Кукловод, №01 Кавказец- библиотека РусЛит

Кавказец Константин Георгиевич Калбазов
        Кукловод #1
        Вот так живешь себе, живешь, занимаешься любимым делом, заботишься о семье. И тут вдруг появляется некто и предлагает тебе поучаствовать в реалити-шоу. Оказывается, параллельные миры очень даже существуют, и история там развивается по схожему с нашим родным сценарию. И вот именно в один из этих миров тебе и предлагают на время переселиться.
        Почему именно тебе? Да потому что ты, оказывается, не так уж и прост. Твое сознание способно подсаживаться практически в любое тело и управлять им как своим собственным. Ты кукловод. А вселиться тебе предстоит в тело офицера Отдельного Кавказского корпуса. Кавказца, попросту говоря. Ну да, на дворе 1841 год.
        Занятно? Ну что же, тогда соберись. Шоу начинается…
        Константин Калбазов
        Кукловод. Книга 1. Кавказец
        Я впервые более или менее предметно пишу о своих родных краях, а потому хочу сразу указать на то обстоятельство, что любые совпадения с реальными людьми и событиями являются случайными. И хотя главного героя я стараюсь списать с моего двоюродного брата, между ними больше отличий, чем общего.

        Глава 1
        Знакомство
        - Привет, Виктор. - Невысокий крепыш, подвижный, как ртутный шарик, скользнул на стул и тут же придвинулся к столику.
        - Здравствуй, Антон, - кивнув, ответил тот, наблюдая за стремительно устраивающимся за столом посетителем.
        Впрочем, как бы он ни был быстр, его появление не ускользнуло от бдительного ока официанта, и как бы это неожиданно ни произошло, тот возник рядом, словно по мановению волшебной палочки. Именно предугадывание пожеланий клиента и отличало заведения, обслуживаемые людьми. Цены тут были в разы выше, чем в других заведениях, но зато там, где был живой персонал, каждый мог отыскать то, что ему ближе по духу.
        Находились неординарные личности, которым нравилось, когда обслуга вела себя с ними независимо, держась буквально в шаге от хамства. В этих заведениях работали настоящие виртуозы. Несмотря на то что это считалось временной работой для молодежи до двадцати пяти лет, у каждого из них за плечами были оконченные курсы по психологии.
        Это попутное образование студенты проходили дополнительно, в свободное от учебы время. Но оно того стоило, и уж тем более для выходцев из малообеспеченных семей. Приработок в подобных заведениях вполне позволял оплатить и учебу, и потребность молодости в развлечениях.
        Смешно сказать, но практически все политики современности прошли через это. Они, ничуть не смущаясь, говорили о том, что первую практику общения с людьми и, чего уж там, первичные навыки управления ими получили именно в то время, когда вкалывали официантами. Нужно ли упоминать о том, что молодые люди, которых переполняли амбиции, выстраивались в очередь, чтобы получить завидную работенку.
        - Пожалуйста, меню. - Официант вручил новому клиенту меню в жестком переплете и, отвернувшись, направился в сторону.
        - Молодой человек, - окликнул его посетитель.
        - Да, - тут же обернулся парень.
        - Позвольте полюбопытствовать, куда вы пошли?
        - Мне показалось, что вы хотите как можно скорее приступить к обсуждению ваших дел, поэтому я решил вам не мешать. Но если я ошибся…
        - Кхм. Нет, не ошиблись. И все же. - Антон в некоторой растерянности раскрыл меню, состоящее из добрых двух десятков ярких страниц.
        - Могу предложить запеченный картофель и стейк с кровью. Шашлычник только что раздул свежие угли, так что будет готово очень быстро. Если хотите первое, это чуть дольше.
        Вот чем Антону нравилось сидеть в таких заведениях - их персонал четко знал свое дело, понимая клиентов с полуслова. Нет, конечно же, разговор с Виктором очень важен, и коль скоро тот назначил встречу, значит, есть подвижки в их деле. Или, если точнее, то в деле Антона, поскольку он был заинтересованной стороной, хотя и Виктор не останется внакладе.
        Но при всем при этом из-за сумасшедшего ритма, в котором Антон жил, ему никак не удавалось нормально питаться. И официант это прекрасно уловил, рассмотрев и явную торопливость клиента, и элементарный голод в его глазах. Он даже прекрасно определил, какое именно мясо парню нравится. А ведь Антон в этом кафе впервые. Нда. Жаль, но и сейчас спокойный обед ему не светит.
        Разумеется, можно заскочить в автоматизированное заведение и получить вполне достойный обед практически мгновенно. Однако там все какое-то неживое, без души. А ему, человеку творческому, без души никак нельзя. Ну и, наконец, в дорогих кафе использовали только экологически чистые и натуральные продукты. Само собой, это тоже накладывало свой отпечаток на цены, но он мог позволить себе подобное.
        - Картошку и стейк! - наконец решительно произнес Антон. - И пива, - после секундной паузы добавил он.
        - Есть темное, завода Васильева, - предложил молодой человек.
        - Вы просто читаете мои мысли. - Лучась довольной улыбкой, Антон обернулся к Виктору, перед которым, к слову сказать, была только чашка кофе, и тут же поднял руку, призывая официанта обратно.
        - Оставь парня в покое. Все, что мне нужно, я уже заказал, - остановил его Виктор.
        - Да? Ну извини. Хотел как лучше. Итак?
        - Что, итак? Коль скоро я тебя позвал, то результат имеется.
        - Ты нашел кукловода? - еще не веря в удачу, поинтересовался Антон.
        - Нет, мне стало скучно, и я решил тебя разыграть, - не удержался от колкости Виктор.
        - Между прочим, с тебя станется.
        - Не в этот раз. Кстати, сумма выросла.
        - Витя… - Антон замолчал, благодарно кивая официанту, поставившему перед ним высокий бокал с темным пивом, и, когда тот отошел, продолжил: - Тебе не кажется, что менять правила в ходе игры неэтично?
        - Кажется. Но жизнь вносит свои коррективы. Буквально пару дней назад у нас произошли кое-какие перестановки. Дело, как ты понимаешь, довольно новое, а потому процесс наладки работы механизма происходит буквально на ходу. Словом, передо мной оказалось еще одно звено, и этот парень рискует ничуть не меньше.
        - Л-ладно, я тебя понял, - глядя в глаза собеседнику, через силу произнес Антон. - Но, надеюсь, ставка возросла не в два раза?
        - А ты как думаешь?
        - У тебя совесть есть?
        - Антоша, есть у меня совесть. А еще, стоит мне слить твоим конкурентам твою же гениальную идею, и они мне заплатят вчетверо.
        - Витя, а вот тут ты уже нарываешься.
        - Спокойно, Тоша. Ты ведь продюсер, а не представитель конторы, чтобы пальцы гнуть. И на свою доморощенную службу безопасности можешь особо не рассчитывать. Наш проект прикрывают парни куда серьезнее.
        - Вот, значит, как.
        - Брось, Антон. Ну к чему этот разговор? - примирительно произнес Виктор, делая небольшой глоток кофе. - Я ведь прекрасно сознавал весь риск и свою роль, когда называл тебе сумму. Но обстоятельства изменились, и повлиять на них я не смог. Это простой форс-мажор. Да, я могу продать идею и кукловода твоим конкурентам, но не хочу этого делать.
        - Потому что тогда я могу сдать тебя.
        - Не тешь себя иллюзиями. Ко мне никому не подобраться. Для этого нужно иметь хотя бы какие-то исходные данные, а их нет. Просто не существует в природе. Все очень косвенно. Так что максимум, что мне грозит, - это увольнение с работы. Ну еще и волчий билет, что, как ты понимаешь, для такого специалиста, как я, не столь уж и смертельно.
        - А говоришь о каком-то риске.
        - Антон, это сейчас меня не ухватить за задницу, а до того…
        - Я тебя понял. Но…
        - Не надо, Тоша. Ты отобьешь эти вложения с лихвой.
        - Весь вопрос только когда? Согласись, что реалити-шоу - дело долгой перспективы. При самом благоприятном развитии ситуации - год. Но я даже не представляю, как сильно нужно будет извернуться, чтобы это провернуть.
        - Ну, тут многое зависит от самого кукловода. И в этом плане тебя ждут приятные бонусы.
        - Солдат? Авантюрист?
        - Не в полной мере, но, уверяю тебя, экземпляр достойный. И кстати, если ты испытываешь затруднения с выплатой сейчас, я готов подождать до запуска проекта.
        - То есть хочешь инвестировать шоу моими же деньгами и получить сверхприбыль.
        - Или прогореть вместе с тобой. Ведь это шоу, и если оно не наберет высокий рейтинг зрительских симпатий, то даже не окупит себя.
        - Угу. Спасибо, но я предпочитаю обходиться своими силами.
        - Настолько веришь в свою идею?
        - Если в меня веришь ты, то отчего должен сомневаться я?
        - А если кукловод заартачится? Ведь все может пойти прахом. Этих ребят не с прилавка берут и не выращивают. Они подобны трюфелям, которые, несмотря ни на какие достижения, так и не научились выращивать на грядках, продолжая искать с помощью свинок.
        - Ты только что сравнил человека с каким-то грибом и, кстати, не таким уж и вкусным, - поморщившись, заметил Антон.
        - Поду-умаешь. А ничего, что себя я сравнил со свиньей?
        - Принимается. Что же, давай будем заканчивать с этим. Перевод делать на тот же счет, на какой я отправлял аванс?
        - Да. С внезапно появившимся напарником я расплачусь сам.
        Теперь, уже без лишних разговоров, Антон вооружился своим планшетом и за минуту осуществил перевод. Дождавшись подтверждения о переводе, Виктор переслал файл.
        - Все чисто, его данные нигде не фигурируют и не всплывут, если только он не заменит свой смартфон, поисковое приложение мы блокировали.
        - Я тебя понял.
        В этот момент официант принес заказ, и Виктор поспешил откланяться. Ну а Антон наконец мог утолить голод. Хм. Все было приготовлено просто великолепно, именно так, как ему нравится. Но находясь в постоянном цейтноте, он, практически не пережевывая, закидал в себя еду, после чего подскочил и буквально выбежал из кафе. Время. Которого всегда ни на что не хватало.

* * *
        Ну все. Теперь от него уже ничего не зависит, дальше все в руках божьих и в силе молодого организма. До недавнего времени этот парень был здоров как бык, а потому шансы на выздоровление довольно велики. Сравнительно, конечно же. Сергею Федоровичу Шейранову доводилось видеть, как порой умирали люди с менее серьезными ранениями.
        Давно это было. Прошло уже двадцать лет, а те дни так и стоят перед глазами. Война, дым, кровь, грязь, предательство, продажность, пренебрежение человеческой жизнью, верность присяге, долгу и беззаветная преданность дружбе. Война обнажает человеческую душу, выставляя напоказ как пороки, так и достоинства. Она же является настоящим экзаменом для власти, потому что в условиях войны невозможно прятать гниль, которая прорывается наружу, подобно гнойному нарыву.
        Когда он был еще молод, родители ребят с опаской смотрели в сторону Афганистана, моля Бога, чтобы их чадо не попало в мясорубку выполнения «интернационального долга». Но ни ему, ни его родителям по этому поводу беспокоиться не приходилось. После школы он поступил в медицинский институт, где учился с удовольствием и, как бывает обычно в этом случае, был в первых рядах по успеваемости. Уже перед окончанием прошел военные сборы и получил лейтенантское звание.
        Но война все же нашла его. Это случилось летним днем 1995 года, когда незаконное бандформирование Басаева захватило больницу в городе Буденновск. Шейранов тогда работал хирургом в Железноводской больнице, и его отправили старшим полевой бригады врачей, сформированной на ее базе.
        Уже через три часа ему впервые пришлось столкнуться с огнестрельными ранениями и полевой хирургией. Причем в прямом смысле этого слова. Поскольку городская больница была захвачена, а раненых оказалось в избытке, операционную развернули прямо в палатке. Условия, конечно же, были далеки от привычной ему обстановки стерильной чистоты, но тогда об этом думать не приходилось, следовало спасать людей.
        Именно там, наблюдая за молодыми солдатами-призывниками, стоящими в оцеплении, Шейранов впервые задумался над тем, что что-то в своей жизни он сделал не так. В СССР считалось зазорным не служить в армии. Взаимоотношения людей, прошедших эту школу жизни, были на качественно ином уровне.
        Сегодняшнему поколению трудно это понять, но в его молодость парни умалчивали о своих болячках, стремясь в армию. Когда мужчина приходил в новый коллектив, то одним из первых вопросов, задаваемых ему будущими коллегами, был вопрос о месте службы. Если вдруг находились однополчане, даже с разницей в двадцать лет, то старший тут же брал шефство над молодым, ну и обязательно доподлинно выяснял, что осталось в полку со старых времен и что появилось нового.
        А отношение к врачам всегда было особым. А уж к хорошим врачам - и подавно. Никто и никогда не ставил им в вину отсутствие за их плечами отданного долга Родине. Нет. Их уважали во все времена, а иначе и быть не могло. Сергей Федорович не просто в свое время учился с удовольствием, но и любил свою профессию. Человек, так относящийся к своему делу, априори будет делать его хорошо.
        Но та командировка в Буденновск что-то в нем перевернула. Он вдруг понял, что не может оставаться в стороне. К тому времени ему было уже тридцать шесть, и, конечно же, он прекрасно понимал, что в этой войне слишком много непонятного. А впоследствии он увидел и куда более неприглядную картину.
        Но он шел не воевать, а спасать жизни вот этих самых пацанов, которых наблюдал вокруг. Неказистые, в мешковатой форме и с болтающимися касками на головах, они меньше всего походили на защитников Родины, но тем не менее именно ими и являлись. Есть множество суждений о чеченской войне, тут и отмывание денег, и борьба за контроль над нефтяными месторождениями, и прямое предательство с целью дестабилизации ситуации в России.
        Сосед Сергея, дядя Саша, мужчина уже за пятьдесят, однажды, решив попить пивка, вдруг оказался в горных районах Чечни и прожил там против своей воли два года. Все это время он работал на хозяина за пайку, выпасая скотину на горных склонах, ухаживая за ней и заготавливая корма на зиму. Только незадолго до нападения на Буденновск ему удалось выйти к российским войскам и вернуться домой. И что бы там ни говорили, выкрали его за год до того, как началась война. Так что у дяди Саши и подобных ему, которых было не так чтобы и мало, имелась собственная правда.
        Знал Сергей и тех, кому приходилось выкупать своих родных. Одного учителя в Нефтекумском районе выкупали дважды, причем у одной и той же банды. Похищали девушек, следы которых терялись на территории Чечни. Там же терялись следы похищенного имущества на миллионы долларов. Даже путешествие на поезде было занятием далеко не безопасным.
        Сергей не мог остаться в стороне, зная, что в его силах сделать так, чтобы хотя бы малая часть ребят вернулась домой, а не погибла из-за не вовремя или неквалифицированно оказанной помощи. Вот так он и оказался на войне, куда никоим образом не стремился.
        Хм. А может, и стремился, но всегда находился благовидный предлог ее избежать, или не хватало самой малости, чтобы сделать решительный шаг. Как бы то ни было, но в тридцать шесть он впервые по-настоящему надел на себя военную форму и попробовал порох и гарь войны.
        Уже через месяц Шейранову не повезло, и он оказался в плену. Они как раз возвращались на машине из штаба с грузом медикаментов, когда были атакованы боевиками. Водитель и трое сопровождавших солдат погибли, а вот Сергея убивать не стали. Вовремя рассмотрели его медицинские петлицы. Хотя он и отстреливался до последнего патрона в своем пистолете. Впрочем, благо что ни в кого не попал, иначе никто не стал бы смотреть на то, что он врач.
        В плену он провел двое суток, оказывая помощь раненым боевикам. Выбора он был лишен, а так его хотя бы не трогали, и, насколько он расслышал слова командира боевиков, тот грозился оторвать голову тому, кто попробует обидеть хирурга. Впрочем, таких желающих не находилось. При всем при том, что он носил форму федералов, отношение к нему было хорошим. К врачам вообще всегда с уважением: а ну вдруг окажешься их пациентом?
        Вот только обманываться на этот счет Шейранов не собирался. Он прекрасно помнил, как добивали двоих раненых ребят, с которыми он был в той злополучной поездке. Видел, как доставалось двоим пленным солдатам, находившимся в лагере. Их положение иначе как рабским назвать было нельзя. Поэтому он все время думал о бегстве, подбирая удобный момент.
        Через двое суток отряд боевиков блокировали федеральные войска и начался бой. Банда, понеся серьезные потери, пошла на прорыв, и немалая ее часть сумела уйти. В суматохе Сергею и одному из пленных солдат удалось сбежать и выйти к своим. Как ни странно, но, пройдя через два боя, Шейранов не получил ни единой царапины, хотя в обоих случаях частенько слышал близкий свист пуль.
        По большому счету ему повезло. Были известны случаи, когда петлицы с чашей, обвитой змеей, ничуть не останавливали боевиков. После произошедшего он сделал для себя вывод: на войне не бывает тыла, а уж когда она ведется партизанскими и террористическими методами - и подавно. По этой причине он никогда не расставался с автоматом и приложил усилия к тому, чтобы научиться обращаться с ним столь же умело, как со скальпелем.
        Кроме того, он подружился с одним старшим лейтенантом, Валентином. Несмотря на разницу в десять лет, они прекрасно поладили друг с другом. Парень совершенно не пил и серьезно занимался спортом, в частности единоборствами. Сергей решил, что способность постоять за себя без оружия для него не будет лишней, и с присущим ему усердием начал изучать рукопашный бой.
        Конечно, его тренер и не думал сделать из него рукопашника высшей категории. Валентин пошел другим путем, начав вколачивать в своего невольного подопечного всего лишь шесть приемов. Вот только сколько пота было пролито во время их освоения, лишь богу известно. Даже когда его тренер отсутствовал в городке, Шейранов не прекращал тренировки ни на день, вовлекая в качестве спарринг-партнера одного солдата-санитара.
        Случалось ему побывать и в боях. Нет, он, конечно же, не участвовал в силовых операциях, находясь, как говорится, в глубоком тылу. Но несколько раз был в составе колонн, подвергавшихся нападениям. А однажды пришлось даже сойтись в самой настоящей рукопашной. Вот когда он добрым словом помянул Валентина и вколоченные им те самые шесть приемов. Даже спустя столько лет Шейранов мог применить их, абсолютно не задумываясь и в самых разнообразных вариациях. Тело все делало само, оставалось только ему не мешать.
        После первой чеченской он так и не смог успокоиться, переведясь в МЧС и мотаясь по самым горячим точкам. Казалось бы, семья, двое сыновей, нужно подумать о них. Но нет. В нем словно что-то переключилось. Ну не мог он долго находиться в спокойной обстановке. Его натура жаждала действий, выброса адреналина. Поэтому постоянные командировки были для него самым обычным делом.
        Разумеется, если бы в семье возникли какие-либо проблемы, он, конечно же, повел бы себя иначе. Для него семья всегда была на первом месте. Но дома все было в порядке. Сергей мало того что был хорошим хирургом, еще обладал и великолепной деловой хваткой. Многие говорили ему, что если он станет предпринимателем, то непременно добьется высоких результатов. Но становиться миллионером желания не было, вполне хватало и того, что семья ни в чем не испытывает нужды. А вот чего хотелось, так это заниматься любимым делом.
        К пятидесяти он все же остепенился и, выслужив пенсию, ушел на покой. Ну, как на покой? Он опять пошел работать, вскоре занял место заместителя главного врача Ессентукской больницы. Однако даже после этого не прекращал хирургической практики. А уж если вопрос касался огнестрельных ранений, то тут ему не было равных.
        Сегодняшний случай - не исключение. Молодой человек вместе с друзьями решил подзаработать на выбивании долгов. Назначили встречу должнику и вместо предъявления претензий сразу начали его избивать. Тот как-то извернулся и достал пистолет. Не травматик. Сейчас его разыскивают за покушение на жизнь и здоровье и причинение тяжких телесных повреждений. Правда, если раненый не выкарабкается, статью сразу же переквалифицируют.
        - Ну как там, Сергей Федорович?
        Шейранов остановился и посмотрел на стоящего перед ним невысокого мужчину с обильной сединой в волосах. Кстати, сам Сергей тоже не отличался высоким ростом, так, средний и не более, а этот еще пониже. Сынок в материнскую породу удался. Откуда он это знает? Так ведь вон она сидит рядышком, смотрит на него взглядом, полным надежды. И потом, это его город, и со многими он знаком лично, а уж что касается района, где он проживает, то, пожалуй, и с каждым. И паренька, который сейчас борется за жизнь, знает с самого детства так же, как его родителей.
        - Саша, я сделал все, что мог. Скажу честно, операция прошла хорошо, но состояние очень тяжелое.
        - Может, что-то нужно? Лекарства там или еще что?
        - Все есть, Саша. Будем надеяться, что он справится. И вообще, нечего вам тут делать.
        - А можно к нему?
        - Куда? Он в реанимации, - пожал плечами Сергей.
        - Нет, мы все равно останемся. Вдруг… Я хочу проститься.
        - Глупость говоришь. Прощаться вас к нему никто не пустит. Если что, то там буду я с другими врачами и совсем не для прощания. А вам, конечно, не приведи Господь, до самого конца там делать нечего. Давай забирай своих и езжайте домой.
        …Нет, не уйдут. Если только гнать силой, но гнать никто не будет. Ну и что он мог поделать? Да ничего. Махнул рукой и направился в свой кабинет. У него там есть диван и смена постельного белья, как раз на подобный случай. После таких серьезных операций он всегда оставался в больнице. Первые часы, они самые решающие, и он предпочитал быть поблизости…
        Господи, да кому это там в такую рань не спится-то? И главное - настойчивый такой, только прекратился звонок, как тут же началась вторая серия. Он, конечно, на телефоне поставил довольно приятную мелодию, но сознание легко вычленяло то, что это не просто музыка, а именно вызов. Оттого и негатив. Кому понравится, когда его кто-то тревожит в столь неурочное время?
        - Да, слушаю, - наконец дотянувшись до телефона, ответил Шейранов.
        - Здорово, Сергей Федорович. Спишь, что ли?
        - Теперь нет, - непроизвольно зевнув, ответил он, узнавая голос звонившего. - Что-то случилось, Хазрет?
        - Извини. Не хотел будить, но ты вроде бы птичка ранняя, - виноватым тоном попытался объясниться звонивший.
        - Нормально все, просто ночью была экстренная операция и, как всегда в таких случаях, тяжелая. Говори, - глядя на настенные часы и понимая, что уже десять и планерку он проспал безбожно, предложил Шейранов.
        - Я уточнить хотел. Тебя завтра ждать?
        - Куда?
        Никак не удавалось сосредоточиться после трудной ночи и позднего пробуждения. Вот если бы звонок разбудил его в семь, то, несмотря на пару часов сна, он был бы куда бодрее, а так… Вроде и спал только пять часов и в то же время успел переспать. Вот такая особенность организма.
        - Как куда? На охоту. Ты же просил организовать кабана.
        Ага. Стоп. Точно. На прошлой неделе он звонил Хазрету и закидывал удочку насчет охоты. И договорились они как раз на завтра. У них в Кабарде кабана вообще много. А если еще кто-нибудь возьмется организовать охоту, то и вовсе раздолье. Оно ведь как получается, можно сбить все ноги в погоне за зверем, а можно спокойно дождаться, когда добычу выгонят прямиком на тебя.
        Впрочем, Сергей не любил расстреливать зверя, как в тире. Нет, ему обязательно подавай погоню, лазанье по буеракам и чтобы у зверя непременно был неслабый шанс избежать роли трофея. После выхода на пенсию Шейранов обзавелся довольно солидным арсеналом, который сейчас включал в себя пять стволов, причем три из них нарезные. Была у него потребность в том, чтобы время от времени заставлять быстрее струиться кровь по жилам.
        Хазрет же был как раз тем, кто мог обеспечить настоящую охоту. Правда, при всем уважении к человеку, спасшему его отца, сам он лазить по горам не собирался. Но у него было достаточно родни, готовой оказать услугу удачливому и предприимчивому родственнику. Да и завести близкое знакомство с известным хирургом, а главное - произвести на него хорошее впечатление никогда не будет лишним. Жизнь - она сложная штука, мало ли каким боком обернется. Так что гостя примут с радостью и со всей возможной предупредительностью.
        - А. Ага. Все, вспомнил. Ну конечно, ждать, - поспешил заверить Сергей.
        - Во сколько будешь?
        - Во сколько надо, во столько и буду.
        - Время по себе смотри. Шихам уже подобрал матерого кабана, тот облюбовал берег одного ручья и крутится все время там. Вы с парнем два сапога пара, друг друга нашли и кабана отыщете.
        Есть такое дело! Шихам, троюродный брат Хазрета, как раз работал егерем, и они с Сергеем действительно прекрасно понимали друг друга. По спине хирурга пробежал холодок нетерпения. Он уже был готов сорваться в горы.
        - А как же ты? Опять будешь сачковать? - решил подначить собеседника Шейранов.
        - Зачем сачковать? Я на номер встану, мне выгонят хоть целое стадо. Но ведь нам не нужно лишнее. Поэтому я, пока суть да дело, буду кушать шашлык из барашка и ждать вас у Шихама дома, - с апломбом закончил Хазрет.
        - Ты безнадежен.
        - Знаю, - вздохнули на том конце, - но ничего не могу с собой поделать. Так во сколько тебя ждать?
        - В семь.
        - Побойся аллаха. Суббота.
        - Ничего. В самый раз будет.
        - Ладно. Жду на развилке ровно в семь. - Опять обреченный вздох, и связь разъединилась.
        Хм. Вообще-то очень может быть, что он поторопился с этой охотой. Ведь все будет зависеть от того, как сложатся дела после операции. Кстати… Сергей вновь взялся за телефон и набрал реанимацию.
        - Леночка, ты? Здравствуй.
        - Здравствуйте, Сергей Федорович.
        - Как там Наврозов?
        - Состояние тяжелое, но стабильное, - через минуту ответил девичий голос.
        - Спасибо, Леночка.
        Настроение тут же улучшилось. Да, пациент все еще тяжелый. Но было бы странно, если бы он услышал другой ответ. А настроение улучшилось, потому что здесь нужно делать акцент на слове «стабильно». Разумеется, после операции прошло только пять часов, но и это солидный срок. Поэтому есть надежда, что охоту отменять не придется.

* * *
        Хм. Пожалуй, пора вставать… Глаза открылись сами собой. Никаких болезненных ощущений. Только приятное чувство полноценного отдыха. Ну а по-другому и быть не может, коль скоро он решил остаться ночевать у Шихама. Сон в горах… Нужно однажды проснуться в горах, чтобы понять, насколько это прекрасно.
        Стоп. А почему горы? Сергей резко поднялся, пытаясь узнать место, где он находится. Он не раз и не два бывал у Шихама дома, да и ночевать доводилось. Но эту комнату он не помнит. И вообще слишком дорогая отделка, хотя и дерево. У егеря же все довольно грубовато, если не сказать топорно. Нет, не от нерадивости, отсутствия средств или лени. Уж Хазрет позаботился бы об этом, сколько нужных людей он провел через эту усадьбу. Просто все именно так и задумывалось. Так вот, это не был дом егеря.
        И потом, Сергей точно помнил, что вечером выехал домой с разделанной тушей кабана. Шкуру обещал выделать Шихам. Уж больно хороша оказалась. Правда, куда ее девать, пока решительно непонятно. Была мысль сделать из нее чучело. Егерь снял шкуру правильно, аккуратно записал нужные размеры. Так что, если Шейранов надумает, можно будет и чучело сделать.
        Впрочем, это все мелочи. Куда больше Сергея занимал вопрос о его настоящем местоположении. Он точно помнит, что не доехал до Баксана километров двадцать. Потом… Потом была авария на горной дороге. Ничего серьезного, две девушки как-то умудрились стукнуться лоб в лоб, при минимальных потерях. Но дорогу заблокировали качественно, слева река, справа склон и огромные валуны. Вышел выяснить, что, собственно, случилось. И вот теперь эта комната.
        Странно. Ведь он никогда не жаловался на память даже во время самой жесткой пьянки. Случались в его практике таковые. Да и могло ли быть иначе на занимаемой им должности? Нет, тут вопрос не в благодарных пациентах или их родственниках. Если бы он пил все то, что они предлагают, то давно спился бы, а не был бы практикующим хирургом. Но ведь были еще проверяющие и контролирующие органы, и тут все вопросы традиционно решались через обильное застолье, причем во всех смыслах этого слова. А еще решение вопросов по его предпринимательским активам, которыми целиком и полностью заведовала жена. Так что было где попрактиковаться.
        Он успел в деталях осмотреть комнату, в которой находился, но это ничего не дало. Самая обычная, хотя и дорогая мебель. Вид из окна? Да самый обычный. Похоже, он находится в каком-то доме посреди соснового бора. На горизонте горы со склонами и вершинами, поросшими лесом. Ну и что такого? Обычный кавказский пейзаж. А какой еще должен быть?
        Хотя-а… Черт. Ничего не помнит. Получается, его вырубили и привезли в неизвестное место. Это кто же так мог расстараться? Привет из прошлого? Кто-то решил поквитаться за убитого родственника? Он, конечно, не Рэмбо, но несколько человек от его руки пали, а на Кавказе память долгая. Опять же и на операционном столе умирали. Даже поговорка существует - у каждого хирурга есть свое кладбище. Не получается. Тогда его бросили бы в какой-нибудь подвал, а не определили на постой на мансардном этаже, да и решеток на окнах никаких.
        Провернул оконную ручку, потянул окно на себя, и оно легко открылось. Не такая уж и большая высота. Кровля вполне подходящая, совершенно не скользкая, так что, не скатившись, доберешься до края крыши, а там…
        - Я надеюсь, вы не собираетесь прыгать, Сергей Федорович?
        Молодой и сильный голос прозвучал настолько неожиданно, что Шейранов невольно вздрогнул. Он, конечно, не из робкого десятка, но все же это произошло слишком внезапно. И потом, он не слышал, как вошел в комнату этот…
        Хм. Лет тридцати пяти. Росточка невеликого, ниже Шейранова сантиметров на десять. Но крепыш. Впрочем… Не боец, а так, просто смотрит за собой, регулярно занимается в спортзале. Слишком много в нем ухоженности, что ли. Сергей не смог бы объяснить отчего, но он это определял сразу. Светловолосый, короткая стрижка. Лицо приятное, с правильными чертами.
        Что еще? Настроен вроде бы дружелюбно, улыбка на губах искренняя, ни капли фальши. Он не старается быть дружелюбным, а действительно ведет себя так. Никакого двойного дна в нем не просматривается. И тем не менее это именно он организовал похищение. Никаких сомнений по этому поводу у Шейранова не было. Интересно. Оч-чень интересно, что бы это значило?
        - Высота здесь не бог весть какая, но к чему эти риски, если можно обойтись без них, - между тем продолжал незнакомец.
        - То есть я волен идти, куда мне вздумается?
        - Н-не совсем так, Сергей Федорович. Но вашей жизни и здоровью ничто не угрожает. Более того, после нашей с вами беседы вы будете вольны поступить по своему усмотрению, никто не станет вас задерживать или понуждать к чему-либо. Во всяком случае, я гарантирую, что верну вас туда, откуда взял.
        - Значит, мне что-то угрожает?
        - Если вы не против, давайте начнем с главного.
        - Согласен. Итак, как вы сказали, вас зовут?
        - Антон. Перегудов Антон Иванович. Но лучше просто Антон. Мне так привычнее.
        - Ну а мне, надеюсь, представляться не нужно. Продолжим?
        - Как насчет рюмки хорошего коньяка под шашлычок? Вы уж простите, но мы не удержались и оттяпали кусок от вашего кабана. Семен приготовил его так, как вы, надеюсь, никогда еще не пробовали. Рецепт маринада мы подарим вам безвозмездно и в любом случае.
        - Ну что же, этот аргумент звучит весомо, - невольно улыбнувшись, согласился Сергей.
        А что ему, собственно говоря, еще оставалось делать? Нет, он, конечно же, мог кое-что предпринять. К примеру, он точно знал, что с легкостью справится с Антоном. И то, что тот моложе на двадцать лет, ему мало чем поможет. Шейранов вовсе не был рохлей и в свои пятьдесят шесть оставался крепким мужчиной, полным сил.
        Правда, толку от силового варианта ноль. Коль скоро они смогли его отключить и доставить бог весть куда, то сбежать точно не дадут. Опять же стоит ли прибегать к радикальным мерам, когда можно сначала поговорить. Кстати, оставаясь при этом не связанным, да еще и имея возможность посидеть за столом. Как говорится, выбор очевиден.
        Дом располагался в каком-то лесном массиве, на склоне горы. Воздух… Вот так вдохнешь - и жить хочется. Красота, одним словом! И вокруг никаких соседей. Перед просторной верандой дома двор с клумбами и подъездной дорогой. Дальше видны глухие ворота. Территория также выгорожена глухим каменным забором. Сам дом, кстати, деревянный, что радует глаз, а еще в нем просто приятно находиться.
        За домом просторный гараж и… вертолетная площадка. Вот так вот, все по-взрослому. Правда, сам вертолет какой-то странной непривычной формы. Но с другой стороны, много ли он видел вертолетов? В смысле современных, конечно же. Тут за машинами не успеваешь, а воздушными аппаратами и поинтересоваться некогда.
        А вот чуть в стороне от вертолета под сенью деревьев примостилась беседка. Признаться, когда они направились к выходу из дома, Сергей решил, что они расположатся на веранде, но теперь понятно, отчего он не уловил запаха готовящегося мяса. Территория немаленькая, да и ветерок тянет со стороны дома, так что и дым и запах относит в сторону.
        - Знакомьтесь, Сергей Федорович, это Зайцев Семен Игоревич, моя правая рука и начальник моей службы безопасности. К нему тоже лучше по имени, не любит официоз.
        - Семен, - протянул руку высокий темноволосый мужчина.
        А вот этот - самый что ни на есть боец. Держится просто и даже добродушно, но сердить такого чревато. Одно слово - волчара.
        - Сергей, - так же по-простому представился Шейранов, хотя и не видел в этом никакого смысла.
        - Это его сотрудницы выкрали вас, - между тем продолжал нахваливать Семена Антон.
        - Тоха, ты бы думал наперед, что говоришь-то. Сергей Федорович, я не знаю, успел ли вам все рассказать этот прохиндей, но похищение людей - это не моя специализация. Так что, если не договоритесь с этим гением, я организую ваш отъезд в лучшем виде.
        - А он гений?
        - Несомненно. Своеобразный такой, но гений.
        - Вы не удивляйтесь, Сергей Федорович. Мы с Семеном знакомы со школьной скамьи, и с самого детства он защищает меня от всяческих неприятностей. Я, знаете ли, никогда не был бойцом.
        - Ничего. Зато у тебя голова светлая, и сам ты шустрый, как… Понятно, в общем. Мясо готово, прошу к столу.
        Шейранов думал, что его тут же начнут просвещать. Однако ошибся. По обоюдному утверждению новых знакомых, в этом деле без ста граммов никак нельзя. Уж больно новость для него будет ошеломительная. Заинтриговали. А потом и ошеломили.
        - Сергей Федорович, вы, конечно же, слышали о параллельных мирах? - после второй рюмки и пары кусков мяса, кстати, и впрямь приготовленного великолепно, наконец заговорил Антон.
        - Все слышали, - недоумевающе ответил Шейранов.
        - Но не верите. - Не вопрос, скорее утверждение.
        - Да мало ли чему мы не верим, что потом на поверку оказывается правдой, - осторожно ответил Сергей.
        - Ладно. Давайте по порядку. Итак, жила-была одна группа ученых-энтузиастов, которые многие годы работали над созданием машины времени. В какие только времена над ней не работали, - махнул рукой Антон. - Так вот, благодаря случайности и невероятному стечению обстоятельств они получили-таки результат. Но как часто бывает в таких случаях, вышло не совсем то, чего хотели. Со временем у них как-то не заладилось. Вернее, не совсем. В прошлое-то у них заглянуть получилось, но только не в то, какое бы хотелось. Словом, ученые открыли возможность путешествия в параллельные миры. К слову сказать, их оказалось не бесчисленное множество, они вполне поддаются учету. Во всяком случае, пока. По утверждению группы, этих миров и впрямь бесконечное множество, и, если создать более чуткую аппаратуру, это легко можно будет доказать. Спорить с ними глупо, да я и не собираюсь, потому что являюсь практиком, а не научным работником. Так вот, параллельные миры существуют, и это доказанный факт. Интервал между этими мирами составляет ровно год. То есть в ближнем к нам мире будет эта же самая секунда этого же самого дня,
но годом раньше. Ученым пока удалось пробиться в прошлое ровно на одну тысячу лет. Из доступной информации следует именно это. В будущее вроде бы проникнуть не получается. То ли мы находимся на вершине этих самых миров, и тогда теория о бесконечности теряет смысл, ибо то, что имеет начало, имеет и конец. Есть сторонники и этой теории. Или же нас не пускают вперед, чтобы мы не наломали дров. Теория обладает правом на существование, но тогда эти же самые «высшие» должны надавать нам по ручкам, чтобы мы не шалили в других мирах. Третья теория, на мой взгляд, звучит куда более правдоподобно. Механизм движения в прошлое и в будущее несколько отличается. Ведь чтобы открыть портал из слоев прошлого, нам необходим маяк в нашем будущем, на который, собственно говоря, и наводится портал. - Антон прокашлялся, отпил немного сока и, откинувшись на спинку широкой деревянной скамьи, продолжил: - Но опять же для нас это не суть важно, пусть об этом болит голова у ученых. До начала двадцатого века история всех миров, за исключением частностей, развивается по схожему сценарию. Примерно у трети она имеет значительные
отклонения, но связано это, как правило, с различными катаклизмами. Так, например, в одном из миров в результате глобальных тектонических сдвигов Британские острова ушли под воду, и англичан как таковых попросту не стало. Евразия развалилась на два материка. Если говорить привычными для вас ориентирами, то от Балтики до Черного моря появился разлом, эдакий пролив шириной от семисот метров до пяти километров и общей длиной более двух тысяч километров. Так вот, в том мире роль колониальной и морской державы в восемнадцатом - начале двадцатого века выпала Германии. Она же продолжает удерживать лидирующую роль и в середине двадцатого века, каковой там сейчас и есть. Кстати, у них как-то обошлись без мировых войн, хотя и не избежали множества локальных конфликтов, унесших ничуть не меньше жизней, чем всеобщая мировая мясорубка. И в то же время в соседних мирах, или слоях, как их называют ученые, в основном все более или менее похоже на известную нам и вам историю. Правда, есть серьезные исключения. Через три слоя от нас, через шесть, двенадцать и двадцать… Там просто кошмар. Постапокалипсис. В двух случаях
ядерная война. В третьем - глобальное потепление, от суши хорошо если осталась четверть, люди в буквальном смысле этого слова живут на островах. В четвертом - от души постарались метеориты, полная разруха, хаос, мутанты и тому подобные прелести. Подобных миров в общей сложности что-то около тридцати, но эти ближайшие к нам. Да, установлен один мир с динозаврами, которые соседствуют с людьми. И не так, чтобы далеко от нас, всего-то двести лет или слоев, это уж как будет удобнее.
        Сергей пробежался взглядом по столу. Семен, прекрасно его поняв, взял бутылку, разлил коньяк по стопкам. Шейранов с недоверием посмотрел на собеседников, после чего выпил свою порцию. Помогло мало. Поверить в то, что говорил Антон, было невозможно. Но отчего-то верилось. Впрочем, есть великолепные актеры, психологи, экстрасенсы, в конце концов способные убедить кого угодно и в чем угодно. Правда, непонятно, кому понадобилось так разыгрывать именно его.
        - Сергей Федорович, я вижу, что вы мне не верите. Да и не мудрено. Давайте сделаем так. Сейчас вы с Семеном прокатитесь на вертолете, причем сами выберете направление и дальность полета. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

* * *
        Нда. То, что это не Земля, вернее, не его мир, Шейранов теперь верил. Или скорее все же знал совершенно точно. Не мудрствуя лукаво он предложил Семену пролететь над Ессентуками, буде те окажутся не в тысяче километров. Оказалось, нет, всего-то в паре сотен. Сергей не ошибся, они находились именно в Кавказских горах.
        Знакомая речка. Вернее, русло, потому что Подкумок отчего-то превратился в большой ручей. Если учесть то, что здесь сейчас две тысячи сорок восьмой год, в это вполне можно поверить. В его детстве эта речка была куда более внушительной, чем в зрелые годы.
        Планировка улиц города тоже вполне узнаваема. А вот что касается застройки… В районе частного сектора мало что изменилось. Видно, что с новыми домами соседствуют старые, но в общем и целом все так же. В центре архитектура зданий совершенно неузнаваема. Микрорайоны, находящиеся в стороне от центра, выглядят так же. Вполне узнаваемые панельки и хрущевки.
        Кстати, его ожидания относительно того, что город наверняка разросся чуть не вдвое, не оправдались. А может, он и не прав. Все же раньше летать над городом на вертолете ему не приходилось. Но с другой стороны, он изъездил весь город и станицу, что через речку, вдоль и поперек, так что планировку города представляет себе хорошо. И уж отсутствие жилого района, появившегося рядом с больницей после наводнения, не заметить просто не мог.
        Больницы тоже нет. В смысле, она есть, но не на привычном месте, а несколько в глубине, где он старался вырастить больничный парк. И здание не то, а совершенно новое, из стекла и бетона. Современное и радующее глаз. На месте старых корпусов разбиты аллеи. Даже бревенчатая церковь в наличии. Странно, здание больницы не такое уж и старое. К чему было его сносить и возводить новое?
        После этой прогулки напрашивались только два вывода: либо у него серьезные проблемы с головой, либо все это правда. Версия с розыгрышем не рассматривалась априори. Некому над ним подшучивать таким образом. Даже будь у него в друзьях какой-нибудь мультимиллиардер, то и он не стал бы так тратиться.
        Ах да! Еще и винтокрылая машина. Этот агрегат работал практически бесшумно, и даже лопасти, рассекающие воздух, не издавали того шума, что ветряк, стоявший в огороде у его соседа. Двигатель же был электрическим. Здесь вообще электроэнергия стоила копейки, и весь транспорт работал на ней, начиная от личных авто и заканчивая авиалайнерами. Вот такие пироги с котятами. Ни о чем подобном на своей родной Земле Сергей не слышал.
        Через три часа, ошеломленный и все еще не способный осмыслить увиденное, он опять оказался в знакомой беседке. Кстати, не такая уж эта усадьба одинокая. Уединенная, это да. Вдоль дороги, вьющейся по горным склонам, приютилось несколько десятков усадеб, и все с вертолетными площадками. Понятно, что люди здесь расположились не бедные, а скорее даже наоборот.
        Антон встречал вернувшихся поспевшими как раз шашлыками. Хм. Лучше бы не брался за это дело. У Семена мясо выходило румяное и аппетитное даже на вид, а вот у его друга детства и работодателя пригорело. Ну да, на вкус и цвет у всех фломастеры разные. Сергею было абсолютно все равно, лишь бы было чем закусить. А осуждающий взгляд Зайцева Антон стоически проигнорировал.
        - Итак, вы меня убедили. Все и впрямь похоже на наш мир, но в то же время другое, - опрокинув в себя очередную рюмку, произнес Сергей. - Что дальше? К чему было вытаскивать сюда меня? Сомнительно, что вы получаете удовольствие, вываливая на голову неподготовленного человека подобные новости.
        - Все правильно. Но прежде чем мы перейдем к конкретному разговору, я должен рассказать вам еще кое-что, - заявил Антон, расставляя перед собой посуду в каком-то определенном порядке, понятном только ему, словно это имело какое-то значение. Похоже, он просто не знал, с чего начать, и банально тянул время. Но спустя пару минут, придя к какому-то решению, продолжил: - Итак, оставим параллельные миры. На протяжении десятков лет, при солидном финансировании со стороны правительств существовало несколько групп ученых, занимавшихся изучением человеческих феноменов. Опять же мне неизвестны все перипетии, но в результате этой работы практически одновременно русскими, американскими и израильскими учеными были получены поразительные результаты. Им удалось выявить категорию людей, а по сути уникумов, которых они назвали кукловодами. Эти люди вроде бы ничем не отличаются от других, разве только кукловод никогда не опустится на самое дно и не станет подниматься на вершину. Как показывает статистика, они предпочитают жить в свое удовольствие, не особо оглядываясь на других.
        - Что значит кукловоды? - склонив голову набок, поинтересовался Шейранов.
        - Это те, кто при определенных условиях способен взять контроль над другим человеком. Полный контроль. Покинув свое тело, сознание кукловода оттесняет в сторону сознание этого индивида, в буквальном смысле завладевает его телом и подчиняет себе разум. Кукловоды уникальны. Среди трех миллиардов людей, населяющих наш мир, при практически тотальной проверке было обнаружено только шесть таких уникумов. Как вы понимаете, в ходе этих поисков была выработана определенная метода, которую применяют в параллельных слоях начиная с две тысячи десятого года, то есть с момента массового использования смартфонов. Скольких именно уникумов удалось там выявить, мне неизвестно. Как понимаете, эта информация секретна. Но если исходить из того, что стало известно общественности, кукловодов вообще не более сотни. Возможно, чуть больше, но это все равно очень мало.
        - Дайте-ка я догадаюсь, Антон. Я и есть этот самый кукловод.
        - Не верите? - нервно ухмыльнулся тот.
        - Верю. После того что я сегодня видел, очень даже верю. И потом, какой вам смысл мне врать? Я, конечно, допускаю мысль, что произошла какая-то ошибка, но в остальное верю.
        - Никакой ошибки нет. Было разработано специальное приложение, запущенное в сеть. Оно способно сканировать активность человеческого мозга, выявляя кукловодов. Разумеется, технология засекреченная, и между государствами идет самая настоящая борьба за уникумов. Но деньги порой способны творить настоящие чудеса. Именно благодаря им вы не попали в руки спецслужб, а оказались на территории моей горной усадьбы. Не выкупи я информацию о вас, вы просто пропали бы из своего мира, после чего вас заставили бы работать на правительство. Кукловодов используют по-разному. К примеру, в шпионских играх. Обычный человек не способен противостоять им, только тот, кто с рождения является лидером. Не занимает высокий пост и даже не руководитель страны или какой-нибудь мегакорпорации, а просто прирожденный лидер. Определить, что перед тобой человек, управляемый кукловодом, практически нереально. Мне, разумеется, неведомы все тонкости, но я знаю, что у нас едва не началась самая настоящая паника. Все боялись, что какое-нибудь правительство будет заменено вот такими марионетками, и последствия просто невозможно себе
представить. Но потом была разработана метода выявления нахождения человека под контролем кукловода, и этот бум сошел на нет. Согласно официальной версии, сегодня кукловодов используют в научных целях: история, археология и тому подобное. Однако то, что связано с ними, подпадает под гриф секретности и жесточайший контроль.
        - То есть если я не соглашусь вам помочь, то вы попросту сдадите меня властям, где из меня сделают привилегированного раба. Я не настолько наивен, чтобы полагать, что смогу противостоять государственной машине. - Шейранов сверлил Перегудова отнюдь не добрым взглядом.
        - Примерно именно так все и произойдет, за одним маленьким исключением, - покачав головой, возразил Антон. - Я ничуть не лукавил, когда говорил, что мы вернем вас обратно. Но даже если вы больше никогда не возьмете в руки смартфон, есть два человека, которые вас обнаружили. Как только они выяснят, что я не добился успеха, то сразу же поймут, что мы не смогли с вами договориться. Поверьте, кукловод весьма ценный ресурс, и на его поиски будут задействованы серьезные силы.
        - Но ведь если они поступят таким образом, то непременно подставятся.
        - Угу. Можете не сомневаться, в этом отделе дураков не держат. Они найдут возможность, чтобы и выслужиться, и себя не подставить. И вы будете молчать, хотя бы из опасения, что могут пострадать ваши родные.
        - И я должен вам верить?
        - Нет. Вы можете верить только самому себе. Не надо так улыбаться, Сергей Федорович. Дело в том, что даже для того, чтобы прокатиться на велосипеде, нужно этому учиться. Так что и вам предстоит учиться управлять чужим телом и контролировать чужой разум. Я буду вашим учебным пособием. И никакой мысли, даже самой потаенной, скрыть от вас не смогу.
        - За исключением той, которую закроют на ментальном уровне.
        - Никакой ментальный блок не выстоит перед кукловодом. В спецслужбах их используют еще и для допросов. Просто берут объект и потрошат его. Конечно, это тоже на уровне слухов, но я им вполне верю. Очень удобно, и клиент при этом жив и здоров.
        Шейранов еще раз посмотрел на сидящего перед ним человека. Нда. Как же он раньше не заметил этого блеска в глазах? Или его раньше и не было? В любом случае перед ним сидел человек, одержимый своим делом. Человек, поставивший перед собой определенную цель и решивший добиться успеха во что бы то ни стало.
        - Получается, Антон, вы не хотите меня заставлять, а делаете ставку на добровольное согласие. Хотя… По факту все равно давление.
        - Осознанный выбор, Сергей Федорович. Ваш выбор.
        - Ладно. Итак, вы заплатили астрономическую сумму за информацию обо мне. Перетащили меня в другой мир, что, как я подозреваю, также недешево. При этом вы рискуете получить серьезные неприятности. Ради чего все это?
        - Кукловоды были правительственной программой. Спецслужбы активно воровали друг у друга информацию по этому проекту, благодаря чему и получили практически одновременные результаты сразу у трех групп. Но, несмотря на эту возню, информация дальше спецслужб не распространялась. Есть мнение, что мегакорпорации используют кукловодов, но это тоже на уровне слухов, никто их за руку не поймал. Хотя, я не стал бы этого отрицать, промышленный шпионаж актуален во все времена. Что же касается параллельных миров, то разработки велись энтузиастами, а потому такой тотальной секретности не было. Кто-то что-то услышал, кто-то похитил информацию на всякий случай, где-то постарались хакеры просто ради спортивного интереса. К тому же сама установка оказалась не столь уж и сложна в изготовлении. Относительно, разумеется. И требует сравнительно небольших энергозатрат. Как говорится, все гениальное - просто. Словом, если процесс с кукловодами правительство могло контролировать хоть как-то, то с путешественниками в параллельные миры все оказалось куда сложнее. Нет, позволить это себе мог не каждый, но и не единицы. Чтобы
упорядочить данный процесс, правительства стран применили практику лицензирования. Есть даже туристические туры. Вот только стоят они очень дорого и доступны лишь немногим. Про лицензию и собственное оборудование я лучше помолчу. Шесть лет назад я обратил внимание на то, что очень многие просто грезят этими путешествиями, и останавливает их только одно - цена. Уж очень кусается лицензия, потому и турагентства держат высокую планку за туры. И тогда я подумал, коль скоро желающие не могут себе позволить отправиться в эти миры, то нужно сделать так, чтобы миры пришли к ним. Я влез в долги, понабрал кредитов, нашел инвестора, поверившего в мою задумку. Этих средств мне хватило на приобретение лицензии и установку для пробития портала. Я нанял персонал из высококлассных профессионалов и приступил к работе. Не все было гладко, многое пришлось начинать с нуля и порой даже разрабатывать новые технологии. Но уже через три года я смог выдать свое первое реалити-шоу. Такое, какого не было еще никогда. Интриги, заговоры, сражения, кровь, грязь, любовь, страсть, ненависть. Чего там только не было. И все это без
участия каких-то там озабоченных личностей, желающих во что бы то ни стало вылезти на экраны и потрясти своим грязным бельем. Потому что это была сама жизнь, никакой постановки. Это был оглушительный успех. Я не просто закрыл все вопросы по долговым обязательствам, но и заработал до неприличия большую сумму.
        Нет. Он все же одержимый! Шейранов смотрел на этого молодого человека, как видно, сумевшего добиться весьма серьезных успехов, и понимал, что для Антона его работа - единственный смысл жизни. Все остальное не имело никакого значения и было подчинено только этому. А еще, однажды став лучшим, он уже не мог опустить планку, даже оставаться на уровне ему не хотелось.
        И Антон поспешил подтвердить мысли Сергея:
        - Смешно сказать, но сегодня кинематография испытывает жесточайший кризис, режиссерам и актерам приходится выворачиваться наизнанку, чтобы удовлетворить запросы зрителей. И все это из-за меня, человека, который первым предложил не просто киноприключения, а правду жизни. После оглушительного успеха многие кинулись по проторенной мной дорожке. Догнать меня они уже не могли, и второе мое реалити-шоу по рейтингам оставило всех остальных далеко позади. Время идет, технологии совершенствуются, шоу становятся все более проработанными и зрелищными, картинка все более яркой и детальной. Некоторые пытались даже вводить собственных персонажей, но фальшь… Зритель сегодня искушенный, а потому фальшь видна сразу. Тем более что отправной точкой является мое первое шоу, которое все еще актуально, и его повторы прокручиваются телекомпаниями. А там не было никакой искусственности, хотя это и стоило титанических усилий моей группе.
        - И тогда вы решили использовать кукловода. Единственного актера, который не сможет сфальшивить. Так, Антон?
        - Да. Я хочу, чтобы вы понимали это. Я, конечно же, могу вас заставить, и вы, взрослый, серьезный человек, сознаете это. Более того, вначале я так и собирался поступить. Но это будет не то. Я убежден, что, работая без желания, если хотите, без огонька, вы неизбежно начнете фальшивить. Окончательно я отказался от силового варианта, когда ознакомился с отчетом, представленным Семеном. Вы не будете играть, вы будете жить. Причем ярко и красочно. Потому что в вас есть что-то, не позволяющее жить простой, размеренной жизнью. Вы - находка для моего шоу. Конечно, если согласитесь. Только один раз. Попробуйте. Тем более что вы ничем не рискуете. В случае гибели тела носителя сознание возвращается в тело кукловода. Технология уже отработана.
        - Откуда вам это известно, коль скоро все, что связано с кукловодами, покрыто тайной.
        - Я загорелся этой идеей год назад. И поверьте, загорелся настолько, что не скупился. У меня сегодня есть все необходимое для начала работы. Есть база как на той, так и на этой стороне. Есть персонал и оборудование. Я уже начал предварительную работу и подготовку площадки. Мне не хватает только одной малости…
        - Меня?
        - Вас. Одного года вашего времени, а может, и меньше, но точно не больше. Тут ни за что нельзя поручиться.
        - Откуда я могу знать, что после того, как вы закончите съемки, вы не захотите меня заставить? Да, я помню, что очень скоро окажусь в вашей голове. Но ведь может случиться и так, что вы сейчас сами верите в то, что расстанетесь со мной. А когда придет время, не сможете побороть соблазн.
        - Я понимаю, о чем вы говорите, Сергей Федорович. Но у меня нет сомнений в том, что вы сами не захотите отказаться от дальнейшего сотрудничества.
        - Я подумаю над вашим предложением. Сколько вы мне предоставляете времени?
        - Сколько пожелаете. Более того, мы сегодня же вернем вас обратно. Только не забудьте об одном условии. Ни в коем случае не пользуйтесь смартфоном, даже чужим, даже просто не подносите его к голове. Приобретите простой сотовый телефон. Иначе очень скоро окажетесь на крючке.
        - Хорошо. Я учту это.
        Глава 2
        Шоу начинается
        Нож скользнул в нижнем боковом ударе. Шаг навстречу, одновременно перехватываю предплечьем левой руки предплечье правой нападающего. Но это не блок, рука продолжает идти вперед и вверх, смещаясь за спину нападающего и заставляя его слегка пригнуться. Правая рука змеей скользит вперед и вверх, ладонь обхватывает затылок и тянет голову вперед и вниз, насаживая грудь противника на несущееся вперед и вверх правое колено.
        Все, как всегда, но в то же время и чуть непохоже. Дело в том, что в этот момент его мысли и взгляд сосредоточены на детском крике. Дабы не быть замеченным, мальчонка, решивший понаблюдать за забавами взрослых дядек, забрался на высокую сосну. Вот только либо увлекся, либо повел себя неосторожно, а может, сук, на котором он сидел, повел себя уж совсем подло. Словом, малец в любой момент был готов сверзиться с трехметровой высоты на острые камни, в изобилии разбросанные по всему склону Машука.
        Пархоменко, хекнув, полетел кубарем так, словно его приложили, как говорится, от души. Хм. Вообще-то и приложили. И не смотри, что парень, сорвавшийся с места, как шальной, весит раза в полтора меньше, да и статью не идет ни в какое сравнение с потомственным казаком. Александра бог не обидел ни силушкой, ни ростом, ни ловкостью, эдакий бычок трехлетка, а поди ж ты, как ляльку малую уронили.
        Сергей едва успел подбежать к дереву, когда мальчишка сорвался-таки с ветки. Быть бы тут сейчас детскому трупику, без вариантов, мальчонка летел головой вниз, прямиком на россыпь крупных камней с источенными эрозией острыми шипами. Кто хоть раз бывал на Машуке, у подножия которого раскинулся курортный город Пятигорск, знает, о чем речь.
        Но повезло сорванцу. Сергей успел его перехватить. Правда, Темляков не смог удержаться на ногах и грохнулся на пятую точку. Острые камни больно впились в тело… Хм. Ту его часть, что пониже спины… Ну хоть не копчиком, и на том спасибо. А то не успел избавиться от одной болячки, нате, пожалуйста, другую. Обидно, ей-богу.
        Тем временем малец подскочил на ноги и, бросив невпопад «здрасьте», умчался прочь перепуганным зайцем. Попробуй догони такого, чтобы вколотить в него науку, как следует вести себя, коль скоро решил лазить по деревьям. Нет, это точно без вариантов. Вон его уже и не видно, скользнул в овражек, по дну которого протекает ручей, и пропал из виду. Наверняка прямиком добежит до вон того лесочка, а потом выскочит к крайним домам Пятигорска.
        Этот городок сейчас лежит перед взором Шейранова как на ладони и имеет мало общего с привычным ему городом. Вернее, общее, конечно же, прослеживается, но только в том, что касается исторического центра, а он, надо заметить, весьма скромен по площади. Всего-то одна центральная улица да три поперечных, которые образуют восемь довольно компактных кварталов.
        Чуть в стороне, за горой Горячей, - солдатская слободка. Она находится на въезде в город и с этого места не видна. Зато просматривается Кабардинская слобода, расположившаяся ниже к югу от основных кварталов, по левому берегу Подкумка. Нет, там не живут кабардинцы. Этот район был образован отставными солдатами Кабардинского полка, отсюда и название.
        К западу также видны дома, принадлежащие обывателям и мастеровым. Там же заметны гарнизонные служебные постройки. А чуть дальше, на запад, видны укрепления Константиногорской крепости, благодаря которой и появился Пятигорск. На юго-западе, все еще по левому берегу Подкумка, виден казенный сад, являющийся питомником, где выращиваются деревья, которыми потом высаживают аллеи. Ему суждено остаться на прежнем месте, разве только он сменит название на парк имени Кирова.
        На правом берегу видна станица Горячеводская. Эдакое укрепление, окруженное земляным валом, по верху которого проходит гребенка снесенных туда колючих кустарников. Имеется трое ворот и столько же сторожевых вышек. Станицу поставили для того, чтобы она прикрывала город с юга. Здесь все еще опасно, и до мест, где гремят бои или бесчинствуют прорывающиеся отряды горцев, рукой подать.
        Вообще городок опрятный и милый, хотя и весьма скромных размеров. По сути, это только один из районов Кавказских Минеральных Вод будущего. Сейчас он едва ли дотягивает до десятой части того, что появится позже, и это с учетом всех слободок и казенного сада.
        Улицы немощеные, тротуары отсутствуют. Картина, надо сказать, вполне привычная для современников. Разве только чистота улиц и опрятность домов. Здесь за это спрос строгий. Перед своим подворьем будь любезен поддерживать чистоту и выкашивать траву. В центральной части не поставишь дом по своему усмотрению, он непременно должен вписываться в общий ансамбль города, и его внешний вид утверждается ни много ни мало губернским правлением. Даже самовольная переделка фасада невозможна.
        Если в слободках еще допускаются камышовые крыши на домах, выходящих фасадом на улицу, то в центральной части, к которой относятся и дома у подножия Машука, подобное недопустимо. Высота стен домов должна быть не ниже утвержденной. Кровля непременно из железа или теса. Другое дело, что это не относится к флигелям и хозяйственным постройкам, расположенным в глубине двора.
        - Сергей Григорьевич, ты как? Цел? - поинтересовался подбежавший казак.
        На Кавказе отношения между нижними чинами и офицерами особые, а уж казаки и подавно стоят особняком. Если в бою или боевом походе приказ офицера - это святое и дисциплина железная, то в обычное время допускались вольности, от которых прибывшие из России впадали в ступор. Недаром местных офицеров называют кавказцами. Они и впрямь во многом отличаются от офицеров из центральных областей. Вот и это обращение на «ты», которое время от времени проскальзывало у Пархоменко, хотя и по имени-отчеству. Никому подобное не понять, кроме кавказцев.
        - Цел, слава богу. Только пятую точку отбил.
        - Вот ведь постреленок. Ванька это соседский. Батя на второй срок отбыл, дед в мальчонке души не чает, а мамка сладить никак не может. И не лень же было от самой Горячеводской сюда тащиться. Ничего, вот заглянет батька на побывку, портки ему враз снимет.
        - Рядом служит?
        - Да у нас тут все рядом. Но Артему повезло, нынче их сотню отрядили в Кисловодскую крепость, так что, случается, и домой казачки заглядывают. Ты не спеша, ваш бродь, потихоньку, бо зад - это дело дурное, оно вроде и ничего, а там просто беда. Ага, вот так. И это, не стесняйтесь, портки-то скидавайте. Камни острые, как бы не посекло.
        - Да нормально все, Александр.
        - Да оно понятно, что нормально. А только вы портки-то скидавайте, - упрямо гнул свое Пархоменко.
        Только убедившись в том, что ранения в пострадавшем месте отсутствуют, а его подопечный вполне нормально ходит, казак наконец успокоился. Нравился Александру этот молодой офицер, с понятием, не чванливый. Не жадный опять же. Вот упросил Пархоменко преподать ему некие приемы обращения с шашкой и с платой не обидел. Да и вообще душа к нему лежит, оттого и воинским искусством делиться легко.
        И потом, время есть, отчего бы его с прибытком не провести. Тридцать рублей, пусть и ассигнациями, за ежедневные двухчасовые тренировки во второй половине дня, да всего-то за месяц. Эдакие деньги на дороге не валяются. С хозяйством и родные вполне справляются. Так что, пока есть возможность, нужно пользоваться, чтобы потом локти не кусать. Оглянуться не успеешь, а срок внутренней службы уж и закончится. Хм. В общем-то это и не служба вовсе, а отдых, разве только по хозяйству управляться надо.
        Нет, конечно, приходится и в караулы ходить, и в секреты. Потому как дом свой родной, станицу Горячеводскую, что заслоном городу стоит, беречь надо. Эвон, Воровсколесскую карачаевцы уж дважды под корень вырезали. Никому не захочется повторить их судьбу.
        Мало ли что рядом крепость с целым полком. Пока-а оттуда подмога подойдет, горцы столько бед наворотить успеют, что мама не горюй. К казачк?м у них особый счет имеется, потому как станичники им спуску ни в чем не дают и едва ли не такие же дикие, как сами дети гор.
        Нет, конечно, повсеместной ненависти нет. К примеру, у Александра есть кунак в ауле Абуковском. Он и вся его семья за Пархоменко и его родных жизнь готовы отдать, и глазом не моргнут. Ну и он отдарится тем же. Никто не скажет, что Александр тля какая, для которого ничего святого нет. И детям своим накажет, чтобы чтили семью кунака так же, потому что кунак на Кавказе - это не просто серьезно, а на всю жизнь, и даже потомкам в наследство то куначество передается.
        Сам Пархоменко к этому не стремился. Само как-то вышло. Было дело, свела их судьба на узкой дорожке. Нет, не врагами. Александр тогда и Аккуша раненого спас, и сынишку его старшего. Горцы, они ведь и друг с дружкой режутся так, что только звон клинков стоит. А если кровная вражда, века длится. Никто уж и не упомнит, с чего все началось-то, а режутся столь неистово, что диву даешься.
        Правда, казак тогда не столько их спасал, сколько себя. Коня под ним убило, уйти никакой возможности, вот и встал насмерть. Да только вышло так, что полегли враги. А Аккуш так впечатлился, что тут же предложил породниться. Оно вроде вот так, с ходу, не решается. Но с другой стороны…
        Махнул Александр рукой, смешали кровушку. Про горцев можно разное говорить. Но чего у них не отнимешь, так это верности своему слову. Насколько он знал, мусульманину не зазорно нарушить клятву, данную неверному. Вот только это не про Кавказ. Здесь если нарушишь клятву, то навсегда потеряешь лицо и ты, и потомки твои, причем в глазах абсолютно любого, хоть врага, хоть друга. А уж куначество и вовсе стоит в отдельном ряду. Конечно же, в любом народе найдется паршивая овца, но по ней судить обо всех не стоит.
        Так что как бы жизнь ни обернулась, Александр точно знал одно: есть у него побратим. Причем такой, что случись беда, и он, и дети его встанут рядом с Пархоменко. И в ответ могут ожидать такого же, потому как слово казака ничуть не менее крепким будет. И тут никакой бравады или превозношения рода казачьего.
        По сути, у кавказских казаков куда больше общего с горцами, чем с единоверцами. Они перенимают у них обычаи, одежду, оружие и тактику. Ибо все это складывалось на Кавказе веками и доказало свою жизнестойкость. Так зачем же отказываться от того, что хорошо.
        - Александр, говорю же, все в порядке, - натягивая форменные брюки, ответил Темляков.
        Признаться, у него у самого было ощущение, что без порезов тут не обошлось. Но хорошо все то, что хорошо кончается. И без того уже около двух месяцев после ранения в себя приходит. Не вечно же ему пребывать на излечении.
        - Дык вижу я, что в порядке, ваш бродь. Ну что, может, на сегодня все?
        - Погоди, братец. А ну давай-ка опять в позицию.
        - Не умаялись, Сергей Григорьевич? Ведь только от раны отошли.
        - Ты давай меня не расхолаживай. Встали. Нападай. Оп-па.
        Пархоменко совершил кульбит и покатился по траве. Еще. И снова. И опять. Ох ты ж, йожики курносые. Неужели поймал? А ну-ка…
        - Александр, а теперь давай всерьез, - воодушевившись, потребовал Темляков.
        - Это как это? - Пархоменко даже отшагнул на полшажочка.
        - Да так. Как самую что ни на есть вражину. Да не бойся, не нож же у тебя, чай, а палка. Ну, посадишь синяк, не первый и не последний. Только ты давай атакуй как придется. Вот как на душу ляжет, так, чтобы свалить.
        - Ох, Сергей Григорьевич, как бы до беды не дошло, - с сомнением покачал головой Пархоменко, являвшийся одним из первых бойцов среди станичников.
        - Не журись, пластун, делай, как говорю. И учти, уж я-то жалеть точно не стану. А как завалишь меня, рубль серебром сверху даю.
        - Ну гляди, ваше благородие, сами выпросили.
        Покалечить уж как-нибудь не покалечит, а вот рубль точно лишним не будет. И потом, тут, если честно, по-хорошему, и непонятно, кто кого учит. Нет, подпоручик самым вдумчивым образом учится у Александра. Да только сосредоточился лишь на четырех приемах пластуна и не более полудюжины своих. Которые, кстати, Александр потихоньку начал перенимать. Правда, отрабатывает в станице, с кумом. Не за то Сергей Григорьевич платит казаку, чтобы его обучать, а сам у него учится.
        Первую атаку Пархоменко все же провел не в полную силу. А ну вдруг ошибочка вышла, и то, что они приняли за рубеж, после которого боец уже и не думает, ведя схватку, просто хорошо сложившаяся череда. Бывает такое, что вот вроде бы раз за разом все получается так, как надо, а потом выясняется, что причина в простых поддавках. Оно вроде и не хочешь этого, а неосознанно становишься так, чтобы партнеру было удобнее, и тело непроизвольно пускаешь в кувырок, оно и самому не так больно, и сопернику лишний раз напрягаться не надо.
        Ох, йо-о!!! А подпоручик-то, ничуть не смущаясь, силу пускает, бьет очень даже серьезно. Эвон, всю душу выбил, едва получается в себя воздух вогнать. Урок на будущее, сказано в полную силу, так и нечего детские игрища разводить. Вроде порядок, пришел в себя. Ну, держись, ваше благородие!
        Во время тренировок в воинском деле никто и никогда поблажек делать не станет. Потому как сегодня солдатик заробеет перед их благородием, а завтра ему же придется обмывать хладный труп своего командира. И если Пархоменко раньше осторожничал, то только по причине опасений по поводу недавней раны Темлякова. Но коль скоро тот вытворяет эдакое, знать, готов к серьезному подходу.
        Атака! Молодой человек смело подшагнул вперед, пресекая действия нападающего на полпути, выставляя его в неудобное положение для последующей контратаки. Не тут-то было. Казак, ожидавший этого, мастерски перебросил «нож» в другую руку, и наступление продолжилось уже с другой стороны. «Клинок» порхнул снизу вверх с правого бока. Если Темляков продолжит выполнять прежний прием, то маневр казака принесет ему успех.
        Но Сергей вовсе не думал об этом. Некогда было. Тело само собой начало раскручиваться вокруг своей оси. Руки зафиксировали руку казака, в которой еще мгновение назад был «нож». Пархоменко все же нанес свой удар, но не смог дотянуться.
        Подпоручик, явно уступающий по физическим данным, сумел его закрутить, сдвинувшись слегка ему за спину. После этого он сделал только пол-оборота, присел, посылая соперника на траву и окончательно заламывая ему руку. Александр едва ли не услышал, как трещат жилы. Никаких сомнений, будь на его месте настоящий враг, уже слышался бы хруст выламываемого сустава и рвущихся жил.
        - А вот теперь Александр Борисович, ты очень даже старался, - не без удовольствия констатировал Темляков.
        Признаться, он сейчас испытывал самое настоящее наслаждение. К нему вернулось чувство, которое он, казалось, потерял окончательно. Это тело для Шейранова было под стать новой необмятой одежде. Вроде все, как надо, а в ней как-то неуютно и неудобно. Вот поносишь ее какое-то время, она где надо примнется, где надо вытянется и станет чуть не второй кожей.
        Так и с телом. Чтобы держать чужой разум под постоянным контролем, нужны определенные навыки. Ничего сложного. Во всяком случае, для Сергея. Все же прав Антон, кукловоды - это уникумы, причем не только благодаря способности их сознания устраиваться в чужом теле. Самое поразительное, что он довольно быстро научился управлять чужим разумом. Или даже не так. Ему потребовалось всего лишь слегка набить руку, чтобы проделывать это почти виртуозно.
        К примеру, уже через сутки после того, как его подселили к Антону, Шейранов с легкостью манипулировал его сознанием, умудряясь контролировать напарника даже ночью. На подсознательном уровне он не давал слабины владельцу тела ни на мгновение. Он с легкостью общался с ним, позволяя время от времени самому распоряжаться своим телом и речью, а мог сделать его полностью слепым и глухим.
        Как пояснил Антон, после того как Сергей вернулся в свое тело, теперь он понимает больных, страдающих раздвоением личности. По симптомам очень похоже. Хотя… А кто может поручиться, что это самое раздвоение личности не является естественным проявлением кукловодов? Все может быть. А уж в отношении головы и вовсе нельзя быть абсолютно уверенным.
        После этого Сергей пожелал вселиться в голову Семена. Антон только пожал плечами, мол, вполне объяснимое желание, коль скоро тот отвечает за безопасность проекта, а значит, и самого Сергея. Не сказать, что Зайцев был в восторге, но все же вынужден был поддаться.
        Так вот, его разум Сергей контролировал без малейших затруднений, которые испытывал с Антоном. То есть, наработав навыки однажды, он справился с легкостью и во второй раз. А вот с телом так не получалось. Каждый раз одно и то же. Даже ходить было как-то неловко. Но ничего, очень скоро все приходило в норму.
        Что касается единоборств, тут было несколько сложнее. Мало знать, как провести тот или иной прием, нужно вколотить его выполнение в тело на подсознательном уровне. Когда ты действуешь абсолютно бездумно, на одних только рефлексах, именно тогда и становишься настоящим бойцом. А добиться этого можно только упорными тренировками.
        - Старался, да не больно-то вышло, - потирая саднящее плечо, пробурчал Пархоменко.
        - Прости, братец. Просто ты так проворно обернулся, что это у меня как-то само собой получилось, только когда понял, что вот-вот руку тебе сломаю, и опамятовался, - повинился Сергей.
        А и то. Человек согласился его поучить, а он в благодарность едва его на инвалидность не перевел. Поди вылечи здесь такие повреждения. Они и в его мире далеко не всегда проходят без последствий.
        - Да ты не виновать себя, ваше благородие. Все верно. Я всерьез атаковал, ты взаправду оборону держал. А то, что не думал и оно само получилось, так это и хорошо. Ведь случись беда, все у тебя само получится. Так что, выходит, ты до своего перевала дошел. Подниматься было тяжко, а теперь под горку пойдешь. Если это перевал.
        - К чему это ты, Александр?
        - А я это к тому, что давай еще попробуем.
        Сергей смерил казака внимательным взглядом, силясь понять, серьезно ли он. Нет, никакого увечья и даже растяжения связок он не получил. Тут другое. Буквально недавно Пархоменко боялся зашибить своего работодателя и, учитывая недавнее падение того, предлагал воздержаться от дальнейшей тренировки. А тут вдруг…
        Поня-атно. Парень один из первых бойцов в станице и признанный пластун, а это у казаков элита. Именно на них держатся секреты в ночных горах и степи, и действовать пластунам приходится практически в одиночку. И чтобы такому оказаться битым тем, кто статью далеко до него не дотягивает… Да не бывать этому!
        Нда. Последующие четыре схватки оказались настоящим испытанием для Сергея. Казак был и впрямь великолепным бойцом. Впрочем, Шейранов понял это уже давно. Но, признаться, привык воспринимать его как-то однобоко. Ведь тот отрабатывал с Темляковым только несколько приемов, потому и позабылось, что в арсенале Александра припрятано еще много чего интересного. И тем не менее одна схватка осталась за Сергеем, а учитывая, кто был его соперником, результат не столь уж и плачевный.
        - А ведь однажды ты меня приласкал моим же приемом, - глубоко дыша, констатировал Сергей.
        - Было дело, ваш бродь, - вздымая высокую грудь, согласился Пархоменко. - Да только у казаков как-то не принято от хорошего отказываться. Ты погляди, сколь мы от горских народов переняли, и только самое лучшее. Так отчего же отказываться от полезного, если вы его смогли преподнести? Опять же я сейчас с кумом отрабатываю эти приемы, а там, глядишь, начнем станичников обучать.
        - А дальше весь полк и по всей кавказской линии?
        - С чего это нам такими глупостями заниматься? Своих обучить - святое дело. А далее нечего наукой разбрасываться. И вы не пытайтесь, ваш бродь, - тут же вскинулся казак.
        - Отчего так-то?
        - А сами посудите. Кабы вы меня приемам своим не обучили, то я бы тот раз у вас не выиграл бы. А в бою это жизнь или смерть. Вот и выходит, что коль вам ведомо то, чего не знают другие, то выжить у вас куда сподручнее получится.
        - А чего же меня начал учить?
        - Так ить вы никаких моих секретных приемов не выспрашивали. Попросили обучить шашку держать в руках, а тут ничегошеньки тайного и нет. Только скорость и ловкость. А вот если к этому присовокупить ваши подходцы, то получается просто загляденье. Так что по-хорошему это не вы мне платить должны были, а я вам приплатить.
        - Хочешь расплатиться? Не тушуйся, братец. Это я пошутил. Ладно, давай на сегодня заканчивать.
        - Кхм. Сергей Григорьевич, ты это, прости уж меня, но мне через неделю на полевую службу выходить. Надо бы дома все дела в порядок привести.
        - Ясно. Тренироваться, значит, больше не сможем. А кум твой?
        - Так ведь кум мой сверстник, вместе и уходим на четыре года.
        - И что, так никого не присоветуешь? Ведь только заладилось.
        - Пришлю племяша. Ему еще год сиденочную повинность отбывать. Вы не сомневайтесь, племяш мне, почитай, ни в чем не уступит. Опять же мы с кумом и его с собой на выгон брали, так что и с вашими приемами он знаком.
        Казаки - служивое сословие. Признаться, Шейранов слабо себе представлял, как была устроена их жизнь, хотя и порядком прожил в городе, которому дала начало казачья станица. Она сохранилась как населенный пункт и даже является райцентром, расположившись на правом берегу Подкумка. Часть станицы на левом берегу с 1924 года, то есть почти через сто лет после ее образования, получила статус города.
        Так вот, о казаках он знал всегда, но по милости советской власти как-то не сталкивался с тем, что среди горожан немало их потомков. С началом девяностых эти люди обрядились в черкески и с непередаваемым апломбом стали именовать себя потомственными казаками. Правда, все вокруг частенько называли их «ряжеными».
        Только теперь, оказавшись в этом мире, Шейранов наконец начал кое-что понимать о казаках. Конечно, он мог и ошибаться, но свое мнение у него сложилось окончательно. Казаки - это в первую очередь служилое сословие, поощряемое властями. Вернее, сейчас оно только складывается. Точно так же в свое время появилось служилое дворянство.
        К примеру, его спарринг-партнер Пархоменко вполне мог называть себя потомственным казаком, так как знал своих предков по седьмое колено, и все они были донскими казаками. А вот с остальными дело обстояло не все однозначно. Из числа сегодняшних казачьих семей едва ли четверть могла похвастать исконными казачьими корнями. А то и вовсе были таковыми только в первом поколении, являясь зачинателями казачьего рода.
        По мере расширения границ Российской империи потребность в казачьих поселениях росла куда быстрее, чем возрастала численность казаков. Поэтому казаками становились люди самого различного толка. Так, в казаки записывали крещеных татар и калмыков, простых мужиков из казенных крепостных, старообрядцев и даже военнопленных из числа разбитой наполеоновской армии. К примеру, в Оренбургском казачьем войске было несколько тысяч самых настоящих французов, а в Сибирском ничуть не меньше поляков.
        Согласно принятому несколько лет назад положению, казачья служба продолжается в течение тридцати лет и делится на два вида - полевую и внутреннюю. Была еще и сиденочная, но это скорее период обучения, к этой службе привлекались юноши с семнадцатилетнего возраста. На свой первый полевой срок службы казак уходил в двадцать лет уже подготовленным и полностью экипированным бойцом. После четырех лет полевой службы следовали два года внутренней, а потом все снова возвращалось на круги своя. И так до пятидесяти лет, после чего казак окончательно уходил в отставку.
        Пархоменко уже успел отслужить свой первый срок полевой службы и, пробыв два года на внутренней, готовился снова встать под ружье. Тяготился ли он этим? По виду, пожалуй, что и нет. Просто он не представлял, как можно жить иначе. Опять же определи его куда-нибудь в спокойное место, так скорее всего закиснет или сопьется, а то и вовсе пойдет в душегубы на большую дорогу. Нельзя волка посадить на цепь, он или издохнет, или сорвется и сбежит.
        Столкнувшись со здешними казаками, Сергей Федорович окончательно осознал, сколь велика пропасть между ними и их потомками, которым вырвали зубы и посадили-таки на цепь. Если их определить в окружающие его сейчас реалии, сомнительно, чтобы многие из них смогли в них вписаться. И странное дело, эти головорезы при всей их бандитской натуре ему были куда ближе и понятнее, чем его ряженые современники.
        - Ну вот и договорились. А то прямо расстроил ты меня, братец. Так завтра жду племяша? - погрозил пальцем Темляков.
        - Непременно, - подтвердил Пархоменко.
        Подойдя к лошадям, они сняли с них путы и подтянули подпруги, которые ослабляли, пока те паслись, предоставленные самим себе. Незачем над животиной издеваться, тем более в такой жаркий день. Сами-то в тени, под соснами тренируются, а вот лошадям там прокорму никакого. Не дает сосна ничему под собой расти.
        - Ваш бродь, нешто опять палить станешь? - искренне удивился казак.
        Они уже были в седлах и направлялись в сторону крайних домов Пятигорска, когда Темляков начал сосредоточенно перебирать свое оружие. Карабин, что висел на ремне, перекинутый через переднюю луку, и пару пистолетов. Оружие старое, видавшее виды, но все еще вполне рабочее, и бой достаточно точный. А главное, бывшие владельцы не успели его запороть, и стволы в диаметре не имели больших различий.
        Это особенно удачно, потому что можно обойтись одной пулелейкой. Правда, жаль, нельзя пользоваться из арсенала, самому отливать приходится. Те, что в арсенале, ладятся с допуском, так, чтобы в любой ствол влезли, и поэтому болтаются там, как не пойми что в проруби. Ну и летят соответственно куда угодно, только не в цель.
        Конечно, это Шейранов утрировал, но, с другой стороны, точность, даже в сравнении с его двустволкой, оставшейся в другом слое, просто никакая. Разумеется, есть кое-какие ухищрения, как, например, использование для оборачивания пули тканевого или кожаного пластыря, пропитанного маслом. При таком подходе точность значительно возрастает, зато скорострельность падает минимум на треть. Приходилось вошкаться секунд двадцать с перезаряжанием оружия. Сергея убивала и без того длительная перезарядка оружия, и еще больше увеличивать время, затрачиваемое на выстрел, не было никакого желания. Вот и мудрит тут как может. Господи, когда же здесь появится оружие с унитарным патроном?!
        Вообще обращение с дульнозарядным огнестрелом требовало определенных навыков, которые можно было получить только постоянными тренировками. Вот он и тренировался. Кстати, стрелять и метать ножи он начал на месяц раньше, чем обратился за помощью к казаку. Все же это не требовало столь уж серьезных физических нагрузок. Поначалу его ежедневные стрельбы вызывали беспокойство жителей окрестностей. Даже комендант имел честь вызвать на собеседование. Однако все впустую, каждый день на закате у подножия Машука звучали выстрелы.
        - Не одобряешь? - убедившись, что оружие и снаряжение в порядке, поинтересовался Сергей у казака.
        - А как можно такое-то одобрить? - пожал плечами Пархоменко. - Столько пороху почем зря пережгли, просто диву даюсь. И главное - непонятно ради чего.
        - Чтобы бить точнее, что же тут непонятного?
        - Да ты, Сергей Григорьевич, и без того любому казаку нос утрешь. Про солдатню помолчу, потому как эти ребята дружно палят куда угодно. Горцы откровенно смеются над такой стрельбой, разве только опасаются случайной дуры, бездумно пущенной в никуда.
        - Спасибо за похвалу, но только в самую большую чурку из карабина на скаку с семидесяти шагов никак не попадаю. Да и в упор по большей части мажу. Про пистоли вообще молчу. Так, чтобы с седла, уже неплохо, а как пускаю вскачь, пока все без толку.
        При этом Сергей махнул рукой в сторону сосны, возле которой они и проводили свои тренировки, причем так усиленно, что вытоптали пятачок диаметром никак не меньше пяти сажен. На одной из ветвей висели три обрезка бревен разного диаметра, слегка раскачиваемых легким ветерком. Их он и использовал в качестве мишеней.
        - Пустое это, Сергей Григорьевич, поверь моему слову. Я много слышал о том, как горцы и некоторые казаки из седла бьют чуть не воробышка. Но то все сказки и бахвальство. Лично мне пока ни один из таких не попадался, не смотри, что молод, повидать я многих успел, потому поверь, из тех, кого я встречал, ты чуть ли не лучший.
        - Ну, спасибо на добром слове. Но ведь чтобы рука от шашки не отвыкла, ты ее тренируешь. Вот так же и с огнестрельным оружием.
        - Ну да, ну да. Только шашкой махать, руками да ногами дрыгать не в убыток будет, а ты, чай, порох не казенный жжешь, свой. И на Кавказ служить отправился не от хорошей жизни. Богатства-то батюшка не нажил.
        - Правда твоя, братец, не от хорошей жизни я сюда отправился, а за жалованьем высоким. Да только проку-то от него, коль скоро по лености да скупости я тут голову сложу.
        - Кхм. Если так, то оно конечно. Ну да то вам решать, Сергей Григорьевич. Счастливо вам оставаться. Даст бог, свидимся.
        - Удачи тебе, Александр Борисович. И спасибо за все доброе, - надевая очки, поблагодарил Сергей.
        Простившись с Пархоменко, Темляков развернул коня и пустил его рысью в сторону мишени, до которой было метров сто. Тут же подхватил карабин, висевший на луке седла. Привычно, одним движением, взял ремень враспор. Потянул курок. Вот он куст, что служит ориентиром для рубежа открытия огня. Привстал в стременах, компенсируя немилосердную тряску. Поймал чурку в прицел. Нажал на спуск…
        Осечка. Да чтоб тебе пусто было! На сотню выстрелов в лучшем случае два десятка осечек, а если не повезет, так и больше получишь. Нет, с этим кремневым замком нужно что-то делать. Ведь появились уже капсюльные образцы. Их лет тридцать как пользуют охотники. Правда, такое оружие эксклюзивное, и его отличает дороговизна. Денег же у Сергея нет. Вернее, есть, но очень уж все по-скромному. Это вообще отдельная история.
        Некоторыми государствами рассматриваются варианты перехода на капсюльные замки, а кое-где в Европе уже полным ходом идет перевооружение. Но в России, как говорится, воз и ныне там. Согласно упорным слухам в армейской среде, в ближайший год дело это с мертвой точки не сдвинется. Да если и будет принято решение, немало воды утечет, прежде чем перевооружат армию. Одна надежда - Отдельный Кавказский корпус всегда в этом плане был в приоритете, потому что уже не первый десяток лет тут не прекращается грохот войны…
        Перезаряжать оружие не стал. Темляков сейчас представлял, что перед ним не чурка бесчувственная, а самый настоящий враг. Поэтому карабин повис на ремне, перекинутом через переднюю луку седла. Рука потянула пистолет. Взвести курок. Лошадь все это время ни на мгновение не сбавляла ход. Рука с оружием вскинулась. Выстрел! Ч-черт! Вот это он дает! Сегодня точно его день!
        Самый толстый чурбак, до этого раскачивавшийся от дуновения ветерка, вдруг вздрогнул и заметно качнулся. Вдобавок к этому Сергей отчетливо расслышал тупой стук свинца, ударившего в сухое дерево. Не чем иным, как прямым попаданием, это не могло быть по определению. А когда ты впервые попадаешь после нескольких сотен выстрелов, это не может не радовать.
        Управляя лошадью одними коленями, - спасибо дядьке в кавалерийском училище, что обучал юнкеров искусству езды, - Темляков отвернул в сторону и пошел на малый круг. Этого времени вполне достаточно, чтобы сменить пистолет и выйти на позицию для второго выстрела. Кстати, теперь стрелять сложнее, потому что мишень будет располагаться сбоку, так что целиться придется с упреждением.
        Выстрел! Он едва не подпрыгнул в седле. Нет, на этот раз он не слышал стука, но зато увидел, что пуля выбила кусочки коры, пройдя вскользь и заставив висящий на веревке чурбак вращаться, как волчок. Ну, не так быстро. Но какое это имеет значение? Ведь как тут ни крути, а противник получил бы ранение.
        Сергей вновь пустил коня по кругу, но на этот раз не так быстро, чтобы, изготовив карабин, произвести выстрел. Подхватить оружие, подсыпать на полку порох из пороховницы, что болтается на груди. Так куда сподручнее. Ага. Еще бы не просыпать порох куда ни попадя. Но в этом помогает тоненький носик пороховницы, хорошо все же, что не стал жалеть на нее денег. Закрыть кресало. Взвести курок. Лошадь уже выносит его на рубеж открытия огня.
        Ч-черт! Он снова явственно услышал стук удара пули. Нет, однозначно сегодня его день! И все-то у него ладится, как бы не сглазить ненароком. Ну да пока еще ничего не закончено. Ему тут еще не меньше часа кружить на лошади и метать в эти же самые чурбаки ножи.
        Снова лошадь пошла по кругу. Теперь нужно перезарядить оружие, причем сделать это в седле, когда лошадь идет рысью. Впрочем, тут почти нет ничего сложного, если только сыпать порох на полку. В остальном Шейранов решил положиться на себя, а не на подпоручика Темлякова, двадцати двух лет от роду, с которым он сейчас был одним целым.
        Желая упростить и ускорить процесс перезарядки, он решил-таки использовать унитарный патрон. Ну, насколько вообще возможно в данных условиях. Для этого он сшил из шелка мешочек под калибр стволов, после чего пропитал его крепким раствором селитры. В высушенный мешочек всыпается порох, потом сверху накладывается пуля в пластыре, и горловина мешочка затягивается шелковой же ниткой, оставляя снаружи едва ли не четверть свинцового шарика. Вуаля. Патрон готов.
        Остается только вложить его в ствол и затолкать шомполом до казенной части. Шелк выполняет роль гильзы и легко скользит даже без пропитки маслом, что оставляет порох сухим. Конечно, в процессе выстрела ткань сгорает без остатка, чему способствует селитра. Но остается пластырь из кусочка сукна, разбухающий от давления газов, а потому пуля покидает канал ствола, не болтаясь в нем, подобно некоему недоразумению в проруби…
        С ножами получилось не менее славно. Впрочем, ничего удивительного. Он упражняется с ними чуть не два месяца и успел поднатореть в этом деле. А уж в день, когда его, как говорится, понесло, все должно пройти гладко по определению. Опять же назвать Темлякова неумехой язык не поворачивался. Все же он прошел довольно вдумчивую военную подготовку. Иное дело, что знания и умения эти были скорее академическими, а для службы в этих краях куда важнее практика. Вот Сергей и наверстывал.
        Вообще для своего времени молодой человек оказался на удивление образован. Шейранов даже предположить не мог, что в эти годы молодежи могли даваться столь обширные и разносторонние знания.
        Происходя из бедного дворянского рода, Сергей уже с семи лет поступил в военное училище в городе Тамбове. Такие училища создали в семнадцати губернских городах. Они должны были помочь обедневшим дворянам с устройством сыновей. Впрочем, основная их задача - восполнить потребность армии в офицерском составе. Девять лет обучения по тридцати двум дисциплинам, и практически по всем отличная успеваемость. Это о чем-то говорит.
        Выпускников военных училищ распределяли на учебу дальше. И что самое удивительное, наиболее одаренных и талантливых направляли в Первый кадетский корпус в Петербурге или во Второй - в Москве. Разумеется, если выпускники испытывали желание служить в армии. Но, надо заметить, таковых было большинство.
        Далее три года в кадетском корпусе. Девятнадцатилетний молодой человек окончил его с блеском. В результате перед ним открылась прямая дорога в одно из самых престижных военных учебных заведений - в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Надо ли говорить о том, что Сергей устремился по этому пути очертя голову.
        Протрезвление пришло позже, когда он столкнулся со своими однокашниками. Как выяснилось, учиться в этой Школе уже само по себе накладно. Не имея возможности сорить деньгами, а как следствие - участвовать в забавах и проказах, он был вынужден стать белой вороной. И это никоим образом не компенсировалось его успехами в учебе. Нет, он, конечно же, мог уподобиться другим выходцам из обедневшего дворянства и превратиться в мальчика на побегушках у своих более состоятельных однокурсников. Но не захотел себя ронять.
        В этой связи он задумался над тем, а как все сложится впоследствии, когда на его плечи лягут офицерские эполеты. И то, что ему удалось выяснить, его абсолютно не обрадовало. Оказывается, после окончания училища его проблемы никуда не денутся. Несомненно, он будет получать довольно высокое по российским меркам жалованье. Вполне достаточное, чтобы вести приличную жизнь, даже будучи обремененным семьей. Без шика, но и без особой нужды.
        Но все менялось, когда речь заходила о гвардии. Там жалованья едва хватало на то, чтобы содержать в порядке форму, оплачивать квартиру и питаться впроголодь. Тем офицерам, которые ставили перед собой цель сделать карьеру и были достаточно горды, приходилось вести замкнутый образ жизни, практически не покидая своего дома, кроме надобности по службе. И все это в основном из-за необходимости сбережения формы, пошив которой стоил очень уж дорого. Ни о каких банкетах, балах и кутежах для них не могло быть и речи. Это оставалось уделом отпрысков состоятельных семей. Или опять же тех, кто вертелся у их ног, как шелудивый пес.
        Имение Темляковых давало небольшой доход, и матушка едва могла позволить себе содержание сына в Петербурге, даже при условии его весьма скромного образа жизни. Так что если он пойдет в гвардию, то, даже начав получать жалованье, попросту усугубит финансовое положение семьи. Таким образом, вместо того чтобы стать опорой для матушки, станет камнем на ее шее. А это неправильно и даже противоестественно.
        К тому же у него имелась еще и младшая сестра, которую необходимо было как-то определить. Но кому нужна бесприданница? Нет, конечно, тех, кто не смотрел на приданое, имея собственный приличный доход, хватало. Вот только их число явно не дотягивало до числа девиц из бедных дворянских домов.
        Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров - это прямая дорога в гвардию. Мало того, именно для пополнения гвардейских частей она и создавалась. Желающих после ее окончания идти служить в обычные части были единицы. А уж тех, кто, окончив учебное заведение с похвальным листом, вдруг возжелал отправиться служить на Кавказ, можно было считать небывалой редкостью. Нет, гвардейцы, конечно же, практиковали службу на Кавказе, стремясь получить боевую награду. Но это потом, прослужив минимум пару лет в столице. А так, чтобы отказаться от службы в гвардии…
        Делая свой выбор, Сергей руководствовался тем, что должен стать опорой для матушки. Проходя службу на Кавказе, он имел возможность помогать семье, а не рассчитывать на ее поддержку. Дело в том, что здешние оклады были такими же, как всюду в России, вот только выплачивались они не ассигнациями, а серебром. Что при соотношении один к трем с половиной делало разницу весьма существенной, его годовое жалованье в двести двадцать четыре рубля вырастало до семисот восьмидесяти четырех.
        Треть этой суммы он оставлял себе, остальные отправлял матушке и сестрице. Надо заметить, что оставляемых денег ему едва хватало на то, чтобы вести более или менее приличную жизнь. Цены на Кавказе кусались изрядно, а уж что начинало твориться в сезон, когда на воды съезжались больные и страждущие со всех уголков России, и говорить нечего.
        Вот только так случилось, что его желание помочь близким едва не обернулось бедой. Полгода Темляков прослужил вполне прилично. Он получил назначение в Константиногорскую крепость, которую отлично видно с этого места. Надо заметить, что за шестьдесят один год ее существования крепость еще ни разу не подвергалась нападению. Что для крепостей и укреплений первой линии, куда он не попал, вполне обычное дело.
        Однако командование вовсе не устраивала необходимость выплачивать жалованье звонким серебром за сидение в хорошо укрепленном, а потому и вполне безопасном месте. Так что части гарнизона крепости регулярно участвовали в боевых операциях. И надо же было случиться, что в первом же своем бою Сергей получил пулю в грудь.
        Шейранов как хирург прекрасно сознавал, что подобное ранение весьма серьезно даже для его времени, а уж для этого и подавно. Но врач из команды Антона вместе со своим ассистентом справился с его ранением едва ли не играючи. Убедившись, что теперь раненый находится вне опасности, и вживив в него необходимое оборудование, в его мозг поместили разум Сергея Федоровича. Случилось это чуть больше двух месяцев назад.
        Антон имел возможность снабдить Шейранова-Темлякова деньгами, но категорически отказался это делать. Сергею Григорьевичу предстояло рассчитывать только на свои силы и вертеться при этом как белка в колесе. Вот он и вертелся. Правда, получалось у него пока не очень.
        Едва поднявшись на ноги, Сергей хотел заняться врачебной практикой. Ну а почему бы и нет, коль скоро он разбирается в этом деле куда лучше местных медиков. А дело это во все времена было прибыльным, потому что здоровье - очень дорогая штука. К примеру, приезжающие сюда для излечения на водах в прямом смысле этого слова рисковали своей жизнью. Причем платили за такое удовольствие звонкой монетой. Только дорога господина с одним слугой обходилась в тысячу рублей. А добираться от Москвы нужно было примерно месяц. Вот такой парадокс.
        Не тут-то было. Экстренные случаи под руку как-то не подворачивались, а советы Шейранова в плановом лечении воспринимались в лучшем случае со снисхождением. Ну, сами посудите, вы - профессионал, причем уже обладаете серьезным авторитетом, и тут вдруг появляется не пойми кто, даже не имеющий соответствующего образования, и начинает вас поучать. А на водах были авторитетные медики, причем жили между собой как кошка с собакой, но против выскочки офицера ополчились единым фронтом.
        Правда, когда Шейранов успокоился после первых неудач и отбросил обиды, то смог здраво судить о сложившейся ситуации. По большому счету то, что его отшили, даже к лучшему. Дело в том, что это он хирург, а вовсе не Темляков. Даже Сергей Федорович, имея возможность пользоваться всеми знаниями и навыками молодого человека, не мог просто так их получить. С ним могло остаться только то, чем он захотел бы овладеть, прикладывая усилия и старания. То есть как только они разойдутся, то каждый из них останется при тех знаниях, которыми они успели овладеть. Ну и какой из Темлякова врач? То-то и оно. Так что карьеру юноше нужно делать там, где он хоть что-то понимает.
        Отчего такая забота о человеке, о существовании которого Шейранов не знал еще пару месяцев назад? Это трудно объяснить, а Антон ни о чем подобном не мог и догадываться, но кукловод относился к своей «кукле» как к близкому человеку. Ни предать, ни подставить, ни бросить на произвол судьбы подопечного он не мог. Ему это просто противно.
        Хотя скорее всего тут причина в самом Сергее Федоровиче, который всегда был готов прийти на помощь родственникам. Даже самые дальние, никогда не поддерживавшие с ним отношений, могли смело рассчитывать на его помощь. Кровь - не водица, и ничего-то тут не добавишь.
        Вот и получалось, что Шейранов не мог не думать о будущем Темлякова. Ведь тому предстоит жить дальше, когда тот, кто поселился в его голове и почитался им как старший брат, которого у него не было, вдруг исчезнет. Нда… А еще нужно обязательно подумать о сестрице и матушке подпоручика. Вот так! Не получается у него просто участвовать в шоу, относясь к этому, как к чему-то ненастоящему. Хм. А может, именно на это и рассчитывал Антон? Да кто же его знает. У него вообще все сложно. Творческая натура, понять которую ой как непросто!

* * *
        - Антон, тебе не кажется, что это перебор? - наблюдая за происходящим сразу на нескольких экранах, поинтересовался Семен.
        - Ты о чем?
        - Да об этом кремневом убожестве. Разумеется, капсюльное - тоже не подарок, но зато куда как надежнее. Ведь в оружейной лавке в Пятигорске есть такие образцы, и капсюля самые различные в наличии. Да и многие офицеры имеют на руках такое оружие.
        - И что? Я запрещаю кому-то купить их? В чем суть претензии? - крутнувшись в своем кресле, взметнул брови Антон.
        - Да у него ведь денег-то почти не осталось, ты же…
        - Я спас этого молодого человека от смертельной раны. Я предоставил Сергею Федоровичу возможность прожить яркую и насыщенную жизнь. Или прожить таким образом хотя бы какое-то время. Я гарантировал ему гонорар в любой удовлетворяющей его валюте после проделанной работы. Но я не обещал брать Темлякова на поруки и содержать за свой счет. Это реалити-шоу, Семен, а не театральные подмостки. Здесь не нужно играть так, чтобы было похоже на правду и вызывало сопереживание. Здесь все должно быть правдой. У него нет хорошего оружия, у него нет денег, он вынужден экономить на всем, хотя и нанимает казака за неприличные по местным меркам деньги. Ладно. Ты прав. Тогда пускай вспоминает, где он находится и что вообще творится вокруг. Вспоминает и что-то наконец предпринимает.
        - Слушай, Антон, а ты не забыл о том, что он не наемник и вообще не солдат? Он врач.
        - Он некоторое время был военным врачом, участвовал в боевых действиях, потом служил в МЧС и повидать успел столько, что тебе и не снилось. Он - кто угодно, но только не простой врач, привыкший к своим больным и к хорошо знакомой операционной.
        - Тоха, ты больной на всю голову. Как только дело касается твоего шоу, ты ничего не видишь вокруг и никого не слышишь. Ты готов даже подставить человека, не моргнув глазом.
        - Подставить, - задумчиво произнес Антон, потирая переносицу. - Подставить… Нет, Семен, ты не прав. Я никогда не подставлю Шейранова, и уж кто-кто, а он это знает точно. Он вообще знает обо мне все. Даже то, что я успел накрепко забыть. Но мне нравится ход твоих мыслей.
        Глава 3
        Подстава
        Лошадь обихожена, пора бы и оружием заняться. Ничего не поделаешь, слуг у него нет. Стирку и приборку во флигеле, который он снимает, взяла на себя хозяйка дома, вдова капитана Охримова, вернее, ее служанка, Марфа. Покойный пару лет назад отбил ее из полона у горцев, вот и живет пока с Варварой Петровной.
        Девушка видная, статная и жизнерадостная. И возраст уже подоспел, двадцать стукнуло. Но мужики не торопятся с ней судьбу связывать, хотя и не хватает тут женского пола. Горцы успели надругаться над девицей, вот и присматриваются потенциальные женихи, а ну как в охотку вошла. Кому захочется с ветвистыми рогами расхаживать? Вот если будет вести себя пристойно, тогда другое дело. Дурачье, одно слово. Тот, кто первым махнет на все рукой, с призом и останется. Уж Шейранов-то в людях разбирался и видел, что девушка - завидная невеста.
        Так вот. Павел Константинович командовал гарнизоном крепости Каменный Мост. Впрочем, по всем документам она проходит под названием «укрепление Каменный Мост». Но все считают такие укрепления крепостями. Командовал довольно долго. Так, в походных условиях, они с супругой вырастили двоих детей. Сына, который нынче учится в военном училище в Петербурге, и дочь, вышедшую замуж за кавказского офицера. Их перевели в Тифлис.
        Лет пять назад им удалось поставить в Пятигорске вот этот дом. Весьма приличный по местным меркам. Да и смотрится очень даже приятно, высокий, ладный, выбеленный известью и крытый железом. Разумеется, можно было обзавестись домом и раньше, но Варвара Петровна не хотела расставаться с супругом и делила с ним все горести и радости.
        Но тут уж пришлось поступиться своим желанием, потому как дочь росла и ей потребно было собрать достойное приданое. А сдача дома внаем - неплохая для этого возможность. Шутка сказать, при годовом жалованье супруга в тысячу рублей ассигнациями за сдачу дома можно было получить порядка пятисот-шестисот рублей. И ведь все получилось, как рассчитывали: и дочь пристроили, и сын достойно окончил кадетский корпус.
        Через год Охримов должен был выйти в отставку с полным пенсионом. При возможности сдачи жилья, да еще в условиях, когда популярность лечения на водах росла, им оставалось только жить-поживать да добра наживать, не забывая оказывать помощь детям. Нда… Не вышло. Нет, вдова, конечно, получает пожизненную пенсию за супруга, павшего в бою, но не все можно измерить деньгами.
        История с той трагедией темная. То ли караульные уснули, что вполне возможно даже здесь, на Кавказе, потому как долгая и нудная служба расхолаживает. То ли воины карачаевские оказались невероятно ловкими. Но факт остается фактом: весь гарнизон крепости был вырезан. Причем чуть ли не в прямом смысле этого слова. Те, кто видел результаты, утверждали, что большинство тел были найдены на пожарище казарм. Скольких при этом увели в полон, осталось неизвестным, ведь кто-то мог и вырваться из крепости, а там могло случиться все, что угодно. Во всяком случае, к своим никто не вышел.
        А вот капитан Охримов сражался до последней возможности. При этом он был в одном исподнем, что также говорило о внезапности нападения. На нем насчитали дюжину различных ранений, причем четыре из них смертельные. Горцы отнеслись к его храбрости с уважением, переместили тело убитого в сторону, чтобы оно не пострадало от пожара.
        - Ваша милость, позвольте?
        - А-а, Марфуша. Проходи, проходи. Что случилось? - Откладывая пистолет, который как раз закончил чистить, и вытирая руки тряпицей, пригласил Сергей.
        - Ничего не случилось. Белье я ваше принесла. Вот, все выстирала и выгладила.
        - Спасибо, милая.
        - Ваша милость, если не затруднит, вас Варвара Петровна просила зайти к ней.
        Угу. Квартирной хозяйке хватает такта высказывать просьбу, но лучше бы не обманываться по этому поводу. Как тут ни крути, но именно она владелица дома. Опять же уговор насчет квартиры был таков, что с началом сезона она может попросить его освободить жилье. Он ведь поселился здесь в конце февраля. А какие могут быть жильцы в это время? Вот и снимал флигель за небольшую плату, всего-то в пять рублей в месяц.
        В сезон даже в солдатской слободе комнаты идут по десять рублей, а тут целый флигель о трех комнатах. Что с того, что комнатушки, как клетушки, главное, что отдельные. Хотя-а. Одна из комнат больше в качестве гостиной, из которой две двери ведут в спаленки. Но двух постояльцев вполне можно разместить. Так что каждая комнатушка по тридцать рублей в месяц получится. Ну и, чтобы знать, в столице приличная квартира по двадцать рублей в месяц обходится, а если вот такой флигелек, то и за два рубля сторговать можно.
        Варвара Петровна ни на какие уговоры не шла и цену на дом держала высокую. Шестьсот рублей без стола, и никаких гвоздей. И хотя на дворе стояло уже пятнадцатое мая, планку снижать и не думала. Поток больных уменьшился до ручья. Хотя и приличное жилье уже все разошлось.
        Но похоже, либо она сдалась, либо наконец нашелся достойный квартиросъемщик. Темляков как раз приступил к чистке второго пистолета, когда сквозь открытое окно услышал, что к Варваре Петровне кто-то прибыл. Выглядывать не стал, без надобности ему это. Теперь вот Марфа приглашает в дом в неурочное время, до ужина еще около часа. Очень похоже на квартиросъемщиков, господа всегда вперед отправляют слуг, чтобы они успели снять жилье.
        Итак, коль скоро нашлись квартиранты на дом, самой хозяйке его следует освободить. Ну и куда она отправится? В сарай? Бог с вами, всех денег не заработать, и уважаемому человеку доходить до такой крайности вовсе нет смысла. Правильнее попросить квартиранта освободить флигель, тем более что это было оговорено заранее.
        Не сказать, что они с Варварой Петровной не встречались днями. Ничего подобного. Завтрак, обед и ужин у них неизменно проходили вместе. Помимо жилья, он платил и за стол. Правда, уже с месяц как плата была сравнительно невысокой. Все же как тут ни крути, а добытчик.
        Дело в том, что Сергей как-то раз решил поохотиться. И с радостью отметил для себя, что ничего не забыл и реакция у молодого тела Темлякова в полном порядке. Словом, вернулся он с пристроившейся на волокушах тушей кабана весом в восемь с половиной пудов. При цене на кабанятину пять копеек за фунт это составляло почти семь рублей.
        Разумеется, при условии, что подпоручик станет торговать мясом или хотя бы сдавать его оптом. Нельзя. Недостойно офицерского звания. Поэтому Варвара Петровна приняла волевое решение. Она забирает кабана полностью, со шкурой и потрохами, а взамен Сергей Григорьевич столуется у нее за половину стоимости. Надо ли говорить, что его это полностью устроило.
        Его ежемесячные столовые деньги составляли восемь с половиной рублей. И казалось бы, с этим кабаном вдова безбожно его обманывает. Но на эту сумму, мягко говоря, можно было обеспечить довольно однообразный и даже скудный рацион. Он же питался обильно и весьма разнообразно. А все благодаря доброте хозяйки. И пускай многое из оказывавшегося у нее на столе было получено с ее же подворья. Так что этим кабаном он как бы даже отдаривался ей. И вообще чувство, что ты никому и ничего не должен, дорогого стоит.
        Хозяйский дом - это не флигель, он стоит высоко. Если учитывать, что двор в глубину понижается, так как расположен на склоне, то под домом получился эдакий полуподвал. Там рачительная хозяйка устроила кухню. Очень удобно. Опять же в доме лишняя комната, что не могут не оценить постояльцы.
        Вход в дом осуществляется по довольно широкой и высокой лестнице. Она ведет на крытую террасу, протянувшуюся вдоль двух стен дома, обращенных во двор. Примерно половина террасы забрана деревянной решеткой, обвитой вьюном. Эта живая стена позволяет сидеть с комфортом в часы, когда солнце заливает двор. Сам двор в скором времени обещает укрыться под виноградником. Варвара Петровна в прошлом году высадила саженцы лозы, и та прекрасно перенесла зиму, сейчас готовая пустить лист.
        Далее прихожая, откуда попадаешь в просторную гостиную. На противоположной стене две двери. Слева - в столовую, туда же ведет лестница из полуподвала. Дверь справа ведет в жилые комнаты. Там он никогда не бывал, а потому судить о доме в целом не мог.
        Что же до гостиной, то тут все довольно просто. На стене справа два окна, из которых можно любоваться улицей, хотя там мало примечательного, и Машуком, а вот тут всегда есть на что посмотреть.
        У этих окон стоит диван. Не особо утонченной выделки, но зато вполне удобный и в достаточной мере мягкий. В Пятигорске вообще сложно с хорошей мебелью. Даже в генеральских домах она по большей части имеет довольно топорный вид, потому что практически вся изготовлена солдатскими руками. Хотя некоторые хозяева домов смогли себе позволить завезти мебель, исполненную руками настоящих мастеров. Но это очень дорого. Да что там говорить, на весь город есть только два пианино и один рояль. Но наем этих домов обойдется в тысячу рублей за сезон.
        Слева от входа еще один диван, а скорее нечто, походящее на кушетку. У окон с западной стороны расположился довольно большой стол с шестью стульями вокруг. Их число может быть и увеличено, стол это вполне позволяет. Все опять же местной выделки, но хотя и изготовлено грубовато, не колченогое. Стол стоит именно в этом месте не просто так, а с намерением, чтобы можно было подольше использовать свет закатного солнца. Все же сидеть при свечах особого удовольствия не доставляет.
        Кстати, оттого тут и ложатся спать довольно рано. И рождаемость высокая, потому как нет ни электричества, ни телевизоров. Народ не успевает устать как следует и не тянется в спальню, разрывая челюстные связки в зевке. Ну а коль скоро силы все еще есть…
        - Варвара Петровна, вы хотели меня видеть?
        Хозяйка сейчас как раз сидит за тем самым столом, с книгой в руке. Она вообще любит почитать. В особенности любовные романы. Хм. Ничего удивительного. Вдове всего-то сорок, и выглядит она превосходно. Среднего роста, статная, с четко обозначенной талией и широкими бедрами. Это можно было бы списать на корсет, но у Шейранова глаз наметанный. Корсет, разумеется, присутствует, куда же без него, мода и непременный атрибут дамского туалета. Но она им не злоупотребляла. Словом, женщина в самом соку. Сергей Федорович даже едва не начал подкручивать отсутствующие усы. Но все же решил не глупить.
        Во-первых, Охримова великолепная хозяйка, и лишаться хорошего постоя только потому, что у тебя что-то там зачесалось в штанах, просто глупо. Конечно, с подобными развлечениями здесь сложно, но не сказать, что столь уж все запущено. Есть вдовушки, которые позволяют себе вольности, хотя и стараются придерживаться элементарных приличий. Во-вторых, эта женщина вовсе не заслуживала того, чтобы стать объектом сплетен и пересудов.
        - Сергей Борисович, я хотела с вами поговорить.
        - Я весь внимание. Но мне кажется, я знаю, что именно вы хотите мне сказать.
        - Даже так? - вздернув брови, поинтересовалась Варвара Петровна.
        - Уверяю вас, я хотя и молод и едва не оказался в рядах разбитных гвардейцев, достаточно воспитан и догадлив. К сожалению, сегодня уже поздно, но завтра до обеда я освобожу флигель.
        Никакой бравады, а простая предусмотрительность. Он давно присмотрел себе новую квартиру, просто не хотел торопить события. К чему эти крайности, если все еще есть возможность жить с комфортом?
        - А разве я говорила о том, что прошу освободить жилье?
        - Не думал, что могу так сильно ошибиться. К чему же тогда вы пригласили меня, коль скоро до ужина еще целый час? Так это был не слуга новых постояльцев, а кто-то из соседей? И вы опять хотите передать их неодобрительное «фи» относительно устроенной мной канонады? Право, это уже не смешно. Я говорил однажды и готов повторить, что собственную безопасность ценю выше, чем мнимую головную боль Головковой. В конце концов, от крайних домов до места моей тренировки никак не меньше версты.
        - Боже. Остановите этот словесный поток хотя бы на мгновение и дайте наконец вставить мне свое слово, - наигранно всплеснув руками, произнесла женщина.
        - Прошу прощения, - искренне смутился Шейранов.
        Что и говорить, это его как-то прорвало. Хотя-а. Он никогда не лез за словом в карман. Одно время он даже считался заправским тамадой. На его счету было несколько с успехом проведенных свадеб, и тем, как он их провел, все остались чрезвычайно довольны. Причем настолько, что потом с трудом удалось отбояриться от почетной роли штатного тамады в роду Шейрановых. А фамилия у них большая, роднятся по четвертое колено.
        Словом, говорить он мог красиво и долго, так что порой его накрывало. Вот как сейчас. И быть одернутым женщиной не очень-то приятно. Как тут ни крути, но по факту она младше его минимум на шестнадцать лет. Хотя она, видя перед собой молодого человека только на два года старше ее сына, восприняла все это по-своему.
        - Сергей Григорьевич, признаться, у меня нет особого желания терять такого постояльца, как вы. Поэтому суть моего предложения в следующем: за вами остается одна спальня, в коей вполне уместятся все ваши вещи. Не столь уж вы ими и обросли. А вторую комнату займу я. Марфа переберется на кухню. Таким образом, ничего не изменится. Мы по-прежнему будем делить общий стол. Ну и вы обязуетесь оставаться таким же удачливым охотником. Признаться, постояльцы рассчитывают на стол, и свежая дичь была бы хорошим подспорьем. Разумеется, если вас не призывают на службу в крепость.
        - Никаких проблем ни по одному из пунктов. Мне продлили отпуск по ранению еще на месяц.
        Угу. Главный военный врач затребовал неприличную сумму за это продление, и на взятку у Антона средства нашлись. Хотя и непонятно, для чего все это. Ведь он неоднократно говорил о том, что ему нужна динамика. А какая может быть динамика, коль скоро его главный герой сидит в райском уголке. Разве только его тренировки и вылазки на охоту. Но тут нет ничего такого, что держало бы зрителя в напряжении и заставляло сопереживать. Ладно, в конце концов, Перегудову виднее.
        - Вот только… - Сергей запнулся, опасаясь оказаться бестактным.
        - Я слушаю вас, Сергей Григорьевич.
        - Кхм. Поймите меня правильно, но… Как бы местные кумушки… - Ну, неудобно ему говорить ей об этом.
        - Не будьте столь строги к нашему женскому обществу, Сергей Григорьевич. Их можно понять, наш городок становится скучным и унылым ровно на полгода, оживляясь только в сезон лечебных курсов. А развлечение в виде книг весьма однообразно. Потому любая свежая новость воспринимается на ура.
        Ясно. На фоне целого потока новостей эта окажется мелкой и не заслуживающей внимания. А уж отдыхающие старались изо всех сил, чуть не каждый день преподнося что-то такое-эдакое. Нет, почему она говорит подобным тоном, как раз неясно. За все это время она ни разу не позволила себе и намека на фривольность, как, впрочем, скорее всего и сейчас. Наверное, ему показалось. Опять же выгоды для нее очевидны. Она получит не только дополнительного жильца на сезон, а даже сохранит такового на весь год. Ну какой смысл ютиться в казенном жилье крепости, когда есть возможность жить в домашней обстановке? И не надо забывать о его обещании поставлять дичь. Кстати, кабанов вокруг прорва.
        - В таком случае я был бы вам искренне благодарен за возможность остаться под вашей кровлей.
        - Вот и замечательно. Коль скоро мы обо всем условились, я немедленно отдам распоряжение Марфе, чтобы она перенесла мои вещи и подготовила комнату. Семейство Весниных прибудет завтра к обеду, так что прямо с утра следует заняться подготовкой дома к приему гостей. Ужинать будем уже во флигеле.
        - Как вам будет угодно, Варвара Петровна.
        Ужин ничем особенным не отличался. Разве только сидели не за просторным столом в столовой дома, который от наличия за ним только двух человек казался бы чрезмерно большим. С появлением в гостиной флигеля ухоженной и приятной женщины стало по-домашнему уютно. И за сравнительно небольшим столом сидеть было куда удобнее, не нужно никуда тянуться, все под рукой.
        Настроение у Варвары Петровны было приподнятым, она без умолку щебетала на самые различные темы. Понять ее нетрудно. Еще бы, уже подходил к концу май, и она вполне могла остаться с носом, не найдя достойных постояльцев. В результате ей пришлось бы сдавать жилье за бесценок, а то и вовсе потерять возможность подзаработать. И тут такая удача.
        После ужина Сергей, как всегда, отправился прогуляться по бульвару. Он бы и плюнул на все это, но Антону нужны были кадры из жизни курортного городка. К тому же он настаивал на том, чтобы Сергей заводил как можно больше знакомств. Однажды даже выделил ему пятьдесят рублей ассигнациями, чтобы тот сыграл в карты за одним из столов в казенной ресторации.
        Это весьма примечательное здание останавливало на себе взор. Белокаменные стены и высокие окна, уходящие ввысь колонны, увенчанные величественным фронтоном, каменная резьба и лепнина. Оно было достойно занять свое место даже в столичном ансамбле. Здесь прибывшие в город снимали номера до тех пор, пока не найдут себе подходящее жилье. Правда, по большей части те, кто путешествовал без слуг, иные, как Веснины, отправляли их вперед для своевременного решения этого вопроса.
        При входе в ресторацию имелся просторный зал. В нем дважды в неделю, а бывало и чаще устраивались балы, на которые съезжался весь свет города и отдыхающих. Сергею это напомнило дискотеки его молодости или ночные клубы современности. На эти балы не требовалось приглашения, войти сюда мог любой, стоимость входного билета всего-то полтора рубля. Угу. О том, что цены тут кусаются, уже говорилось.
        Помимо этого, имелся, конечно же, обеденный зал, где могли питаться и проживавшие в номерах ресторации, и пришлые. Кстати, кухня очень хорошая, хотя цены под стать столичным. Ну, не мог Сергей не обращать на это внимания, прямо как в годы его молодости, когда ему, сельскому врачу, приходилось во многом себя ограничивать и считать если не каждую копейку, то уж каждый рубль точно. Что и говорить, может, во времена СССР люди и жили счастливо, но уж точно - бедно. Хотя, с другой стороны, он был благодарен своему первому распределению, благодаря которому приобрел первый жизненный и профессиональный опыт.
        Для любителей почитать имелась довольно обширная библиотека. Сергей был в ней записан и брал книги, чтобы скрасить свободное время. Надо заметить, что, несмотря на непривычный слог, не очень-то любивший художественную литературу Шейранов с удовольствием проводил время за чтением. Возможно, сказывался его симбиоз с юным Темляковым.
        И наконец, казенная ресторация имела помещения с карточными столами, традиционно покрытыми зеленым сукном. Каких знаменитостей здесь только не было. К примеру, покойный ныне Пушкин как-то, засидевшись до утра, проигрался в пух и прах.
        Как, впрочем, и следовало ожидать, вечер прошел довольно скучно. Сергею не удавалось сойтись ни с кем из местных господ. Признаться, ему куда ближе был простой казак Пархоменко, чем это пестрое общество, изнывающее от скуки еще больше, чем он. Впрочем, Темляков, которого постоянно держать взаперти Шейранову не позволяла совесть, находил это общество довольно милым и даже достойным.
        В особенности ему нравилось ловить на себе взгляды молоденьких девиц. Угу. Кто бы сомневался? Это нравится не только девушкам, женщинам и молодым людям, зрелые мужчины испытывают ничуть не меньшее удовольствие, когда ловят на себе заинтересованный взгляд.
        Домой вернулся часов в одиннадцать. Надо заметить, к этому времени на улицах уже никого не остается, кроме конных казачьих патрулей. Первые процедуры у прибывших на лечение, так называемый водопой, начинаются уже с пяти утра. Так что ложатся спать тут рано. Разве только франты продолжают кутить, да любители игры, щурясь при неровном свете горящих свечей, глядятся в карты. Но это уже не на улице, а под крышей, и их меньшинство.
        Ночь выдалась теплая, но не душная. Май и июнь на Кавказе хороши своей прохладой и чистым воздухом. Редко когда случается, что тепло в это время переходит в знойную жару. Духота опускается с середины лета и отпускает в сентябре. Но за эти полтора месяца солнце успевает иссушить траву и измучить людей. Так что спать в такую ночь очень даже приятно…
        Всматриваясь в темноту, туда, где находится дверь, Сергей положил руку на стул возле своей кровати, где лежит пара заряженных пистолетов, а на спинке висят ножны с кинжалом. Не такой огромный, какими любят щеголять местные жители и подражающие им русские, клинок не более двадцати пяти сантиметров. Не дамаск, но вполне приличная сталь, и если не соревноваться, кто на чьем клинке оставит зазубрину, то со своей задачей вполне справится. Ну нет у подпоручика средств на приобретение по-настоящему хорошего оружия, поэтому приходится довольствоваться его функциональностью.
        Звук поднявшейся защелки двери. Легкий скрип петель. Сухой щелчок взводимых курков. Пистолеты уже смотрят в темный дверной проем, несмотря на близость, едва угадывающийся в темноте. Сколько ни пытался, но стрельба с двух рук у него так и не пошла. Впрочем, тут вполне могло получиться, расстояние около трех метров. Ночь сегодня безлунная, а потому хоть глаз коли. Скрип двери прекратился, и он понимает, что она не открылась до конца.
        - Сергей Григорьевич, мальчик мой, вы только не пальните сдуру, а то потом вам же будет больно, а мне на том свете стыдно.
        - Варвара Петровна? - в недоумении выдохнул Сергей, вздергивая стволы вверх и спуская курки на предохранительный взвод.
        - А вы подумали, Роговицкая пришла сюда вас домогаться?
        Белая тень скользнула к его кровати, и голос квартирной хозяйки слышался уже сквозь снимаемую через голову ночную сорочку. Хм. А ему казалось, что он достаточно осторожен, как, впрочем, и его пассия, вдова майора Роговицкого. Сергей Федорович очень даже любил свою супругу и, как говорится, ей и родине не изменял. Ну, практически. Вот только она сейчас от него нереально далеко, да и тело это не его вовсе, а молодого человека, недвусмысленно требующего удовлетворения некоторых потребностей.
        Вообще в Пятигорске так же, как в любом городе, этот вопрос был вполне решаем. Вот только отношение к продажной любви у Шейранова было довольно негативным. И потом, местные жрицы любви не отличались приятной внешностью и вызывали у него только отторжение. Может быть, после пары-тройки месяцев сидения в горной крепости он будет рад и их обществу, но пока все же предпочитал его избегать.
        Так вот, решая этот вопрос, Сергей обратил свой взор на местных вдовушек, которых тут было предостаточно. Ну куда еще было им деваться после потери мужей и получения пенсиона? А здесь одно только наличие приличного жилья гарантировало заработок, причем не такой уж маленький. А в России им оставалось бы рассчитывать только на пенсион, а ведь еще и детей на ноги нужно ставить.
        Вдова, это только звучит скорбно и безнадежно, а ведь этим женщинам зачастую нет и сорока. Вот так и получается. На второе замужество рассчитывать уже поздно, поскольку капиталов за спиной не имеется, а богатые предпочитают смотреть на молодых. Конечно, партию подобрать можно, слава богу, тут холостяков хватает. Но выйди за такого - и потеряешь пожизненную пенсию, а она зачастую куда выше, чем жалованье у какого чиновника. С другой стороны, старость еще далеко, и крест на себе ставить как бы рано.
        Вот именно к одной из таких вдовушек и хаживал подпоручик Темляков, прибегая к нешуточным мерам безопасности. Нда. Маленький городок, он и есть маленький. Оказывается, о них очень даже шепчутся по углам. Ну да не кричат на каждом углу, уже хорошо.
        Впрочем, шептаться - это одно, а вот устраивать публичный скандал - это уже совсем другое. Как говорится, все мы не без греха, а вдруг настанет момент, и самой захочется вспомнить о том, что ты женщина, а не какой-то там синий чулок. Хм. И кстати, кто чаще, кто реже, но большинство из них не забывает об этом. Так что лишать себя такой возможности просто глупо.
        Похоже, и Варвара Петровна не забыла, что она далеко не старуха. Женщина наконец освободилась от рубашки, и обнаженное белое тело скользнуло к нему под одеяло. Хм. Надо заметить, горячее, упругое и не растерявшее своих форм…
        - Ну и как, Сереженька, можно поставить меня вровень с Роговицкой? - потершись щекой о его плечо, словно кошка, промурлыкала она.
        Угу. Ищите дурака, сударыня. Да и не ждет она сейчас правдивого ответа. В этот момент любая женщина хочет услышать именно то, что хочет, и лучше об этом не забывать. Нет преданнее друга, чем влюбленная женщина. Но и нет непримиримее и коварнее врага, чем обиженная или, не приведи бог, оскорбленная.
        - Что вы, Варвара Петровна, вы просто великолепны и неподражаемы, - ничуть не покривив душой, ответил он.
        Еще один пунктик: женщина куда более страстна, когда желает сразить и завоевать своего любовника, зная о наличии соперницы. Играет она при этом или действительно целиком отдается страсти, мужчине никогда не понять. Так что остается только наслаждаться моментом. И вообще любая из них считает себя самой-самой. Как, впрочем, и мужчины, и уж тем более молодые, горячие сердца.
        - Варя. Я уже забыла, когда меня так называли в последний раз, - ввернувшись ему под мышку, с легкой обидой произнесла она.
        - Прости, Варя, я вовсе не хотел тебя обидеть, - легко и без запинки перешел на «ты» подпоручик.
        - Только ты меня так называй тогда, когда мы абсолютно одни, - приподнявшись на локте, уточнила она.
        - Я, конечно, молод, но не глуп. А что касается Роговицкой, то я к ней больше ни ногой.
        - А вот это не смей, - тут же встрепенулась Охримова. - О вас в Пятигорске уже давно и все знают и даже судачить по этому поводу ленятся.
        - То есть ты не станешь ревновать. Я правильно понимаю?
        - Ну, не сказать, что осознание того, что ты находишься в объятиях другой, не ранит меня. Но это лучше, чем оказаться очередной новостью, призванной развеять скуку.
        Обиделся ли он на то, что его попросту используют? Да бога ради! С чего бы? И вообще, в данной ситуации они скорее всего одинаково относятся к этой проблеме. Опять же свежая струя, и ощущения как нельзя более кстати…

* * *
        …Ну что же, он не ошибся, и это стадо накрепко облюбовало ручей на дне поросшей лесом лощины. Об этом явственно свидетельствует множество свежих следов, оставленных после утреннего посещения. Остается подождать какое-то время. Вскоре животные подойдут на вечерний водопой, и тогда можно будет без труда подстрелить одного из них.
        Главное - занять правильную позицию. Кабан, конечно, подслеповат, но зато обладает отличным слухом, а по обонянию с ним не сравнится ни одна собака. Нужно лишь принимать во внимание эти особенности и занимать позицию с наветренной стороны. Ну и еще не забывать о том, что кабаны - вовсе не пугливые животные и вполне способны ответить агрессией. А уж если образовался подранок, то только держись.
        Именно из этих соображений, а еще учитывая весьма низкую скорострельность своего оружия, Сергей и подобрал себе местечко на одном из деревьев. Не сказать, что позиция такая уж устойчивая, к тому же присутствует легкий ветер, который раскачивает дерево. Но зато тут до него не добраться ни одному рассвирепевшему кабану. Ну и ветер, что мешает в одном, гарантированно относит в сторону его запах.
        Да. Еще одна немаловажная деталь. С дерева прекрасно видна лошадь, которую он оставил на обратном скате. Отправляться на подобную охоту без транспорта - идея не из лучших. А то получится, как в том анекдоте про чукчу и геолога, убившего на охоте медведя: «Геолог, геолог, зачем стрелял, до деревни еще двадцать километров». Тут, конечно, значительно меньше, но все равно - задача по транспортировке добычи без лошади будет просто невыполнима.
        На дереве ему пришлось просидеть целых два часа. Ну да не впустую, и слава богу. Кто его знает, вдруг у этих животных есть еще одно место водопоя. Стадо, кстати, не столь уж и большое, всего десяток взрослых голов. Шесть самок, за которыми гуськом бегут поросята разного возраста - от месяца до двух. Еще пара молодых самок и два недозревших самца. Это удачно, потому что в самцах мяса килограммов под сто, и оно пока еще не вонючее. Хотя, на всякий случай, причиндалы нужно удалять в самые сжатые сроки. А то как бы потом не пришлось зажимать за столом нос.
        Вскинул ружье, взял враспор ремень. Ружье готово к выстрелу уже давно. Разумеется, нежелательно так поступать, потому что оружие может выстрелить и по неосторожности. Но лучше так, чем выдавать себя щелчком взводимого курка, расстояние-то плевое, не больше шестидесяти метров.
        Выстрел! Расположившееся внизу стадо тут же заволокло дымом, и что там с результатом, так сразу не поймешь. Это не на скаку стрелять, когда ты пролетаешь сквозь облако дыма, которое просто не успевает повлиять на видимость. Зато отчетливо слышен топот копыт сорвавшегося с места стада.
        Что же, одна хорошая новость уже есть. Его не станут осаждать рассвирепевшие кабаны. Хотя-а. Тогда шансы остаться с добычей были бы куда выше. О! А вот и вторая хорошая новость. Несмотря на неустойчивую позицию, он оказался вовсе не криворуким, и его жертва лежит на боку, мелко суча ногами. Уже доходит. Знать, все же попал как надо.
        Оп-па! А вот и третья радость. Причем эта самая что ни на есть искренняя, способная затмить все остальные. Сергей снял очки и сковырнул с середины стеклянного кругляша остатки сгоревшего пороха. Помнится, когда он обратился за ними, аптекарь, принимавший заказ, посмотрел на него довольно странным взглядом. Ну какой смысл заказывать очки с обычными стеклами? Угу. Есть смысл, Шейранов понял это после первого же выстрела из кремневого ружья, поймав в лоб горящую крупицу пороха. И вот теперь эти очки-блюдечки в медной оправе спасли его правый глаз.
        Конечно, к кабану нужно поспешать, но он все же предпочел сначала перезарядить ружье и только потом спустился на землю. После чего подбежал к кабану, быстро провел кастрацию уже умершего животного и поспешил за склон, чтобы привести лошадь. Нужно поторапливаться. Все же в одиночку за пределы населенных пунктов здесь лучше не выходить. Не сказать, что враждебно настроенные горцы тут расхаживают толпами, но возможность нежелательной встречи присутствует.
        Мимоходом обратил внимание на птицу, сидевшую на ветке соседнего дерева. Вполне нормального вида сойка, если только не обращать внимания на ее малоподвижность. Ясно, это замаскированная камера. Сама она располагается в голове, в теле же находятся двигатель, сервоприводы, мини-турбины и элемент питания. Все верно, эта птичка не только похожа на сойку, она еще и летает. Автономность у этой аппаратуры, если без полета, около шести часов, в полете вдвое меньше. Скорость невелика, а потому и радиус действия не очень.
        Получается, где-то неподалеку находится вертолет или дирижабль, нашпигованные съемочной аппаратурой. Первый предназначен для быстрого реагирования и на случай использования до десятка камер. А вот если предстоит что-то длительное, масштабное и грандиозное, тогда уж дирижабль. Он способен унести гораздо больше груза, куда просторнее и удобнее как в плане размещения персонала, так и в плане работы. Впрочем, в случае настоящего аврала используются оба транспорта, персонала вполне достаточно. Ко всему, что связано с шоу, у Перегудова отношение самое серьезное.
        Благодаря военным разработкам в нанотехнологиях по поводу их обнаружения можно не волноваться. Маскировка была на таком уровне, что тот же вертолет уже в паре десятков шагов практически терялся из виду, разве только рассмотришь некие дрожащие очертания чего-то необычного. Ну и бесшумность работы тоже немаловажна.
        Сергей остановился и повел взором. Точно, вон в отдалении еще одна неестественно малоподвижная птичка. Возможно, есть еще, вот так сразу и не рассмотришь. И к чему столько камер? Антон решил во всех ракурсах заснять охоту? Очень может быть. С динамикой у него пока как-то не очень ладится.
        Привел лошадь, срубил пару молодых деревьев, сделав из них жерди для волокуши. Конечно, конструкция получится гибкой, но до дома хватит, а остальное не важно. Разделывать тушу не стал. Лучше сначала снять шкуру, а уже потом потрошить. Мясо мясом, но шкура - это трофей. Правда, без головы. Экземпляр молодой, а потому ни внушительных размеров, ни солидных клыков.
        Перетащив добычу на волокушу с помощью лошади, начал прилаживать жерди к седлу. Ничего сложного. Разве только потом неудобно сидеть самому. Но он и не собирается. Поведет лошадь в поводу. Ей и без того волочь за собой груз. Да и недалеко до дома, не больше пяти верст. Он охотился в поросшей лесом долине между Машуком и Бештау. Кстати, здесь же порой устраивались шумные и многолюдные пикники с охотой…
        - Сергей, опасность!
        Голос Антона прозвучал прямо в голове. Ничего удивительного, голова Темлякова вообще нашпигована различными достижениями в области нанотехнологий. Оператор, сидящий за пультом, может видеть глазами объекта, слышать его ушами. Причем процедура активации занимает всего-то пару минут, после чего клиент готов служить на благо шоу-бизнеса. Ну разве только пару часов будет чувствовать некоторое неудобство, объяснений которому не найдет.
        Правда, есть еще один нюанс с установкой ретранслятора. Его задача, если понадобится, перемещать сознание из тела носителя в тело кукловода, которое находится в пределах тысячи километров. Это на случай автоматического переноса, при биологической гибели носителя…
        От неожиданности Сергей вздрогнул и отшатнулся назад. Одновременно он услышал звук удара курка по кресалу. Выстрел и резкое вжиканье пролетевшей рядом пули прозвучали практически одновременно. Лошадь испуганно переступила копытами. Это очень пугливое животное, но Сергей уже успел приучить свой живой транспорт к стрельбе. Так что никакой паники с бегством от хозяина не случилось.
        А вот сам он мигом упал на землю, сразу откатившись в сторону. Вовремя. Раздался второй выстрел, и пуля выбила фонтанчик земли в том месте, где он только что был. Бог весть, попала бы она в него, не перекатись он в сторону, или нет, но он был склонен к мысли, что вбитый в него рефлекс на далекой войне только что спас ему жизнь. Хм. Во всяком случае, пока.
        Опасаясь, что нападавших может оказаться больше, он вновь перекатился, на этот раз туда, куда уже ударила пуля. Но выстрелов больше не последовало. Сказать, что он испугался, - не сказать ничего. От страха в животе возник ледяной ком, а по спине пробежала холодная дрожь. Голова в этот момент вообще не думала, переполненная испуганными мыслями одна мрачнее другой.
        Возможно, все было бы иначе, будь здесь только Сергей Федорович, но вместе с ним был его более молодой и впечатлительный тезка. Оказавшись в экстремальной ситуации, Шейранов непроизвольно ослабил контроль, и запаниковавший разум молодого человека вырвался на свободу.
        На то, чтобы прийти в себя, ушло едва ли две-три секунды, но за это время ситуация серьезно изменилась. Вскочивший на ноги Сергей обнаружил бегущих на него двоих бородатых горцев в папахах, с подоткнутыми полами черкесок. У одного в руке пистоль, у другого кинжал, хотя за поясом наблюдаются и пистолеты.
        Вот так. А его карабин с пистолетами приторочены к седлу. Раньше казалось, что он успеет их выхватить, а вот теперь… Нет, успеть он, может, и успеет, но ведь нужно еще и взвести курок. А вот на это ему времени никто не даст.
        Набегающий горец выстрелил, и пуля, пройдя вскользь, больно ожгла плечо. Вообще-то нетерпеливому горцу нужно сказать спасибо. Если бы не эта боль, то, возможно, Сергей так и пребывал бы в растерянности, пока они не подобрались бы к нему вплотную. А так у него словно пелена с глаз упала. Да, огнестрел сейчас недоступен, но это вовсе не значит, что он не вооружен.
        Стрелявший в него горец вдруг запнулся, поймав грудью метательный нож, сделал по инерции еще пару шагов и начал оседать на землю. Второй, не обращая внимания на то, что происходит с напарником, набросился на Сергея, словно горный барс, делая стремительный и, казалось бы, смертельный выпад.
        Вот только Шейранов не стал дожидаться, когда это произойдет. Подшагнув навстречу нападающему, он слегка отклонился в сторону, пропуская мимо себя летящий кинжал. Подхватил правой рукой правую руку горца с кинжалом и, используя инерцию его тела, потянул вперед, слегка смещаясь ему за спину. Одновременно левая рука Сергея Федоровича легла на левое плечо горца и резко потянула его на себя и вниз.
        Классика. Мгновение - и нападающий оказался на пятой точке у ног нависшего над ним Шейранова. Он еще не понял, что произошло, когда кулак Сергея обрушился на его голову. Папаха в какой-то мере смягчила удар, но все же это не каска и уберечь неспособна. Горец, конечно, оказался крепок, но той пары секунд, пока он был ошеломлен, хватило Шейранову, чтобы выхватить свой кинжал и вогнать клинок в основание шеи. С этим покончено.
        Подошел ко второму. Нож попал не столь удачно, как хотелось бы. Сергей Федорович смог бы его спасти, даже при нынешних возможностях. Во всяком случае, вероятность этого была довольно высока. Но хотя мысль об этом и промелькнула у него в голове, ничего подобного он делать не собирался. Да, он врач, он давал клятву Гиппократа и вообще всегда до последнего сражался за жизни своих пациентов. Но это не его пациент, мало того, только что горец хотел забрать его жизнь, хотя не видел от него никакого зла.
        Война? Ну что же, на войне как на войне. Сергей встретился взглядом с глазами противника, увидел в них мольбу и хладнокровно вогнал клинок ему в сердце. Резать горло, заливая все вокруг кровью… К чему эти страсти? В конце концов, он хирург, причем хороший, а потому знает, куда нужно бить, чтобы покончить вопрос разом.
        - Антон? - позвал Сергей.
        Вообще-то связь как-то не подразумевается. На связь выходит только продюсер. Но тут вроде бы чрезвычайная ситуация. Опять же Перегудов сам с ним связался, предупреждая об опасности.
        - Ты один? - вновь возник голос прямо в голове.
        - Да, я контролирую носителя.
        - Слушай, вообще-то это не по правилам.
        - Плевать. Ты знал?
        - О чем? Об этих абреках?
        - Да.
        - Смеешься? Проект в самом начале, мы только-только подходим к завязке событий, и я стал бы тебя подставлять?
        - Ты прекрасно знаешь, что подставляешь не меня.
        - Подставляя носителя, я подставляю свое шоу. Я похож на больного, готового к значительным убыткам?
        - Но твои птички. Мобильные камеры.
        - Странный ты человек. Ты отправляешься на охоту, а это мероприятие достаточно непредсказуемое, и я не должен на это реагировать? Да я, наоборот, отступил от правил и, как только обнаружил опасность, поспешил тебя предупредить.
        - Очень уж вовремя предупредил.
        - Ясно. Прости, что успел. В следующий раз не буду торопиться. Ты, случайно, не параноик? Нет? Тогда все, работаем дальше.
        Хм. Вроде бы логично. Ладно. Работаем, значит, работаем. Сходил на пригорок, где засели горцы. Там обнаружились два карабина турецкой выделки. Один из них богато изукрашен, с тонким, коротким и до жути неудобным прикладом. Кстати, у одного из горцев и пистолеты изукрашены под стать карабину. Получается, принадлежали одному владельцу. Горцы вообще ценят богатое оружие, хорошего коня и достойное одеяние. Можно всю семью держать впроголодь, но мужчине непременно нужно себя показать. Нет, не в двадцатом веке появились понты на Кавказе. Они тут, пожалуй, были во все времена.
        Второй карабин обычная кремневка, так же далек от удобства, нормально к нему не приложиться. Хотя-а… Кому что нравится. Но Сергею подобное точно не подойдет. А вот то, что у него нарезной ствол, это очень даже интересно. Не взглянув на просвет, не поймешь, но ствол вроде бы не убитый. Нужно будет найти оружейника. В крепости или в гарнизоне наверняка найдется мастер, не может его не быть. Ремонт-то производить нужно. Да и в городе имеется оружейная лавка. Можно будет поинтересоваться, есть ли при ней мастерская.
        Ага. А вот и их кони. Красавцы какие! Хм. А и не кони это, и не лошади. Мерины. Для воина и вора такой спутник куда предпочтительнее. Он не привлечет внимания жеребцов. Оставит без внимания лошадь, даже если у нее течка. Он спокоен и лучше поддается дрессуре. И при этом по физическим данным практически не уступает горячим жеребцам.
        Хм. Это он удачно сходил на охоту. Нет, оно, конечно, потряхивает, не без того. Но зато у него на руках оказался дорогой комплект вооружения. У одного - карабин и пара пистолетов с серебряной насечкой. У второго - шашка в ножнах с самоцветами и опять же с серебряной насечкой, правда, кинжал обычный. Также при убитых нашлись деньги - пятьсот двадцать один рубль серебром. Два годовых жалованья после легкого испуга. Не так уж и плохо.
        А если учесть дорогое оружие, которое можно продать никак не меньше, чем за двести рублей… Седла, каждое не меньше двадцати рублей. Да мерины - по полсотни. И все это в серебре, в ассигнациях в три с половиной раза дороже получится. Нет, меринов, пожалуй, он оставит себе. Уж больно хороши! К тому же наверняка обученные. Слава богу, Темляков с детства умеет обращаться с лошадьми, так что ключик к ним подберет. А вот свою лошадку нужно будет продать, это уже перебор получается.
        Пришлось повозиться, пока привязывал трупы поперек седел. Он же не бандит, нужно все сделать по закону, доложить, как полагается, в канцелярию коменданта. Пусть проведут дознание, хоть и формальное. За то, что кто-то попытается наложить лапу на трофеи, он не переживал. Что с бою взято, то свято. Там, в России, может, все и по-другому, а здесь живут по иным законам и правилам.
        На Кавказе случается, что начальник какой-нибудь крепости устраивает набег на горские селения. И причины могут быть самыми различными, вплоть до банального грабежа или необходимости списать какое-то имущество, что в боевом походе не представляет никаких сложностей. А уж для того чтобы отписаться, можно найти сотню поводов.
        Когда приблизился к дому, чтобы оставить свою лошадь с кабаном, заметил во дворе суету. Подъехало семейство Весниных, прибывшее на воды. Кхм. И похоже, не от хорошей жизни. Теперь понятно, почему припозднились почти на три недели. Такого больного на почтовых не повезешь, только на своих, да и то с бережливостью. Беда у него с опорно-двигательным аппаратом. Но если обошлось без межпозвоночной грыжи, то не так все страшно. Конечно, излечить его полностью не излечат, но на ноги поставят. Оно бы каждый год сюда приезжать, но такое лечение не всякий потянет.
        А вот и его супруга. Уже начавшая полнеть, но с довольно миловидной внешностью. У нее проблемы с ногами, вон как придерживается за плечо молодого человека лет шестнадцати, наверняка сына. Тот, в свою очередь, не сводит взгляда с Сергея, и чего больше в его взгляде, страха или восхищения, сразу и не поймешь. Матушка, так та точно смотрит как на бандита с большой дороги. Впрочем, а чего он, собственно, ожидал, коль скоро ведет цугом трех лошадей, у двух из которых через седла перекинуты трупы.
        - Ой!
        Девчушка лет девятнадцати зажала ладошками ротик, выпучив в ужасе карие глаза. Невысокая, ладная, чернобровая красавица, из-под шляпки выбиваются локоны темных волос. Так и напрашивается банальное - страсть как хороша. Угу, для него, может, и банальное, а вот Сереженька Темляков, похоже, сражен наповал. Ну, помечтай, помечтай. Мечтать не вредно. Судя по двум экипажам и одежде, у них годовой доход не меньше пятидесяти тысяч. Такие в твою сторону и не глянут. Ну, разве только вот так, с ужасом или свысока, как больной папаша.
        А ведь он их знает. Шейранову даже не нужно было копаться в памяти Темлякова. Конечно, он их знает. И доход их имения, насколько помнится, именно порядка пятидесяти тысяч. Они дальние соседи его матушки. Хотя, конечно же, сомнительно, чтобы они помнили его или его матушку. Обедневший род, хотя и дворяне, но люди не их круга. И девушку он помнит, вот только когда в последний раз ее видел, она была угловатым подростком. А теперь…
        А вот и его квартирная хозяйка. У-у-у, как все запущено-то. И как же он мог проглядеть, что она в него уже давно влюблена? И вчера ночью это не столько была потребность тела, сколько безудержный зов сердца. Просто боялась она признаться в этом даже самой себе. Вон стоит бледная, схватилась за сердце и опирается плечом о дверной косяк флигеля. А в глазах паника вполовину с ужасом.
        - Сергей Григорьевич, с вами все в порядке?
        Молодец женщина, настоящая жена офицера. Если и проявила слабость, то она была мимолетной. А вот теперь опять взяла себя в руки, говорит уверенно, твердым голосом.
        - Да, Варвара Петровна. К счастью, мне повезло. Первый из бандитов стрелком оказался неважнецким. Ну и дальше воинская удача мне не изменила.
        - Познакомьтесь, господа, это и есть мой постоялец, подпоручик Темляков, Сергей Григорьевич.
        - Мы знакомы, - отчего-то Темлякову захотелось уколоть этих заносчивых помещиков, а Шейранов решил ему не мешать. - Добрый день. Я ваш сосед по Тамбовской губернии.
        - Покойного Григория Ивановича сын? По-настоящему был достойным человеком. Я помню, как он погиб, спасая крестьянскую девочку. Ее вытащил, а сам в горячке сгорел. Мы, соседи, тогда в складчину призвали лучшего лекаря, да только ничего не смогли поделать. Признаться, я тоже там был, а в воду полезть заставить себя не смог, - вдруг произнес глава семейства, буквально висевший на плече слуги.
        Ну и что тут сказать? Хотел уколоть, а оказался со всех сторон лопухом. Правда, супруга Веснина все равно взгляда не смягчила. Хотя-а. А чего ты ожидал, заявившись сюда с трупами наперевес? В ее глазах ты самый что ни на есть головорез.
        - Вы возмужали, молодой человек, и во взгляде появилась эдакая сталь. Батюшка вами непременно гордился бы. А вот матушка наверняка упала бы без чувств при виде этой картины. Надеюсь, подобное здесь не повсеместно?
        А ничего господин Веснин, не трусливого десятка. Болезнь скрутила, не без того, но на крепости духа это никак не сказалось. Вообще Шейранов вдруг поймал себя на мысли, что этот мужчина ему нравится, да и Темляков явно переменил свое отношение.
        - Нет, конечно же, - пожав плечами, ответил он новому постояльцу. - В округе достаточно спокойно, разве только после заката нежелательно появляться за пикетами, а это, - он кивнул за спину, - признаться, у меня нет объяснений.
        - Ясно.
        - Варвара Петровна, я оставлю лошадь с кабаном, а с этими пойду к коменданту. Нужно доложиться по форме.
        - Конечно, Сергей Григорьевич. Но вы уж не задерживайтесь. Часа через три стемнеет, нужно бы ваш охотничий трофей освежевать, а у меня только Марфа.
        - Не волнуйтесь по этому поводу, Варвара Петровна, Севастьян с этим управится без труда, опыт у него имеется, - кивая в сторону слуги, предложил Веснин. - Разумеется, если вы, Сергей Григорьевич, не против.
        - Чтобы я был против сбросить со своих плеч такую радость, как разделка кабана! Да ни за что. Опять же не знаю, насколько затянется посещение коменданта. Признаться, у меня это первый опыт. До этого в первом же бою меня подстрелили, едва богу душу не отдал.
        - Странно. Ни о чем подобном мы ни сном, ни духом. Уверяю вас, у нас новости расходятся быстро. Только и того, что было известно о том, что вы добровольно изъявили желание служить на Кавказе.
        - А к чему матушку расстраивать, Иван Петрович?
        - Я вас полностью поддерживаю, молодой человек. Незачем ей знать все подробности.
        И чего он на него взъелся? Ну да, не ровня они, но Веснин ничуть не чванлив. Обидно стало, что кто-то оказался более рачительным хозяином в отличие от его предков? Так никто, кроме них самих, в том не виноват. Кстати, батюшка покойный вроде как начал выправлять дела, да слишком рано оставил этот мир.
        До коменданта добрался минут за пятнадцать. Идти недалеко. В нынешнем Пятигорске вообще все близко. Правда, удивленных взглядов на себе поймал столько, что невольно захотелось оказаться подальше отсюда. Но это Шейранову, а вот Темлякова буквально распирало от обуявшей гордыни. А и то, столько восхищенных эпитетов в его адрес. Пришлось этого мальчишку загнать куда подальше, чтобы он там не отсвечивал особо. А то дай ему сейчас волю, так до комичной ситуации дело доведет.
        Как, впрочем, и следовало ожидать, коменданта на месте уже не было. Ну, не ночевать же ему в канцелярии. Но дежурный, солдат-ветеран из грамотных, присутствовал. А то как же, служба она и в неурочный час продолжается. Впрочем, послать за комендантом не успели. Полковник Ильяшенков явился буквально вслед за Темляковым. Как говорится, земля слухами полнится. А вообще происшествие и впрямь не рядовое.
        - Сергей Григорьевич, вы уверены, что они хотели вас именно убить? - выслушав рассказ подпоручика, поинтересовался комендант.
        - А у вас есть основания сомневаться в моей правдивости? - вскинул брови Сергей.
        - Помилуйте, я ни на секунду не усомнился в вашей искренности. Скажу более, я лично буду ходатайствовать о представлении вас к награде. В одиночку ликвидировать двух бандитов, да к тому же, мне кажется, что они псыхадзэ.
        - Псыхадзэ? Это род такой? Или аул? - поинтересовался Сергей.
        - Нет. Так черкесы называют своих пластунов. Элитные воины. От них много бед проистекает на линии укреплений. Так что за уничтожение этих бандитов, я думаю, вы вполне заслужили крест. Но это мои мысли.
        - Тогда что же вас удивило?
        - Вы на охоте были в этой одежде?
        - Точно так.
        - Вот это-то и удивляет. Не распознать в вас дворянина просто невозможно. Ну и зачем вас убивать? Чтобы завладеть вашим имуществом? Да они могли им завладеть и так, а за вас еще и выкуп богатый получить.
        - Ну, за меня выкуп платить некому.
        - А им-то откуда это знать? Сюда на лечение съезжаются люди небедные. Но нет, они непременно хотели вас убить.
        - Ну, как выяснилось в рукопашной, я им не по зубам.
        - Опять не то говорите. Откуда им было знать, что вы, уж простите, человек не героического сложения, способны противостоять двум превосходным воинам?
        - Ну, не знаю.
        - Вот и я не знаю.
        - Разрешите, ваше высокоблагородие? - В кабинете вырос плечистый мужчина. - Казак Пархоменко по вашему приказу прибыл.
        - Вовремя, Александр. Давай-ка братец все вместе съездим на место, где все случилось. Думаю, если поторопимся, до темноты обернемся.
        Ну что же, все верно. Коль скоро дело касается черкесских пластунов, то тут, пожалуй, лучше всего сумеет разобраться пластун казачий. Вот и вызвали напарника Сергея по тренировкам. Он же сейчас на внутренней службе, а станица в плане взаимодействия в подчинении у коменданта. Опять же общее дело, и коль скоро тут в округе шатаются эти самые псыхадзэ, то казакам не мешает знать об этом побольше. Что ни говори, а штаны преть у них будут, солдаты много с этими бандитами не навоюют, разве только потери понесут.

* * *
        - Сергей, опасность? И это все, чем ты ему помог? - возмущенно произнес Семен.
        - А чего ты от меня ждал? Что я распланирую всю батальную сцену? Может, еще и транквилизаторами накачаю горцев? Конкретно, чего ты от меня ждал?
        - Ну уж не такого, это точно. - Зайцев подошел к кофейному автомату и налил себе чашку горячего напитка. - Фактически ты подставил его.
        - А ты? Ведь этих ребят нашел ты.
        - Но я не думал, что ты решишь предупредить его в самый последний момент.
        - Я тебе скажу больше, друг мой. В мои планы вообще не входило его предупреждать. Я просто не думал, что они станут в него стрелять. И если бы они решили напасть с холодным оружием, я вообще молчал бы в тряпочку. А чтобы ты не считал, что я полная сволочь, у нас наготове был наш хирург с ассистентом. Так что у Темлякова в любом случае были неплохие шансы выйти сухим из воды. Не стопроцентные, но все же не так безнадежно, как это пытаешься представить ты.
        Антону явно пришлась по душе мысль о кофе, и он также направился к кофейному автомату. Лучше бы сварить, но это только на кухне, в жилом блоке. В рабочих помещениях лишь автоматы, здесь все в первую очередь нацелено на работу.
        - А ты не боишься, что он догадается о подставе?
        - Уже не догадался. Он заметил две наши камеры, но я пояснил, что они оказались там на всякий случай из-за его похода на охоту. Обнаружить закладки на горцах он не в состоянии. Так что все шито-крыто.
        - Но это сейчас. А потом? Он слишком серьезно относится к носителю.
        - Не станем болтать, не догадается, - отмахнулся Антон. - Кстати, благодаря тебе теперь у нашего героя появились кое-какие средства, и он сможет приобрести себе более качественное оружие. Правда, если бы ты не осторожничал и выплатил им всю сумму, а не половину, то у господина подпоручика денег было бы куда больше.
        - Если бы они получили тысячу серебром, то спрятали бы эти деньги в укромном месте, и тогда их никто не получил бы. Разве только мы смогли бы вернуть их себе. Неудобно расхаживать с таким количеством серебра, лишняя тяжесть. А ассигнациям они не верят, хоть в десять раз больше заплати. Только честному серебру.
        - Угу. Об этом я как-то не подумал. Ну да ладно, у него и так на руках солидная сумма. Плюс имущество этих наемных убийц. А у нас отличная динамичная сцена. Семен, ты обязательно должен посмотреть материал. У меня нет слов. Получилось просто шикарно. Я уже сделал предварительный монтаж.
        - Ну что же, показывай, если так.
        Глава 4
        Ценное приобретение
        Ночь выдалась, как говорится, жаркая. Варвара Петровна, Варя, была настолько требовательной и ненасытной, что тут уж спасовал даже молодой организм Темлякова. Впору было принимать что-нибудь тонизирующее. Вообще-то этой ночью он должен был навестить свою пассию, Роговицкую, но Охримова настояла, чтобы он этого не делал. Мол, и оправдание есть, чай, не каждый день подвергаешься нападению горцев.
        Угу. Только, похоже, все дело в том, что кое-кто очень испугался, что Сереженьку грохнут, не спросив фамилии. Вот и решил этот кто-то взять как можно больше разом и так, чтобы хватило надолго. Нда. Промашка, Варвара Петровна. Это дело такое, что, пока не наскучит, голод не утолишь, а если здесь еще и чувства замешаны, то аппетит только разгораться будет.
        Вот только понять это можно, лишь глядя на происходящее со стороны. Как, например, смотрит на это дело Сергей, причем что один, что второй. А когда начинают говорить чувства, то тут даже самый прожженный циник начинает наступать на эти же самые грабли, совершая одну глупость за другой. Кстати, надо бы как-нибудь сделать так, чтобы Охримова чуток поостыла. Это ей только на пользу, а то снесет голову окончательно. Жалко женщину, хорошая она.
        В плане приема пищи постояльцы удивили. Обычно они предпочитали держаться своим кругом, дистанцируясь от хозяев домов. Что в общем-то и понятно, в особенности когда приезжает все семейство. Но для Темлякова сделали исключение. Впрочем, оказавшись более чем за тысячу верст от дома, земляков начинаешь воспринимать по-особенному. И уж тем более соседей, пусть ты с ними раньше и не общался. А коль скоро Варвара Петровна до этого делила стол с молодым человеком, то, соответственно, пригласили и ее.
        - Я смотрю, вы сегодня еще не ходили на процедуры? - желая поддержать застольную беседу, поинтересовался Сергей у четы Весниных.
        Детей об этом спрашивать не имело смысла. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы сразу понять - они буквально пышут здоровьем. Чего не скажешь об их родителях, и уж тем более о батюшке. Для чего их тогда взяли с собой? Так ведь просто все - развеяться, мир посмотреть. Ну что они видят в своем имении и Тамбове?
        А так новые места, новые ощущения. Опять же на водах нередко бывают и столичные знаменитости, на которых молодежи всегда страсть как хочется посмотреть. А еще лучше перекинуться хоть парой слов и прикоснуться если не к своему кумиру, так хотя бы к его одежде. Правда, по утверждению местных жителей, в этот сезон со знаменитостями как-то не очень. Не болеют и не ссылают их. Просто беда.
        Виктор Веснин, юноша семнадцати лет, относился к этому просто, ну нет и нет. Тем более что ему в этом году предстоит отправиться в столицу для обучения в кадетском корпусе, так что еще увидит кого-нибудь. А вот Арине, Ариночке, подобная возможность явно не представится, и на эту поездку она возлагала большие надежды. Ну, мало ли, может, еще кто-то и подъедет. Их же семья приехала не к открытию сезона.
        - На процедуры мы пока не ходили, - устраиваясь на стуле поудобнее, подтвердил Иван Петрович. - Сегодня приглашали доктора. Он провел осмотр, назначил лечение. Так что каторга начнется с завтрашнего утра, - грустно усмехнулся Иван Петрович. - Я просто не представляю, как можно запихать в себя дюжину стаканов воды, отвратной на вкус.
        - Поверьте, это только поначалу. Потом приохотитесь, - заверил Сергей главу семейства. - Кстати, а что именно мучает вас и Викторию Сергеевну? Какие симптомы?
        - Вы имеете медицинское образование? - удивился Веснин.
        - Нет, специального образования я не имею, но уже год как нахожусь в этих краях и чего только не успел наслушаться. В основном от казаков, а лучше их эти места никто не знает. И воды первыми открывают они, академики же изучают источники, систематизируют свои исследования и разрабатывают методу применения. Кстати, зачастую основанную на опыте тех же самых казаков, невольно выступающих в качестве подопытных.
        - И много подобных примеров вам известно?
        - Достаточно. Да хоть та же станица Ессентукская в двенадцати верстах отсюда, по дороге на Кисловодск. Никто не придает этому населенному пункту иного значения, кроме как того, что она одна из многих в ряду второй линии Кавказских укреплений. А между тем там есть несколько источников воды, которой казачки пользуются, чтобы нормализовать работу желудка и кишечника. Эти источники, кстати, уже лет двадцать назад изучены и описаны, вот только никто пока лечебницу там не завел. Но первыми обратили на них внимание именно казаки, еще когда в тех местах стоял обычный пост. Так что я, возможно, и не медик, но в некотором роде практик и, уж поверьте, дурного вам не посоветую.
        Не сказать, что помещик проникся словами Сергея, но разговор за столом о болячках - вполне нормальное явление на водах. Потому беседа все-таки завязалась. А вскоре к ней присоединилась и не выдержавшая Виктория Сергеевна. Детям ничего не оставалось, кроме как завтракать в ожидании, когда же наконец можно будет встать из-за стола. Все верно, к чему молодым и здоровым все эти разговоры о болячках. Нет, к родителям они не то что с почтением, а даже с любовью, но ведь дети им не могут помочь и приехали сюда не для лечения.
        Продолжая беседу, из-за стола переместились на террасу, где была расставлена плетеная мебель. Надо заметить, что, несмотря на кустарное изготовление, она была довольно удобной и как нельзя лучше подходила для подобных посиделок. К тому же отсюда открывался прекрасный вид на гору Машук, пейзаж, который еще не успел приесться постояльцам. Шейранов же был готов любоваться ею и Бештау постоянно.
        Тем временем дети изъявили желание осмотреть город. Причем молодые люди наотрез отказались воспользоваться коляской. Ну что же, городок небольшой, правда, несмотря на это, для осмотра достопримечательностей не помешал бы гид. Признаться, Шейранов думал, что Темляков с радостью воспользуется возможностью произвести впечатление на девушку.
        Сергей Федорович не мог все время держать молодого человека в черном теле. Просто не хотел. Потому время от времени уступал ему право первенства, иначе он и вовсе отвыкнет от самостоятельности. Оказывать подобную медвежью услугу тому, кого он уже считал для себя близким человеком, Шейранов не собирался.
        Однако Темляков его удивил, не проявив никакого желания присоединиться к молодежи или взять над ними шефство. Вместо этого он предпочел остаться с их родителями. Впрочем, ларчик просто открывался. Сергей Григорьевич решил произвести хорошее впечатление на старшее поколение. Если советы его второй сущности помогут им в их борьбе с недугом, это куда надежнее откроет путь к сердцу красавицы. Причем как с ее стороны, так и со стороны отца и матери.
        - Знаете, Иван Петрович, я бы посоветовал вам прямиком отсюда направиться в Кумагорку. Есть тут, не далее как в тридцати верстах, казачий пост, - предложил Шейранов, решив не разочаровывать своего подопечного. - Правда, дорога не особо наезженная, места там унылые, необжитые, с удобствами вообще все очень сложно, но не думаю, что это столь уж важно. В конце концов, вы сюда не на отдых прибыли, а на лечение. Но зато тамошний источник отличает куда большая эффективность. Он описан и использовался еще со времен Екатерины Великой. Просто располагается в неудобном и глухом месте, поэтому им практически и не пользуются. Да и не надо вам столь уж долго принимать ванны. Две недели, по пятнадцать минут, этого вполне достаточно. Вы можете узнать об этом источнике у доктора, он подтвердит мои слова. Правда, может усомниться в длительности процедур, но мой вам совет, не слушайте его, казаки знают о том источнике куда больше, потому что практический опыт - это великая сила.
        - Вы так убежденно об этом говорите, что невольно хочется вам поверить.
        - И лучше вам мне верить. Чрезмерно злоупотреблять теми водами нельзя. Тот источник насколько силен, настолько же и коварен. Именно поэтому я и предлагаю воспользоваться полувековым опытом казаков.
        - Ну а как быть с питьем из местного источника? Ведь нам с супругой и оно прописано.
        - Никаких сложностей. Налейте воду в бутылку и заткните пробкой. Главное, чтобы не поступал воздух, и тогда вода не протухнет. Берите с собой и пейте столько, сколько прописал доктор.
        - Вот так все просто?
        - Уверяю вас, тут никаких сложностей.
        Иван Петрович вооружился пером и бумагой, после чего написал записку доктору и отправил с посланием одного из своих слуг. Вскоре тот вернулся с ответом доктора. Тот подтвердил сведения относительно кумагорского источника. Однако считал своим долгом проинформировать о возможных опасностях как путешествия, так и нахождения там. Не забыл упомянуть и о том, что для питья та вода не годится. Ну и на всякий случай расписал график приема ванн. В конце концов, какая ему разница, где будет лечиться его больной, ведь плата идет за назначение лечения.
        - Но как же нам в таком случае быть с детьми? - всполошилась Виктория Сергеевна.
        Как видно, больные ноги доконали ее окончательно, если перспектива провести две недели в дикой глуши не вызвала у нее никакой негативной реакции. В этом отличие лечебных курортов от мест отдыха. Сюда люди приезжают лечиться. А уж коль скоро решились на трудную и в прямом смысле этого слова опасную поездку на Кавказские воды, то привела их сюда серьезная нужда, и никак иначе.
        - А что с ними может здесь приключиться? - пожал плечами Сергей. - Обещаю взять их под свое крыло и показать все местные достопримечательности. Опять же два экипажа вам там не понадобятся. Оставьте одного слугу с легким экипажем здесь. Он и за ребятами присмотрит и при случае надобности сможет отвезти.
        - Но как же быть Ариночке? Ведь с нами только Глаша. Мне без нее никак не обойтись, - покачала головой супруга помещика.
        - Не переживайте, Виктория Сергеевна, моя Марфа прекрасно сможет ей услужить, - поспешила вмешаться Варвара Петровна.
        Вот так, в одночасье, было принято решение о поездке на Кумагорский пост. Признаться, Сергей Федорович даже не ожидал, что Веснин окажется мужчиной столь решительного характера. А Темляков, тот вообще взглянул на богатого соседа другими глазами, всерьез начав его уважать. Причем понимал, что это чувство у него останется, несмотря на отношение того к возможным ухаживаниям молодого офицера за его дочерью. Во всяком случае, сейчас он искренне в это верил.
        А вот Шейранов сомневался. Все же у них разное положение, хотя Темляков и дворянин. Если уж в его слое смотрят, из обеспеченной ли семьи избранник дочери или избранница сына, то о нынешних реалиях и говорить нечего. Однако Сергей Федорович предпочитал не просвещать по этому поводу своего подопечного. К чему? Он и сам все должен понимать.
        Вопрос с эскортом до места лечения решился сам собой. Дело в том, что как раз к концу разговора появился Пархоменко. Казак с товарищами еще с вечера отправился по следам псыхадзэ. Нужно же было выяснить все доподлинно. Ведь появление этих бандитов вблизи Пятигорска - явление отнюдь не рядовое.
        - А чего эскорт? Возьму кума, и мы вдвоем за десять рублей доставим вашу милость на место в целости и сохранности. Жилье там есть. Конечно, не такие хоромы, но вполне приличная мазанка имеется. За пятьдесят рублей казаки уступят ее прям бегом. Сомнительно, чтобы там был кто-то еще. Насчет обратной дороги не переживайте, казаки с поста сопроводят. И на месте вполне безопасно, там два десятка стоят, а это сила серьезная. Разве только со скукой бороться вам там придется. Учтите, за пределы поста вас никто не выпустит.
        - Значит, завтра на рассвете, - подытожил Веснин.
        - А как скажете, ваша милость. На рассвете, значит, будем на рассвете. Ваше благородие, я тут вам сказать хотел.
        - Прошу меня простить, - тут же поднялся Сергей и направился за казаком.
        Тот заговорил, только когда они оказались у ворот, где Александра поджидал его кум, держа его лошадь под уздцы. Такая же косая сажень в плечах, и так же с первого взгляда угадывается как медвежья сила, так и кошачья ловкость. Сергей, не чинясь, поздоровался с ним и с вниманием посмотрел на Пархоменко.
        - Словом, беда, Сергей Григорьевич. Не знаю, где и кому ты успел перейти дорогу, да только те воины аллаха приходили именно по твою душу. То, что они псыхадзэ, тут к гадалке не ходи. И то, что могли тебя взять в плен, а не стрелять издали, тоже правда. Словом, они шли тебя убивать. И еще. Ты теперь с опаской ходи, потому что у тебя кровники появились.
        - Это еще с какой радости? - удивился Сергей. - Насколько я знаю, если погиб в бою, то за убитого не мстят.
        - Мстят за всех, не сомневайся. Только если в бою и не пойми кто убил, то можно просто убить первого попавшегося с вражьей стороны. А если известно имя, то непременно именно его достать нужно.
        - Ясно. Ну, спасибо, успокоил.
        - Да ты не тушуйся так, ваше благородие. У меня, чай, тоже не один кровник, и ничего, жив-здоров. Ты только не забывай, что кому-то жить мешаешь, оно и обойдется.
        - Спасибо, я учту.
        Поговорив с казаком, вернулся к Весниным. Виктория Сергеевна раздавала поручения слугам. Вот так, не успел супруг принять решение, а она уже воплощает его в жизнь. Деятельная женщина, а главное - расторопная и далеко не глупая. Остается только удивляться, как смогла довести болячку до такого состояния. Хотя… Как в его мире говорили - живем на Кавказе и не лечимся. Он готов подписаться под каждым словом, а тут из далекого Тамбова, и до железной дороги дело еще не дошло. Ну и чему удивляться?
        - Иван Петрович, я что еще хотел сказать, чтобы вы не оказались в неловкой ситуации, - подойдя к главе семейства, вновь заговорил Сергей. - В России принято говорить рубль, подразумевая ассигнации и особо выделяя рубль серебром. У нас на Кавказе наоборот, говорят рубль, подразумевают серебро и особо выделяют ассигнации.
        - Спасибо. Своевременное уточнение.
        - Это что же, ваши разбойники за тридцать верст пути с нас возьмут тридцать пять рублей ассигнациями? - Не выдержав, возмутилась Виктория Сергеевна.
        - Без этих разбойников я бы не советовал вам отправляться в подобное путешествие. Вспомните, с какой поклажей я вернулся со вчерашней охоты, - покачав головой, возразил Сергей.
        - Погодите, но тогда получается, что за проживание в какой-то халупе мы должны будем заплатить сто семьдесят пять рублей, в то время как за сезон в этом просторном доме вместе со столом восемьсот, - не унималась жена помещика.
        - Увы, но другого жилья там просто нет, - пожав плечами, ответил подпоручик.
        Хоть молодому Темлякову и было приятно общение с Весниными, Шейранов прекрасно понимал, что пора и честь знать. А в частности, заняться столь внезапно образовавшимся у него арсеналом. Уж оружие-то выставлять на продажу ему ничуть не зазорно. Кстати, Пархоменко заверил, что отыщет покупателей на штуцер, гладкий карабин Сергея, пистолеты, оба седла и лошадь. Сейчас как раз пришла пора экипировать казацкую молодежь, так что найдутся те, кто не откажется сделать это с помощью реализуемых офицером трофеев. Все дешевле получится, чем покупать новое.
        А вот с оружием, изукрашенным серебром и самоцветами, дела обстояли куда сложнее. Казак такую дорогую вещь мог взять только как трофей. Поэтому тот же Пархоменко предложил снести это оружие в оружейную лавку или найти покупателя на него среди прибывших на лечение. Находились среди них любители диковинок, таких, чтобы с историей.
        В лавке оружейника Темляков был уже во второй раз. Впервые, когда покупал себе оружие взамен утраченного при ранении. Антон и не подумал снабжать его, вертись, мол, как знаешь. Но тогда он смог позволить себе только кремневые образцы. Причем далеко не новые, а порядком пользованные. Пришлось отказаться даже от бывших в употреблении переделок под капсюля. Цена разнилась вдвое, а его финансы, как говорится, пели романсы. Не то что сейчас.
        Лавка располагалась на западной окраине. Понятное дело, все же курортный город. Но без оружейной лавки здесь никак нельзя. Даже если забыть об опасности, которая тут вовсе не эфемерна, эти места просто рай для охотников: кабан, медведь, косуля, барсук, волк, лисица, о мелкой дичи и говорить не приходится. В лесах есть даже соболь и куница. Опять же прибывшие на воды почти обязательно должны увезти с собой в качестве сувенира хотя бы кавказский кинжал. Это самый ходовой товар, покупают многие, причем обязательно пару, чтобы симметрично расположить на настенном ковре.
        В лавке было человек шесть. Это весьма многолюдно для такого городка. Впрочем… Вон у прилавка уже расплачиваются две женщины, приказчик вручает им удлиненный сверток, должно быть, кинжал, а то и пара.
        Трое офицеров. Двое из них молоденькие подпоручики, наверняка только-только получили звание. Эти завороженно вертят все те же кинжалы, им это пока еще в диковинку. Третий, опирающийся на трость, поручик. Этот уже видел жизнь, кровь и гарь сражений. И интерес у него сугубо практический. Присматривается к паре капсюльных пистолетов, без изысков, но надежных и внушающих уважение.
        Последний господин из штатских, но по всему видно - богат. И рассматривает он весьма дорогую игрушку. К слову сказать, в свое прошлое посещение Сергей ничего подобного не видел. Наверняка к началу сезона хозяин обновил ассортимент. Одно то, что ружье выставлено не просто так, а в футляре, уже говорило о том, что цена у него более чем серьезная. А из местной публики подобные деньги на оружие выкинуть никто не может, только из среды приезжих.
        - Здравствуйте. Чем могу быть полезен? - заметив нового посетителя, поинтересовался хозяин лавки.
        Вообще-то Сергей сильно удивился подобной реакции. Ладно бы тот направил к нему приказчика, так как сам в этот момент явно обхаживал господина с двустволкой. Или мог предоставить подпоручику возможность ожидать своей очереди. Так нет же, рискуя обидеть именитого покупателя, переключился на молодого офицера в мундире, явно построенном местным портным. Это заметно, знаете ли.
        - Здравствуйте. Мне сказали, что я могу продать через вашу лавку кое-какое оружие, случайно оказавшееся у меня на руках.
        - А это не менее случайно - не карабин и пистолеты с серебряной насечкой и изукрашенные шашка с кинжалом дамасской стали? Те самые, что принадлежали псыхадзэ и взятые вами как трофей.
        Господин, рассматривавший ружье, обернулся и с любопытством посмотрел на Темлякова. Оба подпоручика впились взглядами в того, кто вчера буквально взбудоражил курортный городок, и не только его. Поручик окинул героя слухов с головы до пят и вернулся к своим пистолетам. Похоже, ему хотелось их приобрести, но никак не удавалось договориться со своей бережливостью. Даже обе женщины остановились в дверях, чтобы посмотреть на того самого офицера.
        Ясно. Все тут продумано до мелочей. Так что нечему удивляться. Сегодня Сергей гвоздь сезона, так что реакция купца вполне оправдана. Правда, где-то даже нарочита.
        - Вы, я вижу, хорошо осведомлены, - ухмыльнувшись, ответил Сергей. - А отчего вы решили, что я их не оставлю себе, а вам предложу образцы попроще?
        - По нашей прошлой встрече я понял, что вы не тщеславны, а практичны. Об этом же говорит и ропот жителей окраинных домов, которых вы пугаете ежедневной стрельбой вот уже целых два месяца. А я еще тогда удивлялся, зачем вам нужно столько свинца и пороха.
        - Да, тренировки прошли не впустую, - не стал вдаваться в подробности Сергей. - Ну что же, тогда извольте взглянуть.
        С этими словами Темляков выложил на стол чехол из овечьей шкуры, в который был упакован принесенный им на продажу товар. Господин опустил двустволку в футляр и придвинулся поближе. Как видно, его заинтересовало нарядное оружие.
        - А чехол тоже принадлежал псыхадзэ? - поинтересовался он у Сергея, чем сразу же себя выдал.
        Дорогое оружие - это, конечно, хорошо, но оружие с историей - это уже совсем другое дело. Его можно будет демонстрировать своим гостям с гордостью, так, словно этот трофей был добыт им лично. Дай ему волю, так он, может, еще и черепа черкесов выварил бы или заспиртовал их головы целиком. Еще более предметно получится.
        - Да, это так. Чехол, карабин и пистолеты принадлежали одному из них, кинжал и шашка другому, - подтвердил Сергей.
        - И вы их продаете? - уточнил господин.
        - А на что они мне? - резонно ответил Сергей. - Кому как, а по мне, ложе здесь неудобное, ружье не прикладистое, к тому же кремневое. Я с куда большим удовольствием заменю его на нечто менее вычурное и более практичное.
        - И сколько вы за него хотите?
        - Вообще-то я как раз и пришел сюда, чтобы посоветоваться и прицениться.
        - За все даю пятьсот рублей. Серебром, разумеется, - тут же выдал господин, явно подразумевая, что торг тут неуместен.
        Сергей даже слегка растерялся от такого напора. Сам не зная почему, он посмотрел на оружейника, тот, в свою очередь, слегка подмигнул едва дрогнувшими веками. Либо у него нервный тик, либо он предлагает согласиться. А вот поручик, не стесняясь, слегка закатил глазки, словно желая сказать: эка кому-то улыбнулась удача. Вообще-то Сергей и так понимал, что цена достаточно велика и торг действительно не уместен. Повезло же нарваться на любителя или коллекционера.
        - Однако, - покачав головой, произнес он, придвигая свое имущество по столу к неизвестному господину.
        Тот без лишних разговоров полез во внутренний карман сюртука и извлек оттуда весьма пухлый бумажник. Отсчитал тысячу семьсот пятьдесят рублей ассигнациями, в результате чего практически полностью лишился своей наличности. После этого попросил приказчика упаковать его покупку.
        - Господин Темляков, у меня будет к вам просьба, - произнес купивший.
        - Все, что в моих силах.
        - Не могли бы вы предметно рассказать, как и что происходило?
        - Вы имеете в виду показать на месте?
        - Да.
        Ну точно коллекционер с придурью. Таким мало иметь вещь, нужно еще непременно знать ее историю, причем в деталях. С другой стороны, чем бы дитя ни тешилось. Отчего бы и не исполнить его просьбу после такой выгодной сделки. Опять же Сергей Федорович привык уважать тех, кто мог целиком и полностью отдаться своему делу или увлечению. Условившись о выходе на завтра, они распрощались.
        Едва обретя свободу, Сергей тут же нацелился на странную двустволку, все еще лежавшую на прилавке в своем футляре, выстланном изнутри красным бархатом. Отчего странную? Так ведь стволы у нее расположены вертикально. Не такое уж и частое явление для этого времени. И уж тем более если судить по тому, что он успел рассмотреть. Похоже, стволы эти были не поворотные, как это обычно принято у кремневых образцов, а неподвижные. Ну очень похоже на его вертикалку, оставшуюся в родном мире.
        При ближайшем рассмотрении Сергей убедился в том, что первое впечатление не было обманчивым. Хотя стволы и располагались вертикально, курки были установлены как на обычной двустволке-горизонталке. Разве только зазор между ними и брандтрубками[1 - Брандтрубка - затравочная трубка, ввинчиваемая в казенную часть ружейного ствола, на которую надевается капсюль.] был поменьше. Ну и соответственно два спусковых крючка. Форма непривычна, так что нужно будет немного приноровиться. Но это не фатально.
        Заглянул в стволы. Калибр чуть больше полутора сантиметров, но зато оба ствола нарезные. Получается двуствольный штуцер. Нет, он теперь это оружие просто не выпустит из рук. Сомнительно, чтобы в этом мире он мог приобрести что-то более совершенное. От таких подарков судьбы не отказываются.
        Молодые офицеры смотрели на Темлякова с неподдельной завистью. Ведь они теперь точно знали, что у него есть деньги на приобретение этого английского чуда. И то, как он вцепился в штуцер, говорило о том, что оружие только что обрело хозяина. А вот раненый поручик его выбор не одобрил.
        - Не советую, - покачав головой, возразил он. - Слишком тонкая работа, требующая бережного обращения. Эта игрушка только для богатеньких любителей острых ощущений. В горах такой штуцер может сыграть с вами злую шутку. А на Кавказе все рано или поздно участвуют в военном походе.
        - Напрасно вы так, это настоящее английское качество, - вступился за свой товар лавочник.
        - Все-то вам нахваливать заморские товары. Да по мне вот эти тульские пистолеты куда надежнее, и уронить не страшно, не подведут. А подобные утонченные штучки… Хорошая отделка и красивый вид еще не делают их оружием. Примите мой совет, молодой человек, берите товар тульского оружейного завода. Качество и надежность проверенные временем и Кавказом.
        Ну что тут скажешь. Шейранову частенько доводилось сталкиваться с теми, кто не принимал ничего иностранного, всячески расхваливая отечественное. Признаться, сам он не был махровым сторонником всего иностранного, просто предпочитал качественные вещи.
        К примеру, у него в сейфе стояли пять стволов отечественного производства. И вовсе не потому, что он считал себя патриотом. Просто эти образцы вполне удовлетворяли его. Но в то же время ездил он на немецкой машине, носил одежду в основном турецкого производства и в больницу старался выбивать оборудование из-за границы. Так что быть патриотом своей страны и оголтело кричать на всех углах: «Российское - значит, отличного качества!», совсем не одно и то же.
        В данном конкретном случае Шейранов не разделял мнения поручика. Как это ни обидно, но зарубежные товары и впрямь отличает качество, и в том, что этот штуцер не только нарядно выглядит, но и качественно изготовлен, никаких сомнений. Впрочем, в отношении оружия Сергей все же предпочел бы отечественного производителя. Что ни говори, а русские оружейники делают свои образцы из расчета на бездарное и прямо-таки варварское обращение. Но в англичанине подкупали два ствола, да еще и со столь удобным размещением. А в связи с низкой скорострельностью местных образцов это был чуть ли не определяющий аргумент.
        - Я считаю, что возможность иметь два точных выстрела вместо одного стоит того, чтобы обращаться с оружием чуть бережнее, чем обычно, - покачав головой, озвучил мнение Шейранова Темляков.
        - То есть вы купите этот штуцер? - уточнил поручик.
        - Без капли сомнений. Я немного разбираюсь в этом вопросе. Однако благодарю вас за то, что не остались сторонним наблюдателем.
        - За что благодарить, коль скоро вы остались при своем мнении. Любезный, я возьму эти пистолеты, - явно потеряв интерес к удачливому собеседнику, подозвал лавочника поручик.
        Поскольку Сергей не спешил, дав понять, что он тут еще задержится, лавочник спокойно обслужил двух молодых офицеров, ожидаемо купивших по кинжалу с серебряной насечкой. Не дамаск, конечно, но, без сомнения, сталь приличная. Хозяину лавки дурная слава ни к чему.
        - Андрей Федорович, я вот мучаюсь в догадках, почему это вы с порога стали нахваливать мой товар? - когда они наконец остались одни, не считая приказчика, поинтересовался Сергей у лавочника. - Купив его у меня, вы смогли бы заработать, а так остались с носом.
        - Да как вам сказать… Понимаете, есть такие покупатели, которых нужно порой подтолкнуть к покупке. Этот господин был уже почти готов приобрести данный штуцер, но его смущала высокая цена. Все же двести рублей серебром - это серьезно. Вот я и решил ему помочь решиться, задев его самолюбие. А вышло так, что подложил самому себе свинью. Он чуть не полчаса вертел в руках штуцер, разве на зуб не пробуя, но сразу же выложил неприличную сумму за ваши трофеи. Смею заверить, он изрядно переплатил. А не боялся бы, что вещички из-под носа уйдут, купил бы дешевле, и я заработал бы. Но для подобных людей это несущественно. Уж я-то знаю. Ну и за вас могу только порадоваться, потому как никто не дал бы вам подобной цены.
        - Согласен.
        - Ну так как, будете брать? Или цена действительно неприличная?
        - Буду! - решительно произнес Сергей. - А еще такой же красавец есть?
        - Помилуйте, товар дорогой, работа штучная, куда мне было везти два образца. Тут если один удастся продать за сезон, уже прекрасно. Но зато у меня есть пара кавалерийских пистолетов этого же мастера. И что-то мне говорит о том, что они вам понравятся.
        С этими словами Андрей Федорович обернулся и потянул с витринной полки деревянный футляр, похожий на тот, что лежал перед Сергеем, разве значительно короче и шире. Шейранов и раньше его заметил бы, да только все его внимание было сосредоточено на штуцере, уж больно не хотелось, чтобы его увели.
        Мастер, изготовивший все три образца, и впрямь был один и тот же. Пара кавалерийских пистолетов конструктивно один в один походили на штуцер, разве только пистолетная рукоять и стволы короче раза в три. Но главное даже не это, а два обстоятельства, которые делали эту покупку чрезвычайно удачной. Первое - это то, что у пистолетов и штуцера были одинаковые калибры. Не примерно одинаковые, чем здесь никого не удивишь, а полностью идентичные. И второе: стволы пистолетов также были нарезными.
        Ну и еще немаловажная деталь. К пистолетам полагался один приклад. Крепился он к рукояти с помощью крюка в верхней части ложа и вполне удобного для невооруженной инструментом руки винта в нижней. Установка занимала не более нескольких секунд, после чего пистолет превращался в эдакий мини-карабин.
        Надо ли говорить, что цена в те же двести рублей, но уже за пару пистолетов, Темлякова ничуть не остановила. Он вообще пребывал в уверенности, что удача поливает его из рога изобилия. Ну и еще предположил, что к этому приложил руку Антон. Правда, последнее все же сомнительно.
        Приятный бонус ожидал Сергея, когда Андрей Федорович начал демонстрировать своему покупателю комплектность обоих футляров. Шейранов даже глазам своим не поверил, но решил, что в этом повинна та самая разница между мирами в некоторых деталях. Первого же взгляда на раскрытую лавочником пулелейку ему было достаточно, чтобы понять, что пуля из нее выйдет явно не круглая. В одной из коробочек оказалась дюжина демонстрационных образцов цилиндро-конической формы.
        - Пуля Минье? - не удержавшись, произнес Сергей Федорович.
        - Минье? - в свою очередь, удивился лавочник.
        - Ну, вот эту пулю разве изобрел не Минье?
        - Никогда не слышал о таком. И вообще понятия не имею, кто изобрел эту пулю. В проспекте говорится, что благодаря ей можно заряжать штуцер с той же легкостью, что и гладкоствольное ружье. Точность штуцера при этом не страдает[2 - В 1835 году английский кавалерийский капитан Джон Нортон предложил цилиндро-коническую пулю, явившуюся прообразом пули Минье, которая, по сути, является усовершенствованной пулей Нортона. Но английские военные отшатнулись от данного образца, так как считали глупым отказываться от хорошо зарекомендовавшей себя на протяжении трехсот лет круглой пули. Пуля Нортона получила незначительное распространение только среди охотников.].
        Признаться, ему было все равно, кто изобрел эту пулю и как здесь она называлась. Главное, что она обеспечивала высокую скорострельность. А уж с использованием самодельного патрона Шейранова она наверняка станет еще выше, чем у гладкоствольных ружей, при этом обладая куда более высокой точностью и дальностью. Красота!
        Единственно, что его категорически не устраивало, так это штатные шомпола, расположившиеся в левой ложбинке между стволами. Они были выполнены из прочного, но все же дерева. При столь важной роли, отводимой этому девайсу в стрельбе, крайне нежелательно вдруг оказаться со сломанным шомполом в окружении горцев. Так что нужно будет навестить кузнеца и заказать три стальных шомпола. И плевать, что они будут смотреться кустарно.
        Доставку покупок по месту жительства, как было и в прошлый раз, взял на себя Андрей Федорович. Так уж вышло, что Темляков у него помалу не отоваривался. Офицер, идущий с аккуратным свертком или ружейным чехлом, смотрится вполне нормально, а вот с ворохом покупок - это уже что-то несуразное, заслуживающее порицания.
        К тому же нужно посетить галантерейную лавку, где прикупить отрез шелка и нитки. Потом сходить в Кабардинку, там одна солдатская женка нашьет из этого отреза мешочки для будущих патронов. Только теперь уже по другим размерам. Имея опыт в таких делах и готовую пулю, вывести их не так сложно. Он платит ассигнационный рубль за две сотни мешочков.
        Вообще на боевую подготовку траты у него получались более чем изрядными. Прибавить сюда стоимость селитры, пороха, свинца, а теперь вот и капсюлей, каждый выстрел выходил копейки по три. Полторы сотни выстрелов, а это максимум три дня, вот тебе и рубль серебром. И свинец сэкономить не получается, потому что тот в основном улетает в белый свет, как в копейку.
        Ага, потом еще не забыть заскочить в аптеку за селитрой. Интересно, а с капсюлем и брандтрубкой его патрон работать будет? А то мало ли? Хотя-а. Все должно работать как часы, даже лучше, чем с кремневым замком, тут ведь пламя от капсюля устремляется по полости трубки, так что если заряд дослать до конца надлежащим образом, то все сработает в лучшем виде.
        Хм. А ведь он, оказывается, до неприличия богат. Как тут ни крути, но у него образовались свободные деньги на сумму в пятьсот рублей серебром, которой он в ближайшее время не видит применения. Едва подумал об этом, как тут же промелькнула шальная мысль отправить деньги матушке. Оно, конечно, волю Сереженьке Темлякову время от времени давать нужно, но глупости поощрять не стоит. Ну, отправит он эти деньги своим женщинам, и что с того?
        Да они там ошалеют от нежданно свалившегося счастья, и очень быстро эта сумма истает без следа. Нет, очень может быть, что матушка станет трястись над каждой копейкой, как царь Кощей над златом. Да только итог один, утекут эти деньги как вода сквозь решето. Будь иначе, дома бы дела шли намного лучше. Ведь не в таком уж и расстройстве оставил хозяйство батюшка, а имение уже заложено-перезаложено.
        Не-эт, тут с умом надо. Так, чтобы даже если с ним какая беда, а это вполне возможно, то матушка не осталась бы без помощи. Хм. А ведь ответ на поверхности. На водах еще как минимум полтораста лет жилье будет сдаваться. Шейранов помнил, как в его молодости на вокзале сидели бабушки и завлекали народ, приезжавший на лечение дикарями. Угу. Было время, когда мест в санаториях не хватало, чтобы обеспечить нужды трудящихся, а сегодня о многих санаториях только старожилы и помнят.
        Да и сейчас на Кавминводах все больше появляется частных гостиниц. В советские времена трудно было достать путевку, а теперь в санаториях попросту не хватает мест. Хотя с приходом последнего кризиса причина скорее в сравнительной дешевизне самостоятельного лечения.
        Вывод - нужно строить дом. Причем подходить к этому вопросу основательно, так, чтобы не ожидать постояльцев, а чтобы они дрались за такой лакомый кусочек. Как этого добиться? Да просто. Предоставить такой комфорт, какого не смогут дать другие. Ну и хватит ли у него денег на такой дом? Пятьсот рублей серебром - это, конечно же, серьезные деньги, но не настолько, чтобы, расправив плечи, браться за стройку века.
        Хотя. На постройку одноэтажного кирпичного и вполне приличного дома вполне хватит. Но только дома. А ведь нужны еще и хозяйственные постройки, конюшня, каретный сарай, ледник. Обязательно флигель для проживания управляющего, нужно же кому-то присматривать за всем хозяйством. И потом, мало спроектировать дом так, чтобы там было удобно размещаться постояльцам, нужно еще и позаботиться об удобствах. Нет, идея, конечно, хорошая, но пока не ко времени.
        А вообще лучше поставить гостиницу хотя бы с десятком удобных номеров. Это куда выгоднее. Правда, и значительно дороже в осуществлении. Хм. Но с другой стороны, как говорится, есть куда расти. А что до денег, то нужно будет положить их в банк, сообщить об этом матушке и не забыть посетить стряпчего, чтобы деньги не пропали. Ну и думать, как раздобыть потребную сумму хотя бы для строительства удобного во всех отношениях дома. И похоже, что он только что сделал серьезный шаг в этом направлении, приобретя самое современное оружие.
        Угу. Кавказ - это дело такое, где горцы грабят русских, а русские грабят горцев. Причем если для первых это привычный и понятный образ жизни, то для вторых - благоприобретенный. Это просто неизбежно, сталкиваясь, две культуры неизменно оказывают взаимное влияние, и их представители начинают постепенно, в той или иной мере перенимать повадки друг друга.
        Отчего Шейранов проявлял такой интерес к матери и сестре Темлякова? Странный вопрос, потому что ответ на него уже давно дан. Он просто воспринимал этого молодого человека как младшего брата и, соответственно, всех его близких как своих родственников. А родственникам Сергей Федорович всегда оказывал посильную помощь. Вот и тут не смог остаться в стороне, коль скоро была возможность помочь.

* * *
        База съемочной группы располагалась на вершине горного шпиля, поросшего величавыми соснами, на высоте две тысячи метров над уровнем моря. Домбай, являющийся чуть ли ни Меккой для отдыхающих, прибывающих на Кавказ, сейчас не заселен и мало кого интересует. Ниже по течению Теберды, неподалеку от ее впадения в Кубань, имеется аул Джингирик. В этих же местах, если кто и появляется, то лишь редкие охотники, добывающие кавказского зубра, облюбовавшего это обширное ущелье.
        Местечко малопосещаемое людьми, если не сказать больше. А уж что касается этого уступа, так тут и вовсе делать нечего. Разве только найдется какой экстремал, готовый рисковать головой ради дозы адреналина. Но в эти времена здесь как-то не принято заботиться подобным образом о своем досуге. Здесь народ все больше озабочен вопросами выживания и, как следствие, целесообразности тех или иных действий. Вот если бы здесь можно было бы разжиться чем-то очень полезным или дорогим, тогда дело другое, желающие штурмовать этот шпиль обязательно нашлись бы. А что до адреналина, так зависимым от него можно найти свою дозу гораздо проще. Все же времена развеселые, уже полвека идет война.
        С другой стороны, если кто-нибудь обнаружит странные постройки, то найдется и тот, кто захочет проверить, что же это такое. Горы - не такие уж богатые края, чтобы пренебрегать возможностью обогатиться. Но рассмотреть что-либо издали не получится, маскировка выполнена на высшем уровне, спасибо военным.
        База состоит из нескольких модульных строений. Жилой барак с местом отдыха из расчета на двадцать человек. Одна половина из них составляет съемочную группу, вторая - службу безопасности. Склад, где хранится все, и вещевка, и продовольствие, и оборудование. Энергетический блок, откуда подается питание на всю базу. Там же хранятся запасные батареи для техники и аварийный запас.
        Здание студии. Здесь расположено все оборудование, необходимое для работы. Оператор дежурит круглосуточно. Нужно быть готовым поднять тревогу в любую минуту. А после этого всех ждет самый настоящий аврал. Жизнь полна неожиданностей, а уж там, где идет война, и подавно. И коль скоро ты решил снимать реалити-шоу, нужно быть готовым к немедленным действиям, чтобы суметь запечатлеть реальные сцены жизни.
        Вместе с оператором здесь находится и дежурный от службы безопасности. Во-первых, так веселее и куда проще бороться со скукой, а по большей части такие дежурства просто переполнены ею. Во-вторых, вопрос безопасности вовсе не шуточный, и ему отводится серьезная роль. Взять хотя бы количество бойцов СБ, их оснащенность и вооружение. Кстати, вооружены здесь все поголовно, и пользоваться оружием умеют, и стреляют регулярно.
        Чуть в стороне площадка для техники. Она представлена средних размеров дирижаблем и вертолетом, способным вместить в себя десяток человек. В реальности не больше пяти, потому что основная часть его пространства отведена под съемочную аппаратуру. Только мониторов пара десятков. Да плюс контейнеры с мобильными камерами в виде различных птиц. Дирижабль для работы куда более предпочтителен, но он не так мобилен.
        Кстати, последний, если не на вылете, находится в эллинге. Не хватало еще, чтобы его унесло. Вот потеха будет. Поэтому после каждого возвращения его заводят под крышу. Так надежнее. Конечно, чуть неудобно, не без того, в этом плане вертолет куда мобильнее и проще, а с учетом работы от дешевой электроэнергии на ее повышенный расход можно не обращать внимания. Но дирижабль при всей его неказистости имеет большую грузоподъемность и автономность, а еще - он более просторный.
        И наконец, грузовая площадка. Именно здесь открывается портал из их мира. Кстати, на той стороне специально был собран герметичный модульный ангар. Надо сказать, открывать портал рекомендуется только из закрытых помещений. Еще ни разу за все время использования порталов не случалось такого, чтобы в двух мирах было одно и то же атмосферное давление. Причем даже небольшая разница способна породить самую настоящую бурю. А так, в замкнутом помещении давление выравнивается быстро, и никаких негативных последствий.
        В принципе так выглядит любая исследовательская база, поэтому шоу-бизнес не стал привносить в ее устройство ничего нового. Единственно только старались выбирать наиболее глухие места, чтобы максимально уменьшить вероятность обнаружения аборигенами. В более развитых мирах порталы приходилось прятать в каких-либо строениях, потому что вот так, практически открыто, базу не поставишь.
        Однако кроме основной базы, Антон устроил еще и запасную. Та состоит всего лишь из одного строения, где постоянно дежурят три бойца СБ, техник и врач. Перегудов просто не мог себе позволить держать тело кукловода на территории основной базы.
        Мало того, наличие запасной никак не фиксировалось, ее просто не существовало в природе. И при каждом посещении ее на вертолете его бортовой компьютер тщательно подчищался. Ничего не поделаешь, проверки научно-исследовательских групп спецслужбами - дело обычное, а уж съемочные группы трясли куда чаще и усерднее. Отчего-то эти творческие личности с утонченной душевной организацией и склонностью к авантюрам совсем не внушали им доверия.
        - Семен, это не твоя подстава?
        Антон оторвался от монитора компьютера и усиленно потер ладонями лицо как человек, долго пялившийся в экран. Вошедший в помещение студии Зайцев только безнадежно вздохнул. Ему уже сообщили, в чем проблема, поэтому суть вопроса он понимал. Вот только Антон совсем уж заработался, коль скоро решил, что Семен станет так сильно подставляться. Он ведь увяз в этом деле ничуть не меньше Перегудова. А потому, если их возьмут, и отвечать будет по всей строгости.
        Так что как бы Семен ни симпатизировал Шейранову, предпринимать что-либо без санкции Антона он и не подумает. Проблемы в первую очередь начинаются там, где дилетанты берутся учить профессионалов, а то и вовсе своевольничать. Его дело - безопасность, шоу же пусть занимается продюсер. Кстати, именно из соображений безопасности он ничего подобного делать не стал бы.
        - Тоха, ты считаешь, что я идиот? - вопросом на вопрос ответил Зайцев наконец обернувшемуся другу детства.
        - Тогда как это объяснить? Одна тысяча восемьсот сорок первый год и пуля Минье. Я прошерстил все имеющиеся у нас в базе данные по этому веку и ничего подобного не нашел.
        - Антон, во-первых, ты не имеешь выхода в сеть и использовал те файлы, которые были скачаны твоим системным администратором. Во-вторых, это может быть как раз та самая частность, которыми отличаются миры.
        - Тогда нам нужно в кратчайшие сроки раздобыть доказательства того, что мы не имеем к этому никакого отношения. Пойдем по двум направлениям. Ты седлаешь дирижабль и двигаешь в Англию. Оружейное клеймо и город у нас есть. День туда, день там. Послезавтра жду от тебя ответ. Так. Нашего айтишника я отправлю в наш слой, пусть прошерстит там хорошенько все, что касается альтернативы пуле Минье. Если нет, то пусть прыгнет в слой Шейранова, это единственный высокотехнологичный мир, в который у нас есть доступ. С этим нужно срочно разобраться. Проверка была только неделю назад, но эти ребята не придерживаются графика.
        - Я тебя понял. Пошел готовиться к перелету.
        Еще одно преимущество дирижабля перед вертолетом - это его способность к дальним перелетам. Его двигатели гораздо экономичнее расходуют энергию ввиду большего КПД. Ну и сам аппарат способен нести более значительный груз, а значит, и запас аккумуляторов.
        - Семен, - окликнул Перегудов начальника безопасности, когда тот уже был в дверях.
        - Да, - обернулся тот.
        - Прикажи своему заму готовить птичку и группу. Сегодня же ночью пусть вылетают в Пятигорск. Нужно срочно нашпиговать семейство Весниных. Что-то мне подсказывает, что Темляков успел втрескаться в Ариночку, а Сергей Федорович частенько ему потворствует. Потом оттуда на Кумагорский пост, нужно будет там расставить камеры.
        - Понял, все сделаем.
        Глава 5
        Дуэль
        Как упоительны в России вечера… Хм. Чисто технически сейчас это не Россия, а Кавказ. Местные жители, даже русские, спрашивая приезжих, обязательно говорят - у вас там, в России. Но какое это имеет значение, когда речь вовсе не о технической стороне вопроса.
        Нда. В чем-то он все же был не прав, когда не желал потворствовать Темлякову и отказывался посещать балы в ресторации. Видеть летящие в вихре мазурки пары в кино и вот так, вживую, совершенно несравнимо. Хотя бы потому, что представителю двадцать первого века не понять, что вот так синхронно, естественно и непринужденно, с задором, столь свойственным молодости, могут двигаться совершенно случайные люди, сошедшиеся в одной зале, а не танцевальный коллектив.
        Впрочем, справедливости ради нужно заметить, что, преуспев во многих науках, Сергей Григорьевич так и не научился хорошо танцевать. По большей части в этом повинна его природная застенчивость в отношении девиц. Из таких юношей обычно потом получаются тихие главы семейств. Или же самые настоящие дьяволы-искусители. Так что, как бы он ни стремился сюда, его удел был стоять у стенки, а не кружиться в вихре танца. Выглядеть смешным не было никакого желания. И все же данное зрелище доставляло ему удовольствие. Хм. Как, впрочем, и Шейранову.
        Наконец музыка затихла, молодой офицер, сопроводив Арину Ивановну к ее «дуэнье», отвесил поклон и удалился. Хм. Ай эм би бэк. Никак иначе и не расценишь взгляд этого гвардейского поручика, которым он одарил Темлякова. Ах да! Еще и эдакое превосходство.
        Шейранов даже почувствовал, как его подопечного это задело. Ведь он мог быть в гвардии. Худо-бедно год протянул бы, а там добровольцем на Кавказ при том же высоком жалованье. Это здесь практикуется сплошь и рядом. Одних офицеров отправляют сюда в качестве наказания. Другие сами рвутся, чтобы послужить годик и получить боевую награду. Быть гвардейским офицером, конечно же, почетно, но при этом иметь за плечами еще и боевой опыт, куда почетнее. А главное, это положительно сказывается на карьере. Воевавшие офицеры имеют приоритет в продвижении по службе. Третьих толкает сюда стесненность в средствах. Ведь на Кавказе и командированные гвардейцы получают свое жалованье серебром. Вот среди третьей категории он и мог оказаться. Ну да чего теперь-то.
        Так что гвардейских офицеров тут более чем достаточно. Около половины от всех присутствующих в зале. И кстати, все они расхаживают эдакими франтами, неизменно притягивая к себе взоры девиц и их родителей. Все курорты, для отдыха или лечебные, отличает одна черта: прибывающие туда словно с цепи срываются, все жаждут любви. Одни - чистой и светлой, другие - низменной и плотской, но этому поветрию подвержены буквально все.
        Отбывшие в Кумагорку Веснины просили Темлякова присмотреть за их чадами. Все же запирать молодежь в четырех стенах - неправильно. Слуга сможет сопровождать их далеко не везде. Они, конечно же, доверяют своим детям, иначе грош им цена как родителям, но порой в жизни случается всякое, будет куда надежнее, если рядом окажется старший и рассудительный человек.
        Хм. Сомнительное суждение, учитывая, что Темлякову только двадцать два, хотя и верное ввиду весьма зрелого возраста Шейранова. Но им-то это неизвестно. Или главе семейства удалось рассмотреть что-то такое в Сергее Григорьевиче. Ведь послушал же он его совет относительно лечения.
        Как бы то ни было, вот уже десять дней Темляков выступает в роли «дуэньи» у этой легконогой красавицы. Ну и штатного друга молодого Веснина. Впрочем, с ним-то все понятно и легко. Занятия борьбой, владением клинком, стрельба, все это доставляло юноше несравненное удовольствие и способствовало росту авторитета его старшего товарища. Как только молодой человек узнал, с кем именно расправился Сергей, тот вообще стал его кумиром.
        - Сергей Григорьевич, ну почему вы такой бука? - обмахиваясь веером, поинтересовалась девушка.
        - С чего вы это взяли, Арина Ивановна? - одарив ее любезной улыбкой, поинтересовался он.
        - Ну как же? Вы уже в который раз приходите с нами на бал и постоянно стоите у именно этой колонны, будто без вашего участия она непременно обрушится.
        - Вас это чем-то задевает?
        Арина нравилась Темлякову. А если точнее, то подпоручик влюбился в нее без оглядки. Причем чувство это было настолько сильным, что его отголосками задевало и несклонного терять голову Шейранова. Вот только отдайся своим чувствам молодой человек, и не видать ему этой девушки как своих ушей.
        Сергей Федорович сумел оценить ее батюшку, Ивана Петровича. Ему, по сути, было без разницы, окажется ли избранник его дочери богат или беден. Он вполне способен оказать помощь молодым, позаботившись об их будущем. Он даже купил одно разорившееся имение, в котором сейчас наводил порядок, чтобы отдать его в качестве приданого. Об этом он упомянул вскользь перед своим отъездом. Так вот, для отца было главное, чтобы дочь в замужестве была счастлива так же, как он надеется, счастлива ее мать.
        Получается, что оценка, изначально вынесенная Веснину Темляковым, не имеет ничего общего с действительностью. Более того, похоже, что Иван Петрович благоволит молодому человеку. А иначе, как можно объяснить его просьбу присмотреть за детьми? Одним лишь землячеством? Сомнительно. Подпоручику остается добиться расположения девушки.
        И вот тут осознавшего, что он лишь в шаге от желанной цели, Сереженьку приходилось сдерживать за штаны. Будучи сам крайне застенчив, он рассчитывал на помощь своей второй ипостаси, более холодной и расчетливой. Слишком холодной и расчетливой, на взгляд Темлякова, который то и дело сам рвался вперед. Шейранов время от времени давал ему волю, но не настолько, чтобы тот мог увлекаться заоблачными далями.
        - Меня это не задевает, Сергей Григорьевич. Но согласитесь, вы нам не нянька, а между тем ведете себя именно так.
        - И все же вас это задевает, - покачал головой Сергей. - Полноте, не берите в голову. И потом, ваш батюшка просил присмотреть за тем, чтобы в его отсутствие вас никто не обидел, но он вовсе не просил меня хватать вас и не пущать. Я ведь не препятствую вашему веселью.
        - Но и далеко от себя не отпустите?
        - Уж простите, Арина Ивановна, но… Как вы себе это представляете? Что я скажу вашим матушке и батюшке, когда они совершенно справедливо потребуют от меня объяснений?
        - Это, если что-то случится.
        - Вот, чтобы успеть предотвратить это «что-то», я и стараюсь быть поблизости.
        - А по-моему, вы неискренни. Так все же чем вызвано ваше столь странное поведение? Я молода, но не глупа. Я ведь вижу, как вы смотрите на кружащиеся пары.
        - От вас ничто не ускользнет, Арина Ивановна. Да, вы правы, я говорю не все. Правда заключается в том, что я просто плохо танцую.
        - И это единственная причина?
        - Наблюдать за отточенными движениями других и сознавать, что сам двигаешься, словно на костылях, признаюсь, мне бы это было крайне неприятно. Совсем как в той поговорке - «молчи, за умного сойдешь». Не видя моих кривляний в танце, никто не сможет этого высмеять.
        - А вы боитесь быть смешным.
        - Я боюсь того себя, которым стал.
        - Что вы имеете в виду?
        - Раньше я просто покраснел бы, проблеял что-то невнятное, но сегодня я не дам спуску обидчику. Чья-то глупая шутка может стоить кому-то жизни.
        - Вы боитесь дуэли?
        - Не верьте тому, кто утверждает, будто не боится, потому что он либо лгун, либо просто умалишенный. А что до дуэли… Лично я считаю ее необходимой, человек должен иметь возможность защитить свою честь. И коль скоро это явление существует, то его нужно просто узаконить, как это сделали в Европе.
        - Я слышала, что дуэли, например, во Франции называют опереточными.
        - И тем не менее они случаются не чаще, чем у нас, потому что получить пулю с тридцати шагов столь же опасно, как с семи.
        - А может быть, это говорит о недостаточной храбрости европейцев? - с некоторой долей скепсиса поинтересовалась девушка.
        - Стреляться в упор - это проявление не доблести, а глупой бравады. Оба боятся до коликов, но ради одного только сохранения лица готовы сделать шаг навстречу смерти. Если подобное делается ради чего-то достойного, к примеру, спасения товарища, - это одно. Но вот так, ради пустой гордыни, - это практически самоубийство. Так что один смертный грех толкает к другому.
        - А по-моему, вы просто прячетесь за красивыми словами.
        - Чего уж там, называйте вещи своими именами, вы хотите уличить меня в трусости.
        - Я этого не говорила, - с некоторой заминкой возразила девушка.
        - Но подумали. Запомните, Арина Ивановна, существует огромная разница между страхом и трусостью. И мой страх не делает из меня труса. Но уж простите, доказывать вам я ничего не стану.
        В этот момент заиграли вальс, и давешний гвардейский поручик возник перед ними, как чертик из табакерки. Не сказать, что Темлякова это обрадовало. Однако Шейранов предпочел любезно раскланяться с офицером, вновь увлекшим его подопечную в головокружительном танце. При этом у поручика был такой вид, будто он одержал очередную победу.
        Ну да, со стороны могло показаться, что он выигрывает один раунд за другим. На деле же все обстояло как раз иначе. Есть такая категория девушек, которая буквально не замечает тех, кто кружит вокруг них, всячески добиваясь внимания. И напротив, сами стараются привлечь внимание того, кто вроде бы находится рядом и в то же время не лезет на глаза, держась в стороне.
        Они здесь уже не впервые, дважды выезжали на пикник (просто поразительно, насколько быстро сходится молодежь), но каждый раз Арина держалась рядом с ним. Или же неизменно возвращалась к нему, вынужденная оставить на непродолжительное время. Темлякову казалось, что он безвозвратно теряет девушку, Шейранов понимал, что с каждым днем она все больше к нему привязывается…
        - Да нет же, господа, уверяю вас, еще немного, крепость падет, и она сама выпорхнет из платья.
        Темляков, вошедший в буфет, чтобы по просьбе Арины раздобыть мороженое, замер за колонной, как только услышал знакомый голос. Ну не мог он не отличить в числе прочих того, кто с таким завидным упорством обхаживал Веснину.
        - А тебя, брат, не смущает тот подпоручик, что всюду ее сопровождает? - послышался незнакомый голос.
        - Этот кавказец? - презрительно бросил поручик. - Может ли он соперничать с гвардейским офицером?
        - Поговаривают, что он прирезал двух псыхадзэ, а это не шутки, - возразил голос незнакомца.
        - Наверняка он напал на них со спины, а потом придумал целую батальную сцену, чтобы избежать ответственности, - вновь не удержался от язвительного тона поручик.
        - Возможно. Но согласитесь, даже если это и так, требуется весьма решительный характер и умение, чтобы отважиться в одиночку напасть на двоих.
        - А по мне, господа, вы обсуждаете недостойные вещи. Будь эта девица фривольного поведения или замечена в чем-либо предосудительном, и я бы вас понял. Но она повинна только в том, что молода и жива. Волынский, неужели у вас достанет совести обесчестить молодую и невинную душу? - послышался другой голос.
        - Молодую, да. Но невинную… Коль она невинная и честная девушка, то она ничем не рискует и просто отвергнет мои притязания. Ну а если дела обстоят иначе…
        В ответ на эти слова послышался смех трех или четырех человек. Больше подобное терпеть не мог даже Шейранов. Да и стоять до бесконечности за колонной не получится, вот-вот кто-нибудь обнаружит его за столь недостойным занятием. Но если Темляков рвался наказать обидчика и вбить ему зубы в глотку, то Сергей Федорович предпочел сохранить холодный рассудок.
        Их было пятеро. Все офицеры гвардии, хотя и из разных полков. Но какое это имеет значение? Соперничество полков осталось там, в столице. Здесь же они каста, цвет русского воинства, а потому просто обязаны держаться вместе.
        - Прошу прощения, господа. Господин поручик, будет ли мне позволено похитить вас у ваших друзей буквально на пару минут. Я имею для вас небольшое послание, - обратился Сергей к давешнему кавалеру Арины.
        - Разумеется, - бросив на приятелей многозначительный взгляд, дал свое согласие тот.
        - Милостивый государь, я хотел бы, чтобы вы выслушали меня самым внимательным образом и ни в коем случае не совершали глупостей, - когда они оказались в уединении, заговорил Сергей. - Я даю вам возможность самому придумать любую причину, которая позволит вам, сохранив лицо, прекратить ухаживания за Ариной Ивановной. Я даже согласен, если это как-то будет задевать меня. Мне плевать. Но если я еще раз увижу вас рядом с ней, то вы умрете.
        - Это все? - гордо вскинув подбородок, поинтересовался поручик.
        - Нет, не все. Никогда не высказывайтесь по отношению к кавказцам столь пренебрежительно. Для большинства из них ваш гвардейский мундир все равно что красная тряпка для быка. А еще они достаточно долго живут среди диких горцев, чтобы перенять их дурной нрав.
        - Вы подслушивали?
        - А вы и не старались быть неуслышанным.
        - Теперь все? - с видимым презрением бросил поручик.
        - Не глупите, - покачав головой, вновь попытался вразумить упрямца Сергей, - я даю вам возможность поступить правильно и сохранить при этом лицо. Но ведь я могу поступить и иначе.
        Темляков многозначительно посмотрел на своего собеседника, после чего решил уйти. Однако, сделав всего пару шагов, обернулся и, окинув гвардейца ироничным взглядом, заметил:
        - Прежде чем вы направите ко мне секундантов, учтите одну деталь. Я не нападал на тех псыхадзэ из засады. Это они набросились на меня исподтишка, и я зарезал их вот этими самыми руками. Надеюсь, вы понимаете, какое оружие я выберу, так же, как то, что вы ляжете в сырую землю. Честь имею.
        Теперь нужно было быстренько добраться до буфета и раздобыть-таки мороженое. Да-да, самое настоящее мороженое. С холодильниками тут полный швах, но зато у каждого уважающего себя хозяина в доме есть ледник. И что самое замечательное, у этого мороженого был великолепный вкус. Хм. И весьма нескромная цена. Ну да, ничего удивительного в летнюю-то пору.
        - Сергей Григорьевич, вы настоящий рыцарь без страха и упрека, - набрасываясь на мороженое, поблагодарила девушка.
        Несмотря на свою молодость, она явно нуждалась в передышке, однако бальный этикет не позволял ей отсиживаться в сторонке, это привилегия тех, над кем властвуют годы, а не молодежи. Согласно существующим правилам, дама не могла пропустить танец, если не хватало партнеров, и наоборот, мужчины не могли себе позволить стоять в сторонке, если их было меньше.
        Более того, дама не могла отказать в танце одному мужчине и тут же согласиться на приглашение другого. Как говорится, умерла, так умерла, и этот танец не танцуешь. В качестве спасения для женщин существовали бальные книжки, где они обычно старались заранее расписывать свои танцы, так сказать, во избежание. Не позволялось одной и той же паре танцевать более четырех танцев кряду. Их в обязательном порядке следовало разбавить хотя бы двумя танцами с другим партнером.
        Сергей отчего-то сразу вспомнил дискотеки его молодости и песню, ту, где - «пришли девчонки, стоят в сторонке». Эти бы правила да в его время, вот бы где было веселье. Вон Ариночка получила передышку только благодаря уважительной причине в виде поедаемого мороженого.
        - Здравствуйте, - поздоровавшись с Сергеем, к ним буквально подбежала до крайней степени возбужденная Ольга Требина, сверстница Арины.
        Молодости свойственно проявляться во всем, в том числе и в легкости заведения знакомств. Вот и Веснины без каких-либо сложностей нашли себе друзей, и кто знает, быть может, эту дружбу они пронесут через всю жизнь. Такое случается не столь уж и редко.
        - Арина, ни за что не догадаешься, кто только что вошел в залу. - Ольгу буквально распирало от переполнявших ее чувств.
        - И даже гадать не буду. Судя по твоему заговорщицкому виду, это и впрямь невозможно.
        - Лермонтов! - выпалила девушка.
        - Кто-о?! - Арина так потешно выпучила удивленные глаза, что Сергей, тот который Темляков, настолько умилился, что позабыл обидеться на подобную реакцию.
        - Михаил Юрьевич собственной персоной, - подтвердила Ольга.
        - Где он? - мигом взяла быка за рога Арина.
        - Вон, видишь, у второй слева колонны?
        - Вижу. Боже. Именно таким я его себе и представляла.
        Хм, а Шейранов вообще-то нет. Среднего роста, довольно невыразительная внешность, телосложение… Впрочем, никто из художников не изображал его с косой саженью в плечах. И вообще как-то раз в одном документальном фильме Сергей Федорович узнал, будто Пушкин высказывался о художнике, нарисовавшем его знаменитый портрет, что тот его сильно приукрасил. Очень может быть, что и с Михаилом Юрьевичем та же самая история.
        В их бы время гиперреалистов, вот тогда бы и получались портреты с точной внешностью вплоть до мельчайших морщин. Хотя-а. Эти ребята в то время не могли появиться по определению. А самое интересное в том, что в двадцать первом веке их не считают за художников, а их работы - искусством. Кандинский и иже с ним - это высокое искусство, а вот гиперреалисты - так, погулять вышли. Впрочем, сейчас эти соображения лишены смысла.
        Несмотря на то что между одними и теми же личностями в разных слоях нет никакой родственной связи на генетическом уровне, отпечатки пальцев и сетчатка глаз сугубо индивидуальны, внешне они похожи даже не как близнецы, а как зеркальное отражение друг друга. Так что историки обладают не только четкими фотографиями в различных ракурсах, но и огромным видеоархивом.
        Шейранов не смог удержаться и проявил интерес как к судьбе, так и к творчеству Лермонтова. Вообще нельзя сказать, что он был любителем поэзии. Конечно, мог в охотку послушать хорошего чтеца или совсем уж изредка прочесть стихотворение. Художественная проза была ему ближе. Хм. И не классика. Классики ему хватало и в реальной жизни.
        Врач, он ведь не только лечит и спасает людей. Он еще и играет на подмостках театра под названием «жизнь», и нередко его роли далеко не проходные. Ему доводилось порой быть свидетелем таких страстей, что Шекспир нервно курит в сторонке. Так что, насмотрелся он разного, и учили его не писатели, в жизни зачастую являвшиеся далеко не образчиками для подражания. И вот теперь у Сергея Федоровича появилась возможность лишний раз в этом убедиться…
        Как выяснилось, несмотря на общую схожесть, в этой реальности хватало отличий в частностях. К примеру, Пушкин оказался самым настоящим бретером и участвовал в четырех дуэлях, две из которых завершились смертельным исходом. В роли убийцы оказался сам великий поэт, вторым и последним из павших от его руки был не кто иной, как поручик Дантес. Вот такие выверты различных слоев реальности.
        За последнюю дуэль в 1837 году Пушкин был сослан на Кавказ и, будучи командирован с инспекцией на первую линию, погиб во время налета горцев. Свет тут же поспешил заклеймить его начальника как настоящего убийцу, потому что именно он отправил их всеобщего кумира в ту роковую поездку.
        Молодой и тогда еще неизвестный Лермонтов отреагировал на это событие своим стихотворением «На смерть поэта», принесшим ему практически мгновенную славу. Правда, содержание стихотворения несколько отличается от того, которое имело место в слое Шейранова и в тех слоях, где Пушкин пал от пули Дантеса. Но смысл остался прежним. Молодой Лермонтов обвинял в смерти Пушкина свет и чуть ли не самого императора. За что, разумеется, был сослан на Кавказ.
        Это была его вторая ссылка, которую он проводил более весело, чем первую. Он участвовал в боях, причем проявил доблесть и был представлен к награде. На основании этого он решил, что ему простится его проступок - дуэль, в которой он участвовал в столице, и самовольно отправился в Петербург. Неверное решение. За подобное самовольство его имя из наградного листа вычеркнул сам император и подтвердил продление ссылки, повелев возвращаться в первую линию.
        Однако по дороге поэт почувствовал себя плохо или решил, что приболел, и повернул в сторону Пятигорска, дабы поправить здоровье. Сделать это при наличии нечистых на руку чиновников не составляло труда. А где вы видели чиновников, которые бы не брали? Разве только те, которым не предлагают или предлагают слишком мало. Лермонтов был из состоятельной семьи и получал от бабушки ежегодное содержание в десять тысяч рублей ассигнациями. Так что средства для того, чтобы решить вопрос с выправкой документов на лечение, у него имелись. Необходимого же человека нашел его друг Столыпин, которого поэт называл Монго.
        В Пятигорске Михаил Юрьевич вел довольно бурный образ жизни. Утро и день, как положено, он посвящал лечебным процедурам, ибо здоровье его и впрямь не отличалось крепостью. Однако после оных он развлекался так, как только мог молодой двадцатишестилетний человек, не обремененный семейными узами.
        Так уж случилось, что Сергей оказывался в его обществе с завидным постоянством. Арина Ивановна не смогла удержаться от того, чтобы завести с поэтом близкое знакомство. И на что только ни пойдет молодая девушка ради того, чтобы приблизиться к своему кумиру. Все ее усилия были бы тщетны, будь рядом ее батюшка. Но его поблизости не было, а потому запретить ей никто не мог. А Темлякова просили присматривать за девушкой, но не ограничивать ее свободу.
        Их шумная компания выезжала кавалькадой кататься по окрестностям города, устраивала пикники, ездила к Провалу, чтобы пощекотать себе нервы, опускаясь в корзине в каменный зев с вонючим озерцом на дне. Не сказать, что Сергею это доставляло удовольствие, и в первую очередь оттого, что его посетило разочарование относительно одного из великих русских поэтов.
        С каждым днем этот молодой и заносчивый человек нравился ему все меньше и меньше. Да что там, даже у Шейранова появилось к нему стойкое предубеждение. Поэт оказался колким и острым на язык и нередко преступал грань приличий. Он словно изливал на всех окружающих скопившуюся у него желчь.
        Сергей Федорович предполагал, что виной всему его разочарование. Ведь мало того что он был лишен заслуженной награды, так еще и его ссылка была продлена. Хм. Странный молодой человек. А чего он, собственно говоря, ожидал за свое самовольство? Он вообще служит в армии или где?
        - Господа, вы только посмотрите на нашего друга Темлякова. Бо-оже, дорогой, да вы не иначе как на войну собрались. Вас так пугают окрестности Пятигорска? - с издевкой встретил Темлякова Лермонтов.
        Нда, Сергей сейчас, как говорится, производил впечатление. Поверх мундира - портупея о двух вертикальных ремнях, которая пока еще не вошла в употребление, но отказываться от ее удобства он и не думал. И потом, нечто подобное уже давно используется охотниками. Правда, зачастую это просто ремень, перекинутый через шею и спускающийся к поясному ремню по сторонам груди. Это позволяет носить на нем различное снаряжение, не опасаясь его сползания. Шейранов лишь добавил подопечному ремень на спине.
        Снаряжения у Сергея было предостаточно, а потому и ремень было чему оттягивать. Справа и спереди - два подсумка с тридцатью патронами и полусотней капсюлей. На правом боку, а точнее, на бедре кобура с пистолетом на ковбойский манер, даже подвязка к бедру присутствует, чтобы оружие не болталось. Есть и предохранительная петля, цепляющаяся прорезью за один из курков.
        Слева - кобура с другим пистолетом, расположенная наискось, так чтобы можно было выхватить оружие правой рукой. Конечно, кавалерийские пистолеты выглядят несколько громоздко и даже где-то комично, но расположены удобно и движений не стесняют. Далее подсумок с толстыми войлочными пыжами. Для скорой стрельбы в них необходимости нет, но когда оружие находится стволами вниз, да еще его регулярно трясет, то незафиксированный патрон очень даже может вывалиться. Пыж исключает такую возможность. И наконец, далее всего расположен средних размеров кинжал. Что совсем уж никак не отвечает местным канонам, предписывающим носить клинок на животе, но Сергей предпочитал делать по-своему.
        Шашка пристегнута к седлу, потому как ходить с ней было неудобно. Одно дело, когда он выходил в город, тогда да, нарушать форму одежды не рекомендовалось. Но при вот таких выездах он предпочитал безбожно нарушать устав. Через луку седла перекинут ремень штуцера. В седельных кобурах пара кавалерийских пистолетов. К сожалению, хотя и капсюльные, но все же гладкоствольные. В седельной сумке - дополнительный запас патронов, капсюлей, прочая мелочь.
        Кроме означенного оружия, у него были четыре метательных ножа. С этими он вообще никогда не расставался и скрытно носил в рукавах сюртука. Словом, что и говорить, вооружен он был на славу, и не заметить этого было просто невозможно. Остальные мужчины тоже были при оружии, все же не в сказку попали. Но настолько серьезно никто не снаряжался. Сабля или кинжал да пара пистолетов. Туристы, одним словом.
        - А вас, я смотрю, вообще ничего не пугает. Хорошо, хотя бы прихватили с собой уставную саблю, - покачав головой, не поддержал веселья компании Шейранов.
        А Темляков… Темляков был готов прибить на месте и своего старшего товарища, благодаря которому оказался в смешном положении, и поэта, решившего его высмеять, и… Нет, на нее у него рука не поднялась бы в любом случае. Но ему было крайне обидно, что над колкостью смеется и Арина Ивановна.
        Вообще-то Сергею Федоровичу было абсолютно наплевать на поручика Лермонтова и его острый язык. Мало того, он нашел бы способы унять желание Арины непременно бывать в обществе своего кумира. Да хотя бы указать тому же Севастьяну, дворовому Весниных. Тот пользовался таким доверием своего господина, что мог вообще посадить молодых под замок. Он, кстати, намекнул об этом Темлякову, мол, если не управляетесь, барин, то только скажите.
        Но как выяснилось, это ни в коей мере не укладывалось в планы Перегудова. Продюсер с самого начала рассчитывал на появление поэта в Пятигорске. Ведь в той или иной мере, но события повторялись из слоя в слой. Да, отличия имелись, и порой значительные, однако шанс на то, что можно будет застать дуэль Лермонтова, был достаточно велик.
        И вот поэт приехал в город. Как, впрочем, и ожидалось, человеком он оказался ершистым и всячески искал неприятности на одно место. Может быть, он и не сознавал, что делает, а вел себя так, как, собственно, и ведут себя многие звезды, заносчиво и с неподражаемым самомнением. А он был звездой, внезапно вспыхнувшей на небосводе русской литературы.
        Для того чтобы отснять материал, касающийся последних дней поэта, вовсе не нужен был кукловод. Для этого достаточно было зарядить самого поэта и основное его окружение. Но Перегудов не занимался изучением истории, его интересовало шоу. То, что заденет зрителей и заставит их следить за происходящим на экране, затаив дыхание.
        Коль скоро гибель Лермонтова - всем хорошо известный факт, то нужно привнести в ситуацию немного интриги. Тогда исчезнет предопределенность событий и происходящее вызовет самый живой интерес - удастся поэту избегнуть гибели или нет? И вот тут нужен был человек, способный повлиять на происходящее. Человек, который хотел бы это сделать, идя к заранее намеченной цели.
        Признаться, Шейранов сильно сомневался относительно здравомыслия Антона. Да, Лермонтов - великий поэт и где-то и в немалой степени задирист по жизни, но он не трус, мало того, он отличный боец, что неоднократно доказывал в бою. А значит, у него достанет и духу, чтобы встать против своего противника, и умения, чтобы стать предельно опасным. Сергею же надлежало не более как ранить поэта, причем не смертельно. Каково!?
        Как бы то ни было, но Перегудов решил спасти жизнь поэту. И сделать это предстояло Шейранову, имевшему преимущество во владении приемами рукопашного боя. Вообще-то резонно. Лермонтов, конечно, имеет боевой опыт, но противопоставить связке шашка - рукопашный бой ему практически нечего. Остается только сделать так, чтобы Михаил Юрьевич сам вызвал Темлякова на дуэль, ведь только в этом случае у Сергея будет право выбора оружия.
        Ну и как этого добиться? Попытаться вывести подпоручика из себя в ходе словесной перепалки и пикировки? Даже не смешно. Лермонтова ему не переплюнуть, сколько он ни старайся, и последние дни, проведенные вместе, лишний раз подтверждали это. Правда, время все же было, потому что благодаря появлению в их компании Темлякова поэт отчего-то набросился именно на него.
        Возможно, причина заключалась в том, что благодаря известному событию по степени популярности молодой подпоручик стоял чуть не в одном ряду с прибывшим поэтом. Разумеется, эта слава временная и уже скоро значительно померкнет, но именно сейчас и в данном обществе Сергей Григорьевич вполне выдерживал конкуренцию. Впрочем, очень может быть, что своей популярностью он был обязан тем, кто откровенно недолюбливал заносчивого и самовлюбленного Лермонтова.
        Другая причина крылась в Арине Ивановне, на которую обратил свое внимание поэт. К нескрываемому ее удовольствию, он оказывал ей всяческие знаки внимания. Сомнительно, чтобы Михаил Юрьевич собирался на ней жениться. Хотя, чем черт не шутит, пока бог спит. Ведь его явно раздражало то, что она постоянно в компании Темлякова. Или это опять в нем играло самолюбие, что тоже очень может быть.
        Иными словами, для того чтобы найти причину и вызвать Лермонтова на дуэль, особого труда не требовалось. Но тогда выбор оружия останется за Лермонтовым, и скорее всего это будут традиционные пистолеты. Подвергать же опасности своего подопечного, доверив его судьбу жребию, Шейранов не мог. Остается только откровенное оскорбление, которое Лермонтов не смог бы стерпеть…
        - Отчего же меня что-то должно пугать? - подбоченившись, поинтересовался Лермонтов, с превосходством глядя на человека, посмевшего соперничать с ним в популярности.
        - Ну, хотя бы оттого, что в плену у горцев несладко, а наша компания весьма лакомый кусочек для их нападения. Вам ли не знать об этом, ведь вы, подобно вашему кумиру Пушкину, воспели пленение русского горцами. Хм. Очень похоже воспели, сюжет весьма схож, если не сказать больше.
        - Пушкин - великий русский поэт всех времен, и у него есть чему поучиться.
        - Или безбожно содрать его сочинение, слегка переделав. Впрочем, не только в поэзии, но и в прозе, уж очень ваш Печорин похож на Онегина.
        - Вы называете меня вором? - прищурив глаза, буквально прошипел Лермонтов.
        - Помилуйте, я этого не говорил. Вы не вор, нет. Вы простой подражатель, вырвавшийся из тени своего кумира только благодаря скандальному сочинению. Тот, кого на волне ссылки на Кавказ объявили наследником Пушкина в литературе.
        - Я требую, чтобы вы извинились, - уставив в Темлякова мрачный взгляд, глухо произнес поэт.
        - За что? За то, что сказал правду в лицо заносчивому, мнительному и пресыщенному всеобщим вниманием типу? Даже не подумаю.
        - Сергей Григорьевич, немедленно извинитесь! - воскликнула Арина Ивановна.
        «И ты Брут». Сергею Федоровичу было искренне жаль Темлякова, сильно переживавшего по поводу ее вмешательства. Ну что ты будешь делать с этими влюбленными? Для Шейранова ее заступничество было в порядке вещей, а вот для его подопечного - ударом в спину. Ведь до появления этого писаки у него с Ариной все шло самым наилучшим образом, а тут вдруг все пошло прахом, и сейчас скорее всего безвозвратно. Уж кто-кто, а он понимал, что его второе «я» не отступит и не отвернет.
        - Арина Ивановна, прошу прощения, но вынужден буду просить вас и Виктора Ивановича вернуться домой, - проигнорировав пылкое требование девушки, ровным тоном произнес Сергей. - К сожалению, мои планы изменились, и я не могу вас сопровождать на этой прогулке.
        - Вы не можете…
        - Сударыня, прошу вас.
        Он мог. И это знал каждый из присутствующих здесь. Причина крылась в решении батюшки молодых людей, который на время своего отсутствия назначил Темлякова их опекуном. Да, не официально, да, это не давало ему полноты власти над ними, да, они могли его ослушаться. Вот только подобное неповиновение могло быть для них чревато, потому как родитель вскоре вернется, и чью он займет сторону, сомнений не было никаких.
        И вообще не стоило усугублять и без того щекотливую ситуацию. Севастьян слегка поерзал на своем месте возницы. Оно вроде и ничего особенного, но Арина сразу сообразила, что верный слуга не станет дожидаться возвращения батюшки. А уж он-то пользовался куда большим доверием Ивана Петровича.
        - Барышня, ума вы лишились лезть в дела мужские, - качая головой, высказал свое мнение Севастьян, подтверждая ее опасения.
        Их коляска уже отъехала от общей кавалькады, устремившейся по склону Машука. Так что никто посторонний этих слов не услышал. Если не считать таковым Темлякова. Но старый дворовый, похоже, считал его лицом достаточно близкого круга.
        - Уж ты бы помолчал, Севастьян, коли ничего не понимаешь. Михаил Юрьевич - это талант, поэт, мастер слова… - с явно различимыми обидой и восторгом заговорила девушка.
        - А еще хам и заносчивый тип, - перебил ее брат. - Сергей Григорьевич, если вам понадобится секундант, то я к вашим услугам.
        - Бросьте, Виктор, какой секундант.
        - Но после произошедшей перепалки он непременно вызовет вас на дуэль.
        - Конечно, вызовет. Но вам ли, юноше семнадцати лет, быть секундантом на дуэли? Поверьте, я не хочу вас обижать, как не хочу и неприятностей для вас.
        - Но…
        - Надеюсь, вы не забыли, что я несу за вас ответственность перед вашими родителями? Ну и как это будет выглядеть, если, вместо того чтобы присмотреть за их чадом, лицо, которому они доверились, увлекло юношу в неприятности?
        - Истинно говорите, ваша милость. У деток ведь только ветер в голове, стишки да книжки, - поддержал Севастьян Темлякова.
        В свою очередь, «детки» поспешили одарить верного слугу негодующими взглядами. Но, как видно, тот имел достаточный вес и авторитет, чтобы дальше этого дело не пошло. Шейранов откровенно забавлялся происходящим. Что там говорили в его детстве о крепостных? Бесправные, забитые, угнетаемые? Нет, разумеется, все это присутствует, и господа бывают разные. Но все-таки жизнь - такая штука, что без исключений в ней никогда не обходится.
        Как Сергей и ожидал, секундант Лермонтова объявился у него только к вечеру следующего дня. Михаил Юрьевич всем своим видом давал понять окружающим, что предстоящий поединок, а в этом никто не сомневался, его ничуть не волнует. Поэтому он со всей компанией отправился на Машук встречать рассвет и вернулся только ближе к обеденному времени. Потом, пока суд да дело, время и прошло.
        В роли секунданта поэта выступал… Мартынов! Йожики курносые! Вот что значит вмешаться в ход истории. Все очень даже легко может встать с ног на голову. Впрочем, порывшись немного в памяти и припомнив то, что рассказывала экскурсовод в «Домике Лермонтова» (пятигорском музее, посвященном поэту), он вспомнил, что эти двое были дружны. Этого не могли отрицать даже работницы музея, говорившие о поэте с придыханием, а о его убийце - шипя от ненависти, как змеи.
        Для поединка Темляков выбрал шашки. Обосновывая свое решение тем, что, насколько ему известно, Лермонтов является отличным фехтовальщиком. О дальнейших условиях и времени, как было принято, договаривались секунданты.
        Все верно, нашелся и тот, кто добровольно изъявил желание быть секундантом Сергея. Это был гвардейский поручик Волынский Аркадий Семенович, с которым у Темлякова случился конфликт. Тот буквально вверг его в ступор, когда уже утром заявился с заверениями, что весь к услугам Сергея Григорьевича, случись у него надобность в секундантах. Вот такие пироги с котятами…
        - А можно полюбопытствовать, отчего вы решили стать моим секундантом? - поинтересовался Темляков.
        - Признаться, очень хочу оказаться в первых рядах, когда вы будете шинковать этого острослова.
        - То есть вы не сомневаетесь в том, что победителем окажусь именно я?
        - Но ведь я прекратил ухаживать за Ариной Ивановной, - пожав плечами, озвучил очевидное поручик.
        Надо сказать, он этим сильно удивил Сергея. А в процессе общения оказался нормальным и вполне адекватным молодым человеком. Ну да, гвардеец, и что с того? Кто не стоит за честь мундира? И потом соперничество между полками, гвардией и линейными частями - нормальное явление. То, что он приударил за девушкой и не думая на ней жениться… Давайте будем справедливы, насиловать ее он не собирался.
        Словом, вполне типичный офицер русской армии. Ну и человек, не лишенный благоразумия, не пожелавший раздувать огонь на ровном месте. Шейранов в отличие от Темлякова даже не подумал подозревать его в трусости. Отказаться от глупой ссоры, не имеющей под собой серьезной основы, - это не трусость.
        Драться условились у подножия Машука. Хм. И насколько помнил Шейранов расположение памятника в его слое, место было если не то же самое, но очень близкое к нему. Правда, деревьев тут сейчас нет, голая поляна, поросшая сочной зеленой травой и множеством полевых цветов. Ну да, ничего удивительного, третье июня всего лишь, дожди - дело самое обычное. Так, чтобы несколько дней кряду были погожие, редкость.
        Как принято, дуэлянтам предложили примириться. Лермонтов изъявил готовность в случае извинений со стороны Темлякова. Тот заявил, что считает себя правым и извиняться ему не за что. Встали в позицию. Хм. А ведь, судя по взгляду Михаила Юрьевича, он готов прирезать своего противника. Нет, если бы тот признал свою неправоту… А так, только еще больше раззадорил. Ну что же, понеслась душа в рай. Только бы не поскользнуться.
        Во время дуэли на пистолетах, когда стреляют не по жребию, многие стараются выстрелить первым. Они надеются на твердость руки и на удачу, чего уж там. Попадут, выйдут победителями, промажут, и тогда противник вызовет их к барьеру, после чего выстрелит с минимальной дистанции с максимальными шансами на успех. В России дуэли запрещены и преследуются по закону, но по иронии судьбы именно здешние неписаные правила наиболее жестки, а условия порой по-настоящему жестокие.
        Но когда соперники дерутся на клинках, все меняется. Бой на шпагах сильно разнится с таковым на саблях, и даже шашка требует уже иного подхода. Потому что у всякого клинка свои особенности, свои сильные и слабые стороны. Но все поединки с холодным оружием отличают неторопливость и холодный расчет. Только полный невежда сразу же ринется в атаку, чтобы сокрушить противника и покончить с ним одним махом.
        На этой полянке сошлись не мастера клинка. Но тем не менее в той или иной степени оба владели холодным оружием. Причем считались неплохими фехтовальщиками. Так что бой развивался вяло и неторопливо. Впрочем, это впечатление было обманчиво. Оба противника выжидали и делали аккуратные выпады в готовности тут же уйти в глухую защиту или разорвать дистанцию. Они кружили в том самом танце, который столь знаком опытным бойцам, прощупывая возможности противника и пребывая в готовности воспользоваться любой маломальской ошибкой оного или случайностью.
        Проведя короткую серию ложных выпадов и ударов, Лермонтов крутнул шашкой и прорвал оборону противника. Шашка - это рубящее или даже режущее оружие, и именно таких ударов можно ожидать от вооруженного ею, но поэт решил нанести колющий удар в грудь. Казалось, ничто не способно противостоять этому выпаду, в глазах Лермонтова уже блеснуло торжество…
        Темляков не стал разрывать дистанцию. Вопреки ожиданиям, он сделал стремительный шаг навстречу противнику и вправо, уводя свое тело с линии атаки. Клинок прошел мимо груди на расстоянии ладони. А в следующее мгновение шашка Сергея пошла вверх и взрезала правое предплечье Лермонтова, вынуждая того выронить клинок. Круговое движение, и блестящая полоса стали сверху и наискось распластала его левое бедро. Приемы рукопашного боя Сергею не пригодились, зато наука, которую преподал ему казак по фамилии Пархоменко, пришлась весьма кстати.
        Поэт рухнул на траву как подрубленный. Впрочем, противник как раз его и подрубил. Темляков замер над поверженным противником, приставив к его груди острие шашки. Обозначив, что он волен делать с поверженным все, что угодно, он отложил клинок в сторону и склонился над раненым.
        - Господа, мою сумку, быстро.
        Все, противник остался в прошлом, теперь в Темлякове заговорил доктор. Мог ли Шейранов, получив для этого возможность, не озаботиться походным хирургическим набором и медицинскими средствами? Вот уж нет! Так что у подпоручика было все необходимое для оказания помощи, причем далеко не только первой. Разумеется, по местным меркам, и все же…
        Он быстро наложил жгуты на раны Лермонтова, с облегчением убедившись в том, что сухожилия на правой руке остались нетронутыми. Уж очень быстро выронил клинок Лермонтов. Оно бы остановиться, даже эта рана была достаточно серьезна, но куда там, вся контратака Темлякова представляла собой единое круговое движение, и он просто не мог ею управлять.
        - Господа, я хочу в вашем присутствии попросить прощения у Михаила Юрьевича за мои слова, высказанные позавчера вечером.
        Присутствующие при этом двое молодых людей с недоумением посмотрели на Сергея, силясь понять, что тут вообще происходит. Победив своего противника, он не придумал ничего лучшего, кроме как броситься его спасать. Мало того, слегка уняв кровотечение, тут же стал просить у него прощения. Для чего он тогда вообще дрался, отстаивая свое мнение? Но с другой стороны, это, конечно же, выглядело весьма эффектно и благородно.
        Уняв обильное кровотечение, Сергей Федорович обработал свои руки спиртом, после чего по очереди промыл раны отваром из трав, которые купил у местной травницы, и наложил швы. Уже закончив с перевязкой, он предложил господам Мартынову и Волынскому отправиться в город и, посетив подворье вдовы Охримовой, направить сюда слугу Весниных Севастьяна с экипажем.
        - Вы странный человек, Сергей Григорьевич, - устраиваясь поудобнее под деревом, куда его перенесли, произнес Лермонтов.
        - А уж вы какой странный, Михаил Юрьевич, я просто диву даюсь.
        - Я вас еще не простил.
        - А я и не нуждаюсь в вашем прощении. Я сказал то, что должен был сказать и что считаю верным, а там дуйтесь на меня хоть до скончания века.
        - И судя по тому, что остались тут со мной, вы имеете еще что-то мне поведать.
        - Имею. Я хочу дать вам совет, прекращайте выставлять себя в негативном свете, изливать желчь на окружающих и донимать тех, кто вас любит. Ведь в вас должно быть немало хорошего, если тот же Мартынов дорожит дружбой с вами и готов прийти вам на выручку. Однако вы платите ему тем, что, когда рядом не оказывается меня, ваши колкости сыплются на него. А его юношеское прозвище Мартышка… Детство и юношество остались позади, вы взрослые люди, и то, что раньше казалось безобидным и нормальным, сегодня может ранить больнее стали. Ранить настолько сильно, что любящее вас сердце наполнится ненавистью к вам.
        - Не слишком ли вы молоды для подобных советов?
        - Необязательно быть убеленным сединой стариком, чтобы говорить умные вещи. Вам же это удается в ваших стихах и прозе. А вы не намного старше меня. Если вам доставляет удовольствие быть той язвой, какой вы являетесь сейчас, то хотя бы не донимайте своих друзей, ведь их у вас не так уж и много.
        - Зачем вы меня вынудили вызвать вас на поединок? - вдруг поинтересовался Лермонтов.
        - Чтобы вправить вам мозги. Если мне это не удалось, то вы повторите судьбу Пушкина. Уйти из жизни на высокой ноте, конечно, заманчиво, но если вы проживете подольше, то сможете куда сильнее попортить кровь столь нелюбимому вами свету, испортите настроение светским щеголям и львицам. Ну и мимоходом одарите русскую литературу несколькими шедеврами, что не говори, а у вас это отлично получается.
        - Странно слышать это от вас.
        - Отчего же. Намекаете на мои слова о плагиате? Полноте. Если пушкинская Полтава подвигла вас на Бородино, то вместо одной прекрасной поэмы мы имеем не менее прекрасное стихотворение. И так далее. Хм. Михаил Юрьевич, я хотел у вас поинтересоваться, как вы относитесь к Арине Ивановне? - вдруг переключился на совершенно другую тему Сергей.
        - Что вы имеете в виду?
        - Вы знаете что. Если вы питаете в отношении ее какие-то серьезные планы, то так тому и быть. Если же захотите с ней просто поиграть и выбросить, как сломанную игрушку…
        - То что?
        - Я убью вас. Не будет никакой дуэли, обвинений и разбирательств. Если вы ее обидите, то я вас просто прикончу. Но если у вас серьезные намерения, я молча отойду в сторону.
        - А если она любит вас?
        - Я реалист. Против вас у меня нет никаких шансов. Здесь я могу быть только на вторых ролях.
        - А мне будет позволено хотя бы разобраться в себе? - ухмыльнувшись, полюбопытствовал Лермонтов.
        - Да разбирайтесь хоть до второго пришествия, я прошу только об одном, чтобы вы не нанесли ей обиду. Ну вот, а я о чем говорил, - поднимаясь на ноги и рассматривая приближающийся экипаж, произнес Шейранов.
        - Что там?
        - Экипаж Весниных, и Арина Ивановна собственной персоной спешит на помощь своему возлюбленному. И судя по всему, это не я.
        Глава 6
        К новому месту службы
        - Батюшка! Господи, не может быть! - Арина, по обыкновению, прикрыла ладошками рот, рассматривая невероятную картину.
        А удивляться было чему. Уже давно она не видела, чтобы отец свободно ходил, а последние полтора года его и вовсе носили слуги. А тут пусть и с тростью, но мужчина сам покинул экипаж и, чувствуя себя довольно бодро, даже изобразил пару танцевальных движений. Да что там, он едва не пошел вприсядку. Хм. Нет. Это, конечно же, перебор! Ни о чем подобном не могло быть и речи, но нечто похожее, полуприсев, он изобразил. А уж если вспомнить, в каком состоянии он сюда приехал, то картина была по-настоящему невероятной.
        - Принимай, дочка, - с апломбом заявил он, становясь в горделивую позу.
        Но только при этом он показывал на экипаж, из которого, качая головой, словно наблюдая за шалостью детей, появилась Виктория Сергеевна. А вот она обошлась без помощи подручных средств в виде трости и двигалась довольно свободно. Правда, все же не удержалась и изобразила книксен. Ну а что такого, нормальная любящая пара, как говорится: муж и жена - одна сатана.
        - Здравствуйте, Сергей Григорьевич! - воскликнул Веснин. - Хочу вас поблагодарить. Это просто чудо какое-то. Места там преотвратные, но каков эффект от вод… Признаться, я не верил, когда ехал туда. Правда, боли сохранились, но они не идут ни в какое сравнение с тем, что было.
        - Это нормально, Иван Петрович, - заверил Шейранов. - Месяц, много - два, и вы ощутите более серьезное облегчение, если боли не пройдут вовсе. Но, признаться, данное лечение нужно закреплять и еще хотя бы три года кряду приезжать сюда.
        - Думаете?
        - В вашем случае даже уверен.
        Вечером этого дня был праздничный ужин, за которым отец семейства вдруг обнаружил, что между назначенным им опекуном и его подопечной, в смысле, Ариной, пробежала какая-то кошка. Причем явно упитанная и иссиня-черная.
        Оказалось, что накануне возвращения четы Весниных в этом благословенном уголке, коим является Пятигорск, произошла дуэль, одним из участников которой был господин Темляков. Правда, ее выдавали за дружеское состязание во владении клинками, что привело к несчастному случаю. Но шила в мешке не утаишь.
        Иван Петрович потребовал подробностей и получил самый обстоятельный и совершенно предвзятый отчет из уст дочери. Девушка, ничуть не таясь, изливала скопившуюся желчь на голову несчастного Темлякова, который едва не выл от поселившейся в его душе тоски. Шейранов реагировал на это вполне спокойно, уговаривая своего подопечного не отчаиваться. В конце концов, еще не вечер.
        - Нда. Дела-а. А знаете, я рад, что нашелся хоть кто-то, поучивший этого наглого задиру уму-разуму.
        - Батюшка… - возмутилась девушка.
        - Ариночка, тебе застят взор его популярность и талант. Но наличие последнего, а талант у него присутствует бесспорно, не делает поэта достойным молодым человеком. Уже одно то, что он сломал судьбу юной девушки, выставляет его в моих глазах бесчестным. Вспомни мои слова, дорогая, когда у тебя самой будет дочь.
        В последующие несколько дней отношение Арины к Сергею Григорьевичу каким-то странным образом переменилось. Она перестала его избегать и начала с ним разговаривать, а не через силу перебрасываться парой фраз. Странность ее поведения открылась, когда Сергей навестил раненого поэта, чтобы выяснить, как дела с его здоровьем.
        Он сам не обрабатывал раны, дав пару-тройку советов. Далее это дело докторов, которые вынуждены были признать, что первая помощь была оказана на должном уровне. Да что там первая! Подпоручик в полевых условиях умудрился обработать рану и наложить швы таким образом, что воспаление так и не началось. А этот его дренаж из шелкового шнура крупного плетения, благодаря которому заживление началось чуть не с первых дней. Нет, учиться у Темлякова никто не бросился, но похоже, что выводы здешние лекари сделали.
        Во время этого посещения Лермонтов рассказал ему, что втайне от отца его навещала Арина Ивановна, и он с ней объяснился. Причем не просто объяснился, а похоже, излил душу и даже покаялся. Разумеется, всего разговора он не передавал, а о многом Сергей Федорович додумал потом, из разговоров с Ариной.
        Как видно, Лермонтов предложил ей свою искреннюю дружбу, ну и отрекомендовал подпоручика Темлякова в самых радужных тонах. У него это получилось настолько виртуозно, что Сергей Григорьевич не только обрел расположение девушки, но и предстал перед ней в ином свете. Словом, рыцарь без страха и упрека, сумевший победить черную душу великого человека и разбудить его благородство. А на фоне явной благосклонности со стороны ее родителей картина вообще получалась умопомрачительная.
        Вот только радость эта длилась недолго. Уже через неделю после дуэли поступил приказ о немедленном откомандировании подпоручика Темлякова на первую линию укреплений, в Хуруманскую крепость. Командование решило не выносить сор из избы и разобраться с незадачливыми молодыми людьми, ранящими друг дружку на состязаниях по фехтованию. И коль скоро один из них реально прикован к постели, второго не спасли бы никакие документы о необходимости продления курса лечения.
        Впрочем, все это было ожидаемо. В смысле, конечно же, съемочной группой. Антону и Семену пришлось предпринять некоторые незначительные шаги, чтобы решение было именно таким, а крепость та, что нужно. Дело в том, что как раз на нее изначально и делалась ставка. Два десятка человек из состава гарнизона были заряжены надлежащим образом, так же, как несколько десятков человек из округи. Это укрепление выбрали одним из основных мест, где должно было развернуться реалити-шоу.
        Шейранов откровенно жалел Темлякова, который был готов выть от тоски. Будь у него возможность, он, пожалуй, даже подал бы в отставку. Но во-первых, подпоручик не выслужил еще положенный срок и не имел серьезных оснований для этого. Во-вторых, он попросту был лишен выбора, потому что, сам того не желая, получил главную роль в шоу.
        Поэтому, как бы ни желал Сергей Григорьевич остаться подле своей возлюбленной, дабы закрепить наметившийся успех, он был вынужден с нею проститься. Как ему казалось, навсегда. И в очередной раз. Ведь это он, а не Шейранов говорил Лермонтову насчет его видов на девушку, и это именно он был готов отойти в сторону, дабы не встать на пути ее счастья. И когда все обернулось к лучшему для него, он вынужден вновь ставить крест на своих отношениях с Ариной, которая сумела первой и по-настоящему разбередить его сердце…
        До Кисловодска он добрался без каких бы то ни было проблем. Нанял извозчика, который довез его дорожный сундук. Вроде бы и немного времени он успел провести на Кавказе, но как-то незаметно оброс вещами и гардеробом. Просто Шейранов не привык рассчитывать на одну пару брюк или сапог и относиться к вещам чрезмерно бережливо по причине отсутствия замены.
        От Кисловодска предстояло ждать оказию. Между крепостями первой линии раз в неделю ходили вооруженные отряды, которые сопровождали проезжих и обозы. Ну, путешественники на первой линии - явление сугубо редкое, если не сказать - исключительное. Так что в основе своей это были обозы с необходимыми припасами для крепостей.
        Однако порой к ним прибивались офицеры или иной народ, переселившийся на жительство в поселения подле крепостей или за их стенами. А еще - жители этих поселков, вывозившие различные ремесленные товары, да хоть выделанные шкуры или кожу. Война - войной, но и жизнь в этих краях не останавливается, и торговля идет - даже с черкесами, с которыми вражда не прекращается.
        Между крепостями второй линии, к коим, к примеру, относились Кисловодская и Константиногорская, оказии бывали по два раза в неделю. Вот так и путешествуют по здешним землям, от оказии до оказии. В одиночку опасно. Не успеешь моргнуть глазом, окажешься в полоне. А там уж, как повезет, соберут родные выкуп, значит, увидишь волю, не соберут, так и сгинешь в плену. Причем, даже рассчитывая на богатый выкуп, в хороших условиях тебя содержать никто не станет. Так что очень даже можешь там лишиться здоровья и умереть, едва обретя свободу.
        Вот только оказия эта движется со скоростью самой медленной телеги. А это порой бывает даже медленнее усталого солдата, и уж тем более если дорога проходит в горах. Что на перевал, что с перевала, обоз едва бредет. На спуске, пожалуй, еще труднее приходится.
        Итак, предстояло больше недели ждать оказию из Хуруманской крепости. Потому что буквально вчера одна оказия уже выдвинулась в том направлении. Пока она доберется до места, пока соберут и направят другой отряд, и тот, в свою очередь, достигнет Кисловодска. Потом еще четыре дня тащиться до нового места службы в сопровождении солдат.
        Что касается непосредственно Темлякова, то, едва осознав, что у него есть как минимум неделя, он буквально возликовал. Но подобный перерыв абсолютно не устраивал Антона. Интрига с поэтом завершена, теперь пришла пора возделывать следующую грядку. Конечно, оставалась еще и любовная линия, но если на данном направлении выдержать паузу, то это еще больше раззадорит любителей мелодрам.
        По здравом размышлении Антон на пару с Сергеем прикинули расклад и пришли к выводу, что Темляков вполне может догнать уже вышедшую оказию. Для этого всего-то требовалось перепоручить кому-нибудь сундук со своими вещами, чтобы его отправили со следующей оказией. После чего, навьючив на заводную самое необходимое на первое время, выдвинуться вдогонку.
        По самым скромным прикидкам, к концу дня он сможет нагнать обоз на их второй ночевке. Потом еще день пути, и вот она, крепость, стоящая у слияния Мары и Теберды с Кубанью. Это как раз то самое место, где в современности Шейранова располагается город Карачаевск. От Кисловодска примерно девяносто километров.
        Он не раз и не два ездил по этому маршруту и, особо не торопясь, с учетом преодоления перевала Гум-Баши за полтора часа добирался до места. А теперь его подопечному предстояло преодолеть это расстояние за несколько дней. Это было выше его сил! Ну не привык он еще к неторопливому ритму этого времени.
        А еще Антон обещал в пути присмотреть за дорогой и в случае необходимости предпринять меры для обеспечения безопасности. Как ни странно, но Шейранов согласился на эту авантюру. А ничем иным это назвать нельзя по определению. Здесь реально идет война, и далеко не все занимались людоловством, хватало и тех, кто просто был готов резать проклятых гяуров[3 - Гяур - неверный.].
        Как Шейранов и планировал, оказию он нагнал незадолго до ее остановки на ночевку перед подъемом на перевал, на берегу Подкумка. Кстати, эта речка в очередной раз преподнесла ему сюрприз, потому что ничего общего с тем, что он видел в детстве, не было и в помине. Река реально была довольно крупной. Во всяком случае, то, что он видел в верховьях, вполне соответствовало тому, что он наблюдал в своем времени, а вот в районе Ессентуков река по-настоящему внушала уважение.
        Переночевав под охраной солдат, с рассветом он вновь отправился в путь. Признаться, после истории с псыхадзэ полного доверия к Антону у Сергея не было. Мало ли что способен учудить этот помешанный на своей работе человек. Ради красивого кадра на высокой ноте он может не пожалеть Темлякова, и вообще он ему ничего не обещал. Шейранову - дело другое. Но Сергей Федорович и не рискует. Его тело сейчас пребывает в полной безопасности.
        Еще был такой момент, как сложности естественного характера. Дирижабль - это не вертолет, и висеть все время над медленно перемещающимся всадником не может. В этом случае он просто потеряет управление и отдастся на волю ветру. Вот и приходится пилотам все время описывать над Шейрановым круги. Горная местность сильно изрезана складками самого различного толка, плюс перелески, а как результат - избыток непросматриваемых пространств. Поэтому Сергей Федорович, выискивая возможную опасность, постоянно вертел головой.
        Не забывал он посматривать и вверх в тщетной надежде обнаружить дирижабль сопровождения. Бесполезно. Средства маскировки будущего работали просто исключительно. Но в том, что он под пристальным наблюдением, у него не было и капли сомнений. То и дело он замечал птиц с неестественной угловатостью движений. Мобильные камеры, которым невозможно обеспечить длительную автономию. Они явно указывали на близость носителя.
        В полдень он миновал аул Мара, взявший имя по названию речки и растянувшийся на пару верст вдоль ее берега и дороги. Ехал рысью, но при этом особой торопливости не выказывал и держался уверенно. Впрочем, это было несложно. В этом ауле жили горцы, которые сами пришли под руку русского царя. Правда, Темлякову все же не советовали самостоятельно отправляться в путь. Начальник оказии буквально настаивал на том, чтобы Сергей Григорьевич остальной путь проделал в сопровождении солдат. Но тот, признаться, уже не испытывал особой опаски.
        Вероятно, тут сыграли свою роль сразу несколько факторов. Первый и немаловажный - у Шейранова было достаточно много добрых знакомых среди различных народов Кавказа. Он мог в любой момент поехать практически в любой уголок, и ему там были бы искренне рады. Второй, это аул Абуковский, первое селение после Кисловодска, где проживали карачаевцы, признавшие руку царя. Несмотря на его опасения, никаких проблем не случилось, и он благополучно нагнал оказию. Ну и третий. За ним внимательно присматривают, и с большой долей вероятности сумеют своевременно предупредить об опасности. А дальше…
        Под ним пара крепких меринов, благодаря которым можно оторваться от погони. В воздухе имеется прикрытие. А господин Темляков теперь стал намного важнее для продюсера. За прошедшие месяцы успел завязаться какой-никакой сюжет, и дуэль с поэтом является серьезной вехой. Как бы ни был Антон помешан на реалити-шоу, потерять главного героя, когда положено столько сил для воплощения сценария, и выбросить псу под хвост все заготовки он не сможет…
        Итак… В любом случае аул Темляков миновал без каких-либо проблем. После чего продолжил свой путь, с каждым шагом спускаясь все ниже и приближаясь к крепости. Солнце, как ему и положено, светит по-летнему, одаривая теплом и жизнью. Вот только если внизу в безветренную погоду при этом бывает душно, здесь все еще высоко, воздух прохладный и свежий. Благодаря этому жара практически не ощущается, а при наличии ветерка, что здесь скорее правило, чем исключение, так и вовсе благодать. Даже в безветрие достаточно найти какую-нибудь тень, чтобы наслаждаться прохладой. Хотя от перевала он отдалился уже километров на пятнадцать и находится значительно ниже.
        А вообще красота вокруг просто неописуемая и по-настоящему завораживающая. Вдали видны горы со снежными вершинами и двуглавый Эльбрус. Справа - склоны, покрытые лугами и перелесками. Слева - убегающий вверх склон с густым лесом и редкими проплешинами полян.
        Не будь между Сергеем и этим склоном бурной реки, стоило бы опасаться нападения из засады. Впрочем, для устройства засад мест более чем достаточно и справа. Для этого даже не нужны деревья, местность изрезана настолько, что в ее складках можно укрыть чуть не целую армию. Поэтому частенько приходится подниматься на пригорки, чтобы осматривать лощины, то и дело попадающиеся на его пути. Из-за этого Шейранов практически все время двигался не по дороге, а вдоль нее.
        Правда, когда дирижабль возвращается, то есть возможность сделать рывок на пару-тройку верст прямо по дороге. Но вот группа прикрытия, или съемочная группа, сразу и не разберешь, уходит на следующий круг, и все повторяется сначала. Съехать с дороги, осмотреть очередную складку местности, сделать рывок вперед. И так раз за разом, даже не помышляя о расслабленности.
        А вон, верстах в трех впереди, густой лесной массив подбирается уже и справа. Дальше дорога пойдет под сенью деревьев, и, признаться, возможности Антона, а главное - Семена, в значительной степени падают. С воздуха ничего не рассмотреть, значит, придется осматриваться с помощью мобильных камер, можно сказать, вручную. А тут уж и возможность что-либо пропустить увеличивается многократно.
        - Йожики курносые!
        Сергей резко натянул поводья, останавливая лошадь. От столь жесткого обхождения мерин захрипел, играя уздой во рту, в бесполезной попытке поудобнее расположить эту чертову железяку. Кроме этого, пританцовывая, он присел на задние ноги, едва не взбрыкнув передними. Вообще-то в этом не было никакой необходимости, но уж больно все неожиданно получилось.
        Примерно метрах в трехстах от Сергея из-за одной возвышенности появились трое всадников. Судя по одежде, горцы, и их поведение было весьма красноречивым. Едва заметив Сергея, они рванули в его сторону, размахивая ружьями. Об их намерениях гадать не приходилось, да и не было на это времени.
        - Семен! Антон!
        - Слышим тебя, Сергей Федорович.
        - Вы видите?
        - Видим. Мы ушли на очередной виток.
        - Я знаю. Поддержать сможете?
        - Продержись пару минут.
        Реалити, мать его, шоу! Какие к ляду пару минут, когда эти ребята будут здесь уже через полминуты! Рассчитывать придется только на себя. Ну, паразиты! И он тоже хорош. Мог бы и предположить нечто подобное. С другой стороны, он знал, во что ввязывается. А еще там, в воздухе, находится хирург со своим ассистентом и реанимационным блоком. Чем хорош дирижабль, так это вместимостью и грузоподъемностью.
        Сергей перебросил длинный повод через голову мерина. Болтаясь между ногами, он выполнит роль пут и не позволит лошади убежать слишком далеко. Заводная привязана к седлу, а потому опасность безвозвратно потерять транспорт ему не грозит.
        Подхватил двустволку и мигом соскочил с седла. Он, конечно, поднаторел в кавалерийской науке, да и Темлякова не в дровах нашли, но все же свои шансы против тех, кто с детства постигал искусство верховой езды, оценивал трезво. Не было у него шансов в драке верхом. Он гарантированно окажется либо на земле с лишней дыркой в теле, либо связанным по рукам и ногам пленником.
        Соскочив с лошади, он тут же побежал навстречу всадникам, несущимся на него со склона. Пара десятков шагов - вот и желанная цель. Валун высотой ему по грудь. То, что надо. Во-первых, можно будет стрелять с упора. Во-вторых, этот камень не позволит атаковать его с ходу. Противнику нужно будет обязательно объехать препятствие, и он неизменно потеряет инициативу.
        Ремень взят враспор, локти опустились на шершавую и успевшую хорошо прогреться поверхность камня. До противника уже около двухсот метров, выставлять прицел просто некогда, придется брать поправки по ходу дела. Только бы не забыть, что всадники находятся выше по склону. А ничего, лихие ребята или отмороженные на всю голову, так нестись с горы - это нужно хорошо заболеть.
        Выстрел! Ветерок отнес пороховое облачко в сторону, и взору Сергея предстали все те же три всадника. Промах! Вот вроде и не трус, а руки-то задрожали. Сотня метров. Выстрел! Снова дым заволок весь обзор, но только в этот раз нет необходимости даже в ветре. Шейранов рассмотрел сквозь белесую пелену, как всадник полетел кубарем вместе со своей лошадью. Через мгновение до него донеслось отчаянное ржание животного.
        Но эти звуки для него прозвучали живительной музыкой. Есть! Один готов. Страх, обдавший было грудь Сергея холодом, иссушивший рот и сковавший руки, вдруг куда-то исчез. Только что он был тут, а вот его и след простыл. Вместо этого лишь невероятно ясная голова, четкие и выверенные движения, по большому счету даже без участия разума.
        Рука упала вниз и рванула из кобуры пистолет. Одно движение ребром ладони левой руки, и оба курка взведены. Взгляд уже выискивает того, кто будет целью номер два. Вот он вырвался вперед, до него едва ли пара десятков метров. Понимая, что за валуном противника не достать, горец начал осаживать лошадь. И у него это получалось! Значит, отличный наездник.
        Впрочем, несущийся со скоростью двести километров в час по неподготовленной для этого дороге тоже кажется отличным водителем. Пока не оказывается в разбитом в хлам железе. И хорошо, если при этом он не увлекает с собой кого-нибудь еще. Так что все это до поры до времени.
        Эта мысль проносится в голове в мгновение ока, словно он какой-то сторонний наблюдатель. А тело действует так, как положено. Рука с пистолетом взметнулась на уровень глаз. Мушка. Целик. Мечущийся перед ними всадник. Выстрел! Этот дернул правым плечом и вылетел из седла. Значительно погасившая скорость лошадь, на этот раз осталась на ногах и пронеслась мимо валуна, за которым засел стрелок.
        Но Сергей даже не обратил на это внимания. Едва только всадник выпал из седла, как раздался еще один выстрел. И в этот раз стрелял не Сергей, а все еще остававшийся в седле третий горец. Пуля ударила в камень, выбив крошку, осыпавшую лицо Шейранова. Он затратил слишком много сил, времени и пороха, чтобы научиться стрелять из седла, а потому не мог не отдать должное мастерству нападавшего. Но опять же как-то отстраненно, словно со стороны.
        Всадник быстро повесил ружье на луку седла за ремень, и когда поравнялся с валуном, уже держал в руке шашку, занесенную для решительного удара. Разве только его мишень вовсе не собиралась оставаться на месте. Вытянув перед собой руку с пистолетом, Шейранов, довольно шустро пятясь назад, быстро огибал валун, не позволяя нападающему приноровиться для атаки.
        Наконец, уловив момент, Сергей нажал на спусковой крючок. Вообще-то он сильно сомневался в том, что у него получится произвести результативный выстрел. Уж больно все вышло суетно и быстро. Он даже успел пожалеть, что не выстрелил в грудь лошади, которая представляла собой куда более удобную мишень. Однако его сомнения оказались излишними. Его противник вдруг сник, схватившись за живот. Испугавшаяся выстрела лошадь дернулась в сторону, и всадник сполз на траву.
        Наблюдая происходящее, Сергей уронил один пистолет и выхватил второй, в мгновение изготовив его к бою. Вот только надобность в этом отпала. Получить в живот кусок свинца весом порядка тридцати граммов - это очень серьезно, если не сказать больше. Так что этот в любом случае не боец.
        Хм. Этот, возможно, и нет, а вон те в очень даже хорошей форме. И судя по тому, как яростно нахлестывают они лошадей, настроены весьма решительно. Появившись примерно в версте, там, где дорога выползала из лесного массива, они очень скоро должны были оказаться рядом с ним. Добивать раненых не было времени.
        - Антон! Семен!
        - Порядок. Мы на подходе, - послышался спокойный голос начальника службы безопасности.
        - Какого хрена!
        - Мы рядом, Сергей.
        - Через сколько будете?
        - Встречный ветер, расчетное время увеличивается где-то на полминуты.
        - Издеваетесь! Ну вашу машу!
        Что там удумали эти шоумены, непонятно. Вряд ли вот так с легкостью слить его. А может, этот недоделанный продюсер в погоне за правдой жизни решил подставить Темлякова? А что? Благодаря продвинутой медицине, ему вполне по силам вновь вытащить паренька на свет божий. Да кто же его продюсерскую душу знает?
        Очень может статься и так, что все действительно сложилось неудачно. Сергей видел вооружение безопасников и не обнаружил ничего сверхъестественного. Считай, обычная стрелковка. Ну, может, на другом качественном уровне в отличие от его слоя. Но она, несомненно, имеет ограничения по дальности действительного огня и зависит от воздействия внешних факторов, таких, как ветер.
        Ясно одно. Действовать нужно быстро и решительно, иначе все может закончиться очень плохо. Настолько, что думать об этом даже не хочется. Но если он сможет продержаться какое-то время, то помощь обязательно подоспеет. Во всяком случае, в это хотелось верить. И в то же время, сомнения никак не желали развеиваться.
        Вот это номер! То, что тренировки не пропали даром, понятно. Но такой скорости перезарядки он от себя просто не ожидал. Отряд всадников едва успел преодолеть половину отделяющего их расстояния, а Сергей уже перезарядил все свое оружие. Взгляд с тоской уставился на его лошадей, которые успели удалиться метров на сто.
        Там, в седельных кобурах, была еще пара гладкоствольных пистолетов. Что ни говори, в ближнем бою у них достаточная точность. И приклад к английским двустволкам там же. Проклятие! Слишком далеко. Вот такая карусель, дирижабль где-то в стороне, старается вырулить против ветра. А он готовится дать бой в расчете на то, что помощь подоспеет.
        Сергей вновь припал к валуну, целясь в вырвавшегося вперед всадника. Этим приходится скакать не с горки, а очень даже наоборот, поэтому и скорость не такая высокая, и для точной стрельбы возможностей больше. Ну что же, дистанция вполне приемлемая, рука тверда, не то, что было еще пару минут назад.
        Оп-па! А это еще что такое? Не иначе как всадники одеты одинаково, причем это не черкески. Расстояние уже порядка трехсот метров, но деталей не рассмотреть, так же как цвет мундиров. А с виду самые настоящие горцы, свист и гиканье даже здесь слышны. Оружием размахивают, словно хотят испугать целый свет.
        Сергей быстро положил руку на небольшой кожаный футляр, пристроившийся на левом ремне портупеи. С недавних пор там у него хранилась небольшая подзорная труба, всего-то из трех секций. Приближение так себе, может, чуть лучше, чем у театрального, но и то хлеб. Этот товар вообще-то в дефиците, а то, что можно достать, стоит неимоверно дорого. Вот эта труба обошлась ему в целых двадцать пять рублей серебром.
        Взгляд на приближающихся вооруженным глазом… Казаки! Не иначе разъезд из крепости. Гарнизон ведь не сидит сиднем за стенами. Днем высылаются патрули, на ночь выставляются секреты, причем нередко в нескольких верстах от крепости. Война на Кавказе вообще ни на что не похожа.
        - Антон, твою мать, ты знал, что это казаки?
        - Знал, - тут же послышался голос продюсера.
        Впрочем, а как он мог об этом не знать, ведь у них тут вокруг мобильных камер понатыкано, да и аппаратура на дирижабле далеко не слабая. С такого расстояния они без труда могут читать мелкий текст. И что тогда получается…
        - Так, твою дивизию!..
        - Сергей Федорович, может, успокоимся и вспомним, чем мы тут занимаемся, - перебил Сергея Перегудов. - С горцами вышла накладка, извини. А что касается казаков, то тут тебе ничто не угрожало, а мне нужна была картинка. Правдивая картинка, настоящие эмоции, а не картинное кривляние. Ожидание опасности и неминуемой гибели, а затем радость и ликование. Такое сыграть невозможно. И вообще ты соглашался на полную автономку.
        - Ох, Антон, допрыгаешься ты у меня. Ей-богу, допрыгаешься.
        - Когда вернешься, можешь набить мне морду. А сейчас давай работать.
        - Ладно. Но только запомни, насчет морды это ты предложил, - мстительным тоном ответил Сергей.
        Разозлился ли он на Антона по-настоящему? Признаться, тот вызывал у него противоречивые чувства. С одной стороны, восхищение - профессионал, по-настоящему преданный своему делу. С другой - именно за это же Шейранов был готов прибить его без капли жалости. Словом, однозначного ответа он не смог бы дать даже самому себе.
        - Сергей Григорьевич! Ваше благородие! Вы-то тут какими судьбами?!
        Действительно, мир тесен, а уж Кавказ и подавно. Шейранов в недоумении смотрел на Пархоменко, восседавшего в седле черного ахалтекинца. Впрочем, долго оставаться в седле, пока их благородие попирает ногами грешную землю, казак не стал. Едва справившись с удивлением, он соскочил с лошади и поспешил доложиться, исправляя свою недавнюю оплошность. Что ни говори, а он сейчас на службе. Опять же вокруг подчиненные.
        - Ваше благородие, командир разъезда младший урядник Пархоменко! - четко доложил казак, вытянувшись в струнку.
        - Ну, здравствуй, братец, - не сдержавшись, Сергей пожал ему руку и левой от души приложился к правому плечу. - А я уж думал, опять басурмане.
        - Так ведь мы, едва пальбу услышали, сразу сюда. Потому как, если по-серьезному пальба, кто-то на русских напал. Нет, бывает и между собой сцепятся, но тогда уж те, что приняли руку царя батюшки, против диких горцев. Ну а мы в разъезде, стало быть, обойти это дело никак нельзя. Вы-то тут какими судьбами?
        - Направлен в Хуруманскую крепость командовать казачьей полусотней.
        - О как. Братцы, получается, мы к нашему командиру не поспели на помощь.
        - Да чего уж. Он и сам не промах. Эвон, троих приласкал, - оглаживая усы, с явным одобрением произнес казак возрастом за сорок.
        - Борисыч, а ведь это Абдул из Мары, - послышался голос другого казака, обращающегося к Пархоменко. Он как раз склонился над последним из нападавших, скрючившимся в позе эмбриона.
        - Уверен? - вдруг всполошился младший урядник.
        - А ты сам глянь. Едрить его в корень.
        Шейранов понял, что случилось нечто из ряда вон. Но что именно, пока до него не доходило. Все же он слабо разбирался в реалиях нынешнего времени. И Темляков, едва успевший прибыть в эти края, был плохим в том помощником. И вообще, это мог быть какой-то частный случай.
        - Тех двоих гляньте. Да не дуриком, аккуратно там, - приказал Пархоменко, в сердцах ударив нагайкой по голенищу сапога.
        Половина казаков сейчас была занята отловом разбежавшихся лошадей. Но зато остальные тут же поспешили выполнить приказ начальника. Двое побежали к горцу, поймавшему пулю вторым и лежавшему сейчас без движения. Еще двое поскакали к джигиту, свалившемуся от пули штуцера в отдалении. Его сейчас не было видно, потому что его прикрывала все еще живая и брыкающаяся лошадь.
        Мучения ее были недолгими. Тот, чья служба связана с этими благородными созданиями, неспособен долго наблюдать за агонией обреченного животного. Едва убедившись, что сраженный воин не представляет для них опасности, казаки упокоили раненую лошадь. После этого переложили горца на бурку и понесли его к валуну.
        - Худо дело, - когда наконец всех троих собрали в одном месте, доложил Темлякову Пархоменко.
        - Очень информативно. А теперь четко и ясно! А вы живо наложите всем троим повязки, пока мы тут разберемся, что к чему.
        В голосе Сергея прорезался металл, сразу же отрезвивший Пархоменко, напомнив, что перед ним не кум на завалинке, а непосредственный начальник. Да и другие казаки тут же засуетились, выполняя его приказ и извлекая из своих запасов бинты. Без охоты, сразу видно, но и норов показывать никто не стал.
        - Абдул, Балбаш и Малик, из рода Даулетовых, что живут в Маре, - начал объяснять Пархоменко. - Это самый влиятельный и сильный род в ауле, и даже потеря трех мужчин на это не повлияет. Но за своих они будут мстить, тут без вопросов. Ох и норов у вас, едва год на Кавказе, а уже нахватались кровников.
        - Ну, насчет кровников тут пока ничего не ясно, поскольку эти пока еще живы.
        - То-то и оно, что пока. Абдуле прилетело в живот, и хотя пуля ударила сначала в луку седла, от того не легче. Мятым куском влетела в брюхо, и чего там наворотила, только богу известно. У Балбаша пулей кость на бедре размозжило и дальше прилетело лошади. Мало того, он, когда упал, еще и о камень ребрами приложился, похоже, что они ему в грудь впились. Вон пузыри пускает. Малику повезло, конечно, но он вам самым лютым врагом станет, если выживет. Руку ему не спасти, а калеки они куда злее здоровых. Так что не перевязывать их надо, а кончать. Оно двоим даже вроде бы облегчение.
        - Погоди кончать, - глядя на раненых и что-то прикидывая в уме, одернул Александра Шейранов. - Ты мне лучше объясни. Если они из Мары, значит, из тех, кто пошел под руку царя. Так какого хрена они на меня набросились?
        - А они набросились?
        - Нет, йожики курносые, это я от жары сошел с ума и в одиночку набросился на трех горцев.
        - Кхм. Да кто ж его знает, вы эвон как резво с двумя псыхадзэ управились, а они не чета этим.
        - Ага. Это если они были вообще из псыхадзэ.
        - Они самые, уж поверьте мне. И подтверждение тому я нашел. Ох и весело теперь у нас будет! Тут ведь мало, что родственники мстить бросятся, но и друзья-товарищи убиенных крепость со всех сторон обложат, дышать не дадут. А вдобавок еще и Даулетовы.
        - Ты по делу давай!
        - Ну, по делу, так по делу. То, что они сами на вас наскочили, никому не интересно. Кровь смывается кровью, и никак иначе. А то, что они сами пришли под руку царя… Про них ведь как говорят: «частично покоренные». Потому что они, хотя и живут на нашей стороне, очень даже ходят в набеги, к горцам, почитай, открыто, к нам - тишком. И в полон уводят, не без того, только сбывают бедняг на той стороне, подешевле. И выкуп за пленных получают. Ты поди разбери, с кем имеешь дело. Они ведь не станут проводить обмен в тех местах, где их знают. Да и лица при этом прикрывают. Те же черкесы ведь свое серебро потом тратят на наших землях. Так вот, то, что тут случилось, целиком ваша вина.
        - Интересно. И в чем же?
        - Так ведь вы проезжали через Мару. Весь аул видел, что вы один. Это же как морковку кролику показать. За офицера, самое малое, можно пятьсот рублей взять. Правда, сначала постараются побольше получить, разузнать о пленном. Но если родня не выкупит, тогда командование озаботится. Оно, конечно, с казны деньги не те, но все одно изрядно получается. Я вообще удивляюсь, чего это только Даулетовы на охоту отправились. Хотя-а. Мало кто им слово поперек скажет. Первыми подорвались, остальные притихли.
        - А чего же тогда меня в ауле не спеленали?
        - Да вы что, Сергей Григорьевич, это же беду на аул накликать. Они ведь между собой не больно-то и ладят. Тут ведь как, одно дело - догадываться, кто шкоду учинил, и другое - знать доподлинно. А как видоки найдутся, так и от крепости сразу привет прилетит.
        - Ясно. Ты погоди пока, Александр, я отойду в сторонку, подумаю.
        - Да чего тут думать…
        - Са-аша-а!
        - Слушаюсь, ваше благородие.
        Вот так-то лучше. А то ведь мало, что Темляков офицер, так ведь еще и кровников вот-вот заполучит именно он, а не казак. Если по справедливости, и решение принимать следует ему. А вешать себе на шею еще одних врагов страсть как не хочется. Чем больше народу будет участвовать в охоте на него, тем меньше шансов уцелеть. А вот если…
        - Антон, вы здесь? - Отойдя на почтительное расстояние от казаков и делая вид, что задумался над ситуацией, запросил Шейранов.
        - Здесь. Пошли на очередной виток. Я уже догадываюсь, о чем ты хочешь мне сообщить, и мой ответ «нет». Мы делаем реалити-шоу, и вмешиваться в события радикальным образом я не собираюсь.
        - А теперь послушай меня. С достижениями в области медицины вашего слоя и восприимчивостью к лекарствам аборигенов, которые ничуть не избалованы химией, поднять раненых вполне реально. Ранение в живот, пробитое легкое, плюс переломы и разбитый сустав. Я достаточно долго разговаривал с нашим хирургом, чтобы представлять, каких именно трудов ему будет стоить поставить их на ноги. Да он управится в разы быстрее, чем с пациентами из вашего слоя.
        - Заметь, я этого не отрицаю. Потому что прекрасно помню, как мы старались не злоупотреблять с лекарствами в отношении твоего подопечного, - ответил Антон. - Но какое это имеет значение?
        - Так, Антон, время уходит, и раненым лучше не становится. Соображай быстрее. Если я их вытащу, то получу кунаков. Это Кавказ, и от многовековой вражды до дружбы на века - здесь только один шаг. И заметь, это вовсе не фигура речи. Ты слышал, что сказал Пархоменко. Я еще не успел прибыть сюда, а тут уже земля слухами полнится. Сидеть все время в крепости у меня не получится, даже если позабыть о твоем шоу, у Темлякова есть долг присяги, и ему придется воевать. Вы подстраховать можете далеко не всегда, сегодняшний пример - яркое тому подтверждение. Получается, что твой главный герой оказывается под прицелом сразу с нескольких направлений. Если же вы вмешаетесь сейчас, то не просто станет одним направлением меньше, но еще и появятся те, кто всегда будет готов прикрыть Темлякова.
        - Хм. Л-ладно. Твои доводы звучат убедительно. Но как ты уберешь казачий разъезд?
        - Как, как! Просто прикажу им убираться, вот и все.
        - Ну что же, действуй.

* * *
        - Каковы прогнозы, Виталий Юрьевич? - когда дирижабль начал набирать высоту, наконец поинтересовался Перегудов у хирурга.
        - Ну, мы успели до наступления клинической смерти, а потому шансы раненых я оцениваю как очень высокие. Будут как новенькие. Только бы Сергей Федорович сумел скрыть наши медикаменты. Но, думаю, сделать это не так уж сложно, все же в гарнизонах не принято обворовывать офицеров.
        - Этого я опасаюсь меньше всего. Даром, что ли, столько времени обхаживаем крепость. Да у нас там чуть не каждый закуток под пристальным наблюдением плюс народу заряженного предостаточно. Значит, с этими ранеными полный порядок?
        - Не уверен в отношении того, которому повредило сустав. Если повезет, то рука заработает в достаточной мере. Но будет доставлять ему неудобства, а уж на погоду реагировать лучше всякого барометра. И должен заметить, горячие источники тут мало чем помогут, хотя и не окажутся полностью бесполезны.
        - Вот и ладно. А так бы остался без руки, и я думаю, он это прекрасно понимает. Семен, надеюсь, нас никто не заметил? - поинтересовался Перегудов у Зайцева, когда хирург вышел из операторской.
        - Полный порядок. Нас еще и вертушка страховала, круги вокруг нарезала, ощетинившись инфракрасными датчиками. Так что все чисто. Казачков сопроводил?
        - Угу. Не знаю, как можно выполнить приказ - идите куда шли, и к вечеру не забудьте навестить Мару, чтобы сообщить о раненых и офицере, сражающемся за их жизнь. Но эти подчинились безоговорочно. Никто даже не пытался своевольничать и вернуться, чтобы тишком присмотреть за командиром.
        - А чего тут удивительного? Армия, она и есть армия. А что до присмотреть тайком… Шейранов же сказал, что если только заметит кого, то сначала будет стрелять, а уж потом разбираться, друг там или враг. Как он стреляет, они оценили, а дальше… В конце концов, даже Пархоменко по большому счету плевать, если их благородие решил корчить из себя героя. Приказ отдан при всех, Темляков ему не родственник, так что с него взятки гладки.
        - Что же, логично.
        - Ты лучше подумай, как ты будешь оправдываться, если Шейранов вдруг сообразит, что мы фактически все время находились над ним и могли оказать ему реальную помощь. И это уже не первый косяк за нами. О его отношении к подопечному я напоминать не буду.
        - Опять ты за старое. Ну откуда он об этом узнает?
        - Слушай, он не так уж и глуп. Как-нибудь сложит два плюс два и получит нужный ответ. И о том, что это с нашей подачи его кровники узнали, где именно он будет в скором времени проходить службу, тоже догадается. Надо же, он еще не добрался до крепости, а горцы уже вокруг нее шныряют и его выискивают. Ну прямо шпионы в штабе корпуса, причем с продвинутыми средствами связи. Пускай доказать он ничего не сможет, но ему ведь не в суд идти, особо с доказательной базой заморачиваться не нужно. Ведь не думаешь же ты использовать его против воли?
        - Успокойся, ничего подобного у меня в планах не было. Все только на доверии и добровольных началах.
        - Если он поймет, что ты раз за разом подставляешь его подопечного, то на следующий проект не согласится. Он слишком близко к сердцу воспринимает всех родных, и Темляков ему далеко не чужой. А ведь ты собирался замахнуться на куда более серьезное.
        - Собирался и замахнусь. И с Шейрановым договориться сумею. Ты не припомнишь, с чего это я озаботился таким реанимационным блоком, хотя изначально ничего подобного не планировалось? Более того, ведь мы наметили и зарядили трех дублеров. А тут вдруг такая забота именно об этом молодом человеке.
        - Хочешь сказать, что будет больно, но ты его в любом случае вытащишь?
        - Почти в любом. Если ему оторвут голову, обратно приделать ее у нас не получится. И потом, в случае с Темляковым я ничего поделать не могу, а вот на будущее выводы уже сделал.
        - Кстати, ты напрасно так сильно цепляешься за эту реалистичность. По мне, так без романтики получается одна чернуха. И потом, ты для чего вводил в дело кукловода?
        - Предлагаешь игру в поддавки?
        - Предлагаю больше помогать Сергею. Сам посуди, как все удачно сложилось: у твоего героя есть цель - повысить благосостояние родных. У него появилась любовь, мы с тобой достаточно хорошо знаем Шейранова, чтобы понимать, что он в этом поддержит Темлякова. У него полно врагов, которые беспрестанно охотятся за ним. Если все сложится удачно, у него появятся настоящие друзья, готовые положить за него голову. И все это на фоне самой настоящей войны. Мелодрама и боевик в одном флаконе. По-моему, очень даже хорошо получится.
        - Ладно. Уговорил речистый. Будем помогать ему побольше.
        - И подставлять почаще? - Семен с хитринкой посмотрел на Антона.
        - Нужно же соблюдать баланс, - ответил Антон, пожав плечами.
        Глава 7
        В крепости
        - Ну и чего ты смотришь на меня, как на рождественский подарок?
        - Так ведь подарок и есть, батюшка. Если бы своими глазами не видела, ни за что не поверила бы. Кавказ - воистину сказочная земля, где свершаются чудеса и воплощаются мечты.
        - Про мечты, это ты о Лермонтове? - не выдержав, ухмыльнулся Веснин.
        Они с женой только что вернулись с Железных вод, где прошли курс, следовавший вслед за водами горячими. Перед началом последнего курса на Кислых водах им надлежало сделать небольшой перерыв. Именно по этой причине они вновь вернулись в Пятигорск. А сейчас глава семейства, которому с каждым днем становилось лучше, восседал в легком кресле на террасе вместе с дочерью.
        - Вот напрасно вы так, батюшка. Михаил Юрьевич, конечно, не ангел, но кто из нас без греха? Зато он настоящий талант, и этого никак нельзя отрицать, - уложив себе на колени вышивку, покачала головой Арина.
        - Угу. И все молоденькие девушки сходят по нему с ума, - с явным намеком произнес отец.
        - И вовсе я ни по кому не схожу с ума. Просто отдаю должное таланту, и да, мне приятно причислять себя к знакомым Лермонтова. Но ничего более. А что до его повсеместного дурного поведения… Знаешь, мы как-то разговорились с Мартыновым, это его друг, с которым он вместе учился и служил.
        - Я знаком с Николаем Соломоновичем, - кивнул Веснин, словно предлагая ей продолжать.
        - Так вот, он рассказывал, что Лермонтов сочиняет уже давно, еще с юношеских лет. Не бросал он этого занятия и в Школе гвардейских подпрапорщиков, а когда однокурсники обнаружили листы с его записями, сам же начал потешаться над своими сочинениями. Я думаю, он сделал это специально, чтобы избежать насмешек со стороны товарищей. И потом, когда Лермонтова привлекли к оформлению школьной газеты, его вирши отличались остротой и даже желчностью. Мне кажется, что за этой маской он старается скрыть то, что стесняется своего занятия. Молодой, крепкий мужчина, боевой офицер, и вдруг вирши. Но и не писать он тоже не может.
        - А как же опозоренная им девица?
        - Я слышала, она когда-то сильно ранила его, и он отомстил ей таким вот образом. Только не подумай, я его вовсе не оправдываю. Несомненно, он поступил дурно. Но тот же Мартынов говорит, что в узком кругу Михаил Юрьевич совершенно другой, хотя спуску никому не даст.
        - Ариночка, что-то ты частенько поминаешь Николая Соломоновича. Уж не ухаживает ли он за тобой?
        - Что вы, батюшка, он ждет не дождется своей отставки, все время бывает в доме Верзилиных и околдован Эмилией Александровной. До меня ли ему, - легко и даже как-то игриво отмахнулась девушка.
        При этом она была настолько естественна, что не стоило и думать о том, что она притворяется. Осознав это, Иван Петрович тайком даже перевел дух. Ничего предосудительного относительно Мартынова он сказать не мог. Самый обычный молодой человек, не робкого десятка, за столь короткое время успел получить майора. Наверняка карьера друга Лермонтова была бы блестящей, если бы не смерть его отца, вынудившая подать в отставку, чтобы заняться делами семьи, пришедшими в расстройство.
        Вот только видеть в роли зятя этого позера, склонного к самолюбованию, Веснин не хотел. А никаких легкомысленных отношений со стороны дочери он не потерпит. Мало того, он не может допустить даже мысли, что Арина способна решиться на подобный шаг. Вызывала опасение и личность Лермонтова.
        Как он там пишет в своем романе? Что-то вроде того, что воздух на водах особенный и способствует бурным любовным отношениям, нередко приводящим к алтарю. Трудно с этим спорить, глядя на то, как здесь бурлит жизнь. С одной стороны, вроде бы и скучно, но с другой - молодежь, безудержная в своем стремлении веселиться, вовсе не унывает.
        К счастью, оба этих молодых человека не ранили сердце дочери. Признаться, Ивану Петровичу куда больше нравился подпоручик Темляков. Однако заговаривать о нем с дочерью он опасался. Кто знает, каким образом она отреагирует на подобные речи. А вдруг назло ему вычеркнет Сергея Григорьевича из списка возможных претендентов. А Веснин уж и с супругой о нем толковал, и она также не прочь увидеть в нем зятя, хотя поначалу и восприняла его в штыки. Но в любом случае дочь неволить они не станут. Прожившие долгие годы в любви и согласии, могут пожелать своим детям только того же самого…
        …В этот момент во двор въехал экипаж, в котором восседали его супруга и квартирная хозяйка. Виктория Сергеевна окрепла телом настолько, что теперь могла обходиться без трости. Как следствие, ее деятельная натура прямо-таки требовала выхода энергии. Дома это были хозяйственные дела и забота о крепостных. Именно ее стараниями и по ее же настоянию в их владениях имелся доктор, который бесплатно лечил крестьян. Конечно, его жалованье ложилось на плечи помещика, но тот с этим сначала смирился, а потом обнаружил несомненную выгоду. Причем не на перспективу, а уже в первый же год. Получить искреннюю и неподдельную любовь крестьян дорогого стоит, поскольку отдача от них в этом случае куда выше.
        Здесь, конечно, не их имение, и приложить куда-либо руки достаточно сложно. Но зато она может помочь Варваре Петровне в совершении покупок на рынке и в лавках. Недостойно дворянского рода? Бросьте, ничего предосудительного в том нет, и пыль в глаза пускать тут некому. Зато появилось занятие. Погодите, она еще и на кухню отправится, дабы побаловать свою семью собственной стряпней.
        - Как съездили, дорогая? - поинтересовался Иван Петрович.
        - Превосходно. Мы с Варварой Петровной до нашего отъезда успеем еще сварить варенье из абрикосов. А после курса на Кислых водах как раз вызреет кизил, варенье из которого так пришлось тебе по вкусу. Варвара Петровна знает парочку мест, где растут кусты с особенно крупными ягодами, терпкими на вкус. Так что зимой, за чашкой чая, мы будем вспоминать эту благословенную землю.
        - Превосходно, - одарив женщин искренней улыбкой, едва не воскликнул он.
        - Кстати, мы тут новость одну услышали, - между тем продолжила Виктория Сергеевна.
        - Интересно, - поднявшись из плетеного кресла и опираясь на перила террасы, подбодрил жену Иван Петрович.
        - Наш добрый знакомый Темляков Сергей Григорьевич опять отличился. По дороге в Хуруманскую крепость он не пожелал тащиться с оказией и поскакал через горы сам. В горах на него наскочили три горца, и, как говорят, там завязалась настоящая сеча, в которой он срубил всех троих. Но не насмерть, а только поранил. Вместо того чтобы взять их жизни, он сделал все, чтобы их сберечь, обработал своим врагам раны и выходил их. Теперь они стали его самыми верными друзьями. Как это тут называется, Варвара Петровна?
        - Кунаки, - окинув забеспокоившуюся Арину странным взглядом, ответила вдова.
        - Вот-вот, они стали его кунаками, - подхватила Виктория Сергеевна. - Каков, а?
        - Нда. Наш пострел везде поспел. Но я так понял, что с ним все в порядке?
        - Разумеется. Это случилось еще месяц назад, как раз когда его выслали в крепость, - окинув дочь задумчивым взглядом, ответила она. - Ариночка, что с тобой? Тебе нездоровится?
        - Ничего страшного, матушка, просто отчего-то разболелась голова. Возможно, от духоты. Я пойду в дом, там прохладнее.
        - Духота, - слегка склонив голову набок, многозначительно посмотрела Виктория Сергеевна на мужа, когда поднялась на террасу и они остались одни.
        Дул прохладный ветерок, благодаря которому было тепло, но не жарко. Во всяком случае, на террасе, утопавшей в тени.
        - Ну, чего ты на меня так смотришь? Это твоя дочь, поэтому я на тебя должен сейчас смотреть, а не наоборот, - пожал плечами Веснин.
        - Правильно. Да только сдается мне, что она с тобой не менее откровенна, чем со мной.
        - Значит, и знаю я не больше твоего. Но если то, о чем я подумал, правда, то лучшего и желать нечего. Достойный сын достойного человека. Приданое за дочерью мы даем богатое плюс имение. Что еще нужно, чтобы счастливо прожить жизнь душа в душу?
        - Я с тобой согласна. Но есть одно некое «но».
        - А конкретно?
        - Он кавказец, - многозначительно уточнила супруга.
        - Ну и что с того?
        - Кавказец, попавший в опалу и высланный на первую линию. Ты действительно думаешь, что это завидная партия для нашей дочери?
        - А ты собираешься встать на ее пути и определять ее жизнь? Я готов помочь ей советом, но даже не подумаю навязывать родительскую волю.
        - Но она еще молода и может наделать глупостей.
        - Сколько тебе было, когда у нас завертелось?
        - Но ты был помещиком, а не военным.
        - Ты вышла за меня по расчету. - Иван Петрович обличительно указал на жену пальцем.
        - Не начинай. - Виктория Сергеевна отмахнулась от его слов, словно от давно надоевшей шутки.
        - Не буду, - легко согласился он. - А что касается Темлякова… Это цельный юноша, и служить на Кавказе он будет не вечно. Как только поймет, что может обойтись без повышенного жалованья, так сразу же уйдет в отставку. Я не заметил у него тяги к военной карьере, он сугубо практичный человек. Собственно, именно по этой причине он и оказался на войне.
        - Только ты забываешь о том, что так скоро в отставку ему не выйти.
        - Ну так и мы сейчас ведем беседу лишь о наших домыслах.
        - А ты подумал, каково будет нашей дочери, если его убьют? Я даже не говорю о замужестве, а хотя бы о ее серьезном увлечении.
        - Ну, с этим мы, похоже, уже опоздали, - вздохнул Иван Петрович. - Ты бы пошла к дочери. Нехорошо, если ее сейчас не поддержать, бедняжка наверняка испугалась.
        - Уже иду.
        А что она еще могла сказать? Можно советовать, настаивать, поучать, но приказать любить или ненавидеть невозможно. Любовь приходит, не спрашивая, беспардонно занимает сердце, лишая здравого смысла. И будь ты хоть семи пядей во лбу, хоть умудренным опытом и годами, ей это безразлично. Вот так сразу и не поймешь, благо - любовь или наказание. Это становится понятным потом, порой когда уже поздно.
        Виктория Сергеевна в который раз убедилась, насколько ее муж тонко чувствует детей. Арина была в своей комнате. Поставив перед собой на туалетном столике небольшую иконку Богородицы, она опустилась на колени и истово молилась. Девушка настолько отдалась молитве, что даже не обратила внимания на открывшуюся дверь.
        Мать не посмела потревожить дочь, только время от времени крестилась вместе с ней, прекрасно понимая, что это уже произошло. Так не молятся о том, кто тебе безразличен или является твоим другом. Подобные мольбы возносятся только о близких, прочно поселившихся в сердце. И когда это могло случиться? Ведь после дуэли дочь была готова проклясть Темлякова. Правда, потом они вроде бы снова стали общаться. Но ведь и недели не прошло до его отъезда.
        - Мама? Ты здесь? - удивилась девушка, поцеловав образ и обернувшись к двери.
        - А где же я должна быть, если у моей дочки болит сердце? - слегка разведя руками, произнесла женщина.
        В этот момент Арину словно прорвало, и она, повиснув на груди матери, залилась горькими слезами. Нет, она не рыдала, лишь часто шмыгала носом, всхлипывала и тоненько подвывала. Только что ничего подобного не было и близко, но едва почувствовав, что она не одинока, девушка уже не могла сдерживаться.
        - Глупенькая. Ну чего ты ревешь в три ручья? Не скажу, что я одобряю твой выбор, но ведь с ним все в порядке. Вон он у тебя какой герой. Опять на весь корпус прогремел. Тут радоваться надо, а ты плачешь.
        - Не знаю, матушка, - со всхлипами заговорила девушка. - С одной стороны, все вроде бы и так, а с другой - на сердце как-то тягостно.
        - А ты думала, как это - влюбляться в кавказца, который каждый день под смертью ходит?
        - Я-а не-э хоте-эл-ла, он-но к-как-то с-само-о, - едва не навзрыд произнесла девушка.
        - Ничего, моя девочка. Все будет хорошо. Ты только о плохом не думай, и все образуется, - поглаживая дочь по голове, произнесла Виктория Сергеевна.

* * *
        - Х-ха-а!!!
        Очередной горец выскочил на стену и, подобно предыдущим, решил ошеломить гяуров своим свирепым криком. Это могло еще подействовать на какого-нибудь молодого солдата, но на ветеранов оказывало весьма слабое влияние. Впрочем, горцы вообще не умели драться тихо, и если этого не требовали обстоятельства, не жалели ни своих голосовых связок, ни ушей противника. Крики самого различного толка, призванные испугать врага или воодушевить их самих, звучали постоянно и отовсюду.
        Вот и этот орет так, словно обещает ниспослать на головы неверных все кары небесные. Хм. А вот тут где-то даже и правда. Мучительная смерть от рук горцев - это не редкость, а скорее правило. Причем дело даже не в садистских наклонностях, это просто их культура, в которой развит культ воина, культ свирепости, мужества и верности.
        Такое впечатление, что они всякий раз проверяют, насколько достойный попался им противник. Нередко за самыми задушевными их беседами можно услышать о том, как с восхищением говорят о павшем враге. О том, как тот вместо криков боли и мольбы о пощаде посылал проклятия в адрес своих мучителей.
        Сергей вскинул пистолет и нажал на спуск. Выстрел, толчок лягнувшегося в руке оружия, пелена дыма… Все, нет больше воина аллаха. Снесло со стены, словно и не было его тут вовсе. Но это не значит, что в самое ближайшее время здесь не появится его собрат. Ребята они упорные, храбрости им не занимать. Как, впрочем, и ловкости.
        Это же надо такое вытворять, подскакивают к стене, на рысях вскакивают ногами на седло и уже с него запрыгивают на стену. Не то чтобы вот так сразу, нет, они хватаются руками за край, а потом, словно какие эквилибристы, в мгновение ока забрасывают свое тело наверх. Практика лазанья по горам, чтоб им опрокинуться, у них еще та. Так что на смену погибшему обязательно найдется кто-то другой. До тех пор, пока не закончится штурм. Кстати, уже второй по счету и куда более яростный.
        Сергей вложил в стволы пистолета патроны и сноровисто затолкал их до казенника с помощью шомпола, потом вставил капсюля. Все, один пистолет готов. И пока есть возможность, нужно заняться вторым. Карабин пойдет в последнюю очередь. Он хорош на дальних дистанциях, а тут дело едва не доходит до рубки.
        Шейранов предпочел задвинуть Темлякова подальше, чтобы тот не отсвечивал. Уж больно молодой человек эмоционален, горяч и храбр до безрассудства. А еще быстро отдается упоению боем, напрочь забывая о том, что он командир. Ему же в первую очередь нужно думать о людях и только потом о том, как бы отличиться и получить очередную награду. Ну да ничего, еще притрется, научится, сделает правильные выводы. Пока же пусть наблюдает за происходящим со стороны.
        Сергей Федорович в отличие от своего подопечного голову терять и не думал. Нет, поначалу, как только с ним начали случаться занятные происшествия, он испытывал страх, и руки тряслись, не без того. Но, как пелось в шуточной песенке из его детства: «Если вас трамвай задавит, вы сначала вскрикните, раз задавит, два задавит, а потом привыкнете». Вот так и он привык. Страх никуда не делся, только изрядно притупился, и если он раньше не перерастал в трусость, то сейчас и подавно.
        Однако офицеру, кроме твердой руки, нужна еще и холодная голова. Шейранов никогда не был командиром подразделения, но, с другой стороны, он имел солидный опыт руководства людьми. Оставалось только спроецировать этот опыт на нынешние реалии ну и не терять эту самую голову. Но у него с этим полный порядок.
        Поэтому, пока руки привычно перезаряжали оружие, он вертел головой по сторонам, подмечая все, до чего дотягивался взор. Сейчас утро, а не ночь, и видимость почти исключительная. Разве только с поправкой на висящую пелену белесого порохового дыма и стелющийся шлейф пропитанных смолой горящих тюков сена, что бросали за стену ночью.
        - Пархоменко!
        - Я, ваш бродь! - тут же отозвался младший урядник.
        - Бери свой десяток и на первый бастион. Живо!
        Сергей даже прекратил возиться со штуцером и, вытянув руку, указал, какой именно бастион он имеет в виду. Вообще-то лишнее, потому что крепость не отличается героическими размерами и лабиринтами укреплений. Обычные стены, сложенные из камней, ввиду отсутствия возможности в этой местности возвести земляные валы. Вдоль стен деревянные настилы для стрелков. По углам стен расположились бастионы, где без труда могут занять позиции оба орудия, имевшиеся в крепости. Ну и двое ворот, расположенных в противоположных друг от друга концах. Одни выходят на Кубань, другие смотрят на Мару и дорогу к перевалу Гум-Баши. Словом, солдаты и казаки знали в своей крепости каждый камушек.
        До означенного бастиона было недалеко, всего-то метров семьдесят, а потому происходящее там не мог скрыть дым сражения. Четверо горцев сумели не просто взобраться на стены, но и закрепиться там, лихо опрокинув артиллеристов. Те, конечно, сдаваться не собирались, но…
        Во-первых, вояки из них в рукопашной так себе. Во-вторых, горцы и не думали бездумно бросаться в атаку против почти трех десятков солдат. Им это и не требовалось. Главное - удержать этот плацдарм самую малость, а там обязательно подоспеет подмога. Ну а он о чем? Пока ставил задачу десятнику, к четверым горцам добавился еще один.
        - Понял, ваш бродь. Хлопцы! Айда за мной!
        Пархоменко легко соскочил с настила на землю. Так будет куда быстрее. Казаки из его десятка посыпались вниз, как горох, разом ослабив позиции на этом участке. Но с этим ничего не поделаешь. Опасные ситуации возникали одна за другой, на различных участках обороны, в результате чего комендант уже использовал свой последний резерв.
        Штуцер заряжен. С этой стороны вроде бы порядок, а потому стоит поумерить пыл горцам, так и норовящим захватить бастион с обеими пушками. Что ни говори, это сейчас полуголые артиллеристы с банниками, фитилями, ведрами и другой артиллерийской справой на фоне разудалых черкесов смотрятся, мягко говоря, не очень. А до того они изрядно дали прикурить врагу точной и частой стрельбой. Словом, каждый должен заниматься своим делом.
        Вот очередной горец вскочил на стену бастиона, дико заорал и уже был готов прыгнуть вниз, чтобы помочь соплеменникам. Не судьба. Расстояние для штуцера плевое, стволы исполнены качественно, бьют исключительно точно, ну и Сергей за прошедшее время успел изрядно попривыкнуть и к оружию, и к стрельбе навскидку. Переломившись в поясе, черкес словно отвесил земной поклон и свалился наружу.
        Вот еще одна голова. На этот раз штурмующий замешкался, то ли нога упор потеряла, то ли еще что. Тех секунд, на которые он замер на одном месте, Сергею оказалось более чем достаточно для точного выстрела. Два удара сердца, и вот лохматая шапка летит в сторону. Несмотря на белесую пелену от выстрела, Шейранову даже почудилось, что он увидел кровавое облачко. А может, так оно и было, расстояние небольшое, а калибр внушает уважение. В любом случае голова исчезла.
        В следующее мгновение на бастионе появились казаки. Короткая яростная схватка, и горцев смело со стены. Это не неумех артиллеристов гонять, пластуны - бойцы особенные, матерые, ловкие и умелые. Элита казачьих войск.
        Йожики курносые! Да сколько можно! Штуцер уже в который раз за последние несколько часов упал под ноги, а рука выхватила пистолет. Стволы еще не направлены на оказавшегося на настиле черкеса, успевшего срубить одного из солдат, а курки уже взведены, ковбои, как говорится, отдыхают. Долго он тренировался вхолостую. Чуть не до одури. Но стоит отметить, что не зря.
        Правда, стрелять, как пресловутые киноковбои, он так и не научился. С расстояния метров в шесть из двух выстрелов цель нашел только один, да и то пуля лишь оцарапала бок черкеса. Скорее всего проникающего ранения нет, но внутренности массивная пуля травмировала однозначно. Потому что раненый схватился за бок и упал на доски настила.
        Крик сзади, и Сергей едва успел увернуться от рубящего удара шашкой. Пистолетом теперь не воспользоваться. Ему просто не дадут на это времени. За первым ударом последовал второй. Шейранов едва успевал уворачиваться и сумел извлечь свой кинжал, только уйдя от второй атаки. Третий удар он встретил уже своим клинком, отведя его в сторону слева направо. Затем подшагнул к противнику и, воспользовавшись тем, что тот слегка повалился вперед, вслед за своей шашкой, встретил его коленом в живот. А потом еще ударил между лопаток кинжалом, но не прямо, а под углом, так уж вышло.
        Вопреки ожиданиям черкес выдержал удар и, вместо того чтобы насадиться на колено, отскочил назад, еще и нанеся боковой удар. Все это произошло настолько быстро, что Сергей едва успел пригнуться, чтобы избежать столкновения с остро отточенным вражеским клинком. Во как! А мужичок-то в кольчуге. Это именно она смягчила удар коленом и не позволила нанести рану кинжалом.
        Несмотря на то что многие из горцев были хорошими стрелками, предпочтение они все же отдавали холодному оружию. Поэтому воины, облаченные в кольчугу или кожаную броню, у них вовсе не редкость. Даже их знаменитая бурка в рукопашной схватке выполняет роль своеобразной мягкой брони, потому что через нее не вдруг дотянешься до ее владельца.
        - Х-ха-а, гяу-ур. Каро-ош уру-ус.
        Черкес улыбался так, словно нашел новенькую золотую монету. А ведь только что буквально разминулся с костлявой. Как это ни странно, радость его заключалась в том, что он повстречал достойного противника. Ну, нет интереса ему резать глупых неумех. Другое дело, когда перед тобой такой же опасный рубака, как ты сам. Вон как глазки у него заблестели! Он уже оценил русского офицера и теперь в атаку бездумно не ринется.
        Вот только в планы Сергея вовсе не входило устраивать тут поединок. Едва осознав случившееся, он метнул в противника свой кинжал, не особо надеясь на успех. Собственно, так и случилось. Черкес даже не стал уворачиваться, умудрившись отбить летящий в него клинок своей шашкой. Но Шейранов и не рассчитывал на успех атаки. А вот выиграть лишнюю секунду ему удалось.
        Того мгновения, на которое отвлекся горец, Сергею Федоровичу хватило, чтобы выхватить пистолет из кобуры на животе и выстрелить в противника так называемой мельницей. Три метра - не шесть, так что обе пули, выпущенные дуплетом, достигли своей цели и буквально снесли нападавшего с настила во внутренний двор крепости. От подобной стрельбы взбесившийся пистолет едва не вывернуло из руки.
        Сергей Федорович не стал предаваться долгим размышлениям и, убрав пистолет, вооружился метательными ножами. Это единственное оружие, оставшееся у него. Шашку он не брал изначально, потому что для стрелка она только помеха. Да и, признаться, не думал, что дело может дойти до рукопашной. А потом на этот случай у него был кинжал и кое-какие наработки по рукопашке. Правда, с этим вышел казус, противник совершенно неожиданно оказался закован в кольчугу. Ну да хорошо все то, что хорошо кончается.
        Несколько быстрых шагов, и, склонившись над раненым ранее воином, он сунул ему нож под ребра. Этот броню не носил, а потому короткий клинок метательного ножа вошел в плоть, как в масло. Короткий вздох - и все, отмучился сердешный. Ну, извини, не Сергей это начал, он только принимает правила игры, а они гласят простую истину - убей или умри. Оставлять за спиной недобитого противника, когда вокруг творится черт знает что, идея не из лучших.
        Хм. Не повезло бедолаге, что тут скажешь, Сергей искренне посочувствовал только что убитому горцу. Похоже, драться больше не придется. Черкесы отходили, унося с собой раненых и убитых. Не всех, надо признать. Все же накромсали их сегодня изрядно. Только на счету Сергея вместе с ночным штурмом наберется целая дюжина, причем за восьмерых он мог точно сказать, что это безвозвратные потери. Кстати, трое из них остались внутри крепости. А нет, вон еще один за стеной лежит.
        По уже въевшейся привычке Сергей подобрал свое оружие и начал его заряжать. То, что противник отходит, пока ни о чем не говорит. Перегруппируются, соберутся с силами и очень даже могут попробовать опять. Как это уже бывало раньше. Раз уж собрались нападать на крепость, то к большим потерям были готовы по определению.
        Хотя, с другой стороны, это нападение скорее нетипично для горцев. Они предпочитают подходить к войне с практической стороны, иными словами, рассматривают ее как средство обогащения. Это своего рода их культура. А если русские войска выдвинутся к их аулам, то они, конечно же, соберутся в кулак и станут драться. Но - то за свои дома.
        А гарнизон крепости для них особой угрозы не представляет. Мало того, бывали случаи, когда горцы уводили скот, принадлежащий крепости, на виду у гарнизона. Солдаты, конечно, палили по ворам, но зачастую безрезультатно. Правда, при этом налетчики старались подобрать момент, когда в крепости не было казаков и некому было организовать погоню. При наличии этих ребят подобные номера не проходили.
        Получается, что это нападение было щедро оплачено турками. Никакого иного объяснения нет. Те платили звонкой монетой как за убитых русских солдат и офицеров, так и за захват крепостей. За последнее - особенно щедро. Ох, что-то все это напоминало Сергею Федоровичу. Очень уж похоже на войну за независимость Чечни в его слое. Иной век, иной мир, но и тут нередко предпочитают воевать чужими руками, прикрываясь красивыми словами и оплачивая чужую кровь серебром.
        - Вы как, целы, Сергей Григорьевич?
        Шейранов обернулся на голос коменданта крепости, капитана Балахнина. Аркадию Семеновичу было около сорока пяти лет, и до полного пенсиона ему оставалось выслужить всего-то два года. Хотя на Кавказе это, пожалуй, немалый срок. Отчего-то вспомнился муж Варвары Петровны, который не дотянул до этой же цели всего ничего. Он, кстати, был комендантом соседней крепости, Каменный Мост, до которой около восьмидесяти верст по горам. А ведь они сегодня очень даже могли разделить судьбу прежнего гарнизона той крепости.
        - Благодарю, Аркадий Семенович, я в порядке, - продолжая заряжать свое оружие, ответил Темляков.
        - Хотел вас особо поблагодарить за сегодняшнее. Коли бы не вы, не миновать нам беды.
        - Присоединяюсь, - послышался голос артиллерийского поручика Сладкова, которому как раз на днях исполнилось двадцать пять лет. - Если бы вы не отправили на бастион ваших казачков, то мне с моими пушкарями и всей крепости конец наступил бы. А уж над нашим братом черкесы от души покуражились бы.
        Что правда, то правда. Насколько не любили в слое Сергея летчиков, настолько же здесь не любили артиллеристов, сеявших смерть, находясь в относительной безопасности. Зачастую до них могли добить только стрелки, вооруженные штуцерами. Но это оружие слишком дорогое, а потому и редко встречается в горах. Турки, конечно, щедро снабжают горцев всем необходимым, но не настолько, чтобы в должной мере обеспечивать их нарезным оружием. Да что там горцы, это оружие было достаточно редким в армиях всего мира.
        - Сдается мне, господа, мы Сергея Григорьевича должны всю оставшуюся жизнь поить водкой только за одну сегодняшнюю ночь. Все остальное лишь усугубляет этот долг, - подытожил подошедший штабс-капитан Ростовский, командир второй пехотной роты.
        Вообще-то чисто технически поить водкой они должны были не Темлякова, а Перегудова. Именно он сообщил Шейранову о том, что гордые сыновья гор решили этой ночью вырезать гарнизон крепости. Псыхадзэ в передовых дозорах переиграли отряд пластунов, выдвинувшихся на дальние подступы. Тем все же удалось уйти, хотя и не всем. Однако вынужденные делать изрядный крюк по горам предупредить гарнизон они никак не успевали. Солдатские секреты в окрестностях крепости горцы попросту вырезали.
        Но это происходило потом. Антон не был бы собой, если бы не постарался выжать из ситуации максимум. Ему требовалась правда жизни, а не игра. Поэтому все было разыграно как по нотам. К восточным воротам подошел человек в одежде горца и на ломаном русском потребовал у часового, чтобы позвали казачьего подпоручика. Те опасались, что это может быть ловушка, об охоте за Темляковым кровников не знал только ленивый, однако подпоручика все же позвали. Отойдя в сторонку, но оставаясь на стене, офицер переговорил с неизвестным, который и сообщил о готовящемся нападении и посоветовал забрать братьев и уходить.
        Надо ли говорить, что данная сцена была полностью разыграна для шоу и гарнизона крепости. В роли неизвестного представителя рода Даутовых выступил Семен и, надо заметить, великолепно справился со своей ролью, потому что так и не был опознан. Только по завершении сцены Перегудов вышел с Шейрановым на связь и коротко обрисовал ситуацию. Время для того, чтобы забрать братьев Даутовых и уйти, у Сергея Федоровича еще было, но поступать таким образом он и не думал. Впрочем, Перегудов и не ожидал ничего подобного.
        После встречи Темляков собрал господ офицеров, которых вместе с ним в крепости было только четверо, и заявил, что имеет сведения от верного человека о том, что на крепость готовится нападение. Было принято решение тихо поднять гарнизон и изготовиться к отбитию ночной атаки.
        Через три часа, проведенных в напряженном ожидании, каждый в крепости, включая часовых, лишенных возможности подремать на посту, клял и костерил молодого подпоручика последними словами. Продолжалось это до четырех часов, пока не начался первый штурм, который был отбит с относительной легкостью. Черкесы просто не ожидали организованного сопротивления. Рассчитывая на внезапность, они сами были ошеломлены столь горячим приемом…
        Шейранов осмотрелся вокруг. Двор крепости все еще кипел, разве только горячность боя сменилась иными заботами. Солдаты под присмотром унтеров спешно наводили порядок. Тушили одну из казарм и столовую, которые умудрились поджечь черкесы зажигательными стрелами. Горцы довольно широко и успешно продолжали использовать луки и самострелы.
        Сносили раненых к лазарету, в котором уже не было свободных мест, поэтому новых укладывали у крыльца. Как только фельдшер обиходит страдальцев, их определят на постой в казарме. Все же лазарет не предназначен для такого количества раненых. Пока что о них заботились солдатские женки.
        Рядом с крепостью не было русских поселений, слишком опасно. Однако в первой линии было принято поддерживать желающих остаться на жительство в этих краях. Они не облагались никакими налогами и могли ставить свои дома на территории крепости. Дома и хозяйственные постройки обычно лепились вдоль стен, и их крыши исполняли роль настилов для стрелков. Ну и подворье очень уж скромных размеров, если не сказать больше. В Каменомостской крепости было четыре семьи, из бывших солдат. Да плюс барак с семейными солдатами.
        Конечно, Шейранов прекрасно отдавал себе отчет в том, что его вмешательство может спасти кому-то из раненых жизнь. Его знания, опыт и замаскированные под местные настойки и мази лекарства двадцать первого века дорогого стоили. Вот только это было сопряжено с опасностью лично для него и для всей остальной съемочной группы. Подобное вмешательство было бы сложно скрыть, а Шейранову вовсе не улыбалось оказаться на крючке у спецслужб.
        В дверях лазарета показались трое мужчин болезненного вида и явно нерусской внешности. Похоже, братья Даулетовы не намерены занимать койки в то время, когда вокруг хватает тяжелораненых. Ну что же, это вполне приемлемо, они давно пошли на поправку, и если бы не Сергей, то уже сбежали бы и гарцевали на своих горячих конях.
        Однако Шейранов опасался рецидивов и хотел, чтобы братья полностью восстановились. Поэтому не желал их отпускать. Мало того, в горячке подготовки к отражению штурма он навестил этих троих и взял с них слово, что они не вмешаются в предстоящую схватку ни под каким предлогом, разве только придется защищать собственную жизнь.
        Дело в том, что история с Даулетовыми все еще не закончилась. Представители рода уже дважды пытались забрать раненых, но Сергею всякий раз удавалось убедить главу рода, что в этом нет необходимости и даже опасно для их здоровья. У Сергея были виды на этот род и братьев в частности, но для этого ему нужно было сначала полностью поставить их на ноги. А это невозможно сделать, когда больной всеми силами мешает своему врачу, считая, будто лучше его знает, что и как следует делать.
        У восточных ворот, тех, которые выходят на Мару, отдельно, в рядок, укладывали убитых. Примерно около двух десятков человек. А ведь еще не меньше дюжины были в секретах, и их всех убили, Сергей это знал доподлинно. Так же как то, что погибли двое пластунов, а двоих увели ранеными. Нда-а. Повоевали. Сколько ни слушал рассказов, ничего подобного тут еще ни разу не бывало. Треть личного состава выведена из строя. И это при том, что легкораненые все еще остаются в строю.
        - Ваше благородие, разрешите обратиться, - скатившийся со стены солдат вытянулся перед комендантом, бросив руку к обрезу бескозырки.
        - Докладывай, братец, - разрешил Балахнин.
        - Там черкесы с белым флагом скачут.
        - Ну, слава тебе, Господи, - окинув взглядом крепость, переполненную солдатской суетой, и перекрестившись, произнес капитан. - Сдается мне, господа, что на этом все и закончилось.
        - Если речь пойдет о выкупе убитых и пленных, ваша правда, Аркадий Семенович. Да только они ведь могут потребовать сдать крепость.
        - Ну, это вряд ли. Если только к ним не подошла подмога, в чем я лично сомневаюсь. Прошу, господа.
        С этими словами комендант направился вверх по деревянным ступеням, поднимаясь на настил. Выходить для переговоров за ворота в его планы не входило. В основе своей горцы, конечно, были по-своему благородны, и их слову можно было верить. Но среди них хватало всякого люда. Так что, имея с ними дело, приходилось держать ухо востро.
        Однако на этот раз все оказалось именно так, как предположил капитан. Парламентеры приехали, чтобы договориться о выкупе убитых и попавших в плен. В ответ их заверили, что раненых горцев в крепости нет, во что они легко поверили. Убитых же согласились передать на обычных условиях, включая и тех, что лежали перед крепостью, потому как без согласия гарнизона забрать их не удастся.
        Война на Кавказе особенная, не похожая ни на одну другую. Здесь стараются извлечь выгоду из всего. Платится выкуп за возвращение тел павших и попавших в плен, организовываются боевые походы, чтобы списать имущество или взять добычу. Бывало, гарнизон крепости совершал вылазки по той простой причине, что снабженцы не поставили вовремя продовольствие. Морить солдат голодом на первой линии - плохая идея. Офицеры, конечно же, на привилегированном положении и здесь, но по большому счету они делят со своими солдатами тяготы и лишения службы.
        Правда, на этот раз ни о каком выкупе речь не шла. Горцы предлагали обмен - четырнадцать тел русских солдат. Однако Балахнин считать умел и резонно заметил, что только перед крепостью лежит пятнадцать тел их соплеменников, что уже больше по количеству. Плюс к этому в самой крепости имеются восемь тел погибших черкесов. Так что он готов обменять тела одно к одному, а вот оставшиеся горцам все же придется выкупать.
        Не умоляя достоинства горцев, нужно заметить, что их стремление забрать с поля боя павших товарищей, и особенно родственников, не в последнюю очередь связано с нежеланием нести лишние траты. За возвращение тела они должны были заплатить десять рублей, эта такса действовала на всей Кавказской линии. А для горцев это серьезные деньги. Причем возвращалось только тело, все сколько-нибудь ценное оставалось противнику как трофеи.
        Точно так же выкупали тела своих солдат и русские офицеры. Под это дело ежегодно даже выделяются деньги. Находятся начальники, которые мухлюют и греют на этом руки, не без того. К примеру, солдата подстрелят на стене, а комендант указывает в рапорте, что он погиб в дозоре или секрете, после чего тело пришлось выкупать. Солдаты точно знают о подобных делишках и смотрят на это сквозь пальцы. Главное, чтобы, когда дойдет до дела, отец-командир не открестился от павшего. Смерть, она что, она все время рядом ходит, но случись с ней повстречаться, каждому хочется быть похороненным по православному обряду.
        - Сергей Григорьевич, мне тут доложили, что вы неплохо поохотились. Скольких подстрелили?
        Однако бой только-только затих, а комендант уже в курсе всего. Молодец, нечего сказать, настоящий командир и постоянно держит руку на пульсе.
        - Дюжину, не меньше. Причем восемь из них точно отправились к праотцам, - доложил подпоручик.
        - Вот как, - не выдержав, вздернул брови Балахнин. - Очень неплохо, я бы даже сказал, изрядно. Обязательно буду ходатайствовать перед командованием о вашем награждении.
        - Служу царю и отечеству! - бросив ладонь к обрезу фуражки, произнес уставную фразу Темляков.
        Удивляться было чему, и награждать было за что. Данная цифра действительно звучала как-то невероятно. Но столь высокая результативность объясняется довольно просто. Ввиду несовершенства современного оружия армии все еще делают ставку на холодное оружие, а уж на Кавказе и подавно. Горцы, не имея возможности переводить дорогой порох в долгих перестрелках, всякий раз стараются сойтись в рукопашную, отдавая предпочтение верному клинку.
        Но Шейранов - дитя другого времени, все больше делал ставку именно на огнестрельное оружие, используя его при малейшей возможности. Как, например, в схватке с черкесом на настиле. Ведь он не по дурости выстрелил дуплетом, а очень даже осознанно. Случись осечка с одним стволом, сработал бы другой.
        - И сколько из убитых вами остались неубранными? - поинтересовался комендант у Темлякова.
        - Четверо. Трое на территории крепости, и один лежит под стеной.
        - Ясно. Ну, насчет трофеев с убитых я вопросов не имею, это ваше бесспорно. А вот в отношении…. Кхм…
        - Я все понимаю, Аркадий Семенович, и на солдатскую пайку рот не разеваю. Зачтите моих в обмен на павших солдат.
        - Я знал, что вы все поймете правильно.
        В каждой крепости существовали свои неписаные обычаи и правила. К примеру, в Хуруманской офицеры забирали с убитого ими врага трофеи, тело же передавали солдатам. Впоследствии, вернув павшего родственникам, те делили деньги между собой или складывали в солдатскую кассу. С одной стороны, как бы забота о солдатах. С другой, благодаря этому можно было избежать кровной мести. Поди разбери, чьи именно пуля или клинок оборвали жизнь родственника. Нет, конечно, среди солдат хватало разного народа, в том числе и тех, кто за отдельное вознаграждение укажет на конкретного виновного. Но все же остаться неопознанным шансы довольно велики.
        - Что, уважаемые, остались без крова? - Как только освободился, Шейранов тут же направился к братьям Даулетовым.
        - Слюший, отдавай наши вещи, и ми уйдем дамой. Чиво нам тут делать?
        - Лечиться, Малик, - смерив строгим взглядом карачаевца, отрезал Сергей. - И кстати, недовольный ты мой, за твоих братьев я не так беспокоюсь, как за тебя. Они-то уже крепко на дороге к выздоровлению, а вот что будет с твоей рукой, я так до конца и не уверен. Так что уж кто-кто, а ты бы лучше помолчал.
        Малик, единственный из братьев, довольно сносно говорил на русском. Балбаш и Абдул только и могли быть понятыми с помощью односложных корявых фраз, непременно сопровождаемых жестами. Впрочем, одно то, что они вполне сносно понимали русскую речь, дорогого стоило. Благодаря своей прошлой жизни Шейранов немного говорил на карачаевском. К тому же за последний месяц он успел поднатореть в этом языке. А еще всегда мог рассчитывать на суфлерскую подсказку от никому неслышного оператора.
        - Харашо. Оставь миня, а братьев отпусти, - предложил горец.
        При этом красноречиво покосился на лазарет. У крыльца лежало человек двадцать, и еще столько же заняли койки в самом здании. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что содержать горцев теперь негде.
        - Аристарх! - не отвечая Малику, позвал Сергей.
        - Я, ваше благородие. - Тут же появился денщик, шустрый солдатик средних лет и далеко не героического сложения.
        - С трофеями определился?
        - Так точно, ваше благородие, все как есть собрал и даже снес на квартиру. Чистить там много надо, я только кровь обтер. Но как в крепости управимся, обязательно займусь.
        - Стоящее есть что?
        - Есть сабелька с каменьями, но что там за камешки, то мне не понять, может, им цена копейка в базарный день, а может, и нет. Вам бы взглянуть. Есть кинжал дамасской стали, но рукоять и ножны простые, кожа да дерево. Остальное так, ничего особенного. Еще у этих убиенных было десять рублей с мелочью серебром.
        - Ясно. Пять рублей отдашь уряднику Жженому, казачкам на водку. Остальное заберешь себе.
        - Премного благодарен, - с достоинством поклонился солдат.
        Темляков рассудил, что с этих денег ему прибытка никакого, так что лучше наградить подчиненных. Какая-никакая, а радость, тем более что один из отставников содержал в крепости кабачок, рядом с торговой лавкой, а потому, где потратить эту денежку, место имелось. Оно, конечно, в крепости особо не забалуешь, и Никифор лишнего ни за что не нальет, поэтому в сильном хмелю никому не ходить. Но с другой стороны, хоть так душу отвести. Опять же помянуть павших. Судя по количеству трупов, заявленному черкесами, есть среди них и двое казачков.
        Денщик же его, Погребной, был человеком семейным, воспитывал троих деток. Этому денежка вообще лишней не будет ни при каком раскладе. Да и заслужил братец. За тот месяц, что он при Темлякове, никаких нареканий к нему не было, совсем даже наоборот.
        Тут вообще так сразу и не поймешь, кто обихаживает их благородие, солдат или его жена. Сергей всегда обстиран, выглажен, сыт, в квартире полный порядок, все на своих местах. Словом, заслужили Погребные надбавку, чего уж там. И если ничего не изменится, Сергей и впредь будет поддерживать их деньгами…
        - И еще, Аристарх, соберешь вещи братьев, - Сергей указал на Даулетовых, - и перенесешь на мою квартиру. Поможешь устроиться. Все. Это не обсуждается, - подняв руку в останавливающем жесте, он не дал заговорить Малику. - Отпусти вас домой, гордые сыны гор, так вы если не до могилы допрыгаетесь, то калеками себя сделаете точно. Да смотри, Аристарх, чтобы они никаких тяжестей и не думали носить.
        - Я все помню. Исполню в лучшем виде, - заверил денщик.
        Что есть, то есть, он и его жена помогали фельдшеру в уходе за этими ранеными. Ну а куда деваться, коли его благородие подрядился их на ноги поставить, а Погребной при нем получается. Правда, с другой стороны, все не зря. Оно и так денежка перепадала, а тут сразу пять рублей с лишком.
        - Все возитесь со своими горцами? - подойдя к нему, поинтересовался штабс-капитан Ростовский.
        - Увы, но я лишен выбора. Либо я сделаю их своими друзьями, либо получу еще один род кровников. Может случиться и так, что они снимутся с места и уйдут на вражескую территорию. Не думаю, что начальству это придется по нраву, и без того это глупое состязание у всех на слуху. Поговаривают, что вести достигли уже столицы.
        - Вы про дуэль?
        - Я, про состязание на клинках, а о чем вы, понятия не имею, - твердо возразил Сергей Федорович.
        Темляков либо гордо признал бы факт дуэли, либо напустил бы тумана совершенно определенного толка. А вот Шейранов, умудренный годами, исходил не из пылких юношеских предпосылок, а лишь сугубо из практической пользы. Чем быстрее начальство забудет о данном происшествии, тем лучше его подопечному. Нечего ему делать на передовой, и вообще хорошо бы убраться с Кавказа. И его желание построить гостиницу тут вовсе не в противоречии, потому как для управления ею его личного участия не требуется.
        - Не обижайтесь, Сергей Григорьевич. Состязание, так состязание. Однако, возвращаясь к этим молодцам, скажу вам так: они на вас напали и получили по заслугам. Вы не стали их добивать, мало того, каким-то чудом, и никак иначе, смогли спасти их жизни. У рода не может быть к вам претензий. Уж поверьте мне, я десять лет на Кавказе, и все больше в первой линии, так что знаю, о чем говорю. Вы ведь предупредили и их, и родичей, что может произойти, если они вас не послушают. А потому, случись что, вины вашей тут не будет.
        - Таким образом, я не заполучу врагов. А мне хочется обрести друзей.
        - Хм. А вот тут мне крыть нечем. Скажу только одно: если горец назвал вас кунаком, то это далеко не пустые слова. Но с другой стороны, можно и головную боль заполучить, потому как дело это обоюдное.
        - Знаю. Но я к этому готов. Кстати, Павел Петрович, вы не приютите меня на какое-то время?
        - Во-от, а я о чем, не все так просто.
        - Вообще-то это не ответ.
        - Пообещайте, что обучите меня вашим приемчикам. Я видел, как вы с тем горцем сошлись. Кольчуга все дело испортила. Но сдается мне, что и не выстрели вы, то непременно с ним управились бы. Вот только вы отчего-то не больно-то жалуете клинки, все больше норовите решить дело пулей.
        - Пуля, она ведь не всегда дура, ее так же, как верный клинок, нужно уметь направить. А насчет обучить, все в ваших руках, если готовы семь потов слить, то без проблем. Оно и мне на пользу.
        - Семь потов - это не кровь, можно и слить.
        - Значит, договорились.
        - Тогда милости прошу. Тем более что моя квартира о двух комнатах на двух офицеров рассчитана. Так что не потесните в любом случае, - подмигнув с хитринкой, ответил штабс-капитан.
        Глава 8
        Боевые будни
        Сергей поправил лямки небольшого ранца, провел руками по груди, ощупывая снаряжение, потом по ремню портупеи на поясе. Пару раз подпрыгнул, лишний раз убедившись в том, что на нем ничего не бренчит и не гремит. Кстати, обошлось без топота, только половицы слегка скрипнули. Это благодаря ичигам, легкой обуви, распространенной среди горцев. По виду они напоминают сапоги и в то же время отличаются от них. Голенища у них облегают ногу и поднимаются выше колен сантиметров на десять-пятнадцать, носок мягкий, задник жесткий, но без каблука. Очень удобно для пеших прогулок в горах, особенно если тебе нужно бесшумно передвигаться.
        Одет он был в темно-серую черкеску, разве только без газырей, надобность в которых отсутствует, ибо патроны он носит в подсумке. Да и мешали бы они, поскольку приходились как раз на ремни портупеи и поперечную лямку ранца. Одежда вполне удобная, а главное - отлично подходит для предстоящего выхода. Он, конечно, предпочел бы внести изменения в свое обмундирование, но Перегудов очень уж противился различным нововведениям, которые ну никак не подходили для данного времени. Поэтому приходилось использовать то, что было под рукой.
        - Вы позволите, Сергей Григорьевич? - послышался из-за двери голос Ростовского.
        - Входите, Павел Петрович, - отозвался Темляков.
        - Хо-оро-ош, право, хо-оро-ош. Знаете, вам идет одеяние горцев, хотя вы его и безбожно обижаете. Ну что за черкеска без газырей? И ранец, он никак не подходит.
        - Ну, мне не на балу красоваться, а в походе очень даже удобно.
        - Возможно, вы и правы. Хотя мне, признаться, еще не приходилось самому таскать эту тяжесть. Я не сноб, но в походе все же предпочитаю быть налегке, а о моих вещах заботится денщик.
        - К сожалению, денщика я с собой взять не могу, а казачки не тот народ, чтобы идти ко мне в услужение. Так что придется все больше рассчитывать на себя.
        - А стоило ли вообще выходить с пластунами? Вы, конечно, командир полусотни, но это вовсе не значит, что должны как простой казак бегать по горам. Опять же не просто так идете, горцев в округе шастает предостаточно. Неужели не боязно вот так рисковать головой?
        - Боязно, Павел Петрович. Но зато кровь по жилам быстрее бежит, да и посчитаться с горцами хочется. А то сидим тут, нос боимся высунуть.
        - Нда. Молодость, молодость… Удачи вам, Сергей Григорьевич.
        - Благодарю.
        Пожав руку штабс-капитану, Сергей направился на выход. Как говорится, пора и честь знать, казачки, наверное, уже заждались своего командира. Вышел на высокое крыльцо, окинул взглядом крепость, погружающуюся в вечерние сумерки. Все, как всегда, солдаты сидят на завалинке, травят байки. Вон солдатская женка развешивает выстиранное белье. Босоногая детвора бегает, взбивая пятками пыль.
        Словно и не было предутреннего штурма. Человек, он вообще ко всему быстро приспосабливается. Вот и гарнизон Хуруманской крепости уже давно привык к тому, что смерть всегда поблизости. Разве только часовые стерегутся и особо не отсвечивают. В обед горец выстрелом из штуцера ранил солдата на стене, вот и опасаются меткой пули. Но это не надолго. День-два - и опять все войдет в привычную колею, а часовые на постах снова начнут скучать.
        После неудачных атак на укрепления горцы вели себя по-разному. После обмена пленными и телами убитых неопытным начальникам казалось, что на этом все закончилось. Но стоило только расслабиться, как мог случиться следующий штурм, и на этот раз с куда более трагическими последствиями. Вокруг хватает лесов и складок местности, чтобы укрыть от посторонних взглядов значительные силы, а горцы прекрасно могут обходиться без костров.
        Разумеется, так бывало далеко не всегда. Но зачастую вокруг крепости начинали кружить небольшие отряды или просто одиночки. Они выжидали удобный момент, после чего наносили удар и скрывались в зарослях. Могли ограничиться одним, а могли жалить вновь и вновь. Иногда они таким образом выманивали из крепости какие-то силы, чтобы расправиться с отрядом вне стен. Порой это были родственники погибших, которые считали бесчестьем вернуться домой, не поквитавшись за смерть близкого. Хватало и тех, кто просто вел беспрестанную войну с гяурами.
        Словом, причин для того чтобы вокруг крепости скопились значительные силы, более чем достаточно. И Ростовский был абсолютно прав, когда говорил об опасности. Но есть и другая правда. Если не выйти за стены и не проучить наглецов, не начать вновь выставлять секреты и патрулировать окрестности, то какая-то жалкая кучка горцев будет держать в осаде весь гарнизон.
        Однако и вот так, с бухты-барахты, начинать несение службы в обычном режиме не получится. Сперва нужно выяснить, что тут вообще творится вокруг. Группа пластунов, потрепанных прошлой ночью, вернулась к обеду, но сведениями относительно ситуации в окрестностях они, разумеется, не обладали. Что в общем-то неудивительно. Именно по этой причине капитан Балахнин приказал направить за стены новую группу пластунов, которым предстояло уточнить обстановку.
        Сергею никто не приказывал принимать участие в вылазке лично. Это было его решение, продиктованное тем, что он точно знал: основные силы горцев ушли. В долине оставались лишь разрозненные группы от трех до пяти человек и несколько одиночек. Разумеется, Шейранов не собирался никого ставить об этом в известность. Да и как бы это выглядело?
        - Пархоменко, все готовы? - подойдя к восточным воротам, тем, что выходили на Мару, поинтересовался Темляков.
        - Так точно, ваш бродь. Десяток в полном составе. Только я бы обождал еще чуток, пусть темнота в силу войдет.
        - Согласен. Тогда перекур, в лесу, чай, не до курева будет.
        Казаки переглянулись, почесали под лохматыми шапками и признали правоту командира. Не прошло и минуты, как шестеро дружно задымили. Четверо отошли в сторонку, так, чтобы дым относило легким ветерком. Эти из староверов, поэтому не только не курят, но и запах табака не переносят. Вот и правильно, что не курят. Сам Темляков раньше баловался табачком, но благодаря появившейся в его голове второй личности бросил эту привычку, так и не успев пристраститься. Мало того, у него даже появилось стойкое предубеждение к табаку.
        Через несколько минут, когда темнота наконец заполнила мир, соблюдая полную тишину, словно тени, группа выдвинулась за стены. Шли быстро, при этом внимательно посматривая себе под ноги и придерживаясь неглубокой канавы, уводящей к югу. Ее промыла сходившая с горы талая и дождевая вода, и глубина была так себе, по пояс, не больше. Однако если слегка пригнуться, то на фоне черной земли ничего не рассмотреть.
        Из-за непостоянности потока дно канавы поросло травой. Выгоняемая на выпасы крепостная скотина и лошади подстригли ее, словно газонокосилка. Поэтому высота травы едва доходила сантиметров до двадцати, и ступать там можно было без опаски. То и дело попадавшиеся на пути камни выделялись на черном фоне белесыми пятнами. Только не забывай посматривать под ноги, тогда и беды не будет.
        - Все, ваш бродь, устраиваемся на ночевку. Не то в темноте можем налететь на джигитов, - осматриваясь, уверенно заявил Пархоменко.
        - Разумно. Но для начала поднимемся на вершину.
        - Ваш бродь, луны нет, все ноги переломаем, - возразил было казак.
        - Отставить разговоры, младший урядник. Нечитайло, Жабин, передовым дозором прямиком вверх! - начал отдавать приказы Шейранов. - Я и Пархоменко замыкаем.
        - Ваше благородие, так а чего там наверху делать-то? В той стороне вершина голая, ветер поднимется, а у нас бурок-то нет, совсем кисло будет.
        - Кому-то неясен приказ, Нечитайло?
        - Отчего же, ясен, - стушевавшись, ответил казак.
        Вот так, дух противоречия очень скоро сходит на нет, если тебя выделяют из общей массы и дают понять, что всех собак повесят на твою шею. А кому хочется оказаться крайним? Ну, разве только больному на всю голову. Здоровые же стараются до такого не доводить.
        - Ну а раз ясен, выполнять. И учтите, промахнетесь мимо голой вершины, всю ночь ее искать будем.
        Казаки вновь двинулись гуськом, сохраняя прежний порядок. Правда, в ночном лесу ориентироваться было практически нереально. Кое-что, конечно же, видно, но только на расстоянии вытянутой руки. Будь луна, было бы куда легче. Но ее нет и не предвидится, небо звездное, однако от этого польза только на открытом месте, а не под кронами деревьев. Словом, подъем вышел тот еще, досталось всем без исключения. Хорошо хоть, никого из горцев впереди нет и в помине.
        Шейранов даже перекрестился, когда они наконец оказались на одной из голых вершин, не получив ни единой травмы. Рад он был не за себя, вернее, не только за себя, но и за всех подчиненных. Неприятно было бы сознавать, что из-за твоего упрямства кто-то получил травму.
        - Пархоменко, подойди. - Когда все уселись на траву, поеживаясь от довольно ощутимо задувавшего ветра, Шейранов отозвал в сторону унтера.
        - Младший унтер по вашему приказанию прибыл.
        - А вот дуться не надо, Сашко. Ты что же думал, я вот так проглочу твою наглость?
        - Да я…
        - Ты дыши глубже, унтер, и слушай, что тебе мое благородие говорит.
        - Прошу простить.
        - Пока прощаю. Запомни, братец, в полусотне я командир, и коль скоро оказался в боевом выходе, то командовать тоже буду я. Но ты знаешь, спесь меня не отличает, поэтому совет или предложение выслушаю спокойно и даже прислушаюсь, если дельный. А ты что устроил? Приказы вздумал мне отдавать? Или вы с казачками все еще «на слабо» меня проверяете?
        - Никак нет.
        - Я надеюсь, братец, что это так. Выставь часовых, и всем отдыхать. Огонь не разводить.
        - Может, спустимся к деревьям? Оно хоть и лето, да холодновато.
        - Ничего, в самый раз. Как раз мозги проветрите.
        Темляков устроился отдельно от остальных, укутавшись в парусиновый плащ, который был пристегнут к ранцу. Казачки пошли в поход налегке, из расчета на погожие дни. Так что в их котомках только припасы. Бурки, годные на все случаи жизни, остались в казарме. Оно и понятно, лето, дожди вроде бы не предвидятся. Да и выход только на день-другой. Чего таскать тяжесть. А тут вот такая неприятность. Придется всю ночь жаться друг к дружке, правда, толку от этого на пронизывающем ветру чуть да маленько.
        - Ваше благородие. - Пархоменко легонько коснулся плеча Темлякова, и тот сразу же открыл глаза. - Рассвет скоро, надо бы с вершины сойти, не то торчим тут, как бельмо на глазу.
        - Поднимай людей. - Сергей сел, откидывая плащ.
        Нда. Если ему так холодно, то каково казачкам? Ничего, в следующий раз думать будут. Правда, теперь нужно бы в их глазах реабилитироваться. Оно вроде и на выпивку подбросил пять рублей за добрую рубку во время штурма, но в то же время особо отличившийся десяток сразу засобирался в поход и оказался обделенным. А какая тут может быть выпивка? Вдобавок ночь на пронизывающем ветру. Так что нужна удачная охота и никак иначе.
        - Доброе утро, господин самодур, - раздался голос в его голове.
        - И тебе не хворать, Антон. Только это не самодурство, - сворачивая плащ, ответил Шейранов, предварительно осмотревшись, нет ли кого поблизости.
        - Ну, мне-то лучше слышно, о чем шепчутся твои казачки, большая часть из них заряжена, так что и картинка есть. Знаешь, они сейчас тебя ненавидят.
        - Охотно верю. Я бы после такой ночки тоже ненавидел. Надо бы как-нибудь реабилитироваться.
        - Потому я с тобой и связался. Значит, так, от вас строго на север трое джигитов или, скорее, псыхадзэ.
        - Отчего не кровники?
        - Да от того, что все трое со штуцерами, а у горцев хорошо, если на весь аул одно нарезное ружьишко имеется.
        - А почему псыхадзэ не могут быть кровниками?
        - Могут. Но я к тому, что это не простые ребятки. Они сейчас подбирают себе позицию напротив крепости.
        - Хотят окропить утро кровью.
        - Вообще-то один умник уже окропил ночку. Не из этих. Одиночка. С луком подобрался к стене и всадил стрелу часовому прямо в шею. Сволочь, выбрал же заряженного нами.
        Вроде бы и ругается, но, с другой стороны, в голосе продюсера улавливается некое удовлетворение. Не иначе как эта картинка получилась на загляденье. Господи, да я не с маньяком, случайно, связался? Можно ли быть настолько увлеченным каким-то там шоу, чтобы вот так, походя и даже с чувством удовлетворения говорить о гибели человека? Нда… Наверное, все же можно. Впрочем, а что тут поделаешь? Идет война, льется кровь, и это неизбежно.
        - Пархоменко.
        - Я, ваше благородие, - подчеркнуто официально произнес унтер.
        - Ну что, казак, давай подумаем. Представь, что у тебя появился штуцер. Где самая удобная позиция?
        - Да тут сначала надо бы кругом пройтись да посмотреть, нет ли больших сил, а уж потом выискивать одиночек, - с сомнением произнес казак.
        - Одно другому не помеха. Так что думаешь о стрелках?
        - Думаю, что во-он там, на том взгорке. - Пархоменко указал рукой направление. - Там можно пальнуть и тут же уйти за обратный скат, дальше по руслу ручья, до самой Кубани, и в лес. Со стен никого не увидят.
        Деталей сейчас, конечно же, не рассмотреть, видны только довольно крупные объекты, но пластуны уже настолько изучили окрестности крепости, что знают их, как свою ладонь. Сергей успел ознакомиться с местностью не столь хорошо, но в принципе понял, о чем говорил казак.
        - Оттуда вчера палили в часового. Думаешь, станут повторяться?
        - А отчего бы и нет? Их же еще никто не шуганул. Вот как только одним в зубы дадим, другие станут умнее.
        - И все же думаю, что они не решатся стрелять с той же позиции. Сам посуди, часовые ведь будут стеречься той стороны, значит, нужно подловить их в другом месте.
        - Это да. Тогда во-он там. Там скала высотой сажень[4 - Сажень - 2,1336 метра.] в десять, а до крепости около двухсот. Если стрелок хороший, то из штуцера попадет.
        - Согласен, - удовлетворенно кивнул Сергей, тем более что именно там и занимали позицию трое горцев. - Значит, так, сейчас спускаемся к деревьям, быстренько забрасываем в себя завтрак и двигаем к возможной позиции штуцерников.
        - Ясно. Сергей Григорьевич, вы это… Не со зла я вчера, не подумавши.
        - Я понял, Александр. Я тоже не со зла и не от спеси.
        - Да ясно, чего уж.
        - Давай, пластун, время не терпит. Если мы окажемся правы и солдатика какого стрелки достанут, вина на нас будет. Ведь вчера ты собирался ночевать неподалеку. Небось думал об этом?
        - Думал, - подтвердил казак.
        Завтрак занял не больше пяти минут. Заправились холодным вареным мясом, закусили его хлебом да сыром, запили водицей из фляг. Вот и порядок, пора в путь-дорожку, чего рассусоливать. Тем более Шейранов точно знал, что стрелки уже заняли позицию. Вот только стрелять вряд ли станут. Их трое, часовой один. Значит, будут ждать смену, чтобы накрыть сразу три цели, а при удаче еще и офицера. Осталось около часа. Времени совсем нет.
        В принципе до позиции штуцерников было едва ли с пару километров, да под горку при наличии множества деревьев, редком подлеске и практически полном отсутствии сушняка. Просто идеально для быстрого передвижения. Но пластуны предпочитали не торопиться, действуя с максимальной осторожностью, потому что ставка в этой игре в прятки - жизнь. Разобравшись в цепь так, чтобы один всегда видел соседей справа и слева, они прочесывали лес, внимательно всматриваясь себе под ноги и не забывая вертеть головой вокруг.
        Сергей полностью поддерживал такую тактику, хотя и точно знал, что больших сил тут нет. Но с другой стороны, оставались маленькие группы, и что-то ему подсказывало, что Перегудов не больно-то будет заботиться о безопасности Темлякова. Он помешан на своем шоу и настоящих эмоциях. Но даже если это не так, Сергея предупредили, что дирижабль ушел на следующий виток. Это означает, что на этом участке появилось множество мертвых зон с непросматриваемыми участками и встреча с противником может состояться в любое мгновение.
        - Сергей Григорьевич, - больше жестом, чем голосом, позвал Пархоменко.
        По цепи пробежала волна условных знаков, и все бойцы замерли в ожидании новых приказов. Не дело разбредаться по лесу, где может быть враг. Их не так много, а потому нужно держаться единым кулаком.
        - Что? - буквально выдохнул Темляков.
        - Пятеро. Прошли к той самой позиции, откуда стреляли вчера.
        - Уверен?
        - То, что пятеро, да, и то, что прошли в ту сторону, тоже. А вот где именно засядут и засядут ли, не знаю. Может, и восвояси отправились. Если тут серьезных сил нет, то должны понимать, что мы начнем прочесывать округу.
        - Что предлагаешь?
        - Ясно же что. Нужно становиться на след и идти за ними.
        Угу. Кому ясно? С этими непонятно, то ли они готовятся нанести удар, то ли уже решили убраться подобру-поздорову. А троица со штуцерами точно поджидает свою цель. И если судить по тому, что они до сих пор отмалчиваются, Сергей был полностью прав и горцы выжидают смену караула. Правда, рассказать об этом пластуну он не может.
        - Саша, не знаю, как тебе объяснить, но я уверен, что там, на скале, будет стрелок. Ну очень уж удобно. Ты ведь сам предполагал нечто подобное, когда хотел остановиться неподалеку на ночь.
        - Это-то да. Но то догадки, а тут четкий след, и ему нет еще часу.
        - Это не догадки, а чутье. Разницу чувствуешь?
        - Чувствую, Сергей Григорьевич, да только…
        - Я тебя понял. Слушай приказ, я забираю двоих, и мы втроем проверим место возможной засады. С остальными двигаешь по следу этих джигитов и действуешь по обстановке. Кого посоветуешь в качестве следопыта?
        - Следопыты мы тут все, кто хуже, кто лучше. А тебе присоветую Архипку Нечитайло и дружка его, Егора Жабина, с ними я за вас спокоен буду, ваш бродь.
        - Вот и договорились.
        Солнце уже выглянуло из-за гребня горы и осветило верхушки деревьев, когда Нечитайло подал знак: «Внимание!» С минуту он изучал что-то на звериной тропе, а затем подозвал к себе. И вид у него при этом был озадаченный.
        - Народ тут, ваш бродь, расходился, как на ярмарке.
        - Толком докладывай.
        - Где-то четверо или пятеро прошли на заход солнца. Скорее всего те, за которыми пошли наши. А вот трое направились к той самой скале, о которой вы говорили. Всем следам около часа. Но они все же были не вместе.
        Вот так сразу и не поймешь, чего в голосе казака больше. Разочарования тем, что благородие оказался прав. Радости, что они не останутся не у дел, поскольку не отправились в погоню со всеми. Или злости, потому как их получается трое на трое, а чего стоит в рукопашной подпоручик, неведомо.
        Оно, конечно, поговаривают разное, мол, и до того показал себя рубакой знатным, и во время вчерашнего штурма не отсиживался. Но сочинить и приукрасить можно столько, что глаза от удивления вывалятся. Он же может поручиться только в том, что их командир отличный стрелок. Все остальное - с чужих слов. Опять же благородие никогда не носит шашку, она у него к седлу приторочена. Оно, может, и правда, что он с ножами чудеса вытворяет, но сам казак этого не видел. Вчера же наблюдать за подпоручиком не было никакой возможности, потому что они как раз в этот момент сошлись с горцами в клинки.
        - До скалы еще далеко? - шепотом поинтересовался Шейранов.
        - Шагов триста, не больше, - так же тихо ответил казак.
        - Ты идешь по следу, вдруг они куда не туда свернут, мы по сторонам.
        - Ясно, ваш бродь, - чуть не вздохнул Нечитайло и исподтишка многозначительно посмотрел на Жабина, мол, поглядывай, брат.
        Хоть и мимолетен был этот взгляд и как ни старался казак его скрыть, Шейранов его все же заметил, однако не подал виду. Чего никак не скажешь о Темлякове. Сергей Федорович и не думал допускать его до управления телом, оставив лишь сторонним наблюдателем. И правильно сделал, потому что молодой человек тут же закипел, как ведерный самовар, от подобного пренебрежения к своей персоне. Пришлось еще отвлекаться на то, чтобы его остудить. Полностью устранять парня не хотелось категорически. Как еще молодому офицеру набираться опыта, чтобы, оставшись одному, тут же не сгинуть?
        Казаки невольно переглянулись, когда заметили блуждающую на устах подпоручика улыбку. Поди разбери, чего это ему так весело. И этот взгляд остался незамеченным обеими ипостасями. Темляков никак не соглашался успокоиться, а Шейранов вдруг вспомнил строчку из «Интернационала»: «кипит наш разум возмущенный». Подходит в буквальном смысле этого слова.
        Однако веселье тут же улетучилось, как только они начали пробираться по оставленным горцами следам. Охота на того, кто способен дать адекватный ответ, чревата неожиданностями, и из охотника очень даже можно превратиться в дичь. Шейранов знал множество подобных примеров, причем не только из этого мира, где он сам дважды подвергался подобным метаморфозам, но и из своей прошлой жизни.
        Йожики курносые! От неожиданности Сергей сделал шаг назад. Горец, оставив в покое свои штаны, молниеносно выхватил шашку, делая шаг вперед и одновременно нанося удар. Шашка просто создана для подобных атак, ее еще называют оружием первого удара, который зачастую оказывается и последним.
        - Х-ха-а!!!
        Так сразу и не поймешь, чего в этом голосе больше, ярости или желания дать самому себе накачку. Ясно одно: его подельники теперь знают о том, что враг рядом и тихо, а главное - неожиданно с ними не разобраться.
        Как ему удалось увернуться, Сергей так и не понял, тело среагировало само. Ствол штуцера перехватил шашку и скользящим движением отвел клинок вправо. Если вначале Шейранов постарался разорвать дистанцию, то теперь, наоборот, пошел навстречу противнику, что для горца оказалось полной неожиданностью.
        Перенести вес тела на левую ногу, одновременно оказываясь сбоку от повалившегося вперед горца. Правой ногой удар под коленку. Нога подломилась, и противник резко осел, лишенный возможности защищаться и неизбежно подставляясь. Сергей успел перехватить взгляд черкеса, полный ненависти, а в следующее мгновение нанес сокрушительный удар прикладом штуцера. Противник резко мотнул головой и тут же опрокинулся на спину. Называется, сходил по малой нужде, йожики курносые.
        Треск веток, торопливые, но вместе с тем легкие шаги. Надо же, а ему казалось, что он сейчас ничего, кроме пульсирующей в висках крови и стука собственного сердца, расслышать неспособен. Ошибочка. Все чувства обострились настолько, что он различает эти звуки с непередаваемой ясностью.
        Густой подлесок шагах в пятидесяти расступился, и из него появился горец, бегущий, полусогнувшись, с изготовленным штуцером. Офицера он заметил тут же, сразу рассмотрел и штуцер в его руках. Опытный боец, вскинул карабин к плечу и нажал на спуск. Используй он капсюльное оружие, и Темляков наверняка поймал бы в грудь очередную пулю. Но на его счастье, оружие горца оказалось с кремневым замком.
        Шейранов в полной мере использовал задержку между воспламенением пороха на полке и выстрелом. Он сделал стремительный шаг в сторону, мигом укрываясь за толстым стволом ясеня. Горец был не только опытным стрелком, но и рисковым, потому что не зажмуривал при стрельбе веки. Поэтому прекрасно рассмотрел маневр русского и повел за ним стволом оружия. Но когда выстрел прозвучал, противник уже успел укрыться. Пуля с глухим стуком ударила в ствол, завязнув в нем и оставив лишь небольшое светлое пятнышко, но так и не добралась до намеченной цели.
        Шейранов выглянул из-за дерева, опустившись на колено, и вскинул штуцер. В этот момент горец уже бежал на него, вырвавшись из белого облака дыма и выхватив шашку. Сергей выстрелил, когда до него оставалось едва ли пятнадцать метров, и тут же лишился обзора. Если на открытой местности с пороховым дымом можно было хоть как-то мириться, то в лесу это было сущим наказанием.
        Чертыхнувшись, он резко подался в сторону, уходя на прежнюю позицию, и дальше влево, за другое дерево. Он промахнулся, и его противник, с ходу изменив направление движения, приближался к нему, готовый достать врага сокрушительным ударом.
        Выстрел! И дальше, дальше за дерево. Горца опять не видно. Изготовить к бою пистолет нет времени. Шейранов выронил штуцер, тут же выхватив кинжал. Еще шаг в сторону, и вот он уже вышел из-за второго дерева в готовности встретить противника.
        Нет? Ну и слава богу. Его взгляд остановился на нападавшем, лежащем сейчас на земле, скрутившись клубком, мелко суча ногами и издавая стоны сквозь стиснутые зубы. Сергею даже показалось, что он слышит зубовный скрежет. Угу. Это у него ловко получается - в последний момент угощать своих противников свинцом в живот.
        Кстати, хотя раненый и принял позу эмбриона, пуля прошла навылет и, похоже, вырвала приличный кусок плоти на спине. Хм. Ничего удивительного для мягкой свинцовой пули, столь легко поддающейся деформации и имеющей такой героический калибр. Шейранову такие все еще были непривычны.
        Неподалеку в кустах слышны звуки схватки. Суета, учащенное дыхание, звон стали, злобное рычание и, наконец, болезненный стон. Что там к чему, не понять, так как и того, кто именно вышел из схватки победителем. На смену кинжалу пришел пистолет со взведенными курками. А в следующее мгновение из зарослей выбежали оба пластуна с шашками наголо и не предвещающими ничего хорошего взглядами.
        - Все в порядке, братцы, - спуская курки на предохранитель, заверил Шейранов.
        Вновь сменив пистолет на кинжал, он подошел сначала к оглушенному и лежащему на спине горцу, присел и тут же вогнал клинок в сердце. Второго он ударил со спины, но не менее гарантированно развалив ему жизненно важный орган, чем первому. Причем проделал он это совершенно спокойно, без лишней суеты, четкими и выверенными движениями.
        - Оно бы горло перехватить, - предложил Нечитайло, наблюдая за представшей картиной с искренним удивлением.
        Как бы он ни относился к подпоручику до этой минуты, с этого момента тот заслуживал всяческих похвал и уважения. Конечно, отдалился в сторону, пропал из виду, позволил себя обнаружить и изрядно нашумел. Но с другой стороны, это лес с его неожиданностями и ограниченной видимостью из-за внезапно возникающих зарослей подлеска.
        - Ни к чему разводить лишнюю грязь, - возразил Сергей, вытирая сталь о черкеску поверженного противника. - Я прекрасно знаю, где у человека находится сердце.
        - Горло, оно надежнее, - покачав головой, озвучил свою позицию казак. - Как так случилось-то?
        - Этот отошел в сторонку помочиться, тут я на него и вышел.
        - Надо же. Бывает.
        - Убедитесь, что здесь нет других, - приказал Сергей.
        - Других нет. Я это и по следам могу сказать, и по тому, что больше никто не спешит на драку.
        - И все же.
        - Слушаюсь. Егор. - Нечитайло кивнул своему товарищу, и они скользнули в ту сторону, откуда появился противник.
        Вернулись довольно скоро, вновь подтвердив свои слова, что черкесов было только трое. Мало того, сообщили, что неподалеку обнаружили их лежку, и, судя по всему, те действительно собирались стрелять по обитателям крепости. Горцы наблюдали смену часовых, и те были, как на ладони, дистанция для штуцера вполне приемлемая. Так что с солдатиков причитается.
        Пока казаки отсутствовали, Сергей обыскал убитых. Хм. А ничего так ребятки, зажиточные. Всего на двоих двадцать рублей золотом, а оно идет один к пятнадцати с серебром, да тем же серебром пятьдесят семь рублей. Оружие - четыре пистолета и два штуцера, по виду самые обычные, без особых изысков, разве только выделка хорошая. Впрочем, нарезные стволы на Кавказе в цене, потому как ставка тут делается не на плотность огня, а на точность стрельбы. И уж тем более это актуально для горцев.
        Взглянул на клинки. Он, конечно, слабо в этом разбирался, но похоже, что сталь самого настоящего дамаска. Странно, что при наличии таких средств в карманах ребятки не озаботились тем, чтобы изукрасить оружие. Но с другой стороны, вполне возможно, что они отдавали себе отчет в том, что сверкающие на солнце побрякушки - не самый лучший вариант для того, кто действует исподтишка.
        Хотя вполне возможно, что это взгляд Шейранова с его пониманием военных реалий, которые совершенно неприемлемы для нынешних современников. Во время прошлой его встречи один из псыхадзэ очень даже пользовался оружием, усыпанным украшениями. Словом, догадок можно делать сколько угодно, а у мертвого уже не спросишь.
        К моменту возвращения казаков, которые, кстати, притащили и труп убитого ими горца, Сергей успел разобраться со своей добычей и разложить ее на траве. Скрывать что-либо от казаков он не собирался. Не хватало еще, чтобы они посчитали его шкурником. И вообще он как-то не поинтересовался проблемой раздела трофеев между казаками.
        Но один из штуцеров решил оставить себе в любом случае. Тульская работа, и похоже, что оружие новенькое. Разве только нужно будет переделать под капсюль. Но с этим вполне справятся в Пятигорске. А пока, случись надобность, вполне можно будет пользоваться и кремневым замком, благо от очков он не избавился.
        Упокоенного ими горца казачки положили отдельно. Сноровисто обыскав, так же отдельно сложили и все взятое с него. И у него оказалось золото и серебро. Что же, вся троица очень даже не бедствовала.
        - Нечитайло, не пояснишь насчет трофеев? А то я не в курсе относительно ваших правил.
        - Так наши правила только для нас и существуют, ваш бродь. На трофеи господ офицеров мы роток не разеваем. Разве только сами что пожелают передать.
        - И никаких обид?
        - Да какие обиды, Сергей Григорьевич, кабы вы казаком были, тогда другой спрос, а так мы с вами и не ровня.
        Говорит с явным уважением, теперь уже без намека на двусмысленность или язвинку. Как видно, поведение благородия в бою и, что немаловажно, после него казакам понравилось. Похоже, на его чашу весов только что упала парочка увесистых гирек, и это не может не радовать.
        - Понял. Тогда я себе заберу деньги и вот этот штуцер. Остальное передаю десятку.
        - Премного благодарны, - тут же обрадовался Нечитайло.
        Не откладывая в долгий ящик, казаки начали перебирать переданные им трофеи. По всему видно, что они очень довольны тем, как дело обернулось. Ну да чему тут удивляться, собственно говоря.
        - Кхм. Ваш бродь, вот этот клинок вы бы себе оставили. Ить знаем, что не за Егорием на Кавказ подались, а по нужде, - вертя в руке одну из шашек, произнес Нечитайло.
        - Что так? Знатная вещица?
        - Клинки эти все знатные, но этот особый. Видите вязь и клеймо? Встречал я такие, работа давняя и мастера знатного. Любой из этих иззубрит, а на самом даже вмятинки не останется. Я так думаю, рублей пятьсот серебром, никак не меньше, а то и больше.
        Ого! Однако удачное утро выдалось. В одночасье у него в руках оказалось почти девятьсот рублей серебром. Если так дело пойдет и дальше, то гостиница в Пятигорске становится очень даже реальной.
        Не успели еще до конца разобраться с трофеями, как вновь пришлось хвататься за оружие и занимать позиции. Правда, случись это враги, то дело тут же дошло бы до рукопашной. Все же пластуны умели не только драться, но и скрытно передвигаться как по лесу, так и в открытой степи.
        Заслышав выстрелы, Пархоменко мигом прекратил преследование отряда горцев и устремился на помощь товарищам. Бог весть, с кем им пришлось сойтись. А если силы слишком уж неравны… Но к счастью, и силы были сопоставимы, и с товарищами все оказалось в порядке.
        Узнав о том, что двоих черкесов упокоил их благородие, Александр с нескрываемым превосходством посмотрел на подчиненных. Он всем своим видом словно хотел сказать, мол, а я вам что твердил. Ну и эдакая гордость за ученика тоже присутствовала.
        Двоих нагрузили трофеями и отправили в крепость. Им предстояло еще вернуться сюда с транспортом и вывезти тела. Сергей было удивился тому, что казаки не собираются оставить трупы просто в лесу. Ну как их родственники получат весть о гибели близких и необходимости выкупа их тел?
        Однако Александр заявил, что с этим особых сложностей нет. Имелись кое-какие наработки. Впрочем, чему тут удивляться? За несколько десятков лет войны здесь успели выработать особый механизм взаимоотношений. Так что вести в горах разносятся довольно быстро.
        Определившись с трофеями, вновь вернулись к насущному. В окрестностях крепости бродила как минимум еще одна группа горцев, с которыми непременно следовало разобраться. А тот факт, что они передвигались без лошадей, настораживал особо, поскольку это была отличительная черта псыхадзэ.
        Как видно, звуки перестрелки послужили для горцев сигналом того, что гарнизон крепости начал зачистку прилегающей территории. Поэтому неизвестные предпочли убраться отсюда подобру-поздорову, направившись вверх по Кубанскому ущелью. Возможно, они являлись жителями местных аулов, а может, тут просто пролегал их путь домой, если они вообще собирались туда возвращаться.
        То, что группа подалась вверх по ущелью, было добрым знаком, и означал он, что в округе скорее всего нет значительных сил горцев. Однако догадки - это одно, а казакам нужно было знать доподлинно. Поэтому Пархоменко предложил оставить этих пока что в покое и прочесать окрестности, чтобы окончательно убедиться в том, что повторного штурма не будет. Шейранов точно знал, что значительных сил вокруг нет, однако был вынужден согласиться с младшим урядником.
        - А это что за дела?
        Сергей с нескрываемым удивлением показал на крытую повозку, запряженную парой лошадей. Он помнил ее, она принадлежала отставному солдату, пробавлявшемуся торговлей с горцами. Повозка в полном одиночестве преспокойно катила по дороге, ведущей вверх по Кубанскому ущелью. И это в условиях, когда тут без оказии лишний шаг не ступить.
        - Ага, Прутков. Управился, стало быть, - констатировал Пархоменко.
        - Объяснишь?
        - Евсей забрал тела погибших и везет их в аул. Там передаст если не родне, то тем, кто сможет доставить их куда надо. Ему заплатят за каждого убиенного, а сами потом получат с родни сторицей. Обычное в этих местах дело.
        - А как не признают никого из убитых?
        - Не признают в этом ауле, признают в другом. Посмотреть соберутся все. Тут ведь весь Кавказ чуть не одно большое село, так что знакомые обязательно сыщутся.
        - А Евсея этого в полон не уведут?
        - Таких, как он, не трогают даже настоящие тати. Торговлишка через них идет, да тем же разбойничкам где-то награбленное сбывать нужно. А торговцы здесь вполне приличную цену дают.
        - И что же, командование смотрит сквозь пальцы на подобное? Это же самое настоящее поощрение разбоя.
        - Можно подумать, если их не станет, так и тати переведутся. Ну будут сбывать в своих аулах за куда меньшую цену, а то и какую сволочь найдут на нашей территории. А от Евсея польза прямая имеется. Сам посуди, Сергей Григорьевич, какая-никакая торговлишка с горцами, что только на пользу, коли царь-батюшка решил прибрать Кавказ. Уши и глаза у торговца есть, а значит, что-то слышит и примечает. Вещи с разбоя всплывают, а от того весть о пропавших доходит. Евсей однажды привез сапоги офицерские, бог весть, чего это их решили ему продать в Учкулане. Ну он и заприметил дом, а потом нам шепнул. Мы и прогулялись к карачаевцам в гости. Капитана Зуровцева тогда вытащили, так он на радостях нас двумя сотнями рублей одарил на пропой. Правда, горцы хотели с него получить две тысячи, ну да чего уж, мы не в обиде.
        - И что, вот так все двести рублей и пропили?
        - Да бог с вами, ваше благородие! Эдак и помереть можно. Пображничали, не без того, и Пруткова одарили, а остальное меж собой разделили.
        - Понятно. Ну что, продолжим, Александр Борисович?
        - Не устали, Сергей Григорьевич?
        - Не переживай, сил во мне более чем достаточно. Слушаю твои предложения.
        - Давайте глянем во-он тот распадок, никого не обнаружим, тогда опять на след той пятерки встанем. Если они не побежали во все лопатки, то обязательно нагоним.
        Все же нельзя быть таким самоуверенным. Понятно, что молодое и сильное тело, что Темляков рос на экологически чистых продуктах и вдыхал незагрязненный воздух. Сергей Федорович как врач не мог не радоваться, наблюдая молодого человека, пышущего здоровьем. Вот только быть здоровым и тренированным - это далеко не одно и то же.
        Темляков не больно-то себя утруждал физическими упражнениями и уж тем более не занимался бегом. Да и Шейранов как-то упустил этот момент. Сначала ранение, потом все больше думал о том, чтобы подтянуть боевую подготовку. А тут пришлось бегать, причем не просто много, но еще и быстро. Словом, эта погоня вымотала его до последней возможности.
        - Хорошо идете, Сергей Федорович, - внезапно раздался в голове голос Антона.
        Шейранов только чертыхнулся на это, потому что не имел никакой возможности отвечать. Они уже успели подняться примерно на шесть верст вверх по Кубанскому ущелью. До того были еще около десяти, когда они обследовали окрестности крепости. Да все это на своих двоих, при максимально возможном темпе и в гористой местности. Он подумал было, отчего бы не воспользоваться лошадьми, но вскоре понял, что это плохая идея. Погоня верхом была бесперспективной ввиду выбранного беглецами маршрута. Марш-бросок получился на славу.
        Впрочем, он не мог ответить вовсе не потому, что дышал, как загнанная лошадь. Просто он не представлял, как можно это сделать, чтобы не выглядеть сумасшедшим в глазах окружающих его пластунов. Ну а что еще можно подумать о человеке, ведущем разговоры с самим собой? То-то и оно.
        - Молчите? Ладно. Тогда слушайте. Немедленно объявляйте привал.
        - Сто-ой! Привал. - В голосе Антона послышалось нечто такое, что заставило тут же ему подчиниться.
        - Ваш бродь, да мы им уже на пятки наступаем. Нельзя сейчас останавливаться, - подав сигнал передовому дозору, вполголоса, так, чтобы не слышали подчиненные, произнес Пархоменко.
        - Я тебя понял, Александр. Отдыхай, - спокойно ответил Шейранов.
        Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: казак подумал, что их благородие вымотался и решил перевести дух. Смерив его взглядом и покачав головой, Сергей Федорович отошел в сторону, так, чтобы не быть услышанным. Говорить тихо, когда легкие раздуваются, как меха, очень тяжело, пришлось сдерживать дыхание, что давалось с трудом.
        - Говори, Антон, говори.
        - Докладываю, ваше благородие. Впереди вас ждет засада. Горцы сделали петлю и оседлали террасу, что тянется слева от вас. В лоб вам их не взять, обход слишком долог, больших валунов там нет. Укрыться можно только в мертвом пространстве под скалой. Но до того они успеют доставить вам немало неприятностей.
        - Они сейчас нас видят? - осматривая скалу высотой метра в четыре, протянувшуюся на несколько километров, поинтересовался Сергей.
        - Нет. Но как только вы пройдете поворот, что в сотне метров от вас, окажетесь в их поле зрения.
        - Терраса вроде бы поросла лесом.
        - Кромка деревьев проходит метрах в пятидесяти от скалы, - подтвердил Антон.
        - Если мы поднимемся на террасу где-нибудь здесь, горцы нас заметят?
        - Если прямо здесь, то вы сможете добраться до деревьев незамеченными. Примерно на уровне излома скалы есть складка, которая вас прикроет.
        - Понял. Пархоменко!
        - Я, ваш бродь, - тут же подошел младший унтер.
        - Не нравится мне то, что мы прем, как боров на случку. Горцы ведь мастаки на разные засады.
        - Не без того.
        - А что, если они нас заметили? Мы же все время по открытой местности бежали, заметить можно издали. А если заметили, то могут устроить засаду, нам ведь здесь и укрыться негде. Поищите место, где можно будет подняться наверх, до вон того изгиба скалы.
        - А если зряшняя опаска? Упустим ведь. Столько трудов и все впустую.
        - Ну, значит, будет у казачков повод покостерить меня от души. Выполнять!
        - Слушаюсь.
        Подъем нашелся довольно быстро. Впрочем, если бы не отчаянная ловкость одного из казаков, то скорее всего провозились бы долго. А так подсадили парня на высоту человеческого роста, где он сумел ухватиться за выступы скалы и подняться по отвесной стене. После этого всем оставалось только воспользоваться сброшенной им веревкой…
        Вот они. Действительно, пятеро. Расположились в стороне от обреза скалы, в небольшой седловине, так, чтобы их невозможно было заметить. Только один наблюдатель внимательно следит за склоном, между скалой и берегом Кубани. От кромки леса, где засели пластуны, до этой пятерки не больше семидесяти метров.
        - Ох итить твою через коромысло, - скорее выдохнул, чем произнес казак, пристроившийся неподалеку от Темлякова.
        Ну да, теперь их проняло, а до этого строили очень даже недовольные мины. Конечно, всех казаков горцам не положить. Для этого нужно проявить прямо-таки недюжинную меткость. А тут еще и стрелков меньше, чем целей, так что и скорострельность не помешала бы. И все же, любому из спутников Сергея могло крупно не повезти. Ну и горцы сбросили бы с себя погоню.
        - Пархоменко.
        - Здесь я, ваш бродь, - бесшумно скользнув к подпоручику, отозвался младший урядник.
        - Пусть казачки растянутся по кромке леса, чтобы дым взор не застил. Распредели цели так, чтобы двое в одного не палили. Мой вон тот, в белой папахе. Их пятеро, нас девять, так что на каждого горца по два стрелка, один стреляет, другой страхует. Меня страховать не нужно, у меня два ствола. Да и не промахнусь я с такого расстояния. Я стреляю первым. Как только пальнули, тут же перезаряжайтесь, никаких атак. Расстреляем издали. Из леса выходим только по команде.
        - А как побегут?
        - Ждать команду. Не переживай, я сам не хочу, чтобы они ушли, но и дуриком в атаку вас не поведу.
        - Ясно.
        - Антон, - позвал Шейранов, оставшись один.
        - Слушаю.
        - А где их лошади. Псыхадзэ, это понятно, но не пешком же они сюда пришли.
        - Напрасно так думаешь. Эти ребятки просто до бесстыдства проворны и выносливы. Пешие набеги для них - это приятные прогулки.
        - Значит, лошадей нет?
        - Нет. Мы тут послушали их. Словом, уйти от вас они могли без труда. Очень уж большая фора была. Но не стали этого делать, как только заметили вас, когда вы только втягивались в ущелье. Вместо этого предпочли обождать и поохотиться.
        - Такие уверенные в себе?
        - А почему бы и нет. Позиция у вас могла быть - проще застрелиться. Бойцы они - на загляденье, и, похоже, им приходилось биться и не с таким соотношением сил. Правда, хвастуны несусветные, сидим тут, слушаем их байки одна краше другой. Добычу с вас и пленных, если таковые будут, они собираются оставить в ауле Индыш, а сами намерены прогуляться под Кисловодск.
        - Лихо. А не далековато?
        - Я знал, что ты оценишь. Вот такие упорные ребята.
        Пока он переговаривался с Антоном, казаки распределились по фронту и уже были готовы к бою. Ну а коль скоро так, то и тянуть не имеет смысла. Шейранов привычно взял ремень враспор, отмечая царапины и сколы на ложе совершенно новенького ружья. Вот так вот, английское чудо, достается тебе от твоего русского владельца на орехи. Но работа качественная, за все время пока еще ни одной осечки.
        Навел ствол на выбранного горца, мушка, целик, все как полагается. Расстояние для нарезного оружия плевое, а потому не нужно вносить никаких поправок на довольно крутой склон. Ветер боковой, но незначительный, а пуля тут тяжелая, будь здоров.
        Выстрел! В отличие от прошлого раза благодаря ветерку облачко получилось куда реже и прозрачнее, да еще его тут же снесло в сторону. Поэтому он прекрасно рассмотрел, как мужчина, получив удар в грудь, откинулся на спину и замер. Наверняка сильнейший болевой шок.
        Рядом захлопали выстрелы. Двое из горцев также повалились на землю. Все же сказалось отсутствие штуцеров. На весь отряд их только два, у Темлякова и у Пархоменко. Противник был на пределе прицельной дальности для гладкоствольных карабинов, отсюда и неудовлетворительные результаты стрельбы.
        Двое уцелевших горцев залегли за своими котомками, готовые вступить в бой. Конечно, укрытие так себе. Никакое укрытие. Но и другого нет. Вообще-то самое лучшее - это податься в бега. Понятно, что прыгать со скалы - нужно быть или дураком, или очень уж верить в свою счастливую звезду. Но принимать бой на столь невыгодной позиции… Шейранов бы точно не решился. В случае бегства все же есть шанс, что избегнешь попадания, если уж противник умудрился промазать в относительно неподвижную мишень.
        Но с другой стороны, опытные бойцы, ничего не скажешь. Понимают, что стрелять на дым, не видя цели, занятие глупее не придумаешь. Нет, если палить залпом из десятков стволов, то еще туда-сюда, а вот так, когда их только двое, не дело.
        Но и казачки не лыком шиты. Или, точнее, их командир. Какая, собственно говоря, разница, главное, что никто не покидает укрытия. Шейранов расслышал, как Пархоменко вносит коррективы в распределение целей. Видит, что казаки поспешно перезаряжают свои ружья.
        Сам унтер также занят перезарядкой. Кстати, у него это получается очень даже споро. Сергей показал ему свои пули, объяснил их преимущества, и казак проникся. Правда, «унитарный» патрон не использует, бережливая натура не позволяет нести лишние траты. Но и так для штуцера получается изрядная экономия по времени.
        Два выстрела вразнобой, и оба мимо. Горцы, поняв, что никто их атаковать не будет, а попросту расстреляют на расстоянии, выстрелили в ответ с таким же успехом. Еще два выстрела. Одному прилетело, Сергей четко рассмотрел, как его плечо дернулось, и воин, выронив оружие, уткнулся лицом в траву. А вот второй целехонек и поспешно перезаряжает свой карабин.
        Сергей вновь вскинул штуцер, прицелился в черную папаху и нажал на спуск. Голова дернулась, папаха отлетела в сторону, и горец затих. Но уверенности в том, что все кончено, нет. Кто его знает, куда угодила пуля. Может, и в голову, а может, просто сбила довольно объемный головной убор. У горца наверняка есть еще пара пистолетов, и он, видя, что его расстреливают с почтительного расстояния, мог попросту притвориться.
        Шейранов достал свою подзорную трубу. Можно рассмотреть все в деталях. А кровь на голове имеется. Даже если не убит, его точно контузило.
        - Пошли, братцы. И повнимательнее, чтобы ни один паразит пакость какую не учинил.
        Неожиданностей никаких не случилось, хотя трое из пятерых оказались ранеными. Вот только добили казаки лишь одного. Он получил пулю в живот. Пархоменко поинтересовался у Темлякова, сможет ли он поставить его на ноги, но подпоручик заявил, что чудеса случаются крайне редко. Ну а коли так, то ножом по горлу - и вся недолга.
        А вот двоих последних, раненного в плечо и обеспамятевшего, которому пуля по голове прошла вскользь, обиходили, и трое казаков бросились в лес за жердями для носилок. Данное обстоятельство сильно удивило Сергея, и он, отозвав Пархоменко в сторону, не удержался от вопроса.
        - А чего нам их резать просто так? - пояснил унтер. - Проку от мертвого - всего десять рублей. А если живой, то за него можно получить пять сотен. Не все же одним только горцам пробавляться выкупами. Правда, нам дозволяется подобное лишь с пленными, специально на людей лучше не охотиться, до трибунала может дойти.
        - И командование вот так легко смотрит на подобное?
        - А что тут особенного? Не вешать же всех подряд. И потом, мы за выкуп отпускаем их воинов, они наших. Нет, случаются и такие, что в ненависти режут каждого, кто попадется им в руки, но в большинстве все же ищут свою выгоду.
        - И что, вот так можно выкупить любого?
        - Ну да. Только кто же за солдатика отдаст пятьсот рублей? Казаки, бывает, складываются и выкупают своих. Или уворуют кого да обменяют. Если узнают, конечно, что за род пленника держит. Так что и этих мы за выкуп отпустим.
        - А если выкуп не заплатят?
        - Заплатят. Горцы всегда платят и вытаскивают своих. Нет денег у семьи, род поможет, а потом уж семья будет рассчитываться по долгам. А эти двое потянут на тысячу рублей.
        Вот так вот! Хоть стой, хоть падай. Нет, выкупом за пленников Шейранова не удивить. Подобное было очень распространено и в его слое. Но там этим пробавлялись бандиты. Были, конечно, и представители властных структур, за взятку выпускавшие пленных боевиков. Но там это делалось в нарушение закона, и Сергей Федорович знал несколько фактов, когда такие нечистые на руку чиновники понесли реальное наказание в виде лишения свободы. Здесь же практика освобождения горцев с противной стороны за выкуп практически одобрена свыше.
        - Погоди. Так получается, когда я зарезал того, что в беспамятстве был, я себя лишил пятисот рублей серебром? - вдруг спохватился Шейранов.
        - Ну да, так оно и есть.
        - А чего же тогда Нечитайло меня не остановил?
        - Так он же не знал, насколько крепко досталось тому горцу. Да и не успел он, уж больно вы споро бедолагу на тот свет спровадили.
        Нда-а. Кавказ он и есть Кавказ. Тут нет ничего простого. Всякий вопрос окружен своими нюансами, не зная которых, можно попасть впросак, понести серьезные траты там, где можно было заработать или заполучить кровного врага, вместо того чтобы обрести друга.
        Глава 9
        На большой дороге
        Ти-ихо, только ти-ихо. Оно вроде бы все должно пройти хорошо, это уже далеко не первая их охота. Если быть точным, то третья, и две предыдущие прошли как по маслу. Но ведь порой все может пойти наперекосяк. И потом, в этот раз их пятеро, а это уже куда как серьезно. В первый раз они взяли двоих, потом троих, то есть с соотношением сил было все в порядке.
        Все же и с этими справиться шансы довольно велики, иначе их тут не было бы. Однако на будущее лучше бы как-нибудь соизмерять свои желания и возможности, как говорится в том тосте из «Кавказской пленницы». А пятеро - это уже очень серьезно. Ни Темляков, ни Даулетовы далеко не былинные богатыри. Нда. Только что ты тут поделаешь, если решение уже принято и менять что-либо просто поздно. Только дай сейчас отбой, так ведь не поймут, кунаки разлюбезные. Аппетит, блин, приходит во время еды.
        Шутка сказать, но за последний месяц они с братьями Даулетовыми заработали в общей сложности уже три тысячи рублей серебром, только на выкупах за пленных. Конечно, традиционно за пленника требовали пять сотен, но это всего лишь традиция, не более, поэтому Шейранов определил сумму в шестьсот. Нужно же было подбросить и гарнизону крепости, где содержали пленников, пока за тех не заплатят выкуп. И про господ офицеров не забыть вместе с комендантом. Так сказать, дать клювик промочить. И потом, горцы ведь не стесняются требовать за русских офицеров куда большие суммы.
        Кроме самого выкупа, имелись еще и трофеи, а это кони, сбруя, оружие, деньги, в конце концов, горцы вообще не любят гулять с пустыми карманами. Деньги шли сразу в раздел, трофеи сбывались Даулетовыми, а Сергей получал уже звонкую монету. Все наличные и выкуп делились на две равные части, половина ему, половина братьям. От сбытых трофеев Сергею оставалась треть.
        Он сам обозначил такие условия и ни на какие другие не соглашался. Не хотят кунаки, он найдет желающих среди казаков. Правда, с этими было бы несколько сложнее, они все же на службе. А у Темлякова имелись варианты - съездить, так сказать, в увольнение. Кавказ, он и в этом слое Кавказ, поэтому неразрешимых проблем попросту нет. Однако в случае с казаками ему придется решать вопрос и по их отлучке, а с кунаками только и того, что обождать, пока они вспрыгнут в седло. Да и случись драка, Даулетовым веры куда больше, потому как честь рода для них вовсе не пустой звук.
        Но кунак с ворохом проблем - это одно, а если от него идет прибыток, уже совсем другое. Не стоило забывать о том, что у него на шее висел род Алаук, объявивший его кровником. В итоге братья согласились на его условия, хотя и без особого энтузиазма, которого значительно прибавилось за последнее время.
        Еще бы. Шейранов поставил это дело на поток. А почему бы и нет? Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. И потом, отчего не использовать свое неоспоримое преимущество перед всеми остальными? Ему не нужно было организовывать засады, прочесывать местности, выискивать и обнюхивать следы. Разведданными его снабжала съемочная группа.
        Правда, Перегудов все одно себе на уме, и его данные еще ни разу не оказывались достаточно полными. Ему все правду жизни и настоящий риск подавай. Можно подумать, что при наличии полных данных этого самого риска было бы мало. Поди возьми живым и желательно непотресканным воина! Это тебе не телок-крестьянин, этот резаться будет на полном серьезе и в большинстве случаев до последней возможности. Нельзя им иначе. Даже если страшно так, что никакой моченьки. Потому как свои же не поймут.
        Охота на людей с целью наживы недостойна офицера? Интересно, с каких это пор? А торговать крепостными, как скотом, достойно дворян? И потом, одно дело ловить гражданских для продажи в рабство, и совсем другое - захватывать в плен воинов. И вообще, Отдельный Кавказский корпус стоит особняком во всей армии. То, что там недостойно, здесь зачастую вызывает зависть и усиленное слюноотделение.
        Так что, пока казаки выполняют свои обязанности, Шейранов с кунаками вполне удачно охотится на горцев. Нет, он, конечно же, тоже участвует в патрулировании местности и выходит с казачками в секреты. Как тут ни крути, но он командир казачьей полусотни, и у него есть служебные обязанности. Но с другой стороны, его присутствие требовалось далеко не всегда. Ведь справлялись же казачки как-то раньше. Зато едва появлялась перспективная «дичь», в дело тут же вступали братья Даулетовы.
        Сергей раздвинул ветви куста. Ага. Вот и цель! Ничего так, грамотно расположились, устроив стоянку на дне оврага, поросшего деревьями. Вон и костерок разложили, чтобы не скучно было коротать дежурство. Впрочем, костер разложить можно в любом месте, в лесу его не больно-то и увидишь. Да и не шастают тут по ночам, потому как попробуй кого-нибудь найди в кромешной тьме. Еще и ноги переломаешь.
        Это Шейранов, имея точную наводку, взял направление и повел свое воинство, никуда не сворачивая. Да и то не ночью, а уже в предрассветных сумерках. В темноте лезть в эти дебри он ни за что не решился бы. Опять же точность сведений так себе. Направление и примерное расстояние плюс-минус полкилометра. О самой стоянке вообще никаких сведений, а она очень даже может быть с сюрпризом.
        Но здесь вроде бы все нормально, вон они все пятеро, их видно довольно отчетливо. Только непонятно, как к ним бесшумно подобраться. Овраг-то деревьями порос, да только редкие они, и с подлеском тут худо. Но главное даже не то, что укрыться негде. В конце концов, на этот случай они кое-что предусмотрели. Даже на открытом месте с невысокой травой подкрадывались без особых проблем. И лучше бы это место таким и было, потому что бурелом, разбросанный между деревьями, почище какой засеки будет. Пока они станут продираться через него, столько шуму наделают, что разбудят даже мертвых, не то что спящих вполглаза.
        Осмотревшись, кунаки подались назад. Тут так с ходу не напасть, поэтому нужно сначала обговорить свои действия. Разговаривать же в трех десятках метров от стоянки - идея не из лучших. Издавать звуки в предрассветном лесу, когда затихают даже его ночные обитатели, занятие неразумное. Да и говорить нужно только на грани слышимости.
        - Абдул, ты сможешь попасть в часового? - едва слышно выдохнул Сергей.
        - В голову? - столь же тихо поинтересовался кунак.
        - Как всегда, - подтвердил Сергей.
        - Смогу, - уверенно заявил Абдул.
        Угу. Вот только у Шейранова такой уверенности не было. Сейчас предрассветные сумерки, и, хотя стремительно рассветает, это ничего не значит. Стрела весьма чувствительна к разного рода препятствиям и к таким, как тонкие ветви, в частности. Если попадется такая на пути, то ни о какой точной стрельбе говорить не приходится, а тут и без того сложности из-за папахи на голове намеченной жертвы. Ветки же эти и днем не больно-то рассмотришь. Но и выбора особенного нет.
        - Значит, так, кунаки. Сейчас выходим на позицию. Вы забираете вправо, чтобы не мешать стрелять, и ждете. Как только Абдул выстрелит, Малик и Балбаш бегут к противнику. Абдул, остаешься на месте и держишь лук наготове. Когда эти схватятся за оружие, начинай стрелять. В голову им ты уже не попадешь, так что бей куда угодно, лишь бы не дать им выстрелить.
        - А ты? - с явной обидой поинтересовался Абдул.
        - А я тоже побегу к ним, но слева, так, чтобы не мешать тебе.
        - Значит, ты побежишь…
        - Ты еще поори для разнообразия, - змеей зашипел Сергей. - Я лучше всех стреляю из ружья и пистолетов, так что тоже буду стрелять. Но когда дело дойдет до пистолетов, не уверен, что сумею точно попасть с большого расстояния. Малик, Балбаш, даже не думайте хвататься за оружие. Только палки.
        - Все помним. Ну что, братья, да поможет нам аллах! - решительно произнес Малик.
        Все произошло не совсем так, как планировалось. Тупая стрела Абдула попала точно в цель, оглушив часового, который практически бесшумно опрокинулся на левый бок. Вот только практически не значит совершенно. Звуки удара стрелы и упавшего тела разбудили сразу двоих спящих, и они подняли тревогу. Считанные секунды, и все четверо оказались на ногах.
        В этот момент Малик и Балбаш уже бежали в атаку, проламываясь сквозь бурелом и сжимая в руках палки. Только это оружие, кулаки и ноги, вот и все, что они могли использовать в этой схватке против ружей, пистолетов и клинков. Сергей вовсе не стремился к тому, чтобы его кунаки обрастали кровниками. И их куда больше устраивало зарабатывать своей воинской доблестью, а не плодить вражду. А деньги что? Деньги - это дело житейское. Смертную вражду порождает только пролитая кровь.
        Пробежав с десяток шагов, Сергей упал на колено и вскинул штуцер. Выстрел. Один из горцев покатился по земле, схватившись за правую ногу. Правда, Сергей сумел увидеть это, только сместившись вправо, выходя из-за облака дыма. Ответный выстрел прислал пулю в то место, где он только что находился. Кто знает, насколько стрелок был точным, но звук ударившего в дерево свинца слышался отчетливо.
        Вновь приклад вжался в плечо. И снова выстрел. Сменить позицию, выронив по дороге штуцер и выхватив пистолет. Второй горец свалился на землю, тоже схватившись за ногу. Даже если кость не задета, на что Шейранов откровенно надеялся, увесистый кусок свинца, прошедший навылет, а с этой дистанции только так и никак иначе, не прибавляет здоровья и способен вызвать сильный болевой шок.
        Еще пара выстрелов со стороны обороняющихся, причем в сторону Шейранова, которому пришлось вертеться, словно ужу на сковороде. Что ни говори, но в большинстве своем горцы великолепные стрелки. И это даже при явном дефиците огневого снаряжения, а как следствие - отсутствие возможности совершенствоваться в стрельбе. Впрочем, Сергею они в этом все одно проигрывают хотя бы потому, что делают основную ставку на холодное оружие, а не огнестрельное. Собственно, именно из-за этого его противники постоянно изображают из себя самые натуральные мишени.
        Братья Даулетовы навалились на оставшихся двоих, как снежные барсы. Отчего-то у Сергея Федоровича в голове всплыло именно это сравнение. Нда. Все же что ни говори, а показанные Шейрановым приемы, помноженные на длительную практику рукопашных схваток, сделали свое дело. Просто поразительно, насколько быстро его кунаки переняли эти приемы и использовали их теперь на практике.
        Когда он подбежал к месту схватки, все уже было кончено. Никаких киношных прыжков, рукомашеств и ногодрыжеств. Настоящая драка либо похожа на совершенно незрелищную возню, несуразно наносящих удары соперников, либо скоротечна до неприличия. В идеале схватка должна завершаться одним точным ударом.
        - Вы в порядке? - мигом включившись в работу по связыванию пленников, поинтересовался Шейранов.
        - Да. В нас они не стреляли. Как ты?
        - Не попали.
        После того как пленников связали, Сергей Федорович приступил к осмотру раненых и оказанию первой помощи. А двоим из них она ой как не помешала бы! Одному пуля повредила бедренную кость, но, судя по всему, не перебила окончательно. С закрытым переломом Шейранов еще мог кое-что придумать.
        Второму прилетело в мягкие ткани. Причем прилетело настолько знатно, что он едва не изошел кровью. Ну да, хорошо все то, что хорошо кончается. Пуля за малым не повредила бедренную артерию, и если бы это случилось, то вряд ли Сергей Федорович смог бы что-нибудь поделать в полевых условиях. А так что, да, обширная рана, однако с подходом местных медиков очень можно потерять не только ногу, но и жизнь.
        Но черкесу это не грозит, уж промыть-то рану настоем из фляжки Шейранову никто не запретит. И какая разница, что именно там за настой, травяной или какой антибиотик. И швы накладываются самые обыкновенные, никакого намека на профессиональную аккуратность, правда, от этого помощь оказана не менее квалифицированно.
        - Ну что с ним? - глядя на бледного как полотно раненого, поинтересовался Малик.
        - Нормально. Жить будет. Правда, крови много потерял, но это ничего. Уход, хорошее питание, и встанет на ноги, как миленький.
        В этот момент пришел в себя третий раненый. Тот самый, который первым получил по голове тупой стрелой. Нда. Знатная шишка и сотрясение головного мозга однозначно. Но не так все страшно, парня даже не стошнило, хотя и видно, что мутит. Ну а как он хотел получить по самой нежной, непредсказуемой и малоизученной части тела?
        - Поздравляю вас, кунаки, мы взяли отличный трофей, - наконец убедившись, что жизни всех пятерых ничто не угрожает, подытожил Темляков.
        - Ну не такой уж и отличный, - возразил Балбаш. - Ни лошадей, ни сбруи.
        - Угу. Не иначе как псыхадзэ пожаловали в наши края. Что-то они зачастили, - не выдержав, хмыкнул Сергей.
        - А ведь они пришли сюда за тобой, брат, - глядя одному из пленников прямо в его переполненные злобой глаза, произнес Абдул.
        - С чего ты это взял? - удивился Шейранов.
        - Вот этого я знаю. Видел как-то в ауле Даут. Он из рода Алаук. Здравствуй, Дадык.
        - Не произноси мое имя, гяурский прихвостень, - на довольно сносном русском, хотя и с заметным акцентом буквально выплюнул черкес.
        - Серьезно? Это мой кровник? Получается, что и остальные тоже, я ведь тогда убил псыхадзэ. Пришли поквитаться за родственников или друзей. Вот это удача, так удача! - явно обрадовался Шейранов, не позволяя Абдулу ввязаться в словесную перепалку, которая могла перерасти во что угодно.
        - Может, объяснишь причину своей радости? - вздернул бровь Малик.
        - Конечно. Коль скоро это мои кровники, то мы можем получить за них… Я думаю, сумма в шесть тысяч рублей будет вполне уместна.
        - Для тебя правильнее было бы их убить, - покачав головой, не согласился Малик под одобрение братьев.
        - Малик, никогда не спеши говорить глупости, не подумав перед этим хотя бы десять ударов сердца, - не согласился Шейранов. - Скажи, если я убью этих мужчин, кровная вражда закончится?
        - Нет, конечно.
        - Правильно. Не имеет значения, кто именно объявил меня своим кровником, потому что я теперь кровник для всего рода. Ну и какой тогда смысл убивать их? Мертвые они бесполезны.
        - Мертвые они не смогут тебя убить, - не согласился Абдул.
        - Не смогут они, смогут другие. Дадык, много ли в вашем роду мужчин?
        - Много. И каждый настоящий воин, которому ничего не стоит перерезать тебе горло, - с презрительной миной на лице ответил пленник.
        - Угу. Они, наверное, такие же славные воины, как ты, - не сдержавшись, ухмыльнулся Шейранов. - Вот только не я сижу связанный по рукам и ногам, ожидая своей участи. Подумай как-нибудь над этим, это не больно.
        - Так ты их отпустишь?
        - Да, Малик. Правда, получу за них б?льшую плату, чем за обычных пленников. Сам посуди, как все удачно складывается. С кровной враждой я ничего поделать не могу. Но зато мои кровники будут бегать сюда табунами, а я прекрасно знаю эти места, так что сам стану на них охотиться, пока они не устанут отдавать мне выкуп. Да это же золотое дно.
        - Ты уверен? - с явным сомнением поинтересовался Малик.
        - Еще бы. А за деньгами отправим… Да вот хоть Дадыка. Слышишь, Дадык? У тебя ровно шесть дней. Если через шесть дней я не получу шесть тысяч рублей, все они умрут.
        - Гяур, я убью тебя вот этими самыми руками.
        - Теми, что сейчас связаны? Это вряд ли.
        - Мои руки не всегда будут связаны.
        - Ну, пока эти четверо гостят у меня, твои руки не будут свободными. А дальше жизнь покажет. Но, признаться, я буду с нетерпением ждать мужчин вашего рода. Как я уже говорил, из этого получится выгодное предприятие.
        В ответ Дадык ожег его ненавидящим и весьма красноречивым взглядом. Хм. Если он рассчитывал произвести этим впечатление на Шейранова, то глубоко ошибся. Сергей Федорович прекрасно отдавал себе отчет, что на шею Темлякова уже наброшена петля. Единственный выход - вернуться в Россию. Но это невозможно по меньшей мере ближайшие несколько лет. Тогда остается одно - из сложившейся ситуации извлечь максимум пользы.

* * *
        - Сергей Григорьевич, я удивлен, насколько легко вы влились в местные реалии. Да еще и со столь очевидной выгодой. Подумать только, всего лишь за два месяца вы умудрились заработать столько, сколько не всегда удается добыть в походе целому батальону, - облокотившись о крепостную стену, покачав головой, произнес комендант крепости.
        - Завидуете, Аркадий Семенович? - оторвав взгляд от удаляющейся группы всадников, произнес Темляков.
        - Боже упаси! Чему завидовать? Тому, что у вас в кровниках весьма немалочисленный и упрямый черкесский род? Тут уж никаким деньгам не рад будешь.
        Капитан многозначительно кивнул за стену. Дадык управился даже раньше назначенного срока, уложившись в четыре дня. И вернулся он в сопровождении десятка воинов, обуреваемых праведным гневом. Правда, на Шейранова это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
        Получив деньги и выпустив пленников, он напоследок дал рекомендации по уходу за ранеными. Настоял на том, чтобы раненого с поврежденной бедренной костью уложили на носилки и никак иначе. Снабдил заживляющей мазью и настойкой для обработки ран.
        В ответ на все грозные взгляды он вновь заявил, что будет рад появлению в окрестности крепости представителей рода Алаук. Не забыл упомянуть и о том, что с ними приятно иметь дело, поскольку расплачиваются они даже раньше срока. Нужно было видеть выражение лиц родственников освобождаемых, чтобы понять, насколько они жаждут вскрыть Темлякову горло.
        Не сказать, что Сергей Федорович и впрямь был рад подобной статье дохода. Все же опасность очень даже реальна. И уж тем более после того, как он покинет своего подопечного, предоставив Темлякова самому себе. Но, с другой стороны, перспектива потери очередной большой суммы вполне может оказать на род Алаук отрезвляющий эффект. Опять же его жест доброй воли тоже чего-то да стоит.
        - Однако должен заметить, меня волнует то, что вы служите в моем гарнизоне, - между тем продолжил капитан Балахнин.
        - Даже так? - вскинул бровь Шейранов.
        - Не надо на меня так смотреть, Сергей Григорьевич. За последние два месяца потери гарнизона превысили все допустимые нормы. Шутка сказать, почти треть солдат из молодого пополнения. Бог с ним, если бы можно было все списать на результат штурма, но ведь и после нападения потери продолжились. И ситуация ничуть не исправится, пока вокруг крепости будут кружить эти стервятники.
        - Ну, в последнее время мы обходимся без происшествий. И это не только стараниями гарнизона и пластунов. Десяток отловленных мною и Даулетовыми бандитов тоже сыграл свою роль. Да и то, что я не убил кровников, должно способствовать примирению.
        - Если они это оценят, а не озлобятся еще больше.
        - К сожалению, тут трудно вам возразить. «Он первым ружье опустил, промолвив: «Мир вашему дому». Он первым другого простил, но ясно ли это другому?» - Шейранову отчего-то вспомнились строки из песни, звучавшей в советском еще фильме «Не бойся, я с тобой».
        - Стихи? Кто автор? Уж не вы ли балуетесь?
        - Знаю, что данное поветрие довольно модное, но нет, поэзия мимо меня, - явственно различая внутреннее возмущение Темлякова, который как раз пробовал свои силы на ниве стихосложения, ответил Шейранов. - Просто слышал где-то, а где, сейчас и не вспомню.
        - Сергей Григорьевич, вы бы все же больше уделяли времени своим непосредственным обязанностям, а то ваши казачки предоставлены самим себе. Нехорошо это.
        - Я вас понял, Аркадий Семенович.
        А чего тут непонятного? Нет, конечно, коменданту вылазки Темлякова только на руку. Да и прав подпоручик, после того как он с братьями провернул парочку удачных захватов, нападений на часовых пока зафиксировано не было. Оно, конечно, все может измениться в связи с появлением почти полутора десятков боеспособных джигитов. Да только сомнительно. Алауковы скорее всего подадутся прямиком домой. Не тот расклад, чтобы прямо сейчас бросаться выяснять отношения.
        Да и не сказать, что Темляков так уж забросил свои служебные обязанности. Полусотня со своими обязанностями справляется, неприятностей от казачков никаких, пакостей от горцев тоже не наблюдается. Так что хотя Шейранов и не стал спорить, как тут ни крути, а упрек от коменданта незаслуженный.
        Хоть и старается это скрыть капитан, но все же в нем говорит именно обида. Шутка сказать, но лично он за содержание в крепости десятка пленных получил пятьсот рублей, а это почти в полтора раза больше его годового жалованья. Еще столько же подпоручик раздал другим офицерам и про нижних чинов не забыл. Получается, что у него самого осела куда более значимая сумма. Да Балахнину за всю свою службу так и не довелось одновременно держать в руках такие деньги.
        Между прочим, столь же завистливые взгляды заметны и со стороны других офицеров. Словно Темляков отбирает у них их хлеб. Оно ведь куда проще коситься на него, чем признаться себе в том, что самому пойти на подобный риск недостает решительности. И, конечно же, непременно помянуть Фортуну, сопутствующую молодому и безрассудному подпоручику.
        Вопреки опасениям коменданта прав все же оказался Шейранов. Воины рода Алаук в полном составе ретировались по Тебердинскому ущелью и далее через горы к своему родовому аулу. Сергей Федорович не стал рисковать сам и не решился отправить братьев Даулетовых, предоставив разведку Перегудову. Что тот с успехом и выполнил, вернее, поручил Семену Зайцеву, так как сам был занят обработкой довольно богатого материала.
        Как видно, работы у продюсера было настолько много и картинка у него складывалась настолько хорошая, что он не появлялся на связи целых двое суток. Безопасники время от времени совершали облет прилегающей к крепости местности с целью выявления возможных групп, представляющих потенциальную опасность. Однако вокруг Хуруманской было до неприличия тихо. И это при том, что вокруг соседней крепости Каменный Мост время от времени пошаливали. Как видно, слухами земля полнится и слава о странном подпоручике со звериным чутьем распространялась со скоростью лесного пожара…
        - Открывай ворота!
        - Кто такие?! - послышался строгий оклик часового на надвратной куртине.
        - Я те щас объясню, кто мы такие. Егоров, открывай, пока тебе башку не снял. Ты смотри, и полугода не прошло, как со службы сменился, а уже не узнают.
        - Ты, что ли, Архип Николевич?
        - Нет, йошкин кот, архангел Михаил.
        - А с тобой кто?
        - Десяток мой, кто же еще?
        - Ты извини, но я должен вызвать дежурного офицера.
        - Ну так вызывай скорее.
        Темляков, который как раз дежурил по крепости, явился минут через пять. Если бы казаки прибыли днем, то никаких вопросов, их пропустили бы за стены без проблем. Но они появились в неурочный час, когда ночь окутала все вокруг темным саваном.
        - Кто такой этот Архип? - поинтересовался Темляков у Пархоменко, подходя к воротам.
        - Непейвода Архип, младший урядник, в здешнем гарнизоне стоял. Мы их полусотню сменили, когда у них вышел срок полевой службы.
        - Ясно. Каверзы от него какой ждать можно?
        - Каверзы ждать можно от кого угодно. Но то мы сейчас глянем.
        Как выяснилось, ни о какой подлости здесь речь не шла. Пархоменко признал не только самого Архипа, но почти всех прибывших с ним, также являвшихся жителями станицы Горячеводской. Разве только затесался среди них один, явно не казачьей, да и вообще гражданской наружности, хотя и держался в седле на удивление ловко.
        Впрочем, только прибытие в крепость в столь неурочный час само по себе было событием не рядовым. Одно дело, когда это требовалось по службе или при совершении набега, чего греха таить, отличались в этом обе стороны. Вот только эти были не на службе и после набега в крепость обычно не заходят, если только жизнь не потрепала, но на потрепанных казаки не походили.
        - Здравия желаю, ваше благородие, - едва оказавшись во дворе, тут же поприветствовал Темлякова Непейвода.
        - Здорово, братец. С чем прибыл в столь неурочный час?
        - Так что, ваше благородие, сопровождаем приказчика Рогозиных. Сын их с полгода назад попал в плен, вот и прислали с приказчиком выкуп за него. Сами-то остались в Пятигорске, а казну ему доверили. Ну мы так здраво рассудили, что не след с такой-то деньгой в горах ночевать, с рассветом вышли из Кислых вод и прямиком сюда, - пояснил Непейвода.
        Ну что же, все понятно. Путь неблизкий, но если постараться, с заводными лошадьми можно вполне уложиться в дневной переход. На равнине оно, конечно, быстрее получилось бы, ну да здесь не равнина, а самые настоящие горы. Опять же двигаться приходится с опаской. А то эдак польстишься на двадцать рублей и без головы останешься. Не то чтобы тут трусливый народ обретался, но и помирать никому неохота.
        - И какую сумму определили горцы, что ты решил не рисковать ночевкой в горах?
        - Пять тысяч целковых.
        - О как! Серьезно. Небось родственников как липку ободрали.
        - Да не-эт, похоже, жирок у них еще имеется, - возразил казак.
        - И где будете меняться? Если не секрет, конечно.
        - Да какой секрет. У Камень-моста и будем меняться. Наших всегда там меняют. Вы, ваш бродь, тут просто не так давно, потому и не в курсе.
        Камень-мостом называли неширокую расселину в сплошной скале, по которой протекала Кубань. В самом узком месте ширина потока достигала всего-то нескольких метров, образуя стремительный порог. Над ним перекинули бревна, устроили настил, и получился мост. Просто и надежно. Это была единственная безопасная и удобная переправа на десяток верст вверх и вниз по течению.
        - Ну да. Пока доводилось все больше горцев отдавать, а их родичи не боятся подходить к крепости, - задумчиво произнес Шейранов.
        - Про то мы наслышаны, ваш бродь. Вам только в Пятигорье или на Кислые воды прибыть, так враз станете женихом нарасхват. Мамзели как заслышат ваше имечко, так сразу глазки начинают закатывать.
        - Так-таки и закатывают?
        - Вот как есть, так и говорю.
        - А ничего, что большая часть из того, что там болтают, чушь несусветная?
        - Так то люди бывалые навроде меня понимают, а остальные только рот разевают, когда те байки слушают. Чудно сказать, но пленить десяток горцев да за столько времени, это ж как надо извернуться.
        - Кхм. Архип Николаевич, ты бы это… за словесами следил, - дернув Непейводу за рукав черкески, произнес Пархоменко.
        - Ладно, братцы, вы уж тут как-нибудь сами. Пархоменко, разместишь народ в гостевом доме. А я пойду к себе, - подвел итог Темляков.
        - Не извольте беспокоиться, Сергей Григорьевич, все сделаем как надо.
        - Ты чего меня дергаешь? - уже отходя, расслышал подпоручик слова Непейводы.
        - А то, что не враки это, - ответил Пархоменко.
        - Да ну? Десяток?
        - Только два дня назад пятеро выкупились. Тут такое…
        Дальнейших слов Шейранов уже не слышал, но и услышанного было достаточно, чтобы на его губах заиграла самодовольная улыбка. А уж как было довольно сознание Темлякова, и говорить нечего. Слава героя, которая, несомненно, дошла и до слуха Арины Ивановны. Что может быть более желанным для горячего, молодого сердца?
        А вот Шейранов долго предаваться радости был не намерен. Ну, потешил малость свое «я» и ладно. Пора и на грешную землю спуститься. А дела приземленные вещали ему о том, что очень скоро в окрестностях появятся состоятельные горцы с неправедно нажитым серебром. И если слава о Темлякове гуляла по всему Кавказу, на них это, похоже, не произвело ровным счетом никакого эффекта. Непорядок.
        - Оператор, слышишь меня? - уединившись в своей комнате, запросил Шейранов.
        - И очень внимательно.
        Вот чего не отнять у Антона, так это его требовательности к персоналу съемочной группы. Каждый, без исключения, относился к своим обязанностям с должной ответственностью, являясь настоящим профессионалом. И коль скоро ведется круглосуточное дежурство операторов, то можно не сомневаться, никто из них не станет клевать носом или не по делу ковыряться в нем же.
        - Мне нужен Зайцев. Надеюсь, не слишком поздно и он еще не спит.
        - Насчет спит это уж вряд ли. Он вроде бы уединился с Ольгой, причем я даже гадать не буду для чего.
        - Понятно. Тогда свяжись с ним через часок и скажи, что есть горячая тема.
        - Насколько горячая?
        - Ну не настолько, чтобы тащить его из нежных объятий подруги.
        Оператор в точности выполнил просьбу Шейранова, и Зайцев вышел на связь через час с небольшим. Судя по отсутствию в его голосе недовольных нот, он не был расстроен тем обстоятельством, что его дернули в неурочный час, да еще и из-под теплого бока девушки. Очень может быть, что он рассчитывал после разговора с Сергеем Федоровичем вернуться в нежные объятия. Не хотелось, конечно, его расстраивать, но, похоже, его ждало разочарование. Во всяком случае, Шейранов в этом не сомневался ни на мгновение.
        - Здравствуй, Сергей Федорович. Что за гениальная мысль посетила тебя на этот раз? Заметь, у парней только сегодня наметился выходной в полетном расписании в связи с твоим дежурством.
        Зайцев недвусмысленно указывал на то, что служба безопасности занималась постоянным патрулированием окрестностей крепости в поисках групп горцев. Кстати, парни уже без обиняков намекали на то, что готовы предоставить этому Темлякову гораздо большие средства, лишь бы Шейранов отстал от них с этими проклятыми полетами. И понять их не так чтобы и трудно. Группа безопасников насчитывала всего лишь десяток человек, и доставалось им изрядно. Вот только господин Перегудов был категорически против подобного подхода. Лишать свое шоу столь динамичных сцен он не собирался ни при каких условиях.
        - Ну, вот видишь. Мне вообще приходится пахать без выходных.
        - Угу. Будем считать, что шутка удалась. Теперь жду горячую новость.
        - Ладно, не дуйся. А новость такая: тут прибыл десяток казаков…
        - Так, не утруждайся. Артем мне показывает конспект. Угум. И при чем тут выкуп за какого-то офицера?
        - Не догадываешься?
        - Опять решил деньжат по легкому срубить?
        - Мне нужна информация. И если все сложится так, как я планирую, можно будет на некоторое время слинять отсюда обратно в Пятигорск. Тогда и твоим ребяткам облегчение.
        - Ага. Хитрый какой. А для того чтобы получить передышку, заметь, только передышку, потому что Антон опять погонит твоего подопечного в горы. У него, знаешь ли, с гениальными идеями тоже все в порядке. Не удивлюсь, если он решит организовать рейд в какой-нибудь аул. Свежая, понимаешь, струя. Так вот, для этой самой передышки нам придется встать в позу «зю». Пойди туда, не знаю куда. Весело, короче.
        - Семен, что могут изменить твои стенания?
        - Ты хочешь устроить засаду на отходе? - вместо ответа поинтересовался Семен.
        - Да.
        - Боюсь, что здесь ваша обычная практика с захватом пленных не пройдет. Действовать придется на чужой территории.
        - Значит, будем валить наглухо. Ты, главное, постарайся раздобыть сведения.
        - Сведения, - послышался недовольный голос Зайцева. - Рубь за сто, Антон еще потребует потом и этих купцов зарядить по полной. Ладно, это уже не к тебе. Я тебя понял, начинаем работать.
        - С Антоном не согласуешь?
        - Вот только не надо так ехидничать, а то ты не знаешь, какое распоряжение последует от него. Раньше сядешь, раньше выйдешь.
        - Ну, хотя бы согласуй.
        - Мне платят не за то, чтобы я согласовывал каждый свой шаг, а чтобы решал проблемы по ходу их появления. И уж тем более в том случае, когда точно известна реакция руководства. У тебя, надеюсь, все?
        - Все.
        - Тогда спокойного дежурства.

* * *
        Нда. Каждый сам кузнец своего счастья. Ну или благосостояния. Правда, в его случае получилось не совсем так. Зайцеву и его парням пришлось немного постараться для того, чтобы он мог пополнить свою мошну. Однако справедливости ради нужно заметить, это стоило не таких уж титанических усилий. Конечно, зарядить необходимыми девайсами людей не так уж и просто, но, с другой стороны, тут все уже отработано до мелочей, так что даже случайности сведены к минимуму.
        Зайцев по здравом рассуждении решил не пороть горячку и проследить за посланцем от Непейводы. Тот отправился в аул Джингирик, расположившийся верстах в десяти от крепости, в Тебердинском ущелье. Оттуда, в свою очередь, выдвинулся посланец в другой аул, Даут, находящийся в одноименном ущелье в полусотне верст от крепости. Так что и на пленного офицера и на тех, кто его содержит, вышли довольно быстро, а там и состав группы, которая отправится на обмен, выяснился практически сразу. Словом, никаких сложностей, которые предвидел Зайцев, не приключилось.
        Шейранова даже как-то обидел тот факт, что обмен ввиду крепости затеяли местные. Получается, что не больно-то его тут опасаются. Хотя, с другой стороны, выкуп пленных здесь уже оброс неким ритуалом. Подъезжают две группы с противоположных берегов, с нашей стороны выдвигается один человек с выкупом и, передав серебро, возвращается вместе с пленником. После этого все чинно разъезжаются в разные стороны, и ни о каких каверзах при этом никто даже не помышлял.
        Конечно, платя горцам, русские где-то поощряют их к захвату все новых и новых пленников. Но с другой стороны, если лишить их возможности зарабатывать на этом, они станут продавать офицеров вместе с другими пленниками в рабство на Туретчину. А то и попросту резать на месте. Нужно ли говорить, что русское дворянство подобный подход ничуть не обрадует. Поэтому и идет командование корпуса на подобные шаги с молчаливого одобрения Санкт-Петербурга.
        Вот они, голубчики. Появились. Как предполагалось, пятеро. Тот, что впереди, на белом коне и в белой папахе, пожалуй, будет за главного. Ну а коль скоро он старший, то и серебро при нем. Вообще-то если быть до конца откровенным, то не только серебро. Все же, что ни говори, а пять тысяч серебром это получается более ста килограммов. Так что большую часть выкупа наверняка доставили золотом, чтобы весу было поменьше.
        Оно, конечно, ассигнациями по весу получается еще скромнее, но горцы бумагу не признавали, отдавая предпочтение только золоту и серебру. Даже платиновые рубли не брали, хотя имели хождение и такие. А все оттого, что тратили они свою «трудовую копейку» не только на русской территории, но в немалой степени и на Туретчине, до которой отсюда рукой подать.
        Так вот, Шейранову показалось, что вес выкупа больно уж скромен, не наберется и двух пудов. Львиную долю суммы и вовсе можно рассовать по карманам. Поэтому он обратился к приказчику с просьбой - обменять имеющееся у Темлякова серебро на золото. Приказчику-то все равно, какими деньгами расплачиваться с горцами, он, конечно же, согласился, и даже получил вместе с серебром переметные сумки, чтобы разместить всю сумму.
        В утро, когда предстоял обмен, Темляков решил отправиться на охоту. Благо обстановка вокруг крепости более или менее нормализовалась. Вообще он нередко хаживал на охоту под неодобрительные взгляды офицеров и нижних чинов. Ладно еще, когда он выбирался вместе с братьями Даулетовыми. Но они далеко не всегда сидели в крепости, а потому на охоту он хаживал один.
        Разумеется, при этом он рассчитывал на помощь наблюдателей из службы безопасности и оператора. Местность отслеживалась не только при помощи вертолета, но и с использованием беспилотников. Поэтому риск встречи с неприятностями был сведен к минимуму, а вот у него была хорошая возможность попрактиковаться в стрельбе по живым мишеням. Поди попади пулей в улепетывающего зайца или взлетевшую птицу. Хм. Однажды сбил мобильную камеру, так оператор ругался, как грузчик.
        Углубившись в лес, Шейранов направился вверх по ущелью, стараясь не выходить на открытое место. Примерно в десятке верст русло Кубани имело изгиб, где заметно расширялось, делясь на несколько рукавов с небольшими гравийными островками. Течение здесь замедлялось, глубина потока в это время года редко поднималась выше колена. Очень удобное место для переправы не только конного, но и пешего.
        Мерина он оставил в лесном массиве, на той самой террасе, где они в свое время с пластунами прижали горцев. Спуститься вниз - никаких проблем, он всегда возил с собой моток веревки, чтобы можно было связать волокушу или куда взобраться, случалось ему подстрелить и горного козла. А уж спуститься с высоты в два человеческих роста - и вовсе проще простого.
        Припомнив о схватке с братьями Даулетовыми, Шейранов устроил свою позицию за одним из валунов. Лишь с тем отличием, что теперь, чтобы добраться до него, горцам придется подниматься вверх по склону, а это займет куда больше времени. Угу. На сей раз он решил обойтись без помощи кунаков. Уж больно соблазнительный куш, и охрана чисто символическая.
        Вооружившись своей трубой, Сергей внимательно осмотрел всех пятерых всадников, скакавших на рысях по дороге, вьющейся вдоль русла Кубани. Вот, значит, как. А чего он, собственно, ожидал, что они не сообразят, сколько будет весить пять тысяч серебряных рублей? У них, конечно, с образованием имеется существенный пробел, но деньги считать они умеют. Вот и ведут в поводу лошадку, на которой пристроились знакомые Сергею переметные сумки, как полученные от него, так и принадлежащие Рогозиным.
        Нет, все же не может Антон обойтись без своих выкрутасов. О том, что горцев будет только пятеро, Шейранову он, конечно, сообщил, а вот о заводной лошади предпочел умолчать. Не сказать, что информация столь уж значимая, чтобы Сергей не сообразил сам. Но подобный подход со стороны Перегудова наблюдался буквально во всем. Не досказать, умолчать, ошибиться на чуть-чуть, но непременно. Правда, в этот раз сюрприз оказался приятным, все яйца лежали в одной корзине.
        Шейранов убрал трубу и вооружился штуцером. Это был тот самый, тульской работы, доставшийся ему в качестве трофея, поэтому и очки нацепить не забыл. Пристроился за валуном, выцеливая вьючную лошадь. Он выбрал ее вовсе не потому, что в такую движущуюся цель легче попасть с расстояния в двести метров, чем во всадника. Вовсе нет.
        Причина была именно в деньгах. В идеале Сергея вполне устроит, если горцы бросят убитую лошадь с поклажей и побегут. Правда, этого не случится, потому что серебро они не бросят ни при каких раскладах. Оно будет их держать на месте, как якорь, и это также устраивало Сергея Федоровича. В конце концов, парочка лошадей ему никак не помешает, ведь нужно же будет доставить свою ношу до подъема на террасу, это около трех верст. А весу в том выкупе с учетом золота порядка восьмидесяти килограммов. Серьезно, в общем.
        Взять упреждение, учесть то простое обстоятельство, что на этот раз склон довольно крутой, а потому внести поправку на стрельбу с более высокого горизонта. Хорошо все же, что он предпочитал упражняться со всем своим оружием, а не только с английским штуцером. Задержать дыхание. Выстрел.
        Есть! Передние ноги вьючной лошади подломились, и она полетела через голову, разбрасывая по траве свою ношу. Сергей Федорович даже заволновался, а ну как не выдержат сумки и порвутся, поди потом собери это клятое серебро. Но вроде бы ничего, качественно исполнены, блеска рассыпающихся монет он не заметил. Правда, и расстояние солидное, но надежда есть.
        Сразу после выстрела Сергей поднялся во весь рост и начал перезаряжать штуцер. Выгода двоякая. Во-первых, он получит дополнительный выстрел и покажет, что ему необходима перезарядка. Во-вторых, противник уверится в том, что он один. Сергей специально подобрал место, чтобы этот валун был в некотором роде одиноким, до ближайшего не меньше сотни метров.
        Так и есть. Купились ребятки. Пошли в атаку, что совсем даже неудивительно в условиях, когда основная ставка делается на холодное оружие. Вон они даже не берутся за ружья, а мчатся вперед, выхватив шашки. Непозволительное пренебрежение к огнестрельному оружию.
        Сергей вновь вскинул штуцер. Выстрел. И снова точно. Всадник в белой папахе, тот самый, которого Шейранов определил как старшего, нелепо взмахнул руками и съехал вбок и вправо, покатившись по уже пожухлой траве. Вот только его небольшое воинство от этого вовсе не растеряло свою решимость. Ну да, глупо было бы ожидать иного. Всего лишь один противник, и сумки с серебром, которые остались лежать в траве, понуждали их к решительным действиям.
        Сергей сорвал с себя очки, которые теперь будут только мешать, и схватил двуствольный штуцер. Все оружие давно изготовлено к бою, а потому даже курки взводить не нужно. Только прицелиться и нажать на спуск. Легкий ветерок тут же относит пороховое облачко, открывая обзор. Взять на мушку второго, и снова выстрел. Отложить штуцер и подхватить двуствольный пистолет с прикрепленным прикладом.
        Нда. Это не бой, а настоящий расстрел. Как на стрельбище с движущимися мишенями. Его не смогли лишить спокойствия и решимости даже ответные выстрелы схватившихся за ружья горцев, и он промахнулся только однажды. Да и то из-за своей поспешности. Последний всадник наконец сообразил, что в этой сумасшедшей атаке его ждет лишь смерть, и отвернул от стрелка. Стремясь найти спасение в бегстве, он помчался вдоль склона, становясь неудобной мишенью.
        Сергей Федорович попросту не ожидал подобного финта. А когда промазал, понял, что из пистолета, пусть и с нарезным стволом, ему всадника не достать. Поэтому следующий выстрел он сделал в лошадь беглеца, благо не собирался брать никаких трофеев, кроме денег. С него и без того хватит кровников. А по трофеям могут узнать, кто именно напал на родственников. После падения лошади Шейранов догнал беглеца и разрядил пистолет уже с расстояния не больше двадцати шагов.
        Когда все закончилось, Сергей Федорович даже не поверил в ту легкость, с которой ему это удалось. С момента первого выстрела не прошло и минуты, а он уже стоял победителем. И только три лошади находились неподалеку от своих хозяев. Один из ахалтекинцев испугался куда сильнее остальных и убежал вдоль ущелья, скрывшись за поворотом.
        Шейранов приблизился к ближайшему к нему горцу и вскрыл ему горло. Обычно он не прибегал к подобному грязному методу, предпочитая использовать свой опыт хирурга и точное знание анатомии. Но в данном случае предпочел провести контроль более традиционным путем. После этого вернулся к валуну и перезарядил все свое оружие. Кто его знает, кого может принести на звуки выстрелов. Горы, они только кажутся пустынными, на самом деле сейчас за ним могут наблюдать несколько пар глаз.
        Только покончив с перезарядкой, он проверил остальных, не забыв осмотреть тела на предмет чего-либо ценного. Впрочем, из ценного на убитых ничего не оказалось, если не считать пары массивных золотых колец на том самом воине в белой папахе. Кольца он снял, ничего не стоит их смять до неузнаваемости и продать ювелиру как лом или заказать какое-нибудь украшение из своего материала, чтобы не отдавать совсем уж задешево. Еще нашлось в общей сложности тридцать пять рублей с мелочью. Причем двадцать семь были у того же предводителя. Вообще-то это даже много для данной местности с относительно небогатым населением.
        Переметные сумки порадовали хорошим качеством изготовления. Ни одна из них не лопнула и не растеряла своего содержимого. Впрочем, проверять его он и не собирался. Так, только взглянул, чтобы убедиться, что там именно то, за чем он охотился. Терять время, чтобы ощутить, насколько он стал богаче, никак нельзя.
        Одну из пойманных лошадей нагрузил сумками. В седло другой вскочил сам. И ходу через брод, к тому самому скальному выступу, который приметил, удаляясь пешим порядком. До места подъема добрался очень быстро, тем более что лошадей беречь необходимости не было никакой. Вообще-то четыре лошади с полной сбруей плюс оружие, да тут трофеев было тысячи на полторы, никак не меньше. Однако жалость по этому поводу только слегка шевельнулась в нем, не успев перерасти во что-либо более серьезное. Жадность порождает бедность, Шейранов никогда не забывал об этой поговорке.
        Сначала поднялся сам, потом с помощью веревки поднял сумки и по очереди донес их до деревьев. Погрузил на лошадь и углубился в лес. Был у него на примете один труднодоступный уступ с небольшой нишей. Там как раз найдется место для его добычи.
        С охотой никаких сложностей. Есть у него на примете один водопой, куда захаживает кабанья семья. Кабан в этих краях вообще практически непуганый, потому как местные на него не охотятся. Так что без труда подстрелит и доставит добычу в крепость. А потом, через парочку деньков, нужно будет как-нибудь выбраться из крепости в Пятигорск. Денег у него теперь достаточно не то что на большой дом, а на целую гостиницу, номеров на двадцать, да со всеми удобствами.
        Крепость встретила его… Да, как бывает обычно, в общем-то встретила. Откуда им всем знать, что он весь из себя великий воин, который перед завтраком предпочитает подстрелить с пяток горцев.
        Хотя нет, кое-какое оживление с его приходом все же имело место. Ну куда господам офицерам столько мяса? В кладовой уже несколько копченых окороков имеется, не успевают есть. Все же не только господин подпоручик борется со скукой посредством охоты. А кабаны, как говорилось выше, здесь чуть не самая доступная дичь. Так что от каждой туши большая часть перепадала в солдатский котел. Ну и кто в здравом уме не будет рад появлению свежатинки?
        Глава 10
        И снова Пятигорск
        - Варвара Петровна, позвольте засвидетельствовать вам свое почтение, - едва войдя во двор, Темляков тут же столкнулся с хозяйкой дома.
        Конец августа ознаменовался небывалой жарой, и жители города предпочитали не находиться под открытыми лучами совсем не ласкового солнца. Дело уже к осени, а потому, несмотря на зной, в тени прохлада весьма ощутима. Вот и Охримова устроилась под сенью разросшегося грецкого ореха. Правда, она не нежилась прохладой, а, напротив, находилась подле небольшой печурки, на которой был установлен котел, исходящий щекочущим ноздри ароматом.
        Остаться равнодушным при этих запахах было просто невозможно. Вот так вдохнешь и тут же представляешь себе заснеженную округу и себя, устроившимся в тепле, за столом подле окна, с исходящим паром самоваром и чашкой горячего чая в руке. Вообще-то это воспоминания и ощущения вовсе не Шейранова, который был равнодушен к варенью, чего никак не сказать о Темлякове.
        - Сергей Григорьевич? - Женщина невольно положила руку себе на грудь и медленно опустилась в плетеное кресло. - Ну, слава богу, живы и здоровы. Заставили же вы нас поволноваться. Вокруг только и разговоров о храбром и безрассудном офицере, чуть не в одиночку бросающемся на штурм аулов, - с явной укоризной произнесла женщина.
        - Варвара Петровна, уж вам ли, столько лет прожившей бок о бок с кавказцем, не знать, что всем этим слухам грош цена в базарный день? - склоняясь над ее ручкой, успокоил женщину подпоручик.
        - То, что людям свойственно приукрашивать, а кумушкам так и вовсе присовокуплять несуразицы, я знаю, - проведя рукой по вихрам светлых волос склонившегося молодого человека, ответила женщина, - но даже они никогда и ничего не придумывают на пустом месте.
        - Уверяю вас, в слухах тех нет и десятой доли правды. Конечно, разок случилось весьма волнительное событие, когда горцы решили взять приступом нашу крепость. Однако благодаря дальновидности и несомненному опыту капитана Балахнина, а также самоотверженности солдат нам удалось довольно легко отбиться.
        - Аркадия Семеновича я знаю хорошо. Он уже давно комендантом в Хуруманской крепости, и, уверена, похвалы вашей он заслуживает. Однако в отношении вас я должна заметить, что вы пытаетесь меня бессовестно обмануть. Мне прекрасно известно, сколько солдат было отправлено в крепость для восполнения потерь и то, что это может означать.
        - Все-то вы знаете, Варвара Петровна. Но с другой стороны, чего беспокоиться попусту, коли я вот он, стою перед вами.
        - А вот здесь я с вами согласна. В отпуск вам вроде бы рановато, тогда получается по делам? - перевела разговор в иное русло женщина.
        - Точно так. Командирован в интендантскую службу. Дело к осени, а там и зима не за горами. Наш перевал, он, конечно, не так высок и опасен, но все же зимними припасами лучше бы озаботиться заранее.
        - Это как водится, Сергей Григорьевич. Тогда получается, что вы нуждаетесь в квартире. Или вы намерены разрешить все вопросы по интендантской службе в один день? - лукаво улыбнувшись, поинтересовалась женщина.
        - Даже не смешно, Варвара Петровна. Уж вам ли не знать, как все устроено у наших интендантов. Они же без посула достойного будут тянуть жилы до последней возможности. А откуда мне взять на то средства? Так что придется ожидать.
        - И в крепости развлечений не так чтобы много, - деловито качая головой в такт его словам, поддержала Варвара Петровна.
        - Вот зря вы так. Я от службы никогда не отлынивал, - лукаво улыбнувшись, с выставляемой напоказ искренностью заявил Темляков.
        - А я вам верю, - решительно кивнув и приложив руки к груди, заверила Охримова. - Но ведь в крепости и впрямь немного скучновато, а уж по зиме и подавно. Ну да бог с ними, с интендантами. Я так понимаю, вам надобно жилье?
        - Я уже снял номер в ресторации, - осторожно заметил Темляков. - К вам же заглянул только засвидетельствовать свое почтение, потому что у меня и знакомых особых в городе нет.
        - Ой ли, Сергей Григорьевич. Я так и без особого труда могу припомнить одну особу, которая будет крайне рада вашему появлению.
        - Кхм. Вообще-то в мои планы не входило…
        - И правильно. Не то, не дай господь, прознает Арина Ивановна, так ввек не отмоешься. Не надо смущаться, Сергей Григорьевич, я могу только одобрить ваш выбор. Открою вам секрет, Иван Петрович настроен по отношению к вам довольно благосклонно. Ну а уж с девушкой вы сами определяйтесь, потому как неволить ее он не будет.
        Слушая слова вдовы, теперь уже Шейранов внимательно смотрел на нее, силясь понять, чем именно она руководствуется и как сама относится к подобному. Влюбленная женщина и уж тем более в зрелом возрасте - это очень серьезно. Настолько, что может сулить многие беды. Правда, при этом она еще может быть и самоотверженной. И похоже, здесь имело место как раз последнее. Варвара Петровна искренне желала добра возлюбленному, понимая, что сама не сможет связать с ним свою судьбу, и готовая довольствоваться малыми радостями.
        - Спасибо вам на добром слове, Варвара Петровна.
        - Надеюсь, вы правильно распорядитесь этой вестью. Вот только мне непонятно, отчего вы решили остановиться в ресторации, коль скоро у вас уже есть жилье, проплаченное на весь сезон. Ну чего вы так на меня смотрите, Сергей Григорьевич? Мне совесть не позволит допустить, чтобы вы несли лишние траты.
        Сказано это было тоном человека, проявляющего искреннюю заботу. Правда, взгляд при этом красноречиво говорил о том, что лучше бы ему не отказываться, иначе наживет себе злейшего врага. А кто может быть самым страшным врагом? Правильно. Обиженная или, не приведи господь, оскорбленная женщина. Уж кто-кто, а Сергей Федорович это знал доподлинно.
        - Признаться, я как-то позабыл, о том, что имею снятую квартиру.
        - И совершенно напрасно. Не хватало мне еще обрасти славой нечестной квартирной хозяйки, бессовестно присваивающей плату за проживание. Так что будьте любезны уже сегодня перевезти вещи. Ваша комната в полном вашем распоряжении.
        - Благодарю, Варвара Петровна. Уж простите за любопытство, но позвольте спросить…
        - Да здесь они, здесь. И еще как минимум неделю тут пробудут. Курс лечения Веснины прошли, но доктора говорят, что им и климат здешний на пользу. Опять же Виктория Сергеевна загорелась желанием увезти с собой кизиловое варенье. Они с утра отправились на Машук, Марфа знает несколько знатных кизиловых деревьев.
        - И что, сами собирают?
        - Ну, Марфа им в помощь, да их слуги. А так, ведь куда приятнее сознавать, что вкушаешь собранное твоими руками.
        - Вообще-то это несколько опасно.
        - Ну, с этим никаких трудностей. Двое казаков за четыре рубля согласились их сопровождать. Да и не так уж у нас и опасно. Не первая линия, слава богу.
        - Ну да. Об этом я как-то не подумал.
        - Отвыкайте, Сергей Григорьевич. А то гляжу, вы словно в битву собрались, - намекая на снаряжение, которым он был обвешан с ног до головы, произнесла Варвара Петровна.
        - Нда. С этим я, пожалуй, и впрямь не перестарался.
        Оно, конечно, можно было бы сказать, что наличие на нем целого арсенала вполне оправданно. Не каждому посчастливится иметь у себя на загривке целый род кровников. Причем не какой-то там захудалый, а пребывающий в самом расцвете. Но это было бы не совсем верно. На самом деле все обстояло не столь уж и плохо.
        Через двое суток после того памятного ограбления на большой дороге случилось другое знаменательное событие в его жизни. Средь бела дня к крепости подъехал отряд из дюжины горцев, во главе которого был всадник с пышной седой бородой. По всему было видно, что в свое время он был знатным воином, несмотря на годы, он отлично держался в седле, являя всем гордую осанку.
        Как выяснилось, этот отряд под белым флагом прибыл по его, Темлякова, душу. А вернее, сам старейшина рода решил высказать волю совета старейшин. А заключалась она в том, что отныне русский офицер по фамилии Темляков не является кровником рода Алаук. Правда, это вовсе не означает, что он вообще не может пострадать от рук представителей рода. Все же идет война. Но целенаправленно за ним гоняться теперь не будут. За одним небольшим исключением.
        Дадык, тот самый воин, которого Шейранов отправлял за выкупом, настаивал на том, что он лично останется кровником русского. Причина заключалась в оскорблении, которое нанес ему русский, захватив его в плен. Сергей Федорович искренне пытался понять, в чем именно это проявилось, но так и не понял. Впрочем, это не имеет значения. Старейшины признали причину обоснованной и санкционировали решение Дадыка, оговорив, что он действует только от своего имени. Иными словами, если в этом противостоянии их родич погибнет, Темлякову это сойдет с рук. Между прочим, хорошая новость, хотя бы потому, что Дадыка подпоручик знал в лицо, а это уже немало.
        Кровная месть вовсе не означает непримиримую вражду. Есть несколько вариантов примирения между родами. Например, посредством выкупа. Тот может иметь разный характер, от банального серебра до живого человека. Нет, не раба, а свободного. Красавица в качестве жены для враждебно настроенного рода или взрослый мужчина, которому надлежит заменить собой погибшего, став полноправным и полноценным членом рода.
        Случалось и такое, что в случае повторной ссоры вчерашние родственники сходились в смертельной схватке. Отказ сражаться равносилен предательству. В этом случае ты либо становишься изгоем, которого будет вправе убить кто угодно, либо получаешь сталь, причем даже от тех, против кого не пожелал поднимать руку. А еще твое имя покрывается позором.
        В ситуации с Темляковым вышло так, что он вернул роду пятерых взрослых мужчин. Причем одному из них спас жизнь, а второго избавил от хромоты. Во всяком случае, он утверждал, что это будет именно так, если раненый станет следовать его наставлениям. И имевшиеся слухи о нем позволяли считать, что так и произойдет.
        Да, он взял за них выкуп, причем немалый. Однако это с какой стороны посмотреть. Ведь он точно знал, кого именно отпускает. И потом, что такое серебро в сравнении с пятью взрослыми мужчинами? Учли и то обстоятельство, что двое их родственников были убиты не из-за угла, а в честной схватке. Ну, с последним утверждением Сергей Федорович мог бы и поспорить, однако, здраво рассудив, делать этого не стал. Тут так все прекрасно обернулось, что заглядывать в зубы коню, пусть и не дареному, не было никакого желания.
        На радостях оттого, что его крепость избавлена от пристального внимания воинственного и влиятельного рода, капитан Балахнин с легким сердцем отпустил подпоручика в Пятигорск разбираться с интендантами. Разумеется, любой из офицеров с радостью отправился бы в подобную командировку. Нет, само поручение ни у кого не вызывало радости. Выбивать из интендантов необходимые припасы - та еще морока. Тем более если решишь просто провести время в городе и отвести душу в местном обществе, очень можешь получить негодные припасы. Так что не все так безоблачно.
        И все же любой охотно отправился бы в Пятигорск, чтобы развеять смертную скуку постылой гарнизонной службы. Опять же попытки взять крепость приступом случаются не каждый день. А после таких событий особенно начинаешь любить жизнь во всех ее проявлениях.
        Однако, несмотря на это, офицеры пошли навстречу Темлякову. И в немалой мере этому способствовало то, что он не отличался жадностью, каждый из офицеров в той или иной мере получил свою долю от прибылей подпоручика. Ну и еще он обещал доставить для господ офицеров двадцать ведер отличного вина и выбить припасы самого лучшего качества.
        За первое он пока не брался, а вот со вторым уже полностью разобрался. Сто рублей ассигнациями разрешили все возможные противоречия на корню. Единственное условие - никто не должен был знать о достигнутой договоренности, даже свои. Чиновник отнесся к данной просьбе с пониманием, тем более что и плата была гораздо выше обычной. Ничего удивительного в желании офицера первой линии отдохнуть в глубоком тылу не было.
        Из крепости Сергей отбыл в гордом одиночестве. Уж очень не хотелось, чтобы хоть кто-то узнал о характере его груза. Он даже демонстративно передал все свои средства на хранение в крепостную казну. Правда, вместо золотых монет там были медные, примерно равные по весу. Золото же он забрал с собой, благо по объему оно не шло ни в какое сравнение с серебром, и его вполне можно было вывезти скрытно.
        Затем навестил знакомый уступ, откуда забрал законно награбленное богатство. Хм. Как бы это иронично ни звучало, но по факту все именно так и обстоит. Серебро оказалось именно там, где и должно было находиться, и без каких-либо приключений перекочевало на заводного мерина.
        В этот раз Сергей Федорович не стал повторять свою ошибку и держался подальше от дороги, дабы больше никого не вводить в соблазн. Одинокому путешественнику, не отягощенному повозкой, не так уж и сложно передвигаться в этих горах, имеющих множество пологих склонов. Единственное условие - нужно знать местность, и тогда, будучи верхом на лошади, ты без особых усилий доберешься до нужного места.
        Если пешком, так можно управиться и еще быстрее. Даже при отсутствии обрывов склоны бывают настолько крутыми, что взобраться на них может только человек. Причем при наличии соответствующей обуви и альпенштока. Кстати, Сергей Федорович озаботился кошками. Точнее, стальными пластинами с шипами, крепящимися к подошвам посредством кожаных ремней. Имелись и два крюка из довольно качественной стали, которые надевались на руку за кожаные петли. Довольно грубые поделки, но работали вполне исправно.
        Так вот, Шейранов знал путь до Кисловодска в обход существующих дорог. Это еще благодаря его слою, где у него хватало хороших знакомых среди местных. Ну и его тяге к настоящей охоте с выслеживанием добычи, а не загонной, когда ты стоишь на номере и являешься простым стрелком. Двигаясь по ночам, он без труда избежал нежелательных встреч и на рассвете после второй ночи прибыл в Кисловодск. Оттуда до Пятигорска он добрался уже обычным порядком.
        Первое, что он сделал, - это посетил банк. Дабы избежать лишних разговоров, Сергей Федорович предложил банковскому чиновнику держать язык за зубами взамен за вознаграждение или проститься с жизнью. Причем сказано это было так, что тот сразу же поверил в искренность намерений столь известного по всей Кавказской линии офицера. Нужно ли говорить о том, что чиновник предпочел получить вознаграждение и тут же забыть о знаменательном событии, когда ему пришлось принимать переметные сумки, набитые серебряными и золотыми монетами.
        Шейранов вовсе не опасался командования Корпуса. С чего бы, если он не нарушил никаких законов? А вот горцы - это дело иное. Едва избавившись от одних кровников, ему вовсе не хотелось обзаводиться другими. А для того чтобы связать нападение на дороге с пропажей большой суммы и внезапно разбогатевшим подпоручиком, проходившим службу неподалеку, много ума не требуется…
        К тому моменту, когда вернулись Веснины, Темляков уже успел переселиться на прежнюю квартиру. Далее размещения на новом месте и разбора личных вещей дело не пошло, но выразительный взгляд и пара довольно интимных жестов со стороны Варвары Петровны безошибочно указали ему на то, что ночью ему все же придется ответить за все те треволнения, которые пережила его квартирная хозяйка. А она переживала, тут не было никаких сомнений.
        Вернувшихся со сбора кизила Темляков и Охримова встретили, сидя за столиком в тени все того же орешника, с чашками чая в руках. Оно, конечно, у него хватало забот, но Сергей Федорович не захотел издеваться над своим подопечным. У того сердце было готово вырваться из груди от нестерпимого желания увидеть свою избранницу. Стоит ли говорить о том, что после упоминания об отношении к его персоне со стороны ее отца это желание усилилось многократно.
        Кстати, прекрасно сознавая, что именно произойдет ночью, Темляков всем своим существом противился предстоящему. Господи, как же порой напрягал Шейранова этот своенравный дурачок, которому то и дело приходилось делать внушения и на пальцах разъяснять простые истины. Вот только было это практически бесполезно. Тут сказывались сразу несколько факторов.
        С одной стороны, совершенно разное воспитание и как следствие - жизненные ценности. Так, например, Темляков был готов на самопожертвование. Случись беда, и ему ничего не стоило бы прикрыть своей грудью даже незнакомого человека. Был готов выйти на честный поединок грудь в грудь, понятия не имея, есть ли у него шанс вообще победить в схватке или нет. Чего в нем больше, глупости или безрассудной храбрости, Сергей Федорович даже не думал разбираться, потому что лично ему это претило.
        С другой стороны, Темляков уже сформировался как личность, и перевоспитывать его было бы поздно. Можно лишь что-либо посоветовать, указать на ту или иную ошибку, разложить все по полочкам, но только ему самому предстояло решить - следовать ли указанным путем или сделать все по-своему. Разумеется, не сейчас, когда по жизни его вел Шейранов, но после, когда он останется один.
        Кстати, Сергей Федорович хотел непременно женить молодого человека на Весниной, желая в первую очередь обезопасить его от самого себя. После женитьбы, причем по любви, взгляды порой меняются, и нередко весьма радикально. Хотя бы потому, что у мужчины возникает ответственность за кого-то другого. А уж когда появляются дети, картина и вовсе приобретает иные краски. Пусть не у всех, но у большинства.
        - Извольте, господа, пока вас не было, появилась наша давняя пропажа, - все так же держа в руках чашку с чаем, произнесла Варвара Петровна, встречая своих постояльцев.
        - Ого. Сергей Григорьевич? Какими судьбами? - дружелюбно улыбнувшись, произнес Иван Петрович, выбираясь из коляски.
        Шейранов не мог не заметить, что делал он это с необычайной легкостью. Не было даже намека на то, что движения причиняют ему боль или дискомфорт. Просто невероятный контраст по сравнению с тем, что было на момент приезда Весниных на лечение.
        Подпоручик обменялся крепким рукопожатием с отцом и сыном, приложился к ручкам матери и дочки. Шейранов не без удовольствия отметил, что Арина Ивановна сначала изменилась в лице, а затем вздрогнула ее рука, едва коснувшись его. А уж что творилось с Темляковым, словами описать вообще невозможно. В этот момент Шейранов предпочел дать полную волю своему подопечному, наблюдая за происходящим со стороны.
        Обед прошел в тихой, уютной и даже семейной обстановке. Правда, если Виктория Сергеевна и Варвара Петровна все больше старались обсуждать местные новости, то молодой Веснин все время порывался поинтересоваться о том, как все происходило на войне. При этом в его взгляде было столько огня, что можно не сомневаться: дай только ему батюшка волю, и он сразу же поступил бы на военную службу. Причем непременно напросился бы сюда, на Кавказ. А куда еще-то, если Россия больше нигде не воевала?
        Под таким напором молодого Веснина Темляков уже был готов гордо расправить плечи и начать вещать о своих подвигах, ну и чуть приукрасить при этом происходившее. Однако Шейранов поспешил его одернуть, напомнив о том, что подобные рассказы ни к чему хорошему не приведут. Виктор, оказавшись под впечатлением, очень даже может сбежать на военную службу, а там кто знает, как сложится его судьба.
        А вот Арина, напротив, смотрит на Темлякова с явным испугом. Очень впечатлительная особа, и что-то подсказывало Сергею Федоровичу, что переживала она далеко не только за этим столом, и куда как более бурно. Ну и к чему измываться над ее впечатлительностью? Уж лучше развернуть плечи не от осознания собственного героического образа, а от того, что небезразличен такой девушке.
        Странно. Но Сергей Григорьевич предпочел прислушаться к совету своей второй половины сознания. Возможно, это было связано с желанием самолично вести беседу с предметом сердечной привязанности. Если же он будет заниматься глупостями, его вторая ипостась попросту оттеснит его в сторону. А может, молодой человек начал наконец умнеть. В любом случае это не могло не радовать.
        После обеда Темляков предложил молодежи прогуляться у подножия Машука и полюбоваться вечерними видами. Иван Петрович благословил эту прогулку, предпочтя остаться дома. Он, конечно, пошел на поправку, но не до такой степени, чтобы столь усердно нагружать организм.
        Виктория Сергеевна сослалась на необходимость обработки собранного урожая, пока спелый кизил не превратился в кашу. Виктора она безжалостно узурпировала в помощники, поручив ему следить за очагом. Словно служанка, сопровождавшая их в поездке, вдруг стала безрукой, а двое других слуг и вовсе в благостном безделье должны отлеживать бока.
        Нда-а, какой это был день! Темляков не мог поверить в свое счастье, а оттого выглядел даже глупо. Во всяком случае, его язык тут же потяжелел, и он не мог связать два слова. Оставшись с Ариной Ивановной в одиночестве, он вдруг растерял всю свою былую уверенность. Ну, непутевый из него франт, что ты тут поделаешь!
        Вот так, практически в полном молчании, они миновали Китайскую беседку, в которой наблюдалась компания молодежи. Оттуда доносились звонкие голоса и переливы девичьего смеха. Затем в стороне остался Михайловский источник. Далее дорожка повела вверх и тянулась до самой беседки Эоловой арфы. В какой-то момент Темляков помог девушке, подав руку, и потом словно позабыл ее выпустить. Его спутница и не подумала ее высвобождать. Так они и шли, держась за руки, и молчание их было выразительнее любых слов…
        Шейранов, полностью отгородившись от Темлякова, откровенно потешался над ним. Ну не понять ему подобного поведения с высоты прожитых лет. Впрочем, молодежь даже в его слое нередко ведет себя именно таким образом. Нет, если повеселиться или, как говорят молодые, оттянуться - это одно. А вот если с серьезными намерениями, то совсем другое. Ему неоднократно доводилось видеть гуляющие пары, которые и за руки-то не брались, а ведь кавалеры случались далеко не мальчики.
        Нда. Пришлось чуть подтолкнуть подпоручика, чтобы он переключился на поэзию. Мало ли, что сам Шейранов считал себя бесталанным и вообще к стихам был равнодушен. Сергей Григорьевич очень даже любил поэзию, да еще и сам баловался сочинительством. Впрочем, ему достало ума не читать свои вирши, а остановиться на творчестве признанных поэтов. А также и на то, чтобы не касаться творчества Лермонтова, уже оправившегося от ран и находящегося на пути в Россию.
        У беседки они заметили несколько пар от молоденьких до вполне зрелых и уж точно не являвшихся супругами. Как там у Лермонтова о воздухе на водах, благотворно влияющем на любовные отношения? Это, конечно, не цитата, но суть от этого не меняется, так же как то, что поэт сумел весьма четко подметить эту самую суть.
        - А вы знаете, Михаил Юрьевич едва вновь не подрался на дуэли, - вдруг произнесла Арина Ивановна.
        Они, все так же держась за руки, отошли немного в сторону, чтобы не быть услышанными и самим не стать невольными свидетелями чьей-либо беседы. В ответ на это Темляков пренебрежительно махнул свободной рукой:
        - Свинья везде грязь найдет.
        - Как вы можете? - Оскорбившись, девушка даже вырвала свою руку.
        - Кхм. Прошу прощения, Арина Ивановна, я вовсе не хотел высказать пренебрежение по отношению к Михаилу Юрьевичу. Это просто поговорка, вот и все. А касаемо Лермонтова… Храбрый боевой офицер, заносчивый, задорный и вместе с тем язвительный - это гремучая смесь. Я надеялся, что мой урок пойдет ему на пользу и он, наконец, более благосклонно посмотрит на окружающих, далеко не всегда желающих ему зла. Не удивлюсь, если ссора произошла с кем-то из его близкого окружения.
        - Именно так и было. Майор Мартынов, его секундант на вашей дуэли, счел поведение Михаила Юрьевича оскорбительным, - явно удивившись догадливости собеседника, подтвердила девушка.
        - И что им помешало подраться?
        - Не что, а кто. Надеюсь, что эта роль принадлежит мне.
        - Даже так?
        - После вашей дуэли Михаил Юрьевич словно взялся оберегать меня ото всех и ограждать от любого рода неприятностей. Уж и не знаю, с какой стати. И так уж случилось, что, будучи в его обществе, я стала свидетельницей их ссоры. Да это и ссорой-то назвать трудно, однако Михаил Юрьевич слишком уж докучал Николаю Соломоновичу своими насмешками. А ведь они добрые приятели, каковых у Лермонтова не так чтобы и много. Вот об этом я ему и говорила. Правда, он утверждал, что ссора не стоит и выеденного яйца, что дуэль будет простым фарсом и не более, мол, обменяются выстрелами, а потом вместе поедут в колонию Каррас[5 - Ныне поселок Иноземцево.] пообедать в тамошней таверне, что славится своей кухней. Но мне удалось убедить его в том, что Мартынов не на шутку обижен и непременно будет драться по-настоящему. А ведь они даже и не враги.
        - Даже наоборот, старинные приятели, - подтвердил Темляков.
        - Я так и поняла. Знаете, по-моему, когда Михаил Юрьевич извинился, Николай Соломонович даже испытал несказанное облегчение.
        - Ничего удивительного. Мартынов боевой офицер и ни в чем не уступит Лермонтову, так что дрался бы всерьез, чего наша знаменитость, похоже, никак в толк не возьмет. Или все же начал умнеть.
        - Сергей Григорьевич, а что это вы говорили насчет вашей дуэли с Лермонтовым? Я так поняла, что вы изначально собирались его лишь проучить и вовсе не намеревались убивать.
        - Угу. Только, как выяснилось, не больно-то в этом преуспел. У вас получилось гораздо лучше.
        - Но как можно выходить на поединок с подобным настроением, зная, что ваш соперник не намерен закончить дело миром? - с искренним испугом и недоумением произнесла девушка.
        - Ну, к тому моменту я успел овладеть несколькими фехтовальными приемами казаков, плюс к этому я обладаю некими навыками борьбы без оружия. Все это дает солидное преимущество над противниками, придерживающимися традиционной тактики. Так что я рисковал вовсе не бездумно.
        - Сергей Григорьевич, а как там было на войне? Только без пустого бахвальства, а положа руку на сердце.
        - Страшно, Арина Ивановна. По-настоящему страшно. А еще противно и мерзко. Все эти россказни о благородстве на поле боя… Не знаю, возможно, на европейском театре так и есть, здесь же ничего подобного. Право, мне бы не хотелось говорить с вами об этом.
        - Вы сильно рисковали? Вы могли погибнуть?
        - Даже сейчас, находясь на этой смотровой площадке, мы рискуем, потому что в этих краях все еще идет война. А что до меня… Я достаточно осторожен.
        - Настолько, что молва о вас, не прекращаясь, катится по всей Кавказской линии?
        - Пустое. Там все многократно приукрашено. Скука способна породить еще и не таких героев. А здесь скучно.
        - Скучно на войне?
        - Увы. Для нас она всего лишь обыденность. Да и нет тут крупных сражений.
        - А как же штурм вашей крепости?
        - Ерунда. Сами судите, у горцев нет ни одной пушки. Чем им разбивать наши стены? Так что мы практически в полной безопасности.
        - Но потери…
        - Потери, конечно же, прискорбны, но это результат болезней, а отнюдь не нападения горцев.
        Шейранов, наблюдая за Темляковым, мысленно даже поаплодировал ему. Нет, не безнадежен этот молодой человек и умеет делать правильные выводы. Правда, его импульсивность никуда не делась, и из-за нее у него скорее всего будет еще предостаточно неприятностей. Но он все же начал двигаться в верном направлении. Пусть даже просто не хочет пугать излишне впечатлительную девушку. Это не столь важно. Главное, что он начал думать над своими поступками и словами.

* * *
        …Утро выдалось на загляденье - светлое, чистое и звонкое. Сквозь открытое окно доносится птичья разноголосица. Вот и Темляков заворочался. Витает в облаках после вчерашней прогулки. Они с Ариной вернулись уже с вечерними сумерками. Именно что с Ариной, потому как перешли на «ты». Событие для подпоручика очень даже не рядовое.
        Кстати, он вчера всеми фибрами души был против посещения его дражайшей квартирной хозяйкой. Не хотел сваливать в одну кучу чистое и светлое с пошлым и низменным. Глупость, конечно, потому что у Варвары Петровны ничего плохого и в мыслях не было, и любит она его искренне, радуется его счастью.
        Пришлось Шейранову отправлять подопечного в нокаут. В смысле, полностью изолировать, так, чтобы он был в уверенности, что проспал всю ночь сном младенца. Сергей Федорович, конечно, его понимал, но вовсе не собирался обижать квартирную хозяйку. С одной стороны, она этого не заслужила. С другой - была искренней и вовсе не собиралась становиться у него на пути. Хотя и не сказать, что совсем уж не ревновала, но это было скорее сожалением по ушедшим годам.
        Завтрак прошел в довольно теплой обстановке. Сергей Федорович вновь предпочел отойти в сторонку, дабы не мешаться под ногами у Темлякова. Поэтому все присутствующие могли насладиться картиной, которую могут являть собой двое влюбленных, старательно делающих вид, что между ними ничего не происходит. Вот только напрасный труд скрывать все это.
        Взгляды, бросаемые неизменно украдкой, улыбки, обозначаемые лишь чуть заметным подергиванием уголков губ, ну и легкий румянец… Все это с головой выдает ту самую тайну, которую стремятся сохранить молодые люди. Ну и окружающие подыгрывают им, куда же без этого? В упор ничего не замечают, и все-то для них как всегда. А то, что молодые порой откликаются только со второго раза, так ведь ничего особенного, подумаешь, эка невидаль!
        После завтрака Виктория Сергеевна и Арина занялись вареньем, которое не успели до конца сварить вчера. Иван Петрович расположился на террасе, вооружившись самой свежей газетой, какую только можно было здесь получить. Они прибывали легкой почтой, а потому успевали состариться только на четырнадцать суток, ну и стоила такая газета вовсе не копейки, потому как доставлялось весьма ограниченное количество экземпляров.
        Молодой Веснин был разобижен на своего кумира, который ничего не поведал о собственных подвигах. А тут еще и от былых тренировок отказался, сославшись на какие-то там дела. Словом, в глазах молодого человека он заслуживал самого серьезного порицания.
        Впрочем, сетовал Виктор совершенно напрасно. Занятия он не прекратил, мало того, поддержав его в данном начинании, батюшка выделил в его распоряжение слугу Севастьяна. Тот великолепно обращался с оружием и был знатным охотником. Мало того, почувствовав себя несравненно лучше, Иван Петрович и сам ходил с сыном и слугой на охоту.
        Но ведь все это - не то. Потому что не может сравниться с настоящим боевым опытом. Виктору доводилось общаться с другими офицерами, и они столько ему рассказали… А ведь они не совершили ничего такого, что могло бы их прославить. Другое дело Темляков. Но он только и твердит, что все это россказни. А может, и впрямь никакой он не герой, а самый обычный кавказец? Сидит в крепости за спинами своих подчиненных и боится нос высунуть. А слухи… Ну так уж случилось, от скуки и сырости они пошли, вот и все.
        То, о чем думал молодой Веснин, легко читалось во всем его облике. При вполне понятном стремлении скрыть свои переживания и мысли у него это плохо получалось. Однако Шейранов решил не потворствовать ему в этом. Незачем молодому человеку забивать свою голову подобными бреднями. С мужским началом у него все нормально, парень не трус и не рохля, с оружием обращается вполне на уровне и показанные приемы за прошедшее время отработал вполне сносно.
        А что до военной службы… Ну, не всем же быть военными, кому-то и землю возделывать нужно, а у Весниных хозяйство большое, устроено с умом и размахом. Так что от любой службы государевой Виктора освободят безоговорочно. Есть подобная привилегия у помещиков и промышленников.
        Покинув свой дом, Темляков тут же направился в центр. Вернее, ему нужно было пересечь городок и выйти к другой его оконечности. На краю солдатской слободы располагался дом, который его владельцем считался загородной резиденцией. Как бы спорно это ни выглядело, по факту в то время дом и впрямь находился за городской чертой. И именно он-то и был целью недолгого путешествия молодого офицера.
        Что ему могло там понадобиться? Не что, а кто. Ему необходимо было встретиться с владельцем этого особняка, выполненного в итальянском стиле. Здесь проживал один из братьев, которые в буквальном смысле этого слова создали сей скромный курортный городок. Как, впрочем, и придали первоначальный облик Кислым и Железным водам, а также построили самые видные и представительные здания в Ставрополе, ставшем сравнительно недавно губернским городом. Именно их неустанный труд радовал взгляд прибывающих на лечение и заставлял гордиться своим городом местных жителей.
        Выходцы из города Лугано, расположенного в итальянской части Швейцарии, братья Бернардацци так и прожили бы обычную жизнь самых заурядных архитекторов, не выделившись ничем примечательным. Не сказать, что они обрели мировую славу или большую известность. Но согласитесь, не так много людей могут похвастать поставленным себе памятником, в отличие от пушкинского очень даже рукотворным. А именно оставить после себя целый город, построенный не только по их планам, но и под их непосредственным руководством.
        Эти двое двадцать лет назад нашли в себе силы отправиться в разбойный край, полный опасностей. В то время Кисловодская крепость еще относилась к первой линии, и набеги горцев не были чем-то из ряда вон. Несмотря на это, братьям приходилось самолично объезжать окрестности для определения мест, где можно было бы заготавливать строительные материалы. А это подчас было в полусотне верст от места стройки, причем как в глубину русской территории, так и в сторону земель, занятых горцами.
        Впрочем, заслуга братьев Иогана и Иосифа не в их храбрости, а в их таланте и целеустремленности. За сравнительно короткий промежуток времени они успели сделать очень много, при этом не приобретя огромных богатств. Они точно так же, как многие горожане, сдавали в своих домах комнаты в наем. И продолжали работать над совершенствованием облика городов минеральных вод.
        Вот только силы их, которые они расходовали щедро и неустанно, были небеспредельны. Несмотря не на такие уж и большие годы, младший брат Иосиф умер в прошлом 1840 году. Ему было только пятьдесят два. На фоне кавказских долгожителей просто молодой человек. Однако старший, Иоган, все еще был жив и занимался тем, что умел делать лучше всего. Строил здания, которыми хотелось любоваться современникам и которыми будут восхищаться их потомки.
        Крепкий мужчина среднего роста, возрастом под шестьдесят. Даже не верится, что ему осталось жить не так уж и много. Впрочем, другой слой имеет некоторые отличия и особенности, вполне возможно, что он проживет еще довольно долго. Хотя, с другой стороны, его брат умер в прошлом году, как было и в слое Шейранова. Сергей Федорович специально интересовался этим вопросом. По-настоящему хороших и стоящих архитекторов здесь нет, точно так же, как это было и двадцать лет назад. А доверять работу бездари или просто начинающему архитектору не очень-то хочется.
        - Итак, молодой человек, чем обязан? - предложив Темлякову присесть, с мягким итальянским акцентом поинтересовался хозяин дома.
        - Иоган Карлович, я хотел бы обратиться к вам с деловым предложением.
        - Подпоручик казачьего полка с деловым предложением ко мне? Странно. Нет, я, конечно, не Растрелли и никогда не достигну его высот, будем реалистами, молодой человек, но тем не менее я архитектор, а не фортификатор. И я не занимаюсь строительством заурядных домиков, которые могут позволить себе офицеры корпуса.
        - А если я попрошу вас взяться за строительство гостиницы? Большой, светлой, с такими удобствами, что в ее номерах не стыдно было бы разместить его императорское величество.
        - Если вы не в курсе, молодой человек, нечто подобное я уже построил. В номерах ресторации останавливался сам государь император во время посещения Горячих вод, не далее как четыре года назад.
        - Мне это известно, Иоган Карлович. Но я хочу построить такую гостиницу, чтобы в случае следующего своего посещения император, не задумываясь, выбрал ее. Ведь нет предела совершенству, и каждое ваше последующее детище должно превосходить прошлое. К сожалению, не всегда это удается ввиду отсутствия достойных заказов, но неужели вы откажетесь от подобной возможности при наличии такового?
        - Темляков. Хм. Подпоручик Волгского казачьего полка Темляков. Уж не о вас ли рассказывают столько небылиц?
        - Ну, людям свойственно о чем-то судачить.
        - Угу. Но похоже, что тут слухи небезосновательны. Чтобы замахнуться на подобное строительство, потребны большие средства. Я бы даже сказал, в некотором роде нескромные.
        - Насколько нескромные?
        - Ну, дорогой мой, это будет зависеть от ваших запросов.
        - Признаться, использовать мрамор в мои планы не входит.
        - О-о, поверьте, я это знаю.
        - В таком случае я полностью вам доверяюсь. Однако, само собой разумеется, у меня есть определенные пожелания.
        - Я слушаю.
        - То есть вы согласны?
        - Молодой человек, не надо ловить меня на слове. Я слушаю ваши пожелания.
        - Итак, здание кирпичной постройки, с каретными сараями на заднем дворе, мощенном машукским камнем. Непременно сад с тенистыми аллеями и тремя беседками, отстоящими одна от другой достаточно далеко, чтобы обеспечивать некое уединение. Я думаю, порядка четырнадцати номеров. Но это на ваше усмотрение, главное - не меньше. Номера должны быть просторными, в каждом нужно предусмотреть ванную комнату, с обязательной установкой умывальной раковины с краном, душевой и вот этим…
        Темляков передал архитектору лист бумаги с чертежом. А вернее, схемой. Бернардацци не без интереса принял лист бумаги и начал изучать изображение. Несмотря на отсутствие размеров, мысль, вложенная в рисунок, угадывалась без труда. Правда, это же самое означало, что архитектору придется едва ли не самому додумывать все остальное.
        - Хм. Английское изобретение, которое так и не получило распространения. Но откуда вы о нем знаете?
        - Да толком уже и не упомню. Читал о таком где-то.
        - Но чтобы использовать ватерклозет, нужен водопровод. А в Пятигорске его нет, да тут вообще с водой дефицит. И куда вы направите слив? Не думаю, что вонь нечистот добавит популярности гостинице и понравится градоначальнику.
        - Согласен. Но вопрос решается довольно просто. У нас неподалеку протекает Подкумок, и уж там-то воды более чем достаточно. Размещаем на чердаке емкости с водой, куда ее закачиваем насосом, а потом вода самотеком поступает в водопровод гостиницы. Зимой дымоход вполне способен поддерживать на чердаке плюсовую температуру. Нечистоты смываются водой по системе керамических труб в закрытую выгребную яму. Влага будет впитываться в землю, а остальное скапливаться и впоследствии чиститься золотарями. Уж всяко будет куда приличнее, чем уборные у источников.
        - А как насчет того, что в Подкумке вода зачастую попросту мутная? - вновь подбросил вводную архитектор.
        - Вопрос можно решить двумя путями. Первый: выкопать небольшую запруду с заслонкой на дамбе. Вода там будет отстаиваться и набираться в бочку уже чистой. Второй: ее можно фильтровать. Муть - это всего лишь песок и глина. Так что эту воду можно будет спокойно использовать в хозяйственных целях.
        - Весьма оригинально. Конечно, мрамор вы не заказываете, но, признаться, одни только трубы для водопровода и канализации получатся едва ли не золотыми. Вторые, конечно, будут керамическими, но их придется делать по спецзаказу, а наши гончары ни с чем подобным не знакомы. Но ничего невозможного.
        - И еще нужно предусмотреть на первом этаже кофейню, чтобы постояльцы могли питаться непосредственно при гостинице.
        - Угум. Угум. Может получиться оч-чень интересно. А место вы уже присмотрели? Ведь облик здания должен будет вписаться в общий ансамбль. Вы же не собираетесь строить гостиницу за городом?
        - Нет, конечно же. А место - неприглядный пустырь за горой Горячей, на самой окраине городка. Там все относительно рядом, и источники, и ванны, и центр города.
        - Ага. Давно пора было бы кому-нибудь положить на это место глаз. Вопрос с участком уже решен?
        - Признаться, я рассчитывал на ваш авторитет.
        - Авторитет, - задумчиво повторил за офицером архитектор. - С участком, я думаю, решим. В губернском правлении не станут противиться аренде, а уж под капитальную и пристойную постройку и подавно. Признаться, этот пустырь меня порядком раздражает. Хм. То, что я себе представляю, уже будет стоить примерно тридцать тысяч ассигнациями. Но это лишь прикидки, полную смету я смогу предоставить только после детальной проработки проекта.
        - Нда. Сумма и впрямь серьезная. Давайте определимся сразу. Я располагаю тридцатью пятью тысячами. Поэтому вам придется рассчитывать именно на эти деньги. Другим взяться неоткуда. По моей настоятельной просьбе матушка в очередной раз и, думаю, теперь уже в последний заложила имение. Плюс то, что досталось мне в результате военного счастья. Но оно переменчиво.
        - Трудно вам возразить. Но на тридцать пять тысяч я могу всецело рассчитывать?
        - Непременно. Я готов передать вам вексель на всю сумму, как только будет готов проект. И…
        - Да?
        - Иоган Карлович, ваш гонорар также должен будет войти в эту сумму.
        - Ну, это я уже понял. В таком случае, если позволите, я не стану откладывать это дело в долгий ящик и приступлю к работе немедленно. Признаться, у меня уже были мысли насчет данного участка, но не находился застройщик. Правда, в связи с вашими пожеланиями придется вносить некие изменения, но, думаю, управлюсь я быстро. Вы располагаете временем?
        - Боюсь, что я попал в цепкие лапы интендантской службы и скоро не освобожусь. Эти бестии столь медлительны и так любят мариновать нашего брата, что я даже не предполагаю, когда смогу вернуться в крепость.
        - Вот и замечательно. Куда за вами присылать?
        - Дом вдовы Охримовой, на Подвальной улице.
        - Да-да, я знаю. Хорошо. Тогда до встречи?
        - До свидания, Иоган Карлович.
        Даже самому неискушенному было понятно, что архитектор уже увлекся новой идеей. Люди творческие, а он относился именно к этой плеяде, больше всего ценят возможность творить без оглядки на заказчика. Люди, готовые всецело довериться руке мастера, встречаются довольно редко. Зачастую все как раз наоборот: архитектору приходится подстраиваться под капризы и пожелания нанимателя. Конечно, определенные требования были и у Темлякова, но он ограничился только общими деталями и не собирался лезть в частности.
        Признаться, Шейранов даже не представлял, что многое из того, что он хотел предложить, уже было известно в то время. Даже душ с подачей горячей воды с помощью водогрейной колонки не являлся тайной за семью печатями. А вот стоимость подобной колонки оказалась весьма внушительной, и уж тем более на Кавказе.
        Хорошие мастера здесь были в дефиците. Поэтому большинство товаров доставлялось из России. И разумеется, на их стоимость накладывались расходы на транспортировку плюс уже традиционная для Кавказа дороговизна.
        Так что от первоначального намерения обеспечить водогрейными колонками каждый номер пришлось отказаться. Впрочем, не от самого душа, потому как лето здесь достаточно теплое, и для нагрева воды можно будет использовать солнце. Конечно, не так удобно, но зато намного дешевле.
        Разумеется, унитаз, или, как его тут называют, ватерклозет, тоже удовольствие не из дешевых. Но даже только его наличия уже достаточно, чтобы поставить гостиницу вне какой-либо конкуренции. Смешно сказать, но люди весьма высоко ценят подобные удобства.
        Глава 11
        Кунаки
        - Малик, йожики курносые, ты как здесь?! - Темляков с нескрываемым удивлением уставился на своего кунака.
        Они с Весниным-младшим как раз возвращались с тренировочной площадки. Шейранов решил, что коль скоро у Темлякова столь удачно развивается роман с Ариной, то не стоит выказывать пренебрежение к возможному шурину. Уж больно юноша впечатлителен и обидчив.
        Впрочем, не сказать, что эти занятия были ему так уж в тягость. Темляков и сам получал удовольствие от воинских упражнений, а уж после того, как сумел вкусить плоды беспрестанных тренировок, и подавно. Так что на тренировках он выкладывался по полной, не делая никаких поблажек ни себе, ни юноше. Правда, возможностей подбодрить его у подпоручика было не так чтобы много. Он частенько вспоминал суворовское «Тяжело в учении, легко в бою». Неизменно подмечал и хвалил, если у Виктора что-то получалось хорошо.
        Хотя молодого Веснина куда больше взбодрили бы и сподвигли к большему старанию рассказы о воинских доблестях его кумира. Темляков постепенно и неуклонно вновь занимал законное место на пьедестале славы своего почитателя. Но подобных рассказов не было. Не те края, чтобы будоражить неокрепшее сознание байками, заставляющими быстрее струиться кровь. Эдак вскочит на коня, подхватит ружье и отправится в горы - искать приключений и славы.
        Молодость, она ведь непредсказуема. Отчего экстремистские организации разного толка не испытывают недостатка в добровольцах, готовых взять в руки оружие и убивать? Уж не оттого, что все эти молодые люди жадные до крови маньяки.
        Просто когда ты молод, полон сил и энергии, тебя переполняет уверенность в том, что ты способен на многое. Но вместо того чтобы найти выход твоей энергии, тебя сажают за парту, всякий раз одергивают, хватают и не пущают. А в тебе в это время клокочет адское варево нерастраченной энергии, в голове роятся грандиозные планы по решительной переделке этого несправедливого мира.
        Шейранов не любил коммунистов, но не мог отрицать простого факта, что они умело работали с молодежью. По всей стране имелось множество спортивных комплексов с доступными и бесплатными секциями, куда мог прийти абсолютно любой человек из любой семьи. Это не только способствовало оздоровлению подрастающего поколения, но и позволяло молодежи растратить избыток энергии. Студенческие строительные отряды, молодежные стройки… А главное - у молодежи была цель, к которой она стремилась со всей своей горячностью и непосредственностью.
        Но потом в это нужное и важное дело пришел тупой формализм. Реальную работу с подрастающим поколением сменили отчеты и доклады, а райкомы комсомола превратились в трамплины для карьерного роста. В результате это стало еще одним немаловажным фактором, расшатавшим страну. Именно молодежь была силой, на которую опирались националистические движения, а сейчас пополняются ряды террористических организаций…
        Темлякову хватило благоразумия прислушаться к своему внутреннему голосу и понять его правоту. Конечно, порой хотелось похвалиться, не без того, и он позволял себе время от времени прихвастнуть. Вот только он предпочитал делать это в кругу офицеров, за карточным столом или бутылочкой вина. Ему, конечно же, было приятно общество Арины Ивановны, как, впрочем, и ей общение с ним, но это вовсе не означало, что они никогда не расставались…
        Так вот, Сергей с Виктором и Севастьяном уже подъезжал к дому, когда Темляков заметил одного из братьев Даулетовых. Чем, разумеется, был сильно удивлен. Никто из них не выказывал намерения посетить Пятигорск, а ведь они виделись буквально неделю назад. И тут вдруг Малик, сидит себе спокойно на камне, в тени акации, и флегматично жует травинку. Горцы - вообще народ горячий и нетерпеливый, всегда и всюду спешат, зачастую не продумывая свои шаги наперед. Но если действительно есть нужда, их терпению и выдержке можно позавидовать.
        Веснин в сопровождении Севастьяна направился ко двору, а Темляков свернул к ожидающему его горцу. Отчего он был уверен, что тот ожидает именно его? А кого еще, позвольте полюбопытствовать, мог здесь ожидать Даулетов, если не своего кунака?
        - Здравствуй, Сергей. Долго отсутствуешь, - отбросив травинку, покачал головой Малик.
        - Давно ждешь?
        В ответ на это Малик с эдакой ленцой достал из футляра на поясном ремне часы и деловито откинул крышку. Эти часы являлись его давним трофеем, вот только он понятия не имел, как ими пользоваться. А мужская гордость не позволяла обратиться к кому-нибудь с подобной просьбой. Но когда появился кунак Темляков… Кунак, он просто обязан понимать друга и помогать ему во всем, даже не помышляя о насмешке.
        - Два часа уже, - деловито цокнув языком, заявил Малик.
        - Ого. Серьезно. Отчего же не поехал к нам на тренировочное поле?
        - Если бы знал, что это ты там стреляешь, то поехал бы. Не очень-то хотелось здесь сидеть. Но ведь это мог быть и не ты.
        - А разве тебе не сказали, куда я отправился?
        - Та красивая женщина с глазами, мечущими молнии? Нет. Она только обругала меня. Какая женщина! Вообще не боится. Когда она вошла в дом, аллах свидетель, я ждал, что она появится с ружьем.
        - Кстати, она могла. Варвара Петровна неплохо стреляет и характером весьма решительная, - подтвердил Темляков.
        - Я это сразу понял, - с явным уважением кивнул Малик.
        Вот поди пойми этих горцев. Его обругала женщина, а такое оскорбление ни один горец не спустит, это неприемлемо для его достоинства. Но вот этой, выказавшей характер и волю, не просто простилось подобное поведение, ее еще и зауважали.
        - Муж Варвары Петровны был комендантом крепости Каменный Мост и погиб во время ее штурма.
        - Ага. Теперь понятно. Достойный был воин. Настоящий мужчина. И жена достойна его памяти.
        - Смотри не влюбись.
        - Отчего не полюбить такую женщину?
        - Ну, хотя бы потому, что ты не захочешь, чтобы твоя жена была старше тебя. Да и она на твои ухаживания очень даже может ответить пулей.
        - Э-эх, Сергей, много ты понимаешь в женщинах. Нет ничего прекраснее, чем приручить дикую лань с острыми рожками. - Ого, а Малику не чуждо что-то прекрасное. - Но то, что она старше меня, все меняет, - подытожил он.
        - Извини, Малик, это не мой дом, я здесь только квартирант, поэтому не могу пригласить тебя к себе. Но дай мне немного времени, и я найду для тебя достойное жилье, - явно испытывая неловкость, произнес Темляков.
        - Тебе не за что извиняться. И объяснять ничего не надо. Я все понимаю. О ночлеге не волнуйся, все будет в порядке. Но мне нужен ты.
        - Нужно куда-то ехать?
        - Да. Недалеко.
        - Тогда я только заскочу в дом, захвачу патроны.
        - Хорошо, я подожду.
        Малик и не думал выказывать удивление по поводу милитаристских наклонностей кунака. Во-первых, он и сам предпочитал выезжать за пределы аула будучи вооруженным. Во-вторых, Темляков едва избежал смерти как раз где-то в окрестностях Пятигорска. Ну и вообще воин всегда должен быть готов защитить себя, своих близких и свой дом. Не для красоты ведь горцы никогда не расстаются со своими кинжалами. Иное оружие имеют при себе не всегда, а вот кинжал является неотъемлемой частью одеяния и культуры горца.
        - Сергей Григорьевич, это ваш кунак? - с горящим взглядом подошел к нему Виктор, едва только Темляков вошел во двор, оставив мерина у ворот.
        - Один из трех. Малик, - подтвердил подпоручик.
        - Как это замечательно. А правда, что они теперь ради вас и в огонь и в воду и вообще жизнь за вас готовы отдать?
        - Ну, местные обычаи подразумевают именно это, - с некоторой неохотой ответил Темляков.
        - До чего интересно! - восторженно произнес юноша, следуя за Темляковым как приклеенный. - Получается, вы можете повести в бой сразу троих подготовленных воинов, как вели рыцари своих вассалов.
        - Виктор, друг мой, вынужден тебя немного разочаровать, - возразил Темляков, окинув юношу внимательным взглядом. - Видишь ли, у горцев и впрямь все еще существует такое понятие, как вассалитет, во всяком случае, весьма похожее. Однако не следует путать это с куначеством. Кунак - это скорее кровный брат. Да, горец без раздумий пожертвует ради своего кунака жизнью, но и в ответ он ожидает такой же готовности. Причем ты обязан поступить так, не дожидаясь призыва о помощи. Поэтому всегда будь готов ответить кунаку той же монетой. Иначе это воспримется как предательство, а тогда уж злее врага и желать не надо.
        - Ясно.
        Нда. Восторженности в глазах юноши ничуть не убавилось. Тяжелый случай. Впрочем, одних только разговоров для того, чтобы заставить думать, явно недостаточно. Нужны конкретные примеры и желательно на собственной шкуре. Подобное случилось с самим Темляковым, начавшим прислушиваться к своей второй сущности только после того, как вкусил полной мерой всю романтику лазанья по горам с повисшим на плече языком. А как все захватывающе выглядело со стороны, и до чего красивы эти самые горы! Но правда жизни довольно успешно расставила все по своим местам.
        Быстро пополнив запас патронов в подсумке и отметив для себя, что не мешало бы пополнить свой арсенал, Темляков вышел на улицу, где его дожидался Малик. Не произнеся ни слова, Даулетов впрыгнул в седло и направил своего коня в сторону колонии Каррас. Вернее, лесного массива, за которым пролегала дорога в это шотландское поселение. Именно в той долине, между Машуком и Бештау, Темляков в свое время любил поохотиться и столкнулся с псыхадзэ.
        Как ни странно, но ехали молча. Что было довольно нетипично для словоохотливого Малика. Нет, он не был болтуном-пустобрехом, просто обладал весьма любознательным нравом. Не было ничего страшного в проявлении любопытства, однако у горцев это сопряжено с некоторыми сложностями. Ну, несолидно уважающему себя мужчине показывать сверстникам, а то и младшим свою неосведомленность в каком-либо вопросе. Иное дело, если интересуешься у стариков. Вот только они, увы, успели безнадежно отстать. Даже в обращении с часами помочь не смогли.
        Темляков же - совсем иное дело, хотя и младше его. Во-первых, он кунак. Во-вторых, у русских с этим куда проще, и в любознательности нет ничего зазорного. За время общения с ним Малик успел узнать много нового. Казалось, его вопросам не будет конца. А тут вдруг молчание, словно и поговорить не о чем.
        У Темлякова даже грешным делом шевельнулись сомнения в кунаке, и он, стараясь не привлекать внимания спутника, проверил состояние оружия. Мало ли как все обернется. Не стоит столь уж всецело полагаться на древние обычаи и честь воина. В конце концов, интересы рода для любого горца гораздо выше, чем собственные, которыми в этом случае очень даже можно поступиться.
        Они пересекли дорогу на колонию и направились к подножию Бештау, что еще больше усилило его подозрительность. Однако страхи оказались напрасными. Темлякову даже стало стыдно за то, что он посмел усомниться в своих кунаках. Но его вторая сущность только отмахнулась от подобных душевных терзаний. В конце концов, от неозвученных мыслей ничьей чести убытку не будет, а здоровая паранойя никак не повредит.
        Нда-а. Ну прямо как в тосте о друзьях, столь любимом среди кавказской молодежи в его слое. Это когда парень, вынужденный делать выбор между встречей с друзьями, возможностью отомстить и невестой, выбрал первых. Когда же заявился на встречу, то друзья передали в его руки кровника и поставили перед ним невесту.
        К чему это? Да к тому, что Сергей сейчас смотрел в глаза, полные ненависти и бессильной злобы, и принадлежали те глаза единственному оставшемуся у него кровнику. А как еще тот мог смотреть, если был связан по рукам и ногам? И когда дернулся, даже эта попытка была пресечена опустившимися на его плечи руками Абдула и Балбаша.
        - Твой кровник, Сергей! - с гордым видом заявил Малик.
        Теперь ясно, отчего он всю дорогу хранил молчание, пока они не добрались до этой лесной поляны. А это не меньше часа. Даулетов в расчете произвести впечатление тянул столько, сколько было возможно. Нда. А Темляков, между прочим, на секундочку, не пообедал. Хорошо хоть в последний момент Варвара Петровна успела сунуть ему в руки сверток с едой. Правда, поесть как-то не получилось. Если предстоит схватка, то лучше быть голодным. А этого он вовсе не исключал.
        - Ну, привет, Дадык. Прости, но здоровья тебе желать не буду.
        - Радуешься, гяур! - буквально выплюнул пленник.
        - Да чему тут радоваться, - возразил Темляков. - Вот думаю, что теперь с тобой делать. Я многих убил и добивал на поле боя, не без того, но резать пленников, как баранов, так и не научился.
        - А ты развяжи мне руки. И тогда я подскажу, что тебе нужно сделать.
        - Хм. А ведь это мысль. Если я сейчас убью тебя, то найдется кто-нибудь другой, желающий отомстить. И у меня снова появится кровник. А я, признаться, хочу мирной жизни. Малик, вы достойно с ним обращались? Он не ослабел, пока был пленен?
        - Сергей, он полон сил. Мы даже веревки не сильно затягивали, чтобы кровь струилась по жилам.
        - Значит, он может драться?
        - Ты хочешь поединка? - Не сказать, что Малик был сильно удивлен, иначе к чему было проявлять столько заботы о пленнике.
        - Ты же не думал, что я вот так просто убью пленного?
        - По-разному бывает. Дадык - достойный воин. Только в гневе своем стал слишком неосторожен, поэтому и попался в нашу ловушку.
        - Вы можете выступать свидетелями поединка? Ведь вы его захватили? Опять же вы мои кунаки.
        - Это не имеет значения. Если ты собираешься драться с ним по чести, то мы можем свидетельствовать, что схватка была честной. Если она будет честной.
        - Ладно. Развяжите его. Верните все оружие и коня.
        - Ты уверен?
        - Вполне. Лучше уж покончить с этим прямо сейчас, чем продолжать оглядываться.
        Темляков и впрямь был уверен в себе. А вот Шейранов подобной уверенности не испытывал. Нет, он, конечно же, верил в себя, но и того, что Дадык на несколько лет старше и обладает куда более богатым боевым опытом, сбрасывать со счетов не собирался. Уж этот-то ставку на огнестрельное оружие никогда не делал, предпочитая резаться грудь в грудь.
        Однако Шейранов знал, что над этим местом кружит дирижабль и вертолет на подлете. В отличие от него съемочная группа была прекрасно осведомлена о планах Даулетовых, и Антон предпринял некоторые меры безопасности. Иное дело, что никто не собирался информировать об этом самого Темлякова-Шейранова. Так что если Дадык не отрубит Сергею голову, его с большой долей вероятности спасут. А в деле кровной мести уже пора было ставить точку.
        В конце концов, Перегудов получил свое шоу, да еще и в столь сжатые сроки. Антон от удовольствия потирал руки, уж очень насыщенным получился материал. Он даже был готов свернуть съемки, но не видел яркого финала.
        Женитьба или помолвка Темлякова не могли являться таковым. Вернее, этого было недостаточно. Да и нескорое это дело. Здесь вообще не любят торопиться. Если только увозом. Но Шейранов на это не пойдет. Он ни в коем случае не станет вредить своему подопечному. А подобная женитьба, да еще и при отсутствии к тому объективных предпосылок, до добра не доведет. Впрочем, и сама невеста не пойдет на это, потому как родители вовсе не против ее избранника.
        - Ну что, Дадык. Ты свободен. Тебе вернули твое оружие, вернули коня. Тебя не морили голодом, и ты полон сил. Решай, будешь ли драться со мной на шашках? - глядя прямо в глаза гордому сыну рода Алаук, произнес Темляков.
        - И ты меня вот так отпустишь, если я откажусь драться?
        - Ты свободен, Дадык. Никто не станет тебе мешать, если ты захочешь уйти. Но ведь ты не захочешь, не так ли? Нет позора, если убить кровника со спины. Но отказаться от вызова, брошенного в лицо, - это несмываемый позор трусости. Малик, Абдул, Балбаш, поклянитесь, что, если Дадык победит в схватке, вы отпустите его и не объявите своим кровником. Это моя воля.
        - Если ты этого хочешь, клянусь! - смерив Дадыка взглядом, произнес Малик.
        - Клянусь! - в один голос поддержали брата Абдул и Балбаш.
        - Хотя вы и пленили меня, я не буду вам мстить за это. Если бы не вы, то я долго еще гонялся бы за этим русским, - с довольной улыбкой произнес Дадык, вынимая из ножен шашку.
        Темляков сначала снял с себя снаряжение и черкеску, оставшись в одной рубашке. Только после этого потянул шашку из ножен, притороченных к седлу. Когда он обернулся к противнику, тот вовсю играл клинком, разминая поочередно обе руки и выказывая при этом завидную ловкость. Сергей также крутанул несколько раз шашкой. Правда, менять руки не стал. Бесполезно. Он безнадежный правша, и если стрелять левой рукой у него хоть как-то получалось, причем практически в упор, то клинок в левой руке был чем-то инородным.
        Дадык атаковал без какого-либо предупреждения. Вот только что крутил своим клинком и вдруг ринулся в атаку. В общем-то ничего удивительного или предосудительного. Это не уличная драка, где соперники ругаются, накачивая себя адреналином. И не дуэль с ее писаными или неписаными правилами. Здесь все просто. Один воин вызвал другого, и раз уж так, то будь готов к драке в любой момент. Вот и все.
        Сергею удалось избежать немедленной гибели или хотя бы ранения, потому что он не стал защищаться или отступать. Вместо этого он сделал шаг навстречу Дадыку, чуть сместившись в сторону. Причем совершенно бездумно, на одних рефлексах. В результате этого маневра противники оказались настолько близко друг к другу, что ни один из них не мог воспользоваться своим клинком. Все так же не отдающий себе отчета Темляков нанес сильный удар внешним ребром левой ладони под основание черепа Дадыка.
        Удар вышел не столько сильным, сколько точным. Так уж сложилось, или слитая бочка пота дала свои результаты. Горец рухнул на колени как подкошенный и не упал на землю только потому, что оперся на левую руку. Все. Он проиграл схватку, так толком ее и не начав. Голова кружится, взгляд подернут пеленой, тело не слушается, словно он опьянел после крепкого вина. Пара секунд, и сильный, закаленный организм справится с этой напастью. Но в таких схватках две секунды - это зачастую грань между жизнью и смертью.
        Темляков видел, что противник в полной его власти. Понимал, что ему следует нанести решительный удар. Но им отчего-то овладело чувство неправильности происходящего. Если хотите, в нем вдруг заговорило нечто юношеское, взращенное десятками рыцарских романов, которыми он зачитывался с детства. Ну да, то самое благородство в наиболее наивном своем воплощении. Он вдруг решил с гордо поднятой головой дать подняться вероломному противнику и продолжить схватку.
        Дадыку нужно было две, максимум три секунды, чтобы прийти в себя. Но Темляков дал ему только одну, потому что в следующую секунду сознание молодого человека было грубо оттеснено в сторону, и замершая было шашка, описав полукруг, с характерным хрустом перерубаемой кости ударила по шее проигравшего.
        Из-за метаний сознания Темлякова удар оказался смазанным и недостаточно сильным, чтобы отсечь голову. Клинок так и не перерубил позвонки, завязнув в кости. Но этого хватило, чтобы нанести смертельную рану. Дабы прекратить агонию, Шейранов высвободил шашку и со знанием дела нанес колющий удар точно в сердце.
        После этого Сергею Федоровичу пришлось прочесть короткую, но содержательную отповедь своему подопечному. Не стесняясь в выражениях, он пояснил молодому человеку, что он думает по поводу его поступка, где именно и в каких ракурсах видел его благородство. Не забыл напомнить и о том, что Дадык, похоже, куда лучше владел клинком, и спасло Темлякова только то, что для своего противника он действовал слишком уж неожиданно. Вот только с таким опытным воином подобное могло сработать лишь раз.
        - Малик, надо бы доставить его к коменданту, - наконец произнес подпоручик.
        - А у тебя не будет неприятностей?
        - Это мой кровник, он не с нашей территории, прибыл сюда, чтобы убить меня, предложил поединок, я согласился. И лучше бы вам не рассказывать нигде о том, что вы его захватили и доставили. Как мы все расскажем коменданту, это и будет правдой. Ни к чему вам неприятности с родом Алаук?
        - У них нет повода объявлять нам вражду. Ты ведь отпустил его, и он сам сделал выбор.
        - И все же.
        - Хорошо. Мы сделаем, как того хочешь ты.
        Они отъехали с места схватки уже через пару минут. И на этот раз двигались куда быстрее. Нужно было передать тело коменданту вместе со своими объяснениями. Признаться, Сергей Федорович был очень доволен тем, что преподнес ему сегодняшний день. Во-первых, Темляков становился рассудительным прямо на глазах. Во-вторых, наконец завершилась история с этой проклятой кровной враждой. Молодому офицеру оставалось только тихо и спокойно прослужить пару лет, после чего подать в отставку.
        Шейранов очень надеялся, что подпоручик уже в полной мере удовлетворил свою жажду приключений. Хм. Вот бы еще и Перегудов думал так же. По идее должен, он намекал на то, что вскоре будет сворачивать проект, но ему не хватает финала. Эта озабоченность несколько взволновала Шейранова, и он заявил, что если продюсер захочет учудить что-то такое-эдакое, то лучше бы ему над этим хорошенько подумать.
        Сергей Федорович обладал деловой хваткой в достаточной мере, а потому прекрасно отдавал себе отчет, что у Перегудова на него большие планы. И в том, что продюсер не станет обострять отношения, он не сомневался. Тому это попросту невыгодно. Творческая натура всегда стремится к большим высотам, к совершенству, которому нет предела.
        Хм. И самое интересное то, что и Сергей Федорович от подобной деятельности получал удовольствие. Нет, не от всеобъемлющей власти над человеком. Ему нравилось проживать новую жизнь, причем не скучную и обыденную, а насыщенную событиями. Его не могло не радовать то простое обстоятельство, что он успел слегка вправить мозги некоему восторженному молодому человеку. Теперь Темлякову можно было предоставить самостоятельность, не больно-то опасаясь за его судьбу.
        - Малик, я тут подумал. А что, если вам поставить три дома - в Пятигорске, в Железных и Кислых водах? Денег у вас в достатке, остается только вложить их в выгодное предприятие. Один дом в год будет приносить четыреста или пятьсот рублей. И при этом никаких рисков. Опять же сможете отдать детей на учебу. Времена меняются быстро. Ваши старейшины это поняли, когда решили поселиться на русской территории. А вот молодежь этого не понимает, оттого и ходит в набеги по старинке. При этом они рискуют не только своей головой, но и спокойствием рода. Пора браться за ум и подумать о том, кем будут ваши дети, когда Россия окончательно изгонит турок с Кавказа. А как только это случится, и горцам долго не выстоять.
        - Нам не доверяют и не разрешат строить дома в русских городах.
        - Но властям можно представить все так, будто это мои дома, а вы только присматриваете за хозяйством. Небольшая хитрость, которая позволит вам сделать большой шаг к будущему ваших детей. А может, и всего рода.
        - Нет, брат. Мы пока подождем.
        - Серебро что вода, сами не заметите, как протечет сквозь пальцы.
        - Знаю. Но это очень серьезный шаг, и без старших мы решать ничего не можем. Так что спасибо за твое предложение, но пока мы оставим его без ответа.
        - Как скажешь, - пожал плечами Темляков. - Просто помни: если вдруг надумаете, то можете всегда на меня рассчитывать. И не только с постройкой домов. Это первое, что пришло мне на ум. Возможно, потому, что я сам решил построить гостиницу. Глядишь, стану побогаче, а тогда и помощь моя, может статься, будет серьезнее.
        - Мы будем помнить, Сергей.
        - Вот и хорошо.
        Комендант встретил их с явным недовольством. Опять этот Темляков, ставший ходячим источником различных неприятностей и волнений. Пусть на этот раз он и был лишен выбора. Полковнику Ильяшенкову не нужно было объяснять, что такое кровная месть и чем она чревата. Как, впрочем, и того, что подпоручик не мог отказаться от схватки, ибо в этом случае попросту получил бы удар в спину.
        Однако по данному факту нужно будет проводить детальную проверку. А для этого самолично заполнять опросные листы. Мало того, отправлять офицера в крепость, чтобы он провел дознание на месте, поскольку свидетели данной истории имелись и там. Не может же комендант вызвать всех, имеющих касательство к этому делу, в Пятигорск. Нет у него на это полномочий. Оно, конечно, сам подпоручик представил трех горцев, но этих свидетелей явно недостаточно.
        Словом, добавил Темляков коменданту головной боли. Лучше бы он прикопал убитого где-нибудь в горах, а не городил этот огород. А может… Хм. Вообще-то он и без того служит на первой линии. Тогда отправить его отсюда обратно в крепость. А что? Присутствие Темлякова до окончания проверки вовсе не обязательно. Пришлют потом ему извещение по результатам, полковник даже сейчас знал, какими будут эти самые результаты. Оставь его здесь, так он опять какую беду накличет.
        - Сергей Григорьевич, вы по какой надобности в Пятигорске? - поинтересовался полковник, закончив писать.
        - По интендантским делам, господин полковник.
        - Может, нужна какая помощь? Так вы не стесняйтесь, помогу всем, чем только могу.
        - Нет, господин полковник, в помощи я не нуждаюсь. Все вопросы в самое ближайшее время разрешатся, и я выдвинусь обратно в крепость, - сообразив, куда клонит комендант, заверил Темляков.
        - Что-то мне подсказывает, что волокита в интендантской службе вам только на руку, - покачав головой, произнес Ильяшенков.
        - Кхм. Господин полковник, так уж сложились обстоятельства, что данная волокита на руку не только мне, но и городу, в чем вы, его комендант, не можете быть не заинтересованы. Дело в том, что я намерен вложить средства в строительство большой гостиницы. Разрешение губернского правления на строительство и аренду участка я, конечно же, могу дождаться в крепости. Но чтобы избежать волокиты, работу с архитектором мне необходимо закончить лично. Иоган Карлович обещался завершить проект буквально на днях.
        - Нда. Удивили так удивили, Сергей Григорьевич. И откуда такие средства? Коли не секрет, конечно.
        - Ну какой секрет, господин полковник. Этому секрету по всей Кавказской линии уже давно косточки перемывают.
        - Трофеи?
        - Трофеи. Но не в малой степени деньги, полученные матушкой за наше заложенное имение. Чего греха таить, хозяйство при ней пребывает в убытках. А здесь, при нанятом управляющем, можно иметь стабильный доход.
        О второй причине, которая собиралась пробыть здесь вместе с родителями как минимум еще неделю, Темляков упоминать не стал. Ни к чему это. Если от строительства гостиницы город получал прямую выгоду, а значит, комендант не мог быть не заинтересованным в этом, то дела сердечные могли возбудить только его недовольство.
        Хотя-а… По большому счету никакого влияния на интендантскую службу полковник Ильяшенков иметь не мог. У них имелось свое начальство, располагавшееся в Ставрополе. Разве только к нему могли прислушаться как к человеку, занимающему немалый пост. Правда, на этот случай Темляков перестраховался. Но к чему обострять отношения, если этого можно легко избежать?
        Едва только с делами у коменданта было покончено, братья Даулетовы засобирались поскорее покинуть Пятигорск. Никакие уговоры Темлякова и его заверения в том, что он определит их на постой, как князей, на них не подействовали. Им необходимо было ехать. А то, что время к ночи, так ничего страшного. Им не впервой путешествовать в неурочный час.
        И потом, в их планы вовсе не входило информировать своего кунака о том, что они собирались вернуться домой не с пустыми руками. Имелось у них тут одно дельце на примете, должно было очень даже получиться. В конце концов, это Темляков их кунак, остальным русским они ничем не обязаны.
        Глава 12
        Кавказец
        - Антон, ты как, в порядке?
        Перегудов несколько раз моргнул, пока размытые очертания начальника службы безопасности не приобрели четкость. Повел взглядом вокруг. Угу. Похоже на их комнату отдыха, где могли собраться все члены съемочной группы, проводя время каждый по своим интересам. Помещение довольно просторное, имеет даже бильярдный стол. Сам он лежал на диване, на котором очень удобно сидеть и совершенно неудобно лежать, что сейчас сумел прочувствовать на собственной шкуре.
        - Ч-черт. Семен, что это было? - держась за голову так, словно она вот-вот лопнет, со стоном спросил Перегудов, стараясь принять сидячее положение.
        - Что, что, ураган, мать его! - помогая старому другу сесть, ответил Зайцев. - Все произошло настолько неожиданно, что мы и предпринять ничего не успели. Хорошо хоть людей не потеряли. А ведь очень даже могли.
        - Ничего не помню.
        - И неудивительно. Тебя сразу вырубило. Как именно, не знаю, нашли тебя под самым ограждением. Хорошо хоть периметр выдержал, не то тебя унесло бы прямиком в пропасть. Наверное, порывом ветра опрокинуло, и ты головой о камень приложился. Во всяком случае, шишка у тебя знатная. Да и синяков на теле более чем достаточно.
        Угу. Это он чувствовал, несмотря на некое отупение от обезболивающих, да и с головной болью они не очень-то справлялись. Нда. Все же перед стихией человек бессилен, если сумеет противостоять одной, то ничего не сможет поделать с другой, не с этой, так с третьей.
        Антон осмотрелся. В помещении находилось еще четверо, и все с повязками на той или иной части тела. Причем легко пострадавших, похоже, тут нет, у всех что-то серьезное. Остальные сейчас приводят в порядок территорию базы.
        - Семен, а как такое могло произойти? Неисправность на нашей метеостанции? Почему не было сигнала предупреждения? Ведь ни разу еще ничего подобного не случалось. И как там запасная база с телом Шейранова? Ты можешь толком все разъяснить?
        - Могу, конечно. Если ты перестанешь сыпать вопросами. Итак, ураган. Сдается, это результат человеческого, мать его, фактора. У нас как раз был сеанс связи с нашим слоем, плановая доставка грузов. Так вот, ураган начался, как только открылся портал.
        - Какой-то идиот забыл загерметизировать помещение портала на той стороне.
        - Скорее всего именно так. И разница давления между слоями явно была слишком высока. Так что с телом Шейранова все в порядке. А вот в остальном не очень. Одной из сорванных железяк распороло три баллона дирижабля. Наш механик утверждает, что починить можно даже нашими силами. Но потребуется не меньше двух дней. Куда сложнее с вертолетом. Его опрокинуло набок, одна из лопастей несущего винта сломана. Запасной у нас, как ты понимаешь, нет. Этой лошадки мы лишены, пока не доставим лопасть из нашего слоя. И на закуску, повреждена аппаратура портала. Собственно, именно из-за этого ураган продлился так недолго. Запчасти в наличии имеются, парни управятся за сутки. Но тут проблема в другом. Если на той стороне все очень плохо, то мы можем остаться без приводного маяка. А тогда… Ты, случайно, не подстраховался на этот случай?
        - Персонал на той стороне - четыре человека плюс двое твоих охранников. Не могли же они все попасть под удар?
        - Согласен. Это слишком невероятно.
        - Кроме того, не забывай о конторе. Очень скоро они решат снова нас проверить, так что застрять здесь мы не можем по определению. Правда, не хотелось бы, чтобы дошло до этого. Инциденты хороши для рекламы, но портят имидж в глазах той же конторы. Никто не захочет связываться с несерьезными людьми. Поэтому лучше бы нам самим выбраться из этой заварухи.
        - Нда. Контора-то как раз и выскочила у меня из головы. Но аппаратура могла получить повреждения различной степени сложности. Когда будет связь с домом, вопрос. Остальные повреждения так себе, ничего серьезного. Ну и кое-что унесло в пропасть и впоследствии может быть найдено местными аборигенами.
        - Это мелочи. Не думаю, что нам следует беспокоиться насчет последнего. Всего лишь какие-то странные и ничего не значащие находки, - отмахнулся Перегудов.
        - Угу. И наконец, не менее важное. Шейранов остался без прикрытия. И это уже серьезно.
        - Нужно связаться с ним и предупредить о случившемся, - всполошился Антон.
        - Боюсь, и это не получится. Операторской тоже досталось. Антенна выведена из строя.
        - Ч-е-орт, а как же запись?
        Перегудов не был бы самим собой, если бы даже в этот момент не думал о своем детище. Увы, но профессионалы или увлеченные дилетанты не могут не ставить во главу угла свое дело или увлечение.
        - Виталик, что у нас с записью?! - влетев в операторскую, потребовал Перегудов у старшего оператора, который со своими помощниками колдовал над аппаратурой.
        - С записью все нормально, Антон Иванович. Ведется.
        - Фу-ух. А то Семен мне сказал, что связь с кукловодом утеряна.
        - Так и есть, связь утеряна и с кукловодом, и со всеми остальными объектами, - подтвердил оператор с самым невозмутимым видом.
        - Но ты только что… Виталик, или ты мне сейчас все растолкуешь, или я за себя не ручаюсь.
        - Да просто все, Антон Иванович. При отсутствии связи ретрансляторы продолжают записывать информацию на свои носители. Памяти на их картах хватит на пять часов. Плюс имплантаты, находящиеся на носителях, имеют память на один час, которая начинает заполняться сразу же после получения сигнала от ретранслятора о заполнении его карты памяти. Так что шесть часов у нас есть. Более чем достаточно, чтобы починить антенну.
        - А если запустить беспилотник? Он же работает напрямую, без ретрансляторов.
        - Правильно. Только без основной антенны я его не смогу послать дальше, чем на сотню километров. Да вы не волнуйтесь, Антон Иванович, мы быстро управимся, максимум три часа, так что ни одна секунда не будет потеряна.
        - Ясно. Работайте. Господи, только бы за это время у него ничего не случилось! - взмолился продюсер.
        Шоу шло к завершению, а любителей чернухи и трагедий среди зрителей не так чтобы и много. Подавляющему большинству подавай не просто правду жизни, но непременно с хорошим завершением.
        Если вначале Антон еще мог что-то переиграть, сменить главного героя, и у него даже имелось несколько кандидатур, то сейчас это уже было крайне нежелательно. Материал получался просто на загляденье. Нужен был только финал, яркий, красочный и непременно на высокой ноте.

* * *
        - Ну и как вам, молодой человек?
        - Замечательно. Просто замечательно! Признаться, я даже не ожидал ничего подобного.
        - Двадцать номеров, - Бернардацци поднял вверх указательный палец, - два из них повышенного комфорта на три комнаты. В каждом номере, как вы и говорили, ванная комната с душем, совмещенная с уборной. Мощеный двор, каменные постройки, сад, беседки.
        - И за все это чудо тридцать пять тысяч?
        Темляков не без удовольствия смотрел на рисунок фасада будущей двухэтажной гостиницы. В левом крыле первого этажа разместится кофейня. В правом - довольно просторный танцевальный зал. Предусмотрено помещение для отдыха, к примеру, игры в карты. Весьма популярное времяпрепровождение для мужской части прибывающих на лечение. Второй этаж полностью отведен под номера. Это здание на сегодняшний день должно стать едва ли не самым красивым в Пятигорске.
        - И ни копейкой больше, - с явным удовлетворением подтвердил архитектор. - Причем учтите, я сделал расчет фундамента таким образом, что впоследствии можно будет нарастить еще один этаж. А это еще двадцать номеров. Я представлю вам проект и с учетом третьего этажа. Если вдруг господу будет угодно, все мы под ним ходим, то вам останется только найти добросовестного подрядчика. Кофейня и танцевальный зал также спроектированы на возможное увеличение постояльцев. Но если подойти с умом, то эти площади будут приносить серьезную прибыль даже без расширения гостиницы.
        - Да, я понимаю это. Вот вексель на сумму в тридцать пять тысяч рублей. Любая возможная экономия - ваша, Иоган Карлович.
        - Поверьте, я учел свой интерес, и любая экономия, коли таковая будет, пойдет только на улучшение здания. Все мы смертны. Мой брат был младше меня на шесть лет и уже покоится в сырой земле. Но зато созданное им простоит долгие десятилетия, а может, и века, будучи ему настоящим памятником. Ну и мне грешному, ведь мы всегда работали вместе. Сегодня же я имею возможность поставить одно из красивейших зданий города, и надеюсь, что оно будет венцом моей деятельности. Так неужели я стану думать о какой-то там экономии?
        - Кхм. Только я вас прошу, Иоган Карлович, постарайтесь не выйти за пределы сметы. Признаться, я вкладываю в это строительство все, что только возможно, в надежде, что уже через год строительство будет завершено, а на второй гостиница сможет принять первых постояльцев. Долгострой превратит меня в банкрота.
        - Я вас понимаю. Не переживайте, я не выйду за пределы сметы и уложусь в срок. К сезону сорок третьего года гостиница будет полностью готова.
        Простившись с архитектором, Темляков вышел на улицу, вдохнул полной грудью прохладный сентябрьский воздух. С утра прошел небольшой дождь, и небо все еще затянуто тучами, а оттого ощущалась прохлада и воздух был необыкновенно свеж. Ну и настроение было просто превосходным.
        А как же иначе, коль скоро все складывается самым наилучшим образом. Уже через год его гостиница начнет приносить прибыль. Что с того, что к сезону не поспеть. В Пятигорске всегда хватало командировочных, все же уездный город, да и офицеры, находящиеся здесь на излечении, предпочтут снимать номера в гостинице, нежели проживать на квартирах. Разумеется, если цены будут божескими. Ну да, ломить их не в сезон смысла нет. Опять же развлечения никуда не денутся.
        А вообще, по прикидкам Шейранова, гостиница на двадцать номеров с кофейней, танцевальным залом и игровой комнатой должна приносить чистого годового дохода никак не меньше десяти тысяч ассигнациями. Во всяком случае, по сегодняшним расценкам и спросу. Далеко не всякое имение может похвастать подобными прибылями, а уж его родовое и подавно.
        Шейранов предложил было продать имение, чтобы не мучиться лишний раз. Однако Темляков резко воспротивился подобному пренебрежению к отчему дому. Что с того, что дела сейчас идут из рук вон плохо. Матушка никогда не была хорошей хозяйкой. Но это вовсе не означает, что следует отказываться от родового гнезда, дарованного его предку Петром Великим вместе с дворянством.
        Это очень даже хорошо, что молодой человек не желает забывать свои корни. Но намучается он с этим имением хуже горькой редьки. Нет ничего труднее, чем поднимать что-то из руин. Ведь это только кажется, что коли есть стена, то куда проще достроить еще три и накрыть крышей. На самом деле как раз наоборот: проще снести старое и поднять новые стены. А там люди, которые привыкли работать спустя рукава и не верящие в лучшую долю.
        - Сергей Григорьевич, как хорошо, что вы пришли. Я прямо не знаю, что и думать, - встретил его Веснин-старший, едва только Темляков вошел во двор Охримовой.
        - А что, Арина Ивановна и Виктор еще не вернулись? - тут же поинтересовался подпоручик.
        В принципе никто уж не сомневался, по какой именно дорожке пошли молодые люди. И что в конце этого пути свадьба - также не было тайной за семью печатями. Даже матушка Арины уже не против, и уж тем паче, когда узнала о том, что будущий зять имеет перспективы и вскоре станет вполне обеспеченным. Его самостоятельность и целеустремленность импонировали Виктории Сергеевне, и она очень надеялась, что ее дочь обретет в его лице надежную опору.
        Однако приличия есть приличия. Молодой человек еще не просил руки девушки, и помолвки не было, да и невозможно это вдали от отчего дома. Они не какие-нибудь перекати-поле, а уважаемые в губернии помещики, поэтому никакой спешки. И коль скоро так, то и обращаться к девушке он может только по имени-отчеству. Как там они друг дружку величают, будучи наедине, это их дело, но на людях все должно быть чинно и прилично.
        - В том-то и дело, что не вернулись. А должны бы, - подтвердил Иван Петрович.
        Сергей и сам это прекрасно знал. До Карраса не так далеко, час пути, не больше, так что они в любом случае должны были уже вернуться. Завтра семейство Весниных собиралось покинуть воды, а потому решили запастись в дорогу великолепным сыром, который готовила одна шотландка, проживавшая в колонии. Темляков с удовольствием составил бы компанию молодым людям, но накануне получил весть о том, что архитектор будет рад его видеть в первой половине дня.
        Что-то шевельнулось в груди Темлякова. Что-то темное. Нехорошее. Тревожное. Кто его знает, может, и напрасны все страхи, но всегда готовься к худшему, тем радостней будет, если окажешься не прав. А если прав?.. Тогда по крайней мере ты хоть как-то будешь готов.
        - Оператор, - едва уединившись в своей комнате, тут же вызвал Шейранов. - Оператор, йожики курносые!
        И что бы это значило? Еще ни разу не бывало такого, чтобы оператор не вышел на связь. Ни разу никто не сослался на то, что в этом плане возникли какие-либо сложности. Понятно, что случиться может всякое. Вот только Шейранов буквально заскрежетал зубами, когда подумал о том, какие проблемы могут приключиться у Перегудова. Этот одержимый вполне мог придумать что-нибудь такое-эдакое для острого и динамичного финала.
        После пяти минут безуспешных попыток связаться с оператором и парочки крепких эпитетов в адрес Антона Шейранов решил действовать. Плевать, что, возможно, именно этого от него и хочет Перегудов, плевать на его шоу! Очень может статься, что Арина и Виктор сейчас в беде и нуждаются в его помощи. Да, места тут уже давно не те, что были раньше, однако за три часа до заката за посты в населенных пунктах уже не выедешь. Между Кислыми водами и Пятигорском можно передвигаться только два дня в неделю, когда на дороге появляются дополнительные патрули и секреты. И все это неспроста, в этом Сергей Федорович успел убедиться лично.
        - Что это?.. - удивился было Иван Петрович, но в следующую секунду все понял и решительно направился к крыльцу дома. - Обождите минуту, я с вами.
        - Иван Петрович, не стоит, - окликнул его Темляков, который предстал перед обитателями дома, столпившимися во дворе, в полном снаряжении. - Я уверен, что ничего страшного не произошло. А задержка… В конце концов, у них могло отвалиться колесо, или еще какая оказия. Я быстренько проскачу верхом до Карраса и разыщу их. - Говоря это, Темляков уже привычно седлал своего мерина.
        - Однако вы вооружились так, словно собрались на войну, - не согласился покрасневший от возмущения Веснин.
        - Иван Петрович, давайте будем рассуждать здраво. Вам по состоянию здоровья не выдержать той скачки, которую собираюсь задать я. Случись там и впрямь несчастье, вы ничем помочь не сможете, потому что в этом случае нужно будет отправляться в погоню, а это опять чрезмерные нагрузки. Если дойдет до боя… Иван Петрович, поверьте моему опыту, вы будете только мешать, потому что мне придется думать еще и о вашей безопасности. Лучше отправьте вместе со мной Кузьму, - кивнув в сторону второго слуги Весниных, предложил Сергей. - Случись что, он примчится сюда с вестью, а уж вы сразу же обратитесь к коменданту. И вот тут вы можете принести куда большую пользу.
        - Ваня, послушай его, - положив руку на плечо мужа, тихо произнесла Виктория Сергеевна.
        - Хм-м. Кузьма, седлай, поедешь с господином подпоручиком.
        - Слушаюсь, барин.
        Нельзя сказать, что слуга, который, по сути, был только конюхом и по совместительству возницей, обрадовался подобному распоряжению. Нет, он, конечно, не трус, и Шейранов знал точно, что этот крепостной, бывало, выходил с рогатиной против матерого кабана. Но при том что храбрости ему не занимать, он не воин, а тут места лихие. Однако и ослушаться господина он также не мог, поэтому лишь с секундной заминкой бросился седлать лошадь.
        Уже через пять минут два всадника выметнулись со двора и направились к дороге на Каррас. При этом Иван Петрович вынес из дома и вручил слуге ружье и пару пистолетов. Веснины не просто взяли с собой в дальнюю дорогу слуг не из трусливого десятка, но еще прихватили весьма солидный арсенал, потому как лиходеи на дорогах и в России встречаются.
        Двигались довольно быстро. Но, несмотря на это, Темляков все время поглядывал на следы, четко отпечатавшиеся на подмоченной дороге. Прошедший дождь обильно смочил землю, но благодаря ветру она чуть подсохла, и грязи не было. Зато легко просматривались следы.
        Разумеется, Шейранов не был следопытом и уж точно не знал никаких особенных примет лошадей или экипажа Весниных. Но зато он отлично осознавал, что экипаж на дороге не бросят, чтобы иметь фору по времени. А в местных реалиях фора даже в час имела чуть ли не решительное значение.
        Связи никакой, только посыльными. Выследить беглецов можно лишь по следам, потому как здесь не горы, а предгорья, путей-дорог куда больше, и возможные направления перекрыть практически нереально. А для того чтобы читать следы, нужен знающий человек. Опять же идти по следу быстро не очень-то получится. Подобная погоня может быть удачной только в том случае, если длится несколько дней. Так что у абреков, буде это они, вполне неплохие шансы уйти.
        Твою дивизию! Неужели он оказался прав? Не приведи господь! Шейранов с нескрываемой злостью смотрел на следы съехавшей с дороги повозки. Далее след из примятой травы потянулся к кустам. Не присматривайся кто специально, то скорее всего и не обратил бы внимания. Мало ли по какой надобности народ съезжает с дороги. Правда, натоптано вокруг, причем отпечатков каблуков не видно.
        Его слабая надежда развеялась, как только они въехали за ближайшие кусты. Легкий экипаж Весниных с поднимающимся верхом был здесь, так же как Севастьян, старый слуга Ивана Петровича. Причем уже изрядно остывший. Будь у Шейранова градусник, он смог бы установить время смерти плюс-минус полчаса. А так, около четырех часов. Получается, это случилось еще на пути в Каррас.
        - Стрелой, - осмотрев тело слуги, вынес свое заключение Темляков. - Лошадей забрали. Значит, прямиком в горы не попрут. Передашь, чтобы поднимали тревогу по всей линии в оба конца. Ты слышишь меня, Кузьма? - сердито толкнув мужика в плечо, спросил Темляков.
        - А? Что? Да как же это, барин? Севастьяна-то за что?
        Хрясь! Мужика вынесло из седла, не смотри, что подпоручик куда более щуплый, чем кряжистый мужик. Сейчас оба, и Шейранов, и Темляков, были в таком состоянии, что лучше бы им под руку не попадаться.
        - Опамятовался?! - строго спросил Сергей завозившегося на земле мужика.
        - А? Ага. Так, барин, все так.
        - Скачи к барину, доложи, что детей увели в полон часа четыре назад. Пусть немедля идет к коменданту да требует, чтобы тревогу по всей линии объявили. Да казачков из станицы пусть вызовет, награду пообещает. Казачки народ ушлый, знающий. Приведешь их сюда, остальное - не твоя забота. Да, еще передашь, что я пошел по следу абреков. Уяснил?
        - Уяснил, барин.
        - Ну и чего разлегся? Давай, родной, давай!
        Шейранов понятия не имел, в какие игры играет Антон, но понимал одно - он не может поступить иначе. Во-первых, он прекрасно знал, что именно может ожидать Арину на первой же стоянке. Сомнительно, чтобы ее повезли продавать в рабство, потому что с родителей всяко-разно можно попытаться получить больше. Ну, если те окажутся не в состоянии перебить цену работорговцев, тогда да, невольничий рынок. Но вряд ли горцы будут настолько жадными, чтобы самим не попробовать «товар». Вот только устроят первую стоянку, почувствовав себя в безопасности, так сразу и начнут веселье.
        Простит ли себе Темляков, если не сделает все возможное, чтобы предотвратить это? Вряд ли. Сомнительно чтобы он стал сводить счеты с жизнью. А вот изводить себя до конца своих дней будет точно. Да и сам Шейранов не сказать, что будет чувствовать себя спокойно при воспоминаниях об этом. А забыть он не сможет, это факт. Так что нет у него выбора в любом случае. А Антон… С него он еще спросит. Серьезно спросит. Не по-детски.
        Погоня походила скорее на какое-то бестолковое метание, иначе и не скажешь. Вроде и заводной мерин имеется, а значит, и возможность нагнать очень даже присутствует. Но ты поди догони этих паразитов, если след каждый раз теряется и его приходится отыскивать по новой. Даже когда он более или менее виден, особо не разгонишься, потому что стоит его потерять, как приходится возвращаться обратно и начинать все сначала.
        Обходя пост на окраине Пятигорска и Констиногорскую крепость, беглецы направились в сторону подножия Бештау. Затем повернули на юг и теперь вроде бы направлялись в Кабарду. Хотя и оттуда можно уйти в земли карачаевцев. Это если он не потеряет след…
        Нет, для опытного следопыта тут не было бы никаких проблем. Вот только где его взять? Хм. Похоже, что при таких темпах следопыт все же найдется. Казачки пойдут по следу и нагонят его. Ну и какого ляда было бежать впереди паровоза? Вообще-то он надеялся на помощь со стороны съемочной группы и на то, что его хотя бы направят в нужную сторону. В конце концов, Антону ведь нужен динамичный сюжет, а не пустые метания главного героя. Но никто и не думал откликаться на его бесконечные призывы.
        Через час он вышел на берег Подкумка и окончательно потерял след. Переправился на другой берег, но и там не обнаружил никаких следов. В какую сторону направились беглецы, было решительно непонятно. Кляня последними словами свою беспомощность, Темляков смотрел на разлив реки, где можно было вполне безопасно переправиться. С одной стороны, здешний Подкумок - это не речка из его слоя, которую можно перейти практически в любом месте. Бродов тут не так чтобы много. Но от этого маршрутов у беглецов меньше не становится. Тем более по берегу реки хватает камышовых зарослей, что в слое Шейранова было большой редкостью.
        Дожидаться, пока его нагонит подмога, нет смысла. Он сейчас примерно посредине между Константиногорской крепостью и станицей Ессентукской. Помощь он сможет получить и там, и там, в крепости, правда, быстрее, но зато станичники куда лучше знают окрестности и возможные маршруты отхода. Решено, он направится в Ессентукскую, хотя там казачки и будут собираться чуть дольше. Жаль, конечно, терять время, но и другого выхода у него нет.
        - Сергей, ты один?
        - Да! - мгновенно загнав Темлякова в самый дальний угол, тут же откликнулся Шейранов.
        В этот момент он меньше всего думал об интересах Перегудова и о необходимости соблюдать секретность. Сергея Федоровича куда больше заботило душевное равновесие его подопечного. Мало тому раздвоения личности, так еще и какие-то голоса. Эдак и в дом для душевнобольных угодить недолго.
        - Антон, вы почему не отзывались, черт побери!
        - У нас тут форс-мажор случился, связь только-только восстановили. Бригада операторов провозилась с антенной почти пять часов, а обещали управиться за три. Но вроде успели, данные не утеряны, сейчас идет закачка со всех носителей и обработка.
        - Данные? Какие к ляду данные?! Я тебе башку оторву, слышишь, тварь?
        - Сергей Федорович, давай-ка поспокойнее. Ты можешь толком объяснить, что там у тебя?
        - А ты не знаешь?
        - Послушай, я тебе объясняю, у нас форс-мажор, очень может быть, что погибли люди, а ты мне тут истерики закатываешь.
        - Что случилось?
        - При открытии портала на той стороне забыли загерметизировать помещение, в результате ураган и целый ряд повреждений. Связь с нашим слоем прервана, мы лишились всего нашего воздушного транспорта, остались только беспилотники. Главная антенна получила повреждения, и починить ее мы смогли только сейчас. Это если коротко. Теперь объясни, что за беда заставляет тебя так нервничать? У тебя это быстрее получится, чем мы сможем разобраться со всеми данными.
        - Абреки похитили Арину и Виктора. Я шел по следу, но только что вышел на берег Подкумка и потерял его.
        - Та-ак. Весело у тебя, твою дивизию!
        - Знаешь, как-то у тебя все вовремя произошло.
        - Сергей, вот вернешься, я тебе опять позволю залезть ко мне в башку, чтобы ты понял, где моя подляна, а где ее нет и в помине.
        - Значит, подляны были?
        - Можно подумать, ты в этом сомневался. Да, были. Но это так, мелочные, для остроты блюда. Что-то недосказать, где-то чуток ошибиться, промолчать, но никаких прямых подстав. И уж такое!.. Я тебе говорил, что основная масса зрителей - это домохозяйки, а они любят хорошие финалы. И вообще, я тут голову ломаю, не погиб ли кто с той стороны, а ты со своими обвинениями.
        - Ладно. С этим разберемся. Давай к делу, пока никто не погиб с этой стороны. Чем сможете помочь?
        - Без транспорта? Только скоординировать твои действия по беспилотнику, не больше. Оба, и Арина, и Виктор, сейчас вне зоны ретрансляторов. Но ты, я вижу, один.
        - Пусть тебя это не волнует. Хотел получить динамику, получишь полной мерой. Через сколько появится беспилотник?
        - Он накроет твой район уже через десять минут. Мы держали его на максимальном удалении от базы и, как только появилась связь, направили его в твою сторону.
        - Хорошо. Я жду. И проанализируйте данные Арины и Виктора. Сколько их было, вместе их держат или разделили?
        - Виталик уже разбирается. Жди.
        О численности абреков Шейранова проинформировали очень быстро. И было их ни много ни мало - семь человек. Причем разделяться они не стали. Шейранов так и не понял, хорошие это сведения или плохие. Выйти в одиночку против семерых… Ведь тут нападать придется не из засады. Опять же, тогда их было пятеро, и в руках у этих заложники.
        Однако выбора он лишен. Казаки едва только выдвинулись из станицы Горячеводской и догонят его не раньше, чем через пару часов, а то и позже. Причем казачки вышли без заводных лошадей, а силы у их скакунов вовсе не беспредельны. Вывод. Они только реагируют на происшествие и не более, потому как понимают, слишком большой временной разрыв, и им беглецов не нагнать. Просто они обязаны продемонстрировать усердие. Нет! На них никакой надежды. Даже если Веснин объявит награду, а он скорее всего так и поступит, это ничего не изменит. Во всяком случае, по горячему никак не поспеть.
        Абреки сейчас уходили компактной группой на запад. Если они сохранят прежний темп, то еще засветло покинут русскую территорию. Однако, несмотря на это, Шейранов все еще мог их догнать. Но только он и лишь благодаря тому, что у него имелась заводная лошадь.
        Из-за цейтнота варианты с ессентукскими и константиногорскими казаками рассматриваться не могли. Это был лишний крюк, способный съесть около часа, а со сборами людей и того больше. Если абреки доберутся до какого-либо аула, вызволить пленников будет очень сложно, да что там сложно, практически нереально. И в этом случае горцы могли успеть сделать с Ариной все, что угодно.
        Роль догоняющего - вообще неблагодарное занятие, а уж когда у беглецов имеется фора в несколько часов, и подавно. По идее абреки уже должны были покинуть русскую территорию и чувствовать себя в полной безопасности. Но это только в теории. Потому что в данной конкретной ситуации их фора практически полностью съедалась необходимостью продвигаться крайне осторожно.
        Против горцев работало не только дневное время, но и сама местность. Вообще то, что они совершили нападение утром, было крайне удивительно. Скорее всего не смогли удержаться при виде столь лакомой добычи. При одном только взгляде на Арину и Виктора сразу было видно, что они из состоятельной семьи. Веснины вроде бы и не выпячивались и одевались не вызывающе, но в то же время дорогое одеяние и работа знатного портного угадывались сразу.
        Итак, отсидеться на Бештау у абреков не было никакой надежды, они были верхами, что резко снижало их маневренность. Даром, что ли, псыхадзэ предпочитают прогуливаться пешочком и действовать в горах или плавнях густо поросших камышом. Несмотря на близость гор, целый ряд лакколитов[6 - Лакколит (др. - греч. ??????) - это необразовавшийся вулкан в виде холма с ядром магмы внутри. Все горы в районе Кавминвод схожего происхождения.], множество оврагов и перелесков, местность тут по большей части все же степная. Нередко случаются патрули и пикеты. Так что двигаться напрямки - это верный способ заполучить множество проблем.
        Вот и приходится абрекам петлять, как зайцам, чтобы не попасться никому на глаза. Где-то оврагом, где-то лесочком, где-то по зарослям бурьяна или камыша в рост лошади. А все это - затраченное время. Жаль только, что фора настолько изрядная, что Шейранову для маневра времени не остается, хотя и чешет он напрямую, погоняя мерина и молясь, чтобы животное не пало в пути. Все же лошадь - не очень удобный транспорт, мало того, что скорость сравнительно незначительная, так еще и ресурс крайне ограничен.
        - Сергей.
        - Говори, - тут же откликнулся Шейранов.
        Вообще-то не мешало бы остановиться и переседлать меринов. Лучше делать это почаще, чтобы они могли хоть как-то отдыхать. А то эдак останешься на своих двоих.
        - Они прямо напротив тебя за грядой холмов, в параллельном распадке.
        - Вроде бы так и планировалось. Я должен был их обогнать и встретить на выходе распадка к Малке. Разве нет?
        - Угу. А еще при удаче привлечь пикет, разъезд или еще кого там встретишь. Но только эти располагаются на отдых.
        - Тпру-у. Стоять! - Сергей Федорович похлопал ладонью по шее разгоряченного животного. - Антон, а теперь четко и ясно.
        - Судя по разговорам, они собираются провести там время до темноты. До выхода из распадка им еще километров десять, но они не хотят при свете дня соваться на кордонную линию. Опасаются, что их обнаружат. А вот насчет ночного перехода никаких сложностей не предвидят. Сергей, по-моему, тебе лучше вернуться в станицу Ессентукскую, тут всего-то километров восемь. А если отъедешь километра на четыре и начнешь палить, так, может, еще и внимание разъезда привлечешь.
        - А Арину тем временем…
        - Сергей, даже если ты сейчас бросишься к ней на помощь, то ее уже могут обесчестить.
        - Это уже будет то, что не зависело от меня. А вот если отверну сейчас… Напротив?
        - Да.
        Сергей Федорович посмотрел на склон холма, понимая, что лошади тут не пройдут. Вроде и не скалистый, а поросший травой, но при этом настолько крут, что разве только горные козлы управятся, да и то не факт. Конечно, через пару-тройку километров он скорее всего найдет что-то подходящее, чтобы перебраться на ту сторону верхом. Вот только времени на это совсем не осталось.
        - Антон, что со склоном на той стороне?
        - Более пологий, с редким кустарником, лощина поросла лесом, по дну протекает большой ручей.
        - Они выставили наблюдателей на опушке? - уже спешившись и извлекая из ранца кошки на ноги и крюки для рук, поинтересовался Шейранов.
        - Ни Арина, ни Виктор ничего такого не замечают. Как не наблюдают и всех бандитов. Так что посты наверняка выставлены, но где, непонятно.
        - Опусти беспилотник, и пусть он пройдется инфракрасным сканером.
        - Уже делаем. Пока переберешься через гребень, мы это выясним. Еще и четыре мобильные камеры, что в комплект беспилотника входят, запустим. Правда, для тебя от этого толку мало, картинку тебе не передать.
        - Ничего. Информация, пусть и устная, тоже хлеб.
        Так, теперь ранец за спину. Там у него все самое необходимое, в том числе и полевой хирургический набор. Конечно, в горах каждый килограмм на счету, но за последние месяцы он уже привык таскать свою ношу и успел убедиться в том, что у него за спиной нет ничего лишнего.
        Проверил еще раз весь огнестрел. Сунул за пояс пару тульских пистолетов, как дополнение к основному арсеналу. Не стал отказываться и от штуцера тоже тульской выделки, который он уже переделал под капсюль. Вообще-то тяжко будет. Но с другой стороны, при таком соотношении сил еще один выстрел, да еще и из штуцера лишним точно не будет. Правда, ради этого придется потерпеть и тащить на себе еще пять килограммов.
        Лошадей бросил без капли сожаления. Бог весть, может, кто и прикарманит такое богатство, пара меринов, полная сбруя - вовсе не копеечная находка. Ну да ему сейчас не до финансовых потерь. Штуцера крест-накрест за спину, крюки в руки - и вперед! Именно так, на четырех конечностях, как бы это смешно ни звучало. Иначе на таком крутом склоне просто никак.
        - Кхаг, тгам хгони, - едва ворочая языком, скорее прохрипел, чем произнес Шейранов, оказавшись на вершине гребня.
        Подъем дался ему не просто трудно, а неимоверно тяжко. А ведь, казалось бы, он сейчас в отличной форме. Угу. Это если забыть, что сюда он практически взлетел на одном дыхании. Шутка сказать, расстояние порядка шестисот метров, да в гору, по крутому склону он преодолел за какие-то пять минут. Разумеется, за подобные рекорды пришлось платить. Хорошо еще хотя бы погода пасмурная, не то можно было и богу душу отдать.
        - Пока нормально. Едят. Пленников не трогают. Караульных двое, выдвинулись на опушку, вверх и вниз по лощине, на склоны вроде бы не пялятся. Наверняка знают, какой склон с той стороны, а здесь такой же противоположный. Так что неприятностей ожидают только с двух сторон. Неслучайно сюда забрели, местность им знакома.
        - Это точно, - привалившись к тонким стволам кустарника, выдохнул Сергей, довольно быстро приходя в себя.
        - Сергей Федорович, ты уверен в том, что собираешься сделать?
        - А ты предлагаешь отступить сейчас, в шаге от цели?
        - Ты один против семерых, после таких забегов стрелок из тебя аховый, про рукопашную помолчу.
        - Думаешь, я этого не понимаю? Но другого выхода нет. Разве только абреки эти не собираются трогать Арину.
        - В том-то и дело, что собираются. Она ни слова из их тарабарщины не понимает, потому пребывает в неведении, хотя и без того напугана. А эти уже подогревают себя разговорами.
        - Ну вот все и решилось. Эх, жаль, что Семен не сможет подсобить, - вздохнул Шейранов, вспоминая начальника службы безопасности. - Л-ладно. Я пошел.
        В правую руку - двуствольный штуцер с уже взведенными курками. В левую - ранец так, чтобы его в любой момент можно было бросить. Оно бы вообще не брать с собой, но, с другой стороны, мало ли как все обернется, а там полевой хирургический набор и перевязочные материалы, медикаменты, замаскированные под разные настойки, мази и порошки. А еще пара самых настоящих шприцев, стилизованных под современные.
        Странно, но пока он не оказался под сенью деревьев, его так и не заметили. И это несмотря на бряцание кошек. Шейранов предпочел их не снимать, иначе имел все шансы пуститься в неуправляемый бег. Это когда ты едва успеваешь переставлять ноги, ни о чем ином не думая, потому что если не сумеешь сделать очередной шаг, то со всего маху полетишь кубарем. А уж что ты там себе сломаешь, одному богу известно.
        Скорее всего причина того, что он остался незамеченным, заключалась в десятке лошадей. На каждом животном упряжь, причем лошади и не думают изображать из себя истуканов, а при их движении металлические части обязательно бренчат. Ну и кустарник по опушке лесного массива, который скрывал и абреков от взора Темлякова, и его самого от их взглядов.
        Достигнув кустарника, Сергей присел, чтобы вновь восстановить дыхание и избавиться от ранца. Ну и с духом собраться совсем даже не помешает. Сомнительно, чтобы его там встречали с цветами. Разве только на могилку положить. Хотя если все сложится очень плохо, то вряд ли у него будет эта самая могилка.
        Кто знает, сколько бы он еще собирался с силами, если бы не предупреждение от Антона и раздавшийся следом истошный крик Арины. В этот момент в Шейранове словно что-то переключилось. Казалось бы, его должны были захлестнуть какие-то чувства, он должен был потерять голову, впасть в ступор. Должна была последовать хотя бы какая-то эмоциональная реакция на происходящее.
        Но вместо этого им вдруг овладело ледяное спокойствие, голова чистая, мысли ясные. Адреналин в крови зашкаливает, из-за этого штуцер в руках заметно подрагивает. Однако это единственный признак, по которому может показаться, что он взволнован. А главное, и Шейранов это прекрасно ощущает, подобное спокойствие и сосредоточенность овладели не только им, но и его подопечным. Они сейчас действовали, как никогда, в унисон. Сделав глубокий вздох, оба шагнули за зеленную завесу.
        Едва преодолев кустарник, Сергей оказался в довольно светлом лесу. Во всяком случае, видимость была до противоположной опушки, также окаймленной кустарником. А это метров сто, никак не меньше. Впрочем, ему столько и не нужно. С него вполне достаточно и сорока. До группы столпившихся над кричащей девушкой и гогочущих во всю глотку горцев было ничуть не больше.
        Кроме истошных криков девушки, слышится и гневный Виктора. Может быть, юноша и растерялся там, на дороге, но все еще не потерял духа. Возможно, это оттого, что им еще никто всерьез не занимался. А может, причина в том, что у паренька все же имеется стержень, Шейранов давно его рассмотрел, и нынешнее поведение только подтверждало это.
        Ремень привычно взялся враспор. Приклад впечатался в плечо. Его все еще не видят. А вот это зря. Расстояние такое, что можно добросить камнем, на что же в этом случае способна пуля, выпущенная из нарезного ствола. Руки трясет от бьющего через край адреналина, ствол ходит ходуном. Все. Дольше тянуть нельзя. Еще немного - и кто-нибудь обязательно его заметит.
        Выстрел! Пуля ударила настолько удачно, что, пройдя насквозь одного, сразила и второго. И как видно, попадание вышло качественным. Сместившись в сторону, чтобы пороховое облако не загораживало обзор, он увидел двоих валяющихся на земле. Один неподвижен, второй выгнулся дугой и сучит ногами. Впрочем, ничего удивительного, для штуцера это стрельба в упор.
        А вот дальше все сложилось не столь удачно. Трое оставшихся горцев не растерялись и бросились врассыпную, оставив в покое девушку. Они успели привязать ее руки ко вбитым в землю кольям. Удалось ли им большее, ему было не понять, а выяснять попросту некогда.
        Выстрел! Он не стал целиться в бегущего и дождался, когда тот остановится, чтобы подобрать ружье. Однако, даже несмотря на это, стрелял поспешно и, как следствие, - промахнулся. Впрочем, возможно, все дело в клятом адреналине и серьезных физических нагрузках. Как бы он ни переключался, какой бы ясной ни была сейчас его голова, силы тела небезграничны, и досталось ему сегодня полной мерой.
        Штуцер упал на землю. Сергей сместился в сторону стелющимся шагом. Такая походка вырабатывается при длительной практике хождения по лесам. А у него практики было хоть отбавляй что в прежней жизни, что в этой. Послышались ответные выстрелы. Одна пуля прожужжала рядом, другая с глухим стуком ударила в ствол дерева. Куда улетела третья, непонятно.
        Плавное и выверенное многими тренировками движение, и второй штуцер из-за спины переместился в руки. Ремень сам собой встал враспор. Сергей упал на колено и поймал в прицел парня, спешно взводящего курок пистолета. Времени нет. Противников все еще много, и нужно стрелять как можно быстрее. Вот только однажды он уже промахнулся со смешной дистанции.
        Выстрел. Абрек рухнул как подрубленный, без единого лишнего движения. Есть примета, что если сбитый автомобилем человек теряет обувь, то это гарантированный труп. Шейранову не раз доводилось видеть подобные падения в обеих своих жизнях, а потому он мог утверждать с большой долей вероятности, что этому не поможет никакая медицина. Вот и пригодилась лишняя пятикилограммовая тяжесть, которую он пер на своем горбу в этом невероятном забеге.
        Двое оставшихся выстрелили в него по разу из пистолетов и, промахнувшись, ринулись на него с клинками наперевес. Как видно, они очень быстро сообразили, что перед ними только один противник. А еще до них дошло, что он в отличие от них куда лучший стрелок. Так что втягиваться в перестрелку им невыгодно. Трое их товарищей, сраженных меткими выстрелами, были хорошим тому подтверждением.
        В принципе, если бы не их решительные действия, Сергей и впрямь не планировал сходиться накоротке. Он не страдал недугом самоуверенности в тяжелой форме и прекрасно отдавал себе отчет, что сражаться врукопашную для него крайне нежелательно. А вот в перестрелке у него были неплохие шансы. Он даже не так опасался того, что его могут обойти. Благодаря беспилотнику и его инфракрасному сканеру Антон вовремя предупредил бы его о грозящей опасности с флангов.
        Вот только сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Горцы, справедливо полагая, что у него остался максимум еще один выстрел, решили сойтись грудь в грудь. Ну да. Все так. Не привыкли здесь себя вот так перегружать огнестрельным оружием, как это делает Темляков-Шейранов. А последний никак не научится доверять холодному оружию, а потому подпоручик вскинул руку с двуствольным пистолетом и выстрелил.
        Пуля прошла мимо. Вернее, он должен был поразить цель, но горец в последний момент, словно что-то почувствовав или попросту ожидая выстрела, рванулся в сторону, уйдя с линии прицеливания. А вот второго выстрела он не ожидал. Сергей даже увидел, как пуля ударила ему точно в грудь, взбив черкеску.
        От следующего абрека пришлось уворачиваться, потому что извлечь пистолет и изготовить его к выстрелу Темляков попросту не успевал. Шашка с завораживающим свистом пролетела, обдав лицо легким ветерком. Мгновение - и сверкнувшая серебристая молния вздыбила землю, врезавшись в нее со всего маху. Как ему удалось увернуться, он так и не понял. Да он вообще в этот момент ни о чем не думал, тело действовало само по себе.
        Промахнувшись, горец тут же нанес боковой рубящий удар. И не отскочи Сергей за дерево, ему бы не жить. Ствол тонкий, в обхват ладоней, но он встал надежной преградой на пути клинка, глубоко увязшего в нем. Противник не стал терять время и высвобождать шашку. Оставив ее в покое, он выхватил кинжал и бросился в атаку.
        Однако как бы ни был он быстр, Сергею все же достало времени, чтобы выхватить из-за пояса пистолет и взвести курок. Ствол гладкий, причем один. Впрочем, и расстояние между ними не больше трех шагов, промахнуться практически нереально. Однако именно эта близость и сыграла на руку абреку, который вновь ринулся в атаку. На этот раз правую руку Темлякова ожгло болью. К счастью, это оказалась только царапина, а потому Сергей не выронил пистолет и нажал на спуск.
        В этот момент ствол уперся в живот нападавшего, так что ни о каком промахе не могло быть и речи. Сраженный горец рухнул как подкошенный. Ни стона, ни вздоха, ни хрипа. Ничего. Просто упал и замер без движения.
        Вот только перевести дух у Темлякова не получилось. Антон уже давно кричал об опасности, но, увлеченный схваткой, он его попросту не слышал. Зато сразу ощутил взорвавшееся болью левое плечо. Боль была настолько сильной, что взгляд тут же заволокло туманом. Правда, длилось это недолго.
        Шейранов даже не подозревал, что способен на такое. Впрочем, несмотря на большую практику, он все еще продолжал познавать особенности своего симбиоза с подопечным. Порой это происходило совершенно случайно, как, например, сейчас. Болевой шок был настолько сильным, что сознание Темлякова затуманилось и отправилось в небытие. Иными словами, он это самое сознание попросту потерял.
        А вот Шейранов не только оставался при памяти, но вдобавок ко всему еще и не ощущал боли. Правда, был в этом и немалый минус. Он вообще не чувствовал тела Темлякова, как это бывает при местном наркозе. Однако он не утратил возможности им управлять. Конечно, не так эффективно, как раньше, но вполне терпимо.
        Рука опустилась на пояс и вырвала тульский пистолет, одновременно взводя курок. Несомненным плюсом перед кремневыми пистолетами было то, что новым куркам не требовалось иметь столь мощную пружину, а потому можно управиться даже большим пальцем.
        Выстрел, конечно же, прошел мимо. Оно и до лучника не меньше тридцати метров, и стрелять пришлось навскидку, да и бесчувственная рука не больно-то способствовала точности стрельбы. Но польза от этого все же была. Опередив лучника всего лишь на долю секунды, он заставил его дернуться, в результате чего пущенная абреком стрела прошуршала в стороне от Шейранова. Мало ли что он боли не чувствует, можно ведь получить ранение и несовместимое с жизнью.
        Воспользовавшись тем, что лучник спрятался за деревом, Шейранов побежал к нему, быстро сокращая дистанцию и одновременно выхватывая последний свой двуствольный аргумент. Ну, насколько быстро… Представьте себе вдрызг пьяного, проделывающего все это, и вы получите приблизительную картину происходящего. И тем не менее, когда лучник появился из-за дерева с натянутой тетивой лука, Сергей Федорович успел сократить разделявшее их расстояние метров на десять.
        Останавливаться и целиться попросту некогда, и потом, это палка о двух концах. Получая шанс для точного выстрела, он и сам превращался в неподвижную мишень. Поэтому Сергей вскинул руку с пистолетом и выстрелил на бегу. В этот раз противник дернул плечом, и стрела вновь ушла в сторону.
        Вот только горец скорее всего получил лишь царапину, потому что, отбросив лук, побежал навстречу Шейранову. Затевать рукопашную - глупее не придумаешь. Да, он не чувствует боли, но зато и не владеет телом Темлякова в должной мере, чтобы провести хотя бы один удачный прием, как, впрочем, и блокировать нападение противника.
        Палец вновь надавил на спуск, и на этот раз пуля попала в цель. Пусть ранение несмертельное, но в плечо противнику прилетело знатно. Настолько, что он не смог воспрепятствовать даже пьяным движениям Шейранова, вооружившегося кинжалом. Один точный удар в сердце - и все кончено.
        - Все, Сергей, расслабься. Больше противников нет.
        - Как так нет? А где седьмой? - осматриваясь по сторонам и тяжело дыша, поинтересовался Шейранов.
        - Сбежал.
        - Как сбежал?
        - Да вот так. Почувствовал, что пахнет жареным, и смылся. Он уже перебирается через гребень гряды, с которой спустился ты. А еще говорят, что трусость среди горцев не водится. Ого. А он, похоже, выйдет из этой истории с прибытком. Заметил твоих лошадей и уже навелся на них.
        - Где-то теряешь, где-то находишь. А что до него, то скорее всего эти - и впрямь абреки или сборная солянка. Будь они родственниками или из одного аула, то сомнительно, чтобы он сбежал. Заклюют, потом ввек не отмоешься.
        В этот момент Шейранов обходил сраженных противников, проводя контроль. Очень не хотелось бы заполучить какого-нибудь недобитка, способного пустить тебе в спину пулю. Дело, конечно, грязное, но, к сожалению, необходимое. Даже несмотря на то что Виктор, привязанный к дереву, смотрит на своего кумира ошалелым взглядом. От деловитости и спокойствия, с которыми Шейранов лишал жизни людей, а двое из них дернулись, получая свой удар в сердце, Веснина-младшего вырвало.
        К сраженным первым, самым удачным выстрелом, неподалеку от привязанной ко вбитым в землю кольям Арины Шейранов подошел в последнюю очередь. Покончив с грязным делом, перерезал ее путы. Над ней не успели надругаться. Ее крик был вызван тем, что девушка осознала, что именно ее ожидает, когда ее начали раскладывать на земле. До его появления они только успели привязать ее и добраться до нижнего белья.
        - Вы… Вы их всех… К чему это? Ведь вы победили, - ошалело лепетал Веснин-младший, когда Шейранов перерезал его путы.
        - Не надо смотреть на меня, как на чудовище, Виктор. Это то, о чем не пишут в рыцарских романах. Это та самая грязь, о которой я тебе говорил. В войне нет ничего благородного. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя. Вот так вот, мой мальчик. Никакой я не герой, а самый обычный кавказец. Офицер Отдельного Кавказского корпуса, стоящего особняком в русской армии. Как бы это пафосно или грязно ни звучало.
        - Но зачем было добивать раненых?
        - Господи, какой же ты мальчишка! - не выдержала Арина. - Ты посмотри на Сергея, да с ним сейчас справится даже подросток, а из тебя защитник никакой. Целые дни, как маленький, носился со своими игрушками, а когда дошло до дела…
        Вот уж от кого Шейранов не ожидал подобной выдержки, так это от нее. Вместо того чтобы истерить или грохнуться без чувств, она усадила его у дерева и начала осматривать раненое плечо. Правда, при всей ее решимости она понятия не имела, как подступиться к ране. Тут, кроме характера, не помешали бы еще и знания.
        - Арина Ивановна, не стоит так-то, - возразил Шейранов, позволяя осмотреть рану. - В свой первый бой я трясся от страха, словно осиновый лист. И свое первое ранение получил как раз потому, что оцепенел и превратился в мишень.
        - Да бог с вашим прошлым ранением. Лучше подскажите, что делать с этим, - чуть не в отчаянии произнесла девушка.
        - Сейчас что-нибудь придумаем, - глядя на торчащий из плеча бронебойный наконечник пробившей плечо насквозь стрелы, заверил Шейранов. - Ага, ну примерно понятно. Арина Ивановна, сходите, пожалуйста, на опушку, там должен быть мой ранец.
        - Х-хорошо.
        Угу. При всей выказанной ею уверенности, она все же юная девушка, а тут нужно будет отойти в сторону от единственного защитника. Пусть он сейчас и не в лучшей форме, но такой все же предпочтительнее братца, продемонстрировавшего свою несостоятельность.
        - Виктор, ты как, пришел в себя, или твоей сестре и дальше нужно из себя изображать мужчину? - глядя вслед девушке, поинтересовался Шейранов. - Да не смотри ты так на меня, все одно взглядом не убьешь, за оружие браться придется. Ну так как, готов?
        - Что нужно делать? - зло буркнул парень.
        - Вот теперь вижу, что готов. Протолкни стрелу вперед. Да не бойся ты, я как-нибудь выдержу.
        Угу. Сомнительное утверждение, потому что, едва только стрела пришла в движение, Темляков вновь грохнулся в беспамятство. Шейранов же остался при памяти благодаря тому, что наблюдал за происходящим со стороны, если можно так выразиться. Так что издевательства с надрезом и обламыванием древка стрелы он перенес спокойно.
        С возвращением Арины, принесшей его ранец, приступили к извлечению древка из раны, ее обработке и накладыванию повязки. Разумеется, под чутким руководством Шейранова. Молодец девочка, не боится крови. И вообще, при всей своей хрупкости и утонченности весьма решительная особа, с эдаким стержнем внутри.
        Когда извлекали остатки стрелы, Темляков пришел в себя. Недаром влюбленных сравнивают с блаженными. Тут издеваются над его плечом, неуклюже обрабатывая и накладывая повязку, а он улыбается. Глупо так и счастливо. Мало, что ощущает себя героем, так еще и ловит каждый момент прикосновения к нему пальцев любимой. Вон даже девушку привел в смущение.
        Тем временем пребывающий не в себе Виктор занимался сбором трофеев. Нет, обыскивать трупы он не решился, а Темляков не стал вносить уточнений, пусть уж поживятся казаки. А ведь на троих из похитителей кольчуги. Довольно дорогой товар, несмотря на повсеместное использование огнестрельного оружия. Ладно, чего уж тут жалеть, если все так удачно сложилось. Пожалуй, пора бы уже остепениться и поменьше думать о трофеях.
        После того как девушка закончила с его раной, а Виктор увязал все собранное оружие и подготовил лошадей, двинулись в обратный путь. Дело шло к вечеру, а ночевать в этом месте никак не хотелось. Опять же Темлякову нужна медицинская помощь. Конечно, Шейранов не подпустит к подопечному никого из местных коновалов, слава богу, у него имеются куда более надежные препараты. Но все же покой подпоручику не помешает. А поскольку станица Ессентукская была лишь немногим ближе Пятигорска, направились в город.
        - Сергей Григорьевич, а вы и вправду так испугались в своем первом бою? - поинтересовался Виктор, когда они уже были в седлах.
        При этом Арина ожгла братца таким гневным взглядом, что молодой человек тут же стушевался и даже съежился. Ох, девочка, нельзя же так! Озлобится парень и станет видеть в сестре и в Темлякове врагов, а это между родственниками ни к чему.
        - Правда. Но это ерунда, хотя едва и не стоила мне жизни. В одной книжке я прочел золотые слова, - поправляя руку на перевязи, начал отвечать Шейранов. - В первом бою - это не трусость, а растерянность, трусость видна во втором бою. В правдивости этих слов я убедился на собственном опыте. Что же касается тебя, Виктор, то там, на дороге, и не бой был вовсе, а убийство. И твоя реакция вполне обычна для законопослушного человека, столкнувшегося с преступлением. Так что, ребятки, хватит винить друг дружку во всякой околесице. И вообще, я за мир в семье.
        В город добрались уже в полной темноте. Сомнительно, что Темляков сумел бы перенести это путешествие, пребывая в сознании, да еще и умудряясь вести светские разговоры, если бы не препараты из аптечки Шейранова. Но, слава богу, медикаменты действовали исправно, потому что за время пути удалось восстановить мир между братом и сестрой. А это дорогого стоит.

* * *
        - Семен, твою дивизию! Если на той стороне никто не погиб, я сначала расцелую того идиота, который допустил эту аварию, и только потом прибью к чертям собачьим.
        Антон довольно потянулся и резко потер усталое лицо с красными от недосыпа глазами. Зайцев, наблюдая за этим, только покачал головой. Ну а что ему еще было делать, глядя на то, как его друг детства с маниакальным упорством работает над своим проектом. Вернее, над финалом. Он провел в операторской более суток, позабыв обо всем и целиком отдавшись работе.
        - Это да. Финал у тебя получился просто на загляденье. И вообще, по-моему, это твоя самая лучшая работа, - привалившись к стене, произнес начальник службы безопасности.
        - Оценил наконец?
        - Оценил, конечно же.
        - То-то. Кстати, ты что-то хотел сказать?
        - Так. Сообщить, что получен доклад с резервной базы. Шейранова вывели из комы. Х-хе. Док заявил, что несколько дней будет учить его по новой пользоваться своим телом. Ну и говорит, что клиент жутко недоволен тем обстоятельством, что все это время ему придется питаться чем-то непонятным, даже отдаленно не походящим на нормальную еду.
        - А чего он хотел? Его тело ведь несколько месяцев было на искусственном внутривенном питании. Это тебе не тестовые подключения максимум по двое суток.
        - Угу. Только ты, по-моему, как всегда, забыл рассказать ему об этих мелких деталях.
        - Ничего из указанного в контракте я не забыл.
        - Ну-ну.
        - Антон Иванович!
        - Ну что там еще случилось, Виталик? - недовольно встретил влетевшего в помещение старшего оператора Перегудов.
        - Портал заработал.
        - Та-ак. Там все живы?
        - Слава богу.
        - Разобрались своими силами?
        - Да. Посторонних не привлекали.
        - А кто тот убогий, что забывает за собой закрывать двери?
        - Ямщиков.
        - Та-ак. А ну-ка давай его сюда!
        - Понял.
        Виталий тут же юркнул за дверь. Зайцев проводил его веселым взглядом. Приятно сознавать, что все разрешилось столь удачно. Им довольно быстро удалось починить оборудование портала со своей стороны. Вот только оно не смогло связаться с маяком в их слое. Им оставалось лишь продолжать свою работу и надеяться на то, что там все обошлось с минимальными потерями. Кто знает, чем может обернуться вмешательство конторы. Хорошую работу терять решительно не хотелось. Опять же, путешествия в параллельные слои - весьма увлекательное занятие.
        - И что, так-таки и расцелуешь? - стрельнув в Перегудова лукавым взглядом, поинтересовался Зайцев.
        - Кхм. Ну ты это… Без намеков давай. Потом-то прибью к чертям собачьим.
        - А-а-а, ну, если только так, тогда ладно.
        Эпилог
        - Здравствуй, Толик. Говори, - поднеся трубку к уху, привычно произнес Шейранов, как всегда, не глядя, кто именно звонит.
        - Здравствуй, Сергей Федорович, это Меньшов.
        - Я понял. Есть новости?
        - Ну и задал же ты мне задачку!
        - Ну а о какой форме благодарности от краеведа, доктора исторических наук может идти речь, если не о такой? Небось уже пожалел, что когда-то угодил на мой стол.
        - Только не о результате.
        - Ну, кто бы в этом сомневался. Я так понимаю, для меня что-то есть?
        - Есть, конечно, - послышался довольный голос с ноткой эдакой наигранной обиды. - Тебе в письменном виде или в электронной форме…
        - Хватит, если ты прямо сейчас расскажешь по телефону, - нетерпеливо бросил Шейранов, почувствовав, как затряслись руки, а по телу пробежала дрожь.
        - Темляков Сергей Григорьевич, одна тысяча восемьсот девятнадцатого года рождения, уроженец Тамбовской губернии. Прибыл служить на Кавказ в одна тысяча восемьсот сороковом году. Погиб в марте следующего года. Судя по архивным данным, в результате разграбления оказии из Константиногорской крепости. Веснина Арина Ивановна, одна тысяча восемьсот двадцать второго года, уроженка Тамбовской губернии. Точных данных о ее судьбе нет. Известно только то, что она пропала без вести на Кавказе и что родители до самой смерти отказывались заказывать по ней заупокойную.
        - Вот, значит, как.
        - Извини, Сергей Федорович, но это все, что удалось накопать. Да, есть еще потомки рода Весниных, если тебе это интересно. Ветвь от ее младшего брата.
        - Нет-нет, ты разузнал все, что я хотел знать. Если что, я твой должник.
        - Кхм. Сергей Федорович, а давай без этого. Не хочу опять к тебе на стол.
        - Ну, как скажешь, я только «за».
        - Но на всякий случай я все же зарубочку оставлю, - поспешил поправиться собеседник.
        - Да хоть десяток. Еще раз спасибо, Толик.
        - Обращайся.
        Шейранов отключил связь и положил телефон перед собой на столик кафе. Они с женой забрели сюда, просто гуляя по курортной зоне. Летние площадки во время бабьего лета вновь стали популярны. Вот и они решили отхватить немного от остатков лета. Он отсутствовал несколько месяцев и теперь был готов наверстывать с супругой упущенное. Ну а так как лето безнадежно убежало, то придется компенсировать его поездкой в теплые края.
        С прежней работы он уже давно уволился. Это было нужно для легенды, по которой он поехал в какую-то глушь на север?. Кстати, отсутствие загара очень даже ложится в эту легенду. Ну где ему было загорать в Заполярье, не имеющем никакой связи. Зато заработки, куда известным футболистам! Так что препятствий для того, чтобы доставить удовольствие супруге, нет. Именно супруге, потому что все эти пальмы, пляжи и голубые лагуны не для него. Не такой ему нужен отдых. Ну да, с этим он как-нибудь разберется. Потом. А сейчас его мысли были направлены в совершенно другую сторону.
        Нда. Вот, значит, как все получается. Разумеется, частности в разных слоях отличаются, а подчас отличия бывают весьма существенными. Но все же. История их слоев была очень схожей. И судьба этих двоих тоже. Только в том слое, где все еще середина девятнадцатого века, Темляков и Веснина живы и практически здоровы. Во всяком случае, Сергей Григорьевич уже встал. И хотя Веснины вернулись домой, Иван Петрович обещал руку дочери молодому человеку, который, можно сказать, собственной кровью заплатил за право быть подле нее.
        Их история еще пишется. И пишется по иному сценарию. Так, благодаря вмешательству Темлякова супруги Веснины отправились на процедуры к черту на кулички. В результате этого их дети, оставшись без родительского пригляда, сумели сблизиться с компанией, в которой обретался Лермонтов. И хотя Перегудов и Шейранов пытались предотвратить дуэль поэта с Мартыновым, окончательно разрубить этот узел удалось Весниной.
        Сомнительно, конечно, что в результате этого вмешательства произойдут какие-либо существенные изменения в известной истории. Для этого нужно более глобальное воздействие. Но зато у поэта будет возможность закончить свои произведения и создать новые.
        Что же касается самого Шейранова… Перегудов, сволочь такая, уже что-то там намекал насчет нового проекта. Сергей Федорович, конечно, зол на него, но не сказать, что безмерно. Признаться, это как наркотик. Подсесть очень легко, отказаться… Почти невозможно. Ну, скучно ему в спокойном и благополучном мире, и ничего он с собой поделать не может.
        Так что… Нет, Перегудова-то он еще помучает. И очень внимательно ознакомится со следующим контрактом. А пока его ждет поездка к теплому морю вместе с женой. Подумаешь, скучно. Не все же думать только о себе…
        notes
        Примечания
        1
        Брандтрубка - затравочная трубка, ввинчиваемая в казенную часть ружейного ствола, на которую надевается капсюль.
        2
        В 1835 году английский кавалерийский капитан Джон Нортон предложил цилиндро-коническую пулю, явившуюся прообразом пули Минье, которая, по сути, является усовершенствованной пулей Нортона. Но английские военные отшатнулись от данного образца, так как считали глупым отказываться от хорошо зарекомендовавшей себя на протяжении трехсот лет круглой пули. Пуля Нортона получила незначительное распространение только среди охотников.
        3
        Гяур - неверный.
        4
        Сажень - 2,1336 метра.
        5
        Ныне поселок Иноземцево.
        6
        Лакколит (др. - греч. ??????) - это необразовавшийся вулкан в виде холма с ядром магмы внутри. Все горы в районе Кавминвод схожего происхождения.