        - Да что ж тут веселого? - непонимающе пожал плечами Гюнтер.
        - Чем конкретно ты занимался? - спросил Александр.
        - Я был вторым пилотом на боевом линейном корабле класса «краут» «Юрий Семецкий», курсировавшем между пятью планетами Грешного Треугольника, на которых существуют колонии живых мертвецов.
        - О! Выходит, мы не одиноки!
        - Полагаю, Союз Шести Планет не испытывает недостатка в покойниках.
        - Скажу тебе как врач, далеко не всякий покойник годится на то, чтобы сделать из него зомби.
        - А сколько человек умирает ежедневно?
        - Я не знаю статистику.
        - Вот, то-то и оно!
        - Что?
        - Оно!
        - Славно. И что дальше?
        - Дальше?
        - Ты сказал только то, что служил на военном корабле. Как ты умер?
        - А! - Дик махнул пальцем. - Это самая интересная часть моей истории! Ты не поверишь, Саша! - Пауза. - Наш корабль атаковали транги.
        - Транги? Те самые транги?
        - Да! Те самые транги! Механоиды, явившиеся из ниоткуда! Уймарахи, как называют их уурсины!
        - Быть того не может!
        Театральным жестом Дик раскинул руки в стороны.
        - Тогда что я тут делаю?.. Мы выходили на орбиту планеты ГТС-2… Да, кстати, это та самая планета, которую мы сейчас топчем… Я находился у себя в каюте, пытался заснуть после только что сданной вахты, когда раздался сигнал общей тревоги. За те семь месяцев, что мы курсировали по Треугольнику, не было ни одной тревоги. Да и с чего бы ей взяться - кроме нас в секторе никого не было. Поэтому я особенно не торопился - решил, что капитан объявил учебную тревогу для палубных команд, а вахтенный по ошибке врубил общий алярм. Я уже застегивал куртку, когда корабль тряхнуло так, будто он налетел на гигантский астероид. Выбегая за дверь, я переключил коммуникатор на связь с вахтенным офицером. В ответ на мой вопрос: «Что происходит?» - он взвизгнул: «Нас атакуют! Атакуют!» - «Кто?» - «Нас атакуют!..» - «Где капитан?» - «Убит!» - «Первый помощник?» - «Не знаю! Нас атакуют! Атакуют!..» Ничего большего я от него добиться не смог. А то, что я слышал, здорово смахивало на бред. Нас кто-то атаковал в секторе, где никого кроме нас не было. При этом бортовые орудия молчали… Но, грех мне в душу, что же тогда
происходило?.. Корабль снова тряхнуло, да так, что меня швырнуло на переборку. Корпус корабля содрогнулся от мощного удара извне. Если противник - кто бы он ни был - бьет по кораблю прямой наводкой, значит, выведена из строя силовая защита? Или же вахтенные забыли ее включить?.. Мысли, что лезли в голову, были одна глупее другой. Я уже не знал, что и думать. На вызовы коммуникатора мостик не отвечал. Как будто там не осталось ни одной живой души. Убиты или разбежались?.. Чтобы разгрести весь этот бред, нужно было самому добраться до мостика. Ухватившись за вертикальный стояк, я соскользнул на две палубы вниз. Коридор, ведущий в командный отсек, был охвачен пламенем. Воняло горелой проводкой, трещали лопающиеся переборки. Мимо пробежали двое солдат без оружия. На мой оклик они даже не оглянулись… Но теперь я, по крайней мере, знал, что тревога была не учебная. Наш корабль действительно был кем-то атакован. Но кто это мог быть? И что я мог сделать, оставшись один, без оружия?.. Единственное, что приходило в голову, - это через отсек релаксации пробраться в параллельный коридор, тянущийся по другому
борту, и, если он еще не был охвачен пламенем, продолжать двигаться в сторону командного отсека. Там я мог надеяться встретить кого-то из старших офицеров, кто разъяснил бы мне ситуацию. Кроме того, в командном отсеке имелся оружейный бокс, ключ от которого был в моем персональном коммуникаторе. Добраться до второй двери оказалось не так-то просто - в релаксе огня не было, но царил невообразимый хаос. Минут десять я карабкался по завалам сломанной мебели и дымящейся аппаратуры. Все это время корпус корабля то и дело вздрагивал от ударов по внешней обшивке. Причем это были явно не орудийные удары. Казалось, снаружи кто-то колотит по нему гигантским молотом. Несколько раз начинала выть сирена, предупреждающая о том, что еще один отсек разгерметизирован и переходы в него будут автоматически заблокированы. В тот момент, когда я уже почти добрался до выхода из релакса, завибрировал коммуникатор на руке. Капитан корабля, а если не он, то кто-то из офицеров, исполняющих его обязанности, приказывал всему личному составу немедленно эвакуироваться. Ближайшая ко мне палуба с эвак-ботами находилась возле
командного отсека. Мне не оставалось ничего другого, как продолжать двигаться в прежнем направлении. Но не успел я выбраться из релакса, как по одной из переборок ударило что-то тяжелое, и она лопнула, как будто была сделана не из армированного металлопласта, а из обычного картона. Затем в трещину просунулись огромные металлические крючья и разорвали переборку надвое. В образовавшийся проем ввалилось нечто, чему не сразу подберешь название. Собственно, это и был транг. Он был похож на огромный, грубо сваренный, местами покрытый вмятинами и следами ржавчины, металлический ящик. Сверху на нем сидела полукруглая нашлепка, которая, приподнимаясь, открывала расположенные под ней сенсоры. На передней части ящика имелось несколько, пять или шесть, ячеек, из которых выглядывали прицелы лазеров. Сбоку к нему были приделаны тяжелые манипуляторы с пальцами-крючьями. Насколько я смог разглядеть, транг был оснащен комбинированной системой передвижения. В тот момент, когда я его увидел, он стоял на паре тяжелых, двухсуставных ног. Но, убрав их, он мог передвигаться и на гусеничном ходу. Меня будто столбняк хватил.
Я много слышал о трангах, но не встречал людей, которые видели хотя бы одного из них собственными глазами. Все истории о них предавались через третьи-четвертые-пятые руки. Поэтому всерьез их никто не воспринимал. Для нас транги были полумифическими персонажами. Как русалки для моряков былых времен. В них и верили, и не верили одновременно. Но в тот момент я видел перед собой настоящего, наверное, можно даже сказать, живого транга. И, в отличие от меня, он не колебался. Он точно знал, что ему делать. Пискнули выглянувшие из-под крышки сенсоры, и прицелы по крайней мере двух лазеров скрестились на мне. Представляете ситуацию?.. Не помню, о чем я думал в тот момент, но, похоже, с жизнью я проститься успел. И надо же было такому случиться, что в тот самый момент, когда смерть уже похлопала меня по плечу - может быть, ободряюще, а, может, и с сочувствием, - корабль, будто норовистый конь, встал на дыбы. Я упал и покатился по обернувшемуся стеной полу. Транг, чтобы не упасть, ухватился за рваные края дыры в обшивке. Два лазерных луча, скользнув надо мной, вспороли противоположную переборку. Я уперся
коленями в стену и, обжигая руки о раскаленные края прожженной в ней дыры, как ящерица выскользнул из релакса в коридор. Корабль в очередной раз тряхнуло. То, что мне приходилось бежать по стене, придерживаясь рукой за вставший вертикально пол, говорило о том, что выведены из строя гироскопы. Значит, скоро придет конец и гравикомпенсаторам. Что потом? Рванут силовые установки? Все зависело от того, какие цели были у захвативших корабль трангов. Мне почему-то казалось, что они не имеют намерения оставлять «Семецкого» себе. Все, что они хотят - это разнести его в клочья. У меня уже не было возможности добраться до палубы эвак-ботов. Не знаю, что стало с теми, кто успел вылететь на них с гибнущего корабля. Но мне кажется, что контролирующие пространство вокруг корабля транги уничтожили их все до последнего. Они ведь не знакомы с установленными правилами ведения войны и конвенцию о гарантии жизни военнопленным не подписывали… Впрочем, не знаю, может быть… Но не о том я думал, когда, перепрыгивая через распахнутые двери, бежал по перевернувшемуся коридору. А думал я о том, что у меня остался единственный
шанс на спасение - прежде, чем окажется разгерметизирован отсек, в котором я находился, успеть добраться до рекреационной зоны, где имелись спасательные капсулы. Для человека, оказавшегося на гибнущем корабле, спасательная капсула - это последний шанс остаться в живых. Капсула представляет собой легкий металлопластовый кокон, в который с трудом может втиснуться один человек. Причем, захлопнув дверцу капсулы, ты уже не сможешь открыть ее изнутри. Вся надежда на спасателей, которые будут искать тебя по сигналу, что подает капсула. Запаса кислорода в капсуле всего на два часа. И, если ты не надеешься, что тебя спасут в этот срок, лучше сразу сделать инъекцию специального препарата, который погружает тебя в сон и резко замедляет все жизненные функции организма. В таком состоянии на имеющемся запасе кислорода можно протянуть около суток. «Юрий Семецкий» курсировал в Грешном Треугольнике, который любые другие корабли обходят стороной. Так что мои шансы на спасение были не то что близки к нулю, а значительно меньше. Но все равно, запрыгнув в капсулу и захлопнув как следует дверцу, я тут же сделал себе
инъекцию и погрузился в сон. Наверное, я надеялся не на спасение, а на то, что смерть в таком состоянии окажется безболезненной и незаметной. Я просто засну и не проснусь. Так все же лучше, чем корчиться от удушья, царапая ломающимися ногтями внутреннюю обшивку капсулы… Во время подготовки нам показывали видеозаписи того, как спасатели извлекают из капсул тела тех, к кому они не успели прийти на помощь. Зрелище, скажу я вам, то еще… - Дик внимательно посмотрел на свои ногти и откусил заусенец. - Не знаю, когда и в каком состоянии меня извлекли из капсулы, но, видно, поглядев, решили, что меня можно снова пустить в дело… Вот так я и оказался на этой грешной планете. Все. Точка.
        - Хе! - Александр наклонил голову и потер ладонью шею. - Если все именно так, как ты говоришь…
        - А по-твоему, я все это выдумал! - с обидой вскинулся Дик.
        Александр показал ему открытую ладонь - все, мол, успокойся.
        - Если все именно так, как ты говоришь, - медленно повторил он. Чтобы сразу стало ясно, что говорить он будет о важном. - Значит, теперь у нас есть тот, кто может увезти нас отсюда!
        - Точно, - кивнул Чики. - Было бы еще на чем.
        Глава 14. День 175-й
        - А вот и обед! - Гюнтер протянул сидевшим у стены Дикам два пакета пищевой смеси.
        Дик-2 и Дик-14. Оба с первого дня не понимали, кто они, где находятся и что происходит вокруг. Оба сидели у стены и пускали слюни. Когда нужно было облегчиться, далеко не отходили, но хотя бы удосуживались спустить штаны. А вот о еде они совершенно не думали. Если бы им не совали в руки пакеты с пищевой смесью, они бы, наверное, умерли с голоду. И, кто знает, быть может, для них это был бы наилучший выход.
        Дик-2 обеими руками схватил протянутый ему пакет, сорвал крышку и присосался к дозатору. Дик-14 сидел, разведя колени в стороны, и, низко опустив голову, смотрел себе под ноги.
        - Эй, держи, - ткнул его пакетом в плечо Гюнтер. - Давай! Пора есть.
        Дик-14 медленно поднял голову и посмотрел на парня тяжелым, пустым, серым, как свинец, взглядом.
        - О, грех ты мой…
        Гюнтер невольно попятился.
        Во взгляде несчастного безумца, в котором и прежде разум не мерцал, не осталось вовсе ничего человеческого. Даже у дикого зверя взгляд был осмысленнее. Это был взгляд существа, оказавшегося за пределами понятий добра и зла, пусть даже в самой примитивной их трактовке. Оно было готово на все. При этом само не знало, чего ради?
        - Жрать будешь? - Уже не подходя близко, Гюнтер протянул Дику-14 пакет. - Бери!
        Дик-14 кистью ударил Гюнтера по руке. Пакет ударился о стену и лопнул. Содержимое растеклось серым пятном по черным камням.
        - Ты что, дурак! - с испугу закричал Гюнтер.
        Парень не понимал, что происходит. Никогда прежде ни один из безумцев не вел себя подобным образом. Они были убоги, неухожены, от них дурно пахло, но они никогда не проявляли ни малейших признаков агрессии. Они были безобидны. До сего дня.
        Только сейчас Гюнтер обратил внимание на фиолетовые трупные пятна на шее и скулах Дика-14, на черные круги вокруг глаз, на то, как провалились его щеки, а губы будто присохли к зубам. Дик-14 медленно, раскачиваясь, надвигался на Гюнтера. Голова его была склонена к плечу, руки безвольно свисали вдоль туловища, и что у него на уме - понять было невозможно. Гюнтер пятился назад, приговаривая, точно заклинание, способное остановить зло:
        - Четырнадцатый… Четырнадцатый… Да что с тобой?.. Остановись!.. Четырнадцатый…
        До тех пор, пока не уперся в стену.
        Дик-14 дернул головой, пытаясь придать ей естественное положение - при этом Гюнтер отчетливо услыхал, как в шее у него что-то хрустнуло, - и гортанно зарычал.
        - Четырнадцатый…
        Дик-14 протянул руку, схватил парня за горло, прижал к стене и легко, словно куклу, дернул вверх. Гюнтер захрипел, задергал ногами и обеими руками ухватился за запястье мертвеца. Если бы Дик-14 хотел убить парня, он легко раздавил бы ему гортань. Но, похоже, он и сам пока не понимал, что делает. И, главное - зачем?
        Рыкнув, Дик-14 дернул головой из стороны в сторону и отшвырнул парня прочь. Гюнтер, кашляя, на карачках попытался уползти подальше. Но, вдруг передумав, Дик-14 схватил его за щиколотку и поднял над землей. И откуда только взялась у него чудовищная сила?
        - Ты что творишь, грешник!
        Подбежав сзади, Дик Чики дважды, коротко и резко ударил Дика-14 по пояснице и, когда тот обернулся, врезал ему кулаком в челюсть. Дик-14 недовольно заворчал и небрежно эдак махнул свободной рукой. Чики отлетел метра на два и хлопнулся спиной на землю. Тут же забыв о нем, Дик-14 снова уставился на Гюнтера, что, как червяк, извивался у него в руке.
        - Эй!
        Дик-14 обернулся.
        И тут же получил лопатой по лицу.
        Это ему не понравилось, и, бросив Гюнтера, он двинулся на огревшего его лопатой Дика-1. Тот попятился, держа лопату перед собой, будто копье.
        - Ну, давай!.. Давай, грешник!..
        Дик-14 махнул рукой, пытаясь выбить лопату из рук противника. Дик-1 отдернул лопату и тут же, с размаху, огрел ею зомби по голове. Удар был настолько силен, что нормальный человек, получив его, замертво рухнул бы на землю. Дик-14 лишь присел слегка и, как пес, головой затряс. Наверное, чтобы поставить мозги на место. Дик-1 размахнулся и еще раз ударил его лопатой по голове. Острым краем, слева, в висок. Треугольный лоскут кожи слез с черепа Дика-14, обнажив белую кость. Зомби покачнулся и, чтобы сохранить равновесие, раскинул руки в стороны. Слева на него налетел Чики и, обхватив за пояс, повалил на землю.
        - Давай, Первый!.. Давай!..
        Штыком лопаты Дик-1 раза три-четыре ткнул Дика-14 в плечо. Удары выходили неточные и неприцельные, потому что он боялся задеть сцепившегося с озверевшим зомби Чики.
        Долго так продолжаться не могло.
        Дик-14 укусил Чики за предплечье и, воспользовавшись тем, что противник ослабил хватку, отшвырнул его в сторону. Сила у безумца была поистине чудовищная. А вот координация движений оказалась нарушенной. Опираясь обеими руками о землю, он пытался подняться на ноги, но его заносило в сторону, и беспомощно, как куль с мукой, зомби заваливался на бок. Вокруг него скакал Дик-1 с лопатой в руках и, пользуясь любой возможностью, бил куда придется.
        - Хватит!.. Хватит! - закричал пришедший в себя Гюнтер. - Он и так уже подняться не может!
        - А когда поднимется?.. Хочешь, чтобы он тебе шею свернул?
        Чики выхватил лопату из рук Дика-1 и, наотмашь, как палашом, рубанул зомби по шее. Из раны брызнула кровь. Дик-14 зарычал и попытался схватить Чики за ногу. Но тот оказался проворнее. Отпрыгнул в сторону, забежал с другой стороны и нанес еще один удар в то же место. Зомби ткнулся лбом в камни. Чики еще раз рубанул его лопатой по шее. И на этот раз услышал, как хрустнули сломанные позвонки. Конечности зомби хаотично задергались. Чики подошел ближе, ловчее перехватил черенок лопаты и, как в землю, сверху вниз воткнул штык в шею зомби. Затем, дожимая, надавил на штык ногой и качнул черенок из стороны в сторону, отделяя голову от тела.
        - Вот так, - Чики выдернул лопату, кинул ее Дику-1 и отряхнул руки о штаны.
        Взглянув на растерянно вытянутое лицо Гюнтера, Дик показал ему чистые ладони.
        - У мужика крышу снесло… Собственно, давно все к тому шло…
        Он опасливо глянул на другого безумца. Но Дик-2 сидел безучастно, поджав под себя ноги, и грязным пальцем тыкал в округлый булыжник. Словно хотел заставить его ползти.
        - Откуда в нем столько силы? - посмотрел на обезглавленное тело Дик-1.
        - Не знаю, - пожал плечами Чики. - У доктора надо спросить. Эй, Гюнтер, сгоняй за Сашкой, расскажи ему, что тут произошло.
        Парень быстро кивнул и убежал.
        Чики присел на корточки возле стены и обхватил ладонями лысую голову. Рядом с ним, опираясь руками о черенок лопаты, пристроился Дик-1.
        - Вот так, - тихо проговорил Дик-1.
        - И не говори, - согласился с ним Чики.
        - Так все мы и кончим, - развил свою мысль Дик-1.
        - Не дождутся, - буркнул в ответ Чики.
        Дик-1 посмотрел на него. Наверное, ждал, что Чики уточнит, о ком именно идет речь. Но он больше ничего не сказал.
        Минут через десять вернулся Гюнтер в сопровождении Александра.
        - Вот, - будто жалуясь, указал на обезглавленный труп Чики. - Пришлось, понимаешь, грешнику башку снести.
        - Славно вы тут время проводите.
        Александр присел на корточки рядом с телом и оттянул воротник куртки Четырнадцатого. Почти вся спина мертвого зомби оказалась покрыта багрово-фиолетовыми трупными пятнами.
        - Он умер дня три-четыре назад. - Александр поднялся на ноги и потер ладони одну о другую.
        - Надо же, - насмешливо двинул бровью Чики. - А я - больше полугода тому назад.
        - Он умер еще раз, по-настоящему. Видимо, процесс терминации жизненно важных функций его организма зашел настолько далеко, что даже имплантаты не смогли компенсировать потери. Он умер, мозг отключился, но вживленные в него нейрочипы продолжали осуществлять моторные функции тела. По сути, это был биоробот со стертой программой.
        - Значит, мы правильно сделали, что отрубили ему голову? - задал тревоживший его вопрос Чики.
        - Наверное, - подумав, кивнул Александр. - Кто знает, что бы он мог натворить.
        - А сила у него откуда? Он швырял меня, как тряпичную куклу.
        - Видимо, все те же нейрочипы, в отсутствии контроля со стороны головного мозга, начали подавать более сильные сигналы на мышечные имплантаты, - Александр почесал пальцем за ухом. - Нет у меня нужных инструментов. Но все равно стоит попытаться провести вскрытие, - он посмотрел на Чики. - Поможешь?
        - Без проблем, - с готовностью согласился тот. - Слушай, а может быть, и мы сможем так же, как он?
        - Что? - не понял Александр. - Сдохнуть, откинув голову?
        - Нет! - недовольно поморщился Чики. - Перераспределить что-нибудь там, в сопротивлениях. - Он покрутил растопыренной пятерней у виска. - Чтобы силушки прибавилось.
        - Ты что, смеешься? - непонимающе посмотрел на него Александр.
        - Почему это смеюсь? - обиделся Чики. - Нормальное предложение. Раз уж мы все равно будем заниматься научными изысканиями…
        - Ты хочешь, чтобы я голыми руками к тебе в мозги забрался?
        Дик почесал лысый затылок.
        - А иначе никак?
        Александр глянул на окровавленную лопату в руках у Дика-1.
        - Ну, можно еще лопатой по голове шарахнуть. Чтобы мозги на время отключились.
        Чики еще раз поскреб затылок.
        - А по-другому?
        - Я тебе еще раз повторяю, - устало вздохнул Александр. - У меня нет инструментов. Ничего более аккуратного, чем этот тесак. - Он вытащил из-за пояса нож, вырубленный из железного листа, с неловкой рукояткой, сделанной из обрывка одежды. - Что я могу этим сделать? Только взрезать покойнику брюхо и посмотреть, как там у него внутри.
        - Ну, может уурсины с инструментами помогут, - не очень уверенно предположил Чики. - Я видел, у них ножи хорошие.
        - А кузницы ты у них в селе часом не приметил?
        - Нет, - отрицательно качнул головой Чики.
        - А ты? - спросил Александр у Гюнтера.
        - Не видел, - ответил тот. - А что?
        - А то, что ножи у них действительно хорошие. И наконечники на копьях острые. И другие металлические изделия имеются. А вот кузницы нет. И даже самой примитивной плавильной печи я у них в поселке тоже не видел. Откуда же они берут металл и как его обрабатывают?
        - Интересный вопрос, - озадаченно потер подбородок Чики. И тут же предложил возможный ответ: - А, может, кузнецы в другой деревне живут?
        - Может быть, - не стал с ходу отметать такую возможность Александр. - Только мне почему-то кажется, что дело не в этом.
        - А в чем тогда?
        - Не знаю. - По всему было видно, что Александр не хотел продолжать разговор на эту тему. - Значит, сегодня проводим вскрытие. А завтра отправляемся к уурсинам. Восстановим память еще четверым.
        - А с остальными как же? - спросил Дик-1. - Мы ведь тут все, можно сказать, одна команда.
        - Мы все заодно, пока ни у кого из нас нет выбора. Пока мы не люди, а человеческая масса. А когда с памяти спадает пелена, выясняется, что все мы разные. Гюнтер - золотой мальчик, Дик - пилот тюремного корабля…
        - Военного, - уточнил Чики. - Военного корабля, на котором летали тюремщики.
        - …А я, - словно и не услышав его, продолжил Александр, - врач-убийца, казненный по приговору Высшего Трибунала. У каждого свой внутренний мир. И свои тараканы в голове. Куда они поползут, проснувшись?
        - Тогда и выбор четверки, которую вы собираетесь вести к уурсинам, - это все равно, что стрельба вслепую.
        - По несуществующим мишеням, - усмехнувшись, добавил Чики.
        - Вроде того, - не стал спорить Александр. - Но нам нужна команда тех, кто пойдет до конца.
        Дик Чики окинул придирчивым взглядом обезглавленный труп. Как скаредный гробовщик, прикидывающий, а не стоит ли сделать гроб покороче, раз уж клиент все равно без головы?
        - А как мы объясним сержанту то, что у покойника брюхо будет вспорото?
        - К тому времени, когда сержант вернется, от трупа ничего не останется, - ответил Александр. - Зверье все растащит.
        - Зверье, значит. - Дик в задумчивости потеребил себя за нос. - Ну-ну…
        Дик-1 встал, опершись на лопату. Все равно, что землекоп, решающий, стоит ли браться за сверхурочную.
        - Все равно, - угрюмо произнес он. - Плохая смерть.
        - А что, бывает смерть хорошая? - насмешливо поглядел на него Чики.
        - Смерть бывает разная, - с философской многозначительностью изрек Дик-1. - И приходит она к каждому по-своему.
        - Но почему-то всегда не вовремя.
        С этим никто спорить не стал.
        Да и незачем было.
        Потому что смерть, как известно, дело интимное. И спорить о ней - все равно, что обсуждать личную гигиену за праздничным столом.
        Глава 15. День 194-й
        Юрий умирал.
        Он знал это. И давно уже смирился с неизбежностью ухода в небытие. Его не пугала вечная тьма и безмолвие. А о том, чтобы его изуродованное болезнью тело не испытывало страданий, позаботился Юм-Памарак.
        Жизнь медленно утекала. Уходила в песок вечности. Обращалась в ничто. Юм-Памарак сидел рядом с умирающим и с интересом наблюдал за тем, как это происходит. Шаман знал, что именно смерть таит в себе главное различие между человеком и животным. Каждый умирает по-своему. Один спокойно ждет своего конца, другой мечется в ужасе, третий до последнего пытается найти способ обмануть смерть, а то и заключить с ней сделку. Есть еще четвертые, пятые, шестые, седьмые… О! Смерть уникальна во всех своих многочисленных проявлениях. Но, в отличие от животного, человек знает, что такое смерть. И, как правило, заранее к ней готовится. Всю свою жизнь.
        - Юм-Памарак, ты здесь? - едва слышно произнес умирающий.
        - Да, Юрий, ага, - также тихо ответил шаман.
        - Перестань добавлять «ага» в конце каждой фразы…
        - Почему, ага?
        - Люди так не говорят.
        - Я уурсин, ага. Уурсины всегда добавляют «ага», только по-своему, ага.
        - Ут-Ташан не говорит «ага».
        - Он еще слишком молод, ага.
        - Сколько ему?
        - Не знаю, ага.
        - А сколько лет тебе, Юм-Памарак?
        - Я не считаю лет, ага. Я не знаю, что это такое, ага. Но я помню, как первые уурсины пришли сюда, и дед мой был тогда еще жив, ага.
        - Это было давно?
        - Давно, не давно - какая разница, ага. Может быть, это было только вчера, ага. А, может быть, еще тогда, когда дерево, которое сейчас восемь человек, взявшись за руки, обхватить не могут, было тоненьким, зеленым стебельком, ага.
        В горле у умирающего что-то булькнуло - по всей видимости, он попытался усмехнуться.
        - С таким отношением ко времени можно жить вечно… Так, что ли, Юм-Памарак?
        - Ты хотел бы жить вечно, Юрий, ага?
        Умирающий ничего не ответил.
        А Юм-Памарак и не ждал ответа. Потому что он и вопроса не задавал. Он лишь озвучил то, о чем думал сейчас Юрий.
        - Послушай, Юм-Памарак… - медленно, устало начал умирающий. - Я должен тебе кое-что сказать…
        - Не стоит, ага.
        - Ты не понимаешь…
        - Я все прекрасно понимаю, ага. Но, поверь мне, то, что сейчас тебе кажется важным, вскоре не будет иметь никакого значения, ага.
        - Помнишь тех людей, что приходили в селение?
        - Они обещали вернуться, ага. И, я думаю, они непременно вернутся, ага.
        - Мне трудно это говорить, Юм-Памарак… Поверь мне… Дай мне воды!..
        Шаман взял стоявшую на полу чашку с водой и поднес ее к сухим, потрескавшимся губам умирающего.
        Юрий попытался отпить. Ему было больно глотать. Вода не текла в горло, а выплескивалась на подбородок и грудь. Умирающему удалось лишь смочить пересохший рот. Оттолкнув руку Юм-Памарака, он снова упал на ложе.
        - Не думай, что я сошел с ума, Юм-Памарак… Но я должен это сказать…
        - Я слушаю тебя, Юрий, ага.
        - Когда люди вернутся, убейте их… Всех… А потом пусть охотники отправятся в их лагерь и убьют остальных…Тела бросьте, чтобы их сожрали дикие звери…
        - Уурсины не убивают людей, ага, - дважды кивнул Юм-Памарак. - Ага.
        - Они уже мертвы…
        - Тогда зачем их убивать, ага?
        - Если вы не сделаете этого… Они будут возвращаться снова и снова… А следом за ними придут другие… Они разрушат ваш мир… Уничтожат вас…
        - Я так не думаю, ага.
        - Потому что ты не знаешь людей…
        - Тот, которого зовут Александр, сказал, что они не хотят здесь оставаться, ага.
        - Может быть… Но они все равно останутся… И придут другие… Помнишь, ты рассказывал мне, как вы бежали из другого мира?.. Помнишь?.. Многим ли удалось спастись?.. Вам снова придется бежать, если вы не убьете… Если не убьете чужаков…
        Юм-Памарак запрокинул голову назад и почесал худую, с широкими складками кожи, шею.
        - Хочешь, я помогу тебе дождаться их, ага?
        - Зачем?
        - Ты сам им все это расскажешь, ага.
        - Я говорю это тебе…
        - Ты не о том думаешь перед смертью, ага.
        - Я думаю о вас… Об уурсинах…
        - Зачем, ага? Ты ведь уходишь, а мы остаемся, ага.
        - Именно поэтому…
        - Нет, ага, - мягко улыбнувшись, покачал головой Юм-Памарак. - Ты сейчас думаешь не об уурсинах, а о себе, ага. Это нормально, именно о себе и только о себе должен думать человек перед смертью, ага. Но ты умираешь, как человек, как представитель своей расы, а не как уурсин, ага. Знаешь, в чем разница, ага? Даже сейчас, стоя на пороге смерти, ты все еще думаешь о том, что станут говорить, как станут вспоминать тебя после того, как тебя не станет, ага. И не говори мне, что это не так, ага. Знаешь, почему болезнь съела тебя изнутри, ага? Ты думаешь, что тебе не хватало каких-то там лекарств, но это не так, ага. Все дело в том, что ты так и не смог найти гармонию между своей внутренней сущностью и тем миром, в котором приходится жить, ага. И даже сейчас, умирая, ты не пытаешься прийти к умиротворению, нет, ты стараешься внести сумятицу, ага. Ты прошел через обряд хашцак мицерик, но это не принесло тебе ни радости, ни облегчения, ага. А знаешь почему, ага? Потому что в твоем прошлом осталось то, что ты сам не хочешь, а может быть, боишься вспоминать, ага. Почему - не знаю, ага. Но из-за этого ты
по-прежнему видишь мир, как циновку, накрытую для обеда, ага. А что находится под ней, ты не знаешь, ага. Мир не принадлежит тебе, а ты не принадлежишь миру, ага. Я уурсин, Юрий, а у нас, уурсинов, принято говорить человеку перед смертью то самое главное, что ты не сказал ему до этого, ага. Так вот, Юрий, я хочу сказать тебе, что ты очень плохой человек, ага. И это не ты умираешь, а мир избавляется от тебя, ага, - Юм-Памарак поднялся на ноги. - Ты хочешь пить, ага?
        - Нет, - отрицательно качнул головой Юрий.
        - Хочешь, чтобы я помог тебе умереть, ага?
        - Нет.
        - Тогда я ухожу, прощай, ага.
        Шаман повернулся к умирающему спиной, откинул закрывавшую дверной проем циновку и вышел на открытый воздух.
        Только теперь, вздохнув полной грудью, он понял, какая тяжелая, застоявшаяся атмосфера давила на него в хижине, которую он покинул. И дело было вовсе не в том, что в ней умирал человек. Уурсины относились к смерти не так, как люди. Они не видели в уходе близкого им человека трагедии. Смерть была для них естественным, закономерным процессом, без которого жизнь была бы не полной. Наверное, именно поэтому каждый уурсин сам выбирал время, когда ему пора было уйти.
        Юм-Памарак сцепил пальцы на затылке, запрокинул голову и посмотрел на небо.
        Когда уурсины только пришли сюда, макушка Юм-Памарака была на уровне пояса его отца. Но уже тогда у него была очень хорошая память. И он отлично помнил, что в мире, который уурсины покинули, небо было не лиловое, а голубое в ясные дни и почти черное в непогоду.
        К шаману подошел вождь Сапа-Ташан.
        - Он умер? - спросил вождь, взглядом указав на дом за спиной Юм-Памарака.
        - Он умер очень-очень давно, - ответил шаман. - А я так и не смог научить его жить.
        Вождь понимающе кивнул.
        - А другие люди? Те, что пришли к нам после него?
        - Они снова придут.
        - И ты тоже будешь учить их жить?
        - А разве не этим должен заниматься шаман?
        Сапа-Ташан кивнул одобрительно, похлопал шамана по голой груди и пошел дальше по своим делам. Вождь - это вам не шаман. Вождю некогда заниматься ерундой. У вождя всегда очень много важных, неотложных дел.
        Глава 16. День 199-й
        Дела у всех разные. Дело у каждого свое.
        Дик Чики с Александром решили заняться тем, что казалось им наиболее важным. На данный момент. Убедившись в том, что Гюнтер хорошо помнит дорогу в селение уурсинов и сможет сам отвести к Юм-Памараку четверых Диков, решивших пройти церемонию хашцак мицерик, они вдвоем с полпути повернули назад. Теперь дорога их лежала к скальной гряде. Они хотели отыскать проход, о котором говорил Юрий. Пока особого смысла в этом не просматривалось. Но, кто знает, быть может, знание местности окажется неоценимым в дальнейшем. От мысли о побеге никто отказываться не собирался. Но как это осуществить на деле, пока еще никто толком не знал. Не было не то что плана, но даже идеи, отталкиваясь от которой, можно было бы начать разрабатывать план. Было только одно огромное, неодолимое желание вырваться с этой грешной планеты. И улететь… Да куда угодно! А еще, как добавлял Чики, «настучать по башке всем тем козлам, которые нас сюда заткнули». Вот так. Чисто конкретно.
        Два солнца светили на небе. Мелкие камешки под ногами хрустели. В общем, все, казалось бы, складывалось неплохо. Но отчего-то Александр чувствовал смутную, необъяснимую тревогу. А может, даже предчувствие беды. Почему? Да кто же знает! Возникает порой такое странное ощущение, будто жучок скребется за грудиной. И знаешь ведь, что не может этого быть, и волноваться вроде бы не о чем, а все равно прислушиваешься.
        - Что-то ты нынче очень задумчивый, - насмешливо глянул на Александра Дик. - Живот, часом, не прихватило?
        Пару часов назад они съели, зажарив на костре, зверька, смахивающего на кролика, только мохнатого и с короткими ушами. Дик впервые ел нормальную еду после длительной диеты из икер торока. И по всему было видно, что ему несколько не по себе. Чики боялся повторения приступа кишечной колики, что случился с ним после того, как он впервые попробовал жареное мясо. Но прошло время, с животом был полный порядок - кроме чувства теплой сытости более никаких ощущений! - и Чики приободрился. Он наконец-то почувствовал себя человеком! О зомби, каким он был прежде, напоминал только засевший под черепом чип, который в любую секунду мог превратить его из разумного существа в корчащуюся от боли тупую, безмозглую тварь. Чип не болел и не чесался. Да вообще никак не давал о себе знать. Но одна только мысль о том, что он есть, легко могла вывести Дика из себя.
        - Да нет, все в порядке, - ответил на вопрос Чики Александр.
        - Точно? - недоверчиво прищурился Дик.
        Александр на ходу поднял с земли камень и кинул его в торчащий неподалеку обломок скалы. Щелкнув, камешек отскочил в сторону.
        - Правильно ли мы поступили, отправив Гюнтера одного?
        - Почему это одного? - удивился Чики. - С ним четверо Диков.
        - Это сейчас они Дики! - Александр щелкнул пальцами. - А кем они станут после хашцак мицерик?
        - Не понимаю, - подумав, пожал плечами Дик. - Что с ними может случиться? С нами-то все хорошо.
        - Мы не знаем, кто они на самом деле. И они тоже не знают. Как поведет себя человек, вспомнивший прошлое, которое он предпочел бы навсегда забыть?
        Дик озадаченно почесал щеку. Гладкую, как у младенца.
        - Ну, вообще-то, мы ведь тщательно отбирали людей… Вроде бы.
        - Вот именно, что вроде бы. Что мы про них знаем?
        - Ну, Шестнадцатый химию знает, придумал с ходу, как цемент делать. Наверное, был в прошлом учителем. А может, и профессором. Двадцать Седьмой в строительстве разбирается. Значит, тоже человек образованный. Двадцать Первый… Ну, Двадцать Первого ты и сам знаешь. Он парень что надо. Без толку не болтает, а если уж скажет, так непременно сделает. Восьмой Дик - он просто здоровый, как бык. Нам ведь нужны здоровые парни. Верно?
        - Верно, - кивнул Александр.
        Вот только как-то совсем уж невесело. Без энтузиазма, что ли.
        - Чем тебе Восьмой не нравится? - насупился Чики.
        Дик-8 был его протеже, он настоял на том, чтобы включить его в первую группу, отправляющуюся к уурсинам. И то, что у Александра зрели какие-то сомнения по поводу предложенной им кандидатуры, Чики воспринимал почти как вотум недоверия, вынесенный ему лично.
        - Мне нравится Восьмой, - вздохнул Александр. - Так же, как и все остальные. Меня настораживает то, что я ничего про них не знаю.
        - Могу с уверенностью сказать, что они не убийцы, не насильники и не маньяки, - усмехнулся Дик.
        - Почему?
        - Потому что у нас, в Союзе Шести Планет, самые справедливые и человеколюбивые законы. Маньяков, насильников и убийц у нас давно уже не казнят, а содержат в специзоляторах. Я слышал, там не хуже, чем в санатории. Кормят простенько, но вкусно. Приятель, маньяков нынче не умертвляют, а лечат! В руки палачей попадают только… Ну, в общем, такие, как ты. Приличные то есть люди. Но их, к нашему глубокому сожалению, не так уж много. Я - из числа боевых потерь, - тоже своего рода исключение. Те, с кем нам приходится иметь здесь дело, это либо жертвы несчастных случаев, либо неизлечимо больные, закончившие свои дни в больничных палатах. Первых, мне кажется, должно быть больше.
        - А как насчет самоубийц?
        - Об этих я как-то не подумал, - честно признался Дик.
        - К тому же и маньяки, случается, умирают.
        - Слушай, не нагнетай, - недовольно поморщился Дик. - Согласен, есть некоторый риск нарваться на идиота… - Он посмотрел по сторонам, будто хотел убедиться, что идиота с ним рядом нет. - Но, в конце-то концов, Гюнтер будет не один.
        - Ну, да, а еще скажи, что парню пора взрослеть.
        - Пора, - согласился Дик. - Я в его возрасте уже учился в школе военных курсантов. И, между прочим, частенько кулаками доказывал свою правоту.
        - А если ты не прав?
        - Даже в этом случае все равно приходится делать вид, что ты уверен в своей правоте. Иначе - никак. Иначе - башку прошибут.
        - Сурово.
        - А ты как думал! Школа военных курсантов - это тебе не институт биологической и медицинской химии!
        Они уже более трех часов шли вдоль скальной гряды. В соответствии с картой, что нарисовал на полу своей хижины Юрий, они должны были уже выйти к проходу, о котором рассказывал больной. Но пока они видели только серые камни, громоздящиеся едва ли не до самого неба.
        Чики остановился, вытер пот со лба и достал из-за пазухи флягу, сделанную из высушенного плода тыквенного дерева. Сделав три глотка воды, он протянул флягу Александру.
        - Сдается, ничего мы тут не найдем. Юрий либо обманул нас, либо сам уже не соображал, что говорил. Что лично для меня сейчас без разницы. С другой стороны, конечно, прогулялись неплохо. Ага, как говорит Юм-Памарак.
        Александр приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел вдоль каменной стены. Вдаль. Туда, где она, прежде чем нырнуть за горизонт, как будто прижималась к земле.
        - Может быть, еще немного пройдем? - Александр вернул Дику флягу, и тот спрятал ее за пазуху.
        - Да я разве против! Только без толку все это. Странно даже, что ты, с твоим здравомыслием и рационализмом, поверил вдруг в эту историю. Какой-то проход в горах. - Чики скривил презрительную гримасу. - С чего бы вдруг? Откуда?
        - Но ты же сам видел трангов.
        - И что с того?
        - По твоим словам, они появились буквально ниоткуда.
        - Так мне в тот момент показалось. Но меня не было на мостике, поэтому я не знаю, что на самом деле произошло.
        - Если бы трангов доставил корабль-матка, его появление не могло бы стать неожиданностью?
        - Конечно. Большой корабль был бы замечен. И, с какой бы мыслимой скоростью он ни шел, мы бы успели принять все необходимые меры, как для обороны, так и для контратаки. Но палубные орудия молчали.
        - Палубное орудие может поразить движущегося в открытом пространстве транга?
        - В принципе, конечно, может. Однако палубные орудия предназначены для нанесения ударов по объектам, сопоставимым размерами и маневренностью с «Семецким». Бить из них по трангам - все равно что пытаться таким образом отразить атаку вражеских истребителей. При прямом попадании объект будет уничтожен, но шанс произвести удачный выстрел ускользающе мал. Как говорили в былые времена, это все равно, что стрелять из пушки по воробьям.
        - Истребители «Семецкого» хотя бы пытались отразить атаку трангов?
        - Понятия не имею. Но, если транги появились внезапно, они могли блокировать палубы истребителей, чтобы не позволить им вылететь.
        - Вот!
        - Что - вот!
        - Транги появились внезапно!
        - И что?
        - Как это могло произойти?
        - Не знаю.
        - Ты же военный пилот.
        - Я всего лишь военный пилот. Я могу управлять кораблем. Остальное - вне моей компетенции.
        - Сколько лет ты прослужил на корабле?
        - Двенадцать.
        - И ты хочешь убедить меня, что за эти двенадцать лет ты ничего не видел, кроме своего пульта управления? Брось! Моя специальность - общая терапия. Но при этом я и сломанную ногу смогу вправить и зафиксировать, и роды, если потребуется, приму.
        - Ладно, что ты хочешь от меня услышать?
        - Как транги смогли добраться до «Семецкого», если корабля-матки у них не было?
        Дик наклонил голову и носком галоши попытался подцепить камень с острыми краями. Камень крепко сидел в земле. Дик надавил сильнее. Галоша соскользнула, и Чики едва не упал, потеряв равновесие.
        - Грех в твою душу! - в сердцах выругался он.
        - Ну, так что? - напомнил о себе Александр.
        - Исходя из того, что я видел, могу предположить, что транги способны самостоятельно передвигаться в космическом пространстве. Но только на коротких дистанциях.
        - Тогда кто и как доставил их к «Семецкому»? Ты не думал об этом?
        - Ты удивишься, но я думал, - ехидно усмехнулся Дик. - И знаешь, что пришло мне в голову? По всей видимости, у трангов имеется база на одной из планет Грешного Треугольника.
        - Вот! - поднял указательный палец Александр.
        - Ты уже говорил «вот». Что означает «вот» на сей раз?
        - Ты сам это сказал: у трангов база на одной из планет Грешного Треугольника!
        - Хочешь сказать, что это именно та самая планета?
        - А почему бы и нет?
        Дик усмехнулся.
        - Я не видел здесь ни одного транга.
        - С какой стати они должны мозолить нам глаза? А Юрий, между прочим, говорил о следах траков в скальном проходе.
        - То есть они именно там и прячутся? - Дик махнул рукой в сторону скальной гряды. - По другую сторону?
        - Вполне возможно.
        - И чем же они там занимаются?
        - Вот этого я не знаю. Но, по всей видимости, зона Грешного Треугольника представляет для них особый интерес. Именно поэтому существует столько историй о кораблях, бесследно пропавших в этом секторе - их уничтожили транги! Точно так же, как и твоего «Семецкого»!
        - Ладно. - Дик поднял руки, словно в плен сдавался. - Допустим, на этой планете существует база трангов. - Он сделал движение руками, как будто поднял и переставил на другое место большой куб. - В таком случае здесь же должны находиться и средства доставки трангов к месту, где они собираются атаковать очередной корабль. Я уж не говорю о средствах наблюдения, контроля и прочей мишуре, необходимой тем не менее для того, чтобы вовремя засечь вражеский корабль, вычислить его курс и определить точку перехвата. Где все это?
        - Может быть, для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно найти проход?
        - Мы ничего не найдем!
        - Ты сам говорил про базу трангов.
        - Не на этой планете.
        - Почему ты так в этом уверен?
        - Я чувствую это… Знаю. Если бы здесь были транги, мы бы непременно уже обнаружили хоть какие-то их следы.
        - Транги - не люди. Им не нужно обрабатывать землю, охотиться или ставить ловушки на зверей. Если бы за тем камнем, - Александр указал на большой скальный обломок в десяти метрах от них, - стоял здоровый книжный шкаф, как, по каким признакам ты смог бы определить, что он там?
        Дик усмехнулся.
        - Сравнил - шкаф и транга!
        - Ты уходишь от ответа.
        - Ладно, пойдем дальше. Я что, против? Но если мы не отыщем этот грешный проход, я скажу этому трижды грешному Юрию все, что я о нем думаю. Ты знаешь, Сань, он мне сразу не понравился. И вовсе не потому, что он больной и от него воняет.
        - Понимаю, - кивнул Александр. - Мне тоже показалось, что он многое недоговаривает.
        - Почему?
        - Не знаю.
        - А я знаю. Он трус. И больше всего боится жить.
        - А мы?
        - А мы не боимся.
        И они снова пошли вперед.
        Галоши хлопают на пятках. Камни хрустят под ногами. И больше - ни звука. Даже ветер не подвывает в камнях.
        Мир тишины.
        Мир вечного безмолвия.
        Мир покоя.
        Мир, куда уходят души отчаявшихся.
        Чтобы раствориться в тишине.
        Навсегда.
        Так, молча, не думая ни о чем, можно идти вечно. Неизвестно куда и зачем. Если, конечно, у тебя в запасе имеется эта самая вечность.
        Они не видели проход издалека только потому, что не рассчитывали увидеть ничего подобного. Проход, о котором говорил Юрий, представлялся им чем-то вроде пещеры. Может быть, очень большой. Большой и прямой, как натянутая нить. Такой, что, стоя у одного ее конца, можно увидеть противоположный.
        Но - нет.
        Скальная гряда была рассечена надвое. Как будто некто, для кого не существует ничего невозможного, провел по ней гигантским, острым, как смерть, лезвием. Всего один раз. И этого оказалось довольно для того, чтобы каменная твердыня, возведенная самой природой, оказалась разделена узким, в пять шагов шириной, проходом. Это казалось невозможным. Но это было. Увидеть проход стало возможным, лишь оказавшись прямо напротив него. Издалека же он походил на тонкую, изломанную тень, намертво прилепившуюся к горному склону.
        Зрелище было настолько ошеломляющее, что Дик и Александр не сразу решились подойти к краю прохода. Они смотрели на него со стороны, пытаясь осознать, с чем, с демонстрацией какой невероятной мощи, с проявлением какого запредельного разума они столкнулись? Достаточно было взглянуть на уходящие отвесно вверх, идеально ровные стены, чтобы убедиться в том, что проход имеет искусственное происхождение. И человеку, при всех тех возможностях, какими он обладал ныне, сделать такое было не под силу.
        Дик подобрал с земли камень и кинул его в проход. Камень упал на вытекающую из прохода дорогу, похожую на полосу застывшего базальта, но слишком ровную для того, чтобы можно было хотя бы мысль допустить о том, что это творение природы. И ничего не произошло. Не сомкнулись с глухим стуком стены. Не обрушились камни с вершин. Проход остался на прежнем месте. Как вызов здравому смыслу.
        Дик достал из-за пазухи флягу и протянул ее Александру. Тот сделал отрицательный жест рукой. Дик пожал плечами и спрятал флягу, сам не выпив ни глотка.
        - Что скажешь?
        - Похоже, Юрий не бредил.
        - Я не о том.
        - А… Ну, я не знаю…
        Александр посмотрел на Дика. Выражение лица у него и в самом деле было растерянное. Как у человека, который долго искал вещь, которая когда-то была ему очень нужна, а когда нашел, уже забыл, что с ней нужно сделать.
        - Идем, - Александр направился к проходу.
        - Тот, кто знает дорогу вперед, не станет поворачивать назад, - глубокомысленно изрек Дик, прежде чем сойти с места.
        - Сам придумал?
        - Нет. Это изречение Великого Императора Ху.
        - Ты читал «Книгу Постоянств»? - Александр посмотрел на Дика так, будто тот открыл для него новый мир.
        - А что, по-твоему, все военные - идиоты? - саркастически усмехнулся Чики.
        - Нет… - Александр запнулся. - Но…
        - Ага. - Ухмылка Дика сделалась беспощадной.
        Проход был прямой, как лезвие катаны. Но в самом начале его дорога шла немного вверх, поэтому другой стороны прохода видно не было. Александр провел галошей по базальтовой дороге, иссеченной ровными параллельными рубцами, длиной около тридцати сантиметров каждый.
        - Похоже на следы гусениц.
        - Похоже, - согласился Дик. - Хотя на самом деле это может оказаться все, что угодно.
        - Например?
        - Например, следы гигантского уткозавра с Тринидада.
        - Даже если этот гигантский уткозавр существует, в чем я лично сильно сомневаюсь, как он с Тринидада сюда попал?
        - Так же, как и транги. - Дик провел ладонью по стене. Холодный, чуть шероховатый на ощупь камень. - Боюсь снова повергнуть тебя в шок, но хочу спросить: ты знаешь, что такое принцип Оккама?
        - Я в шоке, - усмехнулся Александр. - Но про Оккама я слышал. Хотя, признаюсь, не читал.
        - Ну, так давай следовать этому замечательному принципу. Не будем увеличивать число сущностей без особой на то необходимости. В настоящий момент встреча с гигантскими уткозаврами для нас так же возможна, как и встреча с трангами. Поэтому следует забыть как о тех, так и о других. Для начала попытаемся найти более рациональное объяснение происхождению этого прохода и следов на дороге.
        - Есть варианты?
        - Пока нет. Но мы не станем торопиться. - Дик вытянул руку вперед, подобно вождю, указующему народам путь в светлое будущее. - Кто знает, что ждет нас по другую сторону прохода?
        Александр только плечами пожал. Возразить ему было нечего, а соглашаться с доводами Дика не хотелось. Транги казались ему куда как предпочтительнее гигантских уткозавров.
        Люди шли вдоль прохода, по следам параллельных линий, внимательно всматриваясь в стены, будто надеялись увидеть на них символы или знаки, которые помогут определить им свое отношение к сути происходящего. Но стены были глухи, слепы и безмолвны. Как и полагается стенам. Почему, собственно, они должны отвечать на какие-то вопросы? Их ведь не для этого возводили.
        Метров через двести дорога выровнялась, и люди увидели другую сторону прохода. Хотя увидели - это слишком громко сказано. До выхода из таинственного коридора было не меньше километра, и все, что они пока могли видеть, была лишь узкая, точно бритвой прорезанная, полоска дневного света. Примерно то же самое можно было увидеть, обратив взгляд наверх.
        Дальше, дальше, дальше…
        Шаги вперед не приближали к пониманию. А однообразие светло-коричневых стен начинало утомлять. Почему-то, вопреки завету Императора Ху, появилось желание повернуть назад. Причем у каждого в отдельности, независимо от другого. Быть может, потому что стены прохода располагались пугающе близко друг к другу, из-за чего создавалось впечатление, что они в любой момент готовы сомкнуться. А кому охота быть раздавленным гигантскими глыбами камней?.. Вот то-то и оно.
        И вдруг…
        Поистине замечательное слово «вдруг». Почему-то все самые интересные вещи происходят не сами по себе, а непременно «вдруг».
        Добравшись примерно до середины прохода, Дик и Александр увидели слева от себя вход в пещеру. Вернее, это они лишь поначалу, увидев темный, зияющий в стене прохода провал, подумали, что перед ними вход в пещеру. Но скажите, какая пещера имеет правильное квадратное сечение, размерами три на три метра? Если этого мало, можно сказать еще, что углы квадратного коридора были сглажены, а стены, пол и потолок оказались сделаны из очень необычного материала, больше всего похожего на расплавленное стекло, но при этом необычайно прочного. Любивший все проверять на практике Дик вооружился камнем и несколько раз как следует ударил по стене. А на ней даже трещинки не появилось. Более того! Когда Дик и Александр вошли в уходящий в толщу скал коридор, по периметру его загорелся чуть приглушенный, кажущийся матовым свет. Он двигался по коридору вместе с людьми, опережая их на метр и ровно на столько же отставая.
        Примерно в четырнадцати метрах от входа люди наткнулись на развилку. Два абсолютно одинаковых коридора расходились в стороны под прямым углом.
        - Куда пойдем? - спросил Дик.
        - Назад.
        И, грубо поправ заветы Императора Ху, Александр решительно повернул в обратную сторону.
        Выбравшись наружу, он сначала посмотрел наверх, чтобы убедиться в том, что над ним все то же бледно-лиловое небо двух солнц, а после сел на корточки, прислонившись спиной к стене.
        - Что с тобой? - выйдя из светящегося коридора, с тревогой посмотрел на приятеля Дик. - Клаустрофобия?
        - Ты понимаешь, что это такое? - посмотрел на Дика Александр.
        - Некий инопланетный артефакт, - уверенно ответил Дик. - Вполне возможно, связанный с цивилизацией трангов. Теперь я уже почти готов согласиться…
        Он не закончил фразу, потому что, глядя на него, Александр оскалил зубы в странной, почти пугающей усмешке и, как эпилептик, затряс головой.
        - Что, транги здесь ни при чем? - нахмурился Дик.
        - Это - Лабиринт, - таинственным полушепотом произнес Александр. - Не просто лабиринт, а Тот-Самый-Лабиринт.
        - Тот самый? - Дик сосредоточенно наморщил лоб. - Именно тот самый?
        - Ты ничего не слышал про Лабиринт?
        - Про Тот-Самый-Лабиринт?
        - Ну да!
        - Нет.
        - Тебе известно, как погибла Земля? Старая Земля, прародина всего человечества?
        - Ну, это знает каждый. Люди покинули Землю, потому что эволюция Солнца подошла к тому самому этапу, когда оно должно было превратиться в красный гигант, корона которого захватывает орбиту Земли…
        - Это официальная версия.
        - Тебе известна другая?
        - Легенда про механиков.
        - Ну да, конечно, - скептически поджал губы Дик. - А еще есть легенда про всемирный потоп. О Темных Временах осталось мало достоверной информации. Так что рассказывать можно все, что угодно.
        - Землю уничтожили машиноподобные существа, известные как механики.
        - Да ну? - удивленно вытаращил глаза Дик.
        - Теперь мы называем их трангами, - продолжал Александр, будто и не заметил сарказма. - А попали они на Землю через Лабиринт, - он указал на квадратный проем в стене. - Тот-Самый-Лабиринт. После гибели Земли остались лишь немногочисленные колонии на других планетах. Которые и положили начало новым космическим державам.
        - И они же, транги то есть, или механики, как их называют в легендах, построили Лабиринт?
        - Лабиринт существовал всегда.
        - Так не бывает, - покачал головой Дик. - Всегда - это значит с момента Большого Взрыва.
        - Именно, - подтвердил Александр. - Лабиринт - самый древний объект во Вселенной. А может быть, он и есть сама Вселенная. Отдельные исследователи высказывают мнение, что Лабиринт - это особого рода программа с пространственной кодировкой, в соответствии с которой происходит эволюция Вселенной. И создана она была еще до Большого Взрыва.
        - До Большого Взрыва не было ничего.
        - В нашем понимании - не было.
        - Тогда кто же создал Лабиринт?
        - Те, кто был в сто раз умнее, в тысячу раз мудрее и неизмеримо могущественнее нас. Те, кем можем стать и мы, если сумеем дойти до соответствующего этапа своего развития. Только произойдет это ох как нескоро.
        - И куда можно попасть через этот Лабиринт?
        - Лабиринт опутывает собой всю Вселенную. Поэтому, войдя в него здесь, выйти ты можешь где угодно.
        - Так, значит, мы можем воспользоваться Лабиринтом для бегства?
        - Я бы не стал этого делать.
        - Почему?
        - Потому что «где угодно» вовсе не означает «там, где ты пожелаешь». Лабиринт сам будет решать твою судьбу. Это - как лотерея. Или, лучше сказать, русская рулетка. Знаешь, есть такая игра…
        - Знаю, знаю, - махнул рукой Дик. - Но, может, все же есть смысл попробовать? Будем делать отметки по ходу движения… Или привяжем веревку у входа, чтобы можно было вернуться назад.
        - Войдя в Лабиринт, назад мы уже не вернемся, это точно. Пространственная структура Лабиринта неопределенна. Она постоянно меняется. Кроме того, Лабиринт ломает, а, может быть, наоборот, диктует законы не только пространства, но и времени. Пройдя через Лабиринт, мы можем оказаться как в прошлом, так и в будущем. А можем навсегда остаться в нем, превратившись в вечных странников по запутанной, многоярусной сети коридоров. И это только то, что нам известно о Лабиринте. На что он еще способен, мы даже не можем вообразить, потому что это совершенно иная, непостижимая для нас форма существования материи. Пытаться понять Лабиринт, постичь логику его действий - это все равно что в тщете стараться представить, каким был мир до Большого Взрыва.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Я интересовался этим вопросом. Читал соответствующую литературу.
        - «Новую хронологию» Пертышова?
        - И ее тоже.
        - По-твоему, этому можно верить?
        - Проверь. - Александр указал на вход в Лабиринт.
        Дик повернулся к квадратному проему в стене и простер перед собой руку. Периметр коридора засиял ровным, белым, матовым светом.
        - Ты видел когда-нибудь что-то подобное?
        - Нет, - покачал головой Дик.
        - Кстати, у Императора Ху есть высказывание, относящееся к Лабиринту.
        - Да неужели?
        - «Если ты вошел в лабиринт, то не уходи дальше той точки, оттуда виден вход. Только в этом случае у тебя будет шанс отыскать выход».
        - Мудро.
        - Как и все у Императора Ху.
        - А какое отношение к Лабиринту имеют транги?
        - Это слуги Лабиринта. Или, скажем так, его хранители. А может быть, еще и исполнители его воли.
        - То есть механики уничтожили Землю, исполняя волю Лабиринта?
        - Конечно.
        - И чем же ему не угодили люди?
        - По всей видимости, старая Земля не вписывалась в планы Лабиринта относительно будущего Вселенной.
        - Земля как планета или обитающие на ней люди?
        - Ты задаешь вопросы, на которые нет и не может быть ответов. Знаешь, существует теория, что люди - это нечто вроде метастазов раковой опухоли, расползающейся по Вселенной. И, в конце концов, они ее погубят.
        - Они - это мы? - уточнил на всякий случай Дик.
        - Точно.
        - И когда это произойдет?
        - Надеюсь, не скоро. И уж, во всяком случае, не при нашей жизни.
        Дик усмехнулся.
        - Чему ты улыбаешься?
        - Наверное, то же самое говорили себе жители старой Земли перед тем, как явились механики.
        - Ну, не знаю…
        - Ладно, грех с ними, а нам-то теперь что делать? - Дик задумчиво посмотрел на вход в Лабиринт.
        - Я думаю, стоит дойти до конца прохода и посмотреть, что там.
        - Это понятно, - кивнул Дик. - Это прямо сейчас. А вообще? Так сказать, в дальнейшей перспективе?
        - Что бы там ни было, лезть в Лабиринт я не хочу. - Александр поднялся на ноги.
        - Даже в самом крайнем случае?
        - А что ты называешь крайним случаем?
        Они снова шли вдоль прохода, всматриваясь в гусеничные следы под ногами. Как будто монетку потеряли - антикварную! - и теперь надеялись отыскать. А вдруг…
        Э, нет, никаких «вдруг»!
        Дик и Александр шли по проходу, который после Лабиринта казался им уже чем-то само собой разумеющимся, и продолжали обсуждать начатую тему. А как же иначе? Обнаружить первооснову Вселенной, суть всех вещей, альфу и омегу пространства и времени - такое не каждый день случается. И далеко не с каждым. Поэтому тему следовало отработать по полной.
        - Крайний случай… - Дик в задумчивости постучал согнутым пальцем себе по макушке. - Ну, скажем, это когда тебе приходится думать о том, как спасти свою жизнь.
        - Часто об этом думаешь?
        - Последнее время - нет.
        - Тогда этот вариант отпадает.
        - А если мы не найдем другого способа покинуть планету?
        - Если не найдем - значит, плохо искали. Или только делали вид, что ищем, а вовсе не хотели найти.
        - Вот ты как!
        - Именно. Как говорил Император Ху: «Ищите и обрящете».
        - Император Ху этого не говорил.
        - А, какая разница. Кто-то ведь все равно сказал.
        - Значит, в Лабиринт - ни при каких обстоятельствах?
        - Точно.
        - А я бы не стал зарекаться… Что транги делают на этой планете?
        - Ты ждешь ответа от меня или предлагаешь вместе подумать?
        - У тебя есть ответ?
        - Есть некоторые соображения.
        - Ну, так выкладывай.
        - Определенно, сектор Грешного Треугольника представляет для трангов, а следовательно, и для Лабиринта, некий интерес. Они не хотят, чтобы здесь ошивались посторонние.
        - Однако мы здесь уже не первую неделю ошиваемся.
        - На нас они не обращают внимания. Мы для них все равно что муравьи, которых станут давить только после того, как они начнут кусаться. Или грызть стропила в доме. Поэтому я и говорю - не стоит соваться в Лабиринт. Иначе за свою назойливость придется отвечать.
        - А как же «Семецкий»?
        - Видимо, присутствие «Семецкого» в Грешном Треугольнике показалось трангам слишком уж назойливым.
        - Значит, такая же судьба уготована и кораблю, который пришел на смену «Семецкому»?
        - Не хотелось бы пророчить беду, но, по всей видимости, да.
        - И как нам это может помочь?
        Совсем не такой реакции ожидал от Чики Александр. Он-то полагал, что Дик проявит хотя бы тревогу за судьбы своих товарищей по оружию. Но Дик мыслил на редкость прагматично. Ни тебе боевого братства, ни сам погибай, а товарища выручай. Или это смерть сделала его другим? Настолько другим, что он уже никак не соотносил себя с теми, кто теперь стал его тюремщиками?
        - Честно говоря, - Александр пожал плечами, - я об этом пока не думал.
        - А стоило бы, - вроде как с упреком заметил Дик. - Самое подходящее время смотаться, когда тюремщиков поблизости нет.
        - Верно, только на чем?
        - У нас есть Лабиринт, - принялся загибать пальцы Дик. - Есть транги. Значит, уже есть из чего выбирать.
        - Еще у нас есть уурсины, - добавил Александр.
        - А они-то тут при чем? - удивился Дик.
        - Мне кажется, я понял, почему на этой, вполне комфортной для жизни планете обитает всего несколько сотен, никак не больше тысячи уурсинов. Они пришли сюда через Лабиринт.
        - Зачем?
        - Об этом Юм-Памарака стоит спросить.
        - Старый хитрец не ответит, - усмехнувшись, покачал головой Дик. - Или начнет говорить так, что и грешник не поймет. А вот Ут-Ташан, помнится, говорил, что они прячутся, когда приходят транги.
        - Это еще не значит, что транги терроризируют уурсинов. Если бы они захотели, то могли уничтожить всех местных жителей. Я бы даже рискнул предположить, что уурсины как раз и являются тем, что так тщательно оберегают транги. Они - первопричина возникновения Грешного Треугольника.
        - Что-то я совсем запутался, - потряс головой Дик. - Лабиринт, транги, уурсины… Почему ты непременно хочешь увязать все воедино?
        - Все и без меня складывается. Мы видели открытый вход в Лабиринт?
        - Видели, - подтвердил Дик.
        - Что само по себе уже невероятно. За тысячелетие, прошедшее после гибели Старой Земли, никто не находил вход в Лабиринт. Хотя искали целенаправленно и со знанием дела. А мы вот так, запросто, свалились на эту планету, поболтались здесь с полгодика, и, на тебе - Лабиринт. Вход - это, по всей видимости, что-то вроде внешнего сенсора, через который в Лабиринт поступает непрерывный поток информации. И одновременно ворота для трангов, которые обеспечивают изоляцию планеты от внешнего мира. Что есть на этой планете такого, чего нет больше нигде?
        - Нас, как я понимаю, в расчет брать не следует?
        - Верно понимаешь.
        - Тогда - уурсины? - высказал саму собой напрашивающуюся догадку Чики.
        - Точно! Удивительный народ, который понятия не имеет о времени. Отдельные представители уурсинов, как мы сами могли убедиться, обладают феноменальными знаниями о мире и природе всего сущего. Однако знания эти облечены не в строго научную, а мифологизированную форму. Они живут, не ведая печали и сомнений. Делают только то, что считают нужным. Так, словно получают удовольствие от каждой прожитой минуты… Как некие высшие существа, для которых в мире не осталось тайн.
        - Я не хотел бы быть уурсином, - сказал Дик.
        - Почему?
        - Я люблю неожиданности и сюрпризы.
        - А как насчет смерти?
        - А что смерть?
        - Ты и ее относишь к разряду неожиданностей?
        - Нет, Смерть - это вполне прогнозируемая вещь. А неожиданность… Да вот же она!
        За разговором они незаметно добрались до выхода из прорезанного в скальном массиве прохода. По другую сторону горной гряды крутые отроги образовывали нечто вроде котловины, попасть в которую можно было только через проход. Густая зеленая трава, с вкраплением мелких желтых цветов, покрывала склоны и дно котловины. Быть может, цветы и представляли какой-то интерес для ботаников, но Дика с Александром заинтриговали не они, а расположенная на самом дне котловины явно искусственная конструкция, состоящая из нескольких разрозненных элементов. Место в центре конструкции занимал огромный металлический диск с подъездным трапом. Вокруг него в правильном симметричном порядке размещались сотообразные сегменты, вознесенные на толстых металлических опорах метров на восемь над землей. Вся система имела внушительный и весьма серьезный вид.
        - Ну, что ты теперь скажешь? - с видом победителя посмотрел на приятеля Александр.
        - Теперь я знаю, как транги выходят на орбиту, - с невозмутимым видом ответил Дик. - Мне как-то раз довелось присутствовать при испытании похожей системы на Втором Денвере. Это планета-полигон, где проводятся испытания новейшего вооружения. В тот раз эта штуковина не сработала, и финансирование проекта было закрыто. Судя по всему, напрасно.
        - Так что же это такое? - не выдержал Александр.
        - Это система для доставки грузов на орбиту с помощью антигравитационного луча. Энергии жрет немерено. По крайней мере в том варианте, что я видел.
        - Значит, для того, чтобы узнать, когда транги собираются атаковать военный корабль, нам нужно следить за этим устройством?
        - Ну, в общем, да. Вряд ли транги используют его просто ради забавы… Слушай, у меня родился гениальный план! Нужно договориться с трангами, чтобы, захватив корабль, они не уничтожали его, а отдали нам. Мы же и сами отсюда уберемся, и корабль уведем.
        - Шутишь?
        - Отчасти.
        - С трангами невозможно договориться.
        - Для нас - да. Но, может быть, уурсины смогут?
        - Уурсины сами боятся трангов.
        - Нет, они сказали только, что прячутся от них.
        - Зачем же прятаться, если не боишься?
        - Может быть, они в прятки играют?
        - Очень смешно.
        - А я не шучу. Давай поговорим с Юм-Памараком.
        - Поговори, кто тебе мешает.
        - Да у меня с ним как-то отношения не складываются. А ты со стариком вроде как ладишь.
        Странно, но почему-то именно в этот момент Александр вспомнил, как, орудуя грубым самодельным ножом, он ковырялся в теле несчастного Дика-14. Насколько ему удалось разобраться, никаких принципиальных изменений в анатомию живого мертвеца экспериментаторы вносит не стали. Они лишь нашпиговали его тело микрочипами, искусственно стимулирующими работу внутренних органов. Ничего подобного Александр никогда прежде не видел. По сути, это была миниатюрная система искусственного жизнеобеспечения. Центр, контролирующий всю систему, располагался не в мозге, как мог бы предположить далекий от медицины человек. Небольшая плоская коробочка была вшита в желудок - с учетом того, что зомби питались лишь полужидкой смесью, свободного места там было предостаточно. Александру удалось вскрыть блок-контролер, но для того, чтобы понять, как работают его настройки, нужен был специалист совершенно иного профиля. На вид Дику-14, когда он еще был жив, хотя и безумен, можно было дать не более шестидесяти лет. Но, взглянув на него изнутри, на его внутренние органы, изношенные сверх всякой меры, любой врач сказал бы, что
покойный был, по крайней мере, вдвое старше. Значит, либо экспериментаторы взяли в работу совершенно негодный материал, либо с того самого момента, как его оживили, организм зомби работал на износ, в режиме жесточайших перегрузок. Для того чтобы понять истинную причину случившегося, Александру нужен был еще один образец. Еще один труп колониста, который он мог бы препарировать. Одно из двух. Либо, заставляя организм работать в форсированном режиме, имплантаты всем им сулят скорую смерть. Либо вживленным устройствам каким-то чудом удавалось в течение полугода поддерживать жизнь в одряхлевшем и давно уже ни на что не годном теле Дика-14. Пока у него не было ответа на этот вопрос, Александр решил ничего не говорить своим товарищам по несчастью. Блок-контролер в желудке тоже можно было считать неплохим результатом вскрытия.
        - Так как, поговоришь с Юм-Памараком? - снова спросил Дик.
        - Поговорю, - кивнул Александр.
        А собственно, почему не поговорить?
        Глава 17. День 201-й
        - Он перерезал горло… - Гюнтер провел тыльной стороной ладони по щеке. Грязные пальцы оставили на влажной коже три серых полосы. - Сам… Я даже не думал, что осколком глиняной чашки можно… Ну, так сильно… Так глубоко…
        - Просто так? Без всякой причины? - нервно спросил Чики.
        Его раздражало то, что Гюнтер рассказывает медленно, постоянно сбиваясь на совершенно несущественные детали.
        - Без причины такое никто не сделает, ага, - кивнул стоявший чуть позади Гюнтера шаман.
        - Так что же случилось?
        - Он прошел хашцак мицерик, ага.
        - Я тоже прошел хашцак мицерик. Но я-то себе горло не перерезал!
        Юм-Памарак усмехнулся и головой качнул, дивясь наивности человека.
        - Видимо, он вспомнил то, о чем предпочел бы навсегда забыть, - сказал Александр.
        Дик с подозрением посмотрел на шамана. Ему все же казалось странным, что ни с того ни с сего, без всякой видимой причины, человек вдруг взял да и перерезал себе горло.
        - И что же это могло быть?
        Ну, никак не верилось ему в то, что человека могут убить одни лишь воспоминания.
        - Теперь мы этого уже никогда не узнаем, ага, - развел руками шаман. - Он даже имени своего сказать не успел, ага.
        - Двадцать Первый… Он, как только вышел из транса… - Гюнтер снова провел ладонью по щеке. - Как в себя пришел, сразу схватил стоявшую рядом глиняную чашку… Я решил, он напиться хочет… А Двадцать Первый шарахнул чашку об пол и как закричит… Нет, не закричал даже, а взвыл… Как будто ему нож в живот всадили… «Да что ж это за мир такой грешный!..» Ага… И сразу одной рукой себя за подбородок схватил… А в другой у него осколок чашки… Ну, он им по горлу… Сначала с одной стороны, потом - с другой…Черепок в сторону отбросил. Смотрит на меня и ухмыляется… Странно так… И страшно… У него вся грудь кровью залита, а он ухмыляется… А потом еще ладонь подставил, и в нее кровь… Струей…
        Чтобы не заплакать, Гюнтер быстро-быстро заморгал глазами.
        - Все, хватит, хватит, ага, - похлопал его по плечу Юм-Памарак. - Этого уже нет, ага. Остались лишь твои воспоминания, ага. А что с ними делать, ты ведь и сам знаешь, ага?
        - Да, - шмыгнул носом Гюнтер.
        Запрокинув голову, Юм-Памарак посмотрел на небо.
        - Что там? - проследил за его взглядом Дик.
        - Птицы, ага, - ткнул пальцем вверх шаман.
        - Ну, птицы. И что с того?
        Юм-Памарак пальцем по очереди прицелился в каждую из круживших у них над головами больших птиц с широко раскинутыми крыльями.
        - Пять штук, ага. Это хороший знак, ага.
        - А если бы было шесть?
        - Тоже хорошо, ага.
        - А четыре?
        - Ты что, совсем ничего не понимаешь, ага? - по-птичьи наклонил голову к плечу Юм-Памарак. - Дело ведь не в птицах, ага.
        - В чем тогда?
        Шаман махнул на Дика рукой. Взяв пустую чашку, он зачерпнул ею что-то из большого глиняного горшка и протянул Чики.
        - Пей, ага.
        Дик взял чашку обеими руками.
        - Что это?
        - Почему ты задаешь так много вопросов, ага? - с показным удивлением всплеснул руками шаман. - Почему не хочешь сам поискать ответы, ага?
        - Где ж я их найду? - недоумевающе пожал плечами Дик. - Мы ведь с Александром только пришли.
        - Ну, так пей цим хак, ага. - Шаман пальцем коснулся края чашки, что держал в руке Дик. - Цим хак усталость снимает и остроту разуму придает, ага.
        Юм-Памарак наполнил еще одну чашку и передал ее Александру.
        - Пей, ага.
        Александр с благодарностью кивнул и сделал глоток.
        По вкусу цим хак был похож на холодный чай с молоком, только более густой и терпкий.
        - Вы находились там? - спросил Александр.
        - Где, ага?
        Юм-Памарак протянул третью чашку цим хака Гюнтеру и еще одну взял себе.
        - Там, где проходил обряд хашцак мицерик?
        - Ну, а как же, ага! - Шаман понюхал содержимое своей чашки, удовлетворенно кивнул, сделал глоток и причмокнул губами. - Очень хороший цим хак, ага. Очень, ага.
        - Вы пытались ему помочь?
        - Кому, ага?
        - Двадцать Первому. Когда он перерезал себе горло.
        - Нет, ага, - шаман посмотрел на Александра так, будто тот обвинил его в чем-то очень неприличном. - Это был не несчастный случай, а осознанный поступок взрослого, здравомыслящего мужчины, ага. В такой ситуации я не имею права вмешиваться, ага.
        - Что? - резко подался вперед Дик. - Ты стоял рядом и смотрел, как Двадцать Первый истекает кровью?
        - Да, ага, - кивнул шаман и сделал глоток из чашки.
        Судя по всему, он был весьма доволен собой.
        - Грех на мою голову! - Дик кинул чашку на циновку, да так, что цим хак расплескался. - Да что ж это такое?.. А?..
        - Все, хватит… Все в порядке, - успокаивающе похлопал его по плечу Александр.
        - Да брось ты! - дернув плечом, скинул руку Александра Дик. - Я не ребенок!
        - Юм-Памарак прав, - глядя в чашку с цим хаком, тихо произнес Гюнтер. - Двадцать Первый не хотел жить. И никто не смог бы его заставить.
        - Тебе-то откуда знать? - сердито глянул на парня Дик.
        - Я видел его глаза. Его взгляд был мертвым еще до того, как он полоснул себя по горлу.
        - Грех! - Дик обхватил руками лысую голову, словно это был мяч, который он проверял на прочность. - Месяц еще не закончился, а у нас уже два мертвяка! - Он выразительно посмотрел на Александра. - Сержант будет недоволен!
        - А что мы можем сделать?
        - Не знаю! Но такая убойная статистика подрывает репутацию нашей колонии!
        - С другими все в порядке? - спросил Александр у Гюнтера.
        - Да, - кивнул парень.
        - Где они?
        - Отдыхают.
        - Ну, ничего себе! - презрительно скривился Дик. - Я после хашцак мицерик сразу домой потопал. А они, вишь ли, отдыхают!
        Он был очень недоволен, раздражен и даже, пожалуй, зол. Глядя на Чики, Александр пытался понять, с чего вдруг его так понесло?
        - Ну, что ты на меня так таращишься? Как будто это я перерезал себе глотку! Сможешь зашить так, чтобы никто не заметил?
        Ах, вот он из-за чего! Хотя, в общем-то, прав. При очередном визите доктор непременно захочет взглянуть на останки погибших. И, если смерть Дика-14 можно списать на то, что он был не в своем уме, то гибели Дика-21 предстоит придумать вразумительное объяснение. Или сгодится версия о самоубийстве?.. Странно, кстати, за полгода ни один из колонистов не попытался покончить с собой. Быть может, потому, что жизнь без воспоминаний о прошлом лишена какого-либо смысла, а, значит, и убивать себя глупо? Или же один из имплантированных в мозг нейрочипов контролировал эту ситуацию, предупреждая любую мысль о самоубийстве?.. Грех! Что же они с нами делают!
        - Где тело?
        - Его нет, ага.
        - Как это - нет?
        - Нет, ага.
        - Вы его похоронили? - Александр перевел вопросительный взгляд на Гюнтера.
        - Нет, - мотнул головой парень.
        - Так где же он, грех на ваши головы!
        - Человек умер - человека больше нет, ага.
        Юм-Памарак смотрел на человека почти что с надеждой. Шаман очень хотел, чтобы Александр понял, что он говорит.
        - Конечно. - Александр поднял руки, чтобы показать Юм-Памараку открытые ладони. - Человека нет. Но мне нужен не человек, а его тело.
        - Зачем, ага? - непонимающе наклонил голову к плечу Юм-Памарак.
        - Я хочу препарировать его… Вскрыть, - Александр провел указательным пальцем от пупка до горла. - Понимаешь? Мне нужно выяснить, отчего он умер…
        - Он перерезал себе горло, ага.
        - Это сейчас. А в первый раз?
        - Это так важно, ага?
        - Я должен понять, насколько сильно было изменено его тело.
        - Но его уже нет, ага.
        - Человека или тела?
        - Ни тела, ни человека, ага.
        - Гюнтер, - обратился Александр к притихшему парню. - Может, ты нам объяснишь, что происходит?
        - Я и сам не очень-то понимаю… - Гюнтер смущенно отвел взгляд в сторону.
        - Гюнтер! - указал на парня пальцем Дик. - Что ты пытаешься скрыть?
        - Ничего. - Не глядя на Дика, покачал головой парень. - Честное слово…
        - Смотри на меня, Гюнтер!
        - Я ничего не знаю! - вскрикнул Гюнтер и закрыл ладонями лицо.
        Как ребенок, который считает, что так можно спрятаться от беды.
        - Гюнтер!..
        - Дик, ты пугаешь парня.
        - Я просто хочу понять, что тут происходит? Иначе… - Дик звонко хлопнул ладонью о ладонь. - Это начинает напоминать мне страшные истории про каннибалов.
        - Не напрягайся, Дик.
        - Я хочу увидеть тело своего мертвого товарища, - медленно, почти по слогам, произнес Чики. - Ты понял меня, шаман?
        - Это невозможно, ага, - улыбнулся в ответ Юм-Памарак.
        - Хорошо. - Дик с независимым видом сунул руки в карманы куртки. - Я пойду к вождю. Быть может, он мне что-то объяснит?
        - Нет, ага, - качнул головой шаман.
        - Что значит «нет, ага»?
        - Сапа-Ташан ничего тебе не скажет, ага.
        - Вождь не в курсе того, что происходит в селении?
        - У нас ничего не происходит, ага, - улыбнулся Юм-Памарак.
        - Исчез труп…
        - Два, - не поднимая головы, показал два пальца Гюнтер.
        - Кто еще?
        - Юрий.
        - Юрий умер?
        - За несколько дней до того, как мы пришли.
        - И его тело тоже потеряли?
        - Ты все время задаешь не те вопросы, ага, - сокрушенно покачал головой Юм-Памарак.
        - Да? - с вызовом посмотрел на шамана Дик. - А о чем я должен спрашивать?
        Александр посмотрел по сторонам. Все было как всегда. Именно так - как всегда. На окраине деревни женщины выбивали пыль из циновок, переброшенных через ветку дерева. В центре - продолжалось бесконечное застолье. Довольный, улыбающийся Сапа-Ташан сидел во главе стола и благосклонно принимал предлагаемые ему блюда. Ут-Ташана, сына вождя, видно не было - должно быть, прихватив с собой нескольких воинов, он снова отправился на охоту. В тени у хижины, поджав ноги, сидели пятеро стариков и о чем-то неспешно беседовали. Вид у них был настолько безмятежный и одновременно уверенный, что легко можно было поверить в то, что никто, никакая сила, ни за что и никогда не сдвинет их с этого места. Они будут сидеть в теньке и судачить о чем-то своем, стариковском, пока существует мир. Пока Млечный Путь катится, словно огромное колесо, по Вселенной. Пока очередной вселенский катаклизм не уничтожит все сущее, чтобы еще раз начать все с нуля. Для того, чтобы все снова было как всегда.
        - Мы смотрим на обеденную циновку не с той стороны, верно? - обратился к шаману Александр.
        Юм-Памарак улыбнулся, присел на корточки и ловко поймал пробегавшую мимо ящерку. Выплеснув из чашки остатки цим хака, он накрыл ею ящерку и, лукаво прищурившись, посмотрел на людей.
        - Сидит ли ящерка под чашкой, ага?
        - Конечно, сидит, - пренебрежительно хмыкнул Дик.
        - Уверен, ага?
        - Ты сам ее туда посадил.
        - Ты видел, как я посадил ящерку под чашку, и потому делаешь вывод, что она все еще там, ага?
        - Точно! - щелкнул пальцами Дик.
        - Хочешь, чтобы я поднял чашку, ага?
        - Это твое дело, - с показным безразличием махнул рукой Дик.
        Юм-Памарак положил руку на чашку.
        - А что, если ящерки там не окажется, ага?
        - Она там. И тебе даже не нужно поднимать чашку. Потому что я точно знаю, ящерица под ней.
        Шаман перевел взгляд на Александра.
        - А ты что думаешь, ага?
        Александр присел и тихонечко постучал ногтем по перевернутой чашке.
        - Точно сказать, есть там ящерица или нет, мы сможем только после того, как поднимем чашку, - медленно, размышляя вслух, произнес он. - До тех пор она может находиться одновременно в двух состояниях - присутствия и отсутствия.
        - Ты сам-то понял, что сказал? - усмехнулся у него за спиной Дик.
        - Продолжай, ага, - одобрительно наклонил голову Юм-Памарак.
        - Ящерица, в сравнении с человеком, существо гораздо более низкого порядка. Поэтому сущность ее не определена до того момента, пока мы не поднимем чашку. Увидим мы ящерицу или нет, во многом зависит от того, что мы ожидаем увидеть.
        - Ящерица под этой грешной чашкой! - в раздражении ткнул в чашку пальцем Дик. - Что бы вы там ни говорили о ее неопределенности!
        Юм-Памарак поднял чашку. Ящерицы под ней не оказалось.
        - Она зарылась в песок! - тут же нашел объяснение Дик. - Это особенная ящерица, умеющая зарываться в песок! И шаман знал об этом!
        Юм-Памарак подошел к Дику и ткнул его пальцем в грудь.
        - Тебе нужен труп, ага? - тихо произнес он. - Ну, так пойди и возьми его, ага.
        - Где? - растерялся Дик.
        - Да где хочешь, ага, - широко раскинул руки в стороны Юм-Памарак. - Труп там, где ты хочешь его найти, ага.
        - Бред какой-то! - Дик взмахнул руками, будто отгоняя лезущий в глаза дым. - Я ничего не понимаю в том, что ты говоришь!
        - Не напрягайся, - погладил его по плечу Александр. - Пытаясь что-то понять, ты только окончательно запутаешься.
        - Правда, что ли?..
        - Лучше постарайся принять реальность такой, как она есть.
        - В моей реальности трупы и ящерицы не исчезают просто так.
        - Все верно. Но это не твоя реальность. - Александр указал пальцем наверх. - Мы под колпаком. Как ящерица, которую накрыл чашкой Юм-Памарак.
        Чики посмотрел туда, куда указывал Александр, и озадаченно почесал лысый затылок.
        - Как-то непривычно об этом думать, - растерянно произнес он.
        - Еще бы, - улыбнулся Александр.
        - Пойдем поедим, что ли, ага? - предложил Юм-Памарак.
        Глава 18. День 201-й
        Дик-16. Дик-27. Дик-8.
        Первое, что они сделали, - назвали свои имена.
        Эрик Шипов, Виктор Гейс и Жан Кефчиян.
        Вид у всех троих был гордый и немного растерянный. Они все еще не привыкли к тому, что у них есть имена. Есть прошлое. Есть что-то еще, помимо этой грешной, опостылевшей планеты. Они все еще не до конца понимали, что же с ними произошло, а потому чувствовали себя будто не в своей тарелке. Они словно впервые встретились, и для начала им нужно было обменяться стандартными, обязательными в подобном случае фразами, чтобы затем уже перейти к серьезному разговору. Можно было поговорить о погоде. Или похвалить еду, которой щедро угощал гостей дружелюбно улыбающийся Сапа-Ташан.
        Но Шипов, прежде звавшийся Шестнадцатым, почему-то решил начать с другого.
        - То, что случилось с Двадцать Первым… Мне очень жаль… Мы даже имени его не узнали.
        - Ты-то здесь при чем? - быстро, искоса глянул на Эрика Дик, за обе щеки уплетавший сифар из глубокой миски.
        - Я был рядом… - Шипов поднял камешек с земли и кинул его в пустую чашку. - Почему он это сделал?
        - Вот только давайте не начинать все снова, - недовольно поморщился Дик. - Ну, честное слово, надоело.
        - Я думал, - еще один камешек упал на дно чашки, - нам стоит об этом поговорить.
        - Какого греха? - Дик поставил опустевшую миску на край циновки и тронул за плечо сидевшего рядом с ним уурсина. - Уважаемый, подай пожалуйста, вон тот персик. - Он пальцем указал на блюдо с большими, розовыми плодами.
        Уурсин улыбнулся, кивнул и передал Дику то, что он назвал персиком.
        - Спасибо, - Дик огладил красивый, с мягкой, чуть шероховатой кожицей плод ладонями, понюхал, остался доволен и попробовал его на вкус.
        Фрукт оказался таким сочным, что сок потек у Чики по подбородку. Ему даже пришлось подставить ладонь, чтобы сок не капал на колени.
        - Двадцать первый покончил с собой. - Эрик кинул в чашку сразу два камешка. - А мы делаем вид, будто ничего не произошло!
        - Мы не делаем вид, - усмехнувшись, покачал головой Дик. - Ничего на самом деле не произошло. Так ведь? - посмотрел он на шамана. - Все, как всегда! Все на своих местах, и беспокоиться не о чем!.. Кстати, отличные персики. Рекомендую.
        - У меня голова болит, - ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил Кефчиян. - Раскалывается просто.
        - Это нормально, - с видом знатока кивнул Дик. - После хашцак мицерик и не такое бывает.
        - Постарайся не думать, ага, - посоветовал Юм-Памарак.
        - О чем? - не понял Жан.
        - Вообще ни о чем, ага.
        Здоровяк растерянно моргнул и прикусил широкую верхнюю губу. Видно, крепко задумался.
        - Мы с Диком видели скальный проход, о котором говорил Юрий, - слова Александра были обращены в первую очередь к Юм-Памараку.
        Шаман взял с блюда лепешку и густо намазал ее смесью мелко нарубленного мяса с желтым кисло-сладким соусом и зеленью. Сложив лепешку пополам, он аккуратно откусил кусочек.
        - Зря вы туда пошли, ага, - сказал он и слизнул повисшую на краю лепешки капельку соуса.
        - Почему?
        - Потому что увидели то, что не следовало видеть, ага.
        - Что именно?
        - То, что вы видели, ага.
        - Мы видели дорогу, которую проложили транги. Видели, куда она ведет.
        - Вам не следует ходить туда снова, ага.
        - Почему?
        - Уймарахи, или, как вы их называете, транги, не любят, когда кто-то вмешивается в их дела, ага.
        - Мы не собираемся это делать.
        - Транги не станут спрашивать, ага.
        - Что они сами тут делают? - не сдержавшись, взбаламутил ровно, можно даже сказать, вяло текущий разговор Чики.
        - Они служат, ага.
        - Служат? Кому?
        - Тому, кто привел их сюда, ага.
        - Кто это? О ком ты говоришь?
        - Ответь сам, если знаешь, ага.
        - Лабиринт?
        Юм-Памарак откусил кусочек лепешки и стал тщательно, со вкусом пережевывать его. Отвечать на вопрос Александра он явно не собирался.
        - Слушай, Саш, а почему Юрий ничего не говорил нам о Лабиринте?
        - Он не знал о нем, ага, - ответил на вопрос Дика Юм-Памарак.
        - Но он же был в проходе.
        - Не был, ага, - Юм-Памарак еще откусил от лепешки и кончиком языка слизнул соус с губы. - Ни он, ни его друзья не покидали деревню после того, как их, умирающих, принесли сюда охотники, ага.
        - Но он рассказывал, что все время путешествовал, пока хорошо себя чувствовал. - Ища поддержки, Дик обратился к Александру. - Ведь говорил же, Саш?
        - Говорил, - кивнул Александр.
        - Выходит, он вас обманывал, ага, - лукаво улыбнулся шаман. И посмотрел на Кефчияна. - А ты почему ничего не ешь, ага? Раз такой большой, значит должен много есть, ага. А ну-ка, давай, не стесняйся, ага.
        Жан, будто испугавшись чего, торопливо схватил кусок мяса, завернул его в лепешку и сразу откусил половину.
        - Ну вот, ага, - довольно улыбнулся шаман. - Совсем другое дело, а то сидишь тут, как в гостях, ага.
        Кефчиян улыбнулся с набитым ртом и довольно кивнул.
        - Откуда же, в таком случае, Юрий знал про проход? Мы нашли его, ориентируясь по карте, которую он нарисовал.
        - А ему карту нарисовал я, ага. Он расспрашивал меня об уймарахах, и я рассказал ему, откуда они приходят, ага. Но про Лабиринт я ему ничего не говорил, ага. Лабиринт - это то, о чем лучше не знать, ага.
        - Почему?
        - Потому что это одно из тех знаний, которое не обогащает тебя, а лишь создает проблемы, очень серьезные проблемы, ага.
        - Правда, что через Лабиринт можно попасть куда угодно? - спросил Дик.
        - Так говорят, ага, - ушел от ответа Юм-Памарак.
        - Мы можем воспользоваться им, чтобы сбежать с этой планеты? Грех с ним, пусть куда угодно. В любое другое место.
        - Нет, ага.
        - Почему?
        - Лабиринт был создан не для вас, ага. Для того чтобы найти в нем верный путь, нужен знающий свое дело проводник, ага.
        - Ты знаешь такого проводника?
        - Нет, ага.
        Дик хотел задать еще какой-то вопрос, а, может быть, и не один, но Александр жестом остановил его.
        - Кто провел через Лабиринт уурсинов? - спросил он, глядя шаману в глаза.
        Шаман будто и не услышал вопрос. Он сначала не спеша доел лепешку, затем медленно, один за другим, облизал все пять пальцев, а после низко наклонил свою похожую на череп голову, обхватил ее обеими руками и затянул не то песню без слов, не то дикий нескончаемый вой. Услыхав его, другие уурсины тоже побросали еду и, обхватив головы, принялись вторить шаману.
        - Ну, и что ты натворил? - с укоризной посмотрел на Александра Гейс.
        - А что я сделал? - непонимающе пожал плечами тот. - Я только спросил…
        Внезапно Юм-Памарак оборвал свое стенание и поднял голову.
        - Это ритуальная песня, ага, - сказал он своим обычным голосом. Будто ничего и не произошло. - Мы поем ее всякий раз, когда вспоминаем об Исходе, ага.
        Прочие уурсины тоже закончили петь и каждый занялся своим делом, от которого был оторван. Произошедшее не затронуло их чувств. Ни на йоту. Они всего лишь отдали дань традиции.
        - Уймарахи, ага. - Юм-Памарак наклонился и зачерпнул себе чашку цим хака. - Уймарахи привели нас сюда, ага. - Он сделал глоток. Затем - еще один. И прикрыл глаза. Он мысленно возвращался в прошлое, которое было всего лишь иллюзией, навеянной мыслями о бренности всего сущего, порой приходящими в голову даже адептам. - Планету, на которой мы, уурсины, прежде жили, постигла ужасная катастрофа, ага. Я тогда еще был маленьким мальчиком и многого не понимал, ага… Но помню я все, как сейчас, ага… Хотя сейчас - это здесь, а там, - Юм-Памарак вяло махнул рукой куда-то в сторону, - там - прошлое, то, чего уже нет, ага…Сначала земля содрогнулась, ага. Так сильно… У нас, уурсинов, есть легенда о Великом Змее - Кат-Дохаре, который лежит в центре земли, обернувшись вокруг корней Шаллат-Иора - Мирового Дерева, ага. Сок, капающий с листьев Шаллат-Иора, попадает в ноздри Кат-Дохару, и поэтому Великий змей спит, ага. Но настанет время, когда сок Шаллат-Иора иссякнет, ага. И тогда пробудится ото сна Кат-Дохар, распрямит свернутое кольцами могучее тело и разобьет земную твердь, ага. Когда планета содрогнулась, это
было похоже на то, будто пробудился Кат-Дохар, ага. Рухнули дома, попадали вывернутые с корнем из земли деревья, из образовавшихся в земле трещин забили струи раскаленных серных паров, ага. Это было страшно, ага. Но это было только самое начало кошмара, ага. Огромные волны, поднявшиеся в океане, одна за другой обрушивались на сушу, смывая с нее все живое, ага. А на четвертый день небо заволокли черные тучи, и землю окутал кромешный мрак, ага. Мы, небольшая группа чудом уцелевших уурсинов, теснились на крошечном островке земной тверди, ага. Мы не могли видеть даже лиц друг друга, ага. Тьму озаряли лишь отсветы пылающих где-то вдали деревьев, ага… - Юм-Памарак ненадолго прервал рассказ, чтобы испить цим хак. - Когда земля разверзлась у нас под ногами, - продолжил он, утерев губы костлявой ладонью, - мы решили, что и нам пришел конец, ага. Женщины, уже уставшие плакать, заголосили вновь, ага. Дети кричали от ужаса, не понимая, что происходит и когда это все наконец закончится, ага. А когда дыра в земле озарилась бледным, мертвенным светом и из нее появилось нечто такое, чего мы никогда прежде не видели,
один из стариков - кажется, это был мой дед; как потом выяснилось, мы с ним были единственными уцелевшими из всей нашей большой семьи, - воскликнул: «Уймарах! Уймарах ступил на землю уурсинов!» Ага… Глаза уймараха горели во тьме белым огнем, и казалось, они пожирали все, на что ложился их взор, ага. Мы думали, уймарах пришел для того, чтобы покончить с нами, ага. Но он как будто даже не заметил нас, ага. Он раскинул руки в стороны, и на его плечах открылись круглые отверстия, из которых выскользнули тонкие, чуть голубоватые, прямые и острые, как иглы, лучи, ага. И этими лучами уймарах принялся резать землю, как краюху хлеба, ага. Он отрезал куски по краям, они отваливались и с шипением исчезали в морской пучине, ага. Островок, на котором мы спасались от безумства стихии, и без того был крошечным, ага. Уймарах отрезал от него края, и нам приходилось все плотнее прижиматься друг к другу, ага. Когда же отступать стало некуда, кто-то первым шагнул, а может быть, оступившись, упал в дыру, из которой появился уймарах, ага. Проход озарился светом… Ага… Этот свет… Он казался добрым и почти осязаемым, по
сравнению с собравшимся поглотить нас мраком, ага… Наверное, мы увидели в нем надежду… или что-то очень на нее похожее, ага. Все разом, толкаясь и отпихивая друг друга, уурсины устремились в проход, ага. Наверное, теперь каждый боялся, что проход внезапно закроется и те, кто не успеет войти, останутся на последнем клочке умирающей земли, ага. Должно быть, в тот момент мы забыли об уймарахе, что остался у нас за спиной, ага. А он между тем перестал крошить землю, едва последний уурсин покинул ее, и следом за нами вошел в проход, ага. Он был столь огромен, что, казалось, не мог разместиться в проходе, ага. Но уймарах втянул в себя конечности, и весь будто сжался, сделавшись едва ли не вдвое меньше, ага. И, все равно, он был ужасен, ага. Несколько уурсинов с криками побежали в глубь коридора, и вскоре сопровождавший их свет угас вдали, ага. Но у большинства уже не было сил бороться даже за собственную жизнь, ага. Плача и причитая, мы лишь жались к стенам прохода, ага. А уймарах, будто не замечая нас, проследовал мимо и двинулся вдаль по коридору, ага. Едва уймарах отошел от проема, через который все мы
попали в светящийся коридор, как выход закрылся, ага. И мы оказались навсегда отрезаны от мира… который когда-то был для нас родным, ага. Мы все были голодны, обессилены, напуганы едва ли не до полусмерти, многие страдали от ран и ожогов… Ага… Что нам оставалось делать, ага? Мы последовали за уймарахом, ага… Хотя сейчас я даже вообразить не могу, на что мы тогда надеялись, ага.
        Юм-Памарак вновь прервал рассказ и, обернувшись, обратился на родном языке к сидевшему неподалеку молодому уурсину. Тот сразу поднялся на ноги, сбегал на другой конец обеденной циновки и принес шаману большую глубокую миску. В миске лежали кусочки мяса, облепленные густой, плотной панировкой и залитые острым красным соусом. Юм-Памарак поставил миску рядом, наколол кусочек мяса на остро заточенную палочку и отправил его в рот. Приметив застывшие в нетерпеливом ожидании взгляды, Юм-Памарак пододвинул миску гостям.
        - Мясо шедра, приготовленное по старинному уурсинскому рецепту, ага. Так готовили еще на нашей старой родине, ага, Очень вкусно, ага.
        - Ты не закончил рассказ. - Дик ухватил кусочек мяса двумя пальцами и уверенно положил в рот. Он уже привык к тому, что любая уурсинская еда оказывалась неизменно вкусной. И на этот раз он тоже не обманулся. - Обалденно, мужики! - Чики потянулся за добавкой.
        - Это и есть конец, ага. Или, если угодно, начало - тут уж как посмотреть, ага. Именно там, в Лабиринте, я начал понимать, что время - это глубоко субъективная философская категория, которую человек искусственно вводит в обиход, полагая, что таким образом сможет упорядочить свою жизнь, ага. Если предположить, что время появилось в момент возникновения нашей Вселенной и с тех пор существует, как один из векторов многомерного пространства, в котором мы живем, то мы сразу же натыкаемся на массу неувязок и противоречий, ага. Ну, например, мы можем произвольно перемещаться по любому из пространственных векторов в любом направлении, ага, и только по времени - в одну-единственную сторону, ага. Причем не мы сами выбираем, с какой скоростью по нему двигаться, а время само как будто тащит нас за собой, ага. Ну, а о том, насколько субъективно восприятие времени, я даже и говорит не хочу, ага. Зато стоит только нам отказаться от этого надуманного представления, как мир сразу обретает иной, доселе невиданный смысл, ага. Вселенная эволюционирует, не ведая о моменте своего зарождения и не думая о грядущем конце,
ага. Вселенная вечна, потому что времени для нее не существует, ага. Так почему же мы сами привязываем себя к некой вымышленной координате, ага? - Юм-Памарак покачал головой и слегка развел руками. - Я не понимаю, ага. Да и не хочу об этом думать, ага… Мы шли по светящимся коридорам следом за уймарахом и чувствовали, как усталость и тревоги покидают нас, ага. Казалось бы, все должно быть наоборот - мы навсегда потеряли свой мир и шли неизвестно куда, ведомые странным существом, больше похожим на некий механизм, нежели на разумное создание, ага. Но с каждым шагом мы чувствовали себя все увереннее, ага. Исчезло чувство голода, ага. Раны и ожоги затягивались, не оставляя следов, ага. Никто не спрашивал, как долго мы идем и сколько еще нам предстоит пройти, ага. Мир без времени - идеальный мир! - принял нас в свои объятия, ага. Даже уймарах уже не внушал нам прежнего ужаса, потому что был частью этого мира, ага. И все же он оставался для нас чем-то загадочным и непознанным, ага. Таковыми остаются для нас уймарахи и по сей день, ага. Они - существа иного, более высшего порядка, нежели мы, ага. Они -
исполнители воли Лабиринта, ага. Они бесстрастны и безразличны ко всему, они не отягощены понятиями о добре и зле, о нравственности и безнравственности, ага. Но - у них есть цель, о которой мы не имеем представления, ага. И ради этой цели они готовы уничтожать миры, ага. Или - создавать новые, ага. Их цель оправдывает любые средства, ага. Мы же для них - ничто, ага. Когда они спасали последних уурсинов, оставшихся на гибнущей планете, ими двигало вовсе не чувство сострадания - их вела за собой Цель, ага. С такой же легкостью они могли уничтожить всех нас, если бы так было нужно, ага. Мы - всего лишь разменные фигуры в их Великой Игре, ага. И только когда ты наконец понимаешь это, время исчезает и жизнь обретает смысл, ага.
        - Ну, мне вроде и так неплохо живется. - Дик кинул в рот очередной кусочек мяса шедра. - Без Великой Цели уймарахов и с часами на руке. - Чики мельком глянул на голое запястье. - Ну, в смысле, когда у меня были часы, я ни на что не жаловался.
        - А сейчас, ага? - хитро прищурившись, посмотрел на него шаман.
        Дик на секунду задумался, затем улыбнулся и щелкнул пальцами.
        - Подловил, Юм-Памарак! Ничего не скажешь, подловил! Действительно, я сегодня впервые вспомнил о том, что у меня нет часов. А так ведь и без них неплохо обходился.
        - Эта планета, - Юм-Памарак вознес руку над головой, - сама заставляет человека забыть о времени. Ага. Когда ты знаешь, что новый день никогда не наступит, то постепенно, хочешь ты того или нет, привыкаешь жить только сегодня и сейчас, ага. Порой я думаю, может быть, именно поэтому уймарахи привели нас сюда, ага?
        - Так ты не знаешь, для чего они вас сюда привели, - спросил Виктор.
        - Уймарахи не делятся с нами своими помыслами, ага, - улыбнулся шаман.
        - Но Ут-Ташан говорил, что уймарахи порой навещают вас, - вспомнил Александр. - И тогда все уурсины в ужасе разбегаются и прячутся кто куда.
        - Ут-Ташан много говорит, ага, - недовольно сдвинул брови Юм-Памарак. - Особенно он любит поговорить о том, чего сам не понимает, ага. Ему давно бы уже пора повзрослеть, а он ведет себя как мальчишка, ага.
        Александру показалось, что шаман пытается уйти от ответа, поэтому он прямо спросил:
        - Так что насчет уймарахов? Зачем они приходят в поселок?
        - Они забирают с собой уурсинов, ага. - Юм-Памарак зацепил из миски пригоршню темно-фиолетовых ягод и ссыпал их в рот. Прожевал и запил цим хаком. Медленно вытер губы тыльной стороной руки. Он как будто тянул время, то ли не желая, то ли не решаясь поведать то, о чем его спрашивали. Повертев пустую чашку в руке, шаман кинул ее на циновку. И продолжил: - Не всех, ага. Двоих-троих, не больше, ага. Как правило, это те, кто сами готовы с ними пойти, ага.
        - А что, бывают добровольцы? - удивленно выгнул губы Кефчиян.
        - Я никогда не прячусь от уймарахов, ага. Сапа-Ташан, вождь уурсинов, тоже порой находит в себе силы и смелость для того, чтобы отправиться вместе с уймарахами, ага… В первый раз мне было невообразимо страшно, ага. У меня даже ноги от ужаса отнялись, ага. Когда уймарах приблизился ко мне, колени у меня подломились, и я упал на землю, ага. И даже, кажется, обмочился, ага… А потом… Потом мой страх пожрал сам себя, ага. Не знаю, знакомо ли вам такое ощущение - в какой-того момент, когда ужас, что ты испытываешь перед тем, чего не в силах понять и с чем невозможно совладать, становится безмерно огромен, тебе вдруг становится все равно. Ага.
        - Точно! - Кефчиян так звонко хлопнул в ладоши, что сидевшие неподалеку уурсины оглянулись на него. Но Жан этого не заметил. - Мне это знакомо!
        - Кем же ты был в прошлой жизни? - вроде как с опаской отстранился от него Дик. - Наемным убийцей?
        - Нет, - смущенно улыбнулся Кефчиян. - Профессиональным спортсменом.
        - Вот уж не думал, что всякий раз, выходя на ринг, боксеры содрогаются от ужаса, - усмехнулся Дик.
        - Я был не боксером, - улыбнувшись, покачал головой Кефчиян. - Я был дэдрейсером.
        - Да ты что? - изумленно вытаращил глаза Дик. - Одним из тех сумасшедших парней, что носятся на своих трициклах по убийственным трассам?
        - Ну да, - расплылся в по-детски счастливой улыбке Кефчиян. - Я сломал шею на трассе «Валис». - Улыбка Жана сделалась смущенной. - До сих пор не знаю, кто тогда выиграл гонку?
        - Ты тот самый дэдрейсер, что выступал под именем Зомби Жан? - указал на Кефчияна пальцем Шипов.
        - Ну да, - кивнул Кефчиян. - Зомби Жан… Это мой менеджер придумал.
        - Надо же, - удивленно качнул головой Шипов. - Кто бы мог подумать, что надо умереть для того, чтобы встретиться с самим Зомби Жаном.
        - Выходит, ты был знаменитостью? - приобнял Жана за плечо Дик.
        Кефчиян смущенно потупил взгляд.
        - Ну… Вроде того…
        - Лучший дэдрейсер последних трех сезонов! - во всей красе представил знаменитость Шипов. - Не менее восьми чистых побед в сезоне! Любимец женщин и кумир мужчин! Зомби Жан!
        - Ну, что я могу на это сказать? - пожал плечами Чики. - Видимо, среди тех, кто нас сюда сослал, не было фанатов Зомби Жана.
        - А, мне все равно, - махнул рукой Кефчиян. - Здесь даже лучше.
        - Лучше?
        - Ну!
        - Лучше, чем где?
        - Чем там, - махнул рукой назад, за левое плечо Зомби Жан. - Там со мной никто не разговаривал так, как он. - Кефчиян взглядом указал на меланхолично посасывающего сладкую палочку Юм-Памарака. - Там если кто и заводил со мной разговор, так только о деньгах.
        - Так ты еще и богатеньким был!
        - Наверное, - безразлично посмотрел на небо Кефчиян. - Не знаю… Я только ездил на трицикле. А всеми деловыми и финансовыми вопросами жена занималась.
        - Похоже, у вас с ней было не очень? - сочувственно качнул головой Дик.
        - Какое там не очень! Вообще никак! А! - широко махнул рукой Кефчиян. - Не хочу говорить об этом! - Он с надеждой посмотрел на Юм-Памарака. - Давайте лучше снова о сущности времени. И о том, что под циновкой.
        Не зная, что на это ответить, шаман удивленно вскинул брови. Из всех людей именно здоровяк Жан казался ему самым приземленным и конкретно мыслящим. Он даже чем-то напоминал ему Юрия, который до самой смерти так и не смог, а может быть, не решился понять и, самое главное, принять то, о чем говорил с ним уурсин.
        - Куда забирали вас уймарахи? - задал более конкретный вопрос Александр. - В Лабиринт?
        - Ага. - Юм-Памарак положил сладкую палочку на край блюда и, наклонившись, вытер пальцы о траву. - Уймарахи шли впереди, а мы следовали за ними, ага. Каждый раз путь был другим, но он неизменно приводил нас в большой треугольный зал с зеркальными стенами, в центре которого стоял черный куб высотой почти с человека. Ага. Мы входили в него одни, без уймарахов, ага. Но вот что происходило в этом зале, никто из нас не помнил, ага. Мы словно впадали в забытье и вновь приходили в себя, лишь когда покидали зеркальный зал, ага. Но каждый раз, покинув Лабиринт, я чувствовал, что меня переполняет новая информация… новые знания о мире, которые мне еще только предстоит переварить и осмыслить. Ага… Странно… Я знаю вещи, которые сам не могу понять, ага… Ну, например, зачем мне знать о суперструнах, ага?..
        - А что это такое? - вежливо поинтересовался Кефчиян.
        - Я тебе потом расскажу, - толкнул его локтем в бок Чики.
        У Дика появилось стойкое предчувствие, что шаман вот-вот скажет нечто очень важное. Что-то, что сыграет решающую роль в их дальнейшей судьбе. И он не хотел, а может, еще и боялся упустить приближающийся момент истины.
        Но вместо Юм-Памарака заговорил Александр.
        - Во всем, что происходит, скрыт смысл, недоступный нашему пониманию. - Он чуть наклонил голову и сжал виски ладонями. - Все предопределено. От Большого взрыва, в котором родилась Вселенная, до того момента, когда ее вновь поглотит Великое Ничто. Свобода выбора - лишь иллюзия. Человек волен поступать так, как ему заблагорассудится, лишь до тех пор, пока его действия не входят в конфликт с Великой Целью. Да, собственно, человек, как личность, не интересует тех, кто управляет миром. Он лишь статистическая единица, песчинка среди мириад себе подобных. Нет выбора, но и нет судьбы. Мы пришли, когда это потребовалось, и уйдем, когда настанет время. А не уйдем сами, так нас просто смахнут, как крошки со стола. - Александр быстро, словно испуганно, глянул по сторонам. - Что мы вообще тут делаем?..
        - Лучше скажи, что ты там бормочешь? - недовольно поджал губы Дик. - Слушай, не обижайся, но у тебя вид, как у ненормального. Честное слово. Любого спроси.
        Александр вскинул голову.
        - Знаешь, почему механики уничтожили Землю?
        - Нет, - не стал врать Дик.
        - Потому что, не сделай они этого, мы бы до сих пор продолжали жаться к своей старенькой планете. К моменту вторжения человечество начало осваивать дальний космос, но что мы имели? Два десятка малочисленных колоний на планетах земного типа и чуть больше экспедиционных лагерей. Земля оставалась для людей центром притяжения, куда они, как бы далеко ни залетали, непременно стремились вернуться. Когда же Земли не стало, у тех, кто выжил, попросту не осталось выбора. Вернее, выбор был, но очень простой: жить или умереть. Как результат верно сделанного выбора, мы сейчас имеем пять больших космических республик, основанных выходцами со Старой Земли, и огромное число мелких государственных и квазигосударственных образований, разбросанных едва ли не по всей Галактике. Люди стали доминирующей космической расой. И я готов душу заложить за то, что это и было частью планов трангов!
        - Той самой Великой Целью, о которой говорил шаман? - спросил Гейс.
        - Не думаю, - покачал головой Александр. - Мы даже не догадываемся, в чем заключается Великая Цель. Хотя, определенно, играем какую-то свою роль в продвижении к ней. Как только мы выполним свое назначение, нас уничтожат. Сотрут в порошок и сдуют с ладошки. Так, что даже памяти о нас не останется.
        - Мне это не нравится, - угрюмо наморщил нос Кефчиян. - Это нечестно! Если мы все что-то делаем ради достижения какой-то там Великой Цели, то мы должны хотя бы знать, в чем она заключается?.. Ну?.. Разве не так?
        Обращаясь ко всем, Жан почему-то посмотрел на шамана.
        - Я не знаю, ага, - словно извиняясь улыбнулся Юм-Памарак.
        - Никто не знает, - безнадежно вздохнул Гюнтер.
        - Видишь ли, Жан, - Дик положил руку Кефчияну на плечо, - как я понимаю, у нас просто нет выбора. Мы все равно будем делать то, что от нас требуется, независимо от того, нравится ли нам это или нет. Наверное, именно это древние как раз и называли судьбой.
        - Нет, это не судьба, - сделал отрицательный жест рукой Виктор. - Это - предопределенность.
        - А это не одно и то же?
        - Не совсем.
        - Ну, и грех с ним, - улыбнулся Дик. - Пусть будет предопределенность.
        - Тебя это, похоже, нисколько не беспокоит, ага? - спросил у Чики шаман.
        - А есть причина для беспокойства? - искренне удивился Дик. - То, что мне неизвестен тайный замысел Лабиринта? Да и грех с ним! Я понятия не имею о том, что сейчас происходит на планете Сиррах, где обосновалась секта Сю. И что? Я из-за этого должен ночей не спать? Да грех забери этот Лабиринт вместе с его Великой Целью!
        - Это несправедливо, - упрямо повторил Жан.
        - А то, что мы оказались здесь, - это, по-твоему, справедливо?
        - Нет.
        - Так о чем тогда речь? Я начинаю склоняться к мнению, что, если бы не существовало несправедливости, то и Вселенная никогда не возникла бы. - Дик на секунду задумался. - Или несправедливость возникла вместе со Вселенной?
        - Очень хорошо, ага, - одобрительно похлопал Дика по плечу шаман. - Ты уже пытаешься заглянуть под циновку, ага.
        - Точно, - сдвинув брови, Чики напустил на себя серьезный вид. - Только ничего интересного я там пока не вижу.
        Глава 19. День 245-й
        Чики вытряхнул сырые кирпичи из формы на погнутый жестяной лист, который тут же задвинул в печь для обжига.
        - Нам сказали: стройте дом. И мы строим. - Дик стянул брезентовые рукавицы и сунул их за пояс. - Спрашивается: какого греха?
        - Вопрос риторический, - ответил Шипов, продолжая перемешивать глиняную смесь.
        - Это я понимаю, - медленно, очень выразительно кивнул Дик. - Но не кажется ли тебе, дружище, что наши тюремщики ведут себя по отношению к нам точно так же, как Лабиринт - по отношению ко всему человечеству. У них, видишь ли, есть какая-то своя цель, а мы ради нее животы тут надрываем.
        Эрик усмехнулся и ничего не сказал.
        - Я не прав? - сделал обиженное лицо Дик.
        - Прав, - кивнул Шипов.
        - И - что? - Дик в ожидании подался вперед.
        - Ты - прав.
        - В чем?
        - Во всем. Абсолютно во всем.
        - Слушай, ты уходишь от дискуссии, - недовольно оттопырил губу Дик.
        - Я не вижу предмета для дискуссии. - Шипов воткнул лопату в раствор и распрямил спину. Так, что позвонки в пояснице хрустнули.
        За стеной, сложенной из собранных повсюду камней, к которой лепились похожие на собачьи конуры убогие жилища, колонисты возводили одноэтажное кирпичное здание. Немного кособокое, конечно, но зато как полагается, с дверными и оконными проемами.
        - Вот скажи, какого греха мы все это строим? - снова попытался втянуть Шипова в спор Чики. - Кому это нужно?
        - Им, - указал пальцем наверх Эрик.
        - Ладно, им. А мы тут при чем?
        - А мы строим.
        - Зачем?
        - Сержант еще на первой встрече объяснил, зачем это нужно. Забыл?
        - Насчет того, что мы занимаем пригодные для жизни планеты? - Дик презрительно скривился. - Бредятиной отдает!
        - Почему?
        - Да потому, что не нужны никому эти планеты. Это же Грешный Треугольник, братишка!
        - Ну, и что?
        - А то, что сюда ни один колонист по собственной воле не полетит.
        - Тогда ради чего нас сюда отправили? Александр, между прочим, говорит, что возвращение к жизни наших мертвых тел обходится совсем не дешево.
        - Так и я ж про то! - азартно щелкнул пальцами Дик. - Должна быть у этих ребят, что нас сюда прислали, какая-то цель. Пусть не великая, но все же. И знаешь, что я думаю?..
        Дик сделал паузу. И держал ее долго и умело. До тех пор, пока Эрик не сказал:
        - Ну?
        - Им известно, что Грешный Треугольник - это база трангов. Мы же - подопытные крысы, с помощью которых они намерены изучать трангов.
        - Это как же?
        Эрик заглянул в печь. Кирпичи были почти готовы.
        - Да очень просто. Нас бросили сюда, как кролика в клетку к удаву. И теперь ждут, чтобы посмотреть, как отреагируют на наше присутствие транги. Как тебе?
        - По-моему, слишком натянуто.
        Эрик надел рукавицы и вытянул из печи поддон с обожженными кирпичами. На пару с Диком они принялись перекладывать кирпичи к уже остывшим.
        - А что ты сам об этом думаешь?
        - Ничего.
        - Врешь!
        - А зачем мне об этом думать? Что от этого изменится?
        - Ага, - многозначительно протянул Дик. - Вот оно, тлетворное влияние Юм-Памарака. Теперь каждый хочет взглянуть на обеденный стол из-под циновки.
        - А что в этом плохого?
        - Ничего. Только все, что мне нужно, стоит на столе.
        - Каждому свое.
        Эрик установил форму на плоском камне и прижал ее по краям. Дик взял лопату и стал накладывать в форму глиняную смесь.
        - А когда ты летал на корабле, что у вас там обо всем этом говорили? - снизу вверх глянул на Дика Эрик.
        - Да ничего особенного. - Чики вывалил в форму полную лопату глиняной смеси и прихлопнул ее сверху. - Говорили, что, мол, государство разработало новую программу для реабилитации преступников, совершивших не особо тяжкие преступления. Теперь, вместо того чтобы за решеткой сидеть да казенные харчи жрать, они станут новые планеты осваивать. Вот и все.
        - И вы ничего не знали о живых мертвецах?
        - За других говорить не стану, но я точно не знал. Мы - летный состав. Наша задача - привести корабль в указанную точку пространства. Все. Остальное - не наша забота. Мы практически не контактировали с командой, работавшей на планетах. Для нас, летунов, пехота - это люди второго сорта.
        - А третий сорт есть?
        - Конечно - гражданские.
        - Смеешься?
        - А что, похоже?
        Дик в последний раз провел лопатой по заполненной глиняной смесью форме. Оставив лопату, он взял форму с одной стороны, Эрик - с другой, вместе они приподняли ее, перевернули и вывалили мягкие, сырые заготовки для кирпичей на металлический лист.
        - Сколько человек было в команде, работавшей с заключенными?
        - Точно не знаю, но не больше пятнадцати.
        - Включая доктора и сержанта?
        - Ага.
        - Не так уж и много. - Эрик задвинул кирпичи в печь. - Беда только, что среди нас почти нет настоящих бойцов.
        - Ты что, - усмехнулся Дик, - думаешь о том, чтобы захватить челнок?
        - А почему бы и нет, - Эрик снял рукавицу и почесал шею. - На челноке не больше половины тюремной команды. Семь человек. Ну, пускай, восемь. Это включая доктора. Мы что, не справимся с ними?
        - У них оружие.
        - У нас тоже есть оружие.
        - Самодельные ножи и луки.
        - В ближнем бою нож лучше трассера.
        - Кто тебе это сказал?
        - Ну, мне так кажется, - отвел взгляд в сторону Эрик.
        - Вот из-за таких дилетантов, - усмехнулся Дик. - Которым постоянно что-нибудь кажется, как раз и провалилось восстание первой колонии.
        - Не знаю, не знаю, - не глядя на Дика, покачал головой Эрик.
        - Чего ты не знаешь?
        - Мне кажется, - осторожно и деликатно начал Шипов, - история, что поведал вам Юрий, не соответствует тому, что произошло на самом деле… Я не хочу сказать, что он намеренно хотел ввести вас в заблуждение, - тут же счел нужным оговориться Эрик. - Он был тяжело болен, фактически умирал… Возможно, он и сам верил тому, что говорил…
        - Что не так в его истории? - перешел к конкретике Дик.
        - Я сам ее слышал только в твоем пересказе. Поэтому, если я что-то упустил или не так понял…
        - Что не так в его истории?
        Дик, казалось, едва сдерживался, чтобы не схватить Эрика за плечи и не встряхнуть как следует.
        - Видишь ли, дело в том, что в то время, когда, по словам Юрия, их колония подняла бунт и попыталась захватить челнок, ты был еще жив и служил на своем корабле. - Эрик пальцем указал вверх. - И наверняка бы знал о том, что случилось. Верно?
        - Точно! - Дик с размаха ударил себя ладонью по лбу. - Как же это до меня прежде не доперло!
        - Может быть, потому что ты привык глядеть на вещи только с одной стороны? - едва заметно улыбнулся Шипов.
        - Может быть, - не стал спорить Дик. - Но что же тогда на самом деле случилось с колонией Юрия?.. Может быть, их атаковали транги?
        - Вряд ли… Я думаю, Юрий пытался что-то скрыть.
        - Верно. Юм-Памарак тоже так считает, - Чики наклонил голову и озадаченно почесал лысую макушку. - А что там у них могло случиться? Такого, о чем нельзя говорить?
        - Мне кажется, транги не нападали на колонию, но все же косвенно стали причиной их гибели.
        - Это как же?
        - Транги уничтожили твой корабль. Единственный в секторе Грешного Треугольника. А это значит, что колонии не получили вовремя ни пищевую смесь, ни иммунную сыворотку.
        - Точно! - хлопнул себя на этот раз по затылку Дик. - Они ведь тогда еще не знали уурсинов и, значит, не могли есть нормальную пищу!.. Выходит… - Дик растерянно посмотрел на собеседника. - Выходит, они умерли от голода?
        - Кроме тех шестерых, кого нашли охотники.
        - Все умерли, но шестеро смогли выжить.
        - Да.
        - Так значит…
        Эрик молчал. Он хотел, чтобы Дик сам сказал то, что давно уже понял.
        - Эти шестеро украли ту еду, что еще оставалась, и сбежали из поселка.
        - Что там произошло в действительности, мы теперь уже никогда не узнаем, - сложив рукавицу пополам, Эрик отодвинул заслонку и заглянул в печь. - Но сдается мне, что именно так все и было.
        - И Юрий придумал всю эту историю про неудавшееся восстание только для того, чтобы не рассказывать правду… Грех ты мой, теперь я понимаю, почему он так отчаянно уговаривал Юм-Памарака выгнать нас из поселка. Он больше смерти боялся разоблачения… Н-да, - Дик задумчиво постучал пальцами по готовым обожженным кирпичам. - Не хотел бы я для себя такой смерти.
        - Какой? - не понял Эрик.
        - Сдохнуть от стыда… Это пострашнее, чем от лихорадки Вишеса… А? Как думаешь?
        - Наверное. - Эрик снова заглянул в печь. - Готово.
        Вдвоем они достали из печи для обжига еще одну закладку кирпичей и сделали следующую.
        - Знаешь, чего я не пойму, Эрик? - спросил, опершись на лопату, Дик. - Какого греха транги с уурсинами возятся? Ведь Сашка точно высчитал - это они нас, людей, в лидеры гонки за господство в космосе вывели. А теперь что же получается? Уурсины для них важнее, раз они из-за них целый сектор блокировали и наши корабли в нем сбивают?
        - Я бы не стал именно так ставить вопрос: кто важнее?
        - А я ставлю!
        - Ну и зря. Потому что ответа на него ты не получишь. Его, скорее всего, и вовсе нет. Поскольку и мы, и уурсины играем каждый свою роль в грандиозном плане, который претворяет в жизнь Лабиринт.
        - Юм-Памарак говорил о Великой Цели.
        - Цель, план - какая разница. Мы не знаем ничего о цели и в планы не посвящены.
        - Может быть, потому что никогда не интересовались этим? Люди ведь и сейчас считают себя пупом всей Вселенной. Поди скажи кому-нибудь из тех, кто не побывал на этой планете, что за него уже давно все решено и ничего изменить нельзя… Догадываешься, куда он тебя отправит?
        - А что ты предлагаешь?
        - Конкретно?
        - Именно.
        - Для начала я хотел бы узнать, что делают на этой планете уурсины? И почему транги их опекают? Так, что любого, вторгшегося на их территорию, ждет смерть.
        - Но мы-то пока еще живы.
        - Разве?
        - Я не то хотел сказать.
        - Ну, так думай, прежде чем говорить.
        - Судя по всему, уурсины и транги знакомы очень давно. Помнишь, Юм-Памарак сказал, что один из стариков, увидев вышедшего из Лабиринта транга, сразу назвал его уймарахом?
        - Верно. Но при этом все были страшно напуганы. И они до сих пор боятся трангов, несмотря на то, что те их спасли.
        - Боятся, но не видят в них врагов.
        - Как это?
        - Уурсины не боятся того, что транги уничтожат их. Страх их имеет под собой какие-то иные причины. Быть может, передавшееся через много поколений воспоминание о том, что произошло когда-то очень давно.
        - Меня больше интересует то, что происходит сейчас.
        - Сейчас… - Эрик ковырнул носком камень. - Сейчас происходит нечто очень странное. Транги как будто законсервировали сообщество уурсинов. Они не позволяют их обществу развиваться, не дают популяции расти. Они постарались изолировать их от любых возможных контактов с представителями иных цивилизаций. Но при этом вкачивают в них неимоверное количество знаний, которые уурсинам совершенно не нужны. Складывается впечатление, что транги держат уурсинов, как некий резерв.
        - Не понимаю, - покачал головой Дик. - Для чего нужен этот резерв?
        - На тот случай, если, например, мы, люди, не оправдаем возложенные на нас надежды. Тогда нас попросту уберут, и наше место займут уурсины. Или кто-то еще… Ты знаешь, мне кажется, что на других планетах Грешного треугольника существуют такие же законсервированные поселения представителей других космических рас.
        - Ага. - Дик приложил палец к подбородку. - То есть мы, как вандалы, вторглись в созданный и лелеемый трангами заповедник?
        - Подходящее сравнение.
        - И за это они дают нам по башке.
        - Грешный треугольник - это резервация, и людям вход в нее заказан.
        - Мой корабль был уничтожен после того, как мы почти год провели в Грешном треугольнике.
        - Ты снова не принимаешь в расчет то, что говорит Юм-Памарак.
        - Он много чего говорит. Только все не по делу.
        - Время - это то, что мы сами для себя придумали.
        - То есть для трангов времени не существует?
        - Не совсем так. Если я правильно понял Юм-Памарака…
        - Снова этот шаман, - не удержался от саркастической усмешки Дик.
        - Если я правильно понял слова Юм-Памарака, - невозмутимо спокойно повторил Эрик, - для трангов время - это не вектор, направленный строго по прямой, из прошлого в будущее. Прошлое, настоящее и будущее для них едино.
        - Я этого не понимаю, - махнул кистью руки Дик - будто муху отогнал.
        - Это и не важно, - едва заметно улыбнулся Эрик. - Важно то, что транги могут в любой момент оказаться в нужном им месте. И сделать то, что необходимо.
        - Ага… - задумчиво наклонил голову Дик. - Здорово! Выходит, они в любой момент могут уничтожить корабль, что снабжает нас продовольствием?
        - Да.
        - Или нашу колонию?
        - Как только сочтут это нужным.
        - И они могут сделать это не сегодня и не завтра, а, скажем, вчера? Или - месяц назад?
        - Ну, если время для них не имеет значения…
        - Значит, они могут переигрывать какие-то ключевые моменты истории? Запускать все по новой?
        - Ты хочешь, чтобы я ответил тебе за трангов?
        Чики развел руками.
        - Из всего этого я могу сделать только один вывод - нам нужно как можно скорее убираться отсюда.
        - Эй! Кирпич давай! - донесся крик со стороны строящегося дома.
        Эрик отодвинул заслонку и заглянул в печь.
        - Видел бы сейчас меня мой отец, - усмехнулся он.
        - А что, мы делаем что-то плохое?
        - Никто уже тысячу лет не строит дома из кирпича.
        - Твой отец строитель?
        - Архитектор. Видел воздушный переход к Башне Тысячелетия?
        - Спрашиваешь! Я раз десять гулял по нему - все пытался понять, как же он держится в воздухе?
        - Это проект моего отца.
        - Он еще жив?
        - Умер двумя годами раньше меня… Надеюсь, они дали ему умереть.
        Глава 20. День 271-й
        Разговоры начались сразу после возвращения тех, кому вернули имена. Первый день обсуждалось самоубийство Дика-21. На второй день заговорили о Лабиринте. Заговорили все разом, так что не было никакой возможности установить, кто проболтался первым. Хотя Александр просил всех своих спутников хранить в тайне то, что они узнали. Он опасался именно того, что произошло. Колонисты сначала обсуждали саму возможность покинуть планету-тюрьму, воспользовавшись Лабиринтом. Затем они начали строить планы, как это сделать. И вскоре большинство из них уже были уверены в том, что Лабиринт - это единственный и к тому же надежный путь к спасению. Аргументы вроде того, что Лабиринт - это не просто туннель, ведущий на свободу, а невообразимо сложная самоорганизующаяся пространственно-временная структура, во внимание не принимались. А любые разумные доводы, как волны, разбивались о вопросы: «Сколько мы еще должны ждать?» «Где справедливость?» и «Почему мы сами не можем за себя решать?»
        Единственное, что еще удерживало группу особо активных сторонников немедленного бегства - а их, по разным оценкам, насчитывалось от двенадцати до пятнадцати человек, - это страх остаться без ежемесячной инъекции иммунной сыворотки. Но, видя, что некоторые уже могут без нее обходиться и даже употребляют в пищу не специальную смесь, а натуральные продукты, они требовали, чтобы и им, наконец, дали чудодейственное лекарство.
        Дик-4, самый главный смутьян и заводила в стане сторонников немедленных активных действий, даже пригрозил Чики, что, если ему - именно ему, а не всей его группе! - не будет выдано лекарство, он расскажет обо всем, что ему известно, сержанту. В следующую же инспекцию.
        Чики сделал вид, что страшно испугался, и по секрету сообщил Дику-4, что вот именно для него-то у него лекарство припрятано. И накормил дурака смесью из каких-то трав, составленной по собственному рецепту. А потом еще и жареным мясом угостил. А когда Дика-4 начало корежить и ломать, и все содержимое его желудка поперло наружу, Чики дал ему как следует по башке, связал и велел оттащить в недостроенный дом. Когда Дик-4 пришел в себя, Чики присел рядом с ним на корточки и зловещим полушепотом сказал:
        - Думаешь, я хочу тебя убить?.. Нет. Я поступлю иначе. Я оставлю тебя здесь, связанным. Через два дня прилетит инспекция. Я скажу доку, что ты умер… Нет, лучше скажу, что тебя съела какая-то жуткая тварь, прибежавшая из джунглей. Ага, так будет живее и правдоподобнее. И все это подтвердят. Даже твои друзья-приятели. Знаешь почему? Потому что все они очень хотят получить инъекцию иммунной сыворотки. А тебе она не достанется. Ты будешь валяться здесь, в углу. А я буду приходить к тебе и день за днем наблюдать, как тело твое разлагается. Как оно пожирает само себя. Как покрывается вонючими пузырями и гниющими струпьями. Как зубы вываливаются из десен… Сашка не даст соврать - мы с ним видели человека, умирающего без иммунной сыворотки. Мерзкое, скажу я тебе, зрелище.
        Сказал - и ушел. Оставив Дика-4 в состоянии, близком к каталепсии.
        Заводилу и смутьяна напугала не столько сама угроза Чики, сколько то, с какой холодной, отрешенной от всего мирского решимостью он говорил про ужасную, недостойную человека смерть. Как будто он сам был со смертью на «ты». И даже порой дружески похлопывал костлявую старуху по плечу.
        На следующий день, когда Гюнтер принес ему воду и еду, Дик-4, плача навзрыд, принялся умолять парня, не медля ни минуты, бежать к Чики и передать ему, что он, Дик-4, во всем раскаялся. Более того, он глубоко сожалеет обо всех тех глупостях, что успел наговорить. Он осознал, он полностью осознал, насколько был неправ. Да что там! Он был полным идиотом! Должно быть, разум его помутился! Но теперь все в порядке. Он снова пришел в себя. И готов… Он на все готов! Абсолютно на все! Вам нужен герой - вот он, перед вами!..
        Слушая Гюнтера, Чики посмеивался. Но Дика-4 велел освободить. Сам он с ним разговаривать не стал, хотя Дик-4 и порывался высказать ему все слова благодарности, что успел заготовить. И это было правильное решение. Дик-4 затих, стал сторониться бывших своих единомышленников и вообще старался никому не показываться на глаза.
        Инспекция прошла, как обычно, без проблем. Доктор одарил каждого колониста причитающейся ему дозой иммунной сыворотки. Сержант осмотрел строящийся дом, остался весьма доволен и даже пообещал в следующий раз подкинуть еще инструментов. Единственный инцидент, смерть Дика-21, был воспринят представителями власти сдержанно. Можно даже сказать, спокойно. Сержант буркнул что-то насчет допустимого процента потерь, и на том дело о самоубийстве бедолаги Дика-21 было закрыто.
        Дик-10, оказавшийся в кабинете врача как раз в то момент, когда туда зашел сержант, слышал отрывок их разговора, из которого можно было сделать вывод, что оба чрезвычайно довольны положением дел в колонии. Док связывал энтузиазм колонистов с придуманным ими культом Святого Норбита. А сержанту просто было все равно. Он был доволен, что может доложить командованию об успешном выполнении поставленной перед ним задачи. А что еще нужно бравому служаке?
        Никто не проболтался тюремщикам. Ни о Лабиринте, ни об уурсинах, ни об именах, что вспомнили некоторые колонисты. Однако между колонистами разговоры о Лабиринте продолжались. Они поутихли, но не прекратились совсем. То и дело Александр ловил на себе неприязненные взгляды. Или ему это только казалось? Когда он поделился своими сомнениями с Чики, тот сказал, что и сам это замечал. А Гюнтер, покрутившись между людьми, там - подслушав, здесь - подглядев, сообщил, что кое-кто из колонистов считает, что Александр, Чики, Кефчиян и другие, обретшие имена, ни лекарства от беспамятства другим не дают, ни в Лабиринт их не пускают, потому что есть у них в этом какой-то свой интерес. А все разговоры о риске, якобы связанном с тем, что они называют «хашцак мицерик», и о том, что Лабиринт - это самая опасная игрушка во Вселенной, - от грешного. В чем именно заключается интерес обретших имена, никто не знал. И даже предположений серьезных ни у кого не было. Если не брать в расчет откровенную глупость о том, что обретшие имена служат тюремщикам - об этом поговаривали, но верить в это никто не верил. Но из-за всей
этой загадочности и неопределенности, вопреки логике и здравому смыслу, надуманные подозрения казались все более обоснованными.
        Дела обстояли хуже некуда.
        - Не хватало нам только разбежаться на две банды, - мрачно заметил Дик.
        - И начать охотиться друг за другом, - в тон ему добавил Кефчиян. - Нашим противникам только вождя недостает. После того, как ты Четвертого сломал, новый никак не прорежется.
        - Появится, дай только время. Быть может, и сам Четвертый очухается.
        - Не, Четвертый уже не боец.
        - Будут разные мнения - значит, будут и недовольные. И кто-нибудь из них непременно доложит обо всем тюремщикам. Не по злому умыслу, а общего дела для, - Дик улыбнулся и посмотрел на Александра. - Что, Сашок, делать будем?
        - Я поговорю с Юм-Памараком, - сказал Александр.
        - О чем?
        - О трангах. Если они хотят, чтобы мы отсюда убрались, пусть помогут нам.
        - Им проще угрохать нас и завалить поселок камнями. Так, чтобы и следа не осталось.
        - Проще - не значит лучше.
        - Повтори, пожалуйста, - попросил Кефчиян.
        - Если существует хотя бы крошечная вероятность того, что с трангами можно договориться, мы должны ею воспользоваться.
        Чики демонстративно посмотрел по сторонам.
        - Я что-то не вижу поблизости ни одного транга. Как ты собираешься выманить их из Лабиринта?
        - Об этом я и хочу потолковать с Юм-Памараком.
        - Шаман, помнится, говорил, что визиты трангов всегда неожиданные.
        - Как бы там ни было, Юм-Памарак знает о трангах больше, чем мы.
        - Ну, если учесть то, что мы про них вообще ничего не знаем…
        Александр посмотрел на светло-пурпурное небо. Первое солнце уже миновало зенит. Второе только-только подбиралось к центру небосвода.
        - Сколько человек ты с собой возьмешь? - спросил Дик.
        - Только Жана. Если, конечно, он не против.
        Кефчиян жестом дал понять, что согласен.
        - Я имел в виду тех, кто хочет вернуть себе имя, - уточнил Дик.
        - Я больше никого не поведу к Юм-Памараку, - угрюмо покачал головой Александр. - С меня хватит и одной смерти.
        - Ты винишь себя в гибели Двадцать Первого?
        - Это я отвел его к шаману.
        - Он сам захотел вспомнить прошлое. И кто знал, что там у него, в этом прошлом.
        - Верно. Поэтому я не хочу повторять ошибок.
        - Но с остальными-то все нормально!
        - Хочешь сказать, что мы, как сержант, должны принимать в расчет допустимый процент потерь?
        - Все превосходно знают, что случилось с Двадцать Первым. И все равно многие хотят вспомнить свое имя и прошлое. Они сами сделали выбор. Это их собственное решение. Понимаешь?.. Ты здесь ни при чем.
        - Я никого больше не поведу к Юм-Памараку. И никто не поведет.
        - А что, если они пойдут сами?
        - Ты должен удержать их.
        - Как?
        - Скажи… Скажи, что я вернусь с хорошими новостями.
        - Ты представляешь, что здесь начнется, если шаман ничего тебе не расскажет?
        - Тогда я сам войду в Лабиринт!.. Идем, Жан!
        Александр потрогал рукоятку ножа под курткой и пошел в ту сторону, где из-за горизонта одно за другим поднимались безымянные светила. Надо будет спросить у Юм-Памарака, как уурсины называют эти две звезды, подумал он.
        - Вы особо-то долго не задерживайтесь! - услышал он за спиной голос Дика. - А то ведь, сами знаете, народ тут нервный!
        Не оборачиваясь, Александр помахал рукой над плечом.
        Он не убегал от проблем. Но и не знал, как с ними разобраться. Решение, другим представлявшееся очевидным, ему казалось самоубийственным. Говорят, что, если умному постоянно твердить, что он дурак, он и в самом деле сделается глупым. К сожалению, с дураком обратный трюк не проходит. А колонисты твердо вбили себе в головы, что Лабиринт - это их единственный путь к спасению. Александр примерно представлял, что скажет на это Юм-Памарак.
        - Нет, нет, нет, нет, нет! - замахал руками, затряс головой шаман, едва поняв, о чем идет речь. - Люди не могут заходить в Лабиринт одни, без уймарахов, ага! Только уймарахи знают, как найти выход из Лабиринта, ага!
        - А если все же люди сделают то, что им не дозволено? - спросил Александр.
        Юм-Памарак наклонился к собеседнику и перешел на свистящий полушепот.
        - Тебе лучше знать, ага. Ты уже однажды переступил границу между жизнью и смертью, ага. Хочешь снова попробовать, ага?
        Никогда еще Александр не видел шамана таким. Юм-Памарака едва не трясло, то ли от чрезмерного возбуждения, то ли от страха. Он то и дело нервно передергивал плечами и бросал настороженные взгляды по сторонам. Как будто боялся, что их могут подслушать.
        - Устрой мне встречу с уймарахами.
        - Ты совсем с ума сошел, ага?
        - Мы хотим покинуть эту планету.
        - Ага?
        - Уймарахи привели вас сюда. Значит, они могут и нас отсюда вывести.
        - Ты не понимаешь, что говоришь, - снова затряс головой Юм-Памарак. Да так, что косица его заметалась от плеча к плечу. - Ага!
        - Ну, так объясни мне!
        - Объяснить, ага? - Юм-Памарак махнул рукой вверх. - Ты можешь объяснить, почему птицы летают, а человек не может, ага? Можешь объяснить, для чего человек рождается, живет, а потом умирает, ага? Можешь объяснить, что находится за границами нашего понимания, ага?.. Запомни, ага! - Тонкий, сухой палец шамана уперся Александру в грудь. - Не стоит задавать вопросов, на которые не существует ответов, ага. Нам неизвестно, вследствие каких удивительных стечений обстоятельств возник мир, в котором мы живем, ага. Кому это было нужно, ага? Зачем, ага?
        - Никому и незачем, - ответил Александр. - Вселенная существует без каких-либо причин. А в жизни нет смысла.
        - Ты, видно, совсем дурак, если говоришь такое, ага, - безнадежно махнул рукой Юм-Памарак. - Если мы чего-то не знаем, то это вовсе не означает того, что этого вовсе не существует, ага.
        - Уймарахи знают, в чем смысл существования Вселенной?
        - Уймарахи вообще ничего ни о чем не знают, ага. Уймарахи - это исполнители, ага. Они делают то, что им приказано, но при этом понятия не имеют зачем, для чего это нужно, ага… Смотри, - Юм-Памарак поднял руку с открытой ладонью, - я приказываю своим пальцам сжаться, - он сжал ладонь в кулак, - а теперь - снова разжаться, - пальцы разлетелись веером, - ага. Моя рука может взять нож, ага. Но она не будет знать, что с ним делать, до тех пор, пока я не прикажу другой руке взять палку, которую нужно остругать, ага… Понимаешь, ага?
        - Кто управляет уймарахами? Кто отдает им приказы? Лабиринт?
        - Ты снова смотришь на обеденную циновку сверху, - с грустью улыбнулся Юм-Памарак, - видишь только то, что на ней стоит, и не замечаешь того, что спрятано под ней, ага.
        - Мне сейчас не до этого, Юм-Памарак, - болезненно поморщился Александр. - Дела в нашей колонии - хуже некуда. Мы не продержимся долго.
        - И что произойдет, ага?
        - Не знаю. Но, что бы ни случилось, добром это не закончится.
        - Ты это знаешь или чувствуешь, ага?
        - Как можно знать то, что еще не произошло?
        - Для этого нужно всего лишь заглянуть под циновку, ага.
        - Я не хочу заглядывать под циновку, - устало вздохнул Александр. - Мне нужно переговорить с уймарахами. Или с теми, кто ими управляет.
        - Ими никто не управляет, ага.
        - Ты сказал, что они выполняют приказы.
        - Сказал, ага. Уймарахи знают, что им нужно делать, но не понимают, для чего они это делают, ага. Они выполняют одно действие за другим, в заранее установленном порядке, ага. Но того, кто все это придумал, не существует, ага.
        - Но когда-то он существовал. Он создал Лабиринт, который программирует и контролирует уймарахов…
        - Нет! - резко, будто отмахиваясь от лезущего в глаза дыма, взмахнул обеими руками Юм-Памарак. - Ты ничего не понимаешь, ага!
        - Ну, так объясни мне!
        - Ты не хочешь понять, ага.
        - Я пытаюсь.
        - Нет. Ты думаешь совсем не о том, ага.
        - О чем я должен думать?
        - О том, что под циновкой, ага.
        - Юм-Памарак!..
        - Уходи, ага. - Шаман отвернулся.
        - Ты не хочешь мне помочь?
        - Я не могу тебе помочь, ага.
        Шаман смотрел в сторону, на то, как женщины готовят еду. Одна что-то не спеша помешивала в большом глиняном котле, другая резала зелень на лежащей у нее на коленях разделочной доске, третья переворачивала сочные куски мяса, уложенные на металлическую решетку. Каждая была занята своим делом и не задавалась вопросом, кому и для чего это нужно. Они делали это изо дня в день, из года в год. Прежде этим занимались их матери. А еще раньше - матери их матерей. Один мог сказать, что в этом их предназначение. Другой, что так заведено от начала веков. Третий, что такова жизнь. Каждый был бы прав и не прав. В равной мере. Потому что каждый смотрел на обеденную циновку сверху и видел только то, что стояло на ней.
        - Что ж…
        Александр не знал, что сказать. Он был разочарован. Разочарован и растерян. Юм-Памарак не хотел с ним говорить. Еще ни разу он не чувствовал такого отчуждения со стороны уурсина. От шамана буквально веяло холодной неприязнью. Даже в день их знакомства Юм-Памарак не казался таким чужим. Почему? Что Александр сделал не так?
        В последний раз взглянув на шамана, чтобы убедиться в том, что он не передумал, Александр поднялся на ноги.
        - Прощай.
        - Постой, ага.
        Александр обернулся.
        Юм-Памарак по-прежнему не смотрел на него.
        - В самом начале ничего не было, ага. Но был Лабиринт, ага. И в самом конце, когда ничего не станет, останется только он, ага. Так что же получается, Лабиринт - смысл всего сущего, ага?
        - Наверное, - безразлично дернул плечом Александр.
        - Нет. Суть была известна создателям Лабиринта, ага.
        - Кто они?
        - Древние - те, что были прежде, ага.
        - До нас?
        Юм-Памарак усмехнулся и качнул лысой головой.
        - Гораздо раньше, гораздо, ага. Они знали, что Вселенная погибнет, а потому создали Лабиринт, чтобы он воссоздал мир таким, каким он был при Древних, ага. Вселенная существует до тех пор, пока есть Лабиринт, ага. Ни я, ни кто иной из ныне живущих понятия не имеет, сколько циклов рождения и смерти пережил Лабиринт, ага. А для тебя, - шаман искоса бросил на Александра взгляд, исполненный жалости, - для тебя это всего лишь дыра, в которую ты хочешь забраться, ага… Уходи! - Юм-Памарак махнул рукой. - Ага! Мне больше нечего тебе сказать, ага.
        Александр не двинулся с места. Он был почти уверен в том, что это лишь прелюдия, необходимое вступление к тому главному, что должен, непременно должен сказать ему шаман. Но Юм-Памарак медленно, тяжело поднялся на ноги и, опираясь на палку, пошел к готовившим еду женщинам. Никогда прежде Александр не задумывался о возрасте Юм-Памарака. И только сейчас, глядя вслед шаману, оставившему его одного с кучей нерешенных вопросов, Александр понял, насколько он был стар. Юм-Памарак подошел к женщинам, о чем-то негромко спросил ту, что варила похлебку, вслед за чем сунул палец в котел, облизнул его и одобрительно кивнул. Женщина довольно заулыбалась.
        Александр усмехнулся и пошел к окраине поселка, где ждал его Кефчиян. В присутствии Юм-Памарака Жан испытывал непонятную даже ему самому робость. Когда шаман был рядом, Кефчиян заикался, взгляд его бегал по сторонам, пальцы что-нибудь нервно перебирали. Он чувствовал себя будто парнишка на первом свидании с девушкой, которая была на три года старше его. Поэтому, когда Александр пошел искать Юм-Памарака, Кефчиян остался на окраине, присел в тенечке и незаметно задремал.
        - Идем! - Александр резко дернул Жана за плечо.
        - Что? - Кефчиян глянул вокруг мутными спросонья глазами, быстро сообразил, в чем дело, и вскочил на ноги. - Ну, как?
        - Никак.
        - Серьезно? - Кефчиян озадаченно потрогал пальцами кончик носа.
        - Старик не захотел со мной разговаривать.
        - Может, ему нечего сказать?
        Селение уурсинов осталось позади. Они шли по узкой тропинке, которой пользовались женщины, ходившие к роднику за водой.
        - Нет, он что-то скрывает… Как будто боится чего-то!
        - Юм-Памарак ничего не боится.
        - Почему?
        - Нельзя стать шаманом, если хоть что-то может внушить тебе страх. Страх искажает восприятие, и ты видишь мир не таким, каков он на самом деле. Мне кажется, Юм-Памарак не стал ничего тебе говорить, потому что решил, что ты все равно не сможешь его понять. Неверно истолковав его слова, ты начал бы совершать неправильные действия. Думаю, Юм-Памарак хотел уберечь тебя от тебя самого.
        - Даже если так, у него ничего не получилось.
        - Мы все равно полезем в Лабиринт?
        - Не мы, а я. Я полезу в Лабиринт.
        - Ну, конечно, - не стал спорить Кефчиян.
        Они миновали родник, и тропинка быстро потерялась в траве. Кусты, обступавшие их со всех сторон, становились все гуще. Кефчиян шел впереди, раздвигая ветки руками и придерживая, чтобы они не хлестали шедшего следом Александра.
        Кусты начали редеть, когда меж ними стали встречаться невысокие деревья с тонкими стволами и широкими кронами. С веток, переплетающихся так, что не разобрать, какая откуда растет, свисали большие грушеобразные плоды, покрытые сухой пробкообразной коркой. Когда высохшие плоды раскачивались, семена внутри их перекатывались, издавая таинственное шуршание.
        - Добром все это не кончится, - сказал вдруг Кефчиян.
        - Ты о Лабиринте? - не понял Александр.
        - Да нет… Не только… Вообще…
        - То, что плохо началось, не может хорошо закончиться.
        - Не лучше ли бросить все прямо сейчас?
        - Ты это серьезно?
        - Ну, если нам все равно отсюда не выбраться…
        - Я этого не говорил.
        - Прости, наверное, я тебя неверно понял.
        - Я хотел сказать, что бы ни случилось, то, что здесь произошло, навсегда останется с нами. Как родимые пятна. Никто из нас, даже те, кто вспомнил свои имена, никогда не станут прежними.
        - А ты хотел бы, чтобы все вернулось и стало как раньше? До того, как ты умер?
        Хотел этого Жан или нет, но вопрос озадачил Александра.
        Надо же… Оказывается, он никогда не думал о том, что будет делать, если им удастся отсюда выбраться. Или же он всерьез не воспринимал саму возможность бегства с планеты-тюрьмы? А все разговоры о побеге были не более чем пустой бравадой? Способом убить время, которого оказалось слишком много?.. Надо же…
        - Жан, а что ты сам об этом думаешь?
        - О чем?
        - Что ты будешь делать, когда мы окажемся на свободе?
        - Так, значит, мы все же замышляем побег?
        - Конечно. Только вот кроме самой идеи у нас больше ничего нет.
        - Не знаю… Наверное, стану просто жить… По-новому… Отправлюсь туда, где не встречу никого из тех, кто знал меня в прошлой жизни.
        - Ну, если прежде ты был знаменитостью…
        - Меня знали только по имени, по цвету формы и маске на лице… Она была разрисована под морду леопарда.
        - Кто такой леопард?
        Жан и Александр, оба вздрогнули от неожиданности, когда прямо перед ними из-за дерева выскочил Ут-Ташан, сын вождя уурсинов.
        - Кто такой леопард? - радостно улыбаясь, повторил уурсин.
        - Дикий зверь, - ответил Кефчиян. - Очень опасный.
        - Ты хотеть, чтобы тебя бояться?
        - Нет.
        - Зачем же ты притворяться леопардом?
        - Я не притворялся… Нет, это был символ… Отличительный знак, по которому меня узнавали.
        Ут-Ташан внимательно посмотрел сначала на Кефчияна, затем на Александра.
        - Если вы считать, что все люди похожи друг на друга…
        - Дело не в этом. Маска символизировала мою принадлежность к определенной группе людей.
        - В вашем обществе существовать кастовая система?
        - Нет.
        - Политическая иерархия?
        - Я просто хотел, чтобы меня сразу узнавали… Даже не я, а мой менеджер.
        - Ладно, мне все равно этого не понять, - улыбнулся Ут-Ташан. - Когда-нибудь, но не сейчас.
        - Как ты здесь оказался? - спросил уурсина Александр.
        - Шел за вами, - ответил Ут-Ташан.
        Вот так, просто. Как ни в чем не бывало. Как будто у всех так принято - ходить тайком следом за людьми и слушать, о чем они разговаривают. Хотя, может быть, среди уурсинов такая манера поведения действительно в порядке вещей?
        - И куда же ты направляешься?
        - Я ходить вместе с вами, - уурсин поправил лук и колчан со стрелами, висевшие у него на левом плече. - Совсем уйти хочу.
        - Куда? - удивился Александр.
        - Вместе с вами. Я знать, вы хотеть улетать с этой планеты.
        - Хотеть-то мы хотим, да только пока не знаем, как это сделать. Мы здесь, видишь ли, не по собственной воле…
        - Знать, - перебил Александра уурсин. - Все про вас знать. Вас сюда присылать после того, как вы помирать, чтобы вы тут работать. Верно?
        - Ну, да, - растерянно кивнул Александр.
        - Хорошо. Я стану вам помогать.
        - Помогать работать?
        - Нет. Помогать отсюда улетать.
        - И чем же ты можешь нам помочь?
        - Пока не знать. Но обязательно помогать.
        - Так ты тоже хочешь улететь? Вместе с нами?
        - Верно, - кивнул Ут-Ташан. - Хочу улетать. Навсегда. Здесь скучно. Здесь ничего не происходить. Я хочу жить, а не сидеть на одном месте, не ждать, когда за мной придут уймарахи.
        - Уймарахи заботятся об уурсинах.
        - Верно. Потому что уурсины им нужны. Без уурсинов уймарахи ничего не мочь.
        Александр и Жан быстро переглянулись. Что не осталось незамеченным.
        - А-а! - погрозил им пальцем Ут-Ташан. - Юм-Памарак вам об этом не говорить? Верно? Не говорить?
        - Он говорил нам, что уймарахи время от времени забирают его и других уурсинов в Лабиринт, где вкладывают им в головы самые разные знания.
        - Верно, - согласился Ут-Ташан. - Я в Лабиринт с уймарахами ходить, а потом сразу на вашем языке говорить стал.
        - Я думал, языку вас научил Юрий.
        - Нет. Когда Юрий приходить, мы уже ваш язык знать. Не все, только те, кто в Лабиринт ходить.
        - Выходит, Лабиринту было известно о том, что мы встретимся?
        - Верно. Лабиринт все знать. Лабиринт все уметь. Но без уурсинов Лабиринт ничего не мочь. Уурсины нужны уймарахам. Поэтому они нас беречь. Заботиться о нас.
        - Поэтому они спасли уурсинов с гибнущей планеты? - продолжил Кефчиян.
        - Верно, - подтвердил Ут-Ташан. - Уймарахи водить уурсинов в Лабиринт. Чтобы уурсины становиться умными. Зачем? Чтобы потом уурсины могли нужные картинки выбирать.
        Жан и Александр не сразу поняли, о чем говорил Ут-Ташан. Уурсину трудно было подобрать нужные слова на чужом языке, чтобы верно определить очень непростые понятия. А речь, между тем, шла о вещах отнюдь не простых. Ут-Ташан не предлагал своим собеседникам заглянуть под циновку. Он открывал перед ними врата в иной мир. Он говорил то, что не хотел, не мог, а, может быть, боялся сказать Юм-Памарак. Ут-Ташан был молод и смел. А, может быть, безрассуден.
        Наведываясь в селение уурсинов, уймарахи забирали с собой двоих, троих, иногда четверых человек. Им было все равно, кого взять. Но Юм-Памарак строго следил за порядком. Он всегда сам уходил с уймарахами. Одно время он непременно брал с собой вождя. Но после посещения Лабиринта Сапа-Ташану становилось плохо. Он три-четыре дня лежал, глядя в потолок хижины, ничего не ел и ни с кем не разговаривал. Тогда Юм-Памарак стал брать с собой Ут-Ташана.
        - Сколько раз ты побывал в Лабиринте?
        - Много. Очень много раз. Я не считать.
        - Тебе не бывало после этого плохо?
        - Нет. Но я не любить ходить в Лабиринт.
        - Почему?
        - Я не понимать, зачем это нужно. Юм-Памарак объяснять мне, но я все равно не понимать.
        - Что тебе говорил Юм-Памарак?
        - Шаман говорить, мы следить за порядком в мире. Это очень важно. Потому что без нас все в мире пойти не так, как должно.
        - А как должно?
        - Я не знать.
        - Юм-Памарак, он знает?
        - Нет, - уверенно затряс головой Ут-Ташан. - Он тоже не знать. Но он понимать, как все это происходить.
        - А кто же следил за порядком до того, как уймарахи привели уурсинов на эту планету? - недоумевающе развел руками Кефчиян.
        - Там, где уурсины жить прежде, тоже быть уймарахи. И Лабиринт тоже быть.
        - Выходит, и тут нас старик обманул, - усмехнувшись, качнул головой Александр. - Он ведь говорил, что до гибели вашей планеты уурсины не встречались с уймарахами.
        - Я родился здесь, - сказал Ут-Ташан. - Но старики говорить, что уурсины и уймарахи всегда жить рядом. Поэтому уурсины жить долго, очень долго и ничего не бояться. Уурсины нужны уймарахам, чтобы ходить в Лабиринт.
        - Так, все же, зачем вы туда ходите?
        Уймарахи ведут уурсинов по длинным, ветвящимся, запутанным, как комок свалявшейся шерсти, коридорам Лабиринта. Каждый раз они выбирают иную дорогу. Или, может быть, это Лабиринт становится другим. Как долго они идут - неизвестно. В Лабиринте время ведет себя непредсказуемо. Оно то скачет галопом, то еле тащится, как больная змея по раскаленному солнцем песку. Оно даже может повернуть назад. Как-то раз, выйдя из лабиринта, Ут-Ташан обнаружил у себя на плече кровоточащую рану. Он получил ее на охоте, напав с ножом на кахала. Но рана уже зажила неделю назад. На ее месте только бледно-розовый шрам остался. А теперь она снова открылась. И это еще не самое странное из того, что происходит в Лабиринте.
        В поселок всегда приходило столько уймарахов, сколько уурсинов хотели они с собой забрать. Сначала они шли по Лабиринту все вместе. Затем расходились в разные стороны. Каждый уймарах забирал с собой одного уурсина. Сколько они бродили по светящимся коридорам, неизвестно, но в конце каждый неизменно оказывался перед узким проемом в стене, в который уймарах разве что только железную руку мог просунуть. Не для него был этот проход.
        Не для него.
        По другую сторону прохода находился большой зал ровной треугольной формы, со светящимися стенами, полом и потолком. Как только уурсин входил в зал, проход за ним смыкался. Не оставалось даже тонюсенькой щелочки, по которой можно было бы определить, где он находился.
        - Стены Лабиринта сделать из очень прочного материала, - добавил к сказанному Ут-Ташан. - Я сам такой нигде больше не видеть. В зале треугольном такие же стены. Я специально брать с собой нож, чтобы, когда уймарах не видеть, попробовать стену царапать. Попробовал - не получается.
        Какое-то время ничего не происходило. Затем в самом центре зала из-под пола выдвигался большой, черный, как беззвездная ночь, куб. На стыке двух плоскостей куба, вертикальной и горизонтальной, имелась неглубокая выемка. Как будто специальное место, предназначенное для того, чтобы присесть. Собственно, именно это и требовалось от уурсина - занять предложенное место. Если же он не понимал, что от него требуется, или не желал самостоятельно сделать правильный шаг, зал начинал медленно вращаться вокруг черного монолита. Стены раскалывались на треугольные зеркальные призмы, каждая из которых также вращалась вокруг своей вертикальной оси. От бесконечного мелькания многократно отраженных лиц - одно и того же лица! - голова у несчастного уурсина шла кругом. Ему казалось, что стены сжимаются. Он невольно отступал все ближе к черному кубу и в конце концов все равно оказывался сидящим на нем.
        - Что я только не пробовать! - улыбаясь, качал головой Ут-Ташан. - Ходить навстречу крутящимся зеркалам - пробовать. Кругами ходить - пробовать. Закрывать глаза, чтобы вообще ничего не видеть - тоже пробовать. Даже ложиться на пол - пробовать. Ничего не помогать!
        Когда же уурсин оказывался сидящим на черном кубе, начинало происходить самое удивительное. По словам Ут-Ташана, почти все побывавшие в треугольном зале зеркал рассказывали об этом по-разному. Одним казалось, что они проваливаются в беспросветный мрак. Другим, напротив, представлялось, что они парят в потоках очень яркого, но не слепящего глаза света. Третий видел, как из стен выходят десятки, если не сотни уурсинов, и все, как один, его копии…
        - А что ты видел?
        - Человека, сидящего на облаке. В белых одеждах, с длинной белой бородой и такими же волосами, перехваченными на лбу разноцветной ленточкой, а сзади заплетенными в косу.
        - Наверное, это какой-то бог или святой.
        - Возможно. Только на коленях у него лежать большая железная штука. И, когда рядом появлялись другие люди, он стрелять в них из этой штуки. Очень метко стрелять.
        - Зачем?
        - Он хотеть, чтобы другие его любить. Очень сильно любить.
        - Разве так добиваются любви?
        - Я не знать. И уурсины, и люди, все-все, совершать порой очень странные поступки. Такие, что другие не понимать, а сами - не объяснить.
        - А что потом?
        То, что происходило потом, с трудом поддавалось описанию. Ут-Ташан прилагал максимум усилий, подбирая нужные слова. И вроде бы все у него начинало складываться. Но в тот самый момент, когда слушателям уже казалось, что рассказчик дошел до сути, тот принимался махать руками - не так! Все не так!
        Сидя на черном кубе, уурсин в какой-то момент начинал видеть странные картинки, всплывавшие из ниоткуда и так быстро вновь обращавшиеся в ничто, что взгляд не успевал их фиксировать. Обрывок только что скользнувшей перед глазами картинки можно уловить, если только очень постараться, в виде полустершегося отпечатка на вытертом полотне памяти. Это были картинки из жизни - так их охарактеризовал Ут-Ташан. Из жизни самых разных представителей галактических рас - понял из его сбивчивых объяснений Александр. Картинок было много, очень много. Обычно они были цветными, порой - черно-белыми. Хотя утверждать это с уверенностью Ут-Ташан не стал. Он никогда не говорил: «я видел ту или иную картинку», он говорил: «я почувствовал ее». Что это должно было означать, уурсин и сам не мог объяснить. Но при этом был уверен, что именно так правильно. Иногда картинки были живыми - существа на них двигались, жестикулировали и даже отрывали рты, - но вот речи их уурсин не слышал. Никогда. И вообще - никаких звуков. Живые картинки всегда оставались безмолвными.
        И еще на одну интересную деталь обратил внимание уурсин - картинки часто повторялись. Но когда он стал внимательнее сравнивать кажущиеся на первый взгляд одинаковыми картинки, то начинал замечать в них различия. Мелкие, незначительные - но они присутствовали.
        Ут-Ташан даже предположений не хотел строить о том, какой во всем этом мог быть заключен смысл. Так было всегда - уймарахи водили уурсинов в Лабиринт и там показывали им разные картинки. Так было заведено от начала времен. Значит - так и должно быть всегда.
        После того, как живые картинки переставали мелькать перед взором ошарашенного информационным напором уурсина, свет в треугольном зале становился тусклым. Черный куб проваливался под пол. А в углу открывался проем. По другую сторону которого измученного уурсина терпеливо ожидал уймарах. Который сопровождал его к выходу из Лабиринта.
        - И так каждый раз. - Такими словами закончил свою историю Ут-Ташан. - Я не понимать, что делать. Не понимать, зачем жить. Мне это надоесть. Я устать. Сильно устать. Я хотеть уходить с вами. Хотеть глядеть не на живые картинки, а на живых людей. Хотеть быть там, где что-то происходить по-настоящему. Я больше не ходить в Лабиринт.
        - А ты подумал о том, что это может быть опасно? Смертельно опасно - жить по-настоящему?
        - Ну… - Ут-Ташан посмотрел наверх, где колыхалась ядовито-зеленая листва. - Надо хотя бы попробовать.
        Уурсин не знал, что сказал великую фразу.
        А те, кто после не раз повторит ее, понятия не будут иметь, кому принадлежит приоритет.
        И это нормально.
        Глава 21. День 278-й
        Александр дернул веревку, проверяя, надежно ли завязан узел. Подтянул конец и снова дернул. Веревка была прочная, и узел завязан хорошо, а он просто тянул время. Ут-Ташан предупреждал, что не тот это Лабиринт, в котором можно пользоваться путеводной нитью. Александр не собирался с ним спорить. Но завязанная на животе веревка давала пусть иллюзорное, но все же греющее душу ощущение безопасности.
        Александру до зуда под ногтями не хотелось лезть в Лабиринт. Но он знал, да, что там, был уверен в том, что, если не сделает этого сам, это непременно сделает кто-нибудь другой. Он, по крайней мере, не станет совершать безрассудных, необдуманных поступков. Так он сам полагал. Для первого раза - только разведка. Придумав соответствующую моменту словесную формулу, он повторял ее снова и снова, как заклинание. Сначала самому себе, затем - тем, кто шел вместе с ним к Лабиринту. И продолжалось это до тех пор, пока Чики не надоело.
        - А что ты понимаешь под словом «разведка»? - спросил Дик.
        Александр растерялся.
        Кефчиян посмотрел на Дика неодобрительно.
        - Это значит незаметно заглянуть и так же тихо и незаметно уйти, - дал свое определение Гюнтер.
        - С Лабиринтом такая штука не проходить, - с серьезным видом возразил Ут-Ташан.
        Как выяснилось, уурсин даже в нюансах понимал язык людей, а вот разговорной практики ему не хватало. Однако с каждым днем, проведенным среди людей, речь его становилась все более богатой и образной. Порой Ут-Ташан использовал такие слова и обороты, что некоторые из коренных носителей языка смотрели на него с недоумением. А вот с временами он все еще путался. Вся жизненная философия уурсинов была закручена вокруг представления о том, что есть только сегодня, здесь и сейчас. А прошлое и будущее - лишь плод воображения. Поэтому и в языке уурсинов имелось только настоящее время.
        - Грех мне в душу, - глядя на уурсина, сказал как-то раз Чики. - Мне начинает казаться, что этот парень однажды расскажет нам такое, от чего у нас языки отнимутся.
        Никто ему не возразил.
        - А как бы ты предложил исследовать Лабиринт? - спросил уурсина Чики.
        - Я бы предлагать подходить к нему. Можно близко. Смотреть. Внимательно смотреть. Можно заглядывать внутрь. Смотреть, как свет гореть на стенах. А потом уходить. - Ут-Ташан резко взмахнул рукой, будто солнечного зайчика в кулак поймал. - Совсем уходить.
        - И что нам это даст? - удивился Кефчиян.
        - А что нам давать то, что кто-то в Лабиринт забираться?
        - Иначе мы так и не поймем, с чем имеем дело, - ответил Александр.
        - Ты и так не понимать. - Ут-Ташан сделал жест, как будто кинул в него пойманный лучик солнца. - Не ходить - не понимать, ходить - все равно не понимать. Зачем тогда ходить?
        - Вот когда я сам увижу Лабиринт, тогда и скажу тебе, зачем.
        - Ты ничего не увидеть, - снисходительно улыбнулся Ут-Ташан. - Ты мочь увидеть только то, что хотеть показать тебе уймарах. Но ты не знать уймараха. И уймарах не знать тебя. Поэтому уймарах не показать тебе ничего. И это хорошо.
        - Что же тут хорошего?
        - Хорошо, если уймарах тебя не убивать.
        - Ты видел, как уймарахи убивают людей? Или уурсинов?
        - Сам не видеть. Видеть картинки в Лабиринте.
        - Зато я видел, - мрачно усмехнулся Дик.
        - Может, вернемся? - спросил, непонятно к кому обращаясь, Ут-Ташан. - Так лучше будет.
        На этот раз он даже с временами разобрался как следует. Но ему все равно никто не ответил.
        Александр еще раз дернул веревку. Сплетенная Ут-Ташаном из сухой травы, на вид она казалась непрочной. Но Судорин еще в лагере проверил работу уурсина и убедился, что ей можно доверять. Веревка выдержит. Даже если его придется тащить волоком… Ничего себе перспективка!
        Чики подошел к Александру сзади и тоже потянул за веревку.
        - Слушай, - тихо произнес он, делая вид, что поправляет узел. - Давай-ка я в эту дыру полезу.
        - Нет, - отказался Александр. - Я сам.
        - Уверен?
        - Да.
        - Ну, хорошо. - Чики хлопнул его по спине. - Действуй!
        Придерживая тянущуюся от пояса веревку, Александр подошел ко входу в Лабиринт и осторожно заглянул внутрь. Тьма беспросветная. И вроде как прохладой тянет. Едва ощутимо.
        Или это от страха?..
        Да нет, ему не было страшно!
        Александр сделал шаг вперед. И в ту же секунду периметр квадратного коридора примерно на метр вперед осветился неестественно-белым, матовым светом. Покрытие стен, потолка и пола казалось стеклянным.
        Александр сделал еще один шаг и обернулся.
        - Встретишь уймараха, не беги, - сказал, заглянув в проход Ут-Ташан. - Лучше сделать вид, что не замечаешь его.
        - Думаешь, поможет? - выдавил улыбку Александр.
        - Не знаю, - честно признался уурсин. - Но, по-моему, лучше не замечать опасность, чем бегать от нее.
        Александр кивнул - понял, мол, - снова, в который уже раз, поправил охватывающую пояс веревку и, считая шаги, пошел вперед.
        Свет следовал за ним. На пару шагов обгоняя и ровно на столько же оставаясь позади.
        На сорок пятом шаге Александр обратил внимание на то, что не слышит собственных шагов. Он остановился и прислушался. Тишина.
        Из темноты не доносилось никаких звуков. Как в могиле. Или еще тише. Судорин щелкнул пальцами. Звук, который должен был раскатиться в замкнутом пространстве, рассыпаться мириадами отголосков, вопреки ожиданиям, затих, будто толстым слоем ваты придавленный.
        Еще двадцать восемь шагов, и Александр увидел первую развилку. Два абсолютно одинаковых прохода расходились почти под прямым углом. Теперь это действительно становилось похоже на Лабиринт.
        Александр вспомнил, как в детстве отец водил его в парк аттракционов. Чего там только не было! И динозавры, почти как живые, на которых можно было кататься верхом; и раздувающий ноздри бык, целящий остро заточенные рога на твою алую мулету; и шайка пиратов, готовых наброситься на тебя с саблями наголо; и взвод боевых дроидов, только и ждущих твоего приказа для того, чтобы отбить планету, захваченную шестипалыми вирхами. Но больше всего Саньку понравился зеркальный лабиринт. Он готов был бродить по нему часами, всматриваясь в собственные отражения и пытаясь угадать, что там впереди - выход, поворот или тупик?
        «Ну пойдем же! Пойдем! - тянул его за руку отец. - Посмотрим что-нибудь еще. Здесь столько всего интересного!»
        Какое там! Санька тянуло в зеркальный лабиринт.
        Поначалу он и сам не мог сообразить, чем же так увлек его незамысловатый, в сущности, аттракцион? А когда вдруг понял, то ощутил странное, прежде незнакомое, щекочущее нервы чувство, в котором плотно сплелись томительный восторг и сладковатая жуть. Санька вдруг понял, нет, скорее, почувствовал, всем своим детским нутром ощутил, что, блуждая меж собственных отражений, он может заблудиться среди них, и тогда уже совершенно непонятно будет, кто выйдет из лабиринта, он или его двойник?
        О, да! Это было великое открытие! Впервые в своей жизни Александр Судорин заглянул в глаза бездне. Если бы только он знал тогда, сколько раз еще ему это предстоит. Может быть, подумав, он и сам не стал бы выходить из зеркального лабиринта?
        Тогда он был мал и многого еще не знал.
        А что сейчас?..
        Что изменилось с тех пор?
        Александр вдруг почувствовал эйфорическую легкость. Он чувствовал не страх, а любопытство. Как ребенок, сидящий, свесив ноги вниз, на самом краю крыши высотного здания. Потому что он понятия не имеет, чем закончится падение с такой высоты.
        А выбор?..
        Александр посмотрел назад. Где-то далеко-далеко, гораздо дальше того расстояния, что он прошел, тусклое пятно отмечало выход из Лабиринта. Или, может быть, вход? Все зависит от того, с какой стороны смотреть.
        Выбор?..
        Александр легонько дернул за веревку, давая знать, что у него все в порядке. Через несколько секунд он ощутил ответный рывок - его поняли.
        Ну, что ж…
        Выбор всегда остается за тем, кто готов его сделать.
        Александр повернул налево.
        Ничего не изменилось. Он шел все по тому же светящемуся коридору.
        Длина веревки составляла примерно сто двадцать метров.
        Много это или мало?
        Смотря для чего.
        Чтобы повеситься - с избытком. Но явно недостаточно для того, чтобы заглянуть в неведомое.
        Он прошел девяносто пять шагов. И пока что ничего не увидел.
        Так что ж, возвращаться назад?
        Зачем тогда вообще нужно было лезть в Лабиринт?
        Еще двадцать три шага вперед.
        Кончики пальцев левой руки скользят по стене, холодной и идеально гладкой.
        Все. Еще три-четыре-пять шагов - и веревка натянется.
        А впереди - все та же тьма.
        Как будто в устье пещеры, уходящей глубоко под землю. Только этот ход ведет еще дальше. Пронзая время и пространство, ветвясь, подобно гигантской многомерной паутине, Лабиринт опутывает всю Вселенную. Если это творение разумных существ, то страшно даже представить, какими великими познаниями, какой огромной силой и какими могучими средствами воздействия на мир они обладали. А если так, то что с ними случилось? Куда, когда и почему исчезли эти титаны? Откуда появились транги? Кто эти стальные монстры - властелины мира или же только исполнители чьей-то воли? И, грех безымянный, какова во всем этом роль уурсинов?..
        Александр вдруг почувствовал, что ему смешно. В самом деле. Страшно смешно. Он едва не рассмеялся в полный голос. Он похож на малыша, учащегося делать первые шаги. А заботливые родители придерживают его за шлейку - не приведи грех, упадет, ушибется, нос расквасит… Нет, ну в самом деле!.. Он уже давно не младенец!
        Александр просунул палец в узел, согнул крючком и потянул. Узел, который он сам тщательно завязывал, а потом несколько раз проверил, распустился на удивление легко. Судорин дернул веревку, дождался ответного рывка, усмехнулся и кинул растрепанный конец на пол.
        Пальцы скользят по стене. Всем отлично известно, для того, чтобы не заблудиться в лабиринте, нужно все время держаться одной и той же стены. Проще не бывает.
        Александр шел, уже не считая шаги. Развилки следовали одна за другой, и каждый раз он уверенно сворачивал налево.
        Когда он впервые оказался в тупике, то поначалу несколько растерялся. Но потом перенес левую руку на противоположную стену и последовал в обратном направлении. До последней развилки. Однако там его тоже поджидал сюрприз. Александр отлично помнил, что на последней развилке, которую он миновал перед тем, как оказаться в тупике, коридор разделялся надвое. Теперь же он видел перед собой три прохода, ведущих в разные стороны. Означать это могло лишь одно - каким-то непостижимым образом Лабиринт постоянно менял свою пространственную структуру. А из этого следовал не менее однозначный вывод - Александр заблудился.
        Как ни странно, мысль о том, что он, быть может, навечно пропал в глубинах Лабиринта, вовсе не повергла Александра в ужас. В конце концов, не все ли равно, где пропасть, в межзвездном Лабиринте или на планете живых мертвецов? Хотя в Лабиринте, пожалуй, лучше. Даже древние правители не могли позволить себе гробницу, размером, быть может, превосходящую всю обозримую Вселенную, сооруженную зодчими, равных которым не найти ни в одном из миров.
        Грех безбожный!
        От такой перспективы голова могла пойти кругом!
        Но это - на будущее.
        А пока Александр не чувствовал ни голода, ни усталости и собирался продолжать свой путь в Лабиринте. Поскольку, еще не видел ничего интересного.
        Помнится, Юм-Памарак говорил, что в Лабиринте не существует времени. Выходит, бродить по нему можно вечно.
        Что представляет собой вечность, сжатая в один миг? И чем она отличается от мига, растянутого в вечность?
        Александр шел, по-прежнему держась левой рукой за стену. Но это уже было не более чем дань традиции. Он смело поворачивался назад, когда встречал тупики. И выбирал наугад повороты, когда коридор начинал делиться.
        Однажды в тупике он наткнулся на вделанные в стену скобы. Очень похожие на ступени. Едва Александр коснулся первой скобы, как свет побежал вверх по стене, освещая ведущий на другой ярус лабиринта колодец. Долго не раздумывая, Александр забрался по лестнице наверх. Он не рассчитывал увидеть что-то необычное на верхнем уровне, и ожидания его оправдались на все сто процентов - там был точно такой же коридор, как и тот, по которому он шел вот уже…
        Александр поймал себя на том, что не может даже приблизительно оценить время, которое он провел в Лабиринте. Явно, что больше пяти минут и меньше суток… Хотя, кто знает - может, он тут уже больше года? Александр не знал. И это единственное, в чем он был уверен. Все остальное тонуло в великом топографическом океане неопределенности.
        В голове мелькнула мысль - если Лабиринт находится в постоянном движении, перестраивая самого себя, а времени в его коридорах не существует, так, может быть, тогда нет никакого смысла куда-то идти? Можно просто сесть на пол, прислониться спиной к стене, вытянуть ноги и, как в теплую воду, погрузиться в ожидание? Ведь если что-то должно случиться, оно непременно произойдет. Так ведь?..
        Чуть позже, миновав три или четыре развилки, Александр пожалел о том, что никогда не пытался писать стихов. Не возникало почему-то у него таких позывов даже в годы ученичества и в пору первой любви. Которую, между прочим, он напрочь забыл. Ну и ладно, речь сейчас не о том. Александр думал, что, обладай он хотя бы зачаточными поэтическим способностями, он бы сейчас непременно принялся слагать оду Лабиринту. Великому и непостижимому. И его рифмованные строчки легли бы такими же стройными, монолитными рядами, как и строфы Баллады Редингской тюрьмы… Но для того, чтобы обнародовать свое творение, нужно вернуться к людям. Так ведь?..
        Стоп.
        Александр замер.
        Впереди, справа, всего в двух шагах от него, на самом краю освещенного пространства в стене темнел проем. После километров и километров - а сколько всего он прошел? - одинаковых, скучных, ровных стен подобное казалось невероятным.
        Александр осторожно приблизился к проему. Он был высокий - от пола до потолка - и узкий - только-только человеку протиснуться, да и то бочком. Судорин осторожно попытался заглянуть в проем, но ничего не увидел - по другую сторону обосновалась тьма. И даже свет из коридора не проникал туда.
        - Ну, что ж, - негромко, только чтобы приободрить самого себя, произнес Александр. - Собственно, за этим я сюда и шел. - Секунду-другую подумав, он добавил: - Может быть, - и скользнул в проем.
        И тотчас же все вокруг озарилось светом. Таким же ярким, почти осязаемым, но не слепящим, как в коридоре. Да, собственно, и не могло быть иначе, если это был все тот же Лабиринт. Александр оказался в треугольном зале, о котором рассказывал Ут-Ташан. Вспомнив все, ну, или почти все, что говорил об этом месте уурсин, Александр подумал, а не лучше ли отсюда уйти? Прямо сейчас. Пока еще ничего не случилось…
        Еще не приняв окончательного решения, Александр посмотрел назад. Проход, через который он попал в зал, исчез. Судорин ладонью провел по стене. Ровная, чуть прохладная поверхность. Ни малейшего зазора, неровности или хотя бы шероховатости. Все идеально. Александр стукнул по стене кулаком. Без особой надежды на результат, только чтобы выразить свое отношение к подобным методам обращения с людьми. Да, он явился незваный. Но это еще не повод, чтобы сажать гостя под замок. Во всяком случае, он сам никогда бы так не поступил.
        Александр прошелся вдоль стены до следующего угла. Снова потрогал стену, как будто надеялся так найти выход, развернулся и пошел назад.
        Что дальше?
        В центре зала из пола вырос - иначе и не скажешь - черный куб.
        Александр подошел к новому объекту. Куб был сделан, а, может, правильнее сказать, отлит, или, еще лучше - создан из того же материала, что и весь Лабиринт. Только он был настолько черен, что, казалось, проглатывал все фотоны, попадавшие на его поверхность. Если смотреть чуть со стороны, то даже граней куба не было видно. Не объект, а черное пятно - как будто дыра в пространстве.
        Александр подошел к кубу со стороны ровной, квадратной выемки, делавшей таинственный объект похожим на кресло, созданное дизайнером-модернистом, и положил ладонь на горизонтальную плоскость. Чуть теплее, чем стена. Или ему это только казалось?
        Стены раскололи прямые вертикальные трещины. Три светящиеся плоскости развалились на зеркальные треугольные призмы, медленно вращающиеся вокруг вертикальных осей.
        Все происходило так, как и описывал Ут-Ташан. Так что же, выходит, хозяева хотели, чтобы незваный гость занял предложенное ему место?.. Это награда или кара? А может - испытание?
        Ну, что ж, посмотрим.
        Александр сел в выемку на черном кубе. Как только что коронованный правитель. Гордый и немного взволнованный. Любопытно было бы сейчас взглянуть на себя со стороны.
        Зеркальные призмы вращались все быстрее и все плотнее обступали занятый Судориным престол. От мельтешения отражающих друг друга сверкающих плоскостей у Александра зарябило в глазах. Он прищурился, но плотно смыкать веки не стал. Начиналось самое интересное. Он ждал, когда появятся живые картинки, о которых говорил Ут-Ташан.
        Зеркала вращались столь быстро, что Александр не успевал видеть в них свое отражение. Из-за ватной тишины, заложившей уши, происходящее казалось все менее реальным. Судорин чувствовал, как вопреки его желанию и воле им овладевает дремотное оцепенение. При этом он не проваливался в сон, а балансировал на острой, разламывающейся грани между сном и явью.
        Он не сразу понял, что произошло, когда увидел первую картинку. Она появилась и исчезла так быстро, что Александр не успел понять, что на ней было изображено. Он только начал что-то вспоминать, как увидел вторую картинку. Густые заросли растительности фиолетового цвета и огромное, оранжевое, как апельсин, солнце в лазоревых небесах. Странный мир, подумал Александр. Хотя, если бы его спросили, он не смог бы объяснить, что именно показалось ему странным. На следующей картинке был изображен фрагмент какого-то чудовищного механизма. Огромные зубчатые колеса, перемазанные грязью и смазкой, медленно вращались, приводя в движение нечто невообразимо огромное. Александру даже показалось, что он слышит тяжелый лязг металла и чувствует прогорклый запах горящей резины. Это необходимо было прекратить. Немедленно.
        Картинки сменяли одна другую. Александр вдруг понял, что глаза его, как и прежде, видят лишь вращающиеся зеркальные призмы. Изображений же как таковых не существовало. Они транслировались непосредственно в мозг.
        Открытие не произвело на Судорина никакого впечатления. Ему было все равно, как это происходит. Хотя столь странное равнодушие даже у него самого вызывало легкое недоумение. Он будто плыл по волнам, уносящим его все дальше и дальше от того, что принято называть действительностью. Он чувствовал себя включенным в чрезвычайно важный процесс, хотя и не понимал его смысла.
        Он видел, как двукрылый летательный аппарат высыпает на город бомбы, похожие на зерна, которые не только не дадут всходов, но и убьют саму жизнь. Он видел, как темнокожая женщина с глазами очень необычной формы, похожими на вытянутые треугольники, радостно смеется, глядя на то, как неуверенно, с трудом удерживая равновесие, навстречу ей шагает малыш. Он видел огромных животных с длинными шеями, выныривающих из пронзительно-синей воды и выбрасывающих столб влажного пара из дыхательного клапана на затылке. Он видел человека с искаженным злобой лицом, целящимся из пистолета в кого-то, оказавшегося за кадром. Он видел призрачное белое пятно, плывущее во мраке ночи, и явственно чувствовал исходящую от него опасность. Он видел…
        …так много всего, что одно только перечисление странных, ужасных, загадочных, восхитительных, страшных, таинственных, завораживающих, омерзительных, прекрасных картин заняло бы массу времени.
        В какой-то момент он перестал отдавать себе отчет в том, что происходит. Сонливая апатия сменилась равнодушием. Картинки все еще скользили перед его внутренним взором, но, что бы ни показывали ему таинственные создатели Лабиринта, в душе его не возникало никакого отзвука. Он выработал весь свой эмоциональный ресурс. Его уже больше ничего не могло тронуть. Он будто обратился в камень. Холодный и твердый. Поэтому, как только ему это было позволено, он провалился в глубокий сон без сновидений. В забытье.
        Судорин очнулся, лежа на полу, скорчившись будто зародыш. Ему не было холодно, но похожая на озноб нервная дрожь дергала его изнутри.
        Александр приподнялся, посмотрел вокруг. Зал был таким же, как и в ту минуту, когда он сюда зашел. Не было ни зеркальных призм, ни черного куба. Зато проход в стене оказался на месте. Увидев его, Александр не стал торопиться. Он был уверен, что теперь уже проход не исчезнет до тех пор, пока он не покинет зал. Почему? Да потому, что ему здесь больше нечего было делать. Хозяева не гнали его прочь, но вежливо предлагали уйти. Александр не имел ничего против.
        Судорин поднялся на ноги, одернул на себе куртку. Голова закружилась, и, чтобы не упасть, ему пришлось пошире расставить ноги и раскинуть в стороны руки. По всей видимости, это был тот самый побочный эффект, о котором упоминал Ут-Ташан. По счастью, голова у Александра не болела и тошнота к горлу не подступала. Собравшись с духом, Александр сделал шаг вперед. Затем еще один. Головокружение прошло, и теперь он мог уверенно идти вперед. К выходу. За которым находился все тот же Лабиринт. Безумие - упорядоченное и возведенное в систему. Из него не существовало, попросту не могло быть выхода.
        По другую сторону прохода было темно. Вместо того, чтобы осторожно выглянуть наружу - пустая затея! - Александр протянул вперед руку. Периметр коридора озарился бледным, опалесцирующим светом. Судорин вышел из зала. Стена за его спиной сомкнулась.
        Куда теперь?
        Он посмотрел в одну сторону. В другую. Возвращаться туда, откуда пришел? Был ли в этом смысл? Может быть, лучше идти дальше? Вперед?
        Александр сделал шаг. Свечение вместе с ним переместилось на то же расстояние. И человек увидел транга. Он выглядел точно так, как описывал его Чики - человекоподобная машина, созданная для того, чтобы крушить и убивать. Стальная громадина с блестящими боками, непомерно огромными руками и маленькой полукруглой насадкой на месте головы. Конечности транга были убраны, но даже в таком полусобранном виде макушкой он едва не касался потолка. Транг больше напоминал гусеничный трактор, чем танк. Но при этом все равно внушал страх и трепет, оставаясь бессмертной и бездушной машиной смерти.
        Уймарах стоял неподвижно. Как будто ждал, что станет делать человек. Внешние сенсоры системы наблюдения транга, по всей видимости, были скрыты под срезом полукруглой насадки. Александр не видел их, но был уверен, что стальной гигант внимательно наблюдает за ним.
        Ут-Ташан советовал при встрече с уймарахом сделать вид, что не замечаешь его. Наверное, он просто хотел успокоить Александра. Стоять перед грудой металла, способной в любую секунду прийти в движение и раздавить тебя, как мошку, и делать вид, что не замечешь ее, было совершенно нереально. Да и глупо к тому ж. Поэтому Александр обратился к трангу с вопросом:
        - Я совершил ошибку?
        Транг никак не отреагировал на его слова.
        - Я сделал что-то не так?
        Транг выдвинул левую руку и приложил пятипалую длань к светящейся стене. Как будто хотел отодвинуть ее. Или погасить свет.
        Александр затаил дыхание. Он не мог отвести взгляда от лепестковой диафрагмы на левом плече транга. Почему-то он был уверен, что именно она раскроется, чтобы выпустить бледно-зеленый лазерный луч. Станет ли зеленая вспышка последним, что он увидит перед тем, как расстаться с жизнью? На этот раз уж точно навсегда.
        Корпус транга развернулся на пол-оборота. Гусеницы заработали. На удивление плавно, без рывка, при столь огромной массе казавшегося просто необходимым, транг стронулся с места и скрылся во тьме.
        - Эй!..
        Александр почувствовал не облегчение, а разочарование. Неужели он был настолько неинтересен этому железному истукану, что транг не нашел ничего лучшего, как уйти? Бросив его в хитросплетении ходов Лабиринта?
        - Постой!
        Александр кинулся следом за трангом и очень скоро нагнал его.
        Транг двигался не торопясь. Не обращая ни малейшего внимания на следовавшего за ним по пятам человека. Время от времени он выдвигал одну из рук и прикладывал ладонь к стене. Зачем он это делал? Чтобы определить свое местоположение в Лабиринте? Или чтобы изменить структуру его ходов?
        Александр следовал за трангом на почтительном расстоянии, но так, чтобы корпус железного исполина не скрывался полностью во тьме. Однажды он отпустил транга слишком далеко вперед, а, когда попытался нагнать, оказался на распутье, где в разные стороны расходились три абсолютно одинаковых коридора. Пришлось ему метаться из стороны в сторону, пока он, наконец, не отыскал проход, который выбрал его провожатый.
        Провожатый?
        Александр понятия не имел, куда направляется транг. Но следовать за тем, кто, казалось, знал дорогу, было вернее, чем блуждать в одиночестве, следуя доказавшему свою полную бессмысленность правилу одной руки. Транг не мог бесцельно бродить по Лабиринту. Рано или поздно он должен был куда-то вывести следовавшего за ним человека. Вот только куда именно? И еще один, не менее интересный вопрос - что он делал у входа в треугольный зал? Ут-Ташан, помнится, говорил, что уймарахи ждали уурсинов, чтобы вывести из Лабиринта. Но Александр - не уурсин. И явился в Лабиринт незваным… Быть может, для Лабиринта не было никакой разницы между человеком и уурсином?.. Но тогда где те знания, которыми Лабиринт наделяет каждого, кто посетит треугольный зал? Александр пытался прислушаться к своим ощущениям - не зудит ли что-нибудь необычное в глубинах памяти?.. Знать хотя бы, какого плана информацию должен был вложить ему в голову Лабиринт. Или он решил не связываться с человеком? А то, что происходило в треугольном зале, было проверкой, тестом, который он завалил?.. Если так - то обидно… Грех всеядный… Выходит, что
люди уурсинам в подметки не годятся?
        Мерно, как гигантский метроном, покачивая руками, транг двигался впереди. И не было ему никакого дела до душевных страданий идущего следом за ним человека. Он-то знал, что от него требуется. И, судя по тому, как блестела его спина, он отлично выполнял свои обязанности. Молодец! Что тут еще скажешь?..
        - Эй! Приятель! Может быть, скажешь, куда мы направляемся?
        Бесполезно.
        Кто ты для него? Гвоздок, который одним ударом можно загнать по самую шляпку. Так что знай свое место. Сиди и не петюкай.
        Александр на ходу ладонью коснулся стены в том же месте, где за несколько секунд до этого приложил свою пятерню транг. И ничего не почувствовал. Совсем ничего. Может, для того, чтобы пройти инициацию, нужно слова какие произнести? Или что-то вспомнить? Подумать о чем-то важном? Или - наоборот, почувствовать отрешенность от прошлой жизни? Как учил Юм-Памарак - то, что стоит на циновке, видит каждый дурак, ты же должен стремиться увидеть то, что находится под ней. Наверное, сейчас он сам находился под циновкой. И что ему это дало? Знакомство с дружелюбным в меру, хотя и не очень-то общительным трангом. А также сеанс созерцания движущихся картинок в треугольном зале.
        Картинки…
        Александр только сейчас понял, что все они сохранились в его памяти. Отчетливо и ясно. Он мог листать их, как страницы альбома. Мог просматривать - одну за другой… Одну за другой… Одну…
        Александр едва на ровном месте не споткнулся.
        Грех приблудный!
        Он видел будущее!
        Свое будущее!
        Причем…
        Александр мысленно отлистал несколько страниц назад…
        Точно!
        В нескольких вариантах!
        Александр провел ладонью по внезапно покрывшемуся испариной лбу. Если до этого момента ему было, в сущности, все равно, куда ведет его транг, то сейчас он понял, что ему необходимо вернуться к тем, кто его ждал. Хотя они-то пока еще понятия не имели, какой подарок он им приготовил.
        Грех всевеликий…
        Александр прибавил шаг, чтобы догнать транга. Ему нужно было упросить, заставить, вынудить транга показать ему дорогу назад. Вот только как это сделать, он пока что не знал.
        - Эй, приятель! - окликнул гиганта Судорин.
        Транг не обернулся и не замедлил шаг.
        - Послушай, что я тебе скажу!
        Никакой реакции.
        Ну, как еще привлечь внимание этого остолопа?
        Александр в растерянности глянул по сторонам - ему нужно было что-то, чем можно было бы запустить в транга. Но вместо этого он увидел тянущуюся по полу веревку.
        Та самая, которую он бросил?..
        Глупый вопрос - конечно же, это она! Откуда в лабиринте могла взяться другая веревка?
        Александр схватил веревку обеими руками, что было сил дернул и замер в ожидании. Прошло несколько томительных секунд - пять, может быть, семь, - и веревку дернули в ответ.
        Александр едва не рассмеялся в голос.
        Сколько шансов было у человека, блуждающего по Лабиринту, огромному, как сама Вселенная, найти однажды потерянную вещь?
        Чудо?
        Он не верил в чудеса.
        Выходит, транг вывел его к веревке?..
        Александр посмотрел на серую металлическую спину. Шаг, другой - и транг скрылся во тьме. Ему не было никакого дела до оставшегося позади человека. Или он считал свою задачу выполненной?..
        Александр выждал еще минуту-другую. Прислушался. Из темноты не доносилось никаких звуков. Он зажал конец веревки в кулак и не спеша начал наматывать ее на локоть. Он не торопился. Теперь он точно знал, где выход. А прежде чем обсуждать случившееся с другими, нужно было все как следует обдумать самому. Как следует. То есть тщательно все взвесить.
        Что ни говори, а жизнь - очень странная штука.
        Да.
        Глава 22. День 278-й
        Жизнь похожа на лабиринт. Ты идешь по пути, тянущемуся от начала к концу, от рождения к смерти, и думаешь, что движешься по прямой. Какое там! Ты блуждаешь в лабиринте. То и дело ты оказываешься на развилке и должен быстро решить, куда свернуть. Налево или направо? Давай, грех тебя в душу! Решай! Ты должен сделать выбор! И не затягивай! Потому что жизнь не стоит на месте! Только помни - сделал шаг, и назад уже не вернуться. Если хочешь совет… А, ладно, сам выбирайся…
        Спутники Александра расслабленно сидели себе в тенечке и смотрели на вышедшего из Лабиринта человека так, будто он пытался заставить их смеяться над вовсе не смешной шуткой.
        Запрокинув голову, Александр посмотрел наверх. Туда, где высоко, очень высоко, благодаря искаженной перспективе, стены узкого прохода почти сходились, оставляя лишь тонкую, похожую на бритвенный разрез голубую полоску. И где там солнце, в какой стороне - поди угадай. Время суток даже примерно не определить.
        Александр присел на корточки, прижавшись спиной к каменной стене. Опустив голову, он положил ладонь на затылок. Другая рука коснулась кончиками пальцев земли. Ногтем Александр ковырнул зазубрину, оставшуюся после того, как по камню прошлись гусеницы транга.
        - Что случилось?
        Александр поднял голову.
        Рядом стоял Дик.
        - Все хорошо, - тихо, едва слышно произнес Александр.
        Он вдруг почувствовал страшную усталость, навалившуюся на плечи, будто пласт сырой земли. Любое усилие давалось с неимоверным трудом. Даже языком ворочать было тяжко.
        - Дай воды, - попросил он.
        - Э, нет! - прыгая, будто обезьяна, на четвереньках, к Александру подобрался Ут-Ташан. - Вода - потом. Сначала - это.
        Из мешочка, подвешенного к поясу с помощью шнурка с небольшой резной фигуркой из темного камня на другом конце, уурсин достал маленький белый шарик и попытался засунуть его Александру в рот.
        - Что это? - отстранился Судорин.
        - Лекарство. Чтобы силы восстанавливать. И забыть то, что было там, - уурсин махнул рукой в сторону входа в Лабиринт и вновь попытался скормить человеку свою пилюлю.
        - Э, постой! - сделав усилие, Александр поймал Ут-Ташана за запястье. - Забывать-то мне сейчас как раз и нельзя.
        - Надо забывать, - уверенно кивнул Ут-Ташан. - То, что нужно, все равно останется в памяти. А остальное придется забывать. Иначе голова - пуф! - Уурсин поднес руки к вискам и резко раскинул пальцы веером. - Ломаться! Сильно ломаться!
        - Может, он прав? - Дик протянул Александру флягу с водой. - Прими лекарство, потом расскажешь… Хотя чего рассказывать-то. Ты, наверное, и на сотню метров отойти не успел.
        - Что?
        - Испугался, говорю, чего?
        - Где?
        - Ясное дело, где - в Лабиринте. - Дик с деловым видом почесал затылок. - Видно, все же мне придется туда лезть.
        - Зачем? Я узнал все, что нужно.
        - Серьезно? - Взгляд у Чики, как у врача, уже не сомневающегося в том, что пациент серьезно болен, но пока еще не уверенного, какой диагноз поставить. - Тебя не было минуты три-четыре… Не веришь мне - у ребят спроси!
        - Точно, - подтвердил Кефчиян. - Я только хотел дернуть за веревку, чтобы узнать, как ты там, а тут ты и сам.
        Александр усмехнулся и закрыл лицо ладонями. Картинки, что видел он в треугольном зале, по-прежнему были с ним. Теперь он понял, почему для Лабиринта были так важны уурсины. Живя одним-единственным, сплющенным бесконечностью днем, не вспоминая прошлого и не задумываясь о будущем, уурсины обладали феноменальной способностью забывать то, что их не касалось. Лабиринт показывал им множественные варианты будущего, а уурсины, сами не ведая, что творят, выбирали из них тот, которому следовало отдать предпочтение. Они умели заглядывать под циновку, не поднимая ее. Но не видели дальше сегодняшнего дня. А значит, никоим образом не могли использовать в собственных целях полученную информацию о будущем.
        Дик тронул Александра за плечо.
        - Слушай, ты бы съел таблетку. А то выглядишь преотвратно.
        - Оставь! - резко взмахнул рукой Александр.
        - А, ну тебя, - обидевшись, Дик сделал шаг в сторону и повернулся к Гюнтеру и Жану. Они сидели у стены и ждали развязки. - Чего ради мы вообще сюда притащились?
        - Я не знаю, сколько я пробыл в Лабиринте! - крикнул в спину ему Александр. - Но явно не пять минут!
        - С перепугу и минута часом покажется, - не оборачиваясь, усмехнулся Дик.
        - В Лабиринте время нет, - сказал Ут-Ташан.
        - Ага, слышал, - кивнул Дик. - Только, чтобы поверить, я должен сам в этом убедиться.
        Чики схватил веревку, что бросил у входа в Лабиринт Александр.
        - Я знаю, как мы можем покинуть эту планету, - устало произнес Александр.
        - Озарение снизошло? - искоса глянул на него Дик.
        - Можно и так сказать… Но, вообще-то, это Лабиринт. Он хочет, чтобы мы убрались отсюда.
        - Мы пойдем через Лабиринт?
        - Нет.
        - Так. - Дик присел на корточки рядом с Александром. - Давай-ка теперь все по порядку.
        - Я ушел дальше, чем позволяет длина веревки. Когда веревка закончилась, я отвязал ее.
        Александр провел ладонью по подбородку. Он почему-то вдруг решил, что почувствует уколы отросшей в Лабиринте щетины. Но чуда не произошло - кожа на лице как была, так и осталась гладкой, словно у младенца.
        - Мы так не договаривались.
        - Знаю. Но на меня что-то нашло… Кураж, что ли… Или эйфория… Я решил, что у меня все получится.
        - Ну, и как?
        - В Лабиринте нет никаких ориентиров или координат. Он постоянно изменяется. Надеяться на какую-то систему, что поможет тебе найти обратный путь, бесполезно. Даже отметки на стенах не помогут… Когда я уже решил, что напрочь заблудился, я вдруг наткнулся на вход в треугольный зал… Помните, Ут-Ташан рассказывал о зале с зеркальными стенами, в котором уурсинам показывают живые картинки?.. Все было именно так, как он и говорил. Закрывшийся проход, вращающиеся зеркальные призмы, черный куб с выемкой, в которую нужно сесть… Но я не забыл то, что видел. Я помню картинки, что показывал Лабиринт.
        - Если не можешь забыть, нужно принять лекарство. - Ут-Ташан снова протянул Александру белый шарик. - Так говорит Юм-Памарак.
        - Шаман делает то, что велят ему транги!
        - Хочешь сказать, старик общается с ними напрямую?
        - Не знаю, напрямую или как, но уурсины не должны помнить то, что происходит с ними в треугольном зале. Лабиринт вкачивает в их головы чудовищный объем информации из самых разных областей знаний. Осознанно пользоваться ею уурсины не могут. Но с ее помощью они проводят анализ ситуаций, запечатленных на картинках, которые демонстрируют им в треугольном зале. Уурсины выбирают будущее для всего мира.
        - То есть все мы - безмозглые марионетки?
        - Нет, конечно. Лабиринт определяет судьбу мира, а не каждого человека в отдельности. Как я понимаю, уурсины анализируют ключевые моменты истории, так называемые точки бифуркации, после которых развитие всего мира может пойти различными путями. Но после того, как точка пройдена, изменить уже ничего невозможно.
        Дик посмотрел на сидевшего неподалеку, скрестив ноги, Ут-Ташана так, будто хотел понять, что теперь делать? Прогнать уурсина пинками прочь или пасть перед ним ниц? Ут-Ташану это, похоже, было безразлично. Слушая рассказ Александра, он одновременно складывал затейливый орнамент из мелких камешков, что подобрал с земли.
        - Так что же получается, Ут-Ташан? Ты знаешь все про будущее?
        - Я ничего не знать. - Уурсин поднял голову и посмотрел на задавшего вопрос Дика. - Поэтому я хотеть уходить вместе с вами.
        - И ты можешь указать нам путь?
        - Нет.
        - Путь знаю я. - Александр поднялся на ноги и отряхнул штаны. - Пошли, я по дороге расскажу.
        Судорин еще раз посмотрел на ведущий в Лабиринт проход. По другую его сторону было темно. И не было никакой уверенности в том, что все произошедшее с ним по ту сторону мрака не являлось бредом или игрой воображения. Его воспаленное сознание могло сыграть с ним злую шутку, выдав за действительность то, что рассказывал о своих визитах в лабиринт Ут-Ташан… Треугольный зал, живые картинки, провожатые-уймарахи, ощущение полного безвременья… Ничего более. Ничего, что могло бы стать свидетельством реальности случившегося с ним. В конце концов, ведь и сам Лабиринт мог транслировать ему в мозг воспоминания о том, чего не было. Он ведь проделывает подобные фокусы с уурсинами.
        Или - нет?..
        Кто знает, насколько правдоподобно то, что рассказывают о Лабиринте уурсины? В сознании людей примитивного общества любые события и факты, которым они не находят объяснения, легко мифологизируются и обрастают несуществующими деталями, в которые тем не менее все свято верят. И чем невероятнее подробности, тем скорее в них верят. И тем глубже укореняются воспоминания о том, чего не было. В первом поколении это еще история о том, что слышал мой дед, во втором - о том, что видел мой отец, в третьем - о том, чему я сам стал свидетелем. Ну, или едва не стал. О последнем, впрочем, как правило, деликатно умалчивают. Такова уж традиция…
        - Что-то не так? - Гюнтер осторожно тронул за локоть замершего у входа в Лабиринт Александра.
        - Да нет, все в порядке, - тряхнул головой Судорин.
        - Тогда сойди с веревки.
        Александр посмотрел под ноги. Он стоял на веревке, которую сматывал Гюнтер.
        Александр улыбнулся и сделал шаг назад.
        Гюнтер смотал веревку, еще разок искоса глянул на Александра и пошел туда, где остальные собирали вещи. А Судорин все стоял и смотрел в темную пасть Лабиринта. Как будто ждал знака, который должен был убедить его в том, что он принял верное решение. Сам-то он вовсе не был в этом уверен. Он уже не мог отличить реальность от вымысла, явь ото сна. Все было странно и неопределенно. Как будто он смотрел на мир, спрятавшись под циновку.
        Если сновидцу приснится, что он уснул, какой сон он увидит во сне?
        Быть может, это будет сон о спящем короле, которому все мы снимся. И лучше даже не думать о том, что произойдет, если вдруг он проснется.
        Глава 23. День 280-й
        (За 3 дня до последнего)
        - Ты уверен, что тебе это не привиделось?
        - Да.
        - Точно?
        - Абсолютно.
        Дик наклонил голову и припечатал ладони к лысому затылку.
        В былые времена, подумал, глядя на него, Александр, Чики запустил бы пальцы в волосы. Хотя он был военный, значит - коротко стригся.
        - Какая у тебя была прическа?
        - При чем тут это?
        - Просто так… Мне кажется, ты стригся под бобрик.
        - Нет. Я расчесывал волосы на пробор. Здесь. - Ребром ладони Дик коснулся лысой головы слева. - Зачем тебе это?
        - Хочу представить, как ты выглядел в прежней жизни.
        - О прежней жизни давно пора забыть.
        - Через три дня мы снова станем свободными.
        - Ох! - тяжко выдохнул Чики.
        Их было семеро. Семеро, кто решил идти до конца. Они сидели в закутке у кирпичной стены. Здесь планировалось сделать пристройку. Как шутили сами колонисты - комнату святого Норбита. Но два дня назад все работы были приостановлены. Брошены. Александр сделал то, от чего его тщетно отговаривал Чики - рассказал всем о том, что с ним произошло.
        Чики боялся, что процесс станет необратимым. Александр понимал, что он должен стать таким.
        - Что тебя пугает?
        - Ничего. Но если что-то пойдет не так…
        - Все будет так, как я сказал.
        - Ты говоришь это уже в сотый раз.
        - Потому что ты в сотый раз мне не веришь.
        - А ты сам веришь в то, что говоришь?
        - Да!
        - Ты был в Лабиринте всего несколько минут.
        - Мы уже обсуждали это.
        - Думаешь, так легко поверить в то, что ты просто вошел в пещеру и провалился в безвременье?
        - У тебя есть другое объяснение?
        - Мне нечего объяснять. О том, что произошло, я знаю только с твоих слов.
        - А мне ты не веришь?
        - Я не говорю, что ты лжешь!
        - Что же тогда?
        - Ты сам… Сам мог поверить в то, чего не было!
        - Ясно. - Александр улыбнулся, сложил руки на груди и прислонился спиной к кирпичной стене. - И что будем делать?
        Он ни на кого не смотрел, но понятно было, что вопрос обращен к каждому из присутствующих. Даже к Чики, который, казалось бы, уже высказал свое мнение.
        - Расскажи еще раз, что ты видел, - попросил Гейс.
        - Хорошо, - Александр ковырнул ногтем полоску застывшего раствора между кирпичами. - Среди множества картин, которые мне показали в треугольном зале, были три, имеющие самое непосредственное отношение к нам. Сначала я увидел четырех трангов, поднимающихся по антигравитационному лучу, с той самой установки, что находится за скальным проходом. Потом я увидел транга, крушащего нашу колонию. Лазерными лучами он кромсал то, что мы здесь понастроили. Вот эту самую стену! - Александр в сердцах хлопнул ладонью по кирпичной кладке. - Я видел мертвых людей в серой униформе, по которой расплывались кровавые пятна.
        - Ты опознал мертвых?
        - Лиц не было видно… Да и какая разница! Если сюда придут транги, то никто не уйдет живым… Но была еще и третья картинка, движущаяся. Я видел посадочный модуль, стоящий, как обычно, возле барака, на возвышении. Рядом с опущенным трапом - двое солдат. Чуть в стороне, ближе к бараку - док и сержант. Последний, как всегда, крутил на пальце стоппер. И вдруг кольцо соскользнуло у него с пальца, и стоппер упал на землю.
        Александр умолк.
        - Это все?
        - Все.
        - Можно спросить? - поднял руку Гюнтер.
        - Давай, - кивнул Александр.
        - Допустим, ты действительно видел будущее, - неторопливо, рассудительно начал Гюнтер и вдруг, будто споткнувшись, затараторил быстро-быстро: - Я не хочу сейчас обсуждать вопрос, что произошло в Лабиринте, я думаю, если Александр говорит, что видел эти картинки, значит, так оно и было, но я хочу спросить о другом, можно, да?..
        - Конечно, - улыбнулся невольно Судорин. - Все, что угодно.
        - Ну вот, я и говорю, допустим, ты действительно видел будущее. И теперь мы знаем, что однажды сержант уронит стоппер. Но почему ты уверен, что это произойдет в очередной визит тюремщиков, через три дня? А не через три месяца?
        Молодец парень, отметил про себя Александр, в корень зрит. Другим этот вопрос почему-то в голову не пришел. А он ведь действительно не видел ничего, что указывало бы на дату того или иного события. Но к такому вопросу он был готов.
        - Потому что в тот момент, когда сержант уронил стоппер, все мы еще были живы. И поселок стоял на своем месте. А это значит, что у нас попросту нет выбора. Если мы сами не уберемся отсюда, явятся транги и уничтожат нас. Другие тем временем займутся кораблем.
        - Ты хочешь сказать, что картинки будущего, которые показал тебе Лабиринт, - это предупреждение? - спросил Кефчиян.
        - Точно, - щелкнул пальцами Александр. - Лабиринт дает нам последний шанс. Если мы сами не покинем планету, он проведет зачистку. Как это уже случилось однажды, когда транги уничтожили корабль Чики.
        - Смешно, - сказал Дик, но даже не улыбнулся при этом.
        - Что тут смешного? - не понял Судорин.
        - Ну, а как же. Всемогущий Лабиринт, по собственному выбору… Нет, извиняюсь, - Дик посмотрел на Ут-Ташана, приложил руку к груди и саркастически усмехнулся. - По выбору уурсинов Лабиринт уничтожает цивилизации и взрывает планеты. И вдруг он проявляет странную, я бы даже сказал, трогательную, и, что самое главное, совершенно необъяснимую заботу о горстке колонистов. Которые к тому же все уже давно мертвы. С чего вдруг такой приступ гуманизма?
        - Мы никогда не поймем того, что делать Лабиринт. Но, если он поступать так, а не иначе, значит, на то есть причины.
        - Хороший ответ, - кисло скривился Дик. - Только он ничего не объясняет.
        - А я и не хотел ничего объяснить, - даже не улыбнулся в ответ Ут-Ташан. - Я отвечал на твой вопрос.
        - Ты веришь в то, что Лабиринт дает нам шанс?
        - Почему нет?
        - Не проще ли всех нас уничтожить?
        - Просто не значит правильно.
        - Но именно так он поступил с колонией Юрия!
        - Нет. Он не помог им выжить.
        - Разве это не одно и то же?
        - Смерть - это действие на физическом уровне, убийство - на уровне морали.
        - Ты здорово навострился говорить по-нашему, - погрозил ему пальцем Дик.
        - Я стараться, - польщенно улыбнулся уурсин.
        - Но, если Лабиринт хочет, чтобы мы убрались с планеты, почему он не поможет нам? - спросил Гейс.
        - Он дал нам знание, - ответил Ут-Ташан. - А знание - это власть.
        - И кто-то ведь должен будет толкнуть сержанта под локоть, чтобы он уронил стоппер, - ехидно усмехнулся Дик.
        Александр смотрел на неровную линию горизонта, где пурпурное небо врастало в каменистую землю. Почему-то только сейчас он подумал о том, как опостылел, обрыдл ему этот унылый, однообразный пейзаж. Настолько, что, казалось, воздуха не хватает. Делаешь глубокий вдох и чувствуешь, что легкие все равно остаются пустыми. И ужас закрадывается в душу. И странная мысль ползет в подкорку - а что, если это конец?.. То же самое чувствует человек, запертый в одиночной камере. Без голосов, без воздуха, без надежды. Жизнь, смятая, как ненужный листок бумаги…
        Даже не особо прислушиваясь, Александр знал, о чем сейчас говорят остальные. Все эти вопросы обсуждались уже далеко не в первый раз. И все уже было решено. У них впервые появился шанс совершить побег. Слабенький, едва теплящийся, почти обманчивый шанс - но кто сказал, что будет другой? А раз так, значит, нужно было рискнуть. С этим были согласны все. Обсуждение продолжалось лишь для того, чтобы отточить детали плана, который не должен был иметь ни малейшего изъяна. Иначе все пойдет грешному псу под хвост. Чики сам взял на себя роль главного оппонента, готового спорить с кем угодно, по любому поводу. И это было правильно. Они не имели права на ошибку.
        Александру было тяжело принимать участие в этих бесконечных дебатах. Он почти всегда оказывался в центре спора, - а как же, вся информация исходила от него, и только он отвечал за ее достоверность. И он уже смертельно устал делать вид, что абсолютно уверен в том, что говорил. Он на самом деле видел картинки, о которых рассказывал. Он действительно не сомневался в том, что это фрагменты будущего. Смущал его лишь один момент - он вовсе не был уверен в том, что эпизод, когда сержант уронил стоппер, происходил на этой планете. Помимо самого сержанта, дока, двух военных и доставившего всех их посадочного модуля, Александр видел лишь край зеленого барака и серые спины живых мертвецов. И, в принципе, это могла оказаться любая другая планета из тех, на которых находились колонии, работающие в режиме зомби-аврала. Вот об этих своих сомнениях он никому не говорил. Потому что остальные должны быть уверены в том, что все пойдет как надо. И через три дня они станут свободными людьми. Или снова умрут, сражаясь за свободу…
        - Мы видим не то, что есть на самом деле, а то, что хотим увидеть.
        - Справедливо.
        - Мы думаем, что знаем все, но на самом деле ничего не знаем.
        - Вполне возможно.
        - И сами мы на самом деле вовсе не то, чем себя представляем.
        - Очень даже может быть.
        - Ты должен спорить, а не соглашаться.
        - Как можно оспорить столь справедливые высказывания?
        Краем уха Александр слушал, о чем говорят рядом, а сам при этом думал совсем о другом. Ну хорошо, допустим, у них все получится, и они смогут захватить корабль. Но что делать потом? Куда лететь? Нечего было и думать о том, чтобы отправиться искать правду на Земле-18 или Новом Рае. Однажды умерших, их формально не существовало. Следовательно, их можно было уничтожить, не задумываясь о последствиях. Тот, кто устроил колонии на планетах Грешного Треугольника, не позволит сказать им и слова правды. Попытаться заключить сделку с властями, пообещав молчание в обмен на право спокойно жить в одном из дальних уголков Союза Шести Планет? Им пообещают все, что угодно. А потом все равно убьют. Или вернут на прежнее место. В самом деле, зачем разбазаривать попусту вторсырье? Экономика, как известно, должна быть экономной. Отправиться в сектор другого государства? Но кто захочет принять у себя беглых каторжников - а именно так их и представят официальные лица Союза Шести Планет. Тут же полетят ноты протеста, требования о выдаче и слегка завуалированные угрозы. Кому охота связываться с этим дипломатическим
дерьмом?.. Александру казалось, что он мысленно прокрутил все возможные варианты. И получалось, что им некуда податься. Они были никому не нужны. Никто не станет им помогать. Они - не люди, а вторсырье. А значит, им оставалось лишь скитаться, до тех пор, пока не закончатся имеющиеся на корабле ресурсы. И все же это было лучше, чем продолжать изо дня в день гнить на этой грешной планете. Хотя, конечно, это было только его личное мнение. Ни с кем другим Александр этот вопрос не обсуждал. Да и не собирался. До тех пор, пока они не войдут в командный отсек корабля… Кстати, они даже не знали название корабля, на котором собирались лететь.
        - Если ты спишь и тебе приснился сон о том, что ты спишь и видишь сон, это все еще сон или уже нет?
        - Это сон, который никому не снится…
        Внимание Александра привлекло какое-то движение на самом краю горизонта. А может быть, за краем, но как раз в том направлении, куда был устремлен его взгляд. Это не было похоже на пылевой вихрь, что порой взлетали на два, а то и на три метра вверх, когда внезапный порыв ветра продувал узкую щель между лежащими бок о бок камнями. Александр присмотрелся внимательнее. То, что он разглядел, заставило Судорина вздрогнуть.
        - Эй, ты чего?..
        Нет, он не ошибся - это было именно то, что он и подумал.
        - Смотрите!
        На самой кромке горизонта, где земля подпирала небо, возвышался громоздкий и на таком расстоянии кажущийся почему-то нелепым и совершенно неуместным на фоне исполосованного перистыми облаками неба транг.
        - Он пришел, - тихо произнес Ут-Ташан.
        Голос уурсина был до безумия спокойный. Именно от его слов, от звуков голоса уурсина, а вовсе не от того, что они видели, каждому сделалось не по себе. А Судорин потер согнутым пальцем уголок глаза. Как будто собирался заплакать.
        Первым пришел в себя Чики.
        - Ну, и что это значит? - Он смотрел на Александра, как будто тот был в ответе за происходящее. - Какого греха он приперся?
        - Я не знаю.
        - А кто знает?
        Чики посмотрел вокруг - ему, похоже, непременно хотелось найти виноватого.
        - Он пришел за нами? - тихо спросил Гюнтер.
        - Нет. - Голос у Александра - как будто он толченого стекла наглотался. - Для того чтобы покончить с нами.
        - Уймарах не идет к нам. Он стоит на месте.
        Только после этих слов Ут-Ташана все вдруг будто ожили. Транг и в самом деле неподвижно стоял вдали. К тому же он был один… А сколько трангов нужно для того, чтобы уничтожить колонию?
        - Что ему нужно?
        Дику никак не удавалось собраться с мыслями.
        - Он уходит?..
        Корпус стального гиганта медленно сползал за горизонт - как будто врастал в землю.
        - Он уходит.
        - Зачем он вообще приходил?
        - А с чего ты решил, что он приходил к нам? Быть может, он просто шел мимо, по своим делам.
        Ну вот, уже и шутить начали…
        - Он стоял и смотрел в нашу сторону!
        - Ты видел, куда он смотрел?
        - Я чувствовал его взгляд!
        Александр куснул слишком отросший ноготь на большом пальце.
        - Это было предупреждение. По всей видимости, последнее.
        Сделав над собой усилие, Чики усмехнулся:
        - Это ты сам так решил?
        - Ты что, совсем глупый, да? - с тоской посмотрел на него Ут-Ташан. - У нас есть три дня на то, чтобы убраться отсюда. После этого здесь будет Армагеддон.
        - Что ты сказал? - удивился Чики.
        - Армагеддон, - повторил уурсин. - Иначе говоря - резня.
        - Откуда ты знаешь это слово?
        - Резня?
        - Нет, Армагеддон.
        - Я думал, ты тоже его знаешь.
        - Я-то знаю, но ты… Ты не можешь его знать.
        - Знаю, - только и сказал уурсин.
        И начал перебирать стрелы.
        Ут-Ташан поправлял на каждой оперенье и пробовал острие наконечника пальцем. Если наконечник казался ему не слишком острым, уурсин доставал нож и начинал плавно водить краем наконечника по его широкому лезвию. В отличие от остальных, Ут-Ташан не испытывал сомнений. Уурсин точно знал, что ему нужно делать. Любой поворот событий не мог застать его врасплох. Он видел то, что под циновкой.
        Глава 24. День 283-й
        (Последний день)
        С того самого момента, как над горизонтом так и оставшейся безымянной планеты поднялось Второе Солнце, у Александра стало что-то сжиматься внутри, а временами начинала бить дрожь. Ощущение как при простуде, в самом начале, когда еще сам толком понять не можешь, заболел или нет, но уже чувствуешь что-то неладное. Противно и муторно.
        Колонисты толклись возле площадки, на которую должен был опуститься посадочный модуль. Переглядывались, обменивались порой короткими односложными, ничего не значащими замечаниями. И ждали. Еще никогда не ждали они с таким нетерпением появления тюремщиков.
        О плане бегства был осведомлен каждый - без этого трудно было рассчитывать на успех. Из всей группы лишь четверо высказали сомнения в целесообразности задуманного. Остальные готовы были идти до конца. С обреченной уверенностью в том, что другого пути у них нет и, скорее всего, уже никогда не будет. За каждым из сомневающихся должны были присматривать трое добровольцев. На тот случай, ежели доброхоты попытаются предупредить тюремщиков о мятеже. В случае необходимости предателей следовало нейтрализовать. Каким образом, объяснил добровольцам Кефчиян. Александр предпочел ничего об этом не знать. У него и своих забот хватало.
        Сержант должен был выронить стоппер. А что делать, если этого не произойдет?.. Вот не случится, и все тут!.. Нет же, грех, растоптанный ногами, он непременно его уронит! Иначе…
        У Александра никак не выходило продолжить начатую фразу. Так, чтобы без лишней самонадеянности и пафоса. И при этом не слишком мрачно.
        Не меньше проблем, чем с сомневающимися, было и с энтузиастами. Восторг Дика-4, узнавшего, что готовится захват посадочного модуля, а затем и корабля, не знал границ. Он повсюду следовал за Чики и постоянно надоедал, требуя, чтобы ему, именно ему, Дику-4, а не кому-то другому, поручили самое опасное задание. Если потребуется, он готов был броситься грудью на стволы трассеров, чтобы прикрыть от пуль товарищей. И, как ни странно, это была вовсе не пустая бравада. Дик-4 на самом деле чувствовал то, что говорил.
        - Как думаешь, кем он был в прошлой жизни? - улучив редкую минутку, когда Дика-4 не оказалось рядом, спросил у Александра Чики.
        - Мне бы интереснее было узнать, как он умер. Этот человек так рвется под пули, что можно подумать, он всю свою жизнь только об этом и мечтал.
        Ближе к полудню второго солнца Александр, непонятно с чего вдруг, решил, что корабль сегодня не прилетит. И это несмотря на то, что прежде тюремщики строго придерживались графика. Постепенно мысль эта переросла в твердую уверенность. Он уже собрался поделиться своими сомнениями с Чики и начал искать его взглядом, когда кто-то из колонистов вознес к небу руку и крикнул:
        - Вот он!
        Крошечная черная точка, похожая на гнилую горошину, неспособную дать начало новой жизни, падала сверху на землю.
        - По местам! - крикнул Чики.
        Колонисты суетливо забегали.
        - Ох, зря мы это, - сокрушенно покачал головой Александр.
        - Что именно? - спросил оказавшийся рядом Гейс.
        - Зря заранее каждому свое место определили. Смотри, они ж стоят, как истуканы. Сразу видно, что дело неладно!
        - Да все в порядке. Никто внимания не обратит.
        - Хуже будет, если начнется бестолковая суета.
        Александр посмотрел на лепившуюся к стене кирпичную пристройку, в которой укрылся Ут-Ташан. От нее до места посадки модуля было чуть больше ста метров. Уурсин уверял, что с такого расстояния попадет стрелой в ноготь большого пальца. И он действительно мог это сделать. Александр это видел. Но в условиях, когда стрелку никто не мешал и мишень была неподвижной.
        Черное пятно в небе становилось все больше. Вскоре уже стало возможно различить неровные, грубые, будто топором вырубленные очертания посадочного модуля. Приплюснутый, словно раздавленный, нос, срезанный, точно обрубленный, хвост. Уродливый символ нечеловеческой злобы.
        - Надеюсь, я вижу это в последний раз, - услышал Александр у себя за спиной.
        - А я бы предпочел, чтобы он потерял управление, грохнулся на землю и расшибся в лепешку.
        - И как мы тогда улетим?
        - Ну, ради того, чтобы увидеть такое, я готов остаться здесь навсегда.
        - Шутишь?
        - Вовсе нет.
        Низкий рокочущий гул ударился о землю, рассыпался и затерялся среди камней. Модуль выбросил посадочные опоры.
        Александром вдруг овладело странное оцепенение. Время как будто страшно замедлилось, почти остановилось. Воздух втекал в горло, как густой, вязкий сироп. Звуки растягивались, голоса становились неузнаваемыми. Александр отчетливо видел, как по округлому камню, которого коснулась посадочная опора модуля, поползла изломанная трещина. Поначалу тонкая, нитевидная, она постепенно расширялась. Невыносимый хруст резанул по барабанным перепонкам. Из трещины на боку камня вырвалось сразу несколько фонтанчиков мелкодисперсной пыли, и камень превратился в россыпь острых осколков, тотчас же придавленных плоской стопой летательного аппарата.
        Прикосновение чужой руки к локтю - будто ожог. Александр медленно, невообразимо медленно, словно преодолевая чудовищное сопротивление, повернул голову. Чуть позади него стоял Виктор Гейс.
        - Что с тобой?
        В глазах у живого мертвеца тревога.
        Александр попытался вспомнить порядковый номер Гейса. Оказалось, он напрочь забыл его. Надо же… Александр перевел взгляд на бирку, пришитую к карману серой куртки. Дик-27. Так называли Виктора, когда ни у кого из них еще не было имен.
        Хоп!
        Будто мыльный пузырь лопнул.
        Мир перевернулся, взорвался красками и звуками.
        Из открывшегося люка посадочного модуля вывалился ребристый язык трапа.
        - Все в порядке. - Александр быстро улыбнулся и незаметно посмотрел назад.
        На приземистую каменную пристройку, в которой прятался Ут-Ташан.
        О чем сейчас думал уурсин?
        А что за мысли бродили в голове у него самого?
        Задавшись этим вопросом, Александр удивленно улыбнулся - он вообще ни о чем не думал в данный момент. Ни единая мысль не блуждала у него в голове. И он больше не испытывал сомнений. Никаких. Он знал, был уверен в том, что произойдет то, что должно случиться. От него больше ничего не зависит.
        Двое вооруженных трассерами солдат, как и полагается, заняли места по краям от трапа.
        Все происходило как всегда.
        Как и должно быть.
        К вооруженному охраннику, что стоял слева, ближе к группе колонистов, незаметно - один скрытый шажок за другим, - начал подбираться Кефчиян. Молодец, Жан, все правильно.
        Не спеша, уверенно и плотно ставя ногу на каждую ступень, по трапу спустился сержант. Прищурившись, а может быть, и поморщившись заодно, он кинул взгляд на колонистов. Безразличный, такой же блекло-серый, как и робы живых мертвецов, взгляд. Палец левой руки заткнут за поясной ремень. На указательном пальце правой руки - кольцо с подвешенным к нему на короткой цепочке - будто это безделица какая, дешевый брелок, - стоппером.
        Вот оно!
        Сержант крутанул кольцо на пальце. Брелок-стоппер сделал короткий оборот и уверенно лег в широкую ладонь. Р-раз! Ладонь сомкнулась.
        Сержант сделал четыре шага в сторону зеленого барака. И еще раз крутанул стоппер на пальце.
        По трапу быстро сбежал врач. Как обычно, в голубой медицинской форме. В руке небольшой серебристый чемоданчик с иммунной сывороткой. Он старался не смотреть на колонистов. Торопливо догнав сержанта, врач занял место у него за спиной.
        - Может, я сразу в барак пойду? - спросил он негромко.
        - Всему свое время, док, - недовольно скривил губы сержант. - Торопиться некуда.
        И снова крутанул на пальце стоппер.
        Док продолжал делать вид, будто не знает, во что ввязался. Сержант это прекрасно понимал. И не спешил прийти к нему на помощь. Он хотел, чтобы сначала док отработал каждый грошик из тех денег, что ему платили за работу, которую он сам - сам! - взялся выполнять. По его понятиям, это называлось справедливостью. Что думал по этому поводу сам док, сержанта не волновало. Говоря совсем уж просто, на дока ему было плевать.
        Стоппер описал круг на пальце сержанта.
        Александр провел горячим языком по сухим губам и бросил взгляд в сторону Чики. Тот поначалу не стал рисоваться на первом плане. Но, как только все действующие лица заняли свои места, Дик начал пробираться вперед. В отличие от Кефчияна, он не пытался оставаться незамеченным. Наоборот, Дик цеплял плечами тех, кто оказывался рядом, грубо отталкивал в сторону тех, кто стоял на пути, по-хозяйски цыкал на тех, кто, подыгрывая ему, выражал недовольство. Не переигрывая и не впадая в позерство, - со стороны все смотрелось очень естественно, - Чики делал все от него зависящее для того, чтобы сержант обратил на него внимание.
        Старания его не остались незамеченными. Когда Чики оказался впереди всех, сержант указал на него пальцем, на котором висел стоппер.
        - Стой!
        - Да, господин сержант!
        Дик сделал еще один шаг вперед и замер, вытянувшись во фрунт. Колени сведены, ладони плотно прижаты к бедрам, подбородок вскинут. Александру было жаль, что он не мог видеть взгляд Чики. Но сержант смотрел Дику прямо в лицо, и, похоже, ему нравилось то, что он видел.
        - Разрешите обратиться, господин сержант?
        Сержант поджал губы и крутанул стоппер на пальце. Выдержав полагающуюся паузу, он коротко бросил:
        - Давай.
        Чики сделал шаг вперед. Со стороны это выглядело так, будто всего лишь в одном произнесенном сержантом слове он услышал благосклонное одобрение и, пользуясь этим, хотел дистанцироваться от остальных колонистов, чтобы тем самым подчеркнуть свою иллюзорную близость к начальству.
        - У нас проблема, господин сержант! - еще шаг вперед. - Серьезная проблема!
        Сержант крутанул стоппер на пальце, поймал в кулак и посмотрел на него. Сейчас ему следовало бы приказать Дику: «Стой!» - но вместо этого он спросил:
        - Что за проблема?
        Он наслаждался властью. Неоспоримой по сути своей и близкой к божественной по природе. Одним движением пальца он мог покарать этот сброд, заставить его корчиться от боли. И, чтобы никто не забыл об этом, сержант поднял руку и покачал стоппер на пальце.
        На это и был сделан расчет. Идею подсказал Дик-23. Кем он был в прошлой жизни? Может быть, психологом. А может, специалистом по стадному поведению животных.
        - Серьезная проблема, - повторил Чики.
        И сделал еще один короткий шажок вперед.
        На этот раз сержант рявкнул:
        - На месте!
        Поймал стоппер в кулак и положил палец на кнопку.
        Но теперь его и Дика разделяли всего три метра. Чики мог в один прыжок достать сержанта, быстрее, чем тот успел бы выхватить пистолет. Но у него в руке был стоппер, действующий гораздо эффективнее. И, кто его знает, может быть, сержант даже хотел, чтобы Дик совершил какой-нибудь необдуманный поступок. Тогда он смог бы преподнести урок всем остальным. И в очередной раз насладиться собственной властью.
        Грех мне в душу, подумал, глядя на сержанта, Александр, а ведь это действительно так. Он получает странное, извращенное удовольствие от власти над этими людьми… Люди?.. Кем они для него были?.. Быдло. Сброд. Живые мертвецы… Это ж как должна быть искорежена у человека душа, если даже такая грязная и непотребная иллюзия власти дает ему возможность почувствовать собственную значимость?.. А что случится, если такой вот сержант получит реальную власть над живыми людьми?.. Скажете, не может такого быть? Еще как может! И бывало уже не раз.
        - У нас проблема, господин сержант.
        - Это я уже слышал.
        - Серьезная проблема.
        - Конкретно.
        Сержант расслабился. И стоппер вновь закрутился на его пальце.
        - Умерли трое человек.
        - Что?
        - Умерли трое…
        - Причина?
        - По всей видимости, какое-то инфекционное заболевание. У всех троих были одни и те же симптомы: головная боль, рвота, судороги. Есть еще двое больных. Нам необходимо лекарство. Еще лучше - врач. Иначе мы все тут окочуримся.
        Сержант крутанул на пальце стоппер и покосился на врача.
        - Этого не может быть, - затряс головой док. - Иммунная сыворотка, что мы им вводим…
        - Тогда в чем дело? - перебил, не дослушав, сержант.
        - Больные ели что-нибудь, помимо пищевой смеси, что мы вам оставили?
        - Не могу знать, господин сержант! - Чики демонстративно игнорировал врача.
        - Ну, так выясни!
        - Как? - недоуменно развел руками Дик. - Они же померли.
        - Нужно провести вскрытие, - сказал врач.
        - Где тела?
        - Там, - Дик махнул рукой в сторону стены. - Мы их камнями привалили, чтобы зверье не сожрало. А то, случается, из саванны набегают стаи тварей, похожих на лис, только помельче и с голыми хвостами. Тащат все, что плохо лежит…
        Чики нес полную околесицу. Ему не оставалось ничего другого - он должен был оказаться рядом в тот момент, когда сержант выронит стоппер. Судя по тому, как напряженно морщился сержант, он уже понимал - происходит что-то неладное. Возможно, ему морочат голову. Но пока он не вник в смысл происходящего, а потому и не предпринимал ничего. Как любой другой служака, не представлявший собой ничего, кроме символа власти, которая облекла его определенными полномочиями, больше всего он боялся попасть впросак. Зато он знал, как дать адекватный ответ на непонятный ему вопрос, поэтому его большой палец все чаще поглаживал такую приятную на ощупь, выпуклую и чуть шероховатую кнопку стоппера.
        - Чего ждете? Начинайте разгрузку! - Сержант сделал недовольный знак рукой замершим у трапа солдатам.
        Солдаты переглянулись. Тот, что стоял слева от трапа, прижал пальцем мочку уха, в которую был имплантирован переговорник. Не прошло и минуты, как из разверстого чрева посадочного модуля посыпались синие пластиковые ящики.
        - Док, когда займешься вскрытием?
        - Если это действительно эпидемия, нам следует соблюдать особые меры предосторожности…
        - Какая еще, грех тебя в душу, эпидемия, - сержант недовольно поморщился. - Ты же сам сказал, иммунную систему этих уродов ничем не прошибешь.
        - Да, но отчего-то же они умерли.
        - И что ты предлагаешь?
        - Убраться отсюда поскорее и вызвать специалистов.
        - Док, - с тоской посмотрел на врача сержант. - Кто станет присылать сюда специалистов?
        - А что тогда вы от меня хотите? - Док обеими руками ухватился за ручку серебристого чемоданчика. Как будто в этом было спасение. - Я не стану проводить вскрытие тел колонистов, умерших от неизвестной болезни.
        Сержант в задумчивости посмотрел на Чики и крутанул стоппер на пальце. Дик улыбнулся в ответ, глупо и бессмысленно, как в меру умственно отсталый. А про себя подумал, когда же, грех тебе в душу, ты наконец уронишь стоппер? Он чувствовал, что струна, натянутая у него внутри, готова лопнуть в любой момент. И что тогда произойдет?.. Дик помнил, как взорвался его мозг, когда в самый первый день их пребывания на этой планете - первый день после смерти, - сержант надавил кнопку стоппера. При одном лишь воспоминании об этом он ощущал холодную дрожь внутри и онемение кончиков пальцев. И все равно Чики знал, что не сможет сделать шаг назад. И если не сбудется предсказание Александра, он бросится на сержанта в пустой и бессмысленной надежде вырвать у него из руки стоппер прежде, чем вояка нажмет кнопку и мозг превратится в расплавленный воск.
        - Ты обязан извлечь имплантаты.
        - Я не стану этого делать! - Док плотнее прижал к себе чемоданчик. - Поймите, я боюсь не только за себя. Что, если мы занесем инфекцию на корабль?
        - Да, это будет грешно, - неожиданно для себя самого поддержал врача Чики. - Очень грешно.
        - Ну, и что ты предлагаешь?
        - Пускай они сами хоронят своих мертвецов, - с вызовом док кивнул в сторону глупо улыбающегося Чики. - А мы отправим в штаб проекта отчет о случившемся. Пусть там и решают, как поступить в такой ситуации.
        - Они прикажут нам извлечь имплантаты из тел.
        - Мне они не могут приказывать! В моем контракте строго оговорен круг моих обязанностей! И я не собираюсь за него выходить!
        - Напрасно ты так думаешь, - криво усмехнулся сержант.
        - Что? - не понял док.
        - Ладно, - безразлично махнул рукой сержант. - Если уж ты не хочешь заниматься покойниками, так мне до этого и вовсе дела нет. Так! - Это он уже к колонистам обращался. - Чего ждем? Думаете, что ли, я за вас ящики со жратвой таскать стану?
        Группа в серых робах колыхнулась и начала смещаться в сторону трапа.
        - А как же помершие? - спросил Чики.
        Лицо у сержанта побагровело. Почему, ну, почему все сегодня пытались ему противоречить? Все! Абсолютно все! И даже этот кретин в серой робе!
        - Заткнись! Понял? Заткнись и делай что сказано!
        Сержант ткнул в Чики пальцем, на котором висел стоппер. И, между прочим, вовсе не собирался падать.
        Дик оскалил стиснутые зубы, и сержант понял, что пора жать на кнопку стоппера. Но, прежде чем он успел это сделать, стрела пронзила его ладонь.
        - А, грех первородный!..
        Другой рукой сержант схватил за запястье ту, из которой торчала стрела.
        Дик метнулся вперед и в прыжке поймал соскользнувший с пальца сержанта стоппер.
        - Зар-раза!
        Сержант с оттяжкой ударил Дика носком ботинка по ребрам. Но Чики даже боли не почувствовал. Он был мертвец, и ему было все равно. Он поймал стопу сержанта руками и резко вывернул ее. Военный упал на землю, больно ударившись коленом о камень. Рука, пронзенная стрелой, торчала в сторону, будто сломанная в локте. Дик тут же оказался сверху и согнутым суставом среднего пальца ударил сержанта в висок. Сержант ткнулся лбом в камни. Тело его обмякло. Дик выхватил пистолет из кобуры на поясе сержанта, одним движением пальца перебросил предохранитель и направил ствол на врача. Док стоял, обеими руками прижимая серебристый чемоданчик к груди.
        - Стой на месте, и я не стану стрелять.
        Док судорожно дернул головой, что, по всей видимости, должно было означать покорность.
        Тем временем Кефчиян схватил за плечи охранника, ударил его о посадочную опору, выхватил из ослабевших рук трассер и одним взмахом острого уурсинского ножа разрубил оружейный ремень. Второй солдат, прежде чем его сбили с ног, успел нажать на спусковой крючок. Двое подстреленных колонистов упали. Остальные повалили солдата на землю, отобрали у него оружие и принялись избивать. Неумело, но зло. Его мутузили до тех пор, пока он не перестал сопротивляться. Тогда кто-то достал заточенный кусок железа и полоснул им солдата по горлу. Убийство не входило в планы мятежников. Но кто им мог помешать? И кто бы их после этого осудил?
        С трассером наперевес Кефчиян взбежал по трапу.
        - Что там у вас за шум? - развернулся вместе с креслом пилот.
        Увидев колониста с направленным на него трассером, пилот растерянно погладил себя пальцами по подбородку.
        - Руки на голову и шагом марш на выход, - скомандовал Кефчиян.
        - Ага, - пилот сцепил пальцы на затылке и поднялся на ноги. - Хочу сказать, что ко всему происходящему лично я никакого отношения не имею. Я всего лишь пилот. У меня даже оружия нет.
        - Зато у меня - есть, - стволом трассера Кефчиян указал на открытый люк.
        Александр подбежал к тем, кому достались пули из трассера охранника. У Дика-3 оказалось прострелено плечо. Пуля прошла навылет, не задев кость, и колонист уже поднимался на ноги.
        - Зажми рану. - Александр показал Дику-3, как лучше это сделать. - На корабле я ее обработаю и перевяжу.
        Дик-22 получил две пули в грудь. К тому моменту, когда Александр склонился над ним, он был уже мертв.
        - Он вернулся к началу, - сказал, подойдя к Александру, Ут-Ташан.
        - Зачем? - спросил, глядя на мертвого, Александр. - Чтобы все повторить?
        Уурсин поправил лук на плече и ничего не ответил.
        - И чего вы теперь ждете? - К ним подбежал Чики. В одной руке у него был пистолет, в другой - серебристый чемоданчик врача. - Быстрее! Все на борт!
        - Мы опаздываем? - удивился Ут-Ташан. - Модуль может улететь без нас?
        - Нет, но мне уже невмоготу, как хочется убраться с этой планеты! Кстати, поздравляю - меткий выстрел!
        Александр посмотрел в сторону зеленого барака. Док стоял у двери, смотрел на происходящее и, наверное, отказывался верить своим глазам. Рядом с ним на земле сидел сержант. Он уже выдернул стрелу из ладони и перетянул рану какой-то тряпицей. Если док был напуган, то сержант был вне себя от злости. Его мир рухнул и рассыпался в прах. И ничто уже не могло примирить его с действительностью. Даже смерть.
        - Какого рожна! - закричал Чики, увидев лежащего возле трапа охранника с перерезанным горлом. - Кто это сделал?
        - Он это заслужил, - ответил кто-то из толпы.
        - Да? - Чики взглядом поискал того, кто это сказал, но так и не нашел. - А я вот хочу, чтобы они остались здесь, - он подошел ко второму охраннику и попытался заглянуть ему в глаза. - Ты хотя бы пробовал ту дрянь, которой вы нас все это время кормили?
        Солдат ничего не ответил.
        - Я тебя спрашиваю! - Дик несильно ткнул солдата в плечо.
        - Нет, - сдавленно ответил тот.
        - Ну, так вот, теперь у тебя будет шанс наесться до отвала этой гадости!
        Дик что было сил пнул синий ящик с пищевой смесью. Галоша слетела с его стопы и упала у ног охранника.
        - А это тебе подарок от меня, - усмехнулся Чики. - Держи второй.
        Он снял другую галошу и сунул ее солдату в руки.
        Колонисты засмеялись. Некоторые тоже стали снимать галоши и кидать их в охранника и пилота. Те даже не пытались уворачиваться, а лишь втягивали головы в плечи.
        - Довольно! - махнул над головой трассером Чики. - Все! Хватит! Поднимайтесь на борт!
        - А кто поведет модуль? - угрюмо, исподлобья глянул на Дика пилот.
        Видимо, перспектива оказаться в плену у мятежников казалась ему более привлекательной, чем быть брошенным на чужой планете. Но Дик лишь улыбнулся лукаво, пальцем ему погрозил и побежал вверх по трапу.
        Места в посадочном модуле было мало, поэтому кому-то из мятежников пришлось расположиться в грузовом отсеке.
        Усевшись в кресло пилота, Чики расплылся в счастливой улыбке.
        - Эх, давненько я рычаги в руки не брал!
        - А где рычаги-то? - недоуменно посмотрел сначала на плоскую, выдвигающуюся консоль управления Гюнтер.
        - Здесь - нет, - успокоил парня Дик. - Но на старых кораблях - были. С тех пор и осталась присказка.
        - Я был в трехмерной виртуальной кабине самого первого космического корабля, - стоял на своем Гюнтер. - И не видел там никаких рычагов.
        - Не там смотрел, - недовольно нахмурился Дик. - А ну-ка, все сели на пол! И ухватитесь за что-нибудь покрепче! А то, не ровен час, руки-ноги переломаете! Это вам космический полет, а не прогулка на орбитальном скутере!
        - Ну, что, все? - Александр хлопнул по плечу последнего поднявшегося на борт колониста.
        - Двадцать пятый остался.
        - Как это остался?
        Александр выглянул наружу.
        В трех метрах от трапа стоял Дик-25. Прикусив нижнюю губу, он смотрел на Александра и, казалось, не знал, что делать.
        - Живее! - махнул рукой Александр.
        Дик-25 еще сильнее прикусил губу, спрятал зачем-то руки за спину и отчаянно затряс головой.
        - В чем дело?
        - Я остаюсь! - хрипло выкрикнул Дик-25.
        - Почему? Что случилось?
        - Я с самого начала не хотел принимать в этом участия! Вы… - он повернулся к сидевшему на земле сержанту и указал рукой на Александра. - Они меня заставили! Я не хотел!..
        Сержант усмехнулся и сплюнул на камень.
        - Ну и что с ним делать? - в растерянности посмотрел на Кефчияна Александр.
        - Могу затащить его на борт, - предложил Жан.
        - А стоит ли? - с сомнением покачал головой Гейс. - Хотите, чтобы он, как Двадцать Первый, горло себе перерезал?
        - Ты уверен, что хочешь остаться? - спросил Александр.
        - Грех да падет на ваши головы! - выплюнул в ответ проклятие Дик-25.
        - Ну и ладно!
        Заставив Александра подвинуться, Кефчиян нажал на красную клавишу предстартовой готовности.
        Ступеньки трапа сложились, серебристая дорожка побежала вверх, прячась в узкую прорезь.
        Александр отыскал взглядом Ут-Ташана.
        - Ты с нами?
        - Я там, где я должен быть.
        Лицо уурсина было серьезно, взгляд сосредоточен, но голос спокоен. Сын вождя и лучший ученик шамана знал, что все происходит лишь по воле Лабиринта. И лучшее, что может сделать мудрец, - это следовать по извилистому пути жизни, не задаваясь вопросом, где бы ты мог оказаться, если бы повернул в другую сторону?
        Глава 25. День 283-й
        (Последний день)
        Корабль назывался «Генерал Березин». И захватить его оказалось куда как проще, чем предполагали мятежники. Чики, знавший планировку корабля и расписание внутренних служб, заранее разделил отряд мятежников на группы и распределил обязанности. Командиры каждой из трех групп точно знали, куда им следовало направляться и что делать. Поскольку корабль находился не на боевом дежурстве, все ручное огнестрельное оружие было заперто в арсенальной комнате, код доступа в которую имелся лишь у капитана и троих старших офицеров. В случае объявления тревоги код доступа к арсенальной комнате получали также командиры палубных команд. Но о какой агрессии могла идти речь, если посадочный модуль беспрепятственно вошел в предназначенный для него док? Группа, возглавляемая Судориным, сразу взяла под охрану арсенал. Воспользоваться хранящимся там оружием они не могли, но при этом лишили такой возможности и экипаж «Березина». Мятежникам и не требовалось оружие - один только вид невесть откуда появившихся лысых, грязных, одетых в невообразимое рубище и при этом еще злых, как демоны, колонистов поверг в смятение членов
судовой команды, не обученных сражаться с мертвецами. Группа Кефчияна обезоружила и заперла в одной каюте шестерых солдат из взвода охраны, находившихся в прямом подчинении у брошенного на планете сержанта. Эти попытались было оказать мятежникам сопротивление, но вид направленного на них ствола трассера быстро лишил их всякого желания драться. Чики со своей группой проследовал прямиком в командный отсек. По пути он улыбался и приветливо раскланивался с членами судовой команды, которые в растерянности тоже кивали в ответ, хотя и не понимали, что это за странные люди движутся по коридору. Но ведь, если они здесь, значит, наверное, так и должно быть? В противном случае, кто-нибудь уже непременно остановил бы их. Ведь так?
        Войдя в командный отсек, Дик расставил пошире босые ноги, положил на плечо трассер и вежливо поприветствовал присутствующих.
        - Добрый день, господа!
        Второй помощник капитана и вахтенный пилот недоуменно воззрились на группу странных пришельцев.
        - Рад сообщить, что ваш корабль захвачен нашей вооруженной группой и в данный момент находится под полным нашим контролем. - Тут Чики несколько приукрасил действительность. Но разве можно его за это осуждать? - Лично к вам, господа, у меня нет никаких претензий, - поспешил заверить членов команды Дик. - И, если вы не станете пытаться оказывать совершенно бессмысленное сопротивление, то никто не пострадает.
        - Чики?.. - Вахтенный пилот сосредоточенно сдвинул брови. - Дик Чики?.. - Казалось, он не верит своим глазам.
        Чики улыбнулся, щелкнул пальцами и указал на пилота.
        - Виктор Торп! Рад встрече, приятель!
        - А уж я-то! - Пилот вскочил с кресла, подбежал к Дику и по-приятельски ткнул его кулаком в плечо. - Видок у тебя, прямо скажем, не очень. - Он окинул Дика критическим взглядом. - Но уж лучше так, чем вовсе никак. А то ведь ходили слухи, что ты погиб на «Семецком».
        - Как видишь, слухи о моей смерти несколько преувеличены, - отчасти смущенно улыбнулся Чики.
        - А как ты здесь оказался? - Торп посмотрел на молча стоявших за спиной Чики колонистов. - И кто это с тобой?
        - Уверяю тебя, все это весьма достойные люди. Не обращай внимания на наш внешний вид - ты бы и сам выглядел не лучше, проведя без малого год на безлюдной планете.
        - Я так понимаю, вы давно знакомы? - поинтересовался молчавший все это время помощник капитана.
        - Вместе летную академию заканчивали, - ответил Торп.
        - Тогда почему твой однокашник пришел к нам в гости с трассером?
        - Полагаю, на то есть серьезные причины. Так ведь, Дик?
        - Само собой. Я ведь уже сказал, что мы захватили ваш корабль. Кстати, кто у вас тут командует?
        - Капитан Лунев.
        - Евгений Лунев? Так это ж здорово! Я с полгода служил под его началом, когда летал на «Кафаксе»! Будь добр! - щелкнув пальцами, обратился Дик к помощнику капитана. - Пригласи капитана на мостик!
        - А что мне ему сказать?
        - Ну, не знаю… Скажи, что его ждет Чики с трассером.
        - Я уже в курсе!
        Очень высокий и очень худой, затянутый в темно-синий френч, капитан Лунев вошел в командный отсек. Быстро оценив ситуацию, он встал напротив Дика и, двумя пальцами взявшись за козырек, поправил форменное кепи на голове.
        - В чем дело, пилот Чики?
        Под командирским взглядом Дик невольно подтянулся. Но куража при этом не утратил.
        - Нам пришлось захватить ваш корабль, господин капитан.
        - Это я уже понял, - коротко кивнул Лунев. - С какой целью?
        - Очень жить хочется, господин капитан.
        - Так даже. - Лунев снова коснулся пальцами козырька кепи. Похоже, он был растерян, хотя вида и не подавал. - И чем я могу вам помочь?
        - Господин капитан, вы знаете, что происходит на этой планете?
        - Насколько мне известно, на планете существует колония, которую мы регулярно инспектируем.
        - Тюрьма!
        - Что?
        - Ни один из так называемых колонистов не прибыл сюда по собственной воле.
        Капитан Лунев с сомнением поджал губы.
        - Господин капитан, вы, должно быть, в курсе того, что случилось с «Юрием Семецким»? С кораблем, до вас патрулировавшим Грешный Треугольник?
        - Корабль был уничтожен в результате внезапной атаки сайтенов. В живых не остался никто… По официальной сводке.
        - Сайтены здесь ни при чем, - усмехнулся Чики. - Как единственный, хотя и неофициально, выживший из экипажа «Семецкого», могу точно сказать вам, что корабль уничтожили транги.
        - Транги, значит? - Лицо капитана Лунева словно было создано для того, чтобы выражать недоверие.
        - Они самые, господин капитан. И, если мы не поспешим убраться отсюда, то, боюсь, они и за нас примутся.
        Последнее замечание Чики капитан будто и вовсе не услышал.
        - Я вот чего не пойму, пилот Чики. - Лунев помял пальцами острый подбородок. - Как вы, единственный спасшийся с «Семецкого», оказались среди колонистов? Которых, по вашим словам, привезли сюда насильно?
        - Я все вам объясню, господин капитан. Но чуть позже. Когда мы окажемся в безопасности.
        - Но это военный корабль. И вы не имеете права…
        - Имею, господин капитан. Имею. Потому что у меня в руках трассер. Поверьте, мне очень хотелось бы избежать насилия. Но, если потребуется, я сделаю все, чтобы заставить вас увезти нас отсюда. Никогда, ни при каких условиях мы не вернемся на эту планету! Если бы вы только знали, что здесь происходит…
        - Господин капитан! На внешнем сканере три движущихся в нашу сторону объекта!
        Второй помощник обеими руками ухватился за подлокотники. Как будто боялся вывалиться из кресла.
        - Что за объекты?
        Капитан Лунев даже не обернулся. Взгляд его маленьких, колючих, как смерзшиеся льдинки, глаз по-прежнему был нацелен на Чики.
        - Не могу сказать, господин капитан. Определитель не идентифицируют.
        - Это транги. И, если мы немедленно отсюда не уберемся, они порвут нас, как бумажный пакет.
        Чики смотрел в глаза капитану и не думал отводить взгляд.
        - Что вы предлагаете, пилот Чики?
        - Убираться как можно скорее. За пределы Грешного Треугольника. Тогда они, быть может, оставят нас в покое.
        - Господин Хоэм! Машинное отделение!
        - Да, господин капитан!
        Пальцы вахтенного офицера привычно забегали по клавиатуре, набирая код вызова.
        - Командир вахтенной группы Отделения главного механика Вертинский!
        - Господин Вертинский, от вас требуется немедленный запуск четырех главных маршевых двигателей с форсированным разгоном до семидесяти пяти процентов мощности!
        - Да, господин капитан! Запуск четырех главных маршевых двигателей с форсированным разгоном до семидесяти пяти процентов мощности!
        - Действуйте, господин Вертинский!
        - Господин капитан, неопознанные объекты прекратили движение. - Второй помощник искоса глянул на капитана. - Все три находятся в зоне поражения носовых импульсных орудий.
        - Забудь! - предостерегающе повел стволом трассера Чики. - Это все равно, что включить систему самоуничтожения. Только еще эффективнее.
        - Машинное отделение! Двигатели готовы!
        - Господин Чики, - на тонких губах капитана едва заметная улыбка, - почему бы вам не отдать трассер одному из своих друзей и не занять место второго пилота?
        Дик от неожиданности едва не икнул. Он не сразу поверил в то, что капитан говорит серьезно.
        - Пилот Чики?
        - Да, господин капитан!
        Дик скинул трассер с плеча, не глядя, сунул его в руки кому-то, кто стоял позади него, шагнул на мостик и остановился возле свободного кресла. Сидевший рядом Торп ободряюще подмигнул. Кончиками пальцев Дик коснулся пластиковой окантовки приборной консоли. И улыбнулся. Сейчас он готов был поверить в то, что все еще жив.
        Глава 26. День 1-й
        (Новый цикл)
        Александр слегка повел плечами. Ему все еще было неудобно в аккуратно подогнанной по фигуре форме инженера-техника. Такие же темно-синие комбинезоны капитан «Генерала Березина» распорядился выдать и остальным колонистам. Даже Ут-Ташан переоделся. В новой одежде уурсина больше всего интересовали карманы. Он то и дело засовывал руки в карманы брюк, как будто ждал, когда же в них что-то появится.
        - Должен признаться, господа, я не сразу поверил в рассказанную вами историю. Уж слишком все невероятно. Колония, состоящая из живых мертвецов… - Капитан Лунев поставил на столик недопитую чашку кофе и рукой изобразил в воздухе некий причудливый знак, который, по всей видимости, должен был отобразить все то, для чего он не мог подобрать слов. - Но после того, как я проверил вас, - капитан передвинул на центр стола лежавшую рядом с ним тоненькую пластиковую папку, - сомнения мои рассеялись. Пилот Дик Чики погиб при нападении сайтенов на линейный корабль «Юрий Семецкий». Известный дэдрейсер Жан Кефчиян насмерть разбился во время соревнований. А вы, господин Судорин, так и вовсе были казнены за измену родине.
        - Я этого не скрывал, - улыбнулся Александр.
        - Не о том сейчас речь, - слегка приподнял лежавшую на столе руку Лунев. - У меня в голове не укладывается то, что наше государство могло пойти на подобный шаг. Даже ради экспансии и освоения новых территорий. Как гражданин, я возмущен до глубины души. Но как солдат… Господа, я обязан выполнять приказ.
        - Не забывайте, господин капитан, мы захватили ваш корабль.
        Александр произнес эту фразу так, что каждый мог понимать по-своему, шутит он или говорит серьезно.
        - Именно об этом я и хочу поговорить.
        - А еще мы спасли вас от трангов, - напомнил Чики.
        - Я разве спорю?.. Кстати, если кто еще не видел… - Лунев достал из папки несколько снимков и положил их сверху. - Это снимки, сделанные системой внешнего наблюдения. Транги следовали за нами до тех пор, пока мы не покинули зону Грешного Треугольника. Честно говоря, я представлял их несколько иначе. Со стороны они не производят впечатления грозной боевой силы. - Капитан посмотрел на Чики. - Они действительно способны уничтожить боевой линейный корабль?
        - Именно это и произошло с «Семецким».
        - Чем они занимаются в Грешном Треугольнике? Почему он так важен для них?
        - Этого мы не знаем, - поспешил ответить Александр. Было у него опасение, что Дик начнет долгое повествование обо всем, что произошло с ними. - И, скорее всего, никогда не узнаем.
        - Вы так считаете?
        - Я в этом уверен. Транги - это механизмы. Судя по всему, не особенно разумные. И абсолютно некоммуникабельные. Для того чтобы понять их цель, нужно разговаривать не с трангами, а с теми, кто ими управляет.
        - И кто же это?
        - Их нет.
        Лицо капитана Лунева осталось невозмутимо спокойным. Но голос едва заметно выдал его недоумение и неподдельный интерес к тому, о чем шла речь.
        - Как это нет?
        - А как иначе объяснить то, что мы ровным счетом ничего не знаем о несомненно могучей и высокоразвитой цивилизации, создавшей трангов? Почему сами транги не выходят за пределы Грешного Треугольника?
        - Вы полагаете, транги работают в автономном режиме, выполняя некогда заложенную в них программу?
        - Именно. Мы видели базу трангов на планете. Видели их стартовую площадку. Все механизмы в превосходном состоянии. Но при этом мы не заметили ни малейших признаков присутствия человека. Или других разумных существ. Человек не может пройти, не обронив бумажки или обрывка провода, не чиркнув где-то маркером. Понимаете, о чем я говорю?
        - Конечно. Но в чем состоит задача, которая была поставлена перед трангами? В чем смысл блокады Грешного Треугольника?
        - В настоящий момент, как мне представляется, весь смысл существования трангов сводится к опеке сородичей Ут-Ташана.
        Лунев непонимающе посмотрел на уурсина. Как будто это он сказал нечто такое, что повергло капитана в недоумение.
        - Шаман из племени Ут-Ташана рассказывал, что раньше уурсины жили на другой планете, которая погибла в результате какого-то природного катаклизма. Оставшихся в живых спасли транги. Они переселили уурсинов на другую планету, где те теперь и живут.
        - Но зачем?
        - Уурсины этого не знают. Мы тоже. А транги молчат.
        - Все это весьма странно.
        - Странно было бы, окажись все, наоборот, просто и понятно, - с улыбкой возразил капитану Александр.
        - Возможно, вы правы, - подумав, согласился Лунев. - Но я пригласил вас, чтобы поговорить не о трангах, а о том, что нам дальше делать?
        Чики, молчавший все это время и в глубине души недоумевавший, почему Александр не рассказывает Луневу всю правду о Лабиринте, понял, что наконец-то пробил его час.
        - У нас есть план! - с ходу выпалил он.
        - Не сомневаюсь, - даже не улыбнулся Лунев.
        При этом от внимания капитана не укрылось то, как удивленно дернулась бровь Александра, который, видимо, ни о каком плане Чики ничего не знал.
        - Мы высадим вас и команду на ближайшей пересадочной станции. Если не ошибаюсь, это «Громов-17».
        - Не ошибаетесь. Только боевому кораблю не позволят зайти в док международной пересадочной станции.
        - В случае крайней необходимости они обязаны оказать помощь.
        - Вы что же, собираетесь подойти к пересадочной станции и заявить, что корабль захвачен мятежниками?.. Или как вас следует называть?
        - Нет, - хитро улыбнулся Чики. - Мы сообщим, что у нас на борту вспышка опасного инфекционного заболевания.
        - Опасного? - с сомнением переспросил капитан.
        - Очень опасного! - сделал большие, испуганные глаза Чики. - Все больные в крайне тяжелом состоянии.
        - А позвольте спросить, какое именно заболевание вы собираетесь объявить?
        - Над этим пускай доктор подумает. - Дик кивнул на Александра. - Нам пришлют санитарный бот, чтобы транспортировать больных в изолятор. Мы захватим его и переправим команду «Березина» на станцию. К тому времени, когда на станции разберутся, в чем дело, нас и след простынет.
        - Хорошо, допустим, этот план сработает…
        - Непременно сработает!
        - Хорошо. Ну, а дальше-то что? Вы, конечно, не обязаны посвящать меня в свои планы. Но, насколько я понимаю, людей, знакомых с летным делом, среди вас немного.
        - Точнее, всего один. - Александр указал на Чики.
        - И как же вы собираетесь управлять кораблем?
        - Мы временно задержим на корабле одного пилота, штурмана и две смены инженеров-техников. Добравшись до места, мы отправим их куда они пожелают. Было бы совсем замечательно, господин капитан, если бы с нами остались добровольцы.
        - Ну, после того, как команде стала известна ваша история, полагаю, добровольцы найдутся. И все же…
        В задумчивости, а может, в нерешительности, капитан постучал пальцами по столу. Затем взял чашку остывшего кофе и сделал глоток.
        - Налить вам свежего, капитан? - предложил Александр.
        Лунев поставил чашку и сделал отрицательный жест кончиками пальцев.
        - Скажите, вы уверены, что не хотите придать эту историю гласности?
        - Мы непременно сделаем это. Но только когда окажемся в безопасности.
        - Я мог бы выступить гарантом вашей безопасности. Прибыв на пересадочную станцию, мы могли бы пригласить на борт журналистов. Виновные будут привлечены к ответственности, и вам нечего будет опасаться.
        - Боюсь, господин капитан, вы недооцениваете всю серьезность ситуации…
        - Сильно недооцениваете, - ввернул Чики.
        - Я полагаю, что решение об использовании мертвецов в Грешном Треугольнике принималось на самом высоком уровне.
        - Ну, не настолько же…
        - Именно настолько. Настолько, что заткнуть рот и нам, и журналистам для них не составит труда. Ну, может, на откуп и будут отданы трое-четверо исполнителей, мелких сошек, вроде сержанта и дока, оставшихся на планете трангов. Но те, кто все это придумал, останутся безнаказанными. Кроме того, я, например, государственный преступник. Так почему же не казнить меня во второй раз? Многие из нас вообще не знают, кем они были в прошлой жизни, а это дает блестящую возможность для манипуляций. Убитый охранник - хороший повод для того, чтобы начать искать среди нас виноватых. Особенно если у него остались престарелые родители, жена и малые дети. Представляете, какую душещипательную историю можно из этого раздуть? - Александр патетически взмахнул руками. - Он ведь никому не желал зла! Просто выполнял свой долг!.. И, самое главное, не получив вовремя иммунную сыворотку или пищевую смесь, люди начнут умирать. Сейчас в нашем распоряжении имеется запас сыворотки и смеси, обнаруженный на корабле. Его хватит примерно на полгода. За это время мы должны либо полностью избавиться о этой зависимости, либо найти
заменители. Как показывает опыт, мы можем вновь вернуться к нормальной еде. А вот что касается того, сможем ли мы обходиться без иммунной сыворотки, - это еще вопрос.
        - Возможно, вы и правы, - отчасти согласился с аргументами Судорина капитан. - Но существует ли такое место, где вы будете чувствовать себя в безопасности?
        Александр пожал плечами.
        А Чики выдержал совершенно необходимую в данной ситуации драматическую паузу, после чего объявил:
        - Старая Одесса!
        - О! - только и сказал, услыхав такое, капитан.
        И чего было больше в этом коротком возгласе - удивления, одобрения, растерянности или сомнения, - понять было трудно. Да, похоже, Лунев и сам не знал, что хотел сказать этим самым «О!».
        - Старая Одесса? - непонимающе посмотрел на Чики Александр. - Где это?
        Загадочно улыбнувшись, Чики сделал широкий, всеобъемлющий жест рукой.
        - Это - везде!
        - Везде - весьма абстрактное понятие. Это все равно что нигде.
        - Именно! - показал указательный палец Чики. - Разве не это нам нужно?
        - Старая Одесса - это планета, превращенная в гигантский космический корабль, - глядя в пустоту прямо перед собой, мерно, будто в состоянии прострации, заговорил Ут-Ташан. - Планета-корабль находится в постоянном движении, курсируя между государственными секторами. По сути, это единственная абсолютно свободная и независимая территория в освоенном пространстве Галактики.
        - Откуда вам это известно, Ут-Ташан?
        Уурсин встрепенулся, тряхнул головой и растерянно улыбнулся.
        - Не знаю.
        - Его учили транги, - объяснил Александр.
        - И чему еще они его научили?
        - Он из лука отлично стреляет, - сообщил Чики.
        - Так все же, почему мы должны лететь на Старую Одессу? - вернулся к первоначальной теме Александр.
        - Во-первых, у Старой Одессы нет договора о выдаче преступников ни с одним из государственных секторов. Во-вторых, у Старой Одессы одна из лучщих служб безопасности. Там до нас не смогут добраться ни спецслужбы Союза Шести Планет, ни наемные убийцы. В-третьих, на Старой Одессе отличные специалисты по ремонту и тюнингу космических кораблей. Они отделают «Генерала Березина» так, что никто не сможет признать в нем линейный корабль боевого космофлота. Или можно продать «Березина» на запчасти, а на вырученные деньги купить что-то поинтереснее.
        - Вы не собираетесь возвращать корабль?
        - Господин капитан, Союз Шести Планет задолжал нам за девять месяцев работы в экстремальных условиях. Мы забираем корабль как компенсацию.
        Лунев недовольно поджал губы, но спорить не стал.
        - В конце концов, нам ведь надо с чего-то начинать новую жизнь!
        - Как долго лететь до Старой Одессы? - спросил, чтобы сменить неприятную для капитана тему, Александр.
        - Все зависит от того, где она сейчас.
        - А как ее найти?
        - Нужно связаться с Главным Диспетчером Старой Одессы, запросить координаты их нынешнего местонахождения, курс на ближайшие несколько дней и рассчитать место встречи. Как говорят пилоты, если Старая Одесса не летит к кораблю, значит, корабль летит к Старой Одессе.
        - Я полечу с вами, - сказал капитан Лунев.
        - Зачем? - Дику показалось, а, может, только почудилось, что в неожиданном решении капитана кроется какой-то подвох.
        - Я не могу оставить своих людей и свой корабль.
        - Вы с нами только до Старой Одессы? - спросил Александр.
        Быть может, он услышал в голосе капитана что-то, что позволило ему задать такой вопрос?
        - Там поглядим, - ушел от прямого ответа Лунев.
        - Остался последний вопрос. Как нам эвакуировать людей из других колоний, если транги блокируют Грешный Треугольник?
        - Других колоний нет. - Ут-Ташан откусил уголок галеты. Пожевал. - Была только ваша.
        - Нет-нет, - помахал пальцем Дик. - Уж я-то знаю! В Грешном Треугольнике было пять колоний!
        - Он прав, - кивнул на уурсина Лунев. - Кроме вашей, других колоний в Грешном Треугольнике не было.
        - Но, когда я летал на «Семецком», их было пять!
        - Они все погибли, - произнес негромко Александр. - Без пищевой смеси и иммунной сыворотки люди были обречены. По прибытии в сектор нового корабля была восстановлена только одна из колоний.
        - И именно на той планете, где базируются транги.
        - Я не любитель конспиралогии, но это здорово смахивает на вселенский заговор.
        - Да, но с какой целью?
        Александр посмотрел на Ут-Ташана.
        - Что ты об этом думаешь?
        Уурсин угрюмо покачал головой.
        Ему пока нечего было сказать.
        Глава 27. День 1-й
        (Новый цикл)
        Сержант, не торопясь, подошел к Дику-25 и, широко размахнувшись, с оттяжкой ударил его здоровой рукой по лицу.
        - За что? - обиженно взвизгнул тот.
        - Если б было за что, вообще бы убил, - мрачно процедил сквозь зубы сержант. - Док! - окликнул он врача, трясущимися руками пытавшегося вставить магнитный ключ в щель замка. - Сколько ты еще будешь там возиться?
        - Не получается… Не входит…
        - Они щель цементом замазали, - держась за ушибленную скулу, прогнусавил Дик-25.
        - Дурак ты, док, - по-своему интерпретировал полученную информацию сержант. - Сначала щель вычисти. Ясное дело, эти уроды здесь все, что могли, испоганили.
        - Здесь ничего нет, - сказал пилот.
        - Что? - недобро прищурившись, переспросил сержант.
        - Нет, говорю, здесь ничего. - Пилот рукой будто огладил однообразно-унылый пейзаж каменистой пустыни. - Только стена эта каменная… Да какие-то кирпичные коробки… Зачем они это понастроили?
        Пилот несколько раз доставлял группу сержанта на планету, но никогда не покидал посадочный модуль. Зачем? У него была своя работа, не имеющая ничего общего с тем, что происходило на планете. У него не было привычки совать нос не в свои дела. И он даже думать не думал, что чужие проблемы вот так, запросто, в один миг, могут стать его собственными.
        Сержант подошел к пилоту почти вплотную и двумя пальцами взялся за большую круглую пуговицу на его форменном френче.
        - Если какому-нибудь уроду или группе уродов захочется что-нибудь изгадить, они непременно что-нибудь изгадят. Даже если окажутся в пустыне. Понял?
        - Понял, - равнодушно отозвался пилот.
        Сержанта он не боялся. Но и спорить с ним не хотел. Не видел смысла.
        - Грех первородный! - Док в отчаянии саданул кулаком по железной двери. - Ничего не получается!..
        - Помоги ему, - велел пилоту сержант.
        Тот, выдержав паузу в три-четыре секунды, пошел выполнять приказ. В конце концов, они все находились в одной лодке, брошенной после кораблекрушения посреди бескрайнего океана. А барак… Пилот не знал, что в нем находилось, но вполне резонно полагал, что бы там ни было, это повысит их шансы на выживание.
        - Вы двое, - сержант взмахом руки подозвал к себе оставшегося в живых охранника и Дика-25, - похороните мертвецов. Нам только настоящей эпидемии не хватало.
        - Чипы, - взглядом указал на труп колониста солдат.
        Сержант криво усмехнулся.
        - Не думаю, что в ближайшее время док станет этим заниматься.
        Провозившись с замком минут тридцать, пилот очистил-таки щель для ключа от цемента настолько, что всунутый в нее ключ все же сработал. Правда, вытащить его док уже не смог. Но это уже никого не беспокоило.
        - Ящики с едой затащите внутрь, - скомандовал сержант и первым зашел внутрь.
        В бараке не было ничего полезного, кроме простейшего медицинского оборудования. Но теперь у них, по крайней мере, имелась крыша над головой. И от этого все почувствовали себя увереннее. Разве что за исключением Дика-25. Колонист был мрачен и угрюм. И все время, что остальные занимались осмотром помещений, в надежде обнаружить хоть что-то полезное, он просидел на ящике с пищевой смесью.
        Док обработал рану на руке сержанта и как следует перевязал.
        - Кости не повреждены, - сообщил он, изучив результаты сканирования. - Есть надежда на то, что двигательные функции полностью восстановятся.
        - Отлично.
        Сержант достал из ящика пакет с пищевой смесью и вскрыл медицинским секатором. Понюхав содержимое пакета, он посмотрел на врача так, будто тот уже находился под следствием по обвинению в попытке отравления. Но был оправдан за недостатком улик, поскольку главный свидетель все же скончался.
        - Док, ты уверен, что это можно употреблять в пищу?
        - Абсолютно, - кивнул врач.
        Сержант сделал осторожный глоток. Понял, что пока еще не слишком голоден, и отставил пакет в сторону.
        Реакция пилота, также решившего попробовать пищевую смесь, оказалась более выразительной и откровенной.
        - Что это за дрянь? - Пилот сморщился так, будто слизня проглотил. - Если вы этим кормили местных колонистов, то я не удивляюсь, что они подняли мятеж.
        - Заткнись, - почти по-дружески посоветовал ему сержант.
        Но пилот и не думал успокаиваться. Он вдруг понял, что в том, что с ним приключилось, виноват сержант. А может быть, док. Или солдат, сидевший по другую сторону стола. Полусумасшедший колонист, в конце концов. Да кто угодно, только не он! Потому что он всего лишь пилот. И не имеет ни малейшего отношения к тому, что случилось на этой планете.
        - И сколько нам этим кормиться? - недовольно поинтересовался он.
        - Это полноценный, сбалансированный рацион, - не глядя на пилота, ответил врач. - В принципе, им можно питаться всю жизнь.
        - Я не собираюсь задерживаться здесь так долго, - саркастически усмехнулся пилот.
        - Да и еды на всю оставшуюся жизнь не хватит, - поддержал его солдат. - Как думаете, сержант, когда за нами прилетят?
        - Не раньше, чем через месяц, - угрюмо ответил тот. - Скорее всего, через полтора-два месяца.
        - И что мы будем делать здесь все это время?
        Сержант посмотрел на перевязанную руку. Затем перевел взгляд на ящик с пищевой смесью и сидевшего на нем колониста.
        - Разберемся с тем, что здесь произошло.
        - А что тут разбираться? - непонимающе пожал плечами пилот. - Колонисты подняли мятеж.
        - Все дело в том, что этого не должно было случиться.
        - Ну, время от времени всякое случается. Я слышал, бывает, что с неба вместе с дождем лягушки или рыбы падать начинают.
        - При чем здесь лягушки? - недовольно скривился сержант.
        - Просто как пример привел.
        Выражение лица сержанта сделалось сочувственным.
        - У тебя, парень, с головой-то все в порядке?
        - А в чем проблема? - вскинулся, как перед намечающейся дракой, пилот.
        - Просто сиди и помалкивай, - не то посоветовал, не то приказал сержант. - Док, что ты об этом думаешь?
        - О чем? - не понял врач.
        - О мятеже.
        - Ну-у… - Врач двумя пальцами сжал переносицу. - Видимо, что-то пошло не так.
        - Очень верное замечание, - с сарказмом одобрил умозаключение врача сержант. - А конкретно - что?
        - Трудно сказать… Я не специалист… К тому же, чтобы понять мотивацию действий внезапно взбунтовавшихся колонистов, нужно поговорить хотя бы с одним из них…
        - Этот тебя устроит? - Сержант ткнул пальцем в сидевшего на ящике Дика-25.
        - Этот? - Док посмотрел на колониста так, будто в первый раз увидел. - Но… Он же остался…
        - И что? Он не такой же, как все?
        - Не знаю…
        - Эй, ты! - Сержант махнул колонисту рукой. - Иди сюда!
        Колонист сполз с ящика, подошел к столу и замер, уронив руки вдоль тела.
        - Ты почему остался?
        - Я с самого начала был против, - вяло, без выражения, будто с неохотой, заговорил Дик-25. - Мне некуда идти. У меня нет имени, а, значит, нет прошлого. Есть только эта планета. Мне нравится обжигать кирпичи. Нравится, как они потрескивают, когда их нагревает огонь. Нравится пар, что идет от кирпичей, когда вынимаешь их из печи. Особенно если дождь…
        - Довольно! - поднял руку сержант.
        - Кто организовал мятеж?
        - Александр Судорин, Дик Чики, Жан Кефчиян, Гюнтер фон Штраух, Эрик Шипов…
        - Они что, имена себе придумали? - перебил удивленный врач.
        - Они вспомнили свои имена.
        - Это невозможно, - быстро-быстро затряс головой врач. - Абсолютно невозможно! Исключено!
        Сержант посмотрел на врача недоверчиво. Человек, абсолютно уверенный в своей правоте, ведет себя куда как сдержаннее.
        - Они вспомнили имена, - повторил Дик-25.
        - И что произошло после того, как они вспомнили имена? - спросил сержант.
        - Они пошли в Лабиринт.
        - Какой еще лабиринт?
        - Дом трангов.
        - Транги?.. - На лице сержанта мелькнуло выражение недоумения. Всего на миг, но каждый успел его заметить. - Какие еще, грех тебя раздери, транги?
        - Стальные гиганты. Металлические чудовища, служащие Лабиринту и управляющие Вселенной.
        Сержант скосил взгляд на врача.
        Док сделал успокаивающий жест рукой. Мол, не беспокойтесь, все нормально, все под контролем. Он даже улыбнулся при этом. Потому что наконец-то почувствовал себя в своей тарелке. Он понял, что произошло в колонии - массовое помешательство. Похожие случае описаны в литературе. Небольшой, изолированной группой людей вдруг овладевает некая совершенно безумная идея, самими пострадавшими воспринимаемая как откровение. В местной колонии это началось, когда колонисты стали рассказывать о Святом Норбите. Док уже тогда понял, что происходит. Но решил не вмешиваться. По двум причинам. С одной стороны, он действительно полагал, что зацикленность колонистов на спонтанно появившемся религиозном символе отвлечет их от повседневного быта, сурового и серого. А, значит, пойдет на пользу делу. С другой, ему, как исследователю, было любопытно понаблюдать за самим процессом. Где еще можно вживую отслеживать то, как идея овладевает массами и к чему это приводит! Натурный эксперимент с участниками, которых вполне можно считать добровольцами. И, что совсем немаловажно, никто не станет интересоваться судьбами этих бедняг.
Что бы ни произошло. По всей видимости, со временем идея о том, что Святой Норбит патронирует их колонию, перестала удовлетворять колонистов. Оно и понятно - современный человек мыслит рационально и отдает предпочтение научному эксперименту, а не чуду. Таким образом, в сознании колонистов произошла подмена религиозного символа мифологизированным образом трангов - существ, управляющих миром. Близость к которым, несомненно, должна давать серьезные преференции.
        - Как вы узнали о существовании трангов? - спросил у последнего оставшегося колониста врач.
        - Сначала Судорин, Чики и Штраух нашли уурсинов - здешних аборигенов, дикарей. А те уже рассказали им о Лабиринте и трангах. Сами уурсины называют трангов уймарахами.
        Услыхав такое, док оживленно заерзал на стуле. Это была уже не просто легенда о Святом Норбите - защитнике, помощнике и хранителе. Это был хорошо организованный, многоплановый бред с полномасштабной прорисовкой пограничных состояний психики. История, заключенная между двумя полюсами - примитивными дикарями и высокотехнологичным устройством.
        - Простите, я на секунду. - Док вскочил со стула и выбежал из комнаты.
        - Куда это он? - удивился пилот.
        Никто не ответил.
        - Ты сам видел транга? - спросил у колониста сержант.
        - Только один раз. Пару дней назад он прошелся неподалеку от нашего поселка.
        - Серьезно?
        - Да, все его видели. Судорин говорил, что транги не хотят терпеть нас на этой планете. И, если мы сами не уберемся, они всех нас убьют.
        В комнату снова влетел док, шлепнулся на прежнее место и кинул на стол зеленую пуговицу диктофона.
        - Вы не будете возражать, если я запишу нашу беседу?
        Дик-25 безразлично пожал плечами.
        - Он видел транга, - кивнул на колониста сержант.
        - Чудесненько! - азартно хлопнул в ладоши врач. - Расскажите мне все, что вы о них знаете.
        - О трангах? - уточнил Дик-25.
        - О трангах, Лабиринте, аборигенах. Обо всем, что вам известно.
        - Ну, в общем, я мало что знаю, - сразу замялся Дик-25. - К уурсинами все больше Судорин да Чики ходили…
        - По номерам, - рыкнул сержант.
        - Что? - растерялся колонист.
        - У вас нет имен, только номера. Ты - Дик-25, - сержант пригвоздил пальцем бирку на груди колониста. - У остальных тоже есть свои номера. Ясно?
        - Да, - поспешно кивнул Дик-25. - Только…
        - Ну?
        Дик-25 опустил взгляд и прикусил губу.
        - Я их не помню.
        - Сержант! Разрешите мне продолжить! - поспешил вмешаться врач. - Я полагаю, теперь уже не столь важно, какие у них были номера…
        - Мятеж начался с того, что они придумали себе имена! - уверенно заявил сержант.
        - Возможно, - не стал спорить врач. - Ну, так давайте попытаемся в этом разобраться.
        Подумав, сержант усмехнулся и сделал врачу приглашающий жест рукой.
        - Так, значит, - обратился док к колонисту, - сами вы аборигенов… Простите, как вы их назвали?
        - Уурсины.
        - Верно, уурсины… Сами вы уурсинов не видели?
        - Видел только одного. Он последнее время жил у нас в поселке. И улетел вместе с остальными. Это он прострелил сержанту руку.
        - Дикарь? - пристально посмотрел на колониста сержант.
        - Ну да, - кивнул Дик-25. - Чики тоже неплохо научился стрелять из лука. Но попасть вам в руку на таком расстоянии он бы не смог. Это только уурсину под силу.
        - Уурсину, значит? - Сержант усмехнулся недобро и сунул руку в карман. - Дикарю?
        Испугавшийся поначалу Дик-25 вспомнил, что у сержанта больше нет стоппера.
        - Его Ут-Ташан звали.
        - Ут-Ташан, значит?.. А лук и стрелы ему кто делал?
        - У него свои были.
        Сержант достал из кармана и кинул на стол обломок стрелы, которой была пробита его рука.
        - Видишь?
        - Стрела…
        - На наконечник смотри, урод!
        Док взял в руку обломок стрелы.
        - Что не так с наконечником?
        - Он вырублен из куска листового железа. Может, из лопаты или из мастерка. Но это не работа дикарей. Стрела была сделана здесь, в колонии!
        - Но ведь Двадцать Пятый сказал, что один из аборигенов жил последнее время вместе с колонистами.
        - А еще он сказал, что у дикаря были свои стрелы!
        - Так в чем же дело, Двадцать Пятый? - строго, как наставник, посмотрел на колониста врач. - Чья это стрела?
        - Не знаю, чья, но стрелял в сержанта точно уурсин, - уверенно заявил Дик-25. - Он в пристройке у стены прятался.
        Очень хорошо, отметил про себя док. Мелкие несостыковки не выбивают Двадцать Пятого из колеи. Значит, можно продолжать.
        - Выходит, сам ты в поселке аборигенов не был?
        - Нет.
        - Почему? Тебе не было интересно?
        - Не знаю… Может быть… - Дик-25 замялся.
        - В чем дело, Двадцать Пятый?
        - Я бы не пошел, даже если бы меня туда позвали.
        - Почему?
        - Шаман уурсинов возвращает всем имена и старые воспоминания. А у меня их нет. Нет и никогда не было.
        - Ты в этом уверен?
        - Да.
        - Уверен?
        - Конечно.
        - Почему?
        - Потому что меня вообще нет.
        - Замечательно! - откинувшись на спинку стула, расхохотался сержант. - С нами остался единственный колонист, да и тот абсолютный псих!
        Дик-25 даже не глянул в его сторону.
        - Прошу вас, сержант, - натянуто улыбнувшись, процедил сквозь зубы врач. - Вы уверены в том, что вас нет? - снова обратился он к колонисту.
        - А вы в этом сомневаетесь? - Дик-25 отпасовал вопрос доку с каменным лицом. Как будто ни секунды не сомневался в ответе.
        - Что скажешь, док? - насмешливо посмотрел на врача сержант. - Быть может, Дик прав?
        Врач поднял указательный палец.
        - Что вы имеете в виду, когда говорите, что вас нет?
        - Не знаю, - равнодушно пожал плечами Дик-25. - Наверное, что говорю, то и имею.
        - Хорошо. - Док похлопал себя по затылку. - Когда вы говорите, что вас нет, вы подразумеваете, что вас никогда не было?
        - Нет, когда-то я, конечно, был… Только я этого не помню.
        - И когда же вас не стало? - зашел с другого конца врач.
        - Точно не могу сказать, - угрюмо покачал головой Дик-25. - Но, сколько я себя помню, меня не было.
        Интерес к беседе врача с колонистом проявлял только сержант. У него были на то свои причины. Он знал, что, когда их отсюда вытащат, ему придется отвечать за все, что произошло. По полной программе. Он будет писать рапорты и докладные, его станут гонять по начальственным кабинетам, возможно, кто-то из командования захочет переговорить с ним с глазу на глаз, чтобы услышать то, о чем невозможно говорить на людях и нельзя доверить мемористику. И не только звание его, но и вся дальнейшая судьба, а, может, и сама жизнь будет висеть на волоске. Чтобы выйти из этой передряги с минимальными потерями, он уже сейчас должен постараться найти ответы на все вопросы, которые ему могут быть заданы. И даже на те, которые, скорее всего, никому никогда не придут в голову. Поэтому он был внимателен ко всем деталям. Несмотря на то, что док, по его мнению, занимался ерундой, а колонист нес полный бред. Пилот, откинувшись на спинку стула и запрокинув голову, тупо пялился в потолок. Выражение лица у него было такое скучное, что, казалось, он вот-вот заснет. Или проблюется. Солдат достал из кармана мобильный коммуникатор.
Связи не было, но только сегодня утром он скачал у приятеля пару свеженьких порножурналов, да и игру «Первый удар» он все еще не прошел до конца.
        - Вы не осознаете себя как личность? Или вы считаете, что не существуете в физическом плане?
        Дик-25 с надеждой посмотрел на сержанта.
        - Господин сержант, простите, но я не понимаю, чего он от меня хочет?
        - Я тоже, - усмехнулся сержант.
        - Послушайте меня, Двадцать Пятый. У вас есть тело, - врач протянул руку и коснулся запястья колониста. - Вы можете его потрогать. У вас есть мозг, и вы можете мыслить. Почему же вы говорите, что не существуете?
        - Потому что это так, - колонисту стал надоедать разговор с человеком, который не хотел его понимать.
        - Тогда скажите мне, что в вашем понимании есть существование?
        - Боюсь, господин доктор, образование не позволяет мне ответить на ваш вопрос.
        - А, так значит, у вас есть образование!
        - О чем вы, господин доктор, - едва заметно усмехнулся Дик-25. - Если меня самого нет, какое у меня может быть образование?
        - Вот как. - Врач озадаченно прикусил губу.
        Откуда-то у него возникло чувство, что колонист подсмеивается над ним. Хотя на самом деле такого не могло быть. Или все же могло?..
        - Давайте поговорим о другом.
        - Давайте, - оживился Дик-25. - Я вот тут намедни о погоде думал…
        - Нет! - поднял руку врач. - О погоде мы поговорим в другой раз.
        - Тогда о чем? - искренне удивился Дик-25.
        - Скажите, кто-нибудь еще, кроме вас, видел в поселке дикаря?
        - Уурсина?
        - Да.
        - Конечно. Все видели.
        - Так же, как Святого Норбита?
        - Ну, так Святого Норбита на самом деле не было.
        - Разве? Все мне про него рассказывали.
        - Не было, господин доктор. - Дик-25 улыбнулся чуть лукаво. - Вы уж извините, но мы его придумали.
        - Зачем?
        - Не знаю… - Кожа на лбу колониста собралась в морщины. - Или - не помню…
        - Или ты доку голову морочишь! - не выдержав, вставил сержант.
        - Нет, - испуганно подался в сторону Дик-25. - Что вы, господин сержант! Я правда не помню…
        - Почему же ты так уверенно говоришь, что Святой Норбит - выдумка?
        - Потому что я его никогда не видел. И никто не видел… Кто-то всем нам про него рассказывал. Такое, да, было. Но самого Норбита - не было. Уж вы мне поверьте, господин сержант.
        - А с чего мне тебе верить? - презрительно хмыкнул военный.
        Щеки Дика-25 обиженно обвисли.
        - Я же остался…
        - Да? А, может, это твои дружки-подельнички тебя кинули?
        - Нет, я сам так решил!
        - С чего вдруг?
        - Я испугался.
        - Чего?
        - Того, что меня снова обманут.
        - Тебя часто обманывали?
        - Сама жизнь - всего лишь обман. Грандиозный обман.
        - Обоснуй.
        - Жизнь каждого из нас ничего не значит, потому что сами мы ничего не решаем. Все заранее предопределено и выстроено в точную, хорошо продуманную схему. Все в этом мире происходит лишь по воле Лабиринта.
        - Выходит, мы - исполнители воли Лабиринта.
        - Волю Лабиринта исполняют транги. А мы - марионетки, дергающие конечностями, когда транги тянут за нитки.
        - Потрясающе! - Врач откинулся на спинку стула и обхватил себя за плечи. - Невероятно! - заметив устремленный на него взгляд сержанта, док пояснил причину своих восторгов. - Они создали на удивление ясную, конкретную и в целом непротиворечивую картину мира, смешав для этого религиозно-мистические воззрения и давно уже ставшую неотъемлемой частью нашей повседневной жизни технократическую составляющую.
        - Понятно, - кивнул сержант. - И что же в этом замечательного?
        - Он говорит о выдуманных вещах так, будто они существуют на самом деле. У него готов ответ на любой вопрос, как будто он все это продумал заранее. Нам еще ни разу не удалось поставить его в тупик.
        - Тебе, док, - уточнил сержант. - Тебе, а не нам не удалось уличить его во лжи.
        - Я говорю правду, - спокойным, ровным голосом, не возражая, а лишь констатируя факт, произнес Дик-25.
        - Вы полагаете, вам это удастся? - насмешливо посмотрел на сержанта врач.
        - Легко.
        - Прошу вас!
        - Двадцать Пятый, ты говорил, что многие из вас бывали в поселке местных дикарей, верно?
        - Да, господин сержант.
        - В таком случае, хотя сам ты ни разу там не бывал, ты, наверное, можешь показать, где он находится?
        - Конечно, господин сержант.
        - Ну?
        - Там. - Дик-25 махнул рукой в сторону уткнувшегося в коммуникатор солдата.
        - Вопросы есть? - насмешливо глянул на врача сержант.
        - Вы ничего не доказали, - развел руками док.
        - Да ну?.. Двадцать Пятый говорит о якобы реально существующих вещах, но при этом не может указать их местонахождение. Какие еще доказательства требуются?
        - Он указал направление.
        - И что мы найдем, если отправимся в указанном направлении?
        - Поселок уурсинов находится в той же стороне, что и поселок первых колонистов.
        - Что ты сказал? - насторожился сержант.
        - Вы же знаете, господин сержант, что мы здесь не первые? Что до нас на этой планете была другая колония?
        - Откуда ты об этом знаешь?
        - После гибели первой колонии шестеро ее обитателей смогли добраться до поселка уурсинов. Один из них дожил до нашего прибытия. Судорин и Чики разговаривали с ним, когда он еще был жив.
        Сержант осторожно прижал раненую руку к груди.
        - Ну, и что ты теперь скажешь, док? - спросил он, не сводя пристального взгляда с колониста.
        - А чего вы от меня ждете? - непонимающе пожал плечами врач.
        - Грех на душу! - Будто взорвавшись, сержант вскочил на ноги и что было сил саданул кулаком левой руки по столу.
        От неожиданности дернувшись назад, пилот едва со стула не свалился. Охранник, чуть было не выронив из рук коммуникатор, случайно нажал не ту кнопку, и уже почти пройденный уровень оказался стерт. Врач вскинул руку с открытой ладонью, как будто защищаясь от бьющего по глазам яркого света. Один лишь колонист даже бровью не повел - так и остался сидеть, опустив голову и вперив взгляд в ровную, светло-голубую поверхность стола.
        - Он!.. - Сержант замахнулся, как будто собирался опустить кулак на бритый затылок Дика-25. - Он не мог знать о первой колонии!
        - Мы все зомби, - совсем не в тему, мрачно изрек колонист. - Когда придут транги, мы все умрем.
        Глава 28. День 27-й
        (Новый цикл)
        Закусочная называлась «Чифань». Странное название, если принять во внимание то, что ни повара, ни официанты даже не были похожи на китайцев. Да и явного перекоса в сторону китайских блюд в меню также не наблюдалось. Но еда была вкусная и недорогая. А пиво - местное, нефильтрованное, - так просто выше любых похвал. В маленьком зале стояло с десяток круглых столиков на тонких металлических ножках. Стулья тоже были такие, что, казалось, с трудом выдерживали вес взрослого мужчины. Человек, назначивший Александру встречу в «Чифане», особой худобой не отличался. Глядя на него, Судорин только диву давался, как ему вообще удалось разместиться на крошечном пластиковом полукруге. Звали человека Гавриил фон Дю. Одет он был в обтягивающий спортивный костюм леопардового окраса, что при его габаритах и телосложении смотрелось более чем странно. Толстый живот опоясывал широкий кожаный ремень с серебристой пряжкой в виде черепа с таинственно мерцающими рубинами в глазницах. К поясу был подвешен кортик. Судя по потертой рукоятке и глубоким зарубкам на ножнах - далеко не декоративный. Гавриил фон Дю с чувством и
смаком ел огромный, можно даже сказать, непомерно огромный, сочащийся кровью бифштекс с гарниром в виде горки картошки-фри и небольшой копны зелени. В качестве приправ фон Дю в неимоверных количествах потреблял хрен васаби. Всякий раз, отправив в рот кусок бифштекса, густо смазанный зеленоватой пастой васаби, Гавриил на несколько секунд замирал с приоткрытым ртом. Из глаз его катились большие, сверкающие, похожие на жемчужины слезы. А изо рта, казалось, вот-вот вырвется пламя. Затем он тяжело, как после глубокого нырка, выдыхал, утирал слезы и принимался интенсивно жевать. Как ни странно, именно этого человека отрекомендовали Александру как лучшего химика-аналитика Старой Одессы, способного разложить на атомы, а затем снова синтезировать любой препарат.
        Приговорив две трети бифштекса, Гавриил фон Дю удовлетворенно икнул, аккуратно вытер губы салфеткой, умиротворенно откинулся на спинку даже не скрипнувшего под ним стульчика, сложил руки на обтянутом пятнистой тканью животе и весьма благосклонно посмотрел на Александра. Судорин понял, что совершенно напрасно поначалу отказывался от встречи в закусочной - лучшего места для беседы с фон Дю, скорее всего, трудно было придумать.
        - Это вы прилетели на Старую Одессу три дня назад на линейном боевом корабле Союза Шести Планет?
        - Да, - не стал отпираться Александр.
        Он уже успел понять, что вести разносятся по Старой Одессе с невероятной скоростью. Здесь буквально каждый знал все обо всем, что происходит вокруг. И едва ли не каждый готов был поделиться советом. Причем на любую тему и совершенно бесплатно. По всей видимости, комиссионные выплачивались позднее тем, к кому советчик направлял интересующегося.
        - Бортовые орудия продаете? - поинтересовался фон Дю.
        - Пока не знаю, - честно признался Александр.
        Модернизация «Генерала Березина» проводилась под руководством Чики. Который, похоже, и сам пока еще точно не представлял, что хотел получить в итоге.
        - Если надумаете продавать, имейте меня в виду. Я предложу, может быть, и не самую большую цену, зато заплачу все сразу. Причем форма оплаты - по вашему выбору. Возможен бартер.
        - Я непременно буду иметь в виду, - пообещал Александр.
        Гавриил фон Дю кинул в рот пригоршню картофельной соломки, протолкнул ее пучком кинзы с базиликом, после чего тщательно вытер руки.
        - Так что у вас для меня?
        Александр положил на стол запаянную ампулу на пять кубиков. Без маркировки.
        Фон Дю взял ампулу двумя похожими на сосиски пальцами, встряхнул и, прищурившись, посмотрел через нее на свет. Как будто на глаз собирался определить состав заключенного в ней раствора.
        - С чем мы имеем дело?
        - Лекарственный препарат. Иммунная сыворотка.
        - Есть ли какое-то описание?
        - Нет.
        - Приблизительный состав?
        - Нет.
        Гавриил скосил взгляд на собеседника.
        - То есть вообще ничего?
        - Ничего.
        К вящему удивлению Александра, фон Дю довольно улыбнулся.
        - Замечательно. Обожаю сложные задачки. - Он сунул ампулу в нагрудный карман спортивного костюма. - Когда вам нужен результат?
        - Ну, в общем-то, особой спешки нет…
        - Неделя вас устроит?
        - Вполне.
        - У вас есть еще образцы? Или та ампула, что вы мне дали, последняя?
        - Сколько угодно. В разумных пределах, естественно.
        - Еще три дадите?
        Александр достал из сумки на поясе три ампулы иммунной сыворотки.
        Лицо фон Дю приобрело вдруг озабоченное выражение.
        - Вы что-то совсем не едите. - Он посмотрел на стоявшую перед собеседником тарелку, на которой остался почти нетронутым золотистый карп под лимонно-сливочным соусом. - Вам не нравится местная кухня?
        - Ну, что вы! Очень вкусно! - всполошенно схватился за вилку Александр.
        - Знаете, многие предпочитают большие рестораны. Но, по-моему, еда в них, хотя и приготовлена под присмотром дипломированных мастеров, не выдерживает никакого сравнения с вот такими маленькими семейными закусочными. Это все равно, что сравнивать машину, сошедшую с конвейера, и собранную вручную, по индивидуальному заказу. Понимаете?
        - Конечно, - поспешил согласиться Александр.
        - Тогда встретимся здесь же через неделю.
        Фон Дю снова взялся за вилку и нож.
        - А?..
        - Да?
        - Сколько это будет стоить?.. Примерно.
        Гавриил фон Дю отложил столовый прибор, отодвинул тарелку и посмотрел на Александра так, будто он спросил его о чем-то непристойном.
        - Вы хотите меня обидеть?
        - Простите?
        - Аналитическая химия - это мое хобби. За хобби я плату не беру. Вот, если вы все же надумаете продать свои бортовые орудия…
        - Вы будете первым, кому я об этом сообщу!
        - Ловлю на слове!.. И все же, попробуйте карпа. Уверяю, такого вам больше нигде не подадут!
        Рыба и в самом деле оказалась замечательной.
        Довольный результатами встречи и обедом, Александр вернулся в космотель рядом с одиннадцатым доком, где временно обосновались бывшие колонисты.
        Старая Одесса была местом в высшей степени необычным. Из тех планет, где Александру прежде доводилось бывать, он не мог выбрать ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ту, где он сейчас находился. Начать хотя бы с того, что на Старой Одессе не было неба. Голографическая проекция блестяще имитировала небосвод в любое время суток, при любой погоде. Порой даже на улицы проливался искусственный дождь. Дома возносились в непроглядную высь, теряя крыши среди иллюзорных облаков. При этом фасады нижних этажей, как правило, были декорированы под старые здания. С резными стрельчатыми окошками, деревянными дверями, каменными крылечками, нарисованными от руки вывесками. Да и жители Старой Одессы тоже не были похожи на обитателей других миров. Приветливые и радушные, они тем не менее никогда не забывали о собственной выгоде. При этом почти все сделки заключались без подписания каких-либо бумаг, если, конечно, в том не было особой необходимости. Честное слово представителей договаривающихся сторон гарантировало неукоснительное выполнение контракта. Старая Одесса легко предоставляла убежище беженцам из любых
секторов, при условии, что за ними не числились особо тяжкие преступления и кто-то из уважаемых местных жителей мог за них поручиться. Альтернативой поручительству мог служит денежный залог, внесенный в общественный фонд Старой Одессы. И при этом преступность на Старой Одессе была ниже, чем где бы то ни было. Представители местной службы безопасности утверждали, что любое преступление, совершенное на Старой Одессе, будь то покушение на убийство или кража зубной щетки, раскрывается в течение суток.
        Чики, Ут-Ташан и Кефчиян ждали Александра в маленьком кафе под тентом, в двух шагах от входа в космотель. Дик и Жан пили холодное пиво, а уурсин тянул через соломинку изумрудно-зеленый газированный напиток. Впервые в жизни попробовав на Старой Одессе лимонад, Ут-Ташан теперь уже понять не мог, как прежде жил без него.
        - Ну, как? - сразу спросил Чики.
        - Отлично. - Александр сел за стол и взял дожидавшийся его запотевший стакан. - Фон Дю обещал через неделю предоставить результаты анализа.
        - И почем?
        - Задаром.
        - Надо же, - удивленно головой качнул Кефчиян. - Что за люди такие на этой Старой Одессе?
        - Обычные люди. - Александр сделал глоток пива. - Хорошие люди, которые живут по своим законам. И нет над ними никого и ничего, кроме голографического неба.
        - Ты думаешь, причина в этом?
        - Конечно. Они сломали клетку, название которой Государство. Люди строили ее вокруг себя на протяжении всей своей многовековой истории. Мы уже настолько привыкли к ней, что уверены в том, что жить иначе невозможно. А ведь сейчас, наверное, никто даже не вспомнит имени человека, кто все это когда-то придумал. Если только Ут-Ташан в очередной раз удивит нас своими познаниями.
        Уурсин на секунду выпустил изо рта трубочку.
        - Что ты хочешь узнать?
        - Ты знаешь, что такое государство?
        - Да.
        - В чем смысл его существования?
        - Смысла нет.
        - Почему же государственная система существует на протяжении тысячелетий?
        - Потому что это было нужно.
        - Кому?
        - Не знаю.
        - Нужно, но не имеет смысла? - непонимающе сдвинул брови Кефчиян.
        - Смешно, правда? - по-детски открыто улыбнулся уурсин.
        В ответ улыбнулся один только Дик.
        - Знаешь, Ут-Ташан, мне все время кажется, что ты говоришь меньше, чем знаешь. Раньше я объяснял это языковой проблемой. Но теперь-то ты владеешь нашим языком лучше, чем я.
        - Если бы я говорил все, что знаю, то не умолкал бы ни на минуту.
        - Хороший ответ, - одобрительно наклонил голову Кефчиян.
        - Блестящий! - захлопал в ладоши Александр. - Браво!
        - Ладно, умники, - натянуто усмехнулся Дик. - Теперь-то, когда все позади, вы можете рассказать, что на самом деле произошло на планете трангов?
        - О чем ты? - не понял Александр.
        - Что ты видел в Лабиринте?
        - Я сотню раз повторял одно и то же…
        - Нет-нет-нет! - замахал рукой Чики. - То, что ты говорил, я знаю. Что произошло на самом деле?
        - Я тебя не понимаю, - удрученно покачал головой Александр.
        - Хорошо, объясняю. - Дик сделал глоток пива из высокого стакана и отставил его в сторону. - Так же, как и остальные, я видел, как ты вошел в Лабиринт. И видел, как ты из него вышел. Я готов допустить, что время в Лабиринте течет иначе, и, хотя, по нашим оценкам, ты отсутствовал всего несколько минут, ты провел в Лабиринте день, а, может, и больше. Я могу поверить в то, что ты видел треугольный зал с зеркальными стенами, в котором Лабиринт демонстрировал тебе живые картинки. Я даже верю в транга, проводившего тебя до выхода…
        - До конца брошенной веревки, - уточнил Александр.
        - Пусть так, - не стал спорить Дик. - До конца веревки, по которой ты вышел из Лабиринта. Но признайся, что историю о сержанте, выронившем стоппер, ты выдумал.
        Сказав это, Чики протянул через стол руку с открытой ладонью. Как за подаяньем.
        Александр взял из стоявшей на столе вазочки причудливой формы орешек, похожий на игрушечную звездочку, стряхнул с него излишек перца и кинул в рот.
        - Почему ты так считаешь?
        Чики весь подался вперед и чуть понизил голос.
        - Все произошло не так, как ты говорил.
        Александр удивился:
        - Почему? - Или только сделал вид? - Разве сержант не уронил стоппер?
        - Только после того, как в руку ему угодила стрела Ут-Ташана.
        - И после этого он выронил стоппер.
        - Конечно.
        - Так в чем проблема?
        - Ты не говорил про стрелу.
        Александр улыбнулся.
        - Хочешь сказать, что забыл?
        - Нет. Я ничего не знал про стрелу.
        - Серьезно? - На этот раз Дик сделал вид, что страшно удивлен. - Так, может, ты все это придумал?
        - Ну, если ты так считаешь, тогда объясни, зачем мне это было нужно?
        Дик откинулся на спинку стула и улыбнулся.
        - Я ни в чем тебя не обвиняю, Саша. Напротив, я считаю, что ты поступил абсолютно правильно. Ты убедил всех в том, что удача на нашей стороне, а промедление смерти подобно. И мы поверили в счастливый случай, который никогда не повторится. Поверили и выиграли! И в этом, сто процентов, твоя заслуга.
        - А как же стрела Ут-Ташана?
        - О, да! Если бы не его меткость, все могло бы сложиться иначе. Вот только я хочу знать, вы заранее обо всем договорились?
        Александр и Ут-Ташан молча переглянулись.
        - В смысле, до того, как ты побывал в Лабиринте? Или это было спонтанное решение, и ты уже задним числом договорился обо всем с Ут-Ташаном?
        - Я сказал, что видел, как сержант выронил стоппер. Так?
        - Так.
        - Он его выронил?
        - Да. Но только после того, как выстрелил Ут-Ташан.
        - Я разве говорил о том, как именно это произойдет?
        Дик озадаченно нахмурился. У него появилось ощущение, что Александр уже почти загнал его в ловушку.
        - Я просто хочу знать, видел ты это на самом деле или придумал?
        - А ты сам видел транга на окраине нашего поселка?
        - Конечно. Все его видели.
        - Так о чем ты тогда спрашиваешь?
        Дик растерянно потянулся к стакану с пивом. Но, не коснувшись его, опустил руку.
        - Значит, ты утверждаешь, что это Лабиринт спланировал и организовал наш мятеж и побег? И именно он направил стрелу, выпущенную Ут-Ташаном?
        Александр улыбнулся и сделал в высшей степени неопределенный жест рукой. Поди пойми, что он должен был означать. Может быть - понятия не имею, а может - понимай как знаешь.
        - Почему, в таком случае, он не помог тем, кто был до нас?
        - Глупый вопрос.
        - Почему?
        - Потому что на него не существует ответа.
        - Хочешь сказать, мы его никогда не узнаем?
        - Я сказал именно то, что хотел: ответа на этот вопрос, - Александр ткнул пальцем в стол, - не существует! - Он улыбнулся и откинулся на спинку стула. - По-моему, это очевидно.
        - Разве?
        - Если хочешь, можешь потратить жизнь на его поиски. Только какой в этом смысл? Все хорошо закончилось. Так что тебя тревожит?
        Прежде чем ответить, Дик взял стакан пива и залпом осушил его. Затем взмахом руки подозвал официанта и попросил налить еще.
        - Дело в том, что с какого-то момента меня не оставляет чувство, будто нами манипулируют. Мы всего лишь фигуры в чьей-то очень сложной игре.
        - Так было всегда.
        - Нет.
        - Всегда, - уверенно подтвердил давно уже молчавший Кефчиян. - Только раньше ты не обращал на это внимания. Потому что был уверен, что ты уникален и весь мир вращается вокруг тебя. Теперь ты взглянул на жизнь с другой, прежде неизвестной тебе стороны. Ты хочешь понять, что происходит, но чувствуешь, что никогда этого не узнаешь. И от этого тебе становится страшно.
        - А почему не страшно ему? - Дик указал на Александра. - Или - ему? - отметил он и Ут-Ташана. - Или - тебе?
        - Мне страшно. - Жан зябко передернул плечами. - Жуть как страшно. Я только вида не подаю.
        - Ай, брось! - в сердцах махнул рукой Чики. - Я серьезно!
        - Я тоже серьезно.
        - Помнишь, что говорил Юм-Памарак?
        - О чем?
        - О том, что нужно смотреть не на стол, а на то, что находится под столом.
        - У уурсинов нет столов.
        - Зато у нас теперь есть! - Александр звучно хлопнул ладонью по столу. - Вот он какой! Красивый, круглый…
        - Почему ты не хочешь ответить на мой вопрос? Что на самом деле произошло в Лабиринте?
        - Почему это так важно для тебя?
        - Я хочу знать…
        - Знать или понять?
        - Какая разница! Ты ответишь на мой вопрос?
        - Нет.
        - Почему, грех меня раздери? Почему, Саша?
        - Да потому что я сам тысячу раз задавал себе тот же самый вопрос. И что ты думаешь? У меня нет на него ответа! У меня есть только воспоминание о том, как все произошло. Но кто поручится за их достоверность? Только не я! Я мог бы сделать это вчера. Но сегодня я не знаю, что такое реальность.
        - Звучит, по крайней мере, странно.
        - А что не странно, друг мой?
        Дик усмехнулся.
        - Вчера я, пожалуй, смог бы ответить на этот вопрос.
        - Ну, что ж, давай вернемся к этому разговору завтра.
        Ут-Ташан захлюпал, вытягивая через трубочку остатки лимонада.
        Глава 29. День 12-й
        (Новый цикл)
        Тонкая, полупризрачная тень скользила по земле, ломаясь всякий раз, когда перепрыгивала с камня на камень.
        - Ничего мы тут не найдем, - угрюмо буркнул себе под нос солдат. - Нет здесь никакого прохода.
        - Есть, - упрямо повторил Дик-25. - Я слышал, Гюнтер говорил, что проход расположен так, что его увидишь, только когда прямо напротив него окажешься.
        - Мы уже полдня тащимся, и что? - Солдат поправил на плече лямку полевого ранца. - Ни прохода, ни лабиринта, ни трангов. Ничего! Вообще ничего!
        - Кончай скулить, - осадил рядового сержант.
        У него тоже уже почти не осталось надежды, что им удастся отыскать хотя бы следы пребывания трангов. Но экспедицию затеял он. И он не собирался позволять подчиненным оспаривать собственное мнение.
        Тот факт, что Дику-25 было известно о первой колонии, поразил сержанта настолько, что он оказался почти готов к тому, чтобы поверить во все, что рассказывал поначалу показавшийся ему безумным колонист. Поселок аборигенов, в котором закончил свой жизненный путь кто-то из первых колонистов, загадочный шаман, возвращающий память, искусственный проход в скалах, ведущий ко взлетной системе трангов, и, наконец, управляющий миром таинственный Лабиринт. Если хотя бы часть из перечисленного окажется правдой… О, да! В этом случае побег колонистов станет всего лишь мелким, малозначительным инцидентом.
        Транги, уничтожившие «Юрия Семецкого». Верится, конечно, с трудом. Однако корабль был разорван в клочья. Сержант видел его обломки. Сайтены, на которых командование удивительно легко списало гибель «Семецкого», так не поступают.
        Возможность того, что поселок аборигенов остался незамеченным после орбитальной картографии, представляется также крайне маловероятной. Однако, куда грех не заведет, а вдруг он и правда существует?
        Сержант чувствовал, что разрывается между сухим, врожденным скептицизмом и желанием найти на этой грешной планете нечто совершенно невообразимое. И, дабы обрести наконец душевный покой и равновесие, на четвертый день своего вынужденного отшельничества решил организовать экспедицию. Рука, пробитая стрелой, выпущенной, по словам Дика-25, из лука уурсина, хотя и не зажила, но и не болела сильно. Сидеть на месте не было смысла. На случай, если вдруг прежде времени явятся спасатели, которых ожидали не раньше чем через месяц, достаточно было оставить в бараке одного человека. Док непременно хотел отправиться на поиски таинственных уурсинов, Дик-25 был необходим как проводник, который хотя и не знал дорогу, но, по крайней мере, направление мог указать, а солдат находился в прямом подчинении у сержанта - значит, должен был идти. Так и получилось, что остался в бараке пилот. Который, кстати, не имел ничего против. У него не было ни малейшего желания тащиться грех знает куда, чтобы проверять бредовые россказни напрочь потерявшего рассудок колониста.
        Сначала они отправились туда, где, по словам Дика-25, должен был находиться поселок аборигенов. В лесу на них напала какая-то хищная тварь размером с большую собаку. Зверь был настолько нахален и уверен в своем превосходстве, что стоял у людей на пути и ждал, когда добыча сама к нему подойдет. Но вместо закуски зверюга получила от сержанта лопатой по морде, скуля, поджала хвост и поспешно ретировалась. Хищная тварь даже не попыталась вступить в бой, хотя, если судить по размерам, развитой мускулатуре и мощным клыкам, у нее были отнюдь не плохие шансы на победу.
        - Дурной знак.
        Сержант положил лопату на плечо. Он прихватил ее с собой в качестве оружия, и, как выяснилось, не зря.
        - Что за знак? - не понял врач.
        - То, что зверь человека не боится. Видно, не встречался с ним прежде.
        Выйдя из леса, они оказались в саванне, заросшей высокой, по грудь человеку, травой. Здесь хищник мог подкрасться и напасть неожиданно, со спины. Остальные этого, похоже, не понимали, а вот сержант нервничал и внимательно глядел по сторонам. Движимый каким-то древним инстинктом, он решил, что лучше будет обходить стороной поднимающиеся местами над травой невысокие деревья с толстыми голыми стволами и развесистыми кронами. Именно там, возле ствола дерева, дающего тень и одновременно возможность для наблюдения с более высокой точки, могло устроить лежбище звериное семейство.
        - Мы могли бы добыть себе еду, - предложил на очередном привале врач.
        Он только что с отвращением откинул в сторону недопитый пакет с пищевой смесью. Он чувствовал неутоленный голод, но впихнуть в себя еще хоть глоток этого отдающего затхлой, болотной тиной пойла уже не мог.
        - Попытайся, - не стал отговаривать его сержант.
        Врач покрутил в руке мастерок, что прихватил в поселке. Наверное, потому, что он отдаленно смахивал на нож.
        - Это не моя специальность.
        - А что, моя?
        - Вы все же военный.
        - И что с того?
        - Наверное, привыкли убивать.
        Сержант усмехнулся и качнул головой.
        - Поверь мне, док, ты за свою жизнь убил гораздо больше людей, чем я.
        - Не думаю. - Врач обхватил колени руками и отвернулся в сторону.
        - А я знаю.
        На том и порешили.
        На исходе третьего дня они вышли к тому, что осталось от первого поселка. Несколько воткнутых в землю кольев с висящими на них обрывками плотного пластика, три старых, обложенных камнями кострища, разбросанные инструменты. И кости, человеческие кости, бесстыдно белеющие среди желтоватой, пожухлой травы.
        - Мы что, за этим сюда шли! - Сержант пнул подвернувшийся под ногу череп. - Это не аборигены!
        - Видимо, мы прошли мимо их поселка, - предположил врач.
        - Мы вообще не видели никаких следов человека! - зло рыкнул сержант.
        - Ну… да, - вынужден был согласиться док.
        - И что теперь? - Вопрос для Дика-25.
        Колонист безразлично пожал плечами.
        - Не знаю.
        - Сдается мне, приятель, - прищурился недобро сержант, - ты нам головы морочишь.
        - Нет.
        Дик-25 и не думал оправдываться.
        - Ладно. - Левой рукой сержант похлопал себя по бедру. - Пойдем обратно, возьмем правее. Если поселок не найдем, выйдем как раз к скальной гряде. Попробуем отыскать проход в логово трангов.
        - А если не найдем? - спросил просто так, без всякой задней мысли, солдат.
        - У тебя что, какие-то планы на ближайшие пару недель? - огрызнулся сержант.
        Аборигенов они не нашли. Прохода в скалах тоже не оказалось. Никаких следов присутствия людей, трангов или еще каких-либо живых механических существ. Сержант чувствовал себя не то чтобы обманутым, но разочарованным. Весьма и весьма.
        - Вынужден признать твою правоту, док, - сказал он шагавшему рядом с ним врачу. - Эти ребята действительно спятили.
        - Не совсем так. Они не сошли с ума, а создали собственную мифологию, которая помогла им выжить.
        - И сбежать, - закончил сержант.
        - Да, возможно, - согласился врач. - Странно только, что Двадцать Пятый с такой убежденностью говорил о деревне аборигенов, о проходе в скальной гряде и входе в Лабиринт. Да еще и вызвался проводить нас к ним.
        - Док, он сам ни разу не бывал ни в одном из этих мест. Он честно верил в то, что они существуют, потому и вызвался сопровождать нас. Быть может, ему и самому было любопытно на них взглянуть.
        - Что-то вроде паломничества к святым местам?
        - А почему бы нет?
        - Выходит, те, кто якобы бывал в селении уурсинов, видели проход в скалах и конструкции, возведенные трангами, осознанно врали остальным?
        - Или неосознанно.
        - Как это?
        - Двадцать Пятый уверен, что видел живого уурсина. И транга неподалеку от поселка. Другие тоже могли видеть то, чего на самом деле нет.
        - Я предупреждал кураторов, что у любого из колонистов могут возникнуть проблемы с психикой. Учитывая, через что они прошли…
        - Я полагал, что у наших зомби не остается никаких воспоминаний о прошлом.
        - Чип, который имплантируют им в мозг, блокирует все долгосрочные воспоминания - образные, визуальные, ассоциативные. Доступными остаются лишь механистичные навыки и действия, выполняемые на уровне рефлексов. А также информация, полученная в результате обучения. Именно это, как мне кажется, делает зомби особо подверженным галлюцинациям. Они пытаются вспомнить прошлое, но разум их натыкается на блок. Он пытается искать обходные пути, а в результате начинает выдавать желаемое за действительное.
        - В том, что касается психики, я не специалист. Но, знаешь, док, я видел, как люди сходят с ума и в более простой ситуации.
        - То, о чем я говорю, не безумие…
        - А по мне, так одно и то же.
        - Ладно. - Врач, оглянувшись, посмотрел на чуть поотставшего колониста. - Давайте спросим у него.
        - Что?
        - Почему мы не нашли ни трангов, ни уурсинов?
        - Хочешь услышать очередную сказочку?
        - Уверен, он станет отстаивать первоначальную версию. Хотите поспорить?
        - Было бы на что.
        - Ну, хорошо, давайте просто так спросим.
        - Спрашивай, кто тебе мешает.
        - Двадцать Пятый! - окликнул колониста док.
        Тот поднял взгляд. Прищурился, как будто плохо видел или что-то попало ему в глаз.
        - Идите сюда! - махнул рукой врач.
        Дик-25 ускорил шаг и вскоре поравнялся с врачом и сержантом.
        Солдат шел впереди, с лопатой на плече, которую торжественно вручил ему сержант. И не было ему никакого дела ни до чего. Он хотел лишь поскорее выбраться с этой грешной планеты.
        - Мы не нашли деревню уурсинов, о которой вы говорили. Прохода в скалах тоже нет. Что вы об этом думаете?
        - Ничего, - мотнул головой Дик-25.
        - А ты подумай, приятель, - недовольно процедил сквозь зубы сержант.
        Док взглядом попросил его не встревать.
        - Мы не нашли ни уурсинов, ни трангов. Что же получается? Может быть, их не существует?
        - Они существуют, - глядя под ноги, упрямо произнес Дик-25.
        - Где же они? - Врач театрально развел руками и посмотрел по сторонам.
        - Здесь.
        - Где - здесь?
        - Рядом.
        - Насколько близко?
        - Не знаю, - пожал плечами Дик-25. - Может быть, в нескольких шагах. А, может быть, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться одного из них.
        - Почему же мы их не видим?
        - Потому что не умеем смотреть.
        - А ты их видишь? - спросил сержант.
        - Нет, я тоже не вижу.
        - Но прежде ты видел и уурсина, и транга.
        - Видел.
        - Значит, ты умеешь смотреть?
        - Нет. Я видел то, что мне показывали другие.
        - Вот так, - улыбнулся сержанту врач.
        - А, - махнул рукой тот.
        Ему больше нечего было сказать. Да и не хотелось.
        Какое-то время они шли молча.
        - Во всей этой истории со спятившими колонистами для меня остаются непонятными два момента, - сказал вдруг сержант.
        - Что именно? - живо заинтересовался врач.
        - Как они узнали о первой колонии?
        - Ну, это я вам легко объясню. Первая колония могла оказаться частью созданной колонистами мифологии.
        - То есть они ее придумали и случайно попали в точку?
        - Верно.
        - Притянуто за уши.
        - Есть и другое объяснение. Один из колонистов мог случайно услыхать фразу, оброненную кем-то из солдат. А, может быть, вами или мной. Мы ведь могли говорить о первой колонии?
        - Вполне.
        - Ну вот. Один услышал, рассказал остальным - вот вам и новый миф.
        - Согласен, вполне правдоподобное объяснение.
        - Что еще?
        - Док, тебе приходилось стрелять из самодельного лука?
        - Нет.
        - А я стрелял. Могу тебя заверить, попасть в цель очень сложно. Почти невозможно. Если, конечно, цель не размером с быка и стоишь ты не в двух шагах от нее.
        - Ну, хорошо, готов в это поверить.
        - Теперь смотри, док. Весь план побега колонистов строился на том, что я выроню стоппер. Если бы этого не произошло, у них не было бы ни малейшего шанса. Стрелок, точно, с первого выстрела попавший мне в руку, стрелял из самодельного лука и находился на расстоянии около ста метров от цели. Цель - размером с грейпфрут, - сержант показал перевязанную руку. - К тому же постоянно находящаяся в движении. Что ты об этом скажешь, док?
        - Может быть, среди колонистов был бывший чемпион по стрельбе из лука? - попытался отшутиться врач.
        - Бывший чемпион и подавно не справится с самодельным луком, - вполне серьезно возразил ему сержант.
        - Случайность?
        - Я не верю в случайность.
        - Тогда - не знаю.
        - Вот и я тоже - не знаю. А вот еще, - сержант достал из кармана обломок стрелы с наконечником и протянул его врачу. - На-ка, посмотри внимательно.
        Док взял обломок стрелы и покрутил его в руках.
        - Не замечешь ничего необычного?
        - Ничего.
        - Наконечник сделан довольно грубо. Но древко стрелы каленое. Посмотри как следует, - сержант протянул руку и ногтем отметил линию на стреле. - Видишь, склеено из двух полосок дерева.
        - В самом деле. - Врач удивленно ковырнул древко ногтем. - Идеально подогнано. Место соединения почти незаметно.
        - Вот именно, - согласился сержант. - Для того чтобы сделать такую стрелу, нужно всю жизнь этим заниматься.
        Врач задумался. Почесал кончик носа отросшим ногтем большого пальца.
        - И что, по-вашему, это может означать?
        Сержант забрал у врача обломок стрелы и спрятал его в карман.
        - Может, мы действительно не знаем, как смотреть?
        - Сержант, а у вас есть имя? - спросил неожиданно док.
        - Какое это имеет значение? - Сержант пнул подвернувшийся под ногу камень. - Хочешь, называй меня Исмаилом.
        Глава 30. День 31-й
        (Новый цикл)
        Уурсин проснулся среди ночи. Внезапно. Как будто кто его толкнул. Накрывшись одеялом, он лежал молча и неподвижно, на спине, всматриваясь в темноту и пытаясь справиться с придавившим его к кровати страхом, невесть откуда явившимся, непонятным и не поддающимся объяснению.
        Пошло время - минута? час? - и он понял, что произошло. Или ему только показалось, что он понял?
        Уурсин сделал глубокий, судорожный вдох и провел влажной ладонью по горячему лбу.
        Может быть, он заболел?
        Уурсин слышал, что люди, случается, болеют. Но сам он прежде не знал, что это такое. Что могло случиться с его организмом, чтобы он вдруг начал вести себя неподобающим образом?
        Биохимия, анатомия, физиология…
        Уурсин мысленно перечислял научные и околонаучные дисциплины, придуманные людьми для того, чтобы знать, как бороться с собственной немощью.
        Гигиена, фармакопея, геронтология…
        Такое впечатление, что единственной целью, которую видело перед собой человечество, была способность продлевать собственную жизнь до бесконечности. Любыми средствами и любой ценой.
        Гирудотерапия, акупрессура, биоэнерготерапия, кибертерапия…
        Они все время ищут не там. Смотрят по сторонам, в то время как простой ответ на все вопросы лежит прямо перед ними. Нужно только научиться видеть.
        Как просто. И как невообразимо сложно для того, кто не понимает, о чем идет речь.
        Любопытно, а что бы они стали делать, если бы смогли обрести истинное бессмертие? К чему бы тогда устремился их разум? Чего бы востребовали их чувства?..
        Люди сами не знают себе цену?..
        Или - не понимают, куда идут?..
        Уурсин откинул одеяло, сел на кровати и ногами нашарил на полу тапочки. Уютные, теплые. И совершенно ненужные. Свет включать он не стал, потому что помнил расположение каждого предмета в своем номере. Уурсин поднялся на ноги, взял со спинки стула халат и накинул его на плечи. Неслышно ступая, он дошел до двери и чуть приоткрыл ее. Узкая полоска яркого света из коридора распорола темноту. Уурсин подождал несколько секунд, чтобы глаза привыкли к свету, и вышел в коридор. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он прошел по зеленой дорожке с густым синтетическим ворсом, остановился возле третьей двери, расположенной по той же стороне, что и его комната, и негромко постучал. Не получив ответа, уурсин постучал еще раз, настойчивее и громче. Спустя примерно полминуты в номере послышался приглушенная возня. Темная полоска под дверью сделалась светлой.
        - Кто там? - Хриплый спросонья голос Александра.
        - Это я, - негромко ответил уурсин.
        Щелкнул замок, дверь открылась, и гость смог узреть заспанное и недовольное лицо хозяина, облаченного в такой же, как и на нем, темно-синий гостиничный халат.
        - Что случилось?
        - Мне нужно с тобой поговорить.
        - Сейчас?
        - Да.
        - Именно сейчас?
        - Да.
        Александр потер согнутым пальцем не до конца открывшийся глаз.
        - Сколько сейчас времени?
        - Не знаю.
        Александр глянул в глубь номера, нашел взглядом часы.
        - Начало пятого.
        - Это ни о чем мне не говорит.
        - Догадываюсь, - криво усмехнулся Александр. - Времени не существует… Однако некоторые люди хотят спать.
        - Извини, что потревожил… Но мне действительно очень надо поговорить.
        - Ладно. - Александр распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой. - Заходи… Кофе будешь?
        - Нет.
        - А я выпью.
        Закрыв за гостем дверь, Александр щелкнул клавишей кофеварки.
        Уурсин сел на стул, не занятый вещами хозяина.
        - И что же привело тебя ко мне в столь поздний… а может быть, в столь ранний час?
        Александр взял наполненную кофе чашку и сел на край незастеленной кровати.
        - Кто я?
        Александр сделал глоток кофе и задумчиво посмотрел в черную, бездонную глубину чашки, что держал в руке.
        - Интересный вопрос. Я бы даже сказал, философский.
        - Никакой философии! - резко взмахнул рукой уурсин. - Скажи мне, кто я такой?
        Александр еще глотнул кофе. В голове не просветлело. Он все еще не мог понять, чего хочет от него ночной гость.
        - Ты уурсин. Сын вождя. Тебя зовут Ут-Ташан… Этого достаточно?
        Лицо Ут-Ташана сделалось чуть менее напряженным.
        - Можно мне тоже кофе?
        - Конечно.
        Александр встал и подошел к кофеварке.
        - С сахаром?
        - Да.
        Судорин включил кофеварку, подождал, когда чашка наполнится, и передал ее уурсину.
        - Так все же что случилось?
        - Понимаешь… - даже не попробовав кофе, уурсин поставил чашку на стол. - Я проснулся и вдруг понял, что не знаю, кто я такой.
        - Ну, такое порой случается во сне.
        - Это был не сон! Я точно знал, где я нахожусь, помнил все, что со мной произошло. Но я вдруг почувствовал сомнение в том, что я - это на самом деле я.
        Александр сосредоточенно наморщил лоб и одним глотком допил остававшийся в чашке кофе. В голове все еще было туманно.
        - Прости, но я не очень ясно понимаю, о чем ты говоришь. Тебе приснился плохой сон? Или тебя мучают дурные предчувствия?
        - Это не сон и не предчувствие. Я понял, что произошло. И у меня появилось сомнение в том, что я действительно тот, кем себя считаю. То, кем мы себя чувствуем, как себя ведем, во многом зависит от окружающей обстановки. Я уже не тот уурсин, сын вождя, каким был дома. Я изменился. Стал другим.
        - И это тебя пугает?
        - Нет. - Уурсин взял кружку с подостывшим кофе и разом отпил половину. - Меня пугает другое. Если я сам не знаю, кто я такой, как я могу знать, что я здесь делаю?
        - Глубоко копаешь, - напряженно усмехнулся Александр.
        В пять утра рассуждать о смысле жизни - удовольствие так себе. Очень ниже среднего.
        - Если хочешь знать, что я думаю по этому поводу…
        - Не хочу.
        Александр растерянно провел ладонью по лысой голове.
        - Тогда зачем пришел?
        - Ты не думаешь, что все это было спланировано?
        - Все - это что именно?
        - Вся та длинная цепь событий, в результате которых я оказался здесь, на Старой Одессе.
        - Понятно, - Александр включил кофеварку и заказал двойной кофе. - Снова происки Лабиринта?
        - А ты полагаешь, он здесь ни при чем?
        - Знаешь, Ут-Ташан, так недолго и параноиком стать.
        - Кто такой параноик?
        - Человек, которому кажется, что за ним все время кто-то следит.
        - А если так оно и есть? Если за ним действительно наблюдают? Более того - направляют все его действия. Как тогда назвать этого человека?
        - Мне кажется, тебе просто нужно постараться забыть о Лабиринте.
        - Забыть?
        Ут-Ташан посмотрел на Александра так, будто тот предложил ему удавиться, привязав резинку от трусов к дверной ручке. Как минимум.
        - Знаешь, когда-то очень давно люди верили в бога, который, как они считали, сотворил весь мир и следил за порядком в нем. В целом это была очень удобная теория. Во-первых, человек, веривший в бога, был уверен, что лично от него в этом мире ничего не зависит, он ни за что не отвечает, и все его обязанности сводятся лишь к тому, чтобы чтить и прославлять своего небесного благодетеля. Во-вторых, все что угодно, все самые гнусные деяния можно было оправдать тем, что на то, мол, была божья воля. А тому, кто совершил его, требовалось чисто формальное раскаяние, за которым автоматически следовало прощение.
        - В отличие от бога Лабиринт реально существует.
        - И что это меняет, если ты наделяешь Лабиринт присущими богу свойствами?
        - Ты ошибаешься. Я не верю в Лабиринт - я знаю, на что он способен.
        - Откуда?
        - Я всю жизнь прожил рядом с ним.
        - И, хочешь сказать, что-то понял? Пойми, Ут-Ташан, Лабиринт - это система, замкнутая на себе. Да, она работает. Но как - никто не имеет ни малейшего представления. Какова ее цель?.. Нет, я считаю, что у системы не может быть никакой цели. У нее есть задача, которую она должна выполнять. Нам эта задача неизвестна. И только в этом заключается принципиальное отличие Лабиринта от, скажем, той же кофеварки. Если бы мы не знали, для чего предназначена кофеварка, она была бы для нас такой же вещью в себе, как и Лабиринт.
        - Логично, но не убедительно.
        - Почему?
        - Потому что Лабиринт не вписывается в рамки общепринятой логики. Он - поверх всего. - Уурсин поднял руку и открытой ладонью провел невидимую черту у себя над головой. - Вот так.
        - Так. - Александр поставил чашку на стол и провел ладонью по лицу. - Я забыл, с чего мы начали.
        - Не имеет значения.
        - Ты говорил, что у тебя проблемы с восприятием реальности.
        - Хочешь, чтобы у тебя тоже возникли те же проблемы?
        - Ты можешь это устроить?
        - Легко.
        - Давай.
        - Уверен?
        - Давай, давай! Не жалей меня, сын вождя!
        - Помнишь стрелу, что пробила сержанту руку?
        - Еще бы! Отличный выстрел!
        - Согласен. Только я промахнулся.
        - Что? - нахмурил брови Александр. - О чем ты говоришь?
        - Моя стрела не попала в цель.
        - Нет?
        - Нет. Я выстрелил, но промахнулся.
        - А кто же тогда?.. - Александр пальцем провел в воздухе короткую черту. - Кто?
        - Не знаю.
        Александр улыбнулся.
        - Ты дурачишь меня?
        - Нет.
        Улыбка исчезла с лица Судорина.
        - Кто прострелил сержанту руку?
        - Понятия не имею. Но разве это что-то меняет?
        - Еще бы!
        Александр вскинул руки, как будто хотел ухватить что-то очень большое, висевшее у него над головой.
        - Ну?
        - Что - ну?
        - Что ты теперь обо всем этом думаешь?
        Александр медленно опустил руки.
        - Я даже не знаю, что сказать.
        - Тогда налей мне еще кофе. - Ут-Ташан протянул пустую чашку.
        - Конечно.
        Александр взял чашку и повернулся к кофеварке.
        - Она похожа на Лабиринт, - усмехнулся за спиной у него уурсин. - Не так ли?
        Александр щелкнул ногтем по блестящей никелированной поверхности кофеварки.
        - И что нам теперь со всем этим делать?
        - Я не знаю.
        Александр отвел пальцем край шторы и выглянул в окно.
        - Скоро рассвет…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к