Сохранить .
Спасение из ада Юрий Иванович
        Торговец эпохами #2 Дмитрий Светозаров, русский бизнесмен и путешественник по параллельным мирам, уходит от преследования мафиозных структур и телепортируется в королевство Ягонов. Вместе с ним в незнакомый мир попадает группа спецназовцев, его вчерашних противников и нынешних помощников и друзей. В королевстве царит полный хаос и беспредел, жрецы-экстрасенсы владеют душами и телами подданных и подавляют любые попытки свободомыслия. Дмитрий и пятерка его друзей, видя творящееся вокруг беззаконие, не могут оставаться в стороне и вступают в схватку со злом.
        Юрий Иванович
        Спасение из ада
        Пролог
        Группа из пяти человек маленькими шажками приблизилась к предполагаемой ловушке. Двое из них с помощью биноклей рассматривали заиндевевшую от мороза траву с расстояния всего в десяток метров, а трое начали интенсивное обсуждение. Впрочем, первые слова относились к категории ругательств:
        - А… и… тудыть!.. Как меня уже достали эти хитрожопые неандертальцы!
        Мужчина с замашками командира зло сплюнул в сторону. Правда, перед этим внимательно оценил место попадания, а указательный палец так и оставил на спусковом крючке хищно замершего автомата.
        - Не только тебя одного, - ответила ему черноглазая женщина с почти сросшимися на переносице бровями. - Только вот давно уже пора признать, что они далеко не дикари. Сам ведь говоришь, что хитрые.
        - Ага! Еще и наглые, безрассудные, тупые фанатики! Всех пострелять надо, всех! Я бы на месте этого… - Ни имени он не назвал, ни другого определения, только со злостью еще раз сплюнул: - Тьфу, чтоб его!.. Сразу бы ядерную бомбу кинул.
        - Ничего, - отозвался другой мужчина, говоривший по-русски с явным акцентом. - Как бы там ни было, мы еще живы и почти приблизились к нашей цели.
        - Вот именно, что почти! - брызгал от недовольства слюной старший в группе. - Холодрыга с ума сводит. А от голода у меня уже кишки свело, скоро вас по очереди жрать начну.
        Не прекращая внимательно рассматривать окружающие с двух сторон тропу крутые склоны, черноглазая красотка фыркнула:
        - Смотри, Васек, не подавись только. Если сам раньше на корм не пойдешь…
        - Меня есть нельзя, - строго возразил ее собеседник.
        - Это почему? - Говорящий с акцентом воин не отрывал взгляда от того, что находилось за спиной у остальных членов группы. Там виднелся густой лес, покрытый инеем, а в нем прятались несколько волков, которые вот уже два дня шли по следам людей. - Ты вроде как толще всех.
        - Эх, Курт, какие вы, немцы, все-таки тупые. Широкую кость принимаешь за сало. И потом, я вам все-таки командир, можно сказать, отец родной. Без меня вы сразу пропадете. Ну и напоследок. Я вон сколько мухоморов съел, отравитесь.
        - Мухоморов? - смешно передразнил немец. - Ты ведь утверждал, что жуешь сыроежки!
        - Врал. Хотел вызвать у вас зависть и мобилизовать для лучшего наблюдения за почвой. Вон как вокруг нас ловушки мелькают, - Василий тоже не отводил напряженного взгляда от крутых склонов. - Дана, может, все-таки постараемся пройти поверху?
        - Сам ведь понимаешь: и силы потеряем, и часа полтора времени, - отозвалась черноглазая. И обратилась к наблюдателям с биноклями: - Сильва, Петруха! Вы спите или уже заледенели? - Выждав паузу, добавила: - Если заледенели, то мы вас на мясо пустим.
        Василий хохотнул:
        - Вот это верно! У Сильвы такой окорочок аппетитный!..
        Но тут же благоразумно замолк, потому как названная им женщина опустила бинокль и с надменным видом обернулась к старшему группы. Причем прекрасно зная, что не сама надменность или ярость пугает ее врагов и смущает боевых товарищей. Все лицо у Сильвы было обезображено бугорками и рытвинами, словно после оспы, и несколькими еще больше уродующими шрамами. Сама она от этого нисколько не комплексовала, зато использовала свою внешность в любом случае, порой и без повода.
        - Васька, ты на мой окорок не заглядывайся, а то я и живьем загрызть могу. Даже жарить не придется твою кость широкую. Сырым упадешь в желудок за милую душу…
        - Ну вот, лишний раз убеждаюсь в своей правоте: нет хищника страшнее в мироздании, чем женщина с гранатой на задании. По сравнению с тобой эти местные неандертальцы добрыми детками кажутся. Рассмотрела что-то?
        Женщина протерла глаза и опять приставила к ним бинокль. И перешла к комментариям:
        - Ночью бы мы здесь не прошли, очень тонко все подготовили. Заметила сразу три спусковые системы, может быть и четвертая… Но так и не поняла, что именно и откуда на нас должно покатиться. Растяжки проложены вон к тем странно изогнутым осинам на склоне справа, рассмотреть лучше не могу, но, скорее всего, это они должны разогнуться и свалить на нас то ли камнепад, то ли еще какую напасть.
        - М-да, - взгрустнул Василий. - Неужели придется обходить? Чего молчишь, Петруха?
        Самый молодой парень в группе, двадцати четырех лет от роду, довольно фыркнул:
        - Семафор нашел! Спуск стоит чуть выше по тропе и контактирует вон с той сосной на самой верхушке склона слева. Если бечева ослабнет, то там упадет вон та боковая одинокая ветка. Такой сигнал будет виден за десяток километров.
        - «Заякорить» на другом месте сможешь? С учетом, что не знаем о сути самой ловушки.
        - Запросто! Пусть только Сильва мне под ноги смотрит да наводку на те три «спуска» даст. А вы от греха подальше к лесу вернитесь. Двигаю?
        - Давай! - благословил старший группы. - Сильва, присмотри.
        Трое стали оттягиваться назад, не снижая бдительности наблюдения за окрестностями, тогда как парень по только ему и Сильве понятной траектории проскочил метров на двадцать по тропе вперед, перерезал тоненькую, почти невидимую бечевку и, не снижая натяжения, чуть сдвинул конец по левому склону. Там уложил бечевку в промоину и намотал на вбитый между камнями колышек. Сигнальная ветка на верхушке сосны при этом даже не шелохнулась. Петр уже вернулся почти на свое прежнее место, когда Сильва подняла общую тревогу:
        - Сверху кто-то спускается! Не скрывается. Да и вообще прет, как кабан. Мы отходим! Прикройте!
        Но только они с парнем бросились бежать вниз по тропе, как выше установленной ловушки из-за поворота появилась огромная туша местного хозяина. И совсем не кабана, а хищника во много раз опаснее. Почти черный медведище наверняка уже издалека почувствовал запах человека, поэтому спешил к добыче, ничего не разбирая и не рассматривая на своем пути. Заметив поспешно удирающую пару людей, он только взревел от азарта и ускорил движение. Видно, тоже давненько мечтал подкрепиться свежатиной.
        Василий вздохнул, поднимая автомат и ловя на мушку приближающегося хищника. Стрелять не хотелось, слишком уж далеко разнесется звук выстрела, но делать было нечего. Не бегать же по лесу от оголодавшего медведя. Разве что ловушка зверя остановит.
        Остановила. Даже больше чем остановила. Оказывается, осины где-то там чуть выше по склону сдернули своими стволами огромное бревно с торчащими на метр сучьями. Эдакий таран, ощетинившийся оглоблями. Оставалось только поражаться мастерству тех, кто строил западню: бревно взлетело со склона, по инерции устремилось вниз, затем из-за натяжек изменило направление полета и шумящим смерчем пронеслось над тропой. Создалось впечатление, что полет бревна сотни раз отрепетировали и подогнали его отростки с точностью до пяти сантиметров. Именно столько оставалось свободного пространства до земли и до склонов. Проходи вверх отряд хоть из двадцати человек, всех бы размазало, поломало, разорвало и покалечило.
        А так досталось лишь одному медведю. Удар комлем сзади получился такой силы, что местный хозяин охотничьих угодий взлетел в воздух и, пролетев по нисходящей дуге метров тридцать, грохнулся бездыханной тушей чуть ли не на головы убегающей парочки воинов. Само бревно в возвратном движении зарылось в правый склон остатками веток да так сразу и замерло.
        Когда Курт, Василий и Дана, внимательно осматриваясь по сторонам, вернулись к началу тропы, там уже вовсю царило хищное пиршество. Словно заправский мясник, Сильва разрезала брюшину изломанного медведя в нужном месте, Петр растянул шкуру в стороны, и на свет появилась огромная, жутко окровавленная печень. Разделенная ножом на примерно пять равных частей, она тут же пошла в пищу. Первая часть досталась главному мяснику. Понаблюдав за коллегой короткое время, в свой кусок печени впился зубами и самый молодой в группе. Остальные продолжили прикрывать обедающих товарищей, сглатывая слюнки и давясь от омерзения. Разве что Дана выдала короткое мечтательное восклицание:
        - Прожарить бы!
        - Щас! - осадила ее подруга, с еще более страшным от капель крови лицом. - Тогда уж точно эти местные уроды на дымок подтянутся.
        Содрогнувшись от ее вида, Курт отвел взгляд в сторону и промямлил:
        - «Язык» говорил, что чуть выше полно пещер. Да и про каких-то отшельников вокруг тракта твердил. Может, хоть там костерок организуем да пожарим? А то что-то наш хозяин давненько не появляется…
        Кажется, упоминание об отсутствующем «хозяине» не на шутку обозлило его товарищей по группе.
        - Чтоб он сам такую сырую мерзость до конца жизни своей жрал! - прорычал Петр.
        Тогда как Сильва высказалась с еще большей ненавистью:
        - Лучше бы я сейчас его печень сожрала! - и с остервенением продолжила терзать зубами свою порцию. - Ух!..
        - А ведь обещал, дятел, нам хлеба свежего подбросить, - напомнил Курт.
        - Если он в ближайшие сутки не появится, я за себя не ручаюсь, - нахмурился Василий. - Издохну, но его голыми руками задушу. Сколько он еще над нами издеваться будет?
        Черноглазая Дана тоже высказалась о наболевшем:
        - Теперь я прекрасно понимаю некоторых распутниц, которые перед смертью старались заразить СПИДом всех своих врагов и обидчиков.
        - А у тебя что?.. - не смог сдержать страх Петруха. - И в самом деле?..
        Он даже жевать перестал, и причина подобного испуга для остальных товарищей по группе была понятна: парень порой бывал с красавицей в близких отношениях. «Для разрядки…» - как они оба говаривали.
        - Да пошел ты! - вызверилась на него красотка. - Это я так образно говорю.
        Петр облегченно вздохнул и снова впился зубами в окровавленный кусок печени. Вместо него заговорил немец.
        - А-а-а… ну тогда да, такую проститутку под него подложить и я был бы не против, - закивал он головой. - Только вот мне сдается, наш хозяин - человек слишком уж правильный и обязательный. Раз он ни вчера, ни сегодня не появился, значит, обстоятельства не позволили. И нам больше ничего не остается делать, как смиренно ждать его появления.
        - Да? - Василий поддел на нож кусочек печени, рассматривая его с большим сомнением и неохотой. - Так нам что теперь, все равно рваться к цели и выполнять поставленное задание?
        - Только так! Да ты и сам знаешь, что другого выхода у нас нет.
        - Выход есть всегда, - возразил старший группы. - Знать бы только, как он выглядит…
        Затем еще раз вздохнул и отправил в рот первый кусочек парящего на морозе
«деликатеса».
        Глава первая
        На грани смерти
        Королевство Ягонов напряглось от сумрачного тягостного ожидания. Весть о тяжелейшем состоянии шафика разлетелась по всему королевству со скоростью пронзающих пространство радиоволн, благо, связь уже прочно вошла в жизнь уникального государства. Так что здоровьем и самочувствием Дина интересовались не только столичная знать, придворный люд или самые приближенные к Бонзаю Пятому люди, его судьбой обеспокоились и замерли в горестном ожидании практически все подданные королевства. Простой люд прекрасно понимал, кому он в первую очередь обязан своей свободой, безбедной жизнью и стремительным процветанием. Страшное ранение легендарного шафика взволновало всех без исключения.
        Поэтому вполне естественно, что после короткой паузы от полученного информационного шока к королевскому дворцу понеслась обратная волна вопросов, сопереживания, соболезнования и конечно же возмущения. Как же так, мол, почему не усмотрели? Как допустили? Где остальные шафики находились?
        Пришлось молодому самодержцу по этому поводу даже выступить перед собравшейся на площади толпой, выкрикивая со своего балкона, что главная опасность миновала и врачи всеми силами стараются привести пострадавшего Дина в сознание. Как только появятся новые сведения, они будут преданы огласке. Потом сурово наказал народу не беспокоиться, не создавать смуты и разойтись по своим рабочим местам.
        Сам же он попытался провести хоть какое-то начальное расследование случившегося. Для этого прихватил обоих придворных шафиков, спустился с ними в подвал Башни, и, под смешок зеленого дыма, несущегося из четырех проходов, они вместе обследовали каждый квадратный сантиметр пола. Первым, что они нашли, оказался мобильный телефон, отлетевший при падении к самой стене. Что это за прибор и как он действует, король знал отлично, тогда как два остальных обитателя мира с «мнимым средневековьем» знали лишь в общих чертах. Потому как сами пользовались несколько иной связью: радиотелефонами.
        Ориентируясь по пятнам крови на камнях, Флавия Несравненная начала рассуждать:
        - Дин выпал именно вот так и держал свое устройство в левой руке. Поэтому оно и отлетело так далеко в сторону. Но раз оно выключено, то, скорее всего, он только собирался с кем-то поговорить.
        - Не обязательно, - возразил король, тысячи раз наблюдавший в иных мирах, как Дмитрий Светозаров разговаривает по телефону. - Как только заканчивается разговор, мой д руг сразу непроизвольно нажимал вот эту кнопку отбоя. Как он говорил, чтобы его случайно потом не подслушали.
        Аристарх Великий, другой придворный шафик, осторожно принял аппарат из рук своей коллеги с вопросом:
        - То есть подслушать его не могут, а вот найти по выключенному телефону могут?
        - Не знаю. А к чему это ты?
        - Ну, вдруг по следам нашего Дина уже спешат преследователи из его мира? Мы ведь ничего не знаем, как там у них и кто они. Пусть он всегда и везде чувствовал себя в безопасности, утверждал, что только он может путешествовать между мирами, но ведь его достали! Да еще при этом чуть не убили. Значит, что-то сильно поменялось… А может, и еще такой же Торговец появился.
        - Если бы знать, где он был точно! - высказалась Флавия.
        - В своем он мире был. - Теперь уже телефон перекочевал в руку Бонзая. И он говорил с полной уверенностью: - Там как раз такие вот используют, да и мне он говорил о завершении дел на Земле и о скором визите сюда с огромным сюрпризом. Так что сюрприз и в самом деле получился…
        - Ваше величество, а вы знаете, как им пользоваться? - Аристарх прижимался к королю вплотную, пытаясь разглядеть надписи и символы на экране. - Или эта штука в нашем мире не действует?
        - Ну, светиться будет, не без того… - Король потыкал кнопки, высвечивая разноцветный экран полностью. - Вот, видишь? Только связи между мирами не бывает. Вроде… Дин говорил, что попытается наладить, но раньше точно не было.
        - А попробовать можете? - не унимался придворный шафик. - В том смысле, чтобы узнать, зачем он телефон в руке держал? Ему звонили или он звонил?
        - Чего тут пробовать! Тут все и так видно. Гляди - это меню. Смотрим звонки. Кому звонил он. Время последнего. Теперь - кто звонил ему. О! Самое позднее время. Так, кто такая Шура?
        - Это вам лучше знать, - с некоторой ехидцей и ревностью съязвила Флавия. - Это ведь вы с другом по другим мирам на мальчишники рветесь.
        - Когда это было! - строго прикрикнул на нее молодой король. - И не вздумай о таких вещах в присутствии ее величества ляпнуть! - Потом опять уставился на экран: - Батарея почти полная, а вот здесь должна быть лесенка кобертуры…
        - Что это такое?
        - Это? - Бонзай наморщил лоб, припоминая. - Ну, это уровень приема. Или, иначе говоря, наличие вокруг радиоволн, которые несутся с больших башен или спутников. Наши радиотелефоны только на прямой линии действуют, а этот - только вокруг тех башен. Вот тут и показано, в какой степени можно связаться с другими… как их… А, абонентами!
        Так и не глядя на гордого своей памятью самодержца, придворный шафик продолжал выпытывать:
        - Но что значит одна черточка на этой самой лесенке кобертуры?
        - Хм? Что нет связи… Ну, или она на самом минимуме.
        - Так попробуйте позвонить. А вдруг?..
        - И что это нам даст?
        - Может, он как раз с кем-то общался, когда его атаковали, и этот кто-то в курсе, что там да как.
        - Только этого не хватало! - возмутилась Флавия Несравненная. - Враги наверняка думают, что убили Дина, а мы тут по собственной глупости сигнал какой-то подадим. Вот тогда уж точно убийцы постараются к нам вломиться. Это раз! А во-вторых, мне кажется, наш коллега и сам захочет после выздоровления неожиданно нагрянуть на ту Землю с определенными планами. И лучше, если там его не будет ждать засада.
        - Логично, - согласился Бонзай. - Тем более что и так связаться не получится. Хотя… - Он вначале поднял руку с телефоном вверх, потом присел: - О! Вторая черточка появилась! - Потом еще покружил по всему залу, и в самом центре, прямо на камнях пола, на экране появилась и третья черточка. - Однако! Если эта штуковина при ударе не повредилась, то получается, с этого места можно связаться с Землей. Ну, или где там наш главный шафик пострадал. Но в этом деле он сам пусть и разбирается, когда на ноги встанет. Что? И еще есть?
        Еще во время манипуляций с телефоном шафики отыскали два странных зуба. Даже не зуба, а, скорее всего, клыка какого-то среднего хищника. А теперь вот Флавия протягивала королю еще один. После более тщательного осмотра каменных плит пола отыскали еще два. Один из них был сильно попорчен сапогами топтавшихся здесь гвардейцев, а вот четыре находились в идеальном состоянии. Если, конечно, можно так сказать о зубах, которые только совсем недавно кто-то грубо вырвал с корнем. Отчетливо виднелась засохшая сукровица на шейках оснований.
        - Похожи на собачьи, - высказался самый опытный по годам Аристарх. - Особенно если сложить их вот так, рядом.
        - Нисколько, - возразила Флавия, лучше всех разбиравшаяся в строении животных здешнего мира. - Скорее это клыки шакала, хоть и крупного. Вон как изогнуты.
        - Намекаешь, что Дина там шакалами травили?
        На вопрос Бонзая женщина лишь пожала плечами, и он попытался ответить на него сам:
        - Кое-что не сходится… В момент прохода через стык тело Торговца тянет за собой все, что на нем закреплено и движется одновременно. Уж я-то насмотрелся, можете мне верить. Хотя не совсем понял про какие-то там совмещающиеся поля. Но один раз произошел очень интересный случай. Нам пришлось спешно уходить с одного места, а край моего сюртука оказался зажат дверью. И самое странное, что при рывке оторвался не подол или кусок ткани, а именно два куска древесины из полотна двери и рамы. И когда мы добрались на место, эти оба куска уже порядочно обгорели, словно обуглились от большого жара. Пришлось их спешно стряхивать с ткани сюртука. Так вот, Дин объяснял, что в межмирском пространстве в подобном случае обгорит, а то и истлеет любая случайная деталь или предмет, который мы при переходе захватим с собой.
        - Довольно расплывчатое объяснение, - признался Аристарх. - Трудно уловить самое главное.
        - Я сам сомневаюсь в своих рассуждениях. Но если бы моего друга покусали шакалы в мире Земли, то кровь на клыках спеклась бы до черноты, да и сами бы они пожелтели. А тут смотрите, свежие.
        - Мало ли как они могли в одежде застрять, - не соглашался шафик. - Да хоть он сам их во второй руке держал. Ведь укусов на теле не обнаружили. Правда, одежду не так тщательно осматривали, но прокушенной ткани тоже не заметили. Так что пока раненый не придет в сознание, мы все равно ничего не поймем и ничего толкового не предпримем.
        - Да, похоже… - Король окинул последним взглядом все четыре створа тоннелей, уводящих в хохочущий дым, и выдохнул: - Ладно, поспешим во дворец.
        Уже поднимаясь по лестнице, Флавия невинным тоном поинтересовалась:
        - А с какой стати парочка таких отважных воинов сбегала с такой скоростью, что утянула за собой огрызок двери? Или это была дверца платяного шкафа?
        Монарх Ягонов с присущим ему величием проигнорировал вопрос, тогда как Аристарх Великий шикнул на свою коллегу:
        - Не приставай к его величеству!
        - Увы! Его величество теперь примерный семьянин, - томно вздохнула женщина. - А вот Дмитрий все-таки холостяк, и я, его старая верная почитательница, имею право о нем беспокоиться. Может, его и сейчас какой-нибудь ревнивый муж застал в будуаре собственной супруги? Вот взбешенный ревнивец и начал стрелять, бросать ножи и травить шакалами.
        Все прекрасно знали, что Торговец и Флавия Несравненная были в интимной близости еще в империи Юга, на каторге слантерса. Умеющая колдовством прихорашивать свое тело женщина выглядела в последнее время максимум на двадцать пять; понятно, что главный шафик мог и забыть о ее сорокадевятилетнем возрасте. Поэтому за последние два года парочка не раз была замечена как в Башне, так и в подаренном Флавии поместье. Так что некоторая ревность, проскакивающая в словах красавицы, всеми воспринималась с пониманием. Хоть коллеги скорее дружили, чем были любовниками, однако интимную связь между ними тоже следовало учитывать.
        Поэтому король ответил лишь тогда, когда они уже проходили по подземному тоннелю, связывающему Башню Шафика с дворцом монарха Ягонов:
        - Да нет, в рискованные места ни он, ни я никогда не забирались. Зачем? Если вполне хватает прекрасных женщин, полностью свободных от супружеских уз?
        - Ну, как говорится, запретный плод сладок вдвойне, - настаивала придворная шафик. - Да еще под воздействием далийского вина…
        - Еще раз нет! Тем более, что совсем недавно Дин мне ясно заявил: все, мол, отгулял живчик. Пора и семью заводить. Я как раз и думал, что сюрпризом станет какая-то симпатяшка, а оно вон как получается…
        Все трое надолго замолкли, каждый по-своему переваривая мысль про возможные кровавые разборки на почве ревности. Пусть даже женщина и незамужняя, а вдруг у нее такой ухажер нервный - любого конкурента голыми руками готов порвать на кусочки. И рвут ведь, режут, душат, причем не только особи мужского рода. И женщины не отстают в творимых крайностях. Тем более что буйная фантазия у прекрасной половины человечества порой переходит все разумные пределы.
        Уже на входе в дворцовый госпиталь Флавия и припомнила один такой случай, произошедший полгода назад в одном из дальних пригородов Вельги. Тогда там со всем поместьем сгорел женатый знатный дворянин со своей матерью и находившейся с кратким визитом гостьей. Поговаривали, что гостья в интимных отношениях с хозяином. Молодую вдову погибшего вначале никто и не заподозрил в причастности к пожару. Потому что она в то время вроде была в столице, в городском доме. Хотя умышленный поджог признали сразу. И лишь благодаря случайному свидетелю, который на объездной дороге опознал в бешено скачущей всаднице истинную поджигательницу, дознавателям удалось раскрыть преступление. Нравы в королевстве царили, в общем-то, фривольные, и наличие любовницы, тем более у очень знатного и богатого дворянина, считалось вполне обычным явлением. Даже со стороны жен считалось плохим тоном об этом судачить. А тут вот такой скандал. Теперь молодая вдова сидела в мрачной темнице и с завидной настойчивостью пыталась покончить жизнь самоубийством.
        Когда Флавия все это припомнила, то не сдержала соболезнующего вздоха:
        - Хорошо хоть нашего Дина сжечь не пытались.
        - Нет, огонь ему не страшен. - Король первым приблизился к кровати больного: - Как он?
        Дежурный врач, сидящий у изголовья раненого, поспешно вскочил на ноги:
        - Без изменений, ваше величество. В сознание не приходил, не шевелился, температура повышенная, но не критическая. Пульс слабый. Дышит медленно, но зато равномерно. Нагноения ран не наблюдается.
        Бонзай с надеждой обратился к придворным шафикам:
        - Может, еще раз попробуете?
        - Конечно.
        Аристарх отработанным движением уселся рядом с кроватью и протянул ладони над грудью Дина. Тогда как Флавия встала за спиной своего коллеги, стараясь тоже добавить частицу своей магической силы. Некоторое время пальцы колдующего подрагивали над мерно вздымающимися при дыхании бинтами, но потом шафик убрал руки и мотнул головой:
        - Увы! Ничего больше влить не можем. Его организм переполнен собственной силой, будем надеяться на неосознанное излечение.
        Еще в самые первые часы после операции Аристарх Великий и Флавия Несравненная смогли слегка зарядить собственной энергией тело раненого, что в обычном случае весьма сказывалось на сроках выздоровления. Но потом, дойдя до какого-то предела, внутренняя сущность Дмитрия Светозарова перестала воспринимать помощь извне, отталкивая ее от себя, как отталкивает воду насыщенная влагой губка. На общем консилиуме пришли к выводу, что теперь вся надежда лишь на внутренние резервы израненного организма. Или вдруг случится еще одно чудо: раненый придет в сознание. Тогда, с имеющимися у него магическими умениями, Дмитрий вполне целенаправленно распределит спасительную энергию по надлежащим органам и частям тела.
        В тот момент добавить ему силенок со стороны будет и проще, и эффективнее. А за последние сутки помощь не могла преодолеть странный, можно сказать, парадоксальный барьер. Получившие за многие годы богатейшую врачебную практику на страшной каторге со слантерсом шафики с таким случаем столкнулись впервые. И хоть продолжали делать попытки, но теперь на свои личные силы не рассчитывали.
        С некоторой грустью все находящиеся в палате обсуждали новые варианты лечения, когда явился один из личных секретарей Бонзая Пятого:
        - Ваше величество, постройка Дитогла завершена. Только что молодые шафики провели первые испытания. Приглашают и вас пройтись под аркой и сделать итоговый осмотр.
        - Ах да, совсем забыли! - Король голосом, полным оптимизма, обратился к другу, лежащему без сознания: - Ты тут долго не залеживайся, выздоравливай поскорей! А мы пока идем принимать твое детище.
        Действительно, новое строение конструировалось, возводилось и усовершенствовалось по ходу создания под личным руководством и опекой Дмитрия Светозарова.
        Началось все с того, что ему смертельно надоело каждый раз мотаться с очередным кандидатом в шафики на далекий южный континент. Потому что природные данные большинства будущих магов приходилось проверять под знаменитой на весь мир аркой курантов, расположенных на входе в столицу империи. Тех самых курантов, которые звуком по наковальне определяли прохождение под ними людей с магическим даром. То есть явных шафиков или с достойным потенциалом для развития.
        Уже после пятидесятого человека Дин рассердился и возопил:
        - Неужели мы у себя не можем соорудить нечто подобное?
        Не так просто оказалось воплотить желаемое в жизнь. Вначале три месяца все шафики юга искали банальную «техническую документацию». Уже и надежду потеряли и даже собрались каким-то образом разбирать существующие куранты, как надлежащая рукопись была отыскана и после долгих спекулятивных торгов передана в руки Торговца. Понятно, что больше всех торговался император Илларион Третий, который до сих пор чувствовал себя страшно обворованным после навязанных ему договоров о поставке акстрыга, уникальных наркотических и лечебных корешков, в королевство Ягонов. Двадцать пять процентов безвозмездно уходило воздушным мостом на благо развития Севера. Да еще и двадцать процентов слантерса. Вот император и старался потребовать плату за товар хотя бы частично.
        И вроде как выиграл, хотя и не подозревал, что уже проиграл. Потому что Бонзай Пятый со скрипом согласился оплачивать золотом слантерс, поставленный свыше определенного тоннажа, не раскрывая тайны о строящемся на северном материке заводе по производству искусственной резины. Скоро можно будет отказаться от дорогого, все равно не удовлетворяющего резко возросшие потребности сырья, перейдя на собственное. А небольшой части уникального, непревзойденного по чистоте слантерса вполне хватит для нужд лабораторий и прочих особо тонких производств.
        Вот таким образом древняя книга попала в королевство Ягонов. Сразу выяснилось и название магического строения: Дитогл. Внутренний диаметр - от пяти до двадцати пяти метров. А затем пошли основные сложности. Оказалось, что подобный магический определитель работает лишь при обильном наличии сложно собираемой из пространства магической энергии. Конкретно: сквозь внутренний створ кольца должно ежесуточно проходить не менее нескольких тысяч человек. Установить его где-нибудь в подвале или закрытом поместье не удастся. Только в людном месте, как и было сделано в столице южного континента.
        К сожалению, к тому времени все самые удобные места, а именно ворота в крепостных стенах, были застроены так основательно, что установить магическое кольцо было бы слишком накладно. Вот тогда Торговец и предложил сделать Дитогл внешне чисто декоративным украшением Вельги. Убивая одним выстрелом, так сказать, сразу несколько зайцев. Максимальный размер, максимальное удобство, максимальная зарядка от толп народа и максимальная польза, как от шикарной достопримечательности столицы. Его величество немного подумал, посоветовался с главным архитектором столицы Гаем Цибало - и стройка началась.
        Установили магическое строение на дороге, ведущей из городского общественного парка на центральную площадь перед королевским дворцом. Это был самый оживленный маршрут для гостей, туристов и местных жителей во время прогулок. А чтобы не было кривотолков, назвали сооружение «Кольцом счастья», украсили несколькими фонтанами и уникальными, завезенными из других миров цветами. Да еще и слух распустили, что кто проходит через створ, становится удачливым. Так что еще за две недели до официального открытия народ сновал в створе Дитогла непрерывным потоком. Все только и ждали снятия строительных лесов, торжественной церемонии открытия и окончательного запуска фонтанов.
        С технической же стороны кольцо оборудовали кучей всевозможных устройств из иных миров. Вместо того чтобы издавать гул наковальни, они передавали в близстоящее здание все данные о любом кандидате в шафики, как и о самих шафиках, прекрасно различая их. Добавочно это здание было оснащено новейшими средствами связи, которая соединяла его напрямую со службой безопасности королевского дворца. И уже сидящие там дежурные были вправе решать любое возникающее недоразумение. А заодно и управлять установленными вокруг Дитогла и центра города техническими средствами. Многочисленные видеокамеры выделяли совершенно автоматически и вели в любой толпе любого магически одаренного человека. Слежение фиксировалось новейшими вычислительными машинами, передавалось как эстафета в ближайшие улицы и переулки, даже при быстром беге кандидата. А уж того потом встречали где надо нужные люди - и могли действовать по обстановке.
        С раннего утра группа молодых шафиков уже провела первые испытания на себе и теперь ждала как короля, так и его придворных магов. Предстояло окончательное испытание Дитогла перед его торжественным открытием через пару дней. Скорее всего, из-за ранения Дина придется перенести давно ожидаемый праздник, который народу преподносился как некое открытие произведения искусства. Но сейчас важно было удостовериться в исправной работе магического устройства, а уж салют в его честь можно и отложить.
        Но вскоре и мысли о салютах вылетели из голов спешащих к Дитоглу людей. Сегодняшний день тоже не обошелся для Ягонов без сюрпризов.
        Не успел еще король со своими придворными шафиками выйти на площадь, как его догнал запыхавшийся офицер службы безопасности с удивительной новостью:
        - Ваше величество! Кольцо счастья сейчас осматривают сразу семь шафиков наивысшего уровня!
        - Таких как мы?! - воскликнул в удивлении Аристарх Великий.
        - Так точно, ваше магичество!
        - Все семеро?! - нахмурилась Флавия.
        Но Бонзай уже резко повернулся и поспешил в узел связи безопасности дворца:
        - Давайте сами глянем и убедимся. Мне кажется, тут явный сбой в работе кольца. Ведь еще ничего не налажено, не притерто. Что с того, что молодые шафики на друг друге проверили?
        - Но, ваше величество, - поспешил вставить семенящий чуть сзади монарха офицер, - шафики с самого утра чего только не делали в створе Дитогла. И поодиночке прохаживались, и парами, и группами, и потом расходились в разные стороны. Пытались скрыться сразу за пределами площади, бежали, петляли по переулкам… Все они четко фиксировались сразу под кольцом, а потом техника скрупулезно поддерживала слежение. Никто не смог проскользнуть незаметно или потом спрятаться.
        - А эти не прячутся? - Они всей группой поспешно ввалились в комнату, где мельтешили десятки экранов. - Да и кто они такие?
        - Вот сюда, ваше величество! - вскочил со своего места техник, указывая рукой на несколько экранов за своим столом. - Вот они, видите? В розовых плащах и роскошных широкополых шляпах. Так всей группой пока на площади и крутятся. Рассматривают и головами только покачивают. А в Дитогле минут пять стояли с вытаращенными глазами, особенно цветами диковинными восхищались. Чуть руками до них не дотянулись через перила, так охраннику пришлось на них прикрикнуть и напомнить о запрете касаться растений. Там особенно хорошо удалось рассмотреть их лица, я сейчас выведу запись вот на этот экран.
        Техник сыпал словами и умудрялся при этом и стул его величеству подвинуть, и экраны с изображениями переключать с удивительной сноровкой.
        - Плащи, как видите, того покроя и расцветки, который сейчас моден в Визенской империи, но вот что под ними, мы пока можем только догадываться, хотя ножны мечей и выпуклые наплечники брони на теле заметны сразу. По данным нашей картотеки их лица не опознаны, значит, и в самом деле можно их считать гостями столицы. Сейчас отрабатывается их отождествление по иным каналам. Хотя никакой официальной делегации подобного толка со стороны наших соседей в Вельге не ждали. Группа слежения уже выдвинулась на дальний периметр нашего кольца видеонаблюдения. Группе приданы мобильные дозоры кавалерии и гвардейских драгун. На случай попытки прорыва из города с боем предупреждены отряды боевого охранения всех ворот Малой и Большой стены. На тех экранах можно будет просмотреть передачу изображения непосредственно от тех ворот, какие будут закрыты по тревоге.
        От такого наплыва информации даже Бонзай Пятый восхищенно замычал и покачал головой:
        - Однако! Я вижу, у вас тут каждая мелочь продумана и предусмотрена.
        - Рады стараться, ваше величество! - Лицо техника расплылось в довольной улыбке, а его ладонь постучала по небольшой книжице, лежащей на краю стола: - Действуем строго по инструкции.
        Разумеется, инструкцию составил не кто иной, как шафик Дин, которого во всем королевстве любили, уважали и обожествляли чуть ли не больше, чем самого самодержца. Так что подобные книжицы самыми лояльными подданными буквально заучивались наизусть. А уж как подданные старались и мечтали изловить шпионов или любых ненадежных в этом плане туристов - вообще отдельная песня. Благо, теперь шпионы со всего мира стекались в Вельгу потоками, рядами и колоннами. Но если раньше никто не мог проверить их магическую сущность, то с момента запуска Дитогла и вражеские шабены перестанут себя чувствовать безнаказанно.
        Другой вопрос, что никто и предположить не мог, что шабены такой силы существуют на материке Севера. Ведь вымерли все давно или, поддавшись магическому зову, отправились на кораблях через океан на Юг, да так по пути и сгинули в пастях морских чудовищ.
        Поэтому сразу возникал вполне резонный вопрос: а эти семеро где прятались до сих пор? Или: откуда они вообще взялись? Ну и сразу следующий: что им тут так понадобилось?
        Сомнения, конечно, оставались, и придворные шафики засыпали техника и офицера безопасности дополнительными вопросами. Так, например, Флавия предположила:
        - Что, если энергия Дитогла сильно истощилась при проводящихся первичных проверках? Все-таки пятьдесят наших учеников в таком интенсивном режиме
«мелькания» могли исчерпать какие угодно накопления.
        - Нет, ваше магичество, тут все в порядке. - Техник показал на прибор, который удивил бы и ученых из высокоразвитых миров. - Судя по этому зеленому частоколу зеленых искорок, Дитогл заряжен полностью. А если мы посмотрим на те два экрана, - он указал рукой на соседний стол чуть в стороне, - то увидим, как зафиксировано совсем недавно и ведется слежение сразу за двумя вашими учениками, которых мы послали специально с повторной проверкой. Так что - никаких сомнений.
        За странными гостями теперь следили во все глаза. А те вели себя вполне обычно для группы туристов издалека: блестящие, расширенные от удивления глаза, отвисающие порой челюсти, несдержанные тычки пальцами в разные стороны и некая растерянность. По первому впечатлению выходило, что ничего плохого семь сильных шафиков не замышляют, а просто прибыли полюбоваться на достопримечательности самой прославленной столицы мира.
        Но насторожиться следовало обязательно. Если уже в самый первый день Дитогл выловил такую внушительную группу, не значит ли это, что в столице подобных колдунов во много раз больше? Вдруг они давно стягиваются в Вельгу и замышляют нечто очень и очень нехорошее? Оставалось лишь закрепить королевским указом тщательный надзор за иностранцами и приложить все силы для выяснения их намерений.
        Бонзай еще долго обсуждал со своими придворными шафиками возможные варианты развития событий, но в конце концов вынужден был признать со вздохом:
        - Увы, как бы мы с этими гостями не опростоволосились. Здесь только Дин смог бы все правильно рассудить, ловко подслушать и легко оградить от опасности. А он вообще пока не у дел.
        - Какие могут быть дела? - удивился Аристарх. - Ему бы выжить да в сознание прийти сначала…
        Словно дожидаясь этих слов, к беседующим подскочил тот самый дежурный офицер безопасности:
        - Ваше величество! Срочное сообщение из госпиталя: шафик Дин очнулся…
        Он сделал неожиданную паузу, словно подавился чем-то. Этим воспользовался король, вскакивая на ноги и радостно восклицая:
        - Я знал, что он выкарабкается! Бегом за мной!
        Но так и замер на месте после последних слов офицера:
        - …Очнулся, дернулся, дико закричал и куда-то исчез!..
        - Как исчез?! - выдохнули одновременно три глотки.
        - Не могу знать, ваше величество, - побледнел почему-то офицер. - Но врач говорит, что раненый исчез вместе с бинтами, матрасом и даже с кроватью…
        Глава вторая
        В тылу врага
        После солидного усиления рациона свежей медвежатиной боевая группа в течение двух больших дневных переходов вполне благополучно добралась до промежуточной цели своего рейда. Заслоны егерей, стоящие по всем границам наружных предгорий, воины прошли совершенно незаметно для противника, не создавая лишнего шума и не привлекая внимания. В разгар дня они вышли к внутреннему тракту Магириков, который вел к сердцу варварской империи ашбунов, легендарной вершине Прозрения. И теперь, замерев на склоне густо иссеченного ущельями отрога, пятеро людей внимательно изучали раскинувшуюся перед ними узкую долину.
        Фактически весь тракт Магириков состоял из подобных долин, которые прямой линией перетекали друг в друга через остовы пологих перевалов. По широкой, мощенной плитами дороге в обе стороны передвигались миниатюрные фигурки паломников, которых здесь по созвучию называли магириками. Примерно половина шла в одиночку, часть - группками или длинными цепочками. Около трети общего количества паломников передвигалось на высоких мулах, основательно нагруженных тюками и вязанками дров. Совсем немногие передвигались на лошадях, а виднеющиеся повозки можно было пересчитать по пальцам одной руки.
        При осмотре этого высокогорного пути сразу появлялась уверенность, что подобное творение не может быть делом природы. Слишком уж прямолинейно располагались долины, слишком строго выверенной ширины и длины они были. И даже отсюда было видно, как тракт в мерцающей дымке полуденного тумана упирается километров через тридцать в невероятно массивную гору с закругленной вершиной. В окружении умопомрачительно величественных гор самая огромная из них казалась чем-то ужасным, выделяясь на общем фоне своей чернотой и размерами, с первого взгляда распознаваемая как абсолютно инородное тело на планете. Словно какой-то великан со всей силы вколотил между горных хребтов свою гигантскую пивную кружку вверх дном, а потом покрасил ее черной краской ради забавы. Именно этот грозный монолит и являлся конечной целью группы из пяти воинов.
        Сейчас, когда они воочию увидели несуразный контур Прозрения, желание двигаться туда у них пропало окончательно. Не прекращая осматриваться, Сильва высказалась первой, без обиняков:
        - В гробу я видала такое «прозрение»! Предлагаю пересидеть недельку в какой-нибудь пещерке под видом отшельников, поднакопить припасов, да и двигать в обратную сторону.
        Во время перехода молодой Петр перемерз больше всех и сейчас постоянно сморкался в сторону, просто прикладывая палец к раскрасневшемуся носу.
        - По-любому надо денек у костра отогреться. А уж от недельки никак не откажусь.
        - Больно тебя кто-то спрашивает, - хмыкнула Дана. На морозе ее черные брови странно заиндевели, превращая женщину в сказочную Снегурочку. - Мне больше эта проклятая сырая медвежатина надоела. Готова за кружку бульона на любое смертоубийство.
        - Скорее всего, так и придется поступить, - со свойственной ему педантичностью стал рассуждать Курт. - Как видишь, здесь сплошные голые скалы, а те две коряги, что мы с собой тащим уже пару часов, скорее напоминают чугунные украшения. Сведения о таинственных горячих огнях в каждой пещере отшельника - это явная выдумка. Скорей всего, бедолаги спят в обложенной соломенными матами норе. Ради дров придется тебе, очаровашка, атаковать вон тех перевозчиков на ишаках. Или соблазнять их своим иссушенным телом.
        - Сам ты ишак! - огрызнулась Дана. - Они на мулах дрова везут.
        - Курт прав, - отозвался после длинной паузы Василий. - Ни котла у нас нет, ни запаса дров, разве что у какого-нибудь отшельника вместе с пещерой экспроприируем. Кстати, я пока не заметил ни одного магирика, который бы свернул к пещерам. Неужели они собираются обедать прямо на дороге? Ведь холодно.
        - Да-а, - мечтательно вздохнул Петр. - Летом и воевать сподручнее, не то что обедать. А если сварить…
        - Все, пока про обед ни слова, - оборвал его старший группы, интенсивно растирая побледневшее от продолжительного пребывания на холоде лицо. - Дана, обойди этот выступ и рассмотри тракт в обратном направлении. Самое пристальное внимание - всадникам на лошадях. Все остальные: ищем подходящую пещеру отшельника на самом отшибе.
        Черноокая красавица переместилась вправо, обходя мешающий осмотру выступ, и принялась рассматривать в бинокль первую половину пути паломников, которая в общей сложности растянулась тоже на тридцать километров. Надлежало проверить, курсируют ли по тракту группы имперских егерей, а если и курсируют, то проверяют ли бредущих магириков. По словам захваченного в предгорьях несколько дней назад языка, получалось, что никаких военных на самом тракте никогда не бывает. Потому как считается, что попасть на него могут лишь входящие через Ворота Откровения. И вот там-то любого путника проверяют до последней нитки, забирая любое оружие - вплоть до небольшого шила. Вдобавок заставляя сдать на хранение все без исключения предметы из металла. Вплоть до мелких монет.
        По этой причине группа и вынуждена была обходить Ворота через горы, напичканные ловушками и егерскими засадами. А вышли они к середине тракта по причине многочисленности здесь пещер с отшельниками, в которых подавляющее большинство паломников старались переночевать в двухдневной дороге, а то и пообедать в полдень. Здесь воины из иного мира намеревались спрятать и замаскировать оружие в мешках, отдохнуть и получить более подробные сведения о самой сути паломничества. А уж потом думать, как попасть в монолит Прозрения и как его по возможности повредить. Потому что именно таким и являлось основное задание для «третьей» - одной из самых умелых и сработавшихся боевых групп с планеты Земля.

«Третья» умела все. Взрывать мосты и похищать наркобаронов; убивать министров или президентов и держать в заложниках пару сотен гражданских лиц; доставлять уникальные разведданные и сливать противнику дезинформацию; сражаться голыми руками и использовать самое современное оружие и технику. Ко всему прочему члены группы в боевой обстановке понимали друг друга с полужеста и с полуслова. За последние четыре года они сработались настолько, что порой дышали в унисон, невзирая на внешние различия, неодинаковый возраст и совершенно разные по уровню склочности характеры. За шесть лет существования «третьей» любые задания они выполняли по наивысшей шкале оценок и понесли за это время лишь одну боевую потерю. Случилось это четыре года назад - и тогда место погибшего на смертельном задании товарища органически занял Курт, урожденный немец, с детства хорошо знавший русский язык. С тех пор на счету группы числились лишь одни победы без единой жертвы в самой группе. И все пятеро воинов заслуженно пожинали лавры неоспоримых победителей.
        Вот тут оно и случилось. Может, слишком расслабились, может, разленились, но уже в первые дни обсуждения сошлись во мнении, что орешек им не по зубам. Потому как все пятеро считались невероятными реалистами и никогда не прятали голову в песок от суровой действительности. Хотя что, казалось бы, проще: отыскать все связи, вскрыть всю подноготную, разоблачить самую сущность, а в финале и обезвредить какого-то там торговца. Пусть с большой буквы. Но не успели они как следует подступиться к объекту своего интереса, как сами оказались и вскрыты, и разоблачены, и обезврежены. Причем самым нереальным, фантастическим, а как со временем пришлось удостовериться, и колдовским способом. Реализм реализмом, но иначе как колдовским метод их пленения, а потом и перенос в иной мир назвать было нельзя. И если сейчас любой воин посматривал по сторонам с приемлемым спокойствием, то в первый день они испытали настоящий шок.
        Еще бы! Они только расположились в особняке рядом с местом жительства Торговца и принялись обживаться, как все поодиночке оказались выдернутыми в пустынное мрачное место, совершенно не похожее на Землю. Потому что в голубоватых лучах восходящего светила сразу заметили над головами целых три луны. Потом выяснилось что лун вокруг этого мира вообще пять. Но в первый момент, окажись на их месте кто-либо из простых обывателей, он мог бы стать заикой.
        Первой в мир Зелени попала Сильва. Совершенно голая, прямо из ванны. Пока она изумленно оглядывалась с открытым ртом, рядом вывалился Василий со спущенными по щиколотки штанами: его сорвали с унитаза. Лишь только он оправился и снял футболку, передавая ее покрывшейся пупырышками Сильве, как рядом с ними с высоты трех метров грохнулась Дана. Черноглазая красавица как раз переодевалась на втором этаже особняка, и оставалось удивляться, как ее обе ноги, оказавшиеся в одной штанине брюк, не поломались при падении. Пока троица переругивалась и пыталась осознать случившееся, появился Петруха. Его утащили с кухни, поэтому он крепко сжимал в руках полбуханки хлеба и надкушенную палку колбасы. Василий после этого разразился самой жуткой тирадой сквернословий в жизни: ни у кого из четверых не оказалось при себе оружия! Даже простейшего ножа или вилки. С женщинами было понятно сразу, Петруха вынул свой любимый нож и положил на стол для заточки, а старший группы снял тяжелый пояс с оружием перед тем, как облегчиться, и положил его на умывальник. Больше на нем ничего не было: они только въехали, и слежку за
домом объекта вел лишь Курт. По здравом размышлении они поняли, что если и его сбросят, то уж у него точно будет оружие, ведь он на посту.
        Не сложилось. Видимо, за этот самый длительный интервал в четверть часа неведомая сила и по этому вопросу провела полную ревизию: Курт вывалился из пустоты в бессознательном состоянии. Да, оба его пистолета и электрошокер уникальной модели оказались при нем, но без магазинов и батареи. Оба его ножа под штанинами на лодыжках тоже кто-то экспроприировал. Как и часы с толстым браслетом, напичканные вылетающими отравленными иглами. А когда немец через полчаса очнулся, то поведал, как у него за спиной что-то вдруг загремело и не успел он обернуться, как его лицо буквально залила струя быстро усыпляющего газа.
        Личному составу «третьей» очень хотелось домой. Невероятно. До слез. Но глядя на выплывающую на небо четвертую луну, они как-то сразу поняли, что многочисленные чипы, напичканные в разные места их тел, в данном случае полностью бесполезны. Родная контора их не найдет.
        А вот найдет ли тот, кто их сюда закинул? Тут мнения разделились. Невзирая на холод, возникла горячая дискуссия, в которой Дана, Сильва и Петр утверждали, что их таким способом приговорили к смертной казни через холод и голод, тогда как Курт и Василий рьяно возражали. Немец рассуждал о нецелесообразности и нелогичности подобной казни, тогда как старший группы был до хрипоты уверен, что такими боевыми специалистами просто так не разбрасываются. И с бешено вращающимися глазами кричал только одно: «Нас казнить нельзя! Мы любому можем пригодиться!»
        Но время шло, давно перевалило за полдень, и, хоть холод исчез и стало тепло, беспокойство только нарастало. Вдобавок голод стал поджимать. Прихваченную с Земли палку колбасы и полбуханки хлеба решили благоразумно отложить на туманное будущее. Казалось, правы женщины и молодой Петруха: «третья» свое отработала и больше никому не понадобится. Стали осматриваться по сторонам, прикидывая, в какую сторону двигаться из этого мрачного негостеприимного места, очень напоминающего помесь степи с полупустыней.
        И все-таки опытный Василий и педантичный немец оказались правы. Что и подтвердил своей первой фразой появившийся несколько в стороне тот самый объект из недавней опеки, загадочный Торговец. Правда, появился он почему-то с грохотом, напоминающим предгрозовой гром. В руках у него имелся складной стол с походными стульями, а за плечами висел большой, битком набитый рюкзак.
        - Ну что, дамы и господа, плохого вы мне ничего не сделали. Хотя по меркам права многих государств вы и подлежите смертной казни. Я немножко тут покопался в вашей истории, подслушивая ваши разговоры, и понял самое главное: вы отличные, можно сказать, одни из лучших, солдаты. А значит, у вас есть неплохой шанс заслужить для себя свободу и безбедное существование в недалеком будущем.
        Говоря все это, Торговец разложил стол, водрузил на него рюкзак, оставил пять стульев, а сам на шестом вполне благоразумно расположился метрах в восьми в стороне. Затем приглашающим жестом указал на рюкзак:
        - Наверняка вы слегка проголодались! Приступайте без всякого стеснения. Да, там еще и некоторая одежда для вас, можете приодеться. И… это… старайтесь вести себя спокойно, не надо в меня ничем бросать, а то я могу очень разозлиться и сделать из вас огромную кучу окровавленного фарша.
        Последние слова были сказаны таким ледяным тоном, что Василий пожалел о своих намерениях. Он и в самом деле хотел подойти к странному колдуну как можно ближе и запустить ему в лоб один из пистолетов Курта. Потом оглушенного пленника можно было бы связать, допросить и заставить… А вот по поводу «заставить» - явные проблемы. Да и связать или даже оглушить такого типа вряд ли возможно. Ведь он при малейшей для себя опасности моментально скроется в пустоте, и ищи его потом и свищи! Особенно если и в самом деле рассердится.
        Поэтому условным жестом Василий дал команду «отбой захвата» и первым стал одеваться. Затем так же деловито разложили на столе еду и приступили к насыщению, тогда как Торговец продолжил выкладывать свои размышления, требования, предложения и вытекающие из них вопросы.
        - Значит, так, ребята и девчата. Ваши чипы никак не позволят вам вернуться на Землю. О! Молодцы! Вижу, уже и сами сообразили, каков адрес вашего бытия. Так вот, мало того что вам не поздоровится за срыв последнего задания, так и в будущем ваша судьба совершенно незавидна. Вас ждет одно: либо смерть на задании, либо подсыпанный в пищу яд после особо важного задания. В крайнем случае - пуля в затылок при определенной выслуге лет.
        Об этом почти все и так догадывались, но самый молодой все равно не стерпел:
        - Если дослужимся до больших званий, умрем от старости в тишине и покое.
        - Да? В тебе, Петя, еще так много наивности! Из тысячи таких боевиков, как ты, до генерала дослуживается только один. А вас пятеро. Простая арифметика показывает, что кто-то из вас таки имеет шанс пробиться к «большой кормушке», но уж двое - совершенно нереально. Так что предлагаю вам более приемлемый и совершенно радужный вариант вашего пенсионного бытия. Или есть желающие сразу утопиться, но не менять руководство?
        За всех ответила насупленная, но от этого еще больше неприятная на вид Сильва:
        - Может, ты нас еще и на колени поставишь? И молиться на себя заставишь?
        Дмитрий Светозаров рассмеялся:
        - Милашка, я никогда никого не заставляю. Но устроить подобные чудеса могу.
        - Вряд ли у тебя чего получится, миленок! - со злостью ответила женщина, а ее обезображенное лицо скривилось в презрении. - Даже продаваясь, я очень разборчива.
        - Кто бы сомневался. Но и у тебя ведь есть уязвимое место: твое лицо…
        - Слушай, Торговец! - При всем своем женоненавистничестве Василий за боевую подругу любому мог оторвать голову, и не было случая, чтобы при нем кто-то посмел обидеть несчастную. - Можешь нас грузить как хочешь, а вот в душу и наши раны не лезь!
        - Ладно. Только сразу хочу сказать, что в качестве дополнительного бонуса в конце вашего задания я еще и вылечу кожу твоей подруги от этого неприятного прыщавого синдрома.
        - Такое не лечится! - вырвалось у Сильвы помимо ее воли.
        - Не забывай, где мы. На Земле, может, и не лечится. Здесь - элементарно.
        - Так вылечи в качестве аванса, - это уже вставила Дана.
        - Хм! Во-первых, в качестве аванса я вам уже оставил ваши жизни! - Торговец многозначительно поднял указательный палец вверх и сделал паузу. - А во-вторых, сейчас для лечения нет времени. Обстоятельства не позволят вам прохлаждаться и заниматься длительной подготовкой. Поэтому доставайте в боковом кармане рюкзака карту, внимательно на нее смотрите - и еще более внимательно слушайте.
        Курт быстро уложил остатки продуктов в рюкзак, а Василий расстелил на столе уникальную по качеству карту. Пять пар глаз расширились и уставились на нее в изумлении, тогда как пять пар ушей зашевелились, с усердием ловя каждое слово. Никаких сомнений в свершившемся чуде у членов «третьей» больше не возникало.
        Они видели совершенно невообразимые по конфигурации материки. Всего два, но соединенные между собой двумя мощными широкими перешейками. Но если восточный материк весело пестрил разноцветными территориями, тысячами городов и прочих красивых обозначений, то вдвое меньший западный удивлял однообразным серым цветом да обозначенными еле видным пунктиром географическими символами.
        - Это только одно полушарие, - стал давать пояснения Дмитрий Светозаров. - На втором еще пять материков, и там все обстоит благополучно. Беда только в одном, который выделен серым. Там расположена Успенская империя ашбунов, злобных и противных колдунов, которые занимаются геноцидом собственно народа и строят козни мирным жителям этой планеты. Кстати, мы в ней сейчас и находимся, отмечено это место ярко-зеленым крестиком. Теперь о вашей цели.
        Задание оказалось сложнейшим. Следовало броском преодолеть кусок степи, затем углубиться в леса, прилегающие к одному из перешейков, и, выйдя на «тактический простор», обозначенный на карте синим кружком, в течение недели навести самый отчаянный террор своими диверсиями. Уничтожать мосты, взрывать тоннели, сжигать склады с продовольствием и уничтожать колонны с живой силой противника. Там сосредоточиваются войска ашбунов для агрессии на восток, поэтому следовало любыми средствами это наступление если не сорвать, то свести его эффективность на нет.
        Затем группе следовало спешно проскочить в западном направлении и, преодолев заболоченные низины со смешанным лесом, выйти к горному массиву Бавванди. Обведен он был на карте толстой желтой линией. По проложенной в центр этого массива дороге идти нельзя, а значит, надо на нее выбраться где-то вблизи окончательной цели: черного монолита. Красный крестик. И уже на месте придумать, как его разрушить.
        Все оружие, боеприпасы, снаряжение и продукты Торговец обещал давать группе по мере ее продвижения вперед. Что опять-таки заставило сильно призадуматься всех пятерых воинов. И вновь молодой Петруха не удержался от очевидного вопроса:
        - Если ты такой крутой и все можешь, то почему ты сам на этот драный монолит не сбросишь бомбу? Или вообще не утопишь в океане?
        Новый хозяин «третьей» долго молчал в ответ, видимо раздумывая, стоит ли раскрывать все карты, а потом отделался ничего не значащими словами:
        - Но ведь надо и вам дать хоть какой-нибудь шанс отличиться.
        За эти его слова сразу ухватился старший в группе:
        - Хорошо, допустим, мы отличились. Все выполнили. Тогда у народа возникают вполне справедливые вопросы. А что мы с этого будем иметь? Оставят ли нас после этого в покое? И вернут ли нас на Землю?!
        - Начинаю с последнего: вы отныне и навсегда остаетесь жить в этом сказочном и прекрасном мире - Зелени. Второе: после завершения задания вам дается право выбора: либо продлить свою воинскую карьеру в армии империи Рилли, либо выбрать себе любое дело по душе и интересам, либо уйти на пенсию. Ну и напоследок, что вы с этого будете иметь: каждому из вас даруется титул с одновременным закреплением навечно земельного надела со всеми прилегающими к нему поселками, замками, садами, источниками и прочим. Причем все это освобождается от императорского налога на три поколения. То есть еще ваши внуки будут жить совершенно беззаботно, безбедно и беспечально. Да и налоги, я вам скажу, в этом мире весьма умеренные. Их не в силах платить только ленивый или мертвый.
        После чего Торговец резко вскочил на ноги и заторопил:
        - Итак, время не ждет! Все понятно?
        По лицам пятерых пленников видно было, что те могут задавать вопросы сутками напролет. Позволить себе такую роскошь Дмитрий не мог.
        - Значит, в путь! На тридцатом километре вас ожидает «сброс» со всем необходимым. В дальнейшем я вам подброшу не только все, что потребуете, но и такие технические новинки, что вы станете непобедимыми. Почти. Но сейчас поторопитесь: в ночное время из этих безжизненных песков под нашими ногами выползают очень страшные твари. Причем очень голодные. Поэтому здесь никто и не живет.
        На том они тогда и расстались.
        А теперь пятеро диверсантов, оставив за своими плечами обожженную, изуродованную землю возле перешейка, наблюдали за трактом и тщательно выискивали пещерку на отшибе для предстоящего отдыха и ночевки.
        Глава третья
        Слабость - спасение
        Александра пришла в себя от пронизывающих холода и сырости. Причем не стала сразу ни дергаться, ни резко открывать глаза, ни выдавать свои мучения стоном. Просто, прекрасно зная, как себя ведут люди в бессознательном состоянии, так и продолжила лежать в неудобной позе. Но постаралась сообразить, как и где она лежит. Руки оказались связанными за спиной узлами щадящего режима. Вроде и пальцы не занемели, но развязаться или выскользнуть невозможно. Ноги - тоже. Голова гудела и пульсировала жуткой болью, поташнивало - скорее всего, сотрясение мозга обеспечено. Плохо. Сообразительность и логика, глушимые болью, отсутствовали напрочь.
        Дождавшись очередного облегчения, сосредоточилась на окружающей среде. Не поверив первому ощущению, слегка пошевелила ноготком: так и есть, эмалированная, но уже истершаяся от времени поверхность ванны. Стали понятны и неудобная поза, и сырость, и холод: наверняка поливают время от времени холодной водой.

«Следовательно, раз не сижу привязанная, как прежде, к стулу, значит, перенесли в другое место. А то и перевезли. Догадаться бы еще, как далеко от конторы и сколько времени провела без сознания. И кто находится рядом. Неужели понял, что очнулась, и ждет моего первого движения? Хотя какая, в принципе, разница? В любом месте контора меня не оставит ни на минуту без опеки и не даст ни единого шанса на случайное спасение. Значит, у меня только один шанс оттянуть неизбежное: как можно дольше оставаться без сознания. Вот только как? Может, пробовать вспоминать трупы? - В тот же момент Александра стала проваливаться в омут бессознательности и постаралась представить нечто совсем противоположное. Мысленно вздохнула с облегчением: - Ну вот и хорошо! Самая большая моя слабость мне и поможет…»
        Где-то вдалеке скрипнула дверь, послышались шаги, затем стукнула вторая дверь, и наконец невидимые посетители вломились в ванную. Из-за маленьких размеров даже на слух сразу стало тесно и оглушающе громко.
        - Ну что, очнулась? - раздался отныне мерзкий голос Павла Павловича.
        - Как мороженая вобла. - Еще более ненавистный голос Бориса Королюхова. Так вот кто здесь сидел и не спускал с пленницы глаз! - Скорее всего, вы ей мозги выбили окончательно. Даже неинтересно с ней. А у вас как?
        - Взяли живчика, хотя и пришлось изрешетить основательно.
        От этой фразы девушка чуть не завыла в голос как раненая волчица: «Неужели я не смогла спасти Дмитрия?!» - но тут же вспомнила, какими великолепными актерскими талантами обладает старый зубр по специальным операциям. Такой будет врать везде, всегда, просто не задумываясь об этом. Просто имея в виду предстоящий допрос и действуя подобным образом на тот случай, если девушка очнулась и все слышит. «Не верю! И не поверю, пока не увижу труп Дмитрия своими глазами!»
        - Так что, эту сучку теперь в расход? - оживился еще недавний мнимый миллионер герр Бонке. Потому что в любом случае его дорогостоящую легенду контора теперь прикроет.
        - Ты ведь сам мечтал с ней порезвиться?
        - И сейчас мечтаю. Только бы привести в чувство и создать для нее надлежащие удобства, гы-гы.
        От предвкушающего смеха и рассуждений садиста тело Александры непроизвольно покрылось мурашками.
        - А уж тогда я растяну удовольствие.
        - Скорее всего, она тебе и достанется, - буркнул шеф конторы с каким-то недовольством. - Только вот и я с ней хочу напоследок побеседовать. А если она так будет валяться, то и концы отдаст от пролежней. Поднимайте ее и несите в комнату!
        Четыре мужских руки выдернули девушку из ванны и беспардонно проволокли метров десять. Затем бросили на некое подобие дивана. Видимо, очень старого, потому что сразу чувствовались колющие выпирающие пружины. Все это время Бориска приговаривал:
        - Ну что, детка, помыли тебя, теперь скоро и до ласки дойдет. Ты ведь любишь удовольствия? Так и я их люблю! Вот ты мне эти удовольствия и предоставишь в полной мере. Эй, слышишь меня?
        - Дайте ей нюхнуть этой гадости!
        И опять мерзостное зловоние какого-то средства заставило вывернуться внутренности наизнанку. Делая вид, что только очнулась, Александра хрипло задышала, переходя на стон, и быстро-быстро заморгала. Скорее в силу выработанной годами привычки стараясь осмотреться и отыскать хоть какие-то возможности к побегу. Подвальное помещение без окон. Неухоженная, пыльная комната. Второй подобный диван под противоположной стеной, несколько стульев по сторонам, в центре - бильярдный стол средних размеров. Кричать бесполезно, в такие места никто и никогда на помощь не приходит. Да и не оттащили бы пленницу в иное место, контора подобных промахов в своей деятельности не допускала. Для гарантии - два дюжих охранника и стоящий рядом с ними Бориска с перевязанным плечом. Так и сверлят злобными взглядами.
        Шарящие по сторонам зрачки девушки не укрылись от внимания шефа конторы.
        - Это ты зря, Шурка. Со мной такие номера не проходят. Любой, кто меня обманул, - труп. А ты обманула меня дважды. Так что считай сама, что заработала при окончательном оформлении «бегунка». Вначале тебя будут долго готовить к смерти. - Кивок в сторону ухмыляющегося Королюхова. - А потом тебя раз двести будут умертвлять в известном тебе институте.
        Это была не угроза, а констатация факта. Александра уже имела неосторожность один раз почти стать подопытным кроликом в бесчеловечных медицинских экспериментах. Тогда только заступничество, поручительство и еще невесть что со стороны Павла Павловича и его всесильных шефов спасли от страшной участи. После этого ей вживили под кожу несколько чипов, и девушка обязалась работать на контору до самой смерти.
        Теперь чипов на ней не было, зато смерть приблизилась вплотную и хищно скалилась из дальних полутемных углов бильярдной. Вполне понятно, что мысли бились в голове одна печальнее и пессимистичнее другой: «Судьбу не обманешь… Спасти меня некому… Любовь мне не пошла на пользу, как была наивной дурочкой, так и осталась…»
        Но вслух она постаралась высказаться без страха. Еще и чудом не разбитые губы скривила с наивысшим презрением:
        - Раз я труп, то мне уже нечего бояться.
        - Да? А как же твоя совесть? А как же твои душевные терзания? - глумился здоровенный мужик, нависая над связанной жертвой и дыша ей прямо в лицо вонью испорченных зубов. - Тебе не будет страшно и тоскливо на том свете вспоминать, что из-за твоего предательства пострадало так много людей? Тебя не замучит совесть, если ты будешь знать, что и твой Светозаров отныне считает тебя предательницей и виновницей его ареста?
        От таких обвинений Александра коротко, со всхлипом вздохнула и воскликнула:
        - Я никого не предавала!
        - Ха! Да ты плохо разбираешься в жизни, малышка! - Павел Павлович распрямился и скомандовал Борису с охранниками: - Подождите меня наверху!
        И пока те выходили, стал прохаживаться вдоль дивана. Поэтому не заметил, каким озлобленным подозрительным взглядом одарил его Королюхов перед тем, как плотно закрыл дверь. Видимо, Бориска все бы отдал, чтобы присутствовать при разговоре. Из чего следовало, что даже ему не все договаривают, что даже его стараются держать в ежовых рукавицах. То есть тут каждый вел свою игру: Королюхов мечтал найти убийственный компромат на шефа, а тот намеревался разыграть свою очередную многоходовую комбинацию. Понять, к чему эта комбинация приведет, не представлялось пока ни малейшей возможности, а вот попытаться сыграть в ответ - всегда пожалуйста. И пленница со всем возможным вниманием приготовилась слушать.
        Игра началась.
        - Твоего дружка сейчас пытаются разговорить очень нехорошие ребята, - начал шеф таким дружеским тоном, будто они сидели у него в кабинете за чашкой кофе. - Даже мне обидно, что не доверили вести допрос. Но тут ладно, начальству видней. Да и присутствовать разрешили, все-таки общее ведение операции у меня не отобрали. Хотя, - он тяжело вздохнул, - чего уж там вести, все сливки сняты, а вот скандал, вернее его последствия, придется разгребать мне.
        - Неужели вся пресса и телевидение требуют моего освобождения? - добавив в голос максимум оптимизма, воскликнула Александра.
        Шеф конторы благодушно кивнул:
        - Требуют. Но мы это переживем. А вот стрельба на центральной площади, а затем и последующая эвакуация тела Торговца переполошила пол-Европы. Есть раненые среди гражданских жителей, при смерти десятилетняя девочка, одна женщина убита. Сотни свидетелей беспрецедентного в истории ареста.
        - Ареста или бандитского нападения? - уточнила она.
        - Не ерничай! Ты ведь прекрасно должна понимать, что все эти жертвы - на твоей совести. Стоило тебе передать Светозарову нужные слова, и он бы сейчас спокойно беседовал со мной в кабинете, оговаривая условия нашего взаимовыгодного контракта. А так - так его продырявили, масса пострадавших невинных обывателей, труп, тебя вот списывать приходится.
        - Не я первая, не я последняя…
        - Тоже верно. Но теперь вся контора перешла на нелегальное положение. Приходится дуть на холодное и разогревать пригоревшее. А с твоим клиентом вести переговоры о заключении контракта только с условием спасения его жизни.
        Александра продолжила вполне очевидное течение беседы:
        - И он за меня при составлении контракта не заступился?
        - Нисколько. А уж когда узнал о твоей роли вообще и о твоей идее с бабушкой в частности, так вообще взбеленился.
        - Какой идее?! - Девушка растерялась, а все нутро у нее предательски задрожало. - И при чем тут…
        - Ну не притворяйся полной дурочкой, - ухмыльнулся Павлович. - Когда при допросе всплыли наши первые наработки по его поимке, он, конечно, сразу поинтересовался, кто предложил убрать твою подставную бабушку ради твоего с ним телесного контакта. При этом он так сжимал кулаки и сверкал глазами, что мы не стали его разубеждать в том, что это твоя идея.
        - Сволочи! Вы убили Катаржину?! - Вопрос вырвался со змеиным шипением.
        - Ну почему убили? - цинично удивился недавний начальник связанной пленницы. - Она и так была старая, сердце болело, дышала на ладан из-за своего курева. Подумаешь, днем раньше, днем позже…
        Александре и самой приходилось пользоваться в работе долей определенного цинизма. И черный юмор не вызывал у нее отторжения при беседах с коллегами во время перекуров. Но опускаться до такого кощунства и убирать собственных, десятилетиями проверенных сотрудников ради достижения поставленных целей - такое у нее в голове не укладывалось. От пронзившего все тело бешенства Александра уже готова была перейти в обморочное состояние, когда мелькнувшая искоркой мысль заставила ее затаить дыхание: «Он блефует! Не мог Дмитрий подобным образом реагировать на такое обвинение в мой адрес. И не потому, что он при этом кулаки не сжимает, они его совершенно не изучили! Только я знаю его реакцию на подобное известие: он бы закрыл глаза и просто тихо переживал. Но и мои последние слова он просто обязан был понять до конца: ценой собственной жизни я пыталась спасти его. И если бы это было не так, то в таком случае и мне самой жизнь не мила. Но я в него верю! Дима не такой! А значит, они его не поймали! Он ушел! Обязательно ушел! И - есть шанс!.
»
        Дальше додумывать она не стала, боясь радостным сиянием в глазах или дрожью в голосе выдать свою радость от умозаключений. Просто зарычала с бешенством и остервенением:
        - Твари! Какие же вы твари! - Да еще и задергалась всем телом, словно пытаясь освободиться от пут.
        Кажется, такая реакция оказалась вполне ожидаемой, мучитель не улыбался, но продолжил с полной уверенностью:
        - Мне безразлично твое мнение обо мне или Казимире Теодоровиче. А вот некая заинтересованность в тебе осталась. Не скрою. Именно поэтому я тут сейчас перед тобой изгаляюсь. В другом случае тобой бы уже давно услаждался Королюх, изошедший слюной от нетерпения. Так что теперь вступление закончено и я перехожу к сути моих основных вопросов.
        - А если я не смогу на них ответить?
        - Тогда я зову Борюсика, а с тобой прощаюсь навсегда. Устраивает?
        - Конечно не устраивает, - продолжила игру Александра. - Что бы ни случилось, жить-то хочется. А тут все зависит от каких-то вопросов. Про новые миры?
        - Это уже не твоя прерогатива, - отмахнулся Павлович, - да и не моя. Торговец сам все расскажет и покажет. Опять-таки, черт побери, не мне. У нас с тобой другая задача: погасить как можно скорее еще один скандал. - Заметив, что девушка открывает рот для очередного язвительного вопроса, он вспылил и перешел на крик: - И прекрати паясничать! Не забывай, в каком ты виде и что тебя ждет! И не подумай, что я тебя пожалею! Мой шеф меня тоже жалеть не собирается и может оставить рожки да ножки от моего послужного списка! Понятно?
        - Так точно, Пыл Пылыч, - нисколько не пугаясь дикого крика, скривилась девушка. - Хотя мне мои рожки и ножки ближе к телу.
        А про себя подумала: «Лишний раз убеждаюсь: после такого дела всю контору
“зачистить” могут. А вот этого зубра могут и оставить! Ведь он только что проболтался про своего шефа. В единственном числе! А ведь, помнится, поговаривал, что над ним “двое”. Что это значит? Или один помер, или изначально у руководства конторы стояли только два человека. Но тогда по логике получается, что вторым как раз и является сам Пыл Пылыч! Вот так дела…»
        - Эх, Шурка! Потеряла ты всякое доверие полностью. Так вот: нам надо замять скандал по поводу детей. Он разрастается, как степной пожар, и если мы его не погасим немедленно, тут уже вся планета вздрогнет.
        По поводу детей Александра ничего не знала и не догадывалась, поэтому сразу смирилась со своей дальнейшей участью. А вот громыхающие в голове выводы продолжали до странности взбадривать все тело: «Но почему этот зубр так расслабился и проболтался? Неужели потерял свою осторожность до такой степени, что перестал следить за каждым словом? Стареет? Да нет, скорее всего, твердо уверен, что живой я отсюда выйду разве что на хирургический стол лаборатории. Поэтому и утратил на короткое время полный контроль. Что он там плетет про этих деток?..»
        - …Никого! Ты себе представляешь: никого из тех детей, усыновлению которых помогал Светозаров, нет в наличии. Это кошмар! Мало того, подавляющее количество новых опекунов и родителей тоже исчезли. А в ответах их прислуги и родных фигурирует только одна фраза: «Уехали в туристический вояж!» Как тебе это? Все! Более трехсот человек - и все одним лайнером? Или поездом? Потому что никто конкретно не может указать, как, на чем и куда.
        Шеф конторы замер на месте, опустил руки вдоль туловища и, грозно сдвинув брови, спросил:
        - Чем можешь помочь в возвращении детей?

«Опять логические неувязки! Почему они этого не потребуют от Дмитрия?»
        Словно догадавшись о ее размышлениях, Павлович раздраженно фыркнул:
        - Светозаров категорически утверждает, что к детям он никакого отношения не имеет. Его тоже раскрутят, если, конечно, он всех этих деток не уничтожил или не продал в рабство по своим мирам. Но время очень поджимает, и помочь можешь только ты.
        Девушка уже решила для себя все и окончательно. Тем более, что и при всем желании она не знала о детях совершенно ничего. Поэтому в очень неудобном положении пожала плечиком и выдавила со слезами:
        - Увы, я ничего про детей не знаю. Я ведь уже докладывала…
        - М-да? Ну ладно, во всяком случае, я сделал все, что мог. - Шеф конторы тяжело вздохнул, грузно шагнул к двери и рявкнул в соседнее помещение: - Борис! Иди сюда!
        Через минуту тот появился с настороженной улыбочкой и в сопровождении охранников.
        - Можешь ею заниматься, как пожелаешь. Главное - не до смерти. А если переборщишь, - шеф многозначительно показал глазами и на потолок и на стены, намекая и на прослушку, и на подсмотр, - то я тебя сам остановлю, а потом и тебе не поздоровится. Институту она слишком дорого обошлась, и деньги уже перечислены. - Уже на выходе он оглянулся: - Да, если чего выпытаешь полезного, мы тоже сразу услышим. А вы тут ему вначале помогите - и тоже наверх!
        Последний приказ относился к охранникам. Да они и сами, видимо, не желали здесь оставаться. Слава заядлого садиста окружала Королюхова уже не один год.
        Под его руководством застелили бильярдный стол большой простыней. Ободрали с девушки остатки одежды, закинули тело на расстеленную простыню и прикрепили растяжками за руки и ноги в виде буквы «икс».
        Проверив прочность пут, Королюхов отправил охранников наверх, а сам стал медленно, морщась от боли в плече, раздеваться:
        - Ну вот, малышка, ты и дождалась нашего уединения. Потерпи еще чуть-чуть…
        Александра задышала резко и отрывисто, готовя себя к искусственному обмороку и несколько раз дергаясь, словно от страшной боли:
        - Борис! Мне плохо! Мне жутко больно под лопаткой и плохо… Помоги мне!..
        - Конечно помогу! Как не помочь боевой подруге? - юродствовал садист, взбираясь голышом на бильярдный стол. - Вот прямо сейчас и начну помогать…
        Он только стал к ней наклоняться, как девушка, живописно представив на его месте разложившийся и отвратно пахнущий труп, с резким содроганием потеряла сознание. Успев напоследок выдохнуть из себя прощальное слово:
        - Я умираю…
        Глава четвертая
        Отшельники
        Группе пришлось проторчать на усиливающемся морозе до самого вечера. Спускаться под лучами голубого светила, даже с их умением превосходно маскироваться, воины не рискнули. Зато за долгие часы ожидания высмотрели интересующие их детали со всеми подробностями. Наиболее тщательно они наблюдали за поведением отшельников и за взаимоотношениями тех с магириками. Здесь даже визуально была заметна масса нюансов, традиций и закономерностей.
        Пещер было довольно много. Только под теми сходящимися к перевалу отрогами, где затаилась группа, входных отверстий наблюдалось более пятидесяти. Еще больше их виднелось с другой стороны, видимо паломники добирались лишь во время слишком уж больших морозов или снежных буранов. Пока же, несмотря на усилившиеся за последние десять дней минусовые температуры, снег так и не выпал. Может, здесь вообще подобных излишеств не бывало, а может, нынешняя осень выдалась такой засушливой. Но, как выяснилось чуть позже, большинство идущих к горе магириков становились на ночевку прямо на обочинах тракта. Они собирались в группки, разжигали посередине небольшой костерок, ужинали - и, накрывшись одеялами, дремали до раннего утра. Разве что некоторые особо фанатичные особи шли и ночью, проделывая весь путь за сутки или чуть больше.
        Другое дело, когда паломники желали большего тепла и уюта. Тогда они сразу сворачивали с дороги и направлялись к тому створу, где рядом на камне восседала завернутая в несколько одеял фигура отшельника. Короткий торг, вручение мешочков, свертков или предметов - и хозяин пещеры первым проскальзывал внутрь. Порой магирик скидывал перед хозяином пещеры с плеч внушительный тюк, и тогда его приветствовали с еще большей радостью. Устроив гостей внутри, отшельник чаще всего вновь выходил наружу в ожидании новых клиентов. Наверняка в первую очередь это зависело от объема пещеры. Если мест больше не оставалось или отшельник по каким-либо причинам не желал вообще никого видеть, то он просто прикрывал отверстие изнутри большим плоским камнем. В такие места никто из подошедших магириков даже не осмеливался заглядывать или звать хозяина голосом. Возле самого перевала, близ тракта все пещеры без исключения были заселены отшельниками, а вот по окружности долины большинство пустовало, и желающие до них добраться паломники выбирали их по собственному усмотрению, устраиваясь там без всякой оплаты. Чуть позже
выяснилось, почему там никто не жил постоянно: пещеры назывались «хладными» из-за отсутствия в них согревающего огня. А вот чтобы получить этот самый огонь от жрецов вершины Прозрения - для поддержания собственного быта и возможности принимать гостей, - кандидату в отшельники следовало безвылазно прожить в выбранной пещере более трех месяцев. Или получить огонь вместе с обителью в наследство от предыдущего хозяина.
        В результате таких пертурбаций и внутренних договоренностей старожилы обитали в самых удобных, больших и расположенных близко к тракту пещерах. А новичкам приходилось селиться в дальних, неприспособленных и чаще всего «хладных». Понятно, что магирики до таких некомфортабельных ночлежек доходили очень редко, разве что в сильные морозы спешили на ночевку во всю прыть. Кстати, три долины в центре тракта и четыре перевала, их замыкающие, так и назывались - «ночлежные». Потому что пещеры в других долинах если и заселялись кое-где отшельниками, то волшебный огонь туда жрецы монолита не давали.
        Торговые пути к этому месту тоже доходили. Хотя их следовало назвать скорее тропками, чем путями. Но порой то один, то другой торговец с парочкой мулов карабкался по склону наверх - и там производил торговые сделки с нужным отшельником. Частенько торговец и внутрь заходил, а судя по виднеющимся то тут, то там животным, некоторые коммивояжеры даже гостили некоторое время. Потому как понятно, что своих коней или мулов содержать местные обитатели пещер не могли: скотинку кормить было бы нечем, привозной овес ой как дорог.
        Между собой отшельники фактически не общались, находясь в состоянии «холодной войны». Даже не смотрели в сторону друг друга. Разве что хозяева первой линии пещер, считавшие себя элитой местного общества, держались воедино. Порой переговаривались между собой вслух, порой - понятными им одним жестами. Иногда сходились друг с другом и чем-то обменивались. Но и элита, и новички, все носили на головах высокие папахи из черного каракуля - символ отшельничества и угодного великой святыне образа жизни. Пожалуй, только эта деталь наряда отшельника выглядела прилично.
        Глядя на свисающие с их плеч старые рваные одеяла, можно было только удивляться подобной непритязательности. Что и сделал в один из моментов Курт, сползая за каменный выступ вниз и принимаясь интенсивно разминать затекшие члены.
        - Что-то мне не верится в богатство этих голодранцев! - При этом он имел в виду, что пойманный ими в предгорьях и допрошенный «язык» утверждал: каждый из паломников старается вручить отшельнику что-то ценное из своих запасов в надежде вымолить благожелательность черного монолита. - Тот варвар распинался, будто отшельники после пяти лет пребывания в пещере уезжают отсюда богачами. Те же, что остаются дольше чем на десять лет, еще и льготы какие-то имеют.
        - Скорее всего, им только и полагается бесплатный пудинг за ношение этих тряпок.
        Присоединившийся к Курту Василий сдернул перчатки и стал интенсивно разминать одеревеневшие пальцы.
        - Все может быть. Я сам не нищенствовал и не побирался, но порой таких баек про таких типов наслушаешься! Мол, и миллионеры они, и миллиардеры.
        - Вранье полное! - Сильва тоже решила немного размяться, на минутку покинув свой пост наблюдения. - Сам посуди, ведь сколько мы операций провели или расследований, а нигде и ни разу ни один клиент под кличкой «нищий» не проходил. И в начальных биографиях других клиентов строка «попрошайничество» отсутствовала.
        Курт снял капюшон куртки, обе вязаные шапочки и теперь усиленно массировал кожу на голове, устраняя последствия контакта с упругой тканью.
        - Вот потому нищие и отсутствуют даже в наших разработках, что умение мимикрии они развивают до совершенства, до крайностей. Став миллионерами, они продолжают жить как и прежде, и об их богатстве не подозревают ближайшие соседи, а порой и родственники. Они ничем себя не выдают даже спецслужбам или мафиозным структурам. А если уж бывшие попрошайки и начинают жить во дворцах на широкую ногу, то так преподносят свои капиталы, что никто их не может обвинить в чем-либо предосудительном. Умеют они скрываться и скрывать.
        - Может, ты и прав… - Сильва тоже интенсивно, но весьма осторожно растирала свое изувеченное лицо. И хоть все в группе договорились сегодня ни слова не говорить о доставшем всех холоде, женщина не сдержала озлобленного рычания, перешедшего в ругательство.
        Вполне понятно, что старший группы просто обязан был отреагировать:
        - На кого это ты так озлобилась?
        Боевая подруга могла и не отвечать, но от товарищей по оружию она ничего не скрывала. Да и хотела бы скрыть, не получилось бы.
        - Опять проклятые прыщи стали гнить!
        Когда такое случалось, Сильва при малейшем всплеске боевой активности превращалась в грозную фурию или трудноуправляемого берсерка. Да и в простейших бытовых ситуациях от нее следовало держаться подальше. Видимо, долгое нахождение в холодной среде обошлось исстрадавшейся коже слишком дорого: начался очередной рецидив. Остановить раздражение следовало немедленно. Поэтому Василий добавил в свой голос грубости и металла:
        - Только не вздумай ныть и кидаться на всех подряд! Нам тут всем не сахар. Лучше стисни зубы и тверди себе, что это в последний раз! После задания Торговец тебя излечит. Поняла?
        Женщина перестала рычать и выплеснула копящийся гнев на свою болезнь простым, но шумным выдохом. Затем, неожиданно жалобно, пробормотала:
        - Я уже в такое чудо не верю…
        Пока Василий сглатывал неожиданный комок жалости в горле, со своей логикой вмешался в разговор немец:
        - Ха! Как можно не верить в чудеса?! Если они прямо на тебя со всех сторон смотрят! Я на сто процентов уверен, что для Торговца тебя вылечить - вполне осуществимое действие. Так что выше нос, подруга, и будь уверена: мы еще погуляем на твоей свадьбе! Тем более, что я всю жизнь мечтал побывать именно на русском варианте этого торжественного мероприятия.
        - Ну да, - уже более спокойно сказала женщина, все еще продолжающая сомневаться. - А если этот гребаный Торговец не появится? Смотри, уже сколько дней его нет. Мало ли что…
        - Ну, если не появится, - повеселел Курт, - то нам всем здесь и настанет этот… как его по-вашему?.. О! Кирдык!
        - Ха-ха! - неожиданно развеселился и старший группы. - Это совсем не по-нашему. Но суть одна: если новый работодатель не появится, то мы можем действительно загнуться возле того черного булыжника.
        Казалось бы, скорая возможность гибели успокоила Сильву больше, чем призрачная перспектива излечения в будущем от ненавидимой ею болезни. Она даже попыталась улыбнуться:
        - Вполне может быть, что возле вершины мы справимся легко. - Но сразу озабоченно добавила: - А вдруг взрывчатки не хватит?
        - Значит, не судьба, - философски наморщился Василий. - Поищем чего-нибудь на месте. Если не найдем, отходим назад, прорываемся через перешеек и выходим на ПМЖ в более цивилизованные государства.
        Слышавший каждое слово Петруха отозвался со своего насеста:
        - Так, может, есть смысл сразу повернуть?
        - Эх, Петя! С восемнадцати лет тебя знаю, и все шесть лет от тебя только и слышу глупые вопросы. Поэтому страшно удивляюсь, что ты жив до сих пор.
        Парень нисколько не обиделся, скорее даже возгордился:
        - Потому и живу, что стараюсь каждое сомнение свое разрешить заблаговременно. Да и мнение окружающих по любому поводу «оченно знать пользительно». Помнишь, как в том древнем стишке прошлого века? «В диверсанты я пойду, пусть меня научат…» Как же учиться, если ничего не спрашивать?
        - Так спрашивай по делу! - рассердился старший группы.
        - Нет проблем! Вот наш новый хозяин утверждал, что мы будем все говорить на местном языке как на родном. Вроде бы при допросах пленников так и получалось. Нас боялись, но явно принимали за земляков. А вот как с Куртом быть? Неужели он и тут с акцентом говорит?
        Все пятеро между собой переглянулись. Даже Дана оторвалась от бинокля и смешно потерла свой раскрасневшийся носик. И в самом деле, во время рейда с диверсиями и совсем недавно немец не принимал участия в допросах, стоя в боевом охранении. Лучшими профи по вытягиванию сведений считались Василий и Сильва, да порой Петруха, играя талантливо роль подранка, пытался загрызть оказавшего небольшое сопротивление «языка». Такой экспресс-метод тоже хорошо пробивал ашбунов на скороговорку. Но заданный вопрос и в самом выглядел своевременным: вдруг Курта кто-нибудь о чем-нибудь спросит в самый ответственный момент - и вся группа сгорит на таком пустяке. Раньше проверить данную деталь как-то не сообразили.
        - Уел, умник, уел… - признался Василий и повернулся к немцу: - Ладно, постараемся при беседе с отшельником тебя подключить. Но перед тем намекнем, что у тебя проблемы с гортанью.
        Тогда как сам немец с удивлением пожал плечами:
        - Странно, но я почему-то уверен, что язык ашбунов я знаю на порядок лучше, чем русский. Но проверить и в самом деле не помешает.
        Дане видимо надоело и мерзнуть, и наблюдать за местностью лишь с Петрухой. Поэтому она стала возмущаться:
        - Может, уже хватит языками трепать? Скоро совсем стемнеет, а мы так окончательно пещерку и не выбрали. Если вы не хотите отогреться, то могу вас всех оставить здесь до утра. Времени-то у нас на переход и выбор места мало останется, скоро луны начнут всходить. Протрите глазки!
        Напоминание о возможном тепле взбодрило всю группу, они усилили наблюдение и интенсивно стали обсуждать приемлемые варианты. Предпочтительней всего им показалась самая ближняя пещера. Она находилась на наибольшем удалении от тракта, и почти никто из паломников даже не смотрел в ее сторону. Хотя сам отшельник в черной папахе терпеливо сидел у входа, надеясь хоть кого-то заманить на постой. Несколько раз он на короткое время пропадал в своем жилище, но затем поспешно возвращался на прежнее место. Не баловали его гости, явно не баловали.
        Вот именно к нему и вознамерились нагрянуть боевики с Земли. Тем более, когда основательно стемнело и стало понятно, что на ночлег никто больше не попросится, разочарованный отшельник скрылся в пещере, а вход на первое время оставил открытым. Как бы намекая на гостеприимство для запоздалых путников. Конечно, на всякий случай выбрали для постоя и несколько других пещер, оценивая их пригодность в порядке убывания.
        По команде стали сгружать в мешки оружие, которое нельзя было спрятать на себе, и видимые металлические детали одежды. Не прекращая по очереди при этом следить через бинокли с приборами ночного видения за выбранной пещерой. И только собрались спускаться, как выдвинувшаяся дальше всех Сильва зашипела:
        - Внимание! Кажется, в то же самое место направляются сразу три магирика. Причем поднимаются как бы раздельно, но слишком уж целеустремленно.
        Помимо ночных биноклей были и очки с приборами ночного видения. Но их старались надевать лишь в редких случаях: берегли аккумуляторы. А миниатюрные рации общей связи, которую они коротко называли «общак», задействовали еще реже. Сейчас Василий скаредничать не стал:
        - Надеть очки! Подключить «общак». Подходим вплотную.
        Естественно, обладая таким преимуществом, земляне спустились к пещере сверху несколько раньше, чем трое неизвестных, двигавшихся вверх скорее на ощупь и ориентирующихся только на светящийся призывным теплом овал пещеры. Однако движение троицы настораживало все равно: явные воины, привыкшие двигаться и в такое время, и в таких местах. Да и без выделяющихся за спинами мешков, которые имелись у всех пеших паломников.
        Дальше действие развивалось еще более стремительно. Все три подозрительных типа, как только собрались на небольшом уступе перед пещерой, на максимальной скорости нырнули внутрь рыбками. Оттуда послышался короткий сдавленный вскрик, и, после звуков короткой борьбы, изнутри вход заложили плоским камнем.
        - Фи! Да здесь, похоже, за место в пещерке надо заранее бороться и наемных убийц нанимать, - шепотом проворчал Василий. - Хорошо еще, что туда раньше на ночлег не напросились.
        - Тогда двигаемся к запасному варианту? - спросила Сильва.
        Но ей возразила Дана:
        - Может, стоит здесь к местным разборкам прислушаться? Вдруг это стражники или егеря? И они так каждую пещеру осматривают?
        - Но ведь остальных не трогали?
        - Достаточно лишь изредка такие облавы устраивать.
        - Хм… Может, ты и права, - сомневался Василий. - Петруха, что там ниже?
        - Чисто. На тракте тоже полное спокойствие, продолжают движение лишь фанатики. Да и то лишь те, кто идет обратно, от монолита. Они налегке.
        - Добро, страхуйте меня!
        Старший группы еще более густой тенью, чем ночь, промелькнул ко входу в пещеру и припал к камню. Подобные «двери» в таких местах, видимо, притирались веками, потому что ничего сквозь щель разглядеть было нельзя, да и голоса доносились глухо, с искажениями.
        Но для преодоления подобного препятствия имелась видеокамера на перископном гибком стержне. С наивысшей разрешимостью маленького, с ладонь, экрана. С направленным микрофоном узкого или широкого действия. «Третья» издавна привыкла пользоваться новейшими техническими средствами, а Торговец для выполнения задания вообще экипировал уникальной аппаратурой. К некоторым устройствам воины присматривались вначале вообще с подозрением: на Земле они о таком не знали. Но впоследствии задействовали в каждом удобном случае без оглядок на место производства.
        Гибкий стержень проскользнул в щель, наконечник с камерой, словно живой, выдвинулся во внутренностях пещеры, выбрал наиболее удобный ракурс, и в наушниках
«третьей» раздались слова на языке ашбунов. Вдобавок старший группы еще и картинку наблюдал во всех цветах. Всю сцену прекрасно освещало внушительное пламя из грубо выдолбленного в стене камина.
        - …Не стоило его так злить своим непослушанием! - восклицал грозно один из троицы, продолжая какой-то свой монолог, пока оба его товарища заканчивали привязывать отшельника к большому столу, сделанному из толстых колотых плит мягкого туфа. - Бурулкан заботится обо всем поселке и лучше тебя знает нужды и чаяния каждого жителя. И правильно делает, что уничтожает таких смутьянов.
        К тому времени рот плененного отшельника освободили от тряпичного кляпа, но кляп продолжили держать под рукой. Мало того, второй помощник подхватил с пола увесистый булыжник и многозначительно приподнял на уровень груди. Еще и буркнул при этом:
        - Начнешь слишком кричать - раскрошу тебе все зубы.
        Но пленник, наверное, и так понимал, что его крики не будут услышаны снаружи, потому не обратил никакого внимания на угрозу, а заговорил в ответ зло и отрывисто:
        - Проклятый Бурулкан не смеет никому запрещать пройти путь Магириков! Любой ашбун имеет на это священное право.
        - Ха! Ну и чего ты добился своим неповиновением? Стал жрецом? Да никогда подобного червяка вершина Прозрения не признает своим! Меня, призванного в палачи по зову сердца, вообще поражает, что тебя, урода, сразу при входе не растерзало.
        - Я не урод! Я мечтаю спасать, лечить людей, и в этом нет ничего преступного. Наоборот, если твои дети или родители начнут умирать, то ты ведь сразу помчишься к лекарю! Зачем же ты и вы оба, - он стрельнул глазами в замерших рядом помощников, - лишаете своих близких последнего шанса?!
        - Замолчи! И не касайся своим грязным языком наших родственников! Нам хватит для излечения и умений Бурулкана.
        В последнем утверждении уже не было прежней уверенности.
        - Да этой твари нельзя даже лечение животных доверять! - На губах отшельника выступила пена бешенства и ярости. - Уж я-то лучше всех знаю, сколько сотен людей умерло после его лечения! Вспомни о них, Шевенди! Твой дядя умер от невинной простуды! Сколько детей не дожило до своей первой годовщины после визитов нашего жреца?! Сотни! А в более позднем возрасте? Три твои двоюродные сестры и два кузена так и не стали совершеннолетними. Сколько наших женщин пали от тяжких ран после родов? Твоя родная сестра умерла вскоре после рождения своего первенца… Да этот коновал уже треть поселка угробил, он самый худший на наших землях, он враг нашим родам и семьям. Его только за это надо казнить на месте, а он умудряется командовать ничего не соображающим сбродом!
        Движение указательного пальца - и рот пленника вновь был заткнут кляпом. Тогда как главный обвинитель некоторое время вынужден был усмирять свои трясущиеся губы. Напоминание о родственниках разбередило его старые душевные раны. Но, так и не пожелав признать правоту отшельника, нежданный гость с рычанием перешел к обвинениям:
        - Да ты, я вижу, совсем за собой вины не чувствуешь! Кощунствовать начинаешь?! Посягаешь на статус высшего жреца? Главой над нашим поселком Бурулкана поставил сам великий император Маххужди! Как ты осмеливаешься сомневаться в его наивысшей воле? Только за это тебя следует немедленно четвертовать! - Он приблизился к распятому человеку и со всей силы ударил сплетенными ладонями тому под дых. Жертва забилась в удушье и волнах боли, тогда как палач прохрипел несчастному в самое ухо: - И я бы сделал это немедленно, если бы не приказ Бурулкана.
        Затем он дождался, пока отшельник хоть немного придет в себя, лишний раз удостоверился, что путы не ослабли, и отправил своих помощников отыскать все ценное, что здесь имеется. Те молча кивнули в ответ, вынули из углубления в стене по факелу, подожгли их от каминного пламени и скрылись в каком-то проходе, ведущем во внутренние помещения. Как оказалось, пещерки здесь совсем не маленькие, раз следовало не просто бегло осмотреть жилище, а еще и обыскивать его.
        Не дожидаясь результатов обыска, Шевенди еще несколько раз приложился кулаками к лицу пленника и только после того, как немного выпустил пар бешенства, стал говорить спокойно и рассудительно:
        - У тебя, Деймонд, есть только один шанс остаться в живых. И если ты ответишь правильно на один вопрос, мы сразу уходим. Тебя завтра все равно кто-нибудь да развяжет, камень задвигать не будем. И я сейчас у тебя спрошу…
        Его перебил вернувшийся помощник:
        - Там в нише лежит тело старца. Похоже, прежнего хозяина этой норы.
        - Ого, Деймонд! - всплеснул ладонями Шевенди. - Да ты ради того, чтобы здесь спрятаться и стать отшельником, убил прежнего святого человека? Вот так хитрость! Неужели ты думал, что мы тебя не отыщем? Что моргаешь? Хочешь что-то сказать? Ладно, послушаем… Вытащи-ка кляп.
        На этот раз связанный мужчина не стал ни кричать, ни возмущаться, просто говорил тихим и совершенно равнодушным голосом:
        - Никого я не убивал, и ты прекрасно знаешь, что убить человека я не могу.
        - Почему же ты спрятал труп?
        - Он там захоронен по завещанию, полторы недели назад. Об этом знают все другие отшельники. А перед своей смертью старец передал мне в наследство власть над огнем и права на эту пещеру.
        Между тем подручный палача ехидно усмехнулся:
        - Врет. Труп свежий и не подпорченный, а там тепло. Так что умер дедок не более двух суток назад.
        - Вот так! Нас не проведешь! - рассмеялся Шевенди. - Будешь оправдываться?
        - Нет, просто напомню тебе об одной детали здешнего бытия. Истинные отшельники здесь умирают только так: зная заранее с точностью до дня дату своей смерти. А перед этим недели за две они сами спускаются к тракту и разыскивают среди магириков своего преемника. Я брел тогда по дороге от монолита, расстроенный и потерянный, когда меня пригласили сюда погреться. Да так и остался…
        - Почему же труп не гниет?
        - А чему там гнить? - Голос отшельника окреп и стал уверенней. - Ведь старец питался лишь изюмом да сушеными финиками. Иного подаяния он не принимал. И запивал эти сухофрукты только чистой водой. После смерти такие тела усыхают до состояния мумии в течение года, источая вокруг себя не вонь, а аромат осеннего сада.
        - О-о… - многозначительно протянул палач. - Так этот старец здесь прожил очень долго? - И повелительно махнул помощнику: - Продолжайте обыск! Наверняка здесь накопилось немало ценного…
        Воин скрылся опять во внутреннем проходе, но успел услышать:
        - Истинные отшельники всегда бедны.
        Но Шевенди теперь интересовало совсем другое. Он навис над лицом опутанного веревками земляка, схватил его за горло и тихо прошептал:
        - Сейчас ты мне скажешь, где находится Пьяца. Говори!
        Для того чтобы расслышать ответный шепот, Василию пришлось резко усилить чувствительность микрофона.
        - Я знаю, что вы меня убьете в любом случае. Обязательно убьете. Поэтому мне уже ничего не страшно. А где прячется Пьяца, вы все равно не узнаете. Можешь меня убить, порвать на куски, но я тебе о ней ничего не скажу. И подлый Бурулкан не получит девушку в свои грязные лапы.
        - Да? Ладно, тогда мы тебя и в самом деле убьем. Но не сразу, а медленно и постепенно. Времени до утра нам хватит. А потом задвинем камень за собой, заклиним рычаг и уйдем…
        После этих слов Василий встрепенулся, поманил к себе жестом Курта и указал на щель между камнем и стеной:
        - Надо стопор поднять! Справишься?
        Немец лишь тихо хмыкнул, достал свой самый длинный кинжал и, подсвечивая себе зажатым в зубах фонариком, стал искать способ подъема примитивного стопора.
        Тем временем профессиональный душитель продолжал терзать свою жертву:
        - …А тебя постараемся оставить в сознании подкрадывающейся смерти. Сутки ты у меня проживешь, но не больше. Даже если тебя найдут, все равно не спасут. Но самое главное и печальное для тебя: мне и не надо знать, где эта срамная Пьяца находится. Я и так догадался: по пути сюда ты делал крюк к городку, где живет ее тетя, ведь так?
        Судя по тому, как вздрогнуло тело отшельника, палач оказался прав в своих рассуждениях и догадках.
        - Ну вот и прекрасно. На обратном пути мы туда обязательно наведаемся и покажем красотке твое оторванное достоинство. Посмотрим, как она на него отреагирует.
        - Какая же ты мразь! - сипло прохрипел Деймонд, сотрясаясь в судорожных попытках вырваться. - Будь ты проклят именем монолита Прозрения!
        - Ой! Как страшно! - рассмеялся палач, вставая. - Давно уж подобные проклятия не действуют. А тебя они тем более не спасут. - Он опытным взглядом осмотрелся, выбрал небольшой камень у дальней стены, поднял его с пола и, подкидывая в руке, вернулся к месту пыток. - Жаль, что нам сюда не удалось пронести даже маленький ножик. Но я и без этого справлюсь. Недаром же я виртуоз в своем деле. Вначале я тебе сломаю ребра, потому что тогда ты не сможешь громко кричать от дикой боли. Ну а потом пройдусь по твоим пальцам…
        Курт к тому времени перестал пыхтеть и коротко доложил:
        - Готов.
        - На счет три! - скомандовал Василий, упираясь плечом в выпуклости плиты. Он уже понял, что ее достаточно просто на десять сантиметров катнуть в сторону, а потом просто толкнуть вперед, опрокидывая внутрь. - …Два, три!
        Громыхнул откидываемый стальной полоской каменный стопор, легко качнулась вправо плита, заскакивая в довольно глубокую выемку, даже валить не пришлось. Ширины прохода вполне хватило, чтобы протиснуться боком в пещеру.
        В тот же момент Василию пришлось пригнуться от летящего ему в голову камня, который палач швырнул с невероятной силой. Да еще и крикнул при этом, призывая своих подручных:
        - Сюда! На помощь!
        Это оказались последние слова в жизни Шевенди. Небольшой, почти беззвучный пистолет в руке старшего группы коротко дернулся, и на переносице не в меру шустрого камнемета появилась аккуратная дырочка. Стрелял Василий не просто точнее всех, но еще и дальше, и быстрее. Затем, не оборачиваясь, он бросил за спину Курту на родном русском:
        - Зови всех греться.
        К тому моменту и первый помощник появился, выскочив в пещеру на полной скорости и на ходу отбрасывая от себя битком набитый мешок. Перехватив факел, словно рапиру, он довольно смело бросился на незнакомца. Этот мародер получил по одной пуле в каждую ногу и с завываниями по инерции чуть не влетел головой в камин. Сапог нового гостя брезгливо оттолкнул его в сторону, чтобы не обгорел, а пистолетик дернулся еще раз. Ибо второй помощник оказался более осторожным и просто выглядывал из довольно темного прохода. Хорошо, что при этом плечо показал, иначе бы остался без глаза. А так лишь со стоном свалился на пол, но пока хоть живой и с глазами.
        - Петруха, Дана! Хватайте этих двоих подранков, тащите в подсобки и там за час выдавите с них по паре тюбиков информации! Курт, закрывай двери, кайф выходит! Но снаружи поставь «звоночек». Сильва, ищи воду и ставь тот котел на огонь, вари медвежьи лапы!
        Старший группы раздал команды по-русски, а потом воздел руки и лицо к своду и без малейшей заминки сразу перешел на язык ашбунов. Максимально усилил голос - и замер как статуя. С далеко идущим расчетом сделав это с таким пафосом и торжественностью, что у самого от впечатления мурашки по спине побежали.
        - Приветствую тебя, отшельник Деймонд! Твое проклятие свершилось, и великая вершина Прозрения выдернула нас из иного мира, чтобы наказать твоих палачей! Отныне ты под нашей защитой! Отныне самая великая святыня Успенской империи будет поддерживать все твои деяния!
        Дождавшись, пока стихнет рокот его голоса, скосил глаза на побледневшего отшельника и опустил руки. Переигрывать тоже не стоило. Дикари дикарями, но этак можно ляпнуть нечто настолько несуразное, что потом уж не выкрутишься. А так парочки фраз вполне хватит для создания должной атмосферы невиданного чуда сию минуту и для маневрирования в новой лжи в будущем. Разве что следовало сразу обозначить свое полное незнание местных реалий.
        - Деймонд! Великое божество нам ничего не успело сказать, только вложило в головы твое имя и приказ о твоем спасении. Остальное все мы должны узнать у тебя, и только потом нам последуют новые указания о победной поступи справедливости в этой империи. Готов ли ты отвечать на все мои вопросы?
        По всему было видно: не готов. Бледность не прошла, глаза словно два блюдца, щека дергается от непроизвольного тика, а из уголка приоткрытого рта вытекает тонкой струйкой слюна. Понятно, что вполне молодой еще мужчина только минуту назад настроился стойко принять мученическую пытку, переходящую в желанную смерть, а тут вдруг все изменилось. Палач лежит - не шевелится, вокруг мелькают какие-то непонятные люди, бесцеремонно достают все его припасы и проверяют на пригодность, а в его самый большой казан вливают воду и ставят на громоздкую глиняную треногу в самое пламя камина.
        Кажется, последнее несуразное действие пришельцев переполнило чашу восприятия отшельника, сработал какой-то предохранитель - и он вернулся на эту грешную землю. Потому что больше всего опасался за сохранность своего уникального казана и его чувства вопили о главном несоответствии быта.
        - Стойте! Вы испортите котел для варки! Надо зажечь огонь в другом месте.
        - Так зажигай! - торжественно воскликнул Василий, острейшим десантным ножом со звоном стали о камень освобождая пленника от веревок. - Нашему воинству надо немедленно подкрепиться после прихода в ваш мир!
        За такое короткое время пленения руки и ноги Деймонда не затекли, и он скатился со стола довольно ловко. Рухнул на колени возле стены, чуть сбоку от камина, и выдернул незаметную пробку из пола. Затем прямо горстями выхватил клубок пламени из общего огня и бросил в открывшееся отверстие. Тотчас вверх взвился небольшой столбик пламени, очень удобный для варки пищи в любой емкости, поставленной на треногу.
        Только теперь земляне присмотрелись более внимательно к пламени - и мысленно ахнули. Вначале они были уверены, что в пещеру просто подведен по каким-то трубам газ, но подобное обращение с газом не укладывалось в голове. Да и слишком густым, маслянистым теперь выглядело пламя. А если долго к нему присматриваться, то начинало казаться живым. Хотя все равно в подводке горючего вещества обязательно были задействованы технические составляющие. Еще одна деталь: ни на котле, ни на стенках камина не наблюдалось и полоски копоти. Вот тебе и дикари!
        Именно с таким выражением Сильва многозначительно посмотрела на Курта и Василия и принялась сноровисто доставать из отдельной сумки замороженные медвежьи лапы. Подобный деликатес считался отличным угощением в любом мире, а в этом так вообще выглядел редкостью. Причем настолько, что челюсть у отшельника отвисла в очередной раз, а дрожащий палец уткнулся в сторону разрезаемых кусков:
        - Медвежатина?
        - Конечно! - пугнула его своим лицом Сильва, но, кажется, привычного эффекта не достигла. - В нашем мире этих медведей, как тут зайцев. Только ими и приходится питаться в походе.
        Тот же палец так и продолжал дрожать в прежнем направлении.
        - Женщина! У тебя нож! Здесь нельзя быть с ножом! Откуда он?
        Хозяин пещеры как-то непоследовательно не обратил внимания на ужасающее оружие Василия, зато теперь не сводил взгляда с чуть меньшего, но похожего ножа в руках женщины. Да и вообще, вместо того чтобы со страхом отвечать на вопросы пришельцев, ашбун сам начал спрашивать, а это старшего группы не устраивало. Подойдя вплотную, он приобнял отшельника за плечи и гаркнул в самое ухо:
        - Деймонд! Начинай соображать! Что у вас здесь самое великое и святое?
        - Вершина Прозрения…
        - И эта вершина может карать и миловать как угодно! Правильно? Что замер, отвечай!
        - Да… но вершина всегда свои приказы передает через императора. Ну… или через жрецов…
        - А сегодня тебе явилось чудо! Вершина Прозрения сразу послала нас на твое спасение без согласования с вашим императором. Тем более что мне глубоко плевать и на него самого, и на ваших жрецов. Нами может командовать только монолит! Понял?
        Тот смиренно кивнул, переводя взгляд с лица пришельца на его одежды, которые приоткрылись под разошедшейся спереди накидкой. Кажется, увиденная разгрузка с несколькими висящими на ней гранатами и прочим металлическим вооружением, карабинами и застежками убедила его больше всего: да, стоящие перед ним люди не из этого мира. Это повергло молодого мужчину в повторный ступор. Он замолчал и, словно ребенка, дал себя усадить на валун, стоящий возле стены. Пришлось несколько раз настоятельно повторить требование:
        - Расскажи, кто ты, откуда и какими путями судьбы оказался возле нашего божества, вершины Прозрения.
        Но только после пятого или шестого раза отшельник протяжно вдохнул - и затараторил. Кажется, он подумал, что следует все рассказать, словно на предсмертной исповеди. По крайней мере, у землян создалось именно такое мнение. Но так как он говорил очень быстро и почти все по существу, уточняющие или наводящие вопросы Василий решил задать после, дабы не сбить рассказчика с мысли. Потому что за полчаса в коротком и сжатом повествовании старший группы узнал намного больше об их основной цели, чем за все предыдущие дни пребывания в этом мире.
        Деймонд Брайбо вырос на южном побережье континента, полностью занятом Успенской империей. Именно вырос, потому что считался круглым сиротой, принятым на воспитание бездетной престарелой парой. Где они подобрали ребенка или в каком приюте выкупили, узнать не удал ось, потому что однажды старый рыбацкий дом смыло в море тайфуном вместе с престарелыми родителями. Ну и со всеми личными вещами, а возможно, и свидетельством о рождении. Если, конечно, оное имелось. Юноше тогда исполнилось лишь тринадцать лет, и к тому времени он был приставлен к одной из поселковых общественных изб. У него и оставалась одна судьба: связаться с морем до конца жизни, ибо в таком возрасте юнги рыбацких баркасов и начинали выходить на промысел. Изменило положение знание грамоты, и поселковая акушерка взяла сообразительного малого к себе в санитары. Вот там он и понял свое призвание, утвердился в желании помогать людям и попутно узнал самую мерзкую и печальную тайну своей империи. Знало, конечно, о ней много обывателей. Но как-то не принято было распространяться об этом, обсуждать, да и вообще поминать всуе. А если и проявлял
кто-нибудь излишнее любопытство, то такого сразу пытались запугать строгими наущениями:
        - На все это воля вершины Прозрения, и лишь император ведает о путях свершения этой воли! А кто посмеет воспротивиться и отторгнуть запреты, достоин смерти и всяческого поругания.
        Если и после этого слишком любопытный не успокаивался и продолжал выпытывать да выискивать, им начинали интересоваться жрецы-управители - и неугодный искатель правды пропадал. Впрочем, в половине случаев ему что-нибудь инкриминировали и штатный палач приводил приговор в исполнение.
        Деймонду Брайбо выпытывать не пришлось: наблюдательный парень о самом главном догадался без подсказок. Находясь постоянно среди рожениц и помогая акушерке, он заметил одну странную особенность: любой младенец рождался здоровым, крепким и выносливым. И первый месяц развивался довольно быстро. А потом любое дитя, если его не приносили в месячном возрасте в храм, навещал прямо дома жрец и проводил обязательный обряд Очищения. Заключался он в пятиминутном наложении ладони жреца на головку ребенка, а затем эта ладонь с соответствующими заклинаниями опускалась в большой ларец Кюндю. Считалось, что таким образом с ребенка снимается грех рождения, изгоняется дух смерти, вьющий гнездо возле сердца, - и будущая личность начинает свое самостоятельное движение по тропе жизни. Но при этом утверждалось, что обряд очень труден для неокрепшего младенца, изгнание духа оставляет в астральном теле громадную рану, поэтому борьба за выживание удесятеряется. Только сильные выживают, ну а слабым… А слабым в награду - лишь легкая смерть.
        Ларцы Кюндю вбирали в себя около десяти вредных для здоровья духов, в течение года они накапливались в храме, а потом приходящие специально для этого жреческие караваны меняли их на пустые ларцы. Караваны забирали переполненные Кюндю к вершине Прозрения, и святой монолит уничтожал опасную нечисть. Так утверждали жрецы.
        На самом же деле после обряда все младенцы становились болезненными и слабыми, и в итоге выживали лишь действительно самые сильные. Но больше всего поразило Деймонда то, что некоторые матери с неосознанной страстью и рвением пытались оградить свои чада от обряда, словно чувствуя наносимый их ребенку вред. Порой доходило до крайностей: некоторые молодые матери сходили с ума. Что списывалось на необычную силу духа смерти, сумевшего до обряда повредить рассудок недавней роженицы.
        Чуть позже до слуха молодого санитара дошли разговоры о том, что младенцам подобный обряд и не нужен. Мол, во всем остальном мире дети живут и вырастают совершенно здоровыми, а старики доживают до девяноста и даже до ста лет. Но говорили об этом лишь шепотом или в приступе сумасшествия. Так что переспросить у кого-то постороннего Брайбо поостерегся. И правильно сделал. Несколько показательных казней мужчин, недовольных смертями своих детей, научили его держать язык за зубами.
        Потом состоялась одна беседа с акушеркой, которая ему к тому времени стала вместо матери. Однажды она пришла с какого-то праздника настолько пьяная, что практически не соображала, о чем говорит. И пока парень ее заботливо укладывал в кровать, пожилая женщина наговорила целый короб кощунственных вещей. Среди которых всплыло утверждение, что самому Деймонду провели обряд только в полуторагодовалом возрасте. Потому он и не болел никогда в жизни, что его иммунная система успела окрепнуть. Слово «иммунная» от своей благодетельницы парень слышал уже не раз и прекрасно знал, что оно обозначает. Но именно тогда он впервые заподозрил, что не является урожденным жителем Успенской империи. Ведь порой в открытом океане большие корабли терпели крушение, а некоторые спасшиеся добирались до берега. Так почему бы и ему не оказаться потомком потерпевших кораблекрушение? Иначе просто не могло получиться так, что хоть один ребенок не прошел обряд Очищения. Даже если ребенка прятали сумасшедшие родители, его все равно отыскивали какими-то колдовскими методами. Уж об этом молодой санитар знал не понаслышке.
        То есть он понял, что вокруг творится что-то неправильное и страшное, но побоялся даже пикнуть об этом или как-то иначе показать свою информированность. Перед ним открывались лишь две дороги: продолжить работать санитаром и впоследствии принять на себя наследственную должность акушера. Или рискнуть - и совершить паломничество к вершине Прозрения. После чего он в лучшем случае становился официальным жрецом, мог вести врачебную деятельность и получал для этого от монолита уникальные возможности лечить других людей. В нейтральном варианте, если путь магирика завершался безрезультатно, он возвращался в поселок и занимался своей прежней деятельностью. Но существовал еще и третий вариант паломничества, при котором огромная черная гора уничтожала кандидата, жаждущего сана жреца, сжигая и разрывая его жуткими молниями. По известной всем статистике, в недрах вершины Прозрения погибал каждый десятый магирик. Существенное ограничение, достаточное, чтобы в самое святое место не устремились все желающие без исключения. Причем пропорции гибели получались одинаковыми как среди мужчин, так и среди женщин. Здесь
царило полное равноправие полов. Пожалуй, лишь в клан Отшельников женщинам вход был запрещен не только официально, но и на житейском уровне. Содержать огонь и принимать гостей на ночевку женщинам было бы невмоготу.
        Из-за этих молний молодой Деймонд Брайбо стать магириком не рискнул. И все, казалось, так и останется, если бы он не влюбился в одну прекрасную девушку по имени Пьяца. Та ему ответила взаимностью, но тут неожиданно вмешалась третья сторона. На красавицу положил глаз жрец Бурулкан, заведующий и храмом и всей врачебной системой поселка с населением около пяти тысяч человек. Можно сказать, первое лицо всего поселения. Он был в пожилом возрасте, славился своим распутством и профессиональной непригодностью. Как «главный врач» он, вместо того чтобы лечить своих подопечных, с оголтелым цинизмом помогал им умереть. Потому что весь свой дар использовал на пьянки, забавы и разврат.
        К Пьяце он подвалил с самыми серьезными намерениями, а когда та ответила отказом и объявила о своей помолвке с Деймондом, возненавидел соперника и чуть ли не при всех поклялся его уничтожить. Реальная и страшная угроза. Тем более что штатный палач, он же начальник полиции, следователь, прокурор, обвинитель поселка, а также его подручные подчинялись только жрецу. Искать справедливости или отыскать управу на Бурулкана считалось бессмысленным делом. Оставался один-единственный выход: пройти путь магирика и самому стать жрецом. И парень решился! Уговорив девушку временно пожить в другом месте, он без долгих сборов отправился с ней в дальний путь. Правда, Пьяца побоялась идти к вершине Прозрения и испытывать судьбу, тем более что подсознательно испытывала отвращение вообще к жречеству - после наглых притязаний Бурулкана. Поэтому она осталась в небольшом городке, чуть в стороне от пути, у своей родственницы.
        Увы, жрец поселка не простил такого оскорбления. Наверняка возвел напраслину на честного парня и послал следом палача с подручными. Понятно, чтобы не только казнить соперника, но и отобрать у того строптивую девчонку. От палача Деймонду удалось оторваться и достичь цели паломничества на пару дней раньше. Но, увы, его тело не прошло испытаний, дара в нем не обнаружили. Невероятно растерянный, он уже возвращался обратно по тракту и подумывал, где бы еще месячишко пересидеть в ином месте, пока без риска можно будет вернуться за Пьяцой. Вот в этих тяжких раздумьях его и окликнул древний старец, стоящий на обочине тракта. А чуть позже сама идея спрятаться именно здесь, а потом еще и на какое-то время поселить в дальних закутках свою любимую девушку, вызванную сюда кем-нибудь из возвращающихся магириков, показалась парню здравой. И он согласился.
        А вот сегодня его все-таки нашли. Затем стали убивать, нарвавшись на проклятие. И произошло чудо: черный монолит прислал воинов из другого мира для торжества высшей справедливости. Сомневаться в увиденном, а уж тем более в собственном спасении не приходилось. Как и отрицать вкуснейшие запахи, несущиеся со стороны готовящейся в котле похлебки. От мясного аромата отшельник уже исходил слюной к концу рассказа, поэтому громко сглотнул и не сдержал своей досады, когда гость, так и не пригласив хозяина к накрытому столу, предложил:
        - У нас еще есть немного времени, поэтому расскажи мне каждый свой шаг, на подходах и во внутренностях нашего великого божества.
        Досада выразилась в следующем:
        - Но ведь время ужина уже давно наступило!
        Пришлось Василию повысить голос:
        - Для нас любое действие предопределяет наше божество! И мы не обращаем ни малейшего внимания на копошенье и желания простых смертных! Мы выше всех вас!
        Деймонд около минуты после этого кивал с вытаращенными глазами, но когда начал говорить, то и словом не заикнулся о теме предыдущего вопроса:
        - Так вы, значит, бессмертные?
        - Порой да, порой нет, - расплывчато ответил старший группы. - Это все зависит от нашего владыки.
        - Тогда почему ваш владыка не вылечит эту госпожу? - Он пальцем указал на копошащуюся у котла Сильву, на лице которой все больше и больше нарастали гноящиеся белые фурункулы. - Подобное некоторые наши жрецы лечат, я знаю.
        Василий внутренне вздохнул, дивясь излишней любознательности и сообразительности дикаря, и решил запугать его еще больше:
        - Еще недавно наша подруга была одной из первых красавиц мира Чернеющих Монолитов. - (Не говорить же, что они прибыли с какой-то там Земли?) - Но на последнем задании она проявила ненужную жалость, пытаясь сохранить жизнь парочке каких-то молодых жрецов. Они слезно ее умоляли, и она дрогнула… Потом она их посекла своим ножом на гуляш, но задержка в исполнении была зафиксирована. Вот за это и наказана, а мы, даже при желании и возможности, не имеем права ей помочь.
        Кажется, отшельника проняло в очередной раз. Мало того, еще и Сильва решила подыграть старшему группы со всем цинизмом. Приблизилась к хозяину пещеры, убийственным взглядом его осмотрела и констатировала:
        - Ну, этого-то я жалеть не стану. А если прикажешь, о, великий, - после этого восклицания закатила глаза к своду, - то и сырым съем!
        Василий вскочил на ноги и стал отталкивать подругу обратно к котлу:
        - Только без великого волеизъявления не надо, ладно? Ну я тебя очень прошу! Или хочешь в наказание вообще без головы остаться?
        - Нет, не хочу… - Женщина в задумчивости двинулась к столу. - Потом слишком неудобно пищу прямо в шею заталкивать. Да и ложка в пищевод падает.
        Старший группы уважительно фыркнул на подругу, затем повернулся к отшельнику и виновато развел руками:
        - Да нет, ее непосредственно так не наказывали. А вот был у нас один в отряде, так тот и в самом деле крупно провинился. И действительно ложку в пищевод уронил. Пришлось минут пять его за ноги трясти, пока все из желудка не вывалилось.
        От представленной картины Деймонд содрогнулся всем телом. Хотя, как начинающий врач, наверняка понимал, что такое невозможно в принципе. Но как человек, живущий в мире чудес и верящий в колдовство, стал опять белым как мел и даже покачнулся. Словно вот-вот свалится без сознания.
        Пришлось Василию несколько разрядить обстановку громким восклицанием:
        - Все, на сегодня чудеса кончились!
        А затем демонстративно хлопнул в ладоши. Лучше бы он этого не делал! Потому что в итоге получилось слишком уж впечатляюще. Сразу вслед за его хлопком послышалось солидное, почти валящее с ног громыхание и что-то огромное рухнуло рядом с ним на камни. Причем в странном столбе пыли и белого мела. И пока это все оседало, из облака вырвался затихающий стон.

«Третья» в полном составе уже стояла по углам пещеры, ощетинившись оружием и готовясь отразить любую атаку. Но постепенно и у них глаза стали напоминать блюдца: возле накрытого к ужину стола стояла тяжеленная медицинская кровать для тяжелораненых со всеми сопутствующими прибамбасами. Отсутствовала только подставка с капельницей. Тогда как сама игла с коротким отрезком трубки оставалась в вене лежащего на кровати человека, и по этой трубочке на припыленные камни стекала струйка густой крови. Сам человек был обмотан чуть ли не полностью бинтами, но лицо оставалось открытым, и первой его лучше всех рассмотрела Сильва. Никто из ее товарищей и не подозревал, что в простых русских словах так много шипящих, угрожающих звуков:
        - Я обещала сожрать его печень! И этот час, кажется, настал!
        Глава пятая
        Больное место
        Через несколько часов в бильярдную заскочил коллега по конторе, который числился в аналитическом отделе, но считался непревзойденным мастером допроса. Особенно в плане применения психотропных средств. С собой он принес небольшой дипломат и, водрузив его на стул, обратился к восседающему на диване Королюхову:
        - Привет! Меня Казимир Теодорович к тебе в помощь послал. И дал задание спросить, ты случайно не приболел? Говорит, совсем у мужика активность пропала.
        - Даже когда я сплю, моя активность достаточна для твоей смерти, - с угрозой процедил Борис, меняя положение тела. - Или ты сомневаешься?
        - Слышь. - Коллега Королюхова недолюбливал, как, пожалуй, и все остальные в конторе. - Ты мне и ветром не свалился, меня начальство послало - вот я и прибыл. Или к Павлу Павловичу свои закидоны отправляй, или работай как положено! Что с ней?
        Не дожидаясь ответа, бесцеремонно подошел к бессознательному телу девушки и вполне профессионально закатил веко. Посветил на зрачок фонариком, неопределенно хмыкнул. Затем достал стетоскоп и стал внимательно прослушивать грудную клетку. После чего перешел к тщательному осмотру шеи и синюшного кровоподтека на лбу. Сделав свои выводы, все так же в полном молчании стал ощупывать ноги и руки жертвы. И только разглядев точечные ожоги в самых болезненных местах, с нескрываемым ехидством спросил:
        - И что, помогло?
        - Частично, - признался Борис. - Потому что убедился: не притворяется.
        - Действительно вырубилась девочка. Поэтому предлагаю вколоть ей вначале дозу бодрости, а потом дурманящее средство. Будет в ответ лепетать все, что потребуешь.
        - Нет, меня такая обкуренная не устраивает. - Садист достал очередную сигарету и, выпуская дым после первой затяжки, мечтательно прошептал: - Хочу, чтобы она почувствовала все! Каждый сладостный момент моей мести. Каждое мое слово и каждое движение. Кстати, как у нее с сердцем?
        - Работает, как новенький дизель.
        - Мне тоже так показалось.
        - Почему же она без сознания?
        Прежде чем ответить, Королюхов приблизился к Александре и ткнул ей под нос баночку с отвратно пахнущим средством. Убедившись в отсутствии какой-либо реакции, Борис посмотрел на часы, засекая время:
        - Ну да, еще рано… Ты помнишь о ее способности падать в обморок при виде любого трупа?
        - Ну?
        - Вот те и «ну»! Эта сучка решила этой своей фобией воспользоваться. Наверняка воображает себе что-то - и отключается. Но ты ведь и сам подтвердишь, что долго этот фокус не пройдет и с каждым разом она будет «выпадать» на более короткое время. Согласен?
        - Возразить нечего, верно рассуждаешь.
        - Значит, все равно за сутки добью ее.
        - Такая может и трое суток тебя за нос водить, - ухмыльнулся аналитик. - Но меня ведь помочь тебе послали…
        - Это я понял. И прошу, не обращай внимания на мои слова, - по-приятельски попросил Борис, опять возвращаясь на диван. - Я тут настолько взбешен, что сам себе готов кожу сдирать. Срываюсь…
        - Ладно, принято. - Коллега открыл чемоданчик, переставил его на бильярдный стол и выложил на простыню возле бортика десяток шприц-тюбиков. - Как только очнется, вкалывай куда угодно. Это усилит ее бешенство и вызовет максимальное сексуальное возбуждение. И так делай каждый раз, когда она приходит в себя. Думаю, через три, максимум через пять раз она эту свою фобию использовать не сумеет. Тогда сделаешь ей вот этот укол. Но не весь объем, только половину.
        - Что это даст?
        - Обалденный всплеск гормональной активности. Она будет сходить с ума от ужаса, но в то же время умирать от почти постоянного оргазма.
        - А крышу ей при этом не снесет?
        - Не переживай. Меня шеф тоже предупредил о сохранности Шурки для кого-то там еще. Половинка этого укола - сутки твоего удовольствия. Вторая половина - еще одни сутки. Если все-таки вырубится, опять чуток подожди - и вколи маленький тюбик. Действо пойдет по второму кругу.
        - Ну спасибо, дружище, с меня лучшая выпивка и мое плечо в трудную минуту!
        Они уже стали прощаться, как прибежал один из охранников и крикнул:
        - Королюхов! К Павлу Павловичу!
        Тот сразу было дернулся бежать, но растерянно замер и заискивающе попросил аналитика:
        - Ты тут пока за ней присмотри и вколи чего-нибудь для согрева. А?
        - Да нет проблем. Начну подготовку.
        - Спасибочки! - И несуразный из-за своей полноты агент пулей умчался к начальству.
        Оставшийся на месте охранник подмигнул специалисту по допросам:
        - Ну что, побалуемся с малышкой? Я уже давно на нее заглядываюсь.
        - Если жить надоело, балуйся. Ничего не имею против. Но меня не подмазывай.
        Охранник удивленно нахмурил брови и ткнул пальцем в тюбик, который как раз впился иголкой девушке в бедро:
        - А ты сам-то что делаешь?
        - Ха! Так это моя работа! - Аналитик скрупулезно выдавил все средство и с философским вздохом добавил: - И ничего личного! Просто если Шурка сумеет как-то выкрутиться, то уж тебя за обиду точно кокнет. А Королюха - с тройной гарантией. Тогда как меня за мою работу она и пальцем не тронет. Вот так-то, парень!
        Шеф конторы сидел в отдельной комнате с окаменевшим лицом. Но, судя по тембру голоса, еле сдерживал рвущееся бешенство.
        - Борис! Неприятности продолжаются: полиция объявила розыск Светозарова сразу по нескольким причинам. Его опознали свидетели как основную цель при стрельбе на площади, и нарастает паника с детьми. Поднят на ноги Интерпол. Роют во всех направлениях и опрашивают всех соседей Торговца. Так что немедленно мчись в особняк миллионера Бонке и сыграй свою роль до конца. Пусть хоть с тебя снимут все подозрения, потому что если и ты вдруг пропадешь, то и с этой стороны нам собаки на хвост насядут. Мало того, сейчас руководство, - Павел Павлович многозначительно посмотрел на потолок, - решает еще один вопрос. Вполне возможно, что Дмитрий Светозаров остался жив даже с десятком пуль в теле. Хотя кровищи из него брызнуло предостаточно. Да и кинжал с уникальным ядом, от которого гарантированно умирают через полчаса, должен сказать свое слово. Но если вдруг Динозавр надумает вернуться на Землю, то обязательно затеет игру с отмщением. Как по поводу его сестры Елены, так и по поводу нашей нимфетки. Поэтому вполне может наведаться в первую очередь к тому, кто с ним хоть в мало-мальски приятельских отношениях. Ты на
эту роль вполне подходишь, да и вне подозрений остаешься. К Шурке ни словом, ни полусловом не примазан. А значит, у тебя еще есть шанс недельку, а то и месяц побыть миллионером.
        - Да я не против, - вырвалось у агента Королюхова.
        - Ты-то, может, и не против, - зарычал шеф так грозно, что у него вздулись жилы на лбу - Но против я! И я поставил категорическое условие по твоей легенде: ты становишься обанкротившимся миллионером. Наши финансисты постараются все устроить по высшему разряду.
        - Как скажете, шеф! - бодро ответил агент, хотя внутри у него заворочалась огромная черная глыба озлобленности. Да и про Александру он вспомнил, уже пятясь к двери. Указал пальцем на пол: - Ну а как с ней?
        - Остается под твоим полным контролем. Трое суток я тебе обещаю. Раньше из-за этого шума мы ее отправить все равно не сможем. Отдал бы тебе ее сразу в подвал особняка Бонке, но там сейчас каждый сантиметр просматривается в округе. Так что ночуй здесь. Про свои удобства тоже сам подумай…
        - Понял! После переговоров с полицией могу сразу возвращаться?
        - Да, дашь им номер своего мобильного, и они наверняка сразу отстанут. Если ты появишься, толку им от тебя мало.
        - Тогда я помчался!
        Агент уже хотел было повернуться, как Павел Павлович опять заговорил голосом, полным металла и угрозы:
        - Королюхов! Хочу тебя кое о чем предупредить персонально. Ты видишь, что случилось с Шуркой?
        - Да… Но к чему это вы?
        - Да к тому, что теперь внимание к каждому сотруднику конторы утроено. Причем не только с моей стороны, но и с тех сторон, о которых даже я не догадываюсь. Так что учитывай: любой твой промах отразится и на всей конторе, и на моей безупречной биографии. А я уже никак не смогу исправить ситуацию. Так что учитывай и старайся.
        - Учту! - торжественно пообещал Борис и поспешил на выход. Хотя мысленно при этом уже прокручивал тысячи вариантов грядущей мести:

«Ох, как я вам все учту! Так учту, мало не покажется! А уж кто за мной следит и кто непосредственно эту слежку ко мне приставил, я легко разберусь без всяких консультаций. И если судьба ко мне благоволит, то я доберусь до самой верхушки и выйду на контакт с кем следует. Что из этого получится? - Уже садясь в шикарный лимузин и преображаясь в богатого миллионера Бонке, агент внутренне расхохотался: - Получится, что Пыл Пылыч, как его любила обзывать недавняя любимица Шурка-шкурка, окажется не у дел. А то и вообще пойдет на корм ракам. Слишком много у меня на него компромата собралось, с таким грузом и более страшные зубры тонут в кастрюльке с водой… Ха-ха-ха!»
        Глава шестая
        Реалии монолита
        Какими бы кровожадными ни казались слова Сильвы по поводу ее желания сожрать печень узнанного ею человека, но именно она первой бросилась к кровати. Ловко выдернула иглу и остановила убегающую кровь, пережав вену внутренней стороной свисающей простыни. И только потом, словно оправдываясь, буркнула приближающемуся к ней Василию:
        - Не люблю обескровленное мясо…
        Когда вся «третья» обступила кровать, старший группы так и продолжил на русском языке:
        - Так кто же его любит… Только я вот не понял, кто это Торговца к нам забросил? За какие такие грехи? И что это может значить?
        Курт отозвался первым:
        - Намек понятен: кого-то в этом мире достали наши агрессивные действия, он выловил инициатора и зашвырнул к нам. Мол, всем вам… этот, как его там по-вашему? А, гаплык!
        - Слышь, Курт, а сколько ты вообще иностранных языков знаешь? - Дана с осторожностью наклонилась над лицом лежащего без сознания Дмитрия. И вдруг стала более решительной: - Да он еле дышит от пыли в носу! Ну-ка, Петр, тащи воду! Сильва! Давай его чуть повернем набок и обмоем. Василий, подай то полотенце, что на спинке в ногах. Так, отлично. Поливай… Да не на него лей, а на полотенце! Еще! Теперь чуть повернем в другую сторону…
        Лицо раненого освежили и прочистили ноздри, очень тщательно осмотрели кровать, приподняли головную часть для лучшего тока крови, а потом и вообще переставили четырехногое, с колесиками сооружение на более ровное место. Дана продолжала ощупывать, оглаживать раненого, тогда как Курт разнервничался больше всех.
        - Что же это получается? Куда мы премся и что делаем? А? Люди добрые, ну чего как в рот воды набрали? Или как там по-русски: охренели? А может…
        - Полиглот! - резко оборвала его Сильва. - Помолчи! Утомил уже…
        Все скрестили требовательные взгляды на Василии. Тот вздохнул, пожал плечами и неожиданно предложил:
        - Давайте ужинать! Эй, Деймонд, - окликнул он на ашбунском обездвиженного от удивления отшельника. - Подсаживайся к столу! Наше божество разрешило трапезничать.
        Еще во время варки похлебки все поснимали с себя теплые накидки в виде плащей, утеплительные обвязки и некоторые, наиболее неудобные части амуниции. Теперь же сбросили и разгрузки, уложив их рядом с собой на каменные скамейки, благо, места вокруг внушительного стола хватало с избытком. А потом еще пришлось слегка почистить накрытый стол от осевшего на него после появления кровати с раненым слоя пыли. Пока все рассаживались, Дана привела хозяина пещеры практически под руку, усадила как ребенка, но после того, как ему налили в глиняную миску наваристой похлебки и чуть ли не ткнули в нее носом, он открыл рот и попытался вывернуть шею в сторону кровати:
        - Кто это?
        И такой мистический ужас слышался в его тоне, что Сильва не выдержала, остановила жестом пытавшегося ответить Василия и с нажимом заговорила сама:
        - Как ты смеешь спрашивать о том, что даже нам пока неизвестно? Когда настанет время - получим нужные знания. Будут указания на твой счет - поделимся с тобой. Будут другие указания… хм, перестанем тебя защищать.
        Но даже такая угроза не сразу подействовала должным образом. Ведь одно дело, когда гости неизвестно откуда с неведомым оружием заявились в пещеру все-таки через нормальный вход, пусть и застопоренный перед этим, и совсем иное, когда вдруг невесть что и кто выпадает прямо из пустоты. Такое громоздкое чудо следовало хоть как-то уложить в голове среди урагана противоречий. Поэтому только минуты через три отшельник пришел к каким-то своим внутренним выводам и приступил к поздней трапезе.
        Личный состав «третьей» вообще не отвлекался поначалу на праздные размышления - от вкусной и здоровой пищи. Тем более что бойцы очень соскучились по таким горячим, можно сказать, изысканным блюдам. Каждый из пятерых взял себе добавку, среди которой торчал кусище нежного мяса, и только к окончанию трапезы все принялись облегченно вздыхать, расстегивать воротники и перешли к разговорам. Опять-таки, на языке, непонятном для ашбуна.
        Заметив, что Дана и Петруха уже почти наелись, первый вопрос старший группы адресовал именно к ним:
        - Что там подранки интересного напели?
        Черноглазая красавица как раз смаковала кусочек местного сыра, слегка размягченный в горячем бульоне, поэтому первым стал отвечать самый молодой воин:
        - Они искали нашего отшельника уже давно, проследили путь сюда, но вначале ждали его у выхода с гор. Не хотелось им даже выходить на тракт Магириков. Уже и подумывали, что Деймонд прошел испытание и стал жрецом, а следовательно, придется возвращаться в поселок с плохими новостями. Но тут один из магириков подсказал им поискать беглеца среди отшельников. Вот так они и вышли на след. Действуя по приказу палача, оба его подручных, считающиеся в поселке представителями народной милиции, собирались убить своего земляка, а перед смертью просто вырвать подтверждение догадок по поводу девушки. Когда я бросился сюда на шум прибытия Торговца, мой подопечный уже почти умер, рана в плечо оказалась смертельной. - Воин что-то вспомнил и хмыкнул: - Так что сейчас в Успенской империи стало на одного мента меньше.
        Затем Петр чуток подумал - и добавил несколько деталей про обычаи, быт и мнение допрашиваемого непосредственно о вершине Прозрения. Все они сводились уже к тому, что и так пересказал чуть раньше отшельник.
        Ничего нового к общему объему информации не добавил и отчет Даны. Разве что уверенность, что по следам палача и его подручных милиционеров, или, как она сказала, «дружинников», никто не идет, о цели их последних маршрутов ничего не известно и неожиданных мстителей или карателей можно было не опасаться. Ставленник жреца Бурулкана действовал в своих поисках полностью самостоятельно и ни перед кем пока не отчитался.
        Раненный в обе ноги милиционер-дружинник вроде должен выжить, но про сохранение его жизни женщина высказалась отрицательно:
        - Отребье! Да еще и мешаться стал бы под ногами: корми его, пои… Короче, помер.
        Поэтому Василий, оглянувшись и присмотревшись вначале к кровати, стал подводить итоги:
        - Дело не просто усложняется, а, скорее всего, меняется. Теперь мы к черному монолиту не пойдем, а останемся здесь до тех пор, пока Торговец не придет в себя. Ему придется повторить и уточнить свое прежнее задание, но самое главное - это доказать нам свои прежние возможности в помощи и содействии. Если окажется, что он не способен оставаться в роли нашего работодателя, иначе говоря «божества», или он вдруг умрет от ран, то мы сразу уходим обратно к перешейку. Прорываемся на другой континент и начинаем новую жизнь. Потому что уж тогда точно нас никто и никогда не вернет на Землю.
        - Никто туда и не спешит, - буркнула Сильва.
        - Особенно когда в теле столько чипов понапихано, - добавила Дана.
        - Я так понял, возражений нет? - Василий посмотрел на молчащих Курта и Петра.
        - Возражения, может, и есть. - Немец ожесточенно почесал макушку. - Потому как есть у меня парочка очень кровных долгов на матушке Земле…
        - О-о-о! - затянул самый молодой воин. - Чего захотел! Если уж у меня их много, то я себе представляю, сколько там тебе козлов встретилось. Мне кажется, Васек прав: на новом месте - новая жизнь. Думаю, это лучшее решение.
        - Значит, решили. - При этом старший группы несколько раздраженно глянул на товарища: - И сколько раз тебе говорить, я тебе не Васек! Понял?
        - Конечно, дядя Вася! - покладисто согласился парень. - Только и ты тогда ко мне с уважением обращайся, особенно за столом. Петр Романович - звучит солидно. А?
        - Напрашиваешься, Гетр Гоблиманович? - передразнил Василий. - Может, тебя еще и с ложечки покормить?
        Оба были сыты, и подобная перебранка могла продолжаться до бесконечности. Зато Сильва мечтала как можно скорее завалиться и выспаться в тепле и относительной безопасности, поэтому вмешалась несколько резковато:
        - Вы напоминаете персонажей известных анекдотов про Петьку и Василия Ивановича. Такие же и хитрожопые, и бестолковые одновременно. Только отчества переправить осталось.
        - Точно! - оживился Петруха. - Только Данки-пулеметчицы и не хватает. Дана, пойдешь к нам в анекдот жить?
        - Никуда я не пойду, я сейчас усну! - пригрозила Дана, сердито оглядывая мужчин своими черными глазищами. - Кто первый дежурит и что потом?
        - А что там в подсобках?
        - Сразу девять комнат разных размеров. В одной родничок, утекает в отнорок с тупичком. Там устроен санузел. Воды хватает, можно будет нагреть и завтра помыться наконец-то. Почти везде отводы местного газа, причем не только для освещения, но и для обогрева. Барахла полно всякого, но, скорее всего, ни на что не пригодного.
        - Однако! И это вроде не самая лучшая пещера? Солидно они тут живут. - Василий взглянул на медленно пережевывающего мясо отшельника. - Ладно, сейчас ложимся спать все одновременно. Курт - возле той стены, у стопора, но вначале поставишь сигнальное дополнение к «звонку» снаружи. Я - возле стола. Остальные - кто где хочет.
        Сильва, не глядя на хозяина пещеры, высказала здравое подозрение:
        - А его как изолировать? Вдруг он нас сонными порежет?
        - Вроде как не должен проявить подобную благодарность, да и резать нас - дело вредное для собственного здоровья. А по поводу перестраховки… Сейчас что-нибудь придумаем. Но учтите, через шесть часов подъем, усиленный завтрак, и перед самым рассветом вы трое, - он указал пальцем на Петра, Сильву и Курта, - хватаете на себя по одному трупу и тащите их в горы. Где сбросить бесследно, сами отыщете. А потом вернетесь к тем гигантским скалам, возле которых мы вчера утром проходили. Постарайтесь аккуратно подстрелить парочку местных архаров. И чтобы они вниз к вам упали. А как стемнеет - вернетесь с мясом.
        Все только кивнули в знак полного одобрения плана. В пещере нашлась целая куча сухофруктов, хватало круп, зерна и даже муки для лепешек, но для более длительного проживания такого количества прожорливых ртов этого запаса не хватит. Даже на несколько дней. Поэтому запастись мясом в самом деле выглядело наилучшим выходом из положения. Они еще вчера заметили перед приближением к тракту небольшие группы местных горных козлов, весьма напоминающих земных архаров. Козлы гордо возвышались в местах, совершенно недоступных для местных охотников, да и не было никого из оных вдоль тракта, где запрещалось находиться с металлическим оружием. Но
«третьей» не составит труда подстрелить дичь с дальней дистанции. Тем самым обогащая свой рацион необходимым протеином, жиром и прочими полезными вещами.
        Коротко обсудили проблему доверия продолжающему «тормозить» отшельнику и в итоге разрешили тому почивать в отдельной келье. Присматривать за ним следовало Дане, которой дали место рядом, прямо в проходе, и пообещали дать отоспаться в дневное время. Почти каждый заглянул в хозяйскую келью, довольно просторную для такого определения. Там обнаружилась самая большая куча вполне целых одеял. Причем встречались одеяла невероятно высокого качества, шерстяные, да еще и с красивой отделкой.
        - Откуда столько? - поразились земляне.
        - Каждый магирик, идущий обратно от монолита, - Деймонд отвечал с готовностью, но не пытаясь скрыть валящую его с ног усталость, - просто обязан захватить хоть часть одежды или багажа тех, кого монолит убил своими молниями. И под страхом священной кары оставить эту ношу в любой пещере с отшельником. Вот за века и скапливается…
        - Ага! Значит, когда отшельник заканчивает святое служение, он может забрать все эти вещи с собой?
        - Конечно. Для этого он заказывает со стороны ворот пару повозок, а то и десяток, и с нажитым добром отправляется, куда ему вздумается. Или, в случае особой святости, раздает накопленное добро тем, кто в этом нуждается по пути к монолиту.
        Теперь стали понятны мифы о сказочном богатстве каждого, кто покидал свою каменную обитель возле тракта Магириков. Мало того, при первом же взгляде на расположение выдолбленной в скале анфилады пещер, вентиляционные отверстия в сводах, подводку воды, газа почти в каждое помещение и явное наличие канализации земляне дружно пришли к выводу: сооружения иначе как рукотворными не назовешь. Так что приходилось признать: варварством здесь и не попахивало.
        Общую настороженность и подозрительность увеличила раздражительная Сильва:
        - Только видеокамер внутреннего наблюдения не хватает!
        Уже устраиваясь удобнее на одеялах, Дана поинтересовалась у Деймонда Брайбо:
        - Получается, что первая линия пещер вообще завалена вещами?
        - Конечно. Хотя наш перевал считается бедным, потому что он четвертый, самый дальний от монолита. Зато у нас больше всего съестных припасов, которые отдают слишком запасливые паломники, добредшие до ночлежного места.
        - Почему же тогда ты и твои коллеги красуетесь в таком рванье?
        - Традиция… - пробормотал отшельник, уже завалившийся на свое ложе и закрывающий глаза.
        Понимал ли он, что ему не доверяют, или считал это само собой разумеющимся, но вскоре он походил на спящего и полностью отстранившегося от всех волнений. А полыхающая из стены его спаленки струя пламени освещала несколько помятое, но вполне спокойное лицо мужчины, который наконец-то узрел окончательный смысл своей жизни.
        Дана еще поворочалась полчаса, борясь со сном, потом переместилась в полную тень и установила рядом с собой один из приборов, который им когда-то подбросил Торговец. В жаргоне они называли этот прибор «моргашка», и он своим не слишком широким лучом улавливал любое движение объекта величиной больше крысы. То есть направленный на проем кельи сенсор в случае попытки Деймонда выйти сразу замкнет цепь, и звуковая настройка противно пискнет, вырывая охранника из настороженного сна. Этого вполне достаточно для такого великолепного воина, как Дана.
        В головной пещере Василий и Курт расположились с меньшими предосторожностями. По их мнению, вполне хватило парочки наружных средств раннего оповещения, если вдруг еще какие-то незваные гости решат заявиться с неурочным визитом. А старший группы установил свои часы на сигнал побудки через пять часов. Посидел некоторое время на своем ложе, прислушиваясь к храпу Петра и шелесту ветра в щелях у входа, и только потом расслабился.
        Но проснулся он не по сигналу своих часов, за четверть часа до обозначенного подъема. Тяжелый, хоть и не громкий стон вырвал его из сна. Стон продолжался почти беспрерывно. Немец тоже приподнялся, и они в две пары глаз теперь смотрели на шевелящегося Торговца. Тот явно неосознанно правой, незабинтованной рукой царапал слой бинтов у себя на груди, словно мучился от недостатка воздуха.
        Василий вскочил на ноги, приближаясь к кровати и давая отмашку Курту:
        - Тебе еще больше часа спать, дрыхни! Я сам присмотрю.
        Повторять подобную команду дважды не пришлось: Курт сразу откинулся на одеяла, повернулся с облегченным вздохом к стене и тихонечко засопел. Усталость последних дней сказывалась и на этом веселом, неунывающем парне. Тогда как старший группы стал соображать, чем помочь раненому. Среди них наибольшими познаниями в медицине обладала Дана, но и без ее вмешательства становилось понятным, что у так нежданно здесь оказавшегося Дмитрия Светозарова нечто вроде кризиса. Скорее всего, неведомые ранения вызвали такие сильные болевые ощущения, что начались бредовые галлюцинации. Температура оказалась не смертельной, всего тридцать восемь и пять, так что опытный воин и сам понял, что надо сделать для снятия кризиса. Благо, наличие уникальных аптечек считалось обязательным для каждого члена группы. Как и умение с такой аптечкой обращаться.
        Вначале прижать руку, снижая риск нарушения повязки. Затем - первый укол общего обезболивания. Следом второй - успокоительный. Чуть позже - попытка напоить бесчувственное тело слегка подогретой водой. Не получилось. Ведь недаром в тело раненого вводили питательные вещества через капельницу.
        И, глядя на затихающего раненого, Василий подумал:

«Стоит ли тратить на него уколы, невероятно ценные в этом мире? А вдруг как раз этих лекарств и не хватит в будущем для спасения боевой подруги или товарища? Если Динозавр умрет, то я точно пожалею о своей щедрости. А вот если его это спасло, не пожалею ли я еще больше? Ведь все, что с нами сейчас происходит, его непосредственная вина. Или заслуга? Ведь он так больше с нами после того первого раза и не общался подробно. Только сбросы у нас на пути да инструкции в письменном виде. Боялся, видимо, и вполне справедливо, парочки пуль от нас вместо приветствия! А что там, на Земле, за это время произошло? Ничего не знаем… Но мне и без бесед с Пыл Пылычем понятно: докажи “третья” явное наличие иных миров, всю контору, скорее всего, “подчистили” бы. Подобные великие тайны не для простых смертных. И шефа бы кокнули. А уж по нашим чипам нас бы отыскали и на Джомолунгме. Так что, может, оказаться здесь - истинное счастье? Да и пора уже остановиться, оглянуться на пройденную жизнь и подумать о будущем. Как бы я ни ненавидел женщин, а семью создать все равно хочется. Может, это и есть мой уникальный шанс
остепениться? Сколько можно действовать, словно робот, убивая и пытая людей, даже не зная порой, чем они провинились перед остальными?..»
        В свои тридцать четыре года Василий много чего насмотрелся. Прошел и испытал такое, чего и злейшему врагу бы не пожелал. Стал крайним циником и безжалостным убийцей, который ради пополнения счета недрогнувшей рукой мог зарезать или разорвать на куски любого. Хотя начинал он свою работу в спецназе наивным и патриотически настроенным юношей. Сколько времени утекло с тех пор?.. Сколько трупов и кровавых разборок осталось за плечами?.. Куда делась детская наивность и вера в высшую справедливость?.. А вот ведь, оказывается, осталось в душе нечто светлое, нечто мечтательно-восторженное, что сейчас сдерживает его руку от вроде бы справедливой мести. Стоит лишь придавить на шее Светозарова вот эту слегка пульсирующую жилку - и все их проблемы с черным монолитом закончены. А все остальные движения давно предопределены: прорываться на иной материк. Товарищи с этим согласны. С их оружием и уникальными техническими приспособлениями «третья» пройдет сквозь любые скопления местных варваров, как нож сквозь масло. А на другом континенте совсем иная, можно сказать, приличная жизнь. Об этом нетрудно было догадаться
даже по той скудной информации, которую они вырывали у захваченных во время рейда пленников. Ашбуны ненавидели жителей других континентов, утверждали, что в иных государствах живет нечисть и духи смерти. Почти все там - вурдалаки, пьющие кровь младенцев, и потому подлежат священному, поголовному уничтожению. Но только по одной карте создавалось обратное впечатление: вся Успенская империя была закрашена могильным серым цветом. Тогда как остальные государства и еще более огромная империя на востоке - самыми яркими и притягательными красками. Да и Торговец четко обещал в награду титулы и безбедное существование до глубокой старости.

«Торговец… Что же он собой представляет? - застрял в тяжелых размышлениях опытный ветеран кровавых побоищ, так и замерев над кроватью. - Насколько я помню по его делу, вполне нормальный, порядочный и честный человек. Вон он даже состоял большой шишкой в европейском совете попечителей. Заботился о сиротах и трудных детях. Вливал туда свои подпольно заработанные капиталы. Значит, по всей логике справедливости, он не может быть всемирным негодяем. Или заочно приговоренным к смерти тираном. А то, что имеет человек возможность проникать в иной мир, а если судить по кое-каким предметам, то и во множество миров, так это, в принципе, ненаказуемо. Да и по большому счету такой подарок, как знание о иных цивилизациях и проходах к ним, преподносить на Земле тоже нельзя. Подавляющее большинство правителей - оголтелые преступники, которых и следует уничтожать без малейшей жалости или сомнения. Идем дальше… С кем он заставил бороться нас? Судя по всему, с самыми плохими и вредными обитателями этого мира. Потому что лишь этот несчастный Деймонд Брайбо и оказался единственным нормальным человеком из попавшихся нам в
Успенской империи. И вполне понятно, что именно в этом горном образовании и сосредоточено некое всемирное зло. Вопрос лишь в том, почему сам Торговец не взорвал этот монолит. Неужели не может? Или не хочет? Тут лишь он, и только он, может дать правильный ответ. Опять-таки, если захочет. Ибо, будучи в сознании, он наверняка переместится куда пожелает и вряд ли станет с нами разговаривать. Или станет? Хм! Дилемма! Но так или иначе, придется подождать… Ох! Время-то бежит!»
        С этими мысленными причитаниями он бросился заниматься хозяйственными делами. Следовало первым делом приготовить для уходящих в горы товарищей обильный горячий завтрак, да и на обед им что-то сообразить. Как ни жесток бывал порой Василий в приказах и в наведении боевой дисциплины, при возможности он закармливал любого из группы обильной пищей и баловал дополнительным отдыхом. Так что вскоре в котле уже доходила наваристая каша на вчерашней похлебке, а в другом глиняном котелке, который он все-таки рискнул поставить рядом с огнем камина, варились остатки медвежьего мяса. Все равно жадничать не стоит, с учетом доставки к ночи новой партии свежего мяса. А пока пища готовилась, кашевар достал кусок медвежьей шкуры и соскоблил с внутренней стороны добрых две горсти перекрученного с жилками жира. Уложил жирок в миску и поставил в самое теплое место возле огня. Следя, чтобы сало не стало жариться.
        Уже собрался идти будить Дану и Сильву, когда заворочался Курт и недовольным голосом, с умильным сонным акцентом простонал:
        - Ты, наверное, издеваешься специально! Ну как можно спать при таких ароматных запахах? Хорошо, что здесь волков нет, а то бы уже стаями сбежались к тракту. И своим воем всю округу распугали бы.
        - Скорее всего, в эту внутреннюю часть только горные архары и добредают. Ведь там, где мы прошли, ни один медведь и ни один волк пройти не сумеет. Ладно, садись и ешь, а я остальных подниму.
        Но Сильва уже вышла навстречу из внутренних помещений:
        - Чего с утра ругаетесь? Спать не даете…
        На ее лицо было страшно глянуть из-за распухших и набравших красноты фурункулов. В другой раз Василий ни за что бы не отправил подругу в таком состоянии на целый день, да еще в мороз, но слишком хрупкая Дана не потянет труп на себе в гору. Тем более что и палач, и его подручные оказались тяжеленными отморозками. Да и сама Сильва просто взбеленится, если заметит неоправданное проявление жалости. А вот лекарские советы она просто обязана была выслушать от старшего в их группе.
        - Иди сюда. - Он подвел ее к камину. - Вот, сразу намажься тем, что натопилось. Потом повторно, перед выходом наружу. А остатки я тебе куда-нибудь приспособлю. Очень поможет такая смазка при переохлаждении.
        Женщина почему-то учащенно задышала, шевеля при этом своими изуродованными ноздрями, да только Василий уже удалялся во внутренности пещеры. Но все-таки не сдержал довольной улыбки, когда вслед ему прошелестело:
        - Спасибо…
        Петр спал без задних ног, негромко похрапывая и смешно шевеля губами. Видимо, запахи донеслись и до него, и ему снилась очередная сытная трапеза. Но стоило лишь фигуре раннего кашевара появиться в проеме вырубленного в комнату входа, как парень замер на полухрапе, его рука под одеялом шевельнулась, приподнимая пистолет, а глаза приоткрылись. Голос хоть и хриплый, но спокойный:
        - Чего? - Видимо, узнал.
        - Хватит дрыхнуть. А то там твою порцию каши слопают и не подавятся.
        В следующую секунду парень уже вскочил на ноги, подхватил свою разгрузку и поспешил к столу с напускным ворчанием:
        - Да, тут с вами не растолстеешь! Ни те поспать, ни те личной жизни…
        Дана тоже заметила Василия раньше, чем он приблизился к охраняемому ею участку:
        - Уже иду. Меня «моргашка» разбудила, лишь только ты из-за угла вынырнул.
        - Как наш отшельник?
        Черноглазая красавица заглянула в келью:
        - Да спит, как медведь в берлоге. Значит, совесть чиста. Да и натерпелся он вчера, на полжизни воспоминаний хватит.
        - Ну, тогда пошли есть реквизированную у него кашу. Думаю, нам совесть при этом не помешает.
        - Да уж! Давиться я не собираюсь.
        Когда все собрались за столом, Сильва спросила о раненом:
        - Что-то он бледно выглядит. Может, повязки поменять?
        - Не сегодня. - Дана зачерпнула ложкой очередную максимальную порцию каши, очень похожей на пшеничную. - А вот завтра посмотрим. Так и не очнулся ни разу?
        - Стонал от боли. Вколол ему обезболивающее и успокоительное. Больше мы ему ничем помочь не можем.
        - А стоит? - всколыхнула прежние сомнения Сильва.
        Хоть и трудно было смотреть ей в глаза из-за опухших щек и лба, но Василий все-таки умудрился заглянуть - и с мысленным удовлетворением заметил там не злость или ненависть, а надежду, замешанную на женском любопытстве. Почему-то мнение именно этой, самой опытной подруги для старшего группы оказалось наиболее важным. И он ответил с еще большей уверенностью:
        - Обязательно. Уверен, такой человек живым нам окажется более полезен, чем мертвым.
        Остальные промолчали, хотя по выражениям лиц можно было догадаться, что они, скорее всего, согласны с подобными выводами. Лишь чуть позже Петр мотнул головой в сторону кровати и спросил:
        - Вы тут сами с ним справитесь?
        - Если он будет возражать, то и вы не поможете. - Василий пока так и не притронулся к своей порции, посматривая, чтобы хватило, да еще и осталось в дорогу уходящим на охоту товарищам. - Наелись? Кому добавки?
        Молчание продлилось, пока миски не остались пустыми, и Курт печально похлопал себя по животу:
        - И хорошо бы, да некуда. А как вспомню, что еще и труп за собой волочь неизвестно сколько, сразу тошнить начинает.
        Петруха рассмеялся:
        - Кажется, долго потеть не придется. Как только доберемся до места нашего вчерашнего наблюдения, так сразу расщелины и пойдут. Правильно, Васек?
        - Не скажи. Туда тоже еще добраться надо. А на первом участке и я вам помогу.
        - И оставишь Дану одну сразу с двумя мужчинами? - На полный желудок парень всегда любил побалагурить.
        - Один влюбленный в Пьяцу, а второй - никакой! - скривилась черноглазая красавица. - Мне троих озабоченных и здоровых не хватает для оргазма…
        - Да ну? А таких орлов, как я? - приосанился Петр.
        - Ну… если таких, как ты… то, может, десяток и справится.
        Больше всех после слов подруги развеселилась Сильва. Что вообще, а тем более в ее теперешнем состоянии, было огромной редкостью.
        - Ох! Ну ты его и уела! Теперь он точно свой орлиный хвостик на узел завяжет! Хи-хи-хи!
        Вся «третья» довольно оскалилась на эти несколько грубоватые приколы. Еще и несколько своих шпилек подкинули, но самого молодого обидеть не удалось. Он с готовностью веселился больше всех. Разве что и самым первым спохватился:
        - С чего это мы так расслабились? Жрать нечего, трупы коченеют, а наш работодатель ни в зуб ногой. Не пора ли нам хотя бы прогуляться?
        - Пора, конечно пора. - Курт самым первым стал напяливать на себя разгрузку. - Только вот при чем здесь нога к зубу?
        - Ну вот, а еще полиглотом прикидываешься. Русский язык хуже, чем ашбунский, знаешь, - улыбался Петруха. - А обозначает сие выражение, что раненый настолько слаб, что ни в зуб тебе дать не сможет, ни ногой в ухо засандалить. Ферштейн?
        Немец погладил свой сапог и стал повязывать поверх него утеплительную меховую повязку. Казалось, он не понял некоторых словечек, но вдруг довольно громко проворчал:
        - Сандалий у меня нет, Петруха. Но вот когда-нибудь я тебя так «засапогарю» под зад, что смеху будет… Или правильнее сказать «запердолю»?
        - Нет, - трясясь от смеха, возразил Василий. - Это уже из польского, полиглот ты наш!
        Минут через пять вся процессия, сгибаясь под тяжестью трупов, покинула пещеру. Снаружи действительно дело близилось к рассвету, на небе виднелись лишь две луны. Впрочем, они все равно давали ненужное освещение. Благо еще, что легкие перистые облака несколько затемняли густые тени на горных склонах. Преодолели первый уступ, затем второй, и только там Василий передал свою ношу на плечи присевшей под тяжестью Сильвы.
        Затем, чтобы не терзаться неведомо откуда появившимися угрызениями совести, он поспешил, не оборачиваясь, вниз. И успел как раз вовремя: хозяин пещеры появился в
«гостиную» и с некоторой настороженностью рассматривал одиноко сидящую за столом женщину. Та обернулась на вошедшего товарища и пожала плечами:
        - Предложила ему перекусить, а он встал там и замер. Может, что-то не так?
        Василий накинул стопор на плиту и деловито протопал к месту завтрака. Следовало и самому подкрепиться, раз каши хватило, да еще и чуток останется. Но не сел сразу на скамью, а высокопарно воскликнул:
        - Наше божество заставило нас встать пораньше и заняться делами насущными, а тебя приказало накормить силой, если ты слаб или болен.
        Подействовало. Отшельник обозначил приветственный поклон и покорно уселся за стол. Тотчас перед ним оказалась наполненная Даной миска с аппетитно пахнущей кашей. Но прежде чем есть, хозяин пещеры все равно спросил:
        - А куда все остальные ваши воины подевались?
        - Наше божество мне послало этой ночью сон, где рассказало, как и где нам добыть мяса для нашего стола на ближайшую неделю.
        - Его можно купить возле ворот в начале тракта…
        - Может, и так, но мы слушаемся только божественных указаний! - гнул свое Василий. - Поэтому мне приснились большие животные, живущие на вершинах по соседству, и громкий голос: «Вот ваша еда! Отправляй за ними охотников!» Так что ничего не оставалось делать, как послать. Ну вот сам скажи, разве можно противиться гремящему в твоей голове голосу?
        - Нет, нельзя… Но эти животные называются гаерны. Их не достать стрелами, а порой они и сами прыгают вниз, забивая охотников насмерть своими копытами. Или тараня огромными рогами. Они очень злые и коварные.
        - Увы! Сомневаться в данных нам приказах нельзя, - опечалился гость из другого мира. Хотя при этом он поймал обеспокоенный взгляд Даны. - Но любой наш охотник настолько ловок, что ему нет смысла подкрадываться к этим гаернам вплотную. Так что не беспокойся.
        - А куда делись эти… - Он оглянулся в проход. - Палач и его подручные?
        - Понятия не имею! Как мы тут решили, нашему божеству, скорее всего, пришлось перебросить в другое место немного телесной массы взамен вот этого. - Василий указал на кровать с раненым. - Вот он и прихватил трупы, пока мы спали. Потому что, сам посуди: не мог же палач с дружинниками ожить и сбежать?
        Хоть Деймонд замотал отрицательно головой, что, мол, не могли, но тут же сам себе стал противоречить:
        - А вдруг смогли?!
        Он уже и про кашу забыл, настолько его напугала вставшая перед глазами картина. Пришлось женщине выравнивать ситуацию, в которую несколько неосторожно завел себя ее товарищ:
        - Мой друг разве тебе не сказал, что никто из тех, кого мы умертвили, никогда уже не оживет?
        - Нет, не сказал…
        - Ну так я тебе уже это сказала! И меньше спрашивай, пока не наешься. Или тебя таки покормить? Мне не трудно…
        - Спасибо, я сам!
        Пока он поспешно наворачивал свою порцию, позавтракал и Василий. Сытно отрыгнул и пересел ближе к камину. Удобно устроился на валуне, прислонился к стене и полез за своим портсигаром. Из всей компании он один считался человеком курящим, хотя баловался сигареткой лишь раз в неделю, да и то после впечатляющего обжорства или солидной выпивки. Ну и, вполне понятно, только в спокойной, расслабляющей обстановке. Если бы он только мог предположить реакцию отшельника!
        При виде выпускаемого через нос дыма Деймонд в который уже раз за последние сутки впал в короткий ступор, а потом резко подпрыгнул и вознамерился сбежать во внутренние помещения. При этом совершенно проигнорировав сидящую почти рядом женщину. Дана без труда подставила ему подножку, когда же парень грохнулся на камни, коварно наподдала кулаком по почкам, затем бесцеремонно подхватила за ворот показавшейся под одеялом куртки и подволокла к старшему группы. Тот с самым растерянным видом воскликнул:
        - Ты чего, парень? С ума, что ли, сошел? Никогда курящего человека не видел?
        Но его подруге еще парочку минут пришлось трясти незадачливого хозяина пещеры, пока тот с трудом и ужасом не выдавил из себя объяснение:
        - В Успенской империи баловаться дымом имеют право только жрецы мужской половины!
        - Ах, вот оно что! - облегченно рассмеялся Василий и нарочно пощупал свою голову. - Но мне об этом голос ничего не рассказал. Тем более что в нашем мире это может делать любой воин как среди мужчин, так и среди женщин. Вот, смотри!
        Он протянул дымящуюся сигарету боевой подруге. Зная при этом, что та в юности иногда курила, да и при выполнении задания следовало порой «напустить тумана». Дане ничего не оставалось делать, как с закатившимися от возмущения зрачками сделать ползатяжки и выдохнуть дым прямо в расширенные глаза Деймонда. Потом она вернула этот отвратительный «Кэмел» владельцу, отпустила ворот пленника и возвратилась к столу со словами:
        - А вообще-то в нашем мире этой гадостью травятся лишь одни идиоты.
        Расширенные глаза перевелись на Василия, и тот со смирением подтвердил:
        - Да, это правда. Курение вредит здоровью! Вдыхать и выпускать дым считается очень вредной привычкой, и с этим явлением борется каждый жизнелюбивый человек.
        - Вот это да!.. А у нас в среде жрецов излитие дыма слывет показанием святости и печатью высшей избранности.
        - Чем же тогда у вас выделяются женщины-жрицы?
        - О! Они могут улучшать друг друга лица, доводя красоту до совершенства. У них белые, шелковистые волосы, и они имеют право иметь сразу трех мужей.
        - Нет, Дана, ты слышала? И здесь блондинки рулят!
        Это восклицание было брошено на русском, да и в дальнейшем воины «третьей» старались некоторые детали обсуждать именно так. И своим неотличимым от местного выговором поражали местного отшельника еще больше.
        - А вот почему они сами себя не совершенствуют? Есть ограничения?
        - А вы разве не знали? - удивился Деймонд, но тут же понял, что ляпнул глупость. - Извините, я вспомнил: ведь ваш «голос» мог и не рассказать. Дело в том, что все жрецы получают от вершины Прозрений великий дар - умение лечить людей. Но только не самих себя. Если кто-то из них серьезно заболевает, то сразу посылают за ближайшим коллегой. Причем стараются пригласить самого лучшего. Нашего Бурулкана, зная о его бездарности, почти никто никогда и не звал…
        - То есть дар у всех разный?
        - Конечно. У кого очень сильный, а у кого вообще слабенький.
        - Кстати, ты так и не сказал, как много магириков становится жрецами?
        - Всего лишь один из пяти или шести тысяч. - И, словно предваряя следующий вопрос гостя из иного мира, отшельник поспешно спросил сам: - А как у вас становятся жрецами?
        Василий нахмурил брови, припоминая, как в его мире желающие становятся студентами учреждений с медицинским уклоном, потом долго учатся, потом практикуются - и в конце концов все равно почти ничего не умеют. Как местный Бурулкан. Но здесь хоть не тратят на обучение уйму средств и времени. Поэтому решил пофантазировать и на эту тему:
        - Ты знаешь, в нашем мире отбор проходит еще более жестко и кроваво. Любого паломника разрезают вдоль тела на две половинки и только тогда определяют его пригодность к лечению. На это, по мнению божества, подходит лишь каждый третий или четвертый. Вот тогда их опять склеивают и дают право лечить людей. В том числе и себя.
        - К-как разрезают? - стал заикаться парень.
        - Сбоку. Вот прямо по этой линии. То есть вид спереди и сзади остается нетронутым.
        Хозяин пещеры содрогнулся от представленной картины, но его любопытство так и не иссякло.
        - А с остальными разрезанными что делают?
        - Закапывают на полях как удобрение. Ну чего смотришь? Не пропадать же добру! Да и вообще, Деймонд, мой внутренний голос кричит, что тебе надо запретить задавать вопросы. Ты и сам еще нам не рассказал все должное. Поэтому давай вернемся к нашему вчерашнему неоконченному разговору. Опиши подробно каждый свой шаг возле и внутри черного монолита. Все, что заметил, и все, что понял или до чего додумался. Давай присаживайся на скамью и начинай.
        - Хорошо… воин. Только вот я до сих пор не знаю, как к тебе обращаться.
        - Действительно… У нас имеются обращение «герр» и «фрау»… - Василий заметил, как его боевая подруга дернула плечом и недовольно скривилась, поэтому продолжил: - Но так общаются между собой обыватели. Тогда как великие воины справедливости разрешают делать приставку к своему имени «дон», а женщины - «донна». - Подруга при этом опять скривилась, но уже не так категорически. - Так и коротко, и уважительно. А зовут меня Василий, ее - Дана.
        - Очень приятно. - Отшельник сделал два вежливых поклона, удивляя своими манерами, и начал рассказ.
        Оказывается, нахождение на тракте Магириков налагало множество обязанностей и привносило несколько основополагающих ограничений. Самое первое: нельзя было пронести вовнутрь горного образования Бавванди, практически неприступного со всех иных сторон, ни единого металлического предмета. Во избежание этого любого желающего пройти обыскивали сразу же в первой секции огромных, расположенных между первыми и вторыми Воротами, залов. Для этого магирик проходил по тускло освещенному тоннелю, на том этапе пути совсем не обязательному, в конце которого ему сразу указывалось, в каком кармане или котомке паломник забыл запрещенный к проносу предмет. После чего тот мог повторно сдать металлические вещи, изделия и даже золотые украшения в некое подобие камеры хранения. Сами эти многочисленные камеры располагались в нескольких громадных пещерах, застроенных многоуровневыми стеллажами. Взамен котомки или мешка выдавали деревянный жетон с кучей цифр и бестолково расставленных букв. Ни один паломник потом никогда не жаловался, что ему чего-то не вернули или что-то перепутали. Система хранения работала без сбоев.
        Во второй секции металлические предметы забирались распоряжающимися там жрецами без всяких поблажек или предупреждений. Как они замечали припрятанное украшение, монеты, оружие - вплоть до тончайшей иглы, - оставалось великой тайной. Но те из магириков, у которых ничего не было, проходили беспрепятственно, а вот проштрафившихся не только обирали без возврата, но и заставляли возвращаться обратно, ставя при этом на руку не смывающуюся дней десять печать. То есть таким нарушителям приходилось более десяти дней прожить в городе, который раскинулся перед Воротами, и только потом делать вторую попытку. А если продолжал хитрить, то и третью, а то и четвертую. Учета по таким нарушителям не велось, зато проживание в городе им вылетало в хорошую денежку, и любой из паломников подходил к процессу преодоления Ворот с максимальной ответственностью. Хотя город как раз и разрастался постоянно из-за тех самых безответственных разгильдяев.
        Верховые и гужевые животные проверялись отдельно, как и вся их сбруя. Следовало оставлять лишь кожу и дерево. Даже удила на время прохождения по тракту использовались деревянные - из крепчайшей в этом мире древесины вестлы. Редкие повозки тоже проверялись в специальном тоннеле и не пропускались на тракт при обнаружении даже единственного гвоздя. Вот потому они и были так редки на древней дороге. Любой, конечно, мог нанять в городе что угодно и проехаться с комфортом до самого монолита и обратно, но несусветные цены на такую поездку отпугивали подавляющее большинство паломников. Да и не было никакой нужды богатым ашбунам стремиться к вершине Прозрения. Им и так жилось припеваючи, так зачем рисковать собственной жизнью для обретения порой совсем ненужного дара. В большинстве случаев хватало вызвать жреца с полным даром и за определенную, по имеющимся прейскурантам, плату излечиться от чего угодно.
        В третьем, последнем секторе громадного комплекса Ворот практически с каждым из магириков проводился короткий инструктаж. Людей загоняли в помещение со скамьями, и в течение четверти часа какой-нибудь жрец или жрица объясняли, что можно делать на дороге к монолиту, а что нельзя. К примеру: строго запрещалось хоть единым словом перемолвиться с теми, кто уже возвращался от черного монолита. Да и вообще, подобное общение считалось злым предзнаменованием, после которого магирик обязательно погибал при ударе молний в самом монолите. Так что желающих нарушить это табу не встречалось. Во время всего паломничества нельзя было грабить, воровать, вступать в драки, кричать и даже громко разговаривать. При встрече с караваном, которые тут проходили раз в неделю, следовало немедленно сойти с тракта и пропустить длинную вереницу тяжело нагруженных повозок. Не приближаясь при этом к ним и ни в коем случае не начиная разговор с возницами. Имелись в виду как раз те самые жреческие караваны, которые собирали и меняли по всей Успенской империи ларцы Кюндю с таящимися внутри духами смерти. Как ни странно, сами
повозки жрецов не просто выглядели, а явно состояли из множества металлических деталей, вплоть до сплошных, литых из легкого железа колес. Правда, колеса для мягкости хода имели по ободу резиновое покрытие. Любой паломник замечал и хорошо различимые рессоры, употреблявшиеся лишь на каретах самых видных жрецов, богачей и политических деятелей империи. Но при этом никаких вопросов не задавалось, слишком уж трепетное, священное отношение к подобным караванам имелось у каждого простого обывателя.
        Шли паломники к монолиту как им заблагорассудится. Лишь бы хватило питания в вещевых мешках да прихваченной с собой коряги для ночного костерка. Это если не было желания напрашиваться на ночлег к отшельникам. Для такого случая брались с собой две-три порции «подношений» за возможность переночевать в обогреваемых пещерах. Потому что летом даже в дневное время на тракте царил бодрящий холодок, спускающийся с покрытых снегом и льдом вершин Бавванди.
        Среди магириков встречались и особо выносливые люди, которые проходили все шестьдесят километров тракта за сутки. А потом точно таким же рывком возвращались обратно. Но подобная спешка не приветствовалась, и сильно спешащих паломников считали фанатиками, не способными правильно подготовиться к ритуалу Прозрения. Мол, только с чистыми помыслами, в душевной гармонии со своим будущим и в мире с самим собой следовало приближаться к монолиту.
        А вот когда магирик доходил к цели своего путешествия, тогда и начинались основные чудеса. Сразу следовало сказать, что в последние часы пути невероятная громада черной скалы начинала давить на человеческую сущность не только своими титаническими размерами, но и подспудным, легко забирающимся в глубину сердца ужасом. Воздух становился тяжелым, словно густел, вокруг вихрилась издалека незаметная облачность и дымная поволока, обоняние раздражали тяжелые, совершенно непривычные и отторгаемые человеком запахи. Почва подрагивала под ногами, и слышались тягучие, препротивные скрипы, порой прерываемые хрустом и потрескиванием. Словно вся эта черная масса вот-вот провалится в неведомые глубины расколовшегося мира. И случалось то, чего не ожидали от себя самые стойкие порой, решительно настроенные паломники. Постояв немного на дрожащих ногах возле ужасающего овала чернеющего тьмой прохода, они трусливо поворачивали обратно. Чтобы уже никогда больше не возвратиться к вершине Прозрения. Хотя, может, кто и пробовал пройти путь магириков второй раз, жрецами это не запрещалось, а о фактах повторных паломничеств
Деймонд Брайбо пока узнать не успел.
        Поворачивало назад не так уж много, один-два человека из сотни, но никто не смотрел им в спины с осуждением или презрением. Здесь каждый начинал окончательно осознавать, на что он решился, чем он рискует и что с ним может случиться в скором времени. Если же решались, то преодолевали последние сотни метров с различной по характеру и смелости скоростью и попадали в анфиладу громадных, сообщающихся сторонами между собой пещер. Скорее всего, эти пещеры были грубо вытесаны в глубокой древности, а неизвестные строители оставили лишь толстенные стены-колонны и арочные проходы между ними. Из сотен, тысяч отверстий вырывался огонь, как для освещения со стен, так и для обогрева и варки пищи из пола. Пещеры имели между собой лишь одну сплошную, но мутно-прозрачную стену, делящую их примерно пополам. Слева - те, кто прибыл, и справа - те, кто уходит. Обе категории могли видеть друг друга и при желании обменяться жестами, но старались отворачиваться от прозрачной стены вообще. При этом прозаично занимались своими делами. Потому что в пещерах можно было отдохнуть, приготовить еду, поспать и даже искупаться под
многочисленными струями водопадов возле дальних стен. Вода струилась довольно теплая для этих мест, словно в летний период на теплых морях, так что разбивающиеся стихийно на группы женщины и мужчины купались порознь, под выбранными водопадами. Считалось, между прочим, хорошей традицией ополоснуться в священных водах как в преддверии обряда, так и после него.
        Кушать старались в основном перед обратной дорогой. При этом превалировали такие рассуждения: «Если я погибну, то пусть мои запасы достанутся отшельникам, которые в трудный час подадут помощь другим паломникам».
        А вот уже после отдыха и купания очистившиеся и успокоенные паломники приближались к светящимся аркам самой дальней, противоположной от входа стены. Арок насчитывалось тридцать две, и если свечение в какой-нибудь из них начинало пульсировать, то это служило сигналом разрешения входа. Тогда очередной паломник, скрепя сердце и отдав бразды своей судьбы в руки Провидения, спешил на встречу с неизвестностью.
        Короткий, слегка извивающийся тоннель приводил соискателя на звание жреца в небольшую комнатку, ее называли «исповедальня». Там следовало усесться на скамью, затылком к стене, и четко, быстро, громко и разборчиво отвечать на все вопросы, доносящиеся из узких щелей в камне. Интересовались событиями из раннего детства, причиной недовольства прежней жизнью, скрытыми побуждениями стать жрецом, отношением к великому императору и его придворным. Порой проскальзывали вопросы о подарках или отданных продуктах для отшельников, требовали при этом пояснить щедрость или скаредность. Просили перечислить предметы, которые остались в камерах хранения. Спрашивали, кто остался в большом мире из родственников и друзей.
        И так минут десять-двадцать. Хотя некоторые потом и утверждали, что у них выпытывали намного дольше. Кто спрашивал, неизвестно. Хотя голоса женские чередовались с мужскими, но слишком уж они странно звучали для нормального, подверженного эмоциям человека. От интонаций и непонятного тембра голоса получались словно неживые.
        Ну и потом наступал час истины. Магирик преодолевал очередной, еле освещенный проход и попадал в небольшую комнатку, где раздевался догола, укладывал все свои вещи, одежду, продукты и деревянный жетон в единый, удобный для переноски тюк и двигался дальше, упираясь через несколько метров в тупик с дверью из массивных, почерневших от времени брусков дерева. Тюк следовало положить в большую нишу с правой стороны, и только после этого дверь приоткрывалась со странным щелчком. Голый входил вовнутрь, плотно закрывал дверь за собой и становился на поблескивающий гладкий круг метрового диаметра. Многие потом говорили, что чувствовали босыми ногами стекло, но Деймонд сомневался в подобном утверждении. Слишком теплым ему показался круг, хотя и не факт, что его не прогревали специально.
        А потом раздавался вой раненого носорога, и в странных вспышках с некоторой раскачкой круг медленно делал несколько поворотов вокруг своей оси. Далее полная тишина обозначала, что обряд пройден. Конечно, теми, кто оставался жив. Куда деваются трупы погибших и как выходят наружу будущие жрецы, Деймонд Брайбо тоже не знал, но когда он вышел наружу, то отыскал свой тюк с одеждой не слева, как следовало предполагать, а опять справа. Причем рядом с ним не оказалось второго тюка от предыдущего паломника. Что значило: предшественника вершина Прозрения не сожгла молниями, но и не объявила жрецом. Ибо в обоих этих случаях его тюк предназначался для подношения отшельникам.
        Далее совсем иной тоннель выводил на половину «уходящих».
        Как рассказал уже позже молодому наследнику предыдущий хозяин пещеры, прошедших обряд жрецов выводили третьим ходом, слегка обучали в течение нескольких дней азам исцеления, облачали в отличительные, очень дорогостоящие одежды и с очередным караваном отправляли за Ворота. При этом вручались солидные, можно сказать, огромные деньги, за которые можно было выстроить чуть ли не целый госпиталь. Попасть в камеру хранения за своими вещами жрец не мог бы при всем желании, да и жетон оставался у неизвестного отшельника. Далее новичку предоставлялось два маршрута на выбор: возвращаться в родную обитель и уже там искать для себя место для деятельности или идти в столицу империи. Там, в главной обители священного распределения, он мог взять направление в тот храм, куда его пошлет сам император.
        Но так как Деймонд оказался очень расстроен своим напрасным паломничеством, то даже и не порадовался как следует, осознав, что лишний груз ему тридцать километров тащить на себе не придется. Отдохнул парочку часов, перекусил остатками своих скудных запасов да, так и не искупавшись повторно, поспешил к Воротам. Совершенно при этом не подозревая, что впереди его ждет великая честь получить приглашение от древнего отшельника. Подобное считалось тоже огромной удачей по двум причинам: Деймонд мог теперь отлично спрятаться от своих преследователей и при этом мог вызвать к себе любимую Пьяцу. Женщин-отшельниц на тракте не существовало, но это нисколько не мешало многим женам жить возле своих мужей долгие годы, а то и десятилетия. Другой вопрос, что им при этом не только шапку из черного каракуля было нельзя носить, но и шагу ступить из пещеры в дневное время для праздной прогулки. Разве что лишь сходить к воротам за продуктами да какой-либо утварью для хозяйства. Ну и по ночам: наведывайся в гости друг к дружке и общайся, сколько влезет.
        То есть, по рассуждениям молодого отшельника, жизнь у него здесь с любимой девушкой вполне могла наладиться. А там и срок в пять лет истечет, и с нажитым на тракте добром можно вполне прилично поселиться на новом, в любой удаленности от старого поселка, месте.
        Само собой, Деймонд промолчал и об основной сути своего грядущего обогащения: жетонах убитых магириков и подавшихся в жрецы. Василию не составило труда догадаться, что именно в камере хранения и собирают основные капиталы. Со временем их можно с помощью жен изымать, перераспределяя в городе, а при окончательном отъезде забрать все остальное. Вот почему отшельников считают богачами.
        - Хороший расклад, - обратился старший группы к Дане на русском.
        Он хотел еще что-то добавить о хитрости и излишней жадности, но в этот момент, казалось бы, ни на что не обращавшая внимания и только прислушивающаяся к рассказу женщина тихонько сказала на языке ашбунов:
        - Он открыл глаза…
        И первая развернулась всем корпусом к кровати.
        Глава седьмая
        Единственный шанс
        Александра с каждым своим выходом из обморока чувствовала себя все отвратительнее и беспокойнее. Нависающего над ней мерзкого лица Королюха она не наблюдала, но, как только приходила в себя, со вздрагиванием ощущала очередной укол в бедро или плечо, и на нее через пару минут накатывала чудовищная волна максимальной бодрости и горячего возбуждения. Сердце начинало выпрыгивать из груди, голова - трещать от пульсирующей с огромной скоростью крови, а дыхание становилось учащенным, словно девушка только что преодолела по лестницам пятнадцать этажей бегом.
        В какой-то момент она рассмотрела, словно в тумане, белое лицо коллеги из аналитического отдела. И ужаснулась еще больше.
        - Рафик, это ты? Зачем ты здесь?!
        Уж она прекрасно знала, зачем и с какими намерениями появляется пресловутый аналитик возле допрашиваемых. Сама при этом никогда не присутствовала, но знала преотлично. И в душе что-то больно хрустнуло, отсекая последние шансы к сознательному сопротивлению, когда мужчина совершенно бесцветным голосом ответил:
        - Работаю, Шура. Делаю, что умею.
        А умел он слишком много. Да и постоянно меняющееся состояние всей нервной системы показывало: еще один-два укола, и Рафик приведет распятое путами тело к чему-то страшному, постыдному и невероятно унизительному. Какой-нибудь там сыворотки правды и подобного психотропного средства девушка не боялась. Потому что выдать какие-либо секреты Дмитрия она не могла по причине их элементарного незнания. А вот умирать… Вернее, нет, умереть она не боялась. И будь сейчас ее воля, со спокойной совестью решительно бы покончила жизнь самоубийством. Потому что вытерпеть то, что с ней наверняка собираются сделать, не сможет никто.
        Хотелось выть дико и протяжно, но толку от такого поведения никакого не будет. Ни сорвать голос она не сможет, ни вызвать чью-то жалость. Наоборот, только собственные ресурсы гордости исчерпает преждевременно. Хотя не факт, что эти ресурсы еще пригодятся.
        Рассудив, что опять проваливаться в бессознательное состояние и трудно и нелогично, попыталась завязать разговор:
        - А что это нашего штатного садиста Королюха не видно?
        Рафик с некоторым удивлением почесал себя за ухом: реакции у пациентки неадекватные. Но с другой стороны, говорить с ней ему никто не запрещал, а грубить и хамить было не в его привычках. Поэтому после некоторых размышлений и подвижек бровями стал отвечать:
        - Отбыл по срочному вызову.
        - И когда вернется?
        - Обещался вскоре, но, видимо, задерживается.
        - Ой, как здорово! Ха-ха! - Энергия так и била из тела девушки через край. - Вот бы его какая-нибудь сердобольная немка-бабулька на джипе переехала! Честное слово, на его могилке я бы горькими слезами рыдала, что не оказалась на месте той бабульки. Кстати, а у тебя как дела?
        - Да вроде все нормально. Если не считать небольших неприятностей в быту.
        - Что так? Здоровье не в порядке?
        - Ха! Инвалидов в конторе не держат, - без всякой задней мысли разглагольствовал аналитик. - А вот возле дома, где я живу, вообще беспредел начался. На общей стоянке мою машину уже несколько раз поцарапали вандалы-турки. Достали подонки малолетние!
        - Неужели не можешь найти на них официальную управу?
        - Где? У кого? Все эти правильные «недочеловеки» только и брызгают слюной: «Как же, как же! Они еще дети! Надо быть к ним гуманнее и терпимее». Тьфу, твари бюргерские!
        - Ха! С твоей сообразительностью тебе и жаловаться не надо.
        - Точно. - Рафик не сдержал самодовольной улыбки. - Я теперь по контуру крыши микрораспылители установил и, как только эта шантрапа начинает на стоянке отираться, дистанционно включаю на полную интенсивность. Веришь, за последнюю неделю только треть этих уродов из всей компании осталась. Я им такое устроил, что теперь до конца жизни на костылях будут хромать да на аптеку работать.
        Александра постаралась оставить внутри испуганное восклицание.

«Еще неизвестно, что лучше: попасть в руки Королюхову или вот такому!.. Наверное, благо, что он со мной просто “работает”! Я бы опухла от ужаса, если бы он стал проявлять инициативу и фантазировать. А может, он уже проявил? Вон ведь как меня колотит, словно перед смертью при оргазме… О-па! А ведь и в самом деле, что-то с моими эрогенными зонами случилось! Кажется, они теперь на все тело расползлись… Мама, роди меня обратно! Я в шоке! Ужас!!!»
        Одеревеневшими и непослушными губами попыталась продолжить разговор:
        - Молодец! Сумел использовать высший профессионализм! Так им и надо!
        - А то! Все бы так действовали, и был бы в нашей старушке Европе истинный порядок и полное благополучие. Так нет, разводят демагогию! Ничего, их скоро еще не так коснется, вот тогда они точно поймут, что такое не везет и как с ним бороться!
        - Хм, я вот уже поняла, - постаралась заменить возбуждение в голосе легкой грустью Александра. - Что мне крупно не повезло. Вроде и самая лучшая, и самая, самая, а вот… - Дальше она стала говорить неразборчиво, словно в полной прострации: - Ни себе помочь не могу, ни товарищам по конторе, которые даже и не догадываются о возможной тотальной за…
        Она еле слышным шепотом оборвала себя на полуслове и тяжело вздохнула. Тогда как Рафик, с присущим ему профессионализмом, закатил девушке веко, присмотрелся к зрачку и громким голосом стал комментировать:
        - Что-то ты, девочка, совсем невеселая! Странно… А давай-ка я тебе сразу два укольчика вставлю! А? Вот тогда ты уж точно грустные мысли отбросишь!
        - Ага! И коньки тоже! - в бессильной злобе пробормотала жертва.
        Теперь, если возбуждение еще более увеличится, тогда она точно не сможет воспользоваться своим трюком с обмороками. Всем своим перевозбужденным, натянутым как струна телом она ждала очередного укола, дав себе слово больше не кричать и не просить. Но вместо явного укола она почувствовала на внутренней стороне бедра легкий удар ребром ладони и услышала слова:
        - Так… вот тебе первый укольчик! Потерпи немного, это не больно…
        Но при этом зудящая кожа просто ощутила, как по ней стекает какая-то жидкость. Затем процедура мнимого укола повторилась.
        - Ну вот, и второй пошел! Родименький! А? Плакать от боли не будешь? Ну вот и молодец. Сейчас тебя опять прогреет основательно. С моими талантами не соскучишься!
        Но теперь уже Александра осознала с полной уверенностью: Рафа только создал видимость сразу двух уколов! Подстраховавшись голосом от прослушивания и зажатыми в ладони шприцами от видеоподсмотра. При его несомненном опыте, даже случись максимальное приближение на просмотре, Казимир Теодорович и Павел Павлович не рассмотрят, что игла не вошла в тело, а все средство пролилось на и так уже влажную простыню, покрывающую бильярдный стол.
        Подстегнутые химией мысли заметались с еще большей интенсивностью. Как бы там ни было, но только что ее недавний коллега проявил некое удивительное свойство своей натуры: сочувствие. Пусть его поддержка или поблажка, не важно как назвать, и минимальна, но все равно это маленький шанс. Почему он это сделал? Неужели понял намек на тотальную зачистку? Тоже ведь умнейший мужик и соображает раз в десять быстрей, чем любой обыватель с улицы. Но даже если и понял, то дальнейшей помощи ждать от него бесполезно. Себя, да, себя он постарается хоть минимально подстраховать, хотя прекрасно осведомлен о порядках экзекуции и уже сейчас должен обделаться от страха. Контора, а уж тем более те, кто ею руководит, всегда работают с тройной перестраховкой.
        Что еще? Память услужливо подсказала и отыскала парочку моментов, когда при личных контактах Александра проявила к этому типу уважительное внимание, а один раз даже походя прикрыла небольшое прегрешение. Никто из прочих агентов подобного в своих отношениях к младшим по штату не допускал. Наоборот, считал доблестью указать на малейшую ошибку товарища по работе. Значит, некоторая толика симпатии в совершенно черством и скрупулезно исполнительном аналитике осталась.
        Как бы только ей еще хоть немножко это использовать? Только продолжив разговор и пытаясь угадать, что светит в ближайшие часы.
        - Ух! Действительно забирают твои укольчики! Словно под утюг положили.
        - Вот видишь! А ведь здесь прохладно, и, не будь меня, давно бы тебя скрючило от холода.
        - Да уж! Вижу, что ты еще тот специалист по издевательствам! Ха! - Александра не сдержалась от короткого смешка. - Наша контора может тобой гордиться!
        - Ты мне льстишь. - Глаза Рафика стали напряженными. - Вот когда появится Бориска, тогда поймешь, кто самый лучший. А какой любопытный!
        Вот, вот она, подсказка! Еще одна та мизерная помощь, которую сочувствующий мужчина оказывает практически мертвой жертве. Рафик прекрасно понимал и чувствовал события в конторе. Бесспорно знал, что в данный момент Королюхов становится третьим человеком в конторе после шефа и Казимира Теодоровича. И предстоящая ночь наверняка будет проходить строго по его сценарию. Скорее всего, и видеозапись с прослушкой он может отключить, и вообще нанести девушке раны, несовместимые с жизнью. Но главная задача для Александры - это найти те опорные столбы информации, ухватившись за которые она смогла бы поторговаться со своим палачом. Что не есть легко, более того, считается почти невозможным в ее положении. Но ведь на то он и аналитик, чтобы догадываться о том, что любой суперагент хоть пару раз, но соприкасался с суперстрашными тайнами. И даже порой при собственном страстном желании забыть то, что знает, помнит и лелеет в самом дальнем уголке своей памяти.
        Поэтому Александра с той самой минуты перешла к интенсивному размышлению. Раз Рафик ей оставил хоть капельку силы воли, то следует использовать ее на нахождение того самого мизерного шанса на спасение. Ну, может, и не на спасение, а на отсрочку смерти. Ведь если Павел Павлович блефовал и Торговца взять не смогли, то остается шанс на его возвращение. И еще более мизерная доля этого шанса на то, что Дмитрий простит ей участие в слежке и работу в конторе - и попытается спасти. Но с верой и надеждой даже умирать легче.
        Основные пункты торговли с Королюховым определились сразу. Пожалуй, один из самых удачных ходов - это убедить коллегу, что вся местная служба вот-вот пойдет под тотальную зачистку. Только здесь следовало учитывать «звездную болезнь» собеседника, который в тот момент будет выступать в роли палача. Бориска слишком уж себя вознес, а после разоблачения Александры, наверное, считает себя пупом земли, не меньше. Для него сама мысль о гипотетической ликвидации может показаться полным абсурдом, разозлить до предела, за которым любой разговор станет практически бессмысленным. Это следовало оставить на самый последний, крайний момент торговли.
        Еще более значимым мог оказаться вывод о том, что Павел Павлович является одним из двух совладельцев конторы. Но только лишь намек на это мог иметь самые тяжелые последствия. Сообразительный Королюхов сразу все просчитает до последнего финишного выстрела и начнет действовать стремительно. Для него самое лучшее будет: моментально пристрелить Шурку на бильярдном столе, сжечь всю контору, избавиться от чипов (а уж такой тип для этого наверняка присмотрел давно и хирурга, и соответствующую аппаратуру) и до утра замести за собой все следы. Подобную информацию следовало выдавать лишь в самый последний момент. Чтобы перед смертью отомстить хоть кому-то.
        А вот третий вариант, вернее, целый пакет секретнейшей информации годился для торговли больше всего. При его обработке Борис получит возможность устранения шефа и реальной попытки занять его место в конторе. Конечно, при условии, что он не догадается про вторую руководящую ипостась Павла Павловича. Суть варианта заключалась в следующем.
        Только попав на работу в контору, Александра в одном из своих экскурсов по внутренним файлам обратила внимание на маленькую сноску с труднозапоминаемым номером, очень похожим на банковский счет. Да еще и все реквизиты с паролями оказались рядышком. Идеальная память помогла, и все циферки с буквами запомнились как теорема Пифагора. Через парочку дней она даже проверила счет с какого-то отдаленного банкомата. Там лежали сущие копейки, и на некоторое время она про них забыла. Однажды ситуация резко изменилась, когда Александре во время выполнения наиважнейшего задания понадобилась ну очень крупная сумма денег и ей шеф перевел эту сумму в течение десяти минут. После этого она с удивлением опознала в счете отправителя тот самый, с мизерной суммой. Каково же было ее удивление, когда, зайдя по реквизитам в информацию, она обнаружила на таинственном счете несколько миллионов евро! Вот только пароли отбора и управления средствами оказались другими. Ну и она, как хорошо натасканный агент, продумала до логического конца всю цепочку появления таких огромных капиталов.
        За прошедшее время контора проводила одну-единственную крупную операцию. Лучших агентов бросили в конечную стадию масштабной операции по разоблачению крупных махинаторов и расхитителей при одном очень богатом музее. Вмешательство оказалось непродолжительным и никаких результатов в агентурном плане не принесло. Раскручиваемые организаторы махинаций оказались людьми честными и вполне порядочными. По крайней мере тот, которого разрабатывала сама Александра. Тем более ужасающими оказались последовавшие после этого кровавые разборки в самом музее. Все эти благовоспитанные и честнейшие люди оказались грязными мафиози, с окровавленными по локоть руками. Стреляли друг друга и душили, словно сумасшедшие, вырезая в отместку у своих врагов целые семьи. Ну и в конце концов разобрали все сокровища до последнего украшения.
        Проведенное по следам преступления расследование ничего не дало, да еще и агентам поставили в вину, что они недосмотрели, не разглядели хитрых воров, убийц и махинаторов. В какой-то момент даже показалось, что контору закрывают, а всех сотрудников вышвырнут в наказание на улицу. Но Пыл Пылыч совершил подвиг: и свое, и рабочие места своих подчиненных отмазал. По крайней мере, такое сложилось мнение внутри небольшого секретного коллектива.
        И только Александра, по факту появления на счету шефа миллионов, с некоторой натяжкой предположила, что это средства, полученные за проданные сокровища. Тогда она еще сильно в этом сомневалась, но сейчас была уверена на все сто. Контора навела мосты, провела разведку и отыскала слабые места, а другие исполнители завершили всю грязную работу. Еще и так подстроили, что вся вина за хищение легла на погибших сотрудников музея. Имея на руках счет и зная, где, что и как сопоставить, Королюхов с гарантией сумеет сложить всю мозаику гигантского преступления в целом. А этого должно вполне хватить для бесповоротного уничтожения Павла Павловича во всех смыслах. Никакое руководство не простит подобного грабежа, и подопечного быстренько уберут. Вполне понятно, что с полным «раскулачиванием». А кого поставят на его место? Нетрудно догадаться…
        Ходы найдены, каждое слово предстоящих торгов продумано. Теперь оставалось только дождаться своего палача и правильно начать разговор.
        Борюсик не замедлил явиться - через час от того момента, когда Рафик нанес два мнимых укола. Весь взмыленный и с выпученными глазами, он ворвался в бильярдную и сразу принялся осматривать соблазнительно распятое тело девушки:
        - Ну как она? Заждалась, небось?
        - Меня это не касается, - ответил аналитик, вставая с дивана и потягиваясь после небольшой дремы. - Состояние идеальное. Колоть тюбики больше нельзя, сдаст сердце. Если все-таки потеряет сознание, подожди немножко, долго она там не протянет. Двое суток она в твоей власти. Если что, звони.
        - Хорошо. - Королюхов подхватил полный шприц и с вожделением покрутил его перед раскрытыми глазами своей жертвы: - Колоть?
        - Коли. Только не забудь: ровно половину. А мне уже спать давно пора…
        И, не попрощавшись, Рафик ушел. На что садист не обратил ни малейшего внимания, он уже с довольным мычанием вводил половину емкости шприца в бедро Александры.
        - Ну вот, моя сладость, мы и остались с тобой наедине. И как видишь, я с тобой ласков и добр. - Отложив шприц, он стал поспешно раздеваться. - Не то что ты! Помнишь, насколько ты грубо однажды отнеслась к моим искренним ухаживаниям? Я ведь ничего не забыл. И как ты отреагируешь сейчас?
        Его ладони прошлись по женской груди, которая до этого выглядела окаменевшей, и все тело вдруг отреагировало на это всеобщими мускульными спазмами.
        - О! Да ты не просто готова к плотному контакту между нами, ты вся в нетерпении от этого чуда! Ха-ха! Не ожидал от тебя такого самопожертвования.
        - А что здесь такого? - Девушке каждое слово давалось с трудом, через плотно стиснутые зубы. - Я всегда своим телом пользовалась как оружием, и ничего страшного, если оно какое-то время побудет в чужих руках.
        - Какое-то время? Да ты своим оружием больше никогда не воспользуешься! - заорал вдруг в бешенстве Борис. - Никогда! Ты понимаешь это, сучка?! Отстрелялась! Только вот я сейчас попользуюсь в своих целях, и все! Потом тебя только и будут, что резать, сшивать и опять резать! Уж тебе ли не понимать, что тебе грозит?
        - Да я понимаю…
        - Фигушки ты понимаешь…
        - Ты хоть подсмотр выключил? - продолжала выдавать свои заранее заготовленные фразы девушка.
        - Не волнуйся, детка, все под моим полным контролем. Видеозаписи подобного толка я вообще обожаю и буду потом просматривать перед сном. Так что приступим!
        Его руки массажными поглаживающими движениями прошлись по всему обнаженному, извивающемуся телу.
        А вот Александру буквально перемкнуло. Застопорило дыхание настолько, что она не смогла в первые мгновения и слова произнести. Поэтому оставалось только одно: бороться со своим телом морально.
        Возводить ледяной барьер между лишающим воли безумием и спасительной расчетливостью было трудно. Почти невозможно. Тело совершенно не слушалось и конвульсивно вздрагивало от каждого прикосновения или поглаживания. Готовые сорваться на истерику губы приходилось кусать до крови, и только солоноватый привкус позволял цепляться за ту тонкую грань, после которой даже произнесение нескольких слов спокойным, уверенным тоном станет невозможным. А ведь именно таким тоном и следовало говорить. Любые другие интонации покажутся Королюхову проявлением слабости, сдачей позиций и подтолкнут на новый, уже окончательно бесповоротный этап его садистских пыток.

«Если сейчас, именно сейчас я не смогу вымолвить то, что собралась, то уже не смогу никогда! Ну! Представляю: вокруг меня снег! На меня хлынула ледяная вода! Я замерзаю! Я в криогенной камере, и мое тело замораживает космический вакуум!..»
        Она смогла! На мгновение, окаменев от самовнушения, она застыла камнем, и только губы слегка пошевелились:
        - Я помогу тебе убрать Пылыча.
        Глаза Борюсика пылали такой похотью кровавого вандализма, что Александре показалось даже, что она опоздала и теперь ее ничто не спасет. Но выбранная и тщательно продуманная фраза оказала все-таки свое действие на возбужденного самца в одном шаге от пропасти безумной вакханалии. Блеск во взгляде стал пропадать, расширившиеся зрачки вернулись к приемлемой норме, поглаживания прекратились. Видимо, желание и в самом деле подложить свинью шефу конторы оказалось просто невероятной силы, раз полный горячечного безумства садист решил приостановиться в своей мести и послушать вполне реальное предложение. Уж он-то со своим опытом понимал: коллега-нимфетка не станет в данном положении блефовать или подсовывать никчемную, дешевую информацию. Раз она лопочет нечто конкретное, значит, и в самом деле имеет великий компромат. Это раз. А во-вторых, исходя из ее предложения, она прекрасно осознает, кто и кого хочет уничтожить. И ничего странного Королюхов в этом не увидел: раз он мечтает уничтожить шефа, то вполне вероятно, что к этому готовилась и самая сексапильная, обладающая даром мистического предвидения
красотка. Причем всегда процесс наказания можно продолжить. Пусть только она начнет изворачиваться или скажет о том, что и так уже имеется на руках у мнимого миллионера.
        - Говори! Только быстро, тянуть резину не позволю.
        И она начала рассказывать про историю с музеем. Правда, несколько переиначила факт и способ получения секретного счета, но все циферки продиктовала на «ять». Затем сформулировала выводы, подвела некоторые рассуждения и выдала в заключение:
        - Если сбросить эту информацию высшему начальству, Пылыч не проживет и минуты.
        Королюхов поверил. Сразу поверил. Потому что и сам прекрасно помнил ту операцию и огромный «прокол» конторы в работе с музеем. Только вот он никогда и подумать не мог, насколько там все сложно подстроено и какими капиталами ворочали злоумышленники. Причем не какие-то гипотетические мафиози, а самый близкий и самый горячо ненавидимый начальник.
        О его конечной вере в найденный компромат говорило и то, что он стал поспешно одеваться, непроизвольно косясь на пару точек данного помещения. Видимо, там и были установлены видеокамеры, и самонадеянный агент теперь дико сожалел, что не догадался их отключить до своего спуска сюда. Теперь ему следовало это сделать быстро, незаметно и решительно. Вплоть до жестокого устранения случайных свидетелей, если таковые окажутся в конторе.
        Затем ему предстояла еще одна важнейшая деталь: проверка счета и имеющихся там капиталов. Если счет будет пустышкой, то главная улика окажется под вопросом и доказать вину шефа станет сложно. Тогда Борис, скорее всего, вернется и уничтожит распятую жертву. Но самое опасное: он может вернуться и уничтожить Александру и в случае нахождения миллионов в искомом месте. В этом-то и заключался как наибольший риск всего мероприятия, так и грядущее благо. Но шла пленница на этот шаг осознанно. Потому что тогда никто никого не станет мучить. Девушки просто не станет, но при этом ее мучения прекратятся. Подобных свидетелей опасно содержать даже в специальном институте по изучению выпадающих из общего ряда индивидуумов. И там полутруп может проболтаться. И оттуда может испортить разыгрываемые комбинации.
        Александра в этом случае надеялась только на одно: Борюсику будет очень некогда возвращаться. Все свои мерзкие делишки ему надо будет провернуть в течение одних суток, максимум полутора. И это - с условием, что он твердо знает, куда и к кому обращаться с компроматом на Павла Павловича. Разве что он потом вернется в контору на белом коне, полным и безоговорочным победителем. Отстучит чечетку на могиле шефа, наверняка постарается угробить и главного аналитика, и только потом пожелает продолжить свою интимную «беседу» с арестованной при его личном участии девушкой. Надеяться на его прощение было бы полной глупостью: все равно продолжит мучения и, скорее всего, убьет в итоге.
        Но шансы выжить при этом увеличивались. И не только по причине возможного возвращения Дмитрия Светозарова. Если Александра поняла и рассчитала правильно, то высшее начальство конторы и есть тот самый Пыл Пылыч на пару с еще какой-то очень крупной шишкой непосредственно в правительстве. Такому тандему больше не нужны никакие «крыши» или «волосатые лапы», они и сами все свои операции и деяния провернут идеально. Да еще под прикрытием невиданных капиталов. А в нужный момент всегда найдут где нанять нелюбопытных, но действенных исполнителей. И если это окажется именно так, то Королюхов уже никогда не вернется в контору.
        Что, опять-таки, даст очередную отсрочку смерти. Ну а потом…

«Потом видно будет! - подумала Александра, глядя в глаза напряженно к ней присматривающегося Бориски. - Ну! Давай беги скорее! Ишь как разнервничался, такой куш на кону…»
        Садист тоже многое успел продумать и просчитать.
        - Шурка, я тут ненадолго отлучусь. Но если что, то ты много не болтай. Сама понимаешь, только я тебя и могу спасти. Держись и притворяйся, сколько сможешь. Скажешь, что я тебя всю ночь мучил, - он кивнул головой на настенные часы, - и ушел около семи утра. Соображаешь ведь, одно лишнее слово - и твое тело напихают всеми бильярдными шарами и проткнут киями во всю их длину. Ну а если хоть одну буковку ты мне соврала, то я вернусь очень, ну очень скоро и договор о сотрудничестве и взаимоспасении будет расторгнут.
        После чего он демонстративно выдавил содержимое нескольких последних экспресс-уколов на обнаженное тело:
        - Если что, то у меня еще этого добра достаточно отыщется. Отдыхай. До скорого!
        - Стой! Меня всю колотит, я еле сдерживаюсь от рева, - призналась девушка с отчаянием, намереваясь выпросить какую-то поблажку. - Хоть накрой меня чем-то!
        Уже в дверях недавний коллега коротко оглянулся:
        - Обойдешься и без одеяла. А вот орать и дергаться можешь сколько угодно! Представляю, как ты успела на секс настроиться. Ха-ха!
        Его смех затих за запертой дверью, и Александра выпустила из себя долго сдерживаемый вой, прерываемый лишь хрипом и рычанием.
        Глава восьмая
        Анализ бессилия
        Дмитрий вернулся в сознание от усиливающейся боли в груди и левом плече. Но в тот же момент понял, что очнулся, и изо всех сил сдержал рвущийся наружу стон. Пришлось противостоять настолько огромной, продолжительной волне боли, что, пока она отступила, грянуло окончательное обессиливание организма. И лишь потом Динозавр стал думать и рассуждать более связно. А затем и прислушиваться к окружающим его звукам.

«Значит, все-таки выжил?! - заметались в голове отдающие оптимизмом мысли. - Судя по ощущению, что вот-вот умру от боли, - и в самом деле выжил. Теперь начну с того, что я помню из последнего момента. М-да! Лучше не вспоминать летящие прямо в лоб пули и кинжал! Ладно, с этим память не отшибло… А вот куда я выскочил? Что-то никак сообразить не могу… - Он осторожно принюхался к совершенно незнакомым запахам. - Вроде не Башня, которую представил в последнюю секунду. И однозначно не королевский госпиталь. Куда же меня занесло? Хм… И какой странный слышится разговор. Не пойму на каком, но зато все прекрасно понимаю. Кажется, это ашбунский. И о чем они там булькают? Ашбун лепечет о том, что в скором времени сможет переехать в новое место и зажить относительно спокойно. С женой?! А что с моей Сашенькой?!»
        Дмитрий напрягся как струна, а когда услышал фразу на русском языке, вообще не смог сдержаться и резко открыл глаза. Тотчас это его движение отметил женский голос.
        Но увиденное глазами поразило еще больше.

«Если меня схватили спецслужбы, то почему содержат в какой-то мрачной пещере с низким сводом? И при чем здесь говор на языке из мира Зелени? Что здесь вообще происходит и как осмотреться, если я не могу повернуть голову! Шея болит, словно отрубленная! Да что же это такое!..»
        Он постарался со стоном скосить глаза вправо, где, видимо, и находились все присутствующие в этой пещере, как вдруг над ним нависли два смутно знакомых лица, мужское и женское. Пытаясь сфокусироваться на этих двух расплывающихся пятнах, услышал, как мужчина заговорил вполне доброжелательно:
        - Что, расхотелось умирать? Ну и правильно, тебе еще с нами возиться и благодарить за заботу.
        Тогда как женщина засомневалась:
        - Он хоть нас узнал? Смотрит как на привидения.
        - Эй, ты нас слышишь? Моргни глазами… Ага, слышит. А узнаешь? М-да… - Мужчина еще ближе приблизил свое лицо к разбегающимся глазам раненого. - Мы «третья», которую ты погнал к черному монолиту с приказом его уничтожить. Меня зовут Василий, ее Дана. Пить хочешь?
        Пришлось моргнуть ресницами еще раз. Общее состояние после нескольких глотков воды не улучшилось, но зато удалось разборчиво прошептать:
        - Вколите мне обезболивающего!
        После некоторого ворчания почувствовал, как что-то кольнуло в плечо, а еще чуть позже, как давящая и дергающая боль стала отступать. Теперь можно было хоть вздохнуть с некоторым облегчением и в самом деле распознать пару воинов из заброшенной в мир Зелени пятерки спецназовцев. Мелькнула мысль, что это они его как-то пленили, но потом припомнил странные слова о заботе. И подумал, что провалился к ним сюда неосознанно. Скорее всего, в критической ситуации была задействована выработанная в последнее время привычка стремиться или в свою Башню в королевстве Ягонов, или сюда, в Успенскую империю, на поиски и осмотр идущей к цели «третьей».
        Вот и получилось, что ввалился он сюда чисто машинально, в полностью невменяемом состоянии. И самое печальное, что при полной своей обездвиженности он вряд ли сможет сейчас переместиться в такое более удобное, защищенное, обеспеченное лекарствами и помощью место, как Перекресток. А еще лучше - в свой графский замок в Свирепой долине. Уж там бы его быстро привели в кантуемое состояние. К сожалению, ног он не то что поднять не мог, но даже не чувствовал при попытках пошевелить пальцами.
        - Что со мной?
        Василий озадаченно переглянулся с подругой, но привередничать с пояснениями не стал:
        - Куча ранений, другой бы наверняка помер, но ты, может, и выкарабкаешься.
        - А с ногами? Не чувствую…
        - Ну-ка, пальчиками подвигай! Да нет, шевелятся… Скорее всего, онемение из-за уколов, они ведь термоядерные, все обезболивают.
        Действительно, теперь Дмитрий уже чувствовал, что и губы у него деревенеть стали. Поэтому постарался быстрей хоть немного уяснить для себя обстановку:
        - В двух словах, почему вы здесь и чего ждем?
        Кажется, на этот вопрос Василий обиделся:
        - Что значит - почему? Можно подумать, что мы всю жизнь мечтали сюда попасть и, спотыкаясь, мчались наперегонки к этим варварам!
        Но Дана жестом ладошки попросила помолчать и стала объяснять сама. За парочку минут объяснила всю диспозицию, место в ней отшельника, надобность охоты и известные отныне детали внутренностей монолита. Закончила словами:
        - И вчера поздней ночью ты свалился сюда вместе с кроватью. Весь в пыли и белой меловой штукатурке.
        - Э-э?.. Кровать? - не поверил Дмитрий, одновременно пытаясь сообразить, а на чем он в самом деле лежит. Поднял правую руку в изголовье, нащупал литую декоративную спинку. Ему чуть приподняли голову: то же самое в ногах. Сразу узнаваемая кровать королевского госпиталя в столице Ягонов. Перепутать невозможно, ведь сам выбирал самое современное и унифицированное оборудование. Получалось, что вначале он туда свалился, а потом сюда ломанулся? Да еще и после перевязки? Но и поверить в такое трудно.
        - Как же я кровать с собой уволок? - Сделать подобное в лежачем состоянии для него невозможно, но об этом он благоразумно помалкивал.
        - Долго ли умеючи? - буркнул воин спецназа, кося глазами на шевельнувшегося за столом Деймонда Брайбо. - А как же ты нам «сбросы» делал?
        - Так то сбросы…
        Говорить было тяжело. К тому же раненый вдруг стал ощущать усиливающееся головокружение и общее ухудшение состояния. Сил для любого перемещения хватало вроде как с излишком, но вот что с ним случится на новом месте? Удастся ли попасть именно туда, куда он вознамерится? Вон как швыряет по всем мирам. Невероятно смущал и тот факт, что его тело очутилось на самой середине тракта Магириков. Раньше он в своих проникновениях из подпространства вообще не мог заскочить за Ворота. Да что там за Ворота, все горное образование Бавванди являлось непроходимым из-за магического тумана в виде прикрывающего сгустка насыщенного оранжевого цвета. Потому и задействовал для ликвидации основной силы Успенской империи один из лучших диверсионных отрядов Земли. Не пропадать же таким великим специалистам по вине их слишком ретивого и любопытного начальства.
        Но самое главное - следовало срочно начинать интенсивное лечение, а такое возможно лишь в окружении лучших медиков Свирепой долины. Поэтому короткий стон Дмитрий продолжил вопросом:
        - Какая здесь специфика и могут ли со мной уйти два человека немедленно?
        Опять следовало отдать должное Дане. Она сжато и по существу рассказала о взаимоотношениях на тракте, черных шапках отшельников и наличии в пещере кроме них только одного ашбуна. Но успела описать его как человека доброго, всей душой мечтающего стать врачом.
        - Пусть подойдет… ему тоже будет на пользу. Замочим его на вертушке.
        Последнего выражения бойцы спецназа не поняли, но лишь перекинулись при этом между собой многозначительными взглядами. Жаргон десантников в устах Светозарова выглядел несколько противоестественно.
        Когда Деймонд подошел по приказу Василия, раненый неожиданно приказал на местном языке без малейшего акцента:
        - Отдай шапку ему. - При этом нашел силы показать правой рукой на старшего группы: - Василий останется здесь временно вместо тебя. Ну!
        Глаза раненого стали наливаться сердитым огнем, и отшельник понял, что ослушание чревато немедленным наказанием. Но стоило видеть, с какой душевной болью и терзаниями он отдавал каракулевый знак различия в руку таинственного дона.
        - Это ненадолго, - утешил растерянного парня Дмитрий. - Теперь вдвоем с Даной берите кровать и медленно поднимайте на угол в сорок пять градусов. Еще лучше будет, если я при этом упрусь ногами в спинку.
        Кровать оказалась настолько тяжелой, что только при помощи Василия удалось приподнять ее край и кое-как уравновесить. Но затем Торговец приказал третьему помощнику:
        - Отойди подальше, к столу. - Правой рукой он судорожно сжимал край кровати, затуманенным взором словно что-то высматривая в подпространстве. Затем с жесткими интонациями продолжил: - Сейчас мы перенесемся в мой замок. Постарайтесь закрыть глаза, но после прибытия и касания ногами пола удержать кровать от резкого падения. Иначе у меня голова отвалится и последние целые ребра хрустнут. Затем, если даже не удастся положить меня горизонтально собственными силами, начинайте громко кричать: «Все сюда! Графу нужна срочная помощь!» Ну и добавите, чтобы позвали врачей.
        Дана пошире расставила ноги и молча кивнула. Несколько хуже обстояло дело с отшельником, тот опять «тормозил», пытаясь осознать своим варварским разумом намечающееся чудо переноса в иное место. Еще и пробормотал при этом:
        - А куда мы конкретно попадем?
        - Какая тебе разница? - несколько резковато прикрикнула на него женщина. - Держи крепче кровать, чтобы при падении раны не открылись!
        Дмитрий в знак благодарности прикрыл коротко глаза. Затем собрался с духом, еще раз поплыл взглядом по стене напротив и попросил:
        - Держитесь крепче!
        В следующий момент пещера содрогнулась от грохота, а не отводящий глаз от места события Василий на пару секунд ослеп. Когда он протер глаза, вновь обретая зрение и возможность различать мерцающие в свете пламени из камина стены пещеры, снаружи послышались глухие удары по плите и крики. Видимо, стучали обломком камня, а кричал какой-то сосед. Потому как магирики к закрытым пещерам вообще не приближались. Тряся головой от не прошедшей после грома глухоты, воин спецназа приблизился к выходу и прислушался.
        - Эй, Деймонд! - кричал какой-то ашбун с той стороны. - Это у тебя так гремело? Даже скалы вздрогнули. Мы вон все выскочили наружу, а тебя нет, может, завалило? Эй, отзовись?
        Оказывается, какая-никакая взаимоподдержка между здешними отшельниками все-таки существовала. Вон как беспокоятся. Хотя мало ли что у них может быть на уме? Поэтому, старательно имитируя голос и манеру говорить убывшего в неизвестном направлении Брайбо, Василий промямлил:
        - Да со мной все в порядке, сам от грохота только проснулся. А что случилось?
        - Так ведь говорю тебе, сотряслось что-то в горах и вроде как сверху звук прошел, с твоей стороны.
        Прежде чем продолжить разговор, новый хозяин пещеры оглушительно чихнул и с жалобными нотками продолжил:
        - Действительно странный грохот. А я вот вчера простыл за день, чих напал, спасу нет. Апчхи! Вот и вылеживаюсь в тепле под одеялами.
        Чих, а в земном простонародье сильный насморк, лечился здесь довольно трудно и долго. Заболевание хоть и редкое, но затяжное, неприятное и поэтому совсем нежелательное. Заразиться желающие вряд ли найдутся, и расчет оказался верным, потому как в ином случае не открыть дверь и не выглянуть наружу считалось неприличным. А так ближайший сосед сразу поспешил вниз, крикнув напоследок:
        - Ну ладно, выздоравливай быстрей!
        Жаль, его в первый момент не было видно, но, скорее всего, после третьего чиха любопытный отшельник еще более ускорился. Так что никто бы и не заметил, как чуть позже вылезший из щели кончик подвижной змейки замер поблескивающей при свете дня бусинкой, которая, осмотревшись снаружи, вновь юркнула вовнутрь.
        - И то хорошо, что ни подсматривать, ни подслушивать здесь не принято, - пробурчал Василий, возвращаясь к столу. Про только что унесшуюся в жутком грохоте троицу он старался не думать, но все равно не смог удержаться от завистливого ёканья: - Глядите на него! Графом стал! - Потом почесал висок, размышляя: - А может, он и родился графом? Только на Земле простым Торговцем подвизается? - После чего представил себе картину маслом: стоящая на двух ножках кровать, держащая ее с двух сторон разнополая парочка и вокруг толпа ряженных в шикарные одежды придворных. - Вот смеху-то будет!
        К его счастью, никто и в самом деле не подслушивал возле входной плиты, а то бы обязательно вздрогнул от басовитого, раскатистого хохота. Настроение у временного хозяина пещеры стало неожиданно радостным и светлым. Отсмеявшись, подставной отшельник стал укладываться среди одеял на своем месте возле стола.
        - Ну раз уж выдался такой шанс выспаться, грех им не воспользоваться. А как начнет темнеть, приготовлю для наших охотников что-нибудь горяченькое. Хоть и с мясом вернутся, но злые-презлые и холодные-прехолодные.
        За посланных на охоту товарищей он не переживал: ведь не на бой отправились.
        Глава девятая
        Свирепая долина
        Все-таки сил для полного контроля за перемещением Дмитрию хватило. С трудом ему удалось поставить и кровать, и двоих сопровождающих на ноги в одном из центральных залов графского замка. Он мог и другой адрес указать, но там створы перемещений не выходили с такой точностью над уровнем пола. Только здесь имелся другой минус: как правило, зал всегда пустовал, хотя снаружи, за прозрачной дверью, частенько кто-нибудь проскальзывал по собственным надобностям. Именно на этих случайных прохожих и надеялся прибывший так неожиданно хозяин. Ну и хорошо слышимое громыхание должно привлечь внимание к этому залу.
        Кровать в первый момент несколько раз качнулась, но удержалась в опасном равновесии. Да и то лишь благодаря отчаянным усилиям Даны. Растерянный и ослепленный отшельник сам скорей держался за боковину тяжеленной кровати, чем ее удерживал.
        - Кричите! - последним усилием выдохнул из себя Торговец, с чувством выполненного долга теряя сознание. Причем сказал это на русском языке, чем доставил женщине немалые душевные терзания. «На каком языке кричать?!» Но раздумывать было некогда, кровать опять стала опасно раскачиваться, а Деймонд никак не мог прийти в себя и осмотреться.
        - Да хватит пялиться по сторонам, - рявкнула на него Дана. - Держи! Подставь плечо!
        Ее громкий голос эхом разнесся по всему огромному залу, радуя чудесной акустикой, а потом сразу без перехода женщина стала кричать на обоих языках:
        - Скорей, на помощь! Графу срочно нужен врач!
        И с некоторым облегчением заметила, как в прозрачные окна дверей заглядывает с осторожностью несколько женщин. Тут же раздались заполошные крики, дверь резко распахнулась, и в зал вбежали сразу десять детей. Лет по двенадцать-тринадцать. И девочки, и мальчики без всякого страха или предварительных вопросов бросились к незнакомцам, еще даже как следует не рассмотрев лицо раненого. Поэтому, как только они облепили кровать и стали ее опускать в горизонтальное положение, Дана опять повторила прежние призывы о врачебной помощи. Подозревая, что ее не совсем поняли. И была сильно поражена, когда одна из девушек мягко отстранила ее рукой от кровати и произнесла на ашбунском:
        - Мы и есть врачи! Ни о чем больше не беспокойся.
        С другой стороны точно так же оттеснили чуть в сторону и растерянного отшельника. А потом чудеса продолжились. Все дети обступили раненого, положили на него свои ладошки и еле слышно затянули один звук. Низкий, непрерывный, он напоминал растянутую до бесконечности букву «А». Через минуту в зал стали вбегать и взрослые, и дети разных возрастов. И больше всех удивляли самые маленькие, лет пяти-шести. Они с серьезными и напряженными лицами пристраивались к более старшим по возрасту и протягивали свои ручки, еле дотягиваясь до плеч. А затем тоже присоединялись к странному, сжимающему все внутренности и выдавливающему слезы из глаз пению. Приблизившиеся к ним сзади взрослые опускали свои огромные ладони на худенькие детские плечики и, видимо, таким образом тоже присоединялись к обряду лечения.
        Потому что ничем иным проводимое действие быть не могло. Дана, с расширенными глазищами и со спертым дыханием, все отступала и отступала назад, а стоящий плотный круг из разнополых и разновозрастных людей все рос и рос. Заполнив собой в итоге добрую треть зала. Причем пение незаметно перешло в более высокую тональность и теперь начинало напоминать рев прогревающегося на аэродроме реактивного истребителя. Более трехсот человек, с приоткрытыми ртами, словно единый организм, в одном порыве совершали непонятное, но от этого еще более завораживающее действо. Дошло до того, что прибывшие несколько позже люди в количестве пяти десятков человек вообще старались не приближаться к кругу. Может, они не имели дара врачевания, а может, в их помощи уже и нужды не было, но они так и оставались возле входа или рассредоточивались под стенами.
        Резонанс от усиливающегося звука стал настолько мощным, что в какой-то момент опасно задребезжали огромные оконные витражи четырех высоких, до самого потолка окон. Вибрация с колющей отдачей стала переворачивать внутренности, а сердца и у Даны и у Деймонда забились с неприятной аритмией. Без всяких слов и предупреждений стало понятно, почему все остальные не приближаются к центру зала: опасно для здоровья. И, не сговариваясь, парочка гостей из иных миров поспешно отступила к главному выходу. Там действительно удалось почувствовать себя более свободно. Да и само пение вдруг резко оборвалось, завершившись единовременным, несколько тяжелым вздохом.
        Затем стоящие в кругу люди зашевелились, убирая руки с плеч стоящих впереди. Многие вытирали выступивший пот, несколько людей более старшего возраста с облегчением уселись прямо на пол. К ним с помощью и поддержкой бросились те, кто стоял до этого момента под стенами. Самыми живыми и непосредственными к тому времени остались самые младшие дети: стали переговариваться, что-то выкрикивать, засыпать окружающих вопросами. Что там делали находящиеся возле самой кровати, пока видно не было, зато Дана уже в который раз подивилась экзальтированному состоянию молодого отшельника. Тот стоял с настолько вытаращенными глазницами, что женщина толкнула его локтем и не удержалась от подначки:
        - Моргай хоть иногда! А то так и станут тебя все обзывать «лупоглазым». Если ты понял, что тут происходит, то, может, и мне объяснишь?
        Парень и в самом деле вначале несколько раз сильно сморгнул, смачивая глазные яблоки, и только потом стал отвечать:
        - Примерно так лечат наши жрецы. Но они никогда при этом не поют… А самое главное, что я никогда не видел переливающегося по их ладоням свечения. Лишь жрецы видят… Только здесь я почему-то явно рассмотрел это чудо…
        - Странно, я ничего не заметила. Может, у меня нет к этому способностей?
        - Так и у меня вроде как нет. И вершина Прозрения во мне никакого дара не обнаружила.
        - Извините! - Оказалось, что за их спинами уже давно стоит внимательно прислушивающийся к разговору мужчина. - Но неужели вы и в самом деле проходили обряд в черном монолите?
        - Проходил, - с некоторой заминкой подтвердил отшельник. - И не так давно, в начале этого месяца. Если, конечно, наши месяцы идентичны…
        Но незнакомый мужчина с неожиданной прытью поспешил в смешавшуюся толпу, так и не дослушав. Пожав плечами на такое поведение, Дана потянула напарника за одеяло тоже в центр зала со словами:
        - Надо ведь глянуть, что там с раненым.
        Но не успели они приблизиться к кровати, как им навстречу выступил наиболее солидно одетый мужчина в черном, поблескивающем камзоле. На его груди красовалась внушительная золотая бляха с бриллиантами, да еще и подвешенная на солидной золотой цепи. Во всем его облике и манере повелевать видно было лицо, облаченное властью. Да он сразу и представился:
        - Хулио Кассачи! Управляющий замка его светлости Дина Шахматного Свирепого. С кем имею честь?
        Шагнувшая вперед женщина тоже сразу и четко обозначила свое лидирующее в паре прибывших людей положение:
        - Донна, по имени Дана. Уроженка Земли. А это - Деймонд Брайбо, вырос в Успенской империи. В данный момент отшельник на тракте Магириков.
        При первых звуках ее уверенного голоса в зале наступила полная тишина и все присутствующие воззрились на нее. Ну или почти все, потому что возле кровати продолжалось некое напряженное шуршание. Дрогнуло от удивления и невозмутимое лицо управляющего.
        - Однако! Такие гости у нас - необычайная редкость. А уж про визит отшельников с другого континента вообще молчу: не припоминаю случаев в обозримой истории.
        - Все когда-то случается впервые, - философски произнесла Дана. При этом расслышав за собой изумленный шепот:
        - Так мы на Восточном континенте?!.
        Подобный лепет не мог сбить опытнейшего бойца спецназа с продолжения своей речи:
        - Очень приятно, что мы попали в нужное место и в нужный час. А то Дин слишком переживал, что врачей не окажется на месте.
        - Тут как раз повезло, - улыбнулся Хулио Кассачи. - В распорядке дня академии предобеденный перерыв, и большая часть детей, как всегда, бездельничала в замке.
        - То есть они здесь живут постоянно? - с умным видом переспросила женщина.
        - Нисколько! Каждый имеет свою комнату в стенах академии, но все равно их тянет сюда как магнитом.
        Конечно, следовало быстрей заняться более важными делами. Хотя бы тем же осмотром Торговца, но Дана вдруг тоже стала понимать, что «тормозит», как стоящий за ее спиной отшельник. Поэтому решилась выяснить обсуждаемую деталь до конца. То, что присутствующие здесь дети - будущие врачи или жрецы, она уже догадалась. Что учатся в какой-то академии - тоже. «Там чудеса, там леший бродит…» - все может случиться в ином мире. Но вот что они делают здесь? Или ее понимание графского замка чего-то не учитывает?
        - То есть дети в отсутствие графа себе позволяют здесь… хм, играть?
        - Да что угодно они себе тут позволяют, - несколько более строго повысил голос управляющий. Кажется, ему и самому подобное положение дел не слишком нравилось, и он готов был на эту тему говорить сколько угодно. - Его светлость уже полтора года как выдал разрешение гулять и даже ночевать в его замке любому воспитаннику или преподавателю академии. Ну и те, пользуясь его несравненной добротой, доводят свое присутствие порой до абсурда. Особенно самые недисциплинированные. А прислуга у нас, я вам скажу, не железная. Только и приходится, что заниматься увещеваниями, устранениями последствий и уборкой.
        - То есть, если судить по меркам Земли…
        - Совершенно верно, донна Дана! Я хорошо знаком с реалиями вашего мира, поэтому данный замок скорее считается в Свирепой долине центром культуры, музеем, а в подвалах - и лабораторией, с правом свободного посещения. Хотя некоторые уникальные перлы здешней галереи искусств могут поразить любого ценителя прекрасного из любого цивилизованного мира. - Вот тут его стало пробивать на гордость: - Мы вам уже сегодня устроим показательную экскурсию…
        - Отлично, господин Кассачи, - благодарно кивнула женщина. - Мы с удовольствием осмотрим здешние достопримечательности, но вначале хотели бы удостовериться в хорошем самочувствии нашего друга. Разрешите?
        - Да, да, конечно!
        Управляющий сделал приглашающий жест рукой и заодно грозно нахмурил брови, призывая толпящихся вокруг детей сделать свободный проход к кровати. Они подошли к раненому втроем, как раз к моменту его полного освобождения от бинтов.
        - Ну вот, кажется, с ним все хорошо…
        Несколько девушек, примерно восемнадцати лет, как раз смазывали полностью обнаженное тело Дмитрия Светозарова резко, но приятно пахнущей мазью. Хотя на само тело нельзя было смотреть без сострадания. Несколько ранений в грудь, левую руку и плечо превратили кожу в увитые шрамами бугорки и наросты. Причем следы всех ранений хоть и оказались волшебным образом залечены, но зажившие рубцы темнели неестественной краснотой, словно налившиеся кровью.
        Самая старшая на вид и самая строгая из девушек не стала выяснять, является ли последнее утверждение управляющего вопросом, а сразу вынесла окончательный диагноз:
        - Удивляемся, как он выжил после таких ранений, но сейчас все опасности позади. Господа, вы доставили его светлость вовремя. Теперь все внутренние ткани восстановлены, повреждения ликвидированы, кровоизлияния вычищены. Шрамы и рубцы рассосутся в течение нескольких дней. Сейчас он будет спать как минимум четыре часа для обязательного в его положении восстановления сил. Может, и больше проспит, что крайне желательно. Поэтому я категорически настаиваю на полной тишине в этом зале и прошу немедленно покинуть его всех, кто мне не нужен.
        Никто не издал единого возгласа, беспрекословно подчиняясь распоряжению. Но когда все уже стали разворачиваться на выход, девушка мило и открыто улыбнулась и высказала похвалу для всех:
        - Молодцы! Мы все отлично отработали и спасли самого близкого нам человека. Спасибо!
        Вскоре возле кровати осталась лишь она с помощницами да пара гостей с управляющим. Похоже, что и сам Хулио Кассачи побаивался молодой целительницы, потому что перешел почти на шепот:
        - Тогда мы за это время покормим наших гостей и немного познакомим с долиной?
        Прежде чем девушка что-то ответила, вмешалась Дана:
        - Хочу сказать, что нам следует возвратиться к остальным друзьям как можно скорее. Поэтому я вынуждена спросить: когда это станет возможным?
        - Все зависит от состояния здоровья Дина Свирепого. - Тон девушки стал глухим и безапелляционным. - И я никому не позволю его разбудить раньше полного успокоения после самого радикального на моей памяти лечения. Ему теперь может повредить любое перенапряжение.
        Глаза ее вдруг загорелись таким фанатическим сиянием, что Дана поняла: пристрели она целительницу из пистолета, та и мертвая не подпустит никого к спящему графу. Но все равно постаралась оставить последнее слово за собой:
        - Хорошо, тогда не будем вам мешать. Успехов! - И, развернувшись, довольно бесцеремонно подтолкнула застывшего на месте отшельника: - Деймонд, на выход!
        В довольно просторном замковом коридоре им встретился спешащий навстречу высоченный ростом, но тонкой кости мужчина. Он несся, не разбирая дороги, чуть не наступая на снующих под ногами малышей, и был остановлен лишь с помощью решительно вставшего у него на пути управляющего:
        - Господин Брайс! Да стойте же!
        Тот замер, откинул длинные, очень похожие на седые волосы с лица назад и очумелым взглядом стал рассматривать, кто его остановил. А потом требовательно воскликнул:
        - Что с Дином?!
        - Все в порядке! По счастью, рядом находилась Андорра и взяла опеку над раненым в свои руки. Остальных всех выгнала, чтобы не мешались. К вечеру наш граф будет как огурчик.
        - Андорра? - Лицо мужчины расслабилось. - Ну, если она… А то я чуть инфаркт не получил: всплеск откатных волн получился небывалой силы… Кто графа доставил?
        - Вот эти его друзья. Давайте я вас представлю: это наш ректор академии Тител Брайс. Можно сказать, самый знаменитый врач нашего мира.
        - Да полно вам, Хулио! - отмахнулся ректор, здороваясь за руку с гостями и старательно запоминая их имена. С особым интересом, после нескольких слов про обряд Прозрения, присмотрелся к отшельнику: - Надо же, бывали внутри монолита?! С удовольствием послушаю чуть позже, сейчас сорвался с очень важного эксперимента. Надеюсь, мы еще увидимся вечером?
        - Зависит от графа, - напряглась Дана, оттягивая Деймонда за край одеяла. - У нас еще столько дел.
        - Понимаю, понимаю, - покладисто закивал Тител Брайс. - А вы, донна, тоже мечтаете стать врачом?
        - В некотором роде я и так близка к этой профессии.
        - Вот и отлично! Значит, пообщаемся на вертушке.
        И, резко развернувшись, ректор с обычной для него скоростью пошагал своими длинными ногами обратно. Глядящий ему вслед с умильным выражением лица управляющий прокомментировал:
        - Он и в самом деле самый великий и уникальный врач. Именно он с графом и сотворил за последние пять лет все, чем вы сейчас полюбуетесь. Да вы только на его внешность посмотрите, разве такому дадите восемьдесят три года?
        - Год году рознь, - справедливо подметила Дана.
        - Ах да, я чуть не забыл обратить ваше внимание на тот факт, что здесь у нас год длится на шестьдесят три дня дольше, чем на Земле. Тогда как наши сутки всего на пять минут длиннее. - Похоже, Хулио Кассачи любил похвастаться своей осведомленностью. - Нам тут, по распоряжению его светлости, приходится вести сразу два календаря, для правильного соотношения времени.
        Не имевший возможности вмешаться до сих пор в разговор Деймонд Брайбо наконец-то стал сыпать вопросами:
        - Что такое «вертушка»?
        - О! Это наша местная святыня. Но я не стану торопить события, потому что без личного разрешения графа или господина ректора на Вертушку и смотреть нельзя.
        - В каком месте империи Рилли мы находимся?
        - На крайнем севере, в Илиазанских горах.
        - Не может этого быть! - воскликнул отшельник с нескрываемым недоверием. - Здесь должны быть тогда сплошные льды, а окна должны быть приоткрыты, и из них должен струиться теплый воздух.
        - Сразу видно, что вы здесь впервые и совершенно ничего не знаете о Свирепой долине, - с нескрываемым самодовольством ответил управляющий графским замком. - Кстати, давайте мы все это и осмотрим с достаточной высоты. Прошу сюда!
        Он провел гостей по уводящему в сторону коридору и вывел их на широкую террасу, с которой открывался вид на великолепную в своем зеленом убранстве и архитектурных прелестях долину. Сам графский замок раскинулся за спиной, прилепившись к изогнутому горному отрогу, и его рассмотреть было сложно. Но зато прямо под ногами раскинулись тремя ровными линиями, расходящимися словно веером, пятиэтажные массивы снежно-белых корпусов академии. А уже дальше стояли вразнобой и без определенного порядка многочисленные виллы, монументальные статуи, комплексные скульптурные изображения, виднелись голубые чаши бассейнов, струящиеся к небу фонтаны и многочисленные павильоны с беседками. И почти у каждого величественного здания или сооружения вырисовывались немыслимые по своей пестроте скопища цветов и цветущих декоративных деревьев. Сама долина ограничивалась стремительно уносящимися вверх горными склонами, которые упирались в густые, клубящиеся облака.
        У женщины с Земли неожиданно закружилась голова от сонма удивительных запахов, а в глазах защипало.
        - Что же здесь свирепого! - не сдержалась она от восклицания, хватаясь за перила ограждения и пытаясь скрыть свое состояние.
        Деймонд так вообще приближался к краю террасы маленькими шажками. Потому что никогда прежде не стоял на краю пропасти глубиной в шесть десятков метров.
        Хулио Кассачи выдержал паузу, наблюдая за реакцией гостей, и только потом стал рассказывать:
        - Не так давно, всего шесть лет назад, здесь было самое жуткое и неприветливое для человека место. А те, кто все-таки прорывался сюда по разным причинам, потом до конца жизни проклинали собственную неосторожность и самонадеянность. Домой возвращался, пожалуй, лишь один из десяти, если не меньше. Из многих расщелин, пропастей и колодцев к небу вздымались струи гейзеров и столбы пара. Тогда как вон с той стороны, через Ревущее ущелье, врывался ледяной ветер, от которого вода и пар застывали на лету, превращаясь в гигантские, часто валящиеся друг на друга заиндевелые сооружения. И все они здесь росли, падали и перемалывались тысячелетиями. Все стало меняться, когда император даровал эти земли вместе с титулом легендарному Торговцу. Первоначально он заделал наглухо Ревущее ущелье, перекрыв таким образом творящийся здесь постоянно ураган. Затем пробил тоннель в южном направлении, выводя прямую дорогу за пределы заснеженных вершин и непроходимых перевалов. Сейчас тоннель сдвоенный, вон, видите? Там центральные арки входа.
        Его рука указала чуть правее, куда под предохранительный козырек ныряла довольно широкая, скорее всего, сделанная из бетона дорога, расчерченная ярко-желтыми разделительными полосами на четыре ряда. По ней двигалось несколько повозок, всадников, даже бредущих по своим делам пешеходов. Но больше всего поражали проложенные вдоль дороги блестящие рельсы. И, словно подтверждая, что увиденное не является галлюцинацией этого мира, вдруг раздался тонкий свист и из тоннеля выскочил миниатюрный паровозик, резво тянущий за собой четыре пассажирских и три грузовых вагона. На глазах изумленных гостей поезд проскочил открытое пространство и с явным замедлением въехал под купол еще раньше замеченного здания.
        - Там у нас вокзал! - Управляющий вещал с такой гордостью, словно это он лично здесь все построил. - А единственная на весь мир железная дорога уже целый год связывает Свирепую долину прямиком со столицей империи. Полгода назад сам император со своей семьей приезжал осматривать академию, замок и прочие красоты. Что тут творилось! Что тут творилось!
        Подобные экспансивные восклицания показывали, что слов для описания воспоминаний и бушующих эмоций не хватает. Понятно стало, что тема сейчас будет продолжена с подобающим восторгом. Да вот только для Даны какой-то там визит императорской семьи показался второстепенным. Хотя она уже и догадывалась, о какой именно семье идет речь и как она выглядит. Удивляло другое:
        - Но куда же делись ревущие гейзеры и пар?
        - Часть осталась внизу и дает обогрев зданиям, энергию для освещения и прочие блага ежедневного бытия. А вторая часть - вон она, над головами. Поднимается вверх или с теплом, или по нескольким отводным трубам. Создавая сверху уникальную шубу. Причем после удара молниями вон из того купола в центре долины эта толстая прослойка облаков проливает вниз строго выверенную, часовую дозу дождя. Как правило - по утрам, перед рассветом.
        - Но ведь тут никогда нет солнца! Вернее, лучи вашего светила сюда не доходят.
        - Ну и что! Зато вы полюбуетесь на ночное освещение! Сколько уже насмотрелся, а все равно порой часами здесь вот стою и оторваться не могу от такого зрелища. А уж как ученики обожают учиться в ночную смену, надо видеть их восторженные рожицы.
        От строгого, властного управляющего теперь на террасе остался расплывшийся от удовольствия индивидуум. Вверенное в его управление хозяйство не мелькало у него даже в воспоминаниях. Отшельник тоже уже стоял рядом, учащенно дышащий, и своими, в который уже раз выпавшими из глазниц зрачками метался по распростертой внизу долине. Дана, конечно, тоже поддалась невероятному очарованию открывшегося чуда, но максимальной силой воли настраивала себя на более продуктивную, исследовательскую деятельность.
        - И какие дисциплины изучают дети в академии? Ну, кроме медицинских?
        - Как! Вы еще не догадались? Здесь обучаются и повышают свое мастерство только врачи. Причем дети отбираются в иных мирах Торговцем самые лучшие, готовые до конца своей жизни руководствоваться лишь одним девизом: «Умри сам, но спаси!» - Хулио Кассачи развел руками и пожал плечами. - Ну а в нашем мире все дети рождаются с даром собственного самоизлечения. Так что сюда вообще попадают самые уникальные и великие.
        - Как… все?! - с трудом выдавил из своего горла отшельник. - Даже в Успенской империи?
        - Увы, хотя вам это осознавать, наверное, очень страшно.
        - Так, значит, это правда? - уже шипел от душащего его грудь бешенства Деймонд. - Значит, жрецы забирают у каждого младенца великий дар самоизлечения?
        - Да. У нас про это знают все, - погрустнел управляющий, глядя с сочувствием на шокированного парня. - Вместо того чтобы лечить, ваши жрецы лишают младенцев великого чуда, гарантирующего здоровье, затем каким-то образом фиксируют его в шкатулках Кюндю и везут в центр вашего горного массива Бавванди…
        - Да… точно везут… и там скармливают этой черной и злобной громадине! И… и… - Отшельник давился какими-то горловыми спазмами, пытаясь вытолкнуть наружу рвущиеся, еще недавно для него кощунственные слова: - И эту вершину надо обязательно уничтожить! Умереть - но уничтожить!!!
        Глава десятая
        Дождь проблем
        Павел Павлович всегда нутром чувствовал приближающиеся неприятности. И частенько в былые годы даже предвидел их направление, подставляя вовремя с той стороны
«подушку». Но вот в последнем ворохе вселенских проблем он сразу и не сумел рассмотреть то, что творится у него под самым носом. Если бы хоть еще оставался на месте, а то пришлось спешно, прихватив с собой главного аналитика конторы, мчаться за тридевять земель на инициированную последними скандалами встречу высшего уровня. На ней решалось слишком многое, чтобы проигнорировать или перенести на более поздние сроки. Да и соратник, верный друг и компаньон в одном флаконе, уже просигналил о выезде, а такому человеку, как он, не с руки было менять планы. Слишком уж огромное внимание общественности к нему было приковано постоянно.
        Пришлось вынести часовой перелет на частном самолете в Литву, где в одном из сокрытых от журналистских объективов подвалов фешенебельной гостиницы и состоялся длительный тяжелый разговор с глазу на глаз. То, что не так далеко располагался и Казимир Теодорович, было обусловлено двумя причинами: в случае необходимости он мог подать нужные сведения и информацию; а в крайнем случае далеко не надо было искать самого знающего человека для начала операции «зачистка». Потому что компаньон настаивал в первую очередь именно на этом. Ведь и в самом деле скандал вокруг Дмитрия Светозарова разгорелся в Европе нешуточный.
        Уничтожать родное детище не только не хотелось, но и было бы очень ошибочным, опрометчивым шагом. По крайней мере, старый ветеран специальных операций приложил для переубеждения своего партнера максимум усилий. Пропитался весь потом, сорвал почти голос, но за три с половиной часа сумел доказать, что ликвидировать весь личный состав нецелесообразно сразу по трем причинам. Первая: такое количество пропавших людей, а вдруг и обнаружение некоторых трупов, только усилит всеобщую напряженную ситуацию вокруг конторы. Второе: пока прикрытие и легализация срабатывают полностью, вся дислокация прежнего расположения изменена, новообразованная фирма по совершенно другому адресу не нуждается даже в какой-либо дополнительной подстраховке. Хватает того, что есть. То есть помимо слежки и тщательного подсмотра друг за другом весь личный состав вверенной Павлу Павловичу конторы еще и опекался несколькими, независимыми друг от друга агентствами частных детективов и так называемым картелем наемных убийц. Потрясающе дорогостоящее мероприятие, но зато даже при неожиданном аресте случайного сотрудника его постараются
умертвить еще до застегивания на запястьях наручников. Ну и третья причина: кропотливо созданная и хорошо отлаженная машина работала. Приносила ощутимую пользу и неиссякаемый источник прибыли. Избавляться от такого доходного предприятия было бы верхом расточительности.
        В завершение встречи Павлович предложил своему напарнику прикрыть контору в случае форс-мажорных обстоятельств двумя независимыми «колпаками» из доступного тому госаппарата. Благо имеющаяся в руках власть позволяла. Одно звено сотрудников может в случае чего быстро вытащить из тюрьмы любого арестованного; а второе звено специалистов в случае надобности легко ликвидирует как любого из агентов, так и любого следящего за ними платного киллера.
        Текущие вопросы по капиталам и ближайшим инвестициям дружно решили перенести на следующее время. На том и поспешили расстаться.
        Как ни странно, но шеф конторы, выводя из дремы скрючившегося на диване главного аналитика, даже несколько развеселился:
        - Подъем! Труба зовет!
        Настроение еще больше поднялось после того, как Казик Теодорович нелепо после крика дернулся и свалился на пол. Благо на ковер, так что не зашибся. Хотя и завопил с обидой:
        - Да ты, Павел, совсем рехнулся! Мне и так кошмары снятся, а тут еще ты на ухо рявкаешь.
        Хорошее настроение продлилось ровно до салона самолета, где при посадке главный аналитик таки придумал, как отомстить своему непосредственному начальнику и в некотором роде коллеге:
        - Чего радуешься? А вдруг этот таракан девку до смерти изведет? Или еще чего хуже: в конторе Светозаров устроил ковер из трупов.
        - Ха! Не нуди, фацет![Фацет (польск.) - тип, субъект, несколько пренебрежительное обращение в разговорной речи.] Все сейчас по домам сидят да конину жрут. Кто не спит… Борька хоть и садист, за свою задницу и кошелек сам себе грабельки отрежет, но нашу нимфеточку сбережет. А про Торговца… Так сколько нужно тебе напоминать кадры видеосъемки: такие дыры и столько крови - явный труп. Неужели глазам своим не веришь?
        - Да, ты прав, извини, - пробормотал ветеран аналитического отдела и стал устраиваться удобнее для короткого сна.
        Собрался чуток поспать и Павел Павлович, да только брошенные искры таки разожгли костер переживаний. Обеспокоенный «зубр» так и проворочался на неудобном сиденье до места прибытия, не сомкнув глаз. В голову стали лезть всякие беспочвенные страхи и нездоровые предчувствия. Он и в самом деле представил себе картину растерзанной на куски Александры, а потом долго не мог от видения избавиться. Чуть позже он стал фантазировать на тему неизвестных способностей Светозарова и вообще впал на короткое время в панику. Если хоть часть подобных предположений подтвердится, то контора долго не протянет. Да что там контора! Сам ее основатель, родитель и руководитель может лишиться своей драгоценной задницы.
        Хотя как раз последнее немного рассмешило ветерана, а потом и вернуло ему толику спокойствия и самоуверенности:

«Такого зубра, как я, не свалит с ног и десяток Торговцев! Ха! Да они ко мне даже не подберутся. В былые годы я недрогнувшей рукой перестрелял таких акул преступного мира, что их родственники до сих пор воют от отчаяния. Но даже не подозревают, чью руку вело колесо судьбы и справедливости. Тогда все продумал до мелочей и сейчас не проколюсь… Хотя… кое-где перестраховаться не помешает!»
        Сонливость как рукой сняло, и комбинации прикрытия, дополнительные движения по безопасности и устроение запасных путей отхода полностью заняли мысли шефа конторы. Утром он заявился на свое место работы хоть и невыспавшимся, но бодрым, подтянутым и во всеоружии хитрых, коварных замыслов.
        А вот там на него и накатило.
        Еще в фойе его встретил бредущий в попутном направлении и тоже перед тем лишь на часик заскочивший домой Казимир Теодорович:
        - Не везет некоторым, умудряются ноги ломать прямо возле собственного дома.
        - Что случилось и с кем?
        - Да Рафик со своими утренними пробежками с собачкой «допрыгался». Рано ведь бегает, темно еще, вот и оступился в парке в какую-то канавку. Забрала «скорая помощь». Теперь лежит и стонет: просит разыскать свою наверняка потерявшуюся в парке шавку и чуть ли не требует уже в обед прислать за ним машину и отвезти домой. Плачет, что госпитальные стены на него негативно влияют. Мол, он уже договорился о преждевременной выписке.
        - М-да! Вот уж шавковод поганый! Тьфу на него! - Палыч не любил собак и презирал всех собаковладельцев. - Оставить бы его в больнице на месячишко…
        - Повесится от тоски. Да и здесь он нам нужен… - Они уже вошли в лифт, не собираясь пешком подниматься на два этажа выше. - Мало ли что…
        Но в тот момент шеф конторы так ничего и не почувствовал, разве что раздражение из-за подобного досадного недоразумения. Выходя из лифта, он крикнул младшему агенту, который в роли охранника восседал в прихожей:
        - Королюхова ко мне! - И закончил разговор на тему перелома: - Ладно, чуть позже отправим кого-нибудь на машине. Пусть и в самом деле здесь на костылях прыгает…
        Прошел в свой кабинет, привычно и очень придирчиво осмотрелся. Многолетняя практика подобных, пусть даже поверхностных проверок себя не раз оправдала. Чего только не придумывали искренние враги и души не чающие в своем клиенте наемные убийцы. Минута-две в глобальной политике роли не играют, а вот для спасения собственного тела могут оказаться решающими. И никакой роли не играло, что кабинет в его распоряжении всего лишь несколько дней: фотографическая память срабатывала всегда и везде.
        Вот и сейчас где-то в подсознании тревожно зазвонил колокольчик. Не сразу, но с третьего просмотра удалось заметить одну чуть сдвинутую метку из основных и одну второстепенную - совсем не на своем месте. Кто-то рылся в его столе или включал компьютер!
        Еще раз все перепроверив, сделал шаг назад, осмотрел замок. Внешне цел! Ключ только у него. Но Павлович был совершенно уверен в сдвинутых метках. Вышел в коридор и гаркнул:
        - Дежурный, ко мне! - Когда тот подбежал, спросил: - Кто дежурил ночью?
        - Агент Евсеев! Только минут двадцать назад ушел домой отсыпаться.
        - Звони ему на мобильный! Есть гудок? Давай сюда! - С раздражением перехватил телефон и стал слушать, проворачивая в голове предстоящие команды и вопросы. Но гудок длился за гудком, а отвечать никто не собирался.
        Изо всех сил давя в себе нехорошие предчувствия, шеф конторы отдал телефон обратно. Отдав конкретный приказ:
        - Гребаный Евсеев! Дозваниваться беспрерывно! Что записано о ночных происшествиях в журнале?
        - В десять вечера прибыл Борис, отправился в подвал. Вскоре оттуда вышел Рафик, уехал домой. В семь утра Королюхов покинул контору. В восемь поступил доклад от наружки, что он прибыл в особняк Бонке. В восемь я принял дежурство, Евсеев ушел через сорок минут: долго трепался с кем-то по городскому телефону.
        Дежурный еще договаривал, как к ним приблизился охранник, которому было дано указание срочно разыскать Бориса Королюхова. Он протягивал мобильный телефон со словами:
        - Павел Павлович, Борис звонит.
        - Что там у тебя? - Но, уже задавая этот вопрос, старый ветеран почувствовал, как почва начинает уходить из-под его ног.
        - Ничего страшного, шеф. Но как только я вошел домой, как мне стали названивать из следственного отдела и минут сорок выпытывали, кто и как наведывался к Светозарову за последнее время. Сказали, что приедут очень скоро и зададут еще несколько вопросов при личном общении. Да это и понятно: их наблюдатели не сводят глаз с его дома и, как мне показалось, вот-вот вломятся внутрь для обыска. Я уже заметил несколько прибывших машин со специалистами.
        - Блин! Борька, может, это по твою душу?
        - Да нет, меня бы сразу взяли по прибытии. Это они все про Светозарова копают.
        - Но ты справишься с беседой?
        - Несомненно, шеф. - Голос Королюхова сочился уверенностью и спокойствием.
        - Ладно, но держи меня в курсе. И что там с Шуркой?
        - Ха! А что с ней случится? - хохотнул агент. - Я ее пока пытал только тем, отчего ей ну никак хуже не станет. Наоборот, ей такие пытки понравились.
        - До связи! - Шеф отключил телефон, осмотрелся и, наткнувшись на дежурного, все-таки решил уточнить: - А что там в бильярдной?
        - Все по-прежнему… - Тот слегка смутился. - Эта… Саша, вся в слезах и соплях. Попросила меня прикрыть ее простыней…
        - Ну и что?
        Парень смутился еще больше:
        - Прикрыл…
        - Козел! - не сдержался Павлович, собираясь сорвать свой гнев на подчиненном.
        И сразу заметил вывалившегося из своего кабинета Казимира Теодоровича. Тот открывал рот, словно рыба на берегу, а его обескровленное лицо выглядело словно выкрашенное серой краской. Даже его щегольская щеточка усов из чернеющей превратилась в бесцветную. Только приблизившись к аналитику вплотную, удалось расслышать:
        - У меня вся система переформатирована и стерта до нуля. Резервные карты памяти лежат в сейфе нетронутыми, но вся инфа последних дней и записи службы безопасности приказали долго жить.
        Это уже считалось полным провалом. Но несмотря на висящий над головой жуткий, пусть и виртуальный запах горелого, шеф все-таки отправился в сопровождении главного аналитика в свой кабинет. И только через десять минут, убедившись, что с его компьютером сотворили аналогичный вандализм, потянулся к кнопке общего селектора. Но и тут еще град из неприятностей не окончился, прерывая его действия неожиданным образом. Зазвонил маленький мобильный телефон, который лежал в самом дальнем, скрытом кармане. Названивал компаньон, с которым только виделся и общался этой ночью:
        - Павел, кто-то из твоих «крысятничает». Вышел на меня с жалобой. Разоблачил тебя в деле с музеем. Себя не раскрыл. Решай по своему усмотрению, но я тоже подстрахую.
        Главный аналитик сидел напротив, с деловитой безысходностью вводя в режим максимальной работы стоящий у него на коленях ноутбук. И пока Павлович с ошарашенным лицом прятал телефон в дальний карман, первая заданная процедура стала работать.
        - Подключились к спутникам. Сейчас идентифицируется карта чипов Евсеева, - комментировал бесцветным голосом Казик. - Есть. Пошел поиск. Выходим на карту… Наблюдаемый в движении! Двигается с большой скоростью по автобану в западном направлении. Сейчас примерно в двухстах километрах от этого места.
        - У-у-у-у… - застонал в бессильной ярости шеф практически уже прекратившей свое существование конторы. - Ублюдок!
        Дальше из него полился такой поток ругательств, что сухонький Теодорович сжался в кресле калачиком и только через несколько минут осмелился вставить очередную реплику:
        - Даю команду на немедленное уничтожение объекта.
        - Да… конечно, - опомнился старый ветеран, заставляя себя сконцентрироваться на стоящих перед ним и требующих его немедленного решения проблемах. - Давай! - Затем, словно убеждая самого себя, пробормотал вслух: - Ничего еще не потеряно! Мы еще повоюем, а денег нам хватит до глубокой старости! Не правда ли, дружище?
        Главный аналитик в ответ лишь скорбно пожал плечами. Уж он-то знал лучше всех, что о какой-то там старости мечтать в данной ситуации не приходилось. И до завтра дожить - большое счастье. Хотя для себя лично он всегда желал только одного: интересной и насыщенной работы. Смерти старый поляк не боялся, воспринимая ее как неизбежное зло и готовясь к ней с философским фатализмом.
        Тогда как Павлович только сейчас решился объявить по селекторной связи для всех сотрудников:
        - Внимание, тревога! Объявляется «Уровень-два»!
        То есть объявил полную эвакуацию с должным залеганием на «дно», рассредоточением сил, при попутном уничтожении за собой всех следов своей деятельности. Более чем половине сотрудников надлежало с максимальной скоростью рассосаться по окрестностям и вернуться немедленно на родину. Остальным действовать на месте по утвержденным на такой случай предварительным заготовкам. От более высокого
«Уровня-1» данный план отличался лишь тем, что не рекомендовалось убивать любого подозрительного человека, который приближается к агенту с непонятными намерениями. Палка о двух концах. Потому что уже в следующие пять минут Павел Павлович запустил в ход операцию выборочной зачистки.
        Добрых полчаса он куда-то названивал по разным номерам и кидал лаконичные, совершенно непонятные даже для главного аналитика фразы. Два-три слова - и судьба очередного человека оказывалась решена. И в подавляющем большинстве случаев никто из приговоренных даже не догадывался о своей скорой, весьма печальной участи. В финале подобной деятельности оставалось решить будущее еще троих людей. И главный распорядитель с веселой злостью обратился к одному из них:
        - Ну что, фацет? Неважный с тебя вещатель оказался: и Шурка цела, и Торговец не вернулся. А нам все равно крышка!
        - Кто мог знать… Да и ты, Павел, оказался не семи пядей во лбу.
        - Ты так думаешь? - Тон у ветерана спецопераций стал вкрадчивым. - А ведь у меня в любом случае есть выход.
        - Не сомневаюсь. - Казимир Теодорович тяжело вздохнул и достал двумя пальцами из нагрудного кармана прозрачную бумажку, в центре которой виднелась какая-то соринка. - Только у меня к тебе просьба. Одна. Может быть, последняя. Просто скажи когда… а дальше я уже сам. Узнаешь?
        Шеф только кивнул, сразу сообразив, что он видит. И внешне совершенно спокойно наблюдал, как его древний подчиненный с помощью зеркала и пинцета прикрепляет ту самую соринку к усам прямо над губой. Короткая фиксация - и миниатюрная ампула с ядом намертво прилипла к одному из волосков. Теперь достаточно будет лишь хватануть нижними зубами себя за усы, и смерть в течение десяти секунд гарантирована.
        Правда, существовало еще достаточно много вариантов развития событий как при аресте, так и в прочих несчастных случаях. Именно про них и подумалось в первую очередь.
        - Ты думаешь, это поможет?
        - Тебе решать. - Кажется, главный аналитик не просто понимал всю призрачность своего существования, но и смирился со своей участью. - Ты ведь знаешь, Павел, я за жизнь никогда не держался. Она всегда для меня полным дерьмом считалась. Работать - это да, это было интересно. Да и сейчас хотелось бы хоть что-то придумать… Хотя если честно, то мне жалко больше всего утерянной возможности побывать самому в других мирах. Наивная мечта голодного детства, а вот ты знаешь, хоть Шурке и намного хуже, но я ей завидую: она там побывала. Она увидела сказку, потрогала ее… Теперь ей и умирать не жалко.
        - М-да! Эк тебя на лирику пробило…
        Они оба на момент прислушались к топоту ног в коридоре. Подчиненные старались претворить в жизнь план «Уровня-2» со всем возможным и невозможным рвением. Казимир заглянул в ноутбук:
        - Довольно удачно этого Евсеева скоро перекроют. Если беглец так и не уйдет с автобана, через четверть часа остановят. На что он надеется?
        - Тоже не понимаю. Дуракам закон не писан.
        - А по поводу лирики… так вроде как положено в такие часы. Можно и расслабиться.
        Павел Павлович принял какое-то решение и стукнул кулачищем по столу:
        - Сейчас не время расслабляться! Давай работай, как ты умеешь! Может, и выкрутимся! - и сразу перешел на спокойный, как раз для такого момента, тон: - Что будем делать с Шуркой?
        Понявший, что пока на его экзекуцию наложена отсрочка, аналитик заметно взбодрился и интенсивно потер щеки и лоб:
        - Я хоть дремал всю дорогу… все равно как вареный. А с Шуркой?.. Все-таки она - это огромный потенциальный козырь. Вдруг да пригодится?
        - Вот и я думаю, что следовало бы нимфетку нашу припрятать.
        - Только чтобы надежно и с гарантией.
        - Ха! Что может быть надежно в нашей жизни? Сам ведь только недавно философствовал. Но можно постараться и с гарантией… - Он набрал очередной номер, пользуясь своей памятью, и, дождавшись ответа, стал говорить: - Как у тебя? Деньги получил? Доволен? Готов работать? Тогда подъезжай, заберешь ту самую девицу. Нет, только не дать издохнуть и охранять. Есть где устроить? Но в случае чего - убрать! Даже перед собственной смертью. Хорошо. Время пошло.
        Он сверил время со своими наручными часами и опять уставился на подчиненного. Тот без труда догадался, о чем дальше пойдет речь.
        - Вот с Борюсиком - надо думать. Что-то я там краем уха слышал про полицию? - Получив полный пересказ телефонного разговора с мнимым миллионером, пожал плечами: - Мне кажется, лучше всего будет, если богатый Бонке вдруг неожиданно уедет в дальнее путешествие. Например, в Латинскую Америку. Для начала… якобы…
        Во время этих рассуждений в первую очередь Павлович вспомнил о звонке своего напарника и о странном шантаже того по поводу разграбленного музея:

«И ведь точно кто-то из своих крысятничает. Вот только узнать бы, кто именно! Пожалуй, только одного человека можно смело вычеркнуть из списка слишком хитро сделанных кандидатов: Александру. Она просто физически не могла совершить наезд на своего любимого начальника. А вот все остальные шанс имеют. Самые знающие и проверенные - больше всех. Тот же Казимир, например. Имел ведь и время и возможности… При поверхностных воспоминаниях Королюхов вроде как не вписывается в сроки работы с секретными счетами, но и его скидывать со счетов раньше времени не стоило».
        Поэтому вслух он сразу согласился:
        - Да-а… этот тип слишком много знает. И по большому счету уже свое отработал. Разве что Торговец к нему сунется…
        - Сам ведь меня убеждаешь, что трупы никуда уже не суются! - вспылил Казик. Что на него было не похоже. Но видимо, нервное перенапряжение и ожидание смерти сказывалось и на нем. - Или мы вносим коррективы с учетом его возвращения, или забудем про иные миры навсегда. Разве что иного Торговца отыщем.
        - Хм! А ведь в твоих словах есть полезное зерно. Раз один нашелся, то почему бы и второго не отыскать? Особенно когда есть опыт. Теперь мы можем подобного человека разыскать просто по торговым операциям и по куче совсем иных критериев.
        - Ох! Ну и куда тебя понесло? Мечтать не вредно. Решай, что с Борькой делать будешь.
        - Да я там наружное наблюдение пока так и не снял.
        - Но хоть киллера послал для подстраховки?
        - Вроде как не было нужды… - Шеф ожесточенно и с досадой почесал себе скулу: - Хотя следовало бы… Ладно, сейчас звякну, проверю!
        Он с длинным выдохом набрал номер и повел разговор:
        - Что там у вас творится?
        - Относительное спокойствие. Подозрительных шпиков крутится словно грязи, но особняк Светозарова пока еще не вскрывали. К герру Бонке, как и ожидалось, зашли двое представительных мужчин. Похожи на следователей. Да и машина у них явно из участка. Уже двадцать пять минут беседуют.
        - Что имеете для передвижения?
        - Автомобиль. Напарник уехал на мотоцикле по вызову в контору.
        - Ну да, ну да… А вы за сколько доберетесь сюда?
        - Минут за сорок.
        - Почему так долго? - Брови шефа сошлись на переносице.
        - Так ведь машина стоит за три квартала отсюда, ближе негде было припарковаться. - Агент отвечал несколько растерянно, не понимая, в чем его вина.
        - Ладно, тогда…
        Некое готовое решение прервалось поспешными комментариями подчиненного:
        - Наружная дверь открылась, вышли следователи и Бонке. Дверь запирается на ключ. Беседуют между собой довольно мило. Идут к машине. Бонке показывает условными жестами: ничего страшного. Все под контролем. Процедура свидетельского опознания. Да, точно, он опять дублирует этот сигнал: процедура свидетельского опознания. Сели в машину, уехали.
        - Пока оставаться на месте! - Шеф выключил телефон и уставился на Казимира Теодоровича: - Ты подумал о том же самом?
        - Наверное. Если они отыскали труп Светозарова, то, скорее всего, и пригласят для опознания ближайшего соседа. И это вполне допустимый вариант: Торговец успел куда-то прыгнуть, но, мертвый, застрял в гипотетическом подпространстве. А потом и выпал, незнаемо в каком отдалении от города. Мы-то ведь ничего о его прыжках конкретно не знаем. Даже Шурка ничего не видела из-за повязки и при всем желании подсказать не может.
        - Если не врет…
        - Скорее всего, не врет. А шанс нахождения трупа - дело реальное. Пусть даже они нашли тело, просто похожее по всем внешним данным. Вот потому, скорей всего, взлом дома Светозарова и тщательный обыск задерживается.
        - Хитро… витиевато… но! Другого в голову и мне ничего не приходит. - Шеф взглянул на часы. - Добро, ты тут следи за ловлей этого Евсеева, а я пойду передам нашу посылочку из подвала. Ну и заодно проверю, как идет эвакуация. - Он уже встал с кресла, когда решил добавить: - Да и ты тут посматривай.
        - За меня не волнуйся, - проворчал главный аналитик и осторожно прикоснулся к губе. Удостоверившись в наличии капсулы с ядом, криво усмехнулся: - Живым меня не возьмут. - Опять принялся что-то печатать, но тут же вскинулся, припомнив весьма важную деталь: - Ты про Рафика не забыл?
        - Точно! Он тебе нужен?
        - Зачем? Подобные дипломаты с «лечебными» препаратами есть и у тебя, и у меня. Да и пользоваться ими мы умеем.
        - Понятно, значит, вместо машины с бананами послать ему только один «банан»?
        - А я откуда знаю? Мало ли в больнице от чего помирают? То лекарства перепутают, то гангрена вдруг по мозгам ударит, то от голода пациент окочурился.
        Уже в дверях Павел Павлович проворчал:
        - Нет, от голода слишком подозрительно будет. Да и слишком твердое алиби для медсестер останется.
        При его появлении в коридоре все забегали и засуетились с еще большей скоростью, но он совершенно не обратил на это внимания. С угрюмым видом спустился на первый этаж и, выглядывая через окно на улицу, сделал короткий звонок. Потом отправился в подвал, потом еще ниже, в бильярдную. Хотя по логике вещей в бильярд здесь никто играть не собирался, стол остался от прежних владельцев и как раз годился лишь для допросов.
        Девушка, еще совсем недавно считавшаяся лучшим агентом его конторы, всем телом дрожала под накинутой на нее простыней и затуманенными глазами пыталась рассмотреть вошедшего человека. Так всегда бывало с допрашиваемыми, когда у них начинался откат после применения самых действенных психотропных препаратов. Резко сдернутая простыня улетела в угол, и Павел Павлович тщательно пересчитал пустые экспресс-тюбики. Потом с усмешкой рассмотрел наполовину пустой шприц:
        - Кажется, тебя здесь ублажали со всем усердием? Жарко было?
        Александре не удалось справиться с дрожащей от холода челюстью, и вместо ответа получился перестук зубов. Голос она узнала, хотя глаза продолжали слезиться и она никак не могла рассмотреть конкретную мимику. Плечом тоже вытереться, хотя бы частично, не получалось. Судя по тону, следовало готовиться к самому худшему. Но неожиданно раздался звук удаляющихся шагов, давший толчок целому хороводу мыслей:
«Зачем он приходил! Почему ушел? Неужели наказать дежурного за накинутую простыню? Вот уже подвела парня! Хотя что ему с этого станется? Меня вон убивают, а на него полают лишь… и то: все равно ведь в будущем таким же толстокожим станет. Но где же Борька? Неужели все сумел провернуть? Но тогда почему о нем ни слова не сказано? Уж этот старый шакал обязательно бы сейчас стал или выпытывать о сговоре, или похвастался бы отсечением башки у Королюха. Может, спросить, если опять появится?.
        - И сразу на себя злобно прикрикнула, тоже в мыслях: - Да что это со мной?! Совсем мозги застудила, такие вопросы задавать! Все-таки одну ночь благодаря своей сообразительности пережила. Теперь бы еще день продержаться… Ох! Кажется, возвращается!»
        Бывший начальник, а теперь первый тюремщик и в самом деле вернулся с чем-то в руках. Пригнулся возле стульев, потом выпрямился, приподнимая что-то большое и темное. Заметив непроизвольное вздрагивание пристегнутого путами тела, удовлетворенно матюгнулся и злобно прорычал:
        - Ну вот и все, Шурка! Смерть свою ты сама заработала! Получай!
        Что-то странно скрипнуло, и в следующее мгновение девушке показалось, что ее сжигают заживо. Но при попытке завопить от страха и ужаса неожиданно захлебнулась водой и стала биться в конвульсиях, пытаясь прокашляться. И только когда у нее над головой раздался громовой хохот, до ее сознания дошло, что конкретно с ней совершили. Скорее всего, ее окатили из большого ведра ледяной водой. Что следующие слова, доносящиеся сквозь смех, и подтвердили:
        - Ты ведь должна понимать, что и в тюрьмах арестантов мыться заставляют. Да и вообще, может, кто-то еще тобой воспользоваться после Королюха возжелает, а от тебя несет, как от престарелой бомжихи! Ха-ха-ха!
        Судорожный кашель не позволил выкрикнуть в ответ: «Такой мерзости, как ты, ни одна бездомная не даст!» Но с другой стороны, может, и хорошо, что не выкрикнула, потому что омерзительные путы стали слабеть, а потом и вообщ е освободили вначале руки, а потом и ноги. Кое-как прокашлявшись и протерев глаза, Александра перекатилась на живот и стала с болезненным стоном приподниматься на четвереньки. Тогда как в голове проклюнулись и другие мысли: «Неужели у меня появился шанс? Только вот на что именно? Бежать я не в состоянии, да и будь я в своей наилучшей форме, справиться с этим дуболомом мне все равно не светит… А если попробовать стулом? Да со всего размаху? Ага, если я его от пола оторву… Ужас: ведь еще надо вначале с этого стола слезть!»
        Бессилие и слабость опять ввели все тело в дрожь, и даже удар чем-то гибким по ягодицам не смог ускорить ее продвижение к указанному месту.
        - Шевелись, мочалка драная! А не то за волосы потяну, такой как есть!
        Со стола она сползла как лунатик и неуверенными шажками двинулась по направлению указательного пальца:
        - На спинке стула полотенце, оботрись. На сиденье - одежда. Если за одну минуту не успеешь одеться, ждать не буду. И так задержались… Ну! Резче, резче!
        Вначале пальцы даже полотенце держали с трудом, но, постепенно разогреваясь, Александра растерлась и стала одеваться. При этом частенько пошатываясь и еле удерживаясь за спинку стула. Хотя преследовала этим основную цель проверить вес стула и свои хватательные рефлексы. Оказалось: надеяться не на что! Если и поднимет стул, то сама под ним и погибнет от надрыва.
        Зато когда уже почти завершила одевание, поняла, что губы стали тоже слушаться, и пробормотала:
        - Пылыч! А почему не здесь? Или все-таки институт?
        - Еще и сюда вернемся, не переживай. Сейчас просто тебя на очную ставку с твоим хахалем отведу. Что-то он никак торговаться не хочет, пока тебя не увидит. Спекулянт деланый…
        Когда до нее дошла суть сказанного, девушка чуть не потеряла сознание в очередной раз и тут же покачнулась от головокружения.

«Значит, они все-таки его поймали!!! - завопила ее израненная душа. - Как же так? Это ведь невозможно!»
        Увидев ее состояние и прекрасно поняв, что она думает, Павлович ехидно прогундосил:
        - Ну и что так напряглась? Неужели не рада свиданию? - Затем как клещами схватил пальцами за плечо и стал толкать перед собой: - Пошла, двигай копытами, а то плюну сейчас на все приказы и ножки твои переломаю! Все равно ведь условия договора - только живой тебя показать.
        Александра после этих слов неожиданно взбодрилась: «Раз Дима требует меня для свидания, значит, что-то обязательно придумает! Пусть только его покажут! Он ведь в любой момент сбежать может, просто ему надо меня с собой забрать… Наверное…»
        Глава одиннадцатая
        Обратный путь
        В течение четырех часов гости и долину посмотрели, и на достопримечательности полюбовались, и обедом сытным объелись. Особенно за столом не сумел сдержаться от излишнего чревоугодия Деймонд Брайбо. Хотя и старался есть при этом культурно, с помощью ножа и вилки, но глотал не переставая. Не отвлекаясь на болтовню и лишь внимательно при этом слушая каждое произнесенное слово. А послушать было что. Тем более что Дана умела задавать нужные вопросы, незаметно пресекать отходящие от заданной темы ответвления и выискивать в ответах самое основополагающее.
        Трапезничали они в одной из небольших комнат, расположенной рядышком с дворцовой кухней, и за совместным столом собрались главные руководители служб, которые подчинялись в общем управляющему, но каждый вел свое направление хозяйства почти самостоятельно. Уже немолодая, но с изящной фигуркой женщина заведовала служанками, ну и всем, что к тем полагалось. И обращались к ней: «госпожа кастелянша». Огромный и тучный, довольно веселый и общительный мужчина оказался главным конюшим, и оставалось только удивляться, какой конь-тяжеловес может перевозить на себе такую тушу. Но видимо, он не катался, а отлично разбирался в лошадях, потому что все к нему обращались с искренним уважением: «мастер Хитс». Как раз на том самом поезде, который гости наблюдали с террасы, прибыл и главный снабженец замка, так и порывающийся похвастаться, что он доставил, заняв под закупленные разности, целый товарный вагон. К себе он сразу по-простецки требовал обращения на «ты» и по имени: Зейлонг. По виду он очень походил на филиппинца с Земли. Он же словоохотливо пояснил, что за столом отсутствуют в данный момент еще несколько
человек: шеф-повар, который, видимо, спешно готовил любимые блюда графа Дина Шахматного Свирепого, да где-то на каменоломнях задержался придворный скульптор, лично пытающийся опекать своих учеников при выборе материала. Помимо этого, еще три прибора, приготовленные на столе, остались нетронутыми, но про них почему-то никто не упомянул. Может, не прибыли слишком занятые ректор Брайс, молодая целительница Андорра или старший наставник фехтования, о котором упомянули только вскользь.
        В первые минуты обеда несколько выпадал из интенсивного круга общения угрюмый и задумчивый мужчина лет пятидесяти, с хвостом длинных ярко-рыжих волос. Про него, нисколько не заботясь, что тот может услышать и обидеться, мастер Хитс сразу сказал:
        - Вы на Джейка внимания не обращайте. Он оголтелый мизантроп и вообще редко с кем общается, кроме графа и своих учеников. Порой возьмет в руки ложку, да так и просидит до конца обеда, уставившись взглядом в пустоту. Потом встанет, скажет:
«Спасибо, было очень вкусно!», - и опять к своим картинам убежит. Ха-ха!
        Видимо, сегодня придворный художник оказался вполне вменяемым и не витал в своих творческих вселенных. Потому что улыбнулся в ответ и вполне беззлобно подшутил над главным графским конюшим:
        - Вот когда-нибудь обязательно нарисую картину «Мастер Хитс среди лошадок». Трудней всего будет отобразить лицо: глупое, радостное и одновременно готовое загрызть насмерть любого, кто криво посмотрит на его скакунов.
        - Нечего на мое лицо краски изводить! - нахмурился здоровяк. - Ты вон лучше лошадок рисуй да жеребят.
        - А дашь покататься на лошадке? - резко подался вперед художник.
        - Не положено! - строго ответил конюший. - Только дети!
        - Да ты сам мизантроп! Кроме обитателей своей конюшни, никого не любишь!
        Джейк помахал перед собой столовым ножом, намереваясь и дальше продолжить пикировку, но Дана вовремя вставила свой вопрос в короткую паузу:
        - А сколько у вас учеников?
        - О! Почти все, кого вы тут найдете из детей, - с артистическими обертонами в голосе оживился художник. - Конечно, официально у меня всего только шесть парней и три девушки, но про них и сказать-то стыдно, что они ученики. Они - уникумы, невиданные талантища, и я до сих пор поражаюсь, как и где Дину удалось отыскать такие сокровища. Я сам возле них замираю порой, не в силах уловить их несравненные, выверенные движения кисти… - Он на секунду погрузился в приятные воспоминания, но тут же мотнул головой. - Да, вот! Ну а для всех остальных воспитанников академии мы проводим обязательные уроки изобразительного искусства в рамках общей программы и даем дополнительные навыки всем желающим в чердачных помещениях замка. Крыши ведь наполовину прозрачные, так что студии у нас просто великолепные. И я счастлив, что будущие врачи научатся расслабляться и получать огромное удовольствие при таком хобби, как рисование.
        - Гениально! - воскликнула Дана и тут же несколько озабоченно обратила внимание на его фарфоровую тарелку: - Но почему же вы не едите? Ваш суп совсем остыл!
        Пока сбитый с мысли Джейк взял ложку и меланхолично стал помешивать суп, словно по заказу вмешался главный снабженец:
        - А он всегда если и ест суп, то холодный. Только еду переводит.
        - Наверное, трудно закупать и завозить в далекую долину столько продуктов? - тут же последовал заготовленный для него вопрос.
        - Нисколько! Особенно с появлением железной дороги, - стал откровенничать Зейлонг. - Это раньше приходилось жить практически в повозке, а сейчас моя работа - истинное наслаждение. Раз в неделю отправляюсь в предгорья и там произвожу надлежащие заказы. Потом они уже сами по контрактам доставляют все необходимое к железной дороге. Раз в месяц наведываюсь в столицу и произвожу равноценный обмен нашей продукции на самые дефицитные, дорогостоящие и редкие товары во всей империи. И вот как сегодня, стараюсь этот груз доставить сюда сам. И чего я только не привез!..
        - Представляю! Но послушай, Зейлонг, как может вестись равноценный обмен товаров из Свирепой долины? Чем вы торгуете?
        - Нет, мы лично ничем не торгуем, - рассмеялся под смех остальных сотрапезников графский снабженец. - Просто граф открыл в столице несколько художественных галерей, в которых выставляются те картины и скульптуры, которые наши уважаемые таланты творят на досуге. Причем там только те экземпляры, которые они сами считают браком. Его светлость под страхом отлучения от ужина запретил эти поделки выбрасывать, и, несмотря на несусветные цены, по которым их выставляют в галереях, постоянно находятся желающие их купить. На вырученные средства идет первоочередная закупка красок, полотен, резцов, кистей и прочего. Затем отчисляется на содержание самих галерей. Ну а остатки я трачу, выполняя заказы по составленному списку.
        - Но в дальней дороге ведь все может случиться. Те же разбойники, например.
        - Что ты, Дана! - воскликнул Зейлонг. - Какие разбойники в империи Рилли? Нет, они, конечно, еще попадаются, не без того, но чтобы они приблизились к железной дороге? Ха! Пусть только попробуют!
        - Ну а в других районах континента как?
        - Так то совсем другие расклады. Тем более и не в империи. На западе как всегда: ашбуны зверствуют. - Он с некоторой неприязнью посмотрел на странно одетого отшельника. Хотя тут же улыбнулся, сообразив, что друг графа не может быть разбойником, и продолжил: - Все пытаются по южному перешейку прорваться. Вот опять буферные королевства помощи требовали…
        - Для чего помощь?
        - Так ведь как обычно ашбуны собирались осеннее наступление начать, войска к границе стали подтягивать. А потом что-то у них там сорвалось…
        - В каком именно смысле сорвалось? - Дана старалась за вежливой улыбкой и ровным тоном скрывать свое напряжение.
        - Не в курсе. Но поговаривают, что какой-то наш егерский полк прогулялся по тылам армии Успенской империи и так им наподдал, что практически обездвижил и обезглавил всю армию. Вот наступление и сорвалось. Зато уж как рады западные королевства, как рады!
        - А как у вас тут чествуют героев? Наверняка за такие подвиги в тылу врага положены высокие награды?
        - Да что там награды! - экспансивно восклицал Зейлонг. - Хе! Наш император каждому офицеру наверняка баронский титул присвоит. А то и землями одарит. Да и рядовые егеря до конца дней своих обеспеченными останутся.
        - Правильный подход к воинам, - порадовалась в душе уроженка Земли. - Но неужели нельзя как-то существовать в мире с Успенской империей?
        Неожиданно вмешалась рассердившаяся госпожа кастелянша:
        - С кем?! С теми, кто забирает у каждого рожденного человека самое для него ценное - здоровье? С теми, кто сам собственными руками уничтожает свой народ? И с теми, кто первым пытается ворваться на мирные земли и учинить там погром, убийства и пожары?
        Видимо, женщину не просто так волновали подобные столкновения, потому что, когда она замолчала и затихла, все ее знакомые сохранили короткую паузу, словно дань по рано ушедшему человеку. А после печального вздоха беседу продолжил управляющий:
        - Война эта длится веками, и конца-краю ей не видно. То ашбуны вторгнутся в западные королевства и начнут там строить свои крепости, то единая армия нашей империи вкупе с союзниками отбросит агрессоров за перешеек.
        Дана задала вполне очевидный со своей стороны вопрос:
        - Но почему нельзя один раз всем собраться и единым ударом покончить с вражеской армией? А там и зачинщиков этой вечной войны казнить?
        Теперь все вдруг повернулись в сторону придворного художника, который как раз старательно и, казалось бы, отстраненно обхаживал второе блюдо. Как ни странно, он понял, что ждут ответа именно от него, отложил нож с вилкой, и, когда начал говорить, стало понятно такое его выделение: он там воевал!
        - Когда мы в пылу атаки перешли границу Успенской империи, то и не обратили поначалу внимания на звуки горна в наших тылах. Трубы играли отступление, но мы мчались только вперед, ослепленные кровью и жаждой справедливого мщения. Углубились ненамного, всего километра на полтора, когда со всех ближних возвышенностей к нам потянулись змеящиеся, искристые молнии. Они со стальным звоном впивались в тела моих товарищей, и те падали, чтобы никогда уже не подняться. Ничто не спасало: ни латы, ни поднятый щит, ни проверенное в бою оружие. И хоть мы были сильней, нам тогда пришлось отступить. Вернее, позорно бежать, теряя на ходу доспехи, оружие и воинскую гордость. Но хуже всего, что мы не смогли вынести с поля боя павших товарищей и похоронить их…
        С минуту за столом царило глухое молчание, которое художник прервал лишь одним словом:
        - Извините.
        И вышел из обеденной комнаты.
        - Всю жизнь себя укоряет, - закивал головой мастер Хитс. Затем тяжело вздохнул и скривился: - Так что теперь вы понимаете, почему с Успенской империей никак не получается прекратить войну. На своей территории они непобедимы.
        - И эти молнии связаны с черным монолитом? - продолжила серию вопросов Дана.
        Ей опять ответил управляющий:
        - Никто точно не знает. Даже сами ашбуны, когда их берут в плен, не в силах связно рассказать про эти молнии и силы, их питающие. А когда в плен попадают жрецы, которые используют это колдовское оружие, то те умирают перед началом первого допроса. - Хулио Кассачи немного оживился, переводя взгляд на отшельника. - Вот потому нам всем очень интересно услышать от вас: что же представляет собой черный монолит?
        Деймонд Брайбо прекратил есть и бросил беспомощный взгляд на женщину с Земли:
        - Не знаю… Я и сам удивляюсь, как оттуда живым выбрался. Но эта вершина Прозрения - самое страшное место в этом мире. Я теперь это знаю точно!
        Дана поспешила его поддержать, оградив от дальнейших расспросов. Сразу сообразив, на кого именно лучше всего при этом сослаться:
        - Господин граф, как только встанет на ноги, собирается более тщательно рассмотреть как проблему нашего дальнейшего взаимодействия, так и возможность более глубокого сотрудничества с простым народом Успенской империи. В частности, им проводится в жизнь план более скрупулезного исследования как с научной, так и с военной точки зрения самого черного монолита. Так что… все вопросы к нему.
        Публика оказалась весьма понятливая и сообразительная, хотя косноязычная речь гостьи из иного мира и могла показаться в ином обществе слишком витиеватой. Первым покладисто закивал Зейлонг:
        - Действительно, лучше потом у него и поинтересуемся. Но вы не подумайте, что мы слишком уж любопытные, просто еще ни разу не слышали, чтобы кто-то в нашей империи беседовал с отшельником массива Бавванди. А уж самим встретиться с таким человеком мы и представить себе не могли.
        Дана и тут сумела повернуть разговор в нужное русло:
        - А мне вот никогда не доводилось бывать в вашей столице. Хотя много говорят о ее красоте и величии. Может, подскажете, что там у вас самое посещаемое приезжими?
        - О! На эту тему я могу говорить сутками. - В порыве экспрессии главный снабженец даже руки воздел кверху. - Да и все здесь присутствующие - тоже.
        Далее последовало перечисление наиболее известных достопримечательностей, самых величественных зданий и наиболее живописных мест славного города. Собравшиеся персоны наперебой спешили похвастаться своими знаниями и наблюдательностью. Даже госпожа кастелянша поведала несколько любопытных подробностей о двух величественных замках, в которых ей довелось бывать неоднократно.
        В итоге для воина, умеющего систематизировать, обобщать и ясно представлять рассказанное чужими устами, не составило большого труда словно воочию увидеть город во всей его красе. И заочно почти в него влюбиться. В какой-то момент Дана даже обозлилась на спящего где-то там Торговца за то, что он сразу не раскрыл все карты, сразу не показал всех прелестей будущей жизни, сразу не пояснил все причины, толкающие на уничтожение вершины Прозрения.
        Но уже через пару минут она опомнилась, погасила свой гнев и вполне благоразумно смирилась с данными обстоятельствами.

«Да и как может быть иначе, - думала она, разглядывая воодушевленные лица новых знакомых. - Эти люди живут здесь с рождения и в своем государстве души не чают. А мы кто такие? Чужаки, которые готовы были по первому приказу убить не только Торговца, но и любого другого человека, неудобного или невыгодного совершенно неизвестной, в конечном итоге, преступной клике. Ведь уже давно в душе горело осознание никчемности, грязной неправильности собственной жизни, но куда в таком случае мы бы делись? Руки по шею в крови, мозги по кишечник в плену идеологии, внутренности напичканы чипами, которых без знания схемы удаления не извлекут и лучшие хирурги. Так что получается, Дмитрий Светозаров сделал все правильно: вначале следовало посмотреть на нас в деле, дать шанс заслужить право на лучшую жизнь, а уж потом облагодетельствовать по существующим здесь расценкам. Даром ничего не дается, не говоря уже о том, что любой другой на его месте нас бы просто уничтожил. Походя, словно навозных мух… А он не стал действовать сгоряча, постарался нас использовать на всю катушку. Зато теперь я просто уверена: сделаю все
возможное и невозможное, чтобы развалить этот черный монолит. И других заставлю постараться. - Продолжая внимательно слушать, Дана обдумывала, как отнесутся к поставленной перед ними задаче ее товарищи по оружию: - С Сильвой проблем не будет, она лишь за одно излечение своего лица поработает на благо великой империи. С Василием немного сложней, хотя и он, скорее всего, постарается. Ведь несмотря на его суровость и превращение во время боя в безумного берсерка, в быту он добрейший человек и всегда старается поступать по справедливости. А вот Петруха, хоть знаю его уже шесть лет, так и остается для меня темной лошадкой. И смотрит он порой как-то слишком странно. Словно… хм, словно предать хочет. Еще хуже с Куртом дела обстоят. Хоть и умный, с юморком, покладистый и исполнительный, но вот это как раз и настораживает. Да и мыслит он порой очень странно, заговаривается… Немец, одним словом».
        Разговор за столом стихийно переметнулся на хозяйственные дела, и уроженка Земли несколькими фразами направила разговор в нужное русло. Теперь ее интересовало общее состояние дел на других материках. Если уж оперировать потом определенными данными в кругу своих товарищей, то более конкретными и важными.
        А сама с некоторым сомнением переключилась на тему невероятных умений Торговца:
«Почему же он сам не попытается уничтожить черный монолит? Умение телепортировать позволит ему запрыгнуть во внутренности вершины, оставить там атомную бомбу - и все дела! Не поверю, что выкрасть такую убийственную штучку ему так уж сложно. Или времени на это не хватает. Так почему он этого не сделает? Вроде как вырисовывается одна-единственная причина: это странное, скорее всего, инородное тело его к себе не подпускает. А то и вообще может уничтожить в собственных внутренностях теми самыми молниями, которыми убивают жрецы солдат противника. Вполне вероятно, ведь Дмитрий Светозаров не бессмертен. Что и доказали его ужасные ранения. Да и не только это. В планировании и претворении в жизнь специальных операций он явно не мастак. Вот потому и воспользовался “третьей” для решения скопившихся проблем. Правильно, между прочим, использовал. Больший отряд не имел бы такой мобильности, а меньший не справился бы с поставленными задачами. Вот тут ему как организатору или руководителю цены нет. Но что он предпримет дальше? Да и вообще, пора этот обед заканчивать, пока под нашим отшельником стул от лишнего веса не
рассыпался…»
        Крепкие, из темного дуба стулья не ломались даже под такими тучными мужчинами, как мастер Хитс, но зато не перестающий жевать Деймонд уже с трудом дышал от переедания. Поэтому воин из «третьей» вежливо поблагодарила за обед и приятные знакомства и, уже вставая, обратилась к управляющему:
        - Наверное, пора проведать нашего Дина. Вы нас проводите или мы сами отыщем нужный зал?
        - Конечно провожу, - отозвался Хулио Кассачи, поднимаясь из-за стола с кряхтением. - И мне двигаться полезно, и гости у нас, как правило, путаются и часто блуждают, как в незнакомом лесу.
        - Мне вроде как не положено по должности заблудиться в трех соснах. Но давайте для интереса проверим: я пойду впереди, а вы помалкивайте, даже если я ошибусь. Договорились?
        И вскоре они втроем уже двигались по многочисленным коридорам, анфиладам залов и лестничным пролетам. К уважительному удивлению управляющего, женщина ни разу не ошиблась в выборе направления. Разве что парочку раз коротко задумалась, припоминая.
        - Однако, уважаемая донна Дана! У вас просто поразительная память. Я тут поначалу пару месяцев путался, хотя сам присматривал за строительством в момент возведения этой красоты.
        На входе в зал, перегородив его своим телом и стулом, сидел парень лет шестнадцати и перелистывал лежащий на коленях толстенный фолиант. Разве что иногда отрывался от чтения и сердито шикал на орущих и носящихся неподалеку младших учеников академии. Как ни странно, но его сразу слушались, затихали и спешно перемещались со своими играми в другие места. Благо, отданных во всеобщее пользование помещений хватало.
        Заметив приближающихся взрослых, парень встал, положил аккуратно книгу на стул и сделал пару шагов навстречу.
        - Здравствуйте! Вы сюда? - Он ткнул большим пальцем себе за спину. - Увы, Андорра категорически запретила кого-либо впускать. Его светлости просто необходим длительный, спокойный сон.
        Пока Хулио Кассачи хмурился, не зная, что сказать, Дана покладисто согласилась:
        - Хорошо, тогда мы прямо здесь будем дожидаться пробуждения нашего друга. - Она особо выделила последнее слово и добавила: - Тем более что он предупреждал о нашем неукоснительном присутствии в момент его пробуждения.
        Подобную ложь мог разоблачить лишь стоящий рядом отшельник, но он благодушно поглаживал свой вздувшийся живот через одеяло, предоставив женщине решать все возникающие проблемы так, как ей заблагорассудится.
        Зато парня все-таки смутить удалось. Он неуверенно оглянулся на зашторенные теперь изнутри двери и промямлил:
        - Но ведь он еще не проснулся…
        - Вот потому мы и ждем.
        - Тогда, может, присядете вон там, в нише?
        - Нет. Возможно, нам нельзя будет терять и секунды.
        Юноше-постовому, видимо, и самому хотелось заглянуть внутрь, но он решился только на предложение:
        - Может, вам сюда стулья принести?
        Дана улыбнулась:
        - Мы молоды, сыты, полны сил… так что с удовольствием постоим.
        Длинная и неловкая пауза уже перешла все разумные пределы, когда дверь открылась и из-за нее выглянула одна из помощниц Андорры:
        - Его светлость приглашает вас пройти к нему.
        Дмитрий Светозаров сидел на кровати, опустив ноги на пол и держа руки на коленях. Уже полуодетый, но с полностью закрытыми глазами, словно окунувшись в процесс медитации. Старшая целительница и еще одна помощница стояли у него за спиной и в страшном волнении покусывали свои губы. Видимо, понимали, что здесь происходит.
        Когда все приблизились и вежливо остановились метрах в пяти от кровати, граф резко выдохнул, недовольно мотнул головой и открыл глаза с раздраженным ворчанием:
        - Да что такое! Опять то же самое!
        Затем встал, ухватился руками за высокую спинку кровати и повторно ушел в процесс медитации. Но когда вернулся из него, выглядел уже крайне обозленным:
        - Вот же напасть! Рано я обрадовался.
        С сердитым шипением он уселся на кровать, и тут же ему со спины полетело указание:
        - Резко двигаться нельзя!
        - Понял, осознал, каюсь, - не поворачиваясь к целительнице, буркнул полуодетый Торговец. И уже сверлил взглядом свою землячку. - Дана, присядь рядом со мной и еще раз в малейших деталях повтори весь момент моего появления в пещере. - Внимательно выслушав повтор, стал машинально разминать правой рукой свое плечо. - Видишь ли, я никогда раньше не мог перенестись в горный массив Бавванди, как ни пытался.
        - Об этом я уже догадалась.
        - И не могу это сделать опять.
        - Заметно…
        - Вот как. - Он посмотрел ей прямо в глаза с явным интересом: - И какая твоя роль в «третьей»?
        - Разведка, сопоставление данных и медицинское обеспечение.
        - Прекрасно, я так и думал. Но ты понимаешь, что вам следует как можно скорее вернуться к твоим товарищам?
        - Несомненно.
        - И тоже догадываешься о единственном способе?
        - Легко. Нам придется пешком преодолеть половину тракта под видом магириков.
        - Феноменально! Лишний раз убеждаюсь, что не ошибся в одной очень сложной ситуации. Да и вас судьба удачно свела на тракте с самым положительным ашбуном. Насколько можно спрогнозировать истинного разведчика, настолько я постараюсь угадать, что про империю Рилли ты тоже узнала достаточно? Как и про предстоящую награду?
        - В общих чертах, - ответила Дана несколько расплывчато. Но тут же по ожидающему взгляду поняла, что просто обязана высказаться более конкретно. - Но этого вполне хватит, чтобы мы со всем усердием бросились выполнять наше задание до его завершения.
        Подобным ответом Дмитрий Светозаров остался явно доволен. Разве что уточнил:
        - Господин Брайбо тоже понял и осознал суть геноцида, творящегося в Успенской империи?
        - Более того, он готов всеми силами исправлять творящееся на родине беззаконие.
        Торговец дождался утвердительного кивка со стороны отшельника, который стоял, плотно и решительно сжав губы.
        - Рад, что не придется тратить на это время. Кстати, - владелец замка вскинул глаза на управляющего, - на вертушке их прокрутили?
        - Как же это можно без вашего личного указания? - Хулио развел руками.
        - Ну а ректор их видел?
        - Только мельком. До сих пор занят в каком-то важном эксперименте.
        - Тогда вот что! - Граф опять осторожно встал с кровати и неспешно двинулся к выходу. - Соберите пока для этих двоих подходящие одежды по размеру, в полном погодном комплекте, и четыре переметные сумы с наилучшими, высококалорийными продуктами. Добавьте к грузу полный вещевой мешок с «мылом» из моей персональной кладовки и одну стальную коробку. Пусть мастер Хитс выделит пару самых смирных и выносливых мулов. Доставьте сюда. В том числе и мулов.
        - А как же паркет?! - воскликнул управляющий.
        - Плевать! Можете обвязать им копыта обрывками одеял. Главное - быстро! Причем все одеяние, сбруя и багаж должны быть без единой металлической детали. А я за это время сам сейчас проверю наших гостей на вертушке…
        В тот же момент оставшаяся возле кровати целительница сердито топнула ножкой и воскликнула:
        - Ваша светлость, вы должны еще до завтра отлежаться в постели! Вам даже вставать нельзя, а вы опять куда-то собираетесь исчезнуть. Или вы мое мнение игнорируете полностью?!
        Пришлось Дмитрию развернуться и молитвенно сложить руки на груди:
        - Андорра, милая, наидобрейшая! Я знаю, что ты самая умная и самая лучшая, но поверь, сейчас для меня решается очень многое и любой миг промедления для меня может оказаться фатальным. Так что ждать еще столько времени я не могу. Ты уж извини… но мое здоровье в данной ситуации не играет никакой роли.
        Девушка вся как-то сникла, смирившись с неизбежным, и только жалобно пролепетала:
        - Тогда… возьмите меня с собой! Ну пожалуйста! Вам нужна будет врачебная помощь обязательно.
        - Вот они и помогут… вначале. - Он кивнул на гостей, заодно приглашая их следовать за собой. - Ну а в другое место мне все равно придется отправиться в одиночку.
        Потом решительно тронулся в прежнем направлении, и на этот раз даже по его осанке стало понятно, что больше рассуждать, уговаривать или спорить он не намерен. Все поспешно двинулись за ним, в том числе и растерянная целительница.
        Управляющий выскочил из зала еще раньше, выполнять данное ему поручение. Да и детей теперь в коридоре почти не было видно. Группа приблизилась к противоположной от зала стене, и хозяин замка уверенно прислонил руку к гладкой, ничем не выделяющейся поверхности. Тотчас декоративные панели чуть углубились и разъехались в стороны, а глазам открылся комфортный лифт персон на двенадцать.
        Внутрь вошли все, в том числе и тот юноша, который недавно стоял на посту. Но судя по тому, как он с интересом рассматривал внутреннее убранство опускающейся кабины, ему здесь доводилось бывать довольно редко. Скорее всего, подобными средствами внутреннего передвижения имели право пользоваться особо приближенные, облаченные доверием графа. Потенциально даже управляющий не имел возможности неожиданно появляться на разных уровнях этого великолепного строения. А может, просто не имел права показывать его гостям без особого разрешения владельца.
        Спуск продлился недолго, но в итоге группа вышла где-то в глубоких подвалах: ни одного окна в вырубленных прямо в скалах проходах не наблюдалось. Да и зал с таинственной «вертушкой» оказался всего в нескольких десятках шагов. А вот в нем уже не только у отшельника отвисла челюсть, но и у умеющей сдерживать свои эмоции разведчицы. Удивляться было чему.
        Глава двенадцатая
        Туман отчаяния
        С самого нижнего они вначале перешли на верхний подвальный этаж, и уже там Павел Павлович нацепил Александре на голову какой-то плотный полотняный мешок, привязал его вокруг шеи шелковым шнуром и, держа этот шнур в руке, повел по запутанным коридорам и коммуникациям. Только и командовал небрежно, придерживая за руку или плечо:
        - Здесь низко, пригнись… Здесь боком протискивайся, узко. Переступай через пролом. Теперь через трубы на уровне коленей. Осторожно, горячие.
        Что-либо рассмотреть, как и неожиданно сорвать с головы мешок, и мечтать не стоило. От свободных рук - никакой сиюминутной пользы. Хотя по некоторым соображениям девушка догадалась, что сейчас они находятся в совершенно ином месте. То есть после отравления газом с помощью гниды Королюхова контора со старого места однозначно перебралась на новое. Хорошо это или плохо, предвидеть невозможно. Как и то, куда именно ее сейчас конвоируют. По предположениям, если Торговца и в самом деле захватили, то его держат совершенно в другом, полностью изолированном месте. И знает о нем только Павел Павлович. Опять-таки, если в очередной раз не блефует, руководствуясь какими-то определенными соображениями.

«Но какими конкретно? - пыталась рассуждать на ходу Александра. - А вдруг он меня уже отправляет в тот самый институт? Брр! С этого ублюдка станется! Хотя Королюх намекал, что я здесь пробуду два, а то и три дня. Если контора только что переехала, то нет никакого резона меня кому-либо отдавать. По той простой причине, что я и в самом деле вдруг понадоблюсь для текущих оперативных разработок. К тому же наверняка из меня еще будут выкачивать все оставшиеся информативные мелочи. Да и как заложница я все-таки чего-то стою: схватили они Диму или он ушел, в любом случае лучше иметь меня пока под рукой и в приемлемом виде. Вот потому и не порезали до сих пор на кусочки…»
        Неожиданное соприкосновение головы с какой-то выступающей трубой полоснуло по сознанию дикой болью. И, уже рухнув со стоном на колени, она услышала глумливый смешок:
        - Ты что, оглохла? Говорил же, пригнись!
        На такую ложь даже отвечать не стоило.

«Вот сволочь! Специально ведь буркнул что-то неразборчивое! - Растирая голову сквозь мешок ладонями, девушка вынуждена была подняться, подгоняемая пинками. - Может, ему и в самом деле запретили меня калечить, так он решил таким образом хоть поиздеваться? Но если он сам совладелец конторы, то кто ему может запретить меня вообще на куски разорвать? Что-то тут не сходится… А вот куда Борюсик запропастился? И как он умудряется в такой ситуации изворачиваться? Неужели так сумел устроить, что внешне все остается на своих местах? Тогда он действительно - опаснейшее существо этого мира».
        Грубый окрик заставил ее замереть на месте. Затем до напряженного слуха донесся быстрый, но неразборчивый шепот. После чего ей прочно связали руки за спиной и сняли мешок с головы. Но не успела девушка проморгаться и хорошенько осмотреться, как ей плотно заклеили рот скотчем и вновь лишили возможности видеть с помощью все того же мешка. Но худющего, неухоженного, неприятного на вид паренька она все-таки успела рассмотреть. Да он и не прятался, потому как сам лично заклеивал ей рот. И тут же в голове утвердилось мнение, что она этого хиппи где-то уже видела. А возможно, и не один раз. Следом появилось твердое убеждение: «Какой-то он дохлый на вид. Но зато я бы с ним справилась голыми руками».
        После чего ей опутали ноги и довольно бесцеремонно куда-то швырнули. По громыхнувшей над ушами крышке опытный агент сразу догадалась, что она в багажнике. Затем в машину уселся только один человек, и она тронулась.

«Не усыпили! Значит, повезут недалеко. Куда-то совсем рядом. Кричать не могу, но можно попробовать стучать, если вдруг остановимся на светофоре!» В тот же момент по ушам ударил звук барабанов, несущийся из низкочастотных колонок. Подобный кошмар мог неподготовленного человека за десяток минут свести с ума. «А-а-а… проклятье!» - запричитала мысленно Александра, пытаясь интенсивно сместить положение тела, чтобы обеими связанными между собой ногами попробовать выбить крышку багажника вверх. Не тут-то было! Оказалось, что и ноги, и руки, и даже шнурок от мешка дополнительно привязали по сторонам. Теперь тело выглядело словно извивающаяся гусеница, пришпиленная к дереву тремя иголками. От досады девушка не сдержалась и в бессильном бешенстве замычала. Но уже в следующий момент ее пальцы что-то нащупали под покрытием задней панели.

«Отвертка! Как же ее использовать? И успею ли я развязаться?»
        Это был уже хоть и минимальный, но шанс. И Александра стала предпринимать самые интенсивные попытки к своему спасению.
        Старый ветеран, возвращаясь в свой кабинет, с удовлетворением заметил, что народу у него на пути встретилось гораздо меньше. То есть большинство подчиненных уже стало рассасываться по заранее согласованным путям отхода.
        Но главный аналитик так и сидел за работающим ноутбуком, перебирая клавиатуру и прислушиваясь к наушнику в левом ухе.
        - Что там слышно? - поинтересовался шеф, плюхаясь в свое кресло.
        - Мне все комментирует старший группы: нагнали Евсеева. Сейчас выезжают на заправку. Там и возьмут. Но сразу предупредили, что за рулем не он.
        - А кто?
        - Неизвестный мужчина. Но автомобиль модели пикап, так что там можно и слона запрятать. Скорее всего, Евсеев внутри и будет готов отстреливаться до последнего. Водитель сейчас производит расчет в здании, а снайпер уже занял позицию. Как только вскроют тыльные двери, он его и завалит.
        - Но как заставят водителя открыть дверь?
        - Возле машины его ждут двое наших, переодетые в полицейских… Вот, уже выходит… говорят, представили документы… просят открыть… сами встали по сторонам. Двери открыты! Хм… но там видна только куча каких-то рулонов. Вроде как ковры и линолеум. Странно… чипы должны быть там! Ага, решили порыться среди рулонов. Ну да, что им еще остается делать. Однако… О-па! А Евсеев-то там! Только мертвей не бывает. А, черт! Надо же!.. Все, стрелок со своей группой уходит с места событий. Кажется, водитель и сам не знал, что перевозит, потому что упал на землю то ли в обмороке, то ли с сердечным приступом. Бедный немец…
        Казимир Теодорович поднял голову и замер. На шефа конторы было страшно смотреть: он, пожалуй, впервые в жизни весь покрылся потом, но даже не делал попытки вытереть вспотевший лоб. Только и прогудел как-то отстраненно:
        - Немец бедный? Да нет, это мы бедные… как всегда. - Затем все-таки смахнул ладонью пот со лба. - Что-то тут не стыкуется…
        И словно в каком-то трансе достал из подмышечной кобуры пистолет, взвел затвор и положил на стол. Самый старый сотрудник с каким-то фатализмом посмотрел на оружие, печально вздохнул и только потом спросил:
        - Что делаем дальше, Павел?
        У того к тому времени лицо еще больше раскраснелось, но глаза буквально прожигали холодом:
        - Звоним на мобильный Королюхову.
        Пять минут дозвона ничего не принесли. Абонент был вне досягаемости. Теперь уже лицо шефа конторы стало зеленеть. Да и голос стал глухой, прерывистый:
        - Убирай наружное наблюдение за особняками Светозарова и Бонке. Объявляй агенту
«Уровень-два».
        Пока решали этот вопрос, Павел Павлович проверил внимательно свой стол, хотя и так знал, что там нет ничего лишнего или компрометирующего. Немного подумал и отсоединил от питания свой уже ни на что не годный системный блок. Затем стал не менее тщательно стирать тряпочкой свои отпечатки пальцев. Как раз в тот момент и постучали. Вошел тот самый агент, заступивший на сегодняшнее дежурство.
        - Разрешите? - И, как-то неловко протиснувшись внутрь, стал докладывать: - В конторе почти никого не осталось. Да вот только… звонок мне только что странный был…
        - Конкретней и по существу!
        - Неизвестная женщина представилась Даной из «третьей». Голос вроде бы ее, как мне помнится, но я не уверен…
        - И что она сказала?
        - Предупредила, что следует спасаться по произвольным маршрутам, потому что…
        Он на какое-то время замялся, тогда как оба сидящих за столом начальника гневно его поторопили:
        - Ну?!
        - …Потому что готовится всеобщая зачистка всей нашей сети.
        - Фу ты, глупость какая! - с облегчением выдохнул шеф и стал апеллировать к главному аналитику: - Я ведь тебе говорил, что эти сволочи и такой ход попробуют.
        - Ну, это не страшно, - буркнул Казик, опять щелкая клавиатурой. - Непонятно только, чего они добиваются? Или вообще нас за полных идиотов держат.
        Павел Павлович ободрительно кивнул агенту:
        - Правильно сделал, все равно о таких вещах надо докладывать. Ты уже журнал уничтожил?
        - Конечно! - Дежурный при подобной эвакуации должен был уходить последним, но перед этим уничтожить последние входящие документы и журнал записи событий.
        - Отлично! Тогда забирай вот этот системный блок, грузи его в мою машину и жди нас на улице генерала Зингальцунга, у дома двадцать пять. Вот ключи! И следи за звонками, может, мы встретимся в другом месте или надо будет еще что-то догрузить.
        - Понял!
        Успокоенный агент подхватил под мышку блок и поспешил наружу. Тогда как оба оставшихся ветерана, скривившись от переживаний, смотрели друг на друга. Но не успели они начать обмен мнениями о странном звонке, как запиликал один из телефонов шефа. Тот вначале взглянул на номер, чуток подумал и пожал плечами:
        - Когда я спускался в подвал, то дал команду на зачистку твоего Рафика. Неужели так быстро справились? - Затем соединился и некоторое время слушал воркующий говор. Видимо, очередная новость его тоже не обрадовала, потому что голос опять стал хриплым: - Отход. Лежку сменить все на резервное и затаиться наглухо! Выполнять!
        На этот раз его лицо стало сереть. Кажется, это напугало аналитика гораздо больше, чем собственная смерть.
        - Что еще стряслось?
        - Да Рафик этот уже полчаса как уехал из больницы. По заверениям дежурной сестры, он и минуты не захотел оставаться в палате, заверяя, что его ждут на работе кардинально срочные дела. А если прикинуть, что и ему последовал подобный звонок, да еще и действительно от Даны, то он обязательно поверит в начавшуюся зачистку и будет бежать на костылях быстрее, чем стайер на стометровке.
        - Да, он парень шустрый и сообразительный.
        - Только зря это он, мы ведь его по чипам все равно найдем. Или выкрутится?
        - Да нет, конечно! Куда он денется!
        - Тогда давай включай на поиск через спутники Рафика и заодно Королюхова. Самые вероятные наши слабые звенья.
        - Неужели и Борюсик решил спрыгнуть? - Сухонькие пальцы проворно метались по кнопкам клавиатуры. - Или продался за очень большие деньги?
        - Да нет, этот вроде и так неплохо имел, а вот свою игру начать с его связями, знакомствами и контактами - несомненно, может. Да и… - Шеф замер, раздумывая, стоит ли приоткрыть завесу еще над одним событием, и решился: - Да и мне недавно звонило руководство: кто-то из наших крысятничает и хочет меня лично подсидеть. А то и полностью убрать с дороги. В данный момент лучшей кандидатуры, чем наш мнимый миллионер Бонке, я не вижу.
        - Ого! На такое замахнуться, надо иметь не просто наглости полный мешок, но быть семи пядей во лбу.
        - В том-то и дело, что Королюхов невероятно сообразительный тип. Ты ведь и сам знаешь его способности. А если он еще и заранее все подготовил, тогда наш провал в работе - это однозначно его рук дело. Разве что расформирование конторы полностью выпадает из мотиваций: если кто-то хочет занять мое место, то такие пертурбации ему самому как кость в горле.
        Через некоторое время поступили данные со спутников: оба клиента с чипами такими-то находятся там-то. Казимир Теодорович сделал наибольшее разрешение по карте, заставил машину высчитать конкретные точки нахождения и после выдачи данных не сдержался от недоуменного восклицания:
        - Да что они, сговорились?!
        Но если местонахождение Рафика было определено как подвал травматологической больницы, что хоть как-то могло объясниться в ближайшее время, то Борис Королюхов затаился где-то на больших глубинах массивного древнего здания. А в самом здании находились земская управа, суд и п рокуратура. По всему выходило, что шустрый толстячок или находится под жестокими пытками, или уже переметнулся на другую сторону. Вот только оставалось выяснить, на чью конкретно сторону. И Павел Павлович злобно рыкнул:
        - Выясним! Ой, как выясним! - Затем стал поторапливать аналитика: - Закрывай эту балалайку, и немедленно уходим отсюда через подземные коммуникации. Не хватало застрять в физических разборках.
        И вскоре две разнокалиберные по массивности фигуры уже преодолевали тот самый путь, по которому недавно была отконвоирована Александра.
        А сама девушка к тому времени с немым ужасом поняла, что оказалась совсем не там, где могла предположить. Мешок с головы сноровистые руки сняли еще в багажнике. Затем худое тощее создание с безумными глазами неожиданно сильно выволокло ее наружу да там прямо на месте и разорвало спереди на пленнице и верхнюю кофточку, и нательную майку.
        - Вот такой ты мне нравишься гораздо больше! - И с томным сопением озабоченный хиппи принялся целовать, покусывать и мять женскую грудь.
        Было ужасно больно и настолько неприятно, что Александра в попытках удержаться от рвоты стала внимательно осматриваться. Какой-то гараж, явно в городской черте, донельзя захламленный и грязный. Сквозь щели закрытых наглухо ворот мелькали проблески часто проезжающих машин и доносился звук моторов. Весьма странный пункт как для тюремной изоляции, так и для проведения допросов. А уж тем более что-то совсем не похоже на то место, где могут и должны вестись «переговоры» с Дмитрием Светозаровым. Из чего можно смело делать вывод, что его враги не схватили, а Пылыч в очередной раз нагнал на пленницу страху лишь по причине своего мерзопакостного характера. Умел он давить на арестантов, умел.
        Брыкаться или извиваться телом Александра тоже не стала. Потому что прекрасно знала, что подобное действо лишь возбуждает и заводит насильников. Наоборот, постаралась максимально расслабиться и прикинуться тупой овцой, мысленно дав себе клятву пойти на все, лишь бы использовать малейший шанс для побега. Да и отвертка, спрятанная в задний карман джинсов, хоть мизерные шансы на побег давала.
        В том, что сейчас ее грудь мажет своей слюной новый тюремщик, она уже почти не сомневалась. Вполне в стиле кровавого монстра специальных операций везде иметь не только прикормленных киллеров и запасные точки для лежки, но и использовать их с целью хранения или содержания кого угодно. Вот только куда же ее поволокут дальше? Ведь однозначно ни в этой машине, ни в этом гараже ее оставить просто побоятся.
        Действительно, мелькающая у нее перед носом грива грязных и неприятно пахнущих волос вначале замерла, а потом и отстранилась. Глазки прирожденного маньяка впились в ее полностью расслабленное и равнодушное лицо:
        - Ты чего? Неужели не нравится?
        Она в ответ попыталась что-то промычать с помощью носа.
        - Чего ты там бормочешь?! - разозлился паренек и принялся отдирать скотч с лица пленницы, но другой рукой он при этом покачал перед лицом массивной резиновой дубинкой: - Если пискнешь, так и закатаю по мозгам!
        Только сейчас удалось расслышать в его произношении некоторый акцент. Весьма специфический, между прочим. Но рассуждать об этом пока было не с руки. Занемевшие от боли губы пришлось болезненно пошевелить несколько раз, прежде чем удалось прошептать:
        - Что тут может нравиться, чувак? Если меня насиловали две ночи и двое суток и даже воды попить не дали. Вот ты меня вначале хоть накорми, дай отойти от той гадости, что мне кололи, а потом после душа я тебе такую программу закачу! Особенно если приласкаешь умело. Тем более что мне этого дела не жалко, да еще и с симпатичным парнем…
        Насчет симпатичности она, кажется, явно перегнула. Видимо, на такого замухрышку и грязнулю ни одна порядочная девушка никогда не глянула, и он вполне реально себя оценивал. Потому что громко фыркнул, развернул перед собой, развязал ноги и, поддерживая за связанные руки, стал толкать вперед:
        - По поводу «программы» я и не сомневаюсь. Душ тоже обеспечу вместе со жрачкой. А вот по поводу ласки, так это еще заслужить надо. Но если постараешься, то я тебе удовольствия могу гарантировать в тройном размере. Обиженной не останешься.
        В глубине длинного гаража обнаружилась вполне солидная железная дверь. А судя по скрипу и неповоротливости - и довольно массивная. Внутрь вели уходящие спиралью ступени, освещенные одной лампочкой, а в нос сразу ударило какой-то волной тепла, неприятной совокупностью запахов и подсушенной плесенью. По своей воле в такое место не спустится ни одна порядочная женщина. Да и непорядочная тоже: оттуда явно пахло смертью.
        Вот только пленнице ничего не оставалось делать, как осторожно двигаться, стараясь не упасть на крутых ступеньках и не покатиться вниз. Когда они замерли в полной темноте, щелкнул выключатель, и открывшаяся ужасная картина кольнула по сердцу не хуже длинного стилета. Здесь находилась явная тюрьма, совмещенная с камерой пыток. Под дальней бетонной стеной оставалось пустое пространство. Виднелись вмурованные кольца как на самой стене, так и в замощенном плиткой полу. Канализационный сток поблескивал нержавейкой в самом углу отделения для пыток.
        Все это отделяла толстенная решетка, и уже за ней, ближе к выходу, находилась кое-какая мебель: несколько шкафов, стульев, вполне приличный диван, три стола, на одном из которых громоздилась современная техника. Микрофоны, видеокамера и компьютер были расположены на самом удобном для наблюдения месте. Да и вообще любой тюремщик здесь мог находиться в относительном комфорте. О тех же несчастных, которые сюда попадали, страшно было даже подумать.
        Чтобы хоть как-то погасить воцарившийся в душе ужас, Александра постаралась заговорить на любую тему, которая пришла ей в голову:
        - Давай хоть познакомимся? Меня Шура зовут, а тебя?
        Хиппи огромным ключом открыл калитку в решетке, затолкал вначале в камеру пленницу и только потом ехидно улыбнулся:
        - Почему бы и нет! Зови меня Ед.
        - Ой, как здорово! - Мозги девушки интенсивно искали хоть какую-то лазейку, чтобы расслабить тюремщика и привести к потере бдительности. И уловленный латышский акцент мог в этом помочь. - У меня в детстве друг был, так его Едвис звали, и мы тоже сокращенно к нему обращались Ед.
        Парень замер на месте с искривленной рожей:
        - И где такие шлюхи, как ты, вырастают?
        - Ну почему сразу шлюхи? В детстве мы все мечтаем о чем-нибудь великом и прекрасном. И Латвия ничем особенно в этом плане от других государств не отличалась в то время. Ты случайно не оттуда?
        Но видимо, гипотетический земляк совершенно таковым не оказался.
        - Да в гробу я видал и твою Латвию, и твое сопливое детство! - гаркнул он зло и прищурился с подозрением: - Лучше вообще пасть закрой! Разболталась тут…
        Ворча себе что-то под нос и не спуская скошенного взгляда с пленницы, продвинулся к шкафу, снял с него поролоновый матрас, достал несколько простыней, одеяло и все это сбросил под самой стенкой. Затем опять вышел из камеры и в одном из столов выбрал несколько длинных цепей с раскрытыми наручниками. Вернувшись к Александре, подвел ее к матрасу и прикрепил правую руку цепью к стене. Затем развязал веревку на запястьях, отступил на два шага и скомандовал:
        - Раздевайся! Догола!
        Во время всех этих операций девушка лихорадочно соображала, как можно использовать этот момент. Но даже без всяких проверок и разминок становилось понятным: перипетии последних нескольких суток не прошли для организма даром. Болела каждая клеточка тела, если к ней прислушаться, а уж о послушании этих самых клеточек мозгу и речи быть не могло. Такого тюремщика, как этот маньяк, надо бить только наверняка, потому как второй попытки не представится. Вон как смотрит внимательно, следит за каждым движением занемевших рук и за каждым брошенным в сторону взглядом.
        Пришлось в данной ситуации спасать только самое ценное, что у нее было: отвертку. Для этого она, уже сняв кроссовки, в неудобном положении запрыгала на одной ноге и, споткнувшись, завалилась на матрас. Натянувшаяся цепь резко дернула за руку, но зато левая уже нащупала такой желанный инструмент. Одно движение пальцев, и отвертка оказалась засунута под поролон.
        - Кидай все сюда!
        - Да пожалуйста, носи на здоровье. - Она выполнила требования и в сидячем положении развела руками. - А с этими обрывками что делать?
        - Кушать хочешь? - оскалился Ед. - Так сама подумай, как во время стриптиза снять остатки красиво и возбуждающе. Становись к стене и начинай! - И, опершись спиной на решетку, добавил: - Жалко, что трусиков нет, видать, и в самом деле тобой кто не лень попользовался.
        Стараясь сконцентрироваться на правильности танцевальных движений, Александра попыталась с некоторым артистизмом дорвать на себе майку, с невероятными усилиями кофту и, уже отбрасывая эти остатки, сделала вид, что оправдывается:
        - Ты со мной ничего не бойся, я здорова. Анализы совсем недавно сдавала. А все мужики в конторе вроде тоже регулярно проверяются.
        - Ха! Знаю я твои анализы, - ворчал тюремщик, собирая одежду и выбрасывая ее через калитку наружу. - А на твое здоровье мне плевать с Эйфелевой башни! Если не судьба, то вдвоем от СПИДа издохнем.
        - Ты что, фаталист?
        - Нисколько. Просто много знающий и умеющий пессимист. - Затем приблизился с другой стороны: - Лечь! Вытянуть правую ногу!
        Ничего не оставалось делать, как повиноваться. Будь у нее максимальные силы, может, и попробовала бы ударить тюремщика в глаз или, сломав себе пальцы на ноге, порвать ему кадык. А так оставалось только безучастно глядеть, как и вокруг лодыжки застегивается прочнейшая сталь наручников. Даже убей она сейчас этого хиппи, еще не факт, что удастся разомкнуть замок на руке, ключи-то уродец оставил на столе.
        - Ну вот, цыпка, пока здесь отдохни и силенок наберись…
        - А кушать?
        Он мерзко и похабно оскалился:
        - Накормить тебя, прямо не сходя с этого места?
        - Ой, Ед, да что угодно принеси. - Она прикинулась дурочкой. - И водички, пожалуйста!
        Синяки вокруг глаз наверняка не дали сотворить соответствующее жалобное выражение, потому что мучитель скривился с брезгливостью:
        - Будет тебе и водичка, будет и пирожок. Пока свет не гашу, можешь устроить себе гнездышко.
        Выходя, он тщательно запер за собой калитку, затем с улыбкой включил видеокамеру, направленную на пленницу, и удалился по ступенькам вверх. После того как хлопнула дверь, Александра, стараясь двигаться вяло и со стонами, чуть удобнее положила матрас, с заколотившимся сердцем незаметно поправив отвертку, а потом постелила сверху простыню. Жутко при этом мешали натянувшиеся цепи, заставляя действовать чуть ли не лежа на боку. Чуть подумав, постелила сверху обе другие простыни и между ними одеяло. В помещении было тепло, по всей видимости, обе имеющиеся здесь батареи топились постоянно, создавая температуру градусов двадцать пять выше нуля, но мало ли что будет позже. Да и от бетонного пола может так протянуть, что голышом здесь не вылежишь. Благо еще, что слой поролона довольно толстый.
        Попробовала лечь и накрыться. В самом оптимальном варианте правая рука доставала до головы или, вытянув ту же руку вверх, можно было поджать ногу. Подушек, видимо, здесь не выдавали, но и без этого усталое тело стало непроизвольно впадать в сон. Из крепчающей дремы вывело содрогание наверху железной двери. Тюремщик сбежал вниз вприпрыжку, прямо сквозь щель между решеток пропихнул полиэтиленовый пакет и, качнув его, швырнул к матрасу:
        - Подкрепись и только попробуй потом не отработать этот аванс в виде продуктов. Я тебе все торчащее отрежу!
        Левая рука девушки уже подтягивала кулек, когда он выключил камеру, поспешив на выход со словами:
        - Постарайся жевать интенсивнее, а то тут крысы размером с пуделя! Отберут! Ха-ха-ха!
        Вначале погас общий свет, затем, вместе с затихающим смехом, и отражающийся свет на лестнице, ведущей в подвал. Но Александра успела рассмотреть содержимое кулька чуть раньше: толстенная палка вареной колбасы, пакет нарезанного хлеба и две бутылки минеральной воды. Казалось бы, навсегда пересохший рот наполнился обильной слюной, а измученный желудок заурчал, как голодный тигр. Хотелось одновременно впихивать в себя пахнущую, похожую на молочную колбасу, до одурения ароматный хлеб и вместе с водой глотать, глотать и глотать. Благо еще догадалась и вспомнила, что после такого длительного воздержания ее может скрутить от боли, а то и от заворота кишок. Поэтому вначале сделала десятка полтора глотков воды, а только потом приступила к еде.
        Старалась есть маленькими кусочками и тщательно пережевывать. Раздумывая при этом и контролируя намеченную к поглощению порцию. Вначале широко раскрытыми глазами пыталась высмотреть приближающихся в полной темноте крыс, но потом сообразила, что никаких грызунов здесь не водится. Иначе бы на столах всю технику погрызли, все провода искромсали, а там вроде как все работает исправно. Значит, мерзкий тюремщик просто решил поиздеваться над пленницей, нагнать на нее ужаса перед темнотой и предстоящими экзекуциями. А то, что экзекуции будут, сомневаться не приходилось: подобные гниды всегда пользуются беззащитностью своих жертв. Да еще ко всему прочему он явно горел вожделением к Александре. Скорее всего, и раньше видел, ведь недаром и он ей показался знакомым. Другой вопрос, что на такого замухрышку стыдно обращать внимание, так и хочется оттолкнуться от такой личности поскорей взглядом и перевести его на нечто приятное.
        Вот как раз ассоциации с неприятным и подвигли девушку на проблески в воспоминаниях, которые озарили ей пару сценок в городе. Именно тогда в водовороте иных лиц и припомнилось парочку раз это отталкивающее выражение: ненавидящие глаза среди вороха неухоженных, немытых волос.

«Значит, он следил за нами с Дмитрием уже давно! И Пылыч сразу постарался перестраховаться по полной программе! Предчувствовал старый зверюга, что ситуация может вырваться у него из-под контроля, - загрустила Александра, ощупывая колбасу и остатки хлеба. - Хватит, больше нельзя! Надо вначале поспать, потом опять пожевать. Зато попить сейчас можно чуть больше. - Она сделала очередные глотки воды и опять опечалилась: - А если придут и заберут то, что не доела? Да и потом не дадут? Вот будет жалость…»
        От таких рассуждений слезы полились из глаз непроизвольно. А потом так и продолжали литься, лишь только девушка вспоминала Дмитрия, свою никчемную жизнь или свою беспросветную долю. Так и тянулось время долгие часы: выпадала из реальности, возвращалась из сна от запаха колбасы, зажатой в руке, ела, плакала, пила и вновь проваливалась в омут кошмарных, почти не успокаивающих снов. И снилось ей, что Дмитрий никак не может отыскать ее в тягучей, смертельной черноте. Идет, протягивая перед собой руки, и с надрывом кричит в пустоту только два слова:
«Где ты?»
        Глава тринадцатая
        Чудеса «замачивания»
        Вертушка представляла собой весьма диковинное сооружение. Все заключалось в пространстве бассейна с высокими бортами. На глубине метра в полтора вскипала пузырями тягучая золотистая жидкость, очень напоминающая огонь в камине у отшельника. Да он и сам только присмотрелся, как удивленно воскликнул:
        - Как похоже на наше пещерное чудо!
        На что Дана закивала головой часто, и граф Дин с сомнением кивнул после некоторого раздумья:
        - Да, есть некоторое сходство.
        Из центра фонтана до самого потолка поднимался восьмигранный шпиль из серебристого металла, а уже на этом шпиле имелись четыре насадки, крестом расходящиеся в стороны к бортикам бассейна. И вот на концах этих насадок и крепились какие-то ажурные сиденья, очень похожие на сиденья в парках аттракционов. Потому что вверх торчали фиксирующие дуги страховки.
        Вот именно на них и указал приглашающим жестом Торговец:
        - Не бойтесь! Усаживайтесь в противоположные люльки, и, пока вас закрепляют, я коротко обрисую суть процесса. То, что вы сейчас видите, является одним из величайших изобретений разумных существ. К сожалению, созданное пока только в единственном экземпляре. Оно является как бы «проявителем» человеческих способностей к исцелению себе подобных. А в случае уже имеющихся способностей, к усилению последних. Хотя при «замачивании» порой совершается удивительное: способность появляется вместе с уникальным даром. Но такое событие редчайшее, потому что более высокий по своей сути дар может наложиться лишь на уже имеющиеся способности. Несколько запутанно для краткого ознакомления, но сейчас я вам приведу простые примеры. Начну с жителей Успенской империи. Их способность к самоизлечению забирается в раннем детстве, поэтому в возрасте Деймонда ему будет просто за счастье само восстановление этого умения. Если бы он прожил со своим умением хотя бы год, то у него появилась бы возможность пробудить в себе и дар, благодаря которому он смог бы лечить других, как это делают жрецы черного монолита. Если бы он уже
был жрецом, то вполне возможно, что в нем отыскались бы и уникальные силы, дарующие умения, подобные умениям наших лучших воспитанников. Но и те уже в свою очередь могут после вертушки достичь уровня нашего могучего ректора академии, господина Титела Брайса.
        - То есть с каждым разом окунания в эту жидкость можно подняться на один уровень выше? - вставила вопрос Дана.
        - Нет. Устройство помогает только один раз. И сразу поднимает потенциал будущего врача до максимально возможного для него уровня. То есть, по существующей у нас шкале, до плюс четырех. Хотя иногда оставляет и на нуле. Так что не разочаровывайтесь, если вдруг что-то не получится. - Граф попытался хлопнуть в ладоши и на мгновение напрягся, словно скрывая от стоящей рядом с ним Андорры полоснувшую по груди боль. - Так, какие будут еще вопросы?
        Пока отшельник собирался с мыслями, землянка, как всегда, успела раньше:
        - Как я понимаю, нас перевернут вниз головой и начнут макать прямо в бассейн?
        - Зачем же так грубо! Вы сами увидите, как это прекрасно и незабываемо. Поверьте, если пятилетние дети на это идут с восторгом, то уж взрослым опасаться нечего.
        Созрел для вопросов и Деймонд:
        - Вообще-то я сирота, и повитуха, с которой я работал, утверждала, что я могу оказаться родом из другого государства. Порой и таких людей находят на берегу…
        - Вот и отлично! Тогда твои возможности удваиваются. Чем позже тебя отыскали, тем наверняка позже лишили умения самоизлечения.
        - Но я уже проходил обряд в черном монолите, и у меня не отыскали ни малейшего дара к излечению.
        - Уважаемый! - воскликнул Дин, все больше и больше воодушевляясь, словно это ему предстояло пройти «замачивание». - Вот именно поэтому я и хотел тебя проверить в обязательном порядке. Это же будет такое чудо, если мы уличим вершину Прозрения во лжи или инсинуациях. Все, приготовьтесь! Глаза лучше не закрывать, потом будет чем восторгаться. И самое важное: не забывайте дышать! Что бы ни случилось - дышите глубоко и полной грудью. Давай!
        Он дал отмашку парню, сидящему за каким-то пультом чуть в стороне, и еле слышимый до этого гул усилился. Сооружение вздрогнуло и с ускорением стало вращаться по часовой стрелке. Изначально сидящих в креслах стало прижимать к спинкам, ну а далее стали твориться чудеса и странности. Несмотря на явное ускорение, центробежное давление уменьшилось, а потом и вообще исчезло. Жидкость при этом тоже стала вращаться в бассейне с огромной скоростью в попутном направлении. А потом устройство и в самом деле напомнило некие качели на аттракционах. Потому что занятые людьми сиденья начали двигаться еще и вверх и вниз, с каждым разом увеличивая амплитуду.
        Стало сразу понятно, как произойдет «замачивание». Но в первое касание у Даны и Деймонда чуть сердце в пятки не провалилось. А дальше наступил восторг. Взбившиеся тяжелые брызги не улетели за пределы бортика и не упали обратно вниз, а так и остались висеть в воздухе переливающимися каплями золотистого дождя. Второе касание вздыбило еще большее количество волшебной влаги, и она стала попадать на волосы, лицо и одежду, вызывая в местах соприкосновения с кожей блаженную негу. Третий удар по жидкости поднял целую волну, которая превратила все пространство над бассейном в мельтешащее отблесками света торнадо. И чем больше соприкасались сиденья с бурлящей массой, тем меньше оставалось свободного пространства внутри вращающегося торнадо для воздуха.
        Как ни странно, Дана поверила в возможность дышать и, ни секунды не задумываясь больше о последствиях, с каким-то восторгом вдохнула окружающую суспензию. Вот теперь ее сознание прихватило основательно. Как любил иногда выкрикивать Петруха, при редком баловстве с алкоголем: «Торкнуло!» Да так торкнуло, что в бушующем экстазе она дико заорала и, кажется, на короткое время провалилась в эмоциональный обморок. Потому что уже в следующее мгновение вдруг сообразила: они с отшельником оказались в сплошном столбе золотистой жидкости. Ничего не менялось, ничего не вскипало, ничего не затрудняло восторженного дыхания и ничего не вращалось. Только лапы с сиденьями равномерно опускались и поднимались, не создавая ни ощущения взлета, ни ощущения перегрузок. И только присмотревшись к хорошо различимому лицу сидящего напротив ашбуна, земная женщина вдруг догадалась по мельканию вне столба светлых и темных пятен, что все сооружение продолжает вращаться с бешеной скоростью. Кажется, ее напарник это тоже заметил, потому что его рот открылся в немом крике полоумного восторга, а прижатые до этого к груди руки вдруг
потянулись в ее сторону с поднятыми вверх ладонями. Он словно делился с ней невероятными, волшебными ощущениями, которые переполняли его душу и сознание. Дана ответила ему тем же, и свершилось очередное чудо: от их ладоней навстречу друг другу поплыли концентрические расширяющиеся круги ярко-желтого цвета. Словно маленькое солнце стало испускать из себя кольца своего пышущего жара. Совместившись в центре столба, круги соединились, вспыхнули с еще большей насыщенностью и с каким-то всхлипом восторга, превращаясь в серебристый дождь, стали опадать вниз. Одновременно с этим и мелькание снаружи столба стало замедляться, показывая, что вращение прекращается. Замерли и колебательные движения. И в конце концов все стихло и замерло. Проходящие обряд продолжали, блаженствуя, сидеть в жидкости, наблюдая замерших вне бассейна зрителей. Как ни странно, но их ряды теперь пополнились. Среди них стоял ректор академии, еще десяток знакомых и незнакомых взрослых и около двадцати ровесников Андорры и того самого парня, который продолжал сидеть за пультом управления установкой. Но вот и он встал и первым показал рукой
вверх. Вся жидкость тихо и мирно опускалась вниз единым уровнем. А вскоре и прошедшие «замачивание» люди уже сидели совершенно сухие и почти не помнящие себя от пережитого чуда. Первые вдохи нормального воздуха показались резкими и неприятными, колющими и раздирающими легкие, но все равно неприятные ощущения при этом не испортили общей эйфории.
        Первым, довольно сильным голосом, странным для недавно лежавшего при смерти раненого, заговорил граф Дин Шахматный Свирепый.
        - Ну вот, ваше высокое научное преосвященство, - обращался он к Тителу Брайсу, - а вы утверждали, что таких чудес не бывает. Однако, - он еще более повысил голос, - еще как бывает! - Затем повернулся к притихшим целителям: - Ну, что встали? Принимайте своих коллег!
        Тут уже заорали, зашумели, задвигались все. «Замоченных» ласково вытащили из зажимов, на руках передали в толпу, и две группы орущих от искреннего счастья парней и девушек стали подбрасывать виновников торжества вверх.
        - Ай! Я же расшибусь! - вдруг стал повизгивать от смеха Деймонд.
        - Тут же сразу и подлечим! - хором ответили ему снизу.
        Чуть ли не синхронно с ним взлетающая женщина тоже запричитала:
        - Ой, мамочки! Зачем же меня так подбрасывать?!
        - Традиция! - гремело в ответ.
        - И что за гений такую традицию придумал?!
        - Твой коллега!
        Когда наконец эйфория немного улеглась и летунов поставили на пол, один из юношей указал на стоящего в стороне и радостно улыбающегося мальчика лет восьми:
        - Вот он и придумал, когда два года назад получил второй уровень сразу. Нагло так вылез из сиденья и потребовал после оглашения результатов: «Почему вы меня не качаете?!» Видимо, у них там, на Земле, так принято.
        Сердце у Даны почему-то защемило, а в глазах защипало, когда она поняла, что видит перед собой самого настоящего земляка, но уже в следующий момент к ней протолкался Дмитрий Светозаров. Вернее, не протолкался, а ему уступили дорогу после интенсивных просьб и увещеваний со стороны Андорры. В образовавшемся кругу оказался и сияющий от счастья отшельник.
        - Ну, как вам удовольствие? - обращаясь к обоим одновременно, воскликнул владелец замка, да и всей Свирепой долины. - Воспоминание на всю жизнь! Не правда ли?
        Даже умеющая всегда найти нужное слово Дана не нашла ничего иного, как согласно кивнуть в ответ.
        - Вот и здорово! Но теперь я вам хочу объявить результаты пробуждения ваших способностей. Ты, красавица, умудрилась сразу стать доктором с даром, позволяющим лечить других. При таких талантах тебе просто обязаны поручить управление как минимум крупнейшим госпиталем или академией на Земле. Если, конечно, еще чуток подучишься. Вот, носи с гордостью и к вящей славе самого драгоценного среди людей рода целителей!
        С этими словами он попытался надеть на шею довольно высокой женщины серебристую цепочку в виде тонкой змейки, которая своими клыками держала медальон с надписью:
«Умри, но вылечи!» Но видимо, еще не совсем зажившие и сросшиеся раны внутри его кольнули и он не смог поднять свои ладони выше плеч. Высоченный, около двухсот пяти сантиметров ростом, ректор попытался перехватить знак отличия, но женщина без малейших раздумий брякнулась на колени и склонила голову. А когда встала обратно, то лишь с трудом сумела выдохнуть:
        - Спасибо! Умру, но вылечу!..
        Затем в руках у графа оказалась другая подобная отличительная награда, но уже золотистого цвета.
        - Ну а ты, Деймонд, нас вообще поразил: шагнул на уровень плюс три. Теперь тебя могут чему-то научить только такие люди, как наш ректор. Ну или твои коллеги, как Андорра. Так что, скорей всего, ты родился где-то в этой империи или на этом континенте и твои окончательные способности не оказались уничтожены в раннем младенчестве. И грязная, черная пакость, гнетущая все живое в Успенской империи, лжет! Ты - один из лучших потенциальных целителей этого мира. Поэтому…
        Он передал отличие в руки ректора, и тот с улыбкой надел его на шею окаменевшего от переживаний Деймонда. Добавив при этом:
        - Носи с гордостью!
        Причем только в этот момент вышедшие из вертушки люди заметили у Титела Брайса подобный медальон, но сделанный из сплошного прозрачного камня. Обрамленный в полоску из белого золота, он намекал на свое уникальное происхождение, но представить себе, что случаются бриллианты такого размера, было трудно. Легче подумать, что для самого высшего отличия используют нечто искусственное, созданное в лабораториях.
        Кажется, несостоявшийся отшельник вообще не смог совладать со своим голосом, но в ответном шепоте три слова все-таки можно было понять:
        - Умру, но вылечу!
        Наверняка торжественное чествование новых коллег обязательно продолжилось бы, да и ректор стал намекать на обязательный по такому случаю банкет, но граф Дин оказался непреклонен:
        - Увы! У нас совершенно не осталось времени.
        Жительница Земли его горячо поддержала:
        - Конечно, мы и так уже задержались слишком долго.
        А наконец-то расцветший улыбкой ашбун покладисто добавил:
        - Нас ждут великие дела!
        - Прекрасно сказано, мой друг, - тепло прощался с ним Тител Брайс уже на ходу. - Но в следующий раз банкет состоится обязательно!
        - Это уже я об этом позабочусь, - обещал граф, усаживаясь со своими сопровождающими в лифт. - До скорой встречи, Тит! Присматривай тут без меня…
        Что он имел в виду, никто не понял. Дверь закрылась, и современное для любого техногенного мира средство перемещения понеслось наверх. Хотя худой высоченный товарищ Торговца таки успел кивнуть в ответ.
        Наверху, в том самом зале с кроватью, несчастный управляющий уже извелся от нетерпения. Его жутко пугали переминающиеся с копыта на копыто мулы, и, судя по открытым настежь окнам, не только из-за риска поцарапать уникальный паркет.
        - Ваша светлость, все приготовлено, как вы и приказали! - бросился он навстречу. - Ваше «мыло» я сам доставил, помня строгие указания на сей счет.
        - Не сомневался в подобной ответственности, только вот вдобавок наденьте на мулов шоры. Самые плотные и темные, какие имеются. - Затем граф указал на отдельно стоящий мешок Дане. - Это для вашей группы. Тол. Выглядит как мыло. Думаю, что через ворота его пропустят без всяких проблем, потому что я и сам давненько все собираюсь так поступить. Да только времени на подвиг не хватает. Вот в той шкатулке - дистанционные взрыватели. Скорее всего, их придется оставить в камере хранения, а потом пронести окружным путем через горы.
        - Легко, - подтвердила новая целительница, рассматривая внутренности коробочки и чувствуя в своих руках какую-то странную силу. - Смешно, но мне кажется, что я просвечиваю пальцами эти взрыватели, как рентгеном.
        - Хм! Это, наверное, у вас еще играют остаточные силы бассейна вертушки. Там такие чудеса происходят, что у меня самого порой волосы дыбом стоят. А у вас сегодня еще и радиальные кольца образовались! Всего второй раз в нашей истории это произошло. Эх, а как это положительно сказывается на самой «вертушке»! В другое время тоже бы там на пару суток застрял. Это так важно… Да только рассказывать долго. - Он посмотрел, как всю поклажу приторочили к седлам, сам надевая при этом теплую куртку. - Ну что, в путь?
        - Нам где встать?
        - По бокам от меня. Крепко держите мулов за узду и за седло, может сильно швырнуть наземь после прибытия, да и потом животные будут, скорей всего, долго приходить в себя. Могут и лежать некоторое время. Но потом подымайте - и в путь. Постараюсь вас доставить как можно ближе к Воротам, чтобы вы уже сегодня оказались на месте.
        - Да, небось наши охотнички нас заждались…
        Торговец в последний раз осмотрелся по сторонам и скомандовал окружающим:
        - Лучше всего, если вы все покинете зал. До встречи! И помните, я вас всех люблю!
        Андорра, конечно, выглядела самой недовольной и тронулась в сторону выхода чуть ли не самой последней. Тогда как управляющий вопросительно показывал на центр зала:
        - Ваша светлость, а что делать с кроватью?
        Тот растерянно подергал себя за мочку уха и пробормотал:
        - С ней вместе я ведь тоже пробовал… - Но потом принял решение: - Пусть здесь еще постоит, до моего прибытия. Разве что после нашего ухода сдвиньте кровать пока под стенку.
        Когда все удалились из зала, Дмитрий Светозаров стал концентрироваться взглядом на пустоте перед собой, потом пробормотал:
        - Закройте глаза! - И в следующее мгновение исчез. Потому что ощущение его ладоней на плечах пропало.
        И вслед за этим завертело и закрутило Дану с Деймондом. Ноги ощущали под собой пустоту, тело - уже знакомые толчки и обжимы, но руки с удил и луки седла старались не убирать. И держась за них, как за нечто материальное, и не выпуская это, как очень необходимое.
        Теперь они, после замачивания на вертушке, уже ничего не боялись. Поэтому второй раз вихрящуюся телепортацию перенесли намного легче и спокойнее. Совсем незаметно под ногами оказалась земная твердь, по ушам ударило взволнованное ржание мулов, а тело ощутило довольно сильный ледяной ветер. В предгорьях Бавванди начиналось нечто похожее на пургу или метель.
        Скорее всего, именно от холода животные очень быстро поднялись на ноги и позволили лучше осмотреть крепление поклажи. Оглянувшись вокруг себя, новопосвященные целители поняли, что их отбросило друг от друга метров на пятнадцать. Но еще дальше оказался Торговец, только сейчас вынырнувший из мельтешащих снежинок.
        - Вот незадача! Как нас раскидало в стороны. Пока вас рассмотрел, уже испугаться успел, что не сложилось. Ох и холодища! - Шапки у него не было, и он ладонями прикрывал начавшие белеть уши. - Как у вас?
        - Полный порядок, - ответила женщина за двоих. - Куда нам двигаться?
        Вполне резонный вопрос, когда иначе как по нескольким массивным возвышенностям, виднеющимся в снежной круговерти, сориентироваться не по чему.
        - Вот тут, в пяти метрах, дорога.
        Они двинулись следом за графом и быстро ощутили под ногами каменные плиты.
        - Дальше она выводит в распадок между тех двух вершин, и уже через полтора километра попадете на основную дорогу. По ней налево, километра через три - Ворота. Не заблудитесь?
        - Нисколько! - подтвердил Деймонд. - Мне кажется, я уже прекрасно понял, где мы находимся. Так что никак не заблудимся.
        - Тогда до встречи! Дана. - Он приблизил лицо к ней вплотную: - Меня очень интересует, кто вашу группу посылал для слежения за мной, где он находится и что из себя представляет.
        - Это они тебя ранили?
        - Не знаю, но проверить мне придется всех. Поэтому ты мне сэкономишь массу времени, если поможешь информацией.
        - Несомненно!
        Женщина и минуты не сомневалась в своих действиях, понимая, что пребывание на Земле осталось в далеком прошлом. Да и вообще, теперь следовало несколько иначе смотреть на свою кровавую деятельность в прежней жизни и начинать помогать таким людям, как Дмитрий Светозаров.
        Поэтому она сжато поведала про Павла Павловича, про основные направления в работе конторы и указала адрес главного офиса.
        - Спасибо! Надеюсь, мне эти данные очень помогут, - от души поблагодарил Торговец и дал последние инструкции для «третьей»: - Если не смогу к вам прорваться сегодня или завтра, постарайтесь потом раз в час выходить на волну приема по радио. Тогда я с вами свяжусь, если волны пройдут. Дней пять постарайтесь сидеть тихо и только собирать данные, попытаюсь к вам за это время прорваться. Ну а в остальном - действуйте по обстановке. Задача остается прежняя: повредить, а в идеале полностью прекратить функционирование черного монолита.
        - Поняла. До свидания.
        Так и ведя мулов в поводу, путники двинулись в сторону тракта Магириков и вскоре скрылись за мерцающей пеленой снежинок. Здесь, намного западней, чем в Свирепой долине, еще оставалось пару часов светлого времени суток. Так что до пещеры на середине тракта, если ничего экстренного не произойдет в Воротах, парочка наездников должна добраться к полуночи. Вполне приемлемый срок как для своевременного успокоения товарищей по «третьей», так и для незаметного провода навьюченных животных к расположенной на самом отшибе пещере.
        Содрогнувшись от холода в очередной раз, Дмитрий осмотрелся кругом, сконцентрировался и переместился сразу в свою Башню в столице королевства Ягонов.
        До каждой мелочи знакомый Перекресток встретил его привычным хохотом зеленого тумана, колышущегося в расположенных с четырех сторон тоннельных проемах. Сигнализация о прибытии тоже сработала как следует для посвященного в ее секреты. Если бы Торговец не утопил слегка выступивший из стены камень обратно, секунд через пять наверху бы раздался удар сигнального колокола, и дежурящая стража бросилась бы по винтовым каменным ступеням вниз.

«Наверное, так и получилось, - думал Светозаров, поднимаясь хоть и не вприпрыжку, но довольно бодро вверх. - Я выпал, меня вынесли и успели откачать и заштопать. Но как же я все-таки кровать с собой уволок? Да еще и на середину тракта Магириков? Надо будет еще раз прямо из госпиталя попробовать. Или где там меня местные шафики и доктора лечили. Хотя там, как мне помнится, даже рядом дуги перехода нет. Неужели с грохотом уходил и с потрясениями? Тогда понятно, откуда пыль и куски штукатурки. Ладно, сутки еще не прошли, наверное, починить не успели, попробую разобраться. Но! Опять-таки - позже. Сейчас срочно экипируюсь, успокаиваю Бонзая - и на Землю!»
        Его выход на уровень поста с гвардейцами, расположенного в фойе огромного сооружения, произвел эффект частичного паралича. Все три воина, как только увидели главного королевского шафика и лучшего друга его величества Бонзая Пятого, дернулись пару раз на месте, словно не зная, куда мчаться, невнятно замычали, не зная, что сказать в первую очередь, но потом все-таки дисциплина и отработанные годами рефлексы сработали. Один из них дернул за бечеву наружного сигнала, и после этого движения на вершине Башни весело зазвенел переливистый малый колокол. Тогда как старший смены бросился рапортовать:
        - Здравия желаем, ваше магичество! Башня в полной сохранности и неприкосновенности, но все вокруг прямо извелись в ожидании! Как же вы так, недолечившись, и куда-то пропали?!
        - Здорово, молодцы! Как видите, жив и здоров, по делам отлучался. Вскоре опять уйду. А где его величество?
        - Так только недавно они по вашей усадьбе проходили с шафиком Флавией. Вроде как в переходной тоннель спустились, но и там колокол слышно, так что сейчас наверняка вернутся.
        - Вот и отлично! Пусть ко мне подымаются, если настроение есть. А то мне пока разгуливать некогда, надо в дальнюю дорогу собраться.
        Торговец приблизился к двустворчатой внутренней двери и набрал на панели доступа нужный код. В ответ тихо щелкнули открываемые замки и зашуршали уходящие в стену стержни. Слишком много вещей, хранящихся в расположенных наверху помещениях, были опасны для этого мира, и единственным, кто еще сюда имел право входить и знал, как это сделать, являлся Бонзай Пятый.
        Оставив одну створку приоткрытой, первый шафик королевства поднялся по лестнице всего на один этаж и сразу приблизился к одному из массивных сейфов, вмурованному в боковую стену. И здесь при открытии не обошлось без секретов, но уже через пару минут ближайший стол был завален самой различной универсальной экипировкой. Затем н а очереди оказался второй сейф, из которого стали изыматься орудия убийства.
        Как раз тогда и появился самодержец империи Ягонов. Причем за ним следом спешили не только Флавия Великолепная и второй придворный шафик Аристарх Великий. Приветствия и лавина сумбурных вопросов вскоре перешли на те темы, которые больше всего интересовали ближайшего друга и коллег шафика Дина. Он им кратко ответил, где был и где его так здорово подлечили. Но затем и сам поинтересовался:
        - В двух словах: что во мне было и долго ли я валялся в госпитале? - А когда выслушал это, уточнил: - Но место моего ухода зафиксировано четко?
        - Четче не бывает! - заверил король. - На полу там все подмели и убрали, но вот наверху такая пробоина с трещинами, что, возможно, придется менять перекрытие. Такое впечатление, что ты лбом потолок таранил.
        - К счастью, как видишь, башка в сохранности.
        - Ну а остальное кто тебе продырявил?
        - Вот как раз выяснением этого вопроса я сейчас и займусь. А заодно постараюсь отыскать и свою женщину. Если ее не убили…
        - Значит, все-таки женщина? - Бонзай переглянулся с придворными шафиками. - Та самая, что была обещана как сюрприз?
        - Она самая.
        - Ревнивый муж?
        - Если бы… Спецслужбы, скорее всего. Еще якобы отыскавшуюся мою сестру сюда приплели… Сволочи! Ну ничего, от меня никто из них не уйдет!
        Дмитрий со злостью выдохнул и открыл продолговатый чемоданчик, присматриваясь к оружию. А когда поднял глаза, заметил, как король деловито уже примеряет хорошо знакомый ему пуленепробиваемый сюртук. Флавия тоже успела кое-что схватить со стола с экипировкой.
        - Эй! Руками не трогать! А то…
        - А то что? Сам одевать нас будешь?
        - Мне пока никто не нужен, - постарался с твердостью ответить Торговец. - Вначале мне надо самому сбегать.
        - Ну нет! Хватит! - Король тоже умел когда надо говорить и жестко и безапелляционно. - Уже и «досамался» и «добегался». Видел бы ты себя с развороченной грудью.
        - При чем здесь грудь?.. Аристарх, не трогай лазер!
        - Может, мне и дышать запретите, ваше магичество? - с ехидством отозвался тот. - Да и вообще, Бонзай всегда на какие-то разборки мчится, Флавию берут, а меня вечно заставляют домашним хозяйством заниматься. Да что же это такое!
        - В первый раз я вообще никого брать не собираюсь.
        - А вот тут его величество прав, одного тебя никто не отпустит. Другое дело, что ему самому надо делами королевства вплотную заняться. Как-никак несколько высших гостей прибыло во главе с императором Константином Решительным. Да и в самой столице разброд полный.
        - Только не надо меня учить! - стал закипать недовольный монарх, но его неожиданно перебила Флавия:
        - Действительно, его величеству просто нельзя сейчас покидать столицу, а вот мое сопровождение советую даже не обсуждать.
        - Уволю! - нахмурился самодержец.
        - Ха! Напугал! Пожалуюсь твоей супруге!
        - Стоп, стоп! - Дмитрий поднял обе руки для примирения. - Начну по порядку: ты, Флавия, никак со мной отправиться не можешь.
        - Почему это?!
        - По той причине, что там монастырь. - Заметив приоткрытый рот красавицы, жестко добавил: - Мужской монастырь! - Потом перевел взгляд на короля: - Бон, мне действительно помощь пока не нужна. В крайнем случае, хватит и сопровождения Аристарха.
        Придворный шафик, как только это услыхал, с еще большей интенсивностью стал переодеваться. Он тоже давно познакомился с надежной и удобной защитой. Зато друг возмутился дальше некуда:
        - Это вообще ни в какие ворота не лезет! Я лучше всех стреляю, лучше всех в морду бью, а он решил с собой старика волочь!
        - Это кто старик?! - задрожал от негодования Аристарх. Но после примирительного хлопка по плечу возмущенно екнул и продолжил одеваться.
        - Там ни в морду бить не придется, ни стрелять, - успокаивал товарища Дмитрий.
        - Зачем тогда столько оружия берешь?
        - На всякий случай.
        - Вот и я с тобой отправляюсь на всякий случай.
        И он решительно стал повторять действия Аристарха. Пришлось требовательным взглядом обращаться за помощью к Флавии. Та хоть и была расстроена категорическим отказом, моментально переметнулась на сторону коллеги. При этом и тон сменила на официальный:
        - Ваше величество, вы не забыли, что вас во внутреннем дворе ждет супруга с ребенком?
        - Ой! Какая ты несносная… Скажешь ей, что отбыл по важным государственным делам с шафиком Дином.
        - Ага, так и передам: отбыл по делам «на всякий случай».
        - Вот язва! Не выдирай фразы из контекста!
        - То же самое сказать императору Константину?
        Бонзай Пятый на момент замер, словно в озарении, и обратился к другу:
        - Дин, я тут вспомнил: император Юга так просил вернуть ему Несравненную, так просил… Надо будет ему пойти навстречу.
        - Да хоть сию минуту! - фыркнула Флавия, переводя взгляд на Дина и пожимая плечами. Мол, меня король никак не послушает.
        - Ладно… пусть тогда прогуляется, раз так жаждет, - нехотя согласился Дмитрий. - Может, оно и к лучшему: если быстрый просмотр даст какие-то результаты, то мы с тобой, Бон, попробуем высмотреть детали подглядыванием. Опять-таки, лишь после того, как покинем монастырь. Внутри наш тандем не сработает.
        - Почему?
        Аристарх знал про редкостную сработанность Бонзая и Дина в процессе подсматривания. Сам он на такое не годился вообще. С другими людьми подобное действо или вообще не получалось, или получалось с большим трудом. А всего таких людей для идеального контакта при парном подсматривании насчитывалось не более десятка. Да и те в основном находились в Свирепой долине.
        Долго трепаться о месте назначения Дмитрий не стал.
        - На месте сам поймешь.
        После чего основное внимание уделил приведению своих спутников в надлежащий внешний вид и правильной маскировке напиханного во внутренние карманы оружия. Приговаривая при этом:
        - В мой последний визит в монастырь меня выследить не могли, но вот на обратном пути я стал свидетелем каких-то слишком уж кровавых разборок. Поэтому вполне может такое случиться, что и в том месте враги на меня устроят засаду. Скорее всего, меня считают мертвым, но бдительности терять никогда не стоит.
        Король на эти высказывания толкнул Аристарха локтем в бок и проворчал:
        - Ну вот, а он нас брать не хотел…
        - Там, где один пройдет тенью, трое - это уже толпа! Мог бы уже запомнить азы действия наилучших диверсионных и разведывательных отрядов. Ну вот… вроде все как надо… Спускаемся на Перекресток!
        Неиспользованная экипировка и оружие вновь оказались в сейфах, и четыре человека поспешили по лестнице вниз. А когда до их слуха стал доноситься звук хохота, Дмитрий обернулся к своей коллеге:
        - Все, Флавия, возвращайся. И будь умницей. Успокой всех и скажи, что вернемся часов через десять-пятнадцать. Конечно, если не отыщем чего-то экстренного и не застрянем на Земле дольше.
        Та с досадой на лице так и замерла на ступеньке. Тогда как Бонзай Пятый обернулся и крикнул со смешком:
        - А ее величеству Власте можешь доложить, что я убыл в сугубо мужской, холостяцкой компании. Я потом проверю…
        - Ага! А то я не знаю, куда подобные компании чаще всего намыливаются! - крикнула им вслед женщина. Затем чуть постояла и после разочарованного вздоха стала подниматься наверх. Хотя ворчания так и не смогла сдержать: - В «холостяцкие» командировки может поверить только такая наивная глупышка, как наша королева. Хотя… мне самой было бы спокойнее, если бы они сейчас отправились на обычную попойку… Да и Власте тоже… наверное…
        На Земле как раз продолжался разгар лета, поэтому появлению трех мужчин в одинаковых, наглухо застегнутых пальто несколько странного покроя с капюшоном на спине мог бы подивиться любой встречный-поперечный. Такого же цвета брюки, вроде как утепленные, несколько бутафорские, похожие на горнолыжные полусапожки, да еще и перчатки на руках, могли вызвать недоумение: а не жарко ли этим прогуливающимся мужчинам?
        Но в довольно светлом и ухоженном лесу прохожих в данный момент не было. Отсутствие дождей в последние недели избавило эти места от деятельных грибников, а слишком дальнее расположение от населенных пунктов - от активных и шумных отдыхающих.
        Так что троица после прибытия чуть постояла, прислушиваясь к постепенно возобновляющемуся птичьему гомону, а потом решительно устремилась за своим лидером. Выход из створа между мирами не должен был наделать сильного громыхания в данной местности, поэтому Дмитрий и выбрал эту точку для перемещения. Тем более что в последние годы он все лучше и маневренней переносил за собой не только единичные особи, но и небольшие группы. А уж про неодушевленные предметы и речи не шло: Торговец с грузами до тонны работал без больших трудностей.
        Путь через лес, как и потом участок пути к самому монастырю со стороны дальних тылов, занял всего полчаса. Да и зайдя на территорию монастырского сада, они так под прикрытием деревьев и приблизились к высокой кирпичной стене именно с тыла.
        - К главным воротам не пойдем, - шептал Светозаров. - Попробуем залезть вначале на забор и внимательно осмотреться. Потому как калитку нам вряд ли кто откроет, сколько ни стучи.
        И как раз в этот момент Аристарх замер на месте как вкопанный.
        - Что это?! - Он показывал рукой на замшелые крыши массивного строения монастыря. Видимо, только сейчас смог что-то рассмотреть.
        - Заметил-таки, хоть и не сразу. - Дин тоже остановился, посчитав, что надо дать хоть какие-то объяснения. - Значит, некоторые твои возможности и на Земле сохранились. Мне эта аура еще из леса видна была. А ты, Бон, что-то видишь?
        - Крыши, что ли?
        - Понятно. Так вот, над этим местом огромный купол неизвестной то ли энергии, то ли ауры, защищающий строение от подглядывания и перемещения внутрь. Туда войти можно только ножками. Но место уникальное, нигде, ни в каких мирах такого больше нет. Ну, по крайней мере, мне не попадалось. Двигаем! А внутри поймете и все остальное.
        Они приблизились к стене, и Аристарх составленными вместе руками приподнял короля себе на уровень груди, а потом и на плечи. Бонзай аккуратно выглянул из-за гребня, рассматривая внушительное подворье, и не сдержался от восклицания:
        - Вот это да!
        Глава четырнадцатая
        Оперативная работа
        Василий встретил вернувшихся с охоты товарищей в черной каракулевой шапке и в облачении из старых одеял. Причем встретил на гребне первого уступа, чуть выше пещеры, стараясь помочь с перемещением сразу четырех полутушек и сложенных отдельно внутренних вкусностей.
        - Ого! Да вы даже шкуры догадались снять, а все лишнее бросить, - удивился он, бросаясь к единственной женщине в компании охотников и перехватывая у нее с плеча тяжеленный мешок.
        - А то! - Сильва с довольным стоном распрямила спину. - Ребята две половинки тащат, а две тремя полками выше остались. Времени хватало, так что разобрали мясцо как положено.
        - Отлично, второй ходкой за ними вернемся.
        - Чего это ты так вырядился? - хихикнул Петр, подходя ближе. - Неужели отшельник тебе в карты свои регалии проиграл?
        - Не угадал. Он их мне добровольно отдал, и я его теперь замещаю.
        - Ну и дела! - не поверила и Сильва. - Как же ты его уговорил?
        - Не я. Торговец приказал, вот и весь сказ.
        - Ожил, болезный?
        - Сравнительно. По крайней мере, выспрашивать и командовать сразу начал.
        Пыхтящий под своей ношей Курт думал о другом:
        - Мог бы Деймонда прихватить, раз он теперь не у дел.
        - Очень даже у дел. Да и никого в пещере сейчас нет. Все трое умчались вместе с кроватью в неизвестном направлении. Кажется, Светозаров подался куда-то лечиться кардинальным, колдовским методом.
        - Вот оно что…
        - Я от тоски, пока вас ждал, чего только в той пещере не перебрал и не переделал. Потому как для остальных коллег простуженным притворился.
        Сильва сразу же стала всматриваться вниз:
        - Никто не обратил внимания, как ты из пещеры вышел? Хоть и снежок порошит, но на фоне внутреннего освещения твой выход могли заметить.
        - За кого ты меня принимаешь? Из одеял и подручных материалов я сразу за дверью сделал небольшой тамбур. И для тепла, и для маскировки полезно. Теперь даже при отодвинутом камне внутри ничего не видно, да и его я задвинул на место. А то мало ли какой магирик вдруг в такую метель к теплу потянется. Кстати, тракт почти совершенно пуст, и сегодня все ночлежки наверняка переполнены.
        - И когда путешественники обещали вернуться? - Тяжело дышащий немец подкинул на плече полутушу, укладывая удобнее. - Может, мы зря все это тащим и нам вскоре
«сброс» сделают?
        - Светозаров сказал, что постараются как можно скорее вернуться. Но вот жрачку он точно не обещал. Так что волоки и помалкивай…
        Они уже приближались к пещере, когда Петр высказал и свои опасения:
        - Слышь, Васек, а этот Торговец с Даной ничего не сотворит плохого?
        - Чего это ты так по черноглазой соскучился? - с ехидством поддела его Сильва.
        - Ха! С кем же я ругаться буду? - изумился парень. - Ты шуток не понимаешь, Василий в перебранке сразу за нож хватается, ну а Курт вообще по-русски ни бум-бум. Только с Даной и можно было над вами посмеяться да похихикать.
        - Сейчас и я над тобой хихикну, - отозвался кряхтящий немец. - Только вначале устрою тебе бум-бум этим кусочком мяса по «тфой глюпий башка»!
        - Ну вот, так я и знал, что он ничего не поймет! Уф!
        Они к тому моменту уже вошли внутрь, сбросили ношу на указанное прямо в тамбуре место на тоненьком одеяле.
        - Давайте сразу внутрь занесем? - предложил Курт, но старший группы возразил:
        - Не расслабляйтесь, ребята. Сразу на вторую ходку давайте. Мы тут сами затащим и разложим пока. Да и стол заодно вам накрою.
        Мужчины повернулись и скрылись за откосом входа, но слова ворчащего Петрухи донеслись отчетливо:
        - Как он меня достал своими приказами! Надо будет ему самый большой кусок мяса сегодня подсунуть, может, объестся и сляжет на недельку. Вот тогда уже я покомандую!
        - А почему ты? - возмутился Курт.
        - А кому еще можно доверить командование? Женщинам или черту нерусскому? Не смеши меня!
        Оставшиеся в пещере воины с хихиканьем закатили камень на место, отодвинули полог из одеял в сторону и споро занесли добычу внутрь. Разложив все на выступе возле камина, Сильва стянула с себя накидку, куртку и блаженно протянула:
        - Ох, как тут тепленько! - Окинула взглядом стол. - Да у тебя уже все готово!
        - Не все. Сейчас уже ставлю чугун на огонь и буду жарить мясо.
        - Лучше начни с печени и сердца. Удобней и быстрей, - посоветовала она, усаживаясь на скамью.
        - Ну да, я это и имел в виду. А ты пока пойди прими ванну.
        - Подожди чуток, дай с мороза отойти…
        Заметив, как она осторожно касается своего изуродованного лица, Василий подхватил кусок печени, положил его на разделочную доску и, нарезая тонкие полоски, стал забрасывать их в потрескивающий на донышке котла жир. Но спросить все-таки решился:
        - Лицо не замерзло?
        - На удивление… Но это тебе спасибо, приготовленный тобой жир меня буквально спас. Не знаю, как сейчас, в тепле, но там, в горах, мне было уютно и даже чуток комфортно. Ты молодец, на все руки мастер.
        - Ха, так это же здорово! - обрадовался мужчина. - За такого, как я, теперь любая женщина замуж выскочит с удовольствием. Вон, и готовить умею… я тут даже нечто вроде лука нашел, сейчас начну жарить, с ума от аппетита сойдешь.
        - Я уже начинаю сходить, - призналась Сильва, не в силах оторвать взгляда от вздымающегося над котлом парка. - И за такое питание готова на что угодно.
        - Правда? Ну так выходи за меня замуж! - сказал, словно прыгнул в бездонный колодец, Василий.
        И ответное затянувшееся молчание показалось для него хуже, чем приближение каменного дна в смертельном полете. Так и продолжая работать не оборачиваясь, он занервничал, потом не попал в котел полоской мяса, затем уронил продолговатую луковицу синего цвета на пол. И только подняв ее, решительно повернул свое странно раскрасневшееся лицо в сторону боевой подруги:
        - Ну, чего молчишь? Согласна?
        Та сидела с отвисшей челюстью и пялилась на замершего кашевара, который в нетерпении, скорее всего, машинально стал нервно подбрасывать свой нож за кончик окровавленного лезвия. А потом и вообще перевел свой взгляд на стенку.
        Наконец Сильва прокашлялась и сиплым голосом проговорила:
        - Если бы я не знала тебя столько лет, подумала бы, что ты шутишь… или издеваешься. Но ты ведь не такой, я знаю…
        Кажется, эти слова значительно взбодрили Василия. Он сразу задвигался, помешал деревянной палочкой шипящее в жиру мясо и переключился на нарезку местной разновидности лука со словами:
        - Ну вот видишь! Мы даже знаем друг друга как облупленных! Так что лучшей пары специально не отыщешь.
        Женщина тоже пришла в себя и интенсивно замотала головой:
        - Нет! Такое в голове не укладывается! Это противоречит всякой житейской логике.
        - Не понял, что тут противоречивого?
        - Да все! - воскликнула она и сама перешла к вопросам: - Как ты себе все это представляешь?
        - Легко! Мы поселяемся в соседних баронствах, потом объединяем их в одно и живем до глубокой старости в тепле и обжорстве. Неужели мы этот долбаный монолит не подпортим?
        - Я не о том! - занервничала и стала злиться Сильва. - Я об этом!
        Она всеми своими растопыренными пальцами указала на свою изуродованную кожу лица:
        - Ты бы хотел иметь такую жену?
        - Ха! Я уже давно не присматриваюсь. Мне важнее твое настроение, характер, умения… ну и все остальное.
        - Но… но так не бывает! - Ее глаза наполнились влагой.
        - Да перестань ты комплексовать из-за какой-то ерунды! - прикрикнул на нее Василий, не прерывая процесс приготовления мясного блюда. - Пока вас не было, я чего только не передумал и решил, что пора тебе в своих чувствах признаваться. Да и Торговец к этому поторопил своими очередными чудесами. Теперь я каждому его слову верю, а если он вскоре выздоровеет, то и вы последние свои сомнения отбросите. Но ты знаешь, чего я испугался больше всего? Уже вот совсем недавно, под вечер…
        - Чего? - прошелестело эхом.
        - Того, что этот отшельник окажется прав и какие-то жрецы твои болячки вылечат окончательно. И пришел в ужас: когда твое лицо вернется к норме, то ты превратишься в расчетливую и самоуверенную тигрицу, которая не поверит ни одному слову моих признаний. Вот поэтому и понял, что надо тебе предлагать замужество, пока ты еще добрая и…
        - И глупая?
        - Только не напрашивайся на комплименты. А лучше отвечай: согласна или нет?
        - А если меня не вылечат?
        - Тоже вполне прекрасно уживемся. Даже наоборот, мне спокойней будет: соседние бароны не станут слишком назойливо ухаживать за моей супругой.
        - Вот ты какой… хитрый!
        - Ну так, ведь сама нахваливала, что на все руки мастер!
        Он еще пытался болтать что-то веселое и отвлеченное от темы, но Сильва его совершенно не слушала. Она вспоминала ту первую ночь, когда они, оказавшись рядом на узком надувном матрасе в лесной землянке, скорее инстинктивно, пытаясь согреться, вступили в первую интимную близость. А наутро честно договорились считать это моральным расслаблением, маленьким подарком судьбы среди серых будней, полных экстремальных ситуаций. Дальше такие ночи повторялись время от времени, но с каждым разом Сильва шла на это все с большей и большей неохотой, словно опасаясь самой страшной минуты в таких отношениях. Когда вполне желанный и симпатичный мужчина вдруг скажет: «Ну сколько можно? Тебе еще не надоело?» Или просто уйдет навсегда с совершенно другой, нормальной и красивой женщиной. Шутила, смеялась в ответ на незаметные для всех остальных ухаживания, порой дерзила или злилась, но никогда, даже в самых смелых своих мечтах, не помышляла, что Василий предложит ей свою руку и сердце.
        Минут пять она с глазами, полными слез, сидела в какой-то прострации и только потом сообразила, что над ней склонилось такое желанное мужское лицо и заботливый голос пытается вывести из навалившейся задумчивости:
        - Ты чего молчишь? Ну скажи хоть что-то? Сильва, дорогая, только не молчи!
        Она порывисто прижалась к его груди и громко разрыдалась. Пожалуй, всего второй или третий раз в своей жизни она впала в такое состояние, но наверняка впервые рыдания звучали как счастливые. Василий это тоже почувствовал и, поглаживая подругу по волосам, приговаривал:
        - Ну вот и здорово! Значит, я воспринимаю твое молчание и кучу вопросов как согласие. Ха-ха! Ты бы только знала, как я перед этим дрожал. Ведь еще никогда в своей жизни не делал любимой женщине предложения.
        - Да, но сделал ты его мастерски, - шептала она в ответ. - С налету! Прямо в лоб!
        - А чего откладывать? Вдруг больше времени не будет? Или вон остальные вернутся, мешать будут.
        Словно в ответ на его опасения со стороны входа послышался настойчивый стук и нетерпеливый, доносящийся через щель голос Петра:
        - Открывайте быстрее! И оставьте нам хоть ложку гуляша, гады!
        Василий двинулся открывать, а Сильва подхватилась и унеслась во внутренние помещения со словами:
        - Побегу искупаюсь!
        Когда ребята ввалились в тамбур, отряхивая с себя налипший снег, старший группы вышел наружу и установил охранную сигнализацию. В такой снегопад от нее будет мало проку, но и оставлять подходы без малейшего оповещения он себе не позволил. Уже заклинив за собой камень и заложив оставшиеся щели обрывками старых одеял, он вернулся к камину и прислушался к ругани Петра с Куртом.
        - Кошмар! Темень полная, и снег вдруг мокрый стал, - жаловался немец. - Еле дотащили. Неправильная зима в этих горах, совсем неправильная.
        - Все нормально, братан! Раздевайся и двигайся ближе к котлу! Смотри, что в нем, топорщится призывно! Ух! И когда только успели?
        Парень хотел сразу пальцами ухватить кусок мяса, но Курт его оттолкнул:
        - Вначале руки иди помой!
        - А ты сам за последние недели их часто мыл?
        - Но если есть вода, то почему бы и не помыть?
        - Потому как еда самое главное для человека! - восклицал высокопарно Петр.
        - Ага! Вместе с глистами, - парировал Курт.
        - Да что ты понимаешь, чистюля?
        - Что все русские… - Он прервался, оглянулся по сторонам, вспомнив, видимо, о Сильве, и поправился: - Что большинство русских - грязнули.
        - Это тебе так кажется. Потому что недаром гласит великая наша пословица: что русскому хорошо, то немцу смерть! Вот я съем это мясо - и ничегошеньки мне не будет. А вот ты…
        - Ладно, хорош болтать! - строго оборвал их Василий. - Раздевайтесь, руки споласкивайте вон в том корыте и можете садиться.
        И уже через минуту на столе стояли четыре глиняные миски с ароматно пахнущим жарким. Охотники с мычанием и чмоканьем набросились на еду, тогда как сам кашевар лишь пощипывал свою лепешку да поглядывал на уводящий внутрь горы проход. И только когда появилась Сильва с влажными после купания волосами, воскликнул:
        - Ну ты и долго! Мясо ведь стынет!
        - Ничего, подогреем. - Она не спеша и чинно уселась, поставила перед собой флягу с согревающим средством, взялась за персональную ложку, которую в таком рейде имел каждый уважающий себя воин, и, прежде чем начала есть, пожелала: - Приятного аппетита.
        Несмотря на полный рот, немец умудрился после чинного кивка промычать:
        - И тебе…
        Тогда как Петр чуть не подавился. Со слезами на глазах он прокашлялся и, проглотив, что жевал, удивился:
        - Какие мы вежливые стали… Не иначе стряслось чего?
        - Конечно, есть повод. Вась, наливай по одной.
        Тот с пониманием улыбнулся, метнулся к полке с посудой, и вскоре на столе стояли четыре фаянсовых стаканчика, полные разбавленного водой спирта. Но женщина так и продолжала требовательно смотреть на старшего группы. Видимо, до сих пор не верила состоявшемуся совсем недавно здесь разговору и, как любая другая на ее месте, желала дополнительного устного подтверждения случившемуся. При всех.
        Кажется, Василий нисколько не возражал:
        - Друзья…
        Он сделал паузу, собираясь с мыслями, и Петруха, как всегда, успел за это время подурачиться:
        - О-ба-на! Никак ты решил уйти на пенсию? Раньше ведь всё бойцами, сволочами ленивыми да редисками худосочными обзывал. А тут чуть ли не родными стали…
        - Не ерничай! - мягко, но с шипящими интонациями шикнула на него Сильва.
        - Так вот, друзья, - нисколько не обиделся на боевого товарища Василий. - Сегодня у меня, как пишут в любовных романах, радостное событие. Я предложил Сильве стать моей женой, и она согласилась. Поэтому сейчас мы празднуем нашу помолвку!
        Хотел еще что-то добавить, но только пожал плечами. Мол, вроде все сказал. И выпил первым. Обрученная - второй, и только потом Петруха поднял отвисшую на грудь челюсть. Об интимных отношениях между определенными личностями знали все в группе, подобный секрет считался секретом полишинеля, но одно дело невинные развлечения во время отдыха, а совсем другое - полноценное супружество.
        - Не… я с них торчу! И когда только успели? А? Мы ведь только на пять минут отлучались.
        Тогда как Курт, смешно поморгав своими густыми ресницами, приподнял стаканчик и по слогам, душевно рявкнул:
        - Поз-драв-ля-ю!
        Самому молодому в компании ничего не оставалось делать, как с готовностью присоединиться к выпивке. Причем он сразу поставил свою посудину как можно ближе к фляге.
        - Ну, раз такой большой праздник, то не грех и еще по сотке пропустить. - Наткнувшись сразу на три строгих взгляда, он стал оправдываться: - Никуда ведь не идем, ни в кого не стреляем, ни от кого не бежим. Как по заказу момент для расслабухи! Да и вообще, помолвка только раз в жизни бывает. - Потом покладисто вздохнул и добавил совсем иным голосом, которого от него никто и не ожидал: - А вообще-то… Сильва, Васек, я за вас рад. Просто зверски рад… Будьте счастливы!
        Теперь уже сама Сильва разлила вначале воду, а потом разбавила ее спиртом до водочной пропорции. Не забыв о предупреждении:
        - На сегодня хватит.
        Что опять подтолкнуло довольного Петра к очередным шуткам:
        - Вот и женись после такого! - Он весело подмигнул товарищам. - Конец всяким мелким радостям и развлечениям. Только самые крупные останутся… Но! Хочу отметить особо: на свадьбе прошу меня не сдерживать и выпивку не отнимать. Обязательно напьюсь.
        Его боевые товарищи покивали с согласием и выпили. И только после длительного закусывания ароматной печенью Курт проговорил:
        - Это, наверное, будет тот случай, когда и русскому будет хорошо, а немцу еще лучше! Напьемся, как…
        Он замялся, подбирая слово деликатней, и все вздрогнули от донесшегося от входа стука. Кто-то еще в столь позднее и ненастное время стремился в пещеру то ли на праздник помолвки, то ли на запах свежезажаренной дичи. Причем этот «кто-то» сумел мастерски обойти сигнализацию. Или ее настолько присыпало снегом? Искушать судьбу опытные диверсанты не стали, а в самом максимальном темпе стали облачаться в пуленепробиваемые жилеты и хвататься за оружие. В мгновение ока пещера превратилась в готовый к любой обороне неприступный рубеж.
        Каждый без слов знал свою задачу и место. Поэтому Василий лишь глянул напоследок на приготовившихся товарищей и только тогда нырнул в тамбур. Лишь вынув из щелей куски одеял, он расслышал сквозь завывания пурги голос Даны. Черноглазая красотка на русском языке ругала товарищей почем зря плохими словами, которые по сути своей выражали примерно следующее:
        - И чем бы там, нехорошие животные, таким интересным в плане разврата занимаетесь?
        Приблизив лицо к образовавшейся щели, старший группы все-таки решил перестраховаться:
        - А с тобой кто?
        На что Дана весьма агрессивно ответила известным выражением. Правда, при этом слово «конь» было заменено на явно неприличное, которое в культурном обществе не произносят вслух. А если и произносят, то редко. Хоть в мыслях оно там проскакивает постоянно.
        Но боевой товарищ только обрадовался такому восклицанию, прекрасно представляя, каково стоять при такой погоде в шаге от тепла, и понимая, что чужаков за собой подруга не привела.
        - А почему таким способом? - вопрошал он, поднимая стопор и откатывая плиту в сторону. - Мы ждали с громом и молниями.
        - Молнии кончились! - прорычала женщина, вваливаясь в тамбур и шумно втягивая пахучие ароматы мясного блюда. - Сволочи! Так вот почему вы открывать не хотели? И чего тут все завешано?
        - Светомаскировка. Что ты там за собой тянешь? Быстрей заходи…
        - Надо вначале поклажу снять и седла, иначе они внутрь не протиснутся.
        - Кто?
        - Ты совсем тут отупел? Я ведь тебе сказала, что коняги. Деймонд сейчас там с них все снимает…
        Ее рука втянула внутрь уздечку. За той появилась лошадиная морда и, почувствовав тепло, довольно заржала. Как раз и Сильва вышла в тамбур, отстраняя в сторону висящие одеяла, а увидав животных, не сдержалась от восклицания:
        - Кошмар! Я думала, они дурачатся. Где ты коней захватила?
        - Эти красавцы не совсем кони, зато как мулам им цены нет. Деймонд сказал, что и в пещеру влезут.
        Действительно, первый мул протиснулся внутрь и довольно всхрапнул. На что приблизившийся к месту событий Петруха философски продекламировал:
        - Только там, где нету паровоза, не прожить без запаха навоза.
        - Это ты зря! - вручая ему повод и несколько грубо отталкивая с дороги, возразила Дана. - В этом мире не только паровозы есть.
        - А что еще, кроме твоей милости?
        - Ха! Вначале помоги Деймонду, потом накорми меня как следует с дальней дороги, вот тогда я тебе и расскажу про то, где мы были и с кем теперь ты общаешься.
        - Мамочки! - не на шутку испугался Петр. - Неужели тебя заранее в баронессы произвели? Аль в боярыни заморские? А я к тебе так по-свойски… Не вели казнить, матушка! Не признал…
        Все четверо были рады такому быстрому возвращению парочки путешественников. А уж когда рассмотрели привезенные гостинцы и прочие житейские мелочи, то щедро угостили друзей и собственными охотничьими трофеями.
        И только после окончания ужина новые целители приступили к рассказам о самом насыщенном, потрясающем и запоминающемся дне в своей жизни.
        Глава пятнадцатая
        Узница
        В полной темноте теряется всякое ощущение времени. А при отсутствии каких-либо звуков еще и начинают одолевать внезапно проснувшиеся, казалось бы, навсегда оставшиеся в далеком детстве фобии. И как ни пыталась Александра себя успокоить и убедить, все равно через какое-то время ей стали мерещиться писки, шорох и более темные уплотнения в полной черноте. Поэтому она старалась как можно лучше выспаться, благо что на таком лежаке и в довольно теплом помещении удалось согреться до самого оптимального состояния.
        Но вскоре колбаса кончилась вместе с хлебом, а во второй бутылке осталась лишь половина живительной влаги, а в голову стали закрадываться другие страхи.

«Каких только совпадений и случайностей в жизни не случается. Вдруг этот замызганный Едвис попадет в аварию и погибнет. А Пылыча пристрелит совершенно нечаянно местная полиция. Тем более, если разобраться, то местная полиция - это еще самые милые и безобидные цветочки для старого ветерана. За свою жизнь у него столько врагов накопилось, что вообще остается удивляться его живучести. Другой вопрос, что и врагов этих он истреблял с особым рвением, а большинство просто не догадывались, кому именно обязаны своими бедами. Но все равно ведь могли кокнуть. Хоть и старый, хоть и опытный, но… сколько шнурок ни вейся на ветру, все равно кого-то на нем повесят. И если вдруг такое случится? Кошмар! - Она представила себя здесь через несколько дней, голодной и умирающей от жажды, и не на шутку испугалась. - Больше ведь об этом месте наверняка никто не знает! Разве что через много лет, случайно, строители метро наткнутся. Дмитрий тоже в полной темноте и за столетия не отыщет. Значит, что мне остается? Пробовать спасаться с помощью отвертки? Ну ладно, допустим, наручники я вскрою за сутки или двое. Хотя и здесь
только один шанс из сотни, что у меня таким инструментом получится. Это ведь только в фильмах дошлая героиня открывает подобные штучки легким плевком. Еще сложнее будет с устройством на калитке. Что-то оно выглядит слишком сложно для простого замка. Там, наверное, не только сенсорные устройства безопасности, но и еще что-то напихано. Я уже не говорю про наружную толстенную металлическую дверь. Ну и напоследок самое важное: в любую минуту мой тюремщик может вернуться. Как я тогда буду выглядеть без цепей? И что он со мной сделает? М-да! Попробуй тут выбери правильный ответ…»
        Будет она потом жалеть о своем бездействии в первые часы или нет, Александра решила не переживать. Лучше все-таки в ее положении выждать первое время и явно не дергаться. А вот уже потом, когда пройдут сутки и гипотетические случайности начнут перерастать в уверенность, вот тогда надо будет и начать интенсивно работать над своим спасением. Пока же она лишь тщательно припрятала свою драгоценную отвертку в толще матраса и заставила себя всеми своими моральными силами отсыпаться.
        Судя по успокоившимся мышцам и общему успокоению, отоспаться она успела. Да и колбаса с хлебом оказали свою живительную силу, успокоив болезненные вздрагивания и сокращения желудка. Но более важными считались восстановленные силы и координация движений. Теперь девушка могла надеяться, что в нужный момент сумеет расчетливо нанести единственно верный и правильный удар.
        И все равно, когда раздался шум открывшейся двери, сердце заколотилось с бешеной скоростью от страха и переживаний. А когда зажегся свет, Александра первые минуты не могла осмотреться от невероятной яркости и только слышала глумливый голос своего тюремщика:
        - Ну вот я и вернулся, цыпка! Заждалась, небось? Ой, какая ты симпатяшка, когда такая сонная, вялая и прищуренная. Ну ничего, сейчас я тебя расшевелю! Ты ведь и не подозреваешь, какой я лучший в мире «шевелильщик»! Эй, кончай жмуриться и смотри сюда!
        Только к тому времени удалось рассмотреть, чем он занимается: придвинув треногу чуть ближе к решетке, он настраивал видеокамеру.
        - Вот молодец, теперь наши страстные объятия будет видно отлично. Сейчас глянь, что я тебе принес. - Он показал большой пакет с продуктами. - Здесь и курица жареная, и фрукты, и овощи. Будешь паинькой, все тебе достанется. Ну чего молчишь?
        Пришлось изобразить на своем лице заинтересованность.
        - А может, сразу докажешь свою щедрость?
        - Ха-ха! Да я и так ошибку сделал, когда колбасой тебя в виде аванса угостил, - веселился Ед. - Представляю, как бы ты себя покладистей сейчас вела, будь воистину голодной. Да и вообще, переедание перед занятиями любовью вредно. Не правда ли, цыпка?
        - Так то ж любовью, - фыркнула с притворным цинизмом девушка. - А просто так спариться можно и на сытый желудок. Скорее даже не так противно будет.
        - Нет, тут ты не права! Уж поверь моему опыту.
        И столько злобной похоти послышалось в этом утверждении, что Александра сразу поверила в кошмарный опыт. Видимо, этот хиппи уже не одну жертву замучил до смерти. Может, здесь, а может, и в других подобных местах. Но замучил однозначно. Слишком уж уверенно он себя чувствовал в каждом слове и в каждом жесте. И убить такую тварь немедленно даже у нее рука не дрогнет. Другой вопрос: как это сделать.
        Вот и сейчас, раздевшись до самых плавок, тюремщик деловито достал моток шланга со специальным наконечником из шкафа, присоединил его к крану с двумя вентилями, открыл их и положил напружинившуюся резиновую змею возле своих ног.
        - Ну вот, у меня все готово. Приступим. Откидывай свои простыни и одеяла и начинай.
        - Что именно?
        - Предварительное вступление к нашим ласкам.
        - Я думала, это будет мой обед…
        - Не хами, сучка. Уж я-то знаю твой опыт в этих делах. Не одну сотню мужиков окрутила своими прелестями. Так что знаешь, что надо начинать со стриптиза.
        - Но ведь для этого надо стоять. И шест бы очень пригодился.
        - Ничего, покажи свой класс на том, где лежишь. И пошевеливайся! А не то ошпарю кипятком, и мы перейдем к самой печальной для тебя процедуре с элементами садомазохизма. Ну!
        В своей работе Александре приходилось заниматься вещами и более омерзительными, так что сейчас она не стала кочевряжиться, показывая свое недовольство. По своему богатому опыту знала, что лучше выполнить то, что требуется. Причем сделать это и не совсем плохо, но и не с максимальным шиком. Потому что и первое и второе опасно для себя самой. Лучше отработать средненько, что она и сделала. Вроде и старалась, вроде и соблазнительно извивалась на матрасе, но по большому счету Едвис остался разочарован.
        - И это все, на что ты способна? Тьфу на тебя! Да на простыне телки с панели и то лучше умеют. Стоило тебя так расхваливать?
        - А кто расхваливал? Может, они в своей жизни и бабу-то голую не видели, - продолжила Александра рассуждать с видом циничной и ко всему привыкшей проститутки. - Все зависит от внутренней страсти мужика, как он умеет сам завести женщину, как он сам умеет создать для себя атмосферу сказочного удовольствия.
        Кажется, она несколько ошиблась в выборе своего тона и темы для рассуждений. Тюремщик напрягся, скривился, словно от лимона, и начал с угрозы:
        - Будет тебе и атмосфера, будет тебе и чупа-чупс. - Нагнувшись, он поднял раструб пружинящего от давления шланга. - Откидывай и матрас, и все остальное к самой решетке. Сейчас будешь купаться, я ведь обещал…
        Мелькнула мысль не выполнять приказ и в случае чего прикрыться от воды все тем же матрасом. Да и отвертка при этом останется поблизости. Пусть попробует войти для начала. Но потом благоразумие взяло верх: а вдруг и в самом деле начнет поливать кипятком? С такого козла станется: закроет холодный кран и повернет штуцер наконечника.
        Но оттолкнуть матрас она постаралась недалеко, делая вид, что обессилена и ей неудобно из-за цепей. Он оказался как раз посредине между ней и калиткой, и больше она его рукой достать не могла.
        Это вызвало очередную волну презрения со стороны почти голого тюремщика. Причем презрение вылилось в виде самых кощунственных матюков, которые только существуют в русском языке. И среди этого набора сквернословия промелькнула парочка сквернословий на латышском языке.

«Ага! Значит, он все-таки оттуда родом! - мелькнули мысли у девушки. - Или тоже там жил несколько лет. Как бы теперь этот момент правильно использовать?»
        Едвис достал ключ, открыл калитку, отнес его обратно в ящик стола и только потом вошел в огражденное решеткой пространство камеры. Со злостью отшвырнул поролон и всю остальную постель в дальний угол и прорычал:
        - Тебе что, нравится ублажать мужиков на мокрой постели?!
        - Да нет, просто сил не хватило отбросить. Тебе хорошо, ты сильный, - залопотала с растерянным и смиренным видом девушка. - А у меня до сих пор все тело выкручивает болями. Ведь те идиоты меня чуть насмерть не растоптали.
        - Да? - засомневался он. - И сколько же их было?
        - Не помню… Сбилась уже после десятого.
        Ед наморщил лоб, что-то прокручивая в своих мозгах оголтелого садиста. Но по крайней мере, сразу не показал своего неверия или презрения. Видимо, после того краткого разговора с Палычем он никаких больше контактов с работниками конторы не имел. И про двое суток лежания на бильярдном столе конкретных деталей не ведал. Что, с одной стороны, было неплохо: ему поручили охранять пленницу, вот он и охраняет. А где он до этого времени мотался, так, скорей всего, устраивал свои личные делишки. Ведь и у такой сволочи существуют вполне бытовые, повседневные заботы и такое понятие, как полноценный сон. Особенно если принять во внимание его круглосуточную слежку в предыдущие дни за Дмитрием Светозаровым и Шурой.
        - Ха-ха! - Издевательский смех вырвал девушку из рассуждений. - Со мной одним тебе понравится гораздо больше. - Едвис поправил чуток камеру, фиксируя на лежащей прямо на полу жертве, взялся за наконечник шланга и подбодрил себя окриками: - Приступим! Да и ты не стесняйся! Постарайся перекатываться красиво и постанывать с чувством. Потом и тебе дам полюбоваться на лучшие кадры.
        Вода ударила неожиданно тонкой и твердой струей. Она была теплой, но соприкосновение с ней вызывало жуткую боль. Так что сразу о каких-либо притворных постанываниях или грациозных перекатах Александра и думать забыла. Выворачивалась и дергалась с заполошными криками и отчаянным визгом, хотя и понимала, что следует максимально сдерживаться. Но только ничего не получалось. Как только струя замирала на одном месте, создавалось впечатление, словно туда со всей силы тыкают палкой с несколько закругленным концом.
        - Идиот! У меня тело от такого купания все в сплошной синяк превратится! - наконец смогла она выдавить более связную речь. - Да и потом, за такое издевательство тебя Павел Павлович сам на куски порежет! Меня же еще надо на торгах выставлять, когда Торговец возвратится.
        - А вот фигушки он уже возвратится! - со злорадным хохотом заорал Ед. - Башку на отрез даю!
        Александра не стала паниковать на услышанных фразах и продолжила повизгивать со словами:
        - Тогда меня в институте ждут в более или менее пристойном виде.
        - Да мне плевать на твой любимый институт, - продолжал хохотать тюремщик. - Мне главное - твоя личная гигиена. Потная и вонючая, ты мне противна.
        - Да? А как же твой фатализм по поводу СПИДа?
        - Одно другому не помеха.
        Продолжая посмеиваться, почти обнаженный и явно возбудившийся садист отключил воду, бросил шланг себе под ноги и швырнул постанывающей девушке две простыни:
        - Вытирайся сама и вытирай плитку под собой! Не люблю сырость.
        Пока она этим занималась, подхватил матрас за угол и подтащил ближе к прежнему месту. При этом ворочающаяся Александра больше всего боялась услышать звук выпавшей отвертки. Но предусмотрительность не подвела, и на этот раз инструмент остался в толще поролона.
        Вытерлась сама, вытерла пол и стала подтаскивать матрас на прежнее место и в прежнее положение. Так, чтобы можно было в случае нужды добраться левой, свободной рукой до тайника с импровизированным оружием. При этом девушка краем глаза наблюдала за движениями худощавого юнца, не сомневаясь в том, что оружие ей очень скоро может понадобиться. Хотя и про свои умения усиленно вспоминала:

«Мне бы встать в стойку да сделать предварительную разминку. Присмотреться к его телу и найти самые действенные точки. А так, в момент сопротивления, да в неудобном положении… Хм! И еще: надо будет использовать натяжение цепей как упор и как отвлекающее действие от левой руки. Только бы выбрать нужный и самый удобный момент, второго раза может и не быть!»
        Так и не принявший душ хиппи сбросил последний элемент одежды с себя и, явно красуясь своей возбужденной плотью, прошелся несколько раз вдоль решетки. А затем поступил весьма странно: демонстративно захлопнул дверь калитки. Ничего не оставалось делать, как жадностью прикрыть свою полную растерянность:
        - Ед, а чего ты пакет с продуктами не захватил? Сам ведь обещал после ласк покормить.
        - И покормлю. Но именно, что только после. Или ты думаешь, я здесь с тобой до самой старости заперся? Ха! Наивная дура!
        - Но ты ведь ключ взять забыл? - Она сделала от ужаса большие глаза.
        - Вот я и говорю, что дура! Даже странно, как это тебя в лучших агентах держали. - Он приблизился к матрасу и буквально прыгнул рыбкой, всем телом ударяясь о тело девушки. Пока та пыталась судорожно восстановить сбитое дыхание, продолжил издеваться, одновременно тиская и пощипывая за все места: - Интересно, сколько ты в месяц зарабатывала? Ну, чего примолкла? Небось, еще ни разу за кусок колбасы и жареную курицу не отдавалась? Ничего, у меня привыкнешь и за горбушку хлеба работать с полной выкладкой!
        Ну а дальше перевозбужденный самец стал действовать с опытом прирожденного садиста и насильника. Нанес несколько пощечин по лицу девушки и грозно зарычал:
        - Ноги расставь! А не то поломаю к такой-то матери!
        А когда требование было выполнено, сосредоточился на первом отрезке своего действия. Да только к тому времени Александра успела отдышаться, а ее левая рука нащупала во внутренностях матраса драгоценную отвертку. Бешенство и яркая злоба застилали девушке глаза, но она постаралась действовать с ледяным спокойствием и расчетливостью. Насильник лежал на ней изогнувшись, правым локтем выламывая ребра, а голову вывернув на грудь, присматриваясь к намечаемым действиям. Следовало, чтобы он поднял голову, а еще лучше на какой-то момент посмотрел в глаза. И лучшая из агентов не придумала ничего умнее, как сказать на ломаном латышском языке:
        - Едвис, а ведь я помню тебя еще ребенком…
        Подействовало! На какой-то момент тюремщик поднял голову и с бешенством уткнулся взглядом в глаза своей жертвы. Потом чуть скосился на дернувшуюся правую руку и натянувшуюся цепь. А в следующую секунду сам превратился в жертву: рука с отверткой плавно взмыла в воздух, и стальное жало длиной в семь сантиметров вонзилось точно в висок. И лишь только тело, лежащее на ней, конвульсивно дернулось после удара, Александра осознала, что на ней несомненный труп, и, совершенно не желая этого, провалилась в глубокий обморок. Ее фобия мертвецов и на этот раз сработала без осечки, отключая мозги от внешнего мира занавесью полной бесчувственности, тьмы и покоя.
        Лишь последняя мысль мелькнула в проблеске сознания: «Может, его все-таки следовало попытаться ранить, а потом пленить?..»
        Глава шестнадцатая
        Монастырь
        После восклицания Бонзая стоящие внизу шафики требовательно зашептали:
        - Что?! Что ты там увидел? - Хотя если судить по скорее удивленному, чем настороженному лицу наблюдателя, то он скорей поразился, чем чего-то опасался. Стараясь все так же не слишком высовываться, он пояснил:
        - Ты ведь говорил, что здесь обитают бедные монахи. Так откуда у них взялись такие роскошные и дорогие автомобили?
        Уже много раз бывавший во многих мирах, в том числе и техногенных, король Ягонов мог дать вполне объективную оценку увиденным средствам передвижения. Так что сомневаться в его словах не приходилось. Другое дело, что Торговец и сам удивился не в меру:
        - Насколько я помню, монахам, по большому счету, пользоваться роскошным транспортом не запрещено… Но вроде как на здешних это не похоже. Надо бы и мне вначале глазом кинуть. Слазь, и меня подсадите! - Когда и его приподняли над забором, пробормотал: - В самом деле, нехилые тачки. Неужели настоятель стал больше тяготеть к благам мирским, чем духовным? Или тут однозначно какие-то гости приперлись…
        Как-то не верилось, что немецкие монахи стали разъезжать на самом престижном внедорожнике и шикарном «мерседесе» самой последней модели.
        Затем наблюдатель чуть подался вперед, рассматривая лучше двор и высматривая место для удачного преодоления забора. Только успел прикинуть удобства застроек, как из самого монастыря вышел огромный верзила и, поигрывая пультом с ключами, направился к джипу. Пришлось Дмитрию почти полностью спрятаться за возвышение опорного столба, а его рука сама непроизвольно потянулась за оружием. Но наблюдения он так и не прекратил. Правильно сделал: не успел еще верзила открыть машину, которую и запирал скорее по жесткой привычке, как из узенького окна первого этажа бочком протиснулся еще какой-то незнакомый хлыщ.
        - Эй, Отто, - крикнул он на совершенном немецком. - Захвати для нас бутылочку виски. Совсем скукотища достала.
        - Шеф за выпивку по головке не погладит, - буркнул недовольно Отто.
        - Да пошло оно все! Ведь завтра с утра по-любому отсюда дергать придется. Черта с два мы тут кого-то дождемся.
        - Может, и так. - Водитель джипа взял вначале небольшую барсетку в салоне, а потом с сомнением прижимистого завхоза замер возле багажника: - А что, вина так и не нашли?
        - Пусто! Да и монахи божатся, что у них тут такого и не бывает.
        - Врут, свиньи!
        - Да вроде не должны. Мы их с Вальдесом так обработали, что они уже по замаху детство своих родителей пересказывают. Но вина все равно нет.
        - Не верю, - набычился верзила. - Без вина монастырей не бывает! И бренди должно быть. А раз не признаются, значит, вы плохо спрашиваете.
        - Так кто тебе мешает самому спросить? - стал злиться хлыщ. - Эй! Виски-то возьми!
        - От него цирроз печени! - недовольно рыкнул верзила, но литровую бутылку алкогольного пойла все-таки из багажника вынул. - А вот бренди… Ну ничего, сейчас я сам порасспрошу этих малахольных…
        Кажется, он и сам был не против чуток расслабиться.
        Но Светозаров уже присел и с раскрасневшимся от переживания лицом зашептал товарищам:
        - Вот сволочи! И сюда уже добрались! Я себе даже представить не мог, что здешнюю братию засвечу и из-за меня они в такие неприятности влипнут.
        - На то похоже, - проворчал Бонзай. - Что, их захватили и пытают по поводу вина?
        - Если бы было так все просто. Скорей эти явные бандюги завтра на рассвете отсюда смоются, но при этом могут просто ликвидировать свидетелей своего присутствия.
        - Ну, если это точно такие же монахи, как в нашей империи Юга… - начал рассуждать Аристарх, но был сразу же прерван:
        - Нет. Это нормальные монахи. Никому зла не причинят и даже религией особой не прикрываются. Они скорей похожи на мирных отшельников, живущих вдали от суетного мира и ищущих пути в астрал в ежедневных медитациях.
        - Значит, слишком добрые? М-да… Добро должно быть с кулаками.
        Переговариваясь таким образом, Торговец тем не менее уже с максимальной интенсивностью продумал план предстоящих действий:
        - Значит, так, прыгать мне и кувыркаться еще не с руки, так что придется вам ребятки основную работенку выполнить.
        - И я о том же! - Его величество уже примеривался, как бы подпрыгнуть и зацепиться за верх каменного забора.
        - Стоп! Слушай дальше! Чуть правее почти до самого забора доходит сарай. Вначале мне только и надо, что спрятаться за его стенкой. Ведь здешний забор строился строго по границе видимого купола магической ауры. Мне кажется, если я хоть чуть дальше окажусь внутри, то смогу воспользоваться своим скоростным подсмотром на территории монастыря. Вы пока остаетесь на заборе и страхуете меня сверху. И учтите, после того как пойдете на штурм, постарайтесь хоть парочку человек оставить живыми. Уж очень мне с ними хочется поговорить по душам. Договорились?
        - Сделаем! - пообещал Бонзай. Они приблизились к выбранному месту, и он ухватился за капюшон: - Изолируемся?
        - Конечно. Не забудьте про внутренние рации. И сразу включайте маскировочную мимикрию костюмов.
        Все трое вскоре оказались сокрыты не только от опасности пулевых ранений, но и большей частью потерялись в видимом пространстве. Словно стали жидкими и прозрачными. А стоило в таком прикиде улечься на землю, как даже при солнечном свете трудно было рассмотреть фигуру с расстояния в несколько метров.
        Первым на забор, при помощи Аристарха, взобрался самодержец Ягонов. Он улегся пластом прямо на его гребне и сообщил:
        - Никого не вижу.
        Вторым взобрался Дмитрий и тут же, цепляясь за ручищу своего друга, спустился на другую сторону. Старался спрыгивать оставшиеся полметра мягко и аккуратно, но все равно в груди что-то неприятно кольнуло.

«Может, и права была Андорра? Еще бы за один сеанс они меня точно в строй вернули…
        Стон он постарался сдержать, продвинувшись под стену сарая и сразу переходя к вопросу:
        - Что там?
        - Пока все тихо. Возле машин никого.
        - Добро. Аристарх, посматривай за лесом, вдруг кто с тылов нагрянет. А я пошел…
        Уселся на землю, прислонился спиной к стене и быстро перешел в режим досмотра. В том, что монастырь захватили бандиты, Дмитрий не сомневался. А потом еще и дополнительно удостоверился в своих выводах в первые минуты. Поэтому времени на подслушивание разговоров не тратил, просто молнией облетая все знакомые и незнакомые помещения, замечая, кто где находится и чем занимается.
        На самом нижнем уровне, в одном из подсобных помещений, томились почти все монахи. При тусклом свете маленькой лампочки удалось заметить и нескольких раненых. Один - похоже, что тяжело. Именно возле него и суетились два его товарища, пытаясь удержать уходящую жизнь. Сразу стало ясно, что бандиты врывались сюда с боем, возможно, и убитые есть, а уйти отсюда постараются, оставив за собой только смерть.
        Над теми подвалами, в зале общей столовой восседал первый из налетчиков. На широкой лавке, задрав ноги на стол и посматривая на дверь помещения с пленниками и лестницу, ведущую сверху. Тюремщик.
        На первом этаже развлекались свободные от несения службы бандиты. Расположившиеся в гостевом холле четверо типов передавали друг другу бутылку с виски и с хохотом присматривались, как верзила Отто с усердием пинает связанного по рукам и ногам настоятеля. Приговаривая при этом:
        - Последний раз спрашиваю: где прячете вино, бренди, золото и наркотики?!
        На втором этаже никого не было, как и во всех кельях. Бросились в глаза несколько дверей, которые были искромсаны и вывалены взрывами гранат. На третьем этаже, непосредственно в кабинете настоятеля монастыря, еще два бандюка интенсивно занимались обыском. Все четыре окна были открыты настежь, и, скорее всего, эти двое были обязаны следить за всеми сторонами света, но жажда легкой наживы отодвинула зачатки дисциплины на задний план. Иначе могли бы заметить тройку визитеров, бродящих вдоль забора. На столе уже выросла горка золотых и кучка монет коллекционного значения, которые наверняка считались добровольными пожертвованиями от паломников.
        Два охранника дежурили на воротах: один в башенке, второй расселся на стуле прямо возле щели между створами. Итого десять!
        Уже вознамерившись возвращаться, Торговец метнулся по лесу вдоль дороги, а потом еще и нарезал парочку стремительных кругов вокруг монастыря. И хорошо, что перестраховался: с тыла и со сторон ничего не грозило, а вот снайпер и автоматчик, засевшие в кустах вдоль дороги, могли создать ненужные сложности. Их тоже придется учитывать при штурме.
        В результате чего Дмитрий уже в который раз остро пожалел, что его тело в момент такого подсмотра остается полностью обездвиженным. Даже проговорить ничего не получается. А ведь как было бы здорово, если бы он подсмотром корректировал действия друзей и предупреждал их об опасности.
        Но делать нечего, приходилось возвращаться и самому двигать ножками.
        - Уф! Оба - ко мне! Их двенадцать человек! Ведут себя беспечно, расслабленно! - Поднимаясь на ноги, он быстро перечислил, кто где находится. - Первая цель - холл. Я пользуюсь парализатором и стараюсь свалить верзилу водителя и хлыща в кожаной блестящей курточке. Вы бьете на поражение всех остальных. Оружие у нас бесшумное, но, если кто-то заорет перед смертью, вы сразу рветесь на третий этаж, в кабинет настоятеля. Помещение там одно. У них пистолеты, так что идите смело и добивайте на близкой дистанции, костюмы выдержат. Тюремщика возьму я «пеплом». Быстрей!
        И в самом деле, пока в окнах наиболее высоко расположенного помещения никто не торчал, но это не значило, что такое везение будет продолжаться вечно. Да и маскировочная мимикрия универсальных костюмов не давала полной гарантии безопасности.
        Стараясь двигаться бесшумно, держа оружие под прикрытием специально для этого свисающих клапанов на животе, троица прошла в раскрытые настежь двери и проскользнула прямо в холл. Опасения выдать себя лишним шумом оказались напрасными, веселье и пьяный хохот были в самом разгаре. Раскрасневшийся от усердия верзила как раз перестал пинать несчастную жертву ногами и решил провести демонстрацию нескольких борцовских приемов. Под смех своих подельников он пытался поставить связанного монаха на ноги и выкрикивал ставки на длину и мощность своего броска:
        - Ну, кто подписывается, что я с первого раза выброшу это тельце через окно?
        - Так ведь окно узкое, не пролезет тельце-то! - с пискливым фальцетом выкрикнул кто-то из компании.
        Уже приготовившись к броску, водитель джипа хорошенько примерился и цинично процедил:
        - Хоть какая-то часть, но за окно выпадет.
        Своими огромными пальцами сгреб рясу монаха в кулаки, набрал в грудь воздуха и… в следующее мгновение несуразно рухнул на колени, протяжно замычал, завалился боком на пол, так и не выпуская из рук одежды пленника. Тот упал на него сверху так, словно пытался загрызть своего мучителя окровавленными от побоев зубами. Для его подельников сцена получилась настолько смешной, что они буквально завизжали от смеха и восторга. Причем смех вдруг одновременно во всех глотках сменился хрипом, свистом и бульканьем. Пули с глухим стуком разворотили три башки, а четвертая задергалась в конвульсии. Все четыре тела так и остались сидеть на прежних местах.
        - Наверх! - почти шепотом скомандовал Торговец, а сам неспешно стал спускаться по лестнице на нулевой уровень подвалов. Охранник внизу не просто бодрствовал, но оказался и самым наблюдательным. Лишь только нечто переливающееся и непонятное увидел на верхней части лестницы, как сразу направил автомат на то место и строго прикрикнул:
        - Эй! Кто это там из вас балует, олухи стоеросовые! То ржали как скоты, а то вдруг затихли.
        Дмитрий тотчас сдал назад и швырнул в примерном направлении заготовленную в левой руке гранату «пепел». Это оружие ближнего боя у не защищенного специальной броней противника выжигало не просто глазные яблоки, но и все открытые участки кожи превращало в испепеленное, осыпающееся пылью вещество. Существовала возможность истошного вопля, но вряд ли его отчетливо услышат возле ворот или на третьем этаже. Да и после негромкого хлопка и короткой вспышки Светозаров сразу пробежал последний участок лестницы и добил хрипящего в предсмертных конвульсиях тюремщика.
        После чего бросил лишь короткий взгляд на дверь помещения с пленниками, убеждаясь, что она плотно закрыта, и помчался наружу.
        - Бон, как у вас?
        - Завалили мародеров, и чирикнуть не успели. Мы уже выходим из холла.
        Торговец и сам пробежал через гостиную монастыря с большой скоростью. Хотя и успел заметить на ходу, что настоятель все еще продолжает с непонятным рычанием извиваться на теле парализованного верзилы. Видимо, все никак не мог вырваться из скрюченных пальцев и откатиться в сторону. По логике, следовало бы вначале и его развязать, и пленников выпустить, но несущие охрану ворот и дороги бандиты могли обеспокоиться повисшей тишиной в любую секунду.
        Только Дмитрий успел встать в густой тени возле товарищей, как Бон доложил:
        - Тот в башенке уже раз оглянулся, но еще вроде не насторожились. Стрелять? Или твоя «дубинка» до них достанет?
        Расстояние было метров двадцать пять, почти максимальное для парализующего пистолета из иного мира, но попробовать стоило. Тем более что держащий в руках автомат охранник на башенке оглянулся во второй раз, присматриваясь к монастырю, а потом что-то буркнул своему подельнику. Тот с некоторой ленцой тоже развернулся корпусом, так и не вставая со стула. Не слишком высоко висящее солнце им било прямо в глаза, так что рассмотреть три замершие в тени фигуры они бы не смогли при всем желании. Но повисшая тишина их явно насторожила. Пришлось даже пожалеть, что не кончили первой именно эту парочку. Стараясь не засветиться оружием раньше времени, Светозаров направил ствол вначале на башенку. А потом постарался надавить на курок, не отрывая палец секунды три. Подобное действо приводило к разрядке батареи в течение всего лишь десятка подобных импульсов, но, с другой стороны, чего экономить?
        Получилось на удивление удачно. Охранник без писка или громыхания просто присел, словно ему стало плохо, и скрылся из поля зрения. Но ни стрелять, ни кричать не стал, а может, и не успел. Его товарищ у ворот тем временем перестал присматриваться к окнам монастыря, поднялся со стула, сделал первый шаг и, пожимая плечами, проговорил что-то в сторону башенки. Похоже, собрался-таки то ли крикнуть, то ли лично пройтись и осмотреться. Но так и замер, недоумевая, куда это подельник спрятался.
        Следующий импульс достал и его. Правда, этот бандит умудрился упасть назад настолько громко и неловко, что стул под ним треснул, разлетаясь на куски. Да еще и голова со всего маху угодила затылком по чугунной окантовке громадных ворот. Но три бегущих к башенке воина не обращали на него ни малейшего внимания. Разве что чуть позже, присмотревшись к неестественной позе, поняли, что бандит при падении свернул себе шею.
        Уже топая по деревянной лестнице, приотстав от своих товарищей, Дмитрий прохрипел:
        - Сразу приподнимите охранника над кладкой. Пусть хоть его верхнюю часть увидят.
        Потому что знал, как расположены наружные стрелки. Их обоих отчетливо видел этот самый охранник. Наверное, для более уверенного общения жестами.
        А сам, лишь только уперся руками в дощатый настил, стал выглядывать из-под локтя прикрывающего его бесчувственного тела:
        - Так, кажется, успели… Оба голубка на месте. Бон, дайка мне свою дальнобойную игрушку!
        Более всех обвешанный оружием король сунул в руку друга длинноствольный пистолет для стрельбы именно по таким мишеням и на подобной дистанции. Потому как если снайпер находился всего лишь в тридцати метрах, среди густых кустиков, то автоматчик на всех пятидесяти, непосредственно в кювете дороги.
        Понятно, что снайпера пришлось устранять первым. Три пули, одна за другой, ушли в лежащее на удобном коврике тело. Потом еще две, пущенные для страховки, показали полную неспособность к боевым действиям одиннадцатого бандита. А вот двенадцатый, самый последний враг, что-то почувствовал. А может, и услышал. Потому как пули из дальнобойного пистолета вылетали все-таки с некоторым стуком.
        Автоматчик откатился назад и быстро сменил позицию, наблюдая теперь не за дорогой после поворота, а непосредственно за монастырем. Но ведь вроде как все оставалось в норме: коллега на башенке присутствовал, облокотившийся локтями на парапет, щелочка ворот оставалась все так же чуть приоткрыта, а лесные птахи вроде как и не прекращали надолго своего пения. Только вот ушлый противник не мог видеть, каких трудов стоит двум мужчинам держать тело и бесчувственную голову бесчувственного манекена прямо, а их третьему напарнику тщательно прицеливаться через маленькую дырочку между локтем парализованного охранника и его ребрами.
        Верхняя часть головы врага, возвышающаяся над густой травой, Торговцу была видна отлично, поэтому он не стал дожидаться действий со стороны автоматчика. Начал стрелять с максимальной скоростью. Послав в желаемом направлении все оставшиеся пятнадцать пуль. Если не в голову, то уж сквозь траву хоть одна пуля да попала.
        Перезаряжая новый магазин, скомандовал:
        - Бон, беги к нему, мы тебя сверху прикроем.
        После чего вместе с Аристархом приподнялись над краем кирпичного ограждения и приготовились к стрельбе. Место у бандита оказалось слишком уж невыгодное для обороны с этой стороны: ни в стороны сбежать - открытая дорога и простреливаемый участок склона до леса, ни голову поднять как следует. Да и мертв, скорей всего.
        Нет, как оказалось, был только сильно ранен: одна из пуль сорвала ему верхнюю часть скальпа. Забежавший со стороны Бонзай произвел несколько выстрелов, хотя за секунду до этого и рванула короткая автоматная очередь из четырех-пяти выстрелов.
        Сердца у прикрывающих огнем товарищей замерли от нехорошего предчувствия.
        - Бон!
        - Да все нормально, - послышалось прерывистое дыхание короля. - Хотя мне повезло: ему телефон в руке помешал. Не успел свою «стрелялку» как следует ухватить.
        - Начал с кем-то разговор? - забеспокоился Торговец, еще не завершив облегченного вздоха и наблюдая, как полупрозрачная фигура нагнулась за кусты.
        - Да нет, не успел, - обрадовал Бонзай, распрямляясь и рассматривая экран мобильного телефона. - Только в меню вошел.
        - Ладно, волоки телефон как есть сюда, а ту падаль швырни в кустики пока. Мало ли кто подъедет из обывателей. - Поглядывая вокруг и прикрывая друга, обратился к придворному шафику: - Аристарх, отходи в холл и развяжи настоятеля. Сразу ему скажи, что ты со мной, с Дмитрием Светозаровым.
        Когда король оказался возле ворот, Торговец и сам спустился, помогая закрыть их наглухо тяжеленным брусом.
        - На всякий случай… - А перехватив телефон, стал с бормотанием присматриваться к приготовленному номеру: - Четыре семерочки на конце… кто же ты такой будешь? А? Кто еще тут у нас?.. Да, Бон, будь другом, захвати того, что в башенке. Может, и он какими секретами поделится. Так, а что здесь в записной книжке?
        Уже войдя в холл, он выключил мимикрию своего костюма и снял полностью закрывающее лицо забрало вместе с капюшоном. Аристарх, тоже в нормальном виде, но с несколько растерянным лицом, стоял над парализованным телом верзилы. Тогда как стоящий возле столика с кувшином настоятель мокрым полотенцем вытирал свое окровавленное лицо. Да еще и рот интенсивно водой прополаскивал. Рассмотрев чудесные превращения костюма и появление знакомого лица, монах сплюнул прямо в окно и в удивлении ёкнул:
        - Ай да Дмитрий! Вы тут прямо как космонавты расхаживаете! И не думал, что подобные чудеса лицезреть к старости придется.
        - Кто бы жаловался на старость, отец Клод! Как самочувствие?
        - Терпимо. А как вся остальная братия?
        - В подвале. Кстати, поспешим к ним, там один тяжелораненый.
        - Гранатой ему досталось, - сразу закручинился настоятель. - Бедняге не выжить.
        - Ну, это мы еще посмотрим. Аристарх, со мной. Бон, присмотри тут за этими и обыщи. Парализованных в первую очередь. И особенно с этим верзилой поосторожнее: бугай настоящий.
        - А че с трупом осторожничать? - Придворный шафик откинул с тела водителя кусок какой-то занавески, открывая жуткую, рваную рану на шее и поглядывая на монаха с мрачной иронией.
        - Кто это его так?
        Брови Дмитрия сошлись домиком, после чего отец Клод как-то нервно задергался, пару раз непонятно мекнул, но все-таки разразился возмущенной речью. Причем в кровь разбитые губы ему при этом не сильно-то и мешали.
        - Что мне еще оставалось делать?! Он меня, связанного, как футбольный мяч пинал! Если бы я развязался, голыми бы руками эту скотину порвал! А так смотрю, он падать начал, словно в обморок… Меня тоже вроде как волна какая накрыла, но бешенство так хлещет, что, когда об его лицо ударился, совсем соображать перестал. Только и хлестала по нервам одна мысль: как бы этому гаду половчее сонную артерию перегрызть…
        - Ладно, отец Клод, такой грех простителен. Но ты, Бон, уже за остальными тогда хоть присмотри, а то так никто из них до допроса не доживет.
        Они уже спускались в подвал, когда Торговец опять обратился к настоятелю:
        - Вы, отец, как я погляжу, со всякой сволочью цацкаться не станете?
        - Никогда и ни за что! - последовал твердый ответ.
        - Ну, тогда вам и наши грехи желательно как-то прикрыть. Там ведь и у ворот, и наверху еще пять трупов. Да и этот вон…
        - Туда им и дорога! Тьфу! В течение часа безымянную могилу выроем.
        - Ну а братия как, не проболтается?
        - За всех, как за себя, ручаюсь.
        - А ну как другие братки подъедут в поисках дружков своих покойных?
        - Ничего, справимся! Это лишь эти уроды нас обманом взяли. Других мы сами в бараний рог скрутим.
        Они открыли два мощных засова, и сразу в распахнувшуюся дверь настоятель стал раздавать приказы, начав с обращения:
        - Осторожнее с братом Стивеном! Сейчас ему будет оказана помощь.
        После согласования с освободителями несколько человек шустро побежали к воротам убирать трупы, четверо наверх, остальные поспешили заступить на посты и осмотреться на местности. Еще четверо стали выводить наверх раненых товарищей. Действительно, наблюдая за слаженными и дисциплинированными действиями братии, оставалось только удивляться, как это их всех так легко и тотально захватили в плен. Похоже, что действительно подлым обманом. А потом уже стало слишком поздно избавляться от агрессоров без чрезмерных жертв. Да и не ждали они подобного визита в свои тихие, удаленные от жизненного водоворота места.
        Напоследок по команде оба знахаря вынесли наверх тяжелораненого брата. И уже там сразу четыре человека склонились над умирающим Стивеном. Его раны и в самом деле оказались опасными, практически несовместимыми с жизнью. Два осколка гранаты попали в брюшную полость, а третий застрял в легких. Если бы раненого сразу уложили на операционный стол, то шансы могли отыскаться, а так… Оставалось надеяться только на собственные магические способности.
        На те два укола, которые порой и мертвого спасают и которые выделил Торговец из своей аптечки, тоже надежды было мало. Они могли только мобилизовать организм да вывести его из болевого шока. Ну и еще несколько мелких полезностей. Все остальное зависело от целителя.
        К сожалению, будучи сам только-только выбравшимся из окровавленных бинтов, Дин не мог сколько-нибудь существенно действовать при лечении. Другой вопрос, что он мог поделиться живительной энергией с Аристархом, не теряя при этом так необходимых и ему жизненных сил. Оставалось только надеяться, что более слабый в магическом лечении придворный шафик сумеет справиться с такими тяжелыми ранами.
        - Мне кажется, ты сумеешь! - старался морально поддержать коллегу Светозаров, возлагая ему руку на плечо.
        - А что, есть другие варианты? - несколько нервно отозвался Аристарх, прекрасно понявший, что за судьбу монаха этого мира только ему теперь и предстоит отвечать.
        - Ну вот и приступай!
        Рожденный на Юге и проживший больше ста лет на каторге, Аристарх Великий прикрыл глаза и стал входить в транс. А его руки стали жить отдельной, словно бы полностью независимой от шафика жизнью. Тогда как два знахаря, поставленные с другой стороны ассистировать, и сам настоятель монастыря, затаив дыхание и вытаращив глаза, наблюдали за священнодействием.
        Вначале засветившиеся бледным сиянием пальцы, словно в масло, погрузились в брюшную полость. Минуты две неподвижно оставаясь там, словно в кровавой жидкости. Затем извлекли первый осколок, чуть позже - второй. После чего целитель пробормотал ассистентам:
        - Шейте!
        Тогда как сам передвинулся чуть в сторону. Всматриваясь астральным зрением в грудь монаха. При этом он ощутимо покачнулся, сразу показывая, что сил у него оставалось не так много, как хотелось бы. А ведь предстояло оперировать самую тяжелую рану. Да и ребра не позволяли вынуть осколок так, как предыдущий. На этот раз Аристарх использовал обе сложенные лодочкой ладони, приложив к пробитому участку тела. И стал «вытаскивать» кусочек металла наружу, как вытаскивают гвоздь из кучи песка большим магнитом. Только у магнита это действие получается «на раз», а у целителя оно получилось лишь на десятой минуте максимального перенапряжения. После чего он покачнулся уже основательно и стал заваливаться на спину. Благо еще, что подскочивший вовремя настоятель подхватил безвольное тело и уложил на диван. Сам Светозаров тоже выглядел не лучшим образом, но хоть устоял на ногах, пытаясь вялым движением растереть себе лоб:
        - Эту рану тоже зашейте!
        - Но ведь там в ранах какой только инфекции не осталось, - напомнил один из знахарей.
        - Это уже ерунда: как только Аристарх чуток придет в себя, он любую инфекцию щелчком пальца вышибет. Да и наши укольчики очень уж полезные да действенные, - попытался улыбнуться Торговец. Затем устало развернулся к Бонзаю. - Ну что, дружище, пора начинать дознание. И опять все тяготы на твои плечи, я ведь этих бандитов даже в зубы двинуть не смогу, сил почти не осталось.
        - Ничего, у меня на двоих хватит! Да и зачем я с тобой в ином случае на это дело напрашивался? - Король достал коробочку с экспресс-уколами. - Кого первого в чувство приводить будем?
        - Да этот хлыщ к тебе ближе, вот с него и начни.
        Король согласно кивнул и прямо через кожу блестящей куртки засадил в плечо иголку первому кандидату на допрос.
        Глава семнадцатая
        Сбор оперативной информации
        Распоряжение Торговца ждать его пять дней и как следует подготовиться к предстоящей диверсии в черном монолите было встречено на «ура». Имея теперь в распоряжении мулов, можно было даже к самой вершине смотаться и там на месте предварительно осмотреться. Запасов пищи теперь тоже на пять дней вполне хватало, если не более, так что ни охотиться, ни побираться у магириков им не светило. Сразу и прикинули, кто и как потом пойдет через горы окружным путем и пронесет к пещере дополнительные детонаторы. Это планировалось на тот случай, если не хватит тех, которые воины имели в снаряжении. Огромный мешок «мыла» давал возможность произвести сразу несколько полноценных взрывов в одно время. Оставалось только продумать всю операцию.
        Затем Деймонд, которого изредка дополняла Дана, рассказал в подробностях про увиденные в Свирепой долине чудеса. Описание вертушки и самого обряда вызвало бурю положительных эмоций у товарищей. Отличительные медальоны они рассматривали с таким вниманием и тщанием, что только на зуб не пробовали. Даже обычно сдержанный, скорее суровый Василий и тот радовался, улыбаясь словно ребенок. И многозначительно поглядывал на свою будущую супругу. А когда повествование подошло к концу, стал конкретно намекать на некое показательное излечение:
        - Народ требует демонстрации новых способностей!
        - Нам самим интересно попробовать. - Дана остановилась игривым взглядом на Петрухе. - Поэтому нужен подопытный кролик.
        - Я не кролик! - сразу воскликнул парень, отгораживаясь выставленными вперед ладонями. - И совершенно здоров. Вы вон лучше… - Заметив, как Сильва нахмурилась, ткнул пальцем в Курта: - На нем тренируйтесь!
        - Почему это? - напрягся и немец. - У меня даже насморка нет.
        - Да потому что тебе все равно! Помнишь такую пословицу: «как с гуся вода»? Вот как раз про тебя и сказано. Так что ничего не бойся! Заодно и мы на процесс полюбуемся. А если вдруг и станешь «жертвой науки», то сильно не переживай: мы тебе потом такой памятник отгрохаем! Во весь рост! В бронзе! - Но сразу спохватился: - Не, бронзу украдут… Да и во весь рост слишком вызывающе… А вот бюст - самое оно! Полчаса - и все готово!
        Немец, конечно, осознал, что его разыгрывают, но решил под смех остальных товарищей все-таки уточнить:
        - А как это можно бюст сделать за полчаса?
        - Элементарно, Ватсон! Закапываем тебя по пояс в землю, а потом закрашиваем верхнюю часть туловища краской под мрамор.
        Курт чуток подумал, похихикал вместе со всеми и вздохнул:
        - Ладно, согласен. Но только при том условии, если вначале проверю качество краски, сделанной из косточек Петрухи. Лучше все-таки озаботиться похоронами при жизни…
        - Ладно, давайте без шуток. - Василий теперь уже посмотрел на Дану требовательно и строго. - Может, все-таки постараешься?
        Та переглянулась с Деймондом и призналась:
        - У нас ведь может и не получиться. Да что там - может, точно сразу ничего не получится. Это все равно как если вручить тебе в распоряжение лабораторию, полную пробирок с ядом и оголенных проводов с электричеством, и сказать: «Этими средствами ты излечишь любого и от любой болезни». И ничего дать больше не успеют: ни знаний, ни надписей на пробирках… Что получится с твоим первым больным? Наверняка он умрет еще раньше, чем его тело обуглится от оголенных проводов. Так и мы… Ну разве что Деймонд хоть что-то больше знает. Ведь ты готовился стать врачом?
        Ашбун тоже не скрывал своего сомнения:
        - Конечно, читать я старался все, что попадало мне в руки. Многое даже выучил. Но одно дело теория, а другое практика. Сильву мы посмотрим обязательно. Прямо сейчас. Может, чего с коллегой и рассмотрим… - Он поощрительно кивнул целительнице. - Попробуем?
        - Боязно… - Дана теперь смотрела на лицо подруги как-то совершенно иначе. Как смотрит дачник, подхвативший лопату, собираясь на предстоящий к вскапыванию огород. - Но попробовать надо.
        Зато странно заволновалась Сильва. Скорее даже испугалась. Чего только она в своей жизни не перепробовала из лекарств, чего только медики на ней не испытывали, какие методы не применяли. И всегда болезнь снова пробивалась наружу. Причем после совершенно невинных на первый взгляд изменений в окружающей среде. Да что там изменений, однажды она просидела два месяца безвылазно в герметичном, изолированном от остального мира бункере. Не по своей воле, по роду задания пришлось. Так и там лицо к концу месяца лишь за один день покрылось гноящимися чирьями. Доходило до абсурда: чем интенсивнее ее лечили, тем дольше жуткие прыщи держались и нагнаивались. Если же их не трогали, то сами сходили на нет дня за три-четыре. Поэтому опасения имели под собой определенную почву.
        В данный момент, после согревания в пещере, осложняющийся абсцесс кожи опять стал прогрессировать, и теперь красные пятна уже перемежались синеющими участками. Сильва прекрасно знала, как в такие часы выглядит, и боялась только одного: неожиданного ухудшения. За годы мытарств поневоле закомплексуешь. Да и повод имелся отложить первые прикосновения целителей на потом.
        - Куда спешить? Тем более что вы с дороги устали, еда, в сон клонит… Выспитесь, а потом уже и видно будет. Утро вечера всегда мудренее. А уж как я устала…
        - Так даже лучше будет, - оживился Деймонд Брайбо. Но не успела пациентка облегченно вздохнуть, как он, наоборот, стал настаивать: - Ты уснешь, и мы тебя осмотрим в полном покое. Ты ничего не почувствуешь, заверяю. Уж как усыпить, я точно знаю, успел последовательность заучить. Давай, идем в твою келью.
        Он вместе с Даной стал интенсивно подталкивать женщину к внутренним помещениям, тогда как Сильва беспомощно оглянулась на Василия, словно умоляя ее защитить. Но будущий супруг и не подумал с первого дня помолвки устраивать поблажки. Выразительно нахмурился и спросил:
        - Помочь? Могу подержать.
        Что мгновенно и основательно рассердило несчастную изуродованную женщину. Она решительно пошла сама, но все-таки пригрозила через плечо:
        - Если завтра мне станет хуже, прокляну!
        Оставшаяся тройка мужчин понимающе переглянулась, но и тут Петруха оставил за собой последнее слово. Хотя начал на полном серьезе:
        - Ты бы, Васек, с утра в горы смотался, место, где мы рога и копыта оставили, я тебе покажу.
        - Да на кой мне эти копыта?
        - Ох! Ты разве забыл, что мы в волшебном мире? А ведь здесь только копыта гаернов, повешенные на ремешке вокруг головы, могут уберечь от проклятия женщины. А рога при этом надо носить…
        - А рога я тебе заколочу в одно место! - с нажимом перебил парня Василий. - И сколько раз тебя предупреждать: не называй меня Васьком!
        - Как? Неужели знаменитый Вася решил сменить имя?
        - Ага! На «Убийца Петрушек»!
        Они бы еще долго переругивались, если бы не хриплый смех заходящегося от веселья немца и его радостные восклицания:
        - О! Да! Теперь я понимаю этот великий русский юмор! Самое смешное - это когда разозлишь и обгадишь товарища. Правильно?
        - Не совсем, - хитро улыбался Петруха. - Самое веселье в концовке: когда эти два разозленных товарища начинают бить морду третьему.
        В итоге застолья старшего группы удалось раскрутить еще на две дозы горячительного напитка. Вечер удался. Мужской состав «третьей» расходился спать умиротворенным и совершенно расслабленным. К тому времени пациентка и ее целители спали непробудным сном.
        На завтрак вся компания собралась довольно поздно. Что было в первую очередь обусловлено продолжающимся снаружи бураном с обильным снегом. Во вторую очередь выяснилось, что при неумелом использовании своих обретенных после вертушки возможностей целители оказались истощены полностью и практически на последних крошках своей воли доползли накануне до своих мест ночлега. К утру они почти восстановились, но все равно, усевшись за стол, вслух удивлялись подобной напасти:
        - Или мы полные бездари…
        - Или болезнь слишком для нас непосильная.
        - Или - все, вместе взятое.
        - Нет, но все-таки Сильву-то я сразу усыпил! - хвастался Деймонд. - Лишь прикоснулся и скомандовал: «Спи!»
        Всеми силами сдерживая смертельную зевоту, Сильва попробовала вяло возмутиться:
        - Вот именно на мое усыпление ты все свои силы и потратил. Почти убил. Потому что ничего не помню, снов не было и только вот недавно словно из омута вынырнула, благо запахи жареного мяса услышала. А ведь я чутче всех сплю.
        Молодой отшельник несколько смутился от такой критики, но все-таки решил вести себя как истинный врач. Потому что насмотрелся на свою акушерку-благодетельницу, которая умела обращаться с самыми строптивыми больными со всей строгостью и безапелляционностью к своему профессиональному авторитету.
        - Сомневаться в нашем лечении нельзя. Иначе помощи никакой не получится. Наступит так называемая абреакция![Абреaкция - повторное переживание.] - Он поднял вверх указательный палец, словно хвастаясь заумными словечками. - Скорей всего, именно твое неверие и мешает тебе выздороветь. Ибо если у целителя есть жажда излечить пациента, то он своего обязательно добьется даже без кропотливого обучения или наставничества.
        - Как же тогда жрец твоего поселка никого не мог вылечить?
        - Встречается и такое. Но это лишь значит, что у Бурулкана никогда и не было той самой жажды лечения, сострадания к больным. Он их изначально ненавидел и презирал. Вот потому так и получилось…
        Василий как раз и решил развить данную тему, потому что в такую погоду куда-либо двигаться считал полным безумием:
        - Как же тогда черный монолит даровал вашему Бурулкану умение исцелять?
        - О подобных тайнах никто ничего конкретно не знает. - Деймонд задумался. - Разве что кое-какие слухи до меня долетали. Старался подслушивать, где только мог. И порой весьма ценные разговоры происходили между родственниками и близкими роженицы, пока та приводила в мир новую жизнь.
        - Мы тоже с удовольствием эти слухи воспримем, - подбодрила коллегу Дана. - Тем более, после того как ты узнал самую страшную и кощунственную правду о жрецах и черном монолите, твои акценты просто обязаны поменяться.
        - Действительно поменялись. И теперь каждое слово мне видится в ином свете…
        Подслушанных фраз и недомолвок у него в голове крутилось много. Потому что в момент наивысших переживаний люди раскрывались, теряли над собой контроль, забывая о страхе, поддавались эмоциям. И частенько при этом за глаза упрекали как раз того самого Бурулкана, что он, дескать, неистинный жрец. И что, мол, такого отребья в последнее время в империи становится все больше и больше. А истинные целители уходят в историю. Кто-то иной проговорился, что отец Бурулкана тоже ни на что, кроме обмана, не способен. Хотя и заправляет в небольшом городке где-то на далеком севере. Еще кто-то проболтался, что родной дядя поселкового жреца - большая шишка в столице империи. Ну а об остальном, зная теперь все реалии, Деймонд и сам стал догадываться. И после подробной подачи своих размышлений по поводу каждой подслушанной фразы сделал заключительные выводы:
        - Раз любой жрец может лишить младенца дара самооздоровления, то почему бы этому самому жрецу не попытаться наградить даром кого-нибудь из своих близких? Скорее всего, сей процесс слишком сложен, труден, но при определенной хитрости и талантах вполне очевиден. Вор забирает дар обратно из ларца Кюндю и впихивает его в ауру выбранного человека, потом туда же заталкивает и вторую порцию. Скорее всего, такой врачеватель не обретает истинного дара исцеления, а получает некий суррогат, который просто вводит любого другого жреца в заблуждение.
        Состав «третьей» переглянулся между собой и стал засыпать Ашбуна вопросами:
        - Но как удается обойти общий учет новорожденных? Ты ведь сам говорил, что с этим в империи очень строго.
        - Конечно строго. Но если взять, к примеру, такого ублюдка, как Бурулкан, то он на любую подлость и обман пойдет ради собственной выгоды. По логике, и его дядя может оказаться таким же. И если он служит в главной столичной жреческой канцелярии, то наверняка придумал, как подправить и бесследно запутать документы о детской смертности. Этого вполне достаточно для полного опустошения одного, а то и двух ларцов Кюндю. Украденными дарами создаются суррогатные жрецы - и все дела.
        - Но их ведь могут вычислить другие коллеги?
        - Не могут. Да и назначения фальшивые врачеватели получают в отдаленные и, казалось бы, неперспективные поселки и городки. Но и в них при определенной наглости и упорстве можно скопить невероятные капиталы.
        - Да их когда-нибудь разоблачат с помощью канцелярии черного монолита. Там ведь тоже учет кто-то ведет?
        - Вот по этому вопросу - полная темнота. Но как мне видится, вершина Прозрения - это нечто вне государства. Она стоит совершенно особняком ото всех других дел, кроме контакта с императором, выпуска жрецов наружу, поддержания тракта Магириков и Ворот в должном состоянии и выдачи в случае необходимости затребованного для обороны оружия.
        - И это все?
        - О большем пока судить не берусь, - скривился Деймонд. - Хотя и сам лично побывал во внутренностях этой могилы человеческого здоровья.
        - Зачем же тогда монолиту не использованные детьми умения, если он сам потом раздает подобное магирикам?
        - Тайна. Хотя тут закономерность вполне прослеживается: чем меньше будет жителей в империи, тем меньше ларцов Кюндю станут привозить жреческие караваны. Поэтому монолиту выгодно поддерживать высокий уровень рождаемости и опеку над здоровьем рожениц.
        - Какими критериями пользуется монолит при выборе жрецов?
        - Вторая тайна, вытекающая из первой. Да и говорили мы уже на эту тему.
        Спорили и обсуждали еще долго, но в конце концов Дана сообразила спросить коллегу о самом основном:
        - Что ты предлагаешь?
        - Прежде чем нанести повреждения монолиту, как вы собираетесь, надо выкрасть и опробовать в действии хотя бы один ларец.
        Кажется, никто на этот счет ничего не понял, поэтому общее недоумение выразил старший группы:
        - Зачем?
        - По той причине, что надо опробовать саму возможность возвращения дара в тельца младенцев. Ведь по логике вещей, отпущенный из странного приспособления, которое называется Кюндю, дар, скорей всего, сам по себе вернется в прежнее тельце.
        - Хм! Не факт! Да и расстояния могут влиять.
        - Могут! И еще много чего может случиться или помешать. Как, например…
        - Тот же факт отсутствия при эксперименте нужного младенца поблизости, - перебил его Курт.
        - Увы! Но вот именно это и надо нам обязательно попробовать! - От пыла и горячечного возбуждения Деймонд даже на ноги вскочил. - И знаете почему?
        - Вернуть детям здоровье?
        - Несомненное благо, согласен. Но вы не задумывались над тем, что творит черный монолит с полученными дарами? А вдруг он их хранит? Вдруг он их накапливает?
        - Для чего?
        - Не все ли равно для чего! Но если монолит повредить, все дары могут пропасть втуне, а вот если заставить вернуть все похищенное у младенцев, то жители империи все поголовно станут здоровы, власть жрецов будет моментально свергнута, а воевать за новые земли потеряет всякий смысл.
        На такое предположение все слушатели дружно замотали головами. А из уст вырвались восклицания самого негативного толка. Лучше всего получилось у Даны, высказавшейся в таком духе:
        - О-о-о, коллега! Это ты загнул! О подобном даже в Свирепой долине никто не догадался, а ты вон какую теорему построил. Перебор!
        Парень и сам уселся на каменную скамью с некоторой растерянностью.
        - Мне так представилось… почему-то.
        Пожалуй, только Сильва попыталась отыскать некую логику в словах ашбуна:
        - Но ведь и в самом деле, вдруг монолит запасы похищенных даров складирует? Как бы там ни было, но украсть парочку ларцов, а то и раздолбать весь караван нам вполне по силам.
        - Ага! Зато потом уж точно основное задание не выполним, - рассердился Василий. - Нас тогда к монолиту точно не допустят. Такой переполох вокруг него начнется!
        Стало понятно, что он максимально настроен на выполнение поставленной перед
«третьей» задачи и заморачиваться какими-то дополнительными передвижениями, да еще и сопряженными с повышенным риском, явно не намерен. По его глазам так и читалось:
«Мы всего лишь в нескольких шагах от баронства в империи Рилли, так что не стоит создавать себе дополнительные трудности».
        Да и вслух он добавил:
        - В любом случае после уничтожения монолита все новорожденные дети будут иметь свой дар в собственном распоряжении. А власть жрецов уже через одно поколение станет бессмысленна, изживет сама себя. Мирно и без кровавых эксцессов. Да и Торговец нам права на подобную самодеятельность не давал.
        Такие речи заставили друзей порядком задуматься. Особенно упоминание о Дмитрии Светозарове насторожило. Но с другой стороны, это же упоминание заставило несколько иначе мыслить Дану. Уж она успела не только увидеть графа Дина Свирепого в иной ипостаси, но и убедиться, что этот человек никогда и ни перед чем не остановится, чтобы сделать добро другим людям.
        Машинально поглаживая амулет на груди, она вдруг вспомнила и свой нынешний девиз
«Умри, но вылечи!». А в следующую секунду представила миллионы страждущих, миллионы обессиленных и болезненных детей, и решение пришло окончательное и бесповоротное. Лицо целительницы вытянулось, глаза блеснули опасным огнем, а в голосе появились такие командные нотки, что Василий со свирепым ужасом осознал: он здесь больше не распоряжается.
        - Значит, так. Основные задачи на ближайшее время меняются. На первое место в план вносим похищение ларцов. Скорее всего, методом открытого грабежа. Желательно при этом захватить жрецов сопровождения и тщательно допросить. Это нам даст знание местности, откуда взят тот или иной ларец. Как только Торговец появится, мы с ним можем смотаться в любой поселок Успенской империи и проверить состояние младенцев. Если состояние детей и в самом деле улучшится, то овчинка стоит выделки.
        - Ага! Так он тебя и послушается! - наконец сумел исторгнуть из себя возмущение Василий. - Да и я хочу напомнить…
        Но Дана резко к нему наклонилась и схватила за руку, благо сидели они рядом:
        - Слушай, Василий! Поверь мне, Дмитрий Светозаров еще и сам тебя заставит сделать то, что я сказала. Так что не лезь в бутылку, на эту тему я с тобой даже спорить не собираюсь.
        - Вот ты как заговорила…
        - Имею полное право! - рыкнула на него боевая подруга, продолжая без труда удерживать вырывающуюся руку и приближая к нему лицо: - В данном мире любое лицо гражданского или губернаторского управления по закону подчиняется в первую очередь такому целителю, как Деймонд. А во вторую - такому, как я! Понятно?!
        Она уже кричала, и только просящее восклицание откуда-то со стороны заставило ее немного отпрянуть и осознать, что происходит. Сильва с испуганными глазищами на раскрасневшемся лице поглаживала ее руку и умоляла отпустить Василия. Сам старший группы сидел, как парализованный молнией, и только глотал воздух открытым ртом, словно рыба, выброшенная на песок. Его зажатая женскими пальцами рука быстро синела, а в месте соприкосновения с ногтями появились кровоточащие раны. Курт, Петруха и Деймонд сидели с отвисшими челюстями и пытались осознать происходящее на их глазах действо.
        Злость сразу улетучилась, а при виде крови и раскаяние навалилось. Оно словно обручем стиснуло грудь, и все та же рука, нанесшая рану, ласково погладила кровоточащее место. И произошло очередное чудо: застывшая кровь свернулась, отвалилась, словно свернувшиеся струпья, а на месте проколов оказалась новая, розовая кожа. Кажется, это событие убедило Василия больше всего: спорить и пытаться что-то доказать силой или властью теперь бесполезно. Мало того, он, как только смог отдышаться и почувствовал, что повиновение над собственными губами к нему возвращается, нашел в себе еще мужество пошутить:
        - Ты вон лучше Сильву так поцарапай. Ей это точно только на пользу пойдет.
        - Извини, я нечаянно…
        - Хм! Что же получится в случае твоего преднамеренного гнева? - Он покосился на ашбуна. - Или в том случае, если твой в полтора раза более сильный коллега рассердится? Да вы тут нас только своим криком на лоскутки распустите!
        - Ладно тебе, не перебирай, - опять стала переходить на строгий тон Дана. - Просто старайся нас не сердить по пустякам, и все будет нормально. Я лично против тебя ничего не имею и командовать не рвусь, но это все у меня из тела само выплескивается. - Она задумалась, подбирая слова. - Вот чувствую, что это правильно или что это кому-то должно помочь, и сама не своя становлюсь. Что-то подобное мне еще ректор возле вертушки нашептывал. Советовал себя постоянно контролировать. А я и забыла… Мозги переклинивает… Наверное, сдерживать себя тоже еще надо учиться…
        Сильва смотрела на подругу исподлобья:
        - Ну да, ты уж постарайся больше моего будущего супруга не калечить. Вон, бери пример со своего коллеги. Его не поняли, но ведь голову никому не оторвал.
        - Ха-ха! - стало пробивать Петра на нервный смех. Хотя высказался он затем вполне логично и обоснованно, как с научной точки зрения: - Так ведь Деймонд и не воевал с пеленок! Тут надо учитывать, что для Даны любой спорный момент лучше всего в подсознании разрешается путем насилия или грубой силы. Вот ее мозговая подкорка и начинает действовать одновременно с боевой реакцией. - Но потом все равно не удержался от шутки: - Так что, ребята, самое главное - не помереть сразу и успеть задрать лапки кверху. А потом наша несравненная боярыня опомнится и вставит вырванное сердце обратно. Пусть даже и несколько надкушенное…
        Виновница обсуждения поблагодарила парня взглядом, умудрившись при этом пообещать еще что-то, и обсуждение предстоящих действий продолжилось. Напряжение оказалось сброшено, обиды забыты, а атмосфера отрезанной снегопадом от всего мира пещеры опять стала радушной и доброжелательной.
        Глава восемнадцатая
        В ловушке
        Александра вернулась в сознание от того, что стала задыхаться. Причем не сразу осознала, не сразу четко вспомнила происходящее вокруг. Ей показалось, что она никак не может проснуться и вырваться из кошмарного сна. Во сне ее кто-то накрыл тяжеленной и мокрой палаткой и с такой силой надавил на грудь, что дикий удар боли потряс все существо и заставил отчаянно бороться за глоток свежего воздуха. Девушка замахала руками и, выходя из кошмара, поняла, что она просто столкнула с себя какое-то тело. А когда эта мысль более внятно оформилась в голове, то и воспоминания вернулись: «Я ведь убила этого озабоченного тюремщика!»
        Словно не веря собственному озарению, она скосила глаза направо и сразу наткнулась взглядом на торчащую из виска отвертку. «Синдром трупа» и на этот раз сработал безотказно, загоняя сознание в бездну обморока.
        Сколько она там пробыла во второй раз, сказать было трудно. Но теперь ей помог прийти в сознание голод. Что сразу заставило думать в более практичном направлении.

«Жить-то надо! А если ничего не сделаю, то так и помру, не приходя в сознание, от голода. Все! Направо не смотреть!» - приказывала она себе истошным мысленным криком. Закрыла глаза и ощупью, подтянув простыню, накрыла верхнюю часть трупа.
«Ничего страшного, это просто парень какой-то прилег подремать. Он спит, он спит…» - убеждала она себя и вдруг заговорила вслух:
        - …Он спит!
        Собственный хриплый голос, хоть и звучащий довольно странно, все-таки остался единственным узнаваемым в этой тюрьме. И заметно успокоил. Поэтому она так и продолжила говорить вслух, забивая громкостью любые фобии по поводу лежащего рядом тела.
        - Самовнушение - великая сила! Кто это сказал? Да плевать кто, лишь бы что-то быстрее придумать и хоть чем-то заняться. Итак… о-о-о… прекратить! Без слез! Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, поэтому вначале махаем руками… Одна свободна - уже здорово. Теперь примемся за вторую! Нужна отвертка! Где она? У-у-у… здесь, рядом, торчит в розетке. А это очень опасно! Страшно опасно! Поэтому надо выдернуть ее резко и быстро! Ну!..
        Вот так себя уговаривая, она освободила инструмент, не глядя оттерла его от крови и, оттолкнув труп под самую стенку, приступила к открытию наручников. Вначале было жутко неудобно. Поэтому Александра себя максимально мобилизовала истошным криком, а затем, извиваясь как змея, подтолкнула матрас прямо на тело мертвого тюремщика и взгромоздилась сверху. Работать стало удобнее, но зато пришлось себя уговаривать такими словами и фантазиями, что до умопомешательства не хватало всего лишь одного шажка.
        Лимит времени тоже был неизвестен. Нагрянет ли сюда Павел Павлович с минуты на минуту, проверяя не отвечающего на звонки Едвиса, или кого другого пришлет, оставалось лишь догадываться. Зато стал ясно обозначаться лимит сил - они были не беспредельны. И если она в течение ближайших часов не справится с наручниками, то так и помрет на цепях в слезах и соплях. Она это понимала прекрасно, потому что когда-то хорошенько проштудировала труды нескольких авторитетных специалистов на тему психологии.
        И для создания более спокойной, в том числе и стимулирующей обстановки опять перешла на самовнушение вслух. При этом старалась говорить громко и строить некий диалог с воображаемым собеседником:
        - Проклятый замок! Ну и зачем ты нервничаешь? Да потому что он неизвестной мне системы! Мелочи жизни! Главное, вспомнить все, что ты знаешь, и разобраться в самой сути… Хм, лучше бы у меня были силы порвать эти цепи. О! Если бы они у тебя были, да еще и такие фантастические, то от всех врагов остались бы давно лишь могилки на кладбищах. Ай! Как больно! Это тебе за неосторожность. Нечего дергать отверткой с озлоблением! С чувством работаем, с чувством! А еще лучше - с любовью! Представь, что этот замок - самое лучшее, что есть в мире, и его открытие - это самая великая награда за твои деяния! Да? А мне легко представляется, что ты напыщенная дура! Кто? Я? Или ты?
        Где-то внутри сознания неожиданно зашевелился еще кто-то третий и строго прикрикнул:
        - Обе дуры! Подеритесь тут еще без меня. Работать! Живо! Все вместе!
        Вот в такой атмосфере собственного полубезумия Александре и приходилось сражаться с непокорным замком. Постепенно кончик отвертки изгибался все больше и больше, доставая где-то во внутренностях наручников стопорную планку, щелчок пружинки раздавался все чаще и чаще, и наконец, полностью обессиленная, но счастливая, она с бешеным воплем заорала здравицы самой себе и своим утроенным ипостасям.
        Прежде чем заняться освобождением ноги, она сместила матрас в самое удобное место для предстоящей работы и накрыла тщательно труп простыней. Чтобы не свалиться при этом в очередной раз в обморок, она громко, скорей даже истерически напевала веселую песенку из любимого в детстве мультфильма. Помогло.
        Но зато когда вернулась на матрас, ощутила, что сил сов ершенно не осталось, и позволила себе выспаться. Хотя прекрасно понимала, что любая отсрочка в дальнейшем может сыграть против нее. Обидно будет добраться до наружных дверей и там столкнуться с Пыл Пылычем.
        Сон оказался тревожным, нервным и прерывистым. Но все равно дал отдохнуть перенапряженной психике и успокоил рвущиеся в судорогах мышцы. Зато после побудки с неожиданной силой навалились жажда и голод. Причем если жажду еще как-то удавалось терпеть, то голод оказался настолько сильный, что при одном взгляде на стол за решеткой, где стоял пакет с невидимыми с данного места продуктами, вызывал тошноту и легкое головокружение. Чтобы опять не провести неизвестно какое время в обмороке, Шура старалась сосредоточить все свое внимание на втором замке. Говорить и поддерживать себя морально вслух она перестала, потому что губы пересохли и даже шевелить ими стало неприятно.
        Но зато она теперь работала сразу двумя руками. Что уже минут через сорок дало результат. Теперь ничто не сковывало ее движений. Но на этот раз она вопить от радости и восторга не стала. Резонно посчитав, что и на это действие уходит слишком много сил и энергии.
        В дальнейших действиях предстоял выбор: или вскрывать замок калитки, или направить силы на еду. Решила заняться добыванием пищи, потому что простая идея, как добраться до пакета, оформилась сразу после короткого сна. В ход пошли те самые две простыни, которыми она вытиралась после купания. Распустив их на тонкие ленты и соорудив нечто вроде лассо, девушка стала примеряться к столу, который располагался метрах в пяти от решетки. В последний момент вспомнила о возможном стекле среди продуктов и решила перестраховаться. Ведь вполне возможно, что озабоченный Едвис купил какие-нибудь маринады или соусы в стеклянных банках. Поэтому для страховки был пожертвован матрас, который после удачного броска расположился возле стола. К нему заранее была привязана вторая фиксирующая веревка.
        Играть в ковбоя тоже пришлось изрядное время. Решетка мешала сделать должный замах, и полоски ткани только бессильно хлестали желанный объект. Но тут азарт предстоящего насыщения только повышался, и в конце концов полоска ткани облекла внушительный бумажно-матерчатый пакет. Но, только попрыгав и размяв уставшие от напряжения руки, узница как можно уверенней потянула добычу в свою сторону.
        При падении на поролон во внутренностях пакета что-то хрустнуло, он чуть подпрыгнул и перевернулся на бок. Но с матраса не свалился. Зато из его внутренностей неожиданно выкатилась бутылка вина, да так и застыла между ножками стола.
        - Пьянству бой! - подбодрила себя Александра и стала бережно подтягивать к себе вожделенную добычу.
        А потом начался праздник живота, перемежающийся радостными восклицаниями:
        - Ура! Сегодня в тюрьме праздник! Да здравствует день обжорства!!!
        Чего там только не оказалось! И упаковка с жареной курицей (не обманул покойник!); и точно такой же батон вареной колбасы (наверняка станет теперь самым любимым лакомством в жизни); масса приятных мелочей (шикарный получился стол из - надцати блюд); и даже еще одна бутылка вина (пьянству - бой, но ведь праздник в тюрьме бывает только раз!). Буханка хлеба и два тонких батона дополняли полный комплект, с которым запросто можно выезжать в лес на ночевку.
        При падении со стола разбились только две баночки: с майонезом и оливками. Да и то черные испанские оливки пошли на «ура» без всякого опасения скрипнуть зубами по осколкам. Ну а майонез, он всегда считался вредным для девичьей фигурки.
        После еды и глотка вина страшно потянуло в сон. Но Александра провела интенсивную разминку, заставляя себя сосредоточиться на следующем этапе своего освобождения. Тем более что он ей показался более простым и скоротечным. Покойный тюремщик, видимо, и не подозревал о таком элементарном решении, надеясь на сложность замка и на то, что для выхода наружу только он знает нужное для голосового пароля слово.
        - Спать будем на свободе! - громко и уверенно провозгласила узница, приступая к делу.
        К сожалению, действительность несколько расходилась с предварительными подсчетами. И только часа через два удалось подтянуть тяжеленный стол к решетке, добраться до внутреннего ящика и достать вожделенный ключ. На это ушли все накопленные силы и простыни. В том числе и самая последняя, которой прикрывала труп.
        Но когда калитка открылась, Александра уже ни на что не обращала внимания. Разве что чисто инстинктивно напилась прямо из шланга. Затем лихорадочно натянула свои джинсы и кроссовки и, отыскав одежду покойника, после поспешного ополаскивания натянула мокрую майку на себя. И бегом устремилась по лестнице наверх. Так ей хотелось хоть присмотреться, что там и как, потому что при спуске она ничего не заметила. Хоть бы форму ключа ориентировочную увидеть, дабы знать, что разыскивать. А вдруг и дверь изнутри легко открывается? Если вообще не открыта!
        Увы! Оказалась закрытой наглухо. Причем ни следа замочной скважины. Только и виднелось специфическое отверстие на стене для произнесения голосового пароля да кнопочка рядом для приема нужных звуков. Рядом располагалась узенькая щель, видимо для карточки с кодом, и это сразу заставило воспрянуть духом и вернуться вниз для тщательных поисков.
        А вот там и подстерегала самая большая неудача. За час она перерыла и просмотрела каждый квадратный миллиметр пространства своей тюрьмы и прощупала каждый сантиметр стены на уходящей вверх лестнице. Но карточки с кодом так и не обнаружила. Покойник и после своей смерти продолжал гадить и портить кровь своей несчастной узнице.
        Единственным полезным трофеем оказался великолепный метательный нож. Видимо, это было единственное оружие, которым Едвис при жизни умел хорошо пользоваться. Но мелькнувшую идею затаиться на лестнице и устроить прибывшему Павловичу засаду Шура отбросила сразу. Во-первых, у нее не та весовая категория, чтобы сразиться с заранее настороженным зубром. А во-вторых, тот может заявиться в законспирированную тюрьму не сам, скорее всего, пустит впереди себя любого другого агента, и все достигнутые ранее результаты освобождения пойдут насмарку.
        Тогда Александра выбрала другой путь, прекрасно понимая, что надо просто как-нибудь дать знать о себе. В Германии крики или сигналы о помощи никого не оставят равнодушным, и прибытие в скором времени полиции будет гарантировано. Обязательно кто-нибудь да позвонит в службу спасения.
        Для этого она выбрала самый тяжелый деревянный стул и, выломав из него увесистую ножку, отправилась оповещать о себе общественность самыми разнообразными сериями ударов. Да только уже в первые минуты поняла: дверь слишком толстая и совершенно нечувствительная к ударам. Скорее всего, она вообще многослойная, потому что удары по стали не создавали желанного грохота, а получались глухими, совершенно не впечатляющими. А если вспомнить, что за внешними воротами гаража еще и вполне обычная улица с интенсивным движением, то придется наверняка стучаться до второго потопа, но так и не привлечь какого-либо внимания. Крики в узенькую щель в самом низу тоже ничего не дали. Разве что голос охрип окончательно.
        Обессиленно привалившись плечом к бездушной преграде, Александра залилась слезами, ощущая, как соленая влага капает ей на руки. Но именно эта влага и упоминание о потопе натолкнули на новую, может, и гениальную идею. Некоторое время посидев в прежней позе, она стала припоминать все подмеченные до того детали, анализируя их и сводя в одно целое. Идеальная фотографическая память не подвела. И только все тщательно обдумав, узница решительно встала, выпуская пар своей злости, пнула напоследок дверь ногой и поспешила по лестнице вниз. Для последнего этапа своего спасения предстояло совершить огромный объем работы. Да и то риск погибнуть при этом никак не исключался. Но раз никто не спешит с оказанием помощи, то не сидеть же самой, сложа руки.
        Глава девятнадцатая
        Поиск
        Допрос проходил быстро, но с мизерным результатом. Перепуганный хлыщ отвечал с готовностью настолько рьяной, что даже мысль подтолкнуть его ударом в зубы не приходила в голову. Но вот знал он и в самом деле почти ничего. Непосредственного нанимателя всего этого безобразия видел лишь загрызенный насмерть Отто. Он же и получал с заказчика деньги за работу, оговаривал конкретные детали.
        От банды требовалось выведать, что здесь делал Дмитрий Светозаров совсем недавно и где его можно было бы найти сейчас. По возможности схватить живьем и задержать. Делать здесь действительно, кроме как медитировать в полном одиночестве, было нечего. Здесь налетчики монахам поверили. Как и тому, что никто не знает, откуда приезжают наведывающиеся сюда люди.
        Все это выяснив, Отто доложил нанимателю по телефону и получил распоряжение просидеть в засаде до завтрашнего утра. С монахами бандитам разрешили поступать по собственному усмотрению. Вот они и грабили. Да и мысли прикончить свидетелей своих бесчинств имели вполне основательные.
        Номер телефона, который не успел набрать автоматчик, оказался номером самого Отто. Специально сверили. Затем стали выпытывать, какой именно номер из зафиксированных принадлежит заказчику. Хлыщ клялся и божился, что ничего не знает. Да и по времени вычислить нужный номер не получалось, с утра с данного телефона было сделано двадцать звонков. Владелец джипа только и делал, что посматривал за работой остальных да без умолку болтал по телефону с разными личностями.
        В общем, стало понятно, что о банде, скорее всего, никто и плакать не будет. Считающие себя пупами земли недоумки канут в Лету и пойдут на удобрения. Допрошенный охранник с башенки тоже не знал ничего ценного. А держать их в плену или сдавать полиции настоятель категорически отказался:
        - Нам только разборок здесь не хватало.
        - А что будете делать с живыми? - спросил стоящий рядом Аристарх.
        - Казним, и в яму к остальным, - жестко ответил отец Клод. - Подобным ублюдкам даже в тюрьме не место.
        - Совершенно верное решение! - одобрительно кивнул самодержец Ягонов.
        Тогда как Дмитрий несколько засомневался:
        - Дело ваше, конечно… Ну а с машинами что будете делать?
        - Постараемся переоформить джип через подставных лиц, на свою машину этот
«блестящий» напишет поручительство, и продать. Средства пойдут на пользу делу. Доверяешь?
        - Конечно. Еще бы и помог, если бы время было, - заверил Торговец и махнул на связанных бандитов. - Забирайте. А нам бы надо где-то уединиться для медитации.
        - Любое место! Где тебе нравится. Братья беспокоить не будут.
        Троица захватила с собой два стула и немедля поспешила на второй этаж, где расселась на лавках в одной из двухместных келий.
        - Отсюда я в основном и совершал свои просмотры, - стал объяснять Дмитрий. - Закрывался на засов и был всегда уверен, что меня никто не побеспокоит. Как вижу, гранаты и такие дубовые двери срывают… Так что вы двое посматривайте.
        - Разве не вместе попробуем? - удивился Бонзай.
        - Нет. Вначале я сам на большой скорости осмотрю основные места, требующие пристального внимания. А уж если надо будет присмотреться и прислушаться более тщательно, вот тогда мы с тобой на пару и попробуем. Все, уплываю…
        Первым делом он рванулся к своему месту жительства. Его особняк был вскрыт, и в нем производила обыск куча полицейских. Здесь даже и прислушиваться в режиме частого мелькания долго не пришлось. Говорили только о пропавших детях и про разрастающийся скандал. Жутко неприятно, потому что будущие целители готовились к постепенному возвращению на Землю. Но и не так уж страшно, хоть и обидно, что раскрыта такая сложная система тщательного поиска настоящих талантов. Вполне можно будет использовать один из заранее заготовленных на такой случай вариантов. Причем не сиюминутно, а в течение нескольких дней. Возможно, что и недели полторы.
        Затем Торговец мотнулся в тот самый банк, где Александра оставила для него письмо. Там вроде бы дела обстояли буднично и спокойно. Скорее всего, и послание лежало нетронутым в полной темноте одного из небольших сейфов. Сюда тоже можно будет наведаться чуть позже и получить письмо лично. Или послать в банк Бонзая Пятого. Вызвался король помогать, пусть и почтальоном поработает.
        Выскользнув из переплетения банковских хранилищ, понесся по известному от Даны адресу конторы. Там уже вовсю заканчивался косметический ремонт, в освеженные офисы уже завозили новую мебель для какой-то иной фирмы. Ни единого слова про какого-то Павла Павловича, а уж тем более его самого там и близко не было.
        Для последних действий имелась еще одна, последняя ниточка, могущая привести хоть к какому-нибудь намеку на местонахождение Александры. Мысли, что девушку убили, Дмитрий не хотел даже допускать. Справедливо полагая, что в данном случае единственную важную свидетельницу основательно спрячут, но уничтожать не станут. Оставалось только выяснить, кто и где. Что уже виделось довольно проблематичным. Невзирая даже на свое опаснейшее могущество, Динозавр, при тотальной конспирации врагов, в данный момент не мог даже приблизительно предположить, кто они и где они.
        Проскакивая все самые шикарные гостиницы города и его окрестности, попытался хоть единое слово услышать по поводу визита какого-то арабского шейха. Ничего. Как и не мелькнуло хорошо врезавшееся в память лицо шантажиста. Но если тот и в самом деле настолько богат, могуществен, то всегда будет действовать отныне только через подставных лиц. А после жуткой стрельбы на центральной площади он, скорей всего, покинул Германию. Ведь и на него опрошенные свидетели наверняка кинут изрядную порцию подозрений.
        Конечно, следовало еще раз присмотреться к главному полицейскому управлению. Ведь там и дела его кто-то ведет, и разговоры со спорами не прекращаются, но и это действие Дмитрий решил отодвинуть на второе место. Сейчас его в первую очередь интересовало лишь письмо от Александры.
        Уже возвращаясь из подсмотра в собственное тело, кратко опять завернул к своему особняку. Пытаясь повторно глянуть, рассмотреть и подслушать. «Пробежался» по особнякам соседей, особенно тщательно просмотрев жилище соседа, миллионера Бонке. Судя по копошащейся на кухне поварихе, та интенсивно готовила обед, а значит, вскоре ожидалось прибытие хозяина. Мелькнула мысль, что уж с Бонке можно всегда будет если не обсудить возникшие проблемы, то просто встретиться где-нибудь на нейтральной территории и просто переговорить. Вроде как мужик неглупый и вполне с дружескими симпатиями. Жаль, что не довелось с ним сойтись поближе, а то и попутешествовать по мирам. Ведь такая мысль посещала Светозарова уже давненько.
        Сейчас же возникло острое сожаление, что он себя не обезопасил, не перестраховался. Вернее, даже не себя, а именно Александру. Слишком уж поддался косности человеческого мышления: раз девушка полная сирота, да еще и без родной бабушки на этом свете осталась, то кому она может мешать и кто вздумает ей угрожать? Чем ее жизнь привлекла других? Скорей всего, именно близостью к Торговцу. А это он не учел. Вернее, просто забыл об этом в минуту своего короткого счастья.
        Теперь приходится рвать жилы и расплачиваться самым для него дорогим.
        Вернувшись в монастырь, Торговец даже не стал пересказывать увиденное, а сразу поспешил на поиски настоятеля.
        - Отец Клод, у вас ведь был старенький «фольксваген»?
        - Да и сейчас есть, стоит в сарае.
        - Одолжите?
        - Да хоть насовсем забирай. Нам уже давно пора купить фургончик и грузовичок, - признался монах. - Теперь будем укреплять нашу обитель, как неприступную крепость.
        - Только вы уж не перестарайтесь, - поостерег Дмитрий, получая ключи от замка зажигания.
        - Не волнуйся, сынок. Все будет в рамках законности. В монастыре тоже разрешено держать оружие для самообороны. Братья уже этим занимаются.
        - Ладно, тогда желаю спокойствия и нерушимой тиши в вашей обители! Но если что, сразу звоните мне на мобильный телефон. Если буду в пределах досягаемости сети, обязательно поспешу на помощь.
        Уже размещая свои вещи и усаживаясь в древний, но чистый, ухоженный тарантас, Светозаров удивился:
        - Шустро все у отца Клода получается. Надо будет его прошлым поинтересоваться на досуге. Сдается мне, молодость его проходила ох как бурно…
        - А мы-то куда отправляемся? - вставил вопрос усевшийся на заднем сиденье Аристарх.
        - В один из банков, надо будет тебе, Бон, получить для меня послание. Так что давай снимай с себя все нездешнее и выкладывай все оружие Аристарху под ноги. Иначе тебя на входе не пропустят.
        Друг возражать не стал, но от ворчания все-таки не удержался:
        - Никакого уважения к моему величеству!.. Ну и потом, почему ты не хочешь сразу переместиться к почтовому ящику и забрать письмо?
        - Створа там между мирами нет. Гром, шум, ни к чему мне сейчас привлекать к себе внимание даже мельком. Плюс постоянно работающие видеокамеры, плюс места мало, не развернуться, ну и самое главное, я в темноте последнего зала не отыщу нужную ячейку. А тебе всех делов - зашел да и взял.
        - Так просто?
        - Разве только скрупулезно выполнить все правила при заявке и заполнении формы. А там-то для пароля и нужна всего парочка слов: «Саша + Дима». Да и документ показывать не надо.
        И Дмитрий приступил к подробному инструктажу. Так что пока они доехали к месту назначения, Бонзай Пятый уже смирился с ролью почтальона и тщательно запомнил всю последовательность своих действий. Тем более, что при расставании на соседней с банком улице Светозаров его напоследок предупредил:
        - Ничего не бойся. Я буду тут следить за твоей безопасностью. Если что, только услышь первый отголосок грома и отпрыгивай с того места, где ты находишься, как можно дальше. Желательно вперед. Прямо в движении я тебя уже подхвачу, и мы
«высадимся» где-нибудь в безлюдном месте. Удачи!
        Вначале проводил идущего по оживленной улице друга визуально, а потом прикрыл лицо белой панамой, найденной на задней полке, и сделал вид, что задремал. Дав команду Аристарху:
        - Старайся использовать оружие только в крайнем случае.
        Придворный шафик лишь недоуменно подвигал бровями, но осматриваться стал по сторонам с гораздо большей подозрительностью. Хоть вокруг и царила скучная городская пастораль, но все-таки чужой мир, мало ли что.
        А Торговец тем временем старался высмотреть гипотетическую опасность в банке. Подобное заведение никоим образом не должно касаться бандитских разборок или иностранных силовых структур. Но вот местные силы правопорядка в купе с Интерполом могли доставить крупные неприятности при попытке взять простенькое письмецо. Особенно если Александра сюда сунулась в тот момент, когда за ней уже плотно следили как за девушкой основного объекта.
        Очень мешала невероятная скорость подсмотра. Если при наблюдении из монастыря Дин мог скользить по грани пространства со скоростью около десяти километров в час, то из остальных мест любого мира эта скорость в минимальном варианте увеличивалась до пятидесяти километров. А что можно засечь на такой скорости, пронзая взглядом как холл с конторками, так и прочие подсобные помещения за невероятно короткий отрезок времени? Только вспышки света между плотными стенами да дерганые, скачками передвигающиеся человеческие фигурки. Вот так и мелькал: секундный просмотр, круг, просмотр, круг, просмотр чуть в стороне, и вновь десять секунд захода по кругу на цель. Врагу не пожелаешь такого мельтешения!
        Но приходилось, потому что к парному подсмотру у Аристарха способностей не было, а рисковать другом в такой банальной ситуации Торговец не собирался. Но к великому его облегчению, само получение письма прошло без осложнений. Непредвиденные случайности начались, когда Бонзай опять показался в пределах видимости для визуального наблюдения. Скорей всего, виной этому послужила одежда короля. Он хоть и был теперь без верхней части пуленепробиваемого костюма, но все равно смотрелся слишком неуместно на данной улице. Его иностранное происхождение просто бросалось в глаза, и пятеро промышляющих в данной зоне молодчиков решили попытать счастья в ограблении.
        Маневры по окружению выбранной жертвы Дмитрий заметил сразу. Тем более что чернявые, совсем не похожие на немцев иммигранты слишком выделялись из строя редких пешеходов. Идущая позади «туриста» парочка подала условный сигнал своим подельникам, расположившимся дальше по ходу движения, и те стали действовать. Самый болезный на вид двинулся перед Бонзаем в попутном направлении, а когда тот его стал обгонять, резко выставил зад в сторону, оттолкнулся им от идущего и сделал вид, что упал от сильного пинка. Да еще и завизжал при этом словно тяжелораненый. Король к таким провокациям готов не был, поэтому несколько растерянно остановился, пытаясь понять, что же произошло. Вот тут его и постарались подхватить за руки два самых крупных подельника уличной банды. Да еще и выкрикивая при этом наперебой в две глотки:
        - Это хулиган! Расист! Надо его задержать! Он чуть не убил бедного турка! Сейчас мы отведем его в полицию! Посадить его в тюрьму! Под суд его!
        Причем лопотали они свои вызубренные слова быстро, но с возмущением. Создавая видимость прямо-таки всенародного, гневного осуждения. Его величество осознал подоплеку всего вокруг него происходящего, когда почувствовал, как кто-то сзади залез ему одновременно во все карманы. Понятно, что кровь у самодержца вскипела моментально. Он так мастерски крутнулся на месте, что все пять облепивших его иммигрантов грохнулись по сторонам, словно кегли. И на какой-то момент показалось, что этим все и закончится, но действовавший сзади воришка держал в руках скомканное письмо. То самое, которое только что было вынесено из банка. И Бонзай Пятый озверел окончательно: одним скачком он догнал пытающегося уползти на четвереньках бандита и ударом кулака по затылку впечатал чернявую голову в тротуарную плитку. Заметив несущийся сбоку ботинок, легко его поймал и резко прокрутил на триста шестьдесят градусов. Потом ударом сжатыми вместе кулаками поддел наседающего на него слева качка под ребра, и тот, пролетев три метра, вломился головой в витрину. Еще один большой шаг, и четвертый воришка, уже поднявшийся на ноги и с
диким визгом пытающийся стартовать с места, получил все теми же сдвоенными руками по своей левой ключице. Измочаленные тряпичные куклы падают примерно так же.
        Напоследок его величество развернулся и прижег взглядом так и сидящего задницей на тротуаре провокатора и инициатора свалки, прекрасно понимая, что перед ним соучастник и такой же подонок, как и его товарищи. Поэтому казнящий в собственном королевстве за подобные преступления прямо на месте Бонзай прыгнул вперед и нанес сидящему воришке зубодробительный удар ногой по лицу. Аут. Скорее всего, сразу умершее тело уже совершенно без признаков жизни проскользило по тротуару последний метр на своем веку.
        И только потом «пострадавший» иностранец поднял с плиток покрытия оброненное письмо, демонстративно сунул его себе в карман и, в сопровождении взглядов одуревших от увиденной сцены многочисленных пешеходов, двинулся дальше. К тому времени Светозаров уже понял, что события вспять не повернешь и следует как можно быстрее сматываться с этой улицы. А желательно и из города. И хорошо бы сделать это без лишнего шума и грохота. Он завел двигатель, надвинул себе панаму на самые уши и, дождавшись, пока друг усядется рядом, проехал три метра и сразу свернул направо в узенький проулок. Хорошо еще, что он прекрасно знал эту часть города, не боясь заблудиться или попасть в пробку.
        Причем сразу же он выхватил мобильник и стал дозваниваться отцу Клоду. И лишь только тот поднял трубку, выдал самое главное:
        - Мы тут попали в небольшие неприятности. Боюсь, что машина будет замешана в инциденте. Как бы вам потом не досталось.
        - Без проблем, - с явно не смиренными интонациями ответил настоятель. - Уже звоню в полицию и сообщаю, что машину угнали примерно час назад. Так подойдет?
        - Несомненно. Спасибо!
        Проехали пару улочек, заехали в хорошо знакомый Светозарову тупичок, и он загнал
«фольксваген» под самую стенку угрюмого заброшенного здания. Быстренько стер все свои отпечатки, сорвал со стоящей рядом машины брезентовый кожух и ловко с помощью друзей упаковал якобы угнанную машину монахов. Затем трое мужчин подхватили вещи и вошли в глухую, без единого иного выхода подворотню. На нее если и смотрела пара запыленных окон, то наблюдателей за стеклами не оказалось. Разве что чуть позже некоторые выглянули на улицу. Да и то они с недоумением больше смотрели на узкую полоску неба между домами. Вроде и солнечно, и ясно, а гром откуда-то грохочет.
        Возвращались все трое из подпространства уже совершенно в другой части города. За тщательно возведенной проволочной оградой здесь находилась территория давно закрывшегося завода по производству стиральных машин. То ли обанкротилось предприятие, то ли просто подлежало модификации с полным сносом и постройкой новых корпусов, но данное место в плане отсутствия любых средств слежения считалось идеальным. Лишь на дальних воротах сидел дежурный старикашка, которому по большому счету было наплевать, что творится внутри тщательно запертых и опломбированных цехов. Зато Торговец давно присмотрел это место для возможной короткой остановки. Да и створ внутри помещений имелся вполне подходящий, так что слишком громкого прибытия можно было не опасаться.
        Почитать здесь письмо и устроить временное пристанище будет в самый раз. Правда, начал граф Дин с того, что коротко, но внимательно осмотрелся на всякий случай по сторонам и без перехода набросился с упреками на его величество:
        - Ну и что ты себе позволяешь? Нет чтобы сразу уйти в сторону после первого толчка и, придерживая карманы, поспешить к машине! Может, нам транспорт больше и не понадобится, но зачем же было таким способом привлекать к нам внимание сотен людей? Не говоря уже про полицию!
        - Не понял, ты чем недоволен?
        - Да ты там трупы на тротуаре после себя оставил!
        - Ну и что? Не за собой же их тащить! Да и все равно их надо было казнить! - пожимал Бонзай плечами в недоумении. - Зачем еще вашу полицию сюда примешивать?
        - Черт! - в сердцах возопил Дмитрий. - Никто их казнить не собирался, если бы и поймали, то через пару дней снова на улицу вышвырнули…
        - Как?! Без казни?
        - Ох! Я с тобой не могу. Здесь ведь другие законы, сколько можно тебя предупреждать?
        - Ничего, зато другим неповадно будет! - не собирался отступать король. - И чего ты их жалеешь? Тех бандитов в монастыре ты ни одного не пожалел! Даже слова не сказал в их защиту.
        - Так эти-то были просто мелкие воришки, - попытался Светозаров дать хоть какое-то объяснение своему возмущению.
        - И как бы ты себя вел, если бы они твое письмо украли или уничтожили? - сам перешел к обвинению Бонзай и, з аметив сразу поникшие плечи, удовлетворенно хмыкнул: - Вот то-то! Я знал, за что боролся. На, читай!
        Когда Дмитрий вскрывал конверт, руки у него дрожали, а в горле подозрительно запершило. А когда прочитал первую строчку, глаза неожиданно стало пощипывать.
        Мой любимый Димочка! Самый любимый, самый желанный и самый родной! - Ровные строчки, написанные Александрой, слагались в слова и предложения, но смысл прочтенного не сразу укладывался в сознании. - Я себе просто не представляю, как я жила до тебя и как мне теперь терпеть разлуку с тобой большую, чем несколько часов. Хочу все время тебя слышать, тобой любоваться, вдыхать твой запах и бесконечно гладить твои волосы. Ближе человека, чем ты, у меня никогда не было и уже никогда не будет во всех Вселенных. И поверь мне, за каждую капельку твоей крови я готова отдать всю свою жизнь без остатка. И очень надеюсь, что когда ты все обо мне узнаешь, то поймешь и простишь. Потому что если не простишь, вся жизнь для меня потеряет малейший смысл. Я не собираюсь перед тобой виниться, потому что именно благодаря своей работе я и узнала тебя. И я даже благодарна судьбе за такое смешение наших жизненных линий. А работа у меня не ахти, слишком грязная для такой девушки, образ которой я выпестовала специально для тебя. Хотя потом я тебе и расскажу когда-нибудь о том тяжелейшем выборе, который предстал передо мной:
идти работать в спецслужбу или умереть. Причем не просто умереть, а умереть очень и очень страшно…
        Светозаров замер, потом опять вернулся чуть выше по тексту и высмотрел первое упоминание о спецслужбе. Осознал, нахмурился, крепко сжал губы и продолжил чтение. Дальше Александра более или менее подробно описывала поставленную перед ней задачу, как она выискивала пути подхода к сердцу Дмитрия и как сама постепенно влюблялась в него. Чуть коснулась общих задач конторы, адреса и главного руководителя, назвав его Пыл Пылычем. Упомянула и о вынутых из ее тела чипах. Двумя словами коснулась бабушки Катаржины, сказав, что она тетя одного из старших сотрудников конторы, а ей нисколько не родственница. Просто очень добрый и душевный человек.
        Но в основном уповала на то, что все это она ему расскажет лично завтра или послезавтра. Письмо - лишь для самой гипотетической и совершенно ненужной перестраховки. Ну, может, еще частично для большей веры ей, потому как на ячейке тоже будет отмечена точная дата и время. Шура верила, что они и без этого письма поймут друг друга и простят любые недоговоренности прошлого. Потому что любила безумно сама и ни секунды не сомневалась в настоящей любви своего самого родного человека. А завершала она свое послание горячим и чувственным письменным восклицанием:
…Любимый, что бы вокруг нас ни случилось, верь мне! Я тебя никогда не предам! И буду любить вечно!
        Лишь после того, как письмо оказалось прочитано раз десять, а каждое слово словно каленым железом прожглось в возбужденном сознании, Светозаров сорвался с места и стал с болезненной интенсивностью метаться по свободному от станков участку цеха. При этом он долгое время не обращал внимания на осторожные вопросы товарищей, а только с отчаянием повторял одно и то же:
        - Если бы она мне это сказала раньше! Если бы я не был таким толстокожим! О! Самовлюбленный эгоист! Если бы она…
        На десятом повторении бессмысленного для других монолога Бонзай резко шагнул вперед, перегородил дорогу и после столкновения в упор спросил:
        - Что делаем дальше?
        - А? Что? - выпал в реальность Торговец.
        - Я говорю, вон там стоит тачка на четырех колесах, поэтому предлагаю тебя на ней покатать туда-сюда… Хоть и нам какая-то разминка будет.
        - А-а-а-а… ты уже вроде как размялся с ворами! - Он отыскал подходящее для сидения место и стал умащиваться как можно удобнее: - Вы пока можете отдохнуть, а мне надо попробовать связаться с «третьей» на тракте Магириков. Я допустил огромную ошибку, что не выспросил у пятерых воинов все детали до самого последнего описания внешности даже младших агентов. Я даже не знаю точно, как этот проклятый Пылыч внешне выглядит, а тем более, где можно найти его фотографию. Поэтому вся надежда у меня сейчас на «третью». Расслабьтесь и ждите!
        А сам стал входить в транс своего перехода. Но все сразу у него пошло наперекосяк. Он то появлялся возле друзей, то вновь исчезал. Причем пару раз вдруг вынырнул из подпространства полностью облепленный снегом. Пару раз мелькал в королевстве Ягонов и в Свирепой долине, пробуя прорваться оттуда. Даже раз пять пробовал из королевского госпиталя. Но все безрезультатно. В горный массив Бавванди никак не удавалось проникнуть. Что он только при этом не делал и какие усилия не применял, но дальше внешнего кольца гор прорваться не смог.
        Через полчаса он почти полностью исчерпал всю свою магическую силу и обессиленно откинулся на своем импровизированном сиденье возле какого-то ржавого пресса. Четверть часа отдыхал и только потом промямлил:
        - Давайте что-то пожуем. Силы прибавятся, может, и мозги лучше шевелиться станут.
        С собой у них имелся небольшой «сухпай», состоящий из больших бутербродов и по паре яблок на брата. Но даже такой непритязательный ужин несколько взбодрил мышление Торговца.
        - Вижу только два выхода: или продолжать поиски здесь, надеясь на удачу, или срочно преодолеть тридцать километров по ужасно заснеженному тракту.
        - А лошадь там сейчас пройдет? - задал резонный вопрос Аристарх. - Если хочешь, то я попробую пробраться к нужной пещере.
        - Увы, ни лошадь, ни мул там сейчас тоже не пройдет. Только я и смогу. Да и то надеюсь, что за Воротами смогу уже свободно перемещаться в пределах массива. Видимо, там точно такая же защита, как над монастырем, только другого цвета.
        - Если там пурга, - Бонзай кивнул на мокрые пятна после растаявшего снега, - то идти опасно, твои способности и внутри могут не сработать. Станешь сосулькой.
        - Но здесь мне делать нечего! - с досадой воскликнул Дмитрий. - Я ведь даже не знаю, кого и где разыскивать!
        - Странно, ты так хорошо знаешь этот город и ничего не можешь придумать? Совсем на тебя не похоже. Ну! Думай! Мобилизуйся! - стал покрикивать на него друг. - Или давай рассказывай все, что у тебя в голове намешано, а мы уже самое интересное для тебя выберем.
        - Да в том-то и дело, что я и сам в мешанине моих мыслей разобраться не могу.
        - Думай! Шевели извилинами! - настаивал Бонзай. - Вспоминай, кто еще с твоей Александрой мог видеться? Кто с ней общался?
        - Понятия не имею.
        - Родственники? Хотя бы единственные?
        - Полная сирота. Бабушка и то подставная.
        - С кем общалась бабушка? Где жила?
        - Уже похоронена… - Но брови Светозарова поползли вверх. Он явно что-то пытался осознать. - А квартира сдана, она принадлежала муниципалитету.
        - Ты там бывал? Видел, с кем эта подставная бабушка общалась?
        - Нет…
        - Может, и у нее были какие-то родственники? Не подставные, истинные?
        И тут словно молния в голове у Торговца взорвалась. Он явственно вспомнил сразу несколько моментов: вот он сидит, перебирает фотографии бабушки Катаржины, и на обороте одной из них написано: «…от племянника». И свое четкое ощущение, что он этого человека уже где-то видел. Но последовавший после этого невинный вопрос то ли Шуры, то ли самой Катаржины начисто сбил с ускользающей мысли. Тогда. Зато сейчас он до каждой тени вспомнил изображенного на фотографии мужчину и опять заволновался: он его однозначно видел! И не раз!
        Следующий момент в письме Александры, где она описывает, что бабушка подставная и на самом деле является чьей-то тетей. Сходится!
        И третий момент, самый связующий! Как этот самый человек, немного сутулясь, с полной авоськой переходит дорогу в одном из «спальных» районов города, а Светозаров, притормаживая машину, уступает «племянничку» на пешеходном переходе. Причем два раза! Почти в одно и то же время! В одном и том же месте с разницей в несколько дней. Он тогда бывал в той местности по делам опекунского совета, навещал семью с перспективными детьми и готовил их в беседах для отправки в Свирепую долину.
        Куда дальше двигался родственник Катаржины, он не заметил, да это было бы и странно, запомни он такой нюанс в собственной жизни. Но ведь там зона совсем небольших, редких особнячков! Зона буйных садов и роскошных парков. Там просто изначально не может быть слишком много мест для тщательного просмотра. И если этот человек где-то там живет, да еще и является одним из «старших сотрудников конторы», то это может оказаться весьма ценной и перспективной ниточкой.
        Не вставая со своего места, Торговец смачно заехал кулаком другу по плечу:
        - Ну ты и молодец! Что бы я без тебя делал?! С меня бочка далийского!
        И уже через минуту отправился на одиночный просмотр. Отсутствовал он долго, по всем понятиям долго, но вернулся «в себя» еще более возбужденный и счастливый:
        - Бон! Двигаемся в парное наблюдение! Я выследил этого гада!
        Глава двадцатая
        Лыжная прогулка
        Ближе к вечеру буран над горным массивом Бавванди стал стихать. К тому времени и все основные споры поутихли. Выбор сделали, цель определили. Уже этой ночью пятеро воинов отправлялись окружной, но уже хорошо знакомой дорогой к выходу из массива, и там, в предгорье, предстояло готовить засаду на жреческий караван с ларцами Кюндю. По расчетам Деймонда Брайбо, ждать им, после выхода на исходную позицию, придется не больше полутора суток. Именно «им», потому что сам целитель третьего уровня категорически настоял на своем участии. Аргументируя это несколькими причинами:
        - Вы зря смеетесь, даже ваше дальнобойное оружие может не справиться со жрецами. Только если мы подойдем к ним впритык. А для этого может и нашей совместной с Даной силы не хватить. Затем кто из вас хоть видел сам ларец и знает, как он вскрывается? А мне довелось видеть этот процесс сотни раз, так что на месте я быстрее всех разберусь. И как следствие этого, мы вдвоем с коллегой намного быстрее справимся с целым караваном, полным плененных даров. Ведь ни один ларец нельзя уничтожить или оставить целым на месте вашего боя.
        - И сколько у вас времени уйдет на каждый? Тем более, если там около нескольких сотен.
        - Сколько бы ни ушло, - с полным равнодушием вставила Дана, и разговор на эту тему закрыли. Сразу перешли к обсуждениям кандидатур остающихся.
        Оставаться никому не хотелось. Когда Василий стал сватать на это дело Сильву, та лишь громко рассмеялась:
        - Что у тебя с памятью? В отшельниках может оставаться только мужчина! Так что лучше оставайся ты, и приготовишь нам к возвращению праздничный обед.
        Старший группы лишь недовольно крутанул головой на это и вполне демократически объявил остальным мужчинам:
        - Решайте сами, кто из вас двоих останется.
        Курт с Петром вначале вообще сделали вид, что это обращение не к ним относится. Потом долго спорили, чуть не доведя дело до драки, но так сами и не смогли найти консенсус. Точку поставила уставшим голосом новообращенная целительница:
        - Курт, каракулевая шапка тебе будет очень к лицу.
        Тот попытался выдвинуть последний аргумент:
        - Ну конечно, куда ты двинешься без своего любимчика.
        Пришлось аргументировать:
        - Дело не в личных отношениях. Петруха у нас лучший снайпер, а выбивать передних и самых задних ездовых растянувшегося каравана придется в не совсем благоприятных погодных условиях. Так что прения закончены.
        - Так давайте все вместе двинемся на караван! - все еще не сдавался немец.
        - Здесь нужна база. Это - раз! Торговец сказал ждать его здесь. Два! И будешь на связи. Три!
        Тут и Деймонд поддакнул:
        - Не волнуйся, дорогой, как только стемнеет, я тебе всю власть над пещерой передам. Что бы с нами дальше ни случилось, пока это место нельзя без надзора оставлять.
        Теперь следовало сделать только один шаг: запастись для каждого воина группы основной и запасной парой лыж. В пещере оказалось всего лишь три пары, да и те не самого высокого качества.
        - Наибольшее количество лыж имеет Суордин, отшельник из второго ряда. Он просто помешан на этих лыжах и, как я слышал, собирает их уже не первый год, - стал рассказывать Деймонд. - Все время хвастался, что мы, мол, к нему еще придем с поклоном. Наверняка мечтает нажиться…
        - Кажется, его звездный час настал, - хохотнул Петруха, - и на нас он наживется уже сейчас, пока еще идет снег и к нему не ломанулась волна покупателей. Чем он лучше всего примет оплату?
        - Как и большинство здешних обитателей: драгоценными и полудрагоценными камешками.
        - Так ведь у нас и золото есть.
        - Любые монеты на тракте не ходят по определению, - напомнил отшельник. - Они остаются в Воротах.
        - Камни у нас есть, - огласила Дана, невзирая на то, что лица ее товарищей тут же скривились от досады. - Вот, у каждого по такому.
        Она выложила на стол бриллиант чистейшей воды и требовательно при этом посмотрела на Василия. Тот тяжело вздохнул и потянулся рукой к своему потайному карманчику. Со скрипом стали шевелиться и остальные. Обещанные баронства еще впереди, а данный им на первое время аванс даже по их скромным понятиям стоил невероятно дорого. Не слишком-то разбирался в стоимости подобного камня и Деймонд. Но и он, подхватив бриллиант величиной с большой мужской ноготь, зацокал языком в восторге:
        - Ух ты! Какой огромный! Даже не верится, что настоящий! Да он стоит целое состояние! Откуда он у тебя?
        - Граф Дин Свирепый еще во время первого сброса выдал нам вместе с золотом на текущие расходы. - Затем удивленно вскинула брови: - Ну, чего затаились?
        Сильва положила свой камень первая, хотя и выглядела при этом опечаленной:
        - Ты не подумай, мне не жалко. Просто никогда и не мечтала такую красоту иметь. Думала, будет мне вместо приданого, ведь наши счета на Земле однозначно накрылись медным тазом.
        - Стойте, стойте, - заулыбался отшельник. - Я ведь не говорил, что подобный камень пойдет в уплату за какие-то гнутые доски. Слишком жирным для Суордина покажется такой заработок. Хватит с него и мелочовки.
        - Так нет у нас помельче, - признался Курт.
        - Зато у меня есть.
        После этого утверждения хозяин пещеры поспешил к камину и продемонстрировал очередное свое умение.
        Нисколько не опасаясь полыхающего пламени, он протянул руки к днищу, голой ладонью отодвинул парочку раскаленных докрасна камней в сторону и достал из слоя крупного песка небольшую шкатулку белой кости. С невозмутимым видом вернулся за стол и стал возиться с хитроумным запирающим устройством.
        - Как у тебя это получается? - изумилась вслух Дана, протягивая руку и ощупывая даже не затлевшую одежду. - Мне показалось, ты сейчас вспыхнешь факелом.
        - Чудеса! - воскликнул и несколько ошалевший Василий. - Я ведь этим пламенем обжегся! И котел с маслом вскипает за минуты.
        - Каждый огонь настраивается только на своего хозяина, - бормотал Деймонд. - Причем делается это довольно просто, старик мне буквально на пятый день власть над огнем передал. Как и эти вот камешки.
        Шкатулка была открыта и выставлена на всеобщее обозрение. Внутри виднелась россыпь довольно мелких необработанных алмазов, небольших топазов и дешевеньких рубинов. Выделялось несколько более крупных аметистов. Ну и хватало такого, чему воины, больше обученные искусству убивать, чем красоваться, и названия не знали. Попадись им такое по дороге, с полной уверенностью приняли бы за простой песок или за осколки дешевенькой слюды. Но и они понимали, что вся стоимость шкатулки не покроет и сотой части любого выложенного на стол бриллианта.
        Расстелив на столе тряпочку, отшельник стал выкладывать на нее определенные камешки, приговаривая при этом:
        - Этого хватит с лихвой не только на лыжи и некоторый запас продуктов, но и на овес для мулов. Раз они нам еще понадобятся, кормить их придется хорошо. Ну и самое главное, мне не жалко парочку этих стекляшек отдать и за кое-какую информацию. Суордин здесь уже обитает восемь лет, так что знает огромную массу деталей, о которых мне мой старец не успел рассказать. Да и не интересовало меня тогда большинство из них. Без того голова кругом шла. А сейчас очень пригодятся. Хотя бы по поводу все тех же караванов.
        - Да и про монолит он наверняка гораздо больше тебя знает, - резонно заметил Курт.
        - Правильно. Вот мы вместе с тобой и отправимся в гости. И покупку сделаем, и познакомишься. А пока мы будем в отлучке, знакомство можешь и продолжить. Да и заодно наши общие знания пополнишь.
        - Хм! Мне показалось, что между отшельниками царит неприязнь. Как же они со мной будут общаться?
        - Ха-ха! Вы, наверное, этот вывод сделали, со стороны наблюдая? - улыбнулся Деймонд. И, получив в ответ утвердительные кивки, тоже кивнул: - И правильно сделали. Здесь отношения сугубо меркантильные. Разве что коллеги из первой линии порой дружат между собой. Но зато есть непреложный закон: если сосед приходит в гости с подарком, то его принимают со всей душой и на один вечер он становится желанным собеседником. Конечно, подарок должен быть существенным, да и на второй вечер после такого общения, как правило, делают вид, что совсем не знакомы друг с другом, но в первый вечер… М-да, жадность нашей братии слишком присуща!
        Вскоре камешки были отобраны, поделены на разные кучки и уложены в разные по цвету тряпочки. Два таких свертка перекочевали в карман Курта и предназначались для последующих гостевых вояжей по соседям. Все-таки свой основной профиль работы - анализ и сбор информации немец мог проворачивать лучше и качественней всех. Так что в данной работе ему и карты в руки. Как подметила довольно улыбнувшаяся Сильва.
        Затем Деймонд нацепил на голову свою каракулевую шапку, обвешался одеялами и в сопровождении Курта, который тоже облачился соответственно, отправился к так необходимому им Суордину. Правда, вначале пришлось раскопать выход из пещеры, во время бушевавшей чуть ли не сутки вьюги полностью запорошенный снегом.
        А две оставшиеся в пещере пары воинов стали готовить снаряжение к дальнему походу и намечающемуся сражению. Причем проходил весь процесс не спеша, с шутками, дружескими подковырками и отвлеченными паузами. Одна из таких пауз оказалась спровоцирована Даной, которая буквально достала Петра своими намеками, томными взглядами и приставаниями. И он в конце концов не выдержал, прижал женщину в одном из проходов и сердито зашептал:
        - Ты на что меня провоцируешь? Мы ведь поссорились!
        - Да? Ну и что? Разве мы не можем помириться?
        - Ага! Значит, ты готова извиниться за свое поведение?
        - Не начинай все сначала! - стала сердиться и Дана. - Я ни в чем не виновата. И будь мужчиной! Неужели тебе трудно сделать первый шаг к примирению?
        - Я-то сделаю, но зачем? Ты, как всегда, удовлетворишь свою похоть, а потом опять отшвырнешь меня, как использованную тряпку?
        Женщина ловко высвободила свою зажатую руку и погладила Петра по голове:
        - Ну что ты в самом деле так низко себя ценишь? И все время пытаешься издеваться над нашими отношениями? Вон, видишь, что с нашими Сильвой и Васьком случилось? Жениться собрались…
        - Не понял! Не ты ли всегда кричала, что брак угнетает женщину и делает ее рабыней? Или ты согласна жить на цепи в кухне и заниматься всю жизнь приготовлением котлет? Твои слова, между прочим.
        - Да я и сейчас от них не отказываюсь. - Ее рука уже перешла гораздо ниже по телу мужчины, но продолжала ласкать с еще большей интенсивностью. - Но мы ведь можем хотя бы изредка быть поласковее друг к другу?
        - Слушай, Данка, не буди во мне зверя! - предупреждающе зашипел Петр. - Я ведь не железный! Сорвусь и… изнасилую!
        - Ой! А я так боюсь… - Она стыдливо опустила веки. - Так боюсь…
        Через некоторое время их товарищи, находящиеся в «каминном» зале пещеры, расслышали доносящиеся к ним женские крики и стоны. А потом и злобное мужское рычание. В связи с чем Сильва обеспокоенно поинтересовалась у многозначительно улыбающегося Василия:
        - Чего это они опять? Помирились никак?
        - Почему бы и нет…
        - Или он ее душит? Как Отелло?
        - Ха! Ее? - Мужчина скосил взгляд на свою руку со свежими кусочками розоватой кожи и помотал головой. - Эту мегеру теперь уже, наверное, и не придушишь. Бедный Петруха… Если она его еще и околдует, то он вообще рядом с ней станет похож на домашнего пуделя.
        - Ну чего ты? - возразила Сильва. - Дана никогда не воспользуется своими новыми возможностями для привлечения самцов к своему телу. Она и так хороша. Да и вообще, такой как Петруха должен ее на руках носить за спокойствие, скромность и рассудительность…
        В тот же момент оба вздрогнули от особо яростных и страстных женских воплей, донесшихся со стороны внутренних проходов. От такой кульминации даже на изуродованном лице Сильвы появились дополнительные красные пятна, и она со стеснением сосредоточилась на укладке своего вещевого мешка. Но в следующее мгновение почувствовала, как мужские руки ее обняли сзади, и услышала томный голос у себя над ухом:
        - Слушай, Силя, давай и мы уединимся в твоей пещерке?
        Так ласково и коротко он ее называл только в редкие минуты близости. Поэтому Сильва растаяла и уже не смогла отказать. А только с деловым видом устремилась первой в выделенное ей помещение.
        Разве что уже когда занавесила вход одеялом, то громко крикнула в сторону другого вырубленного в скалах грота. Там к тому времени уже царила полная тишина.
        - Эй, вы там! Ваша очередь дежурить у огня и открывать двери!
        Не успели они улечься, как по коридору кто-то прошелестел, а голос Даны пропел:
        - Обязательно присмотрю! Но если все мясо съем, потом не обижайтесь.
        При этом голос у нее был донельзя довольный и счастливый.
        Когда дело стало близиться к полуночи, обе собравшиеся у камина пары стали волноваться. Слишком долго, по их мнению, задержались в гостях делегированные для покупки лыж товарищи. Уже и на поиски стали собираться, когда условный стук по плите вызвал общий вздох облегчения.
        - Ну и где вы так долго шлялись? - встретила их на пороге хмурым взглядом Сильва. - Такое впечатление, что вы к Воротам сбегать успели.
        - Лучше! - восклицал довольный, со странно поблескивающими глазками Курт. - Теперь у нас неистощимый кладезь информации и сразу несколько новых друзей. Этот Суордин - просто душка. На него еще пару песчинок потратить не жалко.
        Тогда как Деймонд поглядывал на своего попутчика с некоторым осуждением:
        - Я и не предполагал, что у него, - при этом он уложил под стенку целый ворох лыж с палками, - еще и винный погреб имеется. Мой предшественник о таких предметах роскоши у соседей даже словом не обмолвился.
        - Красиво жить не запретишь! - восклицал довольный жизнью немец. - Но нижние пещеры - это, я вам скажу, впечатляет!
        - О-о-о-о!.. - затянул с пониманием Петруха. - Да ты, батенька, надрался! Злостный нарушитель боевой дисциплины!
        - Не-а! Просто я решил поэкспериментировать и выяснить: что же происходит с русскими, когда немцу очень хорошо.
        - Ну и что выяснил?
        - Что русских начинает давить преогромнейшая жаба! Ха-ха! Это по вашим глазам видно! Как психолог вас заверяю.
        - Однако… - Дана разглядывала веселящегося товарища с некоторым сомнением. - А не слишком ли ты перебрал? Тебе ведь еще огонь «принимать». Вдруг вспыхнешь, как бочка со спиртом?
        - Не переживай, твой коллега разрешил. А знаешь почему? Да потому что он даже понятия не имеет, что такое «жаба».
        - Достал ты меня уже с этой…
        - Вот-вот! Когда человек чувствует, что его разоблачили в неблаговидных мотивах, он начинает очень сердиться, - изгалялся штатный психолог группы.
        - Ладно, отставим болтологию, - вступил в разговор Василий. - Через час выходить, а у нас еще дел невпроворот. Ужинайте вначале, а мы с лыжами определимся.
        - Но попутно можете и рассказать, чем вас еще в гостях, кроме выпивки, угощали, - милостиво разрешила Дана, со знанием дела ощупывая кустарные изделия, весьма далекие от привычного для нее спортивного инвентаря.
        Информации оказалось много. Особенно по поводу караванов. Деймонд решил немного схитрить и, представляя своего нового преемника, в первую очередь намекал, что он сам, дескать, желает наняться в сопровождающие или ездовые каравана. Что, дескать, пошли такие слухи, что туда будут набирать простых людей. Мол, жрецов и так не хватает на важных постах в империи, и на более простых местах их заменят обыватели.
        Номер сработал. Любой услышавший подобное измышление отшельник начинал в ответ приводить массу контрдоводов, информации и кучу собственных размышлений. Причем делал это с пеной у рта, будучи непоколебимо уверен в своем мнении, и ради красного словца, подъема авторитета у слушателей вываливал в разговоре самое сокровенное. Гостям оставалось лишь поддерживать беседу в выбранном русле да вслух восторгаться умом и знаниями собеседника. В ответ увенчанные черными каракулевыми шапками ашбуны старались еще больше заслужить звание самого знающего и авторитетного отшельника.
        Рассказали все. И сколько обычно повозок, сколько возниц, как и где расположены самые сильные жрецы охранения. Как и с какой регулярностью проходят и по каким дорогам передвигаются. Оказалось, здесь эти сведения копились давно и просто никогда раньше не находили применения. Подозрения неожиданные расспросы тоже не вызвали: в исторически обозримом прошлом на караваны ни разу никто не нападал. Да и чем там можно было поживиться даже самым оголтелым разбойникам, кроме крепких, окованных железом повозок да тягловых животных? Правильно, лишь молнией прямо по лбу, потому как жрецам охраны приписывали владение именно этим знаменитым оборонным оружием.
        Про похищения непосредственно ларцов Кюндю некоторые сведения все-таки отыскались. Как оказалось, и на эти вместилища «демонов смерти» находились желающие. Потому как время от времени ларцы похищали, чаще - из районного храма или в пути передвижения жреца. Вся соль последствий этой кражи заключалась в том, что ни самому пользоваться, ни перепродать предмет кражи воришка или грабитель не мог. В любом случае за несколько дней ларец отыскивался магическими методами, и если находили конкретного виновника, то его показательно и невероятно жестоко казнили на лобном месте.
        Становилось понятно, что идиотов польститься на собственность вершины Прозрения почти не находилось. Как и не отыскалось в рассказах отшельников воспоминаний по поводу неожиданного возвращения младенцам их удивительной способности к самолечению. То есть простое открытие ларца ни в коей мере не приводило к спонтанному улетучиванию заточенных в нем способностей. Без жреца колдовские вместилища Кюндю так и оставались просто красивыми, украшенными резьбой коробками.
        Так что наличие в отряде всего двух целителей со способностями жрецов можно было считать ничтожно малым. По предварительным прикидкам, только для полноценной работы по освобождению прирожденных способностей требовался как минимум десяток специалистов. Иначе трудно справиться за такое короткое время, которое пройдет с момента начала нападения на караван до той минуты, когда снующие по любой дороге магирики и просто прохожие вызовут помощь. Надеяться на полное безлюдье было бы слишком наивно.
        - Ничего, на месте разберемся! - довольно оптимистически заявил Деймонд Брайбо и приступил к обряду передачи власти над огнем данной пещеры.
        При этом действии невольные свидетели опять замерли совершенно непроизвольно на добрых четверть часа. Зрелище того стоило.
        Вначале отшельник плавно, словно лаская, провел обеими руками по верхним лепесткам огня. Затем окунул руки в пламя по локоть. При этом он шумно вдыхал и резко выпускал воздух через вытянутые трубочкой губы. Словно пытался раздуть прогоревшие угли. От его дыхания огонь несколько раз взметнулся, накрывая своего повелителя в полный рост, но ни один волосок при этом даже не скрутился от жара.
        Потом Деймонд, не отступая ни на шаг, медленно протянул левую руку стоящему рядом Курту. Действуя согласно данному ранее инструктажу, немец встал на одно колено, преклонил голову и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони своего предшественника. Да так и замер. И вот именно с губ и ладоней по мужским телам стало расходиться трепетное свечение. Словно кожу изнутри подсвечивает колеблющееся пламя свечи. Минуты за три оно покрыло каждый квадратный сантиметр кожи, затем резко сгустилось до фиолетового, почти кровавого оттенка и в течение нескольких секунд исчезло.
        - Все, теперь ты новый повелитель этого очага, - провозгласил ашбун, забирая свою руку и выходя из несколько окаменелого состояния. - Береги его своим сердцем, и он тебя согреет всегда. - После чего отступил в сторону и поощрительно кивнул: - Попробуй сам.
        Первый раз Курт приближал руку к пламени, словно перед ним сидел на задних лапах пусть и прирученный, но все-таки медведь. Огонь тоже отреагировал словно живой: вначале отпрянул в сторону, а затем наскоком лизнул приближающуюся руку. При этом немец непроизвольно улыбнулся и словно в трансе пробормотал:
        - Как теплый ветерок, летний… - Затем уже смелей погрузил сразу обе руки в колышущееся пламя. - О! Как приятно! Теперь словно изнутри согревает.
        - Самое большое благо, - прошептал севшим голосом бывший отшельник, и пришедший ему на замену несколько смутился:
        - Тебе не жалко отдавать единение с этим огнем?
        - Если бы ты знал, насколько жалко! - признался Деймонд. - По сути, любой из уезжающих отсюда отшельников больше всего тоскует от расставания именно со своим огнем. Часть из них так и не находит сил и решимости для отъезда, а некоторые, как например мой предшественник, так никогда и не меняют своих привязанностей к одному, самому первому вошедшему в их тело огню.
        Долгую повисшую паузу прервала вопросом Сильва:
        - Так он что, живой?
        - Я бы так не сказал, но большинство отшельников считает именно так. А сейчас, после того как я стал целителем, я стал чувствовать и видеть пламя несколько иначе. Если потом будет время, обязательно постараюсь исследовать эти изменения.
        - Где-нибудь в империи еще существуют аналоги этого огня?
        - Нет, только в ночлежных долинах тракта Магириков.
        - Хм… Несколько странно выглядит такая избирательная щедрость жрецов. Они, скорее всего, не имеют иных технических возможностей. Это ж сколько всего надо было устроить и как идеально проложить все коммуникации.
        - Да, - согласилась и Дана. - Тут без высшей, технически развитой расы вряд ли обошлось.
        Петр как всегда попытался пошутить:
        - Ну, если развивать твою мысль до конца, то в черном монолите обитают какие-нибудь марсиане.
        - Во загнул! - не сдержался от смеха Курт. - Пора тебя сдавать на лечение.
        - А что, очень даже может быть! - настаивал парень. - И не удивлюсь, если они просто закусывают теми самыми собранными со всей империи способностями.
        - Подобный вариант был бы наиболее предпочтителен, - усмехнулся Василий. - Мы бы просто подорвали Ворота, перекрыли бы самый узкий перевал на тракте и месяца два стоически держали блокаду. В итоге - все марсиане умирают от голода. Ха, ха! Все счастливы. Праздник. Вино бесплатно. Ну а нам, как главным виновникам торжества, вместо баронств… - Он запнулся, перебирая в уме нечто подходящее. - Что там бывает больше баронства? Ну ладно, пусть будет графство.
        Дана апеллировала к Деймонду:
        - Ты на них не обращай внимания, это они так дурачатся. Хотя для Петра это дело обычное, а вот Василию, видать, недавняя помолвка разум помутила. - И, заметив, что старший группы нахмурился, собираясь возражать, мягко, по-дружески напомнила: - Граф Дин у нас уже есть, если ты не забыл. Так что, прежде чем замахиваться на подобные титулы и богатства, вначале баронское обращение заслужи.
        - Легко! Давай мне рюкзак с толом, пару лыж, и я пошел к монолиту, - сразу согласился Василий. Но получил укоризненный взгляд своей подруги и сразу перевел разговор в другое русло: - Но может, перед дальней дорогой еще раз немного над Сильвой поработаете? Боюсь сглазить, но она вроде как на улучшение пошла. Тьфу, тьфу, тьфу!
        Деймонд улыбнулся на такой способ проявления суеверий, но после переглядывания с коллегой согласно кивнул:
        - Мы и в самом деле над ней немного поработаем. Думаю, что четверти часа для насыщения кожи лица энергией вполне хватит. А потом на привалах будем присматриваться.
        - У меня еще медвежий жир есть, - задохнулась от надежды Сильва. - Может, им тоже лицо смазывать?
        - Хм… вообще-то не повредит.
        Целители опять как-то странно переглянулись, видимо, одновременно подумав об одном и том же:
        - Ну-ка давай этот жир сюда!
        Пока все остальные сосредоточились на проверке лыж и подгонке кустарных, но вполне действенных креплений, над кожаным чехлом из-под гранаты, полным натопленного медвежьего жира, проводилось колдовское священнодействие. Сразу в четыре руки жир вначале растопили до жидкого состояния, потом заставили светиться и вспыхивать по поверхности яркими искрами. Ну и напоследок сияние пропало, а консистенция вновь стала густой.
        Кажется, экспериментаторы остались своей работой довольны. По крайней мере, Дана выглядела счастливой.
        - Вот, мажь сразу, как только почувствуешь отечность на коже или зуд. Как станет заканчиваться, сразу говори, мы отыщем нечто аналогичное. Кстати, можешь для этой цели набрать и тот жир, что после гаернов остался. Прямо из котла можешь зачерпнуть.
        Петр, как всегда, остался в своем репертуаре. Проследив, как шустро Василий приволок целый комок собранного с козлов жира, он сделал огромные глаза и с придыханием обратился к целительнице:
        - Боярыня, вы уж и нас, болезных, своей милостью не обойдите!
        - А с тобой что не так? - с подозрением прищурилась Дана.
        На что парень сделал вид, что ему неудобно говорить при всех:
        - Маленький…
        И, подойдя вплотную, стал шептать что-то на женское ушко.
        Женщина вначале слушала несколько озабоченно, купившись на вполне серьезный и страдальческий тон, но потом неожиданно саданула друга локтем под дых и сердито бросила:
        - Обойдешься!
        Как ни странно, Петруха удар выдержал хорошо и, отскочив на пару метров в сторону, обиженно просипел:
        - Ты чего? Народ ведь требует.
        - Да мне как-то равнобедренно в отношении «народа», - фыркнула целительница. - Мне хватает, вот и прекрасно! И еще раз заговоришь о подобном, вообще укорочу. Ты меня знаешь!
        Кажется, такие непонятные для остальных угрозы штатного снайпера не испугали. Наоборот, он так и продолжил хохмить:
        - Еще и сама просить будешь!
        Через полчаса группа была собрана, и после того, как Курт разведал обстановку вокруг пещеры, все пятеро двинулись в путь. Снегопад и ветер перестали бушевать, но тяжелые тучи так и продолжали громоздиться на небе, так что в такой полной ночной черноте никто не смог бы засечь слишком интенсивное шевеление возле находящейся на отшибе пещеры. Ну а самим воинам ультрасовременные приборы ночного видения позволяли легко и надежно передвигаться в любое время суток.
        Впереди их ждала лыжная прогулка и первое в истории Успенской империи нападение на караван с ларцами Кюндю.
        Глава двадцать первая
        На грани
        Работа Александре предстояла весьма тяжелая. Причем и растягивать намеченное во времени было нельзя. В любой момент Павел Павлович мог заинтересоваться тем фактом, что его штатный тюремщик не отвечает на телефонные звонки. Судя по всему, Едвис свой телефон оставлял в машине, потому что в его вещах этой важнейшей детали современной жизни не обнаружилось.
        Хотя даже и отыщи такое желанное мобильное чудо Шура в подвале, сразу возникнет мысль: а кому, собственно, звонить за помощью? Оказывалось, что некому. Ни на кого понадеяться было нельзя, скорее наоборот - предадут и подставят. Только в полицию бы стоило позвонить, да и то не факт, что у великих покровителей конторы и там не отыщется кто-нибудь из прикормленных служителей правопорядка. Вполне возможно, что, попроси Александра помощи напрямую у германских властей, раньше них к этому месту подъедет какой-нибудь киллер и все взорвет к такой-то матери.
        При ином варианте последствия тоже могут оказаться непредсказуемы. Допустим, примчатся на помощь пожарные, взломают якобы захлопнувшуюся дверь, но в таком случае сопровождающие их полицейские в обязательном порядке поспешат проверить и сам подвал. Порядки здесь такие. А в подвале - труп. И все, под белы ручки единственную свидетельницу - и в следственный изолятор. Даже утверждения о каком-то маньяке-насильнике могут не подействовать. Потому как больше рассказать им нечего, и тем самым сразу купить себе спокойную жизнь не получится. А уж опытнейшая агентша знала, как легко вездесущим киллерам уничтожить находящегося под следствием человека.
        Поэтому следовало все устроить так, чтобы она в момент освобождения выглядела просто как жертва несчастного случая. Да еще и притвориться жутко измученной, а то и покалеченной. В таком случае сразу отвезут в больницу. А оттуда смыться для такого мастера импровизаций, как несравненная Александра, - проще, чем два пальца об асфальт отбить.
        Вот потому и работала девушка как проклятая три с половиной часа. Натаскала и установила из мебели максимально возможную по высоте пирамиду на самых верхних, примыкающих к железной двери ступеньках. Затем тщательно закрепила над сводом двери все остающиеся продукты вместе с бутылками с питьевой водой. После чего с дальним умыслом снесла все оставшиеся деревянные части мебели тоже на лестницу поближе к наружному выходу. Опять напевая песенки истерическим голосом, прикрепила труп к кольцам, чтобы он не всплыл впоследствии слишком рано. На закупорку сливного отверстия в тюремной камере и двух отдушин вентиляции ушла вся третья часть убитого времени.
        Напоследок задумалась над свидетельствами всего здесь происшедшего. Брать всю видеокамеру целиком не решилась, а вот карту с памятью, на которой Едвис запечатлел все издевательства над жертвой, старательно спрятала у себя на теле. Как ни крути, а иметь хоть какие-то доказательства вынужденного убийства всегда не помешает. Тем более, еще неизвестно, кто все-таки первым и с какими намерениями откроет дверь с наружной стороны.
        Еще немного подумала и решила добавить на верхушку пирамиды из мебели два одеяла и десяток простыней. Потому что вполне здраво рассудила, что может быть и прохладно в финале всей операции. Ибо вряд ли даже теплая после смесителя вода останется таковой через много часов.
        Ну и затем, отсоединив мешающий шланг, до предела открыла оба крана. Две хлестнувшие струи воды придали дополнительный тонус для оптимизма, и уже через пяток минут вся тюремная половина подвала оказалась под слоем жидкости.
        Естественно, можно было и не спешить взбираться на сооружение из мебели, но Шура очень боялась электрического замыкания. Благо розеток в «служебной» части подвала хватало. По идее, подошедшая вода обязательно замкнет внутреннее электроснабжение. Где-то полетят предохранители, где-то обязательно сработает сигнал тревоги. Возможно, уже в тот момент к данному месту поспешат электрики или адекватные аварийные службы, что тоже было бы вполне неплохо.
        Гораздо хуже девушка могла представить тот вред, который может случиться при возгорании электропроводки. Если предохранители не сработают, то пластик начнет плавиться и гореть. И вот тогда пленницу уже никто не успеет спасти. Она элементарно задохнется в дыму.
        Это был самый слабый пункт во всей операции. Но иного выхода у Александры, чем еще раз рискнуть собственной жизнью, не было. И, решительно вздохнув, она поспешила на лестницу.
        Часа через два свет в подвале стал интенсивно моргать, а потом и вообще потух. Потянуло вонью паленой пластмассы, завился сизый дымок, но, к великому счастью шепчущей воззвания к фортуне узницы, на этом все сложности с замыканием окончились. К тому же одинокий зарешеченный фонарь на самой лестнице был явно запитан из гаража. Поэтому продолжал светить и помогать как при осторожных передвижениях затекшего тела, так и во время еды. Благо пищи должно было хватить с избытком, а силы требовалось срочно восстанавливать.
        Благодаря тусклой лампочке удалось довольно долго просто топтаться чуть ниже пирамиды и делать небольшие разминки. Но как только сложенная чуть ниже мебель стала всплывать и, потрескивая, выворачиваться, девушка окончательно забралась на свое сооружение, стараясь с закрытыми глазами проверить свои запасы. Заодно привыкая к грядущей темноте.
        Лампочка взорвалась от касания подступающей воды, когда той оставалось всего две ступеньки до узкой щели между дверью и полом. Опять коротко пахнуло сгоревшей проводкой, и в полной темноте особенно неприятно, но ощутимо навалилась полная тишина. Разве что тихие шорохи можно было принять за шум проезжающих по улице машин.
        Но уже тогда сразу стало одолевать одно сомнение: «Как-то вода слишком быстро поднимается! Или мне показалось? А если нет? Если щелочка будет не в силах пропустить всю воду под дверью? М-да… вот и великий агент! О такой мелочи и не подумала! Старею? Ну ладно, допустим, не вся вода просочится в гараж, но ведь все равно просочится! В итоге станет подниматься намного медленней. А этого запаса времени вполне будет достаточно, чтобы вода по легкому уклону гаража вытекла под воротами на улицу и там привлекла внимание прохожих. Да и соседей, в конце концов! Здесь по таким вопросам никогда обыватели не остаются равнодушными. Сразу хватаются за телефон и названивают во все инстанции. Так что, по идее, должны приехать быстро. Вся сложность в том, насколько долго они будут сомневаться: взламывать гараж или нет? Вот тут проволочка может оказаться весьма значительной. А для меня… ха-ха, невероятно вредной для здоровья. Плавать-то я умею, но разогнаться будет некуда… Ну да, только и останется, что… нырять! И на ощупь закрывать краны… Ладно, может, и пронесет! Но что мы там внизу имеем? Что-то слишком все тихо
стало, и дышится как-то с трудом…»
        Она опустила вниз свою импровизированную дубинку и с замиранием сердца услышала плеск: вода поднялась до отметки в треть высоты двери!
        Глава двадцать вторая
        Захват
        На сольный просмотр выбранного района Торговец потратил огромное время. Более полутора часов. По той причине, что искомый человек оказался в полной темноте и, скорей всего, спал в глухой комнате без единого окошка. И только маниакальная настойчивость помогла напасть на след. Дмитрий уже все больше и больше увеличивал радиус своих кругов поиска, но в полностью затемненные здания все равно продолжал заскакивать.
        Конечно, в последнее время обстоятельства сильно изменились: раз уж вся контора скрылась в неизвестном направлении, то руководящее звено тоже могло сменить места жительства, а то и вообще смотаться из страны. Но «племянничек» оказался на месте. В какой-то момент он проснулся и отправился по малой нужде в отхожее место. Вот на включившийся свет и заглянул Светозаров и в процессе наворачивания нескольких кругов твердо убедился: цель найдена.
        Мало того, несколько позже к довольно скромному на вид особняку подъехал наглухо затемненный автомобиль, да так и замер возле калитки. Через пару минут и хозяин особняка зашевелился, опять выбираясь из постели, и с мобильным телефоном возле уха принялся рассматривать на своем ноутбуке какие-то чертежи и графики. Если судить по проблескам получаемых на большой скорости картинок, рассматривались системы сигнализации. Коих вокруг особняка оказалось невероятное количество. И только минут через десять из автомобиля вышел мужик крепкого и солидного телосложения и направился к входной двери дома. По всем внешним признакам, которые перечислила Дана, он очень походил на искомого Павла Павловича.
        Мешкать больше не стоило, и Дмитрий поспешил вернуться на завод с замороженным производством. Резким окриком разбудил задремавшего Бонзая:
        - Бон! Двигаемся в парное наблюдение! Я выследил этого гада! - И в волнении добавил: - Отыскал! Садись быстрей рядом! Там совсем недалеко створ, так что наше прибытие только и отразится шумом ветра над крышей.
        И уже через положенное для синхронизации подсмотра время друзья осторожно выглянули в самом дальнем, менее освещенном уголке комнаты. Благо еще, что между их лицами и двумя мужчинами из конторы находилась невключенная люстра. Так что заметить подсмотр было практически невозможно. Но вот самое интересное в возможном диалоге Торговец с королем, скорее всего, пропустили. Оба собеседника угрюмо молчали, да племянничек при этом довольно активно переключал экран ноутбука с одного файла на другой.
        Порыв ветра над крышей их напряг основательно, здоровяк потянулся рукой под мышку за оружием, а усатый интенсивнее защелкал клавиатурой. Что вылилось минуты через две в банальную фразу:
        - Все спокойно. Ветер, вот деревья и прошумели.
        Его гость расслабился, но все равно еще долго царила молчанка. И хоть больше порывов ветра над крышей не слышалось, похожий на шефа конторы мужчина становился все более нервным и раздражительным. Начал почему-то крутить головой по сторонам, все чаще посматривая в тот самый темный угол, и Дмитрий догадался, что сидящий в этой комнате человек тоже обладает некими паранормальными способностями. По крайней мере, чувствовать на себе чей-то взгляд или определенным образом предвидеть опасность он умел явно. Другой вопрос, что здравый смысл ему не позволял усомниться в собственной безопасности в таком месте. Иначе недолго и параноиком конченым стать. Мания преследования довольно быстро может довести до умопомешательства.
        Поэтому он, видимо, решил успокоиться звучанием собственного голоса:
        - Казик, и долго ты будешь еще копаться?

«Точно! - припомнил Торговец. - Этот усатый так и подписался на фотографии…»
        - Да уже повторно проверил всю информацию, - стал отчитываться хозяин особняка. - Ошибки быть не может: чипы Рафика подверглись температурной атаке и были уничтожены именно в этом месте. Но посланный тобой «чистильщик» ясно показал, что в том месте котельная.
        - М-да, - тяжело вздохнул его гость. - Старый испытанный метод: сжигаешь человека, и нет проблем. Сами не раз пользовались.
        - Может, ты и прав, Павел, - подвигал бровями Казик, своим обращением окончательно утверждая в мысли подсматривающих друзей, что перед ними шеф всей конторы. - Но ты подумал, насколько нелогично выглядит тотальное уничтожение моего первого помощника?
        - Да, есть у меня сомнения в этом деле. Но если вспомнить Евсеева, то уничтожение Рафика вполне выстраивается в одну логическую цепочку. Кто-то метящий на мое место выборочно уничтожил несколько агентов, пытаясь окончательно выбить почву у меня из-под ног. То же самое и в остальном, взять хотя бы странные звонки от имени пропавшей Даны. Только благодаря этому предательскому ходу две трети наших сотрудников залегли на дно так, что, даже зная их место нахождения, к ним не может подобраться ни один чистильщик. Причем еще не факт, что все они через своих доверенных лиц не начали немедленную охоту на меня лично. Ведь каждый наивно полагает, что приказ о «зачистке» станет неактуален после моей смерти. Борю Королюхова «крысятнику» уничтожить не удалось, так он его просто изолировал от мира, засадив крупными обвинениями в подвалы прокуратуры. Скорей всего, он его и сам желает впоследствии использовать для своих дел. Если, конечно, к тому времени от Борюсика хоть что-то целое останется.
        - Ну, это зависит от того, чего от него хочет прокуратура, - резонно заметил Казик. - А перестраховаться с ним никак не получается?
        - Сам понимаешь, убрать свидетеля в том здании почти немыслимо. Но мой человек в этом направлении копает. Кстати, его очень удивило наличие там пыточных подвалов. Даже он раньше о них ничего не слышал. Так что, скорей всего, за Борюсика взялись очень массивные личности.
        - Нам это не повредит? Все-таки Королюхов знал невероятно много.
        Павел Павлович презрительно скривился:
        - Хуже - больше некуда. Но ты лучше продолжи свою мысль: что ты там по поводу топки хотел добавить?
        - Да несколько странно все это выглядит. Рафика наш чистильщик и так бы убрал вполне «чистыми» методами. Зачем же было неизвестному врагу сжигать тело окончательно? Чего он этим добивался? Неужели просто для запугивания?
        - Ха! Таких, как мы, запугаешь…
        - Вот и я говорю, нет никакого смысла сжигать тело. Отсюда следует только два вывода: или в дальнейшем начнут действовать якобы от имени спасшегося Рафика, как в случае с Даной, или тот сам симулировал свою смерть. А чипы легко уничтожил в топке.
        - Мм? - задумчиво промычал шеф. - Ты ведь знаешь, вынуть чипы из тела без раскодировки - вещь на практике невыполнимая. Любой из них впрыснет яд.
        Усатый Казимир скорбно хмыкнул:
        - А ведь как было бы здорово прямо сейчас отдать команду через спутники и задействовать этот яд в каждом отдельном случае.
        - Да! Всегда об этом мечтал, - признался Павел Павлович с циничной усмешкой на губах. - Но, увы, наша техника еще так несовершенна…
        - Согласен. Но, возвращаясь к Рафику, хочу напомнить, что это - умнейший и эрудированный специалист. Лучше его я никого и не знаю. Как итог, почему бы не предположить, что он, как любой здравомыслящий и предвидящий ситуации человек, не попытался заранее перестраховаться? Что такое тотальная «зачистка», он знает не понаслышке, сам участвовал при ликвидации эстонской конторы Хмурого. Мог бы еще тогда догадаться, чем заканчивается карьера наивных агентов. Если кто-то начал крысятничать в твою сторону, вышел на самый «верх» с жалобами, то утечку информации о кодах для каждого нужного чипа можно считать вполне реальным событием.
        Шеф ушедшей в подполье конторы сильно задумался. И только после огромной паузы согласно кивнул:
        - Рациональное зерно в твоих рассуждениях есть.
        - Ну так недаром я уже столько лет главным аналитиком работаю, - снисходительно напомнил усач. - Штаны протер вместе с задницей…
        - Но тогда получается, что утечка произошла на самом верху, - продолжил Павлович, тяжело глядя на своего собеседника. - И о кодах знало минимальное количество людей. Ты в этом перечне - самое слабое звено.
        - Да брось ты, Павел! - нисколько не испугался аналитик. - Я-то - вот он! И о моем фатализме ты знаешь лучше всех. Я хоть сейчас могу сказать «адьес». Все равно не осталось для кого жить. А вот про остальных - подумай. - Он многозначительно указал пальцем вверх: - Может, с кем-то не поделил чего?
        - Нет смысла. - Опять лицо шефа перекривилось в оскале презрения. - При любой моей ликвидации всем, кто надо мной, - тоже крышка.
        - Тебе видней…
        - Как твоя «сопля»? Не потерялась? - последовал совсем непонятный вопрос.
        - Не волнуйся! Каждые полчаса в зеркало приглядываюсь, - тоже несколько туманно отозвался аналитик.
        - А может, все-таки оставить тебе хоть какое-то оружие?
        - Зачем? Ты ведь знаешь мой принцип даже иголки с собой не носить. Только мои мозги - вот основное оружие.
        - Ну-ну… как знаешь. Но твои размышления я тоже проверю. А вот что нам делать с…
        О чем он собирался сказать, подслушать так и не удалось. Потому что как раз в тот момент Бонзай покрутил носом и, чтобы избежать непроизвольного чиха, просто сильно выдохнул через ноздри. Этого оказалось достаточно для высвобождения давно сжавшейся внутри Павловича пружины подозрения. Он резко выхватил свое оружие и стал стрелять по направлению ведущих подсмотр друзей. Благо еще, что он посчитал основным объектом угрозы стоящий в том самом углу, под их лицами, платяной шкаф. Все пятнадцать патронов изрешетили мебель, словно дуршлаг, но об этом друзья узнали чуть позже. Так как при первом выстреле одновременно отклонились чуть назад, замирая в точке безвременья. Там они ничего не могли видеть, кроме тумана, стоящего перед глазами, зато вполне отчетливо слышали друг друга.
        - Ты чего расфыркался?!
        - Извини. Так в носу зачесалось, - оправдывался король.
        - Только пули нам в лоб не хватало!
        - Но как он догадался?
        - Ни о чем он не догадался. Просто имеет звериный нюх на любую опасность. Заметил, как он сразу в нашу сторону косился?
        - Ну да…
        - Потом заболтался, а тут ты шикать начал. Самое интересное так и не услышали.
        - Вернемся?
        - Обязательно. Сейчас еще только минутку выждем. А потом делаем резкий наклон вперед и сразу же назад. Даже если он и будет смотреть именно на точку нашего появления на потолке, вряд ли опять успеет выстрелить.
        Так они и сделали. По единой команде наклонились, запечатлели картинку под собой и сразу вернулись обратно. Судя по увиденному, следовало немедленно продолжить наблюдение. Что друзья и сделали. Прямо под ними усач с некоторым раздражением выбрасывал из шкафа продырявленную одежду. Не прекращая при этом недовольного ворчания:
        - Ну не козел?! Померещилось ему, видите ли! Все пятнадцать пуль всадил! Боевик хренов! А все мои лучшие костюмы теперь коту под хвост! Понимаю, что обстоятельства те еще, но при чем тут моя одежда? Неврастеник чертов! Как он еще меня не пристрелил под шум дождя?
        Складывалось впечатление, что человек, только еще недавно заявлявший, что его никто и ничто не держит в этом мире, готов глотку перегрызть своему начальнику за порчу личного имущества. Вроде как фаталист, с одной стороны, но с другой - довольно крепко держится за тряпичную основу жизни.
        Но Торговца в данный момент взволновало совсем другое: Павла Павловича в комнате не было! И Бонзай Пятый почувствовал на своей груди резкое и многократное нажатие пальцем: сигнал к немедленному возвращению. Как только они оказались в своих телах и рассмотрели напряженные глаза ожидающего их Аристарха, Дмитрий выкрикнул:
        - Мне надо обязательно проследить за автомобилем этого Павловича!
        И отключился. Как бы ни было мало время его отсутствия, а машины уже и след простыл. Мелькание по всему району тоже ничего не принесло: автомобиль с затемненными стеклами словно сквозь землю провалился. Благо еще, что Светозаров запомнил номер с твердым намерением осложнить жизнь пресловутому шефу. Вернувшись в тело, он проскочил в створ между мирами, а потом вынырнул возле подобного створа, но уже вблизи искомого района. Перешел на соседнюю улицу, высматривая самый роскошный и дорогущий лимузин. Отыскав цель, используя свои магические возможности, нанес метров с тридцати таранный удар максимальной силы. Дверца со стороны водителя прогнулась, стекло лопнуло и просыпалось вниз калеными осколками, а охранная сигнализация завыла как бешеная.
        Спокойно вернулся на прежнее место своего «десантирования», подошел к телефону-автомату и набрал номер экстренного вызова полиции:
        - Алло! Хочу срочно вас уведомить, что на улице такой-то только что автомобиль с номером таким-то совершил на большой скорости наезд на лимузин с такими-то номерами. На награду не претендую, поэтому имени своего называть не хочу.
        Чуток подождал, пока до его слуха донесся звук полицейской сирены, и удовлетворенно улыбнулся: в этом районе патрульные автомобили дежурили постоянно. Так что легкой жизни у шустрого деятеля по спецоперациям в ближайшее время не предвидится. Даже если его задержат, а на машине не обнаружат ни царапины, разбирательство все равно гарантировано. Да и наверняка Павлович покидал эти места не черепашьим ходом, вполне очевидно, что быстро мчащийся автомобиль могли заметить и другие свидетели.
        Вернувшись на завод, Торговец опять потребовал содействия его величества:
        - Придется вернуться в особняк и продолжить наблюдение.
        - Так почему бы тебе его сразу: раз! - Бонзай сжал кулак. - И не забросить в наши пыточные подвалы? Все остальное уже вытрясем на месте.
        - Нельзя. Мне покоя не дает то самое упоминание про какую-то «соплю». Вдруг это какая-то ампула с ядом? Одного упустили, теперь еще и второй траванется. Что тогда делать будем?
        - Так руки сразу в тиски, в рот кляп - и всех делов! - продолжал настаивать самодержец Ягонов. - Сам держать буду. Да и от любого яда мы его почистим.
        - Увы, не от любого. Есть и яды моментального действия. Ладно, отправляемся…
        В нужном особняке все оставалось тихо и пристойно. Только хозяин продолжал что-то выискивать на своем ноутбуке. На этот раз подсматривающие выставили лица прямо у него над головой, намереваясь обязательно запомнить коды включения компьютера и пароли доступа к основным файлам. Вдруг главного аналитика не удастся выкрасть без смертельного повреждения его тельца. И тогда точно придется самому выискивать способы выемки информации из неодушевленного «железа».
        Ноутбук сразу поражал своими техническими данными. Похоже, лучшая модель, из последнего поколения подобной оргтехники. Неудивительно, что для него даже работа со спутниками и многочисленными, разбросанными по всему городу, а то и Европе чипами не была проблемой.
        Но в данный момент жутко расстроенный Казимир и не думал заниматься своей основной работой. С каким-то нездоровым интересом он пролистывал каталоги сайтов самых роскошных магазинов одежды. Порой делал какие-то отметки в блокноте, сверял какие-то цены и в конце концов делал заказы на дом. Скорее всего, уже завтра, ранним утром сюда зачастят машины эксклюзивной доставки. Дорогое, между прочим, удовольствие, если учитывать, что порой клиенты раз сорок меняют и размеры и оттенок, пока выберут то, что им окончательно понравится. Но видимо, в средствах пресловутый «племянничек» покойной Катаржины стеснен не был. Зато буквально жаждал иметь в своем гардеробе все самое роскошное.

«Несколько странное желание, - опять вернулся к размышлениям Светозаров, - для человека, готового умереть в любую секунду. Неужели он так бережно относится к этим тряпкам? Вон с каким вожделением рассматривает. Как бы это использовать в моих интересах? Подогнать ему нечто вообще уникальное? Типа, от самых крутых модельеров? Так он вроде как и сам себя побаловать может. А чем же его поразить? На что-то иномирское он вряд ли купится, слишком неакадемический стиль… Хм, чем же его прельстить?»
        Время шло с невероятной скоростью, и пятьдесят минут подсмотра утомили друзей основательно. Но, посматривая время от времени то друг на друга, то на компьютерные часы, они никак не могли решиться на какое-либо конкретное д ействие. К общему удовлетворению, пострадавший при бесполезной стрельбе собственник успокоил свои неумеренные аппетиты к щегольству и перешел к просмотру других файлов. И случилось невероятное событие для Торговца: на экране замелькали довольно знакомые кадры: это был мир Зелени.
        Сильное изумление тем не менее не помешало хорошенько рассмотреть передаваемое событие и мысленно воскликнуть:

«Ай да Леонид Тарасович! Ай да сукин сын! Так вот кто мне перед своей смертью так сильно нагадил! Вернее, я его и так подозревал, но теперь вижу перед собой конкретное доказательство. Идиот с искусственным глазом! Понтовый миллионеришко! Жлоб недоделанный!»
        Он бы еще долго продолжал обзывать нехорошими словами погибшего в собственном вертолете «туриста» в иные миры, но пришлось заставить себя сосредоточиться и присмотреться более тщательно к действиям увлеченного аналитика. А тот занимался тем, что тщательно увеличивал и при максимальном разрешении рассматривал восседающего в своей ложе императора и членов его семьи. При этом лицо у Казимира смотрелось как мечтательно-потерянное. Оставалось только удивляться, как такой несколько романтичный человек с оголтелым цинизмом согласился прикончить свою родную тетушку. Неужели для блага великого дела готов на самые крайности и подлости? Или закоренелый идеалист, верящий в непогрешимость действия только своей конторы?
        Как бы то ни было, но небольшой шанс для удержания его в мире живых у Торговца появился. Если этот аналитик так влюблен в одежды, то уж в самые шикарные, роскошные императорские одежды он должен влюбиться с первого взгляда. Особенно если увидит их вблизи.
        Другой вопрос, хватит ли Дмитрию Светозарову той информации, которую он к данному моменту насобирал об этом человеке? Что, если тот вздумается травиться прямо в момент переноса в империю Рилли? Да и что там в этот момент во дворце происходит? По логике вещей, сонм придворных там вращается круглые сутки, но не мешало бы предварительно туда смотаться, все высмотреть и как следует приготовить должную встречу. А на это времени нет совершенно, ведь до сих пор о судьбе Александры так и не удалось услышать ни единого слова. Следовало спешить и выдергивать этого усатого модника в место для начального диалога немедленно. Если Казик не поддастся первоначальной панике и адекватно оценит новую обстановку, поверит в данные с ходу обещания, осознает перспективы собственной жизни, то есть шанс, что он вполне охотно пойдет на дальнейшее сотрудничество. Это будет гораздо эффективнее и быстрей, чем самому заниматься беспредметными поисками.
        В самом худшем случае, если и помрет в дороге, то всегда можно сюда возвратиться и уже спокойно покопаться в оставшемся включенным ноутбуке. Потому что как раз и оказия подоспела: Казимир, видимо проголодавшись и оставив картинку на экране со старшим принцем во весь рост, поспешил на кухню, где начал сооружать внушительную горку маленьких бутербродов. Самое удобное время для переноса!
        В бешеном темпе друзья вернулись в свои тела, и Дмитрий с ходу поинтересовался у Аристарха:
        - Как обстановка?
        - Полная тишина и спокойствие, - доложил придворный шафик.
        - Тогда оставайтесь и отсыпайтесь. А я отправлюсь с усатым трофеем прямо в императорский дворец. Может, он там быстрее склонится к сотрудничеству.
        - Но он может иметь оружие? - напрягся Бонзай.
        - Ты же слышал, он только мозгами воюет! - успел выкрикнуть Торговец, исчезая из этого места в ореоле небольшой вспышки.
        Прямо из межмирского пространства он отработанным движением захватил главного аналитика конторы, идущего с кухни с полной тарелкой бутербродов, а при постановке того на пол в императорском дворце поддержал за локоток и вежливо поинтересовался:
        - И как вам такое перемещение?
        На оказавшегося в столь роскошном месте и прямо посреди такого блистательного общества землянина стоило только смотреть и любоваться. Выскакивающие из орбит глаза метались не синхронно, а каждый в свою выбранную для обозрения сторону. То есть пять минут такого просмотра окружающих красот, и сказочное косоглазие до конца жизни обеспечено. Никакие целители не помогут. Челюсть отвисла, как у полного дебила, а обе щеки регулярно дергались от нервного тика. Потому как изумиться было чему.
        Прямо перед лицом Казимира раскинулся Большой бальный зал, где в самом разгаре царило очередное, так сказать, культурно-массовое мероприятие. Играл оркестр, очаровательные пары кружились по блестящему паркету в центре зала, а большинство гостей чинно прохаживались вдоль стен или вели оживленные беседы возле пустых столиков или небольших ниш. Одна из таких ниш сейчас и оставалась за спинами нежданных посетителей, и если кто-либо из высшей знати и посматривал в их сторону, старался быстрей отводить взгляд. Уж больно непритязательно выглядел стоящий там какой-то странный мужчина. Пижамные штаны, шлепанцы на босу ногу и бесцветная майка, только наполовину прикрывающая выступающий пивной животик. В руках - огромная тарелка, на которой чудом сохранилась половина заготовленных бутербродов. За ним угадывался плохо различимый в полумраке сопровождающий. А может, его коллега.
        Не иначе как пьяный камердинер, которого сейчас рассмотрит дворецкий и взашей вытолкает обратно на кухню.
        Именно с бутербродов и начал беседу Дмитрий Светозаров, довольно беспардонно потянув Казика за майку на пару шагов назад. Появившись в поле его зрения, он подхватил один из бутербродов и целиком отправил его в рот.
        - Мм! Вкусно! Вы, я вижу, не только в нарядах разбираетесь, но и в приготовлении пищи. Признавайтесь, Казимир, учились на кулинара?
        Тот громко закрыл рот, щелкнув зубами, со скрежетом промочил пересохшее горло слюной и только тогда ответил:
        - Не учился… Но обожаю готовить с детства…
        - Оно и видно по такому неадекватному телосложению. Что, в общем, будет несколько мешать при облачении вас в подобающие одежды.
        - Зачем? - Теперь уже главный аналитик прекрасно осознал, кто стоит с ним рядом, и его глаза загорелись опасной решимостью.
        - Ха! Неужели вы думаете, что я вас в таком вот затрапезном виде стану представлять императору или его семье? Стыдно должно быть! Тем более стыдно человеку, который понимает толк в шикарной и стильной одежде.
        Возникла пауза, во время которой нижняя челюсть аналитика стала как-то странно выдвигаться. Наплевав на риск самоотравления и отбросив вариант с нанесением удара в челюсть, Светозаров с полнейшим равнодушием продолжил:
        - По большому счету мне глубоко плевать, но могу посоветовать не спешить пережевывать свою «соплю». Отныне для вас начинается новая жизнь, в новом мире, и все старые прегрешения могут аннулироваться, изъяви вы желание. Как знаменитый Торговец, в слове которого еще никто и никогда не усомнился, - обещаю вам это. Кстати, имеющиеся в вашем теле чипы мы можем удалить в любое удобное время. Сейчас давайте пройдем в гардеробную и приоденем вас соответственно настоящему балу. И так на нас все смотрят как на привидения.
        Он без стеснения подхватил сразу два бутерброда и призывно поманил за собой в глубь алькова:
        - Смелее, Казик! Смелее! У меня нет времени для персонального спасения каждой заблудшей овечки, но вы мне нужны, поэтому я с вами и общаюсь. Осторожней, не уроните тарелку! Пока будем переодеваться, не помешает малость подкрепиться. Потому как здесь еще не скоро начнут разносить угощения.
        Пройдя насквозь несколько коридоров и открыв своим ключом ничем не примечательную дверь, Светозаров завел гостя в роскошный будуар, дальняя оконечность которого переходила в длинную комнату наподобие тоннеля. Именно туда, после интенсивного подергивания за свисающий с потолка шнур, он и повел земляка в первую очередь. Причем ни на мгновение не прекращая своих пояснений:
        - Как вы понимаете, иметь подобные помещения в этом дворце могут лишь считаные единицы. Подобные привилегии нельзя ни купить, ни передать по наследству. Но мне частенько приходится навещать столицу с моими многочисленными друзьями, и порой тратить массу времени на возвращение в мой дворец для банального переодевания - дело довольно неблагодарное. Поэтому я стараюсь все необходимое иметь здесь. Не смотрите такими глазами на этот шнурок, я вызываю постоянно проживающую рядом прислугу. А то порой и сам путаюсь в этом ворохе нарядов и злободневности местных модных веяний. Дальний коридор - женские наряды. Мы же начнем наряжаться здесь.
        Он щедрым жестом указал на многочисленные выдвижные ящики:
        - Здесь нижнее белье. Но вначале давайте выберем основной костюм. Мне кажется, вам бы очень подошел вот этот. Или… вот этот. Да в принципе можете примерить любой из них, хоть все. Сейчас прибегут две девушки из признанных мастериц моды и вас обслужат по высшему разряду. Только, чур, их не обижать и не говорить пошлости! Они самые милые и влюбленные в свою работу создания и умеют одним переодеванием придать вид благородного дворянина даже последнему бродяге. Их мнением недавно даже первые лица государства стали интересоваться.
        Не успел он это договорить, как со стороны входа послышался перестук каблучков и в огромный гардероб ворвались две прелестные девушки, обе лет двадцати. С радостными улыбками до самых очаровательных ушек они бросились к своему работодателю с восклицаниями:
        - Ах, граф! Наконец-то!
        - Ваша светлость! Куда же вы так надолго пропали?!
        Причем, к полному изумлению Казимира Теодоровича, красавицы говорили на совершенно ином языке, который он все равно понимал со всеми оттенками и нюансами. При этом он сразу осознал, что и остальные языки, имеющиеся у него в арсенале, не позабыл.
        Тогда как местные швеи, портнихи или законодательницы мод не переставали трещать без умолку:
        - Граф, тут у нас во дворце ошеломляющая новость: прибыл принц Виллаймонд с материковой империи Аврора. Представляете, идут разговоры о его сватовстве к нашей принцессе. Весь двор на ушах! Соседние короли в панике! Тут такое творится, такое творится! А этот Виллаймонд такой очаровашка! Мы его видели с балкона… Ага, и чуть при этом вниз не выпали.
        - Спасибо за информацию, - Торговец умильно похлопал в ладоши, - но мы несколько спешим. Поэтому давайте как можно быстрее оденем вот этого джентльмена. И пока вы будете ему помогать, мы с ним продолжим наш деловой разговор.
        Девушки послушно онемели. Но при этом стали двигаться словно в ускоренной прокрутке видеофильма. Тарелка была молниеносно выхвачена и поставлена возле графа, майка сдернута самым невероятным образом, как и пижамные брюки. Из тапочек Казимир вылетел сам, когда его неожиданно пощекотали за лодыжки. Трусы с него тоже сняли совершенно без церемоний, как и надели нечто совершенно иное взамен: облегающее и до мягкости приятное.
        Но все эти пертурбации со своим телом аналитик воспринимал только частью своего шокированного сознания. Основное внимание он уделял диалогу на русском языке с Дмитрием Светозаровым. Потому что понял: именно в этот момент и решается его судьба.
        Отвечать было сложно, но не настолько, как опасался сам допрашиваемый. Про грехи у него не спрашивали. Новообозначенного графа интересовало только одно: что случилось с Александрой и где она находится. Узнав, что девушка жива, он чуть до потолка не подпрыгнул от радости. Не хватило лишь благодарных, слюнявых поцелуев для завершения полной картины бурного счастья.
        Но когда граф узнал, что про местонахождение его любимой знает лишь Павел Павлович, заметно погрустнел и занервничал. А когда Казимир откровенно поведал, что даже предположить не может, под чьим надзором сейчас Шура находится, вообще побледнел. Убеждение в том, что нет даже малейших намеков на место, где скрывается сам шеф конторы, его прямо-таки удручило.
        - Ничем не могу помочь, - с грустью повторял главный аналитик. - Этот зубр никому не доверяет и подобные дела решает сугубо самостоятельно.
        - Ладно, тогда я возвращаюсь на поиски! - решительно заявил Торговец. - А вы можете развлекаться и знакомиться с гостями и придворными. Для друзей графа Дина Свирепого во дворце нет никаких ограничений. - Но когда они вновь оказались в уже знакомом алькове, требовательно протянул руку: - Отдайте вашу «соплю»!
        Казимир несколько засомневался, пожимая плечами словно в стеснении, но его тут же резко осадили:
        - Если захотите покончить жизнь самоубийством, выходите вон на ту террасу и со спокойной душой и широко раскрытыми от восторга глазами прыгайте вниз. Вся остальная столица империи расположена метров на сто ниже. Ваша жизнь - только в ваших руках. Но я не имею права допустить, чтобы опасность даже гипотетически коснулась кого-нибудь из моих друзей или знакомых этого мира.
        - Да, конечно, я вас понимаю… - пробормотал разодетый в шикарный костюм аналитик и без долгих проволочек выдернул нужный волос у себя из усов. - Вот, достаточно только раздавить…
        - Понятно… Я рад, что вы приняли правильное решение. - Светозаров повернулся чуть в сторону и радостно воскликнул: - Готви! Дружище! Можно тебя на минутку?
        Кажется, мужчина питал к графу чувства самые воодушевленные, потому что они минуты две здоровались, обмениваясь восклицаниями, и засыпали друг друга вопросами. И только потом Торговец попросил:
        - Выручай, Готви. Мне самому некогда, так что прими моего хорошего знакомого под свою опеку и введи в курс здешней жизни. Скорее всего, господин Казик со временем и сам подберет себе достойное место жительства, ну а пока он человек здесь новый, неискушенный… Сам понимаешь.
        - Без проблем, - заверил товарищ графа и сделал приглашающий жест в сторону общего зала. - Прошу, господин Казик. Вначале я вас представлю своей супруге и детям. Они как раз собрались в одной группе.
        Оглянувшись на стремительно удалявшегося Светозарова, еще час назад считавший себя главным аналитиком мужчина вдруг не на шутку разволновался:
        - Извините, но как ко мне отнесутся остальные? Право, я себя чувствую не в своей тарелке.
        - О! Господин Казик! - без малейшей нотки притворства воскликнул Готви. - Для любого человека в этом зале будет за счастье познакомиться с личным приятелем его светлости графа Дина Шахматного Свирепого. Более того, сегодня и для меня по этому поводу будут открыты все двери. А это, поверьте, небывалая привилегия. Так что поспешим, пока не начался танец и моих дочерей не разобрали их восторженные кавалеры.
        После чего пара мужчин двинулась к расположившейся невдалеке группе гостей и придворных.
        Глава двадцать третья
        Союзники?
        Снежные заносы, возникшие по пути передвижения, соответственно и создали самые большие трудности для несколько измененного состава «третьей». Но их учитывали еще до выхода на маршрут, так что в предгорья вышли в строго расчетное время. Ну и сразу выдвинулись в южном направлении, к весьма удобному на основной дороге месту засады. Здесь осадков оказалось значительно меньше, а значит, бурана со снегопадом вне массива Бавванди не было.
        В выбранной долине командование и обустройство засады в свои руки полностью взял Василий. Тут уж его авторитет оставался беспрекословным, а о его умении нанести максимальный вред противнику минимальными силами складывались легенды. Все-таки недаром он в группе считался старшим. Порой он с одного взгляда умудрялся быстрей выбрать позицию для того же снайпера, чем тот сам делал это с неспешностью и продолжительными примерками.
        А место для засады и в самом деле считалось, по мнению современного специалиста, идеальным. Особенно при наличии разнокалиберного и разнопланового вооружения. Если еще и учитывать, что местные методы боя, засад и неожиданных нападений основываются только на применении холодного оружия, то косность мышления, навязанные традициями стереотипы не оставят охранникам каравана никаких шансов. По крайней мере, так изначально виделось Василию.
        По правой стороне дороги, если смотреть по направлению к Воротам, стелилось просторное поле, покрытое белыми наносными сугробами. С левой стороны располагался пологий, с редкими кустиками взгорок, метров через семьдесят переходящий в крутой косогор, практически непреодолимый для карабкающегося человека. В ту сторону если и побегут, то их можно будет оставить на «закуску». Основным критерием выбора данного места для засады считалась одинокая скала. Голая и тонкая, высотой метров в пятнадцать, она стояла чуть правее от дороги и напоминала вколоченный великаном столб, так и забытый потом за ненадобностью. Но лучшего места для расположения снайпера, чем на ее чуть вдавленной верхушке, было не сыскать во всей округе. И к нему не подберутся, и он видит всю диспозицию как на ладони. Забросить туда Петра с помощью веревок не составило особого труда. Потом ему подали одеяла, боеприпасы, вполне достаточно пищи с водой и разрешили элементарно отсыпаться в тепле и неге. Когда, мол, надо будет, разбудят по «общаку» или коммуникатору. Батареи для рации и переговорных устройств имелись, и заряда в них хватало.
        Ну а все остальные мелочи теперь зависели от товарищей Петра. Сильву поставили в арьергард колонны. Ей вменялось забросать гранатами тыловое сопровождение и перекрыть дорогу таким образом, чтобы никто из ездовых не успел развернуть повозку и умчаться на расстояние вне досягаемости снайперской винтовки.
        Аналогичные действия возлагались и на Василия, но уже в авангарде каравана. Если и он перекроет попытку прорыва вперед, то больше деться повозкам будет некуда: довольно крутой и глубокий кювет - это практически непреодолимая преграда для любого транспортного средства местного производства.
        На долю Деймонда и Даны выпадала самая сложная задача: уничтожение наиболее мощных и сильно вооруженных жрецов, которые, по имеющимся сведениям, всегда располагались в центре каравана. Ну и попутно прикрытие самой скалы, чтобы ценного, единственного снайпера не слишком беспокоили лучники или арбалетчики. Нападение планировалось начать в тот момент, когда середина колонны поравняется с местом лежки Петра. Тогда ему будет вполне удобно контролировать все место боя и, по подсказкам товарищей с помощью рации, корректировать свой огонь в самом критическом направлении.
        За время лыжного перехода тоже сделали максимум возможного и полезного. Особенно в обучении Деймонда. Научили его свободно пользоваться переговорными устройствами, элементарному владению пистолетом, который у него теперь тоже болтался под мышкой. Несколько навострили его в плане тактики засад, в правилах совместного взаимодействия подобной группы. Ознакомили и заставили заучить основные короткие команды и полагающиеся после них действия и маневры.
        Понятно, что недавний отшельник никак не мог за такое короткое время стать боевиком хотя бы минимального уровня, но хоть какие-то начальные навыки ему привить удалось. В сумме с его новыми, феноменальными магическими умениями он уже мог вполне сносно атаковать или обороняться в общем строю.
        Свои умения оба целителя в походе тоже постоянно изучали, испытывали и проверяли. Лечебные - на лице Сильвы, попутно залечивая и уделяя внимание любой царапине на теле остальных товарищей, а боевые - на ком и как придется. Здесь уже невероятно приходилось сожалеть об отсутствии грамотных преподавателей или хотя бы учебных пособий на эту тему. Больше всего боевой состав интересовало, как можно защититься от таинственных молний и что те собой представляют. В основном на эту тему они в пути только и переговаривались. И как говорится: в споре что-нибудь да родится.
        Если сам Деймонд Брайбо в силу своего неполноценного образования почти ничего не знал о природе молний, то идеально подкованные в вопросах химии и физики боевики по этой теме шпарили как по писаному. В итоге уж до простого заземления бьющей в имеющего магические силы человека молнии додуматься было несложно. Как и объяснить все остальные последствия подобного рода защиты: перегрев, воспламенение и прочие опасности уходящей в землю энергии.
        Когда Дана по этому поводу процитировала рассказ графского живописца Джейка, который они услышали во время обеда в Свирепой долине, Петр со всем присущим ему авторитетом физика сделал печальный вывод:
        - Главная ошибка атакующей армии, которая хотела ворваться в Успенскую империю: наличие на телах воинов стальных доспехов. С помощью статических полей и довольно неказистых на вид башен разрядки достаточно запустить процесс ионизации атмосферы, после чего молнии сами начнут находить для себя нужную цель. Особенно бегущую, потную и с оружием в руках.
        - По твоему мнению, армии могли прорваться? - не поверил бывший отшельник.
        - Несомненно. Достаточно было им использовать лишь доспехи и кирасы из плотной кожи, деревянные щиты и только деревянное оружие. В крайнем случае - пики на длинных деревянных стержнях. Или алебарды. Вдобавок можно было бы вперед пустить парочку рядов «заземлителей».
        - А это что за звери?
        - Самые сильные воины, могущие катить перед собой деревянную тачку со щитами и высоко, с передка, поднимающимися металлическими стержнями. Завершение портрета: внизу три острых стержня царапают землю. Поставил тачку - вообще без труда все молнии уходят в «молоко». Тем более мне сдается, что войску было бы достаточно прорвать только первую линию обороны, а дальше они бы гнали врага через весь континент со свистом и улюлюканьем.
        - Тачки? Что-то в этом есть, - задумчиво бормотал целитель третьего уровня. Но кажется, так до конца и не поверил в подобные идеи. И довольно-таки заметно дрейфил во время подготовки засады. - А что, если мне не удастся отразить молнию в землю? Ведь испытать и попробовать мы не можем.
        - К сожалению, - соглашался Петр. - Но с другой стороны, у ваших жрецов не может быть мощных, так сказать, боевых электрошокеров в принципе. Для их подпитки нужен как минимум мощный стационарный генератор, а то и вообще нечто наподобие дизеля. В стационарных оборонных устройствах они наверняка используют процесс накопления энергии с помощью ветра или водяных мельниц. И там, конечно, емкости батарей могут быть огромны. Но с собой? Да еще и на простой повозке? Увы, много не увезешь. Так что получается, в конце пути они своим оружием могут вырубить нескольких простых воинов. Да и только. Скорей оружие устрашения, чем для военных действий.
        - Так нас и есть всего несколько, - напомнил сомневающийся ашбун.
        - Не робей, дружище, - засмеялся Василий, внимательно прислушивавшийся к разговору. - Каждый из нас, в том числе и ты, целой сотни стоит. И пока ты с Даной начнешь атаковать жрецов с одной стороны, Петруха им дырок в спинах наделает очень шустро. Ведь правда?
        Снайпер уже лежал на своей позиции, закутавшись в одеяла и накрывшись брезентом. Поэтому вначале громко зевнул, а потом с готовностью подтвердил:
        - Наделаю, мне не жалко!
        Большим плюсом для организации и проведения засады оказалось и резкое похолодание. Да и вьюги с буранами, видимо, не только внутри горного массива Бавванди прошли. В итоге сложилось уникальное затишье на дороге, которая обычно была весьма оживленной. Ни магирикам, ни простым путникам или торговцам не особенно хотелось в такую ненастную погоду покидать свои жилища. В самый разгар зимы в данных районах вообще прекращалось всякое движение из-за огромных заносов и пронизывающих до костей, леденящих ветров. Разве что караваны с ларцами Кюндю настойчиво пробивались сквозь снежные сугробы. Поставка похищенных у младенцев способностей не прекращалась в любую погоду. По крайней мере, так утверждали опрошенные во время рейда с дружескими визитами коллеги по ночлежным долинам. И ничего не оставалось, как верить подобным утверждениям.
        Что опять-таки заставило Петра повторить свои прежние выводы:
        - Скорей всего, я прав! В монолите живут марсиане и питаются регулярно доставляемой им пищей. Готов об заклад биться.
        - Чем головой биться-то, лучше отоспись! - приструнил говоруна старший группы. - А то потом руки будут дрожать от бессилия.
        - Главное, чтобы у тебя, Васек, ничего не дрожало, - хохотнул снайпер. - А мои руки и… все остальное меня не подводят. Правда, Дана?
        Женщина после его слов гневно выдохнула, но сразу взяла себя в руки. Хитро подмигнула Сильве и стала рассуждать:
        - Зачем нам вообще снайпер? Вполне и без него обойдемся. Поэтому предлагаю потренироваться в метании гранат на полтора десятка метров. Пока никого на дороге не видно. Кто «за»?
        - Ну-ну, - проворчал недовольный такой отповедью Петруха, но больше голоса так и не подавал. Видимо, и в самом деле отключился от «общака» и завалился спать. Для его побудки оставалась еще резервная линия общения через ручные переговорные коммуникаторы.
        К тому времени стемнело уже окончательно, и четверке ничего не оставалось делать, как и самим завалиться спать у основания скалы. В ночное время караваны не передвигались, останавливаясь на постой в крупных поселках или придорожных трактирах. А вот завтра перед обедом их появление ожидалось, потому что до Ворот оставалось чуть менее восьми часов пути. По крайней мере, так говорили предварительные расчеты.
        Ночь прошла преспокойно, и, когда стало светать, никому из четверых и не подумалось вылезать из-под общего, обледеневшего от дыхания тента. Поэтому Василий разрешил еще часик-два понежиться:
        - Все равно еще рано. - Но с лежащим на скале Петром связался: - Ты как там? Не окочурился?
        - Комфорт! Только бабы не хватает.
        - Будет тебе и баба, будет тебе и горшок! - вспылила Дана. - Когда в инвалидной колясочке кататься будешь.
        - Злая ты и грубая…
        - Ладно вам! - шикнул на них старший группы. - Расшумелись с утра… Короче, Петруха, мы тут еще немного в тепле полежим, а ты там на всякий случай посматривай по сторонам.
        - Да нет проблем. Мне и так уже не спится.
        Но не успели его товарищи опять расслабиться и впасть в дрему, как вновь послышался веселый голос штатного снайпера:
        - Скорей всего, и вам больше нежиться не придется…
        - Что так? - первой отозвалась Сильва. - Или тебе там без бабы неймется и ты решил на нас свое раздражение согнать?
        - Как можно! Вас и так наверняка Дана достала, чего уж мне кочевряжиться.
        - Давай по делу! - оборвал его Василий. - Караван?
        - Да нет, с другой стороны, - отвечал Петр, с пыхтением подстраивая верньеры бинокля. - Вначале показалось, что просто движется по дороге повозка, запряженная двумя парами лошадей. Скорей, крытая карета. Но затем рассмотрел, что она движется с максимально допустимой скоростью. На Земле бы уже у них перед носом какой-нибудь доморощенный гаишник палочкой размахивал. Идут вразнос! Редкие сугробы даже объезжать не пытаются, пробивают насквозь. А вот только что и погоню вдалеке обнаружил… Отряд всадников на лошадях…
        - Так, может, пусть себе скачут дальше? - предложила спешно застегивающая разгрузку Сильва. - Нас ведь это не касается?
        - Вроде как не касается… Но сдается мне, если не ошибся с отождествлением погони и преследуемыми, что они как раз возле нас свои разборки устроят. Еще хуже, если устроят побоище на пути между скалой и караваном. А нам оно надо? Кровищи ведь могут оставить полно…
        - Может, и без крови обойдется? - высказала надежду Дана. - Просто арестуют кого-нибудь или просто о чем-то спросят да разъедутся?
        - Понятия не имею, что у них на уме. Но вам, ребятки, придется вылезать на свет божий и на всякий случай готовиться.
        - Уже вылезаем…
        - Только на дорогу не высовывайтесь. Маскируйтесь у основания, - советовал Петр. - Еще бы разобраться, кто из них за кого? Вдруг всех уничтожать придется?
        - Такое развитие событий тоже нам не страшно, - рассуждал Василий, готовя себе позицию в заснеженном углублении. - И карета может пригодиться, и лошади.
        - Да, действительно карета, - комментировал свои наблюдения снайпер. - Несколько великовата для четверки лошадей, но мчится быстро. И все равно погоня сокращает разрыв… Ну еще бы! Там у них скакуны - все как на подбор красавцы! Семь всадников. Хм… и одежды у них несколько специфические… О-ба-на! А ведь часть из них жрецы! Братцы, кажется, наши союзники определяться начали…
        - Не скажи, - возразила Сильва. - Если крокодил убегает от твоего врага, это не значит, что он стал тебе другом или союзником. Скорее всего, это местная власть устроила между собой внутренние разборки. Кстати, сколько там всадников в жреческих мантиях?
        - Да вот, рассматриваю… Кажется, трое. Точно! Три жреческие мантии. На козлах кареты всего один кучер, одежды обычные для ашбунов, ну, может, чуть добротнее. Правит стоя, во всю мощь размахивая кнутом. Кто в карете, рассмотреть не получится. Из окон стволы не торчат, арбалетов тоже не видно.
        Товарищи понимали, что о стволах балагур Петруха упомянул только для связки слов, потому как подобного оружия в данном мире еще не существовало. Но вот то, что беглецы даже не пытаются воспользоваться какими-либо средствами обороны, значило одно: или у них вообще нет оружия, или они оттягивают его применение до самого последнего момента. Существовал еще и третий вариант, который предполагал, что карету просто выкрал какой-то возница и наивно теперь вознамерился уйти от погони. Кажется, эта мысль пришла в голову и Петру, который, не прекращая наблюдения через бинокль, уже подтянул к себе свою любимую винтовку.
        - Поверх крыши кареты возница пару раз оглянулся назад и прекрасно осознает неотвратимость приближения погони. Но нахлестывает лошадей еще интенсивней. Кажется, он хочет успеть к моей скале чуть раньше и уже здесь дать последний бой. Да и то верно, ведь для лошади крутой кювет преодолеть почти невозможно.
        - М-да, этот конокрад не оставляет нам никакой возможности остаться в стороне, - сердился Василий.
        Но уже и Дана, как самая остроглазая, отчетливо видела приближающуюся в вихре снежной пыли карету:
        - С чего ты взял, что он конокрад? Такие богатые кареты, да в такой блистающей упряжке не так легко выкрасть даже солидной группе подельников. Но в жрецов, скорее всего, тебе стрелять придется.
        - А одного еще и живьем взять не помешало бы! - строго напомнил Василий. - Вполне можем успеть допросить до появления каравана. Кстати, что там с другой стороны видно?
        - Тишь да гладь, - сообщил Петр. - Не волнуйся, посматриваю… Все! Старайтесь не высовываться, наши гости совсем рядом.
        Понятно, что разговоры и дальше продолжались в прежнем интенсивном режиме. Пользоваться высокотехническими разработками здравый смысл рекомендовал постоянно, но вот затаиться и впрямь не мешало. По крайней мере до определенного момента, при котором станет окончательно ясно, за кого заступаться и что после этого делать.
        Да и кульминация погони близилась к концу. Скорее всего, морозное ясное утро станет последним в жизни если не для всех участников спектакля, то уж для некоторых точно. Возница таки успел к одиноко стоящей скале с некоторым отрывом от преследователей. Осадив хрипящих, покрытых мыльной пеной лошадей ближе к левой стороне дороги, он спрыгнул на утрамбованный грунт и одновременно открыл дверцу кареты. Так и не выпуская из рук внушительного бича, он первым делом помог выйти внушительному, закованному в отличные латы рыцарю. Путающийся плащ при этом рыцарь сорвал и отбросил в сторону. Как и свой головной убор в виде шляпы. И только тогда стала понятна некая медлительность в движениях: закованный в железо воин выглядел слишком старым. Вместо отброшенных вещей он принял из чьих-то рук боевой шлем, огромный щит и длинный меч. И, держа все это в руках, бросился перебираться через кювет.
        Тогда как возница помог выйти из кареты сразу трем женщинам, с ног до головы закутанным в разнообразные меха, и уже вчетвером, оставив карету, они довольно поспешно и ловко обогнали неуклюжего из-за многочисленного железа рыцаря. Еще и ему помогли выбраться на последнем метре крутого склона. Вот тогда старый воин и сказал, сделав десяток шагов и осматриваясь по сторонам:
        - Молодец, Гулит! Славное место ты выбрал для нашего последнего боя!
        - А больше тут ничего и нет, ваша светлость, - эхом отозвался возница.
        Голос у рыцаря оказался на диво басовитым, насыщенным. А вот в глазах сразу читалась вселенская печаль и безысходность. Его спутницы никак не отреагировали на жуткое восклицание. Хотя рассмотреть их лица пока не удавалось. Так и держась одной гурьбой, все пятеро приблизились к скале и развернулись лицом к своим преследователям. После чего возница стал помогать старику прочно закрепить рыцарский шлем.
        Преследователи тоже не проявляли суетливой поспешности. Заметив, что жертва никуда уже не денется и все равно успеет приготовиться к бою, они сбавили темп и приблизились к карете шагом. На месте немного посовещались, но не стали рисковать своими благородными скакунами, а спешились сами. После чего один из них, в мантии жреца, определенным образом повел рукой, и лошади словно замерли. Все семеро сняли с седел щиты, обнажили мечи и только после этого перемахнули через глубокий придорожный кювет. Но сразу атаковать не стали, а, остановившись метров за шесть от беглецов, решили в стиле дешевой мелодрамы унизить более слабого противника. А может, и в самом деле надеялись на добровольную сдачу оружия. Разговор начал самый тучный, с красной мордой жрец:
        - Ну что, старый баран, допрыгался? От нас ведь сколько ни бегай, все равно кровь пустим.
        - Ничего, шакалы вонючие, - воинственно прогудел рыцарь, приоткрыв забрало шлема. - Хоть парочку из вас, но я все равно для доброго дела в капусту порубаю! Не думайте, что если вас много, то вы легко справитесь с бароном Эрхайзом! Это вам не подло убивать из-за угла, как вы привыкли.
        Своего коллегу за локоть придержал другой жрец, с тонкими, синюшными губами на бледном лице:
        - Полно вам, барон! Я даю вам последний шанс для спасения жизней ваших внучек. Уполномочен дать гарантии судебного разбирательства, а возможно, и самого помилования. Как вы знаете, все возможно в нашей империи…
        - О! Я знаю! Даже больше знаю, чем вы думаете, подлый лгун и предатель. Именно вы заманили моего старшего сына в ловушку, где его гнусно расстреляли вместе с верными воинами прямо в спины! Именно вы пытаетесь уже несколько лет уничтожить моего второго сына вместе со всей его семьей! И именно вы вводите в заблуждение как самого императора, так и проклятый черный монолит по поводу истинного количества новорожденных. Сами подло пользуетесь похищенными дарами, а другим запрещаете это делать с ханжеством законченных ублюдков!
        После такой пламенной речи жрецы многозначительно переглянулись и мерзко рассмеялись.
        - Да, старикашка действительно слишком много успел вынюхать, - веселился красномордый. - Договариваться с ним нет никакого смысла…
        - Это я с вами, жалкие уроды, и не вздумаю договариваться!
        - Но вы бы могли спасти своих родственниц, если бы просто сложили оружие, - все-таки решил продолжить уговоры тонкогубый. - У них заберут незаконно сохраненный «дух смерти» и отправят в ссылку на север. Все-таки лучше, чем прямо возле безымянной скалы расстаться с такой прекрасной жизнью.
        Старый рыцарь пробасил с явным укором:
        - Эх, маркиз, как же вы докатились до такой низости? Как у вас язык поворачивается даже сейчас порочить мерзкими словами тот великий дар, который дается каждому человеку при его рождении? Или вы себя в собственных глазах обелить пытаетесь? А ведь вы в молодости таким не были, я даже и в самом деле давал согласие на ваш брак с моей племянницей. Куда же вы катитесь?
        - К твоей смерти, старый болван! - рявкнул красномордый, которому явно надоела бессмысленная болтовня. - Атакуйте его! И постарайтесь девок только оглушить: в армейских борделях они еще не один год послужат нашей империи!
        - Зря надеешься, жирный боров! - выкрикнул рыцарь, перед тем как опустить забрало. - Они готовы принять яд раньше, чем вы нанесете им хоть одну царапину.
        Затем чуть отставил меч в сторону и назад, приподнял свой массивный щит и приготовился к последнему бою в своей жизни. Возница приготовил бич и встал чуть сзади, а все женщины напряженной группкой застыли возле стены.
        Четыре угрюмых воина, рассредоточиваясь, обступили обреченных беглецов полукругом. Миг истины приблизился.
        Увы, благосклонность судьбы оказалась на другой чаше весов. Уже прекрасно решившие, что и как им делать, лежащие в засаде земляне открыто встали со своих мест и стали стрелять из пистолетов. Четыре воина, как самые ненужные ни на допросах, ни в дальнейшем, рухнули наземь после первых выстрелов. Все три жреца оказались на диво неприступными. Хотя красномордый, видимо, не успел создать вокруг своего тела защиту и завалился с воплями боли на спину первым. Сильва успела прострелить ему обе ноги.
        Зато оставшиеся двое мужчин в мантиях прильнули друг к другу, как стоящие в противоположной группе женщины, и на какое-то время стали недосягаемы для пуль. Те словно обходили тело по немыслимой параболе, поражая подобной бесполезностью боевиков «третьей» до глубины души. Подобного чуда они раньше еще не лицезрели, а во время их рейда по тылам противника вблизи перешейка, скорей всего, жрецы такой силы им просто не встречались. Теперь уже они вчетвером окружили парочку врагов и с недоумением посматривали на свои пистолеты.
        Василий решил несколько усилить давление:
        - Петруха, ну-ка ввали им по ступням.
        Тотчас возле сапога тонкогубого взвился фонтан мерзлой крошки от удара тяжелой разрывной пули. Видимо, в первый момент защита все-таки сумела отклонить угрозу. Но вот вторая пуля таки достала до тела, раздробив ступню вместе с сапогом, словно гипсовый муляж. Жрец завыл от боли и рухнул на бок, катаясь от сводящего с ума шока.
        Видимо, это во много раз уменьшило общую сопротивляемость противодействия, потому что второй, пытавшийся броситься к коням жрец получил пулю в колено, недоуменно посмотрел на оставшуюся культю и в тот же миг потерял сознание.
        После такой демонстрации силы получивший всего лишь две пистолетные пули красномордый затих и только смотрел на вяжущих его людей налившимися кровью, выпученными глазами. А вот тонкогубому пришлось делать обезболивание. Видимо, он сам не смог преодолеть навалившийся на него болевой удар. После чего Сильва и Василий подхватили по одному связанному пленнику и поспешили к месту своего ночлега, с противоположной от дороги плоскости скалы. Третьего жреца, который остался без ноги, Дана после короткого раздумья добила в затылок.
        И только потом парочка целителей приблизилась к окаменевшей от увиденной сцены группе. Судя по оставшемуся в боевой позиции рыцарю, они относились к неизвестным точно с таким же настроением, о котором недавно Сильва напоминала о крокодиле. Скорее всего, не могли понять, кто им пришел на помощь: союзники или еще более опасные враги. И все их сомнения лучше всего читались на единственном открытом лице возницы. Поэтому Деймонд решил сразу обозначить свои основные позиции:
        - Мы сражаемся за тотальное возвращение каждому человеку Успенской империи его дара самоизлечения. Считаем лишение младенцев возможности расти здоровыми преступлением и готовы уничтожать каждого жреца, который не перейдет на нашу сторону.
        Все женщины встали в одну линию и сложили ладошки на груди. Смотрелось это несколько странно, но пока на это пара целителей внимания не обращала. Барон Эрхайз опустил щит к ноге и открыл забрало. Теперь выражение у него на лице читалось совершенно другое: смятенное, растерянное, но полное надежды и радостного предвкушения:
        - Вы представляете интересы империи Рилли?
        Дана подвигала бровями, припоминая, по чьему они приказу здесь и кого, в сущности, этот человек пытался защитить. Ответила полуправдой:
        - Не только одной империи Рилли.
        - Ну да, понятно, - еще больше обрадовался старикан и сразу поспешил уточнить: - Так вы и есть те самые имперские егеря?
        - Не совсем егеря… Скорей воины более высшего уровня…
        - Какое счастье! - воскликнул Эрхайз, отбрасывая щит в сторону и подвешивая свой меч к поясу. - Мы ведь именно вас и разыскивали!
        Дана несколько удивилась такому спичу, но продолжила в прежнем стиле:
        - …К тому же вот этот мой коллега - ашбун. Можно сказать, почти здешний. По меркам остального мира - он целитель третьего уровня, которому в иных государствах мира Зелени подчиняются порой и короли.
        После этих слов неожиданно повели себя все три родственницы рыцаря. Они откинули капюшоны своих шубок, которые до того длинным и густым мехом скрывали лица, и, опустившись на колени, запели нечто, очень напоминающее гимн. А сам рыцарь нервно задергался, пытаясь стащить с себя боевой шлем:
        - Гулит! Да помоги мне быстрей!
        Стоящий до этого столбом парень бросился к барону, освободил того от мешающего железа, и только после этого старик пробасил, склоняясь в легком поклоне:
        - Извините, не могу в таком виде преклонить колено.
        - А что, это так обязательно? - с некоторым недовольством проворчал Деймонд. - Я стал целителем всего несколько дней назад, так что о подобных знаках почтения вообще слышу впервые.
        - Но как же так? - поразился барон. - Об этом знает каждый жрец… извините, я хотел сказать, каждый целитель! Если вы, конечно, и в самом деле…
        Пока он выдавливал из себя это сомнение, самая старшая на вид из его внучек на мгновение прекратила напевать гимн и строгим шепотом осадила родственника:
        - Дедушка! Не дерзи господину Арчивьелу!
        - Извините. - Барон попытался согнуться еще больше в непокорном панцире. Но когда ему это не удалось, решил закрасить свои промахи скороговоркой: - Мои внучки приравниваются к целителям первого уровня, как и большинство жрецов, но они - самые лучшие из лучших! И могут вид еть ауры целителей всех остальных уровней, различая их при этом. Мы, конечно, им раньше не верили, как и трудно поверить такой красивой женщине в том, что она является воином…
        Он, видимо, хотел просто польстить Дане как воительнице, но и тут попал впросак, потому что был опять прерван сердитым шепотом сзади:
        - Перед тобой госпожа Маурьи!
        Кажется, это добило старого воина еще больше, чем лицезрение какого-то Арчивьела. Потому что он замолчал с открытым ртом и некоторое время безотрывно пялился на умопомрачительную по красоте лица воительницу.
        Паузу своим облегченным смешком заполнил Деймонд:
        - Ну, это мне известно! Маурьи правят провинциями и являются прямыми представителями императора на местах. Об их умениях лечить ходят легенды. Так что ты, Дана, сразу становишься почти непререкаемым авторитетом для многих ашбунов. Ну а вот кто такие Арчивьелы, никак не припомню… Что-то крутится в голове эдакое…
        Рыцарь к тому времени опять восстановил спертое дыхание и зачастил словами:
        - В Успенской империи Арчивьелов всего трое. Двое почти все время находятся в свите императора, а третий обитает постоянно в вершине Прозрения. Кто они и какого пола - не известно никому, кроме самого императора. Но говорят, они могут вылечить от любой болезни лишь прикосновением руки…
        Еще недавно бывший простым отшельником мужчина еле слышно пробормотал себе под нос:
        - Знать бы еще, какой именно рукой и куда касаться…
        Дана думала примерно так же, поэтому подошла к задаче знакомства и вытягивания сведений из новых союзников более практически. А раз звание Маурьи ей дает право распоряжаться целыми провинциями, то следовало использовать это немедленно. На продолжительные расшаркивания времени не оставалось.
        - Господин барон! Представьтесь полностью.
        - Тантри Эрхайз, моя госпожа! Барон долины Фьерской. Готов к исполнению любого приказа.
        - Давая такое согласие, не побоитесь, что мои приказы пойдут вразрез с вашими принципами?
        - Боюсь. Но вы ведь не станете убивать младенцев?..
        - Понятно. Конечно не стану, но вы всегда сможете и сами судить о наших действиях своим разумением. Например, вы поддержите нашу идею остановить караван, уничтожить жрецов, а из ларцов Кюндю выпустить плененные способности младенцев к самоизлечению?
        Прежде чем ответить, Тантри Эрхайз оглянулся на своих внучек. Но не затем, чтобы показать сомнения или колебания, а чтобы убедиться в твердости духа своих родственниц. Те уже к тому времени перестали петь и стояли с округленными от восторга глазищами. Когда дед на них посмотрел, они твердо и синхронно кивнули. Получилось у них это довольно умильно, но решительно. И барон лишь высказал общее мнение:
        - Да мы на вас после этого молиться станем!
        - Ну, молиться на нас не надо, а вот от помощи не откажемся. Поэтому растолкуйте как можно быстрей, что умеют ваши родственницы и что они знают о сути применения магической защиты. Потому что наши силы совершенно не соответствуют пока нашим знаниям. Кстати, и почему вы сказали, что именно нас разыскивали?
        - О! Да хотя бы, чтобы сразиться с вами в одном строю против общего врага! - экспансивно воскликнул барон. - К тому же обстановка в армии после вашего рейда сложилась самая уникальная. Можно сказать, наступила самая благоприятная пора для начала хоть каких-либо действий против векового произвола, царящего в империи. Полнокровного переворота может и не получиться, но ведь главное - запустить искру и открыть народу глаза на истинное положение вещей. Дальше свержение существующего строя пойдет по нарастающей, и от монолита вскоре даже мелкого камешка не останется.
        - О! Да вы революционер! - восхитилась Дана. - Как жаль, что на вас раньше не вышли лидеры прогрессивных сил остального мира.
        - Увы, приходилось скрывать свои мысли даже от самых близких друзей, - тяжело вздохнул Тантри. - Всех инакомыслящих у нас уничтожают очень быстро…
        - Видела последнюю попытку такого уничтожения. Но давайте я вам буду задавать конкретные вопросы, а вы будете на них отвечать. Так мы сэкономим гораздо больше времени. А потом и вы мне расскажете все, что посчитаете нужным.
        И новые союзники приступили к интенсивному обсуждению как предстоящих событий, так и практических способностей Арчивьелов, Маурьи и целителей первого уровня.
        Тогда как проворный Гулит принялся очищать территорию вокруг скалы от трупов и приводить в порядок застывших на морозе верховых животных.
        Глава двадцать четвертая
        Ушла с водой…
        Александру спасло то, что и по бокам двери имелись некие щели. Да и в самом верху осталось махонькое отверстие, через которое с трудом можно было вдыхать свежий воздух. Иначе утонула бы или задохнулась в том минимальном кармашке воздушного пространства, которое осталось после подъема воды до максимальной отметки.
        Так и сидела на верхушке своей пирамиды, по шею в воде и для каждого вдоха приникая губами к спасительной щелке. Потому что мысль нырнуть в воду и перекрыть краны она отбросила сразу, как только вспомнила про собранную на лестнице мебель: даже если она прорвется сквозь нее, ныряя в подвал, то уж обратное движение никак не получится. Нырять в полной темноте - самоубийство. Достаточно легкого удара головой при всплытии о ножку стола или стула. Да и времени сплавать и туда и обратно, скорее всего, не хватит. Это только в фильмах агент 007 мог находить людей за шесть минут пребывания на глубинах, а после распознания еще и целовать податливые губы, если спасенная оказывалась прекрасной топ-моделью.
        Здесь же девушке оставалось надеяться только на удачу, расторопность аварийной службы и мысленно корить себя з а подобную непредусмотрительность. Просчет с максимально открытыми кранами следовало приписывать только своей самонадеянности и нежеланию предусмотреть все возможные последствия. Хорошо еще хоть вода оставалась довольно теплой, не приходилось выстукивать зубами от холода, словно испанскими кастаньетами.
        Ну и в конце концов с той стороны зашевелились. Вероятно, вытекающий на тротуар ручеек таки привлек должное внимание, и прибыла аварийная служба. Скорей всего, они сначала попытались отыскать хозяина гаража, чтобы уже в его присутствии если не вскрыть ворота, то хотя бы устранить довольно сильную утечку питьевой воды. По этим вопросам коммунальные службы действовали жестко, невзирая, как говорится, на лица. Как выяснилось чуть позже, они так и не дождались ответа из квартиры владельца гаража и стали действовать по утвержденному перечню движений.
        Перекрыли подачу воды на весь дом. Самое странное, что на утечке это никоим образом не отразилось. Подводка в тюремный подвал осуществлялась совсем из другого дома на параллельной улице. Как и подводка горячего пара на установленные внизу батареи отопления. Но в тот момент озадаченные слесари этого не знали. Поэтому уже с несколько иной настойчивостью стали выстукивать по металлическим дверям гаража, подозревая, что хозяин где-то внутри и занимается чем-то непотребным. Кое-кто даже предположил нелады со здоровьем. Мол, инсульт, приступ удушья, вот и лежит хозяин, встать не может. Стучали со знанием дела: погромыхают молотком по железу и уши прикладывают, что, дескать, с той стороны отзовется.
        Ну Александра и постаралась со своей дубинкой. К сожалению, весь труд извлечения ударов смазывался навалившимся на дверь уровнем воды. Подобная сила глушила звон, укрощала вибрацию и топила в себе гул. Но где-то через полчаса отчаянные призывы о помощи все-таки были расслышаны и поняты. Да еще бы их было не понять! Хотя Шура могла выстукивать каким угодно кодом и знала массу условных перестукиваний, она не мудрствуя лукаво отчаянно выстукивала «SOS». Тут и семи пядей во лбу не надо было иметь, дабы догадаться о попавшем в неприятности человеке.
        Но в данном случае предполагались действия совсем иных спасательных служб. Слесарей потеснили в сторону примчавшиеся пожарники, полиция и готовящиеся вступить в действие представители «скорой помощи». Теперь уже полицейские еще несколько раз обменялись сигналами с застрявшим где-то там человеком, и бравые пожарные стали взламывать ворота. Понятно, что к тому времени движение и по тротуару и по полосе движения автомобилей вдоль него было плотно перекрыто.
        После вскрытия ворот и проникновения в гараж спасатели сразу обнаружили следующую цель для вскрытия и попытались уже через нее наладить диалог с попавшей в ловушку жертвой. Тут уже девушка стала разыгрывать крайнюю степень истерики, граничащую с сумасшествием. Она дико вопила, призывая на помощь, и умоляла как можно быстрее вскрыть двери, потому что вокруг нее плавают крысы и пытаются укусить.
        В ход пошли кайла, пожарные топоры и даже отбойный молоток, которыми на уровне гипотетического замка стали выбивать кусок стены сбоку. Когда образовалась приличная щель, из которой ручьем хлынула вода и стали более отчетливо слышны женские вопли, мощные пожарники сразу несколькими ломами поддели полотно двери и поднажали. Такого издевательства даже универсальный замок не выдержал, лопнул. А вслед за открывшейся дверью на руки спасателей вся мокрая и в щепках мебели вывалилась зареванная и опухшая девушка.
        Судя по ее рваным объяснениям, удалось понять, что ее женишок попросил прибраться в подвале. И она с особым усердием потянула какую-то трубку. Вот тут вода и рванула огромным напором. При возвращении к двери выяснилась и другая печальная деталь: дверь захлопнулась. После подобной серии слов вперемешку с рыданиями Александра забилась в конвульсивной истерике, и врачи сразу вкололи ей успокоительное. Офицера полиции тоже выгнали из машины со словами:
        - Сейчас все равно она вам ничего больше не скажет. Часов пять будет спать. А вот потом приходите.
        - Жаль, хотелось еще спросить, не остался ли кто в подвале…
        - Она ведь утверждала, что была одна.
        - Ну мало ли что, - сомневался офицер. - Сейчас эти наркоманы где только не прячутся. Тем более что и выглядит молодка несколько подозрительно, вся в синяках.
        - Так осмотрите подвал, и все дела, - советовал врач, уже закрывая тыльные двери
«скорой помощи» и направляясь к сиденьям возле водителя. Но притворяющаяся спящей девушка слышала каждое слово. - Сразу отбросите все сомнения.
        - Да пожарные только сейчас начали откачивать воду. Вроде подвал и не должен быть большой, по свидетельствам соседей, там его вообще никогда не было, но демон его знает, сколько времени пройдет, пока все выкачают. И вода эта…
        - Ну, это уже ваши проблемы, - отмежевался врач от приставаний. И, усаживаясь как можно удобнее, скомандовал шоферу: - Гони!
        Под завывание сирены деловито оглянулся на пациентку, удовлетворенно заметил на табло пульсометра спокойное биение сердца и стал переговариваться с санитаром на отвлеченные житейские темы.
        По прибытии в клинику передал больную дежурному врачу, добавляя с полным равнодушием:
        - Нервный стресс, чуть девка в подвале не утонула. Часа четыре еще будет спать.
        И как частенько бывает в таких случаях, к стоящей под стеной каталке долгое время никто не подходил. Ведь ни хирургического, ни прочего вмешательства не требовалось, капельницы ставить не следовало, колоть лекарства тоже. Так что с определением в палату и проведением анализов можно и подождать. Других, более тяжелых больных следовало распределять, принимать и обследовать в первую очередь. И только через полчаса дежурный врач распорядился освободившимся санитаром:
        - Семнадцатую «Б» - на третий этаж в четвертую палату.
        Парень отправился выполнять распоряжение, но минуты через три вернулся:
        - Может, вы ошиблись? На каталке с таким номером никого нет.
        - Да как нет? - стал сердиться врач, срываясь с места. - Я сам лично бирку крепил. Девица там лежала.
        Но и он не обнаружил искомое. Даже под каталку для чего-то заглянул с бормотанием:
        - Но ведь точно здесь лежала, мы ее даже раздеть не успели, мокрая вся…
        - Может, в туалет пошла? - предположил санитар.
        - Может, и пошла. Только как она себя чувствует после полновесного укола снотворного и успокоительного?
        А девушка и в самом деле чувствовала себя отвратительно. Но продолжала упорно раскрывать глаза и двигаться по малознакомой улице. Ее пошатывало из стороны в сторону, и большинство прохожих принимало ее за пьяную, смотря при этом с осуждением. А то и словами выражая свое негодование. Но Александре было наплевать на прохожих, теперь следовало немедленно отыскать удобное место и элементарно отоспаться. Главного она добилась - спаслась. А все остальное не так сейчас важно, подождет…
        Глава двадцать пятая
        По собственным следам
        Не доверять оставшемуся в ином мире Казимиру Теодоровичу было бы вполне естественно. Но все-таки Дмитрий Светозаров главному аналитику поверил. Во всех последних жестах, в каждом слове одного из главных деятелей большой военизированной конторы сквозила только правда, замешанная на максимальном откровении. Даже его слова о том, что вся контора подпадает под «зачистку» и огромная часть агентов, узнавших об этом, затаилась в своих норах, не подлежали сомнению. Его утверждения о совершенно естественной смерти Катаржины тоже выглядели правдивыми. Если его тетя и умерла насильственной смертью, то он об этом не ведал. А больше Казик ничем помочь не мог. Значит, толку и от остальных коллег Александры в ближайшем времени не дождешься, даже если бы кого-нибудь и удалось разыскать с помощью орбитальных спутников. Кроме пули, от обозленных «зачисткой» агентов ничего не получишь.
        Вполне понятно, что на самом Павле Павловиче ни единого чипа не было. Его искать следовало только в свободном поиске.
        В особняке главного аналитика только и осталось чего ценного, так это ультрасовременный ноутбук с вложенными в него файлами. А так как окна в доме были тщательно занавешены и звукоизоляция в обе стороны считалась преотличной, Торговец захватил обоих своих помощников и наведался туда еще раз. Но уже полными физическими телами. Громыхнуло основательно, качнуло тоже, но люстры не обвалились и фужеры в серванте не лопнули. Да и чего здесь было жалеть? Учитывая, что предстояло создать вид поспешного, но решительного бегства. Оставалось вообще удивляться, как нервный шеф после расстрела шкафа с вещами не выпустил пару пуль в голову своего сотрудника. Просто взял да и удалился, буркнув на прощанье: «Жди меня завтра!»
        Инсценировали сбор самых необходимых вещей, от нижнего белья и зубной щетки до кожаного пальто в шкафу спальни. Уложили в чемоданы и несколько фотографий, несколько припасенных в холодильнике банок черной икры и внушительную стопку всех имеющихся в наличии дисков. Кто бы сюда ни нагрянул, пусть думает, что Казимир Теодорович вдруг страстно возжелал прожить еще несколько лет. Плюнул на все и спрыгнул с несущегося под откос поезда.
        С особым тщанием уложили после отключения ноутбук. А напоследок Дмитрий установил в доме несколько очень хитрых и непримечательных для современных средств обнаружения устройств.
        - Если кто появится здесь, - объяснял он товарищам, - мне поступит сигнал на мобильный телефон. Если, конечно, в то время на Земле буду. Еще и рассмотреть смогу, кто здесь и что ищет. Так что до утра мне желательно в этот мир вернуться. Иначе до шефа не доберусь…
        После чего Бонзай с Аристархом подхватили два чемодана и два больших рюкзака и, увлекаемые силой главного шафика Ягонов, переместились в столицу королевства, Вельгу. Осмотревшись и сообразив, что они уже в своей вотчине, а вернее, в центре Перекрестка, король с некоторым презрением сбросил чемодан с рюкзаком на пол:
        - Что обо мне стража подумает!
        - Да ничего плохого, - бормотал Торговец, решительно проходя мимо рычага отключения сигнала на пост. - Радоваться будут, что вернулся.
        - Ты тоже брось, - скомандовал самодержец своему придворному шафику. - Сейчас ребята заберут это барахло. - Затем догнал на лестнице Дмитрия и поинтересовался: - Чего сейчас делать будем?
        - Займитесь делами насущными, а я пока буду пытаться на тракт Магириков прорваться. Один раз получилось, и второй должно. Осталось разобраться в причинах неудач.
        - Да, дел тут накопилось много. Надо будет и с той семеркой шафиков разобраться, которых запущенный вчера Дитогл вычислил.
        - Действительно - уникальный случай. Постарайтесь за ними просто следить, и только когда я к вам присоединюсь, будем решать, что с ними дальше делать.
        Бегущее навстречу дежурное отделение гвардейцев чуть не сбило первых лиц королевства с ног. Благо еще, что затормозили руками о закругленную стену:
        - Ваше величество!..
        - Отставить! - отмахнулся Бонзай. - Молодцы, резво реагируете. Заберите внизу вещи и доставьте в холл наверху. Шафик Дин потом с ними сам разберется.
        - Есть!
        Охрана продолжила спуск на Перекресток, а троица путешественников вышла к переходному тоннелю между Башней и королевским замком.
        - Откуда будешь прорываться? - поинтересовался король перед расставанием.
        - Отовсюду. Но особенно буду пробовать из твоего госпиталя. Все-таки именно оттуда я достиг пещеры отшельника.
        - Ладно, пробуй. Если что, то ты знаешь, где нас искать. И не забудь, с тебя бочка далийского!
        Мысли Дмитрия занимало только одно: как и где разыскать Александру. Поэтому упоминание самодержца про обещанную бочку могло показаться слишком уж неуместным в сложившейся ситуации. Но тут было не до обид. Просто лучший друг пытался хоть таким образом поддержать веру и оптимизм в товарище.
        В свою обитель Торговец наведался только с одной целью - собрать и приладить на тело все три больших кристалла накопления магической мощи. Каждый из них находился на разных уровнях Башни и собирал энергию с совершенно иных слоев и течений, которые сновали над поверхностью каждого мира. По крайней мере, именно для зарядки подобных кристаллов и строились аналогичные башни магов, шафиков, колдунов и прочих подобных личностей в тех мирах, где магическая сущность составляла главную основу бытия. Для этого в свое время пришлось изрядно поизгаляться, проводя рискованные торговые операции с иными мирами. Потому что только за попытку узнать секреты строительства подобных сооружений потомственные кланы волшебников уничтожали любопытных людишек до седьмого колена.
        Немало трудностей пришлось испытать и при добыче самих кристаллов, которые нельзя было задействовать в собственной Башне, если они были созданы в ином мире. А методы поиска в собственном для каждого мире мало того что отличались, так еще и тоже содержались в огромном секрете. До сих пор Светозаров с содроганием вспоминал выпавшие на его долю приключения, которые пережил во время поиска этих уникальных природных камней.
        К данному моменту кристаллы были заполнены примерно только на треть, да и вообще вынос их из Башни допускался лишь в крайнем случае. Когда их владельцу понадобится максимальная сила. Причем силу можно было израсходовать всего за пару дней, а накапливать потом ее в кристаллах придется годами. И все это время главная крепость рискнувшего шафика будет подвергнута риску легкого захвата.
        К счастью, за целостность своего магического гнезда в королевстве Ягонов волноваться не стоило. Столица Вельга уже сейчас представляла собой наилучшую оборонную структуру этого мира, а многочисленные современные виды оружия могли дать отпор и сборной армии всех соседних государств, вместе взятых. Так что за свою Башню владелец оставался спокоен, а вот силы самому шафику могли пригодиться. За прорыв к «третьей» он был готов на все. Потому как чувствовал и очень надеялся, что именно эти опытные воины и диверсанты ему подскажут, где разыскивать Александру. Или, по крайней мере, как выйти на след ее нынешнего тюремщика.
        Когда главный королевский шафик быстрой походкой вошел в придворный госпиталь, там его уже ожидала коллега Флавия.
        - Дин, ты себе представляешь, - стала она возмущаться вместо приветствия, - этот Аристарх даже не удосужился мне рассказать, где вы были и что делали! Только и буркнул о твоем визите в госпитальную палату…
        - Так и рассказывать особо нечего, - несколько резко ответил Торговец своей старой подруге, с которой он еще на Юге бывал в интимных отношениях. Именно этот факт и мешал просто изгнать добровольную помощницу и спокойно поработать в этом месте в одиночестве.
        Чем придворная шафик всегда беззастенчиво и пользовалась.
        - Но ты ведь не такой бука, чтобы молчать и не отвечать на мои вопросы?
        Следовало как можно быстрей занять ее делом, иначе обещанные вопросы могут низвергнуться сплошной лавиной.
        - Слушай, Несравненная, расскажи мне лучше со всеми незначительными подробностями все, что ты знаешь с момента моего переноса сюда и до моего исчезновения вместе с кроватью. Я ведь еще так и не успел ничего толком расспросить о том отрезке моей жизни.
        Флавии было безразлично, расспрашивать или самой повествовать. И то и другое у нее получалось хорошо. К тому же она поражала своей прямо-таки фотографической памятью. И если настраивалась на дотошный пересказ, не упускала из увиденного даже оттенок кусочка ткани, помятость этого кусочка и даже почти незаметную пыль на том пресловутом кусочке.
        В общем, она стала рассказывать, а Дмитрий Светозаров углубился в рассматривание самой палаты и потолка. По первому взгляду получалось, что его кровать неведомой силой оказалась подброшена к потолку, там ударилась о него изо всей силы и именно в тот самый момент провалилась в подпространство. После чего никем не контролируемое подсознание сделало перенос странного тандема кровать - раненый к тому месту, где находилась «третья».
        Краем уха слушая и сортируя произнесенные коллегой слова, Торговец рассуждал: «Что именно, не учтенное мной, привело к такому парадоксальному результату? Ну ладно, допустим, из пещеры в Свирепую долину я выбрался по принципу “обратной отдачи”. Подобное всегда легче происходит. Но что именно меня в массив Бавванди протолкнуло? Что на мне было такого особенного? Кровь? Так ее у меня и во внутренних органах полно. Хотя если ничего не будет получаться, я и кровью обмазаться не поленюсь… Лишь бы проскользнуть. Что еще для чистоты эксперимента следует попробовать? Кровать? Ладно, тут идентичных в госпитале хватает. Что еще? Бинты? Голое тело? Боль по всему телу и распухшая голова? Хм, так она у меня в последнее время всегда распухшая… Может, яд? Да нет, к тому времени из меня его уже вымыли… Что за зубы такие? Не понял…»
        Его привлекло в рассказе Флавии нечто из ряда вон выходящее.
        - Ну-ка еще раз повтори: что там было в моей одежде?
        - Да не в одежде, а на плитах пола Перекрестка насобирали. Вот они здесь и лежат.
        Женщина подала пять найденных при обыске подвала клыков и коротко пересказала суть размышлений на эту тему. С несколько ревнивой язвительностью упомянув и признание короля о зажатом дверью шкафа подоле сюртука.
        - Шкафа? - чистосердечно удивился Дмитрий. - Что-то не припомню подобного. Но вот выводы по поводу кого-то в подпространстве, мне кажется, весьма разумны.
        - Тем более что и на одежде я сегодня утром рассмотрела рваный край со специфическими дырками от клыков. Конкретно - на плече твоего пиджака.
        - Ну да, ну да… Потому что при ранении рядом ни одной собаки не было, - интенсивно перебирал Светозаров в своей памяти кадры, предшествующие ранению, и делая какие-то выводы. - Тогда, значит, все-таки кровь?
        - Ты о чем?
        - Пытаюсь понять, что именно мне помогло проскочить в то место, куда я до этого и после никак не могу попасть.
        Они минут пять со всех сторон рассматривали возможные варианты, после чего шафик констатировала:
        - Что-то не сходится. При чем тут какие-то шакалы из подпространства? Ведь первый раз ты все равно попал туда, куда и желал в последнюю вспышку своего сознания. А второй раз ты делал переход, ничего не соображая, в пылу навалившейся боли и кошмарных воспоминаний. Причем в пещере никаких зубов не обнаружили. Так ведь?
        - Кажется, нет…
        - Вот видишь. Значит, получается полнейший разнобой в обоих вариантах. Никакого сходства или явно прослеживаемых тенденций не наблюдается.
        - Хм… может, ты и права. - Торговец ожесточенно почесал висок, пытаясь подтолкнуть маячащую где-то на периферии сознания мысль. - О! Но ведь и результат оказался совершенно разным! Ведь во втором случае я попал совершенно не туда, куда надо, а туда, куда послало мое больное воображение. А оно уже парочку лет интенсивно выискивало шанс пробраться в этот проклятый всем миром Зелени горный массив Бавванди. Плюс - в сознании оставалась задача постоянно заботиться о группе воинов, которых я как раз и направил в центр этого массива. Вот тут все мои подспудные сознания и совпали с наслоившимися друг на друга случайностями.
        - Понятно. То есть тебе потребуется стопроцентное повторение всех деталей твоего бессознательного переноса? Вплоть до введения тебя в обморок?
        - В самом крайнем случае возможно и такое. Но для начала буду пробовать с кроватью, кровью и… ну а дальше видно будет.
        - Надеюсь, ты не собираешь сам себе вены резать? - нахмурилась Флавия.
        - Ну, можно, конечно, и добровольца подыскать, который желает покончить жизнь самоубийством, - улыбнулся Дмитрий, нисколько не желая для своих экспериментов привлекать кого-то из посторонних. - Да где ж его взять?
        - Есть такой! - обрадованно воскликнула коллега, да так громко, что Дин непроизвольно вздрогнул. - Вернее, не такой, а такая. Помнишь поджигательницу, уничтожившую загородное поместье вместе с мужем и его любовницей?
        - Вроде. Она еще так красива, что мы поражались, чего это муж на сторону бегал?
        - Точно!
        - Так ее еще не казнили?
        - Как же! Разве такой ценитель истинной красоты, как твой друг Бонзай, пойдет на такое! Ха! Он ее помиловал и приговорил к двадцати годам тюрьмы. Да только она чего только не делает, чтобы покончить жизнь самоубийством. Охране приходится изгаляться до крайности. Запарились они с ней.
        - Я тебя понял. Но такая дура мне точно не подойдет.
        - Почему дура? Я с ней пару раз беседовала, вполне нормальная и разумная баба. Просто вбила себе в голову, что она больше никому не нужна и любое продолжение жизни для нее бессмысленно. Только и умоляет, что дать ей шанс умереть любым, каким угодно способом. Если я с ней поговорю, она с радостью согласится на что угодно. Тем более с шансами и помочь, и самой навсегда успокоиться.
        - Ну если так, то действуй, - благословил Дмитрий. - Да заодно пускай сюда точно такую же кровать прикатят. Будем пробовать…
        - А ты куда? - уже собираясь выйти из палаты, обернулась с вопросом Флавия.
        - Смотаюсь в Свирепую долину. Надо внимательно ту прежнюю кровать осмотреть, раньше это сделать и некогда было, и не догадался. Заодно, может, вместе с ней сюда и вернусь…
        В своем замке граф Дин Шахматный Свирепый постарался не засвечиваться и никому на глаза не показываться. Потому что прекрасно знал, сколько тут неотложных дел требуют его личного участия и разрешения. Поэтому, лишь только появился в пустом зале, сразу прошел к дальней стене, возле которой и располагалась искомая каталка. Минимальное громыхание, возникшее при его появлении, можно было принять за шум упавшей на пол алюминиевой миски.
        Современное медицинское лежбище для тяжелобольных внешне ничем не выделялось. Но стоило присмотреться внимательнее, как на всех четырех ножках и даже спинках обнаружились глубокие царапины. Причем если сразу вспоминать о гипотетических шакалах, то повреждения вполне были сходны с укусами. А значит, сама возможность нахождения в подпространстве каких-либо зверей получила еще одно существенное подтверждение. Что заставило сильно задуматься и припомнить все истории, в которых фигурировала открытая кровь. Как это ни печально, но и раньше Торговцу приходилось попадать в весьма неприятные обстоятельства, из которых он ускользал с некоторыми телесными повреждениями. Конечно, никогда прежде тяжелых ран не было, но, с другой стороны, крови тоже хватало. Но никогда еще ни на ее запах, ни на ее вид в подпространстве, которое находилось еще вдобавок и во вневременье, никто из хищников не бросался.
        Следовательно, неожиданные обитатели либо только недавно там завелись, либо оказались возле раненого Торговца совершенно случайно. Правда, два раза подряд - это несколько странно, подобную случайность уже объяснить трудно. Скорей, закономерность получается. А любую закономерность исследовать гораздо проще. Надо только сознательно повторить опыт.
        Поэтому Светозаров все-таки решил забрать кровать с собой. Так сказать, для чистоты эксперимента. Но только стал на нее укладываться, как в зал стремительно ворвалась Андорра. Видимо, все-таки кто-то заглянул внутрь зала через стекла дверей и успел поведать остальным о прибытии его светлости.
        - Замечательно! - прямо с порога стала восклицать девушка, прекрасно рассмотрев движения пациента. - Вы хоть один раз проявили должную дисциплину и возвратились в кровать для обследования. Ложитесь, ложитесь! Я прямо сейчас и начну осмотр, а если…
        - Дорогая Андорра, рад тебя видеть! - Дин все-таки вскочил на ноги, стараясь это сделать легко и естественно. - Как видишь, я в полном порядке! И даже соизволил первым с тобой поздороваться.
        - Здравствуйте, ваша светлость. Но мне не надо заговаривать зубы и притворяться. Сразу бросается в глаза ваша бледность и черные мешки под глазами. По красным белкам вижу, что ни одной минуты за это время не спали, а посиневшие ногти выдают крайнюю изможденность.
        - Кому ты это рассказываешь! - обиделся граф, но руки постарался естественным движением спрятать за спину. - Уж с моими-то силами…
        - Тоже не стоит этим бравировать.
        С этими словами девушка прижала Торговца к кровати, и тому ничего не оставалось, как замереть с вымученной улыбкой. В то же время она бесцеремонно возложила руки ему на грудь и, прикрыв глаза, продолжила говорить:
        - Все ваши хваленые силы уходят на ликвидацию последствий тяжелейших ранений. Поэтому на устранение остальных негативных явлений без посторонней помощи извне самому организму не мобилизоваться.
        - Да нет, я и в самом деле чувствую себя прекрасно, - пытался возражать Дмитрий, замечая с досадой, как в зал потянулись многочисленные коллеги Андорры. А когда заметил высокую, нескладную фигуру ректора академии, вообще скривился: - Ну вот, и стоило поднимать такой переполох и отрывать остальных от своих дел?
        - Стоило! - воскликнула девушка. - Еще как стоило!
        При этом она ухватилась за рукав графа, словно боялась, что он исчезнет сию секунду, и только тогда оглянулась назад. Заметив Титела Брайса, вздохнула с некоторым облегчением:
        - Ну хоть вы на него подействуйте, господин ректор! У него фрагментарные затемнения Зийкенса по всей грудной клетке, а он опять куда-то хочет сбежать.
        - О, дружище! Это уже не шутки! - прогудел обеспокоенно Тител.
        - Подумаешь, какие-то затемнения, - сделал последнюю осторожную попытку освободиться граф Дин.
        Но цепкие пальчики держали его рукав с отчаянной решимостью.
        - Не «какие-то», а самые что ни на есть противные и опасные даже для нас!
        Теперь уже голос ректора стал таким, при котором ни Светозаров, ни сам император Рилли не посмели бы ему возражать. Что уж говорить о тех, кто оказался в этот момент рядом. Поступи приказ препарировать больного, а потом сшить все кусочки несколько иначе, они бы сделали это, почти не задумываясь.
        - Стой смирно! И не дергайся, не съем, - приказал целитель четвертого уровня и сам приложил ладони к груди пациента. Только ему для определения опасности хватило буквально двух секунд. После чего он только поощрительно буркнул Андорре: - Молодец! Это ты вовремя… - И, уже разворачиваясь, приказал Светозарову: - Пошли к вертушке!
        Пришлось повиноваться, хотя и с явной неохотой.
        - Слушай, Тител, чего так паниковать? Я бы и сам через денек вернулся, и уже тогда, спокойно и без всякой паники…
        - Может, хватит торговаться? - перебил его ректор, открывая створки лифта и первым входя внутрь. - На твоей Земле затемнения Зийкенса называют по-иному: раковыми метастазами. Видимо, сказалось воздействие неизвестного яда.
        - Ох, ничего себе! - проникся и Торговец. - Это что, теперь всю академию опять вокруг меня собирать придется?
        - Думаю, что и без этого стресса для детей обойдемся, - утешил высший целитель империи Рилли. - После последнего «замачивания» суспензия в бассейне вдруг огромным скачком увеличила в себе «креативные флионы». Наверняка подействовало невероятное количество концентрических флуктуаций счастья, выпавших дождем. В итоге теперь мы наконец-то сможем опробовать вариант с созданием лечебной ванны, и ты станешь ее первым пациентом. Как говорится: о чем мечтал, на том первый и возляжешь.
        - И надолго?
        - Вот когда выберешься из бассейна, сам и ответишь на этот вопрос.
        - М-да, никогда не думал, что мне первому придется сюда нырять без воздействия вертушки.
        Вся компания уже приблизилась к бассейну и теперь рассредоточивалась вдоль его высокого борта.
        - И что, вот так прямо туда и сигать?
        - А что откладывать? - подвигал своими кустистыми бровями ректор. - На материальные предметы суспензия не влияет, уже не раз проверяли.
        - Так ведь она раньше не доходила до предела расчетной силы.
        - Ну ладно, можешь выложить из карманов все лишнее, - разрешил Тител Брайс и, рассматривая выкладываемые на стол предметы, добавил: - А то еще выпадут твои телефоны на самое дно и будут там концентрацию портить…
        К мобильным телефонам он относился с неприятием, утверждая, что порой замечает циркулирующую вокруг них негативную энергию. И никакие доводы о необходимости такого средства связи не могли разубедить целителя в его противлении новинке.
        Зато когда увидел три переливающихся внутренним светом разноцветных кристалла, заулыбался, словно большой ребенок.
        Немного подумав, граф Дин снял куртку, а потом и рубаху, потому что и сам еще не присматривался к ранам после излечения. Насыщенная краснота рубцов и шрамов теперь несколько побледнела, но зато между ними появились синюшные пятна, образовавшиеся, скорее всего, после неудачных толчков и разворотов туловища. Андорра сразу обратила на эти пятна внимание:
        - Ну вот, я же предупреждала о необходимости полного покоя. А вы что вытворяете? И еще лечиться не хотите!
        У нее в глазах стояли слезы, поэтому даже одного слова возражений Торговец в себе не нашел. Зато ректор вдруг выдвинул предложение:
        - Возьми с собой свои кристаллы.
        - Думаешь, можно? Как бы они не разрядились…
        - Скорей наоборот: это они еще получат определенный добавочный импульс силы.
        - Тогда суспензия вся выдохнется.
        - Вот и проверим заодно. Но мне кажется, ее теперь, только заполнив трупами, можно обессилить.
        Ничего не оставалось делать, как вложить десятисантиметровые кристаллы в карманы брюк и решительно выдохнуть, как перед полетом в космос. Затем граф Дин покорно приблизился к бортику, перелез через него, привалившись животом, и, уже окунувшись по грудь, обеспокоился:
        - Вдруг я не смогу дышать не вспененной суспензией?
        - Не бойся, утонуть не дадим. - Ректор при этом утверждении старался неназойливо затолкать пациента как можно быстрее в жидкость. Дружба дружбой, а эксперимент экспериментом. - Вон сколько спасателей вокруг. Да и вообще, не ты ли утверждал, что умереть ради науки - высшее благо?
        - Некогда мне умирать! Вначале надо прорваться на тракт Магириков, а потом невесту спасать надо.
        - Вылечись вначале.
        Тител отцепил пальцы друга от бортика и с удовлетворением пронаблюдал, как тот в полный рост погрузился в суспензию.
        Поэтому и не заметил, что глаза у стоящей рядом Андорры потухли, словно два залитых водой уголька, а плечи поникли в безысходной печали.
        Глава двадцать шестая
        Похищение века
        Каким бы коротким ни было общение с новыми союзниками, но для предстоящего захвата каравана их знания пригодились несомненно. Вдобавок и допрошенные с пристрастием жрецы дали довольно значительный объем информации. Что Сильва, что Василий и не думали церемониться с пленными, и те выговорили все, что знали и чего не знали. Убивать их в конце допроса не стали, а просто с максимальными предосторожностями и страховкой обездвижили, да и уложили на месте ночлега. Увидеть их с дороги считалось невозможным делом, а впоследствии допросы следовало продолжить. Если, конечно, будет время. Потому что дело приближалось к обеду, а на пределе видимости со скалы Петр заметил какое-то копошение на дороге. Может, это просто двигался небольшой отряд, но рисковать было нельзя и следовало максимально эффективно приготовиться к захвату.
        Новым союзникам тоже обозначили место в строю, хотя и пришлось их для этого разделить в соответствии с новой тактикой боя. Возницу вместе с каретой отправили за два километра дальше от скалы, по ходу каравана. Там Гулит обязывался при первых же признаках атаки развернуть четверку лошадей и непосредственно карету поперек возможного прорыва повозок авангарда. Теперь уже воины с Земли не настолько твердо верили в свое оружие, и, хоть всегда можно было ранить тягловых животных, кое-кто из жрецов каравана мог попытаться вырваться из очага засады с помощью отчаянного бегства.
        Барона Эрхайза поставили на главном направлении атаки по центру колонны. Его огромный меч в данном случае мог оказаться чуть ли не эффективнее огнестрельного оружия Даны, потому что проходил сквозь создаваемое жрецами защитное поле. Не так, конечно, легко проходил, как хотелось бы, по словам самого рыцаря, но с большими усилиями прорубиться было можно. Все в данном случае зависело от особых сплавов, применяемых при изготовлении подобного оружия, и вполне понятно, что провести анализ стали в походных условиях для землян не представлялось возможным. Хотя они сразу поняли самое главное: будь их пули определенного состава, никакие магические силы уже бы не помогли жрецам при защите каравана.
        Старшая внучка выглядела обворожительно, хотя называть светловолосую красавицу с пышной грудью детским определением «внучка» язык не поворачивался. Ко всему прочему, она оказалась лихой наездницей и исполнительным воином: без обсуждений укрыла свои прелести под огромным дедовым плащом и увела всех трофейных скакунов еще дальше от кареты, по направлению к Воротам. Животных не должны были заметить передовые жрецы и раньше времени заподозрить засаду. После начала сражения ей надлежало мчаться на помощь вознице, и для этого она получила в распоряжение один из коммуникаторов ближней связи. Заодно ей вменялось предупредить в случае подхода иной опасности или нежелательных свидетелей по встречному курсу каравана.
        Две младшие внучки решительно настояли на своем праве прикрывать спину отважного деда, который и оказался главным инициатором сопротивления всего своего рода против существующих, устоявшихся веками несправедливых законов. Именно Тантри Эрхайз настоял в свое время на сокрытии от властей любого упоминания о беременности своих невесток, а впоследствии и самого факта рождения внучек. Для успокоения общественного мнения было оглашено, что обе жены баронетов оказались бесплодными и будут со временем покупать себе детей в столичном приюте. Так и сделали. Старшей внучке оказалось уже двадцать пять, а младшим - на два и три года меньше. Еще имелись два малолетних внука, оставшиеся с сохраненным даром. Так что все пятеро росли здоровыми, красивыми и, на радость всем своим родственникам, толерантными и сознательными. Особенно внучки. Правильное дедовское воспитание и тут сказалось. А после достижения восьмилетнего возраста уже и сами могли частично подлечивать своих родных и близких. Вот на этом все семейство и погорело в конце концов. Слово за словом, чудо за чудом и сплетня за сплетней, но слухи росли и
разрастались. Со временем весьма назойливо стали барона навещать различные подозрительные личности, посылаемые соседними настоятелями храмов. А потом и до кровавых разборок дело дошло. Заманили в засаду и подло уничтожили основную боевую дружину барона во главе с командующим ею сыном. И всему семейству после этого пришлось несколько месяцев скрываться в одном из дальних имений, купленном когда-то на подставное лицо. Постепенно и там стало опасно, кольцо поисковых отрядов стягивалось все туже вокруг отчаявшегося рода Эрхайзов.
        И как раз в этот момент молнией по всему востоку континента распространилось известие, что егерская дивизия империи Рилли прорвалась в тылы готовящейся к осеннему наступлению армии и громит штабы и важнейшие коммуникации. Тантри Эрхайз всегда отличался крайней решительностью в принятии решений. Немедленно собрал все оставшееся у него под рукой семейство, верных слуг и пару сподвижников и на нескольких каретах покинул ставшее опасным поместье. За неполные сутки добрался до того самого города, который не имел названия и фигурировал на всех картах как
«город возле Ворот Откровения». Там надеялись переждать у родной племянницы некоторое время и более точно выяснить, где же конкретно базируется дивизия егерей с другого континента.
        Добраться удалось без проблем, как и тайно расквартироваться в большом доме. А вот в дальнейшем, при проведении разведки, не повезло. На это дело отправились сам барон и единственные помощницы, кто мог его всюду подстраховывать в магическом плане, - внучки. Старый воин старался всюду показываться лишь под видом давшего обет молчания рыцаря и прятал лицо. Но в одном из трактиров его рассмотрел и узнал тот самый тонкогубый. При этом и на себя обратил внимание, и на двоих своих провожатых. Но, рассудив, что втроем они легко справятся с одним рыцарем, жрец уходить из трактира не стал, а приказал своим подчиненным атаковать. И чуть сам при этом не погиб. Разбушевавшийся Тантри зарубил парочку атакующих подчиненных жреца как баранов и только чудом не достал спасающегося бегством главного противника.
        После чего карете с разведчиками пришлось поспешно уезжать с места событий. Дело было около полуночи, но возвращаться и вести преследователей на противоположный край города, к дому, где пряталась основная группа родственников, барон не решился. Все-таки справедливо опасался слежки и поэтому подался на юг. Как оказалось, и в самом деле следили, и, как только рассвело, беглецы заметили вдали несущуюся следом погоню. Ничего другого не оставалось, как отыскать подходящее место для последнего боя, где всадник не смог бы атаковать сражающегося пешим рыцаря. И вот именно под одинокой скалой все пятеро единомышленников вознамерились дать последнее сражение и умереть. Потому что слишком хорошо знали, какие муки им придется пережить перед смертью, если их пленят. Да и под жестокими пытками можно было проговориться о местонахождении остальных членов семьи. Силы были слишком неравными…
        Но сейчас все изменилось. Конечно, и сам рыцарь и его внучки ужасались от одной мысли о возможном нападении на караван. Но ужасались весело и с радостным отчаянием.
        - А почему бы и нет?! Если вы ударите по ним из своего чудо-оружия, может и получиться, - басил на все огромное пространство барон. - Да и мой меч многого стоит. В наследство от прадеда перешел, а тот, говорят, чудесный кусок железа в ранней молодости где-то в этих самых предгорьях нашел. Если не в самом массиве Бавванди.
        - Но ведь туда с железом запрещено появляться? - напомнила Сильва, помогая разжечь прямо на краю дороги небольшой костерок. - Да и егеря лютуют с ловушками.
        - Не знаю подробностей, но как-то он прошел и егерей, и ловушки. Кстати, по этой дороге порой воинские подразделения егерей тоже проезжают, - спохватился Эрхайз.
        - С жрецами?
        - Нет, только обычные воины. Правда, самые лучшие…
        - Ерунда, мы сквозь них уже не раз проходили, - успокоила Дана. - Патронов у нас на любой бой хватит.
        - Вам видней. - Рыцарь с недоумением покосился на тупорылый автомат и протянул озябшие руки над разгорающимся костром. - Только вот огонь мне кажется лишним.
        - Почему? Пять человек сидят возле него и греются, - стала объяснять Дана общую диспозицию. - Дело-то к обеду близится. Вполне обычная картина для магириков. Мы уже не раз наблюдали. Сильва… - Она прервала себя на полуслове и спросила через
«общак»: - Петруха, опять дрыхнешь?
        - Никак нет, боярыня! Глаз не свожу с каравана. Уже можно рассмотреть, что повозок десять-двенадцать. Впереди три всадника, едут метрах в десяти перед колонной. Так что пора нашей гранатометчице выдвигаться на позицию.
        - Значит… - Женщины обменялись залихватскими ударами ладоней. - Вперед, подруга!
        Сильва сразу подхватила свой рюкзак и парочку одеял и тронулась к тому месту, где, по предварительным расчетам, в момент атаки должен находиться арьергард колонны. Василий поспешил за ней, для помощи с маскировкой, и уже через десять минут вдали белел еще один ничем не примечательный сугроб. Сам старший группы поспешно двинулся к костру, а целительница продолжила объяснения:
        - Сейчас и Василия замаскируем примерно вон там, дальше по ходу движения. Так что обстановка складывается вполне удачная: ветер стих и сугробы раньше времени не разметает. Ну а потом уже будет не страшно. Наоборот, тепло и бодренько.
        - Как бы эти жрецы, завидев костерок и подъехав ближе, нам какую пакость не сделали…
        - Пожалуйста, можно немного сменить позицию, чтобы враг заранее не насторожился, - легко согласилась Дана, глядя вслед удаляющемуся Василию и сопровождающему Деймонду, который вызвался помочь с маскировкой. - Предлагаю вам с внучками укрыться за скалой, а как только начнется бой и мы немного отвлечем жрецов на нас, вы ударите им в спину. Так даже лучше получится.
        - Да мне все равно, откуда атаковать, - рассуждал барон. - Но с той стороны нам придется через глубокий кювет долго перебираться.
        - Действительно…
        - Гораздо хуже будет, если десяток жрецов сумеют собраться в единый кулак. Они тогда для ваших пуль вообще недосягаемы станут.
        - Будем их мечами рубить, - улыбнулась женщина, а затем вдруг неожиданно выхватила свой трофейный меч из ножен и прокрутила им несколько восьмерок.
        Что заставило барона приоткрыть рот от удивления.
        - О! Вы и так умеете!
        - Увы! Наши наставники и в этом заставляли практиковаться. Конечно, до истинных рубак вашего уровня нам далеко, но напугать врага умения хватит.
        - Не скромничайте, госпожа Маурьи. Я ведь сразу отличаю настоящих мастеров меча.
        - Ха! Видели бы вы, как сражаются наши наставники! Всякие ниндзя и самураи нервно курят в сторонке.
        - А кто это такие и что значит «курят»?
        - Извините, барон, слишком долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз. Предлагаю вам усаживаться с девочками на вашу позицию и накрываться заготовленными одеялами. А то вот-вот и нам голова каравана станет видна. Потом метаться не с руки.
        - Да, да, конечно! - заторопился рыцарь, надевая на голову шлем и усаживаясь на подтащенный заранее камень. Вид у него при этом получился слишком странный, и все поняли, что подобный горб будет сразу заметен даже под накинутым сверху плащом.
        - А без него сможете сражаться? - покривился стоящий рядом Деймонд.
        - Конечно, господин Арчивьел! - почему-то обрадовался рыцарь. - У него на морозе забрало запотевает и сосульки появляются. А ведь нам сидеть еще неизвестно сколько придется.
        Стало понятно, что дисциплинированный воин, хоть и сам командовал в свою бытность большими отрядами, без команды старшего не смог бы себе позволить такой вольности, как сражаться в неполном комплекте рыцарского облачения. Но обсуждать этот вопрос не стали, а, лишь плотнее закутавшись в плащи и одеяла, стали делать вид, что они уставшие и оголодавшие магирики. Еще и кусочки мяса на палочках к костерку протягивали да уплетали их с аппетитом. Благо заготовленного мяса в готовом виде еще хватало. Дошло до того, что ароматные запахи достигли даже верхушки скалы, и возмущенный Петр пробормотал:
        - Это вы там внизу специально на меня дымок направляете? Хотите, чтобы я слюной захлебнулся?
        Ответил ему из своего сугроба ничего вкусного не обоняющий Василий:
        - Ты бы без дела языком не трепал! Если голоден, жуй свои запасы, но помалкивай. Да и как там караван?
        - Вот потому и не жую, чтобы вовремя и ясно всю картинку нарисовать, - хохотнул штатный снайпер. - До колонны всего два километра осталось. Теперь отчетливо и тылы рассмотрел: там пять всадников и три пристяжные лошади. Так что тебе, Сильва, надо будет хорошенько постараться.
        - Справлюсь, - послышался голос Сильвы. - Как они, насторожены?
        - Скорей наоборот, дремлют. По крайней мере, те, что в тылу. Тройка передних выглядит намного бодрее, явно ведут какой-то оживленный разговор, смеются…
        Дальше он перечислил и все остальные детали. Повозок оказалось одиннадцать. На трех из них виднелось по два ездовых, на остальных по одному. Но из одной повозки сквозь приоткрытый тент виднелись подошвы сапог, выбившиеся из-под одеяла. Из чего следовало, что там кто-то спит. Исходя из этого, следовало учитывать, что в каждой повозке именно по два жреца.
        Да так в принципе и предполагалось. За века сложившиеся составы и неизменная численность охраны не претерпевали какого-либо существенного изменения. Колебалось лишь количество верховых: от пяти до десятка. Здесь имелось восемь. Да плюс двадцать два жреца на повозках. Итого тридцать. Вроде как ничего сложного для одной из лучших боевых групп с Земли. Да еще и усиленной местными магами-целителями и одним великолепным рыцарем.
        Но одно дело планировать, а другое дело вести натуральный бой. Да еще и с неизвестными величинами в виде непонятного колдовства. Благо, к моменту первого выстрела и синхронно прозвучавшего с ним взрыва гранаты в пределах видимости на дороге не появилось ни одного постороннего человека.
        Изначально лучше всего дела пошли у Сильвы. Ей удалось пропустить арьергард чуть вперед и одну за одной метнуть в гущу всадников три гранаты. А потом сразу перейти на стрельбу. Как ни странно, один из жрецов остался в седле и, скорее всего, без единой царапины. И действовал он совершенно не так, как можно было ждать от средневекового варвара, впервые столкнувшегося со стрелковым оружием. Ни к товарищам на помощь не бросился, ни в середину каравана не поспешил, а сразу развернул своего скакуна и помчался вскачь обратно. Никогда не грешившая в попаданиях по целям в такой близи Сильва поняла, что пули и этого типа обходят по касательной вместе с животным, и в отчаянии закричала:
        - Петр, вали его, уходит!!!
        Пришлось снайперу из центра колонны переносить свой огонь на тылы. Да и то лишь после третьего выстрела убегающий противник рухнул на дорогу. Остальных Сильва сама добила. А потом приступила к отстрелу возниц на замыкающей повозке.
        Василию, как ни странно, повезло еще меньше. Первым выстрелом он удачно разворотил голову вознице на первой повозке. Но вот затем тремя гранатами уложил на промерзлые плиты только одного жреца из тройки авангарда. А двоих с огромным трудом пришлось добивать лишь после ранения коней, когда всадники спрыгнули наземь. Старшему группы тоже потребовалась помощь в расстреле самого последнего противника. Но к тому времени мимо него, чуть не затоптав понесшими вскачь животными, промчалась следующая второй повозка. И только вовремя брошенная граната позволила остановить пытающихся уйти в прорыв. Взрыв уничтожил все три колеса, тяжело ранил двух лошадей второй пары, и все транспортное средство, завалившись набок, довольно плотно перекрыло дорогу. Хорошо хоть здесь возницы не успели встать рядом друг с другом, и Василий их успокоил разрывными пулями из автомата. Да так и воспользовался получившейся баррикадой для создания оборонного редута, потому что прямо на него понеслись буквально в один ряд сразу и третья, и четвертая повозки. Хорошо хоть в тот момент Петр успел дать команду к срочному возвращению как
старшей внучке, так и вознице Гулиту с каретой. Позже это пригодилось.
        Основной бой развернулся в центре каравана. Причем первоначальный успех в виде двух трупов на козлах группе нападающих удалось развить не сразу. Словно по единой команде, все оставшиеся в живых жрецы побросали вожжи, спрыгнули на дорогу и стали оттягиваться назад, в девятую по счету повозку. Похоже, что именно так полагалось по правилам в случае обороны. Дана про себя только и успела удивиться: «Никто на них веками не нападал, а действуют как вышколенные солдаты. Как бы у нас получилось, ожидай они нашего нападения? Даже представлять не хочется…»
        Одного из перебегающих с места на место жрецов ловким ударом разрубил барон Эрхайз, и целительница последовала его примеру, забросив автомат за спину и несколькими атаками с помощью меча уложив на землю еще пару противников. Почти одновременно с ним еще один рухнул с раной в груди после попадания тяжелой пули из снайперской винтовки.
        Казалось бы, теперь ход боя будет протекать в нужном русле для воинов, атакующих караван с ларцами Кюндю.
        Но как раз в это время внешне спокойный, но на самом деле звенящий от переживаний и рвущихся наружу эмоций голос Петра сообщил:
        - Внимание! Опасность с вашего тыла! Из леса атакуют егеря! Много! Очень много!
        Второе уточнение означало, что противников не меньше сотни. Но достаточно было лишь взглянуть на споро сползающие по крутому склону фигурки, как заволновались все без исключения. Ашбунов казалось не менее чем две сотни! Похоже, весь полк егерей или только что подтянулся на позиции с отличной видимостью, или уже давно сидел в засаде, недоумевая, что это собрались делать пусть и целых десять, но все-таки гражданских людей. Видимо, утренний бой с преследователями семейства Эрхайзов они просмотрели. Иначе бы атаковали сразу.
        Но положение от подобных рассуждений не облегчалось. Еще не закончен бой с основными силами жрецов, как с другой стороны несется в атаку другой, невероятно многочисленный противник. Причем обозленный противник и явно не думающий о простом взятии в плен или словесных баталиях.

«Третья» вкупе со своими новыми союзниками оказалась зажатой между двумя смертельными жерновами.
        Глава двадцать седьмая
        Жертва обстоятельств
        Все-таки сделанный врачом укол Александру довел до полного беспамятства. Она уже как в тумане соображала, когда какая-то милая женщина предложила ей свою помощь и провела в квартиру, напоила водой и с успокаивающими материнскими нотками в голосе предложила поспать. Дальше в памяти остался полный провал.
        А когда девушка проснулась, несколько раз дернулась и рассмотрела на своей правой руке наручник, то чуть истерически не расхохоталась. Сплошное невезение продолжалось: она опять прикована! И опять раздета догола!
        Вместо смеха из груди непроизвольно вырвался протяжный и тяжелый стон, завершившийся причитаниями вслух:
        - Да что за напасть такая? Неужели всю жизнь суждено сидеть на привязи?
        Потом, морщась от досады, протерла глаза и стала осматриваться более внимательно. Опять подвал! Но хоть не тюремный! Скорее помещение напоминало вполне прилично обставленную жилую комнату без единого окна. Виднелась только плотно закрытая дверь, так что по большому счету это мог быть и чердак. Но, прислушавшись, Александра не услышала никаких шумов, специфических для помещения под самой крышей. Значит, все-таки подвал?
        Под дальними стенами стояла вполне приличная мебель с посудой, фужерами и мелкими предметами в виде сувениров. Посреди комнаты на цветастом ковре - два дивана и журнальный столик между ними. В том углу, где находилась пленница, видимо, специально для нее постелили ковер худшего качества и на расстоянии протянутой руки демонстративно оставили пластмассовый горшок. Еды в пределах видимости не наблюдалось. Зато стояла двухлитровая бутылка с водой, вполне чистой и прозрачной на вид.
        После чего невезучая узница сосредоточилась на своих оковах. Наручники оказались довольно низкого качества, из самых дешевых, которые обычно продают в секс-шопах для любителей садомазохизма. Но тем не менее просто так их с руки не снимешь, без молотка не собьешь и без отвертки или хотя бы толстой шпильки не откроешь. Труба стояка, ведущего к расположенной рядом батарее, выглядела мощно и неприступно. Но даже в таком положении оставалась надежда на освобождение. Тяжелая работа предстояла, но и справиться с ней девушке казалось под силу. Потому что она знала: расшатать и вырвать батарею вместе с креплениями, уходящими в стену, довольно нетрудно. Затем следовало избегать льющейся горячей воды и постараться отломать батарею в месте сварки к стояку. Ну и напоследок просто приподнять довольно тяжелые четыре секции и чугунным ребром пару раз приложиться по соскользнувшему на пол второму колечку наручников.
        Только вот и для этого действа следовало вначале осмотреться и набраться сил. Голова продолжала казаться набитой ватой, а во всех мышцах все еще продолжал действовать укол успокоительного. Максимально напрячься не получится. Вдобавок следовало все-таки составить хоть какое-то представление, в чьи руки она попала и против кого ей придется действовать после освобождения от наручников. Потому что з а дверью могло находиться что угодно. Начиная от подпольного публичного дома и заканчивая самым страшным: нелегальной клиникой по пересадке органов. Увы, агент была и о таких безобразиях в доброй и милой Европе наслышана. Так что действовать сгоряча, да еще и не набравшись сил, не стоило. Вполне возможно, что за ней сейчас даже наблюдают с помощью скрытой камеры.

«Что мне сейчас может более всего помочь? Правильно: интенсивное промывание организма! Да вот только ведь и в эту воду могут подмешать что угодно…»
        В таких сомнениях Александра взяла воду и внимательно ее обнюхала. Затем попробовала на вкус. Ничем от простой водопроводной данная жидкость вроде как не отличалась. Так что пришлось пить. Первые пол-литра опрокинулись в желудок легко. Затем пленница подождала какое-то время, прислушиваясь к изменениям в своих внутренностях. Ничего, кроме явного облегчения, не замечалось. И уже с полным спокойствием стала ритмично вливать в себя остальные полтора литра. Где-то к окончанию бутылки вполне естественно захотелось по нужде. Но некоторое время Шура почему-то не могла решиться использовать горшок. Так и казалось, что за ней внимательно наблюдают.
        Но потом отбросила стыдливость, припомнив расхожую поговорку: «Пусть лучше совесть лопнет, чем мочевой пузырь». А после облегчения так вообще рассмеялась в адрес своих страхов и сомнений. И правильно сделала, потому что последующие события ясно показали, что за узницей никто не подсматривал. Хотя в остальном дело обстояло не менее страшно.
        Со стороны двери послышались тяжелые шаги, и, когда та распахнулась, в комнату вошел, а если говорить правильнее, ввалился невысокий, но весь заплывший жиром и складками сала мужчина. Про таких «толстопузиков» говорят, что его легче перепрыгнуть, чем обойти. Мало того, на его лице, хоть и явно молодом, сразу читались признаки болезни Дауна. Уставившись поросячьими глазками на девушку, необъятный пришелец радостно замычал, а потом тонким, визгливым голосом крикнул в сторону двери:
        - Мама, мама! Иди сюда скорей! Эта сука уже проснулась!
        Подобное начало знакомства никому не могло понравиться. Да и говорил этот тип хоть и вполне правильно по-немецки, но все-таки с ощутимым акцентом. А слишком черные волосы указывали, что он не уроженец данных мест.
        Но как вести себя с даунами, Шура знала, поэтому быстро вскочила на ноги, напустила на лицо гневное выражение и заорала во все горло:
        - Ах ты, негодный щенок! Ты чего себе позволяешь обзываться! Ну-ка немедленно становись в угол!
        Поросячьи глазки в мгновение увеличились до совьих, а рот искривился в жуткой гримасе обиды, злости и нетерпения.
        - Мама! Она на меня кричит! - завопил толстяк с возмущением. И тут же вслед за этим раздался топот ног и женский голос:
        - Успокойся, сынок, сейчас мы ее накажем!
        Даун чуть отступил в сторону, и стала видна лестница за дверью, круто вздымавшаяся вверх. По ее деревянным ступенькам в подвальное помещение сбежала женщина плотного телосложения, с толстенной косой черного цвета. В том, что она цыганка, сомневаться не приходилось. Причем, скорее всего, откуда-то из Восточной Европы. На лице у мамочки толстяка блуждала подленькая улыбка, а в руках она сжимала бейсбольную биту.
        - Так что ты тут выкрикивала? - с угрозой спросила она, остановившись на безопасном пока расстоянии.
        - Немедленно меня отсюда выпустите! - бесстрашно вызверилась на нее Александра. - Иначе вы и ваш сын просидите в тюрьме до конца своих дней! Похищение человека карается законом с самой максимальной строгостью!
        - Да ладно тебе! - оскалилась цыганка. - Ты ведь не человек, а шлюшка и наркоманка!
        - Неправда! Меня похитили преступники, но мне удалось от них сбежать. Сейчас меня уже ищут все родственники, полиция и друзья. Наверняка меня видели на улице, и в ваших же интересах немедленно меня отсюда выпустить! Вы просто не представляете, что будут творить уголовники с вашим сыном в тюрьме! Прошу вас как мать, одумайтесь! Ради своего ребенка одумайтесь!
        - Закрой пасть! - Женщина шагнула вперед и довольно профессионально замахнулась битой. - А не то сейчас все зубы тебе высажу! Родственники, говоришь, ищут? Сука лживая! Да тебя только одна полиция разыскивает! За убийство твоего дружка-наркомана. Вот, уже по всем телеканалам твою фотоморду показали. А друзья твои забились в ночлежки и давно думать о тебе забыли.
        Александра пожала плечами и перешла на спокойный тон:
        - Нет, тут явно какая-то ошибка. Вплоть до того, что я готова сама немедленно сдаться в руки полиции. Вины за мной нет, и у меня есть масса доказательств моей непричастности к убийству того самого похитителя. Так что немедленно звоните в полицию!
        - Хм, может, потом и позвоним. - Женщина опять расслабилась и отступила на шаг. - Все будет зависеть от тебя.
        - Не поняла. Вы что-то от меня хотите? - с некоторым облегчением вздохнула Шура. Уж таких мздоимцев, желающих заработать на чужом горе, она встречала в своей жизни предостаточно. - Если хотите материальную премию, готова обсудить сумму немедленно. Я, конечно, не богата, но три тысячи евро могу вам предложить. Все-таки можно считать, что вы мне помогли и приютили у себя дома, пока я отходила от страшных паралитических уколов.
        - Не надо мне врать, соплячка! По ящику говорили, что ты сбежала прямо из больницы после введения тебе успокоительных уколов, так что у тебя за душой и единого евро нет. А вот…
        - Легко проверить, - перебила ее девушка, так и подпирая спиной стену и придерживаясь правой рукой за стояк отопления. - Приближаемся к любому банкомату, и я вам снимаю сумму в три тысячи евро. Если после этого еще пару часов будете молчать о моем существовании, добавлю вам еще две тысячи. Потому что мне нужно будет время, чтобы добраться до родителей и обложиться адвокатами.
        Женщина на это предложение лишь кивнула несколько раз и все равно продолжила свою мысль как ни в чем не бывало:
        - …А вот за тебя в полиции нам все равно премию выдадут, все те же пять тысяч, не меньше.
        - Хорошо, я набавлю еще три.
        - Да нет у тебя ничего…
        - Тогда меня сразу сдадите на руки полиции и получите премию, - пыталась узница логикой убедить странную в своей агрессивности женщину.
        - Все равно не получится. У меня на тебя совершенно другие планы.
        Александра сделала вид полностью ошарашенной:
        - Вы случайно не баба-яга?
        - Да нет, есть мы тебя не будем. А вот мой сынок уже в возрасте, и ему нужна постоянная женщина для успокоения нервной системы. Деньги на проституток уходят как вода, на них не напасешься. И ни одна сволочь не захотела к нам явиться просто по любви…
        - По любви к кому? - продолжала недоумевать девушка.
        - К моему сыну! - взвизгнула цыганка. - И ты его полюбишь буквально за два дня! И будешь делать все, что он тебе прикажет! Если в течение месяца он останется тобой доволен, то обещаю отпустить без всякого выкупа. Поняла?
        - Ха! Так я что, попала в сказку про Дюймовочку? - Александре от нервного срыва опять захотелось от всей души расхохотаться. И она бы сделала это, если бы не страшная бита в руках у женщины.
        - Плевать мне на каких-то дюймовочек! - Кажется, матушка толстого дебила такой сказки не читала. - А вот жить у нас будешь точно как в сказке. Заодно и откормлю тебя как следует. Вон, одни кости торчат…
        - Нет, нет, спасибо. Никак не получится, - опять перешла пленница на рассудительный тон. - Причем сразу по двум причинам. - Она подняла пальцы и стала загибать: - Во-первых, я замужем и изменять своему мужу не собираюсь…
        - Ну, это еще ни одной женщине не помешало быть ласковой и приветливой с другими мужчинами, - опять цинично оскалилась цыганка.
        - А во-вторых, я просто переживаю за свое здоровье. Мои похитители меня несколько раз изнасиловали, и, скорей всего, после них у меня целый букет венерических заболеваний. Уж я насмотрелась на этих грязных подонков.
        - Ха-ха! По этому поводу можешь не волноваться и отдаваться моему сыну с полным спокойствием, - обрадовалась сердобольная матушка. - Я ведь когда-то работала в медицинском учреждении подобного профиля, и у меня есть помимо микроскопа и все остальные составляющие для лабораторного анализа. Мазок я тебе сделала сразу и теперь уверена: ты здорова.
        - А СПИД? - побледнела Шура от переживаний.
        - Кровь тоже взяла, но полная уверенность будет лишь через месяц. Так что как раз к моменту освобождения все сомнения будут сняты. Все поняла?
        - Но так рисковать здоровьем собственного сына? А потом еще и его свободой?
        - Никакого риска. Через месяц ты и сама не захочешь от нас уходить. - И она повернулась к стоящему словно истукан толстяку: - Сынок, можешь с ней играться. Приступай!
        - Гы-гы, - обрадовался даун. - А пощипать ее можно?
        - Конечно можно, только не сильно. А я пойду все двери и окна проверю… на всякий случай.
        - Прекратите немедленно этот балаган! - завопила пленница изо всех сил. - Вас посадят в тюрьму! Мрачную и сырую, и будут кормить одним черствым хлебом! Вы там издохнете от голода!
        Женщина многозначительно и до неприятности ловко перебросила бейсбольную биту из руки в руку:
        - Вот если будешь нас пугать и вести себя плохо, то вообще отсюда никогда не выйдешь! К шлюхам и наркоманкам у меня никакой жалости! Так и знай!
        Она с сердитым видом удалилась из комнаты и громко хлопнула за собой дверью. Тогда как толстяк, словно подстегнутый звуком удара, двинулся в сторону узницы со словами:
        - Ты меня не бойся, я сильно не щиплюсь…
        Глава двадцать восьмая
        Ход конем
        Окунувшись в суспензию с головой, Торговец твердо встал на дно и постарался осторожно вдохнуть. Несколько тяжелей, чем при «замачивании» на вертушке, но тем не менее дыхание состоялось. Теперь весь организм и внутри и снаружи стал нагреваться словно от интенсивного солнечного жара. Для лучшей координации ощущений пришлось улечься на дно спиной и раскинуть руки-ноги в стороны. И вот только тогда припекло по-настоящему!
        Испугавшись, Дмитрий Светозаров попытался вскочить на ноги и вырваться из сжигающего его огня, потому что мелькнула паническая мысль: «Мы что-то не рассчитали, и я сейчас умру! Наверх! Немедленно наверх!!!»
        Но все члены сковало единым импульсом паралича так, что даже дыхание полностью прекратилось. Так и лежал граф Дин Свирепый минут десять, дрожа каждой клеткой своего тела и с паническим страхом прощаясь с собственной жизнью: «Какая глупость! Зачем я на самое дно улегся? И почему они меня не спасают? Что этот Тител вбил себе в головешку? Экспериментатор херов! Ведь видят, что я дышать перестал! Даже крикнуть не могу…»
        Что там крикнуть! Он и губами пошевелить не мог. Только и видел периферийным зрением склонившиеся над бортиком головы, но даже различить их между собой не получалось. Зато когда боль в теле достигла кульминации, после которой показалось, что вся плоть стала распадаться на атомы, Торговец сообразил, что пора немедленно отсюда сматываться. Но так как его ступни ни к чему не прикасались, то и сам момент перехода в подпространство не мог быть исполнен. Надо было бы хоть ноги в коленях согнуть.

«Но ведь из госпиталя я как-то перенесся! - металась в сознании спасительная мысль. - Надо только попытаться представить себя раненым, окровавленным и очень больным. А может, обессиленным? Неважно! Главное - вырваться отсюда и спастись!»
        Но как он ни напрягался, как ни паниковал, ничего у него не получилось. Но за этим занятием он и не заметил, как волна боли стала спадать. Затем дернулась грудная клетка, возобновляя привычный образ дыхания. Почти одновременно с этим стали оживать мышцы лица и шершавым, словно из наждачной бумаги, горлом удалось выдавить из себя первое ругательство. Хорошо еще, что юноши и девушки его не услышали. Разве что только ректор догадался о сути высказывания по шевелению губ. Потому что его теперь отлично различаемое лицо озарилось понимающей улыбкой. Еще через пару минут Дмитрий ощутил свои пальцы рук и нашел в себе силы сжать их в кулак. А после этого уже дерганьем всего тела стал поторапливать медленно оживающие ноги. Первыми тоже пошевелились пальцы, но только после полного ощущения всего тела удалось согнуть ноги в коленях.
        Как только ступни коснулись дна, Торговец сразу бросился в переход. Причем расстояние, которое он в общем преодолел, не превышало и десяти метров: теперь он на вибрирующих ногах оказался за спиной наблюдателей. Само собой разумеется, что его исчезновение из поля зрения не оставило никого равнодушным, как и сразу последовавшее вслед за этим хриплое дыхание сзади. Ну и самое приметное: знатно громыхнуло, и даже пол под ногами вздрогнул. Створа здесь не было, поэтому даже перемещения самого себя Дмитрий старался в зале с вертушкой не совершать никогда ранее. А уж тем более с дополнительным грузом в виде иных людей. Последствия внушительного сотрясения могли весьма негативно сказаться на тонких настройках всего сложнейшего устройства.
        Но сейчас на это никто не обратил внимания, все дружно обернулись и с горящими от фанатизма и восторга глазами, перебивая друг друга восклицаниями, бросились к пациенту.
        - Ваше сиятельство! Как вы здорово выглядите!
        - Ура! Граф!
        - Все получилось! Невероятно!
        - Всего лишь за полчаса и такие превращения!
        - Дин, ты смотришься великолепно! - С этими словами Тител Брайс подхватил своего друга за плечи и, как ребенка, попытался подкинуть вверх. - Как я рад, как я рад, что все так получилось! Присмотрись!
        Теперь он поставил графа несколько в стороне, и тот сам впервые взглянул на свою грудь. И замер.

«Это не моя грудь!» - вопил внутренний голос. «У меня такого никогда не было!» - подтверждало изумленное сознание. «Такого не бывает!» - восклицал здравый рассудок.
        Ни единого шрама. Ни единого рубца, которые до окунания в бассейн уродовали кожу. Ни единого синего пятнышка. Только литая, мускулистая грудь гимнаста, переходящая чуть ниже в идеальные квадратики брюшного пресса.
        - Ай да красавец, - перешел ректор на восторженный шепот. - Как тебя суспензия модифицировала…
        - Да я там чуть не умер! - не сдержал обиженного восклицания Торговец. - Вы что, не видели, насколько мне плохо?
        - Да нет, ты выглядел таким спокойным и умиротворенным…
        - Да меня там почти на инфузории чуть не растворило!
        - Странно! Выглядишь вполне целым…
        - Да я там орать даже не мог от затмившей разум боли, - продолжал возмущаться Светозаров. - Так ведь и с ума можно сойти!
        - Но ведь не сошел? - перешел на громкие восклицания ректор, с ажиотажем размахивая своими длинными ручищами. - А ты как думал от своих болячек избавиться? Может, поглаживанием да легким массажем? Да чтобы с удовольствием и под музыку? Тогда, голубчик, ложись в общую палату для всех больных и выполняй все рекомендации и предписания своей целительницы. А уж если решил пользоваться скоростным методом лечения, то сцепи зубы и не лей слезы над своим старым немощным телом!
        Все вокруг стояли, затаив дыхание. Таким разгоряченным и крикливым Титела Брайса видели очень редко. Несколько сбавил свои обороты и сам граф Дин:
        - Все равно так резко окунать в следующие разы нельзя. Психика может не выдержать, и что толку будет, если мы из бассейна достанем физически полностью здорового, но умственно неполноценного дебила.
        - Вот это уже другой разговор, - перешел к своему обычному ворчанию ректор. - А то сразу кричать и возмущаться начинает. Вначале вноси конструктивные предложения, а уж потом… Да стой ты на месте! Не крутись! А не то «заморожу»!
        Угроза была не пустой. Высший целитель мог практически одним взглядом парализовать и успокоить любого, самого буйного пациента. Конечно, в случае с графом это было несколько спорно, но ему лично проверять на себе не хотелось.
        Поэтому исцелившийся за полчаса больной покорно вздохнул и дал себя смиренно ощупать всем, кому не лень. Разве что Андорра не прошлась по его груди и спине ладошками, а только с мрачной решительностью смотрела на омолодившееся и улучшившееся тело из-под нахмуренных бровей.
        Но время убегало стремительно, поэтому Торговец прекратил доступ к своему телу решительным жестом:
        - Все, хватит! Мне пора! - И стал быстро одеваться. - А то придется прямо отсюда снова «уходить».
        - И куда отправляешься? - со смиренным вздохом поинтересовался ректор.
        - Вначале в Ягоны, а оттуда попробую опять прорваться на тракт Магириков. Додумался до некоторых нюансов, вроде как может получиться.
        - Тогда обязательно забирай кого-нибудь с собой из наших…
        - Зачем? - выразительно стукнул себя в грудь граф.
        - Ты себя не видишь, а вот со стороны сразу заметно, что в тебе буквально кипит нечто странное и аморфное. Что это такое, даже я себе представить не могу. Так что наблюдение за тобой в первый день обязательно. И не мерцай так на меня глазищами! А то вообще никуда не отпущу!
        - Ладно, ладно.
        Светозаров решил, что ничего страшного не случится, если он захватит в королевский госпиталь кого-то из целителей да там и оставит на некоторое время. Лишь бы не спорить с Тителом Брайсом да как можно быстрее самому унести отсюда ноги. Поэтому и буркнул:
        - Выделяй любого!
        Кажется, именно такого ответа и добивался все замечающий и чувствующий высший целитель.
        - Андорра, отправляешься с его светлостью!
        И с такой твердостью он это приказал, что никто даже оспорить не подумал. Разве что Торговец, перекладывая свои кристаллы из карманов брюк в определенные карманы куртки, промычал что-то невнятное.
        - Я не расслышал! - слишком резко пригнулся вплотную к его лицу ректор. - Что ты там бормочешь?
        - Я говорю: спасибо за все и счастливо оставаться! - с некоторым ехидством ответил граф и чуть ли не бегом бросился к лифту. За ним тенью промчалась Андорра. А когда створки уже закрывались, им вслед понеслось насмешливое пожелание:
        - И тебе не чихать! - После чего ректор обвел лучащимся взглядом своих учеников и энергично потер ладонями: - Ну а мы сейчас вплотную займемся нашим бассейном. Мне кажется, нас ожидает много интересного!
        Когда входили в зал со створом между мирами, граф сразу отсек потянувшуюся за ним струйку любопытных студиозусов:
        - Все! Никому не входить, а при подсмотре беречь глаза. До свидания! - Затем деловито прошел к кровати и улегся на нее намного ниже, чем положено. Так, чтобы подошвы сапог плотно упирались в спинку кровати. А девушке указал место у себя над головой: - Ложись поперек, но старайся сильно ноги не свешивать.
        Андорра свернулась калачиком, создавая из себя нечто в виде валика из подушек:
        - Так хорошо?
        - Вообще отлично! Даже лучше, чем я себе представлял.
        - Что, мы вот так прямо на этой кровати и… поскачем?
        - Естественно! Чем, действительно, не конь? Главное, держись крепче, закрывай глаза и ничего не бойся. Готова? Понеслись!
        Флавия Несравненная уже изнервничалась вся в бесплодном ожидании генерального шафика. И ничего не могла придумать лучшего, чем прохаживаться по палате из угла в угол и укорять себя за несообразительность:
        - А ведь сказал, что ненадолго прыгнет! И что я с ним не догадалась отправиться?
        Все остальные люди уже были собраны. Вернее, самая главная составляющая рискованного перехода уже восседала довольно спокойно на кровати. Приговоренная к казни, а потом помилованная королем красавица, как только придворная шафик разъяснила предстоящее дело, не сомневалась ни мгновения:
        - Готова на все, что угодно! Пусть любая смерть, чем провести еще хоть один день на этих цепях!
        Она даже успела умыться и переодеться в доставленную прямо в палату приличную одежду и теперь выглядела потрясающе. Даже переживания последнего полугода красоту не испортили. Рядом с ней сидел другой придворный шафик и со скучающим видом поддерживал беседу. Сам Аристарх, как только узнал о грядущем перемещении с разлитой обильно кровью, вознамерился решительно присоединиться к экспедиции. Мотивировав это только одним восклицанием в ответ на удивленный вопрос коллеги:
        - Без меня ему не справиться.
        Помимо этого, на принесенных стульях восседали еще два начинающих шафика, которые специализировались в наружном наблюдении. Они ждали Торговца, чтобы дать последнюю сводку по поводу окопавшихся в Вельге неизвестных личностей, за которыми велось плотное наблюдение вторые сутки. Имелись в виду те самые семь шафиков, которых обнаружило накануне в своем створе устройство Дитогл.
        Король за всем этим собранием лично проследить не мог, хоть и грозился отчаянно. Но на его голову и так накопилось немало важнейших государственных дел. Не говоря о том, что его супруга в недоуменной форме высказала крайнее удивление тем, что супруг охладел и к ней, и к ребенку. Пришлось самодержцу еще и на семейном фронте устранять возникшие трения.
        Вот так они и сидели все, под размеренный топот невысоких каблучков Флавии и тихое перешептывание Аристарха с узницей:
        - А вот признайся, Бейла, ты и в самом деле во второй раз так бы не поступила?
        - Конечно, господин шафик. Я тогда пошла на поводу ревности как последняя дура. Ни за что и людей сожгла, и имение в огонь пустила.
        - Но сейчас бы по-иному мстила?
        - Зачем? Пусть бы себе жил с кем хочет и где хочет. Я бы просто развелась и нашла себе иного мужа, да и имение, по большому счету, моей родне принадлежало. И жила бы себе припеваючи да над рогатым козлом насмехаясь. А так только всем хуже сделала. Но себе больнее всех.
        - Это верно. Никогда не действуй сгоряча, и любое твое начинание будет достойным, - мудрствовал Аристарх Великий. - Тем более что в королевстве Ягонов сейчас каждый человек на счету. И в любой сфере бытия деятельный человек может отыскать для себя арену активного самоусовершенствования. Вот ты, к примеру, могла бы заняться садоводством или выращиванием цветов. Глянь, сколько новых садов и цветников выращивают как за чертой города, так и на крепостных стенах.
        - Больно надо, - скривилась вдова. - Что с навозом возиться! Я, может, из-за подобной оценки моих умений и стала неуравновешенной и бешеной.
        - Да что ты говоришь? Какие же твои умения в Ягонах не оценили?
        Красавица некоторое время сидела в задумчивости, словно сомневаясь, но потом встряхнула великолепными волосами и решилась:
        - Да и так многие знают. Я ведь хотела в королевскую гвардию поступить. Так мне ни муж мой… покойный, ни родня не разрешили.
        - Увы, ведь не женское это дело, - с укором проговорил Аристарх. - Никак нельзя в кровавую сечу хранительниц очага и главных воспитательниц отправлять. Против природы это…
        - Как же тогда госпожа шафик во все заварушки бросается? - затараторила вдова. - Думаете, я не знаю, что про нее рассказывают, и про то, как она своей рапирой любого гвардейца проткнуть может?
        - Э-э-э… тут совсем другое дело, - протянул шафик, посматривая на свою угрюмо хмурящуюся коллегу. - Наша Несравненная себе магическими силами помогает, и для нее боевое оружие лишь удлиненный наконечник вонзающейся во врага смерти.
        - Ну и что! - стала уже громко возмущаться красавица. - А почему мои умения не проверили? А почему мне не разрешили пройти вступительные испытания? Еще и высмеяли как последнюю дуру! А может, я на рапирах даже с госпожой шафик сразиться не побоюсь.
        Флавия резко остановилась возле кровати и с раздражением поинтересовалась:
        - Послушай, дорогуша! Ты ведь сама уже давно смерти ищешь, так что о твоей смелости речь не идет. Погибнуть и любой дурак сможет. А вот правильно вести бой и сражаться…
        - Умею!
        - Ох, не серди меня! А то… заставлю показать свои умения, а потом отшлепаю как девчонку!
        - Согласна! - Бейла вскочила с кровати. - Дайте мне вашу рапиру! - Но сразу опомнилась и перешла с требовательного тона на умоляющий: - Ну пожалуйста! Только на одну минутку.
        Придворная шафик покрутила со стоном головой, но таки отправилась в другой угол палаты:
        - Ладно, иди сюда. Эй, ребята!
        Ждущие доклада ученики подскочили со стульев.
        - Разомнитесь с этой женщиной, только постарайтесь ее обезоружить без крови и без убийства.
        Кажется, парни и сами были очень рады размять свои затекшие от долгого ожидания мышцы и споро выхватили тонкие мечи из ножен на поясах, делая с ними начальные разминочные движения. По своему фехтовальному мастерству они, пожалуй, не уступали лучшим гвардейцам, так что сомнения в исходе учебного поединка у них не возникло и малейшего.
        Флавия вынула свою легендарную рапиру, которую специально для нее доставил из какого-то высокотехнического мира сам Торговец, и отдала ее вдове со словами:
        - Постарайся хотя бы минуту выстоять против их атаки.
        - Спасибо! - Красавица сбросила пелерину на стул, лихо подоткнула свисающее и чуть расширенное книзу платье за пояс и несколько раз сноровисто крутанула врученным оружием: - Начали, господа!
        Флавия отошла ближе к двери, а Аристарх так и остался сидеть на кровати, с философским равнодушием приговаривая:
        - И что ей в цветочницах не нравится?
        Бравые ребята долго себя ждать не заставили и с ходу стали атаковать. Причем действовали очень грамотно, нанося удары одновременно с двух сторон. Вначале показалось, что они вот-вот выбьют оружие у противника. Потом, что они сейчас ей просто руки отобьют мощными ударами. Но время шло, а они практически только на один метр потеснили стоящую в обороне вдову. А когда отведенное время истекло, фехтовальщица довольно спокойно спросила:
        - Госпожа шафик, минута уже прошла? Значит, я могу атаковать?
        - Ну… - замялась та, никак не имея возможности разобраться, в чем тут дело. - Можешь и атаковать.
        Вот тут Бейла и показала высший класс. Настолько взвинтила темп, что вскоре оба воина получили несколько раз кончиком шпаги по манжетам своих мундиров и, оберегая пальцы, были вынуждены отступить. Тогда как их соперница еще больше ускорилась. В конце концов она ранила одного парня в руку, и тот выронил меч. Его напарник с рычанием встал на защиту, и звон оружия лишь усилился, да еще и упавший меч зазвенел как набат.
        И за мгновение до этого возросшего шума что-то глухо стукнуло за спинами молодых шафиков.
        Первой на все движение отреагировала Флавия:
        - Стоять! Всем замереть!
        Но восседающая в головах кровати девушка отреагировала первой. Потому что ей показалось, что размахивающие оружием и нависшие над кроватью люди угрожают разлегшемуся там графу Дину. Два фиолетовых луча сорвались с ее ладоней и устремились к повернувшимся полубоком парням. Но от долговременного паралича их спасло вмешательство самого Торговца. Он лишь резко взмахнул рукой, отсекая лучи, и в невидимое мгновение ока уже стоял сам возле кровати:
        - Андорра, не нервничай, здесь все свои!
        Целительница нехотя опустила руки, продолжая с подозрением выглядывать из-за перекрывшего обзор туловища. И сразу наткнулась взглядом на лицо раскрасневшейся от боя красавицы.
        - А это кто такая? - вырвалось у нее.
        - Понятия не имею, - чистосердечно признался Дмитрий, обернувшись и скосив глаза на незнакомку.
        - Зачем ты врешь? Ты ведь сказал, что здесь все «свои»!
        Но к тому времени сзади к Торговцу приблизилась с радостным смехом еще одна красавица, которая явно обладала магическими силами.
        - Ух, как ты преобразился! - Она жестами собственницы бесцеремонно ощупала Светозарова. - Ну молодец! Вот так бы сразу лечился, а не мои силы высасывал.
        - Когда это я у тебя их высасывал, - почувствовал себя неловко Дмитрий. - И чего это вы тут сражение устроили?
        - От скуки и от долгого ожидания. Ты где так долго шлялся? - прикрикнула на него Флавия. - Я тут уж вся извелась, тебя высматривая.
        Она оглянулась на кровать и чуть не обожглась о горящий взгляд восседающей там девицы:
        - Что-то я ее раньше не встречала…
        - Конечно, Андорра у нас в гостях впервые. Поэтому сразу хочу представить одну из высших целительниц мира Зелени. Прошу любить и жаловать.
        Но женщины продолжали молча смотреть друг на друга, словно злейшие враги. Видимо, с первого взгляда что-то не поделили между собой и почувствовали неожиданную антипатию. Задумываться об этом главному шафику Ягонов было некогда, потому что его сразу, буквально под локти оттолкали в сторону добры молодцы и стали наперебой загружать информацией по поводу шпионящих в столице шафиков из неизвестного государства. Напоследок передали основной вопрос от его величества: «Что делать?»
        Раздумья были короткими.
        - Продолжать следить за ними со всем возможным тщанием. Вдобавок пусть обязательно прикрепят на одежду каждого шпиона по два чипа дальнего обнаружения. Причем для выбора форм чипа пусть проявят побольше фантазии. Каждому - свои. Должно хватить. То есть если они покинут город, то просто продолжить слежку до последней возможности. В случае особых трудностей используйте дирижабли и ведите их по чипам. Важнее выяснить, откуда именно они прибыли, без всякого ареста и кровопролития. Все понятно? Свободны!
        И только затем повернулся к остальным:
        - Все готово?
        - Только тебя ждали, - сделала особое ударение на втором слове Флавия и указала на Бейлу. - Вот, это та самая вдова, о которой я тебе рассказывала. Готова пролить крови сколько угодно для блага отечества. Хотя хочу добавить, что рапиристка она и в самом деле великолепная. Обоих парней почти одолела.
        - Рада услужить вашему магичеству, - изящно присела в реверансе красавица.
        - М-да, и в самом деле жалко такую красоту истощать кровопусканием… - засомневался Торговец, и тут же возле кровати встала на ноги Андорра:
        - У меня хватит крови для всего.
        - Вот и молодец! - похвалил девушку Дмитрий, лихорадочно придумывая, как от нее в данный момент избавиться. - Аристарх, дружище! Отведи, пожалуйста, госпожу целительницу в палату к маркизу Шапире. Для лечения его недуга понадобится вмешательство только такого великого специалиста.
        После этих слов все стали очень похоже хмуриться. Андорра потому, что не все в происходящем вокруг нее понимала. Аристарх Великий потому, что прекрасно понимал: стоит ему уйти, и Торговец с Флавией умчатся без него. Ну а сам главный шафик по той причине, что не знал, как разрядить ситуацию. Ничего не придумал лучше, как торжественно пообещать коллеге:
        - Мы тебя подождем.
        Зато о чем-то догадалась прибывшая с ним целительница.
        - Никуда я не пойду! У меня есть распоряжение верховного целителя ни на минуту не отлучаться от графа Дина Свирепого.
        - Вон оно как… - протянула Флавия с пониманием и с каким-то явным умыслом положила руку на плечо вышеупомянутого графа. - Так ты ее тоже решил с собой на тракт Магириков прокатить?
        Все эти разговоры и бессмысленные, совершенно непонятные для него взгляды вывели Светозарова из себя.
        - Все, прекратили разговоры. У меня совершенно больше нет времени, а пререкаться надоело. Потом на себя пеняйте, если останетесь жить до скончания века в пещере отшельника.
        И первым демонстративно уселся на кровать. Затем подумал и встал на корточки в районе подушки, а ее саму подложил себе под седалище. Левой рукой перехватился за спинку кровати, а в правую взял длинный кинжал. Глядя, как остальные располагаются, стал давать указания:
        - Вдову в самый центр! Как только она окропит кровать своей кровью, ты, Андорра, залечишь ей порезы. Каждому держать при себе оружие и посматривать по сторонам. Если будут слишком яркие вспышки, хотя бы в первые мгновения плотно закройте глаза. Если с первого раза не получится, первым спрыгивает с нашего коня Аристарх…
        - Шутишь? - обиделся коллега.
        - …Потом Флавия…
        - Издеваешься? - фыркнула та.
        - …После нее - Андорра!
        - Не имеешь права!
        - …И самой последней столкну тебя! - Он с сердитым видом протянул кинжал Бейле. - Режь мякоть на ладонях и кропи все свободное пространство кровати. Если вдруг сдвинемся, сразу падай в центр и сворачивайся клубком. Все, очередь отскакивания от железного коня запомнили, поэтому начинаем!
        Девушка от всей души полоснула себя по левой ладони, подрезая мякоть острым кинжалом, почти до кости. Кажется, обморок от вида собственной крови ей не грозил, потому что поливала она щедро и с деловитой ответственностью. Когда все простыни и одеяло оказались перепачканными, капитан и штурман в одном лице попытался сдвинуть безмоторный транспорт в подпространство между мирами.
        К его изумлению, это удалось сделать с первого раза. Но еще более поразил сам способ ухода из госпитальной палаты. Вся связка не просто провалилась в знакомый хаос межмирья, а резко дернулась вверх, с непонятным грохотом прорвалась сквозь потолок, и только тогда вокруг замелькали водовороты уплотненного тумана и прозрачной материи. И одновременно с этим у всех «пассажиров» вырвался вздох ужаса и недоверия: чуть ли не за все выступающие части металлической кровати ухватилось зубами и с рычанием пыталось прогрызть спинки и ножки около десятка странных животных. Помесь шакала на высоких ногах с мощным догом. Но пасти у этих тварей оказались уникальными: зубы и крайние клыки располагались в несколько рядов, как у акулы. А при ближайшем рассмотрении оказалось, что странные шакалы не грызут кровать, а с отчаянием попавших в капкан хищников пытаются разомкнуть свои сведенные судорогой челюсти. То есть оказалось, что они как бы напали, но совсем не на людей. А может, и еще какие-то особенности данной связки не давали им возможности сжать челюсти там, где бы им хотелось.
        Как бы то ни было, но кровать, хоть и со странной тягой вверх, двигалась к намеченной точке выхода в другом мире и уже находилась во внутренностях массива Бавванди. Светозаров только и успел, что скомандовать приходящим в себя попутчикам, которые уже начали уничтожать хрипящих зверей:
        - Не трогайте их!
        И в следующее мгновение вся компания с шумом и грохотом, вздымая пыль до самого потолка, оказалась в искомой пещере. Но перед этим, еще в момент звучания последней команды, Андорра успела практически до половины испепелить одного шакала, Аристарх - отрубить голову еще одному, а Флавия - успокоить сразу двух хищников, росчерком рапиры лишая непонятных монстров глаз и верхней части скальпа вместе с участком черепа.
        Испепеленный шакал исчез, все оставшиеся в живых тоже, а вот одна голова и два обездвиженных, залитых почему-то зеленой кровью тела так и остались висеть на спинке и ножках кровати.
        - Что это было? - с опозданием среагировала вопросом Флавия.
        - Кто там?! - Со стороны скрытого пылью внутреннего прохода послышался голос, говорящий на русском языке с акцентом. Вслед за ним Торговец рассмотрел дуло штурмового автомата:
        - А там кто?
        - Кого надо?
        - Курт, ты. Это я, Светозаров.
        - Догадался уже… - Немец вышел ближе, стараясь меньше дышать медленно оседающими взвесями. - Но в этот раз пыли втрое больше…
        - Так ведь и я не один! - радостно и молодцевато соскочил Дмитрий на пол и протянул руку для приветствия: - Как вы тут здравствуете?
        - Не голодаем, тепло. - Курт поправил на себе каракулевую черную шапку. - Вот, остался на посту.
        - А где остальные? - забеспокоился Торговец.
        - Ушли в предгорья. Захватывать караван с ларцами Кюндю.
        - Как это?!
        - Да вот так. После возвращения великие целители посчитали освобождение способностей младенцев из плена задачей более существенной, чем разрушение монолита.
        Дальше немец сжато пересказал всю историю. Возразить против такого самовольства Светозаров и не подумал, хотя весьма рьяно мотал головой и пожимал плечами. Узнав, что захват каравана, скорей всего, к данному времени уже завершился, он резко принял другое решение:
        - Ладно, ты принимай пока гостей, а я взгляну, как там у них дела продвигаются. Волков тоже отцепите и приготовьте к осмотру.
        И без всякого предупреждения повалился на кучу пропыленных одеял. Было понятно, что обычному ускоренному просмотру, ведущемуся почти из центра массива, висящая куполом аура помехой не будет. Так и получилось. Да еще и на границе он несколько раз промчался туда и обратно, проверяя, как осуществляется проходимость. А потом устремился над дорогой в южном направлении.
        Ожидал увидеть все, что угодно, но сцена тотальной атаки на горстку его людей вначале заставила опешить, потом несуществующие руки попытались нащупать несуществующее оружие. И только потом сознание молниеносно вернулось в покинутое тело. Очнувшись в пещере, он дико заорал:
        - Курт! «Третья» в беде! Хватай все патроны, что есть, и в кровать! Быстрей!
        Через десять секунд кровать опять оказалась переполнена и жалобно застонала под непосильной тяжестью. Сбрасывать кого-то вниз было некогда, и уже через две короткие огненные вспышки вся компания на железном коне оказалась в самом сердце идущего на дороге боя. Только и успело мелькнуть в сознании короткое восклицание:
«А шакалы-то пропали!»
        Вслух же сразу скомандовал:
        - Андорра, прикрывай кровать и всех нас! Остальные действуют по обстановке!
        И сам со своим кинжалом бросился с тыла на плотную группу жрецов, которые передвигались «кабаньей головой», пытаясь затоптать отчаянно сопротивляющихся в одном строю Деймонда, Дану и незнакомого рыцаря. Все трое сражались холодным оружием, а за спинами виднелись две перепуганные девичьи мордашки. Со всех сторон с тыла неслись повизгивающие пули, но строй жрецов продвигался вперед, как спаянный. Без единой дырки в спинах. Зато кинжал Торговца, рапира Флавии и магические удары Аристарха мгновенно изменили картину боя. Да еще и шустрая вдова с неожиданной яростью бросилась в атаку, подхватив прямо с дороги нечто наподобие легкого меча.
        Тогда как Курт короткими очередями, стоя во весь рост на кровати, выкашивал приблизившиеся к дороге вплотную цепи егерского полка. Начни он стрельбу на десять секунд позже, всех бы смяла уже выбирающаяся из кювета волна. А так воины Успенской империи захлебнулись собственной кровью и в панике отпрянули назад. Что и привело к окончательному разгрому. Вскоре на дороге валялись лишь трупы, стонали тяжелораненые да устало пытались отдышаться стоящие на неверных ногах победители. Причем смотрели они друг на друга и с удивлением, и с осуждением.
        - Откуда вы тут взялись? - выдохнула Дана.
        - А вы чего сюда без согласования подались?! - прикрикнул на нее Торговец. - Жить надоело?
        Деймонд устало махнул в сторону взгорка, по которому торопливо пытались убежать около сотни егерей:
        - Все было просчитано, если бы не они! Сбегут ведь…
        - Раньше надо было думать! - И его без всякого уважения осадил сердитый граф. - Неужели дождаться меня не могли? Где остальные?
        Дана прислушалась к общаку:
        - Сильва уже подтягивается, а вот Василий сильно ранен. Голову колонны останавливал.
        - Андорра, Флавия, пройдите туда и помогите. Где Петр?
        - На скале отлеживается, чего ему будет…
        - Это кто такие?
        - Наши новые союзники. Сражались как львы. Барон Эрхайз нам с младшими внучками помог здесь, а его старшенькая, в паре с возничим, помогла Василию остановить прорыв и прикрыть нас с фланга от атаки егерей. Кстати, здесь скоро может оказаться не один полк.
        - Разберемся…
        Рыцарь уже стоял рядом и с некоторым напряжением присматривался к сердитому, но браво командующему Арчивьелом и Маурьи молодому мужчине. Если он имеет право распоряжаться высшими целителями, то сам он тогда кто такой?
        Пытаясь избежать готовящейся на него хлынуть лавины вопросов, Торговец сделал распоряжение громким голосом:
        - Всем внимание! Петр, тебя тоже касается! Сейчас я всех перенесу на территорию империи Рилли. На юг. Там согреемся, и спокойно сможете разобраться с ларцами. Поэтому прикрывайте глаза и старайтесь удерживать равновесие после прибытия.
        - Там за скалой два плененных жреца, - вспомнила Дана.
        - Всех заберу, даже гильз не останется.
        - Но ведь твои силы не безграничны! - забеспокоился Аристарх, хорошо знавший о возможностях транспортировки своего патрона. - Пупок не развяжется?
        - Ты не забыл, что у меня с собой все три кристалла моей Башни?
        - Но ведь они не до конца…
        - Теперь уже заряжены полностью. Готовы?
        После чего он лихо вскочил на кровать и первым исчез в коротком громыхании. А затем словно невидимый торнадо стал подхватывать все, что находилось на дороге и на ее обочинах. Лошадей, повозки, живых людей, раненых и трупы, мелкие детали одежды и даже темные лужи крови вместе с втоптанным в камни снегом. Вскоре дорога блестела первозданной чистотой, словно невидимые великаны отчистили и отмыли ее гигантскими волшебными щетками.
        А наблюдавший из леса за всей этой картиной командир егерского полка пытался приподнять рукой отвисшую челюсть и с заиканием спрашивал у своего заместителя:
        - Что же это происходит? Это ведь начало гибели нашей империи! Ты представляешь себе это? Страшное начало!..
        Глава двадцать девятая
        Работа с трофеями
        Когда все пришли в себя и смогли осмотреться, то бросились помогать друг другу, и в первую очередь раненым. Больше всех пострадал Василий, в тело которого попало сразу три стрелы и один арбалетный болт. Пока пули из его автомата лишь пошатывали искрящуюся защиту четырех сгрудившихся за повозкой жрецов, те достали с облучка луки и самострел и принялись чуть ли не безнаказанно убивать ничего не могущего им противопоставить воина. Так что подоспевшая старшая внучка барона Тантри Эрхайза, можно сказать, спасла старшего «третьей» от смерти. Прикрыла магическим щитом. А когда жрецы, подумав, что против них осталась лишь одна женщина, пошли в атаку с мечами, то очередь приподнявшего вновь голову автоматчика прошила их насквозь. В упор, да еще и на бегу, магическая защита оказалась не настолько эффективна. Две стрелы получила и сама внучка, но уже от егерей. В тот момент оказал самую существенную помощь в голове колонны подоспевший с каретой Гулит.
        Получила несколько легких ранений и Сильва. Но она не дала к себе даже прикоснуться, пока с угрюмой ревностью не проследила, как оказывают помощь ее будущему супругу. Над тем в основном хлопотала только прекрасная незнакомка, а Дана лишь помогала да внимательно присматривалась к действиям коллеги. С еще большим почтением за действиями целительницы третьего уровня наблюдали Флавия с Аристархом. Когда раненого привели в относительно приемлемую форму, он даже заулыбался, игнорируя болезненные ощущения:
        - Спасибо! Теперь прошу вас помочь Сильвии.
        - Хорошо, - покладисто согласилась Андорра. - С чего начнем?
        - С лица, - неожиданно даже для самой себя выпалила воительница.
        Целительница лишь приложила на короткое время свои ладони к язвочкам и некрасивым впадинам на щеках, прикрыла глаза, а потом решительно возразила:
        - Тут моя помощь не нужна. Лечили тебя, образно говоря, с помощью топора, но эффект чуть ли не лучше обычного способа. Через неделю будешь блистать своей врожденной красотой. Что у тебя еще?
        И только тогда Сильва с глупой улыбкой протянула сильно поврежденную мечом левую руку. Ей было глубоко плевать на конечности, а вот грядущее выздоровление лица волновало почти до слез.
        Старшая внучка пока локализовала свои раны сама, да и спешащие на помощь кузины вскоре помогли убрать боль и кровоизлияния.
        В то самое время Торговец находился на небольшом холмике в центре обширного луга с недавно скошенной травой и раздавал команды во все стороны. Руководить ему приходилось всего пятью людьми, но привести еще какую-либо помощь он пока не спешил. Гулит, с помощью вдовы Бейлы, собирал всех лошадей, а из оставшихся на ходу повозок сооружал нечто в виде круга. Сам барон Эрхайз вместе с Петром и Куртом стали обходить шевелящихся раненых и выбирать самых тяжелых для оказания первой помощи. К тем сразу спешил Деймонд Брайбо и старался отогнать подступающую смерть. Легкораненых поднимали пинками, заставляли разоружаться и сгоняли на отдельный участок. А нескольких вообще целехоньких воинов Успенской империи, которые, видимо, в разгар ведущегося боя притворились мертвыми, заставили помогать вознице в организации лагеря. Как в итоге выяснилось, среди тел, прихваченных торнадо попутно, оказалось около четырех десятков егерей, из которых лишь половине требовался госпитальный режим.
        В данном случае казнить ни в чем не повинных воинов противника ни у кого рука не поднялась. Следовало только перестраховаться, чтобы среди них не оказалось какого-нибудь оголтелого фанатика, мечтающего перед смертью проколоть сердце любого попавшегося под нож победителя. Относились к егерям настороженно, но сразу давали понять, что убивать не будут. Еще и разъясняли, что те находятся в империи Рилли. Даже ненавидящий их барон и тот старательно сделал несколько кровоостанавливающих повязок. Оба плененных до нападения на караван жреца тоже остались в относительной целости, хотя и выглядели после интенсивных экспресс-допросов весьма непрезентабельно. Еще два жреца выжили из состава самого каравана, но их состояние колебалось всего в одном шаге от смерти. Требовалась максимально возможная помощь.
        И только когда Дмитрий Светозаров окончательно убедился, что все под полным контролем, громко огласил:
        - Оставляю вас на время и отправляюсь за помощью. А вас, мои милые шафики, приглашаю вернуться в Ягоны.
        - Зачем? - чуть не застонала от досады Флавия.
        - Ха! Забыли, что там творится со шпионами? Кто сможет с ними справиться без вашей помощи? Вот именно! А в Рилли вы еще обязательно побываете. И не грустите так, не на похороны отправляю. Вот, давайте сюда отойдем. Отлично!
        И первым шагнул в подпространство. Причем на этот раз лично не вываливался в госпитальной палате королевского дворца, а просто опустил туда придворных шафиков, аннулировал за собой торнадо перехода и умчался в ином направлении. На обширном лугу при разборке трофеев требовалась более существенная магическая помощь. И где брать эту помощь, сомнений у него не возникало. Поэтому, появившись в своем замке Свирепой долины без шума и лишнего грохота, бегом поспешил к лифту. Еще раз нарываться на ругань со стороны ректора на возможную десинхронизацию уникальной вертушки совсем не хотелось.
        Его появление в среде замученных экспериментами целителей вызвало заметное замешательство и панику. Все вопросы собрал вместе Тител Брайс:
        - Опять ранен? И где Андорра?
        - Со мной все в порядке, хотя в переплет попасть успел, - успокоил его граф Дин. - А вот помощь мне нужна в срочном порядке.
        - Кто тебе нужен?
        - Все, и ты в первую очередь.
        - Только не отсюда! - умоляюще вскрикнул ректор.
        - Поспешите в лифт, и никто в обиде не останется.
        Пока они поднимались наверх и ждали вторую партию не уместившихся в первой ходке учеников, Тител набросился с расспросами из серии: «Что? Где? Куда? Зачем?»
        - Случилось то, что мне давно уже следовало сделать, - стал объяснять Торговец. - Но все времени не было, да и не додумался, честно говоря, до такого простого и интересного решения. Но теперь у нас в распоряжении целый караван с ларцами Кюндю и непосредственная возможность поработать над ними. Тот самый парень, который тут недавно стал новой звездой нашего мира, высказал идею о реновации похищенного у младенца врожденного дара. Затем додумался до идеи отпуска этой способности в открытое пространство и самопроизвольного ее возвращения в изначальное тело.
        - А получится? - морщил лоб ректор.
        - А попробовать не хочешь? - последовал ехидный вопрос. - Тогда могу оставить здесь. Вполне учеников хватит.
        На ехидство и угрозы Тител не обратил ни малейшего внимания, а сразу после выхода из лифта стал озираться по сторонам:
        - Хм! Кого бы нам еще прихватить… Эй! - окликнул он замерших невдалеке учеников академии. - Немедленно разыщите и позовите сюда… - Он перечислил два десятка имен самых талантливых студиозусов младших курсов. - Бегом!
        Учеников словно ветром сдуло. И пока в зал спешно вошла вторая половина старших юношей и девушек, к графу и ректору успели проскользнуть дети от семи до тринадцати лет.
        Ждать больше было некогда. Да и помощников собралось чуть ли не с избытком, Торговец даже запоздало раскаялся, что не перекинул караван сразу в Свирепую долину. Но тут же вспомнил, что любого постороннего человека сюда вообще нежелательно завозить. Тем более пленных егерей.
        - Придерживайте младших, чтобы не упали по прибытии. Закрыли глаза!
        С удовлетворением замечая, что с каждым разом его способности по переносу людей совершенствуются, Светозаров вскоре уже опять стоял на возвышенности холмика на далеком юге материка и рассматривал выпадающих из подпространства целителей. И лишь только ректор открыл рот для очередного вопроса, поспешил упредить его ответом:
        - Мы сейчас находимся в моих владениях. Можно сказать, самой первой недвижимости, которую я уже давненько купил в этом мире.
        - И чего ты тут понастроил?
        Поле со всех сторон окружали посадки лиственных деревьев, так что рассмотреть то, что находилось за его пределами, не представлялось возможным.
        - Да ничего. Здесь у меня просто масштабный сельскохозяйственный полигон, - с тяжелым вздохом пожаловался местный владелец латифундий. - Вот только я сюда уже и забыл, когда в последний раз наведывался. - Затем обратился к юношам и девушкам, которые с удивлением озирались по сторонам: - Помогите всем раненым, в том числе и жрецам. Думаю, в данном месте они будут склонны к более откровенному общению. Эй, Деймонд! Дана! Андорра! А вы идите к нам!
        И вместе с ректором приблизился к первой горке ларцов, которые во время боя рассыпались из повозок, а теперь сносились в небольшие стопки разоруженными и споро старающимися выслужиться егерями.
        Тител Брайс первым взял в руки один Кюндю и озадаченно хмыкнул:
        - Какой тяжелый!
        Подобные действия стали производить и все остальные.
        - Действительно. Словно камень внутри.
        - А может, это стенки толстенные такие?
        - Нисколько, - возразил Деймонд Брайбо. - Мне посчастливилось однажды держать в руках совершенно «пустой» ларец, с которым наш поселковый жрец Бурулкан прибыл к новорожденному. Тот весил как и положено деревянной шкатулке с небольшой металлической окантовкой. Тогда как этот…
        Конечно же, на него, как единственного свидетеля, и посыпались вопросы:
        - Перед тем как вскрывать, жрец совершал какие-либо манипуляции?
        - Сомневаюсь… Непосредственно момент самого вскрытия я не видел. Но если судить по времени, с которым жрец, заслонив шкатулку спиной, возился с ней, то нечто там явно происходило.
        - А что он делал при вложении дара внутрь?
        - Стоп! Я прошу прощения, но у меня масса других, более важных дел, - вмешался в научный разговор Торговец. - Так что если я не нужен, то удаляюсь на несколько часиков. Добро? Дана, ты мне тоже будешь нужна.
        Отойдя к лежащему на легендарной отныне кровати Василию, за которым присматривала Сильва, граф Дин собрал вокруг себя и остальных воинов «третьей».
        - Ну вот, опять в полном составе, - заметил удовлетворенно, а затем, без всякого перехода, заявил, что очень любит знакомую им Александру, сжато пересказал все последние события на Земле, упомянул о нынешнем местонахождении Казика Теодоровича и попросил совета: - Где мне разыскивать знакомого вам агента?
        Похоже, судьбой Александры обеспокоились всерьез. Потому что сразу стали высказывать свои догадки и соображения:
        - Конечно, лучше всего прижать Павловича. Но это такой зубр, что даже после смерти своей запросто обманет и подлость подстроит.
        - А вот главный аналитик и в самом деле просто отчаянный трудоголик. Но и ему шеф конторы до конца никогда все карты не раскрывал.
        - Действительно, вряд ли Казик что знает…
        - Остальные наши, особенно если их кто-то о «зачистке» предупредил, намертво залягут на дно и будут отстреливаться до последнего патрона.
        - Ну да, живыми тоже никто не сдастся…
        - Да, у каждого своя, персональная норка на такой случай заготовлена, - подвела первый итог Дана. - Поэтому даже в случае вторичного использования моего голоса они ни за что не пойдут на поводу уговоров или попытки выйти на прямой контакт. Второй раз такая утка не пройдет.
        - Хорошо, но кто тогда воспользовался знанием номеров телефонов от твоего имени? - стал уточнять Дмитрий.
        - Только высшие агенты, которые имели допуск к подобным секретам, - стала перечислять Сильва. - А таких в конторе раз, два и обчелся. В их список входили Александра, Королюхов, Рафик и мы пятеро. Светлану и «Шмеля» можно не считать, их в последнее время не было в Германии. Кажется, их зачем-то отправили в Англию.
        - А кто такой Евсеев?
        - Практически стажер. До больших дел еще не дорос, и его, скорее всего, использовали как обычный труп для устрашения.
        - Значит, кого можно разыскать для помощи? Рафика? Так его вроде как сожгли.
        - Не поверю, - живо возразил Петр, тогда как все остальные просто кивнули. - Слишком уж этот парень хитро сделанный, на несколько ходов вперед просчитывал ситуацию. И что самое интересное, при желании уже давно мог бы занять место Казимира Теодоровича, но не спешил. Предпочитал оставаться в тени.
        - Вот-вот! - с явной неприязнью отозвался и Курт. - Скорей всего, спрыгнул этот глист, когда понял, что пахнет жареным дихлофосом.
        - Остается этот ваш Королюхов? - развел руками Светозаров. - Как он хоть выглядит?
        Все после этого вопроса уставились на Дану, но та лишь нервно пожала плечами:
        - А когда я могла это рассказать? Если наш новый работодатель мечется из мира в мир как резиновый мячик! А вопросы задает на лету. Про контору спросил, шефа ему описала, он и умчался. - И только потом повернулась к удивленному Торговцу, словно не о нем только что говорила в третьем лице: - Ты уже давно знаком с одним из самых опасных, самых коварных агентов в нашей конторе. Он поселился возле тебя, по соседству под видом лоховатого миллионера.
        - Герр Бонке?! - В такое не сразу верилось.
        - Он самый. И прямо-таки упивался своей ролью капиталиста.
        - Кошмар! Он ведь такие коньяки при мне заказывал… - бормотал в недоумении Дмитрий. - Да и дом сколько стоил! Откуда такие средства шли?
        - Контору прикрывают невероятно волосатые лапы, - серьезно опечалился Петр, - из очень больших высот. Только и подозреваем, что сам Павлович наверх посматривать боится.
        - Если не притворялся, - резонно заметил Василий. - Пару раз он на моих глазах такие артистические импровизации устраивал, куда там Михалкову вкупе с Аллой Пугачевой.
        - Но этого Бонке вроде как содержат в подвалах генеральной прокуратуры и высшего суда города, - напомнил Торговец.
        - Ну так вытащи его оттуда! - сразу посоветовала Дана. - И в наши объятия. А мы уже его выпотрошим по полной программе.
        - Согласится на сотрудничество?
        - Подлейший тип, - продолжила кривиться целительница. - Но в то же время реально смотрит на вещи. Если окажется здесь, выложит все как на духу.
        - Хорошо, я еще раз проверю местонахождение вашего коллеги с помощью чипов и заброшу его прямо сюда. Ну а еще какие-либо наметки по поводу шефа есть? Может, вспомните про его явки, лежки, места встречи с киллерами и прочим вспомогательным составом. Вдруг подскажете, где он сам может находиться?
        Долгое время воины напряженно размышляли, изредка перебрасываясь ничего не значащими вопросами, фразами и намеками. Перебрали и перемыли косточки десятку разных подозрительных типов, которые вполне претендовали на роли наемных убийц для одного или нескольких заказов. Все вроде как не подходили ни по описаниям, ни по месту проживания. Вернее, их место проживания никто не знал. Но потом Курт прищурил глаза:
        - Слушайте, а куда делся тот прыщавый хиппи, которого мы попутно спасли из-под суда в Латвии? Его еще к смертной казни должны были приговорить за изнасилование и садизм.
        - А-а-а… точно. Едвис, кажется? - стала припоминать и Дана. - Павлович его вроде плотно использовал на подхвате, тем более что малый просто феноменально с метательными ножами обращался.
        В тот же момент перед глазами Светозарова, как в замедленном фильме, промчалась вся сцена его тяжелого ранения в кафе на центральной площади города. И тот самый неряшливый хиппи с плеером, как живой, встал перед глазами. Его бросок кинжалом и в самом деле оказался самым неожиданным и опасным. Когда он в двух словах описал свои воспоминания, сразу несколько человек согласно кивнули:
        - Он!
        А Василий добавил:
        - Плохо, если такому выродку охранять Александру поручили…
        Но тут и Петра прорвало:
        - А ведь я как-то видел этого грязного хипарика мельком. Еще показалось, что он на той улице и проживать должен.
        - Где?! - прямо-таки выкрикнул Дмитрий.
        - Улица Штельке. Небольшая, но с довольно оживленным транспортным потоком.
        - Знаю, - коротко ответил обеспокоенный судьбой своей любимой мужчина. Затем, словно всполошенный заяц, метнулся чуть в сторону от группы и пропал в холодной вспышке.
        После чего Курт расслабленно завалился на недавно скошенную и довольно колючую стерню. И блаженно протянул:
        - Устал я, братцы-кролики, русские алкоголики…
        Глядя на вытянувшееся тело, Сильва после бабьего вздоха побеспокоилась:
        - Может, одеяло дать? Исколешься ведь.
        - Ничего ему не будет! - Петруха потянулся, покачал уставшими плечами и стал снимать с себя тяжелую разгрузку. - Землица теплая. Не простудится. А вот я, чувствую, на скале себе все хозяйство отморозил. К утру так прихватило, что проклял ледяное лежбище. - Он аккуратно положил снятое с себя в ногах у Василия и с игривыми нотками в голосе наклонился к целительнице: - Может, наша боярыня и мне какую целебную помощь окажет?
        - Обойдешься! - поджала губы Дана. И отправилась в сторону колдующих над ларцами коллег. - Пойду пока гляну, как там успехи.
        Вроде улица и знакомой казалась, но минут десять Светозарову пришлось метаться по всему району, пока он не наткнулся на искомое. За собственное тело он не беспокоился, потому как перед оставлением его на хорошо знакомом заводе осмотрел тщательно все окрестности. И спокойно занимался поиском.
        Улица Штельке его сразу насторожила стоящими в середине полицейскими машинами. Они с работающими мигалками прижались к самому тротуару, но вся проезжая часть оставалась довольно мокрой, словно здесь недавно прошла поливочная машина. На большой скорости подсмотра не удавалось вначале понять, что там конкретно произошло. Только после сотого витка Дмитрий рассмотрел, что в странном, очень похожем на тюремный подвале находится помимо полицейских еще и труп. Тот сразу бросался в глаза по наброшенной на него белой простыне.
        Трое полицейских пытались навести какой-никакой порядок в остальной части подвала, производя тщательный обыск. Еще четверо хозяйничали наверху, в гараже. Поэтому решение о похищении тела пришло моментально. Слишком уж страшным стало бы ожидание более последовательных и взвешенных действий. Нырнув в свое тело, Торговец
«прогремел» непосредственно в подвале, вытягивая за собой ручным торнадо накрытое простыней тело. И уже в пустынном цеху законсервированного для сноса завода с некоторым страхом и содроганием сдернул пропитанное влагой покрытие.
        Хоть перед ним и в самом деле оказался убиенный человек, но свалившееся облегчение при опознании мужчины чуть не заставило пуститься в пляс. А после тщательного осмотра он окончательно убедился: скончался тот самый хиппи, который швырялся в него кинжалом. Стала понятна и причина смерти: небольшая дырочка в правом виске.

«Ай да Александра! Ай да молодец!»
        Хотя по здравому размышлению никаких доказательств, что к этому трупу приложила свою ручку именно его любимая девушка, не было, но дышать стало намного спокойнее. Если уж вся «третья» в полном составе ставила Шуру чуть ли не на первое место в табели о рангах среди всех лучших агентов конторы, значит, она обязательно отыщет для себя безопасное место и «заляжет на дно». Коль она от тюремщика своего вырвалась и от шефа конторы скрылась, то с текущими трудностями ухода в подполье обязательно справится.
        Конечно, это были не все гипотетические сложности. Следовало опасаться, ко всему прочему, вмешательства полиции. Потому что по большому счету даже правоохранительные органы, взяв подозреваемую свидетельницу под стражу и содержа ее под следствием, не смогут дать гарантии полной безопасности. Тотальная зачистка - дело весьма страшное.
        Этот момент больше всего и обеспокоил теперь Дмитрия. Поэтому он еще довольно долго метался по всему городу, проглядывая мельком чуть ли не все полицейские участки и пытаясь зацепить взглядом хоть мизерную весточку о местонахождении сбежавшей узницы. И нашел! В одном из магазинов на экранах выставленных в витрине телевизоров мелькнуло до боли в сердце знакомое лицо. Не фотография. Просто отлично сделанный фоторобот, при сходстве один к одному. И, нарезая круги возле данного магазина, удалось-таки разобрать несколько слов:
        - …Сбежала… госпиталя… подозревается… Просьба… и сообщить…

«Ура! Ей все-таки удалось даже от полиции сбежать. Значит, если и были у нее какие-то раны, полученные при борьбе с тюремщиком, они ей не помешали! - бродили в сознании оптимистические мысли. Опять перетекая на следующую ступеньку беспокойства: - Значит, она где-то спряталась? Но где?! И кто мне теперь поможет?!
        Опять ничего не оставалось делать, как возвращаться к «третьей» на поклон и просить что-нибудь припомнить существенное.
        Когда граф Дин вновь появился на принадлежащих ему сельхозугодьях, на прежнем месте оказалась только кровать с подремывающим Василием. Дана спорила в толпе юных дарований и главного корифея про способы вскрытия и опустошения ларцов. Курт с Петром довольно интенсивно допрашивали раненых жрецов из каравана, те оказались на диво крепкими мужиками и умирать явно не собирались. Наоборот, выглядели довольно живо. И только Сильва стояла рядом с несколькими молодыми целителями, которые по чьему-то указу обыскивали трупы погибших караванщиков. Женщина выбирала наиболее, на ее взгляд, интересные вещи и откладывала в сторону.
        Пришлось опять сзывать всех к кровати. Новости про труп Едвиса и побег узницы из-под стражи все воины группы восприняли одобрительно. И даже короткими возгласами подтвердили, что они нисколько не сомневались в ловкости своей коллеги. Но когда Торговец стал их засыпать вопросами о возможном местонахождении девушки сейчас, долго размышляли, хмурились и в конце концов пришли к неутешительному выводу. Который опять суммировала Дана:
        - Вычислить Едвиса нам удалось практически случайно. И очень жаль, что мы не смогли до этого додуматься еще сутки назад. Если бы ты сразу сказал про свои отношения с Шурой, то…
        - Что ж теперь… - с отчаянием прикусил губу Светозаров.
        - Но в данном случае мы видим только положительные стороны ее побега. Ее голова стоит очень много, идей ей не занимать, и ведь недаром Павел Павлович взял ее на работу в нашу контору со стартовым окладом большим, чем у любого из нас. Нам ничего не известно, как это случилось и откуда взялась эта агент, но слишком уж мистические вокруг ее появления ходили слухи. Только и могу рассказать один: мол, шеф ее выкупил в каком-то закрытом для всех институте буквально из-под разделочного скальпеля. Там, где содержат людишек с паранормальными способностями. А в таких заведениях дебилов не препарируют. Ко всему прочему, Александра истинный стратег, тактик и аналитик в одном лице плюс королева превращений. У нее уникальная память. Так что мы уверены: она уже очень далеко от города, ее никто не опознает, и средства на свое существование она отыщет. Тем более что Казик утверждал, чипы у нее из тела перед началом операции вынули. Теперь она сменила внешность настолько, что даже столкнувшийся с ней шеф не опознает.
        - Палыч не опознает, - возразил Василий. - Палыч обязательно унюхает. Такой зверь ни одну добычу мимо себя не пропустит.
        Дмитрий несколько загордился своей любимой, но сомнения продолжали терзать душу.
        - А фобии у нее есть? Может, боится чего?
        - У кого их нет. - Сильва непроизвольно прикоснулась подушечками пальцев к своим изуродованным щекам. - И у Шурки были. Они падала в обморок при виде трупов.
        - Как это?
        - Вот так и падала: брык на пол, и полчаса в отключке. Мы ее сами пару раз с финала операций эвакуировали. Смех и слезы: лучший агент, гордость конторы! Убить может, а сбежать не получается. Парадокс!
        - Но как она тогда этого Едвиса успокоила? - не мог поверить Торговец.
        - Я что, там была? - пожала плечами Сильва и скривилась от боли в одной из ран. - Видимо, достал ее этот хмырь до самых печенок, вот она его и… Кстати, труп в одежде был?
        - Нет…
        - Ну вот и все понятно: не на ту жертву этот грязный хиппи позарился.
        Подобные измышления Светозарову было слушать еще больней. Он как-то странно покраснел и сжимал в бешенстве кулаки, представляя, как его любимую пытается какой-то скот облапить, раздеть и…
        Дальше представление не пошло, а в глазах стало красно от прилива крови. Дана состояние нового работодателя рассмотрела лучше всех и гневно нахмурилась в сторону боевой подруги. А вслух успокоила:
        - Ты за Шурку и в самом деле не переживай! Она себя в обиду не даст. Да и верней ее девушки не найдешь. Уж на что мы пятеро подозрительные да для чужих неприветливые, и то ее доброту и преданность сразу заметили. Пожалуй, охотней, чем с ней, ни с кем на задания не ходили. Где только мы побывать не успели: и в Америке, и…
        - Не важно, - скривился Василий. - В данный момент хуже всего, что мы даже приблизительно не можем определить, где Александра сейчас находится. Так что тебе самому придется придумать нечто такое, о чем знаете только вы. И дать об этом объявление везде и всюду. Понимаю, что тебя самого сейчас разыскивают по всему миру Интерпол и «прочая», но дальше тебе подсказать ничего не можем.
        - Ладно, я постараюсь что-нибудь придумать. - Граф Дин обвел взглядом свои угодья и задал чисто прозаический вопрос: - А что здесь нового?
        Хотя сразу было понятно, что одна, едва ли не большая часть его мозга уже интенсивно пытается отыскать способ связи с Александрой. Дана это поняла, но рассказывать стала со всей обстоятельностью:
        - Открыть шкатулки мы открыли, сделать это довольно легко. Верховный целитель даже похищенные дары внутри рассмотрел. Вернее, нечто в виде ауры непонятной субстанции. Да вот только взять их невозможно. Допрошенные жрецы утверждают только одно: достать «духов смерти» и уничтожить их может лишь вершина Прозрения. По их словам, они, по прибытии к монолиту и при прохождении в его внутренности по изолированному проходу, всегда вручную заталкивали повозки в тоннель из сплошного железа. Потом плотно задраивали огромные ворота, которые можно было открыть лишь после громкого рева. По их описаниям, рев очень похож на сирену. После чего ларцы оказываются вновь опустошенными и готовыми к новому круизу по империи.
        - Значит, все-таки они их…
        Брови Дмитрия поползли вверх, но раньше высказался Петруха:
        - Жрут они их! Я сразу угадал.
        Некоторое время все молча переглядывались, но затем целительница продолжила прежним тоном:
        - Жрецы клянутся, что сами они никогда и не пробовали вынуть дар из ларца. Только за одну такую крамольную мысль могли казнить на месте. Зато Деймонд продолжает настаивать на том, что некоторые жрецы все равно пользуются своим положением и разворовывают уникальные способности, данные от природы младенцам. Он уверен, что парочка человек могли докопаться до тайны извлечения и само собой разумеется, что держат этот факт в страшном секрете. Наш недавний отшельник даже высказал мысль, что твоей светлости не помешало бы смотаться в столицу Успенской империи и оттуда умыкнуть дядюшку коварного и подлого жреца Бурулкана. Тот, мол, обязательно знает, как надо доставать дары из ларца. А то и самого императора выкрасть.
        - Может, и в самом деле попробовать?
        - Пока не стоит. Верховный целитель убежден, что они и сами справятся. Тем более, он выдвинул одну интересную идею. Получается, что вся фишка заключается в правильном открытии ларца. Уж слишком быстро, по утверждениям жрецов, в железном тоннеле проходит освобождение Кюндю от содержимого. А значит, никак не получается длительная, индивидуальная выемка каждого дара. Я с ним согласна. По моим понятиям, там вообще могут использовать нечто техническое и ультрасовременное.
        - Вот я и говорю: марсиане там прячутся, - не сдержался от вмешательства Петр.
        - Иди ты со своими марсианами на… Марс! - не сдержалась Сильва. - И не мешай делать правильные выводы.
        Штатный снайпер высокомерно скривился на такую грубость, но замолк. Зато неожиданно за него вступилась Дана:
        - Зря ты так, подруга. В итоге любая несусветная наша глупость может оказаться действительностью. Так что гипотетических марсиан сбрасывать со счетов пока рано. Возможно, там и нет иных живых существ, кроме жрецов, но зато сам монолит может оказаться неким астероидом или обломком метеорита. Вот скажи, - она уставилась на Торговца, - есть где-нибудь в иных мирах подобные горные образования, в центре которых находится явно инородное тело?
        Прежде чем ответить, тот задумался, мысленно прогоняя в памяти все имеющиеся у него на эту тему сведения. Потом пожал плечами:
        - Мне ведь вершину даже от пещеры увидеть не довелось, так что судить не могу о ее инородности или инопланетном происхождении. В других мирах…
        Он несколько замялся, с некоторым стыдом осознавая, что большинство знакомых обителей жизни он порой даже не осматривал дальше чем в пределах одного города. Не говоря уже о том, что даже приблизительно не знал общих масштабов своих возможностей.
        - …Каких только чудес не встречается, но чего-либо подобного не припомню. Но если хорошенько вдуматься, то вдруг этот монолит рукотворный? Вдруг он создан искусственным путем с помощью какой-то волшебной силы?
        Сильва что-то припомнила и потянулась здоровой рукой в карман:
        - Вот. Подобные камни имеются на теле каждого жреца из каравана. В магическом плане, по словам допрошенных, они ничего не значат, верховный целитель это сразу подтвердил, но как составляющая черного монолита считаются просто хорошим талисманом, приносят удачу.
        На ее ладони лежало несколько плоских обломков, грубо обработанных по краям для придания более сглаженной и округлой формы. Иссиня-черный камень на первый взгляд не напоминал ни один из известных материалов, но ведь никто из стоящих вокруг кровати, как и сам Василий, не разбирался в свойствах минералов. Выбрав два из них помельче, Дмитрий тщательно рассмотрел талисманы, а потом положил в свой карман со словами:
        - Постараюсь как можно быстрее отдать в две независимые друг от друга лаборатории для досконального анализа. Может, это и натолкнет на дельную мысль, как с этим монолитным злом бороться. А вот посоветоваться с ректором надо сразу…
        Он уже хотел отойти к группе спорящих целителей, как по резкому окрику Петра все повернули головы в одну сторону. Из-за самой ближней посадки вырвался внушительный отряд всадников и теперь с порядочной скоростью приближался к центру огромного луга. Поблескивали рыцарские облачения, сверкали вскинутые над головами клинки. Конница в составе полновесной сотни явно шла в атаку.
        Глава тридцатая
        Стезя торговца
        Вполне понятно, что вбитые в подсознание воинские навыки «третьей» сработали сразу. Дана бросилась к группе целителей, хотя те и так стали быстро стягиваться в единый кулак, который никто бы не смог даже ущипнуть. Тогда как все остальные рывком рассредоточились на выгодных для обороны позициях. Даже Василий со стоном грохнулся с кровати на землю и стал наводить одной рукой автомат на цель.
        Разве что лишь сам Торговец замер на месте, внимательно вглядываясь в приближающихся всадников и громко выкрикивая распоряжение:
        - Без моей команды не стрелять!
        А когда сотне осталось преодолеть последние десятки метров, радостно заулыбался и быстро вышел за круг повозок, решительно поднимая вверх правую руку. Идущие галопом животные сразу стали резко замедляться, затем вообще перешли на шаг и метров за пять до стоящего с поднятой рукой графа покорно встали после зычной команды. Тотчас командир всадников, красующийся рыцарским облачением, спрыгнул на землю и устремился к хозяину этих земель, на ходу срывая с себя шлем и восклицая:
        - Ваша светлость! Вот уж не ожидал такого сюрприза! Что же вы не предупредили?
        - Ах, маркиз! Я здесь скорее по воле сложившихся обстоятельств!
        Мужчины коротко обнялись и стукнули друг друга ладонями по плечам в приветствии.
        - Но какими судьбами вы тут оказались?
        - Возле вас случайно, граф, но в данной местности - по делу. Двигаемся к Шецкому озеру, возле которого появилось несколько разбойников и уже пару недель терроризируют тамошние деревеньки и хутора. Хотим сделать облаву с засадой и одним ударом покончить со смутьянами. Как раз двигались по тракту, когда нам наперерез выскочил посыльный от косарей и рассказал, что масса неопознанных людей вытаптывает ваш лучший заливной луг. Обоз оставили на месте, и сразу сюда.
        - Благодарю, маркиз! Вы и в самом деле великолепно справляетесь с заботой об этих землях.
        - Ну что вы, ваша светлость, это для меня огромная честь - опекать лучшее хозяйство в империи. - Кажется, маркиз постепенно приходил в себя от такой неожиданной встречи и попытался перевести немедленно разговор на самые животрепещущие для него проблемы: - Тем более что здесь происходят настоящие чудеса! Мы достигаем при сборке урожая невиданных результатов! Разрешите, я вам хотя бы в двух словах перечислю наивысшие результаты…
        Но как раз в этот момент к ним приблизилась группа из трех человек, и Торговец с просительными нотками перебил своего высокородного управляющего:
        - Маркиз! Давайте поговорим о наших делах в расположении поместья.
        - Но как же так?! - с горечью обвиненного в бесплодии отца десятка детей воскликнул рыцарь. - Я вас уже три месяца не видел! Да и то последний раз мы только поздоровались на бегу.
        - Каюсь. Стыдно. Осознал. Но… некогда! - с досадой кривился граф Дин Свирепый. - Поэтому сейчас разрешите вас представить друг другу. - Он повернулся к подошедшим, вначале называя младшего по рангу: - Прошу любить и жаловать, маркиз Дриено Гаспи, мое доверенное лицо, уникальный хозяйственник и отличный воин в одном лице, управляющий этими огромными землями, которые по размерам сродни хорошей провинции. А это верховный целитель Свирепой долины Тител Брайс и целители третьего уровня Андорра Фаталиди и Деймонд Брайбо.
        Кажется, подобное представление вогнало маркиза в шок, потому что он замер, не зная, что ему делать: то ли кланяться, то ли падать на колени. Для дворянина империи Рилли встреча с целителем даже второго уровня считалась необычайной редкостью, а знакомство - великой удачей. А тут сразу такое событие, сопоставимое, пожалуй, лишь со встречей на лесной тропе с самим императором.
        Видя явное замешательство, ректор академии сразу перешел к делу, наметанным глазом окидывая сотню воинов на разгоряченных скачкой лошадях:
        - Маркиз, нам может понадобиться вооруженное оцепление. Вы готовы?
        Как ни хотелось Дриено Гаспи раболепно гаркнуть: «Так точно!», дисциплина взяла верх и он беспомощно перевел взгляд на графа. Тот удивленно пошевелил бровями:
        - Чего это ты оцеплять надумал?
        - Как, тебе еще не доложили? - Ректор строго оглянулся на толпящуюся возле кровати
«третью». - Допрошенные жрецы каравана показали, что по дороге с севера движется еще один караван, но вдвое больший. По расчетам, он должен прибыть к Воротам на сутки позже захваченного тобой.
        - Ну и?.. - протянул Светозаров, догадываясь, к чему клонят целители.
        - Давай второй караван тоже сюда! - потребовал Тител. - Мне кажется, теперь мы справимся с охраной играючи. Впоследствии ларцы нам тоже раскроют свои секреты в обязательном порядке. - Заметив, что Торговец стоит в сильном раздумье, верховный целитель с хрустом заломил свои длинные пальцы и перешел с приказного тона на униженно-просительный: - Если тебе, конечно, силенок хватит. Но ты, Дин, постарайся. Сам ведь понимаешь, насколько это важно во всех отношениях.
        Граф со вздохом полез в один из карманов и достал зеленый кристалл-накопитель из своей Башни. Покрутил его в руках, опять покривился, а затем требовательно уставился на ректора:
        - Но я после этого останусь как выжатый лимон. Придется мне опять нырять.
        - Да сколько угодно! Ныряй, пока не поплохеет! Хоть… хоть…
        По мере произнесения этих восклицаний праведник науки начал осознавать, что от высокого качества суспензии в бассейне под вертушкой мало что останется после частых заборов энергии. А вот восстановится она после этого или хотя бы останется на прежнем уровне, он выяснить со своими последователями еще не успел. Поэтому сейчас в нем боролось сразу несколько сущностей, желающих и шкатулки все до единой выкрасть из Успенской империи, и суспензию в бассейне сохранить в максимальной неприкосновенности хотя бы до окончания основных изысканий.
        Поэтому он довольно несуразно стал отмежевываться от вырвавшихся обещаний:
        - Хоть… целых пять минут!
        Ответное требование прозвучало жестко и безоговорочно:
        - До полной зарядки!
        Взгляд Титела Брайбо стал наливаться ледяной сталью. Но стоящая сбоку Андорра вовремя остановила готовую вот-вот начаться перепалку. Она легко прикоснулась к локтю своего наставника и учителя и деловым голосом напомнила:
        - Кстати, мы ведь хотели просить графа выделить средства и место для возведения второй вертушки.
        - М-да! - с досадой крякнул высокий и нескладный фигурой ректор. Враз припоминая, кто на самом деле истинный хозяин и вертушки, и вообще всей Свирепой долины. - Нам бы и в самом деле пора… - Он махнул своими длиннющими руками в стороны, чуть не ударив целителей третьего уровня. - Пора расширяться. Так что вторая вертушка нужна в приоритетном порядке.
        Теперь уже Торговец на него смотрел с решительной яростью падающего в финансовую пропасть человека, в глазах которого щелкали, перемножаясь, миллионные цифры. Он даже рот приоткрыл от такого требования и, только когда шумно сглотнул, просипел:
        - Так мы эту вертушку сколько лет строили! Ты хоть помнишь, сколько средств туда ушло? А всего остального?
        - Да помню я, помню! - задергался от неприятных воспоминаний Тител. - Но во второй раз у нас на добрую треть дешевле получится. Да и сроки строительства чуть ли не вдвое сократятся. Мы уже примерно прикинули…
        - Ха! Они уже прикинули! - возмущался граф Дин, позабыв о стоящем у него за спиной маркизе Гаспи. - Небось, уже и кошелек мой пересчитали?
        По стыдливо отводящимся взглядам пары наставник - ученица понял, что и в самом деле посчитали.
        - Кто бы сомневался! Но тогда почему я не могу заряжать свои кристаллы сколько мне необходимо?
        - Да что ты как ребенок! - сразу оживился легендарный целитель, догадавшись, что идея со строительством второй вертушки не была сразу отторгнута безапелляционно, а значит, осталось только надавить как следует и вопрос будет решенным. - Заряжай себе на здоровье, сколько хочешь.
        Торговец покачал осудительно головой в ответ на подобные вымогательства и повернулся к маркизу:
        - Дриено, начинайте оцепление вот того участка луга. С таким расчетом, чтобы у вас в момент появления здесь вдвое большего каравана оказалось примерно по пять воинов на каждую повозку. Прикиньте интервал. Каждую вашу группу будет прикрывать один или двое целителей. Татил, Андорра, распределяйте своих. Воинов с Земли я поставлю в центр каравана. И учитывайте, что вместе со жрецами сюда могут попасть и обычные путники или магирики. Дорога все-таки…
        Все стали расходиться, когда маркиз, схватившись за узду подведенного к нему коня, все-таки решился спросить:
        - Но где они возьмут столько целителей?
        - А тут почти все такие. Или второго, или третьего уровня. В том числе и дети.
        Надевая шлем и раздавая команды своим воинам, Дриено Гаспи несколько раз ударил себя по лбу кулаком, словно вколачивая во внутренности только что услышанное утверждение.
        Вскоре желаемое построение на отведенном участке огромного луга завершилось, а основной участник предстоящего спектакля исчез в легком мерцании. Все-таки место для переноса он выбрал непосредственно на самом створе между пространствами. А после пятиминутного настороженного молчания в строго выверенном порядке движения каравана на скошенной траве стали появляться повозки, запряженные попарно отличными обозными лошадями. Причем сразу по каждой паре животных бил заклинанием повиновения высоченный ректор с тройкой самых младших студиозов академии. Лошади замирали, как парализованные, не пытаясь ступить и полшага.
        Вот со жрецами получилось несколько сложнее. Невзирая на строжайшие приказы лечь на землю и заложить руки за голову, около половины попытались оттянуться к центру и там организовать совместное магическое сопротивление. С такими не цацкались: лишь только следовал шаг в сторону остальных, как сразу гремели выстрелы и свистели тяжеленные бронебойные стрелы. Ни о каком отпоре со стороны вышколенной охраны в такой ситуации не могло быть и речи. Видя бессмысленную гибель своих соратников и во много раз превосходящие силы таинственного противника, остальные жрецы просто падали, прекрасно осознавая, что они уже неизвестно где. Скорее всего, в очень теплом климатическом поясе.
        Из пятидесяти пяти жрецов сопровождения пало по причине собственной глупости и чрезмерного усердия шестнадцать человек. Все остальные вскоре оказались связаны и закреплены в распятом виде к колесам повозок, в отдельности друг от друга как минимум на пятиметровом расстоянии. А уже потом приступили к тщательному обыску каждого и предварительным допросам.
        Попутно с караваном попали в торнадо переноса и более двадцати гражданских путников. Одна карета, две крестьянские телеги, парочка всадников, а остальные пешие. Всех их собрал в отдельную кучку Деймонд Брайбо и с неожиданным ораторским энтузиазмом принялся доводить до обывателей Успенской империи истинную правду об остальном мире и подлости жрецов, обкрадывающих младенцев. Этих людей после психологической обработки решено было перекинуть обратно на тракт.
        Всего этого Дмитрий уже не видел. Как только стихли выстрелы и перестали свистеть стрелы, он сразу покинул луг, на последних крошках своей собственной энергии поспешив в Свирепую долину. На выходе из зала к лифту его встретила целая делегация ребятишек и девочек, которые со слезами на глазах стали жаловаться. Что, дескать, их вызвали на важное дело, а потом не дождались и бросили. Все кричали наперебой, пытаясь доказать, что они просто не были в состоянии физически успеть за такое короткое время сбора к нужному месту. В отчаянных попытках хоть как-то успокоить растревоженных несправедливостью студиозусов граф Дин махнул рукой и выкрикнул на весь коридор:
        - Ладно! Все, замолчали! Когда поднимусь обратно, ждите меня здесь. Заберу вас к вашему ректору, и пусть сам разбирается с вашими опозданиями. У вас есть двадцать минут, чтобы приготовить себе в дорогу по рюкзаку фруктов, учитывая, что придется не только самим поесть, но и старших учеников академии угостить.
        Когда створки лифта за ним закрывались, их чуть не продавила внутрь волна радостного вскрика и топота множества ног, понесших полные энтузиазма тельца к заданной цели. Через пару секунд Светозаров уже пожалел о своей команде, с нервным вздрагиванием представив, что через пять минут будет твориться на кухне и в подсобных складских помещениях. Шеф-повар обязательно потом устроит грандиозный скандал с угрозами все бросить и уйти в отставку, управляющий тоже потеряет весь свой лоск и степенность, когда с заиканием станет перечислять очередные убытки внутреннего интерьера замка, а домоправительница схватится за сердце и примется причитать, что на этой нервной работе ей даже умереть не дадут спокойно.

«Ну да! - Неожиданно Дмитрия пробило на нервный смех. - Попробуй тут умереть, если ее успевают реанимировать, взбодрить и унять любые боли еще до того, как она начинает о них думать! Ха-ха! И ей еще не нравится место работы? Хотя понять ее можно, по замку всегда ходят все, кому хочется. Но с другой стороны, как же можно восполнить этим детям их трудности проживания вдали от родных, любимых и близких? Что им может еще заменить бесшабашное брожение по соседним улицам родного города, купание в водах безымянной речушки с товарищами детства или брожение по дикому и таинственному лесу? В долине всего этого нет, даже солнце тут никогда не светит, так что гуляние по замку - лишь мизерная компенсация за утраченные по моей вине детские радости и невинные подростковые развлечения. Ну подумаешь, разобьют что-то… так сами потом еще лучше что-нибудь сотворят в сотрудничестве со скульпторами и художниками».
        Он замер на самом бортике бассейна, вспоминая жуткую боль, еще недавно корежащую его сознание, и поэтому на этот раз опускался в суспензию не так резко. И только после третьего глубокого вдоха осторожно встал ногами на дно. Боль, конечно, пришла, и весьма знакомая, но с несколько иными приоритетами. Словно уже тренированное тело выкручивали, вминали кулачищи опытного массажиста. Жутко неприятная процедура, но от сознания дальнейшего состояния благости и удовольствия в такой момент стоически терпишь дискомфорт и подспудно осознаешь приятность таких действий.
        А может, и позиция «стоя» способствовала лучшему восприятию вливающейся в него энергии. Но умирать от боли или выпрыгивать наружу с помощью перехода на этот раз не пришлось. Мало того, Торговец решил дождаться окончания всех неприятных судорог, ломки и болезненных импульсов, пронзающих порой тело от пяток до теменной части черепа. Когда боли прошли, а дыхание стало спокойным и размеренным, достал все три кристалла и стал прямо в суспензии их рассматривать. И пожалуй, впервые для себя заметил странное свечение в виде радужной оболочки вокруг каждого драгоценного камня. Из чего понял, что зарядка прошла по максимуму и находиться лишнее время на дне бассейна бессмысленно.
        Когда он выбрался по ступенькам наверх, то разноцветное сияние вокруг камней погасло, но их наполнение чувствовалось каким-то иным чувством, которое Дмитрий для себя называл восьмым и классифицировал как умение определить зарядку любого технического или магического устройства. Причем если раньше восьмое чувство проявлялось всего лишь минимальной своей потенцией, то сейчас можно было пользоваться им в полной мере. Наверное, даже определить мощность в процентах любого источника любой энергии или аккумулятора. Вплоть до пуговичной батарейки для наручных электронных часов.
        Подобное осознание такого странного умения развлекало Светозарова всю дорогу наверх, но, когда створки лифта открылись, он насторожился по причине полной тишины. В коридоре почти никого не было, лишь десяток-два учеников, маячащих где-то в отдалении. А потом и причина стала ясна такого поведения: собравшиеся в зале дети стояли чуть ли не строем. С переполненными рюкзаками на плечах и готовые к любому подвигу или приключению. Глядя на детские личики, такие сосредоточенные и нахмуренные, но в то же время одухотворенные и жаждущие, граф Дин громко рассмеялся:
        - Не могу сказать, что там совсем уж безопасно, но думаю, среди старших товарищей по академии вам ничего не грозит. Понятно, что и слушаться вы их будете безукоризненно.
        Полное молчание в ответ подразумевало подобное поведение в любом случае.
        - Вот разве что вас как-то слишком много… - засомневался Торговец, прикинув, что в зале собралось более трех десятков детей разного возраста.
        С пояснениями выступил вперед тот самый восьмилетний мальчуган с Земли, который ввел такое понятие возле вертушки, как «Качай его!». За ним чуть ли не сразу по прибытии в Свирепую долину закрепилось определение истинного лидера, настолько Виталий Кутушев выглядел решительным, настойчивым и сообразительным в любой ситуации. Словно в теле мальчика обитал некто более старший и умудренный опытом.
        - Ваша светлость, сюда допущены лишь целители второго и третьего уровня. Вполне понятно, что уважаемый ректор в спешке не мог сразу перечислить все остальные имена, да и посыльные могли что-то напутать. Поэтому для исключения всяких обид и недоразумений собраны все, кто свободен от дежурств и нарядов по академии.
        - М-да, земляк, логично излагаешь, - похвалил граф мальчугана и предупредил всех остальных: - Ну тогда держитесь и прикройте хотя бы немного глаза, отправляемся!
        Центр луга теперь уже оказался вытоптан настолько основательно, что с трудом верилось в недавно здесь еще торчащую стерню. Новая группа детей с легким громыханием появилась из подпространства чуть ли не рядом с кружком самых авторитетных помощников и последователей Титела Брайса. Каждый из них что-то доказывал другому, держа в руках по ларцу Кюндю. Причем никто не хотел признавать свои действия неверными, хотя до сих пор еще ни одного дара выпустить «на свободу» не удалось.
        - Принимайте помощников! - громко воскликнул Торговец, после того как почти все повернулись в их сторону. - А кто хочет подкрепиться, может угощаться доставленными фруктами.
        - Хм! - Ректор досадливо скривился. - Да ты никак решил всю академию сюда перенести? - Но тут же нервно махнул ладошкой в сторону второй, в отдалении стоящей горки ларцов, которую окружали младшие ученики. - Пусть туда к работе подключаются, их сверстники им все объяснят. А у нас под ногами не путаются.
        Притихшая ребятня сразу поспешила на указанное место, но уже там себя сдерживать не стали. Вскоре именно оттуда шел самый громкий шум, разносившийся наверняка по всем принадлежащим графу Дину Свирепому окрестностям.
        Тогда как Светозаров опять собрал группу вокруг уложенного на железного коня Василия.
        - Итак, с данной задачей мы справились, но вот с вершиной Прозрения придется все рано разбираться. Поэтому немедленно переношу всех здоровых обратно в пещеру, и постарайтесь завтра с утра отправиться к черному монолиту на разведку. Я сейчас останусь с вами и проверю свои возможности по подглядыванию прямо из пещеры в сторону монолита. Как-то не догадался это сделать сразу, когда побывал там в последний раз. Вдруг вам и идти туда не придется.
        - Да нам не трудно, - живо отозвался Петр. - Разминка перед получением баронского титула никогда не повредит.
        - Ах да! - улыбнулся Дмитрий при таком прозрачном напоминании. - Считайте, что титулы вы уже заслужили. Теперь работаете на дополнительные привилегии и добавочное денежное вознаграждение. Но если кто не желает возвращаться в пещеру, может оставаться тут вместе с раненым.
        - А кто здесь раненый? - пробормотал старший группы с искренним удивлением и уселся на кровати. - Мне с Сильвой для свадьбы любые привилегии пригодятся.
        - Да нет, вы и так уже все заслужили, мне хватит двух добровольцев, да и то в том случае, если я сам все как надо не высмотрю прямо сейчас.
        Все пятеро как-то поникли, а потом Дана спросила:
        - Но у нас же есть право выбора?
        - Так я вам об этом и толкую!
        - Значит, мы возвращаемся все в пещеру. А там дальше видно будет, - решительно провозгласила целительница. - Да и раненым работа найдется в случае нашего отсутствия: будут нам торжественный обед готовить.
        - Ага, Василий умеет… - с вожделением и демонстративно облизнулась Сильва.
        - А кто кровью поливать будет? - Курт при этом с готовностью протянул руку. - Могу и я. Давно чуток освежиться кровопусканием надо.
        - Да нет… мало ли что, - возразил Светозаров, осматриваясь вокруг и с удивлением обнаруживая, что вдова находится почти рядом. При этом с ожесточением спорит с маркизом Гаспи:
        - Не может такого быть! Я сама занималась много лет хозяйством в нашем поместье, но такого абсурда еще не слышала. Да тебя любой землепашец заплюет!
        - Если большинство заблуждается, то это не значит, что все они правы! - с горячностью отвечал тот. - И тебе будет достаточно проехаться на соседние поля и посмотреть на урожаи: они как минимум в два раза больше, чем на пахотных землях.
        - Да не бывает такого! - чуть не подпрыгивала вдова, тыча пальцем себе под ноги: - И здесь без плуга обошлись?
        - Конечно. Только боронование. И посмотри, какая земля мягкая и пушистая. А все потому, что сохраняется плодородный слой в своей истинной природной ипостаси. И такое состояние земля приобретает за шесть долгих лет трепетного ухода. А вот если…
        Дальше прислушиваться к спору было некогда, и владелец местных земель их оборвал:
        - Сударыня, попрошу прекратить спор и присоединиться к нам.
        Взъерошенная вдова оставила растерянного маркиза и чуть ли не подбежала к кровати, жалуясь на ходу:
        - Он такую чушь рассказывает!
        - Его рассказ - чистая правда, - категорически заявил граф. - И я даже вас оставлю под присмотром его светлости на пару дней, чтобы сами убедились. Но сейчас нам надо как можно больше кровяных разводов на простыне и одеяле. Раненых среди нас достаточно, но вот добавка такой пылкой, горячей крови очень желательна.
        Без лишних вопросов вдова взгромоздилась ногами на кровать рядом с Василием и полоснула по руке снятым с пояса кинжалом. И тут же стала деловито поливать, где ей показывали.
        - Эй, не так резво, красотка, - восклицал Дмитрий, занимая свою позицию рулевого в головах кровати. - Мы еще даже не уселись на свои места. - Но когда все закрепились, вдруг передумал: - И вообще, спрыгни пока. Вначале без тебя попробуем.
        Вдова пожала плечами, соскочила и, зажимая кровотечение, отошла чуть подальше, к замершему от такой сцены маркизу. Заметив его взгляд, граф рассмеялся:
        - Дриено, присмотри пока за этой красавицей! Но учти - она жутко ревнивая и пламенная особа. Может испепелить вокруг себя все, до чего дотянется. А мы… попробуем без нее.
        Получилось. И опять неприятный скрежет челюстей по железу, и опять яростный хрип взбешенных обитателей подпространства. Хотя во второй раз всем показалось, что шакалов стало несколько меньше.
        Что и высказала первой Сильва, когда они рассмотрели вокруг себя стены знакомой пещеры:
        - Если количество шакалов постоянно, то их довольно легко уничтожить.
        - Ага, а кто тогда нам поможет добраться до пещеры? - задала резонный вопрос Дана. - Хотя, конечно, не мне судить, может, эти хищники здесь и ни при чем.
        На что Светозаров демонстративно развел руками и пожал плечами:
        - Если бы все знать заранее и с уверенностью… - Затем напоролся взглядом на лежащих на лавке голову и два шакальих тела и задумчиво пробормотал: - Куда бы их забросить для изучения?
        Тогда как Курт с Петром бросились проверять запоры на двери и внутренности пещеры, Сильва подошла и поковыряла кинжалом в пасти одного из волков:
        - Да за такой экземпляр любой институт никаких денег не пожалеет, а если еще и намекнуть, где это зверье захвачено…
        Она своей простой фразой подсказала Торговцу невероятную мысль:

«Раз существуют эти вот шакалы, то, вполне вероятно, существуют и другие животные. Только вот откуда они могут взяться? Неужели из смеющегося тумана, что струится в тоннелях Перекрестка? Там ведь каких только хрипов и рычаний не раздавалось при первых вылазках. Но если эти тела изучить, то может появиться шанс найти некие связи между моими возможностями перемещения в иные миры и этими шакалами. А уже тогда с большей уверенностью пытаться кого-нибудь еще научить этому великолепному дару… - До сих пор все попытки Светозарова обучать, объяснять и экстраполировать свои умения на других людей не завершались успехом. Даже такие выдающиеся и феноменальные маги, как тот же верховный целитель, ни створов не видели, ни грань между миром и вихрящимся подпространством не замечали. Что уж там говорить про обычных людей. - Следовательно, мне эти туши и голову желательно отдать в самые надежные, умелые руки наиболее сознательных исследователей. И лучше всего в академию. Или пусть Аристарх с Флавией тоже покопаются? Хм! Лучше всего дать каждой группе по одному шакалу. А голову… ладно, чуть позже решу».
        Он вышел из минутной задумчивости, отвел взгляд от туш подпространственных хищников и сразу получил доклад Курта:
        - В пещере все тихо, снаружи тоже. Мулы за мое отсутствие проголодаться не успели. Есть еще парочка часов до ночи, для визита по соседям.
        - Ага, тут, значит, уже полный вечер, на лугу в Рилли уже утро давно в разгаре… Ладно, сейчас я взгляну на этот монолитище вблизи, а потом решим о твоей прогулке.
        Торговец не стал укладываться на порядком испачканную и кровью и грязной обувью кровать, а привычно улегся на одеяла под стеной. Закрыл глаза и стал время от времени вздрагивать всем телом. Некоторое время воины «третьей» наблюдали за Светозаровым, пока Сильва не пробормотала:
        - Такое впечатление, что он ночной мотылек и со всей силы бьется в прозрачное стекло настольной лампы…
        - Действительно, - согласился Василий. - Может, у него сил не хватает?
        Оказалось, что их работодатель расслышал каждое слово, потому что минут через пять резко сел, ожесточенно потирая обеими руками виски и выговаривая каждое слово с каким-то остервенением:
        - Это ты правильно подметила: и в самом деле как мотылек об стекло бьюсь. Словно еще какая-то преграда стоит сразу за последней ночлежной долиной. Ничего не вижу, но словно слепой в стену утыкаюсь. И сил у меня предостаточно…
        - Так чего мы мучаемся? - воскликнул Петр, устанавливая большой казан на толстенную глиняную треногу. - Седлаем знаменитую кровать - и в бой! Рюкзак с толом с собой, остальную взрывчатку тоже. Кидаем вначале гранаты во все щели и дыры, а потом старательно взрываем самое-самое. А?
        - Ну, во-первых: еще не факт, что наш уникальный конь и дальше проскачет. А во-вторых, надо вначале это «самое-самое» рассмотреть и понять, где оно находится. И что собой представляет.
        - Проще не бывает, - заверила Дана. - Ранним утром мы с Петром отправимся в разведку и уже после обеда наверняка вернемся. Думаю, что на камеру снять внутренности вполне получится, а уже тут на месте спокойно рассмотрим самые мелкие детали. Экран бы только большого формата.
        Торговец размышлял недолго.
        - Добро! Тогда отдыхайте и набирайтесь сил. - При этом он с завидной легкостью покидал тяжеловесные тела шакалов на кровать. - А я завтра постараюсь успеть к обеду с полной загрузкой кровати. Если она выдержит, то, может, что из тяжелого оружия сюда закину. Вдруг и в самом деле придется тракт перекрыть.
        - Эх! Сюда бы пушку большого калибра! - загорелся идеей Петр. - Да ввалить бы прямо отсюда по этому монолиту!
        - Ну да, а они как ввалят в ответ чем-то похлеще! - резонно осадил товарища Василий. - Сам ведь трепался о каких-то марсианах, так что понимать надо, у них любое оружие может быть. И ведь недаром они вокруг карантинную зону без оружия создали. Значит, опасаются коварного нападения…
        - Вот именно! Защищаться им нечем.
        - Да им просто не хочется шарахаться от каждого паломника. Зато во всех остальных случаях они могут ударить неведомой силой в ответ. Так что логичней всего будет изначально нанести максимальные повреждения монолиту взрывами, а уж потом попытаться обстрелять с дальней дистанции.
        Уже сидя на кровати, Светозаров был вынужден согласиться с рассуждениями старшего группы. Если в инородном каменном теле и в самом деле окопались некие инопланетные силы с высокотехническим вооружением, то от них можно ожидать любой пакости. Вплоть до применения оружия массового поражения, коего в иных мирах хватало с избытком.
        Так что первоначально следовало если не просмотреть все внутренности тщательно, то хотя бы составить минимальное мнение, что и как в этом черном монолите творится во внутренностях. А уж потом принимать решение: взрывать или обстреливать. Но уже в самый последний момент перед уходом ему припомнились сотни магириков, бредущих в обоих направлениях по тракту:
        - Да и людей невинных желательно в момент взрыва от вершины Прозрения отвести. Думаю, в этом деле поможет пропажа двух караванов. Наверняка жрецы очумеют от этого события и перекроют тракт.
        Дана улыбнулась:
        - Еще лучше будет, если мы Ворота повредим. Когда я с Деймондом там проходила, сразу ориентировку по этому вопросу сделала.
        Дмитрий не сдержался от похвалы:
        - Отлично! Скорее всего, так и поступим. Тем более что я этот трюк могу проделать прямо отсюда.
        - Правда?
        - Конечно правда. Все, я исчезаю! До встречи!
        Обратный переход из внутренностей горного массива Бавванди прошел вновь без малейших осложнений. Даже трупы шакалов не привлекли их живых собратьев к чудесному железному коню. Тем самым добавляя Торговцу новой головной боли в попытках определить самые первоочередные направления в исследовании творящихся вокруг него феноменов.
        На луг, используемый в качестве полигона под открытым небом, он прибыл лишь взглянуть, как движутся исследования с ларцами Кюндю. После чего намеревался сразу же поспешить в Ягоны, а потом на Землю. Дальнейшие поиски Александры не следовало приостанавливать даже на минуту, тем более что у него уже возникли некоторые идеи, как с помощью средств массовой информации дать знать своей любимой, что он жив и ведет ее интенсивные поиски.
        Как показалось на первый взгляд, никаких изменений в лагере не произошло. Разве что вдова Бейла, с уже залеченной рукой, не так интенсивно возражала маркизу Гаспи. Скорей внимательно слушала о чудесах самого верного способа получить от грунта наивысшие урожаи при правильных системах ухода за полями и садами. Кажется, цифры женщину впечатляли, а ее расширенные и от этого умопомрачительные глаза вдохновляли маркиза еще больше. Не ровен час, вчерашняя каторжанка западет в душу жутко придирчивому по отношению к женщинам управляющему и тот получит в собственное владение «атомную бомбу» в юбке и с рапирой. Вот это получится смесь!
        Обрадовавшись, что на него почти никто не обратил внимания и никто не бросился решать важные вопросы, Дмитрий уже собрался двигать в королевство Ягонов, как вдруг стало на душе несколько тревожно. Подобный синдром бывает, наверное, у каждого учителя, когда в разгар большой перемены вдруг на школьный коридор опускается тишина. Сразу тревожно бухает сердце с единственно верным выводом:
«Что-то случилось!»
        Так и тут, постепенно стали затихать голоса в младшей группе учащихся академии. Там что-то явно произошло! Но, даже встав на кровати, Торговец не смог рассмотреть происходящее возле второй горки с ларцами столпотворение, мешала ближайшая повозка. Поэтому он соскочил вниз и бегом поспешил к месту событий. Успел вовремя. Уже и ректор приближался к замершей группе малышни, которая во все глаза уставилась на своего восьмилетнего лидера.
        А тот вел себя несколько странно: весь покрытый мелкими капельками пота, Виталий Кутушев делал странные взмахи обеими сжатыми вместе ладонями, словно пытался что-то подкинуть. Или отбросить от себя. Или от чего-то избавиться.
        И только присев возле мальчугана на корточки, граф Дин осознал, что произошло: в руках у Виталика переливалось нечто полупрозрачное и мерцающее. Дар! Ему удалось вынуть из ларца Кюндю врожденный дар одного из обкраденных младенцев.
        Но вот дальше вынимания дело не шло. Мало того, ребенок явно находился в трудном состоянии, словно сражался с чем-то невидимым и тяжелым. Светозаров постарался накрыть своей ладонью обе детские ручонки, но вздрагивание тела ребенка так и не прекратилось.
        - Что? Что с тобой происходит?! - горячо зашептал он прямо в детское ухо и с удивлением понял, что смотрящий на него ребенок с трудом его осознает.
        - Ваша светлость… - хрипел малыш. - Мне очень тяжело и всего колотит. Оно меня поймало и теперь держит за руки… Я сейчас умру…
        С другой стороны от мальца рухнул на колени Тител, но ни его прикосновения, ни магические посылы не смогли изменить ситуацию.
        - Да что же это такое! - бормотал ректор. - Ничего не пойму! Словно я стал бессильным младенцем… Дин, тут надо докричаться до малыша! Скорей всего, его блокирует нечто психологическое. Следует как можно быстрее преодолеть барьер отторжения и отпустить дар на свободу. Ну! Шевели своими мозгами! Чего ждешь? Видишь, он ведь только на тебя смотрит!
        Действительно, казалось, что в этот момент маленький целитель смотрел и видел только одного своего любимого графа. Родители малыша погибли три года назад, и, пожалуй, только Светозаров и мог считаться новым крестным отцом ребенка. Да и не крестным тоже.
        - Виталик, ты не можешь отпустить эту штуку?
        Легкое мотание головы.
        - Тогда просто положи ее обратно в ларец.
        Всплеск испуга в глазах, показывающий, что такое движение неверно.
        - Попробуй передать дар мне. Ну, разжимай ладошки…
        Очередная болезненная судорога по худенькому тельцу.
        Что-то страшное и цепкое мешало расстаться побелевшим пальчикам со вполне безобидным и благоденственным даром.
        И тут в мысли Дмитрия прорвалось одно ранее воспоминание детства, когда он с такими сверстниками, как сейчас этот малыш, гоняли по крышам голубей. И то непередаваемое чувство восторга, когда пожилые польские голубятники давали иногда в руки трепетное тельце породистого голубя и разрешали его выпустить в небо. Только от этих ярко представленных картинок все внутри Светозарова сжалось, словно перед прыжком в пропасть, и он одним импульсом послал все свои воспоминания в широко раскрытые от боли и отчаяния детские глаза.
        - Представь, что это голубь! И просто его отпусти! Пусть летит на свободу, - страстно зашептал он. - Или летит к себе домой…
        Виталик вздрогнул еще раз, а потом легко раскрыл ладошки. Из них, словно маленькая взлетающая звездочка, взвилась к небу пульсирующая точка и скрылась в бездонной синеве. Причем уходила она по дуге в западном направлении.
        Но не успели еще все отойти от увиденного и только что пережитого, как мальчик громко рассмеялся и запустил руки в раскрытый перед ним ларец.
        - Это ведь так просто! - радостно воскликнул он, подхватывая сразу все девять оставшихся даров и с ликующим восторгом подбрасывая их к небу. - Летите! Летите домой и берегите своих хозяев!
        Теперь уже целых девять пульсирующих точек вонзились в синеву небосклона. А Виталий Кутушев уже тянулся к новому ларцу:
        - Смотрите, как это просто! Сейчас я вас всех научу!
        Глава тридцать первая
        Горячий след
        На этот раз в просторной палате дворцового госпиталя Бонзай Пятый решил дождаться своего друга лично. Причем старался совмещать при этом приятное с полезным: не просто ждал, а делал это в окружении своей семьи и подбрасывая на руках свое любимое чадо. Что в этом времяпрепровождении было полезное, а что приятное, король и сам бы разделить не смог. Просто так сложилось, и все тут!
        Естественно, что нарушать сложившуюся идиллию кому бы то ни было самодержец запретил. К нему в данный момент могли пройти лишь министр внутренних дел да пара придворных шафиков. Чем последние двое беззастенчиво и воспользовались. Они, в принципе, если уходили отсюда по срочным делам, то ненадолго. Сейчас их магичества находились в палате не по причине экстренных обстоятельств или желания полюбоваться на королеву с дитятком, а тоже в ожидании главного королевского шафика. Правда, вели себя при этом очень скромно, присевши на лавку в дальнем углу палаты и тихонечко перешептываясь между собой.
        В первый момент, когда появившаяся из подпространства кровать глухо стукнула ножками о пол, все с некоторым облегчением вскочили на ноги. Но уже в следующих движениях королева Власта перехватила ребенка из рук мужа и встала у него за спиной, а оба придворных шафика, двигаясь к центру, криками постарались привлечь внимание именно к себе.
        - Эй! Ты кто такой?! - Аристарх с замахом держал готовый для броска кинжал.
        - И как сюда попал?! - Кончик рапиры Флавии подрагивал в боевой готовности.
        Потому что с кровати спускался никому прежде неведомый мужчина. Зато первые слова заставили присутствующих замереть, слишком знакомым оказался голос:
        - Ну и чего так переполошились? Чуток изменил лицо, и сразу готовы зарезать, как последнего воришку. Ваше величество, вы сегодня, как всегда, очаровательны! - воскликнул незнакомец, без всякого страха или почтения обходя насупившегося короля и протягивая руки к ребеночку: - Ути-пути, наша прелесть! Иди к дяде на ручки!
        Все на какой-то момент замерли и затаили дыхание, ожидая, что произойдет. Но десятимесячный карапуз моментально узнал главного королевского шафика и с радостным агуканьем потянулся к нему ручонками. Уж так ласкать его аурой радости и заботы не могла даже родная мать. Почему и сейчас проворчала с некоторой ревностью:
        - Мне кажется, Дин, он тебя и с мешком на голове узнает.
        - Почему бы и нет. Ведь он меня любит, даже когда я его пугаю. Вот смотри: бу-бу-бу!
        В ответ малыш радостно взвизгнул и зашелся восторженным смехом. Когда дитя радуется, любая мать становится самой счастливой. Так что королева улыбку сдержать не смогла, хоть и высказала беспокойство:
        - Он потом икать станет.
        - Власта, как тебе не стыдно! - пожурил молодую мамашу Торговец, опять хмуря брови и вызывая у наследника Ягонов новый приступ веселья.
        Зато теперь и сам король в разговор вмешался.
        - Чего это ты со своей визиткой сотворил? - похвастался он новым сленгом своего государства. - Аль злыдни тебя так деформировали?
        - Зря злорадствуешь, царь-батюшка, - отозвался шафик с ехидством. - Моя визитка в полном порядке, хотя злыдней, увы, предостаточно.
        - Ты, значит, и так умеешь изменяться?
        - Нет, у меня не получается. А вот верховный целитель с десятком старших учеников сотворили на одни сутки эту подмену. Там, кстати, такое было!.. Вот вернусь, расскажу все подробно.
        - И все-таки зачем… иностранцем притворяешься?
        - Надумал просто, что в ином обличье мне по Земле прогуляться намного спокойнее будет. Александру свою разыскать надо. Она сбежала, но ведь еще не знает, что я жив остался, поэтому надо будет на ноги всю прессу поднять и телевидение.
        - Ага, хочешь ей передать какой-нибудь условный сигнал? - понял король и сразу, без перехода, деловито спросил: - Когда отправляемся?
        Быстрей всех на этот вопрос отреагировала Флавия Несравненная.
        - Ваше величество! Вы и так все дела королевства в последние дни забросили! - стала она отчитывать самодержца под одобрительное кивание королевы. - Не говоря уже о семье собственной. Поэтому не стоит рисковать первым человеком Ягонов, я с Аристархом вполне действенно помогу шафику Дину в любом вопросе.
        - А тебя, Флавия, никто и не спрашивал! - рыкнул Бонзай, недобро поблескивая глазами. - Я уж как-нибудь сам разберусь со своими обязанностями и привилегиями.
        Но придворные шафики нисколько не пугались гнева монарха. Аристарх сразу стал давить и своими привилегиями:
        - В любом случае безопасность государя зависит именно от нас. Поэтому мы имеем право в отдельных случаях даже первое лицо придерживать от необдуманных поступков.
        Король нахмурился еще больше, но начинающуюся распрю прервал сам Торговец:
        - Чего это вы все решаете за меня? Когда мне понадобится помощь, я никогда не постесняюсь ее попросить. - Затем бережно передал ребенка матери: - Власта, держи свое сокровище! - И по-дружески хлопнул короля по плечу: - Не скучай! Еще навоюемся! И не забывай, что я тебе и благодарен, и должен по гроб жизни.
        - Ой, не лги! - еле сдерживая довольную улыбку, стал укорять Бонзай. - Кто еще кому должен…
        - Я сейчас беру кое-какие вещи в Башне, - продолжил друг с иного мира, - и без всякой паники отправляюсь на Землю. А присутствие любого из вас мне на данном этапе только помешает. Аристарх, один шакал полностью в твоем распоряжении. Делай с ним что хочешь, но выясни, откуда эти твари берутся, что едят и почему у них зеленая кровь. Если вздумаешь спускаться к Перекрестку, будь предельно осторожен. Все, до встречи!
        Он отправился к выходу, но к нему сразу с деловым видом пристроилась Флавия:
        - Что там случилось с вдовой? Мне ведь надо отчитаться за убиенную узницу.
        - С чего ты взяла, что она «убиенная»?
        Дмитрий старался идти по коридорам с максимальной скоростью, но легкая как пушинка коллега не отставала ни на шаг.
        - Тогда почему я не вижу тела?
        - Пока искомое тело я оставил на том самом лугу по двум причинам: было не по пути и ей нашлось интересное занятие.
        - А вот мне заняться нечем, - стала жаловаться его давняя любовница. - По всем раскладам, подозрительная группа шафиков собралась еще оставаться в столице двое суток. Ведь они заблаговременно оплатили свои комнаты в дорогущей гостинице. Пока их не было, наши ребята запаковали в их одежду и багаж чипы, а в комнаты установили подслушивающие устройства с камерами. Так что уже сегодня поступит информация и про разговоры, и про все остальное. Но пока то да се, на пару часов я точно свободна полностью.
        Намек звучал убедительно, но Светозаров был непреклонен:
        - Скорей всего, меня почти сутки не будет. Да и в самом деле, отвлекаться на твою охрану мне будет некогда. Ты лучше тут посматривай внимательнее: вдруг эти шпионы как раз некую диверсию на эти два дня запланировали. Кто их знает… Ну и если нечего делать, вот тебе осколок того самого злосчастного монолита. На! И постарайся при нашей следующей встрече доложить об этом минерале все составляющие от а до я.
        - Конечно, если ты упрешься, переспорить тебя трудно, - на словах смирилась женщина уже перед выходом из тоннеля к самой Башне. С разочарованием покрутила иссиня-черным осколком у себя под носом и все-таки не удержалась от язвительного укола: - Когда тебе требовалось тепло моего тела, ты был не в пример сговорчивее!
        Затем обиженно развернулась и пошла обратно. Дин еле сдержался, чтобы не выкрикнуть ей вслед: «Это еще неизвестно, кому и чего больше требовалось!» Но только с досадой крякнул и поспешил в свою наибольшую крепость.

«А вот интересно, как Флавия будет себя вести в присутствии моей любимой девушки? И как Александра на ее выпады отреагирует? Ведь, скорее всего, основной наш дом будет именно здесь. Ну и в Свирепой долине. И для безопасности любого дома я не поленюсь установить всю возможную защиту».
        Правда, после захода в свой кабинет ценнейшие кристаллы с энергией так и не решился вернуть на место. Самому пока ой как нужны.
        Первым делом приоделся «в тему». Следом приготовил ноутбук, с помощью которого имелась возможность разыскать по чипам как агента Королюхова, так и несколько его коллег по оружию. Затем заготовил и рассовал по карманам необходимое для Земли вооружение, деньги. Ну и напоследок обеспокоился должными для Германии документами. Благо выбор практически неподдельных бланков, натуральных удостоверений у него имелся огромный. Мало того, уже с фотографиями разных типов людей и с разными профессиями. В этом плане Торговец постарался заранее. Конечно, в первую очередь расчет делался на искусное гримирование под выбранный типаж, но имеющееся в данный момент лицо он заказывал ректору и его ученикам тоже с определенным умыслом. Глядящий на него из зеркала нахальный белобрысый немец с бросающимся в глаза пробором волос посредине прически очень походил на хорошо известного в городе корреспондента самой скандальной «желтой» газеты. А удостоверение личности на того имелось уже давненько. Так, на всякий случай.
        Вот этот случай и настал. Понятно, что при тщательной экспертизе масса отличий будет замечена между документом и его предъявителем. Все-таки целители лепили образ по памяти и описаниям графа Дина, не имея перед собой оригинала. Но для задержания или просто возникновения подозрений надо ведь еще обладать уникальнейшей памятью. А подобные уникумы среди полицейских встречаются крайне редко. Даже полученные за долгие годы безупречной службы навыки не всегда помогают в подобных случаях.
        Перед тем как покинуть Башню, надел на себя рюкзак, минутку постоял, припоминая, не забыл ли чего, и устремился по намеченному пути. Изначально заскочил еще раз в теперь уже пустующую госпитальную палату и подхватил тело единственного оставшегося на кровати шакала. После чего оказался в собственном доме самого техногенного мира, который ему только был известен. И самом опасном одновременно. Потому что здесь он за свою безопасность переживал больше всего. Достаточно сказать, что в мире Ситулгайна уже более сотни лет успешно пользовались телепортацией, перемещая на миллионы километров как неживую материю, так и разумные существа, коих тут насчитывалось сразу шесть видов. Но хуже всего было то, что любое передвижение Торговца фиксировалось в этом мире и скрупулезно заносилось в память транспортных карт, называемых «польеди». То есть иномирца легко засекали, за ним легко следили, но при этом ему даже не делали запретов ни на проживание, ни на мелкую торговлю. Понять такое отношение к себе, единственному разумному, который пользуется при, пускай, той же телепортации только своими врожденными умениями,
Дмитрию было трудно. А доискиваться истины - страшно. Он до конца просто боялся раскрывать для себя мир Ситулгайна.
        Даже находясь в подпространстве, он частенько ощущал на себе чьи-то тяжелые взгляды, и только за тотальными границами этого мира он вздыхал с полным облегчением. А потом радовался, что предел для внутренней телепортации найденной вселенной все-таки существует.
        Но это Светозарову не помешало завести кое-какие знакомства, купить огромный дом, благоустроить его и отправить туда тщательно подобранных для работы людей из других миров. Например, своим дворецким с замысловатым именем Шалвенгройз, безмятежно живущим в огромном доме и прекрасно справляющимся с ведением хозяйства без появления хозяина чуть ли не годами, он не без оснований гордился всегда. Куда там с ним было сравниться знаменитым английским дворецким! Те Шалвенгройзу и в подметки не годились!
        Вот и сейчас, заслышав предупреждающий о визите хозяина звонок, огромный детина, свыше двух метров ростом, успел появиться в холле раньше, чем открылась дверь кабинета.
        - С прибытием, господин советник! - Его надменное, словно высеченное из камня лицо чуть-чуть склонилось вперед. - Что прикажете подавать на стол?
        При этом оставалось поражаться, как он ни на мгновение не засомневался, кто перед ним! Ведь лицо работодателя от прежнего вида отличалось совершенно.
        - Да нет, я буквально на минутку, - сразу обозначил время своего пребывания Светозаров.
        Ровный, басовитый голос служащего огласил основную новость без единой эмоции:
        - Собралось слишком много почты, требующей вашего немедленного ответа.
        - Да ладно тебе, сам как-нибудь выкрутишься! - беззаботно отмахнулся хозяин дома.
        Но Шалвенгройз не замолкал:
        - Уже девятый день вас срочно разыскивает мистер Курстюнгрьюм. Кажется, в своих требованиях встречи он переходит все рамки приличия.
        Местные зубодробительные имена этот двухметровый гигант произносил легко, словно вырос на соседней улице. А уж о правилах приличиях своего родного и этого миров мог вещать неделями, без перерыва на сон и питание.
        - Какое совпадение! Этот местный чудила мне и нужен, - обрадовался Дмитрий. - Наверняка он уже разобрался с переданным ему образцом древесины?
        - Да, господин советник. Именно это и пытается выкрикивать все время мистер Курстюнгрьюм прямо со стороны калитки.
        - Ладно, та деревяшка подождет. Тут вот для академика есть другие экземпляры для исследований. - Торговец метнулся в кабинет и сразу вышел, держа за шкуру доставленного за собой шакала. Положил его на паркет пола и сразу полез рукой в карман: - Вот, пусть исследует как можно тщательнее этого зверя и этот небольшой осколок. Наведаюсь через несколько дней.
        Кажется, невозмутимость Шалвенгройза получила маленькую трещинку, визуально давая заметить некоторое беспокойство в голосе:
        - Господин советник, в этой шкуре могут оказаться весьма живучие и опасные для дома блохи.
        - Хм! А ведь ты прав, дружище! - Дмитрий демонстративно тряхнул ладонями и вытер их о свою кожаную курточку. - Но всех блох тоже в обязательном порядке сдашь под опись академику Куртюнбруй… груму… хрьюму… тьфу ты! Язык можно сломать! Ну, ты и сам понял какому. До скорого!
        И скрылся в своем самом потайном месте дома, куда вход даже верному дворецкому был категорически воспрещен.
        Следующие шаги Светозаров совершил по Земле. Постаравшись оказаться как можно ближе к искомому госпиталю. В городе царило предрассветное затишье, но по большому счету на сонливость большинства обывателей ему было наплевать. Тем более что дежурного врача будить практически не пришлось. Тот и так лишь подремывал в приемной, а беседа с весьма известным корреспондентом его и взбодрила, и как следует позабавила. Охотник за жареными фактами угостил доктора дорогущей сигарой, незаметно просунул по столу банкноту в сто евро и начал деловой разговор заговорщицким шепотом:
        - Эта мелочь детишкам на конфеты.
        В Германии подобное подношение считалось прямым издевательством над работающим специалистом. Порой вызывали полицию даже без всякого уточнения в виде «А не ошибка ли это?». Кажется, врач тоже вознамерился сделать нечто подобное, но его опередило возмущенное восклицание:
        - Если редактор мне выдает двести евро на подкуп собеседника, я всегда себе честно оставляю ровно половину! Потому что как честный человек не могу оставить все двести.
        Подобное утверждение для любого немца звучало до банальности смешно, напряжение исчезло, и беседа пошла по нужной колее. Вскоре Светозаров уже во всех нюансах знал, как Александра здесь оказалась, что конкретно и сколько ей вкололи для успокоения и каким незаметным способом она легко покинула госпиталь. Причем сложилось впечатление, что медики от души потешались над полицейскими, которые теперь девушку разыскивают, подозревая в причастности к убийству. Все уже прекрасно знали и о тюремном подвале, и о злосчастном хиппи, который там, видимо, не одну жертву изнасиловал, и от всей души сочувствовали чудом спасшейся очередной жертве.
        Хуже всего, что почти все коллеги дежурного врача в один голос утверждали, что далеко уйти от госпиталя девушка не могла. От сделанного ей укола и любой здоровенный мужик свалился бы максимум через километр. А значит, ее сразу вывел из госпиталя кто-то из друзей или родственников и увез на машине в неизвестном направлении.
        С тем и ушел мнимый корреспондент, уверенный, что никто девушку в машину не сажал. Двигалась она, скорей всего, собственными ножками, пока с них и не свалилась под воздействием успокаивающих препаратов.
        Пришлось после этого представлять себя на месте Александры и блуждать по близлежащим улицам, которые примыкали к черному выходу из госпиталя. Район вообще оказался премерзкий. Особенно в криминогенном плане. Можно сказать, что самый плохой район данного города. Но ко всему прочему в этом же районе прекрасно сохранилась одна из давненько «замороженных» квартирок Торговца. В любом случае он здесь бывал настолько давно, что засады ожидать было бы глупо. Да и добавочная полуминутная проверка в положении сидя на коврике показала: квартирка чиста. А электронные замки если и пытались вскрывать квартирные воришки, то им явно обломалось.
        Существовали две причины, по которым Дмитрий расположился на некоторое время в квартире: следовало все-таки сделать попытку отыскать Королюхова, да и усталость прямо-таки с ног валила. Несмотря на двухразовое посещение бассейна возле вертушки и усиленное лечение огромной толпой целителей, за все время после смертельного ранения так и не удалось прикорнуть ни единой минуты. Беспамятство в госпитале короля Ягонов можно не считать. Все перипетии последних часов, даже при избытке имеющейся энергии, считались весьма нежелательным фактором для пережившего такие критические преобразования организма.
        Поэтому Дмитрием самому себе было дано слово, если ничего не получится с поисками агентов, два часа выспаться. Иначе последствия не сможет предсказать даже верховный целитель. Чуть позже выяснилось, что поспать так и не удалось.
        Подвалы под старинным и добротным зданием городского суда имелись. Причем подвалы массивные, громадные и даже почти везде освещенные тусклыми лампочками аварийного освещения. Но! Все три этажа ни единым камнем в данный момент не напоминали нечто похожее на тюремные камеры или пыточные комнаты. Само собой разумеется, что про нулевой этаж, используемый как гараж для судей и прокуроров, и вспоминать не следовало. На минус первом располагался огромный архив, на минус втором - склад всякой древней и ненужной мебели для здания суда, и на минус третьем вообще помещения стояли полупустыми. Тогда как сверка с данными по местонахождению чипов упорно показывала пребывание агента Королюхова именно под полом самого нижнего подвала. Но ниже царила полная темень, хотя и не факт, что больше пустот не существовало.
        Пришлось Светозарову идти на некую хитрость, которая в конечном счете могла неведомым врагам и раскрыть его тайные умения. Но иным путем рассмотреть более нижний уровень не удавалось. Делалось «магическое освещение» довольно просто. С помощью современных технических средств.
        В своей тайной квартире Дмитрий зажигал ярко горящую осветительную ракету, которую обычно подвешивают на парашютах при десантировании ночью, и вместе с ней нырял телом в подпространство. Вьющийся следом торнадо оставлял осветительную штукенцию в подозрительной полости, и та горела там около четверти часа. Этого времени вполне хватало, чтобы высмотреть все нужное, во время мелькания - обычного подсмотра.
        И Торговец высмотрел весьма интересную вещь. Под всем строением проходила древнейшая, давно заброшенная и неиспользуемая канализация. Но сам ход оказался в довольно приличном состоянии. Чуть позже выяснилась и вторая диковинная деталь: чипы оказались засунутыми меж камней выгнутого вверх свода. Вполне понятно, что ни тела, ни самого миллионера Бонке там не оказалось. После чего возникшая картинка вполне четко сложилась в понятную структуру.
        Скорее всего, и агента Королюхова кто-то предупредил голосом Даны об опасности. Понятно, что такой суперагент не станет тратить ни секунды на поиски путей к спасению. Они у него всегда должны быть наготове. В том числе и умение безопасно извлечь из собственного тела полные смертельного яда инородные предметы. Дальше агент поступил еще хитрее: сымитировал свой арест и запрятал чипы в такое место, откуда их не смогут достать и самые лучшие киллеры. Оставалось только удивляться жестокой предусмотрительности и уникальному предвидению своего будущего. Лоховатый на вид миллионер оказался опаснейшим противником даже для собственной конторы, которая любого своего работника держала за горло сразу несколькими ошейниками.
        Когда Светозаров все окончательно понял, его вдруг обуял странный животный страх за Александру. Если вдруг такой тип, как Королюхов, заранее и ее схватить вознамерился, то все может у него и получиться. Тем более, если он знал или догадывался о тайной тюрьме на улице Шальке да еще и установил за ней наблюдение. Перевоз Александры в госпиталь вообще проходил тогда под полным контролем, а уж последующее заталкивание почти бесчувственного тела в остановившийся автомобиль - вообще дело одной секунды. Мог и сочувствующим притвориться, родственником или близким другом. Перекинул девушку себе через плечо да так и отнес куда вздумал. Еще и громко при этом сокрушаясь и апеллируя к каждому встречному-поперечному. Мол, вот какая пьяница, наркоманка или накуренная. В данном районе такая ложь пройдет полностью незамеченной.
        Возбужденное усталостью сознание подбрасывало сцены одна страшней другой. Беспокойство нарастало, появился беспричинный страх.
        И Светозаров решил отложить сон на потом, чтобы окончательно убедиться, что Александра не заплутала в этих мрачных улочках. Ему все-таки еще хотелось верить, что его любимая где-то спряталась поблизости и просто пережидает определенное время. Если у него здесь оказалась тайная квартира, то почему бы, по невероятному совпадению, и у лучшего агента не могло отыскаться здесь чего-то подобного?
        Следовало искать. Но как только он собрался отправиться на подсмотр, определенным звуком сработал его мобильный телефон самой новейшей модели. А на экране высветились вполне понятные символы: в особнячке Казимира Теодоровича находился посторонний! И скорей всего, им мог оказаться тот самый человек, которого Торговец пытался разыскать больше всего. Славный шеф конторы Павел Павлович.

«Вот ты и влип, зубр-ветеран! - злорадствовал Светозаров, интенсивно подключая через телефон к ноутбуку ведущийся прием с камер видеонаблюдения. - Теперь ты от меня никуда не денешься!»
        И действительно, войти внутрь дома, не нарушив при этом ни единой сигнализации по контуру, мог лишь начальник главного аналитика. По крайней мере, Казимир Теодорович утверждал именно это.
        Глава тридцать вторая
        Окончательный провал
        Плохие сведения стали поступать на телефон Павла Павловича с завидной регулярностью. В течение последних двух часов посыпались непрекращающиеся доклады по поводу тотальных неудач групп и отдельных боевиков, участвующих в «зачистке» конторы. Даже с уверенностью зная, где конкретно находится тот или иной подлежащий уничтожению человек, киллеры не могли к ним подобраться без шума. Вполне понятно, что и сами атакующие при этом подвергались максимальному риску уничтожения, раскрытия или ареста. Так что после запросов и подробного изложения всех обстоятельств дела приходилось прежние приказы отменять. На этом фоне устранение нескольких второстепенных человек выглядело сущей насмешкой над судьбой. Такого краха в карьере великого оперативника и гения спецопераций еще не случалось.
        И к раннему утру он принял вполне здравое решение поторопить с уходом из жизни и главного аналитика. Только этого человека не хватало потерять в начавшейся вокруг непонятной возне. Вернее, не потерять, а упустить в другие загребущие ручки. Лично за себя Павлович не переживал, уйдет и проживет в достатке до глубокой старости в любом случае. А вот за дело было обидно.
        Для подстраховки вначале он послал к особняку Казимира двух лучших чистильщиков и приказал затаиться в засаде. Когда те вышли на позицию, стал названивать своему подчиненному с заранее приготовленными фразами. Когда первый раз вызов остался безответным, Павлович лишь вслух выругался:
        - Дрыхнет, старый козел!
        Но последующие попытки окатили ледяной волной беспокойства. Стало вполне очевидным, что случилось еще нечто из ряда вон выходящее. Пришлось звонить сидящим в засаде ребятам и скрупулезно объяснять, как войти в дом, не нарушив охранную сигнализацию. Но делал это шеф развалившейся конторы, уже двигаясь на автомобиле к месту событий. Остановился так, чтобы большая часть дома была отлично видна через заднее стекло его нового авто, уселся за вторым рядом сидений и принялся наблюдать.
        Парни и в самом деле оказались одними из самых ловких. Первые редкие прохожие, спешащие утром на работу, им нисколько не помешали. Совершенно не зная ни имени человека, ни его вины в этом мире, «чистильщики» легко проникли в дом и стали дотошно описывать все увиденные детали. По их сопоставлению сразу получалось, что хозяин особняка не так давно покинул свою обитель. Причем сделал это не только с размахом, но и с должной щепетильностью к своим вещам. Потому что о чем бы ни спрашивал Павел Павлович, вещи не оказывалось на месте. Ни чемоданов, ни рюкзаков, ни предметов личной гигиены, ни нижнего белья. Даже любимое старым поляком кожаное пальто, хранящееся в верхней спальне, исчезло. А вот продырявленные костюмы на полу в главном салоне так и остались валяться, словно немой укор.
        Вывод оставался только один: сбежал! Сбежал, невзирая на восемь чипов, которые в его теле. Бежал, невзирая на почти точное местоопределение в течение десяти минут! Сбежал и даже не вспомнил о своем твердом обещании покончить жизнь самоубийством при любой приближающейся опасности.
        Павлович с разочарованным стоном стал открывать свой ноутбук, заодно подключая телефон и отдавая ребятам новую команду:
        - Начинайте выход. Только без шума. И ждите в машине.
        И замер, чисто машинально отметив, что к особняку Казимира подъехала машина экстренной доставки. Наружу выбрались сразу две представительные женщины, волокущие за собой легко узнаваемые по чехлам некие предметы одежды, и стали настойчиво давить на кнопку звонка.
        - Стоп! Отставить выход! - тут же скомандовал Павлович по телефону. - Ну-ка, ребятки, поинтересуйтесь, чего им надо?
        Причина оказалась до смешного банальна: привезли заказанные этой ночью по Интернету костюмы. Причем невероятно дорогие и шикарные. Да еще и с предоплатой почти в сто процентов. Портнихам было отказано в доступе в дом на основании неожиданной болезни заказчика, которого забрала «скорая помощь».
        Женщины покривили свои мордашки, но сильно не расстроились: без чаевых, но работа сделана быстро. И уже не их проблемы, что забрать заказ отказались. Но как только первый автомобиль уехал, чуть ли не по его следам к особняку наведались еще четыре подобные коммивояжерские делегации. И все с какими-то заказанными и уже оплаченными вещами. Притворившийся слугой «чистильщик» им отвечал все в том же духе о мнимом сердечном приступе своего хозяина.
        К финалу этой костюмной эпопеи Павлович уже настроил свои системы поиска и получил со спутника первую информацию: на территории Европы искомые чипы не обнаружены. Это было для старого зубра полным нокаутом! И пожалуй, впервые в своей жизни он не смог сдержаться от жуткого воя вперемежку с самыми грязными ругательствами со всего мира, которые у него засели в голове за богатую путешествиями карьеру. Он при этом даже не обратил внимания на одинокого прохожего, который испуганно шарахнулся от его машины в сторону, вжал голову в плечи, а потом чуть ли не вдвое ускорил свое движение. Наверняка несчастному обывателю показалось, что в машине прячется умалишенное создание.
        В чувство помогло прийти дрожание мобильного телефона в судорожно сжатой ладони. Как только не лопнул? Остающиеся в доме парни спрашивали, что делать дальше.
        - Оставьте там приборы поджога и постарайтесь сделать так, чтобы до приезда пожарных гасить было нечего. После этого полный отбой. Надо будет, выйду на связь сам.
        Последние слова он договаривал, уже сидя за рулем отъезжающего с места парковки авто. Быстро набрал скорость, но с полным облегчением вздохнул, только вырвавшись на автобан. Некоторое время еще продолжал вслух изгаляться в перечислении нецензурной лексики и, только когда выговорился, выпуская из себя дух досады и бешенства, потянулся за отдельным небольшим телефоном. Последовавший затем разговор мог показаться ничем не примечательным и бессмысленным:
        - Привет! Как делишки?
        - Да ничего, - отвечал невидимый собеседник. - Потихоньку ползу по лестнице.
        - Ну, бог тебе в помощь!
        - Да как-нибудь и без него обойдусь. А у тебя как?
        - Еще лучше. Тоже ползу, но уже на пенсию. Подсидели меня подчиненные окончательно, - жаловался дребезжащим, притворно-старческим голосом Павлович. - Никакой справедливости не осталось.
        - Как же так? - несколько растерялся мужчина на другом конце связи. - А если вдруг компания понадобится на грибы или на шашлыки съездить?
        - Да это мы запросто! На хорошее дело всегда готов. Как пионер.
        - Тебя, наверное, и в октябрята не приняли…
        - Не важно. Просто мне сейчас уже не до работы. Здоровье заставляет немного подлечиться, отдохнуть. А уж потом, с новыми силами… э-эх!
        - Подлечись, подлечись… А где отдыхать-то будешь?
        - На даче, где еще! Лучок, укроп, редисочка, капустка и мясцо - лучшее лекарство и гладкое лицо.
        - Смотри там, не растолстей как… Мне еще твоя прыть понадобится.
        - Не боись! Зубры не толстеют, - заверил уходящий на временный отдых ветеран. - Если что, звони. Пока!
        Засунув телефон в дальний карман, Павлович прибавил скорости и с философским смирением пробормотал вслух:
        - Раз жизнь к этому толкает, можно малость и отдохнуть. Все что ни случается, все к лучшему.
        Глава тридцать третья
        Перехват
        Настроив изображение, Светозаров сразу увидел вначале одного незнакомого парня, а потом и второго. Они проводили тщательный обыск и при этом вели подробные разговоры с кем-то по мобильному телефону.

«Какая жалость! - запричитал Дмитрий. - Эти агенты, скорее всего, и не знают, откуда им звонит их шеф, и даже зеленого понятия не имеют, где тот может находиться! Вот же не повезло!»
        Но и затем в течение полутора часов продолжал неуклонно наматывать круги вокруг дома, проскакивая при этом по внутренним комнатам. За неимением лучшего, оставалось хотя бы тщательно проследить за этой парочкой. Вдруг они таки выведут на след своего работодателя?
        Агенты уже стали выбираться наружу, вполне грамотно избегая расставленной сигнализации, как их вдруг отвлек новый приказ по телефону и они поспешили к окнам, выходящим на улицу. Там стоял автомобиль, и две тетки с пакетами рьяно стали названивать от калитки.

«Но ведь агенты изначально никак не могли видеть подъехавшую машину доставки! - оживился Торговец. - А значит, у них снаружи имеется еще один наблюдатель. Сообщник или сам шеф! Точно! Только вот где он, гнида, спрятался?»
        Как ни странно, никого долго заметить не удавалось. Напрашивался вывод, что на улице просто стоит обзорная камера внешнего наблюдения, а неизвестно где находящийся оператор ведет через нее обзор всего дома и прилегающих участков. Вполне понятно, что отыскать подобную камеру нет возможности. Не говоря уже о смысле.
        Но когда уже поиск сообщника показался полностью бесперспективным, от одной из машин вдруг шарахнулся редкий прохожий. Светозаров заметил это чисто случайно, пролетая совсем рядом и просто просматривая, нет ли кого из людей, сидящих на передних сиденьях длинного ряда припаркованных автомобилей.
        Ринулся внутрь, и за пару мельканий легко распознал жутко сквернословящего Павла Павловича. Попался, голубчик! И ведь как интересно поставил авто, сразу бы и не догадался, что из него кто-то ведет наблюдение. Да и совершенно другая машина! Совсем иной модели, хотя и тоже половина стекол затемненная. Видимо, прежнюю шикарную колымагу старый зубр после пристального внимания полиции брать на выезд не решился.

«Вот теперь совсем другое дело. Теперь уже шеф никак не скроется! - с некоторой вялостью радовался Торговец. - Брать его прямо отсюда, конечно, нельзя, вон как весь обвешан громоздкими одеждами. Наверняка и оружия в них напихано если не разного, то существенного. Так что лучше его взять полностью голого. Только вот сразу возникает вопрос: спит ли он с женщинами? А если не спит, то моется ли в ванной? Или хотя бы под душем? Благо еще, что ожидание не должно оказаться долгим…
        Руководитель всей операции по обыску особняка живо сел за руль и вскоре вывел машину на автобан. А там подсматривать и подслушивать за клиентом стало оптимально и без проблем. Ведь при наблюдении Торговец не умел мчаться со скоростью менее пятидесяти километров в час, зато мог легко ускоряться хоть до скорости реактивного самолета. Больше пробовать не приходилось. И при равномерном движении без всякого напряжения удавалось слышать каждое слово и рассмотреть каждую циферку на экране мобильного телефона. Мало ли что, вдруг и самому придется когда-либо пообщаться с таинственным собеседником Павла Павловича?
        Тем более что телефонный разговор оказался на диво интересным. А при должной фантазии, и многозначительным. Нетрудно догадаться, что диалог происходил с одним из владельцев не только конторы, но и самого ее шефа. Владельцем той самой
«большой и волосатой лапы», на которую намекали воины «третьей». Только вот, по первому впечатлению, человека «в верхах» старый зубр нисколько не боялся. Скорее общался запанибрата, вольготно, словно со старым, проверенным и добрым товарищем. Он его не спрашивал, не просил, а просто поставил в известность, что на некоторое время и сам «ляжет на дно», опасаясь за собственную шкуру и пережидая, пока затихнет жуткое волнение и опасная зыбь.
        Правда, по окончании разговора прозвучало ворчливое утверждение, что отдохнуть и в самом деле не помешает. Но что-то слабо верилось, что такого человека устроит унылое времяпрепровождение на грядках с петрушкой или при сборе ранних огурчиков. Такого ветерана никакими миллионами не заманишь на спокойную пенсию с написанием мемуаров. Ведь даже невзирая на последние неприятности при распаде конторы, ее шеф в отставке сумел разогнуться от ударов, прийти в спокойное состояние и даже вслух пофилософствовать.
        Невидимому наблюдателю оставалось лишь дождаться и самому полюбоваться на упрятанную где-то в лесной глуши небольшую виллу. Но каково же было его удивление, когда после часа быстрой езды автомобиль свернул с автобана и вскоре въехал в ворота огромной даже по меркам Германии усадьбы. По бокам частной асфальтной дороги расстилались луга с пасущимися на них коровками и овцами, а в центре этой великолепной собственности среди внушительного клочка густого леса возвышалась огромная домина. На воротах присутствовал привратник, внутри двора, обнесенного забором из толстенных железных прутьев, бегали собаки, а на крыльце уже стояла в белом передничке то ли кухарка, то ли экономка.
        Причем все приветствовали прибывшего с улыбками, угодливостью и радостным лаем. В зависимости от принадлежности к тому или иному виду живых существ. И ко всем Павел Павлович относился с благожелательностью и замашками соскучившегося по родному дому хозяина, барина, а то и аристократа.

«Ха! - мысленно восклицал Дмитрий. - Не удивлюсь, если этот типчик каким-то способом и сам получил титул графа, а то и герцога. Здесь это не слишком-то ценится, но в некоторых кругах для титулованных особ открыты очень многие двери. Но все-таки зарываться в подобное убежище - это явный абсурд. Никакой разведчик не станет засвечивать подобное богатство. Разве лишь после удачной хирургической операции по изменению внешности. А этот тип действует вопреки всем правилам и негласным законам. Что-то тут не сходится… Достаточно будет его нескольким обозленным агентам дать в Интернет информацию о своем шефе, как сюда слетится и весь Интерпол, и вся местная полиция вкупе с контрразведкой. На что он надеется?..
        Вскоре и этот вопрос раскрылся во всей немыслимой неправдоподобности.
        Под домом, да и, скорее всего, под большей частью поместья оказались уникальные, хранящиеся в идеальном состоянии бункера. По-видимому, оставшиеся еще со времен контроля войсками СССР этой части немецкой территории. На большой глубине, все несколько устаревшее, но действующее и исправное. Как такое могло случиться, что немцы не знали о таком огромном объекте, этому оставалось только удивляться, но факт оставался фактом: всем этим хозяйством мог пользоваться единственный человек - Павел Павлович.
        Понятно, что ни прислуга, ни охрана самого особняка ничего о бункерах не знала. Да и к самому ветерану обращалась несколько странно: господин профессор. По крайней мере, так щебетала поднесшая на подносе чашечку с кофе экономка. Расслышать весь разговор не удалось, но без труда можно было понять, что, выслушав последние новости, «господин профессор» приказал его не беспокоить и степенно удалился в свою лабораторию. Там тщательно заперся на стальные засовы и электронные замки и только потом спустился лифтом на глубину более тридцати метров. Выйдя в выложенный мрамором холл, включил освещение голосовой командой и целеустремленно отправился в одно из помещений, весьма схожее с роскошными апартаментами в пятизвездочном отеле. Там скинул с себя лишнюю одежду, минут пять посидел в расслабленной позе на диване, а потом решительно отправился в душевую.
        Большинство помещений при досмотре оказались полностью затемненными, а значит, безжизненными, но вот в одном из них, куда вел из внушительного дома лесника отдельный вход с лифтовым соединением, находились сразу два человека. Ребята внимательно следили за окружающей обстановкой через экраны наружного наблюдения. Вот тебе и дачка с петрушкой! Оказалось, что и здесь несут тяжкую службу то ли легендарные разведчики, родившиеся в Германии и таящиеся здесь со времени развитого социалистического лагеря в Европе, то ли просто сменяющие друг друга по прошествии обязательного срока службы солдатики. Потому что на матерых агентов или чистильщиков все они явно не смахивали. В верхней части дома лесника располагались еще целых шесть человек. Так что бункера усиленно охраняли и не собирались в ближайшее время передавать под опеку бундесвера.
        Разбираться с ними пока времени не было совершенно, следовало немедленно сноситься с шефом и начинать его допрос. Поэтому Торговец в два захода забросил восемь бравых парней в один из буферных миров, который он использовал как раз для таких целей: одинокий остров в океане, полностью безопасный для людей, но без какой-либо возможности добраться до далекого и несравненно более дикого континента. И с голоду не помрут, благо фруктов хватает, и не сбегут даже случайно. Потому что на континенте для разумных лишь наступала переходная фаза из каменного века в бронзовый. По рекам плавали на плотах и папирусных лодках, а в море дальше парочки километров и заплывать не рисковали.
        Затем уже в собственном теле быстро обследовал апартаменты с помощью уникальных приборов высокотехничного мира Ситулгайн и собрал вредные для нормальной беседы режущие, колючие и стреляющие предметы. Напоследок заглянул в душевую, где под мощными и обильными струями душа Шарко покряхтывал от удовольствия недавний шеф почившей конторы. Убедился, что все личное оружие стоит на столике, рядом с душевой кабинкой, и стал действовать.
        Павел Павлович только в этом месте и позволял себе расслабиться. Конечно, были на планете и другие полностью для него безопасные места, но это ему казалось самым близким, родным и привычным. И, поглядывая время от времени на лежащее на столике оружие, он не сдержал улыбки. Все-таки привычка - вторая натура. Вроде как и зря не разделся в спальне, как и положено, но при виде любимого пистолета на сердце становится легко, последние капельки тревоги улетучиваются. Настороженное ожидание какой угодно напасти молчит, а врожденный инстинкт предчувствия опасности вообще остался где-то наверху, за многометровой толщей грунта и железобетона.
        Ветеран чуть повернулся, подставляя под тугие струи волосатую грудь, на момент прикрывая глаза руками, и почувствовал странное головокружение, в глазах мелькнуло нечто огненное и парализующее, а уже в следующий момент все удовольствие от душа Шарко исчезло. Довольно грубые удары под дых заставили сложиться пополам, в расширенных глазах пронесся клок тумана, и грянула вспышка. И уже в следующее мгновение Павлович сидел совершенно голый на кожаном диване в прихожей апартаментов бункера и чувствовал, как по нему сбегают остатки горячей воды. То есть его сразу из-под душа швырнули, а может, перенесли всего метров на десять в сторону. Дальше опознание и осмысление пошло ускоряющимися темпами: за большим столом, направив на пленника пистолет, восседает незнакомый мужчина. Причем не полностью незнакомый, а создающий впечатление некой отдаленной схожести с кем-то знаменитым или известным. Диван под задницей тоже оказался самым родным и желанным в данной обстановке, потому под одной боковой подушкой лежал небольшой пистолет, а под другой находилась тщательно замаскированная под видом шва кнопка включения
тревоги. Как только где-то в помещении с наблюдателями коротко рявкнет сирена, военная охрана сюда ворвется через две минуты и с помощью автоматов раскурочит любого неопознанного гостя.
        Оставалось только незаметно дотянуться или до одной, или до второй подушки. А еще вернее, вначале выслушать, чего от него хотят. Потому что в противном случае убили бы сразу.
        Словно угадав его мысли, незнакомец стал говорить. Причем сделал это на чистейшем русском языке.
        - Ну что, Павлуша, допрыгался? - В тоне сквозила ничем не прикрытая издевка. - Ветеран ты наш драный.
        В присутствии духа и некоторой толике наглости сидящему под прицелом пистолета человеку отказать было нельзя. Потому что он совершенно спокойным, выверенным голосом поинтересовался:
        - А вы, собственно, по какому вопросу?
        - По поводу вопросов говорю сразу: их много, и право их задавать имею только я один. Даже не переспрашиваю, понял ли, потому что жить хочется и тебе.
        Павлович вздрогнул всем телом, показывая, что продрог.
        - Но мне холодно! Хотелось бы полотенцем или хоть чем-то обернуться. - При этом он несколько несуразно стал двигаться на середине дивана, постепенно смещаясь к боковушке с запрятанным в ней пистолетом. - Понимаю, что тебе плевать на мое здоровье, но насморк при простуде так достает…
        - Неужели? - чистосердечно удивился мужчина, двигая бровями и свободной рукой поправляя свой идеальный пробор в прическе. - Значит, тебе и в самом деле пора на пенсию.
        Тем временем ладонь ветерана уже оказалась под подушкой, но вместо ожидаемого устройства из легированной стали там оказался непонятно откуда взявшийся кусок поролона. Пока волна потовыделения прокатывалась у Павловича по всему телу, незнакомец покривился и продолжил:
        - Да, забыл сразу предупредить: любое поползновение применить оружие или намерение поднять тревогу карается ранением. Как и нежелание правильно отвечать на вопросы.
        Ствол пистолета чуть шевельнулся, и голый мужчина испуганно дернулся назад, с криком прикрывая лицо руками:
        - Не надо, не надо! Я все понял!
        Но при этом он одним скачком переместился к другому краю дивана. Собираясь воспользоваться потайной кнопкой тревожной сигнализации. Казалось бы, ничего не заметивший незнакомец тем временем перешел к вопросам:
        - Вот и прекрасно! Итак: где сейчас находится Королюхов? - Заметив секундное колебание, жестко продолжил: - Больше повторять не буду!
        - Да я и сам не знаю, куда это Борюсика заволокли, - поспешно, но все-таки с какой-то долей солидности стал отвечать пленник. - По последним данным, его содержат в подвалах городского здания суда. Заслать туда ликвидатора никак не получается.
        - Куда делась «третья»?
        - Исчезла из взятого внаем дома в самом начале операции с Торговцем.
        - Куда делся сам Торговец?
        - Выпал из реальности во время его ликвидации при разработке операции «сестра». По данным видеосъемки - выпал со смертельными ранениями.
        - Удалось отыскать его труп?
        - Нет. Ничего на него похожего не нашли.
        - Кто дал команду на уничтожение?
        - Мой непосредственный начальник.
        - Кто он?
        - Понятия не имею. Уже давно я получаю приказы лишь от двоих совершенно неизвестных мне людей из правительства. Наша контора досталась им по наследству.
        - Где эти двое сейчас находятся?
        - Не имею ни малейшего понятия.
        - Почему провалилась операция с сестрой Торговца?
        - Кажется, он не поверил.
        - Кто затеял всю эту кутерьму с арабскими шейхами?
        - Борис Королюхов. Полностью его разработка. Вначале мне это показалось вполне приемлемым. Жаль, сорвалось…
        - С какого припека в это дело вмешались арабы?
        - Борис отыскал их по старым наработкам.
        - Кто приказал начать общую «зачистку» конторы?
        - Один из этих незнакомых мне руководителей.
        - Ты бы смог его узнать по голосу?
        - Скорее всего, да.
        - Где сейчас главный аналитик?
        - Ликвидировать не удалось. Похищен неизвестными. Дом сейчас уже сожжен.
        В этот момент пальцы Павловича нащупали вожделенный рубец на подушке, и он со злорадным предвкушением на него надавил. Как ни странно, на столе вдруг несколько раз моргнул какой-то прибор.
        - А я ведь предупреждал, - с полным равнодушием констатировал незнакомец.
        И пистолет в его руке вздрогнул. Стрелял он отменно, пуля попала в икру правой ноги, и голый мужчина не сумел сдержать вырвавшееся из груди рычание, переходящее в поток матерных оскорблений.
        Незнакомец впервые показал свои эмоции. Хищно оскалился и со злорадным ехидством выдал какой-то несуразный стишок:
        - «Почему же не топают ножки по чугунно-бетонной дорожке? Может, ножки те бегать устали? Нет! Просто ножки давно оторвали!» - Затем с садистским хохотком добавил: - Вижу, что рук и ног у тебя еще хватает. Так что можешь пробовать. Но…
        Вот тут в Павловича и полетел резиновый жгут, а вслед за ним и дополнение:
        - Только один. Так что сразу учитывай, пережать следующую конечность больше нечем.
        - Учту! - прохрипел с ненавистью раненый, ловко стягивая поврежденную ногу ниже колена.
        - Продолжим. Где Рафик?
        - По докладам, уничтожен. Кто-то его сжег в котельной.
        - Весьма прискорбно… Где сейчас находится Александра?
        Как ни бегло и вразнобой раскладывались темы допроса, опытный ветеран сразу почувствовал некую излишнюю заинтересованность в этом вопросе. И понял, что может выхватить свой единственный шанс на спасение. Тем более что все остальные перед тем прозвучавшие вопросы не давали ему этого шанса. Если незнакомцу известно место содержания Шурки, то ложь при ответе вполне себя оправдает и выяснит глубину этого знания. Поэтому ответ следовало давать самый что ни на есть расплывчатый, но с желанной реакцией:
        - Вначале она была оставлена под опекой внештатного сотрудника. Не знаю, что там у них произошло, но девушка попыталась сбежать, и дублирующий «смотритель» привез ее сюда. По моему приказу она находится на самом нижнем, тюремном ярусе бункера. После чего «смотрителю» дана команда залечь на дно и не высвечиваться.
        - Хм! - фыркнул незнакомый мужчина. - Хоть одного агента сумели спасти! Можно ее выпустить прямо отсюда?
        - Увы! Дистанционно не получится, там несколько устройств уничтожения. Со впрыском серной кислоты.
        - А если она уже мертва?
        - Только не по нашей вине, - заверил Павлович, внутренне ликуя: незнакомец очень хотел увидеть лучшую нимфетку конторы. - Разве что она сама на себя руки наложила.
        - М-да! Совсем людей не бережете… Вставай! Пошли в те самые камеры! Шевелись, а то ползти на руках придется!
        Конечно, Светозарову не терпелось немедленно оглушить хромающего перед ним человека и самому броситься на поиски, но предупреждение об устройствах уничтожения его изрядно насторожило. А что, если он не сможет рассмотреть в темноте конкретное место и совершенно случайно запустит безжалостную машину смерти? В подобных бункерах могло быть все, что угодно, и если уж бывший СССР не экономил миллионные средства на возведение подобных сооружений, то и на системы самоуничтожения тоже не поскупился. Вон чего понастроили! Существовал и второй фактор неспешного прохода в подземелья: поведение допрашиваемого индивидуума говорило только об одном: тот хочет жить! А ради этого отдаст не только Александру, но и кого угодно. Хотя врал он тоже во многом, и довольно искусно. Тут же пришел на память недавний разговор на автобане с непонятным приятелем. Если судить по нему, то ложь прослеживалась явно. По крайней мере, имя как минимум одного высшего руководителя конторы допрашиваемому человеку известно.
        Павел Павлович шел с большим трудом. Часто постанывал и для уменьшения нагрузки на раненую ногу упирался рукой о стену. Когда спускались по узкой пожарной лестнице, то вообще чуть не лежал на перилах.
        - Неужели на нижние уровни лифта нет? - раздавался за ним полный сарказма голос.
        - Есть, но заблокировали. Потому что раньше он вел к подножию ракетных шахт. Сейчас там все затоплено грунтовыми водами.
        В подобные байки Торговец уж никак не мог поверить. Бункер построить и сохранить его до этого времени в полной тайне - уже исторический подвиг. А вот размещение здесь стратегических ракет или пусть даже пусковых шахт для них - полнейший абсурд. Без труда понималась и подоплека данного утверждения: старый зубр хотел разобраться, кто перед ним и чьи силы представляет. По реакции конвоира можно будет сделать определенные выводы.
        Поэтому Дмитрий продолжал молчать, что могло быть истолковано как угодно. А когда обнаженный пленник приоткрыл рот для продолжения монолога, незнакомец его грубо оборвал:
        - Я тебе вопросов не задавал!
        Спустились в общей сложности этажа на четыре в глубь железобетонного сооружения. Оставлялось только удивляться масштабности угробленных средств и внимательно присматриваться к каждому движению главного тюремщика. О его дальнейшей судьбе Дмитрий уже не думал, сразу решив оставить на время в той самой камере, где содержится Александра. А там видно будет.
        Постепенно они вошли в самый длинный коридор и, пройдя его почти до конца, приостановились перед тупичком. Павел Павлович как-то странно заерзал, а потом и вовсе встал на месте, указывая рукой на глухую стенку:
        - Надо опустить вон те два рубильника. Откроется боковая панель, за ней лестница вниз. Дальше надо будет отключить несколько систем самоуничтожения…
        - Ну так чего стоишь? Давай двигай и отключай!
        Обнаженный ветеран с сомнением оглянулся на своего провожатого, пожал плечами и похромал в тупик. Словно повинуясь какому-то неосознанному чувству опасности, Светозаров сделал несколько шагов назад и приготовился к стрельбе:
        - И без резких движений!
        Взгляд в его сторону теперь последовал вообще до жути озлобленный и нервный. Ну а потом оба рычага резко опустились вниз. А две плиты пола просто упали на петлях в сторону. Причем одна из них упала так, что носки ботинок Торговца оказались над темным провалом, и он чисто инстинктивно отпрянул назад, только в самую последнюю секунду не совершив спонтанный переход в иное место. Восстанавливая равновесие, он резко взмахнул руками, чуть не выронив при этом пистолет. Но именно этого момента ему и не хватило, чтобы выстрелить по рухнувшему вниз голому телу. Тотчас дальняя плита возвратилась на место, а трехметровая пропасть перед Светозаровым так и осталась зиять пустотой.
        По логике вещей, скользкий как глист ветеран не мог уйти слишком далеко. Наверняка он сейчас интенсивно убегает по какому-нибудь подземному ответвлению и попытается как можно быстрей добраться до своей машины. Но как при этом Торговец разозлился! Как он рассвирепел!
        Не рискуя прыгать на ту сторону и повторно дергать рычаги, он резко завалился на пол и бросился подсматривать пути отхода беглеца. Словно молния, он нарезал круги, и с каждым все больше и больше приходил в бешенство, так ничего и не понимая. Шеф проклятой конторы словно телепортировал в иное пространство!
        Пришлось заставить себя вначале успокоиться и только затем попытаться размышлять логически. Снаряжения, взятого с собой, хватало, так что для освещения подземных пустот использовал уже привычные средства. Вскоре внизу стало ярко от пылающих ракет и вырисовалась общая картина этой коварной ловушки.
        Внизу никакого тюремного этажа не существовало. Как и мифических шахт для пуска стратегических ракет. Прямо перед Дмитрием открылась яма глубиной в десять метров, утыканная на бетонном дне торчащими вверх арматуринами. Причем однажды уже использованными. Здесь нашли свою смерть сразу трое парней в истлевшей форме спецназа. Видимо, последние герои, участвовавшие здесь в последней «зачистке». Когда самая грязная работа была сделана, их и самих отправили к праотцам без всякого сожаления. Вполне возможно, что сделал это их непосредственный командир, дернувший за нужный рычаг, и закрадывались обоснованные подозрения, что этим командиром был не кто иной, как только что сбежавший голый мужчина. Слишком уж он по-хозяйски себя здесь чувствовал.
        А вот открывшаяся под ногами ветерана яма была всего лишь трех метров в глубину. И имела небольшой отнорок в сторону. Чтобы его нащупать, лечь на маленькую тележку и оттолкнуться, ни освещения не надо было, ни подсказок или помощи со стороны. Дальше стоящая на рельсах тележка под громадным уклоном устремлялась вниз, делала парочку поворотов и на приличной скорости уходила в северо-западном направлении. Уже на втором километре поблескивающих рельсов Светозаров осознал, что возится он невероятно долго и погоня начинает терять смысл.
        Так и оказалось в итоге. Сколько он потом ни метался по двум близлежащим поселкам, даже намека на след Павла Павловича не обнаружил. Скорей всего, тот уже давно двигался в густом потоке автомобилей по автобану, да еще и неизвестно в какую сторону.
        Пришлось возвращаться в центральную комнату подземных апартаментов, весьма напоминающую рабочий кабинет, и делать там самый тщательный обыск. Но ничего ценного, кроме второго ноутбука, имеющего связь с орбитальными спутниками, отыскать не удалось. Никакого следа, никакой ниточки, потянув за которую можно было бы опять взять старого ветерана за шкирку.
        Уж какими словами себя Дмитрий ругал и как сам над собой вслух измывался. Но делу это не помогло. Только и пришло запоздалое сожаление, что не прихватил за собой Бонзая. Уж у того в подобных случаях разговор всегда был очень короткий: без всякой жалости надевал на пойманного преступника крепкий ошейник и вел, словно быка, на прочнейшей цепи. С подобной перестраховкой Павлович никуда бы не делся, или сам бы погиб от перелома шейных позвонков.
        На поверхности жизнь протекала в прежнем порядке, и, кажется, никто не беспокоился долговременным отсутствием хозяина. Скорее всего, тот мог торчать в своей
«лаборатории» сутками, почему и притворялся высокообразованным профессором. Прислугу и привратников Торговец решил пока не трогать, потому что окончательно не решил участь всего поместья. Домик лесника тоже вряд ли кто осмелится навестить, тем более что он являлся как бы внутренним строением всего лесного комплекса. Скорее всего, и допрос закинутых на неизвестный остров солдатиков ничего не даст, кроме потери времени. У тех была своя задача, и в дела большого начальника их наверняка не допускали.
        А вот еще раз попробовать отыскать Александру стоило немедленно. Несмотря на жуткую усталость, Дмитрий прихватил с собой ноутбук и все, что показалось ему мало-мальски интересным, и переметнулся на свою тайную квартирку. Сгрузил все там, прихорошился перед зеркалом и вновь отправился по самым злачным местам данного района. Подозревая, что если и случилось чего неприятного с его любимой девушкой, то только там и совершенно против ее воли.
        Прохаживался он долго, с каким-то странным замиранием в сердце и приступами боли по всему телу. Хотелось спать, сознание стало каким-то заторможенным. Мысли метались хаотично и бессмысленно. Но ноги почему-то продолжали с непонятным упорством водить его по району. А губы упорно спрашивали чуть ли не у каждого встречного, не видел ли он здесь вчера его потерявшейся невесты. Реакция у людей была разной, но, так как до вечера еще было далеко и самые мерзкие отморозки еще отсыпались после бурной ночи, никакой агрессии Светозаров не заметил.
        Кто крутил пальцем у виска, кто шарахался в сторону, кто пытался заговорить ищущего парня и выманить у него денег, но поиски от этого не прерывались. Обманщиков Дмитрий чувствовал сразу. Причем чередовались эти поиски с постоянно усиливающимися приступами слабости, страха и боли. Оставалось только предполагать, что виной всему страшная усталость и желание организма немедленно выспаться.
        Поэтому только на пятом круге, когда опять стало трудно дышать, Светозаров наконец-то понял, что уже в шестой раз он останавливается возле мрачной подворотни и уже в шестой раз не находит в себе сил пройти дальше. Словно чувствует там нечто ужасное, неприятное и противное. Немало подивившись своим ощущениям, он все-таки мобилизовался и заставил себя на этот раз пройти дальше. Как это ни странно, но стало еще хуже. Эмоциональное противление просто зашкаливало, словно впереди притаилось вселенское зло, обязательно уничтожающее все живое.
        Но зрение, обоняние и слух твердили обратное: люди здесь жили. Играли во дворе дети, на окнах двигались сквозняками занавески, слышалось переругивание жен со своими мужьями. Разносились вполне аппетитные запахи из раскрытых настежь кухонь, а над всем этим колодцем из каменных стен синел чистый и прекрасный кусок свободного неба.
        Засмотревшись на него, Торговец почувствовал небольшое облегчение. Поэтому не сразу сообразил, что к нему обращается старенькая, но вполне ухоженная старушка:
        - Молодой человек, вы кого-то ищете?
        - А? Нет… вообще-то да! - Он несколько растерялся, почти уже ничего не соображая и потеряв надежду на удачный исход. Но все-таки решился поспрашивать: - Куда-то сюда вчера отправилась моя невеста, и я никак не могу ее отыскать. Прямо хоть в полицию заявляй.
        Бабулька, наверное, уже в десятый раз осмотрела мужчину с ног до головы, сложила определенное мнение и помотала головой:
        - Да нет, у нас тут такие не ходят.
        Поняв, что слишком прилично выглядит для данного подворья, Светозаров, сбиваясь, принялся объяснять:
        - Она немного приболела, может, и сама идти не могла. Не видели? Такая молоденькая и симпатичная?
        - Наркоманка, что ли? - нахмурилась старая немка.
        - Ну что вы! Просто она недавно попала в аварию, и у нее часто бывают потери сознания. Может и упасть при этом.
        - Нет, не видела. - Старушка решила высказать все, что у нее на душе наболело: - Здесь у нас никто, кроме наркоманов и проституток, не ходит. И куда только полиция смотрит! Тьфу!
        Уж поворачиваясь к выходу, мужчина чисто автоматически продолжил разговор:
        - Живут они здесь?
        - Кто?
        - Да проститутки ваши?
        - Бог миловал! - восклицала старушка.
        - Неужели здесь такие богатые мачо проживают?
        - Откуда тут им взяться! Просто эта ведьма румынская каждый раз к своему сыночку дауну очередную кралю приводит. Откуда только деньги берет, воровка проклятая. Понаехали тут…
        Она еще что-то продолжала ворчать, когда ноги Дмитрия шагнули к темнеющей подворотне. И только пройдя десяток шагов, он четко осознал одну фразу из раздраженного бормотания: «Вот и вчера где-то на улице очередную лахудру пьяную подобрала! Считай, на своем горбу волокла, видимо, на самую дешевку в этот раз польстилась. Вот уж ведьма!»
        Минуту Торговец стоял словно громом пришибленный, потом одним рывком бросился обратно, в упор пытаясь высмотреть только что возмущавшуюся старушку. Но та словно испарилась, словно и сама оказалась старой колдуньей. Разбираться с этим вопросом было недосуг, и Светозаров быстро вытащил из кармана банкноту в десять евро. Словно по команде, играющие рядом две девочки и мальчик замерли.
        - Детки, вот вам на мороженое, но подскажите мне, где живет румынка, которую среди вас чаще ведьмой называют? У нее еще сын умственно неполноценный.
        Мальчик оказался настоящим рыцарем, не став прятаться за спины девчушек. Хотя и оглянулся внимательно по сторонам, перед тем как ответить:
        - Вон за той дверью. У них квартира полностью подвальная.
        - Спасибо, пацан, держи!
        Он вручил банкноту заулыбавшемуся малышу и решительно двинулся к указанной двери. Причем на усиливающуюся при этом моральную боль и сосущее чувство безнадежности постарался не обращать ни малейшего внимания. Раз уж проверять все до конца, то следует быть последовательным.
        Глава тридцать четвертая
        Игрушка
        Александра еще никак не могла поверить в тот ужас, который происходил вокруг нее. И попыталась все-таки взять ситуацию если не под свой контроль, то хоть как-то сгладить агрессивные устремления приближающегося к ней насильника, отвлечь его от маячащей перед ним цели сексуального удовлетворения. Тем более что этот жирный боров все-таки был явно неполноценным человеческим отродьем, и на такого при определенном умении всегда можно было повлиять.
        По крайней мере, так писали во всех научных трудах по психологии. Другой вопрос, что сын преступницы цыганки никаких трудов вообще не читал и на авторитетные мнения академиков плевал со своей маленькой колокольни. Неизвестно, как он воспитывался своей мамочкой, но только по одному взгляду на него понималось: самое главное для него - это обжорство и сон. Поэтому так сильно не вписывалась в стремления этого недоноска тяга к противоположному полу. Подобные дауны и на практике и в теории вообще никак не реагируют на возможность интимных отношений, они им попросту и не нужны, и не присущи. Ибо природа сразу перекрывает у подобных созданий все репродуктивные способности, даже тяги на нечто подобное лишает, чтобы в случае дальнейшего зачатия на свет не появились ужасающие и безобразные мутанты.
        Но в данном случае материнская жалость сыграла злую шутку над несчастным. Очевидно, однажды впервые приведенная проститутка разбудила в нем животные инстинкты. Теперь если время от времени ему не давали выпустить накопившуюся энергию, то жирный боров превращался в бешеного, не сдерживающегося даже в минимальных рамках человеческого воспитания скота. И этот скот совершенно уже не реагировал ни на приказы, ни на ласковые обращения, ни на радикальные смены тем в разговоре. Его заклинивало намертво только на одном.
        Вначале толстенный урод лишь похихикивал и старался ущипнуть девушку за любой участок тела, который подворачивался под его пальцы-сардельки. Потом он начал довольно интенсивно раздеваться, и наблюдавшая за всем действом мамаша удалилась из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Правда, напоследок довольно выразительно пригрозила пленнице страшной битой.
        Тем не менее у опытного, умеющего убивать, знающего массу смертельных точек на человеческом теле агента появились некоторые шансы на спасение. Благо, что сил у нее в данный момент накопилось предостаточно, особенно если сравнивать с недавним заточением в подвале у Едвиса. Теперь следовало только как можно тише вырубить толстяка, затем выломать батарею со стояка и отыскать в комнате нечто, способное действенно противостоять цыганке с битой.
        Запланированному мешали сразу несколько вещей. Например, все те же злополучные наручники, которые мало того что не давали воспользоваться правой рукой, так и общую свободу маневра сковывали. Левая рука тоже могла наносить смертельные удары, но вполне понятно, что уже не с такой силой. Тем более что толстяк был гораздо выше ростом и весь заплыл жиром. Успокоить такого одним ударом или тычком дело довольно непредсказуемое. Да и просто успокоить - действие в данном случае только половинного характера. Такое животное следовало убивать сразу и безжалостно. Оставалось только выбрать удачный момент.
        Для этого опять пришлось притворяться. Громко и глупо хихикая, Александра стала уговаривать раздетого догола и продолжающего щипаться толстяка:
        - Давай я тебя поласкаю! Ой, какой мягонький! А целоваться любишь? Давай я тебя поцелую! Но ты ведь такой большой, я до тебя не достану. Садись, садись на ковер! Вот так, отлично! Ха-ха! Только не надо кусаться! Ай! Постой, давай я тебя поглажу по голове. Вот так. Приятно?
        Скотина и в самом деле несколько раз укусил девушку за бедро. И теперь она не могла как следует сконцентрироваться на ударе. Но зато напряженным слухом старалась прислушиваться к звукам снаружи комнаты. Вдруг раздастся топот шагов и скрип деревянной лестницы? Пока ничего подобного слышно не было, и Шура решила действовать. Тем более что момент сложился самый благоприятный: разгоряченный толстяк настолько приблизился к стене, что его голова оказалась рядом с батареей. Немного отвлеченный интенсивными поглаживаниями по затылку, урод расслабился, и его башка стала легче поддаваться женским ручкам.
        Собравшись с силами, Александра резко двинула двумя руками вправо, и висок насильника соприкоснулся с ребром чугунного радиатора. Мешок с салом сразу обмяк и с легким стоном завалился на спину. Тогда как девушка постаралась продолжить свои вскрики, смех и восклицания в прежнем режиме. А сама приступила к более интенсивным действиям по своему освобождению.
        Не присматриваясь к состоянию дауна, перекатила его на бок, освобождая себе подход к батарее, и, схватившись за нее двумя руками, принялась расшатывать вместе со вбитыми в стену креплениями. Как она и надеялась, дело пошло споро. На двадцатом рывке средство отопления окончательно отделилось от стены и теперь осталось на весу. Лишь две приваренные трубы продолжали держать на себе весь вес, и вполне понятно, что сопротивляться дальнейшим усилиям сварочные швы долго не смогут.
        Но отдышаться хоть немного таки пришлось. Тем более что дыхание сбивало интенсивное притворство в виде непрекращающейся болтовни и уговоров. К счастью, цыганка наверняка надеялась на непробиваемость своего выродка и пока полюбоваться на сцену насилия не спешила. Что и дало несколько так необходимых минут на передышку и позволило собраться с новыми силами.
        Сделав короткую паузу и не услышав опасного топота на ступеньках, Шура принялась отламывать батарею от стояка. Теплой воды в ней не было, хотя для подобного сырого подвала постоянный прогрев не помешал бы и в такую погоду. Но зато как только появилась первая трещина, под большим напором в помещение брызнула вода холодная. Благо, напор стал слабеть прямо на глазах. Успокоенная этим девушка удвоила усилия.

«Опять мокнуть приходится! - промелькнула мысль. - Но хорошо хоть на этот раз тонуть не придется. Разве что автоматически включится подкачка давления в системе. Интересно, тут забор воды общий или строго индивидуальный для каждой квартиры? Что-то слишком ледяная водичка-то…»
        Краем глаза она старалась чаще посматривать на дверь, вполне справедливо опасаясь главной опасности именно оттуда. И совершенно забыла при этом про толстенного урода. Рвущаяся из надломленных труб ледяная вода привела насильника в чувство, но трезвости ума или частички рассудительности так и не прибавила. Наоборот, он превратился в дикого, совершенно себя не контролирующего зверя. И теперь его зубы мертвой хваткой сомкнулись на левой лодыжке отвлекшейся жертвы.
        Отчаянный, непроизвольный визг вырвался из глотки Александры и смешался со злобным носовым ревом дауна. С ужасом и убивающей сознание болью девушка упала на бок, чувствуя, как рвутся у нее на ноге прокушенные сухожилия. Попробовать как-то абстрагироваться от парализующей боли не было никакой возможности, а главное, и времени. Потому что какая-то часть подсознания подсказала: «Цыганка уже здесь! А до этого она просто стояла под дверью!»
        Практически на полном автопилоте, осознавая, что уже ничего не успевает, Александра нанесла несколько ударов правой пяткой по тому месту, где сосредоточился саднящий все тело кошмар и откуда неслось захлебывающееся в крови рычание. Правая рука так и осталась прикованной к отводной трубе батареи, поэтому от нависшей над ней тени пришлось прикрываться только левой. А затем сознание накрыла волна такой жуткой боли, что уход из жизни мог показаться только благом. И для полного обморока не пришлось даже делать усилий и представлять себе труп. Свет померк…
        Глава тридцать пятая
        Последняя попытка
        У нужной двери ни звонка не оказалось, ни колотушки для стука. Тем более про колокольчик можно было не вспоминать. Грязная, облупленная и давно ничем не обрабатываемая. Пришлось стучать рукой. Потом кулаком. Когда и такие действия не возымели реакции, в ход пошла нога. В ответ полная тишина.
        Дмитрий оглянулся на детишек. Те сдвинулись в другой угол двора и оживленно о чем-то перешептывались, видимо обсуждая, как потратить честно заработанную десятку. На пришельца они совсем внимания не обращали, да и никого больше из остальных обитателей этих трущоб видно не было. Поэтому Светозаров и минуты не стал сомневаться, а просто присел на грязную, заплеванную ступеньку, отправляясь искрой своего сознания на подсмотр. Вначале несколько раз промчался по полутемному длинному коридору. Просторная кухня его привлекла мало. За ней продолжение коридора, без всяких затей переходящее в большую комнату. У дальней стены, почти под самым потолком виднелось узкое, грязное окно, выходящее на параллельную улицу. Вся комната заставлена разнообразной, скорее всего, выкинутой прежними хозяевами на улицу мебелью. На стенах ковры и какие-то несвежие покрывала. Одно свисает так, словно закрывает дверь. Проверять пришлось и там. Под тусклой лампочкой мелькнула уходящая вниз деревянная лестница. Пара следующих кругов, и взору открылась еще одно помещение, в котором даже при первой короткой вспышке осмотра
послышались леденящие душу звуки борьбы, крики боли и злобное рычание. При втором витке удалось рассмотреть замахивающуюся битой женщину, а рядом с ней огромного и толстенного мужика. Голого, окровавленного и начинающего дико визжать от боли.
        Торговцу в тот момент показалось, что незнакомая женщина сражается с толстяком. Но уже следующий круг и несколько подправленная линия движения позволили рассмотреть самое ужасное: эта пара уродов кого-то избивала!
        Пожалуй, еще ни разу во всей своей практике Торговец не использовал с такой скоростью данные ему судьбой умения. Практически он даже осознать не успел, когда вернулся в тело и насколько быстро телепортировал в «подвал кошмаров». Но сделал это, как ему самому показалось, гораздо быстрей, чем смог бы мелькнуть в этом же месте на своем следующем витке подсмотра.
        Страшная, с распущенными черными космами женщина только замахивалась для следующего удара, как Дмитрий уже схватил биту в руки и одним движением вырвал из ладоней преступницы. Затем дернул за шиворот платья, отбрасывая мешающее тело в сторону.
        И его взору предстала самая невероятная, почти лишающая любых мыслей картина: лежащая изломанной куклой, окровавленная Александра.
        На какое-то время ударивший шок парализовал все. Собственное тело Светозарова словно превратилось в камень, и он поначалу даже не обратил внимания на ринувшуюся на него ведьму. Страх заледенил кровь в жилах, а ужас остановил биение сердца. Ни единой мысли. Ни единого ощущения. Ни единого желания.
        Только одно бьющее наповал, выжигающее начисто сознание слово: «Убили!!!»
        Это слово гремело, полыхало молниями, разрушало время и пространство.
        Это слово лишало всякого смысла существования.
        Это слово хоронило под собой весь мир. Весь мир со всеми остальными мирами.
        И только внешние факторы помогли выйти из шока и вернуться в действительность. Взбесившаяся ведьма уже исцарапала Торговцу все лицо и теперь висела на нем, впиваясь зубами в скулу, прокусывая ее до кости. А толстяк, рот которого выглядел сплошной раной, а выбитый правый глаз болтался на жгутике нервов и кровеносных сосудов, пытался вырвать из закаменевших рук мстителя окровавленную биту.
        И вот тогда Дмитрий Светозаров стал мстить. Вначале одним рывком отбросил от себя захлебывающуюся его кровью ведьму. Потом пнул ногой стоящего перед ним на коленях голого толстяка. Перехватил биту удобнее и сделал шаг назад.
        Женщина выплюнула с остервенением кусок плоти, взвизгнула и бросилась в новую атаку. Но точный удар бейсбольной битой проломил ей череп в районе виска. Опять вставший на колени даун после этого дико завопил и еще раз протянул свои залитые кровью пальцы в сторону мстителя. На него тоже хватило лишь одного удара: проломленная внутрь лица переносица не оставляла ни малейших шансов на продолжение жизни.
        После чего Дмитрий отбросил биту в сторону и рухнул на колени перед Александрой. Применяя все свои знания и умения, безрассудно плеснул в истерзанное тельце максимум собственной силы, а когда те истощились полностью, зачерпнул энергию из кристаллов своей Башни. И она вся ушла, словно стакан воды в иссушенный пустыней бархан, а явного оживления так и не наступило.
        Другого выхода не оставалось, как немедленно мчаться к вертушке. Подхватив девушку на руки, Светозаров шагнул в подпространство, с мстительным злорадством оставляя за своей спиной бьющее жутким жаром пламя из мира Эсейха, кишащего расплавленной, бурлящей магмой. Раз это обитель злобной ведьмы, то пусть она станет настоящим адом. Пусть пламя здесь выжжет до самого основания все порочное зло. И для этого совсем нетрудно проложить дорогу через страшное для любого существа место.
        И плевать, что весь дом может сгореть. В тот момент отчаявшемуся мстителю мысли о невинных жертвах даже не пришли в голову.
        Глава тридцать шестая
        Спасение из ада
        Его переход завершился шагом возле вертушки. Прямо в суспензию он телепортироваться не решился, своевременно вспомнив о страшной боли при собственном исцелении. А медленно спускаясь по ступенькам, постарался окунуть тело не дышащей Александры одним кратковременным толчком. А потом сразу вынуть обратно. Одновременно с третьим погружением он почувствовал, как тело дернулось от первой судороги. Затем появилось сердцебиение и возобновилось дыхание. После чего девушка превратилась в застывший камень, а губы ее приоткрылись в немом крике.
        Пришлось разбавлять жуткую боль, прерывая процесс лечения выемкой тела из суспензии. Но тут и она стала вести себя совершенно непредсказуемо. Без всякого взбивания вертушкой жидкость начала пениться, расти, вскипать и вскоре поднялась столбом до самого свода, где с нарастающим ускорением стала вращаться. В тот самый момент Торговец боялся только одного: чтобы его любимая не умерла во второй раз от сковавшей ее боли.
        И только краем своего сознания ощутил обратные преобразования своей внешности. Наложенные на него целителями изменения легко отторгались магическим веществом, возвращая привычное ощущение собственного лица.
        Сколько прошло времени в таком диком вращении вспененной суспензии, определить было трудно. Светозаров ориентировался при этом лишь на внешние признаки явного излечения. Вот тело стало расслабляться и наконец свободно провисло у него на руках. Вот выровнялось дыхание и стали чувственно пошевеливаться крылья изящного носика. Вот дрогнули и стали медленно раскрываться ресницы. А вот уже вполне осмысленный взгляд стал перебегать то на него, то на окружающую полупрозрачную круговерть. И наконец желанные губы приоткрылись, пытаясь что-то сказать.
        Говорить в этом магическом растворе еще никому не доводилось. А если и пробовали, то не получалось. У Александры нечто получилось, хотя и пришлось для того, чтобы расслышать, наклониться ухом к самому рту:
        - Димочка, мы с тобой умерли?
        В душе у Дмитрия царила такая светлая и беспредельная опустошенность, что сил не находилось даже радоваться или восторгаться чудесному спасению. А уж отыскивать более величественный, подобающий данному моменту ответ и подавно. Поэтому он просто приблизил свои губы к розовому ушку и попытался прошептать:
        - А зачем нам умирать? В этой жизни, несмотря на существующий ад, еще столько прекрасного. Да и рай все-таки существует. Ты ведь помнишь?
        - Да… - приоткрылись губы в ответ. - Помню. Но где мы сейчас? И что это на нас опускается?
        Глядя до того только на свою любимую, Торговец не поглядывал вверх, поэтому поднял голову и сразу выставил ее над уровнем суспензии. Магическая среда с разочарованным и несколько странным хлюпаньем опускалась к своему прежнему уровню. И вскоре руки приняли на себя всю тяжесть такого родного и желанного женского тела. Александра несколько раз вдохнула очень осторожно, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом спросила уже хорошо знакомым, завораживающе приятным голосом:
        - Чем это мы дышали?
        - Со временем узнаешь. А сейчас слишком долго рассказывать.
        - А где мы сейчас?
        - В нашем замке. И ты, как его полноправная хозяйка, начнешь с ним знакомиться прямо сейчас.
        - Где эти… - Александра, видимо, вспомнила последние ужасы, которые свалились на ее голову, нервно вздрогнула и не сдержалась от нескольких истерических всхлипов. Но Светозаров ее сразу крепко прижал к своей груди, усыпал любимое лицо поцелуями, с максимальной страстью при этом убеждая:
        - Все забудь! Никого больше нет, и никто никогда больше не посмеет помешать нашему счастью. Уродов земного ада больше нет, и даже воспоминание о них я выжег до самого основания. Увы, не всех тварей уничтожил, но теперь это мне без разницы! Самое главное - что мы вместе!
        Шура несмело отвечала на поцелуи, но ее глаза смотрели виновато и жалостливо:
        - Но ты меня простишь?
        - Разве ты забыла наши уговоры? У нас нет никаких обид, поводов для размолвки или ссоры. Все, что было до меня, я тебе простил уже давно. А будущее мы себе создадим совершенно новое.
        Она спрятала свое лицо у него на груди и вместо согласия просто прижалась к нему крепче. Но потом снова отстранилась и с зарождающимся интересом стала уточнять:
        - Ты меня сюда на руках принес?
        - Кому еще я бы смог доверить твое тело!
        - Хм… значит, я могу считаться твоей женой?
        - Естественно! Кстати, традиции многих миров как раз и сводятся к основному правилу: занес супругу через порог в дом, она уже там считается полноправной хозяйкой.
        - Ой! А все видели, как ты меня вносил в таком виде?!
        - Еще чего не хватало! Я тебя буду показывать всем только во всем твоем великолепии.
        - Прямо сейчас? - упивалась своим новым положением девушка.
        - Нет. Вначале мы посетим мои комнаты и подберем тебе одежду.
        - И у тебя там есть женские платья? - Бровки стали сползаться на переносице.
        - Само собой разумеется! И ревность здесь неуместна. Потому что у графа Дина Шахматного Свирепого для любимой графини должно быть все. Ну а если чего-нибудь не окажется или не подойдет по размеру, то лучшие модницы этого мира тебе помогут и подогнать, и ушить, и примерить.
        - Этого? А мы здесь раньше бывали?
        - Увы! Я хотел тебе этот рай показать в самом финале нашего свадебного путешествия.
        - Ничего. - Личика Александры коснулась первая робкая улыбка. - Я девушка простая, и меня любой маршрут устраивает. Потому что самое главное слово в твоей фразе:
«свадебное».
        - О! Ты себе еще даже не представляешь всю глубину этого слова. Но все равно я тебе пока не буду раскрывать этот секрет. Пусть будет сюрпризом.
        - Милый, пожалуйста, пусть не будет больше секретов! Мне от них уже страшно.
        Все-таки пережитые кошмары и перенесенная боль все еще сказывались на нервном состоянии Александры. Дмитрий словно через самого себя пропустил судорогу отчаяния и нежелания больше испытать хоть малюсенький укол страха или моральную неприятность. Поэтому сразу отреагировал на высказанную просьбу:
        - Хорошо, дорогая. И в самом деле, тебе будет интереснее планировать наше свадебное путешествие, если будешь знать, в чем оно будет заключаться. А устроим мы его так, чтобы в каждом мире нас сочетали с соответствии с самыми пышными тамошними свадебными церемониями. А завершится путешествие или в столице самой крупной империи этого мира Зелени, либо в столице королевства Ягонов Вельге. Я еще окончательно не решил. Ну как, устраивает?
        Вот теперь уже Шура улыбалась, как самый счастливый ребенок, поверивший в сказку.
        - И много у нас будет свадеб?
        - Как минимум тридцать. Причем на каждую с приготовлениями и празднествами уйдет дней десять. Так что вся церемония нашего с тобой бракосочетания растянется примерно на год.
        А вот это уже в чудесной головке уложиться не могло.
        - Год! Целый год?! - с недоверчивым восторгом восклицала девушка. - И все время я буду невестой?!
        - Ну где-то так, - целуя ее в подбородок, нашептывал Светозаров. - Если тебе, конечно, такая жизнь не надоест…
        - Мне? Да никогда в жизни! - горячо заверила Александра и сделала первую попытку слезть с рук своего любимого. При этом она покривила своим носиком: - Запах какой-то…
        Теперь уже и Торговец обратил внимание на пробившуюся к его сознанию вонь. Он так и продолжал сидеть на верхних ступеньках выхода из бассейна, баюкая на руках свою избранницу, но только сейчас обратил внимание, что давно откатившаяся ниже его ступней суспензия вся покрыта хлопьями какой-то грязно-зеленой пены. И продолжает вскипать, словно забродивший квас.
        - Ого! Кажется, мы окончательно добили великую магическую структуру, - ставя девушку на ноги, с некоторым раскаянием и глубоким сожалением проговорил он. - Понятно, что ради твоего здоровья я бы и свою жизнь не пожалел, но это колдовское средство уж точно, скорей всего, пойдет на выброс.
        - Оно очень дорогое?
        - В любом случае ты мне дороже. - Он не удержался от поцелуя в плечико. - Но теперь придется напрячься, собирая ингредиенты для новой суспензии. А то и для двух сразу. Иначе один очень великий местный Айболит меня сживет со свету стенаниями и горестными воплями.
        - Он очень страшный?
        - Да нет! Разве может быть Айболит страшным? - рассмеялся Дмитрий. - Уж ректора нашей академии я точно не боюсь. Но ты бы знала, каким он иногда бывает вредным, дотошным, надоедливым, настырным, да и вообще…
        Александра встала на ступеньку выше и прильнула к нему всем телом:
        - Ты не переживай, я тебе буду помогать собирать все эти ингредиенты до конца своей жизни…
        - Только вот не надо так печально и с таким надрывом, договорились? А помогать ты мне и так будешь, не отвертишься! Потому что я тебя от себя больше никогда не отпущу. Да и вообще, дорогая графиня, - он отстранил ее от себя, любуясь идеально сложенным телом и томно при этом вздыхая, - не пора ли вам прогуляться вначале в наши спальни?
        - А в замке никого нет?
        - Ха! Да там порой протолкнуться негде от народа. Поэтому мы пойдем, как говаривал какой-то деятель, иным путем! Правда, все равно привел одурманенных идиотов в очередную задницу.
        Он попытался подхватить опять девушку на руки, но Александра воспротивилась:
        - Можно я сама? - Затем провела рукой по своей лодыжке и призналась: - Мне до сих пор кажется, что у меня всю ногу откусили…
        - Не вспоминай этот плохой сон. - Он решительно потянул ее за руку. - Пошли.
        - Ой! А почему здесь нет ни одного окна?
        - Сам замок находится ста метрами выше. А здесь глубокий подвал, - стал охотно рассказывать граф Дин своей обнаженной невесте. - Поэтому мы будем подниматься на лифте. Но не в те помещения, где много людей, большинство из которых студенты академии, а остановимся двумя этажами ниже, откуда есть проход в мои личные апартаменты.
        Они вошли в шикарный вместительный лифт, в котором Шура не удержалась и стала себя придирчиво осматривать в зеркале.
        - Слушай, Димочка. - В ее голосе сквозило сомнение. - Что-то я странно выгляжу…
        - Тебе не нравится? Что-то болит или где-то давит? - забеспокоился он с непроизвольной улыбкой.
        - Хм! Скорей наоборот. Слишком уж все идеально. И куда делись все мои многочисленные шрамики?
        - Увы! Они остались в том прошлом, где коварный агент соблазняла своим прекрасным телом зазнавшегося в роскоши Торговца. Признаться честно, мне твои шрамики тоже жалко. Я их так любил целовать…
        - Но так ни разу и не спросил, откуда они взялись.
        - А какая разница? Захочешь и сама расскажешь. Ты ведь для меня в любом виде прекрасна и естественна.
        Лифт замер, но открылись не те створки, в которые входят пассажиры, а отъехала в сторону противоположная, покрытая зеркалом стенка. По устланному мягким ковром коридору пара прошла в просторный холл, в который выходили сразу три больших арочных двери. Указывая на них, строитель этого замка стал перечислять своей супруге:
        - Дверь налево ведет в наши спальни, библиотеку, личные комнаты и кабинеты. Направо - в продольный коридор, пересекающий весь этаж данного строения. Кстати, здесь каждый этаж спланирован совершенно иначе, чем остальные. Поэтому в первое время тебе придется довольно тщательно запоминать условные обозначения, чтобы не заблудиться.
        После этих слов он наклонился к маленькому столику, нажал кнопку переговорного устройства и произнес:
        - Бригита, ты меня слышишь?
        - Да, ваша светлость, - послышался несколько чопорный женский голос. - Чего желаете?
        - Будь так мила, захвати с собой нашу лучшую портниху и поднимись в мои спальни. Ну и желательно поторопиться…
        Кажется, последнее предупреждение оказалось несколько излишним. Женский голос зазвенел от напряжения:
        - Ваша светлость, с вами все в порядке? Может, предупредить господина управляющего?
        - Пока не надо! Обойдемся без управляющего. Вам только и надо будет, что помочь одеться ее светлости графине Александре.
        На этот раз последовало просто странное, совершенно нечленораздельное восклицание, напоминающее собой по накалу и совокупности звуков шум вскипающего чайника, звон лопнувшей от перегрева лампочки и клокотание всполошившейся наседки. И все это на фоне перестука колес набирающего скорость локомотива.
        - М-да, - граф отпустил кнопку и философски пожал плечами, - кажется, Бригита всполошилась не на шутку. За пять минут примчится. Она в замке на должности кастелянши и в любом деле будет тебе первой помощницей. Очень милая и добрая женщина.
        - Приятно будет познакомиться. Но неужели я первый раз предстану перед ней вот так? - Девушка указала пальчиками на свое тело. - Дай мне хоть какую-то простынку.
        - Любой каприз, моя прелесть! - радостно отозвался Дмитрий, нырнул рукой в один из стоящих вдоль стен комодов и достал сложенную ажурную ткань в виде довольно сложно связанного произведения искусства. - Пользуйся!
        - Что это такое? О-о-о-о! Какая прелесть!
        - В одном из миров это считается скатертью, которой накрывают стол только в большие праздники и только для императорской семьи. Здесь мне еще ни разу пользоваться этой чудесной тканью не приходилось.
        - Какая скатерть?! - восклицала Александра с осуждением, быстро оборачивая ткань вокруг себя. - Да такому сари могут завидовать королевы!
        Несколько проворных движений, и ткань со стонущим блаженством обернула стройное, очаровательное тело:
        - Ну как?
        - Невероятно! Если я раньше еле сдерживался от страсти, то сейчас ты стала еще более соблазнительной! - не сдержался от комплиментов Дмитрий. - И уже начинаю жалеть, что сразу не показал тебе нашу спальню!
        Но кажется, красавица к подобным ласкам после пережитого кошмара и океана боли еще не была готова. Потому как жалобно скривилась и попросила:
        - Димочка, может, чуть позже?
        - Извини! Я просто не смог сдержаться от восторга! - Он моментально оказался рядом с девушкой, чмокнул ее в губки и развернул к третьей двери: - А вот там у нас большая гостиная, малая столовая и прочие радости, которые связаны с кухней и едой. Кстати, ты есть хочешь?
        - Ни капельки! Мне даже как-то неприятно вспоминать о еде. Словно я переела. А ты?
        - То же самое. Видимо, павшая в борьбе с нашими недугами магическая суспензия и накормить нас успела.
        Причем он сразу и вспомнить не смог, когда что-нибудь ел за несколько последних суток всех этих пертурбаций. Разве что еще на площади города, когда беседовал с шантажистом, выпил чашечку кофе и заел несколькими пирожными.
        - А почему за окнами ничего не видно?
        Теперь Александру тянуло к трем огромным окнам, словно магнитом. Так и продолжая обниматься, они оба стали приближаться к стеклам, за которыми белела туманная вата.
        - По той причине, что мы на очень большой высоте. А неба, как такового, здесь нет, оно всегда покрыто густым паром, рвущимся из подземных горячих источников. Одновременно эти облака создают в Свирепой долине самый благоприятный микроклимат. Мы ведь все-таки почти рядом с северным полюсом планеты, а окружающие нас Илиазанские горы почти сплошь покрыты вечными снегами и ледниками.
        Расширенные до невозможности прекрасные глаза перестали моргать, рассматривая открывшуюся панораму. А пунцовые губки прошептали:
        - И эта райская долина называется Свирепой?..
        - Зато какой контраст, правда? А название осталось от прежнего концентрата природных стихий, которые раньше здесь неистовствовали веками. Я тебе потом покажу кадры реальных ураганов, которые здесь бушевали. И теми ледяными скульптурами, которые создавала природа здесь раньше, вправе восхищаться любой зритель.
        - И ты здесь граф? - продолжали с недоверием шевелиться губки.
        - Отныне не только я, но и ты, графиня Александра Светозарова Шахматная Свирепая! Правда, здорово звучит?
        - Хм… непривычно. Особенно последнее слово. Да, а почему Шахматная?
        - Это так долго рассказывать…
        - А кто правит этой долиной?
        - Как кто? - Светозаров сделал вид, что обиделся. - Я ведь тебе все время повторяю: ты и я. Неужели так трудно запомнить?
        - Но ты говорил только про замок…
        - Могла бы и сама догадаться по своему полному титульному имени. Кстати, в твоем случае следует обязательно в течение одного месяца перед нашим официальным бракосочетанием явиться пред светлы очи императора и его семьи. И получить, так сказать, формальное благословение на брак. - Заметив, как девушка непроизвольно вздрогнула и напряглась, поспешил заверить: - Ничего в этом страшного. Вся знать империи должна пройти через это, потому что другая формальность заключается в том, что брачующиеся обязаны пригласить на празднество и первого человека в государстве.
        - Ой! А если они вдруг откликнутся на приглашение?
        - Так вот именно для этого и существуют подобные смотрины, что император и его семья тоже люди и порой, в самом деле, не прочь посетить свадебные церемонии. А в нашем случае… - Дмитрий сделал паузу и самодовольно хмыкнул. - Скорее всего, посетят Свирепую долину обязательно.
        - Неужели это так необходимо? Мне кажется, лучше в любом мире держаться как можно дальше от людей, наделенных безграничной властью.
        - Может, ты и права, но в данном мире негативные правители - лишь досадные и кратковременные исключения. Чуть позже ты поймешь главную причину здешнего рая. Да и опасаться данной семьи не стоит. Тем более что заочно с ними ты уже знакома.
        - Как это?
        - Помнишь тот фильм, который передал вашей конторе ныне уже покойный Леонид Тарасович Кадаев? Так вот, все они попали в тот самый фильм. И как мне утверждал Казимир Теодорович, ты в разборке этого фильма приняла самое непосредственное участие.
        Графиня Светозарова протяжно протянула букву «М», а ее глаза теперь сузились в две щелочки:
        - Припоминаю, припоминаю этот фильм… Там еще одна нагловатая принцесса очень пыталась тебе что-то доказать по поводу продолжения ваших интимных отношений.
        - Ха! Когда это было, моя сладенькая! - беззаботно отмахнулся от ревнивых наездов Торговец. - Дела давно минувших дней.
        Он склонился и бережно поцеловал свою супругу в губы. И от этого поцелуя гнетущее чувство неудовлетворенности в душе Александры исчезло без следа. И неуместная ревность и подозрительность ей самой показались полным абсурдом. Поэтому, прежде чем ответить на следующий поцелуй, она виновато потупилась и попросила, словно прилежная школьница:
        - Извини, я больше не буду.
        - Верю.
        Ему очень не терпелось повторить поцелуй, но оба одновременно вздрогнули, когда раздался осторожный стук в дверь со стороны общего коридора.
        - М-да! Нервы совсем ни к черту, - констатировал граф, шевелением плеч сбрасывая невидимую вуаль испуга. - Придется еще раз поплавать в суспензии для полного излечения. - И, повернувшись к двери, воскликнул: - Входите!
        В помещение поспешно вошли две женщины с совершенно одинаковыми от волнения пунцовыми лицами и, пытаясь восстановить сорванное дыхание, поздоровались с легким поклоном.
        Одна из них была облачена в деловой, строгий костюм по моде, принятой и на Земле, а вторая являлась ее полной противоположностью, окруженная многочисленными тканями роскошного бального платья. К тому же вторая держала в руках небольшой кофр, обитый мягкой тканью, наверняка полный всяческих швейных принадлежностей.
        - Дорогая Бригита, вручаю тебе мою дорогую супругу и прошу помочь ей одеться, - сразу перешел к делу граф. - А я тем временем загляну в свой кабинет для завершения некоторых старых и просмотра текущих дел. - После чего подхватил несколько растерянную Александру под локоток и провел через дверь, ведущую во внутренние покои. При этом он не переставал сыпать словами: - И советую всем вести себя естественно, без лишнего официоза. Потому что я вас знаю прекрасно и просто уверен, что вскоре вы станете отличными подругами.
        Шура несколько сомневалась в таких словах Дмитрия и явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ее бы воля, она бы ни на секунду не разлучалась со своим возлюбленным и даже при любой примерке желала с ним общаться и видеться. Но с другой стороны, новое положение обязывало вести себя с достоинством. Вряд ли титул графини позволяет ныть и капризничать в таких простейших, бытовых ситуациях. Именно этими рассуждениями и пыталась себя утешить новая совладелица как самого замка, так и всей Свирепой долины.
        Оставляя женщин в гардеробной, Светозаров посоветовал:
        - Дорогая, подбери себе одежду с таким расчетом, чтобы мы и замок могли хорошенько осмотреть, и несколько коротких путешествий совершить в умеренную климатическую зону. А потом поужинаем, если, конечно, мои силенки восстановятся, между исполинских деревьев на утесе мира Провалов. Помнишь? Тебе там очень понравилось.
        - Еще бы, - вздохнула Шура, с удивлением рассматривая висящие до самого потолка великолепные платья и костюмы. - Но ты ненадолго?
        - Я совсем рядом, в Вишневом кабинете. Кстати, Бригита, можете во время переодевания рассказать графине историю возникновения империи Рилли и краткую географию всего мира Зелени. Не буду вам мешать, удаляюсь.
        Но как только он оказался за дверью будуара, то облегченно вздохнул и бегом, по мягким коврам помчался в зал со створом. Разочаровывать и пугать Александру своим дальним отсутствием он ни за что бы не решился, а некоторые вопросы и в самом деле требовали немедленного решения. Сил у него для переходов было мало, можно сказать, даже слишком мало, поэтому он не представлял, как он с такими перемещениями и со всеми сложностями справится. По логике вещей получалось, что большинство учеников академии так и останутся некоторое время на далеком юге континента. Если вообще хоть кто-то из них сегодня вернется на ужин в эти стены.
        Именно поэтому приходилось экономить каждую капельку своих сил и в любом случае пользоваться створами между мирами.
        Изначально он прыгнул на Землю, как можно ближе к тому дому, подвал которого он поджег клубком раскаленной магмы. Все-таки совесть его слишком заедала, рисуя страхи невинно пострадавших жильцов этой трущобы. К счастью, все оказалось до банальности просто. Сам подвал, конечно, выгорел, словно в гигантской топке, но на соседние квартиры пожар не распространился. Пожарные успели подсуетиться как никогда вовремя и буквально залили все подвальные помещения водой и пеной. Самое сенсационное, что комок магмы продолжал до сих пор оставаться внутри раскаленным и практически вскипятил заливаемую вниз воду. Кто-то из обывателей распустил дикий слух, что на дом рухнул метеорит, и теперь к месту происшествия спешили пресса, радио, телевидение, полиция и все находящиеся поблизости специалисты.
        По здравом размышлении и в самом деле назревала всепланетная сенсация. Имей Торговец излишки сил, он бы обязательно выбросил комок инопланетного вещества куда угодно, но приходилось экономить. А потом и вообще мысль мелькнула, что при таком развитии событий всем жильцам дома моментально предоставят новое, гораздо более качественное жилье. Таким образом, все перипетии в окончательном итоге пойдут местным жителям на пользу.
        После Земли он перенесся опять в империю Рилли, но теперь уж на южные просторы своих сельскохозяйственных угодий. При этом почувствовал себя окончательно обессиленным и, чтобы иметь лишнее время осмотреться, последним действием подправил траекторию для выхода из подпространства за одной из повозок. Как оказалось, зря прятался. Его заметили сразу, и дружная, спаянная воедино ожиданием толпа целеустремленно поспешила к нему. С одной стороны к нему спешил маркиз Гаспи в сопровождении вдовы Бейлы и нескольких своих десятников. А вторую, более многочисленную толпу старших студиозов лично возглавлял ректор академии. Еще издалека он начал выкрикивать:
        - У тебя совесть есть? Мы тут, как бесполезные пугала, ворон отгоняем от твоей стерни! Можно подумать, нам больше нечем заняться!
        - Постой! - примирительно поднял обе руки двинувшийся навстречу Торговец. - Но вам ведь надо ларцы освобождать?
        Он с удивлением протянул руку в сторону малышни, которые в странном сиянии продолжали целеустремленно работать. Тител Брайс скривился, словно от кислого лимона:
        - Обломали нас! Тем, кто старше четырнадцати лет, освобождающиеся дары в руки не даются. Что мы только не пробовали…
        - Даже тебе? - не поверил Светозаров.
        - А мне что, четырнадцать с половиной?! - уже не скрывал своей ярости ректор.
        Хорошо еще, что все остальные его последователи просто стояли молча и смиренно ждали окончания этого разговора. Хотя раскрасневшаяся Андорра так и пыталась вставить хоть словечко. Деймонд Брайбо тоже стоял рядом с ними, но лишь покладисто улыбался какой-то потусторонней улыбкой.
        - Странно.
        От работающих детей трудно было отвести взгляд.
        - А чего это они так светятся? Прямо сияют!
        Высоченный Тител растерянно почесал затылок:
        - Да мы и сами ничего понять не можем. Просто иногда один из взлетающих даров закладывает в небе несуразную параболу и молнией возвращается к тому, кто его выпустил. После чего окружает ребенка вот таким сияющим полем. Некоторые притянули таким образом уже по два, а то и по три дара.
        - Как же так? Почему?
        - Мы пришли только к одному приемлемому выводу. Хотя это еще требует доказательств. Кое-кто из младенцев, которого лишили природной защиты, к данному времени уже умер. Вот бесхозный дар и возвращается в последние руки.
        - Печально…
        - Не то слово! Рвать этих жрецов хочется на части голыми руками! - вскипел ректор настолько, что замешкался с ответом на следующий вопрос.
        - Но как себя при этом чувствуют наши детки?
        - Никак! - развела своими ладошками Андорра. - Им от этого ни жарко ни холодно. Ни сил не прибавилось, ни умений. Мы думаем, что со временем дети либо смогут приручить стянувшиеся на них дары и как-то использовать, или просто попробуют их раздавать иным обокраденным вершиной Прозрения людям. Деймонд Брайбо так буквально настаивает на этом.
        - Вот именно! - с пафосом воскликнул бывший отшельник. - Я уверен, что даже хранящиеся в черном монолите похищенные дары могут вернуться к своим владельцам и оздоровить их. Поэтому требую, чтобы меня немедленно вернули в Успенскую империю!
        - Зачем? И куда, собственно?
        Кажется, подобному требованию удивились все присутствующие.
        - Куда угодно! Хоть на тракт Магириков, хоть в мой родной поселок. Я чувствую, что мое присутствие необходимо именно там.
        - Может, и так… - Торговец пытался найти самое приемлемое для всех сторон решение. - Но есть парочка трудностей на этом пути. Одна из них, что в Успенской империи сейчас еще довольно опасно…
        - Меня это не страшит.
        - Не сомневаюсь. Ну и вторая, что в данный момент для возвращения пока нет возможностей.
        Пока Деймонд Брайбо хмурил брови, осмысливая подобный ответ, ректор сразу сообразил, что ситуация явно не способствует хорошему настроению. Резко взмахнув своими длиннющими руками, он обвел ими все вокруг и угрожающе протянул:
        - Не понял?!
        - Тут такое дело… - Светозаров задумался, а потом попросил: - Давай отойдем в сторону.
        Когда они отошли метров на двадцать, на еще не истоптанный участок луга, Тител Брайс выглядел не на шутку испуганным. Предполагая в своих страхах самое худшее.
        - Что с академией?!
        - Да с ней все в порядке, как и со всей долиной. Все живы и здоровы. Мало того, мне удалось спасти свою супругу, и теперь графиня Александра обживается в замке.
        - О-о-о-о… - непонятно в каком смысле протянул верховный целитель.
        - Правда, при этом она получила жуткие ранения, и мне пришлось в экстренном порядке потратить все запасы своей энергии.
        - Так ведь у тебя есть кристаллы!
        - Увы, тоже опустошены полностью.
        - Так заряди их в суспензии! - выходил из себя ректор. Но видать, и сам сумел довести логическую цепочку до конца. Потому как задохнулся, неестественно сгорбился и только потом выдал прерывистым шепотом: - Что с вертушкой?
        - Да с ней все в порядке! - с видом бодрого, но полностью обанкротившегося миллионера попытался отвечать Дмитрий. Но и сам сжался под прищуром глаз старого друга. - А вот суспензия нагрузки не выдержала. Что-то с ней случилось…
        Тител только обхватил свою голову руками и протяжно застонал. Лишь после большой паузы удалось расслышать его бормотание:
        - Как же так! Как же так! Ну почему я не уследил? Почему не оградил? Ведь она уже почти обрела собственный разум! Она просто не могла погибнуть! У нее уже имелось чувство самосохранения! - Затем он нагнулся с угрозой над графом и потребовал: - Отвечай! Что ты с ней сделал?!
        С тяжелым вздохом Светозаров признался:
        - Графиня была очень плоха, почти мертва. Поэтому пришлось ее практически возвращать с того света. Все получилось, но вот суспензия…
        Как ни странно, но в глазах верховного целителя загорелся безумный огонь восторженного озарения, и он, глядя куда-то в бесконечность, прошептал:
        - Она и в самом деле стала разумна! Она восприняла наш девиз к своему последнему действию: «Умри, но спаси!» Ты представляешь? Она погибла сама, но раненого человека спасла… Высший подвиг!
        - Да… действительно, - проникся и Торговец свершившимся чудом. Но в то же время он знал, чем надо отвлечь товарища от длительных переживаний и самобичевания. - Я тут прикинул и решил, что можно будет начать строительство новой вертушки в ближайшие дни. Но в первую очередь создадим заново суспензию в существующем бассейне.
        - Хм! А средств тебе хватит? - угрюмо буркнул ректор академии. - Замахнешься, а потом пупок и развяжется. Может, для начала хоть то, что есть, восстановим?
        - Ничего с моим пупком не случится. Да и всех остальных напрягу по полной программе. Если нам удастся Успенскую империю вернуть миру, то нам все остальные государства такие пожертвования сделают!
        - Не хватит, - упрямо гнул свое целитель. - Даже близко не хватит.
        - Так ведь я и в остальных мирах не последний человек, - похвастался граф Дин. - Мне практически любые ссуды могут дать. Так что наскребем.
        - А потом чем отдавать будешь?
        - Ха! Легче всего: твоими учениками! В любом мире выпускники нашей академии вскоре станут править государствами.
        - Ну ты это!.. - стал сердиться Тител. - Варежку не разевай! Им еще учиться неизвестно сколько!
        - Ерунда. Сделаем несколько ускоренных выпусков, и все дела. Но самое главное, что если мы создадим сразу две вертушки, то обучение магической суспензии пойдет несравненно высшими темпами. Они ведь будут, как дети, поддерживать друг друга в росте и развитии. Правильно?
        - Ну да… где-то так и мы размышляли…
        - Вот видишь! И в средствах получится экономия, и во времени.
        - Ладно, в этом я с тобой согласен. - Ректор коротко оглянулся на толпу смешавшихся и громко спорящих взрослых. - Но с нами-то что будешь делать? Или мы здесь на постоянные выселки приперлись? Может, еще нас сеять и пахать заставишь?
        - Зачем пахать? Здесь просто боронуют, - наивно удивился Торговец. Но больше шутить не стал, переходя на серьезный тон: - А вот силенок у меня совсем мизер.
        - Чтоб ты был здоров! - в сердцах воскликнул целитель. - Может, попробуем тебя залить нашими силами?
        - Знаешь ведь, что у меня для перемещения совсем иные энергии используются и ваше лечение ничего не даст. Только из кристаллов и вытягиваю помощь.
        - Хм! А если… - Тител на этот раз оглянулся на детей, которые к тому времени уже почти закончили работу, - мы нашего маленького гения попросим пособить? С его-то счастьем и талантом!.. Тем более на него, кажется, больше всего даров вернулось. Глянь, как светится!
        Они уже чуть не бежали к младшим студиозусам, а когда подошли, Виталик Кутушев как раз выпустил в небо дары из самой последней шкатулки, стоящей перед ним. Затем вытер ладошкой пот со своего лобика и, словно перетрудившийся воин, вздохнул:
        - Мамочка родная, как я устал! - Заметил стоящих возле него взрослых и несколько оживился: - Отправляемся обратно?
        - Зависит от тебя. - Граф присел рядом на пустой ларец, в упор рассматривая окружающую мальчика ауру сверкающего сияния. И не сдержался от восклицания: - Ух, как полыхает! У меня новые способности улучшились, и восьмое чувство подсказывает, что сейчас вокруг тебя настолько мощные силы, что они способны одной молнией высушить небольшое озеро.
        Виталик с гордостью заулыбался, но сразу же пояснил:
        - Может, и так. Только я вот чувствую, что вокруг меня - не мое. Словно мне на время игрушки дали поиграть. Или шапочку красивую поносить.
        Столь странное определение гения оспаривать не стали, а быстро объяснили суть проблемы. И тот без малейшего сомнения начал действовать. Да только за четверть часа весь его труд и помощь товарищей так и принесли желаемых результатов. И обеспокоившийся граф решил возвращаться в Свирепую долину. Слишком он опасался, чтобы неокрепшая психика Александры не сорвалась на истерику.
        - Могу взять только двоих! - категорически заявил он ректору.
        - А остальные чем займутся?
        - Маркиз сейчас организует караван, и уже через четыре часа будете в моем поместье. Там будет и кров, и стол, и устроенный по поводу таких гостей грандиозный праздник. Гонец отправляется немедленно. Так что думай быстрей.
        И он подозвал к себе рукой маркиза для дачи распоряжений. Тител тем временем стал озираться вокруг, бормоча себе под нос:
        - Ладно, мне в академию надо хоть убейся! А вот кого вторым взять? - Он наткнулся взглядом на затаившего дыхание Виталика: - О! Отправишься со мной!
        Но Светозаров сразу понял, что ребенок этого явно не хочет. И уточнил:
        - Ты чего так скривился? Говори смело! - И подставил ухо под детские губы.
        - А можно мне на праздник? - послышалась нерешительная просьба.
        - Да что угодно, герой! - рассмеялся Торговец. - Я ведь и сам забыл, как в детстве хочется попасть на праздник. Да еще и в твою честь. Все, решено! Выбирай себе место в караване. - После чего вновь повернулся к ректору: - А вторым возьмем Деймонда Брайбо. Как только накоплю сил, заброшу его к черному монолиту.
        - А может, лучше… - Ректор скосил глаза в сторону Андорры.
        - Только не ее! - проявил высшую сообразительность Светозаров. - Пусть она тоже на празднике развеется. За мной!
        Уже через пару минут трое мужчин оказались в хорошо знакомом зале графского дворца. И только там Тител одобрительно закивал:
        - А мне казалось, что ты ничего со стороны Андорры не замечаешь.
        - Ох! Попробуй тут не заметь! Я всегда дрожал под ее взглядами и боялся, что она меня когда-нибудь испепелит.
        - Как же дальше будет складываться?
        - Сейчас уже все утрясется. Ведь не маленькая, должна понимать, что у меня теперь законная супруга.
        - Ну-ну! - С этими словами ректор резко повернул за выходом вправо и зашагал по коридору своими длинными ногами со скоростью интенсивно скачущей лошади.
        Тогда как граф Дин потянул своего гостя за локоть к лифту:
        - Поторопимся. А то если меня хватятся…
        Они спустились всего лишь на два этажа ниже и вскоре уже с заговорщическим видом подкрадывались к дверям гардероба. Пока дошли, Торговец кратко пересказал бывшему отшельнику перипетии последних приключений и попросил осторожней касаться некоторых трагических тем. Зато прислушавшись под дверью, удивленно хмыкнул:
        - Чего это они там так веселятся?
        Как истинный и полноправный владелец Свирепой долины он имел полное право входить куда ему вздумается без стука и разрешения. Такой имелся закон в империи Рилли. Тем более что за дверью находилась его личная гардеробная комната. Но как искренне обожающий свою супругу мужчина и как человек, гордо носящий известное во многих мирах звание Торговца, Дмитрий деликатно постучался и после разрешающего оклика поспешил внутрь. Да так и замер на месте, с восхищением расставив руки в стороны.
        - Вот это превращение! Я сейчас выпаду в осадок! - запричитал он, снова устремляясь вперед и обходя довольно улыбающуюся Александру по кругу. - Где вы нашли этот костюм? Я точно такого не припомню!
        - Это Бригита вместе с Тельмой отыскали! - похвалила графиня кастеляншу и швею. - Подойдет такой наряд?
        - Еще бы! Он просто великолепен! Хоть сразу под венец.
        - Да? Разве можно венчаться в таком костюме?
        - Запросто! Потому что истинную красоту ничем не испортишь.
        Его супруга красовалась в светлом костюме, являющемся странной помесью между нарядом деловой женщины и убранством дикой амазонки. Казалось бы, соединяя в себе сразу несколько совершенно несовместимых стилей. Но на литой фигурке графини Светозаровой одеяния смотрелись настолько великолепно, органично и естественно, что выразить свое восхищение не хватило бы слов даже прославленным кутюрье. А по большому счету казалось, напяль на это прекрасное тело хоть рубище с огородного пугала, то и в этом случае не стыдно будет выйти на любой прославленный подиум.
        Радовало и то, что женщины явно нашли общий язык и естественный для подобного знакомства первоначальный ледок растаял под теплом взаимной доброжелательности.
        Представив Деймонда Брайбо и проведя короткий экскурс в историю появления ашбуна в этом месте, Дмитрий не забыл поинтересоваться:
        - Над чем это вы так весело смеялись, что мы услышали даже в коридоре?
        - О чем мы тут можем судачить? - пожала плечами улыбающаяся Бригита. - Как не про наших неугомонных, вездесущих сорванцов!
        Действительно, только за последний год в самом замке произошло столько смешных историй, что эта тема уже давно являлась самой любимой и насущной для всего без исключения обслуживающего персонала. Какие бы талантливые дети здесь ни собрались из многих миров, какими бы серьезными, ответственными они ни считались, но все равно при этом оставались детьми. А вседозволенность владетеля в сей Долины и то всепрощенчество, которым ребята и девочки беззастенчиво пользовались, могли довести любую служанку до белого каления. И доводили порой, особенно если у нервной служанки начисто отсутствовало чувство юмора. В данном месте такие долго не задерживались, а остальные предпочитали сами ухохатываться над проделками шалунишек.
        Нельзя сказать, что суровых наказаний не было. Нельзя сказать, что дети тут ничего и никого не боялись. Еще как боялись! Еще как трепетали, когда некоторые преподаватели их наказывали данной им властью. Еще хуже воспринималось наказание от ректора. И высшим порицанием считалось получить замечание из уст графа Дина. Как правило, такое порицание звучало так:
        - Эх! Ну как ты это сотворил!
        Или «сотворила», нужное подчеркнуть. И после этого восклицания его светлость разворачивался и уходил, полный печали. Как ни странно, но вследствие такого, казалось бы, несущественного упрека дети переживали и раскаивались больше всего. Порой на месяц, на два прекращая свои шалости и всеми силами зарабатывая отличительное поощрение. А потом опять некоторые срывались, давая выход своей буйной энергии.
        Именно на эту энергию и стал ссылаться Светозаров, когда повел свою супругу по залам и коридорам замка. Деймонд сослался на некоторую усталость, и Бригита увела его в гостевые комнаты отдохнуть, тогда как графская парочка, под восхищенными взглядами детворы и под несущийся со всех сторон шепот, отправилась на прогулку. Разговор затеяла Александра, потому что никак не могла поверить в увиденное и услышанное: практически весь замок был отдан во власть детям. Чего они здесь только не вытворяли, начиная от магических игр, порой довольно опасных, и кончая интимными встречами в уголках, с зарождением первых симпатий, переходящих в поцелуи.
        - Понимаешь, - с вдохновением рассказывал Дмитрий, - у этих детей и так тяжелое детство. Учиться здесь невероятно сложно, и программы для тринадцатилетних подростков сродни некоторым медицинским университетам. И студиозам просто необходима разрядка. Иначе… иначе бы они весь замок разнесли вдребезги.
        - Хи-хи! - не сдержалась висящая на его локте супруга. - Мне Бригита рассказывала, что уже пару раз до полного разрушения оставалось всего чуть-чуть.
        - Как видишь, все цело!
        Словно в издевку над его словами, полными оптимизма, где-то в конце длинного коридора что-то грохнуло, разбиваясь, по всей видимости, вдребезги. А после короткой тишины оттуда же донесся топот разбегающихся ног и угрожающие выкрики служанок. Кажется, они теперь не скоро отпустят виновников.
        - Подумаешь, - философски пожал плечами граф. - Любой предмет можно сделать заново. Вот пусть и учатся восстанавливать испорченное. Тоже пригодится в жизни.
        Александре очень захотелось прижаться к Дмитрию и шептать ему на ухо, что он гений, талант, бог и прочая, прочая… но присутствие детей до сих пор ее смущало. Поэтому она продолжила разговор:
        - А те дети, которым ты помогал попасть к хорошим опекунам, тоже здесь?
        - Ты сомневаешься? Скоро я тебе их покажу.
        - Нисколько не сомневаюсь.
        - Да? А вот на меня сомнения обрушились! - признался Торговец. - Там ведь, на Земле, скандал разрастается по поводу этих детей. Надо будет в ближайшее время что-то придумать и как-то успокоить общественность. Еще и опекунов здесь добрая треть собралась, воспользовавшись временным приглашением с моей стороны.
        - Как же ты скандал уладишь?
        - Да есть пара задумок. Но опять-таки нужно время и мое личное появление на Земле.
        - Я с тобой! - немедленно отозвалась Шура.
        - Только без паники, я еще никуда не отправляюсь.
        - Знаю я тебя! Да и многие женихи перед самой свадьбой сбегают, - почти непритворно вздохнула девушка.
        - А при чем тут свадьба, если ты и так уже моя супруга? Я ведь тебя сюда на руках принес! - возмущался Светозаров, включаясь в шутливую игру слов.
        - Это ты только утверждаешь. Я ведь ничего не видела и не помню. Так что, пока первую свадьбу или венчание не устроим, я тебя больше от себя не отпущу.
        - Да… вот я и влип! - горевал граф с радостной улыбкой на лице. - А ты что, и в самом деле хочешь венчание?
        - Ну… что-то в этом роде.
        - Конкретный храм? Или церковь?
        - Да нет, это сплошное мракобесие. А вот от небольшой часовенки с древними стенами не отказалась бы. И скромненько, но с чувством.
        - И обязательно на Земле?
        - Конечно. Мы ведь там с тобой родились и выросли, - с убеждением говорила Александра, уже давно перешедшая на серьезный тон. - Так что чем скорее мы там хоть любой обряд пройдем, тем скорее я обрету твердую почву под ногами. - Она опять перешла на шутливый тон. - И тем более не буду опасаться твоего побега. Есть у тебя такое местечко на примете, господин граф?
        Тот немного подумал и кивнул:
        - Конечно.
        - Тогда отправляемся немедленно! - потребовала готовая на все невеста.
        Жениху ничего не оставалось делать, как после озабоченного кряхтения и подсчета своих внутренних ресурсов согласиться:
        - Ладно, Деймонд еще пару часов может и подождать. А мы за полчаса вполне справимся. - Заметив разочарование на лице любимой, поспешно добавил: - Ну уж за целый час точно уложимся.
        И они, счастливые, поспешили в зал с самым удобным межмирским створом.
        Отец Клод уже поднимался в свой кабинет, расположенный на высшей точке монастыря, когда его чуть не сбил несущийся ему навстречу монах:
        - Там по дороге приближаются двое! Один из них - господин Светозаров!
        - Интересно! - Настоятель пружинисто прошел к столу с экранами и сам стал присматриваться: - Точно! И на этот раз пешком. - Затем включил переговорное устройство, связывающее с часовым возле главных ворот: - Впустите дорогих гостей!
        Теперь вокруг монастыря раскинулась целая система сигнальных устройств и видеонаблюдения. В любое время суток братия оповещалась о нежелательных гостях и готова была к отражению неприятностей. Недавнее нападение превратило мирную, далекую от всех треволнений жизни обитель в военизированный бастион. А вызванные из ближайшего поселка работники продолжали интенсивно поднимать уровень окружающих стен и устанавливать металлические решетки на окна. Подобная деятельность сразу бросилась в глаза и гостям.
        - Однако! Вы тут вскоре любую осаду сможете выдержать! - похвалил Торговец после взаимных приветствий.
        - Все братья поддержали мои предложения по укреплению нашей безопасности, - похвастался отец Клод. - Так что теперь о наш кулак попортят лица любые бандиты.
        - А неприятных последствий после визита предыдущих бандитов не было?
        - Пока все под контролем! - Настоятель хитро подмигнул. - Ну а вы с чем пожаловали? Мы специально для подобных случаев уникальным вином запаслись.
        - Да нет, мы к вам с более возвышенными целями. Вот, прошу любить и жаловать, моя супруга Александра. - После взаимных поклонов продолжил: - Но мы бы хотели скрепить наш брак и неким символическим венчанием. Если можно, в вашей часовне, и если не трудно, то с вашим благословением.
        - В любое время дня и ночи! - без секундного раздумья ответил монах и сразу сделал приглашающий жест рукой: - Прошу за мной! - А своему помощнику, стоящему рядом, добавил: - Пусть все свободные братья соберутся в часовне. Проводим обряд венчания.
        Часовня и в самом деле оказалась именно такой, о какой мечталось Александре. Основательная, таинственная, дышащая древностью прошедших веков и вызывающая искренний трепет перед делом рук человеческих. Никакого лишнего убранства или кичливой позолоты внутри, никаких разрисованных досок с вымышленными кумирами или придуманными истуканами на стенах. Да и никаких иных свидетельств религиозного дурмана.
        - Потрясающе! - вынесла свой благолепный вердикт девушка. - Я бы сама лучшего места не нашла.
        Стоило видеть, насколько стало счастливым лицо настоятеля после такой откровенной похвалы. Он степенными жестами распределил входящих братьев вокруг себя и молодой пары и без долгих проволочек приступил к обряду. Суть всего бракосочетания свелась к наставлениям жить с добром; верить друг другу и уважать свою вторую половину; как самое святое оберегать возникшее между ними чувство и не забывать о священном долге каждой семьи по продолжению рода человеческого.
        В финале своей речи отец Клод весьма искусно привел доводы, высказывания великих мудрецов и умников мира в пользу совместного проживания, пожелал радости и счастья. А потом стало понятно, зачем здесь собрались и все остальные монахи.
        Слаженный мужской хор запел кантату восхваления новой жизни. Ничего подобного венчающаяся пара раньше не слышала и минут пять простояла в потоке мурашек по всему телу, подрагивая от чувственного наслаждения и духовного восторга.
        Закончился обряд по-деловому и вполне современно. Вышедшей наружу паре вручили два великолепных букета цветов, собранных только что в саду, после чего один из монахов сделал кучу снимков как в группе со всей братией, так и отдельно на фоне монастыря и часовни.
        - Отмечать будете у нас? - поинтересовался отец Клод, когда парочка закончила интенсивные перешептывания между собой.
        - Да нет, огромное спасибо за все и за предложение устроить пир здесь. Но время, - Светозаров с грустью развел руками, - слишком уж поджимает.
        - Как хотите. Но знайте, для вас наши сердца и двери открыты всегда, - заверил настоятель, одновременно с этим доставая из своих одежд пиликающий мобильный телефон. - И будем рады приветствовать в любое время дня и ночи! - Затем глянул на экран и пробормотал: - Странно, этот номер известен лишь нескольким людям… Извините! - Он сделал пару шагов в сторону и ответил: - Да, слушаю.
        Некоторое время молчал, недоверчиво хмурил брови, но потом прижал телефон к бедру и все-таки обратился к Торговцу:
        - Что-то тут не так. Хотят поговорить с Дмитрием Светозаровым, утверждая, что у них предложение, от которого он не сможет отказаться.
        В его глазах читался немой вопрос, и заволновавшийся граф, нервно оглянувшись по сторонам, протянул руку:
        - Ладно, давайте телефон, я с ними поговорю. Алло? Чем могу быть полезен?
        В трубке раздался хорошо знакомый голос человека, называвшегося халифом Рифаилом, того самого, который совсем недавно предлагал выкупить родную сестру Торговца:
        - Сразу хочу сказать, к покушению на площади ни я, ни мои люди не имеют ни малейшего отношения. Меня самого в данном вопросе жестоко обманули.
        - Но откуда вы узнали, что я жив? - напрягся Дмитрий.
        - Просто вижу вас в данный момент собственными глазами на экране моего монитора. Современная техника способна на все, и вам ли это не знать. Поэтому вполне понятны ваши недавние нервные разглядывания окрестностей.
        Теперь уже Светозаров постарался использовать максимум из своих умений по созданию защитного купола вокруг себя и Александры. Потому что исчезнуть из мира Земли немедленно ему помешало какое-то волнующее предчувствие, которое он и выразил в завуалированном вопросе:
        - Как же вы осмелились мне звонить?
        - Да, вы правы! - Явственно представилось, как холеное лицо халифа озарила понимающая улыбка. - Я очень переживаю за свою судьбу, но тем не менее основа для нашего торга осталась. Ваша сестра жива и находится рядом со мной. Только вот цена за нее несколько изменилась. Теперь я осознал, что романтическое путешествие по мирам мне никак не светит, и готов на прозаический выкуп в размере десяти миллиардов.
        - Однако! - выдавил из себя Торговец, лихорадочно размышляя и пытаясь ехидничать: - Рублей?
        - Извините, что сразу не уточнил эту деталь: имеются в виду евро.
        - И опять по методу «деньги вперед»?
        - Зачем? Ваше недоверие вполне предсказуемо. Поэтому ваша сестра со мной рядом и готова с вами поговорить. Причем хочу предупредить: она тщательно проинструктирована, о чем можно и о чем нельзя говорить. Где мы сейчас - она и сама не знает, а о прежнем месте жительства если обмолвится, будет казнена на месте. Переговоры в тот же момент завершатся.
        - Но мне можно будет с ней уточнить некоторые детали из нашего детства?
        - Об этом я и веду речь! - с готовностью подтвердил халиф. - Как ваша сестра мне рассказала, у нее осталось очень много подобных воспоминаний и она готова ими немедленно поделиться.
        Прежде чем произнести следующее предложение, Светозаров смочил саднящее от сухости горло и заглянул в самую глубину глаз своей любимой, которая приникла к нему и прислушивалась к каждому слову переговоров. Словно зачерпнув там новые силы для предстоящего, граф решительно выдохнул:
        - Хорошо, давайте ей трубку для разговора.
        Послышался какой-то шелест, непонятный приказ на арабском, а потом раздался женский голос, вырывающийся сквозь еле сдерживаемые рыдания:
        - Димусик!..
        И этого одного слова хватило Дмитрию, чтобы поверить. Так к нему обращались только родная мать и любимая сестричка Леночка. Он судорожно вздохнул, ощущая непроизвольную поддержку Александры, покачнулся и почувствовал, как изображение знакомого мира застилается непроизвольными слезами.
        Эпилог
        Обед закончился, и все пять воинов уже скорее по инерции пытались иногда отправить в рот дополнительный кусочек мяса из роскошного угощения. Все прения и споры утихли, основные выводы по итогам путешествия к черному монолиту были сделаны, и теперь оставалось только дождаться последнего, указующего знака или приказа. А вот дать такой приказ «третьей» было некому. Обещанный визит Торговца в пещеру отшельника явно откладывался.
        На эту тему и состоялся диалог, начавшийся грустным восклицанием.
        - Опять он пропал! - досадовал Василий. - Как только надо действовать, так его и нет.
        - А вдруг его убили? - сделала большие глаза Сильва.
        - Сплюнь, - воскликнула Дана, - а то еще сглазишь.
        - Да нет, такого кудесника убить невозможно! - уверенно заявил Курт. - Если уж он не выкрутится из любой ситуации, то вообще жизнь теряет всякий смысл.
        Петр, как всегда, думал только о позитиве:
        - А мне кажется, он сумел разыскать Александру и они готовятся сейчас к свадьбе.
        - Да ладно тебе, - фыркнул Василий. - Такие дела быстро не делаются.
        - Вот вспомните потом мои слова, - настаивал штатный снайпер. - Вполне возможно, что мы сразу отсюда отправимся за свадебные столы.
        - Так нечестно! - обиделась Сильва. - Мы с Василием первые будем жениться. Мы ведь сразу предупреждали.
        - Ха! Чего тут предупреждать! - веселился Петр. - Берешь невесту в охапку, кидаешь в кровать и, раздеваясь на лету, кричишь: «Отныне мы муж и жена!»
        - Кто бы рассказывал! Крикун летящий! - с гневным презрением фыркнула Дана. - Что же ты до сих пор никого еще женой не назвал?!
        - Ну да, попробуй тебя назови, - предусмотрительно отодвинувшись подальше, продолжал ерничать парень. - Если ты за это и голову можешь пробить в порыве ненависти. Мы тут все знаем твое отношение к браку.
        Дана поняла, что сразу до Петрухи ей не дотянуться, и стала высматривать на столе предмет, которым было бы удобно запустить в нахальную морду.
        - А ты за всех не расписывайся! За себя только отвечай!
        Василий протянул над столом здоровую руку и с понимающей улыбкой прикрикнул:
        - Брэк! Бой закончен, проигравших нет! - Затем подморгнул своей будущей супруге, которая улыбалась понимающе, и добавил: - Но сдается мне, что после нашей свадьбы будет еще одна. А, Дана? Ну сколько можно тебе парня мучить? Может, образумишься и дашь ему какую-нибудь надежду?
        - Да никогда в жизни! - вспылила целительница с опасно горящими глазами. А потом совершенно непоследовательно продолжила: - Ко всему он же малолетка! Не хватало мне еще такого позора, когда муж на три года младше! Потом начнет по любовницам бегать, и меня весь мир засмеет.
        Возникла длинная пауза, при которой все воины с разным выражением на лицах осмысливали только что вырвавшиеся слова. Петр с мечтательно-удовлетворенным. Василий с сочувствующим. Сильва с озабоченным. Дана отвернулась в сторону, пытаясь скрыть стыд и досаду. И только Курт с философской грустью стал кивать, словно китайский болванчик:
        - Как это у вас, русских, все странно получается? Вроде вчера враги, а сегодня уже супруги…
        - Это ты загнул, - строго поправила его Сильва. - Врагами они никогда не были.
        - Точно! - не замешкал подтвердить Петр. - Или ты забыл знаменитую поговорку: муж и жена - одна сатана? Где сразу определяется, что муж - это нечто, стоящее отдельно, а жена - это одна сатана. - Заметив, что Дана удобнее перехватила тяжеленную глиняную миску, поспешно добавил: - Но это все, конечно, образно так говорится, аллегорически…
        Немец все прекрасно понял и рассмеялся:
        - Вот и я говорю: странные вы, русские. Сами порой не знаете, чего хотите…
        С его акцентом подобное высказывание получилось настолько смешным и знакомым, что не выдержали и грохнули смехом все остальные. Даже целительница второго уровня не сдержалась, хоть и старалась хмуриться до последнего.
        А за каменной плитой, наглухо перекрывающей вход в пещеру, вновь падал снег. Огромные хлопья устилали камни густым пушистым покрывалом, преобразовывая поверхность из угрюмой и непритязательной в сказочную и волшебную. Под этим волшебным покрывалом преображался весь горный массив Бавванди, преображалась вся Успенская империя. Хотя подавляющее число ее обитателей еще не знали о грядущих, совершенно кардинальных изменениях в их жизни.
        Конец второй книги
        notes
        Примечания

1
        Фацет (польск.) - тип, субъект, несколько пренебрежительное обращение в разговорной речи.

2
        Абреaкция - повторное переживание.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к