Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Извольский Сергей / Варлорд : " №02 Восточный Пакт " - читать онлайн

Сохранить .
Восточный пакт Сергей Извольский
        Варлорд #2
        Вторая книга саги о варлорде Артуре Волкове.
        Удивительно знакомый и в то же время чужой мир. Мир, где не было Второй мировой, и где в 2020 году высокотехнологичные армии корпораций спорят за мировое господство с владеющими магией аристократами.
        Там ему было тридцать пять. Здесь нет и пятнадцати, зато проблем на все сто - ненависть неожиданных родственников, перечеркнутый бастардной перевязью герб, презрение окружающих и запретный дар, применение которого грозит смертной казнью.
        Алекс Делакруз
        Варлорд
        Восточный пакт
        Варлорд 2

* * *
        Глава 1
        - Что было в начале? - поинтересовался фон Колер.
        Недолгое молчание, и внимательный взгляд расположившегося на сцене аудитории барона уперся в меня.
        - В начале было слово, - ответил я. Сказал практически не думая, ориентируясь на фон из картин на религиозную тематику за спиной профессора.
        Вот только с обоснованиями сущего, которыми занимается религия, у меня по знаниям не очень хорошо. Так что сейчас процитировал не столько богословский трактат, сколько въевшийся в память текст из клубной юности, который продолжался как «…слово породило ритм, ритм дал жизнь движению…».
        - Еще варианты? - между тем осмотрел фон Колер присутствующих.
        Рядом со мной на скрипучей деревянной скамье находилось четверо гимназистов. Был и еще один - Валера. Вот только расположился он поодаль от нас, показательно дистанцировавшись.
        - Или вы все слишком грамотные для того, чтобы рискнуть ответить, или мне уже впору воскликнуть: «Господи, из каких бездн мне придется вытаскивать их на свет просвещения!» - явно цитируя кого-то, демонстративно обратил взор к небу фон Колер.
        То есть я, получается, был недостаточно грамотен для того, чтобы промолчать? - мысленно расстроился я, пристально наблюдая за бароном, который столь неожиданным образом начал свою первую лекцию по теории темных искусств.
        - Артур Сергеевич предположил, что в начале было Слово. Но Евангелие от Иоанна совершенно не тот труд, на который стоит нам сейчас ориентироваться. Тем более, что употребленное в первоисточнике слово «логос» согласно Дворецкому имеет тридцать четыре гнезда значений. Мы же обратимся к самому истоку.
        Барон вышел из-за трибуны и обвел нас пристальным взглядом. В руке у него была указка, которой он постукивал по краю стола, чем вдруг напомнил полубезумную Клаудию, убитую мною совсем недавно. Пока я отгонял неприятные и непрошенные воспоминания, фон Колер вновь заговорил.
        - В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста, и сказал Бог: да будет свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы, - произнеся столь знаменитую цитату, профессор замолчал в ожидании.
        - Так получается, что в начале была тьма? - с ленцой поинтересовался Валера, уже разложившийся на скамье, как на шезлонге.
        Фон Колер с поистине ангельским спокойствием и благожелательным выражением лица повернулся к Валере. Сначала вроде бы ничего не происходило, как постепенно вокруг словно начала сгущаться темнота. Глаза профессора стали полностью черными, а за спиной выросли сотканные из темных лоскутов огромные перепончатые крылья. По пергаментно бледной коже фон Колера поползли черные нити расширяющихся вен, а ставшие бесцветными губы ощерились в устрашающей гримасе.
        - По статистике, каждый пятый одержимый или погибает в течение года после инициации, или становится ограниченно разумным существом, не сумев справиться с полученным даром. Так что у всех пяти находящихся здесь одержимых есть немалый шанс не дожить до начала следующего учебного года. Вас сие тоже касается, Валерий Георгиевич. Это понятно?
        Голос фон Колера звучал негромко, но доносился будто со всех сторон, обвивая, словно схватившая добычу змея. Появившиеся шипящие нотки прибавили впечатления, и я даже передернул плечами - несмотря на то, что ментальное внушение было направлено на Валеру. Как он себя сейчас чувствует, я даже не знаю. Зато знаю, что если по итогу он намочит штаны, вряд ли кто сможет его за это укорить.
        Ответа Валеры я не услышал. Но тот явно смог это сделать, потому что тяжелая удушающая аура мгновенно пропала, как не было.
        - Раз понятно, тогда попрошу от вас всех всего две вещи. Первое - это внимание, второе - уважение. Без внимания, и без уважения, с адептами темных искусств часто происходят весьма печальные вещи…
        Фон Колер прервался, возвращаясь из демонической формы в обычный человеческий облик. Снова приняв нормальный, не пугающий вид, он повернулся к пустому пространству, сделал несколько пассов руками. Вспышку силы я ощутил так, словно на меня пустынным суховеем вперемежку с колким песком дохнуло. Сразу же неподалеку от барона открылся портал, объятый серыми мглистыми лоскутами.
        Из тускло светящейся арки вышло существо, которое несомненно было когда-то человеком. Длинные когти скрежетали по полу, белесые глаза осматривали всех без какого-либо выражения.
        - Все вы знаете, что такое синдром возвратной одержимости. Теперь знаете о том, как выглядит результат одержимости безвозвратной, - проговорил фон Колер и, махнув рукой, показал монстру уходить. На жест профессора поначалу тварь никак не отреагировала, но потом медленно развернулась и ушла в портал, который сразу же погас.
        - Сегодня, здесь и сейчас, у вас всех есть последний шанс отказаться от изучения темных искусств. Давайте помолчим две минуты. Если вы по истечении этого времени не покинете кабинет, то это будут последние две минуты вашей независимой от Тьмы жизни. Давайте помолчим, и пусть каждый за это время прислушается к себе.
        Помолчали. Я за это время осматривался по сторонам. Кроме Валеры, в аудитории присутствовала еще одна моя почти близкая знакомая. Что неожиданно, ясноглазая - бывшая староста. И остальные трое также были из моего класса. Причем нас наверняка всех собрали, чтобы мы как можно больше времени проводили вместе. Задания по общему курсу подразумевают коллективное выполнение - и в связи с этим наше частое совместное времяпрепровождение не будет ни у кого вызывать вопросов.
        Вот только причем здесь Валера? К тому же нас шестеро, а фон Колер только что сказал про пятерых одержимых. Его не считает?
        - Ну что ж, - подытожил барон двухминутное ожидание. - Я рад, что вы все приняли непростое, взвешенное и - совершенно точно могу сказать - здравое решение.
        Судя по эмоциональному фону, все присутствующие сочли фразу фон Колера за попытку пошутить. Все же озвученный двадцатипроцентный шанс не дожить в разумном состоянии ближайший год перспектива не очень. Но барон, как оказалось позже, был совершенно серьезен.
        - Валерий Георгиевич, вы верите в Бога? - поинтересовался барон у отдельно расположившегося гимназиста. Который теперь восседал с идеально ровной спиной и внимательно внимал профессору.
        - Я ношу православный крест, но вера ведь это не про него, - начал Валера после краткого раздумья. - Я внимательно читал Библию, и мне очень не понравилось, что христианский Бог не просит, а требует от меня безоговорочной любви к себе. Кроме того, что Библия, что Коран…
        Фон Колер поднял руку, заставив Валеру замолчать.
        - Вы, Артур Сергеевич? - посмотрел он на меня.
        - Я не ощущаю потребности верить в богов, которых мне навязывают религии…
        Еще более резкий жест прервал мои рассуждения. Обидно - я ведь даже еще не начал глаголом жечь на тему внутренней церкви внутри каждого и о пустоте, которую людям необходимо заполнить.
        - Надежда Геннадьевна? - повернулся профессор к большеглазой девушке.
        - Верю, - просто ответила Надежда.
        Фон Колер после этого посмотрел поочередно на нас с Валерой как на экспонаты выставки современного искусства и перевел взгляд дальше.
        - Илья Карлович?
        - Не верю, - мотнул головой невысокий светловолосый крепыш. Он, так же как и практически все присутствующие здесь, не был генетически модифицирован. Сомнения у меня были только насчет большеглазой Надежды - очень уж ее лицо напоминало кавайное изображение девушек из японских мультиков.
        - Модест Петрович? - обернулся к следующему парню профессор.
        Модест. Интересное имя, на слух вот даже приятное - позволил я про себя поерничать.
        - Не верю, - ровным голосом ответил Модест. Выглядел он под стать своему имени - вытянутое лицо, четко очерченные скулы, аристократическая бледность, черные глаза и острый тонкий нос.
        - Маленькая ложь ведет к большому недоверию, - философски заметил фон Колер.
        - Скорее нет, чем да, - совершенно не смутившись, прокомментировал Модест.
        - Эльвира Рафаэловна? - обратился фон Колер к последней из здесь присутствующих. Девушка, несмотря на татарское имя, обладала внешностью настоящей северной валькирии.
        - Верю, - просто ответила Эльвира.
        - Артур Сергеевич. Валерий Георгиевич, - вновь поочередно оглядел нас фон Колер. - Я не спрашивал вас, верите ли вы в то, что говорят о Боге другие люди. Я спросил, верите ли вы в некую высшую силу, именуемую Богом? Итак, слушаю вас.
        - Верю, - со второй попытки ответил я. Еще бы мне не верить - после разговора с незнакомцем, назвавшимся Астеротом.
        - Не верю, - едва улыбнулся Валера.
        Эффект от внушения фон Колера уже немного спал. Сейчас побледневший парень вместе с румянцем возвращал себе душевное спокойствие и понемногу вновь обретал показательную развязность. Острожную показательную развязность.
        - Волею судеб отныне вы все связаны с темными искусствами. Внимание, и уважение - две вещи, которые я от вас просил на моих лекциях. Но есть еще один очень важный момент. Это взаимная откровенность. Не честность, а именно откровенность. Именно поэтому я рассказал всем вам, что каждый пятый одержимый не проживает в разумном состоянии более года после инициации. И именно поэтому у меня сейчас для вас есть еще кое-что, что необходимо рассказать.
        Барон обернулся к проекции, которую начали заполнять фотографии юношей и девушек в форме разных учебных заведений. Это были самые разные юные лица, и как я не сразу заметил, с привязкой к появившейся схематической карте мира - география фотографий по всей планете.
        - Любой одаренный может приглушить свой источник. Это практикуется по самым разным причинам, о которых мы с вами будем говорить позже. Среди стихийных одаренных элиминирование своего источника и возвращение к статусу обычного человека не несет никаких негативных последствий. Это же, - широким взмахом показал на сонм лиц фон Колер, - все те, кто решил отказаться от изучения темных искусств. И все они погибли не больше чем через девяносто дней после принятого решения.
        Как вы видите, география несчастных случаев охватывает весь мир. При этом к каждой смерти применимо выражение «неожиданно умер». Ни одно расследование, проводимое полицией стран Большой Четверки, не нашло доказательств того, что смерти наступали в результате умышленного убийства. Судьба. Фатум. Рок. Называйте, как хотите. Автокатастрофы, пожары, несчастные случаи на горнолыжных склонах, самоубийства, гибель на аттракционах и просто глупые случаи смертей.
        Вплоть до таких, как… Хуанита Иглесиас, - обернувшийся к проекции фон Колер показал на одну из фотографий с красивой латиноамериканкой, - в дождь ехала по серпантину, не справилась с управлением, и ее машина упала в горное озеро. Хуанита смогла выбраться из тонущего автомобиля, избежать опасности сошедшего селя и вышла к небольшой деревне. Там она зашла в церковь помолиться о спасении и погибла под алтарем, который упал прямо на нее.
        Дик Флектор, - показал еще на одну фотографию фон Колер. - Ехал в машине как пассажир. Водитель затормозил перед открытым канализационным люком, не справился с управлением и врезался в столб. На небольшой скорости. Флектор погиб от того, что во время столкновения со столбом ковырялся в носу. Сработавшая подушка безопасности вбила ему палец в мозг.
        - Какая печальная история, - воскликнул со своего места Валера. Проговорил со всем уважением, поэтому фон Колер не стал как-то пенять вновь рисующемуся гимназисту. Более того, профессор даже сложил руки в молитвенном жесте.
        - Amen, - смиренно произнес фон Колер.
        - Максимилиан Иванович, почему вы рассказываете об этом сейчас, а не до того, как дали время на обдумывание своей судьбы? - поинтересовалась Эльвира. Голос у нее был необычайно глубокий. Под стать внешности девы-воительницы.
        - Потому что все, что происходит с адептами темных искусств, должно сохраняться в знаниях только адептов темных искусств. Это вполне очевидно, - пожал плечами фон Колер и звучно ударил указкой по краю стола. После он обернулся к карте и сделал короткий жест. Фотографии пропали, и вновь за его спиной в большинстве загорелись богословские картины.
        - Для того, чтобы мы с вами смогли разговаривать на одном языке, мне нужны от вас базовые знания. В ближайшие два месяца вы должны посетить курс лекций, посвященный основам Новой Физики и Истории религий. Также обязательно посещение моих лекций по курсу Славянского язычества.
        - Максимилиан Иванович, вы можете пояснить цель получения нами этих знаний? - не остался равнодушным к услышанному Валера.
        - Цель весьма проста, - спокойно произнес барон. - История не требует себя учить, но всегда наказывает за невыученные уроки. Вы вот, Валерий Георгиевич, знаете ли о том, кто такой Чернобог?
        - Могу только уверенно предположить, что это один из богов славянского пантеона.
        - Верно. В двух словах могу сказать, что поверхностно владеющие вопросом считают Чернобога аналогом Диавола, но это не так. Чернобог - это защитник нашего мира, Яви, от темных созданий. Это страж нашего мира, который находится… - барон замолчал, ожидая от нас продолжения.
        - Среди Тьмы, - машинально продолжил я.
        - Во Тьме, - одновременно со мной высказался Валера.
        - В изначальной Тьме, - произнесла чуть опоздавшая Надежда.
        Фон Колер кивнул, подтверждая наши слова.
        - Тьма, вернее существа, в ней обитающие, опасны для нас так же, как и для одаренных. Только вот именно во Тьме мы берем свои силы для того, чтоб защищать наш мир. Вас это также касается, Валерий Георгиевич, - повернулся фон Колер к Валере.
        - Максимилиан Иванович, - воскликнул я, привлекая внимание.
        - Да, Артур Сергеевич?
        - Как я понимаю, Валерий не относится к числу тех, кто обладает даром темных искусств. Вопрос - почему он здесь?
        - Валерий Георгиевич оборотень.
        Неожиданно. И, судя по эмоциям сидящих рядом со мной темных, неожиданно не только для меня. Валера же, видя наше удивление, расплылся в широкой приветливой улыбке и широко развел руки - мол, да, я такой.
        - Природа оборотничества пока совершенно не изучена, а случаи за последние годы единичны. Именно поэтому Валера будет готовиться к инициации вместе с нами, тем более что его дар связан непосредственно с Тьмой.
        Валерий Георгиевич, я совсем недавно упомянул Чернобога, - повернулся к оборотню профессор. - Прошу, уделите ему самое пристальное внимание. История говорит нам, что, наравне с защитой нашего мира от тварей Тьмы, Чернобог являлся также покровителем оборотней. Вот только это не точно, - пожал плечами фон Колер, - так что нам предстоит узнать это вместе с вами.
        Но мы отвлеклись, продолжим. У меня есть для вас еще цитата: «В начале была Тьма, и Тьма была повсюду, и все было Тьма. Тьма вечна и неподвижна, мертва, но разумна, и Тьма способна произвести из себя жизнь». Откуда это?
        Ответа не последовало - никто из гимназистов не знал.
        - …И сотворил Бог света четыре Истока, четыре мощных стихии: Огонь, Воздух, Воду и Землю. И были эти стихии положены в основу мира, - закончил неизвестную цитату фон Колер. Выдержав паузу, он продолжил:
        - Богословские книги на первый взгляд кажутся иносказаниями, которые имеют смысловых значений много больше, чем тридцать четыре толкования слова «логос». Также весьма часто тексты книг напоминают простые, или даже упрощенные, сказки для взрослых детей. Но я говорил вам об истории - и когда начинаешь сопоставлять прошедшие через века тексты и события настоящего, возникает вопрос: а что если подобное уже все было? Тем более что есть тридцать четвертое правило Сети, которое гласит: «Если что-то в мире происходит, значит это уже было. Без исключений». Змей Уроборос кусает себя за собственной хвост.
        После этих слов фон Колера я с трудом сохранил душевное спокойствие и серьезное выражение лица, потому что в моем мире «Правило 34» звучало несколько иначе.
        - Совсем недавно я спрашивал вас о вере. Признаю, вопрос непростой. Вернее, непростой на него ответ - не каждый готов искренне рассказать о своей вере или ее отсутствии. Что мы и увидели на примере Артура Сергеевича и Валерия Георгиевича, - не преминул пустить шпильку в нашу сторону фон Колер. - Основа нашего с вами обучения - откровение. Поэтому я сейчас расскажу вам о своей вере.
        Короткое молчание, после которого фон Колер заговорил вновь. И я в этот момент понял, что барон по своему обыкновению начал издалека.
        - В 1900 году в нашем мире появились первые одаренные. Сейчас, по прошествии более чем сотни лет ясно, что они владеют нашим миром. Но в последние три десятка лет в большую силу вошли одержимые, причем без каких-либо предпосылок. Как говорится, для всего остального мира это произошло «внезапно». Внезапно потому, что существование одержимых подтверждено в глубину истории вплоть до четырнадцатого века. Вот только до этого наши предшественники не проявляли внешнюю силу так, чтобы можно было не то что превзойти, но даже сравниться в могуществе с нынешними стихийными одаренными.
        Более того, кроме возвышения одержимых, совсем недавно появились озаренные. Прошу учесть, что это совершенно секретная информация, как и все сказанное здесь и сейчас, - добавил фон Колер и осмотрел всех присутствующих, видя наше удивление: - Да, совсем недавно инициировались первые озаренные, и уже возрождена Святая Инквизиция. И произошло это менее месяца назад.
        Несмотря на заявленную цель борьбы с одержимыми и оккультными искусствами, всем и каждому думающему ясно, что цель Инквизиции - именно одаренные. Начнет Святая Инквизиция, правда, с академий темных искусств. Но это нам только на руку, - легко улыбнулся фон Колер. - С этой ересью давным-давно пора что-то делать.
        Вид улыбающегося фон Колера это… не неприятное зрелище, но зрелище, вызывающее вполне естественную опаску - понял я, вглядываясь в бледное лицо барона.
        - Но я опять слегка отвлекся, - вернулся в русло рассказа профессор, - если говорить о моей вере, то я верю в Бога. Верю, как в нечто высшее, в силу, которой подчиняются процессы нашего мира. И я верю в то, что наш бог - это весь обитаемый мир. Вся наша планета как единый организм, а мы в нем - отдельные клетки. И я верю в то, что наше предназначение как владеющих темной силой - удерживать равновесие…
        После этих слов фон Колер, словно почувствовав что-то в наших эмоциях, предостерегающе поднял руку.
        - Прошу вас не делать скоропалительных выводов и не формировать свою позицию по сказанному мною сегодня, здесь и сейчас. Я ваш навигатор в изучении темных искусств, вы же, до момента инициации, постарайтесь остаться лишь наблюдателями. Но для того, чтобы у вас был материал для анализа, я отправлю вам подборку информации о стихийных одаренных, которые без повода злоупотребляли своей силой. У буддистов есть такое понятие, как карма. Саму суть кармы озвучил апостол Павел, рассказав римлянам, что каждому воздастся в конце жизни на Божьем суде, и воздастся по делам его.
        И что имею вам сказать. Каждый из одаренных, кто начинал вольно и бесконтрольно пользоваться своим даром, сталкивался с кармой. Только, в отличие от гарантируемого нам религиями, это воздаяние совершалось весьма быстро. Так, что впору назвать сей феномен «мгновенной кармой». Поэтому прошу внимательно и вдумчиво изучить и проанализировать все материалы, которые появятся у вас к ознакомлению в личной почте.
        И последнее. По итогам скорректированного учебного плана могу сообщить, что вы все вшестером теперь являетесь сборной командой нашей гимназии по практической стрельбе. Стрелковый инструктор господин Андре Смирнофф ждет вас через три часа на малом полигоне.
        Фон Колер помолчал немного, давая нам возможность переглянуться. Может быть, он ожидал возражений, но глупцов не нашлось. Все молчали, приняв слова барона как должное, хотя с удивлением: о том, что у гимназии есть своя сборная команда по практической стрельбе, все присутствующие явно узнали только здесь и сейчас.
        - Заканчивая на сегодня, хочу еще кое-что добавить. Как говорил один наш с вами коллега по темным искусствам, «кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем». На первый взгляд, это хорошее предупреждение. Но для вас у меня есть другое: тот, кто хочет убить дракона, должен сам стать драконом.
        Наш с вами путь начался и лежит он к самому краю бездны. Но не стоит бояться в нее всматриваться, даже наоборот. Потому что если вы будете объяты страхом, даже я ничем не смогу помочь.
        Сейчас же, на прощание, хочу пожелать всем удачи на нашем нелегком пути. И да поможет нам Бог, - уже третий раз за сегодняшний день улыбнулся фон Колер.
        Глава 2
        По расписанию встреча с инструктором по стрельбе должна была состояться в восемнадцать ноль-ноль. У меня же еще в делах конь не валялся - не только не составил даже тезисно предметы договора с черноволосой княжной, но и…
        Споткнувшись на середине мысли, я даже сбавил шаг, а чуть погодя и вовсе отошел с прохода и прислонился плечом к стене коридора, концентрируясь. На самом краю сознания крутилась нахально-близкая мысль, чрезвычайно важная, и мне просто жизненно необходимо было ее ухватить. Вплоть до того, что даже глаза прикрыл, пытаясь максимально сосредоточиться.
        Не удалось. Мысль так и затерялась на развилках ассоциаций, а я беззвучно чертыхнулся и пошагал дальше. Путь держал в свой класс, который, кстати, несколько минут назад получил подтвержденное название - «Индиго».
        Привычной сквозной нумерации в российских гимназиях не было. Да и вообще, насколько я понял, система образования в Большой Четверке была во многом унифицирована. Классы во всех странах именовались по системе, схожей с фонетическим алфавитом моего мира, - Альфа, Браво и прочие Юниформ. Во многом кодовые слова, означающие буквы латинского алфавита, совпадали. Но были и некоторые отличия. Вместо «Индии», означающей «I», в здешнем варианте присутствовало слово «Индиго». Не знаю, был ли в этом мире бум псевдонаучных изысканий, посвященных детям индиго, но если был - намек на присутствие одержимых в моем классе весьма жирный.
        Всего в фонетическом алфавите меньше тридцати символов. Но для названий классов хватало с запасом, даже без префиксов: первые два года обучения по пять классов, последние два года обучения также по пять классов. Третий же, промежуточный год обучения, везде стандартно формируется по стихиям. По учебному стандарту это четыре основных; плюс одна или две дополнительных - целители, универсалы типа повелителей молний или природы, а также еще более специализированные - ментаты или та же некромантия, которая легальна в отличие от темных искусств.
        Но это в стандартных планах. На практике же часто ситуация складывалась иная. В гимназии Витгефта учили управлять всего тремя базовыми стихиями - Огонь, Воздух и Вода. Навигация одаренных в стихии Земли отсутствовала. Ее адепты в большинстве обучались в Тирасполе, где действовал филиал знаменитого на весь мир екатеринославского Горного института.
        Зато в гимназии Витгефта присутствовала кафедра целителей, причем в достаточно широком составе. Практики для адептов в наличии имелось достаточно: гимназисты были частыми гостями у соседей - юнкеров Елисаветградского кавалерийского училища. Которых - кавалеристов - учили не за страх, а за совесть. Более того, насколько я понял из услышанных сегодня комментариев, ремарка «целитель от Витгефта» в Конфедерации считалась если не знаком качества, то очень хорошей рекомендацией, полезной при выборе дальнейшего учебного заведения.
        Мельком слышанные за весь день разговоры одноклассников мне были не особенно интересны и пока не нужны. Тем для раздумий и так хватает. Но и совсем закрыть уши я не мог, нахватался по случаю. И надеюсь - думал я, приближаясь к двери, - что в классе сейчас никого нет, а мне удастся провести спокойно и с пользой оставшееся до встречи с инструктором время. Но, к моему огорчению, аудитория класса не пустовала. Здесь собралось не меньше десяти моих одноклассников, которые что-то бурно обсуждали. Правда, с моим появлением беседа сразу заглохла.
        Вежливо и отстраненно кивнув, я прошел в самый угол. Активировал ассистант, но, едва глянув на экран, уже смотрел сквозь текст главного меню, даже не замечая букв. Чужое нарастающее внимание оказалось настолько сильным, что отвлекало, словно щекотка. Подняв глаза, вгляделся в сторону одноклассников. Но все демонстративно делали вид, что у них много самых разных дел. Вот только чужой интерес я чувствовал отчетливо.
        Не стесняясь, откинулся на спинку скамьи и одного за другим осмотрел одноклассников. Меня по-прежнему избегали взглядами. При этом эмоции чужого интереса чувствовались все сильнее. Неприятный интерес; не брезгливый, а словно бы болезненный - такой, когда сталкиваешься с желтыми или жареными новостями.
        Мда, разобрался с делами - хмыкнул я про себя. Одноклассники между тем принялись обсуждать команду гребцов, так и не обращая на меня внимания. Но в растянутых фразах чувствовалась наигранность, а внимание интереса к моей фигуре никуда не уходило. Да, так каши не сваришь, вздохнул я, собравшись уходить.
        Но прежде чем подняться, решил как староста класса сделать общую рассылку с просьбой прислать мне на почту статистику успеваемости по прошлому году. Казалось бы, просьба куда как проста, но для того чтобы не корпеть потом с разрозненными данными, отправляя письма по нескольку раз с уточнениями, пришлось наваять стандартную форму в программе, напоминающей наш Офис. Победив таблицы, я отправил образец и запрос всему классу общей рассылкой. Со вторым письмом справился гораздо быстрее - теперь это были таблицы по спортивной и клубной деятельности. Пусть мальчишки и девчонки не расслабляются и сделают. А я потом посмотрю и решу, нужно ли это мне вообще.
        Чужое неприятное внимание так и касалось меня, периодически отвлекая, а услышанные обрывки разговоров по-прежнему выглядели натянуто и ненатурально. И если с таблицами запросов я справился, то с важным делом формулировки договора с Анастасией…
        Опять при мысли о княжне я споткнулся. И вновь догадка оказалась совсем рядом, казалось, вот-вот, и я ее ухвачу. Но собравшиеся одноклассники мешали своим пристальным вниманием, и, отвлекшись совсем немного, я упустил уже казалось бы пойманную мысль. Едва сдержался, чтобы не выругаться. Ведь теперь как привязчивый мотив - пока не пойму, что за мысль по краю сознания бродит, покоя не будет. Бросив неприязненный взгляд на собравшихся гимназистов, делающих вид, что совсем за мной не наблюдают, вышел из аудитории. Хотел в расстройстве дверью хлопнуть, но не удалось - доводчик помешал.
        Покинув здание, направился в парк, где и устроился на резной деревянной скамейке. Открыл ассистант, создал новый документ. Глядя на проекцию чистого листа бумаги, задумался.
        Мне не нужен род Юсуповых-Штейнберг. Вернее, мне он нужен, но не ценой риска, который, я подозреваю, сейчас висит надо мной дамокловым мечом. В то же время, отойти в сторону я не могу, поэтому надо создать ситуацию, чтобы я стал значимым лицом в роду. Причем сделать это так, чтобы никто не знал, что я Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг по рождению, и так, чтобы у меня была реальная власть. Даже не власть, нет… сопричастность. В таком случае мое загадочное происхождение действительно может помочь барахтающемуся в пене интересов сильных кланов одинокому роду. И ведь еще в плюсе надо остаться…
        Сложная задача. Но наверняка выполнимая - думал я, чиркая на виртуальном листе фигурные загогулины, как всегда делаю, когда что-то обдумываю. Постепенно штрихи превращались в локоны, появилась линия плеч, приподнятая девичья грудь и манящие очертания бедер… Так, отвлекся - одернул я сам себя, и расслабившись на пару мгновений, сладко зевнул. Закончив секундный отдых, вернулся вниманием к белому листу со штрихами небрежного рисунка. И, попытавшись сосредоточиться, словно на стеклянную стену налетел.
        Уже не сдерживаясь, шепотом выругался. Закрыв проекцию ассистанта, я выдохнул и откинулся назад, прикрыв глаза и сдерживая злость. Потому что вновь, как и в классе, меня отвлекало пристальное стороннее внимание. Не так сильно, но чужой, направленный на меня интерес чувствовался безошибочно, и намного более… массово, что ли.
        Так и не открывая глаз, посидел с минуту. Несмотря на бессонную ночь, усталости не было - я словно в юность вернулся, когда по двое суток мог на ногах проводить, успевая и днем на работе, и ночью на отдыхе. Сейчас же, впрочем, сознательно расслабился и задремал. Буквально на десять минут.
        Когда заставил себя проснуться, чужое внимание ощущалось гораздо ярче, концентрированнее. Зевнув, прикрыв рот рукой, я открыл глаза и, щурясь от пробивающихся через кроны деревьев лучей вечернего солнца, осмотрелся. Вокруг кучковались гимназисты разных годов обучения, делая вид, что пришли сюда почти случайно. Ага, пятнадцать минут назад здесь ни души не было, а теперь у двух десятков сразу тут дела появились. Спокойно верится. Хотя, чего это я - действительно дела появились. Связанные со мной, потому что именно я сейчас в центре общего направленного внимания.
        Еще вчера ничего подобного не было. Минус мне с занесением в личное дело, потому что не подумал об этом недавно в классе. Решил, что интерес ко мне связан с выборной ролью старосты. Брать себя в руки уже надо, чтобы не получилось потом как у Талейрана: «Это хуже, чем преступление, это - ошибка».
        Оглядевшись мельком по сторонам, насчитал не менее двух десятков человек. Юноши и девушки самых разных годов обучения разбились по небольшим компаниям. В основном расположились на соседних скамьях и мягкой траве поодаль. Самая крупная группа, не менее пяти человек, двигалась в мою сторону по гравийной дорожке. В этот момент у меня сработала интуиция - я понял, что сейчас что-то случится. Кульминация направленного на меня внимания.
        У меня оставалось не больше десятка секунд, пока компания подойдет ко мне. Но бег времени приостановился, и я оказался словно среди подернутого лоскутами мглы пространства. Вновь в состоянии полной собранности мне получилось ускориться, замедляя бег времени. Растянутые мгновения тянулись густой патокой, а я думал о том, что послужило причиной столь заметного ко мне интереса.
        Арест Анны Николаевны? Но почему тогда именно я? Нет, здесь что-то другое. Причем очень важное, иначе не стали бы гимназисты кучковаться вокруг меня столь массово. Человек двадцать сейчас точно есть в пределах видимости, плюс еще одноклассники, которые также глядели с интересом, причем скрытым и болезненным. Значит, что-то из трех «С» - скандалы, смерть и секс. Темы, исстари волнующие людей сильнее всего.
        Скандал? Легко, если информация о моем происхождении стала явной. Но настолько сильный показательный интерес? Не верится.
        Смерть? Можно вспомнить убийства в поезде монорельса, хотя… три убитых жителя протектората совсем не то, что может заинтересовать золотую одаренную молодежь.
        Секс? Вот это более вероятно, особенно если вспомнить наш недавний выход в свет с Зоряной. И получается, что вот этот интерес связан с тем, что я гулял по городу в компании бывшей проститутки? Да нет, не особо вариант. Вряд ли моя фигура столь значима, чтобы акцентировать вообще на ней внимание, тем более по этому поводу.
        Значит, что-то еще. И что именно, сейчас узнаю - подумал я, вновь возвращаясь в русло обычного течения времени. За те мгновения, что у меня оставались до подхода компании, успел открыть ассистант и многозначительно уставиться в сохраненный рисунок девичьего силуэта. Подходящие все ближе гимназисты вдруг громко засмеялись, как по команде. Смех предназначался явно для меня, при этом в нем чувствовалось некоторое напряжение. Напряженное ожидание, скорее.
        - Ахах, вот это каламбур! Да уж действительно, инцест дело семейное… как считаешь, Артур? - проговорил один из гимназистов.
        Тип нордический - говорят про таких. Светлые волосы. Не как у меня, с пшеничным желтоватым отливом, а почти белые. Редкие, практически незаметные брови, бесцветные глаза. А нет, не бесцветные - светло-голубой, даже серый магический отсвет. Адепт воздуха, причем довольно слабый.
        Я смотрел гимназисту прямо в глаза, не моргая. Но боковым зрением заметил и перстень на пальце, и эмблему на рукаве - щит воздушника, третий курс. Явно совсем недавно прошел инициацию, овладев силой стихии.
        Гимназист немного приостановился, потому что взгляда от него я не отрывал. Он же, глядя мне в глаза, ожидал ответа. С толикой легкого беспокойства, но больше с предвкушением - так бывает, когда слабый действует под крылом сильного. И когда понимает, что может себя вести в непривычно широких рамках безнаказанности.
        Догадкой сверкнуло, что именно скандал и секс стал причиной интереса. Какой гимназист-воздушник все же молодец! Он нашел всего одну короткую фразу, которая все-все-все мне сразу объяснила: теперь окружающие знают, что я Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг, а также наверняка и то, что голую Анастасию забирали утром из моей кровати.
        За несколько кратких мгновений в мыслях промелькнула пара вариантов нейтральных ответов и возможных действий. Но кто-то сумрачный и темный шепнул, что хорошего исхода для меня не будет. Смех - оружие часто сильнее огнестрельного, и если я сейчас не сделаю то же, что совсем недавно сотворила на площадке Анастасия, мне будет только хуже. Причем времени на раздумья не оставалось. Еще миг, и белобрысый гимназист насмешливо пожмет плечами, развернется и уйдет, удовлетворившись результатом. Вероятно, найдет еще пару шутеек уже только для друзей, оставив меня обтекать.
        - Прости, ты что-то сказал? - сморгнул я, нацепив на лицо приветливо-наивное выражение.
        Вопросом поставил гимназиста в тупик. Парень явно ожидал от меня смущения, но никак не подобной реакции.
        - Я… - едва-едва замялся белесый воздушник. Мне же этого хватило, чтобы перехватить инициативу.
        - Что ты? Сопли не жуй, скажи нормально, - негромко, но уверенно произнес я.
        Лицо воздушника моментально покраснело, причем так сильно, что белесые брови стали видны гораздо лучше.
        - Тебя манерам не…
        - Сколько видел в жизни одаренных, но таких альтернативных в первый раз, - уже повысил я голос, нагло перебивая. - Сформулируешь мысль, приходи снова. Давай, до свидания! - помахал я рукой небрежно, словно крошки стряхивая. И, показательно потеряв на краткий миг интерес, снова вскинулся, не давая гимназисту что-то сказать. Окинув его брезгливым взглядом, я произнес, чтоб уж наверняка: - Хамло… Господи, что за страшный век, какое вокруг быдло, - на фоне эха прошедшей лекции фон Колера смиренно и очень-очень тихо добавил я, возведя очи к небу. Сказал не для всех, но не настолько тихо, чтобы гимназист-воздушник не услышал.
        Неприкрытое хамство вообще выглядит оскорбительно. А если хамить, при этом на голубом глазу еще и нагло обвиняя в этом оппонента, то это сверхоскорбительно-обидно. Но у меня не было другого выбора. Из двух зол, как правило, выбирают меньшее. А иного варианта сохранить хоть как-то лицо и не стать объектом всеобщего смеха я просто за столь короткий срок не нашел.
        Гимназист не выдержал. Фразу он еще не сформулировал, но сделал шаг ближе ко мне, глядя со злостью и сжав кулаки. Явно на дуэль хочет вызвать.
        - Да иди уже, - снова небрежно махнул я рукой. - По средам не подаю.
        Вот так вот дружище - мысленно я даже пожалел совсем немного паренька. Нашел с кем связываться. Я вежливости в колпинских утренних электричках учился.
        Несмотря на напряжение момента и всеобщее, направленное на меня усиливающееся внимание, я смог сохранить спокойствие и вернуться к экрану ассистанта. Даже не поменял непринужденную позу, так что по виду получалось, что гимназист-третьекурсник передо мной отчитался, а теперь стоит в ожидании. Ему это очень не понравилось, и он совершил ошибку, которую я ждал: парень резко шагнул вперед, и попробовал заставить меня встать.
        Воздушник схватил меня за плечо и собрался рывком дернуть, но я уже вставал сам, словно распрямившаяся тугая пружина. Ускорившись и входя в скольжение, я вбил кулак ему под ребра - селезенку точно порвал. Добавил левой, апперкотом, но сверкнула яркая вспышка, и кулак пронзило острой болью - с запозданием сработала защита гимназиста. Глаза его ярко вспыхнули магическим светом. Он попытался разогнуться, но я ударил еще раз. Причем сделал это интуитивно - хлестко, кошачьей лапой, целясь в глаза.
        Кисть в момент удара окутало едва заметной серой пеленой, формирующейся из лоскутов завихрений мрака. Словно в замедленной съемке я наблюдал, как мои пальцы вскрывают и рвут слой защиты на лице воздушника, словно когти толстую полиэтиленовую пленку. Вдруг, почти ослепляя на миг, сверкнуло еще раз; со звонким лопнувшим звуком взвихрилась хрустальным водопадом разбитая защита, а воздушник истошно закричал. Из его лопнувших бровей хлынула кровь, заливая лицо. Он зажмурился, но в рефлекторной попытке защититься вскинул правую руку, кисть которой обуял серый вихрь сияния.
        Перехватив юного воздушного мага, я рывком его бросил, укладывая ничком на скамейку. Правая рука парня легла как надо, вдоль двух деревянных перекладин. Мне оставалось только прыгнуть и пяткой вбить ее в зазор рукой. Гимназист закричал. Расстояние между перекладинами скамейки было нешироким, так что сломанные кости и содранная до мяса кожа гарантированы. Опасаясь применения магии, я добавил ему еще раз, ногой в затылок, успокаивая. Затих вроде - прислушался я на миг в полнейшей тишине и спрыгнул со скамейки на землю. Звучно хрустнул гравий под ногами, кто-то громко выдохнул.
        Если сейчас развернусь и попробую уйти, мне может прилететь - понял я, глядя в глаза собравшимся гимназистам. Компания, в которой был воздушник, молчаливо напряглась, но пока все замерли в ожидании. Остальные гимназисты вокруг смотрели с восторженным интересом. Все получили желаемое зрелище. Пусть и унижения физического, а не морального, как было сказано в первоначальной программке. Пусть не московское Динамо, а ереванский Арарат, и не выиграли, а проиграли - но все равно интересно же.
        - Как его зовут? - поинтересовался я безадресно.
        - Антон Аверьянов, - ответила одна из девушек поодаль, сидевшая на траве, по-турецки скрестив ноги.
        - Какой Антон Аверьянов неуклюжий, - произнес я с искренним сочувствием. - Это же надо так неудачно поскользнуться и упасть, ц-ц-ц… - с сожалением покачав головой, я открыл ассистант и активировал сигнал вызова помощи целителей в меню. Добавил пометку срочности, закрыл проекцию экрана и еще раз оглядел присутствующих.
        - Господин Антон Аверьянов думал, что, выполняя роль шакала-подпевалы, он защищен, - заговорил я ровным голосом. - Но он ошибся. Так иногда бывает. Если еще кто-то захочет пошутить надо мной по чужой указке, присылайте сразу вызов на дуэль, дешевле будет. Или будете так же лежать, обмочившись от боли и страха.
        Штаны у него сухие, кстати. Но мог же я ошибиться, верно?
        Повернувшись к нелепо раскоряченному, вбитому в скамью воздушнику, я поднял его левую руку. Ухоженная белая кисть, которая не знала тяжелой работы. Кольцо на пальце, с пустым серебряным щитом. Сразу снять не получилось, пришлось резко дернуть. Не по размеру, маловато. Хотя может, гимназист пил-гулял вчера, и до сих пор отекший ходит.
        Пока снимал перстень, Аверьянов понемногу приходил в себя - начал мычать и пытаться шевелиться. Подумав немного, я сломал ему безымянный палец, с которого только что снял кольцо.
        - Эй, уважаемый, - похлопал я взвывшего гимназиста, который от боли окончательно пришел в себя. - За перстнем своим хозяина пришлешь, который тебе команду дал в мою сторону полаять. Пока ребят, не болейте, - выпрямился я и, оглядев собравшихся рядом юношей и девушек, развернулся.
        Уходя, чувствовал на себе жгущие взгляды спутников воздушника. И понимал, что сейчас иду по краю. Со всеми не факт, что справлюсь. Но первого, кто решился бы взять на себя ответственность и нарушить правила гимназии, не нашлось. Ушел я беспрепятственно. Пришлось только в сторонку отойти почти сразу, когда по неширокой дорожке пробежало сразу три гимназистки-целительницы.
        Дошел по тенистым аллеям до другого конца парка, присел на скамейку уже здесь. Пока шагал, обдумывал произошедшее. Вроде со всех сторон поступил правильно.
        Белесый воздушник сказал мне: «…инцест дело семейное». Если бы я промедлил с реакцией, стал бы объектом прямых насмешек, а каждому смеющемуся вызов на дуэль не кинешь. Тем более за что - за фразу про инцест? «А почему эта фраза для вас оскорбительна, Артур Сергеевич?»
        Сейчас, когда гимназист-воздушник случайно поскользнулся и упал на скамейку, теперь уже он в невыгодной позиции. Не представившись, пристал ко мне с глупой фразой. Когда я попросил его меня не отвлекать, попытался применить физическую силу. Конечно, я испугался. А что было дальше, не помню. Особенно когда господин гимназист активировал магические способности, я очень сильно испугался и вообще не понял, что произошло потом, господин учитель. Как-то так.
        Тем более он будет выглядеть глупо, если хватит ума заявить о том, что он не сам поскользнулся, а я его в скамейку вбил. Тогда придется сначала объяснить, зачем он вообще ко мне обратился и что именно сказал. Если ко мне и будут претензии какие-либо по хамоватому ответу, то это не страшно. Проустите - с английским выговором, - я недауно в Мать-Россиа, не знал, что «жеуать соупли» оскоурбление, готоу принести искренние извинениа.
        Спокойно обдумав произошедшее со всех сторон, я вдруг вспомнил о трофее в кармане. Когда доставал, ощутил весьма необычный эффект - кольцо слегка отталкивалось от кожи, словно моя рука была магнитом, повернутым к печатке одинаковым полюсом. Проверяя неожиданную догадку, я раскрыл ладонь, и перстень чуть воспарил над кожей.
        Интересно. Оставшийся у меня перстень убитого Сергея, жизнь которого послужила материалом для слепка души на мне, был мертв. Этот же наполнен энергией, причем мне совсем не близкой. Продолжая внимательно вглядываться в перстень, я увидел на печатке проявляющийся герб: на голубом фоне серебряная стена с тремя башнями, над стеной длань из облака с серебряным же мечом.
        Я видел этот родовой знак на занятиях с фон Колером. Это герб одного из национальных кланов. Но точно не Разумовские и не Юсуповы. Названия не запомнил, потому что я не дворянский или боярский сын, для меня гербовая азбука пока темный лес, в отличие от. Еще и помощника личного терминала с доступной в любой момент справочной информацией нет.
        Хотя… может, достать и пользоваться в поместье? Зачем придумывать себе трудности и героически их преодолевать, если гору можно обойти? - поинтересовался я сам у себя. Учитывая, что кроме школы у меня сейчас будут еще проблемы с родом Юсуповых-Штейнберг, без личного терминала мне будет непросто.
        Решено - надо брать, сегодня же озадачу Планшета. Отсутствие знаний сужает кругозор и ворует время, так что личный, пусть даже левый терминал лишним не будет. Не все же Мустафу дергать по каждому пустяковому вопросу.
        Бросив короткий взгляд на перстень, я убрал его в карман. Прекрасно, одним противником больше. Весь мир против меня - патетически вздохнул я, и вдруг вспомнил. Мысль, которая не давала покоя мне совсем недавно, пришла, когда не ждали. Казавшиеся важными догадки, которые я совсем недавно пытался поймать за хвост, испытывая самые настоящие муки томления неразгаданной загадки при мыслях об Анастасии, оказались просты до безобразия. Белокожая княжна, с иссиня-черными волосами, просто своим образом напоминает мне каноничную Белоснежку из сказки.
        «Поздравляю, Артур Сергеевич, одной проблемой меньше», - сообщил мне внутренний голос.
        - Спасибо, дорогой, - вслух ответил я, возвращаясь к ассистенту.
        Следующие два часа мне никто не помешал обдумывать ситуацию, в которую я попал и набрасывать план договора с Анастасией. Додумался до того, что голова загудела от напряжения, но примерный костяк мыслей и идей сформировал. Примерный, и пока сырой - но даже не переживал по этому поводу. Сегодня с княжной мы точно не договоримся, потому что не мандарин ведь планируем делить. Кроме того, появилась немаловажная тема для беседы - слив информации о завещании и об утреннем вояже Анастасии. Это наверняка, потому что иначе шутки про инцест бы не было.
        Сигнал оповещения ассистанта прозвучал неожиданно. Очень уж погрузился в планы. Я поднялся и, периодически сверяясь с навигатором, направился к малому полигону. Который представлял из себя подземный бункер, причем немалых размеров. Здание, сравнимое по площади со стадионом-двадцатитысячником, только накрытое сферой бетонной крыши, засаженной газонами и даже небольшими деревцами.
        Черт, дел и так много, и эта еще встреча с инструктором так не в тему. Надеюсь, все по-быстрому сейчас закончится, и я в поместье Юсуповых-Штейнберг наконец поеду. Ну не больше часа еще потеряю, по идее. С фон Колером вообще меньше чем в полчаса уложились.
        Миновав пустынный холл, по маркеру указателя ассистанта дошел до лифта и спустился на минус третий этаж. Прошел по длинному коридору без единой двери и оказался в приличных размеров помещении. Здесь вдоль стены находился с десяток оружейных шкафов, чуть поодаль стойка тира, за которой в полутьме стрелковой галереи видны ростовые фигуры мишеней. Кроме этого, в одной из стен тяжелые механические роллеты закрывали широкий проход, сравнимый размерами с воротами гаража.
        Как только прикрыл за собой дверь, оказался в перекрестье взглядов. Модест и Эльвира сидели на скамейке, большеглазая Надежда подпирала стенку поодаль. Но стоило мне войти, подняла на меня взгляд. Знают - понял я по выражению лиц. Не факт, что уже слышали о стычке с Аверьяновым, но вот о моем роде и слухах обо мне и Анастасии точно в курсе. Но никто мне ничего не сказал, более того - даже осуждения или излишнего внимания не выказал даже взглядом. Я немного расслабился и спокойно прошел к незанятой скамье в пустом углу.
        Чуть погодя появился Илья, который походкой чем-то напоминал медведя, только в миниатюре. На меня даже он и взгляда не кинул. Молча присел рядом и вроде как задремал. Модест и Эльвира все это время негромко разговаривали, тактично снизив голос почти до шепота. Колоритная парочка. Темноглазый Модест худощавый и весь настолько аристократический, что кажется порезаться о него можно. Эльвира, со своей толстой русой косой на плечах, кажется рядом с ним большой и сильной, хотя на самом деле довольно стройная. И глаза ее, прозрачно-льдисто-голубые, как… как у меня - вспомнил я свое отражение в зеркале. Мда, к новой физической оболочке еще не совсем привык. Раньше, в прошлой жизни, часто забывал, сколько мне лет, сейчас вот на новый уровень вышел.
        Между тем до назначенного времени, шести часов вечера, оставались считанные минуты, но ни Валеры, ни инструктора еще не было. Валера появился за три секунды до того, как на часах над стойкой тира высветилось «18:00». Зайдя, он осмотрелся - словно сытый кот, отжавший где-то сметану. Впрочем, почти сразу нахмурился, не найдя взглядом инструктора. Лицо его приняло удивленное выражение, и он многозначительно почесал затылок. Потом посмотрел на часы, огляделся. Ну да, облом такой - держать судьбу за хвост, вписавшись в секунды, и все зря. Взгляд Валеры вдруг уперся в меня, и он расплылся в улыбке, продемонстрировав большой палец вверх.
        - А ты вообще кабальеро без страха и упрека! У вас в роду все такие? - склонил голову Валера. И еще раз улыбнулся. По-особенному широко, демонстрируя все зубы - как безумный ирландец в фильме Храброе Сердце.
        Скрестив руки на груди, я устроился поудобнее и картинно закатил глаза, показывая, как мне дорого мнение Валеры. Он в ответ издал губами пренебрежительный дребезжащий звук и потерял ко мне всякий интерес.
        Когда часы показывали 18:02, я вспомнил о том, что в общем-то не спал уже почти сорок часов. И хотя молодой организм сильно не возмущался по этому поводу, удобная скамья и нахождение в тепле меня слегка разморили. В 18:10 я принялся медленно моргать, а чуть погодя и вовсе сел поудобнее и сладко задремал.
        Разбудил меня громкий звук открытой двери. Инструктор Андре зашел в помещение быстро, широким шагом, но при этом двигаясь по-особенному неторопливо, как 747-й Боинг на взлете.
        Господин Смирнофф был в песочной полевой форме гимназии с усиливающими вставками на одежде, высоких шнурованных ботинках и разгрузке с многочисленными подсумками. Взгляд притягивали глазные импланты, но цвет не рассмотреть - скрыт за желтизной эргономичных стрелковых очков.
        Поднимаясь с места, я мельком бросил взгляд на часы. 18:27. Пунктуальный у нас инструктор, ничего не скажешь. И вежливый - понял я, когда Андре резким нетерпеливым жестом показал нам подняться и подойти ближе.
        Модест и Эльвира оказались рядом с ним первыми. Порхнула вперед Надежда, через мгновенье в неровную шеренгу шагнули мы с крепышом Ильей. Андре скользнул по нам всем взглядом, после посмотрел куда-то над моим плечом.
        - Валера! - сказал Андре, словно плюнул. - Ну ты и тормоз… давай, соточку раз землю толкни руками, чтобы в себя прийти.
        Несколько мгновений ожидания. И интереса - я вот точно находился в предвкушении, заартачится Валера или нет. Удивительно, но нет. Видимо, он, где стоял, там и упал, начав отжиматься. В полной тишине слышались звуки рывков, шелест одежды и шум дыхания.
        Наш вежливый и пунктуальный инструктор даже отошел, чтобы лучше наблюдать за парнем, и, склонив голову, принялся смотреть, как он отжимается.
        - Валера, дорогой, - с неприятной улыбкой произнес Андре. - Какая странная ситуация, правда? У тебя опция «нажаловаться папеньке» сейчас отсутствует, зато у меня она есть. Причем нажаловаться твоему же папеньке. Скажи, тебе не обидно?
        Миг полнейшей тишины - Валера, выпрямившись в планке, замер.
        - Обидно, - произнес он и принялся отжиматься дальше.
        - Красавчик! - вновь широко улыбнулся Андре и посмотрел на нас: - Люблю честность.
        Следующие полминуты прошли в молчании. Все ждали, пока Валера закончит отжиматься. Когда он рывком поднялся и встал рядом со мной, Андре вдруг отвлекся на свой ассистант и, развернув проекцию планшета, отошел. Несколько минут он показательно небрежно - одним пальцем, словно неопытный пенсионер перед компьютером - тыкал в меню, после чего наконец закончил и повернулся к нам. Подойдя ближе, Андре сцепил руки за спиной и осмотрел всех нас поочередно.
        - Вы мне не нравитесь. Я вам уже не нравлюсь тоже. И это отлично, потому что теперь мы в равных условиях, - вновь неприятно улыбнулся Андре. - Еще три дня назад я пил пиво на пляжах Начанга и даже не думал о том, что мне придется лететь на другой край мира, оставив дом и своих женщин. Поэтому я вас видеть не рад, и мне хоть как-то помогает то, что вы сейчас начали разделять мои чувства.
        Мне надо научить вас хорошо стрелять в других. При этом попадать так, чтобы они умерли, а вы при этом остались живы. У меня контракт, и я это сделаю. Нравятся мои методы кому, не нравятся - мне все равно, я художник не местный, попишу и уеду. Это ясно? Ясно, отлично, - покивал наш невежливый инструктор. - Теперь к делу, почему я. Потому что я лучший. Из худших, - добавил почти сразу Андре, чуть хохотнув.
        Успокоил немного последней фразой. Да, с присвистом немного, но кто тут без своих тараканов. Главное, чтоб учил хорошо.
        - Почему я - понятно. Почему вы… не знаю. Может быть из-за тебя, - кивнул Андре на Валеру. - А может быть из-за тебя, - дернул он подбородком в сторону Эльвиры.
        Походив немного туда-сюда мимо нас, Андре помолчал.
        - Вы все одержимые… ну, кроме тебя, - кивнул инструктор в сторону Валеры, - поэтому допуск к информации у вас высокий. И этой информации я вам принес.
        В декабре в мире стартуют несколько национальных турниров. Это будет аналог кровавого спорта, о котором вы, несомненно, знаете. А кто-то даже… Артур! - повернулся ко мне Андре. Встретившись со мной глазами, инструктор интернациональным жестом похлопал по не до конца сжатому кулаку открытой ладонью, демонстрируя аналог отображения безоговорочной победы.
        Красавчик, как Клаву уработал, я три раза пересматривал, - уважительно покивал Андре, поджав губу, но почти сразу принял прежний недовольный вид, возвращаясь к рассказу: - Это будет почти стандартная Арена, только в новых локациях. Есть лишь примерные описания, точные планы площадок будут доступны за несколько дней до начала боев.
        Турниры будут проводиться в России за приз принца Ольденбургского, в Шотландии за Кубок лорда Стенли, а в Австрии состоится турнир имени Вольфганга Амадея Моцарта. Команды составлены как из курсантов военных училищ, так и гимназий для одаренных Европейского союза, Конфедерации, Британии. Победители, по несколько команд, весной поедут в Италию, где состоится международный турнир на приз Первого гонфалоньера справедливости герцога Алессандро Медичи.
        Для обычных людей ограничение возраста - до семнадцати лет. Среди одаренных будут команды магов, также с цензом семнадцати лет, и ваш выпускной год, без инициированного источника.
        - Господин Андре… - негромко, но уверенно обратилась к нему Надежда.
        - Просто Андре, - резко прервал ее инструктор. - Ты можешь называть меня Хефе.
        - Андре, все команды в общей сетке? - переспросила Надежда.
        - Условно-общая. Верхняя - старший возраст, нижняя - младший, в финальной сетке матчи смешанные.
        Очень интересно. Команды из курсантов - практически готовых офицеров, команды уже опытных магов и пятнадцатилетние гимназисты выпускного года, которые толком ни стрелять не умеют, ни стихиями повелевать.
        - Это будут командные схватки. Оружия или стихии, без ограничений. Защита - гвардейские доспехи, шестого поколения.
        Ясно теперь, почему маги до семнадцати лет. После второго совершеннолетия одаренные входят в свою настоящую силу. Против семнадцатилетних магов гвардейские доспехи все же более-менее гарантируют защиту - при условии наличия рядом лекаря и без таких неприятных моментов, как фокус по ассисту пять в одного.
        - Стрелковое вооружение… - продолжал между тем Андре, - прошлый век, что гарантирует минимальный уровень травматизма. Все поединки будут проводиться без дополненной реальности и даже без тактической сети. Связь - только голосом. Состав команды - шесть человек. Формат каждого поединка - четыре на четыре. Условно убитый в следующем поединке участвовать не может. Это все ясно?
        - В общих чертах да. Но осталось много вопросов… - заговорила своим чарующим глубоким голосом Эльвира.
        - Не сегодня и не сейчас. На любой уточняющий вопрос я легко могу дать ответ, но не могу быть уверен в его соответствии с реальностью. Чтобы вы понимали - даже одна встреча двух чинуш губернаторского уровня разных стран часто согласовывается месяцами, а тут сразу три национальных турнира и один международный прилетели из ниоткуда. Причем об этих ивентах не слышал никто еще месяц назад, даже на уровне слухов.
        Времени у нас много, и все, что нужно, мы обязательно узнаем. Сейчас же вы просто должны научиться хорошо стрелять. Поэтому приступим к работе.
        Отвернувшись, Андре пошагал к оружейным шкафам и приложил ладонь к специальному идентификационному кругу. После подтверждения личности он раскрыл несколько металлических дверей. На длинный широкий стол один за других легло с десяток автоматов и пистолет-пулеметов. В этот момент я невольно засмотрелся на Андре. Если до этого вся его мимика и пластика движений говорили о том, что ему некомфортно в нашем обществе, и он только думает, чтобы поскорее закончить, то сейчас словно другим человеком стал. Ровные плавные движения, никакой суеты и истеричной раздражительности - словно при касании оружия обрел внутреннюю гармонию.
        Обернувшись, Андре широким жестом показал нам подойти. Посмотрев на большеглазую миниатюрную Надю, он склонил голову в раздумьях. После поманил ее еще ближе и внимательно потрогал руки девушки, щупая бицепсы. Обернувшись к куче оружия, он выудил оттуда пистолет-пулемет, на первый взгляд почти не отличающийся от немецкого Хеклера МП-5. Непривычно для меня выглядели интегрированный глушитель и расцветка - не стандартный черный, а серо-болотный фельдграу.
        - Чуть позже еще болт получишь, не расслабляйся, - произнес Андре, похлопав Надю по плечу и сразу про нее забыл, обернувшись к остальным. Недолгое раздумье, и каждый получил по АК-55. Прежде чем выдать автомат мне, Андре также ненадолго задумался. Но все же менять ничего не стал.
        Взяв автомат в руки, я в первый раз внимательно всмотрелся в образец деятельности оружейника Калашникова из этого мира. При всей своей схожести со знакомым оружием этот автомат был совершенно чужд моему миру. Разглядывая легко узнаваемое и в то же время до отторжения непривычное оружие, я вдруг наконец полностью осознал, что все, я больше не дома. Даже руки чуть задрожали.
        Андре, выдав каждому по автомату, вернулся к Надежде. Я краем глаза видел, как он устроил девушке экспресс-тест: сначала заставил произвести неполную сборку-разборку, потом освободил из-под патронов небольшую коробку и кидал ее на пол, заставляя девушку имитировать стрельбу навскидку, целясь сразу двумя глазами, а после проверять себя.
        Я в это время практически не обращал внимания на происходящее вокруг, рассматривая АК в руках. Полностью привычная форма, но в то же время абсолютно непривычные детали исполнения. Я держал сейчас в руках изделие, по качеству исполнения не отличающееся от хороших швейцарских часов. Идеальная подгонка деталей, безукоризненное качество исполнения. Этот автомат был выпущен в середине прошлого века, но по качеству ничем не отличался от оружия, которое делают в моем мире в веке двадцать первом. Это был хороший и дорогой инструмент, который всем своим видом показывал мне отличия этого мира от моего, родного.
        Здесь не было Второй мировой, и появление одаренных словно откинуло военное ремесло на уровень раннего Средневековья, когда сила армии определялась количеством рыцарей, а крестьянское ополчение присутствовало в роли второстепенной массовки.
        Появление одаренных кардинально поменяло военное искусство, и после Первой мировой здесь, в этом мире, такое понятие, как общевойсковой бой, не имело столь серьезного значения, как у нас. Армии больших батальонов слабо обученных солдат здесь совершенно не котировались, не в силах ничего серьезно противопоставить одаренным, кроме количественного перевеса. Война здесь, учитывая повсеместные локальные конфликты, вновь - опять же, как и в Средневековье - стала делом профессионалов.
        Двадцатый век этого мира, уценивший жителей третьего мира до роли экологического фактора на обитаемых территориях, при этом возвел в абсолют ценность жизней граждан первого мира. И воевали в профессиональных армиях здесь мужчины, для которых убивать - ремесло. Отправка на войну наскоро обученных семнадцатилетних юношей в этом мире вызвало бы не только неприятие общества, но и уголовное преследование. В отличие от нашего мира, где служба в армии чужого государства за деньги - наказуема во многих странах, а отправка необученных призывников на войну еще совсем недавно воспринималась как должное.
        Способности одаренных были настолько сильны, что обычный, выученный на скорую руку стрелять в определенном направлении боец ничем не отличался по эффективности боевого применения от крестьянина с вилами перед закованным в сталь рыцарем. И поэтому уровень подготовки даже рядовых бойцов здесь был несоизмеримо выше, чем в моем мире. Даже без учета использования имплантов, которое массово началось в восьмидесятых годах.
        В этом мире, из-за отсутствия доктрины больших батальонов плюсы автомата Калашникова - простота в использовании и производстве - основоопределяющей роли не играли. Кроме этого, локальных конфликтов было великое множество, гораздо больше, чем у нас. Из-за этого и военные ведомства более гибко относились к реформам. Ведь только противник может убедить генералов в ошибочности военной доктрины. Кроме этого, не было стопора в виде фактора промышленности, потому что отсутствовал запрос на немыслимые объемы производства, как в моем мире.
        Так что здесь прогресс двигался вперед гораздо быстрее. И сейчас я держал в руках не надежный и неприхотливый автомат, а качественное и весьма дорогое оружие. Выдвижной телескопический приклад, тактическая рукоятка, крепления на ствольной коробке; предохранитель с мягким и плавным ходом, удобно расположенный под большим пальцем. Три режима огня - одиночные, отсечка по три, автоматический. Магазин пластиковый, полупрозрачный - так, что можно легко контролировать расход патронов.
        Да, до этого я держал в руках предназначенный для корпоармий АК-68, выходил на Арену - в памяти Олега - с самым совершенным оружием разных стран. Оружием, технологически значительно превышающим уровень развития моего мира. Но это было современное оружие, а тот автомат, что сейчас держу в руках, сделан более чем полвека назад.
        Пока я рассматривал АК, Андре за это время уже протестировал остальных членов моей новой команды. Удовлетворился он или нет, я даже не обратил внимания - полностью поглощенный оружием в руках. Меня, кстати, инструктор не тронул. Видел, что представляю из себя на ивенте в протекторате - мельком подумал я, возвращаясь из раздумий в реальный мир.
        Андре уже убрал лишние стволы обратно в оружейные шкафы и достал несколько пачек патронов для Хеклера. Со стуком положив их рядом с Надеждой, вновь обернулся и в этот раз уже вывалил гору патронных пачек для АК. Надорвав сразу четыре, он небрежно бросил их перед нами. Так, что с сытым звуком сразу с десяток патронов покатилось по столешнице, поблескивая латунью. После третьего захода к шкафу Андре вывалил на стол горку пустых магазинов.
        - У вас две минуты! - вдруг громко произнес Андре.
        Целых две секунды я потерял, осмысливая услышанное. Может, они превратились бы в три или даже четыре, но одновременно Валера, Модест и Эльвира рванулись к столу, хватая пустые магазины. Я торопливо последовал их примеру, и здесь меня ждала небольшая подстава. Олег никогда самостоятельно не набивал магазины; я же памятью рефлексов помнил, а вот руки нет. Так что норматив я бы и на хорошо не факт, что сдал. Кроме этого, патроны не были рассыпаны по столу, пачки приходилось рвать, так что по истечении двух минут у меня было всего три целиком набитых магазина.
        Хлопком по столу Андре остановил процесс и неодобрительным покачиваем головы оценил результаты. По три магазина было у всех, даже у явно неопытной Надежды. Вот только у нее было два полных и один неполный, у остальных - по три полных и четвертому неполному.
        - Вместо ознакомительного занятия я хочу посмотреть, как вы поведете себя в неординарной ситуации, - усмехнулся Андре. Подмигнув нам, он пошел к стене, закрытой тяжелым металлическим роллетом, и потянул за цепь, поднимая ворота едва наполовину.
        - На выход, быстро, быстро! - повысил он голос. Подхватив оружие и снаряженные магазины, мы один за другим, пригибаясь, нырнули в открывшийся проем. Последним прошел я - стоял от роллета дальше всех и просто не полез вперед, расталкивая остальных. Напрягся даже, ожидая подвоха от инструктора, но, удивительно, все обошлось.
        - Увидимся наверху, - крикнул нам на прощанье Андре. - Если увидимся, - добавил он с предвкушением, и секундой позже, загремев, роллет опустился. Вдруг снова раздался равномерный лязг перебираемой цепи, и рухнувший было роллет потянулся рывками вверх. В этот раз проход открылся даже повыше - ровно настолько, чтобы Андре смог на нас взглянуть, не нагибаясь.
        - У вас же у всех слепки душ есть? - заботливо поинтересовался Андре.
        Никто ему не ответил, и инструктор, подмигнув нам, отпустил цепь, так что роллет упал вниз с грохотом. Теперь точно все, пока-пока, отвернулся я от недавно открытого прохода.
        Оглядевшись по сторонам, я торопливо рассовал по карманам пиджака магазины. После перехватил оружие и осмотрелся уже пристальнее. Мы оказались в небольшой, играющей роль шлюза комнате без окон и с тусклым освещением.
        Илья и Модест позволили себе негромкие высказывания в адрес методов нашего нового инструктора. Что именно оба пробурчали, я не расслышал, но по интонациям смысл прекрасно понял.
        - Да он в голову раненый, - негромко сказал и я, присоединяясь.
        - Ага, - неожиданно согласился со мной Валера, - отец рассказывал, что Андре как-то полчерепа практически снесло. Когда выжил, все сильно удивились.
        Мда. Печальная история - подумал я про себя. Остальные после слов Валеры тоже притихли в напряжении. Еще несколько долгих секунд, и роллет напротив с лязгом пополз вверх, открывая нам путь. Резкий стук, и поднимающиеся автоматические ворота замерли в самом верхнем положении.
        Я всмотрелся вперед. Освещенное помещение, серый голый бетон и бело-желтая краска на столбах. Точь-в-точь подземная стоянка крупного торгового центра. Пройдя несколько шагов вперед, я вгляделся внимательно, выглядывая в проем. Ну да, стоянка - чуть поодаль несколько машин стоит. Только вот они уже точно никуда не уедут. Напоминают по виду старую бронетехнику, давно использующуюся как мишени на полигоне.
        На блестящем гладком полу то тут, то там выщербленные следы от взрывов и въевшиеся пятна гари. Но никакого мусора. Словно здесь убираются тщательно. Даже из-под разбитых машин все выметено. И краска на столбах яркая - совсем недавно красили.
        Карта Молл - всплыло в памяти воспоминание Олега. Площадка Арены для командных схваток или смертельных матчей. Для поединков формата королевской битвы не предусмотрена, как локация для сражения пять на пять также практически не использовалась. В основном здесь проходили вводные тренировочные миссии или масштабные ивенты, в которых Олег обычно участия не принимал. Ни рейтинга, ни заработка, а фан - совсем не то, для чего он участвовал в боях на виртуальной Арене. Мы же сейчас на площадке реальной, скопированной из локации виртуальной… или это реальные площадки скопированы в виртуальный мир Арены? Не суть важно. Главное, что нам сейчас будут противостоять настоящие противники. И последний вопрос Андре, про наличие слепков душ, меня совсем не порадовал.
        Глава 3
        На подземной парковке стояла гнетущая тишина. Было так тихо, что я слышал дыхание стоящей ко мне ближе всех Надежды.
        Мы находились среди пустынного островка серого бетона - вокруг нас только одни колонны. Чуть дальше по сторонам виднелись разбитые и многократно простреленные машины. В полутьме впереди я, присмотревшись, заметил темнеющие очертания стен своеобразного колодца, предназначенного для подъема на этаж выше, в торговую зону. Стекол в автоматических дверях уже давно не было, остался только каркасный остов, а за ним виднелись навсегда остановившиеся широкие дорожки траволаторов.
        Этот, расположенный ближе к нам, выход наверх был не единственным. Можно было подняться еще по пожарным лестницам, но они находились совсем в дальнем конце зала. Его не видно даже отсюда - освещение там скудное. Чем дальше, тем меньше ламп, а некоторые еще и мерцают, больше мешая, чем освещая.
        Постояли немного, переглядываясь. После, также в молчании, двинулись вперед. Совершенно естественно при этом разделились на пары. Мы шли вместе с Валерой, контролируя левую сторону, Модест с Эльвирой взяли правые сектора. Ясноглазая Надежда шагала рядом с чуть отставшим Ильей, сжимая пистолет-пулемет. Стрелок она, судя по всему, никакой. И практики у нее явно было очень мало. Но точно была, потому что любой правильно воспитываемый аристократ к пятнадцати годам умеет стрелять из оружия всего списка дуального кодекса, равно как и шпагу с саблей держать.
        Неожиданно Эльвира резко вскинула руку, и вся группа замерла. Наша валькирия явно что-то услышала или увидела - внимательно, с напряженным прищуром всматриваясь в глубину парковки, где собралось значительное количество разбитых машин. Прислушавшись, я тоже услышал. Редкое, неравномерное цоканье - словно крадется кто-то со скрежетом когтей. Я кожей почувствовал, как напряглись мои спутники.
        Движение слышалось справа, и мы все внимательно вглядывались в ту сторону.
        - Вот оно! - едва слышно выдохнул Модест, когда между двумя машинами мелькнуло движение.
        - Тихо! - громким шепотом осадил его Валера.
        Правильно, лишнее восклицание было. Все и так заметили. И рассмотрели: это был не человек, точно. Мощная черная тварь, размерами и манерой двигаться похожая на гориллу. Только более поджарая, быстрая. И что самое печальное - в памяти Олега ничего подобного не было. Не появлялись подобные существа на Арене, виртуальной и реальной. Значит, сюрприз от Андре.
        Цок-цок-цок. Цок-цок-цок. Цок-цок.
        Странное опасное существо осознало, что его заметили, и теперь уже не слишком скрывалось, плавно перетекая среди остовов машин, при этом не появляясь в зоне видимости.
        Выстрелы раздались одновременно. Короткими отсечками стреляли Эльвира и Валера, а вот Модест ввалил длинную очередь на полмагазина. Засверкали дульные вспышки, яркие в полутьме подвала, запахло порохом, загремело возвращающимся эхом выстрелов. Заскрежетало железо - пули били в корпуса машин, добавляя еще дырок к имеющимся, звонким дождем посыпались на бетонный пол гильзы.
        Кто-то из троих точно попал. Тварь появилась в зоне видимости больше чем на секунду и утробно взвыла, когда пули ударили ей в бок. Вскинув автомат, я прицелился в пустое пространство между двумя машинами, как вдруг между лопаток словно морозным воздухом повеяло. Это не было ощущение чужого внимания. Банальное предчувствие, первобытное звериное чутье; наверное, это даже можно было назвать шестым чувством.
        Резко обернувшись, увидел, что со спины к нам стремится стая собак. Псы бежали молча и стремительно, даже без рычания и лая. Приземистые, короткошерстые звери с лобастыми головами и - присмотрелся я - красными глазами. Мда, собачки… адские гончие, скорее.
        Начал стрелять сразу же - первая атакующая тварь словно натолкнулась на невидимую преграду и кувырнулась через голову, покатившись по полу. Второй пули попали в плечо под углом, заставив упасть и проехаться на ставших непослушными лапах. Третья гончая попыталась перепрыгнуть упавшую, но ее отбросило в полете - попадания ей в грудь как кувалдой ударили.
        Пули их убивают, хоть это хорошо - мелькнула у меня с облегчением краткая мысль, как тут вдруг понял, что не успеваю убить всех. Почему остальные не стреляют?! - успел было подумать. Сразу получил ответ - загремели выстрелы и заскрежетало пробиваемое пулями железо машин за моей спиной. Отвлекшая нас от гончих тварь также бросилась в атаку. Мне было не до этого - стая оказалась совсем рядом. Всадив в ближайшую оскаленную морду очередь почти в упор, я отскочил в сторону, уходя от острых зубов. Восприятие происходящего для меня вновь замедлилось. Как в раскадровке я сумел заметить свисающую с челюсти нитку тягучей желтоватой слюны. Почти сразу оказался среди мешанины шерсти, утробного рычания и приземистых тел, которые пытались вцепиться мне в ноги.
        Одна из гончих рванулась вперед, в прыжке нацелившись в бедро, и я машинально врезал ей ногой под брюхо. Почти сразу же рванул в сторону - вовремя, только мелькнули клацнувшие зубы перед лицом. Сразу после я успел поднять руку, и одна из собак вместо лица вцепилась мне в запястье, сжимая челюсти, словно тиски. Отпустив цевье и выругавшись от острой боли, я одной правой направил автомат твари в брюхо, приподнимая гончую укушенной левой, и нажал на спуск. Пули выбили внутренности и фонтаны крови из вытянувшегося в воздухе тела, а я вырвал из пасти руку вместе с тканью пиджака. Направил автомат себе под ноги, вбив ствол на мгновенье в гибкую спину рядом, и нажал на спуск. И ничего - патроны кончились.
        - Прыы… жок! - громко заорал Валера и практически сразу всадил длинную очередь мне под ноги.
        Неожиданно, когда тебе стреляют прямо в колени с трех метров - но я успел среагировать, невероятным прыжком взлетев в воздух. Кажется, я успел еще и победить гравитацию, ненадолго зависнув в воздухе. Длинная очередь косой прошлась по тварям, откинув сразу нескольких в мешанине клочьев шерсти и крови. Когда я приземлился, оставшихся добила Эльвира.
        «Ты нормальный?» - так прозвучал мой вопрос Валере, если перевести на приличный русский.
        - Ой все, что ты, нежный, как девочка? - весело отмахнулся он.
        Я только зубами зло скрипнул, но запомнил и торопливо посмотрел по сторонам. Покусан был не только я. Модест прижимал ладонь к нижней челюсти, зажимая рваную рану; хорошо просто кожу со скулы содрали, а не кусок из горла вырван - мельком подумал я. Несколько трупов гончих валялось рядом с Ильей. Тело отвлекшей нас крупной твари, поводыря, как я назвал его про себя, лежало вдалеке темной грудой. Но стоило мне только к нему присмотреться, как очертания лежащего существа подернулись дымкой, воздух заколыхался, словно от жара, а после и вовсе туша истончилось, исчезая среди взвихрившихся темных всполохов.
        Я видел уже такое однажды - когда меня воскрешали в посольстве Конфедерации. Значит атаковавшие нас твари работа кого-то из одержимых - посмотрел я под ноги, разглядывая трупы гончих. Кровь у них черная, густая и маслянистого цвета - как сырая нефть. А глаза после смерти гасли, превращаясь в темные провалы.
        Дело рук фон Колера скорее всего, больше некому - подумал я. Но подумал краем, рассматривая свои повреждения. Тянуло пульсирующей болью руку, саднили ноги. Несколько раз меня чувствительно куснули. Глянув в прорехи штанин, только чертыхнулся негромко. Глубокие дырки от зубов, кровь течет.
        Жить, впрочем, буду. Неплохо бы, конечно, перевязать - подумал я, пытаясь достать из кармана пиджака зацепившийся за ткань магазин. Не получалось, так что я резко рванул так, что карман остался вывернутым, быстро поменял. Со стороны ведущих наверх дверей в этот момент раздался громкий металлический скрежет и бухающий звук шагов.
        - Бежим-бежим-бежим! - договаривал Валера уже на ходу, рванувшись вперед и по широкой дуге огибая стену колодца с траволаторами.
        Все побежали следом сразу, без раздумий. Краем глаза я в последний момент успел заметить спускающийся по дорожке вниз странный и несуразный механизм, который только показался на виду. Это странное нечто походило на шагающего робота. Как вставший на ноги трансформер из мультика, превратившийся из танка в человекоподобную конструкцию. Только трансформер в миниатюре - ростом шагающий механизм был метра два с половиной, не выше. Серо-зеленый окрас, косые броневые листы, интегрированные в руки-клешни крупнокалиберные пулеметы.
        Тупиковый путь развития шагающей бронетехники, который за неэффективностью практически прикрыли. Но совсем не забыли. Подобные модернизированные машины использовались в совсем глухих краях по типу Центральной Африки или Юго-Восточной Азии. Только там на службе стояли механизмы быстро бегающие и хорошо соображающие, перед нами же была одна из старых болванок середины прошлого века, не отличающаяся грацией и серьезной опасностью.
        Словно отвечая на мои мысли, гулко загрохотало. Несравнимо с тем, как звучали выстрелы наших автоматов. Короткая очередь из крупнокалиберного пулемета прошла мимо, насквозь пробив и сорвав с места сразу несколько остовов машин. Один из столбов брызнул крошкой, и от него откололся внушительный кусок бетона. Мда, про несерьезную опасность я немного поторопился - из такого пулемета конвертопланы сбивать можно. Главное в сектор обстрела не попасть. Мех медлительный, и это единственное наше спасение.
        Отбежав за угол, скрываясь из зоны видимости через остатки дверей, мы, почти не сговариваясь, остановились. Сейчас смертоносная машина спустится и зайдет за угол. Максимальная скорость этого меха сравнима со скоростью быстро идущего человека, так что мы можем - когда он выйдет и начнет нас преследовать - банально оббежать вокруг колодца и, успев к выходу раньше, выбраться наверх. Видимо, эта мысль пришла в голову не только мне, потому что вся наша команда остановилась, вслушиваясь в лязгающие звуки шагов.
        Вот мех со скрежетом выходит в проход и начинает двигаться в нашу сторону. Едва определив направление движения - мех двинулся налево, - мы, не сговариваясь, побежали прочь. Для того, чтобы обогнуть стены и выйти к дверям с правой стороны - как в детских пятнашках. Вот только это была не детская игра. Едва забежав за угол, мы столкнулись со стаей гончих. Сидевшие в засаде демонические собаки бросились на нас беззвучно, без лая и рыка.
        Отпрыгнув назад, уходя от острых желтых зубов, я двумя короткими очередями убил бросившуюся на меня гончую. Загремели выстрелы остальных, громко завизжала Надежда. Один из псов вцепился ей в руку, заставив выронить оружие, а еще двое набросились сверху. С криком на помощь девушке бросился Илья. Одну гончую он снес с нее ударом ноги и пристрелил еще в полете. Вторая тварь, извернувшись, вцепилась ему в ботинок, прокусив толстую кожу, но Илья, не обращая внимания на боль, топнул ногой, дробя нижнюю челюсть гончей, и выпустил ей пулю в голову почти в упор.
        В этот момент я пристрелил еще одну бросившуюся на меня тварь. И, почувствовав холод опасности, интуитивно отпрыгнул назад. Рванулся при этом что было сил, уходя как можно дальше с открытого пространства и подкатившись под разбитую машину. За те мгновенья, что потребовались нам справиться с атаковавшими из засады гончими, обманчиво неуклюжий мех, ускорившись, вышел из-за угла. Гулко захлопал крупнокалиберный пулемет… или это даже авиационная пушка, скорее. Пространство вокруг меня сразу стало агрессивно-опасным, и мимо крупными кусками металла полетела смерть.
        Устремившись прочь, я рыбкой нырнул в проем между двумя машинами, кожей ощущая направленный в меня холодный неразумный глаз прицела пулеметов и пушек меха. Стрельба вдруг смолкла. Настороженно вскочив на ноги, обернувшись за мгновенье, я увидел, как робот отворачивается от меня. Довольно медленно и неуклюже он поворачивался в сторону Валеры, который выскочил из-за угла и стрелял по меху короткими очередями. Железная болванка почти повернулась ко мне спиной, и я помчался обратно - у него там уязвимое место, и сейчас надо не упустить шанс вывести мех из строя.
        Уже на бегу я успел поинтересоваться сам у себя степенью нормальности. Мой безумный рывок был следствием памяти тела Олега, который развлекался в виртуальной реальности подобным образом почти каждый день, а после проходил программу адаптации возможностей тела со своим арена-персом. Так что сейчас я практически против своей воли побежал навстречу подвигу - стремясь забраться на спину меха и попробовать вскрыть его блок управления, чтобы вывести робота из строя.
        Вот только мех засек мое приближение. Длинный ствол интегрированной в руку пушки, словно стрела башенного крана, начал плавно поворачиваться обратно в мою сторону. Остановиться я уже не успевал. Грохнуло, с конического пламегасителя сорвались языки пламени, загремели падающие гильзы - мех стрелял почти в упор. Мне это, как ни странно, помогло: я просто упал на пол и, преследуемый рвущей пол вереницей попаданий, проскользил между ног массивной машины. Откуда-то сверху раздался боевой клич - Валера запрыгнул на спину меху, с силой забил в едва видную щель спинных броневых листов ствол АК и высадил длинной очередью весь магазин.
        В нутре железной болванки заискрилось, а после раздался негромкий и какой-то куцый взрыв. И еще один, уже серьезнее - метнулись по сторонам щупальцами черного густого дыма, а Валера с криком упал на пол. В полете он извернулся боком, еще и с размаху шлепнувшись головой в гладкий бетон. Как чавкнула лопнувшая на брови кожа, я почему-то услышал очень отчетливо. Мех в этот момент попытался шагнуть вперед, но одна нога у него полностью перестала слушаться, и он начал косо заваливаться.
        Когда я выдернул из-под падающей груды металла Валеру, он взвыл от боли. Взрыв в нутре меха не прошел для парня даром. В плече острая железяка торчит, на рубашке под распахнутым пиджаком багровые пятнышки расплываются, одна кисть вся в крови. Резким жестом я выдернул железку у Валеры из плеча. Он почти сразу взвыл, но я легонько хлопнул его по щеке.
        - Тихо, тихо, что ты ноешь, как девочка…
        Валера невнятно выругался сквозь зубы, а я на краткий миг почувствовал себя хорошо и приятно - вернул должок с процентами. После потянул за собой Валеру, поднимая, сорвал с него пиджак и перемотал изуродованную кисть. Парень, надо отдать ему должное, весьма споро поднялся, хоть и морщился от боли.
        Покусанная Надежда также уже была на ногах. И ее форменный пиджак также был намотан на искусанные гончими руки. Большеглазая миниатюрная красотка точно не боец теперь, хорошо хоть на ногах стоит - бледная, как полотно, и крупно дрожит от боли. Помогавший девушке подняться Модест нагнулся и перекинул оброненный ею пистолет-пулемет Валере. Тот поймал его одной рукой, перехватил и положил на замотанное пиджаком запястье. Модест уже был рядом и засунул за пояс Валере оставшийся тонкий и длинный магазин.
        - Вперед, быстрее, - сдержанно произнесла Эльвира. И, не дожидаясь нас, торопливо двинулась к ведущим на траволаторы дверям. Выходила за угол она осторожно, по большому радиусу и держа оружие наизготовку. Сюрпризов и засад никаких не оказалось, и мы тесной группой пошли на второй этаж. Надежда шла позади всех без оружия. Валера, забравший ее пистолет-пулемет, выглядел не очень, но на ногах держался и по сторонам осматривался цепко. Правда, только правым глазом. Левый щурил от заливавшей его крови из разбитой брови.
        Поднявшись наверх, мы оказались в широком атриуме торгового молла, на первый взгляд пустынном. Задерживаться здесь не стали и бегом двинулись в сторону проходов с торговыми павильонами. И стоило нам только исчезнуть с широкого открытого пространства, как я увидел смазанное движение в стороне. Предупреждающе крикнул и почти сразу ослеп - вместе со взрывом свето-шумовой гранаты.
        Рухнув на пол, оттолкнулся ногами от наощупь найденного упора и проехался по полу несколько метров, уходя с середины прохода. Здесь, как подсказала зрительная память, был торговый павильон. Найдя наощупь проход, я поднялся на четвереньки и, пригибаясь, забежал внутрь, на удивление никуда не врезавшись. Меня тут же кто-то подхватил под руку и направил в сторону, с открытого пространства - причем так, что я с разбега болезненно встретился плечом и скулой со стеной.
        Хлопнуло несколько взрывов, потянуло резким химическим запахом - дымовые шашки прилетели. Загрохотали выстрелы. Кто-то из моих спутников стрелял. Попадал или нет, не знаю. Зато понял, что начали стрелять в ответ - засвистели вокруг пули, рикошетируя со злым посвистом, посыпалась штукатурка.
        Постепенно зрение ко мне возвращалось. Хотя толку немного - дымные клубы не давали разглядеть ничего дальше границ павильона. Со мной рядом были сейчас Надежда и Илья. Модест, Эльвира и Валера, судя по звукам выстрелов, находились с другой стороны широкого коридора. Дымовую завесу между тем пересекли яркие зеленые линии лазерных прицелов, дым для которых не был преградой. Их было не менее десятка, и они пересекались светящейся паутиной с идеально ровными нитями.
        «Огонь на счет два… готов?» - раздалось в голове очень громко.
        Голос Эльвиры - понял вдруг я. А еще понял, что девушка с внешностью валькирии также не чужда ментальных практик.
        «Готов», - без задержки ответил я.
        «Раз… два», - вновь послышалось невероятно четко.
        На счет два я вскинулся и начал бить короткими очередями по источникам яркого света. Захлопали автоматы остальных, дымная муть оказалась подсвечена дульными вспышками.
        Прилетело в ответ почти сразу. Пуля ударила в ствольную коробку моего автомата. Правую руку моментально отсушило, стеганув плетью боли в плечо. Вскрикнув, я попытался подхватить выпавшее оружие, как его отбросило в сторону короткой очередью. Судя по тому, что стрельба с другой стороны прекратилась, мы бесславно закончили испытание.
        Громко загудела вытяжка, и очень быстро дым вокруг рассеялся. Я увидел бледного Модеста с окровавленной щекой, прижимающую к груди простреленную руку Эльвиру. Валера сидел у стены, прислонившись спиной. Лицо все в крови, грудь часто и рвано поднимается, лоб в испарине - ему точно не очень хорошо. Илья за моей спиной постанывал. Коротко оглянулся - его автомат, также искореженный попаданием, лежит на полу, а сам он прижимает окровавленную ладонь к плечу.
        На легко разобравших нас противников я старался не смотреть. Но не смотреть не получалось - фигуры в полной глухой броне подходили ближе, беря нас в полукольцо. Несмотря на накатившее тупое равнодушие от осознания нашего поражения, у меня хватило сил зло улыбнуться. Потому что только сейчас увидел и понял: стреляли мы совсем не по неизвестным воинам в полной броне, а по небольшим дронам. Именно едва слышно жужжащие винтами квадрокоптеры были оснащены лазерными целеуказателями, интегрированными с оружием противников, чьих лиц я за непрозрачными забралами не видел. Зато обратил внимание, как ближайший из дронов кружит на высоте человеческого роста, а его яркий зеленый луч светит точно туда, куда направлен ствол одного из бойцов.
        Несколько дронов, кстати, мы все же сбили. Успех.
        Держа нас на прицеле, неизвестные противники подошли ближе, забрали все оружие. После чего бесцеремонно подняли и выстроили всех вдоль стены. Не обращая внимания на то, что тот же Валера еле держался на ногах. Он еще и получил чувствительный тычок в бок - как помощь, чтобы в себя прийти и двигаться быстрее.
        Чуть меньше минуты мы стояли и обтекали своим позором, как послышались шаги. Это был Андре, который скупым жестом показал боевикам в доспехах уходить, что они и сделали. Инструктор между тем подошел ближе и встал совсем рядом с нашей позорной шеренгой. Склонив голову, он внимательно осмотрел всех, после чего заговорил. На удивление совершенно спокойно и даже немного устало.
        - Вы привыкли, что находитесь на вершине мира. Вы сильны, богаты, могущественны… Даже среди одаренных вы белая кость, одержимые. Ты, - обернулся Андре к Валере, - наследник одного из самых…
        Заметив, как взгляд Валеры теряет осмысленность, Андре шагнул вперед и, достав из одного из своих карманов индивидуальный медпакет, разорвал его и приложил к ране на плече. После он обхватил голову парня руками, безо всякой деликатности, как безжизненную болванку, и что-то нажал под скулой. Краткий комплекс мер подействовал - Валера негромко вскрикнул и пришел в себя.
        - Что я только что сказал? - спросил Андре Валеру.
        - Мы богаче, сильнее, могущественнее остальных, - повторил Валера негромко и сипло. От потери крови он сильно ослаб, а биогель медпакета закрыл только самую серьезную рану на плече.
        - Вы - элита даже среди одаренных, - заново заговорил Андре и приподнял подбородок согнувшегося как интеграл Валеры, заглядывая ему в глаза: - Ты принц, наследник одного из самых влиятельных и богатых кланов. Весь мир у твоих ног. А что ты смог сейчас сделать? Кроме того, что рассказал всем, как у меня в Корее полчерепа снесло однажды? А еще? Все? Где вся твоя сила и влияние, Валера? Ты только что обосрался, мой юный друг, поздравляю.
        - Ты! - резко, как атакующая кобра, повернулся ко мне Андре. - Ты как лепидоптерафилист вбил… вы не знаете, как называется коллекционер бабочек? Вы даже этого не знаете, - одними губами улыбнулся Андре и вновь посерьезнел: - Ты блеснул, как крутое яйцо, и воткнул сегодня одного из Власовых в скамейку, как пойманную бабочку в альбом. Молодец, действовал быстро и резко… как детский понос. Вот только здесь ты смог что? Орать, как барышня, когда Валера тебе по ногам стрелял? А? - лицо Андре оказалось совсем рядом. Взгляд у него был спокойный и холодный, без тени эмоций.
        - Ты… - обернулся Андре к Эльвире. Открыв рот, наш инструктор хотел что-то сказать, а потом только рукой махнул: - О тебе вообще помолчим. Я знал, что вы проиграете, не дойдете, - отходя на несколько шагов, заговорил Андре. - Но я просто не ожидал, что вы так бесславно сольетесь, как вода в канализацию.
        Постояли немного, помолчали. После Андре заговорил вновь.
        - Вы сейчас вышли и встали, как груша в боксерском зале, - давай, дядь, ломай меня полностью… Вы едва не опозорились, вас гончие почти съели… из-за чего? Да потому что вы пришли не рвать других и не побеждать. Вы вышли отражать удары. Нет, теоретически, конечно, можно выиграть боксерский поединок, разбив своим лицом кулаки противнику, но на практике я ни разу такого не встречал.
        Я вам русским языком сказал о том, что в противниках в предстоящих турнирах у вас будут более старшие курсанты и одаренные. Значит что? Правильно, это значит, что соперники будут опытнее и сильнее вас. Единственный шанс на выигрыш в этой ситуации - попробовать завладеть инициативой. Бросить на стол все фишки, рискнуть. Вам нечего терять, на бумаге вы уже проиграли. Соперник, на бумаге, уже победил. Это хоть, надеюсь, понятно? Не слышу…
        - Понятно, - произнес я, услышав, как одновременно со мной подтвердили правоту Андре остальные. Он говорил неприятные вещи, а еще более неприятным было то, что он был прав.
        - Вы вышли на испытание, поминая отмороженного инструктора-идиота, а сами как себя показали? Демон, гончие, древний скрипящий мех даже без нейроинтерфейса - это противники, кого вы должны разбирать играючи на атомы, а вы мокрыми тряпками сюда уже приползли. Против вас было пять неасапиантов, а вы даже защиту щитов ни у одного на пару процентов не сняли. Это провал, детишки… что ты сказал? - резко повернувшись, поймал мой взгляд Андре.
        - Это печально, - повторил я фразу, которую только что произнес одними губами.
        - Ты прав, мой друг Артур. Это печально, и это печально потому, что мне вас надо учить, а я не ожидал настолько низкого уровня. До кафедры целителей сами дойдете, ножками. Считайте это бонусом за вашу непроходимую тупизну. Завтра встречаемся снова, в то же время, в том же месте. Свободны.
        Судя по виду, Андре едва удержался, чтобы не сплюнуть. Развернувшись, он ушел по коридору в сторону лестницы наверх. Исподлобья переглядываясь, мы двинулись следом. Не так быстро - Валеру пришлось почти нести. С одной стороны я поддерживал, закинув его руку себе на плечо, с другой - Модест. Илья с Эльвирой также подхватили Надежду, которая во время монолога Андре с трудом держалась на ногах. Когда мы покинули локацию Молла и вышли в парк, через главный зал малого полигона, Илья и вовсе взял на руки ослабшую девушку.
        Дело близилось к ночи, и в парке практически никого не было. Хотя мы все же наткнулись на нескольких гимназистов, что сидели на скамейках с ассистантами. Нас провожали заинтересованными взглядами, но с расспросами не лезли. Да и сильного удивления никто не выказал. Да и действительно, шесть окровавленных учащихся в разодранной форме, двое в полубеспамятстве - чего тут удивляться?
        На кафедре целителей было достаточно оживленно. Высокомерной наставницы, которую зеленоглазая подруга Анастасии назвала Адольфом, не наблюдалось. Как и самой подруги. Но присутствовало не менее десяти гимназисток-практиканток, из которых три точно пятого года обучения. Нас здесь, как оказалось, ждали целенаправленно - пока Надежду и Валеру приводили в себя, по обрывкам услышанных фраз я понял, что Андре оставил заявку на обеспечение целителями своего обучающего занятия. Предусмотрительный какой у нас инструктор.
        Когда Валера и Надежда были приведены в порядок и вышли на своих ногах из кабинетов, где проходило лечение, пришла очередь «легкораненых». Ко мне подошли сразу две девушки и проводили в отдельную комнату, где я с интересом осмотрелся. Никаких ассоциаций со стерильной операционной или больничной палатой помещение не вызывало. Скорее игровая комната в детском саду, только без буйства вырвиглазных красок - много живой зелени, растительный орнамент на стенах, дерево в отделке, мягкое освещение.
        Прежде чем лечь на кушетку, получил указание раздеться. Потом, скрывая смех, меня попросили не стесняться и снимать уже штаны быстрее. А потом началась работа целителей, с которой я сталкивался в этом мире в первый раз. Сталкивался вот так, в сознании и при памяти. Одна из гимназисток-целительниц концентрировала энергию. Она держала руки так, словно напряженно сжимала невидимую полусферу. А вторая, оперируя предоставляемой силой, изменяла мои раны. Именно что изменяла - меняя мертвое на живое, как мне показалось.
        Через несколько минут я был цел и здоров. Только вставать не хотелось - по всему телу разлилась истома тянущей усталости. Вот только едва я глубоко вздохнул, собираясь с силами, как совсем рядом вдруг оказались необычайно яркие зеленые глаза, и я почувствовал на своих губах едва ощутимые касания чужих. Против своей воли потянулся вперед, но и целительница подалась назад. Я так и поднялся за ней, словно привязанный, едва-едва касаясь ее губ своими. Когда сел, полностью выпрямившись, девушка резко отпрянула.
        - Поцелуй жизни, - подмигнув, улыбнулась мне она. И только сейчас я понял, что все то время, пока поднимался, в меня вливалась теплая и ласкающая жизненная энергия. Приятно, однако. Причем я заметил это, только выпрямившись. Удивительное ощущение.
        - Ну все, теперь жениться должен, - веселым голосом произнесла вторая юная целительница. Заметив мое смущение, они обе звонко рассмеялись и упорхнули, не прощаясь.
        «Что за день-то, а?» - в сердцах поинтересовался я про себя. Сначала навалилось разного семейного, потом Андре на дно показал, сейчас вот совсем молодые девчонки смутили и посмеялись. Хорошо хоть по-доброму, без издевки. «День как день, - философски отметил внутренний голос, а когда я хотел было возразить, добавил: - То ли еще будет…»
        Сдержав накатившее раздражение, я не торопясь оделся. Штаны с прорехами на ноге, на рубашке подсыхающая кровь, пиджак драный. Красавчик. Остальные, впрочем, выглядели не лучше - когда я вышел в холл приемного покоя, четверо моих сокомандников лицами показывали, насколько им хорошо и весело. Через несколько секунд появился Илья. Его закончили латать последним. Эльвира с его приходом сразу поднялась, жестом показывая нам на выход.
        - Может, принтер найдем? - поинтересовался я в спину остальным, когда все по жесту девушки потянулись к выходу.
        - Угу, еще один, - хмыкнул Валера, посмотрев на Надежду. Эльвира осталась бесстрастной, а Модест усмехнулся. Как и дежурная целительница за стойкой лечебницы, явно завершающая рабочий день.
        - Господин Андре Смирнофф дал указание не разрешать вам пользоваться прет-а-порте принтером кафедры целительных искусств, - улыбнулась гимназистка, блеснув ярко-зелеными глазами.
        - Спасибо господину Андре за очередной важный урок, - только и хмыкнул я.
        Выйдя из здания, мы прошли немного и, не сговариваясь, остановились в тени раскидистого платана. Постояли, помолчали немного.
        - Давайте договоримся, - произнесла свои глубоким голосом Эльвира, - это было два раза. Первый и последний.
        - Так точно, командир, - ответил после короткой паузы Валера. Несмотря на полушутливый тон, произнес он это с достаточно серьезным видом. И после этого все остальные - кроме Эльвиры - посмотрели на меня. Ну да, на кого же еще смотреть. Я внимательно вгляделся в широкоскулую девушку с русой косой, потом посмотрел в серые глаза Валеры.
        Да, Боливар двоих не выдержит. И наше начавшееся с ним, пусть и необъявленное, соперничество не дало бы мне признать его главенствующую роль. Как предполагаю, и ему мою. Тем более он принц, самый настоящий, а я пока вообще черт знает кто. Хм, двусмысленно как-то получилось. Тогда уж «я пока вообще архидемон знает кто».
        Подчиняться сопернику - унизительно. И в этом случае признанное лидерство и командная роль Эльвиры - компромиссный вариант, лучший для всех. Тем более девушка-валькирия вовсе не проста, по поведению видно. Взять хоть момент, как она проявила инициативу после уничтожения меха, а потом наверху в дыму.
        Вслух я ничего не сказал, просто прикрыл глаза и кивнул в знак согласия.
        На этом наш даже толком не начавшийся разговор закончился, и мы гурьбой двинулись дальше по аллее. Не прощаясь, вскоре разошлись. Остальные пошагали в сторону выхода, я же направился к главному корпусу. Мне надо было найти фон Колера - потому что прошло уже достаточно много времени после разборок с «делом семейным». И если в стенах гимназии я огражден от лишнего внимания со стороны родственников вбитого в скамью гимназиста, то, когда покину территорию альма-матер, могут начаться сюрпризы. Поэтому лучше подстраховаться. Все же фон Колер мой опекун, пусть решает вопрос.
        Сильно по этому поводу не переживал - потому что был уверен в тех эмоциях, что считал с гимназиста-воздушника. Это был засланный казачок, выполнявший поручение. А с таким кланом, члены которого состоят у кого-то на побегушках, разобраться хватит авторитета барона. Даже наверняка без тяжелой артиллерии покровителей из тайной канцелярии.
        В некоторых своих догадках я не ошибся. К фон Колеру действительно уже прибыли разбираться. У широкого крыльца главного здания гимназии стояла черная представительская машина, на капоте которой были закреплены флажки с гербами клана. Знакомая лазурь неба, белая крепостная стена с башнями и рука с мечом из облака - знак, получается, Власовых. Если я правильно понял слова Андре о том, что я унизил одного из Власовых.
        Когда подходил к широкому крыльцу, из высоких резных дверей появились двое. Фон Колер и высокий русоволосый господин нордического типа. Более старший и широкий в плечах, чем та молодая копия, которую я совсем недавно оставил в полубеспамятстве в парке. Господин вперился в меня тяжелым взглядом, а я не нашел ничего лучше, чем состроить гримасу, поджав губы, и извиняющеся пожать плечами. Мол, оно само так получилось.
        Старший Власов едва сдержал приступ ярости - глаза его опасно взблеснули, а кулаки сжались. Фон Колер предупреждающе поднял руку и, взглядом попросив беловолосого господина подождать, двинулся ко мне.
        - Алексей Петрович, - негромко произнес барон, оказавшись рядом.
        - Максимилиан Иванович, - в тон ему ответил я. И почти сразу почувствовал, как колышется воздух вокруг - барон повесил над нами защитный купол.
        - У вас с собой кольцо Антона Аверьянова? - поинтересовался барон.
        Так. На имени я мысленно споткнулся. Вот как бывает, когда сразу наваливается много всего. Клан, получается, Власовых, а фамилия пытавшегося оскорбить меня - Аверьянов, я ведь и забыл совсем об этом. Черт, но они же похожи как две капли воды! Или этот мужик на крыльце не представитель княжеского рода Власовых, а старший Аверьянов?
        - Как зовут господина, что прибыл за перстнем? - поинтересовался я невпопад, заставив барона раздраженно сжать губы в тонкую нить.
        - За перстнем гимназиста Аверьянова прибыл сам его сиятельство князь Михаил Сергеевич Власов.
        «Почему тогда Антон Аверьянов? Тоже со стороны нагуленный, как и я?» - мысленно удивился я в очередной раз фамильному сходству.
        - Так у вас с собой снятое с Аверьянова кольцо? - продемонстрировав нетерпение, вновь поинтересовался барон.
        - Да.
        - Кольцо надо отдать его сиятельству прямо сейчас. Я обещал, что вы это сделаете, - заметив, что я было собрался что-то сказать, пресек мои возражения барон.
        В ответ на это мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Что-либо еще уже бесполезно говорить - если фон Колер действительно обещал. Да даже пусть не обещал, а соврал мне, он ведь не признается в этом. Барон - мой опекун, и если я сейчас заартачусь, последствия будут неприятными для нас обоих.
        - Хорошо, я отдам перстень, - скрепя сердце согласился я.
        - Благоразумное решение, - кивнул фон Колер, снимая купол завесы.
        Быстрым шагом я направился к князю Михаилу, но остановился, не доходя метров трех. Он ждал на ступенях лестницы, я же встал снизу на брусчатке. Так что он возвышался надо мной, как гора Килиманджаро над саванной.
        Достав из кармана пиджака трофей, вытянул руку с открытой ладонью, демонстрируя воспаривший в воздухе перстень князю. Власов смотрел на меня сверху вниз и ждал, пока я подойду. Я же делать этого не собирался.
        - Антон Аверьянов сегодня хотел меня оскорбить. Пытался оскорбить грязно, исподтишка. Даже, наверное, оскорбить изощренно - так, чтобы я не смог равноценно ответить, а тем более вызвать его на дуэль. Именно поэтому в ответ он столкнулся с моей столь резкой реакцией.
        Я выдержал короткую паузу. Власов был явно раздражен. Не думаю, что целый князь только и думал последние дни о том, чтобы с началом учебного года кататься по гимназиям и решать проблемы юных членов клана. А когда тратишь время, которое для власть имущих это все - деньги, влияние… Когда тратишь время зря, радоваться этому сложно. Но, несмотря на раздражение, к моим словам князь все же прислушался, и я продолжил.
        - Когда я снял с пальца Антона Аверьянова перстень, я сказал ему, что за кольцом жду того, кто дал команду выставить меня на всеобщее посмешище. Надеюсь, он вам это передал?
        - Нет, - коротко ответил Власов.
        - Оскорбления, которые при всех пытался нанести мне Аверьянов, - это удел не противников, а смертельных врагов. Или холуев, которые выпили зелье с критической дозой слабоумия и отваги. Вы можете сейчас забрать перстень, но тогда интересантом того, чтобы втоптать меня в грязь, я буду вынужден считать вас.
        Власов думал достаточно долго. Секунд десять. После чего едва заметно дернул щекой и пошел прямо на меня. Приблизился почти вплотную, постоял несколько секунд, а после рывком запахнул плащ и, пройдя мимо - едва не коснувшись моего плеча, быстро оказался у машины. Глухо хлопнула дверь, и черная туша широкого автомобиля мягко тронулась, слегка накренившись в развороте.
        - Машинам же нельзя заезжать на территорию гимназии? - задал я риторический вопрос подошедшему фон Колеру.
        - Вы опасный человек, Алексей Петрович, - задумчиво протянул барон.
        - Шутить изволите, Максимилиан Иванович, - невесело улыбнулся я, сжимая кулак и убирая перстень в карман.
        Постояли, помолчали немного, глядя, как удаляются по подъездной дорожке ярко-красные габаритные огни.
        - Максимилиан Иванович?
        - Слушаю, Алексей Петрович?
        - После случившегося я могу безбоязненно ходить по улицам, или мне надо начинать опасаться за свое здоровье?
        - Старайтесь лишний раз не появляться в одиночестве, тем более в темных переулках. Реакцию князя Михаила я не берусь предугадать, но вряд ли с его стороны можно ожидать агрессии в ближайшее время. Но у вас уже много других… друзей, и не все еще представились. У вас остались дела в гимназии?
        - Нет.
        - Тогда, думаю, нам будет лучше сейчас вместе отправиться в имение.
        Машина фон Колера, кстати, также находилась на территории гимназии. И, глядя на мощный автомобиль, я бы никогда не подумал, что это машина профессора.
        До имения Юсуповых-Штейнберг доехали в тишине. Почти в тишине - сопровождаемые женским голосом навигатора, предупреждающим о приближении к критично-опасному порогу скоростного режима. Барон вел машину резко и агрессивно, на грани нарушения правил. Доехали до имения мы быстро и здесь разошлись не прощаясь. Фон Колер поехал в гараж, а я выскочил почти на ходу и направился в главное здание. Путь мой лежал в рабочий кабинет Анны Николаевны.
        Я не ошибся - Анастасия была здесь. Княжна сидела, развалившись в кресле, повернувшись спиной к выходу. Прикрыв за собой дверь, я прошел через кабинет и устроился на гостевом кресле. И, не скрываясь, выругался, когда увидел уполовиненную бутылку виски на столе.
        Кресло развернулось, и на меня посмотрела княжна. Опьянения внешне на первый взгляд у нее заметно не было - лишь потухшие глаза маслянисто поблескивали.
        - Ты откуда такой красивый? - спросила Анастасия, оглядывая мой рваный и окровавленный костюм. Вот черт, а я совсем ведь забыл об этом - с Власовым, с этой поездкой в машине фон Колера. Даже не вспомнил о том, что переодеться надо.
        - Стреляли, - пожал я плечами, опустив взгляд и посмотрев на прорехи в рубашке и на штанах. - Алкоголь глушит магию? - поинтересовался я, поднимая взгляд.
        - Да, - только и ответила девушка, большим глотком допивая остаток виски на донышке. Для этого ей пришлось высоко запрокинуть стакан, так что несколько кубиков льда проехалось по стенке и встретилось с влажными губами.
        - Что стало известно? И как это произошло?
        Не отвечая, Анастасия медленно, выверенными движениями достала из ящика планшет и положила на стол. В последний момент тонкий прямоугольник сорвался с ее пальцев и звучно шлепнул всей поверхностью о стол. Резким жестом княжна отправила планшет по столешнице мне, после чего взяла бутылку и налила себе еще виски. Только сейчас я заметил, что она пьяна практически в дым. Бутылку держала неуверенно и пролила немного на лакированную поверхность стола. Просто концентрируется на простейших движениях и выглядит почти трезвой, оттого степень опьянения не сразу заметна.
        Я молча взял планшет и всмотрелся в экран. Так, серая сеть, ясно все. Заметка, текст проглядел мельком. Бла-бла-бла, Юсупов-Штейнберг, приблудный сын, вдруг откуда ни возьмись - даже вчитываться не хочется, все стандартно для желтых сайтов.
        Внимание привлекала фотография. Довольно размытая, но мое лицо угадывается. На руках у меня голая девушка. Как раз тот самый момент, когда я выносил княжну из ванной комнаты. Снимали с улицы, с дрона, который подлетел практически вплотную к стеклу, как понимаю. И еще понимаю, что вот это вот все серьезный просчет службы безопасности. Если она тут вообще есть, а не один неизвестный мне пока Роман Игоревич З. за безопасника выступает. Хотя не один наверняка. Сам вчера вечером активы рода рассматривал. Не бывает, когда так много всего есть, а защищать это некому.
        Юная княжна сидела нахохлившись, как ворона, мелкими глотками потягивая виски. Я мельком посмотрел на квадратную литровую бутылку. Сильна - больше половины уже нет. Интересно, давно закидывается?
        - Вот это, - подцепил я двумя пальцами за горлышко бутылку и поставил ее прямо на экран с фотографией, - привело к вот этому. Я сейчас пришел к тебе обсуждать проблемы и пути их решения, а увидел… слабого человека.
        Анастасия сощурилась, но ничего не сказала.
        - Ты наверняка ничего не подготовила из того, что…
        - Подготовила, - резковато произнесла Анастасия, пытаясь подняться в кресле.
        - Мне как, накатить соточку, чтобы с тобой на одной волне оказаться? - кивнул я на бутылку.
        Княжна зло сощурилась, но ничего не сказала. Я чувствовал ее злость и раздражение - она не знала, что сказать. И банально хотела сейчас меня ударить.
        - Я готов подписаться помогать слабому роду, к которому сам принадлежу. Но не готов помогать слабому человеку.
        Поднявшись, я наклонился и щелкнул ногтем по бутылке.
        - Сегодня мы с тобой уже ничего не обсудим. Завтра, лучше утром. И я скажу тебе сейчас одну вещь, важную. Есть трагедии, а есть проблемы. С первыми надо смириться и жить дальше, а проблемы надо решать. Но если человек, вместо того чтобы решать свои проблемы, глушит их в алкоголе, то… этот человек конченый. А я с кончеными вести дела не собираюсь. Решать тебе.
        Направившись к выходу, чего-то подспудно ожидал. Не ошибся: Анастасия кинула тяжелый стакан в меня в тот момент, когда я взялся за ручку двери. Ну хорошо, не в меня кинула - рядом. Попала в стену в паре метров от моей головы. Посмотрев, как брызнувшие осколки осыпались на пол, я открыл дверь и вышел, аккуратно прикрыв за собой тяжелую створку.
        Войдя в комнату, торопливо разделся и, бросив драную и окровавленную форму в приемный зев принтера, пошел принимать душ. Несколько минут стоял под тугими горячими струями, закрыв глаза и обдумывая все произошедшее. Глаза дальше почти не открывал - уже когда вытирался и чистил зубы, периодически позевывал. Есть хочется. Ужина у меня сегодня не было. Но больше чем есть, хочется спать. Так что вопрос с едой можно отложить до завтрака.
        Выйдя из душа, увидел, что на моей кровати, поперек, валяется Зоряна. Она лежала на животе, игриво болтая ногами. Частично девушка была накрыта простыней, но даже так угадывалось, что из одежды на ней только украшения, которые подарил ей вчера. Как же давно это было - мелькнула мысль, когда я смотрел на медальон в виде капельки, скользнувший по бархатной коже, - Зоряна как раз повернулась на бок, прикрывая белой тканью грудь.
        В комнате царил полумрак, но девушка что-то почувствовала по моему состоянию. Наверное, все же увидела маску усталости у меня на лице. Зоряна молча поднялась, подвела меня к кровати и мягко уложила, накрыв простыней.
        - Зорь, я…
        - Глаза закрой, - только и шепнула она, нырнув с головой под накрывающую меня простынь. Когда я почувствовал касания горячих губ, спускающихся по груди все ниже и ниже, неожиданно понял, что спать хочу не так уж и сильно.
        Глава 4
        Открыл левый глаз, осмотрелся. Лежу один на смятой кровати. Зоряны рядом не видно. Но она, как смутно помню, вроде упорхнула еще ночью, почти беззвучно.
        Повернулся на другой бок, закрыл левый глаз, открыл правый. На прикроватном столике прозрачный дисплей, на нем цифры, время и дата.
        5:54. Я, как обычно, проснулся перед самым звонком будильника. Перекатился на спину и сладко зевнул, глядя в потолок.
        - Я календарь переверну… - нещадно фальшивя, пропел я. Дальше слова не помнил, поэтому песня закончилась. Закрыв глаза, зажмурился на мгновенье, прощаясь с отдыхом и сном, после резво соскочил с измятой кровати.
        - Тре-етье сентября… - сообщил я всему окружающему миру, прежде чем зайти в ванную.
        Быстро принял душ, запрыгнул в спортивный костюм и выскочил на пробежку. Бежалось легко. Не в пример тому, как сохранилось в памяти на двадцать лет вперед. Да, в родном мире я по утрам тоже бегал. Утренняя тренировка бодрит лучше кофе, еще и разогнанный метаболизм весь день помогает в работе. Вот только сейчас ощущения легкости несравнимы. К тому же мне семь часов хватило выспаться с запасом после полутора суток бодрствования. Состояние абсолютного здоровья, как у космонавта перед полетом. Воистину, юные годы чудесны!
        Гравий дорожки хрустел под подошвами. Круги по парку наматывались легко и непринужденно. За мной ненавязчиво наблюдала охрана княжеского рода, но к этому я уже привык. Зато появление впереди девичьей фигуры оказалось неожиданностью.
        Анастасия со стянутыми на затылке в тугой хвост волосами, в обтягивающих белых леггинсах и ярком топе выглядела непривычно. По-домашнему как-то, без налета ее обычной ауры холодного безразличия. Особенно непривычно, еще и учитывая ее вчерашнее состояние.
        Но, несмотря на вчерашний неприглядный вид, пристроившаяся в беге рядом со мной девушка казалась свежей и бодрой. Четверть часа мы в молчании плечом к плечу наматывали круги по парку. После чего княжна на бегу сознательно потеснила меня, направляя прямо на мягкую, пружинящую под подошвами траву. Пробежав под сенью деревьев, мы вскоре оказались на той самой поляне, где я совсем недавно под раскидистой ивой нашел Зоряну и где у нас с девушкой состоялся серьезный разговор. Анастасия до памятного места немного не добежала. Остановилась на пустом пространстве и, не нагибаясь, скинула с ног кроссовки, цепляя их за задники.
        - Спарринг? - поинтересовалась княжна. Ее глаза цвета ультрамарина сейчас казались необычайно яркими. На контрасте того, как блекло выглядели вчера.
        - Как скажешь, - не стал противиться я, также снимая кроссовки. Все равно короткий спарринг есть в плане утренних тренировок с Мустафой, который должен скоро в спортзал подойти. Надеюсь, он не обидится, прождав вхолостую.
        - У меня просьба, - разминая шею, негромко произнесла Анастасия.
        - Внимательно.
        - Будь галантен и не бей меня, пожалуйста. Только защищайся.
        - Пфф… - просьба оказалась неожиданной. Анастасия на миг замерла, приподняв левую бровь. И при этом стала неуловимо похожа на Анну Николаевну.
        - Ну давай попробуем, - пожал я плечами.
        Она сорвалась с места неожиданно и резко, как атакующая кобра. Так, что уклониться я успел в самый последний момент. И еще раз. И еще. Когда княжна попыталась поймать меня на противоходе, машинально поставил жесткий блок. Раздался громкий вскрик, и Анастасия покатилась по траве. Легко вскочив на ноги, она выразительно посмотрела на меня, морщась и потирая голень.
        - Ты нежнее можешь?
        - Обычно мне подобное говорят в несколько других ситуациях, - не выдержал я, усмехнувшись. Княжна не поняла, потому что внешне мне было почти пятнадцать, а не тридцать пять, как на самом деле. Без лишних слов она снова сорвалась с места, пытаясь достать меня серией ударов.
        Это оказалось даже интересно. Своеобразный танец, только опасный. Я помнил, что и как сделала Анастасия на дуэльной площадке с Разумовской. И сейчас еще понял, как чувствовал себя Мустафа в первых поединках со мной, только защищаясь.
        Мы кружили по поляне не меньше десяти минут, так что я уже начал чувствовать приближающуюся усталость. Несколько раз мне приходилось сдерживаться - объективно, в рукопашном бою я был на голову сильнее Анастасии. Наверняка именно поэтому она попросила меня не бить в ответ. Откуда знает, интересно? Мать рассказала или сама наблюдала за моими тренировками? Или отчеты о них смотрела?
        Кружась по поляне, с относительной легкостью избегая атак потерявшей преимущество неожиданности княжны, я даже немного расслабился. Зря. Потому что на пороге усталости Анастасия вдруг взорвалась градом ударов, ускорившись едва ли не вдвое. Пришлось банально отпрыгнуть, отступая. Анастасия бросилась следом и, показав, что будет бить ногой, удивила - ударила рукой. Честно сказать, мне повезло: у меня просто ступня проскользнула по траве, поэтому небольшой кулачок свистнул совсем рядом со скулой. В падении я подсек девушку под щиколотку и, извернувшись, обозначил удар ногой ей под подбородок. Нет, ну как она меня усыпила, а?
        Перекатившись назад через голову, я вскочил на ноги в ожидании. Но обессилевшая в последней взрывной атаке княжна лежала на спине, не двигаясь и широко раскинув руки, пытаясь успокоить дыхание. Невольно я оценил взглядом вздымающуюся грудь и тонкую, но уже достаточно округлившуюся в нужных местах фигуру девушки.
        Несколько секунд отдыха, после которых Анастасия изогнулась дугой и, толкнувшись спиной, взвилась на ноги. Но в мою сторону движений больше не было. Продемонстрировав короткий поклон и жест «кулак в ладонь», Анастасия нашла свои кроссовки и быстро обулась. Когда я последовал ее примеру, княжна взглядом попросила меня следовать за собой.
        Миновав полянку, мы уже приближались к берегу реки, лениво несущей свои воды. При этом Анастасия так и бежала прямо, даже не думая останавливаться. Я чуть притормозил, а девушка не сбавила скорость. Легким прыжком она соскочила с приподнятого среза берега и приземлилась уже на застывшую льдом поверхность реки.
        Я задержался лишь на долю мгновения - все же применение магии, особенно стихийной, для меня еще из разряда непривычных чудес. Ладно темные искусства. Боль, мрак и страдания даже на уровне подсознания за магию особо не считаются, как и демоны. А вот ледяная дорожка, появляющаяся на поверхности воды перед бегущей княжной, поражала не меньше, чем если бы я увидел летающие сани с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом - кто из них на санях летает, точно не знаю, не очень подкован в теме.
        Бежать по льду оказалось легко. Водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.
        Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.
        - Нам надо поговорить, - повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать. Грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.
        - Давай поговорим, - не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет. Особенно после столь неожиданной совместной тренировки.
        - Ты уж совсем за дуру меня не считай, - приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.
        Так. Что-то я явно упустил - моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.
        - У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, - произнесла Анастасия сдержанно. - Можешь считать это извинениями.
        - Могу и не считать? - совершенно серьезно поинтересовался я.
        - Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова - непозволительно много с моей стороны. Согласен?
        Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон, без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один в один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.
        - Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?
        - Да, - просто ответила Анастасия.
        - Она в курсе? - осторожно поинтересовался я.
        - Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.
        - Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.
        - И?
        - Николай и… Александра? - замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда, вроде запомнив, мог забыть.
        - Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.
        - Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?
        - Потому что я просто не могу никому доверять.
        - Мне, значит, можешь доверять больше, чем настоящим брату и сестре?
        - Когда ты говорил, что прибыл из мест, где о магии толком не слышали, я не думала, что это серьезно. Я не совсем в курсе норм жизни на территории протектората, так что даже не могла предположить, что ты знаешь об одаренных настолько мало.
        - Ты не была пьяна вчера?
        - Была, - кивнула Анастасия. - Вот только избавиться от алкогольного опьянения для меня - дело одной секунды. Ты этого не знал.
        - И повелся, - кивнул я. - Ты читала мои эмоции?
        - Пыталась, если быть точной… Но попытка оказалась успешной.
        - Пыталась?
        - Да. Я не ментат, в отличие от тебя. Но после того как помогала тебе избавиться от тьмы, у нас есть с тобой связующая нить, и я тебя пока чувствую.
        - Мм… - поджал я губы, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, что-то такое присутствовало. Легкое, едва заметное. - Пока чувствуешь? Это не навсегда?
        - Нет, я предполагаю, что в любой момент ты можешь разорвать связь.
        - Буду иметь в виду. Расскажи подробнее о том, что произошло. Мне надо понять, в чем ошибся, - посмотрел я в глаза Анастасии.
        - К твоему приходу я выпила полбутылки виски и слегка…
        - Окосела, - подсказал я замявшейся девушке.
        - Не пытайся казаться невоспитаннее, чем ты есть, - укоризненно покачала головой княжна. - Но да, я слегка окосела. В состоянии алкогольного опьянения действительно нельзя воспользоваться силой. Нельзя воспользоваться безопасно для себя, - исправилась Анастасия. - Но можно избавиться от интоксикации за несколько секунд, было бы желание. Когда ты зашел в кабинет, я сознательно не закрывала свои эмоции, так что ты чувствовал мой фон так же, как фон обычного человека, не одаренного. И в этот момент я получила все, что хотела.
        - Что?
        - Когда ты говорил, что готов помочь слабому роду, ты говорил искренне.
        - Но я же не сказал, что готов помочь тебе. Ты сама говорила, что не можешь доверять Николаю и Александре.
        - Я сейчас неотделима от рода. Поэтому мое недоверие к младшим не столь важно в данный момент.
        - Хорошо. Если, как ты говоришь, одаренный в любой момент может справиться с опьянением, почему тогда произошло то, что произошло?
        Несмотря на размытое определение, Анастасия хорошо поняла, что я имею в виду - щеки девушки залило румянцем, и взгляд она опустила.
        - Это… была ошибка, - подняла она глаза.
        - Ты напилась до такого состояния, что просто не в силах была снять проклятье синевы?
        - Нет! - довольно резко ответила Анастасия.
        - Не нервничай так, я ж не журналист сетевого издания, - примиряюще поднял я руку. - К тому же о магии имею весьма смутное представление, сама знаешь.
        - Если мешать алкоголь со «слезой», то эффект опьянения необратим.
        Вот оно как, значит. «Слеза» - популярное вещество в кругах золотой молодежи протекторатов, заряжающее энергией и бодростью. Теперь понятно, почему именно «слезы» так востребованы и у одаренной молодежи первого мира.
        - И это типа прикольно, накидаться в такой хлам?
        - Нет, не прикольно, - холодно посмотрела на меня Анастасия. - Я же сказала тебе, это была ошибка планирования.
        - Планирования отдыха?
        Не знаю, зачем я переспросил. Так бывает, когда срываешь корку с подживающей раны. Вроде больно, знаешь, что только хуже будет, но и не остановиться. Тем более по эмоциональному фону княжны чувствовал, что дело несколько глубже, чем обычный позор неудавшейся гулянки.
        - Я же тебя не спрашиваю, зачем ты девочку в грязи подобрал, сюда привез и подарки ей покупаешь, - начала было Анастасия, но я ее прервал.
        - Так спроси.
        - Да? - с искренним удивлением подняла бровь княжна. - И зачем же ты ее привез?
        Помолчали немного, глядя друг другу в глаза. Я в этот момент понял, что если полностью не закрываться, то усилившаяся между нами связующая нить работает как детектор лжи. Понемногу и исподволь в ходе беседы Анастасия подвела к тому, что мы говорили предельно открыто. Оба. Сильна, нечего сказать. Сильна умом, что вкупе с ее постоянной холодной высокомерностью, даже где-то презрительной к окружающему миру, может произвести обманчивое впечатление. Как со мной и случилось вчера и сегодня.
        И я сейчас ответить могу только честно. Могу, конечно, соврать или банально закрыться от княжны, но тогда смысл откровенного разговора потеряется.
        - Пожалел, - просто ответил я. - Так бывает.
        Анастасия кивнула, внимательно глядя мне в глаза. Ну да, почувствовала недоговоренность.
        - У меня, как и у тебя, нет рядом людей, на которых я могу полностью положиться. Зоряна стала первой, - нарушая затянувшуюся паузу, предельно честно ответил я.
        Княжна, не отводя глаз, кивнула, поблагодарив за откровенность.
        - Ну и? - напомнил я ей ее же броскую вопросительную фразу.
        - Вопреки воле Анны Николаевны, я пыталась наладить близкие отношения с князем Андреем.
        - Близкие отношения? - машинально переспросил я с легко угадываемым подтекстом. И, только закончив фразу, понял, что вопрос совсем не в тему. Если Анастасия урожденная Юсупова, значит наследник - ее брат. Настоящий, а не как я. Или там в клане много разных Юсуповых, и не брат он ей?
        - Скажи, в протекторате настолько все плохо с плотской любовью, что любая тема подводит к сексу? Или весь культурный уровень лишь на секс и заточен? - без особого даже раздражения поинтересовалась Анастасия. По эху ее эмоций я понял, что она начала относиться ко мне как к пришельцу из другого культурного мира. И уже не обращала внимания на некоторые моменты, потому что граница черного и белого в наших непересекающихся реальностях сильно размыта.
        - Близко не в плане совсем близко? - все же ради интереса переспросил я.
        - Не так близко, как ты со своей Золушкой, - продемонстрировала язвительную улыбку Анастасия.
        - Молчу-молчу, - согласился я и взглядом попросил княжну продолжать.
        - У меня, прямо скажем, не удалось. На последней вечеринке я попала в неприятную ситуацию, но смогла избежать… позора, так скажем. Поняла при этом, что князь Андрей со мной играл.
        - Зачем так напиваться было? В смысле со «слезой», чтобы совсем в нули уйти?
        - На вечеринках все так делают. Смысл тогда пить алкоголь, если необратимого эффекта нет?
        Ну да, не поспоришь.
        - Я добралась до дома без особых приключений и направилась в крыло для прислуги.
        - Часто так делала?
        - Нечасто. Но делала.
        - И…
        - Что «и»? Вся история. Кто ж знал, что ты там окажешься.
        - Андрей Юсупов… - вдруг щелкнуло у меня что-то в голове.
        - Что?
        - Князь Андрей. Юсупов? - спросил я, а после понял, что вопрос выглядел слегка глупо.
        - Князь Андрей Юсупов, - подтвердила княжна.
        - Он на вашу пати не из Волыни прибыл?
        - На наше что, прости?
        - Party. На вечеринку.
        - Избавляйся уже от своего английского, это моветон. Ты в России, здесь разговаривают на русском и французском.
        - Окей, - легко согласился я. - Так князь Андрей прибыл из Волыни?
        - Из Высокого Града, если быть точным, - подтвердила Анастасия.
        Теперь окончательно вспомнил. Страшный и неприятный момент, когда я находился в роли бессловесного наблюдателя в теле Олега, ошарашенного известием о гибели «отца». И вспомнил выуженную из серой Сети заметку в стиле «ШОК! Наследник княжеского рода Юсуповых…».
        И это все значит, что Войцеха Ковальского, моего опекуна, убил князь Андрей Юсупов. Еще один наследный долг из прошлой жизни. Степан, теперь вот князь Андрей. С ним и вовсе словно сама судьба сводит… Хотя так, стоп. Фамилия у этой отдельно взятой судьбы или Безбородко, или Демидов - которые отправили меня именно сюда, в Елисаветград, окруженный землями кланов Юсуповых и Разумовских. По уму, я ведь мог обучаться в гимназии в любой точке России, без этого фокуса напряжения.
        - Что-то не так? - поинтересовалась княжна, видя мое задумчивое состояние.
        - Не имеющие отношения к нашему делу частности мелочей бытия, как нюансы твоей попытки внедрения в близкий круг князя Андрея, - отсек я сразу все возможные вопросы. - Ты мне скажи вот что: если это не первый твой пассаж в крыло имения, предназначенное для слуг, то… Анна Николаевна об этом знала?
        - Нет, - покачала головой Анастасия. - Я поняла, о чем ты. После того как первый раз пришла домой… в не очень ровном состоянии, я ждала разбора полетов от мам?. Но ничего не последовало, поэтому я пользовалась подобным способом еще пару раз. Сначала у меня была мысль, что слуги просто не докладывали никому, потому что боялись меня.
        - Боялись тебя, - повторил я, желая уточнить не очень понятный момент.
        - Я будущая глава рода, - произнесла Анастасия, после чего решила уточнить: - У нас в Конфедерации жизнь не такая, как в протекторате, здесь не принято часто менять работу. И если подумать, зачем мне слуги, которые на меня доносили? Я так считала все это время, но за последние дни глубже вникла в вопрос. Должность слуги в роду одаренных - престижна и почетна, передается по наследству. И если оставить подобное знание в себе, последствия могут быть хуже, так что главе службы безопасности наверняка докладывали.
        - Это «Роман Игоревич З.»? - спросил я, быстро вспомнив имя адресата в почтовой рассылке княжны.
        - Роман Игоревич Зайцев, - подтвердила княжна.
        - И он, значит, тоже опасался за свою карьеру, не передавая информацию княгине?
        - Кто-кто, а он за свою карьеру точно может не опасаться. Вот только Анне Николаевне обо мне и моих… ночных походах информацию он не передавал. Почему, я не знаю, - удивила меня Анастасия.
        - Камеры в поместье есть?
        - Только по периметру, - уже Анастасия удивилась моему вопросу.
        Ну да, чего это я. Если даже в Высоком Граде элитные кварталы являются частной зоной, свободной от всевидящего ока, то в поместье аристократов ожидать тотального наблюдения глупо. Неприкосновенность частной жизни.
        - Получается, господин Зайцев все же опасается за свою карьеру? - задал я дежурный вопрос.
        - Получается, что Роману Игоревичу нельзя доверять. Мне об этом прямо намекнула Анна Николаевна в нашем разговоре.
        - Но он ведь, видя безобидность твоих действий, мог действительно…
        - Роман Игоревич Зайцев - сослуживец и доверенное лицо князя Григория Разумовского, первого из клана Разумовских, деда Анны Николаевны. Зайцев связан с нашим родом клятвой верности.
        - Клятвой на крови?
        - Нет, кровь - это прерогатива только одаренных.
        - Ты сказала, первого из Разумовских, - уточнил я несостыковку. - Но ведь Разумовские - это древний княжеский род, - озвучил я смутные воспоминания из истории еще своего мира.
        - Разумовские, о которых ты говоришь, - это русский графский род, угасший. Клан Разумовских - это новая знать.
        По моему взгляду Анастасия поняла, что понятие «новая знать» мне незнакомо.
        - Считается, что даром могут обладать только аристо. Но это не так, - легко усмехнулась Анастасия, - и новая знать - это неофициальное определение для тех, кто в обмен на свой дар получал титулы. Практически все национальные кланы - это новая знать, браками разбавленная старой аристократией имперских родов.
        - Юсуповы-Штейнберг?
        - Я сказала, практически все кланы, - снова усмехнулась Анастасия. - Так же как и имперские рода - это старая аристократия, браками разбавленная новой знатью. За редкими исключениями, такими как наш род.
        Вдруг над головой что-то звонко и громко треснуло, словно струна лопнула. Оглядевшись, я увидел, что по стене купола поползла тонкая трещина. Пока тонкая. Ну да, на улице лето все же, тает лед. Да и поверхность под ногами начинала понемногу плавать. Видимо, ввихрившийся в реку ледяной смерч, вцепившийся якорем в дно, начинал истончаться, подтаивая и слабея.
        - К делу, - протянула мне левую руку Анастасия.
        Взглядом показав удивление, я ответил на рукопожатие. - Клятва крови, - произнесла Анастасия. - Ты готов?
        - Нет, - покачал я головой. - Мы не…
        - Я думала об этом всю ночь, много и не надо. В течение полугода, до третьего марта две тысячи двадцать первого года, или до момента освобождения из-под стражи Анны Николаевны ты поклянешься не действовать во вред нашему роду, даже если я стану его главой, а я поклянусь не предпринимать против тебя никаких враждебных действий и разделить имущество согласно завещанию. Все остальное - это юридические тонкости, в них мы разберемся без силы крови.
        - Я не видел завещания.
        - А какая разница? Ты же не хочешь забрать больше того, что тебе по нему причитается?
        В общем-то неплохой вариант, конечно. Но она права: что мое, то мое, и это я не отдам. А чужое… в этом случае лишний конфликт будет, и не только интересов.
        Анастасия смотрела внимательно, я же искал в ее словах подвох.
        - Подумай, я не тороплю, - произнесла княжна.
        - Я должен поклясться не действовать во вред роду, даже если ты станешь его главой.
        - Да.
        - Ты поклянешься разделить со мной имущество согласно завещанию и не препятствовать мне как войти в род, так и выйти из него.
        Настала очередь Анастасии думать. Все это время наши руки были сцеплены рукопожатием. Ладонь девушки была холодной, как лед. А еще тонкой и изящной по сравнению с моей.
        - Да, - кивнула княжна. - Клятва на полгода или до выхода Анны Николаевны из-под стражи.
        - И что делать надо?
        - Сейчас покажу, - улыбнулась Анастасия. Сразу после стал ясен смысл протянутой левой руки. Княжна вытянула правую к ледяному конусу, и в ее ладони сформировался ледяной кинжал. Даже на первый взгляд было видно, что длинное узкое лезвие необычайно острое - коснись кожи хоть чуть-чуть, как бритва, рассечет.
        Анастасия резко опустила кинжал, целясь прямо между наших сцепленных рук.
        - Ай! - воскликнула она совсем по-детски удивленно, когда промахнулась. И тут же полыхнувший магией взор уперся в меня, когда она поняла, что это именно я отвел в сторону руку. На меня обрушилась вся гамма чувств, вплоть до подозрений и легкого презрения. Княжна даже мельком подумала, что я испугался боли.
        - Подожди, - покачал я головой, напряженно размышляя. - Эти клятвы приносятся одаренными?
        - Да, - с некоторым раздражением и явным нетерпением произнесла Анастасия. Я понимал ее чувства. Обсуждать можно было долго, но менять подтвержденное решение действительно несколько странно. Вот только повод у меня был для этого вполне серьезный.
        - Я одержимый.
        Княжна вздрогнула. И, как я хорошо почувствовал, едва сдержалась от того, чтобы не вырвать свою руку из моей и не отпрянуть. На несколько секунд в куполе повисло молчание, разбавленное едва слышным потрескиванием льда. Интересно, сможет княжна поставить защитную сферу, как недавно в дуэли, если весь этот лед на нас рухнет? - мелькнула у меня мысль.
        - Неожиданно, - между тем покачала головой Анастасия и все же отошла на шаг, разрывая рукопожатие. - Я не знаю, какие последствия для одержимого будет нести клятва крови. И без этого знания я рисковать бы не стала, - уверенно произнесла она. - Хорошо, что ты сказал… и теперь многое становится понятно, - протянула княжна, задумчиво на меня глядя.
        - Что, мы опять в тупике? - усмехнулся я, потирая левую ладонь. Несмотря на то, что ледяной клинок кровь не пустил, кожу неприятно потягивало. Ведь едва-едва кинжал Анастасии не воткнулся в наши сцепленные руки.
        - Нет, - покачала головой княжна и левой ладонью сжала длинный узкий клинок. Ледяное лезвие было настолько острым, что даже от такого касания показалась кровь, раскрашивая полупрозрачную поверхность причудливыми узорами.
        - Я, здесь и сейчас, на своей крови силой своей стихии клянусь… - произнесла княжна и вдруг резким жестом вырвала из сжатой ладони клинок. Следом за лезвием из сжатого кулака вырвался шлейф крови, но остался висеть в воздухе. Словно жидкость в невесомости. Вот только кровь больше не была жидкостью, превратившись в энергетическую субстанцию, окрасившуюся магическим синим сиянием - точь-в-точь как цвет глаз княжны.
        - …в том, что если ты следующие шесть месяцев или до момента выхода из-под стражи Анны Николаевны будешь действовать не во вред, а во благо нашему роду, я не буду препятствовать тебе в том, чтобы войти в наш род или выйти из него. А также не буду чинить препятствия, если ты решишь забрать то, что тебе принадлежит. Это моя клятва, - закончила Анастасия, и повисшая в воздухе светящаяся субстанция, в которую превратилась кровь, вдруг втянулась обратно в рану. Девушка крупно вздрогнула, глаза ее закатились, и она неловко взмахнула руками, с трудом удерживая равновесие. Я шагнул вперед, подхватив ее, и почувствовал, как княжну кинуло в жар, и она застонала от боли. Испугавшись было, я напрягся - не зная, что делать. Но девушка почти сразу пришла в себя и, обретя ориентацию в пространстве, мягко отстранилась.
        Открыв глаза и осмотревшись вокруг осмысленным взором, Анастасия продемонстрировала совершенно невредимую ладонь. После она вновь шагнула ближе ко мне, встав почти вплотную. Ее яркие глаза оказались совсем рядом, и я даже подспудно ожидал чего-то наподобие недавнего поцелуя жизни. Ожидал ошибочно. Анастасия широко взмахнула кинжалом, и стены ледяного купола взорвались ледяной крошкой, исчезая. Мы остались на широкой круглой льдине, остатки стен которой со всплеском падали в воду, словно обрушившийся ледник.
        Еще не рухнули в воду все глыбы, как раздался громкий треск, и застывшая дорожка, ведущая к берегу, разломилась на десяток льдин. Поверхность под ногами тут же потеряла твердость, едва накренившись. Ну да, разломилась и подтаявшая за все это время опора.
        - Увидимся вечером, - прощаясь, устало кивнула мне княжна. Отойдя на шаг, она коротко разбежалась в два шага и вдруг исчезла, оставив в том месте, где только что стояла, взвесь стремительно тающих снежинок. Телепорт, видел уже такое. Обернувшись, я проводил взглядом материализовавшуюся на берегу княжну. Не оборачиваясь, она уже бежала прочь по утоптанной траве полянки, где совсем недавно мы делали вид, что спаррингуем. Осмотревшись вокруг, чувствуя, как льдина подо мной понемногу начинает плыть быстрее, я оценил сносимую течением разрушившуюся ледяную дорожку.
        - Вот с-сучка, - не удержался я от беззлобного комментария, снова скользнув по удаляющейся фигурке княжны взглядом. Но надо было торопиться. Если я не хочу купаться сейчас или путешествовать, как мамонтенок, на льдине, ожидая, пока ее прибьет поближе к берегу.
        Отойдя на пару шагов, к самому краю ледяной площадки, ощутимо качнувшейся под моей тяжестью, рванулся вперед что было сил, еще и ускоряясь в скольжении. Прыжками перебежав по ближайшим льдинам, понял, что не вытяну - хотя берег и совсем близко. Еще удачный прыжок, а последние метры попытался преодолеть по воде посуху, как знаменитый иудей из Назарета. Он ходил по воде степенно и неторопливо, а я бежал стремительно, но вот у него давным-давно получилось, а у меня нет. Я потерял под ногами опору и погрузился почти по грудь в воду. Но не остановился, а по инерции изобразил БТР морской пехоты, вылетев на берег в туче брызг. Даже на ногах удержался, хотя и заскользили по мокрой траве.
        Почувствовав пристальное внимание, поднял взгляд и успел увидеть улыбку на миг обернувшейся Анастасии. Удержав в себе просящиеся комментарии, попрыгал, выгоняя воду из кроссовок, и побежал в сторону усадьбы, сознательно выбрав другую дорогу. Не ту, по которой удалялась княжна - вдруг все же не сдержусь и расскажу ей немного лишнего.
        У крыла усадьбы, где я обитал, меня уже ждал Мустафа. Мой растрепанный и мокрый вид комментировать он не стал, лишь едва приподнятой бровью выразил удивление. Одет не для спортзала. Значит выяснил у слуг поместья, где я был и чем занимался.
        - Спарринг уже был, я в тренажерку, - вместо приветствия все же сообщил я своему ординарцу.
        Мустафа молча пожал плечами, соглашаясь. Но уходить не стал, проследовал за мной в зал. Когда я заказал в принтере новый спортивный костюм и раздевался, закидывая в приемный зев мокрый, сириец подошел ближе.
        - Олег, пришла партия от твоего друга из Града.
        - И? - удивленно глянул я на сирийца.
        - И что мне с ней делать?
        Забрав новый костюм из принтера, я взял его в руки и задумался. Решение пришло быстро. Отложил костюм в сторону и заказал в принтере полотенце.
        - Я-то откуда знаю? - пожал я плечами удивленно. - Продавай, утилизируй, друзьям подари. Мне без разницы, я за это не плачу. И вообще случайно получилось.
        Насухо обтерся полотенцем, выкинул его обратно в принтер и только после принялся одеваться.
        Мустафа глубоко вдохнул, выдохнул, а после терпеливо покачал головой.
        - Меня отзывают.
        - Да ладно? - замер я с поднятой в руках футболкой.
        - Да, - просто кивнул сириец. - Практические тренировки у тебя теперь с Андре, так что надобность в моем присутствии отпала.
        - Андре из вашей конторы?
        - Какой такой конторы? - продемонстрировал наивное удивление Мустафа.
        Вот так вот значит. Мда. Ясно все с ним, вот и поговорили.
        - Фон Колера не отзывают, случаем? - поинтересовался я на всякий случай.
        - Я-то откуда знаю? - вернул он мне и фразу, и интонацию. - Олег, у меня сейчас веществ на три виселицы и два пожизненных. Надо решить, что с ними делать.
        - Так реши, - рывком надел я футболку и посмотрел в глаза Мустафе. - Вы решили меня использовать в протекторате, я решил использовать вас. Вещества мне не нужны, придумай сам, что с ними делать. Если не можешь, Демидова спроси. Все, закончили разговор, - не заботясь о чувствах собеседника, произнес я, направляясь к тренажерам. Но почти сразу обернулся.
        - Вызови такси на половину восьмого, - попросил я сирийца. Он, подарив мне на прощанье выразительный взгляд, направился прочь.
        Пока проводил три серии упражнений, думал о причинах того, почему Мустафа уходит. Что это значит, с чем связано?
        Андре - это наемник, но наемник скорее всего имперский, не конфедерат. Инструктор сослуживец отца Валеры, а сам Валера принц. Это значит все, я теперь без крыши ФСБ? Или они просто отошли в сторону, потому что рядом появилась рыба покрупнее - вспомнилась мне почти сразу же коробка с вензелями и банан внутри, который я сожрал с особым цинизмом. Или не они отошли, а их отошли?
        Герцогиня Мекленбург разговаривала со мной «по-родственному». Юсуповы-Штейнберг - имперский род, который сейчас находится в самом сердце бури, пока обманчиво спокойном. Да и Анна Николаевна арестована Третьим отделением, а это все в совокупности вполне может означать, что мое дело полностью перешло под контроль императорских служб.
        Получается, что именно ФСБ вела меня с самого рождения, а сейчас им сказали до свидания. Если я, конечно, прав в том, что контору отодвинули в сторону. И если это так, то произошедшее для них довольно ощутимый щелчок по носу. Эх, знать бы еще, как этим воспользоваться себе во благо…
        Быстро завершив комплекс силовых, я сполоснул голову водой из бутылки и, не обращая внимания на текущие под футболку струйки, направился в комнату. Здесь никого не было, зато присутствовали следы чужой деятельности - прибрано, на столе готовый завтрак, на заправленной кровати уже напечатанный костюм гимназиста. Зоряны рук дело, наверняка. До этого момента ни прислуга, ни Мустафа, несмотря на формальную должность ординарца, не утруждались подобным.
        Позавтракав и одевшись, я выскочил на улицу. Из-за готового завтрака и костюма получилось немного раньше, чем обычно, поэтому оказался на площадке подъездной аллеи усадьбы в гордом одиночестве. Справа вскоре показалось движение, и, обернувшись, увидел широкий автомобиль, степенно выкатывающийся из ворот поместья. На капоте проехавшей мимо машины был закреплен флажок с пламенеющим гербом Юсуповых-Штейнберг. Не такой большой, как видел на лимузине князя Власова, поскромнее. Зато в черно-золотой окантовке, означающей принадлежность к имперскому роду.
        Стекла автомобиля были наглухо тонированы, но я почувствовал, как Анастасия помахала мне с заднего сиденья, заметив. И, как показалось, даже послала воздушный поцелуй. Издевается. Понятно, что подвозить меня - давать лишнюю пищу для слухов, но могла бы и… «Когда дела совсем плохи, остается только смеяться», - по наитию освободив голову от лишних мыслей, направленно подумал я, провожая взглядом машину. Держи подарок, милая девушка. Надеюсь, услышала и все поняла.
        На безобидную подколку с ее стороны не обиделся. Ни тогда, когда пришлось искупаться, ни сейчас. Понятно, что мы с ней временные союзники, и скоро наши пути должны разойтись. И как бы не противниками стать после этого, ну а пока в одной лодке. Причем она в эту лодку села не по своей воле, и ей только и остается, что тешить себя незначительными каверзами. Детский сад, конечно, но факт.
        Широкий черный автомобиль, удаляясь из зоны видимости, на повороте разминулся с подъезжающим такси. Провожая взглядом машину с княжной, я вдруг подумал о том, что мне неплохо бы обзавестись своим транспортом. Надо будет придумать, как это сделать, чтобы после первого совершеннолетия уже заиметь свою четырехколесную повозку.
        В гимназии, на удивление, весь день вокруг меня все было тихо и спокойно. Лишнего внимания не наблюдалось. Перешептываний и попыток как-то зацепить или просто поговорить также не было. Даже четверо одноклассников-одержимых ярко выраженного интереса ко мне не проявляли - просто поздоровались и разошлись по местам.
        В сегодняшнем расписании, кроме обязательных предметов, у меня стояли и История религий, и Новая Физика, рекомендованная к посещению фон Колером, поэтому день прошел быстро. Единственное заметное событие, кроме с трудом перевариваемого объема знаний, это обед, в ходе которого ко мне присоединилась Анастасия. Просто посидели вдвоем за одним столом, просто пообедали. Даже слова друг-другу не сказали. Но внимание привлекли, сдержанное.
        Вечером, подходя к малому полигону, встретил по пути сначала Модеста с Эльвирой, а после Илью с Валерой. Надежда, как оказалось, была уже на месте, как и Андре. Причем не на старом месте, на минус третьем этаже, а встретили мы их сразу у входа, в холле. Инструктор сегодня был не в песочной форме, похожей на городской тактический костюм бойца ЧВК, а в наряде, напоминавшем функциональные комбинезоны конфедератов. Только расцветка не камуфляжная, а бело-серо-черная. Подобные наряды, насколько я знал (памятью Олега), носили пилоты боевых машин или гвардейцы под мобильными доспехами.
        - Переодеваемся, - показал нам Андре на двери разнесенных по сторонам раздевалок, женской и мужской.
        В быстром темпе переодевшись - как оказалось, такие же наряды оказались готовы для всех членов команды, - мы выстроились в шеренгу перед Андре. Он осмотрелся по сторонам. Холл малого полигона был почти пуст, но несколько гимназистов и сотрудников обслуживающего персонала по сторонам паслось. Андре жестом поманил нас за собой, и мы трусцой выбежали из холла, углубляясь в парк гимназии. Я за это время успел подумать о том, что завтра пятница. А это значит, что послезавтра начинаются выходные, а у меня под свободное время уже есть много дел. И в протекторат надо бы, к Халиду в гости, да и активы княжеского рода изучить не мешает. Пока строил планы, мы выбежали на небольшую полянку, где Андре нас остановил. Уже привычно выстроив в шеренгу, оглядел всех поочередно.
        - Тренированного человека от обывателя можно отличить с одного взгляда. Осанка, походка, уверенная точность и быстрота движений. Это можно назвать одним словом - грация. Опасная грация. Вы - подготовленные, это заметно сразу. Красавчики, - с выражением произнес инструктор. - И красавицы, - кивнул он и Эльвире с Надеждой. Андре произнес это искренне и с выражением. Вот только был это отнюдь не комплимент, а просто констатация факта.
        - Вы все хорошо подготовлены. Но есть проблема. Вы привыкли к тотальному превосходству, и мне надо это исправить. Голодный волк не всегда побеждает сытую собаку, но при прочих равных шансов у него больше. Моя первая задача сейчас - превратить вас в голодных волков. Волка ноги кормят, так что попрыгали, побежали, - завершил краткий спич Андре и, развернувшись, легким бегом направился к границе парковой зоны гимназии.
        - Далеко бежим, Хефе? - поинтересовался Валера, догоняя инструктора.
        - Вопрос не расстояния, а выносливости, Валера. Пока бежим до заката, а дальше посмотрим.
        Глава 5
        - Господи, как же вы… мне все дороги! - обреченно выдохнув, посмотрел я в темное небо.
        Времени на сон даже с учетом отмененной утренней тренировки оставалось всего пару часов, и каждая отнятая минута сейчас воспринималась как оскорбление.
        - Господин Артур, что мне сказать гостю? - предупредительный слуга поместья, встретивший меня прямо на воротах, выглядел показательно свежо и бодро. Лишь чуть покрасневшие глаза выдавали проведенную без сна ночь. Ну да, явившегося ко мне гостя просто так не выгонишь, поэтому меня тут со вчерашнего вечера ждут.
        «Сказать, что он мне здесь и сейчас совсем не нужен!» - примерно так в приличном виде выглядел подсказанный внутренним голосом ответ. Но я сдержался, не озвучил, хотя и хотелось.
        - Пять минут, Томми, - ответил я и, заскрипев, как старый дед, быстрым шагом направился к белевшему поодаль в предрассветном сумраке корпусу усадьбы.
        Когда зашел в комнату, Зоряна заполошно вскочила с кресла, непонимающе осматриваясь вокруг. Девушка была полностью одета и явно заснула, ожидая меня. Сморгнув мутную пелену сна, она наконец сфокусировала на мне взгляд и испуганно ойкнула. Ну да, видок тот еще - грязь и кровь. Последней немного, но на белых вставках комбинезона заметно ярко и кричаще. Моментально сбросив остатки сонливости, Зоряна подбежала ближе, но я успокаивающе поднял руку.
        - Все нормально, царапина, - и, еще раз отмахнувшись, направился в ванную. - Костюм спортивный напечатай, пожалуйста.
        Быстро приняв контрастный душ, оценил повреждения. Ничего серьезного, просто глубокая царапина на скуле. Уже на выходе из леса рассадил о звенящую от сухости острую ветку - был настолько усталый, что смотрел кино из красных мушек перед глазами и не думал ни о чем, кроме следующего шага.
        Обмотавшись полотенцем и выскочив из ванной комнаты, вынес с собой и выданную Андре форму. Запихнул ее в сканер, выбрал в меню пункт сохранить копию, чтобы распечатать после новый костюм, но практически мгновенно увидел оповещение:
        «Сканируемые предметы одежды являются собственностью Армии Российской Конфедерации. Копирование невозможно».
        Неожиданно.
        - Зорь, ее постирать и высушить надо, желательно к обеду, - достал я из принтера грязный костюм. Зоряна несколько удивилась, но кивнула без комментариев. Все же она из протектората, где стирка вещей, вместо переработки с печатью новых, вполне привычное дело. Когда девушка деликатно отвернулась, я переоделся и направился в холл. Думаю, гость ждет меня там.
        Не ошибся.
        Визитер, ожидавший всю ночь, при моем появлении явно заволновался и даже поднялся, нервно сжимая и разжимая кулаки. Я только вздохнул. Ну вот нужен он мне сейчас сильно. Но за ворота не отправить, приличия не позволяют. А если пойти спать и заставить дальше ждать, будет выглядеть совершенно ненужной издевкой. Неправильно это, как мне кажется.
        - Здорово… - поздоровался я по-свойски и тяжко присел, почти свалился на диван. Несмотря на постепенно возвращающиеся силы и бодрящий душ, усталость все же дает о себе знать.
        «Здорово, как там тебя», - добавил мысленно. Помню только фамилию, а имя вот забыл совсем. Тоже на «А» что-то, вроде Андрей или Артем, но могу ошибаться.
        - Здравствуй, - чуть дрогнувшим голосом произнес визитер, присаживаясь. Устроился на краешке дивана с прямой спиной, словно кол проглотил, подбородок вызывающе вздернут. И вообще господин Аверьянов - забыл я, как его по имени, - гимназист третьего года обучения, адепт воздушной стихии, выглядел напряженным, как струна. Ну да, если сам глава клана приезжал за перстнем и уехал ни с чем, явно юноша выхватил себе проблем. И произошло это, как он сам сейчас озлобленно думает, из-за непонятного типа с запятнанной репутацией.
        Понятно, что отступил князь Власов не из-за моей озвученной угрозы, а из-за явной демонстрации фон Колером надо мной покровительства. И пусть у барона репутация тоже подмочена, по его же словам, такие люди, как глава не последнего в стане клана, точно знают о тесной связи фон Колера с императорской канцелярией, с которой ссориться себе дороже. Причем уверенно могу предположить, что досадно главе клана должно быть и оттого, что обо мне информации немного. Я ведь могу оказаться как фигурой, так и распоследней пешкой. Этот факт князя, не рискнувшего забрать у меня перстень члена своего клана, также наверняка не оставляет равнодушным, что точно отразилось на душевном равновесии прибывшего ко мне гимназиста.
        Пока я оценивающе размышлял, Аверьянов крупно вздрогнул - Анастасия, одетая в элегантный деловой костюм, подошла уже совсем близко. Видимо у слуг было указание разбудить и предупредить княжну, когда я приду и буду готов к разговору с гостем. Для визитера появление девушки оказалось сюрпризом, я же появление нового участника нашей утренней встречи заметил уже давно, стоило девушке только показаться на галерее второго этажа. Потому и молчал, ожидая, пока она подойдет.
        Анастасия приветствовала меня легким кивком и села на боковину кожаного дивана, на котором устроился Аверьянов. Закинув ногу на ногу, Анастасия обманчиво ласково посмотрела на гостя, а он стал себя чувствовать еще более неуютно. Ведь теперь, чтобы видеть наши взгляды, ему приходилось крутить головой.
        Присмотрелся к княжне и я. Девушка была в деловом наряде, подобном тому, в каком я видел ее в день, когда арестовали Анну Николаевну. Аверьянов также в костюме, один я тут в неформальном виде. Но сильно не переживал по этому поводу. У меня причина есть, имя которой - Андре Смирнофф. Ладно, пора уже к делу переходить - посмотрел я на визитера.
        - Меня зовут Артур. Волков. Если ты не знал.
        Говорил я короткими предложениями, ожидая, пока гимназист представится сам. Но он либо не очень умный, либо просто переволновался, явно не понимая, чего от него жду.
        - А тебя зовут… - уже прямо спросил я, утомившись делать вид, что деликатен и тактичен. Эмоции Аверьянова после моего вопроса оказались непередаваемы. Бурная смесь самых разных чувств, от удивления до обиды.
        - Подскажи, как тебя зовут, я действительно не помню, - негромко сказал я, глядя в серые глаза светловолосого парня. Еще один взрыв эмоций, гораздо ярче. Похоже, после первого вопроса он посчитал, что его банально пытаются поддеть. О том, что я не запомнил его имени, он, судя по реакции, даже мысли не допускал.
        «Ты вот сейчас серьезно?» - хотел было спросить его вслух, но все же сдержался. Демонстративно поджав губы, выразительно посмотрел на Анастасию. И еще раз удивился. Почувствовал очередное откровение: княжна пришла не на деловой разговор, а на экзекуцию. Ей от Аверьянова ничего не было нужно, она хотела просто насладиться унижением человека, посмевшего ее грязно оскорбить прилюдно.
        В другой ситуации я бы ей такой возможности, наверное, не дал. Но наивное возмущение Аверьянова тем, что я могу действительно не помнить его имени, поменяло мои намерения.
        - Представь, что ты стоишь на углу оживленной улицы, - посмотрел я в блекло-серые глаза гостя. - А теперь подумай о том, что тебя там нет. Вообще нет, в этом мире. Идут пешеходы, ездят машины, открываются двери магазинов, транспорт забирает пассажиров с остановок. Люди как жили без тебя семьдесят тысяч лет, так и будут жить, даже не заметив твоего исчезновения. Подобное непросто осознать, но сделать это необходимо, тем более тебе…
        Мне здесь хорошо - могу философом казаться самым настоящим, а не эрудитом с богатым грузом чужих мыслей и цитат. Вся память непрожитого в этом мире века моими личными изречениями станет, и на чужое авторство никто не укажет и не оспорит.
        Анастасия, пока я упивался перспективами того, насколько могу поражать всех глубиной мышления, внимательно смотрела на Аверьянова, покачивая ногой и внешне никак не выказывая свои чувства. Но по ее эмоциям и блеску глаз я понял, что попал в точку - княжна просто хотела размазать посмевшего поднять на нее лапу наглеца. И, наверное, если бы этого не начал делать я, взяла бы происходящее в свои руки. Но я не забыл, как купался недавно в речке, так что не преминул пустить шпильку.
        - You know, Stacy, - отвлек я княжну, - theres one thing I learned in all my years. В компьютерных играх не зря разделяют интеллект и мудрость…
        Анастасия коротко глянула на меня. Обращение по-английски, вопреки просьбе, не слишком ей понравилось, как и рассчитывал. Но пусть скажет спасибо, что не назвал ее «Nasty». Что в переводе не очень благозвучно. Подмигнув княжне, я продолжил:
        - Интеллектом наш гость, возможно, и не обделен, а вот мудрости ему не подвезли. Понимаешь… - я говорил, обращаясь только к княжне, и не обращал внимания на Аверьянова, который пытался что-то сказать, чтобы меня перебить, но не мог пока придумать что.
        - …он ведь думал, что весь мир крутится вокруг него. Очень странный человек. Там, где я вырос, подобное у детей обычно проходит после того, как их перестают кормить с ложечки. У других людей, в более благополучных местах, это приходит с опытом, на основе которого мудрость и приобретается, - посмотрел я в глаза светловолосому парню и, сменив тон, произнес жестко: - Объективной реальности абсолютно наплевать на твое мнение, как бы ты ни был в нем уверен. И да, я действительно забыл твое имя, потому что у меня достаточно других проблем, чтобы запоминать каждого бросившегося под колеса оленя на своем пути. Так как тебя зовут, господин Аверьянов?
        - Антон, - ощерился юный маг-воздушник. Еще сильнее обиделся, похоже.
        - Точно, Антон, - озарением вспомнил я его имя. - Так зачем ты сюда пришел, Антон?
        - Я хочу вернуть перстень.
        - А я хочу сорок три миллиона долларов, английскую принцессу и щенка питбультерьера.
        «Извращенец», - очень отчетливо услышал я в голове и резко повернулся, глядя на Анастасию.
        - Ой, слишком громко, да? - извиняющеся, но безо всякого смущения произнесла княжна. Мне кажется, она чему-то после моей последней фразы разозлилась, но я не понял чему. Может, действительно грубовато себя веду, надо совсем уж берега не терять.
        - Антон, - повернулся я к гимназисту и резким жестом пресек его встречную фразу. - У меня вчера, и сегодня ночью…
        Не удержавшись, я зевнул, прикрывая рот рукой. Все же ночной марш-бросок по лесу в отличие от утренней тренировки совсем не бодрит.
        - …было много важных дел. И еще позавчера я вроде как решил вопрос с главой твоего клана, что за перстнем должен прийти тот, кто…
        - Меня изгнали из клана, - все же собрался с силами и перебил меня Аверьянов.
        - И? - непонимающе вгляделся я в светло-серые глаза, едва подсвеченные магическим сиянием. - Я сейчас должен тебе посочувствовать?
        - … - он только ртом хлопнул, не найдя, что сказать.
        Но молчание Аверьянова оказалось красноречивее слов. Начинающий маг действительно думал, что я ему посочувствую и верну перстень. Сказочный персонаж, и это начинало утомлять. Вздохнув, я на мгновение прикрыл глаза. Подумал о том, что сглупил. Надо было оставить его ожидать до обеда и не напрягаться. Но кто же знал, что этот одаренный юноша настолько идиот?
        Воистину, не стоит недооценивать предсказуемость тупизны. Я вышел разговаривать с серьезным человеком, а передо мной сейчас сидит юная обиженная истеричка. Причем у него наверняка сейчас еще внутреннее непонимание. Потому что он подспудно считает, что я не только виноват в произошедшем, но еще и должен ему что-то.
        На меня накатилась тянущая тоска - а ведь мог сейчас сладко спать свои законные несколько часов, а вместо этого вынужден тратить время (свое время!) на этого идиота. Резким жестом прервав вроде что-то родившего сказать Антона, я звучно выдохнул сквозь зубы.
        - Я тебе русским языком сказал, что жду за перстнем того, кто дал тебе команду попытаться меня высмеять прилюдно. Кто это сделал?
        - Я не понимаю, о чем ты, имело место недоразумение…
        - Вот так вот, значит? - протянул я.
        Кольцо Аверьянову я и так не собирался отдавать, если честно. Даже если бы он назвал фамилию того, кто дал команду фас. Потому что подлинность этой информации для меня непроверяемая. Ну скажет он, что получил команду от Разумовских. Как я это проверю? Вот если бы сами Разумовские явились за кольцом, или Власов бы перстень забрал, тогда все стало понятно. Хотя даже так не со стопроцентной уверенностью. Но вот то, что Аверьянов придет и будет строить из себя невинно пострадавшего, я даже и помыслить не мог. Слишком я его переоценил, размышляя как о взрослом, а это ведь пятнадцатилетний подросток. Пусть владеющий магией, но не владеющий пока умом.
        - Именно так, - обретя некоторую долю уверенности, ответил юный одаренный. - Ты понял меня превратно. Я вовсе не хотел тебя как-то оскорбить, и готов свидетельствовать об этом и даже принести извинения перед коллегией…
        - Заткнись, будь добр, - невежливо перебил я гостя. Глаза его вспыхнули. От неприкрытой грубости он явно оказался на грани срыва. Но воспоминание треска ломаемых костей наверняка подсказывало, что силовые аргументы для него сейчас не лучшее решение.
        - Ты пришел сюда, чтобы пожаловаться мне на свою тяжелую судьбу и забрать свое кольцо. Несмотря на то, что я конкретно сказал, кому готов его отдать. Ты совершил ошибку и, мало того, - отнял мое время. Перстень я тебе не отдам, можешь проваливать прямо сейчас.
        - Ты что, не понимаешь? - дрожащим от напряжения голосом произнес Антон. - Меня выгнали из клана, я теперь никто. Ты лишил меня всего!
        - И… - не очень уверенно протянул я, глянув на Анастасию. Княжна едва заметно пожала плечами. Изумления сродни моему она не испытывала и довольно спокойно отнеслась к просьбе Аверьянова вернуть перстень. Который, насколько понимаю, ценен для каждого одаренного ничуть не менее, а может даже и более, чем для воинской части боевое знамя. Судя по всему, исключение из клана действительно настолько печальная история, что это должно было меня разжалобить и удовлетворить. Вот только почему-то не разжалобило и не удовлетворило.
        - Отлично, - перевел я взгляд на гимназиста. - Я лишил тебя всего. Кто в этом виноват, я?
        - Это сделал ты! Из-за тебя все произошло… - с ярко выраженным гневом произнес Аверьянов, повышая голос.
        - Встать! - рявкнул я так, что гимназист неожиданно для самого себя вскочил на ноги. К моему удовлетворению княжна тоже дернулась, хотя и осталась на месте. Поднявшись сам, я подошел к визитеру и довольно невежливо ткнул пальцем ему в середину груди.
        - Дружище, всем нам… наплевать и на тебя и твои проблемы. Экскьюз муа, мон шер ами, - показывая, что не совсем варвар, кивнул я княжне извиняющеся. Попытавшись сохранить невозмутимость, она все же не выдержала и отвернулась, пряча смешинку в глазах. Я же вновь посмотрел на утреннего просителя: - Я тебе сказал, что по средам не подаю? Так я по пятницам тоже не подаю. Это понятно? А если ты еще раз посмеешь вякнуть на полтона выше шелеста травы, зубами подавишься. Ты меня понял, чебурашка?
        Судя по вздернутой брови Анастасии, Чебурашку здесь не знали. Но яркое слово ей понравилось, как может искренне понравиться боярыне простая и незатейливая уличная забава.
        - Только из-за законов гостеприимства ты сейчас еще при памяти и с целыми костями. Это, надеюсь, тебе тоже понятно? - продолжал между тем я, в конце повысив голос.
        Аверьянову мое обращение не понравилось. Он торопливо отошел на два шага и встал в защитную стойку, а кисти рук его окутало серой взвихрившейся пеленой. Блеснули глаза Анастасии, и в воздухе буквально зазвенело напряжение магии. Княжна, настороженная, как готовая к атаке хищница, соскочила с дивана.
        - Ты это серьезно? - поинтересовался я у Аверьянова, взглядом показав на клубящееся свечение вокруг его кистей. - Или выключишь, или тебя отсюда похоронная бригада вынесет. У тебя три секунды на размышление.
        В тот момент, когда я уже наблюдал на периферии зрения серые всполохи - верный спутник скольжения во времени и пространстве, Аверьянов опустил руки и отступил на шаг.
        - Поздравляю. Опытным путем мы выяснили, что ты не совсем идиот, как рекомендовал себя за предыдущее общение. Но я тебя все же откровенно не понимаю, - негромко произнес я и снова перевел взгляд на Анастасию. - Ваше сиятельство подскажи, каковы последствия для юного одаренного после того, как его выгоняют из клана? Безотносительно нашего гостя, я для общего развития спрашиваю.
        - Будучи изгнанным из клана, зачисленный в учебное заведение одаренный может продолжить обучение вплоть до самого выпуска, это право даровано владетелям уложением Стихийного пакта. После этого у изгнанника будет выбор. Попытаться войти в чей-то род или клан, либо попробовать поступить на императорскую службу в гвардию, либо заглушить свой источник.
        - Ты так сказала, попытаться… Это непросто?
        - Безотносительно нашего гостя если, то непросто, но выполнимо. Если говорить конкретно о господине Аверьянове, то ему это будет более чем непросто, - Анастасия говорила неторопливо, смакуя слова. Видимо, ей не то что понравился, а и вовсе привел в тихий восторг мой предложенный прием обсуждения собеседника в стиле, будто его здесь нет.
        - Несомненно, господин Аверьянов будет вынужден перейти на другой уровень жизни, - продолжала княжна. - Непривычно низкий уровень, кроме этого, ему будет непросто с однокурсниками. Учитывая же обстоятельства его изгнания из клана - что произошло вследствие его непроходимой глупости, - из реальных перспектив у него лишь элиминирование своего источника либо совсем уж незавидное положение шакала-подпевалы в сильном клане, если его кто-то все же решится подобрать. Впрочем, подобным господин Аверьянов и занимался совсем недавно, думаю ему не привыкать.
        Анастасия, закончив фразу, мило мне улыбнулась. Но явно напряглась. Потому что копящуюся агрессию белесого визитера мог почувствовать даже тот, кто в отличие от меня ментальными способностями не обладает.
        - И самое главное, - вбила последний гвоздь Анастасия. - Если господин Аверьянов сегодня уйдет из усадьбы без своего перстня, то его репутация, и так находящаяся на уровне брусчатки привокзальной площади, будет уничтожена совсем.
        Кивком поблагодарив княжну, я задумался. Пока она говорила, наслаждаясь моментом изощренной насмешки над промахнувшимся пересмешником, меня вдруг озарила невероятная на первый взгляд идея. Показавшаяся сначала забавным вывертом сознания, утомленного недосыпом и ночным марш-броском. Но по мере размышлений я понемногу строил весьма интересную конструкцию. И пусть похожа она на виртуальный карточный домик, но в случае успеха я могу сорвать очень и очень неплохой куш, решив сразу несколько зудящих на втором плане вопросов, которые обязательно необходимо закрыть.
        Вещества на хранении у Мустафы, необходимость выполнить обещания Халиду - по поводу заказавшего его брата Уэлча; судьба Анжелы Шиманской, которую молодой сириец должен «убить», если еще не «убил»; недавний визит в протекторат, в ходе которого Мюллер продал меня аравийцам…
        - Антон, - произнес я и замолчал.
        Повисла тяжелая пауза. Аверьянов так и продолжал стоять, терпеливо ожидая, а я думал.
        - У меня есть старый друг, - наконец окончательно сформулировал я первый шаг. - Он работает в ФСБ, и сейчас не очень успешно делает вид, что исполняет обязанности якобы моего ординарца. И этот мой друг, работающий в ФСБ, вынужден срочно по приказу сверху покинуть Елисаветград. Вот только здесь у него остается незавершенный business.
        - Business, - поправила меня Анастасия, произнеся слово на французский манер, с ударением на последний слог.
        - Business, - согласился я с ней, исправившись.
        Я сознательно использовал это слово, произнеся его на английском. Не знаю, как здесь, но в моем мире на русском оно тождественно деятельности, направленной на получение прибыли. В английском же это более широкое понятие, которое означает вполне обычные дела, не только предпринимательство.
        Вот и у Мустафы остаются вполне обычные дела. Просто лежат где-то вещества на три виселицы и два пожизненных, и с ними надо решить вопрос. С этим Аверьянов моему старому другу и поможет.
        Чувствуя, как по виску стекает капелька пота, я раз за разом прокручивал появившийся вариант решения. Понимая при этом, что сейчас готовлюсь ступить на очень тонкий лед, и необходимо обращать внимание на любые мелочи, вплоть до определений. Аккуратней надо быть, а то вдруг и слепок души может не спасти. Но мне по-другому никак. Спасибо Андре, подсказал, хоть и сам того не ведая. Если буду готовиться к тому, чтобы отражать удары лицом, хорошего ждать не стоит.
        - Так вот, Антон, - снова заговорил я после очередной тягучей паузы. - Мой друг очень просит завершить его дела здесь, в Елисаветграде. Сам я сделать этого не могу, и ты должен мне в этом помочь. Сделаешь - я верну тебе перстень.
        - Но…
        - Но тебе надо решить вопрос в ближайшее время, иначе бла-бла-бла, - согласно покивал я. - Это вопрос максимум недели, просто не появляйся пока в гимназии и вообще в обществе. До понедельника поживешь здесь, там видно будет. Ваше сиятельство, ты же приютишь так трагично промахнувшегося мимо цели пересмешника?
        Анастасии не очень понравился мой тон, но за показательное унижение Аверьянова она точно была мне благодарна, поэтому благосклонно кивнула.
        - Жди, дружище. Я тебя найду, - поднялся я, с трудом сдерживая накатившую зевоту. Боже, кровать, чистое белье и сон от меня всего в минуте ходьбы, но уже недосягаемо далеки. С таким же успехом могли находиться в другой галактике. Все равно сегодня ни сна, ни кровати с чистым бельем мне уже не видать.
        Аверьянов в смятении поднялся следом за мной. Было видно, что с перспективой он не согласен и собирается сообщить мне об этом, но я успел первым.
        - Дверь там, - показал я ему в сторону выхода. - Если не хочешь помочь моему другу разобраться с делами, избавь нас от своего общества.
        - Я помогу, - поиграв желваками, произнес Аверьянов. Если бы взглядом можно было убивать, меня бы сейчас в клочья разметало. Странные люди - винить других в своих неудачах. Но так часто бывает, я с этим давно смирился и уже не переживаю, сталкиваясь.
        - Аста ла виста, амиго… - воздушным жестом попрощался я, разворачиваясь. И за секунду до того, как сделать шаг, замер, ощутив направленные чувства и эмоции Анастасии.
        - Артур, - окликнула меня княжна.
        - Да? - не оборачиваясь, просто оглянулся я. Спокойно спросил, несмотря на клокотавшее внутри раздражение. Маховик завертелся, и сейчас мне уже надо было очень спешить.
        - В холле ожидает господин Кальтенбруннер, у него к тебе безотлагательное дело.
        Все же полностью обернувшись, я тяжелым взглядом посмотрел княжне в глаза. Словно спрашивая, действительно ли дело настолько безотлагательно, что на утренней заре я должен переться в холл и выслушивать управляющего поместьем. Анастасия спокойно выдержала мой взгляд, а чуть погодя кивнула, еще и прикрыв веки для убедительности. Мол, дело действительно серьезное.
        Это не было шуткой юмора - понял я по ее эмоциям и, еще раз мысленно чертыхнувшись, направился в холл. Здесь меня действительно ожидал Кальтенбруннер с весьма довольным видом. Высокий и худой, словно жердь, управляющий по-прежнему относился ко мне покровительственно-небрежно, как и раньше. Судя по всему, я для него так и оставался невнятным приживалой, а первоначально, считав показательное презрение ко мне Анны Николаевны, он сделал выводы и уже не собирался их пересматривать. И, насколько понимаю, о нашем плотном общении с княжной за последние несколько дней он был даже не сильно в курсе. А если даже и знал, то не придавал серьезного значения. Потому что брошенный на меня взгляд нельзя было трактовать никак иначе, как пренебрежительный.
        Бывает, тем сильнее расстроится, узнав об ошибке. Я подожду. Ему еще за Зоряну должен, которая жаловалась на него.
        - Голубчик, во дворе вас ожидает полицейская карета, будьте добры выйти и дать объяснения господам из жандармерии.
        Я не совсем понял, почему карета полицейская, а давать объяснения необходимо жандармам. Но спросил о другом.
        - По какому поводу прибыли господа жандармы?
        Кальтенбруннер, видя мое напряжение, специально выдержал долгую паузу, явно наслаждаясь тем, что может действовать мне на нервы. Я приготовился было попросить ответа у управляющего усадьбой более убедительно, но он, видимо, что-то увидел в моих глазах и заговорил торопливо.
        - Господа жандармы прибыли по сигналу: в прет-а-порте принтере, расположенном в вашей комнате, сегодня утром была произведена попытка печати формы, принадлежащей Армии Российской Конфедерации.
        - Й-й-й… - сдержал я ругательство. Интересно, это я такой недалекий в плане знаний, что так ошибся, или остальные члены команды тоже встряли подобным образом?
        Задумавшись на пару мгновений, я оценил обстановку. Штурмом усадьбу никто не берет, Кальтенбруннер достаточно спокоен. Не считая злорадства, конечно, по поводу моих проблем. Господа жандармы ждут, внутрь не заходят - княжеская усадьба все же, вежливо себя ведут.
        Если я сейчас выйду к ним, костюм придется отдать, потому что объяснение «мне его дал поносить инструктор Андре Смирнофф» перед законом как право владения армейским имуществом не проканает. А если я появлюсь на сегодняшнем занятии без выданного костюма? Тем более если жандармы составят акт изъятия и направят его в гимназию? Проблемы с инструктором гарантированы. «К гадалке не ходи», как говорил Гена Бобков, а Гена Бобков говорил в основном дельные вещи.
        - Господин Кальтенбруннер, будьте любезны, ступайте к господам жандармам и развлеките их беседой, угостите кофеем. Считайте это приказом Анастасии…
        «А как ее по отчеству?»
        «А черт ее знает».
        - …считайте это приказом ее сиятельства княжны Анастасии, - после краткого мысленного диалога закончил я, разворачиваясь и стремительно удаляясь. Кальтенбруннер после моего пассажа остался стоять в настолько смешанных чувствах, что даже вслед мне ничего крикнуть не успел. Я усмехнулся его эмоциям и сразу отчество княжны вспомнил. Анастасия Юрьевна она.
        В каких апартаментах обитал Марат Садыков, я знал, но пришлось еще постучать, чтобы разбудить забытого здесь командованием, случайно или сознательно, офицера Сил специального назначения Армии Конфедерации.
        Судя по виду, господин поручик не спал. Ну да, время ближе к шести утра, а у него служба и режим. Я несколько раз замечал его возвращающимся с пробежки, когда сам на нее выбегал.
        - Господин поручик, у меня к вам есть безотлагательное дело, - сходу взял я быка за рога. - Я слышал, вы интересуетесь нумизматикой, а у меня завалялось несколько золотых монет, ценность которых никак не могу определить с точностью. Поможете? Готов преподнести в дар несколько чеканных монет за оказанную помощь.
        Несколько секунд потребовалось Садыкову на то, чтобы понять, что я вообще от него хочу, но после поручик усмехнулся понимающе.
        - Рассказывай… те, господин гимназист.
        Кратко изложив предысторию тренировок с Андре, я рассказал Садыкову суть проблемы и попросил помочь с жандармами. Подумав немного, офицер кивнул и направился к выходу - как был, в спортивном костюме. Переговоры завершились довольно быстро. Я стоял поодаль, но поджатые губы и недовольные выражения лиц жандармов оценил.
        Почти сразу хлопнули двери, и машина в серо-зеленой расцветке военной полиции развернулась на подъездной дорожке. Обиженно скрипнув гравием под колесами, автомобиль с жандармами поехал к воротам, быстро удаляясь. Когда стоп-сигналы вспыхнули перед начавшими открываться въездными воротами, на крыльце появился Кальтенбруннер в сопровождении кухонного работника с подносом, на котором стояла пара чашек.
        Я подхватил одну, глотнул и сообщил управляющему, что кофе у него не очень. После догнал уже отправившегося на пробежку Садыкова и сунулся было с благодарностями, но он только отмахнулся и сообщил, что если у меня будут впредь проблемы с жандармами, чтобы обращался не думая. Пока глядел поручику вслед, у меня вдруг сформировалась очередная, кажущаяся гениальной с недосыпа, мысль, но с ней я решил пока подождать.
        Дел и без новых идей было много. Сначала нашел и разбудил фон Колера: проявив чудеса иезуитской изобретательности, смог получить у него адрес Андре. После отправился на поиски Мустафы, переживая, как бы он уже не покинул усадьбу по-английски, не попрощавшись. К моей удаче, Мустафа был еще здесь, и по первому впечатлению поймал я его буквально на чемоданах. Но после понял, что волновался зря. Перед носом он бы точно не уехал, потому что именно меня как раз и ждал.
        - Олег, надо что-то решать с… - начал было сириец, которого явно напрягала полученная посылка из протектората.
        - Все решим, - прервал я своего старого знакомого. - У тебя где лежит, в поместье или в городе?
        - В городе, я тебе сейчас…
        - Закладка в тайнике на улице, или в квартире?
        - В отеле на Пашутина…
        - Мустафа, - вновь прервал я сирийца. - Это совсем не мое дело, и, более того, мне это абсолютно не интересно. Я нашел того, кто тебе поможет с проблемой…
        - Мне поможет? - изумленно глянул на меня сириец.
        - А кому? - удивился и я. - Ваша наркота, мне она вообще ехала-болела, только из уважения к тебе впрягаюсь, - позволил я себе краткую вспышку раздражения, но после взял себя в руки. - В общем, сейчас к тебе придет Антон Аверьянов, расскажи ему, где что лежит, и объясни, как забрать. Только без ненужной конкретики - просто груз. Он в курсе, что там, но лучше лишний раз не упоминать. И да, повежливее с ним, это все-таки аристо, имей в виду. Ты когда уезжаешь? Сегодня? - быстро перевел я тему.
        - Вчера должен был, вечером, - ответил несколько озадаченный Мустафа.
        - Бывает, - философски пожал я плечами, разворачиваясь. Сириец явно хотел мне многое сказать, но я уже вышел из комнаты в поисках Аверьянова.
        Конечно, спросить, куда княжна разместит неожиданного гостя, сразу я не догадался, поэтому пришлось потрудиться, прежде чем нашел. Отлично день начинается! По лесу всю ночь бегал раненым лосем, теперь вот по усадьбе круги нарезаю - подумал я, когда не обнаружил в холле ни княжну, ни Аверьянова. Перехватил одного из слуг, применив силу убеждения, узнал, куда княжна определила гостя, и заторопился в указанный коридор.
        Аверьянов сидел на террасе выделенных ему апартаментов и грустил. Мое появление встретил неприязненным взглядом, но, несмотря на незамаскированную и легко читаемую агрессию, сам я его уже почти любил. Вовремя он все же сюда пришел, и из клана его выгнали очень кстати.
        - Итак, Антон. Сейчас ты направишься в западное крыло усадьбы и на втором этаже найдешь апартаменты моего старого друга и ординарца. Второй коридор направо и до упора, не ошибешься. Его зовут Мустафа, и это курирующий меня до недавнего времени сотрудник ФСБ под прикрытием. Из-за несогласованности в работе службы у него возникла проблема с делом государственной важности. Его срочно отзывают, замену пока не прислали, а я не могу ему помочь. Меня приняли под эгиду императорской канцелярии, а они с фээсбэтменами, сам знаешь, не сильно в ладах. Так что или ты, или никто.
        Мустафа покажет тебе, где лежит важная посылка, которую в скором времени придут забрать его коллеги. Тебе надо будет лишь передать груз людям, которые прибудут за ним от его имени.
        - Мне это…
        - Тебе это не нравится, - эхом повторил я, расстроившись. - А мне не нравится помогать тебе, подтирая сопли и решая твои проблемы, - без обмана уже начал я всерьез закипать. - Я тебе сказал уже, или помогаешь моему бывшему опекуну из ФСБ, или вали отсюда. Опций задавать тупые вопросы и ныть нигде не предусмотрено, это ясно?! Ворота там, Мустафа там, решай быстро - или я тебя сейчас сам отсюда выпну.
        Закончил я уже вполне спокойным голосом. Аверьянов по мере моих слов сам понемногу закипал, как чайник, но не засвистел - возражать не решился. Поднялся, сверля меня взглядом, и пошел на поиски Мустафы.
        Вот и отлично, пусть договариваются. Сам же я направился к воротам усадьбы, где меня ждало вызванное Зоряной такси. Через двадцать минут я уже стоял у небольшого отеля на Ингульской улице. В холле мое появление не осталось незамеченным. Я целеустремленно направился к лестнице, но наперерез мне торопливо бросился бдящий за порядком администратор. Он даже попытался начать предупреждать меня о вызове полиции, если я не остановлюсь и не покажу документы, но чуть погодя упокоился в момент.
        Я был без пиджака с яркой эмблемой гимназии - оставил в ожидающей машине, поэтому администратор не сразу понял, что я в форме гимназиста. Но как только понял, что я из заведения имени барона Витгефта, сразу переменил тон на предупредительный. А когда я еще сказал, что ищу своего наставника Андре Смирноффа, обитающего в двадцать втором номере, ставший весьма любезным администратор даже вызвался проводить меня. Поднимаясь по лестнице следом за поменявшим гнев на милость сотрудником отеля, я думал о том, что, когда находишься в статусе полубога - а одаренные этого мира ими и являются для всех остальных, - жить все же становится легче и веселее.
        Дверь в номер Андре открылась не сразу, пришлось стучаться несколько минут. Я, конечно, переживал, но пути назад не было. Уже пришел, долблю в дверь, не уходить же. Удалившийся было администратор несколько раз показывался в конце коридора, взволнованно поглядывая на меня, но не приближался. И когда я уже начинал всерьез нервничать и переживать, а администратор, также нервничая, медленно все же пошел в мою сторону, собираясь озвучить какое-то наверняка дельное предложение, дверь открылась.
        - Э… здрасте, - удивился я, глянув в лицо эффектной блондинки в махровом халате. Осмотрев меня с ног до головы, женщина выглянула в коридор, внимательно осмотрела и администратора, а после вдруг захлопнула дверь перед моим носом.
        - Э… - настала очередь удивиться и предупредительного администратора. - Господин гимназист, а может быть имеет смысл позвонить господину Андре в номер? - осторожно поинтересовался он.
        «Отличная идея, кстати, что ж ты ее так поздно предложил?» - спросил я мысленно. Но нужда в этом отпала сама собой. Дверь вновь открылась, и эффектная блондинка взглядом показала мне заходить.
        Здоровья и жизненной энергии Андре, судя по всему, было не занимать: кроме открывшей дверь эффектной блондинки, в комнате присутствовала еще одна эффектная блондинка. Тоже в махровом халате и явно недавно из душа. Сам Андре, одетый в тактические штаны и песчаного цвета майку, несмотря на ночной марш-бросок, выглядел свежо и бодро. Жестом инструктор пригласил меня в соседнюю комнату, указав гостьям на голо-экран, при этом попросив сделать звук погромче.
        Присев за стол, Андре показал место напротив и выжидательно на меня посмотрел.
        - Хефе, так сложилось, что мне больше не к кому обратиться, поэтому решил прийти к вам. Вы сможете мне помочь найти команду наемников, которые способны на акцию возмездия в Волынском протекторате?
        - Цель, сроки, бюджет, - после небольшой паузы только и сказал Андре, совершенно не показав удивления.
        - Герхард Мюллер, один из серых кардиналов нижнего уровня Высокого Града. Связан с правительством протектората криминальными схемами, обитает в бывшем торговом молле нижнего города, где официальная власть и закон не действуют. Сроки - через два дня, в ночь с воскресенья на понедельник. Оружие и экипировка свои, или их необходимо будет приобрести на месте. Бюджет обсуждаемый, расценок я не знаю.
        - Твой интерес?
        - Он меня на органы продал, - кратко сформулировал я.
        Пусть на органы меня Степа продал, а Мюллер просто сдал аравийцам, все равно подобное определение довольно близко к истине, да и объяснять долго не нужно.
        - Цель, достойная интереса, - покивал Андре задумчиво. - Бюджет предварительно двадцать тысяч фунтов на человека. Команда из четверых бойцов, плюс оружие и снаряжение приобретаются на месте. Девяносто тысяч ориентировочно, цена может поменяться в пределах десяти процентов. Мюллера необходимо просто устранить, или есть нюансы?
        Максимум сто тысяч английских фунтов, около четырех тысяч золотых рублей - мысленно прикинул я. Стоит оно того?
        - Устранить необходимо с особым цинизмом, по возможности конечно, - решил я после краткого раздумья, что дело того стоит. - Что с трофеями, как делить?
        - Не понял вопрос… - покачал головой Андре.
        - Если у Мюллера в сейфе я найду килограмм золота, забираю его себе или делим по долям на всех?
        - Ты собираешься участвовать и сам его исполнить?
        - Желательный вариант.
        - Тогда цена другая. Ориентируйся на сто двадцать тысяч фунтов, плюс компенсация за покупку оружия на месте, плюс возможная надбавка за сложность в пределах двадцати процентов. Аванс половина - шестьдесят тысяч.
        - Согласен, - кивнул я в ответ на вопросительный взгляд.
        - По трофеям. Это будет рейдовая акция в консорте, трофеи пополам между отрядом исполнителей и тобой. Но командование операцией за лидером отряда, подчинение ему с твоей стороны должно быть безоговорочным. Высокий Град довольно поганое местечко, особенно его нижний город, и, вместо того чтобы вскрывать сейфы, возможно, необходимо будет срочно уходить. Это понятно?
        - Так точно. Обсудим детали?
        В гимназию я пришел только к обеду. Староста класса, мне можно. У меня дела неотложные. Это я так, если что, готов был объяснять прогул. Но делать подобного не пришлось - никто мне даже и слова не сказал.
        Пока с удовольствием от первичных результатов воплощения неожиданного плана поглощал поздний завтрак, ко мне вновь за стол присела Анастасия. Снова мы перекусили, ни слова друг другу не сказав. Я только коротко поглядывал на беззаботно выглядящую княжну, зависая в меню ассистанта. Запрос о прошлогодней успеваемости одноклассникам я отправлял три дня назад, во вторник, а к утру пятницы ответило на него всего девять человек. Из которых четверо - одержимые моей команды.
        Да, так далеко не уедем - решил я и за несколько минут сформулировал и отправил несколько писем в администрацию гимназии. Потом, когда получил ответы от роботов, еще пара писем уже живым сотрудникам, и уже через десять минут получил результат - запланированное собрание класса второго года обучения Индиго, посвященное деловой этике, список участников вложением. Время проведения - девять тридцать утра, дата - воскресенье, шестое сентября. Не хотят по-хорошему, будем по-плохому.
        Какой я сегодня утром красавчик, прямо все получаться начало - подумал было я и сразу вдогонку получил приятный сюрприз: пришло сообщение, что Андре отменил назначенную на сегодня «встречу». Проведенные два занятия он еще ночью запретил нам даже называть тренировками, рассказав, что его тренировки еще не начинались.
        В только что полученном сообщении каждому из команды предназначался расписанный план нагрузок на период с пятницы по понедельник, а вот напротив моего имени стояла ремарка «занятия по индивидуальному плану». На радостях от такого известия я допил чай, забил на учебу и покинул гимназию, отправившись в усадьбу Юсуповых-Штейнберг.
        Несмотря на то, что с учебой на сегодня было покончено, поспать мне так и не удалось. Необходимо было решить вопрос со снятием денег со счета, а также с попаданием в протекторат, потому что делать это как в прошлый раз, прилетая или приезжая по билету на имя Артура Волкова, чревато последствиями. Все же в Волынском протекторате меня не только продавший аравийцам Мюллер помнит, но и сотрудники Линклейтерс - адвокатской конторы, из которой меня конфедераты вытащили. Но этот вопрос оказался вполне решаемый. С перемещением на территорию протектората помог Андре, еще утром процедуру проговорили.
        Перед тем как покинуть поздним вечером усадьбу через черный ход, оставил Зоряне необходимые указания - насчет того, что необходимо сообщить завтра утром Анастасии, а также фон Колеру. Запасной парашют ведь тоже надо оставить.
        Зоряна, было видно, за меня волновалась, хотя и старалась не показывать вида. Попрощались довольно сдержанно, но я все же видел, что девушка едва-едва владеет собой от волнения. Да и сам я, если честно, переживал.
        Утро субботы встретил в небольшом уютном мотеле города Кобрин, ожидая обещанного проводника. И только когда окончательно проснулся, приняв душ, я полностью осознал, какую схему сейчас пытаюсь провернуть. На свежую голову стало несколько неуютно, словно в порыве азарта необдуманно совершил крупную ставку и вдруг понял, что комбинация карт в руке не такая уж и хорошая, как казалась вначале.
        На несколько мгновений даже заволновался запоздало, размышляя, во что ввязался, но чуть погодя вспомнил рассказ Джека Лондона о неукротимом белом человеке и успокоился. А после и проводник подошел, ответственный за мою доставку в протекторат, так что волноваться некогда стало.
        Глава 6
        - Добгый день, меня зовут Моисей Яковлевич, и сегодня я напгавлю все усилия на то, чтобы помогать вам в гешении наличных пгоблем, - бодро представился молодой человек лет двадцати пяти, вид которого на несколько мгновений ввел меня в ступор.
        Передо мной сейчас стоял самый настоящий еврей-ортодокс: черный костюм, белоснежная рубашка без галстука, застегнутая до последней пуговицы, широкополая черная шляпа, из-под которой выбивались вьющиеся ярко-рыжие, свисающие до середины жидковатой бороды пейсы.
        За плечом столь неожиданно выглядящего визитера маячил совсем уж молодой спутник точь-в-точь в таком же обличии, только волосы его были не огненно-рыжими, а светлыми, пшеничными. Кроме того, у него не было бороды, зато он гордо нес на носу массивные очки в роговой оправе.
        Выждав несколько секунд, заметив мое удивление и дав время прийти в себя, визитер взглядом показал мне вглубь комнаты, непрозрачно намекая, что неплохо бы пригласить гостей войти.
        - Вы из какой конторы? - поинтересовался я для проформы.
        - Фгидман Моисей Яковлевич, адвокатское бюго Лазег-гсен и Лазег-гсен, к вашим услугам.
        - Прошу, - приоткрыл я дверь чуть шире. Порывисто кивнув, так что длинные завитые пейсы качнулись, Фридман вошел. Одной рукой при этом он придержал полы пиджака, а второй поднял впереди себя внушительных размеров хромированный кейс.
        Следом за Фридманом прошел его спутник с пшеничными волосами и, совершенно не обращая на меня внимания, направился в другую комнату апартаментов. Чувствовал он себя по ощущениям совершенно как дома. Выглянув в проем, я убедился в этом: молодой человек уже сбросил пиджак, включил голо-экран и раскрыл свой небольшой чемодан, доставая игровой джойстик и разбираясь с проводом нейрошунта.
        Меня вдруг догнала зудящая мысль, и я глянул в спину своего сегодняшнего неожиданного проводника.
        - Моисей Яковлевич!
        - Да, Агтуг Сег-геевич? - не утрудился тот даже взглянуть на меня, возложив на стол свой массивный кейс.
        - Сегодня же суббота.
        - Вы-таки хотите сказать, что мне сегодня даже нельзя обгывать туалетную бумагу по пегфогации, занимаясь делами? - понимающе усмехнулся Моисей Яковлевич.
        Про туалетную бумагу я не знал, но о запрете на работу в субботу в общем и хотел сказать, поэтому просто кивнул.
        - Не пегеживайте, в адвокатском бюго Лазег-гсен и Лазег-гсен всегда… - Фридман сделал паузу, показав пальцем в потолок, и убедительно добавил, - всегда все под контголем. После юрист блеснул белоснежной улыбкой и широким жестом фокусника распахнул свой кейс, доставая оттуда предметы одежды.
        Наблюдая, как костюм, туфли, шляпа с париком и даже массивные роговые очки выкладываются на стол, я понял все. Желая убедиться в догадке, вновь заглянул в проем двери в соседнюю комнату. Бессловесный спутник Фридмана уже вольготно развалился на кресле. На диване поодаль валялись небрежно брошенные пиджак, шляпа с париком и очки с накладным носом, а сам преобразившийся юноша уже был в широкой каске-сфере дополненной реальности, в руках держал джойстик, а на голо-экране перед ним горел объемный логотип игры Мир Боевых Роботов.
        - Пгошу, Агтуг Сег-геевич, - отвлекая, показал мне на одежду Фридман.
        Интересно, он также только в маске хасида-ортодокса, как и спутник? А специфический говор такой же камуфляж, как пейсы, или на самом деле Фридман так разговаривает? - думал я, переодеваясь.
        Костюм подошел идеально. Не очень привычно было лишь без галстука в застегнутой до горла рубашке. Рука то и дело машинально тянулась к верхней пуговице, расстегнуть. Со шляпой и париком мне помог Фридман. Маскировочные накладки были явно не из простого силикона и, прилипнув к коже, стали от нее почти неотличимы.
        Закончив мое преображение и оценив результат, молодой юрист жестом предложил последовать на выход, куда мы и двинулись. В больших тяжелых очках было очень непривычно, качающиеся на ветру пейсы неприятно щекотали щеки, кожа под накладками зудела, но я стоически терпел. Тем более идти оказалось не так далеко - по словам юриста-проводника, не более трех кварталов.
        Внимания со спутником, несмотря на экзальтированные, на мой взгляд, наряды, мы совсем не привлекали. Кроме нас, я увидел еще нескольких человек в похожей одежде. Наткнувшись взглядом уже на третьего встреченного ортодокса, я обратился к памяти Олега и вдруг полностью осознал, в чем дело.
        Здесь, в этом мире, не было Второй мировой. И последствия этой неслучившейся трагедии мирового масштаба во многом кардинально изменили окружающую действительность. Вернее, изменили для меня. А для местных обитателей, наоборот, все осталось по-прежнему.
        Кроме памяти Олега, у меня с собой был привнесенный из дома багаж знаний о местах, где сейчас нахожусь, пусть и несколько поверхностных. Но благодаря этим знаниям, осматриваясь вокруг, я сравнивал этот мир и свой, уже хорошо представляя подноготную увиденного.
        В начале двадцатого века в исторических пределах Галицко-Волынского княжества или, еще шире, Полесья - территорий на границах современных и привычных мне Польши, Белоруссии, Украины и России - во многих небольших городах доля еврейского населения была весьма значительна. Иногда превышая и половину от общего количества, как в Кобрине или, допустим, в российском Невеле, историей которого я как раз интересовался дома. И состав населения в подобных городках этого мира кардинально не менялся после немецкой оккупации и этнических чисток, как это было в знакомом мне прошлом со Второй мировой.
        В этом мире, как и моем, в Первую мировую Кобрин был оставлен российскими войсками, и его также заняли части кайзеровской армия. Вот только потом история - с началом стран Антанты войны на уничтожение одаренных - пошла по другому сценарию, а сама галицко-волынская территория на долгие годы стала одним из основных полей ожесточенных битв.
        Царство Польское Российская Империя, позже превратившаяся в Конфедерацию, по итогам Первой мировой потеряла, как и Волынь. Бывшие территории Гродненской губернии, в границах которой раньше находился Кобрин, сейчас являлись в большинстве вольными княжествами Российской Конфедерации.
        Сам же город Кобрин в затянувшейся здесь Первой мировой стал важным опорным пунктом кайзеровской армии и, по итогам войны, или Войны, как называли ее в этом мире, в Российскую Конфедерацию не вернулся, приобретя статус полиса и получив от ООН Новое Магдебургское право. Вот только после этого городской совет почти сразу вполне официально для защиты города и горожан нанял на службу войска рейхсхеера - Германской императорской армии.
        Численность немецких войск в городе была совсем небольшая, не больше двух рот, но даже по ходу небольшой прогулки по чистым улочкам города несколько серых мундиров кайзеровской армии я заметил. Но настоящий разрыв шаблона у меня произошел, когда мы с Моисеем, в нашем кричащем облачении евреев-ортодоксов, прошли мимо штаба гарнизона, прямо под знаменем с черным крестом и вышитым девизом. А девиз в кайзеровской армии здесь сохранился с начала двадцатого века и по-прежнему звучал как «Gott mit uns».
        У Русской императорской армии, кстати, на полковых знаменах девиз «Съ нами Богъ» также до сих пор повсеместно присутствовал. Кроме, конечно, частей из нехристианских народов, таких как знаменитая Дикая дивизия. Такая вот удивительная петля во времени и пространстве, заметная в этом мире только мне.
        Пока думал о завихрениях пространственно-временного континуума, в памяти всплывали все новые знания Олега, постепенно дополняя картину. Вольный город Кобрин, с охраняющими его интересы войсками рейхсхеера, был анклавом Евросоюза здесь в Полесье, на стыке интересов Речи Посполитой и Российской Конфедерации. И, конечно же, корпораций.
        Волынский протекторат, как и Вольные княжества Конфедерации, был территорией, где традиционно вольготно себя чувствовал Торговый союз - он же корпорация Ганза. Но Кобрин выделялся анклавом и здесь. В городском совете уже второй десяток лет большинство было не за ставленниками Ганзы, а из сторонников средиземноморских торговых республик. И прямо напротив здания городской управы расположилось посольство Флорентийского герцогства, с красующейся на фасаде алой лилией на белом щите. Кроме всего этого, Кобрин еще в середине двадцатого века стал базой сразу нескольких авторитетных русских и европейских частных военных компаний. Сюда, как и во французский Обань, со всей Европы прибывали наемники, желающие найти хорошие деньги, а иногда и новую личность взамен на готовность проливать свою кровь за чужие интересы.
        Казалось, в Кобрине собралось воедино столько взаимоисключающих интересов, что город вот-вот должен исчезнуть во вспышке очищающего пламени. Но этого не происходило, и даже более того - чистый и уютный городок с прекрасно сохранившейся исторической застройкой был тихим островком спокойствия. Здесь спокойно себя чувствовали местные жители, а евреи-ортодоксы в традиционных нарядах невозмутимо гуляли под немецкими знаменами с черным крестом.
        Я уже видел не первого, и даже не десятого встречного хасида, даже немного удивляясь, насколько их вокруг много. Но разгадку подсказал сплав из обрывочных знаний памяти Олега, эха запомнившейся емкой фразы, мельком услышанной в чужом разговоре на вокзале Царицына пару недель назад, и собственная логика.
        Носить пейсы в России запретил еще император Николай I, и этот запрет никто не думал отменять; в Речи Посполитой хасидов вовсе не привечали, так что коммуны евреев-ортодоксов в Восточной Европе, предполагаю, обитали в вольных городах по типу Кобрина.
        Хасидов в традиционных одеждах вскоре вокруг стало совсем много. Причина оказалась проста - ведущий меня Моисей уверенно зашел в синагогу. Когда я следом за ним прошел через невысокие двери, Фридман уверенно увлек меня в сторону, в служебные помещения, где мы, не задерживаясь, спустились в подвал.
        Плохо освещенные коридоры, полудюжина дверей - замки которых были настроены на биометрию, - лестница уже вверх, и мы вдруг оказались в пустынных коридорах офисно-делового центра. Пройдя еще совсем немного, Моисей Яковлевич остановился у одной из дверей, приложил к замку ладонь и приглашающим жестом показал мне заходить.
        Шагнув через порог, я оказался во вполне обустроенной переговорной. По стенам диваны, поодаль стол с напитками и легкими закусками, кулер с водой. В середине помещения большой круглый стол с несколькими тонкими проекциями мониторов, в самом центре столешницы объемный схематичный план Ямы. На фоне светло-голубых линий проекции молла ярко выделялись красные фигурки охранников и желто-оранжевые обозначения обычного для воскресной ночи скопления посетителей, выполненные в стиле теплых пятен биомассы.
        За столом сидело четверо человек, которые на нас с Фридманом даже внимания не обратили. Судя по виду, они замолчали, едва открылась дверь, и сейчас просто ожидали.
        Двое из присутствующих были смуглыми индианками. Лица явно скорректированы хирургом - идеально пропорциональные и красивые. Только вот привлекательности никакой. Повадки и сама аура настораживают, не привлекают.
        О том, что девушки индианки я догадался потому, что у обеих на лбу нарисовано по традиционной для индусов точке в виде багряной капельки. Метки поблескивали отсветом - или глянец краски, или даже магия присутствует.
        Третьим наемником являлся гибкий черный парень с короткими, крашенными в белый цвет волосами, ярко контрастирующими с густой темнотой его кожи. Он сидел, едва-едва покачиваясь, словно в такт одному ему слышной мелодии. Показалось даже, что чернокожий парень вот-вот готов сорваться с места, чтобы отправиться на танцпол.
        И обе индианки, и танцор - как я его про себя окрестил - были в тактической одежде. Предназначенной для обычного, повседневного ношения, но выполненной близко к военизированному стилю, а также с большим количеством дополнительных функций. Хоть в кафе, хоть на спецоперацию в городских кварталах или джунглях, в общем.
        Подобная одежда являлась неофициальной формой как сотрудников ЧВК, так и обычных наемников. Только наемники из ЧВК, как правило, имели на одежде опознавательные знаки, у этих же троих ничего подобного не было - ленты липучек на плечах и нашивках карманов на груди пустые. Зато всех троих объединяли невольно притягивающие взгляд импланты: и у индианок, и у чернокожего танцора на лицах выделялись желтые глаза с вертикальными змеиными зрачками.
        - Агтуг Сег-геевич, вы пегеоденетесь для пегеговогов, или вам так комфогтно? - оторвал меня от заинтересованного разглядывания троицы наемников Фридман. Оглянувшись, я его сначала даже не узнал. Шляпа с пейсами и бородой исчезла, верхняя пуговица рубашки расстегнута, а передо мною теперь стоял обычный молодой юрист. Пусть и с неистребимым, как понимаю, специфическим выговором.
        - Переоденусь, - кивнул я, невольно тряхнув пейсами.
        Фридман согласно кивнул, и в его руках появилось два плоских пакетика. Юрист хлопнул по каждому и встряхнул, а я понял, что это охлаждающие гипотермичные пакеты, какие в аптечках первой помощи есть.
        Преобразившийся Фридман между тем приложил ставшие ледяными пакеты мне к лицу. Несколько секунд, и я ощутил, как пластами сходит маскировочная кожа со скул и носа, изменившая до неузнаваемости мое лицо.
        Сняв шляпу с пейсами и отслоившейся кожей, я по примеру юриста расстегнул пуговицу на рубашке и присел за стол, напротив Андре. Именно он был четвертым участником совещания. Фридман к нам за столом присоединяться не стал, судя по звуку, решив приготовить себе кофе.
        - Яма, - без предисловий начал Андре, показывая на объемный план-схему бывшего торгового молла. - Апартаменты Мюллера, - увеличил он масштаб, и теперь я смотрел на уровень здания, даже в схематическом отображении узнавая памятный коридор и кабинет. За которым, как теперь видел на план-схеме, расположился целый этаж с садом, бассейном, спальнями, тренажерным залом и прочими многочисленными помещениями типа гардероба размером с две моих квартиры в прошлом мире.
        - Ты крылом владеешь? - поинтересовался Андре.
        «Крылом?» - едва не переспросил я, но сдержался. Пора окончательно привыкать сначала думать и только потом говорить. Статус обязывает.
        Секунда раздумья, и память Олега подсказала ответ. Под «крылом» подразумевалась система десантирования, являющаяся симбиозом вингсьюта и реактивного ранца. Парашюты в этом мире в войсках не использовали. Пара повелителей воздушной стихии, даже относительно невысокого ранга, успешно могли противодействовать хоть целой бригаде, десантирующейся на парашютах. Здесь новый мир, новые вызовы, новые решения - окончательно «вспомнил» я конструкцию, позволяющую местным десантникам в буквальном смысле падать с неба.
        - Только в теории, - отвечая на вопрос Андре, отрицательно покачал я головой. В виртуальной реальности Олег прыгал с крылом несколько раз, и почти все успешно. Вот только в том, что в реальности я готов уверенно повторить подобное, еще и на враждебной территории, я сомневался.
        - Так и предполагал, - кивнул Андре, - я прогнал задачу через процедурный генератор без учета твоего владения крылом.
        Процедурный генератор - это штабной компьютер, с помощью которого проводится планирование операций, вспомнил я памятью Олега. И следом вспомнил о соблюдении элементарных норм информационной безопасности, но Андре опередил:
        - Портативный, расслабься, - показал он на матовый кейс под столом, из которого как раз и выходил кабель к проектору на столе, над которым и светился план Ямы.
        - Процедурный генератор портативный, поэтому вычислительные мощности не поражают, но других нет, - пожал плечами Андре. - Итак, вводные по задаче: устранение Мюллера, твое в этом непосредственное участие. Вариант успешного выполнения… - Андре сделал небольшую паузу и пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре перед собой, выводя на всеобщее обозрение расчет результата: - Шестьдесят три процента.
        На фоне проекции Ямы появилось несколько столбцов графика с иконками-пояснениями. Подобный интерфейс с символами я видел впервые, но он был интуитивно понятен: зеленый значок, обозначавший успех, оранжевые и красные с обнаружением и стрельбой. Варианта полной неудачи, кстати, не было, но из пяти иконок участников в случае любого срыва две с восьмипроцентной вероятностью превращались в черные черепки.
        - Операция предполагает в противники не одаренных, и не других наемников, а всего лишь криминальные элементы протектора, пусть и Волынского. При этом, учитывая твое непосредственное участие, предполагаемый процент успеха слишком низок. С такой вводной никто из опытных наемников за подобную работу не возьмется, хорошие специалисты дорожат своей репутацией, - ровным голосом произнес Андре, глядя мне в глаза.
        Я коротко стрельнул взглядом в сторону индианок, а после снова посмотрел на Андре, словно спрашивая: «Эти вот, со змеиными глазами, значит неопытные?»
        - Познакомься, - чуть качнул головой Андре. - Ира, Ада и Элимелех, можно просто Эль.
        Индианки поочередно кивнули. Та, что помоложе, оказалась Ирой, вторая - Адой. Чернокожий на меня даже не глянул, так и подергиваясь в такт звучащему только у него голове ритму.
        - Ира, Ада и Эль опытные воины, обладающие серьезной репутацией, - ответил на мой невысказанный вопрос Андре. - Может быть, при условии повышения цены они и взялись бы за выполнение операции, но не в этот раз.
        - Почему не в этот раз? - поинтересовался я.
        - Потому что в этот раз я координатор операции и не готов идти на подобный необоснованный риск.
        - Еще варианты?
        - Если действовать без твоего непосредственного участия, устранить объект совсем несложно. Смотри, - показал Андре на проекцию, - Ира и Ада десантируются на крышу Ямы, вот сюда, через вентиляцию проникают в апартаменты Мюллера и выполняют задачу. Эль осуществляет информационное прикрытие, - пояснил Андре в ответ на мой короткий взгляд. - Но тебе, насколько понимаю, желателен факт освещения того, что смерть Мюллера - это наказание. Так?
        - В общем да, - осторожно кивнул я, потому что на Мюллера у меня были еще планы, кроме банальной мести.
        - Я видел твое выступление на смертельном матче в «Колледже» и вчера вечером более полно разузнал о роли Мюллера в твоей истории. В том числе о роли Мюллера во время первой эвакуации, когда ты был под маской Олега Ковальского.
        Вот оно как - мысленно хмыкнул я. «Маска Олега Ковальского и первая эвакуация» - явно информация из-под грифа «секретно». И на фоне услышанного мои догадки о том, что Андре - наемник именно под эгидой императорских служб, приобретали все более серьезный вес. Если Андре вообще наемник. Хотя в том, что он сотрудник, я все же сомневаюсь. Привлеченный оперативный работник с высоким допуском. Подобный статус выглядит реальнее, особенно учитывая его корыстный интерес в том, чтобы срубить с меня гонорар за Мюллера.
        Кстати, озвученная им цена наверняка завышена, но выбора у меня нет. Я как студент британского «золотого треугольника», который вынужден покупать дорожку кокоса по цене грамма только потому, что знаю лишь местного дилера из «своих» золотых мальчиков, а на улицу в поисках более дешевого товара выходить не вариант. Положение в обществе не позволяет. При мысли об этом у меня вдруг мелькнула еще одна безумная идея, но я вновь отложил ее в сторону, концентрируясь на происходящем.
        - Ты знаешь, кто такие варлорды? - неожиданно поинтересовался Андре.
        - Если только догадки в общих чертах, - после некоторой паузы ответил я, потому что в памяти Олега ничего по этому поводу не было, а мои знания из другого мира вряд ли полностью соответствуют окружающей действительности.
        - В Конфедерации и Старой Европе варлордов практически не было, а само понятие не очень известно. Варлорды активно действовали с сороковых по семидесятые, в большинстве на территории британских колоний. Варлорд - это полевой командир, часто невысокородный аристо, возглавляющий свободный отряд контрактных наемников или присягнувших ему лично воинов.
        Именно с помощью отрядов варлордов Британия в прошлом веке активно действовала в Афганистане, Индии и Пакистане, Испания - в Латинской Америке, а французы пробовали в Индокитае, правда без особо успеха. В восьмидесятые годы, со стремительным усилением национальных кланов, число варлордов значительно сократилось. Весь мир уже поделили, и сейчас получить титул, пройдя путем полевого командира, практически невозможно.
        Я предлагаю тебе такой вариант, - после паузы проговорил Андре. - Мы сегодня регистрируем на имя Артура Волкова наемный отряд, и ты официально объявляешь себя варлордом. Ира, Ада и Эль подписывают с тобой годовой контракт, после чего я переправляю тебя в Высокий Град, где ты как Артур Волков заключаешь с Олегом Ковальским договор найма на ликвидацию Герхарда Мюллера. Твой отряд выполняет заказ, после чего все, кому необходимо знать, узнают, кто и за что наказал Мюллера. Для этого тебе даже не нужно будет появляться в Яме, показывая шоу.
        - Воу, - только и вымолвил я, не скрывая удивления. После, не глядя на Андре, потянул к себе ближе один из планшетов, заменявших листы для заметок, смахнул с поверхности все иконки и коснулся значка стилуса.
        - Регистрируем на имя Артура Волкова, на мое имя, отряд, - проговорил я, рисуя первую заметку. Рисовал грубо, штрихами, в стиле «палка, палка, огуречик, получился человечек». В моем случае получился волк, но, кроме меня, вряд ли бы кто понял, что этот набор кривых линий изображает лесного хищника.
        - Да, - подтвердил Андре.
        - Я нанимаю Иру, Аду и Элимелеха, - поочередный взгляд в, честно признаться, немного пугающие змеиные глаза напротив. Индианки смотрели на меня внимательно и с нескрываемым интересом, а чернокожий Эль продолжал жить в ритме танца, не реагируя на внешние раздражители.
        - Не нанимаешь, а заключаешь с ними контракт, - уточнил Андре, и в моем планшете появилась очередная пометка из марширующих под волком оловянных солдатиков, а рядом бумажный свиток.
        - Дальше я подписываю договор найма сам с… с Олегом, - напротив волка и солдатиков появилось рукопожатие.
        - Именно.
        Быстро проанализировав услышанное, я добавил еще три знака вопроса и поднял взгляд, внимательно глядя на Андре.
        - Есть несколько нюансов, которые мне хотелось бы уточнить.
        - Слушаю.
        - Почему необходима регистрация именно на мое имя? В обозримом пространстве нет свободных варлордов или наемных командиров из ЧВК, с которыми можно заключить контракт от имени Олега Ковальского или Артура Волкова?
        - Личность заказчика либо Артур Волков, либо Олег Ковальский. В твоем положении и жизненной ситуации, - посмотрел на меня Андре, сделав паузу, - в любой маске нежелателен контакт с кем-либо из свободной армии или вольных рот, а тем более частных военных компаний. Это лишние знания о тебе для лишних людей.
        - С этим понятно. Почему именно я должен стать варлордом и принять заказ у Олега Ковальского, а не, допустим, Ира, Ада, - поочередно посмотрел я на индианок, - или вы, Хефе.
        - Или Эль, - вдруг очнулся Элимелех, вопросительно посмотрев на меня.
        - Или Эль, конечно же, - произнес я, кивнув чернокожему, после чего он моментально вернулся в ритм космического танца, снова перестав обращать внимание на происходящее.
        - Потому что сейчас, в двадцать первом веке, объявить себя варлордом может лишь одаренный аристократ, - пояснил Андре.
        Он знал, что я одержимый, а не одаренный. Так, с этим вопроса не возникало. Зато был вопрос с другим.
        - Я ведь не только не титулованный, но и не аристо, - покачал я головой.
        Андре подумал немного, после коротко глянул на индианок и танцора. Ада, та, которая постарше, вопросительно дернула подбородком, как бы спрашивая, надо ли им выйти. Андре отрицательно покачал головой и вдруг, взглядом показав на мой планшет с каракулями, жестом попросил его передать.
        Я коротким движением запустил планшет по столу. Андре его поймал, быстро что-то начиркал виртуальным стилусом и отправил планшет обратно мне. Опустив взгляд, я увидел рядом с моими заметками еще рядок схематичных пиктограмм. Художник из Андре, конечно, не ахти, но общий смысл угадывался.
        Гора и пламя, из которых выходит две стрелки к двум эмблемам - двуглавому орлу и щиту с мечом, от которых стрелки идут дальше, встречаясь на букве «Т» и цифре «365».
        Объятая пламенем гора. Юсупов-Штейнберг - догадался я. Орел и щит - Имперская канцелярия и ФСБ. «Т» и «365» - констатация того, что, с кем бы я не принял решение сотрудничать через год, который выторговал себе на размышления, титул у меня будет в любом случае.
        Подумав о том, насколько глубоко, оказывается, Андре в курсе событий, произошедших со мной, я вдруг замер на мгновение от догадки. «Титул и герб» - вспомнился мне вдруг момент из памятного разговора с графом Безбородко и ротмистром Демидовым. И ротмистр мне тогда ведь сказал, что по завещанию мне полагается герб и титул. Княжеский титул точно нет, я не наследник. Значит в загашнике имперского рода Юсуповых-Штейнберг есть еще какой-то титул? Баронство завалялось ненароком, которое можно мне отдать? Надо будет обязательно поинтересоваться у Анастасии по возвращении, все же наконец изучив завещание.
        - С этим понятно, - кивнул я, заштриховывая рисунок Андре, чтобы не отвлекал от моих пометок. - Вот только у меня титула сейчас нет, как я объявлю себя варлордом?
        Андре отвечать не стал, а показал взглядом мне за спину. Обернувшись, я столкнулся глазами с Фридманом, о котором уже успел позабыть.
        - Адвокатское бюго Лазег-гсен и Лазег-гсен готово выступить гагантом при гегистгации вашего объявления себя ваглогдом, - обозначил поклон Фридман и продолжил: - Мы всегда гады сотгудничать с господином Андгэ, котогый в свою очегеть выступает пегед нами гагантом вашего слова, а у нас нет оснований ему не довегять после нашего долгого и плодотвогного взаимовыгодного сотгудничества.
        «Мы, джентльмены, верим друг другу на слово», - всплыло у меня в голове воспоминание из прошлой жизни. Кивнув юристу, я обернулся и обвел в жирный круг бегущего волка, провел от него стрелку и подчеркнул один из знаков вопроса, чтобы не забыть уточнить кое-что чуть позже. Сейчас же посмотрел на оловянных солдатиков под волком.
        - Нисколько не сомневаюсь в профессионализме и боевой эффективности Элимелеха, Ады и Иры, - обозначил я легкий кивок в сторону индианок. Ира, та, которая помоложе, вдруг сделал губы бантиком и обозначила в мою сторону чувственный поцелуй, стрельнув глазами. Губки у нее были манящими и бархатными, а глаза желтыми змеиными - противоречивое впечатление у меня этот неожиданный жест вызвал.
        - Э… - на пару мгновений я забыл, что вообще хотел сказать, но быстро опомнился. - Профессионализм, да. Вопрос. Почему столь опытные и обладающие серьезной репутацией специалисты готовы подписать контракт с невесть откуда взявшимся юным одаренным, еще не прошедшим инициацию?
        «Не хотите ли вы меня… в чем-то обмануть?» - довольно громко спросил я, мысленно обращаясь к Андре.
        - Ира, Ада и Эль - бойцы, за которых я ручаюсь, - спокойно произнес Андре. - Они из отряда сэра Дориана, убитого в Омане полгода назад. Сэр Дориан влез в личные клановые разборки британских аристо и, как оказалось, выбрал не ту сторону. Отряд с его гибелью прекратил существование, и на красной территории бывшим змеям теперь хороший контракт не получить.
        «Красная территория» - в этом мире владения британской Империи. Мне это внове. Привык, что красный цвет на карте последние сто лет ассоциирует с Россией. Здесь же, с начала двадцатого века традиционным цветом отображения России на картах как был, так и остался зеленый.
        Только я хотел поинтересоваться, почему для наемников за пределами красной территории мир заканчивается, но Андре в моем взгляде увидел невысказанный вопрос и пояснил.
        - В России, Старой Европе и Северной Америке британских наемников традиционно не привечают. Насчет твоих опасений, - протянул чуть погодя Андре, как оказалось, услышавший мой мысленный посыл. - Ты варлорд, и с тобой они будут связаны контрактом. Нарушать или саботировать выполнение которого не придет в голову даже идиоту, это репутационное самоубийство.
        Сегодня ты объявишь себя варлордом, а с получением перстня одаренного сможешь отказаться от этого статуса. Моим друзьям сейчас не помешает пересидеть на дне после конфликта аристо, в который они ввязались, и для них контракт с тобой будет весьма кстати. Кроме этого, ты можешь на этом заработать, просто принимая и подтверждая согласие на выполнение заказов, которые будет искать Ада по своим каналам.
        Индианка постарше после слов Андре кивнула. Я же зачеркнул подчеркнутый ранее крестик с вопросом. Потому что ответ на него Андре озвучил: статус варлорда с себя можно снять.
        - Отказ от титула варлорда несет за собой какие-либо репутационные последствия? - поинтересовался я, вновь вернувшись к ранее зачеркнутому знаку вопроса.
        - Нет, - покачал головой Андре. - Так было до восьмидесятых годов, и действительно несло репутационные издержки, сейчас же объявление себя варлордом частая забава в высшем свете Великобритании. В колониях и доминионах, не в метрополии, - уточнил Андре и добавил: - Тем более что ты прибыл в Россию из герцогства Калифорния, так что этот демарш вполне вкладывается в легенду твоей маски Артура Волкова.
        Кивнув, я задумался. Неплохая перспектива, если на первый взгляд. Вот так и происходит. Стоит только выйти из зоны комфорта, сразу начинают вокруг случаи, как пули, летать, только успевай подставляться. В этот раз я, как говорится, удачно припарковался. Свой отряд связанных контрактом наемников - неплохой бонус. Впрочем, насчет перспектив еще оставалось несколько вопросов, как и с вопросом оплаты, так что радоваться пока рано.
        Оловянные солдатики, как и волк, оказались обведены жирным кругом, а я поставил точку под пиктограммой рукопожатия.
        - Каким образом я заключу контракт сам с собой?
        Внутренне я уже был согласен на предложение, поэтому не стал говорить завуалированно, намеками обозначая свою прошлую личность. Или «маску», как называет ее Андре.
        - Во время эвакуации личный терминал Олега Ковальского был изъят из тела. Мы подключим его к тебе, и ты как Олег Ковальский подпишешь договор с Моисеем Яковлевичем, который станет твоим поверенным в делах. После ты отключишь личный терминал Олега и уже как Артур Волков подтвердишь предварительную подпись Моисея Яковлевича.
        - Личный терминал Олега в Высоком Граде?
        - Да. Если ты согласишься на предложенный план, его передадут Моисею Яковлевичу, который отправится с тобой в Высокий Град, где поможет заключить договор найма между Артуром Волковым и Олегом Ковальским.
        - Мне для этого обязательно находиться в Высоком Граде?
        Спросил для проформы, потому что мне так и так необходимо попасть сегодня в протекторат, для разговора с Халидом. У меня ведь в предполагаемой схеме еще и Аверьянов участвует, про него тоже нельзя забывать.
        - Да, - ответил Андре. - Контракт будет зарегистрирован в высокоградском отделении адвокатского бюро Лазерсен и Лазерсен. Согласно кодексу, отряды варлордов постфактум не сохраняют инкогнито, и высокоранговые деловые партнеры Герхарда Мюллера смогут узнать, кто и по чьему заказу его устранил, обратившись в Гильдию наемников. И светить личность Олега Ковальского вне Волыни, привязывая его к Кобрину или Елисаветграду, совсем нежелательно, лучше подписать найм в Высоком Граде.
        - Оу, - не удержался я от удивленного комментария.
        С одной стороны, неожиданно - вот так запросил, и тебе рассказали, кто и за что кого прикончил. С другой - не лишено смысла. Беспредельных разборок нет, и всем ясно, кто кого и за что. Тем более в моем случае Мюллер меня и так продал, что известно ограниченному числу людей. И вольготное существование на этом свете продавшего меня Мюллера может принести мне репутационные потери, останусь я в будущем хоть Артуром Волковым, хоть стану титулованным аристо.
        Обведя жирным кружком значок рукопожатия, я перешел к следующему знаку вопроса.
        - Меняется система рейда. Вместо консортов в лице меня и отряда наемников теперь выступает отряд варлорда Артура Волкова. Как обстоит с оплатой?
        - Оплата акции по предыдущей нашей договоренности. Оплата по контракту службы в твоем отряде прерогатива Моисея Яковлевича. Он с сегодняшнего дня является поверенным в делах Иры, Ады и Элимелеха. Можешь назначить своим бойцам ежемесячное жалованье, можешь без него, выделив увеличенные доли в добыче. Кодекс Гильдии наемников четко оговаривает все возможные размеры оплаты, это не вопрос преткновения интересов.
        Жестом показав, что мне необходимо некоторое время на обдумывание, я посидел, чиркая на листке и размышляя. Заговорил только через несколько минут.
        - После того как сегодня в лице Ковальского и Волкова подпишу договор найма, мне необходимо будет встретиться с несколькими людьми в протекторате. В результате этого, возможно, я смогу попасть в кабинет Мюллера без лишних трудностей. Значит необходимо включить в план вариант, что к Мюллеру я смогу попасть в сопровождении союзного спутника.
        - Тебе так хочется посмотреть в глаза Мюллеру? - поинтересовался Андре, чуть дернув щекой. - Вместо тебя это с успехом могут сделать и Ада с Ирой, - добавил он.
        Почувствовав на себе взгляд, я посмотрел на Иру. Индианка утвердительно кивнула и показательно облизала свои чувственные влажные губы. Язык мелькнул довольно быстро, но я успел заметить, что его кончик искусственно раздвоенный.
        - Мне наплевать на Мюллера, я хочу попасть к нему в кабинет, - покачал я головой.
        - Ясно, - принял мой аргумент Андре.
        - Долго занимает оформление статуса лорда войны?
        - Моисей Яковлевич? - переадресовал вопрос Андре.
        - Гегистрация объявления Агтуга Сег-геевича займет не более получаса. Задег-гжка может пгоизойти лишь пги выбоге гег-гба и девиза отгяда, если Агтуг Сег-геевич об этом ганее не задумывался.
        - Как мы с Моисеем Яковлевичем закончим, я хотел бы видеть расчет рисков и хронометража операции, в случае если я смогу попасть в кабинет к Мюллеру со спутником.
        - Что за спутник?
        - Сотрудник Градской стражи, которая проведет меня к Мюллеру. Ее эвакуацию также необходимо просчитать.
        - Через полчаса будет готово.
        - Также я хочу видеть расчетную ведомость по оплате за проводимую акцию.
        - Сделаю, - позволил себе легкую улыбку Андре.
        Зачеркнув последний знак вопроса, я немного подумал, потом поднялся.
        - Моисей Яковлевич?
        - Агтуг Сег-геевич, - торопливо отставил Фридман уже вторую по счету кружку с кофе. Достав из кармана пиджака галстук и быстро его повязав, он кивком указал мне на мой пиджак. Действительно, в кармане также нашелся аккуратно свернутый галстук.
        - Здесь маскировка не нужна? - поинтересовался я.
        - Это здание нашего бюго, и все, что здесь пгоисходит, здесь же и остается, - ответил Моисей. - Тем более гегистгиговать объявление мы будет от вашего лица, как Агтуга Сег-геевича Волкова, и нам сейчас действительно не нужна маскиговка. Пгойдемте?
        Выйдя из переговорной, мы с Фридманом миновали два пустынных коридора и безлюдный зал. Даже информационная стойка свободна, и никого за ней не видно.
        - Почему так пусто? - поинтересовался я.
        - Суббота, - озвучил неожиданно очевидный ответ юрист.
        В кабинете всего несколько минут Фридману потребовалось, чтобы подготовить все необходимые документы. Еще минут десять я потратил на то, чтобы их прочитать. После моей цифровой биометрической подписи юрист свернул все экраны, и лицо его приобрело торжественное выражение.
        - Агтуг Сег-геевич, остались последние обязательные фогмальности. А именно - выбог гегба и девиза, - с предупредительной улыбкой Фридман протянул мне планшет, на экране которого был открыт геральдический генератор.
        Постаравшись сконцентрироваться - герб все же дело ответственное, - сосредоточился на выборе. Со щитом определился довольно быстро. Романские формы, как и щиты по типу «растянутая шкура», сразу смахнул в сторону и выбирал между двумя варяжскими - миндалевидным русским и остроконечным норманнским. Остановился все же на норманнском. Рубленые очертания мне всегда больше плавных нравились.
        Цвет заливки поля долго не обдумывал - серебро. Гербовую фигуру также подобрал без лишних раздумий - волк, без вариантов. Управление прорисовкой присутствовало голосовое, и через пару минут на щите уже красовалась созданная нейросетью оскаленная голова волка, смотрящего направо. Уже собираясь подтвердить результат, я вдруг понял, что у меня получился практически герб Старков из Винтерфелла. Немного подумал, озвучил пару пожеланий-комментариев, и у волка появился желтый глаз с вертикальным зрачком. Вот так лучше - удовлетворился я, подтверждая результат.
        - Девиз, Агтуг Сег-геевич, - напомнил Фридман.
        - Без паники, - также без особых раздумия озвучил я девиз, после чего на гербе появилась подпись «Sine terrore».
        Приняв от меня планшет с новосозданным гербом варлорда Артура Волкова, Фридман с восхищением похлопал в ладоши и душевно меня поздравил со столь знаменательным событием. Причем поздравил неожиданно искренне, я это хорошо почувствовал.
        - Агтуг Сег-геевич, мне только что поступило сообщение от господина Андге, - вернул себе деловой вид мой новый поверенный в делах управления войной. - План опегации готов, вас ждут для обсуждения. Пгедлагаю пгедвагительно утвегдить свободный вагиант фогмы одежды отгяда и уже после вашего возвгащения из пготектогата гешить эту, а также некотогые дгугие фогмальности.
        - Какие еще фогмаль… формальности? - запнулся я, уже заговорив, как собеседник.
        - Опегация этого выходного дня пгоходит по установленному господином Андге тагифу, смету он уже подготовил. На будущее же вам необходимо утвегдить газмег пгемиальных, пагадную и полевую фогму одежды, официальную дату пгазнования дня отгяда, небесного покговителя для отгяда, отпгавить запгос в импегатогскую гегальдическую комиссию о…
        - Спасибо, Моисей Яковлевич, я понял. Пройдемте?
        - Уно моменто, Агтуг Сег-геевич, - поднял руку юрист. Он быстро открыл одну из дверок шкафа, за которой я увидел портативной ЗD-принтер. Задержался юрист ненадолго и вернулся с тремя свеженапечатанными нашивками с новым гербом - желтоглазым волком на серебряном фоне, предназначенными для троицы только что подписанных мной наемников.
        - Пойдемте, Агтуг Сег-геевич, пойдемте, - улыбнулся мне Фридман, который по-прежнему лучился радостью. И даже, по-моему, любовью ко всему окружающему миру.
        Причину этого я понял, когда уже почти вернулись в переговорную. Фридман ведь только что стал поверенным отряда варлорда, а для молодого юриста это неплохая строчка в резюме. Да и способ заработка, опять же. Никто так не мечтает о мире, как простые солдаты, а война нужна не только лордам, но и квартирмейстерам.
        Обсуждение деталей плана затянулось дольше чем на два часа. Тщательно проговаривали хронометраж, нюансы, причем в двух вариантах - смогу я самостоятельно миновать охрану Мюллера или не смогу. После того как все, даже кажущиеся незначительными, детали оказались обсуждены, по подсказке Фридмана я попрощался с Андре и уже своими наемниками, после чего поверенный повел меня прочь.
        Снова коридоры, переходы, несколько лестниц вниз, и вот мы уже оказались в длинном, слабо освещенном подвальном коридоре. Шли довольно долго. Судя по всему, перешли под землей через улицу. Если вообще половину квартала под землей не миновали.
        Когда наконец длинный коридор закончился, мы прошли шлюз из двух толстых металлических дверей и оказались в помещении с говорящим убранством.
        - … - беззвучно произнес я то, что говорит даже самый воспитанный человек, в темноте наступивший на кошку.
        - Пгошу, Агтуг Сег-гееич, - показал мне Фридман на стоящий на постаменте большой и лакированный гроб, обшитый изнутри алым бархатом.
        - Это что? - вкрадчиво поинтересовался я.
        - Это безопасный и комфогтный способ доставки вас в пготектогат, Агтуг Сег-геевич. В кгышке вы найдете пгоектог с коллекцией газвлекательных матегиалов - кино и музыки, также есть возможность пгинять снотвогное сгазу, в этом случае я газбужу вас уже в пункте назначения.
        «Пункт назначения» - вспомнил я название из своего мира и невольно зябко передернул плечами.
        - Без паники, Агтуг Сег-геевич, - подбодрил меня поверенный, - я тысячу газ так делал!
        Мой взгляд подсказал увлекшемуся на радостях юристу, что перед ним находится сейчас отнюдь не мальчик, над которым можно пошутить. Фридман дураком не был и по-настоящему испугался.
        - Пгошу пгостить, Агтуг Сег-геевич, - побледнел юрист. - Пгощу пгостить, я…
        - Будьте впредь внимательнее в выражениях, - с легким прищуром посмотрел я на испуганного поверенного, демонстрируя неприкрытое недовольство.
        - Еще газ пгошу пгостить, - повторил Фридман, - но, спгаведливости гади, я действительно последний год занимался деятельностью по обеспечению комфогтной отпгавки пассажигов, желающих попасть в пготектогат или покинуть его инкогнито, и тги газа даже пгоделал подобный путь в качестве пассажига сам.
        - Я понял, давайте к делу.
        - Возьмите, пожалуйста, этот пульт, Агтуг Сег-геевич. Когда на нем гогит кгасный индикатог, это значит мы в зоне досмотга и пунктов пгопуска, пгошу сохганять неподвижность и не волноваться. Мультимедиасистема в кгасных зонах не габотает, будьте готовы. Если случится так, что пог-ганичники гешат пгосканиговать нашу машину, - Фридман, пока говорил, уже достал из своего кейса жилет телесного цвета, - мне пгитется отпгавить вас в анабиоз. Вы знаете, что такое Холодное сегдце?
        - Знаю.
        - Но это самый кгайний случай, за все вгемя моей пгактики подобного не случилось ни газу. Но я все же посоветую вам пгинять снотвогное, потому что в г-гядущие выходные дни у нас впегеди много дел, и на вашем месте я бы выспался.
        Глава 7
        После того как надел стягивающий жилет Холодного сердца, закрыв его рубашкой и пиджаком, улегся в гроб. Не скажу, что сделал это совершенно спокойно, все же некоторое беспокойство присутствовало. Хорошо у меня клаустрофобии нет, тогда совсем печально все было бы.
        - Спокойного сна, Агтуг Сег-геевич, - предупредительно кивнул Фридман и, не задерживаясь, начал закрывать удерживаемую в поднятом состоянии газовыми пружинами крышку. Когда она мягко опускалась, отделяя меня от остального мира, я вновь зябко поежился. Но, на удивление, темно не стало, и даже свет не выключился. Наоборот. По периметру опущенной крышки загорелось мягкое освещение, перед глазами возникла проекция экрана, а в лицо дохнуло свежим воздухом - заработала вентиляция.
        На экране ползунком пригасил освещение и, закрыв глаза, полежал немного и подумал, осмысляя недавние события. Потом еще подумал. А потом закинул в себя капсулу выданного Фридманом «умного» снотворного, решив, что в данной ситуации лучше мне с помощью сна совершить прыжок во времени.
        - Добгый вечег, Агтуг Сег-геевич, - раздался сверху привычный говор, и я лениво открыл глаза. - Добго пожаловать в Высокий Г-гад, - произнес немного размытый силуэт, понемногу приобретающий знакомые черты.
        Когда крышка опускалась, потолок надо мною был бежевого цвета. Сейчас розовый. Полежав немного, чувствуя, как уходит сон, я поднялся и легко выскочил из гроба.
        Осмотрелся. Снова в помещении, явно принадлежащем ритуальной конторе. Взглядом показал своему поверенному, что пора бы переходить к делам. Моментально все поняв, Фридман без задержек повел меня прочь. Идти оказалось недалеко: совсем рядом располагался номер, предназначенный для таких путешественников, как я. Приняв душ и переодевшись, я вдруг почувствовал, что зверски голоден. Сообщил об этом Фридману, но он рассыпался в сожалениях, то и дело поглядывая на накрытую простыней койку.
        - Агтуг Се-геевич, нам необходимо…
        Жестом прервав юриста, понимая о чем речь, я прилег на кровать. Фридман подкатил ближе капельницу, которую я изначально принял за вешалку, и вполне профессионально загнал мне в вену иглу. Под капельницей я пролежал не больше десяти минут, после чего датчик негромким, но пронзительным сигналом подтвердил, что кровь моя чиста.
        Юрист выдернул иглу из моей вены, после чего водрузил на стол свой немалых размеров кейс. Порывшись внутри, он извлек металлический браслет с болтающимися шлангами, неприятного вида блок-переходник для коннекта личного терминала и человека без вживления нейрошунта, а чуть погодя достал хирургический скальпель.
        - Агтуг Сег-геевич, необходимо будет немного потегпеть, - предупредил меня Моисей.
        Кивнув, я отвернулся без комментариев. Не люблю иглы и скальпели. Особенно когда скальпелем тебе взрезают кожу, а после многочисленные иглы переходника втыкаются в тело. Стараясь абстрагироваться от боли, я терпеливо ждал, пока Фридман закончит настройку личного терминала, который когда-то принадлежал мне, как Олегу Ковальскому.
        Процедура проводилась без обезболивания. Потому что сейчас мне необходимо подписывать договор, подтверждаемый биометрической подписью, в том числе с экспресс-анализом крови. И если в крови будут обнаружены следы обезболивающих веществ, договор может быть признан недействительным - кто знает, в каком состоянии был подписант?
        - Все, вы тепегь Олег Ковальский, - когда я уже устал от тянущей пульсирующей боли во вскрытой скальпелем левой руке, сообщил Фридман и предупредительно положил мне планшет под правую руку. - Пгошу подтвегдить заказ отгяду ваглогда Агтуга Волкова на устганение Гегхагда Мюллега, г-гажданина Волынского пготектогата, пгоживающего в Высоком Г-гаде.
        Несмотря на неприятную режущую боль, мельтешить и торопиться я не стал. Подождал несколько секунд, делая вид, что обдумываю услышанное. И только после, не торопясь, с показательной ленцой положил, возложил даже, ладонь на предложенный Фридманом планшет.
        - Я, Олег Ковальский, подтверждаю заказ варлорду Артуру Волкову на устранение Герхарда Мюллера, гражданина Волынского протектората, проживающего в Высоком Граде.
        Руку отсканировало, палец едва ощутимо укололо, после чего поверхность планшета приняла холодный голубой отсвет. Все, договор с моей стороны подписан.
        Фридман моментально засуетился, снимая переходник, выдергивая из моей плоти иглы, а после схватил небольшой медицинский пистолет, на вид похожий на канцелярский степлер, и сноровисто обколол место разреза. Боль пропала практически сразу же, а юрист уже заливал рану лазурным гелем, достав тюбик из индивидуальной армейской аптечки. Обработав руку, Фридман залепил стянутый биогелем разрез широким пластырем телесного цвета, едва заметным на коже.
        После Фридман убрал все лишнее со стола. Оставил только свой безразмерный кейс, из которого достал лицевые накладки телесного цвета. В этот раз для камуфляжа юрист обошелся без пейсов и широкополой шляпы: прикрепив мне к скулам и носу несколько полосок искусственной кожи, Фридман надел на меня коррекционную маску. По коже дохнуло теплом и на левой щеке под накладкой сразу же некстати пронзительно зачесалось. Юрист между тем повернулся к экрану, задавая параметры моего нового лица. Негромко загудело, корректируя форму накладок. Гудело негромко, но неприятно. Даже в корни зубов вибрация отдалась.
        Под сомнение действия Фридмана, оказавшегося столь многопрофильным специалистом, я не ставил. Но все то время, пока юрист колдовал над моим лицом, я думал о том, как буду расхаживать по улицам Града: здесь, в отличие от России и улиц Кобрина, везде глаз большого брата, а любая не проходящая первичную идентификацию личность - маяк для патрульной службы.
        Мои сомнения, впрочем, оказались беспочвенными. Закончив и сняв коррекционную маску, Фридман провел перед моим лицом сканером, после на несколько минут погрузился в мелькающие символы на большом экране, а еще чуть погодя вручил мне айди и очки дополненной реальности.
        - Василий Спигидонов, - прокомментировал мою новую маску Моисей. - Глубокую пговегку личность не пгойдет, но глубоких пговегок мы не допустим. Вы, как понимаю, сейчас планигуете отпгавиться в гогод в одиночестве?
        - Да, - подтвердил я этот момент проговариваемого сегодня утром еще в Кобрине плана.
        Фридман подождал, пока я надену очки дополненной реальности. С легким шелестом дужки удлинились, соединяясь на затылке, и очки плотно сели на голове. Перед глазами появилась полоса загрузки, а после - довольно урезанный интерфейс гражданина протектората. На периферии зрения болталось несколько едва видных плашек меню, и, скосив взгляд, я нашел глазами одну из них - пиктограмму социального паспорта. Когда зацепил ее взглядом, пиктограмма приобрела более яркий свет, и я уже рукой вытащил ее перед собой, двигая в проекции дополненной реальности, и раскрыл нажатием.
        Василий Спиридонов, 15 лет, рейтинг социальной адаптации 101, статус - нейтральный. Обучаюсь в высшей школе Западного района Высокого Града, работаю грузчиком в ресторане Дары Даная. Сирота, близких родственников нет, на учете в полиции не состою, обучение оплачиваю из наследства тетушки. Вот и весь человек, которым я стал ненадолго.
        - Агтуг Сег-геевич, заказывать ужин?
        Жестом попросив поверенного подождать, я отодвинул меню с социалкой в сторону и открыл карту. Офис адвокатского бюро Лазерсен и Лазерсен располагался в Западном районе. Удивительно удачное совпадение, учитывая, что мне в этот район сегодня и нужно. Глянул на часы - «21:17». Увеличив масштаб карты, нашел неподалеку китайский ресторан и, немного подумав, решил прогуляться, вновь привыкая к реалиям протектората. Как говорят в футболе - мяч почувствовать.
        - Если вы, не дай Господь, - участливо заговорил между тем Фридман, - окажетесь в сложной ситуации, вызывайте помощь. В левом вегхнем углу пегифегии, видите? Кгасная и синяя кнопки, кгасная - силовая помощь от вашего отгяда, синяя - югидическая поддегжка в моем лице. При малейшем сомнении жмите сгазу обе.
        - Благодарю, - поблагодарил я юриста, с удивлением почувствовав вполне искренние эмоции. - Моисей Яковлевич, у вас мой личный терминал.
        - Да, - осторожно ответил тот.
        - Остальные вещи, снятые с тела Олега Ковальского во время первой эвакуации, также у вас?
        - Здесь на хганении, - подтвердил юрист. - Мы получили все по списку от посольства Госсийской Конфедегации, и…
        - И сейчас вернете все вещи мне. Какие-то проблемы с этим? - поинтересовался я, видя некоторое замешательство Фридмана.
        - Нет, - после недолгого раздумья ответил он. - Вещи пгинадлежат вам, какие могут быть пгоблемы.
        Несколько минут, потребовавшихся на формальности передачи комплекта, и передо мной на столе лежал брикет вакуумного свертка. Скинув клапан и открыв крышку вздувшего в нормальный размер пакета, я увидел несколько отделений, подстроенных размером под упакованные вещи: куртка, штаны с толстовкой, ботинки, ремень, кобура и скрытые ножны на голень. Пистолета и ножа не было, они так и остались у Мюллера еще с первой нашей встречи.
        Глядя на знакомые вещи, я даже некоторый трепет испытал - как бывает, когда в дальнем уголке мира неожиданно соотечественника встречаешь. Все же это одежда, в которой я впервые в этой реальности появился, такое запоминается.
        Сняв костюм, я переоделся в непривычно-привычные вещи - поношенные, потертые, не совсем подходящие по размеру, но удобно сидящие.
        - Оружие есть?
        - Для вас сейчас только нелегальное, Агтуг Сег-ге…
        - Конечно. Будьте любезны.
        В одном из шкафов оказалась выдвижная полка, разнообразием не поразившая. Я выбрал себе уже привычный семнадцатый Глок и взял три магазина к нему - все, что были. Выбрал подходящий в ножны клинок и, когда пистолет устроился в сдвинутой назад кобуре, скрытой под толстовкой, а нож - на голенище, почувствовал себя увереннее.
        Выйдя на крыльцо здания адвокатской конторы, с удовольствием вдохнул полной грудью вечерний воздух. Дышалось легко. Несмотря на то, что вновь оказался внутри клетки протектората, почти на целые сутки я теперь предоставлен самому себе.
        Не торопясь, прогулочным шагом двинулся по пустынным сейчас тротуарам. Западные районы были англоязычными и благополучными - как элитный центр Града, только на минималках. Здесь обитал больше средний класс, и речи о неприкосновенности частной жизни не шло: везде камеры, рамки и сектора разграничения. Враг не пройдет.
        Поужинал я в китайском ресторанчике, блюда в котором подавались без очень уж ярко-выраженного национального колорита. Основные клиенты все же европейцы, поляки и британцы. Китайцев в Граде было мало. Из нижнего города их выгнали арабы еще до того, как были зачищены черные гетто. Не только в Граде, во всем протекторате даже китайской общины не было, только отдельные заведения по типу этого, где я сейчас ужинал.
        Поужинав, поймал такси и поехал на окраины района, к жилому комплексу Каструм. Здесь, в Западном районе, не было безликой нумерации секторов и домов, а ориентироваться приходилось по названиям жилых комплексов и кварталов.
        В Каструме, сером многоуровневом муравейнике многоэтажек, издалека напоминающих океанский лайнер, проживало немало сотрудников Градской стражи и отставных легионеров Войска Польского. Для последних комплекс по плану и возводился - оттого и получил такое название.
        Местный Каструм строился изначально как увеличенная копия постоянного римского лагеря, с претензией под античную архитектуру, правда, эконом-класса. В Высоком Граде, возводимом с нуля как столица Волынского протектората, недостатка в пространстве не было, поэтому для жилого комплекса огородили обширный прямоугольный участок, возвели невысокую стену как дань традиции и внутри застроили домами по интересному, вначале, проекту. Но, как случилось и с Южными районами, все пошло не совсем по плану. Вот только Южные маргинализировались, а чуть позже полностью криминализировались, а Западные районы стали самыми благополучными. При этом внутри возникло своеобразное гетто, населенное армейскими отставниками, многие из которых шли в полицию и рейнджеры протектората, а также в Градскую стражу.
        Обстановка в Каструме, по общему уровню не дотягивающая до благополучия всего Западного района, тем не менее была весьма комфортна для жизни. Но все же комплекс возвышался одиноким айсбергом среди благополучных кварталов, практически не контактируя с внешним миром.
        Миновав неохраняемую арку ворот, я взглядом нашел знакомую из памяти Олега вывеску и направился к ней. Подождал в круглосуточной и почти пустой забегаловке до одиннадцати вечера, дожидаясь, когда уличное освещение станет приглушенным. Энергию в Высоком Граде экономили, и с двадцати трех до четырех утра света на улицах было совсем мало. Системам слежения свет фонарей не принципиален, а людей на улицах немного, смысла тратить лишние деньги нет.
        Посидев за чашкой чая еще минут десять, я встал и не торопясь направился на улицу. Выйдя из забегаловки, сделал вид, что собираюсь в закутке справить малую нужду, но не решаюсь на столь кощунственный поступок. После нервно оглянулся и, решив улучшить позицию, шагнул в темный проулок. Здесь, скользнув в тень двух высоких мусорных контейнеров, побежал по узким, заваленным мусором переулкам.
        Проскочил через вереницу проулков, потом, едва касаясь перекладин, залетел по пожарной лестнице на крышу здания. Следующую улицу пересек по воздуху - в знакомом месте на двух домах были уродливые наросты надстроек, практически смыкающиеся наверху. Короткий разбег, прыжок, гасящий приземление перекат и стремительный спуск по металлической гремящей лестнице, а после вновь двухминутный бег по темным переулкам среди гор мусора.
        Знакомый, неоднократно пройденный маршрут. Здесь опекун Войцех тренировал меня (предыдущего меня) уходить от преследования в городских кварталах. За охотников выступили патрульные экипажи, стражи в которых были в курсе, что в случае обнаружения сразу на поражение в меня стрелять нежелательно. Впрочем, сейчас опасности такой не было. Я прошел четко выверенной дорогой, свободной от ока наблюдения, и точно нигде не засветился. Этот путь находил сам, тоже под руководством Войцеха, путем проб и ошибок, учась чувствовать чужой взгляд и интуитивно избегать систем слежения. И лежал этот проторенный предшественником путь в квартиру Анжелы Шиманской, куда мне сейчас и надо было.
        Миновав очередной заполненный мусорный контейнер в тесном проулке, я устроился в закутке, стараясь не обращать внимания на вонь от лужи, натекающей из-под пандуса служебного входа в кафе. В Каструме на задворках улиц было очень грязно. Коммунальные службы не справлялись, да и вывозить излишек своего мусора некуда - это не элитный район города, так что горы отходов гнили в труднодоступных взгляду местах. Уровень жизни здесь не настолько низкий, что мусор представляет цену для выживания - как в тех же Южных районах, поэтому его никто активно не собирал и не перебирал, выискивая хоть что-то съедобное или ценное.
        Ждать пришлось прилично. Не меньше долгих двадцати минут. Мне нужна была машина, и не простая, а городских служб - с галогеновым светом фар, которые в момент поворота слепили на две секунды камеру над углом дома, в котором жила Шиманская. Когда уже начинал нервничать от затянувшегося ожидания, наконец проехал патрульный автомобиль. То, что надо. И когда яркий свет выхватил угол дома, я сорвался с места и, не обращая внимания на противно хлюпающую под ногами лужу, выскочил из проулка и пересек открытое пространство улицы.
        Минуту отстоялся в тени портика. Патрульные не вернулись, движения никакого рядом нет. Получилось. На миг позволив себе расслабиться, я выдохнул. Сейчас, вместе с памятью Олега, я познавал смутно знакомый окружающий пейзаж заново, словно попав в однажды пройденную компьютерную игру, только теперь обозревая ее уже в реальности.
        И меня потрясывало немного в мандраже. Понимал, что, если совершу ошибку, последствия окажутся самые реальные. Задерживать меня точно без деликатности будут, защиты контролирующего обучение Войцеха сейчас нет.
        Задержание даже в обычном порядке весьма неприятный процесс. И если я попробую скрыться, тогда стражи будут работать жестко, а когда по тебе стреляют на поражение без душевных терзаний и обязательных объяснительных, вообще грустная история.
        Пока свет фар неторопливо удаляющейся патрульной машины не скрылся за углом, осматривался. Изначально дома в Каструме, соответствуя названию, строились в античном стиле (в античном эконом-стиле). С годами и уплотнением квартала вместо сквериков, площадей и парков стали появляться серые прямоугольники высоток, уродливые хозяйственные постройки, выросли трубы дополнительных котельных. После все это оказалось опутано сетью проводов в стиле индийского Дели и разбавлено горящими ядовитыми цветами вывесками на китайском. В результате Каструм стал самой настоящей витриной победившего киберпанка.
        Когда патрульная машина удалилась из поля зрения, я аккуратно прошел несколько метров, вжимаясь в стену. Встав так, что от камеры на соседнем доме меня прикрывал раскидистый красный клен, я полез наверх по крупной кирпичной кладке. Пожарная лестница была недалеко, за углом, но не для меня - камерой она просматривается.
        Забравшись на третий этаж, я прошелся по карнизу - стараясь не смотреть вниз - и перевалился через невысокую балюстраду небольшого, почти игрушечного балкончика, на котором еще умещался небольшой столик и стул.
        В квартире за прозрачной балконной дверью было темно, никакого движения не угадывалось. Может Анжела спит, а может дома нет. Если спит, вскрывать дверь опасно. Шиманская может сначала через дверь пулю в меня всадить, а только потом спросить, зачем пришел. С другой стороны - если сейчас постучусь, предварительную пулю получу с гораздо большей вероятностью. До этого, в режиме тренировок с Войцехом, в квартиру к Анжеле я проникал тогда, когда она гарантированно отсутствовала дома, так что сейчас оказался перед необходимостью импровизации.
        Балконная дверь здесь была арочная, под античный стиль, но в пластиковом исполнении. Достав нож, сковырнул с одной из стеклянных секций уплотнительную резинку, сняв ее по периметру. Здесь пригодился функционал одежды. В моей куртке над манжетами рукавов присутствовали встроенные вакуумные присоски, на которых, в теории, можно было подниматься по гладкой поверхности. Очень давно можно было, когда куртка еще использовалась по назначению, а не пришла в негодность для городской охоты и направилась огульными путями в секонд-хенды нижнего города, где закупались кандидаты в молодежные банды.
        По стене не подняться, но, для того чтобы подцепить и аккуратно вытащить стекло, присоски хватило. Отставив его в сторону, я открыл дверь и настороженно зашел в квартиру. В неплохую квартиру: гораздо больше размерами, чем та, в которой до этого жили Войцех с Олегом. Даже кухня тут поражала размерами - вдвое больше капсульной каморки горничной, вместе с которой я провел ночь не так давно.
        Комната пустая и просторная, кровать застелена, света и шума не слышно. Осторожно обойдя помещение, заглянул на кухню и в ванную комнату. Никого.
        Или Анжела сейчас на дежурстве, или ее уже «убил» Халид. Последнее вряд ли, все же времени на подготовку операции ему потребуется явно больше, чем две недели. Приведя в порядок балконную дверь, я решил подождать в лаунж-уголке просторной комнаты.
        Анжела Шиманская часто работала в паре с моим опекуном Войцехом, так что заработок позволял ей оплачивать аренду квартиры в одном из престижных домов Каструма и не отказывать себе в житейских удовольствиях, о чем буквально кричала обстановка жилья.
        Устроившись в мягком кресле-груше, я принялся ждать.
        Возможно, Шиманская на смене. Это будет не очень хорошо, потому что тогда мы с ней увидимся лишь завтра утром, и в этом случае мой план с проникновением к Мюллеру с ее помощью сработает, но тогда возникает дефицит времени на встречу с Халидом. Придется импровизировать и искать его днем без предварительного плана, а импровизировать я не очень люблю. И это значит, придется выбирать - или увидеть Халида, или Мюллера.
        Надеюсь, Анжела все же сегодня не на смене. Шиманская любила отдыхать, и дома, как правило, в свои выходные появлялась поздно, гуляя по клубам. Ладно, выбора у меня особо и нет. Только ждать.
        О том, что Анжела заявится домой с кем-то, я даже не волновался. Близких друзей-подруг в полиции Града у нее не было, а насчет мужчин - при всей своей привлекательной внешности Шиманская явно, даже агрессивно явно, демонстрировала свою полную асексуальность - отсутствие полового влечения. Хотя по воспоминаниям Олега, по сохранившимся в моей памяти обрывкам его разговоров с опекуном Войцехом, я «вспомнил», что Шиманской как женщиной интересовались очень и очень многие.
        Неожиданно мой взгляд наткнулся на несколько игрушек для взрослых, валяющихся в художественном беспорядке поодаль, в самом углу. Заинтересовавшись, я подошел ближе и хмыкнул, удивившись нескольким затейливым решениям. После открыл поочередно несколько дверок встроенного в стену шкафа и обнаружил еще ряд находок, подсказавших что Шиманская, судя по инвентарю, совершенно не асексуальна.
        Видимо, либо она за показательной асексуальностью скрывала весьма горячий нрав, либо аутосексуальность - удовольствие только в самоудовлетворении, недавно вполне признанное на территориях корпораций как отдельная сексуальная ориентация.
        Проведя рукой по коллекции одежды, я прикрыл за собой дверь с некоторым смущением: то, что сейчас увидел, мне явно не предназначалось. И ведь раскиданные игрушки на полу не уберешь и не прикроешь. Мол, не видел я их. Впрочем, не думаю, что Шиманская станет сильно расстраиваться по этому поводу. Разговор у нас с ней предстоит серьезный. Вопрос жизни и смерти, тут о забытой на видном месте взрослой игрушке особо переживать не будешь.
        Вновь устроившись на мягкой груше кресла, я подумал, не на нем ли Анжела забавляется сама с собой. Пришлось даже приложить некоторые усилия, чтобы эти мысли отогнать - возраст и гормоны сказываются. Отвлекаясь, я принялся рассматривать картинки памяти Олега, вспоминая жизнь в протекторате.
        Постепенно расслаблялся и начал даже понемногу дремать. Общее напряжение ожидания полностью провалиться в сон не давало, но и бодрствованием данное состояние не назовешь. Я словно плавал на границе сна и яви. Щелчок дверного замка заставил меня вздрогнуть, а накатившая полудрема исчезла моментально.
        - Prosze, - услышал я приглушенный голос Анжелы из коридора. В самый последний момент успел толкнуться ногами и кульбитом назад скатиться с кресла, замерев.
        То, что Шиманская вернулась домой с гостем, оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Правда, сильно не переживал. Потому что это больше проблемы гостя, чем мои.
        По углам комнаты вспыхнул яркий свет. Мне не было видно, что происходит в прихожей, но по звукам я понял, что свет включил мужчина, пока Анжела закрывала за собой дверь.
        - Nie-nie-nie, - игриво произнесла Шиманская, и яркий свет погас, а через краткое мгновение встроенные светильники озарились мягким алым свечением. Квартира погрузилась в интимный полумрак, а из прихожей послышались шорохи и звуки жадных поцелуев.
        - Nie tak szybko, - сдавленно произнес мужчина, явно на миг оторвавшись от требовательных женских губ, но был сразу же прерван. Судя по звукам, Анжела начала срывать одежду со спутника прямо у входа. Мужчина явно попытался сопротивляться и для начала поговорить. Но Шиманская, которую я раньше просто не представлял в роли не приемлющего возражений суккуба, накинулась на гостя со всепоглощающей животной страстью.
        Парочка ввалилась в комнату, дохнуло воздухом - на кресло, где я совсем недавно сидел, приземлилась куртка. Анжела, громко и тяжело дыша в перерывах между поцелуями, раздевала спутника на ходу. Перелетев кресло, прямо на меня прилетели его штаны.
        Ситуация хуже не придумаешь, подумал я, продолжая сидеть в полной неподвижности и не отодвигая штанину с плеча. К счастью, раздался звук рывком открытой двери, и Анжела с любовником завалились в ванную комнату. Зашумела вода, послышался короткий взвизг - видно, в спешке захлестнувшего возбуждения не сразу получилось с настройкой нужной температуры. Но почти сразу, перекрывая все звуки, раздался протяжный женский стон.
        Шумела падающая вода, утробно вскрикивала Анжела, судя по эмоциям очень сильно истосковавшаяся по сексу. Ну да, если делать вид, что абсолютно, до отвращения не приемлешь плотскую любовь, а на самом деле…
        Оборвав мысль, я аккуратно скинул с себя чужие штаны и поднялся. На кухне подождать? Или прямо здесь, в комнате?
        Совершенно нежелательно, если меня увидит спутник Анжелы. Скорее всего, в этом случае придется его убить. Слишком многим я рискую, показываясь на глаза случайным людям здесь и сейчас. А убивать я никого не хочу, к тому же, если Шиманская питает к этому человеку какие-либо чувства, в этом случае привлечь ее к себе не получится. А жизнь я Анжеле уже сломал в перспективе, когда рассказал Халиду о ее участии в убийстве Башара, так что плохой вариант отталкивать Шиманскую от себя убийством любовника.
        Значит надо переждать, пока они закончат, и мужчина уйдет. Даже если он останется в квартире, не будут же они всю ночь кувыркаться? Сквозь шум воды мне были слышны громкие шлепки мокрых тел. С такой активности калорий и сил тратится прилично. Заснет наверняка, хоть под утро. И когда уснет, я его вырублю, а после разбужу Шиманскую и поговорю с ней. Все, решение принял, теперь вопрос - где спрятаться.
        На кухне? Сделав пару шагов, я, словно в поисках ответа, заглянул в приоткрытую дверь ванной. На прозрачной, но запотевшей створке душевой кабины отпечатки ладоней, то и дело видна прижимаемая немаленькая грудь Анжелы. Сама Шиманская вжимается в створку щекой, утробно постанывая в ходящей ходуном кабинке. Да, после водных процедур вообще кушать хочется, а после купания, сопряженного с такими нагрузками, они точно к холодильнику побегут. Не сразу, так чуть позже.
        Балкон? Замок с защелкой, а доставать стекло еще раз не хочется. Да и на улице сидеть - мало ли кого заинтересует человек на балконе в ночи. Особенно если любовники до утра кувыркаться будут, мне там тоже до утра сидеть?
        Остается гардероб - решил я и полез в шкаф. Места здесь оказалось весьма прилично. Даже если Анжела решит облачиться в один из своих нарядов или, вот, шарик-кляп с маской вот этот симпатичный надеть, меня не заметит. Можно вот сюда в угол протолкаться, осматривался я.
        Пользуясь тем, что любовникам в ванной точно ничего не слышно из комнаты, я начал осторожно менять положение вещей, чтобы и заметно не было чужой руки, и можно было перемещаться в объемном шкафу от самого темного угла до приоткрытой двери.
        «Да чтоб тебя!» - выругался я, когда любовники выскочили из ванной. Я в этот момент как раз держал изнутри дверцу, регулируя размер щели - чтобы и внимания не привлекать, и ситуацию контролировать. Когда Анжела с незнакомцем вылетели из ванной, я так и замер недвижно, прямо как стоял.
        Шиманская - градский стражник. И партнер ее из силовиков, почти наверняка. Не полиция, так армеец бывший. И тогда у него вполне может стоять имплант на слух. И если я сейчас даже не чихну, а выдохну громче, чем нужно, система предупреждения, если она у него включена, может засечь мое присутствие. Маловероятно, но проверять и рисковать не хочется. Поэтому я так и стоял, замерев у двери.
        Чтоб их, не могли лишние полминуты под душем постоять? Но сам виноват. Я просто не подумал местными реалиями: здесь воду выключать не надо, она выключается сама в целях экономии, когда человек кабинку душевую покидает. И если кран остается открытым, включается автоматически в этой же температуре. Поэтому, обустраиваясь в шкафу, я ожидал, когда шум воды стихнет, и тогда у меня будет несколько секунд. Но этих секунд у меня не оказалось.
        Анжела между тем в обнимку со спутником рухнула на кровать. Она оказалась сверху и, оседлав гостя, устроила самое настоящее родео. Невольно глядя на происходящее, я подумал, что это процесс вполне подходит под описание из старого бородатого анекдота «мадам, простите, а кто тут кого трахает?»
        Шиманская так активно прыгала на мужчине, что мне показалось, она сейчас буквально вобьет его в кровать. Но незнакомец оказался тоже не промах - улучив момент, подхватил ее под бедра и резким движением перевернул, бросив на спину. Анжела, словно в борьбе, пыталась сопротивляться, но почти сразу сдалась - широко развела и вытянула стрункой ноги, как гимнастка, закинув ступни на спинку кровати. Безумное родео для нее закончилось, и если до этого момента Шиманская сдавленно и прерывисто стонала, то после того, как уже партнер начал ритмично вбивать ее в кровать, она принялась пронзительно кричать в такт его толчкам.
        «Тот момент, когда сексом занимаются соседи, а выйти покурить хочется тебе», - подсказал мне внутренний голос.
        Это оказалось непростым испытанием. И я не рисковал отойти от двери и даже лишний раз перевести дыхание - присмотревшись, на спине мужчины увидел спайки и бугры, какие бывают, когда у человека установлены армейские импланты.
        К счастью, все заканчивается, закончился и безумный секс совсем рядом со мной. Обессиленная Анжела негромко и почти непрерывно стонала, безуспешно пытаясь свести дрожащие ноги, а ее партнер перекатился подальше с мокрых простыней и закурил что-то типа вейпа, так что в комнате сразу потянуло сладковатым дымком.
        С удовольствием покурив, мужчина поднялся и прошел в душ. Звук льющейся воды раздавался совсем недолго - он ополоснулся буквально за несколько секунд. Вышел, обтираясь насухо полотенцем, которое небрежно бросил на пол. Очень неуважительный товарищ - отстраненно подумал я мельком. Стоя ко мне полубоком, незнакомец без лишней спешки, но по-армейски споро оделся и подошел к кровати ближе.
        Анжела с негромким протяжным стоном перевернулась на спину, с трудом потянув за собой скрестившиеся ножницами непослушные ноги. Она начала что-то говорить по-польски, как вдруг прервалась на полуслове, широко распахнув глаза от изумления. Я тоже удивился, потому что мужчина достал из скрытой кобуры небольшой пистолет с интегрированным глушителем.
        - Ничего личного, Энжи, - по-русски произнес мужчина и, извиняющеся пожав плечами, нажал на спуск.
        Мгновением позже в комнате стало на одного изумленного человека больше. К ошарашенной происходящим Анжеле и удивленному мне добавился сам стрелок, из руки которого пистолет выбил немалого размера стеклянный дилдо, запущенный мною одновременно с распахнутой дверцей шкафа.
        Я уже летел в скольжении вперед и на подернутой мутной пеленой периферии зрения увидел, как взорвалась перьями и языками пламени подушка, на которой лежала голова Анжелы. Непростой патрон, видимо. Жива Шиманская или нет, я не видел и не мог посмотреть - мне нужна была скорость, чтобы вырубить незнакомца.
        Не успел. Как распластался в прыжке, целясь ногой в голову, так и пролетел дальше. Незнакомый армеец сумел среагировать, не только уклониться от удара, но и отправить меня в полет дальше. Снеся журнальный столик, я влетел в стену, превращая в обломки стеллаж с книгами и сувенирами. Без промедления я перекатом ушел в сторону. Прыжком поднимаясь на ноги, в пируэте оттолкнулся от стены и, исполняя боковое сальто назад, метнул нож. Противник уклонился, а клинок по рукоять вошел в грудь соскочившей с кровати Анжеле. Шиманская моментально запуталась и так в непослушных ногах, рухнув на пол без звука, а мне пришлось уходить перекатом от брошенной бутылки с вином, с грохотом ударившейся в стену.
        Использованный как метательный снаряд дилдо, попытка вырубить незнакомца, брошенный нож - все мои предыдущие действия связаны с тем, что я надеялся сохранить тишину, не доставая пистолет. Тишину сохранить не удалось. Изначально против армейца сыграл фактор неожиданности, давая мне преимущество. Но сейчас он уже контролирует ситуацию, и мне устраивать с ним спарринг - совсем ненужная лотерея. В результате которой я совсем не уверен.
        Гулкие выстрелы захлопали почти без пауз. Пули рвали куртку пытавшегося уклониться армейца, отбросив его от меня прочь. Семнадцать пуль одна за другой вылетели из ствола, попали почти все. Вот только не в голову - противник оказался хорош, уклоняясь. А без попадания в голову пистолет прошлого века не то оружие, которое может быстро убить или даже обездвижить человека, который нагружен армейскими имплантами.
        Меняя магазин, я на миг столкнулся взглядом с мужчиной, первый раз увидев его лицо. Пустой магазин еще не упал на ковролин, а я уже бежал вперед - на балкон, где разлетались осколки стекла и пластиковых перекладин выбитой плечом двери.
        Пытавшийся убить Анжелу мужчина стремительно вышиб балконную дверь, выпрыгнул из окна и, приземлившись на газон, уже мчался прочь. В нем сидит как минимум тринадцать пуль, но он сейчас на стимуляторах и обезболивающих от имплантов, которые дают возможность бойцу дожить до момента, как он попадет на стол к хирургу. Бежал мужчина очень быстро, но не в скольжении. На бегу он, правда, качал маятник - используя технику передвижения, затрудняющую возможность в тебя попасть.
        Несмотря на то, что неудавшийся убийца Анжелы качал маятник и находился в моей зоне видимости всего секунды полторы, был шанс, что я смог бы попасть ему в голову. Но на спуск не нажал. Когда мужчина скрылся за углом, только грязно выругался. Потому что пытавшийся убить Шиманскую незнакомец не был незнакомцем. Я его узнал, когда менял магазин. Из окна третьего этажа только что выпрыгнул Войцех Ковальский - отставной вахмистр Гвардейского Жандармского эскадрона Русской императорской армии, он же сержант полиции Высокого Града, он же опекун Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга, то есть меня. То есть Олега.
        Коротко выругавшись в сердцах, воззвав к падшей женщине, я зашел в комнату и первое, что увидел, - черный зрачок дула пистолета, направленного мне в лицо. Анжела стояла, болезненно согнувшись. Нож, как только сейчас увидел, попал ей не в грудь, а в плечо. Черные в приглушенном освещении комнаты струйки крови стекали по матовой коже груди и живота, губы Анжелы подрагивали, но подобранный бесшумный пистолет Войцеха она держала твердо.
        - Только дернись, - негромко и по-русски произнесла Шиманская, настороженно за мной наблюдая.
        Глава 8
        Замерев на месте, я очень хорошо наблюдал, как едва-едва подрагивает на спуске палец Анжелы. Конечно, могу сейчас рывком уйти в сторону и попробовать отобрать у нее оружие. Но даже для меня может быть опасно - если вспомнить, как взорвалась с племенем подушка после выстрела Войцеха. Часть кровати в месте попадания, кстати, как испарилась, а оставшиеся обломки начинают густо чадить. Дыма уже много, хотя я это только-только заметил. Что неудивительно, ведь после самого первого, начавшего карусель, выстрела Войцеха прошло всего несколько секунд.
        Я перевел взгляд со зрачка дула, посмотрев в глаза Анжеле. Патроны в бесшумном пистолете явно непростые, а Шиманская стрелок хороший, так что лучше попробовать миром решить.
        - Анжела, это я - Олег Ковальский.
        Шиманская невольно вздрогнула, узнав мой голос.
        - Анжела, Войцех только что пытался тебя убить. Он пытался тебя убить, - еще раз повторил я, чтобы Шиманская прочувствовала и осознала, - или по заданию русских, потому что он агент ФСБ, или по указке Эдгара Уэлча, так как сирийцы уже знают, что именно ты исполнила Башара.
        Халиду в прошлое посещение протектората я сознательно выдал несколько искаженную версию событий. Молодому и амбициозному сирийцу об устранении его младшего брата я рассказал, сознательно на первый план выдвигая фигуру своего опекуна, думая в тот момент, что Войцех погиб. На самом же деле юного Башара, который по намерениям семьи метил в высший свет протектората и невольно перешел дорогу Эдгару Уэлчу, устраняла одна Шиманская. Но все равно говорить об этом было не очень приятно - потому что Анжелу я, как ни крути, сдал.
        После моих слов палец со спуска Шиманская не убрала, но пистолет чуть опустила. Одобрительно кивнув, я добавил:
        - Если бы я желал тебе вреда, просто не стал бы мешать Войцеху. Анжела, нам надо уходить отсюда, и либо я это сделаю сейчас один, либо могу попробовать тебе помочь.
        Анжела, за несколько мгновений осмыслив услышанное, опустила пистолет. Кивнув, я подскочил к ней и подвел к креслу, усаживая. Но, прежде чем помочь с раной, собрался было потушить остатки кровати, где уже пробивались язычки пламени. Как оказалось, зря. Заработала интеллектуальная система пожаротушения, освещение перешло в более яркий оранжевый аварийный оттенок. Выдвинулись из стен блистеры, направленно залив вязкой пеной кровать, прекращая начинающийся пожар. Загудела вентиляция, и дым из комнаты удалило практически моментально.
        - Аптечка? - коротко произнес я.
        - Лево-верх, - показала взглядом на противоположную стену Шиманская.
        Когда я торопливо достал плоский ящик, свалив на пол несколько антикварных книг и пластиковых поддонов с бумажными документами, сквозь выбитую балконную дверь на доме напротив увидел синие отсветы маячков патрульной машины.
        - Надо уходить, - произнес я, подскочив к сидящей на кресле Анжеле. Но Шиманская отрицательно покачала головой и, сделав рукой отстраняющий жест, выпрямилась.
        Подняв левую руку, она коснулась браслета запястья, повесив перед собой проекцию окна софтфона. Стремительный перебор по виртуальной клавиатуре, и Анжела отправила срочный запрос на видеосвязь, поверх окна которого высветилась полупрозрачная эмблема полиции Высокого Града. Глядя на расправившего угловатые крылья орла, я понял, что Шиманская запросила связь с кем-то из высокопоставленных офицеров.
        - Китель подай, пожалуйста, - глазами показала Анжела на отдельно стоящий шкаф. Что она думает сделать, я примерно догадался, поэтому без слов метнулся к указанному встроенному шкафу, из которого забрал вешалку с парадной формой. Уронив по пути юбку и широкий ремень, подскочил к Анжеле. Она за это время уже выудила из аптечки шприц-пистолет и всадила себе в плечо несколько кубиков болеутоляющего вокруг раны.
        Снова короткий взгляд, быстрый кивок, и я выдернул из ее плеча нож, почти сразу полностью заливая рану биогелем - для чего пришлось воткнуть гладкий и длинный носик тюбика глубоко в плечо через порез. Обезболивающее еще подействовало не полностью, но Анжела только шумно выдохнула и скрипнула зубами, сдерживаясь от крика боли. Практически сразу же я вытер остатки биогеля с ее плеча подобранным с пола полотенцем, которым вытирался еще Войцех меньше минуты назад. Найдя взглядом в аптечке пластырь, сорвал предохранительную пленку и залепил рану на плече.
        На проекции экрана между тем отображалась попытка установить соединение. Запрос был принят, и сейчас уже шел процесс подтверждения и соединения. Я подхватил белоснежную водолазку, и Шиманская на мгновенье подняла руки, помогая мне себя одеть. Очень быстро, в напряжении поглядывая на экран связи, я раскатал вниз по телу Анжелы плотную, стягивающую ткань. Меньше чем за секунду после подхватил китель, также надев его на поморщившуюся и зашипевшую от боли Анжелу.
        Коммуникатор пиликнул соединением, я едва успел отпрыгнуть, а Анжела подправить экран - так, чтобы было видно только ее верхнюю, одетую часть тела. В последнее мгновение до установки соединения Шиманская успела встряхнуть своими шикарными волосами и расправить плечи, выставляя на первый план обтянутую белоснежной тканью грудь. Да, с такой подачей собеседнику наверняка непросто сейчас будет смотреть ей в глаза.
        Я отошел подальше в сторону, чувствуя, как утекают секунды. Прибывшие по сигналу патрульные наверняка уже выходят из машины. В этот момент преобразившаяся Анжела, надев на себя благожелательную маску, заговорила на польском. В ее быстрой речи прозвучало сразу много ярких эмоций. Смущение, почтение, просьба и обещание. Явно было, что Шиманская бросила в атаку все свои резервы женского шарма.
        Из ее слов я почти ничего не понял, но общий смысл угадал. Слова «любовник» и «проблемы» по-польски звучат достаточно понятно для славян, а явный эмоциональный посыл беседы чувствовался и без знания языка: «Помоги мне, и я буду тебе очень благодарна».
        Собеседник, видимо, был из тех высоких чинов, о которых мне рассказывал Войцех, - из тех, кто интересовались возможностью благосклонности Анжелы. Или из тех, с кем ее связывали дела и заказы, подобные устранению Башара. Хотя возможно, это был человек, кто и давал заказы Анжеле, и интересовался ее благосклонностью как женщины. Даже скорее всего. Учитывая короткий деловой разговор и одновременно обещающий тон.
        Шиманская, сейчас само очарование, уже завершила сеанс связи. Моментально приветливая улыбка с ее лица пропала, и она вновь стала выглядеть мучительно-устало, словно жизнь ее только что сильно ударила обухом по голове.
        Встретившись со мной глазами, Анжела успокаивающе кивнула и взглядом показала мне, что все нормально. Я только крепче сжал рукоять подобранного пистолета; по ощущениям, патрульные уже должны подниматься на этаж и вскоре постучаться в дверь.
        Медленно потянулись секунды. Разбитой балконной двери касался равномерный синий отсвет проблесковых маячков, но пока в квартиру никто зайти не пытался. Я даже почувствовал какое-то движение за дверью, но ничего не произошло. Шиманская устало прикрыла глаза, осмысливая произошедшее, а потом вдруг вздрогнула и свела ноги, невольно прикрываясь. Судя по мимике и взгляду, Анжела вдруг вспомнила, в каком наряде находится передо мной.
        Если бы патрульные не были отозваны, они бы уже вошли - не обратив внимания на растерянную неловкость Шиманской, подумал я. Осмотрев смущенную Анжелу еще раз с головы до ног, понял по пластике движений, что обезболивающее уже полностью подействовало. Но бередить рану резкими движениями было нежелательно, поэтому жестом показал Анжеле сохранять спокойствие и помог снять парадный китель, а после принес одежду из шкафа. Тоже форму городского стражника, но уже повседневную.
        - Сейчас сюда приедет экипаж из своих и составит акт осмотра, как нужно, - пока я помогал ей одеваться, пояснила Анжела. - Я сказала майору Пашкевичу, что поссорилась с любовником и очень не хотела бы огласки произошедшего.
        - Войцех мог пытаться тебя убить по заданию Уэлча, - напомнил я Шиманской о начальнике отдела кадров.
        - Пашкевич с Уэлчем на ножах, я поэтому ему и позвонила.
        - И обещала ему свою благосклонность?
        - Намекнула, - покачала головой Анжела, а на лице у нее на миг промелькнула гримаса презрительного отвращения.
        - То есть он сейчас поможет тебе замять дело только за намек?
        - Намек на благосклонность он принял, но даже скидку не сделал. Три тысячи кредитов, по стандартной таксе. Я уже перевела деньги в фонд помощи детям Либерии, который курирует жена Пашкевича.
        - Понял, - кивнул я немного обескураженно. Забыл ведь совсем о полной коррумпированности полицейской службы в Граде.
        По окончании этого краткого разговора Анжела с моей помощью оказалась в темно-синих штанах с тонкими голубыми, почти серыми лампасами, форменной куртке и высоких легких ботинках. Обезболивающее и биогель уже подействовали, так что вдвоем мы быстро привели комнату в относительный порядок.
        Балконную дверь на место Анжела поставила сама, чтобы мне лишний раз не мелькать в окнах. Прибывшая патрульная машина по-прежнему сверкала маячками, не уезжая. Как раз когда Шиманская закончила с дверью, на стенах дома напротив я увидел дополнительные отсветы еще одной подъехавшей машины. Сквозь открытую балконную дверь было слышно, как в ночной тишине хлопнули двери сразу двух машин. Полминуты на выяснение отношений между экипажами, и прибывший первым автомобиль уехал.
        В ночной тишине я четко слышал звук шагов по тротуару и легкий скрип открывшейся двери парадной. Уже почти привычно скользнул в гардероб. Анжела напоследок еще раз успокаивающе мне кивнула. Всем своим видом она источала уверенность и была совершенно спокойна, судя по ровным эмоциям доверяя Пашкевичу. Я беспокоился гораздо сильнее, но тот факт, что прибывшие первыми патрульные развернулись прямо у двери, все же немного успокаивал.
        Ожидая в гардеробе, держал наготове бесшумный пистолет Войцеха. Анжела между тем уже впустила в квартиру двух мужчин в массивных доспехах. И это были не патрульные, а сотрудники спецотрядов быстрого реагирования. Их плечи в доспехах были настолько широки, что за бойцами я не сразу заметил детектива из криминальной полиции в обычном костюме.
        Сразу стало довольно громко - комнату наполнили голоса. В основном говорила Анжела. Рассказывала, показывала, чуть смущенно улыбалась. Смысл был понятен: пан детектив, мы немного погорячились, градус страсти превысили не только в любви, но и в ненависти, и вот итог нашей ссоры с любимым человеком. Будьте снисходительны к девушке, пан детектив, не проходите мимо. Вернее, проходите не задерживаясь.
        Двое закованных в доспехи полицейских сохраняли молчаливую невозмутимость, а детектив ходил по комнате за Анжелой, то и дело кивая и переспрашивая что-то. Они с Шиманской явно хорошо знали друг друга, по ходу диалога обмениваясь вполне приветливыми фразами и комментариями.
        Приняв к сведению рассказ Анжелы, явно проникнувшись произошедшим, детектив кивнул и произнес фразу, смысл которой даже без перевода был понятен: «Картина ясна, можно заканчивать, отчет напишу в отделении».
        Короткий жест, полувзгляд, и ведущая детектива к выходу Шиманская вдруг получила заряд шокером в бок. На полушаге выгнувшись дугой, она отлетела на пару метров, еще в воздухе застыв, словно мгновенно замороженная. Ее полностью обездвижило, но сознание Анжела не потеряла. Рухнув на пол как срубленное дерево, Шиманская едва-едва дрожала, пытаясь открыть рот для крика.
        «В ходе ссоры с любовником получила несовместимые с жизнью травмы», - с нескрываемой насмешкой произнес детектив, чуть позже и вовсе хохотнув. Слова, может, были другие, но смысл мне легко угадывался.
        «Он ее застрелил?» - поднял оружие один из бойцов.
        «Нет, бил сильно и долго, явно находясь в состоянии аффекта», - усмехнувшись, отрицательно покачал головой детектив.
        Второй закованный в броню полицейский в это время громко хмыкнул и присел рядом с Анжелой, по-хозяйски похлопав ее по ягодице.
        «Пан Врочек, может он ее еще раз попользовал перед тем, как убить?» - поинтересовался он, снизу вверх глядя на главного.
        Боец успел еще мерзко улыбнуться до того, как выстрел из бесшумного пистолета Войцеха попал ему в открытое забрало. С обратной стороны каску-сферу пуля не пробила, зато голова внутри шлема взорвалась, превратившись в брызнувшую биомассу. Отделившийся от брони шлем покатился по полу, а второй боец даже не успел начать поднимать оружие, как и его шлем мгновением позже оторвался от составной брони. Также взлетев в воздух и также разбрызгивая красные ошметки.
        Детектив получил прямой ногой в грудь. Упал он уже мертвым. Я не рассчитал с ударом, и верхняя часть тела пана Врочека превратилась в кожаный мешок с набором переломанных костей внутри. Краткий миг злости на себя и сожаления об утерянном «языке», а я уже присел рядом с Анжелой, которая понемногу приходила в себя.
        К счастью, заряд парализатора был поставлен на самый минимум, так что Шиманская уже могла шевелиться и почти обрела способность говорить. Пока Анжела несвязно пыталась сказать мне что-то важное, я коротко посмотрел на труп детектива. Черт, как не в тему он умер! На самом деле я просто испугался, что получится, как с Войцехом несколько минут назад. Воспоминание о том, как у меня не получилось вырубить опекуна и как летел по комнате, словно футбольный мяч, было настолько ярким, что с опаски я совершенно ненужно убил детектива Врочека.
        - Терминал! - отвлекая, хрипло прошептала мне Шиманская. Только сейчас я заметил, что дрожит она не столько от последствий удара шокером, сколько от паники.
        Вживленный в руку личный терминал. Анжела сотрудник полиции, и у меня есть всего несколько секунд - потому что в ее квартире только что погибло трое сотрудников. И как только информация об этом пройдет по всем ответственным дежурным, система слежения и оперативного реагирования подключится к ее браслету. Я подумал об этом только сейчас, с критическим запозданием. Так случилось, потому что Олег, а не я раньше жил в этом мире под всевидящим оком большого брата.
        - Нет! Режь! - отчаянным окриком остановила меня Шиманская, когда я обернулся было в сторону шкафа с аптечкой за обезболивающим. Она права. Счет идет на секунды, и кто знает, только ли функция слежения заложена в терминале. Может, ее сейчас просто обездвижит как подозреваемую, до прибытия следующего экипажа.
        Достав из кобуры нож, я очень быстро справился с браслетом. В самый последний миг перед тем, как перерезать нейрошунт, весь терминал вдруг окрасился аварийной подсветкой и издал предупредительный звук.
        - Режь! - закричала Шиманская, и я резким движением окончательно отделил вживленный в руку нейрошунт.
        Анжела вскрикнула, перевела дыхание и хотела мне что-то сказать ободряюще - я почувствовал это по ее эмоциям. Не успела - ее глаза вдруг полыхнули, и раздался негромкий, словно хлопок петарды, взрыв. Пронзительно крикнув, вскидывая руки к заливаемому кровью лицу, Шиманская покатилась по полу, словно стараясь убежать прочь от невыносимой боли. Выгнувшись дугой, Анжела истошно завизжала, полностью потеряв над собой контроль. Но даже сквозь ее вопль я услышал звуки приближающихся сирен.
        Сам я не сдержался и громко, в голос выругался, не справившись со всколыхнувшейся волной раздражения, смешанного с отчаянной злостью. Сразу после моего восклицания Анжела прекратила визжать и сквозь стон издала нечто, похожее на полувсхлип. Она услышала мой возглас, и все прекрасно поняла.
        Я сейчас в центре Западного района, напичканного камерами слежения и огражденного от всего мира стеной с многочисленными КПП. Рядом со мной ослепшая, приговоренная российской спецслужбой или своим собственным начальством к смерти сержант местной патрульной полиции.
        Спешащий сюда ближайший экипаж максимум в полуминутной зоне прибытия, а через три минуты их тут будет десяток и вокруг дома станет очень тесно от вооруженных полицейских. Анжела это все ясно осознала. Как и то, что самый логичный и рациональный для меня сейчас выход - бросить ее и уходить в одиночку.
        Шиманская мне никто. Да, Олег ее знал, но не слишком близко, общаясь даже без особой приязни. Сам я в прошлый свой приезд в протекторат вписал ее в план как второго человека в своей команде. Я планировал опустить ее на самое дно, а после оттуда забрать - для гарантии ее личной верности. Да, у меня были перед ней - вернее, перед самим собой, моральные обязательства, потому что я ради собственной выгоды сдал Анжелу Халиду. И от этого поступка все же испытывал ответственность за ее дальнейшую судьбу. Но сейчас я уже два раза спас ее от смерти и скорее всего не могу спасти в третий.
        Самый лучший и рациональный сейчас вариант - это один плотный удар в основание шеи лежащей ничком женщины, и скорее уходить отсюда в одиночку, пока не стало слишком поздно.
        Думал я об этом, срывая с кровати совсем недавно застеленную простынь. Резким движением надорвал ткань, оторвав от нее широкую полосу.
        - Сядь! - коротко рявкнул я, быстро поднимая Шиманскую на колени. - Руки!
        Болезненно и как-то по-детски беззащитно-отчаянно застонав, Анжела отняла от окровавленного лица руки. Стараясь не глядеть в красные провалы глазниц, я замотал ей голову полосой ткани и очередным рывком, пусть и плавным, поднял ее на ноги.
        Пока бинтовал Шиманскую, на периферии зрения нашел синюю иконку меню и зацепился за нее взглядом. Когда пиктограмма засветилась, в дополненной реальности хлопнул по ней ладонью, заказывая помощь друга. Сразу почувствовал щекотку наушника, тоненькое щупальце которого отделилось от дужки очков, заползая в ухо. Смахнув появившееся перед глазами меню вызова, я подхватил с пола остатки простыни, прижимая к ране тканевый комок и обматывая концами запястье Анжелы.
        - Где машина? - коротко спросил Шиманскую, которая перестала кричать и сейчас тихонько поскуливала от боли.
        - Агтуг Сег-геевич? - послышался в ухе хриплый голос Фридмана. Судя по всему, он спал, и мой запрос его разбудил.
        - Двор, пятое место, - одновременно с юристом произнесла Шиманская.
        - Пошли, пошли, - толчком отправил я Анжелу вперед. И отпустил на миг, чтобы засунуть пистолет Войцеха за ремень, который - о дивный новый мир - сразу подстроился ослабившимся натяжением, и не давя на живот, и штаны удерживая.
        Потерявшая опору в виде моей руки Анжела осторожно шагала к двери. Я же еще подхватил с пола компактный пистолет-пулемет одного из убитых бойцов спецотряда. Оружие полицейских тоже отслеживается, но все и так знают, что мы здесь, а нам до машины Анжелы как-то надо добраться.
        Сирены слышались уже близко. Одна из машин, судя по звуку, затормозила перед дверью подъезда на улице. А это значит, что путем Войцеха через балкон нам уходить точно не вариант. Подбежав к Анжеле, схватил ее за плечо и потащил ко входной двери.
        Выскочив из квартиры, осмотрелся. Лестница в доме широкая и просторная, вход сквозной - и на улицу, и во двор. Вот только туда нам уже не спуститься. Грохнули двери, и в тишине спящего дома зазвучали гулкие звуки шагов. Полиция протектората, сразу понятно. Даже мои подержанные ботинки городского охотника гасят звуки, как ни пытайся топать по полу, а эти парни шумят, как стадо лосей.
        Не целясь, выпустил короткую очередь вниз, в лестничный пролет, заставив патрульных притормозить. Резким ударом сбил ручку ближайшей двери. Массивную, с круглым набалдашником в виде головы льва.
        - Fire in the hole! - пронзительно заорал я, с силой запуская отбитую ручку вниз по лестнице.
        Меня всегда отстраненно интересовало, почему восклицание «огонь в дыре» на английском означает предупреждение о скором взрыве гранаты. И только когда я кинул массивную ручку вниз, подумал о том, что в этом мире об этом могут предупреждать по-человечески.
        Не знаю, или здесь также был в порядке вещей подобный крик-предупреждение, либо патрульные просто среагировали на прыгающую по ступеням металлическую болванку, но несколько секунд нам я выиграл. Выпустив короткую очередь в витражное окно рядом, крепко приобнял Анжелу за талию. Она почти на голову меня выше, так что со стороны наши объятия, наверное, выглядели не очень убедительно.
        - Держись! - негромко произнес я.
        «Не, ну какой дебил, вот где таких берут, а?» - уже привычно поинтересовался внутренний голос с памятными интонациями Мустафы, когда, потащив за собой послушно перебиравшую ногами Анжелу, я с разбега вышел вместе с ней на улицу через осыпавшееся витражное окно.
        Прыгал не бездумно. Навелся на темнеющее пятно листьев раскидистого дерева, на которое мы и приземлились. Пробивая листву и тонкие ветви, больно ударяясь о крупные.
        Расцепившись на последних, самых толстых, ветках, мешком рухнули на газон рядом друг с другом. Я видел, как и куда падаю, а вот Шиманской пришлось непросто. У нее от удара звучно вышибло воздух из груди.
        - Вставай, вставай! - потянул я ее за собой, сразу заметив автомобиль Анжелы. Ярко-красный ягуар с блестящей хромом радиаторной решеткой и на широких спортивных колесах стоял метрах в двадцати от нас, на другой стороне подъездной дорожки, по периметру огибающей внутренний двор.
        Анжела поднялась, но двигалась, как перебравшая с алкоголем главный бухгалтер на танцполе новогоднего корпоратива. Но самое главное, что она двигалась. Потащив ее за собой, я побежал к машине, заполошно осматриваясь.
        - На пассажирское место, заводи! - коротко бросил я, подталкивая Анжелу к пассажирской двери. Забравшись в салон, Шиманская начала голосом подавать команды, разрешая вождение чужому человеку. То есть мне.
        Сам я в это время двумя короткими очередями заставил открывшуюся было дверь парадной закрыться.
        - Моисей, здесь? - не переставая стрелять короткими отсечками, поинтересовался я.
        - Так точно, - коротко отрапортовал уже полностью проснувшийся Фридман.
        - Ты меня видишь?
        - Уже да.
        Выпустив оставшиеся в магазине пули сквозь дверь, я бросил оружие на землю и запрыгнул на водительское место спортивного ягуара. Да, Анжела знает толк в удовольствиях и радостях жизни - мельком подумал я двусмысленно.
        - Я в бегах, помоги советом, - это уже вслух произнес, обращаясь к Фридману.
        Да, понимаю, что звучит несколько странно, но времени на формулировку задачи яснее у меня сейчас нет. Ударом тыльной стороны ладони переместил рычаг автоматической коробки передач до упора вперед и топнул по педали газа. Автоматическая трансмиссия при этом погасила мой резкий порыв, а ягуар тронулся с места степенно и плавно.
        - Скорость! - заорал я в панике, видя движение за витражным стеклом и открывающуюся дверь.
        - Режим спорт! - практически сразу скомандовала Шиманская.
        На этом наше бегство могло почти сразу закончиться, не будь у меня такой полезной опции, как замедление времени в критической ситуации. Моя нога по-прежнему вжимала педаль в пол до упора, и в спортивном режиме ягуар рванул с места, как пущенный из пращи камень.
        Спасло то, что пространство вокруг меня растянулось, и, словно находясь под толщей воды, преодолевая сопротивление, я успел выкрутить руль, одновременно пару раз быстро вжимая педаль тормоза. В замедлившемся мгновении увидел, как, оставляя в стеклах аккуратные дырки, медленно-медленно подергивающиеся паутиной трещин, через салон пролетело несколько пуль.
        Рванувшийся с места красавец ягуар проскользил по брусчатке и, распахав стремительно крутящимися колесами газон, перепрыгнул через невысокий бордюр. Тормозить, когда по тебе прицельно ведут огонь, вариант не очень, и делать это я, конечно же, не стал, чуть-чуть только газ отпустил. Зад машины занесло, и я с размаха влетел боком в стену. И снова вжал педаль в пол. Оставляя за собой сноп искр, сминая и раздирая обшивку крыльев и дверей, машина выскочила в арку, снося шлагбаум.
        Стремительно крутя отзывчивый руль, совсем как водитель раллийной машины, я впритирку проехал между двух патрульных автомобилей. Дверь одного из них как раз в этот момент открывалась и сразу улетела прочь, вместе с вырванными от удара петлями.
        С визгом резины войдя в поворот перекрестка, я услышал, как по кузову хлестнуло пулями. Попало всего несколько в багажник, даже в салон ни одна не залетела.
        - Напгаво, уходи напгаво! - раздался голос в ухе, и я машинально вжал педаль тормоза, бросая машину в занос поворота. В последний миг успел увидеть, как впереди за углом - там, куда ехал и откуда меня заставил свернуть Фридман - показались синие отсветы.
        Двигатель утробно рокотал, разгоняя мощную машину. Замелькали редкие огни улиц, сливаясь в светлые нити.
        - Чегез тгиста метгов налево! - произнес Фридман. - Тебе нужно к Сити-моллу!
        - Понял, - бросил я, разгоняясь до предела и сразу же тормозя на коротком отрезке до следующего перекрестка.
        - Нет-нет-нет, обгатно! - закричал вдруг Фридман с нотками паники. Я почти сразу понял, в чем дело. В пологом вираже прямо на нас планировал полицейский конвертоплан. За миг до того, как направленный свет его прожектора был готов меня ослепить, я нашел взглядом проулок и бросил машину туда.
        Сбивая мусорные баки, поднимая вверх груды мешков с отходами, ягуар промчался по тесной улочке. Видно ничего не было, к лобовому прилипла картонка, а по кузову грохотало, словно машина оказалась под южным ливнем с крупным градом. Я не сдержался и закричал нецензурно, Анжела просто закричала, в панике. Картонку с лобового в этот момент, к счастью, снесло. Очень вовремя.
        Пролетев через кучи мусора, я выскочил на параллельную улицу уже с обоими разодранными и мятыми бортами. Оказавшись поперек дороги, с трудом, но справился с управлением. Ягуар, запрыгав по тротуару и оставив там передний бампер, выскочил на середину улицы, виляя задом в заносе. Увеличив скорость, я проскочил через арку ворот, выезжая из Каструма, и погнал к Сити-моллу.
        Я предполагал, куда Фридман меня ведет. За восточным крылом торгового комплекса стена границы с Южными была невысока, и именно там находились нелегальные пункты прохода между районами.
        - Напгаво, напгаво! - напряженно произнес Фридман. - Нет, налево! - закричал он. Поздно. Я уже свернул направо и сразу перестал что-либо видеть - сверху вновь упал конвертоплан, уже успешно ослепив меня ярким светом. Я только вжал сильнее педаль газа. Как оказалось, и в этот раз поймал удачу за хвост - загрохотавшие разрывы авиационной пушки разорвали дорогу прямо за нами.
        Секунда, вторая, и мы проскочили под брюхом полицейского конвертоплана. Я успел моргнуть и увидел перед собой бок полицейской машины. Ягуар врезался в переднее крыло патрульного автомобиля и, изменив направление, срубил левым крылом рекламный щит. И мы полетели: подпрыгнув на щите колесами левой стороны, ягуар взлетел в воздух и сделал бочку. Я еще успел мельком увидеть совсем недалеко горящие светом витрины Сити-молла. Обидно как, почти ведь приехали.
        Приземлившись на землю, мы и здесь два раза перекатились через крышу. Летели брызги стекла, рванулись из панели подушки, кричала Шиманская. Второй раз перевернувшись через крышу, ягуар немного постоял на боку, как будто устало размышляя - остаться так, или все же завершить кульбит. Словно приняв решение, машина все же медленно и нехотя грохнулась на колеса. Еще раз вскрикнула от боли Шиманская, чуть позже в отчаянии прошипев пару ругательств на польском.
        Впереди ничего не видно. В кувырке сорвало крепления капота, и поднявшаяся на пневмоподвеске крышка стояла почти вертикально, загораживая обзор спереди.
        На краткий миг я прислушался к себе. Ни переломов, ни сильных порезов, ни даже ушибов. В моем мире после такого кульбита на машине я бы точно невредимым не вышел, здесь же и ремень пристегнул меня к сиденью не спрашивая, и подушки взорвались, обволакивая так, что я остался сидеть как сидел, несмотря на чудеса на виражах.
        Хлопнул опустившийся капот, захрустев сорвавшимися с креплений амортизаторами пневмоподвески, а темноту вокруг заполнили лучи прожекторов и звуки сирен. Конвертоплан завис прямо над нами, слепя прожектором, и я только на слух понимал, что рядом одна за другой тормозят полицейские машины.
        - Спокойно, Агтуг Сег-геевич, спокойно. Вы живы? - подал голос Фридман.
        - Живы, - коротко ответил я, зажмурившись от яркого света. Прямо надо мной сверху звучал громкий, усиленный громкоговорителем голос, убеждающий оставаться на месте и не делать резких движений.
        - Ждем, Агтуг Сег-геевич, ждем, - успокаивающе произнес Фридман.
        Рядом хлопнули двери, и я кожей почувствовал направленное на себя оружие. Вдруг ярко-красная пелена обжигающего света перед глазами исчезла, и гулко забухали спаренные пушки конвертоплана.
        Открыв глаза, я сквозь набежавшие от яркого света слезы увидел, как летательный аппарат словно скачком поднялся наверх. Накренившись при этом носом вниз, он пошел боковым вращением, закручиваясь спиралью, словно уходящая в воронку щепка. Спаренные пушки конвертоплана при этом плевали огнем, а полицейские машины рядом одна за другой приходили в негодность. Причем стрельба велась ювелирно - прямо по моторным отсекам, без выцеливания разбегающихся патрульных.
        Отбросив в сторону остатки сдувшихся подушек, я положил руки на руль и бросил взгляд на засветившуюся приборную панель. Силуэт машины красный, но двигатель и ходовая желто-оранжевые и где-то даже зеленые, ехать можем. Анжела рядом не шевелится, но дышит. Плохо ей, очень плохо. Тряпка с раны на запястье потеряна, но хоть кровь потоком не течет. А вот туго намотанная на лицо в несколько слоев ткань на уровне глаз уже пропиталась кровью.
        - Машина на ходу? - прозвучал в ухе голос Фридмана, когда сверху перестали работать авиационные пушки.
        - Да.
        - Напгаво вдоль молла и…
        - Lose control! Lose control! - услышал я фоном предупреждающий крик. Голос послышался словно издалека, видимо у Фридмана там режим конференц-связи с Элимелехом. Наверняка ведь это чернокожий танцор перехватил управление полицейским конвертопланом, которое сейчас и теряет.
        Кожей чувствуя холодное дыхание смерти сверху, я бросил машину вперед, проехав между стеной дома и криво стоящей полицейской машиной. Что-то закричал Фридман, но я уже не слышал. Свет прожекторов выровнявшегося конвертоплана скользнул следом за нами. Моментально между лопатками словно холодный ком появился, подсказывая, что сейчас машина превратится в огненный шар.
        Забухала пушка, загрохотали рядом разрывы - крутанув руль, я ушел от первых выстрелов. Сорванный с креплений капот на скорости поднялся, загораживая мне обзор, но почти сразу же отлетел в сторону, а я увидел перед собой яркий праздничный свет. И сворачивать никуда не стал - так и въехал в стеклянные витрины Сити-молла. Пролетев через магазин свадебных платьев, я вырулил в широкую торговую аллею. Несмотря на поздний час, людей здесь было немало. К счастью, мне хватало места проехать так, чтобы никого не сбить. Отлетавшие в стороны стойки информации и кадки с деревьями не в счет.
        Пролетев по широкому проходу, я выскочил в огромный главный зал Сили-молла. Справа заметил широкую лестницу, к которой и повернул. И сразу зажал тормоз, снижая скорость. Ягуар заскользил, пролетев юзом несколько метров по гладкому полу.
        Заезжал на лестницу я не на скорости, по уму. Чтобы не оставить здесь всю подвеску. Перед первыми ступенями почти остановился, и только когда капот плавно поднялся, вновь начал разгонять машину. Легче легкого - как на учениях на танке крутой срез эскарпа преодолевать.
        Взревевший мотором ягуар словно когтями вцепился в ступени лестницы. Превратившаяся в помятую со всех сторон железную коробку машина резво залетела на второй этаж, дергаясь на ступенях, как эпилептик.
        - Куда? - крикнул я, обращаясь к Фридману.
        Мой поверенный юрист в этот момент выругался в отчаянии, из чего я понял, что куда дальше он не знает. Зато я неожиданно знал - пролетев по коридорам второго этажа гигантского молла, я приехал в западное крыло. Здесь был огромный круглый зал ресторанного дворика, в котором я (Олег) несколько раз обедал. И обзорные панорамные стекла ресторанного дворика частично выходили на набережную реки, огибающей Сити-молл и отделяющей благополучный Западный район от Южных. Предупредительно зажав кнопку звукового сигнала на руле, я начал разгоняться, пролетая через фуд-корт и сметая со своего пути столики.
        - Держись! - громко крикнул я Шиманской в последний момент. Во всей этой кутерьме забыл ведь совсем, что она ничего не видит. Анжела послушно вцепилась в сиденье, вот только, когда машина пробила панорамное стекло и вылетела на улицу, завизжала от страха.
        К счастью, разгона хватило. Мы перелетели через ограждающий забор, и ягуар, плавно, но неумолимо клюнув в полете носом, с изяществом падающего топора свалился в реку. Взмыла вверх стена брызг, и в лицо мне сразу же ударило хлынувшей внутрь водой. Стекол в машине почти не осталось, крышки капота и багажника отсутствуют, поэтому мы на поверхности почти не задержались. Кусок железа, плавать нечему.
        Река неширокая и неглубокая. Погрузившийся под воду ягуар почти сразу мягко ткнулся в илистое дно. Крепко зажмурившись - все равно в мутной воде ничего не видно, - нащупал Анжелу и схватил ее за руку. Сразу почувствовал, как она в панике заметалась. Сжал сильнее, потянув за собой, после чего Шиманская вообще забилась попавшим в капкан зверем. В чем причина, мне подсказали ее эмоции - ей сейчас не только страшно, но и больно: перехватил я за запястье, из которого совсем недавно сам грубо вырезал браслет личного терминала.
        Перехватив ее за предплечье выше, я вытащил левую руку в окно. Зацепившись за край помятой крыши, рывком потянул из заполнившегося водой салона себя, а следом Анжелу. Когда, по ощущениям, Шиманская покинула машину, я оттолкнулся от крыши ногами, устремляясь к поверхности.
        С первым вздохом чуть поторопился и закашлялся, сплевывая мутную вонючую воду, сопли и слюни. Шиманской было хуже. Воды она наглоталась еще в машине, поэтому слабо представляла, где сейчас находится и что происходит. Потеряв самообладание, Анжела забилась в истеричной панике. Пришлось рявкнуть ей прямо в ухо и резко ткнуть костяшками пальцем под ребра. Что лучше подействовало, не знаю, но после этого у меня получилось перевернуть Шиманскую на спину и поплыть, потянув ее за собой.
        Берег реки со стороны Южных напоминал панораму индийского Ганга в Дели - только без плавающих трупов. Хотя вижу я сейчас не очень - на стеклах очков разводы воды и мелкий мусор, - может и валяется тут парочка для антуража.
        Здесь не убирались специально. После того как Южные криминализировались, эти районы стали заповедником, практически сафари-парком, привлекая туристов своим колоритом. И пообедать в ресторане Сити-молла, глядя через стекло на гиблую территорию, было популярным развлечением у туристов, которые не желали прямого экстрима с визитом в Южные.
        Как в зоопарке. В человекопарке, вернее.
        Отбросив в сторону ненужные мысли, то и дело успокаивая Анжелу, я помог ей выбраться на берег. Оскальзываясь по грязи и мокрой траве, мы побежали по склону наверх, к тротуару набережной. Я то и дело оглядывался назад, но ярких лучей полицейского конвертоплана не видел. Заполошно посмотрев в очередной раз, мельком заметил в оставленной стеклянной дыре силуэты людей, смотревших нам вслед. И почти сразу обратил внимание на клубы густого дыма за возвышающейся на другом берегу громадой Сити-молла. И восхищенно вдохнул - вместе с отсутствием воздушного преследователя, зрелище говорило о том, что Элимелех конвертоплан просто аварийно приземлил, вероятно, прямо в мостовую.
        В тот момент, когда мы с Анжелой наконец преодолели грязный травянистый склон и выскочили на тротуар, я показал зевакам из Сити-молла в интернациональном жесте бесстыжий средний палец. И сразу отвернулся, теряя к ним интерес.
        Есть другие важные темы: одной летающей машины вполне достаточно, чтобы отслеживать с воздуха любого нарушителя, поэтому держать над городом сразу два патрульных конвертоплана накладно для бюджета. Но время появления второго исчислялось максимум несколькими минутами. Наверняка уже поднятый по тревоге резервный экипаж под звук сирен занимает места, готовясь подниматься в воздух. И за эти несколько минут нам нужно стряхнуть с хвоста преследователей на земле, которые должны появиться здесь уже вот-вот - до моста с КПП от этого места не более километра.
        Перебежав через пустынный, захламленный мусором проспект, я на миг замер, осмотревшись. Прямо перед нами возвышались щербатые остовы двух сгоревших домов, а дальше виднелись однотипные кварталы из серых блоков пятиэтажек. Левее шла такая же застройка, но эти кварталы когда-то были территорией черного гетто и сейчас превратились в трущобы, похожие на бразильские фавелы.
        В блочных кварталах нас легче обнаружить, а в трущобах будут искать в первую очередь - начал было думать я, как вдруг вспомнил: ведь для того чтобы думать, у меня есть Фридман!
        - Моисей Яковлевич? - хрипло выдохнул я.
        Поодаль я видел несколько колоритных компаний, заинтересованно на нас глядящих, а еще дальше в нашу сторону по дороге несся разрисованный баллончиками минивэн, похожий по раскраске на автомобиль хиппи их шестидесятых. Причем ехал он задом, опасно виляя.
        - Такси едет, Агтуг Сег-геевич, - произнес в этот момент Фридман. - Как? Какой водитель, как достать? - с мелькнувшими истеричными нотками спросил он кого-то, явно не меня. Но, наблюдая за бешеным фургончиком и держа в уме столб дыма от вбитого Элимелехом в землю конвертоплана, я уже понял, что за такси и что надо сделать с водителем.
        Приближающийся микроавтобус в это время резко затормозил, потом сорвался с места, выполнил разворот с визгом дымящейся резины, а после вновь затормозил и снова поехал. Выглядел он как брыкающийся конь, но я уже побежал к обезумевшей машине, потащив за собой Шиманскую.
        Разогнавшись, минивэн устремился ко мне. Когда приблизился, микроавтобус затормозил с визгом, прочертив резиной. Я выругался - потому что бежал навстречу, и мы с ним разминулись, как с дверью вагона метро. Потянув Анжелу за собой, я побежал обратно, возвращаясь. В этот момент с рыком мотора минивэн скакнул обратно, заставив меня выругаться, когда мы опять разминулись.
        - Энжи, секунда! - все же, подбегая к машине, бросил я Шиманской. Отпустив спутницу, потянулся к ручке в тот момент, когда боковая дверь сама отошла в сторону. Находящемуся внутри помятому обескураженному оперативнику, которого изрядно потрясло происходящим в прямом и переносном смысле, хватило одного удара, а после он вынужденно покинул салон и покатился по асфальту.
        Нижний город был полигоном, где многие группировки - как бандитские криминальные, так и властные республиканские - не только решали свои дела, но и развлекались. Присутствовал здесь и близкий пригляд городской власти, иногда замаскированный под такие сутенерские вагончики, напичканные аппаратурой. И именно благодаря многочисленной электронной начинке замаскированного пункта наблюдения Элимелех смог получить управление минивэном.
        - Голову! - крикнул я Анжеле, толкая ее в салон.
        Когда запрыгнул сам, боковая дверь захлопнулась сама, и машина сразу поехала. Тронулся микроавтобус плавно, но скорость набрал сразу приличную, полетев по улочкам трущоб.
        - Агтуг!
        - Здесь, - откликнулся я, хватаясь за поручень, когда минивэн накренился в пологом повороте.
        - Надо снять очки, оставим в машине обманку, чтобы…
        - Я понял! - резко прервал я Фридмана, потому что моментально уловил замысел.
        - Место встгечи? Место встгечи?! - торопливо произнес собеседник.
        Без очков дополненной реальности я остаюсь и без связи, поэтому Фридману нужна территориальная привязка, чтобы меня найти - моментально понял я.
        - У трех дураков, - выдал я первое, что пришло в голову.
        - Айди в газъем, очки в дегжатель, высаживаетесь по свет-сигналу…
        Сорвав с головы очки - содрав при этом кожу на висках и едва не порвав ухо наушником, я метнулся в кабину и утвердил очки в держателе, а после воткнул айди в специальный разъем. Через десяток секунд минивэн под управлением Элимелеха (под контролем, вернее; думаю, управлял им кто-то другой) нашел в одном из проулков кучу застарелого мусора. Куча оказалась снесена, а минивэн словно случайно зацепил стену здания вскользь, сбавив от столкновения скорость. В салоне замелькало красным светом, и распахнулась боковая дверь, в которую я выпал рывком вместе с Анжелой.
        Шиманская лишь глухо застонала, когда мы покатились по грязной земле, но послушно поднялась на ноги. Минивэн, порыкивая мотором, уже стремительно удалялся в ночи. Я же, увлекая Анжелу за собой, побежал в тесный проулок среди собранных из жести и палок пристроек во дворе когда-то однотипных пятиэтажек, превратившихся сейчас в грязное гетто человейника.
        Плечи явно потянуло чувством опасности. Но не откровенно направленным - и через несколько секунд я увидел отсвет ярких прожекторов сразу двух конвертопланов, прошедших в нескольких сотнях метров от нас над крышами домов. Машины устремились за удаляющимся минивэном. Значит обманка сработала, а Элимелех молодец, премию ему выписать надо, на радостях подумал я.
        Но тут же одернул себя, возвращаясь к насущному: сколько он сможет уходить о погони - столько у нас есть времени на то, чтобы затеряться в переулках, максимально удалившись отсюда. Потому что, как только микроавтобус будет отсканирован - хоть остановленный, хоть уничтоженный, станет понятно, что нас внутри нет. И тогда по маршруту его следования пройдут конвертопланы, обшаривая местность датчиками и тепловизорами, ориентируясь на наши с Шиманской антропометрические данные.
        Одно утешает - это не просматриваемый камерами Западный район, это свободная территория Южных. И здесь я почти как дома. Пусть основные воспоминания у меня об этом месте от Олега, но прошлый визит добавил уверенности. К тому же я в юности по Веселому поселку и Колпино ночью гулял, вот еще мне бояться каких-то…
        Услышав тихий, сдавленный стон, я обернулся к Шиманской и выругался. Анжеле было плохо. Она сидела на грязной, вонючей земле, прислонившись спиной к каменной стене дома. Голова ее едва удерживалась на весу, норовя безвольно свалиться на грудь. Когда-то белая, а сейчас мутно-желтая от воды реки повязка на голове пропиталась багровым на уровне глаз, на щеках видны потеки крови. Одежда заляпана грязью, на рукаве прилипшая еще с берега реки мятая обертка. И вызывающе ярко, блестя в темноте, словно свежий февральский снег, выделяется в распахнутой куртке белоснежное пятно: ткань водолазки из парадной формы такова, что к ней просто не липнет никакая грязь.
        Анжеле сейчас очень плохо, погано даже. Но идти она сможет, Шиманская сильная женщина. Вот только очень плохо, погано даже, что она в полицейской форме. В Южных действует закон фонаря - и он работает для всех гостей района, в том числе и полицейских. Вот только нам выйти на освещенные и подчиняющиеся правилам улицы - это приговор, сразу же найдут. Все лидеры банд и группировок уже наверняка получили или в ближайшее время получат на нас ориентировку от полиции. Пробираться же по погруженным в анархию темным трущобам Южных с полубесчувственной спутницей в полицейской форме…
        «Это приговор», - подсказал мне внутренний голос.
        «Хватит ныть, пора за дело», - подбодрил я себя, отгоняя прочь пораженческие настроения.
        - Энжи, поднимайся, - мягко потянул я Шиманскую, заставляя встать.
        Анжела в который уже раз послушно поднялась, но в ее коротком стоне послышалось столько безнадеги, что отчетливо понял: до момента, когда она просто ляжет и скажет «дай мне умереть, я больше никуда не пойду» или просто, обессилев, потеряет сознание, осталось совсем недолго.
        Глава 9
        Анжела передвигалась с заметной натугой, опустив голову и с трудом переставляя ноги. Каждый шаг как победа над собой. Но она двигалась и не теряла сознание, а сейчас это самое главное. Вот только бежать Шиманская уже не сможет, а значит нам сейчас надо найти машину. И решить вопрос с ее формой, потому что полицейский мундир на Анжеле - это сейчас хуже, чем красная тряпка для быка.
        Конечно, можно попробовать Анжелу раздеть, но обнаженная женщина модельной внешности в трущобах Южных приманка для чужих интересов никак не лучше, чем мундир. Даже хуже - ко мне потянутся и те, кто полицейской формы опасается. Сейчас, к примеру, за нами наблюдало не менее пяти пар глаз, но никто не решался показаться на виду. Любопытство в Южных весьма опасно для здоровья, а если у тебя нет оружия или авторитета, с долгой жизнью оно не сочетается.
        Есть, конечно, еще вариант - раздеть Шиманскую, обрядив ее в лохмотья. Но тогда возникает два вопроса. Где взять подходящие лохмотья и как найти на это время: минивэн долго от конвертопланов уходить не сможет. И вряд ли у Элимелеха снова получится приземлить машины в землю, потому что они уже наверняка работают по аварийному протоколу. Или вовсе на автономном управлении, если город серьезные системы защиты не проплатил. А это все значит, что у меня есть три-четыре минуты, пока микроавтобус не будет расстрелян и просканирован. Плюс еще время, которое потребуется пройти по маршруту машинам сверху. И если я не успею убраться отсюда подальше, будет плохо.
        Осмысливая происходящее, я двигался в сторону дома, где в нескольких окнах заметил ровный электрический свет и даже робкое сияние неона. Завернув за угол, я потянул Анжелу по темному проулку среди слепленных из пластикового мусора и жести стен.
        Вонь, тоска и безнадега вокруг. Как же все это непохоже на недавние яркие краски бала в республиканском дворце. Блеск и нищета совсем рядом друг с другом, только руку протяни - вспомнил я чарующие ритмы вальса и реверанс смуглой красавицы Саманты с ее показательно восхищенным «Oh, my lord!».
        Под ногами что-то чавкало и хрустело, а совсем только что, судя по вони, я наступил в чьи-то экскременты. Выругался было и повторил еще раз, на бис. Позади раздались несколько агрессивных воплей, призывающих остановиться и поговорить с обществом. За спиной в узком проходе появилось несколько человек, и про испачканные ботинки забыл моментально - несмотря на то, что на чемпионате мира по брезгливости я бы в тройку призеров точно попал.
        Обернувшись, на фоне тусклого, мигающего вдали фонаря увидел догоняющую нас группу. Пять человек, сливающихся с окружающейся темнотой - черная одежда, черная кожа, только белки глаз поблескивают в ночи.
        Бандиты. В том, что передо мной гангста-мэны, я не сомневался. Только не боящийся подвергать себя смертельной опасности и готовый убивать человек будет разгуливать по Южным ночью по чужому району. Еще и со спутницей в полицейской форме. И подойти к такому человеку рискнуть могут только местные бандиты. Молодежь - оценивающе оглядел я разношерстную группу темнокожих парней, подскочивших уже почти вплотную и скалившихся, словно почуявшие кровь волки, загнавшие жертву. Ну да, худой белый мальчишка и бесчувственная телка рядом с ним, какая добыча может быть еще лучше в свободном ночном поиске?
        Времени даже на попытку мирных переговоров с догнавшими меня молодыми и дерзкими гангстерами не было. Захлопал пистолет, и три обезглавленных тела рухнули на землю. Ужас, а не патроны - я привык, что такой эффект из дробовика достигается или из крупнокалиберной винтовки, а тут пистолет обычный, тем более бесшумный. Причем даже отдачи почти не чувствую.
        «Здорово, бандиты!» - едва не поприветствовал я оставшуюся в живых обескураженную пару гангстеров. Но вовремя осекся и заговорил на английском.
        - Hello, bro, - прицелился в лицо ближайшему. - I need drugs. Now.
        Парень произнес что-то на африкаанс, причем явно не по теме вопроса. Одновременно с этим он пытался достать из-за ремня никелированный пистолет. Единственное оружие на всю стайку юных шестерок, судя по всему, а вот этот кадр у них был лидером. Зря я его в живых оставил, ошибка. Хлопнул выстрел, и пуля прилетела бесстрашному парню прямо в открытый рот.
        - Wrong, - покачал я головой и прицелился в последнего оставшегося в живых. - Hello, bro. I need drugs, right now.
        Самый молодой парнишка, ошеломленный бескомпромиссностью беседы, мелко закивал и полез за пазуху, явно пытаясь угостить меня веществами.
        - No. I want to see your dealer.
        Расширившиеся глаза и пронзительный взгляд в ответ на едва заметное движение пистолета. Если парень сейчас по указке приведет меня к местному дилеру, ему больше не жить. Он это прекрасно понимал, вот только под ногами у него лежали четыре трупа тех, с кем он еще совсем недавно разговаривал, курил и веселился. И осознание этого серьезно подтормаживало его реакции. Привлекая внимание, я звучно цокнул языком, и гангстер ожил - словно тумблер щелкнул.
        - Goed, bro, goed, - на африкаанс ответил юный гангстер, принимая решение о сотрудничестве и переходя на сторону Света. Это без шуток - потому что он только что нарушил неписаный свод правил поведения улиц, решив мне помочь. Узнает кто, жизни ему здесь не будет. Но это будет потом. Сейчас для него самое главное, что этот отмороженный незнакомый мальчишка, так легко убивший всю его стаю, не будет стрелять.
        Растерянному парню, кстати, которого я про себя характеризовал как молодого, было лет восемнадцать. В привычной для четырнадцатилетнего подростка системе координат он был если не стар, то суперстар. Вот только я не обычный подросток, а одаренный. Это даже если забыть о том, что в душе мне тридцать пять.
        - Where is the dealer?
        - Byna, bro, byna, - закивал испуганный гангстер так, что мне показалось, сейчас шею себе сломает. Опять на африкаанс отвечает. Что такое «byna», я не знал, но, судя по его жестам, это значит «рядом».
        В этот момент я почувствовал, как Анжела начала мягко оседать. Сначала пропал ее эмоциональный фон, а сразу после она едва слышно вздохнула и собралась опасть, как осенний лист. Даже не глянув на Шиманскую, я шагнул вбок, подхватывая ее левой рукой и стараясь удержать в вертикальном положении. Безвольный человек вообще в тяжести прибавляет, а Анжела, кроме всего прочего, и выше, и шире меня в плечах. Так что я и сам с трудом сумел удержаться ногах, и ее удержать. Да, Анжела не пушинка - кость не широкая, но есть за что подержаться в нужных местах.
        - Take her! - моментально пришло мне в голову решение. Когда молодой гангста замялся, пришлось на него недвусмысленно рявкнуть. Испуганно вздрогнув, парнишка аж подскочил на месте, а потом подбежал и, косясь на дуло пистолета в опасной близости от себя, подхватил Анжелу на руки.
        - Whats your name?
        - Ndabaninga, - сиплым от натуги голосом послушно отрапортовал гангстер.
        - I'll call you «Vasya». Understand?
        Ндабанинга не очень понял, почему я буду звать его «Вася», но послушно закивал.
        - Ран, Вася, ран! - сделал я недвусмысленное движение стволом, показывая гангстеру, что пора бежать. - To dealer, Vasya, hurry up! Run or die, - добавил я уже на ходу, для убедительности вскользь ткнув ему в бок стволом, чтобы гангстер не расслаблялся и не думал ни о чем, кроме как «беги или умрешь».
        В любом квартале трущоб есть наркодилеры. Торговля наркотиками прибыльный бизнес даже там, где нет денег. За оружие и даже еду не каждый будет продавать свое тело, хоть в пользование, хоть по частям - а вот за наркотики легко. Но большие деньги вызывают большой интерес, поэтому рейды по наркопритонам Южного совершались часто, что в ходе стычек между держателями районов, что при показательной активизации полиции.
        Именно поэтому я заставил Васю-Ндабанингу вести меня к дилеру. Знал, что на точке в трущобах не будет по-настоящему авторитетных личностей из криминального мира, но наверняка в наличии блага цивилизации. Или доступ к ним, потому что на своих двоих с бесчувственной Анжелой на плечах я не убегу. Это все к чему - машина, а вероятно и не одна, у дилера наверняка есть.
        Пробежав с Васей застроенный трущобами когда-то просторный двор, мы оказались у угла пятиэтажки. «Здесь», - взглядом показал мне молодой гангстер. «Вперед, вперед!» - взглядом и жестом ответил уже я, махнув рукой в сторону входа и открывая дверь, пропуская его вперед.
        На заплеванной лестнице даже лампочка светила. Поднявшись через два пролета с разрисованными стенами, мы оказались у раскрашенной желтым двери с намалеванным на ней зеленым черепом и нечитаемым для меня названием банды.
        Рядом с дверью терлось с десяток человеческих организмов. Несколько валялось в нирване, один из которых уже все - посмотрел я на исхудавшее тело неопределенной половой принадлежности, по подбородку которого стекала нитка белесой слюны. Пара человек обратила на нас внимание, но стоило мне только махнуть оружием, в панике порхнули прочь вверх по лестнице. В трущобах Южных любое огнестрельное оружие - признак статуса, есть не у каждого. Внушает.
        Запыхавшийся Ндабанинга, пошатывающийся под весом Анжелы, показал взглядом, что дилер за дверью с черепом. И снова без слов я дал ему понять, чтобы он двигался первым. Когда юный гангста зашел внутрь, так и неся Шиманскую, послышались сразу несколько экспрессивных возгласов. Да, не каждый день в этой дыре появляется уличная шестерка со столь привлекательной сотрудницей полиции на руках. Ведь ни грязная форма, ни замотанная мокрым грязным бинтом голова Анжелы ее эффектной внешности особо не скрывали.
        В тот момент, когда кто-то начал на африкаанс удивляться проныре Ндабанинге, умудрившемуся принести сюда столь прекрасную представительницу патрульной полиции, пусть и потрепанную, в квартиру зашел я, быстро осмотревшись.
        За главного здесь точно развалившийся на диване большой лысый чернокожий парень, по пояс голый. На бедре ножны с широким мачете, на поясе кобура с пистолетом; сам в песочного цвета армейских штанах, высоких ботинках и широкой портупее, перехлестнувшей блестящую от пота грудь. В комнате вообще достаточно жарко, воздух спертый и напрочь прокуренный, пропитанный застарелым запахом человеческих тел.
        На продавленном кожаном кресле в углу сидел обколотый татуировками парень. Белый, что удивительно, хотя это не сразу заметно: только в нескольких местах, где он не забит росписью, виднеется желтушного цвета кожа. Обеспечивая огневую поддержку, татуированный потянул приставленный к стене старый, обмотанный изолентой АК-43, словно нехотя направляя ствол примерно в мою сторону. Но даже с предохранителя не снял, поэтому много внимания я ему пока не уделял. Больше опасения вызывал широкоплечий чернокожий в кожаной куртке, явно рукопашник, не спускающий с меня цепкого взгляда. Я был один против группы, поэтому бояться ему по статусу не полагалось, и оружие он не доставал. Хотя я явственно видел, как боец напрягся, и его рука скользнула в карман.
        Было здесь еще двое. Один из них невысокий, невзрачный крепыш в стандартной куртке банд. Взгляд вполне ясный, вероятно курьер. Он стоял, подпирая дальнюю стену у качественной тканевой ширмы. Несмотря на плотность ткани, по полу в небольшой щели все же отсвечивал яркий свет софитов, а из соседнего помещения раздавались характерные возгласы съемок взрослого кино.
        Пятый присутствующий сидел на полу в углу и держал в руках приспособление, отдаленно напоминающее портативный кальян. Судя по взору и бессмысленному выражению лица, только что отъехал в прекрасную даль: я заметил белесый дым и синюю жидкость в кальяне. Элизиум, наркотик минут на пять-семь отправляющий в рай, причем замедляющий время. Эти пять-семь минут растягиваются для восприятия, действительно даря путевку в рай.
        - Hello, bro. I need help, - быстро осмотревшись и оценив обстановку, произнес я, глядя в глаза главному здесь.
        После этих слов большой парень глянул на меня ошеломленно и рывком поднялся. Отойдя от первого удивления, он широко улыбнулся, демонстративно показывая зеленые крашеные зубы. Память Олега моментально подсказала мне, как именно в бандах придают цвет зубам, причем подсказала настолько ярко, что я даже плечами передернул в тянущем отвращении.
        Местный авторитет между тем громко и звучно сообщил, что очень рад моему приходу, вот только я ошибся - потому что совсем ему не брат. Добавил он еще что-то, но это я уже не пытался переводить - вскинул пистолет, который старался держать не на виду, и нажал на спуск. Раздался выстрел, и самый опасный здесь низкорослый боец-рукопашник умер еще до того, как полностью вытянул оружие из кармана.
        У меня здесь неоспоримое преимущество. При своем невысоком росте и кажущейся хрупкой нескладности у многих возникает желание погладить и пожалеть такого болезного. До того момента, конечно, как не присмотрятся. Именно поэтому я легко застаю врасплох, как того же Аверьянова недавно или сейчас этих…
        «…!»
        Уже целясь в громилу напротив, я услышал сухой металлический щелчок - после выстрела затвор встал на задержку. Глаза большого парня на миг расширились, а чуть погодя он звучно выдохнул, понимая, что смерть только что была совсем близко.
        Отличный ход, дружище - ты даже не подумал проверить количество патронов! - сказал я сам себе. Примерно так выразился по общему смыслу, хотя уложился всего в одно слово, начинающееся на «д», присовокупив междометие с усилительным значением на букву «б».
        Выругавшись и подмигнув большому парню, я неожиданно для всех подкинул оружие вверх. На миг водянистые, чуть навыкате глаза дилера поднялись следом, провожая взглядом взлетевший пистолет, а я уже был рядом и смачно ввалил ногой ему между ног, как выбивающий мяч вратарь.
        Подброшенный, несмотря на свой размер и массу, на десяток сантиметров вверх большой парень схватился за промежность. Его колени еще не коснулись пола, а я уже поймал пистолет Войцеха и бросил его в голову сидящему на кресле татуированному. Он за все это время не только не снял АК с предохранителя, но и даже ствол более-менее в мою сторону не направил.
        Тяжелая рукоятка попала татуированному прямо в лоб. Он вместе с креслом завалился на спину. Только остались торчать вверх синюшные худые ноги со скатившимися к середине бедер широкими полотняными штанами.
        Большой парень утробно захрипел, безуспешно пытаясь потянуть в себя воздух. Он слабо понимал, что происходит. Удивительно, как он от боли сознание не потерял или вовсе не умер от болевого шока. Мне кажется, у него с костями таза после удара не все в порядке, не говоря уже обо всех мягких тканях, которые были на пути моей ноги.
        Шагнув к громиле ближе, я рывком вытащил мачете из ножен и со свистом опустил клинок ему сзади на торчавшие, натянувшие кожу позвонки. Полностью голову не отрубил, мачете так и осталось в мясистой шее, из которой толчками на пол хлынула кровь.
        У меня при виде этого зрелища к горлу подкатил комок, и я едва не выкинул из себя недавний ужин. Сдержался неимоверным усилием, с трудом сглотнув слюну с едким привкусом желчи. Я не мясник, и рубить человеку голову удовольствие малоприятное, но это для меня сейчас единственный вариант быть максимально убедительным перед бандитами, показав всю серьезность своих намерений. Вернее, дать им понять, что я намного более отморожен, чем они даже предположить могут.
        Прониклись - и Вася, который по-прежнему держал на руках Анжелу, и единственный оставшийся в живых невзрачный курьер из свиты дилера. Он так и стоял, подпирая стену рядом с тканевой ширмой. Был еще один бандит, обгашенный в умат, но небольшой кальян с элизиумом только-только выпал из его рук, так что из путешествия в рай он точно скоро не вернется.
        В наступившей тишине было четко слышно, как за плотной ширмой как ни в чем не бывало ругается режиссерская команда. В этот момент глухо стукнуло - упали на пол ноги татуированного, который умер в кресле. Я как раз собрался было достать свой Глок из кобуры, но поменял решение. Что такое пистолет в руке, пусть даже черный и злой? Да в темноте его не заметит никто, как не заметили до этого у меня бесшумный пистолет Войцеха. А вот беспощадный старичок АК, в художественной обмотке изолентой и с прикрученным к цевью длинным полицейский фонарем, виден сразу и всем.
        Подобрав автомат, я сделал недвусмысленно угрожающее движение стволом, привлекая внимание подпиравшего стену парня. Дураком он явно не был и сейчас стоял спокойно, опасаясь лишний раз моргать.
        - I need your car. Now, - максимально убедительно произнес я.
        Осторожно и без лишних движений парень кивнул и послушно отвалился от стены, всем своим видом и жестами показывая, что готов проводить меня к машине. Его поведение меня настолько удивило, что я даже не обратил внимания на просящуюся на язык фразу «Мне нужна твоя одежда и твой мотоцикл».
        Курьер не накуренный, не вдетый, ведет себя спокойно и адекватно оценивает ситуацию. Кто так может себя вести в банде, охраняющей наркодилера квартала? Правильно, только секретный сотрудник. Даже нет, не совсем так; сексот может быть и предателем, активно сосущим из двух сосок в свое удовольствие, а этот слишком уж адекватен, наверняка внедренный агент.
        Словно подтверждая мою догадку, я вдруг понял, что за все время наблюдения подпирающий стену курьер ни разу пристально не глянул на Шиманскую. Не глянул, несмотря на то, что бесчувственная женщина-полицейский по вероятности появления на руках уличной шестерки здесь, в Южных, - это как появившийся во время гала-концерта велоцираптор в ложе венской оперы.
        Да, провожатый - полицейский агент - это плохо. Но переделывать все уже поздно. Остальные мертвы. Я глянул было на Анжелу, раздумывая насчет одежды, но сразу оставил мысль найти ей сейчас здесь что-нибудь, потому что меня подгонял внутренний таймер. Ничего подходящего на бандитах нет, а заниматься поисками…
        В этот момент, словно подавая сигнал свыше, в сторону отлетела ткань ширмы и в комнате появилась крупная визгливая женщина в распахнутом плаще. Чернокожая, очень пышных форм, втянутых в облегающий леопардовый комбинезон. Но даже несмотря на это, ее крутые обводы очень уж выдавались. Невольно привлекая взгляд настолько, что я даже не сразу заметил, что у чернокожей мамки в кулаке сжаты волосы голой девушки. Тоже темнокожей, но полностью голой. Одна из актрис, видимо. Она негромко скулила и пыталась перебирать руками и ногами, чтобы ползти быстрее и избавиться от горящей боли натянутых волос.
        Маман визгливо начала жаловаться на халтурную работу, требуя от своего сладкого Сандро разобраться с оборзевшей сучкой и привести процесс в норму. Я сразу понял, что пробовать ее перебить бесполезно, и этот противный визг может остановить только пуля. Но знойная женщина вдруг замолчала на полуслове, увидев своего наполовину обезглавленного сладкого.
        Она хотела было закричать, но я уже оказался рядом и смачно двинул ей в челюсть прикладом. Ошеломленная мамка отпустила актрису и отступила на несколько шагов, потерявшись в пространстве. Но, вопреки моим ожиданиям, не упала - выдержав удар, который десять из девяти среднестатистических мужчин в нокаут бы гарантированно отправил. Находилась леопардовая маман все же в прострации, так что я сорвал с нее плащ и, скатав его, бросил в Васю, так что комок ткани приземлился прямо на живот Анжелы.
        Заметалась было мысль о том, что надо решить проблему с подругой Сандро - очухается ведь сейчас и наведет шороха, но увидел решение во взгляде стоявшей на четвереньках на полу девушки. В памяти возникла картинка, как в момент, когда леопардовая дама тащила ее на расправу, актриса вела себя безвольно, понимая неотвратимость наказания.
        Сейчас же голая девчонка подобралась, как хищница. Она заметила трупы в комнате, почувствовала запах крови и увидела растерянность на лице леопардовой мамки. Несмотря на то, что та в обхвате раза в три больше этой сжавшейся на полу девчонки, у которой ребра выпирают, на победу мамки я бы не поставил. Потому что несколько испуганно сжавшихся актрис за ее спиной начали приподниматься, поднимать головы и осматривать бесформенный куль в луже крови посреди комнаты, в который превратился еще недавно местный царь и бог.
        Скрючившаяся на полу девчонка подняла взгляд на меня. Она уже была готова драться, не жалея себя и других, а в такие моменты чувства обостряются как никогда. И воспротивившаяся воле мамки дерзкая актриса почувствовала, что здесь и сейчас я главный, глядя на меня с немым вопросом.
        Чистокровная африканка - видно, что недавно с континента привезли. Нетронутое хирургией лицо с чуть приплюснутым носом, черная, как уголь, кожа. Потому и строптивая такая. Ехала по путевке танцевать или работать в первый мир, а оказалась в подполе протектората. В ответ на просящий взгляд я разрешающе кивнул и подмигнул даже. Когда уже отворачивался, верхняя губа девушки приподнялась в хищном оскале, обнажая крупные белоснежные зубы.
        Замаскированный под гангстера тайный агент полиции по моему жесту без задержек направился на улицу, следом прошел я, а последним из комнаты вышел Вася с Анжелой на руках. Когда он прошел через дверной проем, из незакрытой двери раздались вопли, словно завыла стая гиен. Мамка просто так не сдастся - свою леопардовую шкуру здесь в трущобах она наверняка с кровью выцарапывала у жизни. Но я бы все же поставил на девчонок-актрис: они молодые, злые и их больше.
        Курьер, явно чувствуя опасность для жизни, быстро привел нас на стоянку машин. Здесь крутилось несколько шестерок, но по причине собственной незначительности огнестрельного оружия ни у кого не было. Все дисциплинированно легли носами в землю под дулом АК и внимания к себе постарались не привлекать.
        - This! - показал я курьеру на грубо выкрашенный желтой краской седан с намалеванным зеленым черепом на капоте. Кроме потеков на кузове - красили прямо кисточкой, в остальном машина сверкала дороговизной богатства. Хромированные колесные диски, спортивная резина, яркая бахрома салона.
        Машина с ярким символом банды - для того чтобы кататься здесь, в пределах квартала. Выезжать на такой в «большой» нижний город без согласований с хозяевами других районов может быть опасно. Но мне оно и к лучшему сейчас.
        Агент-курьер после моего выбора хотел было возразить, но увидел направленный на него АК и открыл переднюю дверь. Ключи были в замке - никто на территории банды не рискнет угонять машину банды. Ну, кроме совсем отбитых товарищей. Или, конечно же, просто попавших в трудную жизненную ситуацию вполне обычных и нормальных людей, таких как я.
        Подгоняя полицейского агента, для убедительности болезненно ткнув ему стволом под ребра, заставил его завести машину и выехать со двора. По моей указке ехал он спокойно, на малой скорости, выбирая темные переулки и освещенные улицы пересекая только поперек. На заднем сиденье в это время Вася одевал бесчувственную Анжелу в снятый с мамки плащ.
        Был бы я на месте Ндабанинги, уже раз десять мог бы убить и водителя, и пассажира. Но показательно грязная расправа над громилой Сандро подействовала так, как и предполагал. Направленных агрессивных эмоций от Васи я не чувствовал и надеялся, что он в ближайшие минуты еще будет в тонусе, чтобы помочь мне таскать Анжелу. Нелегкая ведь девушка. Зато в сознании она словно парит в пространстве - возникла перед внутренним взором картинка воспоминаний, как обнаженная Шиманская прыгала на кровати, оседлав любовника. В бессознательном состоянии же для меня она будет практически неподъемной. Поэтому Васю надо беречь и иногда подбадривать.
        С этой целью - подбодрить, пока мы не торопясь углублялись в блочные кварталы Южных, я начал говорить. Рассказал обоим - и Васе, и агенту, - что мне просто нужна была помощь, я никого не хотел убивать и вообще за мир во всем мире. Курьеру-агенту еще доверительно сообщил, что видел его личное дело в картотеке Уэлча, поэтому нежелательно, чтобы в ближайшие сутки начальство узнало о произошедшем в трущобах.
        После моих слов агент очень активно замотал головой, всем своим видом показывая, что не понимает, о чем речь. Утвердившись в подозрениях, я только сообщил, что сказал ему все, что хотел, и очень надеюсь на его благоразумие. Но на благоразумие надейся, а сам не плошай - доверительно сообщил ему, сказав еще и о том, что малейшее подозрение в нелояльности, и он тут же умрет. Болезненно упирающийся ему в ребра ствол АК при этом работал как убедительный аргумент.
        Говорил я все это время сознательно по-английски, чтобы в случае чего пустить преследователей по ложному следу. Как у меня сейчас маску зовут - Василий Спиридонов? Если это реально существующий житель Высокого Града, то он наверняка уже разбужен прибывшими к нему домой полицейскими. Так что, если в корректируемой по мере поступления данных ориентировке на белого подростка пятнадцати лет будет упомянут английский как язык основного общения, это хоть ненамного, но сможет сбить преследователей с поиска.
        Несколько минут напряженной поездки, и мы подъехали к повороту на Седьмую Красную - одну из улиц красных фонарей, где под приглядом сутенеров постоянно кучковались ночные феи всех полов и ориентаций. Седьмая не была самой популярной улицей с удовольствиями, находясь на достаточном удалении от Ямы - сердца ночной жизни нижнего города, но клиенты здесь были. Тем более сегодня, в ночь с субботы на воскресенье.
        Заставив притормозить перед поворотом на Седьмую, я несильно ткнул агенту стволом под ребра и начал инструктаж.
        - Бро, мы сейчас поворачиваем на Седьмую, проезжаем триста метров и подъезжаем к перекрестку с Бальмонта. На перекрестке ты останавливаешься поперек дороги, так чтобы машина носом глядела налево. После закрываешь глаза и прячешься на три секунды под руль. Потом по моей команде едешь по Бальмонта и высаживаешь нас там, где скажу стоп. И уже потом, не вылезая из машины, максимально быстро удаляешься. Если сделаешь все правильно, останешься жить. Понял?
        - Понял, - ответил агент.
        Мой простой план ему явно не понравился, но спорить он не решился.
        - Поехали, раз понял, - кивнул я и вновь для убедительности ткнул его стволом АК под ребра. В этот раз сделал это достаточно резко, железом прямо в кость - что очень и очень неприятно. Особенно неприятно, когда это делает тот, кто только что без раздумий убил несколько человек и готов в любой момент прикончить тебя.
        Автомат при этом я держал на коленях, так чтобы он не был особо виден с улицы. Необходимая предосторожность - потому что, когда мы вырулили на тускло освещенную Седьмую, на нас скрестилось сразу множество взглядов. Мы ехали медленно, но проститутки обоего пола нагло к машине, вопреки обычному поведению, не приближались. Потому что автомобиль в крикливой раскраске банды, а к таким ребятам относятся с настороженностью.
        Несмотря на то, что улица неофициально называлась Красной, ни одного красного фонаря здесь не наблюдалось. Все же качество товара не поражает, даже с учетом колорита нижнего города. Именно по этой улице на раскрашенном микроавтобусе нас когда-то вез извозчик-араб вместе со Степой, Мустафой и двумя инфантилами. Вез в памятную ночь, ставшую для меня ознакомительным туром в недружелюбный новый мир, сразу встретивший меня хлесткой оплеухой в виде предательства и смерти. И памятью Олега я очень хорошо помнил этот район, поэтому мы сейчас сюда и приехали.
        Пока машина медленно ползла по центру улицы, пропуская разделительную полосу между колес, я рассматривал колоритную публику, выглядывая и запоминая аляповатые цвета одежд сутенеров. Здесь их сейчас много - ходят, расслабляются; основной вечерний поток клиентов уже схлынул, растекшись по клоаке клубов, большинство из которых концентрировалось на Бальмонта. До утра же времени еще много. Поэтому здесь пока относительное спокойствие - до того момента, как навеселившаяся под утро братия выплеснется массово из дверей закрывающихся заведений и залитым алкоголем и веществами взором пойдет искать плотских утех второй волной.
        Миновав несколько сот метров, агент под мои негромкие подсказки выбрал широкий радиус для поворота и встал поперек Седьмой, повернув нос машины в сторону Бальмонта, по всей длине которой горели тусклые вывески клубов.
        - Руки на руле, голову вниз! - скомандовал я водителю. Если бы он промедлил хоть секунду, я был готов стрелять. Но у тайного полицейского агента работа такая, опасная, так что чуйка присутствует. Руки водителя быстро оказались на руле, а голова под ним.
        Вскинув АК к плечу, касаясь магазином спины согнувшегося курьера, я прямо из салона начал быстро стрелять одиночными. Даже несмотря на полумрак улицы, разбавленный живым огнем в бочках и тусклыми фонарями, кислотно-яркая и блестящая одежда сутенеров была видна мне хорошо.
        Звуком стрельбы в Южных никого не удивишь, поэтому то, что отстреливают именно их, торговцы телами поняли не сразу. Первое осознание пришло лишь в тот момент, когда полностью осыпались боковые стекла машины и падал уже четвертый человек в аляповатом наряде. Почти сразу смешались в кучу шлюхи обоих полов и их пастухи, улицу заполнили крики раненых, а у меня глаза защипало - салон наполнился густым дымом с едким запахом пороха.
        - Go! - крикнул я, ткнув водителю стволом в шею. Пламегаситель после выстрелов горячий, так что реакция не заставила себя ждать. Курьер мгновенно вскинулся из-за руля и нажал на газ. Глаза у него бешеные - понимает, что произошло. Не будь он агентом, может я выбрал бы другой способ отвлечь погоню, но его принадлежность к полиции напрочь поменяла все мои планы.
        И сейчас очень опасный момент, на тоненького, поэтому надо все сделать четко.
        - Left! - закричал я перед знакомой вывеской, когда мы пролетели метров сто по Бальмонта.
        После резкого торможения по моей указке повернули в узкий переулок. Впереди на островке чистоты виднелась фильтрационная клетка. Здесь находился вынесенный VIP-вход в клуб Гармония. Народу здесь всегда было много только в начале ночи - два главных входа не справлялись, и многие предпочитали доплатить, а не толкаться.
        Когда заканчивался первый поток клиентов, этот вход вовсе закрывался и здесь находился только один дежурный охранник. Ну да, вон сидит бугай за решеткой, коротая время с бутылкой наркопива. Несколько стаек отребья в лохмотьях не в счет: это уже не разумные люди, а организмы - весь смысл существования и перемещения в пространстве для которых заключается лишь в поиске дозы.
        Как только водитель выровнял машину после поворота, получил удар в ухо. Перехватив руль, я извернулся и левой ногой нажал на педаль газа, выворачивая машину прямо на клетку. Снеся одну из тонких решеток, мы подъехали прямо ко входу.
        - Vasya, go out! - скомандовал я Ндабанинге.
        Юный гангста по комплекции ненамного больше меня. Но силен - жилистый, выносливый. Вытаскивая Анжелу, помогающий мне гангстер - предатель уличного братства выпучил глаза от натуги. Но вышел весьма аккуратно, даже головой Анжелу о стойку не ударив, как я наверняка бы сделал в такой спешке.
        Увидев краем глаза и оценив действия Васи, я выскочил из машины. Хлопнув дверью, закричал о том, как отношусь к таким дебилам, как мой неумелый водитель. И бочком-бочком, не переставая ругаться, подходя к поднявшемуся ошеломленному бугаю-охраннику. Белый, но гораздо крупнее, чем чернокожий большой парень, которого я убил совсем недавно. Бугай не заволновался, даже несмотря на АК у меня в руках, и все еще держал в руке бутылку с наркопивом.
        Часть лица татуирована, в том числе перехлестом агрессивной вязи и двумя слезами под глазами. Татуировка на лице в Южных говорящий признак. Байкеры - однопроцентники по сравнению с такими ребятами. Как школьные хулиганы перед грабителями-рецидивистами. А уж наколотая слеза, тем более не одна, вообще говорящий знак качества. Поэтому я легко и без душевных терзаний поменял первоначальное намерение просто вырубить охранника. Тем более нет у меня уверенности, что эту гору я смогу без приключений осадить.
        - Подержишь, брат? - спросил я у бугая, левой рукой протягивая ему АК, который держал за цевье стволом вверх перпендикулярно земле. Я уже был совсем рядом и резко протянул автомат бугаю, так что приклад-весло шлепнул ему по обтянутому майкой пузу. И, ускорившись, я быстро прянул вперед. Как раз в тот момент, когда пламегаситель оказался точно под мясистым подбородком, я хлопнул пальцем по спусковому крючку.
        Раздался выстрел, и из затылка бугая метра на полтора ввысь вырвался фонтан крови и осколков костей. Отскочив в сторону, чтобы не попасть под ошметки брызг, я дождался, пока бугай начнет заваливаться ничком, и бросил прямо под него АК. Со звонким шлепком массивное тело упало, широко раскинув руки и погребая под собой автомат. Бутылка наркопива, по-прежнему зажатая в кулаке, на удивление не разбилась, и кислотного оттенка жидкость текла на грязный асфальт.
        «Сгорел на работе, аминь» - осталась над телом моя краткая эпитафия. Сам я уже снова оказался рядом с машиной. Грубо схватив агента за голову, вдавил ему большой палец под челюсть рядом с ухом. Очнулся тот сразу же, пронзительно вскрикнув - болезненно это очень, знаю.
        - Уезжай! Быстро, - уперся в лицо тайного агента ствол Глока. - Давай, давай, двигай! - прокричал я и поднял пистолет, делая вид, что сейчас буду стрелять.
        Водитель-курьер смутно осознавал окружающую действительность, но то, что отсюда надо уезжать, понимал. Взревел мотор, завизжали покрышки по прутьям сбитой решетки, и машина понемногу поползла вперед, выезжая из мешанины остатков сбитой клетки.
        Держа на прицеле водителя - чтобы не остановился раньше времени, я кивком показал Васе на дверь клуба. Тот послушно побежал внутрь, а я глянул выскочившей на чистый асфальт машине и поспешил следом. Краткий момент ожидания, пока пропускал Ндабанингу с Анжелой вперед, и отчетливо кожей почувствовал приближающихся преследователей. Не полицейских - а крышу сутенеров, которые вот-вот покажутся из-за угла, в поисках размалеванного желтым автомобиля с зеленым черепом на капоте.
        Удачи друг, надеюсь, у тебя получится убежать - мысленно обратился я к агенту за рулем, закрывая за собой дверь клуба. Убирая Глок в кобуру, уже здесь, в пустом предбаннике коридора, окунулся в емкие и плотные, пробирающие до кончиков волос, ритмы танцевальной музыки.
        Доносились они из обширного танцпола, объединяющего сразу несколько подвалов и никогда не использовавшихся по назначению подземных паркингов. По мере того как полутемный коридор вел нас вниз, ритмичное уханье становилось все громче. Когда я приоткрыл дверь выхода на площадку, вся сила звука обрушилась на меня. Басы гремели настолько громко, что практически вышибали из головы все мысли и чаяния.
        Осмотревшись, я убедился, что никого из охраны или администрации здесь нет. Еще легче все становится. Обычно тут как минимум один охранник или дежурный, но сейчас отошли куда-то по нужде. Или вовсе ушли возникающие у посетителей проблемы гасить, тоже вариант. Нам же лучше - удовлетворенно хмыкнул я, поманив Васю за собой в танцевальный рай.
        Вокруг царила тьма, разбавленная вспышками цветомузыки, которые, словно вспышки молний в грозу, превращали движение в вереницу отдельных кадров. Люди на танцполах как будто и не танцевали - свет выхватывал их лишь на краткие мгновенья в замершем движении. Посетителей было много - ночь с субботы на воскресенье как-никак. Людей много, но не плотная толпа, так что мы с Васей двинулись вперед почти беспрепятственно.
        Стараясь передвигаться вдоль стен, подальше от освещенных стаканов со стриптизершами и островков диджейских пультов, я заставил Васю опустить Анжелу вертикально, сам же подхватил ее с другой стороны.
        Два юных гангстера - я ведь тоже в куртке городского охотника, - тащившие на себе обдолбанную подругу, внимания вообще не привлекали. Хватало других персонажей. Как, к примеру, вот эта особь в кожаных сапогах, стрингах поверх колготок и латексной шляпе-балаклаве с кошачьими ушками. Захваченная ритмом танца эффектная дама стояла чуть наклонившись, опираясь на левую ногу. Она, и еще голова у нее сохраняли неподвижность, а все остальное тело непрекращающеся двигалось: руками она словно держала невидимый отбойный молоток, разбивая им земную твердь в такт ухающим басам, правой ногой помогая себе при этом, словно работая штыковой лопатой.
        В окружающих нас стоп-кадрах никто не заметил, как обгашенная дама лишилась маски и сапог. Да она и сама не заметила - в глазах бездонная пропасть, до утра ее в этом мире не будет точно. Пока Ндабанинга надевал на Анжелу высокие сапоги - очень удачно высокие, потому что скрывали голубые лампасы полицейских штанов, - я срезал с латексной шапки верх. Кошачьи ушки отрезать было жалко, но они ненужное внимание привлекают, глаз цепляется.
        Через минуту мы уже пробирались через толпу, подхватив под руки по-прежнему бесчувственную Анжелу в кожаной, закрывающей глаза маске (балаклаву надел задом наперед), высоких сапогах и плаще. Вид, который на дневной улице привлечет внимание всего города, а вот на ночной дискотеке Южных кажется само собой разумеющимся нарядом.
        Клуб Гармония объединял в себе сеть подвалов и паркингов, по которым мы сейчас и шли, перемещаясь под землей подальше от черного входа. Зал за залом быстрый темп драм-н-бэйса в подсветке темных тонов сменялся на яркий зов прогрессив-хауса, светлые тона синтезированного пластикового техно перетекали в кислотный, перерезанный зелеными линиями лазеров дип-хаус, в свою очередь плавно переходящий в фиолетово-лиловую психоделику уносящего прочь транса. Мелькали перед глазами высвечиваемые светомузыкой потные лица, невидящие взоры, голые тела и самые разнообразные кичливые наряды.
        Пока шли, Ндабанинга по моей команде еще лишился своей куртки, приобретя взамен красный кожаный пиджак. Зеленый череп банды из трущоб слишком приметен, а аляповато-блестящий красный пиджак молодому гангстеру самое то сейчас.
        Когда мы оказались неподалеку от одного из основных входов, я затащил Васю в грязный сортир. В женский - в мужском обычно слишком много народа. Две гостьи при виде нас закудахтали, попытавшись возмущаться, но, столкнувшись с моим полубезумным взглядом, передумали. Одна похожая на проститутку совсем юная дева с синими волосами внимания на нас даже не обратила, продолжая заниматься своими делами.
        По моему жесту посадили Анжелу в широкую раковину - самое более-менее чистое место здесь. Я придержал ее, чтобы не завалилась на бок, и жестом поманил Васю ближе.
        - Мы сейчас выходим на улицу и идем в сторону Кржижановского, по дворам, - говоря прямо в ухо, начал я инструктировать Ндабанингу. - В третьей арке будет бордель, Гранд-Бальмонт. Заходишь туда, снимаешь люкс, говоришь, что несешь даму для господина, который прибудет позже. Держи деньги, - достал я из кармана куртки горсть монет.
        Даже на беглый взгляд переданного металла было достаточно для того, чтобы снять три люкса в борделе, только претендующем на люксовость. Но, несмотря на свое нахождение в самой клоаке нижнего города, пользующемся некоторой популярностью - именно сюда стремились те, кто хотел гарантированно сохранить инкогнито.
        - Ты понял? - я чуть отстранился и посмотрел в глаза Ндабанинге.
        - Понял, бро, понял, - активно закивал Вася, демонстрируя полную лояльность.
        - Сдачу оставь себе. В джакузи есть окно, через него можешь выйти из борделя. Положи только даму аккуратно на кровать. Если хочешь еще тысячу кредитов, подожди рядом, через час за ней придут мои люди. Понял?
        - Понял, бро, понял, - не соригинальничал с ответом Вася. - Подожду, брат, подожду, - добавил он чуть погодя, с опозданием осознав, о чем вообще шла речь.
        - Все, выходи первый. Охране если что скажешь, что цыпу на радугу несешь. Можешь монету дать, чтобы не приставали.
        - Понял, бро, все сделаю, - опережая, вновь закивал головой так неожиданно и для меня, и для себя оказавшийся в роли случайного попутчика молодой гангстер.
        - Вперед. Я пойду за тобой, буду наблюдать, пока не зайдешь в Гранд-Бальмонт.
        - Понял, бро, все будет супер! - закивал Вася, забирая Анжелу с раковины.
        Подождав мгновенье дальнейших указаний, он с высоко поднятым подбородком - входя в роль, закинул на плечо Анжелу. Понес ее прочь, уже глядя соколом, двигаясь с гордостью - как первобытный человек заходил с трофейной женщиной к себе в пещеру.
        На выходе из туалета Вася вспугнул заходящую стайку визгливых девиц, которые возмущенно загалдели ему вслед, а после уже включили пронзительный звук при виде меня. Недолго думая, я подхватил под руку как раз закончившую свои дела проститутку с ядовито-синими волосами и вместе с ней вышел в коридор.
        На улице у главного входа собралась толпа человек в сто, рассредоточившись по тротуарам и проезжей части. Здесь всегда так. Именно поэтому я заходил через черный ход, и именно поэтому мы сейчас выходим здесь.
        Ндабанинга покинул клуб без проблем - ясно по виду, нашел паренек свое счастье и домой несет, аж пригибается под тяжестью. Следом вышел я с проституткой, которой было вообще все поровну. Она двигалась как робот, без тени сознательной мысли. Мда, живая кома - такой себе наркотик, не понимаю вообще смысл его потреблять.
        Следить за Васей не стал. Сейчас каждая секунда на счету. Начинается лотерея - успею я до площади трех дураков, пока идущие следом ищейки смогут отследить наш путь по Гармонии, или нет. Ндабанинга, ошеломленный расправой со своей стаей, Сандро и охранником, люкс точно снимет - или я совсем не разбираюсь в людях. А дальше уже вопрос - повезет не повезет, успею не успею.
        Оставив убитую веществами проститутку за углом в тесном проулке, сунул ей в тугие трусы серебряную монетку. Осмотревшись и сориентировавшись, я побежал по темным улочкам, параллельно проспекту Кржижановского. Преодолеть мне предстояло километра два, вроде бы немного. Но, во-первых, это надо было сделать быстро, а во-вторых, постаравшись передвигаться незаметно.
        До площади трех дураков добрался через десять минут. Как раз к моему появлению затянувшие небо облака исчезли и свет почти полной, убывающей луны залил призрачным серебряным сиянием пространство когда-то красивого сквера с монументом в центре. Затаившись на углу здания, первый этаж которого был превращен в бомжатник, я внимательно обозревал площадь.
        Как Фридман даст знать о себе?
        Несколько минут присматривался к окрестностям, не замечая даже намека. В этот момент с другой стороны сквера показался приметный внедорожник на высоких офф-роад колесах. Я только чертыхнулся мысленно - этих тут еще не хватало! На капоте темной массивной машины был белым намалеван рубленый одноглавый орел, под раскинутыми крыльями которого готической вязью шла надпись «Wolnosc».
        Местные польские праворадикалы, любовно пестуемые республиканской партией и при нужде используемые. Напрочь отмороженные, исповедующие идеологию почвы и крови боевики, которых опасались в Южных почти все. Очень опасные ребята, надо от них держаться подальше.
        Внедорожник боевиков Свободы, сминая мусор и остатки кустов на газоне, ехал так, словно дорожки и вообще никаких правил для него не существовало. Катил медленно и не торопясь, периодически притормаживая.
        Неожиданно я обратил внимание на крупную, намалеванную совсем недавно от руки во всю дверь звезду Давида. Рисовали густой струей из баллончика, вон аж потеки белой краски заметны. А снизу подпись, кстати, сейчас практически незаметная, потому что выполнена красной краской. На фоне синего цвета кузова надпись практически не видна, лишь алыми пятнами заметно кое-где касаясь звезды Давида.
        «Zydzie, wynoscie sie stad!» - гласила надпись. Мда, если сам Моисей Яковлевич сюда сейчас приехал, ему эта повозка будет как плевок в душу…
        Так, стоп.
        Нет. Да нет же. Я, конечно, понимаю, что у адвокатского бюро Лазерсен и Лазерсен, как говорил Фридман, все под контролем, но это…
        Намек, конечно, более чем прозрачен. А если я не прав, и когда подойду сейчас к машине, как буду выглядеть? Ребят, привет, а Фридман Моисей не с вами?
        Пока маялся в сомнениях, из едва приоткрытых, в ноль затонированных стекол - включая и лобовое, раздались говорящие напевы. Настолько говорящие, что даже незнакомый с популярной иудейской культурой человек по наитию почувствует этническую принадлежность задорной мелодии Хава Нагилы.
        Восхищенно выругавшись под нос, я подождал, пока машина боевиков окажется неподалеку, и вышел из тени, направившись ей наперерез. Меня заметили - внедорожник вильнул, подъезжая ближе, и почти сразу гостеприимно открылась задняя дверь.
        Глава 10
        На широком диване заднего сиденья расположился Фридман. Юрист был в темном функциональном наряде, напоминающем смесь обычного классического костюма и парадной формы космического штурмовика из фантастических вселенных моего мира. Стандартный для появляющихся в неблагополучных районах местных политиков внешний вид - и пулю если что сдержит, и принадлежность к официальным лицам видна. Выглядел юрист, кстати, абсолютно невозмутимо. Даже несмотря на то, что наверняка последние полчаса действовал как электровеник, организовывая нашу экстренную встречу.
        Я кивнул Фридману, взглядом показав, что оценил оперативность действий, и запрыгнул в высокий салон внедорожника. Пассажирский отсек здесь оказался отделен от передних мест глухой перегородкой. Два дивана напротив друг друга, как в лимузине. Стоило мне только захлопнуть дверь и устроиться напротив Фридмана, как тот нажал кнопку переговорника и отдал резкую команду на немецком. Машина сразу тронулась с места, плавно разгоняясь. При этом удаляясь от места, которое мне было нужно - я рассчитывал ведь и Халида навестить. Вернее, не просто рассчитывал, а это одна из основных целей моего плана, связанного с веществами и Аверьяновым. Впрочем, сюда я еще смогу вернуться, главное сейчас близкий хвост погони окончательно сбросить.
        Выдохнув, стряхивая с себя напряжение, я посмотрел на Фридмана. И только сейчас заметил на лацкане пиджака юриста значок партии Wolnosc i sprawiedliwosc в красно-белых цветах Польши. Удивленно приподняв бровь, я сделал едва заметное движение подбородком.
        - Вольный, Михаил Яковлевич, - представился Фридман, чуть улыбнувшись и едва коснувшись депутатского значка. Значка помощника депутата, вернее - рассмотрел я.
        Еще один вопрос-полувзгляд с моей стороны, вкупе с приподнятой бровью - мол, опасные парни за рулем как вообще здесь оказались?
        - Low-level боевики всегда и везде используются втемную, - пожал плечами Фридман. - Но это к слову, конечно же, а вообще наши послушные спутники в данный момент не homo sapiens, а бойцы-неасапианты. И, учитывая спешку, стоить вам это будет…
        - Дорого, - прервал я поверенного. Сам уже догадался, что недешево, учитывая срочность. Но портить себе настроение сейчас не хотел, дешевле ведь не станет. Да и сильно об оплате не переживал. Если не хватит собственных средств, придется напрячь «сестренку» Настеньку и залезть в казну рода.
        Фридман между тем уже достал из своего неизменного кейса гипотермические пакеты, передавая мне. Хлопнув по обоим, запуская реакцию, я приложил их к лицу. Говорить не мешало, поэтому я оборвал собравшегося что-то сказать Фридмана на полуслове.
        - Улица Бальмонта, бордель Гранд-Бальмонт. В одном из люксов находится Анжела Шиманская, сержант Градской стражи. Надо обеспечить ее безопасность и эвакуацию в Елисаветград. Есть только проблема небольшая - она сейчас в розыске за убийство трех сотрудников полиции.
        - Действительно, осложнение невелико, - оценил мою ремарку Фридман. - Насколько спешно необходима эвакуация?
        Только после этого вопроса я заметил отсутствие у Фридмана приметного говора. Но, мельком проанализировав услышанное, понял - он просто избегает слов с буквой «р».
        - Из борделя надо забрать прямо сейчас, - ответил я и, не дождавшись полного размягчения, отодрал от лица камуфляж. - Эвакуация вопрос несрочный, но ей нужен хороший лекарь, - поморщился я от боли. После рывком содранной маскировочной кожи лицо ожгло, но вроде все целое осталось.
        - Понял, - кивнул Фридман, быстрым скупым жестом подвесив в воздухе перед собой проекцию софтфона.
        - А, и еще момент… - прервал я его. - В люксе может быть юный гангстер, ему нужно дать тысячу кредитов за помощь и предоставить свободу действий.
        - Это все?
        - Это все.
        Фридман кивнул и, активировав связь, очень быстро заговорил на иврите. Нет, более жесткое звучание. Не на иврите, на идише говорит. Отдав необходимые указания, Фридман посмотрел на меня с немым вопросом. Вдруг замигал оповещением переговорник, и, жестом попросив меня помолчать, Фридман ответил. Снова короткая беседа, уже на польском. Машина в это время, кстати, спустившись под ощутимый откос, остановилась. Мой поверенный открыл дверь, выходя и показывая следовать за собой.
        Мы оказались в подвале, где без задержек пересели в бронированный микроавтобус. Мотор его ровно гудел, и, судя по всему, машина готова тронуться с места, едва только мы пересядем. Поэтому боковую дверь я придержал, поставив только одну ногу в салон.
        - Мы уезжаем из Южных? - поинтересовался я.
        - Нет, это слишком пока… необдуманно опасно, - выразительным взглядом показал Фридман степень того, насколько сейчас напряжена полиция Града. Намекая, конечно же, что происходит это не просто так. Я только плечами повел - не голову же пеплом посыпать. Все, что мог, я уже сделал, не переделать теперь.
        - Хорошо, - кивнув, полностью забрался я в также изолированный от передних мест салон, после чего машина сразу тронулась.
        - Личность новая есть? - спросил я у юриста.
        Фридман в ответ только головой покачал. Плохо. Но он так донельзя оперативно сработал, что, окажись у него еще левый подходящий айди в кармане, я бы не удивился.
        - Мой айди? На Артура Волкова?
        - Со мной. Пгошу, - щелкнул крышкой кейса и передал мне многофункциональную карточку Фридман.
        - Мне нужна новая одежда.
        - Я думал отвезти вас в безопасное…
        - Остановитесь в тихом месте и выдайте мне комплект одежды. После будьте на связи. По Шиманской работа идет?
        - Да, я отдал указания.
        - Если с эвакуацией Анжелы не сложится, доложите. Если все будет хорошо, можно промолчать, не стоит лишний раз рисковать открытой связью. Также жду вечером доклада по факту нашего основного дела. После этого эвакуация сегодня вечером-ночью реальна?
        - Несомненно, но желательно, конечно же, подождать сутки или…
        - Мне в школу завтра утром, не хочу прогуливать.
        - Ах в школу… - позволил себе эмоции Фридман. - Если в школу, тогда не сомневайтесь - эвакуация будет пговедена безотлагательно, сегодня до полуночи.
        Мне кажется, Фридману начинал болезненно нравиться мой стиль аргументации в беседе, и он сам понемногу начинал под него подстраиваться.
        - Только есть один момент…
        - Недешево, я понял. Моисей Яковлевич, организуйте мне одежду.
        - Сейчас?
        - Прямо сейчас. У меня есть неоконченное дело.
        Фридман подавил тяжкий вздох. Мое предыдущее неоконченное дело, видимо, ему весьма и весьма понравилось. Но он был профессионалом, поэтому его тяжкий вздох я почувствовал только в эмоциональном фоне. Внешне же юрист сохранил абсолютную невозмутимость и кивнул.
        - И… да, Моисей Яковлевич.
        - Слушаю внимательно.
        - Возможна ситуация, что меня придется срочно вытаскивать отсюда. Сделайте так, чтобы ваши люди постоянно мониторили сигнал моего айди. Если я исчезну с радаров или выйду на связь с запросом экстренной эвакуации, вы должны сразу же связаться с представителями Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Это может быть или барон Максимилиан Иванович фон Колер, или граф Александр Александрович Безбородко. Им необходимо будет передать все сведения о происходящем и мою просьбу о помощи. Сумеете?
        - Не сомневайтесь, - кивнул Фридман.
        Если бы юрист затруднился с ответом, то, возможно, я бы и не решился действовать. Но то, насколько уверенно Фридман подтвердил возможность связи с императорскими чиновниками, успокоило. Теперь у меня есть запасной парашют, если все пойдет не так, как задумано.
        Фридман в это время, вновь на идише отдав необходимые указания, взглядом показал мне подождать. Недолго - совсем скоро машина остановилась. Коротко стукнув костяшками по перегородке, юрист позвал одного из сопровождающих нас боевиков-охранников. Салон микроавтобуса был достаточно высок, но открывший дверь в перегородке и показавшийся на глаза человек притягивал взгляд. Потому что это был не человек. Вернее, нет, все же человек - но не homo sapiens, а неасапиант.
        Не скрывая интереса, я впервые посмотрел на этого восстановленного генетикой из небытия планетарного соседа моих дальних предков. По мере того, как вглядывался в бесстрастное лицо неасапианта, у меня по спине легкий озноб даже прошел. Передо мной сейчас стоял самый настоящий иномирец. Совершенно чуждое мне существо, принадлежащее только этому миру. Если многие личности и события, даже магия, казались чем-то смутно знакомым и хоть капельку, но близким, то восстановленный и улучшенный местной наукой неандерталец словно отталкивал своей чужеродностью.
        Эмоциями и вообще поведением неасапиант мало чем отличался от бездушного андроида. Спокойная абсолютная исполнительность. Он был высок, примерно метр восемьдесят. Некрасив, но совершенно не походил на модели антропологических музеев. Грубые первобытные черты причесаны генетическим редактором. Но даже так лицо тяжелое, с низким лбом и массивными надбровными дугами. Череп приметный - звериный, вытянутый вдоль, почти как у кинематографического Чужого из моего мира. Крупная массивная челюсть и при этом полное отсутствие словно сточенного подбородка. Дополняли чужеродный образ белесые импланты глаз без радужки, в которых лиловым неоном светился логотип корпорации CNT.
        Неасапиант по жесту Фридмана начал раздеваться. На нем были похожая на китель черная куртка, штаны и ботинки военизированного стиля, который использовали боевики не только Свободы, но и некоторых других авторитетных группировок протектората. Причем именно это обмундирование было парадно-выходным - так что ни удобных функциональных карманов, ни скрытой кобуры, ничего сильно для меня полезного.
        Скинув свою потертую экипировку, я переоделся в вещи неаса и включил регулировку размера. Сначала штаны, а после френч-куртка, которые были мне намного велики, начали быстро подстраиваться с легким шелестом. Когда саморегулировка размера закончилась, я невольно повел плечами, удивившись, насколько удобной стала одежда. Зеркала жалко нет - я сейчас наверняка стал похож на гвардейца какого-нибудь темного императора, олицетворяющего абсолютное зло в фэнтезийной вселенной.
        В таком виде появляться в оживленных местах Южных не стоит. Могут, как говорится, попросить «пояснить за шмот». Немногие решатся, конечно, но если на таких натолкнусь, будут серьезные проблемы. Но другого варианта нет, а Фридман просто не захватил мне смену одежды. Впрочем, даже мысленно попрекать его за это я и не думал - учитывая оперативность, с которой мой поверенный юрист прибыл на площадь трех дураков.
        Покрутившись, привыкая к новой одежде, я понял, что блестяще-подтянутый внешний вид не позволяет даже пистолет удобно пристроить. Поэтому в ручном режиме отрегулировал размер куртки, сделав ее чуть больше. Под куртку надел толстовку, под которую спрятал ремень с кобурой Глока. Штаны также пришлось подрегулировать, чтобы ножны уместились на голени.
        Куртку оставил распахнутой, накинул поверх воротника-стойки капюшон толстовки. Пока доставал и в быстром темпе перебирал свои вещи из карманов старой куртки, наткнулся на свернутую арафатку, шейный платок-куфию темно-зеленого цвета. Намотав его как легкий шарф, скрыв нижнюю часть лица, заново осмотрел себя. Вот, так немного получше - вид более адекватный стал для одиночки в нижнем городе.
        Оставшийся в термобелье и модульном бронежилете неасапиант между тем подхватил с пола мою одежду и вернулся на переднее пассажирское место, закрыв за собой дверь салонной перегородки.
        - Моисей Яковлевич, проконтролируйте Шиманскую, пожалуйста, это важно, - попросил я Фридмана на прощание, выходя из автомобиля. Едва закрылась дверь, микроавтобус сразу тронулся, оставив меня в темноте глухого переулка.
        Несмотря на недавний калейдоскоп событий, одному и без дышащей в затылок перспективы погони передвигаться по Южным оказалось легко и даже где-то комфортно. Не особенно торопясь, я шагал по темным улицам, избегая как слишком темных переулков, так и кругов яркого света. Сейчас я не рисковал, как это было, когда бежал от Гармонии до площади. И при таком темпе не меньше полутора часов неспешного передвижения потребовалось мне на то, чтобы вновь добраться до площади трех дураков.
        Пока шел, несколько раз видел рыскающие над городом полицейские конвертопланы. Ищут. «Ну, ищите», - обнадеживающе шептал я вслед летающим машинам, подбадривая полицейских на поиски. Один раз, правда, шарящая датчиками машина прошла прямо надо мной. Но ее приближение я заметил загодя и метаться не стал, а приткнулся к горящей бочке на перекрестке, у которой тусовалось несколько человек. Здесь, стоило мне только шагнуть из темноты, встретили мое появление с энтузиазмом - молодое свежее мясо. Но едва рассмотрели одежду, энтузиазм значительно убавился. Закрепляя, я еще на всякий случай приподнял полу толстовки и отщелкнул клапан кобуры с пистолетом.
        Всякий интерес и вовсе пропал, когда я улыбнулся и подмигнул собравшимся оборванцам. Красивая улыбка в Южных - визитная карточка высокого положения в иерархии, и здоровые зубы могут позволить как минимум нерядовые гангста-мэны из банд. Чтобы вякнуть на такого, надо обладать смелостью и бесстрашием перед смертью, которыми собравшиеся у горящей бочки оборванцы не обладали.
        Когда конвертоплан проходил сверху, я скрючился как интеграл и даже дыхание задержал, изображая из себя вдетого наркомана. Внимания на меня не обратили. Высветив прожектором нашу компанию, машина прошла дальше.
        Да, по моей антропометрии скорее всего даже не ищут, на предмет Анжелы улицы сканируют. Все же худощавых подростков в Южных пруд пруди, а таких вот эффектных девушек найти здесь проблематично.
        Уходя от горящей бочки, я бросил оборванцам под ноги пустой магазин от Глока. И расщедрился, как проезжающий мимо дальних выселков боярин, и в кармане штанов магазин мешался. Места и так не хватает, как все из старой куртки переложил. Совместил приятное с полезным - хмыкнул я, слушая шепелявые слова благодарности вслед.
        Добравшись до цели, я довольно долго прятался в окрестностях площади. Серьезного движения видно не было, но я терпеливо выжидал, смотрел и слушал. И размышлял, еще раз обдумывая недавний свой, возникший еще в Елисаветграде, план. В котором по моему замыслу должны были участвовать Халид и Аверьянов, решая проблемы с грузом веществ, которые после отзыва Мустафы оставались как-никак в зоне моей ответственности. И от которых надо избавиться как можно скорее, чтобы не приобрести себе проблем.
        Изначально планировал сделать так, чтобы Халид отправил курьера в Елисаветград и забрал весь товар обратно. Бесплатно, как оплату за проделанную работу по Шиманской, на которую он наверняка потратил немало времени и средств. Все же подготовка «убийства» полицейского с последующим ее укрытием - мероприятие недешевое и энергозатратное.
        Причем обратно забирал бы вещества курьер Халида у Аверьянова, который товар должен был передавать, выполняя мою просьбу-приказ помочь другу. И все это дело я планировал накрыть фотовидеофиксацией, посадив изгнанного из клана Аверьянова на вечный крючок. Потому что приторговывающий наркотой одаренный - это репутационный приговор. Если даже не виселица. Но я в законодательстве Конфедерации пока не настолько разбираюсь - вдруг для одаренных там другие нормы.
        В общую схему моей недавней задумки входило и устранение Мюллера - в его сейфе я планировал получить нужные улики на Уэлча. Устранением высокопоставленного полицейского я рассчитывал больше привязать к себе Халида. На перспективу, для того чтобы в будущем, после прохождения инициации и первого совершеннолетия, у меня была возможность хоть какого-то лавирования в большом и взрослом мире.
        Улики были мне нужны. Потому что знание уже было: Эдгар Уэлч, начальник отдела кадров патрульной полиции Высокого Града, занимался, помимо своей основной работы, еще и более интересной подработкой. «Кулинарный клуб», как завуалированно называли это дело в высоких коридорах администрации протектората. Элитная служба доставки блюд национальной кухни славянских стран Восточной Европы. Кнедлики, пирожки с рисом и яйцом, клецки, сало со сливой, пельмени, копрова полевка, даже белый борщ - чего только не было в ассортименте любителей восточноевропейской кулинарии.
        Все чинно, благородно, если не знать, что именно кроется под названиями. К примеру, «пирожок с вишней» - несовершеннолетняя девственница, «ватрушка с вишней» - совершеннолетняя. Девочки и мальчики, мужчины и женщины, в рабство или на один раз, с возвратом или без - все, что душе угодно, и что позволит кошелек. И, конечно же, для заказа доставок из «кулинарного клуба» был необходим социальный статус, позволяющий получить доступ к этому необыкновенному магазину для избранных.
        У меня эта информация осталась благодаря опекуну Войцеху. Неожиданная встреча с которым заставила меня в некоторых моментах пересмотреть планы. Потому что если Войцех, устраняя Анжелу, действовал по указке Уэлча, это одно, а если он работал под эгидой ФСБ, это совсем другое.
        Никуда не торопясь, прячась в развалинах бомжатника на окраине площади, я осмысливал ситуацию. И понемногу приходил к выводу, что без участия ФСБ здесь не обошлось. Но при этом маловероятно, что интересант устранения Шиманской - сама русская спецслужба как организация. Скорее всего кто-то из работающих по Высокому Граду или даже по протекторату чинов делает здесь понемногу свой маленький гешефт. Ведь «пирожки», как обобщенно называли покупки, наверняка двигались как на Запад, так и на Восток. Причем не только в европейскую часть России, но, вероятно, и дальше. Вплоть до самой Азии, не только российской, но и в тот же Китай - «восточноевропейская кухня» по всему миру занимает нишу популярности. А это значит, что в деле очень хорошие деньги. Там же, где очень хорошие деньги, всегда в наличии интересы высокопоставленных людей.
        Петербургского чиновника прибили яйцами к стене за казнокрадство - вспомнил я банан и сопутствующую ему историю. Наказание за нелегальную торговлю людьми может быть куда строже, поэтому неудивительно, что Шиманская получила смертный приговор. Если, конечно, я прав в своих догадках, и она во всем этом как-то участвовала, а после утечек о приготовлениях Халида ее на всякий случай решили зачистить.
        Теперь главный вопрос. Есть ли для меня сейчас серьезная опасность, если я решу посетить лавку Халида? Ответ очевиден: если в деле устранения Шиманской замешана ФСБ, вернее ее местные агенты, значит большая вероятность того, что местная лавка давным-давно под плотным наблюдением. Не думаю, что в прошлый визит в протекторат наблюдатели не отследили мой маршрут по Южным, когда я к сирийцу в гости заходил.
        Значит надо держать в уме вариант, что если я со спасением Шиманской перешел дорогу серьезным людям, им окажется дешевле устранить меня прямо сейчас. И в этом случае даже слепок души не поможет. Да, сохранение жизни в случае физической смерти - это, конечно, хорошо… но где большие деньги, там и серьезная ответственность. Одержимого может окончательно убить другой одержимый, а учитывая, что именно ФСБ курирует российских адептов темных искусств… Так же быстро, как юрист Фридман превратился в депутата Вольного, так и местные замазанные в криминальных схемах серьезные парни могут найти умелого исполнителя для моего устранения.
        Но я сейчас как Ваня Уфимцев из Дворца пионеров, так что для всех возможных серьезных парней у меня подготовлен ответ. А именно звонок другу, которым я сейчас и намереваюсь воспользоваться. Потому что, если грязные делишки агентов ФСБ имеют шанс всплыть наружу, куда надо обращаться? Правильно, сор из избы никто старается не выносить, и мне даже спасибо скажут, если именно в ФСБ я и сообщу о предполагаемой связи местных агентов с «кулинарией» Уэлча.
        - Скажите, как его зовут?! - с фальшивой бодростью пропел я едва слышно себе под нос и сам же ответил уже не в ритме песни: - Мустафа его зовут, пара-рам-пам-пам.
        Посидел немного, еще подумал. Мелькнула разумная мысль, что можно ведь вызвать Фридмана и просто умыть руки и пойти спать, дождавшись, пока наемники-профессионалы выполнят свою работу по Мюллеру. Черт с ним с Аверьяновым, с Шиманской, Халидом и прочими Уэлчами. Зачем мне сейчас лишний риск? К тому же, несмотря на внутреннюю уверенность, явственно чувствую, как потрескивает под ногами тонкий лед. Под которым меня ждет даже не человек, а архидемон - который в случае моей преждевременной смерти спросит о неисполненном контракте.
        Разумная мысль как пришла, так и ушла ни с чем. В самый собачий час, между четырьмя и пятью утра, я выбрался из облюбованного укрытия и двинулся в сторону торца дома, в котором располагался вход в лавку Халида. Несмотря на глухое время, площадка перед лавкой была заполнена людьми. Многие ловили кайф прямо здесь, далеко не отходя после покупки - то тут, то там виднелись фигурно разложенные тела.
        Три довольно крупных компании и десяток одиночек кучковалось вокруг крыльца, как римские граждане на форуме - авось что произойдет. Дневной свет не подходит для жизни асоциального элемента, ночь для таких темна и полна возможностей, вот и выползают.
        Мое приближение дворовая знать наблюдала с некоторым энтузиазмом. Я по комплекции издалека ведь «еще же ребенок». Но по мере того как входил в поле зрения шакальих взглядов, энтузиазм из них постепенно исчезал. Беспрепятственно пройдя через площадку перед освещенным крыльцом, я остановился в нескольких метрах от ступеней.
        - Я к Халиду. Кто последний? - соблюдая нормы вежливости, поинтересовался я у собравшегося общества.
        Несколько секунд молчания. Две компании сделали вид, что вопроса не слышали, одиночки под моим вопросительным взглядом опускали глаза. Но перед этим, как правило, зыркали на соседей, и я по чужим взглядам наконец перепрыгнул на того, у кого авторитета перед обществом откосить от ответа не хватало.
        - Вы первый, ясновельможный пан, - ответил приткнувшийся у подножия лестницы оборванец.
        Хмыкнув от неожиданного ответа, я в сердцах покачал головой. И не удержался, вновь исполнил щедрого боярича - достал серебряный рубль и щелчком запустил его оборванцу. Закрутившаяся монета была ловко поймана и сразу исчезла.
        - Благодарствую, ясновельможный пан, - даже из полулежащего положения сумел изобразить глубокий поклон оборванец.
        Не обращая на него больше внимания, я поднялся по лестнице и вежливо постучался. Выждав несколько секунд паузы, за которые мне никто не удосужился ответить, смачно двинул ногой по видавшей виды жестяной обивке двери.
        - Zamkniete! - прокричал изнутри знакомый скрипучий голос.
        - Открывай сова, медведь пришел! - проглотив просящуюся на язык фразу, произнес я совсем не то, что хотел сказать сначала. О том, что я Олег Ковальский, умолчал в самый последний момент. Учитывая под знаком чьего имени должно состояться устранение Мюллера, это будет совсем ненужная информация сейчас. Совсем о судьбах мира задумался - ФСБ, маршруты «восточноевропейской кухни», хорошие деньги - и чуть на такой мелочи не погорел.
        Звучно щелкнула задвижка, и створка отворилась с противным скрипом. Привратник или узнал мой голос, или просто действовал по инструкции - открывая дверь не сразу, проследив перед этим за реакцией незнакомца.
        - Здорово, дружище! - глядя прямо в забегавшие глаза привратника, произнес я.
        - Оружие есть? - избегая моего взгляда, поинтересовался мерзкий тип.
        - Конечно, - кивнул я. - Кто ж ночью по Южным без оружия ходит!
        - Оружие сдать надо, - скрипучим голосом произнес привратник.
        - Слушай, ты мазохист или просто необучаем? - поинтересовался я у него. - Веди уже к хозяину, Харон недоделанный.
        На удивление, возражений не последовало. Распахнулась решетка, и мне просто показали направление куда двигаться. Дюжие охранники в массивной устаревшей броне при этом в мою сторону даже не глянули. Как есть срисовали меня по камерам, идентифицировав, а сейчас просто состоялась проверка голосом.
        Халид нашелся в знакомом полуподвале-кальянной. Широкий стол, в отличие от прошлого посещения, почти пуст, лишь по центру расположились одинокая тарелка с восточными сладостями и небольшой кальян. Сам молодой лев расслаблен, глаза маслянисто поблескивают. Жестом радушного хозяина Халид показал мне место напротив.
        - Ассалам алейкум, - присел я на мягкий низкий диван.
        Халид в ответ только кивнул. Ему сейчас было легко и хорошо, а тело словно плавало в воде Мертвого моря. Это я по эмоциям чувствовал, которые читались безо всякого труда.
        - Разговор серьезный, Халид.
        Сириец нехотя кивнул. Волевым усилием он потянулся, выныривая из мягких объятий расслабленной неги и сбрасывая невидимые оковы. Достав из кармана авторучку, Халид отвинтил колпачок и высыпал себе на подушечку большого пальца немного порошка. Уверенным жестом молодой сириец прислонил большой палец к носу так, что закрыл одну ноздрю, а высыпанный порошок оказался напротив второй. Резкий вдох, характерные звуки шмыгающего носа, и через полминуты сириец, очистившийся «слезой» от всех эффектов, посмотрел на меня ясным взглядом.
        - Аллейкум ассалам, - ответил на приветствие Халид ровным голосом. - Я слушаю.
        - Шиманскую я забрал.
        Помолчали немного.
        - Операция у меня была почти готова, - после раздумий ответил Халид. - Я потратил на подготовку много времени и сил.
        - Я понимаю, и все оплачу.
        - Сегодня?
        - Как сам сможешь забрать.
        - Забрать что?
        - Через Планшета ты поставил в Елисаветград уже две партии «слезы» и «райской пыли», - полуутвердительно произнес я.
        «Так», - молчаливо кивнул Халид.
        - Отправишь курьера и заберешь себе обратно всю «райскую пыль». Это моя плата.
        Сириец немного подумал, а после произнес фразу, которую ему наверняка не очень хотелось произносить:
        - Я потратил меньше.
        - Остальное пойдет в счет оплаты одной небольшой услуги.
        - Какой услуги? - взметнулись брови Халида, а взгляд его черных глаз стал цепким.
        - Мне нужно срочно переговорить с Планшетом, через которого ты передавал мне вещества. У тебя есть канал связи с ним?
        - Да.
        - Свяжись с ним, пожалуйста. Это очень срочно.
        - Срочно… - протянул Халид, показательно удобнее устраиваясь в кресле и всем своим видом показывая, что никакой срочности мне от него сейчас ждать не следует.
        Правильно, конечно, с его стороны - пришел я неожиданно и без предупреждения и практически сразу раскомандовался. Совсем берега потерял, на первый взгляд - воспитанные люди в чужом доме так себя не ведут. Вот только я с собой и аргументов принес железобетонных.
        - Шиманскую только что пыталась убить ФСБ. Возможно из-за того, что стало известно о твоих приготовлениях.
        Упоминание интереса ФСБ подействовало на Халида не очень хорошо. Только извращенец-самоубийца рискнет самовольно входить в перекрестье зоны интересов этой русской спецслужбы. И я хорошо почувствовал, что лишь желание более подробно узнать в чем дело удержало Халида от резко-агрессивный слов или действий.
        - Сильно можешь не переживать, больших проблем для тебя это не несет. Потому что я все могу сейчас решить, мне необходимо лишь увидеться с Планшетом.
        Во взгляде и эмоциях Халида слишком явно читалось все, что он думает о ситуации и возможных путях решения. Впрочем, его я никак не осуждал - думаю, в подобной ситуации мыслил бы схоже.
        - Я могу это решить, потому что работаю на…
        Слова, это все слова - мелькнула подсказкой мысль. Сейчас Халид полностью под шоком впечатления от трех страшных букв «ФСБ». И думаю, стоит мне упомянуть еще и императорскую канцелярию, морок мгновенного испуга может сойти, и он просто сообщит мне, что я сказочник. И цинично его, так скажем, обманываю.
        «Я работаю на Тайную канцелярию русского царя», - не вслух, а мысленно произнес я, глядя собеседнику в глаза. Халид дернулся от удивления, а кожа его даже приобрела серый оттенок.
        - …на очень серьезную организацию, - добавил уже вслух.
        «Мысли не читаю, но…» - заполнил я паузу еще одним ментальным посылом.
        - …могу я значительно больше, чем обычный человек. Если ты понимаешь, о чем речь, - слегка улыбнулся я.
        «Очень надеюсь, что понимаешь», - еще раз произнес я как можно более убедительно.
        - Так ты сделаешь это, сможешь вызвать Планшета? - после небольшой паузы, давая сирийцу время осмыслить новую реальность вокруг, произнес я.
        - Да, - суховато произнес Халид.
        Его шок можно понять. Он ведь словно спустился под воду теплого моря загарпунить парочку мурен, наслаждаясь красками рифа и лениво отмахиваясь от коралловых рыбок, а из глубины вдруг появилось сразу несколько зубастых белых акул.
        Этот мир принадлежит владеющим даром магии аристократам. Но одаренных здесь не более одной десятой процента. При общей численности населения в два раза меньше, чем в моем мире, это не более десяти тысяч на каждую страну Большой Четверки первого мира. Даже меньше - как я знаю из лекций фон Колера, квоты по положениям Стихийного пакта ООН, ограничивающего численность магов на каждую страну, еще никем не выбраны.
        В моем мире в роли обывателя я практически не пересекался с федеральными политиками, знаменитыми спортсменами, селебрити и другими медийными персонами. Здесь ситуация схожа. Мир принадлежит одаренной аристократии, но для большинства населения маги остаются лишь персонажами новостей и светской хроники. Так что реакция Халида на демонстрацию моих ментальных способностей в некотором роде схожа с возможным удивлением администратора АЗС в Когалыме, куда вдруг заедет заправиться и попить кофе Алекс Овечкин или Криштиану Роналду.
        - Халид, это очень и очень важно, - завладевая вниманием собеседника, произнес я убедительно. - Вопрос жизни, смерти… и власти. Можешь передать Планшету… - перебил я собравшегося что-то сказать Халида. И сам запнулся. Мустафу надо вызвать так, чтобы информация попала к нему с гарантированной персонализацией, но при этом завуалированно.
        - …передать для Планшета, что близкий друг как можно скорее хочет расспросить его подробнее про смысл истории о Рабиновиче и Грицко в дирижабле.
        Думаю, Мустафа поймет, о чем речь. Сам я очень ярко запомнил притчу, которую приглядывающий за Олегом сириец рассказал ему перед памятным поединком с аравийцем.
        - Свяжись с Планшетом, Халид, а после мы вернемся к разговору об Уэлче. Я тебе его отдам, как и обещал.
        Собеседник посидел немного, словно раздумывая - а на самом деле просто выдерживая необходимую паузу, чтобы не создавать видимость мальчика на побегушках, а после поднялся и вышел.
        Осмотревшись, я позволил себе краткий возглас, емко характеризующий события последних часов. Просканировав окружающее пространство и не почувствовав направленной агрессии, прикрыл глаза. Глубоко вздохнув, откинулся на спинку дивана и попробовал немного расслабиться. В этот момент меня и накрыл адреналиновый отходняк. Да так, что даже в ушах зазвенело, а все тело потянуло ватной слабостью. Руки мелко-мелко задрожали, сердце забилось пойманной рыбой в районе горла, на висках выступил холодный пот.
        Дыхание перехватило, и в поисках глотка воздуха я выпрямился. Помогло, и чуть погодя я закрыл лицо руками и зажмурился. Как по заказу, перед внутренним взором сразу замелькали картины лопающихся, как арбузы, голов полицейских, мешковато валящиеся на землю фигуры уличных шестерок, толчками выходящая кровь из перерубленной шеи Сандро, глухой стук ломающейся лобной кости убитого брошенным пистолетом татуированного, распластанный передо мной бугай-охранник с выбитым напрочь затылком.
        Отняв ладони от лица, я заметил на тыльной стороне ладони несколько засохших капелек крови. По мере того как вглядывался в сухие кляксы, все больше казалось, что руки у меня по локоть в крови. До тянущего отвращения казалось. Даже на пару мгновений захотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, но усилием воли я с этим справился. Рывком поднявшись, я равномерно задышал. Глубоко - до гипервентиляции легких.
        Немного придя в себя, осмыслил произошедшее в последние минуты. Выводов, собственно, сделал два. Первый: я еще не кровавый душегуб, и ничего человеческое мне не чуждо. Второй: мир вокруг жесток, и рефлексии вместе с вот этим всем - это, конечно, замечательно, но пора заканчивать. Здесь все просто: или ты, или тебя.
        После того как справился с собой и выключил переживания, все же устроился с удобством на диване. Зацепил пару ломтиков щербета и постепенно все более расслаблялся. Через некоторое время уже с более-менее чистой головой раз за разом прокручивал события и не мог найти лучших вариантов собственных действий. Нет, были, конечно, два варианта-победителя вне конкурса: просто не мешать Войцеху убить Шиманскую или самостоятельно прикончить ее уже после того, как хлопнули глазные импланты, лишая Анжелу зрения. Но по причине убеждений эти два идеальных варианта я не рассматривал.
        Несмотря на общее напряжение момента, у меня получилось подремать. Конечно, это не был полноценный сон. Я, словно развалившийся на ветке гепард, обозревал окружающее пространство одним глазом. Но отдыхал - во всем теле появилась необычайная легкость.
        Мысли в голове плыли, словно воздушные облака, не цепляясь за разум и не складываясь в цепочки ассоциаций. И в конце концов приплыли: когда полудрема взяла верх, а я полностью расслабился, перед взором остались только яркие образы воспоминаний. Характерных воспоминаний. В основном фигурировала Зоряна и услужливая горничная, но постепенно в дело вступала фантазия, и в калейдоскопе образов я наблюдал совсем разные картинки с ворвавшимися в полудрему Шиманской, а чуть позже Анастасией. Вскоре и вовсе услышал даже «Oh, my lord!» от Саманты, сказанное в совсем интересных обстоятельствах, услужливо нарисованных воображением.
        Ворвавшийся в сонно-фантазийный трип яркий образ смуглой красотки в не менее ярком антураже оказался настолько сильным, что я рывком вырвался из полудремы. Сел поудобнее, вновь перевел дыхание. Мда, почти пятнадцать лет - это не шутки.
        - Я всегда о ней думаю, - негромко произнес я, вспомнив по случаю бородатый анекдот. В этот самый момент практически беззвучно открылась дверь.
        - Что? - вкрадчиво поинтересовался знакомый голос.
        Обернулся и увидел Мустафу. Настоящего Мустафу, который вновь подвергся косметической хирургии. Вошедший выглядел уже не как мой ординарец Планшет, а как тот самый Мустафа, который вел пригляд за Олегом еще совсем недавно здесь, в протекторате.
        - Притчу вспомнил вот, - неожиданно для самого себя по-хулигански подмигнул я Мустафе и, поудобнее устроившись в кресле, рассказал, не дожидаясь вопроса: - Офицер на плацу спрашивает у бойцов: «Рядовой Грицко, что вы думаете, когда видите этот кирпич?» - «Здесь кирпич валяется, там валяется. Бесхозяйственность, вашбродь!» - «А вы, рядовой Рабинович?» - «Здесь кирпич валяется, там валяется. Дом построить можно, вашбродь!» - «Рядовой Петров?» - «О медсестре Самойловой думаю, вашбродь!» - «Н-не понял?» - «Я ее вчера в больничке увидел в халатике, а так трахаться хочется, что теперь всегда о ней думаю!»
        Мустафа, как я явно заметил, едва напрягся, сдерживая улыбку. Пройдя через кальянную, он присел напротив меня. На место, на котором еще недавно Халид сидел.
        - В Русской императорской армии нижних чинов на «вы» не называют, - покачал головой старый знакомый.
        - Даже вольноопределяющихся? - козырнул я знанием из родного мира.
        - Ты очень быстро повзрослел, - оставив вопрос без ответа, произнес Мустафа, внимательно на меня глядя.
        - Ты тоже изменился, - согласно кивнул я, осматривая наряд сирийца. Выглядел Мустафа теперь не менее авторитетно, чем центровые радикалов или ведущих группировок Южных. А это значит, что…
        - Тебя повысили? - вдогонку мыслям поинтересовался я вслух.
        - Перевели на другой фронт работы, - пожал плечами Мустафа.
        Приглядывая за мной в криминальных районах, он был в роли одиночки. Деятельного и достаточно уважаемого одиночки - настолько, что во всех группировках к нему прислушивались. Сириец отыгрывал роль этакого ветерана боевых действий, прибывшего на заслуженный покой в протекторат и незаинтересованного ни в чем, кроме вечернего релакса и бессмысленного движения по жизни. И по глупому случаю встрявшего на понижение социального рейтинга, обязавшего его проводить не менее восьми часов в вирте. Я раньше об этом не задумывался, но теперь понял. Работа в Метелице, где он якобы проводил назначенные адаптантами часы в вирте, - наверняка ведь прикрытие. И время это он проводил совсем не в капсуле погружения в виртуальную реальность.
        Глядя в глаза собеседника напротив, я вдруг ухватил вспышку догадки. Почему в навязанные мне спутники со стороны канцелярии попал барон фон Колер, к которому прислушиваются даже главы точно не последних национальных кланов, а со стороны ФСБ - простой сириец Мустафа? Такой ли он простой?
        - Ну да, ну да, - покивал я и вдруг словно невзначай произнес: - Хотя конечно, приглядывать за отпрыском императорского рода гораздо более почетно, чем держать район Высокого Града. Так что поздравлять не буду.
        Мустафа напрягся лишь на краткий миг. Но мне этого хватило за глаза.
        - Имперского рода, - практически без задержки поправил меня сириец.
        Только что я сознательно произнес «императорский род» - что указывало на принадлежность к императорской семье, а не имперский - что значило лишь принадлежность к одаренным Российской Империи, а не к национальным кланам Конфедерации.
        - Как скажешь. Я еще не очень разобрался в терминологии новой жизни, - одними губами улыбнулся я.
        Мустафа под моим взглядом явственно осознал, что из-за его несдержанности я понял кое-что, что знать мне пока не полагалось. И еще раз нешуточно напрягся, но сумел взять себя в руки.
        - Ты знал, что Войцех Ковальский жив? - пользуясь случаем, задал я неожиданный вопрос.
        - Нет, - спокойно покачал головой Мустафа.
        - Сериосли? - не удержался я от ироничного комментария. - В одном городе же работали. И работаете снова, - добавил я.
        - Ты знаешь, какое видео княжна Анастасия попросила найти начальника своей СБ и теперь часто пересматривает по вечерам? - неожиданно поинтересовался сириец.
        - Нет, - покачал я головой, уже зная, что следом произнесет Мустафа.
        - Сериосли? - вернул он мне ироничный комментарий. - В одной усадьбе же живете.
        - Но мы не работаем в одном отделе.
        - Мы тоже, - пожал плечами Мустафа. - Тем более сразу после инцидента меня перевели в прямое подчинение Демидову.
        Последняя фраза мне многое сказала. Потому что если Мустафа сейчас не подчиняется руководителям Ковальского, у меня появляется серьезный шанс на успех. Я по-прежнему на тонком льду и сейчас, сканируя эмоции Мустафы, готов в любой момент через айди экстренно связаться с Фридманом, требуя незамедлительную эвакуацию. И если возникнет обоснованное подозрение, что Мустафа играет заодно с командой Ковальского, надо бечь отсюда как можно скорее. Фиксировать убытки, а Шиманскую записывать в безвозвратные потери. Иначе никак не получится.
        - Сейчас обратно вернулся?
        - Нет.
        - Будешь брать власть в нижнем городе?
        - Не во всем, - лаконично ответил Мустафа.
        - Ты под крылом прежних руководителей? - спросил я и наткнулся на говорящий взгляд. Да, я действительно перегибал палку, но на кону слишком многое. - Не смотри так, для меня это очень важно. И готов ответить откровенностью за откровенность, - попробовал я немного сгладить острый угол разговора.
        - Я сейчас не в зоне ответственности отдела, курирующего работу Войцеха.
        Надо было принимать решение. Подумав немного, я обстоятельно изложил Мустафе события, произошедшие в квартире Шиманской, рассказал о «кулинарии» Уэлча и высказал все свои догадки.
        Сириец сидел с каменным лицом, но, действуя в заявленном режиме «откровенность за откровенность», ментальную защиту по-прежнему не ставил - я чувствовал эхо недоверия и интереса.
        - Почему ты обратился ко мне? - спросил Мустафа, когда я закончил.
        - Потому что у меня есть для тебя взаимовыгодное предложение.
        - Слушаю.
        - У меня сейчас под контролем некий Антон Аверьянов, совсем недавно изгнанный из клана Власовых. Одаренный, воздушная стихия, перспективный ранг невысок. Антон Аверьянов в ближайшее время будет замечен за передачей крупной партии наркотиков курьеру из протектората. Можете Аверьянова забрать и наказать, а можете воспользоваться его заинтересованностью в грязных делишках и сбывать через него «слезы» золотым мальчикам и девочкам в Елисаветграде.
        Мустафа, судя по виду, совсем не понял, зачем ему нужен канал сбыта «слез» в имперском городе. Ну да, он по корпоративной вотчине протекторатов работал, а не с одаренной аристократией, поэтому не сразу ухватил суть.
        - Ты никогда не был на закрытых вечеринках молодой аристократии? Они везде примерно одинаковы: загородный дом или целый этаж отеля, возможно и не один, где присутствуют только избранные. Вариаций много. Это может быть эротизированный маскарад, жесткая попойка с последующим дебошем или вовсе разнузданные оргии. Слышал о… ну, допустим, о радуге?
        - Нет, - коротко ответил явно заинтересованный Мустафа.
        - Приглашенные эскортницы красят губы разной помадой и дарят гостям оральные ласки, а парни потом хвастаются цветами радуги, у кого больше. Где именно появляется радуга, думаю, догадаешься сам.
        Переспрашивать Мустафа ожидаемо не стал. Лишь кивнул, показывая, что теперь понимает, о чем речь.
        - Начинаются все закрытые вечеринки по-разному, - продолжил я. - Вот только заканчиваются всегда одинаково - биомасса похмельных или упоротых полуголых тел. Не думаю, что твоя служба откажется от знаний о происходящем на этих вечеринках…
        В ходе разговора я вполне свободно оперировал знаниями своего мира и делал это уверенно - еще Сократ и Гесиод тысячи лет назад критически высказывались о нравах молодежи. Так что убежден, что в этой реальности все устроено так же, как и у меня дома. Может быть, только с появлением магии особая изюминка в оргиях появилась.
        - Это закрытые вечеринки одаренных, - после короткого раздумья ответил Мустафа.
        - А у тебя уже почти есть свой карманный одаренный, который будет допущен на все эти вечеринки.
        - Изгнанный из клана? - хмыкнул сириец.
        - Он будет банчить «слезой», Мустафа, - озвучил я очевидную для меня вещь. - Через год-два станет своим парнем везде, и ему откроются двери, которые в Елисаветграде закрыты даже для… допустим, даже для проезжих принцев и принцесс.
        - Ты принял решение отказаться от титула?
        - Почему ты так решил?
        - Как же классовая солидарность?
        - В гимназии Витгефта учатся в основном представители национальных кланов Вольных княжеств, а на эти кланы мне чуть больше, чем наплевать. К тому же большая часть из них - это одаренные из кланов Разумовских и Юсуповых, которым я как оскорбление еще по праву рождения.
        - В чем твой интерес?
        - Ты поможешь мне с эвакуацией Шиманской.
        - Не смешно, - покачал головой Мустафа. - С эвакуацией Шиманской я помог бы тебе и так. Ты обещал откровенность.
        - Люблю котиков.
        - И? - совершенно не смутился Мустафа неожиданным ответом.
        - Поговорю с Халидом, он с прибылей канала поставки твоему одаренному организует фонд помощи котикам здесь, в протекторате.
        - Ты уверен, что Халид так любит котиков? - спросил Мустафа и демонстративно усмехнулся, показывая понимание замысла.
        - Все любят котиков, - только и развел я руками. - К тому же у него выбора не будет.
        О том, чтобы заиметь прибыль со «слезы», которую погонит в Елисаветград Халид и продажу которой гимназистам и им сочувствующим наладят фээсбэтмены через Аверьянова, я размышлял почти сразу после примерного появившегося в мыслях отчетливого плана. Но только сейчас в ходе разговора полностью продумал и озвучил всю схему.
        И она мне нравилась. Потому что «слеза» для одаренных - даже не наркотик, а создающее необратимость алкогольного опьянения вещество. Учитывая круг потребителей, прибыли планируются ощутимые. Вопрос же с тем, чтобы мне иметь с этого прибыль, но никоим боком не принимать участие, решался прямо здесь и сейчас: Халид будет выплачивать долю не мне, а моему доверенному человеку. Осталось только решить, кого на это подрядить. Потому что по взгляду Мустафы я видел - для того чтобы подвести голову змея Уробороса в нужное место, давая кольцу моего поначалу кажущегося безумным плана замкнуться, осталось совсем немного.
        Вот только в протекторате оставались еще важные проблемы и вопросы, время на решение которых постепенно утекало. А мне ведь еще в школу завтра утром и поспать бы надо успеть хоть немного.
        Глава 11
        Целый день я провел в лавке Халида. Чувствуя себя запертым в клетке диким зверем, расхаживал по кальянной из угла в угол. Хотелось бежать и что-то скорее делать, но понимал, что сейчас остается только ждать.
        Несколько раз пробовал заснуть, но из-за нервного напряжения получалось плохо. Тяжелую полудрему, в которую я проваливался, сном назвать было сложно. Впрочем, недосып сильно не мешал, даже привычного утомления не чувствовалось. Я все же был в юном теле - здоровья в котором не просто много, а очень много. Поэтому недостаток сна мало сказывался на общем тонусе, а переживания только подстегивали бодрость и жажду действий.
        Несколько раз ко мне заглядывала услужливая симпатичная девушка, предлагая самое разное - от сладостей до сладкого. В другой момент я бы, может, и не устоял, но сейчас все мои мысли занимали параллельные события. Это и удалившийся за консультациями Мустафа, и наемники из моего отряда, которые должны устранить Мюллера. Я всерьез переживал об исходе дела после устроенной собственноручно веселой карусели. Полиция Града сейчас на ногах, наверняка почти весь штат вызван в усиление. И смогут ли змееглазые индианки справиться? Особенно после того как Элимелех засветился в информационной сети?
        Но опять же, задача поставлена, повлиять на ее выполнение я никак не могу. Только ждать. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять, говорят люди. Хорошее выражение, но уверен - так уверенно говорят те, кто ни разу не брал валютные кредиты в канун кризисов.
        Мустафа появился ближе к обеду. В сопровождении Халида он зашел в комнату и поманил меня приглашающим жестом. Выйдя вслед за своим бывшим ординарцем, я прошел через вереницу слабо освещенных помещений. Вскоре мы оказались с другой стороны здания, во внутреннем дворе. Здесь нас уже ожидала «специальная» машина в характерной темно-серой раскраске.
        - Такси, - услужливо показал Мустафа в сторону труповозки похоронной команды.
        Да, действительно хорошее такси, без шуток. Чистильщиков никто никогда не трогал. Контролировалась санитарная служба не администрацией протектората и даже не республиканскими властями, а корпорациями. Конкретно эта машина принадлежала CNT - присмотрелся я к небольшим эмблемам на дверях, расположенным под знаками биологической опасности, стандартными для особых бригад чистильщиков.
        Халид за все это время не сказал ни слова. И не собирался, как отметил я, глядя на молодого сирийца. Видимо, авторитет Мустафы значительно вырос, если неформальный хозяин этого квартала позволяет распоряжаться ему сейчас как у себя дома.
        - Я еще вернусь, и мы закончим разговор, - негромко сказал я, обращаясь к Халиду. Молодой лев на несколько мгновений испытал смешанные чувства. Явно хотел сказать, где и как видел окончание нашего разговора, будь его воля. Но сдержался, только кивнул степенно.
        Автомобиль санитарной службы ехал довольно долго. Несколько раз притормаживали, явно проезжая через КПП, но ни разу не подвергались досмотру. Да, корпоративные машины здесь, в протекторате, как одаренные в странах первого мира - практически неприкосновенны.
        Через четверть часа остановились в глухом боксе, всего на пару секунд - здесь пересели в обычное такси. Вновь круги по городу, уже по Восточному району, снова пересадки - после одной из которых мы оказались в темном автомобиле с дипломатическими номерами. На мою приподнятую бровь Мустафа только плечами пожал.
        В салоне автомобиля русского посольства в своей экипировке боевиков нижнего города мы выглядели немного чужеродно. Мустафа на это внимания совсем не обращал, чувствуя себя совершенно естественно. Из чего я еще раз, наблюдая за его повадками, сделал вывод, что он далеко не «просто Мустафа». И уровень у него сейчас может быть много выше, чем у моего непосредственного опекуна, отставного вахмистра Войцеха Ковальского.
        Пока посольский автомобиль вез нас, я обдумывал предварительные итоги своей поездки в протекторат. И шире - свои первые самостоятельные шаги в новом мире. Во время первого визита сюда, в Высокий Град, я планировал найти себе людей в команду. Преданных людей. И уверенность в их преданности я планировал получить, подняв их с самого дна, так чтобы они были мне полностью обязаны всем. Старый как мир способ выбора союзников, которым пользовались большинство правителей, выстраивая вертикаль власти. Предашь - окажешься там же, откуда тебя вытащили.
        Не все получилось, как задумывал, а участие в ивент-турнире близко свело меня с Зоряной, на которую изначально не рассчитывал вовсе. Азартный и совершенно неожиданный танец с Самантой опять же - результаты моего первого посещения Высокого Града наверняка будоражат умы многих. Что в Ганзе, что в ведомствах британских и российских.
        И тогда, во время первого визита, я позволил себе пошутить над парнями из ФСБ, слив им серьезные объемы вещества от Халида. Шутка удалась, не спорю. Вот только фээсбэтмены парни взрослые и оказались тоже не промах. Выждали подходящий момент и, как говорится, «столь позорный недуг в подвиг обратили». Хотя то, как их отстранили от моего опекунства, позором и не назовешь, но это наверняка весьма ощутимая плюха для столь серьезного ведомства. Полученная причем от прямых конкурентов - от императорской охранки.
        Любая крупная, серьезная организация - служба, корпорация или даже государство - может себе позволить играть вдолгую. Но здесь фээсбэтменам даже и ждать не пришлось. После того как их контролеров от меня отстранили, полученные из протектората вещества они просто не стали забирать с собой. И если до этого момента я был не при делах, то теперь, со сложением полномочий наблюдателей от ФСБ, запрещенные вещества оставались в зоне моей ответственности. Мне, словно в детской игре с горячей картошкой, перебросили их в ответ, не только вернув шутку, но и получив крючок, на который меня можно посадить.
        Это оказалось весьма серьезной проблемой, которую необходимо было решать. И в этот момент очень удачно в поместье пришел изгнанный из клана Аверьянов. По моему замыслу, он должен был получить вещества от работающего в ФСБ Мустафы и передать их курьеру Халида. Мое же участие во всем этом заключалось лишь в том, что я просто попросил Аверьянова помочь своему другу из ФСБ решить его проблемы.
        Данный, второй по счету, визит в протекторат и был частью сформировавшегося у меня плана того, как не только избавиться от веществ, но и подтолкнуть процесс с Уэлчем, информацию о котором я планировал отдать Халиду. Месть Мюллеру, как и предавшему наши деловые отношения Степану, - это всего лишь галочки в моем списке дел, которые необходимо закрыть. Сейчас или чуть позже. Не суть важно. Эмоционального надрыва от необходимости отомстить я не испытывал, и куда-то бежать и нести кару у меня совершенно нет горячего желания. Задача из серии «записал, отомстил и забыл».
        Побегать, впрочем, все равно пришлось - после неожиданного появления Войцеха в квартире Шиманской. И в процессе вереницы последующих событий у меня сформировался план, как на поставках «слезы» в протекторат еще и сделать свой маленький гешефт, не будучи к этому причастным. Просто свести вместе Халида, Мустафу, Аверьянова и… ну, допустим, Шиманскую как кандидата на то, чтобы обитать в протекторате и делиться со мною прибылью.
        Хотя нет, ошибка. Анжела здесь настолько замазана во всем, поэтому я бы вообще пока ее как потенциального кандидата не рассматривал. Ни на что. Может, она непосредственно в работорговле участвовала, тогда вообще с ней говорить не стоит. Здесь, в протекторате, я гарантированно могу рассчитывать на датчанина, когда он вернется в тонус, или на Зоряну - я хорошо помню, как она строила девочек в Лярве. Которые только по именованию «девочки», на деле же пострашнее многих хищников будут в своей естественной среде.
        В общем, это вопрос решаемый, самое главное сейчас - принципиальное согласие Мустафы, или его руководителей, вписать вещества и Аверьянова в предполагаемый мною план.
        Насчет чистоты денег с веществ, кстати, у меня не было никакой моральной дилеммы: «слеза» не наркотик. Самый близкий аналог в моем мире - аддерол, который киберспортсмены и многие профессиональные геймеры употребляют свободно и безо всякого контроля. Такой условный глицин на максималках, усиливающий когнитивные способности. И связана популярность и негласный запрет «слезы» лишь с тем, что у одаренных она убирает иммунитет к воздействию на организм алкалоидов.
        Кроме того, ситуация с наркотиками в этом мире вообще серьезно отлична от моего. Основное отличие путей развития - это даже не магия, а несостоявшаяся здесь Вторая мировая. И пусть воевали в этом мире не меньше, только в локальных конфликтах, именно отсутствие мировой войны на уничтожение повернуло некоторые стрелки в непривычную мне сторону. Очень непривычную. К примеру, корпорация Байер, которая в моем мире поднялась в том числе на торговле наркотиками - продавая героин в аптеках, здесь по-прежнему им торговала в лечебных целях. И список запрещенных психоактивных веществ был для меня удивителен. К примеру, выведенный из свободной продажи никотин стал уделом узких элит, а амфетамин использовался с такой же широтой, как и в середине двадцатого века в моем мире, когда солдаты вермахта, а после и армии США повсеместно воевали (и воюют) на таблетках бодрости. Наркопиво здесь опять же в свободной продаже, и Кока-Кола в протекторатах стандартная, без изменения оригинального рецепта, как у меня дома.
        Машина между тем прибыла на место. Ступив на полированный бетонный пол, я осмотрелся. Мы оказались в тускло освещенном помещении подземного паркинга, явно предназначенного для прибытия нежелающих афишировать свои личности гостей. Едва машина отъехала, как я увидел приближающуюся к нам встречающую. Это была затянутая в строгую серую форму девушка с необычными фиолетово-лиловыми глазами. Причем показалась она мне удивительно знакомой. Когда увидел нашивку на ее груди, вспомнил. Та самая «Нелидова А.», приглядывающая за мною после активации слепка души - когда тело Олега, и я вместе с ним, было спасено и вывезено конфедератами из лаборатории вивисекторов в посольство.
        «Нелидова А.» приветливо кивнула и без слов повела нас по пустым коридорам к лифту. Мустафа на половине дороги вдруг запнулся и, приложив руку к уху, замедлил шаг, а после и вовсе приостановился. Короткий жест, полувзгляд, и Нелидова понимающе кивнула - мол, все понимаю, служба. Все также без слов Мустафа нас покинул, и мы уже вдвоем с сопровождающей продолжили движение.
        Понемногу я начинал узнавать коридоры и убранство. И совсем не удивился, когда оказался в комнате, где пришел в себя после воскрешения. Сейчас помещение, правда, не напоминало палату. Меблировка и обстановка сменились, и теперь это был вполне обычный комфортабельный номер.
        - Располагайтесь, Алексей Петрович, - улыбнулась Нелидова.
        Несмотря на показательную теплоту улыбки, от девушки повеяло холодом. Даже нет, не холодом - непривычной пустотой. Я уже привык ощущать направленные эмоции, а моя проводница полностью закрылась ментальной защитой. Это требует достаточно серьезных усилий. Даже Анастасия в общении со мной сейчас поддерживает только малый уровень эмпатического щита, как и многие гимназисты из заведения Витгефта. Уровень, позволяющий слышать слабое эхо эмоций, что в принципе является стандартной защитой, не требующей серьезных усилий.
        - Чай, кофе? - необычные фиолетовые глаза блеснули.
        - Потанцуем? - машинально, из природной наглости и сохранившегося после веселого бега по улицам Града задора, позволил я себе ответить. Оторопев поначалу от собственной несдержанности, быстро пришел в себя, еще и подмигнул - гулять так гулять, что уж теперь.
        Оговорка «позволил ответить» потому, что передо мной сейчас была одаренная, а я понемногу все сильнее вживался в реалии нового для меня мира. У меня дома присутствие наследников государственной элиты в окопах войны являлось привычным порядком вещей до середины двадцатого века. В строй вставали как дети партийной номенклатуры вплоть до сыновей Сталина, так и европейская аристократия, включая принцев; с другой стороны Атлантики были летающие ковбои Буши, что старший, что младший. В моем мире закончилась подобная практика к семидесятым, так что в веке двадцать первом очень пристальное внимание всей планеты было уделено английскому принцу, который в составе британской армии съездил в Афганистан поохотиться на талибов.
        Здесь же, как и во время Первой мировой, впереди условных пехотных цепей по-прежнему в массовом порядке можно встретить баронов, графов и князей. Так же как и представительниц прекрасного пола, традиционно проходящих практику в роли сестер милосердия или послов благотворительных организаций. И одаренная передо мной может оказаться как вполне рядовым членом одного из национальных кланов, а может и состоящей в одном из благотворительных обществ графиней, герцогиней или даже великой княжной.
        - Потанцуем… - неожиданно загадочно улыбнулась Нелидова в ответ, внимательно меня осмотрев. Взгляд ее при этом полыхнул магическим отсветом, и она, многозначительно покачав головой, покинула комнату. Проводив глазами привлекательную девушку, скользнув взглядом по обтянутым форменным мундиром бедрам, я почти сразу про нее забыл. Сейчас должно решиться, выгорит мой план с ФСБ, Аверьяновым и веществами или нет. Или все это было зря…
        Щелкнул замок двери, и в помещение зашел облаченный в парадный мундир гость, которого я никак не ожидал здесь и сейчас увидеть. Не обомлел, конечно, но неприятно удивился - помянув недобрым словом Фридмана.
        - Алексей Петрович, - сдержанно кивнул мне седовласый визитер и прошел к столу, усаживаясь в одно из кресел. Демонстративно не во главе стола, кстати.
        - Александр Александрович, - приветствовал я тайного советника Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
        Не сказать, что при виде неожиданного визитера я сохранил полное спокойствие. Граф Безбородко - один из высоких государственных чинов и решает, как будет жить вся Конфедерация. Поэтому сейчас я могу выхватить все что угодно - от эпических бонусов до эпических… впрочем, не будем о грустном. Хотя, учитывая мои недавние концерты, вероятность последнего значительно больше. Тем более что подспудно я и ожидал чего-то более серьезного, чем просто беседа с Мустафой. Но все равно волнительно.
        Присев напротив графа, я натянул на лицо смиренно-выжидательное выражение.
        - Алексей Петрович… - произнес граф, глядя на меня. И вздохнул.
        Да, все понятно без слов. В его тяжелом вздохе я многое как о себе услышал, так и понял все об отношении Безбородко к происходящему. Внимательно глядя мне в глаза, граф кивнул - удовлетворившись эффектом. Понял, что я понял.
        - Алексей Петрович, прошу вас в ближайшее время прекратить визиты в Волынский протекторат, - после небольшой паузы произнес граф.
        Интересно, он в курсе событий с самого начала или появился только сегодня, после того как Фридман поднял тревогу утром? Ведь почти наверняка это…
        - Вы не правы, Алексей Петрович, - покачал головой Безбородко. - Нет, это не Моисей Яковлевич передал мне информацию о ваших замыслах. И нет, я не ментат. И не читаю мысли. Более того, я даже не одаренный, просто у вас на лице все сейчас было написано. Старайтесь быть посдержаннее, в другой раз это может дорогого стоить.
        - Андре? - поинтересовался я.
        - Конечно, - кивнул Безбородко. - Вся информация о ваших намерениях у меня была практически сразу же, как только вы утвердили смету и план операции по устранению Мюллера. Или вы думаете, что за персоной вашего уровня не будет постоянного контролирующего пригляда с нашей стороны?
        - Не думаю, но хотел надеяться.
        - Мы не вмешиваемся в ваши дела без лишней необходимости, Алексей Петрович. Но если вы будете действовать с подобной молодецкой удалью впредь, нам придется принимать меры. Убедительно прошу вас - успокойтесь. Вы уже привлекли к себе внимание Императора, и никто не знает, к каким последствиям это приведет в самом ближайшем будущем.
        - Анна Николаевна? - задал я важный вопрос.
        Безбородко отвел взгляд и помолчал, потерев подбородок. Видно было, что он напряженно думает. И принимает решение.
        - К сожалению, это не моя прерогатива, так что насчет княгини Юсуповой-Штейнберг я не смогу вам сейчас дать никакой информации, - поднял взгляд граф после недолгой паузы.
        Если тайный советник говорит, что это не его прерогатива, то кто вообще тогда принимает решение по княгине?
        - Кто была моя мать? - воспользовавшись моментом, поинтересовался я, понимая, что надо ковать железо, пока горячо.
        - Вашу мать звали Надежда Иванова, и она являлась одной из самый сильных одержимых в мире… - начал было Безбородко, но, наткнувшись на мой внимательный взгляд, замолчал.
        - Это Надежде Ивановой принадлежит перстень с гербом Ольденбургского дома, который прислал мне Император?
        Судя по промелькнувшей по лицу графа тени, он не знал, что в переданной мне памятной посылке с бананом и деньгами был в том числе перстень одаренных. Тогда, надев его, я увидел активировавшийся щит с горизонтальными оранжевыми и красными полосами. И после того как разузнал, что именно значит проявившийся герб признавшего меня перстня, понял яркие эмоции Анастасии в нашей беседе. Ольденбургский дом - династия, к которой принадлежат как Романовы, так и правящие в этом мире Великобританией Виндзоры. А также - на сдачу - короли Дании, Норвегии и Греции.
        - Я не знал о том, что Император распорядился отправить вам фамильный перстень, - сдержанно произнес граф Александр Александрович. - Но на вопрос ответить не могу. Сейчас не могу, - оговорился Безбородко. - Ходят устойчивые слухи, что вы прибудете в Петербург на бал дебютанток, - добавил он без акцентированного вопроса.
        Отвечать я не стал, только пожал плечами, словно бы говоря: «Сам удивляюсь».
        - Увидимся в следующем году в Петербурге, и, думаю, я смогу ответить на этот вопрос… - спокойно произнес Безбородко.
        Лишь усилием воли я сдержался, чтобы не исполнить выражение лица Джина Уайлдера из мема «Ну давай, расскажи мне…». Хорошая позиция - расскажу как-нибудь потом. Как говорится, никогда не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра - замелькали у меня мысли, но следующие слова Безбородко выбили их, словно пробку из бутылки шампанского.
        - …если доживете, - закончил граф свою фразу.
        - Даже так, - немного обескураженно протянул я.
        - Даже так, - кивнул Безбородко. Который столь кратким, но емким замечанием просто вернул контроль над нитью беседы.
        - Я могу считать это предупреждением?
        - Жест доброй воли, - едва кивнул граф. - Будьте осторожны, но… не до фанатизма. В некоторых моментах ваша судьба не принадлежит вам - считайте это банальным дамокловым мечом.
        - Упадет не упадет, - хмыкнул я.
        - Почему бы и не так? - легко согласился Безбородко. - Как говорит знаменитый профессор Галковский, вот живет человек, ему зубы лечить надо, а он все о России думает, переживает, что Кенигсбергская губерния анклав. Многое от вас уже не зависит, решайте насущные проблемы.
        - Если отложить в сторону судьбоносный меч… при всей моей значимости как персоны почему меня столь легко отправили на смертельные побегушки в протекторат совсем недавно?
        Граф после моего вопроса снова взял небольшую паузу, размышляя.
        - Боюсь, ответа снова не будет? - усмехнулся я.
        Беседа складывалась занятная. Вроде и со столь значимым чиновником говорю, а информации как не было, так и нет. Но Безбородко вновь удивил.
        - Вы знаете, будет. Более того, отвечу прямо: смысла именно в вашем, - особо выделил граф последнее слово, - визите в протекторат не было совсем.
        Внимательно за мной наблюдая, граф следил за реакцией. Увидев, что я весь внимание, он продолжил.
        - В Восточной Европе по время проведения в Волынском протекторате закрытого ивент-турнира должно было состояться одно важное мероприятие. Учитывая значимость вашей персоны, меры сопровождения и поддержки именно вас как ведомого объекта были беспрецедентны, плюс привлекалась как ФСБ, так и Канцелярия. Именно это позволило отвлечь ненужное внимание от другого события. Только и всего.
        - То есть столь простая легенда взять и отправить меня пострелять…
        - Конечно, не просто взять и отправить, Алексей Петрович, - покачал головой граф, недовольно поморщившись. - Формально стояла озвученная задача свести и познакомить вас с Самантой Дуглас.
        - Формально, - усмехнулся я.
        - Формально, - также позволил себе намек на улыбку граф Александр Александрович. - Никто даже не предполагал, что между вами произойдет то, что произошло.
        - И кто же такая Саманта Дуглас?
        - Леди Элизабет Саманта Мари-София, герцогиня Родезийская. «Черная принцесса», как ее называют последнее время, и, наравне с вами, - потенциально одна из сильнейших одержимых в мире.
        Родезия-Родезия… Зимбабве - вспомнил я название африканской страны, которая в моем мире вырвалась из-под колониального ига навстречу независимости. Здесь, значит, получить свободу зимбабвийцам не получилось, так и стонут под пятой британских эксплуататоров. Мда, сказанная недавно в шутку фраза о миллионе долларов и английской принцессе переставала казаться такой уж и шуткой.
        - Если отставить в сторону все реальные мотивы и вернуться к формальной легенде моего посещения протектората для участия в турнире… результат ведь достигнут, с Самантой Дуглас контакт налажен. Не будет ли…
        - Не будет, - прервал меня Безбородко, сходу ухватив суть. - Ничего не будет зря, а с леди Самантой вы встретитесь уже в скором времени.
        - Если доживу, - вставил я комментарий.
        Граф в ответ только понимающе улыбнулся и продемонстрировал легкий поклон, отдавая должное моей выдержке.
        - Более подробно по грядущей встрече вам сможет рассказать сеньор Андре, - поменял тон Безбородко, начав говорить более по-деловому. - Алексей Петрович, надеюсь, мы с вами договорились о купировании вашей активности в протекторате?
        - У меня есть здесь еще некоторые дела, но готов обещать, что постараюсь вести себя прилично, - после некоторого раздумья решил я не идти на попятный.
        - Ваш предполагаемый бизнес по сбыту «слезы» не лучшая идея, - жестко произнес граф.
        Во время повисшей паузы я лихорадочно размышлял об услышанном. Если граф знает о том, что я планировал делать гешефт на поставках «слезы», значит…
        - Мустафа? - удивленно протянул я. - То есть…
        - Алексей Петрович. Это место полностью защищено от чужих ушей, но есть одно простое правило. Некоторые вещи невозможно подслушать, потому что о них не говорят вслух…
        Ну да, ну да - молча покивал я. Конечно, озвучивать, что весьма важный агент ФСБ Мустафа работает еще и на императорскую канцелярию совсем не стоит.
        - …тем более если эти вещи не соответствуют действительности, - добавил между тем Безбородко.
        Да уж, прямо так и не соответствуют - понимающе кивнул я под цепким взглядом. Но сразу сдаваться не собирался. Так удачно сейчас замкнул большой круг, отправив в отдельное плавание Мустафу и Аверьянова, что терять деньги совершенно не хотелось. Конечно, когда тебя просит прекратить баловаться действительный тайный советник, права особо не покачаешь. Но рискнуть можно…
        - Александр Александрович. Я не собираюсь и не собирался участвовать ни в каких предосудительных схемах и делах, - на голубом глазу соврал я, глядя графу в глаза. - Но поймите и меня, я ведь молод и мне нужны деньги. Иногда ведь и девушку на танцы не пригласить…
        - Сколько, Алексей Петрович?
        Мысль заработала еще быстрее. Сколько-сколько-сколько… как там, миллион долларов и английская принцесса? Миллион долларов - это примерно тридцать три тысячи золотых рублей. Не слишком нагло за неучастие в серых схемах? В которых я и так не стал бы участвовать после столь жирного намека?
        - Тридцать тысяч золотых рублей на первое время мне вполне бы хватило на оперативные расходы.
        - На первое время, - уважительно поджал губы граф.
        - На первое время, - согласно кивнул я, пытаясь понять, не перегнул ли палку.
        - И на оперативные расходы… Что ж, Алексей Петрович, - в очередной раз принял решение Безбородко. - Обещайте мне, что не станете ввязываться в сомнительные махинации с психоактивными веществами в целях личного обогащения, я же в свою очередь обещаю, что у вас сегодня к вечеру будет тридцать тысяч золотых рублей.
        - Договорились, - кивнул я, подтверждая слова графа.
        - Прошу простить, меня ждут дела. Как и вас. Моисей Яковлевич уже прибыл в посольство и готов отчитываться перед вами. Если что, в шкафу найдется более подобающий времени и месту наряд. Всего наилучшего, Алексей Петрович, - поднялся граф.
        У самой двери он приостановился. Вовремя - как раз мигнул сигнал аварийного оповещения, и в комнату зашла Нелидова. Девушка чуть запыхалась и была чудо как хороша: немного растрепана, на щеках румянец - бежала, видимо. Нелидова протянула графу тонкий планшет. Вскользь глянув на который, быстро ознакомившись с текстом, Безбородко кивнул и обернулся ко мне.
        - Ваш поверенный юрист двадцать минут назад потерял сигнал вашего айди и уже сумел связаться не только с Максимилианом Ивановичем, но с моим секретарем, отправив сообщение с сигналом бедствия и просьбой о помощи, - сообщил мне граф. - Вы умеете находить и приближать к себе удивительных людей, Алексей Петрович, - констатировал он и, еще раз кивнув мне на прощанье, вышел.
        Нелидова осталась в кабинете. На нее внимания я пока не обращал. Когда Безбородко вышел, я немного посидел в смешанных чувствах. Вроде ни о чем разговор - и столь насыщен оказался. Подумав еще немного, направился к шкафу. Распахнув створки, увидел стандартный военизированный мундир конфедератов без знаков различия. И только коснулся куртки, как с трудом удержался от всплеска эмоций.
        Граф сказал, что Фридман в посольстве и готов доложить мне о выполнении операции по устранению Мюллера. И кстати выполнение этой задачи - вот ответ на неожиданный уход Мустафы. В роли двойного агента - как ФСБ, так и канцелярии - он привез меня сюда, но тут из ФСБ ему срочно сообщили об устранении Мюллера, и сириец просто отправился делить оставшееся без хозяина имущество. Да, как все ровно теперь складывается в пазл.
        И возвращаясь к обещанному миллиону долларов. Одной из задач наемников было достать содержимое сейфа. В котором, кроме документов, наверняка у Мюллера в наличии была финансовая подушка на черный день. И о наличии в сейфе денег, и немалых, вполне мог Безбородко знать.
        «…В свою очередь обещаю, что сегодня вечером у вас будет тридцать тысяч золотых рублей», - прозвучал как вживую голос графа.
        Я даже готов допустить, что Мюллер работал на ФСБ или даже на императорскую охранку. А сейчас его просто решили слить, передав дела Мустафе. Причем слить моими руками - как раз и повод есть. Интересно, такой вариант развития событий присутствовал тогда, месяц назад, когда я выходил на арену с аравийцем в явно подстроенном поединке?
        - Вот же ж… - позволил я себе негромкое восклицание, но меня оторвала от переживаний вибрация карты айди, находящейся в специальном кармане рукава. Ну да, граф ушел, защитное поле пропало, а у Фридмана появилась информация, что я жив-здоров. Теперь он наверняка желает как можно скорее со мной связаться и предупредить, что поднял на ноги всех, кого мог. Достав пластиковый прямоугольник, я подвесил перед собой окно софтфона и принял вызов.
        - Агтуг Сег-геевич, - появилось передо мной на экране лицо хорошо сдерживающего волнение Фридмана.
        - Добрый вечер, Моисей Яковлевич. Со мной все в порядке, - поспешил я успокоить юриста.
        - Агтуг Сег-геевич, я вынужден был…
        - Я знаю, Моисей Яковлевич. Вы сейчас где?
        - На тег-гитогии посольства Госсийской Конфедегации, и я готов…
        - Конкретно где. Зал, этаж, как вас найти? - перебил я юриста.
        - Малый совещательный зал на втогом этаже, - немного обескуражено ответил Фридман. В этот момент он бросил взгляд за мое плечо и, по всей видимости, увидел там нечто невероятно удивительное. Настолько, что лицо Фридмана вытянулось, а сам он в первый раз на моей памяти не совладал с эмоциями.
        - Я сейчас подойду, никуда не уходите, - кивнул я юристу и оборвал сеанс связи. Коротко обернувшись, осмотрелся. Не открылся демонический портал, не появился в кабинете Император и не произошло ничего такого, что, на мой взгляд, могло удивить юриста так, что он потерял над собой контроль. Смотрел он, кстати, на Нелидову, которая в ожидании стояла у двери.
        - Сеньорита, - обратился я к девушке-сиделке. - Вы сможете проводить меня до малого совещательного зала на втором этаже?
        - Дам указание, специально обученные люди проводят, - кивнула Нелидова. И замолчала, словно ожидая чего-то. Благодарно кивнув, я демонстративно коснулся мундира на вешалке. И замер. Стоял и ждал, пока девушка выйдет, чтобы дать мне возможность переодеться. Она же не уходила и сама явно что-то ждала. Причем от меня.
        - А… я должен сказать какое-то волшебное слово? - нейтрально поинтересовался я.
        - Э… - удивилась в свою очередь Нелидова. - Не очень поняла, вот это вот «чай-кофе-потанцуем» и есть приглашение на бал дебютанток?
        «…» - промолчал я, когда понял, что передо мною Ольга, младшая дочь герцогини Мекленбургской. «Нелидова А.», значит. Такая же Нелидова, как я - Волков, а Валера - Медведев.
        «…» - промолчала Ольга, когда поняла, что я даже не удосужился узнать, как выглядит та, с кем мне предстоит через пару месяцев посетить одно из самых важных для одаренной молодежи светских мероприятий.
        Интересно, это же не совпадение, что именно она оказалась рядом со мной во время моего первого самостоятельного пробуждения? Или просто наша случайная встреча, если она здесь проходит практику как сестра милосердия, стала катализатором? Допустим, герцогиня вскользь услышала о моем спасении в семейном кругу, а когда я приземлился на ее яхту в компании группы Измайлова, просто вспомнила слова дочери и пристегнула их к делу? Или «Нелидова А.» изначально тут неслучайно оказалась?
        Пока я размышлял о том, что следует сказать, девушка вышла из комнаты, многозначительно медленно и аккуратно прикрыв дверь. Просто обиделась, или приглашение не принято? Да, неудачно получилось.
        Ладно, до февраля еще дожить надо - пожал я плечами. Достал из шкафа вешалку с одеждой и, бросив мундир на кровать, принялся переодеваться. И конечно же, «Нелидова» Ольга появилась в тот момент, когда я прыгал на одной ноге, пытаясь залезть в штаны. Особо не смутившись, я просто выпрямился и расправил плечи, не став суетиться и пытаться как-то прикрыться или ускакать в гардероб. Смущаться предоставил Ольге, что она и сделала. Кашлянув и отведя глаза, девушка подождала, пока я быстро закончу переодеваться.
        - Прошу меня простить…
        - Извини за несдержанность, но…
        Говорить начали оба одновременно, и так же одновременно оба замолчали.
        - У меня…
        - Я подумала…
        И снова после небольшой паузы заговорили одновременно. После девушка сверкнула фиолетовым взглядом и махнула рукой.
        - Будем считать, что пригласил, - улыбнулась леди Ольга. Наверное, леди. Я пока не знаю, как звучит титул учтивости для дочерей герцога в российской аристократии.
        - Можешь начинать готовиться, - добавила девушка чуть погодя.
        «К чему?» - возник у меня естественный вопрос. Но задавать его, конечно же, не стал, а после краткого анализа сам нашел ответ.
        - Думаешь, слухи окажутся настолько назойливы? - поинтересовался я, когда догадался, к чему готовиться.
        - Думаю, да.
        - Дожить бы, - достаточно пренебрежительно пожал я плечами.
        Тоже мне проблема. Слухи, общественный резонанс. У меня пока несколько другое на повестке.
        - Ты уж постарайся, - достаточно серьезно произнесла Ольга. - Твой провожатый прибыл.
        Я хотел было задать ей пару вопросов, но девушка уже покинула помещение. Мда, загадочная особа. Когда вышел следом за ней, Ольги в коридоре уже не было. Бежала что ли? Зато у двери стоял спокойный мужчина в сером наряде, который выжидательно на меня посмотрел.
        Пройдя по коридорам посольства, мы пришли в малый совещательный зал. Здесь в ожидании меня находилось двое. Оба в смешанных чувствах. Моисей Яковлевич был более спокоен, хотя когда я выругался под нос, не сдержавшись, Фридман даже немного сбледнул с лица.
        - Моисей Яковлевич, благодарю за оперативные действия и качественно выполненную работу, - произнес я, успокаивая юриста. - Задание выполнено, потерь нет?
        - Так точно, - торопливо кивнул Фридман. Было видно, что на язык у него просятся тысячи слов, но я жестом остановил юриста.
        - Полный отчет предоставите, когда вернусь домой. Шиманская здесь?
        - Да.
        - Хорошо. А теперь скажите, пожалуйста, вот это…
        «…» - мысленно добавил я.
        - …как? - закончил вслух, показывая на сжавшегося в углу зала Василия-Ндабанингу, который находился в состоянии, близком к панике.
        - Агтуг Сег-геевич, именующий себя Василием юноша очень настаивал на своем желании встгетиться с вами. Связи не было, а я имел только лишь ваше указание пгедоставить спутнику Шиманской свободу действий, - оправдывающеся произнес юрист.
        Ндабанинга, кстати, о своей настойчивости уже явно жалел. Понятно, что после случившегося для него появление в нижнем городе равносильно смертному приговору. И он принял меня за достаточно авторитетного парня, который, может быть, возьмет его под свое крыло в серьезную банду. Вот только того, что желание увидеться со мной приведет его в российское посольство, а я покажусь перед ним в официальном мундире конфедератов, юный гангстер никак не ожидал.
        - Ну и что с тобой теперь делать? - спросил я у вконец оторопевшего от происходящего гангстера.
        - Можно убить и съесть, - негромко предложил Фридман. И пожал плечами после моего внимательного взгляда - мол, чем не вариант. Мда, действительно, как недавно сказал Безбородко, у меня скрытый талант - притягивать к себе удивительных людей. И я сейчас не только о Васе.
        Глава 12
        Когда благополучие не падает с неба в виде наследства или выигрыша у судьбы в лотерею, за свое счастье приходится бороться. И когда ты кузнец своего счастья, есть одна проблема: чем больше куешь, тем меньше свободного времени и тем больше обязанностей. Настолько больше, что даже мантра «вот брошу все и уеду в Питер» («…в Петербург» в редакции этого мира) помогает не всегда. А уж о том, чтобы выйти на пенсию, жить в Байи, гнать самогон и танцевать с енотами, остается только мечтать.
        Мне так хотелось закрыть глаза и расслабиться, провалившись в сон, что мысли не контролировал. Они этим пользовались, и в голову лезли самые разные несвязные мыслеобразы и идеи. Закрыть глаза и отключиться было нельзя, бодрствовать не хотелось, так что я плавал в полудреме с открытыми глазами.
        Представляя зеленый, настоянный на душистом тархуне домашний самогон и танцующих почему-то под ритмы самбы енотов, я отстраненно наблюдал за сидящим напротив Андре. Когда инструктор наконец закончил с подготовкой графической модели, я волевым усилием вырвал себя из полусна в объективную реальность и подобрался, ожидая отчета. Который не заставил себя ждать.
        - Ввиду известных событий, - заговорил Андре, - над нижним городом в постоянном режиме барражировало не менее двух полицейских конвертопланов, что сделало невозможным десантирование на крыле на крышу Ямы. В связи с чем, используя подтвержденные полномочия, я изменил план выполнения операции, и проникновение в резиденцию Мюллера состоялось с земли, через развлекательные зону.
        Андре сделал небольшую паузу, и в ускоренном темпе воспроизведения я посмотрел, как на фоне голубоватой объемной проекции две зеленые фигурки, изображающие Иру и Аду, прошли внутрь. После, рассекая желто-красное пятно биомассы, они направились на третий этаж, к элитным салонам. Рядом с каждой из змееглазых индианок отображалось окно статуса, и, приглядевшись, я вдруг понял, что они приступили к выполнению операции даже без наличия минимальной защиты. Ну да, в броне через парадный вход Ямы не пройдешь. Рискованные девушки…
        - В момент входа в здание на Арену уже начали прибывать первые команды к анонсированному вечеру поединков. Элимелех обошел системы безопасности комплекса и…
        Андре продолжал говорить, а на экране я увидел подсвеченные красным коммуникации здания. Осознав в чем дело, не удержался и поморщился. Да, из-за наплыва людей в выходные системы здания испытывают повышенную нагрузку, поэтому полный цикл переработки человеческих органических отходов останавливается. В субботу и воскресенье биореактор Ямы даже воду для окрестных кварталов не производит. Работа его происходит в экономном режиме. Только производство биогаза для обеспечения энергией здания бывшего торгового молла. Как итог - накопившиеся отходы жизнедеятельности и прорвавшаяся канализация, затопившая минус первый этаж…
        Наблюдая за последствиями коммунальной аварии, я увидел, как на проекции во временном отражении заметались пятна скоплений людей. По движению мне было видно, как собравшаяся в предвкушении зрелища на Арене толпа пытается покинуть заливаемый дерьмом этаж.
        - С учетом социокультурной неоднородности посетителей при попытке покинуть общественные и служебные помещения возникло несколько конфликтов, так что внимание службы безопасности было приковано к месту аварии и выходам с Арены. В это время штурмовая пара сумела скрытно проникнуть на пятый этаж здания, беспрепятственно миновав первые два круга охраны Объекта.
        Сейчас на картинке проекции я наблюдал, как две зеленые фигурки ускоряются и пробираются по лифтовой шахте на пятый этаж. Выбравшись через вентиляционный колодец, Ира и Ада стремительно промчались по коридору. Короткая перестрелка, и все охранники у дверей апартаментов Мюллера оказались нейтрализованы.
        Действие отображалось на схематической проекции беззвучно, я по-прежнему видел только миниатюрные зеленые фигурки исполнительниц. Но в тот момент, когда индианки убрали в подсобку тела и вломились в апартаменты Мюллера, отображение на проекции скакнуло вперед. Многократно увеличившись, на объемном голо-экране появилась картинка из глаз Иры. Совсем как в компьютерном шутере - с многочисленными отображаемыми параметрами на периферии зрения, среди которых сохранилась и мини-карта здания Ямы.
        Словно в беззвучном кино от первого лица, я наблюдал, как на переднем плане плюется пулями бесшумный пистолет и умирают застигнутые врасплох личные телохранители. Ускорившись будто пространственным прыжком, Ира в мгновенье ока оказалась рядом с Мюллером. Покрасневшее испуганное лицо рывком приблизилось, глаза расширились - но закричать Мюллер не успел. Ира ткнула его парализатором в шею, а после бросила застывшее тело на пол лицом вниз и стянула запястья пластиковой петлей наручников.
        Звука не было. Лишь в углу отображалась визуализация шума скачущими колонками графического эквалайзера. Действие проходило в молчании и завораживало. На периферии экрана все еще светился безопасным зеленым значок общего оповещения комплекса - каждая смерть охранника являлась поводом к общей тревоге, но Элимелех явно сумел победить защитные системы.
        Также на периферии зрения Иры я видел прогресс выполнения миссии. По отображению этапов я понял - индианки приоритетно выполняли алгоритм быстрого исполнения. Но неподнятая до сих пор тревога дала исполнительницам оперативный простор, так что сейчас они перешли к отработке второго, расширенного, варианта действий.
        Пока я всматривался в рабочую область значков периферии, Ада уже вскрыла сейф. Торопливо, но без лишней суеты индианка сгребла в небольшой рюкзак все его содержимое, довольно приличную кипу бумаги и носителей. Ира в этот момент задержала на старшей напарнице взгляд на секунду, и я невольно оценил внешний вид Ады. Одета индианка была, как я предполагал, эффектно: в обычные для Южных обтягивающие легинсы и легкую распахнутую куртку. Под которой вместо майки было лишь несколько липких лент, поддерживающих грудь и лишь изображающих намек на нижнее белье, - веяние последней моды.
        Закинув рюкзак за спину, Ада сорвала с лица маскирующие приметные глазные импланты темные очки. То же самое сделала и Ира. Причем разницы после этого я никакой в отображении картинки не заметил. Бионические импланты глаз считывали данные сразу в нескольких режимах, так что в мозг напрямую передавалась картинка реальности, а не имитация человеческого взгляда с мешающими эффектами. То есть даже полнейшая темнота или густой дым ориентировку в помещении индианкам не затруднили бы.
        Отведя взгляд от напарницы, Ира перехватила Мюллера за наручники и выпрямилась. Ада, держа оружие наготове, двинулась в глубь апартаментов местного «хозяина». Старшая индианка быстро шла впереди, контролируя помещения и держа наготове оружие. Ира двигалась следом, таща за собой Мюллера, перехватив его за стягивающую запястья петлю. Руки «хозяина» были неестественно вывернуты, а рот открыт в беззвучном для меня крике. Хотя, учитывая заряд парализатора, крик и там, с другой стороны видео, также был беззвучным.
        Наблюдая картинку из глаз Иры, я невольно залюбовался: индианки двигались и действовали как единый организм - дополняя друг друга. В тот момент когда они оказались в бассейне спорткомплекса, Ада пробежалась вперед. Я увидел, как она перекинула нейлоновый шнур с грузиком через вытянутую руку пафосной статуи, возвышающейся на краю бассейна в дизайне «под природу». Ира веревку поймала, после чего быстро и сноровисто связала Мюллеру щиколотки. Стремительный росчерк движения, и на лбу у недавнего хозяина здания и положения появилась надпись черным маркером: «Tu byl Oleg Kowalski».
        Польский я не знал. И предшественник мой тоже - Олег с малых лет обладал личным терминалом, в котором наличествовала функция синхронного перевода. Но мне вполне хватило знаний понять, что на лбу у Мюллера появилась надпись, аналогичная нашему «Здесь был Вася», наносимая на заборы и памятные места. В этот момент появился звук, и тишину кабинета разбавил легкий гул - шелест сплит-системы, шорохи одежд и сдавленные стоны ошарашенного Мюллера.
        - Masz pozdrowienia od Olega Kowalskiego, - тщательно и с явным акцентом произнесла наверняка заученную фразу Ира, передавая Мюллеру привет от Олега Ковальского. От меня то есть. И судя по выражению лица Мюллера, привет ему очень не понравился.
        Сразу после сказанного Ада, находящаяся на другой стороне бассейна, потянула за веревку. Сидящий на коленях Мюллер от рывка за ноги упал лицом вперед, разбивая шлепком о кафель лицо в кровь. Раздался сдавленный крик, но звук почти сразу исчез. Глазами Иры я наблюдал, как Мюллера протащило ногами вперед к бортику и скинуло в бассейн. Оказавшись под водой, он погрузился в воду и забарахтался, извиваясь как червяк - руки ему никто не развязывал. Ада в это время быстро и сноровисто перебирала руками, стремительно выбирая слабину веревки. Делала она это невероятно быстро, я даже засмотрелся. Выглядит как работа со шкотом в исполнении профессионального яхтсмена.
        Влекомый веревкой Мюллер, оставляя за собой кровяной след на глубине, протащился несколько метров и оказался точно под статуей. Почти сразу его связанные ноги показались из-под воды. Несколько рывков, и натянутая через рычаг руки статуи веревка вытянула Мюллера на поверхность. Почти вытянула - он остался висеть вверх ногами, с погруженной под воду головой и плечами.
        Стоило только Аде остановиться, как Мюллер изогнулся, и его окровавленное лицо появилось из-под воды. Растерявший всю спесь «хозяин» хрипло вдохнул и закашлялся. Ада в это время закрепила веревку, обмотав ее вокруг второй, отставленной в сторону, руки статуи. Только сейчас я заметил, что скульптура изображает самого Мюллера - в римской сенаторской тоге и с лавровым венком на голове. Изображает достаточно льстиво. Поэтому я не сразу узнал в величественной статуе эту серую мышь.
        Подвешенный над водой Мюллер между тем продолжал извиваться. Жажда жизни давала ему силы приподняться над водой и отдышаться, но подняться и надежно уцепиться за веревку ему не было возможности.
        Ира, лишь изредка оглядываясь по сторонам, отходила прочь, в сторону тропического сада, где ее уже ждала Ада. Индианки не покидали помещения - на периферии зрения я, как и они, видел безопасно-зеленые информирующие иконки. Время было, опасности не наблюдалось. И держа наготове оружие, чтобы в случае чего добить приговоренного, индианки замерли, ожидая естественное окончание казни.
        Мюллер умирать не хотел. Извиваясь из последних сил, он пытался удержать голову над водой. Силы его явно покидали. Но вернулся рассудок: теперь подвешенный не бестолково барахтался, а, набрав в грудь воздуха, погружался в воду, выжидая там некоторое время, давая отдых мышцам. Вот только из-за полученного разряда парализатора тело повиновалось ему все же не полностью. Довольно быстро растеряв все силы, Мюллер смирился со смертью. Но не смирилось его тело - не в силах в очередной раз поднять голову на поверхность, навстречу спасительному глотку воздуха, висящий вниз головой «хозяин» забился в страшной агонизирующей панике.
        Опускать меч должен тот, кто выносит приговор - вспоминая заветы Эддарда Старка, не отрываясь смотрел я на извивающегося из последних усилий Мюллера. При этом чувствовал, что Андре внимательно за мной наблюдает.
        Зрелище равнодушным не оставляло, но я терпеливо досмотрел до того момента, как Мюллер перестал дергаться и застыл с погруженной под воду головой. После этого вид из глаз Иры исчез, и вновь на первый план вышла схематическая проекция, на которой было показано, как зеленые фигурки быстро эвакуируются из Ямы.
        - Полный отчет об операции, - протянул мне плоский прямоугольник флешки Андре. Кивнув, я убрал носитель в карман - дома посмотрю.
        - Что по трофеям из сейфа?
        - Из сейфа забраны документы, драгоценности и анонимные чеки на предъявителя в трех швейцарских банках. Трофеи находятся на руках у Ады, оценочная стоимость взятого составляет не менее ста тысяч золотых рублей, возможно больше. По указанию сам знаешь кого Адой обналичено чеков на тридцать тысяч золотых рублей, сумма уже находится на твоем счету.
        «Отлично», - только и кивнул я, усмехнувшись.
        - В связи с напряженной обстановкой в протекторате, возникшей в результате твоих необдуманных действий, протокол эвакуации пришлось поменять, и все исполнители прибудут в Елисаветград только послезавтра, к вечеру среды.
        При упоминании «необдуманных действий» я только поморщился.
        - Как прибудут, решим с распределением трофеев. Шиманская?
        - Проходит реабилитационные процедуры после установления новых глазных имплантов, доставкой из протектората занимается Моисей Яковлевич.
        - Сроки?
        - Среда, вечер.
        Деньги-документы - послезавтра, вечер, Шиманская - послезавтра, вечер. Совпадение? Глянул на часы в уголке проекции. Пять сорок пять утра. На утреннюю тренировку пора скоро. Но переключиться мыслями на ближайшую перспективу не получалось.
        Среда, вечер. Шиманская заедет - с одной стороны, документы из сейфа Мюллера - с другой. Так совпадение? Внутренний индикатор предчувствия беды понемногу начал перемигиваться всеми оттенками красного.
        Мне очень не нравилось то, что и наемники с документами, и Шиманская должны прибыть в протекторат в один момент. Предчувствие уже буквально вопило аварийной сиреной, что это не совпадение. Возможно, не будь предупреждения от Безбородко, я бы отмахнулся и не думал об этом. Но действительный тайный советник просто так подобными намеками разбрасываться не будет.
        Ладно, об этом чуть позже. Профессионалы всегда концентрируются на первоочередных задачах, не распыляясь.
        «Пока Титаник тонул, музыканты продолжали играть», - заботливо подсказал внутренний голос на предмет профессионального отношения к делу.
        - Хефе.
        - Да?
        - Мне необходимо две личности.
        - На себя?
        - Нет, на моих людей.
        - С этим может помочь Моисей Яковлевич.
        - Не думаю. Мне нужно легальное изменение статуса.
        Я как «Артур Волков», настоящий принц «Валера Медведев», Ольга с нашивкой «Нелидова А.» - мы все носили маски. И всем было понятно, что поскреби чуть-чуть, и под масками появятся совершенно другие люди. Но при этом за каждой маской, а иногда и не за одной, присутствовала действительно реальная личность с прописанными в конституции или дарованными монархом правами и обязанностями. Личности-маски для Зоряны и Васи я действительно мог сделать через Фридмана. Но работает эта маска до первой серьезной проверки, сразу обнажая реальную личность - которая не только прав никаких не дает, но и банально несовместима с жизнью.
        - Кто?
        - Зоряна Смит.
        К девушке я испытывал особенные чувства - потому что она закрыла меня собой от пуль, без раздумий рискуя жизнью. Кроме того, мы ведь в ответе за тех, кого приручили, поэтому этот вопрос мне надо закрыть как можно быстрее.
        - Необходимый статус? - спросил Андре, сделав несколько быстрых движений рукой. Явно в дополненной реальности открыл меню моего личного дела и искал связанные с Зоряной записи.
        - Гражданка Конфедерации. Реальная гражданка, не маска.
        О том, чтобы приобрести для Зоряны новую личность, я думал давно. Но последние события меня подстегнули. Вот не вернулся бы я из протектората, и куда ей идти из поместья? А самое главное, как идти - без личности? Или в лес ягодами питаться, или арест, депортация и - привет, очередной протекторат. Не думаю, что в поместье Юсуповых-Штейнберг ей как-то помогут. А с учетом того что в Волынском протекторате уже есть свидетельство о смерти Зоряны, ее там банально на органы разберут, перекрестят и забудут.
        Не та личность, судьбой которой кто-то будет интересоваться. Вот в случае если Зоряна станет гражданкой Конфедерации именно как Зоряна Смит, а я по каким-то причинам исчезну, или наши пути разойдутся, в этом случае девушка уж точно не пропадет.
        - Она русская? - поинтересовался Андре.
        Зоряна жила в Восточном, русскоязычном районе, но отец ее разговаривал только на польском, и не раз даже при мне довольно агрессивно высказывался на национальную тематику. Вопрос же национальной принадлежности в протекторатах решался не в плоскости «род-народ-приплод», а культурной самоидентификацией. Если отец записал Зоряну как польку, то русской ей точно не стать - в документах, привязанных к ее реальной личности. А так как я хотел обеспечить Зоряне возможность хоть какого-то маневра, то гражданство Конфедерации необходимо было прикреплять именно к реальной личности, к Зоряне Смит, родившейся и выросшей в Волынском протекторате.
        Да, непростая задача. И я не то что не ищу легких путей, но для того чтобы обеспечить Зоряне благополучие - в случае если со мной что случится, других способов просто нет. Или я их пока не вижу.
        - Не знаю, но скорее всего не русская, - покачал я головой.
        - Я узнаю в ближайшее время и сообщу, могу ли тебе помочь.
        - Хефе.
        - Да?
        - До среды мы сможем это сделать?
        - Завтра к обеду сообщу, - кивнул Андре.
        - Хефе. Завтра к обеду мне необходимо это решить. Вы сможете помочь, или мне искать другие пути?
        - Я попробую и буду стараться, обещать не могу.
        - Принял, спасибо.
        - Пожалуйста.
        Убрав в карман куртки переданный носитель с отчетами по операции, я кивком попрощался и направился к выходу из отеля на Ингульской, где квартировал Андре. На улице меня уже давно ждало такси, которое и довезло меня до усадьбы.
        С удовольствием полной грудью вдыхая свежий воздух, прошелся по аллеям приусадебного парка. Оглядываясь по сторонам, искал взглядом поручика Садыкова. Он в это время как раз должен выбегать на утреннюю пробежку. Действительно, вскоре увидел - конфедерат из группы Измайлова бежал навстречу. Вот только был не один, а вместе с Зоряной.
        Приблизившись, Садыков приветственно кивнул и пробежал мимо, а Зоряна остановилась. Ее эмоции нахлынули на меня волной. Девушка всерьез за меня переживала. Сейчас она разволновалась еще больше - явно с трудом сдерживалась оттого, чтобы не броситься обниматься. Вот только мое бесстрастное выражение лица ее остановило, и Зоряна замерла в нерешительности. И лишь тогда, когда намекнул на улыбку и подмигнул ей, она несмело улыбнулась и подошла еще ближе.
        - Я очень волновалась, - негромко произнесла Зоряна.
        - Я тоже. У тебя все в порядке? - взял я ее за руку и заглянул в глаза. Снизу вверх заглянул - за выходные я, к сожалению, не подрос.
        - Да, - кивнула раскрасневшаяся Зоряна.
        - Хорошо. Поговорим вечером.
        Девушка вновь сдержанно кивнула. Она далеко не дура и по моему поведению явно чувствует, что вокруг собирается буря. Ее многократно усилившееся волнение, близкое к страху, ощущал сейчас отчетливо. Еще раз сжав запястье девушки, кивнул ей и направился в сторону восточного крыла, а Зоряна побежала догонять Садыкова.
        В комнате меня ждала подготовленная одежда - спортивный костюм, форма гимназиста - и завтрак. Явно Зоряна заранее постаралась. После того как переоделся и выполнил свою утреннюю норму на улице и в зале, с Зоряной перекинулся всего парой слов - уже опаздывал, лишь подбодрил ее еще раз и сказал, что вечером поговорим.
        В гимназию добрался на автопилоте. Не устал и не маялся от недосыпа, нет. Просто погрузился в себя, размышляя о насущных проблемах. С внешним миром взаимодействовал при этом словно система в безопасном режиме, с загрузкой лишь основных функций. Именно поэтому не сразу заметил, что в аудитории вокруг меня собралось немало одноклассников. И все от меня что-то хотели.
        Оу, а ведь я даже знаю, что они хотят - вспомнились события минувшей пятницы. Вроде три дня назад было, а как вечность мелькнула. Моргнув пару раз, я медленно положил руку на спинку стула и, сев вполоборота, полусонным взглядом осмотрел аудиторию. Все на месте - двадцать один ученик.
        Темноглазый Модест, выглядящий слегка жеманно по сравнению с сидящей рядом задумчивой валькирией Эльвирой, на меня внимания не обращал, погрузившись в ассистант. Светловолосый широкоплечий Илья - словно сошедший с картины настоящий русский богатырь, маленький только еще - показательно дремал. Вот только при этом все трое явно заинтересованы происходящим и - надо же! - как понимаю по эху эмоций, готовы, если что, вмешаться. Неожиданно. И, наверное, даже неожиданно приятно.
        Ясноглазая Наденька, кстати, в отличие от трех других моих собратьев-одержимых, не демонстрировала показательное безразличие. Большие глаза юного олененка смотрели на меня с откровенным беспокойством.
        Еще пятеро одноклассников не совсем понимали, что происходит, обозревая собравшуюся вокруг меня группу из одиннадцати человек. Девять юных дам и два молодых джентльмена - все те, кто не отправил информацию по моему запросу о прошлогодней успеваемости.
        - Всем привет, - окончательно вынырнув из «безопасного режима», широко улыбнулся я, осматривая собравшихся вокруг юных одаренных. Улыбнулся без тени веселья - по-деловому, только зубы показав.
        - Нам хотелось бы получить объяснения, - произнес вставший прямо напротив высокий гимназист.
        Выждав небольшую паузу, я сделал вид, что пытаюсь сдержать зевок. Даже имитировать ничего не пришлось. Стоило только подумать о мягкой кровати, как зевнуть захотелось неудержимо. Ну я и не стал себе отказывать - прикрывшись рукой, зевнул так, что аж слезы из глаз брызнули.
        - Простите великодушно, - только и произнес было я, как меня сразу догнал второй зевок. - Еще раз простите, - смаргивая брызнувшие слезы, я исполнил рассеянный извиняющийся жест.
        Еще одна пауза, во время которой напряжение в классе почти зазвенело - никто не любит, когда над ним демонстративно смеются. А передо мною таких одиннадцать человек собралось. Мда, не очень хорошо сейчас вышло, поэтому надо быстренько сфокусировать всеобщее внимание, вычленив из группы одну жертву. Чтобы на меня вся толпа не обозлилась окончательно.
        - Вы, простите, кто? - кратко, но сильно зажмурившись, в последний раз моргнул я и поднял взгляд на высокого гимназиста. Он достаточно хорошо контролировал эмоции и только глазами сверкнул после столь показательного небрежения.
        - Андрей Разумовский.
        В нашем классе всего пятеро парней - включая меня. Илью и Модеста я знал, так что оставались еще двое, Разумовский и Велльсгаузен - как понимаю, невысокий тихий парнишка, держащийся позади всей честной компании.
        Личные карточки тех, кто прислал мне отчеты, я изучил и запомнил имена, а на тех, кто мой запрос проигнорировал, даже время тратить не стал. Но парней легко запомнить, их мало.
        - Ааа… - протянул между тем я понимающе. - Андрей Разумовский. Привет, Андрей, - не удержался и добавил я.
        - Привет, Артур, - в тон мне ответил молодой Разумовский, вернув небрежность в тоне.
        - Так ты по какому поводу? - сознательно отделил я его от остальной группы.
        - Нам хотелось бы получить объяснения, - повторил Разумовский и зло сжал губы в тонкую линию.
        - Поподробней, пожалуйста, - откинулся я на спинку и показательно перебрал пальцами, словно невидимому коту за ухом почесал. Разумовский наконец не выдержал и раздраженно дернул щекой.
        - Мы желаем получить объяснение по поводу назначенного тобой и несостоявшегося в воскресенье утреннего собрания, - поигрывая желваками, произнес Андрей.
        - Э… - чтобы изобразить крайнее удивление, мне даже сильно стараться не пришлось. - То есть никто ничего не понял?
        Судя по многозначительному молчанию и ментальным щитам, или не поняли, или решили просто поставить меня на место. Разумовский собрался было что-то сказать, но я резким жестом его оборвал.
        - В экстренных ситуациях информации для анализа и тем более планирования никогда не бывает достаточно. Мне кажется, что уж для вас это должна быть непреложная аксиома, - включил я совершенно иной тон, не давая возможности меня перебить. - И если вы не можете проанализировать случившееся, используя наличную информацию, - быстро оглядел я собравшуюся вокруг группу, - что ж, я, как глава, простите, как староста класса, очень сильно расстроен не только вами всеми и каждым по отдельности, но и перспективами нашего класса Индиго в грядущих рейтинговых мероприятиях.
        Зря они дали мне трибуну. Меня теперь только с оружием в руках можно заставить замолчать. Но раз уж дали - как бы лениво не было и не хотелось спать, надо сейчас показать мальчишкам и девчонкам, что меня лучше не трогать. Достаточно простой прием в корпоративной жизни - дать всем понять, что решить проблему без твоего участия всегда окажется или проще, или дешевле. В большой организации подобное сильно помогает жить.
        - Сейчас я расскажу вам все то, что, по моему скромному мнению, вы все должны были уяснить из произошедшего. Кстати, вы не были на Таити? - задал я неожиданный вопрос, быстро осмотрев всех одиннадцать сгрудившихся рядом одноклассников. Никто не ответил, видимо на Таити не были. - Таити, Таити, - вздохнул я, но видя, что Разумовский пытается меня перебить, вернулся к прежнему собранному тону: - Итак, деловая этика. Первого сентября во второй половине дня я отправил всем на личную почту запрос о предоставлении данных по прошлогодней успеваемости. К четвертому сентября, к пятнице, мне ответило всего девять учеников из всего списочного состава класса.
        - Что говорит деловой этикет об ответах на письма? Он говорит нам, что, получив деловое письмо, с ним положено работать. А работать - это значит, что письмо необходимо как минимум прочитать и после определить необходимость своих последующих действий.
        Времени нормально перевести дыхание не было, поэтому я говорил и говорил, не давая остальным вставить ни слова.
        - Получив от меня, как от старосты класса, официальный запрос, вы все его проигнорировали, чем не только грубо нарушили деловой этикет, но и явно показали свое пренебрежительное отношение ко мне как к официальному лицу, которого вы сами же и избрали на эту должность. На должность, между прочим, требующую полной самоотдачи и большой потери личного времени.
        Быстро осмотрев собравшихся вокруг, я продолжил, пресекая уже не только Разумовского, но и нескольких заговоривших гимназисток.
        - Но вернемся к деловой этике. Время ответа на письмо - это показательная позиция вашего отношения к отправителю. В разных компаниях и организациях существуют разные нормы, от двух-трех до сорока восьми часов. Если, получив письмо, вы понимаете, что не можете ответить на него по каким-то причинам, обязательным правилом хорошего тона является ответ в стиле: письмо получил, информацию предоставляю тогда-то или хотя бы никогда-то…
        В этот момент открылась дверь, и в аудиторию зашел преподаватель Географии и Истории.
        - Дмитрий Борисович, доброе утро, - быстро обернулся я к нему. - Прошу вас, позвольте до начала урока закончить экспресс-собрание класса?
        Школьного звонка как явления в учебных заведениях этого мира не было. Считалось, что урок начинается и заканчивается после объявления об этом учителя, а уровень обучающихся не предполагал надобность в подобном контролирующем девайсе. Поэтому преподаватель Географии и Истории внимательно осмотрел плотную группу рядом со мной и кратким жестом разрешил мне закончить, двинувшись к своему столу. Я вновь обернулся к пока молчащим одноклассникам:
        - Как староста класса, я решил, что утреннее воскресное собрание поможет вам всем на ярком и показательном примере осознать, что непунктуальность, в том числе молчаливое игнорирование запросов и назначенных встреч, с понятием деловой этики совершенно несовместимы. К сожалению, от всех вас - как сказал Андрей Разумовский, он ведь говорит от имени всех одиннадцати, понимания я не увидел, поэтому вынужден буду просить руководство гимназии назначить вам дополнительный курс по деловому этикету, запрос напишу сегодня же.
        - Как староста, - повысил я голос и добавил пафосной патоки, - я заинтересован в том, чтобы наш класс был в числе лидеров гимназии, и безмерно надеюсь, что вы все мне в этом поможете. Надеюсь, я исчерпывающе ответил на вопрос… - я сделал паузу и посмотрел на Разумовского, словно вспоминая, как его зовут. - Ответил на вопрос Андрея. А теперь прошу всех занять свои места, Дмитрий Борисович ждет.
        Сейчас был довольно опасный момент - кто-то мог не смириться и не глотать, а попробовать возмутиться.
        - Артур, а какое отношение к теме столь познавательного собрания имеет Таити? - неожиданно раздался глубокий голос Эльвиры, которая своим вопросом очень вовремя разрядила напряженную обстановку.
        - Устройство человеческого общества в любых моделях довольно схоже. У туземцев с Таити есть народная поговорка, которая иносказательно отлично характеризует один признак деловой переписки - кто последний в цепочке писем адресат, с того и спрашивают больше всех.
        - И как звучит эта поговорка? - снова поинтересовалась Эльвира. Но, не давая мне времени на ответ, почти сразу же произнесла: - Впрочем, расскажешь после. Не будем заставлять ждать Дмитрия Борисовича, - холодно, только губами, улыбнулась преподавателю девушка с татарским именем и внешностью северной валькирии. А после, когда я едва заметным кивком поблагодарил ее за помощь, еще раз улыбнулась. Теперь уже только глазами и мне.
        Лекции, посвященные истории, географии и политологии этого мира оказались для меня весьма интересны, поэтому часы пролетели незаметно. И после окончания уроков, нагруженный новыми знаниями, я вышел из аудитории и направился на завтрак. В просторной столовой было достаточно многолюдно, но места хватало всем - так что даже толкаться плечами в час пик не приходилось. Набрав себе от души - как на ужине первого дня отдыха в турецком отеле, я занял привычное место в дальнем углу у панорамного окна.
        Организм мне достался молодой, подготовленный, и усталость недосыпа давно ушла, не оставив даже привычной чуть сковывающей заторможенности. Так что смотрел на окружающий мир я сейчас вполне ясным взглядом. Единственное, хотелось отдохнуть от тяжелых дум, поэтому я бесцельно скользил взглядом по собравшимся в столовой гимназистам. Среди которых вскоре заметил тонкую статную фигуру Анастасии. Княжна появилась в столовой с некоторым опозданием, когда основной поток студиозов схлынул. Наверное, потому, что впервые уделял так много внимания внутреннему миру гимназии, а не своим мыслям и планам, я заметил довольно неприятную деталь.
        Держалась Анастасия горделиво и отстраненно, как подобает настоящей сильной женщине. Вот только мне сейчас стало отчетливо заметно, что к ней даже подходить лишний раз опасаются - вокруг девушки словно образовалось пустое пространство. Да, ее точно избегают, утвердился я в своих догадках. Причем большинство присутствующих старательно делает вид, что не обращает на нее вовсе никакого внимания. Большинство княжну не замечало, но в достатке наблюдалось и злорадно-презрительных взглядов. Сохраняющая невозмутимость Анастасия между тем уже привычно подошла и устроилась за моим столом напротив, поздоровавшись коротким кивком.
        Получается, кстати, что ведь это не ее жест доброй воли - как я думал сначала, - когда она подсаживается ко мне за стол. Наоборот, она садится рядом, чтобы не оказаться в одиночестве под прицелом злорадных взглядов и пересудов. А так даже видимость приличий соблюдена - садится с нелюдимым гостем своей матери, и не подкопается никто.
        Почувствовав мой заинтересованный взгляд, княжна вопросительно приподняла бровь.
        - Это из-за того, что ты едва не убила Разумовскую? - поинтересовался я.
        - «Это» - это что? - подобравшись, напряглась Анастасия.
        Ух ты, как ей тема-то неприятна, оказывается.
        - Это… - произнес я и, скользнув взглядом по залу, нашел компанию целительниц. Высмотрев среди них памятные зеленые волосы подруги Анастасии, которая помогала ей после дуэли, я выразительно показал на нее княжне взглядом. В тот момент, когда Анастасия обернулась, внимательно присмотрелся к зеленоволосой целительнице. Направленно присмотрелся, так что она даже вздрогнула и замерла, не донеся до рта вилку со шпинатом. Но, несмотря на мой пристальный взгляд, щедро дополненный эмпатией, не обернулась. Подобное пристальное внимание считалось дурным тоном в обществе и требовало как минимум объяснений. Зеленоволосая целительница же сделала вид, что вообще ничего не почувствовала и не поняла.
        - Вон та не желающая оборачиваться девушка после дуэли сказала мне, что считает себя твоей подругой, - перевел взгляд я на Анастасию. - Вот и спрашиваю, такие изменения - последствия надругательства над Разумовской или…
        - Или, - поджав губы, произнесла Анастасия. Опустив взгляд в тарелку, она показала, что обсуждать эту тему более не желает. Ну да, арест княгини и сопутствующие обстоятельства дело такое - новым взглядом посмотрел я на княжну.
        Понятно теперь, почему от нее шарахаются, как от прокаженной: Разумовские юную княжну готовы уничтожить в любом случае - она ведь урожденная Юсупова. И если Анну Николаевну осудят, то участь ее дочери кажется незавидной. Род подгребут под себя, Анастасию… выкинут на свалку истории, в лучшем случае. Непонятно, как к этому отнесутся соперники Разумовских Юсуповы, но вот то, что род Юсуповых-Штейнберг оказался между жерновами интересов двух влиятельных кланов, это очевидно. И сейчас на самом острие между сжимающимися шестеренками находится Анастасия. Такая юная княжна с ультрамариновыми глазами и волосом цвета воронова крыла - новым взглядом посмотрел я на девушку.
        После, еще раз оглянувшись по сторонам, я оценил показательное отсутствие к нам интереса. И у меня возник вопрос. Ведь мы сейчас в имперском городе, который окружен землями Вольницы национальных кланов. Юсуповы-Штейнберг род имперский, и, судя по происходящему, его скоро как минимум подомнет под себя кто-то более сильный. И это еще хороший вариант, потому что все идет к тому, что род вовсе уничтожат, поделят или вообще показательно втопчут в землю.
        Род Юсуповых-Штейнберг был создан императорскими службами или даже самим Императором для того, чтобы вбить клин между влиятельными кланами Юсуповыми и Разумовскими, которые в случае сближения превращались в реальную силу не только в Конфедерации, но и во всей Европе. И сам возникший у меня вопрос собственно в чем - неужели Император будет просто наблюдать за происходящим? Или это его сакральная жертва, которую он приносит на алтарь имперской необходимости? Но если все так просто, последствия подобного непредсказуемы - когда власть начинает сдавать своих, лояльность подданных к такой власти теряется моментально.
        Тяжело вздохнув, я поковырялся в тарелке, вдруг лишившись аппетита. Вокруг заворачивается раунд серьезной игры, а у меня нет даже крох информации для анализа. И если я начну сейчас барахтаться, не факт, что будет толк - мелькнула у меня пораженческая мысль. В прошлой жизни было такое. Полгода сотни людей работали над поставленной задачей, а, как потом оказалось, еще до начала проекта было принято принципиальное решение о ликвидации всего направления. Я оказался одним из немногих, кто впоследствии узнал о том, что работа с самого начала была бессмысленной, остальные же остались в счастливом неведении. И вот сейчас, если Анна Николаевна сидит в камере, а род Юсуповых-Штейнберг приговорен к уничтожению или вовсе даже к показательному дерибану…
        - Привет, - прозвучал позади глубокий, чувственный голос, и к нам за стол присела Эльвира. Поправив светлые локоны, валькирия пристально посмотрела на Анастасию и продемонстрировала кивком, что «привет» предназначался ей.
        - Привет, - вполне обыденно поздоровалась княжна с так неожиданно появившейся Эльвирой, которая сейчас в непривычном одиночестве - за ее плечом я не видел обычно маячившего там Модеста.
        Анастасия внешне сохранила полное спокойствие, и для других она была полностью закрыта. Но не для меня. Наша связь после уничтожения тьмы по-прежнему сохранялась, и я чувствовал, как бушуют эмоции княжны. Эльвира непростая девушка - я помнил разнос, который нам устроил Андре после проваленного испытания. И помнил, как, обозвав Валеру принцем, он говорил с Эльвирой в похожем уважительном ключе - уважительном к статусу, не к личности. Нас он всех тогда достаточно чувствительно повозил, как котят мордой, по своим ошибкам, безо всякой деликатности.
        - Артур, подскажи… - начала было Эльвира, но оборвала фразу на полуслове, обернувшись.
        Собравшееся вокруг чужое и очень густое всеобщее внимание я тоже почувствовал. Вот только, что неожиданно, смотрели совсем не на нас. Вспыхнувший при появлении за столом Эльвиры бикфордовым шнуром интерес пропал почти сразу, переместившись в другое место. Не сговариваясь, мы - Анастасия, Эльвира и я - обернулись и увидели Валеру. В сопровождении стайки гимназисток, с привычной расхлябанной вальяжностью замаскированный принц шествовал по залу. Впрочем, его принадлежность к высшему имперскому свету была для всех секретом Полишинеля, как понимаю.
        Выглядел Валера как всегда идеально органично-растрепанно, но судя по его серьезному лицу, разговор проходил довольно важный. Валера внимательно прислушивался к словам сопровождающих девушек и вдумчиво кивал в нужных местах. Гимназисток рядом с ним шагало четыре, и это явно члены какого-то комитета или клуба, ведущие с ним деловую беседу.
        - Дамы, - оборвал Валера одну из говоривших девушек на полуслове, обращаясь при этом ко всей группе. - Не смею больше вас задерживать.
        Ошарашенная подобным поведением гимназистка так и осталась стоять с открытым ртом, когда Валера перестал ее слушать и, развернувшись на сто восемьдесят, подошел к нашему столу. В помещении на несколько мгновений воцарилась полнейшая тишина. Но здесь все же собрались те, кого держать лицо учили сызмальства, так что через мгновение помещение вновь наполнил привычный гул голосов, а четыре так бесцеремонно отшитые гимназистки сделали вид, что все в порядке вещей и вообще отлично. Перегруппировавшись, четыре девушки уже удалялись.
        На Анастасию я не смотрел, чтобы не смущать лишний раз. Девушка и так едва держала лицо. Сложно, да - еще минуту назад она была одна среди враждебного окружения в перекрестке незамаскированных презрительных взглядов, а тут расположение демонстрируют сразу две фигуры подобного масштаба. Причем всем и каждому понятно, что самостоятельно на подобный демарш ни Валера, ни Эльвира бы не пошли.
        Вот он и ответ. Предварительный пока - приговоренный кланами Вольницы имперский род не брошен, и просто так его как минимум не дадут подвергнуть обструкции. А значит, самое интересное только начинается.
        - Леди, доброе утро! - бодро и весело поздоровался Валера, присаживаясь к нам. Показательно меня проигнорировав, он поочередно приветливо глянул на Анастасию и Эльвиру.
        Выждав несколько секунд, я показательно медленно отодвинул тарелку, еще и гримасу продемонстрировал такую, словно съел сейчас что-то очень неприятное и вот-вот готов с этим расстаться.
        - Аппетит пропал? - участливо поинтересовался принц, заглядывая мне в лицо. - Прости, Артур, не заметил сразу. Привет, как дела?
        - Минуту назад было отлично. Как ты пришел, похуже стало, не скрою.
        - Какая печальная история, - покачал головой Валера и со скорбным видом подтянул мою тарелку к себе. Положив тонкий кусок буженины на нежный ломтик сыра, он завернул все в трубочку и с удовольствием откусил.
        - Артур, так каким образом этика деловой переписки касается обычаев туземных племен Таити? - поинтересовалась Эльвира.
        Повернувшись к ней, я увидел, как к столику подходит Модест с чаем. Поставив одну кружку перед Эльвирой, вторую он отставил в сторону для себя. Но ее тут же схватил Валера, который запихивал в рот уже второй кусок моего сыра. Благодарно промычав, Валера довольно звучно отхлебнул горячий напиток.
        Модест сверкнул черными глазами, медленно выдохнул сквозь зубы, но сдержался. Присев за стол, демонстрируя ангельское спокойствие, он уставился на улицу, глядя на аллею парка через панорамное окно.
        - Да это перченая шутка, и не хотел бы… - начал было я.
        - Почему без лимона? - одновременно со мной поинтересовался Валера у Модеста. Который после вопроса с трудом сохранил видимость душевного равновесия.
        - …сейчас ее озвучивать, - закончил я, покачав головой под внимательным взглядом Эльвиры. Голубоглазая девушка источала такую ауру серьезности, что можно было подумать, она никогда в жизни веселиться не пробовала и не собирается.
        - Ну-ка, ну-ка, - проглотил Валера сыр и выжидательно уставился на меня. - Что за шутка?
        - Ты не поймешь, - только и отмахнулся я.
        - Эльвира? - повернулся Валера к валькирии. - Это насчет того, что десять идиотов в воскресенье утром на собрание по деловой этике приперлись?
        Оу, неожиданно как. Оказывается, для меня проходной момент, а кому-то теперь не отмыться будет пару недель как минимум, да и позже без гарантии. Эльвира между тем повернулась к Валере и начала говорить на удивление ровно и спокойно.
        - Два идиота и девять идиоток, если быть точным, - поправила Эльвира Валеру и добавила: - Артур сегодня утром им всем объяснял нюансы деловой переписки, в процессе упомянув, что корпоративный социум повадками похож на туземные племена Таити. Вот я и хочу понять, как это связано…
        Сделав небольшую паузу, Эльвира сцепила пальцы и, вывернув ладони, вытянула руки вверх. Еще и глубоко вздохнула при этом, так что пиджак распахнулся, а ткань блузки на груди натянулась так, что третья по счету пуговка, как казалось, была готова оторваться с громким щелчком и улететь далеко-далеко.
        Модест так и смотрел в сторону шелестящих на ветру листьев парка, едва покраснев. Валера оценивающе и без стеснения глядел на столь впечатляющую демонстрацию, я же только деликатно мазнул глазами, словно невзначай. И сразу почувствовал на себе внимательный взгляд Анастасии, в эмоциях которой чувствовались осуждение, обида… или… собственническое раздражение? - с удивлением глянул я на княжну, но она моментально отвела взгляд.
        - …раз уж мы все вместе собрались под одной крышей ради нашей новой подруги, надо же хоть о чем-то беззаботно поговорить, верно? - закончив фразу, улыбнулась Эльвира, перехватывая внимание Анастасии. Довольно холодно улыбнулась. А я только в этот момент понял: для того чтобы произнести эту фразу, Эльвира установила над нами купол тишины.
        - Подожди, не убирай, - быстро попросил ее Валера и обернулся к черноволосой княжне: - Когда соберемся расходиться, ты можешь первой встать и пройтись мимо…
        - Да они и так разбегутся сейчас, - оборвала его Эльвира, с ходу уловив замысел. - Все, сняла, - быстро произнесла она, опуская руки. На висках ее заблестели бисеринки пота. А сильна девица, раз до инициации может оперировать силой дара. Да, купол тишины доступен сильным одаренным или одержимым еще до прохождения инициации… вот только во всех помещениях гимназии стояли глушащие возможности и силы стихий артефакты.
        Очень непростая девушка. Очень.
        Озвученный замысел Валеры я, кстати, тоже понял хорошо. Он хотел, чтобы Анастасия прошлась мимо всех нейтральных компаний, вынудив их показать реакцию или ее отсутствие, заставив сделать выбор. Продемонстрировать прежнее равнодушие на глазах собравшихся клановых гимназистов или выказать лояльность императорской власти, пойдя против воли хозяев окрестных земель. Да, замысел лежал на поверхности, так что многие догадавшиеся об опасности «нейтральные» гимназисты из имперских родов и кланов, не находящихся под эгидой Разумовских и Юсуповых, торопливо покидали помещение. Под насмешливым взглядом Валеры, кстати.
        - Да, веселье придется немного отложить, - хмыкнул он вслед очередной ретировавшейся компании.
        - В деловой переписке кто последний адресат, с того и спрашивают. А как звучит подобная интерпретация у туземных племен Таити? - напомнила мне вопрос Эльвира.
        - Кто последний, тот и папа, - не стал я больше отнекиваться.
        Несколько мгновений помолчали, потом Валера звучно фыркнул.
        - Плебейская шутка какая-то, - поморщился он.
        - Ты знаток плебейских шуток, смотрю, - парировал я. - Знаешь, я за всю жизнь общался со многими людьми из разных сословий, вплоть до… Кстати, Валер, ты хоть раз в жизни видел принца? Нормального принца, я имею в виду, самого настоящего? - на голубом глазу якобы без задней мысли поинтересовался я.
        После моих слов всегда невозмутимый Модест вдруг фыркнул, а потом вовсе звонко и весело рассмеялся, заставив оскорбленного Валеру нахмуриться.
        - Как забавно, - пожал плечами Модест под слегка осуждающим взглядом Эльвиры. - Надо же, как интересно подметил Артур этот туземный каламбур: кто последний, тот и папа… - добавил он. Тут уже не выдержал я, рассмеявшись. Видимо, Модест тоже умеет играть вдолгую, не принимая эмоциональных, поспешных решений. И чай Валере он точно не простил.
        - Идут, - вдруг произнесла Анастасия, молчавшая до этого времени, и взглядом показала через окно. Синхронно обернувшись, мы увидели, как по главной аллее к широкому крыльцу гимназии двигается достаточно внушительная делегация. Во главе ее я заметил директора Марьяну Альбертовну, фон Колера, других членов преподавательского корпуса, а также много важных чинов и мундиров - среди которых был и мэр Елисаветграда. Я его недавно в новостной картинке видел, запомнил хорошо. И вся компания выступала сопровождением худощавого седого мужчины в первых рядах, которому директор гимназии что-то активно рассказывала и показывала.
        - Это кто? - негромко поинтересовался я.
        - Герцог Алессандро Медичи, первый владеющий даром гонфалоньер справедливости новой эпохи, - ответил Валера, который вместе со всеми присматривался к делегации.
        - И… зачем он здесь?
        - Ты забыл что ли? - с недоумением глянул на меня Валера. Причем сейчас он выглядел вполне серьезно, отставив в сторону привычную предвзятость в нашем общении.
        - Да. Забыл, - кивнул я, напряженно пытаясь вспомнить. Алессандро Медичи, знакомое что-то.
        - Национальные соревнования… - начал было Валера, но осекся - увидел по глазам, что я сразу вспомнил. Андре будет готовить нашу команду к российскому национальному турниру на приз принца Ольденбургского. Занявшие высокие места поедут во Флоренцию уже для участия в международном турнире на приз герцога Медичи, первого гонфалоньера справедливости.
        Сам Алессандро Медичи в этот момент ступил на крыльцо и на несколько мгновений поднялся над окружавшей его толпой, закрывавшей его до этого. Лицо герцога оказалось повернуто в мою сторону, и мы даже на таком расстоянии встретились взглядами. Валера что-то говорил фоном, а чуть погодя и вовсе перегнулся через стол и довольно бесцеремонно потряс меня за плечо.
        - А? - повернулся я, вздрогнув.
        - Все в порядке? - спросил Валера.
        - Да. Все в полном порядке, - ровным голосом ответил я, отводя взгляд.
        «Все просто, мать его, замечательно, Томми!» - закадровым грязноватым голосом знаменитого переводчика произнес я мысленно.
        Я узнал этого франтоватого седого герцога. Алессандро Медичи, значит. В прошлый раз, при нашей первой встрече в другое время и в другой реальности, он назвал мне немного другое имя.
        Глава 13
        Понедельник никак не желал заканчиваться. Казалось, время свернулось змеем Уроборосом, и теперь вся моя жизнь будет понедельником после бессонной ночи и богатого на события воскресенья.
        Плюс ко всему этому кто-то из одноклассников оказался совсем по пояс деревянным и зачем-то пожаловался директору на мое самоуправство. Пришлось потратить некоторое время на объяснение. Понятно, что со всех сторон я везде прав, но, чтобы рассказать об этих сторонах, надо дождаться окна в графике директора, а это время, время, время. Марьяна Альбертовна, кстати, надо отдать ей должное, почти сразу ухватила суть произошедшего. И всецело меня поддержала - идея обязательного курса по деловой этике для части класса Индиго ей очень и очень понравилась.
        Сразу после беседы с директором мне прилетело оповещение о том, что в восемнадцать ноль-ноль Максимилиан Иванович фон Колер просит и приказывает мне явиться на собрание, посвященное началу занятий по Славянскому язычеству. Потом вдруг в гимназии начались плановые занятия по эвакуации, а собрание перенеслось на девятнадцать часов. Меня все это начало порядком нервировать, и, чтобы не расстраиваться слишком сильно, плановую эвакуацию я проспал в зеленом уголке холла. И разбудили меня, спасибо ясноглазой Наденьке, за пять минут до назначенного фон Колером времени.
        В аудитории, где должно было проходить собрание, оказалось неожиданно немноголюдно. Почти сразу я понял причину - в помещении находились только одержимые. Да, и еще Андре - заметил я нашего стрелкового инструктора. Сегодня он был в стандартном военизированном наряде конфедератов, и серый цвет формы сливался с полумраком в дальнем конце зала, не привлекая лишнего внимания.
        Я оказался последним вошедшим, все остальные уже собрались. Эльвира расположилась неподалеку от кафедры, задумчиво глядя в подсвеченный экран ассистанта, Модест рядом с ней выглядел так, словно сочинял чувственные стихи, Илья и зашедшая передо мною Наденька о чем-то перешептывались, а Валера ковырялся в ухе с такой сосредоточенностью, словно собирался обнаружить там все тайны мира.
        Едва я закрыл за собой дверь, фон Колер жестом поманил всех ближе. При этом я заметил, что первой поднялась Эльвира - гибким, кошачьим жестом. Вот только - глянул я сзади на фигуристую девушку, чья коса свисала до самых ягодиц - на позвавшего нас жестом профессора она в тот момент даже не смотрела. Чувствует, или какая-то ментальная связь? - еще раз машинально оглядел я Эльвиру уже сверху вниз, от киля до клотика.
        Заметив, как недоуменно глянул на меня из своего угла Андре, я чертыхнулся. Слишком уж у меня выразительно оценочный взгляд сейчас - для своих почти пятнадцати. Надо избавляться уже от этой показательно взрослой циничности. Или не надо? Все же у меня (у Олега) трудное детство, кто знает, как я после протектората на жизнь смотрю?
        Впрочем, когда я подошел ближе и встал рядом со своими напарниками по команде, о проколе совсем забыл, едва глянув на лицо фон Колера. Забыл потому, что такого сосредоточенного и погруженного в себя я не видел его с того момента, как барон объяснял мне про последствия поражения тьмой в тот день, когда я вернулся из первого вояжа в протекторат.
        - На всякий случай, прощайте, - совершенно неожиданно и абсолютно серьезно произнес фон Колер.
        Расправив плечи, профессор едва изменил позу - словно в руках у него была крупнокалиберная винтовка и он готовился жать на спуск, справляясь с отдачей. Вот только ладони у профессора были пустыми и сейчас смотрели вниз. Глаза Максимилиан Иванович закрыл и свел ладони вместе, но так, что до конца они не соприкасались. Руки его понемногу начали изменять положение и окутались лоскутами серой пелены. Несколько секунд побаюкав формирующийся шар, профессор вздрогнул. Ладони барона еще гуще окутались белесым туманом, который постепенно наливался тьмой, становясь все плотнее.
        По-прежнему не открывая глаз, фон Колер вытянул руки вперед. Лоскуты тьмы вокруг его кистей, ставшие уже мрачно-черного цвета, в последний раз обвились змеями вдоль запястий и сформировались в подобие изогнутой перекладины. Мгновение, и в руках у профессора оказалась призрачная, сотканная из тьмы катана.
        - Два шага назад, - хриплым голосом произнес фон Колер.
        Мы все синхронно и без задержек шагнули назад, отходя от проводящего демонстрацию силы мастера темных искусств. Лично я сделал бы и три шага, будь здесь в одиночестве. Но остальные сохраняли показательное спокойствие, поэтому выделяться мне не хотелось. Но внутри все замирало - настолько густо ощущалась опасность от формирующей плетение силы фон Колера.
        Неожиданно тьма заклубилась со всех сторон. Замерев на миг, пытаясь контролировать накатывающийся ужас, я коротко оглянулся и понял, что аудитория погрузилась во мрак. Клубы непроглядного дыма клубились на потолке и по углам. Причем, несмотря на густоту пелены, она не то чтобы просвечивала, но было понятно - черный дым призрачен, он не принадлежит нашему миру, а гость с его изнанки.
        Свободным от тьмы был только угол с Андре. Вокруг нашего инструктора клубилась белесая пелена, словно преграждая тьме путь. Но понаблюдать за инструктором мне не удалось. Фон Колер в этот момент распахнул глаза, которые заполонил непроглядный мрак. От уголков век по лицу барона потянулись черные змейки, уродуя лицо. Руки профессора задрожали от напряжения - он сейчас находился в состоянии высочайшей концентрации.
        Сотканная из мрака катана в его руках видоизменялась и теперь уже больше походила на хлыст. Сквозь черные лоскуты проглядывала фигурная рукоять - сжатая в правой руке, а в левой набухал комок тьмы, словно свинцовый груз на конце боевого цепа. Нет, скорее даже металлические когти боевого кнута-скорпиона - присмотрелся я к трансформации оружия в руках профессора. Комок тьмы, удерживаемый левой рукой профессора, все увеличивался и уже превратился в многохвостую кошку-плеть, подобную тем, которыми раньше наказывали провинившихся матросов на флоте.
        В этот момент фон Колер изменил положение рук, и кнут в его руках ожил - черные плети многоголовой гидры с инфернальным визгом рванулись вперед. Краткий миг, и прямо перед собой я увидел распахнутую пасть змеи, сотканную из лоскутов тьмы. Ярость темной твари была беззвучна - но на меня сразу словно свалилось эхо потустороннего мира, наполняя сознание приглушенным, словно сквозь вату доносящимся шипением, яростными воплями, криками ужаса и боли. Ядовитые зубы прянули вперед, несколько тягучих капель упало на пол, оставляя за собой дымный след.
        - Контроль, - отсекая все потусторонние звуки, зазвучал отовсюду сильный хриплый голос барона, остановившего сразу шесть плетей в считанных сантиметрах от наших лиц.
        При взгляде в полыхнувшие багровым глаза змеи, которая не добралась до меня совсем немного, я по-настоящему испугался - столько ярости и ненависти источала сотканная из лоскутов тьмы тварь, которая сейчас все больше и больше наливалась силой. К остальным стоящим рядом также тянулись хвосты страшной плетки, и по отголоску эмоций я с облегчением понял, что не один здесь такой, едва справившийся с испугом неожиданности.
        - Если я сейчас не совладаю с контролем созданного плетения, вы все умрете, - довольно буднично сообщил нам фон Колер прежним хриплым голосом. - Сам я скорее всего выживу, но после этого мне будет лучше совершить сэппуку до того, как я попаду к дознавателям или, что хуже, вашим родителям, наверняка пожелающим задать мне несколько вопросов.
        Барон говорил негромко и спокойным тоном. Голос его уже не хрипел устрашающе, а сипло шипел, создавая впечатление объемного звука, обволакивая со всех сторон. Губы фон Колера едва шевелились, а слова шелестящим эхом доносились отовсюду, словно сама клубящаяся тьма говорила с нами.
        - Заклинание - это повеление. Создание - это плетение. Вы сейчас видите перед собой плетение седьмого ранга. Если я потеряю контроль, не только вы все умрете, но и большинство находящихся в этом крыле гимназии людей…
        В этот момент сидящий в углу Андре демонстративно хмыкнул, недвусмысленно намекая, что лично он умирать не собирается ни в коем случае.
        - Концентрация, - вдруг переменил тон фон Колер, и в этот момент твари тьмы напротив зашлись в инфернальном визге, забившись в бессильной ярости - желая убивать, но не в силах до нас добраться.
        - Надежда Геннадьевна, расскажете нам, что такое боевая устойчивость применительно к войсковым частям? - поинтересовался вдруг профессор у Наденьки, которая оцепенело смотрела в раскрытую пасть устрашающей твари тьмы напротив. После вопроса большеглазая девушка вздрогнула и, судя по виду, прослушала в памяти вопрос еще раз, пытаясь осознать смысл сказанного. Но сориентировалась достаточно быстро:
        - Боевая устойчивость - это способность войсковых единиц предпринимать непрерывные действия для гарантированного выполнения поставленной задачи, сохраняя боевую эффективность в условиях активного противодействия противника, - без задержки ответила Наденька.
        - Это вас так сейчас учат? - несколько удивился фон Колер, но дальнейшие комментарии оставил при себе. Напрягшись, он потянул на себя змееглавую плетку, чуть отодвинув ярящиеся пасти от наших лиц.
        - Боевая устойчивость адептов темных искусств стоит на четырех китах - контроль, концентрация, умение и выносливость, - просипел фон Колер едва подрагивающим от напряжения голосом.
        Раскрытая напротив меня пасть взвизгнула в последний раз, и ее утянуло прочь. Живая плеть оказалась скручена, а все шесть змеиных тел сжаты в левой руке фон Колера, сразу под головами. Чуть погодя профессор словно разорвал ткань реальности, выбросив созданное существо в иной мир. Напоследок многоголовое чудище взвизгнуло так, что вой ударил по ушам. Как я заметил, даже барон поморщился.
        - Умение, - усталым голосом произнес фон Колер. - И выносливость, - добавил он. Чуть погодя барон на секунду потерял контроль и глубоко вздохнул, переводя дыхание. Глаза его выглядели уже вполне обычно, вот только на пергаментно-бледном лице все еще оставались черные линии.
        - Максимилиан Иванович, - непринужденным голосом произнес Валера, привлекая внимание.
        - Да, Валерий Георгиевич?
        - Какова была вероятность того, что вы не справитесь с контролем плетения?
        - Пятьдесят на пятьдесят, Валерий Георгиевич. Пятьдесят на пятьдесят, - повторил фон Колер, едва усмехнувшись. Я сам не удержался от чуть-чуть нервной улыбки - видимо, анекдот о блондинке и ее мнении насчет вероятности конца света в завтрашний день не чужд и этому миру. Нервная же улыбка вышла оттого, что демонстрация фон Колера, надо сказать, произвела сильное впечатление.
        Сам барон между тем оживил касанием ассистант, и уже через мгновенье в центре кафедры возник силуэт человека в полный рост. Это был бесполый полупрозрачно-призрачный манекен телесного цвета.
        - Homo sapiens, - отрекомендовал нам манекена фон Колер и жестом попросил подойти ближе. - Физическая форма.
        Легким движением руки фон Колер чуть повернул манекен, и внутри него загорелись темно-красным линии, которые я сразу идентифицировал как энергетические каналы. В груди манекена между тем сформировалось плотное свечение, захватывающее область сердца и спинного мозга.
        - Энергетические каналы. Психоэнергетический центр физического тела, средоточие силы, - пояснил изменения фон Колер, указав поочередно на каналы и густое пятно. - Среди одаренных для средоточия силы укоренилось название «источник», но это не совсем правильное определение. Реки не вытекают из океана, а впадают в него. Так и активация «источника» позволяет одаренным принимать в себя потоки стихийной энергии, а не отдавать их.
        Фон Колер сделал еще одну паузу, словно бы незаметно переводя дыхание. Видно было, что ювелирная демонстрация - когда он безо всякой страховки показал нам «вау-эффект» - отняла у него очень много сил.
        - Так называемый источник, мда, - еще раз переведя дыхание, несколько небрежно и с нескрываемой насмешкой произнес фон Колер. - Неточность в определениях связана с тем, что положения Стихийного пакта составляли в большинстве люди, весьма далекие от Дара. Но не будем о грустном, - вернулся профессор к серьезному тону, - сформированное и развитое средоточие силы, оно же источник, есть только у одаренных, причем с момента рождения. Именно так, с момента даже не рождения, а формирования плода, становится понятно, одарен человек или нет.
        Темное пятно средоточия энергии в груди манекена исчезло, но красные каналы остались - демонстрируя сейчас, по всей видимости, вполне обычного, не обладающего даром человека.
        - Да, энергетический каркас есть у каждого homo sapiens, - ответил фон Колер, заметив мой внимательный взгляд. - Именно поэтому маг огненной стихии может не обыденно банально сжечь человека с помощью стихии огня, а, не тратя лишней энергии на ярмарочные представления, испепелить его изнутри, уничтожив энергетические каналы.
        Но мы будем сейчас говорить не об обычных людях. Итак, четыре стихии: Terra, Aqua, Aer, Ignis, - на латыни произнес названия всех элементов барон, а вокруг манекена в это время пространство приобрело цветовые оттенки - снизу коричневый, слева оранжевый, справа темно-синий, сверху льдистый-голубой.
        - Четыре элемента. Изначально они отображались слоями, - после этих слов профессора на проекции появилась гравюра из древнего манускрипта с четырьмя полосами. Нет, с пятью - Земля, Вода, Воздух, Огонь и…
        - Aether. Quinta essentia, - произнес фон Колер и пояснил: - Эфир. Квинтэссенция. Пятый стихийный элемент, изначально ошибочно располагаемый над другими. Впрочем, к этому моменту мы еще вернемся. На самом же деле, - профессор обернулся, и манекен по его жесту оказался в центре едва видного лазурного сияния, - эфир есть пятый элемент стихий. Да, это биополе человека, его аура. В более полном смысле - место обитания человеческой души. Изначально у каждого человека аура имеет оттенок лазури, именно поэтому Эфир также имеет другие названия - Азур, или Лазурь.
        Одаренные люди после активации своего средоточия силы, так называемого источника, могут работать со стихиями. А именно - черпать энергию стихий из мира. Сила стихийного мага не только в умении управления энергией, но и в ее количестве, которое он может почерпнуть из мира и сохранить, накапливая.
        «Энергией поделишься? Я пустая, все слила на Разумовскую», - как вживую в картинке воспоминаний возникло передо мной лицо зеленоволосой целительницы, которая смогла помочь Анастасии только с моей помощью.
        На манекене в это время вновь появился источник, энергетические каналы стали заметнее, а эфир вокруг тела плотнее. Все элементы пришли в движение - лазурная аура расширилась в размерах, Огонь, Земля и Воздух потускнели и словно прянули в сторону, а вокруг манекена осталась только Вода. Причем биополе ближе к телу манекена приняло темно-синюю окраску.
        - Физическое тело, физический план человека, - подходя и жестом очерчивая тело манекена, пояснил фон Колер. - Одаренный после инициации и активации своего источника может взаимодействовать со стихией, становясь с ней практически единым целым. Если грубо - энергетическим сосудом. И насколько глубоко и широко может принять в себя энергию этот сосуд, настолько и будет велика сила одаренного, - усмехнулся профессор. Но почти сразу же оговорился: - Только не вздумайте никогда говорить так прямо об этом с одаренными, может возникнуть стена непонимания, вплоть до дуэли, - посмотрел на нас профессор и вернулся вниманием к манекену.
        Аура водной стихии вокруг одаренного уплотнилась, накрывая тело сразу несколькими слоями темно-синей кожи.
        - Забирая себе силу нашего мира, каждый стихийный маг в первую очередь наполняет энергией свои внутренние щиты. Именно поэтому стихийных магов так сложно убить. Запас защитной энергии является неприкосновенным и используется только в крайних случаях. Или в случае безрассудной отваги, как мы могли с вами наблюдать совсем недавно на примере дуэли княжны Разумовской и княжны Юсуповой-Штейнберг.
        Барон замолчал, а рядом с проекцией овладевшего магией манекена отобразился удивительной четкости ролик, демонстрирующий памятную дуэль. Причем видео было смонтировано профессионально. Общие планы чередовались с крупными, на одном из которых как раз сейчас Анастасия, отброшенная ударом Разумовской, летела прочь, а ее призрачный ледяной доспех в замедленном воспроизведении покрывается густой паутиной трещин.
        Молча мы все смотрели, как Анастасия катится по песку, как сплевывает кровь. В тот момент, когда на голо-экране черноволосая княжна с трудом пыталась подняться, на видео добавились отображения потоков стихийной силы. Стало видно, как энергия щитов концентрируется в районе кистей Анастасии, оставляя ее беззащитной перед возможной атакой.
        В еще более замедлившейся съемке мы все увидели, как весь «неприкосновенный» ресурс силы Анастасии уходит в два ледяных копья, которые пробивают защиту Разумовской. Затаив дыхание, я наблюдал, как синяя аура насаженной на ледяные колья блондинки щедро разбавляется кровавыми брызгами. Второй раз, но уже теперь более полно и четко я увидел, как мелькнули изящные сапожки и как изломанное тело остановленной на берегу Разумовской кулем валится на песок. В прошлый раз я смотрел за ходом дуэли в динамике движения, сейчас же воспроизведение шло медленно, практически чередой стоп-кадров.
        Зачем замедлять видео, стало понятно, когда мы все увидели отображение разорванных энергетических каналов. Только сейчас неожиданной догадкой я осознал, что поверженная Разумовская, хотя и обладала силой гораздо большей, чем Анастасия, просто не смогла в критический момент ей воспользоваться. Конечно, когда у тебя практически оторвана рука, а плечо размолото в кашу, много не навоюешь, но, как понимаю, энергия эта - чистая сила, и ее вполне можно трансформировать в простейшее обезболивание или ускорение. Но даже если бы Разумовская справилась с шоком неожиданности, начал полностью понимать я происходящее, она и не смогла бы этого сделать. Хотя большая часть стихийной энергии осталась с ней, но оказалась заблокирована к использованию из-за порванных энергетических каналов.
        И только сейчас я увидел хладнокровное умение в замысле броска Анастасии. В прошлый раз возникло впечатление, что княжна в последней отчаянной попытке без особых затей швырнула копья в корпус противнице, а сейчас неожиданно понял, что она целилась именно в стык энергетических каналов - разорвав сразу три. Ну, или Анастасия не настолько хладнокровна и продуманна, а ей вполне банально несказанно повезло.
        Фон Колер, молча дав нам досмотреть столь интересное и занимательно кино, продолжил:
        - Стихийные маги используют термин «конструкт». Они черпают силу нашего мира, после чего преобразовывают ее под свои нужды, - убрав застывшую картинку воспроизведения дуэли, вернулся к манекену фон Колер. Тот, кстати, кроме энергетического пятна сплетенных эфира и синей водной стихии, уже заимел тонкую ауру желтого свечения ментального щита. Про ментальную защиту профессор объяснять не стал - думаю, каждый из нас уже знает про нее достаточно.
        - Умение одаренного отображается градацией ранга. Сила стихийного одаренного - это размер энергии, которую он может сохранить и усвоить для использования. Величина внутреннего резервуара энергии напрямую зависит от прочности энергетического каркаса, - жестом подсветил каналы в теле манекена барон. - Именно поэтому ни один одаренный не может пользоваться даже простейшими имплантами, не говоря уже о более серьезном вмешательстве в организм, таком как подключенный через нейросеть личный терминал.
        - Для созидания одаренным нужна сила и умение, - подытожил фон Колер, и «одаренный» манекен отодвинулся чуть в сторону, а на его месте возник второй, пока голый, близнец. И с ним сразу же начали происходить метаморфозы. Лазурное биополе чуть отдалилось, и, наравне с эфиром, тело человека укутало лоскутной серой пеленой.
        - Астральный план, - пояснил фон Колер. - Одержимый - это суть одаренный, но не до конца принадлежащий этому миру. Мир, признавая нас, дает возможность пользоваться своей энергией. Но сила стихий для одержимых ограничена. Есть нерушимый порог, который мы не можем переступить, если откажемся от предрасположенности к темным искусствам. Если… - профессор замолчал, и серые лоскуты пелены отдалились от манекена, испаряясь, - …отсечем от себя связывающую нас с астральным планом ауру.
        После этой краткой демонстрации серая астральная аура вернулась, а фон Колер продолжил:
        - Зато никак не ограничена тьма - и ее силу каждый одержимый может использовать в любом объеме. В любом объеме, который может контролировать, концентрируясь на собственном плетении. Почему так? Правильно, потому что тьма для оперирующего ей одержимого опасна так же, как и для всех остальных.
        И хочу заметить - прочность энергетического каркаса для одержимого не важна. В плетении основную роль играет сила разума, а не прочность костылей. Именно поэтому среди своих мы, одержимые, относимся к создаваемым конструктам одаренных с некоторым, мягко скажем, небрежением. Если грубо, то они работают руками, мы - головой. Кроме этого, отсутствие критичности в прочности и целостности энергетического каркаса дает возможность одержимым использовать импланты. Да, это довольно общеизвестная информация, только во избежание излишнего внимания практика усиления организма адептами темных искусств повсеместно не распространена.
        Сила одержимого - это сила мысли, умения контроля и концентрации на обуздании потока энергии, умение повелевать ею с помощью заклинаний. Особняком стоят демонологи, но об этом мы поговорим после. Сейчас же вернемся к эфиру, - переменил тему фон Колер и показал нам на старую гравюру, где эфир располагался в небесах, паря надо всеми стихиями.
        - Валерий Георгиевич, - сухо произнес профессор, даже не глянув на Валеру.
        - Да, Максимилиан Иванович.
        - Вы знаете, какое определение было дано виду одаренных людей, но впоследствии стало строжайше запрещено к упоминанию?
        - Не знаю.
        - Не удивительно, Валерий Георгиевич, - согласно кивнул барон. - Оно же, как я упомянул, запрещено к упоминанию. Рад, что вы так умело делаете вид, что не знаете.
        Валера только губы поджал, а на скулах появилась тень румянца. Он постоянно пытался оказаться в центре внимания, и, как я заметил, именно его фон Колер чаще всего старался посадить в лужу.
        - Кто-нибудь знает или догадывается?
        Никто высказывать догадки не решился.
        - Эфир в древнегреческой мифологии считается верхним слоем неба, обиталищем богов. Да, теперь все догадались, вижу по глазам. С учетом технического прогресса даже обыденное бытие обычного человека двадцатого века для древних выглядело бы как жизнь высшего существа, не говоря уже об одаренных - которые сейчас живут и действуют, словно боги из древнегреческой мифологии. Впервые термин homo deus, «человек божественный», был применен в двадцать втором году, по итогам битвы при Вердене. Но сразу после Великой войны и подписания Стихийного пакта это название одаренных людей попало под запрет.
        Фон Колер сделал паузу, словно ожидая вопрос. Который не заставил себя ждать.
        - Почему, Максимилиан Иванович? - не постеснялся спросить Валера.
        - Потому что, Валерий Георгиевич, за последние сто лет еще ни один одаренный не умер своей смертью. Да, это широко не афишируется, об этом не принято говорить вслух, и частично именно поэтому при всей глобализации наша Сеть настолько ограниченна - на всех уровнях усиленно работает цензура. Те же, кто пытается поймать волну известности на этой теме, элементарно долго не живут. Долго не живут… но и быстро не умирают.
        Хмыкнул из угла Андре, профессор сделал паузу, давая нам время осмыслить сказанное, а после продолжил:
        - Во все времена бедные и угнетаемые утешали себя мыслью, что в смерти все равны. Но сейчас в мире появились бессмертные одаренные. Да, это бессмертие техническое - скорее несмертие, потому что любого владеющего даром можно убить. И если кто-то сейчас попробует разыграть эту карту, подавляющее большинство человечества просто сойдет с ума от ярости. Вот вы бы смогли смириться с мыслью, что ваша жизнь будет короткой и некомфортной, а кто-то будет жить хорошо и вечно?
        Вижу по глазам, теперь вы начинаете все понимать. А сейчас скажите мне, почему, по вашему мнению, с моей стороны необходимо было настолько рискованное представление? Вы ведь, надеюсь, поняли, что, несмотря на небольшой масштаб моего плетения, оно по-настоящему было смертельно опасно для всех нас?
        - Потому что вся наша грядущая жизнь, как одержимых, - подобное рискованное представление? - первый из всех сориентировался и предположил Валера.
        - Удивительно, но вы полностью правы, Валерий Георгиевич, - кивнул фон Колер и отошел в сторону с приглашающим жестом. Сидящий в углу Андре незамедлительно поднялся и подошел ближе, заговорив, как у него водится, практически без предисловия:
        - Ни в одном сражении с равным противником вам не дадут стоять спокойно на месте и уничтожать врагов, как в тире. Надежда, как ты сказала, что такое боевая устойчивость?
        - Боевая устойчивость - это способность войсковых единиц предпринимать непрерывные действия для…
        - Благодарю, - перебил Наденьку Андре. - Итак: «…предпринимать непрерывные действия». Жизнь - это движение, движение - это жизнь. Максимилиан Иванович только что рассказал вам о важности контроля, концентрации и умения для применения темных искусств. Но, кроме этих весьма важных качеств, в любом поединке, схватке или сражении для вас важна выносливость. Но для того чтобы использовать на полную свою выносливость, нужна сила воли.
        Это самое важное умение, которое вы должны приобрести самостоятельно, и только в этом мы, как наставники, помочь вам не сможем. Мы с Максимилианом Ивановичем будем показывать вам путь, вы же должны будете его пройти самостоятельно. За отточенным контролем и концентрацией сходите под приглядом Максимилиана Ивановича, вместе со мной сможете сбегать и забрать с полки выносливость.
        Из технических вопросов обучения, из наших личных задач - Максимилиан Иванович ответственен за изучение вами техник плетения и астральных практик, я - за умения в обращении с оружием. Если шире - умения в обращении со стрелковыми комплексами и боеприпасами, средствами индивидуальной и групповой защиты, связи, наблюдения, систем навигации, прицеливания и тактического взаимодействия.
        Наверняка у вас остались вопросы по поводу методов моего обучения. Так вот - обучение еще не начиналось. Минутка лирики: на Отборочном курсе, когда я давным-давно пробовал попасть в ЭсЭйЭс, нас было сто двадцать человек. Весьма подготовленные и зубастые ребята в большинстве из парашютных полков Его Величества. Вот только большая часть отсеялась еще до того момента, как мы дошли до середины отборочного курса. Отбор в итоге прошли те, чей разум способен одержать победу над слабеющим телом. Ваш отбор - это ваш дар.
        В первую нашу встречу вы увидели, что представляете из себя перед противниками того уровня, с которым вам предстоит встретиться на грядущем турнире. После, ночью в лесу, я посмотрел на вашу выносливость и силу воли. Все молодцы, я вами почти гордился. Да, даже теми, кого несли - потому что падали они в тот момент, когда действительно больше не могли идти, а не тогда, когда еще только думали, что не могут.
        В ту ночь каждый из вас с помощью своей силы воли переступил через порог своей выносливости. В Отборе, который я уже упоминал, нам приходилось это делать раз за разом. И те, кому в какой-то момент не хватало сил этого сделать, отправлялись домой. Вы, если не справитесь со своим Отбором в совместную со своим даром жизнь, просто умрете. Выживете, вынеся тяжесть своего дара, - прошли отбор. Не выжили - не прошли, все достаточно просто.
        Ладно, с хорошим закончили, поговорим о плохом: с завтрашнего дня у нас начинаются полноценные тренировки. Пока физическая подготовка, чуть позже перейдем к подготовке стрелковой и тактической.
        Андре перевел дыхание и вопросительно посмотрел на фон Колера, словно бы испрашивая разрешения. И когда барон кивнул, заговорил:
        - У нас появилась новая информация по поводу предстоящего турнира. Все команды стихийных магов старшего возраста обучения будут использовать силы стихий. И не будут использовать комплексы индивидуальной защиты. Об этом первыми заявила команда из Уэльса, а после одаренные всего мира подхватили идею. Не знаю, спланировано это заранее или нет, но ваш показательный турнир все явственней становится грядущим полем боя технологии и магии. Вы, как ученики второго года обучения, магией пользоваться не будете, зато вам будет доступна не только броня, но и оружейные системы шестого поколения. А то, что турнир должен пройти до момента вашей инициации и по плану вы не будете использовать на нем силу стихий, дает вам возможность усилить свои тела боевыми имплантами. Неожиданно, правда? - улыбнулся Андре, увидев смятение в нашей компании.
        - Учитывая, что объяснил совсем недавно Максимилиан Иванович, - вернулся инструктор к серьезному тону, - очень вероятно, что предстоящий турнир имеет не только важное репутационное значение, но и несет самый глубокий, даже высший смысл. По глазам вижу, догадок много, но говорить не решаетесь. У меня тоже догадок много, но я не такой стеснительный. И, кроме того, обладаю более полной информацией: когда я только подписал контракт на вашу подготовку, я думал, что моя задача состоит в том, чтобы просто не дать вам обосраться. Вчера же мне непрозрачно намекнули с самого… - Андре показал пальцем вверх, - что моя задача подготовить вас так, чтобы вы смогли если не выиграть, то попасть в призы на национальном уровне и пройти отбор на уровень международный.
        - И какой же высший смысл всего этого действа, Хефе? - после небольшой паузы спросил Валера.
        - А ты не понял? - удивился Андре и кивнул на застывшие за спиной манекены, озаренные сиянием: - Лично я думаю, что кто-то сильно заигрался в богов, ввиду чего получена задача звонкой оплеухой приспустить с небес самомнение одаренных, показав превосходство технического прогресса. Вам, столь зеленым, молодым и дерзким, во всем этом назначена роль ладони, которая должна звонко шлепнуть кому-то по лицу. Впрочем, это лишь догадки, а я могу и ошибаться, - пожал плечами после небольшой паузы Андре.
        Глава 14
        Свет ламп наливался яркой силой постепенно, как обычно это происходило, знаменуя наступление утра. Вот только по внутренним ощущениям был едва поздний вечер, даже до середины ночи далеко.
        Вскоре комфортабельные апартаменты, являющиеся все же тюремной камерой, оказались полностью освещены. Когда раздался деликатный стук в дверь, Анна Николаевна легко поднялась с кровати. Она не раздевалась и даже не пыталась заснуть, так что сейчас была полностью готова. На утро был назначен допрос с помощью ментата, поэтому неожиданному отвлекающему визиту она даже обрадовалась - все равно уснуть бы не получилось.
        С тщательно скрываемым волнением княгиня краем глаза наблюдала, как в холле апартаментов появилось два жандарма в сопровождении закованных в броню гвардейцев. Не удостоив конвоиров вниманием, Анна Николаевна степенно двинулась к выходу. Куда идти, спрашивать не было необходимости - за минувшие дни это уже не первая «беседа». Вот только завтра утром - или уже сегодня, сейчас, если это неожиданно перенесенный на более ранний срок допрос - все должно закончиться.
        Вины за собой княгиня не чувствовала, потому что против трона никаких действий не предпринимала. Но при этом она прекрасно понимала, что допрос у ментата - это безальтернативный конец пути. В том случае, конечно, если решение по ней уже вынесено, а приговор подготовлен. Было бы желание, а статья найдется, как говорили про методы работы имперской охранки. Банально, ментат может вытащить мыслеобразы недавней случайной расправы над эскортником, когда она от избытка чувств превратила жеманного молодого человека в обугленный кусок мяса…
        В этот момент идущий рядом конвоир в голубом мундире в два шага оказался впереди идущей княгини и показал, что здесь необходимо повернуть. Мельком скользнув взглядом по лицу жандарма, отметив огненно-рыжие волосы и россыпь ярких веснушек, Анна Николаевна заметила непривычную форму глазных имплантов. Особый Жандармский корпус был полицейским подразделением, а у сопровождающего княгиня увидела стандартные импланты Армии Конфедерации. Причем неактивные сейчас - чтобы совсем уж не диссонировать армейской зеленой подсветке с лазурью полицейских мундиров.
        Практика, когда из армии переводились в полицию, была широко распространена в Конфедерации. В отличие от обратной - вот если бы перед ней был армейский офицер с полицейскими глазными имплантами, тогда Анна Николаевна бы удивилась. Поэтому княгиня лишь мельком отметила увиденное несоответствие и вернулась к прерванным размышлениям.
        Конечно, одаренные стояли на ступень выше остальных людей, и обычно подобные «несчастные» случаи с челядью просто не замечались, даже если информация об этом просачивалась в общественное пространство. Не замечались без необходимости.
        Трагическую гибель обслуживающего персонала в поместье можно подвести под случайный всплеск силы. Но даже так, в случае намеренной огласки, княгиня не просто отделается символическим штрафом и предупреждением. Самое главное наказание - это значительный репутационный ущерб, трансформирующийся в материальный: показательный разрыв императорских контрактов и проблемы с обесценивающимися активами. Гибель молодого человека из эскорта можно вовсе подать как преднамеренное убийство и показательно закрыть обвиняемую в клетку тюрьмы, лишив титула. Учитывая, что дело находится в ведении третьего отделения, подобный формальный повод окажется даже намного более говорящим, чем информация о реально подтвержденной государственной измене.
        В тот момент, когда Анна Николаевна в сопровождении безмолвных гвардейцев подошла к незнакомой и невиданной ранее тяжелой двери, у нее перехватило дыхание и сердце пропустило удар. Пальцы едва задрожали, а сама она на мгновенье прикрыла глаза. Через порог кабинета переступала, словно вступая на плаху. Верхняя губа на миг предательски дрогнула, но в остальном получилось сохранить спокойствие и выдержку.
        Дверь за спиной захлопнулась, отделяя ее от прошлой жизни. Анна Николаевна быстро скользнула взглядом по просторному помещению, не замечая присутствующих: все ее внимание занял располагающийся в центре зала стол с держателями для рук и ног. Допрос одаренного ментатом - процедура опасная и непростая.
        С усилием оторвав взгляд от говорящих оков на столешнице, княгиня осмотрелась уже внимательнее. У стены, совсем рядом с ней, замер офицер в форме песчаного цвета с черным воротником-стойкой. Анна Николаевна скользнула по нему взглядом, зацепившись за лихо заломленный берет и незнакомый мундир. И, разглядев на рукаве нашивку относительно недавно созданного рода войск, княгиня неожиданно узнала молодого военного. Это был бригадный генерал князь Александр Васильевич Кузнецов, еще недавно простой полковник «дальнего гарнизона», а сейчас пожалованный княжеским титулом командующий Сил специального назначения, подчиняющегося напрямую Императору подразделения Армии Российской Конфедерации.
        Князь Кузнецов, заметив взгляд Анны Николаевны, склонил голову в молчаливом приветствии. Княгиня на сдержанный поклон не ответила. Она уже с удивлением смотрела на второго присутствующего, расположившегося в кресле графа Игоря Анатольевича Игнатьева, считающегося негласным лидером парламентской оппозиции и открытым противником проводимых Императором реформ.
        За несколько мгновений Анна Николаевна осознала, что в помещении находятся кардинально не пересекающиеся в общественном пространстве личности. Но даже не успела удивиться, когда она перевела взгляд на третьего присутствующего. Княгиня замерла, совершенно не понимая, что происходит, а состояние ее стало близко к оцепенению. Анна Николаевна буквально обомлела, узнав в третьем человеке цесаревича Алексея. Наследник трона Российской Империи расположился у дальней стены, у интерактивной карты Российской Конфедерации во всю стену; его царственный профиль отчетливо вырисовывался на синеве Японского моря. На появившуюся княгиню цесаревич внимания не обратил, потому что с повышенным вниманием слушал находящегося рядом собеседника.
        Последний присутствующий в допросной комнате стоял к ней спиной. Широкоплечий, под два метра ростом массивный мужчина внимательно изучал карту страны. Был он в черном с серебром мундире Александрийского бронекавалерийского полка с полковничьими погонами. Но еще до того как последний присутствующий здесь обернулся, княгиня его узнала.
        - Ваше императорское величество, - склонилась в поклоне Анна Николаевна.
        Император отреагировал на поклон резким жестом, показывая, что церемониал сейчас совершенно не важен.
        - Без чинов, Анна Николаевна. Встреча неофициальная, прошу, присаживайтесь, - только и произнес государь, подходя к столу. Устроившись в одном из кресел сам, Император зацепился взглядом за держатели на столешнице, а после недовольно посмотрел на Игнатьева.
        - Другого стола не нашлось?
        - Нет нужды рисковать, привлекая внимание такими мелочами, государь, - сделал едва заметное извиняющееся движение Игнатьев.
        В этот момент за стол присел цесаревич, а Император посмотрел на Анну Николаевну.
        - Для того чтобы вы понимали. Игорь Анатольевич, - чуть довернув лежащую на столе руку, своеобразным жестом указал государь на графа, - с давних пор является моим доверенным лицом, а с недавнего времени возглавляет Особое тайное совещание по Вольным территориям.
        Анна Николаевна степенно кивнула графу, сумев при этом скрыть удивление: информация оказалось для нее весьма неожиданной. Графа Игнатьева, проживающего большую часть времени в Париже, открыто лоббирующего интересы Трансатлантического союза, безбоязненно критикующего государственный курс и вступавшего в открытую полемику с парламентским большинством, представить в роли давнего доверенного лица государя-императора было непросто.
        - Не удивляйтесь, Анна Николаевна, - покачал головой Император. - Несмотря на некоторые показательные действия Игоря Анатольевича, я всецело уверен, что графский род Игнатьевых служит в первую очередь России. Поэтому мы с Игорем Анатольевичем с давних пор смогли найти точки соприкосновения интересов и плодотворно работать. Игорь Анатольевич, начинайте, будьте любезны.
        Граф кивнул, положив на стол достаточно старомодный планшет, вызвал виртуальную клавиатуру и подвесил перед собой управляющее меню. Несколько движений, и карта Конфедерации на стене увеличилась в масштабе, так что теперь в рабочей области отображалась лишь европейская часть России, ограниченная Белым морем на севере и Черным на юге. И почти сразу в центре подсветился очерченный красным контуром Волынский протекторат, а рядом появилось объемное поясное изображение худощавого подростка в форме гимназии Витгефта.
        - Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг, признанный баст?рд князя Петра Алексеевича Юсупова-Штейнберга. Мать - талантливая одержимая Надежда Иванова, мещанка, - сухо проговорил Игнатьев, начиная. - Согласно легенде родился Алексей Петрович на территории Волынского протектората, где и проживал под именем Олега Ковальского до момента своей трагической гибели в возрасте четырнадцати лет. Никакого прямого вмешательства и лишнего внимания к Алексею Петровичу за все четырнадцать лет замечено не было. Кроме, конечно же, работы опекающих его агентов ФСБ, каковая организация ведет работу по всем одержимым Российской Конфедерации, не принадлежащим прямо к высшим кругам новой знати и старой аристократии.
        Игнатьев сделал краткую паузу и на миг отвлекся на управляющее меню. После этого загорелась подсветка совсем рядом с Архангельском, выделяя город Холмогоры.
        - Личина Олега Ковальского, под который четырнадцать лет жил Алексей Петрович, чрезвычайно достоверна. Несоответствие только в личности родителей юноши, а также в месте рождения. Родился Алексей Петрович в Архангельской губернии, в уездном городе Холмогоры.
        После этих слов Анна Николаевна почувствовала, как у нее перехватило дыхание. «Личности родителей». «Родителей» - во множественном числе! Игнатьев просто так построил фразу, или действительно…
        - До того как одержимые три десятка лет назад стали представлять собой влиятельную силу, ведущие рода и династии старались не афишировать появление у себя в роду способных к темных искусствам одаренных. Одна из них перед вами, - на проекции поверх карты, рядом с Холмогорами, возникла вторая поясная фигура, изображающая невероятно красивую статную девушку.
        - Надежда Иванова, - произнес Игнатов негромко и пояснил после паузы: - Принцесса Елизавета Брауншвейг-Мекленбург-Романова.
        Анна Николаевна оторопело посмотрела на деву из Брауншвейгского семейства, являющуюся прямым потомком российского императора Ивана VI, свергнутого Елизаветой Петровной и умершего в тюрьме Шлиссельбурга. Иоанн Антонович имел больше прав на русский престол, чем взошедший впоследствии на трон племянник Елизаветы Карл Петер Ульрих, он же Петр III, в свою очередь свергнутый после Софией Августой Фредерикой, принявшей в православии имя Екатерина. Но даже если этот… баст?рд действительно из Брауншвейгов, то какое это имеет значение, они же официально отреклись от притязаний на российский престол?
        «Впрочем, кого и когда это волновало?» - подумала Анна Николаевна, посмотрев на принцессу Елизавету. Разглядывая красивое лицо, Анна Николаевна подумала о том, что через всю историю нахождения дома Романовых на троне России пунктиром идет череда семейных дел по разделу власти. Иногда дела эти происходят в узком кругу - как убитый при «попытке к бегству» Иван VI или скончавшийся от «апоплексического удара» Павел I, уже после при падении с кровати случайно проломивший себе череп. Иногда исход «семейных дел» решала гвардия: без активного сопротивления, как в случае с отрекшимся Петром III, или с применением артиллерии - когда орудийный залп на Сенатской площади решил судьбу трона в пользу Николая I, отменив воцарение уже провозгласившего себя императором Константина I.
        В двадцатом веке пик «семейных дел» Романовых пришелся на первые три десятилетия. Попытка февральского свержения Николая II в семнадцатом году, окончившаяся всего лишь одним «самоубийством» великого князя и десятком повешенных «февралистов», в числе которых были пытавшиеся организовать государственный переворот армейские генералы. Попытка передела власти в двадцать шестом году стоила не только Романовым, но и всей стране несоизмеримо больше крови - смута, убийство Николая II, трагическая гибель цесаревича, гражданская война, федерализация как компромисс и последовавшая сразу реставрация монархии, а после создание Конфедерации. И неожиданное для всех усиление России с активным сбором под эгидой Конфедерации «исконных земель русских» - от Японского архипелага до Ольденбургского герцогства на берегах Рейна.
        После того как занявший престол Александр IV разобрался с последствиями смуты, количество амбициозных великих князей, а также им сочувствующих сократилось весьма и весьма значительно. Зато Россия после этого получила почти век спокойной жизни - в своих границах. И правящий ныне Александр IV, несмотря на устроенную в самом начале царствования кровавую баню и непрекращающиеся многочисленные локальные конфликты по периферии государства, звался теперь, как и его знаменитый тезка-предшественник, Миротворцем. Противники, впрочем, называли его «Миротворцем» с явным сарказмом, но негромко и, как правило, вне границ Конфедерации.
        Неужели готов начаться очередной раунд семейных разборок? - чуть скосила глаза Анна Николаевна, осторожно глянув на профиль императора. Государь взгляд заметил и повернулся, посмотрев княгине глаза в глаза. После он перевел взгляд на Игнатьева и, показав глазами на княгиню, разрешающе кивнул.
        - Герцог Мекленбургский был первым из одаренных силой стихий, кто принес присягу российскому престолу еще во время Великой войны, - заговорил граф, отвечая на невысказанный, но закономерный вопрос княгини. - И о том, что Брауншвейгское семейство не кануло в Лету, стало известно от Мекленбургов еще во время смуты тридцатых, во время которой они продемонстрировали полную лояльность трону.
        «И получили за это Курляндию, Лифляндию, Финляндию и в перспективе - Царство Балтийское», - добавила про себя Анна Николаевна. Теперь княгиня полностью поняла, почему именно Мекленбурги так вольготно чувствуют себя в Прибалтике и на Русском Севере.
        - Совсем недавно, как вы знаете, ваш гость Алексей Петрович был с визитом в Волынском протекторате… - заговорил граф Игнатьев, продолжая предназначенную для княгини вводную часть беседы, но был на миг прерван едва слышно ругнувшимся под нос Императором, который после бросил выразительный взгляд на стоящего у стены бригадного генерала князя Кузнецова.
        - …В ходе состоявшегося визита Алексей Петрович предпринял некие действия, которые, так скажем, приоткрыли полог над тщательно скрываемыми процессами весьма долгой игры. Не буду утомлять вас излишним описанием, скажу лишь, что получение достоверной информации о происходящем было нелегким, многоступенчатым и неподдельно опасным, но результат превзошел все ожидания. Как оказалось после проведенного расследования, самая главная тайна личности Алексея Петровича кроется отнюдь не в персоналии матери, а в фигуре отца.
        После произнесенных слов Анна Николаевна замерла и даже забыла, как дышать. В этот момент за поясной фигурой подростка появился темный размытый силуэт.
        - Несмотря на доверительный статус нашей беседы, отца Алексея Петровича мы вам показывать не будем, - негромко произнес граф Игнатьев, но княгиня его уже не слушала. Перед глазами стояла сливающаяся из образов настоящего и прошлого картина: расхристанные светлые волосы, прищуренный цепкий взгляд с прячущейся в глубине смешинкой, алые кляксы крови на лице.
        «Они ведь так похожи!» - стучало в голове у Анны Николаевны, когда она вглядывалась в мыслеобразы перед внутренним взором, где через личину мнимого «баст?рда» сквозь время проглядывало лицо юного Петра. И вдруг на княгиню накатило осознание того, что мучительные года ненависти и безразличия были напрасны.
        «Почему? Почему он не сказал мне об этом?» - в безнадежном отчаянии взмолилась к прошлому княгиня, понимая, что оттолкнула от себя мужа, который…
        - Анна Николаевна, прошу вас, соберитесь. Мы обсуждаем дела государственной важности, и от вас требуется максимум внимания, - раздался сухой голос Игнатьева, вернувший княгиню в реальный мир. Миг, всполох огня в раскрывшихся глазах, и слезы на щеках высохли моментально.
        - Я вся внимание, - ровным недрогнувшим голосом произнесла Анна Николаевна.
        - Без раскрытия личности отца Алексея Петровича - имя настоящее - могу сообщить вам о том, что при обнародовании персон родителей он формально станет пятым в очереди наследования трона Российской Империи.
        - И это оказалось неожиданным сюрпризом. Неожиданным для всех, - произнес задумчиво Император, коротко глянув на цесаревича.
        Наследник трона в беседе участия не принимал, но слушал внимательно и, по ощущениям Анны Николаевна, выглядел так, словно совсем недавно стал причиной высочайшего недовольства. А каким может быть высочайшее недовольство Императора, слухи ходили повсеместно. Причем многократно подтвержденные видеосвидетельствами. Хотя бы вот недавнее буйство стихий, когда Петербург наблюдал заполонившие весь горизонт молнии над Финским заливом.
        - Объективно, жизнь не стоит на месте, и пусть Алексей Петрович пятый в очереди наследования, в дальнейшем его очередность будет только увеличиваться. При этом…
        - …После окончания Великой войны было понятно, что все еще только начинается, - прервал Игнатьева Император, явно процитировав кого-то, внимательно глядя при этом на цесаревича. - Закончив первую мировую, мы уже начали готовиться ко второй. Начали готовиться, даже несмотря на то, что подписание Стихийного пакта остановило нас на самом пороге Рагнарека. Сейчас мы вновь подошли к порогу, и впереди всех ждет Большая война как продолжение Большой игры. Да, мы всеми силами постараемся этого избежать, но, в случае если этого не случится… кто знает, в какую сторону прокрутится колесо очередности, - повернулся Император уже к княгине. Легким жестом попросив Игнатьева еще помолчать, он задумался ненадолго, а после сел вполоборота, чуть довернув кресло, и взял нить беседы в свои руки:
        - Анна Николаевна, наверняка вы со всей ясностью понимаете, что род Юсуповых-Штейнберг создан искусственно, для того чтобы не допустить критического для баланса сил в Вольнице союза Разумовских и Юсуповых. Этим занимались люди, которые, как оказалось, вели даже не двойную, а тройную игру в тайне ото всех. Для всех, в том числе и для меня, создание рода оказалось результатом благоприятного стечения многочисленных обстоятельств, которыми мы поспешили воспользоваться в интересах России. Но, как оказалось, искусственному созданию этих обстоятельств предшествовала долгая и весьма продуманная работа.
        Сейчас, к счастью для нас, мы смогли увидеть сразу несколько слоев чужого плетения. Интерес и даже матримониальные планы герцогини Мекленбургской к вашему гостю и мнимому сыну Петра Алексеевича - лишь один из них, причем самый безобидный. При этом, к вящему сожалению, нам еще неизвестны все прядильщики. И именно поэтому вы сейчас здесь.
        Император помолчал некоторое время, глядя прямо в глаза княгине.
        - Род Юсуповых-Штейнберг в ближайшем будущем будет уничтожен. Возможно, это совсем скоро сделают Разумовские…
        Хранивший молчание Игнатьев во время слов Императора работал с меню, и после упоминания Разумовских в землях Вольницы подсветились синими границами многочисленные земли клана.
        - …Это будет самый лучший вариант, потому что Юсуповы при этом, учитывая происхождение вашей старшей дочери - урожденной Юсуповой, в стороне не останутся. Но князь Андрей не дурак, поэтому вряд ли пойдет на такой необдуманный шаг. Второй вероятный вариант - действия Юсуповых, которые в попытке «помочь» княжне Анастасии попытаются завладеть активами рода, перехватив управление и влияние, вынудив в свою очередь вмешиваться Разумовских.
        Анна Николаевна слушала молча, стиснув зубы и глядя прямо в глаза государю. Император же в этот момент показал на голо-проекцию, а княгиня увидела недавнюю запись. Сердце женщины словно тисками сжало при виде того, как в заполненной столовой гимназии Витгефта перед Анастасией расступаются гимназисты, словно перед прокаженной. Княгиня едва сохранила внешнее спокойствие, увидев показательно презрительные взгляды и стол в углу, за которым сидел «баст?рд» вместе с ее дочерью. Словно в загоне, огорожена ото всех стеной насмешливого презрения.
        Изображение на миг ускорилось, и через несколько мгновений княгиня, которая думала, что за сегодняшний день ее уже ничем нельзя удивить, обомлела, увидев за одним столом с дочерью сибирскую царевну и персидского принца.
        - Род Юсуповых-Штейнберг обречен. Но на поругание брошен не будет, - проговорил Император. - И в случае если в ближайшее время ни Разумовские, ни Юсуповы не попытаются проглотить предложенную наживку, крест на Голгофу придется нести вам, Анна Николаевна.
        Игнатьев пробежался пальцами по меню, и поясные фигуры принцессы Елизаветы, затемненный образ отца и сам главный герой исчезли, а на интерактивной карте появились отображения активов имперского княжеского рода Юсуповых-Штейнберг: заводы, отели, логистические терминалы и разветвленная сеть перевозок. Именно транспортная сеть и оказалась подсвечена багровым.
        Краткий миг молчания, и граф Игнатьев, невероятно четко чувствующий момент, заговорил сам, правильно понимая выжидательное молчание Императора.
        - Вот уже три с половиной года, с вашего попустительства, Зайцев Роман Игоревич, глава службы безопасности вашего рода, курирует контрабандные перевозки армейских ускорителей.
        Почувствовав, как позвоночника касается леденящая длань смертельной опасности, княгиня увидела подсвеченные на карте пути контрабанды из Прибалтики в южные регионы России и далее в Турцию по паромным маршрутам.
        - И более того, ваша транспортная компания перевозит стратегический продукт контрабандным путем в турецкое подразделение недружественной Конфедерации корпорации Royal Duch, откуда ускорители поступают уже на аравийский полуостров. Это государственная измена, Анна Николаевна.
        - Но я…
        - Вы к этому не имеете никакого отношения, конечно же, - кивнул Игнатьев. - Спорить никто не будет, тем более нам уже прекрасно известно, кто за этим стоит. Но вам будет предъявлено обвинение и вынесен приговор. Государь высочайшим указом лишит вас титула и наложит вето на касающееся смертной казни судебное решение, раздумывая над возможностью помилования. Сразу после вынесения приговора над активами вашего рода будет введено внешнее управление. В этом случае ни Разумовские, ни Юсуповы не смогут остаться в стороне от происходящего.
        Император выбил пальцами перестук имперского марша, привлекая внимание княгини, и негромко заговорил в задумчивости.
        - Ваше чувство к Петру Алексеевичу Штейнбергу. Проанализируйте, пожалуйста, прямо сейчас. Вслух можете ничего не говорить.
        Подождав несколько секунд, внимательно вглядываясь в глаза княгини, Император продолжил:
        - Над тем, чтобы вы потеряли голову от Петра Алексеевича, работало сразу три ментата. Да, ваши чувства были вызваны искусственно, и для этого пришлось потратить много усилий. После смерти Петра Алексеевича наваждение с вас должно было сойти, но судя по всему… впрочем, несмотря на то, что разговор у нас доверительный, не будем об этом. Единственное, упомяну, что о действиях ментатов, разбудивших и подтолкнувших ваше чувство к Петру Алексеевичу, я сам узнал всего несколько дней назад в ходе расследования Игоря Анатольевича, - кивнул Император, отдавая должное графу Игнатьеву.
        Легкое движение, и по столешнице покатился перстень одаренного. Перстень красного золота - металла, из которого создавались отличительные знаки одаренных для ментатов.
        - Один из работавших с вами ментатов совсем недавно неожиданно умер. Какая печаль и невосполнимая утрата для России, - сочувствующе покачал головой Император. - Об этом, правда, пока никто не знает, и более того - о столь трагической утере никто из лишних людей не узнает еще довольно длительное время. Ведь именно безвременно погибший сегодня будет якобы допрашивать вас под протокол. Остальные двое умрут позже. Приговор им вынесен, но пока они будут жить, дабы не привлекать к нашему столь интересному расследованию ненужного внимания.
        Княгиня, глядя в сверкнувшие белым огнем глаза Императора, кивнула. Ни один из магов-ментатов не имел права вмешиваться в чужое сознание без санкции Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Неважно, сознание ли это обычного человека - подданного Императора или гражданина Конфедерации - или сознание одаренного. Наказание за подобное несанкционированное вмешательство было лишь одно, и приговор был уже вынесен.
        - Вы знаете, Анна Николаевна, что ради Империи я готов жертвовать, и жертвовать многим. Сейчас мне приходится уничтожать ваш род, который оказался в фокусе надвигающейся бури. Но, забирая, я готов и отдавать. Вы знаете, что в ближайшее время будет изменен закон о наследовании по старшинству и мужской линии, поэтому - в случае, если мы выживем, победим или останемся при своем в грядущей войне, я готов отдать под вашу руку клан Разумовских вместе со всеми его владениями.
        Глядя в изумленно распахнутые глаза княгини, Император спокойно кивнул.
        - Ваша младшая дочь Александра в ближайшее время будет переведена в Петербург. Она, как и Николай, получит императорский пансион и влиятельных друзей, которые, - кивнул Император на изображение, где рядом с Анастасией находились отпрыски знатных родов одаренной старой аристократии, - столь же показательно не дадут ни Николаю, ни Александре чувствовать себя некомфортно. И более того, учитывая важность предстоящих событий и величину вашей жертвы, я даже готов дать вам часть лена Юсуповых, а во главе клана посадить вашу старшую, Анастасию. С оговоркой - сразу два влиятельных клана под одной рукой в Вольных землях для меня, несомненно, гарантированные проблемы, поэтому Анастасии придется подобрать подходящего мужа. Но…
        Княгиня после последних слов почувствовала, как внутри ее в очередной раз сковало холодом.
        - Но есть в этом последнем моем предложении один весьма печальный момент. Наш дорогой Алексей Петрович, - отвлекся государь, коротко глянув на карту, где вновь проявилась объемная фигура худощавого подростка, - оказался не менее способен удивлять, чем офицеры Сил специального назначения. Хотя до некоторого момента я думал, что господ офицеров из корпуса Александра Васильевича мало кто может переплюнуть, - княгиня, проследив за направлением взгляда Императора, увидела, как побледнел князь Кузнецов. Государь же между тем продолжил:
        - Этот несомненно талантливый юноша сумел перейти дорогу сразу нескольким могущественным организациям и сейчас окажется в перекрестном фокусе враждебных интересов. Среди которых есть и те люди, которые, как надеется Игорь Анатольевич, смогут помочь нам выйти на пока неизвестных прядильщиков всей паутины, которая была создана специально под эту незначительную и в то же время столь значимую фигуру.
        Прямо вмешиваться нам сейчас нельзя, это может навредить всему делу расследования, и главные кукловоды останутся неизвестными. Хотя как на духу скажу - если Алексей Петрович погибнет, я не расстроюсь. Хотя в том, что он погибнет, есть большие сомнения. Вы помните, я говорил про прядильщиков, которых с помощью нашего талантливого юноши я планирую поймать в расставленные сети сам. Вы сейчас догадываетесь, о чем речь?
        Княгиня, чувствуя между лопатками могильный холод, под взглядом Императора кивнула.
        - Анна Николаевна. То, как вы сумели связаться с дочерью, не скрою, стоило чинов двум генералам жандармского ведомства и репутации всей службе. Впечатляюще, я искренне поражен и очарован вашей силой и находчивостью, - выразительно поджал губы государь. - Сейчас, после окончания нашей беседы, у вас будет несколько минут. Свяжитесь с Анастасией. Постарайтесь убедить ее снять с себя полномочия главы рода и отойти в сторону. Нашего, и почти вашего, талантливого юношу в сторону от рода уже никак не отодвинешь без лишнего внимания, а вот нахождение рядом с ним сейчас опасно для жизни.
        - Я второй раз не смогу…
        - В вашем поместье сейчас квартирует… - заговорил Император и вопросительно посмотрел на князя Кузнецова.
        - Поручик Садыков, - моментально подсказал бригадный генерал.
        - Этот башкир уже поручик? - удивился государь, но почти сразу снова повернулся к княгине: - После того как сопровождающие вас жандармы отконвоируют вас обратно в апартаменты, один из них передаст вам наводку на маяк и необходимые инструкции. В уговорах вы вольны использовать лишь силу убеждения, но никак не сведения, полученные здесь и сейчас. На кону стабильность в государстве, и если в беседе вы позволите себе лишнее, последствия могут оказаться весьма печальны. Или для государства, или для вас с Анастасией.
        - Я поняла, - одними губами произнесла Анна Николаевна. И, не справившись с эмоциями, в отчаянии взглянула на государя.
        - Анастасия не согласится отойти в сторону, - с удовлетворением кивнул Император. - Даже если вы сможете перешагнуть через себя и дать ей указание отречься от рода. Да, ни от вас, ни от вашей дочери другого я и не ожидал, не та порода.
        Повисло довольно долгое молчание, после чего государь заговорил снова.
        - Я знаю, что такое терять близких людей, не в силах при этом им помочь, Анна Николаевна, и сочувствую вашему положению. Но на кону благополучие государства, так что нам остается только ждать и наблюдать. Рядом с вашей дочерью все же будут сразу три царственных наследника, обладающих несомненными талантами, а один из них уже показал всем, что может удивить.
        Я буду молиться вместе с вами, Анна Николаевна. Грядущая смута в Вольнице - только начало, и попробуйте утешить себя тем, что на кону сейчас не только жизнь вашей дочери, но и судьба всей России.
        Глава 15
        Из гимназии в усадьбу Юсуповых-Штейнберг решил возвращаться пешком. Мне надо было прогуляться на свежем воздухе, подумать над услышанным сегодня, а также осмыслить вообще все происходящее за минувшие несколько дней.
        Хотя кого я обманываю. Прогулка оказалась вынужденной. С отъездом Мустафы у меня просто больше не было ординарца, поэтому заказать такси оказалось просто некому. Ассистант гимназиста выхода в общую сеть не имел, а мой айди на Артура Волкова находился в комнате усадьбы. Когда утром уезжал из поместья, об этом даже не вспомнил. Потому что на утро, на семь тридцать, Мустафа, как понимаю, заказал машину на месяц вперед, и проблема с вызовом не возникла.
        Подойти к секретарю в гимназии и воспользоваться его услугой - прямой путь получить взыскание, потому что каждому учащемуся одаренному наличие ординарца предполагалось согласно уставу. Просить же об услуге ни сокомандников, ни Андре я не захотел. Единственная, к кому мог комфортно и без предубеждения обратиться, - ясноглазая Наденька, но она скомканно попрощалась и убежала, едва занятия закончились. Был еще Фон Колер - опекун как-никак, но он после окончания лекции направился по своим важным преподавательским делам.
        Я попробовал было пойти за ним и отвлечь на минутку, но у него действительно оказались дела. «Важные дела» с миловидной внешности дамой, облаченной в униформу преподавательского состава гимназии. Глядя на то, как закрывается за ней дверь кабинета профессора, я задумался. Да, слухи о том, что фон Колер был вынужден покинуть Петербург из-за не очень удачных амурных коллизий, вполне вероятно вовсе не прикрытие его легенды, а самая настоящая что ни на есть быль. И ведущие мою судьбу кураторы из императорской канцелярии просто совместили нужное с полезным. Как это они обычно и делают, создавая многослойные конструкции, в чем я убеждался уже неоднократно.
        Не найдя простой возможности заказать такси, я решил не суетиться и прогуляться по улочкам Елисаветграда. Езды на машине не больше десяти минут, значит за час примерно доберусь, даже если идти неспешным прогулочным шагом.
        Людей навстречу попадалось немного, машин на улицах и того меньше. Поначалу шагать, погрузившись в мысли, оказалось не очень удобно: центральные улицы старого города почти повсеместно выложены брусчаткой, так что приходилось задирать мыски, чтобы не запинаться о покатые камни. Ходить по таким улицам строевым шагом наверняка то еще удовольствие - вскользь отметил я, мазнув взглядом по фасаду Елисаветградского кавалерийского училища.
        Пройдя по Дворцовой улице, свернул на Большую Перспективную - которая также была замощена брусчаткой. После, перейдя мост через реку Ингул, ориентируясь на собор, повернул налево, на Пермскую. Именно благодаря куполам собора хорошо запомнил, где поворачивать к усадьбе.
        Только после того, как пересек мост, закончилась успевшая поднадоесть брусчатка и начался привычный асфальт. Вот только не закончился старый город: шагая по тротуарам, я с интересом оглядывался по сторонам. Непривычно все выглядит. Раньше - из окон такси, внимания как-то не обращал.
        Крашенное багрянцем заходящего солнца Бобринецкое шоссе, вдоль которого сейчас двигался по тротуару, оказалось широкой дорогой с зеленой разделительной полосой, на которой высажены тополя. За ними явно следили и ухаживали - одинаково узкими зелеными конусами деревья стремились ввысь.
        Пока шагал, оглядываясь с интересом и некоторым зудящим непониманием увиденного, по сторонам наблюдал сохранившиеся с восемнадцатого и девятнадцатого века дома, перемежаемые новостроем. Но из общего ряда недавно построенные дома не выбивались - красный кирпич, клинкерная плитка, темные стеклопакеты, низкая этажность. Двигаясь по тротуару, все никак не мог понять, что же меня исподволь смущает, цепляя внимание. Вскоре догадался - обочин нет. Встречались периодически асфальтированные парковочные карманы, а вот привычные грунтовые обочины, предназначенные по ГОСТу для движения гужевого транспорта, отсутствовали. Словно не в России оказался, а где-нибудь в городской агломерации по типу окраин французского Лилля или бельгийского Льежа.
        Несмотря на некоторое все же присутствующее раздражение собственной непредусмотрительностью, прогулка оказалась удивительно полезной. Пустые улочки и спокойствие тихого города позволили немного расслабиться, а равномерный ритм шага помогал мыслям не сбиваться на развилках ассоциаций, а мне самому не акцентироваться на лишних эмоциях. Так что за сорок-пятьдесят минут успел подумать о многом. И многое обдумать.
        Неторопливо шагая под раскидистыми каштанами, выстраивал хронологическую конструкцию первого прожитого в новом мире месяца. Тщательно вспоминал с самого начала, впервые за долгое время вдумчиво вернувшись мыслями к прежней своей физической оболочке и старой жизни. Странно, но я уже себя не воспринимал в полной мере тем, предыдущим. Тридцатипятилетний Артур Волков уже, хотя всего месяц прошел, казался невероятно далеким, даже немного чужим человеком. Тот, кем я сейчас был - это, нынешнее, тело стало уже более своим и родным, что ли. Изменилось даже мироощущение. Я стал совершать больше эмоциональных и нерациональных поступков, словно доставшиеся в наследство вместе с воспоминаниями юношеская порывистость и максимализм понемногу форматировали мое сознание.
        Продолжая шагать по тротуарам вдоль шоссе, подумал, что, кроме всего прочего, впервые за долгое время у меня выдался абсолютно спокойный час. Меня никто не отрывал от дел, не беспокоил, не пытался поддеть, завуалированно оскорбить, проверить на прочность, догнать, чтобы закрыть в клетку, или даже убить. Поэтому я шел и наслаждался неспешным ходом мыслей. Ходом мыслей наслаждался, вот только мысли сами по себе мне не нравились - потому что чувствуется: легкий бег новой жизни прервался, а коготок увяз.
        Выторговав себе самостоятельный год под личиной Артура Волкова, я оказался в роли статиста-наблюдателя. У меня ведь здесь не было никого и ничего. Оставалось только жить и ждать, что произойдет дальше. Или попытаться что-то сделать, найти пути маневрирования или даже отхода. И в этом я вроде бы начал понемногу преуспевать, но события закрутились так, что я сейчас - если говорить прямо самому себе, снова обычная фигура. Причем в положении гораздо худшем, чем при появлении в этом мире. Я ведь теперь на доске - словно появившись на обозримый свет из-за того, что самостоятельно привлек к себе внимание, позволил ввести себя в игру. Да, может быть и не в роли пешки, учитывая мои способности к темным искусствам, но… да что там, обычная пешка. Даже учитывая мои недюжинные способности к темным искусствам.
        Способности? Стрела Тьмы в споре со взводом мотострелков не сильно поможет. А если и поможет, то дело исправит подкрепление в виде роты мотострелков. Или несколько других умелых одаренных, пусть поодиночке и не таких могуче-способных, как я.
        Происхождение? Пока у меня за спиной нет хороших денег, влиятельных покровителей или больших батальонов, чихать хотели на мое происхождение. Как говорится, кости аристократа хрустят в тисках так же музыкально, как кости обычного мещанина.
        Размышляя обо всем этом, понимал, что сейчас, когда я умудрился оказаться в фокусе самых разных чужих интересов, печальный вариант развития событий кажется все реалистичнее. Да, меня на свою сторону пытались перетянуть Демидов, как агент ФСБ, и граф Безбородко, как Тайный советник Императорской канцелярии. Пусть это было совсем недавно, но ту диспозицию уже не вернуть: Демидова отстранили, а Безбородко сам отошел в сторону - при этом предупредив меня об опасности для жизни. Демонстрирующую какое-никакое, но все же расположение мачеху внезапно посадили, а Император (может даже сам) прислал банан с намеком. С очень, надо сказать, говорящим намеком.
        Оптимизм внушает только то, как госпожа «Нелидова А.», она же Ольга, дочь герцогини Мекленбургской, подтвердила приглашение на бал дебютанток. Значит, рассчитывает, что до февраля я доживу. Хотя… может, она просто всего не знает?
        Вновь вернувшись мыслями к самому началу, я промотал в голове события последнего месяца, с самого момента своей смерти от рук обиженной демонессы. Иномирье, разговор с Астеротом, множественность миров и перемещение душ; ознакомительные сутки в теле Олега, дуэль с аравийцем, предательство Степана и глупая смерть. Стол вивисекторов, воскрешение и знакомство с кураторами из ФСБ и канцелярии, а также неожиданными родственниками. Знакомство с темными искусствами и убитый мною одаренный Готфрид, отдавший свою жизнь для создания моего слепка души. Дальнейшая поездка в протекторат, организованная как ширма, и возникшая незримая связь с Самантой. Ее чувственное, интимное даже «мы с тобой одной крови» только подтвердило определенную химию, возникшую между нами с первого взгляда.
        «Oh, my lord!» - словно вживую возник передо мной образ голубоглазой смуглой красавицы. Ненадолго споткнувшись на мыслях о красавице мулатке, я все же вернулся к воспоминаниям о последовавшей после памятного бала кровавой карусели королевской битвы, а также ее непредсказуемых последствиях, уместивших в себя множество событий, в числе которых договор с аравийским принцем и знакомство с герцогиней Мекленбургской.
        Подумав еще немного, я пришел к выводу, что все же первая поездка в протекторат хоть и была… несколько непредсказуема, но все же повернул не туда я во время второго, самостоятельного, визита. Не тогда, когда заключил договор с Андре, и не в момент объявления себя варлордом. Все вышло из-под контроля и пошло наперекосяк тогда, когда не позволил Войцеху убить Шиманскую, а после сам попытался ее спасти. Именно в тот момент все не покатилось, но за один раз словно ухнуло вниз, опустив меня сразу на уровень ниже. После дикой гонки по улицам протектората и эвакуации в посольство Конфедерации меня словно отпустили в свободное плавание по бурной реке и теперь наблюдают с отстраненным интересом - преодолеет гремящие пороги или нет. Недвусмысленно дав при этом понять, что помощи в случае чего ожидать не следует.
        Еще раз со всем тщанием обдумав произошедшее, я легко покачал головой, словно не соглашаясь с самим собой. Ну хорошо, дал бы я убить Шиманскую или сам бы прикончил ее после того, как у Анжелы самоуничтожились глазные импланты, ослепив ее. С одной стороны, с рациональной точки зрения, бросить Шиманскую было бы правильно. С другой стороны - если я буду каждый раз отходить в сторону, когда убивают или убирают нужных мне людей, тогда вообще стоит сесть на стуле ровно и ждать, пока все за меня решат. Или это сейчас говорит во мне тот самый юношеский максимализм, доставшийся в наследство от Олега? Да и пусть говорит, хмыкнул я, еще раз осмысливая все произошедшее и решив, что пусть я не всегда прав в своих действиях, но никогда в них не ошибаюсь.
        По мере приближения к усадьбе на улице постепенно темнело. Вскоре еще и зелени по сторонам стало больше, так что шагал я теперь в сгустившемся полумраке под сенью деревьев. Старый город уже закончился, и начались пригороды. Дорога еще больше расширилась, зеленая разделительная пропала. Дома от дороги отдалились, став в большинстве одноэтажными и вызывающе белея вдали сквозь сумерки.
        Нужный поворот едва не пропустил, опомнившись, только когда мимо прошел. Прошагав по темной, неосвещенной подъездной дороге, я наконец вышел к воротам усадьбы Юсуповых-Штейнберг. Только собрался было утопить звонок рядом с калиткой, как от стены неподалеку отделилась смутная тень. От неожиданности я в прыжке взвился с места и отскочил на несколько метров, готовясь к чему угодно. Вдруг тень посмотрела на меня и что-то сказала на африкаанс. В темноте я увидел белки глаз и белоснежные зубы и облегченно выругался.
        «Вася, ты в следующий раз думай, прежде чем подкрадываться так незаметно, это может быть опасно для твоей жизни!» - примерно так я сказал ему. Уложился, правда, всего в два слова, одно из которых было «Вася», а второе интонацией безошибочно передало нужный посыл.
        Ндабанинга от экспрессивного напора фразы отшатнулся и явно всерьез испугался - проняло, видимо. Меня, кстати, тоже. Переведя дыхание от неожиданности, я уже на английском объяснил Василию, что прятаться в тени не самая лучшая идея. Юный ганста-мэн, что-то лопоча на африкаанс, суматошно склонился несколько раз, подходя ближе. В тот момент, когда он змеиным жестом вытянул руку, пытаясь коснуться моей ладони, я понял, что не чувствую от чернокожего гангстера вообще никаких эмоций. И ведь именно поэтому его не заметил.
        Уклоняясь от рывка Васи, попытался ударить. Поздно - гангстер находился в полуприседе и прянул вперед, как прыгающая лягушка. В этот миг я столкнулся с его демоническим взглядом ставших багровыми глаз. Сразу после пространство вокруг завертелось каруселью, к горлу подкатил ком тошноты, а я вдруг оказался в безвременной пустоте. На несколько мгновений водоворот сменило ощущение пугающей легкости, и неожиданно я почувствовал, что сижу. На деревянной скамье, довольно жесткой и неудобной.
        - Я умер? - вырвалось у меня, едва вынырнул из пугающего мига безвременья, и осмотрелся по сторонам. Знакомый замковый зал, посыпанные соломой каменные полы, грубый дубовый стол с деревянными скамьями и панорама бескрайнего космоса за окном.
        - Пока нет, - покачал головой устроившийся напротив Астерот, одинаково выглядящий в обоих мирах. Сейчас, правда, одет он гораздо менее официально, чем совсем недавно в гимназии Витгефта: как и во время нашей первой встречи, Астерот по-прежнему щеголял в пиджаке, джинсах и кедах. Вот только в прошлый раз кеды были синего цвета, а в этот раз ярко-красные.
        Князь Тьмы. Архидемон Астерот, он же Алессандро Медичи, первый гонфалоньер справедливости Новой эпохи в мире, где я сейчас обитаю. Или обитал? Что значит его «пока нет» - Вася меня все же убил? Или меня убил тот, кто был в теле Васи? Но ведь ощущения после смерти от рук обиженной демонессы были совершенно иные - боль и падение, а сейчас легкость и полет…
        За краткий миг у меня возник сразу десяток вопросов, но, едва осознав их, я вспомнил, что Астерот умеет читать мысли. И напряженно замер, приготовившись слушать. Ведь я сейчас - если обратившийся в демона Василий меня убил там - могу просто исчезнуть из плана бытия.
        - Ты не умер, причин для волнения нет, - успокаивающе покачал головой архидемон. - Я просто воспользовался удачным моментом, чтобы поговорить с тобой, не привлекая ничьего внимания.
        - Отлично, - действительно немного успокоился я.
        - Чай, кофе? Может быть, что покрепче? - поинтересовался Астерот.
        - Джим Бим со льдом, - в этот раз от предложения отказываться я не подумал.
        Стаканы с напитком не появились на столе - они словно бы стояли там до этого. Мне оставалось только взять и сделать маленький глоток. Бурбон, как и заказывал. В родном мире мне всегда сдержанный европейский стиль был много ближе, чем ковбойский американский. Но есть вещи, которым европейцам стоит поучиться у американцев. Например, Форд Мустанг 68-го года, вторая поправка и, конечно же, виски на кукурузе, а не на ячмене.
        - Вопрос, - сделав второй маленький глоток, отставил я стакан в сторону. Кто его знает, как алкоголь подействует на меня здесь, в Иномирье? К тому же тело молодое, а если меня с пятидесяти граммов развезет, будет не очень приятно.
        - Слушаю, - с интересом посмотрел на меня Астерот.
        - Как дела у Олега? В моем теле?
        - Он уже разобрался с демонессой, которая тебя убила, если ты об этом, - улыбнулся собеседник. - Вижу, у тебя есть еще вопросы по старой оболочке, но на твоем месте я бы не стал их пока задавать.
        - Почему?
        - В прошлую нашу беседу я упоминал, что количество информации, которую могу закрыть от магов-ментатов, ограниченно. Так что не стоит тратить столь ценный ресурс на полезную только в плане морального удовлетворения информацию, - ровным голосом произнес Астерот.
        - В прошлый раз остались недосказанности, или количество доступной мне информации увеличивается с ростом способностей?
        - Увеличивается и напрямую зависит от твоего уровня развития.
        - Тогда я весь внимание.
        - Ты уже слышал о равновесии?
        - Да, совсем недавно.
        - Что именно?
        - Разговор зашел о вере в бога, как в некую высшую силу, которой подчиняются процессы нашего мира, - вспомнил я лекцию фон Колера. И под внимательным взглядом Астерота продолжил: - Мне была представлена версия о том, что бог - это наш обитаемый мир. Вся планета как единый организм, а мы в нем - отдельные клетки. И мы, как одержимые, владеющие темной силой, предназначены хранить равновесие…
        Мои слова были прерваны архидемоном, который неожиданно весело рассмеялся, даже откинувшись на спинку скамьи.
        - Прошу простить, - все еще улыбаясь, принял прежнее положение Астерот, вытерев появившуюся в углу глаза слезинку. - Версия как версия, ничем не хуже, но и не лучше других, - покивал он, вдруг посерьезнев. - Итак, равновесие. В любом поединке равных противников для того, чтобы нанести удар, ты вынужден открыться. И когда демонесса убила тебя в твоем мире, мои враги открылись, давая возможность… не контратаки, но ответных действий. Именно потому я получил возможность вмешаться, перехватив твой дух.
        Чтобы тебе было понятнее происходящее сейчас, представь, что очередной раунд противостояния входит в завершающую фазу, и из-за интенсивности событий у меня раз за разом появляются возможности реагировать, вмешиваясь в происходящее без опаски ответного удара.
        Подождав немного, видя, как я размышляю над услышанным, Астерот кивнул и продолжил.
        - Этот мир не относится к тем, где у меня есть серьезное влияние. Этот мир, если быть честным, относится к тем, что мне недоступны. Но некоторые события дали мне возможность безбоязненно появиться здесь и сейчас, подарив тебе немного знаний для использования грядущих возможностей.
        Архидемон вновь замолчал и неожиданно поднялся. Отойдя к одному из окон-бойниц, он начал всматриваться в панораму бескрайнего космоса за окном, прихлебывая свой виски. Я в этот момент подумал, что беседа ведется слишком неторопливо - а ведь там, откуда я пришел, на меня в общем-то бросился неожиданно оказавшийся демоном Вася.
        - Немного не так, - ответил моим мыслям Астерот. - Твой человек Василий попал под влияние тьмы. В него вселили низшего демона, совсем недавно. И у тебя будет возможность выбора - либо убить своего спутника, либо попробовать помочь ему, прогнав или убив демона. Последнее связано с некоторым риском, поэтому если решишься на схватку с низшим демоном, будь предельно осторожен.
        Я ничего не сказал, но Астероту это и не было нужно. Он почувствовал мой детальный интерес. Кивнув, он запрыгнул на подоконник и удобно сел, вытянув одну ногу и периодически поглядывая сквозь проем бойницы на панораму космоса.
        - Вселившийся в твоего человека демон не полностью подчинил себе тело носителя, которое сейчас можно просто убить. Демон при этом будет вынужден покинуть твой мир. Если хочешь сохранить жизнь своему человеку, тебе надо добиться физического истощения носителя и только после этого заставить демона покинуть человеческое тело.
        - Как?
        - Свет, огонь, страх, холод, злоба, ультразвук, русский рэпчик из уличной колонки, - сходу выдал сразу несколько вариантов Астерот. - Демон совсем недавно вызван в твой мир и очень слаб. Это ограниченно разумная тварь, у нее есть пока лишь желание убить указанную цель.
        - Если этот демон слаб, как он может меня убить?
        - Ты пока тоже не силен в темных искусствах, - пожал плечами архидемон. - Для тебя сил у низшего демона хватит. Хватит сил по замыслу отправившего его, конечно же, а не по факту твоих способностей, - ободряюще улыбнулся архидемон.
        - Демон собирается перебраться из тела Васи в мое?
        - Да. Сейчас он в теле человека не укрепился, а использует его как сосуд, поэтому возможности демона сильно ограничены.
        - Почему?
        - Ему нельзя оставлять следов. Судя по происходящему, он собирается выжечь твою душу, чтобы все выглядело, как твоя неудачная попытка работы с тьмой. На месте атаки должно остаться два трупа - убитого тобой Василия, в котором не будет и следа тьмы, и твой, якобы уничтоженный невозвратной одержимостью.
        - Ты сказал, что демон неразумная тварь, но это не стыкуется с такими продуманными действиями.
        - Так это не замысел демона, а расчет призвавшего его демонолога.
        - Как демон попал в тело Васи?
        - Не думаю, что именно это тебе обязательно узнать от меня. Выживешь, легко справишься сам.
        - Понял, - кивнул я, лихорадочно размышляя.
        - Ты беспокоился насчет времени, - отвлек меня Астерот, - мы сейчас вне времени твоего мира, так что можно не торопиться. Без суеты, ты ведь везде успеваешь.
        Я вознамерился было задать волнующий вопрос, но Астерот прервал меня жестом. Даже без слов я понял, что сейчас на очереди передача важных знаний - потому что явно ресурс доступного объема не бесконечен.
        - Мир, в котором ты сейчас живешь, не находится в зоне моего влияния. Аллесандро Медичи, если что, ко мне не имеет никакого отношения - в первый раз я специально принял эту внешнюю форму, зная о грядущей твоей встречи с ним. Этот человек может быть тебе весьма полезен. Он тебе не враг, но и не друг.
        - Буду иметь в виду.
        - Ты появился в теле человека, который для меня небезразличен. Более того, если у тебя все получится, я смогу получить достаточно влияния в этом мире. Приобрести, не потеряв ничего в другом месте, а для меня это важно.
        - Ты же сказал, что этот мир тебе недоступен.
        - Формально да. Но принадлежность земли определяется не нарисованными на карте государственными границами, а тем, чья армия находится на этой земле. Поэтому не буду скрывать, я на тебя надеюсь.
        - Если не получится?
        - Это будет огорчительно. Для тебя, конечно же, гораздо огорчительней, чем для меня.
        - Я недавно создал себе много проблем.
        - Когда не позволил убить Шиманскую и после не прикончил ее сам? - задумчиво спросил Астерот.
        - Да.
        - И ты хочешь спросить, если бы ты остался в стороне, как бы это решение повлияло на выполнение пункта контракта о соблюдении законов божьих и человеческих?
        - Да.
        - А то, что ради спасения Шиманской ты убил трех человек, просто выполняющих свою работу, тебя совсем не смутило?
        - Они сами пришли ее убить, знали, на что шли.
        - Видишь, как все просто. Нет объективной истины, потому что только ты сам - мера всех вещей.
        - Homo deus? - иронически улыбнулся я, вспомнив недавнюю лекцию фон Колера.
        - Знаешь, чем цивилизованный человек отличается от варвара? Цивилизованный человек осознает всю искусственность и условность установленных правил, но тем не менее продолжает им следовать. Варвар же признает божественную нерушимость правил категорично, вплоть до того, что готов убиться ради их соблюдения. Либо, осознав всю их условность, начинает жить вовсе без каких-либо правил. Еще раз повторю - когда понимаешь иллюзорность условностей, только ты сам становишься мерилом своих деяний.
        - Это уже софистика. Мне бы попроще объяснение.
        - Так это и есть попроще. Более того, это данность твоего мира, где одаренные варвары получили слишком большую силу, а сейчас из-за своих действий стоят на пороге пропасти. И вообще, чем плоха софистика? - деланно нахмурился Астерот.
        - Всем хороша, - согласился я. - Особенно если уметь ею правильно пользоваться.
        - Я умею.
        - Заметно.
        - Конечно заметно, я ведь был одним из ее основоположников, - улыбнулся архидемон.
        - Оу.
        - Не удивляйся. Выживешь, привыкнешь.
        - В этом все и дело.
        - Это сейчас про что? - не понял или сделал вид, что не понял, моих эмоций архидемон.
        - Демон в теле Васи. Ты сказал, что я могу попробовать его изгнать, а это опасно для меня.
        - В чем противоречие?
        - Если я так важен как исполнитель, зачем неоправданный риск?
        - Представь, что у тебя есть маленький ребенок. И ты его любишь. Представил?
        - Да.
        - Ты готов стать причиной его боли и подвергать смертельной опасности?
        - Нет.
        - Нет?
        - Нет, - не очень уверенно ответил я, чувствуя подвох.
        - А теперь представь, что ты учишь кататься его на велосипеде. Если он упадет, ему ведь будет больно.
        - Есть защита.
        - Никакая защита не поможет от дерева на крутой горке или от идиота на автомобиле, летящего на красный свет.
        - Я сделаю все, чтобы научить его соблюдать осторожность.
        - А я сейчас что делаю? - насмешливо взметнул брови Астерот. - Опасность - неотъемлемая часть обучения жить.
        - Я понял.
        - Я рад. Ты сейчас находишься в сфере внимания сразу нескольких могущественных группировок этого мира. Это из-за полученного права по рождению - кроме врожденных способностей к темным искусствам, твои настоящие отец и мать подарили тебе происхождение, которым могут похвастаться считанные люди в этом мире. Но пока оно не несет для тебя никакой практической пользы. Даже если ты будешь знать, что именно тебе полагается, и попытаешься об этом заявить, в лучшем случае тебя объявят деревенским дурачком, в худшем - быстро и по-тихому повесят.
        Целенаправленно сильные мира сего не будут предпринимать никаких прямых действий. Вспомни, что я говорил об опасности открытого нанесения удара, это работает не только в битвах на перекрестках миров. Но и помогать тебе никто не будет, так что придется пробовать справляться самому. Уже завтра на тебя запланирована масштабная атака - которая учитывает наличие слепка души. С этим я помогу, если что - последний шанс у тебя будет. С остальным не все так просто, поэтому я на твоем месте подумал бы о том, чтобы попробовать позвать на помощь.
        - У меня нет союзников.
        - Есть соперники. Какая разница, кто тебе помогает? - в очередной раз удивленно вздернул бровь Астерот. - Уж от тебя-то я подобной наивности не ожидал, - покачал он головой, а после отхлебнул виски и спрыгнул с подоконника.
        - Буду иметь в виду, спасибо.
        Действительно, об этом я даже не подумал - на миг устыдился я своей столь глупой ошибки.
        - Действия твоих врагов окажутся слишком прямолинейными, пользуйся этим, чтобы извлечь максимальную выгоду.
        - У меня получится…
        Я хотел было спросить: «…получится выжить?» - причем подразумевая не завтрашнее обещанное нападение, а общую перспективу. Но не успел даже договорить, потому что архидемон меня прервал.
        - Откуда ж я знаю? - пожал плечами удивленный Астерот и пояснил: - Я могу наблюдать течение времени этого мира до нескольких точек бифуркации, развилок. В тот момент, когда я тебя призвал сюда, ни один из путей не вел к свету. Сейчас ситуация немного получше.
        «К свету?» - мысленно произнес я. Но вслух задал совсем другой вопрос.
        - Кто мои враги?
        - Названные мною сейчас имена принесут больше вреда, чем пользы. В скором времени ты сможешь узнать их и сам.
        - Кто твои враги?
        - Кроме моей бывшей жены, врагов у меня нет. Есть ситуативные союзники, которые в зависимости от мира или фазы игры становятся противниками, - улыбнулся архидемон.
        «С нами Богъ» - вспомнил я надпись на штандартах Русской императорской армии.
        - Так кто же против нас, если ты на одной стороне с князем Тьмы? - прочел мои мысли Астерот.
        - Именно. Очень волнующий вопрос.
        Архидемон усмехнулся, а после поставил на подоконник стакан с виски, выпрямился и заговорил с выражением:
        - И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона. Дракон и ангелы его воевали, но не устояли, и не нашлось им места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, а с ним и ангелы его были сброшены, - процитировал Астерот явно церковный текст и добавил уже обычным голосом: - Да, только что прослушанное откровение есть эпилог истории твоего мира. Вернее, эпилог истории состоявшейся за него борьбы. Историю этого мира еще предстоит написать, и какой она будет, не скрою, отчасти зависит и от тебя.
        Глава 16
        Если в Иномирье я выходил с удивительной легкостью полета, то в сознание тела вернулся резким, даже болезненным рывком. Вполне обычное ощущение тела после невесомости показалось невероятно тяжелым и обременяющим. Благо, что у меня появилась возможность осознать происходящее: течение времени, ускоряясь, возвращалось к привычному бегу постепенно, так что у меня было предостаточно возможностей оценить обстановку и продумать дальнейшие действия. И рассмотреть Васю.
        Юный гангстер выглядел сейчас далеко не лучшим образом. Под кожей бугрятся перекатывающие щупальца, глаза непроглядно черного цвета, выделяющегося глянцем мрака даже на темной коже. В глазных впадинах и на скулах кожа посерела, из-за чего лицо Васи стало похоже на гротескный череп прямиком из кошмарного фильма ужасов. Но, несмотря на пугающее лицо, опаснее всего казались руки. Вокруг кистей бывшего гангстера вились лоскуты пелены, концентрируясь на кончиках пальцев острыми когтями. Которых, предполагаю, мне необходимо избегать.
        Что я и сделал - и вместо того чтобы попробовать остановить Васю, подставляясь под атаку его когтей, просто отпрянул в сторону. Когтистые руки прошли мимо, и я ударил ногой вслед, подсекая противника. Обращенный демоном чернокожий парень споткнулся и, не справившись с инерцией, упал. Покатившись, он с хрустом веток вломился в декоративные кусты на обочине.
        Не обращая больше на Васю внимания, я очень быстро оказался у самых ворот. Перелетел через кованую решетку невероятным прыжком, даже не обратив внимания на острые прутья сверху. Один раз такой трюк проделывал в детстве в деревне, убегая от разъяренной собаки, когда даже не заметил высокого забора. И только уже потом недоумевал - как вообще у меня получилось через него перелезть. Сейчас, при бегстве от темной твари, было гораздо проще. Тело намного более подготовленное.
        Позади раздался разочарованный, полный животной ярости вопль и почти сразу хруст веток - демон выбирался из кустов. Не оборачиваясь, я стремительно побежал по брусчатке главной аллеи. Почувствовав на спине агрессивный взгляд, ускорился - замелькали на периферии зрения фонари, деревья парка по сторонам превратились в размытый фон, а чрезвычайную четкость сохранила только полоса дорожки передо мной.
        Пробежав еще сотню метров, немного сбавил темп - впереди показался фонтан. Позади раздавался отчетливо слышимый лязг когтей. Вася, судя по звукам, мчался за мной на всех четырех костях. Еще немного замедлившись, я позволил себе обернуться - так и есть, Вася преследовал меня, словно адская гончая. Руки и ноги его были видоизменены тьмой, став когтистыми лапами, со звучным скрежетом цепляющими брусчатку дорожки. Видимо, вселившемуся в Васю демону ближе форма адской гончей, чем человеческий облик. Даже если Вася сегодня выживет, в чем я теперь сильно сомневаюсь, ему точно потребуется серьезное лечение. Наверняка уже с телом парня не все в порядке.
        Оказавшись перед круглым фонтаном, я не стал его оббегать. Вскочил на широкий гранитный бортик и толкнулся еще раз, прыжком залетев на широкую чашу. Упасть не опасался - меня Мустафа гонял по этому маршруту, и фонтан я оббегал редко когда, все больше прыгая через него. Сейчас еще и легче - фонтан выключен, так что чаша сухая, ноги не скользят. Очередной толчок, и я оказался с противоположной стороны. Мысок попал в предательскую выемку, нога подломилась, и я, вскрикнув от неожиданности, покатился по земле. Позади дохнуло агрессивной опасностью. Демон уже оббежал фонтан и был совсем рядом, стелясь в длинных прыжках. Перекатившись, я с трудом и неуклюже поднялся, едва не запутавшись в ногах. Вася был уже совсем рядом и чувствовал добычу - по ушам мне стегануло пронзительным визгом атакующей твари.
        Купился, надо же - подумал я в тот момент, когда нанес удар ногой с разворота. Показательное падение позволило мне не особо даже торопясь развернуться и хорошо так, с душой, раскрутиться. Бил не пяткой, всей ступней - и хорошо попал, прямо в середину груди.
        Демоническая тварь в теле Васи отправилась в фонтан, в полете звездой раскинув руки и ноги. Врезавшись спиной в чашу, своротив ее немного в сторону, Вася свалился в воду. Я позволил себе улыбнуться и попробовать было отпустить насмешливый комментарий, но слова так и не сорвались с губ. Бесноватый поднялся на ноги, и я моментально захлопнул рот. Черт, к такому меня жизнь не готовила - вид Васи стал настолько страшен, что у меня холодок по спине пошел.
        Мокрые, спутанные волосы свисали неопрятным комком, лицо напоминало уродливую маску, а фигура изменилась - став гораздо массивнее. Недавно такой худенький гангстер превратился в широкоплечего орангутанга, с удлиненными за счет лоскутов тьмы руками. Глаза его засветились в полумраке двумя багряными угольками, а дыхание превратилось в надсадный, сиплый хрип.
        «Вася, что ты такое…» - только и спросил мысленно я. Укрупнившаяся согбенная тварь, словно отвечая, распахнула ставшую непомерно широкой пасть, в которую превратился видоизмененный, порванный трансформацией рот, и показала мне длинный, усеянный острыми призрачными шипами язык. И это слабый низший демон, которого я могу попытаться изгнать? - мелькнула у меня несколько паническая мысль при взгляде на превратившегося в ужасающего мутанта Васю.
        «Шарик, ты балбес», - голосом кота Матроскина вдруг услужливо подсказал мне внутренний голос. Самое главное, вовремя: Астерот ведь русским языком сказал мне, что тварь не стала сживаться с носителем. И, если я хочу сохранить Васе жизнь, мне достаточно измотать противника, чтобы тело достигло границы физических возможностей. Я же решил немного побегать и прибежал под фонтан в центре усадебного парка.
        Да, мое решение попасть на территорию поместья - еще и подняв тревогу незаконным проникновением - вполне обдуманно. Вопросов к начальнику службы безопасности рода накопилось много. И у меня, и у Анастасии. Так что обратившийся демон у ворот - это вполне повод их задать с выгодной позиции. Вот только то, что я привел демона сюда на свет, значит что? Правильно, это значит, что конспирацию ему соблюдать уже не обязательно, и для того, чтобы меня убить, демон может видоизменять, усиливая, тело носителя. А времени ему для этого я дал достаточно, не став гонять пинками перед воротами, а выбравшись на освещенную аллею.
        Вася между тем захлопнул ставшую несоразмерно большой пасть и прыгнул. С места, без разбега, пытаясь вцепиться в меня удлинившимися в момент прыжка когтями. Я вовремя ушел в сторону, а потом еще раз. И еще. Вася устрашающе зарычал и, выдрав в ярости окутанными черным пламенем когтями несколько булыжников из брусчатки аллеи, вновь бросился на меня.
        Раз за разом уходя от атак демона, словно играя в смертельные пятнашки, я изо всех сил старался не попасть под плети темной пелены, объявшей руки твари, в которую превратился Вася. Чутье говорило мне, что именно темных когтей и прямого взгляда следует избегать - сейчас, пока тварь сильна. Несколько раз я, улучив момент, бил - быстро, экономно. И попадал, причем жестко, ломая кости. Обычного человека подобные удары давно бы заставили недвижимо упасть в ожидании скорой, но тело Васи сейчас оказалось словно в коконе экзоскелета спрятавшихся под кожей щупалец тьмы.
        Чтобы полностью слиться с телом, демону нужно поглотить душу. А если он сейчас сожрет душу Васи, то полностью материализуется в этом мире и может здесь умереть насовсем - вспомнил я часть лекций фон Колера. Именно поэтому, даже несмотря на трансформацию, возможности демона ограничены - душу гангстера он еще не сожрал, используя только свою силу. Поэтому я еще могу загонять тело Васи до полного истощения, а после изгнать демона. Наверное.
        Наша опасная в азарте риска пляска продолжалась уже не меньше минуты. Удивительно мало в обычном измерении времени и невероятно много в ритме адреналинового танца смертельной схватки. Все это время я краем глаза поглядывал по сторонам, ожидая появление охраны. Невероятное промедление - я ведь несанкционированно проник на территорию усадьбы, и по идее здесь уже должна быть вся королевская рать.
        Улучив момент, я извернулся и очень удачно смог с силой пнуть тварь под зад - так, что изломанное тело покоренного тварью гангстера проскользило несколько метров по брусчатке. Очень удачно получилось - демон еще и ударился головой в каменный бортик фонтана, на несколько секунд потеряв ориентацию. Проводив упавшего взглядом, я с облегчением увидел приближающуюся подмогу. Сразу несколько человек из охраны поместья бежали в мою сторону по аллее. Сразу у троих в руках заметил компактные, но при этом донельзя внушительные АК-112.
        - Не стрелять! - громко, так чтобы услышали все, предусмотрительно закричал я.
        Если демона организовали с доставкой в поместье, может и среди этих пятерых засланный казачок есть. Убьет сейчас его, заметая следы. Или вообще промахнется случайно и по мне попадет, а демон этим воспользуется.
        Кстати, о демоне. Вася уже перекатился на живот, оправившись от последнего удара. Но подниматься тварь не торопилась. Силы физического тела, пусть и видоизмененного с помощью тьмы, были не безграничны. И сейчас демон явно готовился к последнему броску.
        Глухо зарычав, припав к земле, некогда бывшая Васей темная тварь переступом пошла чуть в сторону от меня, явно выжидая момент для броска. Оскалив сочащиеся ядом клыки, роняя капли крови из разорванного мутацией рта, тварь не отрывала от меня взгляда черных глаз. Стараясь прямо не смотреть в залитые мраком глаза, я понемногу попятился, предельно осторожно переступая по покатым камням брусчатки, чтобы не запнуться. Непроизвольно, на инстинктах я шел рвано, то ускоряясь, то замедляясь, сбивая тварь с толку, не давая возможности для четкого, выверенного прыжка.
        - Не стрелять! - еще раз крикнул я, понемногу ускоряясь и уходя из сектора обстрела подбежавшей охраны поместья. Чтобы, ненароком, меня не нашпиговали пулями с испуга, а потом не сказали, что я сам таким пришел.
        Охранники усадьбы замедлили шаг и остановились, рассредоточиваясь. Пятеро, я не ошибся. Дежурная группа. Трое с автоматами, а вот двое уже замерли в базовых боевых стойках, а на ладонях видны языки пламени. Среди охраны рода есть одаренные? - едва успел удивиться я, как в этот момент тварь бросилась вперед, вложив в рывок все оставшиеся силы. Мелькнули удлинившиеся силой тьмы конечности, по площади разнесся инфернальный визг, полетела каменная крошка ограждения фонтана, от которого оттолкнулась тварь.
        Раз прыжок, второй - и вдруг обезображенное лицо исчезло из фокуса моего зрения. Потому что тварь третьим, завершающим, прыжком бросилась не на меня, а к ближайшему охраннику. Убийственно стремительный удар теневых когтей, и на форменной куртке появилось сразу три широких рваных полосы. Мелькнула белизна сломанных ребер, а мгновением позже Вася вцепился охраннику в шею, зубами разрывая глотку. Лоскуты тьмы, словно щупальца осьминога, опутали лицо и плечи охранника, проникая под кожу, буквально плавя плоть. Раздался сдавленный короткий вскрик, сменившийся предсмертным хрипом, и вдруг тело в лапах твари обмякло, словно потеряв жизненный стержень, а после и вовсе истончилось. Демон, вложивший в последнюю атаку все силы, вытянул из одаренного бойца охраны всю энергию, превратив его в сухую мумию.
        Я во все глаза смотрел на происходящую расправу. Время, как иногда бывает в моменты смертельной опасности, для меня замедлилось. И спиной я почувствовал направленный на себя холодный взгляд. Успел вовремя - позади захлопали выстрелы, но пули летели там, где я только что стоял.
        Самый крайний охранник, с румяным лицом молодого богатыря, стрелял совсем не в Васю. Из-за того, что время для меня замедлилось, он не сразу понял, что я исчез из его поля зрения. Только в тот момент, когда я оказался рядом, глаза его расширились от удивления. Ненадолго, потому что плотный удар основанием ладони в челюсть его ненадолго выключил. Обычного человека такая плюха могла и в небытие отправить, но не думаю, что в охране рода служат обычные люди. Времени включиться обратно я ему не дал - перехватил оружие и, положив свою руку на ладонь охранника, задрал ствол и нажал на спуск, придавив чужой палец.
        Полностью вывернуть автомат не получилось, мешали держащие его руки охранника. Громыхнула короткая очередь, гильзы полетели прямо в меня, а чуть погодя еще и щедро брызнуло кровью из наполовину перерубленной шеи. Голова охранника склонилась назад под немыслимым углом, а меня с ног до головы залило горячей кровью из перерубленной артерии. Не обращая внимания на внешние раздражители - попавшие за шиворот сразу несколько горячих гильз и чужую густую кровь на лице, - я, словно в танце, приобнял охранника и стремительно развернулся вместе с ним. Вынужденная мера. В руках у него был современный АК-112, настроенный на биометрию владельца, так что в моих руках он просто не стал бы стрелять. Я все это знал и действовал на рефлексах, практически не думая - спасибо тренировкам Войцеха и Мустафы.
        Выяснять, все ли охранники готовы меня убить или этот здесь был один такой, времени не было. Пользуясь последними мгновениями - пока автомат откликался на тепло несостоявшегося убийцы, я прицелился. Поймав в целике направившего в мою сторону оружие бойца напротив, я нажал на спуск. Длинная очередь на полмагазина попала сотруднику безопасности рода в середину груди. Из-за отдачи и из-за тяжести опадающего мертвого тела в моих руках ствол во время стрельбы повело выше. Но я все же попал. Пули по линии позвоночника разорвали охранника, разделив его торс на две рваных половины, а голову взорвав, как спелый арбуз.
        Щелчок затворной задержки, и вновь дыхание опасности - в самый последний момент я успел отчаянным прыжком, оттолкнувшись ногами от земли, а руками от оседающего трупа, отлететь назад. Сразу же в место, где только что стоял, ударил небольшой, но плотный сгусток огня, превратив тело убитого мною охранника в обугленный скелет.
        Сразу после яркого огненного взрыва на краткий миг все живые на площади замерли. Нас осталось трое - за минувшие мгновенья тварь сумела убить еще одного вооруженного автоматом охранника, и на ногах сейчас оставался только последний живой из дежурной пятерки. Одаренный. В руках его светились сгустки огня, но он явно не мог решить, кого атаковать - меня или напружинившегося над растерзанным трупом демона.
        Мы втроем стояли так, что нас разделял фонтан. Я открыл было рот, чтобы сказать оставшемуся в живых охраннику, что я ему не враг, но демон ждать не стал и атаковал. Я едва заметил движение - видимо, напитавшись силой сразу двух убитых, один из которых был одаренным, тварь значительно усилилась. Мелькнул темный росчерк, раздался шипящий, пробирающий до мурашек визг, сверкнула вспышка пламени. Спасая жизнь, одаренный охранник поставил перед собой огненную стену, но демон ее легко преодолел. Стелясь в прыжке, он неумолимой смертью навис над охранником, как тот вдруг перестал существовать.
        Ускорить время, замедляя происходящее, у меня сейчас не получилось, но главное я заметить успел: внутри, прямо в груди одаренного охранника, засветился холодным светом белый шар, тут же вспыхнувший маленьким солнцем, взрывом сверхновой. Произошло все очень быстро - на месте остались стоять только дымящиеся ботинки, а то, что было раньше охранником, превратилось в плотную красную взвесь, сжигаемую холодным белым светом. Со звучным шлепком, словно мокрая тряпка на паркет, на брусчатку упало все, что осталось от одаренного, а зубы атакующей твари клацнули в воздухе безрезультатно. И почти сразу раздался истошный визг - демон, оказавшись в пучке направленного света, задергался так, словно на него кипятком плеснули. Кожа и остатки одежды под ярким направленным светом покрылись серо-черной дымной пеленой, усиливая сходство с ошпаренным телом.
        Истошно завопив, демоническая тварь попыталась откатиться, отползти. На подламывающихся лапах тварь бросилась к фонтану, в беззвучном крике ужаса и боли открывая исходящую черной слюной зубастую пасть. Преследуя демона, из пучка концентрированного света на краю площади появились стремительные щупальца, словно сотканные из белого сияния. Заплетаясь вокруг твари, они заключили тело Васи в кокон-клетку. Раздался болезненный, вибрирующий от невыносимой боли визг. Такой сильный, что зашелестела листва вокруг, а я даже отступил на пару шагов. От этого истошного вопля белые сияющие щупальца слегка раздвинулись, колыхаясь, но все же выдержали напор и начали смыкаться сильнее.
        Стараясь не обращать внимания на неудобства - истошный вопль, даже утихая, ощутимо бил по ушам, - я, щурясь, всматривался в ореол приближающегося сияния, который постепенно терял силу свечения.
        Заметив и узнав среди ореола света женщину, похожую на Анну Николаевну, не особо удивился. Молчаливая целительница, которую в поместье я встречал всего несколько раз, и то мельком, а впервые увидел в момент знакомства с Анастасией. Именно эта странная женщина пришла за бесчувственной княжной и унесла приводить ее в чувство. Загадочная целительница, о которой я давно порывался спросить сначала княгиню, потом княжну, но все время другие, более волнующие, вопросы занимали наши беседы.
        Подойдя ближе, целительница посмотрела на меня отрешенным взглядом. Несмотря на то, что рядом со мной бесновалась демоническая тварь, в которую превратился Вася, именно от присутствия осененной светом дамы рядом мне стало очень и очень неуютно. Тем более она подошла очень близко и остановилась практически вплотную. Так, что я впервые смог посмотреть ей прямо в глаза.
        У всех одаренных выше второго ранга необычный взгляд. Радужка владеющих стихийным даром окрашена в цвет стихии, как знак использования силы. И чем больше энергии в одаренном, вернее чем больше он ее в моменте использует, тем ярче светятся глаза, окрашивая в свет стихии не только радужку, но и белок, а иногда и вовсе заставляя глаза светиться. Часто это происходит в преддверии броска заклинания (у одаренных конструкта, не дай бог на людях перепутать) или от эмоциональной несдержанности. Последнее я часто видел у юной княжны, которая в общении именно со мной почему-то не всегда может возобладать над эмоциями. Этот момент я сознательно отметил только сегодня в гимназии. Анастасия ведь, несмотря на атмосферу всеобщего презрения и отторжения, вела себя с показательным хладнокровием. И хотя внутри у нее бушевали эмоции, на сияющий блеск глаз не было даже намека.
        И только сегодня же, на лекции фон Колера, я понял причину постоянного и необычного цвета радужек глаз одаренных. Энергия стихий ведь переплетена с аурой человека, и наполняющая щиты сила банально отражается во взгляде. Глаза - зеркало души, как говорится. Если одаренный, любого ранга, хоть самого высокого, силу не накапливает в своем внутреннем резервуаре, у него и глаза будут обычные человеческие. Именно поэтому одержимые не сильно заинтересованы даже в третьем стихийном ранге - применению темного искусства накопленная энергия стихий только мешает.
        Подошедшая ко мне сейчас целительница, несомненно, была одаренной. Вот только глаза ее выглядели совершенно непривычно. Полностью белые, наполненные едва заметным сдержанным сиянием света. Если у стихийных одаренных сила стихий светилась наполняющей энергией, то сияние в глазах целительницы, казалось, запрятано глубоко внутри. А взгляд ее выглядел безжизненным и лишенным всяких эмоций, становясь от этого пугающим. Это было похоже на пустой взгляд одержимого, который видел несколько раз у фон Колера, когда его глаза наполняло беспроглядным мраком, вдруг догадался я.
        Целительница неожиданно сделала резкое движение рукой, и демоническая тварь истошно завыла от боли. Надо же, я ведь совсем про демона и забыл, глядя в белесые глаза напротив. От целительницы последовало очередное, едва заметное взгляду, движение, и верещащего от боли Васю бросило к нам - словно собачку за поводок сильно дернули. Еще один сдержанный, но при этом повелительный жест - так погонщики бьющий кнут обратно направляют возвратным движением - и тело Васи подняло с земли. Захлебнувшись криком, плененная белыми щупальцами тварь зависла в воздухе.
        «Мне его прикончить, или ты попробуешь спасти своего человека?» - раздался в голове голос. Холодный белый свет, холодный белый взгляд и такой же, под стать, холодный голос.
        Похожая на снежную королеву целительница, мысленно обратившаяся ко мне, едва-едва наклонила голову в немом вопросе. Это было ее первое проявление эмоций, и оно оказалось для меня настолько неожиданным, что я даже удивился и не сразу задумался над смыслом вопроса.
        Астерот сказал, что я могу прогнать демона - низшего демона, если буду осторожен. Но только что этот демон сожрал души двоих людей и наверняка стал сильнее. В этот момент, словно отвечая на мои мысли, тварь негромко заскулила от причиняемой светом боли. Раскинув руки, Вася постепенно превращался в осененную светом призрачную фигуру, из которой свет выжигал тьму. Еще немного, и на его месте останется лишь бесформенная куча того, что раньше было человеком. Моим человеком, черт побери.
        Я, используя силу разума и собственные способности, уже убил одного одаренного, пусть и ослабленного. А сейчас передо мною какой-то низший демон, кого я боюсь?
        - Отпусти его, - негромко произнес я.
        Целительница ни взглядом, ни жестом не отреагировала на мои слова. Но сверкнула вспышка, свет исчез, а демон рухнул на колени. Подняв изуродованные, бугрящиеся вздувшимися черными венами и дымящиеся открытыми ранами руки, он обхватил голову, подвывая. Но тварь быстро приходила в себя. Тонкий скулеж за несколько секунд перешел в глухое рычание, а чуть позже клокочущий рев.
        Когда демон поднял взгляд, я уже был рядом. Отбросив потянувшуюся ко мне когтистую руку, я подхватил гангстера за подбородок, рывком поднимая на ноги. Полыхнувшие темным пламенем глаза расширились, разорванные губы растянулись в предвкушающей зловещей улыбке, обнажая багрово-черные от крови и тьмы зубы. Демон очень удивился и обрадовался - потому что совсем неожиданно для него я пришел на расправу сам.
        В тот момент, когда столкнулся взглядом с черными, заполненными мраком провалами глаз, оказался словно в стремительной воронке водоворота. В животе у меня ухнул комок страха, и появилось противное тянущее ощущение - близкое к тому, какое бывает при удалении зуба. Вот только сейчас из моего тела тянули душу, а не один зуб, так что ощущения гораздо полнее и более пугающие.
        Демон утробно зарычал, не скрывая радости и презрения к жертве, что пришла сама. Но его сытая радость оборвалась почти мгновенно, когда улыбнулся уже я. Схваченный за шею демон неуклюже забился, скребя каблуками по брусчатке, и попытался убежать. Неожиданно для самого себя наслаждаясь моментом, я заговорил, пересказывая одну краткую притчу:
        - Как-то маленькая девочка шла по лесу, и вдруг из кустов на нее выпрыгнуло страшное лесное чудовище. «Я тебя сейчас съем!» - закричало чудище. «Нет, - ответила девочка. - Это я тебя сейчас съем». И знаешь что? - шипящим голосом поинтересовался я у демона, постепенно притягивая к себе его лицо, так что черные глаза все приближались. - И девочка сама съела страшное лесное чудище. Именно так в сказках добро побеждает зло. Ты понял?
        С каждым словом я притягивал лицо демона все ближе. Тварь попыталась отпрянуть, бестолково размахивая руками, но я на это даже не обращал внимания. Отстраненно заметил лишь, что моя улыбка на лице наверняка превратилась в пугающий оскал. Все копившееся несколько дней раздражение нашло выход, концентрируясь на темной твари. Неожиданно тело в моих руках, оказавшееся под полным ненависти и силы взглядом, забилось в панике.
        Больше не противясь затягивающему в темноту потоку, я вплотную притянул к себе лицо демона. Он испуганно заверещал и вырвался, пытаясь убежать. В тот момент, когда я шагнул следом, живые цвета вокруг исчезли. Потухли на небе звезды и луна, исчез желтый отсвет фонарей аллеи, а окружающая действительность стала похожей на черно-белый негатив. Я на миг отвлекся, осматривая изменившийся окружающий мир, и в этот момент тварь атаковала. Покидая тело носителя, на меня бросился сгусток тьмы. Выходя из тела Васи, демон приобрел размытые очертания, став похожим на глубинную тварь с морского дна: черное, склизкое даже в четком контрасте черно-белого мира тело и огромная зубастая пасть.
        Атаку я отбил довольно легко - испугавшись всего лишь на миг потери контроля, я залепил твари хлесткую пощечину. И еще одну, тыльной стороной ладони. Мироощущение здесь, в черно-белом мире, было чуть другим. И сила ударов, как понял, регулировалась не физическим воздействием. Потому что, как бы сильно я не бил, от двух легких плюх так легко отбросить демона, пусть и низшего…
        Комок тьмы с распахнутой пастью тонко взвыл, почти на ультразвуке, и, словно мультяшный джинн, окончательно выскочил из тела Васи. Перешагнув через опадающего гангстера, я пригляделся к темной твари. Сейчас низший демон выглядел как сгусток мрака с рваными краями. Постепенно он превращался в привычную форму гончей, чье тело соткано из непроглядной тьмы. Загорелись багровым глаза, но, несмотря на ужасающий вид, в ауре демона я явственно почувствовал самый настоящий страх.
        Пользуясь секундной передышкой, я прислушался к ощущениям. Несомненно, я остался в том же мире, просто на его теневой стороне. Причем стоило только перестать концентрироваться на противнике, как ощутил во всем теле тянущий зуд - меня словно тянуло обратно, на светлую сторону реального мира. И если я сейчас перестану этому противиться или потеряю концентрацию, меня вышвырнет обратно в реальность - понял я, проанализировав свои ощущения.
        Демон между тем обреченно сжался, словно виноватая собака. Я нутром ощутил его животный панический страх, а он в этот момент попытался убежать. Никто не хочет умирать, даже полуразумная тварь. А тот, кто ее призвал, просто не рассчитывал на столь высокий уровень способности, как у меня - проанализировал я ощущения от эмоций темной твари.
        В этот момент я почувствовал, как рядом с демоном приоткрывается ткань изнанки. Выругался сквозь зубы - анализируя свои ощущения здесь, в тени, перестал обращать внимание на демона и дал ему время на действия - ткань изнанки еще более отчетливо приоткрылась, открывая демону путь к бегству. Можно попытаться поймать эту собаку, но необдуманно рисковать, вплотную приближаясь к приоткрытой границе миров?
        Неожиданно ощутив позади чужое присутствие, забыв при этом напрочь о демоне, я обернулся. Не ошибся - пытающийся сбежать демон, как оказалось, панически испугался совсем не меня. За спиной стояла призрачная, невероятно красивая женщина. Причем ее аура была настолько сильной, что, в отличие от всего окружающего мира, она не была окрашена в черно-белые тона негатива.
        Подойдя ближе, женщина ласково взъерошила мне волосы и передала поводок. Как он появился и откуда, я не понял, но и не задумывался пока. Все мысли занимало опасение того, что мать Олега узнает, что перед ней не ее сын. Не узнала. С любовью мне улыбнувшись, незнакомка кивнула, подарила еще одну теплую улыбку и растворилась. Мир вокруг лишился света ее ауры, став прежним контрастом черно-белого.
        «Я всегда буду рядом», - вдогонку услышал я отзвук сказанных с нежностью слов.
        В тот момент, когда я обернулся к демону, увидел, откуда вообще взялся поводок. На сгустке тьмы, окончательно превратившемся в адскую гончую, теперь был широкий шипастый ошейник. И стоило только мне едва-едва потянуть переданный матерью Олега поводок, как ошейник начал сжиматься. Гончая заверещала в агонии и вдруг упала на живот, преданно поймав мой взгляд.
        «Не убивай», - уловил я мысленную мольбу демона. Причем это были не совсем слова. Яркий отголосок чувств, эмоций.
        В ответ только улыбнулся и покачал головой. Гуманизм немного не так работает, но попытку можно засчитать.
        «Жизнь за жизнь», - пробился ко мне еще один отчаянный эмоциональный мыслеобраз.
        Чуть приспустив поводок, я вопросительно поднял бровь. Демон - уже больше похожий не на адскую гончую, а на лужу густого мазута, приподнял оплывшую голову и показал на Васю. Несколько мгновений мне потребовалось на то, чтобы понять, о чем вообще шла речь в этом его «жизнь за жизнь».
        Тело чернокожего гангстера было все изломано мутацией и изорвано пулями, одна нога повернута под немыслимым углом. Здесь, в остановившемся мгновении черно-белого теневого мира, Вася еще был жив, но стоит мне вернуться, и он скоро умрет - отчетливо понял я.
        - Не верю я тебе, - покачал я головой разочарованно, готовясь убить демона. Я вообще ничего не знаю о демонах и демонологии, так что начинать с одним из низших деловые отношения весьма рискованная сделка.
        «Я отдам часть своей силы ему», - забилась уже полная отчаяния мысль обреченного демона.
        - Что-то ты стал слишком разговорчив для ограниченно разумного? - вдруг удивился я несоответствию его поведения.
        «Две души».
        Точно. Он же поглотил две души совсем недавно, убив охранников усадьбы. Один из которых, кстати, одаренный. А значит не только жизненной энергией поделился неплохо, но и эфиром. Или, как его называют, азуром - который, сплетаясь с силой стихий, частично материализует душу. Так что демон уже далеко не бессловесная собака. В нем опыт и знания одаренного, пусть и частичные. Такой своеобразный Шариков получился - неожиданно пришел я к выводу.
        И тут я догадался, что ведь именно поэтому - во избежание усиления демона - похожая на Анну Николаевну целительница сама убила светом последнего охранника, не дав ему умереть от зубов твари. Охранник ведь явно был обречен, а она просто не дала демону усилиться за счет него. Или она просто милосердно не дала демону сожрать душу одаренного охранника?
        - Давай, Шариков, до свидания…
        «Клянусь служить тебе последним днем», - сквозь предсмертный хрип пробилась последняя мысль демона.
        - Последним днем? - невольно ослабил я петлю. Что-то ведь слышал от фон Колера при упоминании демонологов, и я очень хорошо запомнил именно эту фразу. «Добровольная клятва демона», точно. Нечто, упоминавшееся фон Колером, из разряда очевидного-невероятного.
        - Даже так? - удивился я. - Клянешься служить мне последним днем?
        «Клянусь служить тебе последним днем», - уже не мыслеобразом, а словами более уверенно повторил демон, почувствовав ослабление ошейника.
        А почему бы и не да? - подумал я с интересом. Если что, убить его всегда успею. Надо только как можно скорее узнать, насколько преданно будет служение давшего мне добровольную клятву демона.
        «Смотри, чтобы потом свиненок твой мутантом не оказался и кортик не отобрал», - голосом флотского генерал-майора из фильма ДМБ подсказал мой внутренний голос.
        - Я принимаю твою клятву. Работай, - не обратил я внимания на опасения, показав демону на тело Васи. И отбросил поводок, моментально растворившийся. По-прежнему чувствуя тягу реального мира, больше не стал ей противиться и сделал шаг назад. Именно этот шаг вывел меня из черно-белой теневой изнанки, возвращая в реальность.
        Вновь, словно новым взглядом, я увидел валяющиеся трупы по периметру площадки, сбитую в сторону чашу фонтана, бегущих по дорожке людей. Но внимание мое было приковано к черной массе тьмы, которая призрачной гончей - изрядно побитой, заскользила по земле к изломанному Васе. Блестящая, налившаяся глянцем силы тьма проникла в тело гангстера, практически сразу скользнув в него десятком змей, проникая через открытый в беззвучном крике рот, уши и многочисленные раны. Рваные края которых тут же стягивались, а чуть погодя сломанные и видоизмененные демоном во время погони конечности начали выпрямляться в естественные положения.
        Распахнутые в муке непереносимой боли глаза Васи подернуло мраком, и он рывком поднялся. Двигался гангстер под контролем тьмы сдержанно и уверенно, экономными движениями. Я, если честно, с некоторой опаской сделал пару шагов назад - вдруг кинется вновь? Но демон, заставивший гангстера подняться, спрятался в теле носителя. Оставшись наедине с собой, Вася сморгнул и уставился на меня обычным человеческим взглядом. Судя по выражению мгновенно искривленного гримасой ужаса лица, все это время он находился в своем теле как наблюдатель. Знаю я такое состояние и искренне парню сочувствую.
        Залопотав что-то на африкаанс, Вася собрался было упасть на колени и, судя по эху эмоций, сразу после впасть в неконтролируемую истерику. Не успел - глаза на несколько секунд подернулись темной поволокой, а тело замерло, задеревенев. Видимо, демон вновь вернул себе власть над телом, проведя краткое ментальное внушение. Наверное, он попросил вести себя прилично, потому что Вася, открыв глаза, больше не порывался к необдуманным действиям. Просто стоял и крупно дрожал, тихонько подвывая от страха пережитого и громко клацая зубами.
        Вокруг площади между тем оказалось прилично людей. Не меньше полутора десятка человек из охраны поместья. Во главе с самим, если не ошибаюсь по уверенному виду и властной ауре, начальником службы безопасности «Романом Игоревичем З.» - как он записан в адресной книжке почты Анастасии. И судя по направленному на меня оружию, а также полной боевой готовности трех одаренных из набежавших бойцов охраны, все самое интересное только начинается.
        Глава 17
        Оглядывая приближающихся бойцов охраны, я настороженно подобрался, при этом будто превращаясь в сжатую пружину. Время, словно подчиняясь, замедлило свой бег. Причем это замедление оказалось не привычной спасительной реакцией на смертельную опасность, а следствием наивысшего психоэмоционального напряжения. Так уже было со мной однажды - когда во время первого визита в протекторат я оказался в кабинете у Мюллера. Тогда в подобном состоянии успевал в замедленном времени услышать и проанализировать его слова.
        Сейчас разговаривать со мной никто не собирался, но за охранников усадьбы наглядно говорили действия. Как в замедленной съемке, я наблюдал занимающих позиции бойцов в броне с активированными кинетическими щитами, готовое сорваться с кистей одаренных пламя, отдающего команды уверенного в себе холеного господина.
        Начальник СБ рода Роман Игоревич, если это, конечно, он, единственный явился сюда без бронекомбинезона. Щеголял он в классическом костюме, сейчас немного растрепанном - весь лоск сошел, пока бежал. Галстук сбит на сторону, прижимая к покрасневшей шее расстегнутый ворот рубашки; пиджак распахнут, показывая спрятанную кобуру.
        Происходило все вокруг очень медленно, но все же доступное мне время утекало слишком быстро. Предчувствие подсказало, что сейчас я могу просто убежать. Сил хватит - после путешествия в изнанку и благословения матери Олега я чувствовал необычайный прилив энергии и жажду деятельности. Только вот убегать мне не полагается по рангу - потом придется с этим жить, и кто знает, как подобный поступок аукнется. Одно дело бегать от полиции корпоратов во время увеселительной поездки в протекторат, а другое здесь, пред всем честным народом. Тем более, если я сейчас сбегу от охраны, а после, скрываясь в кустах, начну искать Анастасию, чтобы ей все объяснить, выглядеть это будет… не знаю, по-детски что ли. Пусть и грозит мне сейчас совсем недетская опасность.
        Но остаться на месте, в прицеле более чем десятка агрессивно настроенных ко мне людей? Если бы не было рядом демона, можно было даже не бояться смерти - рассчитывая на слепок души. Но кто темную тварь знает - какова надежность данной клятвы?
        «Я могу направить твою силу», - раздался вдруг совсем рядом чужеродный голос. Причем с очень неожиданными подобострастными нотками. Надо же, спрятавшийся в теле Васи демон обозначился.
        Действительно, кстати, может помочь направить, не врет. Я как вживую представил происходящее - вихрь вокруг меня и волна мрака, обрушивающаяся на набегающих охранников, раскидывающая их по сторонам, словно оловянных солдатиков. Я уже один раз так делал, когда конфедераты хотели против воли эвакуировать меня из офиса Линклейтерс, куда привезли бесчувственного после участия в ивенте королевской битвы. Вот только тогда остановился я на самом пороге бездны, а закончилось это все выжиганием тьмы из моего тела - с которым помогла Анна Николаевна. Которой рядом сейчас не наблюдается и в ближайшее время не предвидится.
        Так что, если я сейчас удивлю охранников усадьбы темными искусствами, последствия будут вовсе непредсказуемы. Ладно еще погибшая пятерка - смерти им я не хотел и искренне в этом сочувствую, но ведь сами виноваты. И в этом утверждении ни один ментат не почувствует фальши в моих словах. Но атака на прибывших сейчас вовсе не обязательна…
        Кстати, об Анне Николаевне. Белая дама, озаренная светом целительница. Где она? - задумался было я, и у меня вдруг получилось словно покинуть свое тело и зависнуть над местом действия. От произошедшего я едва не запаниковал. Вот так взять и в замершем мгновении вознестись бесплотным духом оказалось весьма неожиданно. Но почти сразу сумел справиться с паникой, почувствовав возможности контроля. Замерев на высоте около десятка метров, я отстраненным взглядом оглядел площадь с фонтаном, раскиданные мертвые тела, замерших в медленном движении приближающихся охранников.
        В центре моего взгляда оказался я сам. Но то, что это именно «я», понял не сразу. Во-первых, достаточно редко вижу себя в зеркале, и если внутренне уже почти полностью ассоциирую себя с четырнадцатилетним подростком, то к внешнему виду худощавого голубоглазого паренька еще не привык. Во-вторых, с ходу узнать меня сейчас сложно: лицо, волосы, одежда - все залито кровью; а костюм и вовсе, хм, немного порван. Да, если уж в безобидных школьных драках часто форма по швам летит, то в танце с темной тварью ей и подавно пришлось несладко. Тем более что форма гимназии создается из традиционных материалов, а не на основе новых технологий по типу униформы армии конфедератов, которая и не горит, и не рвется, и даже не всякая пуля ее берет.
        Рядом с таким незнакомым «мной» замер, судя по позе боясь лишний раз кашлянуть, Вася, а вот позади наливалось силой призрачное сияние. Целительница, которая помогла мне с усмирением мутировавшего демона, оказывается, сама шагнула за край изнанки, скрываясь от взгляда охранников поместья. Вот только если я был на черно-белой стороне, темной, она, наверное, сейчас на светлой. Совсем как в фотографии - есть черно-белый негатив, а есть бело-черный позитив.
        Физически чувствуя, как заканчивается возможность осмыслять происходящее в остановившемся мгновении, я потянулся взглядом к белому пятну рядом.
        «Темный хочет просить помощи света?» - раздался в голове у меня ровный голос целительницы. Несмотря на морозный холод, я уловил в вопросе тень удивления. Нечто наподобие сакраментального: «А что, так можно было?»
        Ответа от меня, кстати, не требовалось. Общение с озаренной светом целительницей не требовало не только вербального подтверждения, но и лишних слов. Уже одна моя мысленно-эмоциональная просьба была достаточной, и подтверждать ее словами нужды не было. И едва-едва замолкли слова белой дамы, как я стремительным рывком вернулся в тело и в привычный бег времени. Ощущение, словно на бегу врезался в прозрачную стену. Если не стеклянную, но из твердого пластика.
        Вспышка света болью ударила по глазам. Даже мне, хотя не я находился в зоне действия созданного заклинания. Вокруг закружилось вихревое сияние, и набегающая братия разлетелась по сторонам, словно кегли. Точь-в-точь как в недавнем моем воображении, когда демон готов был помочь и направить мою силу. Вот только вместо тяжелого мрака вокруг сейчас сиял обжигающий свет. От вихря которого, впрочем, набегающие охранники улетели не менее эффектно. Даже, думаю, поболее - разница в умении моем и странной целительницы многократна.
        Материализовавшаяся прямо рядом со мной женщина резко-скупым жестом вытянула руку - как совсем недавно, когда щупальца света пеленали темную тварь. Вот только в этот раз от кисти женщины рванулся вперед жгут воздушного вихря, обвивая «Романа Игоревича З». Безопасника моментально неумолимой тягой подтащило к нам ближе, словно приподняв огромной рукой.
        - Роман Игоревич? - поинтересовался я у обескураженного мужчины с квадратным, словно высеченным из камня волевым лицом. Отвечать он мне не стал - явно сильно удивлен сейчас. Но и отрицания в глазах не увидел и… и вообще ничего не увидел - после захвата светлой плетью он словно в состояние грогги впал, как пропустивший серьезный удар боксер.
        - Роман Игоревич, нам с вами надо как можно скорее увидеть Анастасию Юрьевну. Будьте любезны, проводите, - спокойным, но не предусматривающим апелляцию тоном произнес я.
        Безопасник снова посмотрел на меня придорожным цветком. Применение целительницей на нем светлой магии явно выбило из колеи этого, несомненно, со всех сторон подготовленного человека.
        Отчаявшись увидеть в его глазах понимание и разум, я быстрым взглядом осмотрел окрестности площадки, оценивая произошедшее. Пятерка трупов никуда не делась, но новых не прибавилось - набежавшие вместе с Романом Игоревичем охранники легли, так сказать, отдохнуть. Эманаций смерти я не чувствовал, все живы, но пока немного не здесь. Очень серьезная леди рядом со мной сейчас. Столь играючи в один миг приложить больше десятка человек, причем не замечая ни активных, ни пассивных щитов брони.
        Ладно, что стоять и удивляться, действовать надо.
        - Madame, - как мог более куртуазно, с французским выговором произнес я, предлагая руку стоящей рядом белой даме.
        Озаренная светом целительница ни взглядом, ни жестом не показала реакции, но возникший эмоциональный фон меня обеспокоил. Судя по всему, я сейчас сделал что-то слишком уж выходящее за рамки приличий. Как, допустим, случайно попавший на званый обед простодушный паренек, фамильярно обратившийся к богу-царю-императору в духе «эй, соль передай». Хорошо, не совсем так, более уважительно, что-то вроде «мужчина, соль передайте, пожалуйста».
        Удивление фамильярностью меня обеспокоило, но тут, отвлекаясь, я обратил внимание на свою руку. Мда, дела. Оборванный в локте рукав пиджака, залитая подсохшей кровью когда-то белая рубашка. А у меня ведь сейчас не то что руки в крови, я весь в крови - с головы до ног. В таком виде предлагать непонятной светлой деве прогуляться до усадьбы, да и вообще предлагать ей что-то - а не совершил ли я сейчас серьезную ошибку?
        Целительница неожиданно легким жестом едва коснулась моей руки, и в месте ее касания подсохшая кровь начала исчезать. Становящаяся невесомая корка отлеплялась от кожи и практически моментально растворялась в воздухе прахом. Сразу после того, как с меня исчезла последняя капля крови, начала видоизменяться одежда. Будто заменяемый компьютерным эффектом в графическом редакторе, начиная с ног и поднимаясь выше, костюм возвращался к прежнему целому виду. Я с удивлением увидел, как исчезают рваные дыры и потертости на штанах, приводится в норму пиджак, возникает новый рукав на месте оторванного.
        «Иллюзия», - сообщила мне целительница в тот момент, когда я посмотрел в пугающе-безэмоциональные белесые глаза.
        В этот момент по щеке мазнуло теплом - когда пелена иллюзии дошла до головы, приводя в порядок и прическу. Причем мазнуло теплом не мягким, благожелательным - а обжигающим. Вот только касание оказалось настолько коротким, что дискомфорта не причинило. В это же время появилось понимание, что поддерживающая меня сила может быть опасна. Как огонь, электричество или кипящая вода, несущие благо лишь при условии соблюдения мер предосторожности.
        И ведь мотивы повелительницы этой обжигающей силы мне вообще не понятны. Вдруг, на фоне пустоты ауры целительницы, я ярко почувствовал, как за спиной девы панически дрожит Вася. Про которого я, если честно, со всем происходящим немного подзабыл. Да и стоял он в тени, так что я его только по белкам глаз заметил. Наряд на гангстере был все тот же, в котором он приехал из протектората - толстовка, высокие шнурованные ботинки, а также штаны и куртка из экипировки городских охотников.
        Одежда эта была на порядок крепче, чем моя форма гимназиста, вот только испытаний ей досталось больше. Особенно если вспомнить, как тело гангстера изменяли мутации тьмы. Но на темной коже кровь и рвань не так заметны, особенно когда не приглядываешься.
        Если целительница так легко вернула мне лоск и свежесть облика, может быть она и Васю в божеский вид приведет? - мелькнула у меня осторожная мысль. Ну как мелькнула. Я специально подумал так, чтобы она была услышана адресатом. А именно - озаренной целительницей.
        «Хозяин, нет, нет, хозяин, пожалуйста, не надо!» - моментально раздался в голове голос демона, на миг перехватившего управление телом Васи. И очень, надо сказать, испуганный голос - с паническими нотками, не сильно отличными от переживаний Ндабанинги, в теле которого демон и находился. Тон и страх темного создания мне многое объяснили. Ну да, просить повелительницу света наложить иллюзию на тело, в котором упакован вызванный из тьмы демон, не очень правильная идея.
        Интересно, если я весь из себя такой одаренный темными искусствами, почему тогда со мной ее иллюзия, а до этого очищение так легко и безболезненно прошли?
        Думал об этом уже на ходу. Целительница взглядом показала мне направление к усадьбе, куда мы и пошагали. Позади, практически вплотную ко мне, семенил Василий. Причем он старался держаться позади-справа, чтобы я максимально закрывал его от озаренной целительницы. Присутствия Романа Игоревича З., все еще мироощущением близкого к состоянию растения, за спиной я не ощущал. Но стоило только коротко оглянуться, он тут же двинулся следом, как послушный болванчик.
        Довольно быстро миновав парковую аллею, мы добрались до здания усадьбы. Поднявшись по широкому крыльцу, зашли в холл, и здесь я ненадолго задержался. Хотел было поинтересоваться у целительницы, где можно найти Анастасию, но отвлекся, не успев произнести ни слова. Было от чего - на галерее второго этажа появилась весьма внушительная делегация. Среди многочисленных лиц я узнал Анастасию и, что неожиданно, Марата Садыкова в парадном мундире ССпН. Причем даже на таком расстоянии я заметил зеленый отсвет активных имплантов в глазах конфедерата.
        Поручик держался чуть позади Анастасии, а она, судя по мимике и жестам, выполняла роль радушной хозяйки, провожая гостей. Я выхватил ее взглядом как раз в тот момент, когда княжна гостеприимно прощалась с многочисленной делегацией. Но, несмотря на показательную вежливость, никакого расположения незнакомцам девушка явно не выказывала, закрывшись от них ментальным барьером.
        В тот момент, когда Анастасия провожающим жестом показала на лестницу, скользнув взглядом вниз, она увидела меня. После чего сразу застыла, словно громом пораженная. И, невероятное дело, даже рот приоткрыла от удивления. Впрочем, сразу же пришла пора удивляться и мне - целительница, под руку с которой я зашел, вдруг словно перестала существовать, распавшись легким светом. Миг, и на месте озаренной дамы осталась лишь едва заметная дымка, а я застыл с чуть приподнятой левой рукой, за которую только что держалась целительница. Даже еще чувствую прикосновения ее пальцев. Странное очень ощущение, пробивающееся через пелену иллюзии и ткань одежды. Я бы его назвал холодное тепло, иначе и не сказать никак.
        С исчезновением целительницы пришел в себя безопасник. Роман Игоревич, осмотревшись вокруг разумным взглядом, оказался предельно ошарашен. Он воззрился на меня с предельным изумлением, явно пытаясь осознать, что вообще произошло и как он здесь оказался.
        Анастасия, на удивление, все еще не взяла себя в руки и продолжала смотреть на меня широко распахнутыми глазами. Но еще больше факта удивления столь хорошо умеющей контролировать себя девушки и исчезновения спутницы удивило меня то, что, судя по всему, растворившуюся в свете целительницу видели только мы вдвоем с княжной.
        Или для более чем десятка человек вполне естественно, когда кто-то разматериализуется, растворяясь в воздухе, или - что вероятнее - видели озаренную женщину только мы вдвоем с Анастасией. Она, кстати, так и стояла замерев, ошарашенно глядя в пространство - чуть касаясь взглядом меня, но больше фокусируясь на пустом месте, откуда только что исчезла целительница.
        С Анастасией нас связывает незримая нить еще со времен изгнания тьмы из моего тела, поэтому я до сих пор чувствую ее эмоции. Менее, когда она этого не хочет, и более, когда сильно не противится. Сейчас, несмотря на разделяющее нас расстояние, я словно читал обычного, неодаренного человека. Княжна настолько изумилась увиденным, что напрочь перестала держать себя в руках. Я почувствовал ее необычайно яркие эмоции, целый букет - страх, удивление, волнение, настороженность, толика обиды и даже, как апофеоз, нечто похожее на благоговение.
        В этот момент к княжне обратился один из гостей. Статный темноволосый молодой человек, с достаточно смелой для одаренных, стильной прической. Вот только его слова ушей княжны не достигли - она во все глаза смотрела уже на меня, так и не в силах отойти от шока увиденного.
        Обращавшийся к ней гость долго ждать не стал. Увидев такое небрежение к себе, он, совершенно не скрывая недовольства, порывисто развернулся и быстро сбежал по лестнице. Остальные его спутники - группа депутатского вида мужчин в костюмах - на миг замерли. Видимо, никто сразу не понял, как реагировать на подобное нарушение этикета что со стороны хозяйки, что гостя. Но практически сразу внушительная свита в количестве человек пяти потянулась следом, явно не успевая за так молодо выглядящим главой делегации.
        Холеный визитер между тем уже сбежал с лестницы и стремительно приближался. Глаза его, подсвеченные оранжевым огненным отблеском силы, смотрели сквозь меня. Не то чтобы не замечая - товарищ просто неосознанно не обращал на меня даже толики внимания, просто не воспринимая как помеху движения. В его системе координат такие, как я, не путаются под ногами, а вовремя спешат отойти с пути.
        Если бы оставался прежним собой, может быть и отошел. Рационально размышлять если - зачем мне конфликт на ровном месте, тем более что по официальному статусу неизвестный сейчас явно выше меня. Обычному человеку столь протокольное сопровождение и мнимая гостеприимная радушность княжны точно не полагается. Но минувший месяц меня достаточно сильно изменил. Не в плане перестройки сознания и мироощущения, а скорее угла взгляда на мир. Дополнительно добавив, правда, часто ненужной здоровой наглости.
        Именно поэтому я вдруг с чрезвычайным интересом заинтересовался лепниной на потолке. Только что вращаемым пальцем ковырять в раскрытой ладони не начал, демонстрируя отстраненное отношение к происходящему и показательно не собираясь убираться с дороги.
        Незнакомец с горящими глазами меня наконец «увидел», когда вдруг неожиданно понял, что с места я не сойду. Причем неумолимо надвигающийся на меня гость не мог не видеть, что я в форме гимназии Витгефта. А если заявился сюда с визитом хоть капельку подготовленным информационно, то знает, что за ученик гимназии Витгефта живет сейчас в поместье. То есть бесцеремонно нагло отодвинуть с дороги он хочет именно меня, как Артура Волкова.
        Но, если даже не знает, все равно сносить с дороги каждого встречного школьника - очень дурной тон. Поэтому я, все еще не скрывая интереса к потолочной лепнине и краем глаза отслеживая взглядом приближающегося незнакомца, остался на месте.
        Обходить он меня не стал, хотя мог. Но так и двигался носорогом вперед, несомненно собираясь обидно отбросить плечом. Мелькнуло эхо самого настоящего испуга Анастасии, огненные глаза оказались совсем рядом, и запоздало дохнуло опасностью - незнакомец вошел в скольжение, ускоряясь. Подобным маневром можно отправить обычного человека в небытие. Эффект от такого толчка как от попадания тупоносой пистолетной пули, может и не одной. Избегая сильного удара, за краткий миг до столкновения я сам успел войти в скольжение. Спасибо Мустафе, под его руководством поднаторел в этом искусстве. Для всех остальных наблюдателей остался на месте, на деле же сам прянул плечом вперед. Подобное можно было проделать и без усиливающего ускорения скольжения, но я действовал, чтобы уж наверняка на ногах остаться.
        По идее, я должен был просто устоять на ногах, просто чуть отшатнувшись. Или немного потерять равновесие должен был темноволосый незнакомец, что менее вероятно - потому что в таком возрасте и статусе он явно владеет силой выше базовых рангов, а значит много лучше владеет своим телом.
        Вот только неожиданный результат превзошел вообще все ожидания. Сверкнула белая вспышка, и на краткий миг я ослеп. Эффект практически как от свето-шумовой гранаты; только вот меня дезориентировало на краткое мгновенье, а невежливый раздраженный незнакомец стремительно улетел прочь. Словно кто-то взял фигурку человека за ногу и бросил, как сюрикен - только раскинутые в полете руки-ноги мелькнули. Полетели в сторону кресло, диван и журнальный столик в углу гостиной, разбилась наверняка дорогущая ваза китайского фарфора, рассыпав по полу цветы. Незнакомец, надо отдать ему должное, в полете все же сумел сгруппироваться. В стену он воткнулся, серьезно повредив перегородку, но без видимых критических последствий для себя.
        - Молодой человек, аккуратней, так и зашибиться недолго, - умело сдерживая изумление, ровным голосом произнес я, демонстративно поцокав языком и покачав головой.
        Произошедшее стало неожиданным не только для меня, но и абсолютно для всех. Но мои невозмутимые слова перекрыли эффект даже от полета незнакомца - теперь эмоции я чувствовал не только от Анастасии.
        Вспышка света, кстати, отбросившая пытавшегося подвинуть меня визитера, ненадолго сняла иллюзию. На несколько секунд я оказался в порванном и окровавленном с ног до головы костюме. К счастью, кроме моего внешнего вида, была еще причина для удивления, так что, несмотря на ослабевшую иллюзию, не я сейчас находился в фокусе заинтересованных взглядов. И, к счастью, почти сразу же иллюзия восстановилась, а я принял прежний безупречный вид.
        - Роман Игоревич, - обернулся я к все еще пытающемуся вернуть понимание ситуации ошарашенному безопаснику, - здесь тоже необходимо оперативно привести все в порядок, помогите гостю.
        «Здесь тоже» выделил интонацией. Надеюсь, поймет и, прежде чем делегация поедет из поместья прочь, следы бойни у фонтана исчезнут. Или, хотя бы, машины проедут по другому маршруту.
        - Как закончите, жду вас с докладом у Анастасии Юрьевны, - не дал я все еще находящемуся не в своей тарелке безопаснику произнести ни слова. - Извольте выполнять.
        Сказать мне «ты кто такой, давай до свидания» Роман Игоревич просто не успел. Хотя хотел, я видел - он даже рот открыл. Но я уже поднимался по широкой лестнице. Без показательной спешки и суеты, но двигаясь быстро, слитными движениями. И от безопасника подальше оказался, и от ворочающегося незнакомца, который, словно перевернутый на спине жук, махал лапками, пытаясь выбраться из мешанины обломков кресла и журнального столика. Вдруг обидится и попробует меня на дуэль вызвать здесь и сейчас? Оно мне надо?
        Забежав на первый пролет, я на мгновенье остановился на площадке. Здесь парадная лестница расходилась налево и направо, выводя на галерею второго этажа. Анастасия стояла прямо передо мной, наверху, положив руки на ограждение галереи.
        Рядом с княжной, за плечом, возвышался Садыков, глазные импланты которого по-прежнему оттенял активный зеленый отсвет. А это значит, что все происходящее пишется в реальном времени и вполне возможно попадет к непосредственному начальству конфедерата. Хотя не вполне возможно, а даже наверняка.
        «К гадалке не ходи», - напомнил о себе внутренний голос цитатой от Гены Бобкова.
        Насчет активности поручика остается только один вопрос - Садыков сам в таком виде пришел, или его княжна попросила? Получить ответ оказалось очень просто. Я поймал взгляд неотрывно смотрящей на меня Анастасии и показал глазами на поручика. Княжна в ответ едва-едва прикрыла веки, словно бы говоря - да, конфедерат в роли сопровождающего княжны с ее ведома.
        Мои размышления о поручике Садыкове и наш обмен взглядами с Анастасией заняли не более двух секунд. В это время свита так неудачно пытавшегося меня толкнуть незнакомца торопливо спускалась по правой стороне парадной лестницы. Среди них, кстати, затесался и весьма взволнованный происходящим Кальтенбруннер, который бросил на меня говорящий взгляд. Не обратив внимания на желчного и сухого, как жердь, управляющего, я двинулся на левую сторону лестницы, чтобы не нагнетать - вдруг среди незнакомой делегации еще один камикадзе найдется.
        Быстро забежав на самый верх, подошел к княжне практически вплотную.
        - Попрощались? - негромко поинтересовался я, показав взглядом на поднимающегося гостя. Подниматься-то он поднимался, но, судя по виду, все еще находился в прострации, причем из его взгляда даже исчез огненный стихийный отсвет. Однако, неплохо так парня приложило. Причем это ведь наложенная на меня иллюзия сработала как щит - именно мое участие в произошедшем было минимально. Просто принял решение с дороги не отходить, да плечо вовремя подставил.
        - Да, попрощались, - сделав над собой усилие, сдержанно кивнула княжна, также глядя на суету вокруг лежащего.
        Расположившийся за ее плечом Садыков хмыкнул. Негромко, так что, кроме нас с Анастасией, никто этого не услышал. Но, коротко глянув вниз, поручик перевел взгляд на Васю, который следовал за мной хвостом. Да, Вася - весь в крови-лохмотьях, на свету внимание несомненно привлекает.
        «А кстати…» - с довольной интонаций близкого решения подсказал мне внутренний голос.
        - Господин поручик…
        - Да, господин гимназист? - со скрытой смешинкой глянул на меня Садыков.
        - Не откажите в просьбе… Приглядите за моим спутником, Василием.
        Во время короткой паузы Садыков выразительно поднял брови и вновь посмотрел на чернокожее дитя трущоб, в чьем теле нашел приют давший мне клятву демон. Я в этот момент почувствовал волну страха от юного гангстера. Точно так же демон паниковал совсем недавно, когда рядом находилась озаренная целительница. Вот только сейчас боялся не демон, а именно Вася-Ндабанинга. И боялся он, глядя в подсвеченные зеленым глаза конфедерата.
        Впрочем, что у демона, что у юного гангстера природа страха была одинакова: словно к средневековому крестьянину на возделываемое поле спустился с небес и удостоил вниманием карающий ангел с огненным мечом. То есть это был не совсем страх даже, а трепет перед существом иного, более высшего порядка. Каким является для асоциального мелкого уголовника из протектората усиленный имплантами солдат Армии Конфедерации. И каким, как полагаю, является озаренная светом целительница для низшего демона.
        - Господин поручик, Василий недавно съел что-то, и ему очень, очень плохо с животом. Беднягу уже вырвало - совсем как меня однажды при капитане Измайлове, вы должны помнить. Но в этом случае я не уверен, что молодой организм Василия с болезнью справился. Если начнет вести себя неадекватно, пристрелите его сразу и не забудьте произвести контрольный в голову, - говорил я довольно быстро, поэтому столь длинная тирада заняла совсем немного времени.
        - Даже так? - внимательно посмотрел на меня Садыков подсвеченными зелеными глазами. Ответа от меня не требовалось - вопрос был явно риторический. Ну а что еще сейчас с Васей решить? Все-таки в нем демон сейчас сидит, и чернокожего гангстера лучше не только держать ближе к себе, чтобы не натворил ничего, но и желательно под прицелом. Хотя бы до того момента, пока не получится проконсультироваться с фон Колером.
        Поручик между тем сделал шаг назад и едва заметно покачал головой, показывая, что «отойду, мол». Оружия у него с собой сейчас не было, поэтому понятно, зачем ему необходимо отойти.
        - Мы будем у кабинета Анны Николаевны, - кивнул я. - И, господин поручик…
        Садыков замер, глядя мне в глаза.
        «Зоряна», - одними губами прошептал я.
        Черт его знает, что здесь происходит, но один раз уже моим расположением к девушке воспользовались. И это дорогого стоило как мне, так и частной военной компании Barbarians. Происходящая сейчас нездоровая канитель мне определенно не нравится, так что пусть Зоря будет по возможности неподалеку, во избежание.
        Поручик сразу понял, о чем речь, развернулся и очень быстро ушел, едва на бег не переходя. Я же, игнорируя щенячий взгляд Васи, вновь от паники начавшего выбивать дробь зубами, посмотрел на Анастасию.
        - Это кто вообще? - показав взглядом вниз, негромко спросил я. Говорил, машинально прикрыв рот рукой. Так, чтобы никто по губам не прочитал.
        - Князь Андрей. Юсупов, - добавила чуть погодя Анастасия, увидев, что имя мне ничего не сказало.
        «Князь Андрей Юсупов», - глянул я на все еще пытающегося подняться на ноги молодого человека.
        Однако. После услышанного в голове сразу смерч мыслей и догадок закружился. Если звезды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно. То, что совершил только что Юсупов, - это откровенное дипломатическое самоубийство. Планировалось, правда, дипломатическое убийство, но не срослось - я оказался немного против.
        Не знаю, стоит ли молодой князь Андрей во главе клана или нет, но серьезные люди так себя не ведут с деловыми партнерами. Значит что? Правильно, значит Юсуповы-Штейнберг или не деловые партнеры, или князь Андрей просто весьма «одаренная» социальными навыками фигура, которая своими одиозными поступками приносит заинтересованным людям нужный результат.
        Только при мысли об одиозных поступках я вспомнил, что именно князь Андрей Юсупов - официальная причина гибели моего опекуна Войцеха. Который погиб не по-настоящему, зато по-настоящему связан с ФСБ. Это значит, что и Юсуповы с ФСБ связаны - впервые пришла мне на ум догадка. Голова при этом готова была взорваться - водоворот событий вокруг меня понемногу закручивался. Одно радует: чувствую, развязка уже очень близко. Если уже натравили на меня демона, расчехлили Юсупова, который сам сюда пришел, а послезавтра мне обещано прямолинейное веселье…
        «Противники будут действовать слишком прямолинейно, ты можешь этим воспользоваться», - из памяти подсказал мне Астерот. Интересно, пассаж улетевшего кеглей Юсупова - это прямолинейный, порывистый поступок, или подобная агрессия в мою сторону была продумана, только немного не срослось?
        - Нам срочно надо поговорить, - негромко произнес я, отводя взгляд от еще не пришедшего в себя Юсупова, и глянул в глаза Анастасии. Кивнув и отдав несколько распоряжений слугам и Кальтенбруннеру, девушка развернулась на каблуках и двинулась в сторону рабочего кабинета княгини. Вася опять двинулся за мной хвостом, как привязанный.
        Дошли быстро. Зайдя в кабинет, Анастасия, не оглядываясь, прошла и села за стол Анны Николаевны. Я же, не закрывая дверь и стоя в проеме, показал Васе на диван у стены. Подобное поведение удивило Анастасию, но спрашивать она ничего не стала - понимает, что ситуация неординарная.
        - На центральной аллее, у фонтана, лежит пятеро убитых сотрудников твоей службы безопасности, - не теряя время, прямо от двери заговорил я. - Распорядись, пожалуйста, чтобы их поскорее убрали.
        Анастасию услышанное ошарашило. Девушка приобрела такой вид, словно только что пыльным мешком по голове получила. Еще ей явно не понравился мой приказной тон, но она поступила умно - оставила на потом выяснения, просто открыла управленческое меню и отдала несколько распоряжений, в том числе голосом.
        Что она говорит, я не особо вслушивался - размышлял о том, как изменился за последний месяц. Только что стал причиной смерти нескольких человек и совершенно не думаю об этом. Есть определенное сожаление, но их смерть - стечение обстоятельств. Да и времени на рефлексии особо нет. К тому же у каждого ЧП есть имя и фамилия, так что ответственность за безвинно погибших там, у фонтана, лежит на том, кто допустил проникновение демона на территорию усадьбы и обращение Васи. А также на том, кто отправил группу быстрого реагирования без внятного плана действий, видя и осознавая происходящее. Тем более что у меня есть обоснованное подозрение - это один и тот же человек.
        Отвлекая от мыслей, из коридора послышались странные звуки быстрых шагов - как будто босые мокрые ноги шлепают. И почти сразу в приемной появились Садыков и Зоряна. Поручик, надо отдать ему должное, не только успел облачиться в полный комплект брони, но и смог сэкономить немало времени. Потому что бегущая за ним Зоряна была с мокрыми волосами и вся в белой пене - явно принимала ванну, когда Садыков, наверняка очень убедительно, попросил ее без задержек выходить.
        Одежду девушка сжимала охапкой перед собой, стараясь хоть как-то прикрыться. Столкнувшись со мной глазами, Зоряна воззрилась обеспокоенным взглядом, но кратким жестом я ей показал, что все почти в порядке.
        Ошарашенный и мало понимающий, что происходит, Вася с диванчика инстинктивно посмотрел и оценил щеголявшую в наряде Евы Зоряну, но почти сразу все его внимание обратилось на Садыкова. Потому что поручик достал из кобуры пистолет и занял позицию в углу приемной, неподалеку от Васи. За спиной у Садыкова, кстати, на магнитном креплении виднелись штурмовая винтовка и компактный пистолет-пулемет.
        В то время, когда Садыков занял позицию, Зоряна отошла в противоположный угол приемной и, бросив на кресло одежду, начала одеваться, одновременно смахивая с себя густую пену.
        В последний раз оглядев происходящее, я кивнул сразу всем троим. Сделал это с бесстрастным выражением лица, вполне в духе знаменитого «Keep Calm and Carry On», после чего захлопнул за собой дверь кабинета. Едва створка закрылась, отделяя помещение от остального мира, как закончившая раздавать распоряжения юная княжна позволила себе на несколько секунд дать волю эмоциям. Плечи ее поникли, а из груди вырвался порывистый вздох. Но практически сразу Анастасия взяла себя в руки и выжидающе посмотрела на меня, явно намереваясь узнать, что происходит.
        - Ты можешь срочно связаться с фон Колером? - опередил я ее.
        Княжна посмотрела на меня, сверкнув глазами. Ей самой хотелось начать задавать вопросы, и моя поспешность девушке очень и очень не нравилась. Но как я чувствовал ее эмоции, так и она считывала мои, поэтому понимала, что я сейчас очень далек от шуток и попыток самоутвердиться за счет владения инициативой в разговоре.
        - Не могу, недоступен, - через некоторое время произнесла вернувшаяся вниманием к управляющему меню Анастасия, попытавшаяся связаться с бароном.
        - Что-то случилось?
        - Может быть. А может, и нет - если под куполом молчания с кем-то общается.
        - То есть срочной возможности с ним связаться нет вообще?
        - Я могу отправить запрос в Императорскую канцелярию, - после краткого раздумья ответила Анастасия. И почти сразу пояснила в ответ на мое удивление: - Я просматривала документы Анны Николаевны, и в запросе на размещение здесь фон Колера как твоего опекуна были указаны контакты на непредвиденный случай.
        - Запрашивай, - без раздумий принял я решение.
        - Что запрашивать? - с особым выражением посмотрела на меня Анастасия. Так смотрят на готовящегося совершить яркий, но не очень нужный подвиг человека. Все же без лишней нужды обращаться в Императорскую канцелярию, это… как, наверное, обращаться к скандинавским богам, которые не очень любят людей. Прежде чем привлекать их внимание, лучше крепко подумать - а стоит оно вообще того?
        - Попроси помощи в поисках фон Колера в связи с тем, что возникла опасная ситуация с объектом его опеки, - быстро выдал я текст обращения.
        Анастасия коротко кивнула, ее пальцы порхнули по виртуальной клавиатуре, и раздался легкий музыкальный перезвон - запрос в Императорскую канцелярию ушел.
        - Кто такая белая дама, что живет в усадьбе?
        - Почему рядом с тобой была Елена Николаевна, как это получилось?
        Заговорили мы с Анастасией одновременно, и ее вопрос оказался ответом на мой. Елена Николаевна, значит. И если Николаевна, значит сестра и так же, как и мать Анастасии, урожденная Разумовская.
        Я только открыл было рот задать следующий вопрос, но увидел, как сверкнули глаза княжны. Да, она - видя мое состояние и напряженное волнение, еще сдерживается, но момент, когда она спросит «какого черта здесь происходит?» все ближе. Поэтому, чтобы не обострять на фоне наших и так «дружественных» отношений, я произнес совсем не то, что намеревался вначале:
        - В поместье я пришел из гимназии пешком. У ворот на меня из засады напал мой человек Василий, в которого кто-то сегодня подселил низшего демона, который должен был меня убить. Попытка не удалась, и я смог добежать до фонтана в парке, где в схватке с мутировавшим демоном тянул время. Через пару минут, со значительным опозданием, на месте появилась дежурная пятерка охраны. Один из них исподтишка попытался меня убить, после чего сам неожиданно умер. Двоих убил демон, еще одного милосердно прикончила Елена Николаевна. Она же помогла мне с укрощением демона и с убеждением Романа Игоревича, который проводил нас до главного здания, где мы с тобой и встретились. Эффект, возникший после столкновения с Юсуповым, - следствие наложенной на меня Еленой Николаевной иллюзии, которой она скрыла порванную и окровавленную одежду на мне.
        Всего несколько фраз, а насколько полным получился рассказ - подумал я, глядя на ошарашенную услышанным Анастасию. Причем вновь от девушки я ощущал целый букет эмоций, среди которых выделялся в том числе и благоговейный трепет.
        Несмотря на нестабильное эмоциональное состояние, Анастасия очень быстро обдумала мои слова. После девушка открыла меню управления и в несколько скупых жестов вывела над столом голо-проекцию с видеозаписью систем наблюдения, где отображалась центральная аллея и площадь с фонтаном. По которой как раз сейчас проезжал кортеж из трех автомобилей, один из которых был с флажками клана Юсуповых на капоте. Пристально вглядываясь, я сумел заметить на брусчатке темные пятна крови, а вот тел видно не было - оперативно убрали.
        - Видео же не пишется в поместье? - удивился я.
        - За исключением нескольких мест в парке, - пояснила Анастасия, отматывая запись на несколько минут назад. На меня она больше не смотрела, полностью погрузившись в происходящее на экране. Посмотрел и я.
        Хорошее кино получилось бы, если бы не сам в главной роли участвовал. В тот момент, когда на видео предельной четкости я самолично снес голову одному охраннику и застрелил второго, почувствовал, как перехватило дыхание. Руки мелко задрожали, тело стало ватным. Большого труда стоило удержаться на ногах, а не рухнуть на стул. В ушах глухо зазвенело, по коже пошел озноб, и на лбу выступила холодная испарина.
        Адреналиновый отходняк пришел, когда не ждали, причем вместе с осознанием того, что только что стал причиной гибели пяти человек. Но внимание мое вдруг полностью заняло видео. Потому что всю проекцию заполонила вспышка света, возникшая в тот момент, когда по хронометражу событий пятого охранника убила целительница, спасая его от когтей и зубов демона. Тянулись мгновения, а изображение больше не появлялось - экран так и был заполнен белым светом.
        Миновал невероятно долгий десяток секунд, перед тем как изображение вновь вернулось. На картинке я увидел площадь, с которой уходил в сопровождении дезориентированного начальника СБ и семенящего следом Васи. Левая рука моя была чуть приподнята, вот только рядом никого не было. Озаренная светом целительница на видео просто отсутствовала. И как это понимать?
        Стараясь прийти в себя и осознать происходящее - а в реальности ли я видел озаренную целительницу, или мне все это привиделось, - я глубоко вздохнул. И почти сразу успокоился - в реальности. Вспышка света, отбросившая от меня Юсупова, не на ровном месте же возникла. Тут дверь кабинета без стука распахнулась, и в помещение влетел Роман Игоревич З. Моментально от недавних рефлексий и слабости не осталось и следа. Я в любой момент готов был действовать. Или противодействовать.
        При появлении безопасника почувствовал всколыхнувшиеся раздражением эмоции Анастасии. Бывший слуга Разумовских ей, урожденной Юсуповой, явно не нравился. Сейчас же, с учетом его поведения - показательной небрежности по отношению к юной княжне, безопасник вызывал у нее глухую злобу.
        - Роман Игоревич, у нас с Анастасией Юрьевной есть к вам несколько вопросов, которые требуют безотлагательного ответа, - заговорил я, не давая ему времени прийти в себя. - Вопрос первый. Каким образом порочащая нашу честь и достоинство фотография оказалась в доступе желтых сайтов нижнего уровня сети? Вопрос второй…
        - Ты о чем сейчас, мальчик? - грубо перебил меня безопасник, явно пытаясь вывести из себя.
        Ух ты, отошел от вспышки света, что называется. Дался ему, кстати, мой возраст - действительно колыхнулось у меня раздражение. Но сдержался. Игра, похоже, перешла уже в разряд бей-беги, и участвующие теперь даже не таятся. А значит, можно действовать гораздо более прямолинейно.
        Коротко глянув на Анастасию, я за краткий миг принял решение. Очень уж мне не хотелось вновь этого делать, но по-другому сейчас никак. Для более полного взаимопонимания с княжной мне требуется вновь открыться перед ней. Очень неприятное чувство, когда кто-то со стороны полностью знает все твои легкие мысли, интересы и чаяния. Почти как администраторы фейсбука, но чуть полнее - княжне будут доступны и мои истинные эмоции. Вот только без этого сейчас никак не обойтись.
        «Отстранить и посадить под арест по недоверию», - снимая все барьеры, посмотрел я в глаза девушке.
        Отвечать она не стала, явно не зная, что делать. Не то чтобы ей не понравился этот вариант, просто отсутствовала уверенность в успехе. Начальник службы безопасности служит прежде всего роду, и присягу он приносил его главе, княгине Анне Николаевне, урожденной Разумовской. И если сейчас Анастасия, урожденная Юсупова, попытается применить свою власть, вполне возможна ситуация с выяснением чье кун-фу круче. В делах и иерархии рода я не разбираюсь совсем, но судя по беспокойству Анастасии, результат подобного выяснения непредсказуем.
        Решение пришло достаточно быстро. Марат Садыков и его подсвеченные глазные импланты во время переговоров с явно враждебной делегацией Юсуповых. И ведь активное состояние конфедерата согласовано с Анастасией. Наверняка для того, чтобы князь Андрей Юсупов, глава или почти глава национального клана, не смог позволить себе лишнего под императорским взором. То, что взор - императорский, сомнений нет: пусть Силы специального назначения - это подразделение Армии Конфедерации, а не Русской императорской армии, вот только находится ССпН напрямую в подчинении у президента Конфедерации, то есть Императора. Специально узнавал недавно, заинтересовавшись.
        С такими мыслями на удивление без помех и лишних вопросов я дошел до двери кабинета и, не отводя взгляда с расчехлившегося начальника СБ рода, приоткрыл створку. Безопасник следил за мной насмешливым взглядом победителя, что заставляло меня нервничать. Сильно нервничать. Потому что, несмотря на то, что все шло для него очень неожиданно, присутствия духа он не терял и даже… не то чтобы наслаждался моментом, но с непоколебимой уверенностью наблюдал за происходящим, спокойно ожидая скорой развязки.
        Открыв дверь - под непонимающим взглядом Анастасии, я выглянул в приемную, бросив быстрый взгляд и оценивая диспозицию. Мне нужен поручик Садыков как свидетель, но демона одного оставлять не хочется. Короткий жест, понимание во взгляде, и Садыков быстро подошел к Зоряне, на ходу доставая из-за спины компактный пистолет-пулемет. На Васю в этот момент страшно было смотреть. Демон явно сейчас не давал о себе знать, уйдя в тень, а сам юный гангстер сжался на диванчике, пытаясь не то чтобы не дрожать, а даже дышать не слишком глубоко. Он, наверное, уже тысячу раз пожалел о своем решении попросить привести его ко мне, вместо того чтобы попробовать раствориться в трущобах Южных районов.
        Поручик между тем, настроив Зоряне доступ к оружию, не задавая лишних вопросов и сохраняя молчание, прошел в кабинет, где занял место у стены. Анастасия уже давно поняла, в чем дело, и на конфедерата даже не посмотрела. Она сейчас напоминала настороженную хищницу, будучи готова в любой момент отреагировать на возникающие угрозы. В кабинете повисло сгустившееся напряжение; казалось, взмахни рукой - и воздух, как струна, зазвенит.
        - Анастасия Юрьевна, - обернулся я к княжне, привлекая внимание, и продолжил ровным голосом: - Судя по тому, что Роман Игоревич даже не имеет понятия, как ваши фотографии оказались в общем доступе, полагаю, он совершенно не соответствует уровню занимаемой должности. В связи с этим я посоветовал бы вам отстранить его до момента выяснения всех вопросов, которые он не дал мне полностью озвучить.
        Медленно кивнув, Анастасия вновь открыла меню. Только в этот раз из стола дополнительно выдвинулся еще планшет, настроенный на биомагическое подтверждение. Положив ладонь на засветившийся круг, Анастасия прошла идентификацию, а после чего вошла в управленческое меню рода и быстро изменила статус начальника службы СБ.
        «Роман Игоревич Зайцев», - успел я прочитать на плашке с именем.
        - Роман Игоревич, в связи с возникшим недоверием к вашей деятельности я отстраняю вас от должности начальника службы безопасности, - с нескрываемым напряжением произнесла Анастасия.
        Зайцев на ее слова отреагировал неожиданно. Он улыбнулся и поднял руки, словно бы признавая поражение.
        «Под арест, его нельзя отпускать», - мысленно обратился я к княжне.
        Анастасия собралась было заговорить, как у нее в управленческом меню мигнуло красным оповещение, а чуть погодя на лицо девушки легла тень обеспокоенности. Я не видел, что именно появилось в оповещении, и попытался поймать взгляд княжны. Когда наши глаза встретились, на меня обрушилась сразу гамма эмоций, общий посыл которых был в духе «шеф, все пропало».
        Безопасник продолжал едва улыбаться. Как пытающийся сохранить спокойствие игрок в покер с мусорной рукой, которому на последней карте неожиданно пришла выигрышная комбинация. И когда в коридоре послышались звуки слаженных шагов, я понял - дело дрянь. Без стука и излишнего такта распахнулась дверь, и в кабинет пришел полицейский спецназ. Хотя нет, не полицейский. У одного из бойцов я заметил «ФСБ» на спине. А что там с Зоряной? - мельком успел подумать я, но никаких звуков из приемной больше не доносилось.
        И княжна, и Садыков при виде неожиданных гостей ощутимо напряглись. Анастасия, понятно, почему насторожилась, а вот эмоции поручика напоминали реакцию волка на собак: все же армейцы с жандармским ведомством в этом мире серьезно не ладят. Но воевать с бойцами ФСБ поручик не собирался, понятное дело, оставаясь в роли наблюдателя.
        Оперативников в однородно-темной броне было всего пятеро, но в полной экипировке и с оружием наизготовку они заняли немало места, даже рассредоточившись по всему кабинету. И только после этого появился главный визитер. Это был довольно молодой человек, облаченный в легкую броню, стилизованную под офицерский темно-синий мундир Особого корпуса жандармов. Он единственный из столь бесцеремонно вторгшихся в поместье был без активных щитов брони и с открытым забралом, осматривался по сторонам подсвеченным голубым светом имплантов взглядом.
        - Господа, прошу объяснить ваше незаконное проникновение на частную территорию, принадлежащую владеющему имперскому роду, - голосом, в котором чувствовалась вся стужа Северного Ледовитого океана, поинтересовалась Анастасия.
        - Ваше сиятельство, - чуть склонил голову жандарм. - Позвольте представиться, корнет Изотов, Феликс Тимофеевич. Прибыл во главе отдельной группы быстрого реагирования по сигналу о применении темных искусств для проведения надлежащей проверки.
        - Корнет, будьте любезны объясниться яснее. От кого сигнал и о каком применении темных искусств может идти речь, - по-прежнему ледяным голосом произнесла Анастасия.
        В то же время я почувствовал, как девушку готова захлестнуть паника. Ведь в наличии было не только применение, но и покрытие использования. Причем по факту сговор, в котором она сама участвовала, помогая матери выжечь тьму из моего тела. Так что визит оперативников ФСБ в поместье - это не просто печальная история, а кое-что похуже. И если в ближайшее время не появится фон Колер, силой авторитета Императорской канцелярии отправив оперативников за ворота, тогда я просто не знаю, что делать.
        Сегодня, во время поединка с демоном, попытки охранников меня убить и дальнейших событий я сохранял внутреннее спокойствие - на фоне разговора с Астеротом, который обещал мне проблемы, но ведь он обещал их не сегодня!
        Сейчас же я почувствовал нечто близкое к беспомощности. Астерот меня обманул? А фон Колер - сознательно исчез сегодня вечером, чтобы не мешать упаковать меня в камеру? Причем не только меня, но и княжну за компанию. Если дело о применении запретных искусств будет открыто, ей за пособничество грозит наказание лишь немногим менее серьезное, чем мне.
        - Ваше сиятельство, - между тем чуть склонил голову корнет Изотов, - сигнал поступил от главы службы безопасности рода Юсуповых-Штейнберг, Зайцева Романа Игоревича, с идентификационным подтверждением. И фигурирует в оповещении господина Зайцева, помимо вас, некий Артур Волков, убивший сегодня пятерых сотрудников службы безопасности вашего рода, используя силу темных искусств. Вы можете подсказать нам местонахождение Артура Волкова?
        Последняя фраза была насквозь искусственной, ремарка победителя. Ненужная дань официоза, потому что расположение бойцов спецподразделения и сознательное игнорирование меня жандармом прямо намекало, что о личности Артура Волкова здесь в курсе абсолютно все.
        Зайцев, так и стоящий с чуть поднятыми руками, открыто улыбался. Еще бы, как у него все здорово получилось. Теперь понятно, почему он даже не кашлянул, когда Анастасия отстраняла его от должности.
        Вот мудак, а? - рванулась у меня внутри бешеная злость. Безопасник только что совершил по-настоящему запрещенный прием. Это самая настоящая игра не по правилам. Конечно, в играх взрослых людей только одно правило - никаких правил, но… Но ведь он сам покрывал применение темных искусств в поместье! Или в Елисаветградском управлении ФСБ у него (или у Разумовских) все настолько хорошо смазано, что за свою репутацию он может не опасаться? Потому что наверняка ведь с его ведома в поместье проник демон… Стоп. Демон. «Хозяин, хозяин, нет!» - как вживую услышал я голос демона, когда он взмолился при одном упоминании наложения на него иллюзии.
        - Корнет, княжна попросила вас изъясняться яснее, а вы зачем-то продолжаете строить из себя дурака, - со спокойствием, которое очень дорого мне стоило, произнес я, обращаясь к жандарму. Чем вызвал вспышку ярости у корнета Изотова и явное веселье у поручика Садыкова. - Или ваше ведомство работает столь непрофессионально, что вы не удосужились даже запросить данные на Артура Волкова? - вдогонку поинтересовался я.
        По идее, ничего запрашивать корнету Изотову было и не надо - у него активно работающие импланты, ему в дополненной реальности и так вся необходимая информация о присутствующих доступна. Жандарму просто необходимо было устное подтверждение от княжны.
        - Корнет… - начал было я и замялся. «Как вас там?» - многозначительно сказал я мимикой в паузе.
        В ответ, кстати, легко мог получить прикладом в челюсть. И получил бы, весьма вероятно, не смотри на происходящее глаза поручика Армии Конфедерации Марата Садыкова.
        - Корнет Изотов, Феликс Тимофеевич, - с тщательно скрытой угрозой произнес Изотов. Он явно разозлился и сейчас желал побыстрее завершить представление и доставить меня туда, где можно продолжить разговор в более доверительной обстановке.
        - Корнет Изотов, Феликс Тимофеевич, - слово в слово повторил я. - Артур Волков перед вами, это я, если вы еще не догадались. И на мне сейчас наложено защитно-иллюзорное за…
        «Конструкт, а не заклинание», - вовремя возопил внутренний голос.
        - …конструкт, - вовремя исправился я, - защитно-иллюзорный конструкт, созданный посредством школы Света. Проверьте наличие, прямо сейчас, я дозволяю, - непринужденно-царским жестом я немного развел руки, словно открываясь.
        Жандарм на несколько секунд замер, поражаясь моей наглости. Но немного отойдя от потрясения, он взглянул на одного из бойцов, вооруженного, в отличие от остальных, не штурмовой винтовкой, а компактным автоматом компоновки булл-пап. Щиты на броне только пассивные, так что наверняка низкоранговый одаренный.
        После беззвучного распоряжения жандарма глухое, с серым, едва заметным устрашающим контуром черепа забрало оперативника повернулось ко мне. Несколько секунд ожидания - явно, кроме сканирования с помощью дара, еще и работала встроенная система распознавания магических стихий. И после напряженного (напряженного для всех) ожидания боец кивнул, подтверждая мои слова, чем поверг в состояние крайнего удивления и корнета Изотова, и почуявшего неладное Зайцева.
        «Спасибо тебе, Елена Николаевна», - только мысленно произнес я, с удовлетворением наблюдая за реакцией. «И тебе, Марат Батькович», - глянул я на конфедерата, чье молчаливое присутствие сейчас мешало жестко меня упаковать и отвезти в управу, где уже начать задавать вопросы безо всякой лояльности к уважению личности и к частной собственности, на территории которой сейчас находится оперативная группа.
        - Господин корнет… прошу простить, вновь запамятовал, - с неподдельным расстройством развел я руки в стороны. «Как вас там?» - снова многозначительно сказал я всей мимикой во время паузы.
        - Корнет Изотов, - сказал, как плюнул, жандарм. Уже без имени-отчества, лицо не держит совсем.
        - Ах да, корнет Изотов, Феликс Эдмундович. Упс, Тимофеевич, простите, - оговорился я так, что понятно в этом мире оказалось мне лишь одному. Сам пошутил, сам посмеялся, как говорится. Это вот все нервное сейчас.
        - Уверен, что наличие элементарных знаний позволяет вам догадаться, что совместное применение конструктов школ Света и Тьмы физически невозможно. И, логически рассуждая, вы можете прийти к выводу, что информация о применении мною, Артуром Волковым, темных искусств банально не соответствует действительности, так что можете сворачивать свою проверку. Не забудьте только принести извинения ее сиятельству за бесцеремонное вторжение и столь неподобающее для офицера корпуса поведение.
        Если бы взглядом можно было наносить боль и страдания, я бы, наверное, превратился уже в избитого плачущего мальчика. Но, к счастью, дистанционно причинять насилие корнет Изотов не умел, так что сейчас ему оставалось только краснеть и молчаливо яриться.
        - Тем не менее, вы очень вовремя, господин корнет. Не сочтите за наглость, посодействуйте в изоляции Зайцева, Романа Игоревича, - обернулся я к безопаснику и, глядя тому прямо в глаза, продолжил: - Бывший начальник службы безопасности, как мы все здесь подозреваем, сегодня пытался организовать покушение на мою жизнь, а также на жизнь ее сиятельства Анастасии Юрьевны. Господин корнет, у ваших бойцов же наверняка есть специальные средства пассивного действия для ограничения подвижности?
        В ответ на непонимающий взгляд Зайцева я невольно расплылся в улыбке и незаметно подмигнул. Вот так вот, дядь, со мною связываться. В то же время пауза несколько затянулась, и я вопросительно посмотрел на жандарма.
        - Господин корнет, так мы смеем надеяться на вашу помощь? - с нескрываемым удивлением от молчания жандарма произнес я.
        - Покушение на жизнь гражданина Конфедерации - это прерогатива моей службы, так что я вынужден забрать с собой господина Зайцева… - начал было корнет, но его перебила Анастасия.
        - Покушение на мою жизнь, - в голосе вернувшей себе уверенность княжны с новой силой зазвенел лед всех мировых океанов, - покушение, готовящееся начальником службы безопасности моего рода. Прежде всего это наше внутреннее дело, так что владеющий род Юсуповых-Штейнберг имеет непререкаемый приоритет порядка расследования. Так что, господин корнет, не заставляйте просить вас дважды - ограничьте подвижность Романа Игоревича и прикажите отвести его в указанное место. Я сейчас же дам задание своим людям проводить ваших бойцов. Благодарю за помощь, - закончила княжна, на миг отвлекшись к управленческому меню и явно в срочном порядке вызвав кого-то из слуг.
        Дверь распахнулась почти моментально, и в кабинет завалился Кальтенбруннер. По всей видимости, он ждал прямо за порогом. Только вот вопрос - чего он там ждал и почему? Но, несмотря на неожиданность появления распорядителя усадьбы, Анастасия среагировала моментально, словно его и ждала.
        - Иосиф Арнольдович, господа жандармы сейчас закуют в кандалы Романа Игоревича и помогут нам проводить бывшего начальника службы безопасности в подвал Второго корпуса, в камеры. Проследите за тем, чтобы двери были заперты, а охранные системы включены. Под личную вашу ответственность, Иосиф Арнольдович, выполняйте.
        «Второй корпус», - вспомнил я. Здание в конце тенистой аллеи, где в подвале расположены камеры темницы. В одной из которых фон Колер помог мне казнить одаренного Сергея Готфрида, для того чтобы с помощью его жизненной энергии получить новый слепок души.
        Ошарашенный Кальтенбруннер замер, не сразу поняв, что именно услышал. Анастасия не обратила на это внимания, вопросительно глянув на корнета Изотова. Жандарм причин отказаться от столь настойчивой просьбы не нашел и негромко отдал приказ. Сразу же двое бойцов весьма быстро и сноровисто заставили Романа Игоревича на своей шкуре почувствовать, что такое работа профессионалов по применению обездвиживающих спецсредств.
        - Господин корнет, не смеем больше вас задерживать, - посмотрела на жандарма Анастасия, как только согнувшийся в три погибели Зайцев, с заведенными за спину и поднятыми вверх руками, просеменил через дверной проем в сопровождении оперативников группы быстрого реагирования.
        - Как пожелаете, ваше сиятельство, - ровным голосом произнес взявший себя в руки жандарм и повернулся ко мне: - Артур Сергеевич, вам все же необходимо пройти с нами.
        «Спасибо, но мне и здесь неплохо».
        - На каком основании? - удивился я, понимая, что ничего еще не кончилось.
        - С какой это стати? - одновременно с неподдельным возмущением произнесла Анастасия.
        - На основании необходимости проведения оперативно-следственных действий, - уже полностью оправившись от чувствительной оплеухи, произнес корнет. И, не давая княжне вставить ни слова, заговорил: - Артур Сергеевич может быть вашим гостем, но так как он гражданин Конфедерации, в первую очередь он имеет права и обязанности перед государственной службой, а не перед родом владеющих. Поэтому… прошу со мной, - посмотрел на меня Изотов неприязненным взглядом.
        Черт, а дело-то снова дрянь. Видимо, фээсбэтмен получил недвусмысленное указание доставить меня в управление, где я точно не смогу рассчитывать на помощь извне.
        - Господин корнет, Артур Сергеевич Волков мой жених и совсем недавно принял полагающийся ему по наследству баронский титул, поэтому под юрисдикцию вашего ведомства он уже не попадает.
        «Чего?!»
        По-моему, меньше всего услышанному удивился как раз таки жандарм Изотов. Хотя и он выглядел донельзя пораженным.
        - Прошу не испытывать терпение и не злоупотреблять моим пока еще благостным настроем, - закончила Анастасия, после того как бросила на меня весьма говорящий взгляд. Да, теперь уже я слишком уж откровенно переборщил с эмоциональным всплеском. Мог бы и потише ее словам удивляться - укорил я сам себя.
        - Но ваше сиятельство… у меня нет такой информации, что Артур Волков…
        - Вы сейчас обвинили меня во лжи? - теперь уже в воздухе на самом деле дохнуло холодом. Глаза Анастасии сверкнули голубым отсветом, а за ее спиной воздух сконцентрировался и заблистал едва видной, зазвеневшей морозной пеленой.
        - Никак нет, ваше сиятельство, - моментально понял свою ошибку жандарм.
        - Впредь будьте аккуратнее, корнет, и выбирайте выражения, - не стала менять гнев на милость Анастасия. - Вам пора покинуть территорию моей усадьбы, и постарайтесь не задерживаться. Имейте в виду, что информацию о столь неподобающе-бестактном поведении я не премину довести до вашего начальства.
        Когда последний из оперативников покинул кабинет, первым делом я посмотрел на Садыкова и показательно, с паузой, моргнул. Поручик на удивление понял. Он на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, зеленый отсвет имплантов исчез. И только после этого я обернулся к Анастасии, показательно вздернув бровь.
        - Воды нет? - прямо глянула на меня Анастасия. - Рот прополоскать бы…
        Говоря это, она неожиданно поставила ментальные щиты. Так что истинные ее чувства и эмоции уловить я не смог. Причем при нашей установившейся связи ментальные щиты от меня - это солидный расход стихийной энергии для нее. Расход энергии, которую ведь просто так не накопишь, это трудоемкий процесс.
        - В горле пересохло? - хмыкнул я, в то же время прекрасно поняв намек, почему именно ей захотелось рот прополоскать.
        Внимательно глядя на княжну, я попытался поймать ее взгляд. Понятно, что сказанное ей о женихе и титуле - это лишь способ для того, чтобы гарантированно отвадить отсюда жандарма, чье нахождение здесь было опасно не только для меня, но и для самой Анастасии. Причем ни первое, ни второе ее утверждение не сработало бы по отдельности, а вот в комплексе обоих жандарм действительно не имел права что-то от меня требовать.
        И ладно с первым - сегодня я жених, а завтра уже нет - с этим утверждением проблем нет. Но информация о баронском титуле откуда? Ведь если титула у меня в самое ближайшее время не появится, то княжна получит очень серьезные проблемы. Потому что, солгав, она воспрепятствовала законным действиям ФСБ. И в том, есть ли у меня титул, заинтересованные лица наверняка пожелают удостовериться в самое ближайшее время.
        «А можно подумать об этом попозже?» - переводя дыхание, поинтересовался я сам у себя. Тело вдруг сковала неподъемная усталость - дало о себе знать неподдельное напряжение. Несмотря на то, что меня очень сильно волновал вопрос, где Зоряна и Вася, я не смог даже найти в себе сил пойти и посмотреть. В случае если что-то было бы не в порядке, я наверняка бы почувствовал ее эмоции. Или демон бы запаниковал.
        Кроме того, у меня оставались еще десятки вопросов, но я все же позволил себе секунду слабости - присел в кресло и на миг закрыл глаза, приходя в себя. Но почти сразу же, вытаскивая меня из блаженной нирваны, с улицы раздался приближающийся громкий звук. Открыв глаза, я стремительно поднялся и следом за обеспокоенной Анастасией вышел на балкон. Как раз чтобы увидеть, как на свободной от деревьев лужайке парка приземляется армейский конвертоплан.
        Машина буквально рухнула с неба и прошла так близко со стеной здания, что панорамное стекло задрожало. А я легко заметил бортовую эмблему в виде черного с серебряной вязью мальтийского креста. Ух ты, лейб-гвардии Уланский Его Императорского Величества полк - легко опознал я отличительный знак. И даже почти наверняка знаю, кто это к нам прилетел.
        Приземляться конвертоплан не стал, зависнув в метре от земли. Ну да, так и есть - на мягкую траву выпрыгнул барон Максимилиан Иванович фон Колер. Придерживая взметнувшиеся полы плаща, профессор, не оглядываясь, побежал к парадному крыльцу здания. Конвертоплан же свечой взмыл вверх, и его перемигивающиеся мигающие аэронавигационные огни почти сразу исчезли из вида.
        Фон Колер забежал в кабинет меньше чем через минуту, и выглядел он… Наверное, так выглядит наглый хозяйский кот, на которого неожиданно вылили ведро воды - пришло мне вдруг в голову сравнение. Вид профессор имел такой же, взъерошенный и недоуменно-раздраженный.
        В то же время, глядя на его раздражение, я вдруг успокоился. Со всей уверенностью понял, что фон Колер точно пришел разруливать проблемы, и он точно сегодня не отошел в сторону. Думаю даже, что его довольно искусно отодвинули, именно на сегодняшний вечер. Одновременно с этими мыслями пришло понимание, почему Астерот ни словом не обмолвился об опасности сегодняшнего вечера. Даже забери меня сейчас жандарм в управу, думаю, фон Колер при такой серьезной поддержке из лейб-гвардейцев нашел бы нужные аргументы для фээсбэтменов. Получается, вариантов развития события было много, а заканчивалось все одним - встречей с бароном, разбирающимся с моими проблемами. С которым, кстати, еще предстоит весьма серьезный разговор.
        - Максимилиан Иванович… - не удержался я от попытки пустить шпильку, но замялся на полуслове. Слабость еще не прошла, язык еле ворочался, так что даже фразу до конца не договорил.
        - Да? - резко, как галка, вопреки своему степенному обыкновению, повернул ко мне взор взъерошенный и взволнованный профессор.
        - Вы удивительно вовремя прибыли, - только и покачал я головой, устало улыбнувшись.
        Глава 18
        Проснулся как-то в один миг, моментально избавившись от сонной неги. Дежурно потянулся, чувствуя свежесть духа и тела, распахнул глаза и осмотрелся вокруг ясным взглядом.
        «Хм, а почему я не дома?» - поинтересовался сам у себя мысленно. Потому что осознал себя находящимся не в привычной комнатушке, а лежащим на хорошем таком, с претензией, ложе в богато обставленных покоях.
        Окружение и интерьер незнакомые, от слова совсем. На прикроватном столике прозрачный дисплей, на нем цифры, время и дата. «08.09.2020», «05:53». Или часы неправильно настроены, или внутренний будильник забарахлил - я обычно на минуту позже просыпаюсь. В кресле рядом с изголовьем дремала Зоряна. Причем кресло явно кто-то подтащил ближе к кровати, потому что по духу обстановки должно стоять оно во-он там - глянул я на уголок с камином, журнальным столиком и вторым похожим креслом рядом.
        Двигаясь бесшумно, чтобы Зоряну не разбудить, отбросил одеяло, легко соскочил с кровати и оделся в приготовленный спортивный костюм. Да, война войной, а тренировки никто не отменял, так что надо выдвигаться. Несмотря на непонимание, как вообще здесь оказался, голова удивительно свежая, энергии хоть отбавляй, да и чувствую себя отлично отдохнувшим.
        Выйдя в коридор, осмотрелся. Все чудесатее и чудесатее, как говорится - нахожусь в господском крыле. Как белая кость совсем. «Жениха» в крыло для прислуги отправлять было не по статусу, или какая-то другая причина? И goddamn, porco dio и вся королевская рать, как я вообще здесь оказался? Почему не помню ничего?
        В голове было как-то… пусто. Вернее, не то чтобы совсем пусто, просто часть воспоминаний отсутствовала, словно обрубленная. Помню, как спровадили жандарма Изотова; помню, как с небес упал конвертоплан лейб-гвардейских бронекавалеристов, в спешном порядке доставивший в поместье фон Колера. Еще помню, как мы втроем - Анастасия, профессор и я - напряженно обсуждали произошедшее, сводя все концы воедино.
        Выйдя в небольшой зал, осмотрелся и понял, что нахожусь в самых что ни на есть господских покоях. Вероятно, совещательный зал, предназначенный для семейных советов. Покрутив головой, оценил высокие стрельчатые окна, витражи, массивный круглый стол, ростовые портреты по стенам. Княгиня Анна Николаевна и отпрыски - Анастасия Юрьевна, Александра Петровна и Николай Петрович.
        Картины удивительно красивы и искусно выполнены, а еще привлекали взгляд непривычные наряды. Княгиня Анна Николаевна, как и княжна Анастасия, изображены в современном облачении боевых магов, искусно стилизованном под мундиры русской армии восемнадцатого века. И на заднем плане стихии - огонь у матери, вода у дочери. Остальные двое в обычной одежде. Юная, моя настоящая сестра по отцу, Александра изображена в обычной форме гимназистки, в какой она и была во время нашей первой и единственной пока встречи. Николай гордо смотрит с портрета, будучи облачен в черную с золотом униформу Морского кадетского корпуса.
        Явно выделялось пустое место слева от картины с княгиней, причем с неуловимо отличающимся от остальной стены оттенком. Как будто несколько лет здесь висел портрет, а после его сняли. Да тут даже гадать не надо - Петр Алексеевич висел наверняка, родитель мой биологический.
        Получается, здесь вся семья собрана. Или весь род Юсуповых-Штейнберг? А если весь род, то почему отсутствует Елена Николаевна, которая скорее всего родная сестра княгини? Озаренная светом белая дама в род не входит?
        Отбросив мысли о том, что уже близок к нарушению хронометража тренировки, я ненадолго остановился в центре зала. Глядя на пустое место, где должен был находиться портрет Петра Штейнберга, даже замер, не дыша. Что-то сейчас очень важное упускаю. Надо попробовать вспомнить: совсем недавно, разговор с Астеротом, в котором он упомянул о моих родителях. Что-то очень важное он сказал вскользь, на что я тогда не обратил внимания, а сейчас могу вспомнить, если попытаюсь.
        Я почувствовал, что воспоминание уже совсем рядом - и сейчас узнаю несомненно важную для меня вещь. Вдруг звучно щелкнул замок, порывисто открылась высокая дверь, и в коридор порхнула Анастасия. Облачена девушка была в обтягивающий спортивный комбинезон серо-голубого цвета, волосы стянуты в тугой хвост. Так же как и я, собралась на тренировку. В тот момент, когда княжна легко выпорхнула из комнаты, у меня напрочь упорхнула догадка, которая была уже совсем близко, казалось, только забери.
        Анастасия, заметив меня, посмотрела с тщательно скрываемой улыбкой. Причем это была не насмешка, а нечто более благожелательное, теплое. Если, конечно, так можно охарактеризовать эмоции оперирующей водой и холодом одаренной. Но практически сразу я почувствовал воздвигнутый полыхнувший неприязнью барьер, а Анастасия взглянула на меня как на пустое место. Это как? - удивился было я. Но тут же понял - в тот самый момент, когда она появилась, я потерял мысль и на краткий миг разозлился от этого, а девушка приняла мое раздражение на свой счет.
        Развернувшись, княжна направилась к выходу.
        - А… настасия! - не нашел я ничего лучше, как окликнуть ее.
        Резко развернувшись, девушка посмотрела сквозь меня безразличным взглядом, в котором сквозило показательное недовольство.
        Черт, что сказать-то?
        - Прошу не принимать мои негативные эмоции на свой счет, - примирительным жестом поднял я руки.
        - Меня должны волновать твои эмоции на мой счет? - холодно поинтересовалась княжна. Мне только оставалось руки развести в жесте «ну да, ну да, пошел я на хер».
        А меня вот должны волновать ее эмоции - потому что, как ни крути, ситуация сложилась такая, что мы с ней пока в одной лодке. Даже без учета того, что связаны деловыми отношениями. Если княжна будет ходить рассерженной или обиженной, это совсем некритично в плане моих переживаний. На ее мнение мне в общем-то абсолютно наплевать. Вот только ее раздражение и обида может негативно отразиться на моих отношениях именно с родом Юсуповых-Штейнберг, так что хочешь не хочешь нужно быть дипломатом - за краткий миг обдумал я, невольно осматривая замершую княжну взглядом. А ведь красивая, взгляд не оторвать.
        Еще раз показательно разведя руки в примиряющем жесте, я только вздохнул устало. После этого Анастасия вдруг откровенно разозлилась. Возникло даже ощущение, что сейчас ножкой в сердцах топнет. Причем, сразу максимально закрывшись от меня, княжна на краткий миг отвернулась, но я успел заметить румянец на ее щеках.
        О причине раздражения догадался сразу. Внутренний раздрай возник у Анастасии из-за того, что она явно слукавила. Ментатом быть не требуется, чтобы догадаться - достаточно лишь немного жизненного опыта. Слова княжны, что мои эмоции ее не волнуют, не соответствуют действительности, и она просто не хочет, чтобы я это почувствовал.
        Когда я легко и покровительственно (с высоты реального возраста) улыбнулся, Анастасия еще больше разозлилась и еще больше покраснела. А, ну да, она-то от меня закрылась, а я от нее нет. И то, что даже без попытки чтения эмоций я понял причину волнения княжны, ее серьезно смутило и расстроило.
        К счастью, я уже не в том возрасте, чтобы лишний раз теряться в неудобных положениях, поэтому, не обращая лишнего внимания на эмоции девушки, направился к выходу. Еще и как ни в чем не бывало сделал приглашающий жест, пропуская даму вперед. Только когда вышли из зала, я понял, что находились мы почти рядом с настоящим, не выставочным рабочим кабинетом княгини.
        Миновав приемную кабинета Анны Николаевны, зашагали в сторону парадной лестницы. Шли рядом, почти плечо к плечу.
        - Послушай, а как я вообще здесь оказался? - поинтересовался ровным голосом, словно ничего только что не случилось.
        - Тебе не сказали? - коротко глянула на меня Анастасия и едва усмехнулась: - Мы совещались с фон Колером, а в какой-то момент ты на полуслове просто закрыл глаза и сполз по креслу.
        - Заснул что ли? - не сразу понял я.
        - Заснул что ли, - просто ответила Анастасия.
        - Отлично, - фыркнул я.
        Да, было дело, в прошлом засыпал на совещаниях. Больше от скуки, конечно, но пару раз отрубался от переутомления. Но это было давно, а сейчас такой вот подставы от доставшегося в пользование юного тела не ожидал.
        Пока расстраивался произошедшим, мы уже вышли на улицу. Анастасия сразу ускорилась и спустилась с крыльца, едва касаясь ступенек. Не оборачиваясь, она побежала по дорожке направо, к пруду. Я бегал обычно в другой стороне парка. Понятно теперь, почему утром мы всего один раз на пробежке встречались. Если, конечно, в то памятное утро, когда мы с княжной разговаривали прямо на реке под ледяным куполом, она не вышла на пробежку, специально подлавливая меня для беседы.
        Хотя может, и сейчас тоже целенаправленно караулила? Да ну нет, наверняка тоже каждое утро бегает - у одаренных вообще у всех с физическими нагрузками достаточно интенсивно, вне зависимости от предрасположенности к стихийным ли или к темным искусствам.
        Пробежавшись немного, я отвлекся от раздумий о княжне, так привлекательно выглядящей в этом обтягивающем… так, стоп. Отвлекся от мыслей о княжне и попробовал вспомнить, что вообще произошло вчера вечером после прибытия фон Колера.
        Первым делом я нашел Зоряну. Девушка, как оказалось, услышала звуки появления оперативников ФСБ, сопровождаемые причитаниями Кальтенбруннера. Почувствовав неладное, она вовремя успела скрыться из приемной, затолкав Васю в один из пустующих кабинетов. Где и переждала опасность. Просто молодец - больше даже сказать нечего. Если бы оперативники натолкнулись на нее (и Васю) в зоне прямой видимости, кто знает, что произошло бы. Даже не говоря о возможности определить сканерами спрятавшегося в теле гангстера темного демона, вооруженная штатным оружием конфедератов привлекательная девица в мокрой майке - весьма приметная и вызывающая обоснованное подозрение персона.
        После того как разобрался с Зоряной, отправив ее отдыхать, пришло время Василия. С которым, едва услышав максимально сжатую историю, разбираться и не стали. По указанию фон Колера гангстера (и демона) препоручили Садыкову, чтобы тот увел его во Второй корпус, чтобы закрыть в соседней с Зайцевым камере. После того как мы с Анастасией выразили поручику искреннюю благодарность за участие и тот увел демона Василия, Анастасия спросила о дальнейших действиях с темной тварью.
        Внятного ответа на свой вопрос княжна не получила. Это, как витиевато выразился фон Колер, являлось предметом обсуждения только для адептов темных искусств. Услышав подобное, Анастасия предсказуемо показала характер. Княжна экспрессивно отчитала барона, рассказав ему доступно, емко и весьма эмоционально все, что думает по поводу устроенных на территории ее усадьбы игрищ и откровенного беспредела с завезенными к ней домой инвалидами, темными тварями и гулящими девами.
        В принципе, Анастасия говорила все верно - потому что не было печали, как приехал я. И барон даже дал ей выговориться, соглашаясь. Но когда Анастасия вошла в раж и начала повторяться, просто красочнее и эмоциональнее изъясняясь о том, как она рада всех нас здесь видеть, барон ее прервал. Попросив минуту внимания, фон Колер рассказал княжне о том, что Анна Николаевна заключена под стражу по подозрению в контрабанде армейских ускорителей. Помогающие усиливать физические способности психоактивные вещества, на которых я тренировался две недели, после того как приехал из протектората и осваивался в новом теле. Во всех смыслах новом - и после переселения души, и после воскрешения.
        Наказание за незаконный оборот армейских ускорителей предполагалось весьма серьезное. В использовании психоактивных веществ государство традиционно имело неоспоримую монополию, как и в праве на насилие, и защищало свою монополию со всей жесткостью, не глядя на титулы, чины и ранги.
        Осознав перспективы матери, Анастасия мигом растеряла боевой настрой. Пока княжна приходила в себя от ошарашившего ее известия, фон Колер педантично и скрупулезно выспросил у меня подробности произошедшего. И, рассказывая ему о схватке с демоном, помощи белой леди и встрече с князем Андреем Юсуповым, я в процессе понял истинно иезуитскую задумку организаторов моего покушения.
        Демон в теле Васи появился в момент, когда в поместье находилась с визитом делегация Юсуповых. Которые, как и Разумовские, не заинтересованы в благополучии оказавшегося на стыке самых разных интересов рода Юсуповых-Штейнберг. И вопрос с принадлежностью напавшего демона становится сложнее.
        В первую очередь, как думаю, это мог организовать Зайцев, действуя в интересах Разумовских. Но это мог организовать он же, действуя в интересах ФСБ. И пусть эти две стороны являлись первыми в очереди подозреваемых интересантов, Юсуповы теперь ведь тоже могут быть в списке потенциальных подозреваемых. И игнорировать их нельзя, хотя я все же склонен предполагать, что их появление было лишь ширмой для прямой атаки на меня. Но полностью исключать их не получится. В том числе и потому, что именно князь Андрей Юсупов, так красиво врезавшийся в стену после столкновения со мной, был формальной причиной смерти Войцеха Ковальского, агента ФСБ в Волынском протекторате.
        Пока я размышлял об этом, фон Колер сам по мере моего параллельного рассказа погрузился в состояние предельного удивления - услышав о наложенном на меня защитно-иллюзорном заклинании озаренной целительницы. Он даже приготовился его снимать, что - по его словам, предполагалось нетривиальной задачей, не причинив при этом вреда мне, как адепту темных искусств.
        Из пояснений фон Колера получалось, что светлое защитное заклинание опасно для меня так же, как и для окружающих. Для того чтобы снять иллюзорную пелену и защиту, профессору требовалось ювелирно вскрыть светлую ауру и создать под ней вторую, темную, оградив меня от света. После светлое заклинание должно было потерять связь со мной и исчезнуть.
        Но в момент, когда фон Колер вознамерился начать, светлая иллюзия неожиданно исчезла сама - как не было. А я предстал перед присутствующими в том виде, в котором оказался после схватки с демоном у фонтана - оборванный и потрепанный. Пришлось в срочном порядке приводить себя в порядок, умываясь и переодеваясь.
        Как раз к тому моменту, как я вернул себе приличный вид, немного пришла в себя всерьез обеспокоенная судьбой матери Анастасия. Пользуясь тем, что теперь уже барон не мог справиться с удивлением, я задал вопрос княжне об озвученном ей баронстве.
        Ответ получил неожиданный. Как оказалось, высочайше утвержденным мнением Государственного Совета 15 октября 2004 года лейб-гвардии поручику Петру Алексеевичу Штейнбергу было предоставлено право к своей фамилии присоединить фамилию, герб и титул двоюродного дяди, отставного полковника Колониальной армии Третьей Французской республики барона Венсана де ла Шапеля.
        Обитающий в России французский отставной колонель не имел прямых потомков, и его титул с владениями, а также наследственным правом его передачи старшему в нисходящем потомстве переходил Петру Штейнбергу. Так что княжеский род Юсуповых-Штейнберг, как оказалось, обладал еще баронским титулом де ла Шапеля, который и полагался мне по завещанию. Причем владения уже почившего в бозе полковника барона Венсана де ла Шапеля находились не где-нибудь, а в Архангелогородской губернии. Совсем неподалеку от знаменитых Холмогор, откуда - как известно каждому школьнику - в столицу пришел учиться Михаил Васильевич Ломоносов. И даже не представляю, какие судьбоносные обстоятельства этого мира могли занести на Русский Север полковника французской колониальной армии.
        Путем быстрых и нехитрых подсчетов я вычислил, что дарование моему отцу Петру Штейнбергу права на герб и титул барона де ла Шапеля произошло в дату, близкую к дате рождения Анастасии. И примерно в это же время поручик лейб-гвардии Петр Штейнберг получил княжеский титул. Вот только если предоставление баронского титула, как я обратил внимание со слов Анастасии, было высочайше утверждено, то княжеский титул Петр Штейнберг, я это точно знал, получал уже именным высочайшим указом.
        Да, дела тут творились пятнадцать лет назад - продолжая нарезать круги по парку, оценил я привет из прошлого. И вдруг, задумавшись, едва не споткнулся. Мда, на поверхности же все лежит, как раньше не догадался? Но понятно как. Рецепт весьма прост: провести несколько суток без полноценного сна, убегая и убивая людей, которые хотят догнать и убить тебя, а после этого сесть за стол важных переговоров, предварительно даже не поужинав и чаю не попив.
        «Ах ты ж с-сучка!» - мысленно восхитился я Анастасией.
        Может быть, юная княжна нашла решение невзначай. Так же как совсем недавно на дуэли с Разумовской, когда двумя ледяными стрелами девушка перебила противнице сразу три энергетических канала. Тогда тоже ведь могло совершенно случайно получиться.
        Анастасия сказала оперативникам ФСБ, что я принял баронский титул, и сейчас мне безальтернативно нужно с этим согласиться. Нет, в теории я могу поставить под сомнение слова княжны и отказаться принимать титул вовсе, но эту возможность даже не рассматривал. Это будет похоже на ситуацию, когда на тонущем корабле мужчина в расцвете лет и сил стремится занять место в шлюпке прежде, чем там окажутся женщины и дети. То есть неправильный даже с точки зрения мироощущения поступок, не говоря уже о моей репутации, которая сразу окажется ниже плинтуса, когда все детали случившегося окажутся известны. В том, что окажутся, сомнений нет - слишком много было свидетелей происходящего.
        И варианта действий получается два. Первый - это выйти из сумрака, полностью вступить в наследство, признав себя Алексеем Петровичем Юсуповым-Штейнбергом, и в этом качестве принять полагающийся мне по завещанию отца титул. В этом случае последствия непредсказуемы. Даже не будучи семи пядей во лбу, можно догадаться, что на личность Алексея Петровича некоторыми влиятельными людьми сделаны ставки. Не зря Демидов с Безбородко так уговаривали меня в первой памятной беседе, не скрывая заинтересованности в моей персоне.
        Но, выйдя из сумрака, приняв свою «реальную» личность, я сразу окажусь даже не пешкой, а щепкой в потоке событий. Не то что не готов к этому, а даже еще не полностью осознаю происходящее вокруг. И, если честно, чувствовать себя частью чужой неизвестной игры уже утомило, пора перехватывать вожжи. Так что принятие баронского титула мною как Алексеем Петровичем сейчас нежелательно.
        Второй вариант - принять титул как Артуру Волкову. На что прямо указала Анастасия, заявив, что я ее «жених барон Артур Волков». Но личность Артура - фейковая, и когда я сниму эту маску, то передача титула с владениями окажется недействительной. Маска исчезнет, но сам баронский титул, как и полагающиеся владения, останутся в роду. Вне зависимости от того, останусь после этого я сам в роду или нет. Потому что по факту передача оного титула мне уже состоялась, то есть формально пункт завещания выполнен. Вопрос еще, какие активы рода завязаны на этот баронский титул…
        С такими мыслями я невольно сменил направление и добежал до «господской» части парка, где до этого момента старался не показываться. Миновав несколько аллей в окружении аккуратно, в форме геометрических фигур подстриженных кустов, я выбежал к пруду.
        Предчувствие не обмануло, Анастасия обнаружилась здесь. Девушка двигалась ровно и спокойно, равномерно качался маятником по спине хвост длинных волос. Да, и ступала она прямо по воде.
        Княжна бежала по спирали, и за несколько мгновений до того, как ее нога касалась поверхности пруда, вода застывала, превращаясь в тонкий лед. Причем она не создавала широкую замерзшую дорожку - как для памятной беседы со мной, когда мы словно по мосту на середину реки вышли. Нет, в этот раз за Анастасией оставалась тонкая ледяная полоса, словно узкий веревочный мост. Льдины которой постепенно подтаивали и ломались - путь княжны обозначала уже теряющая форму ледяная спираль, через которую проходила прямая пути с берега до центра озера. Сверху посмотреть - как кривовато нарисованный круглый леденец на палочке.
        Замерев ненадолго, я понаблюдал за Анастасией. Мне хватило несколько секунд, после чего я развернулся и побежал обратно, возвращаясь к привычному маршруту. Лекции фон Колера, а также обязательные к посещению в гимназии уроки Основы управления стихийной энергией позволяли мне уже смотреть на происходящее понимающим взглядом, а не глазами удивляющегося неведомой доселе магии дилетанта.
        Оценивающе глянув, я понял, что Анастасия, кроме управления стихией - замораживая воду под ногами, одновременно восполняет энергию, забирая ее от воды же, причем в движении. То, что делала сейчас Анастасия, являлось для ее уровня сложнейшим конструктом, требующим максимальной сосредоточенности и немалого умения. Примерно как играть в шахматы с противником гроссмейстерского уровня, держа при этом доску в руках на весу, находясь на палубе идущей по штормовому морю яхты. Играя и не проигрывая, конечно же.
        Получается, уровень владения стихией у княжны таков, что она легко может переходить на следующий ранг, а то и вовсе через один перепрыгнуть. Но почему-то не переходит. О причинах этого размышлять знаний у меня уже не хватало, так что я вернулся воспоминаниями ко вчерашнему дню.
        После того как Анастасия рассказала мне о баронском титуле, а фон Колер отошел от шока столкновения с неведомым эффектом силы света, наша беседа перешла в более конструктивное русло. Тем более, вопрос на главной повестке оказался серьезный - охрана поместья. Потому что все сотрудники службы безопасности являлись, как ни крути, в первую очередь людьми Зайцева. И после проведенной операции с демоном Василием им просто нельзя было доверять. А это, в свою очередь, означало, что усадьба Юсуповых-Штейнберг остается вообще безо всякой охраны. Без должной защиты в преддверии обещанных мне проблем, о которых я прямо намекнул, единственно не называя фамилию графа Безбородко при Анастасии.
        После этого мои воспоминания тонули в смутном мареве. Судя по всему, тогда на середине фразы я и уснул. А как в кровать попал? Меня на руках что ли перенесли? Да нет, вряд ли. Наверное, поставили на ноги, так и дошел, не просыпаясь, внешне будучи похожим на живого и адекватного. В подобном состоянии в прошлой жизни последние два курса учился, опыт есть, так что ничего удивительного.
        Пробегая по самому дальнему углу парка, снова отвлекся: воспоминания о вчерашнем вечере прервала замеченная краем глаза фигура. Я пробежал было уже мимо, но остановился, присматриваясь. Да, что-то явно не в порядке, нормальные люди так себя не ведут - оценивающе посмотрел я на человека, прислонившегося к ограде парка. В одежде прислуги рода - форменные брюки, легкая куртка темно-серого цвета с красными вставками. Поодаль в тени дуба расположился еще один работник усадьбы, наблюдая за потугами пытавшегося самостоятельно идти упрямого человека.
        - Да ладно?! - вслух удивился я, когда понял, кого именно вижу.
        Сойдя с гравийной дорожки, прошел между деревьями и остановился в нескольких шагах перед датчанином. Который стоял на ногах, пусть и вцепившись непослушными пальцами в ограду.
        Удивительное дело. По прогнозам врачей, полное восстановление функций организма вообще не было гарантировано. Слишком долго Гекдениз Немец, он же теперь Денис Иноземцев, провел безвылазно в капсуле виртуальной реальности. Даже то, что он встанет на ноги хорошо если через несколько месяцев, было благоприятным прогнозом.
        Видимо, датчанину об этих прогнозах сказать просто забыли: не прошло и двух недель, как этот напоминающий сейчас узника концлагеря семнадцатилетний, когда-то здоровый двухметровый парень со скандинавской внешностью самостоятельно стоит на ногах. Пусть и держась за забор дрожащими от слабости руками.
        Гек точно не был баловнем судьбы. Зная датчанина хорошо как напарника - сколько всего делили на арене, я не был сильно осведомлен о перипетиях его судьбы. Но даже так был в курсе двух случаев, когда датчанину приходилось перезагружать собственную жизнь. Начиная даже не с нуля, а уровнем много ниже прежних позиций: когда погибли его родители и он залетел в прицел службы социальной адаптации и когда изъяли накопленные им на совершеннолетие деньги, переведя на более жесткий социальный режим, упаковав в капсулу.
        Бывают люди, которые, увидев перед собой серьезную преграду, останавливаются и начинают рассуждать о невозможности преодоления. Бывают те, кто легко сворачивает преграду, если им выдадут на руки необходимые средства. Есть же те, кто, не дождавшись помощи, просто молча берет кирку и начинает долбить скальную породу, упорно пробиваясь вперед.
        Иногда колесо судьбы благосклонно к людям - и преградами в жизни часто не мешая, и предоставляя возможности на любой вкус. А иногда бывает, как с датчанином: трудностей ему еще в юности накидало сразу на несколько жизней, и удачи даже крохи у Фортуны не допросишься. Но взгляд не опускает, идет вперед - как раз сейчас Гек закусил побелевшую губу, вымучивая очередной шаг.
        Дождавшись, когда датчанин сделает еще несколько шагов и окажется рядом, я выставил сжатый кулак. Гек с заметным трудом поднял руку, поздоровавшись кулак в кулак. Слабо совсем, да и попал едва-едва. Но боги, каких усилий ему это стоило.
        Почувствовав, что подопечный на пределе сил, наблюдающий за ним работник прянул было вперед. Но почти сразу был остановлен - датчанин чуть поднял руку, показывая, что помощь ему пока не нужна. Слова были не нужны: ободряюще подмигнув Геку, я жестом попрощался и побежал догонять ритм тренировки. Датчанин остался стоять, где стоял, переводя дыхание и собираясь с силами.
        У меня после увиденного не то чтобы настроение улучшилось. Просто… как-то по-другому на мир посмотрел. Попроще. Жив, здоров, архидемон виски угощает, Император посылки шлет, принцесса английская своим лордом называет, пусть и в шутку - чего мне унывать? Я не датчанин, которому приходится зубами вгрызаться в действительность для малейшего шага вперед. У меня по сравнению с ним вообще проблем нет; так, одни задачи.
        Добежав до спортзала, я, уже проходя в арку двери, почувствовал чужое присутствие. И даже испугаться не успел, когда из стены вдруг, словно натягивая и изменяя ткань реальности, появилась человеческая фигура. Я даже в скольжение войти не успел, как похожая на Волан-де-Морта призрачная тень коснулась моей руки. На удивление, время не замедлило свой бег, как это бывает в мгновенья смертельной опасности. Так что для меня рывок странной твари уложился в краткий миг, даже шаг не успел сделать.
        Краски мира вокруг поблекли, превратив окружающую действительность в подернутый дымкой негатив фотопленки, а серая тень рядом неожиданно превратилась в статную фигуру мужчины в классическом костюме и плаще.
        - Максимилиан Иванович? - вопросительно посмотрел я на барона фон Колера, который так неожиданно выдернул меня в изнанку мира.
        - Доброе утро, - кивнул профессор и продолжил почти без паузы: - Алексей Петрович, у нас немного времени, поэтому попрошу от вас максимум внимания.
        Фон Колер как обычно в своем репертуаре. Скрытно выдернул меня в изнанку мира и витиевато заявляет, что повод серьезный, а от меня внимание требуется. Да, сам бы я не догадался ни в коем случае.
        - Слушаю, Максимилиан Иванович, - только и кивнул я в ответ, не позволив показать даже тень мелькнувшей усмешки.
        - Алексей Петрович, с сегодняшнего дня я не могу должным образом выполнять обязанности вашего опекуна, - устало посмотрел фон Колер из-под нахмуренных кустистых бровей.
        - Причины? - только и поинтересовался я.
        - Сегодня ночью я получил указание стать сторонним наблюдателем, а никак не участником грядущих событий.
        - Каких событий?
        - Тех, которые в ближайшее время должны произойти рядом с вашей персоной. И, не нарушив указание, я не смогу вам помочь. Мое же присутствие рядом может дать вам иллюзию ложной безопасности и стать причиной трагедии.
        Это кто, интересно, отдал фон Колеру «указание»? Учитывая, что барон - несмотря на репутацию, далеко не последнее лицо в Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
        - Хорошо. Это все? - поинтересовался я, безмятежно глянув на барона.
        - Нет, не все, - покачал головой фон Колер. Он сумел сохранить невозмутимость, но мне было очевидно, что моим ответом слегка обескуражен. Ну а что еще говорить - дяденька, не надо, не бросайте меня глупого?
        - Я по-прежнему остаюсь вашим мастером-наставником и навигатором в науке темных искусств и в любой момент готов прийти вам на помощь в деликатных вопросах, связанных с их освоением, - вычурно сформулировал профессор и выжидательно на меня посмотрел.
        Небольшой паузы мне вполне хватило, чтобы понять, о чем речь.
        - То есть если я кого-то сожгу к чертям собачим темным пламенем и будет опасность отправки меня в московский институт темных искусств…
        - …Тайную Академию, - поправил фон Колер.
        - …тогда вы из цеховой солидарности мне поможете. А если я просто сожгу кого-то, без применения темной магии, и будет обычная опасность попадания меня в кутузку, то помогать вы мне не захотите.
        - Алексей Петрович, дело не в желании, потому что это не мое решение и…
        - Максимилиан Иванович, - с укоризной прервал я его.
        - Да, все верно.
        - Благодарю, что сочли нужным предупредить.
        - У меня к вам будет просьба, Алексей Петрович, - произнес профессор, несмотря на внешнюю бесстрастность, явно находящийся сейчас не в своей тарелке.
        - Какая?
        - Не могли бы вы, со свойственным вам фирменным сарказмом, спровоцировать нашу размолвку?
        «Фирменным сарказмом?» То есть мой обычный стиль общения теперь так называется?
        - Дав вам повод покинуть поместье?
        - Желательно было бы, чтобы вы сами попросили меня это сделать, использовав как повод вчерашний мой грубый просчет.
        Становится все интереснее. Может, никаких указаний «отойти в сторону» и не было, а фон Колер просто хочет дистанцироваться, спасая репутацию и даже, более грубо, прикрывая задницу? В преддверии, как он выразился, грядущих событий? Но даже если так, что мне остается сделать? Создать тлеющий неявный конфликт, отказавшись идти барону навстречу, или, возможно, сознательно подставиться, самостоятельно отодвинув от себя авторитетную крышу в виде барона? Не будь разговора с Астеротом, сейчас я бы, наверное, очень сильно переживал. А так - почти спокоен.
        - Вы не специально отошли в сторону вчера вечером?
        - Нет. Это была моя ошибка, - поджал губы барон.
        Ничего такая ошибка, привлекательная - вспомнил я крутые бедра сотрудницы гимназии. И ее пиджак, с трудом удерживающий в плену внушительную грудь, тоже вспомнил. Да, мне почти пятнадцать, так что я сейчас часто о таком вспоминаю в ущерб остальным вопросам.
        - Я должен просить вас только покинуть поместье или еще и снять с себя обязанности моего опекуна?
        - Покинуть поместье, со статусом опекуна я сам все сделаю, не акцентируйте.
        - Мне не привезут нового?
        - За один день нет, конечно же. А завтра проблема уже разрешится сама собой, вы ведь объявили себя варлордом, так что формально опекун вам уже не будет нужен.
        Черт, так много всего должно завтра решиться.
        - Хорошо, я все сделаю, - кивнул я. - Сейчас?
        - Чуть позже. Я сам подойду к вам с провокационным разговором.
        Я молчал, глядя на барона, а он не избегал моего взгляда, но закусил тонкую губу, явно переживая. Повисла тягучая пауза, которую нарушать я не был намерен - барон сам разговор начал, пусть сам и заканчивает.
        - У нас еще осталось время, Алексей Петрович. Есть у вас какие-либо вопросы? Готов ответить максимально откровенно.
        «Кто убил Кеннеди? Куда пропало золото Российской Империи? Что взорвалось в Большом взрыве?» - вопросил тут же внутренний голос. «Отставить», - тут же мысленно одернул я себя.
        - Я могу доверять темному демону?
        - В общем да, он поклялся служить последним днем. Но держать его при себе без обучения и получения ранга демонолога опасно.
        - Он может мне навредить?
        - Прямо нет. Но есть неявные опасности - к примеру, он может выполнить указание буквально.
        - Ясно, - кивнул я. О чем речь, уловил сразу. Вспомнив народный фольклор про золотую рыбку, боцмана и его дежурное восклицание «якорь мне в жопу!».
        - В другое тело переселить я демона могу?
        - Без освоения материала по основам демонологии я бы на вашем месте не стал этого делать.
        - Вы мне помочь в этом сможете?
        - Да.
        - Буду иметь в виду. Максимилиан Иванович, - вдруг мелькнула у меня мысль, - вы не боитесь, что все только что сказанное вами станет известно третьим лицам?
        - Нет, - просто ответил фон Колер.
        Наверное, уточняющий вопрос противоречил правилам хорошего тона, но я одним фактом своего существования и в этом мире, и в приличном обществе этого мира противоречил вообще всем правилам. Поэтому просто отрицательным ответом не удовлетворился.
        - Даже если меня будут пытать?
        - Учитывая ваш грядущий статус аристо, безнаказанно изолировать и пытать вас смогут только в Тайной Канцелярии. От произвола жандармского ведомства или национального клана вас защитит императорская власть.
        - Вот прямо так защитит? - уточнил я.
        - От смерти не спасет, но растягивать вас на дыбе безнаказанно никто не сможет - учитывая статус, сразу же к вам будет предоставлен доступ адвокатам и наблюдателям от императорской службы.
        - Вчера… - начал было я.
        - Вчерашняя попытка жандармского ведомства вас изолировать стала возможной только потому, что возникли препоны у Моисея Яковлевича, который прибудет в Елисаветград уже сегодня, а меня искусственно… отвлекли.
        Последнее слово далось фон Колеру с некоторым трудом.
        - Максимилиан Иванович, вы не допускаете возможность, что я могу попасть в руки магов-ментатов?
        - Менталистов, - поправил меня барон с таким выражением лица, словно я только что выругался грязно.
        - Попасть в руки менталистов, - исправился я, видя, что барон отвечать не торопится.
        - Каждое проникновение в чужое сознание должно быть санкционировано государем-императором.
        - Государь-император недавно отправил мне почтой вполне говорящий намек, показывая заинтересованность в моей судьбе и действиях. Может и дознавателя прислать.
        - Ваше сознание недоступно для менталистов, - неожиданно огорошил меня фон Колер, явно уходя от темы интереса Императора. Что у него хорошо получилось.
        - Были попытки?
        - Да.
        - Когда?
        - Первый раз во время ивента в Волынском протекторате. Попытку проникнуть в ваше сознание совершили после того, как вы были усыплены по окончании бала в Республиканском дворце. Эта тайная операция проводилась под прикрытием ФСБ, и узнали мы о ней совсем недавно лишь волею случая.
        - Какого случая? - при мысли о том, что после потери сознания в номере отеля Будапешт, где мы танцевали венский вальс с Зоряной, кто-то пытался копаться у меня в голове, я почувствовал омерзительный холодок.
        - Второй раз попытка проникнуть в ваше сознание проводилась в воскресенье ночью, когда вас через Кобрин переправляли из протектората сюда, в Елисаветград.
        - Эта вторая попытка была санкционирована Императором?
        - Да.
        - Так как же узнали о первой? И о том, что она была неудачной?
        - Каждый одаренный менталист, обладающий рангом выше четвертого и способный проникать в чужое сознание, стоит на особом учете, находясь под контролем имперской надзорной службы. О неудачной первой попытке мы узнали по характерным повреждениям, полученным менталистом.
        - Характерным?
        - В обоих случаях имели место несовместимые с жизнью анатомические повреждения всех органов верхней части тела, причиненные неведомыми повреждающими явлениями, сформированными внутри телесной оболочки.
        - А… если немного попроще?
        - Судя по заключению судмедэксперта, в грудной клетке менталиста сформировалась из чистой энергии длань, которая, сминая ткани, захватила всю область энергетического центра и протягивала его наружу через горло. Так как первый пытавшийся проникнуть в ваше сознание менталист умер от аналогичных повреждений, то произошедшим заинтересовались и быстро сопоставили, раскрутив цепочку.
        - Однако… - протянул я ошарашенно, представляя описанную бароном картину. Интересно, это кто так мне помогает - Астерот? Или мать Олега?
        - Елена Николаевна, которая помогла мне вчера, - озаренная?
        - Да.
        - На недавней ознакомительной лекции вы сказали, что озаренные появились совсем недавно.
        - Все верно, дело в значении определений. На той же лекции я упоминал, что существование одержимых подтверждено в глубину истории вплоть до четырнадцатого века. Но это были люди, пораженные безвозвратной одержимостью или же сумевшие приостановить ее развитие. Известные более семи столетий пораженные безвозвратной одержимостью переставали быть разумными людьми в привычном понимании. Они становились самыми настоящими монстрами, руководствующимися за редким исключением лишь низведенными до звериного уровня желаниями. Сумевшие не только обуздать одержимость, но и освоить темные искусства одержимые инициировались только в середине века минувшего, двадцатого.
        Существование озаренных также уходит в глубину веков. Они до прихода стихийных одаренных также встречались, причем повсеместно. Так же как и одержимые, переставая быть в своем роде разумными людьми. Только вот озаренные не несли в себе опасности для рода человеческого, становясь выше человеческих желаний и внешне не сильно отличаясь от людей сумасшедших, тронутых безумием.
        У каждого одержимого, что работает с темными искусствами, есть опасность стать безвозвратно одержимым. С озаренными ситуация немного иная: со школой Света в двадцатом веке никто не работал. Не работал, начиная с основ. Свет обжигает, и мало кто мог даже попробовать укротить эту силу. Лишь некоторым целителям и универсалам после получения шестого ранга давалась сила света, но во всех без исключения случаях они, начиная управлять, не могли справиться с ней. Также прекращая быть в общем понимании человеком разумным.
        Опаленные светом, как мы их называем, отличаются от нас не только мировосприятием, но и физиологически, по-настоящему питаясь «святым духом» - у них нет аналогичных нашим физиологических потребностей. Также они не имеют сходных с нашими эмоций и желаний, возможно, внутренне находясь в состоянии, близком к нирване. Правда, это все лишь предположения, потому что получить ответ на вопрос от подобного озаренного невыполнимая задача…
        «Почему же белая дама со мной разговаривала?» - тут же удивился я, впрочем, не вслух.
        - …Для этих уже не людей не имеют важного значения привычные нам вещи. Таких озаренных в мире совсем немного, не более сотни. Опасности они не несут и живут, как правило, в окружении своего рода или клана, под присмотром.
        После того как начались первые случаи «озарения», с потерей владеющими разума и опалением светом, эксперименты с овладением светлой силой в двадцатом веке были повсеместно прекращены.
        - Попали под запрет?
        - Нет. Пробовать овладеть силой света в то время могли только одаренные высоких рангов. Мало кто хотел рисковать превратиться в пусть и могущественное, но только внешне напоминающее человека существо. Появившиеся же недавно озаренные, о которых говорил я, - это владеющие адепты, осваивающие силу света с первого ранга. И появились они пока только в Испании - в Аустрии и Арагоне, в закрытых школах под эгидой католической церкви.
        - Не нравится мне это, - не мог не сказать я голосом ведьмака Геральта с характерными интонациями русской озвучки.
        - Это мало кому нравится, - согласился со мной фон Колер. - Все, Алексей Петрович, безопасное время истекает, и дальнейшее наше совместное нахождение в Тени может быть замечено ненужными персонами. Помните, с бытовыми вопросами я вам более не помогу, а по поводу темных искусств всегда готов оказать всенепременную поддержку.
        - Буду иметь в виду, спасибо, - начал я говорить, еще находясь в тени изнанки, а закончил в привычном, вновь обретшем яркие краски мире.
        Фон Колера рядом не оказалось. Только мелькнула серая тень, оставив неприятное ощущение, пронизывающим касанием иррационального страха. Вернулся я в обычный мир в то же мгновенье, в котором шагнувший из тени барон коснулся меня за руку, утягивая в изнанку. От неожиданности я запнулся и взмахнул руками, как пьяный, пытаясь сохранить равновесие. Вновь подстроив управление телом под законы гравитации, коротко осмотрелся и направился, куда и шел - к тренажерам.
        Фон Колер появился, когда я после тренировки направлялся к себе - барон перехватил меня на выходе из зала.
        - Артур Сергеевич! - не скрывая возмущения, проговорил профессор, повелительным жестом заставляя меня притормозить. - Вы ведете себя крайне безответственно и беспардонно! Почему вы позволяете себе покинуть Елисаветград, не поставив в известность меня, срывая весь утвержденный план тренировок? Почему я узнаю о том, что у вас больше нет ординарца, только постфактум из-за возникших обстоятельств? Я требую объяснений, здесь и сейчас.
        - Максимилиан Иванович… - деланно удивился я подобному наезду. - Подскажите, пожалуйста, а почему, являясь моим опекуном, вы узнаете постфактум вообще о всех значимых событиях, происходящих со мной? Может быть, вам стоит пересмотреть отношение к делу?
        - Артур Сергеевич! Правильно ли я понимаю, что вы сейчас высказываете мне недовольство, сомневаясь в моей компетенции как опекуна?
        - Максимилиан Иванович…
        Я изначально собирался действительно быстро и емко применить свой «фирменный сарказм». Но вовремя догадался, что барон фон Колер (не последний человек в императорской канцелярии) совсем не та фигура, которую можно попросить покинуть поместье в стиле «давай, катись колбаской отсюда». Поэтому раунд боксерского диалога продолжался несколько минут. В результате разошлись мы с бароном вежливо, но с каменными лицами, демонстрируя крайнее недовольство друг другом.
        Свидетелями нашей беседы стало сразу несколько слуг поместья, и у меня возникло обоснованное подозрение, что фон Колер что-то знает об их верности (или неверности) княжескому роду. Иначе зачем было устраивать подобную беседу здесь и сейчас, под чужим приглядом?
        Разойдясь с бароном, я - чувствуя, что еще немного и начну опаздывать, забежал в комнату. Зоряны непривычно не было, и не было привычно подготовленной ей одежды и завтрака. Быстро принял душ, а после неоправданно долго настраивал прет-а-порте принтер, печатая себе новый костюм. И пролетел с завтраком, конечно же.
        В гимназии Витгефта, да и вообще во всех учебных заведениях для одаренных, было запрещено появляться со своим айди, выполняющим здесь роль смартфона в моем мире. Именно поэтому каждому гимназисту был положен ординарец и ограниченный функционалом ассистант, что в комплексе поддерживало необходимую коммуникацию с миром, но отсекало ненужные контакты и отвлечения. Но я же человек цивилизованный и понимаю всю условность установленных правил - поэтому нарушать их не буду, но айди с собой возьму. Вдруг такси надо будет вызвать.
        С такими мыслями достал плоскую карту и сразу ощутил едва заметную вибрацию оповещения. Повесив в воздухе проекцию меню, просмотрел сообщения. С десяток дежурных - уведомления об уплате налогов и предписания явиться в муниципальные службы для постановки на учет, а также информация о зачислении на счет ста тысяч золотых рублей. Да, откупные за мою аферу с… кстати, а где Аверьянов? Со всем происходящим забыл совсем про изгнанного из клана. Но, наверное, никуда он не делся, так и сидит здесь под приглядом в поместье.
        Кстати, будь я на месте Зайцева, являясь начальником службы безопасности рода, сам бы, может, попытался избавиться от такого пассажира. От такого, как я, а не как Аверьянов, конечно. Если со стороны посмотреть, натащил в поместье самых разных удивительных персонажей: здесь и асоциальные элементы, один из которых инвалид; и изгнанный из клана одаренный; и солдат конфедерации - точно нежеланный гость в любой частной усадьбе; невоспитанный мутный сириец; еще и профессор темных искусств. Хотя последние двое уже в процессе отбытия. Зато завтра сюда должны заехать в гости Шиманская, мои змееглазые наемницы индианки и юрист Моисей Яковлевич. Не на постоянной основе заехать, возможно, но сам факт. Правильно вчера Анастасия возмущалась, развели здесь чехарду.
        Да, при Анне Николаевне такого не было - хмыкнул я, листая дальше оповещения. Нашел несколько сообщений от Мустафы - список всех закрытых обязанностей ординарца - и напоминания. Такси он, кстати, действительно на месяц вперед вызвал по учебным дням. Да, на 07:30. Сейчас, глянул я на часы, - 07:27. Успеваю.
        Одно письмо оказалось от Андре. Вчера вечером пришло и касалось Зоряны. Хм, оперативно инструктор сработал. Сразу три варианта легализации девушки. Понимая, что опаздываю, глянул только вскользь. Первые две описанные возможности требуют серьезных вложений - легализация через окраинные провинции с помощью благотворительной деятельности. Зато третий вариант весьма прост и связан с получением мною как Артуром Волковым баронского титула.
        Кстати. Возможно, что Андре, когда копал варианты легализации Зоряны, своими действиями послужил катализатором идеи Анастасии подкинуть мне баронский титул именно сейчас, чтобы потом забрать его обратно с выброшенной маски? Вполне вариант - только успел прийти я к выводу, как в этот момент в комнату влетела Зоряна.
        Смущению и волнению девушки не было предела - как так, проспала! Но, не слушая сбивчивых объяснений, я быстро, в пару слов ее успокоил. И не нашел ничего лучше, как, желая отвлечь, показал ей план по ее же легализации.
        Да, наверное, надо было сделать это как-то по-другому. Потому что Зоряна, когда поняла, что именно читает, разрыдалась от переизбытка чувств. Я ее прекрасно понимал. Находиться в роли приживалы неопределенного статуса, причем в опасно подвешенном состоянии, морально тяжело. Тут же информация, что ей открывается путь к лестнице, ни много ни мало, в небо. Если, конечно, сравнивать открывшиеся перспективы с ее прошлой жизнью в протекторате.
        Пришлось потратить еще минуту, успокаивая девушку, после чего, уже на самом деле опаздывая, выбежал из комнаты и помчался к воротам усадьбы. Выскочив из калитки, только выругался - такси не было.
        - Да как так-то? - удивленно взмахнул я руками. Сам же только что видел в оповещениях - да, подтверждено и оплачено, до конца сентября.
        Время - 07:31. Что, минуту не подождать было? Придется самому еще раз вызывать - раздраженно потянул я карту айди из кармана, как вдруг за спиной послышался мягкий шелест колес.
        Бесшумно распахнулись автоматические ворота, и на дорогу выехал широкий представительский автомобиль с закрепленным на капоте пламенеющим флажком рода Юсуповых-Штейнберг. И неожиданно мягко вильнул, остановившись так, что пассажирская дверь оказалась прямо напротив меня.
        Несколько секунд я, если честно, немного тупил, после чего тонированное в ноль стекло поползло вниз. Чуть наклонив голову, я увидел, как из салона на меня недоуменно смотрит Анастасия. Ну да, чего это я - какое такси. Наше благородие ж теперь не только господин барон и официальный аристо, но и жених. Тоже почти официальный. Можно, значит, теперь вместе с княжной в одной машине на учебу кататься.
        «Ну, поехали», - только беззвучно и произнес я, захлопывая за собой дверь. И сразу появилось стойкое ощущение, что все происходящее с сегодняшнего дня переходит на качественно иной уровень.
        Все, детские игры кончились, начинаются взрослые.
        Глава 19
        Когда машина тронулась с места, возник непростой вопрос. Как мне обращаться к княжне в общении тет-а-тет? Анастасия? Как-то громоздко. Ваше сиятельство? Глупо, особенно после нашего уже привычного неформального общения. Твое сиятельство? Еще хуже. Может, просто Настя? Для Насти она еще не…
        Я замялся, даже в мыслях не в силах понять, какие эмоции испытываю к рядом сидящей девушке.
        - Для Насти она еще не… что? - ровным голосом поинтересовалась Анастасия, не глядя на меня.
        - Воу, - только и вымолвил я, бросив на нее короткий взгляд. Даже в полумраке машины видно, как девушка бледна и насторожена. Почувствовала, что думаю о ней, и, пользуясь нашей ментальной связью, попыталась прочитать мысли? Вернее, не попыталась, а прочитала.
        Она ведь учится! - пришло вдруг озарение неожиданной догадки. Причем учится с моей пассивной помощью. И, судя по увиденному и моим ощущениям, ее способности не просто развиваются семимильными шагами, а устремились вверх, подобно знаменитому вертикальному взлету МИГ-29.
        Отвечать на ее вопрос, кстати, конечно же, не стал.
        - Подскажи, а где Аверьянов? - переменил я тему, решив пока вообще никак ее не называть в общении наедине.
        Анастасия несколько секунд помолчала. И, отведя взгляд от мелькающей за окном придорожной зелени, не скрывая недоумения, посмотрела на меня.
        - Вчера вечером прибыл твой бывший ординарец и увез его с собой.
        О как. Не гуляй я вчера вечером, вполне мог Мустафу встретить. И тогда одним вопросом было бы меньше. Зато сейчас к тем, кто мог подбросить мне демона, прибавляется еще один кандидат. Неприятно поразившись услышанному, я замолчал в задумчивости.
        - Ничего не хочешь мне сказать? - вдруг поинтересовалась Анастасия.
        - Конечно, хочу, - покладисто кивнул я. - Даже спросить хочу. Зачем делегация Юсуповых приезжала?
        Сумел ее удивить, по глазам заметил. Княжна наверняка ждала уточняющих вопросов если не о титуле, то о неожиданном статусе жениха. Но, на мой взгляд, тут все и так понятно, особенно во втором случае. Зачем спрашивать об очевидном?
        - Князь Андрей прибыл с предложением о сотрудничестве, - немного подумав, ответила между тем Анастасия.
        - Взаимовыгодном?
        - Да.
        - В чем заключалось?
        - Ты сейчас не слишком любопытен? - уже княжна попробовала сменить тему, уходя от ответа.
        - Статус обязывает, - легко улыбнулся я и подмигнул девушке.
        Анастасия мою завуалированную шпильку оценила - эмоциональный отклик мне многое сказал. Внешне она почти никак не отреагировала, но все прекрасно поняла. Даже не мой намек на ее слова о «женихе», а нечто большее. Она не может себе позволить общаться со мной как равная с равным; а я не могу позволить себе общаться с ней как с вышестоящей особой. Такой вот возникающий конфликт интересов, борьба противоположностей. Но сейчас пикироваться княжна не стала, а все же рассказала:
        - Инвестиции, контракты, а также управление частью активов рода до моего второго совершеннолетия. Серьезное и крайне выгодное предложение, я прониклась, - после недолгого раздумья пояснила она. Мне показалось, недоговаривает еще что-то, но уточнять не стал.
        - Прониклась, но даже не думала о возможности предложение рассмотреть, - утвердительно произнес я, вспоминая атмосферу, в которой делегация клана покидала поместье. Еще даже до того, как нагло ведущий себя Юсупов отправился в полет.
        - Не думала, - просто ответила Анастасия. - Князь Андрей не того уровня человек, с которым я могу вести переговоры как исполняющая обязанности главы рода.
        - Почему?
        По молчанию понял, что ответа не будет. Ну ладно, не очень-то и хотелось, потому что это не критично важная для меня информация…
        Анастасия уловила эхо моих мыслей и обернулась. Судя по взгляду, княжна действительно удивилась, потому что воззрилась на меня с нескрываемым недоумением.
        - Ты действительно не понимаешь?
        Хм. Может быть, ей ответ и казался очевидным, но я действительно не понимал, почему она не просто отказалась, а еще и скорее всего грубо (с демонстративной вежливостью, конечно) развернула визитеров в сторону выхода с их заманчивыми предложениями.
        - Милая девушка, я приехал сюда из таких мест, где о магии слыхом не слыхивали, - произнес я уже однажды сказанную ей фразу, - а ты сейчас удивляешься, почему я не могу понять нюансы управления активами твоего рода и причину непривлекательности озвученных выгодных предложений…
        - Ты слышал, что атланты легализовали полигамию среди одаренных? - перебивая, поинтересовалась Анастасия.
        Атланты. Какое звучное, незнакомо-знакомое слово, обозначающее здесь Трансатлантическое содружество. Непривычный союз чужого мне мира: Франция, Испания и США, а также немалая часть Африки и почти вся Латинская Америка как колонии, сателлиты или низкоранговые союзники. Из Большой Четверки атланты были самым аморфным образованием, по структуре схожим с Европейским союзом моего мира, только значительно большим по размеру территорий и социокультурному разнообразию.
        - Атланты легализовали многобрачие? - неподдельно удивился я. - Интересное кино.
        - Ты согласился бы стать вторым или третьим мужем?
        - Твоим? - не удержался, чтобы не спросить в шутку. Но почти моментально, предугадывая реакцию княжны, примирительно поднял руки, без слов демонстрируя отношение к подобной затее.
        - А не первым, но любимым мужем? - сделав вид, что не обратила внимания на шутливую ремарку, серьезно поинтересовалась Анастасия.
        - Да нет, конечно. Что за глупости, - уже без шуток ответил я. Глядя в глаза собеседнице, замер на пару мгновений - понял по ее эмоциям, что ответ на этот вопрос был для нее очень важен. И когда я категорически отверг высказанное предложение, она, как мне показалось, испытала неподдельное облегчение.
        На свой вопрос, впрочем, ответа я пока так и не получил. Общий посыл объяснений Анастасии мне и так был вполне понятен, в плане отношений между имперским родом Юсуповых-Штейнберг и национальным кланом Юсуповых. Но при этом стратегически я княжну категорически не понимал. Уходящая из поместья делегация, судя по виду, получила безальтернативный от ворот поворот. Скорее всего, Анастасия просто выслушала их предложения, причем под демонстративно оскорбительным приглядом зеленых глаз поручика Садыкова, а после просто сказала «до свидания».
        По моему мнению, так дела не делаются. Даже без принципиального согласия можно было не указывать сразу на дверь, а банально потянуть время, взяв паузу на раздумья и не давая конкретного ответа. Княгиня в тюрьме, перспективы рода туманны, а юная княжна на ровном месте отсекает даже возможность переговоров. Вот как так? Порывистая глупость? Обида на князя Юсупова? - вспомнил я некоторые нюансы нашего знакомства с Анастасией.
        - Обязательно было принимать их предложение пакетом? Дела можно вести даже с противником, а открытое противостояние это… - попытался было уточнить я.
        - Речь совсем не об этом! - скрывая раздражение, прервала меня Анастасия и вдруг процитировала: - Nos, que valem tant com vos per separat, i junts mes que vos, us investim sobira i us jurem lleialtat per tal que ens protegiu, defenseu i treballeu pel nostre progres, i si no, no.
        Выглядела она сейчас, словно доверяет мне какую-то интимную тайну. Что-то очень и очень важное.
        - Honey, it’s very interesting, but I didn’t understand anything, - фальшиво улыбнулся я, сказав Анастасии, что все это очень интересно, тем более из ее сладких уст, но я все равно ничего не понял.
        - Это арагонская клятва верности, - пояснила Анастасия.
        Княжна сейчас выглядела напряженной и настороженной, а разговор уже без шуток принял серьезный оборот. Причем смотрит она так, как будто я знаю, что такое арагонская клятва верности… а нет, вроде припоминаю что-то. Олег не знал, а я (старый я) что-то слышал мельком.
        - Это клятва, где вроде… дерзкое «но если нет, нет»? - поинтересовался, начиная понемногу понимать.
        - Да.
        - Поясни мне, темному… более подробно, пожалуйста, - довольно двусмысленно попросил я после некоторого раздумья. Никогда не стеснялся спрашивать, если что-то не понимаю - очень жить помогает.
        - Мы, равные тебе, клянемся признать тебя, равного нам, своим королем и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы и законы; но если нет, нет.
        Княжна, тщательно выговаривая слова, процитировала клятву на русском и выжидающе на меня посмотрела. Она собиралась сказать что-то еще, но я заговорил раньше.
        - Теперь понял все, можешь не объяснять. Я темный, но не настолько, - позволил себе улыбнуться.
        После озвученного вслух текста клятвы я действительно понял все, что хотела сказать мне Анастасия. Вассальная клятва арагонских кортесов пятисотлетней давности пришлась как нельзя кстати для одаренных этого мира. Причем всего в нескольких словах озвучивая парадигму владеющей старой аристократии: они - владеющие даром магии и повелевающие силой стихий, правитель которых - лишь первый среди равных.
        Теперь мне стало очевидно, чем старая родовая аристократия принципиально отличается от новой знати национальных кланов, которая - несмотря на звучные титулы, своей сутью гораздо больше близка к безликой корпоративной гидре. В которой каждый, вне зависимости от статуса и ранга, - условный Аверьянов: совершил малейшую ошибку и оказался за воротами пинком под хвост, а твое место уже готово занять несколько желающих.
        - Тебе предлагали вариант низкорангового партнерства? - задал я всего один вопрос.
        - Да.
        Действительно, предлагать возглавляющей имперский род княжне соглашение, в котором она выступает в подобном статусе, совершенно невежливо. Даже учитывая, что имперский род состоит из трех с половиной человек, а национальный клан обладает несомненным влиянием в регионе. Учитывая реалии этого мира, будь подобное озвучено княгине Анне Николаевне, это оказалось бы оскорблением. Но княгиня в тюрьме, поэтому делегация Юсуповых к Анастасии, урожденной Юсуповой кстати, и приехала.
        - Как будем решать с моим статусом твоего жениха? - выбрал я самый удачный момент для вопроса. Цели достиг - застигнутая врасплох княжна невозмутимость не сохранила и вздрогнула.
        - Как будет возможность, дашь повод, и статус твой закончится, - ровным голосом ответила Анастасия и деланно безразлично обернулась к окну. Но легкий румянец на ее щеках я заметил.
        - Я, значит, «дашь повод»? - дежурно удивился я, думая в этот момент совсем о другом.
        Анастасия после вопроса только коротко глянула и снова отвернулась к окну.
        - Женская репутация гораздо более хрупкая, чем мужская, поэтому давать повод лучше тебе, - спокойно, видимо также задумавшись о своем, произнесла она.
        - Сегодня прибудет Моисей Яковлевич, мой поверенный в делах…
        - Отправь его к моему юристу. Дальнейшая скорость принятия титула уже зависит от компетенции твоего поверенного.
        - Сегодня вечером я хотел бы полностью ознакомиться с завещанием.
        - Передашь со слугами время, я готова тебя принять.
        Атмосфера доверительного отношения пропала, и сейчас у нас шел обычный деловой разговор, заполненный короткими паузами. Во время которых каждый молчал о своем - не знаю о чем думала Анастасия, я же напряженно размышлял о перспективе завтрашнего дня. Машина в это время уже свернула с Дворцовой улицы и заезжала на площадь перед зданием гимназии.
        - Есть еще одно, - принял я все же решение.
        - Да.
        - Я тебе говорил, что завтра, по прогнозам влиятельных людей, мне могут попробовать сделать больно и неприятно.
        - Говорил.
        - Это связано с интересом отдельных людей в ФСБ, для которых вывезенная мною из Волынского протектората полицейский важная фигура как свидетель. Предполагаю, что именно ее попробуют устранить и в возникшей заварухе решить проблему и со мной, - озвучил я волнующие меня перспективы. О которых предостерегали меня и тайный советник граф Безбородко, и архидемон князь тьмы Астерот.
        - И?
        - Давай придумаем повод до этого момента, и ты выгонишь меня из поместья.
        - Зачем? - удивилась Анастасия.
        - «Зачем?» - удивился уже я. - Наверное, затем, что завтрашний день банально опасен не только для моей жизни. У меня есть средства и возможности, и я постараюсь подготовиться…
        - Вот и подготовься. Если подготовишься плохо, это и будет поводом к нашей размолвке, - не оборачиваясь, произнесла Анастасия и открыла дверь, выходя из машины еще до того, как она полностью остановилась.
        Вообще не понимаю я ее ни капли. Или она опасно-расчетлива как Серсея Ланнистер и Санса Старк в одном флаконе, или просто мечется, как запущенный ударом шарик в сверкающих внутренностях пинбол-машины, удивляя случайными решениями всех. В том числе и себя. Причем решениями эмоциональными, но принимаемыми с донельзя бесстрастным лицом.
        «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу», - подсказал мне голосом познавшего жизнь старца внутренний голос.
        Да ну нет - сразу отсек я предложенный им вариант.
        Из машины выходил не торопясь, чтобы ненароком не догнать княжну, задержавшуюся в толкучке при входе в высокие двери гимназии.
        Первыми тремя обязательными уроками во вторник значились Социология, Искусства и Философия. И все три часа темой была рассматриваемая с разных углов Божественная комедия Данте Алигьери и ее влияние на культурное развитие человечества. Причем именно Божественная комедия, или просто Комедия, как она называлась изначально, являлась одной из отправных точек нашего обучения как произведение, определившее культурное развитие нынешнего варианта цивилизации. Остальными двумя книгами были Библия и знаменитый труд Макиавелли, кстати.
        Сидя на лекции, я вдруг осознал, что мне неожиданно нравится здесь учиться. Даже несмотря на то, что тяжким грузом висел груз проблем, и, казалось бы, обязательные уроки необходимо просто отсидеть. Но отсидеть не получалось: мне просто нравилась сама организация учебного процесса.
        В прошлой жизни за одиннадцать лет пребывания в стенах общеобразовательной школы мне, к счастью, привить отвращение к учебе так и не смогли. Наверное, потому что, в силу ряда обстоятельств, к школьной программе я относился несколько легкомысленно. Произведения обязательной программы мне заменила классика приключенческой литературы, непосещаемые занятия физкультуры - спортивные секции и дворовый футбол в хоккейной коробке, а такие же непосещаемые уроки информатики - толкучка на блошином рынке, где я собирал свой первый 486-й. Как заменил изучение предмета Иностранный язык, лучше, наверное, даже не упоминать в приличном обществе.
        Наверное, поэтому после окончания школы я - несмотря на тройки в аттестате, мог, в отличие от подавляющего большинства сверстников, подтянуться более десяти раз, вполне прилично общался на английском и читал классику с неподдельным интересом, а не из-под палки.
        К сожалению, после выхода во взрослую жизнь меня повсеместно окружали люди, которым школа нанесла непоправимый урон. Люди, которым сложно было заставить себя не только выучить базовый английский, но и осилить инструкцию к новому телефону. Говорю «к сожалению», потому что мне предстояло ими руководить, рассчитывая в работе. С другой стороны, школа настолько качественно обучила большинство встречаемых мною людей безынициативной модели «сиди и слушай», что, может быть, именно поэтому карьерный рост дался мне столь легко. Коллеги, отличавшиеся физическим неприятием к освоению знаний за комфортной границей своих узких служебных обязанностей, развиваться просто не стремились. Так что, возможно, в другой ситуации мой блестящий путь молодого управленца мог не состояться: конкуренты с не отбитой школьной указкой инициативой не позволили бы.
        Сейчас, слушая сопровождаемые интерактивным материалом рассуждения о Флоренции, Медичи, Данте Алигьери и его знаменитом произведении, я параллельно думал о том, что здесь и сейчас никому не надо ничего зубрить, задача попробовать - именно попробовать, понять сказанное. В стенах гимназии Витгефта никто не ставил задачу обучающемуся готовиться к предстоящей взрослой жизни, а преподавателям учить учиться. Здесь мы уже начинали жить самостоятельно. «Потому что это и есть жизнь» - словно по заветам ставшего классикой моего мира монолога Аль Пачино.
        По окончании занятий выходили из аудитории вроде вместе, всей гурьбой, но своих коллег по изучению темных искусств увидел только в столовой. Илья с Наденькой заняли стол, соседний с тем, за которым последние дни обычно располагались мы с Анастасией. Причем к ним ненавязчиво присоединилось несколько гимназистов, среди которых были не только наши одноклассники. Из тех, видимо, кто решил выбрать сторону в грядущем локальном противостоянии имперской метрополии и местных национальных кланов. Рискованные ребята, мое им почтение.
        Хотя… События последнего месяца меня немного дезориентировали. Все же что ни день, то сюрприз и открытие: то с тайным советником пообщаюсь, то с влиятельной аристократией, то с высшей сущностью. И на фоне всего этого как-то теряется тот факт, что для большинства обучающихся здесь гимназистов даже попадание на бал дебютанток - настолько значимое событие, что останется в памяти на всю жизнь. Не говоря уже о том, что если на балу или великосветском приеме появится возможность просто перекинуться парой слов с фигурой масштаба того же графа Безбородко или герцогини Мекленбургской, это будет темой для гордости и поводом козырнуть в беседе.
        Меня же недавно граф по своей инициативе вежливо просил прекратить беспредел (если на человеческий переводить), а герцогиня явочным порядком записала в сопровождающие своей дочери. Которую еще и пригласил на бал столь бесцеремонным образом… Ладно, хватит о грустном - погнал я прочь неудобные воспоминания.
        Перспективы большинства присутствующих здесь гимназистов - оглядел я столовую - не балуют разнообразием. Это либо вступление в национальный клан, со всеми вытекающими последствиями: частичная потеря личностной идентичности и зависимость не только от своих способностей, но и от успехов клана. Либо императорская служба, которая более почетна и при этом менее опасна и трудна.
        Вот только на императорской службе конкуренция для попадания в верхние списки Табеля о рангах на порядок больше, чем в кланах. Тут я вспомнил «Войну и мир», рассказ о том, как княгиня Друбецкая всеми правдами и неправдами пыталась устроить через князя Василия своего сына Б?риса в гвардию. Не думаю, что в этом мире ситуация с возможностью совершать подвиги поблизости от сильных мира сего так уж серьезно разнится.
        Значение отношения общества, опять же. Если проводить параллели между кланами и императорской службой, то обычный капитан в Туркестане пользуется гораздо большим влиянием и уважением, чем генерал в Петербурге. Так что выбор между кланами и императорской службой для молодых одаренных, обделенных блестящими талантами, непрост.
        Окинув взглядом собравшихся рядом с Ильей и Наденькой новых сторонников «имперской партии», запоминая лица, я присел за свой привычный стол. Тут уже восседал Модест, рядом с которым располагалось два подноса. Один, как я понял, предназначался для Эльвиры. Правильно понял - девушка подошла немного позже и восприняла организованный для себя завтрак как должное. Но после первой ложки йогурта Эльвира нахмурилась, а Модест сбледнул с лица. Он и так-то бледный до невозможности, а тут вообще на пергаментную мумию стал похож.
        - Мой дорогой Модест, - угрожающе спокойно произнесла Эльвира и поинтересовалась: - Ведома ли тебе разница между черникой и голубикой?
        «У-у, дружище, попал», - подмигнул я несчастному, доставая ассистант и пользуясь случаем изучая расписание дополнительных занятий на этой неделе.
        - …Отличия черники от голубики очевидны даже при поверхностном сравнении. Черника - черного цвета, голубика - голубого. Это так сложно понять и принять? - продолжала Эльвира между тем экзекуцию.
        - Нет, - едва шевельнул головой Модест.
        - Сложно - это наладить бесперебойный канал поставки свежей голубики из сибирской тайги сюда, на Юг России, чтобы в рационе кухни гимназии постоянно присутствовала моя любимая ягода… - спокойным глубоким голосом, от которого тем не менее воздух звенел от напряжения, продолжала говорить Эльвира.
        - Может, просто сходить другой йогурт принести? - поинтересовался я, приходя на выручку Модесту и переводя огонь на себя.
        - Артур, не мешай, пожалуйста, - быстро обернулась на меня Эльвира как ни в чем не бывало. Сказала нормальным голосом, и гнетущее напряжение моментально спало. Но тут же вернулось, когда она вновь обернулась к Модесту:
        - …В процессе участвовало больше десятка человек, а прервалось все на финальной прямой, и слабым звеном оказался ты. Если это несложно, будь добр впредь не совершать подобных ошибок.
        - Буду стараться, - кивнул Модест, сидевший с ровной спиной и боящийся лишний раз глазами шевельнуть, привлекая ненужное внимание.
        - Уж постарайся, - показательно недовольно дернула уголком рта Эльвира, как ни в чем не бывало возвращаясь к йогурту со свежей черникой. Интересно, это она так всегда с Модестом общается, или у нее просто именно сегодня настроение плохое?
        Несмотря на мою непричастность к сотрясшему мироздание печальному событию - подмене голубики черникой, эманации направленной холодной силы Эльвиры совсем недавно чувствовал весьма ощутимо.
        И кстати: «сибирская тайга». Несмотря на татарское имя, при взгляде на девушку с внешностью северной валькирии слово «Сибирь» казалось чем-то родственным с ней, причем неотделимо. Да и сама манера общения Эльвиры своим непоколебимым спокойствием и неторопливой уверенностью напоминает моих знакомых (пусть и из другого мира) сибиряков, которые не торопятся жить, как москвичи, но при этом почему-то умудряются никогда никуда не опаздывать.
        Анастасия и Валера появились в столовой почти одновременно, зайдя в помещение с разных сторон. Княжна сегодня не привлекала ничьего внимания - в отличие от недавних событий, когда девушка оказалась в центре отчужденного презрения. Без лишних помех Анастасия набрала себе на поднос еды и присоединилась к нам за столом. Причем присела она без раздумий совсем рядом со мной, по левую руку. Раньше так не делала - всегда напротив располагалась.
        Валера же, как обычно, был в центре внимания. Вот каким образом у него так получается? Форма стандартная, но мятая и сидит, как на чучеле; прическа… словно он с мокрыми волосами лег спать и даже не подумал утром их пригладить; провокационные потрепанные кеды и выражение лица как у придорожного подсолнуха. Но при этом, что удивительно, выглядит просто эталоном стиля, словно его команда визажистов и стилистов несколько часов к выходу готовила.
        Сладко позевывая, замаскированный принц прошел через столовую, здороваясь и перекидываясь по паре слов с некоторыми гимназистами, после чего присоединился к нам. Завтрак он себе набрать даже не подумал, кстати.
        - Ты знаешь разницу между голубикой и черникой? - вместо приветствия поинтересовался я.
        - А? - натурально удивился Валера.
        - Черника и голубика. Ягоды такие есть. Знаешь, в чем разница между ними?
        Отвечать он не стал, только нахмурил брови и чуть приоткрыл рот уже в сознательно недоуменной гримасе.
        - Пропащий ты человек, - доверительно сообщил я ему и демонстративно посмотрел на Эльвиру, разводя руки в стороны.
        - И беспардонно наглый, - негромко, но возмущенно добавил Модест, потому что Валера забрал у него чай.
        - Модест, друг, - покачал головой Валера, - когда ты поймешь, что чай должен быть с лимоном? Сколько мне еще тебя учить?
        Когда Валера подцепил у меня тарелку с политыми медом оладьями, которые в меню почему-то назывались крампетами, я акцентировать внимание на этом не стал. И после окончания завтрака - прошедшего в атмосфере почти дружеских шуток-прибауток, взглядом и кратким жестом показал Валере, что надо поговорить. Это заметила Анастасия и внимательно посмотрела на меня. Подумав немного, я кивнул - пусть остается. В этом случае тайн от нее в принципе нет, да и защиту сможет поставить.
        Эльвира и дисциплинированно следующий за ней Модест отправились на лекции по истории Византии, а за столом остались только мы с неправильным принцем и Анастасией. И по моему просящему жесту княжна быстро выставила над нами глушащий купол тишины.
        - Дело такое, - сразу взял я быка за рога и откровенно расставил акценты: - К другу я бы с подобной просьбой не подошел… но ты мне и не друг.
        - Умеешь заинтриговать, - широко улыбнулся Валера.
        - Я хотел бы пригласить тебя завтра вечером на ужин. Пульку распишем, приятно время проведем.
        - Преферанс? Брось, я слишком молод для этого дерьма, - фыркнул Валера. - Мне бы блэк-джек и дев разгульных.
        - Что за плебейские нравы? - вполне искренне удивился я.
        - Ладно хотя бы предложил в покер покатать, - сделал одолжение Валера, пойдя на попятную.
        - Покер… ну ладно, могу дать тебе пару уроков, - позволил я себе покровительственную улыбку. - Но дев разгульных обещать не буду, - бросил я короткий извиняющийся взгляд на Анастасию.
        Княжна, правда, наш разговор даже не слушала. Сидела она с прямой спиной, широко разведенные руки основанием ладони лежали на столешнице, а подрагивающие от напряжения пальцы приподняты. Причем подушечки светятся голубоватым светом, как и глаза. Концентрация на заклинании запредельная - Анастасия смогла поставить практически прозрачный ограждающий купол, который можно было заметить только при внимательном и ближайшем рассмотрении.
        - Завтра вечером. Ужин в поместье ее сиятельства, - чуть склонил голову в сторону Анастасии Валера. - После занятия с Хефе буду, - кивнул он и вопросительно посмотрел на меня, мол «это все?»
        Как-то слишком просто и легко он согласился. Неужто не понял, о чем речь?
        - Валера.
        - Ась? - собравшись было вставать, он замер, глядя весело-расслабленным взглядом.
        - К сведению: нахождение завтра вечером на территории поместья может быть опасно…
        - Артур, - скопировав мой тон, оборвал меня Валера.
        - Да… - чувствуя подвох, протянул я.
        - Как говорит наша загадочная Эльвира, сейчас варианта всего три: или ты сознательно включаешь дурака, или стараешься сделать дурака из меня.
        Напрашивался вопрос, какой же вариант третий, но задавать я его предусмотрительно же не стал. Наверняка на то Эльвира и загадочная, раз так говорит. И поэтому я только кивнул, признавая правоту собеседника, и извиняющимся жестом развел руки в стороны.
        - Au revoir, - с безупречным французским выговором произнес Валера, поднимаясь. Прозрачный купол в этот момент исчез, и, не оборачиваясь, парень двинулся прочь.
        Посмотрев ему вслед, я вдруг почувствовал какую-то неправильность происходящего. Слева возникла непривычная пустота: ощущение присутствия Анастасии исчезло. Резко обернувшись, я увидел, что девушка сидит мертвенно-бледная, а из носа у нее быстро бежит тоненькая струйка крови, стекая по подбородку на шею.
        «Да чтоб тебя!» - под нос выругался я, понимая, что княжна банально переоценила силы, отдав слишком много энергии для поддержания купола тишины. В этот момент глаза ее закатились, и девушка начала заваливаться в сторону, полностью обмякнув.
        Вроде обморок, но по обрывкам знаний я представлял, что полностью исчерпанный источник энергии - это очень неприятная ситуация. Опасная возможностью чужого вмешательства в структуру источника и вообще ауру одаренного. А учитывая, как на Анастасию смотрела недружелюбная преподавательница с кафедры целителей, пробовать отдавать сейчас княжну в медпункт не лучшая идея.
        Валера, как назло, уже был далеко. Скользнув взглядом по пустеющему залу, я вдруг увидел зеленоволосую целительницу, которая когда-то помогла Анастасии после дуэли. Когда наши глаза встретились, девушка сначала не поняла, в чем дело, и недоуменно посмотрела на меня. И только после этого заметила и оценила состояние Анастасии, которая уже полностью обмякла и продолжала находиться в сидячем положении только из-за того, что я ее поддерживал.
        Зеленоволосая целительница даже, по-моему, сделала небольшой шажок вперед, но вдруг вздрогнула и порывисто развернулась, торопливо уходя прочь. Да, выбор сделан, как говорится: оттолкнув от себя «подругу» недавно, зеленоволосая девушка предпочла остаться в фарватере новой знати национальных кланов, не используя представившуюся возможность попробовать примириться с родовой старой аристократией в лице княжны. Именно попробовать - потому что помощь Анастасии сейчас была бы попыткой примирения без гарантии. Даже совсем немного зная княжну, я хорошо это понимаю.
        Да, зеленоволосая целительница оказалась явно не из тех, кто может сказать своему царю-королю-императору безбоязненное «но если нет, нет», а мне-то сейчас что делать? Опустошение источника, если промедлить, может быть весьма неприятно последствиями, а просить помощь не очень хочется.
        Недолго думая, я повернулся вполоборота к Анастасии, крепче приобнимая ее. Для стороннего наблюдателя мы, наверное, сейчас выглядели словно воркующая парочка. Но до стороннего наблюдателя дела мне сейчас особо не было - решение принял, и необходимо было действовать быстро. Прижав Анастасию еще ближе, я выдернул у нее из-под юбки заправленную блузку. Стараясь делать это незаметно, просунул руку под одежду и положил ладонь ей на середину груди.
        Мне просто надо поделиться с княжной энергией. Всего-то.
        Сосредоточившись, я глубоко вздохнул и попробовал передать часть своей энергии Анастасии. Потянулись долгие секунды. И… ничего не происходило. Лицо княжны было совсем рядом - чтобы ее голова не упала, мне пришлось поддерживать ее сзади за шею. Повинуясь наитию, я - по заветам сказок, снова попробовал сконцентрироваться на передаче силы и легонько поцеловал ее в губы.
        Вновь ничего не произошло, а я почувствовал себя донельзя глупо. Да и вообще ситуация компрометирующая, не дай бог еще кто присмотрится сейчас или вообще как-то сможет запечатлеть момент. Решение пришло неожиданно, причем лежало оно на поверхности - как сразу не догадался? Глубоко вздохнув и расслабившись, я попытался отстраниться от тела и воспарить над миром. Совсем как вчера, во время схватки с демоном.
        Почувствовав приятную легкость, я прикрыл глаза. «Помоги!» - шепнул беззвучно, обращаясь в пространство и представляя перед собой образ матери Олега.
        На миг краски мира поблекли, и сразу после этого ладонь стала горячей. Анастасия вздрогнула и гортанно вскрикнула, широко раскрыв глаза. Я почувствовал, как девушка крупно задрожала и прикусила нижнюю губу, словно с трудом контролируя и сдерживая порывы и эмоции.
        - Вернулась? - поинтересовался я.
        - Руку. Убрал, - сдержанно произнесла Анастасия. И когда я вытащил ладонь у нее из-под блузки, княжна вдруг совершенно непечатно выругалась. Не вслух, мысленно - но я услышал. Но причиной сквернословия был точно не я - заметил обращенный взгляд княжны за мою спину. Сразу машинально отодвинулся от Анастасии, будучи готовым к чему угодно, и поднялся на ноги, резко разворачиваясь. И замер, столкнувшись с внимательным взглядом серых глаз Алессандро Медичи.
        Седовласый герцог вдруг приветливо улыбнулся и что-то быстро произнес на французском. Если бы не Анастасия, я попал бы в затруднительное положение - но княжна моментально ответила. Герцог экспрессивно взмахнул руками, разразившись тирадой уже на итальянском, а после с поклоном протянул княжне извлеченный из кармана пиджака носовой платок.
        Анастасия благосклонно кивнула, принимая помощь. Герцог подождал, пока княжна приведет себя в порядок - сотрет с лица кровь, заправит и одернет блузку, а после споро наведет последние штрихи с маленьким зеркальцем, возвращая себе прежнюю красоту. После герцог обратился ко мне. Опять на французском, но смысл оказался вполне понятен - итальянец желал мне удачи на предстоящем турнире. Теперь уже настала моя очередь благодарно кивнуть, после чего герцог учтивым жестом попрощался и, потеряв к нам всякий интерес, двинулся прочь. И только в этот момент ко мне полностью вернулся слух, и я осознал себя стоящим в столовой гимназии. Итальянец, оказывается, подойдя к нам ближе, сам закрыл нас куполом тишины, отсекая от внушительной группы сопровождения, в которой была и директор гимназии.
        Теперь пришел уже мой черед беззвучно выражать огорчение - когда заметил внимательные взгляды сопровождающей флорентийского герцога толпы. В которой, судя по лицам и нарядам, были представители чиновничьей братии и делегаты от значительной части учебных заведений Юга России.
        Вся эта дружная компания наверняка прибыла сюда с комиссией - подтверждать готовность арен гимназии к грядущим соревнованиям. Сам я целенаправленно не интересовался, но во время уроков в пятницу и понедельник по услышанным разговорам усвоил информацию: на прошлой неделе Алессандро Медичи посещал не только Елисаветград, но и другие города Конфедерации. Сегодняшний же его визит, вероятно, связан с тем, что именно учебные заведения Елисаветграда были утверждены в качестве одной из домашних арен для команд, сумевших отобраться на предстоящее международное соревнование. Его квалификационный этап - потому что во Флоренции должен состояться лишь гранд-финал.
        Но удивление мое сейчас было вызвано не тем, что на меня смотрело столько высокопоставленного люда, а тем, что они смотрели на меня как ни в чем не бывало. А не слукавил ли Астерот, когда сказал, что не имеет никакого отношения к флорентийскому герцогу? Который, если я хоть толику понимаю в происходящем, сейчас просто применил темпоральную магию и украл у времени этого мира почти минуту, закрывая нас от чужих взглядов. Прикрывая настолько искусно, что ни наши вынужденные объятия с Анастасией, ни ее растрепанный вид не увидел никто, кроме него.
        Вот только зачем он это сделал?
        Пока я поражался случившемуся, пришедшая в себя Анастасия быстро ушла, даже лишний раз на меня не глянув. Высокая комиссия также прошествовала мимо, слушая рассказ Марьяны Альбертовны о том, как наша гимназия и гостиницы Елисаветграда способны разместить у себя сколь угодно много команд и сопровождающих. Проводив их взглядом, я быстро посмотрел на противоположную сторону помещения. Успел заметить, как в дверях скрылась торопливо убежавшая с места событий Анастасия. И только плечами пожал, недоумевая - зачем было так спешно уходить?
        После вернулся к ассистанту, изучая расписание занятий и думая, как бы грамотнее откосить от рекомендованных фон Колером к посещению лекций по славянскому язычеству и связаться с Фридманом, занявшись делами. Но реальность внесла свои коррективы. Сначала меня вызвала на ковер заместитель директора гимназии и отчитала за отсутствие у меня ординарца. Как так? - староста класса, и позволяет себе столь вопиющие нарушения правил учебного заведения.
        Пообещав в максимально кратчайшее время решить этот вопрос (а как его решить, на рынке что ли ординарца купить?), я покинул кабинет заместителя директора и тут же был перехвачен фон Колером. Профессор, без малейшего намека на недавнюю нашу «размолвку», также отчитал меня за нарушение правил гимназии, а после повел в свой кабинет для дачи дополнительных объяснений. И едва только мы подошли к рабочему кабинету фон Колера, как у него вдруг возникли неотложные дела, а меня обязали подождать в кабинете. Где, по удивительному совпадению, расположился Андре, также ожидая профессора.
        Фон Колер отсутствовал больше часа - время, как раз необходимое нам с Андре для того, чтобы решить некоторые вопросы. Подготавливаясь, так сказать, к завтрашнему дню. После того как профессор вернулся, он попросил меня его извинить и показал на дверь - потому что у него вдруг появились сложные и неотложные дела. А у меня, неожиданно - изменение в расписании. Лекция фон Колера по Славянскому язычеству оказалась отменена, будучи замененной внеплановыми занятиями с Андре.
        Через полчаса вся команда гимназии Витгефта по практической стрельбе расположилась в закрытом лектории - в котором не так давно фон Колер читал нам вступительную лекцию по темным искусствам. Поздоровавшись со всеми кивком, Андре прошел на кафедру, где стояло шесть однотипных ящиков. Армейские, по маркировке видно. И даже издалека заметно, что высокотехнологичного типа - пластиковые с ребристой поверхностью, усиленные на углах и со встроенным биометрическим идентификатором вместо замка. На один из ящиков Андре и уселся, похлопав по рядом стоящему привлекая наше внимание.
        - Вы готовы, дети? - явно цитируя какого-то персонажа, поинтересовался не своим голосом инструктор, широко улыбаясь. Я в первый раз видел его таким беззаботно-веселым. И если честно, очень мне это не понравилось.
        Глава 20
        - Раз готовы, тогда начнем с минутки военной теории, - произнес Андре.
        Выдержав паузу, инструктор заговорил дежурным тоном:
        - После окончания Великой войны широкое распространение получила практика конфликтов низкой интенсивности. Так называемые локальные войны, ограниченные по территории отдельным географическим регионом либо целями участников: государств или представляющих их интересы национальных кланов или корпораций.
        При этом, с увеличением количества одаренных и появлением их на поле боя в составе нижнего тактического звена, произошел кардинальный переворот в военном искусстве. Прежние доктрины ведения боевых действий никак не подходили к быстрой смене оперативной обстановки, расчлененности действий на мелкие стычки и возникающим трудностям с централизованным управлением войск. В конечном итоге роль больших батальонов была полностью нивелирована, а статус обычного пехотинца низведен до положения средневекового необученного ополченца.
        Одновременно с нарастанием количества локальных конфликтов в нижнее тактическое звено требовалось все больше и больше одаренных. Но большие батальоны из владеющих не сформировать по известным причинам. И с изменением военной доктрины все страны Большой тогда еще Тройки неустанно предпринимали попытки пойти по другому пути. А именно - практически одновременно все государства начали работу над концепцией солдата будущего на основе технологических достижений. Достигнув при этом впечатляющего прогресса, - похлопал Андре по одному из ящиков.
        Сделав паузу, инструктор задумался о чем-то своем, но потом встряхнулся и вернулся к лекции.
        - Главным предназначением экипировки пехотинца нового поколения является… Надежда Геннадьевна? - вдруг вопросительно посмотрел на ясноглазую девушку Андре.
        - Повышение боевой эффективности как отдельно взятого солдата, так и всего отряда в целом.
        - Отлично! - щелкнул пальцами инструктор и фальшиво улыбнулся.
        - Повышение боевой эффективности, - протянул он, явно тяготясь ролью лектора. Но, сделав над собой усилие, он вернулся к дежурному тону: - При разных подходах ведущие страны тем не менее двигались по одному концептуальному пути высокотехнологичного оснащения, который предполагал… - выжидающе посмотрел он на Надежду.
        - Предполагал создание базовой системы военной формы и экипировки нового поколения, включающей в себя комплекс тактического оборудования, систем камуфляжа, приборов наблюдения и связи, средств индивидуальной защиты и обеспечения долгосрочной деятельности бойца, - вновь отчеканила девушка без раздумий.
        - Надежда Геннадьевна, - вдруг с укоризной протянул Андре. - А как же вы забыли о системах вооружения?
        Наденька вдруг густо покраснела.
        - Создание оружейных подсистем… - начала было она, но Андре ее прервал, мимикой показав, что поддел ее дежурно и вообще Надежда Геннадьевна большой молодец.
        - Вне зависимости от первоначальных концепций вооружения пехотинца ведущие страны в большинстве пришли к модульным системам стрелкового оружия на единой платформе, но об этом чуть позже. Сейчас же revenons a nos moutons, - устроился поудобнее на ящике с экипировкой Андре, в этот раз постучав по ребристой поверхности костяшками.
        «Вернемся к нашим баранам», - мысленно переведя услышанное, я вдруг осознал, что понемногу начинаю французский понимать. Как кот или собака пока правда, больше по контексту и интонациям, но уже успех.
        - В перспективных разработках экипировки нового поколения быстро были достигнуты такие цели как: снижение психологической и физической нагрузки, повышение мобильности и защиты, а также увеличение боевой эффективности. Оставалась лишь основная проблема, препятствующая выведению обычного пехотинца на уровень одаренного хотя бы третьего ранга. Надежда Геннадьевна?
        - Отсутствие энергоносителей, позволяющих системам защиты работать автономно на протяжении длительного времени. Проблема была решена в августе шестидесятого года, когда была закончена разработка накопителя Брауна-Глушко, и на выставке в…
        - За-ме-чательно, Надежда Геннадьевна, - вскинул руки Андре. - Итак, после решения проблемы энергоносителей, на поле боя появились мобильные отряды и штурмовые группы пехотинцев, экипированные в комплексы индивидуальной защиты нового поколения, способные успешно противостоять одаренным низшего тактического звена.
        Андре сделал паузу, задумавшись, а после легко соскочил с ящика, на котором сидел, и похлопал по ребристой поверхности.
        - Разбирайте, - отошел инструктор в сторонку, а мы подошли к контейнерам.
        Ящики по размеру казались немногим больше, чем привычные мне по прошлой жизни баулы с хоккейной экипировкой. На каждом нанесен указывающий принадлежность герб. Свой я увидел сразу - серый щит с желтоглазым волком. Контейнер, несмотря на массивный вид, оказался нетяжелым - удивился я, откатывая свой в сторону. Да, на нем присутствовали еще выдвижная ручка и колесики, как у чемоданов, так что с перемещением проблем не возникло.
        После того как приложил ладонь на идентификационный круг, с негромким шипением верхняя крышка отошла в сторону. Похожие звуки раздались рядом: уже все разобрали свои ящики и вскоре все крышки поднялись, открывая контейнеры с экипировкой. Внутри оказались не только компактно уложенные элементы брони и снаряжения, но и оружие. Судя по виду, один из самых современных образцов.
        - Перед собой мы сейчас видим комплекс под названием… Надежда Геннадьевна?
        - Chevalier, - на французском ответила Надежда.
        - Шевалье шесть-три, если быть точным. Индивидуальный комплекс экипировки пехотинца шестого поколения, состоящий на вооружении французской колониальной армии.
        - Почему именно Шевалье, Хефе? - поинтересовался Валера, доставая из ящика плотный комбинезон серого цвета.
        Андре подумал немного, усталым взглядом демонстрируя Валере все, что думает о его догадливости. Но, судя по всему, решил ответить без предвзятости.
        - Валера, как ты помнишь, я говорил о том, что у нашей команды стоит задача выиграть или попасть в призы в национальном турнире. Если бы ты включил логику и соображение, то, несомненно, понял причину, сопоставив все вводные.
        Ну, почти без предвзятости ответил.
        - Надежда Геннадьевна, вы вот как думаете? - обернулся Андре к ясноглазой и, как оказалось, весьма подкованной в военной теории и истории девушке.
        - Вы говорили о том, что наша задача, используя широкое освещение турнира, показать возможность обычных людей с помощью технического прогресса более чем успешно противостоять даже сильным одаренным, причем в равных составах. Анализируя эту информацию, я пришла к выводу, что подобная задача - команде из нижней сетки турнира одержать победу над заведомо более серьезными противниками - поставлена не только нам…
        - И… - заинтересованно протянул Андре, когда Надежда сделала паузу перевести дыхание.
        - Схожие турниры проводятся в России, Британии и Европе, без участия Атлантов. Полагаю, именно поэтому французская экипировка выбрана для всех команд нижней сетки всех трех национальных турниров как компромисс, дабы все не владеющие магией и не усиленные имплантами участники пользовались однотипным снаряжением. Причем снаряжением среднего уровня по шестому поколению. И чтобы, в случае массовых побед заведомо слабых команд, именно этот факт обратил на себя внимание.
        - Все верно, - кивнул Андре. - Оргкомитетом турнира принято решение о стандартизации экипировки для участников нижней сетки, и утвержденный вариант доспехов действительно далеко не самый лучший по показателям в шестом поколении. Кроме того, могу добавить, что именно этот комплекс в ближайшее время поступит на вооружение частных армий ряда влиятельных корпораций. Это вам к размышлению позже, а сейчас познакомьтесь поближе с вашей экипировкой. Надежда Геннадьевна, что сейчас держит в руках Валера? - повернулся Андре к парню, который все еще стоял с комбинезоном в руках, рассматривая его.
        - Контактный костюм из многослойной ткани с жидкой броней на основе наночастиц. Первый базовый уровень защиты, он же «защита последнего шанса». Кроме защитных функций, костюм снабжен системой терморегулирования, глубокого биомедицинского контроля, а также встроенными компонентами для оказания первой медицинской помощи при ранении. При подключении через нейрошунт костюм позволяет…
        - Благодарю, Надежда Геннадьевна, - кивнул Андре и повернулся к Валере, - переодевайся уж, раз первым схватил.
        Валера сохранил внешнюю невозмутимость, но на инструктора посмотрел с немым вопросом. Я его понимал - раздевалки в аудитории не было. Да, я бы так же посмотрел на его месте. Впрочем, Валера долго раздумывать не стал, а очень быстро разделся, предоставив отворачиваться Эльвире и Надежде. Очень быстро он оказался в обтягивающем комбинезоне, похожем на костюм дайвера, только более плотном. Вернее, больше похожем даже на костюм из привычной мне космической фантастики.
        Контактный костюм между тем подстроился под рельеф тела, став практически второй кожей. При этом на плечах и бедрах были заметны чуть угловатые уплотнения, засветились мягким голубым отсветом полосы окантовки воротника и накладок на плечах и бедрах.
        - Продолжай, Валер, - кивнул Андре.
        Надо сказать, что конструкция контейнера и укладки в нем отдельных элементов доспеха оказалась настолько продуманной, что ошибиться в порядке облачения было невозможно. Сначала Валера нацепил щитки на бедра и голени, после обул высокие сапоги, похожие на жесткие ботинки для сноуборда, только не такие массивные; следом пришел черед кирасы с паховым фартуком. Далее были экипированы наручи и наплечники, а последним элементом стал шейный горжет с массивной полумаской на нижнюю часть лица.
        Все элементы доспеха выполнены были явно по меркам на Валеру. Поэтому, облачившись полностью, он не слишком сильно увеличился в размерах. Хоккейная экипировка и то человека шире делает. Скорее Валера стал похож на мотоциклиста, только без супербайка рядом. Добавляло схожести с мотогонщиком то, что на плечах и груди доспеха были нанесены красно-оранжевые цвета гимназии Витгефта - совершенно не подходящие армейской экипировке.
        Пока, правда, элементы брони не были закреплены и активированы, поэтому Валера выглядел наряженным манекеном. Но конструкция костюма оказалась такова, что решалось все довольно просто. Разобравшись, Валера легкими хлопками активировал стягивающие защелки. Доспех после этого подтянулся, подгоняясь под фигуру - как и контактный комбинезон до этого. Причем выглядело теперь все настолько идеально, что у меня возник вопрос - на девушках эта броня будет выглядеть так же натурально, в соответствии с изгибами фигуры?
        Валера между тем потянулся было к шлему, но Андре жестом его остановил. Показывая, что очередь шлема еще не пришла. В этот раз инструктор даже не стал спрашивать Наденьку, только вопросительно на нее посмотрел.
        - Второй уровень защиты, бронекостюм из композитно-керамических материалов. Боевая компонента включает в себя интегрированный экзоскелет, переопределяющий на себя вес вооружения, доспеха и амуниции. Второй уровень защиты, вместе с не экипированным пока шлемом, обеспечивает стопроцентную баллистическую защиту использующего его пехотинца. При повреждении третьего уровня защиты…
        - Надежда Геннадьевна, об этом чуть позже, - кивнул Андре. - Валер, пока броня без батареек, пройдись туда-сюда.
        Валера послушно сделал десяток шагов по кафедре. Двигался он не то чтобы совсем неуклюже, но видна была некоторая скованность.
        - Ощущения? - коротко поинтересовался Андре.
        - Двойственные, - после краткого раздумья ответил Валера. - Отчетливо чувствуется тяжесть экипировки, при этом очень отзывчивые сервоприводы, так что приходится даже в какой-то мере движения сдерживать.
        - Надежда Геннадьевна? - обратился за пояснениями Андре.
        - Вес бронекостюма составляет двадцать один килограмм, средний вес полного комплекта вместе с вооружением и стандартным боекомплектом - тридцать девять килограмм. При активном состоянии вес нивелируется экзоскелетом, а заряд батареи позволяет действовать в автономном режиме восемь часов с максимально возможной боевой эффективностью. Восемь часов без учета расхода энергии на работу кинетических щитов, - торопливо добавила Надежда под внимательным взглядом Андре.
        - Восемь часов, - кивнув, эхом повторил он. - Какова продолжительность командного поединка на предстоящем турнире?
        - Девять минут, - моментально ответила Наденька.
        - Девять минут, - кивнул Андре. - Идем дальше: третий уровень защиты…
        - Третий уровень защиты состоит из силовых щитов генераторов кинетического поля, способных при полном заряде батареи выдерживать очередь в упор из штурмовой винтовки…
        Андре жестом прервал Надежду и один за другим начал доставать из контейнера длинные штыри батарей, всего четыре, вставляя их в разъемы уплотнения на спине и задней поверхности бедер. После этого взглядом показал Валере на шлем с полностью закрытым забралом, который тот без лишнего промедления надел.
        - Боевой шлем со встроенной системой связи, тактическим модулем обработки информации, а также коммуникационной системой дополненной реальности, - продолжала делиться знаниями Наденька. - С помощью которой пехотинец в реальном времени отслеживают местонахождение своих боевых товарищей и обнаруженного противника. Кроме того, системы тактического модуля позволяют обнаружить присутствие противника, находящегося вне зоны визуального контакта, чем достигается максимально быстрое овладение ситуационной осведомленностью и, как следствие, безусловное тактическое преимущество.
        - Отлично! Надежда Геннадьевна, очень вас благодарю, - вежливо улыбнулся Андре, но тут же посерьезнел: - А теперь перейдем к тому, зачем все мы здесь сегодня собрались. При проведении турнира, как понимаете, первоочередным порядком важна гарантия сохранности ваших драгоценных жизней. В связи с этим схватки будут проходить лишь в приближенном к реальному бою режиме. Да, вы все правильно поняли, - осмотрел нас всех поочередно Андре, - выведением из строя противника будет считаться преодоление внешнего уровня защиты. Это самый первый, стихийный, щит для одаренных и третий, силовой, уровень защиты для участников в доспехах. Надежда Геннадьевна, что происходит при пробитии силового щита?
        - Поражающие факторы сдерживает второй уровень защиты: при прямом критическом попадании бронеплиты работают как динамическая защита. В случае преодоления защиты второго уровня остается жидкая броня, которая…
        - Спасибо, Надежда Геннадьевна. Итак, для выведения противника из строя стоит задача выбить его внешние силовые щиты. После участник считается условно погибшим. После уничтожения внешнего уровня вас и ваше здоровье должны спасти первый и второй уровень защиты, а также дополнительный силовой щит сопровождающего дрона.
        Андре нагнулся над открытым контейнером Валеры и достал отдельно вертикально закрепленный у стенки контейнера девайс, напоминавший формой противотанковую мину. Хотя нет, более прилизанный - на робота-пылесоса похож.
        - Спутник дрон, в программе которого не будет стандартных возможностей наблюдения, а направлен он будет лишь на одну задачу - в случае вашей условной гибели поставить купол силового щита, дабы наверняка исключить возможность гибели настоящей.
        Валера в это время жестами показал, что желает что-то сказать. Он даже помахал рукой и подергал шлем, показывая, что очень хочет от него избавиться. Андре подошел к нему ближе, в несколько движений деактивировал и вытащил батареи, а после несколькими жестами отжал сдерживающие защелки. Сняв глухой шлем, Валера открыл было рот, но Андре его опередил.
        - Ты как обезьяна с гранатой, Валер, - покачал головой инструктор. - Ну что такое? Ты элита даже среди одаренных, весь мир у твоих ног, а ты не можешь разобраться с интуитивно понятной системой управления взглядом.
        Интонации у Андре были настолько показательно расстроенные, что я вдруг вспомнил, как он отчитывал Валеру после нашего неудачного выступления на полигоне. Видимо, то, как Валера рассказал нам, что Андре снесло полчерепа в Корее, инструктор парню еще не простил и пользовался теперь каждым случаем, чтобы его беззлобно поддеть.
        - Сказать-то что хотел? - посмотрел Андре на парня с сожалением.
        - Хефе, а как с этим дела у одаренных? - поинтересовался покрасневший Валера. - С контролем защиты, я ведь могу немного переборщить и…
        - Очень правильный вопрос, - удовлетворительно кивнул Андре. - Тактическая сеть будет работать без помех, поединки проходят без систем радиоэлектронной борьбы, и все ваши действия предполагаются под контролем анализатора. Можете не сдерживаться и стрелять на все деньги - тактический анализатор просто прекратит стрельбу, когда внешний уровень защиты любого одаренного будет уничтожен. Прикладом же, думаю, прибить у вас никого не получится. И слава богу, - вновь опередил Андре вознамерившегося что-то сказать Валеру. - Да, и каждый из одаренных, кроме работающей системы контроля вашего боевого бешенства, будет заряжен личными защитными артефактами. Так что у владеющих магией риск для здоровья еще меньше, чем у вас. И наконец, переходя все же к главному. Мощность силовых щитов зависит от заряда батарей, а это значит… Что значит?
        Андре резко поднял руку, пресекая готовые сорваться с уст Надежды слова, и посмотрел в глаза замаскированному принцу.
        - Валер, удивишь меня догадкой?
        - Это значит, Хефе, что, учитывая время продолжительности раунда - девять минут, нам необходимо достичь максимальной боевой эффективности при минимизации расхода заряда батареи, сохраняя его для поддержания силового щита.
        - Верно мыслишь, - кивнул Андре, в этот раз удержавшись от дежурной подколки. - В нашем деле мелочей не бывает. И каждый лишний миг или миллиметр - это много. Причем много настолько, что может стать ценой победы. Именно поэтому теперь каждое утро и вечер вы будете выполнять свой комплекс упражнений в индивидуальной экипировке пехотинца, без режима поддержки экзоскелета, с активацией энергией батарей, максимально направленной на силовой щит.
        По истечении двух недель стандартных тренировок, уже на основе анализа полученных данных, я индивидуально каждому из вас разработаю режим тренировок и предполагаемой работы экзоскелета. Нам необходимо найти компромисс, не потеряв в ваших физических возможностях, при этом максимально возможно усилив защиту. Также у меня к вам пожелание. Просьба и приказ - по возможности как можно больше свободного времени проводить в выданной экипировке, привыкая к изменениям антропометрических данных. Вы должны вжиться в экипировку, доспех должен стать вашей второй кожей. Это понятно или необходимо разъяснить?
        - Понятно, - эхом к голосам остальных ответил я, глядя на нишу своего контейнера с вертикальной полкой, где находились модули системы вооружений.
        С интересом рассматривая аббревиатуры, я вдруг понял, что к экипировке французской колониальной армии оружие полагалось русское: модульный комплекс АЕК. Покопавшись в памяти Олега, я «вспомнил», что АЕК действительно состоял на вооружении частей быстрого реагирования некоторых армий мира. Это запрещенные к экспорту автоматы конструкции Калашникова - новые образцы, состояли на вооружении только Армии Конфедерации, а вот АЕК поставлялся на экспорт, будучи распространенным по всему миру. В Африке так и вовсе у многих квазигосударств и частных военных компаний на флагах и гербах присутствовал узнаваемый силуэт автомата Кокшарова.
        - Хефе, - окликнул я инструктора. - С оружием будем знакомиться?
        - Обязательно. Но потом: после облачения в предназначающийся комплект экипировки каждый из вас получит доступ к тактической сети команды. Даже без имплантов управление функционалом доступно с помощью функции глазного контроля. С которым Валера не сумел оперативно разобраться, - не преминул пустить шпильку Андре. - В тактической сети вы найдете ежедневные задачи по тренировкам, а также стрельбе с обязательными к выполнению нормативами. Программа стрельб будет меняться каждый день, исходя из ваших результатов. В результате анализа я увижу, кого из вас лучше использовать в какой роли и с каким оружием, учитывая личные возможности и психофизические характеристики.
        - Это все доступное нам вооружение, или…
        - Да, все доступное оружие представлено модульной платформой АЕК, с вариациями в качестве полуавтоматической снайперской винтовки, пистолет-пулемета, штурмовой винтовки и ручного пулемета.
        - Штурмовой стрелково-гранатометный комплекс? - поинтересовалась Надежда.
        - К применению в турнире запрещен, - в тон ей ответил инструктор.
        - Пистолет? - поинтересовался уже я.
        - Лучший пистолет - это автомат.
        Судя по тону и расслабленности Андре, он, видимо, посчитал вводную лекцию законченной. Атмосфера неуловимо изменилась и мои сокомандники, пользуясь настроением инструктора, закидали его уточняющими вопросами.
        Пока Валера переодевался, а Андре отвечал, я присел рядом со своим контейнером. Взгляд привлекла интуитивно понятная кнопка, которая прямо просилась к нажатию. Противиться желанию я, конечно же, не стал и утопил аккуратный пластиковый квадратик. Тут же одна из сторон контейнера с легким шипением отошла в сторону, раскладываясь на многочисленные отделения. Как экономящий пространство ящик для инструментов - сразу пришла на ум ассоциация.
        В небольших нишах мельком заметил десяток магазинов с непривычно меньшим углом изгиба, восемь укороченных прямых, две банки на вид точь-в-точь как улитки для РПК, а также тактические рукоятки, прицелы, планки и прочие элементы дополнительного обвеса. Но основное внимание обратил на самое широкое отделение, где расположились непосредственно оружейные модули: разные ложи с прикладами, затворная рама и четыре ствола разной длины. Удлиненный снайперский и тяжелый пулеметный с уже закрепленными сошками, стандартный и укороченный с интегрированным глушителем.
        С подобной моделью оружия я раньше не сталкивался - ни в реальности, ни на Арене. Но все было интуитивно просто и понятно, причем подкреплено простыми пиктограммами. Так что, не удержавшись, в несколько движений быстро собрал штурмовую винтовку, резким жестом вогнав пустой магазин, машинально дернув рукоять затвора. Поднявшись на ноги, покачал в руках оружие, после взял автомат наизготовку и замер, любуясь простой в своем совершенстве конструкцией. Примерившись к прицелу, удовлетворенно хмыкнул. Опять же не удержавшись, машинально прошептал первые слова молитвы Хартмана.
        - Что? - краем уха услышав, поинтересовался вдруг Андре, отвлекаясь от вопроса Эльвиры.
        Я хотел было отмахнуться, мол «да ничего», но с Андре такие вещи не проходят. Поэтому повторил громче, немного жалея, что невольно привлек внимание:
        - Это - моя винтовка. Таких винтовок много, но эта - моя.
        Глаза Андре расширились - кому, как не стрелковому инструктору, понимать смысл подобных слов. Почувствовав повышенное внимание Андре, ко мне обернулись и остальные. Я под перекрестными и частично недоуменными взглядами почувствовал бесшабашное веселье и решил не останавливаться. Заговорил по памяти, дополняя импровизацией:
        - Моя винтовка - больше, чем оружие. Это человек, такой же как я. Я должен научиться владеть ею так же, как владею своей жизнью. Без меня моя винтовка бесполезна. Без моей винтовки бесполезен я. Мы с моей винтовкой знаем, что эффективный огонь - точный огонь. Побеждает не тот, кто стреляет первым, а тот, кто первый попадает. Поэтому я должен стрелять из винтовки метко. Должен стрелять точнее, чем враг, который пытается попасть в меня.
        Моя винтовка - мой лучший друг. Она - моя жизнь. Я и моя винтовка знаем, что счет ведется не на количество выстрелов, а на количество убитых…
        Не прекращая говорить, я сделал контрольный холостой спуск, извлек магазин, оттянул рукоятку затвора, зафиксировав ее в специальной выемке, отжал замыкатель ствола и мягко повернул его. Опустившись на колено, отделил ствол и положил его в специальную выемку в контейнере.
        - …Я и моя винтовка, мы станем частью друг друга. И мы будем убивать.
        В несколько движений я извлек из ложи ствольную коробку, укладывая модули на предназначенные места, и закрыл крышку, поднимаясь.
        - Перед Господом я повторяю этот символ веры моей. Amen, - закончил я, выпрямляясь и демонстрируя интернациональное приветствие ладонь в кулак.
        Наверно, тишина стояла не меньше минуты. Хм, «Amen», наверное, оказалось немного лишним. Осматривая присутствующих, я отметил, что Илья, Наденька и Модест настороженно молчат просто потому, что остальные молчат. Зато Эльвира, Андре и Валера - судя по напряженным взглядам, слишком уж серьезно прочувствовали смысловой посыл.
        Странно, я вроде ничего такого и не сказал. Так, на память озвученная легкая версия из американской массовой культуры, сдобренная парой стрелковых аксиом от инструкторов ЦСН ФСБ моего мира. Но вдруг понял причину: в этом-то все и дело. Мы с ними из разных миров, причем абсолютно отличающихся по ментальности. Здесь не было страшной Второй мировой, результат которой зависел от больших батальонов миллионных армий. Здесь Первая (для меня, для них - единственная) мировая - призрак давно минувших дней, как былины. Сейчас война здесь - локальное дело небольшой группы профессионалов. Поэтому в моих словах - причем в скрытой насмешке фатализма, с которой я читал молитву, вся троица прочувствовала что-то откровенно для себя чуждое.
        - Прелестно. Просто прелестно, - произнес с искусственной улыбкой Андре. Я в ответ только чуть голову склонил. Да, если их с американской версии армейского фольклора так проняло, что было бы, если б я им из русского что задвинул, страшно представить.
        - Программа тренировок есть, можете приступать, - вместо прощания произнес ставший задумчивым Андре и вышел из аудитории. Мы еще постояли немного, пообщались на отвлеченные темы, похватали контейнеры и, покатив их за собой, тоже двинулись на выход.
        Я покидал аудиторию последний и не сильно торопился. А в коридоре меня, как оказалось, уже ждали. Я понял это, почувствовав чужое внимание, сдобренное ненавистью, злобой, отчаянием и даже завистью. Обернувшись по эху эмоций, увидел, как от стены поодаль отлепился Аверьянов и торопливо пошагал в мою сторону.
        За его приближением я наблюдал, в ожидании чуть склонив голову. Мне было по-настоящему интересно, зачем изгнанный из клана повелитель воздушной стихии так долго ждал меня и что ему вообще сейчас нужно. Подойдя близко, Аверьянов остановился и, сжимая-разжимая кулаки, уставился на меня горящим ненавистью взглядом. Прошло несколько мгновений, а он все еще молчал, продолжая поедать меня глазами.
        - Чего хотел-то? - небрежно поинтересовался я, нарушая надрыв момента. Аверьянов от моего вопроса вздрогнул, а лицо его перекосило гримасой.
        - Ты смеешь спрашивать, что я хотел? - прошипел он. - Ты разрушил мою жизнь!
        А, ну да. Его же забрал Мустафа и повязал на передаче веществ, а сейчас бывший одаренный стал послушной собачкой на поводке конторы. Печальная история, но почему-то я ему совсем не сочувствую.
        - Брось, я только последний гвоздь вбил, остальное ты сам, - покачал я головой, категорически не признавая обвинения. - Ты же не ругаешь молоток, когда себе по пальцу попадаешь…
        Хм. Судя по всему, ругает. Причем не дежурно - как это многие делают, просто чтобы пар сбросить, а будучи абсолютно уверенным именно в виновности молотка. Тяжелый случай.
        Возникла тягучая пауза, во время которой Аверьянов демонстративно и угрожающе сопел, а я думал о том, что совершил ошибку, не уничтожив или даже не прибив его насовсем. Оглянувшись по сторонам, я посмотрел, что рядом никого нет, и жестом поманил Аверьянова поближе. Когда он подошел почти вплотную, я доверительно ему сообщил на ухо:
        - Дружище, да мне насрать и на тебя, и на твою жизнь. Так хотел-то чего?
        - Верни мне перстень! - отшатнувшись, свистящим шепотом произнес побагровевший Аверьянов.
        Блин, перстень же его еще у меня, я и забыл совсем!
        Отойдя на шаг, я оценивающе глянул на Аверьянова. Он смотрел на меня с такой нескрываемой ненавистью, что ясно - будь у него возможность, прикончил бы меня прямо сейчас. Да, дела. Глупый и лишенный воображения человек - часто самый опасный противник. Действия профессионалов с холодным сердцем можно хотя бы предсказать, а такие товарищи опасны именно своей непредсказуемостью.
        - Сегодня у меня много дел. Завтра, в двадцать три ноль-ноль.
        - Мне надо сегодня!
        - Тебе еще раз сказать, как мне важны твои желания? - поинтересовался я и смахивающим жестом попрощался с ним: - Давай, до свидания.
        Пусть завтра приходит. Он так ничего и не понял из произошедшего. И сейчас в нем столько ненависти, что его легко могут зарядить, как брандер, и направить в мою сторону. Так что вдруг завтра в одиннадцать будет заварушка какая-нибудь, и… Нет человека - нет проблемы, как провозглашают гуманисты. Я, правда, сам не гуманист - мне для убийства ближнего хотя бы формальный повод нужен.
        - Ты настоящее исчадие ада! - проговорил вдруг Аверьянов мне вслед. И когда я обернулся, бесстрашно добавил: - Тебя прислал мне сам дьявол!
        - Да ну не-ет, - протянул я с нескрываемым удивлением. - Меня совсем не дьявол прислал и уж точно не из преисподней, - совершенно искреннее добавил чуть погодя.
        - А откуда? - с глуповатой гримасой поинтересовался Аверьянов.
        - Оттуда, - многозначительно показал я пальцем вверх и, развернувшись, двинулся прочь, покатив за собой контейнер с экипировкой. Пока шел, размышлял о том, что нельзя - ну вот нельзя за собой такие хвосты оставлять. Неправильно я с Аверьяновым поступил. А как правильно? А черт его знает, как в этом случае было бы правильно.
        Выходя из здания гимназии, успел увидеть, как разъезжаются от крыльца машины, увозя по домам остальных из моей команды. Им проще. У них ординарцы есть, а у меня… а у меня тоже все неплохо - увидел я машину с черно-красными флажками, цветами Юсуповых-Штейнберг. Не тот представительный авто, на котором сегодня с Анастасией в школу ехал, но тоже вполне ничего.
        - Агтуг Сег-геевич, добгый день! - выскочив с водительского места машины, с широкой улыбкой появился на брусчатке площади Моисей Яковлевич Фридман. Глянув на внушительный контейнер, который я тащил за собой, юрист тут же засеменил к багажнику, чтобы помочь мне упаковать багаж.
        - Ну, здравствуйте, Моисей Яковлевич, - искренне обрадовался я. И появлению юриста, и тому, что наконец можно скинуть на кого-то другого хотя бы часть своих дел.
        Остаток дня уместил в себя немало. В первую очередь я препоручил Зоряну Фридману - юрист должен был разбираться не только с моим новым титулом, но и параллельно с легализацией ее личности по третьему варианту, предложенному Андре. Потом я потренировался в доспехе, освоил азы управления тактической сетью с помощью взгляда и самое главное - наконец ознакомился с завещанием Петра Алексеевича.
        После того как узнал о размере полагающейся мне доли, понял, почему с такой неприязнью был принят Анной Николаевной. На ее месте сам бы я еще больше расстроился - учитывая, что это ведь именно она сохранила и преумножила активы рода после гибели Петра Алексеевича.
        Узнав о том, что я теперь крайне обеспеченный человек, пребывал в самом радушном расположении духа. Которое закончилось тогда, когда Анастасия доверительно изволила сообщить о предпринятых ею за последние сутки действиях. Осознав услышанное, я помолчал немного. Потом, осмысливая, еще помолчал. А после решил высказаться прямо и без излишней тактичности.
        - Ваше сиятельство… знаешь что?
        - Что?
        - Ну ты и дура, - в сердцах произнес я.
        Немного послушав ошарашенную тишину, я откинулся на спинке кресла и внимательно посмотрел на княжну. Анастасия оказалась крайне изумлена услышанным. Она даже отпрянула, не совсем понимая, что именно сейчас делать. В ее ярких глазах постепенно зажегся магический отсвет, девушка привстала над столом с угрожающим выражением лица, а кулачки ее сжались.
        Не слишком ли я переборщил? - раздраженно подумал я. Раздраженно потому, что в общем-то был еще слишком мягок в оценке. И еще потому, что, узнав о завещании, начал воспринимать активы рода не как что-то чужое и эфемерное, а как часть своего имущества. Которому действия княжны могли нанести непоправимый ущерб.
        Но с разъяренной девой напротив все же необходимо было разговаривать, а не устраивать битвы на выживание. Поэтому я, предваряя всплеск вспышки ярости, заговорил спокойным тоном, завладевая вниманием девушки.
        - Прелесть общения с эмоциональной связью, особенно такой прочной, как у нас с тобой, в том, что можно быть предельно честным. И сейчас, не выставляя ментальные щиты, я мог бы спокойно сказать: «Анастасия, мне кажется, ты категорически не права», но… эффект был бы абсолютно такой же. Как считаешь?
        Несколько секунд княжна переваривала услышанное, а после огонь в ее глазах начал ослабевать.
        - При всем уважении я считаю, что ты невоспитанный хам, - резко произнесла Анастасия.
        - При всем уважении, - эхом повторил я и искренне рассмеялся.
        Очень хорошая фраза, которая позволяет вежливо показать человеку все, что ты о нем думаешь. Но вспышка веселья быстро прошла, и, устало покачав головой, я вздохнул. Тяжелый день сегодня был. И вчера. Черт, да и позавчера тоже непростой в общем-то.
        Но, даже смеясь, концентрацию не терял. Краем глаза наблюдая, что княжна пока не собирается кидаться ледяными стрелами, я потянулся к чашке с кофе, чтобы отхлебнуть. Неудачно - потому что кофе давно закончился, а я об этом забыл. Негромко чертыхнувшись, вновь откинулся на спинке кресла и посмотрел княжне в глаза.
        - Давай подытожим.
        «Ну давай», - мысленно ответила княжна, внимательно на меня глядя.
        - Есть род Юсуповых-Штейнберг, который сейчас… двигается прямиком к глубокой заднице, если говорить прямо. И, - чуть повысил я голос, не давая княжне вставить слово, - находился в поул-позиции задолго до того момента, как меня расчехлили и привезли сюда заинтересованные люди. Или до моего появления все было прекрасно?
        Анастасия отвечать благоразумно не стала. Понятно, что ситуация до моего появления была получше, но она в принципе не совсем глупая. Но, чтобы наверняка, я все же озвучил очевидное:
        - Род Юсуповых-Штейнберг, искусственно созданный как яблоко раздора между Юсуповыми и Разумовскими, должен был и так почить в ближайшие несколько лет. Мое появление послужило лишь катализатором, ускоряя события…
        Анастасия слушала молча. Она уже отошла от вспышки злости, вызванной моим откровенным комментарием, и сейчас чувствовала по моим эмоциям, что целенаправленно оскорбить ее и тем более насмехаться я не собирался.
        - …Даже мне, появившемуся из медвежьего угла, ясно, что в ближайшее время в регионе возможен конфликт национальных кланов и метрополии. И что-то мне подсказывает, что именно твой род выбран в качестве триггера. Вернее, не род, а богатые активы, которые должны послужить причиной конфликта влиятельных кланов здесь, на Юге России.
        Княжна сохраняла молчание. Не соглашалась, но и не опровергала. Продолжала внимательно смотреть на меня, но ментальные щиты не ставила, так что ее комментарии вслух мне и не нужны были.
        - Сейчас я слышу от тебя, что утром из разных источников ты узнаешь, что твои брат и сестра получили персональное покровительство самой (!) императрицы. Кроме того, с тобой невесть каким способом связывается Анна Николаевна и просит тебя до наступления твоего второго совершеннолетия самой запросить покровительство в императорской канцелярии. Насколько понимаю, она предлагала тебе всего на год, до семнадцати лет, передать род под управление петербургских чиновников. Более того! - снова перебил я пытавшуюся вставить слово Анастасию. - Ты принимала решения, даже не беря в расчет события недавнего времени, когда солидарность с тобой продемонстрировали Валера с Эльвирой, которые явно отпрыски высокородных семейств… что? - прервался я, почувствовав удивление Анастасии.
        - Ты не знаешь, кто они?
        - Откуда я должен об этом знать?
        - Мог бы спросить.
        - А зачем?
        - Ну да, действительно… зачем.
        - Ну так кто они?
        - Тебе же не надо?
        - Не надо - это когда не знаю, кого спрашивать.
        - Валера - персидский принц, хан Нахичеванский, племянник правящего шаха. Эльвира - сибирская царевна и внучка генерал-губернатора Багдада.
        - Воу, - не смог сдержаться я.
        Причем удивился не от осознания положения в обществе моих товарищей по команде, а больше от несоответствия привычной картины мира: у меня дома история Ирана и Ирака развивались несколько иначе. Здесь же в Персии и шахская власть сохранилась, и страна осталась в зоне влияния России, как это и было в начале двадцатого века, когда порядки в регионе наводила Персидская казачья бригада. Государство же Ирак как колония Великобритании здесь не появилось вовсе, а территорию России (Конфедерации) - как логичное продолжение Большой Игры - омывал Индийский океан.
        Но стоит подумать об этом позже - вернулся я в настоящее, переставая смотреть сквозь княжну и поймав взгляд ее ультрамариновых глаз:
        - Вместо того чтобы запросить покровительство у императорской канцелярии, пользуясь явными признаками расположения, ты подаешь прошение об утверждении тебя как главы имперского рода до достижения тобой второго совершеннолетия. Если с дипломатического переводить на понятный мне, хаму невоспитанному, язык, то выглядит это как: «Идите вы в задницу, мне от вас ничего не нужно!»
        - Тебе не понять, - дернула щекой Анастасия.
        Глубоко вздохнув, я на миг прикрыл глаза. Хотелось как-то выругаться, как бывает, когда утыкаешься в непреодолимую стену чужого непонимания. Но сравнение пришло неожиданно.
        - Ты сдачу Москвы Кутузовым тоже осуждаешь? - открыл я глаза.
        - Нет, но это совсем другое…
        - Да как так-то!? - уже не выдержал я. - Послушай, я не аристократ по рождению и вот этой твоей привязки к крови и почве не понимаю. Да, мне это чуждо, да, я этого не понимаю. Не понимаю, но могу принять как данность. Сейчас же ты путаешь кровь и честь с ненужной жертвенностью, граничащей с откровенным идиотизмом. Боец должен не умирать геройски, а буднично выполнять приказы, как говорил мне…
        Вовремя опомнившись, я осекся - и не стал сообщать Анастасии, кто и при каких обстоятельствах говорил мне это в другом мире.
        - Кто говорил?
        - Неважно. Я сейчас в общем-то хотел сказать больше о том, что в споре паровоза и Анны Карениной выигрывает паровоз. Всегда. Без вариантов.
        Княжна вспыхнула. Вдруг она подобралась и неожиданно - я по эху эмоций почувствовал - пришла к совершенно неправильному выводу. Но до того, как Анастасия произнесла слова, о которых бы потом пожалела, я, привлекая внимание, хлопнул ладонью по столу, заставив ее вздрогнуть.
        - Нет, - произнес я в наступившей тишине.
        - Что нет?
        - Ты ошибаешься, я не трус.
        «Но я боюсь», - добавил внутренний голос голосом Никулина из Бриллиантовой руки.
        Из-за этого моего шуточного воспоминания княжна что-то почувствовала и явно засомневалась в моей правдивости. Я понял почему - при всей ее иезуитской расчетливости она все же остается шестнадцатилетней девушкой. И из-за юного возраста часто не видит полутонов, а обычную и естественную для зрелого возраста готовность к выигрышному компромиссу принимает за слабость. И надо было это как-то сейчас пресечь.
        - Прошу тебя, - спокойно сказал я и для усиления эффекта пальцем на ухо свое показал: - Послушай меня и, умоляю, попробуй услышать. Мы сейчас с тобой в одной лодке, и у меня нет выбора, кроме как пытаться выгрести вместе с тобой. Но если ты при этом совершаешь откровенно идиотский…
        Анастасия ощерилась, мигом став похожей на рассерженную рысь.
        - …хорошо, откровенно идиотский с моей точки зрения, поступок, я оставляю за собой право тебе об этом сказать. А теперь прошу внимания. Согласись, в качестве опасающегося и ищущего вариант покинуть корабль пассажира, если ты уж начала меня в этом подозревать, на моем месте было бы умнее молчать, плыть по течению и ждать момента, чтобы смыться, не привлекая внимания. Как считаешь?
        Вопрос был риторический, поэтому посидели, помолчали немного. Чуть погодя я продолжил уже спокойным и размеренным голосом:
        - И Анна Николаевна, и ты рассчитывали на мое, неизвестное еще, происхождение, которое поможет роду. Да и я, если честно, на него тоже рассчитывал, но ситуация изменилась. Не забывай, что сорок три миллиона долларов у меня уже есть. Так что, если честно, глядя с позиции благоразумного человека, для меня твой род как чемодан без ручки: бросить нельзя и тащить жутко неудобно.
        Увидев, как княжна вспыхнула, я в который уже раз примиряюще поднял руку:
        - Не злись и будь проще. Никто тебе не мешает сейчас сказать то же самое в отношении меня со своей позиции главы рода, и ты также будешь права…
        «…А майор Гулимов пусть в ответ нассыт в сапоги лейтенанту Матвееву и успокоится!» - усмехнулся я воспоминаниям.
        - Еще раз прошу, не зацикливайся на мелочах, мысли стратегически. Я ведь вчера тебе прямо сказал, что о грядущих неприятностях меня предупредили те персоны, кого я считал своими возможными покровителями. Пойми, заинтересованные люди просто отошли в сторону. Я несилен в нравах и обычаях аристократии, но люди все одинаковы, и я готов с полной уверенностью рассказать тебе дальнейший ход событий.
        - Так расскажи, - заполнила паузу с трудом сдерживающая себя княжна.
        - У рода будут спровоцированы серьезные проблемы, твое прошение будет отклонено, а…
        - Прошение - это формальность, - перебила меня Анастасия. - Я уже достигла первого совершеннолетия, поэтому…
        - Ты давно интересовалась не только биржевой стоимостью активов рода, а реальным положением дел? Наши заводы…
        При слове «наши» Анастасию перекосило, как от дольки лимона, но как-то комментировать она не стала.
        - …работают по императорским подрядам. И срыв даже одного из них может послужить поводом для отклонения прошения, а тебя признают недееспособной как исполняющую обязанности главы рода на время следствия по делу Анны Николаевны. А если, допустим, срыв работ по контракту произойдет одновременно с оглашением материалов дела? Напомнить причину, по которой Анну Николаевну закрыли?
        По взгляду понял, что напоминать не требуется.
        - И я железно уверен, что твое прошение удовлетворено не будет. Более того, в ближайшее время наверняка появится повод для того, чтобы высочайшим указом назначить… external manager, внешнего управляющего для рода, не знаю, как это на русском аристократическом будет.
        - Мне удовлетворят прошение. Отказ противоречит всем принятым правилам, и государь на это не пойдет.
        - Писаным правилам?
        - Нет.
        - Пф, тогда тем более забудь. Здесь и сейчас не будет никаких правил. Что-то висит в воздухе, неужели не понимаешь? И это явно не люстра - даже такое невоспитанное хамло, как я, это отчетливо чувствует. Род Юсуповых-Штейнберг - это расходный материал в делах государственного значения, и мне очень печально, что ты, вроде бы понимая, это не принимаешь. В политике, а тем более в геополитике, нет места порядочности - к пульту управления государством стоит три кольца оцепления, и нормальные люди туда не пройдут, так что…
        Княжна вдруг вспыхнула, а я понял, что с прямотой общения несколько переборщил. Ну да, осторожнее надо: я ведь, получается, государя-императора сейчас так оскорбил.
        - Стоп-стоп-стоп, - снова пришлось мне поднимать ладони. - Не принимай буквально: у любого хорошего царя всегда есть команда уродов, которая предназначена именно для тех дел, на которые ему самому не дает пойти порядочность, совесть или общественное мнение. Он просто в нужные моменты случайно отворачивается, типа другим был занят, без обид, ребята.
        Анастасия замерла, осмысливая мои слова и, судя по эмоциям, даже не зная, как реагировать. Наверное, ей на сегодня хватит. Да и мне тоже - мысленно махнул я рукой и, поднявшись, направился к выходу. Анастасия проводила меня взглядом, спиной ощутимо чувствовал. Но не окликнула.
        Когда принимал душ, глаза уже слипались. Входящей информации за сегодня оказалось настолько много, что непроизвольно получилось поставить барьер, и в мыслях царила удивительная легкость и пустота. Или это следствие ментальных тренировок и мантра «я подумаю об этом завтра» по-настоящему работает?
        До кровати дошел уже полностью расслабленный, думая лишь о том, как хорошо сейчас будет упасть на подушку, закрыть глаза и заснуть. Но появившаяся невесомым призраком Зоряна мягко присела рядом и начала делать мне расслабляющий массаж. В процессе которого я понял, что спать так уж сильно пока и не хочу, в общем-то.
        Утром, едва приоткрыв глаза, скосил глаза в сторону прикроватной тумбочки. Дисплей часов показывал дату и время: «09.09.2020», «05:53».
        В чем дело? Раньше всегда просыпался в пятьдесят четыре минуты, почему сейчас начал на минуту раньше? Надо часы проверить. Или на тумбочке, или свои, биологические - решил я. Вдруг едва-едва, на грани слышимости щелкнула ручка, и в комнате бесшумно появилась Зоряна. Странно, обычно она всегда заходит так, чтобы утром нам не пересекаться.
        Наблюдая за девушкой из-под опущенных ресниц, я увидел, как она тихонько приоткрывает дверь, видимо чтобы закатить тележку с завтраком.
        Потянувшись и соскочив с кровати, на мгновение напугав и смутив Зоряну. Мельком отметив ее белое платье, я подмигнул девушке, с удовольствием потянулся и направился умываться. Когда вышел, мокрый и свежий, замер - потянув носом и осматриваясь. Как-то все обычно и… необычно. Окна приоткрыты, и вместе со свежим воздухом комнату наполняет терпкий аромат полевых цветов. Вот, кстати, явно недавно собранные букеты лежат - заметил я. Зоряна опять же все еще здесь, в комнате.
        Я привык, что девушка утром максимально старается не показываться мне на глаза, просто организовывая завтрак и одежду. Причем это ее и только ее решение и манера поведения. Сейчас же Зоряна только заканчивает сервировать столик. На котором, между прочим, непривычное разнообразие. Вроде все то же самое, только чуть больше, ярче… праздничнее что ли. Да и сама девушка, только-только обратил я внимание, выглядит удивительно красиво. Нет, она и так-то очаровательна, но сейчас и вовсе ослепительна. Причем простой красотой: в короткой, едва до середины бедер белоснежной тунике с золотыми оборками и подчеркивающим талию поясом; греческих сандалиях, с оплетающими стройные ноги ремешками. В ушах поблескивают чистой слезой серьги, которые я покупал ей в подарок на первой и единственной нашей прогулке по Елисаветграду; на изящной шее тонкое золотое ожерелье.
        - Оу. Прекрасно выглядишь, я очарован, - не удержался я от комплимента. И когда Зоряна опустила взгляд, только сейчас заметил, что и волосы у нее уложены в сложную прическу с вплетенными свежими цветами.
        «Что за праздник?» - хотел было поинтересоваться я, но сдержался.
        Приветливо и немного смущенно улыбнувшись, Зоряна легким шагом порхнула к окну и одним движением распахнула плотные шторы. Комнату залили яркие лучи только-только взошедшего солнца, усиливая и так неожиданно праздничное настроение.
        - Солнышко лучистое улыбнулось весело… - не удержался и вполголоса напел я, без особой причины чувствуя, как улучшается настроение.
        Зоряна между тем подошла ближе - пряча при этом взгляд, и вдруг опустилась на колени и поцеловала мне руку, которую я не успел отдернуть.
        - С днем рождения, мой господин, - произнесла она, опуская голову с показательной покорностью.
        - Эй-эй-эй! - попробовал я было возмутиться странным показательным подобострастием, но вдруг осознал сразу несколько вещей.
        Первое - мне уже пятнадцать. Серьезная заявка, как я вообще упустил подобную дату. Хотя удивительного немного - последний десяток лет о своем дне рождении узнавал от других, дело привычки.
        Второе - поведение Зоряны не было показательным подобострастием, а девушка таким образом выражала искреннюю благодарность.
        И, как следствие этого, третье: я уже официально стал «нашим благородием», а Зоряна получила официальный статус и теперь полноправный член общества в Конфедерации. Не понял еще, что пятнадцатилетие значит для меня, а вот у нее уж точно есть повод для праздника.
        Глава 21
        Окрестности Замковой горы в городе Себеж, что во Псковской губернии, второй день были непривычно пустынны. По причине того, что здесь проводил досуг главнокомандующий Кавказским военным округом и войсковой атаман Кавказских казачьих войск Великий князь Николай Константинович. Официально.
        Неофициально Великий князь в столь ранний час принимал гостей, подобных которым восстановленная Себеж-Иваногородская крепость не видела за все свои почти пять сотен лет истории. Николай Константинович был хорошо знаком с двумя из присутствующих. С Феликсом Феликсовичем, главой клана Юсуповых, Великий князь пересекался на полях брани во время победоносной Второй Корейской войны, а с главой клана Разумовских князем Григорием был хорошо знаком по неудачной для русского экспедиционного корпуса кампании в Афганистане.
        Третьим гостем Николая Константиновича был миланский герцог Франческо Бальтазар Сфорца, Первый одаренный кондотьер и глава Лиги Севера - конгломерата итальянских и французских национальных кланов. Знатный итальянец, несмотря на сферу деятельности, с главами сильнейших кланов Вольницы ранее лично не сталкивался. Зато весьма тесно вел дела с Великим князем, который обеспечивал инкогнито опасной для всех участников встречи. Встречи, инициатором которой как раз и являлся миланский герцог.
        Сейчас, когда Николай Константинович оставил гостей, отправившись на свою любимую псовую охоту, главы сильнейших национальных кланов Вольницы и самый известный кондотьер Европы остались за круглым столом втроем. Несколько минут собравшиеся провели в молчании. Лишь отзвук магии говорил о том, что каждый из присутствующих использует силу дара для того, чтобы проверить окружающее пространство.
        Все приветственные речи были давно сказаны еще Великим князем, поэтому стоило только давним партнерам и непримиримым соперникам - Разумовскому и Юсупову переглянуться и посмотреть на Сфорцу, как тот поднялся из-за стола. Сразу стало еще более заметно, что итальянец выглядит значительно моложе обоих русских. И в отличие от них, прибывших на встречу в классических костюмах, герцог был облачен в строгий полувоенный мундир. Из отличительных знаков на котором присутствовала лишь нарукавная эмблема в виде герба со змеем, пожирающим младенца. А также стандартная для частных армий нашивка на груди, с известным по всему миру позывным Первого кондотьера: «Baal».
        Отойдя от стола, Франческо Сфорца широким жестом активировал голограмму с подробной картой Европы, на которой одно за другим начали появляться очертания стран - членов ООН в границах 1934 года. Еще один жест, и в стороне появился график и длинная таблица с названиями государств, подсвеченными в собственные национальные цвета. В это же самое время, вместе со счетчиком бегущих лет по карте Европы поползли красные, зеленые и темно-синие щупальца, одно за другим подминая в зону своего влияния небольшие государства. Особое внимание в демонстрации было уделено Польше и территориям Полесья, которые в ходе русской смуты двадцатых приобрели независимость, а после были поглощены уже Российской Конфедерацией.
        Таблица независимых стран между тем неуклонно уменьшалась, национальные цвета исчезали, заменяясь красным, зеленым и темно-синим. Уменьшался и масштаб карты - теперь показывая государства всей планеты. Бежали года, приближаясь к середине века, и с усиливающейся ползучей экспансией Британии и России безвольно сужалось темно-синее пятно территории Европейского союза, которое вскоре заполыхало восстанием Нарбоннского халифата. И после на карте появился третий игрок - голубой свет Трансатлантического содружества.
        Обернувшись к Юсупову и Разумовскому, Сфорца подождал немного, а после вокруг его кисти закружился серый вихрь. Несколько мгновений паузы, короткий жест, и вихрь, словно блеснувший клинок, был брошен на карту. Усиливая ассоциацию со взблеском оружейной стали, серый цвет будто отсек ползучие щупальца интересов держав, отвоевывая территории, ранее принадлежавшие свободному миру. Несмотря на то, что в сравнении с владениями Большой Четверки серо-стальных территорий в Европе оказалось совсем немного, но резкость и быстрота появления нового игрока - корпораций - будто бы давали надежду защиты от экспансии неповоротливых монстров.
        Закончив с визуализацией карты, итальянец продемонстрировал легкий поклон и присел обратно за стол.
        - Прошу простить за подобное представление, но иногда одна демонстрация стоит тысячи слов, - улыбнулся миланский герцог.
        - Мы увидели все, что необходимо, - посмотрел на расположившегося напротив Феликса Юсупова князь Григорий и повернулся к итальянцу: - Можете переходить к делу.
        - В одна тысяча пятьсот тридцать пятом году герцоги Сфорца покинули Италию, - заговорил герцог. - В этом же году англичанами был убит Томас Мор, написавший для них инструкцию управления государством, а итальянские инженеры, строившие московский кремль, покинули Московию. Итальянцы, построившие этот мир, окончательно оставили его вам.
        Разумовский владел собой хуже, чем Юсупов. И блеск взгляда князя Григория ясно говорил о том, что он думает об итальянских инженерах и Томасе Море в частности, а также одна тысяча пятьсот тридцать пятом году в целом.
        Франческо Сфорца прекрасно понял значение взгляда и продемонстрировал извиняющийся поклон, словно бы испрашивая позволения дать ему еще один шанс завладеть вниманием собеседников.
        - Прошло пять сотен лет. Русские и англосаксы - британцы и превратившиеся в третью силу англо-американцы - уже больше двух сотен лет ведут свою большую игру, для того чтобы решить, кто из них будет править миром. Вот и сейчас, раз за разом разжигая конфликты по всему миру, кузены Микки и Джорджи все ближе приближаются к пропасти, подталкивая мир к большой войне. А этот… клоун, - на английском как «clown» произнес герцог, явно намекая на американского президента Брауна, - также демонстрирует горячее желание поучаствовать во всеобщем самоуничтожении.
        Отвернувшись от карты, итальянец вновь внимательно посмотрел на собеседников и продолжил.
        - Трансатлантическое содружество, - показал на Северную Америку герцог, - стремительно набирает вес и влияние. В мире уже три центра силы, а это конец стабильности. Впервые с момента подписания Стихийного пакта мы оказались на пороге катастрофы. И сейчас, когда последний день мира как никогда близко, все, кто может себе позволить хоть сколь-нибудь задуматься, поймут, что русские и англосаксы снова готовы бросить наш мир в огонь войны.
        Вот только воевать в ней предстоит не Микки и не Джорджи. И не старой аристократии. На поле боя окажемся мы - новая знать. Мы, которые так же хороши, как они, и владеем силой стихий… вот только у нас нет предков из разбойников и купцов, которые веками грабили соседей, прикрываясь рыцарским званием, или покупали за мешок муки титулы пять сотен лет назад.
        По модели мира, выстроенной старой аристократией, нам предстоит быть вечно первыми… среди вторых. И пока главы России и Британии со своими генералами строят планы новой войны друг против друга, собравшись совместно за одним столом, они обсуждают, как уничтожить корпорации. Единственный по-настоящему свободный институт нашего мира.
        Вне зависимости от того, какое решение примут король, президент и император, очевидно одно: мы, новая знать, окажемся на передовой. Да, мы никогда не отказывались воевать… но Лига Севера больше не готова воевать за интересы тех, чье преимущество только в наличии купленной бумаги о дутом величии предков.
        После слов герцога Юсупов и Разумовский переглянулись. Они оба руководили соперничающими - вплоть до открытой вражды, кланами. Но сама география и общие границы заставляли их, соперничая, сотрудничать. И как раз сейчас после слов итальянца главы кланов посмотрели друг на друга с пониманием. Сфорца между тем продолжал:
        - Стихийный пакт ограничил численность владеющих даром, и в любом национальном клане мы как рыбы об лед бьемся за увеличение собственных квот. С таким же успехом, как и рыбы, потому что старая аристократия свое нереализованное право никому не отдает.
        И никогда не отдаст. Мы же будем получать возможность родить одаренного ребенка, лишь отправив гибнуть на поле боя других своих детей. Но и это еще не все! Экспоненциальный рост прогресса в развитии генетики и биоинженерии привел к тому, что каждый отдельно взятый солдат имперских армий уже сравним по силе с одаренным второго золотого ранга. А в русской и британской гвардии специальные штурмовые отряды могут без поддержки вполне успешно противостоять одаренному пятого бронзового ранга! Еще немного, и национальные кланы окажутся государствам не нужны.
        Мы в Лиге Севера десять лет пытались добиться права новой знати на полигамию, и уже утвержденное было решение заблокировано Советом Безопасности ООН. В то же время французской и испанской знати удовлетворили первое же прошение, и сейчас старая аристократия атлантов будет стремительно увеличивать численность высокоранговых одаренных в своих рядах. И это усиление направлено в первую очередь против нас, национальных кланов!
        Сфорца сделал паузу, выдохнул и заговорил уже негромким, спокойным тоном:
        - Забрав себе силу и власть над миром, старая аристократия почему-то решила, что у нее больше не будет достойных противников. И на полях следующей Великой войны она будет сражаться до последнего одаренного из новой знати, попивая в своих дворцах шампанское в честь побед и запивая им горечь поражений.
        Конечно, грядущая война - вопрос не завтрашнего, а послезавтрашнего дня. Но это вопрос жизни и смерти для нас, новой знати, поэтому я просил вас принять приглашение встретиться для того, чтобы выслушать мое предложение.
        Миланский герцог выдержал паузу и медленно кивнул под молчаливыми взглядами. Жестом он вновь приблизил карту, так что в самом центре оказался имперский город Елисаветград.
        - Сегодня под небом нашего мира должно произойти немало печальных событий. Ищейки тайной канцелярии русского царя, дабы избежать скандала, собираются убить вашу незаконно заключенную под стражу внучку, Анну, - посмотрел Сфорца на Григория Разумовского. - Другие его ищейки, из ФСБ, сегодня собираются лишить жизни уже вашу внучку, Анастасию, - посмотрел герцог уже на Юсупова.
        - Ее зачем? - сухо поинтересовался Феликс Феликсович. Он, как и князь Григорий, воспринял сказанное совершенно спокойно. Потому что ни Анну Юсупову-Штейнберг, ни ее дочь Анастасию за родную кровь уже давно не считали ни в одном клане, ни в другом.
        - Если душа хочет праздника, разве нужны для этого причины? - улыбнулся Сфорца, но тут же посерьезнел: - Местечковые разборки генералитета и попытка замять коррупционный скандал. Это не главное; главное в том, что, пользуясь случаем, вы можете объединиться, объявив о беспределе имперской и конфедеративной исполнительной власти. Объединиться для того, чтобы в самое ближайшее время восстановить княжество Галицко-Волынское и получить широкую автономию в составе Конфедерации. И это будет лишь началом.
        Хуже владеющий собой князь Григорий звучно фыркнул. Да и Феликс Феликсович не удержался, бросив на миланского герцога говорящий взгляд. Тот при этом остался совершенно невозмутим.
        - В протекторате Волынь совсем недавно произошли беспорядки, спровоцированные русскими из ФСБ. Республиканское правительство связано по рукам резолюцией ООН, но… стоит только одному из вас объявить о союзе Разумовских и Юсуповых и заявить право на титул князя Галицко-Волынского, как администрацией протектората будет подано прошение о взятии Волыни под свою руку…
        - Это уже не смешно, - перебивая герцога, проскрипел Юсупов, покачав головой. Впрочем, говорил он без особого предубеждения - все же держа в уме, кто именно организовывал встречу.
        - …Одновременно с этим администрацией протектората Галиция также будет подано аналогичное прошение, - закончил Сфорца, несмотря на комментарий Феликса Феликсовича.
        - Вы предлагаете нам стать мучениками ради всеобщего блага? - усмехнулся Разумовский.
        - Я предлагаю вам стать частью нового мира. Стихийный пакт был подписан девяносто лет назад и составлен только в интересах старой аристократии. Это - битая карта. Почти сотню лет тешить себя в праздности, используя нас, новую знать, как инструмент… и не учитывать, что выкованное в горниле войн оружие может обернуться против них. Это приговор.
        - Слова, слова… - хрипло произнес Юсупов.
        - Если вы примете мое предложение, в течение часа будет организована встреча с месье Палеологом, послом Французской республики в Российской Конфедерации, а в течение двух - с господином Сикорским, послом Речи Посполитой.
        Вы согласны встретиться с ними и обсудить условия создания нового мира… Создания нового мира без разрушения старого, как нам предлагают зарвавшиеся правители? Согласны обсудить условия Восточного пакта о союзе и взаимопомощи, который готовы подписать Французская республика, протекторат Моравия, протекторат Силезия, протекторат Гасконь, Лига Севера, Речь Посполитая, Великий князь Литовский и главы семи из десяти влиятельнейших корпораций Европы, среди которых Ганзейский союз?
        - Подписать соглашение, будучи позванными на княжеский стол Галиции и Волыни?
        - Именно так.
        - Титул один, а объединение наших кланов - вопрос времени. А также долгих, сложных переговоров…
        - В одна тысяча пятьсот тридцать пятом году, когда герцоги Сфорца покинули этот мир, князь Василий Шуйский отвоевал Себеж и основал здесь крепость. Именно здесь, на земле под нашими ногами, - постучал каблуком по полу герцог. - Новый мир всегда лишь очередное воплощение старого. Но в одном вы, несомненно, правы: предстоящее - вопрос долгих и сложных переговоров.
        Услышав фамилию Шуйских - последней ветви Рюриковичей, которую на русском троне сменили Романовы, и Юсупов, и Разумовский глубоко задумались. Формирование новой знати началось давно, и все фамилии старых пресекшихся родов были уже заняты национальными кланами. Звучных имен одаренным «из народа» категорически не хватало. При этом фамилия Шуйских в России к использованию была негласно запрещена.
        - Два ваших клана уже больше четверти века сохраняют паритет, существуя бок о бок, а совсем недавно уже едва не объединились. Ваш сын Юрий может принять титул Галицко-Волынского князя, - посмотрел на Юсупова Сфорца. - И заберет себе Галицию. Вы же, - повернулся итальянец к Разумовскому, - возьмете Волынь. А позже кто-то из ваших внуков сделает то, что у вас не получилось сделать с помощью невинно убиенных Анны и Анастасии. Пусть Господь хранит их светлые души, - чуть погодя сложил в молитвенном жесте ладони герцог Сфорца.
        Глава 22
        Справившись с секундной заминкой, я мягко потянул Зоряну за плечи, желая поднять на ноги. Но девушка неожиданно воспротивилась, так и оставшись на коленях. Силу применять не хотелось, так что посмотрел в лучистые глаза сверху вниз.
        - У Фридмана все получилось? - поинтересовался я.
        - Зоряна Смит, домоправительница и управляющая делами поместья де ла Шапель, всегда к вашим услугам, мой господин, - счастливо улыбнулась Зоряна. Было видно, что она смущена, но открытая радость переполняла девушку, позволяя общаться со мной в подобном тоне.
        - Давай ты сейчас встанешь и больше не будешь так меня называть.
        - Как?
        - «Мой господин».
        - Мой господин запрещает мне так делать? - все же поднявшись на одно колено, с вопросом посмотрела Зоряна.
        - Брось, ты меня смущаешь, - честно признался я, вновь потянув девушку, уже заставляя нормально встать.
        - Ладно, иногда можно. Только в особых случаях, - все же согласился я в ответ на умоляющий взгляд.
        - Как скажет мой господин, - склонила голову Зоряна, пряча улыбку.
        Она снова попыталась изобразить глубокий поклон, но я удержал ее за плечи. После аккуратно взял за подбородок, заставляя поднять взгляд. Заглянув в огромные, светящиеся счастьем глаза, почувствовал волну благодарности. Горячей, искренней и не требующей ответных чувств.
        Не знаю, по какой причине, но Зоряна почему-то или совсем забыла, или не считает важным то, что наши отношения перешли на качественно иной уровень с ее подачи. Когда именно она, не думая о последствиях, закрыла меня собой от пуль. И почему-то даже не допускает мысли о том, что в первую очередь это я должен быть ей благодарным.
        При этой мысли не удержался и обнял девушку, легко поцеловав в щеку. И почувствовал, как у Зоряны перехватило дыхание - потому что это был первый раз столь открытого проявления симпатии. В обычном общении при свете дня, конечно же, а не под покровом ночи.
        От последовавшего всплеска ее эмоций я вдруг понял, что именно напоминают мне чувства и эмоции Зоряны. К ее открытому счастью обретения собственной личности примешивается немалая доля страха; она словно боялась того, что мираж развеется. Взгляд девушки мне показался отдаленно похожим на взгляд уже однажды преданной собаки, которую когда-то бросили хозяева. И которая, обретя новых, боится радоваться жизни, ежеминутно опасаясь того, что счастье вот-вот закончится и ее предадут снова, выкинув за порог.
        И я даже догадываюсь из-за чего это происходит. Зоряна еще совсем недавно была эскортницей и асоциальным элементом, причем далеко не рядовым в криминальной иерархии нижнего города. Поэтому, отойдя от первого шока появления в благополучном мире, старается максимально не показываться никому на глаза и даже не просила ни разу меня вывести ее в город. Она просто боится стать причиной того, чтобы кто-то получил возможность меня задеть, используя ее прошлое. Или боится, что я вдруг стану стыдиться своей спутницы.
        - Зоря.
        - Что? - едва слышно шепнула она.
        - Просто живи и наслаждайся жизнью. Все будет хорошо, - прошептал я, глядя ей прямо в глаза. Сказал как можно более уверенно.
        Зоряна расцвела улыбкой, и я снова почувствовал горячую волну благодарности. Пришлось торопливо отстраниться, демонстрируя занятость. Труда не составило, потому что я и так немного опаздывал по графику - мне ведь еще в доспех облачаться. Но основная причина была в том, что я не совсем уверен в сказанном. Зоряне, правда, об этом знать точно не обязательно.
        - Да, и… есть разговор.
        Девушка после моих слов серьезно напряглась.
        - Сегодня может случиться… заварушка, так скажем, и тут может быть опасно. Я не хотел бы, чтобы ты в этот момент здесь присутствовала.
        Зоряна молчала, внимательно на меня глядя. Ее эмоции казались смешанными и яркими настолько, что я сейчас вообще не понимал преобладающих чувств в душе девушки.
        - Сегодня же отправишься в Холмогоры. Осмотришься, сделаешь отчет по положению дел в поместье. Вместе с тобой отправлю несколько охранников и датчанина.
        Зоряна все еще молчала, стоя с поникшими плечами и все еще прижатыми к груди руками. Отправляться в Холмогоры она явно не хотела.
        - К тому же у тебя в Граде семья осталась, а ты легализовалась, можешь наконец связаться с ними, пообщаться… - привел я, казалось, убойный аргумент, но осекся. - Что такое? - поинтересовался, когда девушка отвела взгляд.
        Не став отвечать, Зоряна только покачала головой.
        - Зорь, у меня не так много времени. Говори, в чем дело.
        - У меня больше нет семьи, - зачем-то соврала она.
        - Что-то случилось?
        - Нет, все живы, - торопливо покачала головой девушка, правильно поняв мое удивление.
        - Тогда поясни, пожалуйста.
        То, что сказанное ей о семье - ложь, я почувствовал с необычайной четкостью. Вот от кого-кого, но от Зоряны подобного не ожидал. Почему-то привык, что могу ей доверять безоглядно. А сейчас она позволяет себе говорить неправду мне прямо в глаза. Очень неожиданное и неприятное открытие.
        - Тебе это действительно важно? - не поднимая взгляда, спросила Зоряна.
        - Да.
        - Когда к нам пришли адаптанты, ради отца и сестры я бросила школу и стала взрослой. Ну, ты знаешь. Больше года я работала только ради того, чтобы моя семья не опустилась на дно. Я оплачивала жилье, кредиты, отдавала практически все заработанное.
        Они не просто не опустились на дно, их жизнь изменилась к лучшему. За счет того, что я отказалось от своей и продала собственное тело. Последнее спасибо я услышала после третьего денежного перевода.
        Они поменяли квартиру. Приобрели машину. Отец устроился на работу, сестра по-прежнему ходила в ту школу, где учились мы с тобой, меняла гаджеты, наряды и ни в чем себе не отказывала.
        Пока я выбиралась из ямы, в которую себя загнала ради них, меня пытались убить четыре раза. Я продолжала отправлять деньги. Помнишь недавнюю облаву в Яме на день независимости? Пятнадцатое число. Обычно пятнадцатого числа каждого месяца я отправляла деньги.
        Меня забрали в участок, и вышла я только через два дня. На почте было три письма. В первых двух отец, а потом сестра спрашивали, где деньги. В третьем, отправленном на следующий день, отец наконец интересовался, все ли у меня в порядке.
        Из участка, даже не приводя себя в порядок, я поехала домой. В свой старый дом. Сидела у крыльца, ждала отца на детской площадке. Было много соседей. Меня все узнали, никто со мной не поздоровался. А отец, вернувшись с работы, прошел мимо и зашел домой, сделав вид, что меня не увидел. Я же дочь-проститутка, горе в семье.
        Он прошел мимо, даже несмотря на то, что Жанна, к которой он по субботам ходит чай пить, за пару месяцев принимает в себя больше мужчин, чем я за всю свою карьеру эскортницы. Я не стала заходить домой, поехала в школу к сестре. Она, в отличие от отца, ко мне подошла. Но знаешь что? Первым делом попросила больше так не делать, чтобы ее не позорить.
        Знаешь, меня не раз пытались убить, и я убивала сама. Помнишь Монику Возняк? Я задушила ее ее же поясом от чулок, когда она пыталась меня… неважно, впрочем. Я стала умной и злой, при этом оставшись наивной и глупой.
        После того, как сестра попросила ее не позорить, я развернулась и ушла навсегда. У меня больше не было дома и прошлого. Фьють, мираж развеялся.
        Зоряна прямо смотрела мне в глаза, ее губы подрагивали. Иногда, чтобы сказать что-то, необходимо приложить титанические усилия. Сказать что-то такое, что она произнесла только что.
        - Ты сказала, у тебя больше нет семьи.
        - Да.
        - Я чувствую, что ты говоришь неправду.
        Зоряна крупно вздрогнула и, опустив взгляд, сделала маленький шаг назад. Я в этот момент почувствовал, что девушкой овладел самый настоящий страх.
        - Да, прости. Мне хотелось бы сказать…
        Повисла долгая пауза. Зоряна, которая только что смогла сказать те вещи, которые, может быть, не могла сказать в мыслях даже самой себе, молчала.
        - Хотелось сказать что?
        - Хотела сказать, что моя семья - это ты. Но я боюсь, - ответила она, не поднимая глаз.
        Постояв немного, я подошел ближе и, взяв Зоряну за руку, мягким движением заставил ее присесть на кровать. Сам садиться не стал, встав рядом. Да, мне уже пятнадцать, но она все еще на голову выше меня.
        Совсем недавно я в шутку заявил цель получить сорок три миллиона долларов и английскую принцессу. С долларами получилось на удивление быстро, а вот с английской принцессой определенно видятся сложности. Но это ведь все наносное - как у самурая, у которого нет цели, только путь. Особенно учитывая контракт с Князем Тьмы, который обязует меня прожить жизнь по законам божьим и человеческим. Так что это интерес больше спортивный. А вот попробовать сделать в этом мире хотя бы одного человека счастливее… Чем не цель? Не лучше и не хуже других.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к