Попугайчики Леонид Каганов
        Мифы мегаполиса #20 Думал ли главный герой, обучая политической грамоте попугайчиков и экзаменуя их, что когда-то проэкзаменуют и его? Но нежелающим обучаться он давал свободу - и в результате получил ее сам.
        Леонид Каганов
        Попугайчики
        Я собрал вас, как, курица птенцов своих под крылья свои. Что ныне сделаю вам? Отвергну вас от лица Моего.

3-я книга Ездры, гл.1, стих 30

«Дз-з-з-з-з!» - требовательно раздалось в коридоре. От неожиданности Кард Иванович просыпал большую горсть кунжута мимо лотка.

«Дз-з-з-з-з!» - снова раздалось в прихожей.
        -Иду, иду! - крикнул Карл Иванович, запахнул халат и закашлялся.

«Кого там в такую рань?» - думал он, шаркая тапочками по линолеуму, усыпанному перьями и зерном. Плотно притворив за собой дверь комнаты, он приоткрыл входную дверь, накинув цепочку.
        В полумраке лестничной площадки стоял высокий молодой парень с орлиным носом и таким же орлиным взглядом. Карл Иванович порылся в кармане халата, достал очки и нацепил их на нос. Парень производил неопределенное впечатление: абсолютно бритая голова настораживала, а стопка книг под мышкой успокаивала.
        -Доброе утро? - улыбнулся парень. - Мы проводим месячник по распространению книг преподобного учителя Свами Прабхупады. Вы слышали про Господа Кришну?
        -Слышал, - поморщился Карл Иванович. - Я все уже слышал в этой жизни, молодой человек.
        -Вы можете звать меня просто Коля, - сообщил молодой человек и вопрошающе покосился на дверную цепочку.
        -А могу я вас не звать? - саркастически произнес Карл Иванович, не собираясь снимать цепочку.
        -Могу спорить, - как ни в чем ни бывало продолжал Коля, - вы не очень в теме, как Господь Кришна дарует вечное наслаждение и освобождение от страданий!
        -И как?
        -Впустите Господа Кришну в свое сердце!
        -Ему там не понравится, - выдохнул Карл Иванович. - Старое изношенное сердце, два инфаркта. Что ему там делать?
        -Да не ему, а вам! - рассмеялся Коля. - Попробуйте повторять: Харе Кришна, Харе Кришна - Кришна, Кришна, Харе, Харе. Сразу станет легче!
        -Просто повторять?
        -Конечно!
        -Повторять может и попугай.
        -А вот смотрите, что по этому поводу говорит Прабхупада… - Коля ловким движением распахнул верхнюю книгу строго посередине. - Вот слушайте…
        -Коля, - перебил Карл Иванович. - Я старый человек, фронтовик, атеист. Найди себе юную красивую девочку и рассказывай ей все это. Поверь мне, Коля, выйдет куда больше проку.
        Коля разочарованно вздохнул и по-детски вытянул губы трубочкой.
        -А кто-нибудь из внуков дома есть? - спросил он, аккуратно вглядываясь в сумрак прихожей.
        -Я один живу, - покачал головой Карл Иванович. - Внучка в Германии.
        -Ну… извините за беспокойство. Счастья вам! Харибол! Карл Иванович запер дверь, дошлепал до кухни, налил стакан воды, сел в кресло и выпил. Некоторое время он дремал, откинувшись на плетеную спинку. Затем открыл глаза, посмотрел на часы, нацепил на голову радионаушники и включил телевизор. Тот тут же принялся бубнить. Карл Иванович положил на колени стопку газет, а за ухо пристроил карандаш, просунув его за дужкой наушников. Газеты он листал быстро, останавливаясь лишь на предвыборных новостях. Пару раз нахмурился, один раз понимающе кивнул и обвел карандашом заметку.
        В какой-то момент ему показалось, что к бойкой скороговорке дикторши добавился посторонний звон. Карл Иванович сдвинул наушник с левого уха и прислушался.
«Дз-з-з-з-з!!!» - надрывался звонок в прихожей.
        Кратко выругавшись, Карл Иванович поднялся из кресла и поспешил к двери под непрекращающийся перезвон,

* * *
        На лестничной площадке стояли две женщины лет шестидесяти, одна из них держала красную папку и давила на кнопку звонка.
        -Прекратите трезвонить, с ума сошли?! - рявкнул Карл Иванович, и женщина испуганно отдернула руку.
        -А я уж думала, никого нет, - простодушно откликнулась она, и ее спутница согласно кивнула. - Доброе утро! Мы собираем подписи за кандидата в губернаторы от нашего округа Адаскина Эмиля Гарриевича.
        -Зачем? - нахмурился Карл Иванович. - Через неделю выборы. Зачем подписи?
        -Честно говоря, - вступилась за подругу вторая женщина, - мы бы хотели просто вас проинформировать о нашем кандидате. Эмиль Гарриевич - очень честный человек, у него два сына и четыре внука, он владелец сети супермаркетов «Русская троечка». Очень честный. Может, вы нас впустите?..
        -Как может честный человек владеть сетью супермаркетов? - не выдержал Карл Иванович. - Зачем твердить о том, чего не знаете? Заладили как попугаи: честный, честный! Так и говорите: талантливый предприниматель, удачливый бизнесмен. Про честность-то зачем? Нахапал денег на торговле оружием в первые годы перестройки. Я в «Русской троечке» даже зерно для птиц не покупаю!
        -Зато сметана самая дешевая, - обиженно заметила женщина с папкой, - А про оружие это вам глупость какую-то сказали» первый раз такое слышу.
        -Честность! - негодуя продолжал Карл Иванович. - Вот скажите, фокусник - это честный человек или нет?
        -Смотря какой, - убедительно возразила тетка с папкой.
        -Любой! Талантливый! Гениальный фокусник! Можно сказать про фокусника, что он очень честный?
        -Да при чем тут фокусник?
        -А вы не знаете, кто был его отец? - удивился Карл Иванович.
        Женщины переглянулись.
        -Вы знали отца Эмиля Гарриевича?
        -Его отца, Гарри Адаскина, знали все, - грустно заметил Карл Иванович. - Спросите у любого фронтовика, вам расскажут. Талантливейший был фокусник-иллюзионист до войны, царство ему небесное. А уж во время войны, когда по частям ездил, по передовым… Знаете, как обожают артистов на фронте? А после войны он бы первой звездой стал, но его в пятидесятом посадили как врага народа. Ни за что.
        -Ну вот, видите, а вы его сына ругаете.
        -Я не его ругаю. Я вас поправлено. Не надо говорить, что он честный. Надо говорить - предприимчивый.
        -Так вы проголосуете за него? Карл Иванович покачал головой.
        -Я не хожу голосовать.
        -Это почему еще? - опешила женщина с папкой.
        -Так.
        -Вы что, хотите, чтобы прошел Райков?
        -Райков не пройдет, - заявил Каря Иванович. - Пройдет ваш Адаскин. У него и деньги, и связи. В общем, победит он, поверьте на слово.
        -Откуда вы знаете?
        -Да уж поверьте, - усмехнулся Карл Иванович.
        -А чего же тогда голосовать не ходите, раз такой умный и все знаете? - спросила вторая.
        -Потому и не хожу, - ответил Карл Иванович.
        Тетка открыла рот - то ли попрощаться, то ли поспорить, но в это время из недр квартиры глухо донеслось: «Эмиль Гарриевич - лучший в мире мэр!»
        Карл Иванович поморщился и взглянул на часы.

«Да здравствует наш мэр - дорогой Эмиль Гарриевич!» - снова произнес таинственный голос глухо и вкрадчиво.
        -Это кто у вас? - заинтересовалась тетка с папкой. - Позовите его, пусть распишется.
        -Это попугай, - отмахнулся Карл Иванович. «Эмиль Гарриевич - лучший в мире мэр!
        -А голос человеческий… - засомневалась вторая. «Да здравствует наш мэр - дорогой Эмиль Гарриевич!»
        -Всего вам доброго, - заторопился Карл Иванович, проворно закрыл дверь, запер ее на ключ и зыркнул в глазок.
        Тетки стояли все там же и недоуменно переговаривались. Одна махала папкой, другая пожимала плечами.
        -Что за день сегодня такой? - проворчал Карл Иванович. - Так и ходят кто попало.

* * *
        Следующий звонок прозвучал через полчаса. Карл Иванович хмуро дошел до двери и посмотрел в глазок. В центре шара фантасмагорически выпуклой лестничной клетки располагались две девочки. В руке одной была корзинка, и оттого она напоминала Красную Шапочку.
        Кард Иванович накинул цепочку и отворил дверь, - Здравствуйте! - пропищали девочки, выставляя вперед корзинку, где что-то влажно копошилось. - Купите котенка, пожалуйста, недорого!
        -Вот только котенка вше не хватало, - возмутился Карл Иванович.
        -Тогда возьмите бесплатно!
        -У меня аллергия на шерсть! - крикнул Каря Иванович и захлопнул дверь.
        Девочки еще немного постояли, затем одна выразительно покрутила пальцем у виска.
        -Аллергия на шерсть у него! Маразматик старый, у него пух по всей квартире летает, - донеслось из-за двери.
        Карл Иванович: уже не удивился, когда раздался следующий звонок. Трезвонил неопрятного вида парень с горящими глазами.
        -Вы что-нибудь слышали об Иисусе Христе? - спросил он сходу,
        Карл Иванович приподнял очки над переносицей и медленно смерил его взглядом с головы до йог и обратно.
        -Ну что вы, откуда? Мне девяносто семь лет… Да-да, девяносто семь. Я коренной москвич. Фронтовик. Военный летчик. У меня двести сорок боевых вылетов и шесть орденов Славы. Первый раз в жизни слышу про Иисуса Христа! Это наверно кто-то из собеса?
        Парень сперва не нашелся что ответить, а затем ловким движением словно из рукава вынул крохотную Библию.
        -А вот что по этому поводу… - начал он, но Карл Иванович не дал ему закончить.
        -Вы из какой церкви?
        -Из христианской.
        -Я понимаю. Называется как? - Вообще-то мы баптисты.
        -Ну а мы атеисты, - отрезал Карл Иванович, давая понять, что разговор закончен.
        Следующий звонок раздался ровно в шесть часов вечера. Карл Иванович как раз поменял воду во всех поилках, вернулся на Кухню и прилег поспать на диванчик. Звонок не унимался, словно палец пришедшего прилип к нему.
        За дверью стояли двое рослых мужиков в плащах. Лицо одного было хмурым и квадратным, другой же оказался голубоглазым и приятным на вид.
        -Добрый вечер, Карл Иванович, - улыбнулся голубоглазый, ловким движением распахивая служебные корочки. - Мы к вам по делу.
        -Кто такие? - насторожился Карл Иванович.
        -Вы нас впустите сначала, - произнес голубоглазый таким тоном, одновременно вежливым и бескомпромиссным, что даже Карл Иванович не смог отказать, хотя буквы в удостоверении толком не разглядел.
        Войдя в прихожую, гости деловито огляделись.
        -Пройдемте на кухню, - сказал Карл Иванович. - Там нам будет удобнее разговаривать.
        Он зашел и устроился в кресле. Голубоглазый сел на старую табуретку, смахнув перышко, а хмурый застыл у двери, видимо, не решаясь опуститься на расстеленный диванчик.
        -Карл Иванович, наш визит неофициальный, - деловито сообщил голубоглазый. - Мы хотели бы сегодня просто познакомиться с вами.
        Карл Иванович молчал, и мужчина продолжил:
        -В надежде на будущее сотрудничество. Карл Иванович снова промолчал.
        -В определенных кругах ходят слухи о вашем уникальном даре предсказывать результаты политических выборов.
        -А вы на улице прохожего остановите, - посоветовал Карл Иванович. - Хоть кто-нибудь не горазд это делать?
        -Верно, - кивнул голубоглазый. - Но только вам это удается безошибочно.
        Карл Иванович кивнул на телевизор с наушниками и стопку газет, исчерканных карандашом.
        -Это потому, что я интересуюсь политикой, - пояснил он. - А в чем, собственно, дело?
        Голубоглазый побарабанил пальцами по столу, обернулся и посмотрел на хмурого.
        -Соседи на вас жалуются, - проронил тот. - Антисанитарное состояние. Превратили жилплощать в курятник. По всей площадке пух.
        -А что, теперь запрещено держать в квартирах попугайчиков? - спросил Карл Иванович, в упор разглядывая хмурого.
        -У вас же не один и не два.
        -А где указано, сколько можно? - осведомился Карл Иванович.
        -А это просто указывается, - буркнул хмурый. - Это, значит, приходит санитарная комиссия. Проверяет, значит, состояние квартиры. И выписывает, значит, предписание. Ежели предписание не выполняется - отключается вода, газ, электричество, и квартира опечатывается.
        Карл Иванович некоторое время размышлял.
        -Я пенсионер, - заметил он. - Фронтовик. Инвалид.
        -И бизнесмен, - вставил голубоглазый.
        -Ну, это громко сказано, - спокойно возразил Карл Иванович. - Был бы бизнесменом, жил бы на Рублевке. Попугайчики - мое хобби.
        -Говорящие попугайчики, - уточнил голубоглазый.
        -Политически грамотные.
        Наступила тишина, и в этой тишине вдруг явственно щелкнуло реле таймера.

«Да здравствует наш мэр - дорогой Эмиль Гарриевич! - раздалось из недр комнаты.
        - Эмиль Гарриевич - лучший в мире мэр!»
        Карл Иванович прошествовал в прихожую мимо посторонившегося хмурого и щелкнул тумблером. Голос смолк на полуслове. Карл Иванович вернулся в кресло и прикрыл веки.
        -Молодые люди, объясните прямым текстом, чего вы добиваетесь.
        -Объясняю, - откликнулся голубоглазый. - Вы выращиваете попугайчиков к выборам. Обучаете их лозунгам и сразу по итогам продаете различным людям и организациям…
        -Так, - согласился Карл Иванович. - Различные люди и организации любят выслужиться перед новым начальством, поселив в кабинете политически грамотного попугайчика с самого момента объявления итогов. И новое начальство с большой симпатией относится к таким проявлениям служебной вежливости. Кто-то покупает портрет, кто-то говорящего попугайчика. Я не пойму, в чем проблема?
        -Проблема, Карл Иванович, в том, что вы за двадцать лет ни разу не ошиблись. И мы бы хотели с вами об этом поговорить, а может и посотрудничать. На выгодных для вас условиях. Мы ответственная государственная структура, и нас интересует источник вашей безошибочной информации. Что тут непонятного?
        -Что значит, ни разу не ошибся? - переспросил Карл Иванович.
        -Это значит; - объяснил голубоглазый, - что вы ни разу не заставили ваших попугайчиков репетировать имена тех кандидатов, которые потом не прошли.
        Карл Иванович как будто не слышал. Затем веки его дрогнули и приоткрылись.
        -Ах вот оно что… - произнес он. - А я-то думаю, куда вы клоните… Что за тон, что за шантаж с санитарной инспекцией… - Карл Иванович привстал в кресле, оперся на палку, поднялся на ноги и зашаркал к выходу из кухни. - Я-то думаю, что за фантастика, что за намеки… - Он остановился на пороге и махнул палкой. - А ну-ка, брысь отсюда оба! Живо, я сказал! Живо!
        Незваные гости недоуменно уставились друг на друга.
        -Живо! - повторил Карл Иванович. - Ишь ты, совсем с ума посходили.
        -А в чем дело? - Голубоглазый пытался сохранить невозмутимость, но по его лицу было понятно: все идет не так, и он уже сам это чувствует.
        -Кто вам вообще про меня доложил? - кипятился Каря Иванович. - Откуда информация?
        -У нас свои каналы.
        -Ваши каналы - взять и выпороть, - заявил Карл Иванович. - Кто вам сказал, что я никогда не обучал попугаев именам проигравших кандидатов? Кто? Вы хоть знаете, как у меня все устроено? У меня - две комнаты, сам живу на кухне. В каждой комнате - по обучающей колонке. В одной комнате попугаи разучивают одного кандидата, в другой - другого. Двери всегда закрыты. Каких больше учить, каких меньше - это я решаю по газетам. Выигравших продаю. Проигравших - бесплатно раздаю активистам штаба. Тупых и упрямы, кто имен повторять не научился, - выпускаю в форточку. Лесопарк рядом, пусть живут как котят. Ясно? Голубоглазый многозначительно посмотрел на хмурого.
        -Пусть покажет, как он учит за Райкова, - пробасил хмурый. - Он за одного Адаскина учит.
        -Покажите пожалуйста, в какой комнате вы учите хвалить Райкова, - попросил голубоглазый.
        -Разумеется в маленькой. Извольте. - Карл Иванович щелкнул тумблером.

«Райков Алан Кайсанековнч, заслуженный поэт! - загремел голос из загаженной колонки. - Да здравствует наш мэр Райков!»
        -Всего хорошего, Карл Иванович, - козырнул голубоглазый. - Извините, что побеспокоили, ошибка вышла.
        -Я вот чего не понимаю, - обернулся хмурый. - Вы им что, прослушивание потом устраиваете?
        -И прослушивание тоже. А в основном запоминаю, кто как чирикал у меня.
        -Всего доброго, - еще раз козырнул голубоглазый, но вдруг остановился на пороге. - Так значит, Адаскин?
        -Девяносто пять процентов.
        -Попугайчика можно приобрести?
        -Триста долларов. Чем кормить, как ухаживать знаете?
        Голубоглазый кивнул, вынул бумажник и начал в нем деловито копаться. Карл Иванович направился в комнату и скоро вышел оттуда с небольшой клеткой. Просунув между прутьев палец, он погладил испуганного волнистого попугайчика по макушке.
        -Ну? Чего скажем? - ласково шепнул он.

«Эмиль Гарриевич - лучший в мире мэр!» - доверительно проскрежетал попугайчик, косясь испуганным глазом.
        -Благодарю! - голубоглазый вручил старику деньги и взял клетку.
        -Фантасты… - саркастически произнес Карл Иванович, запирая дверь.

* * *
        Волнения беспокойного дня не прошли даром - к вечеру разболелось сердце. Карл Иванович укрыл ноги пледом и лег на диван, положив под язык таблетку нитроглицерина. Голова кружилась, в висках стучало, а грудь пронизывала острая боль. Было не столько больно, сколько страшно, и очень не хватало воздуха. Такие приступы случались и раньше. Прошло минут пять, и вроде боль стала потихоньку отступать. Карл Иванович полежал немного, встал, медленно дошел до окна и распахнул створку. А затем так же медленно вернулся на диван.
        Он лежал и думал, что надо полежать еще немного, а затем встать и насыпать попугаям кунжута. А потом в окно вдруг яростно ударил холодный осенний ветер, и вдалеке распахнулись двери обеих комнат. А этого допускать было никак нельзя, чтобы попугаи не смешались и не вызубрили лишнего. Карл Иванович попытался приподняться, но вдруг боль схватила грудь со страшной силой, а потолок стал стремительно приближаться. Последнее, что он услышал - это птичью возню в коридоре, а последнее, что увидел - аккуратно заглядывающих в кухню попугайчиков.
        Боль постепенно исчезала, но вместе с телом. Карл Иванович падал в черный бесконечный коридор, пока вдалеке не показалось ослепительное сияние. Оно приблизилось - и вдруг коснулось светящимся дыханием бесплотной макушки Карла Ивановича, проникая глубоко внутрь.
        Раздался громовой голос. Хотя это был и не голос, и говорил он не слова, а будто заглядывал в самую глубину души - туда, где еще недавно было сердце. И этот взгляд словно бы произносил: «НУ? ЧТО СКАЖЕМ?»
        Карл Иванович, потомственный коммунист, названный в честь Маркса, летчик и фронтовик, убежденный атеист, железный Карл, как его звали в полку, впервые в жизни ощутил такую полнейшую душевную растерянность, какой никогда не испытывал даже в детстве. Он не знал, что ответить. Иисус? Аллах? Кришна? Душа просто молчала.

«ЧТО Ж ТЫ», - дохнул трубный голос и подбросил. Карла Ивановича высоко вверх.
        Светящееся пятно, кружась, осталось внизу, а впереди забрезжила невиданная ослепительная свежесть, не фермой, а чем-то совсем другим неуловимо напоминавшая гигантскую форточку.
        Карл Иванович влетел в нее, на миг ослеп и камнем пошел вниз. Но вдруг на спине сами собой расправились два белоснежных крыла и подхватили Карла Ивановича. Он взмахнул ими раз, другой, третий - и начал легко подниматься вверх, начиная оглядываться по сторонам и. все пытаясь понять, то ли душа его такая легкая, то ли на душе так легко.