Отступник. Приватир Константин Калбазов
        Отступник #02
        Я решил все проблемы с наследованием и теперь мне нечего опасаться преследований со стороны дяди. Правда же? Ну ведь правда? Вот хочется верить, что хоть что-то может пойти так, как задумано.
        Ну что на это сказать. Хотеть не вредно. Вредно не хотеть. Потому что дядюшке не даёт покоя моя скромная персона. Да и для остальных я фигура в которой течёт кровь Рюриковичей, дающая мне право на великокняжеский стол. Вот и наблюдают за моими потугами, запасшись попкорном.
        Словом, всё как всегда. Хочешь мира, готовься к войне. Хочешь спокойной жизни, будь для этого достаточно сильным. Да не вопрос!
        Отступник. Приватир
        Глава 1
        - Итак, вы убили напавшего на вас вольного пилота Рыбакова.
        - Да, господин штаб-ротмистр.
        - Что дальше?
        - Захватил Горина и приказал отвести меня к самолёту. После чего мы взлетели и взяли курс на Владимир. В полёте я вынужден был убить и его.
        - Почему? Разве он представлял для вас угрозу?
        - Да, представлял. Выбор был невелик, либо он, либо я.
        Говоря это, я держал в голове то, что он мог меня выдать, а там до меня доберутся убийцы. А не то, что мне нужны были документы, и жалеть этого душегуба я не собирался. Но говорить об этом я, ясное дело, не стал, я ведь не судья, чтобы выносить приговор, и не палач, дабы его исполнять. Да и нет в Русском царстве смертной казни. Каторга имеется, а вот казней нет.
        Так вот, пока я так думал и отвечал именно в этом ключе, я не врал, и «Лжекамень» отмечал, что я искренен. Правда, долго такое продолжаться не может. Стоит начать задавать перекрёстные вопросы, как я очень быстро попадусь на вранье. Да чего там, начни жандармский дознаватель задавать конкретные вопросы, и все, готов кондитер.
        Однако тот проявил верх некомпетентности. Вопросы задавал по большей части общие, словно предоставляя мне простор для манёвра. Мои обтекаемые ответы его вполне устраивали. Складывалось впечатление, что он сам старается сделать всё так, чтобы я, не дай господь, не выдал себя. Вообще-то, я уже готовился махать киркой и бегать с тачкой. А тут такое.
        - А самолёт куда подевали? - спросил жандарм.
        - Поджог и отправил в море от греха подальше.
        - То есть отказались от законного трофея.
        - Обнаружил документы Горина и решил ими воспользоваться. А самолёт это яркий след для убийц. В деньгах же стеснений я не испытывал.
        - Неужели дядя не снабдил вас документами?
        - Убийцы моей семьи сумели пробраться не просто в наш кремль, но даже в центральную усадьбу и установить там бомбу. Я же хотел затеряться и стать простым пилотом. Мне показалось, что новые документы помогут мне в этом.
        - Ясно. - Штаб-ротмистр выставил ладонь лодочкой, и я вложил в неё кольцо с «Лжекамнем».
        И это всё?! Серьёзно?! Я уже был под следствием и знаю, насколько въедливы следователи, которых интересуют малейшие детали. А тут вот так, прошёлся по вершкам и успокоился?
        - Теперь давайте запишем ваши показания, - берясь за бланк и перо, произнёс он.
        Опрос он вёл куда скрупулёзней. Спрашивал о деталях, сыпал уточняющими вопросами. Но тут уж я врал самозабвенно, при этом тихо худея от происходящего. Что мешало опрашивать меня вот так же с амулетом на пальце? Но нет, штаб-ротмистр убедился в том, что я в общем и целом не вру, после чего продолжил уже без местного полиграфа. В подобный непрофессионализм жандармов как-то не верилось.
        - Вот и все, - забирая у меня подписанные мной опросные листы, удовлетворённо произнёс штаб-ротмистр.
        - И что теперь?
        - А теперь, Григорий Фёдорович, вы отправитесь в камеру, где будете ожидать суда. Если согласитесь на рассмотрение в особом порядке, то заседание состоится уже завтра, а приговор будет гораздо мягче.
        - А в особом порядке это как?
        - Закрытое заседание без присяжного поверенного. И я бы вам советовал не отказываться. Это, конечно, не явка с повинной, - он показал на опросные листы, - но налицо деятельное сотрудничество с дознанием. Что также является серьёзным смягчающим фактором.
        - А можно полюбопытствовать, что именно мне инкриминируют?
        - Опрос производился с использованием спецсредства «Лжекамень», и было доподлинно установлено, что Рыбаков и Горин убиты вами в результате самообороны. Таким образом, в содеянном мною не усматривается преступления, о чём и будет вынесено соответствующее постановление. Чего не сказать об использовании чужих документов. Но если вы согласитесь на особый порядок, уверен, что дело обойдётся штрафом. Немалым. Но это всё же не каторга. Итак?
        - Я согласен на особый порядок.
        - Правильное решение, молодой человек. - Берясь за колокольчик, штаб-ротмистр подбодрил меня улыбкой.
        А что я теряю? Проживание по подложным документам статья однозначно мягче двойного убийства. Хорошо, Валеру я грохнул, защищаясь, но Фёдора-то хладнокровно, с расчётом завладеть его документами. Пусть он и не невинная овечка, но это предумышленное убийство.
        Так что подводных камней в предложении штаб-ротмистра я не видел, хотя и решительно не понимал, какого, собственно говоря, лешего. Очень может быть, что причина сугубо внутриполитическая. Я, конечно, отступился от наследства, став абсолютно бесполезным. Но той же оппозиции царя на это плевать, им бы знамя задрать повыше и вой поднять до небес о несправедливости государя. Получится что-то, отлично, не получится, да и хрен бы с ним, они ничего не теряют. Опять же, как в том анекдоте - ложечки нашлись, но осадочек остался…
        Взяли меня под белы рученьки в гостинице ещё ночью. Поначалу я пожалел, что не рванул отсюда сразу, благо не так уж и устал. Но потом отмахнулся от этих мыслей. Если рвать когти за кордон, тогда ещё да, оставаясь же в пределах Русского царства, никакого смысла. Это ведь не великокняжеская полиция пожаловала и не стража, а жандармы, имеющие полномочия на всей территории конфедерации.
        Ночь я провёл в камере, после чего меня доставили на допрос. Мне даже не предоставили поверенного. Как пояснили, в этом нет смысла, так как пока идёт предварительное дознание. Но как-то так получилось, что оно плавно перетекло в досудебную фазу, и завтра уже суд. Лихо у них тут всё!
        Ещё круче было в суде, где я задержался не более получаса. При том, что само заседание длилось минут десять, и это с учётом изучения судьёй постановления штаб-ротмистра о передаче дела в суд. Приговор, штраф в размере пяти тысяч рублей, каковые необходимо было внести в казну не позднее десятидневного срока. Всё! Дело закрыто!
        - Григорий Фёдорович, я бы посоветовал вам обратиться в канцелярию великого князя с просьбой о выдаче вам новых документов. Александр Иванович имеет право выписать их вам на любое имя с соответствующими отметками в своих архивах, разумеется, - посоветовал штаб-ротмистр.
        - То есть я могу получить их и на имя Горина?
        - Безусловно. Только лицензии штурмана и пилота лучше всё же оформить местные и сделать соответствующие пометки в Пскове, дабы избежать чехарды в последующем.
        - Я вас понял.
        - И да, не забудьте забрать у секретаря решение судьи, а также озаботьтесь приложить к нему квитанцию об уплате штрафа. В канцелярию и в паспортный стол лучше направляться уже с ними, иначе отправят восвояси.
        - Благодарю.
        - Не за что. Служба такая, - отмахнулся тот и пошёл на выход.
        Ну а я направился к секретарю за решением судьи, а там нужно будет сегодня же заглянуть в великокняжескую канцелярию. Не хотелось бы лишний раз встречаться с дядюшкой, но, похоже, иначе никак.
        Впрочем, обошлось без личного общения. Чиновники меня прекрасно знали, а потому в очереди я надолго не задержался. Проходивший мимо служащий остановился напротив меня с нескрываемым удивлением, поинтересовался, в чём причина моего появления. Затем скрылся в кабинете старшего делопроизводителя, куда тут же пригласили и меня. Доложили по инстанциям, сделали необходимые записи и сообщили, что утром меня навестят двое, готовые засвидетельствовать в паспортном столе мою личность.
        Была такая практика. Дело в том, что паспорта имели далеко не все подданные. Надобность в них возникала лишь при поступлении на службу или при выезде за пределы острова. Для получения паспорта достаточно было либо соответствующей бумаги из канцелярии великого князя, либо двух свидетелей, уже имеющих паспорта, готовых засвидетельствовать личность непосредственно в паспортном столе.
        Однако, несмотря на моё обращение в канцелярию, в случае со мной отчего-то решили использовать второй вариант. Хотя вполне сработал бы и первый. А может, я просто чего-то не понимаю, и мое дело подпадает под категорию особых.
        По просьбе старшего делопроизводителя я просидел в кабинете ещё полчаса, устроившись у бокового столика и гоняя чаи. А тем временем он лично занялся подготовкой всех необходимых документов. Закончив что-то писать, он оставил меня одного и вернулся буквально через пятнадцать минут.
        - Прошу вас, Гр… Кхм. Фёдор Максимович. Это распоряжение великого князя. Завтра по получении паспорта посетите великокняжескую лётную школу, где вам выпишут лицензии пилота и штурмана уже на новое имя. Если пожелаете получить допуск на грузовые аэропланы, необходимо будет сдать дополнительные экзамены.
        Мой реципиент уже давно имел обе специальности, окончив лётную школу. Тут это сродни автошколе в моем родном мире. Но его лицензия была, так сказать, любительская, дающая право управления аэропланами грузоподъёмностью до двадцати пудов. Так что без экзаменов мне не обойтись. Но уже хорошо, что никто не будет тянуть вола за подробности.
        Покинув кремль, я направился на почтамт, где, отстояв в очереди, уплатил наложенный на меня штраф. Благо стеснения в средствах не испытывал. Мало того, у меня в кармане оставалось ещё предостаточно средств. И я не преминул этим воспользоваться, завалившись в трактир и плотно пообедав. Кормёжка в каталажке оставляла желать лучшего…
        На следующее утро ровно в десять в мою дверь постучали. К этому времени я уже успел привести себя в порядок и позавтракать. Поэтому прихватил портфель с документами и направился на выход уже в готовности покинуть номер гостиницы.
        В коридоре меня ожидали двое дружинников в лётной форме. Григорий в итоге должен был стать таким же великокняжеским соколом, носить точно такую же и впоследствии возглавить авиаполк. Впрочем, это не мои желания. Мне-то как раз служить не хотелось, и куда больше привлекала вольная жизнь.
        Вот поброжу по свету какое-то время, а там можно будет подумать и о доме. Я всегда так поступаю, ибо ещё от отца уяснил одну незыблемую истину - молодость это всего лишь средство, чтобы обеспечить себе старость. Ни одна сиделка не позаботится о тебе так, как родные дети. Разумеется, если своевременно заниматься их воспитанием, а не оставлять это на потом.
        Конечно, в жизни случается всякое, и порой родные дети получаются хуже заклятого врага, как ты их ни воспитывай. Но от этого есть страховка. Как говорит старая поговорка: «Один ребёнок - не ребёнок. Два ребёнка - половина ребёнка. Три ребёнка - один ребёнок». И этого правила я также придерживаюсь.
        - Горин Фёдор Максимович? - с нескрываемым пренебрежением поинтересовался дружинник с погонами унтера.
        В княжеской дружине служить, конечно, престижно, но, поступая на службу, будь готов к тому, что до самой отставки можешь так и не выйти в офицерский чин. За карьерой это в царскую армию. Штаты княжеских дружин строго регламентированы законом. Великий князь имеет право содержать авиаполк, а это всего лишь тридцать шесть боевых самолётов.
        - Решили воспользоваться возможностью, когда вам не могут ответить, господин унтер-офицер? Вы ведь сейчас выполняете приказ великого князя, а значит, находитесь на службе со всеми вытекающими, - склонив голову набок, иронично произнёс я.
        Практика такова, что пилотами в дружинах служат исключительно дворяне. Это является незыблемой традицией. Штурманами и стрелками бомбардировщиков или транспортников могут быть и простолюдины, но командир непременно дворянин.
        Я же теперь официально являюсь мещанином, и дворянин может разговаривать со мной, как ему заблагорассудится. Мне остаётся либо обтекать, либо ретироваться. Бросить вызов я не имею права. Однако это не значит, что я совершенно бесправный. Если между нами нет связи начальник-подчинённый, то уже возможны варианты.
        Я могу вынудить дворянина напасть на меня, а тогда уж получаю возможность защищаться адекватными средствами. Вплоть до применения огнестрельного оружия, если тот выстрелит в меня первым. Правда, тут имеется нюанс. Если это княжий или боярский человек, и при этом он находится на службе, самое лучшее это сбежать. Ибо поднять руку на него всё равно, что поднять руку на них самих.
        Есть ещё вариант - драться на дуэли, если сам дворянин бросит мне вызов. Для них это не зазорно. Поединок есть поединок, и он является проявлением доблести. Иное дело, что подобное практикуется редко. Ибо проиграть схватку человеку, стоящему ниже тебя по статусу, это позор, который ляжет пятном на твою репутацию.
        - Ты назвал меня трусом? - с вызовом произнёс унтер, надвигаясь на меня.
        Конев Станислав Лукьянович известный бретёр. Вот уж кто никогда не бегал от драки, и даже намёк на его трусость вызывал в нём бешенство. Половина дуэлей, значившихся за ним, были не с дворянами, и ни разу ещё он не оказывался бит. Хотя и после драки с ним далеко не всегда поединщик отправлялся на тот свет. Подавляющее большинство отделывались лишь ранениями, нередко лёгкими.
        И дядюшка не нашёл ничего лучше, как отправить ко мне этого красавца. Интересно, он получил приказ убить меня на дуэли, или эти кости бросили просто наудачу? А ведь я искренне надеялся, что после всего того, что сделаю, Демидов предоставит меня самому себе.
        Глупо? Вообще-то, опираясь на местное законодательство, не так чтобы и очень. Мне реально ничего не светит, и я не могу претендовать ни на что. Свидетельствовать против дядюшки? А смысл тогда мне отказываться от права наследования и опускаться ниже плинтуса? Не захотел бы Александр Иванович сделать меня мещанином, и был бы я простолюдином. Однако всё за то, что он решил поставить на мне точку.
        - Я не называл вас трусом. Просто задал вопрос, - спокойно глядя ему в глаза, произнёс я.
        - Ах ты мразь.
        Он ударил меня раскрытой ладонью резко, без предупреждения и без замаха. Ошибочное мнение, что бить нужно кулаками. Вот такой удар свалит с ног не менее эффективно, и при этом шансы самому получить травму куда ниже. Разумеется, если бить основанием ладони, а не отвешивать пощёчину. Тоже, кстати, бывает весьма ощутимо.
        Я и не думал обострять до крайности, поэтому, отшатнувшись назад, избежал столкновения с тяжёлой рукой далеко не худосочного пилота. А вот ему не повезло. В удар он вложился хорошо, как результат, его повело, и пальцы со всего маху столкнулись с декоративной деревянной панелью.
        - Хк-к! - побледнев, выдал бретёр.
        Ничего так. Крепкий мужик. Я явственно расслышал хруст. Да и пальцы вывернуло в обратную сторону. Бледный как полотно Конев поднёс к подбородку левую руку, и тут же по его лицу прошла лёгкая дрожь, боль из глаз ушла, как будто её там и не было, сменившись поволокой удовольствия, а пальцы неуловимо приняли своё естественное положение.
        Одна из прерогатив дружинников - бесплатно и в любой момент сменить разряженный амулет на заряженный. Если он личный, тогда сдать на зарядку и получить уже на следующий день. Этот был личным топазом в пять карат.
        - Сударь, сомневаюсь, что у вас был приказ прибить меня ещё до того, как вы выполните волю князя, - глядя ему прямо в глаза, спокойно произнёс я.
        - Стас, остынь. У нас приказ, - положил ему руку на плечо второй пилот.
        Этого я также знал. Вернее, Григорий. Ему были известны не только все пилоты, но и кто чем дышит. Мелихов Никита Сергеевич из потомственного дворянского рода, пять поколений которого верой и правдой служили Демидовым. Ничем особым не выделяется, за пять лет дослужился всего лишь до младшего унтера. Товарищи характеризовали его только одним словом - надёжный.
        - Я в курсе, - рывком стряхивая руку с плеча, бросил Конев и ожог меня злым взглядом
        - Тогда давай сначала выполним, а всё остальное оставим на потом, - предложил Мелихов.
        Мне оставалось лишь скромно развести руками, мол, ничего не поделаешь. Конев в ответ дёрнул уголком губ и, развернувшись, двинулся в сторону лестницы. Я, улыбнувшись Мелихову, пошёл следом.
        В паспортном столе надолго не задержались. Здесь, как и в Пскове, имелись большекаменские держатели очереди. Минут десять перед дверью, да не больше двадцати, пока заполняли паспорт, вносили всё необходимое в реестры, оформляли бумаги для отправки в псковское отделение, дабы привести учёт в порядок.
        - Ну что, щ-щенок, теперь я не на службе, - когда мы вышли на широкое парадное крыльцо, многозначительно произнёс Конев.
        - И что с того? - вздёрнул я бровь, изображая наивность.
        - Я вызываю тебя.
        - Меня? Но что я такого вам сделал?
        - Ты назвал меня трусом.
        - Трусом я вас не называл. Господин унтер-офицер, господин Мелихов тому свидетель. А вот лжецом очень даже могу.
        - То есть я лжец?! - надвинулся он на меня.
        - Ну, если вы, глядя мне в глаза, говорите неправду, то выводы делайте сами.
        - Ты принимаешь вызов, щ-щенок?
        Вообще-то, можно было и отказаться, вынудить его ударить первым, а там без затей набить ему морду. В своих силах я не сомневался. В силу специфики местные, конечно, уделяют много времени рукопашному бою, совсем как в моём родном мире дворяне занимались фехтованием. Однако я мог их удивить, так как обладал опытом не одной эпохи. Но тут есть нюанс. Он всё ещё в форме. А валять в пыли великокняжеского дружинника так себе затея, которая очень даже может аукнуться.
        - Рукопашный бой, - после короткой паузы произнёс я, так как выбор вида схватки остаётся за вызываемой стороной. - Только просьба не затягивать, мне завтра утром вылетать в Псков.
        - Драться будем немедленно, - успокоил меня Конев.
        От жандармского управления мы направились в тренировочный зал «Колтукова». Добирались на разном транспорте, как и предписывал дуэльный кодекс. Чему я был только рад. Вот не хотелось мне видеть рядом с собой эту рожу.
        Вопрос с моим секундантом решился сам собой. Им вызвался быть один из тренеров. С местом поединка также никаких проблем. По десять рублей с каждого поединщика, и дерись хоть до посинения.
        - Как будете драться? - поинтересовался распорядитель.
        А вот тут уже выбор за оскорблённой стороной, ибо только он определяет, что именно может удовлетворить его уязвлённую честь.
        - До смерти или пока кто-то не попросит пощады, - тут же ответил Конев.
        - А если один из вас лишится чувств или по иной причине не сможет признать поражение? - уточнил распорядитель.
        - Это трудности проигравшего, - отмахнулся унтер.
        - Ясно. Бой до смерти или пока одна из сторон не попросит пощады. Начинайте на счёт три, - подытожил распорядитель и, пятясь, начал отсчёт. - Раз. Два. Три.
        Несмотря на свой боевой настрой, Конев не стал спешить с атакой. Пригнувшись, он выставил руки, словно борец, и начал кружить вокруг меня, постепенно сближаясь. Я же продолжал стоять прямо с опущенными руками, единственно все время поворачивался, удерживая противника перед собой. Я ничуть не сомневался в своей реакции, так как уже скользнул в боевой транс и наблюдал за происходящим как бы со стороны, подмечая малейшие изменения в движениях, мимике и выражении глаз Конева.
        Наконец тот ринулся в атаку. Удар ногой по голени, я успел убрать свою, но атака оказалась обманной, Конев использовал её, чтобы сократить дистанцию. Не забыл, как я ловко уклонился в гостинице. Едва сблизились вплотную, как последовал апперкот правой в солнышко. Мне удалось нейтрализовать его, довернув тело и отведя его руку предплечьем. Но и это была лишь обманка, так как сразу же последовал хук левой в мою открытую челюсть.
        Я, конечно, в трансе, да только и этот гад слишком хорош! Добиться полного успеха у него не получилось, однако мне всё же неслабо прилетело даже вскользь. Уходя от атаки, я опрокинулся на спину, перекатившись через плечо.
        Конев решил развить свой успех. А может, и не думал ни о чём, действуя на одних рефлексах. Неважно. Главное, что он ринулся за мной, и я сумел встретить его правой пяткой в солнышко. И, не поднимаясь, довершил контратаку подъёмом стопы левой в голову.
        Противник помассивней меня, поэтому не улетел и даже не упал на пол, а опустился на колено, тряся головой и пытаясь втолкнуть в лёгкие воздух. Да только и я не собирался почивать на лаврах. Подогнул правую ногу под себя, одновременно выбрасывая тело вперёд и вверх. Мгновение, и я на колене. Ещё одно, и моя открытая левая ладонь прилетела противнику в затылок.
        Конев растянулся на полу, возможно, потеряв сознание, но я не стал останавливаться на достигнутом, схватил его за правое запястье и поднялся на ноги, выворачивая руку, после чего ударил коленом с обратной стороны сгиба локтя. Предплечьем было бы удобней, но я усомнился, хватит ли у меня сил для задуманного. Послышался хруст, и зал огласил дикий крик, полный боли. Однако пощады никто не просит. И плевать, что даже если захочет, то не сможет этого сделать.
        Я перевернул его на спину и ударил каблуком по рёбрам. Бил расчётливо, со знанием анатомии, выверенно и строго по месту. Вместе с тупым ударом по телу послышался влажный хруст. Конев подавился криком, не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ещё удар, и опять хруст, из его рта выметнулись капли крови. Сломанные ребра пронзили лёгкие. Ещё один удар, и вместе с кровью, выхаркнутой им, его глаза затянуло мутной поволокой, а потом они начали быстро стекленеть.
        - Как-то так, - равнодушно произнёс я.
        Едва стало понятно, что поединок завершён, к Коневу подошёл местный медик, осмотрел его и констатировал смерть. Он, конечно же, мог поднять его хоть своим амулетом, хоть амулетом Конева. Но условия схватки не позволяли ему этого сделать. Пощады унтер не просил, и жизнь его теперь полностью в моих руках.
        Я же, молча склонился над трупом и снял с руки перстень «Лекарь». Такие здесь правила поединка. Победивший забирает с побеждённого трофеи. Больше ничего ценного при нём не было, и я, не проронив ни слова, направился на выход. С одной стороны, нет никакого желания прощать того, кто хотел меня убить. С другой, пусть будет посланием дядюшке. А в том, что это был бросок наудачу, я уже не сомневался.
        И да, валить нужно из Большекаменского, пока ветер без камней. Видит бог, я сделал всё для того, чтобы отойти в сторону. Хватался за маломальский шанс, чтобы не втянуться в эту возню. Но, похоже, всё зря. Миры разные, а дерьмо везде одинаковое. Интересно, сколько у меня осталось времени? Вряд ли много. Значит, нужно форсировать создание своей команды. И не в том виде, в каком планировал изначально. Ну вот почему оно опять, как всегда-то?!
        Глава 2
        - Эвон, стало быть, как, - хмыкнув, тряхнул головой Гаврила и принялся набивать трубку душистым табаком.
        Не сказать, что он дымил нещадно, но под настроение выкурить трубочку любил. Ну или вот так, когда нужно было собраться в кучу. Новость, вываленная им на голову, рядовой никак не назвать.
        Так-то предварительно они обо всём узнали из газет. Благо Анастасия почитывает прессу с завидной регулярностью. Но это их не больно-то и расстроило. Гаврила даже как-то приосанился и выдал друзьям-знакомым, мол, он не промах, знает, кому служить. А то, что княжич не схотел вешать себе ярмо на шею, так это понятно - он ведь всю жизнь мечтал об аэропланах, а его вместо этого на стол править. Вот и подался восвояси вслед за своей мечтой. И уже успел завоевать какой-никакой авторитет. Пока не как пилот, но лиха беда начало. Он всем ещё покажет! Потому как если к делу с любовью, оно не может не спориться.
        С девушкой как-то непонятно. Известие о моём прошлом она восприняла вроде бы и ровно, и в то же время ходит сама не своя как в воду опущенная. А ещё малость испуганная, что ли. С чего бы ей пугаться, коль скоро подробности я озвучил только сейчас?
        Рассказал я им, разумеется, не всё, а отредактированную версию. Вот уж о чём не собирался говорить никому, так это о том, что точно знаю, кто стоит за гибелью моей семьи. Сейчас-то на меня косятся и фыркают, но далеко не все. И дворяне в том числе. Многие молодые и горячие вообще воспринимают меня как образец для подражания. Плюнул на всё и пошёл вслед за своей мечтой, за жизнью, полной приключений! Но стоит узнать о моём фактическом бегстве, как из кумира я тут же превращусь в презренную тварь. Словом - от любви до ненависти один шаг.
        Но мнение горячих мальчишек меня интересовало мало. Как, впрочем, и Анастасии. Для меня она просто проходящая мимо. Не она, так другая. Мой прежний небогатый опыт показывает, что в случае необходимости я вполне смогу обойтись и без штурмана. Во всяком случае, на первых порах.
        А вот опытный бортмех. Это совсем другое дело. Паровики, как я уже не раз говорил, требуют систематического ухода. Конечно, можно обслуживать машины и в мастерских гильдии или в порту. Но тут, опять же, кто его знает, какой уровень у тех спецов. К тому же есть ещё и поломки с вынужденными посадками в какой-нибудь глуши.
        - Ну, я всяко-разно с тобой, Фёдор Максимович. Хочет тебя порешить твой дядюшка иль нет, это только твои догадки. А я, поди, и так каждый раз башкой рискую, - пыхнув терпким табачным дымом, произнёс здоровяк.
        - Подумай, Гаврила, у тебя ведь семья.
        - А я подумал, ты не сомневайся.
        - И что вы собираетесь предпринять, Фёдор Максимович? - поинтересовалась Анастасия.
        - Пока стану кочевать. Чередовать рейсы гильдии с порожними скачками, сбивая со следа возможных преследователей. Да хоть в кругосветку отправлюсь. Гильдия раскинула свои щупальца по всему миру. А то можно и сторонними рейсами подрабатывать. Ну и думать, как обезопасить себя в дальнейшем.
        Вообще-то, мне следовало поступить так с самого начала. А обзавестись документами через тот же криминал. Найти меня за бугром, да ещё и при кочующем образе жизни, было бы весьма проблематично. Но как я уже говорил, я не ожидал подобного проворства от местных сыскарей, а потому моё обнаружение было бы только делом времени. Опять же, разговор с дядюшкой под «Лжекамнем» должен был показать ему всю искренность моих намерений. Но, похоже, всё напрасно.
        - А если вы всё это сами себе напридумывали? - спросила Анастасия.
        - Может, и так, - пожал я плечами, - но лучше подстраховаться, чем после изумляться. И потом в крайнем случае мир посмотрю. Всё в плюсе.
        Вообще-то, убегать и прятаться от проблем это самая настоящая глупость, если они реально есть, то непременно догонят. Так что вариантов два, либо купировать проблему, либо стать настолько сильным, чтобы до тебя не могли дотянуться. И в обоих случаях нужны деньги.
        Я знал, откуда их взять. Оставалось найти тихий уголок, где можно было бы устроиться без опаски. Хотя бы на какое-то время. Ну и, конечно же, иметь возможность летать. Ну нравилось мне ощущение полёта, и я не видел смысла отказывать себе в этом.
        - Понятно. Тогда я тоже с вами, - решительно произнесла Анастасия.
        - Уверены?
        - Гаврила Степанович прав, ваши умозаключения ещё ничего не значат. Мне нужна практика, а вы затеяли самую настоящую кругосветку. Я промолчу о том, что это само по себе интересно, так ещё и практика получится разносторонней. Да мне за такую возможность цепляться обеими руками нужно. Разумеется, если я вас устраиваю как штурман.
        - Пока устраиваете. А как там оно будет дальше, время покажет.
        - Фёдор Максимович, а как же мои? Мне что же, деньги в мошне с собой носить? - спохватился Гаврила.
        - Зачем же. Представительства «Русского банка» есть по всему свету. Оформишь доверенность жене на использование твоего счёта, и всех дел.
        - Хм. И когда вылетаем?
        - Пару дней на то, чтобы утрясти все вопросы, а тогда уж можно будет подумать и о первом рейсе.
        - Ладно. Пойду, свою обрадую, - вновь пустив облако табачного дыма, поднялся Гаврила.
        При этом протез никак о себе не дал знать. Ни скрипа, ни треска, вообще ничего. Словно и нет его. Вот что значит хорошее изделие при должном уходе…
        Полночи занимался шлифовкой сапфиров, успев огранить три камня по десятку карат. С учётом их чистоты и того, что об искусственных тут пока не знают, в общем получается порядка четырнадцати тысяч. Конечно, при реализации выйдет на треть меньше, но всё равно очень даже прилично. А когда всё же найду место, где смогу заняться этим вопросом более плотно, дела и вовсе выправятся.
        Наутро отправился в паспортный стол, чтобы закрыть вопросы со сменой документов. Времени это заняло немного. Затем забежал в банк и наконец в гильдию, дабы привести дела в надлежащий вид.
        Здесь на меня бросали любопытные взгляды, но заговорить никто не пытался. Я ведь ни с кем и не общался-то толком. Помощница кадровика Таничева пыталась со мной заигрывать, изображая из себя скромницу. Я подумал было, а почему бы и нет, но потом махнул на это дело. Не вьюноша бледный со взором горящим, у которого все мысли только вокруг этого и крутятся.
        Затем направился в амулетную лавку Абрамова. Коль скоро мне теперь нет необходимости обосновывать свои доходы, пришла пора закрыть вопрос с кредитом. По-хорошему, оно, конечно, лучше эти деньги вложить в какое-нибудь предприятие. Но у меня нет должных знакомств, а в этом мире я ещё плохо ориентируюсь.
        Можно было бы заняться самому, как я это делал прежде. Вот только для этого нужно осесть, чего мне делать ни в коем случае не рекомендовалось. Как уже говорил, я не имел возможности даже обработать имеющиеся у меня запасы сапфиров и рубинов.
        - Здравствуйте, Фёдор Максимович, - с открытой улыбкой приветствовал меня хозяин лавки.
        - Здравствуйте, Мартьян Ярославович, - поздоровался в ответ я.
        - С чем пожаловали? Если опять желаете предложить мне амулеты, то я не вижу причин для отказа.
        - Читаете, стало быть, газеты, - хмыкнул я.
        - Ну для чего-то же меня обучали в школе грамоте. Так отчего этим не пользоваться, - развёл руками купец.
        - Я по поводу кредита.
        - А что с ним не так?
        - Хочу закрыть этот вопрос.
        - А куда вам спешить? Гасится и гасится. А так придётся вывалить банку сразу весьма крупную сумму, которую можно вложить во что-то дельное.
        - На данный момент мне куда предпочтительней всё же избавиться от кредита. И получить свободные средства.
        - И как скоро вы желаете закрыть этот вопрос?
        - Сегодня.
        - О как! - искренне удивился Абрамов.
        - Увы, но я серьёзно ограничен во времени.
        - А давайте так, молодой человек. Вы ведь пока внесли только четверть стоимости «Альбатроса». Минус от сотни вашего залога, и получаем на выходе семьдесят семь тысяч пятьсот рублей. Мы сейчас же отправляемся в банк, где переоформляем ваш кредит на меня, я перевожу на ваш счёт означенную сумму, и все довольны.
        Понятно. Похоже, Абрамов уже нашёл покупателя на мой бриллиант, но сделка пока только в процессе, а свободных денег у него не хватает. Согласно же нашего договора, в случае невозможности выплаты всей суммы он должен вернуть мне амулет.
        На этой сделке он уже заработал чуть больше трёх тысяч, и если он её завершит, она принесёт ещё порядка двадцати пяти. За минусом банковского процента за кредит, разумеется, чуть меньше. Но всё одно выгода ощутима, и отказываться от столь существенной прибыли попросту глупо. Тем более что от него требуется лишь немного телодвижений.
        У меня, конечно, остаются ещё амулеты общей стоимостью порядка семидесяти тысяч. Только Мартьяну Ярославовичу они сейчас не по карману. И к слову, в немалой степени как раз моими стараниями. Его лавка однозначно имеет не один миллион годового оборота, а прямо сейчас в ней товара не меньше, чем на десяток. Только я изрядно так выбрал у него оборотные средства, а он не может себе позволить обнулить свой счёт.
        Но и средств, оказавшихся в моём распоряжении, вполне достаточно, чтобы при случае вложиться в какое-нибудь предприятие. Хотя, безусловно, от амулетов желательно избавиться. В случае необходимости получить доступ к деньгам на счёте я смогу, находясь за тысячи вёрст. А вот к камням в ячейке уже не получится. Таскать же их с собой глупо. Значит, придётся навестить другие лавки.
        - Я согласен на переоформление кредита, Мартьян Ярославович.
        - И ещё, Фёдор Максимович, предлагаю выкупить у вас ваши амулеты под обязательство внести деньги на ваш счёт в течение месяца.
        - Хм. За оставшиеся два бриллианта и топазы там получится серьёзная сумма порядка семидесяти тысяч.
        - Отсрочка в месяц или возврат амулетов с компенсацией по сто рублей за каждый, - тут же дополнил он своё предложение.
        - А что вы скажете, если я захочу приобрести у вас «Зарядник» на сотню карат. Найдётся у вас такой товар?
        - Топаз в сто шесть целых и четыре десятых карата на сумму восемьдесят четыре тысячи восемьсот рублей, - утвердительно кивнул купец, с трудом сдерживая удовлетворение.
        - Отлично, - выкладывая на стеклянный прилавок малахитовую шкатулку с амулетами, произнёс я.
        Ещё три с половиной тысячи я потратил на покупку комплекта из четырёх «Разговорников» в два карата каждый. В принципе, мне хватило бы и трёх, но меньше не было. Так что получилось на вырост. Дорого, не без этого, но связь того стоит.
        По совокупности сделки Абрамову оставалось перевести мне на счёт пятьдесят семь тысяч двадцать три рубля семьдесят пять копеек. Как по мне, так удачный день!
        Покончив с переоформлением кредита и пополнением счёта, я прошёлся по заказам и оплатил их доставку домой. Пора заняться переснаряжением патронов. Впрочем, я это поручу Гавриле. Пусть трудится. Всё снарядить ему, конечно, не успеть, но сколько-то изготовит, а там заберём с собой, изыщем время и закончим.
        После обеда направился в царское присутствие, каковое представляло трон и имелось во всех стольных городах. Там я уплатил единый налог и получил грамоту купца третьей гильдии. Не обычную, а особую, позволяющую только один род деятельности - подзарядку амулетов Силой.
        Как уже говорилось, амулетные лавки тяготеют к стольным градам с источниками Силы. Но амулетами пользуются повсюду, и каждый раз кататься за подзарядкой в княжеские столицы весьма проблематично. Потому появилась особая каста купцов, предоставлявших именно эту услугу. Этим можно было заниматься параллельно основному занятию, потому как пусть услуга и востребованная, тем не менее в очереди желающие не стоят.
        Княжья грамота стоила дешевле, но позволяла покупать Силу по льготной цене только в конкретном месте. Царская обходилась значительно дороже, но теперь уже можно было напитывать «Зарядники» по всему Русскому царству. Что меня устраивало куда больше.
        
        
        Настя осмотрела комнату флигеля, не забыла ли чего. Взгляд задержался на половице, под которой она устроила тайник, сложив туда дневники учителя. Для неё они представляли значительную ценность. Изучая их, а не машинально копируя в спешном порядке, она могла серьёзно продвинуться в собственном развитии, следуя не по целине, а торной дорогой, избегая ошибок, допущенных её наставником, шаг за шагом познавая природу Силы.
        Несмотря на то, что одарённые создали свою гильдию целителей, противоречий меж ними куда больше, чем общего. Они вынуждены кое-чем делиться, дабы и самим иметь доступ к чужим наработкам. Однако при этом куда больше скрывают, чем делают достоянием остальных. Как результат, познание природы Силы идет медленно, как ползущая улитка. Быть может, кто-то из целителей долгожителей и углубился в этом плане много дальше остальных, но говорить об этом не спешит.
        Увлёкшись Силой, они вовсе не лишены тщеславия и, понимая, что их век когда-нибудь закончится, стремятся обзавестись учениками. Они помогают им на пути развития, а затем передают свои знания, опыт, и наконец делают их наследниками и продолжателями своего дела. Вот только одарённые весьма редко встречаются среди людей.
        Каких-то двести лет назад их и вовсе преследовали как слуг сатаны. Конечно, они гораздо сильнее обычного человека, даже если тот обзавёлся такими костылями взаимодействия с Силой, как амулеты. Но если убить тебя желает не один, и настроены они решительно, тебе не выстоять, ибо запасы вместилища не бесконечны.
        Те из одарённых, кто возомнил, что может сам править, погибали куда быстрее прятавшихся и познававших Силу втайне. Знать и не думала уступать свою власть, без тени сомнений и жалости уничтожая зарвавшихся адептов Силы. Поэтому они предпочитали сидеть в самых дальних углах, зарабатывая себе на хлеб насущный целительством.
        Ситуация начала резко меняться с появлением амулетов. Теперь одарённым было что предложить сильным мира сего в обмен на безопасность и возможность без опаски заниматься своим делом. Как результат, при княжеских и боярских дворах появились целители.
        Так уж вышло, что князь Кувандыкский стал обладателем технологии получения дешёвого алюминия в товарных количествах. Ценность этого металла переоценить сложно. Это многомиллионные доходы! Причём в достаточно бедном Оренбургском великом княжестве, где, по сути, всё держалось на источнике Силы. Новое производство серьёзно увеличило бы доходы в казну.
        Вне всякого сомнения, великий князь Оренбургский подвинул бы одного из своих князей, завладев этой золотой жилой. Туровский же не желал отдавать своё, а потому задумал отложиться, став удельным князем. Для чего собирался заручиться поддержкой царя.
        Учитель сделал ставку на победу Туровского. Он понимал, что тот на этом не успокоится и, набрав с помощью денег силу, постарается занять великокняжеский стол. И опять не без помощи государя. Благо по законам Русского царства право на это он имел, так как по крови являлся дальним Рюриковичей.
        Интерес наставника Анастасии был в получении доступа к источнику Силы. То, к чему стремились все одарённые, но не у всех была такая возможность. А ещё стоило попытаться завладеть дневниками великокняжеского целителя. Ценность подобных записей для одарённых переоценить невозможно.
        Однако всё пошло наперекосяк. У самого Орехова сил, может, было и не так много для стремительного подавления восстания, но ему помогли соратники по партии. Царь не поддержал Туровского. Не прошло и месяца, как с восстанием было покончено, а её учитель погиб. Настя прочитала об этом в газетах за день до возвращения Горина.
        Теперь она осталась одна. И если по её следу уже идут ищейки, то самое лучшее, что она могла придумать, это присоединиться к Фёдору Максимовичу. Тот и сам будет в бегах, а значит, всё время настороже, старательно запутывая след. Ей даже делать ничего не нужно, просто находиться рядом.
        Из дневников учителя она забрала с собой только необходимый на данном этапе для собственного развития. Три последних, которые так и не успела скопировать, и самые важные она поместила на хранение в банковскую ячейку. Остальным предстояло дожидаться её возвращения в тайнике.
        Настя подхватила свой чемодан и вышла из флигеля. Заперла дверь, на прощание помахала ручкой Антонине Прохоровне и легко сбежала с крыльца к поджидающему их такси. Горин был уже там, Гаврила Степанович поцеловал жену, обнял дочь, потрепал вихры Витьки, присел и обнял сына шести и дочь десяти лет, после чего двинулся к калитке.
        Каких-то пятнадцать минут, и локомобиль домчал их до порта, где уже ожидали представители с грузом и вездесущие грузчики, готовые за скромную плату избавить экипаж от необходимости возиться с погрузкой или разгрузкой. Остаётся только показать, куда именно и как размещать груз.
        Эта почётная обязанность традиционно ложилась на плечи штурмана. Но, учитывая её неопытность, за ней в свою очередь присматривал Лужин. При этом вёл себя в высшей степени тактично, указывая на недочёты и поясняя кое-какие тонкости так тихо, чтобы никто из посторонних не слышал.
        - Спасибо, Гаврила Степанович, - поблагодарила она его, когда груз наконец был закреплён.
        - Да бросьте, Анастасия Ильинична. Мы же одна команда, как иначе-то.
        - Ладно. Будет нужда, я вам тоже помогу с машинами.
        - Вот уж чего не надо. С этим я и сам как-нибудь. А то потом переделывать ещё. - Гаврила выставил перед собой руки в шутливом протесте.
        - Так я только ключи подавать буду, - тут же нашлась она с ответом, одарив его озорной улыбкой.
        - А-а, это совсем другое дело. Тогда годится, - с наигранно важным видом качнул он головой, и они рассмеялись
        - Гаврила Степанович, вы меня просто по имени зовите. Ладно?
        - Ну, тогда и вы меня по батюшке не величайте, а то прямо как и не мне говорите.
        - Договорились
        - Настя, вы тут побудьте, а мне отлучиться нужно. Пока Фёдор Максимович отметит документы на вылет, я как раз обернусь.
        - Бегите, конечно. Я поберегу наш «Альбатрос», - похлопала она по «Коловрату» на бедре.
        Едва бортмех ушёл, как она прошла в грузовой салон и, вооружившись шилом, выковыряла из щели пятикаратный топаз. А там и второй, практически близнец первого, но уже из другой щели. Она их почувствовала сразу, как только подошла к самолёту. Единственно её уровня познания пока недостаточно, чтобы по одним лишь ощущениям определить, какой именно конструкт использован. Этому ей ещё предстоит обучиться. Но проявление Силы она чувствовала безошибочно. Если, конечно, амулеты не укрыты под малахитом.
        Видела она наличие или отсутствие амулетов и на окружающих. Пока не очень далеко, всего-то на расстоянии в десяток шагов. А ещё могла в некотором роде определить концентрацию Силы. К примеру, у Гаврилы её было не на один амулет, а у Фёдора Максимовича её проявление стало значительно больше прежнего, значит, и камни стали больше.
        Настя покатала на ладони два топаза. Огранка передающего «Маяка». Пяти карат, при кратковременной активации только для корректировки направления и дальности, в зависимости от удаления половинок друг от друга может хватить от полугода до года.
        Отложив в сторону один из них, она сжала в ладони оставшийся и, закрыв глаза, скользнула в лёгкий транс. Приёмник этого «Маяка» находится в центре города. Поменяла амулеты. На этот раз на противоположной окраине Пскова. То есть их пометили две разные группы. И если первая охотится за Гориным-Демидовым, то вторая должна идти по её следу.
        При мысли об этом Настя настороженно оглянулась по сторонам, хотя и находилась в салоне одна. К сожалению, её чутьё пока ещё слабое, и она может прощупывать пространство только в радиусе десятка шагов. Чего недостаточно даже для проверки всего «Альбатроса».
        Осторожно выглянула из двери, окинув окрестности тревожным взглядом, но ничего подозрительного не обнаружила. Потом успокоила себя тем, что коль скоро к ним подбросили «Маяки», значит, нападать в Пскове точно не собираются. Горин говорил, что дядюшка, скорее всего, выждет какое-то время, пока не уляжется шум. Её сейчас хватать тоже ешё рано, так как преследователям понадобятся дневники её учителя. В особенности последние три. А значит, она дует на воду.
        Настя положила камни в свой карман. Лишить их Силы для неё не составляло труда. А тогда уж и связь между половинками пропадёт. Но к чему раньше времени настораживать преследователей. Тем более что их маршрут им, судя по всему, известен. Они ведь открыто получали груз.
        Однако после она непременно обезвредит амулеты. А там можно будет спилить одну из вершин граней обычным напильником, лишив конструкт целостности. После чего камень продать, получив за каждый из них рублей по триста, не меньше.
        Глава 3
        - Ну, наконец-то, - удовлетворённо произнёс Гаврила, едва «Альбатрос» отошёл от причала.
        - Что, соскучился по полётам? - подмигнул ему я.
        - Соскучишься тут, - с нескрываемой радостью ответил бортмех.
        - А вы что скажете, Анастасия Ильинична?
        - Мне нравится летать, - задорно произнесла девушка.
        Вообще-то, чисто технически они уже летали. И не раз. Проверка состояния машины, просто попривыкнуть к новым габаритам. Опять же, нужно было проэкзаменовать нового штурмана. На первый взгляд, у неё всё получалось хорошо. Как оно будет на практике, покажет время. Но это всё по месту и с дальними перелётами не сравнится.
        Взлетели и приступили к развороту с одновременным набором высоты. Я задал примерное направление, а штурман приступила к расчётам. К моменту, когда заняли эшелон в тысячу сажен, мы уже легли на курс. Этой высоты более чем достаточно, хотя потолок «Альбатроса» три тысячи, а на двух расход топлива наиболее экономичен. Но к чему этот экстрим с дыхательными масками. Сжечь лишнее топливо не так уж и накладно, а вот сидеть в масках приятного мало. Кабина-то у Альбатроса не герметичная. Правда, сквозняков все же не так много, как на том же «Гусе». Впрочем, наверняка оттого, что аэроплан новый.
        - Море сегодня хорошее, бурное, - произнёс Гаврила.
        - И что хорошего? Если понадобится аварийная посадка, верная погибель, - удивилась Настя.
        - Молодо-зелено, - хмыкнул Гаврила. - В такую погоду если даже нас увидит какой разбойник, просто пройдёт мимо. Потому что ни один дирижабль не сможет принять такую махину ни на лётную палубу, ни на крюк. Он тут потому и не предусмотрен. Так что нас только сажать или сбивать. Разбойники же не душегубы. Если только им не приплатили за то, чтобы они устроили блокаду.
        - А, ну да. А я как-то не подумала.
        К слову, не одна она. Я в эту сторону даже не глядел. Одна из тонкостей жизни вольников. И сколько их мне ещё предстоит узнать. А вот о другом я подумал.
        - Держите, - достав из кармана два кольца с александритами, передал их экипажу.
        - Хм. Фёдор Максимович, Насте колечко - понятно. Но я с тобой обручаться не собираюсь, - хмыкнул Гаврила.
        - Очень смешно, - передразнил его я. - Пройдитесь по салону, проверьте все швы и щели, не подсунули ли нам «Маяк». Груз не смотрите, и так понятно, куда мы должны его доставить.
        - Ясно, - уже серьёзно ответил Лужин.
        - Гаврила, ты если так уж не можешь без имени-отчества, то хотя бы в самолёте обращайся ко мне, ну, я не знаю, командир, что ли. Так оно куда проще, - попросил я.
        - Я понял, Лютый, - кивая в знак согласия, ответил тот.
        Мне оставалось только махнуть на это рукой. Ну вот хочется ему, чтобы его командир как-то выделялся. Настя только улыбнулась и, приняв колечко, направилась выполнять распоряжение. Вообще-то, это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Но другого способа я не знал. Хотя бы по стыкам фанерных листов пройтись и то дело. Это самое простое. Снаружи? Сомнительно. Там никаких щелей нет, иначе обшивку задерёт воздушным потоком.
        Хотя, конечно, возможностей засунуть небольшой камушек предостаточно. Да хоть дырочку проковырять и забросить в полость крыла. А тогда прыгай между городами без регистрации, не прыгай, толку никакого. Вот интересно, есть ли какой-нибудь действенный способ поиска амулетов? Александрит среагирует, только когда окажется не дальше, чем в паре сантиметров. Двадцатикаратник «видит» эдак сантиметров с пятнадцати, но это всё равно мало, да и какой дурак станет ставить такой «Маяк».
        - Ну надо же! Нашёл, - произнёс вернувшийся Гаврила, показывая мне на ладони небольшой прозрачный камушек.
        Пятикаратник. И да, судя по огранке, это «Маяк». Вот это да. А я ведь это скорее для очистки совести, чем в надежде действительно что-то обнаружить.
        - И что с ним делать? Выбросить? - поинтересовался Гаврила.
        - Зачем выбрасывать деньги? - удивилась Настя.
        - Так он же без половинки, - удивился бортмех.
        - Ну и что? Разве сам топаз уже ничего не стоит. Я думаю, рублей по шестьдесят за карат дадут.
        - Нам бы его разрядить, - заметил я.
        - Так проще простого. Тиски, напильник и пять минут работы. Спилить любую вершину, к которой сходятся хотя бы три грани, появятся ещё три, и структура амулета нарушится, - пояснила штурман так, словно говорила очевидные вещи.
        - Не рванёт? - усомнился я.
        - Нет. Сила просто развеется в пространстве, - убеждённо ответила Настя.
        Гаврила тут же взялся воплощать задуманное в жизнь, выдвинув один из ящиков за спинкой моего сиденья, достал напильник. Потом откинул столик-верстак, и вскоре я услышал, как он трудится над камнем.
        «Альбатрос» не только имеет меньше щелей, чем у «Гуся». У него кабина ещё и впереди винтов расположена, самих их только два, и они разнесены по крыльям. Так что в салоне куда тише. Получается разговаривать даже без переговорной сети. Она нужна только для связи, когда экипаж расходится по боевым постам.
        - Вроде готово, - послышался из-за спины голос Гаврилы.
        - Ну, так проверь его александритом, - предложил я.
        - Не реагирует, - удовлетворённо произнёс бортмех.
        - Значит, так. Сбрасываем груз в Менском княжестве, а после порожняком прыгаем в Галич. Три-четыре рейса по линии гильдии, а затем опять прыжок и техобслуживание.
        - Толково, - согласно кивнул Гаврила.
        - И ещё держите. - Я открыл малахитовую шкатулку и передал им горошины «Разговорников» на тонких стальных дужках.
        - Ого. А ты не мелочишься, Лютый, - хмыкнул Гаврила.
        - Лучше, если мы всегда будем на связи. Мало ли что стрясётся. И постарайтесь их не потерять, а то придётся избавляться от всего комплекта. Чего не хотелось бы.
        - А тут точно весь комплект? - поинтересовалась Настя.
        - Я покупал их не с рук, а в лучшей лавке Пскова, хозяин которой дорожит своей репутацией.
        - Тогда ладно, - с сомнением произнесла она.
        Перелёт прошёл без проблем. Хотя море под нами бурлило как кипящий котёл, на всём протяжении погода была вполне приемлемой. Имелся устойчивый встречный ветер, в результате чего вышел изрядный перерасход топлива. Но в общем и целом всё прошло без проблем, и только с этого рейса я заработал шестьдесят рублей, члены команды по тридцать, да двадцать упали в кассу в качестве амортизационных. И это при том, что груз был по белым бланкам. То есть стандартный тариф.
        А вообще, как оказалось, с загрузкой для «Альбатросов» и их одноклассников, появляющихся в разных странах, дела обстоят не очень. Грузоотправители пока ещё не адаптировались к тому, что появились аэропланы, способные перевозить по три тонны. Поэтому приходится собирать груз по сусекам. К примеру, мы доставили его сразу для пяти получателей. Но нам ещё повезло перевезти его из точки «А» в точку «Б», а то ведь бывает и такое, что развозить приходится по разным портам.
        Задерживаться в Менске не стали. Едва разобрались со всем, сделали необходимые пометки в диспетчерской гильдии, как поспешили покинуть гостеприимную столицу великого княжества, убыв для всех в неизвестном направлении. Если вылет порожний, то гильдии нет никакого дела, куда и зачем ты летишь.
        Шестьсот пятьдесят вёрст до Дрокии в великом княжестве Галичском проделали за три с половиной часа. Опять встречный ветер и перерасход топлива. Впрочем, на фоне заработков «Альбатроса» некритично. Хотя, конечно, копейка рубль бережёт. Только не мне над мелочью трястись.
        На ночь остановились в гостинице при гильдии. Ничего общего с псковским отделением, где не могли сложить цену за номера. Да и предназначение у них иное. То ли дело в Дрокии. Не стольный град, но здание большое и максимально приспособленное для вольников. Помимо административного крыла тут имелся вполне приличный трактир и гостиница с умеренными ценами. Во дворе механические мастерские.
        Утром выспавшиеся и отдохнувшие спустились в трактир, а после завтрака Гаврила с Настей отправились к «Альбатросу» готовить его вылет. Я же пошёл к доске объявлений подбирать подходящий груз. И что-то мне подсказывало, что просто это не будет.
        Так оно и оказалось. С грузом для самолётов более ста пудов дела обстояли откровенно плохо. Наскоро просмотрел красные, зелёные и жёлтые бланки. Мелочёвка с диаметрально противоположными направлениями. С белыми ситуация немногим лучше. Не глядя на характер груза, начал подбирать попутные. В итоге отобрал пять бланков на сто шестьдесят пудов и в три порта.
        - Доброе утро, - поздоровался я, войдя в диспетчерскую.
        - И тебе не хворать, - отозвался диспетчер, худощавый мужчина лет сорока.
        - Оформляй, - протянул я ему бланки.
        - Тэк-с. Что тут у нас. Ого. На чём прибыл?
        - «Альбатрос».
        - Х-ха. Это ты удачно завернул. Зачем тебе нужен этот сарафан. С недогрузом, да ещё и в разные порты. Или ты не полностью разгрузился?
        - Под ноль. Можешь предложить что-то получше?
        - Значительно лучше, - подняв палец, многозначительно произнёс диспетчер. - Заказ прямо под твою птичку. Сто восемьдесят пять пудов, жёлтый бланк. Как раз сегодня поступила заявка, ещё не успели выложить на доску.
        - То есть обязать ты меня не можешь? - уточнил я.
        - Да как же я тебя обяжу, если заявке нет ещё и суток. Вот помаринуется дней несколько, а там кому-нибудь и всучу. Правда, вы такие большие бываете нечасто.
        - Что за груз? Куда везти?
        - От нашей граммофонной фабрики. Граммофоны, патефоны, фонографы, иглы для пластинок и особый заказ, новинка этого года - две виктролы##1. Доставить нужно на Нитру, Венгерское королевство.
        
        
        ##1 В и к т р о л а - стационарный вариант граммофона, «музыкальный центр» начала двадцатого века. Помимо проигрывающего устройства и усилителя звука, роль которого выполнял сам корпус, в ней были отделения для хранения пластинок. Играла очень громко, мощности корпуса рупора хватало на большой танцевальный зал или гостиную.
        
        - Понятно. Ну что же, оформляй, а я пока верну эти бланки обратно.
        - Ага, - не без удовольствия потёр руки диспетчер.
        И понять его несложно. За грузооборот отвечает он. Заявка есть, а вот подходящий транспорт пока ещё не столь широко распространён. Несколько дней погоды не сделают, но дальше хуже, и не факт, что сюда завернёт такой большой аэроплан. Град-то княжеского рода, но не стольный, а потому и грузооборот пожиже будет.
        - Ну и что у нас с грузом? - поинтересовался Гаврила, вытирая руки тряпицей.
        - Почти под завязку и всё одним рейсом, - тряхнул я жёлтыми бланками.
        - И далеко?
        - Нитра, семьсот пятьдесят вёрст.
        - От это нам повезло. Ещё и по полуторному тарифу. Больше сотни тебе и почти по шестьдесят нам. Да отлично! Как думаете, Настя?
        - Думаю, что мы заработаем чуть меньше, на Нитре нужно будет проводить техобслуживание, а это траты, - улыбнувшись, заметила она.
        - Пока ещё рано. Да и на обслуживание копейки. Машины-то новые, - вставил Гаврила.
        - Анастасия Ильинична, «Альбатрос» мой, а потому и его обслуживание моя головная боль. Я определил ваше жалованье, и вы будете получать его сполна.
        - А если ремонт? Он ведь может быть разным?
        - Если станет совсем тяжко, уменьшу вашу долю. Это прописано в договоре. Ладно, давайте готовиться. На фабрику уже сообщили, скоро груз подвезут, - поднимаясь на борт покачивающейся на воде летающей лодки, произнёс я.
        Не прошло и получаса, как появился грузовик, на котором находилось шесть больших ящиков. Пришлось грузчикам извернуться, чтобы затащить их в грузовой салон. Но мужики опытные. Так что управились. Я проверил целостность и соответствие пломб, расписался в получении груза.
        - Доставить нужно в течение восьми часов, - предупредил меня представитель фабрики.
        - А если бы заявка провалялась в гильдии несколько дней, - хмыкнул я.
        - Но её удовлетворили сегодня, и получатель уже извещён, вас будут встречать, - возразил благообразный мужчина в сюртуке и котелке.
        - Хорошо. Я вас понял, - заверил я и попрощался с ним.
        А потом обратил внимание на озадаченный вид моего штурмана и не удержался от вопроса:
        - Анастасия Ильинична, что-то не так?
        - М-м-м. Не знаю. Просто нехорошее предчувствие. Может, откажемся от груза?
        - Теперь уже без вариантов, - покачав головой, возразил я. - Если откажусь без веской на то причины, велика вероятность, что нас вышвырнут из гильдии с волчьим билетом, а в мои планы это пока не входит. Но если вас настораживает что-то конкретное…
        - Н-нет. Не знаю. Просто нехорошее предчувствие.
        - Извините, но это не повод отказываться от рейса. Если желаете, можете сойти с борта, - пожал я плечами.
        А что такого. Я никого удерживать не собираюсь. А мнительность и суеверия пусть засунет в самый дальний угол. Мне не хватало ещё и с этим разбираться.
        Поручив Гавриле и Насте удостовериться, хорошо ли закреплён груз, отправился к портовому начальству. Вернулся с местным чиновником, который в свою очередь проверил груз. В смысле всё ту же целостность пломб. При наличии таких мер экипаж за содержание тары ответственности не несёт, это полностью головная боль грузоотправителя и получателя.
        Наконец мы пробежались по взлётному створу и оторвались от воды. Настя сохраняла озабоченность и время от времени поглядывала на опломбированные ящики, словно хотела заглянуть внутрь.
        Признаться, я не знал, как на это реагировать. Что-то такое зудело в душе, но я никак не мог понять, что это. Предчувствие грядущих неприятностей, или мне передалось настроение девушки. Поэтому решил не предавать этому значения.
        Ящики опломбированы, и даже если там контрабанда, это не наши трудности. И да, это вполне обычная практика, потому что так удобней тем же вольникам, чтобы не пересчитывать весь товар. А так тара в порядке, никаких претензий. Все вопросы по грузу к грузоотправителю.
        На место прибыли в три часа пополудни. В порту на пристани нас, ясное дело, никто не ожидал. По моему разумению, если грузополучатель встречает нас, то он должен находиться в зале ожидания порта, куда я отправлюсь после проверки и посещения диспетчера.
        - Здравствуйте, - по-русски, но с грубым акцентом поздоровался портовый чиновник.
        - Здравствуйте, уважаемый, - на достаточно чистом венгерском ответил я.
        Данное обстоятельство заставило его удивиться, хотя лояльности особо и не прибавило. А что такого. Я на многих языках говорю. Спасибо абсолютной памяти. Вот с акцентом ничего поделать не могу, так как голосовые связки реципиента уже потеряли свою эластичность, и подстроить их попросту нереально. Да и не нужно оно мне.
        Проверка заняла немного времени. Чиновник просмотрел документы, сверил пломбы, после чего выписал квиток и отправил меня в диспетчерскую, где мне предстояло ещё уплатить портовые сборы. В пересчёте на рубли по копейке за пуд грузоподъёмности и по двадцать копеек за каждую картечницу, на круг два рубля двадцать семь копеек. Ну и по полтине за сутки стоянки в порту.
        - Так. Я к диспетчеру, вы остаётесь на хозяйстве, - распорядился я, выпроводив чиновника.
        - Мне обязательно находиться при аэроплане? - поинтересовалась Настя.
        - Что-то срочное?
        - Хотела сходить в книжную лавку.
        - Не заскучаешь, Гаврила? - поинтересовался я.
        - Да чего мне сделается. Пусть идёт.
        В диспетчерской было довольно многолюдно, все же столица графства, и грузопоток довольно высокий. За стойкой сидели сразу четыре диспетчера, и то мне пришлось постоять в очереди. Сначала оформляю все бумаги здесь, потом перемещаюсь в зал ожидания за получателем груза, сдаю его и только потом в гильдию за отметкой в бортовой журнал о завершённом рейсе. Бюрократия! Зато обеспечивают работой и, опять же, юридическое прикрытие.
        - Так. Прибыл из Дрокии, грузополучатель Драгослав Бартос, - произнёс диспетчер.
        Показалось или он это произнёс слишком громко? Во всяком случае, слышно было на всю комнату, несмотря на стоявший гомон. Я глянул на него, склонив голову набок и силясь понять, что бы это, собственно говоря, значило. Возможно, я и не обратил бы на это внимания, не знай о том, что по моему следу могут идти убийцы.
        Подтвердив слова диспетчера улыбкой и кивком, я осмотрелся периферийным зрением. Один из вольников, возившийся с бумагами у столика сбоку, поднялся, направившись на выход. Совпадение? Очень может быть.
        - Гаврила, разводи пары, - коснувшись пальцем горошины «Разговорника» за ухом, тихо произнёс я.
        - Понял, - не стал задавать вопросы тот.
        - Анастасия Ильинична, вы где?
        - Слышала. Возвращаюсь на «Альбатрос».
        Вот и ладно. Если окажусь не прав, и бог с ним. Лучше перебдеть, чем недобдеть, решил я, забирая бумаги. Машинально сложил их и сунул во внутренний карман сюртука.
        Едва вышел в коридор, как тут же почувствовал движение слева. Ещё не отдавая себе отчёта, присел, одновременно вгоняя себя в боевой транс, и выбросил левую руку, целя в пах нападавшего. Это мне показалось наиболее актуальным, и я не прогадал. Мужчина завыл, схватившись за причинное место.
        Справа оказался тот самый вольник, что вышел из диспетчерской. Я ухватил его за штанину и дёрнул вверх, роняя на спину. Вышло это настолько неожиданно, что он даже не успел сгруппироваться.
        Одновременно с этим оттолкнулся вперёд и торпедой врезался в живот оказавшегося передо мной. Тот отлетел к стене и, приложившись затылком, начал сползать по ней. Имеет он отношение к нападавшим или нет, без разницы. Сейчас лучше всех воспринимать как врагов.
        - Королевская тайная полиция! Не сопротивляться! - раздался в коридоре громкий голос…
        Глава 4
        Не сопротивляться? Я что, похож на идиота? Да даже если я притащил сюда самую страшную контрабанду, с меня взятки гладки, спрос с грузотправителя. Но тайная полиция не та контора, которая ограничится вежливыми расшаркиваниями. Плевать на допросы. Главное это то, что при мне «бульдог», заряженный шестью «Пробоями», и пара ножей со «Стилетами», а я как бы уже не княжич, и потому иметь при себе такие амулеты не имею права ни при каких раскладах. Одно только их наличие у меня тянуло на несколько лет тюрьмы. Это при условии, что я ими не воспользуюсь. А так-то прогуляюсь на виселицу. Тут вам не Русское царство. Да и там легко загреметь на пожизненную каторгу, где долго не протянуть по определению.
        Поэтому у меня даже мысли не возникло останавливаться. Вместо этого я рванул по коридору, лавируя между ошарашенными произошедшим вольниками.
        - Стоять! - выкрикнул здоровенный детина, преградивший выход.
        В руках обрез двустволки с взведёнными курками. Вряд ли в зарядах амулеты, всё же дорогое удовольствие. Поэтому я и не подумал выполнять его приказ. Вместо этого на бегу рванул из кобуры свою «хауду». Полицейский выстрелил раньше. Грохнул дуплет. Нормальная практика - пристрелить, скрутить руки-ноги, а потом оживить с помощью «Лекаря».
        Однако я его удивил, ощутив лишь лёгкий двойной толчок пальцами. Мой «Панцирь» играючи сдержал этот натиск. А ведь противник был уверен, что бьёт с изрядным запасом, так, чтобы наверняка. Порох в патронах бурый, а потому стрелка не заволокло белыми клубами дыма, и я, пусть и не отчётливо, но всё же рассмотрел его удивлённое выражение лица.
        В ответ грохнул мой выстрел. Убивать полицейского я не собирался, поэтому стреловидная пуля, разметав щит, ударила его в бедро. Крик полный боли, и пока я преодолел три метра, разделяющие нас, стрелок успел привалиться к стене, по которой и сползал, освобождая мне проход.
        Выскочил в тамбур, буквально навалившись на спину какого-то мужика в лётной куртке. Наверное, он заходил в здание, когда из-за двери раздались выстрелы, и поспешил ретироваться, а тут я. За малым не пальнул в спину. Не будь в трансе и не контролируй себя со стороны, однозначно сработал бы на рефлексах. А так только толкнул правой рукой.
        Ошибка! На мужике, похоже, была «Кольчуга», воспринявшая зажатую в руке «хауду» как холодное оружие. В результате моя рука словно попала в кисель, и вместо того чтобы оттолкнуть вольника, я налетел на него всей массой. А вот на тело никакие амулеты воздействия не имели, и мы дружно полетели кубарем на мостовую.
        Я успел сгруппироваться и ушёл в перекат через левое плечо. Мгновение, и поднялся на колено. Грохнул выстрел. Рядом вжикнула пуля. Ещё один, и лёгкий толчок в грудь. Третий, и опять только ощущение тычка пальцем. Судя по звукам, стреляли из карабинов, но за прошедшие пару-тройку секунд амулет успел вобрать достаточно Силы от «Зарядника», а потому попадания не причинили мне вреда.
        Приметив одного из стрелков, не поднимаясь с колена, вскинул «хауду». Метров пятьдесят. Будь в стволе обычная пуля, и нечего даже мечтать попасть из этого коротыша. А вот для стреловидной нет ничего невозможного. Выстрел! Полицейский, уже перезарядивший карабин и вновь целившийся в меня, сложился пополам.
        Впрочем, я этого уже не видел. Просто был уверен в том, что не промазал, вот и всё. Сам же, едва нажав на спусковой крючок, кувыркнулся через левое плечо. Выстрел! Пуля вжикнула где-то высоко над головой. Ещё один! Громкий щелчок по каменной мостовой, и визг бесформенного куска свинца, ушедшего в рикошет.
        Я вскочил на ноги и побежал в сторону подстреленного противника, стремясь вырваться из оцепления. На бегу переломил стволы, эжектор выбросил стреляные гильзы, пальцы выхватили из патронташа два патрона, и я отточенным движением вогнал их в патронники.
        Пока перезаряжался, мечась из стороны в сторону, прозвучало ещё два выстрела. Одна пуля прошла мимо. Вторая беспомощно толкнула в бедро. Едва клацнул блоком стволов, бросился на мостовую, кувыркнувшись через левое плечо. И тут же едва не синхронно раздались два выстрела. И опять вжиканье пули совсем рядом со мной и толчок в бок. А хорошо стреляют сволочи! Да ещё и резво так!
        Вновь встал на колено и выстрелил в одного из них. Опять кувырок. Растянулся на мостовой и, вытянув руку с «хаудой» в сторону последнего стрелка, перекатился влево. И как раз в то место, где я только что был, ударила пуля. Я зафиксировался, лёжа на животе, и, поймав в прицел полицейского, выстрелил. Тот закричал и, схватившись за плечо, начал оседать.
        Всё же хорошо, что тут ещё не практикуют продвинутые тактические приёмы. Стройными рядами, конечно, не воюют, но и особо с укрытиями не заморачиваются, к примеру, этот только и того, что встал на колено. С одной стороны, оно вроде как лишь последняя треть девятнадцатого века, когда всё ещё воевали с гордо поднятой головой. С другой, амулеты являются серьёзным расхолаживающим фактором.
        Впрочем, это я тут по привычке занимаюсь различными экзерсисами. Абориген на моём месте и с моей защитой не катался бы по мостовой, а без затей попёр бы напролом непрошибаемым танком и уже вырвался бы за линию оцепления.
        Что я, собственно говоря, чертыхнувшись, и решил наконец проделать. Только эта гениальная мысль несколько припоздала. Серьёзных стрелков в поле зрения уже не наблюдалось. В спину пару раз выстрелили из револьвера. Но пули прошли настолько далеко, что я на это даже не обратил внимания. А там и скрылся за углом.
        - Гаврила, как у тебя? - прижав пальцем за ухом горошину «Разговорника», поинтересовался я.
        - Народ малость волнуется из-за стрельбы. Но так-то пока всё нормально.
        - Котлы?
        - Давление ещё не набрали, но к твоему прибытию будут под парами.
        - Давай за картечницу и будь готов отбиваться.
        - Принял, Лютый, - отозвался сразу возбудившийся бортмех.
        - Настя, - позвал я на бегу.
        Вот некогда тут по имени отчеству и проявлять воспитанность. Нам бы ноги унести подобру-поздорову.
        - Слушаю, - отозвалась она на удивление спокойная и собранная.
        - В порт не ходи. Деньги есть?
        - Да.
        - Выбирайся сама в любом направлении на любом транспорте. Ты с нами никак не связана. Потом решим, где встретимся. Поняла?
        - Ясно.
        Вот и хорошо, что ясно. Сейчас здесь начнётся свистопляска. И в подтверждение моих мыслей от причала, где находился наш «Альбатрос», послышался грохот картечницы. Быстро работают черти! Наверняка группы снабжены «Разговорниками», а связь для координации действий это первое дело.
        Из-за штабеля ящиков выбежали сразу двое полицейских с дробовиками наперевес. Эти в обычной форме городских стражей порядка. А может, и тайная полиция переоделась, кто же их, дьяволов, разберёт. Вновь по наитию бросился на мостовую, грохнули выстрелы, и надо мной прошуршал рой картечи. Дистанция всего-то семь метров, так что прошлась плотной кучей.
        Кувыркнувшись, встал на колено и вскинул «хауду». Полицейские вновь выстрелили, и на этот раз картечь пришлась точно по мне, только я практически ничего не ощутил. Так, словно по голому торсу сыпанули горохом. «Панцирь» отработал на раз.
        Передо мной белёсая пелена порохового дыма, но противника вижу отчётливо. Фараоны не стали столбенеть и перезаряжать свои двустволки. Вместо этого они дружно бросились в рукопашную. Правильное решение, что тут ещё сказать-то.
        Я нажал на спусковой крючок, и «хауда», лягнувшись, послала пулю в живот первого противника. Полицейский запнулся, схватившись за рану, ноги подогнулись, и он завалился на бок, оглашая округу заунывным страдальческим криком.
        Выстрелить во второго я не успевал, поэтому откинулся на спину, кувыркнувшись назад через правое плечо. И вовремя. Набежавший противник как раз со всего маху нанёс удар ногой, целя мне в грудь. Однако лишь вспорол пустоту, едва не упав и замешкавшись. Этого мне хватило, чтобы встать на колено и выстрелить в него практически в упор.
        Был у него «Панцирь» или нет, мне невдомёк. Знаю только, что пуля ударила его в район тазобедренного сустава, тут же опрокинув на мостовую под оглушительные проклятия, полные боли, злости и бессилия. Плевать! Прилетело ему настолько знатно, что он уже не боец.
        «Лекарь»? Это, конечно, проблема, и раненый может исцелиться в секунду. Но для того, чтобы им воспользоваться, нужно сохранить способность соображать. Их же сейчас корёжит от болевого шока так, что соображать начнут нескоро. Во всяком случае мне достанет времени оставить их далеко позади.
        Я вскочил на ноги и побежал дальше в направлении самолёта, откуда продолжал доноситься грохот картечницы. Попутно подумал о том, что на этот раз не зря кувыркался по мостовой. У диспетчерской, когда по мне стреляли карабины, это в принципе было лишено смысла, так как им было не пробить мою шкуру. Дробовик же на такой дистанции куда как серьёзный аргумент, даже три выстрела снесли бы мой десятикаратный «Панцирь», который попросту не успел бы напитаться Силой.
        На бегу перезарядился. И вовремя. За очередным штабелем ящиков засели двое солдат с карабинами, ведущие огонь по моему «Альбатросу». Колпак с турелью картечницы практически полностью скрыт под взвесью порохового дыма, который не успевает рассеиваться и подниматься вверх. От вращающегося блока стволов то и дело расходятся веера трассеров. На мостовой причала лежат тела двух чрезмерно ретивых солдат.
        Не останавливаясь, дважды нажал на спусковой крючок, целя в спины засевших, после чего рванул к аэроплану настолько быстро, насколько только мог. О перезарядке «хауды» уже даже не задумывался. Наоборот, сунул её в кобуру, а из ножен рванул нож.
        Мне и нужно-то было пробежать всего-то метров сорок. Но даже на такой короткой дистанции в меня успели попасть дважды. Однако «Панцирь» выдержал без труда. Только и того, что я отметил прилёты. Сразу забегать в салон не стал, вместо этого разом перерезал причальный конец у хвоста. Пробежал вперёд, повторив со вторым. И только после этого вбежал внутрь, сразу же переместившись в кабину.
        Упал в сиденье пилота, бросил взгляд на приборную панель. Оба котла под парами, в коротких перерывах грохота картечницы слышен заунывный свист предохранительных клапанов. По фанерному фюзеляжу с глухим перестуком прилетело несколько пуль. Я подал ручку акселератора вперёд, машины тяжко вздохнули, пыхнули паром, и винты взбили воздух.
        «Альбатрос» начал отходить от причала. Я не стал выводить его на взлётный створ. Уж больно быстро нарастала стрельба. А там и перехватчики могут поднять в небо. И скорее всего, поднимут. Встречать же их лучше в воздухе, а не на взлёте. Поэтому я повёл самолёт по свободной полоске воды между стоящими у причалов и курсирующими по акватории аэропланами. Было довольно тесно, но я всё же управился. «Альбатрос» пробежался по воде и наконец оторвался от её поверхности.
        - Лютый, что это было? - заглянув в кабину, поинтересовался Гаврила.
        - Да хрен его знает, - и не подумал я откровенничать с ним.
        Вот не стоит ему знать о том, что первопричина не в попытке нас задержать, а в том, что при мне были запрещённые амулеты. Хотя-а-а… Оно ведь непонятно, с чем нас должны были прихватить, коль скоро устроили такую серьёзную облаву. Сработали где-то технично, но по большей части топорно. Это да. Ну да, такое время. Местные силовики пока только нарабатывают тактику и приёмы захвата преступников. Так что, глядишь, ещё и не отвертелись бы. А потому не факт, что в отношении Гаврилы я был не прав.
        - Анастасия Ильинична, мы улетели, выбирайтесь самостоятельно, - прижав пальцем за ухом горошину «Разговриника», произнёс я.
        - Сожалею, но Анастасия Ильинична не может покинуть гостеприимную Нитру. Во избежание ещё больших неприятностей предлагаю и вам присоединиться к ней, - послышался в голове незнакомый мужской голос…
        
        
        Поначалу всё шло более чем удачно. При проверке грузового салона «Альбатроса» Настя сумела подсунуть Гавриле один из «Маяков», справедливо рассудив, что наличие такой находки должно будет подстегнуть осторожность Горина и заставить его более активно путать след. Второй амулет она разрядила, уменьшив свой потенциал в необходимом объёме, чтобы принять Силу из камня.
        Жаль, конечно, что свою пришлось просто развеять, но она поступает так последнюю пару недель, так как собирать её попросту некуда. Все имеющиеся у неё камни заполнены под завязку. Ходить же с регулярно наполненным вместилищем не рекомендуется. Постоянное пополнение и расход способствуют развитию способности оперировать Силой и облегчают работу по совершенствованию конструкта.
        Едва она приблизилась к ящикам с грузом, как почувствовала в них присутствие Силы. Судя по всему, амулеты были больше обнаруженных ею «Маяков», и скорее всего это «Облегчители». Отсюда и ограничение по времени, и, судя по размерам ящиков, где-то десятикаратники.
        Ничем иным, как контрабандой, их груз быть не мог. Причём какой-то серьёзной, потому что стоимость амулетов выходила изрядной. Каждый тысячи по четыре, а может, и побольше. Просто так вкладываться в перевозку никто не станет. Ей же влезать в сомнительные авантюры не улыбалось.
        Однако и нормально предупредить Горина она не могла, так как не желала открывать свою одарённость. Вот и пришлось придумывать на ходу какой-то лепет про нехорошие предчувствия, от чего Лютый просто отмахнулся.
        Лютый. Хм. Ему это прозвище совершенно не шло. Внешне и вовсе красавец писаный. Ну и порода видна в каждом жесте, движении, манере держаться и взгляде. Ничего такого, что бы указывало на брутальность. Может, прозвище прикипело к нему как раз в пику его облику.
        По прибытии на Нитру она решила держаться подальше от «Альбатроса», пока Фёдор Максимович и Гаврила не разберутся с грузом. Если обойдётся, тогда ладно. А если нагрянут неприятности, то предпочтёт убраться восвояси, не ввязываясь в возможные проблемы.
        В конце концов она ещё даже не полноценный член команды, а только на испытательном сроке, так что никаких серьёзных обязательств перед ними у неё нет. Хотя, конечно, по отношению к Гавриле было как-то совестно. Этот здоровяк, его жена и дети ей откровенно нравились. И вообще то, как он её сразу принял, дорогого стоит. Но из-за него она всё же рисковать головой не станет.
        Поэтому и отпросилась, прихватив с собой саквояж со своими вещами. На вопрос Гаврилы сослалась, что сразу из книжной лавки направится в гильдейскую гостиницу. А раз так, то чего тогда ходить дважды.
        Однако пошла она не в книжную лавку, а в ювелирную, дабы сдать там свой топаз, за который рассчитывала выручить порядка трёхсот рублей. Нормальная цена и вполне приличные деньги, если, конечно, не шиковать. А она и не собиралась. Этого более чем достаточно, чтобы добраться до Пскова, забрать свои вещи и убраться восвояси.
        Она как раз нашла лавку и успела переступить её порог, когда в голове послышался голос Горина.
        - Гаврила, разводи пары.
        - Понял, - тут же отозвался тот.
        - Анастасия Ильинична, вы где? - поинтересовался Горин.
        - Слышала. Возвращаюсь на «Альбатрос», - коснувшись пальцем горошины «Разговорника» за ухом, отозвалась она.
        В груди тут же поселился холодный ком, а под ложечкой тревожно засосало от предчувствия опасности. Нет, она не обладала даром предвидения. Это вообще было подвластно лишь редким одарённым. Но даже у них тот открывается после серьёзных успехов во владении Силой и, разумеется, при наличии большого объёма вместилища. Просто её обуял страх.
        Анастасия невольно прикрыла глаза и задействовала чутьё. По мере наработки практики она сможет делать это походя, расходуя куда меньше Силы и ощупывать гораздо больший радиус. Сейчас же на то, чтобы осмотреться внутренним взором, она затратила её не меньше карата. Причём совершенно напрасно, так как даже в радиусе десяти шагов вокруг неё оказалось с десяток человек. Включая лавочника, двух посетителей и прохожих на улице, и их поведение не вызвало у неё никаких подозрений, что несколько успокаивало.
        Вопреки своим словам, возвращаться в порт она не собиралась. Вместо этого подошла к лавочнику и, улыбнувшись, выложила перед ним «Маяк».
        - Желаете продать? - догадался ювелир.
        - Достался мне по случаю. Мне он без надобности, а вы, возможно, сумеете переделать его во что-то более полезное.
        - То есть второй половины у вас нет?
        - Если бы была, то я пошла бы в амулетную лавку или оставила бы их себе.
        - Резонно, - извлекая ювелирные весы, произнёс лавочник. - Итак, я могу предложить за него семьсот девяносто пять форинтов.
        - Устраивает, - прикинув, что по обменному курсу сумма составит триста восемнадцать рублей, согласилась Настя.
        На всё про всё у неё ушло совсем немного времени. Она уже вышла на улицу, когда услышала отдалённую перестрелку. Решительно развернулась и направилась было в противоположную сторону. Но именно в этот момент перед ней остановился чёрный автомобиль, а сзади подскочили два дюжих молодца, подхватившие её под руки, предотвращая малейшую попытку сопротивления.
        - Королевская тайная полиция! Именем короля вы задержаны! - произнёс один из них.
        Говорил он достаточно громко, при этом ещё и отвёл в сторону полу сюртука, демонстрируя бляху, скрывавшуюся под ней. Рванувшие на помощь девушке двое молодых господ тут же отказались от своего намерения.
        По груди пробежал неприятный холодок, Настю мгновенно охватил страх, а в голове взорвался тревожный набат. Её нашли! Она едва удержалась от того, чтобы использовать Силу. Полицейский вовремя назвался, и Бирюкова сообразила, что это не могут быть её преследователи. Они постарались бы сразу лишить одарённую сознания, чтобы она не изумила их до смерти.
        Вовремя сориентировавшись, девушка решила пока повременить и не заявлять о своих способностях. Нужно выждать более благоприятный момент. Она, конечно, владеет Силой. Но не настолько хорошо, чтобы ввязываться в погоню с перестрелкой. В итоге её задавят, тут никаких сомнений. Если же выждать немного, то можно будет воспользоваться более удобным случаем и уйти тихо.
        Тем временем её затолкали в салон локомобиля, и по бокам пристроились двое полицейских. Тот, что говорил, снял с её ушка дужку с «Разговорником» и пристроил на своё. Они уже достаточно отдалились от порта, когда он коснулся горошины и заговорил.
        - Сожалею, но Анастасия Ильинична не может покинуть гостеприимную Нитру. Во избежание ещё больших неприятностей предлагаю и вам присоединиться к ней, - произнёс он, обращаясь к Горину, Лужин назвал бы её просто по имени…
        Глава 5
        - Что будем делать, Лютый? - поинтересовался Гаврила.
        - Для начала вернись к турели. Ещё ничего не закончилось, - ответил я.
        Даже если представители тайной полиции, аналог русского отдельного корпуса жандармов, не предусмотрели возможность нашего бегства, порт в любом случае должна прикрывать дежурная эскадрилья. И если это современные машины, то наш потолок в три тысячи саженей их не впечатлит. Они могут подняться и на пять. Скорость однозначно выше. Манёвренность… не будем о грустном. Всё, на что способен «Альбатрос», это величаво плыть в воздушном океане, «Гусь» и тот куда манёвренней. У нас нет даже курсовой картечницы, а предусмотрена турель в прозрачном колпаке в самом носу.
        Ну что сказать, я как в воду глядел. Хотя другого ожидать не приходилось. Не успели набрать высоту, как к нам сзади пристроилась пара истребителей. О чём меня и известил бортмех.
        - Гаврила, используй переговорную сеть, - приказал я по «Разговорнику».
        Тот наверняка не подсоединился к ней. Я же этот момент как-то упустил из виду. И моя предосторожность оказалась вовсе не лишней.
        - Ещё раз советую вам вернуться, сесть в порту и сдаться, - вновь послышался в голове голос неизвестного.
        - Теперь понимаешь? - произнёс я по сети, игнорируя слова полицейского.
        - Да понял уж, - послышался изменённый, похожий на механический голос Лужина.
        А вообще какая-то дичь. Ведь изобрели же уже телефоны, так отчего продолжают пользоваться вот этим анахронизмом из труб. Впрочем, ответ был на поверхности. Телефоны штука пока дорогая, а любое дополнение ведёт к удорожанию и без того серьёзной стоимости самолёта. А может, всего лишь инерция мышления. К чему внедрять что-то новое, когда и старое нормально работает.
        Крейсерская скорость у нас с истребителями, в принципе, сопоставима, а вот максимальная уже изрядно уступит. Можно, конечно, и погоняться, это как минимум не позволит нагнать нас слишком быстро и даст возможность отдалиться от острова. Всё же радиус у истребителей не сравним с нашим. Но выиграть получится не так много, а расход топлива, которого у нас оставалось чуть меньше трети, увеличится.
        Да и не собирался я убегать так уж далеко. Бросать своих последнее дело. Я пока понятия не имел, как буду вытаскивать Настю, но попытаюсь однозначно. Мне нужна команда. И если получится спасти девушку, это не только хорошо скажется на её лояльности в будущем, но и благотворно повлияет на мой авторитет в глазах остальных.
        Поэтому я набрал высоту в две тысячи сажен и летел прямо, не предпринимая никаких манёвров, придерживаясь экономичного крейсерского хода в двести пятьдесят вёрст. И ничего удивительного, что преследователи очень скоро нас настигли.
        Включив гироскоп, я отключился от переговорной сети, надвинул на глаза лётные очки и открыл дверцу в носовое боевое отделение. Она посредине между сиденьями пилота и бортмеха, который в случае необходимости может выполнять и роль второго пилота. Правда, Гавриле туда протискиваться придётся долго и муторно, да и внутри не больно-то развернёшься. Мне уже вполне приемлемо, а Настя там и вовсе себя чувствует свободно. Она, к слову, и отвечала за этот боевой пост.
        Едва открыл дверцу, как из проёма ощутимо потянуло. Ясное дело, что щели максимально заделали, только бесполезно это. Сквозняки тут дело обычное. Вообще фонарь турели смотрелся на носу «Альбатроса» эдакой бородавкой, но иного способа обеспечить ему защиту попросту не существовало. Откровенно говоря, такой подход куда лучше, чем курсовая картечница «Гуся».
        Взялся за рукоять взведения и дёрнул ею пять раз, изготавливая картечницу к бою. Проверил, полный ли бункер. Потом подсоединился к переговорной сети.
        - Гаврила, я в носу, скажешь, в какую сторону отвернёт.
        - Принял, - отозвался тот.
        Вскоре послышался грохот выстрелов. По фюзеляжу простучали пули. Лужин загрохотал в ответ, отгоняя противника.
        - Вправо! - выкрикнул он.
        Я навалился плечом на упор и развернул турель в нужную сторону. А там и истребитель пронёсся мимо, уходя в правый вираж для нового разворота и захода на цель. Я нажал на спуск, посылая ему вдогонку строчку трассеров. Однозначно попал. Правда, прошитые фюзеляж или плоскости крыльев не могли так-то уж сильно повлиять на боеспособность истребителя. Не снаряды же, в самом-то деле. Но, с другой стороны, должны были дать понять пилоту, что лёгкой охоты не будет и картечницами на «Альбатросе» пользоваться умеют.
        Вновь грохот картечницы сзади, и опять перестук пуль по фанерному фюзеляжу. А вот и второй истребитель подоспел. Гаврила также не отмалчивался, дав по приближающемуся противнику длинную очередь. Я выставил турель прямо по курсу, так как предугадать, в какую именно сторону отвернёт пилот, не получится, и такое положение мне виделось наиболее оптимальным.
        - Влево! - выкрикнул бортмех.
        Я навалился плечом на упор и развернул стволы в нужную сторону. Нет, однозначно пора озаботиться нормальными пулемётами вместо вот этого неповоротливого убожества!
        И вновь успел пустить очередь вдогонку, приметив попадание как минимум двух трассеров. Скорости здесь все же ещё не столь высоки, дистанции боя небольшие, а потому и точность огня достаточно высокая. Разве только моя пальба опять оказалась бесполезной. Больше по нервам, чем причинил вред.
        Зато Гаврила отметился, как положено. Бог весть, попал ли он в первого, но вот этому точно досталось. Я рассмотрел едва различимую струйку пара, вырывающуюся из-под капота и тут же истаивающую. Впрочем, выглядело это настолько иллюзорно, что я не был уверен в том, что это действительно так. Однако, вернув перед мысленным взором картинку, убедился в том, что не ошибся.
        Потеряв ведомого, потянувшего обратно в порт, ведущий сделал на нас ещё два захода. Причём во второй раз попытался зайти снизу. Но Гаврила успел снять картечницу с турели и переместить её к нижнему техническому люку. В свою очередь я перебрался на место пилота и, чуть отвернув, обеспечил ему нужный сектор обстрела. Попасть не попал, но желание продолжить преследование отбил напрочь.
        Хорошо всё же, что Гаврила обладает недюжинной силой. Я бы малость охренел тягать в бою такую тяжесть. Сорок кило без боеприпасов не хухры-мухры. Нет, однозначно нужно создать пулемёт! Чисто для себя, что не просто возможно, а вполне выполнимо.
        - И что дальше, Лютый? - поинтересовался Гаврила, нависая над моим правым плечом.
        Я мысленно поморщился от подобного обращения. Ну вот не нравилось мне это прозвище, и всё тут. Однако Лужину оно явно доставляло особенное удовольствие. Ну и пусть его. С меня не убудет.
        - Для начала дай сюда «Разговорник», - протянул я ладонь лодочкой.
        Тот без лишних слов снял амулет и передал мне. Я присовокупил свой и, достав малахитовую шкатулку, убрал их к лежащему там третьему. По прямому назначению их использовать нельзя. Четвёртый камень сейчас у тайной полиции, и получить его обратно никакой возможности. А значит, и в будущем нельзя быть уверенным, что переговоры останутся только внутри группы.
        Однако камни в два карата, форма вполне позволяет, потеряв до пятидесяти процентов, получить на выходе хоть те же однокаратные «Лекари». Именно поэтому я не стал от них избавляться. Но в то же время нужно их изолировать. Имея на руках один из камней, целитель может определить направление и расстояние до остальных его частей не хуже «Маяка». А к чему упрощать жизнь противнику и усложнять себе.
        - И что дальше? - вновь поинтересовался Гаврила.
        - Уходим вниз и над самой водой идём обратно.
        - За Настей, - догадался бортмех.
        - Я своих не бросаю, - по обыкновению пожал я плечами.
        - В курсе, - хмыкнул Лужин.
        Похоже, Василиса серьёзно так приукрасила его выступление на Доброхотском. Ну или это постаралась Мария. То, что я, расправившись с десантниками, направился в посёлок, где уже кипел бой, факт. Однако ничего такого выдающегося всё же совершить не успел.
        - Так, а что это было-то? - вновь поинтересовался Гаврила.
        - Похоже, что наш груз контрабанда. И коль скоро нас попыталась задержать королевская тайная полиция, тут замешана политика, а то и вовсе предательство короны её подданными. Не уверен, что с нами стали бы расшаркиваться и вежливо расспрашивать об обстоятельствах этого дела. И плевать им на то, что ящики опломбированы.
        - М-да. Попали мы.
        - Угу.
        - Как бы из гильдии не турнули.
        - Не думаю, что мы при этом потеряем больше, чем оказавшись в руках тайной полиции.
        - Это-то да. Но ты ведь собираешься вернуться, а значит, ничего ещё не закончилось.
        - Главное, найти тихую стоянку. Тебя с «Альбатросом» оставлю там, а сам прогуляюсь в город.
        - Я с тобой, - тут же возразил бортмех.
        - Гаврила, не будь как маленький. Во-первых, ты на деревяшке. Отлично сделанной, удобной во всех отношениях, но деревяшке. Во-вторых, у тебя семья. Если мы не вернёмся в течение суток, уходи. Моё завещание всё ещё в силе. Вопрос закрыт.
        - При-инял, - со вздохом вынужден был согласиться он.
        Лужин, конечно, не дипломированный пилот, но управлять аэропланом умеет. Лицензию не получал, потому что считал это лишней тратой денег. Свой аэроплан ему всё одно не потянуть. Идти в «сундуки»? А оно ему надо? Он бортмехом получает куда больше, чем зарабатывают эти мелкие развозчики.
        - Кстати, Гаврила, а по тебе, случаем, не прилетело?
        - Два раза, - подтвердил он.
        - Давай сюда свой амулет, - распорядился я, извлекая из-под рубахи ладанку.
        У меня там амулет на сотню карат. Так что есть, чем подзарядить панцирь Лужина. Тот пытался было возражать, мол, мне ещё предстоит вызволять штурмана, и у него в запасе есть четырехкаратник. Однако я и не подумал идти на попятную. Он мне живым и непотресканным нужен…
        Тайные места острова Нитра мне, увы, не известны. Ориентировался сугубо по карте, выбрав неудобный скалистый берег. Тут вероятность патрулей и секретов минимальна. Хотя и с местом для посадки дела обстоят так себе. Может, и есть какие бухточки, но они наверняка под наблюдением. Так что оставалось только уповать на спокойное море.
        Для стоянки нашли небольшой закуток между нависающими скалами. Иначе и не назвать. Только и того, что «Альбатрос» сумел туда втиснуться. Выбираться придётся задним ходом, благо для паровика ничего необычного в реверсе нет, и машина одинаково эффективно работает в обоих направлениях. Благодаря этому местные аэропланы даже садиться могут на таких пятачках, с которых им потом и не взлететь.
        - Ну что, Гаврила, давай хотя бы посмотрим, из-за чего весь сыр-бор, - поднимаясь со своего места, произнёс я.
        - Да вот самому прям интересно, - хмыкнул бортмех.
        Он вооружился топориком и гвоздодёром. Признаться, я был несколько удивлён тем обстоятельством, что комплект столярного инструмента входил в оснащение самолёта наряду со слесарным. Но с другой стороны, вполне ожидаемо, коль скоро все летательные аппараты в этом мире из дерева. Алюминий уже открыт, только он сейчас настолько дорог, что в эту сторону никто и не смотрит.
        Едва Гаврила приподнял крышку одного из ящиков, как послышался скрип, и тот словно слегка присел. Ну или потяжелел, сделал я вывод на основе местных реалий. Так оно и оказалось. С внутренней стороны к доскам был прибит маленький мешочек, в котором обнаружился десятикаратный топазовый «Облегчитель».
        Едва я его взял, как ощутил необычную лёгкость. Нечто подобное я чувствовал в своей прежней, ну или первой, а то и настоящей жизни. Не суть важно. Так вот, меня тогда супруга загнала в спортзал из-за проблем со здоровьем. И примерно через месяц занятий я вдруг явственно ощутил изменения. Живот подобрался, но главное, появилась некоторая лёгкость в теле. Ещё бы, ведь я сбросил целых шесть кило!
        Сейчас же ощущения были куда сильнее. Что, в общем-то, и неудивительно, так как амулет уменьшил массу моего тела вдвое. Хотя при этом физическая форма осталась на прежнем уровне. Григорий прежде испытывал подобные ощущения, а вот мне довелось попробовать впервые. Что ни говори, а воспоминания от реальности существенно отличаются.
        Впрочем, куда занятней оказался сам груз.
        - Та-ак. Вечер перестаёт быть томным, - хмыкнув, произнёс я.
        - До вечера ещё далеко, - машинально возразил Гаврила.
        - Только нам от этого не легче.
        - А представитель точно был от завода?
        - Точно, точно. Скорее всего, мы вляпались в секретную операцию жандармов, - глядя на новенькие карабины Бердана, произнёс я.
        Навскидку больше полусотни. Если в остальных ящиках то же самое, тогда выходит вооружения чуть ли не на стрелковый батальон. Неслабо так.
        - И зачем им это? - не выказывая особого любопытства, больше для порядка поинтересовался Гаврила.
        - Наверное, словаки решили отложиться от Венгерского королевства и готовили вооружённое восстание. А здесь, как и везде, существует ограничение на количество личных дружин и качество их вооружения.
        - И что будем делать? - вновь спросил Гаврила, только на этот раз вопрос вовсе не звучал праздным.
        Я поднёс александрит к «Облегчителю», и тот приобрёл оранжевый цвет. Заряда, хорошо, меньше половины. Сомнительно, что хватит даже на обратный путь. Что уж говорить, если мы задержимся тут на сутки. А быстрее решить вопрос с Настей не получится. Если из этой затеи вообще хоть что-то выйдет.
        - Для начала выгрузим всё это богатство. - Я по обыкновению пожал плечами.
        - И куда? Тут одни скалы.
        - Да прямо в воду и выбросим.
        - Если это жандармы… - начал было Гаврила и многозначительно осёкся.
        - Согласен, за груз могут и спросить. Поэтому я определюсь с координатами, а ты, пока будешь нас тут ждать, нарисуешь какой-нибудь знак на скале, чтобы обозначить место.
        - И как они будут доставать оружие?
        - Тут вроде неглубоко, так что подберут спокойную погоду и поднимут. Наше дело было доставить груз на Нитру, и мы свою часть сделки выполнили.
        - Лютый, а почему нас сразу в порту не взяли? К чему было устраивать такую свистопляску?
        - Да я-то откуда знаю. Может, решили брать по отдельности, чтобы мы не оказали серьёзного сопротивления. Или хотели проследить и выяснить, нет ли у нас других связей. Без понятия, чем руководствовались эти парни, но вышло то, что вышло. И нам сейчас нужно разгрести это дерьмо.
        - Понятно. Ты вот что, Лютый, давай собирайся и дуй за Настей. Железо это в воду я и сам сброшу.
        - Только не забудь собрать «Облегчители». Если их сдать оптом, тысяч на восемнадцать потянут. Грешно отказываться от таких денег.
        - За них могут и спросить.
        - Ничего. Это наша компенсация за причинённые неудобства. Договоримся как-нибудь. В конце концов груз мы ведь сохранили.
        - Ну, может и так.
        - Ладно, буду собираться.
        Вытащить Настю можно было только при силовом варианте и никак иначе. Поэтому я извлёк из саквояжа лежавший там до поры глушитель для «бульдога». Зарядил «Коловрат» топазовыми «Пробоями» в два карата. У меня есть ещё парочка трёхкаратных для «хауды», примостившихся на кобуре. Вот только знать бы ещё, когда их использовать. Со стандартными трёхкаратными «Панцирями» на раз справляются и обычные стреловидные пули.
        Пополнил в патронташе патроны двенадцатого калибра и прихватил ещё пару дюжин россыпью. Оно бы взять с собой помповик на случай, если придётся драться на средних дистанциях. Только не получится. В Венгерском королевстве открытое ношение длинноствола запрещено. Если только на охоте, но для этого необходимо иметь соответствующую лицензию.
        Так же при мне был нож со «Стилетом» в рукояти, который я модернизировал. Во-первых, я выточил новый рубиновый амулет на шесть карат, что теперь позволял пробивать двенадцатикаратную «Кольчугу». А во-вторых, расширил нишу настолько, чтобы там поместился ещё и мой двадцатикаратный «Зарядник», что значительно увеличило боевой ресурс. Серьёзный аргумент в рукопашной схватке.
        От трофейного «Стилета» я не стал отказываться. С чего бы мне совершать такую глупость. Под него я заказал тычковый нож с петлёй под средний палец. Он легко прятался в поясе штанов, и нужно было постараться, чтобы при обыске нащупать это оружие последнего шанса. Амулет закрепил, проделав отверстие в основании лезвия.
        Последний штрих, переоделся в рабочий комбинезон. Мне ещё на скалу подниматься да потом бог весть какими путями добираться до города. Нечего изображать из себя оборванца на его улицах.
        Убрал изгвазданную одежду в сторону и достал из саквояжа свежий комплект. Он и чистый, и другая одежда, не подпадающая под описание разыскиваемого преступника. Сомнительно, чтобы меня всерьёз искали в городе и на острове вообще. Но ориентировки однозначно разослали.
        Одежду я уложил в мешок, привязав к уголкам кусок верёвки в качестве лямок. Сверху пристроил весь свой арсенал, при подъёме однозначно будет мешать. Лучше уж пусть за спиной болтается.
        Пока экипировался, то и дело слышал всплески от выбрасываемого в воду груза. Нечего было и мечтать вытолкать ящики. Слишком тяжело даже для двоих. Так что Гаврила выбрасывал сначала карабины и жестяные коробки с патронами, после чего брался уже за саму тару, кое-что оставляя внутри, чтобы они не оставались на плаву.
        - Ну, благослови меня на подвиг, дружище, - произнёс я, представ перед бортмехом в готовности к восхождению.
        - Прихватил бы с собой парочку «Облегчителей», - предложил Гаврила, показав на ладони два камня.
        - Зачем? - не понял я.
        - Один положи в карман прямо сейчас. Сам станешь легче, проще будет подниматься на скалу. Второй для Насти. Оно, если что, и бегать куда сподручней. Шаги получаются что твои прыжки. Мне как-то раз довелось такое пробовать.
        - Хм. А вот за этот совет спасибо. А давай-ка ещё парочку выковыряем.
        - Да легко, - хмыкнул здоровяк.
        Ну что сказать, прав оказался Лужин. При моем весе в семьдесят килограмм я без особых усилий поднялся на десятиметровую высоту, буквально повисая на пальцах, а в паре мест так и вовсе выбрасывал своё тело наверх, чтобы ухватиться за удобный выступ или трещину. Падения я не боялся, благо на этот случай у меня имеется «Лист». И ещё один находился в малахитовой шкатулке для Насти. Как-то не верилось, что её амулеты сохранятся при ней.
        Выбравшись наверх, я для начала отдышался и немного отдохнул. Оно, конечно, с амулетом подниматься куда проще, но два с лишним пуда всё же чего-то да стоят.
        Одновременно с этим достал и нацепил на себя свой арсенал. Переодеваться не стал, оставшись в комбинезоне. Но оружие лучше иметь при себе. Всё же не на пикник собрался.
        Гаврила оказался совершенно прав. Мало того, что бежать было куда легче, так ещё и шаги получались метра по два, и я без труда выдерживал скорость километров в двадцать. Хотя, само собой, до города я так бежать не собирался. Мне бы только добраться до дороги, а там буду ловить попутку.
        Глава 6
        До дороги бежать пришлось всего-то минут десять. Разве только всё время лесами да буераками. Ну да, хорошо хоть, обошлось без непролазных буреломов. Автотранспорта в европейских королевствах побольше будет, и попутку особо ждать не пришлось. Убрал свой арсенал в мешок, прошёл с полкилометра в направлении города, и меня нагнал грузовик. Чтобы избежать лишних разговоров, я забрался в кузов к мешкам с картошкой.
        Авто из стареньких, по виду похож на эдакий мини-паровоз, колеса стальные, с грунтозацепами. Грохочет так, что гусеничный трактор отдыхает. В городскую черту такие пускают только туда, где грунтовые дороги, на мостовой и уж тем более на асфальте им делать нечего. Скорость едва ли тридцать километров в час, но меня это устраивало, тем более на фоне того, что нас так никто и не обогнал.
        Спрыгнул я на окраине города уже на закате. Продвинувшись немного к центру, нашёл укромный уголок, где смог переодеться. Одежда не синтетика, так что помялась изрядно. Впрочем, дело уже к сумеркам, а в темноте это не особо заметно. Повесил оружейный пояс, накинул плечевую кобуру, сунул тычковый нож в пояс брюк. Комбинезон в мешок, а его затолкал в какую-то щель. Возвращаться за ним я не собирался, но и бросать просто так посчитал неправильным.
        На этот раз прогулка по рабочей окраине прошла без приключений. Иногда ловил на себе любопытные взгляды, но тем дело и обошлось. Наконец мои ноги ступили на мостовую. Пребывала она не в лучшем виде, но это уже свидетельствовало о том, что я приближаюсь к центру. Вскоре под ноги лёг асфальт, современное и продвинутое покрытие, всё больше набирающее популярность.
        К управлению королевской тайной полиции я подошёл уже в сгущающихся сумерках. На улицах активно зажигали газовые фонари, но видно пока ещё хорошо. На входе стоит полицейский в двубортном бордовом мундире, светло-серых брюках и такого же цвета ботинках. На голове скошенное сзади кепи с кокардой в виде венгерского королевского герба.
        По улице прохаживается графский полицейский. Но этот, скорее всего, на маршруте патрулирования и к охране управления отношения не имеет. Из здания то и дело выходили различные чины в форме или в гражданском платье. Офицеры неизменно подзывали с пятачка извозчика. Не годится им бить ноги.
        Я наблюдал за управлением два часа. Поток господ полицейских давно иссяк, и теперь они появлялись крайне редко. Постовой на входе сменился. Наконец из дверей вышел очередной офицер и, надевая белые перчатки, бросил взгляд в сторону пятачка с извозчиками. Время активной поклёвки клиентов на этом месте прошло, и те сменили место дислокации, переместившись ближе к питейным заведениям.
        Полицейский, сделав недовольный жест, пошёл вправо по улице. Я наконец отлип от стены и двинулся следом. Уже давно окончательно стемнело, пешеходов на улице практически нет, а значит, мне пора начинать действовать.
        Изображая обычного пешехода, спешащего по своим делам, нагнал свою цель. Офицер, похоже, был слишком в себе уверен или просто не мог помыслить, что хоть кто-то осмелится напасть на него. А потому, несмотря на нагоняющие его шаги, шёл, не выказывая никакой настороженности. А может, он просто хорошо владеет собой, и на самом деле контролирует обстановку и способен дать отпор. Да без разницы, в общем-то, я с ним биться накоротке не собираюсь.
        До преследуемого оставалось шагов семь, когда он поравнялся с каким-то закоулком, да ещё и в разрыве между газовыми фонарями. Света они давали немного, но всё же лучше действовать в темноте, что ни говори, а «Кошачий глаз» есть далеко не у всех. Нож со «Стилетом» метнулся темной молнией и впился в спину офицера, который тут же выгнулся дугой. Я сорвался на бег, успел подхватить его ещё до падения на тротуар, и тут же уволок в закоулок.
        Забросил тело на плечо и поспешил углубиться в темноту. Вскоре неширокая грунтовая дорога между домами закончилась тупиком, а дальше сквозь кусты повела узкая тропка. Благодаря «Кошачьему глазу» видел я хорошо, пусть и в серых тонах. Наконец, оказавшись на пустыре, нашёл укромный уголок и свалил свою ношу.
        Времени осталось всего ничего. Мой внутренний таймер уже отсчитал две минуты. Осталось меньше одной, и тогда уже использовать «Лекарь» будет бесполезно. Приложил амулет к подбородку убитого, и тот глубоко вздохнул, испустив стон наслаждения. Да кто же тебе позволит пребывать в неге. Я от души двинул ему по челюсти, отправляя в нокаут.
        Пока тот пребывал в беспамятстве, быстренько связал его. А заодно и обыскал. На пальцах четыре перстня с топазами. «Панцирь» с «Кольчугой» по шесть и «Лекарь» с «Кошачьим глазом» по три карата. Для подпоручика, ну или хаднаги, неплохо упакован. Сделал себе зарубку на память о расходе Силы в ноже, обтёр его о свои брюки и сунул в ножны. Форму пленника следовало поберечь.
        Перстни убрал в малахитовую шкатулку, а заодно достал оттуда пару «Лжекамней». Хорошая штука. Значительно упрощает жизнь и экономит время. Заботясь всё о той же экономии времени, я заткнул пленнику рот кляпом и без затей вывернул указательный палец на правой руке. Тот завыл, дико выпучив глаза, по щекам побежали две дорожки слёз.
        Но меня это ничуть не впечатлило. Всё так же, не задавая вопросов, я вывернул ему средний палец, потом безымянный. И, наконец, воспользовался его же «Лекарем». Заряда вполне хватило на то, чтобы излечить причинённые увечья.
        - Сегодня в районе порта во время перестрелки задержали девушку. Где она? - выдернув кляп, поинтересовался я.
        - Ты вообще понимаешь, на кого поднял руку! Да тебя… - захлёбываясь, начал было пленник.
        Я прикрыл ладонью ему рот, и тот, правильно истолковав мой жест, замолк, оборвав свой спич.
        - Ты не о том думаешь, - возразил я. - Я могу уйти отсюда, оставив тебя связанным, но живым и невредимым. А могу продолжить ломать пальцы. Ну и ещё что-нибудь. У человека много костей, и как бы ты ни храбрился, продержишься недолго. Только в этом случае, после того как узнаю всё, что мне нужно, я тебя убью. Итак, я задал вопрос.
        Тот какое-то время буравил меня оценивающим взглядом, и наконец ответил:
        - Она в управлении.
        «Лжекамень» сообщил, что допрашиваемый не врёт.
        - Где её держат?
        - Держали в камере, но сейчас допрашивает сазадош Гуляш.
        Ага. Это значит капитан. Не сказать, что столь уж большой чин, но и немалый.
        - Где его кабинет?
        - Второй этаж, номер двести двадцать пять.
        И это правда.
        - В управлении есть прикомандированные полицейские или только старые кадры?
        Вопрос вовсе не праздный. Служившие вместе узнают друг друга даже со спины и с изрядного расстояния. Фигура, осанка, походка, характерные жесты, внешность. Всё это складывается в определенную картину, обеспечивая узнаваемость. А у меня уже сформировался некий план.
        - В связи с заговором прикомандировано несколько офицеров, - нехотя ответил пленник.
        Спрашивать его мне больше не о чем. Встал вопрос, как с ним поступить. Убить, чтобы не оставлять за спиной. Ну, так себе решение. Не хочется мне забирать его жизнь. Всё же по большому счёту он мне не враг. Врезал по лбу, лишая сознания, потом избавил от формы и, как есть, в портках привязал к дереву.
        Скинул свою одежду и переоделся. Мундир пропитаться кровью насквозь ещё не успел. Прореха от клинка не такая уж и большая, глядишь, и не заметят. Телосложение у нас схожее, усов молодой офицер не носил, освещение на входе так себе, есть вариант прокатить за своего. А если нет, тогда буду пробиваться с боем. Сомнительно, что их там так уж много, всё же время позднее. А на мне десятикаратный «Панцирь» да «Зарядник», в котором минимум семьдесят пять карат.
        Ага. Я извлёк ладанку и, открыв клапан, подзарядил два «Лекаря», свой и трофейный. Что бы там ни было, а эти амулеты следовало иметь всегда с полным зарядом, и случай с Гаврилой яркий тому пример. Значит, чуть больше семидесяти карат. Всё одно изрядно.
        Плечевую кобуру с «бульдогом» под мундир. От второго коротыша я всё же отказался. Получалось как-то чересчур. Решил приобрести себе «дерринджер», но пока не попадался под подходящий патрон. Хотелось бы всё же максимально унифицировать боеприпасы. И без того получается три вида.
        Под правую подмышку и за пояс сунул «хауду». Мундир чуть просторный, а потому наличие оружия не особо и заметно. «Коловрат» в кобуру, отбросив штатный револьвер офицера. Та оказалась великовата, но это мелочи. Патроны рассовал по карманам, а от оружейного пояса пришлось избавиться. Вообще-то, жаль, уже успел попривыкнуть к нему. Но куда мне его сейчас.
        Вернувшись к зданию управления, перед самым входом в неровном свете газовых фонарей я извлёк из кармана носовой платок и громко чихнул, прикрыв половину лица. Продолжая утираться, проследовал мимо отдавшего честь нижнего чина, кивнув в ответ. Судя по его взгляду, он силился вспомнить меня и не мог. Однако на своё счастье препятствовать мне не стал. Нож со «Стилетом» я держал в рукаве мундира и использовал бы мгновенно.
        При входе справа стойка, за которой сидит дежурный унтер, ну или тормаштер. Тот вскакивать не стал, не в том я чине. Если перед каждым младшим офицером подскакивать, когда тогда службу нести. М-да. А несёт он её из рук вон. Также силится припомнить меня и, не преуспев в этом, всё же не окликнул и не проверил личность. Вроде и заговор раскрыли, и в то же время отношение к своим обязанностям наплевательское. Или, что скорее всего, подобной наглости никто не ожидает.
        Я взбежал по лестнице на второй этаж. По нумерации находящихся передо мной кабинетов определился с направлением и уверенно повернул вправо. А вот и нужная мне дверь. По случаю позднего времени в коридоре пусто, хотя и доносятся отдалённые голоса из приоткрытой двери в противоположном конце.
        Я расстегнул две пуговицы на груди и достал «бульдог» с закреплённым на нём глушителем. После чего решительно дёрнул дверь на себя и вошёл в кабинет, тут же охватывая взглядом просторное помещение.
        За столом сидит офицер в капитанских погонах, коренастый, крепко сложенный брюнет с тонкими щегольскими усиками. Напротив Настя в галифе, белой рубашке и кожаной курточке, разве только саквояжа нет, да отсутствует уже привычный оружейный пояс с «Коловратом». Зато на столе поднос с чайником, чашками с дымящимся чаем и вазочка с печеньем.
        Слева, за небольшим столиком молоденький полицейский в погонах рядового, перед которым разложены папки с бумагами. То ли помощник, то ли стажёр. Он поднял на меня удивлённый взгляд, явно не ожидал подобной бесцеремонности.
        - Что… - начал было хозяин кабинета.
        Беседовать мне некогда. Как и разбираться, просто он решил чаёк попить с красивой девушкой, или это у него такой способ налаживания контакта с допрашиваемой. Я вскинул руку с револьвером и нажал на спусковой крючок.
        Хлоп-п!
        Пороховой дым выдавило из десятков отверстий на корпусе глушителя, окутав руку и оружие белёсой взвесью. Однако офицер остался невредим и тут же потянулся за револьвером, одновременно поднимаясь на ноги. Обычное дело. Как я уже говорил, с одной стороны, тут в бой ходят с высоко поднятой головой, с другой - свою лепту внесло широкое использование амулетов. Вот и не падает на пол под защиту массивного стола, который прошьёт только винтовка. Да и то без гарантии, он ведь дубовый, а пробить придётся не одну только столешницу.
        Я вновь нажал на спуск. «Бульдог» хлопнул, ещё больше окутываясь дымом. Нет, ну надо же! Я нажал в третий раз, и уже извлёкший револьвер капитан наконец откинулся на спинку стула, безвольно уронив руки и склонив голову на грудь.
        Разворот в сторону второго. Тот уже поднялся во весь рост, достал револьвер и спешно взводил курок. Вот оно, преимущество образцов с самовзводом. А вообще ему бы поднять шум. Но всё произошло слишком быстро, и сообразить он не успел. Я вновь нажал на спуск.
        Хлоп-п!
        Парень осел, так и не успев выстрелить. У этого амулет оказался не столь силён, как у его начальника, а потому «Пробой» управился с первого выстрела.
        Анастасия поначалу вскочила и, испуганно прижав руки к груди, отступила к занавешенному окну. Она, конечно, особа решительная, но, похоже, вот такая скорая расправа для неё оказалась всё же слишком. Вскоре страх во взгляде сменило искреннее удивление.
        - Фёдор Максимович? - недоверчиво произнесла она.
        - А вы кого ожидали увидеть, Анастасия Ильинична? - по обыкновению пожал я плечами.
        Приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Не нашумел ли. Нет. Всё тихо. Вот и ладно, значит, и для особой спешки нет причин. Я подошёл к молоденькому полицейскому и сдёрнул с его пальцев два кольца с трехкаратными «Панцирем» и «Лекарем». Охлопал карманы. Извлёк серебряный портсигар и на всякий случай заглянул внутрь. Папиросы.
        У капитана улов оказался побогаче. Трехкаратные «Лекарь» и «Кошачий глаз», пяти «Кольчуга», «Панцирь» на десять карат. То-то я смог достать его только третьим выстрелом. Так же обнаружился «Лжекамень» на два карата, пару от которого сняла с пальца Настя.
        Охлопал карманы мундира, но обнаружил только портсигар и бумажник. Не постеснялся заглянуть в него. В пересчёте не больше тридцати рублей, но нам ещё выбираться отсюда, а потому пренебрегать местной валютой я не стал.
        Мародёрство? Ну, может быть. Тут всё зависит от системы координат ценностей общества или мира в целом. Здесь это законные трофеи. Даже после поединка на дуэли всё имущество, находившееся во время поединка на дерущихся, принадлежит победителю. Так что никаких здравых причин отказываться от них у меня нет.
        - Анастасия Ильинична, может, вы озаботитесь сбором своих вещей, - убирая трофеи в свою малахитовую шкатулку, напомнил я девушке.
        - Д-да, конечно, - ответила она.
        После чего извлекла из приоткрытого сейфа бумажный пакет и вытряхнула из него бумажник, ладанку типа моей под комплект амулетов и малахитовую шкатулку. А девочка, оказывается, упакована по высшему разряду. Даже не зная, какие именно там амулеты, я уверен, что камни имеют серьёзные размеры. Как и в том, что шкатулка наверняка далеко не пустая.
        - У вас какие амулеты? - всё же поинтересовался я, наблюдая, как она надевает на палец колечко с трёхкаратным «Лекарем».
        - А зачем вам? - насторожилась она.
        - Возможно, нам придётся пробиваться с боем. Мне нужно понимать, на что мы можем рассчитывать.
        - Десятикаратные «Панцирь», «Кольчуга», «Кошачий глаз», «Лист», «Кокон» и пятидесятикаратный «Зарядник», ну и «Лекарь», - надевая ладанку на шею, ответила она.
        Ого, девушка упакована! На секундочку, полная стоимость всего перечисленного составит не меньше пятидесяти тысяч рублей. А ведь ещё и в шкатулке что-то имеется. Ты кто такая, красавица?! Мне только и оставалось наблюдать за тем, как она открывает папку, лежавшую на углу стола, и извлекает из кармашка на обороте паспорт, лицензии пилота и штурмана.
        Документы, бумажник и шкатулку убрала во внутренние карманы курточки. Выдвинула ящик стола и, достав оттуда оружейный пояс с «Коловратом», нацепила его на себя, прихватив кобуру к бедру кожаным ремешком.
        - Всё? - поинтересовался я, перезаряжая «бульдог».
        Она вновь вернулась к сейфу и, подняв с пола свой саквояж, повернулась ко мне. Не тот, докторский, который сразу представляется воображению, а самую настоящую дорожную сумку, чем он и являлся изначально.
        - Теперь всё, - ответила Бирюкова.
        - Не уверен, что нести с собой саквояж это хорошая идея.
        - Я его не брошу. - Она упрямо тряхнула головой.
        - Настя, он будет нас стеснять, - переходя на имя и давая понять, что обстановка не из рядовых, произнёс я.
        - Я его не брошу, - повторила девушка.
        Хм. И ведь не бросит. Это не каприз девчонки, не желающей расставаться со своим кружевным бельём. Нет. Она однозначно знает, что делает, и отдаёт себе отчёт в происходящем. Ну что же, разбирательства оставим на потом, а сейчас примем это как данность.
        - Держись в паре шагов позади меня, оружие не доставай, - пряча револьвер с глушителем в газету, наконец решил я.
        - Я поняла.
        Глава 7
        К удивлению Анастасии, после задержания её даже не допрашивали. Только и того, что перед тем, как доставить в управление королевской тайной полиции, обезоружили и наскоро обыскали, обнаружив во внутреннем кармане кожаной куртки малахитовую шкатулку с четырьмя пятидесятикаратными «Зарядниками». Что искренне удивило капитана Гуляша. Как ни крути, а четыреста тысяч форинтов вовсе не шутка. Он тут же извлёк из кармана футляр с парой «Лжекамней».
        - Сударыня, это принадлежит вам? - задал он единственный вопрос.
        - Да, - просто ответила она.
        На этом всё и закончилось. Он забрал «Лжекамень» и до самого управления королевской тайной полиции не произнёс ни слова. Там её отвели в отдельную комнату, где женщина в полицейской форме обыскала девушку уже более вдумчиво. На виду Настя носила всего лишь трёхкаратный «Лекарь». Это оптимальный размер, объёма которого ей хватит и на то, чтобы поднять мёртвого или восстановить конечности. Если же потребуется ещё, то зарядить его никаких проблем. Зато внимания к себе не привлекает.
        А вот остальные амулеты, составлявшие комплект безопасности, уже были куда серьёзней. Да ещё и пятый пятидесятикаратный «Зарядник». Полицейские явно не знали, как с ней поступить. Всё говорило о том, что в руки им попалась непростая птичка. Она могла быть и какой-нибудь видной персоной, путешествующей инкогнито в поисках острых ощущений. И участницей заговора, причём не из рядовых членов. Поэтому её до времени изолировали в камере.
        Настя решила не форсировать события и дождаться ночи, когда в управлении по определению будет немного народу. Ей были известны многие плетения, и в частности отмычка, так что вскрыть любой замок не составит труда. А там она сможет удивить господ полицейских.
        Оказавшееся же в её распоряжении время использовала для медитации. Устроившись на кровати, села неподвижно, положив руки на колени, и вошла в транс. Никаких особых поз для этого не требовалось. Телу должно быть удобно, вот и все условия. Со стороны могло показаться, что от свалившихся на голову бед девушка впала в ступор.
        На допрос Бирюкову вызвали задолго до срока, намеченного ею для начала действий. Настя искренне боялась, что полицейские узнали о её одарённости. Целители ценный трофей, а потому она будет жить, ни в чем себе не отказывая. Но только как любимая зверушка хозяина, и это будет золотая клетка. А ещё её могли уступить задорого или подарить другому одарённому. Ни того, ни другого ей не хотелось категорически.
        К счастью, эти опасения не оправдались. Когда опустилась на стул напротив капитана, тот протянул ей кольцо с «Лжекамнем». Анастасия надела его без лишних вопросов, кинув мимолётный взгляд на свой саквояж, лежавший в углу у сейфа. Этого хватило, чтобы понять две вещи. Первая, его содержимое тщательно перетряхнули. И вторая, тайник на дне, в котором находился дневник учителя, полицейские не обнаружили.
        А потом начался допрос. Она отвечала на вопросы, тщательно взвешивая свои ответы, дабы ненароком не навредить себе. И да, в основном она попросту врала, напустив тумана относительно своего происхождения, словно не желая раскрывать своё инкогнито.
        «Лжекамень»? Так ведь это всего лишь амулет, костыль для оперирования Силой. Она же взаимодействовала с нею напрямую. А потому обмануть его ей не составляло труда. Это был один из секретов одарённых, которым они не спешили делиться с человечеством. Пусть уж все думают, что перед ним бессильны даже они.
        Наконец на смену допросу пришла задушевная беседа. Помощник капитана даже чаем озаботился. Правда, при этом Гуляш, словно позабыв, не забрал у неё «Лжекамень», а она сделала вид, что не замечает этого, всячески стараясь усыпить его бдительность. И да, это хорошо, что её привели на допрос. Теперь она знала, где именно искать свои вещи. Бог с ними, с амулетами, но дневник она не оставит ни при каких обстоятельствах.
        А потом дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник молодой офицер с вскинутым револьвером странной формы. И с ходу начал стрелять, хотя выстрелов Настя и не слышала, только какие-то невнятные хлопки. Зато наблюдала окутывающий руку пороховой дым.
        Признаться, всё произошло настолько внезапно, что она испугалась и попятилась, прижав руки к груди. Потому как первая мысль была о том, что это явились за ней, и она приготовилась дать отпор. Настя уже была готова использовать плетение «Пробой», и останавливало её только то, что кабинет был слишком велик. До нападавшего было больше семи шагов, что уже за пределами дальности использования ею плетения. Она ведь только - только встала на путь постижения Силы.
        Выстрелив трижды кряду в капитана и, наконец, сразив его, нападавший застрелил и помощника. Всё это произошло настолько стремительно, что она едва успела осознать произошедшее и собраться с духом. Когда же была готова ступить навстречу убийце и использовать атакующее плетение…
        - Фёдор Максимович? - не веря своим глазам, недоверчиво произнесла она.
        - А вы кого ожидали увидеть, Анастасия Ильинична? - по обыкновению пожал тот плечами…
        
        
        Я выглянул из кабинета. В коридоре по-прежнему никого. Из приоткрытой двери в противоположном конце всё так же доносились приглушенные голоса, сменившиеся смехом. Я глянул на Настю и кивнул, чтобы она шла за мной, после чего направился к лестнице. Девушка двинулась следом, придерживаясь оговорённой мною дистанции.
        Удача дама капризная. И именно в этот момент она решила, что достаточно долго потворствовала мне, а теперь пришла пора проверить меня на прочность. Будете смеяться, но я именно так и подумал, слово в слово. И когда только успел.
        - Эт-то ещё кто такой? - удивлённо произнёс капитан.
        Он вывалился как раз из той самой приоткрытой двери, всё ещё усмехаясь, но тут же растерял всё веселье, стоило ему только приметить задержанную с саквояжем и в сопровождении неизвестного офицера. Я могу лишь предполагать, что за мысли роились в его голове, но заниматься столь бесполезным делом не собирался и просто нажал на спусковой крючок, стреляя от бедра. Промахнуться с расстояния меньше пяти метров я попросту не мог.
        Хлоп-п!
        Вырвавшиеся сквозь мелкие отверстия глушителя газы сдули газету, и руку с «бульдогом» окутало облако порохового дыма.
        - Тревога! - взревел капитан, выхватывая из кобуры револьвер.
        Что характерно, прятаться он не спешил. Особенность этого мира. Амулет это даже не бронежилет, а куда эффективней. Вместо удара свинца, распределяемого бронепластиной по большой площади, и ощутимого толчка всего лишь лёгкий тычок. А потому никаких негативных ощущений и чувство полной защищённости. «Бульдогу» же потребуется минимум три попадания, чтобы пробить «Панцирь» даже в один карат, каковыми тут попросту не пользовались.
        Но это обычными пулями. Полицейский успел только приподнять клапан кобуры, когда револьвер в моей руке хлопнул второй раз. «Пробой» наконец справился со щитом, ноги капитана подогнулись, и он осел на пол, словно из него выдернули стержень.
        Одновременно с этим я потянул из кобуры «Коловрат». О скрытности говорить уже не приходилось, а потому лучше быть во всеоружии. В нем также «Пробои», которые хотелось бы поберечь, но делать нечего, «хауду» доставать слишком долго, да и с количеством зарядов там всё не слава богу.
        В дверь выскочил ещё один офицер, погоны я не рассмотрел, попросту некогда. Так как он был уже с оружием в руках и сориентировался, едва выбежав из двери. Грохнул выстрел. Я ощутил тычок и выстрелил в ответ. Странное дело, но ему хватило одного единственного попадания.
        Снизу послышался топот ног, и на лестнице появился дежурный унтер. Недолго думая, я выстрелил в него из «Коловрата», контролируя коридор с помощью «бульдога». Этот завалился на перила, скорее всего, на нем был стандартный амулет.
        Распахнулась очередная дверь, и в коридор выбежал ещё один офицер, я выстрелил, но промахнулся. Пуля попала в дверную коробку и, выбив мелкую щепу, ударила в откос, прикрытый деревянной декоративной панелью.
        Офицер пальнул в ответ, и его пуля увязла в моём «Панцире». Вторым выстрелом я не промазал, но проломиться сквозь его защиту не получилось. В очередной раз мы выстрелили вместе. И вновь обменялись попаданиями. Только он не сумел причинить мне вреда, а вот я вогнал пулю точно ему в грудь. И судя по тому, как он свалился замертво, в «Пробое» всё ещё оставалась Сила, высвободившаяся при преодолении щита противника.
        Последний патрон в барабане я вогнал во вбежавшего с крыльца караульного. На нем также оказался стандартный амулет, а потому одного попадания хватило за глаза.
        Спускаясь по лестнице, рванул полу мундира, вырывая пуговицы с мясом. Сунул разряженный «бульдог» с глушителем за пояс и, перебросив «Коловрат» в правую руку, левой выдернул «хауду».
        Едва успел перевооружиться, как в коридор выскочили сразу трое, двое справа и один слева от лестничного марша. И тут же зазвучали выстрелы. Причём в руках у одного из них оказался дробовик, и он пальнул дуплетом. Я ощутил, как по телу щедро сыпанули горохом прилетевшей кучей картечи, и тычок от револьверной пули.
        Обоих заволокло молочно-белой непроницаемой стеной дыма, а потому вторая револьверная пуля, пущенная уже вслепую, прошла мимо, вжикнув рядом с лицом и с глухим стуком войдя в деревянную панель облицовки стены.
        Офицер слева тоже успел выстрелить дважды. Ввиду специфики этого мира револьверы с самовзводом тут получили куда большее распространение, чем в других. Ну и, конечно же, местные отдавали должное энергии выстрела. А ещё, не устану повторять, многие аборигены не палили бездумно, лишь бы выстрелить и самому не оказаться в роли мишени. Зная о собственной защищённости, действовали они куда хладнокровней и стреляли точнее.
        Я почувствовал очередной тычок, а в следующее мгновение моя грудь взорвалась адской болью, дыхание перехватило, из глаз брызнули слёзы, а взор заволокло красной поволокой. А ещё я ощутил холод, который явственно исходил от разрядившегося амулета. Сам не понимаю, как сумел выстрелить от бедра из «хауды», при этом не промазав, пусть нас и отделяло не больше семи шагов. А главное, как не вывернуло из руки обрез дробовика.
        Противник сложился пополам, поймав стреловидную пулю в живот. Не в силах устоять, я отступил на шаг и упёрся поясом в перила. Боль мне удалось купировать до вполне терпимой. Правда, при этом я серьёзно потерял в подвижности. Плюсом к этому не прошедшее бесследно попадание в грудь. Несмотря на приглушенные болевые ощущения, со спазмами и общим состоянием раненого тела я ничего поделать не мог.
        Зато я не потерял ясности мысли и, отдавая себе отчёт в происходящем, сумел поднести к подбородку плохо слушающуюся руку с «Лекарем». По телу пробежала волна наслаждения, после чего боль моментально исчезла, словно и не было. У меня на мгновение даже голова пошла кругом.
        На всё про все потребовалось меньше пары секунд. Из белой стены порохового дыма выскочил ещё один офицер с револьвером наизготовку и выстрелил в меня. Как ни краток был перерыв, этого хватило, чтобы мой «Панцирь» втянул в себя немного Силы и сумел противостоять револьверному выстрелу. Вот если бы дробовик, тогда совсем другое дело. Почувствовав тычок, я выстрелил в ответ из «хауды». Офицер нелепо взмахнул руками и повалился на пол.
        В полицейского, выскочившего следом с уже перезаряженным дробовиком, я выпустил две пули кряду из «Коловрата». При этом я действовал настолько быстро, что тот не успел даже прицелиться из своей бескурковки двенадцатого калибра. Ноги его подогнулись, и он рухнул на колени. Ружьё всё же грохнуло, но на этот раз картечь прошла стороной и ударила в побеленную стену высоко над моей головой.
        Мелькнула было мысль прихватить с собой дробовик. Что ни говори, а со стреловидными пулями дальность прицельного выстрела серьёзно так возрастёт, и я смогу огрызнуться даже вооружённым винтовками. Вот только одно «но». Я пользовал патроны с наибольшей длиной гильзы в семьдесят шесть миллиметров, получивших распространение сравнительно недавно. А эти патронники могли быть рассчитаны на коротыши в шестьдесят пять. Терять же время, надеясь на удачу, затея не из лучших.
        - Уходим, - бросил я, убирая револьвер в кобуру и переламывая «хауду».
        И в этот момент из короткого коридора первого этажа выбежали сразу двое рядовых с карабинами наперевес. Дистанция плёвая. Мужики матерые и в драке злые, что было прекрасно видно по их облику. Благодаря «Кошачьему глазу» меня ничуть не смущало неровное освещение газовых фонарей. Картинка была, естественно, в серых тонах, но от этого не менее чёткая. И я видел их уверенный взгляд и жажду порвать того, кто осмелился заявиться в управление с оружием в руках.
        Самое паршивое то, что мой амулет ещё не успел напитаться Силой от «Зарядника». При стрельбе в упор он отразит одну пулю, но вторая уже наверняка вопьётся в меня. «Хауда» небоеспособна, револьвер в кобуре. Я потянулся за ним, но уже сознавал, что не успеваю.
        Настя всё это время не выказывала активности, а совсем даже наоборот, демонстрировала растерянность. Как она тогда сказала, мол, стрелять умеет, но в людей пока не приходилось. И в перестрелках ей также принимать участие не довелось. Хорошо уже то, что чётко выполняла моё распоряжение, держась в стороне, и не лезла под руку.
        Однако в этот момент она меня серьёзно так удивила. Девушка решительно вышла навстречу полицейским и приняла на себя оба выстрела, которые без труда поглотил её щит. Одновременно с этим она вскинула руку с «Коловратом». Ну надо же! Она, оказывается, уже держала оружие в руке.
        Один за другим раздались два выстрела. Пули попали полицейским точно в грудь. Ничего удивительного, учитывая то, что нас разделяло мизерное расстояние. Удивительно другое, отчего они не ринулись в рукопашную, едва отстрелявшись. Ведь это была реальная возможность расправиться с нами. Но ничего такого. Они даже не попытались перезарядить карабины или выхватить из открытых кобур револьверы. Вместо этого замерли, как громом поражённые, а получив по пуле, повалились без звука.
        Я с изумлением наблюдал за Настей, в глазах даже не страх, а ужас от содеянного, но ни капли сомнений по поводу своих действий. Ох, девочка, да что же с тобой не так-то.
        Впрочем, не менее странно то, что амулеты полицейских не смогли противостоять обычному револьверу. Я видел на их пальцах по четыре перстня с «Панцирем», «Кольчугой», «Кашачьим глазом» и «Лекарем». Можно сказать, стандарт, как и у убитых раньше. Но пули «Коловрата» словно и не заметили эту защиту.
        «Пробои»? А почему тогда, пробив щит, Сила не убила их. В амулетах не больше полутора карат, и энергии хватило только на преодоление защиты, а в тело влетел уже обычный свинец? Ну-у, как вариант. Во всяком случае, другого объяснения у меня не было.
        Тогда получается, её револьвер не изучили со всем тщанием, иначе с ней никто чаи не распивал бы. Или изучили? А ещё выяснили, что девица сия непроста, отсюда и особое отношение. Да кто же её красивую знает.
        Прогоняя всё это в голове, вложил в стволы пару патронов. В левую руку опять «Коловрат», памятуя о том, что там остались три патрона с «Пробоями».
        - За мной! - кивнул я в сторону выхода.
        Толкнул дверь и вышел на крыльцо. Напротив, на проезжей части обнаружился автомобиль графской полиции и двое служивых, вооружённых двустволками. Дистанция плёвая, всего-то десяток шагов, а потому промазать практически нереально. Да они и не промазали бы, стой я истуканом.
        Однако, наученный горьким опытом и понимая, что мой амулет ещё не перезарядился, я рухнул на крыльцо, одновременно подбив ногу девушки и роняя её на себя. У неё с «Панцирем» после пары попаданий из карабинов тоже не всё хорошо.
        Настя вскрикнула и завалилась на меня. И в этот момент грохнули выстрелы. По дверям с дружным перестуком ударила картечь, выбивая крошки из толстого слоя краски и щепу из сухого дерева. Но если первый полицейский пальнул дуплетом, создавая максимально возможную плотность свинца, дабы выбить амулет противника, то второй расчётливо выстрелил только из одного ствола, разрядив второй в нас, когда мы уже лежали, и я вновь ощутил прилетевшую в меня горсть гороха.
        В ответ я выстрелил, не поднимаясь, и всё так же, лёжа на боку. Положение неудобное, но и дистанция так себе, а потому стреловидная пуля пробила дверь и сразила первого полицейского. Похоже, на нем был стандартный трёхкаратный амулет, чего оказалось недостаточно для защиты, и полицейский завалился на бок, огласив улицу тяжким вздохом.
        Пока наводил ствол на второго, тот успел выхватить из открытой кобуры револьвер и выстрелить в меня дважды. И оба раза попал. Но «Панцирь» выдержал натиск пуль. А вот его щит не выстоял. Правда, я попал только в плечо, но это неважно. Энергии в стреловидной пуле оставалось столько, что при сносе трёхкаратной защиты она была сравнима с винтовочным выстрелом. А когда прилетает такой гостинец, то вполне возможно умереть и от болевого шока.
        - Настя, подъём! Шевелись, машина подана! - выкрикнул я, сталкивая с себя возившуюся девушку.
        В первую очередь я высвободил руку с «Коловратом», которую она прижимала своим телом к моему. В настоящий момент это было единственное моё оружие, готовое к бою. В нём оставалось только три патрона, это хоть что-то.
        Поднявшись первым, я подбежал к убитому полицейскому с водительской стороны. Но сразу садиться за руль не стал. Подхватил валяющееся под ногами ружьё. Обычная курковая двустволка горизонталка двенадцатого калибра. Я сдвинул вправо ключ запирания стволов и переломил их. Эжектор исправно выбросил стреляные гильзы, и я без труда определил, что они нужной мне длины. Заряжать будем уже на ходу.
        - Настя, подбери ружьё, - приказал я, забрасывая своё на заднее сиденье и садясь за руль.
        Котёл заунывно свистел кипящим чайником, сообщая о том, что находится под парами. И едва девушка оказалась в кабине, как я нажал на акселератор, подавая пар в рабочие цилиндры. Вовремя подкатили сюда полицейские, что тут ещё сказать. И всё за то, что нам удастся выскочить из города ещё до того, как перекроют выезды. Хотя это, конечно же, не точно.
        - Настя, перезаряди ружья и «хауду», - приказал я, извлекая из кармана патроны со стреловидными пулями.
        Успеем вырваться за город или нет, лучше быть готовыми к бою. Я уверенно ввёл авто в очередной поворот и помчал прямо по улице, которая должна была вывести нас загород…
        Глава 8
        - И что ты хочешь мне предъявить? - в удивлении вздёрнул брови диспетчер, глядя на меня искренне недоумевающим взглядом.
        - Я лишь хочу сказать, что завод подсунул мне тухлятину, и нас едва не взяла под белы рученьки венгерская королевская тайная полиция, - произнёс я, вновь протягивая ему бумаги.
        - Да чего ты мне их тянешь, - оттолкнул мою руку диспетчер. - Там отметки грузополучателя в приёме есть? Нету. Значит, рейс не выполнен. Все вопросы к грузополучателю и грузоотправителю. Либо отметка о приёме груза, либо документ об отсутствии претензий со стороны грузоотправителя. Всё предельно чётко и ясно. А иначе я даже разговаривать не буду.
        - Слушай…
        - Нет, это ты послушай, - оборвал меня диспетчер. - Ты с больной головы на здоровую не перекладывай. Пломбы на ящиках были целые?
        - Целые.
        - Ну и какого тогда? Думаешь, ты первый, кого решили использовать втёмную? Кто вместо оплаты за выполненную работу оказался в руках полиции, пусть даже и тайной? Только никто из них не додумывался до оказания вооружённого сопротивления властям. И уж тем более не разносил к грёбаной матери управление королевской тайной полиции. Спокойно позволяли себя спеленать, а через пару-тройку дней гильдейские поверенные вытаскивали их из-за решётки. А зачастую даже с оплатой за выполненную работу. Но нет. Тебя ведь Лютым прозвали, и ты решил укрепить свою репутацию, а потому устроил бойню.
        Вообще-то, исходя из возраста реципиента и местных нравов, вполне рабочая версия. Хотя и не имеет ничего общего с реальностью. Потому что меня заботила вовсе не репутация, а наличие при мне амулетов, запрещённых к свободному обороту.
        - Я не нападал на полицейское управление, - возразил я.
        - Да наплевать и растереть. При задержании оказал сопротивление, и этого достаточно. По всем представительствам разошёлся циркуляр совета о приостановке твоего членства в гильдии. И недвусмысленный приказ. Если не предоставишь соответствующие документы, выпнут тебя, и весь сказ.
        Я спокойно собрал бумаги и бортовой журнал, сложил в портфель и пошёл на выход. Всё, что хотел, я узнал. Несмотря на совершённое мною преступление в отношении венгерской короны, меня вышвырнут из гильдии только в случае нарушения мною внутренних положений, а не пожеланий кого-то со стороны.
        Уходить в моих планах пока не было. Я ведь рассчитывал присмотреться и найти тихий и относительно безопасный уголок, чтобы улучшить своё материальное положение. Финансовая стабильность это первый и самый важный шаг на пути к безопасности. Ну вот не получалось у меня жить в своё удовольствие. А как всё могло славно получиться, не угоди я в тело княжича. Э-эх-х, мечты, мечты.
        Теперь нужно решить дело с грузоотправителем, дабы не осталось претензий, и можно двигать дальше. В смысле делать скачок без груза куда-нибудь в сторону, чтобы затеряться. Уж больно нашумел я в этих местах. В газетах о моих подвигах, понятное дело, не написали, но молва расходится кругами с крейсерской скоростью самолёта. А то и ещё быстрее.
        В принципе, можно выйти из гильдии и отправиться в свободное плавание. В конце концов грузоперевозки для меня ведь не сама цель. Но не хотелось терять выгоды от членства в организации, с которой, как ни крути, считаются. Не сказать, что она имеет такое уж серьёзное влияние, но и отмахиваться от неё просто так никто не будет.
        - Фёдор Максимович, здравствуйте, - едва я спустился со ступеней широкого крыльца здания гильдии, подошёл ко мне господин в сером цивильном сюртуке.
        - С кем имею честь? - поинтересовался я.
        - Тихонов Лев Артемьевич, представитель грузоотправителя, - прикоснувшись пальцами к полям котелка, представился он.
        - На ловца и зверь в корзину. Я как раз собирался посетить управление фабрики.
        - Ну, знаете ли, - многозначительно усмехнулся он. - Не кажется ли вам, что с этого следовало начать?
        Тихонов сделал приглашающий жест, словно предлагая пройтись по улице, и я пошёл рядом с ним.
        - Я начал с того, что посчитал первоочередным. Что же до вас, то явись я на фабрику, и меня оттуда непременно перенаправили бы в другую контору, или мне пришлось бы сидеть в ожидании, когда для меня найдётся время. А я им дорожу, знаете ли.
        - Вам не кажется, что вы ведёте себя слишком вызывающе для человека, утратившего доверенный ему груз? - скосил на меня взгляд шедший рядом мужчина.
        Мы были примерно одного роста, если судить по одежде, находились на одной сословной ступени, а потому наша беседа выглядела вполне органично и не привлекала внимания. Разве только у меня на сюртуке имелись крылышки, указывающие на то, что я являюсь пилотом. Но этим никого не удивить. В этом мире многие носят этот знак.
        - После того, как вы подставили нас под полицейские молотки, это ещё вопрос, кто кому должен, - пожал я плечами.
        - Признаться, вы удивили. Взяться отстаивать груз с оружием в руках против полиции… - Он многозначительно покачал головой.
        - Так уж получилось. Зато, как результат, вы остались в выигрыше.
        - Разве?
        - Вам ещё нужен ваш груз? Или вы его уже списали?
        - Хм. Признаться, я намеревался всего лишь забрать «Облегчители».
        - А с чего вы взяли, что я их вам верну? - хмыкнул я.
        Отрицать очевидное глупо. Коль скоро мой «Альбатрос» не рухнул в море от вдруг вдвое увеличившейся массы груза, а спокойно стоит у причала, значит, мы его выбросили за борт. Но сделать это втроём, не вскрыв ящики, попросту нереально, так как полтонны для троих это всё же слишком. Следовательно, и амулеты обнаружили.
        - Ну, вы же понимаете, кому на самом деле принадлежит груз. И потом, вам ведь нужна бумага от грузоотправителя об отсутствии претензий, - заметил Тихонов.
        - У меня встречное предложение. Я назову вам координаты на берегу Нитры, где на небольшой глубине вы найдёте ваш груз. Не думаю, что морская вода ему навредит. Вы же даёте мне соответствующую бумагу, и амулеты остаются у меня.
        - То есть вы сбросили груз в прибрежной полосе?
        - Место глухое, скалистый берег, чтобы обнаружить его, нужно хорошенько поискать.
        - Уверены, что его не обнаружат венгры?
        - Более чем.
        - Вы могли наследить, когда уходили от погони.
        - Я умею прятать следы в лесу, Лев Артемьевич.
        - Это хорошая новость, - не сумел скрыть своего удовольствия жандарм.
        А кто ещё-то? Уж не представитель граммофонной фабрики, это точно. Только с ним надо бы как-нибудь поаккуратнее, чтобы не оказаться на крючке. Вот уж чего не хотелось бы, так это таскать для конторы каштаны из огня.
        - Кстати, поговаривают, что нападавшие на полицейское управление щедро использовали «Пробои», - словно спохватился Тихонов. - А один офицер утверждал, что его подкололи ножом, хотя на нём и была шестикаратная «Кольчуга», а значит, у нападавшего имелся ещё и «Стилет». И странное дело, раненые в порту и в управлении были подстрелены необычными стреловидными пулями. К слову, весьма оригинальное решение. Не желаете его запатентовать?
        - Этим уже занимается мой поверенный.
        Я не видел смысла делать большого секрета из своего изобретения. Очень скоро о них узнают, а собрав воедино саму пулю и поддон, без труда поймут, в чём тут суть. С учётом широкого распространения амулетов спрос на новый мощный боеприпас будет большой, пусть он более трудоёмкий и дорогой. Поэтому я передал Митрофанову необходимый пакет документов, дабы он оформил патент.
        - Вы весьма спокойны для человека, которому может быть предъявлено обвинение в применении амулетов, запрещённых к свободному обороту.
        - А какое имеет отношение к Русскому царству преступление, совершённое в Венгерском королевстве?
        - Ну, мы добрые соседи, и коль скоро последует просьба о выдаче преступника, так отчего бы и не пойти им навстречу.
        - А мы добрые соседи? Вот новость, так новость.
        - Не имеет значения.
        - Вот, значит, как. Но в любом случае к незаконному обороту амулетов я никакого отношения не имею, - пожав плечами, ответил я.
        - Следствие полагает иначе.
        - Я не говорю о том, что при нападении на управление не использовали «Пробои». Я говорю, что не имею отношения к этому нападению.
        - И тем не менее Анастасия Ильинична на свободе.
        - Она просто решила воспользоваться ситуацией и сбежала. Я встретил её в городе и помог скрыться.
        Мне нечего опасаться. Что бы там ни говорил жандарм, сильно сомневаюсь, что меня выдадут венгерской короне. И вопрос даже не в отсутствии договорённостей об экстрадиции. Тут всё дело в престиже, на котором наша выдача скажется не лучшим образом. У Русского царства с Венгрией, Польшей и Ливонской конфедерацией отношения натянуты до предела.
        Обвинений же за хранение амулетов, запрещённых к свободному обороту, я не опасался. На обратном пути мы сделали небольшую остановку, где я припрятал всё то, что могло навлечь на меня неприятности. А потому намёки жандарма воспринял совершенно спокойно.
        - А вы уверены, что Бирюкова сможет выдержать допрос с использованием «Лжекамня»?
        - А у вас есть основания её допрашивать? Она вольник, и лишать её этого статуса гильдия не собирается. Ответственность за груз полностью на мне.
        - Координаты местонахождения груза это просто замечательно. Но «Облегчители» вам всё же придётся вернуть. Не безвозмездно. А скажем, за премию в десять тысяч, - меняя тему разговора, произнёс жандарм.
        - Вообще-то, по самым скромным подсчётам они потянут на двадцать четыре.
        - Думаю, вы не в том положении, чтобы торговаться. И да, я ещё невероятно щедр.
        При нападении на управление я настрелял «Пробоев» на тринадцать тысяч. Впрочем, с учётом трофеев всё одно остался в значительном барыше. Их наберётся тысяч на двенадцать плюс премия. Но расставаться с «Облегчителями» всё же не хотелось. Ведь это увеличивало нашу грузоподъёмность вдвое. С другой стороны, рассчитывать на большее не приходится, а бодаться с жандармами себе дороже.
        - Куда занести амулеты? - поинтересовался я.
        - Жандармское управление, ротмистр Тихонов, - коснувшись полей котелка, произнёс он, словно представляясь по новой. - А сейчас можете навестить управление фабрики и получить необходимую вам бумагу.
        Иных забот у меня не было, поэтому я последовал совету нового знакомого. Вообще-то, странно, отчего он решил говорить со мной на улице, а не вызвал к себе. Ведь и так и эдак знал, что камни мы нашли, даже успел определиться и с наградой. Впрочем, наверняка за возврат камней он намеревался предложить меньше, прихватив с собой чек на нужную сумму. А может, и не собирался платить, взявшись решить вопрос с грузоотправителем. Но тут выяснилось, что груз в целости и практически на месте, а значит, и условия сделки меняются.
        Бумагу я получил без труда. Мало того, похоже, управляющий только ждал моего появления. Правда, содержание было эдаким скользким. Мол, я все издержки заводу возместил, и претензий по поводу утраты груза, перечень прилагается, теперь фабрика не имеет.
        Иными словами, фабрикант знать не знает, чего там удумал этот вольник, он отправлял честный груз, а с какого перепуга тот начал оказывать сопротивление, он понятия не имеет. Понятно, в общем-то. Ему не с руки терять торговых партнёров.
        Получив необходимый документ, я направился в жандармское управление. Как и следовало ожидать, ротмистр Тихонов оказался местным начальником. А иначе с каких хренов он походя решал бы такие серьёзные финансовые вопросы.
        - Фёдор Максимович, в принципе, вы можете оставить эти амулеты у себя. Причём вместе с деньгами. Скажем, это премия за хорошо выполненную работу, - покатав по столу «Облегчители», произнёс ротмистр.
        - Мне не улыбается работать на корпус жандармов, - покачав головой, ответил я.
        - Не работать на корпус, Фёдор Максимович, а служить в корпусе. Это обезопасит вас от возможных неприятностей со стороны вашего дядюшки.
        - У него не может быть ко мне претензий. Я ему не угроза, так как отказался от притязаний на наследство. И он знает точно, что я не солгал.
        Не важно, что я сам в это уже не верю. Жандарму знать об этом необязательно. Вот только он и не думал отступаться.
        - Вы выкачали из себя всю кровь Рюриковичей? - с ироничной улыбкой поинтересовался ротмистр. - Поймите, Фёдор Максимович, пока вы живы, вы в любом случае представляете угрозу для великого князя Большекаменского. Получить личное дворянство не так чтобы и сложно. Достаточно окончить университет, отслужить на государственной службе три года, и оно у вас в кармане. А там дело дойдёт и до потомственного. Процесс, конечно, растянется на годы, но при игре вдолгую вполне реально. И кто знает, быть может, за прошедшее время у вас появится желание вернуть себе то, что должно было быть вашим по праву крови. Ведь оно остаётся за вами в любом случае. Пусть попробовать воспользоваться им вы можете только по получении потомственного дворянства. Так что вы в любом случае представляете потенциальную угрозу для вашего дядюшки. И он, в отличие от вас, это прекрасно понимает. Отказываться же от того, что само упало ему в руки, пусть и по вашей глупости, Александр Иванович не станет. Лично я постарался бы обезопасить себя с этой стороны.
        - Отчего вы так заинтересованы именно во мне, Лев Артемьевич?
        - А кто сказал, что я в вас заинтересован, - хмыкнув, возразил ротмистр. - Это вы скорее заинтересованы в корпусе. Я просто предлагаю вам службу. Как только оформлю бумаги, вы сразу же окажетесь под защитой царя. И любой, кто попытается поднять руку на вас, поднимет её на его величество.
        - И всё же вы решили сделать мне предложение.
        - Я под впечатлением от того, как вы решили проблему на Нитре. Дерзко, решительно и невероятно эффективно. И я не намерен обряжать вас в форму, меня вполне устроит то, что вы продолжите летать на своём аэроплане.
        - Прошу прощения, но я предпочту оставаться на вольных хлебах.
        - Подумайте до завтра, Фёдор Максимович. Не каждый день делают подобные предложения, - подвинув по столу чек на десять тысяч рублей, произнёс Тихонов.
        Ага. Подумаю. Всенепременно. Вот уж чего и даром не нужно, так это поступать на службу в корпус. Даже на разовую работу подряжаться никакого желания. У меня немного другие приоритеты. Со спокойной жизнью не задалось, значит, будем жить весело. Вопрос только в финансах. Конечно, по совокупности у меня сейчас получается порядка ста тысяч. Но я не уверен, что этой суммы достаточно.
        Так что из управления я выходил с твёрдым намерением не иметь с ними ничего общего. Посетил банк, где депонировал чек, положил половину суммы на свой счёт и по две с половиной определил на счета Гаврилы и Насти. То, что я выручу за трофеи, сугубо моё, а вот эта премия принадлежит всей команде. Надеюсь, они не решат после этого разбежаться. Сумма всё же немалая.
        Хотя-а-а. Что-то мне подсказывает, что для Бирюковой это не столь уж и великие деньги. А со мной она по каким-то ведомым только ей причинам. И, признаться, мне было интересно, в чём тут дело. Такое знание куда полезней неведения. Надо же понимать, с какой стороны можно ожидать неприятности. Вот только разговор пока придётся отложить.
        После банка вновь посетил гильдию. Диспетчер молча принял от меня бумагу с фабрики, внимательно ознакомился с её содержанием, после чего сделал соответствующие отметки в бортовом журнале. И никаких особых эмоций. Совершенно спокойно и по-деловому. Разве только кивнул с таким видом, мол, вот это совсем другое дело. Но всё же не удержался и добавил:
        - Фёдор Максимович, я бы на вашем месте воздержался от посещения Венгерского королевства. Боюсь, что в этом случае гильдия вам не поможет. Как держался бы подальше и от государств, имеющих договорённость с венграми о взаимной выдаче преступников.
        - Спасибо, я учту ваш совет, - слегка коснувшись федоры, поблагодарил я и направился на выход.
        - Фёдор Максимович, ты скоро? - послышался в голове голос Гаврилы, когда я был уже в коридоре.
        Вместе с остальными амулетами Насти обнаружился и её «Разговорник». А потому избавляться от комплекта не пришлось, что весьма удобно. Всё же великое дело связь.
        - Минут через двадцать буду в порту, - дотронувшись до горошины за ухом, ответил я.
        - И как прошло? - поинтересовался бортмех.
        Причём было заметно, что он озабочен. Уж больно долго меня не было.
        - Всё нормально. «Облегчители» пришлось вернуть, зато нам выписали премию в десять тысяч, по две с половиной уже на ваших счетах.
        - Амулеты стоят дороже, - заметила Настя.
        - Не уверен, что я мог так уж сильно возражать грузоотправителю. А у вас там что?
        - А у нас груз в обход гильдии нарисовался, - произнёс Гаврила и тут же поправился, - вернее, пассажиры.
        - Даже так?
        - Ага. Привет тебе из недавнего прошлого.
        - Я заинтригован.
        - Ну, так подходи.
        - Мне нужно готовиться к чему-то особенному?
        - Да, нет, просто знакомых увидишь.
        - Ладно. Я скоро.
        Поймал извозчика и велел везти меня в порт. Можно было бы, конечно, и такси. Но я предпочёл прокатиться на лошади под мерный цокот копыт и покачивание пролётки. Есть в этом что-то успокаивающее.
        У причала меня встречали старые знакомые, которые смотрели на меня неверящим взглядом. Да и было чему удивляться. Ведь мальчишка мальчишкой, а уже пилот и владелец такой крупной птицы. Хотя ещё совсем недавно они наблюдали меня в роли штурмана, что куда больше соответствовало моему облику.
        - Ну, говорил я тебе, что он. А ты, не он, не он, - передразнил товарища Егор.
        Тот самый порубежник с Доброхотского, что снимал с «Гуся» картечницу. Помнится, он ещё и подмигивал эвакуируемому сынишке.
        - Ну он, - вынужден был признать его напарник Антип.
        - Это вы, что ли, наниматели? - поинтересовался я, пожимая им руки.
        - Мы, - подтвердил Егор и начал пояснять: - Тут такое дело. Застава наша понесла знатные потери, и на сходе было решено прокатиться по городам и весям да пособирать сироток лет десяти-двенадцати. Чтобы, значит, в семьи принять и вырастить из них порубежников.
        - И много уже набрали?
        - Если с тобой сговоримся, то наберём ещё больше.
        - Сговоритесь. Дело это хорошее, над златом чахнуть я не привык и под такое денег с вас не возьму. Только надо подумать, как лучше всё устроить. Гаврила, лавки надо мастерить.
        - Сделаем, Фёдор Максимович, - заверил бортмех.
        Похоже, на фоне перепавшей доли с премии настроение у него приподнятое. И бесплатный перелёт его не тревожит. С другой стороны, всё одно должны были делать порожний скачок в произвольном направлении.
        Увы, но моё благородство тут ни при чём. В смысле, я, конечно, помог бы и однозначно плату не взял бы. Не все измеряется деньгами. Но выгоду свою упускать всё же не пожелал.
        Я вдруг понял, где могу обосноваться на какое-то время, абсолютно не опасаясь ни за свою безопасность, ни за безопасность семейства Лужиных. В небольшом пограничном поселении все на виду, и пришлым там, по сути, делать нечего.
        Глава 9
        Я захлопнул крышку ствольной коробки, резко дёрнул рукоять, взводя затвор, потом нажал на спусковой крючок, посылая его вперёд. С металлическим шорохом и басовитым лязгом он упёрся в казённую часть сменного ствола. Попробовал ещё раз и удовлетворённо кивнул. Пока всё работало должным образом, а как оно будет на практике, узнаем чуть погодя.
        Впрочем, имелась у меня уверенность, что всё сработает должным образом. Ведь точно такой же пулемёт я уже делал в одной из прошлых жизней. Вернее, изобретал из-за дымаря, скрещивая ПК и МГ-42, чтобы иметь возможность использовать систему подвижного ствола и двойную систему подачи рантового патрона. Сейчас же я просто воссоздавал ту конструкцию.
        Пробежавшись по нескольким мастерским, причём на разных островах, я заказал части для пяти пулемётов. Как уже говорил, местные слесари и токари удивляли меня умением работать по чертежам с минимальными допусками. Мне оставалось только собрать пулемёт в своей слесарной, что оказалось совсем не сложным.
        Закончив сборку оружия, я взялся за ленту. Та ещё работёнка. Так-то ничего затруднительного. Благодаря специальной машинке собирать её проще простого. Однако дело это монотонное и муторное, приходится скреплять каждое звено. Для сбора секции на двадцать пять звеньев мне потребовалось полчаса. А для испытаний необходима лента хотя бы на двести пятьдесят патронов…
        
        
        Стопроцентной уверенности в том, что порубежники согласятся приютить меня с командой и семейством Лужиных, не было. Но те не обманули моих ожиданий. Не забыли ни спасённых детей, ни вовремя предоставленную обороняющимся картечницу. Ну и услуги мои оказались востребованными. Базирующийся на острове самолёт со столь высокой грузоподъёмностью совсем не лишнее. Тем более что я обещал пять рейсов в месяц совершенно бесплатно.
        Для проживания нам предоставили серьёзно пострадавшее домовладение, которое нам же надлежало и отремонтировать. Его владельцы погибли, остались только дети, которые до совершеннолетия проживали у родственников, и до вступления в наследство им ещё далеко.
        Хорошо хоть, сход не стал возражать против привлечения сторонней рабочей силы. Бригада, нанятая мною, при серьёзном денежном вливании управилась с восстановлением за каких-то две недели. Мало того, они ещё и обширный подвал оборудовали так, как мне было нужно. На заставе подвалы делали большие, во всю площадь домов, используя их и в качестве бомбоубежища.
        Словом, за прошедший месяц мы устроились как надо, проживали в одном доме, но он оказался достаточно просторным, чтобы не тесниться. Насте и мне на этот раз досталось по одной комнате. Но нас это вполне устраивало. Получается уединиться, и слава богу.
        Девушка, кстати, постоянно запирала свою комнату, даже когда сама находилась внутри. Не сказать, что она не общительная особа. Как раз очень даже наоборот, в особенности в том, что касалось детей Лужиных. Но в своё личное пространство никого не пускала.
        Летали мы не так много, как хотелось бы Гавриле. Настя относилась к этому ровно, хотя прежде и говорила о необходимости наработки практики. Признаться, мне тоже хотелось побольше времени проводить в небе, но пока не получалось из-за иных забот. Хорошо хоть, с финансами никаких сложностей благодаря сдаче лишних амулетов …
        
        
        Собрав одну секцию пулемётной ленты, с помощью обычной солевой батарейки запустил генератор Теслы и подключил установку получения водорода. Прежние запасы уже выработались при синтезе сапфиров. К производству рубинов я так пока и не подступался. Мало того, у меня все ещё имелся неизрасходованный запас от первого камня.
        Единственно огранил себе «Панцирь» на двадцать карат. При наличии «Зарядника» в сотню такая ёмкость более чем приемлема. Я ведь не держу его на виду, а потому рубин никто и не увидит. Уж больно мне не понравилось, что амулет может не успеть напитаться Силой в самый неподходящий момент.
        Опять присел к слесарному столу, на котором закрепил машинку для сборки звеньев. Установил два из них в жёсткие зажимы и начал вращать рукоять. Из корпуса потянулась спираль стальной пружины, ввинчивающаяся в отверстия на звеньях, образовывая подвижное соединение. Наконец я откусил проволоку, подогнул концы пружины и отпустил зажимы, пристраивая новое звено.
        Стоп! А что если? Да нет. Бред же. Но ведь электричество тоже энергия, а Тесла оперировал далеко не только с ним. К примеру, я точно знаю, что Тунгусского метеорита не было, но имел место неудачный эксперимент гения, результатами которого он ужаснулся и предпочёл никогда не вспоминать. Пришедшая мне в голову мысль, может, и бред, но я ведь ничего не теряю.
        Поднялся с табурета и, подойдя к генератору, разомкнул цепь. Потом вновь соединил и, сняв с шеи ладанку, поднёс «Зарядник» к контактам. Визуально не понять, заработало ли устройство или нет. В случае с электричеством это либо разряды искр, либо измерительные приборы. С Силой…
        Я приблизил к выходной проводке александрит. Обычно камень бесцветный, хотя его и не спутать ни с топазом, ни с бриллиантом. Но под воздействием Силы он начинает менять свой цвет от красного до зелёного, в зависимости от её концентрации. И сейчас я наблюдал, как камень на моём пальце уже поменял цвет, став жёлтым. А когда я поднёс его к генератору, стал изумрудно-зелёным.
        Охренеть! Генератору Тесла и впрямь без разницы, с какой энергией работать. Он вполне способен генерировать не только разлитое в пространстве электричество, но и Силу, которая также пронизывает пространство этого мира. Это что же получается, искусственный источник Силы?!
        Не веря в происходящее, я извлёк из пояса брюк тычковый нож со «Стилетом» и нанёс себе удар по ладони. «Кольчуга» без труда выдержала атаку, а ладонь ощутила лишь лёгкий тычок. Я поднёс александрит к разрядившемуся амулету. Силу он растратил в ноль, а потому камень-детектор не изменил свой цвет, оставшись прозрачным.
        Я отсоединил провода, идущие к генератору водорода, и замкнул их на амулете. В ожидании результата простоял минут пять, после чего вновь взял в руки нож и поднёс александрит. Тот в свою очередь тут же начал менять цвет и практически сразу стал изумрудно-зелёным.
        - Охренеть! - только и сумел выдохнуть, опускаясь на табурет. - А вот за это, дружище, могут уже и грохнуть. Причём без вариантов, - обращаясь к самому себе, произнёс я.
        Разомкнул цепь, а затем вновь запустил установку выделения водорода. После чего задумчиво посмотрел на генератор. Не стоит ли его разобрать к нехорошей маме и использовать банальную динамо-машину, тем более что паровик один черт в хозяйстве имеется. Генератор Тесла самая же натуральная мина замедленного действия.
        Стоп. Не буду пороть горячку. Нужно обдумать все плюсы и минусы сложившейся ситуации, а там уж и принимать решение. В конце концов, уж этой-то информацией я точно делиться не собираюсь. Хотя-а-а. Даже если знают не двое, а один, может прознать и свинья. Никто не застрахован от случайностей.
        Опять вырубил генератор и попробовал запустить его посредством амулетов. Бесполезно. Вновь поднёс «Зарядник», и процесс пошёл. Проверил амулет александритом, цвет зелёный, но не такой насыщенный. Замкнул на «Заряднике» цепь и вернулся к сборке пулемётной ленты. Собрал очередную секцию на двадцать пять патронов и отложил к уже готовой. После чего вновь проверил состояние заряда, и детектор изменил цвет на изумрудный.
        Всё же работает. Словно ожидая сбоя, я извлёк из ладанки «Зарядник» и вновь ткнул себя «Стилетом». Он разрядился в ноль, «Кольчуга» просела в жёлто-зелёный сектор, то есть лишилась примерно сорока процентов своего заряда. Как оно и должно быть. Быстро собрал параллельную схему и замкнул цепь сразу на два амулета. Опять поработал с пулемётной лентой, после чего взял полностью заряженные амулеты.
        Довёл дело даже до того, что все же пробил себе ладонь и исцелил рану «Лекарем». Причём несколько раз кряду, всё время восполняя заряд. Никакого суррогата, работало столь же исправно, как и амулеты, заряженные в естественных источниках.
        Первый порыв избавиться от генератора прошёл, как и не было. Риск? Несомненно. Но оно ведь того стоит. Наличие своего мобильного источника Силы и технологии получения дешёвых амулетов различной ёмкости. С этим можно далеко пойти.
        Хм. Или превратиться в настоящего терминатора. Не того, картонного, как при нападении на участок, а в реального. Скажем, «Панцирь» в сотню карат плюс подзарядка. М-да. Тут и так, считай, с булыжником на шее ходишь, а так и того круче получится. Хотя. Можно ведь и в том же подсумке носить. Разница-то невелика, всё равно сработает.
        С этими мыслями я вновь вернулся к сборке ленты. Потом можно будет поработать с генератором более плотно и разобраться, какая у него производительность. Но вообще перспективы открывались такие, что имей я возможность развернуться, то сумел бы нагнуть кого угодно. Хоть самого царя.
        Правда, для этого не мешало бы ещё иметь и желание. А вот его-то как раз и не было. Хотелось выяснить, на что способен генератор, и попробовать на зуб новые возможности, но не более того. Обычный интерес, только и всего…
        
        
        Настя открыла глаза, выходя из транса, и глубоко вздохнула. Сегодня она собралась-таки с силами и приступила к наращиванию конструкта, проведя три новые грани временной конструкции. Начало всегда отнимало много сил при том, что сами грани были невелики. Так как тянуть их за раз к одной вершине слишком тяжкое испытание. Получившаяся пирамида теперь торчала из конструкта вместилища как эдакий прыщ.
        Пока непонятно, станет ли одна из граней этой конструкции частью разросшегося конструкта или так и останется временной, роль которой заключалась лишь в старте. Но в любом случае начало положено. Примерный путь и рисунок она уже представляет. Правда, Сила всегда ведёт одарённого своими путями. Бирюковой ещё ни разу не удавалось завершить ту конструкцию, которую она задумывала изначально.
        Анастасия поднялась и, пошатнувшись, опёрлась о стол. Постояла, пережидая головокружение и борясь с дурнотой. Выдвинула ящик и, взяв фляжку с вином, сделала большой глоток. Вино живительной влагой скользнуло по пищеводу и разлилось теплом по желудку. Облечение она ощутила сразу. Но, чувствуя потребность, сделала ещё два долгих глотка, изгоняя из тела слабость.
        Окончательно придя в себя, Настя глянула в зеркало и потянула из кармана носовой платок, чтобы вытереть кровь на верхней губе. Это она серьёзно так напряглась. Прямо как в тот раз, при завершении конструкта вместилища. Надо бы впредь всё же получше рассчитывать свои силы. А то эдак ведь и до беды недалеко.
        Подумала она об этом без огонька, с некой ленцой. Просто потому, что подобные мысли посещали её с завидным постоянством едва ли не всякий раз при выходе из транса после окончания очередной грани.
        Она осмотрела себя в зеркало, выискивая на одежде малейшие отметины крови. Ничего подобного. В этот раз кровотечение было слабым, и дело ограничилось лишь двумя небольшими дорожками, терявшимися на губах.
        Убедившись, что всё в порядке, она с наслаждением потянулась и устроилась за швейной машинкой. Девушка была хорошей швеёй, а потому взялась воплотить в жизнь задумку Фёдора Максимовича. Тем более что ей это было по-настоящему интересно. По всему, задумка должна была сработать. Но ведь не попробуешь, не узнаешь.
        Выкройки костюма сделал сам Горин. Просто удивительно, сколько у него разных талантов. Ей оставалось только вырезать детали костюма из шёлка и сшить его. Изделие получалось довольно сложным в исполнении, но Настя с энтузиазмом взялась за его воплощение.
        Откровенно говоря, Бирюкова пересмотрела своё отношение к Горину. Не сказать, что она была готова следовать за ним в огонь и в воду. Однако события на Нитре показали, что на него можно положиться, а слова о том, что он своих не бросает, теперь для нее получили безоговорочное подтверждение.
        Вообще-то, Настя полагала, что после бегства из участка ей придётся подумать о смене личности. Потому что выйти оттуда, не задействовав свои способности, у неё не получилось бы. И тут такое выступление Фёдора Максимовича.
        Она, само собой, не осталась в стороне и дважды помогла ему. В первый раз, значительно ослабив амулеты выбежавшего в коридор офицера. Она атаковала его плетением «Рассеивателя», уменьшив потенциал его амулетов. Оставшегося заряда в «Панцире» полицейского оказалось недостаточно для противостояния «Пробою» Горина.
        Правда, в момент своей смерти тот уже не представлял никакой опасности, так как высвободившаяся Сила парализовала его. Промедли Горин немного, и офицер просто повалился бы на пол и через некоторое время пришёл бы в себя совершенно невредимым, но не судьба. Зато не полностью разряженные другие амулеты полицейского не укажут на то, что в деле участвовала одарённая.
        Во второй раз прикрыла Горина собой и ударила в выбежавших королевских волкодавов плетением «Пробоя». Этого оказалось достаточно, чтобы убить их, но она всё же ещё и выстрелила. Если не станут привлекать целителя, а это вполне возможно, сочтут, что полицейские погибли от пуль.
        Так вот, она помогла Горину, но в то же время всё складывалось таким образом, что ей удалось скрыть свой дар, а значит, и причин для бегства никаких. Наоборот, теперь она даже заинтересована в том, чтобы остаться в команде мужчин, уже доказавших, что не бросят её.
        Хотя, признаться, она не знала, как относиться к Фёдору Максимовичу. С одной стороны, перед ней был молодой человек, едва перешагнувший черту совершеннолетия. С другой, она ловила себя на мысли, что порой разговаривает с взрослым и умудрённым жизненным опытом мужчиной, что по-настоящему обескураживало.
        А ещё он был совершенно неординарным человеком. Как-то походя создавал то, до чего другие не могли додуматься. Взять те же стреловидные пули. Сила выстрела дробовика получалась куда выше, чем у винтовок, да и с точностью дела обстояли лучше.
        Горин пообещал, что взамен картечниц у них скоро появятся пулемёты. Они прокатились по нескольким городам, заказывая детали и части нового оружия. Теперь вот он собирает его в подвале и грозится испытать уже завтра. При этом выглядит настолько уверенным в себе, что эта уверенность невольно передалась и ей с Гаврилой.
        Или вот этот костюм. Всё, до чего додумались большие умы, это использовать для быстрого спуска стабилизирующие парашюты, которые нужно было отпустить перед землёй, после чего плавно спланировать с помощью «Листа». Горин же решил сшить целый костюм-крыло, походящий на летучую мышь или всё же больше на белку-летягу, потому как крыло идёт от самой ступни и до запястья.
        Причём он не ограничился только перепонками для рук и ног. Он пошёл дальше, раскроив эдакие нервюры##1, которые по его задумке должны были наполняться потоком воздуха, что придаст конструкции жёсткость, будет способствовать управляемому планированию и снимет часть нагрузки с ног и рук. Озвучивая это, Горин выглядел настолько уверенным, словно знал, о чём говорит и ничуть не сомневается в успехе…
        
        
        ##1 Н е р в ю р а - элемент поперечного силового набора каркаса крыла, оперения и других частей летательного аппарата, предназначенный для придания им формы профиля.
        
        Она вдруг замерла, убрав ногу с педали швейной машинки, и её стрёкот тут же прекратился. Девушка в удивлении прислушивалась к своим ощущениям. Никакой ошибки, она только что почувствовала Силу. И не от имевшихся у неё амулетов, они уже давно ощущались эдаким фоном. Это было нечто иное. Нечто, похожее на источник. Ей только три раза доводилось его ощутить, да и то для этого пришлось выжидать подходящий момент у стен оренбургского кремля.
        Дело в том, что источники Силы прячут, возводя над ними массивные купола, а сам зал отделывают изнутри малахитом, дабы не пропускать энергию наружу. Вырывается она только в те редкие моменты, когда открываются двери.
        Делается это для того, чтобы никто не мог подзаряжать свои амулеты без ведома властей. Ведь для этого не обязательно быть в непосредственной близости от источника. В зависимости от их интенсивности амулеты возможно подзаряжать на расстоянии от трёхсот шагов до полуверсты.
        Учитель полагал, что ей непременно нужно почувствовать не ту Силу, что разлита в пространстве или собрана в амулетах, а первозданную, истекающую из недр Земли. Пусть на таком удалении и при столь кратком миге долетают только отголоски источника, и невозможно в полной мере насладиться этим ощущением, тем не менее это полезный опыт.
        И вот сейчас она вдруг почувствовала нечто подобное. Неужели тут, на Доброхотском, пробивается новый источник Силы? Вообще-то, считается, что новоявленные источники могут появиться только после серьёзных потрясений. Но кто может тут хоть в чём-то поручиться. И если это источник…
        Всё пропало столь же внезапно, как и появилось. Вот только что она его ощущала, а теперь уже нет. Настя в недоумении посмотрела по сторонам, хлопая длинными ресницами. Так она просидела какое-то время и, когда уже готова была вернуться к шитью, вдруг вновь ощутила Силу. И опять лишь далёкий её отголосок, словно в приоткрытую дверь.
        Она поднялась и вышла из комнаты. Но едва оказалась в коридоре, как перестала ощущать поток. Поспешно вернулась в комнату и вновь почувствовала. Закрыла глаза и замерла посреди комнаты. Никакой ошибки, источник был внизу. Но там подвал, где устроена Фёдором Максимовичем слесарная и его личная лаборатория, куда посторонним ходу нет.
        Она сняла туфельки и как есть, в чулках, поспешила из комнаты, затем спустилась в подвал, остановившись у двери. Столярная и слесарная мастерские, где возился Гаврила, были в отдельном каменном сарае. На Доброхотсткой заставе из камня строили все. Вот и своды подвала каменные, способные выдержать попадание мощных авиабомб.
        Здесь же, за стальной дверью, владения Горина, и только его. Очень необычный молодой человек. И уж тем более на фоне того, что она чувствовала за стальной преградой пульсирующий источник Силы. Совсем слабый, на пределе чувств. Но она не могла ошибиться, это был именно он…
        Глава 10
        «Альбатрос» разогнался по взлётному створу и, пробежав едва ли не до открытой воды, поднялся в воздух. Все же на такие крупные аэропланы порубежники изначально не рассчитывали, максимум «Гусь», а у него разбег поменьше будет. Но, мол, насыпали с запасом, а потому мы успели взлететь ещё до того, как створ упёрся в бушующие волны по обыкновению бурного моря.
        Никак не могу привыкнуть. Конец октября, бабье лето, практически полное безветрие и клокочущая водная стихия под нами. Возможно, и правы учёные, полагающие, что это вызвано возмущением многочисленных прорывов Силы. Никто пока ещё не додумался до подводных лодок и исследования морского дна. Ну и я не собираюсь лезть в глубины этой пучины. Хотя лодку-малютку построить мне вполне по силам. Да и по средствам, если что.
        За прошедшее время мы летали только на Каменец, доставляя на заставу различные грузы. Ничего не поделаешь, назвался груздем, полезай в кузов. Мы ведь обязались совершать перевозки, причём пять рейсов сугубо за свой счёт. Правда, такие короткие перелёты не могли удовлетворить уже всерьёз ворчавшего Гаврилу.
        И вот сегодня я наконец был готов лететь далеко и долго. Время, проведённое на заставе Доброхотской, не прошло даром. Я успел собрать все пулемёты и испытать их. К слову, каждый из них обошёлся в две тысячи рублей. Я задал слишком уж высокую планку по качеству, а за хорошую работу и плата достойная.
        Выполнено всё было и впрямь на должном уровне. Из-за недостаточного качества стали стволы пришлось делать толстостенными, что увеличило их массу вдвое. Зато они без труда держали непрерывный огонь на ленту в двести пятьдесят патронов, не теряя боевых характеристик.
        Один, и существенный, недостаток это то, что при слабом ветре пулемётчика заволакивало дымом уже через пару десятков выстрелов. Как следствие, ни о каком прицельном огне не могло быть и речи. Впрочем, в полёте это не имело значения.
        Кроме того, я успел огранить тридцать десятикаратных сапфиров чистой воды синего, жёлтого и голубого цвета. Пришлось потрудиться, не без того. Признаться, сидеть за шлифовальной мельницей приятного мало. Огранить один камень в охотку или в качестве опыта, когда тебя влечёт любопытство, это одно. Монотонная же работа, даже когда на горизонте маячит серьёзная прибыль, совсем другое.
        При сдаче оптом камни потянут примерно на шестьдесят тысяч. Более чем солидно. Только в следующий раз, прежде чем браться за эту работу, мне придётся себя чуть ли не насиловать. Ну не моё это. Я даже рыбачить с удочкой не люблю. Предпочитаю выставить на ночь морду или воспользоваться сетью, но только не пялиться на дурацкий поплавок.
        Ну и не менее важное, хотя пока ещё и не испытанное, это комбинезон-крыло. Оно, конечно, голь на выдумку хитра, и местные успешно используют для скоростного спуска стабилизирующие парашюты. Но спуск при этом получается хотя и быстрый, тем не менее неуправляемый. Я же хотел это дело исправить. Причём без потери боеспособности.
        Дверца в носовое боевое отделение открылась, и оттуда сразу потянуло сквозняком. Оно и без того кабину и грузовой салон сильно продувает, но там это ощущается особо. Практически сразу в проёме появилась раскрасневшаяся Настя в пилотских очках.
        - Как там? - поинтересовался я скорее для порядка.
        - Всё нормально, - притворяя за собой дверцу, ответила она.
        Место на «Альбатросе» нашлось для всех пяти пулемётов. Четыре в спарках заняли место в носовом и кормовом боевых отделениях, в специально изготовленных для этого турелях. Пятый отдельно в пехотном варианте с коробкой на полсотни патронов. Он сейчас в пирамиде. Туда же, под замок, на стоянках отправляются и остальные.
        Я решил устанавливать их уже в полёте. Подальше от любопытных глаз. Так-то порубежники знали, что у нас появились новые картечницы. Всё же мы их испытывали и пристреливали на острове, но так, чтобы порубежники ничего не видели. Но что они собой представляют, им неизвестно. Ну вот не хотел я делиться этим секретом. Это ведь не стреловидные пули, конструкцию которых установить проще простого.
        Что до «грохотов», то мы передали их доброходцам. Не бесплатно, но и цену особо не ломили. Чему они были рады, и что способствовало росту доверия к нам. А это всяко-разно лишним не будет. Мы в них нуждаемся. Даже если бы не семейство Лужиных. Мне банально необходима база в спокойном месте.
        Деньги же… Для меня это не проблема. Ну-у, я надеюсь на это. Трудностей со сбытом камней возникнуть не должно. Впрочем, никогда и ни в чём нельзя быть абсолютно уверенным. Жизнь полна сюрпризов и неожиданностей.
        Пятый пулемёт я заказал, памятуя о том, как пришлось отбиваться от десантников на Доброхотском. Ну и такой момент, что его можно было использовать как мобильную огневую точку. Иными словами, стрелять из любого иллюминатора или технического люка.
        - Гаврила, чего ты там возишься? - приложив палец к горошине за ухом, поинтересовался я.
        К слову, для использования «Разговорника» пришлось на перчатке сделать один палец с клапаном, чтобы выглядывала подушечка указательного пальца. Для активации амулета необходим непосредственный контакт, а на высоте холодно.
        - Да нормально все, - отозвался бортмех. - Просто непривычно.
        - Настя управилась куда быстрее. А она не механик, - подначил его я.
        После приключения на Нитре мы с Бирюковой хотя и остались на «вы», тем не менее обращались друг к другу уже по имени. Несомненный прогресс в наших отношениях. Опять же, она теперь наш штатный штурман.
        - Так ей проще. Она с прежней конструкцией дел не имела, переучиваться не нужно.
        - Ой, ладно вам, Гаврила. Так и скажите, что вы просто большой и неповоротливый, - вклинилась Настя, занимая своё место у штурманского столика.
        - А вы завидуйте молча, Анастасия Ильинична, - не остался в долгу Гаврила и, уже появившись в двери, добавил: - Готово, командир.
        - Ты не расслабляйся. Граница как-никак. Глядишь, ещё какой шляхтич со взором горящим нарисуется.
        - А вот я, к примеру, не против. Уж больно хочется испытать, каковы твои пулемёты в деле.
        - Вообще-то, патроны денег стоят, - возразил я скорее для порядка.
        Признаться, и у самого свербело в пятой точке от желания испытать новинку в деле. Оно конечно, с одной стороны, это связано с опасностью. Но с другой - не мог я жить спокойной, размеренной и пресной жизнью. Дни, проведённые на Доброхотском, оказались плодотворными, но вот что-то засиделся. Хочется кровь по жилам разогнать.
        
        
        Не сказать, что Насте так уж сильно нравилось стреляющее железо. Однако это изобретение Горина было что-то с чем-то. Пользоваться им одно сплошное удовольствие. Понятное дело, масса в три четверти пуда не пушинка, а с коробкой на полсотни патронов и вовсе под целый пуд. Но ведь всё познаётся в сравнении. Тот же «грохот» был значительно массивней и без патронов весил два с половиной пуда.
        Впрочем, ей с ним не бегать, а управляться на турели. И при том, что общая масса двух снаряжённых пулемётов была где-то сопоставима с картечницей, обращаться с ними было значительно удобней. Они не такие массивные, из них легче целиться и, самое главное, там нет ручного взведения боевой пружины.
        Думая над этим, Настя одновременно занималась прокладкой курса. В этот раз им предстояло лететь по другому маршруту. Горин решил направиться в Менск, где взять в гильдии груз. Ну и дальше как получится. Засиделись они на одном месте. Не сказать, что это её так уж напрягало, но, с другой стороны, хотелось развеяться.
        Рука замерла с занесённым над картой карандашом. Девушка прислушалась к своим ощущениям. Это не чутьё, позволяющее осматриваться в радиусе десятка шагов, несмотря ни на какие препятствия, за исключением стен, отделанных малахитом. Что-то новое. Доселе ею не испытанное. Она чувствовала чужое присутствие. Где-то вверху, правее и сзади.
        Это радовало и пугало одновременно. С одной стороны, новое свидетельствует о том, что она не стоит на месте и развивается. С другой - пока копировала дневники учителя, успела пробежаться по вершкам. Однако ни о чём подобном упоминаний не припомнит, а значит, ей придётся разбираться с этим самостоятельно. И она боялась, что не справится, не сможет развить эту способность в должной мере. Иными словами, окажется бездарностью.
        Впрочем, вполне возможно, что это всего лишь пустые страхи и плод её воображения. Но ведь проверить реальность этого проще простого. Только говорить Фёдору и Гавриле она ничего не собиралась. Иди объясняй им, с чего вдруг появилось это ощущение чужого присутствия. Сама глянет.
        - Командир, курс пятьдесят шесть градусов, - закончив прокладку, доложила она.
        - Принял курс пятьдесят шесть градусов.
        «Альбатрос» сделал незначительный пологий вираж вправо и вновь выпрямился. Она же, дождавшись этого момента, поднялась со своего места и направилась к Лужину, находившемуся на своём боевом посту в хвостовом фонаре.
        - Гаврила, а дайте, я попробую вашу новую турель, - приблизившись к бортмеху, попросила она.
        - Да чего её пробовать. Такая же, как и у вас.
        - Ну, дайте, жалко вам, что ли.
        - Чего это жалко, - пожал он плечами. - Только как вы тут встанете? Высоко же.
        - А вы подставьте мне пару патронных ящиков. Ну, пожа-алуйста, - сделала девушка умилительную рожицу.
        Анастасия не просто продолжала ощущать постороннее присутствие. Она понятия не имела, что бы это могло быть, но оно приближалось. И потому Бирюкова испытывала необъяснимую тревогу. Её всегда пугала неизвестность.
        Гаврила тяжко вздохнул, покачал головой, снял с креплений один из ящиков с патронами. Водрузил его под турелью, глянул в глаза штурмана, полные счастья и благодарности. Прикинул её росточек. После чего отрицательно покачал головой и потянулся ко второму. Примостив его сверху первого, он предложил ей руку. Настя сделала книксен, одарив гиганта благодарной улыбкой и, воспользовавшись его помощью, поднялась на получившееся возвышение.
        Первое, что она сделала, это надела очки, поскольку в бойницу серьёзно так задувало. Потом сняла турель со стопора и повернулась на триста шестьдесят градусов. Несмотря на сопоставимую с картечницей массу, конструкция более компактная, а ещё сама турель, также выполненная по чертежам Горина, была куда удобней и проворачивалась значительно легче.
        Чувство тревоги нарастало. Завершив круг, она остановилась, словно что-то заметила, и развернулась назад. Нечто приближалось теперь сзади и сверху, со стороны солнца. Глаза тут же заслезились, но сквозь влажную поволоку она всё же сумела рассмотреть уже падающий в атакующем пике истребитель.
        Руки легли на пистолетные рукояти, а большие пальцы надавили на клавиши, снимая пулемёты с предохранителей. Турель была настроена под Гаврилу, и приклады разведены слишком широко. Это не очень удобно для стрельбы. Но уж в нужном-то направлении выстрелить точно получится…
        
        
        Пулемёт загрохотал настолько внезапно, что я даже вздрогнул от неожиданности. Вслед за длинной очередью прозвучали отдалённые выстрелы, а мимо бокового окна с моей стороны пролетело несколько трассеров.
        - Девочка, в сторону! - раздался за спиной выкрик Гаврилы.
        - Со стороны солнца! - крикнула Настя.
        Грохот откинутых в сторону ящиков, мат, а затем опять застрекотала спарка пулемётов. Настя вбежала в пилотскую кабину и, открыв дверцу, скользнула в носовое боевое отделение.
        Мимо пролетел истребитель. Американская модель Р-66 конструктора Райта и носящая его имя. Более чем современный самолёт и едва ли не самый быстрый среди боевых моделей. Да у него крейсерская скорость на сто сорок вёрст больше нашей, а сейчас он пронёсся на максимальной, что превышает нашу нынешнюю на все двести.
        Пулемёты Насти прогрохотали ему вслед, но трассеры прошли мимо. Если до этого в него и попали, это никак не сказалось на его резвости и манёвренности. Истребитель заложил вираж, одновременно уходя в пике, и был таков.
        Я прокрутил картинку обратно, чтобы понять, кто это вообще такой. Герб шляхтича Цешковского. Кто бы сомневался, что он не уймётся, и его истребители будут вылетать охотиться на границу и даже чуть вглубь территории боярина Каменца.
        - Не теряем его из виду, - не меняя направления и скорости, распорядился я с помощью амулета.
        - Принял. Приняла, - тут же одновременно сказал Гаврила и Настя.
        Обзор из кабины в нижнюю полусферу никакой, поэтому очень скоро я потерял его из виду. Зато у Лужина и Бирюковой была возможность следить за ним с помощью зеркал.
        - Гаврила, ты назад поглядывай. Они же должны летать парами, - подала голос Настя.
        - Ага, - отозвался тот.
        И практически сразу загрохотали его пулемёты. Раздался ответный огонь картечницы, отозвавшийся коротким дробным перестуком по нашему фюзеляжу.
        - Вправо! - выкрикнул Гаврила.
        Я услышал его и обычным слухом, и посредством амулета. К слову, по «Разговорнику» понятно, что тот кричит, но при этом не бьёт по ушам. Ну или по мозгам, все же голос раздаётся прямо в голове.
        Вновь прогрохотала очередь. И на этот раз Настя оказалась куда удачливей. Росчерки трассеров прошлись по плоскости левого крыла. Так-то ничего страшного. Но, судя по неуклюжести, появившейся у противника, похоже, она попала весьма удачно. Возможно, перебила один из тросов управления закрылками. В любом случае «Райт» теперь откажется от повторных атак. Я бы отказался однозначно.
        А вот что касается второго… По сути, «Альбатрос» неповоротливая корова, и атаковать его можно с разных ракурсов. Конечно, при наличии определённых навыков пилотирования. Неумехе какому остаётся только пристроиться в хвост и долбить сзади, пока не повредит что-то важное. А вот хороший пилот может навалиться с разных направлений.
        - Второй заходит снизу и сзади, - доложила Настя.
        Молодец, девочка! Зеркала, спору нет, это серьёзное подспорье, но нужно уметь ими пользоваться, чтобы не упустить из поля зрения стремительную фанерную птицу.
        Я подключил гироскоп и встал со своего места. Подхватил из пирамиды пулемёт с коробкой на полсотни патронов. С сотней куда практичней, но, к сожалению, бердановский патрон слишком массивный. А у местных образцов ввиду широкого использования амулетов ещё и пуля на шесть грамм тяжелее.
        Просеменил мимо Гаврилы и, открыв технический люк в хвостовой части, начал высматривать противника. Долго мне его искать не пришлось. Истребитель с хищными обводами стремительно приближался к нам под углом, явно намереваясь расстрелять в нижнюю плоскость.
        Я упёр приклад в плечо и, поймав его в прицел, выстрелил первым. С одной стороны, у меня положение куда выгодней. С другой, моя задача не столько попасть в него, сколько заставить нервничать и сбить прицел. Что мне вполне удалось. «Райт» завалился в вираже и начал уходить вправо.
        Впрочем, не столько из-за того, что у него не выдержали нервы, сколько из-за прилетевших в него нескольких пуль. По-моему, я даже попал в пилота. Тот, конечно, имеет амулет, но кому понравится осознание, что его защита просела и уже не столь эффективна, как прежде.
        Я и в своем родном мире хорошо стрелял. А сейчас благодаря моей исключительной памяти у меня глазомер что лазерный дальномер. Плюс за счет накопленной обширной базы мне не составляет труда по перспективе контура самолёта определить направление движения и примерную скорость. А боевой транс, как я его называю, позволяет владеть телом на куда более высоком уровне, чем в обычном состоянии.
        - Порядок. И этот отправился восвояси, - подытожил я, коснувшись горошины за ухом.
        - Ага. Есть такое, - согласилась Бирюкова.
        Вообще я знал о том, что шляхтич Цешковский продолжает задирать Каменца. Прежде эта возня обходила нас стороной. Теперь же и мы стали непосредственными участниками пограничного инцидента.
        - Так, Настя, на место Гаврилы, наблюдаете за небом.
        - Есть, - отозвалась она.
        - А ты, - глянул я на бортмеха, - осмотри «Альбатрос» на предмет повреждений и исправления оных.
        - Есть, - отозвался тот.
        Сам я вернулся к управлению аэропланом. Гироскоп прибор хороший, но он только и того, что придерживается определённой высоты, да и то плавает вверх-вниз. Что же до удержания аэроплана на курсе, то тут всё глухо. И я в этом убедился, едва заняв место пилота. Пришлось вносить поправки.
        Впрочем, это в любом случае пришлось бы сделать. Так как мы теперь направлялись на Каменец. Нужно было сообщить о нападении как диспетчеру гильдии, так и управляющему боярина. Пограничные инциденты дело обычное, но каждый такой случай фиксируется. Опять же, мы представители гильдии, имеющей международный статус, и нас вот так запросто задевать не рекомендуется.
        На подлёте к городу я уступил управление Гавриле. Справится, ничего сложного. К тому же мы ему всё же выправили лицензию пилота, а потому никаких нареканий по этому поводу не будет. Сам же я облачился в комбинезон-крыло. Пришла пора испытать мою задумку.
        Опасности никакой. С помощью моего «Листа» я могу без проблем спланировать с высоты в пятьсот сажен. При наличии же «Зарядника» так и с десяти вёрст без проблем. Причём параметры амулета позволяют мне надеть на себя ещё и полтора пуда снаряжения. К слову, я так и поступил, нацепив оружейный пояс, патронташ и прихватив дробовик. Вес, конечно, не дотягивает, но это сейчас и не важно. Мне предстояло первое испытание крыла и начало наработки принципов боевого применения.
        Хм. Как-то много сразу на себя нацепил. Но, с другой стороны, чего тянуть кота за подробности при наличии такой железной страховки, как «Лист». Это не электроника, он не откажет. Мало того, если надеть «Облегчитель», то можно нагрузиться дополнительно двумя пудами. А если груз заключить в рюкзак и уже в него вложить амулет, то и набить туда можно вдвое больше.
        Так что испытания я сейчас провожу налегке, и тут ни капли иронии. Окинул себя взглядом. Вроде всё нормально. После чего без тени сомнений выпрыгнул рыбкой в открытую дверь, тут же расставив руки и ноги. В лицо ударил ветер, перепонки натянулись, принимая на себя воздушный поток, нервюры наполнились, придав жёсткость конструкции и способствуя планированию. Я стремительно нёсся над землёй в управляемом полёте.
        Высота всего-то три версты, а потому терять даром время не стал. Изогнувшись, перенаправил поток воздуха, делая «кобру», при этом не просто прекратив снижаться, но и поднявшись на несколько метров. Тут же свёл ноги и прижал руки к телу. Амулет сработал штатно. Стремительный полёт сменился плавным спуском со смещением вперёд, с учётом моей прежней горизонтальной скорости.
        Отстегнул петлю, прижимающую ружьё к телу, взял дробовик на изготовку и сделал прицельный выстрел. Меня повело. Сделал ещё один. И снова отдача изменила траекторию моего спуска. Возможно, при использовании «Облегчителя» эффект будет куда существенней, и это нужно учитывать, потому что неудобства ощущаются уже сейчас. Дострелял картечные патроны в магазине, доснарядил его и вновь закрепил ружье на теле. На всё про всё ушло двадцать две секунды.
        Расставил руки и ноги, натягивая перепонки. Ничего не изменилось, и я по-прежнему продолжаю плавный спуск. Извернулся, приняв лежачее положение, и вновь развёл руки и ноги. Перепонки наполнились воздухом, сначала как-то неохотно, а потом пришло ощущение лёгкости. Наконец я вновь устремился вниз, со свистом рассекая воздух в управляемом полёте.
        Опять свёл руки и ноги. И снова повторилась прежняя картина. Потом вновь управляемое скоростное планирование. Наметил себе цель примерно в паре километров впереди и полетел к ней. Метрах в ста от земли сделал очередную «кобру» и уже плавно опустился на траву неподалёку от намеченной точки у невысокого раскидистого куста. Нужно тренироваться и учиться учитывать инерцию тела в горизонтальной плоскости.
        В будущем можно будет добиться куда более впечатляющих результатов. Но и сейчас получилось просто замечательно. Спасибо моему опыту в прошлой жизни. Не зря я одно время увлёкся парашютным спортом.
        Но это ещё не всё. С перепонкой на ногах можно ещё как-то ходить, если вы умеете это делать в узкой юбке. Со стрельбой гораздо проще, на руках крылья почти не мешают, но определённый дискомфорт присутствует. И я этот момент учёл.
        Сразу по приземлении склонился и снял с конца тросика внизу между ног фиксирующий карабинчик. Потом повторил это на руках и, ухватив кольцо в области шеи, сзади быстро вытянул тросики, проходящие через люверсы##1 посредине перепонки на ногах и вдоль рук. Далее подтянул тесёмки, притягивая высвободившийся шёлк к ногам и торсу.
        
        
        ##1 Л ю в е р с - вид фурнитуры, предназначен для укрепления краёв отверстий, использующихся для продевания верёвок, шнуров, тесьмы, тросов.
        
        Вот теперь двигаться значительно легче. Хоть в рукопашную. Некоторые неудобства сохраняются, но тут нужны тренировки и банальная привычка носить новую одёжку. А так получилось даже лучше, чем я рассчитывал.
        Глава 11
        Пограничные инциденты дело тут привычное, и фиксация очередного происшествия заняла совсем немного времени. Дознаватель боярина Каменца просто отобрал у нас объяснения, которые мы завизировали своими подписями, и отпустил восвояси. При опросе использовался «Лжекамень», применение которого оговаривалось особо. Это на случай, если вдруг «пострадавшие» решат обвинить напавшего на них торговца.
        С гильдией всё и того проще. Зашли в трактир, опрокинули по кружечке пива, что в этот жаркий день совсем не лишнее. Сообщили о происшествии трактирщику, который тут и швец, и жнец, и на дуде игрец. Он сделал соответствующую запись в своей амбарной книге и пообещал передать информацию по инстанции.
        Сомнительно, чтобы шляхтичу так-то уж сильно прилетело. Истребитель-то уже был на атакующем курсе, но стрельбу первыми открыли мы. Так что спишут всё на обычный инцидент и сделают взаимное внушение. Ну вот тут всё просто и незатейливо.
        Но просто улететь у нас не получилось. Обнаружился крупногабаритный груз, дожидающийся отправки уже битую неделю. Так-то мы не регистрировались в местном отделении гильдии, чтобы как раз не припахали. Но теперь придётся. Да ещё и лететь в противоположную от Менска сторону, в Галичское княжество.
        Вообще-то, мне нужно именно в Менск. Во-первых, сдать камни, хотя тут без разницы, подойдёт и Галич. Я ни там, ни там никого из ювелиров не знаю. Опять же, иметь дело с одним ювелиром всё же как-то неправильно.
        И во-вторых, я хотел ещё разузнать и по поводу регистрации своего отряда в варяжской гильдии. А чего тянуть, если есть возможность начать решать этот вопрос уже сейчас. Ведь по сути меня сдерживали даже не финансы, а отсутствие безопасной базы. Которая у меня теперь имелась. Я и не думал сбрасывать со счетов дядюшку, по отношению к которому теперь не питал никаких иллюзий.
        Заставская старшина отнеслась к идее нахождения на острове моего отряда вполне благосклонно. Разве только оговорили кое-какие условия, которые бы устроили порубежников. Как то участие в обороне острова и кое-какой вклад в общественную казну. Готовы они выделить и домовладение при условии, что я приведу его в порядок. Нашлось такое по соседству с занимаемым нами домом…
        - Эт-то ещё что такое, - не сдержал я удивления.
        И тут же в голове раздался голос Гаврилы.
        - Лютый, нам бы отвернуть в сторону. Слева серьёзная драчка намечается.
        - Похоже на то, - не торопясь менять курс, согласился я.
        Слева от нас двигался малотоннажный дирижабль грузоподъёмностью около трёх тысяч пудов, который мы обходили стороной. Чего толкаться плечами, когда в небе места хватит всем. Вот и держался от него в паре вёрст.
        К грузовику приближались шесть истребителей. Я вооружился биноклем, чтобы рассмотреть их получше. Так-то силуэты у многих машин схожи. Кургузые, тупоносые, с небольшим размахом крыльев, чтобы меньше занимать места на лётной палубе. Поэтому на большой дистанции невооружённым взглядом безошибочно можно отличить только машины старого образца от новых.
        Конкретно эти были старичками бипланами. Но даже с моей исключительной памятью, не видя деталей, определить их модель не получалось. А вот с помощью оптики уже совсем другое дело.
        Б-3 или «Бейтсы» английского конструктора и промышленника. Весьма популярная модель, один из лучших в своём классе ещё каких-то шесть лет назад. Но сегодня он уже уступил место более современным моделям. У нас перед ним преимущество в скорости на шестьдесят вёрст. Так что оторваться не составит труда.
        Поэтому я и не спешил уходить, решив посмотреть воздушный бой. А в том, что он состоится, никаких сомнений даже у меня, не имеющего опыта. А уж Гаврила, так тот сразу понял, что дело пахнет керосином.
        - Лютый, это плохая идея, - имея в виду моё неуёмное любопытство, недовольно пробурчал бортмех.
        - Брось, Гаврила, это же старички. Им за нами не угнаться. А я ещё ни разу не видел настоящий воздушный бой. И уж тем более атаку дирижабля.
        - Заявленные характеристики никогда не соответствуют реальным.
        - Даже если они улучшили свои машины, больше чем на десяток вёрст им скорость не прибавить. Нельзя впихнуть невпихуемое. Так что уйдём в любом случае.
        - Или отобьёмся от этих этажерок, - заявила Настя, которой тоже было интересно посмотреть на разворачивающееся действо.
        - Они могут выйти и из-за облаков, - возразил Гаврила.
        - Дирижабль атакуют шесть истребителей. Хочешь сказать, что у разбойника на борту может быть больше одной эскадрильи? - отмахнулся я.
        - Их может быть и два.
        - Да ладно. Не война же, в самом-то деле.
        Тем временем истребители приблизились к своей добыче, от которой потянулись строчки трассеров. Нападающие непрерывно маневрировали, сбивая прицел картечницам. Порой я наблюдал, как трассеры прошивали плоскости крыльев или фюзеляж, но без особого ущерба для нападающих.
        От истребителей также тянулись строчки трассеров. Какой смысл стрелять из картечниц в дирижабль, защищённый артефактом «Панцирь»? Ну, как бы смысл есть. Дело в том, что артефакт защищает только конструктивные элементы суда - внешнюю обшивку, баллонеты, силовой каркас и элементы, вписанные в него. Люди в огневых точках под защиту артефактов уже не подпадают.
        К слову, гелий тут пока неизвестен, и аборигены пользуют водород. Но спалить дирижабль, это нужно постараться. Артефакт «Кокон» превосходно справляется с противопожарной безопасностью. Правда, есть нюанс. Опять же, конструктивные элементы, к каковым относятся и баллоны с газом, от огня защищены. Но лёгкие перегородки, трапы, мебель и тому подобное уже требуют отдельной защиты или выгорят дотла при том, что основные элементы воздушного судна не пострадают. Вот такие особенности…
        Наконец атакующие приблизились настолько, что пустили ракеты, подвешенные под плоскости крыльев. Те, оставляя дымный шлейф, устремились к цели, а избавившиеся от смертельного груза истребители взмывали вверх, закладывая вираж и уходя из-под огня.
        Пара секунд, и на корпусе похожего на кита дирижабля раздался взрыв. Потом ещё один. И ещё. Часть ракет уходила мимо, но истребители достаточно близко приблизились, поэтому промахов было не так много. Опять же, дирижабль довольно большая мишень, даже трехтысячник. Тем более что ввиду востребованности реактивные снаряды здесь разработаны куда лучше, и боковое отклонение на версту исчисляется не сотней сажен, а около двадцати.
        Благодаря облакам чёрного дыма, выделяющимся при сгорании мелинита, было хорошо видно несколько попаданий, а ведь были и те, что оказались скрыты от нашего взора. Однако имеющий фанерный каркас и тканевую оболочку корпус оставался совершенно невредим! Полный сюр. Мне приходилось наблюдать, как от подобных разрывов скручивало и выворачивало сталь. А тут порядка двух десятков снарядов по два фунта мощной взрывчатки и ничего.
        Зато истребителям всё же досталось. Отстрелявшись, они направились в сторону вынырнувшей из облаков матки. При этом два из них уходили, явно испытывая трудности в управлении, один дымился, три оставшиеся, если и пострадали, то незначительно. И это купец, у которого средства ПВО достаточно слабые. Будь на его месте хотя бы ракетоносец, и эскадрилья уже не отделалась бы лёгким испугом. Да и атаковала бы с дальней дистанции.
        - Вот и все, - произнёс Гаврила.
        - С чего такой вывод? У них ещё минимум половина щита уцелела, - спросила Настя.
        - Как раз выгодные условия для переговоров. Он ещё может серьёзно огрызнуться, а у разбойника в строю осталось только три истребителя. Тот, конечно, может сблизиться на дистанцию ракетного залпа, но ему ведь не уничтожить купца нужно, а взять добычу.
        - И о чём договорятся? - вновь поинтересовалась девушка.
        - Купец отдаст свой груз и пойдёт своей дорогой, - пожал плечами здоровяк.
        Судя по тому, что от разбойника отделилась летающая лодка с абордажной командой на борту, Гаврила оказался прав, и шкипер предпочёл сдать груз. Ну всё. Больше тут смотреть не на что. Сейчас разбойник сблизится с купцом, лишит его груза и уйдёт своим путём. Если его не перехватят.
        На нас внимания так никто и не обратил, на что мы ничуть не обиделись и, внеся поправки в курс, двинулись на Галич. Больше ничего примечательного не случилось. Пока летели, встретили пару среднетоннажных дирижаблей и несколько аэропланов. Но теперь обошлось без воздушных баталий.
        По прибытии и сдаче груза сообщили о наблюдаемом бое в канцелярию великого князя. В гильдии ничего говорить не стали ввиду того, что нас это никоим образом не касалось…
        - Так, Гаврила, проверь машину и заправь баки. Настя, ему в помощь. Я позабочусь о гостинице и прогуляюсь по городу. Есть ещё кое-какие дела. Завтра вылетаем в Менск. Вопросы?
        Груз сдан. Отметка в гильдии сделана. «Альбатрос» в акватории охраняемой марины. Так чего тут торчать.
        - Груз до Менска брать не будем? - поинтересовался бортмех.
        - Если будет непосредственно в Менск или по пути, возьмём. А так возиться с этим никакого желания, - ответил я.
        После чего коснулся пальцами полей федоры, обозначая поклон, развернулся и зашагал прочь. При этом поправил оружейный пояс с «Коловратом» и «хаудой» на бёдрах. А вот от «бульдога» пришлось отказаться. В Галиче разрешено только открытое ношение оружия. Причём разряженного.
        Я в последнее время к оружейному законодательству со всем уважением. К примеру, мои «Пробои» и «Стилеты» хранятся в тайнике во избежание неприятностей, так сказать. Мало ли как оно обернётся в свете вопросов одного жандармского ротмистра.
        Поставив задачи подчинённым, я направился в гостиницу, где снял номера, оставил сведения о новых постояльцах, после чего по «Разговорнику» сообщил Гавриле и Насте, где именно мы остановимся. Забросил в номер саквояж и пошёл в трактир, благо время к полудню и не помешает пообедать. Вообще-то, у местных это является завтраком, обедают же они ближе к вечеру. Но я не видел смысла подстраиваться под их распорядок, предпочитая трёхразовое питание.
        Сытый и довольный, выйдя на улицу, подозвал такси. Тут как раз неподалёку пятачок, где они поджидают клиентов. И расчёт не столько на трактир, где пассажиров нужно ловить в ночное время, а на гостиницы, коих в пределах видимости две.
        - Куда изволите? - поинтересовался таксист.
        - Будь любезен, в лучшую ювелирную лавку Галича.
        - Сделаем, - кивнув с готовностью, ответил тот.
        Ну а к кому мне ещё обращаться с подобной просьбой, как не к таксисту. Сам крутил баранку, а потому мне прекрасно известно, что они знают город едва ли не лучше всех. Что бы тебе ни понадобилось в незнакомом городе - от отеля пять звёзд до притона, лови такси и не ошибёшься.
        Хм. Ну, лавкой назвать это великолепие язык не поворачивается. Довольно просторное помещение со стеклянными прилавками по периметру, где есть на что посмотреть. Это мягко говоря. За исключением амулетов, тут можно было найти всё, что душе угодно.
        На входе двое охранников, ничуть не выглядящие увальнями. За прилавками четыре барышни в белых блузках с жабо и брошками, высокие причёски. Все примерно одной, весьма приятной комплекции и роста. Эдакий дресс-код.
        Ювелирный дом Зарокова весьма серьёзное предприятие, и наверняка со своими мастерскими. Интересно, их вообще заинтересует мой товар? Им ведь проще выкупать необработанные камни и придавать им огранку. Выгода на порядок выше получается. Пожалуй, с лучшим ювелирным я погорячился. Но, с другой стороны, я ведь уже здесь.
        - Я могу вам чем-нибудь помочь? - обратилась ко мне одна из продавщиц.
        - Да, барышня. Можно мне поговорить с хозяином магазина или управляющим?
        - По какому вопросу?
        - Покажите ему вот это. - Я выложил на прилавок синий десятикаратный сапфир.
        Девушка недоверчиво на меня посмотрела, мол, он и впрямь доверяет незнакомке такую дорогую вещь. В ответ я ободряюще улыбнулся и придвинул камень к ней. Она взяла его и направилась к двери, ведущей во внутренние помещения магазина. Откуда вскоре появился представительный моложавый мужчина.
        - Здравствуйте. Николаев Илья Матвеевич, управляющий магазином ювелирного дома Зароковых, - представился он.
        - Горин Фёдор Максимович, вольный пилот.
        - У вас один камень? - поинтересовался он, выкладывая на стекло прилавка мой сапфир.
        - Есть ещё, - спокойно глядя ему в глаза, ответил я.
        - И много?
        - Этот вопрос я готов обсудить.
        - Прошу, - сделал он приглашающий жест к поднимающейся столешнице с дверцей.
        Я проследовал за ним и, едва оказавшись в глухом коридоре, освещённом газовыми фонарями, был остановлен третьим охранником. Интересно, есть ещё и четвёртый? Солидное предприятие, чего уж там.
        - Позвольте взглянуть на ваше оружие, - попросил тот.
        В голосе и поведении нет и намёка на угрозу, только уверенность в правоте и в своих силах. Ну, с последним я всё же поспорил бы. Той энергетики, что исходила от волкодавов в амулетной лавке Абрамова, нет и близко. Оружие ему передавать я не стал. Однако без лишних слов извлёк «хауду» и переломил стволы, показывая пустые патронники. Затем откинул барабан «Коловрата» без патронов. Развёл полы сюртука, демонстрируя отсутствие плечевых кобур.
        Оставался только нож, но на демонстративный взгляд охранника я отрицательно покачал головой и развёл руки, предлагая меня обыскать. Охранник глянул на управляющего, тот подал одобрительный знак, прикрыв глаза. Обыскал он меня наскоро, но весьма умело. Правда, при этом не обнаружил тычковый нож в поясе брюк. К слову, в нём не было «Стилета». Как уже говорилось, я предпочитал пока не рисковать. Но клинок сам по себе уже страховка.
        После этого меня провели в кабинет управляющего. Здесь было светло, чему способствовало большое окно, забранное в толстую решётку. Амулеты вовсе не панацея и обеспечивают защиту далеко не от всего. К примеру, они ничего не могут поделать с банальным ударом кулаком или ногой, а так же противостоять стеклорезу. Так что старая, добрая и крепкая решётка всё ещё не потеряла своей актуальности.
        За большим рабочим столом сидел господин средних лет, уже начинающий полнеть и лысеть. Усы и бородка клинышком тоже с проседью. На носу пенсне. Но это так, больше для солидности. Потому как если с выпадением волос и сединой «Лекари» ничего поделать не могут, то уж с коррекцией зрения при своевременном использовании вполне справляются.
        - Позвольте представить. Горин Фёдор Максимович, вольный пилот. Владелец ювелирного дома Зароковых Артём Константинович, - произнёс управляющий.
        О как! Сам владелец торгового дома. И что он тут делает? Вероятно, это всего лишь совпадение. Вот сомнительно, чтобы он тут проводил слишком уж много времени.
        - Очень приятно, - коснувшись полей федоры, произнёс я.
        - Взаимно, молодой человек, - лёгким кивком обозначил поклон ювелир. - Признаться, думал, барышня ошиблась и вы постарше.
        - При чём тут возраст. Мне казалось, вас интересуют камни. Ну, если это имеет сколь-нибудь большое значение, то я полноправный владелец «Альбатроса». Достаточная характеристика моей деловой состоятельности?
        - А ещё являетесь отпрыском знаменитого рода, - проявил свою осведомлённость ювелир, щёлкнув пальцами с видом посетившего его озарения.
        Ну что сказать, развлечений тут не так много, информационный поток на порядок меньше, чем в моём мире. Поэтому местные аборигены регулярно читают газеты, и в головах у них задерживается куда больше, чем у снующих по просторам интернета и соцсетей. Во всяком случае, статьи обо мне он читал и запомнил как новое имя, так и фото.
        - Из рода я вышел со всеми вытекающими. Поэтому перед вами Горин Максим Фёдорович, среди вольников известный под прозвищем Лютый.
        - Хм. Молодой человек, а ведь я о вас слышал, - не сумел скрыть возбуждения Зароков. - Контрабанда на Нитру и освобождение вашего штурмана из участка венгерской королевской тайной полиции.
        Ничего удивительного в том, что он сразу не увязал моё имя с этим происшествием. В газетах об этом, конечно же, писали, но без персоналий, а нападение приписали заговорщикам. Однако среди вольников ходили упорные слухи о моей причастности. Ну а там перекинулись и за пределы гильдии. Только имени моего, разумеется, не называли, обходясь прозвищем.
        - Вы меня с кем-то путаете, сударь. Ни на какой полицейский участок я не нападал, - равнодушно пожал я плечами.
        - Возможно, - всем своим видом давая понять, что ничуть этому не верит, произнёс Зароков и продолжил: - Итак, коль скоро Илья Матвеевич пригласил вас сюда, этот камень у вас не единственный.
        - Совершенно верно.
        - И вы можете поставить ещё?
        - Возможно.
        - У вас нашёлся выход на производство господина Фреми? Или кто-то прознал секрет и решил заняться подпольным изготовлением искусственных сапфиров?
        Вот оно как. Значит, господин Фреми помимо синтетических рубинов наладил производство сапфиров. Впрочем, чему тут удивляться, коль скоро оба этих камня являются корундами. С единственной разницей, что рубин вбирает в себя Силу, а сапфиры нет. Причина тут однозначно в примесях, но это и неважно.
        Отвечать я не стал. Вместо этого извлёк из внутреннего кармана сюртука коробочку, открыл и, приблизившись к Зарокову, протянул ему. Тот взглянул на пару полуколец с «Лжекамнем», одобрительно хмыкнул и, взяв один из них, надел на палец. Я воспользовался вторым. Вот теперь можно и поговорить. Не то чтобы откровенно, но и без прямой лжи. А там нужно просто уметь задавать правильные вопросы.
        - Вы знаете, кто занимается изготовлением камней? - в лоб спросил Зароков.
        - Это не имеет значения, - покачав головой, ответил я, и в свою очередь спросил сам: - Лучше скажите, какие у вас в отношении меня планы? Будем откровенны, камни я буду доставлять контрабандой. Вас это не смущает?
        - Нет, контрабанда меня не смущает. Надеюсь, вы знаете, что имеется перечень товаров, ввоз которых в обход таможенных сборов только приветствуется?
        - Разумеется, я это знаю.
        - Так вот, в Галицком княжестве в этот перечень входят неогранённые камни.
        - То есть вы хотите, чтобы я поставлял вам сырьё?
        - Трудности?
        - Пока не знаю, - пожал я плечами.
        - Не скрою, мне хотелось бы работать напрямую с вашим поставщиком. Сколько вы получаете с одного карата? Скажем, премия в сто тысяч вас устроит?
        - Не устроит. Потребности в крупной сумме у меня сейчас нет, а так я получу достаточно стабильный доход вдолгую.
        - Хм. Ладно. В таком случае передайте вашему поставщику, что я заинтересован в приобретении необработанных камней.
        - И по какой цене?
        - Пять рублей за карат. Вне зависимости от расцветки. Но цвета хотелось бы получать разные.
        - Я, конечно, передам, но сомневаюсь, что его это устроит.
        - Отчего же?
        - Он утверждает, что у него выход сапфира ювелирного качества гораздо выше, чем у Фреми.
        Ни капли лжи. Я в этом был просто уверен. Так как использовал усовершенствованную технологию. Потерь из-за неравномерного окрашивания избежать, увы, не удалось. Но готов руку дать на отсечение, что они значительно меньше.
        - То есть может статься, что это не метод Фреми. - Зароков даже подался вперёд.
        - Этого я не знаю. Мне известно только то, что он пытался делать рубины. Силу они вбирают, но взрываются.
        И снова чистая правда. Ведь я понятия не имею, как именно получает свои камни Фреми. Сам же изготовил установку Вернейля, разве только в её усовершенствованном варианте. Дабы убедиться в своей правоте, вырастил рубин и сделал амулет. Хорошо хоть, додумался выпилить трехкаратный «Зарядник» из камня, полученного по методу Чохральского. В результате случился взрыв, разрушивший оба амулета. И сейчас я говорил, держа в голове именно этот опыт.
        - И почему он желает остаться инкогнито?
        - Потому что в этом лесу полно злых волков. Порвут ведь и фамилии не спросят.
        - Хорошо. Поступим так. Если в его сырье и впрямь будет больше ювелирного сапфира, тогда я увеличу цену. Но насколько, определимся при поставке.
        - Я передам ему ваши слова. А что с сегодняшней партией обработанных камней?
        - Несите всё, что у вас есть. Приму по цене на треть меньше розничной, - решительно произнёс Зароков.
        Заинтересовался во мне делец. Впрочем, это у нас взаимно. Нет, ну надо же, как мне повезло. Это сколько же случайностей сложилось в кучу, чтобы мы могли встретиться. Однозначно я везучий!
        Глава 12
        - Ты куришь? - задал я очередной вопрос белобрысому пареньку.
        - Да, - подтверждая свой ответ кивком, ответил он.
        - Предпочитаешь дорогой табак или дешёвый?
        - Да какой попадётся, тот и курю, - слегка развёл он руками.
        - Тебе нравятся мальчики?
        - Чего-о?! - даже привстал тот.
        - На место сядь или проваливай отсюда, - вперив в него строгий взгляд, велел я.
        - Да чего сразу проваливай-то, - пробурчал тот.
        - Повторяю вопрос, тебе нравятся мальчики?
        - Мне нравятся девочки.
        - Ты ссышься в постель?
        - Да что у вас за вопросы-то такие?! Я вроде бы в варяги хочу податься.
        - Хочешь, иди и подавайся. Чего сюда-то пришёл, - пожал я плечами.
        - А никто больше не набирает таких молодых неумёх. Опять же, вы плату хорошую обещаете.
        - Деньги придётся отрабатывать, и за каждую копейку слить не одну бочку пота, да ещё и кровью приправить.
        - Ничего, сдюжу.
        - Уверенность это хорошо. Но ещё раз вскочишь со стула или начнёшь тут возмущаться вместо ответа на вопрос, уйдёшь ни с чем. Это понятно?
        - Понятно, - со вздохом произнёс парень.
        - На вопрос отвечай, - не став его повторять, потребовал я.
        - Не ссусь я.
        - А раньше ссался?
        - А кто не ссался, когда малым был, - хмыкнул он.
        Правдивость его ответов я контролировал посредством «Лжекамня». Кандидаты в мой отряд об этом знали, да только всё одно пытались схитрить. Уж больно интересные вопросы я задавал. Спасибо абсолютной памяти, психологическим тестам из прошлой моей жизни и моему любопытству. А отчего бы не полюбопытствовать, если мне это не сложно. Психологом я, конечно, не стал, но действовать строго по лекалам мне по силам.
        Вполне ожидаемо создание, набор и содержание отряда наёмников оказалось удовольствием не из дешёвых. Да, дорогое удовольствие, чего уж там. Регистрация взвода, то есть отряда до пятидесяти бойцов, обходилась в десять тысяч рублей. Ежегодный взнос в гильдию за одного рядового бойца пятьсот. Причём первый нужно выплатить единовременно. Последующие можно вносить по частям, но к следующему отчётному периоду этот вопрос нужно закрыть.
        А ведь есть ещё и пятнадцатипроцентный гильдейский налог. Все контракты только через неё, родимую, и никак иначе. А уже представительство закрывает вопросы с государством, на территории которого находится. Хотя отряды могут работать по всему свету.
        Варяги берут своё начало ещё от варяжской стражи византийских императоров. Из Никейской же империи, правоприемницы Восточной Римской, растут ноги и самой гильдии, которая будет серьёзно так постарше вольников. В шестнадцатом веке император Василий Дука подумал, что содержать крупную армию для казны слишком накладно. Поэтому решил компенсировать часть затрат, продавая услуги своих воинов. При этом в выигрыше оставались все.
        Постепенно империя отмежевалась от выделившейся прослойки наёмников, создавших свою гильдию. Поначалу на территории Никейской империи, а затем она распространилась по всему миру. Но нити всё равно сходятся в Никею, как и основные финансовые потоки. А деньги там крутятся серьёзные…
        Для начала мне пришлось-таки выйти из вольников. Так как они не связываются с боевыми действиями. Исключение - только мобилизация в случае войны. Да и то их задействуют лишь в качестве перевозчиков. Усидеть на двух стульях разом не получится. В смысле, попробовать, конечно, можно, но чревато серьёзными разборками и неприятностями.
        Отряд решил набрать небольшой. Пока только четырнадцать человек. Десяток бойцов и три члена экипажа «Альбатроса». Я и не думал отказываться от собственного средства доставки. Была мысль оставить его за гильдией вольных пилотов, но это оказалось невозможным. Вольники и варяги пересекались только в случае мобилизации первых. Потому их прерогатива только транспортировка. Вот такая казуистика.
        Задав ещё пару десятков вопросов, я мысленно сделал себе пометку, переместив данные кандидата на полочку моей памяти с другими перспективными парнями.
        - Послезавтра в три часа пополудни жду тебя в трактире «Вертлюг» на Егорьевской. Знаешь? - огласив вердикт, уточнил я.
        - Знаю, - озарившись радостной улыбкой, ответил парень.
        - Чего лыбишься? Ты ещё не принят.
        - Но и домой вы меня не отправили. Значит, ещё не всё потеряно.
        - Не всё, - подтвердил я, кивнув на дверь за его спиной.
        Всего кандидатов набралось двадцать три. И надо сказать, выбирать было из кого. Неделю назад мы прибыли в Менск, где я обозначил своё намерение создать отряд варягов и узнал обо всём, что может мне понадобиться.
        Затем дал объявление в газете о наборе из парней возрастом восемнадцать-девятнадцать лет, не служивших и не имеющих боевого опыта. Извечный принцип, проще научить, чем переучивать. И уж тем более доказывать бывалым ветеранам, что ты не сопля зелёная. Не забыл я и обозначить достаточно щедрое жалованье. Там же указал, что отбор будет производиться в гостинице «Любава».
        До назначенного срока мы успели посетить Псков, выйти из гильдии вольников, перепрописаться в Менске и зарегистрировать отряд. Затем вернуться на Доброхотский, прихватив с собой бригаду строителей, а следом завезли потребные материалы согласно списку артельщика.
        Позавчера вечером мы, наконец, вернулись в Менск и остановились в означенной гостинице. А наутро возле неё начали собираться кандидаты. Сто двенадцать человек. Не баран чихнул. Второй день по двенадцать часов кряду провожу тестирование. Ну да ничего, похоже, управился…
        Едва кандидат вышел из номера, как в дверь заглянул Гаврила.
        - Этот был последний, Фёдор Максимович, - сообщил он.
        К слову, здешние авиаторы не чурались слова «последний» и не заменяли его на «крайний». Хотя это вовсе и не значит, что они не верили в приметы. Ещё как верили! Стоило только пилоту перед вылетом увидеть мёртвую птицу хоть во сне, хоть наяву, как в небо его можно было загнать только палками, да и то не факт. Мальчишка, стреляющий в пернатых из рогатки, должен понимать, что поймавший его авиатор не только надерёт уши, но и с большей долей вероятности отходит ремнём. И да, сами они, даже будучи заядлыми охотниками, никогда не охотились на птиц. Вообще. Никогда.
        - Отлично, - поднимаясь и с удовольствием потянувшись, произнёс я.
        На улице уже стемнело, а я за весь день практически и не двигался. Так, поднимался со стула, прохаживался по гостиничному номеру, где и проводил отбор. Но это, считай, ни о чём. Ещё и приём пищи на ходу, пирожки да бутерброды, запиваемые сбитнем.
        - Что дальше? - поинтересовался Гаврила.
        - Хочу прогуляться. Ты как?
        - Не. Нет желания. Оно вроде и ничего не делал, но устал как собака, пока присматривал за этими оболтусами. Ну как дети, ей-богу. Хочу завалиться в постель и проспать до утра. Тем паче, что завтра летим во Владимир.
        - Отдохнуть надо. Твоя правда. Только я сейчас не усну. Голова гудит как котёл. Проворочаюсь полночи, и сон не сон получится. Пройдусь по городу, продышусь, развеюсь.
        - Как скажешь, Фёдор Максимович, - явно не горя желанием куда-либо переться, произнёс Гаврила.
        - Тебе совсем не обязательно идти со мной, - успокоил его я. - А Настя где?
        - В театр пошла. Скоро уж вернуться должна.
        - Понятно. Ну, значит, не судьба. Пойду один, - решительно произнёс я и встряхнулся, как котяра.
        Ну, вот так у меня. Если сильно переутомлюсь, то потом хрен усну. Нужно как-то отвлечься. Почитать книжку, посмотреть телевизор или просто прогуляться на сон грядущий. И с учётом малой подвижности за сегодняшний день последний вариант виделся наиболее предпочтительным.
        Перед выходом на прогулку надел оружейный пояс с «Коловратом» на левом бедре и «хаудой» на правом. От «бульдога» в этот раз отказался, оставив его в саквояже. Не приветствовалось в Менске скрытое ношение оружия. Если только дамы спрячут в сумочке, и сугубо «дерринджер».
        Оружейное законодательство в Русском царстве довольно мягкое. Не без ограничений, но всё же до «запрещать, хватать и не пущать» очень далеко. Приобрести оружие вообще никаких проблем, есть вариации с ношением и использованием, да и то не так строго. А если приголубил лиходея или лихоимца, так ещё и спасибо скажут. Установить ведь, за дело пальнул или от личной неприязни, трудов не составляет, даже если нет свидетелей. Хорошая штука эти «Лжекамни».
        Вечер выдался прохладным, что и неудивительно, тридцатое октября как-никак. Впрочем, в пальто я всё же облачаться не стал. Как не надел и куртку, предпочтя сюртук. Оно и вполне себе прилично, и тепло. До морозов пока ещё далеко, да и нет тут тех холодов, что знакомы мне по прошлым мирам. В общем и целом климат стал значительно мягче, может, то самое глобальное потепление. Кто знает.
        На улице уже стемнело, и зажгли газовые фонари. Впрочем, их света было недостаточно для того, чтобы «Кошачий глаз» ушёл в спящий режим. А потому я шёл, не ощущая никакого дискомфорта, наблюдая улицу в серых тонах, что куда предпочтительней, нежели неровный свет, отбрасываемые тени и тёмные подворотни.
        Прогуливаясь, я как всегда любовался архитектурой девятнадцатого столетия. Ну вот нравится она мне, насмотреться не могу. Мимо прокатил локомобиль, обдав меня запахами перегретого пара, машинного масла и сгоревшего угля. Жидкое топливо в основном уходит в авиацию, на долю наземного транспорта приходится лишь малая часть. Поэтому тут всё больше уголёк и дрова. В последнее время на авто стали устанавливать газогенераторы. Если тенденция сохранится, глядишь, и копоти станет поменьше. А то ведь и трамваи тут на паровой тяге.
        Под цокот копыт прокатила пролётка с пассажирами. Эти всё активней сходят со сцены, сменяемые легковыми авто. Прогресс неумолим, пусть он пока и идёт по пути пара. М-да. Сегодня придётся постараться, чтобы запустить ДВСы, потому как несовершенные поделки не смогут составить конкуренцию ушедшим вперёд паровикам. Единственное их преимущество только в массогабаритных характеристиках.
        Впрочем, всё зависит от того, кто возьмётся за создание двигателя внутреннего сгорания. Если, к примеру, я, то результат сильно удивит аборигенов. Но, опять же, у меня впрягаться в это ярмо желания пока никакого нет. Надеюсь, меня не припрёт, и оно так и не появится…
        Я почувствовал что-то неладное слишком поздно. Уже в следующий миг мой бок взорвался острой, перехватывающей дыхание болью. Я непроизвольно скользнул в транс, одновременно с этим купируя боль до терпимой так, чтобы не потерять подвижность, и делая стремительный шаг вперёд, разрывая дистанцию с убийцей.
        И вновь почувствовал, как клинок полоснул меня по телу. Именно полоснул, а не впился. Первый удар пришёлся в почку, не просто смертельный, но и весьма болезненный, вызывающий болевой шок. Добившись этого, можно и довершить начатое, что в местных реалиях вовсе не будет лишним. Вот только убийца не ожидал, что его цель сможет справиться с оцепенением, а потому следующая атака, нацеленная мне под лопатку, прошла вскользь.
        Всё случилось настолько стремительно, что я не отдавал себе отчёта в происходящем. В дело вступили рефлексы, за которыми не поспевал даже мой разум, находящийся в трансе. Правая рука упала на рукоять «хауды», большой палец сбросил удерживающую петлю, и я рванул оружие из кобуры, уже снимая с предохранителя.
        С одновременным разворотом левую руку выбросил навстречу клинку, устремившемуся в свою третью атаку. Отвести его удалось лишь частично. Я, конечно, на многое способен, но тело стремительно слабело, и уж с этим-то я ничего не мог поделать. А потому рука нападающего отбросила мою, и клинок вновь впился в тело. Правда, точность мне всё же сбить удалось, и сталь вошла в брюшину, не задев жизненно важных органов.
        Наконец я сумел навести стволы и нажал на оба спусковых крючка. Без понятия, что у него за амулет и есть ли он, но рисковать не стал и выстрелил дуплетом. Обрез буквально вывернуло из моей ослабевшей руки, а сам я начал заваливаться на спину. Одновременно с этим успел отметить, что неизвестный нелепо взмахнул руками и опрокинулся навзничь.
        Приложился о тротуар я знатно. Наверное, знатно, потому что явственно расслышал стук моей черепушки о мостовую. А вот что касается болевых ощущений… Меня сможет понять только тот, кто мучился камнями в почках. Нестерпимая боль затопила собой всё.
        Поэтому первое, что я сделал, возвращая себе способность соображать, это купировал её. А затем, превозмогая частичную потерю контроля над телом из-за этого и слабость в результате ранения, потянулся «Лекарем» к своему подбородку.
        Вопреки ожиданиям, по телу не прошла волна наслаждения, и вообще никаких приятных ощущений. Разумеется, если не считать исчезновение боли. Но на смену ей пришло… Я вдруг осознал, что не могу дышать. Мало того, теперь уже не в состоянии даже пошевелить пальцем. Никаких болезненных ощущений, но каждая моя попытка вогнать в лёгкие воздух заканчивалась ничем. Я начал задыхаться, перед взором появилась мутная поволока, сознание поплыло.
        Что за хрень?!
        - Фёдор, ты в порядке? - словно из далёкого далёка донёсся до меня голос Анастасии.
        А она-то здесь откуда? И вообще, какого тут происходит? Магия перестала работать? Как такое возможно? М-да, похоже, я уже настолько свыкся с нею, что сбой вызвал моё недовольство. Но это всё ерунда. Хотелось бы всё же понять, с какого, собственно говоря. Я использовал амулет и должен был возродиться аки птица феникс, а вместо этого…
        Я всё же справился с ошеломлением и попытался рассуждать здраво. По всему выходило, что убийца не понадеялся на «Стилет» в своём клинке и решил подстраховать честную сталь подлым ядом. Причём из разряда тех, с которыми не может управиться «Лекарь». По симптомам очень похоже на кураре.
        Сто лет!!! Мать твою за ногу! Всего лишь через четыре месяца после появления в этом мире я отлетаю в это чёртово безвременье на целую сотню лет!..
        Я продолжал мысленно костерить всех и вся на свете, когда по телу пробежала волна блаженства, и я ощутил, как достиг пика.
        - Ох-х, м-мать т-твою! - не удержался я от восклицания, осознав, что отбытие из этого мира откладывается.
        Ещё я успел отметить, что ладошки Бирюковой находятся у меня на висках, а от них исходит тепло… Такое… Такое… А ч-черт его знает какое. Не описать это словами. Просто хотелось, чтобы это длилось вечность. При мысли о вечности по телу пробежал озноб. Ну её на хрен, эту вечность, даже если это блаженство.
        - Настя, ты как тут?
        - Из театра возвращалась, решила прогуляться перед сном.
        - Ага. Ясно. Неисповедимы пути господни, - произнеся это, я рывком сел и осмотрелся.
        Рядом труп несостоявшегося убийцы. Сколько прошло времени? Вряд ли много, а значит, я должен успеть. Встал перед неизвестным на колени, расстегнул его брючный ремень и, выдернув из петель, перевернул тело на живот. Завёл руки за спину и быстрыми отточенными движениями связал их. Только после этого поднёс «Лекарь» к голове убитого.
        - О-о-ох-х! - неопределённо выдал оживший убийца, придя в себя. Ну что сказать, возвращение с той стороны с помощью Силы всегда связано с невероятным наслаждением. Я ведь уже говорил, что на эту штуку и подсесть можно. А уж если ты мазохист, так и вовсе получишь верх блаженства. М-да.
        - Живой? Это как же ты умудрился?.. - искренне удивился несостоявшийся убийца.
        - Гадаешь, отчего меня не убил яд? Не о том думаешь. Лучше подумай, как выжить.
        - Не гони. Мне конец. За «Стилет» пожизненная каторга светит.
        Это да. Смертной казни в Русском царстве не было. Почти. Её заменили на пожизненную каторгу. Да только проще на виселицу прогуляться, чем заживо гнить в шахтах бесправной тварью, не видя белого света.
        - Если его найдут, - взяв нож и откручивая навершие, возразил я. - Но ведь его могут и не найти. Оно конечно каторга, но ведь есть разница, какая именно. Как считаешь?
        Навершие отделилось, и я вытряхнул на ладонь амулет. На вид примерно шесть каратов. Получается, в нём ещё сохранился заряд, на мне ведь была десятикаратная защита.
        - Разница есть, - согласился убийца.
        - Кто меня заказал? - поинтересовался я.
        В ответ молчание. Я покачал головой, показывая всю нелепость его поведения, и осмотрелся, явно давая понять, что ещё немного и на выстрелы явятся городовые. Да чего уж там, по ночной улице уже слышна трель полицейских свистков. В смысле свистели дворники, обозначая для служителей Фемиды место, где случилось безобразие.
        - Меня всё одно с «Лжекамнем» допрашивать станут, - неуверенно произнёс неизвестный.
        - Ты ведь собирался же забрать с моего трупа деньги и иные ценности?
        - Как водится.
        - То же самое ограбление. Держи это в голове, и ты скажешь чистую правду.
        - Дубовый переулок, пять, квартира три, Модест Петрович. Я получил заказ от него, - наконец сдался убийца.
        - Есть какой-то условный стук?
        - У меня руки связаны.
        - Но во рту нет кляпа, - хмыкнул я.
        - Тук. Тук. Тук-тук-тук. Тук. Тук-тук.
        - Отлично. Как тебя зовут?
        - Хмурый.
        - Запомни, Хмурый, я всегда могу изменить свои показания. Но если ты со мной честен, то даю слово, что этого делать не стану, - склонив голову набок, предупредил я.
        - Я не вру.
        - Хорошо, если так. Кстати, про яд тоже помалкивай, - спохватился я.
        Яды это дело такое. Если используется тот, против которого «Лекарь» бессилен, то преступление причисляется уже к использованию незаконных амулетов. То есть значительно отягощает вину. Такие дела.
        - Не дурак, - невесело ухмыльнулся несостоявшийся убийца и попросил: - Сними с меня ладанку.
        - Что там?
        - «Морок».
        - Что?
        - Амулет такой. Глаз отводит. Скорее.
        Сзади уже слышался топот нескольких пар сапог. Я рванул ворот его косоворотки и, приметив ремешок, потянул за него, извлекая ладанку. Перехватил кожу ножом и сунул добычу в карман.
        - Что случилось? - тут же поинтересовался оказавшийся рядом городовой унтер.
        - Попытка ограбления, - слегка разведя руками, ответил я.
        Глава 13
        - И как же он умудрился тебя подколоть? Не носишь «Кольчугу»? - поинтересовался провинциальный секретарь.
        Самый младший полицейский офицерский чин, а передо мной сидит зрелый муж за тридцать. Карьера, как и жизнь, не сложилась, и это мягко сказано. Он ведь должен был продвинуться в званиях как минимум по выслуге лет. Но вот сидит передо мной полностью отчаявшийся в жизни и не ожидающий от неё ничего хорошего.
        Впрочем, вполне возможно, что он поднялся из нижних чинов, сумев получить офицерское звание. В таком случае это верх его карьеры. Выше попросту не прыгнуть. Во всяком случае не в заштатном полицейском околотке. Словом, в любом случае дело его интересует постольку-поскольку.
        Да и чего ему уделять особое внимание. Преступник сознался, сотрудничает с дознанием, желая смягчить наказание. Все они так, когда жареным запахнет. Ну или почти все. Не суть важно. Дело ясное как божий день. Собрать нужные показания и можно уже направлять в суд. Никаких причин для затягивания нет. Даже если преступник в суде пойдёт в отказ, это уже ничего не изменит. Показания есть, и они записаны не под давлением.
        - И на старуху бывает проруха. Не предусмотрел, думал, заряда в «Кольчуге» хватит с избытком, а вышло, что ошибся, - пожав плечами, ответил я.
        Прямо врать по поводу отсутствия амулета нельзя, «Лжекакмень» это сразу выявит. Поэтому я отвечал на вопрос, удерживая мысль о том, что десятикаратного амулета должно было хватить с запасом, а на деле я оказался слишком самоуверенным. Не соврал же.
        Вообще-то, как я уже говорил, размотать допрашиваемого и исключить подобное виляние хвостом не так чтобы и сложно. Несколько перекрёстных вопросов с вариациями на тему и - пожалуйте бриться. Но, как и предполагал, дознаватель в полицейском околотке не собирался чрезмерно усердствовать.
        Ответив на все вопросы и подписав опросный лист, я направился на выход, где меня уже ожидала Анастасия. Весьма интересная девушка, к которой у меня появились вопросы. Прежде в её прошлое я лезть как-то не собирался. С меня было достаточно того, что она не может быть подсылом. Слишком уж заковыристо, в таком случае её подвели.
        - И что дальше? - встретила меня вопросом Бирюкова.
        Я окинул Настю задумчивым взглядом, прикидывая, а стоит ли её в это впутывать. Не то чтобы я беспокоился по поводу того, что она девушка. Уже наблюдал в деле, причём для неё это была первая реальная схватка, и она не растерялась, действовала грамотно, будучи при этом по-настоящему смертоносной. К тому же наличие серьёзных амулетов, сводивших на нет многие опасные факторы. Конечно, есть ещё и ближний бой, но, признаться, я нуждался только в прикрытии.
        Разумеется, у меня был ещё и Гаврила. Но его я возьму с собой без раздумий. В смысле, если сам захочет присоединиться. Охотились именно на меня, а потому пусть решает, стоит ли ему вписываться или лучше попрощаться, коль скоро опасность из гипотетической превратилась в реальную. Хотя что он решит, я уже знал.
        Так что тут всё понятно как божий день. А вот кто такая моя новая знакомая и чего мне от неё ожидать, понять хотелось бы. Я был отравлен. Это факт. И использованный яд входит в перечень, с которыми не справляется «Лекарь». Однако стоило вмешаться Насте, как я ощутил пробежавшую по телу волну исцеления. Итак…
        - Предлагаю прогуляться, - предложил я, осмотрев улицу с помощью «Кошачьего глаза».
        - Согласна, - после секундной паузы согласилась она.
        Умная девочка. Поняла, что предстоит откровенный разговор. И по её виду заметно, что она готова к нему. В смысле быть откровенной. Ну что же, я за честные и здоровые отношения.
        - Настя, до твоего появления я успел не только подстрелить убийцу, но и использовать «Лекарь». Однако действие яда сохранилось. По симптомам я могу предположить, что это кураре, распространённый среди дикарей Южно-Американских архипелагов. По всему я должен был умереть, однако ты появилась вовремя и вытащила меня с того света. Вывод. Ты целитель. Сильный или слабый, я без понятия, но то, что целитель, однозначно.
        - Да, нас называют целителями, хотя мы себя зовём одарёнными, - идя рядом со мной, просто ответила она.
        - Ты скрываешься?
        - Да.
        - Могу я поинтересоваться о причине?
        Слишком многого хочу? Не имею права на подобные вопросы? Вовсе нет. Она может не пожелать на них отвечать. Но задать их и с большой долей вероятности все же получить ответы я могу. Хотя бы потому, что пришёл за ней в участок и рисковал, вынимая её из заточения. Подозреваю, что она сумела бы выйти и без моей помощи, и сделала бы это куда тише, но я всё же за ней пришёл.
        - Мой учитель жил при Кувандыкском князе. Тот решил отложиться от Оренбургского великого княжества и стать удельным. Ему стала известна технология массового производства алюминия, которому по силам заменить фанеру, выигрывая у неё как в массе, так и в прочности. И именно на это он сделал ставку. Ему нужно было лишь выдержать первый натиск великого князя Орехова, продержаться какое-то время, пока усобица не привлекла бы внимание государя, и при его поддержке получить право на владение удельным княжеством.
        - Плохой план. Я бы даже сказал, никудышный. Противники царя уже пропустили серьёзный удар после того, как на столе Большекаменского великого княжества оказался сторонник государя. Позволить себе проиграть снова они не могли. Только идиот сделал бы ставку на то, что князья будут наблюдать со стороны за этой внутренней замятней. Более чем уверен, что они предоставили Орехову свои дружины без каких-либо условий. Куда проще было отправиться на дальневосточные рубежи, получить там удел без риска быть раздавленным и развить княжество за счёт производства. Не суть. Так отчего ты в бегах?
        - Учитель поддержал Туровского.
        - Глупо.
        - Всё зависит от цели. Он хотел приблизиться к источнику Силы и посчитал, что риск этого стоит.
        - Даже если ты участвовала в заговоре, должна быть пока ещё слабой целительницей. А ученики у целителей, насколько мне известно, ценятся весьма высоко. Кстати, с чего бы? Неужели им так хочется непременно передать свои знания последователям? Ну и организовали бы тогда академию, где и делились бы своими познаниями.
        - Одарённые многие свои знания хранят в тайне, - покачав головой, возразила она. - Но каждый из них желает иметь ученика. И причина в том, что, опираясь даже на слабого одарённого, можно серьёзно развить поток взаимодействия с Силой и вместилище. Работает это только в одну сторону, более слабый может поддержать сильного. В свою очередь учитель старается помочь ученику как можно сильнее развиться. Потому что в этом случае он и сам развивается куда быстрее. Если же медитация проходит ещё и рядом с источником, то эффект усиливается в разы.
        - Понятно. Непонятно только, отчего ты скрываешься. Ведь тебе ничего не грозит. Я так понимаю, учитель скрывал тебя, а значит, опасался, что его ученицу может отжать целитель при дворе великого князя, вывод, у него ученика нет. Тебе, выходит, ничего не угрожает, кроме смены наставника.
        - За исключением того, что меня посадят на цепь. При совместной работе с Силой ты словно обнажаешь свою душу. И если человек тебе неприятен, это всё равно, что жить с постылым мужем. Я хочу сама выбрать, с каким боярином или князем быть рядом и уж тем более с кем рука об руку опускаться в глубины Силы.
        - Получается, что ты сейчас скрываешься, чтобы достичь более или менее значимых высот, и только после этого начать присматривать себе… Скажем так, покровителя.
        - Одно другому не мешает. Опять же, кто сказал, что ты не решишь занять отцовский стол.
        - Мне этого не нужно.
        - Но тебя к этому вынуждают. И если ты его всё же займёшь, то не станешь терпеть рядом того, кто предал твою семью.
        - С чего ты взяла, что Брилёв причастен к заговору?
        - Иначе и быть не может.
        - Объясни?
        - Возможно, и расскажу. Позже, - с налётом таинственности ответила она.
        - Ну, позже, значит, позже. Сейчас же нам нужно решить другую проблему. Разумеется, если ты пожелаешь присоединиться.
        - Коль скоро решила пока остаться в твоей команде, то должна помогать. Я так понимаю, что ты хочешь навестить того, кто направил руку убийцы.
        - Скорее принял заказ.
        - Кстати, почему ты помог ему избежать пожизненного?
        - Я обещал, что за ответы на вопросы умолчу о некоторых обстоятельствах нападения. В результате сэкономил время, а убийца отправится на несколько лет на каторгу. Как оно и предусмотрено по закону.
        - За использование «Стилета», «Морока» и неподвластного «Лекарю» яда полагается пожизненная каторга.
        - Это уже детали. Нужно держать своё слово, в будущем подобная репутация окупится сторицей. Уж поверь моему опыту.
        - Твоему опыту? - недоверчиво произнесла она.
        Ну что тут сказать. Восемнадцатилетний мальчишка, рассуждающий о жизненном опыте, выглядит по меньшей мере странно.
        - Я много читал, - пожав плечами, ответил я.
        Одарённая. Признаться, пока я плохо себе представлял, какие выгоды это может сулить. И выгоды ли. Может, наоборот, дерьмо будем черпать лопатами. Но сейчас меня всё устраивало. А чем это обернётся в будущем, покажет время. Ну и пока суд да дело, нужно попробовать раскопать об этих целителях всю доступную информацию.
        М-да. Вопросов у меня воз и маленькая тележка, но на первый раз достаточно. Опять же, время поджимает. Нужно успеть управиться ещё до рассвета. Имелось предчувствие, что как только слухи о покушении расползутся по городу, то тянуть за эту ниточку будет уже бесполезно. А знать не мешало бы. Ведь кто-то же перехватил меня у демидовских стражников.
        Мы поймали извозчика и покатили к гостинице. «Лжекамень» это, конечно, замечательно, но при получении информации хотелось бы использовать более весомый аргумент. А вообще не помешало бы его носить не в саквояже, а с собой, во внутреннем кармане сюртука. Благо места занимает немного, а вот времени может сэкономить уйму.
        По возвращении в гостиницу растолкали Гаврилу. Узнав о покушении на меня, он был готов порвать как Тузик грелку любого. Правда, это ему вовсе не мешало недовольно ворчать по поводу всяких разных ублюдков, много о себе думающем мальчишке и о недалёком себе, позволившем тому разгуливать в одиночку. Ну чисто наседка. Хотя чего греха таить, от подобной заботы по груди разлилось тепло…
        Дубовый переулок находился в рабочем посёлке, который так называть язык не поворачивался. Заводчик Елагин построил самый настоящий микрорайон, застроенный зданиями красного кирпича. Хотя элементы декора и присутствуют, из-за отсутствия штукатурки вид как мрачный, так и монументальный. Впрочем, я всё равно рассматривал дома не без любопытства. Надо бы сюда наведаться днём. Все же «Кошачий глаз» не позволяет рассмотреть все детали.
        Район разделён улицей на две неравные части. В большей расположены четырёхэтажные рабочие казармы. Ну или общежития с подведённым водопроводом и центральной канализацией. Сомнительно, что там установлены фаянсовые унитазы, но чугунные напольные наверняка.
        В меньшей построены дома с квартирами для работников заводоуправления. Тут же располагалась больница, библиотека, народный театр, школа, детский сад, магазин, трактир и полицейский околоток.
        С размахом подошёл к обустройству быта своих работников Елагин, что тут сказать. Не удивлюсь, если у него ещё и пенсии для заслуженных работников предусмотрены. В моём мире были заводчики Морозовы, создавшие в Твери именно такой рабочий городок.
        Из пролётки мы вышли заблаговременно, чтобы не привлекать к себе внимание у нужного дома. Газовые фонари отсутствуют, но оно и к лучшему. У нас амулеты, позволяющие видеть всё достаточно отчётливо. Улицы тут не мощённые, зато имеется тротуар, сколоченный из досок. Только состояние у них такое, что мы предпочли идти все же по дороге. Здесь под тобой не проломится подгнившая доска, и нет риска получить какое-нибудь увечье. А что до грязи, то «Кошачий глаз» не даст вляпаться в лужу, а земля уже достаточно просохла.
        Нужный нам дом располагался в меньшей половине посёлка и представлял собой четырёхэтажное здание с одним подъездом. Не сказать, что управленческие кадры проживают в просторных апартаментах, но всё же это отдельные квартиры, что само по себе уже немало.
        Похоже, координатор имел какое-то отношение к заводу. Впрочем, меня куда больше интересует, живет ли он один или с семьёй. Как-то не хотелось бы иметь дело с домашними. У меня вопросы только к нему.
        - Гаврила, остаёшься снаружи, присмотри за обстановкой, - распорядился я.
        - А может, всё же с тобой.
        - Предлагаешь Настю тут оставить? - многозначительно поведя взглядом по не внушающим доверия окрестностям, поинтересовался я.
        Время позднее, но из трактира слышатся отдалённые пьяные голоса. Чуть дальше в один из переулков завернула поддерживающая друг друга троица подвыпивших работяг. Или не работяг вовсе. Район криминогенным не назвать. Вон он, полицейский околоток, перед входом в который горит газовый фонарь. Но кто сказал, что это гарантирует безопасность одинокой девушке. Она, спору нет, может за себя постоять, однако к чему провоцировать местных обитателей, а потом решать возникшие проблемы.
        - Так все вместе пойдём, - предложил Гаврила.
        - Нельзя всем вместе. Ты что, никогда яблоки не воровал?
        - Было дело, - признал он.
        - И что, на атасе никого не оставляли?
        - Да понял уже.
        Нужная квартира была на площадке первого этажа практически напротив входа в подъезд. Я остановился перед ней с занесённой рукой для условного стука.
        - Что-то не так? - спросила Настя.
        - Там может быть его семья, - высказал я свои сомнения.
        - Сейчас в квартире он один, - убеждённо произнесла она.
        - Откуда ты знаешь?
        Ответом послужило молчание. Но действовать наобум мне всё же не хотелось, а потому я не отводил от неё вопросительного взгляда.
        - Использовала конструкт «Чутьё». Сила разлита повсюду, и, обращаясь к ней, я могу видеть амулеты, людей и животных в десятке шагов даже сквозь преграды, - нехотя ответила она.
        - Понял.
        Хм. «Живой сканер», - отстукивая условный сигнал, подумал я. Всего лишь пара часов, а я уже знаю о целителях нечто такое, о чём они, похоже, не спешат распространяться.
        - Когда откроет дверь, ничего не делай, - тихо предупредила меня Настя.
        Бог весть, что она там придумала, но, видимо, решила использовать очередное своё умение. И всё за то, что она это уже делала во время заварушки в полицейской управе. Я быстро прокрутил в голове те события и пришёл к выводу, что она использовала свой дар управления Силой минимум дважды.
        - Кто там? - спросил из-за двери мужской голос.
        - Хмурый, - по возможности копируя голос несостоявшегося убийцы, ответил я.
        Послышался глухой лязг засова, шуршание и звяканье снимаемой дверной цепочки. Значит, скопировать голос у меня получилось на славу, если он в это сразу поверил. Наконец створка отворилась, и из прихожей донёсся звук падающего тела.
        Я глянул на Настю, она же сделала приглашающий жест. Хмыкнул и переступил через порог, подхватывая бесчувственное тело.
        - И что это было? - устраивая хозяина квартиры на диване, поинтересовался я.
        - Конструкт «Рассеиватель», развеивает Силу в амулетах и парализует их обладателя. Не действует, если на человеке нет амулетов.
        - Хм. Ты полна скрытых талантов. А если бы на нем их всё же не было?
        - Я же их видела, - возразила она, посмотрев на меня как на человека, сморозившего глупость.
        - А. Ну да. Конечно, - невольно смутился я.
        Достал из внутреннего кармана сюртука кожаный органайзер и разложил его на столе. В лунном свете блеснули четыре десятка длинных игл. Акупунктура занятная штука. С помощью набора определённых точек можно добиться самого разнообразного эффекта. Для начала я его парализовал, а то мало ли когда закончится воздействие конструкта. Потом лишил его голоса.
        Никакого кляпа и иных подручных средств. Всего-то десяток игл, и человек уже готов общаться, будучи при памяти, но не в состоянии шевелиться и издать хоть какой-то звук, кроме разве только шумного дыхания. И главное, без следов. Если только не будет обследовать специалист, причём знающий, что именно нужно искать.
        - Модест Петрович, не стоит пытаться пошевелиться. У вас всё равно ничего не получится. Вы сейчас не чувствуете своего тела и не можете говорить. А всё благодаря вот этим иголочкам, - показав одну из игл, произнёс я. - Меня зовут Горин Фёдор Максимович, и мне очень хочется знать, кто заплатил вам за моё убийство. Сейчас я воткну эту иголку, и к вам вернётся способность говорить. Используйте эту возможность, чтобы ответить на мой вопрос.
        Я без тени сомнений воткнул иглу в нужную точку. Возможности моего тела позволяли проделывать это с филигранной точностью. Отпускать навершие иглы я не спешил, и мои ожидания полностью оправдались. Пленник попытался закричать, но его голос оборвался на первой же ноте, едва я выдернул иглу.
        - Зря, - пожал я плечами.
        Вообще-то, он и так рассказал бы, достаточно использовать иную конфигурацию, как пленник откровенно ответит на все мои вопросы. Но он хотел меня убить походя, ни за что. Как говорится - ничего личного, просто работа. Только для меня это всегда личное. Хмурого допрашивать было некогда, поэтому я пошёл с ним на сделку. С этим договариваться не собирался.
        Примерившись, я вогнал иглу в другую точку. Благодаря подзаряженному Настей «Кошачьему глазу» пленника он нормально видел, и зрачки его глаз были лишь слегка увеличены. Однако стоило только мне потревожить болевую точку, как они тут же расширились, заполнив практически всю радужку, а всё его существо охватила нестерпимая боль. Не лиши я его голоса, и комнату, а то и квартал огласил бы душераздирающий крик. Но вместо этого слышалось только громкое учащённое дыхание.
        Модест Петрович сдался уже после первого раза. Никакой причины хранить тайну нанимателя он не видел. Как не наблюдал и выход из сложившейся ситуации. Сотрудничая же, получал шанс выжить. Правда, в живых этого упыря я оставлять не собирался. На каторгу его не отправить, так как у меня не было достаточных доказательств его вины. «Лжекамень»? Ну, на то, чтобы его использовать, нужны основания. Хмурый же, по предложенной мною версии, простой гопник, и использовать его показания, чтобы прижать координатора, значит нарушить моё слово.
        Я вогнал иглу в следующую точку, и зрачки пленника в очередной раз расширились. Вернее, в последний, так как сердце его остановилось. После чего я начал извлекать из него иголки.
        - Можешь заполнить Силой все его амулеты? - спросил я Настю.
        - Ты их не заберёшь?
        - Нет. Просто сердечный приступ. Никто не виноват, - приводя в порядок одежду убитого, произнёс я.
        - Я поняла.
        А выдержка у девочки что надо. С другой стороны, если она не столбенела в полицейской управе, где была перестрелка, отчего нервничать сейчас. Ни грохота, ни шума, пленника даже не корёжило от боли, а его зрачки она не видела. Он просто лежал поленом и даже умер, так и не пошевелив пальцем.
        Покинув рабочий посёлок, или всё же правильно будет сказать микрорайон, мы направились прямиком в гостиницу, где я хотел встретиться с заказчиком. Никаких сомнений в том, что это человек дядюшки.
        - Чем могу быть полезен? - встретил меня администратор гостиницы.
        Время позднее, но выглядит огурцом. Чего не сказать обо мне. Вымотался сегодня изрядно. А ведь буквально через пять часов нам нужно вылетать во Владимир. Однако необходимо завершить начатое. Тем паче, что осталось всего-то ничего.
        - У вас остановился господин Хорошев Глеб Павлович. Не могли бы вы его вызвать.
        - Но-о…
        - Я понимаю, что время позднее. И тем не менее, окажите мне эту услугу. Уверяю вас, он не выкажет своего неудовольствия, - выкладывая на стойку пятирублёвую банкноту, заверил я.
        - Хорошо, - прибирая деньги, произнёс администратор и взялся за телефон.
        Ждать пришлось недолго. Каких-то десять минут. Хорошев, один из подручных Ковалёва, начальника стражи рода Демидовых, появился, одетый с иголочки, в котелке и с тростью в руках. По имени реципиент его не знал. Но стоило мне увидеть лицо вошедшего в холл мужчины, как я его сразу же узнал. Григорий видел его в большекаменском кремле в числе других стражников.
        - Не ожидал меня увидеть? - с усмешкой поинтересовался я.
        - Не понимаю, о чём вы, - пожал плечами тот.
        - Ну-ну. Передай своему хозяину, что он совершил роковую ошибку.
        Произнеся это, я развернулся и пошёл на выход. Удара в спину не опасался. И причина вовсе не в надежде на амулеты. Хорошев не сумасшедший подставляться вот так, за здорово живёшь.
        Глава 14
        - Вот, стало быть, как. Целительница, - хмыкнув, покачал головой Гаврила.
        Вид у него был пришибленный. Об одарённых он слышал, да и то больше баек, но никогда не встречал. А тут вот она. Девчушка девчушкой с миленьким личиком, открытым бесхитростным взглядом и… Словом, ничего выдающегося. Однако способна чувствовать Силу и обращаться с ней напрямую, без костылей в виде амулетов. Мог ли он подумать, что когда-то вот так близко будет общаться? Да никогда.
        - Гаврила, ты куда? - окликнул я ошарашенного рассказом гиганта.
        - Я это. Надо же за небом следить.
        Мы летели над клокочущими волнами открытого моря, направляясь во Владимир. Я сидел за штурвалом, Лужин на месте бортмеха, Бирюкова у своего штурманского столика. Она как раз закончила прокладку курса, когда я решил, что пришла пора рассказать нашему товарищу о том, кем она является на самом деле.
        Странное дело, но Настя легко согласилась. Скорее всего, оттого что после случая на Нитре окончательно поверила нам. Ну и такой момент. Жить в одиночку тяжко, это я знаю по себе, и, несмотря на свою нелюдимость, во всех своих ипостасях я всегда старался обзавестись ближним кругом. Ну хотя бы парой друзей, на которых всегда можно положиться. Вот и она искала плечо, чтобы опереться.
        - Не надо, - покачав головой, возразила Бирюкова. - Я чувствую возмущение Силы от движения летательных аппаратов. Сейчас в трёх вёрстах справа и выше есть аэроплан, а слева в пяти - дирижабль. И они не приближаются. Ближе десяти вёрст больше никого нет.
        - Вот кстати, можно поподробнее о твоём умении, - спохватился я, желая выяснить технические характеристики оказавшегося под рукой живого радара.
        - Это не умение, а способность.
        - Без разницы, - отмахнулся я.
        - Ну, по правде сказать, я о нём пока ничего не знаю и только делаю наблюдения, коплю статистику, анализирую. Ни о чём подобном я прежде не слышала, не читала ни в трактатах, ни в дневниках учителя.
        - А какая разница? - не удержался от вопроса Гаврила.
        - Трактаты это общий свод знаний о природе Силы. То, что одарённые предоставили другим, и распространённые в узком кругу. Дневники же собственные труды, - правильно поняв вопрос Лужина, пояснила она. - Так вот, ни о чём подобном я не слышала и теперь пытаюсь разобраться сама. Пока мне удалось выяснить, что я чувствую возмущение Силы в радиусе десяти вёрст. Могу отличить самолёт от дирижабля, у них очень большая разница. Но определить, «Альбатрос» летит или «Стриж», уже не под силу. Если два летательных аппарата на расстоянии до одной версты между ними, то больший закрывает собой меньшего.
        - То есть если дирижабль выпустит эскадрилью, ты её не заметишь?
        - Нет, - задумавшись на секунду, ответила она.
        - Ясно. Гаврила, давай на пост. Настя, рассказывай через «Разговорник». Ну чего ты на меня смотришь. Сама же сказала, что неподалёку летит дирижабль. Кто его знает, что у него на уме, вдруг выпустит пару истребителей.
        - А! Ну да, - смутилась она.
        Гаврила поднялся со своего места и направился к турели в грузовом отсеке. Настя же, облокотившись о штурманский столик, прикоснулась к горошине за ухом и продолжила:
        - Ещё я могу определять, приближается ли цель или отдаляется, и расстояние до неё. Правда, если она групповая, то до ближайшей. К примеру, если вперёд вырвется «Стриж», то идущую за ним эскадрилью истребителей я уже не определю.
        - Но это если он не оторвётся от них на версту, - уточнил я.
        - Нет. Если он будет перед ними, то даже в случае отрыва я буду видеть лишь его. Только если отойдет на версту в сторону, но и тогда я замечу только один из аэропланов.
        - И что нужно для того, чтобы ты развивала эту свою способность?
        - Медитация в полёте. Это пока всё, о чём я могу сказать. Ну, сколько мы летали, и уж тем паче, сколько я могла пребывать в медитации. Полчаса максимум, после чего мне нужно было возвращаться к штурманскому столику.
        - Так вот почему ты постоянно уходишь к носовой турели, - понял я.
        - Ну да, - подтвердила Настя.
        - А на земле?
        - Пробовала. Но ощущения совершенно не те. В полёте всё совсем по-другому.
        - То есть тебе нужен полёт и просто покой. Какая-то там особая поза не нужна, ну я не знаю, лотоса, что ли.
        - Зачем? - улыбнувшись, возразила она. - Достаточно просто удобно сесть и расслабиться.
        - То есть кабина штурмана на «Стриже» с удобным креслом вполне подойдёт?
        - Думаю, да. А вы что же, из-за меня специально хотите купить «Стрижа»? - тут же удивилась она.
        - Во-первых, не «вы», а «ты». Помнишь? А во-вторых, иметь в команде целителя и не использовать его потенциал глупость несусветная. И если для этого нужно понести определённые траты, то я не вижу причин этого не сделать.
        - Спасибо, - только и оставалось ответить ей.
        - Погоди, но если ты можешь обнаруживать амулеты, то как тогда ты не заметила тот маяк, что нашёл Гаврила?
        - Тогда я обнаружила их два. Один подсунула Гавриле, второй лишила Силы.
        - Два «Маяка»? - уточнил я.
        - Я подумала, что один из них поставили те, кто может разыскивать меня.
        - Вполне возможно. Мы будем учитывать и этот вариант. Хотя и в моём случае возможен интерес с двух сторон. Больше «Маяков» не было?
        - Ещё один нашла в Галиче. С ним разобралась сама, не хотела привлекать к себе внимание.
        - По ним ведь можно определить, где их пара, - заметил я.
        - Я и определила. Семьсот сорок сажен на северо-восток.
        Я извлёк из памяти план стольного града Галич и очертил сектор, один из лучей от порта упёрся в особняк, где проживало семейство господина Зарокова, владельца ювелирного дома. Кто бы сомневался, что он попытается выйти на умельца, сумевшего получить технологию выращивания корундов. Но тут ничего страшного.
        - С этим нормально. Ювелир решил поохотиться за секретом.
        - Ювелир? - удивилась Настя.
        - Что за ювелир? - поддержал её Гаврила.
        Тот факт, что выращиваю синтетические корунды, я всё ещё хранил в тайне. Они, понятное дело, знали, что я чем-то там занимаюсь в подвале, но понятия не имели, что это. Пришлось рассказать, чем вверг их в ступор. Ну а какой должна была быть ещё реакция, если я мог позволить себе обложиться охраной из наёмников и проживать в своё удовольствие хоть в той же столице.
        - Скучно мне сладко спать и вкусно есть, - объяснил я свою позицию. И тут же перевёл разговор. - Настя, а что за «Морок» такой?
        - Вообще-то, по сути, название неверное, и в трактатах он называется «Конструктом незначительности», но не прижилось, стал «Мороком», - начала объяснять она. - К обороту запрещён, использование приравнивается к другим запрещённым амулетам. Он не насылает видения и не скрывает своего хозяина, просто делает так, что тот не привлекает к себе внимания. Идёт прохожий и идёт, что с того. Лезет при тебе кто-то из окна и пусть себе лезет, эка безделица.
        - И происходит это ровно до того момента, пока его владелец сам не привлечёт к себе внимание, - догадался я.
        - Да, именно так и есть. Причём если привлёк внимание одного, то остальные на него по-прежнему не обращают внимания. Если только чего-то не случится, когда не замечать уже нет никакой возможности.
        - Ясно. Хороший камешек. Надо будет поэкспериментировать.
        - За его использование привлекут к ответу, - предупредила она.
        - А мы никому не расскажем… - подмигнул я.
        За разговорами время перелёта до Владимира прошло незаметно. Признаться, нашему с Гаврилой любопытству не было предела, и Настя поведала нам о многом, хотя вопросов от этого стало только больше. И да, нередко она уходила от ответа, ссылаясь на своё незнание, однако меня не отпускало ощущение, что Бирюкова скорее не желает раскрывать все свои карты.
        Трудно её за это винить. Я и сам не больно-то откровенен. Так чего же ожидать от моего штурмана. Впрочем, кое в чём мне всё же открыться, пожалуй, придётся. Как и постараться сделать так, чтобы она вошла в мой ближний круг. И у меня уже было припасено средство, которое с большой долей вероятности накрепко привяжет её ко мне…
        
        
        Контора присяжного поверенного Митрофанова не претерпела изменений. Да и с чего бы. С момента моего первого посещения прошло всего-то два месяца. Хотя за это время и успело произойти многое.
        Секретарша сидела в том же наряде и украшениях. Сомнительно, что ей не во что переодеться, просто так совпало. А как же иначе-то, ведь внешний вид помощников это лицо адвокатской конторы.
        Денисов опять сидел на своём стуле в углу, делая вид, что увлечён статьёй в газете. Хотя-а-а однозначно читает, нужно же держать руку на пульсе столицы. Но и в том, что контролирует обстановку в приёмной, никаких сомнений. Не из-за необходимости, просто это у него уже в крови.
        Помимо этих двоих в креслах у журнального столика сидела пара посетителей. Благообразная дама весьма эффектной наружности. В шляпе с широкими полями и темной вуалью, скрывающей лицо. Руки в тёмных лайковых перчатках и никаких украшений. Даже традиционной броши на жабо нет. Похоже, дама боится быть узнанной по имеющимся у неё украшениям. Наверняка и платье не её, а с чужого плеча. Отсюда вывод, она тут по весьма щекотливому делу.
        По другую сторону от столика мужчина лет сорока в тёмно-синем сюртуке неприметной наружности. Пройдёшь мимо такого и не запомнишь. Типичный среднестатистический мещанин. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв веки. С одной стороны, вроде как и присутствует в приёмной, но с другой - не привлекает к себе внимания. Именно к нему я и присмотрелся. По всему выходит, это тот господин, из-за которого я проделал столь долгий путь.
        Ему предстояло стать четырнадцатым членом отряда. Мне нужен человек, который взвалит на себя заботу о моей безопасности и собственно разведку. Помнится, в свою первую реинкарнацию я сделал ставку на городского вора, о чём ни разу не пожалел. Но впоследствии предпочитал всё же опираться на кадры из правоохранительных органов. Благо таковые нашлись и в Древнем Риме.
        - Здравствуйте, Эльвира Павловна, - приветствовал я секретаршу.
        - Здравствуйте, Фёдор Максимович. Присядьте, Борис Серафимович примет вас в назначенный час.
        Лица дамы я не видел, но по слегка дёрнувшимся плечам сделал вывод, что моё появление её расстроило. Не иначе как пришла без записи и теперь будет вынуждена прождать дольше, чем рассчитывала. Я многозначительно глянул на Эльвиру Павловну, слегка скосив взгляд на даму. Та медленно прикрыла веки. Я в свою очередь показал, что обожду. И девушка кивком дала знать, что расписание Митрофанова это позволяет.
        - Дмитрий Елисеевич, - обернулся я к мужчине, уже сложившему газету и поднимающемуся со своего стула.
        - Фёдор Максимович, - ответил помощник поверенного на моё рукопожатие.
        Я скосил взгляд на незнакомца, Денисов утвердительно кивнул. Неизвестный мужчина встретился с ним взглядом и поднялся из кресла, сделав три шага к нам.
        - Позвольте представить, Курасов Вадим Альбертович, - произнёс Денисов. - А это Горин Фёдор Максимович.
        - Очень приятно, - обменялись мы рукопожатиями.
        - Господа, предлагаю пройти в курительную комнату. - Помощник поверенного указал на дверь справа от двери в кабинет своего начальства.
        Нормально. Мне для разговора кабинет без надобности. Поэтому я легко согласился, хотя сам и не курил. Правда, мелькнула мысль о неприятном запахе прокуренного помещения. Но, с другой стороны, это такая мелочь, а уж на фоне дешёвых наливаек, где мне приходится бывать, так и вовсе не стоит упоминания.
        Однако комната меня удивила. Чисто, уютно, полумягкие кресла с деревянными подлокотниками, журнальный столик, на котором помимо прессы имеются пепельницы, три коробки с табаком, сигарами и папиросами. Марки хорошие, но разнообразия нет. Предполагается, что посетители будут курить своё, но коли нет, тогда, как говорится - чем богаты, тем и рады.
        Кроме того, хотя комната прокурена, но резкого неприятного запаха всё же нет. По всему видать, тут и вентиляция хорошая, и проветривают регулярно, ну и систематическая влажная уборка проводится.
        - Итак, Фёдор Максимович, - закуривая папиросу, начал Денисов, - едва я получил ваше послание, как тут же подумал о Вадиме Альбертовиче. Это именно тот человек, который вам нужен. У него за плечами пятилетняя служба в царской армии и двадцать лет в сыскной полиции. Занимался не только уголовными преступлениями, но и политическими, внедрялся как в банды, так и в среду заговорщиков. Имеет только один недостаток, но самый важный. При всей своей гибкости и способности встраиваться в различные слои общества неуживчив с начальством. Потому и карьеры не сделал, и к сорока пяти годам всего лишь коллежский секретарь.
        - Сильно же вы не нравитесь начальству, коль скоро вас остановили в шаге от личного дворянства, - хмыкнул я, наблюдая за реакцией Курасова.
        Просто тут дело какое. Если он служит двадцать лет, то по выслуге и при наличии соответствующей должности он должен был дослужиться минимум до титулярного советника, последнего обер-офицерского звания, дающего право на личное дворянство. Но я не удивлюсь, если у него нет даже почётного гражданина. Сие также заслужить надо. Не стоит путать с «выслужить». Начальство оно такое… Начальство.
        Помнится, ещё в мою молодость бытовал анекдот о том, как директор вызвал к себе кадровика и потребовал, чтобы он среди работников завода нашёл молодого, умного, энергичного и перспективного специалиста, способного в кратчайшие сроки заменить его на должности директора. Нашёл и уволил к чёртовой матери!
        - Коли хотел бы выслужить дворянство, так и не остановили бы, - пыхнув папиросой, возразил Курасов. - Да только оно мне как собаке пятая нога. А эдак я и на своём месте, и при любимом деле. Начальство не жалует, это так. Зато у людей в почёте, и сослуживцы с уважением, даже завзятые карьеристы.
        - То есть своё начальство чихвостите в хвост и в гриву. А воспитанники, ушедшие выше, добро помнят и помочь не откажутся.
        - Так и есть. А от того всяк мой начальник ярится пуще прежнего. Только раз и было, что не собачился, когда приставом стал мой воспитанник. Да только счастье то лишь год и длилось, - усмехнувшись, уточнил он.
        - Ну а коли так всё устраивает, к чему тогда на предложение Дмитрия Елисеевича согласились?
        - А интересно стало потягаться с великокняжеской стражей. Когда ещё такое счастье обломится. А тут вот он, готовый клиент с шилом в заднице. И похищают его, и взрывают, да и сам на месте не сидит, всё норовит голову в пасть тигре сунуть. Интересно же.
        - Не далее как вчера вечером меня подсадили на нож.
        - О как! Подрядили кого, или стражник сработал?
        - Подрядили.
        - Вы же без «Кольчуги» не разгуливаете? - скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс Курасов.
        - Десять карат.
        - Недурно. И исполнителя подобрали не копеечного. Поди, при нем ещё и «Морок» имелся, дабы на удар без затей подойти.
        - Был такой.
        - А «Стилет» во сколько карат?
        - Шесть.
        - Яду не было?
        - Обошлось.
        - Странно. Такие обычно работают наверняка.
        - Вопрос не ко мне.
        - Порешили?
        - Ни к чему. Сдал полиции, а перед тем выведал, кто его подрядил да привет дядюшке передал. Просто на словах, - приметив взгляд Вадима Альбертовича, уточнил я.
        - Эка нарядно-то у вас. Ну что же, коли подойду, то мне уже интересно.
        - И за плату не спросите?
        - А что плата. Человек я одинокий, рублём же всяко-разно не обидите. Уж разузнал о ваших художествах.
        - Вадим Альбертович в частный сыск уходил, да только хватило лишь на пару лет, - счёл нужным уточнить Денисов. - Дел занятных немного, негде душе разгуляться.
        - Служили вместе? - спросил я.
        - Да как же я вместе с ним служить-то могу. Под его началом ходил, - возразил Курасов.
        - Не скромничай, Вадим Альбертович, будь неумёхой каким, так, поди, Борис Серафимович не стал бы поначалу сватать тебя. А он абы кого к себе не берёт.
        - А в результате взял тебя.
        - Потому как ты отказался.
        На это Курасов только пожал плечом, было, мол, да не срослось, чего теперь-то попусту говорить.
        - Договор подпишем сегодня же, - решил я и тут же уточнил: - Только понравится или нет, но минимальный срок пять лет.
        - Устраивает, - походя, согласился мой новоявленный начальник безопасности.
        - И вот вам первое задание: мне нужно найти хорошего огранщика.
        - Да такого, чтобы язык за зубами держал, - хмыкнул Курасов. - Когда отбываем?
        - Планировал завтра поутру, но если нужно время…
        - Хватит. Только тогда уж давайте с договором покончим, определимся, куда и во сколько мне надлежит прибыть, да пойду я, чего время попусту терять.
        Я согласно кивнул, извлёк из портфеля необходимые бумаги, присел к столику. Вооружившись перьевой самопиской, начал вписывать данные Вадима Альбертовича в уже практически готовый договор. На всё про всё ушло меньше десяти минут, после чего я передал бумаги ему. Тот лишь хмыкнул на подобную оперативность, ознакомился с содержанием и поставил свою подпись.
        Мы вышли в приёмную как раз в тот момент, когда из кабинета Митрофанова появилась та самая дама. И судя по её виду, визитом она осталась довольна. Вот и славно. Признаться, я посчитал это хорошим знаком. Ну да, я тоже вполне себе суеверный. Жизнь научила не относиться к народной мудрости свысока. Она ведь не на пустом месте появилась, а с кровью, потом и сломленными жизнями въелась.
        - Здравия, Борис Серафимович, - приветствовал я присяжного поверенного, входя в его кабинет.
        - Здравствуйте, Фёдор Максимович, - поднимаясь из-за стола и протягивая руку, ответил тот.
        Проникся уважением к клиенту. Не то что в первый раз, когда выделил в своём плотном графике всего лишь пять минут. Впрочем, я и сейчас не собираюсь гонять чаи. Признаться, главная причина моего появления здесь это Курасов. Нужен мне человек, который займётся вопросами безопасности. До зарезу нужен. А то ведь, чего доброго, и достанет-таки дядюшка.
        - Борис Серафимович, у меня к вам имеется одно дельце. Нужно оформить очередную привилегию, ну и далее всё в ваших руках. Прибыль должна быть несомненной.
        - Что для этого требуется?
        - Хороший инженер и достаточно грамотный делец, который возьмёт на себя бремя изобретателя и наладит производство изделия. Средства на обустройство мастерской я выделю. Однако меня это дело касаться не должно. Моя половина от чистой прибыли, остальное распределяйте по своему усмотрению.
        - Настолько полезная вещь?
        - Ещё какая. Беспроволочный телефон. Ну или все же радио, - извлекая из портфеля толстую папку с документацией, ответил я.
        - Почему радио?
        - На латыни это означает «испускать». Работа основана на излучении волн вокруг. Вполне соответствует.
        - Вы полны неожиданностей, молодой человек.
        - Не я, Борис Серафимович, а тот, кого вы найдёте на эту роль.
        - С чего вы взяли, что подобная связь будет успешной на фоне «Разговорников»?
        - А с чего это телефоны набирают такую популярность и всё прочнее входят в нашу жизнь? - указал я взглядом на аппарат, пристроившийся с краю посредине рабочего стола поверенного. И закончил: - Это удобно и практично.
        Глава 15
        Солнце светило довольно ярко, и я надел солнцезащитные очки. Лётные остались поднятыми на шлемофон, они только на случай разгерметизации кабины. У ФМ-3 она герметичная, что выгодно отличает эту модель от остальных, да ещё и отапливаемая, благодаря чему в летнее время можно забираться на большие высоты без тёплой одежды. Да и в зимнее не обряжаться в меха и унты.
        Самолёт у Можайского получился что надо. Эдакая гражданско-спортивная модель. Учиться летать на «Дрозде», это второе его название, я бы поостерёгся. Всё же машина достаточно капризная и требует хороших навыков пилотирования. Но для опытных пилотов лучший вариант из имеющихся на гражданском рынке.
        Правда, с учётом того, что это не военная модель, у нее есть целый ряд ограничений. Старые истребители ей уступят, тут без вариантов. Что же до новых, то скорость, скороподъёмность, дальность, потолок по высоте, грузоподъёмность, по всем этим показателям «Дрозду» с ними не тягаться. Да что там, при отсутствии у них с Настей парашютов и вооружении парой курсовых пулемётов моей системы, оставшийся запас составляет едва ли полтора пуда. Два саквояжа с небольшим количеством вещей в багажном отделении это всё, что мы могли себе позволить.
        Вот в плане манёвренности самолётик получился вёрткий, и в этом его серьёзный плюс. Всё же проектировался он не столько как гражданский, сколько как спортивный. Дабы власть имущие могли вволю пощекотать себе нервы. В этой связи его поплавки практически полностью втягиваются в фюзеляж, составляя с ним единое целое и обеспечивая аэродинамическую форму. В наличии и складывающиеся шасси, что позволяет садиться как на воду, так и на сушу.
        Ну и такой серьёзный недостаток, как заоблачная цена. Пятьдесят тысяч, не баран чихнул. Истребитель с вооружением в среднем на двадцать меньше обходится. Да охренеть! Но если желаешь боевой самолёт, будь добр, выправь соответствующую лицензию и регистрируйся в гильдии варягов. Или выправляй патент приватира, но это уже дирижабль нужен. Иных путей попросту не существует. Разве только податься на вольные, сиречь пиратские острова.
        У меня подобных проблем не существовало. Я мог как нанять в свой отряд боевых пилотов с самолётами, так и приобрести боевой образец. Но не возбранялось и использование гражданских моделей. Только один нюанс, на борту и крыльях необходимо изобразить соответствующую эмблему отряда.
        У нас она также появилась. Снизу неизменные гильдейские скрещённые боевой топор и меч. Над ними помещают уже, кто во что горазд, в основном головы хищных животных или птиц, но не обязательно. Например, есть знаменитый греческий отряд варягов «Леонид» с головой спартанского царя и соответствующим девизом: «Со щитом или на щите». И повторения недопустимы, за этим ревностно следит гильдия.
        Я остановил свой выбор на голове носорога и девизе: «У меня плохое зрение». Это было первое, что пришло на ум озорства ради. Но как оказалось, никого из варягов эта зверюга не заинтересовала. Тут ведь важна символика, а носорог это довольно неповоротливая туша до четырёх тонн живого веса. К слову, с таким же успехом я мог взять слона или быка. Последнего не путать с туром. К слову, ещё один знаменитый европейский отряд, по структуре являющийся пехотным полком с полевой и зенитной артиллерией.
        Я глянул на часы. Настя, находившаяся в штурманской кабине, медитировала уже сорок пять минут. Ей нельзя зависать там слишком долго. Обязательно нужно чередовать. И лучше бы полностью отвлекаться от Силы, пронизывающей весь этот мир. Поэтому я и контролирую, чтобы Бирюкова не превышала лимит в один час. Это не работа с конструктом, где необходимо полное сосредоточение и работа на пределе возможностей. Медитация это процесс познания, а не созидания…
        
        
        Прошёл уже месяц с того дня, когда я наконец набрал отряд и перебрался с новобранцами на остров Доброхотский. Окончательный отбор провёл в трактире «Вертлюг». Как гласит старая народная мудрость - что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Поэтому я просто напоил молодых людей до изумления, оставив в числе кандидатов только тех, кто не пошёл вразнос и умел держать язык за зубами.
        А так как их оказалось всё ещё много, целых пятнадцать человек, наутро устроил над ними форменное издевательство. Погнал похмельных бедолаг на пробежку, после чего на спортивные снаряды и в довершение протащил через спарринги. Норов выказали четверо. Последнего отсеял уже чисто из-за того, что он уступал другим. Правда, этот ушёл с поощрительным призом в двадцать пять рублей. Выкладывался ведь по полной, без дураков. И если бы я сам себе не обозначил лимит в десяток бойцов, то непременно забрал бы и его.
        По прибытии на заставу передал новобранцев в заботливые руки порубежника Антипа. Я с ним ещё загодя условился относительно занятий по физической подготовке и постановке стандартных приёмов рукопашного боя царской армии. Вот как освоят в достаточной мере, стану учить немного иначе, чтобы в схватке они могли удивить своих противников. Но это уже после получения ими базы.
        С Настей получилось занятно. Я показал ей генератор Теслы и его возможности по генерации Силы. Правда, при этом озаботился тем, чтобы она ничего не видела, кроме фанерного ящика. Вот незачем посторонним знать его конструкцию даже отдалённо. Слишком уж у аборигенов пытливый ум, хорошая интуиция и завидная целеустремлённость. А чтобы обезопаситься, ещё и адскую машинку внутри пристроил. Местные из ловушек пока могут устанавливать только самострелы, дальше их коварство ещё не распространяется, так что любой, кто попытается вскрыть ящик, получит на выходе оглушительный бадабум.
        Нужно было видеть выражение лица Насти. Признаться, мелькнула мысль, что у неё сердце остановится от охватившего её возбуждения. Полторы минуты она вообще не дышала, выпучив глаза, пребывая в полном сознании, но не в состоянии выразить словами то, что творилось у неё на душе.
        С каким благоговением она ходила вокруг короба, словно пытаясь просветить его, как рентгеном, я описывать не буду. Одно слово ребёнок, получивший вожделенную игрушку, вымаливаемую у родителей целый год. Впрочем, пожалуй, подобное сравнение всё же не выражает всей полноты картины. Так, всего лишь общие штрихи.
        Правда, Настю категорически не устроил выдаваемый поток Силы. Впрочем, не устроил он её и после того, как я собрал новый генератор, мощнее прежнего, и сделал контур, внутри которого она могла медитировать. От произошедшего Бирюкова испытала неописуемый восторг. Медитация под воздействием Силы многократно увеличивает возможности развития одарённого. Однако тут же захотела большего. Пришлось урезонивать разошедшегося штурмана и призывать к скромности.
        А через пару дней она сама попросила по возможности ослабить поток. Первый момент жадности прошёл, и его сменил трезвый подход. Кто сказал, что маслом кашу не испортишь? Ещё как испортишь. Есть такое слово «перебор». И, слава богу, она сумела умерить свои аппетиты.
        Уже после этого я приобрёл «Дрозда», дабы обеспечить Бирюковой возможность с комфортом медитировать в полёте. Причём не стал ограничиваться полумерами, изготовил ещё один генератор, пристроив его в фюзеляже и выведя контур под удобное сиденье штурмана. Теперь она могла подойти к изучению и развитию новой способности с полной отдачей. Тем более что летать мне нравилось, так отчего бы и не покатать её.
        Оно конечно, удовольствие получилось не из дешёвых. С другой стороны, с деньгами проблем у меня нет и пока не предвидятся. Сделка с Зароковым принесла свои неплохие дивиденды. Правда, работать со слишком большими объёмами он всё же пока не готов. Но с другой стороны, и то, что я ему сбыл, принесло достаточно много. И есть планы, как доходы увеличить ещё больше. За тем и летим в Псков…
        
        
        - Настя, время, - позвал я по внутренней сети.
        «Разговорник» это, конечно, замечательно, и голос не искажается, и связь надёжная. Но он всё же неудобен в экстренной ситуации, не всегда есть возможность прижимать его пальцем. И при разговоре всё время нужно придерживать, а руки есть чем занять. Тут ведь автопилотов нет. Поэтому я решил «изобрести» внутреннюю телефонную сеть как на «Дрозде», так и на «Альбатросе».
        С минуту ничего не происходило, потом послышался её голос. Она читала отрывок из поэмы Пушкина «Евгений Онегин». К слову, светоч русской литературы мало что появился в этом мире, он ещё и помер после дуэли, сражённый пулей… Дантеса. Всё же удивительно, насколько параллельные миры стремятся друг к другу при стольких отличиях.
        Бирюкова таким образом показывает, что вышла из медитации и одновременно отвлекается от желания вновь приникнуть к источнику. Впрочем, тут я мог ей помешать. Из её рассказа понял, что лучше чрезмерно не увлекаться работой с Силой, она может и затянуть. Поэтому вывел к себе аварийный выключатель генератора.
        - Фёдор, я спросить хотела, - закончив читать, произнесла она.
        - Спрашивай, - разрешил я, отчего бы и не поговорить, лететь ещё минимум полчаса.
        Дело даже не во мне. Меня не тяготит отсутствие общения. Зато Насте это позволит куда эффективней отвлечься от этого энергетического наркотика. Ну или магического. Чёрт его знает, что это за субстанция такая.
        - Ты всерьёз говорил о том, что можешь проникнуть в центральную усадьбу Демидовых и достать дядюшку?
        - Разумеется.
        - И почему не поступишь именно так?
        - Во-первых, если устранять, то не одного его, а всё семейство и близкий круг. Иначе проблема не разрешится. Однако это маловероятно даже в случае удачного штурма усадьбы большим отрядом. Во-вторых, если и получится, это великокняжеский род, причём лояльный царю. Да меня в тонкий блин раскатают. Может, какое-то время я ещё и смогу побарахтаться, но конец один.
        - И что ты намерен делать?
        - Для начала создать серьёзную боевую единицу, чтобы меня без соли не сожрали. Дальше как пойдёт. Один из путей - получить дворянство, хотя бы личное. Самое трудное - ухватиться коготком, а как только сделаю это, потом будет легче и дойду до потомственного, что даст мне право на владение землёй, а своя вотчина это уже совсем другое дело. Глядишь, там ещё и источник Силы «откроется». Не стоит забывать, что во мне течёт кровь Рюриковичей, и я имею право на великокняжеский стол. Не хотел, признаюсь, влезать во всё это, но выбор не столь уж и велик.
        - Получить дворянство практически нереально, - произнесла Бирюкова. - Только долгая беспорочная служба или подвиги на поле брани, отмеченные орденом. Для последнего нужно быть офицером в царской армии или в великокняжеской дружине. Но гарантий при этом никаких. Героев задвигают, а на гражданской службе не дают подняться выше коллежского секретаря.
        - А ещё можно совершить значительное деяние, которое отметит сам государь. Главное, не упустить удобный случай.
        - Случай может и не представиться, - возразила она.
        - Согласен. А потому второй путь, и наиболее вероятный, обзавестись дирижаблем. Содержать его для меня не составит труда. Благодаря генератору и рубинам я смогу сделать его практически неуязвимым. Чем не крепость?
        - Боюсь, что если узнают о генераторе, то тебе долго не продержаться. За тобой начнут охотиться все без исключения.
        - Согласен, опасно. Однако в этом случае выскользнуть из-под удара гораздо проще, чем ты думаешь.
        - Правда? - с явным сомнением произнесла она.
        - Конечно. Достаточно сделать генератор достоянием большого числа людей.
        - Ты представляешь себе последствия?
        - Разумеется. Этот мир перестанет быть прежним. Но самое смешное заключается в том, что он всё равно может измениться даже без моего вмешательства, - не удержался я от замечания.
        Этот мир уже знает Пушкина, Бердана, Кольта или того же Можайского, на детище которого мы сейчас и летим. Только если в других слоях его паровой самолёт так и не взлетел, то тут чувствует себя преотлично. С тем паровозом он, понятное дело, не имеет ничего общего, но это уже детали. Так отчего бы не появиться и Николе Тесле.
        Сейчас-то он пока должен быть всего лишь пятнадцатилетним юнцом, но этот недостаток с годами пройдёт. А там гений создаст всё то, что создал, и провалиться мне на этом самом месте, если он не додумается использовать своё изобретение так же, как и я. Ведь он человек науки, а потому Сила для него одна из разновидностей энергии. Разумеется, если я не прав, и он не является таким же пилигримом, как ваш покорный слуга.
        - Знаешь, ты меня порой удивляешь. То ведёшь себя нормально, а то из тебя начинает лезть эдакий умудрённый годами мужчина, а порой так и вовсе, словно не из нашего мира, а откуда-то ещё.
        - А что, кроме загробного и нашего миров, есть ещё какие-то? - не удержался я от усмешки.
        - Без понятия. Но не удивлюсь. Вот откуда восемнадцатилетний парень может знать столько всего разного? Если ты пришелец, тогда это всё объясняет.
        - Ну-у, значит, я пришелец, - согласился я.
        - Хм. А ведь ты говоришь правду. Ну или сам веришь в то, что говоришь.
        - Откуда такие выводы? Погоди. Амулеты это костыли, одарённые же используют Силу напрямую. Получается, в разговоре со мной ты используешь конструкт «Лжекамня».
        - Я не специально. Просто…
        - Проехали. Интересно, вы его можете обманывать напрямую?
        - Да, - признала она.
        Вот так. Теперь придётся держать с этой красавицей ухо востро. Или рассказать ей всё как есть? Если она будет уверена в том, что в моём лице обретёт защиту и опору, я получу серьёзного союзника. А разве она ещё не поверила в это? Пожалуй, пока ещё нет. Ну вот и я погожу раскрывать все карты.
        Настя больше не стала ни о чём спрашивать. В то, что я пришелец, конечно же, не поверила. Правильность работы конструкта или амулета зависит и от постановки вопроса, и формы ответа. Дабы избежать путаницы, нужно зайти с нескольких сторон, но мы ведь не на допросе. Доверия меж нами стало больше, но пока лучше не перегибать. Поэтому она предпочла перевести разговор на другую тему. Хм. Или решила, что у меня едет кукуха.
        В Менске дозаправились, пообедали в трактире и прогулялись по городу. С одной стороны, не такой уж и долгий путь проделали, всего-то полтора часа полёта. Да ещё и в кабине такого комфортного аэроплана, как «Дрозд». Если путешествие на «Стриже» я сравнивал с ездой на легковом автомобиле по хорошей трассе, то этот и вовсе можно было отнести к автомобилям премиум класса.
        Однако наша физическая усталость тут ни при чём. С одной стороны, мы никуда не спешим. С другой, Насте необходимо хорошенько отвлечься и расслабиться, чтобы при следующем перелёте она снова могла медитировать под воздействием потока Силы. Новая способность Бирюковой слишком полезная, чтобы пренебрегать её скорейшим развитием.
        А потом был перелёт в Псков, в ходе которого Настя успела дважды помедитировать, а в перерыве мы наговорились вволю. По прибытии я арендовал паромобиль, и мы покатили в знакомую мне амулетную лавку.
        - Признаться, не ожидал вновь вас увидеть, Фёдор Максимович. Однако умеете удивить, - развёл руки Абрамов.
        - Здравствуйте, Мартьян Ярославович. И я рад вас видеть, - приветствовал я хозяина.
        - Чем могу быть полезен? - поинтересовался купец.
        - Так всё тем же, у меня товар, у вас возможности.
        - На товар-то будет позволено взглянуть?
        - Разумеется.
        Своим охранникам Абрамов доверяет, Настя в курсе, посторонних же в лавке нет, а потому никаких причин наводить тень на плетень и разводить тайны мадридского двора. Я широко улыбнулся и выложил на прилавок десятикаратный рубиновый «Панцирь».
        Купец с сомнением посмотрел на меня и, взяв его в руки, поднёс к нему александрит, тут же ставший изумрудно-зелёным. Потом глянул на него через лупу, покачал головой и, отложив в сторону, вновь воззрился на меня.
        - Цена в половину, - заговорил я. - Объёмы? Скажем, дюжина камней в месяц. Можно скромнее или чуть больше. Но я бы не увлекался. Виды? Готов рассмотреть заказы. Сейчас при мне как раз двенадцать таких же «Панцирей».
        - То есть вы сумели… - догадался Абрамов.
        - Не вижу смысла вываливать большой объём и делать новость достоянием общественности. Это обрушит рынок и удешевит продукт едва ли не до цены топазов, так что производить придётся в разы больше. Меня устроит получать столько же при меньших затратах времени и сил.
        - Дешёвый товар сбывать значительно проще, - заметил купец.
        - Я же говорю, нет желания зарабатывать на обороте. Во всяком случае, сейчас. Оттого и цена такая.
        Ещё бы. Рубиновые амулеты таких размеров стоят уже по пять тысяч за карат. На круг я получу более трёхсот тысяч. При этом никаких таможенных сборов и налогов. Контрабанда чистой воды. Причём в особо крупных размерах. Каторга. Без вариантов. Потому и такие привлекательные условия для купца.
        - Предложение весьма заманчивое, Фёдор Максимович. Не зря всё же вы мне ещё в первую нашу встречу показались перспективным клиентом, - задумчиво произнёс Абрамов.
        Впрочем, размышлял он сейчас не о возможных рисках, а о грядущих перспективах и прибылях. Это заметно, знаете ли. И уж кто-кто, а я определить подобный настрой могу с лёгкостью.
        - Однако дюжина камней… У меня нет таких оборотных средств, - наконец, разведя руками, ответил он.
        - Так мне сейчас и не нужны деньги. Я возьму топазовыми амулетами. Понимаю, что всего потребного у вас сейчас может и не оказаться, но если вы уложитесь в месяц, то всё в порядке.
        - И что именно вам потребно?
        - Двадцать комплектов из сорокакаратного «Зарядника», двадцать «Панциря», десять «Листа», шесть «Лекаря», пять «Кольчуги» и «Кокона», два «Кошачьего глаза».
        Вот так серьёзно я собирался экипировать членов своего отряда. Не вижу ни единой причины экономить, коль скоро могу себе позволить иметь под рукой настоящие живые танки. Оно конечно, изготовить из синтетических рубинов и проще и дешевле, а тут я по большому счёту с двух партий ничего и не заработаю. Однако соблюдение секретности у меня в приоритете. Не стоит лишний раз светить искусственные камни.
        Единственно мне нужны ещё и «Разговорники», но их я изготовлю самостоятельно. В смысле огранщик, которого подтянул Курасов. Хотелось бы быть уверенным в том, что никто не отщипнёт себе кусочек от камня и не изготовит амулет для прослушки. Дую на воду? Очень может быть. Но я уж лучше перестрахуюсь и прикуплю необработанный крупный топаз.
        - Этих амулетов слишком мало для закрытия вашего заказа, - памятуя о мною же назначенной цене, заметил купец после взвешивания камней.
        - Разумеется. Но и всего потребного ведь в наличии нет. Эти я оставляю у вас, а через месяц вернусь со следующей партией, и желательно получить уже мой заказ.
        - Можете не сомневаться, Фёдор Максимович, всё будет исполнено в лучшем виде, - заверил меня Абрамов.
        - Вот и договорились.
        - Да, Фёдор Максимович, коль скоро я могу сделать заказ, то нельзя ли, чтобы половина амулетов была «Лекарями» в два или три карата. Эти камни пользуются наибольшим спросом.
        - При подобном подходе я слишком много теряю, а форма огранки самая сложная и отнимает больше времени, - покачав головой, возразил я.
        - И тем не менее, хотел бы вас просить учесть этот момент. Мне нужно думать о сбыте.
        - Треть камней будет, как вы хотите, - наконец сдался я.
        Конечно, придётся больше работать. Но нужно же учитывать потребности рынка. И потом, нельзя делать ставку только на состоятельного покупателя. Оно конечно, рубины всё одно получаются недешёвыми, но стоимость за карат в зависимости от размера камня более чем существенная.
        Глава 16
        Ч-чёрт! Сколько у меня за спиной уже прыжков, но ничего не могу поделать с этим чувством восторга, охватывающим меня всякий раз во время свободного полёта. Скорость, секущий лицо набегающий встречный поток и невероятное чувство свободы. Но это я переживал и прежде. А вот такая резкая смена стремительного полёта на плавный спуск с помощью «Листа» возможна только здесь. Это как контрастный душ, только гораздо круче!
        Правда, не тогда, когда тебя пытаются подстрелить. Я увидел вспухший дымок на улочке небольшого села и заложил вираж. Короткий росчерк трассера пронёсся значительно левее. Ещё один вираж и снова вправо, стрелок полагал, что я уйду влево, поэтому пуля опять прошла слева. Резкое пике, хотя до земли уже не так далеко, ускорение, и сразу два трассера прошли мимо.
        Пора! На сотне метров от земли я изогнулся, делая горку и ловя встречный поток всей площадью комбинезона-крыла, начал гасить горизонтальную скорость. После чего началось планирование к земле. И вновь пули прошли мимо. Одна значительно ниже, вторая была выпущена с упреждением, и её росчерк сверкнул далеко впереди. Мне опять удалось обмануть стрелков.
        Наконец скорость достаточно погасилась, я сложил крыло, ослабил ремень дробовика и вскинул оружие, беря первого стрелка на прицел. Несмотря на то, что атаку ожидали, мы подошли с неожиданной стороны, поэтому противник оказался на открытом месте и сейчас, прекратив стрелять, бросился искать укрытие. Сопровождая цель, я взял упреждение.
        С земли послышались выстрелы, вспухли новые облачка порохового дыма и несущиеся в нашу сторону трассеры. Ещё одна пуля прожужжала рядом и коротким росчерком унеслась куда-то в небесную синь. Я, к слову, усовершенствовал свои стреловидные пули, поместив в них магниевый состав. Так ведь оно куда удобнее.
        Лёгкий толчок в грудь. В меня попали в первый раз. Из расчёта на набирающие популярность слонобои и дробовики с моей пулей, «Панцирь» может выдержать только три, дальше в зависимости от подзарядки. Стоит исходить из худшего сценария. Я сейчас отличная мишень, плавно опускающаяся на землю с высоты в сотню метров.
        Выстрелил в ответ. В отличие от первых опытов использования дробовика приклад толкнул в плечо куда слабее, и меня повело не так сильно, как прежде. Тут и меньшая отдача самой стреловидной пули, и работа дульного тормоза, ну и наработанные за прошедшие два месяца навыки. А тренировались мы регулярно.
        Светящийся росчерк ткнулся в стрелка и, кувыркнувшись, упал на снег, где завертелся волчком, разбрасывая искры. Прямо как праздничный фейерверк. В меня попали ещё раз, и я ответил очередным выстрелом. Но на этот раз промазал, противник грамотно ушёл с линии огня, укрывшись за углом дома. Светящийся росчерк ударил в снег, и это место сразу начало парить. Водой магниевый состав не погасить, а температура горения у него высокая.
        Я выстрелил ещё дважды кряду, отработав цевьём при нажатом спусковом крючке, окончательно загоняя противника в укрытие. Пока мы с Настей вели огонь, прикрывая штурмовую пару, те успели приземлиться, выйдя из пике в десятке метров над землёй. При этом они выбрали направление посадки так, что коснулись снега у дома, за которым скрылся стрелок. Рог и Рупор, не имея возможности из-за крыла свободно передвигаться, просеменили к углу дома, и за него улетела граната. Грохнул взрыв, после чего штурмовики скрылись из виду, и оттуда послышались гулкие выстрелы дробовиков.
        - Рог, минус два, - послышался доклад старшего двойки.
        И тут же я почувствовал очередной толчок, на этот раз в бок. Развернулся в сторону, откуда прилетел привет, и выстрелил вновь. Попал. Никакой ошибки. Трассер ткнулся в голову, после чего упал в снег. А вот во второй раз достать его у меня не получилось. Противник укрылся за каменным забором. Ч-чёрт! Три попадания это слишком много. Со следующим мне придётся задирать лапки вверх.
        Нужен перерыв хотя бы в три секунды. Я извернулся, принимая горизонтальное положение, разведя руки и ноги, расправил крыло и тут же устремился вниз, набирая скорость. Впрочем, продолжалось это недолго. Не успел насладиться свободным падением, как сжался в комок. Ни о какой горке не могло быть и речи. Скорость недостаточная, высота слишком мала. Зато услышал, как надо мной прожужжали пули. А часики тикают. Есть! Время я ощущаю точно, и сейчас «Зарядник» подпитал «Панцирь», отвоёвывая дополнительное попадание.
        Тем временем Настя сделала ещё один выстрел. После чего последовал её доклад:
        - Фея, минус один.
        И сразу же расправила крыло, и, перевернувшись на живот, устремилась к земле, пропустив над собой два трассера. Над самой землёй сгруппировалась и плавно опустилась рядом со мной.
        - Прикрываю, - забив в приёмное окно магазина последний патрон, произнёс я.
        Девушка тут же начала выдёргивать тросы и стягивать крылья, дабы не создавали помех.
        - Сколько? - коротко поинтересовался я.
        - Три, - завязывая шнур на бедре, ответила она.
        - По краю прошли. Хорошо стреляют ч-черти.
        Она управилась быстро, и теперь уже я принялся приводить в порядок своё снаряжение. А пока суд да дело, последовал доклад Рога об устранении ещё одного обороняющегося. Рядом с нами противник не появлялся. Они уже потеряли половину своего состава и теперь решили действовать от обороны.
        - Пошли, - наконец скомандовал я
        Настя заняла позицию позади меня и чуть левее, прикрывая со спины, я же двинулся первым. Наши амулеты уже полностью восстановились, так что теперь у нас опять запас по три выстрела. Но это и всё, что мы можем себе позволить. Пригнувшись, миновали невысокий каменный забор и вышли к стене дома.
        - Двое за углом, - раздался в голове голос Насти.
        Для нашей пары она огранила отдельные «Разговорники». Это был её первый удачный опыт создания амулетов. Специальность огранщика она осваивала наряду со всем остальным, хотя времени у неё только и того, что перевести дух да выделить на шестичасовой сон. Даже медитацию полноценным отдыхом не назвать, потому что и в этом случае она работает. Просто бешеный ритм жизни. Однако, по ее словам, для целителя навыки в обработке камней важны. Наставник прежде не учил её этому, так как держал одарённость Бирюковой в секрете, и вот теперь она восполнила этот пробел в образовании.
        Я прикинул расстояние до угла дома. Восемь метров. Время медитаций в потоке Силы не прошли для Насти даром, радиус действия её чутья увеличился. Получается, и атаковать она может с большей дистанции. Не сквозь стены и не на десятки шагов, но всё же.
        Извлёк из подсумка картонный цилиндр с магниевой начинкой. Выдернул чеку, ударил по нашлёпке запала, накалывая капсюль, и тут же бросил светошумовую гранату за дом.
        - Граната, - тихо бросил напарнице и закрыл глаза, ещё и опустив голову.
        И тут же раздался выстрел, а я ощутил толчок в грудь. Ещё один. М-мать! Подловили! Памятуя о способностях Насти, одна пара отвлекала на себя внимание, а другая устроила засаду.
        - Фея, вниз! - выкрикнул я, делая шаг в сторону и прикрывая её собой.
        Ничего не глупо. Она одарённая, а значит, априори превосходит меня. Даже сейчас при том, что её боевая подготовка не сравнится с моей. Однако это не отменяет того факта, что, используя Силу, она куда лучше стреляет, ей проще излечить как себя, так и напарника, она более вынослива, в ближнем бою может использовать несколько конструктов. Да много преимуществ на самом деле. Так что прикрыть Бирюкову, даже с риском самому получить смертельную рану, правильное решение.
        Одновременно с этим я вскинул дробовик и прицелился в одного из стрелков. Почувствовал, что Бирюкова опустилась, и рухнул на колено сам. Два выстрела прозвучали практически одновременно, но пули прошли над головой. А вот моя ткнулась в голову одного из стрелков за забором метрах в двадцати и, разбрасывая искры, упала в снег.
        Настя выстрелить не успела. При всех её достоинствах и преимуществе в реакции, которая если и уступала, то только мне, всё произошло слишком быстро. К тому же я оказался на линии её огня.
        Памятуя об уже брошенной гранате, я отработал цевьём, прикрывая зрение поднятым плечом. Грохнул взрыв. Сверкнула вспышка. Стрелки вынуждены были укрыться, чтобы не поймать зайчиков и не попасть под огонь.
        - Отходим, - скомандовал я, продолжая удерживать забор под прицелом.
        Настя без лишних разговоров подалась назад, теперь уже не больно-то осторожничая. Местоположение всех четверых противников известно, и сейчас главное - скорость. Я двигался медленней. У неё ещё есть запас в три попадания. У меня только в одно.
        Выстрел!
        Появившийся было стрелок вновь скрылся, едва рядом с ним пронёсся росчерк трассера. Зато второй пальнул в меня. Бил навскидку, пуля прожужжала рядом, но всё же мимо. Я выстрелил в ответ и также не попал. Вновь появился первый и пальнул в меня. Пришлось падать на снег и уходить в перекат. Без понятия, насколько точным оказался выстрел, но в меня не попало, и ладно. Я опять промазал.
        За углом прогрохотало несколько отрывистых и злых выстрелов. Бог его знает с чего, но ассоциация именно такая.
        - Рог, минус два, - раздалось у меня в голове.
        Отвечать ему не стал. Просто некогда. Впрочем, не так уж все и плохо. Из-за угла вновь прозвучали выстрелы, и в сторону забора с оставшимися противниками полетели росчерки трассеров. Порядок. Нужно действовать, пока их прижали.
        - Фея, за мной, - скомандовал я.
        Отбежавшая к повороту и занявшая позицию за брёвнами Настя поспешила догнать меня. Перемахнули через ограду, практически её не заметив, спасибо «Облегчителям». На скорость свободного падения они не влияют, зато способствуют более эффективному торможению крылом. И на земле серьёзно упрощают жизнь, позволяя не только делать большие шаги при беге, но и совершать высокие прыжки. Да и падать не так больно.
        Когда обежали дом, едва не лицом к лицу столкнулись с парой бойцов, спешно меняющих позицию. Я выстрелил от бедра одновременно с противником, получив свою пулю. Но и сам не промазал. Парень тут же задрал руки с карабином вверх.
        Настя, подбив мне ногу, уронила меня наземь, и сразу грохнул её дробовик. Выстрелила она одновременно с противником, и так же, как и он, получила попадание в грудь. В руках у парня бердановский карабин, и он не успевал перезарядиться. Поэтому бросился в решительную атаку, стремясь попытаться выиграть в рукопашной схватке.
        При этом он бросался из стороны в сторону, сбивая прицел. И, надо сказать, не безуспешно. У Насти с перезарядкой проблем никаких, уложилась меньше чем в секунду, однако промазала. Росчерк трассера прошёл впритирку с противником, но всё же мимо. Зато мой выстрел достиг цели, и нападавший резко остановился, с разочарованным видом поднимая вверх руки с оружием.
        - Лютый, минус два, - сообщил я по «Разговорнику». - Отбой, братцы, собираемся на разбор полётов.
        Сказал я это многообещающим тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Не сказать, что всё было плохо. Отнюдь. Положительных моментов предостаточно. И я о них непременно упомяну, подсластив горькую пилюлю. Но пока я был вполне доволен лишь штурмовой группой.
        Вот уж что-что, а атаковать у нас получалось куда лучше, чем обороняться. Впрочем, это связано с тем, что на стороне атакующих всё же имеется несомненное преимущество, нивелировать которое до полного паритета я не собирался. Это и более мощные амулеты, и стремительность десантирования с помощью комбинезона-крыла, позволявшего маневрировать, и более высокая огневая мощь, и ручные гранаты, от чего местные уже лет сто как отказались. А до светошумовых пока не додумались.
        Единственное преимущество обороняющихся это в схожей подготовке и двукратном численном превосходстве. Однако это не оправдывает того, что парни подставлялись под выстрелы. Ну вот какого было стрелять, стоя во весь рост посреди улицы. Без разницы как-то, что атака оказалась с неожиданной стороны, и пришлось спешно менять позицию. Ты сначала её смени, а потом уж пали. Для столь халатной поспешности причин никаких.
        Всегда лучше рассчитывать на худший вариант развития событий. Мне дорога жизнь каждого из них. Потому что именно им суждено составить мой ближний круг. Наряду с Лужиным и Курасовым. К слову, последний подтянул ещё парочку бывших полицейских. Один из городовых служак, присматривал за нашими домами и огранщиком. Второй прежде служил в уголовном сыске и помогал непосредственно Вадиму Альбертовичу.
        За прошедшие три месяца со дня набора отряда бойцы серьёзно так прибавили и теперь могли называться боевой единицей. Правда, пока без боевого опыта, который нам ой как не помешал бы. Сколько не тренируйся и не сливай бочек пота, но пока не хлебнёшь лиха и не пустишь кровь, воином тебе не стать. Я это знаю точно.
        Настя также пожелала пройти курс боевой подготовки на общих основаниях. Ещё и обижалась, если ей начинали делать скидку. Так я и не делал. Но вообще правильно возмущалась, случись столкнуться лицом к лицу с врагом, и тот поблажек ей делать не будет. И надо сказать, учёба легла на благодатную почву. У Бирюковой и прежде удар был поставлен так, что она валила мужиков едва ли не наравне со мной. Теперь же и вовсе могла удивить не на шутку. Впрочем, не бойцов моего отряда, проходящих ту же школу. А мне есть чему поучить, практика богатая…
        На пироги досталось не всем, большинство бойцов удостоились похвалы. Но у нас, как у тех мушкетёров - один за всех и все за одного. Поэтому я их ещё и пять вёрст заставил пробежать с полной выкладкой и с убранными в малахитовые шкатулки «Облегчителями». Чтобы жизнь мёдом не казалась. Ну и сам с ними, на пару с Настей. А то как же, физическая форма, она нужна.
        Хотя это уже вроде как и не наказание, а занятие получается. Впрочем, всё ведь зависит от того, кто в каком состоянии добежал до финиша. Мы с Бирюковой были в полном порядке. Я управлял своим телом в состоянии боевого транса, что в значительной мере помогало сгладить негативные последствия. Она, вне всяких сомнений, использовала свой дар оперирования Силой. Не честно? Ничего подобного. Мы ведь использовали ресурсы своего организма и свои способности. Остальным подобное также не возбраняется. Ах, нет такой возможности? Ну, тогда я ничем помочь не могу.
        К самолёту шли усталой тяжёлой поступью, поскрипывая февральским снежком. Загрузились в аэроплан, и тот, разогнавшись по заснеженному полю, начал набирать высоту, одновременно закладывая вираж над небольшим полуразрушенным селом.
        Это место в качестве полигона предоставил нам боярин Каменец. Село располагалось на склоне холма и обезлюдело после того, как тут начались оползни, уже обрушившие практически все дома. Новое село выросло в пяти вёрстах к северу. Развалины же прежнего вполне подходили нам для тренировок по отработке тактики боёв в городских условиях. А то, что до Доброхотского больше сотни вёрст, так это мелочи. Благо с транспортом у нас проблем нет…
        - Василиса Семёновна? - искренне удивился я, увидев старую знакомую в гостиной нашего дома.
        - Здравствуй, Федя, - поднявшись с дивана, поздоровалась она.
        - А ты как тут?
        Вопрос, не лишённый смысла, потому что в небольшой акватории заставы Доброхотской я не приметил её «Гуся». Вернее, её и Марии.
        - Наняла «Сундук», он и подбросил.
        - Всё страньше и страньше, - покачал я головой.
        - Фёдор Максимович, вы бы сначала присели, повечеряли, а там и разговоры разговаривали бы, - предложила жена Гаврилы.
        - Спасибо, Антонина Прохоровна, но я, пожалуй, сначала переговорю с Василисой Семёновной, - приглашая жестом гостью пройти в мою спальню, возразил я.
        Выглядело это, конечно, эдак двояко. И Валентина не преминула метнуть в нас ревнивый, злой и в то же время обиженный взгляд. Вот же пигалица! Всё-то ей неймётся, а уж как исполнилось семнадцать, так и вовсе начала хвостом крутить. Но делать нечего. Дом не так уж и велик, и в моём распоряжении лишь одна комната.
        - Не сказала бы, что дело настолько срочное, что… - начала было Василиса.
        - Давай, я это решу сам. Пошли, - оборвал её я.
        Василиса пожала плечами и направилась в указанном направлении. Настя глянула на меня, мол, не присоединиться ли ей, но я отрицательно покачал головой.
        - Итак? - усадив Ларионову на стул и присаживаясь за рабочий стол, коротко спросил я.
        - Маша в польской тюрьме ожидает приговора, и всё за то, что это будет смертная казнь через повешение.
        - От-тано как, - искренне удивился я. - Подробности будут?
        - Один говнюк решил, что она будет счастлива раздвинуть перед ним ноги. Маша же с этим не согласилась и пристрелила.
        - И уже не в первый раз. Разве нет? - заметил я.
        - Только теперь это был дворянчик. К тому же на нём был восьмикаратный «Панцирь», а у Маши всегда наготове «дерринджер» с «Пробоями» в стволах. И это уже доказанный факт.
        - Я так понимаю, в этой связи гильдия отступилась от защиты своего члена.
        - Нарушение международного права, - подтвердила Василиса. Я наняла адвоката, спустила на него все наши сбережения. Буквально вчера он сообщил мне, что дело швах, и в приговоре нет никаких сомнений.
        - Поэтому ты решила нанять мой отряд, так как нечто подобное я уже проворачивал.
        - Не только. Если бы у меня были деньги, то я наняла бы бойцов, но я на мели. «Гуся» не продать даже в четверть цены, он под арестом до окончания судебного разбирательства. Если бы знала раньше, то не тратилась бы на адвоката, а сразу решила бы силой. Фёдор, я гарантирую, что возмещу…
        - Не пори чушь. У меня не так много друзей. Так что каждым из вас я дорожу особо, - отмахнулся я.
        Вообще-то, не сказать, что Василиса и Мария мне друзья. Но я собирался их таковыми сделать. И представившийся случай подходил как нельзя лучше. Да и сомнительно, чтобы девушкам удалось вырвать своего «Гуся» из лап пшеков. Мало того, что обязаны, так ещё на мели и с крупным кредитом за спиной. А гнили в них нет. Единственно Мария бывает неадекватной. Но Дикая она Дикая и есть.
        - Когда суд?
        - Через три дня.
        - Витя, - выглянув из спальни, позвал я старшего сына Гаврилы.
        - Да, Фёдор Максимович, - выбежал из столовой двенадцатилетний малец.
        - Позови дядю Вадима.
        - Ага. Я мигом! - тут же сорвался с места он.
        Без предварительной подготовки тут не обойтись, и кому этим заниматься, как не безопаснику.
        Глава 17
        Мерный вой винтов и работа паровых машин. Привычные звуки, которые для меня уже превратились в музыку. Мне нравилось летать на аэроплане, в особенности выполнять фигуры высшего пилотажа. Нравилось ощущение свободного полёта в комбинезоне-крыле. Нравилось планирование с помощью «Листа». Я был без ума от резкой смены стремительного полёта на практически полное зависание в воздухе. А именно такое чувство охватывало на контрасте с использованием амулета.
        Жаль только, наслаждаться этим в полной мере мне не суждено. Ну вот отчего бы мне не возродиться в каких-нибудь трущобах. Всё равно я там надолго не задержался бы, поднявшись из грязи… Нет, не в князи. И даром не нужно этого счастья! Был бы вольным пилотом, путешествовал бы от города к городу, наслаждаясь свободой и полнотой жизни. Но нет! Непременно нужно было вляпаться, а теперь в спешке решать вопрос с набором собственной команды для защиты своей тушки.
        Я глянул на полуденное солнце. Всё идёт по плану, и на месте мы будем задолго до вечерних сумерек. Что полностью укладывалось в мою дерзкую задумку.
        Вадим Альбертович предлагал захватить тюремный фургон по пути в здание суда. Перегородить путь локомобилем и напасть на охрану силами четверых бойцов, этого более чем достаточно. После чего выехать за пределы города все на том же транспорте, добраться до лётного поля и убраться восвояси. Чётко, быстро и без лишнего риска.
        Однако меня это не устроило, и я настоял на усложнении задачи. Марию следовало освободить прямо из тюремной камеры. Демонстративно, шумно и максимально жёстко. Так, чтобы газеты взахлёб описывали произошедшее. Я очень надеялся, что это испортит кое-кому сон и выведет из душевного равновесия. Атаковать дядюшку напрямую я не мог. Пока не мог. Но он должен был понимать, что если мне представится случай, я использую его с максимальной эффективностью.
        Нападение на тюрьму подходило для этого самым исключительным образом. Во-первых, дерзко, нагло и самоуверенно. Во-вторых, в моём распоряжении десяток отлично подготовленных и экипированных бойцов, превосходящих предполагаемого противника по всем пунктам, за исключением численности, что меня не парило. И наконец, в-третьих, хотя охрана тюрьмы и состоит из солдат, бойцы они откровенно слабые. То, что нужно для получения боевого крещения моего молодняка.
        В этой связи Курасову пришлось провести дополнительную работу и собрать всю необходимую информацию для воплощения в жизнь нового плана. И он справился блестяще. Правда, не преминул высказать мне всё, что он думает по поводу моего безрассудства. В принципе, я с ним согласен. Но риск всё же не столь велик, как может показаться на первый взгляд.
        Я включил гироскоп и, отстегнув ремни безопасности, поднялся с места пилота. Пора экипироваться и готовиться к выброске.
        - Василиса, принимай управление, - позвал я Ларионову.
        Та улыбнулась и, молча кивнув, скользнула мимо меня. Одному только богу известно, что сейчас творится у неё на душе. Я так до конца и не знаю, какие отношения связывают двух девушек, но в крепости этих уз не сомневался.
        - Настя, вноси поправки в курс и облачайся, - приказал я Бирюковой, находившейся за штурманским столиком.
        - Есть, - коротко ответила та и, обернувшись к Василисе, начала диктовать уточнения по курсу.
        На то, чтобы расправить крылья между ногами и на руках, ушла какая-то пара минут. Проверил, всё ли ладно зафиксировано, обвешался оружием, подвигался и опустился на скамью вдоль борта. Настя проделала всё то же самое, не испытывая неловкости по поводу того, что ей помогают мужчины, которым всячески приходилось бороться с собой, дабы не рассматривать излишне назойливо её прелести. А там было на что посмотреть.
        Впрочем, парни старательно пялились в другую сторону, чересчур внимательно прислушиваясь к рассказу Когтя, одного из пулемётчиков, каковых в отряде было трое. Он, по обыкновению, травил байки. Разве только в этот раз обошёлся без непристойного содержания, хотя и без скабрёзностей хорошо справлялся.
        - Ну что, все готовы? - когда Настя закончила с подгонкой, обратился я к отряду.
        В ответ тут же затих смех, и на лицах парней появилась сосредоточенность. Мы и прежде использовали оружие с боевыми патронами, но тогда всё было рассчитано с запасом, так, чтобы на корню пресечь возможное несчастье. Никто из нас не мог погибнуть, даже разбившись из-за собственной оплошности при десантировании, будучи защищёнными «Панцирем». Причём каждый из них не по разу грохался оземь, когда отрабатывался выход из планирования на крыле перед самой землёй. Жесткая посадка, нестерпимая боль, увечья и даже гибель с последующим возрождением. Но никто не сломался и не вылетел из отряда, сделав соответствующие выводы и всё же усвоив науку.
        Сейчас же им предстоял настоящий бой с теми, кто будет по-настоящему стремиться их убить. И если у них это не получится сделать посредством оружия, они вполне могут решиться броситься в рукопашную. А тут уж гарантировать что-либо сложно. Учил-то я бойцов крепко, да только на каждую силу найдётся другая сила. Да и курс обучения слишком уж ускоренный.
        - Итак, действуем двумя группами по три двойки, - разворачивая на разложенном походном столике карту, заговорил я. - Первая под командой Рога высаживается на юго-западную башню. Вторая со мной во главе на юго-восточную. После чего по одной паре остаются наверху и движутся по стенам к южной башне, захватывают её площадку и удерживают подходы к ней. Остальные спускаются на нижние этажи, распределяются по одной паре на этаж и продвигаются по коридорам к южной башне, где удерживают подходы к ней до отхода основной группы. Я и Фея захватываем второй этаж центрального крыла, освобождаем Марию, выводим её в башню и поднимаемся наверх, откуда десантируемся на улицу. Группа Рога при этом старается добраться до крыши вот этого дома, откуда прикрывает отход остальных. Вопросы? Вопросов нет. Готовность десять минут.
        Вообще-то, всё это сказано уже не единожды. Но повторение, как говорится, мать учения. Поэтому не лишнее напомнить ещё раз. Опять же, в последний момент кого-то может посетить светлая мысль, или же ты сам увидишь нечто, просмотренное ранее.
        - Братцы, сейчас мандраж это нормально. Вспомните, как на тренировках вас всякий раз трясёт перед прыжком и отпускает, как только доходит до дела. Здесь всё точно так же, а может, даже и легче. Просто сосредоточьтесь на том, чтобы сделать всё должным образом. Без геройства, а как учили. И тогда всё будет хорошо.
        Я обвёл взглядом всех парней. Восемнадцать-девятнадцать лет. Мальчишки мальчишками. Однако именно сейчас они приблизились к черте, за которой превратятся в воев. Или окончательно сломаются, и я выброшу их за ненадобностью. Маловероятно, но вполне возможно.
        Вскоре под нами появился Быдгощ. Довольно крупный княжеский стольный град. На секундочку, население в двести тысяч человек, университет, медицинская академия, довольно мощный промышленный центр. Здесь, к слову, находится один из трёх авиационных заводов Польского королевства. А потому ничего удивительного в том, что на подлёте нас встретила пара перехватчиков, патрулирующих небо.
        Сидевший рядом с Василисой Гаврила вооружился сигнальным фонарём и, привычно отработав шторками, сообщил бортовой регистрационный номер и место посадки - взлётная полоса на северной окраине города. Истребители облетели нас, передали данные службам наземного контроля и позволили продолжить движение заданным курсом. Что мы и сделали, даже не подумав отклоняться.
        - Фёдор Максимович, время, - произнёс Гаврила, появившийся в дверях пилотской кабины.
        Я молча кивнул и сделал знак бойцу у двери, тот распахнул её настежь. Глянул на Настю, и она азартно мне улыбнувшись, скользнула наружу, я пошёл следом, и остальные посыпались за нами как горох.
        Десантироваться в незнакомой городской застройке нам ещё не приходилось. Потому первой и пошла Анастасия, которой в разы проще не заблудиться и вывести точно на цель. Будь у нас запас по высоте, тогда ещё имелось бы время, чтобы сориентироваться, но его-то у нас и не было. Как и второй попытки.
        Едва упругий и холодный поток воздуха ударил в лицо, как я осмотрелся в поисках Бирюковой. Обнаружилась она немного в стороне и чуть ниже меня. Догнать её, как это бывало в других мирах, сложив крылья, не получится, так как тут же активируется «Лист». Но если придать чуть больший угол, чем у неё, то всё получится, как надо. Пусть и не так быстро.
        Есть ещё один способ, она должна зависнуть в воздухе и начать плавный спуск посредством амулета. Вот только это не наш случай, так как до цели добрых три версты, и она на десяток метров возвышается над землёй. А потому терять горизонтальную скорость никак нельзя. Как результат, наш отряд растянулся эдакой цепочкой, глядишь ещё, и за птиц примут. Больших таких птах. Ага.
        На цель получилось выйти с довольно приличным запасом по высоте, что не могло не радовать. Правда, времени, чтобы перевести дух, всё равно не было, но хотя бы есть небольшой резерв для манёвра, и то дело.
        Мы с Настей зависли на высоте в полторы сотни метров и, быстро высвободив ружья, вскинули их, беря на мушку часовых на башне и стенах. Те наблюдали за нами в полном недоумении, силясь понять, что вообще происходит. Нападения никто из них явно не ожидал. Да и о подобном способе десантирования слышать пока не доводилось. Что, в общем-то, и неудивительно.
        Я взял нужную поправку с учётом перепада высот и нажал на спусковой крючок. Дробовик привычно толкнул меня в плечо, а стреловидная пуля практически сразу сразила свою цель. Солдат в серой шинели переломился в поясе и повалился на площадку юго-восточной башни. Рядом упал его товарищ. А ещё секунду спустя на неё начали один за другим приземляться наши штурмовые двойки. Точно такая же картина происходила и на юго-западной башне.
        Покончив с этими охранниками, мы извернулись и начали стремительный спуск к захваченной площадке, от которой к южной башне уже бежали двое бойцов. Едва ноги коснулись кровли, как я поскользнулся, но всё же не упал. Бездельники эти охранники, даже лёд не почистили, а ну как сверзятся с верхотуры. Хоть бы песочком посыпали, благо его тут нужно немного.
        Мы выдернули тросы из крыльев, стянули и закрепили их встроенными тесёмками. Я повёл плечами от озноба. Оно вроде и не так морозно, и солнышко греет, но в то же время присутствует лёгкий ветерок, да и спуск комфортным не назвать. Февраль как никак, пусть в этом мире и не так холодно, как в прошлых и родном, но всё это относительно.
        - Пошли, - скомандовал Насте и первым двинулся к винтовой лестнице.
        Площадка третьего этажа была пуста. Охранник валялся у стены, решётка, ведущая в коридор, распахнута. Дальше в неровном свете газовых фонарей я приметил пару штурмовиков, оказавшихся тут перед нами, и тело убитого надзирателя у дверей одной из камер.
        Всё это отметилось как-то мимоходом, пока извлекал и забрасывал на нижнюю площадку лестничной клетки светошумовую гранату. Едва грохнул взрыв, как я поспешил вниз, двигаясь при этом насколько стремительно, настолько же и бесшумно. Не стоит расслабляться и топать как слон.
        На лестничной площадке второго этажа обнаружился охранник, выронивший винтовку, зажмурившийся и зажавший уши. Прилетело ему знатно. Если от осколков и взрывной волны обычной гранаты амулеты ещё защитят, то против светошумовой они бесполезны. В смысле обычная так же оглушит, но эта ещё и на полминуты напрочь лишает зрения.
        Выстрел! Бедолага откинулся назад и сполз по стене. Я даже мысли не допускал оставлять кого-либо у себя за спиной. Не в бирюльки играю. А то, что он тут ни при чём… Надел форму, значит, подписался под тем, что готов погибнуть. И вообще мысли о гуманизме посреди схватки это верный путь к гибели.
        Все эти метания нужно оставлять на время после боя. И человеческое отношение к пленным в том числе. Разумеется, если они этого заслуживают. Тварей в человеческом обличье я никогда не жалел, хотя и не измывался над ними, чтобы что-то там доказать тому, кого не собирался оставлять в живых.
        Тем временем Настя сквозь решётку подстрелила надзирателя, успевшего пальнуть в нас из револьвера. Мало того что бесполезно, так ещё и не попал. Чего не сказать о Бирюковой, вогнавшей пулю ему точно в грудь.
        Зато солдат в южной башне, также находившийся за решёткой, выстрелил точно, и я ощутил толчок в плечо. Тут, конечно, всего полсотни метров, но мне много раз доводилось наблюдать, как мазали и практически в упор, так что порядок у него с нервами. А вот в плане подготовки полный швах. Кто же палит вот так, в открытую, встав на колено. Настя не стала разводить канитель и выстрелила во второй раз, упокоив и его.
        Судя по кольцам на пальцах убитого мною солдата, экипированы они были вполне на уровне - трехкаратные «Панцирь» с «Кольчугой» и «Лекарь» с «Кошачьим глазом» по два карата. Слабая защита против моих пуль. Хотя сама экипировка личного состава достойна уважения. Это ведь не личная дружина князя, особые или гвардейские части. А самые обычные солдаты.
        К слову, у убитых на верхней площадке и третьем этаже я кольца с амулетами не приметил. И вряд ли они ими не были экипированы. Скорее уж мои бойцы подобрали, что с бою взято, то свято. Чему я возражать и не подумаю, если только у парней жадность не возобладает над разумом. А вообще молодцы. Ведь до этого никто из них не убивал людей. Но вот случилось, и рука не дрогнула, и о трофеях не забыли. Всё же люди в этом времени иной закваски, да и проведённый отбор что-то да значит.
        Я также не стал пренебрегать трофеями и сорвал с пальцев казённые полукольца с топазами. Снял с крюка ключи от решётки и открыл замок. Из камер не доносилось ни звука, хотя я знал точно, что узников тут хватает. Городская тюрьма чуть не под завязку набита. Когда вошли в коридор, я запер за собой решётку, передав ключ Насте, которая тут же устремилась к южной башне.
        Снаружи донеслись звуки злых коротких очередей. Похоже, гарнизон пришёл в себя, и солдаты начали выбегать во внутренний двор, вот их пулемётчики и обрабатывают. У нас в отряде их трое, говорю же, что на экипировке и вооружении не экономлю.
        Я склонился над надзирателем. Сдёрнул с него амулеты и снял с пояса кольцо с ключами от камер. Подошёл к нужной и вскрыл глухо лязгнувший замок.
        - Мария Анатольевна, ты тут? - заглянув внутрь, поинтересовался я.
        - Лютый? Ты как здесь? - искренне удивилась она.
        - На выход. Все вопросы потом.
        Девушка растолкала сокамерников и выскочила в коридор. И тут же удивлённо воззрилась на меня, наблюдая, как я запираю камеру и бросаю ключи на пол.
        - Но-о… - недоумевающе протянула она.
        - Я без понятия, кто они и за что тут прохлаждаются, - забрасывая добытые амулеты в малахитовую шкатулку, перебил её я. - Не хватало ещё душегубов на свободу выпускать. Держи, - покончив с амулетами, протянул я ей патронташ, дробовик и ладанку с набором амулетов.
        - Лютый, там…
        - Мария Анатольевна, надела ладанку, взяла бандольеру с ружьём и в ту сторону, - резко оборвал её я.
        Вот мне ещё тут в спасителя угнетённых играть. Она может верить, во что ей нравится, а я не следователь и не суд. За своих бошки поотрываю, за чужих же пусть другие вписываются.
        Может, Перовой и было что возразить, но она не проронила ни слова. Только глянула на дверь своей камеры, вздохнула и побежала в сторону южной башни, откуда уже послышался грохот выстрела ружья Насти. Похоже, гости подтянулись. Быстро они. С учётом того, что с момента начала атаки прошло только четыре минуты, действует охрана достаточно оперативно.
        Когда мы подошли, то там была другая пара, заходившая с юго-западной башни. Всех четверых погнал наверх перед собой. Сам же, пятясь, удерживал лестницу под прицелом. Коснулся горошины за ухом и приказал:
        - Рог, уводи свою группу.
        - Принял, - послышалось в ответ, и тут же к парням: - Братцы, наверх. Живее.
        Снизу послышались торопливые шаги, и я увидел, как на лестнице появился первый солдат. Выстрелил, не раздумывая, и свалил первой же пулей. Ну что сказать, противопоставить моим боеприпасам им нечего. Остаётся только погибать. Интересно, когда до них дойдёт, что их амулеты бесполезны? Даже у попавших под пулемётный огонь выжить шансы куда выше, чем под ружейным, хотя тот грохот звучит куда весомей.
        Пока отходили, подстрелил ещё парочку зарвавшихся вояк. А когда оказались наверху, Рог со своей группой уже десантировался, причём весьма удачно, достигнув крыши дома напротив и уже заняв там позицию. Нам оставалось только посыпаться со стен как горох. В смысле плавно опуститься на мостовую, куда уже подкатил грузовик.
        Пока запрыгивали в кузов, с крыши дома послышались выстрелы дробовиков. Грозно загрохотали сразу два пулемёта. Со стен ударили винтовки. Не так дружно, как могло бы быть, всё же парни их качественно прижимают. Тут расстояние в полсотни метров, так что точно бить даже по незначительной цели размером с голову никаких проблем.
        Мне, к слову, прилетело в спину. Не то чтобы доставило неудобство, но огрести два попадания в столь скоротечной схватке, оно всё же как-то не комильфо. Впрочем, не исключено, что это вообще дурная пуля, а не прицельная.
        - Трогай, - усаживаясь в кабине рядом с Борщёвым, помощником Курасова, распорядился я.
        Оно конечно, с нами девушки, но, во-первых, двоим тут не поместиться. И во-вторых, Насте куда целесообразней находиться именно в кузове на всякий непредвиденный. Мало ли как оно всё обернётся, а она, что ни говори, одарённая и целитель куда круче амулетов, и защиту дополнительную может выставить. Ага, могут они, оказывается, и такое, главное, чтобы Силы хватило. Так у неё на этот случай парочка рубиновых стокаратных «Зарядников» имеется.
        Борщёв без лишних вопросов топнул по педали акселератора, и грузовик, пыхнув паром, тронулся с места. Подкатил к ближайшему перекрёстку и повернул вправо. Объехал дома и покатил по параллельной улице. Группа Рога уже попрыгала на мостовую с обратной стороны дома и поджидала транспорт, в какой проворно и погрузилась.
        Глава 18
        Грузовик мчался по улицам Быдгоща, распугивая попадавшихся собак, кошек и редких пешеходов, оказавшихся на проезжей части. Пару раз едва не столкнулись с легковыми локомобилями и однажды с трудом разминулись с грузовиком. Пролётки уходили в сторону, едва заслышав грохот подвески, бортов кузова и пугающий звук клаксона.
        Признаться, я с опасением посматривал на Борщёва, уж больно лихо он катил по заснеженным улицам, трижды нас несло юзом и однажды едва не приложило бортом о фонарный столб. Не хватало только оказаться в заднице по причине банального ДТП.
        Зато бойцам было весело. Сзади раздавались их возбуждённые голоса, шутки и подначки. У парней начался откат. Что-то рановато. С другой стороны, охватила эйфория от собственной смертоносности, потому как вышло всё гораздо проще, чем на тренировках, где я всячески старался усложнить условия схватки. Нужно будет потом провести разбор полётов и вдолбить им в головы, что противники бывают разные, и эти были едва ли не самыми слабыми.
        Отчего-то вспомнился фильм с Ван Даммом «Кикбоксёр» и подумалось, что не лишним будет отправлять парней погулять в какой-нибудь трактир с дурной репутацией. Пусть кулаками помашут, дадут кому-нибудь по мордасам да сами получат по сусалам. А то всё тренировки да тренировки. Без практики любая учёба мертва.
        О чём это я? А кто сказал, что нервы только у них. Я, между прочим, несмотря на весь мой опыт, тоже в напряжении, и оно слишком рано начало меня отпускать. Уж больно всё гладко выходит, и сидит во мне ощущение, что пройдёт без сучка и задоринки. Нам, главное, взлететь, а там уже сам чёрт не брат - подлетай не бойся, отлетай не плач.
        А вот теперь начала нарастать в груди тревога. Сам себя накручиваю, похоже. Ну вот не верится, что всё так-то легко пройдёт. Это ведь не просто эквивалент последней трети девятнадцатого века, тут со связью дела обстоят куда лучше. А значит, и личный состав поднять по тревоге значительно проще.
        Но как я себя не накручивал, до городской окраины мы добрались без проблем. По пути нам попалась парочка полицейских, несколько дружинников, и при оружии в том числе, но эти были явно в увольнении, так что даже выстрелить ни разу не довелось.
        - Машка! - радостно взвизгнув, подбежала к подруге Василиса, и они крепко обнялись, не срывая радостных эмоций.
        Хм. И глаза сразу на мокром месте. Ну что сказать, не чаяли уже свидеться, а тут вдруг всё изменилось. И, похоже, Ларионова в успех нашей авантюры до конца так и не верила. Шутка сказать, внаглую напасть на городскую тюрьму с гарнизоном.
        - Все обнимашки потом, - произнёс я. - Василиса, что с аэропланами?
        - Оба заправлены и готовы к полёту, - отрываясь от подруги, дрожащим голосом доложила она.
        - Тогда все грузимся! Живее, живее! Время!
        К девушкам приблизился Гаврила и набросил на плечи Маши тулуп. Неодобрительно покачал головой и отправил их к «Альбатросу». Недосмотр. Как-то не подумал, что спасённая будет одета легко. Можно было бы прихватить куртку. В крайнем случае озадачить Борщёва, ему-то и вовсе никаких сложностей. Мелочь, но вот не учли.
        - Здравия, Вадим Альбертович, - пожал я руку подошедшему Курасову.
        - Как всё прошло? - поинтересовался тот.
        - Настолько хорошо, что как бы теперь для равновесия не прилетело в морду, - ответил я, и впрямь ожидая жёсткую обратку.
        Меня всё не отпускала тревога, поселившаяся в груди пульсирующим холодком. И ладно бы это что-то означало, а то ведь зачастую переживания оказывались напрасными. Ну или я такой везунчик, а они небезосновательны, но сложности рассасывались сами собой. Вот только от этого как-то не легче. Порой проблемы всё же наваливались, и в этом случае оказывались серьёзными. И поди пойми, пронесёт и в этот раз или придётся несладко.
        - Ну, я так понимаю, коль скоро вы уже здесь, то теперь, главное, взлететь, а там придётся чесать в затылке тем, кто посмеет нам помешать, - хмыкнув, возразил Курасов и заметил: - Так что я бы поторопился дать команду на взлёт.
        - Гаврила, - позвал я.
        - Баки заправлены, машины в порядке, котлы под парами, - коротко повторил он доклад Ларионовой.
        Ну, что котлы под парами, и так понятно, над взлётным полем разносится заунывный свист предохранительных клапанов.
        - Василиса, взлетаем по готовности, - приказал я.
        - Есть взлёт по готовности, - отозвалась она.
        Я же сделал знак Насте и поспешил к нашему «Дрозду». На нём заблаговременно прилетел Курасов с Борщёвым, чтобы подготовить всё необходимое. Улетать же будем мы с Бирюковой, как, впрочем, и прикрывать «Альбатрос». Уступим по всем статьям современным истребителям? Несомненно. Только это вовсе не значит, что будем им по зубам. И наша летающая лодка в том числе. Я же говорил, что не вижу смысла в экономии на оснащении, снаряжении и вооружении, как и в тупом накопительстве денег.
        «Альбатрос» разгонялся тяжело, его колёса подпрыгивали на неровностях заснеженной полосы, играя на рессорах. Однако сам корпус если и била мелкая дрожь, то со стороны её не видно. Слишком уж большая масса. Надо будет подумать ещё и об «Облегчителях» для аэропланов.
        Но не все сразу. Амулеты слишком затратная часть нашей расходной статьи. Если бы не моё стремление во что бы то ни стало удержать в секрете наличие технологии получения рубинов, тогда всё было бы куда дешевле. Пока же приходилось их менять на топазы. К тому же чем крупнее камень, тем больше времени требуется на его обработку.
        «Дрозд» сорвался с места, весело подпрыгивая на неровностях. Вскоре это сменилось мелкой дрожью, которая быстро пропала, а самолёт оторвался от земли и начал набирать высоту. Едва это произошло, как у меня отлегло от сердца. Возможно, оттого, что присутствовала уверенность неуязвимости в воздухе.
        - Азимут двести семьдесят, дальность пять тысяч сажен, на тысячу выше, - послышался в головных телефонах голос Насти.
        - Уверена? - счёл нужным уточнить я.
        К сожалению, нашему живому радару нельзя доверять в полной мере, слишком уж высока вероятность ошибки. Как, впрочем, не стоит верить и моей неправильной чуйке.
        - Скорость высокая, движется прямо на нас. Вижу и другие самолёты, но они не направляются в нашу сторону.
        - Ошибаешься, Настя, направляются, - возразил я.
        С севера из-за облаков как раз вынырнула пара истребителей, причём до них было меньше трёх тысяч сажен. А не заметила их Настя, так как между нами в сторону порта летел «Гусь», который забивал своей тушей этих хищников.
        - Василиса, с севера приближается пара истребителей, выхожу на перехват. С запада подходят ещё два перехватчика. Готовьтесь, - произнёс я в «Разговорник».
        - Приняла. Противника наблюдаем.
        - За первой парой тоже следите, - счёл нужным предупредить я.
        Ну, мало ли, а вдруг разминёмся, и они навалятся на «Альбатроса». Он, конечно, может и сам огрызнуться так, что мало не покажется, но толпа зайцев и льва затопчет.
        - Не маленькие, понимаем, - с лёгкой язвинкой ответила Ларионова.
        Сближались быстро. Очень быстро. Даже по меркам моего родного мира. Всё же суммарно получалось более семисот вёрст в час. Ну или у меня слишком небольшой опыт в авиации.
        При ближайшем рассмотрении истребители оказались старичками. Как это ни странно, но авиазавод в Быдгоще продолжал строить модели пятнадцатилетней давности. Конструкторы трудились над созданием новой машины, но пока особыми успехами похвастать не могли, всё время плетясь позади бешеного темпа прогресса. В своё время один из лучших истребителей уже устарел, однако на него всё ещё имелись покупатели, которых привлекало соотношение боевой эффективности и цены.
        Сами польские магнаты в настоящий момент предпочитали покупать американские модели, полностью удовлетворяющие современным реалиям. Однако королевские военно-воздушные силы в своём большинстве всё ещё имели на вооружении старичков. Впрочем, для нас это не имело особого значения. Да, драться с равнозначным противником, бесспорно, куда комфортней, но если он будет и превосходить, то особой беды не случится.
        - Лютый, передашь управление? - попросила Настя.
        - Может, тебе в следующий раз занять место пилота? - заметил я.
        - Ну, ла-адно, жалко тебе, что ли.
        - Это что за обращение к командиру? - возмутился я.
        - Не вредничай, командир, это же не прихоть. Нужно же мне оттачивать свой дар, коль скоро ты из меня делаешь боевого одарённого.
        - А такие есть?
        - Не знаю. Я не слышала. Одарённых слишком ценят, чтобы посылать в бой.
        - То есть я тебя не ценю?
        - Ценишь, конечно же. Но по-своему.
        - Ладно. Тогда веселись. Управление передал.
        - Ага. Спасибо тебе, добрый человек. Управление приняла, - с нескрываемым возбуждением ответила Настя.
        И тут же «Дрозд» рванулся вперёд, слегка резко приподнялся и сразу ухнул вниз, словно взбрыкнул ретивый скакун. Анастасия, как обычно, приноравливается к управлению. Ей нравится летать, а уж когда она выполняет фигуры высшего пилотажа, невольно начинаешь проверять наличие у тебя «Листа». Потому как никакой уверенности в том, что техника выдержит подобные перегрузки. Впрочем, стоило просто довериться её несомненному таланту и чутью. Пилотировала она, конечно, на грани, но никогда не заступала за неё.
        Сблизились с противником мы довольно быстро. И надо сказать, что хотя Настя отлично пилотирует и чувствует аэроплан, опыта ей всё же не хватает. Подловили нас сразу. Первая же очередь, выпущенная ведущим, нашла свою цель. Чего не сказать о результативности, так как все пули осыпались с фюзеляжа, брызжа искрами трассирующего состава.
        Два крупных «Панциря» обошлись мне в двести шестьдесят тысяч каждый, но экономить на защите я не собирался. У меня ещё и «Коконы» имеются на обоих аэропланах, дабы полностью исключить возгорание. А ведь я ещё и «Облегчители» собирался установить, что не может быть дёшево по определению. Для транспорта шла немного иная градация в отличие от обычного груза, и камни требовались весьма крупные.
        Настя ответила пулемётным огнём и… Промазала. Самолёты у пшеков, может, и старые, но пилоты хорошие, а потому изображать из себя мишени, как некоторые, они не собирались. Ведущий заложил вираж, уходя с линии огня и уводя за собой строчку трассеров. Бирюкова также совершила манёвр, чтобы всё же достать его, но ожидаемо у неё ничего не получилось, и вскоре он ушёл в мёртвую зону.
        Зато нас атаковал ведомый. И вновь точный огонь, оказавшийся бессильным против нашей защиты. Настя попыталась достать и его, но вновь промазала. Небо и аэроплан она, может, и чувствует, но для ведения воздушного боя этого всё же маловато.
        Разозлившаяся от двойной неудачи, она сделала разворот и погналась за ведомым. Возможно, с маневрированием у неё и не всё в порядке, но уж чутко уловить момент и выбрать оптимальный угол, чтобы оседлать хвост поляка, у неё получилось блестяще. Скоростные характеристики у нас вполне сопоставимы, а потому оторваться ему теперь было проблематично.
        Но и у нас дела обстояли не слава богу. Бирюкова посылала в противника одну короткую очередь за другой, полоснула парой длинных, и все безрезультатно. Вражеский истребитель метался из стороны в сторону, ловко маневрируя и уходя из-под огня. Девушка всё больше ярилась и совершала ошибки, что вело к перерасходу боеприпасов.
        Кто бы сомневался, что она увлечётся и этим воспользуется ведущий, успевший сделать манёвр и в свою очередь вошедший нам в хвост. Несмотря на дар, Настя не замечала этого, полностью отдавшись погоне и стремясь во что бы то ни стало достать беглеца. Мне только и оставалось, что покачать головой. Поднёс александрит к окошечку ниши, сквозь которое просматривался «Панцирь». Камень принял зелёный цвет, а значит, заряда ещё более чем достаточно. Впрочем, я не стал надеяться на авось и включил генератор, активировав контур на подзарядку амулета. После чего вернулся к наблюдению за безрассудством Бирюковой.
        Вскоре нам в хвост прилетела строчка трассеров. Вреда пули не причинили, только и того, что немного просадили щит. В принципе, у нас есть генератор Теслы и возможность беспрерывной зарядки, а там пусть хоть весь боекомплект расстреляют. Однако подставляться вот так, за здорово живёшь, дурная практика, которая может перерасти в привычку. А вот это уже никуда не годится.
        - Фея, ты видишь, что у нас на хвосте сидит второй поляк и уже дважды удачно по нам отстрелялся? - поинтересовался я, намеренно используя её позывной, а не имя.
        К этому моменту, по моим ощущениям, она израсходовала не менее половины боекомплекта, так и не добившись ни единого попадания.
        - Вижу, - раздражённо ответила она.
        - И какого тогда вытворяешь?
        - У нас щит и подзарядка запущена, - ответила она, и вновь прогрохотала короткая очередь.
        - К дурному привыкнуть дело нехитрое. Успокойся и начинай работать нормально.
        В ответ вновь прогрохотала короткая очередь. М-да. Что говорится, закусила удила.
        - Фея, это приказ, - припечатал я.
        И тут же «Дрозд» взмыл вверх, а меня вжало в кресло перегрузкой. Пришлось даже скользнуть в боевой транс, нивелируя неприятные ощущения от разом навалившейся тяжести. Слишком уж всё как-то внезапно произошло. И, похоже, не только для меня.
        Поляк чересчур увлёкся атакой. Ну, может, ещё самую малость находился под впечатлением от придурка, решившего установить на самолёт амулет стоимостью, в несколько раз превышающей цену самой машины. Как бы то ни было, но манёвр Насти он проворонил и, как результат, ему пришлось уходить вправо вниз. А после выписывать пируэты, уворачиваясь от злых очередей зубатой и неуязвимой добычи.
        То ли на этот раз Бирюкова действовала хладнокровней, то ли ведущий пилотировал похуже своего ведомого, а может, причина в банальном везении, но девушка добилась попадания двумя очередями подряд. Не сказать, что аэроплан получил серьёзные повреждения, но что-то в его полёте неуловимо изменилось.
        Она тут же переключилась на второго, уже зашедшего нам в хвост и долбившего в нас из картечниц, не жалея патронов. В этот раз мы не пёрли по прямой, так что попаданий случилось куда меньше. А потом Настя вновь сумела удивить поляка, проделав нечто невероятное.
        Она врубила реверс, прямо как на тормоза нажала в авто. «Дрозд» резко потерял скорость и начал в прямом смысле этого слова падать. Противник пролетел мимо, а Бирюкова вновь запустила машину и с ходу вцепилась в холку истребителя. Мне оставалось только в удивлении хлопать глазами, в полной мере сознавая, что лично я никогда ни на что подобное не решусь. Ну, хотя бы потому, что я не одарённый. М-да.
        - Фея, не преследуй, - распорядился я.
        Ведомому также досталось на орехи. И по ощущениям, серьёзней, чем ведущему. Добить его не составило бы труда, но отвлекаться на это не было никакого желания. Оно и боекомплект ещё пригодится, и топливные баки у нас не безразмерные.
        - Есть не преследовать, - отозвалась она и отвернула в сторону, беря курс на удаляющегося «Альбатроса».
        - Беру управление, - распорядился я.
        - Передаю управление.
        - Управление принял. Василиса, как там у вас? - поинтересовался я, сунув палец под клапан шлемофона и нащупав «Разговорник».
        - Нормально. Обидели немного мальчиков, обещали маме нажаловаться. Жаль, никого не сбили. У вас как?
        - Тоже попрощались, сейчас догоняем вас. Надеюсь, никого больше не отправят.
        - В Быдгоще нет новых истребителей, так что можно не переживать. Если только не привлекут наёмников. Но это вряд ли.
        - Не забывай, что мы в небе Польши. Нас вполне могут перехватить по пути. Уходим в облака и меняем курс, как планировали.
        - Приняла.
        - Настя, ложимся на обратный курс, не думаю, что нас ожидают неприятности, так что можешь пока помедитировать, - произнёс я уже по телефону внутренней связи.
        - Я так понимаю, что в следующий раз ты мне не доверишь управление, - произнесла она с виноватыми нотками.
        - Нет.
        - Извини, я просто увлеклась, обещаю, такое больше не повторится.
        - Это тут ни при чём. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, - возразил я.
        - А почему же тогда? - удивилась она.
        - Потому что мне тоже хочется полетать. Предлагаешь купить пару истребителей?
        - А давай тогда по очереди, - возбуждённо выдала она гениальную мысль.
        - Будет видно. Контур зарядки амулета выключил, переключай на себя и наслаждайся.
        - Хорошо.
        Мы ушли в облака, после чего изменили курс, направляясь прочь от русской границы и продолжая выдерживать высокую скорость. Оно конечно, перерасход топлива, но, с другой стороны, исходя из запаса дальности полёта наших машин, мы вполне могли себе это позволить.
        Когда, наконец, определились с новым курсом, я извлёк из футляра петлю с «Разговорником» и надел на ухо. В этом их неудобство. При необходимости поддержания связи с несколькими абонентами нужно носить соответствующее количество амулетов. При вызове, если камни не соприкасаются с телом, они начинают вибрировать, как виброзвонок сотового телефона. Жаль только, что на этом их сходство заканчивается.
        - Здравствуйте, Фёдор Максимович, - послышался в голове голос Астахова.
        - Здравствуйте Павел Иванович, - приветствовал я владимирского репортёра. - Как у столичной знаменитости обстоят дела с сенсационными материалами?
        - Не жалуюсь. Однако подозреваю, что задвину всё в сторону ради интервью с вами.
        - И поверьте, оно того стоит. Эксклюзив из первых рук, а если сумеете втиснуть в вечерний номер, так ещё и первым будете.
        - Я весь внимание, - тут же сделал стойку репортёр.
        Прерывать связь с Астаховым я и не подумал. Нельзя недооценивать роль средств массовой информации, пусть и на таком зачаточном уровне. Настя минимум час пробудет в медитации, так отчего бы не занять себя и не поведать миру занимательную историю. Пусть дядюшка почитает. Глядишь, у него испортится аппетит. Мелочь, а приятно.
        Глава 19
        Винт наконец замер, и вместо его шумного шуршания послышался мерный гул горелки котла. Ещё немного, и к нему добавится заунывный свист предохранительного клапана. Я передвинул рычаг подачи топлива в положение «подогрев». Теперь и давление не наберётся, и вода не замёрзнет. М-да. Всё же при всех достижениях местных в строительстве паровых машин с двигателями внутреннего сгорания им не сравниться. Ни по удобству использования, ни по компактности, ни по КПД.
        Прежде чем покинуть кабину, открыл крышки двух ниш для амулетов. Устроить их можно только в элементах несущих конструкций, в других местах работать не будут. Конкретно этот стрингер##1 пришлось заменить на более массивный. Иначе с сохранением прочностных характеристик амулеты было не установить.
        
        
        ##1 С т р и н г е р - продольный элемент силового набора летательного аппарата, связанный с обшивкой и нервюрами крыла или шпангоутами фюзеляжа.
        
        Вынув амулеты, я прибрал их в подсумок. Вот уж не хватало ещё оставлять такое богатство на борту. Пусть площадка и под охраной, это ни о чём не говорит. Исключать вариант с кражей никак нельзя. Если только использовать «Ключ». Хм. А это вариант, при его использовании вкупе с «Панцирем» в кабину проникнуть практически нереально. Пожалуй, так куда лучше, чем каждый раз расхаживать с целым состоянием на поясе. Правда, на «Альбатросе» одним амулетом не обойтись. Там ведь ещё и окна в кабине экипажа открываются, в которые вполне может влезть какой-нибудь форточник. Но и нужды в крупном камне ведь никакой, хватит даже однокаратника.
        Я сдвинул колпак герметичной кабины и полной грудью вдохнул морозную свежесть. Хм. Смешанную с запахами горячего металла, перегретого пара, машинной смазки и сгоревшего топлива. Всего того, что неизменно сопровождает любой аэроплан.
        Выбираться из кабины неудобно из-за комбинезона-крыла. Если выпрыгивать, покидая машину, это одно, а вылезти на крыло, после чего сойти на землю, уже совсем другое. Я предпочитал иметь возможность управляемого полёта и выбора места посадки. Опять же, шанс дотянуть до берега, если беда случилась над морем. Что ни говори, а способность преодолеть расстояние в три версты на версту высоты дорогого стоит. К тому же, с «Облегчителями» эти показатели повыше.
        А вообще я уже подготовил чертёж параплана, что куда лучше. Крыло хорошо при десантировании, как средство спасения оно всё же сильно уступит парашюту с возможностью планирования на большие расстояния.
        Помог Насте и только после этого сам спрыгнул на снег. Затем начал разоблачаться. Не расхаживать же в комбинезоне по городу. Тем более что он надевается поверх одежды. Не прошло и двух минут, как мы остались в галифе, сапогах, свитерах под горло и извлечённых из багажного отделения меховых куртках.
        Пока приводили себя в порядок, из салона «Альбатроса» высыпали бойцы моего отряда. Парни разминались, дурачились и под конец затеяли игру в снежки. Вчерашний день мы посвятили отдыху, приведению в порядок снаряжения и чистке оружия. Всё же дымный порох, даже высокого качества, быстро и серьёзно загрязняет оружие.
        К слову, пять сотен выстрелов из пулемёта без задержек произвести ещё возможно, но для большего нужна хотя бы частичная чистка. Впрочем, нередко потребность в этом возникает раньше. И это я сейчас пользуюсь старой наработкой, созданной мною во вторую реинкарнацию. А вот тогда пришлось помучиться, решая эту проблему. Шутка сказать, но при том, что использовал я уже готовые решения, просто адаптируя их друг к другу и имея за плечами механический факультет университета, я бился над этим целых полгода.
        - Гаврила, присмотри за молодняком. Не разбредайтесь. Мы тут ненадолго, - подойдя к бортмеху, произнёс я.
        В ответ Лужин посмотрел на меня тоскливым взглядом и кивнул, мол, сделаю. Ну что сказать, ему нравится возиться с железом, а не присматривать за шебутными мальчишками, научившимися убивать и уже вкусившими кровь. Но лучше него с этим однозначно никто не справится. Дядька Гаврила у них пользовался непреложным авторитетом.
        - Я так понимаю, нам и с поля уходить не стоит, - уточнил бротмех.
        Акватория порта если не во льду, то в плавающих льдинах различной величины, столкнись с такой на скорости, так может и борт проломить. Благодаря «Панцирям» нашим самолётам это не страшно, но мы исключение. Поэтому в зимнее время в замерзающих портах переходят на сухопутные порты и взлётные полосы. Правда, в лыжи всё же не переобуваются. Нет тут таких зим, чтобы снег не сходил до весны. Если только значительно северней.
        - Вон чайная, пусть перекусят пирожками да согреются кипяточком, - указал я на административное здание. - Гулять будут в Пскове.
        - Понял, - кивнул Лужин.
        - Рог, - позвал я.
        Этому бойцу присвоил временное звание унтера. Если проявит себя должным образом, оформлю в гильдии по всей форме с полагающимся увеличением оклада. И в случае смены им отряда, что в мои планы, естественно, не входило, он уйдёт уже с этим званием.
        - Я, Фёдор Максимович, - отозвался тот.
        - Двоих со мной.
        - Коготь, Рупор, в сопровождение Фёдора Максимовича, - тут же распорядился он.
        - Есть, - практически одновременно произнесли пулемётчик и штурмовик.
        Я теперь вне острова Доброхотского без охраны не хожу. Конечно, желающие напасть на меня могут учесть это. Однако от внезапного удара одиночки, как это уже бывало, подобная мера убережёт. Нападать же группой слишком шумно, хлопотно и никакой гарантии. К тому же, как я уже говорил, князья не любят, когда в их владениях хозяйничают даже ближайшие союзники.
        У владельца частной посадочной полосы нашёлся легковой локомобиль, в который мы с успехом загрузились впятером. От Насти у меня практически не осталось секретов, работать в паре мы привыкли, плюс её способности. Так что теперь она сопровождала меня практически всегда. Василиса нужна в гильдии как наниматель. Ну и двое телохранителей, оно бы второй автомобиль, но чего не было, того не было.
        К слову, местные авто отличались простором, так что на головах друг у друга не сидели. Разве только за рулём устроилась Бирюкова, а на переднем пассажирском сиденье Ларионова. Первой очень уж хотелось порулить, у второй не было желания сидеть сзади. Авто всё ещё роскошь, а не средство передвижения, вот они и воспользовались своим положением слабого пола и правилами приличий.
        Признаться, я немного переживал по поводу безопасности поездки. Что ни говори, а гидроусилитель руля тут пока не изобрели, Настя же не производит впечатления сильной женщины. Опять же, заснеженные февральские улицы стольного града Менска. И относительно оживлённое дорожное движение, пусть это в основном и пролётки с санями.
        Переживал я напрасно, так как Бирюкова не лихачила, вела аккуратно и не забывала о скользкой дороге. Вскоре я успокоился и сумел насладиться видами заснеженного города последней трети девятнадцатого столетия. Ну вот нравилась мне эта архитектура, ничего не могу с собой поделать. Может, от постоянного ощущения, что я на какой-то экскурсии по историческим достопримечательностям, а не проживаю реальную жизнь…
        - Так. Наниматель Ларионова Василиса Семёновна. Исполнитель - отряд варягов «Носорог», командир Горин Фёдор Максимович. Претензии у сторон по поводу выполнения условий договора есть? Претензий нет. Плата за оказанную услугу десять тысяч. Гильдейский налог пятнадцать процентов, к выплате восемь тысяч пятьсот рублей. Возражения? Возражений нет.
        Ведя этот диалог, а скорее всё же монолог, диспетчер варяжской гильдии заполнял соответствующие бланки и протягивал их на подпись мне и Василисе. Мы, в свою очередь, визировали их и возвращали ему. Не сказать, что волокита и много бумаг. Но они всё же имелись, и отчётность здесь строгая.
        Совершить то, что сделали мы, не прикрывшись договором найма, верх безрассудства. На архипелагах, относящих себя к цивилизованному миру, нет иных наёмников, кроме варягов. Исключение - вольные капитаны и отряды, услугами которых не брезгуют пользоваться многие, но при этом они остаются вне закона.
        Я на вольные хлеба пока не спешу, а потому мне нужно было легитимизировать свои действия. И в этом случае обойтись формальным контрактом в один рубль не получится, как и серьёзно занизить плату за услугу. Гильдия коммерческая организация, и подобного подхода там не поймут, а десять тысяч вполне приемлемая цена. Причём при разовых наймах наниматель должен внести в кассу всю сумму. Само задание гильдейских чиновников не интересует, а вот стоимость контракта очень даже.
        Разумеется, всё это относительно. У гильдии есть целый ряд ограничений, за которые заступать не рекомендуется. Однако вариант найма для вызволения из тюрьмы и иных мест лишения свободы вполне себе прописан.
        Иное дело, что отряду, подписавшемуся на это, следует помнить о возможных последствиях со стороны, подвергшейся нападению. Что же до нанимателя, то его имя разглашению не подлежит. Гильдия ревностно следит за своими секретами, во что лично я не верю. С другой стороны, мне без разницы.
        - Держи квитанцию, деньги можешь получить в кассе. - Диспетчер протянул мне квиток.
        Плату Василиса вносила моими деньгами, и в качестве налога пошли мои же, кровные. Но я серьёзно надеялся на то, что мне удастся привязать девушек к себе, а потому затраты считал оправданными.
        - Ага. Спасибо, - забирая бумагу, поблагодарил я.
        - Не за что. И вот ещё, - протянул он очередной листок.
        Я принял бумагу и удивлённо вздёрнул бровь. Повестка в жандармское управление? Нет, чего-то подобного я ожидал, не мог наш рейд и уж тем более последовавшая за этим шумиха остаться без внимания. Но получить вызов к жандармам от диспетчера гильдии это, откровенно говоря, сюрприз.
        - Ну чего смотришь? Пришёл младший унтер-офицер, попросил передать в случае твоего появления. Можешь оставить и наплевать, дело твоё, это не официальное вручение. Я заявлю, что банально забыл тебе отдать. Отправят вызов по почте, только оно тебе надо потом мотаться лишний раз.
        - Согласен, резона нет. Спасибо, я навещу управление.
        - Дело твоё. Кстати, Лютый, мои поздравления, наши на ушах стоят, - хмыкнув, произнёс диспетчер.
        - Мне казалось, я действую в рамках устава гильдии. Опять же… - Я приподнял квиток в кассу, намекая на то, что проблем вроде никаких нет.
        - Так я и не про совет гильдии, а про наших варягов. Ты у них сейчас самый настоящий герой. Можете в любой кабак заваливаться, угощение гарантировано.
        - Или разборки, чтобы выяснить, чьи яйца круче, - хмыкнул я.
        - Ну или так, - не стал возражать диспетчер.
        До здания управления отдельного корпуса жандармов доехали довольно быстро. За прошлые наши посещения центр столицы мы худо-бедно узнали, потому и сложностей не возникло. На широкое парадное крыльцо я поднялся один. Охрана осталась в машине, девушки решили обождать моего возвращения в чайной.
        На входе меня встретил дежурный младший унтер, взглянул на повестку, позвонил по телефону, после чего направил меня в соответствующий кабинет. Ну вот кто бы сомневался, что на дверной табличке будет написано «начальник управления». Я по мелочам не размениваюсь! Шутка. Вообще желательно от всей этой возни с власть предержащими держаться подальше, но тут уж, попал в колесо, пищи, а беги.
        - Разрешите? - постучавшись, заглянул я в кабинет.
        - Проходите, Фёдор Максимович, - предложил мне уже предупреждённый хозяин кабинета и тут же указал на стул. - Позвольте представиться, начальник менского управления отдельного корпуса жандармов ротмистр Остроухов Пётр Ефимович.
        - Очень приятно. Меня вы уже знаете. Чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне? - в ответ произнёс я.
        - Вопросов предостаточно. И, к слову, первый из них - банальное любопытство. Девиз вашего отряда «У меня плохое зрение» выглядит незавершённым. Он подразумевает, что вы не замечаете препятствий?
        - Продолжение звучит так: «Но это не мои проблемы». Впрочем, суть вы уловили правильно.
        - Уверяю вас, не только я. Газеты буквально пестрят статьями с множеством версий и, что самое примечательное, обрастают новыми, леденящими кровь подробностями.
        - Прошло уже два дня, - вздёрнул я бровь.
        - Ну вот не затмило пока ваш рейд никакое иное событие. Польский король, к слову, в бешенстве. Я где-то понимаю ваш посыл к дяде, но, мягко говоря, вы тут перестарались и, не разрешив проблему, заполучили куда большую.
        - А при чём тут дядя? Я к роду Демидовых уже никакого отношения не имею. Просто выполнял заказ. Отличная возможность заявить о себе и получить интересные предложения.
        - Не думаю, что вас интересует финансовая сторона. Уж в чём в чём, а в средствах вы трудностей не испытываете. Технология выращивания сапфиров и рубинов приносит вам изрядный доход. Уверен, что экипировка и снаряжение вашего отряда сродни таковой у личной царской дружины, а то и лучше. В газетах этого нет, но польские пилоты утверждали, что не единожды попадали как в «Дрозда», так и в «Альбатроса», но пули осыпались, остановленные щитами. Один камень, пригодный для защиты самолёта, должен стоить не меньше двухсот пятидесяти тысяч рублей. Так что в выгодном найме у вас заинтересованности нет.
        - А разве я говорил о выгодном найме? Если не ошибаюсь, я сказал об интересном предложении. Это не одно и то же, знаете ли.
        - Хм. То есть то, что мне известно об искусственных камнях, вас не удивляет?
        - Меня удивило бы, если бы вы этого не знали, - пожав плечами, ответил я. - Это означало бы, что наши жандармы вообще мышей не ловят.
        - Подробности будут?
        - Подобрал человека, обогрел, накормил, спать уложил да пообещал, что ни одна сволочь его теперь не обидит. Его это устроило, меня тоже. Теперь вот трудимся к обоюдной выгоде.
        - Как-то на подробности не похоже.
        - А я обязан выложить вам свою коммерческую тайну? - вздёрнул я в удивлении бровь.
        - Нет, конечно. Кстати, о мышах. Деньги, полученные от сбыта камней у Зарокова, никак не бьются с вашими реальными тратами. Дядюшка вам ничего не давал, вынести из дома много вы не могли. Откуда дровишки?
        - То есть вы знаете только про Зарокова. Ну что же, я, похоже, всё же ошибся, и мышей вы всё же не ловите.
        - Это контрабанда, Фёдор Максимович.
        - Негласно поощряемая властями, Пётр Ефимович. Я с головой пока дружу и не взялся бы за откровенно противозаконное деяние.
        - А укрытие налогов?
        - Если бы производство было на территории Русского царства, тогда да, но оно налажено за границей. Контрабанда же, облагаемая налогом… Это нонсенс.
        - Ну, этот разговор мы ещё продолжим.
        - Вот уж не думал, что корпус жандармов волнуют экономические вопросы.
        - Нас волнует всё, Фёдор Максимович. И в частности, ваши новые картечницы. Не желаете представить образец для приёмной комиссии военного ведомства?
        - Это доказывать, что я не осёл, старым маразматикам с брылами, живущим по старому завету «пуля дура, штык молодец»? Вот уж благодарю покорно. Достаточно взглянуть на недоразумение, принятое ими на вооружение, чтобы сразу понять, что с мозгами там тяжко.
        - Вы это о чём?
        - О берданке, её рукояти затвора, задранной под углом в сорок пять градусов, и постоянно теряющемся этом самом затворе. Проблема решается буквально на коленке. Но нет, наши генералы предпочитают чесать брюхо и благосклонно кивать вьющимся вокруг них лизоблюдам.
        - И всё же? - настаивал жандарм.
        - То есть насчёт пулемёта это не ваша личная инициатива?
        - Не моя.
        - Ну что же, в таком случае я навещу Митрофанова, передам ему чертежи и один из рабочих образцов. Только сразу говорю, ничего я там доводить до ума не стану.
        - Но от лицензионных отчислений не откажетесь, - хмыкнул Ротмистр.
        - Не откажусь. Только причина не в моём раздутом самомнении, а в том, что пулемёт работает настолько исправно, насколько это вообще возможно. Проверен в деле, и нареканий не имеется. Предложения же этих старых маразматиков могут сводиться только к усложнению конструкции. Например, к установке дополнительных предохранителей от солдата дурака.
        - Считаете лишним?
        - Считаю, что излишним количеством масла можно загубить кашу от личного повара его величества.
        - А кто является изобретателем этой картеч… В смысле этого пулемёта.
        - Я.
        - Не много ли талантов для молодого человека, не успевшего получить высшее образование?
        - Ну, значит, я скрываю ещё и гениального оружейника.
        - И имеете под рукой одарённого, - с улыбкой произнёс Остроухов.
        - Да, - на полном серьёзе ответил я.
        - Смешно. Ладно, коль скоро с этим разобрались, давайте перейдём к тому, что непосредственно является моим хлебом.
        - Ну, наконец-то. А то всё стараетесь выведать коммерческие тайны. Погодите. Но ведь я к вашему ведомству не имею никакого отношения. Рейд в Быдгощ был вполне официальным, с благословения гильдии варягов. Контрабанда вполне законная, как бы странно это ни звучало. Получается, что вы меня вызвали совершенно напрасно.
        - Эк-кий вы весельчак, Фёдор Максимович, - тряхнув головой, усмехнулся ротмистр. - Причина есть, и вас касается самым непосредственным образом.
        - Я весь внимание.
        - Небезызвестный вам шляхтич Цешковский с благословения своего магната и даже короля, а также при их непосредственной поддержке готовит очередной рейд на некий островок Доброхотский, дабы наказать отряд зарвавшихся варягов.
        - Вот оно как.
        - Да уж так, Фёдор Максимович.
        - Но почему вы это говорите мне?
        - Боярин Каменец уже в курсе и тайно готовит встречу. Нехорошо получится, если вы пропустите это веселье. Оч-чень не хорошо.
        - В кои-то веки я безоговорочно согласен с жандармами, - обозначая поклон, ответил я.
        Глава 20
        «Дрозд» уверенно держал курс на Псков, бодро взбивая винтом воздух. Время у нас было, и коль скоро так, то отчего бы не использовать его с толком. Я ещё и Владимир посетить успею, дабы передать Митрофанову необходимую документацию и образец пулемёта, благо имелся в запасе. Оно конечно, не хотел, но коль скоро проявили заинтересованность, то ссориться с жандармами и уж тем паче с царём я и не подумаю. Хотя и сильно стараться внедрить тоже не стану.
        Для атаки Цешковскому понадобится его дирижабль, иначе десант на остров попросту не доставить. А раньше, чем через две недели, вернуть его шляхтич не сможет из-за нахождения того в рейсе. Судно внесено в расписание, на него продаются билеты, уже готов груз, сойди он с маршрута, и это обернётся репутационными потерями, что непременно отразится на доходах.
        Содержать собственный боевой корабль по карману немногим, поэтому бояре, шляхтичи, бароны и иже с ними стараются приобретать грузопассажирские вооружённые суда. Эти не только сами себя содержат, но ещё и приносят прибыль. В случае же мобилизации их довооружают и ставят в строй в качестве фрегатов.
        Для нападения можно, конечно, нанять и приватира, но, во-первых, это дорого, во-вторых, подготовка всё одно займёт время, а плюс-минус несколько дней ничего не решают. Разумеется, если удастся соблюсти секретность, в чём пшеки пока ничуть не сомневались.
        Что же до поддержки короля и магната, то они готовы были предоставить вооружение, боеприпасы, снаряжение и средства. Но выделять для операции дирижабли или самолёты позволить себе уже не могли. Ведь в этом случае выдать случившееся за пограничный конфликт уже не получится. Масштабная же война никому не нужна. Во всяком случае на сегодняшний день…
        В Пскове приземлились на частной взлётной полосе. Ввиду того что я довольно часто тут бываю, хотел избежать постоянного места привязки. Простая мера предосторожности, чтобы уменьшить риск нападения со стороны дядюшки. Даже была мысль условиться с Абрамовым о встречах не в амулетной лавке, а в отдельных кабинетах трактиров поприличней.
        Меры предосторожности, не лишённые смысла, но Курасов отговорил меня от этого. По его мнению, усложняется не только задача по моему устранению, но и по обеспечению безопасности. Вадим Альбертович предпочитал действовать на опережение, и я решил не мешать ему.
        К слову, он и его помощник убыли в Псков отдельно от нас ещё в ночь нашего возвращения на заставу. По идее, должны будут встречать, но я не удивлюсь, если мы с ними не пересечёмся. Бывало уже такое, когда мой безопасник попросту не видел смысла встречаться. В случае нужды я всегда мог связаться с ними обоими с помощью «Разговорников».
        В административном здании хозяин взлётной полосы встретил нас как старых знакомых. Вообще не сказать, что бываем мы тут так уж часто. Раз, максимум два в месяц. Но уже считаемся завсегдатаями, хотя пока ещё и не старожилы.
        Парни сразу направились в чайную опять полоскать кишки кипяточком. Впрочем, время уже обеденное, так что можно и поесть. Сам я решил не задерживаться и, арендовав авто хозяина, вместе с Настей и охраной покатил в город. Нужно было быстренько покончить с делами и вновь вылетать, на этот раз уже во Владимир, куда я рассчитывал прибыть вечером. Вот там бойцы уже смогут отдохнуть полноценно. Хотя изначально оттяжка планировалась в Пскове.
        - Недаром у меня сегодня ладонь чесалась, - встретил нас с Настей Абрамов.
        В лавке, по обыкновению, никого не было. Как-то так совпадает, что я тут пока ещё ни разу не встречал покупателей, разве только сам что-то приобретал или сдавал амулеты. Если власти прознают об этой моей стороне дохода, то добром это не кончится. Одно дело - необработанные камни, что является сырьём и только поощряется. И совсем другое - огранённые драгоценности или амулеты, относящиеся уже к готовой продукции.
        - Здравия вам, Мартьян Ярославович.
        - И вам не хворать, Фёдор Максимович. Анастасия Ильинична, - обозначил он поклон в сторону моей спутницы.
        Охрана осталась на улице, Бирюкова же, как обычно, вошла вместе со мной.
        - Мартьян Ярославович, - ответила она поклоном и направилась к витринным прилавкам.
        Огранка камней особым разнообразием не блещет, амулеты же. Разве только размеры разные. Но её привлекала больше оправа. Дорогие бриллиантовые и рубиновые образцы были закреплены на кольцах, брошах, кулонах и колье весьма искусной работы.
        Тем временем я выложил перед хозяином топазы, взятые в Польше. Использовать эти трофеи нам некуда, слишком мелковаты, остаётся только продать и распределить в отряде, исходя из доли каждого, и львиную долю оставить себе.
        Не сказать, что это столь уж большая сумма, способная оказать влияние на моё благосостояние. Вот только излишне поощрять подчинённых чревато последствиями. Ведь давно известно - сколько не дай, всегда будет мало. В идеале нужно выдерживать баланс кнута и пряника, кормить сытно, но не давать обжираться. Не позволять им забывать, что кому много даётся, с того много и спросится.
        Покончив с трофеями, перешли к основному товару. Признаться, я мог бы предоставить и большее количество камней. Благо огранщик трудился не в одиночку. Настя ему в этом деле регулярно помогала, набивая руку. Ну и я, бывало, присаживался к мельнице, когда хотелось просто отвлечься или обдумать что-нибудь. За монотонной работой, не требующей умственных усилий, у меня это получалось лучше всего. Однако предпочитал не увлекаться и не выдавать на-гора слишком много.
        - Вы сумели доставить мой заказ? - поинтересовался я, не торопясь получать чек.
        О такой сумме в наличных не могло быть и речи. Абрамов никогда не держал в лавке слишком много средств. Да и я пока всё больше прибегал к взаимовыгодному обмену, рублём неизменно брал только у Зарокова, тут же нередко ещё и приплачивал. Подозреваю, что в результате этих манипуляций Мартьян Ярославович зарабатывает даже больше меня, хотя и занимается перепродажей, что подразумевает под собой цену за амулеты ниже номинала.
        - Разумеется. Вот.
        С этими словами он выложил на стеклянный прилавок два довольно крупных топаза. И сдерёт он за них немногим меньше стоимости амулетов, а ведь получил скорее всего контрабандой, и разница в цене при этом более чем серьёзная. Впрочем, глупо о чём-то жалеть, коль скоро мне они нужны, а своего выхода на нелегальный рынок камней у меня нет.
        Чем дальше использовать рубины, тем опасней. Едва только просочатся сведения, как придётся срочно делиться секретом с властями, дабы не прибили к нехорошей маме. Ну и доходы серьёзно так просядут, или же нужно будет налаживать официальное производство с отчислением налогов в казну.
        Я решил-таки изготовить для своих самолётов «Облегчители». «Альбатрос» имеет грузоподъёмность в сто восемьдесят семь пудов, и если вдвое потеряет в массе, сможет поднять уже четыреста восемьдесят, а у «Дрозда» дойдёт до тридцати семи. Эта мера уже позволит использовать даже ракетное вооружение или значительно прибавит скорости.
        Разумеется, имеются трудности с необходимостью зарядки амулетов. Если бы не генератор, то я только на этом уже давно вылетел бы в трубу. Пока удаётся внушать парням, что всё это благодаря одарённости Насти, но вечно это длиться не может. А секрет этот я хотел бы сохранить лишь между нами двоими. Не знаю, насколько получится, но постараюсь.
        - Фёдор Максимрвич, не прокатимся в ювелирный? - поинтересовалась Анастасия, едва мы вышли на крыльцо лавки.
        Так-то мы уже давно перешли на «ты», но при посторонних, проявляя заботу о моём авторитете, она всё же старается называть меня по имени-отчеству.
        - Не вопрос. А тебе зачем?
        - Хочу купить Валентине серёжки позатейливей.
        - Чего это ты решила её баловать? - удивился я.
        - Да надоела уже её ревность. Буду умасливать, - улыбнувшись, пояснила она.
        - Думаешь, сработает?
        - Ещё как сработает.
        Для чего это Насте, я спрашивать не стал. Не дурак, понимаю, что она на меня уже по-иному смотрит. Её симпатия случилась не вдруг после какого-то знакового события, а подкралась незаметно. Признаться, для меня это стало некоторой неожиданностью, даже несмотря на мою суперпамять. С другой стороны, полностью устраивало иметь под боком одарённого, которому можно полностью доверять. Главное, помнить о том, что нет никого преданней любящей женщины и нет страшнее врага обманутой.
        Впрочем, я пока решил не форсировать события, остановившись на роли заботливого и требовательного командира. Что же до большего… Не вижу в этом никаких препятствий. И вообще, согласно статистике всех известных мне миров, браки по расчёту самые крепкие.
        Я уже подходил к авто, как вдруг расслышал отдалённый и едва различимый хлопок и практически одновременно с этим - лёгкий тычок в грудь. Ещё до конца не осознав произошедшее, я рухнул на мостовую, подбив ногу Насти и роняя её рядом с собой. Очередной хлопок, громкий щелчок пули по цоколю лавки и басовитое вжиканье искорёженного свинца, ушедшего в рикошет.
        Едва начав падать, я вошёл в боевой транс и сразу определил направление, откуда был произведён первый выстрел. Со вторым я уже знал, где именно располагался стрелок. Окно третьего этажа, дистанция семьдесят метров.
        Действовать начал уже после второго выстрела. Судя по скорострельности, это не болтовик, а двустволка, пневматических самозарядок тут пока ещё нет, поэтому данный вариант я даже не рассматривал. Блок даже из трёх стволов это уже чересчур. Вывод: стрелок сейчас либо станет перезаряжаться, либо уже сворачивается и покидает лёжку. И что из этого более вероятно, совершенно непонятно. Ведь это последняя треть девятнадцатого столетия, тут о многих очевидных вещах всё ещё не догадываются. Хотя во многом меня уже и успели удивить.
        Вскочив на ноги, я обежал локомобиль и рванул на другую сторону улицы, сжимая в руке «хауду». Теперь, чтобы выстрелить в меня, убийце придётся выглянуть в окно, и это будет большой ошибкой. Уж я-то не промахнусь. Тем более что расстояние стремительно сокращается.
        Впрочем, такую глупость он совершать не стал, и я беспрепятственно подбежал под нужное мне окно. Убрал «хауду» в кобуру и подпрыгнул, ухватившись за балкон второго этажа. Рывок, и мои пальцы сжались на перилах. Ещё один, и я на балконе. Потолки тут высокие, но спасибо «Облегчителю», уменьшившему мою массу вдвое, что сильно помогает совершать вот такие кульбиты.
        Вломился в остеклённую дверь балкона, грохнув ею так, что послышался звон разбившегося стекла. «Хауда» уже в руках, так что вид у меня тот ещё. Сидевшая за рукодельем дама смотрела на меня опешившим взглядом, разинув рот, не в силах ни пошевелиться, ни издать какой-либо звук. Зато служанка выронила грохнувший об пол разнос с чашкой чаю и блюдцем с печеньем, и завизжала, словно боевая сирена. Вот как это у баб получается?!
        Подобно быку я промчался мимо женщин, по пути опрокинув журнальный столик, выбежал в коридор, далее в прихожую, опять пришлось убирать оружие, чтобы открыть замок, и наконец я вывалился на лестничную клетку.
        Почему именно второй этаж? Путей отступления у убийцы три. Вниз по лестнице, в окно лестничной клетки во внутренний двор, что вполне осуществимо с помощью «Листа», или на крышу. И последний вариант наиболее вероятен, тем более, если у кровли домов имеется перепад по высоте. Второй этаж выводил меня в самую оптимальную точку.
        Наверху хлопнула дверь. Я сразу определил, что для третьего этажа слишком высоко. Значит, крыша. Сорвался с места и побежал вверх по массивной чугунной лестнице, перепрыгивая через две ступени, что благодаря амулету не проблема.
        Буквально взлетев на площадку перед дверью на крышу, я замер на секунду, оценивая обстановку. В отдалении послышался грохот ног по кровельному железу. Убийца и не думал устраивать засаду, вместо этого он предпочёл бегство. Вполне разумно.
        Я выбежал на чердак и далее через слуховое окно на крышу, но беглеца не заметил, его закрывали печные трубы, поэтому побежал на звук. Когда я его, наконец, заметил, до него было порядка сотни шагов, он как раз оттолкнулся от парапета и полетел в сторону соседнего дома. Мне был виден лишь конёк зелёной крыши, а значит в наличии перепад по высоте, и пусть он незначительный, этого вполне достаточно, чтобы перебраться на неё. Наверняка и дальше он станет уходить верхом.
        Я разогнался настолько быстро, насколько только мог. Меня беспокоило лишь то, что убийца может сбежать. Если упаду с крыши, «Лист» не позволит мне разбиться. Хотя в этом случае беглецу наверняка удастся уйти. С последним шагом я ступил на парапет и, без раздумий оттолкнувшись, отправил себя в полёт, наблюдая за тем, как преследуемый скрывается за широкой печной трубой, куда сходятся сразу несколько дымоходов.
        Горизонтальна скорость у меня была изрядной, а потому на кровлю я приземлился с грохотом. Как уже говорилось, зимы тут не отличаются суровостью, и хотя на земле снег и лежит, на крышах его уже практически нет, разве только на северных скатах. Но этот как раз таковым и был.
        Опора ушла из-под ног, и я рухнул на колени, проехавшись по скользкому железу. Бог весть, как я успел выхватить нож и вогнать его в кровлю, но у меня это получилось, как и пробить металл. Пара секунд, и мне удалось совладать с собой, перекатиться на сухой участок, подняться и продолжить бег.
        Убийца предварительно разведал пути отступления, а потому знал, куда прыгать. Я же сделал это с ходу, бросаясь в неизвестность. Как результат, несмотря на подспорье в виде «Облегчителя», у того вновь появилась фора. Но это ненадолго. Я бежал, совершая большие шаги и не думая о безопасности, ведь кроме падения с высоты, отчего я был застрахован, на наклонной поверхности можно было подвернуть ногу, споткнуться о банальный торчащий гвоздь, наступить на подгнившую доску и провалиться в чердак. Да мало ли что ещё.
        Но я решил пренебречь возможными опасностями и мчался с одной лишь целью - сократить разрыв до дистанции уверенного прицельного выстрела. И у меня были для этого все шансы. Благодаря амулету мои шаги были куда больше, а скорость выше. И вновь я увидел, как убийца, оттолкнувшись от парапета, послал себя в полёт.
        Вообще-то, мне повезло. Потому что беглец прыгал не на крышу, а на землю, и должен был опуститься за каменным забором метрах в тридцати от дома. Вот только благодаря «Листу» планировал слишком медленно, чтобы успеть опуститься на землю. Ещё пара секунд, и он скроется за преградой.
        Я вскинул «хауду» и выстрелил. Бил навскидку, но попал, тут без сомнений. Иное дело, что никакого видимого эффекта это не возымело. Вне всякого сомнения, его «Панцирь» выдержал натиск стреловидной пули. Я потянул второй спусковой крючок. Вновь грохнул выстрел, и белёсая взвесь порохового дыма передо мной сгустилась, практически перекрыв обзор. Но я всё же рассмотрел, как неизвестный выгнулся дугой и только после этого скрылся за забором.
        Я отбежал назад, разогнался и, оттолкнувшись от парапета, отправил себя в полёт вслед за подстреленным. Ещё немного, и я опустился рядом с трупом. Ага. Да кто же тебе даст помереть, мила-ай! И уж тем более на фоне того, что я узнал в убитом одного из стражников рода Демидовых. Вот уж не ожидал, что Ковалёв станет действовать настолько нагло.
        Рядом лежит духовая вертикалка-переломка с двумя нарезными стволами и прикладом баллоном. Разобрать на две части, подвесить за ремень под сюртук, и можно носить скрытно, что я уже практиковал с обычным ружьём.
        Сдёрнул с убитого брючный ремень и, перевернув на живот, связал руки. Ноги вязать нечем, и времени сорвать ремень с ружья нет, поэтому просто стянул ему брюки до колен. И только после этого поднёс к его челюсти «Лекарь». Убийца вздрогнул, вздохнул со всхлипом, блаженно простонал, засуетился, повернулся на бок и посмотрел на меня.
        - С возвращением, Аркаша, - встретившись с ним взглядом, подмигнул я.
        - Фёдор Максимович, будьте осторожны, у лавки вас подстерегает стрелок, - послышался у меня в голове голос Курасова.
        - Серьёзно, Вадим Альбертович? - коснувшись амулета, делано удивился я.
        - С вами всё в порядке? - сразу поняв, что предупреждение опоздало, поинтересовался безопасник.
        - Теперь да. Но мне хотелось бы знать, как такое стало возможно.
        - Совместно с псковской полицией мы только что взяли группу, готовившую нападение на вас на обратном пути к взлётной полосе. Заодно прихватили и заказчика. Благодаря вашим иголкам и показанным вами точкам я сумел быстро его разговорить, и он сообщил, что нанятые бандиты это отвлекающий удар, основной должен был нанести стрелок у амулетной лавки, куда вы регулярно наведываетесь.
        - Неплохо, Вадим Альбертович. Но на будущее мне всё же хотелось бы, чтобы вы останавливали их чуть подальше. И давайте-ка ко мне, нужно пообщаться со стрелком. Я его взял. Но было громко, так что полиция вот-вот нагрянет.
        - Не страшно. Я с ними на связи, а псковский князь с Демидовым на ножах и так просто это не спустит.
        - Тогда я спокоен. Ну что, Аркаша, пошли, что ли, - вновь подмигнул я пленнику.
        После чего взвалил его на плечо, как мешок с картошкой, подхватил духовушку и двинулся к лавке. Но не успел сделать и пары шагов, как навстречу мне выбежала Настя и оба бойца.
        - Ты как, Фёдор!? - взволнованно выкрикнула она, напрочь позабыв, что рядом посторонние.
        - Нормально всё.
        - Слава богу, - выдохнула она.
        - А ты чего так всполошилась? Двадцатикаратный амулет это не баран чихнул.
        - Только не против двенадцатикаратного «Пробоя», - покачав головой, возразила она, показывая искорёженный свинец, сквозь который блеснула грань топаза. Похоже, она далеко не улетела, и Бирюкова без труда обнаружила амулет, чему я ничуть не удивлён.
        - Хм. Надо же, повезло, - по обыкновению пожал я плечами.
        Получается, сработал «Панцирь» «Дрозда», а не мой стандартный амулет. Значит, опять надо увеличивать защиту. М-да. Я и так уже ношу амулеты не в ладанке на шее, а в коробке типа портсигара в подсумке на поясном ремне. Но если эдак пойдёт и дальше, как бы вообще до самой настоящей шкатулки не дошло.
        Глава 21
        - То есть вы хотите нанять моё судно для проведения учений вашего отряда по абордажу. Я правильно понимаю? - пыхнув табачным дымом, уточнил капитан.
        - Именно, - ответил я.
        Владелец малотоннажного дирижабля производил впечатление старого морского волка. В смысле воздушного, конечно же. Высок, крепко сложён, окладистая борода с проседью, пожелтевшая у уголков губ, во рту видавшая виды трубка. К слову, дорогая ручная работа, и скорее всего владелец её ценит особо.
        Регулярное использование «Лекаря» возымело своё действие, и мужчина средних лет выглядит крепким, здоровым и полным сил. Чего не сказать об остальном. Чёрный мундир дорогого сукна, но изрядно поношенный, хотя и без заплат, однако имеется пара пятен, от которых не получилось избавиться.
        Под стать капитану выглядит и его «Тур». Некогда гордый красавец имел потрёпанный вид, обшивка в заплатах, краска выцвела, потрескалась и местами облупилась, гондолы паровых машин в масляных подтёках, в районе котлов наблюдаются следы накипи, капоты разбухли. Судну требовался капитальный ремонт.
        Ну что сказать, и дирижабль, и его владелец переживают не лучшие времена. И насколько мне было известно, Казанов Савва Юрьевич в настоящий момент испытывал серьёзные затруднения в средствах. Денег не хватало для проведения даже планового обслуживания, чего уж говорить о капитальном ремонте.
        Некогда дела у Казанова шли хорошо, а потом его дирижабль попал в шторм, едва избежав гибели, но лишившись всего груза. Будто мало этого, так по возвращении в строй он подвергся нападению разбойников, и вновь потеря груза вкупе с необходимостью ремонта. Грузоотправители не любят иметь дело с неудачниками, как, впрочем, и страховые компании. А потому о выгодных заказах можно было позабыть. Дальше, год от года, только хуже.
        - Хотите промышлять на караванных путях? - с явной неприязнью поинтересовался капитан.
        Ещё бы. Ведь его уже брали на абордаж. И обошлось ему это куда дороже просто потери груза и судовой кассы. Можно сказать, жизнь пошла под откос. Так что никаких причин относиться доброжелательно к тому, кто собирается практиковать захват судов.
        - Савва Юрьевич, у вас нет денег даже на текущее техническое обслуживание. Кредит вам не получить, вкладываться в вашего «Тура» никто и не подумает. Вам повезло успеть выплатить банку всё до копейки до того, как у вас началась полоса неудач. И с тех пор вы едва сводите концы с концами. Я же предлагаю вам недельный фрахт при солидном вознаграждении, что позволит произвести не капитальный, но вдумчивый текущий ремонт. Принципы это хорошо, но они не прокормят и не позволят остаться на плаву. К тому же в случае вашего отказа найдётся другой. Вы первый, к кому я обратился, но не последний в ряду.
        Казанов задумался. Он ненавидел приватиров, но этот мальчишка прав, деньги ему сейчас очень нужны.
        - Хорошо. Опустим это, - скрепя сердце, уступил он.
        - Прошу, это договор найма. Ознакомьтесь с ним внимательно, там есть пункты о неразглашении и серьёзные штрафные санкции за распространение сведений о моём отряде. Договоры о сохранении тайны должны будут подписать и все члены вашего экипажа.
        - Вижу. Ого! Да вы не мелочитесь, - вздёрнул он брови, увидев размеры штрафов.
        - Зато и срок не так велик. Всего-то один год.
        Дольше скрывать не имело смысла. Газеты уже трубят о моём отряде, спланировавшем на стены тюрьмы подобно летучим мышам. Правда, свидетели не видели подробностей, а потому разработки начнутся с нуля. Затем последует наработка опыта и тактических приёмов, на что потребуется время. Мы же используем стандартные заготовки по зачистке помещений. Но это в других мирах, а здесь это настоящее откровение. И экипаж «Тура» будет наблюдать всё в деталях, а мне хотелось бы сохранить за собой некоторую фору.
        - В конце концов, от вас всего-то и требуется, что держать язык за зубами. Это ведь несложно, - развёл я руками.
        Казанов несколько секунд всматривался в меня, после чего недовольно хмыкнул и, взяв в руки листы с отпечатанным договором, начал вдумчиво его изучать. Через пять минут он вздохнул и поставил свою подпись.
        - Ну и как всё прошло? - встретил меня у трапа Курасов.
        - Завтра первая тренировка. А у тебя? - направляясь к арендованному локомобилю, поинтересовался я.
        - Худо дело. В смысле покушавшиеся на вас от ответа не уйдут, но предъявить что-либо вашему дядюшке или его начальнику стражи не получится. Двоих стражников обрабатывали исподволь, и они уверены в том, что это их собственная инициатива. Месть за убитых вами брата и друга.
        - Убитых мною? - замерев у открытой двери, удивился я.
        - Ночное посещение усадьбы Демидовых и последующая перестрелка. Вы не в курсе, что имелись окончательно погибшие?
        - Ах это, - понял я и сел за руль.
        Да, местные авто грубы и неудобны в управлении, но мне нравилось их водить. Не отпускало ощущение, что я на каком-то ретро-аттракционе, как, впрочем, и сама жизнь, словно погружение в винтажную обстановку. Я наслаждался каждым мгновением, ощущением своего тела, вкусом еды, близостью женщин и многого-многого другого, что, собственно, и зовётся жизнью. Но при этом меня всё же не отпускало ощущение нереальности происходящего.
        Повинуясь моему знаку, охрана перебралась в локомобиль, на котором прибыл Курасов, и где за рулём сидел его помощник Борщёв. С нами осталась только Настя, сидевшая на переднем пассажирском сиденье. К слову, мы с ней рулим по очереди, так как стараемся не расставаться, страхуя друг друга. Она своим владением Силы, я боевыми навыками, в чем многим могу дать фору.
        - Жаль, что в прошлый раз вы отпустили Хорошева, просто передав привет дядюшке, - устроившись сзади, продолжил Курасов. - Вот уж кого можно было бы порасспросить. Ковалёв сделал из этого соответствующие выводы и стал действовать тоньше. Разговоры товарищей в узком кругу, намёки, предположения на тему «а что если бы», оброненные вскользь сведения о достаточно регулярно посещаемых вами местах. Байки о том, как можно приобрести оружие и амулеты, запрещённые к обороту. Утверждения, что великий князь никогда и ни за что не выдаст своих людей. В результате всех этих манипуляций двое стражников приняли решение вас устранить, воспользовавшись буквально вложенным в их головы планом. И если бы не случайность, непременно в этом преуспели бы.
        - То есть привлечь к ответу получится только этих двоих? - спросил я.
        - Вынужден признать, что Ковалёв обошёл меня этой сложной многоходовкой. У нас даже не косвенные улики против него, а лишь понимание, откуда исходит опасность. Что не является доказательством покушения на вас.
        - Ну что сказать, молодец Ковалёв, - хмыкнул я, выворачивая руль на перекрёстке.
        - Фёдор Максимович, а почему тебе всё же не ответить дяде его же монетой? - удивилась Настя.
        - Я тебе говорил, что это дело размотают и меня возьмут под белы рученьки. Шансов, что мне удастся выйти сухим из воды, нет. Не веришь мне, спроси Вадима Альбертовича.
        - Фёдор Максимович прав, Анастасия Ильинична. Одно дело привлечь к ответу великого князя или кого-то из его близкого окружения, на стороне которых закон. И совсем другое, обыкновенного мещанина.
        - В жилах Фёдора Максимовича… - начала было Бирюкова.
        - Кровь, конечно, имеет значение, но не в данном случае и не на занимаемой им ступени, - перебил её Курасов.
        - Какие будут предложения? - поинтересовался я.
        - Пока быть максимально осторожным и непредсказуемым.
        - Ещё недавно вы утверждали обратное.
        - Как показывает практика, я ошибался, - вынужден был признать безопасник.
        - Как скажете, Вадим Альбертович, теперь буду стараться избегать предсказуемости, - кивнув, согласился я.
        К тренировкам, как и планировали, приступили на следующий день. «Тур», пополнивший топливо за мой счёт, поднялся в небо и набрал крейсерскую скорость, а вдогонку ему устремился наш «Альбатрос» с моим отрядом на борту.
        Я могу с уверенностью утверждать, что в зачистке помещений равных нам в этом мире нет. Так что в самом штурме у меня никаких сомнений. Тут, главное, попасть на борт. И именно высадку на движущийся дирижабль мы и отрабатывали.
        Тот плывёт по небу плавно и величаво, без внезапных манёвров ввиду невозможности этого. Однако имеет при этом скорость порядка ста тридцати вёрст в час. На эту громаду мало приземлиться под огнём, на ней следовало ещё и удержаться, отразив возможную контратаку. А у комбинезона-крыла, если что, парусность закачаешься.
        Мне и Насте для отработки высадки и наработки необходимых навыков хватило одного дня, за который мы успели десантироваться пять раз. Мне в помощь моя абсолютная память, у Насти чутьё развито так, что никакой мой опыт и вбитые в подкорку рефлексы рядом не стояли.
        Отказываться от участия в абордаже одарённой я и не думал. Причём традиционно она будет работать в паре со мной. Вот такой я прагматичный эгоист. С другой стороны, силком её никто не тянет, она и сама не прочь подраться. Хотя об этом уже говорилось.
        Всё верно, я решил взять дирижабль на абордаж. Вообще-то, рановато. Конечно, лучше бы не спешить, чтобы парни поднабрались опыта побольше. Но вот не нравится мне, что из-за меня у кого-то могут случиться неприятности.
        Знай я о реакции пшеков на моё нападение на быдгощскую тюрьму, то действовал бы иначе. Но вышло так, как вышло. Поэтому пришлось пересмотреть свои планы и ускориться. Имея воздушное судно, я, как та улитка, стану носить свой домик с собой. Эдакий воздушный кочевник.
        Однако прежде чем что-либо предпринимать, следовало навестить боярина Каменца и расставить все точки над «и». Заодно пробежаться по уже знакомым мастерским на разных островах, дабы заказать детали ещё на пять пулемётов. Снимать с «Альбатроса» или «Дрозда» и уж тем более отдавать пользуемые в отряде я и не подумаю. Тут вопрос всего-то нескольких дней, а время у меня было…
        Добиться аудиенции у боярина Каменца оказалось не так чтобы и просто. Олег Игнатьевич не видел ни единой причины для нашей встречи. Он ведь знает, кто я, а отступники не в чести даже у безродных, что уж говорить об аристократии. И уж тем паче, учитывая то, что именно я навлёк на его голову эти проблемы.
        Впрочем, проблемы ли. Стариков, женщин и детей тихой сапой уже переправляют на неприметный необитаемый островок, чтобы они там сидели тише воды ниже травы. На Доброхотский же понемногу доставляют боярских дружинников и дополнительное вооружение. Эскадрилью вновь восполнили, и на этот раз новыми машинами. Но, опять же, тайком, чтобы никто не догадался о готовящейся встрече.
        Если же судить по моему прошлому опыту знакомства с дружинниками Цешковского, экипированы они на славу, и трофеи должны будут обломиться знатные. Эдак порубежники и сам боярин ещё и в прибытке окажутся. Хотя последний уже в плюсе. Истребители ему выделили по льготному кредитованию в царском банке. А такое счастье обламывается не каждому.
        - А зачем нам заключать договор? - искренне удивился боярин.
        Тридцатипятилетний мужчина крепкого сложения, гладко выбрит, волевой подбородок и открытый твёрдый взгляд. Харизматичный тип, нечего сказать. Вот прямо бери и на агитационный плакат. Такому достаточно взглянуть в глаза и сказать «вперёд», дружинники за ним в огонь и в воду пойдут. Да и сам он не из трусливого десятка.
        К слову, в прошлое нападение лично участвовал в воздушном бою. И хотя дрался на старой машине, сбил один из польских истребителей. Правда, и его ссадили с неба, успел покинуть машину и приземлиться с помощью амулета, хорошо хоть, мимо суши не пролетел, а то на боярском столе уже сидел бы его малолетний сын.
        - На заставу собираются напасть, и нам предстоит принять участие в бою. Без договора это будет незаконно, а мы не разбойная ватага, - ответил на его вопрос я.
        - Согласно уставу гильдии в случае нападения на населённый пункт, в котором находится отряд наёмников, они мобилизуются и пополняют ряды обороняющихся.
        - Вы упускаете одну маленькую деталь, боярин. Данный пункт устава гильдии работает в случае внезапного нападения. В нашем же случае мы имеем планомерную подготовку к отражению. Соответственно, необходим договор найма.
        - У тебя уже есть уговор с порубежниками.
        - На словах.
        - Встреться с куренным, и подпишите договор.
        - Учитывая наши взаимоотношения с заставскими, мне это было бы проще всего. Вот только по факту операция проводится под вашим непосредственным командованием с привлечением боярской дружины, а значит, и договор должен быть с вами.
        - То есть наворотил дел, а теперь желаешь, чтобы тебе за твои же проделки ещё и заплатили? Ну, т-ты и нагле-ец.
        - Не совсем так. Договор необходим, причём не фиктивный, дабы обезопасить мой отряд с юридической стороны. Я вставлю в него пункт о получении от вас предоплаты за службу в течение месяца и уплачу полагающиеся налоги. Ваша казна не понесёт никаких убытков. При таких раскладах и волки будут сыты, и овцы целы.
        - Ладно, чёрт с тобой, забирай управляющего и отправляйтесь в Менск. Надеюсь, к исходу дня управитесь? - наконец решил Каменец, имея в виду наличие у меня воздушного транспорта.
        - Да, времени достанет. Но что касаемо договора, не мешало бы вам с ним для начала ознакомиться, боярин.
        - А что там не так? Разве он не стандартный?
        - Как я уже говорил, там будут дополнительные пункты. Первый о предоплате, второй о том, что драться мой отряд будет самостоятельно, а не в боевых порядках дружины.
        - Это ещё что за новости? - опешил от подобной наглости боярин.
        - Уверяю вас, что наши действия пойдут только во благо обороны заставы.
        - Нет, - безапелляционно заявил Каменец.
        - В таком случае ни о каком договоре не может быть и речи, и я уведу своих людей.
        - Что же, тебе не впервой отступаться, - хмыкнул боярин.
        - Мой отказ от наследства и великокняжеского стола тут ни при чём. Мои бойцы могут и в атаку пойти, но нападение на тюрьму показало, что мы способны на большее. Разве не так? Не лучше ли использовать наши сильные стороны, а не загонять в строй как простых солдат.
        - Планами не поделишься?
        - Простите, боярин. Скажу одно, толк от нас будет. А чтобы компенсировать наше отсутствие, я подарю порубежникам пять пулемётов. Думаю, вы о них уже слышали.
        - Слышал. - Глаза Каменца тут же заблестели от желания заполучить вожделенную игрушку. - Но отчего порубежникам?
        - Ну-у, мы вроде бы собираемся оборонять их заставу.
        - Так и есть. И все твои картечницы… Ну эти, пулемёты, будут участвовать в деле, но передашь ты их моей дружине.
        - Как скажете, боярин, - и не подумал я возражать.
        Пусть забирает. Заставским я потом ещё подгоню. Благо всё одно буду заказывать. Просто сейчас не хотелось выгребать из кубышки всё подчистую. Вот при таком заказе в сторонних мастерских себестоимость пулемёта составляла две тысячи рублей. Не такая уж и мелочь. Даже для меня. Тем более учитывая то обстоятельство, что сейчас все мои прибыли рассасывались по текущим потребностям.
        Из усадьбы я вышел вместе с управляющим боярина. Не мотаться же для подписания договора лично Каменцу, вот и отправил его вместо себя. Настя знала о моих планах, поэтому уже устроилась в гостинице, так что «Дрозд» в полном моём распоряжении…
        
        
        Дмитрий Четвёртый поднялся из-за стола и, потянувшись, встряхнулся как матёрый котяра. Целый день просидел за бумагами, затёк совсем. И так изо дня в день. Надо бы покататься верхом или и вовсе поохотиться, чтобы проветриться. А то в голове одна сплошная мешанина от частных проектов, привлёкших его внимание, до большой политики.
        Он подошёл к окну и взглянул на заснеженный двор. Оттепель сменилась похолоданием, но сейчас не так уж и морозно, ветра нет, а потому снег падал крупными хлопьями, кружась в свете газовых фонарей и уже покрыв землю изрядным белым покрывалом. Красота-а! Верховая прогулка, охота, это всё может быть только завтра. А вот погулять в такую шикарную погоду по парку можно прямо сейчас. Решено! Дела в сторону, зайдёт за супругой и гулять.
        В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошёл Наумов. Командир отдельного корпуса жандармов имел право входить к государю без доклада, а потому и на аудиенцию никогда не записывался. Впрочем, он не злоупотреблял этим, и коль скоро пришёл, значит, на то есть причины.
        - Здравия, государь.
        - И тебе поздорову, Даниил Андреевич. С чем пожаловал? - опускаясь на стул с высокой резной спинкой и указывая на место у приставного столика, поинтересовался царь.
        - Знаешь, государь, я всё же предлагаю упрятать этого сорванца в камеру за крепким замком, эдак нам проблем будет куда меньше.
        - Ты о Горине?
        - О нем. Учудить такое… Хорошо хоть, польский король ещё меньше желает войны, чем мы.
        - То есть?..
        - Война откладывается, государь. Теперь это уже совершенно точно. Остаётся только, чтобы пограничный конфликт не перерос в нечто большее.
        - Уверен, что боярин Каменец не обратится за помощью к великому князю Менскому?
        - Теперь абсолютно. Он готов смириться с возможной потерей Доброхотского. Упоминание о кое-каких моментах возымело своё действие.
        - Но, надеюсь, что кроме кнута ты предложил ему и пряник? Хотелось бы, чтобы он всё же отправил непрошеных гостей восвояси. Заодно покажем нашим противникам, что нас лучше не задевать, даже когда речь идёт о такой малости, как Доброхотский.
        - Он уже получил предостаточно. Эскадрилья из шести современных истребителей по льготному кредиту царского банка, да ещё и застрахованные казной. Плюс вооружение, боеприпасы и снаряжение.
        - Добавь полную компенсацию налогов за год и десять процентов за последующие пять, - задумавшись на секунду, решил царь.
        - Не слишком, государь?
        - Он должен зубами вцепиться в этот каменистый островок. Для этого выгода должна оправдать его усилия. А придётся ему тяжко.
        - Это да. Ничего общего с прошлогодним налётом. Я всё сделаю, государь. Разреши идти?
        - Иди, Даниил Андреевич.
        Дмитрий проводил взглядом генерал-лейтенанта, нахмурился, вновь погружаясь в тяжкие думы о внешней политике. И тут же встряхнулся. Нет! Определённо нужно проветриться. Сейчас же к жене и гулять в парк. Потом попьют вместе чаю и займутся чем-то совершенно отвлечённым и приятным. А вся эта политика… Завтра. Ему нужна свежая голова. Так что да, всё завтра.
        Глава 22
        - Фея, ты как? - поинтересовался я.
        Бирюкова стояла рядом со мной у пока ещё закрытой двери, уже готовая к десантированию. Оно конечно, были тренировки, и мы там показали отличные результаты. В последний день фрахта «Тура» мы тренировались уже не просто десантироваться на движущийся полным ходом дирижабль, а под огнём защитников.
        Так что по этому поводу я не особо беспокоился. Тем более при наличии столь серьёзной защиты, как у нас. А вот то обстоятельство, что судно противника будет в движении, а Доброхотский совсем небольшой островок, и промахнуться мимо него вполне реально, да ещё и при бушующем море, уже напрягало.
        - Я в полном порядке, Лютый. Сделаю, как учили, - улыбнувшись, ответила она.
        - Вот и молодец, - отмечая, что мандраж у неё присутствует, но это всё же не страх, подмигнул я.
        - Лютый, пляшите. Дирижабль завис и начал десантирование, - послышался в голове голос Василисы.
        Действительно есть чему радоваться. Мы-то готовились к абордажу на судно, идущее полным ходом, а на поверку перед нами дрейфующее. Скорее всего, причина в незначительных размерах острова. К слову, в прошлый раз «Кистень» так же зависал, но лучше ведь готовиться к худшему сценарию, чем потом неприятно удивляться.
        Я подошёл к иллюминатору и взглянул в сторону громады, висевшей в небе ниже нас эдак на тысячу саженей. Из утробы судна как горох сыпались десантники, над которыми тут же раскрывались небольшие парашютики. Чтобы так зависнуть, дирижабль должен был быть с неполной загрузкой, ведь двадцать процентов его стандартной грузоподъёмности приходится на аэродинамическую форму и крылья. Как следствие, он доставил не весь десант.
        Впрочем, это вполне ожидаемо. Из сведений, полученных от жандармов, следовало, что наученный горьким опытом Цешковский решил не атаковать заставу с ходу, а высаживаться двумя волнами. Сначала захват плацдарма, потом накопление сил и решительный штурм. Авианалётов также планировалось два. А придётся, так и больше. Бомберы уже ушли на дозаправку и пополнение бомболюков. Истребители вовсю рубились с эскадрильей боярина у острова Каменца.
        Я вооружился биноклем и всмотрелся в судно, на которое нам предстояло десантироваться. Верхняя палуба представляла собой помост шириной три метра и длиной в сотню, огороженный леерами. По сути, он является массивным наружным стрингером, продольной фермой остова дирижабля. Инженерам пришлось помудрить и утяжелить конструкцию судна, чтобы вписать её рабочим элементом в силовой каркас под защиту артефактов. Это позволяло избежать повреждений как от огня противника, так и от старта ракет с реактивных установок.
        Всего их на палубе четыре. По две стотридцатидвухмилимметровых на пять направляющих и восьмидесятидвухмиллиметровых на двенадцать. Первые сугубо противокорабельные, хотя и не самые мощные в арсенале боевых судов. Вторые являются ещё и средством противовоздушной обороны при использовании шрапнельных зарядов.
        Кроме того, от палубы к бортам отходят по три мостика, являющиеся выносными элементами шпангоутов. Их также вписали в силовой каркас, чтобы они оказались под защитой артефактов. Каждый из них оканчивается огневой точкой. Правда, матросы находящиеся в самих гнёздах, а так же вооружение, артефактами уже не прикрываются.
        Конструкция турелей позволяет вести огонь как в верхней, так и в нижней полусфере. Вполне актуально, учитывая то, что дирижабль являлся плавающим, и установить вооружение снизу не представлялось возможным.
        В гнёздах у носа и кормы установлены стандартные многоствольные картечницы под винтовочный патрон. Посредине сорокасемимиллиметровые револьверные пушки, в номенклатуру снарядов которых входили гранаты, шрапнель и картечь. Довольно серьёзный аргумент. Хотя пушечка и так себе. С артиллерией на дирижаблях вообще всё не слава богу. Фанера и дерево, причём максимально облегчённые, им ведь не выдержать серьёзную отдачу пушек. Потому основная ставка на ракетное вооружение.
        - Выводи нас на сброс, - приказал я Василисе, закончив осматривать «Кистень».
        - Выполняю, - отозвалась та.
        В идеале не помешало бы застать их, пока судно в дрейфе, но если и на ходу, то ничего страшного. Разогнаться он не успеет, как и сильно отдалиться от суши, а потому, если кто-то и промахнётся мимо верхней палубы, то запаса высоты должно будет хватить, чтобы добраться до берега.
        - Подходим к точке выброса. Не пуха вам, братцы. Настя, присмотри за мальчиками, - вновь послышался ободряющий голос Ларионовой.
        - Куда же мне деваться, они ведь без царя в голове, - в тон ей ответила Бирюкова.
        - Обратный отсчёт. Десть, девять… - уже серьёзно заговорила Василиса.
        Я глянул на Когтя и кивнул, подавая знак открыть дверь. Тот повёл плечами, нервно улыбнулся и взялся за дверную ручку. В салоне гуляли сквозняки, но едва дверь отвалилась в сторону, как в лицо ударил упругий и холодный поток воздуха, а грузовая кабина наполнилась воем ветра.
        Первыми шли мы с Настей, следом Коготь и Болт, два пулемётчика. Наша задача принять на себя первый удар, обеспечить возможность этой паре изготовиться к бою и открыть огонь. Для чего мы с Бирюковой держали свои ружья в руках, а не закрепляли на теле, что никак не проделать с громоздкими и тяжёлыми пулемётами. К моменту подхода остальных верхняя палуба должна была уже быть зачищена от противника.
        В этой связи я отказался от «Облегчителей», сделав из двух крупных топазов «Панцири», которые сейчас находились в подсумках на поясах парней. Ещё два я снял с самолётов, оставив один у себя, а второй передал Насте. Я пересмотрел изначальный план.
        Василиса же сразу после нашей высадки, не вступая в бой, должна уводить «Альбатрос» на Каменец, где и дожидаться результатов схватки. Будь море спокойным, и я приказал бы ей летать где-то неподалёку на случай необходимости вызволить кого из воды. Но о посадке на поверхность бушующего моря нечего было и мечтать. Поэтому лучше бы нам не промахиваться.
        Ну что тут сказать, не всё коту масленица. В этот раз нам организовали достойную встречу. Абордажами эти небеса не удивить, правда, для этого суда сближаются, сцепляются, перебрасывают мостки или забрасывают крючья. Вот такие высадки десанта сегодня нечто невероятное. Однако посты противовоздушной обороны в полной боевой готовности, так как вполне возможна атака авиации противника. Так что встретили нас плотным заградительным огнём.
        Признаться, было очень страшно лететь навстречу целому даже не рою, а потоку трассеров. А ещё вспухали облачка разрывов шрапнели. Пальба из пушки по воробьям? Ну, канониры револьверных пушек так не считали, а потому снарядов не жалели. Когда мы сблизились на достаточное расстояние, ещё и картечью бить начали. Хорошо хоть, реактивные установки отмалчивались, ввиду долгой перезарядки их берегли на случай появления вражеской авиации.
        Мы летели не по прямой, а выписывая пируэты и закручивая спираль. Несмотря на высокую плотность огня, низкая точность картечниц и револьверных пушек плюс наша высокая манёвренность делали обстрел не столь эффективным, как могло показаться. Львиная доля жужжащего свинца и чугунных пуль пролетала мимо. И тем не менее попадания случались скорее чаще, чем реже. Но щит исправно держал натиск, а попавшие в нас пули осыпались вниз, разбрасывая искры.
        О том, чтобы зависнуть и открыть огонь сверху не могло быть и речи. «Кистень» уже пришёл в движение, и подобный манёвр попросту невозможен. Поэтому мы неслись сквозь поток трассеров прямиком к цели. Признаться, не ожидал, что будет так тяжко, на «Туре» такого количества вооружения всё же не было. Поэтому я мысленно молился, чтобы запаса прочности наших «Панцирей» хватило на зачистку верхней палубы.
        Зашли мы с кормы, компенсируя нашу высокую скорость ходом дирижабля. Я сделал «кобру» уже практически над самой палубой, тут же сменив стремительный спуск на плавный. Крыло теперь играло роль паруса, начав тормозить мою горизонтальную скорость. Замедление оказалось слишком быстрым, поэтому я свернулся калачиком, сводя сопротивление потока воздуха на нет.
        Наконец мои подошвы коснулись помоста, я тут же опустился на колени и левой рукой упёрся во влажную крашеную фанеру. Подошвы, наколенники и перчатки подбиты акульей кожей, подобной наждачной бумаге, и сцепление получилось что надо. Поэтому мне удалось удержаться без труда. Что тут сказать, тренировки не прошли даром.
        Я и Настя приземлились чуть ближе к первой реактивной установке, Коготь и Болт позади нас. Едва обретя устойчивость, мы с Феей вскинули ружья. Хотя с неприбранными перепонками это было довольно неудобно. Они то и дело ловили порывы ветра, норовя уронить доморощенных десантников.
        Команда «Кистеня» и не думала праздновать труса или проявлять растерянность. Последняя, если и имела место, то уже прошла, пока мы летели к дирижаблю. Так что обслуга ракетных установок, сдёрнув со спин карабины, бросилась в атаку.
        С одной стороны, они вроде бы совершили глупость, перекрыв сектор стрельбы для картечниц. Но с другой, мы уже во всей красе проявили свою неуязвимость, и бог весть какой запас прочности у наших щитов. Поэтому они и не стреляли. И скорее всего не собирались использовать оружие в качестве дробящего.
        Глупо полагать, что при такой защите у нас нет «Кольчуг». Но ведь карабин можно использовать в рукопашной схватке и в качестве подручного средства. К примеру, поддеть ногу или захлестнуть ремнём шею… Да мало ли способов. А мы всё ещё в комбинезонах-крыльях, и по грации соперничаем с пингвинами, выбравшимися на айсберг.
        Я не успел выстрелить, как первые трое, уже практически вплотную приблизившиеся к нам, снопами повалились на палубу. Однозначно Настя приласкала своим плетением «Рассеиватель». Оно не только развеивает Силу из амулетов, но и ненадолго парализует их обладателей.
        Едва атакующие попадали, как загрохотала ближняя к нам картечница, наводчик которой уже не опасался попасть в своих товарищей. Дистанция порядка двадцати пяти метров. Считай, что в упор, но, несмотря на это, большинство трассеров прошли мимо. Впрочем, и имеющихся попаданий хватало, чтобы заставить меня нервничать. Делая над собой усилие, я прицелился в матроса и потянул спусковой крючок.
        Стальные щиты на картечницах и пушках тут не пользуют. С одной стороны, вроде как и эпоха не та, с другой, наличие амулетов сильно расхолаживает в плане защиты. А потому попасть в грудь наводчика не составило труда. И ему хватило одного единственного выстрела. Стреловидная пуля с лёгкостью сокрушила защиту.
        Согласно сведениям, предоставленным жандармами, шляхтич Цешковский решил компенсировать наличие у нас мощного боеприпаса и сумел выбить под часть своих дружинников шестикаратные «Панцири». Обеспечить всех не получилось, так как подобные амулеты в больших количествах попросту не производились. Стандарт дружин и армейцев вообще трёхкаратники. Так что всё добытое наверняка ушло десанту, команда же дирижабля снаряжена стандартно.
        Передёрнул цевье дробовика и подстрелил заряжающего, полностью выводя из боя эту огневую точку. До неё так просто не добраться, только по мостику, ведущему непосредственно к гнезду.
        Рядом дважды грохнул дробовик Насти, гася вторую картечницу. Она вообще стрелок - закачаешься. Я нервно курю в сторонке, несмотря на мой боевой транс, позволяющий иметь весьма высокие показатели. Оперирование Силой позволяло добиваться таких результатов, что диву даёшься. У Бирюковой получалось даже где-то компенсировать несовершенство оружия.
        Причём, ведя стрельбу, она ещё и походя приголубила очередную набегающую троицу из обслуги следующей реактивной установки. «Рассеиватель» сработал на раз, и они безвольными куклами повалились на палубу.
        В нас вновь полетели трассеры от носовых картечниц. Забухали револьверные пушки, осыпая визжащей картечью, проносящейся мимо или бессильно опадающей под ноги.
        Вообще-то, глупо. Столкнувшись со столь мощными амулетами, я бил бы гранатами. На такой дистанции попасть вполне реально. Если прилетит болванка весом в три фунта со скоростью свыше двухсот сажен в секунду, это ох, как неслабо, даже без учёта пироксилиновой начинки. А если учесть насколько успели просесть наши щиты, так хватило бы и одного попадания с неразорвавшейся взрывчаткой.
        Загрохотали пулемёты Когтя и Болта. Первый накрыл плотным огнём палубу, уложив на неё сразу двоих. Второй сосредоточил огонь на пушечном гнезде по правому борту, упокоив обслугу из троих артиллеристов. Правда, последний попытался уйти, поэтому пуля настигла его на мостике уже у самой палубы.
        Наконец нервы остальных не выдержали, они побежали. Мы успели подстрелить ещё четверых, прежде чем последний матрос скрылся в люке шахты с трапом, пронизывающей весь дирижабль снизу доверху. Всего их тут три, дистанция вполне приемлемая, и контролировать выходы из них нетрудно.
        Ну что сказать, мало на головы экипажа вот такого внезапного десантирования, так ещё и пулемёты. Даже при использовании бердановских патронов их точность и интенсивность таковы, что они оказались реально убойным аргументом. Если бы нас не дёргал ветер, всё время попадавший в перепонки наших комбинезонов, что затрудняло прицельную стрельбу, то мы вообще никого отсюда не выпустили бы.
        - Я и Коготь держим палубу. Фея и Болт, сворачивайте крылья, - заталкивая в приёмное окно дробовика патроны, приказал я.
        Ответили они практически одновременно:
        - Принял.
        - Приняла.
        Я огляделся в поисках «Альбатроса». Василиса уже закончила разворот и, сделав следующий заход, на высоте не больше полутора сотен сажен выбросила остальных восьмерых членов отряда. Они стремительно приближались и через пару стуков сердца начали приземляться на верхнюю палубу.
        Вот как-то сомнительно, что у них получилось бы уцелеть при такой-то обороне. Тут и выучка у расчётов куда лучше, чем на обычном торговце, и стволов побольше будет. Так что нужно делать выводы на будущее и подумать об усиленной защите личного состава.
        Едва разобрались с крыльями, как бросились вязать шестерых обеспамятевших, которых приласкала Настя. Получалось это споро благодаря заранее подготовленным концам верёвок. Оставалось завести руки за спину и за стойку леера, сунуть их в петлю да затянуть. Я научился этому узлу у кочевников, промышлявших людоловством. Метод довольно жёсткий и хорош только, когда мало времени, после нужно перевязывать путы, чтобы не нарушить кровоток.
        Пока трое держали под контролем выходы на палубу, четверо вязали бесчувственные тела, остальные шестеро разбились по парам и бросились к гнёздам. Хотя с начала выброски и успело произойти многое, времени пока прошло мало, и у убитых нами имелся ещё шанс возродиться. Лучше уж пленные, чем убитые.
        Человеколюбие тут ни при чём. Как не имеет значения и возможность получить за них выкуп. Тут ведь феодальное общество, а потому сюзерен в ответе за своих подданных. Это судьба наёмников никого не волнует, кроме них самих. Однако деньги меня не интересовали. Я ведь собирался захватить дирижабль, притом слабо себе представлял, как им управлять. Абсолютная память это замечательно, но, как я уже не раз говорил, между «знать» и «уметь» есть одна большая разница. Остальные же члены моего отряда не могли похвастать и знанием теории. Не хотелось бы потерять судно по собственной глупости. Поэтому, чтобы увести дирижабль, мне нужна была команда. Хотя бы в минимальном количестве…
        Пока разбирались с пленниками, Настя обошла меня, Когтя и Болта, восполняя заряды в наших щитах, не забыв при этом и о себе. Чтобы иметь в запасе максимум Силы, мы взяли с собой все имеющиеся у нас мало-мальские амулеты, в том числе и «Зарядники», ссыпав их в подсумки на поясах. Бирюковой ведь без разницы, откуда выкачивать энергию.
        Просадили же наши щиты мы изрядно. Не сказать, что в ноль, но на три четверти точно. А это в среднем более девяноста попаданий в каждого из нас. И львиная доля пришлась на момент высадки, когда мы торчали как три… в смысле четыре тополя на Плющихе.
        - Рог, доклад по пленным, - приказал я унтеру, выкидывая из магазина патроны с дымарём.
        Мне всё же удалось найти время и изготовить немного бездымного пороха. Этого хватило на то, чтобы снарядить пару сотен ружейных и три сотни пулемётных патронов. Не так чтобы много, но на штурм должно хватить, а впоследствии можно будет изготовить и побольше. Но, опять же, только для боя в помещениях. Взваливать на себя полное обеспечение даже одной только своей команды это чересчур.
        - Четырнадцать упакованы и в полном порядке. Двое наглухо, в головы, - коротко доложил унтер.
        - Отлично. Рупор, Штык и Змей, контролируете пленников, верхнюю палубу и выходы на неё, - продолжил я уже ставить задачу, а вернее, уточнять постановку, всё уже давно оговорено. - Я, Коготь и Болт держим трапы в шахтах. Остальные чистят палубы. Рог старший. За Фею отвечаешь головой.
        - Есть отвечаю головой, - кивнул унтер.
        - Вопросы? Вопросов нет. Работаем, - подытожил я.
        Опасно для девушки? Вообще-то, при наличии прикрытия не очень. Да и сама Настя валит народ пачками, достаточно им оказаться в поле её зрения и в радиусе одиннадцати шагов. Так что ни о какой рукопашной не может быть и речи. Разве только нападавшие избавятся от амулетов, что вряд ли.
        Глава 23
        Настя посмотрела в тёмный зев кормовой шахты, пронизывающей дирижабль сквозь все палубы. На «Кистене» их пять. Первая грузовая, она же трюм, с опускающейся боковой аппарелью, через которую осуществляется погрузка и выброска десанта.
        Вторая лётная с носовой и кормовой аппарелями, которые, опускаясь, увеличивают её длину на тридцать шагов. Рассчитана на эскадрилью из шести палубных самолётов, что-то типа «Гуся» туда уже не поместится по габаритам. Такие могут принять лишь линкоры. Хотя даже им не вместить «Альбатрос». Ну и в отсутствии авиагруппы так же может использоваться, как грузовая.
        На третьей находится ходовая рубка, артефакты, технические помещения, мастерские, баки с топливом и насосы подачи его к горелкам котлов… Словом, всё необходимое для жизнедеятельности судна и управления им.
        Четвёртая жилая. В кормовой части расположены каюты экипажа, далее к носу камбуз, за которым находится пассажирская палуба со всем необходимым для комфортного путешествия пятидесяти человек.
        Пятая артиллерийская, самая верхняя, на которой они сейчас и находились. Именно на ней обычно ставят всё вооружение водоплавающих дирижаблей, и основное сугубо воздушных. У последних имеются огневые точки картечниц и револьверных пушек и в нижней полусфере, что позволяет куда эффективней отбивать атаки снизу. Ракетные установки внизу не ставят ввиду специфики этого оружия…
        Отведя взгляд от зева шахты, Настя посмотрела в глаза Фёдору. Тот ободряюще ей подмигнул и сделал приглашающий жест в сторону люка. Она ответила нервной улыбкой, отпустившее было её напряжение после зачистки верхней палубы вновь начало наваливаться, сжимая внутренности в тиски. Впрочем, как и всегда, это ощущение отступит, стоит ей почувствовать первого противника.
        Возможно, от желания отвлечься, мысли свернули в сторону Горина. Странный молодой человек, знающий так много, что Бирюкова просто диву давалась. Неполные девятнадцать, отсутствие сколь-нибудь существенного образования и вдруг такое. Вне всякого сомнения, перед ней был гений, ничем иным она объяснить это не могла.
        Если только не брать в расчёт восточную бредятину о переселении душ. Вот нахождением в теле молодого человека взрослого мужчины, умудрённого опытом и имеющего обширные знания в различных областях, это вполне можно было бы объяснить. Порой на неё смотрел зрелый муж, но в следующее мгновение она видела перед собой мальчишку, полного юношеского максимализма. М-да. Все же в гениальность Фёдора поверить куда проще.
        За это выступало и то, что он порой совершал такие ошибки, что она просто диву давалась. Ну чисто неопытный юноша со взором горящим. Опять же, у него нет конкретной цели в жизни, есть только краткосрочные задачи. Правда, справедливости ради, к ним он шёл, невзирая ни на что, действуя быстро, решительно и жёстко.
        Настя всё чаще стала ловить себя на том, что он ей нравится. Ещё совсем недавно она была готова бросить и его, и Гаврилу, заботясь только о собственных интересах. Но прошло совсем немного времени, и она уже даже не помышляет о том, чтобы оставить их.
        В принципе, у неё было этому железное объяснение. Искусственный источник Силы. Она ведь одарённая, и доступ к нему для неё был исключительно важен. За каких-то три месяца она успела добиться куда большего, чем за прошедшие годы с момента, когда её нашёл учитель. Вместилище увеличить пока не удалось, процесс всё ещё продолжается, и вряд ли у неё получится управиться раньше чем за год, но то, насколько обещает вырасти его объём, впечатляло. Она и представить себе не могла, что источник способен настолько усиливать одарённого.
        Вот только при мысли о генераторе Силы она испытывала восторг и ожидание скорой встречи. А стоило подумать о Фёдоре, как становилось как-то тепло и уютно. Причём уже не единожды Настя замечала, что может без сожаления пропустить сеанс медитации, если вставал выбор между нею и компанией Горина…
        Бирюкова мысленно встряхнулась и сделала шаг на трап, ведущий в полумрак шахты, освещённой газовыми фонарями в пожаробезопасных колбах. Как уже говорилось, «Кокон» способен защитить лишь основные конструктивные элементы, к коим те же трапы, перегородки, двери и многое другое не относились.
        Полагаться на свет фонарей она не собиралась и, прежде чем спуститься на одну ступень, ощупала пространство «Чутьём». Никого. Так дальше и спускалась, постоянно осматриваясь с помощью своей способности.
        Первый марш трапа она миновала, так никого и не обнаружив. А вот когда спустилась до промежуточной площадки, тут же почувствовала, что за дверями тамбура четвёртой палубы их поджидают пятеро. И судя по тому, что стоят вплотную к дверям, они делают ставку на рукопашную. Вполне оправданно после увиденного ими на верхней палубе.
        - Пятеро за дверью, - обернувшись, тихо произнесла она.
        Фёдор двигался сразу за ней, он должен был остаться контролировать выход с палубы в шахту, а получив сигнал о зачистке, двигаться вниз в ожидании, когда закончат со следующей. Горин хмыкнул и одобрительно кивнул, явно адресуя это полякам, принявшим единственно верное решение. Вот только имелась парочка но, куда же без них. Первое, это одарённая на острие удара. И второе, изворотливый ум пришельца из другого мира, способного удивить, и зачастую насмерть.
        Он обтёк Настю, уже держа в руке гранату с выдернутой чекой. Приблизившись к двери, провернул ручку и легонько её толкнул. Запирать вход матросы не стали. С одной стороны, они сами хотели сойтись в рукопашную, с другой, фанера не та преграда, на прочность которой следует рассчитывать.
        Горин ударил шляпкой запала по бедру, и раздался хлопок капсюля. Без лишней спешки он выждал немного, а затем приоткрыл дверь и, забросив гостинец в коридор, вновь её прикрыл. Замедлитель рассчитан на три-четыре секунды, так что рвануло практически сразу. Да так мощно, что дверь даже вздрогнула, не имей она уплотнителей, так наверняка ещё и дым выметнуло бы. Зато звуконепроницаемой она не была точно, и из-за неё послышались ошалелые и злые крики, обильно замешанные на мате.
        Настя решительно подступилась к двери и, толкнув её, вошла в коридор. Все пятеро матросов трясли головами, зажимая уши, или яростно тёрли глаза, потеряв как слух, так и зрение. Секунда, и они повалились без чувств, а в помещении повисла тишина, нарушаемая только отдалённым гулом работающих машин и винтов.
        Коридор с пассажирскими каютами имел П-образную форму, двумя рукавами выходящий в просторный центральный салон. Они оказались в углу, образованным правым продольным и поперечным проходами, в которые выходили двери кают.
        Бирюкова прошла дальше по поперечному коридору, проверяя «Чутьём», нет ли рядом ещё кого. Двое бойцов сопровождали её, готовые в любой момент защитить одарённую. Дошли до поворота, так никого и не обнаружив. Оставив эту пару здесь контролировать левый коридор, она вернулась к правому, где её дожидались четверо, уже успевшие спеленать пленников, чтобы исключить какие-либо случайности.
        Точно так же, проверяя «Чутьём» остальные каюты, в сопровождении бойцов она дошла до просторного салона. Никого. В общем-то, ничего удивительного. Экипаж сейчас рассредоточен по дирижаблю согласно боевому расчёту, в нахождении кого-либо на пассажирской палубе попросту не было смысла. Вот камбуз это совсем другое дело. Но от салона, одновременно выполняющего роль столовой, его отделяет ещё и бар, где пассажиры могли выпить чашечку кофе или что покрепче.
        Едва оказались в салоне, как из противоположной двери появилась группа из четверых вооружённых матросов. Похоже, обеспокоенных тем, что после громкого хлопка больше не последовало ни единого лишнего звука. А может, и потому что не получилось связаться по «Разговорнику», признаться, она не помнила, имелись ли у пленённых эти амулеты.
        Для атаки плетением слишком далеко. Настя замерла было в нерешительности. Но Грохот не растерялся и от бедра полоснул по полякам длинной пулемётной очередью. Будь у него патроны с бурым порохом, и весь салон заволокло бы дымом. А так лишь лёгкая дымка. Правда, дышать сразу стало тяжко, а глаза начали есть газы. Зато срезал всех разом. Двое рухнули замертво, оставшиеся повалились на пол, заливая его кровью и оглашая салон стенаниями.
        - Грохот, держи правый коридор, - указывая на тот, откуда появились матросы, приказал Рог. - Фея, левый.
        Настя без лишних слов прошла к двери, за которой находился коридор с библиотекой и читальным залом, а так же курительная комната. Сам унтер и боец с позывным Топор начали спешно вязать убитого и двоих раненых. Четвёртому не повезло, тяжёлая пуля разнесла ему череп, выметнув мозги на стену. Дистанция всего лишь в два десятка шагов, что тут ещё сказать.
        Управились споро, спасибо заготовкам пут, которым их научил Лютый. Не прошло и минуты, как пленники уже лежали, упакованные на полу, тихо ругаясь, и «пся крев» в ряду бранных выражений было самым безобидным.
        - Топор, смени Фею в левом коридоре. Фея, чистим каюты, - продолжил раздавать команды Рог.
        Настя вновь не стала задавать ненужные вопросы. Вообще-то, она вроде как одарённая и по определению стоит выше унтера. Но это где угодно, только не в отряде Лютого. Здесь командует он, и коль скоро назначил Рога старшим, тот и будет отдавать приказы. Впрочем, пока не начнёт выдавать чушь. Идиотские распоряжения она выполнять не собиралась.
        Коридор с каютами ожидаемо оказался чист. Как, впрочем, и левый рукав с библиотекой и курительной комнатой. Зато когда они сосредоточились у правого, вновь появились поляки. Они попытались было вступить в огневой контакт, но на этот раз Бирюкова не стала проявлять растерянность и бросилась вперёд. Пока сближалась с противником, успела почувствовать более десятка лёгких тычков по всему телу. Что, конечно же, её не остановило.
        Пробегая по коридору, она не забывала осматривать примыкающие помещения «Чутьём», намереваясь остановиться, едва заподозрив неладное. Однако всё было чисто, и она вскоре оказалась в десятке шагов от стрелков. А там атаковала плетением, и все трое повалились без звука.
        - Фея, это что было? - приблизившись к ней, строгим тоном поинтересовался Рог.
        - Я их обезвредила, - пожала она плечами, подражая Горину.
        - А если бы кто-то навалился на тебя?
        - Я контролировала обстановку.
        - Сейчас ты должна выполнять мои приказы. Не было никакой необходимости в этой безрассудной атаке.
        - У меня в запасе…
        - Тысячекаратный «Панцирь» не спасёт от прямого контакта. Случайно пропущенный крепкий удар, и ты позабудешь обо всех своих плетениях, превратившись в лёгкую дичь. Я доложу о случившемся Лютому. А сейчас действуем строго по плану, пока я не решу, что пришло время его изменить.
        
        
        Группа зачистки ушла, и я остался в одиночестве. Остальные две шахты держат пулемётчики Коготь и Болт. У нас троих двухсотпятидесятикаратные «Панцири», и поди таких сковырни. По большому счёту парням и пулемёты-то не нужны, хватило бы и дробовиков с «хаудами». Но перегружать этим оружием штурмовиков я посчитал излишним. Хватит и одного пулемёта.
        Что до меня, то я имел ещё один серьёзный аргумент в виде «Пробоев», которыми заряжена «хауда». Так что для того, чтобы удержать узкий трап, я экипирован в должной мере, и бросаться на меня в атаку не советовал бы.
        Правда, несмотря на мою уверенность в безнадёжности подобного шага, я отчего-то не сомневался в том, что члены экипажа могут на него пойти. Ну хотя бы потому, что при всей моей нелюбви к пшекам должен признать, что во всех мирах, где я побывал, уж в чём в чём, а в храбрости им не откажешь, как и в умении драться. Как по мне, то биты они бывали только из-за внутренних противоречий, причина которых в извечном гоноре.
        Некоторое время было тихо, а затем послышалась длинная пулемётная очередь. Я хотел запросить обстановку, но, дёрнувшись было, так и замер, не донеся палец до горошины «Разговорника». Не стоит контролировать каждый шаг подчинённых. Тем паче, что других выстрелов не последовало. А чуть позже прошёл доклад Рога о столкновении и выводе из строя четверых членов команды.
        Снизу донеслись звуки какой-то возни. Настя сейчас не помешала бы. Но, к сожалению, её рядом нет, а её «Чутье» в амулет не заключить. Причём это относится не только к способностям, но и к части плетений, как тот же «Рассеиватель». Камень-то огранить и закачать в получившийся амулет Силу получится, тут всё неизменно, но для его активации нужно и самому быть одарённым.
        Я вскинул к плечу дробовик и взял на прицел промежуточную площадку. Что там ниже, не видно, и остаётся полагаться только на слух. Возня сменилась настороженными шагами. Двигаться старались максимально бесшумно, но для этого необходимо иметь соответствующую подготовку и навыки. И всё куда сложнее, если движутся несколько человек.
        Наконец в поле зрения появился поляк в форме офицера, вооружён револьвером и кортиком. Вроде и не отличается статью, и в движениях не ощущается бывалый боец. Но я ощутил исходящую от него угрозу. Вот как-то сразу понял, что он не просто так, по собственной дурости, попёрся на противника, защищённого серьёзными амулетами.
        И в первую очередь настораживает набор оружия. Выстрел из самого мощного револьвера вдвое слабее винтовочного, ну и кортик. Однозначно в барабане «Пробои», а в рукояти клинка «Стилет». Ну не идиот же в самом деле передо мной, тем более в звании поручика. Это ведь дружина, а не военный флот, так что карьера тут делается тяжко.
        Всё это пронеслось у меня в голове буквально в мгновение ока. В следующее я уже нажал на спусковой крючок. Грохнуло. Приклад мягко толкнул в плечо, спасибо компенсатору. Промазать я не мог по определению, тут дистанция-то в несколько шагов. Но поляк словно и не почувствовал ничего, впрочем, так оно и есть, если не учитывать слабый тычок. Получается, на нём серьёзный амулет.
        Офицер замер, и прежде чем я успел перезарядить свой дробовик, выстрелил с предварительного взвода. Я уже привычно ощутил тычок и пальнул в ответ. Спусковой крючок для скоростной стрельбы не выжимал, у меня ведь не картечь, и необходимо бить прицельно. Однозначно не промазал, но противник остался на ногах. Мало того, ещё и начал палить самовзводом, причём умеючи, и его пули всякий раз находили свою цель. В смысле меня. Я выстрелил вновь. И опять тот остался на ногах.
        Последние два выстрела поляк сделал уже сквозь плотную завесу порохового дыма. Не помогало даже наличие в шахте лёгкого сквозняка. Пользуй он не обычный дымарь, а бурый, то дела обстояли бы чуть лучше. Впрочем, его это мало заботило, потому что стрелком он оказался отличным. Ну, коль скоро попал ровно шесть раз. Этому способствовала как дистанция практически в упор, так и привычка местных не выказывать лишней суетливости, выработавшейся благодаря амулетам.
        Я пальнул в четвёртый раз и отступил на шаг, уходя с линии огня. Ну или по меньшей мере из поля зрения. Потому что сосновые плахи трапа подо мной прыснули щепой от пробивающих их винтовочных пуль, и я вновь ощутил несколько попаданий. Грохот стоял такой, что я уже практически ничего не слышал. Эдак и до контузии недалеко, куда уж разбирать на слух количество противников. Но если судить по появляющимся отверстиям, то стрелков вряд ли больше трёх.
        Рванул из подсумка светошумовую гранату, выдернул чеку с уже разжатыми усиками, приложился шляпкой детонатора по бедру и бросил её в противоположную стену. Та отскочила и, скрывшись за поворотом трапа, рванула. Глаза от вспышки не пострадали, хотя зайчиков я поймал, даже несмотря на непрямой контакт. Зато по ушам прилетело так, словно кто-то от всей широкой души приложился по ним ладонями. Ну и заодно по темечку, чтобы жизнь мёдом не казалась.
        Слуха лишился сразу. Только заунывный звон в ушах и дикая головная боль. Я даже пару раз зевнул, чтобы хоть как-то прийти в себя. Да куда там. Помогло только, когда я, по обыкновению, купировал болезненные ощущения, слегка отстранившись от тела.
        Стало не только легче, но и мозги начали соображать. Поэтому я сделал шаг вперёд, вновь выходя на линию огня. Только теперь в меня никто не стрелял. Правда, и я ничего не видел, лишь молочно-белая стена дыма. Тут и револьвер постарался, и граната добавила. Благодаря сквозняку завеса уже рассеивалась, но и счёт шёл на мгновения, так как пострадавшие могли воспользоваться «Лекарем». У меня не было времени даже доснарядить магазин дробовика.
        Спустившись на несколько ступеней, обнаружил лежащего на трапе поручика, которого я достал-таки четвёртым выстрелом. Выходит, у него был амулет порядка двадцати карат. Вполне нормальная практика для моего отряда, чего нельзя сказать в общем. Весьма дорогое удовольствие, знаете ли.
        Слух так и не вернулся. Зато в рассеивающейся завесе я заметил ещё одного офицера и без раздумий нажал на спусковой крючок. Толчок отдачи. Звука выстрела не услышал. Поляк как тряс головой, разевая рот в широком зевке, так и трясёт, словно и не прилетело в него почти двадцать грамм стали со скоростью свыше семисот метров в секунду. Однако после второго выстрела он распластался на площадке, истекая кровью.
        Оставались ещё трое матросов с карабинами Маузера. Не ошибся я в оценке количества нападавших. Была мысль выхватить «хауду», но, признаться, пожалел «Пробои», это же как из пушки по воробьям. Поэтому извлёк из патронташа разом три патрона и спешно, но без суеты, начал загонять их в приёмное окно магазина.
        Стрелять в беспомощных противников сродни избиению младенцев? Вообще-то, слепой и глухой вовсе не равно беспомощности, и я за свои прожитые годы уже успел в этом убедиться. Поэтому предпочитаю не рисковать попусту. Да и про «Лекарей» не следует забывать. Их нынешнее состояние, скорее всего, результат растерянности, которая быстро пройдёт. Будь у меня прикрытие, и всё обернулось бы иначе, а эти пятеро стали бы пленниками.
        Три выстрела, которые я лишь почувствовал, но не услышал, поставили в этом деле точку. В конце концов, они сюда пришли не цветочки собирать, а с боем захватить заставу Доброхотскую, невзирая на наличие там женщин и детей. А по делам и награда.
        Глава 24
        Убедившись в том, что противников больше не осталось, я поднёс к подбородку кольцо с «Лекарем». По телу пробежала приятная волна, головная боль тут же исчезла, звон в ушах сменился привычными звуками скрипа дерева, шума винтов, работы паровых машин. Я снарядил магазин дробовика, передёрнул цевье, досылая патрон в патронник, и вогнал в приёмное окно шестой.
        Покончив с этим, приложил палец к горошине «Разговорника». Нужно быть совсем глухим, чтобы не расслышать разрыв гранаты и перестрелку. Не такая уж тут и хорошая звукоизоляция.
        - Здесь Лютый. Минус пять. Пытались пробиться с третьей палубы. Опустился на промежуточную площадку, держу под контролем тамбур. Остальные доклад.
        - Рупор, пятая палуба, тихо.
        - Коготь, первая шахта, тихо.
        - Болт, вторая шахта, тихо.
        - Рог, подошли к тамбуру второй шахты. Повязали восьмерых, один минус.
        - Принял. Работаем, - прервал доклад я.
        Только после этого откинул крышку клапана подсумка на поясе и поднёс к «Панцирю» александрит. Судя по изменившемуся цвету камня, поручику удалось снять с амулета пятую часть Силы. Разбираться, чем был вооружён второй, и имелись ли «Стилеты» в их кортиках, я не стал. Всё потом…
        Как я и предполагал, противопоставить нам команде дирижабля по большому счёту было нечего. Без боя, конечно, никто не сдался, но и серьёзного сопротивления оказать не смогли. Похоже, самые боеспособные как раз атаковали меня. У капитана двенадцатикаратный «Панцирь», но и он оказался простым мальчиком для битья. Стоило только выбить замок на двери рубки добрым зарядом картечи, как в дело вступила Настя, решившая вопрос в одну секунду…
        Я, наконец, ступил в ходовую рубку и осмотрелся вокруг. Управление дирижаблем полностью сосредоточено здесь. Даже вентили подачи топлива к форсункам котлов, расположенных вместе с паровыми машинами на крыльях. Всё достаточно архаично, на тросиках и тягах, но работает вполне исправно. А если возникнет нужда, то есть команда бортмехов, которые вполне управятся с поломками.
        Я осмотрел четверых пленных, уже связанных и пребывавших в беспамятстве. Командир «Кистеня», офицер и двое матросов, тот минимум, который необходим для управления судном. Остальные были задействованы для отражения абордажа.
        - Здравы будьте, боярин, - коснувшись пальцем горошины «Разговорника» за ухом, вызвал я.
        - И тебе не хворать, - раздался в голове голос Каменца.
        - Я захватил дирижабль Цешковского, так что второй волны десанта не будет.
        - Это точно? - В голосе боярина явно звучало недоверие.
        - Точнее и быть не может. В настоящий момент я нахожусь в ходовой рубке «Кистеня» и разворачиваю его в сторону вашей вотчины. А как дела у вас?
        Вопрос вовсе не праздный. К гадалке не ходить, капитан дирижабля успел доложить, что судно практически захвачено, а отсутствие его на связи укажет на это однозначно. У меня слишком мало людей, чтобы дать достойный отпор атаке авиации.
        - Истребители шляхтича потрепали, два сбили, остальные ушли восвояси. Мы потерь не понесли, но три машины нуждаются в ремонте.
        - Принял.
        Не сказать, что ответ меня устроил, но имеем то, что имеем. А ведь шляхтич может задействовать против нас и свои бомберы, чтобы не дать увести захваченный фрегат. Я бы использовал. Тем более что ракетное вооружение они нести вполне способны, причём куда серьёзней истребителей. Неповоротливы, это да. Но с другой стороны, средства противовоздушной обороны «Кистеня» не столь уж и серьёзны.
        - Кусок-то сам проглотишь? Или нужна помощь? - поинтересовался боярин.
        Понимает, что прибрать такой трофей с наличными моими силами будет сложно, вот и предлагает. Мало захватить трофей, нужно ещё и суметь удержать его в руках. Только Каменец ведь и не подумает заниматься благотворительностью. Стоит мне воспользоваться его помощью, как он уже будет иметь право на долю. Всё чётко прописано в заключённом нами договоре.
        А дирижабль трофей знатный. Вот такой малотоннажный, как «Кистень», обойдётся в среднем в три с половиной миллиона рублей. И это голый, без начинки и вооружения. А добавить сюда артефакты, каждый из которых стоит порядка девятисот тысяч, и вовсе сумма выходит астрономическая.
        Даже мне при всех моих возможностях придётся серьёзно постараться, чтобы набрать нужные средства. А ведь ещё нужно избежать ненужных вопросов. Такие траты происхождением реципиента объяснить уже будет сложно. Я и так оснащение своей команды амулетами не афиширую. Это ведь нечто за гранью. Не заботятся тут так о личном составе. Нигде. Даже в царской дружине.
        - В помощи не нуждаюсь, - возразил я.
        Как по мне, то проще потерять судно, чем потом выкупать его часть у таких доброхотов. Со временем, конечно, выкуплю, но к чему эти кружева, если их можно избежать.
        - Ну как знаешь. Веди свой трофей на Каменец. Отличная работа, Фёдор Максимович. Признаться, не верил. Теперь наш черёд.
        - Удачи вам, боярин.
        Я ещё раз глянул на командира «Кистеня», которого устроили сидя, прислонив спиной к перегородке ходовой рубки. Того вырубило разрядом Силы, рассеянной Настей, и когда он придёт в себя, непонятно. Времени же у меня не так много. Поэтому я склонился над капитаном и прикоснулся «Лекарем» к его подбородку. По телу пленного пробежала волна приятной истомы, и он открыл глаза.
        - Господин капитан, как вы себя чувствуете? - поинтересовался я, едва он открыл глаза.
        - Что с командой? - в ответ спросил тот, поведя плечами.
        Ну что сказать, с одной стороны, эффект от воздействия «Лекаря». С другой, неприятно сознавать себя пленником со связанными руками, сидящим на полу ходовой рубки, где ещё совсем недавно ощущал себя первым после бога.
        - Позвольте представиться, командир отряда варягов «Носорог» Горин.
        Прежде чем ответить, поляк поднялся, отказавшись от моей помощи, и, выпрямившись, гордо задрал подбородок.
        - Командир фрегата «Кистень» капитан Тшебинский. Так что с моей командой? - повторил он вопрос.
        Держится огурцом с присущим полякам гонором. Но стоит отдать ему должное, в первую очередь его волнует судьба экипажа.
        - Десять человек погибли, сорок два взяты нами в плен, фрегат полностью под нашим контролем, - обозначив лёгкий учтивый поклон, ответил я.
        Не вижу смысла издеваться над пленником, неспособным ответить тебе в должной мере. Эдак самоутверждаться может только трус или больной придурок. Я предпочитаю вести себя максимально корректно.
        С тех пор, как обзавёлся набором игл, у меня отпала даже надобность в экспресс-допросе в полевых условиях. То ещё дерьмо, не для слабонервных. Иглы, воткнутые в нужные точки, давали тот же эффект и при сопоставимых сроках. Допрашиваемый впадал в апатию, и придумывать какую-либо ложь ему становилось попросту лень.
        Безусловно, и тут не без нюансов. Хорошо проработанная и заученная легенда вполне могла быть выдана за правдивую информацию. Ведь в этом случае придумывать ничего не нужно, всё уже готово. Тут, как и с «Лжекамнем», важно уметь задавать правильные перекрёстные вопросы, дабы создать трудности и пробудить ту самую апатию.
        - Вы шутите? - вздёрнул бровь поляк, явно удивлённый соотношением погибших и пленных.
        - Ни в коей мере. Не вижу смысла в излишнем кровопролитии, коль скоро могу этого избежать. И в этой связи у меня есть к вам просьба. Не поможете ли перегнать мой дирижабль на остров Каменец. Развернуть и привести туда судно мы ещё в состоянии, но вот посадить уже немного сложнее. Хотелось бы избежать ненужного риска.
        - «Кистень» принадлежит шляхтичу Цешковскому, - опять вскинул подбородок капитан.
        - С какой радости? - искренне удивился я. - Вы на солнышке перегрелись? Он был захвачен мною во время разбойного нападения на заставу Доброхотскую, и на основании моего договора с боярином Каменцом является моим законным трофеем. Повторяю свою просьбу: помогите перегнать мой дирижабль.
        - Я этого не стану делать.
        - Уверены, что готовы поставить на кон жизни ваших подчинённых и свою собственную?
        - Мы давали присягу и выполним свой долг до конца, - пожал плечами капитан.
        - Лютый, все три артефакта деактивированы, - послышался в голове голос Насти.
        Сейчас нас слышали все бойцы, поэтому никаких неформальных обращений. Мы всё ещё на боевой операции, а потому используем позывные. Если хочешь добиться дисциплины, начни с себя.
        В основном дирижабли оснащаются тремя типами артефактов - «Панцирем», «Коконом» и «Облегчителем». Военные плюсом к тому ещё и «Кольчугой», так как боевые корабли широко используют тараны. Вот такая концепция воздушного боя, к слову, не лишённая смысла, хотя и полностью нивелируется наличием соответствующей защиты.
        - Что «Зарядники»? - прикоснувшись к горошине «Разговорника», поинтересовался я.
        - Со слов одного из механиков, по приказу капитана он извлёк их из артефактов и выбросил в море. Не лжёт, - предвидя мой вопрос, сразу уточнила она.
        - Полковник Цешковский не позволит увести «Кистень» и непременно отправит сюда свои аэропланы. В отсутствии защиты достаточно будет попадания одной ракеты малого калибра, чтобы дирижабль превратился в пылающий факел. И не факт, что при этом не погибнете вы сами. «Коконы», конечно, не позволят вам сгореть, но сомнительно, чтобы вы успели добраться до суши, - с победным видом произнёс капитан.
        - Из этого я делаю вывод, что полковнику известно об отсутствии защиты.
        - Я сообщил ему об этом, - слегка повернув голову, подтвердил Тшебинский.
        При этом в солнечном свете, льющемся в окна, на его ухе блеснула дужка амулета, горошина которого находилась сзади. Меня это навело на мысль, что, возможно, те плетения, которые не получается использовать неодарённым, просто нуждаются в правильной активации. Тот же «Лекарь» необходимо подносить к голове. «Разговорник» непременно крепить за ухом и прикасаться к нему пальцем. А иначе только и того, что он будет вибрировать, возвещая о вызове.
        Нужно будет поподробней всё вызнать у Насти. Хотя её познания в этой области и оставляют желать лучшего, однако они куда обширней моих. А ещё она имеет возможность оперировать Силой и работать с нею не просто в трансе, но в потоке. Так что шанс найти правильный ответ у неё значительно выше.
        - И вас ничуть не задевает то, что он пожертвует вами и командой, о которой вы проявляли заботу, лишь бы судно не досталось нам? Вы действительно хотите погибнуть после того, как исчерпали все средства, и захват судна произошёл только ввиду отсутствия у вас возможности противостоять нам?
        - Мы давали присягу, и наш долг следовать ей до конца. А что до меня, то жить с позором капитана, сдавшего свой фрегат, приятного мало. Сделайте одолжение, убейте меня.
        - Я доверю эту честь пану Цешковскому, - покачав головой, открестился я.
        Нет, правда, пусть сами разбираются с этим дерьмом. Я-то тут при чём. «Зарядники», конечно, жаль, но это не критично. Только не для меня, способного в довольно сжатые сроки создать даже булыжник в тысячу карат. В смысле огранивать его, само собой, придётся долго, но это мелочи. Вот реализовать целую гору рубинов в сжатые сроки это уже куда сложнее. Так что спасибо пану капитану за трофей.
        Я подошёл к штурманскому столу и, вооружившись готовальней, быстро проложил маршрут. Потом озвучил бойцу у штурвала курс, и когда тот внёс необходимые поправки, обернулся к унтеру.
        - Рог, командуй тут, - приказал я.
        - Слушаюсь, - коротко бросил тот.
        Четверо в ходовой рубке, меньше не получится, дирижабль достаточно сложен в управлении. Пятый у топливных баков контролирует работу насоса, питающего форсунки котлов. Показатели температуры посредством электричества подаются непосредственно в ходовую рубку. Шестой от греха подальше сопровождает Настю, а то мало ли кто может оказаться на борту, тут мест, чтобы спрятаться, достаточно, а её способности и плетения вовсе не панацея. Седьмой охраняет пленников. Трое пулемётчиков и Рупор на верхней палубе - на случай атаки.
        Покинув ходовую рубку, я направился в зал с артефактами. Уж больно интересно взглянуть, как оно там всё устроено. На «Туре» Казанов и близко не подпускал нас к этим механизмам. Даже посмотреть. Наверное, чтобы не сглазили. Я же говорил, что местные воздухоплаватели не менее мнительные и суеверные, чем в других мирах. Так что я их пока и не видел ни разу. Даже глазами реципиента.
        - Ну что тут у нас, Фея? - поинтересовался я, входя в довольно просторный зал.
        - Порядок. Собрала по сусекам Силу в мои «Зарядники» и установила их в артефакты, - поочерёдно указав на три ящика, произнесла она.
        Вообще-то, ничего особенного. Самые обыкновенные из толстой фанеры, с нишами для амулетов, габаритами полторы, на одну и четверть сажени. Похожи друг на друга, как братья-близнецы. Единственно обозначения на каждом из них в виде огранки, соответствующей назначению. Как отличаются и механизмы, заключённые внутри.
        Понятия не имею, как они работают. Это продукт какой-то техномагии, созданный сведущими в механике одарёнными. И да, учитывая количество железа, заключённого в этих коробах, масса каждого из артефактов не меньше пяти тонн. Более мощные образцы и весят в разы тяжелей.
        Хотя артефакты и в одном помещении, расположены не в рядок. Они являются составными элементами каркаса дирижабля и разнесены по достаточно просторному помещению. Два ящика с «Панцирем» и «Облегчителем» находятся на уровне пола, третий, «Кокон» приподнят на высоту в пару сажен. К нему подведено полотно одного из баллонетов с газом. Всего их восемь, но, несмотря на изолированность каждого, все они составляют единое целое, благодаря чему обеспечивается пожаробезопасность.
        - Только «Облегчитель» активировать нечем, - указав на нужный артефакт, пояснила Настя.
        - Вообще-то, у меня тоже стокаратный «Зарядник».
        - Пустой, - уточнила она.
        - Ничего. Наскребёшь, - отмахнулся я.
        - А смысл? Идём налегке, на борту нет даже аэроплана разведчика, высота тысяча сажен. Как по мне, так вполне достаточно.
        - Вот тут я с тобой согласен. Главное, что «Панцирь» и «Кокон» активны. Вот удивится пан полковник. Как считаешь? - подмигнул ей я.
        - Я бы точно удивилась, - улыбнулась она и добавила: - А ещё у меня появились бы к тебе дополнительные вопросы.
        - Да их и без того уже столько, что у жандармов скоро косоглазие случится. Надо побыстрее от них сваливать куда подальше.
        - Это да. Что капитан, согласен помочь с посадкой?
        - Бесполезно. Такого только прибить. И сдаётся мне, команда у него под стать. Ничего, зависнем, стравим часть газа и опустимся на землю.
        - И где ты потом раздобудешь столько водорода? Это же Каменец, там даже для аэропланов нормального порта нет.
        - Ничего не поделаешь. Иначе его посадить не получится.
        - Тогда предлагаю сразу лететь в Менск. Там и эллинг можно арендовать без проблем, и водородная станция не одна.
        - Как вариант, - согласно кивнул я.
        Анастасия ничего не ответила и замерла на несколько секунд, расфокусировав взгляд. А потом вновь стала сама собой.
        - Кто-то к нам приближается. Девять с половиной вёрст, высота три тысячи сажен. Увы, один или несколько, я без понятия.
        - Быстро же они обернулись, - дёрнул я уголком губ и, кивнув Фее с Топором, направился на выход.
        А вообще с порченым радаром Насти нужно что-то делать. Она ведь даже не может определить, групповая это цель или одиночная. Просто безобразие какое-то, а не способность.
        Когда выбежали на верхнюю палубу, неизвестный или неизвестные успели подобраться на расстояние в пять вёрст, и расстояние быстро сокращалось.
        - Это что же получается, нам теперь вот так постоянно придётся бегать? - высоко вздымая грудь, прикрытую кожаной курткой, возмутилась Настя, имея в виду забег по трапам.
        - Увы, нет в жизни совершенства, - развёл я руками, также страдая одышкой. - Рупор, доклад по ракетным установкам. - Это уже к оставленному на палубе за старшего.
        - Малый калибр заряжен шрапнелью, средний фугасами.
        - Взрыватели на шрапнели?
        - Три секунды, - ответил он.
        - Нормально. Пушки?
        - Шрапнель, две секунды, по три снаряжённые коробки.
        - Принял. Фея?
        - Дистанция четыре версты. Курс держит уверенно. Либо идёт по своей надобности, либо по «Маяку». Дирижабль большой, мне его ещё обыскивать и обыскивать.
        - Ясно. Рог, Лютому, - с помощью «Разговорника» вызвал я унтера, оставшегося в ходовой рубке.
        - Здесь Рог, - отозвался тот.
        - Поверни вправо на девяносто градусов.
        - Есть поворот вправо на девяносто.
        - Так, я, Фея, Коготь и Болт остаются на палубе. Рупор и Топор ушли в шахты.
        - Лютый, - начали было они в один голос.
        - У вас двадцатикаратники, и если долбанёт ракетой, костей не соберёте. Маловероятно, но возможно. А с нас как с гуся вода. Выполнять. - Для вящей убедительности мотнул я головой.
        Не успели ещё парни скрыться в люке шахты, как я ощутил, что большой и неповоротливый дирижабль начал закладывать поворот. С одной стороны, скорость в сто тридцать километров в час вроде как и серьёзно, настолько, что удерживаться на палубе проблематично. Хорошо ещё, обходится без обледенения, иначе и акулья шкура мало чем помогла бы. С другой, всё познаётся в сравнении, и для современных самолётов это черепашьи бега.
        - Коготь, Болт, готовьте пулемёты. Фея, за наводчика, - указал я на установку с малыми ракетами.
        - Есть, - чуть не в один голос ответили они.
        Настя подступилась к установке и взялась за маховики. Но я её легонько отстранил, кивнув, мол, показывай куда. Тут сейчас не до эмансипации, нужна банальная физическая сила. Она хмыкнула, кокетливо повела плечиком и, вскинув ручку, указала нужное направление. Я в быстром темпе начал вращать маховики, разворачивая и задавая установке необходимое возвышение.
        Времени в обрез, поэтому работал как проклятый, не жалея сил. Тут ведь ни про какие усилители и слыхом не слыхивали. В смысле только вот такие, механические. Надо для своего корабля элетропривод изготовить, так оно будет куда эффективней.
        Наконец Настя отстранила меня от маховиков и начала наводиться уже сама. Сомнений у меня не осталось, так как невидимый преследователь изменил курс вслед за нами. Непрестанно отслеживавшая его передвижение Бирюкова определила это совершенно точно.
        Какое-то время одарённая сопровождала всё ещё невидимого противника с помощью своего внутреннего радара и в подходящий момент провернула рукоять спуска, посылая в полёт все двенадцать реактивных снарядов. Оставляя дымный шлейф, они унеслись ввысь и вскоре скрылись за облаками, откуда стали доноситься один за другим увесистые хлопки.
        Я не собирался стоять у Насти над душой и, едва уступив место наводчика, отбежал ко второй установке, начав разворачивать её в ту же сторону. Однако в этом не возникло надобности.
        Не успела Фея сменить меня на месте наводчика, как из-за облаков показался истребитель, устремившийся к морю, оставляя за собой дымный шлейф. Я безошибочно определил, что это был «Райт», каковые состояли на вооружении дружины Цешковского. Настя прислушалась к себе и, улыбнувшись, сообщила:
        - Ещё один уходит прочь.
        - Точно один?
        - Может, и не один, но к нам никто не приближается, - заверила она.
        - Как-то легко отбились. Одарённая наводчица это всё же сила, - покачал я головой.
        - Цени, - подбоченилась Настя и тут же зябко передёрнула плечами от прилетевшего порыва холодного ветра.
        Глава 25
        Рюрикович вскинул ружьё к плечу, взял упреждение и выстрелил. Дробовик увесисто толкнул в плечо, обзор заволокло облако порохового дыма, а палец скользнул на второй спусковой крючок в готовности послать следующую пулю. Однако этого не потребовалось, кабан запнулся, пропахал рылом подтаявший мартовский снег и остался лежать.
        Убедившись, что зверь неподвижен, царь сорвался с места, утопая по колено в сугробах и раскидывая белоснежные комья, побежал к своей добыче. Нужно как можно скорее лишить его хозяйства, пока мясо окончательно не испортилось. Оно и так не фонтан, свинья была бы куда предпочтительней, но вот попался именно кабан.
        Хм. Двести шагов, и попадание точно по месту. Зверь ещё не испустил дух, но по ране видно, что уже и не поднимется. А хороши эти новомодные стреловидные пули. По виду вроде как и баловство, но вот на таком расстоянии без труда не только попала как надо, так ещё и свалила матёрого секача. Уж кто-кто, а кабан на рану крепкий.
        Пока царь добивал свою добычу, к нему приблизились двое дружинников, страховавших его чуть поодаль. А там и лошадь, впряжённую в волокушу, подвели. Пришлось поднатужиться, прежде чем удалось пристроить на ней массивную тушу. Конечно, можно и перепоручить это занятие, но какой тогда прок в охоте.
        Царь предпочитал охотиться в ближнем кругу без свиты, в окружении дружинников. В это подразделение набирали только проявивших себя в деле и лично преданных Дмитрию. Всего лишь три сотни, но это были лучшие бойцы, экипированные так, что способны в полный рост наступать под плотным картечным огнём, проходить сквозь горнило вулкана. Ну-у, почти.
        Разумеется, он охотился и с царским двором. Но то была целая церемония, полная условностей, пафоса и тщеславия. Там он блистал, оказывал внимание и демонстрировал свою власть. При этом, памятуя о случае с отцом, даже не помышлял о том, чтобы выйти против зверя. Для души он охотился вот так, в сопровождении взвода дружинников да парочки проверенных и знатных егерей.
        Дмитрий Четвёртый никогда не афишировал подобные выезды, отправляясь на охоту спонтанно. Для других, разумеется. Ближний круг он потому и ближний, что знает больше остальных. Невозможно жить, не доверяя никому, эдак можно только выживать, причём недолго.
        Уже на подъезде к лагерю Рюрикович приметил Наумова, знавшего и об охоте, и о месте, где будет разбит лагерь. И причина тут не только в том, что он входил в ближний круг царя. Главный жандарм по должности должен иметь возможность не только связаться с царём по «Разговорнику», но и встретиться лично.
        - Всё же мастак этот наш Гришка, тот, что Фёдор, - произнёс Дмитрий, лично стаскивая с волокуши тушу кабана.
        - Ты уже знаешь, государь? - удивился Наумов, как раз приблизившийся к Рюриковичу.
        - Знаю что? - распрямляясь, поинтересовался царь.
        - А ты о чём? - в свою очередь не спешил откровенничать Даниил Андреевич.
        - Я о его стреловидных пулях. С двухсот шагов одним выстрелом, - кивая на тушу кабана, ответил Дмитрий Иванович.
        - Он мастак не только в этом, государь. Военная приёмная комиссия уже не первый день измывается над его пулемётом. Измысливают новые каверзы и ждут, когда же переданный им образец перестанет отвечать заявленным требованиям. Но я не об этом.
        - Я это уже понял. Хочешь сказать, что Доброхотский отбили, а наш пострел отличился и там, - хмыкнул Дмитрий.
        После чего с помощью двух дружинников начал пристраивать свой трофей для разделки прямо на снегу.
        - Не совсем так, государь. В смысле остров отбили и взяли множество пленных поляков. Но куда интереснее то, что Горин захватил дирижабль Цешковского.
        - Серьёзно? - в удивлении вздёрнул брови царь.
        - И весьма интересным способом. Он выбросил десант прямо на его верхнюю палубу.
        - Это возможно?
        - Как оказалось, да. Признаться, такого никто не ожидал, однако он сумел нас снова удивить.
        - Хм. А ведь, пожалуй, стоит присмотреться к этому его комбинезону-крылу.
        - Ещё после его высадки в Быдгоще начали опыты, но пока результаты довольно скромные.
        - Думаю, что здесь нужно поступить, как с его пулемётом. Просто обяжите его поделиться секретом за соответствующее вознаграждение. Ни к чему мудрить, если можно сразу получить ответы на вопросы.
        - Согласен.
        - И сколько у него было людей?
        - Вместе с ним двенадцать человек.
        - Ничего не путаешь?
        - Нет.
        - Интересно, только мне кажется, что тут не всё чисто, или ты также находишь это странным? - Царь скосил взгляд на жандарма.
        - Я принял решение всё же сосредоточить на нём немного больше усилий, чем это было прежде. По отдельности все факты, связанные с ним, ничего особо не значат, но вместе… Да, государь, это весьма странно.
        - Хорошо. Что-то ещё?
        - Из важного это всё. Остальное в рабочем порядке.
        - Хочешь сказать, что добирался сюда только ради этого мальчишки? Вот уж не думал, что отступник может являться фигурой такого масштаба.
        - Вообще-то, мне захотелось отведать кабана на вертеле, приготовленного тобой, государь. Давно не пробовал свежатины из дичи. Да и вообще не помешает развеяться. Только…
        - Что? - вздёрнул бровь Рюрикович.
        - А нельзя было подстрелить свинью? - кивая на охотничий трофей, поинтересовался Наумов.
        - Что было, то и подстрелил. Не нравится, не ешь, - буркнул царь, извлекая из ножен охотничий тесак.
        - Да я не против. Только…
        - Ещё одно слово, и не получишь даже ливер.
        - Всё. Молчу. Помощь нужна?
        - Нечего тебе тут делать. Вон коньяк по стопочкам лучше разлей, а то продрог я что-то…
        
        
        Эллинг был рассчитан на дирижабли среднего тоннажа, поэтому «Кистень» уместился в нём с большим запасом. Для обычной стоянки дирижаблю вполне достаточно и лётного поля с соответствующей швартовкой, чтобы не унесло в случае урагана. Но я собирался слегка модернизировать мой трофей, над чем думал уже не первый день. Ну вот не было у меня сомнений в том, что удастся им завладеть.
        Эллинг же одновременно являлся и верфью с квалифицированным персоналом. Специализировались здесь на ремонтных и профилактических работах. Но при желании вполне возможно заложить строительство дирижабля с нуля. Всё необходимое оборудование для этих целей имелось, завози материалы и приступай к работе.
        - Итак, какие именно изменения вы желаете внести в конструкцию? - поинтересовался владелец эллинга, устраиваясь за столом в своей конторке.
        - Для начала заменить имеющиеся четыре паровые машины на шесть новейшей конструкции Можайского.
        - Желаете увеличить скорость?
        - Есть такое дело, - подтвердил я.
        Если получится, то ход вырастет до ста пятидесяти, а то и ста шестидесяти вёрст в час, что совсем не лишнее.
        - Технически запаса прочности конструкции для усиления тяги хватить должно. Но вы представляете себе, насколько увеличится расход топлива, мощность на ровном месте не берётся.
        - Примерно вдвое, - кивнув, подтвердил я.
        - С учётом установки двух дополнительных машин почти втрое, а это уменьшение автономности практически во столько же.
        - Вот поэтому я хотел бы, чтобы вы установили в трюме дополнительные топливные танки. Разместив их вот так.
        С этими словами я извлёк из портфеля и выложил перед ним чертёж. Ничего особенного, глухой контейнер, внутри которого и размещаются танки. Простенько так и со вкусом.
        - Я так понимаю, это ниши под амулеты, - указал он на одну из деталей.
        - Совершенно верно. «Облегчитель» и «Кокон».
        - Как-то дорого вы собираетесь бороздить небесную синь, Фёдор Максимович, - помял подбородок хозяин верфи.
        - Увы, нет в жизни совершенства, - наигранно тяжко вздохнул я.
        - Что-то ещё?
        - Да. Вот здесь нужно будет установить перегородки, я хочу перенести в трюм слесарную и столярную мастерские, складские и технические помещения.
        - А что будет вместо них на третьей палубе?
        - Там вы оборудуете каюты экипажа. Кроме того, в отсеке артефактов, вот тут, - я взял один из чертежей, - нужно будет устроить небольшую глухую конторку.
        - Хм. Только дверь и никаких окон. Зачем вам это? Ладно, надо так надо, - видя, что отвечать я не намерен, произнёс он.
        - И ещё мне хотелось бы установить таран, - обозначил я новую задачу.
        Тут чертежи я не представил ввиду отсутствия какого-либо опыта, да и представления вообще. Оставалось полагаться на знания Семёнова.
        - Хм. Видите ли, молодой человек, «Кистень» грузопассажирский дирижабль и к подобным усовершенствованиям совершенно не пригоден. Боевые корабли изначально проектируются из расчёта на использование тарана. Чтобы установить его на ваше судно, потребуется глубокая модернизация силового каркаса. Ей-богу, проще продать ваше судно, доплатить и приобрести лёгкий крейсер.
        - Кратко, по делу и доходчиво, - улыбнувшись, развёл я руками.
        - Я так понимаю, Фёдор Максимович, вы собираетесь податься в приватиры, - наконец сделал вывод хозяин эллинга.
        - Есть такое дело, Матвей Денисович.
        - Эх, молодость, молодость, - покачал он головой, и вот так сразу не поймёшь, то ли осуждая, то ли завидуя. - Иные пожелания будут?
        - Пока это всё. Поплаваю в небесной сини, оботрусь, присмотрюсь, а то и подсмотрю.
        - Вот и ладно, - удовлетворённо кивнул Семёнов.
        - Кстати, Матвей Денисович, позвольте задать вам вопрос.
        - Слушаю вас.
        - А отчего на дирижабль нельзя установить нормальные орудия вместо этих револьверных пукалок?
        - Ну, так каркас не выдержит такого издевательства. Его расшатает, а то и того пуще, поломает.
        - Но «Панцирь»…
        - «Панцирь» не панацея. Ну вот, допустим, на вас амулет, способный выдержать прямое попадание снаряда из осадного орудия, но он бесполезен против банального кулака. Вы можете упасть с высоты в версту без «Листа», и щит не позволит вам разбиться, но не поможет, если вы подвернёте ногу.
        - То есть защитит от влияний извне, но не спасёт от воздействий изнутри.
        - Не то чтобы столь уж однозначно, нюансов предостаточно, но в целом так оно и есть.
        Попрощавшись с Семёновым и оставив присматривать за ходом работ Лужина, я покинул эллинг. Сказать, что Гаврила был данным обстоятельством возмущён, это не сказать ничего. Он пытался объяснить, что не является инженером, а всего лишь бортмеханик. Без ложной скромности, хороший, но между аэропланом и дирижаблем есть одна большая разница, это совсем не одно и то же. Однако у меня не было другого спеца, что я ему и сообщил.
        После эллинга у меня в планах было посетить одну частную мастерскую. Воздушный транспорт в этом мире имеет куда более важное значение, чем в других, известных мне. Поэтому дирижабли и аэропланы, помимо заводов, так же строят частные верфи и мастерские.
        В основном там производят проверенные модели, не забывая делать соответствующие лицензионные отчисления. Но можно создавать и свои аэропланы. Этому миру пока ещё далеко до всевозможных сертификаций и жёстких требований по безопасности. Так что зарегистрируй аэроплан, как положено, плати за него налоги и летай на свой страх и риск. Или не летай вовсе.
        Но владельцы мастерских предпочитают не связываться с созданием чего-то нового и идти по торной дорожке. Бесспорным лидером у русских мастеров является «Воробей», далее следует «Сундук», и на третьем месте «Стриж». Последнему уже пять лет, и он достаточно популярен, но стать лидером ему не светит ввиду меньшей практичности…
        На выходе с территории верфи меня поджидал арендованный автомобиль с крутившимися рядом Топором и Рупором, выполнявших сегодня роль моих телохранителей. Оно бы и Фею не мешало с собой прихватить, но как показывает практика, её чутьё не панацея, и польза от него есть только в непосредственной близости. Местные же вполне себе используют дальнобойное оружие. Хотя-а… Его-то я компенсирую, а вот если навалятся из-за угла, тогда может быть и кисло.
        Впрочем, это не имеет значения. Настя не мой телохранитель и сейчас занята весьма важным делом. Вместе с Василисой и Марией отправилась в ателье обновлять свой гардероб. За время тренировок тот малость пообтрепался, так что не помешает. И, к слову, я с этим был полностью согласен. Женщина просто обязана быть красивой, так заложено природой. Хм. Ну и моему взору приятно.
        Пешком пришлось бы побить ноги, ехать же оказалось недалеко даже с учётом плохой дороги и не отличающегося высокой скоростью авто. Нужная мне мастерская располагалась на окраине Менска, в ряду ещё нескольких таких же, имеющих одну общую взлётную полосу. Собственно, именно она-то их и объединила. Слишком накладно содержать её самому, а в складчину уже и не так больно. А аэропланов без испытаний и доводок попросту не бывает.
        Терентьева Тимофея Аркадьевича посоветовала Василиса. Их с Машей как-то изрядно потрепали, хорошо попортив каркас, который едва не развалился при посадке. Вот у него-то они тогда и ремонтировались. Он сейчас заканчивал доводку «Воробья», и так как эта модель у него уже, можно сказать, на потоке, то много времени это не займёт. А тогда и к их заказу подступиться сможет.
        О чём это я? У меня имеется серьёзное преимущество в новом способе десантирования, и даже с появлением дирижабля отказываться от возможности манёвра в этом деле было бы глупо. Тем более при наличии готового экипажа, в лояльности которого сомневаться не приходится. Но для этого нужен соответствующий грузопассажирский аэроплан, а «Альбатрос» не втянуть даже на лётную палубу линкора. Поэтому я и решил построить собственный самолёт с соответствующими габаритами.
        Посидев несколько ночей над чертежами, я сумел создать удобоваримую модель. Конечно, придётся ещё провести испытания, но по большому счёту я ничего нового не изобретал, взяв уже существующие решения и совместив их. Претензий за использование чужих идей я не опасался, так как собирался изготовить один-единственный образец. Да и не станет никто строить такие аэропланы. Факт.
        - Что это за уродец? - владельцу мастерской хватило пяти минут, чтобы прикинуть в уме некоторые цифры.
        - А что не так? - включил я дурачка.
        - Да всё не так. Этот, с позволения сказать, аэроплан, не взлетит. Это же не крылья, а обрубки какие-то. Они должны быть раза в два больше по площади. Мне вот интересно, что вас подвигло на такое извращение, молодой человек?
        - Мне необходим палубный грузопассажирский аэроплан.
        - Ну так и купите «Сундук». Если на него поставить машину Можайского… Хотя нет, на стандартный не поставить. Нужно усиливать. Но в любом случае можно получить нечто, необходимое вам. Впрочем, у него тогда будет такой расход топлива, что впору задуматься о необходимости такого чуда.
        - «Сундук» меня не устраивает от слова совсем, - покачал головой я.
        - А это недоразумение не взлетит. Курица не птица. Слышали такое? - ткнув заскорузлым пальцем в чертежи, разложенные у него на столе, авторитетно заявил Терентьев.
        - Обратите внимание вот на этот стрингер, - пропуская мимо ушей язвительный тон, показал я на один из чертежей.
        - Это не стрингер, а самая настоящая балка, - хмыкнул Тимофей Аркадьевич, но тут же присмотрелся повнимательней. - Тэк-с. Я ошибаюсь, или это ниши под амулеты?
        - Не ошибаетесь.
        - То есть…
        - «Панцирь», «Кокон» и «Облегчитель».
        - Кхм. Фёдор Максимович. - Его тон стал сразу куда более уважительным. - Вы представляете, сколько будут стоить три таких камня?
        - А как вы считаете? - с хитринкой, в свою очередь вопросом на вопрос ответил я.
        - А понимаете, что, несмотря на размеры камня, амулет будет активен всё те же десять часов, как и маленький?
        - Вы действительно полагаете, что я настолько глуп?
        - И я тут что-то говорю о расходе топлива, - покачал головой Терентьев. - Надеюсь, вы вообще представляете, во что вам будет выливаться стоимость одного вылета?
        - Это не тот вопрос, который волнует меня.
        - Лихо.
        - Я хотел бы, чтобы вы понимали, что вне зависимости от того, возьмётесь вы за заказ или нет, этот разговор должен остаться строго между нами. Но если вы всё же построите «Буревестник», то плата вас приятно удивит. Скажем, все необходимые материалы за мой счёт. С вас только отчёт о потраченных средствах. Строительство мы разделим на три этапа, по окончании каждого из которых вы будете получать по две с половиной тысячи рублей. И ещё один, четвёртый, это доводка и испытания. В итоге общая сумма составит десять тысяч.
        От этой цифры владелец мастерской даже завис. Самая дорогая модель, выходившая из-под его руки, это «Сундук», и в этом случае его чистый доход составлял порядка тысячи рублей. «Воробей» и «Стриж» приносили триста и шестьсот соответственно. Так что обещанное мною вознаграждение не просто щедрое, а нечто за гранью.
        - Н-но… Вы же понимаете, что даже при нормальных расчётах создание нового аэроплана сопряжено с целым рядом трудностей, и нас может постичь неудача.
        - Я осознаю все риски. И тем не менее хотел бы построить его.
        - Без понятия, получится ли из этого что-либо или нет, но могу гарантировать, что приложу все усилия и весь свой опыт.
        - Всё получится, Тимофей Аркадьевич. Даже не сомневайтесь, - ободряюще подмигнул ему я.
        Глава 26
        - Позволь, Сергей Юрьевич? - приоткрыв дверь в кабинет начальника стражи, поинтересовался Брилёв.
        - Проходи, Никифор Авдеевич, - поднялся Ковалёв навстречу целителю, походя закрывая папку с документами.
        - Давно не виделись, - устало опускаясь за приставной столик, произнёс гость
        Хозяин кабинета мысленно ухмыльнулся при виде вот такой нарочитой игры. Целители, они ведь не от мира сего, и случится нужда, так и несколько суток кряду смогут обходиться без еды и воды. Бесследно, конечно, ничего не проходит, и за это придётся расплачиваться. Но сейчас явно не тот случай.
        Брилёв много работал, но придерживался определённого распорядка дня, выделяя на сон не менее шести часов. А в таком режиме ни о какой усталости не могло быть и речи. Иное дело, что целители любят выставлять себя старцами, дабы подчеркнуть свой возраст и авторитет. Что ни говори, а к большим летам на Руси всегда относились с почтением, и сегодняшние времена не исключение.
        - Всё верчусь вокруг источника и мастерских, да зарылся в книгах, света белого не вижу, - откинувшись на спинку стула, со вздохом продолжил целитель.
        - Тебе бы поберечь себя, Никифор Авдеевич, - решил подыграть ему Ковалёв.
        - Да куда беречься-то. Эдак остановишься, обленишься, начнёшь ворон считать, оглянуться не успеешь, как тебя уже обошли соратники и поглядывают свысока. То ведь не только мне урон, но и роду, которому я служу. А как мне с иными тягаться, кои имеют учеников-помощников? Там, где они идут вразвалочку, мне, чтобы за ними поспевать, жилы на кулак приходится наматывать.
        - Кто тебе рассказал? - опустившись в своё рабочее кресло, спросил начальник стражи.
        - Так от меня ведь хорониться тяжко, Сергей Юрьевич, - слегка развёл руками Брилёв.
        - Кто посмел… - начал было заводиться Ковалёв.
        - Не стоит, - покачав головой, оборвал его целитель. - Ну, сам посуди, кто сможет мне противиться. Тогда уж со мной первым и разбирайся. Не потому ли прежде, чем заговор плести, меня на свою сторону перетянули.
        Вообще-то, есть смысл в том, чтобы выяснить, от кого именно протекло. Взять за отвороты, прижать к стенке да разъяснить олуху царя небесного, как нужно себя вести с целителями. Ведь постоянно на инструктажах говорится, чтобы не встречаться с ними взглядами. Только это ведь всего лишь слова, не имеющие особого веса. Но когда они ложатся на конкретный проступок, то и звучат иначе.
        Вычислить нужного стражника не так чтобы и сложно. Круг посвящённых в вопросы относительно отступившегося княжича невелик. Однако показывать Брилёву, что эта протечка не останется без последствий, Ковалёв не стал.
        - Не хотел тебе этого говорить. Да и князь со мной согласился, - слегка развёл руками начальник стражи. - Он понимает, чего именно ты захочешь, но риск слишком велик. Волчонок набирает силу. Опять же, к этим выводам пришли не только мы, но и другие, кто сумел получить сведения.
        - Их не так уж и много. Царь да великий князь Менский. У иных нет нужды столь пристально следить за княжичем. Если и стали присматриваться, то только после захвата дирижабля.
        - Он не княжич, - покачав головой, возразил Ковалёв.
        - Ну, не княжич и не княжич. Зато девица при нем точно молодая целительница. И я даже догадываюсь, кто был её учителем. Ибо самородков, достигших столь значимых высот в её возрасте, быть не может.
        - Что, так сильна?
        - Твои соглядатаи не напутали с её возрастом?
        - Не напутали. Девице только девятнадцать лет.
        - В эти годы и такие способности. Уверен, если вы покажете её фотографии прислуге покойного князя Кувандыкского, то в ней опознают полюбовницу почившего целителя Фёдорова. Она исчезла из княжеской усадьбы как раз накануне бунта, и следы Анастасии затерялись. Тогда на её исчезновение никто не обратил внимания. Ну, мало ли какие слабости у нашего брата или сестры случаются, мы ведь то же люди. И тут всплывает это. Если кто ещё прознает, непременно постарается прибрать девчонку к рукам.
        - Для целителей настолько важно иметь ученика? - хмыкнул начальник стражи.
        - Для нас настолько важно иметь не столько ученика, сколько помощника, способного поддержать в развитии дара. Поэтому я помогу разобраться с Григорием, а ты мне захватить Анастасию.
        - Иными словами, ты отправишься вместе с моими людьми? - искренне удивился Ковалёв.
        - Именно, - подтвердил Брилёв.
        - И как ты заставишь её помогать себе? Судя по тому, что известно мне, между Фёдором и Анастасией амурные отношения.
        - Нет неуступчивых людей, есть те, кто плохо просит. Так что я заполучу её, и что-то мне подсказывает, что вместе с ней и дневники Фёдорова.
        - А дневники-то тебе зачем?
        - Мы не всегда посвящаем окружающих в свои достижения, только в случае нужды. В основном наши изыскания остаются в секрете. Нередко упираемся в непробиваемую стену, но иногда, ознакомившись с работами других, получается её преодолеть. Просто потому что они могут упираться в ту же стену, но подойдя к ней другим путём. И это может оказаться подсказкой. Словом, я желаю получить и её, и бумаги.
        - В таком случае тебе следует поспешить. По имеющимся у меня сведениям, Горин сейчас нуждается в большой сумме. Боярин Каменец выкупил у него пленников, но этих денег явно недостаточно. Так что он совсем скоро отправится в Псков, чтобы реализовать захваченные в бою амулеты.
        - Я буду готов уже через час, - поднимаясь, заверил целитель.
        - Группа вылетает через два. Будь на княжеском лётном поле, - вставая из-за стола, чтобы проводить его, уточнил начальник стражи.
        Каждый должен заниматься своим делом. Брилёв всегда придерживался этого правила и требовал того же от других. Поэтому на любые просьбы, не связанные с его родом деятельности, неизменно отвечал отказом. Его дело здоровье и защита членов великокняжеского рода в части, касающейся познания природы Силы, контроль за изготовлением амулетов и артефактов. Остальное вне его юрисдикции.
        Он и за пределы кремля-то практически не выходил, а если и покидал его, то ненадолго и недалеко. Исключение - ежегодные съезды одарённых с обменом опытом. Именно там, в основном, и разрешались вопросы с тупиками, а вовсе не путём похищения чужих секретов. Хотя и такое бывало, чего уж греха таить. Но прежде не мешало бы понять, кто из соратников вообще занимается или занимался этой проблемой.
        Но в этот раз Брилёв отступил от принципов и предложил свою помощь Ковалёву. Он не сделал этого, даже когда хотел заполучить Григория живым для проведения исследований. Но можно ли сравнивать воскресшего княжича с возможностью обрести ученицу, да ещё и имеющую наследство в виде дневников Фёдорова. Коль скоро тот держал её дар в тайне, то наверняка сознавал риски и озаботился сбережением своих трудов. Иначе и быть не может.
        Впрочем, княжича всё равно упокоили бы при первой возможности. Так что и смысла влезать никакого. Одарённая же угрозы князю не несёт, и даже напротив, только на пользу, ибо сильный целитель на службе рода дорогого стоит. И не в последнюю очередь в репутационном плане…
        На лётном поле Брилёв появился в назначенный час. Ни минутой раньше, ни минутой позже. От «Мартына», грузопассажирского аэроплана, рассчитанного на шесть пассажиров, уже исходил заунывный вой предохранительного клапана парового котла. Пилот занял своё место и заканчивал предполётную подготовку. Двое стражников устроились на заднем сиденье пассажирского салона. Ещё один принял у Брилёва саквояж с вещами и передал в багажное отделение. Хорошев, одно из доверенных лиц Ковалёва, встречал целителя у самолёта.
        - Здравия, Никифор Авдеевич.
        - Здравствуйте, Глеб Павлович. Я вижу, зарезервировано только одно пассажирское место, - намекая на то, что Григория захватывать никто не собирается, произнёс Брилёв.
        - Приказано доставить вашу ученицу в лучшем виде и с максимальным комфортом, - подтверждая его слова, ответил стражник.
        - Кого-то ждём?
        - Остаётся только определиться, где вы желаете лететь, в пассажирском салоне или рядом с пилотом.
        - Давайте сразу договоримся, Глеб Павлович. Я, конечно, по статусу выше, но группой и операцией командуете вы. Меня рассматриваете как средство и оружие. Я расскажу, что именно могу предложить, но как это использовать, решать будете сами.
        - Я понял, Никифор Авдеевич, - с нескрываемым облегчением ответил Хорошев.
        Признаться, он ожидал столкнуться со снобизмом Брилёва, ни разу не отличившегося простотой в общении и всегда указывавшего на свой социальный статус. Но разум ему это всё же не застило, что не могло не радовать.
        Хорошев, в свою очередь, приятно удивил целителя, устроившись не впереди, а рядом с Брилёвым. Лететь долго, и им нужно о многом переговорить. В частности, о порядке их действий.
        - Никифор Авдеевич, не подскажете, как именно вы планируете осуществить захват? - поинтересовался Хорошев, когда «Мартын» занял эшелон в тысячу сажен.
        - Вы читали материалы о том, как действовала Анастасия Ильинична?
        Никаких Насть, объектов и целей. Уже сейчас в подкорку каждого нужно вбивать уважение к его будущей ученице. Он собирался добиться её искреннего расположения, и она по праву должна будет занять своё место согласно полагающегося ей статуса.
        - Каким-то образом лишала людей сознания пачками, а когда те приходили в себя, то оказывались связанными. Или она их убивала, а потом поднимала «Лекарем». Тут непонятно.
        - Именно это собираюсь проделать и я, - не вдаваясь в подробности, произнёс Брилёв. - А теперь не могли бы вы поведать мне о деталях операции, чтобы мы могли сориентироваться, как именно станем действовать. Только в подробностях. Время ведь у нас есть.
        - Времени у нас с избытком, - кивнув, согласился Хорошев…
        Перелёт прошёл без проблем. Выработка плана операции заняла совсем немного времени. Ещё бы, когда в деле должен был участвовать одарённый. Стражник не мог поверить, что подобное в принципе возможно, но целитель заверил его, что именно так всё и будет. Если только в трактире не случится посетителей без амулетов. Но сомнительно, чтобы Горин назначил встречу в дешёвой наливайке, так как купец может на это отреагировать крайне негативно. В приличных же заведениях минимум «Лекарь» на пальце посетителя непременно найдётся. Разумеется, не считая прислуги, но это такие мелочи, что не стоит даже брать в расчёт.
        Словом, единственное неудобство, испытываемое Брилёвым в полёте, это скука. Читать книги он не больно-то и любил, работать не мог, доступа к источнику нет. При мысли об этом в груди сладостно и в то же время тоскливо заныло. Возникло желание всё бросить и вернуться обратно.
        Хм. Тревожный звоночек. Похоже, он начинает зацикливаться на источнике, а это чревато. С этим нужно что-то делать. От осознания этого он даже разволновался, что ему было несвойственно. Однако довольно быстро успокоился. Разве он не этим занимается прямо сейчас. Ученица серьёзно разнообразит его жизнь и внесёт в неё новые краски.
        - Слушаю тебя, - коснувшись горошины за ухом, произнёс Хорошев.
        Брилёв вопросительно посмотрел на него, и тот поднял указательный палец левой руки, мол, обождите минуту. В ответ целитель кивнул и вновь посмотрел в окно на проплывающее под ними побережье крупного острова Пскова. Они были на месте. Ещё немного, и «Мартын» пойдёт на посадку.
        - Хорошо. Отличная работа, - удовлетворённо произнёс Хорошев, и его палец сместился, коснувшись уже другой горошины. - Тихон, как у тебя дела? Это хорошо. Бери под наблюдение лавку и глаз не спускай с купца. Мы будем в городе в течение получаса, цель выдвинулась из Менска и будет через пару часов, - и, опустив руку уже к Брилёву: - Никифор Авдеевич…
        - Не нужно. Я всё понял. Мы прямо вовремя. Признаться, я и не надеялся, что сумеем обойтись без задержек.
        - Одно плохо, действовать придётся с ходу, нормально изучить место не получится, - дёрнув уголком губ, произнёс Хорошев.
        - Ничего, Глеб Павлович, экспромты порой получаются куда лучше тщательно продуманных и проработанных операций.
        - Григорий Фёдорович уже доказал, что способен удивить, да и его помощник, бывший владимирский сыскарь дорогого стоит. Действовать против него подобным образом настоящая авантюра.
        - У вас есть другие предложения?
        - Увы. Уже сейчас добраться до княжича трудно, со временем это станет только сложнее.
        - Тогда давайте просто сделаем это и вернёмся в Большекаменск, - пожал плечами Брилёв.
        Лично он никаких сомнений не испытывал. Главное, пусть его доведут до нужного места, а там уж он покажет, что значит по-настоящему сильный одарённый.
        Аэроплан приземлился на небольшой частной взлётной полосе, покрытой плотным снежным покровом. Ещё немного, и начнётся весенняя распутица. Впрочем, аэродромов эта проблема не коснётся. Не так уж и сложно сделать твёрдое покрытие, чтобы можно было летать круглогодично. Достаточно отсыпать хорошим слоем утрамбованного гравия.
        Хозяин полосы предоставил в аренду свой автомобиль, что делал уже неоднократно. Похоже, Хорошева тут знают и ценят как щедрого клиента. В город отправились вчетвером, пилот остался и уже приступил к подготовке обратного вылета.
        Время в запасе имелось, поэтому они остановились у чайной в центре Пскова. Оно можно и дождаться нужного момента с пользой дела, и от места должно быть не так далеко. Сомнительно, что княжич потянет купца куда-то на окраину.
        - Началось, - убирая руку от уха, произнёс стражник и вновь потянулся к чашке с чаем.
        - Купец выехал из лавки? - уточнил Брилёв.
        - Да. Теперь ждём, куда он направится.
        - Ну что же, подождём, - потянувшись к заварному пирожному, произнёс целитель, не выказывая волнения.
        К слову, ни капли бравады и показного спокойствия. Он был полностью уверен в своих силах и успехе.
        - Говори, - минут через десять, вновь коснувшись горошины, произнёс Хорошев. - Понял. Выезжаем.
        - Где? - коротко поинтересовался целитель.
        - Трактир «Тавр» на Изборской.
        Стражник бросил на стол купюру достоинством в три рубля, с лихвой перекрывая стоимость съеденного, и поднялся со стула. Брилёв подобную поспешность проявлять не стал и с аппетитом доел пирожное, запив его крепким чаем без сахара, промокнул губы салфеткой и только после этого встал из-за стола. К авто он также шёл, не выказывая излишней суеты.
        Даже если Григорий на месте, в пять минут их разговор с купцом не уложится. На локомобиле до места доберутся быстро. Никифор Авдеевич успел ознакомиться с путеводителем по Пскову и знал, где располагается эта улица.
        Так оно и оказалось. На то, чтобы доехать, потребовалось меньше десяти минут. Когда они были на полпути, поступил очередной доклад о прибытии княжича. Телохранитель и девушка вошли вместе с ним в трактир, один из бойцов остался в авто рядом со «Стенли» купца.
        - Всё складывается настолько удачно, что прямо не верится, - поведя плечами, произнёс Хорошев.
        - Не стоит браться за что-либо, не будучи уверенным в успехе, - назидательным тоном заговорил Брилёв. - На удачу полагаются только глупцы. Трезвый расчёт, оценка противника и понимание собственных возможностей, вот три слагаемых успеха. И сейчас все эти факторы на нашей стороне. Если только не случится нечто из ряда вон, и княжич не покинет трактир раньше времени.
        Они остановились рядом с двумя уже припаркованными авто, в обоих за рулём сидели водители. Просто идеально. Брилёв опасался, что они могут находиться снаружи, а тогда их падение на мостовую могло привлечь внимание. Шофёры же, уронившие головы на руль, никого не заинтересуют по определению.
        Одарённый в сопровождении троих стражников поднялся на крыльцо и прошёл в дверь трактира. Не раздеваясь в гардеробе, проследовал дальше, двигаясь быстро и целеустремлённо. Довольно просторный обеденный зал, посетителей немного. Не наберётся и десятка человек. Время неурочное, так что ничего удивительного.
        Никифор Авдеевич прошёл на средину зала и ударил «Рассеивателем» вокруг себя. Подобная атака требовала большого расхода Силы. Зато посетители тут же начали валиться безвольными куклами, кто на стол прямо в блюда, а кто и на пол. По залу прокатились звуки глухих ударов падения потерявших сознание и звон посуды. Одновременно стихли все разговоры, отчего звук льющегося вина из опрокинутой бутылки слышался неестественно громко.
        На ногах остались только двое половых, которые не успели издать и звука, лишь сноровисто задрали руки вверх. А что им оставалось делать, коль скоро на них уставились чёрные провалы револьверных стволов стражников. Брилёв любезно им улыбнулся, коснувшись бобровой шапки, и в сопровождении Хорошева проследовал к кабинетам.
        Радиуса действия его плетения хватило и для троих охранников, замерших перед входом в один из них. Одарённый беспрепятственно взялся за дверную ручку и распахнул дверь. Едва оказавшись внутри, он с ходу атаковал вновь сформированным плетением «Рассеивателя», удовлетворённо отмечая то, что находившиеся внутри валятся без чувств.
        Глава 27
        Снега на тротуаре давно уже нет, его убрали дворники, о нём позаботилось солнце и ветер, поэтому под ногами была сухая брусчатка. Но местами имелись небольшие участки наледи. Весенняя капель не проходит бесследно, и образующиеся лужи и потёки прихватывает ночным морозом.
        Вот в такую наледь я и вляпался. Да так неудачно, что, несмотря на всю мою ловкость и моментальный переход в боевой транс, никак не мог предотвратить падение. Мне оставалось только сгруппироваться, чтобы избежать травмы.
        И вдруг меня подхватила какая-то сила и рывком поставила на ноги. Причём, несмотря на толчок в спину снизу и вверх, меня не бросило по инерции вперёд. Я замер в довольно комичной позе человека, приготовившегося к падению, но при этом твёрдо стоящего на ногах.
        Секунда, и Настя отступила на шаг, выпуская мою тушку, а я опустил руки, одёрнув кожаную куртку с меховым воротником. Осмотрелся по сторонам, не видел ли кто этого конфуза. Вроде бы никого это не заинтересовало. Единственно Бирюкова окинула меня взглядом, словно проверяя, в порядке ли я.
        - Не думал, что ты настолько сильна, - поведя подбородком, сконфуженно произнёс я.
        - Конечно, не настолько. Если бы не дар, лежать бы тебе сейчас на брусчатке и лупать глазами, - улыбнулась она.
        - Хочешь сказать, что использовала одно из плетений?
        - Ну да. Оно так и называется «Сила». С помощью дара я могу поднять груз в несколько раз больший, чем в обычном состоянии. Правда, эффект кратковременный, измеряется секундами, а затрат стоит больших.
        - Но ты говорила, что можешь держать наготове только пять плетений. «Сила» настолько важна, что ты решила пренебречь каким-либо из твоего стандартного набора.
        - Вообще-то, я не держала его наготове, - покачав головой, возразила она.
        - Ты научилась так быстро создавать плетения, - одобрительно кивнул я.
        - К сожалению, нет. Сама не знаю, как так вышло. Это уровень настоящих мастеров, до которых мне ещё очень и очень далеко, - вздохнула она.
        - Может, у тебя случился прорыв в области владения даром? Всё же систематическая медитация в потоке Силы чего-то да стоит, - предположил я.
        - Без понятия. Вот вернёмся, непременно попробую в этом разобраться, - озабоченно произнесла Бирюкова.
        - Погоди, значит, тогда в трактире ты врезала Мирону с помощью плетения?
        - Нет. Я ведь боялась применять Силу, - озорно улыбнувшись, возразила она. - Когда я занималась единоборствами, учитель строго-настрого запрещал мне использовать дар. И тренер обучал меня, не зная о нём. Он хорошо поставил мне удар, правда?!
        - Это точно, - вынужден был признать я, воссоздавая перед внутренним взором картину в трактире «Пропеллер».
        - Бойся меня, - назидательно произнесла она.
        - Прошу, сударыня, - открывая дверь в чайную, с почтением произнёс я.
        - Благодарю, сударь, - с важным видом ответила она, но, проходя мимо меня, вновь не удержалась от озорной улыбки.
        Коготь и Топор проследовали за нами, устроившись в сторонке так, чтобы контролировать зал и вход. Сегодня им выпала честь охранять мою тушку. Но это вовсе не повод, чтобы изображать из себя сторожевых псов.
        На случай внезапной атаки при мне серьёзные амулеты, которые я ношу уже в подсумке. На шее таскать булыжник так себе удовольствие. А как начнётся, так и парни подтянутся, они тоже заряжены по самую маковку.
        Ну и Настя, которая одна стоит целого отряда. Я осторожно начал ухаживать за ней, чтобы не дай бог не спугнуть и не спровоцировать. Как я уже говорил, нет преданней союзника, чем любящая женщина, как не существует и более лютого врага, чем оскорблённая.
        Цинично? Есть немного. Но тут ведь с какой стороны посмотреть. Обмануть одарённую - это нужно постараться, и вряд ли получится. Чтобы добиться этого, нужно реально ощущать к ней симпатию, а не изображать игру актёра погорелого театра. Поэтому, рассматривая её кандидатуру на роль спутницы жизни, я акцентирую внимание на положительных моментах, которых предостаточно. Анастасия красива, при приятных формах, у неё есть характер, но не задириста, умна, начитана, живая и общение с ней мне действительно приятно. Ну и понемногу подвожу её к мыслям о взаимной выгоде. Статистику не обмануть, а согласно ей браки по расчёту крепче, чем по любви.
        Устроившись за столиком, мы с Настей заказали чай и корзинку с выпечкой. С чего бы нам ещё направляться именно в это заведение, как не побаловать себя вкусненьким. Поесть можно и в трактире, но с достойной выпечкой там имеются определённые трудности. Как говаривал один мой знакомый - пирожки это не еда, а потому что вкусно.
        По поводу избыточного веса нам переживать не приходится. Во-первых, мы ещё молоды, и коль скоро сейчас не в теле, то в скором времени нам это и не грозит. А во-вторых, не при наших физических нагрузках волноваться по этому поводу, в нас всё сгорает, как в топке…
        После лёгкого перекуса мы направились на лётное поле. Полноценно пообедаем уже в Пскове, куда прибудем через два с небольшим часа. Полетим, по обыкновению, на двух аэропланах, разве только с неполной командой. Гаврила на меня волком смотрит за то, что я взвалил на него ношу, к которой он не был готов. Но как по мне, то справляется он вполне на уровне, тем более что Матвей Денисович печётся о своей репутации, а потому к делу подходит ответственно.
        Не лететь же не получалось. Боярин Каменец выкупил у меня пленников, но вырученного за членов экипажа явно недостаточно для того, чтобы закрыть возникшие финансовые дыры. Поэтому нужно было в срочном порядке реализовать трофейные амулеты, что принесёт минимум четверть миллиона. Жаль только, этого недостаточно, чтобы закрыть все мои дыры.
        Переоборудование «Кистеня», строительство «Буревестника», набор команды и оформление патента приватира сожрут эту огромную сумму без остатка. А ведь мне ещё нужно приобрести истребители, причём не старичков каких, а новейшие образцы. Коль скоро решил что-то делать, то делай это хорошо.
        До Пскова долетели без происшествий. Покончив с рутинными делами на лётном поле, я связался с Абрамовым и назначил встречу в трактире «Тавр». Вполне приличное заведение, которое не зазорно посещать и дворянскому сословию. Арендовал легковой паромобиль, после чего в сопровождении Насти и пары бойцов отправился к купцу.
        На подъезде ничего подозрительного не обнаружилось. У тротуара стоит «Стэнли» Абрамова, по улице катят пролётки да редкие легковые и грузовые паровики, тротуары практически безлюдны. Припарковавшись, я подкрутил подачу топлива так, чтобы поддерживать котёл под парами.
        - Коготь, за руль, горелки не прикручивай, - приказал я, выбираясь из авто.
        - Клапан свистеть будет, - поморщился парень.
        Ну да, заунывный свист настроение не улучшит. Но, как гласит устав - солдат должен стойко переносить все тяготы и невзгоды военной службы.
        - Ничего, перетерпишь, - ободрил я его.
        Я предпочитаю придерживаться принципа - лучше перебдеть, чем не добдеть. Транспорт, готовый в любую секунду начать движение, подчас дорогого стоит. Вот уж чего я не собирался делать, так это забывать о том, что являюсь предметом охоты.
        Предложил руку Анастасии, на что она окинула меня взглядом и фыркнула как котёнок. Девушка в лётной куртке, галифе и сапогах, идущая под ручку с мужчиной. По её мнению, весьма комичное зрелище, а у неё нет никакого желания веселить толпу.
        В обеденном зале было не то чтобы многолюдно, но посетители имелись. В дальнем конце у двери кабинета я приметил двух обломов Абрамова. Охранники возвышались эдакими несокрушимыми истуканами, контролируя обстановку. Эта парочка может остановить и десяток нападающих. Впрочем, со мной и моими парнями им всё же не сравниться. С другой стороны, купец снаряжал их для защиты и охраны, я же экипирую бойцов для боя с превосходящими силами. Разница, однако.
        Кивнув им в знак приветствия, как старым знакомым, и оставив с ними Топора, я с Настей прошёл внутрь.
        - Здравия вам, Мартьян Ярославович, - переступив порог кабинета, поздоровался я.
        - Здравствуйте, Фёдор Максимович. Анастасия Ильинична, моё почтение, - склонившись к её ручке, галантно приветствовал купец. - Я взял на себя смелость заказать обед. Вы ведь сразу с аэродрома.
        - И после перелёта чертовски голодны, - подтвердил я.
        Не прошло и минуты, как дверь отворилась, и появился половой с уставленным блюдами разносом в руках. Вот как они умудряются разом подносить такое количество и при этом ничего не ронять?! Я всегда готов любоваться мастерством, даже если оно проявляется в умении обслуживать столы.
        Не успели мы ещё толком подступиться к еде, как из зала послышались какие-то странные звуки, сменившиеся буквально гробовой тишиной. Ладно бы, грохот, крики, пальба, тогда понятно, как следовало бы реагировать. Но ничего этого нет, а чувство опасности взвыло боевой сиреной.
        Со мной сыграла злую шутку уверенность в том, что за дверью находятся трое бойцов, заряженные амулетами по самую маковку. Таких и взвод солдат при картечнице не вдруг сковырнёт. Во всяком случае, без серьёзного шума точно не обойдётся. Ничем иным я свою медлительность объяснить не могу.
        В момент, когда распахнулась дверь, я едва только извлёк из кобуры «хауду». Когда в проёме возник неизвестный, я уже принял решение, вскидывая оружие. Но нажать на спусковой крючок не успел, так как провалился в темноту.
        
        
        Купец уронил голову на стол. Фёдор, поднявшийся было на ноги и вскинувший руку с двуствольным обрезом, упал как подрубленный, с грохотом опрокинув стул. Настя ощутила плотный поток Силы и резко поднялась со своего места, вперив взгляд в незнакомца в драповом пальто с бобровым воротником и такой же шапке на голове. Очки-блюдечки, но никаких сомнений, что они лишь для солидности, как и усы с бородкой клинышком без капли проседи.
        Свалить одарённого резким выбросом Силы, используя «Рассеиватель», не получится. Для этого нужны плетения посерьёзней. И, разумеется, будь у него желание пригвоздить её, он управился бы с этим, и глазом не моргнув. На вид вполне себе обычный мужчина среднего возраста и привлекательной наружности. Но она ощущает мощь, заключённую за не особо примечательным фасадом.
        Однако в планы незнакомца явно не входит применять в отношении неё насилие. Он желает подружиться с ней, сделать так, чтобы она сама выбрала его. Потому что впоследствии придётся ей довериться настолько, что она будет способна нанести ему вред. А иначе какой смысл в ученике. Передача своих знаний? Бред. Тут подход сугубо прагматичный.
        Впрочем, несмотря на уверенность в этом, в глаза ему она не смотрела. Ей пока не под силу подчинить чужую волю. Для достижения подобных высот потребуется ещё несколько лет. Может, меньше, учитывая её медитации в потоке Силы. Брилёв же сделает это походя, стоит только ему поймать её взгляд, и полностью окажется в его власти. Конечно, даже ему не добиться того, чтобы одарённая позабыла, что именно происходило с ней под давлением чужой воли, но увести её получится. Однако её не покидает уверенность в том, что он захочет договориться с ней полюбовно. Только это всё же не повод смотреть ему в глаза.
        - Здравствуйте, Анастасия Ильинична, - прикоснувшись к шапке, поздоровался незнакомец. - Позвольте представиться. Брилёв Никифор Авдеевич.
        - Чем обязана? - опускаясь на стул, спросила она, уже взяв себя в руки.
        - Я хотел предложить вам свою дружбу и взаимовыгодное сотрудничество. Вы ведь уже знаете, какому роду я служу.
        - Великокняжеский род Демидовых.
        - Совершенно верно. А значит, понимаете и то, что я имею прямой доступ к источнику. Вы когда-нибудь прикасались к нему?
        - Учитель возил меня в Оренбург и, будучи неподалёку от кремлёвской стены, я трижды имела возможность прикоснуться к потоку в краткие моменты открытия двери купола.
        Ей приходилось быть осторожной, дабы не выдать себя. Одарённым не нужен «Лжекамень», они и без костылей определят ложь. Разумеется, могут и сами обманывать как амулеты, так и одарённых, но не ей тягаться с таким мастером. Только не в этом и не при таких условиях. А потому говорить правду и не договаривать, вот и всё, что она может.
        - Вы даже не представляете, что ощущает одарённый, прикоснувшись непосредственно к потоку, - с самым приветливым видом продолжил Брилёв. - Уверен, что Василий Ильич мечтал об этом всю свою жизнь и согласился поддержать князя Туровского в надежде подступиться к источнику. Вы же получите таковую возможность без каких-либо усилий. Уже через несколько часов я введу вас в зал, и вы убедитесь в том, что оно того стоило. Наконец, это ведь к взаимной выгоде. Горин же… Я понимаю, возможно, вы испытываете к нему привязанность. Но что он сможет вам дать? Пройдёт совсем немного времени, и вы поймёте, что потеряли гораздо больше, чем приобрели. И это при условии, что охота на вас уже началась. Корпус жандармов не будет столь щепетилен. Как и многие другие. Сломать же можно любого. Абсолютно. Вы будете выполнять чужую волю с радостью, подобострастно и с умилением.
        - Хотите сказать, что если я не пожелаю идти с вами, то вы меня отпустите? - склонив головку набок, поинтересовалась она.
        - Разумеется. У меня нет желания обладать одарённой рабыней. Мне нужна ученица, помощница и соратница, а не безвольная кукла.
        - А как же Фёдор Максимович? - указав на бессознательного Горина, поинтересовалась она.
        - Если вы согласитесь пойти со мной, то он вскоре очнётся. Вы не будете в клетке, и если вам не понравится, то сможете либо уйти от меня восвояси, либо впоследствии видеться с княжичем. Правда, только тайно. Увы, моё влияние не всеобъемлюще, и гарантировать ему защиту от его родни я не могу. Если пожелаете уйти со мной, то можете оставить ему записку, время пока терпит.
        - Вы прибыли сюда не один, - указала она на очевидное.
        - Сопровождающие меня доложат то, что им скажу я, и сами будут свято в это верить. Вы же понимаете, что мне такое под силу.
        - Если вы пообещаете его не трогать, я пойду с вами, - подумав немного, произнесла она.
        - Договорились, - кивнув, легко согласился Брилёв.
        - И ещё. Если вдруг я решу оставить вас, вы не станете чинить мне препятствий.
        - Я это уже пообещал вам, Анастасия Ильинична. К чему повторяться.
        Врёт. Нет, Настя это не определила с помощью дара, не ей тягаться с мастером. И не была уверена. Она это просто знала. Ничем иным, как враньём, его слова не могли быть по определению. И пожелай она отказаться от его предложения, Фёдор уже был бы мёртв, а её Брилёв для начала обездвижил бы, потом заглянул в глаза и посадил бы на поводок. Прилетел за тысячи вёрст, чтобы расшаркаться в любезностях и просто сделать предложение? Очень смешно.
        - Я хотела бы оставить Фёдору Максимовичу записку.
        - Разумеется. Я же говорил, вы вольны поступать по своему усмотрению. Если желаете, я оставлю вас, чтобы не мешать, - слегка развёл руками Брилёв.
        - Не стоит. - Она отрицательно покачала головой.
        После чего извлекла из внутреннего кармана куртки записную книжку с карандашом. Она отдавала предпочтение именно ему, так как грифелю не страшны никакие морозы, он не протечёт, и чернила не закончатся в самый неподходящий момент. Быстро набросав короткое послание, она вырвала листок, положила на стол и, поднявшись, грустно улыбнулась Брилёву.
        - Если вы сомневаетесь… - начал было он.
        - Ничего подобного, - покачав головой, возразила она. - Просто опять нужно начинать всё с начала.
        - Не переживайте. Уверяю вас, едва ступите в зал с потоком, и вашу хандру как рукой снимет. Поверьте, я знаю, о чём говорю, - ободряюще улыбнулся он, протянув ей руку.
        Она вышла из-за стола и направилась к нему, принимая его руку. Едва их пальцы соприкоснулись, как она вновь улыбнулась, подняла правую руку и разжала пальцы. Хлопок капсюля, и сразу же оглушительный грохот, прозвучавший в небольшом помещении настолько громко, что её едва не контузило. Пусть Настя и была к этому готова, тем не менее за малым не потеряла над собой контроль.
        Взрыв светошумовой гранаты без замедлителя не причинил ей вреда. Стандартно сработал «Панцирь» и «Кокон», уберёгшие как от ударной волны, так и от ожогов. Чего не сказать о потерянном слухе и радужной завесе, возникшей перед взором, несмотря на закрытые веки.
        Отметила она это походя. Имея дело с таким мастером, как Брилёв, нельзя терять ни мгновения. Именно столько ему потребуется, чтобы запустить плетение «Лекарь» и избавиться от негативных последствий. Бирюкова подступилась вплотную к едва различимой фигуре одарённого, ухватила его за голову и, активировав плетение «Силы», резко дёрнула, не услышав, но почувствовав ладонями хруст ломаемых позвонков.
        Глава 28
        - Ещё раз здравствуйте, Анастасия Ильинична, - поднялся из-за стола Курасов и, обойдя его, выдвинул стул напротив.
        - Здравствуйте, Вадим Альбертович, - принимая его помощь, присела она.
        Ручка для поцелуя? Нет, она так и не привыкла к подобному, и если имелась возможность, то предпочитала обходиться без этого. Рукопожатие с женщиной было неприемлемо уже для него
        - Угощайтесь, слоёные пирожки с вишней тут особенно хороши, - подвинув к ней корзинку с выпечкой, предложил Курасов и, взяв её чашку, начал наливать чай.
        - Что-то мне подсказывает, что разговор будет серьёзным, - с долей озабоченности улыбнулась Настя.
        - И что именно?
        - Для начала вы впервые попросили о личной встрече. Благодарю, - принимая чашку, начала она. - Да ещё и в чайной под корзинку с выпечкой, к чему я имею слабость. Либо желаете задобрить меня, либо решили подсластить пилюлю.
        - И то и другое, - кивнув, не стал возражать он.
        - Что же, я сейчас настолько благодушна, насколько это возможно, хотя и немного нервничаю. Тем не менее лучше уже не будет точно. Итак?
        - Если позволите, я сразу к сути.
        - Уж будьте так добры, хождения вокруг да около ещё больше нервируют.
        - Я понимаю намерения Фёдора Максимовича обзавестись собственным дирижаблем. Так гораздо проще обеспечить безопасность себе и тем, кто рядом. Но то, как он осуществил захват «Кистеня», создало ещё больше проблем и породило вопросы. Он передал пленных боярину Каменцу, и их непременно проведут через допросы. Как стража великого князя, так и дознаватели корпуса жандармов.
        - С чего бы?
        - С того, что Фёдору Максимовичу нет отроду ещё и года, а вот отступившийся княжич интересен многим. А ещё способ абордажа дирижабля и его захват всего лишь с одной дюжиной бойцов. Это не осталось бы без внимания в любом случае. И вывод из почерпнутых сведений будет однозначным - в деле принимал участие целитель. Из всех кандидатов на эту роль вы самая очевидная. Если бы он устроил на борту кровавую баню, что ему было вполне по силам, то и вопросов никаких. Но вы проявили себя в этом деле во всей красе. Можно сказать, напоказ.
        - Хотите сказать, что теперь на меня начнут охоту?
        - А вы как думаете? - вопросом на вопрос ответил он.
        - Думаю, что именно так и будет. От этого я не так давно и убегала, - явно расстроившись, вздохнула она.
        - Только теперь вам убегать не нужно, вас есть кому защитить. Остаётся лишь всё правильно обставить.
        - Погодите. Так получается, что вы предвидели подобный исход. Отчего же тогда не сказали об том Фёдору Максимовичу?
        - Я мало что не сказал, ещё и постарался сделать всё возможное, чтобы соглядатай Демидова получил нужные сведения.
        - Н-не понимаю, - в растерянности покрутив чашку на блюдце, произнесла она.
        - Видите ли, Анастасия Ильинична, бегая от проблем, невозможно их решить. Если только обороняться, то драку не выиграть. Рано или поздно ваша защита не выдержит, или в ней обнаружится брешь. Поэтому нужно самому атаковать. Фёдор Максимович это понимает и именно поэтому создал отряд варягов, придумал этот девиз и провёл две дерзкие операции, показывающие, насколько он силён и опасен. Но этого недостаточно. Необходим реальный удар. Такой, чтобы юшка и кровавые пузыри. Правда, Горин понимает это буквально, а я предпочитаю действовать тоньше.
        - Объясните?
        - Для начала мне хотелось бы знать, есть ли шанс, что вы сможете управиться с целителем уровня Блилёва Никифора Авдеевича.
        Настя не была знакома с ним, но знала и о нём, и о многих других как со слов учителя, так и из его записей. Брилёв был настоящим мастером, превосходящим Фёдорова по всем статьям настолько, что тот сам безоговорочно это признавал в своих записях, а себе обычно не лгут. И ей справиться с таким противником…
        - Без шансов, - покачала она головой.
        - Совсем?
        - Даже если мы навалимся на него всем нашим отрядом, без вариантов, - отпустив чашку, слегка развела она руками.
        - А если он будет какое-то время в замешательстве? - не унимался Курасов.
        - И как нам этого добиться?
        - Светошумовая граната. Мы переделаем взрыватель, и она взорвётся сразу, без замедлителя. Сколько ему потребуется времени, чтобы использовать на себе плетение «Лекаря»?
        - Растерянность плюс активация… М-м, две, максимум три секунды. Он очень силён.
        - Что вы можете предпринять за это время?
        - В рукопашной мне с ним не сравниться даже в этом случае. Ну, один-два удара я ещё проведу, но потом он использует «Лекаря» и, избавившись от негативных последствий атаки, размажет меня одним щелчком пальцев. Он быстрее, сильнее, и реакция у него лучше. Да и не станет он драться, использует боевые плетения, каковых у него наготове множество, и спеленает меня, не попортив личика.
        - Значит, это должна быть одна решительная атака. Жаль, что у вас силёнок маловато, а то могли бы свернуть ему шею, как курёнку.
        - Что вы сказали? Свернуть шею?
        - Забудьте. Это не в челюсть врезать…
        - Нет, нет, - перебила она его. - Есть одно плетение, увеличивающее силу в несколько раз. Если я буду держать под рукой заготовку и буду достаточно близко к Брилёву… Но вы уверены, что пожалует лично он?
        - Сломать волю и подчинить можно любого. Это я вам точно говорю. Но как вы считаете, что лучше - иметь рядом раба или человека, готового помогать вам добровольно?
        - Конечно, второе.
        - А ученики целителей по-настоящему близки со своими учителями?
        - По-разному. Зачастую это родительские отношения, но порой и любовные.
        - Вы сами и ответили на ваш вопрос. Брилёв непременно сам заявится за той, кто в той или иной роли должна стать его спутницей.
        - Хм. Пожалуй, вы правы. Н-но-о…
        - Я понимаю ваши страхи, Анастасия Ильинична. Просто поймите, что рано или поздно вам всё одно пришлось бы столкнуться с этой проблемой. И, по моему глубокому убеждению, сейчас самый подходящий момент. О вас пока знает не так много народу. Пленных ещё не передали, так что в курсе только великий князь Менский и корпус жандармов. В такой ситуации спровоцировать удар на наших условиях значительно легче. А после вокруг вас и Фёдора Максимовича поднимется такой шум, что никто не осмелится подступиться к вам в ближайшее время. Не в Средневековье же мы живём, в самом-то деле. Этого времени достанет, чтобы закончить переоборудование «Кистеня», набрать команду и более или менее подготовить бойцов.
        - Одни против целого мира? - хмыкнула она.
        - Не преувеличивайте значимость вашей фигуры. Не думаю, что обладание одарённым такая уж великая необходимость, чтобы затевать из-за него боевые действия. Целители не только при великих князьях имеются. Есть они и при удельных, и даже при боярах, но за них есть кому вступиться. Да и сами одарённые не потерпят открытого беспредела с одним из них. Имея свой дирижабль и определённую репутацию, Фёдор Максимович будет достаточной защитой для вас.
        - А если я не справлюсь, и меня всё же захватят?
        - Анастасия Ильинична, ваш захват это самый крайний и невероятный вариант развития событий. Потому что я не рассчитываю в этом деле только на свои силы, а свяжусь с псковским полицмейстером. Благодаря мне он уже сумел отличиться и снискать благосклонность великого князя. Поэтому без колебаний согласится вступить в игру, чтобы сорвать ещё больший куш. Уж великий-то князь найдёт способы поприжать много о себе возомнившего и не желающего угомониться Демидова. В прошлый раз ему удалось выдать все за инициативу одиночек, теперь у него это не выйдет. К тому же он лишится целителя, и рикошетом прилетит в его начальника стражи.
        - То есть как только начнётся…
        - Полиция будет уже в готовности и в считанные минуты перекроет квартал. Ну и ваш покорный слуга не останется в стороне, - подтвердил её догадку безопасник.
        - Хорошо. Давайте сделаем это. Н-но почему Фёдор Максимович…
        - А вот ему об этом знать не нужно, - покачал головой Курасов. - Уж простите, это, конечно, не моё дело, но Горин к вам неравнодушен. Я неоднократно замечал, что он на вас смотрит как на девушку, которая ему нравится. А потому воспротивится этому плану ввиду возобладания чувств над здравым смыслом.
        Вообще-то, это для неё не новость. Настя сама ловила на себе взгляды Фёдора и понимала, что его отношение к ней изменилось. Не слепая же она, в самом-то деле. Однако Бирюкова всё же боялась ошибиться. Но если это замечают уже и посторонние… На её щеках появился лёгкий румянец смущения.
        - А если его… - всполошилась она и оборвала себя, боясь накликать беду.
        - Я уверен, что Брилёв захочет получить вас добром, а потому не станет убивать Фёдора Максимовича. Предполагаю, что операция должна ограничиться только вашим похищением.
        - Но он не сам по себе, а на службе у великого князя, - возразила она.
        - Как много вы слышали, чтобы целители, сиречь одарённые, участвовали в каких-либо боевых или тайных операциях? Вот то-то же. Если бы великий князь мог себе позволить отправить для устранения племянника Брилёва, он сделал бы это уже давно. Но есть некая грань, за которую покровители целителей всё же не заступают. Если только тот сам не согласится участвовать в каком-нибудь рисковом предприятии. Так что для Фёдора Максимовича это будет означать только отсрочку приговора. И да. Я сейчас говорю всё о том же невероятном сценарии.
        К предстоящему делу Бирюкова готовилась основательно. Во-первых, провела испытания светошумовой гранаты с запалом без замедлителя. Подрывая её прямо в своей руке, она тут же атаковала помощника Курасова - Борщёва. Не сказать, что ощущения благостные, но всё было за то, что план не безнадёжен. Во-вторых, отправляясь в эту поездку, она захватила с собой все свои «Зарядники» и имеющиеся в их распоряжении крупные амулеты, заряженные по самую маковку.
        Если плетение «Рассеиватель» использовать не по конкретной цели, а по площади, он развеивает Силу в равной степени у всех амулетов, оказавшихся в поле его действия. И чем больше объём Силы, тем больше шанс, что камни утратят не весь заряд. С одной стороны, ей хотелось, чтобы у Фёдора оставалась активная защита. С другой, таковая не помешает и ей самой. Ведь Брилёв наверняка будет не один. А сопровождающие его непременно будут вооружены. И если у неё получится с ним справиться, они могут пустить в ход оружие…
        
        
        События недавнего прошлого пронеслись в её голове под хруст позвонков Брилёва. Как такое возможно, бог весть, но факт остаётся фактом, причём в мельчайших деталях. Говорят, что за миг до гибели человек успевает вспомнить всю свою жизнь. За миг до гибели?
        Настя ощутила лёгкий тычок в грудь. Слух всё ещё не вернулся, весь доступный ей запас Силы ушёл на использованное для атаки плетение, а потому активировать «Лекарь» Бирюкова не могла. Но ощущение от попадания пули слишком узнаваемо, в последнее время её довольно часто пытались нашпиговать свинцом.
        В дверном проёме стоял Хорошев. Тот самый стражник Демидовых, что нанимал убийцу для ликвидации Горина, и которого она видела ночью в гостинице. В руке он сжимал двуствольный пистолет. Калибром с обрез двустволки, но, судя по отсутствию порохового дыма, пневматика.
        Оружие дёрнулось, и она вновь ощутила толчок. Напрасный труд. Она прекрасно чувствовала свой «Панцирь», в котором оставалось больше сотни карат заряда. Всё же силён Брилёв, не отнять, одним ударом снять такой обём Силы.
        Наконец плетения перезарядились. Бить по Хорошеву «Рассеивателем» бесполезно, потому что на нём и его помощниках нет амулетов, иначе их накрыло бы при атаке Никифора Авдеевича. Поэтому она сделала шаг, сближаясь со стражником, и ударила «Воздушным молотом». Совсем недальнобойное плетение, работает всего-то на четырёх шагах, зато эффект…
        Хорошева отбросило назад как тряпичную куклу. Он врезался в стену и безвольно стёк по ней, сложившись на полу. Не теряя времени, Настя вышла из кабинета уже с револьвером в руках. Двое помощников обеспамятевшего Глеба Павловича выстрели в неё практически одновременно. К гадалке не ходить, они используют «Пробои», но «Панцирь» выдержал этот напор без труда.
        А вот им противопоставить оказавшемуся в её руках «Коловрату» оказалось нечего. В смысле они попытались найти укрытие, но одарённые, оперирующие при стрельбе Силой, заведомо отличные стрелки. Если не сказать, непревзойдённые. Два выстрела прозвучали с интервалом в пару секунд, и дело было сделано.
        В этот момент дверь распахнулась, и в обеденный зал вбежал Рупор, Змей и Штык с оружием наперевес.
        - Не стрелять! - все ещё не слыша своего голоса, выкрикнула она.
        Парни настроены слишком решительно и готовы были изрешетить всё ещё остававшихся на ногах с поднятыми руками половых. К счастью, стрелять они не стали, а лишь взяли их под контроль. Рупор вопросительно посмотрел на неё.
        - Одарённый мёртв, двоих я подстрелила, и ещё один без памяти лежит там, у стенки, - наконец применив к себе «Лекаря» и уже слыша собственный голос, ответила она.
        - Тогда это все, - подытожил Штык и прикоснулся к горошине за ухом. - Тут чисто, время пошло. Пакуем, братцы, - а это уже товарищам.
        Они быстро распределились и начали вязать трупы стражников и бессознательного Хорошева. После чего использовали «Лекарей». Настя вернулась в кабинет, чтобы оказать помощь Горину. Хватит уже ему валяться без сознания. Тем паче что скоро тут будет полиция.
        
        
        По телу пробежала приятная волна, я вздрогнул и открыл глаза. Секунду пытался сообразить, что происходит, после чего резко сел и тут же вскочил на ноги, успев прихватить «хауду».
        - Спокойно, Фёдор Максимович, всё уже закончилось, - поспешно произнесла Настя, выставив перед собой руки в останавливающем жесте.
        Я наскоро осмотрелся. Абрамов, уронивший голову на стол. Убит или только без сознания? У дверей… Это определённо Брилёв, и тоже бездвижный, что вызывало те же вопросы.
        - Ч-чёрт. И что это было?
        - Если коротко, то Анастасию Ильиничну пытались захватить, - от входа в кабинет раздался голос Курасова. - Но в этот раз я переиграл Ковалёва, и теперь ему грозят серьёзные неприятности. Причём если не извне, то от Демидова однозначно. Не суметь уберечь целителя рода. Это серьёзный удар по репутации.
        - А сколько времени прошло с момента…
        - Я не стану его поднимать, - покачав головой, возразила Настя. - А ты, Фёдор Максимович, даже не пытайся. Твой «Лекарь» разряжен, как и «Зарядник». Активен только «Панцирь», у которого объём значительно больше. Никифор Авдеевич был настоящим мастером, и плетение «Рассеиватель» у него весьма сильное.
        - Как по мне, так пусть отходит в мир иной. Только вот… - начал было я, но меня перебил Курасов.
        - Анастасию Ильиничну пытались похитить, и она защищалась. Это не убийство. И только ей решать, поднимать покушавшегося на неё или нет. Закон на её стороне. Как, впрочем, и сам великий князь Псковский.
        Ну что же, мой безопасник куда лучше подкован в юридическом плане, поэтому доверюсь его мнению. Взгляд же Насти выражал непреклонность. С другой стороны, пошло оно всё в пень. Подними такого, а потом думай, как его урезонить. Он же нас размажет в тонкий блин и преспокойненько уйдёт, да ещё и Бирюкову с собой утащит.
        Но вот что именно тут приключилось, знать всё же хотелось бы. Одно дело покушение на меня и попытка выкрасть Настю. Но у меня не выходили из головы слова Курасова насчёт того, что он переиграл Ковалёва.
        - Вадим Альбертович, а можно услышать полную версию произошедшего? - попросил я.
        - Скоро тут будет полиция… - напомнил он.
        - Ну, тогда не столь лаконичную, как озвучили вы, - и не думал отступаться я.
        - Кхм. Хорошо…
        Ну что сказать. Я был зол. И это ещё мягко сказано. Нет, в том, что нас теперь на какое-то время оставят в покое, сомнений никаких. Причём касается это не только Демидова, но даже царя и представителей иностранных держав.
        Одарённые в обиду своих не дают, если только те не зарываются. Понятно, что случается всякое, и вот конкретно Брилёв хотел взять себе ученицу фактически против её воли, а случись, так и, считай, в рабыню превратить. Но это то, что есть на самом деле, фасад же непременно выглядел бы благообразно до блевотины…
        - Кхм. Красиво получилось, - вынужден был признать я. - Однако на будущее я попросил бы, Вадим Альбертович, прежде чем задумывать нечто подобное, непременно обсудить это со мной. Проще было бы подсадить на их аэроплан «Маяк» и сбить на подлёте к Пскову. А там и концы в воду.
        - Проще и безопасней, - согласился Курасов. - Но без должного шума мы не получили бы фору во времени.
        - Она нам и не понадобилась бы, если бы вы своевременно высказали свои соображения насчёт абордажа. Мы вполне могли обойтись и без участия Анастасии Ильиничны или же без использования её дара, - поспешил я поправиться, приметив, как от возмущения сверкнули красивые девичьи глаза
        - Я вас понял, Фёдор Максимович, - без тени сожаления ответил Курасов.
        М-да. Вообще-то, я его прекрасно понимаю. Он затеял всё это не просто так, а чтобы поквитаться с Ковалёвым. Тот технично обошёл его на вираже с прошлым покушением на меня, когда я спасся только благодаря случайности. Была задета профессиональная гордость Курасова, и ответ на это непременно должен был быть не только изящным, но и результативным. Вот только не нужны мне подобные эксперименты в будущем. Или пусть валит на вольные хлеба и там изгаляется, как пожелает.
        Глава 29
        - Что-то ещё? - откладывая папку с переданными документами на угол рабочего стола, поинтересовался Дмитрий Четвёртый.
        - Отрёкшийся княжич Демидов, ныне Горин, - произнёс Наумов.
        - Тебе не кажется, что я в последнее время слишком много внимания уделяю этому мальчишке, - хмыкнул царь.
        - Ну, юнец умеет удивить, и в его жилах течёт кровь Рюриковичей, - развёл руками главный жандарм.
        - И чем он удивил на этот раз?
        - В его команде есть целительница.
        - Серьёзно? - даже не пытаясь скрыть своего удивления, подался вперёд Рюрикович.
        - И это уже не предположение или секретные сведения. Она заявила о себе во весь голос.
        - Говори.
        - В отряде Горина есть бывший сыскарь, который был не в чести у полицейских чинов в стольном граде Владимире. Весьма умелый малый. Прямо не знаю, как я его проглядел. Так вот, он устроил всё так, что о некой барышне Бирюковой стало известно страже Демидова даже раньше, чем нам, а там и родовому целителю. Тот решил прибрать девочку к рукам и отправился за ней в Псков, где ожидалось скорое появление Горина, которого она всегда сопровождает. Результат, Брилёв погиб, помогавшие ему стражники пленены и находятся под следствием. Уже в сегодняшнем вечернем выпуске будет статья о случившемся. Причём весьма подробная и красочная. У Горина прикормлен свой репортёр, весьма известный и модный борзописец, некий Астахов. Грандиозный скандал гарантирован. И уж тем паче, учитывая то, что Демидов является сторонником твоей партии. Оппозиция будет усиленно раздувать шумиху, тут никаких сомнений.
        - Что по факту гибели Брилёва? - с кислой миной поинтересовался царь.
        - Его никто не заставлял отправляться на охоту и устраивать нападение в столице великого княжества Псковского. Бирюкова, отказавшись его оживлять, была в своём праве. Тут гильдия одарённых встанет на её сторону, причём вне зависимости от национальности, вероисповедания и противоречий. Трения в их среде являются делом внутренним, и сор из избы они стараются не выносить.
        - И всё же Брилёв был сторонником нашей партии.
        - Увы, но его никто не заставлял поддаваться на провокацию и нарушать закон. Я вообще полагаю, что не мешало бы сделать внушение Демидову, чтобы он осадил лошадей. Как по мне, то поезд ушёл, и он упустил свой шанс тихо прибрать за собой.
        - Хорошо. Я напишу ему. Что известно о целительнице?
        - Девица девятнадцати лет от роду, по всему видать, ученица покойного Фёдорова, он скрывал её даже от князя Кувандыкского, которому служил.
        - Она уникум?
        - Не похоже на то.
        - Но как же ей тогда удалось управиться с Брилёвым? Он ведь был сильный целитель.
        - Фактор неожиданности. Никифор Авдеевич слишком уж уверился в собственных силах. Пусть и не без оснований. К слову, главная причина, отчего Бирюкова отказалась его поднимать, как раз в его силе. Никаких сомнений, что поступи она так, и им там всем не поздоровилось бы, а она оказалась бы пленницей. Хотя и не факт, что Брилёву удалось бы уйти. Князь Псковский приложил бы все усилия, чтобы упокоить его.
        - Что собираешься делать с ней?
        - Оставить там, где она есть. Похоже, её всё устраивает, и между ней и Гориным наметились романтические отношения. Просто попробуем это использовать.
        - Как?
        - Ну, юноша подал документы на оформление патента приватира, активно переоборудует трофейный дирижабль, начал набор бойцов и команды. Уверен, что из него получится та ещё заноза, и лучше бы не для нас, а для наших противников.
        - На девочку будут охотиться, - с сомнением произнёс царь.
        - Сомнительно. Она уже успела себя зарекомендовать. Скорее уж одарённые наладят с ней контакт и примут её в гильдию как равную. Ну или почти равную. Теперь у неё есть защитник, и с этим придётся считаться. Трофей она, конечно, заманчивый, но не настолько, чтобы из-за неё подвергаться чрезмерному риску. Хотя если она оступится, то другие этот шанс не упустят. Эти целители то ещё кубло гремучих змей.
        - Не будь у них столько противоречий, и от них уже давно полетели бы пух и перья, - слегка развёл ладони царь.
        - Это да.
        - Думаешь, Горина получится использовать в интересах престола?
        - Не престола, государь, а царства. Он еще малец, но уже понятно, что во внутренние дрязги лезть не станет, а вот где на стороне вполне.
        - С чего такой вывод?
        - Горин не испытывает трудностей в средствах. В смысле денег ему всегда не хватает, но это результат постоянно растущих потребностей. И должен заметить, с этим он вполне справляется самостоятельно. То есть дирижабль и команда ему нужны вовсе не для заработка, а для обеспечения собственной безопасности.
        - Если так, то не станет ли он избегать различных авантюр?
        - Нет, государь. Ему необходимо поддерживать уровень боеготовности, чтобы в случае нужды не оказаться с кучей мало на что пригодных наёмников, да ещё и готовых продать его. Боевой опыт и наивысшую сплочённость получают в реальных схватках.
        - Присматривай за ним.
        - Я собираюсь внедрить к нему в команду троих. Одного вполне очевидного и двоих после обработки целителя. Не стоит упускать из виду наличие на борту одарённой.
        - На этот раз решил серьёзно взяться за мальца, - хмыкнул царь.
        - Как мне кажется, оно того стоит, - кивнув, подтвердил жандарм.
        - Ну что же, одобряю. Приватир, не думающий о выгоде, но заботящийся о репутации. Хм. Я уже вижу, как смогу его использовать.
        
        
        - Ну, здрав будь, Лютый, - войдя в комнату, поздоровался мужик лет сорока.
        Среднего роста, крепко сложён, с окладистой бородой. Одет в кожаный реглан, галифе, но не с ушами, как у чебурашки, а во вполне себе удобные, хромовые сапоги, в лётном шлемофоне с очками. Подпоясан оружейным поясом с револьвером на левом боку и обрезом из двустволки горизонталки на правом. В руке полевая сумка. Типичный пилот варяг.
        - Если ты пришёл, чтобы поквитаться, то вот тебе бог, а вот порог. Никакого желания махать кулаками, - произнёс я, глядя ему в глаза.
        - Разве тебе не нужен инструктор для молодняка?
        - Ищешь работу? - искренне удивился я, на этот раз протягивая ему кольцо с «Лжекамнем».
        Не мог я не узнать о Бивне, варяге, с которым как-то дрался на площадке за трактиром «Пропеллер». Просто потому что после той драки случилось моё двойное похищение и чудесное освобождение из неволи. При этом принадлежность группы, вырвавшей меня из рук демидовских стражников, осталась неизвестной. Так что наёмник однозначно стал предметом моего интереса.
        Как показала проверка, он был самым обычным пилотом, успевшим пройти через множество кампаний, летая как на безнадёжно устаревших этажерках, так и современных самолетах. К слову, опытный истребитель, пусть и не из самых лучших, но уж точно выше среднего.
        - А чем не работа подтирать сопли мальчишкам, - пожимая плечами, надел он кольцо с «Лжекамнем».
        Вот некогда мне играть в угадайку, предпочитаю сразу знать, врут мне или говорят правду. Жаль, нельзя будет такой полезный амулет забрать с собой на перерождение. Снимает множество вопросов и серьёзно облегчает жизнь.
        - Инструктора я искал. Но неужели у тебя настолько плохи дела, что ты решил искать заработок на стороне? - поинтересовался я.
        - Так выбора у меня особого нет. Не свезло мне в Пскове. Вроде и войны нет, а я остался безлошадным.
        - Ты не похож на зелёного юнца, живущего лишь сегодняшним днём. Неужели ничего не скопил на покупку новой машины?
        - Скопил, конечно. Да только карта легла так, что за месяц потерял два истребителя. Даже в «сундуки» податься не с чем. Весь жирок растерял, - невесело улыбнулся Бивень.
        - Лихо.
        - И не говори.
        - Отчего же не наймёшься пилотом на чужую машину? Коль скоро после лётной школы молодняк не остаётся не удел, неужели для такого ветерана не найдётся что-нибудь подходящее.
        - Это в мои-то годы ложиться под кого-то и драться за гроши? Нет уж, спасибо. Я лучше на этажерке, но на своей, так оно куда выгодней. А ты обещаешь целых пять тысяч за хорошо выполненную работу в кратчайшие сроки. На «Стрижа» хватит, а там обрасту жирком, если опять не приберут.
        - На «Стриже» в истребители?
        - Ну, если противников выбирать с умом, то всё сложится, как надо. А у меня желание зарываться отбили минимум лет на пять.
        - Рекомендации с собой? - кивая в знак того, что понял его, спросил я.
        - А то как же, - хмыкнул тот.
        Достал из полевой сумки лётную книжку и стопку исписанных бумаг с печатями и штампами. Рекомендации с прежних мест службы. Варяги это не только лихие бойцы, которым сам чёрт не брат, хватает там и бюрократии. Документация сначала оседает в канцелярии отряда, а затем перекочёвывает в архив гильдии.
        Я принял бумаги и начал внимательно их перечитывать, сопоставляя с записями в лётной книжке. В смысле делал вид, что скрупулёзно их изучаю. С моими способностями хватает одного взгляда и пары секунд, чтобы ознакомиться и осмыслить написанное. И да, изложенному там можно было верить, потому что ни один командир не станет давать необъективную оценку своему подчинённому. Это ведь может негативно сказаться уже на авторитете самого начальника, что напрямую влияет на цену найма.
        К слову, я поначалу как-то не задумался об этом, решив оставить дирижаблю его название «Кистень». Уж больно оно мне понравилось. Но нашлись умные люди, которые покрутили у виска подобной глупости. «Носорог» уже имеет определённый вес. И плевать, что я ушёл из гильдии, купив патент приватира, мой авторитет от этого ничуть не потерял, а, наоборот, даже поднялся.
        Хм. А ведь если верить бумагам, Бивень отличный пилот. Да и тот факт, что он сумел отложить деньги для покупки нового истребителя на случай потери своего также говорит в его пользу. Но и на старуху бывает проруха. Впрочем, и о его задиристости бывшие командиры тоже не забыли упомянуть, правда, все признавали, что на службе это не сказывалось.
        Задав Бивню несколько вопросов, я отпустил его, пообещав сообщить о результате в час дня пополудни. Сильно к нему не придирался и анкетирование не проводил. Ни к чему. Я ведь не собираюсь включать его в штат эскадрильи «Носорога». Мне нужен инструктор. А для этого, судя по всему, он вполне годился.
        Отпустив его, я переговорил ещё с пятью кандидатами на эту должность. Но никто из них и близко не дотягивал до Бивня. Конечно, я не был уверен, что он окажется хорошим инструктором. Можно быть трижды профи, но оказаться никчёмным учителем. Но тут уж пока не попробуешь, не узнаешь.
        Покончив с делами, я вышел из комнаты, служившей мне кабинетом. В тамбуре, являвшимся и прихожей, надел лётную куртку и вышел на террасу. Она тянется вдоль всего деревянного здания с рядами дверей номеров. Эдакий мотель для лётчиков. В этом и заключается преимущество частных взлётных полос, можно проживать рядом со своим аэропланом. В водных портах в пределах города невиданная роскошь ввиду дороговизны земли.
        Постройка недорогая, но практичная: умывальник, душевая и удобства в торце. Есть и банька, но она в отдельном здании, и её нужно заказывать заблаговременно. Имеется и небольшой трактир, где можно как посидеть выпить, так и просто поесть. Трудятся там хозяин и его домочадцы, эдакое семейное предприятие. Не сказать, что зарабатывают великие деньги, но не бедствуют. А в этом году так и вовсе поймали удачу за хвост.
        Номера-то у них и без того были забиты, как уже говорилось, это вполне удобное место для проживания пилотов. Но не все жили тут постоянно. Вот я и занял освободившиеся под офицерский состав «Носорога». Правда, пришлось устраиваться по двое, за исключением меня, Насти и первого помощника. Справа от жилого здания вырос небольшой палаточный городок, в котором разместились мои новобранцы.
        Апгрейд дирижабля, набор и обучение десантников и матросов, а там и слаживание команды «Носорога», что будет происходить в окрестностях Менска. На всё про всё я отводил не меньше трёх месяцев. А потому решил устроиться компактно на окраине Менска. Эдакая прорва народу ведь должна где-то есть и проводить выходные, да и аренда земли под палаточный городок. Так что владелец лётного поля будет в значительном барыше.
        Неподалёку имеется стрельбище, хозяин которого также был рад подобному соседству. Больше сотни человек это неплохая прибыль, учитывая, что использовать там можно только патроны, приобретённые на месте. А стреляли мы много. Очень много. У меня даже последний технарь должен был стать хорошим бойцом. Я сейчас вкладывался в собственную безопасность. А на этом экономить глупо.
        В этой связи у меня появилась хроническая нехватка средств, а потому, как только ситуация нормализовалась, я доставил обратно на заставу семейство Лужиных, огранщика и его охранника. Наладил оборудование, благо дом не пострадал, и посадил его за работу. Думал было взять кредит, но в банке мне вежливо отказали. Абрамов и рад бы помочь, но связываться с такими рисками, что представляет собой моя деятельность, не готов.
        Я выставил на продажу «Альбатрос», однако покупателей пока нет. Да и не к спеху сейчас, если честно. Ну вот нельзя мне кататься без охраны, а поездок не избежать. Так и летаем двумя бортами. На что окружающие смотрят как на блажь, но иначе никак. Насте необходимы регулярные медитации, из-за чего мы проводим в небе минимум по два часа в день. Я успел оценить, чего стоит наличие в команде одарённой, а потому не жалел на её развитие ни своего времени, ни средств.
        Обосноваться всем табором на Доброхотском не получится. Места там, конечно, хватает, и по завершении отбора никаких препятствий, чтобы перебраться туда, нет. За одним маленьким исключением. По окончании работ на «Носороге», он также займёт своё место на краю лётного поля, а команда, прошедшая курс молодого бойца, начнёт обучение непосредственно на его борту. Перегонять же дирижабль на заставу это всё равно, что махать перед быком красной тряпкой. Я бы на месте Цешковского непременно постарался уничтожить захваченное у него судно.
        Дирижабль, понятное дело, имеет защиту в виде артефактов, но у них есть один существенный недостаток. Амулеты «Панцирь», «Кольчуга» и «Кокон» не расходуют Силу, пока на носителя не оказывается воздействие, за исключением незначительных потерь у топазов. Артефакты же являются механическим устройством, работающим от «Зарядников», и защищают они ровно до того момента, пока есть заряд. Как только он иссякает, механизм останавливается, и защита исчезает. Держать под ней судно слишком затратно. А потому уничтожить дирижабль вполне реально. Ну и зачем мне облегчать жизнь шляхтичу?..
        К слову, об отборе. Он был сродни тому, что я уже проводил. Но так как пришлось прогнать слишком большое количество народу, я прибегнул к распечатке бланков и письменному анкетированию. Благодаря такому подходу удалось отсеять половину претендентов без моего участия. Правда, с оставшимися всё же пришлось отработать лично.
        В кандидатах недостатка не было. Стоило Астахову написать об этом статью, как они потянулись даже из соседних княжеств. «Носорог» сегодня у всех на слуху, овеян ореолом славы и романтики. Учитывая возраст нанимаемых, желающих было предостаточно, и, несмотря на изрядный отсев, удалось закрыть все необходимые специальности.
        С офицерским составом также особых проблем не возникло. Я и тут сделал упор не на опытных, а на молодняк, едва прошедший аттестацию. Чем мой первый помощник остался откровенно недоволен. Уж этот-то был опытным воздушным волком, полвека бороздившим небесную синь. Только я ему и не обещал лёгкую жизнь. Достойное жалованье это да, но уж его-то ему придётся отработать сполна.
        К слову, Аристарх Дмитриевич в недавнем прошлом командовал ракетоносцем, это сродни эсминцу в иных мирах. К своим семидесяти большего достигнуть в карьере не сумел, а потому после Рождества был отправлен в почётную отставку на вольные, так сказать, хлеба.
        На фоне систематического использования «Лекарей» не сказать, что возраст столь уж серьёзный. Но и должность достаточно скромная, а подрастающему поколению нужно как-то расти. Опять же, комплектация Добровольческого флота идёт за счёт таких вояк. А это в свою очередь является резервом царя. Наконец, построить дирижабль куда проще и быстрее, чем подготовить мобилизационный резерв.
        Словом, выслужил своё мужик, а тут такое предложение. Приватир это ведь, по сути, военный корабль. Ну и остался на службе отечеству. Впрочем, сомнительно, чтобы он был рад последнему. Господа офицеры весьма предвзяты как к полицейским чинам, так и к жандармам. К последним в особенности. Ему же пришлось дать согласие на сотрудничество.
        Данный факт Курасов выяснил заблаговременно, и когда офицер пришёл на собеседование, я уже знал об этом. Однако подписал с ним договор без лишних разговоров. В смысле, разумеется, провёл собеседование, как и с остальными кандидатами, но выбор был очевиден. Чему тот был откровенно удивлён, так как всячески пытался показать собственную некомпетентность.
        Ага. Не на того напал. Уж лучше знать, кто именно за тобой следит, чем лишний раз гадать. Хотя в том, что внедрили ещё кого-то, я и не сомневался. Ну да, тут Вадиму Альбертовичу и карты в руки. Ему ещё и не такие ребусы по зубам. Особенно осложнять жизнь жандармам мы точно не собирались, служба у них такая, но знать должны. Так оно спокойней.
        А пока я заполучил отличного командира корабля, у которого есть чему поучиться. Тем паче, что я сейчас усиленно прохожу обучение, чтобы выдержать экзамены на капитана. Патент мне пока выписали как владельцу «Носорога», но я был намерен это дело исправить и занять место в ходовой рубке на законном основании.
        Глава 30
        Я открыл глаза и посмотрел на Настю. Она мирно посапывала, пристроив головку на моей груди, разметав по ней русые волосы, которые обычно предпочитала носить, собрав в хвост. Обычно она предпочитала носить их, собрав в хвост. Так оно куда практичней, как ни крути, а моя девушка получилась настоящим бойцом. Таким, что и без своего дара способна удивить многих мужиков.
        Всё верно, именно моя. Вчера мы избавились от охраны и вдвоём отправились ужинать в трактир. Откуда плавно перебрались в эту гостиницу, где и остановились в одном номере. До дверей всё было как-то естественно и само собой разумеющимся, а едва мы оказались в номере, так словно плотину прорвало. Страсть? Ну, можно сказать и так. Во всяком случае, пуговицы летели в разные стороны, только треск стоял.
        Анастасия оказалась насколько невинна, настолько и неумела, но компенсировала это своим темпераментом. А ещё… Мне показалось, что при утехах одарённые испытывают намного более яркие эмоции. Где-то даже закралось сомнение, а не разочаруется ли она близостью с обычным человеком. Но это покажет только время.
        Настя глубоко вздохнула, обдав мою грудь горячим дыханием, и я понял, что она проснулась. Тут же ощутил, что плечо затекло и ноет от тяжести подруги. Скосил взгляд на настенные часы. Девять утра, угомонились мы часа три назад. Наш сон не назвать долгим, но не отпускает ощущение, что мы проспали всё на свете. Никаких срочных дел у нас нет. Просто я уже успел забыть, когда так поздно поднимался.
        - Доброе утро, - погладив её по волосам, произнёс я.
        - Доброе утро, - повернув ко мне лицо и улыбнувшись, ответила она.
        - Как спалось?
        - Сладко, - на секунду задумавшись, произнесла Настя и потянулась к моим губам.
        Ну что тут скажешь. Из постели мы вылезли не сразу. Далеко не сразу. Хорошо всё же быть молодым и полным сил, ну и такой симбиоз, как реципиент и подселившийся разум, свою роль играет…
        - Господи, видела бы меня сейчас матушка, отходила бы вожжами до полусмерти, - потёршись щекой о мою грудь, блаженно произнесла она.
        - Строга?
        - Не то слово.
        - Так ведь сама отпустила с мужчиной.
        - Не с мужчиной, а с одарённым, а значит, и за будущее моё можно не волноваться.
        - А я, стало быть, твоё будущее не обеспечу?
        - Обеспечишь. Только зря думаешь, будто она мне слова бы не сказала, коли я прелюбодействовала бы с учителем, - вновь отвернувшись и прилаживая на мне головку, фыркнула она.
        - Так, может, не будем обижать матушку и обвенчаемся? - провёл я рукой по её волосам.
        От неожиданности она замерла, а потом снова извернулась и подняла на меня взгляд.
        - Ты это сейчас серьёзно?
        - Да.
        - Хочешь сказать, так сильно меня любишь, что жить без меня не можешь?
        - Барышня, вам в городскую библиотеку, в раздел романтической прозы, - хмыкнул я.
        - Фи таким быть, - надула она губки.
        Вообще-то, будь на моём месте кто другой, и Настя по-настоящему оскорбилась бы. Но со мной она уже давно пообтёрлась и привыкла к моей манере общения. А потому никаких осложнений я не ожидал.
        - Как показывает жизнь, браки по расчёту куда крепче, чем по любви, - щёлкнув её по носу, ответил я.
        - То есть я тебе даже не нравлюсь? - игриво ужаснулась она.
        Только я не собирался принимать такую манеру игры и решил отвечать совершенно серьёзно. Как бы она сейчас не изображала легкомысленность, ей действительно интересен мой ответ.
        - Что за ерунда. Нравишься, конечно. Причём настолько, что как только тебя вижу, так сразу невольно начинаю улыбаться, и настроение улучшается. А ещё мне приятно на тебя смотреть, а если не вижу хотя бы час, уже чувствую, что мне чего-то не хватает, и начинаю тревожиться, не случилось ли чего. Ревниво слежу за твоими успехами, и когда ты чего-то добиваешься, считаю это и своим достижением.
        - И ты говоришь, что не любишь меня, - хмыкнула она
        К гадалке не ходить, она задействовала плетение «Лжекамня». Мне этого, конечно, не определить, как в случае с амулетом, когда имеется обоюдная связь. Ей ведь для использования плетения не нужны костыли. Поэтому я был максимально откровенен и говорил именно то, что чувствовал и о чём думал.
        Она мне нравилась, это факт. Не так чтобы до дрожи в коленях, но всё, что я ей говорил, было правдой. С другой стороны, правда зачастую не имеет ничего общего с истиной. Вот если бы я заявил, что люблю её, это была бы откровенная ложь. Наверное. Ну, не уверен я. И как-то наплевать, что проживаю не первую жизнь, взрослый дядька, все дела. Любовь эта такая субстанция, которая не подчиняется никакой логике и ломает все стереотипы.
        Словом, я решил действовать от противного, выдавая правду, но под таким углом, что зародившиеся в ней сомнения непременно должны были указать на то, что я лукавлю. А в чём лукавство? Правильно. Молодой, гордый и много о себе думающий отпрыск древнего великокняжеского рода не может признаться в том, что втрескался по уши. Вот такая полуправда куда эффективней проявления пылких чувств.
        - А что такое любовь? - поинтересовался в свою очередь я.
        - Любовь… Это любовь, - глубокомысленно изрекла она и, отвернувшись, в который уже раз начала прилаживать свою головку на моей груди.
        - Очень информативно. Лично я исхожу из того, что в этом браке мы оба в выигрыше. Ты одарённая, и этим всё сказано. Я могу предоставить тебе доступ к источнику Силы, а впоследствии, если захочу и буду в должной мере мотивирован, имею возможность основать новое великое княжество.
        - И как же ты этого сможешь добиться?
        - Всё не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Самое трудное это получить потомственное дворянство. А кровь Рюриковичей из меня не выкачать.
        - Ты забываешь, что для создания великого княжества необходимо иметь источник Силы и суметь его защитить.
        - Да проще простого. Он у меня уже есть, и я могу получить на выходе любую его интенсивность: от слабого родничка до серьёзного фонтана. Мало того, имею возможность транспортировать Силу по кабелю в любую нужную точку. То есть непосредственно на огневые точки и объекты.
        - Поток в генераторе всё же отличается от того, что я чувствовала в Оренбурге.
        - Никто не сможет определить работу генератора. Одарённые будут фиксировать только поток Силы. Уверен, что нет одинаковых источников, как нет родников с одинаковым вкусом воды, он всегда неповторим. Так что это ерунда.
        - Звучит убедительно, - вздохнула она.
        - Ну, так как насчёт замужества? - потеребил я её за плечо.
        - Я подумаю, - хихикнув, ответила она.
        - На-астя-а.
        - Я подумаю, - упрямо мотнула она головой.
        - На-астя-а.
        - Ну что Настя, - села она на кровати и, подбоченившись, посмотрела на меня. - Ты же сам говоришь, что это брак по расчёту.
        - Ну.
        - Баранки гну. Раз уж это деловое предложение, то я должна взвесить все за и против. Нужно же понять, насколько мне будет выгоден такой союз. Сам-то уже всё взвесил и обдумал, а мне…
        - Вообще-то, мысль о женитьбе появилась спонтанно. Ещё вчера я об этом и не думал.
        - И вообще не рассматривал?
        - Не то чтобы… А ты? Хочешь сказать, что вообще не думала о возможности замужества?
        - Ну-у-у…
        - Вот и я так же.
        - И все же барышне полагается подумать, - упрямо тряхнула она русыми волосами и вновь устроилась у меня на груди, отвернув личико.
        Ну, пусть думает. Тут, главное, не переусердствовать. Опять же, по большому счёту мне эта свадьба нужна, как зайцу стоп-сигнал. А то, что Анастасия будет уверена в обратном, вполне устроит. Ну вот так вот у меня. Сугубо прагматичный взгляд.
        - Настя, мне тут в голову мысль пришла, - поглаживая её волосы, решил я сменить тему. - Тебя ведь могут опять попытаться похитить.
        - Могут, - вздохнула она и добавила: - И тебя могут.
        - Меня проще убить на месте, что и показали последние события. А вот твоё убийство никому не нужно.
        - И? - задрав голову и скосив взгляд, коротко поинтересовалась она.
        - Если тебе ввести под кожу однокаратный «Маяк», то он и мешать не будет, и случись беда, я смогу тебя найти. Подпитать же его Силой тебе не составит труда.
        - Федя, ты только что признавался мне в любви… - резко сев на постели, обернулась она ко мне.
        - Ни в чём я не признавался, - оборвал её я.
        - Не суть.
        - Ладно.
        - И после всего этого ты собираешься тыкать в потенциальную невесту ножичком.
        - Но я же так… Немного… Только кончиком.
        - Федя, ты дурак?
        - Чего дурак-то сразу? Ты посиди, посчитай до десяти и поймёшь, что моё предложение не лишено смысла.
        Она так и сделала. Было заметно, что она сосредоточенно размышляет. После чего, наконец, приняла решение.
        - И как ты это собираешься сделать?
        - Тебе Гаврила рассказывал, как я ему культю формировал?
        - Да. С помощью практически полностью разряженного «Лекаря».
        - Делаю тебе прокол, загоняю под кожу камень, после чего ты в незначительной степени используешь плетение «Лекарь». Только и того, чтобы затворить ранку, а когда камень останется внутри, полностью излечиваешь.
        - Ты, наверное, и камешек уже приготовил?
        - Да.
        - Ладно. Коли, - решительно произнесла она.
        - Кхм.
        - Что?
        - Да я как бы не планировал вводить его прямо сейчас. Он в мастерской. И потом… тыкать в тебя ножичком на нашем ложе любви… - Я покачал головой.
        - Вау, как ты можешь, - игриво всплеснула она руками.
        - Представляешь, - часто закивал я в ответ.
        - За такое должна воспоследовать награда, - хитро сощурилась она и полезла ко мне с недвусмысленными намерениями.
        - Настя, уже как бы не рано.
        - Не хочешь?
        - Хочу. Но есть хочу больше.
        - Уверен? - промурлыкала она и впилась в мои губы.
        - Н-не уверен, - через какое-то время сумел ответить я.
        После чего схватил её в охапку и повалил на уже изрядно измятые простыни…
        В итоге пришлось заказывать завтрак в номер, а ещё попросить предоставить нам нитки с иголками. Разгорячённые алкоголем и вскипевшей от страсти кровью мы ночью не больно-то заботились о сохранности одежды. Другую взять неоткуда, а потому пришлось заняться портняжничеством, приводя наше одеяние в божеский вид. По этой же причине поспешить добраться до лётного поля и быстренько уединиться в своих номерах, где, наконец, переодеться в нечто более приличное.
        - Федя, ну и как это понимать? - с откровенной иронией спросила Василиса.
        Она стояла на крыльце, греясь на теплом майском солнышке, и обрабатывала пилочкой свой ноготок. Надо заметить, красивое зрелище. Ларионова выигрывала у Бирюковой по всем статьям, и мне приходилось не единожды мельком слышать о том, как нам прочили отношения.
        Признаться, предположения, не лишённые смысла, если бы не два но. Первое это, несомненно, более весомая польза от близости с Настей. И второе, мои сомнения относительно ориентации Василисы. До сих пор ни она, ни Мария в интересе к мужчинам замечены не были. Разумеется, это ничего не значит, но определённые мысли навевает.
        - Ты о чём? - встав рядом с ней, в свою очередь спросил я.
        - Я о вашем с Настей отсутствии ночью и возвращении поздним утром. Потрёпанные, усталые и весьма довольные. Это, знаешь ли, немного подозрительно.
        - И в чём проблема?
        - Только в контракте. Никаких детей и семей на протяжении пяти лет, пока служим на «Носороге».
        - Ты забываешь парочку моментов. Контракт на меня не распространяется, я наниматель. И мною в него могут вноситься изменения в сторону послабления без участия второй стороны. Наконец, наши договорённости с Настей стоят в особом ряду.
        - И вообще, подруга, завидуй молча, - повиснув у меня на плече и одарив Василису лучащимся счастьем взглядом, произнесла вышедшая на террасу Бирюкова.
        - Не стоит так уж проявлять чувства, - ответила ей улыбкой Ларионова. - Фёдор всё же наниматель и капитан, подобное же отношение не лучшим образом скажется на его авторитете.
        - А вот тут, я с тобой, пожалуй, соглашусь, - посмотрев на Настю, произнёс я.
        - Господи, какие же вы скучные, - отстраняясь от меня, фыркнула Настя, всем своим видом давая понять, что не считает своё поведение неприемлемым.
        - Как прошли финальные испытания «Буревестника», - решил я сменить тему.
        - Отлично. Без амулета он, конечно, не полетит, но с ним просто превосходная машина. Признаться, я не ожидала, что он получится ещё и таким манёвренным.
        - Вот и замечательно. А почему я его не вижу на лётном поле?
        - Мы с Машей там кое-что попросили подправить. И да, тебе придётся доплатить.
        - Если по делу, не вопрос, доплачу. Если ваш личный бзик, вычту из вашего же жалованья, - по обыкновению пожал я плечами и сменил тему. - Что с «Альбатросом»?
        - Есть клиент за семьдесят пять тысяч. Это значительно дешевле его номинальной стоимости… - Она запнулась, посмотрев на меня.
        - Отдавай. Нужно сбрасывать балласт, коль скоро есть такая возможность. Мы слишком долго торчим в Менске. Мне это уже категорически не нравится.
        - Пипец котёнку, - поправляя федору так, чтобы поля прикрыли глаза от солнца, неожиданно произнесла выпрямившаяся Василиса.
        Я проследил за её взглядом в конец взлётной полосы. Там как раз заходил на посадку один из моих «Бычков», пилот не справился с управлением, и истребитель подпрыгнул, дав козла. Мало того, самолёт скакнул ещё дважды, на третий с громким треском подломилось шасси, он завалился на правое крыло, и его закружило по полосе. Опять треск, только на этот раз громче и протяжней, крыло оторвало, и оно отлетело в сторону. Ещё немного, и всё закончилось, многострадальная машина замерла, скрывшись в облаке пыли.
        Над лётным полем разнёсся тревожный звон колокола. К самолёту побежали сразу несколько человек, и помчался грузовик хозяина полосы, с прицепом, на котором находилась большая бочка с водой и помпа. «Бычку» ничего не грозит, у него в нише установлен «Кокон», так что возгорание исключено. Но в случае разлива топлива вполне может достаться другим аэропланам, находящимся на стоянке. К мерам пожарной безопасности тут относятся серьёзно, а потому, пока Бивень натаскивает молодняк, грузовик всё время под парами.
        Я сокрушённо вздохнул и в сопровождении девушек направился в сторону разбитой машины. Для поспешности никаких причин. Помочь мы ничем не сможем, а так, глядишь, у Гаврилы получится осмотреться и выдать вердикт относительно восстановления машины.
        Признаться, я не больно-то удивился, когда ко мне заявился начальник менского жандармского управления. Я предполагал, что меня постараются использовать в своих целях. Таковы правила игры, и полностью их игнорировать не получится. Даже обитающие на вольных островах не могут считать себя полностью свободными и вынуждены придерживаться определённых неписаных правил. Зарвавшиеся же очень быстро выходят в тираж.
        Куда больше меня удивило, что он сообщил о возможности приобретения мною шести истребителей М-8, в просторечье «Бычков». Вообще-то, купить новейшие русские самолёты не так чтобы просто, поэтому я делал ставку на американские. Но мне позволили сделать заказ, да ещё и без переплаты.
        Учитывая наличие на борту «Носорога» грузового «Буревестника», а так же гражданского «Дрозда», от которого я и не думал отказываться, эскадрилья должна была состоять из двух пар истребителей. Мало? Ну, это как сказать. При наличии серьёзной защиты более чем достаточно. Ты поди ещё сбей такого толстошкурого…
        М-да. Увы, но ставка на верных не всегда себя оправдывает. Отсутствие высокого уровня мастерства пилотов должно было компенсироваться набором более чем серьёзных амулетов. Вот только будучи способны защитить самолёт от пулеметно-пушечного огня, они бессильны против дурака.
        - Что тут у тебя, Бивень? - подойдя, поинтересовался я.
        - Да задница на всю морду в перехлёст его гробину душу мать нехай, - выдал инструктор.
        - Я так понимаю, из него толку не будет.
        - Он мне уже все кишки вымотал. То всё нормально, и прямо не нарадуюсь, то становится самоуверенным, как полный придурок, и выдаёт кренделя. Но сегодня превзошёл сам себя. Я тебе уже давно говорил, избавляйся от этого балласта. Он тут-то коленца выдаёт, а что будет при посадке на дирижабль, я даже не знаю, - покачав головой, закончил Бивень.
        - Господин капитан… - начал было паренёк с виноватым видом.
        Сам он не пострадал. Ещё бы, будучи обвешан амулетами, как новогодняя ёлка. Я забочусь о личном составе, хотя и влетает мне это в копейку, а точнее, в рубль. Разумеется, не всем перепадают двадцатикаратники, как у десантников и пилотов, но уж шести однозначно. И да, это только пока.
        - Шёпот, - оборвав жестом провинившегося, позвал я старшего в их паре.
        - Я, господин капитан.
        - Уведи его в расположение, проследи, чтобы сдал всё имущество, амулеты, оружие и проводи восвояси.
        - Господин капитан…
        - Вещевое и денежное довольствие, что ты уже получил, при тебе и останется, - вновь я оборвал непутёвого пилота. - Выходное пособие тебе не полагается. За ремонт истребителя с тебя взыскивать не буду. На этом всё. Гаврила, что скажешь?
        - Выглядит, конечно, страшно, но через пару дней починим. Благо в материалах недостатка нет, - кусая верхнюю губу, доложил старший бортмех.
        Сказать, что Лужин недоволен, это не сказать ничего. Он был готов разорвать бездарного пилота на кусочки. Да и мне хотелось бы этого. Н-но... «Бычок» достаточно своенравная машина и не каждому даётся, требует серьёзного подхода, ошибок и пренебрежения не прощает. Не его вина, что ему не стать хорошим пилотом, а скорее уж моя, коль скоро сам же поставил лояльность выше профессионализма. Так что пусть идёт с миром, теперь он не моя ответственность.
        - Бивень, у меня некомплект истребителей, - обратился я к инструктору.
        - Хочешь сказать, что это моя вина?
        - Нет, твоей вины я не усматриваю. Вижу, как ты возишься с ними, и полностью доволен. Хочу предложить тебе должность командира эскадрильи.
        - У тебя нет эскадрильи.
        - Какая разница. Жалованье положу хорошее. Машина моя, как и догляд за ней, плюс полный вещевой и продовольственный кошт, отдельная каюта, как и полагается офицеру. Но контракт на пять лет.
        - Я не хочу быть офицером.
        - Мне без разницы, в каком звании ты будешь. Главное, чтобы знал своё дело. А ты его знаешь.
        - Если так, то не вижу причин отказываться, - пожал плечами теперь уже командир моей эскадрильи.
        - Вот и договорились. Зайди ко мне после обеда, обсудим условия и подпишем договор, - завершил я разговор.
        В этот момент на лётное поле легла продолговатая тень, и послышался шорох работающих винтов. Словно рой огромных шершней приближается.
        Я задрал голову, глядя на нависающую тушу «Носорога», наконец покинувшего эллинг и теперь готового к ходовым испытаниям. Его апгрейд затянулся на два месяца, но время не было потеряно даром. Я успел припомнить и учесть то, что было упущено вначале, и воплотить всё задуманное. Как по мне, то получилось просто исключительно, хотя и пришлось пожертвовать немалой частью грузоподъёмности судна. Но это такая мелочь. Мне ведь не торговать на нём.
        Помнится, я собирался отправиться в кругосветку на «Альбатросе» в компании Гаврилы и Насти. В принципе, ничего не поменялось, разве только карась вырос размером до осётра, а у меня под рукой… Нет, пока ещё не маленькая армия, но уже вполне достаточно, чтобы ощущать себя в относительной безопасности. Впрочем, это ещё не предел.